ХУДОЖЕСТВЕНАЯ ЛИТЕРАТУРА

Сборники Художественной, Технической, Справочной, Английской, Нормативной, Исторической, и др. литературы.

Рекс Хайес
Когда пришли Техасские Коршуны

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ГЛАВА 1

   Шериф Малькольм сворачивал сигарету, когда за городом раздался выстрел. За ним сразу последовал целый залп. Эхо, отразившись от холмов, вошло в город Колумбус.
   Малькольм отбросил табак и бумагу, схватил свою шляпу и выбежал на улицу. Солнечные лучи ударили ему прямо в лицо. Шериф не хотел верить своим глазам, но представшее перед ним было фактом.
   Пять всадников в серых мундирах конфедератов скакали к городу. Над дулами их карабинов еще вились белые пороховые дымки. Из-под копыт их лошадей поднимались длинные пылевые шлейфы.
   Малькольм закрыл глаза и попытался прогнать свое видение. Может быть, он уже бредит? Или он вчера слишком долго был на солнце без шляпы?
   Он открыл глаза – пять всадников по-прежнему были здесь. Сейчас они уже достигли единственной улицы Колумбуса. Их мундиры были изношены, но форма армии южных штатов была еще четко различима. И все это, хотя война кончилась уже более года назад, было перед ним. Или эти пятеро хотели продолжать ее на свой страх и риск?
   Сердце Малькольма заколотилось. Его рука опустилась к револьверу.
   Он наблюдал, как пять всадников рысью пересекли улицу. Приклады их карабинов касались шенкелей. Они двигались так, как двигается кавалерийский патруль по враждебной территории. Их гибкие тела раскачивались в седлах, и небольшой дорожный багаж скрипел и грохотал при каждом шаге их лошадей.
   Где-то открылось окно, и в нем появилось любопытное лицо. Тотчас же один из всадников выстрелил из своего карабина, и человек испуганно отшатнулся.
   Все это развернулось перед шерифом Малькольмом ранним утром в небольшом городке Колумбус, расположенном где-то в Техасе. Сам Малькольм был настоящим янки. Он был назначен на этот пост военным правительством северян. Целая страна – гордый, страстный Юг – изнемогала под твердой рукой этих новых господ.
   Пятеро всадников, приблизившись рысью к шерифу, одновременно остановили своих лошадей. Их вожаком был большой суровый мужчина с серыми глазами и русыми волосами. Теперь Малькольм стоял в паре шагов против него. Жить ему после этого мгновения оставалось не более трех минут, но он еще не знал этого.
   – Вы здешний шериф? – услышал он хриплый голос.
   Он кивнул.
   – Верно. А кто вы? – Медленно, но неумолимо струился последний песок в часах, отмеряющих время до его смерти.
   Раздался холодный смех:
   – Это вас не касается!
   Главарь поднял свою винтовку и махнул ею над головой. Тотчас два крайних всадника развернулись, чтобы прикрыть группу сзади. Один из них был известен шерифу уже много лет. Они узнали друг друга.
   Малькольм видел, как из дверей телеграфа вышел Вуд Харрис и, заметив всадников, быстро повернул обратно.
   – Что, черт побери, это должно означать? – громко крикнул шериф. – Или вы еще не знаете, что война кончилась больше года назад?
   Главарь банды бросил на него с высоты своего седла ледяной взгляд.
   – Ты янки – я чувствую это по твоему выговору. Для вас война, наверное, уже завершена. Для нас же она кончится еще очень не скоро.
   Малькольм с трудом сдерживался. Он всмотрелся в ближайших всадников. Судя по их виду, это были мародеры – бывшие солдаты армии южных штатов, которые не смогли вернуться к прежней нормальной жизни. Вся страна кишела сейчас подобными бандами бродяг.
   – Чужак, – сказал он высокомерно, – здесь свободная страна. Мы не хотим горя. Если вы в чем-то нуждаетесь и мы можем вам это дать, говорите об этом сразу. А если нет, то оставьте нас!
   Человек в сером мундире засмеялся резко и пронзительно.
   – Тупица, что ты нам дашь? Ты сам получишь то, что хотел предложить нам благодаря оружию.
   В конце улицы снова показался Вуд Харрис.
   – Шериф! – хрипло закричал он. – Провода перерезаны!
   Малькольм еще не осознал значения этих слов, как раздался выстрел. Харрис остановился. Казалось, он ударился о невидимую стену. Он схватился руками за грудь, ноги его подогнулись, и он свалился, как мешок.
   Малькольм выдернул из кобуры свой кольт. Произошло убийство, убийство среди бела дня, у него на глазах.
   – Дьявол! – проревел он и поднял оружие.
   Карабины всадников были мгновенно направлены на него. Из темных отверстии дул вырвался огонь, и белый дым овеял его. Что-то раскаленное вонзилось в Малькольма и разорвало его туловище на две половины.
   Шериф хотел отступить, но тело больше не слушалось его. Глаза застлал красный туман, а рот был полон сладковатой на вкус крови
   «В меня попали! – подумал он. И потом: – Я умираю».
   Он сделал еще один заплетающийся шажок. Револьвер выпал из его обессилевшей руки. Когда оружие коснулось земли, грянул выстрел. Малькольм упал на колени. Вместе с его кровью уходил и последний песок из часов его жизни.
   Он вытянул обе руки, чтобы удержать свое опрокидывающееся тело. Как из бесконечной дали услышал он пронзительный смех своих убийц. И в то время, когда его мысли уже начали путаться, он спросил себя, что привело этих парней в Колумбус?
   Когда в последний раз перед смертью мысли его прояснились, он вспомнил о почтовой карете, которая должна была провезти через городок армейские фонды для форта Бран, и страх за нее был почти так же силен, как боль от пронзивших его пуль.
   Малькольм еще раз попытался собрать уходящие силы, но это оказалось невозможным. Темные врата смерти уже открылись перед ним.
   С закрывающимися глазами он повалился вперед. Красная пыль улицы рванулась ему навстречу. Он уже не почувствовал, как ударился о твердую землю лбом.

ГЛАВА 2

   Меньше чем за минуту не стало двух человек.
   Из домов высыпали другие мужчины. Тотчас всадники начали стрелять. Хлещущие, гремящие как гром выстрелы их карабинов метались вверх и вниз по улице – и мужчины Колумбуса предпочли юркнуть в свои дома.
   Через десять минут после появления пятерых всадников Колумбус находился в их руках. Они собрались в салуне, в котором решили остановиться. От их поношенных мундиров пахло потом, пылью, кожей и свежей гарью пороха.
   Раньше они все вместе служили верховыми в конфедератской кавалерии Джексона, а после окончания гражданской войны решили продолжить ее на свой страх и риск. Их главарем стал Сид Блэкуэлл, тот самый высокий, жестокий с виду мужчина, который застрелил Малькольма. Его сообщниками были Бито Маклин, выходец из трущоб Нового Орлеана; бывший пастух по прозвищу Чимарро-Счастливчик; лучший стрелок шайки Стив Триггер Джексон и последний – незаметный светловолосый парень по кличке Покер-Харрис, бывший шулер из одной банды с Миссисипи. Вместе взятые они были отлично спаянной бандой головорезов и отпетых мошенников. Блэкуэлл по праву считался самым умным и опасным из них.
   Теперь, когда первая половина дела уже сделана, они остались стоять перед салуном и наблюдали за пустующими улицами. Трупы Малькольма и Харриса валялись в пыли, земля под их телами уже потемнела от крови. Пять безжалостных мужчин, поставивших себе обязательной целью захват Колумбуса, добились своего. Их тени тяжело и грозно легли на поверженный город.
   Блэкуэлл кивнул Чимарро-Счастливчику, и ковбой, взяв карабин, пошел к лошади. Бито Маклин, скаля зубы, указал на застреленного почтового чиновника.
   – Великолепная идея, Сид, – велеть перерезать проволоку, ведущую из города!
   Блэкуэлл бросил на него иронический взгляд своих стальных глаз.
   – В этом различие между нами: я думаю, прежде чем предпринять что-либо. Если бы мы не разрушили линию, этому малому могла прийти в голову идея предупредить станцию в Гранд-Джанкшене. Они могли вернуть кучера, а нас бы тем временем здесь повесили и поджарили на солнышке. Но мы пришли сюда и уйдем с сорока тысячами долларов в кармане!
   Джексон усмехнулся и хлопнул рукой по своему кольту сорок пятого калибра, который он носил в кожаной кобуре.
   Покер-Харрис смотрел вдоль улицы, последние дома которой поднимались на гребень пыльных холмов и исчезали там в розовой дали.
   – Может быть, нам поставить пост у того холма, чтобы знать о прибытии кареты, Сид?
   Блэкуэлл с коротким смешком кивнул ему.
   – Как раз это я и хотел предложить тебе, Покер. Итак, бери свою лошадь и скачи туда.
   Ругаясь, Покер-Харрис шагнул к своей лошади, прыгнул в седло и так ударил перепуганное животное шпорами, что она рванулась с места, заржав от боли.
   – Однажды, Сид, – сказал Джексон мечтательно, – он всадит тебе пулю в живот. И это произойдет, как только ты отведешь от него глаза.
   Блэкуэлл отрицательно покачал головой.
   – Покер не дурак, я не верю этому. Он знает, что сможет подойти к золоту, только если будет знать свое место.
   Джексон многозначительно пожал плечами.
   – Думай как хочешь. Я знаю этот сорт людей. Они долго разгибаются. Но потом быстро поднимают голову и становятся опасными. Лучше не забывать этого.
   – Отлично, Триггер, отлично, – сказал Блэкуэлл и вошел в салун.
   Бармен рассеянно чистил никелированную стойку бара.
   – Что можно здесь выпить, милый? – Лысина главаря блестела от пота.
   – Лучше мы обслужим себя сами, – усмехнулся Маклин.
   Он взял бутылку, отбил ей горлышко о край карточного стола и понюхал вино.
   Блэкуэлл сказал дрожащему бармену:
   – Снаружи, на улице, лежат два идиота, которые настолько сошли с ума, что хотели создать нам большие трудности. Позаботьтесь о том, чтобы они были убраны.
   – Конечно, сэр, – заикаясь, произнес мужчина. – Сейчас же будет сделано, сэр. – Он убежал.
   Блэкуэлл повернулся и положил оба локтя на стойку. Его глаза были направлены на женщину, сидевшую вблизи стойки за столом и слышавшую выстрелы снаружи.
   Женщина казалась еще молодой, но глаза ее уже потускнели. На ней было пестрое платье с глубоким декольте. Ее рот сильно подкрашен, волосы неестественно обесцвечены. Ее положение в жизни легко узнавалось. Кроме нее в салуне никого не было.
   – Привет, Додо, сокровище! – весело сказал Блэкуэлл.
   На губах женщины появилась улыбка, в ее глазах возник полный страстного ожидания блеск.
   – Ты точен, Сид, – сказала она.
   Блэкуэлл засмеялся.
   – Я всегда точен, когда дело идет к тому, что можно захватить много денег.
   Он встал перед женщиной, поднял ее вместе со стулом и быстро поцеловал. Она прижалась головой к его форменному пиджаку.
   – Итак, ты получил мое письмо?
   – Оно получено и понято, – засмеялся Блэкуэлл. – И я здесь только для того, чтобы дать жизни этим янки.
   Додо взяла его руки в свои.
   – Когда ты получишь эти деньги, Сид, любимый, – шепнула она, – ты прекратишь тогда свои занятия?
   Маклин громко рассмеялся. Блэкуэлл высвободил свои руки из рук женщины и повернулся.
   – Ты уже достаточно выпил, Бито, – резко сказал он. – Иди и смени Покера.
   Маклин ворчливо повиновался. Он, тяжело ступая, подошел к двери, и сразу после этого раздался стук копыт его лошади.
   Блэкуэлл перехватил взгляд Триггера Джексона, облокотившегося на стойку бара. Он слегка пододвинул Додо к себе.
   – Я получил твое письмо на ранчо Дрейненов, где мы всегда скрываемся. Итак, ты уверена, что янки пошлют свои денежные награды с сегодняшней почтой?
   – Они делают это уже в течение трех месяцев. Почему же им не поступить так сегодня? – возразила Додо.
   – Но ведь кучера сопровождают солдаты, не так ли?
   – Их всего несколько человек: пятеро или шестеро и офицер. Пока фургон меняет упряжку на свежую, они у колодца поят лошадей. Офицер иногда заходит сюда, чтобы пропустить стаканчик. Остановка продолжается около десяти минут.
   – Этого достаточно, – кивнул Блэкуэлл. – Подойди сюда, Триггер!
   Додо взяла его за руку.
   – Сид, я намекнула тебе об этом в надежде, что ты возьмешь меня отсюда, когда все уладится. Ты ведь сделаешь это, правда?
   Блэкуэлл погладил ее волосы.
   – Девочка, ты забыла, что мы собираемся стать через пару часов самыми большими людьми во всем Техасе? Все собаки армии янки будут спущены с поводков, чтобы найти и уничтожить нас. Мы должны будем спрятать деньги, разделиться и затаиться, пока наше дело не порастет быльем. Когда это произойдет, ты, само собой, получишь свою долю.
   – Я не хочу никакой доли! – запальчиво крикнула Додо. – Я хочу, чтобы ты, наконец, сдержал свое слово, Сид!
   Блэкуэлл нахмурился.
   – Ты считаешь, что я должен жениться на тебе?
   – Что может помешать этому, Сид, когда ты получишь много денег? – сказала она тоскливо. – Мы могли бы уехать в Калифорнию, где нас никто не знает, и начать там новую жизнь.
   – Я должен подумать над этим, – сказал Блэкуэлл и вышел.
   За ним последовал и Триггер Джексон.
   Чимарро-Счастливчик сидел на корточках рядом с лошадью, держа карабин в полусогнутой руке.
   – Все в порядке, босс, – пробурчал он.
   Блэкуэлл встал и осмотрелся. Станция Оверлендской почтовой линии находилась далеко внизу по улице. Колодец был гораздо ближе.
   – Один человек выше, другой ниже за сараем. Двоим затаиться на крыше. Когда их лошади пойдут на водопой, мы перестреляем их всех как зайцев!
   – А моя задача? – спросил Джексон.
   – Ты возьмешь на себя почтового агента. Он должен вести себя совершенно безобидно. Я хочу получить эти деньги без единой царапины на наших шкурах. Надо сделать так, чтобы янки не смогли ничего проверить. Ты сможешь с этим справиться?
   Джексон достал из кобуры свой револьвер и ласково погладил вороненую сталь.
   В это время с холма на взмыленной лошади спустился Покер-Харрис.
   – Бито сказал, что он должен сменить меня, босс.
   Блэкуэлл кивнул:
   – Порядок. Как видишь, я не чудовище. В салуне есть хорошая выпивка. Потом ты можешь помочь Чимарро-Счастливчику отвести лошадей за дом.
   Покер, тяжело ступая и звеня шпорами, вошел в салун, а Блэкуэлл, ухмыляясь, повернулся к Джексону.
   – Вот как это делается, дорогой. Всегда думай и о том, что Покер-Харрис играет не без умысла и может всадить мне унцию свинца в спину.
   Джексон пожал плечами.
   – Никогда не верь игрокам, Сид. Я в твоем положении всегда имел бы его перед глазами.
   Между тем мысли Блэкуэлла были уже далеко. Он рассматривал место действия будущей схватки.
   – Ты видишь надстройку на этой плоской крыше? Мы с Харрисом сможем контролировать оттуда весь город. Чимарро-Счастливчик и Маклин хорошие наездники, они на лошадях блокируют оба конца улицы на случай, если один из этих янки попытается прорваться. Ты, Триггер, наблюдай за агентом. Что еще может не удаться? Сорок тысяч у нас уже в кармане.
   – Ты забыл офицера! – бросил Джексон. – Додо сказала, что он иногда заходит в салун.
   – Если он сделает это сегодня, ее задачей будет задержать его там. Она знает, как нужно обращаться с оружием.
   – Я думаю, что она носит двуствольный пистолет за подвязкой на своей хорошенькой ножке, – засмеялся Джексон. – Ты действительно хочешь жениться на ней, когда мы доведем это дело до конца?
   Блэкуэлл бросил на него иронический взгляд.
   – О женитьбе говорила она, а не я, мой друг.
   – Я вспомнил о том, как ты подобрал ее два года назад в Кэмп-Сэрли, – ухмыльнулся Джексон. – Тогда она просто вешалась тебе на шею.
   – Я взял ее тогда потому, что вообразил, будто она любит меня, – согласился Блэкуэлл. – Как видишь, сегодня она считает мои деньги. Пойдем посмотрим на этого парня из бюро.
   Блэкуэлл и Джексон вошли в дом через парадные двери. Почтмейстер сидел в комнате, одновременно бывшей и служебным помещением, рядом с молодой женщиной. В углу стояла колыбель.
   – Когда прибудет экипаж из Гранд-Джанкшена? – обратился Блэкуэлл к побледневшему мужчине.
   – В ближайшие полчаса – они никогда не приезжают позднее.
   Блэкуэлл сделал знак Джексону и встал у окна. Джексон поднял свой кольт, оттеснил женщину в угол и направил на нее ствол револьвера.
   – Мы ничего не имеем против вас лично, – сказал он мягко почтмейстеру, – но хотим избежать того, чтобы вы поставили нас в затруднительное положение. Когда придет кучер фургона, вы выйдете, чтобы дать ему свежих лошадей, и будете вести себя как всегда. Вы не скажете ему ни слова о том, что произошло сегодня, понятно? – Он взвел курок своего револьвера. – Вы ведь не так давно женаты, не так ли? Вся жизнь еще лежит перед вами. Подумайте об этом, когда будете выходить! Одна ваша ошибка, и вы увидите вашу жену только мертвой. Я достаточно ясно выразился?
   – Я сделаю все, что вы мне прикажете, – сказал мужчина. На лбу его выступили мелкие капли пота.
   – Ни одной ошибки, или вы в этом раскаетесь! – предупредил Джексон и вышел.
   Чимарро-Счастливчик и Харрис как раз напоили своих лошадей и отвели их за дом от чужих глаз. Блэкуэлл вошел в салун, где все еще сидела Додо.
   – Додо, сокровище! – Он остановился позади нее и положил ей на плечо руку.
   Женщина повернула голову и посмотрела ему в лицо. Две морщины легли на ее лоб.
   – Ты говоришь со мной таким тоном, когда желаешь что-то скрыть от меня. Что случилось, Сид?
   Блэкуэлл пододвинул себе стул и сел… Он сказал:
   – Ну, Додо, почему ты так недоверчива?
   Ее бровь поднялась.
   – Ты не говоришь мне, зачем я вам нужна, Сид. И все же, что я должна сделать для тебя?
   – Офицер, – протянул Блэкуэлл. – Помнишь о нем? Ты сказала, что он иногда заходит в ресторан. Он может представить для нас большие затруднения. Все люди мне нужны снаружи. Ты должна… гм… позаботиться о том, чтобы он не смог выйти из дома. Сделаешь это ради меня?
   Она плотно сжала губы, ее и так бледное лицо побледнело еще больше:
   – Убийство, Сид?
   Блэкуэлл засмеялся:
   – Кто говорит об убийстве, мой ангел? Останови его! Как ты это можешь, своими прелестями.
   Додо отрицательно покачала головой:
   – Нет, Сид! – Голос ее задрожал. – Я подала тебе идею и больше ничего не могу для тебя сделать. Женщины не годятся для стрельбы.
   – Действительно нет? – Блэкуэлл нагнулся вперед, его упрямые глаза сверлили девушку. – Я очень хорошо помню мужчину, которого ты прихлопнула в Кэмп-Сэрли – из своего «Деринджера», который ты носишь за подвязкой. И я готов держать пари, что эта прекрасная вещица все еще находится на своем прежнем месте.
   Додо сжала кулаки, глаза ее загорелись:
   – Он подошел ко мне слишком близко! Это был отвратительный пьяный идиот…
   – Убийство остается убийством, мое сокровище! – засмеялся Блэкуэлл. – Как ты думаешь, что произойдет, когда военные власти в Кэмп-Сэрли получат известие, где надо искать убийцу сержанта янки?
   Додо низко опустила голову.
   – Сид, ты подлец, – прошептала она срывающимся голосом.
   Блэкуэлл поднял руку и погладил ее волосы. Все, что он делал, было точно и холодно рассчитано.
   – Ты можешь никогда не бояться меня, Додо, дорогая, если еще раз поможешь мне.
   Новая надежда мелькнула в ее глазах.
   – Тогда ты женишься на мне, Сид?
   – Разве я говорил когда-нибудь обратное? Мы спрячемся и подождем, пока это дело не затихнет. Тогда мы возьмем свою долю и уедем на Запад, где нас никто не знает. Ты выберешься из этой грязи, тебе больше не нужно будет петь для этих пьяных, глазеющих на тебя парней. Скоро у тебя будет свой домашний очаг. Ну, что ты на это скажешь?
   Взгляд Додо наполнился тоской, жесткие складки у рта исчезли все лицо обмякло.
   – Это было бы прекрасно, Сид. Это было бы то, о чем я мечтала все эти годы.
   – Порядок! Тогда сделай это для своего же счастья, мой ангел.
   В салун, отряхивая о колено пыльную шляпу, вошел Чимарро-Счастливчик.
   –Лошади подготовлены, Сид, – доложил он.
   – Отлично. А где Покер-Харрис?
   – Присматривает за лошадьми, чтобы они не смогли освободиться и убежать.
   – Хорошо. Подойди потом ко мне. Это не может долго продолжаться.
   Блэкуэлл снова встал в дверях. Взгляд его стал отталкивающим.
   – Я надеюсь, ты понимаешь, девочка, что произойдет после всего этого. Я очень надеюсь на тебя, мое сокровище.
   Счастливчик уже ушел вперед. Его крик прорвался даже сквозь закрытые двери:
   – Бито прискакал!
   Блэкуэлл спешно вышел. Маклин на бешеной скорости спускался с холма. Он выпрыгнул из седла на ходу, но сразу встал на ноги.
   – Дилижанс! – махнув рукой, указал он на пыльный столб, появившийся на севере. – Это они! Скоро они будут здесь!
   Блэкуэлл широко расставил ноги. Волчий оскал появился на его губах.
   – Это едут большие деньги, ребята! Теперь отправляйтесь по своим местам. Ждите, пока я не дам вам знака, а тогда стреляйте в них как черти!

ГЛАВА 3

   Лейтенант Том Бланхард привстал в стременах и оглянулся через плечо.
   Позади него на длинном подъеме тяжело поднималась карета Оверлендской почтовой линии. Солдат с тремя желтыми нашивками сержанта на рукаве своей шерстяной рубашки ехал перед фургоном, двое других скакали справа и слева от него, и еще двое оставались в арьергарде. Бланхард отметил про себя, что пять человек прикрытия – это все-таки очень мало для транспорта с сорока тысячами серебряных долларов. Армия, видимо, доверяла населению, побежденному солдатами в голубых мундирах северных штатов.
   Конь Бланхарда взобрался на вершину холма и остановился.
   Дорога, спускаясь, уходила в пыльную даль, в конце которой лежал Колумбус. Бланхард облегченно вздохнул, когда подумал об этом.
   От его рубашки шел неприятный запах пота, борода и усы были покрыты песчаной пылью. В Колумбусе будет вода, привал и ресторанчик с девушкой по имени Додо, которая смотрела на него манящими глазами, когда он последний раз был в этом городе.
   Сзади раздался резкий крик кучера, подбадривающего утомленную упряжку. Пыль встала плотным облаком, когда фургон достиг вершины и начал спускаться на равнину.
   Четвертью часа позже отряд въехал в Колумбус и остановился перед салуном. Бланхард сделал знак спешиться и соскочил с седла. Он слышал, как кучер разговаривал с агентом линии:
   – Ты сегодня плохо выглядишь, Майк. Тебе нехорошо?
   – Ничего, – ответил агент и занялся подготовкой новой упряжки.
   Бланхард сделал знак сержанту:
   – Хайнес, отведите лошадей к колодцу и напоите. Люди должны отдохнуть, их фляги – наполниться. Мы отправимся, как всегда, через четверть часа.
   Сержант Хайнес приложил правую руку к полям своей шляпы.
   – Есть, сэр. А где мне искать вас, сэр?
   – Вам не придется искать меня, – возразил Бланхард, ухмыляясь, и передал своего коня одному из солдат.
   Хайнес понизил голос. Он считал, что, как старый служака, может разговаривать с молодым офицером своей части таким тоном.
   – Вы идете к этой женщине, сэр? Лучше бы вы не ходили к ней, сэр.
   – Что это означает? – резко спросил Бланхард. – Что, черт возьми, дает вам право вмешиваться в мои личные дела, Хайнес?
   – Мне кажется, я уже встречался однажды с этой женщиной, сэр, – прошептал сержант. – Это было в Кэмп-Сэрли. Тогда убили одного нашего человека, и вскоре после этого она исчезла. У меня нет доказательств, но я думаю, что это сделала она. Не ходите к ней, сэр.
   – Хайнес, я уже достаточно взрослый, чтобы самому позаботиться о себе! – ответил лейтенант и повернулся.
   Он пересек улицу и вошел в салун. Додо стояла, опираясь на стойку бара.
   – Хэлло, лейтенант! – прозвучал ее хриплый голос.
   Бланхард подошел к ней. Он увидел бледность ее лица и тени под глазами. Ну да, сегодня чертовски жаркий день.
   – Добрый день, мисс Додо!
   Он снял шляпу, так как был джентльменом и всегда оставался им с женщинами – даже с теми, которые зарабатывали себе на жизнь в сомнительных ресторанчиках.
   – А где Сэм?
   – Он лег, ему нездоровится, – быстро ответила Додо. – Хотите выпить, лейтенант? Я могу налить вам.
   – Отлично, – кивнул Бланхард. – Но не надо виски. Лучше пива. виски утомляет, а нам предстоит дальняя дорога.
   – Я хочу спросить, – прошептала женщина, наливая стакан, – как армия может перевозить такие ценности, отправляя при них только одного офицера с пятью солдатами?
   Бланхард рассмеялся и взял стакан из ее рук. Его пальцы ощутили биение ее сердца.
   – На это я, к сожалению, ничего не могу ответить, мисс Додо Военная тайна, понимаете?
   Додо приблизилась и встала перед ним.
   – Вечно эти мужчины с их военными тайнами, – пробормотала она.
   Бланхард уже чувствовал тепло ее близкого тела. Он был еще молод и неравнодушен к женской красоте, а Додо была девушкой в его вкусе. Он представил себе, как она будет выглядеть, если приоденется, подкрасит губы и уложит волосы. Тогда она, наверное сможет соперничать со всеми теми надменными женами офицеров, которых ему довелось видеть за время службы.
   Как издалека донесся до него ее голос и прервал течение его мыслей:
   – Почему же вы не пьете, лейтенант?
   Бланхард покраснел и поднес стакан к губам, и в эту секунду на улице раздался выстрел.
   За первым выстрелом мгновенно последовал второй. Какую-то долю секунды стояла тишина, затем звуки выстрелов вновь загрохотали вдоль улицы.
   Бланхард отбросил стакан. Он разбился о землю, пиво брызнуло на его запыленные сапоги. Сквозь треск выстрелов он услышал ревущий голос сержанта Хайнеса:
   – Мистер Бланхард! На помощь, сэр!..
   Бланхард сделал прыжок к двери и остановился как вкопанный, почувствовав, как что-то жесткое прижали к его спине.
   – Додо? – спросил он через плечо.
   Громкий, насмешливый, нервный смех женщины был ответом ему.
   – Стойте, лейтенант! Не вынуждайте меня вогнать в вас порцию свинца.
   Для Бланхарда это было равносильно увесистому удару дубинкой по голове. Он медленно повернулся и увидел направленный на него двуствольный «Деринджер» Додо. Во рту у него пересохло, холодок пробежал по спине.
   – Додо, ты не сделаешь этого! – пробормотал он, задыхаясь.
   Резкий смех показался ему стуком гвоздей, забиваемых в крышку гроба.
   Попытавшись обернуться, он почувствовал, как она прижала дуло «Деринджера» ему между лопаток. И так, с пистолетом за спиной, прислонившись к стене, он сквозь грязное окно должен был наблюдать, как снаружи завершалась кровавая драма.
   Двое его людей без признаков жизни лежали около колодца У него на виду, их руки вцепились в землю. Эта поза смерти была достаточно хорошо ему знакома, чтобы он мог сказать, что Левис и Доноган никогда не вернутся к жизни, – они уже перешагнули порог, именуемый смертью.
   Хайнес стоял на коленях за корытом у колодца и вел огонь из своего револьвера по кому-то на крыше дома, невидимому для Бланхарда. Голос старого сержанта вновь прокатился вверх и вниз по улице:
   – Лейтенант Бланхард! Где вы, сэр? Помогите же нам, сэр!
   Бланхард задрожал. Кулаки его машинально сжимались и разжимались. Над самым его ухом прошептал женский голос:
   – Не стоит, лейтенант! Оставайтесь спокойным несмотря ни на что, и ни один волос не упадет с вашей головы.
   Бланхард застонал. Он прижался лбом к оконному стеклу. Свободная кавалерийская лошадь промчалась снаружи мимо него, подняв столб пыли. Потом он увидел Шеридана и капрала Уолкера, шедших в прорыв. Стремя в стремя скакали они к верхнему выходу из города. Бланхард молил небо, чтобы они ускользнули. Уже казалось, что они проскочили, но тут вдоль улицы прогрохотала новая серия выстрелов. Оба кавалериста, как куклы, вывалились из седел и опрокинулись в пыль. Их лошади с пустыми седлами и волочащимися по земле стременами умчались прочь.
   Теперь огонь со всех четырех сторон сосредоточился на колодце, за которым все еще стоял на коленях Хайнес. Старый сержант, ветеран несчетного числа боев, все еще сражался. Он тщательно удерживался под прикрытием, и его револьвер постоянно извергал дым и красные огни.
   По всей улице плыл пороховой дым, и грохот выстрелов эхом отдавался между домами. В конце улицы появился всадник, который выстрелил из своего карабина по колодцу и снова исчез за стеной порохового дыма и клубящейся пыли.
   Бланхард наблюдал, как правее укрытия Хайнеса пули пропахивали мягкую землю.
   У Хайнеса не оставалось теперь ни одного шанса. С четырех сторон свинцовые пальцы смерти тянулись к нему. Встреча с ней стала лишь вопросом времени.
   Холодный пот выступил у Тома Бланхарда между лопаток и каскадом покатил вниз. Он сжал кулаки, распрямил спину. Все жизненные инстинкты проснулись в нем. Он напряг все мускулы, подогнул колени, собираясь отпрыгнуть в сторону.
   Сзади раздался выстрел, громкий, как будто грянул гром в закрытом помещении. Этот звук оглушил его, что-то раскаленное скользнуло по его щеке и пробило оконную раму рядом с его головой.
   – Это было всего лишь предупреждение, лейтенант! – прошипела ему Додо. – И не советую еще раз искушать меня. У меня есть еще одна пуля в стволе – и я не промахнусь.
   Все силы покинули Бланхарда. Он опустил руки и опять прислонился к стене. Он проиграл. Как только он предпримет что-нибудь, женщина застрелит его. Если же он ничего не сделает, то ему придется, видимо, предстать перед полевым судом.
   – Почему, черт возьми, вы не застрелите меня? – спросил он через плечо.
   Додо, помолчав, ответила:
   – Возможно, потому, что вы мне нравитесь, лейтенант. То, что я сейчас делаю, я делаю неохотно. Но я все же убью вас, если попытаетесь бежать и напасть на моих людей со спины.
   – Ваших людей? – Бланхард был поражен. Презрение в его голосе исчезло. – Так вы убийца?!
   – Одна из них, – мрачно ответила Додо. – Там мой друг. Он обещал жениться на мне. Только из-за него я влезла в эту грязь лейтенант. Теперь вы понимаете, почему я должна делать все это?
   Бланхард задумался. Перестрелка снаружи на время затихла За колодцем шло какое-то скрытое движение – значит, Хайнес был еще жив. Внезапно он вспомнил, что сержант говорил ему о Додо.
   – Ты была однажды в Кэмп-Сэрли? – спросил он.
   – Да, – ответила она прямо.
   – И ты убила там одного человека? Сержанта оккупационной армии?
   – Я убила пьяную, злобную свинью, которая пыталась сорвать с меня платье! – крикнула Додо запальчиво. – Он ведь был янки, а я всего лишь девушка легкого поведения с побежденного Юга. Никто не поверил бы мне, и потому я должна была скрыться.
   – Я верю тебе, Додо, – сказал Бланхард. – И я обещаю, что помогу тебе, если ты дашь мне шанс вырваться отсюда и продолжить борьбу.
   Она все еще стояла позади него, и он не мог видеть ее лица. Но он чувствовал ее жаркое дыхание, достигавшее его затылка. И еще он чувствовал дуло ее пистолета между лопаток.
   – Ну? – спросил он быстро.
   – Слишком трудно, лейтенант, – прошептала она. – Если я отпущу тебя, ты погибнешь, как и другие, и тогда Сид не пощадит и меня.
   – Кто это – Сид?
   – Мужчина, который обещал жениться на мне, когда все это кончится Мы знали о деньгах, что переправляли с почтовым фургоном. Они были необходимы нам, чтобы начать новую жизнь где-нибудь на Западе.
   – Жизнь, в основе которой лежат убийства и насилия, Додо?
   – Чего ты хочешь? – Голос Додо зазвучал вдруг резко и холодно. – Это только ваша вина. Почему янки столь легкомысленны, что отправляют сорок тысяч долларов в обычном почтовом дилижансе?
   Бланхард знал: все, что он скажет сейчас, бесполезно, но, несмотря на это, решил совершить последнюю попытку.
   – Додо, я помогу тебе вернуться к нормальной жизни, если ты промахнешься, когда я буду уходить. Это справедливое предложение. Согласна?
   – Нет, лейтенант, нет!
   В это время с улицы снова донесся крик сержанта Хайнеса:
   – Мистер Бланхард! Вы меня слышите? Где вы, сэр? Подайте же знак!
   Ответом был выстрел с крыши, пропахавший землю за колодцем. Потом раздался хриплый крик:
   – Мы отсюда не можем застрелить этого парня! Теперь твоя очередь, Триггер!
   Бланхард с широко раскрытыми глазами наблюдал, как открылась дверь здания почты и из нее вышли служащий линии и кучер. Оба стояли с поднятыми руками, мертвенно-бледные лица их блестели от выступившего пота. Позади них появился силуэт стройного мужчины.
   – Внимание, Хайнес! – хотел уже крикнуть Бланхард, но только хриплое шипение смогло вырваться из его горла.
   Хайнес проиграл. Он не мог достать бандитов, которые прикрывались своими пленниками как щитами. Если Хайнес начнет стрелять, он непременно попадет в обоих беззащитных и ни в чем не повинных людей.
   Мысли Бланхарда подошли к этому и оборвались. На улице грянул выстрел. Один-единственный выстрел…
   Бланхард услышал глухой удар пули. Сержант Хайнес стремительно кинулся из-за колодца к лошади, метавшейся в тесном пространстве между домами.
   Для сержанта это была последняя возможность уйти от кровавой расправы. Но он ошибся. Эта попытка была обречена на провал, еще не начавшись.
   Едва Хайнес покинул свое прикрытие, раздался залп из четырех карабинов.
   Сержант остановился. Он выстрелил из своего револьвера по невидимой для Бланхарда цели, повернулся, выстрелил еще раз и медленно осел на землю. Лицо его уткнулось в пыль, которая мгновенно потемнела от крови.
   Все сразу изменилось. Появились мужчины в серых мундирах южан. Один из них, высокий, худощавый парень со светлыми волосами, что-то приказал хриплым голосом.
   Раздались еще два выстрела. Два последних выстрела, завершивших эту кровавую драму. Том Бланхард с расширенными от ужаса глазами наблюдал, как почтовый агент и кучер медленно повернулись на подкосившихся ногах и осели на землю.
   Позади них появился человек, выгнавший Хайнеса из его убежища, – стройный черноволосый мужчина с загорелым лицом и кошачьей походкой. Убийца продул ствол своего кольта и сунул его в кобуру, низко висящую на бедре. Затем он невозмутимо приподнял тело своей жертвы.
   Бланхард почувствовал, что сердце застучало как молот. Это значило, что он еще может бороться. То, что произошло, было подлым, хладнокровным убийством. Убийством двух человек, которые Даже на секунду не задумывались о защите.
   Его внимание остановилось на лице темноволосого убийцы. Оно оставило в памяти неизгладимый след. Теперь он никогда не забудет его до конца своих дней.
   Все его спутники погибли, только он оставался в живых. Его найдут и привлекут к ответственности – одного за всех, или он погибнет до этого.
   Внезапно Том Бланхард понял: пощада для него равносильна смерти. Его офицерская карьера закончена. Он не выполнил присягу как раз тогда, когда его отряд так нуждался в нем. Если он останется в живых, его осудит трибунал.
   Зачем они оставили его в живых?

ГЛАВА 4

   Сид Блэкуэлл торопил своих людей.
   – Чимарро-Счастливчик, приведи лошадей! Бито, Харрис – в фургон! Ищите ящик для денег!
   Он повернулся, услыхав шаги Триггера Джексона. Глубокая складка появилась между его бровей.
   – Зачем ты убил этих двух парней, Триггер?
   – Свиней-янки! – Джексон сплюнул. – Они пришли под защитой своей армии и хотят высосать из нас все до мозга костей. Мы поступили с ними еще не слишком жестоко.
   – Я не особенно церемонюсь, – проворчал Блэкуэлл, – но я все же против бессмысленных убийств. Эти парни не были опасны для нас. Ты убил их просто для того, чтобы пролить чью-то кровь.
   Джексон засмеялся:
   – Ну и что? Тех двоих было уже достаточно, чтобы повесить нас.
   Блэкуэлл поморщился, но ничего не сказал.
   Из фургона раздался голос Маклина:
   – Мы нашли, Сид!
   – Несите наружу! – крикнул Блэкуэлл. В его глазах загорелись алчные огоньки.
   Покер-Харрис и Маклин вытащили ящик из фургона и с глухим грохотом поволокли по пыли. Блэкуэлл достал свой кольт, взвел курок и дважды выстрелил. После этого он носком сапога откинул крышку ящика. Перед его глазами сверкали сорок тысяч блестящих серебряных долларов.
   Харрис застонал. Маклин приглушенно хихикал. Счастливчик, который только что привел лошадей, громко смеялся. Джексон встал на колени и запустил обе руки в груду монет.
   – Дьявольски приятное занятие так вот рыться в деньгах.
   – Триггер, встань! – холодно сказал Блэкуэлл.
   Джексон поднял голову и заметил в его глазах холодный блеск.
   – Хорошо, Сид! – Он встал.
   – Мешок сюда! – скомандовал Блэкуэлл. – Торопитесь, ребята! Мы извели порядочное количество пороха, и, если где-нибудь поблизости был патруль янки, он мог услышать выстрелы и теперь захочет посмотреть, что здесь произошло.
   Пока Маклин и Счастливчик приторочивали к седлам большую веревочную сетку, Харрис выгреб из сундука деньги. Джексон заменил расстрелянные патроны в своем кольте. Потом он заглянул в салун.
   – Что мы сделаем с лейтенантом, Сид?
   – У Додо он в хороших руках, – ответил Блэкуэлл, ухмыляясь.
   Джексон как бы играючи взял свой револьвер и погладил его по мерцающему вороненому стволу.
   – Может, лучше застрелить его, амиго?
   – Ни в коем случае – за нас это сделает армия янки. Этот человек уже практически мертв.
   – Понимаю, – засмеялся Джексон. – Ты думаешь, его будут судить?
   – Конечно. Он струсил и дал разграбить сорок тысяч долларов из армейской казны. Это тяжелый удар для голубых мундиров. Либо его поставят к стенке, либо выгонят со службы. Что бы ни произошло, он человек конченый.
   – А Додо? – спросил Джексон лукаво. – Она же виснет на тебе, как репейник. Она желает выйти за тебя замуж.
   – Она желает, а я нет, – улыбнулся Блэкуэлл. – Это только мое дело, Триггер.
   Он повернулся к другим:
   – Готовы, ребята? Давайте сюда лошадей. Нам уже пора исчезнуть.
   Банда уселась в седла. У каждого из пяти мужчин к седлу был приторочен тяжелый позванивающий мешок. Блэкуэлл махнул рукой, и они тронулись.
   В то мгновение, когда Блэкуэлл пришпорил свою лошадь, дверь салуна открылась и на пороге появилась Додо, борющаяся с человеком в голубом мундире, которого она пыталась удержать в доме.
   – Сид! – Ее голос прокатился по залитой солнцем улице. – Где же твое обещание?
   Блэкуэлл придержал свою лошадь и нахмурил лоб. Остальные мчались уже далеко, а лейтенант еще только доставал свое оружие.
   – Сейчас у меня нет времени для тебя, девочка. – Он прищелкнул языком. – Жди, ты еще услышишь обо мне.
   – Нет, Сид, нет! – закричала женщина.
   Она освободилась от рук Бланхарда и ухватилась за поводья его лошади.
   – Ты не уйдешь от меня так просто! Тебе придется взять меня с собой, слышишь?
   Блэкуэлл пришпорил свою лошадь. Она встала на дыбы, а опустившись, боком задела Додо, повалив ее в пыль.
   – С дороги, дура! – проревел Блэкуэлл и, пригнувшись к седлу, достал свой револьвер. Его лошадь перепрыгнула через распростертую женщину.
   Додо поднялась на ноги. Ее лицо не выражало ничего, кроме ненависти. Она достала свой «Дерринджер» и начала стрелять по Удалявшемуся Блэкуэллу.
   Бандит услышал свист пролетевшей пули и обернулся. Револьвер взорвался пламенем в его руке. Додо была тяжело ранена в грудь. Она пошатнулась и упала к ногам Бланхарда – и в то же мгновение лейтенант выхватил свое оружие из кобуры.
   Блэкуэлл выстрелил еще дважды, и Бланхард повернул тело Додо, прикрываясь им. Внезапно лошадь бандита понесла, и они исчезли.
   Бланхард вскочил. В бессильной ярости он разрядил барабан своего револьвера в пыль, поднявшуюся на дороге, по которой умчались убийцы, – хотя понимал, что ни одна пуля уже не сможет достать их.
   Он опустил оружие. Додо лежала перед ним. Платье на ее груди окрашивалось в красный цвет. На ее лицо уже легла тень смерти.
   – Додо! – Он почти выкрикнул ее имя. – Кто были эти люди? Где мне их искать?
   Губы Додо приоткрылись. Из уголка рта сочилась кровь. Ее глаза были закрыты, только подрагивали веки.
   – Ранчо Дрейненов, – прошептала она и умерла.
   Бланхард поднялся. Он увидел, что из окружающих домов выходят и собираются перешептывающимися группами мужчины. Застреленные все еще лежали так же, как упали: Хайнес, четыре солдата, служащий почтового агентства с кучером. Между стенами домов стоял пороховой чад, и приторный запах недавно пролитой крови растекался в жарком воздухе.
   Один мужчина отделился от остальных и подошел к Бланхарду. Мрачным взором он уставился на офицера.
   – Где вы были, когда поднялась стрельба, лейтенант?
   Бланхард почувствовал в его голосе ужасное подозрение. Он понял, что, где бы он ни был, это подозрение всегда будет преследовать его. За его спиной будут шептать: «Предатель», «Трус»…
   – Я был в салуне, – громко сказал он.
   – А почему же вы не вышли и не помогли своим людям?
   – Я не мог. – Бланхард показал рукой на мертвую женщину. Она стояла у меня за спиной, держа свой «Дерринджер» у меня между лопаток. Она была заодно с бандитами. – Он почувствовал, что его объяснения звучат неубедительно.
   Мужчина горько засмеялся:
   – И в благодарность за это они убили свою сообщницу, да? Нет, лейтенант, вам придется дать более правдоподобное объяснение. – Он поднял руку и указал на трупы: – Вся эта кровь будет лежать на вашей совести! Вас надо повесить, но мы не можем сами судить офицера – мы предоставим это армии. В военное время трусов расстреливают. Сегодня вы можете остаться в живых, но всегда, когда будете вспоминать этот день, вы не сможете заснуть.
   Бланхард почувствовал, как волны ненависти и холодного презрения катятся на него со всех сторон. Он медленно подошел к своей лошади, вскочил в седло и выехал из Колумбуса по направлению к форту Бран.

ГЛАВА 5

   Блэкуэлл собрал свою банду в пяти милях севернее города, в глубоком каньоне. Пока члены шайки курили и чистили оружие, он изложил свой план:
   – Армия янки в поисках нас скоро перевернет каждый камень в Техасе. Поэтому мы должны быть особенно умны и осторожны. Мы спрячем деньги где-нибудь в горах и нарисуем карту. Каждому из нас причитается одна пятая этого клада.
   Он осмотрелся и сбросил с себя форменную куртку.
   – Сначала мы избавимся от этого тряпья. Затем мы разъедемся и незаметно проживем целый год.
   – Год – очень большой срок! – вздохнул Покер-Харрис.
   – Особенно когда знаешь, что тебя ждут восемь тысяч серебряных долларов! – засмеялся Джексон.
   Блэкуэлл бросил на своего партнера осуждающий взгляд.
   – Я не желаю болтаться на виселице. А для нас это единственный путь, если попадемся. Мы закопаем деньги, расстанемся и соберемся вместе ровно через год. Ясно?
   Джексон, который был по положению вторым в банде, согласно кивнул:
   – Ты прав. Если мы останемся вместе с деньгами на руках, то быстро навлечем подозрения. Итак, мы скроемся. Но что помешает тебе явиться туда раньше и забрать все деньги себе?
   – Я сказал – мы унесем их в горы, – сказал Блэкуэлл мягко. – Это местность, где их потом без карты не найти. И еще я сказал, что каждый получит одну пятую карты. Поэтому мы сможем найти наш клад, только собравшись впятером.
   – Это мне нравится, – сказал Счастливчик. – Я уже знаю, куда я уеду. До войны я бывал в Мексике. Девочки там как перец! – Он прищелкнул языком.
   – Молчи, Чимарро-Счастливчик! – прокартавил Джексон. Он посмотрел на Блэкуэлла. – О'кей! Твой план хорош. Но где мы встретимся?
   – В Пабло-Бонито, – ответил Блэкуэлл, – это в Нью-Мексико. Ровно через год. Согласны?

ГЛАВА 6

   16 июля 1866 года в форте Бран собрался полевой суд. После непродолжительного слушания дела он вынес приговор: лейтенанта Тома Бланхарда разжаловать и уволить из армии Соединенных Штатов.
   На следующий день Бланхарда вывели на главную площадь форта. Он был в парадном мундире. Его лицо белело как мел.
   Гарнизон форта построился в каре по периметру площади. Глухо забили барабаны. Кавалеристы, к числу которых доныне принадлежал Бланхард, безмолвно сидели на лошадях. Множество взглядов было направлено на человека, надменно и прямо стоящего посреди площади и переживавшего сейчас самые горькие минуты своей жизни.
   Раздалась отрывистая команда. Пехота обнажила оружие, сабли кавалеристов блеснули на солнце и застыли у плеч. Полковник Граттан вышел из построения и пошел к середине площади, стуча жезлом по земле.
   Перед Бланхардом полковник остановился. Его лицо, казалось, окаменело. Взгляд, которым он окинул молодого офицера, изливал холодное презрение.
   Снова раздалась команда. Прозвучала барабанная дробь. В глубокой тишине раздался голос адъютанта полка, еще раз огласившего приговор.
   Бланхард каменно стоял по стойке «смирно». Его руки, сжатые в кулаки, замерли по швам. Его взгляд был устремлен поверх стоявшего перед ним офицера на пустынную равнину, в которой лежал форт. Он видел людей, толпившихся у ворот на площади. Это были штатские, жившие в ближайших окрестностях форта и пришедшие посмотреть на его унижение.
   Адъютант закончил чтение и вернул приговор. Полковник Граттан приблизился к Бланхарду и протянул руку.
   – Вашу саблю, лейтенант! – приказал он холодно.
   Бланхард вынул оружие из ножен и протянул полковнику. Граттан, не скрывая своего презрения, взял его шпагу обеими руками, сломал о колено и бросил обломки под ноги лейтенанту.
   Бланхард не моргнул глазом. Граттан сорвал с его парадного мундира знаки отличия и отправил их к обломкам оружия. Потом он стянул с его мундира прошитый серебром шарф – знак офицерского достоинства – и швырнул его в пыль.
   Барабанщики снова начали выбивать марш. Граттан вернулся в строй, вытер белым носовым платком руки, которые он счел испачканными, и кивнул своему адъютанту.
   Бланхард очень хорошо знал этого офицера. Он тоже был лейтенантом, и они вместе скоротали за партией в покер не одну ночь. Но сегодня от его былой дружбы не осталось и следа.
   Адъютант взял из согнутых рук Бланхарда парадный шлем и кинул его на землю. Потом он достал нож и срезал пуговицы с форменного парадного мундира, снял его с Бланхарда и бросил вниз. Еще на секунду задержался он возле лейтенанта, чтобы бросить на униженного офицера полный бесконечного презрения взгляд, повернулся и занял место рядом с полковником.
   Теперь Бланхард остался только в рубашке, брюках и сапогах, и его внезапно зазнобило, несмотря на бившее в глаза летнее солнце.
   У его ног лежало то, что он раньше так любил: голубой мундир, шарф и сломанная шпага. Мысленно он бросил взгляд на развалины своей прежней жизни. Разжалованный поднял голову и пристально посмотрел в открытые ворота. Где-то там, снаружи, в красных испарениях этой равнины, уходившей за горизонт, – где-то там были люди, виновные в событиях сегодняшнего дня.
   Пятеро мужчин – пятеро убийц. Он должен найти их и привлечь к ответственности или останется презираем до конца своих дней.
   Все усиливавшаяся барабанная дробь внезапно смолкла. В этой тишине прозвучал голос полковника Граттана:
   – Вон отсюда, Бланхард! Для трусов нет места в форте Бран!
   Бланхард отряхнул ноги и зашагал к воротам. Он двигался с автоматизмом куклы. Его душа была пуста, его мозг горел. Механически он делал шаг за шагом. Единственный барабан коротким ударом сопровождал каждый его шаг. Эхо прокатилось вдоль стен форта.
   Ему казалось, что его высекли перед строем его товарищей, с которыми он когда-то был на одной линии огня.
   Волны презрения, окатывавшие его, несли с собой почти физическое ощущение грязи. Бланхард заметил, как старый служака сержант украдкой сплюнул, когда он проходил мимо. Он знал этого человека: это был давний друг Хайнеса. И он слышал, как кто-то прошептал: «Почему всегда выживают свиньи?»
   Он шел дальше. Дорога до ворот казалась бесконечной, но в конце концов он достиг их. Барабанная дробь смолкла. Ворота за ним закрылись. Бланхард поспешил пройти толпу людей, всем своим видом выражавших ему полное презрение, и войти в маленькую хижину около крепостной стены. Дверь перед ним открылась, и он скользнул в спасительные сумерки, принявшие и скрывшие его.
   Мужской голос произнес:
   – Это было достаточно тяжело для тебя, мальчик, да?
   Человек неопределенных лет, одетый как житель прерий, взволнованно ходил по тесной комнате.
   Бланхард прислонился к стене, колени его дрожали.
   – Очень тяжело, Хенк, – ответил он.
   Хенк Хейскел был человек, которого ничего не удивляло, и тем более то, что иногда происходило в армии. Во время войны он служил сержантом в роте Бланхарда и спас ему жизнь, вытащив из тонущей лодки, форсировавшей реку при осаде Ричмонда. После окончания войны он вернулся к своей прежней свободной жизни. Эта хижина принадлежала ему. Ее отдали ему еще в то время, когда он работал для армии, готовящейся к походу против упорных команчей.
   – Эти судьи, наверное, сумасшедшие, раз они так подумали о тебе, – проворчал Хейскел. – Достаточно один раз посмотреть на тебя в деле, чтобы понять, что ты не трус.
   Он снял с полки бутылку и поставил ее на стол перед Бланхардом.
   – На, выпей немного, мой мальчик. Это поможет тебе прийти в себя.
   Бланхард взял бутылку и поднес ее к губам. Крепкий напиток освежил ему горло и согрел желудок.
   – Ты достал лошадь?
   – Лошадь, оружие и одежду, – кивнул Хейскел. – Все, что ты просил.
   Пока Бланхард переодевался, он подошел к маленькому окошку. Люди уже разошлись. Прозвучавший над городом сигнал трубы вернул солдат к их повседневным обязанностям.
   – Слишком тяжело для тебя – барабаны, трубы, блеск сабель, вьющиеся знамена.
   – Эта глава моей жизни прожита и забыта, – ответил Бланхард, Рассовав патроны в ремень и застегнув пряжку, под которой висел тяжелый кольт.
   – Итак, ты хочешь найти этих парней?
   Бланхард надел широкополую шляпу. Горькая улыбка скользнула по его губам.
   – Нет ничего, что могло бы меня удержать.
   – Я очень хорошо тебя понимаю, – сказал Хейскел. – Но ты имеешь хотя бы отправную точку?
   Бланхард пристегнул шпоры к своим сапогам. Теперь он выглядел уже не как офицер, а как один из многих людей, пересекающих страну после окончания войны и готовых с оружием в руках защищать свою жизнь.
   – Отправную точку?
   Он нахмурился и глубоко задумался. Додо назвала два имени: Сид и ранчо Дрейненов.
   Сид, несомненно, был человеком, который, как ей казалось, должен был на ней жениться. И еще он был убийцей, тот парень с русыми волосами и жестокими серыми глазами.
   Но что подразумевается под ранчо Дрейненов?
   Это были ее последние слова перед тем, как она умерла. Хотела ли она этим сказать, где он сможет найти бандитов?
   – Ты не знаешь ранчо Дрейненов? – спросил он.
   Хейскел с сожалением отрицательно покачал головой.
   – Никогда о таком не слыхал. Но эта страна очень велика, и один человек не может знать все места и названия.
   – Мне хотелось бы, чтобы ты попытался узнать, где есть ранчо с таким названием, – сказал Бланхард.
   Хейскел кивнул:
   – Порядок. Но где я найду тебя?
   – Мне придется немного поездить верхом. Сначала на север, а потом, возможно, и на запад. Может быть, я что-нибудь найду гам.
   – Может быть – да, а может быть – нет. – В голосе Хейскела прозвучало сомнение.
   – Я должен попробовать. – Бланхард взялся за походный мешок, лежавший под кроватью. – Через три месяца я буду в форте Самнер. Если ты что-нибудь узнаешь, отправь мне туда весточку.
   – Форт Самнер в верхнем течении Пекоса? – спросил Хейскел.
   – Да. Может быть, люди, которых я ищу, пойдут за Пекос. Там не признают никаких законов, земли там обширные и пустынные, и они смогут хорошо спрятаться.
   – Вряд ли, – сказал Хейскел задумчиво. – Они понимают, что армия не оставит такой налет незамеченным и попытается вернуть свой авторитет. Поэтому они должны считаться с преследователями. Я думаю, они спрячут деньги, затаятся и подождут, пока это дело не порастет быльем.
   Бланхард перекинул рюкзак через плечо.
   – Может, ты и прав. Но все равно когда-нибудь мне придется начать. Итак, через три месяца в форте Самнер.
   – Подожди! – быстро сказал Хейскел.
   Он достал из темного угла за кроватью короткоствольный карабин, магазин и курок которого сразу ярко заблестели.
   – Это «винчестер», – пояснил он. – Лучшее оружие для всадника, которое сейчас можно купить. Совершенно новая конструкция. Ты сможешь сделать без перезарядки десять выстрелов.
   – Спасибо, Хенк, – тепло поблагодарил Бланхард.
   Хейскел покачал головой:
   – Не благодари. Без тебя мне подолгу приходилось есть одну рыбу. Я рад, что могу хоть что-то сделать для тебя. – Он указал на оружие. – Из-за этой магазинной коробки из желтой меди его прозвали «Желтый мальчик». И еще: для стрельбы из него нужны такие же патроны, как и для твоего кольта. Поэтому ты можешь покупать патроны только одного сорта.
   – Хенк, ты действительно прекрасный оруженосец! – сказал Бланхард.
   – Подожди, пока ты не расправился с теми парнями, – ухмыльнулся Хейскел. – Готов? Отлично, теперь я покажу тебе твою лошадь.
   Они вместе вышли из дома. Хейскел вывел из конюшни за домом светло-коричневую кобылу, в которой сразу чувствовалась дикая кровь.
   – Зовут Леди.
   Бланхард похлопал ее по шее – кобылка ему понравилась. Он увидел жгучие глаза и породистую голову действительно отличной лошади. Человек, который решился бы с ней расстаться, должен быть полным идиотом.
   Он взял седельные сумки и прикрепил их к седлу. Хейскел подал ему чехол для карабина, который тоже прикреплялся к седлу. Потом взнуздал лошадь и передал поводья Бланхарду. Бланхард вложил в чехол «винчестер», оперся на стремя и вскочил в седло. Оттуда он в последний раз взглянул на Хенка.
   – Через три месяца в форте Самнер, – повторил он.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ГЛАВА 7

   Из Техаса Бланхард выехал в лежащую севернее местность которая принадлежала тогда индейцам, а через двадцать пять лет была присоединена к США под названием Оклахома.
   Он ехал на север до границ Колорадо и уже видел снежные вершины Скалистых гор, вознесшиеся над горизонтом.
   В дни, когда еще стояла жаркая солнечная погода, он терпеливо объезжал эту огромную страну. Ночью он разводил костер и наблюдал, как серые клубы дыма поднимаются к звездам. Во время перехода по Канаде он попал в ураган и едва не был убит молнией. Как-то раз он пристал к ковбоям из Техаса, перегонявшим из Монтаны огромный табун лошадей, и провел с ними несколько дней. Они не знали, кто он, так как он назвался чужим именем. Однажды вечером они рассказали ему о некоем лейтенанте из форта Бран, убитом своими же солдатами. Они называли офицера койотом и грязным коршуном, которого следовало стереть с лица земли. Как уроженцы Техаса, они не особенно симпатизировали армии янки, но считали, что человек должен оставаться человеком в любом обществе вне зависимости от цвета мундира.
   Бланхард безмолвно слушал, как его ругали и осыпали проклятиями. На следующее утро он покинул их, сославшись на обстоятельства.
   Он снова поехал на восток через Индиану и пересек Арканзас, выехав к форту Смит. Так как лето шло к концу, он опять поехал на юг – худой, крепкий человек, одежда которого пропахла дымом неисчислимых костров.
   В начале октября под проливным дождем он достиг форта Самнер. Он проехал по грязным улицам и остановился на ночлег.
   К этому времени форт уже потерял свое пограничное значение и был в основном торговым постом, где соединялись старые торговые пути из Санта-Фе и Калифорнии.
   Бланхард присмотрелся к жизни форта, послушал, о чем говорили злые языки, которые несмотря на дождь собирались под хмурым небом. Несколько дальше тек Пекос, за которым лежали свободные незаселенные земли. Многие собирались здесь, чтобы продолжить свой путь на запад.
   Он поставил лошадь в конюшню в одном переулке и с необходимыми вещами и оружием в руках пошел искать гостиницу, где мог бы остановиться.
   Мимо Бланхарда к деревянному клубу быстро прошли несколько мужчин, плечи которых промокли от воды, лившейся с полей их шляп. Почтовый фургон из форта Уорс прибыл с большим опозданием, и пассажиры поспешили покинуть свою временную тюрьму. Кучер ругал усталую упряжку лошадей. Работник линии стоял перед зданием и держал над головой фонарь, свет которого бросал на землю причудливые тени. Вдоль улицы по направлению из города проскакал кавалерийский патруль. Бланхард остановился и проводил глазами всадников, привставших в седлах. Он вспомнил, как когда-то был таким же всадником, и печаль наполнила его грудь.
   Где-то на окраине города раздался лай револьвера. С ветром донеслись гулкие хлопки выстрелов.
   Индеец, неподвижный как статуя, сидел под навесом, защищавшим его от дождя. На его жирных волосах была круглая черная шляпа. Бланхард, еще не поборовший в себе привычек кадрового военного, не ощущал почти ничего общего с краснокожим. Хотя сейчас цивилизация белого человека явно была не для него.
   От пестрых фонарей мгла над одним из кварталов отливала красным, грязь искрилась. Бланхард услышал шум многих голосов, громкие выкрики мужчин и мягкие ответы женщин. Он повернулся и пошел назад по улице.
   В одном тихом квартале он нашел дешевый отель и снял в нем комнату. Там он умылся, побрился, сменил рубашку и поднялся в столовую, где заказал небольшой ужин. На следующее утро он пошел на почту.
   Оказалось, что письмо от Хейскела ждет его уже три недели. Бланхард нетерпеливо вскрыл его, отошел в угол и стал читать.
   «Я узнал кое-что, что может тебя заинтересовать. Есть два брата Хиро и Метт Дрейнены, которым принадлежит ранчо севернее Лиано-Эсмерадо, вблизи Мулеша на Дабл-Маунтин-Форк. Во время войны они были в кавалерии у Смоневилля Джексона. Говорят, что они занимались и грязными делами. Это лучше проверить тебе самому. Как ты знаешь, Мулеш лежит в трех днях езды от форта Самнер…»
   Бланхард поднял голову.
   Пятеро всадников в Колумбусе были в мундирах конфедератской кавалерии. Весьма возможно, что во время войны они были в одном полку с Дрейненами. Это была ниточка – самый кончик ниточки. Но она могла и оборваться.
   Бланхард стал читать дальше:
   «Я был еще раз в Колумбусе. Хаустон, владелец того салуна, узнал одного из бандитов. Хаустон раньше работал на пароходе на Миссисипи и встречал там этого парня. Он говорит, что его зовут Покер-Харрис. Хаустон совершенно надежен. И еще, дружище: Хаустон слышал от друзей, что Харриса недавно видели вблизи форта Самнер! Это парень шести футов роста, худой, с прыщавым лицом, светлыми волосами и шрамом на левой руке. Будь осторожен, когда встретишь этого малого!»
   Бланхард почувствовал, как кровь пульсирует в его висках.
   – Добрый Хенк! – прошептал он, прочитав письмо. Потом вышел из почтовой конторы и остановился на свежем воздухе. Его глаза настороженно прошли вверх и вниз по улице.
   В это раннее утро в городе стояла тишина. В пивной сидели двое бородатых погонщиков мулов, сквозь тучи проглянуло октябрьское солнце. Пар поднимался между домами, и черная грязь превращалась в пыль.
   «Покер-Харрис! – подумал Бланхард. – Вблизи от форта Самнер. Значит, он должен быть в городе. Игроки обычно ведут ночную жизнь в салунах и казино. Но он, видимо, и спит где-то в глухих переулках. А снаружи форта Самнер нет больших поселков».
   Он поправил рукой пояс, опустившийся под тяжестью висевшего у правой руки револьвера. Днем ему нечего было делать, но, как только над кварталами развлечений зажгутся фонари, начнется его работа.
   Как высеченное топором, в его памяти стояло описание Харриса, Данное Хейскелом: шесть футов роста, худой, светлые волосы, прыщавое лицо. Как особая примета – рубец на левой руке.
   Если Харрис в форте Самнер, он его найдет.
   Что произойдет тогда? Должен ли он его убить?
   Нет! Харрис выведет его на остальных членов банды! На того Человека, которого звали Сидом и который должен был жениться на Додо, и на сорок тысяч армейских денег.
   Итак, Харрис не должен умереть. Наоборот, он должен уберечь его. Он должен следовать за ним по пятам, выжидая, пока однажды Харрис не ошибется, – и тогда счастье улыбнется ему.
   Бланхард потянулся. Он чувствовал себя как пловец, который после долгого плаванья наконец увидел землю. Пусть расплывчато, но она уже вырисовывалась сквозь туманную дымку. Часы томительного ожидания прошли.
   Он вернулся в свой отель, смазал оружие и убрал его. Около полудня он отправился изучать город, чтобы лучше знать территорию, на которой, возможно, ему очень скоро придется вести упорную борьбу. Потом пошел на конюшню к Леди.
   Там он дал конюху пять долларов, приказав держать лошадь постоянно наготове к выступлению. Конюх принял деньги с совершенно безразличным видом и не задал никаких вопросов. Желание быстро и незаметно исчезнуть становилось здесь обычным явлением. Говорить об этом было опасно – на Западе полностью оправдывалась поговорка, что молчание – золото. Выбирать – говорить или молчать – значило выбирать между жизнью и смертью. Болтуны умирали быстро.
   В гостинице Бланхард упаковал свои вещи. Но он еще не знал, когда и где найдет Покер-Харриса, и поэтому оставил номер за собой.
   Он достал колоду карт, сел за стол и попытался вспомнить все карточные игры и трюки, которые мог показать в игре. Пальцы его работали с картами искусно и быстро. За длинные ночи во время войны, за многие вечера в офицерской квартире он сыграл немало острых партий. Если он чего-то и не знал в карточной игре, то вряд ли это знали другие.
   Потом он лег на кровать и закурил. Казалось, день не хотел кончаться. Часы тянулись как вечность, море времени уходило по капле. Но, наконец, закат окрасил грязь маленьких оконных стекол в розовые тона, а чуть позднее небо потемнело, все краски и контуры расплылись.
   Бланхард встал. Он надел пояс и пристегнул справа револьвер. Затем нащупал рукой оружие и проверил, как легко его можно будет достать, если придется стрелять.
   Он взял с собой и второй револьвер, короткоствольный кольт сорок первого калибра. Это карманное оружие пользовалось особым успехом у агентов больших почтовых фирм, перевозящих ценные грузы. Короткий ствол позволял быстро достать его, а в крайнем случае вести огонь сквозь одежду.
   Бланхард положил кольт в карман брюк, где он был скрыт пиджаком. Потушил лампу и спустился в столовую. Там немного поел, так как не знал, что придется делать ночью. Может быть, в него будут стрелять. А человек, получивший пулю в живот, имеет шансы спастись, если он ел мало.
   Когда в квартале развлечений зажглись огни и раздались голоса шатающейся публики, он вышел на улицу. Кольт в кобуре терся о его бедро, а короткоствольный револьвер прижимался к животу. Бланхард шел сквозь толпу бородатых смеющихся, болтающих и кричащих людей. Он заходил в одно казино за другим, останавливался у столов, вглядывался в игроков и снова выходил, не находя того, кого искал.
   Около полуночи шум пошел на убыль, а в два часа Бланхард пошел назад. Он был так уверен, что встретит сегодня Харриса, что разочарование поразило его как болезнь. Когда же он теперь найдет его, этого призрачного всадника?
   Он вспомнил весь длинный путь, лежавший позади. За все многие мили, проведенные им в седле, он ни разу не напал на след своих врагов. Казалось, что сегодня он уже достиг цели, но удача ушла от него, как песок сквозь пальцы. Усталость после долгих проведенных без сна часов сковала его. Он пересек темный переулок, вливавшийся в главную улицу. Почти все фонари уже погасили. Гулкое эхо, разбуженное его сапогами, бежало впереди и позади него.
   Из небольшого кабаре, подъезд которого освещался тусклым фонарем, вышел мужчина и начал рыться в кармане своего пиджака. Бланхард уже хотел пройти мимо, но мужчина неожиданно спросил его:
   – Огня не найдется?
   Он встал и обернулся. Мужчина стоял перед ним, держа между пальцами тонкую черную сигару. Широкополая шляпа затеняла его лицо, длинный пиджак скрывал фигуру. Он видел лишь, что этот человек высокого роста и, видимо, строен.
   Бланхард автоматически полез в карман, достал спички, зажег одну и протянул незнакомцу. Его лицо наклонилось вперед, одна рука придерживала конец сигары. И в это мгновение Бланхард вздрогнул от пронзившей его мысли.
   На тыльной стороне руки, державшей сигару, был виден темно-красный тонкий рубец.

ГЛАВА 8

   Около секунды Бланхард стоял как оглушенный. Спичка догорела до конца, обожгла ему пальцы, и, лишь ощутив боль, он пришел в себя.
   Указав большим пальцем на кабаре, он спросил:
   – Играли, да?
   Незнакомец засмеялся. Он затянулся сигарой, и разгоревшийся красный огонек на какую-то долю секунды осветил его бледное прыщавое лицо.
   – Как это вы угадали?
   – По вашей одежде, – ответил Бланхард.
   – Да, видно, человек не может вылезти из своей кожи, – согласился незнакомец. – Я люблю игру.
   Рукой с зажатой между пальцами сигарой он сделал презрительный жест в сторону квартала развлечений.
   – Здесь нет ни одного стоящего игрока. Только бедняки, играющие в покер по пятьдесят центов. Если вы захотите сыграть хорошую партию, приходите ко мне.
   – Это как раз то, что я ищу, – сказал Бланхард со всем возможным хладнокровием. – Острая игра с предельной ставкой высокой как небо. Хайс Вулкер. А вы?
   – Харрис, – сказал незнакомец, и последние сомнения Бланхарда исчезли.
   – Харрис? Это имя мне, кажется, знакомо, – двусмысленно кивнул Бланхард.
   Харрис ухмыльнулся и переложил сигару из правой руки в левую
   – Друзья называют меня Покер-Харрис. Вы серьезно слышали мое имя?
   – Я никогда не был столь серьезен, как сейчас, – ответил Бланхард.
   Харрис мечтательно разглядывал светящийся кончик своей сигары.
   – У нас вы найдете все, к чему стремитесь: отличное виски, хорошеньких женщин и острую игру. Разумеется, если у вас есть деньги.
   Бланхард похлопал себя по правой стороне пиджака, где обычно хранят бумажник.
   – Я был в Колорадо, и мне слегка улыбнулось счастье.
   Бесцветные брови Харриса поднялись.
   – Искали золото, да?
   – Правильно. И не без успеха.
   – Это мне нравится. Поздравляю.
   – Спасибо, – сказал Бланхард.
   Он наблюдал, как Харрис ведет себя, как мыслит, и понял, что этот парень легко мог пойти на преступление.
   Когда Харрис заговорил снова, его смертный приговор уже был подписан, но никто из них еще не мог этого знать:
   – Отлично, Вулкер, если вы имеете немного лишних денег и любите острую игру, то приходите ко мне завтра вечером.
   Он качнул плечом в сторону дверей, освещенных фонарем.
   – Постучите три раза, а когда вас спросят, скажите только, что вас пригласил Покер-Харрис.
   – Я действительно рад, что встретил вас, – сказал Бланхард.
   Харрис сухо рассмеялся:
   – Подождите, будете ли вы так же радоваться послезавтра. Мы с друзьями играем не на брючную пуговицу.
   Его слова прозвучали как вызов, и Бланхард принял его:
   – Я и не ожидал другого. Когда-то я неплохо играл. Интересно, сможете ли вы потом уснуть.
   – Это, друг мой, вы увидите, когда придете, – ответил Харрис и бросил окурок сигары в пыль. – Спокойной ночи.
   Бланхард посмотрел, как он вошел в дом и тщательно закрыл за собой дверь.
   Нелегальный игорный дом, подумал он про себя. Единственный, который боится огласки. Наверное, простаков здесь оглушают крепким виски, обчищают до нитки и выбрасывают на улицу.
   Присутствие военных давало форту Самнер впечатление порядка и законности.
   Помощник шерифа и констебль обходили квартал развлечений. Они заботились о том, чтобы посетителей игорных домов не могли ограбить в открытую. Конечно, многие из молодчиков с несколькими именами были с этим не согласны. Они основали тайный клуб, где играли без пределов ставок и ограничений. Бланхард подумал, что судьба благосклонна к нему в этот вечер, – он посреди дороги встретил Покер-Харриса, когда уже больше не надеялся найти его здесь.

ГЛАВА 9

   На следующий вечер в десять часов Бланхард трижды постучал в закрытую дверь. В его кармане лежала значительная сумма.
   Невысокий человечек приоткрыл дверь:
   – Ну?
   – Меня пригласил Покер-Харрис, – сказал Бланхард и увидел, что дверь перед ним открывается и лицо недоверчивого мужчины становится приветливее.
   Он прошел в зал, где снял шляпу и повесил ее на крючок. Человечек тщательно закрыл за ним дверь.
   – Харрис уже ждет вас. – Его глаза оценивающе оглядели Бланхарда. – Когда вы отдадите мне свой револьвер, сэр…
   – Мой револьвер?
   Человечек кивнул и, ухмыляясь, указал на развешенное на крючках оружие.
   – К сожалению, сэр, у нас такое правило. Мы не желаем стрельбы и осложнений с шерифом.
   Бланхард расстегнул пояс, и маленький человечек повесил его на крюк вместе со шляпой, потом Бланхард получил дощечку с таким же номером, как и под крючком с его вещами.
   – Разумеется, потом вы получите свое оружие назад, сэр, – сказал человечек, который, судя по его мускулам, переливающимся под рубашкой, был не только привратником, но и вышибалой.
   – Разумеется, – ответил Бланхард. Он был рад, что его короткоствольный кольт остался при нем.
   Пройдя до двери, он попал в комнату, роскошней которой не видел западнее Миссисипи, хотя снаружи дом был жалок и неказист. Видимо, даже полиция не знала, что скрывалось за убогим фасадом.
   Почти вдоль всей стены шла огромная стойка. Под потолком висела хрустальная люстра, свет которой отражался от многочисленных бутылок и зеркала за баром. За всеми столиками шла игра. Щелкала рулетка, игральные кости с сухим стуком ударялись о Дерево. Игроки за столами для игры в покер, фараон, монте безмолвно выжидали, взвешивая свои шансы. В воздухе пахло табаком и хорошим виски.
   Рыжее существо в рваных зеленых тряпках вместо одежды дыхнуло на Бланхарда и повисло на его руке.
   – Привет, дружок, ты опять здесь? – прощебетала она.
   Бланхард ухмыльнулся и попытался придать своему лицу безрассудное выражение, подобное которому он видел у гулявших золотоискателей.
   – Меня ждет Покер-Харрис, – сказал он. – Я его друг, мисс.
   Женщина сделала шаг назад и попыталась прочесть что-нибудь у него на лице.
   – Мальчик с золотом из Колорадо, да? Харрис рассказывал о тебе. Но ты не очень-то похож на золотоискателя, мальчик.
   – Иные не видели во мне и этого, мисс, – отвечал Харрис с улыбкой.
   – Ну, да все равно, на кого ты похож. После выпивки ты станешь тем, что мы есть на самом деле, – засмеялась женщина и повела его к бару.
   Бланхард достал бумажник и вынул из него горсть золотых и серебряных монет. Он очень хорошо увидел, как на лице женщины появилась алчность. И еще он увидел, как она глазами дала бармену знак принести чего-нибудь выпить. Бланхард прикрыл глаза. Казалось, он всецело занимался изучением содержимого своего стакана. Но он заметил, как бармен проскользнул в узкий проход рядом со стойкой и сквозь прикрытый красным бархатом проем удалился в другую часть зала. Двумя минутами позже из проема, куда исчез бармен, появился Покер-Харрис.
   – Привет, дружище! – Харрис выглядел удивленным, но Бланхард был уверен, что он заранее знал о его приходе. – Ну, я не слишком много вам наобещал?
   Бланхард кивнул головой.
   – Нет, конечно. Отличное место. Я не мог себе представить такого, видя эту будку снаружи.
   – Это просто уловка, – засмеялся Харрис. Он обернулся к вернувшемуся бармену: – Выпивка, естественно, за счет заведения.
   – Спасибо, – улыбнулся Бланхард.
   – Не за что. Мы делаем все, чтобы гости у нас чувствовали себя прекрасно.
   Харрис кивнул девушке, и она исчезла. После этого он доверительно нагнулся к Бланхарду.
   – То, что вы видите, – сказал он тихо, – предназначено, конечно, только для новичков. Для людей, которые действительно что-то понимают в игре, у нас есть особые тайные кабинеты.
   – Вы меня заинтриговали, дружище, – прошептал Бланхард.
   Харрис доверительно положил ему руку на плечо.
   – Идемте со мной.
   Он провел Бланхарда сквозь обитый красным бархатом выход в маленькую комнату, где стоял только стол. Двое мужчин, известных в городе коммерсантов, сидели с одной стороны. Третий занял место напротив Бланхарда. У него были черные глаза и такие же волосы, блестевшие на висках, как лакированные. Его лицо было бледным или казалось таким при искусственном освещении.
   Харрис приблизился и представил их друг другу. Имена обоих коммерсантов были так же невыразительны, как и их обладатели. Щеголя с черными волосами звали Аткинсом. Как сразу увидел Бланхард, это был профессиональный игрок.
   Он придвинул стул и сел. Кельнер-негр обошел вокруг стола, расставляя напитки. Перед каждым игроком лежали банкноты и стояли столбики монет.
   – Честная игра ведется без чеков, – пояснил Харрис. – У нас играют только на наличные.
   Бланхард кивнул, достал бумажник и высыпал его содержимое перед собой на стол. Из-под полуприкрытых век он увидел, как Харрис быстро бросил на Аткинса выразительный взгляд. Аткинс незаметно кивнул и выставил вверх большой палец из сжатого кулака. Теперь Бланхард понял, что они работают рука об руку. Они составляли пару, которая забирала лучшие карты. Бланхард ожидал чего-нибудь подобного – люди типа Харриса редко работают в одиночку. Они всегда нуждаются в партнере, который выполнял бы грязную работу – вплоть до стрельбы, если не остается ничего другого.
   Харрис принес новую колоду, показал ее всем и сорвал упаковку. Он сдавал карты, Аткинс держал банк. Игра началась.
   Около часа играли по маленькой. Потом Бланхард заметил, что оба дельца стали проигрывать. Их, казалось, преследовала цепь неудач, которой не видно было конца. Около полуночи их бумажники полностью опустели, и они с угрюмыми лицами распрощались. Бланхард знал, что основной целью Аткинса и Харриса было обчистить его карманы. Играли они, конечно, нечисто. Но делали это настолько профессионально, что заметить мог только знаток.
   Пока Бланхард немного выигрывал: Аткинс и Харрис решили притупить его бдительность. Для них он был простаком из Колорадо, парнем, который достаточно туп, чтобы проливать пот, роясь в земле как крот, когда есть так много других возможностей легко заработать деньги.
   Харрис постоянно подливал ему, но Бланхард прошел суровую школу воины и армии, где в частые горькие часы алкоголь был единственным другом человека. Бланхард выпил уже много и чувствовал себя слегка опьяневшим, когда Харрис предложил новую игру:
   – Я полагаю, что для разнообразия можем сыграть в черный джокер.
   Бланхард хихикнул про себя.
   – Мне все равно. Мне сегодня везет. Правда, я не так хорошо играю в черный джокер. Может, вы поясните мне правила?
   Аткинс прижал руку ко рту и откашлялся.
   – В черном джокере, – сказал он, – банкомет играет против каждого игрока в отдельности. Выигрывает тот, кто первый наберет двадцать одно очко. Каждая картинка оценивается в десять очков. Два туза выигрывают у всех карт.
   Бланхард кивнул:
   – Да, теперь я вспоминаю. Ну, Харрис, сдавайте вы.
   Харрис, смеясь, указал на колоду
   – Сперва снимите!
   Бланхард снял верхние карты и стал банкометом – он понял, что это подстроено специально для него. В черном джокере держатель банка должен первым открыть свои карты и всегда подвергается опасности проиграть, если его партнеры блефуют.
   Бланхард взял карты и начал неловко их тасовать. Украдкой взглянув на нижнюю карту, увидел, что это туз. Прикрыв его левой рукой, в которой была упаковка колоды, он переложил туза наверх.
   Перед ним лежало десять долларов, и Харрис поставил такую же сумму. Ему досталась первая карта. Следующие две получил Бланхард, третья опять пошла Харрису. После этого он должен был сказать, хочет ли еще прикупить карту.
   Движением руки он потребовал ее, и Бланхард положил ее открытой на стол. Это был король – десять очков. Харрис выругался и швырнул на него свои карты. Он набрал до этого семнадцать очков. С последней картой у него стало двадцать семь очков, и он проиграл.
   – Вам сегодня действительно улыбается удача, – сказал он Бланхарду.
   Бланхард, собирая карты, довольно улыбнулся ему. Он знал, что Харрис видел последнюю карту и нарочно проиграл Бланхарду. Опытный игрок, каким, несомненно, был Харрис, набрав семнадцать очков, мог взять следующую карту лишь для того, чтобы проиграть банкомету.
   – Теперь вы, Джо, – сказал он Аткинсу, но маленький черноволосый игрок отрицательно покачал головой.
   – Мне пока не хочется, я лучше немного посмотрю.
   – Отлично. Тогда начинается дуэль между нами двоими, – засмеялся Харрис. – Я надеюсь, вы не обманете меня, дружище!
   Бланхард мысленно расслабился. Он хотел сделать какой-то определенный вывод. Как-то он должен поймать Харриса. Где будет находиться Аткинс, если дойдет до потасовки?
   Из-под полуопущенных век Бланхард украдкой взглянул на маленького игрока.
   Аткинс, откинувшись назад, полулежал на своем стуле. Под цветастым жилетом у него наверняка был заряженный «Дерринджер».
   «Я должен рискнуть», – подумал Бланхард.
   С видом человека, внезапно принявшего решение, он придвинул все свои деньги к середине стола.
   – Эти забавы больше не доставляют мне удовольствия, – сказал он. – Сыграем как мужчины, Харрис.
   Глаза Харриса радостно блеснули, но он тут же опустил веки.
   – Не слишком ли вы неосторожны, друг Вулкер? – спросил он мягко.
   Бланхард широко улыбнулся:
   – Я доверяю своей удаче!
   – Но удача может отвернуться от вас!
   – Не сегодня ночью. – Бланхард кивком указал на кучу денег. – Можете вы поставить столько же? Да или нет?
   На столе лежало более пяти тысяч долларов, и один Харрис не мог набрать такой суммы. Он повернулся к Аткинсу:
   – Посмотри, сколько у нас есть, Джо.
   Аткинс открыл маленький стенной сейф и достал несколько пачек банкнот, но Бланхард пренебрежительно махнул рукой:
   – Мне жаль, но я почему-то против этих бумажных денег. Я приму только золото или серебро.
   – Не будьте идиотом, – прокартавил Аткинс. – Наши бумажные деньги так же хороши, как ваши монеты.
   Бланхард пожал плечами.
   – Может быть, да, а может быть, и нет. Но это мой принцип – не брать бумажных денег!
   С улыбкой сожаления он протянул руку к горе золотых и серебряных монет на столе.
   – Мне жаль, Харрис, но, видимо, игра подходит к концу.
   – Подожди одну секунду, – быстро сказал Харрис.
   Он пристально посмотрел на груду монет, жадность загорелась в его глазах. Его руки сортировали и раскладывали монеты, лежащие перед ним.
   – Мне жаль, но у вас там вряд ли наберется три тысячи, – сказал Бланхард сухо. – Если вы хотите играть, вам придется добавить еще более двух тысяч.
   Лоб Харриса покрылся потом. Бланхард выжидал: какое решение он примет? И тогда Харрис наклонился вперед и, понизив голос, прошептал:
   – Вулкер, вы согласитесь, если я поставлю не деньги?
   – А что же? – спросил Бланхард.
   – План! – сказал Харрис. – Или, точнее, часть плана.
   Бланхард наморщил лоб и недоумевающе покачал головой.
   – План как ставка против двух тысяч долларов? Я не совсем понимаю.
   – Вы все поймете, когда я вам объясню, – нетерпеливо сказал Харрис. – Это карта, где указано местонахождение клада. Где-то в горах Нью-Мексико закопаны сорок тысяч блестящих серебряных долларов. Об этом знаем только я и четверо моих друзей. Каждый из нас получил пятую часть карты. Если вы выиграете, то получите еще восемь тысяч долларов, поставленные против ваших двух. Ну, да или нет?
   Бланхард склонил голову, сделав вид, что глубоко задумался.
   «Я у цели! – думал он. – Харрис, несомненно, один из бандитов, и он попался. Конечно, он и не думает, что я могу выиграть. Он лишь заманивает меня. И я должен согласиться, или Аткинс позаботится, чтобы я не вышел отсюда живым. По его мнению, он вообще ничем не рискует».
   – Я не знаю, – сказал он громко. – Это дело кажется мне слишком таинственным.
   – Что же тут таинственного? – настойчиво уговаривал его Харрис. – Нас было пять друзей, и, когда война подходила к концу, мы получили много денег. Опасаясь, что янки конфискуют их, мы спрятали деньги, указав на карте место их захоронения. Каждый из нас получил пятую часть карты. Однажды мы вернемся к нашему кладу, но только тот получит свою долю, кто сможет предъявить свою часть карты. Если вы сегодня выиграете у меня, Вулкер, вы будете обеспечены.
   – Отлично, но я должен хотя бы взглянуть на эту карту.
   Харрис взял свой пиджак и достал из портмоне листок бумаги с потрепанными, повисшими бахромой краями. Бережным жестом он положил его на середину стола.
   Бланхард высоко поднял брови. Он видел линии и отметки, горные цепи, озера и леса.
   – И это должно стоить восемь тысяч долларов?
   Харрис натянуто засмеялся:
   – И оно того стоит! Найти зарытое сокровище – разве это не привлекает вас как золотоискателя?
   Бланхард снова напустил на себя задумчивый вид, но его решение было принято уже давно.
   – Ну ладно, – сказал он наконец. – Эта бумажка и ваши три тысячи против моих пяти тысяч. Идет?
   – Идет, – кивнул Харрис. – Давайте мою карту!
   Бланхард дал ему первую, взял себе вторую, потом опять Харрису – третью.
   – Еще одну?
   Харрис взглянул на свои карты. Предвкушение триумфа появилось на его лице.
   – Нет, спасибо, мне достаточно. Берите себе, Вулкер!
   Бланхард задумался. На этот раз Харрис взял только две карты. Они должны быть очень хорошими, и теперь ему честно не выиграть. Харрис, вероятно, набрал около двадцати одного.
   Бланхард перевернул карту, которую взял себе. Это был король. А картинка – значит десять очков. Он сделал вид, что что-то рассчитывает, а его пальцы тем временем искусно достали припрятанного под колодой туза, все время закрытого левой рукой. Быстрым движением он кинул карты на стол.
   – Двадцать одно и выигрыш, Покер-Харрис!
   Бледное прыщавое лицо Харриса скривилось. С проклятием он швырнул обе свои карты на стол. Бланхард протянул руку и перевернул их. Это были две десятки, карты, которые едва ли можно было побить.
   Харрис имел все основания для ярости. И он даже не пытался скрыть, как рассвирепел.
   – Неудача, дружище, – сказал Бланхард. – Но вы ведь не будете делать глупостей, да?
   – Будьте вы прокляты! – крикнул Харрис резко и попытался вскочить на ноги, но ему помешал стол.
   Его действия были стеснены и контролировались Бланхардом. Но помимо него сзади была другая опасность – Аткинс!

ГЛАВА 10

   Шипя как тигр, маленький черноволосый игрок отскочил к стене. Предположение Бланхарда оказалось верным: его рука, которую тот держал под ярким жилетом, вырвала двуствольный «Дерринджер».
   Бланхард кинулся на пол, когда прозвучал выстрел. Пуля прошла сквозь спинку стула, на котором он только что сидел.
   Он понял, что теперь не может колебаться ни секунды. Расстояние между ним и Аткинсом было не более десяти футов, а на такой небольшой дистанции выстрел из крупнокалиберного «Дерринджера» практически всегда смертелен. Человек, получивший порцию свинца в живот, почти не имеет шансов выжить.
   Он выхватил свой короткоствольный кольт. Еще лежа на спине, выстрелил. В то же мгновение второй раз выстрелил и Аткинс. Звук двух выстрелов потряс весь дом.
   Пуля скользнула по волосам Бланхарда, оцарапав ему кожу. Он откатился назад и выстрелил еще раз – и на этот раз попал.
   Пуля отшвырнула Аткинса к стене. «Дерринджер» выпал из его руки и ударился о пол. Он закачался, упал на колени и повалился ниц.
   Бланхард, взмахнув кольтом, вскочил на ноги. Он направил дуло револьвера на Харриса.
   – Так вот как ты играешь, мерзавец!
   – Нет, Вулкер, нет! – крикнул Харрис.
   Он не делал никаких попыток встать и принять участие в борьбе. Бланхард прекрасно понимал, что их роли были распределены заранее. Харрис находил и заманивал жертву, а Аткинс вступал в игру, только если что-нибудь не получалось.
   По-прежнему держа револьвер, направленный прямо в лицо Харрису, Бланхард другой рукой сгреб монеты в карман своего пиджака. Последней он взял со стола карту и ясно увидел, как глаза Покер-Харриса сузились в отчаянной решимости.
   – Лучше не стоит, Харрис! – предупредил он. – Или ты хочешь лежать рядом со своим партнером?
   Харрис передернул плечами и снова опустился. Он видел, что Аткинс мертв, и не желал разделить его участи.
   – Я надеюсь, что ты останешься там, где и сейчас, пока я не уйду! – сказал Бланхард угрожающе. – Очень надеюсь, и только ради тебя, дружище!
   Пятясь, он подошел к двери и скользнул в проход. Какой-то человек наткнулся на него, и он услышал сдавленное дыхание и приглушенный крик, когда ручка его револьвера опустилась на череп этого мужчины.
   Наклонившись, он узнал в нем бармена. Бланхард быстро прошел сквозь прикрытый бархатом выход и ворвался в зал. Мужчины вскрикнули, откуда-то раздался выстрел.
   Бланхард с помощью кольта пробивался сквозь толпу. Вокруг себя он видел исказившиеся лица. Женщины кричали, мужчины ругались. Бланхард поздравил себя с тем, что взял с собой два револьвера. И с тем, что в этом доме не слишком строго смотрят на то, чтобы гости оставляли в передней все свое оружие.
   На галерее появился человек, который открыл огонь сверху. Всех находящихся в зале как рукой смело. Клиенты и прислуга прижались к стенам, чтобы хоть как-то укрыться от сыпавшихся градом пуль.
   Бланхард почти достиг двери, но знал, что открыть ее ему не удастся, не попав под огонь стрелка с галереи.
   Он упал на колени, поднял руку и тщательно, как в армейском тире, прицелился. Поймав голову стрелка на мушку, выстрелил. Человек на галерее тихо вскрикнул, ноги его подвернулись, и он вниз головой свалился через перила. Бланхард увидел, что тот упал прямо на большой биллиардный стол и замер без движения.
   Оставшиеся три патрона он разрядил, целясь в тонкую цепочку люстры, висевшей над залом. Цепочка лопнула, и в следующую секунду хрустальная люстра упала и разбилась об пол. Свечи погасли, горячий воск брызнул на людей, закричавших от боли. Наступила полная темнота.
   Бланхард под ее прикрытием рванулся к двери, схватился за ручку и с силой рванул ее. В глаза ударила вспышка яркого света, и оглушительный звук выстрела чуть не разорвал барабанные перепонки. Что-то горячее скользнуло по левой щеке от уголка рта до виска, и он почувствовал, как по подбородку потекла теплая кровь.
   На него кинулся тот человечек, который впустил его сюда несколько часов назад.
   Барабан его револьвера был пуст. Он швырнул кольт в лицо нападавшего и услышал глухой стон. Пригнувшись, Бланхард бросился вперед, и его голова как таран врезалась в грудь вышибалы. Сцепившись, они опрокинулись на пол, но Бланхард оказался наверху.
   Его рука, опиравшаяся об пол, неожиданно наткнулась на пустой кольт. Это был тот редкий случай, который приходит только раз в жизни. Он схватил оружие и поднял его. Крепыш сразу затих.
   Бланхард вскочил, сдернул с крючка свою шляпу и пояс с кобурой, выбежал на улицу и возблагодарил небо за спасение, когда его лицо овеял прохладный ночной воздух.
   Он правильно сделал, не остановившись под лампой у входа, а прыгнув в густую плотную темноту. Когда он выходил из переулка на главную улицу, до него донеслись звуки выстрелов, гулким эхом отразившиеся от стен домов. Он ускорил шаги и, перейдя улицу, углубился в другой переулок…
   На окраине города остановился и прислушался. Не гремели выстрелы, не свистели пули. Никто не преследовал его. Должно быть, Харрис испугался репрессий в случае, если его люди заварят слишком густую кашу.
   Бланхард присел на корточки за каким-то сараем и подождал, пока уляжется возбуждение, станет спокойным дыхание и кровь ровно потечет в артериях. После этого он зарядил короткоствольный кольт патронами, которые носил в кармане пиджака, и достал свой выигрыш. Пальцы коснулись листка бумаги, проигранного Харрисом. Часть карты, указывающей место, где зарыты армейские деньги. Что делать теперь?
   Прежде всего – что теперь предпримет Харрис?
   Бланхард, достав носовой платок, вытер окровавленную щеку и прислушался, не приближаются ли откуда-нибудь его преследователи. Вообще, Харрис должен был задержаться, чтобы предупредить своих партнеров. Конечно, он даже не мог представить себе, что проиграет свою часть карты. Но коль это произошло, он либо приложит все силы, чтобы получить ее обратно, либо сообщит о случившемся своим сообщникам по преступлению в Колумбусе, у которых находятся остальные части карты. Однако маловероятно, чтобы Харрис пошел по второму пути.
   «Лучше всего было бы, – сказал себе Бланхард, – пойти в полицию и рассказать обо всем. Они вызовут Харриса, и он, скорее всего, расколется на перекрестном допросе. Но тогда спросят и у меня, какое отношение ко всему этому имею я. Я должен буду назвать свое имя, и тогда… Нет, это невозможно».
   У Харриса, вероятно, есть в городе друзья, которые могут поручиться за него. Сам же Бланхард – человек без имени и чести, дезертир и трус. Нетрудно представить, кому должна будет поверить полиция.
   Бланхард встал и медленно пошел обратно по улице. Он не знал, что делать дальше. Возможно, он должен затаиться и ждать, пока Харрис не покинет город, чтобы встретиться со своими друзьями. Но с другой стороны, постоянно находясь около Харриса, он рискует в ближайшее время получить порцию свинца. Лучше, видимо, подождать и не торопиться с этим делом.
   Было далеко за полночь, и почти все окна уже погасли. Бледный месяц поднялся на юго-западе, и его слабый свет залил весь город. С восточной равнины донесся одинокий вой койота. Небо над кварталом развлечений по-прежнему имело красноватый оттенок.
   Бланхард пересек переулок, в котором находился тайный игорный притон Харриса. Свет уже не горел в его окнах. Фонарь у входа, под которым он вчера вечером впервые встретил Харриса, был потушен. Грозно и угрюмо выглядел теперь этот дом. Бланхард быстро прошел дальше.
   Приближался патруль, и он прижался к стене – его лицо было окровавлено, а он хотел избежать ненужных вопросов.
   Из одного дома послышался приглушенный смех женщины, ему отвечал низкий мужской голос. Сразу после этого раздался звук бьющегося стекла. Бланхард тревожно огляделся, прежде чем идти дальше.
   Он прошел мимо почты и почувствовал терпкий запах аммиака, шедший из конюшни Оверлендской почтовой линии. Наконец, он увидел висевший у входа в его отель фонарь, призывно мигавший в темноте. Он с облегчением открыл дверь, прошел холл, в котором за своей конторкой дремал ночной портье, и поднялся по лестнице на верхний этаж.
   Только сейчас он впервые почувствовал себя в безопасности. Он тщательно осмотрел весь коридор, едва освещенный керосиновой лампой. Справа и слева тянулись пронумерованные двери. После этого он прошел в свою комнату.
   Темнота, густая как туман, окружила его. Только окно слабо светилось мерцающим прямоугольником. Бланхард достал спички, нащупал рукой стол, снял с лампы стекло, поднес спичку к фитилю и надел стекло назад, когда фитиль загорелся.
   Он еще раз наклонился к лампе, чтобы привернуть коптящий фитиль. И в этом положении, хуже которого нельзя найти для мужчины, который должен драться, его встретил голос из темного угла напротив двери:
   – Руки вверх, Вулкер!
   Голос Покер-Харриса!
   Бланхард мгновенно напрягся. Его мозг заработал. Харрис должен иметь отличную сеть осведомителей, раз он так быстро нашел его отель и даже узнал номер комнаты. Он не знал, видимо, только одного: его настоящего имени.
   – Харрис? – осторожно спросил он через плечо.
   Холодный резкий смех был ему ответом:
   – Чего ты ждешь? Руки вверх, Вулкер, пока я не сделал дырки в твоей тупой башке.
   Бланхард услышал характерный щелчок револьвера и беспрекословно повиновался. Харрис подошел к нему. Ствол револьвера уткнулся ему в живот, и опытная рука быстро ощупала его бедра, доставая кольт из кобуры на поясе.
   – Да, я вспомнил, что ты на всякий случай имеешь запасную пушку, – сказал Харрис, запуская руку в карман его пиджака и доставая оттуда короткоствольный кольт.
   – В этот раз ты решил действовать наверняка, да? – проворчал Бланхард.
   Харрис захихикал.
   – Ты прав. Один раз мы тебя недооценили, и Аткинс расстался с жизнью. Теперь тебе придется заплатить за это, Вулкер.
   – Надеюсь, что счет не будет слишком высоким?
   – Высоким как небо. Когда мы кончим расчет, ты будешь валяться в пыли. Но сначала – где бумага?
   – Какая бумага? – спросил Бланхард, чтобы выиграть время.
   – Не притворяйся идиотом! – крикнул Харрис. – Мне нужна карта!
   – Ах, эта? – Бланхард постарался вложить в свой голос максимум презрения. – Так ты думаешь, я сохранил эту бумажку? Я был уверен, что это просто обман.
   – Карту! – прохрипел Харрис. – Дай мне карту, парень!
   – Охотно, если бы она все еще была у меня, – ответил Бланхард. – Но, к сожалению, у меня ее больше нет. Я ее выбросил.
   – Что?! – проревел Харрис. Ярость, страх, удивление смешались в его голосе.
   – Это так, – ответил Бланхард. – Я не поверил тогда ни одному слову из всей твоей болтовни, Харрис. Сорок тысяч долларов, спрятанные в горах! И ты считаешь меня таким идиотом? Если бы это действительно было так, ты бы не сидел здесь, а попытался бы обогнать других. Поэтому я выбросил ее, как только нашел в своем кармане.
   – Где ты это сделал? – с бешенством в голосе спросил Харрис.
   Бланхард пожал плечами.
   – Где-то на улице. Возможно, ты ее еще найдешь, если поторопишься.
   – Ты дурак! – проревел Харрис. – Проклятый наивный дурак! План был настоящий, и теперь мне очень хочется свернуть тебе шею!
   – Что это тебе даст? – холодно спросил Бланхард. – Ты все равно не получишь ее назад сразу же. А если хочешь ее искать, то тебе придется ждать до рассвета. Кто знает, где она будет тогда. Может быть, ее унесет ветром, может быть – чьи-то ноги или колеса раздавят ее в грязи. Твои шансы действительно очень малы, Харрис.
   Харрис испустил дикий, полный ярости крик. Он поднял свой револьвер.
   – Тебе придется раскаяться в этом! Я убью тебя, собака! Если бы ты знал, как я хочу видеть тебя в гробу!
   Бланхард повернулся. Теперь они стояли лицом к лицу с Харрисом. Дуло револьвера почти касалось его груди.
   – Подожди минутку со стрельбой, – сказал он быстро. – Я не Вулкер, и я думаю, что ты должен это знать.
   – Что это значит, черт возьми? Как же тебя зовут? – спросил Харрис, в глазах которого уже горела жажда убийства.
   – Мое имя Бланхард! – крикнул Бланхард. – Том Бланхард! Это тебе ни о чем не говорит?
   Оружие слегка опустилось. Тяжелый вздох поднял грудь Харриса.
   – Бланхард? – переспросил он. – Лейтенант из форта Бран?
   Бланхард снял с головы шляпу и вытер рукой лоб. Когда он отнял руку, она была мокрой.
   – Я вижу, ты узнал меня, – прошептал он.
   – Я еще не разу не встречался с тобой лицом к лицу, но знаю, что мы тебе причинили, – согласился Харрис. – Мы слышали, что они сделали с тобой в форте Бран. Наверное, это было прекрасное зрелище, когда с тебя сдирали проклятую форму северян.
   Бланхард вертел свою шляпу между пальцев. Его глаза сверлили Харриса.
   – Да, меня разжаловали и выгнали из армии. Теперь ты понял, почему я пришел в форт Самнер?
   – Гм!.. – хмыкнул Харрис. – Но не хочешь же ты сказать, будто чувствовал, что я здесь? Что это не случайность?
   – Это не случайность! – жестко возразил Бланхард. – И я пришел не один. Будь осторожен, Покер-Харрис!
   Харрис задумался на некоторое время, но затем решительно покачал головой:
   – Нет! На этот раз ты лжешь. Ты просто хочешь этим спасти свою шкуру. Я знаю от своих друзей, что ты остановился в отеле один.
   Бланхард пожал плечами.
   – Если это известно тебе так точно, то почему ты не стреляешь? Что удерживает тебя? Сказать тебе, почему ты этого не делаешь? Потому что веришь, что позади тебя может стоять некто, кто продырявит тебя насквозь, как только ты попробуешь выстрелить!
   – Нет, Бланхард, нет! – быстро сказал Харрис, и мелкие капли пота заблестели на его лбу.
   – Отлично! – сказал Бланхард с видимым хладнокровием. – Тогда пришло время кончать с тобой. Военный суд в форте Бран ждет тебя, Покер-Харрис!
   Он посмотрел на дверь мимо плеча Харриса.
   – Нет, сержант, не здесь! – громко произнес он.
   Харрис не хотел поворачиваться. Все чувства говорили ему, что Бланхард блефует. Но несмотря на это, голова его автоматически повернулась к двери.
   У дверей было по-прежнему пусто.
   С радостным возгласом Харрис повернулся обратно к Бланхарду.
   Шляпа, резко брошенная Бланхардом, попала ему в лицо. Харрис пошатнулся и наудачу выстрелил туда, где должен был стоять Бланхард. Звук выстрела потряс легкие стены дома. Пуля пробила оконную раму, но не задела Бланхарда, которого уже давно не было на прежнем месте.
   Бланхард одним прыжком достиг кровати, на которую Харрис бросил его оружие. Он схватил свой кольт и бросился на пол, спасаясь от выстрелов Харриса. Опираясь на оба локтя, быстро три раза выстрелил сквозь дым в направлении вспышек выстрелов Харриса и мгновенно перекатился на новое место.
   Кольт Харриса замолчал. Пауза длилась не более трех секунд. Потом Бланхард услышал, как Харрис кашлянул. Со стуком на пол упал тяжелый кольт.
   Сквозь колеблющуюся пелену дыма он увидел Харриса, который вяло передвигался вдоль стены. Иногда его шатало взад и вперед. Рукав рубашки был порван, рука, прижатая к груди, покраснела от крови. Он снова закашлялся, попав в полосу дыма, и неуклюже повалился на бок.
   Бланхард одним прыжком приблизился к нему и наклонился. С первого же взгляда ему стало ясно, что для Харриса все уже кончено.
   – Покер-Харрис, где остальные? – крикнул он.
   Харрис открыл глаза. Он посмотрел на Бланхарда полным ненависти взглядом.
   – Тебе придется найти их самому, собака!
   Бланхард тщетно пытался найти какие-либо слова. Вдруг его осенило.
   – Они на ранчо Дрейненов? – спросил он. – Они скрываются у Хиро и Метта Дрейненов?
   Глаза умирающего удивленно раскрылись.
   – Откуда ты узнал? – прошептал он, задыхаясь. – Кто их тебе выдал?
   – Итак, они там?
   Харрис сжал кулаки. Струйка крови появилась у него на губах.
   – Будь проклят!.. Будь ты проклят… – прохрипел он и умер.
   Бланхард поднялся. Его багаж был уже собран. Он взял его, повесил через плечо «винчестер» и открыл дверь.
   Он увидел, как двери в коридоре открывались и снова быстро захлопывались, когда он проходил мимо. Запах порохового дыма медленно полз от его двери.
   Бланхард спустился по лестнице. Проходя холл, увидел бледное лицо ночного портье, стоявшего за своей конторкой.
   – Если это вы подсказали Покер-Харрису, где меня можно найти, то вам теперь придется позаботиться, чтобы его прилично похоронили, – сказал он задрожавшему портье и покинул отель.
   На улице еще лежала глубокая темнота, но на восточном горизонте уже появилось серое мерцание утренней зари.
   В конюшне Бланхард надел на Леди упряжь и привязал к седлу саквояж. Заспанный сторож вышел из своего бокса и потребовал пять долларов. Бланхард рассчитался с ним, вывел лошадь на улицу, вскочил в седло и галопом поскакал к холмам на востоке.
   На первой же высоте он остановился и оглянулся на город. Он видел, как в сумерках гаснут последние фонари, и знал, что полиция уже начала расследование смерти Покер-Харриса. Но так как Харрис был профессиональным шулером и в конце концов должен был кончить именно так, то полиция не слишком будет заботиться о полном завершении расследования.
   Бланхард провел остаток ночи в седле. Когда поднялось солнце, он сделал привал у небольшого ручья.
   Пока на костре готовился скудный завтрак, он достал из кобуры свой кольт и сделал на ручке орехового дерева зарубку.
   – Это первый! – сказал он себе, и глубокая складка появилась у него над переносицей.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

ГЛАВА 11

   Тремя днями позже он достиг поселка Мулеш на берегу Дабл-Маунтин-Форк. Это был типичный живописный городок, населенный скотоводами и скотом. Люди здесь жили так же, как и в Других подобных городках, которые Бланхард видел раньше. Они носили простую одежду ковбоев и вызывающе гордились своей жизнью – в седле и с револьвером на поясе.
   В салуне Бланхард спросил о ранчо братьев Дрейнен. Лицо бармена сразу же помрачнело. Видимо, Дрейненов не очень-то любили в Мулеше.
   – Десятью милями ниже по реке, – ответил бармен сухо. – Вы хотите у них работать?
   – Нет, – кратко ответил Бланхард.
   – Покупаете скот?
   – Тоже нет. – Бланхард рассмеялся. – Я нанесу им только один визит.
   – Судя по пыли, лежащей на ваших плечах, – проворчал бармен, – вы проехали много миль ради этого одного визита.
   – Порядочно, – согласился Бланхард.
   Бармен начал протирать посуду, которая стояла на стоике. Его голос оставался совершенно невыразительным, когда он сказал:
   – Мужчина не может без причины совершать такие далекие поездки. Какая цель у вас, незнакомец?
   Бланхард кинул на него жесткий взгляд.
   – Зачем вам лезть в эту грязь, дружище?
   – А может быть, я хочу дать вам совет. – Голос бармена понизился. – Тут в последнее время многие расспрашивали о ранчо Дрейненов. Например, детектив агентства Пинкертона. Они прячутся, конечно, но у них есть свои отличительные знаки, чтобы их могли узнать свои люди. Вид на жительство в забытом бумажнике, монограмма на ручке револьвера… Понимаете?
   – Конечно, – кивнул Бланхард. – Конечно.
   Он задумался над словами бармена. Со времен гражданской войны, во время которой занимался личной охраной президента, Аллан Пинкертон обладал лучшими детективными агентами в мире. Видимо, армия поручила Пинкертону и его людям найти похищенные деньги.
   Бланхард достал из кармана пиджака золотую монету в двадцать пять долларов.
   – Я не работаю у Пинкертона, – тихо сказал он, придвигая монету бармену. – Но я очень благодарен вам за то, что вы мне рассказали.
   Бармен сразу же протянул руку и взял монету. Он попробовал ее на зуб, чтобы проверить, настоящая ли она, и с радостным хмыканьем опустил в карман своего фартука. Потом доверительно наклонился к Бланхарду и прошептал:
   – Нет, вы, конечно, не из агентов Пинкертона, потому что вы джентльмен.
   Бланхард осмотрелся вокруг. За столиком в задней части салуна, положив голову на руки, спал одетый как ковбой мужчина. Кроме него в баре никого не было.
   – Расскажите мне о Дрейненах, – сухо сказал он.
   – Дрейнены, – так же тихо продолжал бармен, – не пользуются здесь хорошей репутацией. Конокрады и все такое, понимаете? Но раньше они были достаточно умны, чтобы не оставлять следов. Дурацкая ситуация. Каждый знает, что они работают бессовестным образом, но их нельзя повесить, так как ни у кого нет доказательств.
   Это сообщение заинтересовало Бланхарда, но он не подал виду.
   – Дальше, – вяло сказал он.
   – Хорошо. Они ведут хозяйство на ранчо ниже по реке. Занимаются этим не всегда активно, даже небрежно, но у них всегда есть деньги. Иногда у них появляются какие-то мужчины. Прибывают на лошадях, которые едва передвигают ноги, и исчезают, как только Дрейнены дают им свежих лошадей. Понимаете?
   Бланхард кивнул.
   – Отлично понимаю. Дальше.
   – Через пару недель после последнего посещения появились люди Пинкертона. Они обшарили все вокруг. Где-то далеко на Юге были украдены сорок тысяч долларов из денег армии, и агенты искали следы на ранчо Дрейненов. Но когда они пришли, Хиро и Метт Дрейнены исчезли. После этого их уже никто не видел.
   Бланхард почувствовал, что все его надежды разваливаются, как карточный домик. Он считал, что сможет что-то выжать из Дрейненов. Какие-то сведения. Хотя бы намек на то, где может быть банда. Из последних слов Покер-Харриса следовало, что бандиты могут скрываться на ранчо Дрейненов.
   – И давно они отсутствуют? – спросил он.
   – Не имею представления. Люди Пинкертона ушли неделю назад. Может быть, Хиро и Метт затаились высоко в горах, наблюдают оттуда за нами да посмеиваются в кулак. Может быть, решили перейти границу. Я думаю, что здесь земля уже горела у них под ногами. Вы, вероятно, пожелаете узнать дорогу к реке, сэр?
   – Я найду сам, – решительно сказал Бланхард и вышел из салуна.
   Солнце уже клонилось к западу, и Леди устала. Но десять миль она еще сможет проделать. Если он не застанет Дрейненов, то хоть сможет переночевать на покинутом ранчо, а с утра начать новые поиски.
   Когда он садился в седло, из салуна вышел бармен.
   – Примета ранчо Дрейненов – колесо телеги, – прошептал он Бланхарду. – Оно прибито к столбу, у которого вы должны свернуть от реки.
   – Спасибо, – сказал Бланхард и пришпорил свою лошадь.
   Дабл-Маунтин-Форк выходила из глубокой ложбины между холмами, где уже высохшая летняя трава колебалась под резкими порывами ветра. Стоял сентябрь, и в воздухе разлилась ощутимая прохлада. Небо было прозрачно-голубым, но солнечный свет потерял свою силу. Кусты у реки отбрасывали длинные тени.
   Бланхард проехал десять миль вдоль реки и осмотрелся, ища глазами столб с прибитым колесом. Вскоре он заметил его. Столб стоял у начала тропинки, уходившей от воды. На доске был грубо нарисован знак Дрейненов – колесо телеги с восемью спицами. Он обозначал границу их владений.
   Вступая на тропинку, идущую между холмами и засохшим кустарником, Бланхард знал, что очень рискует. Если Дрейнены вернулись, то недоверием будут встречать каждого чужака. Они могут всадить в него дюжину пуль, прежде чем он вообще увидит их лица.
   Он проверил свой кольт и ослабил застежку кобуры. Лошадь шагом шла к дальнему холму. С минуты на минуту должно было начать темнеть. Ветер, спускавшийся с холмов, внезапно принес резкий холод.
   Наступила почти ночь, когда Бланхард выехал из прохода между холмами и резко остановил лошадь.
   В небольшой котловине перед ним стоял угрюмого вида низкий и длинный дом. Тропинка вела вниз. Окна дома были закрыты и казались мертвыми, но в воздухе стоял свежий запах пыли. Ветер или всадники подняли ее?
   Бланхард привстал в седле и внимательно осмотрелся. Немного подождав, двинулся дальше. Он толкнул ворота в загородке ранчо и проехал в них. Здесь тропинка кончалась. Теперь дом лежал в тридцати футах правее Бланхарда. Сарай, состоящий лишь из трех стен с крышей, был закрыт поперечным брусом. Бланхард соскочил с седла и привязал к нему повод.
   Его шпоры громко зазвенели, и он нагнулся и отстегнул их. Сердце его громко стучало, во рту пересохло. Темный дом грозно стоял перед ним. Что ожидает его, когда он войдет туда?
   Вдруг Бланхард заметил в темноте сарая какое-то движение. Он тут же нагнулся. Яркая вспышка огня разорвала темноту. Падая, Бланхард услышал звук выстрела и свист пули. Она пробила его шляпу, и Бланхард понял, что был мишенью для невидимого стрелка.
   Он не собирался именно теперь вступать в борьбу, так как не знал карт своих противников. Поэтому, пригнувшись под пулями невидимого стрелка, бросился зигзагом к своей лошади.
   Леди встала на дыбы, когда он схватил поводья и вскочил в седло. Вслед ему раздалось еще три выстрела, потом он услышал громкую мужскую ругань. Лошадь прыгнула, и это ее движение было настолько неожиданно, что Бланхард чуть не вылетел из седла и лишь с большим трудом удержался на своем месте.
   Леди рванулась бешеным галопом, и Бланхард поглядел в ту сторону, где тусклой тенью вырисовывалась мужская фигура. Кольт стрелял непрерывно. Бланхард сжал зубы и еще ниже пригнулся к седлу, прислушиваясь к свисту пуль.
   Итак, Дрейнены не бежали бесследно. Они вернулись назад и теперь защищают свои владения.
   Внезапно окно дома осветилось. Дверь распахнулась, и в хлынувшем свете Бланхард увидел силуэт еще одного мужчины. Он кивнул кому-то и что-то бросил. Бланхард услышал свистящий звук и понял, что это лассо. В следующую секунду передние копыта его лошади, казалось, споткнулись о какое-то невидимое препятствие, и Бланхард вылетел из седла. Он упал на лопатки, и удар был настолько силен, что он на мгновение потерял сознание.
   Оглянувшись, Бланхард вскочил на ноги и кинулся к своей лошади, которая пыталась встать на передние ноги. Бланхард увидел, что они спутаны лассо. Он повернулся вдоль туго натянутого троса и увидел направленный в его голову ствол револьвера.
   Расстояние между ним и мужчиной в дверях было не больше длины лассо, то есть где-то между сорока и пятьюдесятью футами, и он понял, что его череп разлетится как гнилой орех, если мужчина начнет стрелять. Поэтому он медленно поднял руки.
   Второй мужчина вышел из темноты и вступил в полосу света, который падал из открытых дверей. За ним появился и третий, державший в обеих руках еще дымящиеся ружья. Видимо, это и был стрелок из сарая.
   – Ты держишь его, Чимарро-Счастливчик? – спросил хриплый голос.
   Мужчина в дверях громко рассмеялся.
   – Он бежал прямо на мое лассо!
   – Действительно, ты отлично свалил его, мальчик, – проворчал мужчина, появившийся вторым.
   Он приставил дуло своего револьвера к груди Бланхарда и достал из кобуры его кольт. Этот мужчина носил рыжеватую окладистую бороду, его голос прозвучал как приказ:
   – Поворачивайся!
   Бланхард повиновался. Мужчина из дома, которого звали Чимарро-Счастливчик, вышел вперед, свернул лассо и освободил передние ноги лошади.
   – Я отведу лошадь. – Он увел Леди в сарай.
   – Конечно, Метт, конечно.
   Бланхард насторожился… Метт. Итак, это Хиро и Метт Дрейнены. Только третий, этот Чимарро-Счастливчик, не вписывался в эту картину.
   Он почувствовал толчок в спину и услышал приказ Хиро Дрейнена:
   – В дом, шпион!
   С поднятыми руками он споткнулся о порог в большом холодном помещении, которое лежало за дверьми. Лампа, все время мерцавшая, вдруг ярко загорелась под своим абажуром. Ее лучи укололи привыкшие к темноте глаза Бланхарда. Он остановился, услышав, как вошел Чимарро-Счастливчик и закрылись двери. Через плечо он спросил:
   – Что, черт возьми, это должно означать? Почему вы хотите накачать меня свинцом?
   – Ты слишком дерзко говоришь для шпиона Пинкертона, – проворчал Метт Дрейнен.
   Глаза Бланхарда привыкли к свету. Теперь он снова мог видеть нормально. Хиро Дрейнен, мужчина с окладистой бородой, стоял у стола. Метт, который еще держал в руках оружие, беспокойно двигался по комнате. Чимарро-Счастливчик подошел к печке и протянул руки к ее проржавевшей жести. Порыв ветра ворвался в дом и хлопнул окном. Бланхард увидел, что его револьвер лежит на столе рядом с лампой.
   – Шпион Пинкертона? – Он поднял брови. – Как это вы могли додуматься до такого? Я не имею с его парнями ничего общего.
   Лицо Хиро Дрейнена выглядело как деревянная маска. Он был старшим из двух братьев. Метт был младше, и в его лице еще оставалось что-то юношеское. Чимарро-Счастливчик играл пальцами на рукоятке кольта, как это делают мужчины, которые проводят большую часть своей жизни в седле. Эта поза и мастерство, с которым он бросил лассо, выдавали в нем бывшего ковбоя.
   Бланхард обшарил глазами комнату. На балке над входной дверью он заметил вырезанное колесо и, чтобы хоть что-то сказать, спросил:
   – Это ваш знак?
   Хиро Дрейнен коротко усмехнулся:
   – Наш знак, конечно. Но если ты не тот, то кто ты? Что ты делаешь ночью на нашей земле?
   Бланхард неопределенно пожал плечами:
   – Это просто случайность. Я ищу работу.
   – Какую работу? – быстро и злобно спросил Метт Дрейнен.
   – Любую, какая попадется.
   Чимарро-Счастливчик, который опять грел руки у печки, тихо засмеялся:
   – Вы слышали, друзья?
   – Попридержи язык, Счастливчик, – сказал Хиро Дрейнен.
   Он подошел к Бланхарду и пытливо вгляделся в лицо бывшего офицера.
   – По-моему, я тебя уже где-то видел! Но где это могло произойти? Покажи-ка мне свои руки!
   – Зачем? – удивился Бланхард.
   Метт ткнул его в спину дулом револьвера.
   – Ты должен повиноваться и не задавать вопросов, понятно?
   Бланхард неохотно протянул руки. Хиро лишь на мгновение взглянул на них. Потом повернулся и сердито засмеялся.
   – Ищешь работу, да? – Он словно выплевывал слова откуда-то из своей бороды. – Ты не ковбой – и на твоих ладонях нет ссадин от лассо. Кто же ты тогда?
   – Разве об этом так трудно догадаться? – спросил Бланхард.
   – Не пытайся внушить нам, что ты нашего же сорта! – усмехнулся Метт Дрейнен.
   Хиро резко взмахнул рукой.
   – Помолчи, Метт! – крикнул он.
   Он заходил около Бланхарда. Слова снова медленно выходили из его рта:
   – Я знаю тебя. Я уже однажды встречал тебя. Где же это было? Подожди немного, я уже начал припоминать.
   – Я думаю, что он человек Пинкертона, – проворчал Чимарро.
   Хиро Дрейнен остановился перед Бланхардом, глубокая задумчивость избороздила его лоб морщинами.
   – Нет, Счастливчик, – проговорил он, – этот человек не от Пинкертона, а из армии янки.
   – Что? – ошеломленно вскрикнул Чимарро.
   – В прошлом году в форте Бран, – медленно начал Дрейнен, – остатки нашего полка сдавали янки оружие. Я был там. Караул несла рота под командованием лейтенанта. Теперь я точно вспомнил его. – Его рука поднялась, палец указал на Бланхарда. – Это он. Лейтенант Бланхард. Тот самый, который эскортировал деньги армии. Чимарро-Счастливчик, этот парень пришел из-за тебя!
   Бланхард повернул голову. Его глаза устремились на Чимарро-Счастливчика.
   «Второй!» – подумал он.
   Счастливчик резко выхватил свой кольт.
   – Если это так, то чего же мы еще ждем? – сказал он. – Я сам убью его, если у вас не хватает смелости.
   – Подожди! – резко сказал Хиро Дрейнен. Он повернулся к Бланхарду: – Я не ошибся, дружище?
   Бланхард отрицательно качнул головой.
   – Нет, вы правы. Я действительно лейтенант Бланхард.
   – За нами идет армия! – крикнул Метт Дрейнен. – Сначала Пинкертон, а теперь и армия! Ребята, эта каша становится слишком горяча для меня.
   – Только спокойно, Метт, – проворчал Хиро. Он медленно пересек комнату. – Если бы он еще служил в армии, то пришел бы не один.
   Он остановился. Его глаза скользнули с Бланхарда на окно, за которым стояла полная темнота, и снова вернулись к Бланхарду.
   – Второй снаружи?
   Бланхард пожал плечами.
   – Вы же можете посмотреть.
   – Я видел, как он поднимался сюда от реки. Он был один, – сказал Чимарро-Счастливчик.
   – Это ничего не значит, – сказал Метт Дрейнен, который, видимо, из всех троих мужчин хуже всех владел собой. Он хлопнул рукой по столу, звук удара прозвучал как револьверный выстрел. – Где-то поблизости есть еще один, я чувствую это!
   – Успокойся, Метт! – громко повторил Хиро.
   Из-под взъерошенных бровей он посмотрел на Бланхарда.
   – Хочешь взять лошадь и попытать свое счастье?
   – Зачем?
   – Ну, может быть, ты справишься с ней и сможешь уйти.
   – Я не спешу, – холодно ответил Бланхард.
   – А я говорю вам, что он пришел не один! – крикнул Метт Дрейнен.
   Трое мужчин пристально смотрели в окно. Но они не видели ничего, кроме непроницаемой тьмы ночи. Бланхард заметил, что ими начинает овладевать нервная раздражительность.
   Он осмотрелся. Комната была велика и убого обставлена. Грубо сколоченный стол и несколько шатающихся стульев. Печка в углу сделана из металлического бочонка из-под масла. Его стенки раскалились докрасна, так как через щели в двери и плохо закрытое окно просачивался холодный воздух. Он нес с собой первое грозное дыхание морозов наступающей зимы.
   В конце комнаты находилась небольшая дверь, которая вела в коридор, к задним дверям. В потолке был лаз с приставленной к нему лестницей. В углу лежали седла, попоны и ржавые уздечки. В пирамиде для оружия стояло несколько карабинов различных калибров и марок. Запах недавнего ужина и табака висел в воздухе.
   Хиро Дрейнен сел за стол. Из-под насупленных бровей он наблюдал за Бланхардом. Чимарро-Счастливчик снова встал у печки. Метт раздраженно ходил от окна к двери и обратно.
   Бланхард наблюдал за тремя мужчинами, они наблюдали за ним. Он задал им загадку, которую они не могли разрешить. Напряженность росла. Желание закончить дело кровью было, но что-то удерживало Дрейненов и их сообщника от завершения начатого. Бланхард знал, что это было. Он вел себя так двусмысленно, и они не были уверены в том, что он пришел один и что их на самом деле не поджидают в темной ночи снаружи несколько человек.
   В комнате стало гораздо теплее, и грязное оконное стекло запотело. Бланхард подошел к столу и сел. Лампа горела теперь так сильно, что стекло закоптилось дочерна. Пламя мерцало и вздрагивало.
   «Несколько порывов ветра – и она погаснет», – подумал Бланхард. Он покосился на свой револьвер, который лежал на столе, матово блестя в мерцающем свете.
   Чимарро спокойно сказал от печи:
   – Если снаружи и есть еще один человек, то что он может сделать с нами?
   – Очень много может сделать! – резко сказал Метт. – Например, привести подкрепление. Или пустить в окно несколько пуль. Или засесть в сарае и накачать нас свинцом, когда мы захотим выйти к своим лошадям.
   – Метт, замолчи, наконец, черт возьми! – крикнул Хиро и стукнул тяжелым кулаком по крышке стола.
   – Дурацкая ситуация, – проворчал Чимарро-Счастливчик. Его руки нервно дергались.
   Бланхард ухмыльнулся:
   – Вы в ловушке. Просто вы еще не хотите смириться с этим. Я знаю, вы охотно прикончили бы меня. Но уже не можете рисковать.
   – Ты сейчас увидишь, что мы все можем! – гневно крикнул Хиро Дрейнен.
   Бланхард через плечо указал большим пальцем на Чимарро-Счастливчика:
   – Это он участвовал в налете в Колумбусе?
   – Да, это он. Но ты уже никому больше не расскажешь этого. Никому, понимаешь?
   – Дрейнен, я не так уверен в этом, – холодно ответил Бланхард.
   Метт остановился перед братом, веки его дрожали.
   – Парень играет с нами. Хиро, ты замечаешь это? Он бы не стал так рисковать, если бы пришел один.
   – По-моему, он блефует, – проворчал Хиро.
   – Блефует? Вряд ли, – сказал Метт. – Я думаю, мы уже окружены. И долго ли ты еще намерен сидеть здесь и гадать на пальцах?
   Хиро Дрейнен отодвинул стул и взял из пирамиды оружие.
   – Ну хорошо, давай проверим.
   Он отодвинул затвор и с клацанием загнал в ствол патрон. Потом кивнул Чимарро:
   – Будь внимателен. Если что-нибудь случится – убей его!
   Счастливчик достал свой револьвер и отошел от печки. Кончиком языка он облизал губы.
   – Отлично, Хиро!
   Хиро обернулся к своему брату:
   – Ты пойдешь с другой стороны. Мы встретимся в сарае. Но будь осторожен. Я не хочу, чтобы тебя убили.
   Бланхард остался сидеть за столом и наблюдать за лампой. Хиро Дрейнен, выходя; открыл дверь. Налетел холодный порыв ветра, но лампа не погасла.

ГЛАВА 12

   Счастливчик обошел вокруг стола и встал у стены напротив. Его кольт был направлен в голову Бланхарду.
   Бланхард обоими локтями оперся на грязную деревянную крышку стола. Он видел, что Чимарро боится, и это делало парня опасным. Испуганный человек стреляет не раздумывая.
   Метт исчез в другом выходе. Бланхард услышал скрип задней двери. Его кольт лежал на расстоянии, едва равном длине руки. Но он знал, что Счастливчик успеет всадить в него три пули, прежде чем он схватит оружие.
   – Значит, ты участвовал в том деле в Колумбусе, – сказал Бланхард, чтобы отвлечь внимание Чимарро.
   Но тут же увидел, как что-то вроде гордости появилось в глазах бывшего ковбоя.
   – Да, там мы еще раз встретились с вами, янки, – согласился Счастливчик.
   Бланхард начал рассматривать свои ногти. Затем попытался поколебать Чимарро:
   – Только жаль, что вам не придется истратить эти деньги. Мы уже вышли на вас. Осталось немного времени до вашей поимки.
   Счастливчик рассмеялся, но этот смех лишь выдал его растерянность.
   – Можешь не пытаться обмануть меня, янки. Деньги по-прежнему лежат в… – он умолк.
   – Почему же ты не продолжаешь? – ухмыльнулся Бланхард. – Ты думаешь, я не знаю продолжения? Деньги по-прежнему лежат в горах, ты же это хотел сказать, верно?
   Глаза Чимарро-Счастливчика почти вылезли из орбит.
   – Откуда ты это знаешь? – задыхаясь, спросил он.
   – Я знаю гораздо больше, – ответил Бланхард равнодушно. – Вы зарыли деньги и начертили карту. Вас было пятеро, и поэтому вы разделили карту на пять частей и каждый из вас получил одну часть. Не так ли, дружище?
   Кольт Счастливчика опустился. Лицо бывшего ковбоя стало серым.
   – Сам сатана выдал нас тебе, Бланхард!
   – Сатана? О, нет, друг мой.
   Бланхард согнулся над столом. Как бы играя, он начал поворачивать колесико фитиля лампы, чтобы отрегулировать пламя.
   – Я должен передать тебе привет, – сказал он тихо. – От Покер-Харриса.
   Лицо Счастливчика исказилось.
   – От Покер-Харриса? – заикаясь, переспросил он.
   – Вот именно, от него. Мы нашли его. От него я узнал о карте. Ты можешь улучшить свое положение, если, наконец, заговоришь. Где и когда вы должны встретиться?
   – Бланхард, я ничего не скажу, ничего! – прохрипел Чимарро-Счастливчик.
   Бланхард пожал плечами.
   – Как хочешь. Виселица достаточно высока, когда висишь на ней. Тринадцать ступенек ведут наверх. Ты сильно вспотеешь, когда тебя поставят на эшафот и наденут на голову черный капюшон. И все для тебя будет кончено!
   – Прекрати! – Счастливчик взмахнул револьвером, пена появилась в уголках его рта. – Прекрати, или я пристрелю тебя на месте!
   – Это не улучшит твоего положения, – ответил Бланхард холодно. – Наоборот. Новое убийство – и ты наверняка погибший человек. Если бы ты был умен, то заговорил бы. Тогда у тебя был бы шанс стать моим главным свидетелем, и ты отделался бы только небольшим штрафом.
   – Но ведь вы были уже у Харриса.
   – Харрису, к сожалению, не повезло – он встретился с пулей. Ты имеешь только один шанс, мой мальчик.
   – Бланхард, ты врешь! – крикнул бывший ковбой. – Харрис хитер! Вам никогда не удалось бы его схватить!
   – Так я вру? – Бланхард нахмурился. – Отлично. Ты разрешишь мне опустить левую руку в карман пиджака? Я не сумасшедший и не буду доставать револьвер, когда ты в меня целишься.
   Чимарро кивнул.
   – Ладно. Но избегай резких движений.
   Медленно, очень медленно Бланхард опустил руку в карман. Когда он достал ее, у него между пальцами была зажата часть карты, которая находилась у Харриса.
   – Ну, так что это? – Он пододвинул карту на середину стола.
   Счастливчик отшатнулся как от удара. На его лбу выступил холодный пот. Потом он сам полез в карман и достал свою часть карты. Он приложил ее к лежащей на столе, и Бланхард увидел, что края двух листков совпадают.
   – Это действительно наша карта! – прошептал Счастливчик.
   В это мгновение Бланхард услышал за ближайшей дверью тяжелые шаги.
   – Помощь за помощь! – прошептал он Чимарро. – Я вытащу тебя из петли, если ты дашь мне возможность схватить кольт.
   Счастливчик отошел от стола и поднял револьвер.
   – Нет, Бланхард, нет!
   Дверь отворилась. Бланхард узнал крупную фигуру Хиро Дрейнена, заполнившую весь проем.
   Поток холодного воздуха ворвался в дверь. Порыв ветра пронесся через комнату. Лампа еще раз ярко вспыхнула и погасла
   Бланхард кинулся к своему револьверу. Его пальцы нащупали твердую ребристую ручку. Он сжал ее и кинулся на пол прежде, чем раздался пронзительный крик Счастливчика и звук выстрелов его кольта.
   От дверей начал стрелять второй револьвер. Удары пуль о стену отражались сердитым эхом. Бланхард водил вокруг себя револьвером. Он прицелился в массивную голову Хиро Дрейнена, которая очень отчетливо обрисовывалась в дверном проеме на фоне светлеющего неба. В грохоте многих выстрелов Бланхард уловил звук удара попавшей в голову пули, и Хиро Дрейнен исчез из дверей, будто выбитый ударом гигантского кулака. Бланхард услышал короткий крик, с которым повалился тяжелый мужчина.
   Темнота, тяжелая как свинец, висела в комнате, и только печь и печная труба отливали краснотой. Из угла рядом с ней раздавались выстрелы Чимарро. Бланхард оценил обстановку в какие-то доли секунды. Он прицелился на вспышки выстрелов револьвера Чимарро и трижды выстрелил так быстро, как только мог.
   Звуки выстрелов прозвучали в комнате как пушечная канонада. Окно зазвенело и распахнулось. Револьвер Счастливчика громко стукнулся об пол. Тело бывшего ковбоя на мгновение обрисовалось в красном отблеске печи, прежде чем медленно повалиться.
   – Второй! – прошептал Бланхард сквозь зубы.
   Он вскочил. Как только его глаза снова привыкли к темноте, он схватил со стола оба листка бумаги и сунул их себе в карман. Потом выбежал в дверь.
   Он споткнулся о голову Хиро Дрейнена и поскользнулся. В туманной ночи откуда-то со стороны холмов до него донесся голос Метта Дрейнена, пытавшегося перекричать ветер:
   – Хиро, что случилось? Черт возьми, крикни же хоть что-нибудь! Хиро!
   Бланхард заторопился к сараю, оттуда слышалось испуганное ржанье Леди. Он схватил упряжь и надел ее на лошадь. Его руки сжались у нее на шее, когда она рванула с места стремительным галопом. Его ноги волочились по земле. Отчаянным усилием он оттолкнулся от земли и в следующую секунду оказался в седле. Он схватил болтающийся повод, поймал ногами бившиеся стремена и помчался по тропе, которая вела к краю долины.
   Когда он выезжал из кораля, то увидел силуэт бегущего человека и вспышка выстрела ударила ему в глаза. Пригнувшись, он выпустил в этого человека две последние пули из барабана своего кольта и увидел, как тот осел на землю. Это мог быть только Метт Дрейнен.
   Теперь Бланхард продирался сквозь кустарники и слышал только шум ночного ветра, ломающихся веток и мерный стук копыт своей лошади. Ранчо Дрейненов осталось в темноте позади.

ГЛАВА 13

   Когда он вернулся в Мулеш, было уже светло. Остаток пути уставшая лошадь шла шагом. Часом позже он обильно позавтракал в скромной гостинице для фермеров и напился черного кофе.
   После еды достал из кармана оба листка и сложил их вместе. Теперь он мог достаточно отчетливо представить, что изображено на карте.
   Бланхард нахмурился. Он знал, в каких местах зарыты деньги. Но где и когда встретятся бандиты?
   Порыв ветра, ворвавшийся в бар вместе с новым гостем, сдул со стола оба листка. Бланхард сразу же нагнулся за ними. Листок, ранее принадлежавший Чимарро-Счастливчику, был перевернут. Когда Бланхард поднял его, то заметил на обороте надпись, сделанную головкой свинцового патрона:
   «21 июня 1867 – Пабло-Бонито».
   Бланхард тихо присвистнул. Его мозг заработал.
   21 июня 1866 года – день, когда бандиты похитили деньги. Было ли 21 июня следующего года днем, когда они договорились встретиться? И должна ли встреча произойти в городе Пабло-Бонито?
   Бланхард пристально вглядывался в надпись. Цифры и буквы были написаны человеком, не особенно хорошо умевшим писать. Это мог быть и Чимарро-Счастливчик. Возможно, он записал число и место для памяти.
   – Это указание, – прошептал Бланхард. – Я должен последовать ему.
   Позднее, сидя в своей комнате, он достал нож и сделал на рукоятке своего револьвера вторую зарубку. При этом он думал о Чимарро. Не хотел ли этот бывший ковбой оставить после себя указание, где он может найти его партнеров?
   На следующее утро он поехал дальше. Он не знал, убил ли Метта Дрейнена, и не хотел больше оставаться в городе, где Дрейнен мог попытаться свести с ним счеты. Хотя он не боялся Дрейнена, но не мог подвергать риску свое дело.
   Он направил лошадь на запад. Покер-Харрис говорил, что похищенные деньги зарыты в горах Нью-Мексико, да и название Пабло-Бонито тоже говорило за это направление.
   Воздух был чист и свеж. Склоны гор были скрыты пожелтевшей листвой осин, на равнине перекатывались от ветра большие шары сухой травы.
   Бланхард надел дубленую куртку и поднял воротник. Он ласково похлопал Леди по шее.
   – Пора нам искать зимнюю квартиру, старушка, – сказал он ласково.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

ГЛАВА 14

   Во второй половине дня 19 июня 1867 года Том Бланхард въехал в город Пабло-Бонито. С первого взгляда он понял, что этот город мертв. Город-призрак, который когда-то был основан горнодобытчиками и заброшен после того, как серебряные и медные жилы истощились.
   Бланхард спешился и поставил лошадь в тени какого-то утеса. Небо, казалось, было так близко, что горы почти доставали до него. Теперь он был почти уверен, что бандиты выбрали именно это место для своей встречи. Пабло-Бонито лежал в самом сердце дикой и уединенной страны.
   Бланхард достал из сумки на седле бинокль, протер его об одежду и осмотрел последний участок дороги. Было вполне вероятно, что кто-то из бандитов уже прибыл, и Бланхард не хотел попадаться ему на глаза.
   Он нашел площадку на краю холма, поднес бинокль к глазам и навел его на хаотичное скопление грязных крыш и полусгнивший на солнце торговый дом, лежавший в широкой лощине под ним.
   Пабло-Бонито казался полностью заброшенным, но это было не совсем так. Бланхард увидел густой дым, поднимавшийся из печной трубы. Из ущелья между гор появился почтовый фургон, пересек город и исчез на западе. Там, где улица выходила из города, стоял большой деревянный дом, и тот дым, который заметил Бланхард, шел из его трубы.
   Бланхард отрегулировал бинокль, чтобы улучшить изображение. Десятикратное увеличение сделало дом почти осязаемым. Он стал разбирать надпись, грубо намалеванную на фасаде белой краской.
   Бланхард опустил бинокль и задумчиво засвистел. Дорога была частью маршрута почтовой линии на запад, и в этом доме можно было сменить или накормить лошадей, а пассажиры могли поесть и передохнуть. По крайней мере, так говорила вывеска.
   Дорога, проходящая через город, казалась достаточно людной, но Пабло-Бонито умирал, несмотря на ее значение.
   В загоне за домом поднялся дым, и Бланхард увидел четырех тощих мустангов, выглядевших столь жалко, что, казалось, самые нищие команчи не получили бы от их кражи никакого удовольствия. Рядом с домом был колодец, в тени навеса перед домом шло какое-то скрытое движение. Бланхард направил туда свой бинокль и увидел кресло-качалку и пару ног в синих брюках, принадлежавших мужчине, который сидел в этом кресле. Бланхард подумал про себя, что бандиты, видимо, еще не прибыли – иначе этот человек вряд ли бы мог так мирно наслаждаться покоем.
   Тем временем из дома появился второй мужчина. Такая стройная фигура могла принадлежать лишь юноше. Бланхард наблюдал, как он подошел к колодцу, нагнулся над срубом, поднялся, наполнив ведра, и двинулся с ними в дом.
   Он опустил бинокль и провел рукой по лицу. Пот, высыхая и перемешиваясь с пылью, образовал корку, которая стянула кожу.
   – Или я гоняюсь за призраками, – прошептал он про себя, – или парни, которых я ищу, еще не прибыли. Ну, в любом случае мне придется ждать двадцать первого.
   Он вернулся к лошади и вскочил в седло. Спускаясь с холма, заметил, как человек, который до этого сидел под навесом, быстро покинул свое место и бросился в дом. Сразу же после этого прогремел выстрел. Белое облачко порохового дыма поднялось над большим окном, пуля подняла фонтан пыли в трех шагах от ног его лошади. Бланхард тут же натянул поводья.
   – Остановитесь и поднимите руки! – приказал чей-то голос.
   Бланхард, смеясь, подчинился.
   – Я устал, и мне хочется пить! – крикнул он. – И моей лошади тоже! Мне надо лишь набрать воды из вашего колодца!
   Пороховой дым рассеялся, и Бланхард уже мог различить дуло карабина, наведенного на него из окна. Он поправил руками шляпу.
   – Вы же не откажете полумертвому от жажды человеку, а?
   Снова раздался голос – на этот раз голос молодого парня:
   – Стойте! Спускайтесь с лошади и держите руки так, чтобы мы могли их видеть!
   Бланхард соскочил с лошади.
   – Я тут. Ну и что?
   – Достаньте из кобуры ваш кольт и бросьте его на землю! Потом вы можете подойти к колодцу и напиться.
   Бланхард, ворча, повиновался. Его кольт валялся в пыли, но короткоствольный револьвер оставался в кармане пиджака. И он решил преподать урок вежливости этим негостеприимным людям.
   Он медленно подошел к колодцу, наблюдая, как ружейный ствол поворачивается за ним. Затем внезапно кинулся к углу дома. В воздухе прозвучал выстрел, но он был уже так близко к дому, что в него нельзя было попасть.
   Он прижался к стене и, идя вдоль нее, услышал голос юноши, кричащего в дом:
   – Дядя Дейв! Дядя Дейв!
   Бланхард сразу же кинулся под окно. Он присел на корточки и притаился в ожидании. Ждать долго не пришлось.
   Ствол ружья снова появился в окне и задвигался из стороны в сторону в поисках цели. Бланхард поднял руку и схватил его около мушки. Сильным рывком он вытащил карабин наружу. В доме что-то зазвенело, раздался крик боли. Бланхард тут же впрыгнул в окно, держа наготове свой короткоствольный револьвер.
   Молодой голос снова пронзительно закричал:
   – Внимание, дядя Дейв!
   Бланхард уже схватил юношу. Он держал его перед собой как прикрытие и прицелился через его плечо в светловолосого мужчину с двуствольным дробовиком в руках.
   – Бросьте оружие! Быстро!
   Ружье упало на пол. Бланхард удовлетворенно хмыкнул и опустил свой револьвер. Его хватка ослабла. Юноша тут же вывернулся и попытался схватить его пальцами за лицо.
   Бланхард чуть было не позволил застигнуть себя врасплох. Он освободился от пальцев юноши и ударил его, но постарался не вкладывать в удар всей силы, так как юноша выглядел нежным и хрупким. Он увидел, как щека, по которой он ударил, сразу же покраснела.
   – Успокойся наконец! – сказал он. – Я ничего тебе не сделаю.
   Юноша посмотрел на него голубыми глазами, которые казались черными от наполнявшей их злости.
   – Вы ударили меня! Вы меня ударили…
   – Потому что ты вел себя как круглый идиот! – проворчал Бланхард.
   Он сунул револьвер в карман и нагнулся за дробовиком пожилого мужчины – ив это время юноша с диким криком кинулся на него. Он ударил его головой в плечо так, что Бланхард покачнулся.
   Его терпение подошло к концу. Он схватил юношу за воротник рубашки и встряхнул его, как мешок.
   – Тебе еще мало, дружок?
   Гибкое стройное тело извивалось в его руках, но Бланхард продолжал крепко держать его. Внезапно рубашка с треском лопнула. Бланхард увидел белые округлые плечи. Он удивленно расширил глаза, руки его опустились.
   – Девушка! – воскликнул он ошеломленно. – Тысяча чертей, я ударил девушку!
   Девушка отступила к стене. Скрещенными руками она придерживала рубашку. Из ее глаз текли слезы.
   Бланхард снял шляпу.
   – Я прошу извинить меня, – сказал он. – Я не хотел этого. Но вы стреляли – почему вы стреляли в меня?
   – Мы думали, вы хотите увести наших лошадей, – ответил ему пожилой мужчина. – А они принадлежат не нам, а почтовой компании. Нам пришлось бы отвечать за убытки.
   Бланхард кивнул.
   – Понятно. Так эта линия все еще работает?
   – Один раз в месяц здесь проходит фургон на запад и неделей позже на восток. Потом – три недели никого.
   – И когда же придет следующий?
   – Через десять дней. Здесь идет монотонная жизнь, незнакомец.
   Бланхард перевел взгляд с мужчины на девушку.
   – Меня зовут Том Бланхард, а вас?
   – Дейв Хэлоу, – ответил мужчина. – А это моя племянница Норма. Я живу здесь с сорок девятого года, когда пришел сюда с золотоискателями. Тогда эта линия уже работала. Потом началась война, и сообщение прекратилось. С тех пор мы чуть не засыпаем от скуки.
   Бланхард снова посмотрел на девушку, она как бы притягивала его взгляд. Норме Хэлоу было около двадцати. Она носила мужскую одежду, волосы ее были коротко острижены. Ее лицо было покрыто тем нежным бронзовым загаром, который придает горячее солнце юго-запада коже некоторых блондинок. Она была красива. Нет больше – она была прекрасна. Прекрасный цветок в глухой пыльной степи. Он очень хорошо заметил тоскливое выражение в ее голубых глазах – для юной девушки жизнь здесь должна казаться адом.
   – Это не особенно хорошее место для молодой леди, – сказал он Хэлоу.
   Мужчина с сожалением пожал плечами:
   – Что вы хотите? Ее родители давно умерли, и я ее единственный родственник. Я же давно живу здесь, дожил до старости и не могу уехать в другое место. Старое дерево не пересадить.
   – Я понимаю вас, – сказал Бланхард. Он подумал о своей лошади, оставленной под жарким солнцем. – Так я могу взять вашей воды? Я больше не буду докучать вам.
   – Конечно, – сказал Хэлоу, – пожалуйста.
   Он взглянул на свою племянницу и спросил:
   – Вы поедете дальше или останетесь?
   – Моя лошадь устала, и я еще немного задержусь здесь.
   – Тогда мы приглашаем вас к ужину – должны же мы хоть как-то загладить такое ужасное обращение с вами. Вы не должны считать нас варварами.
   – Я охотно приду, – ответил Бланхард, надел шляпу и вышел.
   Все время, пока он поил Леди, его мысли возвращались к девушке. Она могла бы соблазнить любого мужчину, появившегося здесь. Не удивительно, что ее красота скрывалась под мужской одеждой. И стреляла она в него, больше боясь за себя, чем за четырех лошадей, стоящих в корале.
   Вода из глубокого колодца была холодной, свежей и вкусной. Бланхард умылся и сменил запотевшую рубашку. Он ощущал пятидневную бороду, покрывавшую его подбородок, и внезапно почувствовал желание побриться.
   Он поехал на Леди вдоль улицы, ища подходящее место для лагеря. Оно должно было быть достаточно скрытым, чтобы он сам, наблюдая за прилегающими улицами, оставался невидимым. И он нашел такое место в большом пустом деревянном доме, обстановка которого говорила о том, что в лучшие дни Пабло-Бонито здесь была гостиница.
   Сначала он позаботился о своей лошади и протер оружие. Потом развел из досок, в изобилии валявшихся вокруг, небольшой костер, налил в походный котелок воды и, дождавшись, когда она нагреется, достал из багажа бритвенный прибор.
   Он повесил зеркало на гвоздь в стене комнаты, достал из-за пояса нож и положил револьвер наготове рядом с собой. Когда вода стала горячей, начал намыливать лицо. Он чувствовал, как под пеной кожа становится все более мягкой.
   Он так погрузился в это занятие, что пропустил мимо ушей легкие шаги, приближавшиеся к нему из-за спины. Когда кто-то появился в зеркале рядом с ним, он тут же схватил револьвер и резко повернулся.
   Перед ним стояла Норма Хэлоу. Она переборола страх и надела новую рубашку. Бланхард взглянул на нее и вспомнил ее нежные плечи. Потом сообразил, что мужчина с мыльной пеной на лице выглядит достаточно нелепо, и быстро умылся.
   – Чем могу служить, мисс Норма?
   Она не смеялась. Глаза ее глядели серьезно и испытующе.
   – Вы солгали дяде Дейву, когда сказали, что ваша лошадь должна отдохнуть?
   Бланхард положил револьвер и начал вытирать полотенцем шею.
   – Как прикажете это понимать?
   – Я очень внимательно осмотрела вашу лошадь. Он нисколько не устала. Вы можете проскакать на ней сегодня еще много миль, если захотите.
   Она была не только мила, но и умна. И имела чертовски красивые глаза.
   – Вы правы, я приехал в Пабло-Бонито по вполне определенному делу, – сказал он. – Я здесь кое-кого жду. Если мои расчеты верны, послезавтра здесь должна состояться одна встреча. Для вас будет лучше, если в этот день вы не будете выходить из своего дома.
   – Бандиты? – спросила она быстро.
   – Да, бандиты, – ответил Бланхард. – Скорее всего, трое. Они избрали Пабло-Бонито местом своей встречи, и я прибыл, чтобы с ними… гм… немного поговорить. – Он указал на свой револьвер и после паузы продолжил: – Я имею в виду такую беседу.
   Глубокая складка легла между бровей девушки.
   – Один против троих – плохая пропорция. Мы – дядя Дейв и я – поможем вам.
   Бланхард отрицательно покачал головой.
   – Нет, это невозможно. Это долгая история, и я сам должен покончить с ней. Вероятно, я когда-нибудь расскажу ее вам.
   – Я понимаю вас, – тихо сказала Норма Хэлоу. – Эти люди причинили вам много зла?
   – Эти люди разрушили мою жизнь, втоптали мое имя в грязь, надругались над моей честью, – ответил Бланхард. – И не делайте попыток удержать меня.
   – Но я же и не пытаюсь! Я лишь спросила: как мы можем помочь вам?
   Бланхард подошел к ней. Сначала она была несколько сварлива, а теперь предлагает помощь. Кроме Хенка Хейскела до сих пор не находилось человека, который пошел бы на это.
   Он не мог иначе – и, протянув руку, погладил ее по плечу. Сквозь тонкую материю рубашки он почувствовал тепло ее кожи.
   – Вы хотите мне помочь, а между тем вы ничего не знаете обо мне, – прошептал он. – Когда появятся бандиты, все должно выглядеть совершенно безобидно, и поэтому будьте так же недоверчивы. Но не стреляйте в них, как это вы сделали со мной. Дайте им воды, а если они потребуют лошадей, то отдайте и их. И не пытайтесь им воспрепятствовать. Для этих людей нет ничего святого, и они не будут церемониться даже с женщиной.
   Он понизил голос и продолжал:
   – Я сам присутствовал при том, как они убили очаровательную молодую женщину. Женщину, которая им даже помогала.
   Лицо Нормы Хэлоу побледнело, но она мужественно кивнула.
   – Я скажу дяде Дейву, и мы сделаем все так, как вы скажете. Где вы будете?
   Бланхард холодно рассмеялся.
   – Так как все может случиться, я буду поблизости от вас. Я не допущу второго убийства женщины.
   Его рука снова легла на ее плечо. Внезапно он почувствовал, что она вся дрожит, и понял, что все эти долгие годы был очень, очень одинок. Он не имел возможности дать счастье ни одной девушке.
   Ее губы немного приоткрылись. Они словно смеялись на коричневом от загара лице. Он нагнулся и нежно поцеловал ее, она ответила ему.
   – Я буду наблюдать за вами, Норма.
   Она высвободилась из его рук и отступила на шаг назад. Ее большие голубые глаза внимательно вглядывались в его лицо.
   – Та женщина, которую убили бандиты, была вашей девушкой?
   Бланхард вспомнил о Додо. Он качнул головой.
   – Нет, Норма. В моей жизни не было женщин.
   Улыбку, которую она ему подарила, он встретил как живительную струю воды. Он много слышал о любви с первого взгляда и всегда смеялся над ней. Но теперь ему было не до смеха. На ее щеке еще не рассосался синяк от удара, которым он наградил ее в первую встречу. Ему очень хотелось еще раз поцеловать ее, но он сдержал себя.
   Они тихо стояли, смотрели друг на друга и чувствовали, что узы взаимного доверия становятся все теснее и теснее. Это было так просто. Они были будто предназначены друг для друга. Книга судеб распахнулась на странице с названием «Пабло-Бонито». Названием забытого, покинутого городка. И вместе с тем – названием местности, где они нашли друг друга.
   Наконец Норма сказала:
   – Дядя Дейв будет вас ждать.
   Она пошла к двери. Грубая мужская одежда едва скрывала стройность ее фигуры. Бланхард почувствовал, как забилось его сердце. Чувства, сладкие и болезненные одновременно, теснились в его груди.
   Он протянул вслед ей руку.
   – Я хочу снова увидеть вас, – торопливо сказал он.
   – Конечно, я тоже. – Она была простой и бесхитростной девушкой. – Мы ужинаем сразу после захода солнца, и дядя Дейв пригласил вас.
   – Я хочу, чтобы и вы пригласили меня, Норма, – сказал Бланхард. Его лицо горело. Он почувствовал, как кровь прилила к его щекам.
   – Я буду очень, очень рада, если вы придете к нам ужинать, – тихо сказала Норма и вышла.
   Бланхард на некоторое время ошеломленно замер, глядя на полусгнившую деревянную дверь, в которую она удалилась. Потом повернулся. Леди смотрела на него. Он подошел к ней и ласково погладил ее по стройной шее.
   – Старушка, – сказал он своей чалой лошади, – я думаю, меня поймали. Кажется, я по уши влюбился в этот степной цветок.
   Леди засопела и тепло задышала ему в лицо. Она нагнула голову и ткнулась своими чувственными ноздрями в его плечо. Несколько коротких минут Том Бланхард был полностью счастлив. Потом он вспомнил о трех мужчинах, ради которых приехал сюда и которых ждет.
   Его лицо вновь ожесточилось, плечи расправились. Три револьвера против одного. Нужно быть очень удачливым, чтобы пройти через такое столкновение, а везение не бывает вечным.

ГЛАВА 15

   Когда Сид Блэкуэлл выезжал из ложбины между двумя холмами, его окликнули. Он сразу же остановил лошадь и обернулся.
   Позади него появился Стив Триггер Джексон. Пыльный кустарник скрывал его. Подъезжая ближе, он держал поводья в левой руке, правая лежала на ручке револьвера.
   – Ты чертовски неосторожен, Сид, – засмеялся черноволосый стрелок. – Один мой выстрел, и я бы получил твою часть карты. Тогда сорок тысяч пришлось бы делить лишь на четверых.
   Блэкуэлл почувствовал, что у него на спине выступил холодный пот.
   – Но ты же не убьешь старого друга, Триггер, правда? – попытался улыбнуться он.
   Джексон громко засмеялся.
   – Сорок тысяч кругляшей большая сумма для одного человека. Но если ее разделить на пять частей – то это будет не так уж много, а последняя зима была дорогой и длинной.
   Блэкуэлл бросил на него веселый взгляд.
   – Кто сказал, что мы должны делить на пять частей? Вполне достаточно разделить и на две части. – Он понизил голос. – Ты и я, Триггер! Ну, что ты об этом думаешь?
   Джексон снова коснулся рукой своего револьвера.
   – Это твое предложение?
   Блэкуэлл тихо захихикал.
   – Конечно. Стоит лишь потратить немного пороха и свинца. Потом мы заберем их карты, сложим их и достанем деньги.
   – Сид, когда я сейчас смотрел в твою спину, мне в голову тоже пришла такая мысль, – согласился Джексон. – Зачем другим эти деньги? Харрис их сразу же проиграет, Счастливчик пропьет, а Бито спустит проституткам. Ты прав, им эти деньги ни к чему.
   – Тогда так тому и быть, – сказал Блэкуэлл. – Мы убьем их, как только они появятся, и заберем их карты.
   Они поехали молча, потом Джексон снова заговорил:
   – В этом Пабло-Бонито есть еще какие-нибудь люди?
   – Только двое, – ответил Блэкуэлл, ухмыляясь. – Выживший из ума старик, который держит лошадей для почтового фургона проходящего здесь раз в месяц, и его племянница.
   – Племянница? – Джексон облизал губы. – Хорошенькая?
   – Дьявольски хорошенькая. – Блэкуэлл кинул на своего партнера проницательный взгляд – Но, Триггер, руки прочь от девушки.
   – Почему?
   – Потому что мы должны сосредоточиться на другом. Не забывай что нас все еще ищет армия! Я слышал, они подключили к этому делу Пинкертона. Одна-единственная ошибка может привести нас на виселицу, а я пока не мечтаю о смерти.
   – Хорошенькая девушка, – прошептал Джексон, – одна со стариком в пустом городе. Ей, должно быть, чертовски одиноко. Бедная девушка! Мы не можем ее немного утешить, а, Сид?
   – Не будь идиотом! – резко сказал Блэкуэлл. – У нас другая работа. Думай лучше о сорока тысячах долларов, которые дожидаются нас в горах.
   – Уже год, как я не могу думать больше ни о чем другом, – ухмыльнулся Джексон. – Пришло время, чтобы, наконец, их достать.
   Стремя в стремя их лошади поднялись на крутой подъем. С высоты далеко во все стороны была видна тихая заброшенная местность. С юга от холма появился пылевой шлейф, приближавшийся с запада. Блэкуэлл задумчиво посмотрел на Джексона.
   – Возможно, это один из наших. Что ты думаешь?
   Джексон погладил рукой приклад своего карабина.
   – Будет видно.
   – Ты думаешь, мы должны договориться? – спросил Блэкуэлл.
   – Я думаю только о деньгах и о том, что моя доля станет больше, если некоторые парни протянут ноги.
   Он открыл сумку, притороченную к седлу, и достал оттуда патроны для карабина. Его смех показался Блэкуэллу ледяным.
   – Предоставь это мне, Сид.
   Он пришпорил лошадь и направился в сторону пылевого шлейфа.
   Блэкуэлл соскочил с седла и, сев на землю, начал сворачивать сигарету. Опершись на свой локоть, он лениво закурил, размышляя. Его лошадь стояла с опущенной головой и щипала пробивавшуюся кое-где из земли скудную траву.
   Прошло около четверти часа, прежде чем Блэкуэлл услышал резкое эхо далекого выстрела. Оно прокатилось над выпуклой грядой холмов и ушло куда-то вдаль.
   Прозвучал только этот выстрел, ответа не последовало. Полное безмолвие вновь воцарилось в этом краю.
   Блэкуэлл катал сигарету между губ. Он думал о Триггере Джексоне. До сих пор Триггер работал безотказно. А он нужен ему, лишь пока живы другие. Он поможет убрать их с дороги, но потом придется убрать и самого Джексона. И тогда все сорок тысяч долларов достанутся ему одному.
   Блэкуэлл так глубоко погрузился в свои мысли, что пропустил шаги двух приближающихся лошадей. Он очнулся, лишь когда услышал голос Джексона:
   – Эй, Сид!
   Джексон придерживал свободную лошадь рукой, седло этой лошади было испачкано кровью. Блэкуэлл сдвинул шляпу на затылок и стал внимательно следить за своим партнером. Что думал он сам, мог думать и Джексон. Может быть, Джексон уже приготовил пулю и для чего самого.
   – Бито, несчастный дурак, – тихо засмеялся Джексон. – Он всегда был самым беспокойным из нас. Ну, теперь он нашел свой покой.
   – Ты взял у него бумагу? Где она? – спросил Блэкуэлл.
   – Конечно! Она в надежном месте, – ухмыльнулся Джексон и похлопал рукой по левой стороне груди.
   Блэкуэлл протянул руку.
   – Дай мне ее! – резко сказал он.
   – Почему? – Джексон, все еще улыбаясь, повернул голову. Но его глаза уже не смеялись.
   – Я – босс! – сказал Блэкуэлл твердо – Или ты забыл это, Триггер?
   – Ты был боссом, – ответил Джексон со странным ударением. – Это уже прошло. Теперь у нас равное положение, и я считаю, что карта Бито так же хорошо сохранится у меня, как и у тебя.
   Блэкуэлл, не сказав ничего, поднялся и сел в седло. Теперь он отлично понимал, как пойдет игра: Триггер задумал то же самое, что и он. Спектакль будет продолжаться, пока они не покончат со Счастливчиком и Харрисом, а потом им предстоит кровавая сцена с шестизарядными револьверами.
   Солнце уже клонилось к западу, когда они увидели Пабло-Бонито. Они тут же остановили своих лошадей, спешились и, укрывшись за старым домом, тщательно осмотрели город. Все дома, кроме одного, казалось, вымерли. Дым из печной трубы вился над серой крышей. Поднялась пыль, когда двое мужчин, казавшихся издали маленькими, как куклы, вывели из загона четырех лошадей и повели их на водопой к колодцу.
   – Ты говорил, – прошептал Джексон, – что здесь живут старик с девушкой. Но я вижу лишь двоих мужчин.
   – Один из них – девушка, – сухо ответил Блэкуэлл. – Молодой парень справа, видишь? Это женщина, но она носит мужскую одежду и коротко стрижется, так как хочет скрыть свой пол.
   – Но, Сид, откуда ты знаешь все это? – удивился Джексон.
   Блэкуэлл снял шляпу, провел пальцами по потным волосам и снова надел ее.
   – В конце войны я был здесь в патруле капитана Грэя. Мы должны были захватить важного офицера-янки, который ехал с фургоном в Калифорнию. Мы стояли тут три дня, и за это время каждый, кто имел глаза, мог увидеть это.
   Джексон, смеясь, скрестил руки над седлом.
   – Отлично, тогда стоит посмотреть на нее вблизи!
   Блэкуэлл пристально взглянул на него.
   – Триггер, мы остановимся перед домом, а не в нем, понятно?
   – А почему?
   – Я не хочу, чтобы ты особенно увлекался этой девушкой, пока мы не покончим с Чимарро и Харрисом. Понимаешь?
   В глазах Джексона вновь появилось жесткое выражение. Он уже открыл было рот для резкого возражения, но сказал только:
   – Ну ладно, Сид.
   Они спустились с холма и увидели, что обе фигуры скрылись в доме.
   – Они боятся нас, – проворчал Блэкуэлл.
   Джексон, хихикая, потер руку об руку.
   – Мне нравится, когда меня боятся, дружище.
   Блэкуэлл был неглуп. Он услышал угрозу в этих словах и понял что она означает. Сейчас они еще партнеры, но, как только умрут остальные, станут врагами.
   Напротив почтовой станции с другой стороны улицы стоял полуразвалившийся сарай. Он направил туда свою лошадь и спустился с седла в тени деревянной стены.
   – Здесь мы остановимся.
   Он отпустил подпругу и снял седло с потной спины своей лошади.
   Джексон недоверчиво осмотрелся, прежде чем последовать его примеру.
   – Другие заметят нас, как только приедут.
   – Ну и что? – пожал плечами Блэкуэлл. – Их максимум двое, нас тоже. Мы убьем их сразу, как только они въедут в лагерь. Они умрут, прежде чем успеют о чем-либо догадаться.
   – Да, если не захотят убить нас сами.
   – Это вряд ли, Триггер, – ответил Блэкуэлл. – Да и как? Мы оба действуем быстрее их.
   – Ну хорошо.
   Джексон расседлал лошадь. Полчаса спустя временное жилище на двоих было уже устроено. Блэкуэлл сказал:
   – Теперь нужно напоить лошадей. Триггер, ты это сделаешь?
   Джексон отрицательно покачал головой.
   – Нет, Сид. Только с тобой.
   Кровь прилила к щекам Блэкуэлла. Глубокая складка рассекла его лоб.
   – Что это значит? Это работа для одного.
   – Да, но ты можешь выпустить в меня пулю, как только я повернусь к тебе спиной.
   Блэкуэлл опустил голову. Недоверчивость, как стена, поднялась между ними и сделала их подозрительными. Он понял, чем это кончится. Они начнут подстерегать друг друга, и это будет продолжаться до тех пор, пока в живых не останется только один из них.
   Потом Блэкуэлл развел огонь и сварил кофе. Солнце уже садилось за гряду холмов вдали, и от вершин далеко поползли пепельно-серые тени.
   После ужина Блэкуэлл повернулся к своему компаньону:
   – Я пойду в дом, предупрежу людей, что нас не стоит особенно бояться. – Он тихо засмеялся. – По крайней мере, пока.
   Джексон мгновенно поднялся со своего места.
   – Я пойду с тобой, – сказал он.
   Блэкуэлл хотел резко возразить, но промолчал. Тяжело было бороться с Триггером. Очень тяжело. Парень был бдителен, как сторожевая собака, и быстр в обращении с револьвером. Но он не может держать глаза открытыми вечно. Каждый человек должен спать, и тогда…
   – Сид, о чем ты думаешь? – голос Джексона прервал его мысли.
   Блэкуэлл неопределенно махнул рукой.
   – А, ни о чем. Я подумал только, как быть, если Чимарро и Харрис приедут, когда мы оба будем в доме. Может, тебе лучше остаться снаружи?
   – Нет, Сид, – ответил Джексон жестко. – Я иду туда, куда и ты. Я не отступлю от тебя ни на шаг, пока сорок тысяч долларов не окажутся в наших руках.

ГЛАВА 16

   В большом камине горел огонь, так как, несмотря на жаркие дни, ночами в этой горной местности было очень холодно.
   Старик и девушка в мужской одежде сидели за столом и ужинали. Они испуганно посмотрели поверх тарелок, когда, звеня шпорами, в дом вошли два бандита.
   Комната было большой, но бедно обставленной. Около камина был черный ход, который, видимо, вел в кухню. Оттуда шел запах крепкого кофе. Блэкуэлл остановился в дверях и глазами дал знак Джексону. Тот тут же пересек комнату и встал у стены за спиной обоих людей. Но встал он так, чтобы не терять Блэкуэлла из поля зрения.
   – Мы ничего не сделаем вам, если вы не будете нам мешать, – сказал Блэкуэлл ледяным тоном. – Мы остановимся здесь только на один-два дня, а потом двинемся дальше.
   Джексон прислонился к стене. Его глаза жадно смотрели на стройную фигуру девушки, которую не могла скрыть мужская одежда.
   Дейв Хэлоу ответил:
   – Добро пожаловать к нам. Мы живем так уединенно, что всегда Рады, когда здесь кто-то появляется.
   – Когда мы покончим с нашим делом, вы, может быть, не будете так радоваться, – проворчал Джексон и подошел к девушке.
   – Триггер! – предостерегающе крикнул Блэкуэлл.
   –Да?
   Джексон повернул голову и увидел, что рука Блэкуэлла уже наполовину вытащила револьвер. Он сразу повиновался.
   – Ну хорошо, Сид. – Он вернулся к стене.
   – Ждите нас на дороге, – сказал Блэкуэлл, – а потом мы тоже выйдем к вам. Я достаточно четко объяснил?
   – Достаточно, – кивнул Дейв Хэлоу, и его седина заблестела в свете лампы. – Вы кого-нибудь ждете, сэр?
   – Двоих мужчин, – ответил Блэкуэлл. – Собственно, они должны были приехать еще сегодня. Но они могут появиться и завтра – вероятно, едут издалека.
   – Я думаю, один из ваших друзей уже прибыл, сэр, – сказал Хэлоу. Он кивнул в сторону двери. – Взгляните сюда!
   Блэкуэлл резко повернул голову. В темном проеме появилась высокая фигура какого-то мужчины.
   – Это ты, Харрис? – крикнул он.
   Мужчина подошел ближе к лампе. В руке он держал тяжелый кольт сорок четвертого калибра. Дуло оружия немного колебалось: оно держало под прицелом сразу и Блэкуэлла, и Джексона.
   – Харрис уже никогда не приедет, – сказал мужчина. – И Чимарро-Счастливчик тоже.
   – Что? – проревел Блэкуэлл, но испуг уже сковал его тело.
   Высокий, стройный мужчина у камина снял с голову шляпу и кинул ее на пол. Его голос был холоден:
   – Ну? Ты уже забыл меня?
   Глаза Блэкуэлла расширились. Он вспомнил незабываемую сцену: Додо, раненная им, опускается на землю, мужчина в голубом мундире пытается удержать ее.
   – Лейтенант! – заикаясь, пробормотал он. Его спина покрылась гусиной кожей.
   – Верно! Лейтенант, которого вы обесчестили! – резко сказал Бланхард. – Но игра продолжается. Это последняя станция, ребята. Вы умрете, как уже умерли Покер-Харрис и Чимарро-Счастливчик.
   – Кончай его, Сид! – крикнул Джексон со своего места. – Вгони в него немного свинца!
   Он мгновенно прыгнул в сторону. Еще в прыжке выхватил свой кольт из кобуры и выстрелил. Но невозможно выстрелить точно, если руки ни на что не опираются. Пуля Джексона попала в камин и разбросала искры огня.
   – Ложись, Норма! – крикнул Бланхард.
   Он выстрелил поверх стола и по звуку понял, что попал. Потом повернулся к Блэкуэллу, и в то же мгновение Блэкуэлл выстрелил.
   Выстрелы прозвучали одновременно. Бланхард почувствовал, как что-то задело его волосы, но остался на ногах.
   Сквозь клубы порохового дыма он увидел, как Блэкуэлл выронил свой кольт и застонал. Пуля попала в правое плечо бандита и раздробила кость. Из плеча Блэкуэлла сочилась кровь и стекала по руке.
   Бланхард подошел к нему и откинул кольт Блэкуэлла носком сапога. За столом он увидел лежащего на полу Джексона. Лужа крови растекалась под его телом.
   – Дейв, Норма! – сказал он тихим голосом. – Все кончено.
   Дейв Хэлоу вылез из-под стола. Ворча, он вытащил за плечи тело Джексона.
   – Нам нужен материал для перевязки и что-то, из чего можно было бы сделать шину, – сказал Бланхард девушке и показал на Блэкуэлла, скорчившегося на полу.
   Четвертью часа позднее Блэкуэлл был уже перевязан, на раненую руку ему наложили шину.
   – Теперь ему предстоит переход к форту Бран, – сказал Бланхард. – Дейв, дайте мне лассо.
   Он связал Блэкуэллу ноги, прикрутил здоровую руку к телу и, наконец, надел петлю на шею.
   – Ну, дружище, теперь мы немного побеседуем. Где сорок тысяч долларов армейских денег?
   Блэкуэлл прикусил губы. Он испытывал страшную боль и поэтому был полон неистовой ярости.
   – Это тебе придется узнать самому, проклятый янки!
   – Правда? – Бланхард наигранно засмеялся. Он достал из кармана два листка и сложил их вместе. – План. Часть карты, на которой указано, где зарыты деньги. Остальные в карманах у тебя и твоего сообщника, который лежит мертвый перед столом. Будем спорить?
   Глаза Блэкуэлла потемнели от злости.
   – Зачем ты спрашиваешь, если тебе уже все известно?
   – Я хотел, чтобы ты лишний раз подтвердил это, – засмеялся Бланхард.
   Он обыскал Блэкуэлла и нашел третью часть карты. Блэкуэлл угрюмо смотрел перед собой. Наконец он заговорил:
   – Ты никогда не найдешь денег, слышишь, так как еще не приехал пятый, Бито Маклин. Он не так глуп, чтобы угодить тебе в руки.
   – Нет, он уже никому не попадется в руки, – сказал Бланхард равнодушно. – Я наблюдал за вами целый день и видел, как вы прикончили его. Вы хотите казаться хитрыми, но не можете – мысли о больших деньгах ослепили вас.
   Он кивнул Хэлоу:
   – Дейв, вы можете осмотреть карманы другого? Там должны быть два таких же листка.
   Хэлоу кивнул и подошел к трупу Джексона. Через несколько минут он положил на стол перед Бланхардом два последних кусочка карты.
   Блэкуэлл заскрипел зубами с досады.
   – Будь ты проклят! Будь ты проклят!
   Бланхард терпеливо двигал по столу кусочки карты, пытаясь правильно соединить их. Как военного, его когда-то обучали читать карты. Морща брови, он изучал отдельные куски.
   – Это горы Сан-Андрес. Ну, завтра мы отправимся туда и достанем деньги.
   – Я ранен! – возразил Блэкуэлл. – Дальняя дорога убьет меня. Мне нужен врач!
   Бланхард холодно посмотрел на него:
   – Ты получишь врача в форте Бран и не умрешь. Я видел на воине мужчин, которые ездили в седле с ранами потяжелее твоей. – Он заговорил резко и горько: – Ты не забыл, что вы сделали мне? Я мечтал пристрелить каждого из вас, как бешеную собаку. И ты кажется, принудишь меня сделать это. Завтра ты поедешь со мной в Сан-Андрес и покажешь, где зарыты деньги, или я привязываю другой конец лассо к хвосту моей лошади.
   Блэкуэлл опустил голову. Он понял, что он конченый человек.
   Силы покинули его. Все было задумано так хорошо. Он подумал обо всем: о гонениях правительства, о шерифе, о телеграфе. Но о человеке, стоявшем сейчас перед ним, забыл. Об офицере, обесчещенном им. И этот человек, которого он никак не принимал во внимание, пришел и разрушил все его планы.
   Поздно вечером Бланхард вышел из дома, прислонился к еще теплой от дневного солнца стене и посмотрел на сверкающие звезды. Его мысли вернулись к длинной, длинной дороге.
   Из темноты появилась Норма Хэлоу и подошла к нему. Их руки встретились.
   – Ты вернешься, Том? Или скоро забудешь меня?
   Он нагнулся и нежно поцеловал ее в мягкие теплые губы.
   – Однажды, Норма, ты снова увидишь меня здесь.
   Она наклонила голову ему на плечо. Он почувствовал, как пахнут ее волосы. Это был запах мяты и дикого шалфея – запах дикой степи.
   – Но армия, – прошептала девушка. – Она была для тебя всей жизнью, Том. И когда тебе предложат снова служить в армии, в твоем старом полку, ты не вспомнишь обо мне.
   Бланхард покачал головой и обнял Норму за плечи.
   – Нет, девочка, эта часть моей жизни окончена навсегда. Я никогда не забуду, как меня разжаловали. Я никогда больше не надену мундир.

ГЛАВА 17

   Однажды в конце июня в открытые ворота форта Бран въехали двое мужчин.
   Правая рука первого была замотана грязным бинтом. Левая рука привязана к седлу, ноги связаны под туловищем лошади, и петля лассо лежала у него на шее. Красными воспаленными глазами он угрюмо смотрел на солдат. Второй всадник, ехавший в десяти футах позади него, держал в руке конец лассо.
   Рядом с седлом второго всадника висел тяжелый льняной мешок, тяжело позвякивающий при каждом шаге лошади.
   Перед квартирой начальника гарнизона он спрыгнул с седла и сказал часовому:
   – Вызовите полковника Граттана!
   Двумя минутами позже Граттан появился на пороге. Его глаза расширились, когда он узнал всадника.
   – Бланхард! Что, черт возьми, дает вам право…
   Он замялся, когда Бланхард внезапно махнул рукой. Лицо бывшего лейтенанта было обожжено солнцем и обточено щелочной пылью.
   – Одну минуту, мистер Граттан!
   Движением ножа он срезал веревку, которой был приторочен к седлу мешок. Негромко звякнув, он упал к ногам Граттана.
   – Здесь сорок тысяч долларов армейских денег, которые пропали у меня в прошлом году в Колумбусе, – сказал Бланхард.
   Лицо полковника стало темно-красным.
   – Что? – пробормотал он.
   – Здесь деньги, а это вожак банды, которая ограбила меня, – ответил Бланхард спокойно. – Их было пятеро. Троих убил я. Одного они прикончили сами. Главного же из них я привез сюда, чтобы приговор ему вынес суд.
   Граттан повернул голову и пристально посмотрел на Блэкуэлла.
   – Это тот парень, который убил женщину в Колумбусе?
   – Да. Ее звали Додо. Все это занесено в протокол моего допроса.
   – Тогда его ждет веревка! – холодно сказал Граттан.
   Какое-то время он стоял безмолвно, потом сказал:
   – Бланхард, вы оказали нам большую услугу. Я ничего не буду иметь против, если вы подадите заявление о восстановлении вас в армии. И я могу вас заверить, что поддержу вашу просьбу.
   Бланхард покачал головой.
   – Я благодарен вам, сэр, за ваше предложение, но должен отказаться. В жизни мужчины бывают минуты, которых он не может забыть. Вы понимаете, что я имею в виду.
   – Да, я понимаю, – прошептал Граттан. – Мне жаль, Бланхард.
   Бланхард передал конец лассо, на котором был Блэкуэлл, одному из солдат. Потом сел в седло и выехал из форта.
   Хижина Хенка Хейскела была пуста. Бланхард направил свою лошадь на север. Он думал о Норме Хэлоу. Длинная, мрачная дорога была позади.

KOAP Open Portal 2000

Рекс Хайес Когда пришли Техасские Коршуны