|
|
Эрнест Тидимен
Странник с высокогорий
ГЛАВА 1
На самом исходе знойного летнего дня в городок Лаго въехал высокий мужчина на усталой лошади. Солнце, за день раскалившее небо, лениво опускалось за дальними остроконечными вершинами Драконовой гряды, но жара не спадала. Ветерок слегка колебал нагретый воздух, искажая, словно в кривом зеркале, клубы рыжеватой пыли, и предгорья, казалось, плыли по горизонту, подобно массе облаков, окрашенных в грязно-серый цвет.
Первым, кто заметил незнакомца, был Реверенд Мэтью Басс, который в этот момент находился перед своей церквушкой, выкрашенной в белый цвет. Он вместе с миссис Родой Хобарт обсуждал ход пожертвований в церковный фонд, в котором все еще не хватало нескольких сотен долларов для выполнения главной цели – приобретения церковного колокола.
– Не просто колокол, миссис Хобарт, – певучим голосом продолжал увещевать преподобный отец. – Нам нужен колокол особого качества, который будет призывать к справедливости в доме божьем, единственном на окрестные двести миль.
Миссис Хобарт слушала его с христианским терпением. Этот разговор возникал уже не в первый раз, но, зная своего мужа гораздо лучше священника, она могла вычислить предел его великодушия с точностью до одного пенса.
– Язон уже пожертвовал двадцать долларов, ваше преподобие, – спокойно произнесла она. – Я не в состоянии просить его пожертвовать еще.
Преподобный отец закатил очи к небу. Двадцать долларов! Мизерность суммы потрясла его до глубины души.
– Бронзовый колокол, миссис Хобарт, с узкой горловиной будет висеть в нашей церкви, призывая каждое воскресное утро людские души к страху перед гневом господним. Наличие колокола повысит престиж нашего городка. Его звон будет наполнять наши души гордостью. И те достойные граждане, чья щедрость…
– Двадцать долларов и ни цента больше, – решительным жестом прервала его миссис Хобарт. – Язон говорит, что дела в лавке последнее время идут вяло.
Это была чистейшая ложь, и священник прекрасно это знал. Язон Хобарт буквально купался в деньгах. Любой товар, вплоть до пуговиц, можно было приобрести только в «Эмпориуме». Преподобный отец не любил стыдить людей, изобличая их во лжи, но бывали моменты, когда конечная цель оправдывала любые средства. Он оторвал глаза от раскаленного неба и устремил на миссис Хобарт ледяной взгляд.
– Вот что, миссис Хобарт… – начал он твердым тоном, но как раз в этот момент его глаза заметили всадника, и слова застряли у него в горле. Миссис Хобарт, удивленная выражением испуга, мелькнувшим в бледных глазах преподобного отца, резко повернула голову и посмотрела в том же направлении.
– Кто, кто… это? – спросила она упавшим голосом.
Всадник был еще довольно далеко. Верхняя часть его лица скрывалась в тени, отбрасываемой полями его шляпы, но он был один. Позади него клубилась только пыль.
– Не волнуйтесь, миссис Хобарт. Это просто путник.
Но миссис Хобарт уже испарилась. Преподобный Басс остался стоять перед входом в церквушку и, прикрыв глаза от солнца, продолжал наблюдать за всадником.
«Без сомнения, это приезжий, – подумал он. – Но что привело его в Лаго?» Городок располагался в самом конце пути. Дальше были только пустыня и горы. Приезжие здесь бывали редко, в основном торговцы либо рабочие с серебряных рудников. Незнакомец не был похож ни на торговца, ни на рабочего. Последние обычно приходили в городок пешком или вели за собой мулов. Незнакомец же ехал верхом, прямо держась в седле, как на военном параде.
Когда всадник поравнялся с ним, преподобный отец поднял руку, приветствуя незнакомца, но тот если и заметил его жест, то ничем не проявил своих чувств. Он продолжал ехать по направлению к центру города, глядя прямо перед собой и не обращая внимания на то, что творилось по сторонам.
Похоронная контора Калеба Боувена традиционно располагалась рядом с церковью. Перед ней выжидательно высился черный, богато убранный катафалк с подставками для цветов во всех четырех углах верхней его части. Он был привезен сюда из Сант-Луиса, штат Миссури, и составлял красу и гордость конторы. Калеб как раз протирал его заднюю сторону, как вдруг заметил отражение незнакомца на полированной поверхности. У Калеба перехватило дыхание и мгновенно пересохло в горле. Пораженный, он обернулся, но всадник проехал мимо, не обратив на него внимания. Калеб Боувен снял высокую шелковую шляпу и вытер струйку пота, сбегавшую по его бледному челу.
– Что за чертовщина? – промычал он.
Аса Гудвин, протиравший сиденье наверху, выглянул и посмотрел вслед незнакомцу, подобно любопытному гному.
– Никогда не видал его раньше, мистер Боувен. Но конь у него прекрасный. Сильный. Да, сэр, это был чистокровный черный морган.
Калеб Боувен перевел дух и выругался про себя. Это было как раз в духе дурака Асы – разглядеть лошадь и не обратить внимания всадника. Единственное, к чему был приспособлен этот придурок, это копать могилы и таскать навоз. Калеб вновь принялся протирать катафалк, но на сердце у него было неспокойно. Какое-то дурное предчувствие терзало его душу.
– Просто жара, – пробормотал он угрюмо.
Но какое-то чувство подсказывало ему, что дело не только в этом. Появление незнакомца выбило из привычной колеи, но почему – на этот вопрос он не мог найти ответа.
Билл Бордерс стоял, привалившись спиной к перилам салуна «Серебряный доллар», руки за поясом, ноги широко расставлены. Эта вызывающая поза служила для того, чтобы показать элегантно сшитые штаны, ботинки ручной работы и здоровый кольт «Фронтир», который он носил высоко на поясе в стиле Джона Уэсли Хардина. Кольт мирно покоился в открытой кобуре, отделанной замшей, и Билл Бордерс владел им со змеиной быстротой. Это было единственное, что он действительно умел делать. Билл сплюнул в пыль и посмотрел вдоль улицы в надежде, не промелькнет ли там, возле отеля, платье Сары Белдинг. В это время она обычно отправлялась за покупками. Было забавно подойти и предложить помочь донести корзину. Она вспыхивала румянцем и постоянно оглядывалась, не наблюдает ли за ней муж. Старый Генри следил за ней, как сова, но у него кишка тонка, чтобы указывать Биллу Бордерсу, что можно делать, а что нельзя. Такой старик не должен иметь молодую, красивую жену. В один прекрасный день он возьмет и поцелует Сару Белдинг прямо здесь, посреди улицы, и пусть этот старый Генри только попробует что-нибудь предпринять. При этой мысли он улыбнулся.
– Дьявол! – громко произнес он вслух. – Эта скотина наложит себе в штаны.
Двое молодых людей сидели на деревянной скамье неподалеку от салуна. Их звали Томми Моррис и Фред Шорт. Они всюду следовали за Биллом Бордерсом, как пара бездомных котят, обитая в его тени и купаясь в лучах его солнца.
– Кто наложит себе в штаны, Билл? – спросил Томми Моррис.
– Никто, – отрубил Бордерс. – Я просто размышляю, и все!
Томми Моррис что-то проворчал и вновь принялся ковырять в зубах. Фред Шорт играл в «ножички» на длинной истертой деревянной скамье, пока ему это не надоело. Чтобы чем-то занять руки, он вытащил свой кольт и провел ладонью по барабану.
– Пойдем выпьем пива, – пробормотал он.
– Позже, – ответил Бордерс.
Он не хотел упустить момент, когда Сара Белдинг выйдет из отеля. Билл надвинул шляпу поглубже на глаза и сосредоточил внимание на улице. Перед отелем никого не было. Кому охота таскаться в такую жару. Двое торговцев шкурами, стоящих перед « Дрейк-Аллен Майнинг Компани», да Джонни Вэйд, разгружающий фургон для скота. Кроме них – ни души.
Ветер бросил в лицо пригоршню пыли, и Билл Бордерс невольно закрыл глаза. Когда он их открыл, то увидел, что вниз по улице в направлении приисковой компании идет Кэлли Траверз. Ее появление заставило Бордерса оторваться от перил салуна. Он перешагнул через ноги сидящих друзей и занял непринужденную позу около двустворчатых дверей, ведущих в салун. Он смело разглядывал приближающуюся Кэлли, отмечая про себя каждое движение ее полных бедер и высокой груди.
– Телка на выпасе, – произнес он, деланно улыбаясь.
Моррис и Шорт захохотали, но смех прозвучал неестественно. Кэлли Траверз относилась к тому типу женщин, при виде которых любым мужчиной овладевало жгучее желание поваляться с ней нагишом в постели. Она знала о том впечатлении, которое ее вид производил на мужчин, и не предпринимала ни малейшей попытки как-то изменить это положение. Она носила узкие юбки и открытые блузки, а ее волосы золотистыми волнами ниспадали на обнаженные плечи.
– Пропустишь со мной стаканчик виски? – Бордерс шагнул к двери и загородил вход в салун. Его маленькие, бледные глазки жадно ощупывали соблазнительные выпуклости ее груди.
Она рассмеялась ему в лицо:
– Я не пью с детьми!
Бордерс покраснел от злости и унижения. Шлюха! Постоянно дразнит его, крутит своими прелестями перед его носом, а затем отшивает как маленького. Он сжал кулаки так, что побелели косточки пальцев. Ему захотелось стукнуть ее о стену, чтобы эта издевательская улыбка сменилась гримасой боли. Улыбка выводила его из себя. Она была бесстыдно похотливой – улыбка женщины, умоляющей мужчину овладеть ею. Она насмехалась над ним, и вдруг Бордерс, к своему ужасу, осознал, что красотка даже не смотрит на него.
Он повернулся и увидел незнакомца, медленно едущего вдоль по улице в направлении небольшого стада, загородившего ему дорогу. Кэлли Траверз следила за всадником, не отрываясь, ее влажные, полные губы были слегка приоткрыты.
– Чего ты на него уставилась?
Когда Билл сердился, его голос становился по-мальчишески высоким и тонким.
Ее ответ был искренним:
– Мне нравится, как этот парень держится в седле.
И прежде, чем Бордерс нашел, что сказать, она уже проскочила мимо него в салун.
Билл бросил быстрый взгляд на Морриса и Шорта, подбадривая их кривой усмешкой, а затем с ненавистью уставился на незнакомца. Билл задыхался от ярости, слезы текли по его лицу, и он чувствовал их солоноватый вкус во рту.
Незнакомец видел горожан, наблюдающих за ним, чувствовал на себе их настороженные, подозрительные взгляды. Они молча стояли небольшими тесными группками в тени своих домов или украдкой следили за ним из-за пыльных окон. Он мог разрядить напряжение, прикоснувшись рукой к шляпе и ответив на их приветствия, но предпочел этого не делать. Подъехав к стаду, он натянул поводья и какое-то время просто оглядывался по сторонам, щурясь на солнце.
Лаго.
Только название отличало этот городок от сотни других мест, где ему пришлось побывать. Одна длинная улица с деревянными строениями по обеим сторонам, трехэтажный отель с портиком у входа, церковь.
Северный конец улицы скрывался в клубах пыли: упряжка из двадцати мулов тащила фургон с рудой, а вокруг него сновала стая тощих собак, заливаясь хриплым лаем. Кучер, приподнявшись со своего сиденья, отгонял их кнутом. Щелканье бича в сухом воздухе напоминало револьверную пальбу. Незнакомец поморщился и отвернулся.
– Заняться вашей лошадью, мистер?
– Что? – Незнакомец был явно удивлен и резко повернулся всем корпусом в сторону голоса.
От стада отделился высокий широкоплечий мальчик и направился в его сторону, вытирая с лица пот куском материи. Выражение глаз незнакомца заставило мальчика заколебаться.
– Ваша лошадь… – запинаясь, пробормотал он. – Один доллар в день… стойло и фураж.
Незнакомец на мгновенье задумался.
– Не давай ей много воды. Мы проделали долгий, жаркий путь, и я не хочу, чтобы она заболела.
– Конечно, сэр, – поспешил заверить его мальчик. – Я обязательно за этим прослежу.
Незнакомец легким движением спрыгнул на землю, передал мальчику поводья и не спеша направился через улицу к салуну «Серебряный доллар».
Джо Хэтч скрестил на груди тяжелые руки и задумчиво посмотрел на доску с шашками. Казалось, ему ничто не угрожало, но на физиономии Мордекая было явно написано скрытое торжество, да и Билли Флинт, заглядывавший карлику через плечо, весь расплывался в глуповатой ухмылке.
– Ты будешь ходить, Джо, или собираешься разглядывать доску весь день?
Джо Хэтч поднял глаза и попытался прочитать выражение лица карлика. Джо был очень высокого мнения о Мордекае Форчуне как игроке в шашки, но что касается покера, то здесь у карлика не было никаких шансов. Мордекай совершенно не умел скрывать своих чувств. Сейчас он походил на кота, объевшегося ворованной сметаной. Мордекай изо всех сил старался скрыть улыбку, раскачиваясь в нетерпении взад-вперед. Он сидел на стойке бара, скрестив по-индейски ноги, и, несомненно, свалился бы вниз, если бы Билли Флинт не положил ему на плечо свою руку.
– Сдаюсь, – вздохнул Джо. – Но я не вижу, в чем здесь подвох.
– А ты сделай ход, и увидишь! – радостно взвизгнул Мордекай. – Один-единственный ход, Джо!
Джо Хэтч, все еще колеблясь, занес руку над доской. Обнаружив безопасный ход, он быстро перепрыгнул через одну из шашек Мордекая и провел свою в дамки. Облегченно вздохнув, Джо сделал большой глоток пива. Мордекай хихикнул и передвинул одну из своих шашек, стоящих в последнем ряду, на клеточку перед новоиспеченной дамкой Джо Хэтча.
– Ешь меня!
Джо взглянул на доску. Ход был настолько очевиден, и все-таки он его проморгал.
– Я не хочу тебя есть, – буркнул он.
– Ты обязан! – Карлик чуть не катался от радости. – Ты обязан!
Джо сделал ход, и Мордекай очистил доску. Хохот Мордекая Форчуна застал незнакомца в дверях салуна. Прежде чем подойти к стойке бара, незнакомец быстрым взглядом окинул помещение. За эти несколько секунд он успел заметить всех его посетителей – группу запыленных погонщиков за угловым столиком, занятых пивом и разговорами, карлика, сидящего, скрестив ноги, на стойке бара, худощавого седеющего ковбоя, стоящего рядом с ним, и огромного бармена с животом, круглым, как бочка с пивом, расположенная рядом со стойкой.
– Что будем пить, приятель?
Джо Хэтч заковылял навстречу посетителю, радуясь возможности уйти от триумфа Мордекая и своего собственного позорного поражения. Дурацкая игра. Мордекай расставил ему ловушку, и он угодил в нее, как слепой щенок. Джо извлек влажную тряпку и протер стойку перед собой.
– Есть хорошее пиво и виски.
– Пива, – сказал незнакомец. – И бутылку чего-нибудь, чем вы тут торгуете.
Хэтч осклабился в улыбке.
– От этого напитка вы не ослепнете, зато хорошо прочистите кишки.
Мужчина кивнул.
Джо отошел к середине стойки, чтобы нацедить пива. Он делал это неторопливо. Ему хотелось хорошенько рассмотреть незнакомца. Джо Хэтч владел этим баром всю свою жизнь и считал себя тонким знатоком людей. Он еще раз оглядел стоящего перед стойкой человека. Ковбой, судя по одежде. Странствующий бродяга, как Билли Флинт. Время от времени они появлялись в Лаго – пригоняли на продажу скот.
– Пригнал коров? – поинтересовался Хэтч, смахивая клочки белой пены с кружки.
– Нет, – ответил незнакомец.
– Цены растут, – продолжал Хэтч. – На нескольких головах можно заработать большие деньги.
– В самом деле? – В голосе незнакомца не промелькнуло и тени заинтересованности.
Хэтч поставил перед ним кружку с пивом и решил прекратить попытки завязать разговор. Незнакомец проглотил пиво одним глотком и осторожно поставил кружку на место.
– Прополоскал горло. – Он полез в карман за монетой, но Хэтч отрицательно покачал головой.
– Первый бокал за мой счет.
– Тогда за виски. – Незнакомец бросил на стойку серебряный доллар.
Нет, это не ковбой, подумал Хэтч, поворачиваясь к полкам, чтобы достать бутылку виски и чистый стакан. У ковбоя отсутствующий взгляд мечтателя, а глаза этого человека смотрели холодно и безжалостно, как у ястреба. Ковбой не упустил бы случая поболтать, привалившись к стойке, в то время как незнакомец держался отчужденно. Несмотря на запыленный и поношенный костюм, он держался вполне уверенно и независимо, чему в немалой степени способствовал большой кольт 45-го калибра, выглядывающий из потертой кобуры на правом бедре. Возможно, человек вольной профессии, но не торговец скотом, это точно.
– Что-нибудь еще? – спросил Хэтч, передавая ему бутылку и стакан.
Незнакомец отрицательно качнул головой.
– Часок покоя, чтобы не спеша опустошить эту бутылку.
– Выбирайте любой столик, который вам по душе, мистер. Здесь никто вас не потревожит.
Хэтч подождал, пока незнакомец пересек салун и занял место у окна, выходящего на улицу, и только затем сгреб со стойки доллар и опустил себе в карман. Затем он вернулся к своим друзьям. Мордекай не обращал внимания на то, что происходило вокруг, всецело поглощенный расстановкой шашек для новой игры. Зато у Билли Флинта на физиономии было написано величайшее любопытство.
– Кажется, я знаю этого парня, – сказал он.
Хэтч сурово покачал головой.
– Ты его не знаешь, Билли.
– Может, и так. – Флинт допил остатки пива и смахнул пену с усов. – Похож на одного парня, с которым я пил в Абилине… а может, в Топеке. В любом случае, я не останусь в стороне, когда у человека целая бутылка виски на одного и все такое прочее.
Хэтч положил тяжелую руку на плечо старого ковбоя.
– На твоем месте я бы не мешал этому парню. У меня такое ощущение, что он любит пить в одиночку.
Он посмотрел на столик у окна. Незнакомец наливал себе в стакан виски. Заходящее солнце заглянуло на прощание в окно салуна, отбросив красноватый отблеск на его лицо. Красный, как пыль в Лаго. Красный, как кровь.
ГЛАВА 2
Билл Бордерс смотрел на умирающее солнце мертвым, немигающим взглядом ящерицы. Гнев слепил его, и Бордерс старался погасить в себе ярость, прежде чем предпринять что-либо. Моррис и Шорт стояли радом в ожидании его следующего шага, но Билл не торопился. Кэлли Траверз тоже наблюдала за ним. Он знал, что она стоит неподалеку, делая вид, что рассматривает товары в витрине старика Хобарта. Шлюха! Стоит там себе, улыбается. Билл закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Стэси всегда советовал так поступать. Это успокаивает человека, заставляет мысли работать.
– Грязный подонок! – процедил Бордерс.
Незнакомец вошел в «Серебряный доллар» так, как будто ему принадлежал весь город. Прошел мимо Билла Бордерса, даже не взглянув в его сторону.
Джо Хэтч почуял беду, как только Бордерс распахнул двери салуна и вошел в помещение. Джо очень не понравилось, как Бордерс смотрел на незнакомца, а двое дружков за его спиной внушали дополнительные опасения. Все трое были неестественно спокойны. Обычно они вламывались в салун с воем, гиканьем и громко стучали по стойке, требуя выпивку. Джо быстро засеменил им навстречу, выдавливая на лице широкую улыбку.
– Добрый день, ребята! Что будем пить?
– Ничего, – спокойно произнес Бордерс, не глядя на него. – Здесь воняет конским потом!
Голос бармена звучал примирительно:
– Ну, ладно, Билл. Не следует так разговаривать. Иди, я угощу тебя стаканчиком.
Бордерс проигнорировал приглашение и сделал шаг в направлении столика, за которым сидел незнакомец.
– Вшивые бродяги редко показывают свои задницы в Лаго.
Незнакомец поднял глаза, окинул Бордерса быстрым взглядом и снова вернулся к своему занятию: бокал виски в правой руке, левая рука на столе ладонью вниз.
– Может, ты меня не слышишь, ковбой? – повысил голос Бордерс.
– Я слышу тебя, – ответил незнакомец и сделал глоток виски.
– Бродяги приносят свои задницы и тут же уносят. Жизнь в Лаго слишком коротка для них.
– В самом деле?
Незнакомец допил виски и налил себе очередную порцию.
Бордерс задохнулся от возмущения. Он пытался затеять ссору, но ничего не получалось. Рука незнакомца по-прежнему была далека от револьвера, насколько это было возможно. Он быстро оглядел комнату. Погонщики глядели на него в ожидании продолжения, готовые нырнуть под стол. Джо Хэтч затаил дыхание, Мордекай глупо улыбался, а Билли Флинт стоял спиной к бару, неподвижный и прямой, как телеграфный столб. В салуне не было ни одного человека, который бы с напряжением не ждал – что же произойдет… Кроме незнакомца.
Бордерс с нарочитой медлительностью протянул руку к кобуре, его пальцы сжали костяную рукоятку кольта.
– Я говорю это вам, мистер, но вы меня не слушаете! А ну, поставь на место этот чертов стакан и слушай сюда!
Незнакомец поднял стакан с виски и посмотрел его на свет.
– Вы сказали, что жизнь в Лаго коротка.
– Она коротка для вонючих бродяг!
Незнакомец поставил стакан на стол и повертел его в руках. Когда он заговорил, в голосе его звучала усталость.
– Куда бы я ни приехал, люди везде одинаковы.
– В таком случае, может быть, вам больше не придется никуда ехать, мистер. Может, здесь конец вашего пути!
Невозмутимость незнакомца была как пощечина. Бордерс расставил ноги и полусогнул их в коленях на манер Джона Уэсли Хардина из Техаса. Его правая рука крепко сжала костяную рукоятку кольта, указательный палец привычно лег на спусковой крючок. Кольт выскользнул из кобуры, быстрее… быстрее…
Бах-бах.
В левой руке незнакомца сверкнуло пламя. Грохот от выстрела из небольшого крупнокалиберного револьвера, лежавшего в его ладони, слился с предсмертным криком Билла Бордерса, которому пуля угодила прямо в лицо. Он рухнул навзничь, разбрызгивая вокруг себя кровь.
Фред Шорт выхватил из-за пояса свой кольт и навел его на столик незнакомца, но того там уже не было. Он был уже на ногах, в правой руке у него был зажат шестизарядный револьвер, а левая ладонь лежала на курке. «Веялка!» – мелькнула дикая мысль в голове у Шорта, и это было последнее, о чем он успел подумать. Незнакомец сделал движение рукой, и дуло револьвера чуть заметно дернулось. Фред Шорт отлетел назад с четырьмя пулями в груди и, ударившись о стойку бара, рухнул на землю кучей кровавого тряпья.
Томми Моррис хотел издать протестующий крик, но из его раскрытого рта не вылетело ни звука. Он едва успел вытащить свой револьвер, как две пули сшибли его на пол. Он умер, стоя на коленях, глупо уставясь в пол, словно удивляясь, откуда взялось столько крови.
Когда отзвучало эхо последних выстрелов, в комнате воцарилась мертвая тишина. Дым серой струйкой вился по полу, окутывая трупы прозрачной завесой.
– Боже всемогущий! – прошептал Джо Хэтч.
Мордекай Форчун залился визгливым смехом.
– Что будем пить, ребята? Мордекай угощает! Мордекай угощает!
Его писклявый голос стряхнул оцепенение с находящихся в комнате людей. Джо Хэтч вздрогнул и потянулся к бутылке с виски. Погонщики за угловым столиком продолжали сидеть как каменные изваяния, а Билли Флинт нервно теребил свой ус.
Незнакомец спокойно перезарядил оружие, даже не взглянув на людей, лежащих на полу. Они были мертвы, и этим все сказано. Они были мертвы потому, что затеяли глупую игру.
– Вашей вины здесь нет, – пробасил Джо Хэтч. – Я видел, как все произошло. Они пытались затеять ссору.
Незнакомец ничего не ответил. Он вложил кольт обратно в кобуру, засунул маленький револьвер в карман, взял бутылку с виски и, ни на кого не глядя, вышел из салуна.
Последние лучи заходящего солнца коснулись строений, окрашивая их в нежные тона Часть улицы скрывалась в темноте, а в некоторых окнах уже горели светильники, вычерчивая на земле светло-желтые квадраты Незнакомец вышел из салуна и сделал большой глоток виски Пока он пил из горлышка, из темноты вынырнула Кэлли Траверз и как бы случайно наткнулась на него.
– Извините! – пробормотала она, поглядывая на незнакомца озорным, подзадоривающим взглядом
Незнакомец вытер пролившееся виски с подбородка и внимательно посмотрел на молодую женщину Смазливая девчонка. Полные груди, выглядывающие из-под лифа Соблазнительные бедра Наглая проститутка, ожидающая своей очереди.
– Ну?
Незнакомец посмотрел в другую сторону и, запрокинув голову, вылил в себя очередную порцию обжигающего виски Его безразличие было очевидным, и это вывело Кэлли из себя.
– Пьянчуга! – прошипела она – А я думала, что ты мужчина, когда увидела тебя въезжающим в город
Он слегка поклонился и поднял бутылку в шутливом салюте.
– За ваш длинный язык, мэм С длиной которого могут сравниться только ваши э-э-э ножки!
Она осыпала его проклятиями и, приподняв юбки, попыталась ударить его ногой
– Мерзавец!
Мужчина уклонился от удара и, обхватив ее рукой за талию, привлек к себе, продолжая сжимать в другой руке бутылку виски
– Вам необходим урок, леди, – сказал он жестким тоном – Урок хороших манер
– Не тебе учить меня манерам!
Она выплюнула ему слова в лицо и принялась царапаться и кусаться, как дикая кошка. Но незнакомец был сильнее. Он был сильнее любого мужчины, каких она знала. Его руки сомкнулись вокруг ее талии, как стальной обруч. У Кэлли перехватило дыхание. Она обмякла в его руках и не оказала никакого сопротивления, когда он поволок ее через улицу к выступающей в темноте конюшне.
– Давай, давай, сопротивляйся! – прошептал он – Мне это не помешает.
Она ткнула ему в лицо растопыренными пальцами, целясь в глаза.
В низком и тесном помещении конюшни было душно. Застоявшийся воздух пропитан запахом лошадей, навоза и соломы. Незнакомец втащил Кэлли Траверз в свободное стойло, как мешок с овсом, и бросил на пол, по колено устланный свежим сеном. Она подняла ногу и попыталась ударить его коленом в пах.
– Я убью тебя! – простонала она в бешенстве.
Незнакомец отпрянул назад, и Кэлли чуть было не вывернулась из-под него. Бросив бутылку, он схватил обеими руками ее запястья и прижал к полу. Силы покинули Кэлли, и она откинулась навзничь, тяжело дыша.
– Клянусь, ты умрешь!
– Может быть, – ответил он жестко. – Но не сейчас. Не сегодня ночью.
Он стиснул ее запястья одной рукой, а другой принялся расстегивать пояс.
Лошадь беспокойно металась по стойлу, ударяя копытом в грубую деревянную перегородку. Этот звук достиг слуха юного Джонни Вэйда, когда он выходил из маленькой задней комнаты, примыкающей к конюшне. Мальчик знал лошадей лучше всех в округе. Даже Аса Гудвин не мог с ним сравниться. Вот и сейчас он по слуху безошибочно определил, что это мечется черный морган незнакомца. Жеребец был возбужден. Он либо переел овса, либо, наоборот, был голоден. Но, черт побери, Джонни покормил его, смыл пену, потер скребком. Он хорошенько напоил его, оставил овса, но жеребец продолжал бесноваться.
– Тихо, дружок… Успокойся!
Джонни зачерпнул ковшом овса и направился по узкому проходу между стойлами в направлении жеребца. Конь проделал долгий путь. От форта Баувер до Лаго сплошная каменистая пустыня. Ни травинки, ни кустика, чтобы покормить лошадь. Он заторопился к стойлу, но, когда подошел, конь перестал брыкаться. И все же он издал какой-то необычный звук. Это было не тихое ржание и не храп. Это было похоже на голос человека, стонущего от боли или задыхающегося от недостатка воздуха. Очень странно Джонни замедлил шаг, вглядываясь в темный силуэт жеребца.
– В чем дело, дружок? – приветливо спросил Джонни Вэйд
Он любил разговаривать с лошадьми, и лошади разговаривали с ним. Он угадывал их желания по тем звукам, которые они издавали, по тому, как они били копытом по земле, как поворачивали головы. Эта лошадь молчала.
Из соседнего стойла послышалось шуршание соломы и затем короткий вскрик. Кровь застыла в жилах Вэйда. Он понял, что звуки исходили оттуда. В соседнем стойле что-то происходило – что-то ужасное. Он знал, что это могло быть. Пьяные мужчины в прошлом часто забредали в конюшню, вываливаясь из «Серебряного доллара», накачанные виски и ослепленные яростью, и выясняли здесь отношения с помощью ножа или кулака. А утром в стойле находили трупы, валяющиеся на истоптанной, кровавой соломе.
Первой мыслью Вэйда было вернуться в заднюю комнату за револьвером, но потом он раздумал. Он был большой мальчик, сильный, как мужчина, и тяжелое железное ведро в его руке могло послужить потенциальным оружием. Джонни покрепче сжал ручку и осторожно шагнул в направлении стойла. Поначалу он разглядел только смутные тени, но постепенно они приобрели четкие очертания.
Ведро выскользнуло из пальцев Вэйда, и он не сделал попытки поднять его. Ему захотелось повернуться и бежать, бежать обратно в свою комнату, но его ноги, казалось, вросли в землю. С открытым ртом он глядел на разыгрывающуюся перед ним сцену.
На соломе лежала полураздетая, с высоко задранной юбкой женщина, ее золотистые волосы рассыпались по лицу. Это была Кэлли Траверз, без сомнения, это была она. Джонни не видел лица мужчины, лежавшего на ней, но что-то подсказывало ему, что он знает, кто это. Его лицо горело, а во рту стало сухо.
Внезапно все кончилось. Неистовые движения стихли. Кэлли Траверз вскрикнула еще раз, ее тело напряглось и обмякло. Мужчина поднялся и привел в порядок свою одежду. Когда он нагнулся за поясом, то заметил Джонни Вэйда, стоящего в проходе между стойлами.
– Мне нужно седло, сынок.
Джонни Вэйд мог только кивнуть. Его язык, казалось, прилип к гортани. Не в силах вымолвить слова, он молча указал на седло незнакомца, висевшее на деревянных козлах неподалеку от двери. Мужчина поднялся на ноги, отряхнул одежду от остатков соломы, взял бутылку с виски и вышел из стойла, не обращая внимания на Кэлли Траверз. Он отцепил от седла поношенный мешок, закинул его на спину, взял в правую руку карабин и обернулся к Вэйду.
– Я буду в отеле. Возможно, я задержусь в городе на два-три дня, так что присматривай за конем.
– Да, сэр, – произнес Джонни Вэйд еле слышно.
– Доллар в день. Я заплачу, когда буду уезжать. Ты не возражаешь?
Мальчик снова кивнул, не доверяя своему голосу. Незнакомец повернулся на каблуках и зашагал вдоль по улице. Возле «Серебряного доллара» уже начала собираться толпа, но он не обратил на нее никакого внимания. Некоторые указывали на него пальцем, а он продолжал шагать к светящемуся огнями отелю.
Генри Белдинг сидел за столом в небольшом фойе своего отеля. Он читал газету, когда в отель вошел незнакомец. Его вид поразил Белдинга. Он уронил газету и, близоруко прищурившись, уставился на высокого, покрытого дорожной пылью мужчину, стоявшего в дверном проеме. Белдинг очень гордился своим отелем. Это было самое большое строение в Лаго, с медной ванной на каждом этаже, коврами в номерах и самыми мягкими перинами во всей округе. В его отеле останавливались приезжие – горные инженеры, банкиры с Запада и даже окружной судья, когда он прибывал в город. В его отеле не было места для странствующих ковбоев, особенно для этого, стоящего в дверях с карабином в одной руке и бутылкой виски в другой.
– Мне нужна комната, – сказал незнакомец.
Генри Белдинг прочистил горло и взглянул на вошедшего поверх очков. Ему не понравился вид незнакомца, и у Генри не возникло желания иметь его постояльцем.
– Чуть ниже по улице стоит дом миссис Флетчер. Она сдает комнаты. Вы не могли пройти мимо.
Незнакомец проигнорировал его инструкции.
– Мне нужна комната здесь. На втором этаже, окнами на улицу.
Неторопливым шагом он подошел к столу и облокотился на него. Генри Белдинг старался не смотреть на карабин, но мысль о нем не покидала его ни на минуту. Пот градом покатился по лысому куполу его головы, заливая глаза. В заднем кармане у него был платок, но он не осмелился сделать движение и оторвать руки от стола.
– Похоже, у меня есть такая комната, – произнес он мрачно.
– Мне тоже так кажется.
Белдинг снял ключ с доски, висевшей позади него, и положил его на стол. Незнакомец взял ключ рукой, в которой был зажат карабин, и не спеша начал подниматься по лестнице.
– Минуточку! – прокричал ему вслед Белдинг. – Вы не расписались в регистрационной книге!
Он раскрыл тяжелый фолиант и потянулся за ручкой, но гость был уже наверху. Генри имел полное право вышвырнуть незнакомца на улицу за то, что тот не отметился в книге, вытолкать его взашей вместе с грязным вещевым мешком и полупустой бутылкой виски. Он обдумал этот вариант и потянулся за платком, чтобы вытереть испарину с лысины.
– Кто это был, Генри? – спросила вдруг появившаяся жена.
– Никого, – рявкнул Белдинг. – Никого не было!
Она нахмурилась, удивленная его поведением.
– Но я видела…
Генри Белдинг обреченно вздохнул. Бесполезно было пытаться скрыть от нее что-либо. Она была как маленький ребенок, постоянно задающий вопросы и не отвязывающийся, пока на них не ответят.
– Мужчина снял комнату, но он не расписался в книге. Он не зарегистрировался, Сара. Я дал ему на ночь комнату, номер шесть. Он… он съедет утром.
– Кто он? – У Сары от возбуждения перехватило дыхание.
– Не знаю. – Белдинг повысил голос. – Просто приезжий. Теперь будь добра, поторопись с ужином. А то недолго протянуть ноги от твоих разговоров.
– Хорошо, Генри.
Ее голос был кротким, но Белдинг не обманывался. Она будет следить за незнакомцем, если дать ей такую возможность. Ей хочется знать, как он выглядит, во что одет, чем он занимается, откуда он пришел и куда направляется. Белдинг проводил жену взглядом до двери, ведущей в их скромные апартаменты. Она то и дело поглядывала наверх, в надежде увидеть незнакомца. Сара была хорошенькой. Боже мой, какая она была хорошенькая, но при этом вполне могла бы заменить судебного пристава на его посту. Временами Белдинг проклинал тот день, когда он сжалился над бедной сиротой, взяв ее в жены.
– Сегодня вечером мы будем читать Книгу, Сара, – произнес он твердо. – Книгу Судеб.
Жена чуть замедлила шаг, но потом направилась к двери, ведущей в комнату, расположенную под лестницей.
– Мы уже читали Книгу Судеб, Генри. Я припоминаю. «Послушание лучше самопожертвования и…» – Она положила руку на ручку двери и повернулась к мужу, удивленно хмурясь. – Генри, ты никогда не говорил мне, почему послушание лучше самопожертвования.
– Потому, что лучше, и все. Хватит об этом. – Генри снова полез за платком и вытер вспотевшую шею. – Займись ужином. Сегодня мы будем читать Книгу Соломона.
– Хорошо, Генри.
Когда она скрылась в своей комнате, Белдинг вздохнул с облегчением. Дитя. Дитя, и все. Вопросы и снова вопросы. Иногда у него голова шла кругом. Его взгляд упал на регистрационную книгу. Генри любил книги – Библию, конечно, и те, в которых отражалось благосостояние человека, книги доходов и расходов. В комнате номер шесть находился клиент. То, что он не заполнил графу в книге, еще не означает, что он отказался платить. Пробел в записях раздражал Генри. Он взял ручку, окунул перо в чернильницу и вывел в соответствующей графе: «КОМНАТА НОМЕР ШЕСТЬ – НЕЗНАКОМЕЦ».
Гость подсунул спинку стула под дверную ручку таким образом, чтобы ножки упирались в пол и дверь нельзя было открыть снаружи. Удовлетворенный своей работой, он обошел крохотную комнату, отмечая про себя обстановку и местоположение. Номер находился на втором этаже, и оба окна выходили на главную улицу. Сразу под окном двумя футами ниже начиналась крыша веранды, простирающаяся во всю длину отеля.
Незнакомец свободно ориентировался в темноте, не обращая внимания на керосиновую лампу, стоящую на столике рядом с кроватью. Он разделся до кальсон, бросив ботинки, шляпу и рубашку на пол. Завалившись на кровать с карабином и бутылкой виски в руках, он некоторое время лежал, глядя в потолок. Ночной ветерок слегка колыхал занавески, из-за которых проглядывали смутные очертания луны. В комнате веяло спокойствием и прохладой, но он знал, что заснуть ему будет тяжело. Подложив подушку под спину, он сел, прислонившись к спинке кровати, положив поперек себя карабин. Он медленно допил виски, и, когда бутылка опустела, сон накатился на него. Бутылка выскользнула из руки и скатилась по краю кровати на пол.
Фургон, груженный рудой, вынырнул из ночи, грохоча по булыжной мостовой, залитой лунным светом, направляясь в сторону железной дороги к форту Баувер. Упряжка мулов, напрягая силы, волокла тяжелую повозку вдоль улицы, в воздухе слышалось пощелкивание кнутов. Их звук донесся до незнакомца сквозь тяжелый пьяный сон, и он стиснул зубы. Из горла вырвался стон, как будто от боли, и он заметался на мокрой от пота подушке.
Это был все тот же сон, который приходил к нему всегда, как бы он ни был измучен, сколько бы виски он ни выпил, что бы он ни делал, чтобы забыть о нем. Во сне была улица, грязная пыльная улица со следами колес и покосившимися строениями по бокам. Посредине стоял высокий мужчина, а вокруг него черными тенями в лунном свете вырисовывались фигуры всадников на черных лошадях. Лицо мужчины было бледным, и руки его были в крови. Мужчина закрывал лицо руками, защищаясь от ударов кнутов, рассекающих его руки в кровь.
Во сне был и револьвер, но он лежал на земле в пыли. Во сне был знак: плоская серебряная звезда, сверкающая на рубашке высокого мужчины. Звезда не защищала его от яростных ударов кнута. Во сне была кожа – плетеные кнуты из сыромятины с кусочками свинца на концах. Кнут рассекал кожу и мясо до кости. Удары кнутов подрубили высокого мужчину, как сухой тростник, и бросили в пыль. Во сне была агония и ярость. Жуткий крик, вырвавшийся из горла высокого мужчины. И затем была тишина.
Мужчина глухо вскрикнул, проснулся и вытер вспотевшее лицо рукой… Занавески заколыхались, и он уставился на открытое окно, напряженно вслушиваясь в звуки улицы. Но за окном только тихо шептал ветерок да слышался отдаленный рев мулов. Описав ногами полукруг, незнакомец сел на кровати, обняв карабин, и стал терпеливо дожидаться рассвета.
ГЛАВА 3
Внизу лестницы его встретил запах горячего кофе. Дразнящий аромат наполнил рот незнакомца слюной и заставил желудок болезненно сжаться. В голове шумело от недосыпания и слишком большого количества виски, выпитого вчера, и он охотно отдал бы душу за глоток черного, бодрящего кофе.
– Доброе утро!
Голос был музыкальным, серебристо-бархатным. Незнакомец замедлил шаг на последней ступеньке и посмотрел в сторону стола. Около него стояла Сара Белдинг, расставляя свежие герани в большой вазе с водой. На ней было платье из бледно-зеленою ситца, которое выгодно оттеняло темно-зеленые глаза и подчеркивало белизну кожи. Было приятно начать утро со встречи с таким очаровательным созданием.
– Как вам спалось? – Задавая вопрос, она слегка наклонила голову в одну сторону и откинула прядь черных волос с бледного лба.
– Хорошо, мэм.
Он чувствовал на себе ее любопытный взгляд. Незнакомец видел свое отражение в коричневом зеркале и потому знал, какое жалкое зрелище он представляет – бродяга с трехдневной щетиной на изможденном лице в обтрепанной одежде, покрытой недельным слоем пыли. Он надвинул шляпу поглубже на глаза и направился к передней двери.
Генри Белдинг бежал в направлении отеля со всей скоростью, которую позволяли его тоненькие ножки и объемистый живот. Он достиг двери как раз в тот момент, когда в ней появился незнакомец, и быстро отступил в сторону, чтобы избежать столкновения.
– Доброе утро… сэр. – Его грудь тяжело вздымалась от быстрого бега.
Незнакомец кивнул в ответ, разглядывая улицу.
– Насчет комнаты, – торопливо проговорил Белдинг. – Она ваша на любой срок, какой вам понадобится. Я надеюсь… я надеюсь, ваше пребывание в Лаго будет… радостным и… счастливым.
Перед лавкой цирюльника стояла плотная группа из четырех мужчин. Незнакомец инстинктивно напрягся, его рука метнулась к револьверу, но разговаривавшие пожали друг другу руки и разошлись в разные стороны. Один из них засмеялся и швырнул окурок сигары на середину улицы.
– Я сообщу вам. Я могу задержаться, а может, и нет, – бросил через плечо незнакомец Белдингу.
Генри Белдинг вымученно улыбнулся.
– Надеюсь, вы все-таки останетесь, сэр. Я искренне надеюсь.
Незнакомец коротко кивнул и покинул веранду. Ему не нравилось, как этот человек лебезил перед ним, чуть ли не кланяясь. Над лавкой цирюльника висела вывеска, которая гласила:
«БРИТЬЕ И ВАННА – 50 ЦЕНТОВ»
Он направился к ней неторопливым шагом, не обращая внимания на то, как люди вокруг глядели на него. На середине улицы он задержался, чтобы пропустить катафалк, запряженный двумя черными лошадьми. Катафалк вез три простых деревянных гроба: один внутри а два сверху. Незнакомец знал, кто это, и не снял шляпы, отдавая дань уважения умершим. Люди, которых он видел на улице, поступили так же. Пропустив катафалк, незнакомец продолжил свой путь по направлению к лавке цирюльника.
В лавке стоял запах лавровишневой воды и свежего мыла. На единственном в лавке стуле сидел пожилой мужчина с грустным выражением глаз. Титус Андерсон, лучший в Лаго дантист и мастер расчески и ножниц, ворчливо приветствовал посетителя. Он только что закончил точить бритву, и ее лезвие сверкнуло на солнце, когда он махнул рукой в сторону скамейки, прислоненной к стене.
– Присаживайтесь, мистер… Я освобожусь минут через пять.
Незнакомец снял шляпу и стряхнул пыль со штанов.
– В вывеске упоминается ванна.
Цирюльник расплылся в улыбке.
– Да, сэр. Лучшая в городе. Горячая вода и свежее мыло. – Он посмотрел в противоположный конец лавки, отгороженный цветастым одеялом, закрепленным на веревке. – Мордекай! Наполни ванну горячей водой! Мордекай! Джентльмен желает принять ванну!
Мордекай Форчун выглянул из-за одеяла и широко улыбнулся при виде незнакомца.
– Да, да, мистер Андерсон! – радостно вскричал он. – Она уже полна… Я ждал.
– Так держать, Мордекай, – одобрительно отозвался цирюльник. Он указал незнакомцу направление. – Проходите, мистер. Мордекай вас обслужит.
Он подождал, пока незнакомец скроется за одеялом, и вернулся к своему клиенту.
– Этот самый, Сэм. Если хочешь с ним поговорить, сейчас самое время.
– Я знаю, когда и что делать, – ответил мужчина.
– Конечно знаешь, Сэм. – Цирюльник потрогал лезвие бритвы пальцем. – Просто я подумал, что сейчас самый подходящий момент для разговора, вот и все.
– Такой же подходящий, как и все остальные, на мой взгляд, – вздохнул мужчина.
– Совершенно верно, Сэм.
Сэм Шоу, шериф Лаго – единственный представитель закона на окрестные двести миль, – склонил голову набок и закрыл глаза в ожидании холодного прикосновения лезвия.
– Достаточно горячо? – Мордекай коварно улыбнулся, подливая очередную порцию кипятка в большую медную ванну.
Незнакомец, голый, с кожей цвета вареного мяса, стиснул зубы, чтобы не взвыть как ошпаренный пес.
– Отлично… В самый раз… – Он осторожно потер грудь кусочком мыла в полной уверенности, что снимет заодно порядочный кусок кожи.
– Чем горячей, тем лучше, – отозвался карлик. – Выпарит грязь из самых костей. – Он заковылял на своих кривых ножках в заднюю часть лавки.
Незнакомец поднял руки, прося снисхождения.
– Хватит! Еще немного кипятка, и я сварюсь.
– Не кипятка, – поправил его Мордекай. – Ледяной воды… только что из колодца. Так делают апачи. Сначала окунаются в горячий источник, а потом в холодный. И доживают до ста лет.
Незнакомец с сомнением покачал головой и потянулся за губкой. Он намыливал себе спину, когда полог одеяла откинулся и из-за него появился Сэм Шоу.
– Меня зовут Шоу, – произнес он. – Сэм Шоу. Я здешний шериф.
Незнакомец окинул его недолгим, но внимательным взглядом. Он заметил блестящую звезду на рубашке домашнего покроя, плохо сшитые штаны, тяжелые ботинки на ногах, потертый кожаный пояс и отсутствие оружия. Это был фермер, разгуливающий со звездой шерифа.
Шоу поежился под изучающим взглядом.
– Если хотите, я могу зайти позже. Разговор не такой уж срочный.
Незнакомец окунул голову в воду и принялся намыливать мокрые волосы.
– Говорите, я слушаю, – произнес он.
Шериф прочистил горло и оглянулся в поисках стула. В дальнем углу комнаты около плиты стояла полуразвалившаяся табуретка, но ее вид не воодушевил Сэма.
– Ну вот, – начал он неуверенно, – дело в следующем… В общем… – Он мучительно пытался подобрать подходящие слова, когда тишину нарушил вопль, полный такой ярости, что Сэма мороз пробрал по коже:
– Ты, грязный подонок!!!
Он в ужасе повернулся и увидел Кэлли Траверз, ворвавшуюся в лавку с маленьким револьвером 32-го калибра, зажатым в руке.
– Кэлли!.. Ну, Кэлли… – Сэм Шоу замахал руками, пытаясь остановить ее, но это было бесполезно. Она пронеслась мимо него как вихрь, всаживая пулю за пулей в медную ванну… БАХ! БАХ! БАХ! Пули взрывали маленькие фонтанчики мыльной воды или отскакивали от стенок ванны. Незнакомец поднялся во весь рост, весь в мыле и пене, и нырнул через стенку ванны, подобно лососю…
БАХ! БАХ!
– Кэлли! Не надо!
Шоу попытался схватить ее за руку, но женщина отскочила в сторону и навела мушку на обнаженные ягодицы незнакомца.
– Я убью тебя! Ты, мерзавец!
Она задержалась ровно на секунду. Мордекай Форчун, появившийся из-за задней двери, выплеснул ей в лицо галлонов пять холодной воды.
Даже Сэм Шоу оказался в состоянии справиться с мокрой женщиной. Он поднял с пола мокрое истерическое месиво, которое раньше было Кэлли Траверз, и вытащил ее из лавки. Незнакомец не высовывался из-за высокой ванны до тех пор, пока крики и угрозы Кэлли Траверз не стихли в отдалении. Затем он окунулся обратно в теплую ванну.
– Спасибо, Мордекай.
Карлик дружески улыбнулся.
– Рад был помочь.
Незнакомец потрясенно покрутил головой.
– С чего это она так взбесилась?
Мордекай захохотал так, что не удержался и шлепнулся на мокрый пол.
– Вы не вернулись… вы не вернулись к ней за продолжением… О-о, я могу вам рассказать о Кэлли Траверз!
– Валяй! – произнес незнакомец.
Так приятно было ощущать себя чистым. Гость сверкал, как новенький гривенник. Мордекай почистил его одежду и обувь. Титус Андерсон побрил его и подстриг волосы. Люди смотрели на него, когда он направлялся к кафе Хобсона, и он отвечал на их взгляды.
Когда Сэм Шоу нашел его, он уже наполовину расправился с толстым ломтем жареного мяса, приправленного красными бобами и крупными кольцами сырого лука.
– Позволите присесть?
Незнакомец неторопливо прожевал, а Сэм терпеливо ждал, беспокойно теребя в руках шляпу.
– Будьте добры, присаживайтесь, шериф, – наконец произнес незнакомец. – Кажется, вы хотели сказать мне пару слов.
Сэм придвинул стул поближе к столу и сел. Его движения были осторожными, как будто каждое из них он обдумывал долгое время.
– Они давно на это напрашивались, сколько я их помню.
– Кто?
Шоу поиграл шляпой.
– Ребята, которых вы застрелили. Постоянно носились с револьверами, показывая всем, какие они горячие, особенно этот Билл Бордерс. Он был самым опасным из их шайки. Никто по ним слез не проливает, могу вас уверить.
Незнакомец отрезал кусочек мяса.
– Вы говорите, никто не сходит с ума по ним? Так ли это?
– Образно говоря, да.
Незнакомец прожевал кусок и запил его глотком кофе.
– Я знаю одного жителя города, который зол как тысяча чертей.
Шериф мягко улыбнулся.
– Кэлли занимается этим с шестнадцати лет. Вы не первый мужчина, который затаскивает ее в сено. Нет, сэр, далеко не первый. Она была долгое время девушкой Стэси, пока он не угодил в тюрьму год назад.
Он вежливо кашлянул и посмотрел на свои руки. Незнакомец продолжал свою трапезу, тщательно пережевывая пищу.
– Это все, что вы хотели мне сказать, шериф? Что горожане не собираются вздернуть меня на дереве за убийство и изнасилование?
– Ну, некоторые недовольны. Никто не любит убийство и публичный разврат. Но суть состоит в том, что жители города будут благодарны, если вы задержитесь у нас ненадолго.
– Почему?
– Потому, что у нас возникает небольшая проблема. – Он нервно потер ухо. – Стэси Бриджес… и братья Карлин, Коул и Дэн. Они год находились в окружной тюрьме… тяжелые работы на каменоломне. Они возвращаются в город, и это будет не вполне дружеский визит… Вы понимаете, о чем я говорю?
Незнакомец отхлебнул кофе.
– Нет, я не понимаю, о чем идет речь.
Пожилой шериф неуютно поежился.
– Они имеют зуб на город и… мы, конечно, могли бы… нам пригодился бы человек вашей… э-э… квалификации.
– Я не наемный убийца.
– Я этого и не утверждал. Но мы бы отблагодарили вас, если бы вы согласились задержаться на несколько дней. После похорон будет собрание горожан. Мы будем рады, если вы придете.
Незнакомец отодвинул стул и поднялся.
– Я не люблю собраний. Если вам будет нужно что-либо мне сообщить, вы найдете меня в салуне.
Он полез в карман, чтобы расплатиться, но шериф опередил его и бросил на стол серебряный доллар.
– Обед за счет города.
– Не буду спорить.
– А это от меня лично.
Вынув из нагрудного кармана рубашки сигару, шериф сунул ее в руку незнакомца.
– С этим я тоже не буду спорить.
– Обед, сигара – все это не затем, чтобы как-то подкупить вас. Это просто… дружеский знак. Одного человека другому человеку.
Незнакомец разжег сигару и сунул ее себе в рот.
– Разумеется. Одного человека другому человеку. – Он сделал глубокую затяжку. – Скажите, шериф, а когда истекает срок заключения Стэси Бриджеса?
– Он вместе с братьями Карлин год работал на каменоломнях. – Сэм судорожно сглотнул и подавленно уставился в пол. – Их срок истекает сегодня.
– Вы напрасно опасаетесь, шериф. У этих ребят был год, чтобы искупить свои грехи. Они вернутся в город непорочными, как младенцы, и кроткими, как ангелы.
Сэм Шоу вздрогнул от этой мысли и вышел вслед за незнакомцем на улицу.
– Вы не знаете этих молодчиков, мистер. Они поклялись, что выпустят кровь из всего города. Они ненавидят всех горожан – мужчин, женщин и детей.
– Да, тогда вы попали в трудное положение.
– Вы чертовски правы, и вы могли бы оказать нам огромную услугу, если бы решились остаться здесь на несколько дней.
Незнакомец лениво затянулся сигарой и проводил взглядом облачко дыма.
– Я не против, но у меня масса неотложных дел.
– Может, я могу помочь?
Сэм снял шляпу и горделиво распрямил плечи, демонстрируя свою звезду. Защитник людей.
Незнакомец стряхнул пепел с сигары.
– Я никак не могу решить, что лучше – отправиться в салун и выпить пива или отправиться в салун и выпить виски? Что вы мне посоветуете, шериф?
На лбу Сэма Шоу ясно обозначилась голубая пульсирующая жилка.
– Виски, – произнес он серьезным тоном.
Незнакомец кивнул в знак благодарности.
– Я воспользуюсь вашим советом.
Шериф Лаго проводил взглядом незнакомца, направившегося в салун. Сэм чувствовал, что над ним посмеялись, но это его не огорчило. Незнакомец просто не осознавал серьезности того, что произойдет с ним лично и с городом через несколько дней. Шериф посмотрел в ту сторону, где дорога выходила за пределы города. Горизонт был пуст. Стэси и братьям Карлинам предстоит долгий путь, но у Сэма не было ни малейшего сомнения в том, что они вернутся.
Ржавые петли заскрипели, открывая ворота перед обливающимся потом часовым в голубой униформе. Тот приоткрыл ворота ровно настолько, чтобы в них мог пройти один человек, и отступил в сторону, держа карабин наготове. Ни один заключенный не мог считаться свободным, пока не вышел за пределы тюрьмы, и трое мужчин, направляющихся в сторону от главного корпуса тюрьмы, не были исключением. Если они попытаются бежать, наброситься на сопровождающих их стражников или еще каким-либо образом нарушить тюремные правила, часовой у ворот подстрелит их не задумываясь.
Джесс Харпер, начальник окружной тюрьмы в Рио-Верде, знал эти правила как никто другой. Это были его собственные правила, и бывали времена, когда он желал, чтобы заключенный нарушил их. Конвоируя этих троих к воротам, он в душе надеялся, что кто-нибудь из них совершит какую-нибудь глупость и он сможет разнести его череп из револьвера. Он не спускал глаз с Дэна Карлина. Если кто из троицы и был способен на глупый шаг, так это неуклюжий Дэн Карлин. Сплошные мускулы и никаких мозгов. Дэн Карлин провел большую часть своего заключения в одиночной камере за нанесение увечий другому заключенному. Он ударил его молотком в лицо. Его сила очень пригодилась бы в каменоломне, но ему нельзя было доверять, и они продержали его в каменном мешке последние девять месяцев. Если ярость овладеет им, то он может попытаться наброситься на конвоира. Тогда… Начальник тюрьмы улыбнулся про себя и взвел курки своего короткоствольного ружья, которое заключенные прозвали «Святой Иисус».
За Дэном следовал Коул Карлин, юркий, как крыса. Его голова постоянно вертелась на подвижной шее, осматривая все вокруг. У Коула мог быть нож, который он прячет в складках одежды, и он мог попытаться пустить его в ход на прощание, прежде чем выйти за ворота на свободу.
«Только попробуй!» – ласково пробормотал начальник тюрьмы про себя.
Стэси Бриджеса он исключал. Стэси был слишком умен, чтобы пойти на глупую выходку. Во время своего заключения Стэси следовал всем тюремным правилам, звал каждого стражника «сэр» и всячески избегал конфликтов с администрацией. Светловолосый, голубоглазый Стэси обманул бдительность некоторых охранников. Они принимали его за кроткого набожного юношу, который однажды свернул с дороги добродетели и никогда ни сделает этого еще раз. Но начальник тюрьмы не верил в его раскаяние. Он подметил искорки ненависти, мелькавшие порой в его невинных голубых глазах. Стэси Бриджес еще вернется.
– Стой! – рявкнул начальник тюрьмы.
Группа подошла уже к воротам. Конвой отошел в тень, отбрасываемую гранитной стеной.
– Согласно законам этого штата вы, бывшие заключенные, свободны. Вы отбыли свой срок и возместили свой долг перед людьми этого штата. – Джесс Харпер перевел дух. С формальностями было покончено. – А теперь чтоб духу вашего здесь не было! Убирайтесь вон!
Стэси Бриджес повернулся к нему лицом.
– Мне кажется, что у вас остались кое-какие наши вещи.
– Совершенно верно, Стэси, – отозвался Харпер. На его плече висели три пояса с револьверами. Оружие заржавело из-за отсутствия ухода за ним. Сняв пояса с плеч, он швырнул их за ворота на пыльную, иссушенную солнцем землю. – Пусть эти револьверы послужат вам обратным билетом сюда. Я оставлю теплую камеру для каждого из вас, мерзавцы!
Дэн и Коул поспешили за ворота на свободу, но Стэси Бриджес продолжал стоять.
– Когда мы сюда попали, у нас было три хороших лошади. Мы хотим получить их назад.
Начальник тюрьмы весело рассмеялся.
– Лошади? Ты паршивый сукин сын! Чем, вы думаете, я вас кормил все это время?
Бриджес шагнул вперед, но, увидев дуло «Святого Иисуса» на уровне своей груди, одумался. В ярости он повернулся на каблуках и покинул территорию тюрьмы. Ворота со скрипом закрылись за его спиной.
Дэн Карлин держал в руках пояса с оружием, очищая их от песка. Он взглянул на искаженное яростью лицо Стэси и нахмурился.
– Мне кажется, это была не конина, Стэси. Я ел конину, и ее вкус отличается от той дряни, которой он нас кормил. У конины…
– Заткнись! – Бриджес схватил один из поясов и начал застегивать его вокруг талии. – Сукин сын продал наших лошадей!
Коул Карлин повертел головой вокруг. Сколько хватало глаз, вдаль простиралась сухая каменная пустыня.
– Без лошадей нам ни за что не добраться до Лаго, Стэси.
Бриджес сплюнул в пыль.
– Доберемся. Мы доберемся до Лаго, даже если нам придется ползти на карачках.
ГЛАВА 4
– Тишина в зале! – Калеб Боувен стукнул по столу деревянным молотком, но ни один человек в переполненной комнате не обратил на него внимания. Эзра Малкин спорил с Тадеусом Брайном, а Язон Хобарт орал на Генри Белдинга. – Тишина в зале, черт бы вас всех побрал!
Калеб стукнул по столу с такой силой, что с него слетела шелковая шляпа. Вид Калеба Боувена без его неизменного атрибута внес небольшое затишье. Гробовщик поднял шляпу с пола и водрузил обратно на голову со всем достоинством, которое только мог собрать.
– Так-то лучше, – сказал он уязвленным голосом. – Мы собрались здесь, чтобы обсудить ряд важных вопросов, а не драть глотки. Как только что избранный мэр города, я призываю собрание к порядку и первым вопросом предлагаю заслушать отчет шерифа Лаго о результате переговоров.
Редкие хлопки приветствовали Сэма Шоу, когда он поднялся со своего места неподалеку от двери. Калеб Боувен сел на свое место и обвел взглядом зал. Он не слушал, что говорил Сэм Шоу, потому что знал, что шерифу нечего сказать. Он смотрел на лица членов Совета города, пытаясь угадать, за что они будут голосовать. Он был уверен в Белдинге, Титусе Андерсоне, Тадеусе Брайне и Джеке Хобсоне. Они с самого начала были сторонниками решительных мер. Тадеус Брайн даже предложил послать кого-нибудь в Фаро-Сити, чтобы нанять пару стрелков. Предложение не прошло при незначительном перевесе.
Лаго зиждился на залежах серебра, которые первым открыл Дэйв Дрэйк и начал добывать Морган Аллен. На их долю приходилось восемьдесят процентов руды, добываемой в Драконовом каньоне. Деньги Дрэйка и Аллена поддерживали жизнь в городе. Поэтому, когда они говорили, все слушали.
– Сколько вы предложили ему, шериф? – задал вопрос Тадеус Брайн, и Сэм Шоу обратился взглядом к мэру, ища поддержки.
– Ну, так что, Сэм? – подал голос Калеб Боувен. – Ты сделал ему предложение или нет?
Шериф кашлянул и уставился на носки своих ботинок.
– Мне казалось… я не могу брать на себя такую ответственность… по крайней мере до собрания. И потом, как я уже говорил, он сказал мне, что он не наемный убийца.
– Все на свете имеет свою цену! – взорвался Боувен. – Единственное, что мы должны решить, сколько мы готовы выложить за его услуги.
– Но, господин мэр, это еще не все.
– Слово предоставляется члену Совета Дрэйку, – объявил Боувен. – Говори, Дэйв.
С места поднялся высокий, видный мужчина с седой шевелюрой. Он был одет в деловой костюм – черная пара и узкий галстук, – но это был человек, который большую часть своей жизни провел, ковыряясь в земле с лопатой и лотком и отстаивая свои права оружием и кулаками. Мужчина, сильный телом и духом.
– У нас в городе убийца, джентльмены. И насильник. Хладнокровно застрелены трое молодых людей и оскорблена честь женщины.
Титус Андерсон вскочил на ноги.
– Я молчу по поводу честного имени Кэлли Траверз, Дэйв, но что касается этих трех ублюдков…
Боувен прервал его ударом молотка по столу.
– Дождись своей очереди, Титус. У нас, черт побери, демократическое общество, и каждый имеет право высказать свою точку зрения без того, чтобы ему затыкали глотку.
– Я не затыкал, – пробормотал цирюльник, садясь на место.
Дрэйк проигнорировал выкрики с места.
– Трое молодых людей были убиты в салуне из револьвера, спрятанного в руке. Лаго – мирный город. И всегда им был. И всегда будет. У нас даже шериф ходит без оружия. Оно ему ни к чему. У него есть слово закона. Именно закон должен говорить в Лаго, а не револьверы.
Он сел под бурные аплодисменты.
Титуса Андерсона подбросило с места как на пружине.
– Я прошу слова, Калеб!
– Говори, – произнес Калеб обеспокоенно. – Но покороче.
– Билл Бордерс и две остальные крысы мертвы, но это нельзя назвать убийством, – начал агрессивно Андерсон. – Они пали в честном бою. Черт меня побери, Дэйв, там присутствовало несколько твоих погонщиков. Спроси у них. Они тебе расскажут все, как было. Бордерс затеял дуэль и проиграл. Вот и все.
– У него был спрятан револьвер в ладони, – упорно гнул свое Дрэйк. – Маленький револьвер.
– Ему очень повезло, что он у него был. Он, наверное, был наслышан об этом месте. Слух, очевидно, облетел весь чертов округ.
– Мистер Андерсон, пожалуйста… – Преподобный отец Басс поднялся с места, вытирая шею носовым платком. – Мистер Андерсон… вся эта профанация… Я, возможно, нарушаю порядок ведения собрания, но я хочу, чтобы все эти богохульства… чтобы эти речи прекратились. Мы приличные, цивилизованные люди. Давайте решать проблему сообща и в приличествующей нам манере.
Боувен сильно стукнул молотком по краю стола.
– Я присоединяюсь к мнению святого отца. Больше ни слова об убийстве и насилии! Эти вопросы не имеют прямого отношения к сегодняшнему собранию.
Он положил молоток и перелистал бумаги, лежащие перед ним на столе. Отыскав нужный лист, он поднял его и начал размахивать им, как флагом.
– Вот мой отчет как следователя, который я передам окружному судье, как только он прибудет в город. Это официальное заключение о состоянии Билла Бордерса, Томми Морриса и Фреда Шорта, составленное мною вчера вечером в салуне «Серебряный доллар», куда меня привел шериф Шоу. Заключение, как я уже говорил, носит официальный характер и поэтому написано официальным языком. Проще говоря, в заключении указывается: вышеупомянутые мерзавцы были мертвы как пробки к моменту моего прихода, и смерть могла быть вызвана любой из пуль, которые сидели в их телах.
– Ну при чем здесь это? – горестно вздохнул Дрэйк.
– А при том, мистер Дрэйк, что этот незнакомец чертовски здорово стреляет!
Морган Аллен вежливо кашлянул, обращая на себя внимание. Он сидел рядом с Дрэйком и тоже был одет в костюм дорогого покроя. Но на этом их сходство кончалось. За свои пятьдесят лет жизни Аллену ни разу не приходилось заниматься тяжелой работой. Его руки были белыми и нежными, а лицо круглым, как луна в полнолуние. Ему было очень жарко, и он говорил отрывисто, переводя дыхание.
– Вы называете его «незнакомец», господин мэр. Да, незнакомец. – Он взглянул на Белдинга измученным взглядом. – Он остановился в твоем отеле, Генри. Какое имя он указал в книге регистрации?
– Никакого, – ответил Белдинг.
Морган нахмурился.
– Он не указал имени? Никакого?
– Нет.
Морган провел ладонью по толстым губам.
– Странно. Безымянный, который стреляет как черт. Я разговаривал с Джонни Рулом. Джонни пил пиво с ребятами в «Серебряном долларе». Он видел дуэль. Он говорит, что незнакомец владеет револьвером с потрясающей быстротой. Он успевает выстрелить, прежде чем вы досчитаете до двух. Ну, ребята? На какие размышления это вас наводит? Я отвечу за вас. Это бандит. Профессиональный убийца. И если вы хотите знать мое мнение, это как раз тот человек, которого мы ищем.
Дэйв Дрэйк вскочил, пылая гневом.
– Какого черта…
Морган усмирил его одним твердым взглядом.
– Я знаю, мой компаньон против нарушения мирного облика нашего города, но я могу сказать, что знаю Стэси и братьев Карлин лучше, чем кто-либо в городе. Я не мог удержать их год назад, и я абсолютно уверен, что не смогу этого сделать и теперь. Я предлагаю попросить незнакомца остаться на несколько дней и заплатить ему, сколько он пожелает.
Преподобный отец воскликнул с отвращением:
– Пьяного убийцу?
– Я понимаю ваши чувства, преподобный отец, – ровным голосом продолжал Морган, – но мы должны считаться с обстоятельствами. Стэси Бриджес и братья Карлин относятся к той же категории убийц, что и незнакомец. В самом худшем случае они перебьют друг друга. Грубо говоря, мы стравливаем двух волков… даже четырех.
Он сел на место, жадно хватая воздух ртом. Калеб Боувен, заметив его состояние, ударил молотком по столу.
–Я думаю, мы перейдем к голосованию. Кто за то, чтобы нанять незнакомца, поднимите руки.
Только преподобный отец проголосовал против. Дэйв Дрэйк воздержался.
– Предложение принимается, – провозгласил Калеб. – Сэм, вы сделаете незнакомцу предложение. Можете взять с собой пару человек… Титуса и Генри… Выложите ему все как есть.
– А сколько мы можем ему предложить? – спросил Генри Белдинг.
– Сколько попросит, черт бы его побрал!
Всю дорогу Дэйв Дрэйк шагал молча, однако достаточно медленно, чтобы Морган поспевал за ним. Он заговорил только тогда, когда они достигли их конторы в самом начале улицы.
– Кэлли снимет с меня стружку. Она требует смерти незнакомца или высылки его из города.
– Мне плевать, чего требует Кэлли! – взвизгнул Морган. – У нас здесь с тобой вложены деньги, и мы не собираемся бросать дело только потому, что какая-то проститутка гневается, что ей не заплатили за труды.
– Кэлли не проститутка, – промямлил Дэйв.
– Ничего, она сойдет за таковую, пока город не обзавелся новой. – Он отошел в тень, отбрасываемую одним из фургонов, и вытер лицо мокрым платком. – Теперь послушай меня, Дэйв. Кэлли – девчонка Стэси, и он вряд ли будет в восторге от вашей связи. Но твои шашни с его женщиной будут далеко не единственным поводом для Стэси, и ты прекрасно это знаешь. Или мы прикончим Стэси, или Стэси прикончит нас. – Он стукнул кулаком по стенке фургона. – Что находится в этих фургонах – только наша забота, и чем скорее ты это поймешь, тем будет лучше для нас обоих.
Дрэйк угрюмо посмотрел на компаньона.
– Я возмещу Стэси его убытки.
– А если не сумеешь? Год тюрьмы сильно меняет человека, и, как правило, в худшую сторону. Стэси нам больше не нужен, и мы спишем его со счетов любым способом.
Сэм Шоу в сопровождении Титуса Андерсона и Генри Белдинга застали незнакомца у стойки бара за стаканом виски. Тот приветствовал их едва заметным кивком головы.
Сэм Шоу стоял, проглотив язык, и только яростный шепот со стороны Белдинга и хороший толчок в ребра от Титуса Андерсона заставили его начать разговор.
– Мы… мы только что с городского собрания, мистер. Мы… мы все обсудили и проголосовали…
– Так и надо поступать, – одобрительно кивнул незнакомец. Он допил свое виски и налил себе новую порцию.
– Совершенно верно, сэр. В любом случае Совет города просит вас остаться. Можете назвать вашу цену.
Незнакомец посмаковал виски во рту, прежде чем проглотить.
– Мы уже обсуждали этот вопрос, шериф. Я не наемный убийца.
– Вам не надо будет никого стрелять, – быстро встрял в разговор Генри Белдинг. – Просто постоять на улице, когда эти ребята будут въезжать в город. Когда они увидят вас, у них пропадет охота буянить.
Незнакомец посмотрел на него с презрением и вернулся к своему стакану.
– У вас, ребята, кишка тонка, вот в чем ваша беда. А я вам не нужен.
Титус Андерсон поднялся в полный рост.
– У нас с кишками все в порядке, мистер.
– Может быть, если бы вы нам показали… – закинул удочку Шоу.
– Точно, – вмешался Андерсон. – У нас есть хорошие ребята. С нормальными кишками, – добавил он многозначительно.
Незнакомец вздохнул, крутя в руках стакан.
– Ну, хорошо. Я в долгу у города за мясо и бобы. Я покажу вам, что нужно делать, и мы в расчете.
– Справедливо, – заметил Андерсон.
Трое мужчин терпеливо подождали, пока незнакомец допьет виски, и затем последовали за ним на улицу.
Незнакомец вышел на середину улицы и жестом подозвал остальных.
– Видите церковь? – спросил он, прикрывая глаза от солнца. – Она стоит на самой черте города. Вы сажаете двух мужчин на колокольню – одного с хорошим зрением и другого, который умеет обращаться с ружьем. Эти ваши друзья приедут именно по этой дороге, и наблюдатель на колокольне заметит их приближение миль за десять.
– Верно, – согласился Генри Белдинг.
– Теперь, – продолжал незнакомец, – видите забор вокруг церкви? Поставьте позади него двух мужчин с карабинами и еще двоих чуть выше по дороге… хотя бы напротив продуктовой лавки, так, чтобы их не задели выстрелы из-за забора. Вы улавливаете ход моей мысли?
– Да, – вяло отозвался Титус Андерсон. Твердость, которую он проявил в салуне, начала таять на солнце.
Незнакомец снял шляпу и поднял ее над головой.
– И примерно там, где мы сейчас стоим, нужно поставить человека, который подаст сигнал. Примерно так, как это делаю я. В тот момент, когда визитеры пересекают линию города, он опускает шляпу, и – БАХ! БАХ! БАХ! – ружье с колокольни, карабины из-за забора и из продуктовой лавки. БАХ! БАХ! БАХ! – и все кончено. – Он решительным жестом нахлобучил шляпу себе на голову.
Тишина была невыносимой. Лицо Генри Белдинга было пепельным, а у Титуса Андерсона приобрело цвет воска. Сэм Шоу смотрел в землю, ковыряя ботинком в песке.
– Мы… мы не можем этого сделать, – прокаркал Белдинг. – Это будет убийство.
– Убийство, – отозвался Андерсон. – Кровавая бойня.
Незнакомец пожал плечами.
– Дело ваше. – Он надвинул шляпу на глаза. – Я просто показал вам, как это можно было бы сделать. А будете вы так делать или нет, меня не касается.
– Мы… подумаем над этим, – сказал Белдинг. – А сейчас мне… мне надо бежать в отель.
– А меня ждет посетитель, – произнес Андерсон, выдавливая на лице улыбку. – Но мы подумаем над вашим предложением… мистер. Без сомнения, мы… подумаем.
Оба заторопились прочь, не оглядываясь.
Незнакомец не счел нужным проводить их взглядом.
– Как я уже говорил – у них кишка тонка.
Сэм Шоу покачал головой:
– Они приличные люди, и это дело им не по силам. Они не могут просто взять и застрелить человека на улице, каким бы плохим он ни был.
– Тогда им придется примириться с тем, что их ждет. – Незнакомец достал из нагрудного кармана рубашки наполовину выкуренную сигару и счистил ногтем обгоревшие края. – Тысяча чертей, вы же шериф! Почему вы не займетесь этим сами?
Сэм Шоу посмотрел на звезду, прикрепленную против сердца. Она сверкала на солнце. Неужели незнакомец не понимает, как мало она теперь значит?
– Да, они зовут меня шерифом, но этим все и исчерпывается. Здешние горожане не желают иметь твердого блюстителя порядка… такого, который бы встал на пути Дэйва Дрэйка и Моргана Аллена… такого, который бы приостановил приток серебра. У нас был один такой шериф… его звали Дункан. Он налетал, как вихрь, не разбирая, на чьи мозоли наступает.
Незнакомец пошарил в заднем кармане в поисках спичек.
– И что с ним сталось?
– Его убили. – Голос Сэма был каменным.
Незнакомец чиркнул спичкой по ладони и прикурил сигару. Сухой табак вспыхнул, чадя, как горящая веревка.
– Теперь эту звезду носите вы. Сэм печально улыбнулся.
– Ношу, совсем этого не желая. Я был хорошим шерифом, пока все это не началось. Но мне ни в коем случае не надо было арестовывать Стэси и братьев Карлин. Ни в коем случае. У меня не было выбора, но это тоже был не выход.
– Если вам это удалось однажды, почему бы не сделать это еще разок?
Уголок рта на лице шерифа нервно дернулся.
– Нет, сэр… Я не смогу сделать это еще раз. Первый раз мне просто дико повезло. Однажды ночью, когда в городе остановился окружной судья, они здорово напились. Человек десять видело, как они закладывали динамит в шахту. Они были настолько пьяны, что падали с лошадей. У меня оставался только один выход – арестовать их, но только дурацкое везение уберегло меня от пули.
– Надеюсь, вам будет продолжать везти и дальше. – Незнакомец с отвращением посмотрел на быстро тлеющую сигару и швырнул ее себе под ноги. – Было очень приятно побеседовать с вами, шериф, но меня ждет бутылка виски.
Он повернулся, чтобы уйти, но Шоу схватил его за руку, как утопающий бревно.
– Вы должны помочь. Вы просто обязаны! Эти ребята способны на все. Они поклялись, что сожгут город и перебьют всех его жителей. И это не просто пустые угрозы, мистер. Мы с мэром готовы предложить вам все что угодно, и, клянусь богом, мы сдержим свое слово!
Незнакомец посмотрел Сэму Шоу в лицо. Оно выражало неподдельный ужас.
– Что значит «что угодно»?
Сэм Шоу взмахнул рукой в воздухе, как бы собирая город в кулак.
– Все, что мы в силах предложить, – деньги, товары, все что угодно. И мы поддержим вас в игре. Мы встанем рядом с вами с ружьями, карабинами, даже с голыми кулаками, если вы нам только скажете, как это сделать.
– Решено, – произнес незнакомец мягко.
Шоу не поверил своим ушам. Он сделал шаг назад, недоверчиво тряся головой.
– Вы сказали?..
Незнакомец кивнул.
– Я получаю то, что пожелаю, и я ваш.
Шериф схватил руку незнакомца и начал ее трясти.
– Вы не пожалеете об этом, мистер. Клянусь богом!
Незнакомец освободил руку.
– Я прикину, что мне от вас понадобится, и сообщу.
– Конечно… конечно. Хорошенько все обдумайте. Я сейчас пойду сообщу остальным, что дело решено.
– Идите.
Сэм Шоу резво взял с места, переходя в неуклюжий галоп. Незнакомец проводил его легкой улыбкой. Весь город принадлежал ему. Дома, люди были вручены ему из трусости – подарок страха.
ГЛАВА 5
День догорал, отбрасывая последние отблески оранжевого пламени по темнеющему небу. Стэси задавал темп, ведя своих спутников вперед. Каждый мучительный шаг удалял их от Рио-Верде и приближал к Лаго.
– Господи, Стэси! – Голос Коула Карлина был полон муки. Он упал на колени и повалился на бок на последнем издыхании. – Я готов!
Бриджес смачно выругался про себя. Если им удастся пройти миль двадцать, то они покроют значительную часть пути. Двадцать миль! Без лошадей им ни за что не преодолеть их. Без лошадей они были три разгуливающих покойника.
«ВЫ, РЕБЯТА, НИ О ЧЕМ НЕ БЕСПОКОЙТЕСЬ. В ТОТ ДЕНЬ, КОГДА ВАС ВЫПУСТЯТ, МЫ БУДЕМ ТАМ!»
Так-то Дэйв Дрэйк держит свое слово!
– Лживая сука!
Дэн Карлин в бессилии опустился на землю рядом с братом.
– О ком ты, Стэси?
– Эта сволочь – Дрэйк!
– Бьюсь об заклад, он забыл!
– Он вспомнит! – мрачно процедил Бриджес. – Так или иначе, но вспомнит. – Он посмотрел на быстро темнеющий ландшафт. Последний луч солнца скрылся за горизонтом, и на небе высыпали звезды, большие, как серебряные доллары. – Мы немножко отдохнем, а затем продолжим путь. Может, до рассвета нам удастся добраться до Бакстер-Спрингз.
Коул застонал и закрыл лицо руками.
Они отдыхали час, а затем снова шли в угрюмой тишине, неотрывно гладя вперед на дальнюю гряду холмов, которая, казалось, не приближалась ни на дюйм. Внезапно Бриджес остановился и указал рукой куда-то в темноту.
– Коул, в двух… трех милях впереди. Что это, по-твоему?
Коул Карлин долгое время всматривался в темноту.
– Фонарь или костер.
– Мне кажется, это костер, – произнес Бриджес. – Фермеры гонят скот в Рио-Верде. – Его рука инстинктивно потянулась к револьверу. – Может, нам удастся одолжить у них лошадей, если мы их хорошенько попросим.
Он довольно прищелкнул языком, вынимая оружие и проверяя его готовность к бою.
Когда они подползли ближе, то не услышали никаких звуков скота, но зато явственно различили храп лошадей. Они неслышно скользили в темноте, стараясь держаться против ветра. Костер уже догорел, но тлеющие угли отбрасывали достаточно света, чтобы разглядеть фигуры трех мужчин, лежащих на земле, завернувшись в одеяла.
– Кто караулит лошадей? – шепотом спросил Бриджес.
Коул Карлин покачал головой.
– Никого.
– Прекрасно. Ползи к лошадям и отвяжи их.
Коул кивнул и исчез в темноте. Бриджес и Дэн Карлин остались ждать, держа наготове оружие.
Лошадь громко фыркнула и беспокойно заметалась. Один из спящих мужчин вскочил на ноги, его силуэт отчетливо вырисовывался на фоне догорающего костра.
– Эй! – закричал он. – Джонни!.. Барт!.. Кто-то у лошадей…
Бриджес выстрелил прежде, чем мужчина успел договорить. Поднявший тревогу рухнул в костер, поднимая снопы искр. Дэн Карлин разрядил свой револьвер в неясные очертания двух других мужчин, лежавших на земле. Один из них изогнулся, пытаясь подняться. Бриджес бросился вперед, всаживая в него пулю за пулей, пока тот не перестал шевелиться.
– Тащи седла, Дэн. – Его голос был бесстрастным, как будто он стрелял воробьев, а не людей.
Дэн указал дымящимся дулом на убитых. Тот, что упал в костер, уже начал подгорать.
– Оставим их так, Стэси?
Бриджес пожал плечами.
– По-моему, им хорошо. Двое спят, один в аду.
Они успокоили лошадей и надели на них седла. Взбираясь на лошадь, Бриджес впервые за этот долгий год почувствовал себя счастливым. Он отпустил поводья и, издав торжествующий вопль, бросил лошадь в бешеный галоп.
– Вперед, мальчики! Город ждет нас!
Преподобный Басс прогуливался по улице в сторону отеля, вдыхая ночную прохладу. Несколько раз он останавливался, чтобы посмотреть на длинную вереницу холмов впереди. Красота ночи наводила на философские размышления. Он подумал, что человеческая душа похожа на эту ночь, освещенную девственной белизной луны. Изнуряющая жара дня символизировала бремя страстей человека, тогда как ночь была врожденным божественным началом.
Да, подумал он, из этого может получиться неплохая проповедь. Нужно только подшлифовать ее и сделать попроще. Жители Лаго любили, чтобы утренние проповеди были простыми и понятными. Проходя мимо салуна «Серебряный доллар», преподобный отец настолько погрузился в свои мысли, что не заметил выходящего из него незнакомца.
– Добрый вечер, святой отец.
– А-а… добрый вечер. – Священник поперхнулся от неожиданности, вглядываясь в лицо говорившего, слабо освещенное лунным светом.
– Извините, я вас напугал.
– Нет, нет! – быстро заверил священник. – Вы просто застали меня врасплох. Я… я задумался.
Какое-то время они молча смотрели друг на друга. Затем священник заставил себя улыбнуться.
– Простите, мне надо идти. Я… я обещал зайти к одному из моих прихожан.
– Я провожу вас, – предложил незнакомец.
– Да, да, пожалуйста. Но я иду в отель.
– Я тоже.
Они медленно направились вдоль по улице.
Незнакомец задержался на мгновение, чтобы зажечь сигару.
– Вы давно здесь живете, святой отец?
– Да! – с гордостью в голосе ответил Басс. – Я построил здесь церковь, когда Лаго был еще палаточным городком – грязное место, заселенное грубыми людьми. Хочется верить, что именно церковь привлекла в Лаго добропорядочных граждан и положила начало росту городка.
– Кого вы имеете в виду под «добропорядочными гражданами»?
Тон незнакомца не понравился священнику, но он постарался не показывать своего раздражения.
– Ну, такие люди, как… Эзра Малкин и его жена. Они владеют продуктовой лавкой. Затем Хобарты. Вот там расположен магазин Язона Хобарта… «Эмпориум». Можно еще назвать Тадеуса Брайна, одного из самых прилежных прихожан и лучшего оружейника на западной части Миссисипи. И конечно, вы знакомы с Генри Белдингом. Вы нигде не найдете более гостеприимного места, чем…
– Западная часть Миссисипи, – растягивая слова, повторил незнакомец.
– Да, – холодно подтвердил Басс. – Так многие считают.
Они подошли к отелю, и незнакомец вежливо отступил в сторону, позволяя пожилому человеку войти первым. Священник направился прямо к столу, за которым восседал Генри Белдинг, обложившись грудой бухгалтерских книг.
– Добрый вечер, брат Белдинг!
Белдинг оторвался от своих записей.
– А, добрый вечер, святой отец. Миссис Лэйк ждет вас.
– А как ваша дорогая душа?
– Дешевле канарейки.
Священник устремил взгляд к небесам.
– Она сильна своей верой, брат Белдинг. Я пойду засвидетельствую свое почтение этой достойной женщине.
Незнакомец подошел к столу и облокотился на него.
– На вашем месте я не стал бы утруждать себя понапрасну, святой отец.
– Что такое вы говорите? – Священник наклонил голову набок, чтобы лучше слышать.
– Не стоит подниматься наверх. Она сама скоро сойдет вниз, как и все остальные обитатели отеля.
Мэтью Басс посмотрел на Генри Белдинга в ожидании разъяснения, но тот был ошарашен не менее его самого.
– Я не совсем уловил вашу мысль, мистер, – произнес Белдинг.
Незнакомец стряхнул пепел сигары на ковер.
– Я хочу, чтобы все покинули отель. Немедленно!
– Но… но почему?
– Да, – эхом отозвался Басс. – Почему?
– Потому что я так хочу. – Он сделал глубокую затяжку и выпустил струйку дыма из уголка рта. – Вы будете очищать отель, или этим заняться мне?
Генри Белдинг был разумным и терпеливым человеком. За тридцать пять лет содержания отеля он научился ладить с любыми постояльцами. Для него незнакомец был просто постояльцем, который требует невозможного. С ним можно было договориться.
– Возможно, вы не понимаете, сэр. В настоящий момент в отеле занято восемь номеров, из них один на договорной основе – в нем проживает вдова Лэйк с той поры, как умер ее муж. Это ее дом. Не можете же вы просто… выгнать людей на улицу. Куда они пойдут?
Незнакомец указал сигарой на улицу.
– Они пойдут вон.
Святой отец вздохнул. Если упрямство было грехом, то незнакомец был, без сомнения, великий грешник. Генри Белдинг не сумел ничего добиться своими уговорами, но вера может сдвинуть горы.
– Брат, – нежно проворковал он, кладя руку на плечо незнакомца. – Это будет не по-христиански – выгнать столько людей из дому среди ночи.
– Вы мне не брат.
Священник улыбнулся.
– Ах, сэр, мы все братья в глазах господа нашего. Братья и сестры.
Мэтью Басс очень гордился своим искусством проповедника, и по задумчивому лицу незнакомца он почувствовал, что попал в цель.
– Вы хотите сказать, что все постояльцы отеля ваши братья и сестры?
– Совершенно верно! – Его голос звенел, как церковный колокол.
– Рад это слышать. В таком случае вы не будете возражать, если они переночуют в вашем доме?
Он погасил сигару о крышку стола и проследовал мимо разгневанного пастора наверх.
– Что… что вы собираетесь делать? – занервничал Белдинг.
– Очистить отель.
– Нет… прошу вас, сэр. Предоставьте это мне и моей жене. Мы… мы объясним гостям, что… что… – Его голос жалобно стих. Генри не мог придумать разумное объяснение для действий незнакомца. Он слепо уставился на книгу регистрации, удивляясь, что он скажет людям наверху.
– Я жду, мистер.
Белдинг прижал руки к вискам. Его голова тряслась от сдерживаемого гнева. Он был не в состоянии противостоять незнакомцу. Человек в его отеле сошел с ума, но никто не мог ему помочь.
– Я скажу жене, чтобы… начинала.
Он медленно зашаркал прочь от стола. Его взгляд был стеклянным. Разбитый человек.
Святой отец посмотрел на него с жалостью, а затем обратил свой гневный взгляд на незнакомца.
– Надеюсь, вы удовлетворены своей сегодняшней бесчеловечной выходкой?
Незнакомец сошел с лестницы и плюхнулся в кресло, стоящее неподалеку.
– Ночь еще только начинается, святой отец. Отложим ваши проповеди до утра.
Возле отеля собралась толпа, глазеющая на изгнание постояльцев Белдинга. Несколько погонщиков, подошедших из «Серебряного доллара», находили это зрелище забавным, но большинство горожан открыто негодовали.
– Я не понимаю, как вы позволили ему все это? – спросил Эзра Малкин у Сэма Шоу.
– Мэр сказал, что незнакомец может взять все, что пожелает. Вот он и желает отель.
– Но зачем?
Шоу пожал плечами.
– Я думаю, он любит одиночество.
Эзра Малкин был шокирован этим объяснением и поделился этим с Морганом Алленом. Тот выслушал его с бесстрастным лицом.
– В его сумасшедших действиях может быть своя логика. Я считаю, мы должны отдать ему все, что он попросит. Когда вы сталкиваетесь с человеком, который все привык делать по-своему, вы не перечите ему, пока он не заходит слишком далеко.
– По-моему, он зашел дальше некуда, – горячо заерепенился Эзра.
Морган Аллен едва заметно улыбнулся.
– Увидим, Эзра. Увидим.
Незнакомец сидел, развалившись в кресле, положив ноги на подлокотники, и с интересом наблюдал за суматохой в холле гостиницы. Вдова Лэйк была на грани истерики по поводу того, что ее вытащили ночью из постели, а бродячий торговец из Канзас-Сити стоял около стола Белдинга и орал во всю глотку, требуя хозяина. Белдинг предусмотрительно скрылся, а Сара ходила между гостей, оказывая помощь, поддерживая советом и лаской. Взгляды, которыми она награждала незнакомца, были полны скрытой ненависти.
Когда последний стенающий гость был выдворен из отеля и усажен в фургон, который должен был отвезти их в дом священника, Сара ворвалась в холл подобно урагану, ее глаза метали громы и молнии.
– Отель в вашем распоряжении! – презрительно бросила она, останавливаясь перед креслом незнакомца. – Мы с Генри покинем его через…
– Вы с мужем останетесь! – прервал он ее. – Я не останавливаюсь в отелях, где нет прислуги.
Она резко выдохнула:
– Мы вам не прислуга!
Он игнорировал ее реплику.
– Вы увидите, что мои запросы скромны. Изредка какое-нибудь блюдо и чистая постель каждое утро. Я хочу комнату получше… на самом верху… попросторней… с ванной… спальней.
– Вам не понадобится спальня, – прошептала она. – Человек с вашей совестью не может спать спокойно.
Он лениво улыбнулся.
– О, я сплю прекрасно, мэм. В любое время, если вам захочется убедиться лично…
Она нагнулась и ударила его по лицу.
– Вы… вы…
Не находя подходящего слова, она повернулась, чтобы уйти. Он скинул ноги с подлокотника и встал.
– Подождите еще минутку, миссис Белдинг! Я ожидаю сегодня к ужину гостя. Я попросил бы вас приготовить что-нибудь простенькое. Может быть, жареных цыплят и бутылку какого-нибудь вина, если у вас имеется.
Она стояла к нему спиной, дрожа от гнева.
– Мы не пьем спиртного. Можете хлестать свое вино.
– Как вам будет угодно, мэм. Я больше вас не задерживаю.
Он надвинул шляпу на глаза и, выйдя из отеля, растворился в ночи. Как только его шаги стихли, Сара обернулась. На ее юном лице не было ненависти, только удивление.
– Они все ушли, Сара? – Из-под лестницы осторожно выглядывал Генри Белдинг.
– Да, Генри! – Ее тон был жестким.
Белдинг подошел, вытирая потное лицо рукавом рубашки.
– Я слышал – он говорил насчет комнаты. Лучше заняться этим немедленно, Сара.
– А цыплята?
– Да-да… пожарь несколько цыплят.
– Другими словами, Генри, все, что этот человек пожелает…
– Совершенно верно. – По его лицу струился пот, а в глазах застыло дикое выражение. – Эта та цена, которую мы должны заплатить.
Она нахмурилась.
– Но почему именно мы, Генри?
Он с изумлением посмотрел на нее и расхохотался.
– Только мы? У меня предчувствие, что он заставит платить весь город.
Незнакомец стоял посредине улицы и провожал взглядом фургон с бывшими постояльцами отеля, направляющийся в сторону церкви. Остался только Мордекай Форчун. Он сидел на перилах отеля, как ночная сова.
– Вы им показали! – пропищал он высоким голосом. – Вы их вышвырнули ко всем чертям!
– Привет, Мордекай, – сказал незнакомец.
Мордекай спрыгнул с перил и подошел к нему. Голова карлика едва доходила до бедра незнакомца.
– Я слышал его. Так же отчетливо, как слышал сейчас вас.
– Слышал кого?
– Священника Басса. – Мордекай хихикнул. – О! Он здорово рассуждает о боге и вере. Он всегда велит мне идти тропой добродетели.
– Что он сказал, Мордекай?
Карлик широко улыбнулся, обнажая крупные желтоватые зубы.
– Он сказал этим людям, что возьмет с них не больше, чем они платили в отеле. О, он не дурак, этот священник!
– Это были его браться и сестры, – заметил незнакомец. Он сделал паузу. – У меня к тебе просьба, Мордекай.
Мордекай сделал шаг назад, открыв рот от изумления.
– Просьба? Ко мне?
– Совершенно верно.
Маленький человек удивленно покачал головой.
– Никто в этом городе никогда ни о чем меня не просил. Всегда: «Мордекай, подай!», «Мордекай, сделай это!». Никому в голову не приходило просить меня о чем-нибудь…
– Я прошу.
Мордекай переступил с ноги на ногу.
– Все что угодно… Только назовите. Все на свете.
– Вино. Бутылку вина.
Карлик закатил глаза и вцепился зубами в ладонь.
– Я видел вино – однажды. Да, сэр. Я точно помню. Но где?
– Ты вспомнишь, Мордекай, – произнес незнакомец, уходя. – Просто напряги память.
Мордекай неистово жевал свою руку. Первый раз в жизни его попросили о чем-то, и он не хотел ударить лицом в грязь. Вино. Он видел бутылки, лежавшие на полке, покрытые пылью, с большими пробками и красивыми этикетками. В Лаго никто не пил вина, значит, это было не в «Серебряном долларе». Он повернулся на своих маленьких каблучках и в отчаянии уставился на темнеющие строения. Вино. Где-то он видел вино. И он побежал по улице, как гончая по невидимому следу.
Кэлли Траверз изучающе оглядела свое отражение в зеркале, расположенном за ее туалетным столиком, наклоняя голову в сторону и надувая губки. Временами ей казалось, что ее красота блекнет, превращая ее в жалкую сморщенную старуху. Чтобы избежать этого, она каждый день по часу мыла лицо сливками и натирала кремами. Сегодня она очень устала и подумала, сумеет ли она обойтись без этого ритуала. Она провела этот вечер с Дэйвом Дрэйком за пустой болтовней. Он был скован и напряжен, и это бросалось в глаза. Ее голова раскалывалась, и единственным желанием Кэлли было снять одежду и лечь в постель. Она еще раз бросила взгляд на свое отражение, чтобы убедиться в безупречном состоянии кожи на лице, и начала расстегивать платье.
Скрипнула дверь. Кэлли Траверз не придала этому значения. Ее домик находился на окраине городка, а окна выходили в сторону гор. Она привыкла, что ветры прерий стучат ей в окно и скрипят дверями. Она попыталась вспомнить, не забыла ли закрыть входную дверь, и вышла из спальни в темную прихожую.
Рука, которая обняла ее за талию, не испугала Кэлли. Рука была сильной, но она держала ее с нежностью. Она с радостным криком повернулась к мужчине.
– Стэси!
Перед ней, довольно улыбаясь, стоял незнакомец.
– Вам придется подождать Стэси еще несколько дней, мэм.
Она вырвалась из его объятий и с криком ненависти бросилась в спальню, где на ночном столике лежал ее револьвер. Незнакомец легко опередил ее, смахнул револьвер со столика и швырнул его через всю комнату.
– Ну-ну, леди! У вас был только один шанс, и вы его упустили.
Она кинулась на него, но он схватил ее за запястья и прижал к себе.
– Я вовсе не хочу с вами воевать. Я просто пришел пригласить вас к ужину.
– Ты – животное! – яростно выплевывала она слова. – Я не ем с собаками!
Он прижал ее ближе.
– А что, если я тот пес, который бежит во главе упряжки?
Это было не хвастовство. Она чувствовала его силу, которая вливалась в ее тело из его пальцев, лишая ее дыхания. Когда он нагнулся и поцеловал ее в губы, она не сопротивлялась.
Сара чувствовала себя униженной, и только настойчивые просьбы мужа заставляли терпеть все это. Ее возмущал не процесс готовки пищи – она готовила еду для различных гостей, – но некоторые обстоятельства были для нее невыносимы.
– У него наверху женщина!
– Да хоть сам черт! – заорал Белдинг. – Бери блюдо и обслуживай гостей!
– Я вывалю его им на голову! – Сара выглядела достаточно решительно, и поэтому ее супруг сделал робкую, но искреннюю попытку успокоить ее.
– Ну-ну, Сара, не выходи из себя. Это продлится всего несколько дней… и я сделаю тебе какой-нибудь подарок.
Она холодно посмотрела на него.
– Какой именно?
Генри лихорадочно принялся соображать.
– Может быть… может быть, то платье, что тебе так понравилось. Помнишь, в «Эмпориуме»?
– Оно уже продано. Миссис Хобарт купила его на прошлой неделе. – Сара схватила жареных цыплят с кипящей сковородки и швырнула их на деревянную тарелку.
Генри Белдинг замахал руками, как будто пытаясь сотворить нечто ценное из воздуха.
– Я что-нибудь придумаю для тебя, Сара. Не беспокойся. Я сделаю тебе что-нибудь очень хорошее.
– Единственное, что ты можешь для меня сделать, Генри, – выкинуть эту размалеванную шлюху на улицу и его заодно с ней!
– Ну, Сара… – заскулил Генри, но жена уже вылетела из кухни, держа перед собой тарелку с цыплятами, как грозное оружие.
Она поднималась по ступенькам, когда в холл ворвался Мордекай Форчун. В своих маленьких ручонках он сжимал две бутылки и задыхался от желания первым добраться до третьего этажа. Когда Сара приоткрыла дверь в номер незнакомца, Мордекай ворвался туда первым, как шаловливый щенок.
– Мордекай все помнит! – радостно пропищал он. – Что я вижу, то запоминаю. Я знал, что видел вино… Я знал!
Незнакомец сидел за столом лицом к Кэлли Траверз. На столе лежала чистая белая скатерть и стояло лучшее столовое серебро, которое только было в отеле. Генри доставал его только для банкиров и судьи, когда они бывали в городе. Комнату освещал мягкий, мерцающий свет свечи.
Мордекай поднял бутылки над головой.
– Из самой Франции! Так написано на этикетке: «Бордо, Франция»! – Он поставил их на стол.
– Спасибо, Мордекай, – ответил незнакомец. Он принялся изучать этикетки на бутылках, не обращая внимания на Сару, которая со злобой бросила тарелку с цыплятами на стол.
– Какие у вас будут пожелания относительно десерта? – В ее голосе зазвучали язвительные нотки.
– Благодарю, никаких, – последовал ответ. – Этим займется мисс Траверз. Не так ли, дорогая?
Кэлли загадочно улыбнулась, поигрывая золотым локоном.
Сара почти бегом покинула комнату, громко хлопнув дверью.
Мордекай ошарашено посмотрел на незнакомца.
– Что стряслось с миссис Белдинг?
– Она трезвенница, – невозмутимо ответил незнакомец. – Не переносит вида вина.
Обычно Сара с радостью ложилась в постель после долгого дня и засыпала, как только ее голова касалась подушки, но сегодня сон не шел к ней. Она лежала под простынями и глядела в потолок.
– Генри?
– Что? – пробурчал ее супруг, выкарабкиваясь из штанов.
– Откуда он пришел?
– Почем я знаю. Выполз из какой-нибудь расселины, как и прочие гадюки.
Он бросил штаны на стул и направился к кровати в своей длинной серой ночной рубашке.
– Он профессиональный убийца?
– Вероятно… судя по тому, как он отправил на тот свет тех ребят в салуне и теперь преспокойненько дожидается еще троих. Убийца. Гробовщики вроде Калеба сколачивают состояния, идя по следам таких, как он.
Генри вскарабкался на постель и тяжело повернулся на бок, спиной к жене.
– Мне это не нравится, – прошептала она. – Он пугает меня. Не позволяй ему оставаться, Генри. Пожалуйста!
Генри Белдинг зевнул.
– Все это глупости, Сара. Пусть он напугает Стэси и братьев Карлин. Это все, что меня заботит.
Да, подумала она с горечью. Это все, что заботит всех. Двумя этажами выше над ней сидел незнакомец и пил вино с Кэлли Траверз. Или, может, они уже допили его? Чем же в таком случае они сейчас занимаются? Ее рука коснулась спины мужа, но он не отозвался. Он лежал рядом с ней как кусок глины. Она подавила стон и заметалась по кровати, пытаясь разогнать темноту, увидеть невидимое. Через пустые этажи до нее долетел отголосок смеха. Легкий звук, почти неслышный за воем ветра и стуком ставен. Сара зажала уши руками, но в ее мозгу продолжал звучать смех – веселый женский смех.
– Господи! – прошептала она. – Ушли его прочь!
ГЛАВА 6
Рассвет застал бывших заключенных в солончаках верховий Верде на пути к высокогорьям Джикариллас. Они пришпоривали коней, пока их бока не покрылись пеной и кровью, а лошадь Дэна Карлина, не пала мертвой.
– Тысяча чертей! – выругался Дэн, высвобождая ногу из-под бока лошади. – Что мне теперь делать, Стэси?
– Пристрели ее, – ответил Стэси, соскакивая со своего измученного коня. – Нехорошо заставлять животное мучиться.
Дэн достал свой кольт, опустился на колени рядом с головой лошади и дулом нащупал ложбинку за ухом животного. Глухо треснул выстрел, лошадь дернулась и застыла.
– Дьявол! А что мне теперь делать, Стэси?
– Идти пешком, – отозвался Бриджес. – Что тебе еще остается делать?
Бриджес посмотрел навстречу восходящему солнцу. Повсюду вокруг него расстилалась белая солончаковая пустыня. Ничто не нарушало однообразия ландшафта, кроме четких отпечатков копыт их лошадей. По этим следам их найдет и слепой.
– Они организуют за нами погоню, как только обнаружат трупы.
Коул Карлин посмотрел вперед.
– Я знаю эту местность, Стэси. Мы со стариком Дранго четыре года назад угнали здесь скот. Мы спрятали его в каньоне милях в десяти севернее и пережидали, пока хозяевам не надоест его искать.
Бриджес сплюнул в пыль.
– А вода в этом каньоне есть?
– Есть немного… солончаковая, но не такая плохая. Звери не мрут, значит, и мы выдержим.
Бриджес провел ладонью по дрожащему боку коня.
– У нас нет другого выбора, как отдохнуть оставшуюся часть дня. Вы с Дэном поедете вдвоем на одной лошади, пока мы не достанем свежих.
– Вокруг Биг-Спрингз полно ранчо, – угрюмо произнес Коул Карлин.
– Да и полицейских тоже, – добавил Дэн.
– Не родился еще тот шериф, который остановил бы меня! – с яростью процедил Бриджес. – Пока я не добрался до Лаго.
– Ты, похоже, торопишься домой, Стэси? – спросил Дэн.
– А разве ты нет?
– Ну да, конечно… Я бы посмотрел, как пара-тройка этих мерзавцев будет ползать на коленях.
Бриджес стиснул зубы.
– Они будут ползать, это точно… те из них, кто еще будет в состоянии это сделать.
Он схватил лошадь под уздцы и повел ее вперед, выбирая каменистые места, чтобы оставлять как можно меньше следов. Повсюду расстилалась белая пустыня. Ничто не нарушало однообразия ландшафта, кроме четких отпечатков их лошадей. Высоко в небе кружили стервятники, выжидая, когда уйдут люди, чтобы наброситься на мертвую лошадь.
Они стояли на утреннем солнце неровной шеренгой, тринадцать Добропорядочных мужей Лаго – и Мордекай Форчун. Они выстроились на улице перед продовольственной лавкой Эзры Малкина, и в руках у них были ружья. Незнакомец медленно прохаживался вдоль шеренги, время от времени останавливаясь, чтобы осмотреть интересующее его оружие.
– А это как называется? – спросил он у Джонни Вэйда.
Юный конюх смутился и сжал покрепче ружье.
– Это короткоствольное ружье, мистер.
Незнакомец покачал головой.
– Нет, сынок. Это горохобой. Из него хорошо охотиться на воробьев, чтобы не портить им перья.
– У меня нет другого ружья, – пробормотал мальчик.
– Ну, тогда оставь его пока.
Он продолжил свой неторопливый путь вдоль шеренги, мимо старых кольтов «Драгун», шарповских тяжелых ружей, ржавого винчестера со сбитой мушкой на плече Титуса Андерсона, короткоствольных ружей различного образца, большинство из которых было легкими. Только Тадеус Брайн, оружейник, имел хорошее оружие – «Смит-Вессон» 44-го калибра. У Мордекая Форчуна оружия не было вовсе.
– Ну что ж, – промолвил незнакомец лениво, – я рад, что вы все собрались здесь сегодня.
– Я предупредил всех, – не без хвастовства вставил Калеб Боувен. – Когда мэр говорит, люди слушают.
Незнакомец оставил его реплику без внимания.
– Никто из вас не хочет быть подстреленным. Чтобы сгорели ваши лавки и дома. Чтобы осквернили ваших женщин. Вы не желаете, чтобы вообще что-нибудь произошло в вашем городе.
– Совершенно верно, мистер! – воскликнул Язон Хобарт.
Незнакомец ткнул пальцем в грузноватого, лысеющего владельца «Эмпориума».
– Все вы чувствуете то же, что и он, но боитесь что-либо предпринять. Или не знаете, что предпринять.
– Это больше похоже на правду, мистер, – важно отозвался Титус Андерсон. – Как я уже говорил вам вчера, у нас с кишками все в порядке.
По строю пронесся ропот одобрения, и незнакомец терпеливо выждал, пока он стихнет.
– Хорошо. Давайте продолжим. Во-первых, я хочу знать, как метко вы умеете стрелять, и затем…
– У меня нет оружия, – жалобно отозвался Мордекай. – Я просил, но мне никто не дал.
Самым крупным человеком в городе был Пит Мууди, кузнец. Он стоял рядом с Мордекаем, и эффект был потрясающим. Пит рассмеялся в ответ на жалобу карлика и протянул ему свой огромный карабин, который был выше Мордекая по крайней мере на сажень.
– Держи, крошка, – прогрохотал он. – Стреляй, только смотри, как бы отдача не забросила тебя в Техас.
Стоящие в строю покатились со смеху, но Мордекай обиженно вышел из строя и со слезами на глазах направился к незнакомцу.
– Они насмехаются надо мной. Они не дадут мне оружия. Но я умею стрелять из револьвера, мистер. Клянусь богом. Я могу попасть…
– В дверь коровника с двух шагов, – прорычал Пит Мууди.
Смех грянул с новой силой, и незнакомец терпеливо переждал, когда он стихнет снова.
– Мы посмотрим, насколько лучше стреляете вы.
Мордекай дернул его за рукав.
– Я получу револьвер, мистер?
Незнакомец подумал и отрицательно покачал головой.
– Ты нужен мне для более важного дела, Мордекай. Надо достать пару фургонов и упряжку мулов. И мне нужны три чучела.
– Чучела?
– Да… чучела. Достань какую-нибудь старую одежду и набей ее соломой и тряпками. Поплотней. Они должны быть ростом со взрослого человека. Ну как, ты справишься с этим, Мордекай? Или это тебе не по силам?
Мордекай горделиво выпятил грудь.
– Мне все по силам, мистер!
– О'кей, тогда приступай.
Мордекай засеменил вверх по улице, а незнакомец повернулся к строю. Тринадцать горожан, добропорядочных отцов семейств Лаго, большинство уже в преклонном возрасте. Он сделал Сэму Шоу знак выйти из строя.
– Так это они и есть? – спросил он спокойным тоном.
Шоу кивнул.
– Может, видок у них и не ахти, но они полны желания. У них есть что терять, и они готовы встать на защиту своего богатства.
– Вчера они такого желания не выказывали.
Шериф перебросил потухшую сигару из одного угла рта в другой.
– У них была целая ночь для размышления. Они сделают все, что вы скажете.
Незнакомец бросил взгляд на револьвер шерифа – поношенный «Стар-45» с длинным дулом, тронутым ржавчиной.
– Ваш городской оружейник, должно быть, помирает с голоду.
– Да, мы редко заходим в его лавку. Его основными клиентами являются преимущественно Дрэйк и Аллен. Они вооружают своих погонщиков чертовски хорошо. Сумасшедший, который попытается напасть на один из их фургонов, будет неприятно удивлен.
Незнакомец прищурил глаза и посмотрел на людей, выстроившихся в ряд.
– Я не вижу здесь ни одного погонщика.
Шоу чувствовал себя неуютно.
– Я пытался. Я просил Дрэйка прислать несколько его лучших стрелков вроде Джонни Рула или Аба Бисби, но он заявил, что у него нет свободных людей.
– Может быть, ему нечего терять?
– Может быть, – вяло согласился шериф.
Незнакомец резко повернулся и зашагал к шеренге горожан.
– Ну ладно, давайте начнем. Церковь находится на линии огня так что отправимся туда и займем позицию. Мэр, командуйте!
Калеб Боувен важно вышел из строя и вскинул легкую винтовку к плечу на манер королевского стражника.
– Ребята! Ша-гом марш! – И затопал в направлении церкви, а за ним потянулась нестройная, спотыкающаяся шеренга горожан.
Незнакомец вздохнул. Дело предстояло не из легких.
Священник Басс вышел из церкви как раз в тот момент, когда Калеб скомандовал своей дружине «Стой!» и «К ноге!». Он был явно удивлен подобными активными действиями и оставался в тени деревьев, пока не заметил незнакомца, направляющегося в его сторону. Тогда он поспешил ему навстречу, всем лицом выражая свое неодобрение происходящему.
– Могу я спросить, что здесь происходит?
Незнакомец задумчиво глядел на пустующую колокольню.
– Там должен быть колокол.
У священника отвисла челюсть и заколотилось сердце.
– Колокол? Да… да, там, несомненно, должен находиться колокол. Ну что за церковь без колокольного звона?
Незнакомец повернулся к Сэму Шоу.
– У кого самые острые глаза в городе?
– У Джонни, наверное. Я имею в виду, он самый молодой.
– Хорошо, – сказал незнакомец. – Джонни будет сидеть на колокольне как наблюдатель. Когда он заметит клубы пыли, он предупредит всех колокольным звоном. Но здесь нет колокола.
– Грустное наблюдение, – быстро вставил священник. – Единственный храм Господень на двести миль окрест и не имеет колокола.
– Вы получите колокол, – твердо сказал незнакомец.
Святой отец засиял улыбкой и поднял руки, благодаря создателя.
– Бронзовый колокол, с узкой горловиной, зовущий верующих…
– Какой колокол вы можете быстро достать, шериф?
Шоу почесал пальцем подбородок.
– У четвертой шахты на узкоколейке стоит небольшой паровозик. На нем есть колокол. Я могу его достать.
– Паровозный колокол в моей церкви? – В голосе святого отца звучало удивление, смешанное с отвращением.
– Колокол есть колокол, – ответил незнакомец, не глядя на него. – Тащите его, шериф.
Руки священника упали, подобно осенним листьям.
– Но… но это не пойдет. Церковный колокол должен иметь божественное звучание. Я не желаю, чтобы моя церковь звучала как паровоз.
Незнакомец медленно повернул к нему свои хищный взгляд.
– Может, вы желаете, чтобы она звучала как горящий дом, святой отец?
– Нет… нет, конечно нет, – запнулся священник.
Незнакомец осмотрел забор вокруг церкви. Это был крепкий забор, сколоченный из неструганых, некрашеных досок, отгораживающий улицу от помещения, в котором Калеб Боувен сколачивал свои гробы и деревянные кресты. Незнакомец выбил несколько досок на равном расстоянии друг от друга.
– Мне нужны три добровольца с тяжелыми ружьями.
Брайн поднял свой «Смит-Вессон».
– Я умею обращаться вот с этим.
– По движущейся цели? Они могут проскочить это место галопом. у вас что, в лавке нет ружей?
– Есть, конечно.
– Тогда принесите их. Нам пригодятся все приличные ружья, которые у вас имеются.
Оружейник поежился.
– У меня есть предложение. Любое ружье в моей лавке можно получить со скидкой, разумной, конечно. На это я могу пойти.
– Как вам будет угодно, мистер. Это ваш город, а не мой.
Незнакомец повернулся к остальным членам маленькой армии и выбрал Пита Мууди и маленького седого человечка по имени Калвин Мортон, который содержал контору по апробированию металлов.
– Итак, ребята, это ваш пост. Ваш и мистера Брайна. Вы спрячетесь за забором и, как только услышите сигнал, просовываете ружья в отверстия в заборе и стреляете. Цельтесь в седоков и сбивайте их прямо с лошадей.
Мужчины смотрели на него, их лица были бледны, и по ним тек пот.
Из церкви в колокольню не было хода, поэтому для того, чтобы попасть на крышу, пришлось принести лестницу из «Эмпориума». Молодой Джонни первым бесстрашно вскарабкался наверх, а оттуда и на колокольню. С собой он прихватил моток шпагата. Добравшись до колокольни, он взглянул вниз и вокруг.
– Эй! – закричал он. – Отсюда все просматривается на добрую сотню миль!
– Кидай конец веревки! – крикнул ему в ответ незнакомец. – У нас еще много работы впереди.
Веревка шмякнулась о землю, и незнакомец привязал к ее концу два ружья и револьвер.
– Поднимай!
Калеб Боувен стоял, нервно покусывая губы, наблюдая за подъемом ружей на колокольню.
– Кто… кто будет рядом с Джонни?
– Кто из вас лучший стрелок из ружья?
– Титус Андерсон, – быстро ответил Калеб. – Титус и Джек Хобсон.
– Тысяча чертей! – прогрохотал цирюльник. – Я стреляю хуже тебя, Калеб. Ты всегда хвастался, что выбиваешь тридцать из тридцати!
Гробовщик поднял свое ружье и заорал на цирюльника:
– Это, по-твоему, ружье, Титус? Ружье, да?
– Ты хорошо стреляешь из винчестера, – огрызнулся Андерсон. – И сам прекрасно это знаешь.
Боувен посмотрел наверх. По небу плыли рваные клочья белых облаков, гонимые ветром, и башня колокольни раскачивалась под ними, наклоняясь то в одну, то в другую сторону. Он закрыл Я глаза.
– Может быть, и так. Может, я действительно хорошо стреляю из ружья, но лазать по крышам я не умею, это уж точно.
– Вам не придется никуда лезть, – сухо ответил ему незнакомец. – Мы поднимаем вас туда на веревке.
Боувена передернуло.
– На… веревке?
Титус Андерсон сплюнул с презрительным видом.
– Не бойся, не за шею. Боже мой, ты – мэр! Ты должен подавать пример остальным.
Маленький гробовщик грозно сдвинул свою шелковую шляпу на глаза.
– Хорошо, Титус. Я полезу, но и ты полезешь вместе со мной!
– Может, и полезу, а может, и нет! – продолжал орать Титус Андерсон. – Я еще не решил!
Незнакомец оставил их грызться дальше, а сам повел оставшихся к продуктовой лавке Эзры Малкина.
Посреди улицы перед кузницей Пита Мууди стоял пустой фургон для перевозки руды. Задняя часть фургона была открыта, и отсутствовало одно колесо. Незнакомец остановился посреди улицы.
– По сторонам улицы нужно сделать укрытия из стогов сена. – Он указал на пустой фургон. – Переверните его набок наподобие баррикады. Это несколько сузит проход. Им придется проехать между фургоном и укрытиями, если только они заберутся так далеко.
Джо Хэтч нахмурился и обменялся быстрым взглядом с Генри Белдингом.
– Может, сперва спросим Дэйва Дрэйка? Это один из его фургонов.
– Переворачивайте! Потом спросим! – сказал незнакомец. – Время работает против вас, ребята. Если вы не успеете подготовиться как следует, те, кого вы ждете, не будут вас дожидаться. Так что за работу!
В голосе незнакомца звучали железные нотки, и все поспешно принялись переворачивать фургон и стаскивать сено и солому. Сэм Шоу принес позеленевший от времени бронзовый колокол сантиметров двенадцать в диаметре.
– Дрэйк рвет и мечет, – сообщил Шоу незнакомцу, который наблюдал, как Джонни Вэйд устанавливает колокол на колокольне церкви. – Он сейчас там, на шахте, и зол, как мокрая кошка. Он говорит, что у него пропали два фургона и упряжка мулов, а то, что я взял еще и колокол, нам дорого обойдется.
Незнакомец ухмыльнулся и показал рукой вдоль улицы.
– Он может не беспокоиться о своих фургонах и мулах. Похоже, они попали в хорошие руки!
На месте погонщика горделиво восседал Мордекай Форчун, его ноги болтались в значительном удалении от пола. Он управлял упряжкой из шести мулов, которые без особого труда волокли два пустых фургона. Карлик подкатил к церкви и остановился.
– Тпррру, залетные! – Он повернул сияющее лицо к незнакомцу. – Я все сделал! Я обещал и сделал! Мордекай может все!
– А где чучела? – спросил незнакомец.
– В фургоне. Три прекрасных соломенных чучела! Мордекай умеет делать дела!
Незнакомец притронулся к шляпе в знак благодарности и затем повернулся к Шоу.
– Помогите ему, Сэм. Нужно привязать чучела к сиденьям, вывести фургоны за черту города и ждать сигнала.
– Хорошо, мистер. Как прикажете.
Все были расставлены по местам, как того хотел незнакомец. Калеб Боувен со слегка позеленевшим лицом находился на колокольне вместе с Джонни Вэйдом и Титусом Андерсоном. Тадеус Брайн, кузнец-гигант и Калвин Мортон спрятались за забором, сжимая в руках тяжелые ружья. Джо Хэтч, Аса Гудвин, Генри Белдинг и Джек Хобсон стояли с ружьями позади перевернутого фургона, а Эзра Малкин и Язон Хобарт лежали чуть сбоку, закрытые стогами сена. Их было достаточно, чтобы уничтожить по крайней мере взвод пехоты, если бы у того хватило глупости угодить в ловушку.
– Готовы, ребята? – крикнул незнакомец.
В ответ раздались слабые и недружные восклицания: «Да!», «Готовы!». Незнакомец снял шляпу и помахал ею в воздухе, подавая сигнал Мордекаю и Шоу пускать фургоны.
– Звони в колокол! – крикнул он. – Послушаем, как он трезвонит!
Джонни Вэйд ударил в колокол, и тот зазвенел. Звук был достаточно громким, но у преподобного отца Басса чуть не случился сердечный приступ. Он вышел наружу из церкви и взглянул вверх на колокольню.
К нему подошел незнакомец.
– Лучше не мешайтесь, святой отец. Не то угодите под шальную пулю.
Священник ткнул трясущимся пальцем в небо.
– Прикажите им стрелять по колокольне. Пусть они собьют этот идиотский паровозный колокол с дома божьего!
Незнакомец посмотрел на колокольню и ожидающих команды людей.
– Я думаю, господь простит нас, святой отец. Скажите ему, что к городу приближается дьявол и нам нужно предупредить его появление!
Священник с негодующим взглядом вернулся в церквушку, громко хлопнув дверью на прощание.
– Огонь!
Незнакомец сложил ладони у рта и прокричал команду как в Рупор. Он стоял спиной к укрытиям из сена и смотрел, как Мордекай и Сэм Шоу гонят фургон обратно в город. За ним ярдах в десяти громыхал по дороге второй фургон с привязанными соломенными чучелами. Издалека чучела выглядели как живые люди. Мордекай одел их в новые одежды, которые он стянул в «Эмпориуме», и надел новые шляпы на глиняные горшки, заменяющие им головы. Фургон поравнялся с церквушкой, но ничего не произошло.
– Стреляйте! Черт вас всех возьми, стреляйте!
С колокольни грянул одинокий выстрел, взметнув пыль в десяти футах позади фургона. Еще один выстрел с колокольни отколол щепку от деревянного борта.
– Вот так! Стреляйте! Стреляйте!
Из-за забора раздался дружный залп. Со своего места незнакомец видел Пита Мууди и Калвина Мортона, опустошающих свои патронташи из укрытия. Тадеуса Брайна нигде не было видно. Грянул еще один залп, и в воздух полетели щепки фургона, но чучела продолжали свой путь невредимыми.
Последний выстрел с колокольни. Пуля ударилась о дорогу, с визгом срикошетила в сторону, и в следующий момент фургон уже мчался дальше в узкий проход между перевернутой повозкой и соломенными баррикадами.
Незнакомец отошел за стог сена и подождал, пока чучела окажутся на смертельно близком расстоянии.
– Огонь!
Он не мог видеть действия, которое оказала на укрывшихся людей его команда, но он видел, как стреляли Эзра Малкин и Язон Хобарт. Оба зарылись в сено и выставили ружья в направлении фургона, стреляя вслепую. С другой стороны слышался ответный гром выстрелов, и незнакомец чувствовал, как отдельные пули свистят высоко над его головой, не причиняя никому вреда.
– Прекратить огонь!
Внезапная тишина была невыносимой. Он медленно поднялся на ноги. фургон стоял ровно посередине прохода, примерно в пятнадцати футах от каждого края. Ни на одном из чучел не было ни одного следа попадания.
– Это вы называете стрельбой?
Он повернулся и пошел прочь от баррикады. Все стрелки начали выходить из своих укрытий, а с колокольни свешивалось трое мужчин, с интересом следивших за происходящим.
– Можете не напрягать глаза! – крикнул им незнакомец. – Ни один из вас не попал. Вам надо было просто бросать в фургон ружья!
Стрелки, лежавшие за забором, стояли со смущенными лицами, глядя себе под ноги, в ожидании очередной выволочки.
– В чем дело, мистер Брайн? Испугались запачкать гарью свое ружье?
– Я… я забыл снять его с предохранителя.
Незнакомец в отчаянии всплеснул руками и повернулся к тем, кто находился за баррикадой. Они выглядели такими же смущенными и виноватыми.
– Вы, ребята, когда-нибудь слышали о том, что такое прицел? Черт побери, нельзя попасть в то, чего не видишь!
Мордекай приподнялся с сиденья переднего фургона, сияя от радости.
– Покажите им, мистер! Давайте, покажите!
Незнакомец мгновение стоял в нерешительности, затем слегка присел, и его рука неуловимым движением метнулась к бедру. Никто не успел заметить самого кольта. Все увидели только, как чучела начали разлетаться в стороны, рассыпаясь на глазах. Глиняные горшки упали на землю, и белые шляпы покатились по улице, как обручи.
Эхо выстрелов долго не умолкало среди домов. Когда оно наконец стихло, тишину нарушил яростный крик:
– Вы, сборище идиотов! Кто разрешил вам дырявить пулями мои фургоны?
Дэйв Дрэйк соскочил со своего жеребца и направился к переднему фургону. С искаженным от злобы лицом он погрозил кулаком Сэму Шоу.
– Что за чертовщина происходит в городе, Сэм? Я не припомню, чтобы я кому-нибудь одалживал эти повозки.
Шериф беспомощно развел руками.
– Он сказал, они нужны ему.
– Он сказал, не так ли?
Дрэйк посмотрел на растерзанные чучела, валяющиеся на дороге, на высокого мужчину с дымящимся кольтом, и его гнев слегка поутих.
– Мы платим шерифу за защиту нашей собственности, мистер.
– Так заплатите ему немножко больше, чтобы он мог купить себе приличный револьвер.
Дрэйк открыл рот, чтобы ответить незнакомцу на его дерзость, но передумал.
– На Совете ничего не говорилось об организации охраны города. Было решено, что этот человек… может оказать какую-то помощь, может задержаться на несколько дней в городе, но поддерживать порядок в городе – это ваша прямая обязанность, шериф!
Сэм Шоу подумал и поглядел на серебряную звезду, прикрепленную к его рубашке.
– Это была моя обязанность, Дэйв!
Он отстегнул звезду, подержал ее на ладони и затем протянул незнакомцу.
– Возьмите, мистер, и дай вам бог удачи!
Звезда сверкнула в воздухе, как серебряная монета, и незнакомец поймал ее. Он взял ее за один луч, прочел надпись на ней и затем бережно спрятал в карман рубашки.
ГЛАВА 7
Солнце стояло высоко, и предметы почти не отбрасывали теней, когда они продолжали спускаться в глубокий каньон. Стэси Бриджес оглянулся на каменную пустыню, простирающуюся за ними, и заметил какое-то смутное движение.
– Похоже, мы не одни, – сказал он.
Коул Карлин передал поводья брату и, прикрыв глаза рукой, долго вглядывался в сливающийся серый ландшафт. Затем он кивнул:
– Шесть человек. Немного для погони.
– Достаточно. Когда они будут здесь?
Коул сплюнул под ноги.
– Никогда. Они не найдут наших следов. Обогнут горы и направятся в Биг-Спрингз.
– Так я и думал. Давайте передохнем здесь, а затем отправимся в южном направлении. Мы свернем на дорогу, ведущую в Лаго, сразу за Карсон-Форкс, а заодно достанем свежих лошадей.
Коул почесал заросший щетиной подбородок.
– Когда ты рассчитываешь прибыть домой?
– Завтра к вечеру, если удача нам не изменит. – Он злорадно ухмыльнулся. – Но я бы не стал называть Лаго домом. Нет, сэр, я бы скорее назвал его огромным кладбищем – самым большим в округе. – Он зловеще рассмеялся и указал рукой на небо. – Посмотри, Коул. Видишь? Это стервятники. Клянусь богом, это мудрые птицы. Они знают, за кем надо следовать, чтобы получить хороший ужин. Да, сэр, они-то знают!
Его хохот эхом отразился от стен каньона, а над их головами стервятники продолжали описывать ленивые круги в красном, как медь, небе.
Мордекай Форчун сполз с высокого сиденья погонщика и спрыгнул на землю, тяжело приземлившись на четыре точки. Незнакомец нагнулся, чтобы помочь ему встать.
– Благодарю, шериф! – произнес карлик, отряхиваясь.
– К вашим услугам, Мордекай.
Незнакомец смотрел на следы, которые оставили пули горожан на стенках фургона. Все целились либо слишком низко, либо слишком высоко.
– Они неважные стрелки, да? – спросил Мордекай.
– Неважные – не то слово.
– У них душа к этому не лежит. Отсюда все и идет. Они надеются, что беда пройдет стороной. Но она не пройдет, такого не бывает. Беда никогда не уходит сама.
Незнакомец потер кончик носа ладонью.
– Это глубокая мысль. Пошли в салун, поговорим поподробнее на эту тему. Ты пьешь виски, Мордекай?
– И да, и нет. – Маленький человечек снял шляпу и провел рукой по густым кудрявым волосам. – Я люблю виски, но Джо никогда мне его не продает.
– Может, он думает, что ты краснокожий?
Мордекай расхохотался так, что чуть не упал. Незнакомец положил ему руку на плечо, и они отправились в «Серебряный доллар».
У стойки выстроились мужчины, молчаливо потягивая виски, каждый погружен в свои думы. Ближайший к двери столик был уставлен ружьями и револьверами. Гражданская милиция Лаго на сегодня свою работу закончила.
Незнакомец нашел свободное местечко у бара и поднял Мордекая, посадив его на стойку лицом в зал.
– Виски! – сказал он. – Для меня и для моего друга.
Джо Хэтч заколебался.
– Мордекай не пьет виски.
– Наливай! – отозвался тот.
Джо налил.
Рядом с незнакомцем стоял Калеб Боувен. Он оторвался от своей кружки пива и мрачно смотрел на него.
– Мы старались, мистер. Это все, что я могу сказать.
Незнакомец потрепал его по спине.
– Конечно, вы старались, и надо продолжать в том же духе.
Джо Хэтч, поджав губы, с неодобрением следил за незнакомцем. Карлик радостно ухватился за стакан и одним глотком осушил его.
Незнакомец снова стукнул ладонью по стойке.
– Бармен, наливай! Всем присутствующим.
Эзра Малкин с кислой миной посмотрел на него из дальнего конца бара.
– Что мы празднуем, мистер?
Незнакомец вынул из нагрудного кармана серебряную звезду и поднял ее к свету.
– Пользуясь тем, что мне разрешили иметь все, что я захочу, я желаю произвести некоторые изменения.
– Изменения? – спросил Калеб Боувен. – Какие изменения?
– Ну, для начала выбрать нового шерифа, а затем и мэра.
Гробовщик сглотнул слюну, но промолчал.
Незнакомец протянул руку и прикрепил звезду к груди карлика.
– Настоящим я назначаю Мордекая Форчуна шерифом города Лаго и… – он сделал паузу, чтобы снять с Калеба, его шелковую шляпу и надеть на голову карлика, – … его мэром. Примерь, Мордекай.
Калеб Боувен попытался возразить:
– Подождите, мистер…
Незнакомец посмотрел на него ледяным взглядом:
– Вам не нравится мой выбор, сэр?
Боувен посмотрел ему в глаза и ощутил прилив панического ужаса.
– Нет, конечно, нет. Делайте все, что вы считаете нужным для блага города.
– Именно так и надо смотреть на вещи, – сказал незнакомец. – Все, что я делаю, я делаю для города. Поэтому предлагаю выпить за Мордекая Форчуна, шерифа и мэра города Лаго!
Джо Хэтч разлил виски, и все выпили.
Мордекаем владело странное чувство. Ему было радостно и одновременно грустно. Он весело раскачивался на стойке бара, болтая ногами и вместе со всеми потягивая виски. Он был мэром города и его шерифом. Так сказал незнакомец, и все за это выпили. Эзра Малкин и Джек Хобсон, Калеб Боувен и Генри Белдинг, Язон Хобарт и Титус Андерсон – все они пили за его здоровье и желали ему долгих лет жизни. Но никто из них не улыбался. Их лица были угрюмы и насторожены. Мордекай налил себе еще виски и залпом выпил. Перед глазами все поплыло, а в желудке было горячо как в печке. Теперь он знал, почему Джо Хэтч не позволял ему пить ничего, кроме пива. Виски ударило ему в голову и обожгло желудок. Его мысли разлетелись в разные стороны.
Шериф города. Как Сэм Шоу и Джим Дункан. Он гнал прочь мысли о Джиме Дункане, но его глаза были прикованы к серебряной звезде на его груди. Он глядел на нее отсутствующим взором, и его глазам представлялась забытая картина. Эта звезда лежала на дороге, куда она упала после… после…
Холодный пот сбежал струйкой по его лбу. Он хотел вытереть его, но его руки как будто налились свинцом. Так же было и с Джимом Дунканом. Ему было тяжело двигать руками, поэтому он лежал так неподвижно. И люди смотрели на Джима Дункана, как они сейчас смотрели на него, Мордекая Форчуна. Эзра Малкин и Джек Хобсон. Калеб Боувен и Генри Белдинг. Язон Хобарт и Титус Андерсон. Пит Мууди и Тадеус Брайн… Все они глядели на улицу из-за своих укрытий или стоя в тени полуоткрытых дверей. Наблюдая и ничего не говоря.
Карлик зажмурил глаза и почувствовал, как под веками набухают горячие слезы. Ему захотелось поднять руку и сорвать звезду со своей груди. Она принадлежала Джиму Дункану. Он хотел снять звезду и отдать ему. Только Джим Дункан был давно уже мертв. Давно уже похоронен. На холме у самой черты города. Под простым деревянным крестом.
– Боже! Боже! Боже!
Он сжал маленькие кулачки и ударил себя ими в грудь, ободрав костяшки о серебряный значок. Они убили его – подъехали верхом из темноты с кнутами, свернутыми кольцами на седлах. Черные всадники на черных лошадях. Люди-тени, примчавшиеся бесшумным галопом, чтобы захватить Джима Дункана в кольцо посреди улицы, залитой лунным светом.
Боже! Боже! Боже!
А он бездействовал. Он лежал тихо, как бревно, под крыльцом лавки Хобсона и глядел, как свистят кнуты и льется кровь. Он лежал и молил бога дать ему револьвер и тело в шесть футов вышиной. Он ничего не сделал, чтобы спасти Джима, а только прятал голову и всхлипывал, когда раздавались глухие удары кнута в холодном ночном воздухе. Удары кнутов вырвали жизнь из тела Дункана и сорвали звезду с его окровавленной рубашки.
Мордекай Форчун открыл глаза и стряхнул слезы. Он посмотрел на лица Калеба Боувена, Генри Белдинга, Язона Хобарта, Титуса Андерсона, Пита Мууди, Тадеуса Брайна, Эзры Малкина, и его взгляд был ужасен.
– Ха-ха-ха-ха-ха! – Калеб Боувен задрал голову и заржал. – Да, сэр! Я разделяю ваш юмор, как и все здесь. Мордекай – шериф и мэр. Да, сэр, это хорошая шутка! – Он сделал паузу, чтобы проглотить свое виски. – Я благословляю малыша. От всего сердца. – Но он вышел из салуна, так и не сделав этого.
Один за другим люди потянулись за ним.
– Я хочу револьвер, – сказал Мордекай сипло. – Если… если я шериф, как вы это утверждаете, то, я должен иметь револьвер… большой револьвер… с костяной рукояткой…
Он потянулся к бутылке, но Джо Хэтч убрал ее от него.
– Достаточно, Мордекай!
Мордекай глянул на него, но возражать не стал. Незнакомец снял его со стола, и Мордекай снова не противился.
– Хорошо, Мордекай. Пошли за твоим револьвером с костяной ручкой.
Мордекай направился к двери слегка заплетающимся шагом. Его голова кружилась. Он хотел поскорее выбраться на улицу, чтобы не свалиться тут же в салуне.
Джо Хэтч с сердитым видом протирал стойку.
– Я не хочу, чтобы нашему маленькому другу причинили боль, мистер.
Незнакомец допил виски и поставил стакан на стойку.
– Кто хочет причинить ему боль?
– Не мне это говорить, но ему жить в этом городе, а вам нет. Некоторым может не понравиться, что он разгуливает по городу со звездой шерифа на груди.
– Они к этому привыкнут.
Бармен с сомнением покачал головой:
– Может, конечно, и так, а может, и нет. Этому городу всегда не везло с шерифами.
– Я слышал.
Незнакомец коротко кивнул и вышел из салуна. Джо Хэтч проводил его озабоченным взглядом.
Оружейный магазин Тадеуса Брайна располагался в небольшом деревянном строении рядом с «Эмпориумом». На прилавке под стеклом была разложена дюжина новеньких кольтов 45-го калибра, несколько «Смит-Вессонов» и пара двуствольных пистолетов, очевидно, производства «Стар». Мордекаю пришлось встать на цыпочки, чтобы заглянуть в витрину, и у него захватило дух при виде полированных сверкающих револьверов.
– Я хочу вот эти! – закричал он, тыкая пальцем в стекло. – Серебряные с костяными ручками!
Тадеус Брайн в это время вынимал новенькие карабины из Деревянного ящика и устанавливал их в пирамиду у стенки. Когда незнакомец и Мордекай вошли в лавку, он не обратил на них особого внимания. Он решил, что незнакомцу понадобилась коробка патронов, и не спешил его обслужить. Но слова карлика заставили его прекратить работу.
– Что он говорит?
Незнакомец постучал костяшками пальцев по витрине.
– Он сказал, что нашел то, что ему нужно. Вот эти никелевые «Фронтиры» с костяными ручками.
– Они нужны ему? – переспросил Брайн, не веря своим ушам. – Мордекаю?
– Он шериф.
Брайн выдавил из себя смешок.
– Но… я думаю, это просто шутка.
– Это было шуткой для мистера Боувена. Но Мордекай не шутит. – Его улыбка сделалась тоньше. – Я тоже не шучу.
Брайн нервно закашлялся.
– Конечно… я вижу. Вы говорите, он выбрал два револьвера?
– Два револьвера!
– Вон те, серебряные! – Мордекаю стало весело. – Серебряные с костяными ручками!
Брайн подошел к витрине, на его губах застыла любезная улыбка.
– Они немного великоваты для тебя, Мордекай.
– Ничего, он справится, – ответил незнакомец.
Тадеус Брайн открыл витрину, достал оба кольта и протянул их карлику. Тот принял их дрожащими руками и направил дулами на улицу. Его пальцы едва доставали до курков.
– Какие красивые! – прошептал он с восторгом. – Мне нужно еще пояс с кобурами и много-много патронов.
– Что-нибудь еще… шериф? – съязвил Брайн.
Незнакомец угрожающе посмотрел на него.
– И еще. Шериф недоволен результатами сегодняшней стрельбы. Он считает, что они могли бы быть лучше, если бы все располагали более подходящим оружием – вроде тех новеньких карабинов. Раздайте их горожанам.
Лицо оружейника приобрело пепельный оттенок.
– Раз… раздать?
– Совершенно верно. По ружью и коробке патронов каждому взрослому мужчине Лаго.
– Но… это новая партия. Кто мне заплатит?
Незнакомец прищелкнул языком.
– Зачем? Вы получите благодарность всего города. Это вполне окупит все ваши расходы. Как ты думаешь, Мордекай?
– Даже с лихвой, – ответил карлик, вскидывая револьверы в направлении новой мишени.
Тадеус Брайн знал, что он проиграл. Он достал две новенькие кобуры и пояс, набитый патронами, и молча протянул все это карлику.
Незнакомец приподнял шляпу.
– Премного благодарен. Было очень приятно иметь с вами дело.
– Конечно, – с трудом выдавил из себя Брайн. – С превеликим удовольствием.
Незнакомец вывел Мордекая на улицу.
– Как дела, шериф? – послышался голос Джонни Вэйда. Он вел в поводу двух коней, чтобы подковать их у Пита Мууди.
– Как дела, Джонни? – весело отозвался Мордекай.
Пит Мууди раздувал меха.
– Ты выглядишь как профессионал, Мордекай, – заметил он одобрительно.
Мордекай горделиво выпятил грудь.
– Это оружие придает мне такой вид. Клянусь, лучших револьверов не сыскать на всей территории.
– Красивое оружие, – согласился кузнец.
Незнакомец как бы невзначай прислонился к дверному косяку.
– В оружейной лавке появились новые карабины. Их бесплатно раздают всем желающим. Возьмите себе один. Может, это поможет вам исправить прицел.
Мууди нахмурился и посмотрел на свои руки.
– Я вышел из игры, мистер. Мои руки не приспособлены для орудий убийства.
– С молотом проще?
– Да, сэр, – с гордостью ответил кузнец. – Я могу подковать даже овода.
– А как насчет плотницкой работы? Умеете строить из дерева?
Мууди взглянул на юного Вэйда.
– Немного. Мы с Джонни занимаемся иногда починкой разной рухляди.
– Как вы думаете, можете вы сделать мне несколько столов, больших, за которыми уселось бы сразу восемь-десять человек?
– Как на церковном празднике? – спросил Джонни Вэйд.
– Вроде того, – ответил незнакомец.
Мууди подал воздух в горн.
– Я думаю, мы сможем сделать столы, если у нас будет достаточно досок. Дерево нелегко достать.
Незнакомец посмотрел на большой фургон для перевозки руды, все еще лежащий на боку посредине улицы.
– Здесь достаточно досок для начала. Я думаю, из этого старого фургона выйдет отличный стол.
Мууди потер грязной ладонью подбородок.
– Это не просто старый фургон. Это один из фургонов, принадлежащих компании Дрэйка-Аллена. Я недавно обивал железом его колеса. Дэйв вряд ли обрадуется, если мы его раскурочим.
– Я беру Дэйва Дрэйка на себя, – сказал незнакомец. – А вы пока приступайте. – Он посмотрел вокруг себя. – Больше нет фургонов под рукой?
Пит Мууди ткнул рукой в направлении заднего двора кузницы.
– Еще четыре штуки стоят там. Я исправлял им оси.
– Их тоже разбейте на доски. Этого должно хватить.
– Хорошо, мистер, – отозвался Пит Мууди. – Мы сделаем, как вы скажете, но предупреждаю вас заранее: Дэйв вывернется наизнанку от злости.
Мордекай Форчун следовал за незнакомцем как тень. В высокой шелковой шляпе и с револьверами на боку он чувствовал себя на седьмом небе. Шериф и мэр города Лаго. Важная персона – даже если ему пока нечем заняться. Действия незнакомца вызывали в нем жгучее любопытство, но он не решался спросить, зачем все это. Ему очень хотелось находиться рядом с ним, и Мордекай не хотел рисковать вызвать его раздражение, задавая неуместные вопросы. И все же он чувствовал себя при деле. Он знал этот город и его людей, знал их привычки и характеры. Поэтому, когда он заметил Дэйва Дрэйка, вихрем вылетевшего из своей конторы, он мигом почувствовал, что в воздухе собирается гроза. Он заторопился вслед за незнакомцем и тронул его за пояс.
– Сзади вас, мистер, бешеный Дэйв Дрэйк.
Незнакомец как раз собирался войти в бакалейную лавку Хобсона. Он оглянулся через плечо и увидел Дэйва Дрэйка и его людей, быстро идущих в направлении кузницы, где Мууди и Джонни Вэйд разбивали фургон молотком.
– Похоже, он чем-то расстроен, – растягивая слова, произнес незнакомец.
Мордекай погладил костяные рукоятки своих револьверов.
– Да, выглядит он невесело, это уж точно!
– Что вы, черт вас возьми, делаете?
Мууди и Джонни Вэйд прекратили отбивать очередную доску от борта фургона. Дэйв кинулся к ним, потрясая кулаком в воздухе.
– В вашем распоряжении ровно пятнадцать минут, чтобы вернуть этот фургон…
– Вы ошибаетесь, мистер, – подал голос незнакомец. – В вашем распоряжении ровно одна минута, чтобы поставить своих людей за сколачивание столов.
Дэйв Дрэйк застыл с отвисшей челюстью, глядя на приближающихся незнакомца и Мордекая Форчуна.
– Столов? – выдохнул Дрэйк. – Что за чушь вы несете?
– Я говорю о столах, мистер. Длинных, удобных столах. Вашим людям это вполне по силам, и похоже, они в данный момент ничем важным не заняты. Ну что, вы сами их попросите, или это сделать мне?
Дрэйк тихо выругался и откинул полу куртки, обнажая рукоятку кольта.
– Это ни к чему, мистер Дрэйк, – выступил вперед Мордекай. Он вытащил оба своих здоровенных кольта и неумело направил в сторону Дрэйка.
Дрэйк побагровел от ярости. Он не боялся карлика, его пальцы не доставали до курков, но над ним – Дэйвом Дрэйком – насмехались… Он бросил взгляд в сторону незнакомца. Тот стоял спокойно, не делая никаких попыток вытащить револьвер, но Дрэйк знал, с какой молниеносностью он владеет оружием и как точно он умеет стрелять.
– Вы будете стрелять или нет? – вежливо осведомился незнакомец.
Дрэйк проглотил остатки своего гнева и резко повернулся к своим людям.
– Сколачивайте столы! – рявкнул он. – Я поговорю с вами позже!
Мордекай залился серебристым смехом. Он вложил револьверы в кобуры и с удовлетворением похлопал по их рукояткам.
– Мы ему показали, правда, мистер?
– Нет, Мордекай, это вы показали ему. Вы – шериф, и вы поставили его на место.
Незнакомец продолжал свой путь вверх по улице, и Мордекай засеменил вслед за ним. Он походил на счастливую собаку, ластящуюся к ногам хозяина.
– Кто в Лаго лучше всех готовит, Мордекай?
– М-м, миссис Белдинг прекрасный повар… миссис Андерсон. Все зависит от того, какое именно кушанье вам нужно.
– Пироги.
Мордекай облизал верхнюю губу.
– Миссис Рода Хобарт. Да, сэр, миссис Рода Хобарт печет лучшие пироги в округе.
С десяток женщин толпилось у прилавка «Эмпориума», сплетничая, подобно воробьям на заборе. С появлением незнакомца шушуканье стихло.
Он тронул поля шляпы:
– Добрый вечер, леди!
– Добрый вечер, – холодно отозвалась миссис Басс. Она как раз рассказывала остальным женщинам о церковном колоколе и как ей тяжело с содержанием тех, кого незнакомец выкинул из отеля. Она повернулась к незнакомцу спиной и с гордым видом покинула лавку. Если она рассчитывала, что остальные последуют ее примеру, то ее ждало горькое разочарование. Женщины остались, взирая на незнакомца с восхищением.
Язон Хобарт стоял рядом со своей женой за прилавком. Это был практичный и пронырливый человек. Один из первых бизнесменов, обосновавшихся в Лаго, он существовал на приличные доходы, которые ему приносила его лавка, где можно было купить все, начиная с топора и кончая шпильками. Утренняя речь незнакомца произвела на него неизгладимое впечатление, особенно та ее часть, которая касалась их желания сохранить свои дома в неприкосновенности.
– Чем могу быть полезен, мистер? – произнес он, широко улыбаясь.
Незнакомец изучающим взглядом прошелся по заставленным товарами полкам, рулонам материи, банкам с красками и наборам Различных инструментов.
– Мне нужно несколько вещей, – ответил он. – Но сперва я хочу задать вашей жене один вопрос.
В толпе женщин прошел шумок и настала выжидательная тишина.
– Мне? – Рода Хобарт выглядела удивленной.
– Да, мэм. Я слышал, вы хорошо печете пироги.
Она уставилась на него с широко раскрытым ртом.
– Да, в общем-то, неплохо.
– Ты чересчур скромничаешь, моя дорогая, – быстро вставил муж. – Что вы, она печет самые вкусные пироги в округе.
– С чем?
– С яблоками, – ответила Рода Хобарт. – Яблочный пирог мой фирменный, и я буду счастлива испечь его для вас.
– Это очень любезно с вашей стороны, мэм, но мне нужен не один пирог, а пятьдесят.
– Пятьдесят? – эхом вырвалось из дюжины глоток. Все женщины были изумлены не меньше самой миссис Хобарт.
– По числу взрослых жителей Лаго.
Миссис Хобарт в волнении прижала руку к горлу.
– Но… для этого потребуются все консервированные яблоки, которые есть в лавке, вся мука и дрожжи. И потом, я не уверена, смогу ли я испечь так много. Я уже не такая молодая, как в былые годы.
Незнакомец жестом указал на других женщин.
– Я уверен, что эти добрые леди будут рады помочь вам.
– Ну конечно, мы поможем, – отозвалась миссис Калеб Боувен. – Когда они вам нужны?
– Завтра в полдень.
– У нас будет праздник?
– Можете назвать это праздником, мэм. Что-то вроде приветственной встречи.
Женщины смотрели на него во все глаза.
– Мне нужно еще несколько вещей, – сказал незнакомец, обращаясь к не менее изумленному хозяину лавки. – Дюжину простынь, сшитых вместе.
– Сшитых вместе? – Голос Язона Хобарта дрогнул.
– Да, сэр, сшитых по краям.
Он посмотрел на женщин и слегка поклонился:
– Я снова буду вынужден прибегнуть к вашей любезной помощи, дорогие леди. Кто-нибудь из вас умеет обращаться с иголкой и ниткой?
– У нас есть кружок шитья, – слабым голосом отозвался Хобарт. – Я… я думаю, они смогут вам помочь, но…
– И краска, – прервал его незнакомец. – Мне потребуется вся красная краска, которая у вас есть.
– Краска? – переспросил его Хобарт сдавленным голосом. – Красная краска?
– И не забудьте кисти. Мне их понадобится не менее дюжины.
– Зачем?
Незнакомец загадочно улыбнулся.
– Чтобы рисовать.
Он облокотился на перила веранды перед кузницей, наблюдая, как сколачивают столы. Один из них был уже готов и стоял посредине улицы, а два других находились в стадии завершения, когда в дверях «Эмпориума» появился Язон Хобарт, катя перед собой тележку для доставки товаров, битком набитую банками с краской. Он подкатил ее к незнакомцу и отпустил с поспешностью.
– Здесь вся краска, которая у меня есть, мистер. Но я не вижу, зачем она вам нужна. Для покрытия столов с лихвой бы хватило одной банки.
– Мы не будем красить столы, мы будем красить город.
Язон Хобарт обладал чувством юмора, как и любой другой. Он попытался разглядеть искорки смеха в глазах незнакомца, но увидел только бездонную темноту.
Краска была красной, как кровь. Четверо погонщиков стояли, наблюдая за происходящим. Их лица были встревожены и озадачены.
– Что мы должны делать? – спросил один из них.
Незнакомец протянул ему банку с краской и широкую кисть.
– Начинайте с конца улицы и до самого начала. Красьте все, что не движется и не дышит.
Погонщик неохотно принял банку из его рук.
– А церковь? Ее тоже красить?
– Я сказал – все!
– Хорошо, сэр, мы сделаем, как вы просите, но, когда мы закончим, город будет выглядеть как центральная улица ада.
– Да, – ответил незнакомец. – Я думаю, так оно и будет.
Три женщины принесли простыни.
– Это, конечно, кропотливая работа, но мы сделали, как вы просили: дюжина простыней, сшитых вместе, – сказала одна из них.
– Положите на землю, и большое вам спасибо!
Женщины были удивлены той активностью, которая царила вокруг них. Они положили простыни на землю и отошли назад в ожидании, что будет дальше.
– Мордекай!
Карлик прибежал со всех ног. Он наблюдал за сколачиванием столов, прохаживаясь вдоль по улице, выпятив грудь и положив руки на рукоятки револьверов. Погонщики втихомолку крыли его матом, забивая гвозди в столы или крася дома, но так, чтобы он этого не слышал. Они не знали, зачем вся эта возня, но одно они знали твердо – городом управлял незнакомец, а Мордекай Форчун находился под его крылом.
Мордекай прибежал, задыхаясь от быстрого бега.
– Я здесь, мистер. Чем могу быть полезен?
Незнакомец указал на простыни.
– Я хочу, чтобы их развернули во всю длину, Мордекай, и чтобы на них кое-что написали. Затем, когда они закончат красить, я дам тебе пару человек, чтобы вы повесили это поперек улицы – вот здесь, – одним концом прикрепите к крыше кафе, а другим к крыше продовольственной лавки. Понятно?
– В общем… да, – неуверенно ответил карлик.
Голос незнакомца был будничным.
– Это довольно просто, Мордекай: я хочу, чтобы поперек улицы висел плакат. Длинный белый плакат. Каждый, подъезжающий к городу, будет видеть его издалека.
– Да, пожалуй.
– И знаешь, что я попрошу тебя написать на нем, Морд екай?
– Нет, сэр. Не могу догадаться.
Незнакомец начертил в воздухе буквы.
– Я хочу: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ ДОМОЙ, РЕБЯТА!»– буквами в три фута высотой.
Люди работали до вечера, покрывая свежей краской сырое дерево домов, ставней, дверей, перил и столбов. Между ярко-красными строениями висел белый кусок материи. Буквы на нем высыхали под жаркими лучами заходящего солнца.
Незнакомец проскакал под белой вывеской, одной рукой держа поводья, а в другой руке короткую доску. Проезжая мимо работающих, он помахал им рукой и что-то прокричал. Ветер отнес его слова в сторону, но все успели заметить, что на доске было что-то написано красной краской.
Незнакомец скакал по дороге, ведущей в форт Баувер и Еллоу-Спрингз. На самой вершине холма стоял вкопанный в песок указатель в форме стрелы, на котором с трудом можно было разобрать четыре буквы: «ЛАГО».
Незнакомец остановил лошадь, свесился и вырвал указатель из песка. На его место он воткнул колышек с прибитой к нему деревянной доской и прочно вогнал его в землю рукояткой своего револьвера. Дощечка была сделана из свежей желтоватой древесины, и на ней красной краской было написано одно-единственное слово:
«АД».
ГЛАВА 8
Дэйв Дрэйк сидел за своим столом в крохотной конторке «Компании Дрэйк-Аллен». Он сидел, вытянувшись на самом краешке стула, и смотрел через запыленное окно на улицу.
– Этот парень рехнулся. Он явно сумасшедший. Перекрасить город! Я говорю тебе – он псих, и мы тоже ненормальные, что позволяем ему творить что вздумается.
Морган Аллен оторвал голову от конторской книги. Он сидел в дальнем конце комнаты, спиной к раскрытому сейфу.
– У него какой-то план, более чем вероятно.
– План! – с отвращением произнес Дрэйк.
Аллен поправил очки в железной оправе и сделал очередную запись в книге.
– Он похож на человека, который знает, чего хочет, хотя его действия могут показаться и странными.
Дрэйк с раздражением хлопнул ладонью по столу.
– Четыре хороших фургона раздето до колес! Это чертовски странно, на мой взгляд. Как ты это проведешь по книгам, Морган?
Аллен пропустил мимо ушей его сарказм.
– Деловые расходы. Часть цены, которую мы должны заплатить за похороны Стэси.
Дрэйк откинулся на стул, с горечью глядя на оживление на улице. Он ненавидел незнакомца более, чем кого бы то ни было, – а он за свою жизнь ненавидел многих. Бесцеремонность этого человека была невыносимой, а мысль о том, что он спит с Кэлли Траверз, заставляла кровь бешено стучать в висках. Гнев застилал его глаза, и он чуть не пропустил маленького человека, выбежавшего из конторы по апробированию металлов.
– Зэф Тобин! – Он выпрямился.
Аллен снял очки и зажал их в ладони.
– Зэф? Ты уверен?
– Уверен. Он бежит так, как будто за ним гонятся черти.
На лестнице послышалось топанье тяжелых ботинок, дверь в контору распахнулась, и на пороге вырос белобородый гном с лицом цвета горелой кожи. Дрэйк отодвинул стул и встал.
Зэф Тобин ткнул в него корявым пальцем.
– Не вставай, Дэйв. Тебе, змея, положено ползать!
Улыбка застыла на лице Дрэйка.
– Что с тобой, Зэф? Мы рады, что ты вернулся. Что-нибудь обнаружили в экспедиции?
Маленький человечек топнул ногой так, что поднял облачко пыли.
– Вы чертовски правы, я кое-что обнаружил! Но не в горах. Нет, сэр… Я обнаружил это на другой стороне улицы в конторе по апробированию. Видит бог, в шахтах всегда водились крысы, но вы самые крупные из них!
Дрэйк вскочил на ноги, хватаясь рукой за рукоятку кольта.
– Как ты смеешь распускать язык здесь? Кем ты себя возомнил? За кого ты себя принимаешь?
– За банкрота, ты, сучий потрох!
Он сделал угрожающий шаг в сторону Дрэйка, который в ответ на это наполовину вытащил свой револьвер. Морган Аллен выскочил из-за стола с быстротой, необычной для такого толстяка.
– Успокойтесь, не надо ссор! – Он встал между двумя мужчинами и положил руку на плечо Зэфу Тобину. – Успокойся, Зэф. В чем дело?
Старик, казалось, был готов плюнуть ему в лицо.
– В чем дело? – передразнил он. – Я скажу вам, в чем дело. Вы, мерзавцы, продали мою заявку на Красном Холме… и ту, что на Стоун-Фэйс, и две заявки у южной стены каньона. Я доверился вам, змеям, а вы подделали даты на бумагах. Таким же образом вы обманули Тома Фолея, и клянусь богом, вам не миновать тюрьмы.
Улыбка Аллена была слаще сиропа.
– Зэф, никто не крал у тебя заявок, так что давай оставим этот разговор о тюрьме. Это не по-деловому, Зэф. Не по-деловому.
Тобин сбросил руку Аллена со своего плеча.
– Это вы расскажете инспектору по правам заявок, когда он прибудет сюда. Вы объясните ему, что это не по-деловому – сажать вас в Верденскую тюрьму.
Аллен нахмурился. Его круглое лицо внезапно заблестело от пота.
– Какой инспектор по правам заявок?
– Который прислан из форта Тачер… Который проверяет правильность оформления заявок во всем округе. Я слышал, он уже отправил в тюрьму добрый десяток людей – на следующей неделе он прибавит к ним еще двоих!
Он резко повернулся и вылетел из комнаты, хлопнув дверью.
– Для своего роста он производит слишком много шума, правда? – В смешке Аллена явно чувствовалась озабоченность.
Смех Дрэйка был полон горечи:
– Похоже, что Стэси не главная наша забота, Морган.
Аллен провел трясущейся рукой по лицу.
– Заткнись, дай мне подумать.
Дрэйк указал рукой на улицу:
– Вот плоды твоих раздумий, Морган. Выкрашенный в красный цвет город и сумасшедший убийца. Наш спаситель! Это действительно звучит смешно. Ты думаешь, он спасет нас от инспектора по правам заявок так же, как и от Бриджеса?
– Я сказал – заткнись!
Аллен мерил шагами комнату, мечась между столами, как загнанный зверь. Наконец он остановился с просветлевшим лицом.
– Действительно забавно получается, если хорошенько поразмыслить.
– О чем? – Дрэйк все еще сжимал рукоятку револьвера, и его голос был полон холодной решимости.
– О Стэси и о братьях Карлин. Они поклялись, что сожгут город, так почему бы им не начать с конторы по заявкам? Все эти бумаженции вспыхнут как порох.
Искра радости блеснула в глазах Дрэйка.
– Вот теперь ты говоришь дело. Уверяю тебя, что смогу договориться с Бриджесом. Этот зверь за деньги спалит собственную мать.
– А как мы поступим с незнакомцем? – ласково осведомился Аллен.
– Я сам о нем позабочусь – с благословения всего города. Он зашел немножко далеко, и всем будет плевать, если однажды его обнаружат мертвым.
Джонни Вэйд дернул веревку, свисавшую с колокольни, и по городу разнеслись отрывистые звуки паровозного колокола. Звук был хорошо слышен, преподобный Басс должен был это признать, но каждый удар колокола отзывался в нем болью. Теперь у него был церковный колокол, и вряд ли кто-нибудь согласится еще на дополнительные пожертвования для покупки нового.
Люди медленно стекались к церкви, глазея с раскрытыми ртами на кровавую окраску Лаго. Церковная башня бесстыдно алела на фоне бледного неба.
– Добрый вечер, святой отец, – отрывисто приветствовал священника Эзра Малкин, когда он и его жена подошли к дверям церкви. – Намечается интересный Совет города.
– Да, – пробормотал Басс, – действительно интересный.
На созыве Совета города настоял Дэйв Дрэйк. Он имел на это право, как член Совета. Священник чувствовал в груди какую-то неприятную тяжесть. Он видел, что людьми владеет горькая досада. Атмосфера была накалена до предела, и священник боялся развязки. Бывали моменты, когда гнев заглушал голос рассудка. Гневные голоса протеста уже звучали в церкви, становясь все громче. Наконец, когда улица опустела, священник согнул тощую спину и шагнул в этот гомон.
– Тишина в зале!
Священник стукнул по аналою кулаком и посмотрел на бурлящую толпу.
– Пожалуйста, – прокричал он, – успокойтесь и давайте начнем собрание!
Его крик потонул в недовольном гуле голосов. Затем крики поутихли.
– Так лучше. Итак, как вы знаете, Дэйв Дрэйк попросил собрать это собрание с целью рассмотрения его жалобы. Согласно демократической конституции города эта жалоба должна быть рассмотрена, обсуждена и по ней должно быть принято решение. Теперь давайте помолчим и послушаем мистера Дэйва Дрэйка.
Послышались бурные аплодисменты, и Дрэйк вскочил на ноги, всем своим видом изображая оскорбленную невинность.
– Я буду предельно краток! – выкрикнул он. – Мне не нравится то, что происходит в городе!
От криков одобрения можно было оглохнуть, и преподобный Басс, чтобы восстановить порядок, был вынужден шарахнуть книгой псалмов по аналою.
– В город приезжает чужой человек, – продолжал Дрэйк, – и в двадцать четыре часа ставит все вверх тормашками. Он убивает трех юношей, захватывает отель и в довершение всего выкрашивает город в цвет крови, которой залиты его руки. Сам дьявол, приди он в Лаго, не натворил бы больших дел.
Калеб Боувен вскочил с места прежде, чем аудитория принялась аплодировать Дрэйку.
– Я хочу уточнить кое-что, Дэйв. Я хочу сказать, что было бы гораздо хуже, если бы пролилась наша кровь. Несомненно, он застрелил трех юношей, только я не стал бы называть их этим именем. Я бы назвал их – три молодые гадюки! Ну, а насчет того, что вышиб всех из отеля и перекрасил город, это ведь еще не преступление!
Генри поднялся со своего места в первом ряду:
– Он живет в грехе – прямо в моем отеле – это преступление, сэр. В глазах всевышнего – это преступление.
– Давайте не будем вмешивать сюда господа бога! – прокричал Титус Андерсон. – С-пать с Кэлли Траверз это не грех, а природный фе-номен!
Смех разрядил атмосферу в зале, и священник снова призвал аудиторию к порядку.
– Продолжим наше заседание. Брат Белдинг, мы собрались сегодня не для того, чтобы обсуждать нравственность вашего постояльца или Кэлли Траверз. Брат Дрэйк считает, что мы не нуждаемся в присутствии этого человека в городе, и предлагает отослать его туда, откуда он пришел. Давайте голосовать!
– Пускай собирает свои манатки! – кричал Язон Хобарт высоким тонким голосом. – Скатертью дорожка, после того, как он разберется со Стэси!
Дэйв Дрэйк медленно опустился на место. «Идиоты, – думал он с горечью. – Они так напуганы, что шарахаются от собственной тени и совсем лишились здравого рассудка. Их можно окунуть лицом в лошадиное дерьмо, и они будут продолжать улыбаться, пока опасность не минует».
Он мрачно выслушал итоги голосования: большинство высказалось за то, чтобы незнакомец остался в городе. Что ж, пусть будет так. Он не нуждался в их одобрении. Конечно, это несколько упростило бы дело, но изменить ничего они не в силах.
– На этом собрание считаю закрытым, – ласково вещал пастор. – Прежде чем вы разойдетесь, хочу напомнить, что завтра утром в десять часов состоится очередное собрание прихожан, прошу не забывать. Спасибо и… спокойной ночи.
Толпа повалила из церкви на темную улицу. Никто не остановился поболтать. Все торопились домой мимо угрожающе раскрашенных строений.
Дэйв Дрэйк закурил сигару в ожидании, когда покажется Генри Белдинг.
– Я пройдусь с вами, Генри. Мне кажется, что мы единственные, кто сохранил трезвую голову в этом городе.
– Я не могу терпеть неприкрытый грех под моей крышей, – пробормотал Белдинг.
– И совершенно правильно. – Дрэйк шел не спеша, наслаждаясь вкусом сигары.-Это подает дурной пример, Генри. У вас молодая, набожная жена. Такие сцены не для нее. Совсем не для нее. А что, если и ей взбредет в голову нечто подобное?
– Она… она хорошая женщина, – выдавил Белдинг. – Богобоязненная и порядочная.
– Без всякого сомнения, – быстро добавил Дрэйк. – И все же вы знаете, как ведут себя женщины, когда рядом с ними молодой привлекательный мужчина. Не мне вам об этом говорить, Генри. Вы знаете, какие ходили слухи, когда здесь был еще Дункан?
Генри Белдинг внезапно остановился, его лицо приняло цвет окружающих строений.
– Это просто пустые сплетни! Сара готовила ему ужин, и только. Ведь он был холостяк.
– Ну конечно, Генри, – горячо поддержал его Дрэйк. – Я это отлично знаю… но, насколько я слышал, она готовит ужин и новому постояльцу.
Белдинг попытался возразить, но слова застряли у него в горле.
Дрэйк затянулся сигарой и выпустил тонкую струйку дыма из уголка рта.
– Генри, – произнес он как бы невзначай, – позабудь сегодня запереть двери на ночь.
У Белдинга перехватило дух. Он уставился себе под ноги, не в силах заставить себя посмотреть в глаза Дрэйку.
– Ничего… плохого не случится? – Его голос упал до шепота, и Дрэйку пришлось наклониться, чтобы расслышать его слова.
– Конечно нет, Генри. Занимайся своим обычным делом и не думай об этом.
– Да, – произнес тот, судорожно сглотнув. – Так будет лучше. Доброй ночи, брат Дрэйк.
Дрэйк широко улыбнулся.
– И тебе доброй ночи, брат Белдинг.
Когда Дрэйк вернулся, в конторе горел свет. За столом сидел Морган Аллен, записывая очередную проводку в бухгалтерскую книгу. При виде его Дрэйк нахмурился.
– Ты разговаривал с ней?
Аллен аккуратно дописал строчку и только затем ответил:
– Конечно. Я вошел с черного хода. Никто меня не видел.
– Что она сказала?
– Похоже, она согласна помочь нам.
– За сколько?
Аллен глубоко вздохнул и впервые за время разговора оторвал глаза от книги.
– Кэлли оказывает некоторые виды услуг за деньги, Дэйв, но это она сделает из страха. Этим она похожа на всех обитателей этого городишки.
– Из страха? – Дрэйк был удивлен. – Чего Кэлли бояться?
Аллен поправил очки и вернулся к бухгалтерской книге.
– Виселицы.
Кэлли Траверз неподвижно сидела перед трюмо, уставившись невидящим взглядом в свое отражение. В темноте комнаты ее лицо казалось светлым бестелесным пятном на фоне бледной луны.
– Сволочь! – прошептала она яростно.
Он вошел, когда она начала одеваться. Стоило ей на минутку остаться в комнате одной, как тут появился он – улыбающийся – и сообщил, что от нее требуется.
И у нее не было выбора. Не было. Дрожащими пальцами она коснулась своего лица.
«ПОСЛЕ ТОГО, КАК ТЕБЯ СНИМУТ С ВЕРЕВКИ, ОНИ БРОСЯТ ТЕБЯ В ЯМУ И ЗАБРОСАЮТ ЗЕМЛЕЙ ТВОЕ ЛИЦО!»
– О, мерзавец!
Это случилось так давно. Нет, она не забыла и никогда этого не забудет, но считала, что об этом забыли все остальные. Никто в городе больше не думал о Джиме Дункане. Они похоронили его на холме тем холодным утром и стерли память о нем из своих сердец. И теперь этот подлец Аллен снова все раскопал и швырнул ей в лицо.
«ТАК ЖЕ ВИНОВНА, КАК И ОНИ… ПЕРЕД ЛИЦОМ ПРАВОСУДИЯ… ТАК ЖЕ ВИНОВНА… ПОВЕСЯТ ТЕБЯ РЯДОМ С ОСТАЛЬНЫМИ…»
Кэлли закрыла лицо руками, дрожа от страха. Она вспомнила ту ужасную ночь, когда ее разбудил стук копыт перед домом. Дверь распахнулась, чуть не слетев с петель, и в комнату вошел Стэси, с бешеными глазами и мокрый от пота.
– Зарой это… быстро… зарой подальше!
Он швырнул это к ее ногам, когда она выбралась из кровати. Она подняла ЭТО с пола – длинные кожаные плети, с них стекала свежая кровь. В темноте она закопала их под большим деревом, а когда вернулась, Стэси ждал ее уже под одеялом, обнаженный.
– Я провел здесь всю ночь… Слышишь? Всю ночь!
Темнота становилась невыносимой, и она пошарила рукой в поисках спичек, чтобы зажечь лампу. Через открытое окно она видела часть улицы. Там стоял незнакомец.
– Куда собралась? – спросил Генри Белдинг. Его голос звучал отрывисто и был полон подозрений.
Сара Белдинг задержалась у двери и с любопытством посмотрела на мужа.
– Просто на крыльцо. Подышать свежим воздухом.
– Хорошо, – пробормотал он, возвращаясь к раскрытой Библии, лежащей у него на коленях. – Только ненадолго. Я… хочу лечь сегодня пораньше.
– Хорошо, Генри, – ответила женщина.
Странно, подумала она. Белдинг вернулся с городского собрания напуганный, как кролик. Она приготовила ему ужин, но он едва притронулся к нему. Немножко поковырялся и потянулся к Библии. Пища для души, как он ее называл. Она вздохнула и вышла на крыльцо.
Сара не заметила незнакомца, стоящего на верхней ступеньке крыльца, пока ее рука не натолкнулась на него в темноте, и она отпрянула с испуганным криком.
– Извините, – произнес он мягко. – Я напугал вас.
Она попыталась улыбнуться.
– Я просто не заметила вас… и все.
Он нежно дотронулся до ее плеча.
– Люди больше всего пугаются собственных фантазий, чем того, что они видят или не видят.
Она высвободилась из-под его руки.
– Мне нечего бояться.
– Да, – сказал он, – возможно, вы единственный человек в этом городе, которому нечего бояться.
– Глупости! Я знаю этих людей лучше, чем вы. Они хорошие, добрые, порядочные, и им нечего было бояться – пока не появились вы.
Незнакомец мягко улыбнулся.
– Вы говорите не то, что думаете, Сара. Вы знаете, чего боятся эти люди, – лучше, чем кто-либо. Вы просто предпочитаете молчать.
Она повернулась к двери, но он загородил ей дорогу.
– Никто не хочет об этом говорить, Сара. Они все делают вид, что ничего не произошло.
– Я не знаю, о чем вы говорите. – Ее голос упал до шепота.
Он указал на улицу.
– Вот здесь… посредине дороги. Как вы думаете, Сара, сколько людей видели, как это произошло?
– Пожалуйста, – прошептала она, – отпустите меня.
– Двое? Десяток? Сколько человек видели, как убивали шерифа? Сколько человек рассказали об этом? Сколько, Сара?
– Пожалуйста…
Он сделал шаг в сторону, освобождая ей путь.
– Ни один, Сара! Никто не проронил ни слова. Вот чего боятся люди. Дух Джима Дункана в городе, и он не уйдет отсюда.
Она бросилась мимо него в отель, закрывая рукой рот, чтобы сдержать рыдания. Он проводил ее с каменным лицом.
Кэлли Траверз приподнялась на локте и посмотрела на мужчину, спящего рядом с ней. Он лежал на спине, мирно дыша во сне. Женщина почувствовала минутную жалость к нему, сожаление по поводу того, что она должна сделать. Но ведь это был просто мужчина. Многие были до него, и многие будут после. Кэлли отвернулась и выскользнула из постели, двигаясь по комнате с бесшумной грацией кошки. На минуту она задержалась у изголовья кровати, бросив быстрый взгляд на мужчину, но он даже не шевельнулся. Она подумала, не взять ли его оружие, но потом передумала. Кобура висела на медной спинке кровати, и тяжелый кольт мог удариться об нее и разбудить спящего. И потом, Аллен не говорил ничего на этот счет. Ей нужно было просто открыть дверь и убраться из отеля.
Она быстро оделась и на цыпочках направилась к тяжелому стулу, подпиравшему дверную ручку. С большим трудом женщина освободила дверь и выскользнула в коридор. Дверь она оставила открытой.
Дэйв Дрэйк с четырьмя своими погонщиками ждал в конце коридора. Это были молодые ребята, здоровые как мулы, которыми они правили. Они вели суровую жизнь среди пыли и пустыни, раскаленного солнца и скверной воды и друзьями считали только себе подобных. Они возьмут плату Моргана Аллена, но за Дрэйка они пойдут в огонь и в воду. Для Дрэйка они перекрасят весь город в красный цвет. Они даже убьют человека, если этого хочет Дрэйк.
Они стояли рядом с ним в темноте, сжимая в руках короткие дубинки, залитые свинцом, которые всегда брали с собой в путь, чтобы избавить от мучений животное, сломавшее себе ногу или попавшее в зыбучий песок. Удар дубинки так же смертелен, как и удар пули, но дубинка дешевле. Перевозка руды не очень прибыльное занятие.
Кэлли Траверз быстро прошлепала мимо них по коридору, держа туфли в руках, и исчезла в ночи, даже не взглянув на мужчин.
Дэйв Дрэйк посмотрел на лица ребят. Хорошие лица, подумал он с гордостью. И ребята хорошие. Мастерс и Рул, Гриббин и Бисби. Они знают, что делать. Он молча указал им в сторону раскрытой двери, и они бесшумно двинулись вперед.
Лунный свет, проникавший из окна, освещал фигуру мужчины на кровати. Дрэйк вошел в комнату, злорадно ухмыляясь. Он чувствовал торжество. Мерзавец спит и никогда не узнает, кто его ударил. Может, следует разбудить его? Он сделал знак остальным, и они скользнули в комнату, подняв над головой смертоносное оружие, и окружили кровать.
– Добро пожаловать в Лаго, негодяй!
Свистящий шепот Дрэйка совпал с глухим ударом дубинки. Остальные бросились к кровати, и в воздухе замелькали дубинки, мерно опускаясь на неподвижную фигуру на кровати.
ГЛАВА 9
Он лежал на крыше веранды под своим окном, темная полуголая фигура с кольтом, заткнутым за пояс штанов. В левой руке он держал горящий окурок сигары, а в правой пачку динамита. Услышав шум ударов по кровати, он поджег шнур и швырнул динамит в окно.
– Что за черт…
Дэйв Дрэйк сделал шаг назад, приходя в себя от изумления. На кровати не было крови, а только летели перья из подушек, завернутых в одеяло.
– Дьявол!
Он в бешенстве оглянулся. Что-то яркое пролетело мимо его головы. Оно ударилось о спинку кровати и закатилось в угол, шипя и дымя…
– Динамит! – крикнул Джек Мастерс, роняя дубинку.
Люди бросились из комнаты, и в дверях сразу образовался затор. Только Дрэйк, Джек Мастерс и Джонни Рул успели выскочить в коридор.
Незнакомец скатился по крыше и, приземлившись на ноги, бросился на противоположный конец улицы. Раздался грохот, и отель взлетел на воздух, выбрасывая перья, обломки мебели и трупы двух погонщиков, которые, ударившись о крышу, мягко шлепнулись на землю.
Ударная волна прижала Моргана Аллена к стене. Он стоял – в небольшой аллее напротив отеля, держа наготове лошадей и фургон, чтобы отвезти мертвое тело незнакомца. Вспышка осветила его, и он бросил поводья, пытаясь закрыть лицо руками. Лошади, напуганные взрывом, понесли легкую повозку вниз по аллее.
Ночь прорезал крик Кэлли Траверз. Она выскочила из отеля на улицу, и Аллен бросился к ней навстречу, шатаясь, как пьяный.
– Кэлли… что?..
И в этот момент он увидел незнакомца, без рубашки, босоногого, стоящего перед лавкой Титуса Андерсона и напряженно вглядывавшегося в дымящиеся развалины отеля. Ярость всколыхнулась в груди Аллена, и он выхватил маленький револьвер.
– Сволочь! Мерзкая сволочь!
Он судорожно дергал курок, не видя, как пули врезаются в стену дома в десяти футах от головы незнакомца. Он сделал шаг вперед, тщательно целясь двумя руками, полный решимости на этот раз не промазать. Он все еще наводил мушку, когда в руке незнакомца что-то сверкнуло и неведомая сила опрокинула Аллена навзничь, залитого кровью.
Незнакомец выступил из темноты, держа под прицелом входную дверь отеля. Клубы дыма заполняли холл. Он видел очертания мужчин, пробирающихся к выходу, задыхающихся в этом сером облаке.
Кэлли завизжала и бросилась на незнакомца, стараясь выбить у него оружие. Он заметил ее приближение краем глаза и, быстро отступив в сторону, свободной рукой швырнул ее в пыль.
Дэйв Дрэйк услышал ее предостерегающий крик и отскочил от двери в сторону.
– На улицу! – рявкнул он. – Достаньте этого сукина сына!
Джонни Рул и Джек Мастерс бросились в дверной проем, вслепую паля по каждой тени. Незнакомец не спеша прицелился, ориентируясь по вспышкам выстрелов. У него оставалось только четыре патрона в барабане и ни одного в запасе. Левой рукой он спустил боек и повалил Джека Мастерса перед самой дверью. Джонни Рул бросился бежать по веранде вдоль отеля, беспорядочно стреляя в темноту. Незнакомец нащупал его кончиком дула и дважды отпустил боек. Джонни Рул кувыркнулся через голову, выпустив револьвер из безжизненной руки.
Дэйв Дрэйк выстрелил наугад через стеклянную панель двери и бросился сквозь клубы дыма к заднему выходу. По дороге ему попался заспанный Генри Белдинг, выбравшийся из своей комнатки, но Дрэйк грубо отшвырнул его в сторону.
– Мой отель! – горестно воскликнул Белдинг. – Вы обещали…
У Дрэйка не оставалось времени для объяснений или извинений. Страх гнал его по узкому коридору к закрытой двери черного хода. Расстреляв всю обойму в замок, он распахнул дверь и выскочил в темную аллею позади отеля.
Его серый в яблоках конь рвался на привязи, грызя удила и раздирая в кровь губы. Дрэйк быстро успокоил животное и, отвязав, бросил его в галоп, прежде чем его ноги коснулись стремени. Он попытался сдержать обезумевшего коня, но руки не слушались. Конь в поисках безопасного убежища инстинктивно кинулся к конюшне.
Незнакомец услышал конский топот прежде, чем заметил всадника на лошади. Он вскинул свой кольт как раз в тот момент, когда конь вынес отчаянно цепляющегося за гриву Дрэйка на середину улицы, залитой лунным светом. Дрэйк мельком заметил незнакомца и из последних сил попытался натянуть повод, чтобы развернуть лошадь от конюшни в другую сторону. Он лежал на спине, как индеец из племени команчей, сжимая ногами бока лошади. Строения попадались все реже… похоронная контора… церковь… дальше простиралась бесплодная пустыня.
Один патрон. Незнакомец тщательно прицелился, сделав поправку на скорость и расстояние до удаляющейся цели. Он отвел боек назад и отпустил. Грянул выстрел, но всадник остался в седле.
– Боже!
Боль едва не выкинула Дрэйка из седла. Он ухватился левой рукой за шею животного, в то время как правая беспомощно повисла, разбитая в локте пулей. Впереди лежала пустыня.
– Вырвался! – простонал он. Вырвался, но куда?
Незнакомец смотрел вслед удалявшемуся всаднику до тех пор, пока не исчезло облачко пыли, затем засунул кольт за пояс и огляделся вокруг себя. Пожара не было, но два верхних этажа и крыша были снесены начисто. На веранде стоял, отчаянно жестикулируя, Генри Белдинг, а Сара пыталась его успокоить.
Титус Андерсон выскользнул из темноты, придерживая на костлявых плечах потрепанный халат. Он перевел взгляд с лежащих на дороге трупов на полуразрушенный отель.
– Господи, помилуй! Что здесь происходит?
– Ничего страшного, – отозвался незнакомец. – Кто-то забыл запереть двери на ночь, и в дом проникли чужие собаки.
– Боже!.. Боже… – причитал цирюльник.
Из темноты спешили заспанные люди. Один из них принес фонарь, луч света упал на мертвое окровавленное лицо Моргана Аллена.
– Что здесь произошло? – Голос Калеба Боувена от страха срывался на крик.
– Взаимонепоиимание, – ответил незнакомец. – Лучше достаньте фургон и несколько человек с лопатами.
Боувен оглянулся по сторонам, светя себе фонарем. Его губы молча шевелились, подсчитывая количество тел на дороге и веранде отеля.
– Пятеро! О господи, пять человек!
– Да, похоже на то, – равнодушно заметил незнакомец. – У вас впереди работа на всю ночь.
– Да, сэр, – медленно проговорил Боувен, – это уж точно.
Со ступенек отеля мячиком скатился Генри Белдинг. За ним бежала Сара, пытаясь его удержать. Она была в длинной серой хлопчатой ночной рубашке, и ее длинные темные волосы свободно спадали ей на плечи. Незнакомец не отрывал от нее глаз, не обращая внимания на бледного как мел Белдинга.
– Мой отель! – выл Белдинг. – Что вы собираетесь с ним делать?
– Я из него съеду. Это не вполне подходящее место для жилья.
– Ты, сво… – Белдинг проглотил конец слова, сдерживая ярость.
Незнакомец холодно посмотрел на него.
– Это ваши друзья, мистер. Лучше возьмите лопату и помогите их захоронить.
Ярость и храбрость мигом покинули Белдинга. Он стоял посреди улицы в серой ночной рубашке, и на его лице читались страх и растерянность. Он сделал шаг в сторону Калеба Боувена, но Сара твердо взяла его за руку. Ее щеки пылали, глаза горели.
– Нет, ты вернешься в кровать. Этот человек не должен указывать, что тебе делать.
– Оставь меня, Сара, – прошептал Белдинг. – Оставь меня!
Он высвободил свою руку и направился к небольшой группе людей, собирающейся вокруг гробовщика.
– Как ты смеешь? – выдохнула Сара. Она стояла перед ним в решительной позе, заглядывая в его глаза.
– Таков его выбор, – сказал незнакомец. – Не по-христиански заставлять мертвых лежать посредине улицы.
– Которых убили вы! – резко ответила она.
– Которые пришли, чтобы убить меня, Сара. – Он крепко взял ее за руку. – Сейчас середина ночи. Я хочу вернуться в кровать.
Она мрачно рассмеялась и кивнула головой в сторону отеля.
– В этом отеле не осталось ни одной приличной комнаты, в которой можно было бы переночевать.
Его пальцы сомкнулись сильнее.
– Кроме вашей.
Она взглянула на него с изумлением.
– Нет, нет!
– Да, Сара.
Он сделал шаг в сторону отеля, увлекая ее за собой.
– Нет! Пожалуйста! Не делайте этого!
Но она уже шла за ним. Он вел ее с уверенностью, и она следовала за ним, лишь изредка бросая умоляющие взгляды на мужа.
– Генри!
Белдинг сжал кулаки и посмотрел в небо. Его глаза были сухи. Звезды жили своей жизнью. Так написано в Библии. Он бессилен что-либо сделать.
– Генри!
Она звала его уже из холла, но он не сделал никакой попытки покинуть Боувена, Эзру Малкина и Титуса Андерсона. Они с интересом наблюдали за ним в ожидании, что же он предпримет.
Тишину нарушил Калеб Боувен.
– Пошли за фургоном. Займемся похоронами.
Из темноты конюшни показался Мордекай Форчун и заковылял в сторону отеля. Тяжелые револьверы били его по ногам, и он постоянно подтягивал сползающую портупею. Боувен с остальными мужчинами прошли мимо него, освещая себе путь фонарем. На Мордекая они не обратили внимания. Он не был им нужен для предстоящей работы.
У тела Моргана Аллена Мордекай задержался.
– Добрый вечер, мистер Большой человек, – пробормотал он и продолжил свой путь.
На первом этаже в комнате Белдингов горел свет. Мордекай долго смотрел на освещенное окно и, когда свет наконец погас, улыбнулся. Он видел, как в отель вошли Сара Белдинг и незнакомец и как Генри Белдинг покинул город с остальной группой людей. Это зрелище наполнило его непонятным удовлетворением. Все казалось… в порядке. Он присел на нижнюю ступеньку лестницы, привалившись спиной к деревянному столбу. На улице было спокойно, царила мертвая тишина, но в темноте могли скрываться люди. Мордекай потрогал звезду на груди, достал один из своих револьверов из кобуры, взвел курок и положил его себе на колени.
Ее тело было прохладным под тонкой ночной рубашкой. Он сбросил тесемки с ее плеч, и рубашка упала к ее ногам. Сара стояла перед ним как изваяние из слоновой кости. Он поцеловал ее, и ее губы были теплыми и податливыми.
– Сара!
Имя как вздох издалека. Он поцеловал ее снова и провел рукой по шелковистой коже.
– Сара!
Ее тело напряглось под осторожной лаской его сильных рук, и она почувствовала, что падает… падает… падает куда-то в бесконечность.
– Сара!
Шепот ветра. Вздох из темноты.
На востоке забрезжил рассвет, окрашивая высокогорные вершины в розовый цвет. Мордекай Форчун поежился от утреннего холодка и проснулся. Трупов на улице уже не было. Они были увезены и погребены Калебом Боувеном. Дорога была пустынна, и только чей-то тощий пес с поджатым хвостом жадно обнюхивал место, где недавно лежали мертвецы.
– Мордекай!
Карлик оглянулся через плечо. В дверях стоял незнакомец.
– Мне нужна одежда и седло, Мордекай.
– Да, сэр.
Мордекай неуклюже поднялся на ноги и убрал револьвер в кобуру.
– Ты забыл снять оружие со взвода, – напомнил ему незнакомец.
Карлик вспыхнул от смущения и двумя руками спустил курок.
– Я еще не привык к этой штуке.
– Ничего, привыкнешь.
Незнакомец медленно сошел вниз по ступенькам. За его спиной послышался шорох занавески. Он знал, что если обернется, то увидит в окне любящее лицо. Усилием воли он заставил себя не делать этого.
– Мне нужна полная экипировка, начиная с ботинок и кончая карабином.
Мордекай в раздумье потрогал себя за ухо.
– Мистер Брайн и мистер Хобарт отправились вместе со всеми копать могилы. Как только они вернутся, я могу с уверенностью обещать, что…
– Меня уже не будет в городе, – вставил незнакомец.
– Не будет? – Мордекай был потрясен.
– На некоторое время, Мордекай. На некоторое время.
И он быстрым шагом направился прочь от отеля, а за ним вприпрыжку помчался карлик.
Титус Андерсон оперся на лопату и вытер пот, струившийся по лицу. В земле зияли пять свежевырытых могил, и в них лежали пять свежих покойников.
– Может, позвать священника Басса?
– Зачем? – устало проговорил Калеб Боувен. Подцепив совком лопаты горсть рыхлой земли, он бросил ее в одну из могил. – Это были безбожники чистой воды.
– Может, пометить их могилы?
Эзра Малкин поковырял землю лопатой.
– Черт, я не помню, в какую яму кого мы положили.
Андерсон с безразличным видом пожал плечами.
– Я думаю, все это не так важно. Когда человек мертв, то он мертв. И я думаю, ему глубоко плевать, будет у него на могиле крест или нет.
– Это точно, Титус, – поддержал его Боувен. – И далеко не все покойники лежат в земле. Посмотри на Генри, он смотрит в могилу с таким видом, будто не прочь сам залезть туда и засыпать себя сверху землей.
Все посмотрели на Генри Белдинга, который стоял, согнувшись над лопатой, старый, надломленный человек в грязных джинсах и потертой куртке, которые ему одолжил Аса Гудвин.
Калеб Боувен плюнул в открытую могилу.
– Ей-богу, на свете существует много способов убить человека.
– Он должен был остановить его, – с важным видом произнес Эзра Малкин. – Ради чувства собственного достоинства.
Андерсон вздохнул и вонзил лопату в землю.
– Старина Генри сделан из того же теста, что и мы, Эзра. Когда речь идет о твоей собственной шкуре, обо всем другом быстро забываешь. Обо всем!
Все мужчины отвернулись, пряча глаза. Больше говорить было нечего. Молча, с плотно сжатыми губами, они быстро засыпали могилы.
Медный диск солнца висел уже высоко над головами. Его лучи упали на окрашенные в красное строения Лаго, и люди, сидевшие в фургоне, ахнули от неожиданности. Аса Гудвин остановил лошадей, не в силах оторвать глаз от этого ужасающего зрелища. Красный. Да, они знали, что город выкрашен в красный цвет, и все же… отсюда… издалека… красный, как свежая кровь. Все неуютно поежились.
– Добро пожаловать домой, ребята, – спокойным тоном произнес Аса Гудвин.
– Что ты сказал? – рявкнул Боувен.
–Я прочел надпись на плакате. Она, и впрямь видна издалека.
– Лучше занимайся своим делом, – велел гробовщик. – У нас впереди целый день. Да, сэр. Дьявольский день.
Гудвин дернул вожжи, и лошади тронулись.
– Кто-то скачет, – неожиданно крикнул Гудвин, вновь останавливая фургон.
Все сидящие в фургоне хорошо видели всадника: черный мужчина на черном коне, галопом несущийся по дороге из Лаго.
– Это он, – жестким голосом произнес Генри Белдинг. Его пальцы так сильно сжали рукоятку лопаты, что костяшки побелели. – Может, он уезжает?
– Скорее едет куда-то, – отозвался Язон Хобарт. – В моей одежде! Боже! Это вещи из моего магазина.
Незнакомец, не останавливаясь, промчался мимо них, обдав комьями земли из-под копыт скакуна. С ног до головы он был одет во все черное. У седла болтался новенький винчестер.
– Мое ружье! – воскликнул Тадеус Брайн.
Но всадник был уже далеко. Сидевшие в фургоне люди провожали его взглядом, пока он не скрылся из глаз.
ГЛАВА 10
Они продолжали беспощадно понукать украденных коней, несясь через пустыню Керсон-Форжес, и к рассвету животные уже падали от усталости.
– Привал сделаем здесь, – скомандовал Стэси Бриджес, останавливая свою лошадь.
Каньон змеей вился дальше на северо-запад. Лошади, почуяв воду, шумно принюхивались к ветру.
– Поводите их чуток в поводу, – сказал Бриджес, спешиваясь. – Других лошадей нам до Лаго все равно не достать.
Коул Карлин указал рукой на каньон.
– Он ведет прямо к дороге на Лаго, Стэси. Помнишь? Два года назад… когда этот гад Дункан висел у нас на хвосте… мы прятались здесь.
Бриджес нахмурился. Вокруг них в разные стороны разбегались десятки каньонов.
– Ты уверен, что это тот самый, Коул?
– Готов прозакладывать душу или лошадь, что тебе больше нравится, Стэси.
Бриджес поплевал на ладони и потер бровь.
– Твою лошадь я получу в любой день этой проклятой недели. Но все же я не уверен, что это тот же самый каньон. Мне кажется, он изменился.
– Это он, – продолжал убеждать его Коул. – Посмотри на лошадей, они-то уж знают. Черт возьми, на сто миль вокруг это единственный каньон, где есть вода. Помнишь, Стэси? Помнишь воду?
– Я помню, Коул, – вмешался Дэн Карлин. – Мы копали колодец… фута два глубиной… и тут забил фонтан воды черной, как гнилое мясо, и вкусной, как райские яблоки.
Бриджес подумал и кивнул.
– Возможно, ты и прав, Коул. Ну конечно. Там были вот эти маленькие островки соли. – Он широко ухмыльнулся. – Черт, на этом мы выгадаем миль десять-двенадцать.
– Больше, – сказал Коул. – Мы выгадаем все пятьдесят.
Они расседлали лошадей и пустили их к воде, которая била крохотным фонтанчиком из небольшой лунки, вырытой руками и рукоятками револьверов. Люди уже напились, и теперь лошади утоляли свою жажду. Этого им хватит, чтобы дотянуть до Лаго, а там они будут уже не нужны.
– Я возьму себе коня мэра, – мечтательно произнес Бриджес. – И загоняю его до смерти.
Коул Карлин кинул камешком в сурка. Камень пролетел мимо, и сурок бросился спасаться бегством под ближайшую скалу.
– А я возьму себе коня Дрэйка – того серого в яблоках. Вот это действительно конь так конь.
– Для барбекью, – отозвался Бриджес.
Дэн Карлин так захохотал, что свалился на горячий песок. Все еще смеясь, он поднялся на ноги и вдруг внезапно замолчал.
– Этого не может быть, – произнес он. – Будь я трижды проклят!
– Что такое, Дэн? – лениво спросил Бриджес.
Силач указал рукой вперед.
– Серый в яблоках. Скачет к нам. Со стариной Дрэйком на спине.
Они молча смотрели, как он тяжело сполз с лошади и рухнул на землю. Что-то змеиное таилось в их взглядах.
– У тебя здорово повреждена рука, Дэйв, – заметил Бриджес.
Дрэйк поднялся на ноги и привалился спиной к скале. Затем он протянул к ним простреленную руку.
– Сделайте что-нибудь!
Бриджес неприятно рассмеялся.
– Черт возьми, Дэйв, мы и так кое-что делаем. Смотрим, как ты истекаешь кровью.
Дрэйк закрыл глаза, собираясь с силами.
– Ради бога, Стэси, помоги мне!
– Помочь тебе? Хорошо. Мы поможем тебе так, как ты помог нам заработать год каторжных работ на каменоломнях, где с нами обращались как с собаками. Целый год, который по справедливости принадлежит тебе, Дрэйк. Тебе и Моргану Аллену. Клянусь богом, ты за это заплатишь.
– Послушай меня, Стэси! – в отчаянии воскликнул Дрэйк. – В Лаго большие перемены… ты не понимаешь… я нужен вам.
– Нет, Дэйв. Это мы нужны тебе. Я не знаю, что произошло в
Лаго, но, судя по твоей руке, тебя там не жалуют. И нас, возможно, тоже.
Дрэйк застонал от боли.
– Господи, Стэси! Какой нам смысл ссориться? Перевяжи мне Руку, и мы поговорим… заключим сделку.
Бриджес посмотрел на братьев Карлин.
– Вы слышали, ребята? Старина Дэйв предлагает нам заключить сделку.
– Он должен нам за год работы на каменоломнях, – произнес Дэн Карлин.
– Нет, Дэн, – с угрозой в голосе произнес Бриджес. – Он должен нам много больше. Не правда ли, Дэйв?
– Все что хочешь, Стэси, – сквозь стиснутые зубы простонал Дрэйк.
Бриджес подмигнул Коулу Карлину.
– Все, что мы хотим. Твое мнение, Коул?
– Звучит вполне справедливо, Стэси. – Он придирчиво осмотрел кусок дерева, который выстругивал в виде заостренного наконечника стрелы.
– О! – произнес Бриджес с сарказмом. – Дрэйк всегда был справедлив. Он самый справедливый из всех, кого я знаю, – после меня. Ну что ж, Дэйв, мы не возьмем с тебя ни на пенни больше, чем нам причитается. Ты просто назовешь нам шифр того большого черного сейфа в твоей конторе, а мы проникнем в город, возьмем, сколько ты нам должен, а остальное оставим или привезем тебе сюда. Что ты на это скажешь, Дэйв?
Дрэйк собрал оставшиеся силы. Он хотел плюнуть в ухмыляющуюся рожу Стэси, но тот стоял слишком далеко, а во рту у Дрэйка все пересохло.
– Я скажу… иди к чертям… безмозглый идиот.
Бриджес вскочил. Его рот был плотно сжат, как ножевая рана на лице.
– Научи его, как надо себя вести, Коул!
Коул радостно осклабился, опуская нож в карман. Не спеша он подошел к Дэйву Дрэйку и приставил заостренный конец деревяшки к его шее.
– Слушай, что говорит тебе Стэси. Понял?
– Мне нужен шифр, Дэйв, – твердо произнес Бриджес.
– В аду ты его получишь.
Бриджес рубанул ладонью воздух, и Коул Карлин надавил своим весом на заостренный кусок дерева, вгоняя его в шею Дрэйка. Дрэйк издал булькающий звук и рухнул бездыханным.
Коул в изумлении посмотрел на труп.
– В нем осталось еще много крови.
– Только этим он мог расплатиться с нами, – сказал Бриджес. – На черта он был нам нужен? Пара динамитных патронов – и сейф открыт.
Он перешагнул через труп Дрэйка, осыпав песком лицо мертвеца.
Следы были свежие, и он легко находил их: брошенный в стороне от дороги платок, капли крови на камнях. Следы уводили незнакомца в горы. Подъехав к входу в каньон, он остановился, чтобы обдумать свой следующий шаг. Перед ним вилась узкая каменистая тропинка. В таком месте даже раненный в руку человек может в одиночку успешно сдержать натиск целого эскадрона. Он не спеша двинулся по верхней тропинке, стараясь держаться как можно ближе к скалам.
Сначала незнакомец увидел лошадей – трех пони и серого в яблоках коня Дрэйка. Быстро спешившись, открыл седельную сумку и вынул оттуда пять палочек динамита и две коробки патронов. Динамит он засунул за пояс, а содержимое коробок рассовал по карманам, загнал в ружье патрон и двинулся к небольшой площадке между скалами.
Из своего укрытия ему были хорошо видны бездыханный труп Дэйва Дрэйка и Стэси Бриджес с братьями Карлин, стоящие подле него.
Незнакомец опустился на одно колено и поднял ружье на уровень плеча. Тщательно прицелившись, он задержал дыхание и плавно спустил спусковой крючок.
Пуля оторвала каблук на левом ботинке Дэна Карлина, и здоровяк повалился на землю, изумленно тараща глаза. Еще не успело отзвучать эхо выстрела, как все уже находились в укрытии за камнями.
– Ты ранен, Дэн? – окликнул своего брата Коул Карлин.
– Чуть не оторвал мне ногу, черт, – отозвался Дэн, разглядывая свою ступню в поисках крови. – Кто это был?
Бриджес выглянул из-за скалы.
– Не знаю. Может, эта сука Аллен. – Он вытащил револьвер и взвел курок. – Коул, выскочи и вызови огонь на себя. Я не вижу этого сукина сына.
Коул выскочил из своего укрытия и, петляя как заяц, побежал на другую сторону каньона.
Одинокий выстрел разорвал на нем рубашку прежде, чем он успел юркнуть в укрытие.
– Засек его, Стэси?
– Да, – ответил тот. – Он прячется вон за теми красными скалами. Эх, сюда бы карабин.
Он положил ствол кольта на выступ в скале и прицелился в направлении далеких скал, из-за которых все еще вился сизый дымок выстрела.
Незнакомец улыбнулся и вынул из-за пояса динамитный патрон. Он с силой загнал его в расщелину между скалами и запалил бикфордов шнур. Затем он быстро отполз назад и пробежал к другому естественному укрытию. Не успел он спрятаться, как Стэси трижды выстрелил по тому месту, где он только что был. Незнакомец видел, как пули взметают фонтанчики пыли рядом со скалой, и тут гранитная скала неожиданно вздрогнула и взлетела на воздух. Каньон наполнился обломками скал и клубами дыма вперемешку с красной пылью.
– Боже милосердный! – взвизгнул Коул, уворачиваясь от огромных камней, падающих вокруг него.
Конь Дрэйка коротко заржал и бросился прочь, фыркая от страха.
– Во что я попал? – заорал Бриджес.
Дэн Карлин осторожно выглянул из укрытия.
– Может, он подорвался, Стэси?
В ответ ему грянул выстрел, и около головы просвистела пуля. Дэн бросился на землю и отполз за скалу.
– Он вот там, – сказал Дэн. – Черт бы его побрал. Ты думаешь, это Морган?
– Может, и он, – мрачно отозвался Бриджес. Он сложил ладони и крикнул: – Эй, Морган! Морган! Это ты?
Ответа не последовало. Только горное эхо насмешливо передразнило его последние слова.
Стэси крикнул громче. В его голосе звучали нотки отчаяния.
– Аллен! Брось ты это, Аллен! Выходи… давай поговорим! Дэйв был уже не жилец на этом свете… он был все равно что покойник. Мы просто избавили его от страданий!
«Страданий… страданий… страданий…»
– Он не ответит, Стэси.
Бриджес вытер пот, заливавший глаза.
– Тогда он сдохнет. Это я обещаю тебе, Дэн. Я убью этого подонка! Я выпущу из него кишки.
Он выскочил из-за скал и выпустил пять пуль по окружающим его стенам каньона.
– Этот гад получит у нас по заслугам! Коул, Дэн, выгоняйте его из укрытия!
Дэн пальнул наугад из своего убежища, а Коул осторожно выступил на открытое место, разряжая свой револьвер по тем местам, где, по его мнению, мог скрываться стрелявший. Он отвел назад ладонью курок, чтобы выпустить последний патрон, как вдруг где-то над ним сухо треснул выстрел и пуля свистнула рядом с его головой, оторвав кончик уха.
Коул вскрикнул и уронил револьвер.
– Мое ухо! Он отстрелил мне ухо! – Кровь тоненькими струйками сбегала по его грязному лицу. Он зажал ухо и беспомощно упал на колени. – Мое ухо! Мое ухо!
– Заткнись! – рявкнул Бриджес. – Он мог отстрелить твою глупую башку!
Бриджес был в бешенстве. Согнувшись за выступом скалы, он быстро перезарядил револьвер. Пальцы не слушались его, и патроны выскальзывали из рук.
– Я убью тебя! – кричал он в исступлении. – Эй ты, там наверху! Я вырву твое трусливое сердце!
«Сердце… сердце… сердце…»
Эхо смеялось над ним.
Незнакомец выскользнул из-за скалы и, пригибаясь, побежал к тому месту, где оставил лошадь. Прежде чем сесть в седло, он вынул из-за пояса четыре оставшихся палочки и связал их вместе. Затем отвязал поводья, вскочил в седло и направил коня в узкий промежуток между скал с тем расчетом, чтобы его силуэт выделялся на фоне голубого неба.
– Вот он! – закричал Дэн Карлин. – Вон там!
Он выстрелил, но пуля ударилась в скалу далеко от всадника.
– Промазал! – прорычал Бриджес. – Черт вас всех побери!
Он вставил в барабан кольта последние патроны и принялся стрелять, но всадник уже скрылся из глаз. Однако перед тем, как исчезнуть, он кинул в каньон какой-то предмет, и тот, ударившись о скалы, упал на дорогу.
Бриджес уставился на него.
– Что за черт…
Взрыв сбил его с ног. Скалы вздрогнули и обрушили вниз град камней, как будто желая покарать находившихся в каньоне людей.
Бриджес первым с трудом поднялся на ноги. Его лицо было залито кровью от многочисленных порезов, а в ушах все еще звенело эхо взрыва.
– Я убью его! – истерически взвизгнул он. – Я убью его!
Он бросился к дымящейся груде камней, но Дэн Карлин схватил его за руку.
– Не ходи туда, Стэси!
Бриджес изо всех сил пытался высвободиться, но здоровяк был гораздо сильнее его.
– Этот гад играл с нами! – шипел в ярости Бриджес. – Игры затеял. Я покажу ему игры! Я его разделаю, как мясник корову!
– Я… я не разглядел, кто это был, Стэси.
Бриджес мотнул головой, в уголке его рта выступила пена.
– Я найду его! Клянусь богом, я его найду! Даже если для этого придется перебить всех жителей Лаго!
На улице было людно. Мужчины и женщины стояли небольшими группками, испуганно перешептываясь. Темой для разговоров служила внезапная смерть Моргана Аллена и бегство Дэйва Дрэйка. Не обходили вниманием и исчезновение незнакомца.
– Он вернется! – Мордекай повторял эту фразу все утро. Мало кто соглашался с ним, и поэтому сейчас Мордекай не без триумфа сообщил всем о возвращении незнакомца. – Он возвращается! – кричал Мордекай, несясь по улице. – Я его видел. Он возвращается… говорил вам, что он вернется… Я же вам говорил!
Когда незнакомец миновал церковь, его уже поджидал Мордекай, стоя посередине улицы, руки на рукоятках револьверов, со звездой, ярко сияющей на солнце.
– Добрый вечер, Мордекай! – приветствовал его незнакомец, останавливая лошадь.
Карлик улыбнулся.
– Я знал, что вы вернетесь, как и обещали.
– И не один. С гостями, Мордекай. Праздник начинается.
Мордекай сильнее стиснул рукоятки револьверов, чтобы скрыть внезапную дрожь в руках.
– Я… я не видел их пыли на дороге, мистер.
Незнакомец оглянулся через плечо.
– И не увидите еще некоторое время. Но они скачут за мной следом. Так что готовьтесь. Небольшой пикник по случаю возвращения блудных сыновей.
Карлик повернулся на каблуках и помчался разносить весть. Его тоненький голос едва слышался, но слова были наподобие удара стального прута:
– Готовьтесь! Они едут! Всем приготовиться!
Незнакомец улыбнулся тонкой улыбкой, спешился и не торопясь повел лошадь вверх по улице.
– Ты слышала, Сара? – Генри Белдинг раздвинул занавески на окнах их спальни и выглянул на улицу. – Мордекай бежит. Он говорит…
– Я слышу, что он говорит, – холодно перебила его Сара. Она сидела за туалетным столиком, бездумно расчесывая волосы гребнем. – Он говорит, чтобы все приготовились. Ты готов, Генри?
– Готов? – переспросил Белдинг. – Нет… не совсем, Сара. Кое-кто из нас собирается пойти в церковь… помолиться всевышнему о благополучном исходе дня. Я хочу, чтобы ты пошла со мной, Сара.
Она резко покачала головой.
– Нет, Генри. Не сегодня… никогда. Ты… Ты и все прочие «добрые» люди Лаго… мы молимся разным богам.
– Ты не ведаешь, что говоришь.
Она уронила гребень на пол и повернулась к нему лицом.
– Я знаю, что говорю, Генри. Да, да. Я знаю, что говорю. Вы все своими молитвами пытаетесь прикрыть убийство. Ты говорил с создателем о Джиме Дункане? Говорил, Генри? Ты рассказал ему, как ты и пальцем не пошевелил, когда тот умирал на улице?
– Это уже слишком! – Лицо Белдинга стало желтым как воск. – Все, что мы делаем или не делаем, – все это на благо города. Мы должны поддерживать порядок… Мы не можем позволить себе быть замешанными в этом деле. Мы жили с этим в сердце… временами нам бывало очень трудно, Сара… очень тяжело… но это та цена, которую мы должны заплатить.
Она горько рассмеялась.
– Цена? Какова цена человеческой жизни? Скажи, Генри? Сколько она стоит?
Но тот повернулся и, спотыкаясь, вышел из комнаты.
Ветер трепал плакат «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ ДОМОЙ, РЕБЯТА!». Старая миссис Лэйк посмотрела на него и зашаркала к праздничным столам, держа в руке горку жареных цыплят. Назначение этого плаката она уже сотни раз обсуждала с миссис Малкин.
– Стратегия, – говорила миссис Малкин, повторяя слова мужа. – Стэси и братья Карлин не будут догадываться, что здесь происходит. Эта надпись и вид мирно едящих людей усыпят их подозрения.
Объяснение было малоубедительным, и миссис Лэйк поспешила к столам с тяжелым чувством. Похоже, что подобные чувства овладевали и остальными. Все столы были заполнены людьми, глядевшими на яблочные пироги, испеченные миссис Хобарт и ее помощницами, жареных цыплят, свежие рулеты, высокие бутылки с лимонадом. Все молчали. На улице стояла полная тишина, нарушаемая только хлопаньем плаката на ветру и мерным шагом мужчин, мрачно направляющихся с оружием в руках в дальний конец улицы.
Незнакомец стоял рядом со своей лошадью, критически разглядывая приготовления. На церковной башне засели Джонни Вэйд, Калеб Боувен и Титус Андерсон. Пит Мууди, маленький Калвин Мортон и Тадеус Брайн расположились за забором. Перевернутый фургон перед кузницей заменили грудой осей и колес, зато баррикаду из сена протянули вдоль всей улицы, и за ней прятались шесть человек с ружьями. Все, у кого в руках находилось оружие, чувствовали себя прескверно.
– Похоже, мы готовы! – радостно известил незнакомца Мордекай.
– Похоже, Мордекай, – спокойным тоном ответил незнакомец.
Карлик махнул в сторону церкви.
– Как только Джонни увидит их пыль, он ударит в колокол. А вы будете подавать сигнал отсюда?
– Нет, – ответил незнакомец.
Мордекай открыл рот.
– Нет? А где вы будете стоять?
Незнакомец вставил ногу в стремя и вскочил в седло.
– Нигде.
– Но… сигнал. Как же вы подадите сигнал?
Незнакомец посмотрел на карлика долгим взглядом.
– Я не буду подавать сигнал, Мордекай. Это сделаешь ты.
ГЛАВА 11
Мордекаем овладел истерический смех. Люди, глядевшие на него, поежились от страха. Хохочущий карлик и медленно удаляющийся незнакомец. Для Генри Белдинга это было уже чересчур. Он сжал ружье и шагнул навстречу незнакомцу.
– Куда вы направляетесь? – спросил он хриплым голосом. – Что мы теперь должны делать?
Незнакомец направил лошадь в его сторону.
– У вас есть ружье, мистер. Попробуйте им воспользоваться.
Руки Белдинга пришли в движение, и дуло его ружья чуть-чуть приподнялось. Незнакомец был от него всего в шести футах. Можно было просто поднять ружье и выбить его из седла, сорвать с его лица это выражение явного превосходства. Но Белдинг не мог поднять ружье. Он потупил глаза, чувствуя себя очень неуютно посредине улицы. Он чувствовал себя голым и беззащитным.
«Кланг… кланг… кланг…»
Звон колокола на мгновенье приковал всех к месту. Несколько секунд все боялись вздохнуть, и на улице стояла тишина, в которой мерно раздавались удары колокола и цокот удалявшегося незнакомца.
– Они едут! – кричал Джонни Вэйд с колокольни. – Я вижу их пыль!
– Подождите! – закричал Генри Белдинг, но незнакомца уже не было.
– Ад! – Стэси Бриджес выкрикнул это слово как ругательство. Он направил своего коня к красному указателю, высвободил ногу из стремени и со злобой начал бить его ногой, пока не свалил на землю. – Ад! Я покажу вам ад! Я вам устрою адскую купель!
Он вонзил шпоры в бока лошади и бросил ее в смертельный галоп. Дэн и Коул Карлины следовали за ним, не отставая.
Мордекай никогда не чувствовал себя таким маленьким. Он стоял посреди улицы, и на него со всех сторон были устремлены взгляды, как бы вопрошая, зачем он здесь и что собирается делать. Мордекай снял шляпу и поднял ее над головой. Так делал незнакомец, подавая сигнал.
– Когда я брошу шляпу и крикну «Огонь!», все начинают стрелять!
Его голос казался еще меньше его тела. Он был похож на тихий свист.
Никто из тех, кто находился на церковной башне, не услышал Мордекая. Джонни Вэйд круглыми глазами смотрел на приближающиеся облачка пыли. В самом их центре темнели три пятна. Это были всадники. Джонни никогда бы не поверил, что лошади могут так быстро перемещаться. Калеб Боувен и Титус Андерсон сбились в кучку рядом с ним, сжимая в потных ладонях деревянные ложа ружей.
Те, кто находился за забором, были лишены возможности что-либо видеть, зато они прекрасно слышали – нет, не голос Мордекая, а приближающийся грохот копыт. Тадеус Брайн закрыл глаза и прижался к стене. Прекрасное новенькое ружье выскользнуло у него из рук и с бряцаньем упало на ноги. Пит Мууди с мрачной решимостью загнал патрон в ствол и клацнул затвором. Он бросил взгляд на Калвина Мортона, но маленький седой оценщик завороженно глядел в проем в заборе, на его лице был написан ужас.
Они приближались. Они действительно приближались. Горожане, сидевшие за праздничными столами, теперь отчетливо видели облако пыли и мужчин, низко пригнувшихся в седле. Ничто не могло их остановить: ни приветственный транспарант, трепещущий на ветру, ни угрожающий вид окрашенного в красный цвет города.
Они приближались.
Они приближались, и некому было встать у них на пути кроме карлика посредине улицы да кучки несчастных глупцов, трясущихся от страха в своих укрытиях. Несколько человек быстро встали из-за стола, один из них при этом опрокинул бутылку с лимонадом. Раздался звон стекла, и жидкость тоненькой струйкой потекла на землю.
Едут. Быстрые, как облака в небе, всадники уже отчетливо вырисовывались на фоне пустыни – Стэси Бриджес впереди, пригнувшись в седле и целясь в направлении церковной колокольни.
Мордекай Форчун наблюдал, как они приближаются. Когда они поравнялись с церковью, он опустил руку, подавая сигнал:
– О-о-огонь!
Его голос был шелестом соломы в урагане звуков.
– Огонь… огонь… огонь…
Мордекай кричал, сколько ему позволяли его маленькие легкие. Он кричал, пока слезы не полились из его глаз. Но соломенная баррикада молчала. Молчала колокольня, молчали стрелки, сидящие за забором. Стэси Бриджес и братья Карлин ворвались в город, и их револьверы изрыгали смерть.
Джонни Вэйд получил пулю в плечо и отпрянул назад, ударившись о колокол. Калеб Боувен в ужасе присел, спрятавшись за парапет, а Титус Андерсон умер стоя, сжимая в руках незаряженное ружье.
– Огонь… огонь… огонь…
Как только пули забарабанили по забору, Калвин Мортон бросил ружье и с криком бросился прочь. Тадеусу Брайну пуля угодила прямо в грудь, и он тяжело вывалился на улицу сквозь пролом в заборе. Пит Мууди выбил доску перед собой и направил винтовку на мелькающие фигуры всадников, но его палец отказывался повиноваться ему. Он словно прирос к спусковому крючку. Пит успел заметить злобно ухмыляющееся лицо Коула Карлина, и в следующее мгновение он упал навзничь, сбитый выстрелом в упор.
– Бегите, сволочи! Бегите!
Стэси Бриджес наехал конем на праздничный стол и, не целясь, пальнул в толпу. Крики слились с сухим треском кольта. В конце стола он заметил Сэма Шоу, смотревшего перед собой стеклянными глазами. Он навел дуло на его посеревшее лицо и нажал на собачку.
– Умри, скотина!
И затем все кончилось. Прежде, чем тело Сэма Шоу соскользнуло на пыльную дорогу. КОНЕЦ. Люди бежали к своим домам. Стол с едой повалился набок, и Дэн Карлин галопом промчался по этому месиву. КОНЕЦ. Люди за баррикадой побросали ружья и бросились искать спасения в продовольственной лавке.
Но спасения не было.
– Достань этих сволочей! – орал Бриджес. – Достань их!
Он резко повернул коня и направил его вдоль деревянного тротуара, стреляя в каждого, кто попадался на его пути. Люди с воплями падали перед его лошадью, и он со злобной радостью глядел, как они корчатся и катаются под тяжелыми железными копытами.
– Бей их! Бей!
Дэн Карлин въехал на лошади прямо в продовольственную лавку, обрушив тонкую фанерную перегородку. Люди прятались за мешками с овсом и ящиками с продуктами.
– На улицу, гады! – рявкнул Дэн Карлин, размахивая револьвером.
На одной из полок он заметил несколько банок с керосином и выстрелил в них. Две банки взорвались, разбрызгивая горящий керосин по всей комнате.
Дэн вскрикнул от радости и, повернув коня, выехал на улицу. За ним выбегали находившиеся в лавке люди, подобно зайцам, выкуренным из своих нор.
Это был конец. Кровавое солнце в сероватой дымке повисло над самыми верхушками гор. Одна сторона улицы Лаго была охвачена пожаром. От продовольственной лавки огонь перекинулся дальше и уже лизал крышу цирюльни Титуса Андерсона.
Сквозь двойные двери дым задувало в салун «Серебряный доллар». Стэси Бриджес смотрел на него с удовольствием. Он стоял, привалившись спиной к стойке бара рядом с Коулом. Комната была забита людьми, которым удалось уцелеть в этот кровавый полдень. Некоторые сидели за столами, уставившись невидящим взглядом в пространство, а большинство стояло или сидело на полу, баюкая раны и постанывая от изнеможения.
Бриджес махнул бутылкой виски, зажатой в руке.
– Посмотри на них. Добрые граждане города Лаго!
Он допил бутылку и швырнул ее в Джо Хэтча, который молчаливо стоял за стойкой. Джо пригнулся, и бутылка разбила зеркало у него за спиной.
– Дай мне другую бутылку! – велел Бриджес. – И поторопись, пока я не выпустил тебе кишки.
В его голосе не было гнева. Вкус виски вернул ему хорошее настроение, а вид ползающих горожан служил тоником, по крайней мере для глаз.
– Праздник! – сказал он. – Они готовили нам праздничную встречу. Это чертовски мило с их стороны, правда, Коул?
Коул вытер виски с губ тыльной стороной руки и швырнул пустую бутылку в Калеба Боувена.
– Ты прав, это было очень мило с их стороны, – ответил он. – Но здесь мне нравится больше, Стэси. Это самый прекрасный праздник в моей жизни. Будь я проклят, если лгу!
Хэтч принес новую бутылку виски, и Бриджес, вырвав ее у него из рук, отбил горлышко о край стойки и влил в себя очередную порцию.
– Хорошее виски, хорошие друзья…
– А куда, к чертям, запропастился карлик? – Он пошарил глазами по комнате и криво улыбнулся, заметив Мордекая. – Иди сюда, малыш! Дай нам на тебя хорошенько посмотреть.
Мордекай поколебался, затем поднялся на ноги и медленно пошел к бару. Шляпу он потерял, а лицо его было испачкано в грязи и крови. Но звезда все еще была при нем, как и револьверы.
Бриджес насмешливо прищелкнул языком.
– Мммм. Ты прекрасно выглядишь, Мордекай. Шериф! Посмотри, Коул, посмотри на этого шерифа. Не правда ли, в нем что-то есть?
– Несомненно, – подтвердил Коул.
Бриджес поманил карлика пальцем.
– Подойди поближе, малыш!
Мордекай неуверенно сделал шаг вперед. Его пояс сполз, и револьверы волочились по полу.
– Вы пришли арестовать нас, шериф? – спросил Бриджес.
– Нет… нет… – прошептал Мордекай.
Бриджес размахнулся и свободной рукой послал Мордекая в дальний конец бара.
– Ты забываешься, малыш! – прорычал Бриджес. – Обращаясь ко мне, ты должен говорить «сэр». Да, сэр, нет, сэр. Усек?
– Да… сэр, – быстро проговорил Мордекай. Его маленькие ручонки сжали рукоятки револьверов. Это была только дикая мечта, что он сможет достать их, мечта, обращающаяся в прах при одной мысли об этом. Он уткнулся личиком в пол и зарыдал.
– Я нашел ее, Стэси.
Дэн Карлин протиснулся в двойные двери, волоча за собой Кэлли Траверз. Она билась в истерике, одежда ее была порвана, обнажая полные груди.
– Она пряталась за своим домом, Стэси, но я ее оттуда вытащил.
Он швырнул Кэлли Траверз вперед, и она, плача, упала к ногам Бриджеса.
– О, Стэси. Слава господу, что ты снова здесь. Я так…
Бриджес носком ботинка откинул ее в сторону.
– Шлюха! Оставайся там, где тебе место, – у меня в ногах, на полу.
– Стэси! – взвизгнула она с лицом, искаженным от страха.
– Нечего кричать «Стэси!». Я все знаю про твои шашни с Дэйвом Дрэйком.
– Это ложь! – простонала она. – Клянусь, Стэси, это неправда!
– И ты по-прежнему любишь своего старого Стэси? Не правда ли, Кэлли?
– Да! – с готовностью подтвердила она, смахивая слезы с глаз.
Он сделал еще один глоток виски и затем бросил бутылку на пол перед самым лицом Кэлли. Бутылка разлетелась вдребезги, обдав лежащую девушку осколками стекла и брызгами виски.
– Я отплачу тебе за твою верность! – зловеще прошептал он. – Я позволю тебе жить – на полчаса больше, чем всем остальным. Ты, я, Дэн и Коул слегка поразвлечемся, прежде чем ты умрешь.
Она отпрянула назад и поползла к столикам, как побитая собака.
– Нам нужен динамит, – коротко бросил Бриджес. – Коул, сходи в приисковую контору и принеси несколько патронов. Мы взорвем к чертям этих крыс, а затем займемся сейфом.
Коул неприятно осклабился и заторопился к дверям.
– Не убивай их до моего возвращения, Стэси.
– Их тут хватит на всех, – ответил Бриджес. – Но мы подождем тебя, Коул. Обязательно подождем.
Выйдя из салуна, Коул зажмурился от яркого света. Дом Титуса Андерсона пылал, выбрасывая в небо огромные клубы дыма и длинные языки пламени. Коул посмотрел на зарево и затем шагнул на улицу. Он был так увлечен игрой огня, что не заметил, как из тени дома свистнул кнут. Удар двадцатифунтового кнута рванул его тело, рассекая мясо до кости, и Коул издал нечеловеческий крик боли. Он поднял руку, чтобы защитить лицо, но следующий удар перебил ему оба запястья с такой легкостью, как будто его кости были сделаны из стекла.
Его крик был настолько ужасен, что у всех, находящихся в салуне, пробежал мороз по коже.
– Что за черт… – Дэн Карлин выхватил револьвер и направился к выходу, но Бриджес остановил его.
– Не ходи туда!
Он выхватил свой револьвер и направил его на дверь. Его мышцы были напряжены, готовые к любым неожиданностям, и поэтому, когда через вращающиеся двери пролетел какой-то темный предмет, Бриджес немедленно выстрелил. Предмет упал ему под ноги, оставляя за собой кровавый след.
Дэн Карлин с ужасом воззрился на окровавленный кнут, но Бриджес ногой отбросил зловещий предмет в сторону.
– Сматываемся!
Они согнали в кучу человек десять и погнали их прямо перед собой на улицу, как стадо перепуганных овец. Среди этой кучи находились Кэлли Траверз, Генри Белдинг, Калеб Боувен. Мордекай Форчун остался лежать на полу салуна.
– Я его ненавижу! – крикнул Дэн Карлин, нервничая.
Он посмотрел в оба конца улицы, но не обнаружил ничего интересного, кроме истерзанного кнутом тела брата.
Бриджес мрачно покачал головой.
– Тот, кто это сделал, должен где-то находиться. – Он подтолкнул Генри Белдинга в спину. – Шагайте, вы все. Первый, кто побежит, получит пулю в спину.
Они гнали их тесной кучкой к коновязи, где стояли их лошади. Они уже подошли к ней, как вдруг из темноты веранды отеля блеснул на солнце какой-то светлый предмет. Ударил винтовочный выстрел, и предмет взорвался над их головами, обдав их осколками стекла и горящим керосином.
Дэн Карлин, которому горящий фонарь угодил в спину, взвыл от боли. Он трижды выстрелил по веранде и бросился к лошадям, расталкивая перепуганных людей.
Бриджес отшвырнул в сторону Генри Белдинга и послал пять пуль в темнеющую линию веранды отеля. Ему показалось, что с крыши веранды спрыгнула темная фигура, и он бросился ей наперерез. Он тщательно прицелился и выстрелил, но пуля поразила пустое место.
– Черт!
Он быстро опустился на одно колено и начал перезаряжать револьвер.
– Ну его к дьяволу! – крикнул Дэн Карлин. Он успел отвязать лошадей и теперь вел их в поводу. – Пошли, Стэси! Надо сматываться отсюда.
«Помоги мне сделать это! Господи, помоги мне сделать это!»
Мордекай Форчун лежал у вращающейся двери салуна и глядел на коленопреклоненного Стэси Бриджеса и Дэна Карлина, держащего лошадей. Мордекай вынул один из своих огромных кольтов из кобуры и сжал его двумя руками – одной рукой за рукоятку, другой за курок.
«Пожалуйста… пожалуйста… пожалуйста!»
Он нажал на собачку, и револьвер грохнул, едва не вылетев у него из рук. Дым ел ему глаза, и сквозь слезы он увидел, что промахнулся. Дэн Карлин по-прежнему стоял на ногах, Стэси Бриджес на коленях, но лошадей не было. Они сорвались с повода и галопом неслись вниз по улице.
– Идиот! – проревел Стэси Бриджес.
Дэн Карлин был потрясен. Пуля задела его плечо, и он осторожно дотронулся до раненого места.
– Я пригоню их обратно, Стэси, после того как достану того гада, который в меня стрелял.
– Займись лошадьми! – приказал Стэси.
Его револьвер был теперь заряжен, и он пружинисто поднялся на ноги, пытливо оглядывая темную громаду «Эмпориума». Огонь отражался в стеклах домов и слепил глаза. Но этот негодяй был где-то рядом. Бриджес кинулся бежать, и тут за его спиной раздались выстрелы.
Дэн Карлин, сбитый первыми тремя пулями, рухнул лицом в корыто с позеленевшей водой. Затем последовали еще три выстрела со стороны дома Титуса Андерсона. Они прозвучали так быстро, что слились в один, но Бриджес почувствовал смертельный свист пуль у своей головы. Он обернулся и наугад пальнул по пожарищу. В следующий момент он уже бежал, крича от страха и стреляя по каждой тени.
– Выходи, сукин сын! Выходи!
Ответом ему было только сухое потрескивание огня.
Бриджес остановился. Кто-то или что-то двигалось ему навстречу сквозь густую завесу дыма. Силуэт постепенно вырисовывался, и наконец он увидел его – высокого мужчину в черном костюме, отчетливо видимого на фоне пламени.
– Кто ты? – Его голос, казалось, прозвучал издалека.
Фигура молчала, не двигаясь. Просто стояла – смотрела – выжидала.
– Хорошо, собака! – Бриджес начал стрелять по фигуре со всей скоростью, на которую был способен. – Умри!
Но фигура не исчезала, отчетливо вырисовываясь на фоне пламени. Бриджес бросился бежать, и тут темный силуэт сделал шаг вперед – выстрел – еще выстрел – еще… Стэси Бриджес упал на пыльную дорогу, корчась в предсмертных судорогах.
Рассвет был черным от дыма пожарищ. Калеб Боувен и Аса Гудвин выволокли блестящий черный катафалк и сели на деревянных мостках, тупо глазея на лошадей и соображая, что им делать дальше.
– Пора приниматься за работу, Аса.
– Пожалуй, – ответил Аса Гудвин, не делая ни малейшей попытки сдвинуться с места.
К ним подошел Мордекай Форчун. Звезда на его груди сверкала в лучах восходящего солнца. Он остановился подле Калеба и посмотрел вдоль улицы. Около конюшни стоял незнакомец, седлая лошадь.
Он надвинул шляпу поглубже на глаза. Его путь лежит на восток, навстречу восходящему солнцу. Он обернулся и посмотрел на отель, из которого выходила Сара Белдинг, держа в руке деревянный сундучок.
Она положила свой нехитрый багаж в фургон и взобралась на сиденье, даже не взглянув на мужа, который тенью стоял в дверях. Незнакомец сделал прощальный жест и пришпорил коня.
Мордекай Форчун смотрел, как незнакомец покидает город. Он вышел на улицу и, остановившись под поникшим транспарантом, смотрел ему вслед до тех пор, пока последнее облачко пыли не скрылось из глаз. Утренний ветерок подхватил плакат, сорвал его с обгоревших веревок и понес прочь, развевая над прерией.
ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ ДОМОЙ, РЕБЯТА! ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ ДОМОЙ! ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ!
|
|