С. Прокофьева
   Пока бьют часы
   Остров капитанов

   OCR Палек, 1998 г.

   С. Прокофьева
   Пока бьют часы

   Глава 1
   НЕОБЫКНОВЕННЫЕ ПРОИСШЕСТВИЯ В КОРОЛЕВСКОЙ СПАЛЬНЕ

   Король проснулся.
   Прежде всего по привычке ощупал голову. Проверил, не съехал ли  ночью
колпак на бок? Не дай Бог, не свалился ли с головы?
   И лишь убедившись, что колпак туго  натянут  на  уши,  с  облегчением
вздохнул, откинул одеяло, сел и спустил ноги с кровати.
   Шторы были плотно задернуты. Мраморные колонны, уходящие в  полумрак,
казались столбами тумана. В изголовье кровати тускло поблескивала  золо-
тая корона, украшенная драгоценными камнями.
   Справа от короля, на огромной кровати с кривыми  поросячьими  ножками
сладко похрапывала королева.
   - Хрю-хрю!.. - говорила она во сне. - Хрюхрю!.. - Возможно,  ей  сни-
лись поросята. Но скорее всего это был обычный королевский храп. Одеяло,
вышитое золотом, мерно поднималось и опускалось. Но королевы  в  кровати
не было видно. Не было видно ее головы на подушке.
   Рядом с кроватью королевы стояла еще одна кровать. Но  уже  поменьше,
на золотых птичьих лапах. На этой кровати спала принцесса.
   - Цып-цып!.. - свистела она во сне. Возможно, ей снились цыплята.
   Но принцессы в кровати тоже не было видно. На  подушке  вмятина,  под
отогнувшимся одеялом - пустота.
   Скажем сразу, король ничуть не удивился. Он был  совершенно  спокоен.
Он прекрасно знал, что его жена и дочь вовсе не исчезли,  а  преспокойно
спят в этот тихий утренний час.
   Что ж, мой дорогой маленький друг, пришла пора, чтобы и  ты  перестал
удивляться и узнал, что ты попал не в обычное  королевство,  а  в  коро-
левство невидимок. Да, да! В этой удивительной стране и король, и  коро-
лева, принцесса, все министры и придворные, вся их многочисленная  родня
- даже двоюродные племянники - все носили колпакиневидимки.  Дворец  на-
дежно охранялся, но стражников никто никогда не видел.  Невидимый  повар
на королевской кухне орудовал поварешкой, и невидимый  парикмахер  осто-
рожно завивал локоны невидимой принцессы.
   Король подошел к окну и отдернул тяжелую штору. Утреннее солнце так и
хлынуло в спальню, будто только этого и дожидалось.  Теплые  живые  лучи
скользнули вверх по колоннам, заставили заблистать драгоценную корону, в
каждом камне зажгли цветной огонек. Наконец, лучи,  почтительно  притих-
нув, осветили портрет короля в тяжелой золоченой раме.
   Солнечный зайчик упал на лицо короля и замер.  Да  что  там  какой-то
солнечный зайчик, который, по правде  говоря,  просто  лукавое  пятнышко
света! Все, все, кто видел портрет короля, прямо-таки застывали на  мес-
те.
   Дело в том, что король был удивительно, необыкновенно красив.  Все  в
его лице поражало красотой. А уж о глазах просто нечего и говорить. Гла-
за у короля были ясные, смелые, гордые, умные, великодушные и  чуть-чуть
задумчивые.
   Рядом с портретом короля висел портрет королевы.  Стоило  только  раз
взглянуть на портрет королевы, и сразу же можно было понять, что она са-
мая первая красавица на свете. Никаких сомнений! Эти сияющие глаза, неж-
ный розовый румянец... Ах! - восклицали все, кто видел этот  портрет,  и
умолкали, не в силах вымолвить и слова от восхищения.
   Портрета принцессы в спальне еще не было. Но над  кроватью  принцессы
уже был вбит крюк, похожий на  высунувшийся  из  стены  согнутый  палец.
Придворный художник еще не закончил ее портрет. Но и без того всем  было
известно, что принцесса - самая хорошенькая девочка в королевстве.
   Во всех залах дворца, во всех галереях, повсюду, висело еще множество
портретов придворных дам и министров.
   Дамы поражали блеском глаз, шелковыми ресницами  и  тонкими  талиями,
министры - мужеством и благородством.
   - Да нет! Куда там! Художник все равно не мог  передать  нашу  удиви-
тельную красоту, - вздыхали невидимки. - Ах, если бы мы могли снять наши
колпаки, вот тогда... Но это запрещено. Это строжайше запрещено. Вы все,
конечно, читали королевский указ? Кто снимает с головы колпак - тому го-
лову прочь! И все это из-за наших подданных. Изза этого простого  нищего
люда. Вот послушайте. Говорят, однажды бедная торговка рыбой на свое не-
счастье, она вовсе этого не хотела, увидела  одну  придворную  даму  без
колпака-невидимки. И что случилось? Бедняжка ослепла. А ее соседка,  ко-
торая на беду оказалась где-то рядом, окривела на один глаз.  Теперь  вы
понимаете, почему мы скрываем  от  этих  несчастных  наши  божественные,
прекрасные лица! Ведь какими уродами они покажутся себе! Они просто  ум-
рут от зависти и отчаяния... Но с другой стороны, подумайте, каково нам?
Вечно скрывать свою красоту! Вечно носить колпак.  Попробуйте-ка  вымыть
голову, не снимая колпака-невидимки. А если у вас заболело  горло?  Нет,
нет, вы и представить себе не можете, сколько мучений мы терпим.  И  все
только потому, что мы любим и жалеем этих убогих некрасивых людей!
   Но не пора ли вернуться нам в королевскую спальню и  посмотреть,  что
там происходит?
   - Ха-ха-ха! - неожиданно рассмеялся король. Торжество, с трудом сдер-
живаемая радость слышались в его смехе.
   Золотое одеяло зашевелилось, розовое сползло на пол. Королева и прин-
цесса проснулись.
   - Еще рано! Почему ты не спишь? - недовольно спросила королева.
   - Спать? В такой день спать? - возбужденно воскликнул король. - Ну  и
ну, моя милая! Неужели ты забыла, что сегодня наконец-то - расцветет...
   - Ах, да... - виноватым голосом откликнулась королева. - Конечно,  не
забыла. Он мне даже приснился сегодня ночью. Такой маленький, на  тонком
стебле, и весь светится.
   - Цветок-невидимка! - Король от удовольствия причмокнул губами.
   - А вечером будет бал! Я так люблю танцевать. - Принцесса захлопала в
ладоши.
   - Конечно, моя красавица, - с нежностью сказала королева.
   - Танцевать! В такой жаре, духотище! - пробормотал  маленький  Лесной
Гном, выглядывая изпод кресла. - Я здесь просто задыхаюсь. То ли дело на
моем холме, поросшем маргаритками...
   - Ишь, противный! - возмутилась королева. - Просто  слов  нет!  Я  же
приказала служанкам прихлопнуть этого Гнома мокрой тряпкой. А  он  опять
тут!
   Но Лесной Гном, мудрец и философ, уже спрятался в мышиной норке.  Год
назад Лесной Гном из любопытства пробрался во дворец. Думал побродить по
залам часок-другой. Но не тут-то было! Узкий лаз тут же законопатили,  и
несчастный Гном так и остался во дворце.
   Окна в спальне были наглухо закрыты. Остро пахло розами и  ландышами.
А еще... еще пахло чем-то совершенно загадочным и непонятным. Этот запах
не был похож ни на один запах на свете.
   Однако король даже не подумал открыть окно. А за окном струйки свеже-
го ветра перебирали листья и цветы на деревьях. На ветках  сидели  яркие
птицы и пели разноцветные песенки. Но за толстыми стеклами не было слыш-
но ни разговоров ветра, ни пения птиц.
   - А почему цветок-невидимка так долго не расцветал? - капризно  спро-
сила принцесса. - Ты бы приказал ему, папочка, чтоб он расцветал,  когда
ты пожелаешь.
   - Ой! А я тебя вижу, папочка! - вдруг сказала принцесса.
   На мгновение в спальне стало удивительно тихо. Толстая муха с  желтым
круглым брюшком пролетела из угла в угол. В тишине ее жужжание было  ог-
лушительным.
   - И я вижу, - прошептал Лесной Гном, но, к счастью, его никто не  ус-
лышал.
   - Что?! Что?! Не может быть! - задохнулся король.
   Он бросился к зеркалу. И-о, ужас! В солнечном луче, среди  золотистых
пылинок, мерцающих искрами, плавало какое-то мутное облако.
   - Какое несчастье! - простонал король. - И надо же, именно сегодня...
   Что-то длинное, узкое потянулось к  чему-то  круглому  -  это  король
схватился руками за голову.
   - И тебя, мамочка, я тоже вижу, - сказала принцесса. - Не так хорошо,
как папочку, но все равно вижу.
   Королева взвизгнула и нырнула под одеяло.
   - Отчего же эта беда, отчего? - всхлипнула она.
   - "Отчего, отчего!" - с досадой передразнил ее король.  -  А  оттого,
моя милая, что колпаки-невидимки не стирались уже пять лет. А от  грязи,
сама знаешь, они теряют свои волшебные свойства. В последний раз их сти-
рала моя кормилица. Месяц назад она умерла. Тоже придумала себе  развле-
чение - умереть как раз тогда, когда пришло время стирать  колпаки.  Ах,
эта людская неблагодарность. Но делать нечего. Немедленно, моя  радость,
вылезай из-под одеяла и берись за стирку!
   - Что ты! Что ты! - со слезами в голосе воскликнула королева. - Я  не
могу их стирать, не могу! Какой ужас!
   - А как же твои придворные дамы? Они же сами стирают свои колпаки-не-
видимки. Чем ты хуже их?
   - Хуже?! Я лучше их! И... и поэтому я не  могу  их  стирать.  К  тому
же... к тому же я даже не знаю, как это делается.
   - Кажется, белье сначала гладят утюгом, а потом кладут в воду, - неу-
веренно сказала принцесса.
   - Да нет же, - с раздражением возразил король. - Ты все путаешь. Сна-
чала белье трут мылом. Потом гладят. А потом уже бросают в кипяток.
   - Как это все сложно, - простонала королева. - Но  мне  кажется,  его
сначала вешают на веревку. Это самое главное. Я  полагаю,  лучше  всего,
если этим займется принцесса!
   - Что ты, мама, я еще маленькая! - с возмущением воскликнула принцес-
са. - Придумала тоже! Разве можно стирать в таком нежном возрасте?
   - Но это совсем не королевское занятие! - всхлипнула под одеялом  ко-
ролева. - И притом я не умею вешать!
   - Тогда, может быть, поручить  стирку  нашему  палачу?  -  предложила
принцесса. - Он умеет вешать.
   - Ах, как она еще наивна! - сквозь зубы пробормотал король.
   - Принцесса должна быть наивной! - набросилась на него королева. - Во
всяком случае, девочка права. Надо найти какую-нибудь придворную даму  и
приказать ей...
   - Нечего сказать, отлично придумала, - рассердился король. -  Что  ей
стоит нас околпачить? Украсть наши колпаки! Если она  невидима,  как  мы
будем ее искать?
   - Тогда, может быть, нанять какую-нибудь другую  женщину,  у  которой
нет колпака-невидимки?
   - Ах, замолчи, пожалуйста! Это тоже опасно.
   - Значит, мы не будем сегодня танцевать? - всхлипнула принцесса.
   Лесной Гном подвинулся, чтоб не мешать мышке  подметать  свою  норку.
Надо сказать, что они вполне мирно жили в мышиной норке и часто  засижи-
вались за полночь, обсуждая все дворцовые новости.
   - Странные все-таки существа эти люди, - задумчиво сказал Гном. - За-
ботятся о разных пустяках вместо того, чтобы побегать босиком  по  траве
вместе с жуками и бабочками.
   - Кусочек сырной корки тоже очень недурно, - думая  о  чем-то  своем,
отозвалась мышка. Ее звали госпожа Круглое Ушко. Она была очень опрятна,
и в норке у нее все так и блестело. Каждое утро она давала Лесному Гному
чистый носовой платок.
   Вдруг король громко хлопнул себя по лбу. Госпожа  Круглое  Ушко  чуть
было не уронила подсвечник.
   - Придумал! Придумал! - с торжеством воскликнул  король.  -  Вот  это
мысль! Роскошная королевская мысль. Я придумал, как  найти  прачку!  Она
выстирает наши колпаки-невидимки. И она не украдет их, потому что...  Но
тс-с!.. Это государственная тайна!
   Король позвонил в колокольчик и громко крикнул:
   - Позвать ко мне Министра Чистого Белья!

   Глава 2
   ТАТТИ ПРИХОДИТ В ГОРОД

   - Эй, девчонка, прочь с дороги!
   Татти еле успела отскочить в сторону. Тяжелые копыта лошадей со  зво-
ном ударили о мостовую.
   Большая карета с блестящими стеклами остановилась.
   В ту же секунду в воздухе свистнул кнут. Татти вскрикнула от боли. Ей
показалось, что ее разрезали пополам.
   В карете кто-то засмеялся, задвигался.
   - Посмотрите, какая смешная деревенская девчонка! - с насмешкой  ска-
зал женский голос.
   - Какие глупые круглые веснушки! - отозвался второй голос. -  Никогда
не видала ничего глупее!
   - Какие некрасивые зеленые глаза! - добавил третий. - А  эти  растре-
панные кудряшки? Ха-ха-ха!
   Татти подняла голову и заглянула в карету. Но в карете никого не  бы-
ло. Карета была пуста. Татти увидела малиновые бархатные  подушки,  тис-
ненную золотом кожу.
   Потом Татти увидела, что на козлах нет кучера. Концы вожжей висели  в
воздухе и шевелились в пустоте, как живые.
   Но Татти ничуть не удивилась. Ведь она не в первый раз была в городе.
К тому же ей сейчас было слишком больно. Особенно,  когда  она  шевелила
лопатками.
   Больше всего Татти сейчас хотелось высунуть язык и  громко  крикнуть:
"А у меня зато есть братья! Вот! Они хорошие, добрые! Они самые  лучшие!
А у вас нет!"
   Но потом Татти была рада, что промолчала. Ведь у невидимок тоже могут
быть братья. Почему бы и нет, вполне возможно.
   Карета проехала мимо, крякая и чавкая, и  переваливаясь  на  неровной
мостовой.
   - Ничего... - прошептала Татти. - Ничего, до свадьбы заживет.
   Конечно, Татти вовсе не собиралась выходить замуж. Ведь  ей  исполни-
лось только двенадцать лет. Но так любила говорить тетушка Пивная  Круж-
ка. Она была хозяйкой трактира "Три желудя". Трактир находился  как  раз
напротив дома, где жили братья. Когда Татти приходила в город, она  вся-
кий раз забегала в трактир "Три желудя". Тетушка Пивная Кружка сажала ее
на низкую скамейку у входа, и уж  всегда  у  нее  находилось  для  Татти
что-нибудь вкусное.
   Татти быстро пробежала темный переулок и вышла на  рыночную  площадь.
Здесь стоял шум голосов, беспечно звякали монеты, угрюмо мычали огромные
быки, пищали цыплята, только что вылупившиеся из  яиц.  Бледные  женщины
продавали румяные яблоки, а худые старушки - жирных поросят.
   Между рядов с надменным видом ходили богатые горожанки. За  каждой  -
девочка-служанка с большой плетеной корзиной.
   Вдруг на деревянный помост вскочил человек в полосатой одежде. Синие,
зеленые, оранжевые полосы, от них зарябило в глазах. Он громко протрубил
в сверкающую трубу. Солнце повисло на трубе жидкой золотой каплей.
   Полосатый человек сплюнул на помост и закричал:
   - Слушайте! Слушайте! Слушайте! Король приглашает  во  дворец  прачку
для стирки королевских колпаков-невидимок! Любая женщина  с  чистой  со-
вестью и умеющая стирать грязное белье может уже сегодня стать королевс-
кой прачкой. Спешите! Спешите! Спешите! Торопитесь! Торопитесь!  Торопи-
тесь! Вас ждет улыбка короля, богатство, почет! Золотая монета за каждый
выстиранный колпак!
   Сначала на базарной  площади  стало  удивительно  тихо.  Потом  вдруг
кто-то вскрикнул и бросился бежать, расталкивая всех локтями.
   Началась давка. Затрещали ребра и плетеные корзины. Молоденькая  слу-
жанка рассыпала яблоки, и они, подскакивая, раскатились по булыжной мос-
товой.
   - Ах ты дрянь! - замахнулась на служанку хозяйка, злая плечистая жен-
щина с зелеными серьгами в желтых ушах. - Подбирай их скорее, иначе дома
ты отведаешь плетки. Из-за тебя я опоздаю во дворец, глупая девчонка!
   - Дочки! Мои ленивые дочки! - кричал толстый лавочник, оглядываясь по
сторонам. - Где вы? Оставьте свою лень дома и бегите во дворец!
   Татти толкали, швыряли и вертели, и крутили, так что у  нее  закружи-
лась голова. Наконец, она, как пробка из бутылки, вылетела  из  толпы  и
очутилась как раз перед домом своих братьев.
   Татти ахнула и схватилась за щеки. От дома тянуло тоскливым холодом и
тишиной. Окна крестнакрест были  заколочены  шершавыми  досками.  Сквозь
пыльные стекла виднелись засохшие цветы. На двери висел  тяжелый  замок.
Он был похож на голову бульдога. Татти послышалось даже, что  замок  еле
слышно, но угрожающе зарычал.
   - Что же это? - с ужасом прошептала Татти.
   Вдруг кто-то потянул ее за руку. Татти оглянулась. Возле  нее  стояла
тетушка Пивная Кружка. Ее красное лицо дрожало.  Тетушка  Пивная  Кружка
потащила Татти через улицу прямо в трактир "Три желудя".
   В это раннее утро в трактире было еще пусто. Но тетушка Пивная Кружка
повела Татти по крутым каменным ступеням в погреб и заперла дверь на за-
сов. Здесь на деревянных козлах стояли большие старые бочки. В их  живо-
тах вздыхало и бродило пиво.
   Тетушка Пивная Кружка опустилась на колени и принялась ползать по по-
лу, забираясь под каждую бочку. Она ощупывала воздух руками и шарила  по
всем углам. Потом она как будто немного успокоилась и уселась на  низкую
скамейку.
   - Послушай, моя девочка, - сказала она, с жалостью глядя на Татти.  -
Ну, ну, ну! Постарайся не плакать. Какой толк плакать? От  слез  девочки
глупеют в десять раз и больше ничего. А тебе надо сейчас быть очень  ум-
ной и мужественной. Потому что твои братья по приказу короля  брошены  в
тюрьму.
   Татти закрыла лицо руками и расплакалась. Ее узкие плечи вздрагивали.
А кудрявые волосы, блестевшие в свете фонаря, потускнели.
   - Ну, ну, ну! - огорченно сказала тетушка Пивная Кружка. Она  огляну-
лась и на всякий случай опять ощупала руками  воздух  вокруг  себя.  Она
вздохнула и добавила еле слышным шепотом:  -  Конечно,  невидимки  очень
красивые. Кто спорит! Но все-таки они очень жестокие. Их  сердца  совсем
не такие красивые, как их лица...
   Послышался топот крохотных лап, будто кто-то рассыпал на каменном по-
лу сухое зерно. Из угла выскочила серая мышка и скрылась где-то под боч-
ками.
   - Опять эта мышь! - с досадой сказала тетушка Пивная Кружка. - Так  и
шныряет повсюду. Хотя по правде сказать, в жизни не видала такой славной
мышки. Спинка просто бархатная. А ушки словно сшиты из серого шелка,  да
еще на розовой подкладке. Ишь, выглядывает из-под лавки! Можно подумать,
она хочет послушать, о чем мы говорим.
   Откуда было знать тетушке Пивной Кружке, что это не простая  мышь,  а
сама госпожа Круглое Ушко, которая любила быть в  курсе  всех  городских
новостей.
   Но Татти ни на что не обращала внимания и плакала так сильно, что да-
же в ее деревянных башмаках хлюпали слезы.
   Тетушка Пивная Кружка отвела волосы, прилипшие к мокрым щекам  Татти,
и наконец сказала:
   - Это случилось уже неделю назад. Ночью... Да, да, как раз, когда ча-
сы на башне пробили три раза. Я еще проснулась и  подумала:  почему  так
тревожно и грустно бьют часы на большой башне? Так вот. В три часа  ночи
к твоим братьям пришел сам Министр Войны. Конечно, его  нельзя  увидеть,
потому что на нем колпак-невидимка. Но зато его нельзя не услышать. Ведь
у нашего Министра Войны самый громкий голос в королевстве. Он как  рявк-
нет: "Здравствуйте!!! Смирно!!!" Я так и подпрыгнула в  постели.  Господ
и, помилуй, что за голос! Я отлично слышала каждое слово.  А  сказал  он
вот что: "Нашему королю нужно много новых колпаков-невидимок!!! Вы  луч-
шие ткачи в королевстве!!! Вы одни знаете секрет  материи,  которая  сто
лет носится и не рвется!!! Вы будете  ткать  материю  для  новых  колпа-
ков-невидимок!!! А король вам хорошо заплатит за то, будьте  уверены!!!"
Кажется, он сказал именно так или чтото в этом роде. А твои братья отве-
тили: "Мы не будем ткать материю для  новых  колпаков-невидимок,  потому
что мы ненавидим войну". Я слышала это очень хорошо, потому что в темно-
те перебежала через улицу и притаилась под самым окошком.  Ну,  конечно,
Министр Войны обиделся.
   Он просто терпеть не может, когда кто-нибудь что-нибудь не так скажет
про его любимую войну. Он как рявкнет: "Взять их!!!" Тут в доме все  на-
чало падать и разбиваться... И вот теперь твои братья заперты  в  Черной
Башне. Люди даже говорить о ней боятся. В башню ведет  тайный  подземный
ход. Никто не знает, где он.  Там  множество  дверей,  входов,  выходов,
длинные запутанные галереи. А сторожат его невидимые  стражники.  Да  не
плачь же так горько, Татти! От слез девочки болеют и глупеют...  Ну  что
мне с тобой делать? Может, съешь миску супа или лепешку с медом?  Уж  не
знаю, в чем тут секрет, а съешь лепешку с медом  и  на  душе  становится
както веселее.
   Но Татти просто заливалась слезами. Да и подол  ее  юбки  так  намок,
хоть выжимай. Бархатная мышка смотрела на нее  из  угла  с  большим  со-
чувствием и тоже смахнула слезинку с носа тонкой лапкой.
   - Ну, вот что, - сказала тетушка Пивная Кружка. - Оставайся-ка  ты  у
меня. Днем будешь помогать мне печь лепешки, ночью будешь спать со мной.
Я дам тебе шесть мягких подушек, а по утрам разрешу тебе подольше  пова-
ляться в постели.
   Но Татти покачала головой.
   - Спасибо, тетушка Пивная Кружка, - сказала она. - Я уйду  обратно  в
деревню. У меня разорвется сердце, если я каждый день буду  ходить  мимо
дома моих братьев. Даже если я буду закрывать глаза. Нет, не могу, я се-
бя знаю. Не могу, и все.
   Тут тетушка Пивная Кружка обняла ее и тоже заплакала. Госпожа Круглое
Ушко тоже роняла слезинку за слезинкой. Но мыши плачут совсем тихо и по-
этому никто из людей еще никогда не слышал, как плачут мыши.
   Татти вышла из трактира "Три желудя". Она  посмотрела  на  дом  своих
братьев, на злобный замок, похожий на голову бульдога, и  сердце  у  нее
действительно чуть не разорвалось.
   На площади было пусто. Покупатели разбежались, а продавцы  разошлись.
Мимо Татти пробежала высокая женщина с зелеными серьгами в желтых ушах.
   - Ах ты маленькая дрянь! - крикнула она своей худенькой  служанке.  -
Пока ты собирала яблоки, которые ты сама рассыпала!.. Вот! Это из-за те-
бя я опоздала во дворец. Все богатые горожанки побежали наниматься в ко-
ролевские прачки! Все, все до одной! Говорят, они,  как  мухи,  облепили
дворец. Посмотри на эту рыжую деревенскую девчонку. Она тоже сейчас пом-
чится туда! Еще бы! Она тоже хочет получить  королевскую  улыбку  и  все
прочее!.. А я заболею, я не переживу, если не стану прачкой колпаков-не-
видимок!
   Слезы горя и обиды с такой силой брызнули из глаз Татти, что даже  не
намочили ей щек. Татти сжала кулаки и топнула ногой.
   - Да я, - не выдержав, крикнула она, - да я скорее  умру,  умру,  чем
буду стирать ваши противные дурацкие колпаки!
   И вдруг Татти почувствовала, что ее ноги оторвались  от  земли  и  ее
сжимают чьи-то грубые невидимые руки.
   - Наконец-то нашли! - услышала Татти злорадный голос. - Вот ты-то как
раз нам и нужна! Эй, сюда!
   - Уж очень неказиста! - с сомнением протянул другой голос.  -  А  ма-
ленькая! Не выше моего сапога. Да и худа! Одни кожа да кости.
   - Ничего, сойдет и такая, - рявкнул третий.
   - Ай! - закричала Татти и попробовала вырваться. Но безжалостные руки
потащили ее в переулок.
   - Ой! - закричала Татти.
   Ноги ее болтались в воздухе. Деревянные башмаки соскочили с ног и ос-
тались валяться на площади. Издали они  были  похожи  на  двух  грустных
утят.
   - Мои башмаки! - закричала Татти. - Что вы делаете?  Мои  башмаки!  У
меня нет других...
   Злые руки сунули ее в открытые дверцы кареты. Вслед за ней  в  карету
по воздуху сами собой влетели башмаки. Как будто  грустные  утята  вдруг
научились летать.
   Кто-то тяжело плюхнулся рядом с Татти на сиденье.
   - Поехали! - приказал грубый голос. - Да держи девчонку покрепче.
   Дверцы захлопнулись, и карета тронулась.
   - Очень интересно, но непонятно, - пробормотала госпожа Круглое Ушко,
присев на минутку на пороге трактира "Три желудя". - Надо рассказать обо
всем мудрому Лесному Гному. Правда, на мой взгляд, он уж чересчур  грус-
тит по своему холму, нежным корням и траве. Впрочем, посмотрим, что  бу-
дет дальше!

   Глава 3
   ЧЕРНЫЙ ШКАФ

   Было раннее утро. Встало солнце, и все дома в городе  с  одного  бока
стали теплыми и розовыми. Острый шпиль над башней с  часами  вспыхнул  и
засветился, и маленькое круглое облако опустилось на него,  как  золотое
кольцо.
   Случайный луч невесть как пробрался в мрачную  темную  комнату  коро-
левского дворца. Он растерянно пробежал по стене и замер,  осветив  гро-
мадный черный шкаф. Шкаф был высокий, до потолка.  Прямо  как  маленький
дом. Если бы его вынести на улицу, в нем вполне могла бы поселиться  ка-
кая-нибудь бедная семья. Тяжелый черный шкаф на всякий  случай  был  еще
прикован к стене двумя длинными железными цепями.
   Возле черного шкафа стоял высокий сутулый человек со страшными глаза-
ми и большим мягким носом, чем-то похожим на башмак. Глаза у  него  были
цвета мертвого серого пепла, но под этим пеплом светилось что-то жгучее,
как глубоко спрятанные раскаленные угли. Он был одет в костюм из зелено-
го бархата, кое-где прожженный насквозь, кое-где покрытый мутными пятна-
ми. Рядом с ним на стуле сидел противный носатый мальчишка и болтал кри-
выми ногами. Сразу можно было догадаться, что это отец и  сын.  Да,  это
были Главный Хранитель Королевских Запахов Цеблион и его сын Цеблионок.
   Хранитель Запахов наклонился к черному шкафу и вставил большой  узор-
ный ключ в замочную скважину. Дверцы шкафа длинно заскрипели  и  отвори-
лись. Все полки шкафа были уставлены разными флаконами. Здесь были  фла-
коны, украшенные стеклянным кружевом, с золотыми пробками и  флаконы  из
грубого стекла, заткнутые просто скомканным клочком бумаги.
   Хранитель Запахов взял с полки один флакон и поднес его к носу Цебли-
онка.
   - Ну, ладно, ладно, сыночек, не болтай ногами, не отвлекайся, -  ска-
зал он. - Моя радость, скажи, какой это запах?
   Цеблионок неохотно обнюхал флакон.
   - Порох, - сказал он скучным голосом, - Министр Войны!
   - Мое сокровище! Умница! - с восторгом воскликнул Хранитель Запахов.
   - А это что? - спросил он, поднося к носу Цеблионка другой флакон.
   - Кажется, цветочное мыло. Наверно,  это  Министр  Чистого  Белья,  -
сморщив нос, проворчал Цеблионок.
   - Прекрасно! Восхитительно! - Хранитель Запахов в восторге потер  ру-
ки. Ему хотелось погладить Цеблионка по голове, но он  боялся,  что  тот
снова начнет болтать ногами. - Ах ты, мое сокровище! Ну, а это что?
   - Не то фиалки, не то рыбьи потроха...
   - Что ты! - с беспокойством сказал Хранитель  Запахов.  -  Цеблионок,
миленький, ну сосредоточься, умоляю тебя, понюхай хорошенько!  Ты  же  у
меня такой умный, способный!
   Цеблионок со свистом втянул носом воздух и ничего не ответил.
   - Ну что же ты! - с огорчением воскликнул Цеблион. - Это же... Это же
запах нашего короля. Самый великий запах в  нашем  королевстве.  Сколько
сил я потратил, чтоб создать этот необыкновенный  запах!  Я  учил  тебя,
помнишь? Чувствуешь, пахнет чем-то загадочным и непонятным - значит, это
король! Мой обожаемый, ну давай повторим все сначала.
   Тебя, мой маленький друг, конечно, очень удивляет,  зачем  невидимкам
нужны были все эти духи? Зачем понадобилось их запирать в черном  шкафу?
И вообще, к чему все эти секреты и тайны, замки и запоры? Минутку терпе-
ния, сейчас я тебе все объясню.
   Так вот. Как ты уже понимаешь, невидимки не могли видеть друг  друга.
И вот, чтобы не спутать короля с министром, а  королеву  с  какой-нибудь
придворной дамой, у каждого невидимки были свои особые духи.
   Знатные невидимки, едва открыв глаза, выливали на себя полфлакона ду-
хов. Те, кто победнее, обязаны были натереть  пуговицы  лимонной  коркой
или съесть натощак сырую луковицу.
   Самой опасной болезнью в королевстве считался  насморк.  Еще  бы!  Ты
только представь себе! Простуженный невидимка мог пройти мимо самого ко-
роля и не поклониться ему. Он мог даже задеть его локтем. Да  и  вообще,
мало ли что могло случиться?..
   Цеблион в задумчивости прошелся  по  залу.  Благодаря  своему  удиви-
тельному носу, похожему на башмак, он лучше всех различал  запахи  и  за
сто шагов мог узнать любого невидимку. Все невидимки  ненавидели  его  и
делали ему исподтишка всяческие пакости. Да, забот было много,  неприят-
ностей еще больше, а жалованье при этом он получал совсем мизерное.
   Но не ради денег терпел все это Цеблион. Дело в том, что король  обе-
щал дать ему два колпака: один для него, другой для его  сына.  Получить
колпаки было самой большой мечтой его жизни.
   Часто в сумерках, закончив дневные труды,  он  опускался  в  глубокое
кресло и мечтал о колпакахневидимках.
   О, колпаки, колпаки!
   В мечтах они летали перед ним как две волшебные птицы  и  нашептывали
ему что-то заманчивое. Он протягивал к ним дрожащие жадные руки, но кол-
паки исчезали. Колпаки - это власть. Колпаки - это богатство! Как только
он их получит, все будет иначе, все сразу же будет иначе...
   А пока что он каждое утро открывал шкаф и учил сына различать запахи.
   Цеблион протянул руку и достал с верхней  полки  хорошенький  флакон.
Круглую пробку украшал сверху розовый стеклянный бант. Флакон был  чемто
похож на маленькую девочку. Цеблионок жадно  обнюхал  флакон  с  розовым
бантом.
   - Пахнет ландышами, - сказал он и облизнулся. - Принцесса!
   - Моя радость! - дрогнувшим голосом сказал Хранитель Запахов. -  Сок-
ровище мое, вот увидишь, когда ты чуть-чуть  подрастешь,  ты  непременно
женишься на принцессе.
   - Да-а-а! - захныкал Цеблионок. - Как бы не так! Принцесса самая кра-
сивая девчонка на свете, а у меня видишь какой нос!
   - Мое сокровище, как только ты наденешь колпак-невидимку, все это по-
теряет всякое значение. Нет, ты женишься на принцессе, я это  тебе  обе-
щаю.
   - Обещаю, обещаю, - проворчал Цеблионок. - А у тебя, папка,  нос  еще
больше. Фу, смотреть противно!
   - Мой нос - это мой хлеб... - с виноватым видом сказал Главный Храни-
тель и помял пальцами свой огромный нос. - Как иначе мне заработать  де-
нежки?
   Цеблион улыбнулся своей страшной, отвратительной улыбкой. Он  с  неж-
ностью притянул к себе сына, отвел рукой волосы от его  уха  и  зашептал
дрожащим голосом:
   - Потерпи еще немного. Лишь бы только мне заполучить эти колпаки!  Ты
увидишь... Что у невидимок есть, кроме красоты? Все они глупы как  проб-
ки. А я... ну ты знаешь мне цену. Поверь, принцесса будет твоя,  твоя...
Главное, сынок, это уметь всех обхитрить и устроиться в жизни получше...
   В этот момент в дверь кто-то  негромко  постучал.  Главный  Хранитель
наклонился к замочной скважине и принюхался.
   - Запах ваксы, - прошептал он. - Это Начищенный Сапог. Любопытно, ка-
кие он принес известия...
   Начищенный Сапог был один из невидимых стражников.
   - Ну? - нетерпеливо спросил Главный Хранитель, приоткрыв дверь.
   - Расцвел, цветок-невидимка расцвел! У-у, какой  красивый!  -  шепнул
Начищенный Сапог.
   - А Великий Садовник?
   - Спит. Он не спал целую неделю, каждый час поливал цветок-невидимку.
Бедный старик, он так устал. А теперь спит.
   - Ну хорошо, хорошо, ступай.
   Хранитель Запахов захлопнул дверь и рассмеялся.  Смех  был  странный,
словно кровь закипела и забулькала у него в груди.
   - Наконец-то... - хрипло сказал Цеблион, с нежностью глядя на сына. -
Я уже почти потерял надежду увидеть тебя когда-нибудь невидимым.
   Хранитель Запахов достал из кармана большие ножницы. Он пощелкал ими,
будто хотел отрезать кусок воздуха. Движения его стали порывистыми,  не-
терпеливыми.
   - Я должен спешить, - сказал он. - Умоляю тебя, поставь на место  все
флаконы и пузыречки. Сам знаешь, если хоть один флакон потеряется, в ко-
ролевстве все пойдет кувырком.
   - Вот еще, и не подумаю, - недовольно проворчал Цеблионок.
   Хранитель Запахов беспомощно развел руками.
   - У меня нет ни секунды времени, - с мольбой сказал он.  -  Мне  надо
пробраться в Белую Башню, пока Великий Садовник не проснулся. Главное  -
не забудь хорошенько запереть шкаф с духами. Слышишь?
   "Надо же, какой тупой мальчишка, - покачал головой Лесной Гном,  выг-
лядывая из-под шкафа. - Сколько можно повторять одно и то же. - Он  уст-
роился под креслом, в полутемной комнате его невозможно было разглядеть.
- Подумаешь, запереть шкаф. Это же проще простого... Как я  любил  запи-
рать мой домик на холме маргариток, когда я отправлялся  погулять.  Ключ
говорил: "Цвинь!" и поворачивался в замочной скважине".
   Маленький Гном достал из кармана гребенку и принялся аккуратно расче-
сывать свою бороду. Ведь его ждала к завтраку сама госпожа Круглое Ушко.
А у нее в норке всегда такой порядок, любо-дорого посмотреть!..
   Цеблион бросил большой узорный ключ прямо в руки сына и торопливо вы-
шел из зала.
   Он сделал несколько шагов по темной галерее и вдруг чуть  не  налетел
на маленького негритенка, на беду выглянувшего из-под лестницы.
   - Ах, это ты, Щетка! - прошипел он. - Вечно ты путаешься под ногами.
   Негритенок был хилый, щуплый и такой худой, что ребра у него торчали,
как клавиши рояля. Цеблион сильно ударил его ногой, но мальчик  даже  не
застонал. Видимо, он боялся, что за это его ударят еще сильнее.
   Цеблион подошел к низкой дубовой двери,  окованной  медью.  Это  была
дверь, ведущая в подземный ход.  Невидимые  стражники,  отлично  знавшие
Цеблиона, молча пропустили его.
   Цеблион спустился по разбитым неровным ступеням. Где-то мерно  падали
капли воды, словно отсчитывали минуты. Вдалеке, потрескивая, светил  фа-
кел, отблески красноватого пламени метались по закопченному потолку.
   Цеблион пробежал через подземный ход и стал  подниматься  по  стертым
ступеням из белого мрамора. В щели между камнями проникали лучи  солнца.
В трещинах неподвижно лежали зеленые ящерицы. Открывали изумрудные глаза
и снова погружались в теплый сон.
   Цеблион, задыхаясь, поднялся на самый верх Белой Башни. Там  на  мра-
морных плитах пола, подстелив под себя ветхий  плащ,  лежал  старик.  Он
крепко спал, иногда слабо улыбаясь во сне. Это был Великий Садовник.
   Лицо Великого Садовника было землистого цвета, а волосы и борода  на-
поминали высушенную солнцем и ветрами траву. Но он улыбался детской сча-
стливой улыбкой. Так улыбается человек, когда ему удается создать то,  о
чем он мечтал всю жизнь.
   Над Великим Садовником, бросая на него сквозную узорную тень,  накло-
нился белоснежный цветок. Что с того, что  он  рос  в  простом  глиняном
горшке? Этот цветок сиял и светился. Каждый  его  лепесток  изгибался  и
дрожал, как язычок прохладного пламени. Это и был цветок-невидимка.
   Над ним разноцветным облаком роились бабочки, пчелы  и  стрекозы.  Но
стоило только какойнибудь бабочке опуститься на цветок, как она  тут  же
становилась невидимой.
   Хранитель Запахов на цыпочках подошел к цветку-невидимке.
   "Эх, нужно было мне надеть ночные туфли, - подумал он. - Когда  дела-
ешь днем такое дело, которое лучше делать ночью, всегда  нужно  надевать
ночные туфли".
   Цеблион старался даже не глядеть на Великого Садовника, чтобы не раз-
будить его своим страшным взглядом.
   Но Великий Садовник спал очень крепко. Дон-н-н!  Дон-н-н!  -  громко,
словно предупреждая о чем-то, пробили круглые часы на городской башне.
   Но Великий Садовник все равно не проснулся, ведь он  очень-очень  ус-
тал.
   Цеблион наклонился и срезал цветок-невидимку под самый корень. Ножни-
цы лязгнули, как волчья пасть, и мгновенно исчезли.
   Цеблион дрожащими от жадности руками схватил цветок-невидимку и, кра-
дучись, направился к лестнице.

   Глава 4
   ЦВЕТОК-НЕВИДИМКА

   Если бы ты, мой маленький друг, каким-нибудь чудом забрался на  гале-
рею, идущую вдоль дворца, потом подтянулся бы на руках и заглянул в  вы-
сокое стрельчатое окно, ты бы увидел большой королевский зал.
   С лепного потолка свисали громадные люстры,  похожие  на  хрустальных
пауков. Мигали, истекая воском, бесчисленные свечи. Ярко сверкал позоло-
той и драгоценными камнями королевский трон. К нему вели мраморные  сту-
пени, покрытые алым ковром.
   - Ничего не скажешь, красиво! Настоящий королевский дворец,  -  решил
бы ты. - Только почему здесь пусто? Свечи горят, а никого нет.
   А вот в этом ты бы ошибся, мой милый!
   В большом королевском зале можно было просто задохнуться с  непривыч-
ки. Там тяжело колыхался запах сорока пяти всевозможных садовых и  поле-
вых цветов. Да еще к ним примешивался запах собак, кислых щей,  лимонных
корок, пороха, конского пота, сухой малины и свежих еловых шишек.
   Но сильнее всего в зале пахло чем-то таинственным, загадочным  и  со-
вершенно ни на что не похожим. Это значит, в зале находились  не  только
министры и придворные дамы, но и сам король Невидимка. Великий.
   Над королевским троном висело не то мутное облако, не то сгусток  ту-
мана, слабо напоминая очертаниями фигуру человека...
   Да, это был король. Не будем скрывать, он был в отвратительном  наст-
роении. Он сидел и в раздражении кусал ногти. Королева вообще не пожела-
ла выйти из спальни.
   - У меня разболелась голова, - простонала королева умирающим  голосом
и велела повесить на окна плотные черные шторы. В спальне стало так тем-
но, что королева не могла понять, сидит она с открытыми глазами или зак-
рытыми.
   Король в нетерпении топнул ногой.
   - Черт побери, где же Министр Чистого Белья? Послать за ним  капитана
невидимых стражников!
   В это время двери в зал широко распахнулись,  послышались  торопливые
шаги и кто-то, благоухая цветочным мылом, упал на колени перед троном.
   - Ну?! - с волнением спросил король. Мутное облако  наклонилось  впе-
ред.
   - Клянусь тазом и корытом, Ваша Прозрачность... Уф!..  Минутку  отды-
шусь и все доложу по порядку, - отдуваясь,  проговорил  Министр  Чистого
Белья. - Мы ее нашли. Как раз такая, как вы хотели.
   У короля вырвался вздох облегчения, но он тут же перешел в недоверчи-
вое ворчанье.
   - А ты сделал все, как я приказал?
   - Клянусь мылом и мыльницей! - поспешил  успокоить  короля  невидимый
министр. - Все сделано точь-в-точь, как вы изволили приказать. Я расста-
вил невидимых стражников повсюду: на рыночной  площади,  в  кустах,  под
каждым балконом. Я велел им хорошенько вымыть  уши  и  подслушивать  изо
всех сил. И они нашли...
   - Нашли! И она действительно не хочет...
   - Не хочет стирать ваши колпаки, - подхватил Министр Чистого Белья. -
Прекрасная мысль! Ведь та, которая не захочет  их  стирать,  не  захочет
их...
   - Украсть! - хором воскликнули все придворные.
   Послышались льстивые подобострастные голоса:
   - Какая глубокая тонкая мысль!
   - Я поражен!
   - А я восхищен!
   - Постой, постой, министр! - Голос короля вновь стал мрачным и подоз-
рительным. Он протянул прозрачную руку, и пальцы его  зашевелились,  как
щупальца медузы. - Неужели в моем королевстве нашлась  женщина,  которая
не пожелала стирать колпаки-невидимки? А? Трудно  поверить.  Может,  тут
что-то кроется? Какая-то хитрость? А может быть, даже... заговор?  Изме-
на?
   - Что вы, Ваше Величество, что вы! - поспешил  успокоить  короля  ми-
нистр. - Это всего-навсего простая нищая девчонка! В  деревянных  башма-
ках, с глупыми деревянными мозгами. Она сидит в подвале около  корыта  и
плачет в три ручья. Ха-ха-ха! Глупая кудрявая девчонка!
   - А, ну что ж... - Король поудобней уселся на троне, одернул  кружев-
ные манжеты, напоминавшие зыбкую морскую пену. -  Пожалуй,  беспокоиться
нечего. Девчонка даже не сообразит, какое  сокровище  она  стирает.  Так
что...
   В это время двустворчатые двери распахнулись и в зал вошел  Хранитель
Запахов. Позади него, почти упираясь носом в его спину, с угрюмым  видом
плелся Цеблионок.
   В руке Главного Хранителя что-то слабо светилось, озаряя  все  вокруг
трепещущим призрачным светом. Это был цветок-невидимка! Что-то невырази-
мо грустное виделось в изгибе его  тонких  лепестков.  Да  и  светил  он
как-то устало, словно бы из последних сил. Можно было подумать, еще нем-
ного - и его сияние померкнет.
   - Ваше Незримое Величество! - громко и торжественно провозгласил Цеб-
лион. Глаза его увлажнились. Нос покраснел. - Я счастлив, что первый мо-
гу сообщить вам счастливую новость. Наконец-то... цветок-невидимка расц-
вел!
   Произошло замешательство. Обычно придворные при виде Хранителя  Запа-
хов разбегались по углам, но на этот раз они окружили его плотным благо-
ухающим кольцом.
   - Цветок-невидимка!
   - А на вид он такой простенький!
   - Что вы понимаете в цветах-невидимках! Он похож на маленькую корону!
   - Да, да! На маленькую светящуюся корону!
   - Ах, милашка!
   Цеблион подошел поближе к трону и протянул цветок в  пустоту.  Король
резко вскочил. Послышалось его прерывистое дыхание.  Бесцветное  облако,
клубясь, повисло над цветком.
   - А... это действительно цветок-невидимка? Вдруг это просто  какой-то
обычный цветок? Убогий цветок с какой-нибудь дрянной поляны? Чем ты  мо-
жешь мне доказать, что это он?
   - Доказать? - Цеблион растерянно моргнул. По правде говоря, он совсем
не ожидал такого вопроса.
   - Да, да, доказать, - прошипел король. - Знаю я вас! Насквозь вижу! И
вашу невидимую хитрость тоже вижу! Если ты меня... Тогда я тебя, за  то,
что ты меня...
   Нос Хранителя Запахов заметно позеленел.
   - Цеблионок, - лихорадочно заторопился он. -  Мой  мальчик,  дай  мне
скорее что-нибудь маленькое. Ну, хотя бы твой... носовой платок.
   - Нет его у меня, - проворчал Цеблионок. - Забыл дома.
   - Что? Носовой платок? - завизжал король. - Насморк у меня во дворце?
Предательство! Измена!
   - Носовой платок! Какой ужас! Мы даже не знаем, что это такое, - пос-
лышались возмущенные голоса придворных.
   - Кажется, на нем ездят верхом!
   - Ах, что вы, в нем варят суп!
   - Да нет, зеленые носовые платки растут в лесу на таких колючих  кус-
тиках!
   Это придворные делали вид, будто они не знают, что такое носовой пла-
ток.
   - Клянусь полем битвы!!! - взревел Министр Войны. - Любимая поговорка
моих солдат: нос и порох держи сухими!!!
   От его оглушительного голоса одна престарелая дама оглохла, а на  по-
толке появилась трещина, похожая на сухое дерево. Хранитель Запахов  по-
нял, что сморозил чудовищную глупость, и нос его позеленел еще больше.
   - Ну, дайте мне что-нибудь маленькое! Хоть  чтонибудь,  -  беспомощно
взывал Цеблион, поворачиваясь в разные стороны.
   Но придворные молчали. Они были страшно довольны, что Цеблион попал в
такую скверную историю.
   - Вот! - сказал Цеблионок и бросил к ногам Хранителя Запахов ключ  от
черного шкафа. - Больше у меня ничего нет.
   Цеблион поспешно нагнулся над ключом.  Он  слегка  нажал  на  стебель
цветка-невидимки. Грустная удлиненная капля, похожая на слезу, сверкнула
и упала на ключ.
   Ключ исчез.
   - Ваша Светлейшая Прозрачность, - задыхаясь от  волнения,  проговорил
Цеблион. - Я надеюсь, вы не забыли? Два первых колпака...  Мне  и  моему
сыну!
   Но голос его потонул в криках и воплях невидимок. Придворные,  толка-
ясь и царапая друг друга невидимыми орденами, бросились к цветку.
   - Дайте мне на него посмотреть!
   - Подвиньтесь! Я хочу его понюхать!
   - Пустите меня! Дайте, дайте мне его потрогать. Одним пальчиком!
   Цветок-невидимка покачнулся. Нижний лист оторвался и исчез в  чьей-то
невидимой руке. У кого-то под ногой звякнул невидимый ключ.
   - Ключ! Умоляю! Осторожнее, ключ! - отчаянно закричал Хранитель Запа-
хов. - Ах, да отстаньте вы от меня! Не трогайте цветок!
   Но невидимые придворные повисли у него на руке, стараясь пригнуть  ее
книзу.
   - Что такое? - с возмущением крикнул король,  вскакивая  с  трона.  -
Прочь! Прочь от моего цветка! Под страхом смертной казни не  прикасаться
к нему!
   Придворные отшатнулись, попятились, тихо и злобно ворча. Цеблион сто-
ял посреди зала, загородив цветок ладонью, как горящую свечу.
   - А ты, мой Хранитель Запахов, - приказал король, - немедленно ступай
в свою лабораторию и займись приготовлением  эликсира-невидимки.  Немед-
ленно, слышишь? Я больше не намерен ждать ни минуты!
   - С превеликим наслаждением! - низко поклонился  Цеблион  и,  пятясь,
вышел из зала.
   - Сыночек, отыщи ключ! - крикнул он, обернувшись с порога. - Кажется,
он отлетел под трон. Я слышал, как он звякнул. Отыщи ключ!
   Но в это время кто-то из невидимок с досады больно ущипнул  Цеблионка
за ухо. Кто-то другой отвесил ему хорошую затрещину.
   - Они дерутся! - взвизгнул Цеблионок резким голосом. - Сам ищи ключ!
   И Цеблионок со всех ног бросился вслед за отцом.
   - Терпеть не могу беспорядка. Что за манера все  кидать  и  разбрасы-
вать! - проворчала госпожа Круглое Ушко. Своими ловкими, проворными лап-
ками она нащупала под троном невидимый ключ. - Пожалуй, в моей норке для
него найдется уютное местечко. Надо будет показать  его  Лесному  Гному.
Невидимый ключ! Все-таки диковинка, что ни говори!

   Глава 5
   КОЛПАК С КРАСНОЙ КИСТОЧКОЙ

   В сыром темном подвале с низким потолком Татти стирала  колпаки-неви-
димки. В маленькое узкое оконце падал один-единственный робкий луч солн-
ца.
   Дверь в подвал была крепко-накрепко заперта, а во всех четырех  углах
сидели невидимые стражники. Борясь с дремотой, они  протяжно  зевали  от
скуки и уныния.
   - А-ах! - слышалось из одного угла.
   - О-ох! - сонно доносилось из другого. - Ты так зеваешь,  просто  сил
нет удержаться. Того гляди, уснешь. А ведь нам надо сторожить девчонку!
   Татти стирала колпаки-невидимки и плакала. Ее слезы падали в  корыто.
По грязной воде плыли серебристые пузыри.
   Сначала Татти решила, что она ни за что на  свете  не  будет  стирать
колпаки-невидимки. Так она просидела два часа, с ненавистью глядя на зо-
лотой таз, в котором лежали грязные колпаки. Колпаки были  в  пятнах  от
варенья и жирных подтеках. Можно было подумать, что ими смахивали пыль и
терли закопченную посуду.
   "Их и в руки-то взять противно", - подумала Татти.
   Татти была простой деревенской девчонкой. Она умела печь лепешки, то-
пить печку и полоть грядки. Она любила собирать ягоды в  лесу  и  сушить
грибы. Она просто не могла сидеть без дела. Ну не могла и все.  Ее  руки
начинали болеть и ныть, если она ничего не делала.
   В конце концов Татти не выдержала и, громко всхлипывая, принялась  за
стирку. С отвращением двумя пальцами она брала колпаки-невидимки и кида-
ла их в корыто. Вода в корыте моментально стала густой и мутной от  гря-
зи.
   Татти отжала колпаки и бросила их в золотой таз.  Потом  она  подняла
корыто и выплеснула мыльную воду прямо на невидимого стражника, сидевше-
го в дальнем углу. Стражник в это время сладко зевал во весь рот.
   - А-ах! Р-р-р!.. - Зевок перешел в рычание. Ктото, грохнув  сапогами,
вскочил на ноги. - Тьфутьфу-тьфу! Мерзкая девчонка!  Ты  вылила  грязную
воду прямо на меня! Как ты посмела?
   Татти растопырила пальцы, взялась за подол  своей  полосатой  юбки  и
почтительно присела.
   - Извините, господин невидимый стражник! Я думала, здесь никого  нет.
Смотрю, пустой угол...
   - Хр-р-х... - отфыркивался невидимый стражник. - Я  ведь  мокрый.  Да
еще наглотался мыльной пены. Пойду погреюсь на солнышке. А ты не вздумай
тут примерять колпаки. Это бесполезно. Пока они мокрые, все равно  неви-
димкой не станешь!
   Дверь сама собой со скрипом отворилась и тут же захлопнулась.  Страж-
ник пошел греться на солнышке.
   Когда вода в корыте снова стала грязной, Татти выплеснула ее в другой
угол.
   - А-а! - взревел стражник, сидевший в этом углу. - Ты  что,  спятила?
Что ты натворила! Сейчас я тебя отколочу как следует.
   Слышно было, как на нем с тихим музыкальным звоном  лопаются  мыльные
пузыри.
   - Я же не знала, что в этот угол тоже нельзя выливать грязную воду. -
Татти с невинным видом широко распахнула глаза. - Тот господин  стражник
сказал, что в тот угол нельзя выливать грязную воду, но он же не сказал,
что в этот угол тоже нельзя выливать воду!
   - Ты глупая девчонка! - злобно проворчал невидимый стражник.  -  Тебя
следует выпороть. Но сначала я высушу на солнце свои штаны и  куртку.  А
ты сиди и жди, когда я вернусь. И запомни: пока колпаки мокрые, они  все
равно что обычные колпаки. Так что не вздумай их  примерять,  все  равно
толку не будет.
   Невидимый стражник вышел, оглушительно хлопнув дверью.
   "Ну что ж, попробуем еще разок", - решила Татти. Когда вода в  корыте
стала кислой и мутной, Татти выплеснула ее в темный угол у двери. Пусто-
та в углу мгновенно ожила - кто-то, отряхиваясь и вскрикивая, вскочил на
ноги.
   - О-о! Что ты натворила! - несчастным голосом простонал третий страж-
ник. - Какая холодная вода! Ой, ой, ой, у меня дрожат зубы и стучат  ко-
ленки. Нет, я хотел сказать, стучат коленки и дрожат зубы. Ах,  неважно!
Вода забралась в башмаки! Какое несчастье... Я и так вчера чуть было  не
чихнул. Хорошо еще, что моя жена успела вовремя схватить меня за  нос...
А теперь ей придется просто водить меня за нос. О-о-о!.. Скорее на  сол-
нышко. На теплое солнышко...
   Стражник, стеная и всхлипывая, оставляя за собой мокрые следы, выско-
чил из подвала.
   - Я здесь тоже не останусь, - проворчал четвертый стражник. - Неровен
час, проклятая девчонка и меня окатит водой. Лучше уберусь отсюда подоб-
ру-поздорову... А дверь снаружи запру покрепче...
   Стражник вышел из подвала, и слышно было, как брякнул тяжелый замок.
   Татти вздохнула и принялась развешивать мокрые колпаки на длинной ве-
ревке, наискосок протянутой через подвал.
   Татти взяла в руки маленький колпак с красной кисточкой на конце.  На
его изнанке было вышито голубыми ниточками "Принцесса".  Татти  повесила
его на веревку. Луч золотой соломинкой протянулся через подвал и осветил
маленький колпак с красной кисточкой.
   Татти перевернула тяжелый золотой таз и села. Сидеть на золотом  тазу
было холодно. Татти сунула руки под передник и сжалась в комочек.
   Время шло, и ласковый луч стал уходить вправо. Татти от нечего делать
передвинула колпак с красной кисточкой.
   Луч двигался, уходил в сторону. Татти снимала и снова вешала  колпак,
опять и опять, пока с удивлением не увидела, что колпак  становится  все
более прозрачным. Прошло еще немного времени, и колпак вдруг исчез.
   "Вот это да! - подумала Татти. - Высох и стал невидимый.  И  кисточка
пропала..."
   И тут случилось именно то, что должно было случиться. Татти повертела
колпак в руках, а потом взяла и натянула его себе на голову. Просто так,
не думая ни о чем, от нечего делать.
   "Представляю, какой у меня в нем дурацкий вид", -  подумала  Татти  и
подняла руки, чтобы его снять. И вдруг она увидела, что у нее  нет  рук.
Да, да! Совсем нет рук! Потом она увидела, что у нее больше нет ни поло-
сатой юбки, ни ног, ни деревянных башмаков.
   Татти поняла, что стала невидимкой!  Сердце  у  Татти  застучало  так
громко, что она испугалась, как бы этот звонкий стук не услышали  страж-
ники.
   "Я убегу отсюда! - ликуя, подумала Татти. Она изо всех  сил  стиснула
зубы, чтобы не завизжать от восторга. - Только как, как?  Дверь  заперта
снаружи, а окошко такое маленькое..."
   Татти с сомнением посмотрела на узкое окно.  В  него  могла  пролезть
только очень толстая кошка или вконец отощавшая собака.
   "В последний раз я ела вчера вечером, - прикинула  Татти.  -  Хорошо,
что я не съела ни одной лепешки с медом у тетушки Пивной Кружки. Что  ж,
надо попробовать..."
   Татти приставила к стене табуретку, подтянулась на руках и высунулась
в окно.
   "Кажется, пролезу", - подумала Татти. Внизу она увидела примятую тра-
ву и раздавленный одуванчик на сломанном стебле.  Татти  протиснулась  в
окно, рама предательски скрипнула, но Татти уже ловко спрыгнула на  зем-
лю. Но тут случилось вот что. Под окном сидели мокрые стражники  и  гре-
лись на солнышке. Татти свалилась прямо на них.
   Стражники вскочили, загремев оружием.
   - Это ты, Лесной Клоп? - дико вскрикнул один из них.
   - Ты что? Это, наверное, ты, Подгоревшая Каша? - с тревогой отозвался
другой.
   - Ты что? Как я могу быть там, когда я тут?
   - На меня упало что-то живое и теплое!
   - А меня стукнули по голове чем-то деревянным!
   Но Татти была уже далеко. Она бежала со всех ног, торопясь и  задыха-
ясь. И я думаю, мой маленький друг, ты уже сам  догадался,  куда  бежала
Татти.

   Глава 6
   КОРОЛЕВСКИЙ АРШИН КРАСОТЫ

   Татти бежала к Черной Башне. Она перепрыгивала через пестрые  клумбы,
прямиком промчалась по шелковому газону. С досадой обогнула круглый бас-
сейн, на дне которого неподвижно и важно лежали  красные  пузатые  рыбы.
Лучи солнца играли в прозрачной воде, и рыбы светились, как круглые лам-
пы.
   Татти казалось, что она с разгона так и вбежит в Черную  Башню.  Тень
от башни упала на нее, и Татти невольно  замедлила  шаги.  Башня  стояла
мрачная, неприступная, от нее веяло угрюмым молчанием. Ни  одной  двери,
всюду шершавый, грубо отесанный камень. Щели между камнями заросли лило-
вым мхом. Окна наглухо закрыты железными ставнями. Высоко, между осыпаю-
щимися зубцами, воронье свило лохматые гнезда.
   "Какая же я дуреха!  -  Татти  почувствовала  себя  беспомощной,  ма-
ленькой. - Ведь говорила мне тетушка Пивная Кружка: в Черную Башню ведет
подземный ход. По-другому туда не попадешь. Значит, надо  сначала  проб-
раться во дворец. Но как я туда попаду? Легко сказать..."
   Татти уже гораздо медленней пошла по желтой  дорожке  к  королевскому
дворцу.
   Дворец словно вырастал из густой зелени, тяжело поднимая вверх  укра-
шенные позолотой и резьбой башни. Вдруг слоистое облако затянуло солнце,
дворец окутался зыбким туманом. Мраморные ступени, веером  сбегавшие  от
высоких дверей, заблестели от мелких капель. Дворец показался Татти хму-
рым, затаившим угрозу. Длинный острый шпиль проткнул тающее облако.
   Татти поставила ногу  на  нижнюю  ступеньку  мраморной  лестницы,  но
дальше не пошла. С каким-то тоскливым чувством она посмотрела  вверх  на
высокие стрельчатые двери. Разве можно вот так просто подойти и  открыть
эти двери, похожие на узорные ворота? Нет, почему-то нельзя...
   Вдруг Татти услышала чьи-то голоса. Она обогнула кусты  подстриженных
роз и тихо ахнула от удивления.
   На круглой зеленой, чуть влажной от дождя лужайке, словно на  зеленом
островке, стояла толпа людей. Но не это удивило Татти.  Совсем  не  это.
Дело в том, что все, кто собрались здесь, на этой лужайке,  были  удиви-
тельно, необыкновенно красивы.
   Красивые девушки стояли, опустив густые ресницы. Красивые парни  сму-
щенно посмеивались и толкали друг друга плечами. Кудрявые нежные девочки
жались к матерям.
   - Ну, улыбнись же, доченька! - сказала одна из женщин печальной напу-
ганной девочке. - Ты такая хорошенькая, когда улыбаешься!
   Но девочка вдруг горько заплакала. Она прижалась к  матери  и  обняла
ее.
   - Пойдем домой, матушка, - сквозь слезы проговорила она. - Я  не  хо-
чу... туда!
   "Куда - туда?" - подумала Татти.
   Она никак не могла решить, какая же из девушек  красивее  всех?  Эта?
Или вот эта, с копной черных кудрей? Нет, вот она, самая красивая! Спору
нет! Глаза такие прозрачные, как горный ручей. А в глубине  что-то  све-
тится, будто россыпь мелких драгоценных камней. От  бледно-розового  ру-
мянца всем тепло. Ноги босые, видно, пришла издалека. Длинная коса слов-
но сплетена из лучей закатного солнца. Девушка воткнула в волосы полевой
василек. Пушистые пчелы, мерцая крылышками, окружили ее  голову  сияющим
обручем, и можно подумать, что над головой девушки медленно кружится не-
весомая корона.
   Неожиданно распахнулась небольшая дверь. Вышел человек в темной  бар-
хатной одежде. Глаза у него были маленькие и колючие, а  голос  вкрадчи-
вый, сладкий.
   - Ах вы, мои миленькие красавицы! Пришли измерить свою красоту? - Че-
ловек в черном оглядел всех острыми глазами, прищурился, голос его  стал
еще слаще. - Справедливость и истина! Истина и великодушие! Вот что пра-
вит нашим королевством. Тот, кто окажется красивее короля,  уже  сегодня
станет нашим королем! Та, кто окажется красивее  королевы,  уже  сегодня
станет нашей королевой! Вот так-то, мои красивенькие.  Спешите  измерить
вашу красоту! В нашем королевстве каждую пятницу от двенадцати  до  трех
любой бедняк может стать королем! Спешите, спешите! - Прокричав это, че-
ловек в черном почему-то скучливо зевнул, лицо  его  стало  равнодушным,
взгляд - пустым, рассеянным.
   Часы на городской башне протяжно и гулко пробили двенадцать раз.
   Человек в черном протянул руку. Все, притихнув, стали подниматься  по
ступенькам. Татти тоже поднялась вместе со всеми.
   Все вошли в пустой зал. Человек в черном незаметно исчез.
   Посреди зала на круглом столе Татти увидела  золотую  корону.  Корона
сверкала, разбрызгивая слепящие цветные лучи. Казалось,  она  шевелится,
как живая.
   - Внести королевский аршин  красоты!  -  раздался  надменный  повели-
тельный голос.
   Татти вздрогнула от неожиданности. Оказывается, в кресле с  бархатной
спинкой сидит невидимка. Властный голос доносился именно оттуда.
   Кто-то, тоже невидимый, закопошился совсем рядом с Татти. Послышалось
шарканье ног.
   - Аршин красоты уже здесь, ваша Прекрасность. Справа от  короны.  Вам
достаточно только протянуть руку!
   Татти тихонько ахнула. Вон оно что! Оказывается, аршин красоты  неви-
димый. Но может быть, так и надо?
   - Ну-с, кто первый? - проскрипел презрительный,  скрипучий  голос.  -
Кто хочет, чтобы мы измерили его красоту?  Кто  считает  себя  достойным
стать нашим королем или королевой? А?
   В скрипучем голосе прозвучала угроза.
   К столу нерешительно подошла босая девушка с длинной косой.  Прозрач-
ными, сияющими глазами она посмотрела на корону. И Татти показалось, что
золотая корона как-то сразу потускнела и съежилась.
   Татти затаила дыхание. Она была уверена, что невидимка тут же предло-
жит красавице стать их королевой. Иначе и быть не может!
   - Подойди поближе, - снова проговорил все тот же надменный  голос.  -
Сейчас я возьму королевский аршин красоты и узнаю, насколько ты красива!
   Девушка сделала несколько робких шагов и остановилась. Пчелы, неслыш-
но жужжа, окружили голову девушки золотым обручем.
   - Так-так-так! Повернись-ка спиной. Стой ровнее. Надо же, какая неук-
люжая. Так-так. Теперь я тебя измерю сбоку. Тут еще хуже...  Теперь  по-
вернись ко мне лицом. Величина глаз... Ай-яй-яй, нехорошо. Длина носа...
Так. Ну, все ясно. Всего вместе двенадцать аршин красоты. Всего-навсего.
Ну, так чтоб ты знала: у нашей королевы девяносто девять аршин  красоты,
а у короля ровно сто! Так что ты, моя милая, просто урод! И  теперь  это
сама прекрасно видишь.
   - Урод! - тихо повторила красавица. На глазах у нее выступили  слезы.
Они были прозрачнее хрусталя. Одна из них скатилась по щеке. Татти  пос-
лышался тихий звон, будто что-то разбилось.
   Послышались злорадные насмешливые голоса.
   - Урод, урод!
   - Обыкновенная лягушка!
   - Чучело!
   Э, да тут полно невидимок. Татти только успевала поворачивать голову.
   - А какие у нее глаза! Большие, как блюдца!
   - А коса? Слишком длинная!
   - Как она только осмелилась сюда явиться?
   - Ах, наглая!
   Красавица, всхлипывая, повернулась к двери. Она вздрагивала от каждо-
го слова, как от удара.
   И тут Татти не выдержала.
   - Неправда! Нет! - крикнула Татти своим ясным звонким голосом. -  Она
красивая! Она такая красивая!
   Что тут началось! Поднялся невообразимый шум. Корона моментально  ис-
чезла со стола. Бархатное кресло опрокинулось.
   - Кто сказал: "Неправда"?
   - Измена!
   - Эй, стражники, гоните их всех вон!
   Невидимые стражники начали выталкивать всех на лестницу. Татти прижа-
лась к стене.
   - А вы покажите нам ваш аршин красоты! -  крикнул  высокий  плечистый
парень.
   - Почему он невидимый?
   - Вы ни разу никого не взяли даже в придворные дамы!
   - Красоту все равно нельзя измерить.
   - Нельзя измерить? Вот я сейчас покажу, как  ее  мерить!  -  прорычал
чей-то голос возле Татти.
   Громко вскрикнула красавица с прозрачными  глазами  и  схватилась  за
плечо. На коже проступила красная полоса. Золотистый обруч  из  пушистых
пчел распался. Пчелы, сердито жужжа, заметались по залу,  как  крошечные
кулачки стуча в стекла.
   - Ай! - отчаянно завизжал кто-то из невидимок. - Эти уроды  напустили
сюда пчел. Мой нос! Мой прекрасный нос! Меня укусила пчела! Какой  ужас!
Какое несчастье!
   - Негодяи! Пусть вы красивее нас, но вы мерзавцы и трусы!  -  крикнул
высокий парень. Он раскинул руки, стараясь схватить кого-нибудь из неви-
димок. Но на нем повисло сразу несколько невидимых стражников.  Он  стал
вырываться, нанося удары в пустоту. С разбитых губ капала кровь.
   Тонко заплакала девочка с длинными локонами, ухватившись за юбку  ма-
тери.
   Невидимки, шипя от злости и отмахиваясь от пчел, кинулись к  двери  в
глубине зала.
   Но пчелы разозлились не на шутку. У дверей началась  толкотня.  Неви-
димки с воплями выскочили из зала. А Татти за ними.
   - Сил нет, как у меня разболелась голова от  этого  гвалта,  -  недо-
вольно сказала госпожа Круглое Ушко, выглядывая из угла. - Столько шума,
суматохи, и все попусту. Пчелы! Лично я была искренне рада видеть их  во
дворце. Насколько я знаю - это их первый визит во дворец. Да и  эта  де-
вушка с прозрачными глазами очень мила. Вот если бы у нее к тому же были
такие круглые шелковые ушки, как у меня, тогда я бы сказала: "Нет сомне-
ний, она само совершенство". Надо пойти к Лесному Гному и все ему  расс-
казать, развлечь его хоть немного. Прямо беда с ним, хандрит  и  скучает
целыми днями. Все тоскует по своему домику и маргариткам. Одна радость -
походить ночью по дворцу с зеленым фонариком. До чего же эти гномы любят
зеленые фонарики, просто диву даюсь!

   Глава 7
   ВОЕННЫЙ СОВЕТ

   Это была небольшая комната с тяжелой дверью. Окна закрывали литые ре-
шетки и от этого небо казалось клетчатым. В этой комнате всегда происхо-
дили самые важные и тайные совещания.
   Все здесь дышало тайной. Толстый ковер заглушал шаги. На ковре вместо
узора было выткано одно слово "Тс-с-с!". На всех стенах тоже висели ков-
ры. "Тс-с-с!" было выткано на каждом. Казалось, "Тс-с-с!" незримо летало
в воздухе.
   В комнате тайных совещаний сильно пахло порохом и еще чем-то загадоч-
ным и ни на что не похожим. Как ты догадываешься,  мой  маленький  друг,
это значит, здесь находились король и Министр Войны.
   - Ваше Незримое Величество!!! - рявкнул Министр Войны.
   - Тс-с-с! - злобно прошипел король. - Что у тебя за голос? Совсем  не
подходит для государственных тайн.
   Да! Если утром король был похож на облако, то сейчас он больше  напо-
минал грозовую тучу.
   - Я желаю знать, когда будут готовы чистые колпаки! -  в  раздражении
проговорил король. - Пошли Министра Чистого Белья! Пусть  он  немедленно
узнает...
   Министр Войны боком выскочил из комнаты. Король посмотрел на свои ру-
ки.
   - О-о, - простонал он.
   Руки плавали в воздухе, как две вечерние струйки тумана над болотом.
   - Черт подери! Почему все королевы такие белоручки? - пробормотал он.
- А попросту говоря, грязнули. Я не могу даже глянуть в зеркало - я  тут
же начинаю нервничать. А когда я нервничаю, я просто не в  силах  прини-
мать важные государственные решения!
   Послышались торопливые шаги, звон шпор.  Дверь  распахнулась.  Король
нетерпеливо засопел носом. Так и есть, пахнет порохом, цветочным  мылом.
Ну и еще пылью. Это Министр Законов. Он целыми  днями  читает  старинные
книги. Законы, законы, десятки тысяч книг,  так  что  он  весь  пропитан
пылью. Впрочем, ходят слухи, что он собирает пыль веником по всем  углам
и высыпает ее на себя. Как тут разберешься? Беда только,  что  от  этого
запаха свербит в носу и щекочет в горле...
   - Счастлив доложить, Ваше Величество! - еще с порога доложил  Министр
Чистого Белья. - Все чудесно! Девчонка уже выстирала ваши колпаки и  по-
весила их на веревку сушиться. Какие-нибудь полчаса, и вы получите  чис-
тый колпак!
   - А-а! - с облегчением сказал король и потер одну прозрачную  струйку
тумана о другую. - Наконец-то Что ж, в таком случае приступим.
   - Тс-с-с! - разом зашипели все невидимые министры - Тайна,  невидимая
тайна превыше всего.
   Дверь крепко закрыли Невидимые стражники Нафталин и Кислые Щи, стояв-
шие за дверью, от скуки прислонились к стене.
   - Теперь часа два совещаться будут, не меньше, а то и того дольше,  -
со скукой зевнул Нафталин.
   А Репчатый Лук, самый молодой и любопытный, сел на корточки и  прижал
ухо к замочной скважине Он слышал знакомые голоса Знакомые, хорошо  зна-
комые голоса.
   КОРОЛЬ Мои прекрасные министры! Если вы думаете,  что  ваши  красивые
головы крепко сидят на ваших красивых плечах, то вы ошибаетесь.  Глубоко
ошибаетесь В народе беспокойство. Не далее как сегодня эти уроды  потре-
бовали, чтобы им показали аршин красоты А это уже пахнет бунтом, мои ми-
нистры, вот чем это пахнет. Между тем королевская казна пуста. Это  зна-
чит, надо...
   МИНИСТР ВОЙНЫ (оглушительно). Воевать!!!
   ВСЕ МИНИСТРЫ Тс-с-с!
   МИНИСТР ВОЙНЫ. Клянусь прямым попаданием"! Недаром мне сегодня  прис-
нилась такая хорошенькая победоносная война"
   КОРОЛЬ Война, конечно, дело неплохое...
   МИНИСТР ВОЙНЫ Уж куда лучше!!! Нападем на Страну Голубого  Поросенка,
или как там она называется"! Отнимем у них волшебную хрустальную кисть!"
Чего там, они все как малые детишки!!! Не понимают, какое у них сокрови-
ще!!!
   ВСЕ МИНИСТРЫ. Тс-с-с!
   Репчатый Лук, сидевший на корточках  под  дверью,  услыхав  последние
слова, горестно охнул и сполз на пол.
   - Они хотят напасть на Страну Голубого Поросенка! - в  отчаянии  про-
шептал он. - Что же это?..
   Страна Голубого Поросенка с юга граничила с  королевством  невидимок.
Жили там, скажем прямо, бедновато. Но это до поры до времени. Пока  один
художник по имени Тюбик не нашел на  чердаке  своей  лачуги  хрустальную
кисть. Среди всякого хлама стоял на чердаке старый дедовский  сундук.  И
вот на самом его дне, под кучей  рухляди  разыскал  он  эту  хрустальную
кисть. Была она до того прозрачной, просто чудо, что он ее заметил.  Тю-
бик - шутник и весельчак по натуре - взял хрустальную кисть, посмеялся и
нарисовал голубого поросенка. Другой краски у него под рукой  не  оказа-
лось. А голубой поросенок: "Хрю-хрю!" - да и ожил прямо у него  на  гла-
зах.
   - Ну и дела! - сказал художник Тюбик. Стал он ходить из города в  го-
род, а за ним, не отставая ни на шаг, похрюкивая от удовольствия,  бежал
голубой поросенок.
   Увидит Тюбик голодных ребятишек - тут же нарисует хрустальной  кистью
пирог на блюде. Угощайтесь, пока горячий! Кому нарисует лошадь  с  теле-
гой, кому - новую крышу с трубой, а из трубы - дым.  Тут  уж  вся  жизнь
пошла по-другому. Голубой поросенок не отставал от своего хозяина, всег-
да рядом, трется об его ноги, а иногда даже пускался в пляс, чтоб  поза-
бавить народ. Все забыли, как прежде называлась их страна, а  с  улыбкой
говорили: "Не знаем, что думают другие, это уж их дело, а  нам  нравится
наша Страна Голубого Поросенка!"
   - Так вот что они задумали... - повторил с тоской Репчатый Лук.
   - Пусть нападают на кого хотят, - простонал Кислые Щи. Голос его  так
и прыгал от страха. - Э, дружище, учти, я ничего не слышал. Давно  оглох
на правое ухо. А левым ухом не слышу ничего от рождения.
   - Не знаком ни с каким поросенком, - еле слышно проговорил  Нафталин.
- Поросенок? Извините, не встречался. Не имею честь знать, кто это...
   КОРОЛЬ. Нам надо захватить, отнять хрустальную  кисть.  Когда  мы  ей
завладеем, мы будем рисовать только золото, золото, золото!..
   МИНИСТР ВОЙНЫ. А я буду ее стеречь  и  караулить.  Клянусь  пороховой
бочкой.
   МИНИСТР ЗАКОНОВ (шипящим шепотом). Но ведь этот жалкий мазилка,  этот
Тюбик, может нарисовать и пушки. А к ним еще и ядра, и тогда...
   МИНИСТР ВОЙНЫ. Надо напасть потихоньку, неожиданно, внезапно!!!  Выб-
рать тихую ночь, когда тучки закроют месяц и... Ура!!!
   КОРОЛЬ (с раздражением). До "ура" еще пока далеко. А  что,  если  мой
народ не захочет идти войной на Страну Голубого Поросенка? Если  солдаты
откажутся стрелять? А? Что тогда? Надо придумать чтонибудь такое-этакое,
чтоб мой глупый народ захотел с ними воевать.  Думайте,  мои  прекрасные
министры, хорошенько пораскиньте мозгами!
   В комнате тайных совещаний стало удивительно тихо. Репчатый  Лук  так
сильно прижал ухо к двери, что оно совсем ушло в замочную скважину.
   Слышно было только, как министры тяжело сопят и сокрушенно  вздыхают.
Время от времени ктото хлопал себя по лбу со словами:  "Кажется,  приду-
мал!" Но тут же поспешно добавлял: "Нет, пожалуй, это не подойдет!"
   КОРОЛЬ (нетерпеливо). Ну! Говори ты, Министр Законов. А то забился  в
угол, я даже не слышу твоего запаха.
   МИНИСТР ЗАКОНОВ  (неуверенно).  Может,  сделать  так.  Ваша  Прозрач-
ность?.. Мы на них нападем, а скажем, что это они  на  нас  напали.  Так
поступали многие знаменитые короли. Об этом написано в разных книгах.
   КОРОЛЬ. Не годится. Все скоро узнают правду, и будет только еще хуже.
(Со скрытой угрозой.) Я жду, мои министры!
   МИНИСТР ЧИСТОГО БЕЛЬЯ (робко). Кхм... Я, конечно, не знаю... Но,  мо-
жет быть, сказать так: художник Тюбик всех жителей перемазал красками  с
ног до головы. Вот мы и пошли на них войной, чтоб их хорошенько  вымыть.
Культурная миссия, Ваша Прозрачность! Ничего не скажешь, благородно, а?
   КОРОЛЬ (отрывисто). Для маленьких детей и дураков!
   Голос короля становился все более злым и нетерпеливым. Министр Чисто-
го Белья виновато кашлянул и затих.
   МИНИСТР ВОЙНЫ. Я человек простой!!! Клянусь бочкой с порохом!!!  Надо
написать на наших знаменах: на одном  -  "Грабь",  на  другом  -  "Отни-
май!!!". Еще хорошо написать: "Набивай карман"!!! Да под такими знамена-
ми все с радостью пойдут в бой!!!
   КОРОЛЬ (со злобой). Под такими знаменами в бой пойдут только грабите-
ли и воры! Думайте, мои министры! Я приказываю, думайте!
   Король вскочил с места и забегал по комнате,  размахивая  прозрачными
руками и сжимая серые кулаки.
   МИНИСТР ЗАКОНОВ. Всю ночь сидел над книгами. Наглотался пыли.  Голова
что-то...
   МИНИСТР ЧИСТОГО БЕЛЬЯ. До утра считал куски мыла...
   КОРОЛЬ (в ярости). К черту куски мыла! Безмозглые глупцы.  Не  можете
придумать, как обмануть мой народ. Эй, позвать сюда Цеблиона! Сейчас же,
немедленно!
   Кислые Щи бросился бегом за Цеблионом, он знал, где его найти. Репча-
тый Лук в тоске скорчился на полу.
   - Как же так? - еле слышно шептал он.
   - Молчи, - толкнул его локтем Нафталин. - Ничего не знаю, не понимаю,
ничего не слышу...
   Мимо них, крупно шагая и вытянув вперед нос, быстро  прошел  Цеблион.
На ходу он вытирал руки о какую-то тряпку. Тряпку отшвырнул в угол, про-
шел в комнату тайных совещаний, захлопнул дверь. Нафталин подобрал тряп-
ку, встряхнул ее, бережно сложил.
   - Спросит господин Цеблион, где, мол, тряпочка, а она вот тут,  целе-
хонька, извольте, извольте...
   Из-за двери лился хитрый, вкрадчивый голос Цеблиона.
   ЦЕБЛИОН. Очень просто, Ваша Светлость. Надо собрать всех, кто кричит,
что в Стране Голубого Поросенка лучше, чем у нас. Всех до одного.  Знаем
мы их. Все записаны в моей тайной книжечке. Послать их всех в Страну Го-
лубого Поросенка. И поручить им заключить с художником Тюбиком, он там у
них всем верховодит, вечный мир!
   КОРОЛЬ. Что?! Да ты спятил, Цеблион!
   ЦЕБЛИОН (нежно). А с ними послать убийц в колпаках-невидимках.  Таких
славненьких хорошеньких убийц. Они их там потихоньку зарежут  ножичками.
А мы всенародно объявим, что их убили по приказу художника Тюбика. В на-
роде будет возмущение и...
   КОРОЛЬ (в восторге). Превосходно! Ну и умница ты, Цеблион!
   ЦЕБЛИОН (очень спокойно). Еще было  бы  неплохо,  Ваша  Незаметность,
чтобы уж в народе совсем не было сомнений, зарезать нашего посла в Стра-
не Голубого Поросенка!
   КОРОЛЬ. Прекрасная мысль! Так мы и сделаем.
   МИНИСТР ВОЙНЫ (оглушительно). Что?! Ведь это же мой брат!!! Мой  род-
ной брат!!! Смилуйтесь, Ваша Прекрасная Невидимость!!! Смилуйтесь!!!
   Послышался удар об пол. Это Министр Войны рухнул на колени. Он громко
застонал. Скрежеща латами, он пополз на коленях к королю.
   КОРОЛЬ (нетерпеливо). Ну, хорошо, я подарю тебе мой  загородный  дво-
рец, только перестань вопить. Это тебя утешит?
   МИНИСТР ВОЙНЫ (всхлипывая). И... и еще вашу серую лошадь в яблоках!!!
Ведь такая потеря!!! Непоправимая!!! Любимый брат!!!
   КОРОЛЬ. Ладно, ладно.
   ЦЕБЛИОН. Ваша Прозрачность, простите, я должен спешить. Эликсир-неви-
димка почти готов. Он кипит на таком слабеньком огоньке. Я оставил прис-
матривать за ним своего сына.
   Неожиданно голос Цеблиона изменился. Он  заговорил  прерывисто,  весь
дрожа от волнения.
   ЦЕБЛИОН. Так я надеюсь... Два первых колпака... Мне и сыну... Как  вы
обещали...
   КОРОЛЬ (с важностью). Я же дал тебе королевское слово!
   Хранитель Запахов бегом промчался мимо невидимых стражников, на  ходу
по привычке со свистом втягивая в себя воздух.
   - Эх, - с тоской прошептал Репчатый Лук. - Эх, брат Нафталин, надоело
мне все это. Сам себе противен. Сперва как-то привык к своему запаху,  а
теперь на луковицу смотреть не могу. Тоска берет. Да не  только  в  этом
дело... Забросить куда-нибудь этот проклятый колпак и...
   Нафталин громко лязгнул зубами.
   - Замолчи, Репчатый Лук... Да за такие слова... Вспомни беднягу  Сос-
новую Шишку. Это он кому-то сказал, что  больше  не  хочет  носить  кол-
пак-невидимку. А где он теперь? Никто о нем ничего не знает. Впрочем,  я
с ним не знаком, никогда не видел и знать не желаю...
   Мимо них один за другим протопали невидимые министры.  Они  злобно  и
завистливо перешептывались:
   - Вот ведь, никак не угодишь! Ну и хитрец этот проклятый Цеблион.  Ну
и ловкач!
   В комнате тайных совещаний остались только король  и  Министр  Войны.
Король остановился перед картой, рассматривая Страну Голубого Поросенка.
Страна, нарисованная на карте, выглядела удивительно доверчивой  и  мир-
ной. Ни один город не окружала каменная стена.  Радостно  текли  голубые
реки. А если прислушаться, в густых изумрудных лесах  тихо  посвистывали
птицы.
   - Бум, бум, бах! - злорадно потирая руки, пробормотал король.  -  Ой,
стреляют, убивают! Кто на нас напал? Бум,  бум!  Никого  не  видно!  Та-
ра-рах! Ой-ой! У нас отобрали хрустальную  кисть!  Погибаем,  пропадаем!
Бах-бах-бах! Ой, нас всех поубивали! Бум!
   Это король представлял себе, как солдаты в колпаках-невидимках напали
на Страну Голубого Поросенка.
   - Эх!!! - выдохнул Министр Войны.
   Он наконец решился. Он подошел к королю как можно  ближе  и  зашептал
как можно тише. Так тихо, как только мог.
   - Ваша Прекрасность, неужели вы дадите колпак Цеблиону? Ведь он такой
негодяй! Если у него будет колпак...
   - Конечно. Ведь я дал ему свое королевское слово, - с важностью  ска-
зал король.
   Министр Войны крякнул с досады.
   - Но он такой проныра!!!
   - Не уговаривай меня, это бесполезно.
   - Ваша Сверхпрозрачность! Ведь он!..
   - Это решено, не смей со мной спорить. Короли никогда  не  обманывают
своих подданных. Но... - Король негромко рассмеялся. - Но сначала мы из-
мерим Цеблиона и его сына аршином красоты. И если окажется, что  Цеблион
достаточно красив...
   - Красив?! - Теперь захохотал Министр Войны. От его хохота закачались
ковры. С них полетела пыль. Можно было подумать, что ковры дымятся. - Да
ведь он урод, каких мало!!! Ха-ха-ха!!! Теперь ему не видать колпака как
своего носа!!! Хотя его нос такой длинный, что он его, пожалуй, прекрас-
но видит!!! Ха-ха-ха!!!
   В комнате заклубилась пыль. Кислые Щи зажал нос, чтобы не чихнуть,  и
в этот момент почувствовал сильный толчок в спину.
   - Чего толкаешься, Нафталин? - заныл он.
   Он оглянулся и увидел высокого  человека,  одетого  в  длинные  белые
одежды. Высокий человек со стоном раскачивался из стороны в сторону, от-
дирая от себя цепкие руки невидимых стражников.
   Вдруг он резко рванул дверь на себя.
   - Ты куда, куда? - завопил Кислые Щи.
   Тут в светлом проеме двери все увидели, что это Великий Садовник. Он,
шатаясь, выбежал на середину комнаты. В его глазах было отчаяние,  пере-
ходящее в безумие. По впалым щекам бежали слезы.
   - Ваше Прозрачное Высочество! - закричал он, протягивая вперед  руки.
- Несчастье! Несчастье! У меня похитили мой цветок-невидимку!
   Грозовая туча, которая на самом деле была королем, сделала  два  шага
вперед и прошипела сдавленным голосом:
   - Старый безумец! Врываешься сюда и мешаешь нам решать  важные  госу-
дарственные вопросы. Никто и не думал похищать у тебя  цветок-невидимку.
Его взяли по моему приказу. Нам нужны новые колпаки...
   - Для нашей чудесной войны!!! - рявкнул Министр Войны.
   - Для войны?! - Великий Садовник пошатнулся. Глаза его расширились от
ужаса. - Для войны? Нет, мой добрый повелитель!  Вы  просто  шутите  над
бедным стариком. А я на мгновение и поверил. Конечно, это просто шутка.
   - Скоро увидишь, какая это шутка!!! - злобно захохотал Министр Войны.
   - Нет, нет, нет! - в ужасе зашептал Великий Садовник. У него был  та-
кой вид, как будто ему снится страшный сон и он изо всех  сил  старается
проснуться. - Нет! Не для этого я растил мой цветок. Пока еще не поздно,
остановитесь. Выслушайте меня. Иначе произойдет ужасное несчастье!
   - Ну! - нетерпеливо сказала грозовая  туча.  -  Говори,  я  позволяю.
Только покороче.
   Великий Садовник поднял руку. Его прозрачные старческие глаза  сверк-
нули стеклянным блеском.
   - Вы, невидимки, прекраснее всех людей на свете. Но вы прячете от нас
вашу красоту. Это великая ошибка! Нет,  это  преступление.  Люди  жаждут
красоты. Она нужна им так же, как хлеб. Нет! Больше хлеба. Так пусть  же
все люди наслаждаются вашей красотой. Снимите колпаки! Откройте ваши ос-
лепительные лица, подобные солнцу! А колпаки-невидимки отдайте  нищим  и
уродам. Пусть все бедняки наденут колпаки-невидимки. Тогда в нашем коро-
левстве останутся только богатые и красивые. Ведь только их и будет вид-
но. Надо сломать все бедные дома! Надо срубить все кривые деревья! Тогда
наше королевство станет самым счастливым. Оно станет  самым  счастливым,
потому что оно станет самым прекрасным. Для этого я столько  лет  растил
цветок-невидимку!
   - Никогда не слыхал подобных глупцов!!! - рявкнул Министр Войны.
   - Несчастный старик, что я наделал! - горестно и дико закричал  Вели-
кий Садовник. В этом крике было столько отчаяния, что девочка Татти, ко-
торая в это время одна шла по дворцу, вздрогнула и на секунду  останови-
лась. А Лесной Гном, сидевший на пороге мышиной норки, сам не зная поче-
му, заплакал тихо и беспомощно, как малое дитя. Слезы у гномов светятся,
это всем известно. Он вытирал слезы белоснежным носовым платком, который
ему только сегодня утром дала госпожа Круглое Ушко.
   Король со злобой посмотрел на Великого Садовника.
   - Долго мне слушать бред этого безумца?
   Нафталин и Кислые Щи подхватили Великого Садовника под руки  и  пово-
локли к дверям.
   - Ваше Величество, опомнитесь! Остановитесь! Это  же  бесчеловечно...
Это подло!.. - крикнул Великий Садовник, но  стражники  чем-то  заткнули
ему рот.
   Король в ярости затопал ногами.
   - В тюрьму его! В тюрьму! В тюрьму!

   Глава 8
   ЗНАКОМСТВО ПОД ЛЕСТНИЦЕЙ

   Тем временем Татти с бьющимся сердцем шла по дворцу.  Она  переходила
из одного зала в другой, с изумлением глядя по сторонам широко открытыми
глазами. Она даже боялась моргнуть, чтобы не пропустить что-нибудь инте-
ресное. Она трогала пальцем гладкие мраморные колонны, рассматривала зо-
лоченые стулья и пальмы, поднимавшие неподвижные листья к самому  потол-
ку.
   Ее деревянные башмаки гулко стучали по цветному паркету. Топ-топ-топ!
- отдавалось во всех углах. Теперь, когда она стала невидимой, этот звук
казался ей оглушительным. Он пугал ее. Татти скинула  башмаки,  завязала
их в передник, пошла босиком.
   "Славная девочка, - подумала госпожа Круглое Ушко, глядя ей вслед.  -
Догадалась, что я не люблю, когда громко топают ногами, и сняла башмаки.
Очень мило с ее стороны. Будь она поменьше ростом, я бы, пожалуй, наняла
ее в служанки".
   "До чего же здесь красиво! - тем временем думала Татти,  переходя  из
зала в зал. - Даже не представляла, что где-нибудь бывает так красиво!"
   Тут Татти вспомнила дом своих братьев. Ведь раньше она  считала,  что
их дом самый лучший и красивый на свете. Но как только  Татти  вспомнила
дом своих братьев и страшный замок, висящий на их дверях, все во  дворце
показалось ей отвратительным и безобразным.
   Она увидела, что у золоченых стульев кривые поросячьи ножки,  картины
блестят, как будто намазаны каким-то жиром, а у пальм противные, волоса-
тые стволы.
   Вдруг позади нее послышались торопливые шаги и голоса. Запахло чем-то
горелым. Она отскочила в сторону и прижалась спиной к холодной колонне.
   - Да куда она денется. Подгорелая Каша?  -  сказал  чей-то  дрожащий,
уговаривающий голос. - Ну, побегает в колпаке и бросит его. Ну,  девчон-
ка, ну, просто глупая девчонка. Что она вообще понимает в колпаках-неви-
димках? Поиграет и бросит, помяни мое слово. Давай никому об этом не го-
ворить, ладно?
   - Идиот! - прервал второй голос. - Да они тут же увидят,  что  одного
колпака не хватает. Представляешь, что начнется, дурачина?  Надо  немед-
ленно разыскать Министра Чистого Белья!
   - Пропала моя невидимая головушка! - простонал первый.
   Голоса и шаги затихли. Татти стало как-то жарко и весело.  Так  им  и
надо! Пусть, пусть поищут. А она будет ходить по дворцу до тех пор, пока
не отыщет своих братьев.
   Татти потянула за ручку высокую тяжелую дверь. Дверь не  открывалась.
Татти ухватилась покрепче, сказала сама себе: "Н-ну..." - и потянула изо
всех сил. Вдруг она почувствовала, что с другой стороны кто-то тоже тол-
кает дверь. Дверь отворилась легко, без усилий.
   Татти чуть не вскрикнула от страха. Перед ней очутился высокий  чело-
век. У него было свирепое лицо и огромный нос.  Из  провалившихся  глаз,
казалось, шел дым. В этом дворце, населенном только голосами  и  шагами,
Татти вообще не ожидала встретить человека без колпака-невидимки. Да еще
такого страшного.
   Татти оцепенела и задержала в груди дыхание.
   Зловещий человек прошел совсем близко. Потом Татти увидела противного
мальчишку. У него тоже был большой утиный нос и крошечные злые глаза. Он
шел, лениво волоча ноги.
   - Папка! - капризно сказал противный мальчишка. - Хочу, чтоб  у  меня
сегодня же был колпакневидимка! Хочу, и все, слышишь?
   - Ну, сыночек... - беспомощно сказал страшный человек.
   - А если завтра, то я его не надену. Вот!
   - Не говори так, мой милый. Ты же видел, я с утра не присел ни на ми-
нутку. Столько забот. Сегодня все  решится.  Ты  только  подумай,  какое
счастье, получился целый золотой котел невидимого эликсира!
   - Невидимый эликсир! А колпаки?
   - Ну, сыночек, что же делать? - виноватым голосом сказал страшный че-
ловек. Он с нежностью погладил противного мальчишку по  нечесаным  воло-
сам. - Что же делать, мой мальчик? Они очень упрямы, эти братья. Беда  в
том, что только они умеют ткать материю, которая...
   - Опять ждать? - взвизгнул мальчишка. Он затопал  ногами  и  чуть  не
наступил на босую ногу Татти, которая, сама того не замечая,  подошла  к
ним совсем близко. - А если эти глупые ткачи не захотят работать?
   - Мы их заставим, - с мрачной угрозой сказал страшный человек. - Есть
способы...
   - А если они все равно откажутся?
   - Тогда мы их казним, - сказал страшный человек.
   - Ой! - сказала Татти.
   Она совсем не хотела сказать "ой!".  Просто  у  нее  так  получилось.
Страшный человек и противный мальчишка замерли на месте.
   - Сыночек, это ты сказал "ой!"?
   - Еще чего! - проворчал противный мальчишка. - Сам говори "ой",  если
тебе хочется.
   - Но ведь все-таки кто-то сказал "ой"... - подозрительно  пробормотал
страшный человек. - Ктото невидимый. И главное, тот,  кто  сказал  "ой",
совсем не пахнет!
   Тут страшный человек начал поворачиваться в  разные  стороны,  громко
сопеть Носом и принюхиваться. Татти увидела его круглые  черные  ноздри.
Каждая ноздря была как нора суслика.
   - Да нет тут никого! - Мальчишка брезгливо дернул страшного  человека
за зеленый рукав. - Надоел, папка! Вечно ты что-то придумываешь.
   - Не уверен... - с сомнением протянул страшный человек.
   - Так у меня и через год не будет колпака! - злобно пискнул противный
мальчишка и выбежал из зала.
   Носатый человек с силой втянул в себя  воздух.  Татти  почувствовала,
что струя воздуха тащит ее за собой. Она испуганно  взмахнула  руками  и
невольно сделала несколько шагов к страшному человеку... Но тут он шумно
перевел дыхание, повернулся и вышел из зала.
   - Ох! - выдохнула Татти.
   Она прижалась горячей щекой к холодной колонне и закрыла  глаза.  Так
она простояла несколько минут. Ей просто нужно было хоть немного  прийти
в себя и успокоиться.
   Потом она пошла дальше.
   Все комнаты были одинаковые: большие и пустые. Со стен смотрели  кар-
тины и зеркала... Зеркала казались темными и мрачными. Ведь зеркала  лю-
бят быстрый взгляд и улыбку. Но в этих пустых комнатах все словно засты-
ло.
   Татти вышла на лестницу. Здесь царил полумрак. За  маленьким  круглым
окном был видел кусок закатного неба, прозрачного и розового, как  леде-
нец. Татти задумалась: куда ей идти - вверх или вниз по лестнице?
   И вдруг она услышала чей-то плач. Кто-то плакал  под  лестницей,  го-
рестно всхлипывая. Тяжелый, тихий плач. Так плачут  только  от  большого
горя. Татти это сразу поняла.
   "Не может быть, чтобы это плакал невидимка..." - подумала Татти.
   Татти заглянула под лестницу. Под лестницей, в темноте,  скорчившись,
сидел маленький худой негритенок.
   Он сидел, низко опустив круглую курчавую голову и обхватив колени ху-
дыми руками. Торчали его острые колени и локти.
   - Чего ты ревешь? - спросила Татти.
   Мальчик в ужасе вскочил и стукнулся об лестницу.
   - Не бейте меня, не бейте меня! - с мольбой воскликнул он. Его  блес-
тящие глаза смотрели мимо Татти куда-то в пустоту. Он быстро-быстро  ды-
шал и прикрывал руками то лицо, то грудь, будто  ждал,  что  его  сейчас
ударит невидимая рука.
   - Я мальчишек бью, только когда они сами  лезут,  -  солидно  сказала
Татти. - А первая я не дерусь. Очень надо.
   У мальчика стало такое удивленное лицо, будто Татти сказала самую не-
вероятную вещь на свете.
   - А... вы кто? - заикаясь, спросил он.
   - Я? Девочка, - с удивлением сказала Татти. Она совсем забыла, что на
ней колпак-невидимка.
   - Вы не простая девочка, - робко прошептал мальчик. - Вы богатая  де-
вочка. Ведь вас не видно.
   - Вот глупый! - сказала Татти и стянула с головы колпак-невидимку.
   - Ой, у тебя босые ноги! - в восторге закричал мальчик. - А платье  у
тебя старое и заштопанное. Ой, как хорошо! Значит, ты бедная!
   - Почему я бедная? - обиделась Татти. - Просто я не очень богатая.  А
вообще-то мне всего хватает: и еды, и одежки. Братья мне все покупают. А
башмаки я просто сняла, потому что они громко стучат. А ты что тут дела-
ешь?
   - Я полотер. Я каждый день натираю пол во дворце. Вот этой щеткой.  А
вечером повар дает мне за это кусок черного хлеба. Я никогда не ел бело-
го хлеба, потому что повар говорит, что белый хлеб могут есть только бе-
лые люди. Но я плакал не изза этого. Понимаешь, я  совсем  один  в  этом
большом дворце. Мне никто никогда не говорил: "Спокойной ночи" или  "По-
чему ты такой грустный?" Мне здесь очень плохо. Я, наверное, скоро  умру
от тоски. Тоска у меня вот тут, в груди. Это такой холодный камешек...
   - Нет, ты уж погоди умирать, - сказала Татти. - Вот мы с тобой встре-
тились, так что ты теперь уже не один. А как тебя зовут?
   - Меня зовут... У меня очень некрасивое имя. - Мальчишка посмотрел на
Татти темными, как вишни, глазами. Но это были очень грустные  вишни.  -
Меня зовут Щетка. У меня, наверное, есть другое имя.  Настоящее.  Я  так
думаю. Но ведь настоящее имя дает мама. А я не знаю, кто моя мама, и по-
этому я не знаю, какое у меня имя. А тебя как зовут? И откуда  ты  взяла
этот колпак-невидимку?
   - Подвинься, - сказала Татти. - Я тоже залезу под лестницу и все тебе
расскажу.

   Глава 9
   В ЧЕРНОЙ БАШНЕ

   - А теперь я хочу повидать своих братьев, -  сказала  Татти,  окончив
рассказ.
   Щетка глубоко вздохнул, как будто проснулся. Татти посмотрела на  не-
го.
   - О-о-о... Черная Башня... - прошептал Щетка и  поежился.  -  Там  на
каждой двери два замка. А на окнах железные ставни и решетки. Туда ведет
подземный ход. Там страшно, там совсем темно. Там бездонные  щели,  куда
можно упасть. Там сотни дверей. Нет, через подземный ход тебе не пройти.
И там всюду стражники.
   - Ну да! - сказала Татти. - В колпаке-то я куда хочешь  пройду!  -  И
Татти снова натянула колпак на голову.
   В это время мимо ребят прошлепали зеленые башмаки со стоптанными каб-
луками.
   - Тише! Это Цеблион! - отчаянно прошептал Щетка. -  Не  шевелись!  Он
дерется очень больно!
   Бедный Щетка. Он делил всех людей на тех, кто дерется очень больно, и
на тех, кто дерется не очень больно.
   Цеблион нес в руке зажженную свечу из серого воска. Серые мутные кап-
ли стекали вниз по свече.
   Он открыл низкую незаметную дверь. Пахнуло сырым погребным  воздухом.
Пламя свечи наклонилось, грозя погаснуть. Цеблион прикрыл  его  ладонью.
На миг Татти увидела крутые ступени, уходящие вниз в темноту. Дверь зах-
лопнулась, все исчезло.
   - Ушел, - с облегчением вздохнул Щетка.
   - А куда он пошел? Куда ведет эта дверь? Хотя откуда ты знаешь...
   - О!.. - Щетка вздрогнул и съежился. - Это и есть та самая дверь. От-
сюда начинается подземный ход. Он ведет как раз в Черную Башню.
   - Что ж ты сразу не сказал! - вскрикнула Татти.
   Она распахнула низкую дверь и застыла на  пороге.  Непроглядный  мрак
царил за дверью. Казалось, густая темнота шевелится, как  живая.  Ничего
нельзя было разглядеть. Слезы выступили на глазах у Татти.
   - Мне надо было пойти за ним. У него свеча. Он бы не услышал моих ша-
гов. А теперь...
   - А теперь иди за мной, - послышался негромкий голос.  Татти  увидела
на верхней ступеньке лестницы маленького Гнома с зеленым фонариком в ру-
ке. У него было доброе грустное лицо, седая борода была  такой  длинной,
что Гном засунул ее кончик в карман своей старой курточки.
   - Я очень люблю ходить в темноте со своим зеленым фонариком.  Вот  уж
не думал, что он когда-нибудь мне еще пригодится. Идем, девочка, которую
я не вижу, я посвечу тебе. Я сидел здесь рядом, в уголке. Только вы меня
не заметили. И все слышал. Ты хочешь помочь своим братьям. Когда человек
хочет сделать доброе дело, там, глубоко под землей в царстве гномов, по-
является еще один слиток золота. Все слитки золота - это добрые дела лю-
дей, их благородные мысли. Ну, да ты этого пока не поймешь. Что ж, идем!
Мне отлично знаком этот подземный ход, но, увы!  -  Тут  маленький  Гном
протяжно и печально вздохнул. - Он не ведет к моему чудесному домику и к
моим маргариткам...
   Лесной Гном начал неторопливо спускаться вниз по каменным ступенькам.
   - Ну! - окликнул он Татти уже откуда-то снизу.
   - Нет, нет, не ходи! - Щетка нащупал руку невидимой Татти  и  стиснул
ее.
   - Надо, - вздохнула Татти и высвободила руку. Какие крутые, скользкие
ступени! Она спускалась все ниже, и все слабей доносился до нее тихий  и
скорбный плач Щетки.
   На нижней ступеньке Лесной Гном остановился.
   - Может, тебе не нравится мой зеленый фонарик? - ревниво спросил  он.
- Может, скажешь, что видала зеленые фонарики и получше?
   - Что вы! - искренне воскликнула Татти. - Такой чудесный! Я  даже  не
думала, что на свете бывают такие фонарики!
   - То-то же! Тогда пойдем дальше. - Лесной Гном кивнул головой. Вид  у
него был очень довольный, и он поднял свой зеленый фонарик повыше.
   Подземный ход все время поворачивал,  раздваивался,  но  Лесной  Гном
уверенно вел Татти все дальше и дальше. С потолка капала  ледяная  вода.
Пахло болотной сыростью и гнилью. Из углов  выползли  большие  жабы,  от
старости покрытые плесенью. Они подозрительно смотрели на Лесного Гнома.
Свет зеленого фонарика отражался в их неподвижных тусклых глазах.
   - Ты очень любишь своих братьев, девочка, которую я не вижу? -  спро-
сил Лесной Гном.
   - Очень! - горячо сказала Татти, даже прижала руки к груди. - Поэтому
я и иду к ним в башню.
   Серые жабы настороженно переглянулись. Их  складчатые  шеи  надулись.
Самая большая жаба, мутно-зеленая, будто по края была налита темной  во-
дой, кивнула с важным видом и что-то глухо пробормотала.
   - У меня только маленький домик и маргаритки... - грустно сказал Лес-
ной Гном. - Конечно, это совсем не то, что братья, но я так  люблю  свой
домик. Девочка, которую я не вижу, я так бы хотел тебя увидеть. Но  это,
вероятно, невозможно...
   - Отчего же? Пожалуйста, господин Гном, - и Татти  стянула  с  головы
колпак-невидимку. Лесной Гном поднял повыше свой зеленый фонарик.
   - Как раз такая, как я представлял себе. - Лесной Гном несколько  раз
кивнул головой. - Глаза зеленые... О, как много света в  этих  глазах...
Такие милые растрепанные кудряшки.  Что  ж,  стань  опять  невидимой,  и
дальше, в путь...
   Лесной Гном о чем-то глубоко задумался. Он шел, тихо  вздыхая,  вдруг
свет зеленого фонарика резко качнулся.
   - Стой, стой! Берегись! - дребезжащим  старческим  голосом  вскрикнул
Лесной Гном. - Здесь пропасть, бездонная пропасть!
   Маленький плоский камешек скользнул из-под ноги Татти и сорвался  ку-
да-то вниз.
   - Тик-ток-ток-ток! - затихая, выстукивал камешек, отскакивая от  кру-
тых уступов.
   - Ах, я глупый, старый Гном! Прожил триста лет, а то и того больше, и
все такой же рассеянный и бестолковый, - тяжело дыша  проговорил  Лесной
Гном, и зеленый фонарик дрогнул в его руке. - Страшно подумать, один не-
осторожный шаг и... Прости меня, девочка, которую я не вижу. Как жить на
этом свете, когда не знаешь ничего, не знаешь, что случится с тобой  че-
рез мгновение?..
   - Да что вы, господин Лесной Гном, - постаралась успокоить его Татти,
хотя, по правде говоря, у нее душа ушла в пятки, - все обошлось, ну  что
вы так переживаете. Успокойтесь, пожалуйста.
   Татти боком прошла вдоль стены мимо черной пропасти.  Вдали  мелькнул
слабый прыгающий по стенам огонек.
   - Это Цеблион, - шепнул Лесной Гном, - мы его догнали. Я провел  тебя
самым коротким путем. Этот путь очень опасный, но о нем никто не  знает.
Иди за Цеблионом, девочка, которую я не  вижу.  И  возвращайся.  Я  буду
ждать тебя здесь.
   - Спасибо... - шепнула Татти и  заторопилась  за  моргающим  огоньком
свечи.
   Вслед за Цеблионом она стала подниматься по узкой каменной  лестнице.
Лестница обвивалась вокруг столба, как змея вокруг дерева.  Наконец  они
остановились у какой-то запертой двери.
   "Дворец - это когда много-много запертых дверей", - почему-то подума-
ла Татти.
   Татти почувствовала сильный запах ваксы.
   - Эй, Начищенный Сапог, отвори дверь, я хочу поговорить с ткачами,  -
приказал Цеблион.
   Загремели ключи.
   Цеблион стоял, расставив ноги, и нетерпеливо раскачивался с носка  на
пятку. Наконец ключ скрипя повернулся. Дверь отворилась. И в этот момент
Татти незаметно проскочила между ногами Цеблиона прямо в комнату.
   Татти увидела своих братьев.
   Она тут же зажала себе ладонью рот. Ей так хотелось обнять их и  зак-
ричать: "Я тут! Вот она я!" Но она только стояла и  смотрела,  стояла  и
смотрела.
   Старший брат сидел около стола, положив на него свои тяжелые, большие
руки. Младший стоял рядом. Татти показалось, что они какие-то совсем  не
такие, как дома.
   Ей показалось, что старший брат стал каким-то суровым не по годам,  а
младший совсем взрослым.
   - Морщинки, - неслышно прошептала Татти. - Морщинки и тут, и на лбу.
   Цеблион молча остановился посреди комнаты. Глаза его,  не  отрываясь,
жадно смотрели на братьев. Губы шевелились.
   "Ой, он сейчас кинется и начнет их кусать!" - с испугом подумала Тат-
ти.
   - Вот что, мои миленькие, славненькие ткачи! - сладким голосом сказал
Цеблион. Он улыбнулся. Но глаза его остались такими же страшными. Улыбки
не получилось. Просто человек оскалил зубы, и все. -  Невидимый  эликсир
готов. Теперь дело за вами. Вы должны сегодня же взяться за работу.  Мне
не хочется портить вам настроение всякими пыточками и другими неприятны-
ми вещами.
   Старший брат медленно повернул голову и посмотрел на Цеблиона.
   Его взгляд был как раскаленный луч. Татти показалось, что она видит в
воздухе этот взгляд. Она подумала, что Хранитель Запахов под этим взгля-
дом сейчас завизжит, завертится на месте, задымится и сгорит. Но  ничего
не случилось.
   Хранитель Запахов по-прежнему стоял  посреди  комнаты  и  неподвижным
взглядом смотрел на братьев.
   - Мы не будем работать! - резко сказал старший брат. - Мы знаем,  для
чего вам нужны колпаки. Они нужны вам для войны. А на свете  нет  ничего
страшнее вашей войны...
   Хранитель Запахов отвратительно захихикал.
   - Ах, вы мои глупенькие ткачи! - сказал он ласковым лисьим голосом. -
Вот что! Испугались войны, мои миленькие? Сразу  бы  и  сказали.  Так  и
быть, я поговорю о вас с Министром Войны. Он мой  добрый  приятель.  Все
пойдут на войну, а вы не пойдете. Договорились? Довольны теперь? Так что
беритесь за работу, мои славненькие, и ни о чем не тревожьтесь!
   Лицо старшего брата исказилось, от отвращения.
   - Уходи отсюда, старик! - сказал он. - Ты  никогда  не  поймешь  нас.
Твои уговоры бессильны. Мы не будем ткать материю для колпаков.
   У Цеблиона от ярости скрючились пальцы.  Татти  увидела  его  зеленые
ногти, похожие на желуди.
   - Эликсир-невидимка готов, - прохрипел он. - Если вы не возьметесь за
ум, вас завтра казнят! Это мое последнее слово!
   Цеблион так хлопнул дверью, что тяжелые железные ставни  застонали  и
заскрипели, а красный луч закатного солнца испуганно метнулся по стене.
   - Ну что ж, умрем... - пробормотал младший брат и опустил  голову.  -
Бедная Татти...
   - Я не бедная! - закричала Татти. - Я здесь!
   И она сорвала с головы колпак-невидимку.
   Она обнимала и целовала братьев.
   - Я так соскучилась, я так счастлива, - шептала она.
   А когда она подпрыгнула особенно высоко, старший  брат  поймал  ее  в
воздухе. Татти перестала болтать ногами, и старший брат поставил  ее  на
пол.
   - Татти, - сказал старший брат. Голос у него был  какой-то  странный.
Совсем чужой голос. - Ах, девочка... Ты должна немедленно уйти из  двор-
ца. Слышишь? И уехать в деревню. Ты не должна целый месяц ни с кем ни  о
чем говорить. Только с соседками. И только о молоке и хлебе. И ни у кого
не спрашивать о городских новостях.
   - Почему? - шепотом спросила Татти. Но пока она спрашивала,  она  все
уже сама поняла. Ей стало так страшно, как никогда в жизни. Руки ее бес-
сильно повисли. Колпак с красной кисточкой упал на пол.
   Заскрипела старая лестница, как будто ее мучили.
   - Эй, Начищенный Сапог, открывай дверь!
   - А... это ты, сторож!
   - А то кто же... уф... я принес хлеб и воду братьям. Проклятая  лест-
ница. Девяносто девять ступеней... уф! Проклятые братья! Хорошо, что  их
завтра казнят. Очень надо карабкаться по лестнице из-за каких-то ткачей,
которые завтра станут покойниками.
   Старший брат схватил Татти и быстро натянул ей на голову колпак-неви-
димку.
   Дверь отворилась. Вошел пузатый сторож. Он держал кружку воды,  прик-
рытую двумя ломтями хлеба.
   Старший брат на одно короткое мгновение прижал Татти к себе и вытолк-
нул ее на лестницу.
   Как Татти спустилась вниз, она не помнила. Она без сил опускалась  на
каждую ступеньку и безутешно плакала.
   Внизу ее ждал Лесной Гном. Его зеленый фонарик светил  совсем  слабо,
мигал, еле освещая замшелые стены.
   - Девочка, которую я не вижу, ты так горько плачешь, что я вижу  твою
грусть. Она, как голубое облако, висит над тобой, - с сочувствием сказал
Лесной Гном. - И  мой  фонарик  тебя  тоже  жалеет.  Видишь,  он  светит
еле-еле. Но идем, тебе опасно тут оставаться.
   Татти, ничего не видя от слез, шла за Лесным Гномом. Если бы он  вов-
ремя не схватил ее за подол юбки, она, наверное, свалилась бы в  бездон-
ную пропасть.
   Лесной Гном с трудом открыл низкую дверь. Там,  под  лестницей,  весь
измучившись от беспокойства, ждал Щетка.
   - Вот и мы, - со вздохом сказал Лесной Гном.
   - Татти! - еле выговорил Щетка. - Наконец-то.
   - Прощай, девочка, которую я не вижу, - печально сказал Лесной  Гном.
- Поверь, я очень хотел тебе помочь, но, кажется, из этого мало что выш-
ло. Может быть, мы еще встретимся, а может быть, и нет. Ведь в этом мире
нам не дано знать, что с нами случится...
   Лесной Гном совсем загрустил и опустил голову.
   - Пойду попрошу у госпожи Круглое Ушко чистый носовой платок.  Что-то
я слишком много плачу последнее время. Странно, очень странно...
   Лесной Гном дунул на свой зеленый фонарик и исчез из глаз.
   Татти забралась под лестницу, села на корточки рядом со Щеткой.
   - Господи, что я натворила, - рыдала Татти. - Да меня мало  убить  за
это. Ну что мне стоило взять еще пару колпаков  для  братьев?  А  теперь
их... Нет! Нет! Не хочу! Не хочу! Вот проберусь в Белую Башню  и  пролью
эликсир-невидимку. Да! И тогда братьев отпустят домой...
   Вдруг Татти замолчала. Это она просто так сболтнула насчет Белой Баш-
ни и невидимого эликсира, не подумав. Но вдруг собственные слова порази-
ли ее.
   - Ой, правда, Щетка, ведь если не будет эликсира, их  отпустят.  Ведь
тогда больше не будет нужна материя для колпаков. Ведь правда? Я  пролью
его, вот ты увидишь, я пролью!
   - Ну, конечно, конечно... - прошептал Щетка, хотя он  сам  в  это  не
очень-то верил. Пролить невидимый эликсир! Нет, такое никому не под  си-
лу. Но ему так хотелось  хоть  немного  утешить  Татти.  -  Конечно,  ты
прольешь его, ты такая смелая. А у меня, наверное, вся смелость  была  в
голове. Но меня так много били по голове... А может, она была  в  спине.
Но меня так часто били по спине...
   Мимо них, шаркая подошвами, прошел человек в зеленом. Он вел за  руку
противного мальчишку.
   - Папка! - хныкал Цеблионок. - Принцесса приказала  мне  принести  ее
духи. Дай мне ключ от черного шкафа.
   - Ты же сам знаешь, я сделал его невидимым,  -  с  огорчением  сказал
Хранитель Запахов. - Я же тебя тогда попросил, помнишь, пошарь под  тро-
ном. Он где-то там. Пойди туда сейчас и...
   - Мне какое дело! Подавай ключ и все, - капризно топнул ногой Цеблио-
нок.
   - Хорошо, хорошо, сыночек, умоляю тебя не нервничай, - торопливо ска-
зал Цеблион. - Я только взгляну на невидимый эликсир и тут же пойду  ис-
кать ключ. Мы вместе...
   Но Цеблион не успел договорить. Послышались громкие  голоса  и  топот
множества ног.
   Потом загремел голос Министра Войны.
   - Немедленно найти девчонку!!! Закрыть все двери!!! Осмотреть подзем-
ные ходы!!! Расспросить жаб!!! Обыскать весь воздух во дворце!!! Усилить
стражу!!! Никого не пускать в Белую Башню!!!
   - Что случилось? - как безумный закричал Цеблион. - Что случилось?
   - Маленькая дрянь украла колпак принцессы!!! - задохнулся  от  злости
Министр Войны. - Этот идиот Министр Чистого Белья уже двадцать минут ле-
жит в обмороке и не желает приходить в себя, сколько его  ни  уговарива-
ют!!!
   - Проклятье!.. - прошептал Цеблион. - Лучше бы они поручили их высти-
рать мне...
   Он прислонился спиной к лестнице. Под лестницей стало совсем темно.
   - Еще бы!!! - рявкнул Министр Войны. - Уж вы бы украли сразу два!!!
   - Негодяй, - прошептал Цеблион.
   Всюду был слышен топот невидимых стражников.  Одни  бежали  вверх  по
лестнице, другие вниз.
   Щетка нашел невидимую руку Татти и сжал ее.
   - Теперь тебе нельзя отсюда вылезать! - шепнул он. - Даже и не  думай
идти в Белую Башню. Да и все равно теперь туда никому не пройти.
   - Никому? - горестно повторила Татти.
   - Ну, королю или королеве... Им-то, конечно...
   - Ну а... принцессе?
   - И принцессе, конечно, тоже.
   - Вот если бы у меня... - тихонько сказала Татти.
   - Что у тебя?
   - Да нет, я просто подумала...
   - Что ты подумала?
   - Да так, пустяки. Вот если бы у меня были духи принцессы...
   И вдруг Щетка рассмеялся. Каким-то  странным  старческим  дребезжащим
смехом. Татти даже вздрогнула.
   - Ты не пугайся. Я просто не очень умею смеяться. Но я придумал, при-
думал. Наверное, смелость была у меня в животе. А меня  не  очень  много
били по животу. Вот ее и осталось еще немного. Я сейчас  пойду  натирать
пол в тронном зале. И найду невидимый ключ. А потом я открою  им  черный
шкаф. Я принесу тебе духи принцессы. Жди меня, слышишь? Жди!
   Щетка исчез так быстро, что Татти подумала, уж не снится  ли  ей  все
это.
   "Может быть, и я себе только снюсь?" - подумала она.  -  Меня  же  не
видно, может, меня нет?" Татти сильно ущипнула себя правой рукой за  ле-
вую.
   - Больно! - прошептала Татти. - Значит, на мне колпак-невидимка  и  я
сижу под лестницей. Ну, раз так, что ж, надо ждать Щетку.
   Татти на цыпочках подошла к окну. Уже наступил  вечер.  В  городе  во
всех домах уютно затеплились свечи. Татти разглядела дом  своих  братьев
под высокой черепичной крышей, и сердце ее сжалось. Только он один стоял
темный, и его неосвещенные окна казались черными дырами.

   Глава 10
   ПОРТРЕТ ПРИНЦЕССЫ И НЕВИДИМЫЙ КЛЮЧ ОТ ЧЕРНОГО ШКАФА

   В тронном зале горели  свечи.  Придворный  Художник  рисовал  портрет
принцессы. Невидимая принцесса сидела на троне, то и дело зевая от  ску-
ки, напевала глупые песенки без конца и начала и сбрасывала с трона  тя-
желые подушки. Придворный Художник тут же подбегал  и  почтительно  клал
подушки на место.
   Художник, встряхивая длинными волосами, то вплотную подходил к  порт-
рету, то отскакивал от него, как будто его что-то испугало, и,  наклонив
голову набок, смотрел на него издали.
   Портрет был почти закончен. Только вместо лица белело пятно, по форме
напоминающее яйцо.
   - Итак, итак, приступим к самому главному! - с  волнением  проговорил
Художник. - Ваша Прекрасная Ослепительность, конечно, ни  один  художник
на свете не в силах передать вашу красоту! И все же я  постараюсь,  нас-
колько смогу, изобразить ваше несравненное личико! Позвольте узнать, ка-
кого цвета у вас... глаза?
   - Конечно, голубые! - нежным и мелодичным голосом сказала  принцесса.
- Какие они еще могут быть, по-твоему? Только голубые!
   - О-о! Безусловно, безусловно! - в восторге простонал Художник и  на-
рисовал два лучистых голубых глаза.
   - Не забудь ресницы! - напомнила принцесса.
   - Несомненно! Самые длинные на свете! Невиданной красоты! А  ваш  ро-
тик, позвольте узнать?
   - Маленький и ярко-красный, - недовольно проговорила принцесса. - Мог
бы сам догадаться.
   - Я именно так и думал! Как же иначе! - Художник нарисовал  маленький
рот, похожий на атласный бантик. - Теперь, простите, хотя  бы  несколько
слов о вашем носе. Представляю, как он бесподобно красив!
   - Еще бы! - томно сказала принцесса. - У меня чудесный маленький нос.
Неужели ты этого не знаешь, невежа, тупица? Это всем известно!
   - Ах, извините, конечно, конечно! - смутился Художник.  -  Сейчас  мы
его нарисуем. Это будет прелесть, а не носик!
   - Еще меньше, еще меньше, - твердила невидимая принцесса. Она  слезла
с трона и придирчиво рассматривала свой портрет. - Что ж, пожалуй,  неп-
лохо. Вот тут на щечках добавь немного румянца. Да, я похожа. Но на  са-
мом деле, можешь не сомневаться, я в тысячу раз красивее.
   - Уверен, уверен, не сомневаюсь ни на мгновение, - торопливо  подхва-
тил Художник. - И вот еще последнее. Прошу извинить меня, Ваше  Незримое
Очарование: я желал бы знать, какого цвета у вас волосы?
   - О-о! - с обидой протянула принцесса. - Нет, это просто удивительно.
У меня необыкновенная золотая коса. Как ты смеешь этого  не  знать!  Все
знают, а ты нет. Вот я пожалуюсь папочке-королю, тогда ты  навсегда  за-
помнишь, какие у меня волосы!
   Принцесса больно ущипнула Художника за руку. На руке тут же проступил
лиловый синяк, и Художник со вздохом замазал его белой краской.
   - Ах, извините! Просто не понимаю, как это могло вылететь у  меня  из
головы, - смутился Художник и принялся рисовать золотой краской  длинную
золотую косу.
   Руки у него дрожали. А принцесса стояла позади него и  больно  щипала
между лопатками.
   - Длиннее! Длиннее! Длиннее! - капризно твердила она.
   - К сожалению... - пробормотал испуганный Художник, - длиннее  просто
невозможно. Здесь уже край картины. При всем желании...
   - Ах, невозможно, - умирающим голосом простонала принцесса. - Ты сме-
ешь мне говорить такие ужасные слова! Тогда сейчас же нарисуй мой голос.
Он самый нежный на свете. Слышишь? Он звенит, как колокольчик.
   - Нарисовать голос? Ваш голос? - Художник от изумления открыл  рот  и
уронил кисточку.
   - Только посмей еще раз сказать мне  слово  "невозможно"!  -  пронзи-
тельно завизжала принцесса.
   Неизвестно, чем бы все это кончилось, но в этот миг произошло следую-
щее. Дверь, скрипнув, чуть приоткрылась, и в зал на  четвереньках  вполз
Щетка. Ни на кого не обращая внимания, он быстро подполз к трону и  при-
нялся торопливо шарить под ним рукой, словно ища там что-то.
   - Нет! Его нет!.. - горестно прошептал Щетка и  быстро  пополз  вдоль
стены, водя ладонями по полу.
   - Что это? - пронзительно завизжала принцесса, и, честное  слово,  ее
голос вовсе не походил на колокольчик. - Художник, вышвырни его отсюда!
   Художник ударил Щетку ногой. Мальчик был такой худой  и  легкий,  что
скользнул по гладкому полу, как по зеркалу, и мгновенно исчез.
   - Как он посмел? - Теперь принцесса шипела, как змея. -  Я  пожалуюсь
папочке-королю, и он сегодня же... Ну уж папочка придумает,  что  с  ним
сделать. Бросить в тюрьму или...
   Но невидимая принцесса не успела договорить. К своему  изумлению  она
увидела, что возле трона, где только что был Щетка, на  коленях  ползает
Цеблионок и тоже что-то пытается нащупать рукой.
   - Мерзкая лягушка! Чудовище! Прочь отсюда! - вне себя от ярости  зак-
ричала принцесса. - И немедленно принеси мне мои  духи.  Беги  за  ними,
урод!
   Цеблионок встал, отряхнул ладонью колени, обиженно надув  губы,  пос-
мотрел туда, откуда доносился истошный вопль принцессы.
   - Говорил я тебе, папка, что все это глупости! - проворчал Цеблионок.
- Сам сделал ключ невидимым, сам его и ищи.
   Цеблионок посмотрел на портрет принцессы,  жадно  облизнулся,  мрачно
покосился на королевский трон и вышел из зала.
   - Ай! - режущим голосом взвизгнула невидимая принцесса. -  Ты  посмел
меня тронуть! Ты меня толкнул!
   Незаметно вошедший в зал Цеблион задрожал всем телом.
   - Умоляю, простите великодушно. Ваша Юная Прекрасность! -  задыхаясь,
проговорил он. - Вы так слабо пахнете, а я так волнуюсь. Я  тут  потерял
одну мелочь, безделицу, но очень важную. Так, пустячок, но мне он  необ-
ходим. Ерунда, но государственная тайна, поэтому я осмелился...
   Пробормотав всю эту бессмыслицу, Цеблион рухнул  на  колени,  охая  и
хватаясь за поясницу, пополз к трону. Он растянулся на животе и  засунул
руки как можно глубже под трон. При этом, к несчастью, он случайно задел
ногой мольберт, на котором стоял портрет принцессы. Мольберт покачнулся,
и портрет плашмя упал на пол. С треском раскололась на куски  рама.  Ху-
дожник вскрикнул и бросился к своему творению. Но что осталось от  порт-
рета красавицы принцессы! Краски размазались, черные ресницы  растеклись
по лицу. Один глаз исчез, а вместо него почему-то оказался атласный алый
бантик, а самый прекрасный на свете нос невесть как  превратился  в  до-
вольно большую картофелину.
   - Простите, простите, прос... - лепетал насмерть перепуганный  Цебли-
он, пятясь к двери.
   - Никакого уважения к красоте, к подлинному искусству! -  кричал  Ху-
дожник, который, как и все придворные, тайно ненавидел Цеблиона.
   - И-и-и! - пронзительно визжала принцесса. Она топала ногами,  паркет
так и трещал под острыми каблуками.
   Щетка был уже далеко. Он не слышал ни униженного голоса Цеблиона,  ни
жуткого визга невидимой принцессы.
   Он присел на корточки в темном углу, за занавеской.
   - Глупый я, ничтожный мальчишка, - горестно прошептал он. - Разве мо-
жет быть прок от мальчишки, которого зовут Щетка? Разве  он  кому-нибудь
сможет помочь? А Татти поверила мне, она надеется... О-о!..
   Щетка тихонько всхлипнул. Слеза, как  капля  расплавленного  серебра,
скатилась по его темной щеке.
   Вдруг что-то зашевелилось, зашуршало совсем рядом. Из-под занавески с
важным видом вылезла серая мышка. Ее бархатная спинка блестела,  круглые
ушки просвечивали насквозь и казались розовыми.
   - Ах! - вздохнула мышка. - Я все знаю. Это иногда  даже  утомительно,
знать так много, все-все на свете. Например, мне известно, что ты  ищешь
невидимый ключ. Так ведь? Ну что ж. Вот он. Держи!
   Бархатная мышка подняла тонкие, гибкие лапки.
   - Ну бери же скорей, он тяжелый! - недовольно воскликнула мышка.
   Щетка подставил руки. Что-то невидимое упало ему на ладонь. Ключ, не-
видимый ключ! Да, это был он!
   - Забавная вещичка этот невидимый ключ, - с некоторым сожалением про-
говорила бархатная мышка. - Я уже рассказала о нем  моей  племяннице,  и
она собиралась на днях навестить меня, чтоб посмотреть на этот ключ, хо-
тя его и не видно. Я держала его на моем туалетном столике. Но  я  знаю,
тебе он очень нужен.
   - Ой, спасибо, госпожа Мышка, - счастливым голосом пролепетал  Щетка.
- Уж так нужен, так нужен...
   - Можешь звать меня госпожа Круглое Ушко, - снисходительно  разрешила
мышка. - Что ж... Пойду расскажу обо всем Лесному Гному, только вот куда
он запропастился? Опаздывает к обеду, а я терпеть  не  могу  подогревать
жаркое второй раз... - Госпожа Круглое Ушко почесала задней лапкой живо-
тик. - Не знаю никого, кто был бы добрей и  порядочней,  чем  мой  друг,
Лесной Гном. Только в одном мы расходимся: он считает, что в этой  жизни
ничего нельзя ни знать, ни предсказать заранее. Лично я знаю все на све-
те, и пусть попробует кто-нибудь меня разубедить в этом...
   Госпожа Круглое Ушко милостиво кивнула Щетке и исчезла.

   Глава 11
   В КОТОРОЙ РАССКАЗЫВАЕТСЯ, ПРИ  КАКИХ  ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ  МИНИСТР  ВОЙНЫ
СХВАТИЛ ЗА ВОЛОСЫ ЦЕБЛИОНОКА

   Щетка вбежал в темную комнату. Он остановился,  чутко  прислушиваясь,
нет ли в комнате какого-нибудь невидимки. Ни дыхания, ни малейшего шоро-
ха, значит, никого нет. Щетка на цыпочках подошел к черному шкафу.  Луна
на миг выглянула из-за тучи и залила комнату голубым молоком.  Но  Щетка
успел разглядеть замочную скважину. Ключ  повернулся  неожиданно  легко.
Дверцы шкафа длинно заскрипели. Шкаф протяжно вздохнул и открылся.
   "Как же я отыщу здесь духи принцессы? - растерянно подумал  Щетка.  -
Тут сколько флаконов и все разные".
   Щетка почувствовал слабый, свежий запах ландышей. Он протянул руку.
   - Это не то... И это не то... А вот этот? - Щетка  схватил  маленький
флакон, сверху украшенный стеклянным бантом. Скрипнула пробка. Его  оку-
тал нежный ночной запах ландышей.
   Круглая, как шар, радость остановилась посреди горла,  мешая  дышать.
Задыхаясь, Щетка прижал маленький флакон к груди.
   - Татти, Татти... - тихонько шепнул он, - Вот видишь, я нашел для те-
бя...
   В это время за дверью послышались тяжелые шаги. Кто-то засмеялся  так
громко, что флаконы с духами звякнули в черном шкафу, как будто тоже за-
смеялись.
   Щетка заметался по комнате. Но в этой мрачной неуютной  комнате  было
негде спрятаться.
   "Это Министр Войны! Он идет сюда. Ой, ой, больше  нет  на  свете  ма-
ленького и несчастного негритенка..."
   Щетка сдвинул пузырьки на нижней полке в  одну  сторону,  забрался  в
шкаф и закрыл дверцы. Он прижал глаз к замочной скважине. Хотя в  замоч-
ную скважину был вставлен ключ, это не мешало ему все видеть. Ведь  ключ
был невидим.
   Теперь в комнате стало светлее. На стол поставили две зажженные  све-
чи. Они осветили снизу огромный нос Цеблиона. Тень от носа,  расширяясь,
закрыла его лоб.
   - Твои дела из рук вон плохи, должен тебе сказать, Цеблион!!! Напрас-
но ты усмехаешься!!! - с угрозой проговорил Министр Войны. - Ткачи наот-
рез отказались ткать полотно!!! Тебе придется доложить об этом королю, а
наш король, сам знаешь, скор на расправу!!! Так что, берегись!!!
   Цеблион отвратительно хихикнул.
   - Есть новости и неплохие, - сказал он, понизив голос. - Оказывается,
эта маленькая дрянь, которая украла колпак, приходится им  родной  сест-
ренкой. Этим братьям ткачам. Достаточно изловить ее и пригрозить ткачам,
что мы ее казним... Ну, сами понимаете... Они тут же как миленькие  сог-
ласятся.
   - А не врешь? Откуда знаешь??? - задохнулся от волнения, Министр Вой-
ны. Пламя свечей испуганно качнулось в сторону Хранителя Запахов.
   - Мне доложили об этом жабы, мои хорошенькие миленькие жабы. - Цебли-
он оперся руками о стол и наклонился вперед. Пламя свечей качнулось  те-
перь в сторону Министра Войны. - Они все у меня на жалованье.  Плачу  по
мелочишке, а вести, как видите, важные. Жабы  рассказали,  что  девчонка
ухитрилась пробраться в Черную Башню. Ей помог  проникнуть  туда  Лесной
Гном. Давно собираюсь прихлопнуть его мокрой тряпкой, да никак не дозна-
юсь, где он прячется, проныра.
   - Это уже кое-что!!! Ха-ха-ха!!! - Министр Войны так  и  затрясся  от
хохота. - А девчонку мы изловим!!! Пренепременно!!! Я приказал  обыскать
весь воздух во дворце!!! Обшарить все углы и  закоулки!!!  Ей  не  спря-
таться, не скрыться!!! Ха-ха-ха!!!
   Одна свеча покачнулась, мигнула и погасла.
   - Они согласятся, они согласятся, - как безумный прошептал Цеблион. -
И тогда... Только они владеют секретом... умением ткать полотно, которое
не рвется сто лет.
   - Неужели ты собираешься прожить сто лет? Не много ли? - с  насмешкой
спросил Министр Войны.
   - Но у меня сын, Цеблионок. Единственный...  -  изменившимся  голосом
сказал Хранитель Запахов. - Он...
   "Когда же, когда же они уйдут?" - с тоской подумал Щетка.
   Он задыхался в черном шкафу.
   Справа от него пахло паленой шерстью, слева  -  фиалками.  Около  уха
пахло лимоном, около подбородка - столярным клеем.
   Снова хлопнула дверь, и в комнату вошел Цеблионок.
   Вид у него был очень несчастный, грязные слезы бежали по щекам.
   - Папка, - всхлипнул он. - Принцесса меня прогнала. Еще обозвала уро-
дом и чудовищем... Она сказала: "Пойди принеси мои духи". Папка,  сломай
шкаф!
   "Ой! Если он потянет за ручку шкафа, - ужаснулся Щетка,  -  он  сразу
увидит, что шкаф не заперт. Ой, все кончено, больше  нет  бедного,  нес-
частного Щетки..."
   Цеблионок стоял совсем близко. Щетка слышал, как слезы булькают у не-
го в горле.
   - Ладно, ладно, сыночек, - с нежностью сказал  Главный  Хранитель.  -
Только не волнуйся, лапочка, успокойся. Вы знаете, это такой нервный ре-
бенок, - смущенно добавил он, обращаясь к Министру Войны.
   - Ха-ха-ха!!! Нервный!!! Пусть идет ко мне в солдаты!!! Война -  луч-
шее лекарство от нервов!!! - так громко  захохотал  Министр  Войны,  что
вторая свеча упала набок, зашипела и погасла.
   Стало совсем темно.
   В окно заглянула лучистая звезда, которой раньше не было видно.
   - Папочка! - взвизгнул Цеблионок. - Я боюсь! Здесь темно! Подойди  ко
мне. Ой, куда ты? Куда ты уходишь? Если ты меня любишь, не уходи!
   - Война - это лучшее лекарство от любви!!! - завопил Министр Войны.
   Черный шкаф тяжело вздохнул и покачнулся. Дверцы его скрипнули и  от-
ворились.
   - Папка! Здесь крысы! - заорал Цеблионок.
   Щетка скатился с полки, вскочил на ноги и тут  же  угодил  головой  в
чей-то твердый выпуклый живот, похожий на огромную кастрюлю.
   - Дон-н-н!.. - сказал живот.
   Это был живот Министра Войны, одетого в железные латы.
   - Дрянной мальчишка!!! - заорал Министр Войны, хватая за волосы  Цеб-
лионка. - Оставь в покое мой живот!!!
   - Оставьте в покое моего ребенка! - в ярости закричал Главный  Храни-
тель, стараясь нашарить в темноте своего сына.
   - Папочка, спаси меня! - кричал Цеблионок, упираясь руками в железный
живот.
   Щетка в темноте нашел дверь и выскочил из  комнаты.  Он  скатился  по
ступеням как черный мячик и бросился в темный угол  под  лестницей.  Под
лестницей никого не было.

   Глава 12
   О ТОМ, КАК ЦЕБЛИОНОК ЧУТЬ БЫЛО НЕ СТАЛ ОБЛАДАТЕЛЕМ КОЛПАКА-НЕВИДИМКИ

   Теперь, мой маленький друг, давай вернемся немного назад. Я  надеюсь,
ты не забыл, что Татти осталась одна под лестницей. Она сидела, сжавшись
в комочек, туго обхватив колени руками. В окно ей была видна луна,  мед-
ленно плывущая над крышами. Когда на нее наплывали тучи, они становились
прозрачными, влажными, словно луна пропитывала их голубой влагой.
   Мимо нее топало множество ног, струились, перемешиваясь, всевозможные
запахи. Это невидимые стражники обыскивали воздух во дворце. Они бегали,
раскинув руки, и хватали подряд всех невидимок.
   - Не доверяйте воздуху! Обыскать его! Воздух всегда опасен  -  вопил,
пробегая, Цеблион. "О, если бы я мог арестовать весь воздух во дворце, в
мире, повсюду!.." - подумал Цеблион и скрипнул зубами.
   Невидимки, попавшие в крепкие руки стражников, вопили, визжали и  ца-
рапались, но стражники все равно тащили их к Цеблиону.
   Хранитель Запахов тщательно всех обнюхивал, одного за другим.
   - Ну, какая же это девчонка! Это Министр Денег! Он так  же  похож  на
девчонку, как дракон на букашку! - Тьфу, да это же тетка Министра Чисто-
го Белья! Она, наверно, лет сто назад была девчонкой!
   - Как вы смеете это говорить? Я была девчонкой еще в прошлом году!
   - Вы меня ловите уже в третий раз! - пищала какая-то придворная дама.
- Ах, мне поставили синяк под глазом! Я буду жаловаться! Да! Да! Да!
   От усталости нос у Цеблиона светился красным светом,  как  будто  был
набит раскаленными углями.
   Под лестницей стало совсем темно.  Луна  закуталась  в  непрозрачные,
влажные покрывала.
   - Татти, это я! - услышала Татти дрожащий от  счастья  голос.  И  ху-
денький, незаметный в темноте Щетка  шмыгнул  под  лестницу.  -  Смотри,
смотри, что я раздобыл. Это духи принцессы!
   Татти разглядела на темной ладони круглый флакон с маленькой крышкой,
украшенной стеклянным бантом.
   - О!.. - прошептала Татти. - О!..
   Татти уже протянула руку, чтобы взять флакон, но в  этот  миг  где-то
рядом загрохотали сапоги:
   - Долго ты будешь путаться под ногами, несносный мальчишка! - раздал-
ся злобный голос. Невидимая рука вцепилась в густые курчавые волосы Щет-
ки и отшвырнула мальчика в сторону. Щетка вскрикнул. Флакон  скатился  с
ладони. Он чуть блеснул в волнистом лунном луче. Чья-то  невидимая  нога
наступила на него, и он покатился дальше, делая круг по полу.  Мгновение
- и флакон исчез под большим креслом.
   Татти отчаянно вскрикнула и бросилась к креслу. Она сделала несколько
шагов, и тут же кто-то невидимый налетел на нее и вцепился  ей  в  рукав
дрожащими пальцами.
   - Я кого-то поймал! - завизжал невидимка. Затопали сапожищи.
   Татти вырвалась из грубых рук и вскочила на  стул.  Стул  покачнулся.
Татти прыгнула на высокий подоконник и прижалась спиной к раме, стараясь
занять как можно меньше места. Где-то совсем рядом стражники тяжело  ды-
шали и рычали сквозь стиснутые зубы. Кто-то невидимый с проклятьями  пы-
тался вырваться из их рук.
   - Уж очень тяжела эта девчонка! - задыхаясь, еле  выговорил  один  из
стражников. - А?
   - Да все равно, потащили! - отвечал второй. - Вон видишь.  Керосин  и
Скипидар тоже кого-то волокут. - Эй, Керосин, кого поймали?
   - Да вот нашел какую-то девчонку под столом, - отвечал хриплый голос.
- Но, кажется, у нее борода!
   - Постой, постой! Не отпускай ее. Может быть, это вовсе и не  борода,
а косы?
   - Обыщите воздух! Не доверяйте воздуху! Проверьте все углы, закоулки,
подоконники! - прокричал Цеблион, пробегая мимо.
   Чья-то большая, грубая рука наткнулась на ногу Татти,  скользнула  по
ней, вверх и вцепилась в передник.
   - Тут кто-то прячется. Здесь, на этом подоконнике! Скорее! -  завопил
стражник.
   Передник развязался. Один башмак со стуком свалился на пол.
   Другой Татти успела подхватить в воздухе. Татти взмахнула башмаком.
   - Ой! - заорал стражник. - Это она! Она дерется! Хватайте ее!
   Но передник он все же выпустил. Татти еще раз взмахнула башмаком.
   - Это она! - вскрикнул второй стражник, потому что на этот раз он то-
же получил башмаком по голове. А башмак-то был деревянный, не будем  это
забывать.
   Поднялась немыслимая возня и суматоха.
   - Ты отдавил мне руку!
   - Она здесь! Поймали!
   - На помощь!
   - Она здесь!
   - Да слезь же с моей руки, болван!
   В зал ворвался Цеблион.
   - Идиоты! Держите ее! Не выпускайте!
   Он бросился к окну с протянутыми руками. Его глаза сверкали такой не-
истовой злобой, что у Татти на миг закружилась голова.
   Цеблион в несколько скачков пересек зал, но вдруг налетел на  лежаще-
го, как бревно, стражника и рухнул на пол, высоко задрав ноги в  зеленых
башмаках.
   "Все пропало, сейчас они меня схватят", - подумала Татти и  изо  всех
сил ударила по стеклу башмаком. Ударила еще раз. Стекло зазвенело, посы-
пались осколки, Татти выпрыгнула в сад.
   К счастью, под окном росло круглое дерево. Татти повисла на ветке,  и
ветка, гибко прогнувшись, ласково опустила ее на  землю.  Татти  увидела
свои босые ноги, башмак, зажатый в дрожащей руке. Все кончено,  все  по-
гибло. Какое несчастье! Она потеряла колпак-невидимку!
   Татти взглянула наверх, на разбитое окно. Она увидела Цеблиона.  Нет,
он не смотрел на Татти. Высунувшись, как только  мог,  он  дрожащими  от
алчности руками ощупывал одну ветку дерева за другой.
   Слезы выступили у Татти на глазах. Лунный свет блеснул в них и  осле-
пил ее. Сейчас стражники выбегут в сад. Спилят дерево, обшарят все  вок-
руг и найдут колпак. А она... она все погубила, и теперь ей уже не спас-
ти братьев.
   Цеблион еще больше высунулся из окна. Стражники держали его за  ноги.
Татти увидела его страшные руки, растопыренные пальцы с перепонками, как
на гусиной лапе. Улыбка раздвинула губы Цеблиона.
   - Что, девчонка, больше нет у тебя колпака-невидимки!  Потеряла  его,
проворонила? Теперь он мой, мой!..
   - Что это набросили на мое гнездо? - услышала Татти  тоненький  недо-
вольный голос. - Ничего не видно, а душно как! Чик-чирик. Так  и  задох-
нуться недолго. Бедные мои птенчики!
   Маленькая птичка недовольно шевельнулась в гнезде, взмахнула крыльями
и прямо в руки Татти упало что-то легкое, мягкое.
   - Колпак-невидимка! - задохнулась от радости Татти. - Целехонек,  вот
и кисточка на месте. - Вот он! -  Татти  с  торжеством  помахала  колпа-
ком-невидимкой.
   Цеблион закричал так дико и неистово, что крик его, повторенный эхом,
гулко разнесся по всем залам дворца.
   Он посмотрел на Татти. В этот миг луна сбросила свои  отсыревшие  об-
лачные покрывала. Цеблион увидел залитую лунным светом большую  плачущую
девчонку в заштопанной юбке. Ее кудрявые волосы были растрепаны, на  ще-
ках еще светился румянец испуга.
   Девчонка повертела маленькой босой ногой и  сунула  ее  в  деревянный
башмак.
   Потом она что-то натянула на голову и исчезла. Пуст и  тих  был  сад.
Тихо спала в гнезде маленькая птица. Она накрыла птенцов крыльями, и  ее
перья отливали в лунном свете цветным перламутром.

   Глава 13
   ПЧЕЛКА ЖОРЖЕТТА ВСТРЕЧАЕТ ГОСПОЖУ КРУГЛОЕ УШКО

   Госпожа Круглое Ушко выглянула из своей норки. Она неодобрительно ог-
лядела высокий потолок и мраморные колонны.
   "Слишком много комнат, и все такие большие и неуютные,  -  рассуждала
она. - То ли дело моя норка. Кому он нужен, этот дворец, честно  говоря,
не пойму. Ну я еще понимаю - кухня. Там полно разной вкуснятины. Но бро-
дить по дворцу, как Лесной Гном? Нет, благодарю, это не  по  мне.  Да  в
этих залах ничего нет интересного. Погодите, погодите, что  там  блестит
под креслом?"
   Госпожа Круглое Ушко своими ловкими лапками  вытащила  из-под  кресла
небольшой сверкающий флакон, украшенный стеклянным бантом.  Без  особого
труда она вытянула пробку.
   - Ап-чхи! - громко чихнула она и снова: - Апчхи!
   "Да это же духи принцессы! - догадалась госпожа Круглое Ушко.  -  За-
бавная находка. Пахнет приятно. Но уж слишком крепко. На  сколько  лучше
пахнет моя бархатная шкурка. Чем-то нежным, уютным,  домашним.  Впрочем,
надо показать этот флакон Лесному Гному. Может,  это  хоть  немного  его
развлечет. А потом я поставлю флакон на свой туалетный столик. Это будет
выглядеть очень мило".
   Тут мышка услышала звонкий стук.
   - Тинь-тинь-тинь!
   Маленькая золотистая пчелка со стоном билась об оконное стекло.
   Госпожа Круглое Ушко осуждающе покачала головой и сложила  на  животе
лапки.
   - Дурочка, - сказала она. - Долго  ты  собираешься  заниматься  этими
глупостями? Стекло ты все равно не разобьешь, а свои хрупкие крылья сло-
маешь, это уж наверняка, можешь мне поверить. Как тебя зовут, малышка?
   - Жоржетта, - почтительно прожужжала пчелка. - А вы, я знаю,  госпожа
Круглое Ушко. Весь наш улей наслышан о вас.
   - Ну, уж не такая я важная особа, чтобы обо мне  знал  весь  улей,  -
насмешливо сказала госпожа Круглое Ушко, хотя в глубине  души  она  была
очень польщена.
   - Вы понимаете, здесь кто-то разбил стекло, - сладкие  слезы  потекли
из глаз Жоржетты. - Некоторые мои сестрички, кто пошустрее, успели доле-
теть. Но прибежали слуги и тут же вставили новое стекло. И  я  осталась.
Мне здесь так не нравится. Здесь все такое странное. Чувствую  -  пахнет
розами. Лечу. И что же? Никаких роз. Только кто-то визжит и чьи-то неви-
димые руки хотят меня прихлопнуть. Боже мой, что же мне делать,  госпожа
Круглое Ушко?
   - Да, во дворце надо уметь жить. Впрочем, я помогу тебе выбраться от-
сюда, - с важностью сказала мышка. - Для такой маленькой пчелки это вов-
се не сложно.
   - Ах, госпожа Круглое Ушко, медовое спасибо! - обрадовалась  Жоржетта
и вежливо присела. - Я так хочу к цветущим липам, в свой родной улей!
   - Ишь, торопыга, - нахмурилась госпожа Круглое  Ушко.  -  Сначала  ты
отправишься со мной в мою норку.
   - В норку? - испугалась Жоржетта и снова залилась медовыми слезами. -
Что вы, ни за что на свете! Там темно, там темно!
   - Ах ты, негодница! - возмутилась госпожа Круглое Ушко. - Еще  смеешь
мне перечить. Во-первых, у меня в норке вовсе не темно. У меня на  столе
горит чудесная керосиновая лампа. Во-вторых, не в моих правилах  пригла-
шать в гости всякую мелочь: бабочек, пчел и прочих насекомых. Учти,  для
тебя это большая честь. Дело в том, что у меня в норке живет мой  старый
друг. Лесной Гном. Ему страсть как хочется узнать, какие новости на  его
холме, поросшем маргаритками. Как там растет трава, нежные корни  и  все
прочее. Узнать, цел ли замок на его двери. Вот расскажешь ему все это  и
отправляйся восвояси.
   - Я отлично знаю это местечко, - обрадовалась Жоржетта. - Белые  мар-
гаритки... И дядюшку Гнома я тоже знаю. И ступеньки, и дверь в  его  до-
мик...
   - Ну, так лети за мной, плакса, - уже ласково сказала госпожа Круглое
Ушко. - Только не вздумай хныкать и ронять слезы на ковер в моей  норке.
Не хватало мне еще потом оттирать липкие пятна.  Порядок,  прежде  всего
порядок.
   - Медовое спасибо, - пролепетала Жоржетта. - Вся к вашим услугам.
   - Вот так-то лучше, - кивнула мышка. - А то сразу слезы и всякие кап-
ризы. Лети за мной, я напою тебя чаем и дам чистый носовой платок.
   А Татти тем временем шла по темным дорогам парка.
   Она посасывала порезанный о стекло палец и немного прихрамывала,  по-
тому что одна нога была у нее босая, а на другой был надет башмак. Скоро
ей это надоело. Она сняла башмак, завязала его в передник и пошла  боси-
ком.
   Дорожка кончилась. Татти увидела высокую ограду парка.
   За оградой была улица.
   Татти слышала голоса людей. Их шаги. Кто-то проскакал верхом на лоша-
ди. Подковы звонко стучали по камням.
   - Мама, дай мне хлебушка, - сказал чей-то детский сонный голос.
   - Вот придем домой, я дам тебе и хлеба, и  супа!  -  ласково  ответил
женский голос.
   Татти тоже очень захотелось есть.
   Перед ее глазами проплыла миска с супом. Пар над ней был  как  парус.
Рядом, как маленькая лодочка, покачивался кусок хлеба. Татти вздохнула и
погладила живот.
   Татти вскарабкалась на ограду и села, опустив вниз ноги.
   Здесь было светлее. Из окон на мостовую падали желтые квадраты света.
   По улице шли люди. Мать несла на руках спящего  мальчишку.  Маленькая
рука свесилась и сонно болталась, как маятник.
   Здесь все было понятно Татти.
   Худая девочка вела по улице корову. Корова шла медленно, и если бы не
колокольчик на ее шее, она, наверно, уснула бы посреди улицы.
   Двое мужчин в холщовых куртках остановились недалеко от Татти.
   - Они там! - негромко сказал один из них и показал  рукой  на  Черную
Башню.
   - Их держат в каменной башне, как воров и убийц, только  за  то,  что
они честные люди, - сказал другой.
   Татти увидела поднятое кверху молодое лицо. Она увидела мрачные глаза
и сдвинутые брови.
   - Тише! - шепнул первый и дернул второго за рукав.  -  Здесь  повсюду
невидимые уши...
   Мужчины пошли дальше.
   "Может быть, мне надо было спрыгнуть к ним? - подумала Татти.  -  Обо
всем им рассказать. Но только что они могут? Нет, я должна сама..." Тат-
ти соскочила с ограды и пошла в глубь парка.
   Деревья во мраке шумели громче, будто здесь они не  боялись  говорить
то, что думают.
   Дорожка кончилась. Татти пошла в темноту по скрипящей от росы  холод-
ной траве.
   "Я так все хорошо придумала... - На Татти накатило  отчаяние,  сердце
сжалось от тоски. - Куда я иду, зачем? Мне же теперь не пробраться снова
во дворец. Мои братья... Все погибло..."
   - Мне давно пора спать... Мне давно пора спать... - кто-то сонно про-
жужжал над ухом Татти. Маленькая пчела опустилась ей на плечо.  -  Свет-
лячки, милые светлячки, зажгите ваши огоньки, осветите  все  вокруг.  Вы
должны помочь этой девочке. Так сказала госпожа Круглое Ушко! А мне пора
спать, спать...
   На длинной травинке вспыхнул сияющий дрожащий огонек.
   - Знать не знаю никакую госпожу Круглое  Ушко,  -  сердито  отозвался
светлячок. Обиженно мигнул и погас.
   - А еще вас просил об этом дядюшка Лесной Гном! - еле слышно  прожуж-
жала пчела. - Ой, я сейчас засну прямо на лету.
   - Дядюшка Гном! Дядюшка Гном! Это другое дело! - послышалось из травы
множество негромких голосов. И будто в траву бросили  горсть  сверкающих
драгоценных камней. Маленькие мерцающие огоньки окружили Татти.
   - Только бы мне не уснуть, пока я вам все не расскажу, - заплетающим-
ся голосом проговорила пчелка. - Так вот, слушайте...

   Глава 14
   В БЕЛОЙ БАШНЕ

   Был поздний вечер. Невидимые стражники Горчица и Черный Перец охраня-
ли вход во дворец. От скуки стражники играли в "подкидного дурака". Две-
ри они надежно заперли, из сада не доносилось ни звука.
   Правда, играть в "подкидного дурака" было очень  трудно,  потому  что
карты становились невидимыми, как только стражники брали их в руки. Зато
стоило им только услышать шаги начальника  королевской  стражи,  Горчица
быстро сгребал с пола все карты, и начальник стражи,  пробормотав:  "Мо-
лодцы, молодцы, так дальше и сторожите...", проходил мимо.
   Но без двадцати или без пятнадцати девять случилось вот что.
   Чей-то маленький крепкий кулачок весело и твердо постучал в дверь.
   Стражники вскочили. Карты, кружась, посыпались на пол.
   - Кто это? Кто там может быть? - испуганно прошептал Черный Перец.
   - Ну, чего ты, чего ты? Наверное, кто-нибудь из министров.  Ведь  се-
годня бал в честь новых колпаков-невидимок, которые скоро будут  готовы,
- успокоил его Горчица. - Открой дверь. Только,  как  положено,  сначала
спроси: "Кто там?"
   - Кто там? - закричал Черный Перец, вытягивая шею.
   Ответ был ошеломляющий.
   - Это я, принцесса! - ответил звонкий голос. И кулак снова  громко  и
требовательно постучал в дверь.
   Стражники замерли на месте. Они были потрясены.
   - Эй, дураки, откройте немедленно! - опять послышался звонкий  голос.
- Ну что вы там стоите? Вот я скажу своему папочке, и он отрубит вам го-
ловы!
   - Про папочку заговорила! - ахнул Черный Перец и бросился к двери.  -
Это она, принцесса!
   Но Горчица схватил его за невидимый рукав.
   - Постой, постой! - прошептал он. - А вдруг это опять та девчонка? А?
Давай откроем дверь и обнюхаем ее хорошенько. Если что не так  -  хватай
сразу. Ты - слева, я - справа. Если это она, так нам  еще  мешок  золота
отвалят.
   - Точно! - прошептал Черный Перец. - Нас еще наградят, если мы пойма-
ем девчонку.
   Он немного приоткрыл дверь.
   И сейчас же вместе с вечерней прохладой, звездами и шумом деревьев  в
душный дворец ворвался свежий запах ландышей.
   Стражники с поклоном распахнули двери. Татти вошла во дворец.
   - Все равно я пожалуюсь папочке и мамочке! - сказала она. - Вас высе-
кут крапивой.
   Невидимые стражники упали на колени.
   Татти почувствовала на голых ногах их частое, испуганное дыхание.
   - Пропали мы с тобой... - заскулил Черный Перец, когда шаги Татти за-
тихли. - Что мы наделали? Надо было ей сразу открыть! Что теперь с  нами
будет?
   - Постой, постой. - В голосе Горчицы была недоверчивость и тревога. -
Тут что-то не то. Ты слышал, она сказала "крапивой". А  разве  принцессы
знают, что такое крапива? Да они таких слов сроду не слышали!
   - Конечно, нет!
   - А она сказала: "Кра-пи-вой!"
   - Слушай, тогда это не принцесса! Что мы натворили!
   - Но ведь она пахла ландышами!
   - Тогда это принцесса.
   - Но почему она оказалась в парке? С чего это она  туда  отправилась?
Одна, ночью.
   - Тогда все. Это не принцесса.
   - Но она сказала: вас высекут...
   - Принцесса! Принцесса! Ясно, она. Больше так никто  не  скажет!  Ох,
пропали мы с тобой.
   - Кра-пи-вой!
   - Нет, это не принцесса!
   - Слушай, Горчица! Я все-таки схожу к Цеблиону и  доложу.  На  всякий
случай. А вдруг...
   Татти тем временем шла по дворцу. Она обула свой единственный башмак,
а он громко стучал по паркету.
   Невидимки расступались перед ней, подобострастно  шепча:  "Принцесса!
Принцесса!" Кто-то невидимый даже ухитрился поцеловать  ей  руку.  Двери
распахивались сами собой, словно их открывал запах ландышей.
   "Но как мне попасть в Белую Башню? Туда тоже ведет подземный  ход,  -
растерянно подумала Татти. - Дядюшка Гном, конечно, знает,  но  как  его
отыскать? Что же мне делать?"
   - Ап-чхи! - вдруг услышала Татти и тут же увидела госпожу Круглое Уш-
ко.
   - Ха-ха-ха! - рассмеялась госпожа Круглое Ушко. - Вот умора.  Никогда
в жизни так не смеялась. Нечаянно капнула на себя духами принцессы  и...
ой, не могу, ха-ха-ха! Все мне кланяются, распахивают передо мной двери.
А потом визжат: "Мышь, мышь!" и разбегаются кто куда. Ап-чхи!
   - Госпожа Круглое Ушко, вы не знаете, где подземелье, которое ведет в
Белую Башню? - У Татти от волнения перехватило дыхание.
   - Только что там была, - беспечно ответила мышка. - Я сегодня  обежа-
ла, наверное, весь дворец. Прямо лапы отваливаются. Ой, больше  не  могу
смеяться, даже живот болит!
   - Может быть вы покажете мне туда дорогу, - с мольбой сказала  Татти.
- Я была бы вам так признательна!
   - Что ж, - мышка перестала смеяться, отряхнулась и кивнула головой. -
Изволь. Будь по-твоему. Полагаю, ты  идешь  туда  не  из  глупого  любо-
пытства. Следуй за мной. Только не наступи на мой нежный, чувствительный
хвост...
   Мышка быстро побежала, мелко семеня лапками, а Татти - за  ней.  Один
зал сменял другой, но Татти не смотрела по сторонам.  Они  спустились  в
подземелье, освещенное тусклыми дымными факелами. Здесь не  было  жирных
жаб, только вспугнутые летучие мыши, как живые тряпки, бились о стены.
   - Учти, они мне вовсе не родня, - на бегу шепнула госпожа Круглое Уш-
ко. - Хотя, конечно, они были бы очень даже не прочь  со  мной  познако-
миться. Прийти ко мне в гости на чашечку чая. Но этой чести они от  меня
не дождутся... Ну вот. Дальше я не пойду. Видишь вон ту  дубовую  дверь,
обитую медью? За ней - лестница. Поднимешься на самый  верх  и  попадешь
как раз, куда тебе надо. Я подожду тебя здесь. Туда  меня  не  заманишь,
нет! Там, ох, душа замирает, живет самый страшный зверь на свете...
   Татти подошла поближе к обитой медью крепкой двери.
   Невидимые стражники Чеснок и Трухлявый Пень упали на колени, но дверь
и не подумали открыть.
   - Принцесса! - в замешательстве прошептал Трухлявый Пень. -  Простите
великодушно! Не извольте гневаться! Но Цеблион запретил,  запретил  нам.
Он сказал: никто не должен...
   - Никто не должен, - подтвердил Чеснок. - Даже...
   - Ах, никто! - звонко воскликнула Татти. -  Это  вы  смеете  говорить
мне, принцессе! Я пожалуюсь папочке-королю, и он отрубит вам ваши глупые
головы!
   - И хвосты! - добавила из угла госпожа Круглое Ушко.
   Стражники ахнули и распахнули дверь, окованную медью.
   Татти  бегом  бросилась   вверх   по   крутой   мраморной   лестнице.
"Топ-топ-топ!" - застучал по ступеням ее деревянный башмак.
   Невидимые стражники замерли, задрав головы.
   - Надо было нам сразу открыть ей дверь, - обреченно простонал Чеснок.
- Плохи наши дела. Ишь, сказала: папочке пожалуется. А  он  нам  отрубит
головы.
   - И хвосты... - добавил Трухлявый Пень.
   - И хвосты... - повторил Чеснок. - Погоди! Чудно что-то. Какие  хвос-
ты? Слушай, Трухлявый Пень, а вдруг это была не принцесса?
   - Да ты что? Конечно, Принцесса! Ведь пахла она ландышами.
   - Да, пожалуй, ты прав. Конечно, принцесса.
   - Только вот одно, брат Чеснок.  Слышал  ли  ты  когда-нибудь,  чтобы
принцессы бегали так быстро, сразу через две ступеньки?
   - Нет, - с сомнением сказал Чеснок, - но она сказала: нам отрубят го-
ловы.
   - И хвосты, - подозрительно протянул Трухлявый Пень. - Что-то тут  не
то... Знаешь, мне пока что моя невидимая голова еще не надоела.
   - И я к своей голове как-то привык, - добавил Чеснок.
   - Вот что, брат Чеснок, сбегаю-ка я  быстренько  к  Цеблиону.  Просто
так, на всякий случай.
   Тем временем Татти, задыхаясь, поднялась на самый  верх  Белой  Башни
Вот он зал, где Цеблион готовит духи для всех невидимок. Наконец-то  она
тут!
   Татти замерла на пороге Все стены были заставлены шкафами Между  ними
на полках стояли всевозможные реторты, пробирки и разноцветные  флаконы.
С потолка свешивались пучки трав, цветов и кореньев. Тут же висели связ-
ки сухих змей Посреди зала на треножнике горел и приплясывал синий  ого-
нек. На столе стояла позеленевшая медная ступка с пестиком,  похожим  на
человечью кость.
   "Ой, сколько здесь всяких бутылок и флаконов!  -  растерялась  Татти,
оглядывая полки. - Как я узнаю, в какой из них невидимый эликсир? Может,
флакон на вид и пустой, а в нем как раз и налит эликсир?"
   Татти начала сбрасывать с полок на пол все подряд: бутыли и реторты.
   - Дзынь, дзынь! - звенели осколки, и на  мраморном  полу  каждый  раз
возникала лужа нового цвета.
   "Нет, так я никогда не найду невидимый эликсир", - в отчаянии подума-
ла Татти.
   - Боже мой, Боже мой, мы погибли, мы пропали, -  услышала  Татти  еле
слышные трепещущие голоса.
   Она подняла голову. Под потолком, связанные за лапки длинной  крепкой
веревкой, бились, вывихивая крылья и не в силах улететь, два белых голу-
бя.
   Белоснежное перо, плавно качаясь, пролетело мимо Татти, словно  спус-
каясь по невидимым ступеням.
   - Кто вас связал? Зачем? Вам же больно! - вырвалось у Татти.
   Голуби забились еще сильнее.
   - Нас связал Цеблион! Здесь живет страшный зверь! Он съест  нас!  Се-
годня на обед! - бестолково, перебивая друг друга, заговорили голуби.  -
Каждый день двух белых голубей! На обед... О, как мы  несчастны!  Цебли-
он...
   "Госпожа Круглое Ушко тоже говорила  о  какомто  страшном  звере",  -
вспомнила Татти.
   - Сейчас я развяжу веревку, - заторопилась Татти. - Фу,  сколько  уз-
лов. Только не бейте крыльями. Вы не знаете, где здесь  невидимый  элик-
сир?
   - Мы ничего не знаем! - обезумев от страха, лепетали  голуби.  -  Нас
съедят! На обед! Это ужасно. Больше мы ничего не знаем!
   Татти развязала последний узел, крепкая веревка упала на пол.  Голуби
взлетели к потолку. Там, над узким окном, старые камни  растрескались  и
сквозь трещину текли лучи солнца.
   Голуби, дрожа и мешая друг другу,  протиснулись  в  щель  и  исчезли,
растворившись в небесной лазури.
   "Делать нечего. Эликсир где-то здесь. А времени у меня ни  минуты..."
- подумала Татти.
   Она сняла колпак-невидимку, чтоб он не свалился ненароком  с  головы,
сунула его в карман передника и начала громить все  подряд.  Можно  было
подумать, что в башне началось землетрясение.  Татти  взламывала  шкафы,
сбивала полки. Звон, треск, грохот. Осколки летели во все стороны.
   - Эликсир-невидимка! Где же он? - шептала Татти. - Неужели...
   Вдруг она услышала позади себя угрожающее шипение. В страхе она огля-
нулась и увидела огромного серо-зеленого кота с кровавыми горящими  гла-
зами.
   Это был знаменитый кот Хранителя Запахов по имени Ногти-Когти. Цебли-
он каждый день кормил его белыми голубями, а по вечерам  целый  час  сам
точил ему когти.
   Ногти-Когти изогнул свою полосатую спину, подрожал задними  лапами  и
бросился на Татти.
   Блеснули его кровавые глаза.
   Ногти-Когти хотел вцепиться ей в горло, но  промахнулся  и  всей  тя-
жестью повис на рукаве. НогтиКогти перехватил повыше. Его ужасные  когти
впились Татти в плечо.
   - Ай! - закричала Татти.
   Она схватила кота одной рукой, с усилием оторвала от себя и изо  всех
сил швырнула в сторону.
   И тут случилось нечто невероятное.
   - Мяу! - жалобно крикнул Ногти-Когти и исчез.
   Исчез, как будто на свете никогда и не было такого противного кота.
   Вместо него Татти увидела перевернутый  золотой  котел.  Потом  Татти
увидела, что пол вокруг золотого  котла  становится  прозрачным.  Совсем
прозрачным, как будто он сделан из самого тонкого стекла. Можно было да-
же подумать, что в мраморном полу появилась дыра, и это дыра становилась
все больше и больше.
   - Я все-таки пролила эликсир-невидимку! - Татти, ликуя,  захлопала  в
ладоши. - Теперь братьев отпустят! Ну и поработала, прямо  руки  устали.
Уф!..
   Эликсир-невидимка растекался струйками в разные стороны. Татти  попя-
тилась. Почти весь пол в зале стал прозрачным. Где-то в углу  по-собачьи
скулил невидимый Ногти-Когти.
   Татти боялась шагнуть вперед, хотя она знала, что перед  ней  прочный
мраморный пол. Голова у Татти закружилась. Она прижалась спиной к стене.
Сквозь прозрачный пол она  увидела  лестницу.  Мраморные  потрескавшиеся
ступени, уходящие вниз.

   Глава 15
   ЦЕБЛИОН СЧИТАЕТ, ЧТО ДЕЛА ИДУТ НЕ ТАК ПЛОХО, А ПОТОМ  УЗНАЕТ  УЖАСНЫЕ
НОВОСТИ

   Теперь, мой маленький друг, вернемся в зал, где прикованный цепями  к
стене стоял черный шкаф.
   Как ты помнишь, в зале стало совсем темно, потому что обе  свечи  по-
гасли.
   Министр Войны кричал:
   - Оставьте в покое мой живот!!!
   Главный Хранитель кричал:
   - Оставьте в покое моего ребенка!
   Цеблионок кричал:
   - Папочка, спаси меня!
   А железный живот Министра Войны гудел: дон-н!..
   Услыхав этот удивительный и необыкновенный шум, в зал  вбежали  слуги
со свечами. И тут все увидели, что черный шкаф открыт. Он  стоял  откры-
тый, и цепи, которыми он был прикован к стене, покачивались  и  негромко
позвякивали.
   Главный Хранитель задрожал так сильно, что нос его принял  расплывча-
тые очертания. Он подскочил к шкафу и начал быстро  пересчитывать  буты-
лочки:
   - Одна, две, десять, четырнадцать... Не хватает... не хватает, - зак-
ричал он, - духов принцессы!
   Цеблионок отчаянно завизжал. От его визга у всех стало кисло во рту.
   - Клянусь бочкой с порохом!!! Эта кража  духов  пахнет  изменой!!!  -
рявкнул Министр Войны.
   - Кто? Кто украл? - закричал  Цеблион.  -  Кто  посмел?  Кто  проник?
Кто?..
   - Папка! - вдруг пискнул Цеблионок. - Посмотри-ка сюда, вот сюда,  ну
что ты такой бестолковый!
   Все разом повернули головы и увидели старую щетку, которая лежала  на
полу около черного шкафа.
   Щетка была старая и облезлая. Она была хорошо знакома с каждой  поло-
вицей во дворце.
   - Мальчишка!
   - Полотер!..
   - Это он, он... он украл духи  принцессы,  -  растерянно  пробормотал
Цеблион, вытирая лоб, на котором выступили капли пота, похожие на волды-
ри. - Какой сегодня ужасный день! Сначала эта девчонка,  потом  мальчиш-
ка... Сегодня, наверное, понедельник!
   - По понедельникам тоже надо ловить мальчишек!!!  -  завопил  Министр
Войны.
   - Ночью? В темноте?
   - В темноте тоже надо ловить мальчишек!!!
   - Ну, папка, папка, надо скорей поймать его! -  задохнулся  от  злобы
Цеблионок. - Я сам слышал, он сидел под лестницей и плакал, и все  время
повторял: "Татти, Татти, я так хотел тебе помочь и не смог!"
   - Татти? - задумчиво повторил Цеблион. - Видимо, так зовут эту  прок-
лятую девчонку. "Хотел тебе помочь и не смог?" Ага! Все  ясненько.  Зна-
чит, он не успел отдать ей духи принцессы! Ну тогда наши дела еще не так
плохи.
   Цеблион отвратительно рассмеялся и потер руки.
   - Сейчас мы в два счета поймаем этого дрянного негритенка. Для  этого
надо только взять крепкий сундук и написать на  его  крышке:  "Волшебный
сундук! Кто залезет в этот сундук, тот непременно встретит своего  друга
и поможет ему. Последний сундук. Больше таких не будет". Мальчишка,  ко-
нечно, тут же заберется в сундук, и мы...
   Но Цеблион не успел договорить. Дверь распахнулась, и в  зал,  громко
топая, вбежал невидимый стражник. Это был Черный Перец.
   - Принцесса, уф, сказала, что высечет нас крапивой!  -  тяжело  дыша,
доложил он.
   - Что?! - Цеблион так вытаращил глаза, что всем показалось,  что  его
глаза сейчас упадут на пол. - Крапивой?! Где? Когда это она сказала?
   - А вот когда она  постучала,  а  мы  с  Горчицей  не  сразу  открыли
дверь... А она рассердилась... Вас, говорит,  папочка,  говорит,  крапи-
вой...
   - Что?! Вы ее впустили во дворец?
   Дверь в комнату снова открылась. Вбежал еще один невидимый  стражник.
На этот раз это был Трухлявый Пень.
   - Принцесса, уф, в Белую Башню, уф, побежала через две ступеньки!
   - Что?! Через две ступеньки? Не может быть! - закричал Цеблион.
   - А потом принцесса сказала: "Папочка король отрубит вам  головы".  -
Тут Трухлявый Пень немного смутился, но все же добавил: - И хвосты...
   - И хвосты? - повторил Цеблион, хватаясь за сердце. - Нет, кажется, я
с хожу с ума. Но, надеюсь, нет, я уверен, вы не пустили ее в Белую  Баш-
ню? Ну, говори же, болван!
   - Пустили... - виновато сказал Трухлявый Пень и обреченно опустил го-
лову. Этого, впрочем, никто не мог видеть.
   - А-а! - отчаянно завопил Цеблион. Оттолкнув невидимых стражников, он
бросился к двери. Огромными скачками промчался он по подземному  перехо-
ду. Летучие мыши в обмороке падали  на  мраморные  плиты.  Он  распахнул
дверь и бросился вверх по ступенькам. Вдруг он поднял голову и замер как
вкопанный. Нос его позеленел, руки сжались в кулаки. Он увидел, что  по-
толок над ним совершенно прозрачен. Видны были связки сухих трав  и  ко-
реньев, распахнутые шкафы и пустые полки.
   - Мой невидимый эликсир! О!.. Мой невидимый эликсир!..  -  Голос  его
осекся, он пошатнулся.
   Татти, которая стояла, прижавшись к стене, замерла, не дыша.
   - Кто? Кто его пролил? - взвыл Цеблион и, раскрыв руки, ринулся вверх
по лестнице.
   "Боже мой, он сейчас увидит меня!" Татти в последний момент дрожащими
руками натянула на голову колпак-невидимку. "Здесь такая узкая лестница.
А он все ближе".
   Цеблион бежал прямо на Татти.
   Ай! Сейчас левая рука заденет ее. Татти увидела на  волосатом  пальце
кольцо с синим камнем, как будто на пальце у Цеблиона был глаз.
   Но тут случилось вот что. Раздался страшный крик и визг. Это  Цеблион
наступил ногой на невидимого Ногти-Когти. Злобный кот в ярости  отчаянно
вцепился в ногу своего хозяина. Цеблион с трудом оторвал кота и не глядя
отшвырнул его. Невидимый зверь угодил прямо в окно, пробил  стекло  и  с
жалобным мяуканьем полетел вниз.
   Но Татти не стала попусту тратить время. Пока Цеблион сражался с  ко-
том, Татти проскользнула мимо него и стремглав бросилась вниз по лестни-
це.
   Цеблион упал на колени. Он ползал по прозрачному полу, жадно ощупывая
его руками.
   - Мой эликсир, мой бесценный эликсир... - со  стоном,  как  безумный,
повторял он. - О, хотя бы несколько капель, одну каплю... Мой эликсир...
   Но за это время эликсир успел испариться.
   - Как это мило! - с удовлетворением сказала госпожа Круглое Ушко. - Я
слышала голос НогтиКогти. Он вывалился из окна Белой Башни. Ну, если  он
не разбился, мы с ним разберемся по-своему. Укоротим ему коготки. Устро-
им над ним суд и решим, что делать дальше.
   - Мой эликсир! - по-волчьи бешено выл Цеблион.
   За окном появилась огромная разноцветная голова.
   Она завертела глазами.
   Нос у нее оторвался и полетел куда-то в сторону. Потом вся она рассы-
палась. Во все стороны полетели звезды.
   Это был фейерверк.
   Во дворце начинался бал.

   Глава 16
   ДВЕ ПРИНЦЕССЫ

   В главном зале Дворца слуги зажгли множество свечей.  Дрожа  и  сияя,
они уходили в зеркала и, вспыхивая, снова выбегали оттуда.
   Двери поминутно открывались и закрывались. В зал входили все новые  и
новые невидимки. Придворные здоровались.
   - А, это вы?
   - Да, это я! А это вы? Как приятно!
   На балконе невидимые музыканты настраивали свои инструменты.
   - Что это за жизнь, - жаловалась скрипка. - Разве это настоящая музы-
ка? Возьмите, к примеру, любимую песенку нашего короля:
   Буби, пупи, буби,
   Бом!
   Буби-бом!
   Буби-бом!
   Где мелодия? Где благородство линий?
   - И денег не платят, - вздохнула старая труба.  Труба  позеленела  от
времени и была похожа на огромную улитку. - Я уже целый год хожу без ру-
башки.
   - Подумаешь, без рубашки, - грустно сказал контрабас. - Я хожу без...
Ну, в общем, я кутаюсь в одеяло. А дети у меня уже два года не  ходят  в
школу. Я укладываю их спать в футляр от контрабаса. На ночь  я  закрываю
футляр, чтобы им было теплее...
   - Тише! Тише! - зашипел невидимый дирижер. - Идет король! Как  только
я скажу: "Раз-два-три!" - сейчас же начинайте. Учтите, я поднимаю палоч-
ку! Раз-два-три!
   Раскрылись высокие двери в глубине зала.
   Оркестр заиграл, а все придворные громко подхватили:
   Буби, пупи, буби,
   Бом!
   Буби-бом!
   Буби-бом!
   Тупи, пупи, глупи,
   Глом!
   Глупи-глом!
   Глупи-глом!..
   - Прекрасно, прекрасно! - воскликнул король. - Восхитительная музыка!
Но пока довольно. Сегодня великий день, и  все  должны  знать  об  этом!
Элексирневидимка готов! Братья ткачи уже ткут материю. Двадцать три  ко-
ролевских портных вне себя от нетерпения, вдели нитки в иголки и  готовы
приняться за работу. Скоро у нас будет много новых колпаков-невидимок!
   - О, счастье! О, радость! - хором закричали придворные.
   - Мы начнем войну!!! Такую хорошенькую победоносную войну!!! Но  пока
тс-с-с!!! - с восторгом завопил Министр Войны.
   - Ох! - печально сказала труба.
   Невидимый Трубач сказал "Ох!" совсем тихо. Но он не рассчитал и  ска-
зал "Ох!" прямо в трубу. Получилось очень громкое "Ох!".
   - Мерзавец! - прошипел начальник невидимых стражников. - Я покажу те-
бе, как охать по поводу нашей будущей войны!
   - Я нечаянно!
   - Это мы выясним. В тюрьму его! - Дирижер постучал  невидимой  палоч-
кой.
   - Вальс! Вальс! Сейчас принцесса будет танцевать вальс. Попрошу расс-
тупиться, - торжественно объявил дирижер.
   Оркестр заиграл вальс.
   Послышался легкий стук каблуков и шелест шелковой юбки.
   - Она танцует!
   - Какая грация, легкость!
   - Прелестно!
   - Я восхищен!
   - Само изящество! - послышался хор подобострастных, льстивых голосов.
- Художник, где Художник? Это надо немедленно запечатлеть на полотне!
   Неожиданно дверь со стуком широко распахнулась, и в зал шатаясь  вбе-
жал Хранитель Запахов. Скрипка фальшиво взвизгнула,  захлебнулся  фагот,
музыка рассыпалась.
   Цеблион был страшен. Всклокоченные волосы стояли дыбом. Глаза горели,
и, казалось, из глазниц идет дым клубами. Злоба и ненависть придали  его
лицу нечто волчье.
   Цеблионок, уплетавший пирожное, поперхнулся и закашлялся.
   - Невидимого эликсира больше нет! Его пролили! Конец  всему!  Надежда
умерла. Прощай, колпак! Прощай, мечта...
   Цеблион без сил рухнул на стул и принялся со стоном раскачиваться  из
стороны в сторону.
   Что тут началось!
   Крики, рыдания, проклятия - все смешалось в один невообразимый вопль!
   В это время в зал сам собой, прямо по воздуху въехал большой деревян-
ный сундук. Невидимые руки откинули крышку и вытащили из ящика  дрожаще-
го, перепуганного Щетку. Его огромные глаза светились от страха.
   - Это он украл мои духи! - закричал противный тоненький голос. - Бей-
те этого негритенка! Я приказываю: бейте!
   И в этот миг произошло нечто потрясающее.
   - А я приказываю: не смейте! - закричал другой голос. Он тоже был то-
ненький, но очень милый. - Отпустите его!
   Невидимые руки, державшие Щетку, разжались, и он упал на пол.
   - Я - принцесса! - снова закричал противный голос. - Бейте его,  бей-
те!
   Невидимые руки снова схватили Щетку.
   - А я приказываю - не смейте! - зазвенел милый голос. - Я, я -  прин-
цесса!
   - Ай! - вскрикнула королева. - Какой ужас!
   - Что это? - прошептал король. - Я всегда думал, что  у  меня  только
одна дочь!
   - Мамочка, это я! - запищал противный голос.
   - Папочка, это я! - звонко донеслось из другого конца зала.
   - Хранитель Запахов! - простонала королева. - Учтите, я ломаю руки  и
рву на себе волосы. Немедленно определите, кто моя настоящая  дочь?  Где
мое бедное дитя?
   Хранитель Запахов завертел головой. От напряжения его нос раздулся  и
запел какую-то странную песню, как закипающий чайник.
   - Ничего не понимаю, - пробормотал он. - Ландышами пахнет... Нет! Это
невероятно! Ландышами пахнет из-под кресла! Не могла же принцесса...
   Цеблион опустился на колени и пополз по полу, громко принюхиваясь.
   - Татти! Татти! Беги! - послышался острый мышиный голосок.
   - Нет, я сошел с ума! - задохнулся Цеблион.  Лицо  его  стало  огнен-
но-красным. - Теперь ландышами пахнет из-под шкафа! Не могла же принцес-
са забраться под шкаф! Нет, я сплю и вижу кошмарный сон. Разбудите меня,
умоляю!
   - Татти, спасайся! - снова пискнул скрипучий голосок.
   Цеблион с трудом подполз к шкафу. Он весь дрожал, потные волосы упали
ему на лоб.
   - Там только мышь... - задыхаясь прохрипел он.  -  Серая  мышь.  Все-
го-навсего. И еще пустой флакон. Там были духи принцессы. Мышь,  духи...
Конечно, это сон, теперь я уверен. Я проснусь уютненько дома, у  себя  в
кровати...
   - Погоди, Цеблион, - в ярости прошипел король. - Я тебя еще уютненько
разбужу за все эти штучки!
   - Татти, ну что же ты! Беги, беги, Татти! - уже с отчаянием  пропищал
вытянутый в ниточку голосок.
   - Татти, это девчонка! Она тут! Она где-то тут! - озираясь как безум-
ный, вскричал Цеблион.
   - Но здесь столько запахов! Как, как распознать, где мерзкая  девчон-
ка, а где Ее Величество принцесса?
   - Папка, - вдруг сказал Цеблионок. - А что ты мне дашь, если  я  тебе
скажу, где девчонка?
   - Все, все, что ты попросишь, сыночек!
   - Пятьдесят золотых монет, идет?
   - Это все, что я накопил, - простонал Цеблион. - Ты  хочешь,  чтоб  я
стал нищим?
   - Тогда ничего не скажу!
   - Ну, ладно, ладно! Только скорее.
   - И еще пистолет, стреляющий пробками.
   - Ладно, ладно.
   - Тогда вот. Слушай. Настоящая принцесса пахнет... розами!
   - Моими духами? - умирающим голосом еле выговорила  королева.  -  Ах!
Учтите, я бледнею и падаю в обморок!
   - Она сама меня попросила: "Дай, дай немножко маминых духов", -  про-
должал Цеблионок. - Пристала ко мне. Говорит: "Все равно мама умрет и  я
стану королевой". А мне что? Мне-то все равно. Ну, я и  отлил  ей  духов
королевы.
   - Розы! Ландыши!.. Принцесса!.. Девчонка!.. - Цеблион закрутился, как
флюгер, жадно принюхиваясь, широко раскинув руки с  жабьими  перепонками
между пальцев. И вдруг одним бешеным прыжком кинулся на ту, которая пах-
ла ландышами.
   Он схватил ее за плечи и затряс изо всех сил.  Колпак-невидимка  сва-
лился на пол.
   И все увидели Татти. Она стояла посреди зала и вся  серебрилась,  как
будто была покрыта инеем.
   На светлых волосах Татти был венок из ландышей. Ландыши падали на ру-
мяные щеки и горячие уши. Ландыши висели на шее, как ожерелье. Они  выг-
лядывали из рукавов и торчали из карманов ее старого передника... Даже к
единственному башмаку длинной болотной травой были привязаны пучки  лан-
дышей.
   Ландыши были свежие и упругие. Кое-где на них еще блестели капли  ро-
сы. И ландыши пахли тишиной.
   Они пахли влажной землей и немного лесными озерами.
   Щетка так загляделся на Татти, что забыл обо всем на свете.  Он  даже
забыл, что висит в воздухе и его держат грубые руки  невидимых  стражни-
ков.
   - Какая ты красивая! - прошептал он. - Какая ты красивая...
   Но тут все зашевелились.
   Женщины зашипели, как кошки, а мужчины дружно зарычали.
   - Не надо было этого делать, - прошептал Щетка. - Ты попалась потому,
что хотела мне помочь...
   Татти тряхнула светлой головой. Ландыши от этого запахли еще сильнее.
   - Ерунда, - сказала она. - А ты попался потому, что хотел помочь мне.
А поляну, где растут ландыши, мне показали светлячки.
   Цеблион от ярости кусал себе руки. На  руках  оставались  полукруглые
следы зубов, похожие на собачьи укусы.
   - Из-за такой жалкой, ничтожной девчонки... Изза каких-то светлячков,
мышей... - стонал он. - Все погибло! Такой великий замысел! Такая  идея!
Почему я не выпрыгнул тогда из окна? Я бы раздавил", задушил эту девчон-
ку! О... мой сын!
   - Мы тебя казним!!! Слышишь, мерзкая  девчонка???  -  заорал  Министр
Войны. - Мы тебя казним!!!
   - Ну и пусть! - сказала Татти своим ясным, звенящим голосом. - А  мо-
жет быть, я хочу, чтобы меня казнили?
   Это Татти сказала просто так. Ей хотелось позлить невидимок.
   - И войны не будет! - крикнул Щетка.
   - А тебя мы тоже казним!
   - Ну и пожалуйста! Подумаешь! Плакать не буду!
   - Зато я спасла своих братьев, - сказала Татти. У нее в  этот  момент
было такое счастливое и любящее лицо, что у Цеблиона от ярости по  щекам
поползли круглые красные пятна, похожие на каких-то красных насекомых. -
Я знаю, они все равно ни за что не согласились бы ткать для вас материю,
а теперь...
   - Не согласились? - Злобная усмешка исказила лицо Цеблиона. - Смотри,
глупая, глупая, наивная девчонка!
   Цеблион повернул Татти и грубо толкнул к  окну.  Его  пальцы  глубоко
впились в ее плечо, так глубоко, словно пустили в них корни.
   Татти увидела дом своих братьев. Он был освещен  снизу  доверху.  Она
увидела старшего брата, его широкие плечи. Рядом с ним - младшего, высо-
кого, тонкого, с волосами, падающими на плечи. Вот они  наклонились  над
ткацким станком, что-то перекручивая, перевивая.
   - Видишь! Видишь! Видишь! - с торжеством визжал Цеблион.
   Татти страшно побледнела. Она стала белее ландышей. Весь зал поплыл у
нее перед глазами. Негритенок Щетка стал совсем маленьким и уплыл кудато
в сторону.
   - Если это так, - тихо сказала Татти,  -  если  это  правда,  то  мне
больше не нравится жить...
   Татти опустилась на пол и закрыла лицо руками. Венок съехал ей на од-
но ухо. Она поджала под себя маленькую голую ногу. Лица ее не было  вид-
но. Теперь она была похожа на холмик, сплошь заросший серебристыми  лан-
дышами.
   - Возьмите эту девчонку и этого мальчишку и бросьте их в тюрьму!!!  -
приказал Министр Войны.
   Невидимый стражник подхватил Татти, и она, как по воздуху, поплыла из
зала, безжизненно уронив руки и опустив кудрявую голову.
   И никто не заметил, что Цеблионок, опустившись на колени, ползает  по
полу и старается нащупать что-то невидимое.

   Глава 17
   О ТОМ, КАК ЩЕТКА, ВЕЛИКИЙ САДОВНИК И НЕВИДИМЫЙ ТРУБАЧ СТАРАЛИСЬ  УТЕ-
ШИТЬ ТАТТИ

   На полу в подземелье стояла короткая свеча. В углу на  соломе  сидели
Татти, Щетка и Великий Садовник. Около них тихо вздыхал  Невидимый  Тру-
бач, которому и в тюрьме не разрешали снять колпак-невидимку.
   - На это у нас есть свои невидимые соображения! - сказал ему  капитан
невидимых стражников. - Вот отрубим тебе голову, тогда...
   Перед каждым из узников стояла кружка с водой, покрытая куском сухого
черного хлеба.
   Щетка быстро съел свой хлеб и выпил воду. Ведь он никогда в жизни  не
ел ничего другого. Хлеб и вода, стоящие перед Невидимым  Трубачом,  тоже
постепенно исчезли. Даже Великий Садовник отломил от  своей  корки  нес-
колько кусочков.
   И только Татти ни к чему не притронулась.
   - Неужели ты ничего не будешь есть? - ужаснулся  Щетка.  -  Ведь  нас
казнят только завтра утром. Неужели ты и на казнь пойдешь голодная?
   - Она разочарована, - прошептал Трубач. - О, это ужасно быть  разоча-
рованной в таком нежном возрасте!..
   Щетка придвинулся к Татти.
   - Ну, Татти, ну, поешь... - прошептал он,  стараясь  заглянуть  ей  в
глаза. - Ты что, плачешь?
   Татти подняла глаза. Ее светло-зеленые глаза были сухими и горячими.
   - Я больше никогда не буду плакать, - сказала она. - Я плакала, когда
мне было чего-нибудь жалко. А теперь мне больше ничего не жалко. Мне все
противно.
   - И я? - прошептал Щетка и опустил голову.
   - Не спрашивай меня. Я не буду тебе отвечать.
   Щетка отвернулся, руки его мяли солому. Рыдания просто разрывали  ему
грудь. Он задыхался, кашляя от соломенной трухи и пыли.
   Великий Садовник положил руку на худое плечо Щетки. Рука  у  Великого
Садовника была тяжелая и древняя. По ней, как корни, извивались синие  и
коричневые жилы.
   - Ты не права, девочка! Ты поступаешь слишком жестоко. Так нельзя...
   - А они? Они не поступили жестоко? Я им так верила. Больше, чем себе.
Я была хорошей... Ну, может быть, я не была уж такой хорошей... Но я хо-
тела хоть немного походить на них. Я им верила. Я думала, таких на свете
больше нет. А они... Лучше бы их...
   - Ох!.. Ты бы предпочла, чтобы братьев казнили?!
   - Да! - в запальчивости закричала Татти, вскакивая на  ноги.  Ландыши
посыпались на солому. - Да! Хотела бы! Я бы тогда тоже умерла  от  горя.
Но я умерла бы от хорошего горя. Я бы все равно не могла без них жить. А
теперь пускай меня казнят. Я все равно умру от плохого горя. Я все нена-
вижу! Мне все отвратительно!
   - Бедная девочка, - прошептал Великий Садовник. - Ты  еще  ничего  не
знаешь и знаешь слишком много. Но в жизни так много прекрасного.
   - Ничего, ничего в ней нет прекрасного! - И Татти упала лицом на  ко-
лючую солому.
   - Музыка! - тихо сказал Невидимый Трубач. - Глубокая и печальная. Она
могла бы рассказать все, о чем я сейчас думаю.  О  том,  что  ждет  меня
завтра утром. И даже о том, что будет со мной после казни. Только музыка
знает эту тайну.
   - Мама... - всхлипнул Щетка, - я только не знаю,  какие  они  бывают.
Но, я думаю, мама - это самое лучшее на свете.
   - Зеленый лист, - сказал Великий Садовник. - С тонкими  прожилками...
Лист дуба, клена, все равно. Молодая острая травинка - это уже чудо.
   Он посмотрел на небо в маленькое окно под самым потолком.  Небо  было
похоже на кусок черного бархата с вышитой в одном углу серебряной  звез-
дой.
   Невидимый Трубач вздохнул у себя в углу.
   - Надо ее чем-то развлечь, - шепнул он на ухо Великому  Садовнику.  -
Или хотя бы отвлечь. Ведь она совсем еще ребенок. Расскажите ей  что-ни-
будь такое, от чего она стала бы хоть немного повеселее.
   - Я сам уже думал об этом, - тихо сказал Великий Садовник. - Но что я
вам расскажу? Что-то ничего не могу припомнить. Хотя, пожалуй, вот  что.
Я расскажу вам удивительную историю старой дубовой рощи.
   Великий Садовник поудобнее устроился на соломе, привалился  спиной  к
стене.
   И вот что он рассказал.
   Это было в долине, окруженной горами. Там, в долине,  росла  чудесная
дубовая роща. Белки прыгали по  веткам.  Под  деревьями  была  холодная,
влажная земля.
   Да. Рос в этой роще один удивительный дуб. Ствол такой могучий,  даже
втроем не обхватишь. Между его корнями из-под  земли  выбивался  голубой
прозрачный ключ. Как он звенел! Будто в земле был спрятан серебряный ко-
локольчик.
   На опушке рощи стоял дом. В доме жили отец и три сына. Старшего звали
Чел. Он был похож на отца. К тридцати годам волосы у него на висках  на-
чали седеть. Он любил работать в поле. Рано вставал. Всегда  был  тих  и
спокоен.
   Среднего сына звали Ов. Он любил бродить по лесу и петь песни. И каж-
дая малая пичуга вторила ему. Ну да, был еще младший - Ек. До того весе-
лый парень, если уж начнет смеяться, будет смеяться до вечера.
   Однажды в полдень, когда солнце стояло прямо над головой, к  дому  на
опушке подошла какая-то старуха. На беду отец куда-то отлучился, так вот
вышло, не было его в этот час дома.
   Ек посмотрел на старуху и еле удержался от смеха. Глаза, как  угли  в
яме, а изо рта торчит один-единственный желтый клык.
   Старуха оперлась рукой о перила, и дерево обуглилось под ее рукой.
   Ов вынес ей стакан воды, а Чел - тарелку с яблоками и вишнями. Стару-
ха только поглядела на них, и вода тотчас же высохла в  стакане,  яблоки
почернели, а от вишен остались лишь косточки, обтянутые  кожей.  Ек  как
увидел, чем собираются Ов и Чел угощать старуху, так от  смеха  чуть  не
свалился на землю.
   Но тут Чел рассердился и велел ему уйти в дом. Что  хорошего  -  сме-
яться над старостью?
   А старуха сказала Ову и Челу:
   - Глупые мальчишки! Живете в нищете, а могли бы иметь дворец не  хуже
любого королевского. Разве вы не знаете, что в стволе одного из этих ду-
бов спрятано золото? Надо только срубить этот дуб. И тогда вы будете бо-
гаты! Золото, золото, золото!.. -  повторяла  старуха,  раскачиваясь  из
стороны в сторону.
   Ов и Чел смотрели на нее, не в силах выговорить и слова.
   - Много полновесных блестящих, звонких монет, - будто про себя бормо-
тала старуха. В воздухе что-то заманчиво заискрилось, забренчало.
   - В каком дубе они спрятаны? Укажи нам этот дуб! - закричал Ов.
   - Много хочешь знать! Много хочешь знать! - захихикала старуха. Трава
дымилась под ее ногами.
   - А не врешь? Может, ты обманываешь нас? - подозрительно спросил Чел.
   - Мы колдуны и ведьмы никогда не лжем, - старуха хитро посмотрела  на
юношу. - Другое дело, чем это оборачивается для вас, людей. Но  это  уже
ваше дело.
   Старуха прошептала какое-то заклинание трухлявыми губами и  вмиг  ис-
чезла с глаз.
   Ек выскочил из дома, услышав бешеный стук топоров. Ов  и  Чел  рубили
дубы.
   - Золото! Золото! - повторяли Ов и Чел хриплыми голосами.
   До позднего вечера Ов и Чел валили дубыю А Ек  в  отчаянии  сидел  на
первом срубленном ими деревею Птицы с криком кружились над  нимию  Белок
становилось все больше и большею Они перебирались на еще  не  срубленные
деревья и, мелькая, как рыжие огоньки, прыгали с ветки на ветку.
   Наконец, остался один последний дуб. Тот самый дуб  Самый  высокий  и
могучий. Помните, я говорил? У корней которого бил ключ. Это было уже на
третий день Ов и Чел стояли под ним такие измученные. Они еле  держались
на ногах Лица черные, исцарапанные Ек стал их  умолять  не  рубить  этот
последний дуб.
   - Ты посмотри, мы вырубили уже всю рощу! - закричал в  ярости  Чел  -
Поздно! Разве ты не понимаешь, мы уже не можем остановиться -  простонал
Ов - Иначе, иначе.
   Чел с трудом поднял топор, размахнулся и вонзил его в старый дуб. То-
пор зазвенел. Чел ударил еще раз. Длинный кусок коры упал  на  землю.  И
сейчас же из ствола, как из кошелька, в котором проделали дыру, на землю
потекло золото.
   Тут они с яростью набросились на старый дуб. Даже Ек  начал  помогать
им. Топоры, звеня, сталкивались в воздухе. Во все стороны летели  искры,
щепки и золотые монеты. Старый дуб заскрипел, затрещал, вздохнул и тяже-
ло рухнул на землю.
   Тогда они остановились и перевели дыхание. Их поразила тишина.  Ужас-
ная, непривычная тишина Не пели птицы. Куда-то улетел ветер.
   - Вот что, - озираясь, сказал Чел - Здесь страшно Нам  теперь  нельзя
здесь оставаться Все. Мы уйдем отсюда. Мир велик.  А  для  богатого  дом
повсюду. И родина там, где он захочет.
   И тут они увидели своего старого отца. Они даже не заметили,  как  он
подошел к ним. Слезы текли по его лицу.
   - Отец, отец! - закричал Ек, протягивая к нему руки. - Нам  привалило
счастье! Мы нашли золото, золото!
   - Что вы наделали глупые, неразумные дети? - тихо сказал отец. -  Че-
ловек, срубивший одно дерево, уже виноват  перед  всем  миром.  А  вы?..
Сколько зеленых жизней погублено вами. А птицы? Пение птиц  на  заре?  А
прохлада, а узорные тени? Нет, вы не уйдете отсюда, пока здесь не подни-
мутся, не зашумят молодые деревья. А тогда делайте что хотите...
   Отец повернулся и ушел в дом. Он как-то сразу постарел, сгорбился.
   - Старик спятил с ума, - сказал Чел. Он ползал по  земле,  сгребая  в
кучу золотые монеты. - До чего же я устал. Как ломит спину. Тяжело  было
рубить эти проклятые дубы. Ладно, утешим старика. Посадим новые деревья.
Это проще простого. Ткнул в землю желудь - вот тебе и дерево. Это не  то
что их рубить.
   На следующий день братья взялись выкорчевывать пни.
   - Они словно когтями держатся за землю! - в ярости сказал Чел.
   Так прошли лето и осень. Зиму братья метались в доме, ссорились,  де-
лили деньги. Отец сидел, запершись в своей комнате.
   Чел стал злым. Теперь карманы его куртки всегда были оттянуты. В  од-
ном он носил нож, в другом - связку ключей. Ек больше не смеялся,  а  Ов
не пел песен.
   Весной они, наконец, посадили желуди. И когда из земли полезли  зеле-
ные ростки, Чел захохотал и сказал Ову и Еку:
   - Ну вот, скоро мы будем далеко отсюда. Богатые и свободные.
   Но лето пришло сухое и засушливое. Земля потрескалась. Источник пере-
сох. Напрасно Ек разрывал в этом месте  чуть  влажную  землю.  Он  нашел
только почерневшие щепки и три золотые монеты. Чел был страшен. Он  сжи-
мал кулаки и проклинал солнце. К нему боялись подходить.
   На следующую зиму Ов и Ек уехали далеко-далеко, захватив с собой свою
долю золота. Но к весне они вернулись. Они привезли с собой  семена  чу-
десных деревьев, которых раньше никто не знал в этих краях. Семена голу-
бой ели, кедра...
   Чел расчистил источник и обложил его камнями, и ручей  снова  побежал
между деревьями. В молодом лесу появились птицы. И вот как-то вечером Ов
запел одну из своих любимых песен.
   Шли годы. Умер старый отец.
   Они все трое были уже не молоды, а Чел ходил с палкой, и волосы у не-
го стали совсем серебряные. Однажды Ов и Ек сказали Челу:
   - Видишь, два дуба соединили ветви над крышей нашего дома. Ты  можешь
уйти, твое золото лежит нетронутым на чердаке.
   - Уйти отсюда? - прошептал Чел. - Да разве я могу жить без моего  ле-
са? Каждое третье дерево я посадил  своими  руками.  Здесь  мне  говорит
"здравствуй" каждая белка и каждая птица. Здесь вся моя жизнь.  Я  здесь
счастлив. А дождь в лесу, когда стоишь под большой елью?.. А потом выхо-
дит солнце... А весной, когда зелень еще такого цвета, как будто деревья
пьют зеленое молоко... А осень? Какое золото сравнится с осенним  лесом?
Ведь каждый лес - это золотой клад, и осенью он говорит  об  этом  всему
миру.
   Великий Садовник замолчал.
   - Значит, они вырастили новый лес, - прошептал Щетка. Он слушал Вели-
кого Садовника, полуоткрыв рот, моргал глазами, когда тот моргал,  взды-
хал, когда тот вздыхал.
   Великий Садовник тихо улыбнулся.
   - О... вырастить лес, вырастить лес! Для этого нужна целая человечес-
кая жизнь. А иногда и этого мало. Ведь дерево растет  медленно-медленно,
впитывая в себя время, пение птиц, соки земли.
   - А почему братьев так звали? - тихонько спросил Щетка. -  Я  никогда
не слышал таких имен. У меня-то имя, конечно, еще хуже, но все равно они
какие-то не такие.
   - Чел, Ов и Ек. Отец дал им такие имена, потому что  все  они  вместе
составляют слово "Человек". Человек всесилен, дитя мое.  Но  не  потому,
что он может вырубить лес, а потому, что он может совершить  чудо,  если
только он этого захочет.
   - А та старуха, кто она была?
   - Не знаю, мой мальчик. Но мудрые люди говорят, что  дьявол  посылает
на землю своих умелых в обмане слуг смущать юные неокрепшие  души.  Горе
тому, кто доверится злу и ступит на дорогу,  протоптанную  дьяволом,  но
еще хуже тому, кто не раскается и не свернет с нее вовремя.  Может,  все
это и так, а может быть, это просто сказки, рассказанные у камелька дол-
гими зимними вечерами, когда за окном темно и воет ветер.
   Великий Садовник замолчал и посмотрел на Татти. Она лежала  не  шеве-
лясь, закрыв лицо руками. Нет, нет, она не стала веселее. Невидимый Тру-
бач смущенно кашлянул и зашуршал соломой.
   - То, что вы нам поведали, удивительно, необыкновенно, но, я бы  ска-
зал, чуть-чуть мрачновато... Признаться, я тоже хочу рассказать вам одну
историю. Я много раз рассказывал ее перед сном дочке и сыну.  И  они  на
следующий вечер снова просили ее повторить. Конечно, это история о музы-
ке и музыкантах. Только, может быть, вам это неинтересно?
   - Нет, нет, расскажите, непременно расскажите, - тихо сказал  Великий
Садовник. - А то я своей историей, кажется, еще больше огорчил нашу  де-
вочку...
   И Невидимый Трубач начал свой рассказ.
   Это было далеко отсюда, совсем в другом королевстве. Правил  там  ко-
роль Самый Первый. Конечно, вы скажете, странное имя для короля? Да нет,
если вдуматься, оно как раз ему подходило. Ведь  он  собрал  у  себя  во
дворце все самое редкое и невиданное, что только можно сыскать на свете.
В короне у него сверкал самый большой алмаз, бесценный,  заглядишься  на
него, так, пожалуй, ослепнешь. На охоту он выезжал на  самой  породистой
прекрасной лошади, а в его свинарнике хрюкала самая  толстая  свинья  на
свете. В погребах он хранил старинные благородные вина,  привезенные  из
далеких стран. Вино за обедом он прихлебывал из бокала столь  тонкого  и
прозрачного, что, казалось, вино висит в воздухе. Его дворец  был  самый
высокий на свете, и облака ночевали на зубцах дворцовых  башен,  как  на
горной вершине.
   - Я самый добрый король на свете! - частенько  говорил  Самый  Первый
король. - Потому что я ничего не требую от своих подданных. Пусть только
девушки приносят мне свои самые красивые украшения, старухи - самые теп-
лые платки и чулки, рыбаки - самых больших рыб, а гончары - самую краси-
вую посуду. Словом, пусть все приносят мне все самое лучшее, что  только
у них есть. А больше мне ничего не надо.
   Однажды слуги донесли королю, что в его страну приехал  какой-то  за-
морский ученый. Карета у него набита книгами. А еще он возит с собой ка-
куюто большую трубу, чтобы смотреть на звезды. Уж онто, конечно,  объез-
дил полмира, а может быть, даже и больше.
   Король, конечно, тут же пригласил ученого к себе во  дворец,  ему  не
терпелось показать ему все свои сокровища и диковинки.
   - Да, - сказал ученый королю. - Я побывал во многих странах. Я  много
чего повидал, но должен признаться: вы владеете самым большим сокровищем
на свете.
   Король, ясное дело, пришел в восторг от его слов.
   - Так что ж тебе больше всего понравилось? Самые  высокие  колонны  у
меня во дворце или самый пушистый ковер? Нет, наверное, драгоценный  ал-
маз в моей короне? Ну, говори же скорей, мне не терпится узнать!
   - В вашей стране живет великий музыкант. Самый  великий  музыкант  на
свете, - ответил ученый. - Когда я слушал его музыку, я был  так  счаст-
лив, как никогда в жизни.
   - А, так это Иги-Наги-Туги, - сказал  король.  -  Так  вот  что  тебе
больше всего понравилось! Ну еще бы! Мой Иги-Наги-Туги -  самый  замеча-
тельный музыкант на свете. Он живет у меня во дворце и играет только для
меня и моих придворных.
   - Нет, нет, - сказал ученый королю, - его зовут как-то иначе. И живет
он вовсе не во дворце, а в маленьком доме, на  чердаке.  Я  поселился  в
этом доме. Я услышал шаги над головой, а потом эту музыку. Я был  потря-
сен.
   Король Самый Первый от неожиданности чуть не поскользнулся  на  полу.
Этот пол был натерт, конечно, лучше всех полов на свете.
   - Как?! - вскричал он. - Этот музыкант еще  лучше,  чем  мой  Иги-На-
ги-Туги? Мерзкая выдумка! Низкий обман! Мой Иги-Наги-Туги - лучший музы-
кант на свете! Эй! Привести сюда этого музыканта с чердака. Этого  наха-
ла! Немедленно. Пусть они оба сыграют нам. И тогда  сам  убедишься,  кто
лучший музыкант! Право, удивляюсь тебе, я думал ты умнее.
   Через полчаса в зале собрались все придворные. Пришел знаменитый  му-
зыкант Иги-Наги-Туги. Он вошел в зал, помахивая своей  золоченой  скрип-
кой. Стражники втолкнули в зал бедного музыканта. Он был еще совсем  мо-
лодой, но волосы седые. Узкие плечи. Печальные глаза.
   - Ну, играй же, мой Иги-Наги-Туги! - нетерпеливо приказал король.
   Иги-Наги-Туги заиграл. Он заиграл веселый лукавый танец. Король  стал
притопывать толстой ногой. Иги-Наги-Туш заиграл еще быстрее  и  веселее.
Придворные начали повторять в такт музыке:
   - Иги-Наги-Туги! Иги-Наги-Туги!.. - Все громче и громче  Раскачиваясь
и хихикая. Колени начали сами сгибагься. Лица у них сгали  бессмысленны-
ми. Они высоко вскидывали нот. Широко раскрытые рты орали: "Иги-Наги-Ту-
ги! Иги-Наги-Туги!.." Можно бьию подумать, что все они сошли с ума.
   Сам Иги-Наги-Туги, длинный, гибкий, сверкающий, крутился среди танцу-
ющих, и скрипка в его руке взвизгивала  и  хохотала.  Вдруг:  дзинь!  На
скрипке лопнула струна.
   Тут сразу все заговорили, перебивая друг друга, тяжело дыша:
   - Какая чудесная музыка!
   - Прелестный танец!
   - Невозможно усидеть на месте!
   - Ну, конечно, конечно, Иги-Наги-Туги самый великий музыкант на  све-
те!
   - Ну что, убедился? - с торжеством сказал король ученому. - Понял те-
перь, а? Ну, что ты теперь скажешь?
   Ученый повернулся к бедному музыканту.
   - Сыграйте, прошу вас, - сказал он.
   И бедный музыкант заиграл. Первый звук, чистый и  легкий,  как  будто
стер остатки глупой веселой мелодии. Исчезли улыбки. Шире открылись гла-
за. А музыка все лилась и лилась. Музыка говорила  каждому:  проснись  и
оглянись вокруг! Ты забыл о главном! Ты забыл о главном! Вспомни, вспом-
ни! Музыка вела за собой куда-то вверх, на вершину волшебной горы, отку-
да был виден сразу весь мир. И сердце поднималось вместе с ней и стучало
все громче и громче... и вдруг: дзинь! Лопнула  струна!  Все  кончилось.
Музыкант опустил смычок.
   - Нет! - закричал вдруг Иги-Наги-Туги. Он  наклонился  вперед.  Глаза
его были полны слез. - Продолжай, доиграй до конца! Иначе я умру!
   Тут все зашевелились и стали оглядываться. Одни -  с  тупыми  лицами,
пожимая плечами. Другие - растерянно улыбаясь. Музыканты мелодично смор-
кались. В дверях, позабыв обо всем на свете, стоял повар в белом  колпа-
ке. На его лице застыла неподвижная улыбка.
   Старый поэт сидел отвернувшись. Плечи у него тряслись от рыданий.
   Король с досадой посмотрел вокруг.
   - Ничего не понимаю! - воскликнул он. - Какая это музыка? Грустная  и
все тянется-тянется. От нее пахнет болотной гнилью. От нее чешется в но-
су и хочется спать. Нет, эта музыка просто никуда не годится!
   И вдруг все, кто был в зале, услыхали какой-то шум. Будто море подош-
ло к дворцу, и его волны бьются о стены.
   Король распахнул окно.
   Вся площадь перед дворцом была заполнена народом. Люди стояли, подняв
кверху взволнованные лица. Они слушали музыку.
   - Как? - с изумлением закричал король. Но изумление быстро перешло  в
гнев и ярость. - Им тоже понравилась эта музыка? А! Теперь я понял! Есть
королевская музыка, достойная только королей. А эта музыка для  глупцов,
для бедняков и оборванцев!
   - Эту музыку надо слушать сердцем! - сказал ученый.
   - А-а-а! - завопил король. - Новое дело! Ты что же, считаешь,  что  у
меня нет сердца?
   Сейчас же из толпы вышли четыре доктора. Они были одеты во  все  чер-
ное. Они с четырех сторон подошли к королю.
   - Сердце на том самом месте, где ему полагается быть! - строго сказал
первый врач.
   - Самое-самое здоровое сердце. Здоровее не сыщешь, - сказал второй.
   - В высшей степени самое! - сказал третий.
   - Самое! - сказал четвертый.
   - Что - видал? - закричал король. - И вообще, что ты мне морочить го-
лову? Музыку надо слушать не сердцем, а ушами!
   Но тут короля обступили придворные.
   - Дурацкая музыка. Ваше Величество, и больше  ничего.  Ноет,  стонет,
рассказывает о чем-то далеком и грустном. Гоните вы этого музыканта. По-
берегите ваши бесценные ушки для дивной музыки Иги-Наги-Туги! Лучшей му-
зыки на свете!
   - А ты чего хнычешь? - с угрозой спросил король старого поэта,  кото-
рый все еще сидел, закрыв лицо руками. - Может быть, она  тебе  понрави-
лась, а?
   - Я плачу потому, что мне жаль этого бедного музыканта,  который  так
плохо играет, - глухо ответил старый поэт и еще ниже опустил голову.
   - А ты? - спросил король у Иги-Наги-Туги.
   - У меня болят зубы, - ответил Иги-Наги-Туги и рыдая выбежал из зала.
   Вечером ученый услыхал какие-то тяжелые шаги у себя над головой.  По-
том раздался чей-то крик и хрупкий треск. Потом тяжелые  шаги  протопали
вниз по лестнице.
   Встревоженный ученый поднялся наверх к  бедному  музыканту.  Музыкант
стоял посреди чердака, держа в руках обломки своей скрипки.
   - Они топтали ее ногами, - сказал он ужасным голосом.
   Ученый молча сел на стул. Да что можно было сказать? Чем  можно  было
его утешить? А музыкант, уже забыв о нем, ходил из угла в угол, прижимая
к груди маленькие изогнутые дощечки темно-вишневого цвета.
   Так прошел вечер и наступила ночь. Вошел человек, весь  закутанный  в
черный плащ.
   Это был Ити-Наги-Туги. Он распахнул плащ и протянул бедному музыканту
чудесную старинную скрипку.
   - Возьмите ее себе, - сказал он. - Я играл на ней, когда был молодым.
Теперь она уже не нужна мне. У меня есть другая,  позолоченная,  которую
мне подарил король. У меня к вам только одна просьба. Сейчас  ночь.  Все
спят. Мне так хочется еще раз услышать вашу музыку. Если,  конечно,  вам
не противно трать мне.
   Бедный музыкант взял чудесную скрипку и поцеловал ее. А потом он под-
нял смычок и заиграл. На столе догорала свеча. В окно заглянула  звезда.
Она словно бы заслушалась и облокотилась о подоконник.  А  Иги-Наги-Туги
слушал и плакал.
   - Я завтра уйду из этою города, - сказал бедный музыкант Иги-Наги-Ту-
ги. - Хотите, уйдем вместе?
   - Не могу, - ответил Иги-Наги-Туги. - Я привык к этой жизни во  двор-
це. Но главное не это. Я всю жизнь сочинял только глупую, пошлую музыку.
Это как ядро, привязанное к моей ноге. Моя музыка держит меня.
   Вот что сказал Иги-Наги-Туги и ушел, всхлипывая, завернувшись в  свой
плащ.
   На следующий день карета ученого подъехала к  городским  воротам.  На
козлах рядом с кучером сидел нищий музыкант.
   - А это еще кто? - подозрительно спросил капитан стражников.
   - Да вот нанял парня в услужение, - сказал ученый. - Будет бездельни-
чать - прогоню взашей!
   - А что в этом ящике? - спросил капитан стражников, заглянув в  каре-
ту.
   - Да ничего особенного, - небрежно отмахнулся ученый. -  Тут  у  меня
ядовитые змеи и больше ничего. Не желаете ли убедиться?
   Но начальник королевской стражи так поспешно захлопнул дверцу кареты,
что чуть не прищемил край своего плаща.
   Когда городские стены остались позади, ученый приказал остановить ка-
рету.
   Он открыл деревянный ящик и вытащил из него скрипку...
   - Я сразу же догадался, что там никакие не змеи, а скрипка, -  сказал
Щетка.
   - Ну вот, музыкант взял скрипку и ушел.
   - А что дальше?
   - О, это уже другая история. Он стал знаменит. Люди приезжали из раз-
ных стран, чтоб услышать, как он играет.
   - Они полюбили его музыку, значит, они полюбили и его, - тихо  сказал
Щетка. - Как это, наверное, хорошо...
   - А разве тебя никто никогда не любил, бедный ты мой мальчик? - спро-
сил Великий Садовник, наклоняясь к нему.
   Щетка посмотрел прямо в глаза Великому Садовнику.
   - Меня? Нет. Я так думаю. Больших любят за то, что они могут  сделать
что-нибудь хорошее. А маленький что сделает  хорошего?  Маленьких  любят
только папы и мамы. Просто так, ни за что. А у меня никогда не было папы
и мамы. Поэтому меня никто никогда не любил.
   - Какая страшная мысль! -  воскликнул  Великий  Садовник.  -  Как  же
странно ты жил, чтобы прийти к такой мысли...
   Но Щетка уже не слушал его. Он думал о чем-то другом. Он очень волно-
вался.
   - Я... я тоже хочу рассказать вам сказку, - сказал он,  и  голос  его
зазвенел. - Я только не умею так хорошо говорить, как вы.
   - Говори как можешь, мой мальчик, - сказал Великий Садовник.
   - Сначала я вам расскажу про дракона, - начал Щетка, волнуясь и  сби-
ваясь. - Нет, сначала я вам расскажу про мальчика.
   И он начал свой рассказ.
   Жил-был один мальчик. У него была мама. Живая, настоящая. Она держала
его за руку, когда он шел по узкой дощечке, чтоб он не упал в ручей. Ма-
ма любила своего мальчика. Они жили в маленькой деревушке. А за холмом в
глубокой пещере поселился дракон. Все люди из деревни ходили к его пеще-
ре и клали там разную еду. Ну, прямо на землю. Всякую вкусную еду, кото-
рую любят драконы.
   Однажды этот дракон приполз в деревню. Он был большой-большой,  длин-
ный-длинный. Он зарычал громким голосом:
   - Пусть все-все выйдут на улицу! И люди, и быки, и собаки!
   Все очень испугались и вышли.
   И большой дракон сказал:
   - Мне мало одной еды. Мне еще нужен ваш страх. Вот сейчас я дохну ог-
нем на хижину, и хижина сгорит. Дохну огнем на человека, и человек  сго-
рит. Что, испугались? Ваш страх очень вкусный. Я буду есть ваш страх.  А
потом дохну огнем...
   Дракон закрыл свои огромные глаза и стал думать, кого ему  сжечь  ог-
нем.
   Вдруг к дракону подбежала мама мальчика.
   - Дохни огнем на меня! Дохни огнем на меня! - закричала она.
   - Почему ты хочешь, чтобы я дохнул огнем на тебя? - спросил  страшный
дракон эту маму. - Может быть, я дохну огнем на ту птицу или на эту  ла-
чугу. Ведь я еще не придумал, на кого я дохну огнем.
   - Здесь стоит мой маленький мальчик. Мой сын, -  сказала  мама.  -  Я
ведь не знаю... А вдруг ты захочешь дохнуть огнем на  него.  Я  не  могу
стоять и ждать, пока ты там думаешь. Хочешь кого-нибудь  сжечь  -  сожги
меня!
   Вот! Эта мама посмотрела прямо в глаза дракону. И дракон увидел,  что
мама его совсем не боится. Совсем-совсем его не боится. Нисколечко. Дра-
кон заморгал своими страшными глазищами.
   Лапы у него задрожали, и он упал брюхом на землю. Он повернулся и по-
полз в гору, волоча брюхо по земле.
   Люди перестали ходить к его пещере  и  носить  туда  вкусную  еду.  И
больше о драконе никто ничего не слышал...
   Щетка замолчал.
   По старому лицу Великого Садовника текли слезы. Он потянул  Щетку  за
руку, нагнул его к себе и поцеловал.
   - Вам понравилась эта сказка, да? - сказал Щетка, прижимаясь к  нему.
- Я даже сам не знаю, откуда я ее знаю. Но эта сказка  была  мне  вместо
мамы. Нет. Не вместо. А просто я люблю думать, что мама из  этой  сказки
немножко и моя мама.
   Великий Садовник протянул руку и коснулся плеча Татти.
   - Ну, девочка, ну неужели тебе не понравилась эта сказка? Эта  удиви-
тельная сказка?
   Татти вздрогнула, как будто его рука обожгла ее, и вскочила на  ноги.
Ее глаза горели ненавистью.
   - Вы тут все сидите и врете! - закричала она. - Ничего мне не  понра-
вилось. Придумали какие-то деревья! Или музыка. Не хочу я никакой  музы-
ки. Это Просто, как деньги. И вас всех можно купить. За музыку,  за  де-
ревья. Моих братьев тоже купили. Купили! Значит, можно купить  человека.
Как лошадь, как связку сушеной рыбы... как кусок  хлеба.  Только  вместо
денег им дали жизнь. А тебя вот можно купить за маму. Вот тебе дай  доб-
рую маму, которая будет тебя любить и целовать на ночь... И ты...  И  вы
все...
   Татти снова упала на солому и заткнула уши пальцами.
   - Обманутое сердце... Вот что бывает, когда  обманывают  сердце...  -
пробормотал Великий Садовник.
   - Она все равно не слышит нас, что бы мы ни говорили, - вздохнул  Не-
видимый Трубач. - Она слишком несчастна...
   Свеча догорела и, зашипев, погасла, захлебнувшись в лужице растаявше-
го воска.
   Наступила ночь. Шаги стражника, ходившего под окном, в тишине  зазву-
чали громче. А вместе с тем они стали более медленными и сонными.
   Все молчали. Так, с открытыми глазами, молча, ждали они рассвета.

   Глава 19
   КОТОРАЯ ПУСТЬ ЛУЧШЕ ОСТАНЕТСЯ БЕЗ НАЗВАНИЯ, ЧТОБЫ ТЕБЕ БЫЛО  ИНТЕРЕС-
НЕЕ ЧИТАТЬ

   Утро было ясное и безветренное. Небо - чисто умытое и нежно  голубое.
В королевском пруду лебеди так ярко отражались в неподвижной хрустальной
воде, что, казалось, их не десять, а двадцать.
   И все-таки Цеблион то и дело выбегал на балкон посмотреть, не поднял-
ся ли ветер.
   - Нет, Ваша Исключительная Прозрачность, -  докладывал  он,  -  ветра
нет! Ни оттуда, ни отсюда. Просто на редкость приятный и подходящий день
для казни!
   Вид у Цеблиона был какой-то бледный и мрачный. Нос вяло повис.  Глаза
обведены красными кругами. На щеках - отпечатки пальцев. Видимо, он про-
сидел всю ночь, закрыв лицо руками.
   - Не видели ли вы моего сына? - спрашивал он поминутно у всех слуг  и
придворных. - Только подумайте, он не пришел ночевать домой. И ведь  от-
лично знал, что его лапочка не будет спать до утра. Такой чудесный ребе-
нок, но слишком нервный и впечатлительный... Я так волнуюсь! Где он?
   - Расспроси бродячих собак да ворон на куче мусора, - с насмешкой по-
советовал ему кто-то из невидимок и, захихикав, тут же спрятался за  ко-
лонной.
   - Проклятие... - прошипел Цеблион.
   В этот день все придворные, все до единого собрались во  дворце.  Еще
бы! Такое случается не часто. Ведь в этот день, едва часы  на  городской
башне пробьют двенадцать, должны были казнить Татти, Щетку, Великого Са-
довника и Невидимого Трубача.
   На этот раз сам король решил присутствовать при казни, конечно, вмес-
те с королевой, принцессой, а заодно  со  всеми  придворными.  Это  было
большое событие. Ведь невидимки не выходили из дворца уже много лет.
   А если и выходили, то лишь для того, чтобы, придерживая обеими руками
колпак, добежать до кареты и сесть в нее.
   Поэтому весь дворец был украшен флагами. А с перил свешивались ковры,
похожие на высунутые языки.
   На площадь выходило три улицы. Эти три улицы были похожи на три реки,
впадающие в одно море.
   По ним текли и текли толпы народа. Посреди площади стояли четыре  ви-
селицы. И все, кто пришли на площадь, вздрагивали, когда видели эти  ви-
селицы.
   А солнце светило все так же ярко и весело. Ведь оно не понимало,  что
здесь должно произойти. Но люди, которые пришли сюда, прекрасно все  по-
нимали. У мужчин лица были мрачные и решительные. А у женщин -  испуган-
ные и печальные.
   - Надо казнить преступников как-то побыстрее.  -  Цеблион  извивался,
крутился возле короля. - Както скоренько, уютненько, незаметненько... Не
нравятся мне что-то сегодня лица этих мужланов. И главное  -  их  глаза,
глаза... Случайно вы не видели моего сына?
   - Ишь, испугался этих уродов!!! - рассмеялся Министр Войны. - Да  они
побоятся и подойти к виселицам!!! Двадцать пять пушек  выстрелят  в  них
разом, пусть только посмеют приблизиться!!!
   - Эй, назад, голодранцы, нищие! Один шаг - и будем стрелять! - крича-
ли пушкари. Лица у них были зверские, налитые кровью. В руках они держа-
ли зажженные факелы.
   - Ах вы, проклятые, что у вас, детей, что ли, нет? - всхлипывала  те-
тушка Пивная Кружка, стоявшая в толпе. Глаза у нее были красные,  а  нос
удивительно распух. - А эти ваши невидимки, что в  них  хорошего,  кроме
красоты-то? Казнить такую девчонку! Такую славную и работящую! А они еще
радуются, смеются...
   Действительно, над площадью пронесся веселый смех, зазвучали нетерпе-
ливые, возбужденные голоса. Высокие двери дворца торжественно  распахну-
лись.
   Оркестр заиграл любимую песенку короля, а все придворные громко подх-
ватили:
   Буби, пуп и, буби,
   Бом!
   Буби-бом!
   Буби-бом!
   Но в это время раздались совсем другие звуки. Совсем  не  похожие  на
веселый смех и музыку.
   Это зазвенели цепи и уныло заскрипели двери тюрьмы.
   - Ох! - разом выдохнула вся площадь.
   Из дверей тюрьмы вышли Татти, Щетка,  Великий  Садовник  и  Невидимый
Трубач.
   Первой шла Татти. Ее лицо было зеленоватым от  бледности.  Руки  вяло
опущены. Губы белые. От ресниц на щеках лежали длинные неподвижные тени.
Она совсем не была похожа на живую девочку.
   За ней шел Великий Садовник, обнимая за плечи Щетку. Его старая  рука
казалась голубой на черном плече. Позади вздыхал и что-то бормотал о по-
хоронном марше Невидимый Трубач.
   - Изверги! - всхлипнула тетушка Пивная Кружка. - До чего девчонку до-
вели. Наверное, совсем не кормили!
   Невидимки радостно зашевелились. Засмеялись, злорадно захихикали.
   - Глупая девчонка, так тебе и надо!
   - Вот теперь ты пожалеешь!
   - Папочка, а почему она не плачет?  -  послышался  недовольный  голос
принцессы. - Я хочу, чтобы она плакала!
   - Да, да! Пускай она плачет!
   - А то неинтересно!
   - Дон-н-н! - протяжно пробили часы на городской башне.
   Люди на площади вздрогнули. Как странно бьют часы! Печально и тревож-
но. Звук поднялся, задрожал и замер.
   - Смотрите-ка, вон братья-ткачи! - удивился  король.  -  Тоже  пришли
посмотреть на казнь. Сейчас девчонка их увидит и заплачет.
   И действительно, Татти вдруг вздрогнула и опустила голову. Она увиде-
ла своих братьев. Она на миг остановилась, но  невидимый  стражник  под-
толкнул ее, и она, словно во сне, шатаясь, пошла вперед.
   А братья и не взглянули в ее сторону. Лица у  них  были  серьезные  и
сосредоточенные. Они стояли на самой нижней ступеньке лестницы.  Один  с
правой стороны, другой - с левой. В руках у них ничего не было, но мышцы
на руках вздулись от напряжения и, казалось, они что-то держат.
   - Дон-н-н! - пробили еще раз большие часы, словно прощаясь с  кем-то,
словно заговорила вдруг сама душа часов. И опять: - Дон-н-н!..
   - Даже часы жалеют этих невинных! - всхлипнула тетушка Пивная Кружка.
   - Король! Его Величество король спускается по ступенькам! -  перекры-
вая бой часов, закричали придворные. - Какая  честь!  Подумайте  только,
король будет смотреть на казнь!
   - Дон-н-н! - Казалось, сама печаль  плывет  над  площадью.  И  каждое
сердце отвечало этим звучным и гулким ударам.
   - Часы бьют! Часы бьют! Пока бьют часы, все должно быть кончено! Шес-
той удар! Седьмой! - взвизгивая, считал Цеблион. Он,  пятясь,  спускался
по лестнице, повернувшись лицом к королю, взмахивая руками, словно дири-
жировал невидимым оркестром. - Восьмой удар, девятый! Еще ступенька, Ва-
ша Прекрасность, умоляю, не споткнитесь, смотрите под  ваши  королевские
ножки!
   Круглые удары часов словно разбивались о мраморные ступени, и слышал-
ся унылый звон осколков.
   Толпа зашумела. Бой часов смешался с гневными голосами.
   - Отпустите их!
   - Освободите детей! Мы не допустим!
   - Десятый удар, одиннадцатый! -  отсчитывал  Цеблион.  -  Сейчас  все
свершится! Эй, палачи, стража, хватайте осужденных!
   - Дон-н-н... - тихо, словно остановилось сердце часов, пронесся,  за-
мирая, последний удар.
   - Двенадцать! - нечеловеческим голосом закричал  Цеблион  и  вдруг...
Вдруг случилось нечто невероятное. Цеблион сделал еще один шаг, зацепил-
ся ногой за что-то невидимое, взмахнул руками и с воплем полетел  кувыр-
ком, задрав кверху зеленые башмаки.
   И в то же мгновение, возникая из пустоты, на мраморные ступени  лест-
ницы посыпалось множество пышно разодетых людей. Дамы в шелку и бархате,
мужчины в золотых камзолах, споткнувшись обо чтото, рядами валились друг
на друга.
   - Мой колпак! Колпак-невидимка! Он свалился! О, ужас, ужас! - истошно
вопили они. - Я потерял мой колпак!
   Лица братьев покраснели, они откинулись назад, изо всех сил все  туже
и крепче натягивая что-то невидимое.
   Придворные, спускавшиеся сверху, напирали на тех, кто шел впереди, и,
не удержавшись, роняя колпаки, гроздьями валились вниз.  Звеня,  покати-
лась по плитам площади золотая корона.
   Все это длилось одно мгновение, но, казалось, прошли долгие годы, так
много случилось за это время.
   Теперь на ступенях лестницы уже копошилась целая куча придворных. Од-
ни закрывали лица руками, другие, как огромные пестрые насекомые,  пыта-
лись расползтись в стороны и укрыться в зеленых кустах.
   - Корона! Где моя корона? - завизжал носатый толстяк. Его  трясущиеся
пальцы не сгибались, потому что на каждом было надето  по  крайней  мере
пять колец.
   - Да это же наш король! - догадалась тетушка Пивная Кружка. - Батюшки
мои! Да какой же он урод! А я-то думала...
   И тут захохотали все, все люди на площади. Радостно, взволнованно,  с
облегчением.
   - Ха-ха-ха! Ну и король!
   - А мы-то думали, он красивый!
   - А борода-то у него как у козла! Ха-ха-ха!
   - А какие у него тощие руки!
   - А ноги совсем кривые!
   - А принцесса! Какая она злючка!
   - А все придворные! Какие они уроды!
   - А королева? Ха-ха-ха! Она вся заплыла жиром! Все бледные, зеленые!
   - А стражники! Какие трусливые, жалкие!
   И действительно, все увидели, что невидимки самые некрасивые люди  на
свете. Их лица уродовали жестокость, глупость  и  жадность.  А  злоба  и
страх делали их еще отвратительней и безобразней.
   Великий Садовник, словно сам себе не веря, смотрел на короля и  прид-
ворных и вдруг закрыл глаза своими древними руками.
   - О, я безумный, глупый старик! - пробормотал он. - Я хотел под  кол-
паками скрыть все самое безобразное на свете и считал, что тогда все бу-
дут счастливы. А ведь так оно и было. Колпаки-невидимки скрывали все са-
мое отвратительное и уродливое. И никому это не принесло счастья.
   А смех звучал все громче и громче.
   Смеялись все, кто был на площади. Потом начали смеяться люди на  всех
улицах города, даже в темных переулках и узких дворах. Смех охватил весь
город.
   Смех звучал так заразительно, что удержаться было просто невозможно.
   Потом стали смеяться матросы на всех кораблях в гавани.  На  больших,
на маленьких кораблях. Хотя они еще не знали, что произошло на дворцовой
площади.
   Потом начали смеяться люди на дорогах, ведущих к городу. Потом жители
ближайших деревень.
   Люди обнимали, целовали друг друга. Великий Садовник  отнял  руки  от
лица и тоже улыбнулся. Чуть растерянно, качая  головой.  Немного  горечи
было в его улыбке, ведь он понял, как он ошибался.
   - Братья, братья! - Трепещущий голос Татти пронесся над площадью.  Ее
руки, протянутые к ним, засветились. - Я... Это был черный туман. Я ведь
не знала, я ничего не знала! Я думала...
   - Всего-навсего невидимая веревка, - строго сказала  госпожа  Круглое
Ушко, невесть каким образом вскарабкавшись на ладонь Татти. -  Когда  ты
пролила эликсир-невидимку, ну, помнишь, там еще была такая длинная креп-
кая веревка? Цеблион связал ею двух белых голубей. Ты ее распутала,  от-
пустила голубей, а веревка упала на пол. Да не мешай мне все  рассказать
по порядку, что ты дрожишь? Дальше все очень просто. Ты пролила эликсир,
и веревка стала невидимой. А я люблю порядок во всем, как ты знаешь. Ду-
маю, может, пригодится, вещь хорошая, редкая. Что ж ей так валяться  без
толку. Вот я и отнесла ее братьям. Конечно, мне помогала моя племянница,
моя милая племянница, одной бы мне не справиться, ни за что не  доволочь
такую тяжесть...
   - Прости нас, Татти! Прости нас, Татти! - послышалось откуда-то свер-
ху, и на плечи Татти опустились две белые голубки. Они ласково и винова-
то прижались к ней. - Мы тогда так испугались,  так  испугались.  Совсем
одурели от страха. Даже спасибо тебе не сказали!
   Тут все увидели, что у подножия лестницы на каменных плитах с веселы-
ми криками снует стайка девчонок и мальчишек. Они подбирали  колпаки-не-
видимки и бросали их в костер, который кто-то успел сложить посреди пло-
щади. Колпаки-невидимки вспыхивали и тут же сгорали, не оставив даже ма-
лой горстки пепла.
   - Вот еще один, последний! - закричал  рыжий  вихрастый  мальчишка  и
бросил что-то невидимое в жарко гудящий костер. Огонь перекинулся на ви-
селицы. Сухое дерево разом занялось, и четыре черных столба дыма  подня-
лись в воздух.
   - А где же король, где все придворные, стража? - с удивлением огляды-
ваясь, спросил младший брат.
   - Вряд ли мы их когда-нибудь еще увидим, - пожал плечами старший.
   - Стыд им и позор! Сколько лет нас обманывали и морочили.  Издевались
над нами. Теперь попрятались, разбежались кто куда!
   - Ну, кой-кого я все-таки изловила, - сказала тетушка Пивная  Кружка.
Она крепко держала за юбку принцессу, а та изо всех сил вырывалась,  ца-
рапалась, да еще норовила укусить за руку тетушку Пивную Кружку.  -  Ну,
ну, хватит, опомнись. Ты будешь ходить в школу А  когда  выучишь  уроки,
будешь помогать мне жарить лепешки и варить доброе пиво.
   - Не хочу жарить уроки, не хочу учить доброе  пиво!  -  Принцесса  от
злости все перепутала.
   - Ничего, она еще станет девчонкой как все! - с досадой  сказала  те-
тушка Пивная Кружка. - Я еще увижу румянец на ее щеках!
   Тут из высоких дворцовых дверей вышел Лесной Гном.  Он  сморщил  свое
доброе лицо и сощурился от яркого  слепящего  солнца.  И  неудивительно,
ведь он так долго сидел взаперти. Он не мог не  плакать  от  счастья,  и
госпожа Круглое Ушко соскочила с ладони Татти и подала ему чистый  носо-
вой платок.
   - На вас просто не напасешься носовых платков, господин Гном, -  ска-
зала она недовольным голосом.
   - Учтите, - сказал Лесной Гном, вытирая слезы. - У меня в руке  зеле-
ный фонарик. Просто его не видно, потому что очень ярко  светит  солнце.
Но зато вечером... Там у меня, на холме  маргариток...  Да,  да,  да!  Я
всех-всех приглашаю к себе в гости, отведать чудесного цветочного чая...
   - С медом! - добавила маленькая пчелка  Жоржетта,  которая,  конечно,
тоже была тут. - С липовым медом. Сейчас как раз цветут липы.
   - С медом... - задумчиво повторил  Лесной  Гном  и  вдруг  сокрушенно
вздохнул и покачал головой. - Нет, нет, к сожалению, это невозможно. Вас
так много и все вы такие большие. Вы потопчете мои маргаритки. И  белые,
и розовые. Не обижайтесь, пожалуйста, на старого Лесного Гнома.  К  тому
же у меня не хватит чашек, ложек и блюдечек. Я не смогу всех напоить ча-
ем. Вот девочку, которую я теперь вижу, я приглашаю в гости. Ну, еще  ее
друга, этого мальчугана. - Лесной Гном указал на Щетку.
   - Нечего сказать, очень мило, - обиделась госпожа Круглое Ушко и  от-
вернулась. - По правде говоря, не ожидала.
   - И, конечно, самой дорогой гостьей у меня всегда будете вы! -  спох-
ватился Лесной Гном Он наклонился и нежно поцеловал крошечною лапку гос-
пожи Круглое Ушко. Та с гордостью посмотрела по сторонам -  все  ли  это
видели? От удовольствия ее ушки даже порозовели.
   - Братья! - крикнула Татти. - Я тут! Только я никак к вам  не  пробе-
русь. Тут так много людей!
   Братья улыбнулись ей, и Татти запрыгала от радости. Деревянный башмак
слетел у нее с ноги и полетел куда-то в сторону.
   Тут все посмотрели на Татти и сразу увидели, что она  самая  красивая
девочка на свете. Ее глаза ярко сияли, как две зеленые звезды.
   И все почему-то тут же решили, что зеленые звезды самые  красивые  на
свете.
   - Вы не встречали моего сына? - с тоской повторял Цеблион, пробираясь
в толпе. - Моего обожаемого сына. Может быть, кто-то видел его,  умоляю,
скажите мне!
   - Да я тут, папка! - раздался из пустоты противный голос Цеблионка. -
Просто на мне колпакневидимка. Когда девчонка уронила его в тронном  за-
ле, я его нашел и подобрал. А теперь - ку ку! Ты меня больше никогда  не
увидишь!
   - Сыночек! Как ты можешь! - простонал Цеблион. - Я  жил  только  ради
тебя! Я хотел, чтоб ты был богат, счастлив...
   - А я и так теперь богат. Прикарманил твои пятьдесят золотых монет! -
грубо захохотал Цеблионок. - Помнишь, как ты меня учил: надо суметь всех
обмануть и устроиться в жизни получше. Так я и сделал. Ведь я теперь мо-
гу забраться в любой дом и взять, что пожелаю. А к тебе, папка, я никог-
да не вернусь, и не надейся...
   - Сыночек! - простонал Цеблион, ощупывая воздух вокруг себя. -  Сыно-
чек, где ты? Сокровище мое, вернись!
   Говорят, Цеблион до сих пор ходит по городу, раскинув руки, ищет пов-
сюду своего сына, жалобно причитая:
   - Сыночек, вернись, вернись!
   Добрые люди берут его за рукав, ведут к себе домой  и  кормят  сытной
похлебкой.
   Но это я так, к слову, как ты понимаешь, мой маленький друг, ведь эта
сказка совсем о другом.
   Тут на балконе появились музыканты.
   Первым вышел Трубач с большой трубой. Лица у всех  музыкантов  свети-
лись счастьем, на глазах блестели слезы. Ведь все-таки у них были  очень
нежные души, и они не могли не плакать от радости.
   И они заиграли.
   Музыка поплыла над огнем, над толпой, над городом, над кораблями, по-
качивающимися в гавани.
   Музыка была глубокая и мудрая.
   Татти крепко держала за руку Щетку. Она думала о  том,  что  вечером,
после ужина, она попросит братьев придумать для него самое чудесное, са-
мое светлое имя на свете.
   А музыка все звучала.
   Как всякая настоящая музыка, она рассказывала людям о жизни, о  смер-
ти, о любви.

   С. Прокофьева
   ОСТРОВ КАПИТАНОВ
   Повесть-сказка

   Глава 1
   КОРАБЛИК ИЗ СОСНОВОГО ПОЛЕШКА И ГЛАВНОЕ: УДИВИТЕЛЬНОЕ ЗНАКОМСТВО

   Весна все никак не приходила и не приходила, и Валька  уже  устал  ее
ждать.
   И, глядя на неторопливый крупный снег, пухлыми хлопьями тихо падающий
за окном. Валька принялся из сухого соснового полешка  мастерить  кораб-
лик.
   Он целыми вечерами терпеливо строгал его коротким перочинным ножиком.
К стройным мачтам прикрепил надежные паруса. Ванты  сделал  из  крепкого
шпагата. Тонкий, а не порвешь.
   А когда все кончил, голубой краской написал на  его  борту:  "Мечта".
Так он решил назвать свой кораблик.
   Кораблик получился очень хороший, просто лучше и быть не может.  Сов-
сем как настоящий. Особенно вечером, пока мама не зажжет лампу.
   Сумерки зыбкими волнами вливались в комнату, наполняли ее. Таяли, ис-
чезали стены. И тогда казалось, "Мечта" снимается с якоря  и  плывет  по
этим  темным,  гибким  волнам,  а  ее  паруса  надувает  ветер   далеких
странствий.
   Паруса "Мечты" еще слабо мерцали, но темнота  постепенно  гасила  их,
как будто кораблик уплывал куда-то далеко-далеко...
   "Мечта" - отличный корабль, надежен, сделан, как надо, - в эти минуты
думал Валька. - Такому кораблю не страшны ни шторм, ни  девятый  вал.  И
капитан на "Мечте" - настоящий моряк. Знаю я его. Еще бы мне  не  знать!
Он похож на... Неважно, на кого. Главное, он смелый, ужас до  чего  сме-
лый. И зря болтать не любит, это вам не Петька из первого "А". Он  такой
загорелый, как... Ну как один человек, когда он вернулся из Крыма. Капи-
тан, конечно, устал. От бессонницы щиплет глаза, но он уверенно  прокла-
дывает путь по старой морской карте..."
   Валька никому не признался бы, но в глубине души он думал, да что там
- он был просто уверен, что смелый и отважный капитан - это  как  раз  и
есть он, Валька. Валентин Валентинович. Тин Тиныч, как любила звать  его
мама.
   "Разгулялся океан к  ночи...  -  изо  всех  сил  зажмурившись,  думал
Валька. - Это вам не просто неважная  погодка  -  шторм  десять  баллов!
Здесь подводные рифы, ну да не в первый раз нам огибать этот мыс..."
   Корабль как будто проваливается в пучину. Надо шире, устойчивей расс-
тавить ноги. Громадная волна грузно нависла над "Мечтой", светясь изнут-
ри чем-то зловещим, зеленоватым... Взвихренная водяная пыль уже упала на
лицо...
   - Тин Тиныч! Ужинать и спать, спать!.. - слышался  из  кухни  теплый,
такой домашний мамин голос.
   - Ф-фу!.. - Валька с трудом переводил дух. Сердце стучало, звоном от-
даваясь в ушах.
   Конечно, ничего не поделаешь, пока  что  надо  набраться  терпения  и
ждать... Но ведь наступит это время когда-нибудь! Валька вырастет и неп-
ременно станет капитаном. Это решено!
   А как только растают снега, он вместе с Аленкой из первого "Б" отпра-
вится пускать "Мечту" в веселых ледяных ручьях, бренчащих и  тренькающих
на перекатах.
   Правда, у Аленки недавно выпали два передних зуба. Но даже и без двух
передних зубов Аленка все равно была лучше всех девчонок в классе. А ес-
ли уж сказать всю правду до конца, Валька считал, что и во дворе,  да  и
на всем белом свете нет никого лучше Аленки,  потому  что...  Ну  просто
так. Нет, и все.
   А потом можно будет и вовсе подарить Аленке чудесный кораблик. И  при
этом сказать так, небрежно:
   - Хочешь, забирай его себе, насовсем. Он мне и не нужен, ну вот  нис-
колечко... Захочу, еще лучше сделаю...
   Наконец весна все-таки наступила.  Сугробы  расползлись,  осели.  Все
вокруг потекло, заблистало и зазвенело. Торопливые ручьи покатились вниз
по крутой улочке к реке.
   - Пора, - решил Валька.
   Денек выдался солнечный, но еще холодный. Светить-то солнце  светило,
но, видно, греть оно за зиму все же разучилось.
   Варежки Валька сразу промочил и сунул их в карман. Противная  сырость
от мокрых варежек скоро пробралась через пальто и штаны до самого тела.
   Валька пустил "Мечту" в быстрый и прозрачный ручей. Талые воды  подх-
ватили кораблик вместе с колючими льдинками, понесли. Ветер сразу же ту-
го, до отказа надул паруса.
   Кораблик плыл быстро, только чуть покачивался и нырял в волну на  пе-
рекатах, лихо огибая дочиста отмытые водой яркие камешки и куски  кирпи-
ча.
   Вот он ловко миновал водоворот, где толкались  и  крутились  какие-то
бестолковые щепки и размокший спичечный коробок.  Вдруг  Вальке  показа-
лось, что за голыми пока еще кустами, только с мелкими кулачками  почек,
промелькнула Аленкина голубая вязаная шапочка.
   - Аленка, Аленка, давай сюда! - крикнул Валька.
   Но оказалось, что это вовсе не Аленкина шапочка, а чья-то голубая ру-
башка, которая висела на веревке. И эта рубашка, вместо того  чтобы  су-
шиться на солнышке, рвалась вверх, словно  протягивала  куда-то  голубые
руки и хотела улететь.
   Когда Валька оглянулся на кораблик, тот был уже далеко. Белые паруса,
проваливаясь и появляясь вновь, мелькали где-то внизу, в конце улицы.
   Валька бросился вдогонку за корабликом. Ноги разъезжались по  раскис-
шей земле, где в тени в складках, ямках еще лежали серые корочки тающего
снега.
   В конце улицы ручей разлился целым морем. Посреди этого моря  торчала
из воды полузатопленная садовая скамья Рядом - полная воды каменная  ва-
за. На каменном ободке сидели два толстых голубя. Их гладкие шеи отлива-
ли серебром. Часто оглядываясь, голуби жадно пили воду, как  будто  боя-
лись, что им не хватит.
   Валька понадеялся, что его кораблик зацепится за  что-нибудь.  Но  не
тут-то было. Кораблик плавно обогнул каменную вазу и скамейку.
   Он уплывал все дальше и дальше. Будто  радовался  внезапной  свободе.
Будто торопился куда-то.
   Потом ручей снова сузился, забурлил, побелел и пенным водопадом опро-
кинулся вниз к реке.
   В последний раз мелькнули белые паруса, и кораблик пропал из виду.
   Все.
   Слезы ослепили Вальку. От бессильного отчаяния сжались кулаки. Валька
не выдержал и, вдохнув круглый тугой глоток воздуха, громко заревел.
   - Ну что вы, что вы, Валентин Валентинович,  -  послышался  негромкий
укоризненный голос. - Ну как такое можно? Полноте... Ну прошу вас...
   Кто-то ласково притянул к себе Вальку и накрыл с головой полой  широ-
кого плаща.

   Глава 2
   АЛЕКСЕЙ СЕКРЕТОВИЧ И ГЛАВНОЕ: КАРТА ОКЕАНА СКАЗКИ

   Валька оказался в темноте.
   Приятно поскрипывала тугая шелковая подкладка широкого плаща.
   - Ну как же так? - повторил тот же голос. - Можно сказать, уже взрос-
лый мужчина, первоклассник. К тому же... Ах, какая неприятность!  Только
не высовывайтесь. Сюда как раз направляется Елена Сергеевна.  Давайте-ка
лучше, пока не поздно, отойдем в сторонку. А то, боюсь, как бы  она  вас
не узнала по штанам и ботинкам. Пожалуй, совсем ни к чему, если она уви-
дит вас зареванным, с красным носом...
   Валька, прижимаясь к теплому боку незнакомца,  послушно  сделал  нес-
колько шагов.
   От удивления он совсем растерялся. Он ровным счетом ничего  не  пони-
мал.
   - Какая еще Елена Сергеевна? - каким-то  не  своим,  хриплым,  словно
простуженным, голосом спросил Валька. В горле у него пересохло, он осто-
рожно кашлянул.
   - Как какая! - удивился незнакомец. - Та самая. Ваша приятельница  из
первого "Б". Ну та, которой вы хотели подарить "Мечту".
   Валька хотел было сказать, что "Мечту" он собирался подарить  Аленке,
а вовсе не какой-то там Елене Сергеевне, от которой к тому же надо поче-
му-то еще и прятаться, но промолчал.
   Он оттянул в сторону край плаща и глянул вверх.
   Владельцем плаща оказался совсем не старый человек, а  даже,  скорее,
молодой. Такой худощавый, с длинным лицом и в очках.
   Но главное было не это, совсем не это!
   У незнакомца были необыкновенные, удивительные  глаза.  Валька  сразу
это заметил, Его глаза были теплые. Да что там теплые - они грели!  Даже
через очки!
   Уж вы мне поверьте. Честное слово! Одна Валькина щека и один  Валькин
глаз сразу отогрелись. Пальцам, оттянувшим край плаща, и то стало тепло.
   - Все прекрасно, но пойдемте ко мне, Валентин Валентинович, -  озабо-
ченно сказал странный человек. - Во-первых, вы промочили ноги, а во-вто-
рых, эти мокрые варежки в правом кармане вашего пальто... Нет, нет, идти
домой в таком виде я вам, откровенно говоря, не советую.
   Валька не стал с ним спорить. Идти сейчас домой, пожалуй,  и  вправду
не стоило. Потому что мама всякий раз просто из себя выходила, когда  он
являлся домой с мокрыми ногами. Можно было подумать, что  промокшие  бо-
тинки и варежки - мамины смертельные враги.
   Так вдвоем они и двинулись по улице. Чтобы удобнее было идти,  Валька
прижимался к незнакомцу, а тот крепко и ласково обнимал его за плечи.
   Тугая шелковая подкладка плаща приятно поскрипывала. А в кармане пла-
ща, который оказался как раз возле Валькиного уха, что-то сухо  постуки-
вало, словно там терлись друг о друга речные ракушки и мелкие камешки.
   В лифте наконец незнакомец выпустил Вальку изпод плаща.
   Они посмотрели друг на друга, и оба почему-то смутились.
   - Алексей Секретович, - церемонно  представился  странный  человек  и
протянул Вальке длинную-предлинную руку. - Впрочем, вы можете звать меня
просто дядя Алеша.
   Валька неловко пожал руку Алексея Секретовича, потому что, по  правде
говоря, первоклассникам не очень часто приходится здороваться со  взрос-
лыми за руку.
   - А я, с вашего разрешения, буду звать вас Тин Тиныч, - сказал  Алек-
сей Секретович. Он зажмурился и негромко причмокнул губами, будто  сунул
в рот круглую конфету. - Тин Тиныч! Ведь так, если  не  ошибаюсь,  зовет
вас ваша мама. Какая прелесть! Нет, такое может придумать  только  мама.
Как вы считаете? О, несомненно!..
   "Все-все про меня знает.  Откуда?  -  с  некоторой  тревогой  подумал
Валька и тут же успокоил себя: - Наверно, в гостях у нас был. А я спал в
это время. У мамы с папой всегда такая  привычка,  если  кто  интересный
придет, поскорее запихнуть меня в постель. А заявится  какая-нибудь  со-
седка, тетя Клава, так сиди слушай ее. Знаю я эти разговорчики: "Ты  что
такой бледный? Небось совсем не гуляешь!" или: "Сколько в четверти  тро-
ек! Небось все гуляешь". Как им только не надоест?"
   Между тем лифт, вздрогнув, остановился. Валька вышел из лифта и огля-
делся. Лестница была совсем обыкновенная, новая, точно такая же, как и в
Валькином доме. И точно так же пахло масляной краской.
   Но дверь, как показалось Вальке, дядя Алеша открыл вовсе не ключом, а
просто наклонился и чтото прошептал в замочную скважину. Дверь откликну-
лась счастливым воробьиным чириканьем и послушно отворилась сама собой.
   В комнате, куда вошел Валька, похоже, жил вовсе не дядя Алеша, а кни-
ги. Потому что они были повсюду: на столе, на стульях и даже на диване.
   "Какие книги чудные, - подумал Валька, - большие,  старые,  в  темных
переплетах. Им, наверное, сто лет, а может, и тысяча. Только как же дядя
Алеша спит на этом диване? С книгами вместе - тесно, на книгах - жестко,
а может быть, все-таки снимает их на ночь и куда-нибудь кладет?"
   Но куда он мог их положить? На полу всюду и так стопками лежали  кни-
ги.
   Одна стена в комнате до самого потолка была завешана детскими  рисун-
ками. Некоторые были в  рамочках,  другие  просто  приколоты,  кнопками.
Больше всего Вальке понравилась девочка с тремя большими голубыми глаза-
ми. Два глаза у нее были веселые, а один - грустный.
   Дядя Алеша снял свой широкий плащ, потер руки.
   - Сейчас главное - чай. Горячий чай. Как вы думаете? О, несомненно! -
сказал дядя Алеша.
   Он поставил мокрые, разбухшие Валькины ботинки сушиться  на  батарею,
рядом повесил варежки.
   Потом дядя Алеша отодвинул книги, освободив кончик  стула  и  краешек
стола. Тут же появился чай, очень горячий и очень  сладкий.  А  на  ноги
Вальке както сами собой наделись большие глубокие  мягкие  туфли,  такие
теплые, как будто в них только что спало по котенку.
   Дядя Алеша уселся напротив, положив острые локти на стол.
   Вальке стало тепло и уютно. Теперь он был даже рад, что все так полу-
чилось: иначе как бы он познакомился с дядей Алешей.
   - Вот и прекрасно, - словно чему-то обрадовавшись, кивнул головой дя-
дя Алеша. - Вы понимаете, мой дорогой, мой милый Тин Тиныч,  ведь  всег-
да-всегда, даже в  самые  стародавние  времена  во  всех  уголках  света
мальчишки пускали кораблики. И конечно, нередко случалось так,  что  эти
кораблики уплывали от них. Что поделаешь! О, никогда, никогда не жалейте
об уплывшем кораблике. Прошу вас! Никогда не жалейте! - Дядя Алеша вдруг
наклонился к Вальке и заговорил совсем тихо: - Тут есть еще одно  удиви-
тельное, почти необъяснимое обстоятельство.  Почему-то  получается  так,
что те, кто пускают кораблики, чаще всего сами становятся капитанами. Не
правда ли, удивительно? Но это именно так!
   Дядя Алеша замолчал и резко откинулся на спинку стула. Строго,  прис-
тально поглядел на Вальку. Словно хотел убедиться, понял ли  Валька  как
следует всю важность, всю значительность того, что он ему  сейчас  пове-
дал.
   Валька ничего не ответил и только несколько раз старательно мигнул.
   - Главное, уметь мечтать, уметь по-настоящему мечтать... О, это  осо-
бый дар!.. - тихо, так тихо, словно самому себе, проговорил дядя Алеша.
   "А я умею мечтать или нет? - с невольным испугом подумал Валька. -  И
не знаю даже..."
   Тут дядя Алеша ласково улыбнулся Вальке. И улыбка была такая,  словно
он похвалил Вальку за что-то.
   - Скажите-ка, вы никогда не задумывались, куда,  однако,  плывут  все
эти кораблики, сделанные ребячьими руками? Куда они держат курс? - спро-
сил дядя Алеша.
   - Нет... - прошептал Валька.
   - Так-таки, думаете, плывут себе по воле волн, неизвестно  куда,  без
руля и без ветрил? - Дядя Алеша вдруг развеселился, громко рассмеялся  и
хлопнул ладонями себя по коленкам. - Нет, мой дорогой, нет и еще  раз  -
нет! Да будет вам известно: все эти кораблики плывут к  одной-единствен-
ной заветной цели. К острову Капитанов! Вот куда они плывут! К чудесному
острову, который со всех сторон омывает  голубой  океан  Сказки.  И  ма-
ленькие отважные капитаны ребячьей мечты поднимаются на палубы этих  ко-
раблей. О, сколько благороднейших, возвышенных подвигов совершают они во
имя справедливости, отваги и мечты!
   Валька от удивления открыл рот. К острову Капитанов!  Значит,  и  его
кораблик тоже? Валька хотел задать дяде Алеше сразу сто вопросов...
   Но тут дядя Алеша вскочил со стула, взмахнул своими длинными  руками,
как будто хотел взлететь к потолку, и громко воскликнул:
   - Какой же я, право, рассеянный! Ведь  нам  надо,  просто  необходимо
скорее нарисовать карту океана Сказки. Иначе как же "Мечта" доплывет  до
острова Капитанов?
   Тут уж старинным книгам пришлось изрядно потесниться.
   На столе разложили лист бумаги. У дяди Алеши нашлись и краски и цвет-
ные карандаши.
   Одна из тяжелых книг чуть было не  съехала  на  пол.  Валька  вовремя
подхватил ее. И хотя он был всегонавсего первоклассник, но все равно  он
смог прочесть, что было написано старинными, полустертыми буквами на об-
ложке.
   "Волшебная энциклопедия. Том восьмой" - вот что прочел Валька да  так
и застыл на месте с тяжелой книгой, оттягивающей книзу его руки.
   Но дядя Алеша взял книгу и отнес на диван, где лежало  еще  несколько
таких же книг, важно и таинственно поблескивая золотыми буквами.
   Вдвоем с Валькой они нарисовали остров Капитанов, зеленый остров сре-
ди голубого океана.
   - Здесь поблизости еще множество  удивительных  островов,  -  любуясь
картой, сказал дядя Алеша. - Взять хотя бы остров Пряток  или  архипелаг
Большая Перемена. Да вы рисуйте, рисуйте. Вы это сделаете гораздо лучше,
чем я. Не буду вам мешать...
   Валька, высунув язык от усердия, рисовал голубые волны,  разноцветные
острова.
   Он обмакнул кисточку в пузырек с тушью и обвел карту широкой  чертой.
Карта получилась как в рамочке, и сразу же голубой океан и  разноцветные
острова заиграли еще ярче всеми своими красками.
   Валька очень старался, изо всех сил, но вдруг... Вот бывает  же  так:
все хорошо, и вдруг...
   Пузырек с тушью неведомо каким образом оказался прямо возле Валькино-
го локтя, словно нарочно, назло сам туда прискакал. Ну, а Валька,  увле-
ченный работой, конечно, его не заметил, нечаянно толкнул и...
   Пузырек опрокинулся. Черное жирное пятно, черное, как безлунная ночь,
растеклось по голубому океану.
   - Дядя, ой, Алеша! - в отчаянии завопил Валька.
   - Ничего не поделаешь, ничего не поделаешь, - печально покачал  голо-
вой дядя Алеша. Он наклонился над картой, разглядывая злополучную  кляк-
су. - Да, это так. Возле острова Капитанов, чуть  восточнее,  расположен
Черный остров. Скалистый и неприступный. Но досаднее всего,  что  теплое
течение, огибая с юга остров Капитанов, несет все корабли прямо к Черно-
му острову. Особенно ночью, в темноте так легко сбиться с курса...
   - А нельзя его стереть резинкой или бритвой соскрести? - с  надеждой,
с мольбой посмотрел Валька на дядю Алешу...
   Но дядя Алеша только снова печально покачал головой:
   - Тут уж ничто не поможет. Да и стоит ли нам огорчаться раньше време-
ни? Ведь опасность, если хотите знать, мой дорогой Тин Тиныч, только от-
тачивает истинную отвагу...
   Дядя Алеша задумчиво перевел взгляд на окно,  за  которым  густели  и
крепли сумерки. Сумерки вкрадчиво опускались на город, словно хотели на-
крыть его целиком. Но город поднимал эти темные волны светлыми  головами
первых фонарей.
   Дядя Алеша смотрел куда-то поверх домов, в глубину  темного  неба,  и
казалось, забыл о Вальке, обо всем...
   Валька сидел тихо, присмирев.
   Но тут дядя Алеша вздохнул, тряхнул головой и повернулся к Вальке.
   - Теперь главное - доставить эту карту на "Мечту", - сказал он.
   - Но как? - спросил Валька.

   Глава 3
   НАРИСОВАННАЯ ЛАСТОЧКА И ГЛАВНОЕ: КТО ЖЕ ОН - ДЯДЯ АЛЕША

   - Видите ли... - начал дядя Алеша. И Валька, к своему изумлению, уви-
дел, что дядя Алеша немного покраснел. - Видите ли,  мой  уважаемый  Тин
Тиныч, я сначала должен вам кое-что сказать, вернее,  объяснить.  И  мне
будет очень жаль, если то, что вы сейчас  узнаете,  вам  почему-либо  не
понравится или покажется странным...
   Дядя Алеша замолчал. Он снял очки и начал рассеянно протирать  стекла
мятым клетчатым носовым платком. Глаза его без очков  показались  Вальке
еще ярче, совсем голубые. От них ощутимыми волнами пошло тепло и  косну-
лось Валькиного лица.
   - Конечно, в век техники, покорения космоса...  -  снова  начал  дядя
Алеша. - Многие считают, что я... Но ведь  одно  вовсе  не  противоречит
другому, даже наоборот! Что ж, лучше сказать прямо, если уж я решил ска-
зать. Я... Только, пожалуйста, очень вас прошу, не вскрикивайте и не де-
лайте удивленное лицо... Да, я - волшебник!
   У Вальки даже дыхание перехватило. Он покачнулся на табурете.  Хорошо
еще, что это был крепкий, устойчивый табурет на четырех ножках. А то бы-
вают такие дрянные трехногие табуреты. Сидя на таком трехногом табурете,
даже нельзя чему-нибудь как следует удивиться - непременно  полетишь  на
пол.
   - Здорово... - прошептал Валька.
   Лицо дяди Алеши вдруг изменилось, даже както просветлело. Он улыбнул-
ся с облегчением, словно Валькина радость передалась ему.
   - А... ну если так, отлично, отлично!
   Волшебник Алеша прошелся по комнате, в задумчивости  постукивая  себя
пальцами по губам.
   - Что же нам придумать, что придумать? Как нам доставить карту на на-
шу бригантину! Не прибегнуть ли нам к помощи моего джинна?
   - Джинна?! - переспросил Валька. Он просто не поверил своим ушам.
   - А что тут такого? - пожал плечами дядя Алеша и слегка нахмурился. -
Почти у всех волшебников есть джинны. Это совершенно  естественно.  И  у
меня он тоже имеется.
   - Джинн?
   - Джинн.
   - Джинн?!
   - Ну конечно, джинн! - уже не скрывая  досады,  воскликнул  волшебник
Алеша. - До утра мы, что ли, будем повторять одно и то же? Да, джинн.  К
тому же отличный, знаете ли, экземпляр. Из самых древних и,  можно  ска-
зать, могущественнейших. Может, сгонять его в сказку? А?
   - А что? По-моему, неплохо, - стараясь казаться спокойным и даже рав-
нодушным, сказал Валька.
   Но внутри у него словно запрыгал мячик  любопытства.  Валька  стиснул
руки под столом. Хоть бы одним глазком увидеть джинна. Настоящего  джин-
на! Вот было бы что рассказать Аленке.
   - Да, конечно, с одной стороны, это так... - Волшебник Алеша с рассе-
янным видом потянул себя за ухо. Было видно, что его что-то смущает. - И
говорить нечего: сказка - это его стихия. Ему ничего  не  стоит  отнести
карту на "Мечту". И вообще он у меня тут засиделся без дела. Вконец  из-
велся от скуки. Я все понимаю. Даже чувствую себя  виноватым  порой.  Но
судите сами: чем я могу его занять, развлечь? Что я могу  ему  поручить?
Какое дело? В лучшем случае - что-нибудь отнести, доставить, слетать ку-
да-нибудь. И все. А он, видите ли, жаждет  чего-то  грандиозного.  Хочет
воздвигать разные там дворцы, хрустальные мосты и  тому  подобное.  Оно,
может быть, было бы и неплохо в некотором роде. Но  как  вам  объяснить,
мой уважаемый Тин Тиныч... Все, что он строит, мило в архитектурном  от-
ношении, но, к сожалению, совершенно непрочно. Все это сделано словно бы
из мыльной пены или из взбитых сливок. Ни одна лестница  не  выдерживает
тяжести человека, исчезает, тает прямо под ногой. Он, видите ли, рассчи-
тывает не на земное притяжение, а на сказочное. Ну а попробуй хоть слово
скажи - что вы! Такая будет обида!
   - Да ладно уж, ничего, пусть слетает, - сказал Валька, с трудом сдер-
живая нетерпение.
   - Легко сказать! - Лицо волшебника Алеши страдальчески сморщилось. Он
с безнадежным видом покачал головой. - Опять же характер,  характер!  Вы
бы только знали! Капризен, как маленькая девочка. Сварлив,  как  древняя
старуха. К тому же ревнив. Только выпусти его - сейчас же начнутся упре-
ки, подозрения... Просто невыносимо! Нет,  боюсь,  он  наломает  дров  в
сказке. Карту на "Мечту" он, конечно, доставит, о чем разговор. Но уж по
дороге непременно залетит на остров Капитанов, не упустит такой  случай.
И вот увидите, учинит там какой-нибудь отвратительный скандал. Наговорит
капитанам кучу обидных глупостей, заявит, что все они зазнайки и выскоч-
ки. Что-нибудь в этом роде. Уж я-то его, голубчика, знаю. Нет, к услугам
джинна надо прибегать только в самых крайних случаях. Как  вы  считаете?
О, несомненно!
   Валька сдержался и промолчал. Хотя, не скроем, это стоило ему немалых
сил. Значит, все. Значит, он так и не  увидит  джинна...  Эх!  То-то  бы
Аленка вытаращила глаза!
   Но с другой стороны, он же не маленький. Не  будет  же  он  клянчить:
"Дяденька волшебник, а дяденька волшебник, ну покажите джинна, ну  пожа-
луйста!.."
   - Значит, будем искать какой-нибудь другой выход из положения... ина-
че говоря, другой вход в сказку, - сказал волшебник  Алеша.  Он  немного
помолчал, что-то обдумывая, и добавил: - А вы, кстати, отлично  рисуете,
мой дорогой Тин Тиныч!
   - На тройку, - мрачно буркнул Валька. - Трояк у меня по рисованию...
   - Ах, при чем тут тройка! - воскликнул волшебник Алеша. -  Главное  -
это фантазия, воображение, а тройка тут совершенно ни при  чем.  Сейчас,
мой юный друг, вы нарисуете ласточку. Да, да, именно ласточку! А я ее...
Впрочем, вы сами увидите.
   Нет, зря, конечно, очень даже зря  волшебник  Алеша  не  показал  ему
джинна. Мог бы догадаться, как Вальке хочется посмотреть. Но раз он про-
сит нарисовать ласточку, надо нарисовать. И получше.  Валька  задумался,
вспоминая, какие они на самом деле, эти ласточки. Он был вообще добросо-
вестным человеком.
   Валька нарисовал круглую головку с коротким клювом и большим любопыт-
ным глазом. Потом нарисовал два заостренных крыла и  черный  раздвоенный
хвост.
   Валька вспомнил, что головка у ласточки сверху тоже черная, и  прири-
совал ей черную гладкую шапочку. Валька очень старался. Он даже не заме-
тил, как две черные круглые капли, одна побольше, другая поменьше, упали
на бумагу. Но ласточка получилась очень неплохая. Можно сказать, на чет-
верку. Или даже на пять с минусом.
   Волшебнику Алеше ласточка тоже понравилась.
   Он заулыбался, откинул голову назад, любуясь ласточкой.
   - Я же говорил! Очень славная. Просто на редкость! - Волшебник  Алеша
взял в руки рисунок и негромко проговорил:
   Все, что вижу на бумаге, -
   Покорись огню и влаге!
   За бумагу не держись.
   Оживи и закружись!
   И в тот же миг, круто плеснув крыльями, так что качнулся лист  бумаги
в руке волшебника Алеши, вверх взлетела острокрылая Ласточка.
   Она сделала круг под потолком, метнулась в угол и вдруг  ударилась  о
зеркало, растекаясь черными блестящими крыльями по гладкому стеклу.
   - О моя дорогая! Это вовсе не окно, это зеркало. Ты ошиблась. И успо-
койся, пожалуйста, - мягко сказал волшебник Алеша. Он протянул  руку,  и
Ласточка доверчиво уселась на его палец.
   Валька уставился на нее во все глаза.
   Живая! Честное слово, живая и настоящая. И точь-в-точь как он нарисо-
вал. В черной шапочке с острыми крыльями.
   Ласточка быстро повернула голову, с  интересом,  дружелюбно  оглядела
Вальку круглым глазом. И в тот же  миг  Ласточка  перепорхнула  на  руку
Вальке.
   Он почувствовал, как Ласточка переступает холодными  цепкими  лапками
по его руке. Совсем легонькая.
   - Она ведь понимает, что это вы ее нарисовали, - улыбнулся  волшебник
Алеша.
   - Конечно, понимаю, - тонким голоском откликнулась Ласточка.
   Вот это да! Она еще и разговаривать  умеет!  До  чего  же  интересно!
Валька даже дышать ровно не мог, ему словно воздуха не хватало.
   - А это что? - Волшебник Алеша указал на две черные кляксы  у  Вальки
на руке. Одна побольше, другая поменьше.
   - Измазался, - беспечно отмахнулся Валька, но волшебник Алеша  озабо-
ченно покачал головой.
   Валька осторожно, чтоб не вспугнуть Ласточку, послюнил  палец,  потер
черное пятно у себя на ладони - пятно не оттиралось.
   Ласточка, жалобно пискнув, взлетела и закружилась по комнате И в  тот
же миг оба пятна исчезли с Валькиной руки, словно их и не бывало.
   Ласточка уселась на резную раму старинного зеркала, сложила  стройные
узкие крылья Валька увидел на гладком стекле зеркала все  те  же  черные
пятна.
   Ласточка беззвучно и стремительно перенеслась на книжный шкаф. Черные
пятна, одно побольше, другое поменьше, не  отставая,  полетели  за  ней,
прочертив в воздухе черные полоски.
   - Все ясно! - горестно воскликнул волшебник Алеша и всплеснул  руками
- Какой же я рассеянный! Я должен был оживить только Ласточку, а я  ожи-
вил все, что было на бумаге И теперь эти черные пятна будут следовать за
нашей Ласточкой всегда и повсюду, и все потому, что я такой рассеянный и
вечно все путаю или забываю...
   - Ну стоит ли из-за этого так переживать, - негромко проговорила Лас-
точка и отвернулась. Но Валька понял, что она  огорчена  и  сказала  это
только для того, чтобы утешить волшебника Алешу.
   "Если бы я не решил стать капитаном. Если бы я мог иначе... Я бы тоже
стал волшебником, - подумал Валька - Но может,  еще  Аленка  волшебницей
станет? А что? У нее и глаза для этого такие подходящие..."
   Дядя Алеша потер ладонью лоб, словно отгоняя невеселые мысли.
   - Милая Ласточка, нам нужно, мало того, совершенно необходимо  доста-
вить эту карту на бригантину "Мечта". Видишь ли, "Мечта" взяла  курс  на
остров Капитанов. Можешь ли ты это сделать?
   - Конечно, - тонким голоском откликнулась Ласточка. - Я отлично знаю,
где это. Океан Сказки, да?
   Волшебник Алеша аккуратно скатал карту в трубочку. Обвязал ее  тонким
прочным шнурком. Ласточка ухватила клювом шнурок за петельку,  вместе  с
картой перелетела на подоконник.
   Тут Валька увидел, что на улице уже совсем  стемнело  и  опять  пошел
снег. Сырые, тающие звезды цеплялись друг за друга, густыми хлопьями па-
дали, падали, будто хотели напоследок укрыть всю землю. Светлыми, размы-
тыми шарами еле-еле сквозь снег светили фонари.
   - Погодка... - с сомнением покачал головой волшебник Алеша.
   - Я полечу совсем другой дорогой... -  что-то  вроде  этого  ответила
Ласточка. Но она сказала это невнятно, потому что в клюве  держала  шну-
рок, которым была обвязана карта океана Сказки.
   Волшебник Алеша распахнул форточку. Пахнуло холодной, промозглой  сы-
ростью, влетел торопливый рой ледяных, колючих снежинок, как  будто  они
притаились за окном и только того и дожидались.
   Снежинки закружились вокруг Вальки, ударили в лицо,  норовя  ослепить
его.
   Он увидел, что волшебник Алеша помогает Ласточке  просунуть  в  узкую
форточку скатанную в трубку карту.
   - Постараюсь вам присниться и тогда сообщу все подробности...  Только
не спите на левом боку... - сквозь снег и свист ветра невнятно прозвене-
ла Ласточка.
   Волшебник Алеша поспешно захлопнул форточку.
   Но тут Валька увидел, что Ласточка не улетела, а беспомощно  и  судо-
рожно бьется крыльями о стекло, как будто что-то удерживает ее возле ок-
на и не пускает.
   - Так и есть! Я закрыл форточку, а одно из черных пятнышек осталось в
комнате! - Волшебник Алеша торопливо бросился к окну и  снова  распахнул
форточку. - О моя дорогая! Прости меня, я такой рассеянный.  Счастливого
пути!
   Ласточка легко отпрянула от окна и тут же исчезла из  глаз  вместе  с
картой, обвязанной крепким шнурком.
   Белый снег, точно занавес, опустился за ней.
   Волшебник Алеша и Валька стояли рядышком у окна, и снежинки, влетая в
комнату, таяли на их лицах.

   Глава 4
   ЧТО ЛУЧШЕ - ДЖИНН ИЛИ ТАКСИ? И ГЛАВНОЕ: "ОН НЕПРЕМЕННО СТАНЕТ КАПИТА-
НОМ"

   Волшебник Алеша наконец закрыл форточку, зябко поежился, потер  ладо-
нями плечи.
   Старинные часы медленно и важно пробили восемь раз.
   - Очень серьезные и умные часы, - сказал волшебник Алеша. -  Пока  мы
были заняты важными делами, они тактично молчали. Обратили  внимание?  А
теперь, слышите, бьют. Наверное, хотят мне чтото напомнить, о чем я  за-
был. Просто не знаю, что бы я делал без этих часов при моей  рассеяннос-
ти. Я думаю, что они хотят напомнить, что вам пора домой. И  ваша  мама,
наверное, беспокоится...
   - Мама... - прошептал Валька.
   Валька вдруг почувствовал, что очень устал. Как будто прошел двадцать
километров. Оказывается, от удивления тоже устаешь. Да еще как. А может,
удивление и надо как раз мерить километрами? А чем правда, как вы думае-
те, надо мерить удивление?..
   - Сейчас мы вызовем такси, - сказал волшебник Алеша. - Или нет,  нет.
Мы поступим по-другому. Мы вызовем джинна. То есть не вызовем, а  выпус-
тим его из термоса, и он доставит вас в мгновение ока к вашей маме. Надо
же подкинуть ему какую-то работенку, и вообще пусть  побудет  на  свежем
воздухе.
   Валька прямо-таки обомлел от радости. Значит, он все же увидит  джин-
на. Вот повезло!
   Валька с трудом удержался, чтобы оглушительно не завизжать, не захло-
пать в ладоши. Хотя бы перекувырнуться через голову - и то  легче  стало
бы. Но нет, это все для малышни. Солидней надо держать себя, солидней.
   Волшебник Алеша достал с полки голубой термос, на котором сбоку  было
что-то нарисовано. Не то какие-то полустертые буквы, не то какие-то  не-
понятные знаки.
   - Вас, наверно, несколько удивляет, почему мой джинн обитает в термо-
се, а не в древнем медном кувшине, как подобает  нормальному  джинну?  -
Волшебник Алеша проговорил это скучным, невыразительным голосом. С уста-
лым вздохом положил руку на белую пластмассовую крышку термоса.  -  Если
бы вы только знали, как мне надоело это объяснять. В который  раз...  Ну
так вот. Это все потому, что мой джинн оказался долговечнее медного кув-
шина. Кувшин давно прохудился, можно сказать, рассыпался в прах,  а  мой
джинн держится еще молодцом, сможете убедиться  сами.  Впрочем,  сколько
лет живут джинны и вообще умирают ли они, это пока еще загадка, и  наука
ее не разрешила.
   Волшебник Алеша наклонился над голубым термосом и негромко,  скорого-
воркой произнес:
   Джинн, яви свою мне верность
   И покинь сейчас же термос!
   Валька ухватился обеими руками за табурет, съежился, втянул голову  в
плечи, предчувствуя, что сейчас произойдет нечто совершенно необыкновен-
ное...
   Волшебник Алеша отвинтил белую крышку  термоса,  вытащил  потемневшую
пробку и быстро шагнул к Вальке. Обнял его за плечи.
   Послышался нарастающий грохот, свист, треск. Качнулись, дохнув пылью,
тяжелые шторы на окнах. Темная струйка дыма  с  завыванием  стремительно
вырвалась из горлышка термоса, разрастаясь, поднялась к потолку, темнея,
сгустилась и превратилась в огромного джинна в полосатой чалме.
   У джинна было смуглое лицо, словно вытесанное из грубого,  прокопчен-
ного временем камня. Глубокие морщины, как трещины,  прорезали  его.  Он
скрестил на груди могучие узловатые руки.
   - Что прикажешь, о повелитель? - прогремел  джинн  и  вдруг  добавил,
капризно растягивая слова: - Да... Не выпускал из термоса с самого втор-
ника... а сегодня уже суббота. Сиди тут целую неделю взаперти...  И  без
всякого дела.
   Волшебник Алеша с привычной  тоской  поднял  глаза  к  потолку.  Даже
Валька понял, что такие разговоры бывают у них нередко.
   - Во-первых, не со вторника, а с четверга, - терпеливо, как маленько-
му, возразил джинну волшебник Алеша. - А  во-вторых,  сегодня  вовсе  не
суббота, а только еще пятница. Так что и сидел ты в термосе всего-навсе-
го один день.
   - А может быть, дни в термосе тянутся совсем не так, как на воле,  ты
об этом подумал? - с глубоким упреком посмотрел джинн на волшебника Але-
шу. - О, если бы ты посидел в термосе хотя бы неделю!  Ты  бы  заговорил
по-иному... Дни в термосе такие длинные, бесконечные и такие  гладкие...
Но тебе, конечно, это безразлично. Томись,  несчастный  джинн,  лишь  бы
твои вздохи не долетали до меня. Томись без дела, никому не нужный и за-
бытый. О, не жалейте устарелого, беспомощного джинна! К тому же, - джинн
бросил ревнивый и подозрительный взгляд на Вальку, - к тому же нисколько
не сомневаюсь, ты решил забросить волшебство и стать капитаном. И уж ко-
нечно...
   - А вот ты как раз напомнил. У меня есть для тебя  дело,  -  поспешно
сказал волшебник Алеша. - В общем, работенка.
   - Правда? - Джинн подпрыгнул от радости.
   Нет, пожалуй, он зря все-таки подпрыгнул. Наверное, вы бы тоже согла-
сились с этим. Когда джинн подпрыгнул, все в комнате подпрыгнуло  вместе
с ним: книжные шкафы, стол, стулья, старый диван и даже буфет с посудой.
Все вещи както огорченно охнули, что-то зазвенело,  отовсюду  посыпались
книги.
   Если бы дядя Алеша так крепко не обнимал Вальку за плечи, тот  навер-
няка бы скатился со своего четырехногого устойчивого табурета.
   Нет, не надо джиннам прыгать от радости, это уж точно!
   - Работенка? - нетерпеливо проговорил джинн. - Говори же, не томи ду-
шу, о повелитель! Что-нибудь воздвигнуть? Построить?  Слетать?  Куда?  В
Сахару? На Северный полюс? Может, в сказку? Давненько я собирался завер-
нуть на остров Капитанов. О, эти капитаны! Зазнайки и выскочки! Ну, я  с
ними потолкую. Значит, в сказку, да?
   Волшебник Алеша переглянулся с Валькой и только безнадежно пожал пле-
чами.
   - Нет, голубчик, другое... - мягко и ласково сказал он джинну.  -  Ты
должен доставить меня и вот уважаемого Тин Тиныча к его маме.
   - Только и всего! - Джинн надменно и разочарованно  оттопырил  нижнюю
губу. - Заменять собой такси. Это презренное чудовище, дышащее бензином,
у которого вместо сердца стучит счетчик.
   - Давай уж сразу обо всем договоримся, - торопливо добавил  волшебник
Алеша, - чтобы потом никаких претензий. Ты нас доставь только до  лифта,
ладно? И подождешь там. В подъезде, знаешь, тепло, батареи горячие...
   - Ты стыдишься меня, о повелитель! - громоподобно возопил  джинн.  Он
так заскрежетал зубами, что изо рта у него посыпались хвостатые, колючие
искры. Одна из них, сверкая, упала на переплет старинной книги,  и  вол-
шебник Алеша ловко прихлопнул ее ладонью. - О, какое оскорбление!  Лучше
бы я стал крепким чаем или кофе в моем одиноком термосе! - продолжал за-
вывать джинн, закатив глаза и раскачиваясь из стороны в сторону. - О,  я
несчастный! Презирайте меня, топчите ногами, насмехайтесь!..
   - Ну, знаешь, мое терпение тоже может лопнуть! - Волшебник Алеша,  не
выдержав, стукнул кулаком по столу.
   Багровое лицо джинна позеленело, он с грохотом упал на колени.
   - Смилуйся, о повелитель! - задыхаясь от ужаса, простонал он. От  его
испуганного дыхания завернулся край ковра. - Прости своего неблагодарно-
го слугу. Не карай его своей немилостью. Покорный и немой, прижавшись  в
уголке, я буду ждать в подъезде, у лифта, где ты прикажешь...
   - Опять крайности. Уж сразу "немой и покорный"... - недовольно помор-
щился волшебник Алеша.
   Он снял с батареи Валькины башмаки. Они были теплые и твердые, словно
выдолбленные из коры.
   Валька сунул в них ноги,  сделал  несколько  шагов.  Жесткие  башмаки
скрипели, и ноги в них не сгибались, были как деревянные.
   - Ничего, вы походите, походите в них, разомнутся, - сказал волшебник
Алеша и снова повернулся к джинну: - Так или иначе - пора!
   То, что случилось потом, показалось Вальке слишком  быстрым,  слишком
невероятным, будто это был сон.
   Само собой распахнулось окно. В лицо пахнуло холодом, сыростью уходя-
щей зимы.
   Валька почувствовал пустоту под ногами, словно пол  провалился  и  он
повис в воздухе. Когда он глянул вниз, он увидел крыши города, убегающие
огни, огни, удлиненные движением.
   Но все время он чувствовал крепкую руку волшебника Алеши, обхватившую
его поперек живота. Впрочем, Валька не был  уверен  до  конца,  чья  это
все-таки рука: волшебника Алеши или джинна?
   Он даже не успел испугаться, как за ними  уже  захлопнулась  знакомая
дверь подъезда, а джинн, стыдливо сгорбившись, приткнулся в  углу  возле
доски с почтовыми ящиками.
   Валька не помнил, как он вместе с волшебником Алешей поднялся на лиф-
те.
   А потом перед ним появилась мама.
   Она стояла в дверях квартиры, опустив руки, и казалось, совсем не ра-
да была Вальке, такая она была бледная и такими измученными и чужими бы-
ли у нее глаза.
   - Мы уже не знали, что и делать, куда звонить, - тихо сказала мама.
   Вальке стало обидно, что мама так говорит с волшебником Алешей.  Хотя
откуда ей было знать, что он волшебник.
   - Во всем виноват я, один я, - смущенно сказал волшебник Алеша, цере-
монно приподнимая шляпу. - Забыл о времени, как всегда. Но  поверьте,  у
нас были очень важные дела с вашим маленьким капитаном.
   С этими словами волшебник Алеша подтолкнул Вальку к маме.
   - Так уж и капитаном... - слабо улыбнулась мама.
   - Да, капитаном, - волнуясь и, как обычно, немного  смущаясь,  сказал
волшебник Алеша. - У меня даже нет сомнений. Понимаете, меня внизу  ждет
мой... неважно кто. И если кто-нибудь увидит  моего...  неважно  кого...
Особенно какая-нибудь пожилая соседка, старушка... Словом, я должен  то-
ропиться. Но если бы у меня была хоть минута времени, я бы вам непремен-
но объяснил, какие тут имеются вернейшие признаки, что наш дорогой, ува-
жаемый Тин Тиныч, как вы его мило зовете, непременно станет капитаном...
   И, произнеся эти малопонятные, загадочные слова, волшебник Алеша  еще
раз приподнял шляпу и стал торопливо спускаться вниз по лестнице.
   Теперь, друзья мои, мы простимся с Тин  Тинычем,  который,  по-моему,
очень славный, и с волшебником Алешей. Впрочем, с волшебником Алешей  мы
еще встретимся на страницах нашей повести. Так же, как и с  нарисованной
Ласточкой.
   А нам с вами пора в путь.
   Туда, где катит свои голубые волны океан Сказки. В удивительную стра-
ну Мечты и Фантазии. Прямехонько на остров Капитанов. На остров, к кото-
рому со всех сторон плывут маленькие корабли, сделанные ребячьими  рука-
ми.

   Глава 5
   В ТАВЕРНЕ "ЗОЛОТАЯ РЫБКА" И ГЛАВНОЕ: РАССКАЗ ДРЕССИРОВАННОЙ САРДИНКИ

   Тихо шуршали высокие пальмы на острове Капитанов. Их жесткие  волоса-
тые стволы и длинные листья казались оранжевыми от заходящего солнца.
   Над пальмами, устраиваясь поуютнее на ночь, еще сонно летали небывало
большие, яркие бабочки. Задевали верхушки пальм хрупкими крыльями,  осы-
пали разноцветной пыльцой.
   Их торопили мохнатые ночные бабочки, появившиеся едва  только  начало
смеркаться. Толстые, неуклюжие, с короткими крыльями, похожие на  кульки
с пылью.
   - Ишь разлетались... - ворчали ночные бабочки. - Сейчас  наше  время.
Скоро зажгут свечи, лампы, фонари. Мы будем биться о стекла и кружиться,
кружиться вокруг огня...
   Со стороны гавани доносились оживленные голоса. Там еще вовсю  кипела
работа. Моряки чинили корабли, которые изрядно потрепал последний шторм.
   Да, друзья мои, океан Сказки поистине можно  было  назвать  капризным
океаном. Мало сказать - капризным. Вспыльчивым, даже задиристым.
   Шторм и бури налетали совершенно неожиданно, и предсказать их не было
ни малейшей возможности.
   Вдруг ни с того ни с сего небо мрачнело,  собирались  косматые  тучи.
Бешеный ветер словно перемешивал их с морем. Рев и  грохот  в  один  миг
сменяли тишину. А вот уже катит девятый вал, как известно, самый опасный
и коварный. А за девятым валом, откуда ни возьмись, опять девятый вал, а
за ним снова девятый.
   И прошу вас, друзья мои, не удивляйтесь!
   Раз уж вы отправились на остров Капитанов, вам не раз придется широко
открывать глаза и говорить: ну и ну! Вот это да!
   А чем мерить удивление, мы с вами так еще и не решили. Во всяком слу-
чае, не километрами. Взвешивать удивление на весах тоже, я  полагаю,  не
лучший способ. Правда, один чудак уверял меня, что он капает десять  ка-
пель удивления в рюмку и принимает каждый вечер перед сном. Но я  думаю,
что он просто шутил.
   Однако не будем отвлекаться.
   Как всегда, во время шторма хуже всех пришлось "Веселому Троллю".
   Капитан Нильс, раздосадованный и злой, шагал по палубе, из-под насуп-
ленных бровей мрачно поглядывал, как ловкие матросы, взобравшись по ван-
там с кисточками и тюбиками клея, ставили заплаты на бумажные паруса.
   Да, бумажные паруса были поистине злым роком капитана  Нильса!  После
каждой бури "Веселый Тролль" еле-еле дотягивал до  гавани,  и  размокшие
обрывки парусов, свисавшие с рей, представляли собой плачевное зрелище.
   "Ну почему, почему мой Нильс, когда мастерил "Веселого Тролля",  сде-
лал ему бумажные паруса? - стискивая в карманах кулаки  от  безнадежного
отчаяния, думал капитан Нильс. - Ведь "Тролль" отличное судно,  устойчив
на курсе, прекрасно маневрирует. Но паруса?.. Терпения ему  не  хватило,
вот что. Сделал паруса тяп-ляп. Схалтурил мальчишка. Лишь бы поскорей на
воду спустить..."
   Но тут настроение у капитана Нильса окончательно испортилось.
   В гавань, неуклюже лавируя между легкими парусниками, входил "Гросфа-
тер", надежно сделанное, тяжелое и неповоротливое торговое судно.
   На палубе, широко и устойчиво расставив ноги, стоял его капитан  Макс
Мориц Густав Теодор Фридрих, по прозвищу капитан Какследует.
   "Гросфатер", как всегда, пришвартовался возле "Веселого Тролля".
   "Нарочно же, конечно, нарочно" - с неприязнью подумал капитан Нильс.
   С досадой закусив губу, глянул на измочаленные бурей обрывки бумажных
парусов.
   Все в капитане. Как следует раздражало  капитана  Нильса.  И  самодо-
вольная, как ему казалось, улыбка,  и  оранжево-рыжие  веснушки,  словно
шляпки гвоздей, крепко вбитые в круглую физиономию. И  обширные  карманы
его куртки, сшитой из грубого, но добротного сукна. И башмаки на толстой
подошве, подбитые подковками, так что каждый шаг отдавался, как удар мо-
лотка.
   И главное, что  особенно  обижало  болезненно  самолюбивого  капитана
Нильса, - это досадная манера повторять по любому поводу:
   - Все надо делать как следует! Так всегда говорил мой покойный дедуш-
ка!
   Словно белокрылая чайка, к острову подошла бригантина "Мечта". Матро-
сы лихо и ловко убрали паруса.
   "Пожалуй, лучший корабль здесь у нас, - с невольной завистью  подумал
капитан Нильс, провожая "Мечту" глазами. - Но и капитан на "Мечте",  ни-
чего не скажешь, настоящий моряк. Отличный товарищ, безупречно  храбрый,
всегда можно на него положиться. Другого такого не сыщешь, как наш капи-
тан Тин Тиныч".
   У капитана Нильса как-то отлегло от сердца. И он  уже  бодро  зашагал
вверх по мощенной камнем дороге, туда, где гостеприимно и приветливо по-
качивался и мигал узорный фонарь над входом в портовую таверну  "Золотая
рыбка".
   Как всегда, под вечер капитаны собрались в портовой таверне.
   Скоро в "Золотую рыбку" пришел и капитан Валентин Валентинович, капи-
тан Тин Тиныч, как часто в шутку любили называть его друзья.
   Только хочу вас сразу предупредить, дорогие  читатели,  что  это  был
вовсе не тот маленький Тин Тиныч, ученик первого класса,  с  которым  вы
встретились в начале этой необыкновенной истории.
   Не забудьте, ведь мы с вами пересекли океан Сказки и попали на остров
Капитанов, где живут капитаны ребячьей мечты.
   Поэтому нет ничего удивительного, что через порог шагнул взрослый че-
ловек, широкоплечий и ладный, с мужественным,  пожалуй,  даже  несколько
суровым лицом. Словом, точно такой, каким мечтал стать маленький Тин Ти-
ныч, когда вырастет.
   Даже среди обветренных, прокаленных зноем и солью лиц капитанов,  его
лицо казалось особенно смуглым, будто выпало ему  на  долю  больше,  чем
другим, и солнца, и ветра. А спокойный взгляд серых глаз говорил о  ред-
кой твердости характера.
   Капитан Тин Тиныч обнял за плечи капитана Нильса. Ни о чем не спросил
его: ни как прошел рейс, ни как "Веселый Тролль" встретил бурю.
   И капитан Нильс мысленно поблагодарил его за это.
   Насвистывая что-то веселое, в таверну вошел капитан  Жан,  невысокий,
стройный и ловкий.
   Его легкий остроносый "Альбатрос" был разрисован цветными карандашами
и красками от киля до парусов.
   На флаге красовался Пиф в синей морской шапочке,  лихо  сдвинутой  на
одно ухо.
   Видно, маленький Жан боялся, что бури и непогоды постепенно смоют его
рисунки, и поэтому погрузил в трюм "Альбатроса" краски и коробку цветных
карандашей. Не забыл он и большую  резинку,  на  случай,  если  придется
что-нибудь стереть или подправить.
   Капитан Жан оказался отличным художником и после каждого плавания об-
новлял и освежал рисунки, пока его матросы до блеска драили палубу.
   Вскоре в таверну заявился капитан Какследует. Он с такой  силой  зах-
лопнул за собой дверь, что та бухнула, как старинная пушка.  Ухватив  за
спинку тяжелый дубовый стул, он с грохотом подтащил его к столу и уселся
рядом с капитаном Жаном, широко расставив ноги.
   Последним в  таверну  приковылял,  опираясь  на  источенную  временем
трость, адмирал Христофор Колумб.
   Снова прошу вас, друзья мои, не удивляйтесь! Да  и,  собственно,  что
тут такого особенного? Да, Христофор Колумб тоже был  когда-то  мальчиш-
кой. Да, Христофор Колумб тоже мастерил кораблики.
   К тому же, скажем по чести, найдется ли на свете моряк, который с за-
миранием сердца не вспомнил бы адмирала Колумба, если вдруг синеющим чу-
дом возникнет на горизонте неведомая земля, еще никем не  занесенная  на
карту! Что ни говорите, а в душе каждого моряка живет открыватель  новых
земель Христофор Колумб, это уж точно!
   И если как следует вдуматься во все это, то, наверное, уже никому  из
вас, друзья мои, не покажется странным, что вслед за другими  капитанами
и старый адмирал Христофор Колумб переступил порог таверны.
   - Что за холод и ветер! Видно, в преисподней нынче пусто. Все дьяволы
собрались здесь и, раздув щеки, дуют так, что доброму человеку  не  сту-
пить и шагу, - проворчал адмирал Колумб. Он всегда  выражался  несколько
возвышенно и старомодно.
   Впрочем, погода стояла тихая и теплая. Просто старый адмирал не слиш-
ком крепко держался на ногах, и в любую погоду у него ломило кости.
   Адмирал Колумб, со скрипом согнул колени и уселся на  стул,  подвинув
его поближе к пылающему камельку. Снял шляпу с облезлым  страусовым  пе-
ром, оправил пожелтевшие кружевные манжеты цвета стеариновой свечки.
   Капитан Тин Тиныч, громко хлопнув ладонями, убил серую моль,  кружив-
шуюся вокруг знаменитого адмирала и уж  слишком  заинтересовавшуюся  его
ветхим камзолом и потертой шляпой.
   - Благодарю, - медленно и величественно кивнул Христофор Колумб капи-
тану Тин Тинычу. - Если бы со мной плавали люди, подобные вам,  капитан,
не исключено, что я открыл бы еще парочку каких-нибудь там Америк.
   - Гм... - с сомнением отозвался капитан Тин Тиныч, который  несколько
лучше знал географию.
   В трактир заглянул ненадолго Добрый Прохожий. Он всегда заходил минут
на десять, не больше.
   Капитан Тин Тиныч усадил Доброго Прохожего возле себя, налил ему  ку-
бок темного старинного вина. Добрый  Прохожий  улыбнулся  своей  обычной
рассеянной и печальной улыбкой.
   История его была довольно-таки необычной.
   Он приплыл на остров Капитанов на маленьком бумажном корабле, даже не
склеенном, а просто сложенном из листа бумаги в клеточку, видимо вырван-
ного из тетради по математике. По секрету скажем, только чтобы он  этого
не слышал: корабль его походил больше на бумажную треугольную шляпу, чем
на корабль.
   Едва корабль бросил в гавани якорь, а капитан и немногочисленная  ко-
манда благополучно сошли на берег, размокший корабль осел,  сплющился  и
расползся на куски. Первая же набежавшая волна унесла обрывки  бумаги  в
открытый океан.
   - Что ж, раз я остался без корабля, - сказал огорченный капитан, - то
я стану Добрым Прохожим. Представьте, какой-нибудь бедняга заблудился  и
ночью, в кромешной тьме бредет по незнакомой дороге. Ведь кто-то  должен
повстречаться ему на пути? Так это буду я!
   С тех пор Добрый Прохожий все ночи напролет бродил по дорогам острова
Капитанов.
   Пожалуй, нельзя назвать остров Капитанов особенно большим. Но все  же
там было несколько дорог.
   Широкая прямая дорога соединяла гавань и город, где жили капитаны.
   - Это дорога в город, - любил говорить Добрый Прохожий, - но если ид-
ти по ней в обратном направлении, то это уже будет дорога в гавань.  Как
ни считайте, а это уже две дороги.
   Была еще узкая петляющая дорожка, идущая от таверны "Золотая рыбка" к
высокой неприступной скале, одиноко  торчащей  на  северной  оконечности
острова.
   - Это дорога к одинокой скале. Но ведь если идти по ней назад, то это
будет уже совсем другая дорога. Дорога, ведущая к таверне "Золотая  рыб-
ка", - подсчитывал, загибая пальцы, Добрый Прохожий.
   Так что, сами видите, работы у него было предостаточно.
   - Оставайтесь с нами, отужинаем вместе, наш славный Добрый  Прохожий,
- предложил капитан Тин Тиныч. - Ночь обещает быть холодной.
   - К сожалению... - Добрый Прохожий развел руками, озабоченно глянул в
окно. - А вдруг - вы только представьте себе - именно сейчас, в эту  ми-
нуту, кто-нибудь заблудился в темноте? Неужели он так никого и не встре-
тит, кто поможет ему, подбодрит, подскажет верный путь?
   И Добрый Прохожий торопливо вышел из таверны.
   - Бездельник, бродяга, - пожала плечами хозяйка таверны.
   - Замолчи, о женщина, - сурово посмотрел на нее адмирал Колумб. - Что
ты смыслишь в этом? Твое дело цедить вино из бочки да уметь подать его с
любезным поклоном.
   - Бросьте, адмирал, - усмехнулся капитан Какследует. - Наша  хозяйка,
наша красотка Джина, может болтать все, что ей  вздумается.  Уж  свое-то
дело она делает как следует! А это самое главное, как любил говорить мой
покойный дедушка.
   - Вы очень любезны, капитан, - с улыбкой посмотрела на  него  хозяйка
таверны. - И ваш покойный дедушка тоже.
   Да, пожалуй, хозяйку таверны "Золотая рыбка" и впрямь можно было наз-
вать красавицей!
   Черные как смоль волосы были уложены в высокую затейливую прическу, и
пламя свечей приплясывало среди  блестящих  черных  локонов.  Взгляд  ее
быстрых темных глаз порой становился таким пронзительным, таким отточен-
но-острым, что казалось, ее глаза могут уколоть, ужалить...  Но...  кра-
сотка Джина улыбалась. Улыбалась всегда и всем.  Ласковая,  но  какая-то
неподвижная, словно застывшая, улыбка никогда не сходила с ее лица.
   Хромой слуга с деревянной ногой, похожей на перевернутую бутылку, од-
нажды ночью, взбираясь к себе на чердак, остановился  передохнуть  возле
двери своей хозяйки. Просто так, из любопытства  глянул  в  полуоткрытую
дверь.
   Ярко светила плоская серебряная луна.
   Хозяйка спала, и - в лунном свете еще бледнее казалось ее белое лицо,
еще темнее черные волосы. И даже во сне она улыбалась все той же  ласко-
вой застывшей улыбкой.
   Старому слуге почему-то стало жутко. Ледяные  колючки  впились  между
лопаток. Он поскорее заковылял к себе на чердак.  Забрался  под  одеяло,
сверху навалил все тряпье, какое было. До утра пролязгал зубами,  так  и
не смог согреться и уснуть...
   Капитан Тин Тиныч бросил взгляд в окно, за которым  быстро  сгущалась
темнота.
   - Сегодня Томми должен вернуться из своего первого плавания,  -  нег-
ромко сказал капитан Тин Тиныч.
   - О-ля-ля! - Капитан Жан поднял кубок. - За здоровье Томми,  молодого
капитана!
   - Способный мальчишка, - прошамкал старый  адмирал  Колумб.  -  Куда,
позвольте узнать, поплыл?
   - На острове Хромого Осьминога выбросило на мель  молодого  дельфина.
Томми взял курс на Осьминога, - ответил капитан Какследует и усмехнулся:
- Уверен, Томми справится. Как любил говорить мой дедушка, все надо  де-
лать как следует!
   Не выдержав, болезненно самолюбивый капитан Нильс багрово покраснел и
вскочил со стула. Ему во всем чудились намеки на "Веселого Тролля" и его
бумажные паруса.
   - Это уже не первый раз, и если вы хотите сказать, что...  -  срываю-
щимся от обиды голосом начал  он.  Но  капитан  Тин  Тиныч  со  словами:
"Бросьте, дружище! Никто и не думал вас обидеть..." - ласково  и  твердо
надавил ему на плечо и заставил снова сесть.
   - Помню, как приплыл на остров мой корабль "Санта Мария", - между тем
бормотал, качая головой, старый адмирал Колумб. -  Да,  прошло  уже  лет
пятьсот, не меньше. О время, время!.. Корабль этот смастерил сам Христо-
фор Колумб, когда еще был мальчишкой...
   Хозяйка таверны насадила на вертел гуся и принялась поворачивать  его
над огнем.
   Жир, треща, закапал в очаг, вспыхивая и освещая прокопченные кирпичи.
   Сидевшая возле нее черная, как ночь, Кошка вытянула  шею  и  облизну-
лась. Но тут же со скромным, безразличным видом отвернулась,  как  будто
ее хозяйка насадила на вертел не жирного гуся, а старый башмак.
   Да, эта Кошка, с которой мы еще познакомимся гораздо ближе, была  от-
нюдь не глупа. К тому же, со свойственным кошкам лукавством, она отлично
умела скрывать свои мысли. Пожалуй, и в сказке, да и на всем белом свете
вряд ли вы бы нашли кошку хитрее этой.
   Неожиданно массивная дверь таверны широко распахнулась. Ветер, пахну-
щий солью, морем, водорослями, плоско пригнул пламя свечей.
   Через порог шагнул матрос Тельняшка, добродушный верзила  с  голубыми
глазами.
   Тельняшка бережно и нежно прижимал к  груди  большую  рыбу  с  чешуей
крупной и блестящей, как наложенные одна на другую крупные монеты.
   Этот  на  редкость  застенчивый  и  молчаливый   человек   имел   од-
ну-единственную, но поистине необыкновенную страсть.
   Все свободное от вахты время он учил рыб разговаривать.
   Надо признаться, он достиг в этом немалых успехов.
   Тельняшка начал с того, что научил говорить целую дюжину селедок.  Но
селедки оказались пустыми, надоедливыми болтушками. То там,  то  тут  из
воды появлялась селедочная голова и что-то пищала. Целый день они  обме-
нивались новостями, сплетничали, болтали всякий вздор. Почему-то  больше
всех доставалось Морскому Коньку.
   - Вы слышали, слышали!
   - А что случилось!
   - Как же так, живете в море и ничего не знаете!
   - Да Морской-то Конек опять плавал в коралловый грот!
   - Ай-яй-яй!
   - А летучие рыбки вчера куда-то улетели! Я сама видела, как они гото-
вили бутерброды на дорогу!
   - Что вы болтаете! Да я их только что повстречала!
   С утра до вечера над волнами  неслись  визгливые  селедочные  голоса.
Хоть уши затыкай. Тельняшке пришлось прекратить с селедками все занятия.
   Любимой ученицей Тельняшки была мудрая Сардинка. Немногословная, спо-
койная, зря ничего не скажет.
   И вот именно с ней, с мудрой Сардинкой, матрос Тельняшка пришел в та-
верну "Золотая рыбка". Он нерешительно остановился у порога, прижимая  к
себе дрессированную Сардинку.
   Глаза Черной Кошки вспыхнули пронзительным зеленым светом.
   - Погаси глаза! - негромко прикрикнула на нее хозяйка таверны.
   Глаза у Кошки моментально погасли, стали пустые, желтые, плоские, как
монеты.
   Не будем скрывать, в этот миг Черная Кошка подумала: "Интересно,  го-
ворящая рыба вкуснее, чем неговорящая?  Сдается  мне,  вкуснее,  гораздо
вкуснее... Хотела бы я это выяснить. Мур-мяу!.."
   Но конечно, глядя на Черную Кошку, никто не мог бы догадаться, о  чем
она думает. Повторяю, она отлично умела скрывать свои мысли.
   Все капитаны, как один, повернули  головы,  с  интересом  разглядывая
дрессированную Рыбу. Тельняшка от всеобщего внимания совсем  засмущался.
К тому же надо добавить, чем больше в море появлялось говорящих рыб, тем
молчаливей, как ни странно, становился сам Тельняшка.
   - В чем дело, матрос Тельняшка? - спросил капитан Тин Тиныч.
   - Капитан, - волнуясь проговорил Тельняшка, - пожалуйста, не удивляй-
тесь, что рыба на суше...
   - Что? Рыбы насушим? - недослышав, переспросил  несколько  глуховатый
адмирал Христофор Колумб.
   - Плавала в заливе она... - снова начал Тельняшка.
   - Заливная она? Тоже неплохо! - заулыбался старый адмирал.
   - Лучше пусть она сама все расскажет, - окончательно смутившись, ска-
зал Тельняшка.
   Тельняшка осторожно опустил Сардинку на пол, поставил на хвост.
   Дрессированная Сардинка несколько раз покачнулась, но все-таки устоя-
ла, растопырив плавники. Затем широко открыла рот, зашевелила жабрами.
   - Пить хочет. Водички бы, - шепотом попросил Тельняшка, - побольше...
   Хозяйка, ласково улыбаясь, подала ему закопченный - чайник  с  мятыми
боками.
   Тельняшка начал лить воду из чайника прямо  в  широко  раскрытый  рот
Сардинки. Рыба перевела дух, с облегчением громко вздохнула. Внутри  нее
что-то заскрипело с натугой, словно пришел в  движение  какой-то  старый
механизм. И вдруг Сардинка заговорила:
   - Темнота, хоть рыбий глаз выколи... Корабль Томми  плыл,  никому  не
мешал. Никого не глотал. Махал себе плавниками и плыл.  Течение  погнало
корабль в темноте на Черный остров... Там засели пираты... Они взяли ко-
рабль на або... або...
   Сардинка никак не могла выговорить непривычное слово.
   - На абордаж, - тихонько подсказал Тельняшка.
   - На а-бор-даж... - старательно повторила дрессированная Сардинка.
   - Пираты?! Клянусь моей шпагой!.. - взревел адмирал Колумб,  потрясая
седыми желтоватыми волосами, завитыми еще по моде тех времен.  Дрожащими
руками он вытащил из ножен свою шпагу, всю покрытую рыжими узорами ржав-
чины.
   - Молодой капитан и все матросы всплыли кверху брюхом, - из последних
сил прошептала дрессированная  Сардинка.  -  Тут  подоспели  дельфины...
Спасли... всех на берег...
   Потрясенные капитаны смотрели на Сардинку, ждали, может, она  что-ни-
будь еще скажет. Но Рыба молчала. И никто не заметил, как хозяйка тавер-
ны и Черная Кошка быстро переглянулись, и Черная Кошка отвернулась, пря-
ча зеленый торжествующий блеск глаз.
   Тельняшка подхватил дрессированную Сардинку на руки, прижал к  груди,
с нежностью погладил по чешуе.
   - Умница, как все толково рассказала... Сейчас, сейчас в  море  выпу-
щу... - пробормотал он и, качая на руках Рыбу, как малого ребенка, вышел
из таверны.
   - Пираты... Это уже не о-ля-ля! - растерянно протянул капитан Жан.
   Хозяйка таверны, красотка Джина, как ни в чем не бывало расшевелила в
очаге алые угли, подкинула дров.
   - Капитаны, а верите всяким бредням, - насмешливо проговорила она.  -
Право, хуже детей. Сами посудите: ну какие могут быть пираты в наших во-
дах?
   - Так-то оно так, - хмурясь, сказал капитан Тин Тиныч. -  Я  тоже  не
очень в это верю. Но всетаки...
   Капитан Тин Тиныч не успел договорить. Дверь распахнулась, и в тавер-
ну, шатаясь, вошел молоденький негр. Мокрая одежда прилипла к телу.
   Он остановился на пороге и, чтобы не упасть, ухватился рукой за двер-
ной косяк.

   Глава 6
   ПОЯВЛЕНИЕ ОДНОГЛАЗОЙ ГАДАЛКИ И ГЛАВНОЕ: "МЕЧТА" ОТПРАВЛЯЕТСЯ В ПЛАВА-
НИЕ

   - Томми, мой мальчик! - с волнением воскликнул капитан  Тин  Тиныч  и
бросился к юноше.
   - Пираты захватили мой корабль, - с трудом  проговорил  Томми.  -  Мы
сражались, как могли. Но они напали на нас  в  темноте,  застали  врасп-
лох...
   - Молодцы пираты! Все надо делать как следует! -  азартно  воскликнул
капитан Какследует. Но тут же спохватился, короткими  пальцами  смущенно
почесал в затылке, с некоторым замешательством пробормотал: -  Простите,
друзья... Я, кажется, сказал что-то не то. А? Да я не имел в виду ничего
плохого. Поверьте, я...
   Но никто из капитанов даже не посмотрел в его сторону, и  он  надолго
умолк, виновато опустив голову.
   - Мой чудесный корабль из пальмового дерева. Я в первый раз вышел  на
нем в море... - Губы Томми совсем по-детски дрогнули, круглые карие гла-
за наполнились слезами.
   Капитан Тин Тиныч разжал словно судорогой _ сведенные холодные пальцы
Томми, обнял за плечи, чувствуя, что юноша весь дрожит, усадил его  поб-
лиже к жарко пылавшему камельку.
   - Все за мной! На каравеллу! В погоню за пиратами! - дребезжащим  го-
лосом крикнул капитан Христофор Колумб. Приподнялся на дрожащих старчес-
ких ногах и тут же снова упал на стул.
   - Теперь пираты будут хозяйничать в наших водах. Особенно по ночам, в
темноте, - озабоченно сказал капитан Тин Тиныч. - Пираты...  Новость  не
из приятных... Ну, Томми, Томми, да не вешай ты носа! Ведь ты среди дру-
зей!
   - Чем меньше, тем больше, и никаких переживаний!.. - негромко пробор-
мотала красотка Джина, поворачивая над раскаленными углями подрумянивше-
гося гуся.
   Она частенько произносила эти загадочные, непонятные слова, такая  уж
у нее была привычка.
   Черная Кошка сидела неподвижно и только переводила глаза с  капитанов
на хозяйку таверны. Глаза ее быстро двигались, как два сверкающих  золо-
тистых маятника: туда - обратно, туда - обратно.
   "Кажется, я взвесила все и сделала верный выбор, - подумала Кошка.  -
Трезво рассчитала все возможности. Конечно, предвидеть все заранее нико-
му не дано... Но, полагаю,  я  не  ошиблась.  А  капитаныто  приуныли...
Мур-мяу!"
   Капитаны подавленно молчали. Капитан Тин Тиныч набил табаком  трубку,
но так и забыл ее раскурить.
   Пираты!.. Откуда они взялись на Черном острове?
   Неужели кто-нибудь из ребят, начитавшись книг о морских  разбойниках,
так, в шутку или из недоброго озорства укрепил на мачте  своего  корабля
черный флаг с черепом и скрещенными костями? Нет, не может этого быть!
   Но так или  иначе,  теперь  пираты  были  реальностью,  жестокой  ре-
альностью.
   Им ничего не стоило, засев на скалах  Черного  острова,  сделать  его
неприступным. А теплое течение, огибая с юга остров Капитанов,  как  раз
несло все корабли прямо к Черному острову. Сбиться с  курса  было  очень
легко. Особенно безлунной ночью, в темноте.
   В окно таверны с трудом протиснулась Ласточка по имени Два  Пятнышка.
Ее прозвали так потому, что за ней, никогда не отставая, летели по  воз-
духу два черных круглых пятнышка, похожих на кляксы. Одно поменьше, дру-
гое побольше.
   Прошло уже немало времени с тех пор, как Ласточка доставила на  "Меч-
ту" заветную карту океана Сказки.
   Ласточке пришелся по душе остров Капитанов. Ей  нравились  и  высокие
шуршащие пальмы, и прозрачные волны сказочного океана.  А  главное,  она
подружилась с отважными и благородными капитанами.
   Однажды Ласточка прилетела на остров Капитанов, держа в клюве старин-
ный пожелтевший рисунок.
   - Я надеюсь... мне кажется, вам понравится,  -  радостно  прощебетала
она.
   На листе бумаги был изображен двухмачтовый бриг с туго надутыми  вет-
ром парусами. Над ним упруго изогнулась разноцветная радуга.
   - О-ля-ля! Отличный корабль! - воскликнул капитан Жан.
   - Корабль нарисован как следует. Ничего не  скажешь,  -  одобрительно
кивнул головой капитан Какследует.
   - Одно досадно: ведь он только нарисован, - с сожалением заметил  ка-
питан Тин Тиныч. - Такой корабль украсил бы нашу флотилию.  Кстати,  где
ты его раздобыла, милая Ласточка?
   - Вы знаете, совершенно случайно, - ответила Ласточка. - Довольно за-
бавная история. Вы послушайте.
   Ласточка рассказала, что она, навестив волшебника  Алешу,  решила  на
обратном пути залететь ненадолго в городской парк, поболтать со знакомы-
ми птицами. Но все птицы разлетелись кто куда по своим делам,  и  только
по пустой аллее со свистом носился Буйный Ветер, давний приятель Ласточ-
ки.
   Буйный Ветер был очень занят. Он играл с пожелтевшим  листом  бумаги,
на котором был нарисован старинный корабль. Ветер то волочил рисунок  по
земле, то поднимал вверх и кружил в воздухе вместе со столбом пыли.
   - Где это ты раздобыл такой рисунок? - поинтересовалась Ласточка.
   - Да так, залетел в чье-то открытое окно, небрежно просвистел  Ветер.
- Смотрю, мой знакомый Сквознячок забавляется с какой-то старой  книгой.
Листает страницы, а они еле-еле держатся, того гляди, разлетятся по всей
комнате. Ну, мне понравилась одна  картинка,  я  поднатужился,  налетел,
вырвал ее из книги и унес в открытое окно. Но она уже надоела  мне.  Она
слишком тяжелая, я даже запыхался. Нет, мне нравится все легкое, невесо-
мое, то, что любит летать и кружиться в воздухе.
   - Если так, то давай поменяемся, - предложила Ласточка. -  Отдай  мне
этот рисунок. А взамен я подарю тебе три  своих  перышка.  Вот  увидишь,
ничто так чудесно не кружится в воздухе, как ласточкины перышки.
   Буйный Ветер подумал немного и согласился.
   Он завертел, закружил три легких перышка и,  засвистев  от  восторга,
понес их куда-то высоко-высоко, наверное для  того,  чтобы  похвастаться
перед облаками своей новой игрушкой.
   А Ласточка отнесла нарисованный корабль на остров Капитанов.
   Капитаны прибили рисунок гвоздями к прокопченной стене таверны.
   И странное дело. То ли виной тому сырые зимние ночи и дым  из  очага,
то ли еще что, но нарисованный корабль со временем  стал  меняться.  По-
меркла, погасла многоцветная радуга. Обветшали паруса,  словно  от  без-
делья, лениво повисли на реях. Перепутались, истлели канаты. Сквозь про-
худившиеся борта проступили ребра шпангоутов.
   - Мне кажется, он тоскует здесь на стене. Ведь он так и не стал  нас-
тоящим кораблем, - с грустью сказал как-то капитан Тин Тиныч. -  Невесе-
лое это дело - вечно плыть в Никуда...
   Капитаны, как всегда, обрадовались Ласточке Два Пятнышка.
   Легкая, подвижная Ласточка в тесной таверне казалась большой и  неук-
люжей. Тяжело, по-утиному переваливаясь, она подошла к капитану Тин  Ти-
нычу.
   - Тьфу, нарисованная... - надменно фыркнула в  усы  Черная  Кошка.  С
безразличным и равнодушным видом отвернулась.
   "Интересно, какая она на вкус, эта нарисованная? - на  самом  деле  в
этот миг подумала Черная Кошка. - А вдруг еще  вкуснее,  чем  настоящая?
Ах, эти крылышки, эта нарисованная шейка!.."
   Но, конечно, глядя на Кошку, никто бы не догадался, о чем она думает.
   Два Пятнышка быстро повернула голову в черной блестящей шапочке,  ог-
лядела капитанов.
   - В курсе, в курсе. Все знаю, - быстро проговорила Два Пятнышка.
   В тесной таверне ей было слишком жарко и душно. Она любила полет, ве-
тер, словно разрезанный надвое ее крылом, безбрежные  просторы  голубого
океана.
   - Это уж всем известно, - продолжала Ласточка, - даже селедки,  кото-
рые, как мы надеялись, уже разучились говорить, трещат об этом.  Правда,
они почему-то во всем обвиняют Морского Конька, который  тут  совершенно
ни при чем. Но к делу. Пираты есть пираты. И они доставят вам еще немало
хлопот. Советую прислушаться к моему мнению... Конечно, вы  можете  счи-
тать, что если я нарисованная, то мое мнение тоже нарисованное. А  нари-
сованное мнение нарисованной Ласточки, может  быть,  по-вашему,  немного
стоит. В таком случае я сейчас же...
   - Что ты, милая Два Пятнышка, мы вовсе так не думаем, - мягко  сказал
капитан Тин Тиныч.
   Два Пятнышка пристально посмотрела на него, серьезно кивнула  головой
в черной атласной шапочке.
   - Тогда вот что, - уже спокойнее продолжала она. - В  большом  городе
на большой настоящей реке живет добрый и мудрый человек. Волшебник Алеша
зовут его. Если бы не он... но это неважно. Это  не  относится  к  делу.
Важно другое. Он знает остров  Капитанов,  как  будто  много  раз  бывал
здесь. Вы должны посоветоваться с ним. Я уверена, он вам поможет.
   - А что? Неплохая мысль... - задумчиво проговорил капитан Тин  Тиныч.
- К тому же, друзья мои, у меня есть карта. Отличная карта... Но...
   - Что "но"? - хриплым голосом воскликнул капитан Какследует. Он вско-
чил на ноги, резко отшвырнул дубовый стул. - Все надо делать как  следу-
ет! И если у вас сердце моряка, а паруса не из...
   Капитан Тин Тиныч молча посмотрел на него, нахмурив брови. А  капитан
Жан, вытянув губы трубочкой и насвистывая что-то легкое и кружевное, не-
заметно, но резко толкнул его в бок локтем.
   Капитан Какследует, побагровев и трубно сопя от обиды,  снова  грузно
плюхнулся на стул, проворчав сквозь зубы:
   - Нянчатся тут с некоторыми...
   - Вы понимаете, что я имел в виду, - продолжал капитан Тин  Тиныч.  -
Да. Нарисованную Черту. Черту, которая окружает наш океан Сказки.
   - Ах, тут уж ничего не поделаешь! -  с  улыбкой  подхватила  красотка
Джина. Она тряхнула головой, и в каждом  иссиня-черном  локоне  вспыхнул
короткий отблеск свечей, так что ее волосы, искрясь и мерцая, на миг  из
черных сделались золотыми. - Ничего уж тут  не  поделаешь,  Нарисованную
Черту никому не дано переплыть!
   Это была печальная истина. Океан Сказки со всех  сторон  был  окружен
широкой Нарисованной Чертой, и немало кораблей потерпели крушение, нале-
тев на нее беззвездной ночью или в тумане.
   Самое удивительное, что все сделанные ребятами корабли, со всех  кон-
цов света держащие курс на остров Капитанов, переплывали ее, даже не за-
метив, даже не почувствовав легчайшего толчка. Но обратно... Нет,  Нари-
сованная Черта была опасней любой подводной скалы, любого рифа.
   - Я как-то не подумала... - Ласточка Два Пятнышка с  виноватым  видом
почесала лапкой короткий клюв. - Я так легко ее перелетаю...
   - Думать! Извините, но для этого желательно иметь на плечах нечто  не
нарисованное... - не утерпев, ехидно мурлыкнула Черная Кошка.
   Вдруг капитан Жан громко хлопнул себя по лбу, словно убил назойливого
комара.
   - Я знаю, что надо делать! - воскликнул он. -  Резинка!  Ну,  ластик!
Ластик, который мой маленький  Жан  предусмотрительно  погрузил  в  трюм
"Альбатроса". Вот теперь-то он наконец пригодится!
   - Постойте, постойте... - Капитан Тин Тиныч даже привстал с места.  -
Забавно! А что, если действительно попробовать стереть  им  Нарисованную
Черту? И сквозь образовавшийся пролив выбраться в тот, другой, настоящий
океан?
   - В районе острова Пряток Нарисованная Черта не такая ровная и немно-
го поуже, - обрадованно подхватила Два Пятнышка. - Я давно это  примети-
ла. Я полечу с вами и...
   - Отлично, - кивнул капитан Тин Тиныч. - Спасибо тебе, милая Два Пят-
нышка. В таком случае на рассвете мы поднимем паруса.
   - О-ля-ля! - весело воскликнул капитан Жан и подкинул кверху свою си-
нюю морскую шапочку. - Счастливого плавания, дружище! Уверен, ластик мо-
его Жана вас не подведет.
   Все подняли бокалы. Даже рыжий капитан Нильс. Хотя, по правде говоря,
скверно у него было сейчас на душе. Нет, он не  завидовал  капитану  Тин
Тинычу. Он слишком любил его. Но с какой бы радостью он сегодня же, сей-
час же направился навстречу любым приключениям и опасностям!
   Ах, маленький Нильс, неусидчивый и беспечный мальчишка, что ты натво-
рил, поленившись сделать "Веселому Троллю" надежные паруса!..
   Хозяйка трактира между тем, продолжая все так же  ласково  улыбаться,
наклонилась к Черной Кошке и что-то шепнула ей на ухо.
   - О чем разговор! - благодушно промурлыкала Черная Кошка.
   Хотя на самом деле в этот миг она с досадой подумала: "Все, все могут
сидеть здесь в тепле, у камелька, сколько им вздумается. Одна  я  должна
идти куда-то в холод, сырость, туман... Впрочем, раз уж  я  окончательно
решила..."
   Черная Кошка с обидой поглядела на весело  растрещавшиеся  поленья  в
очаге. На минуту задержалась на пороге, поежилась от вечерней сырости  и
исчезла в темноте.
   В окно влетела летучая мышь по прозвищу Непрошеная Гостья, единствен-
ная летучая мышь, жившая на острове Капитанов.
   Обычно она ютилась в развалинах старой башни на Одинокой скале. Заце-
пившись лапками за полусгнившие балки, висела вниз головой, вздыхала  от
одиноких тоскливых мыслей.
   Непрошеная Гостья что-то невнятно пропищала, словно хотела  предупре-
дить о чем-то капитанов, и вырвалась в окно.
   В дверь скользнула Черная Кошка, брезгливо передернула гладкой  шкур-
кой, отряхивая мелкие белые, будто молоко, капли тумана. Прыгнула на вы-
сокий табурет.
   Поймав взгляд хозяйки, кивнула головой: мол, все в порядке. Потом как
ни в чем не бывало принялась старательно лизать заднюю лапу.
   В дверь бочком протиснулась тощая, согнутая крючком  нищенка-оборваш-
ка. В руке - веером колода карт. Видно, добывает себе кусок хлеба  гада-
нием. Один глаз завязан черной повязкой. В  ухе  круглая  медная  серьга
размером с блюдечко.
   Нищая гадалка робко протянула к огоньку большие красные ручищи,  пок-
рытые цыпками, жалостно замигала единственным глазом.
   Она была до самого подбородка укутана в дырявый цветастый  платок.  К
его бахроме прилипли обрывки водорослей, сухие клешни крабов. Из-под об-
трепанной юбки с оборками торчали большие разношенные мужские башмаки.
   - Дай погадаю, золотой, хорошенький, - басом сказала гадалка, придви-
гаясь к старому адмиралу Колумбу.
   - Обогрейся, несчастная, да ступай своим путем,  -  проворчал  старый
адмирал. - Не верю я в эти ваши бесовские штучки, да,  не  верю.  Помню,
было это лет пятьсот назад. Одна такая, вроде тебя, нагадала моему Хрис-
тофору Колумбу, что он ничего не откроет. А что, изволите видеть, вышло?
   В таверну зашел погреться Добрый Прохожий.
   - Сырая ночь, однако... - начал было он и вдруг замолчал, с удивлени-
ем глядя на одноглазую гадалку. - Странно, признаюсь, очень  странно.  Я
обошел сегодня весь остров, и не один раз. Но вас я почему-то не  видел.
Впрочем,  сегодня,  можно  сказать,  ночь  неожиданностей.  Только   что
повстречал незнакомца. Скажу одно, весьма необычный  субъект.  Тощий,  в
ухе большущая серьга, за поясом два пистолета. И представьте - тоже  од-
ноглазый. Я шел как раз по дороге из гавани в город.
   - А я шла как раз по дороге из города в гавань, - поспешно  возразила
гадалка. - Разными дорогами мы шли. Как же мы могли повстречаться?
   Гадалка отвернулась, прикрыла лицо шалью.
   - И все-таки я не совсем понимаю... Тут какаято загадка, -  задумчиво
пробормотал Добрый Прохожий.
   Он еще немного постоял, рассеянно глядя на легкие, летучие языки пла-
мени в очаге, и вышел из таверны.
   Гадалка потерла красные лапищи, как-то бочком, крадучись вдоль стены,
подобралась к капитану Тин Тинычу.
   - Дай погадаю по руке, золотой, хорошенький.  Всю  правду  открою,  -
вкрадчиво проговорила она.
   Но капитан Тин Тиныч решительно ото гранил ее:
   - Нет, уж избавьте меня от этого, голубушка.
   Гадалка в ту же минуту подскочила к капитану Жану, цепко ухватила его
за руку.
   - Я и по твоей руке могу предсказать его судьбу!  -  Гадалка  указала
корявым пальцем в сторону капитана Тин Тиныча. Наклонилась  над  ладонью
капитана Жана, жалобно заголосила: - Вижу, вижу, завтра утром твой  дру-
жок Тин Тиныч хочет отправиться в опасное плавание. Что,  верно  говорю?
Не соврала? То-то же!
   - Неужели на моей руке написана его судьба? - искренне изумился капи-
тан Жан.
   - Да еще какая несчастливая судьба! - подхватила гадалка, жадно  пог-
лядывая на капитана Тин Тиныча. - Клянусь преисподней, вот эта линия  на
твоей руке предсказывает, что с  твоим  дружком  случится  большое  нес-
частье. Тысяча дьяволов! На него упадет  бом-брам-стеньга  и  прихлопнет
его как муху!
   - Какой ужас, мадам, - бледнея, проговорил капитан Жан. - Неужели как
муху! Нельзя ли какнибудь изменить линии моей руки? Я  согласен...  ради
Друга...
   - Бросьте, Жан, дорогой! - усмехнулся капитан Тин  Тиныч.  -  Это  же
просто смешно, наконец.
   -  Дальше  еще  хуже,  -  запричитала  гадалка,  раскачивая  огромной
серьгой. - Черт подери, вот эта линия показывает, что будет буря  и  его
корабль развалится на три половинки!
   - Капитан Тин Тиныч, прошу вас, умоляю, откажитесь от этого плавания!
- взмолился капитан Жан.
   Не будем скрывать, капитан Жан был поистине бесстрашный человек,  от-
личный товарищ, но у кого нет слабостей: верил во все  приметы,  гадания
и, как малый ребенок, боялся страшных снов.
   Капитан Тин Тиныч, не обращая внимания на стоны и завывания  гадалки,
начал прощаться с друзьями. Крепко тряхнул руку рыжему капитану  Нильсу.
Осторожно, еле-еле пожал руку старому адмиралу Колумбу, словно его  рука
была из тончайшего стекла и могла рассыпаться от  малейшего  прикоснове-
ния.
   - До свидания, друзья мои. Чуть рассветет, мы будем  уже  в  открытом
море.
   Капитан Тин Тиныч обнял Томми. Через его  кудрявую  голову  обменялся
понимающим взглядом с капитанами.
   Никто не обратил внимания, что хозяйка таверны наклонилась  к  Черной
Кошке и что-то быстро прошептала ей на ухо.
   Капитан Тин Тиныч направился к двери.
   Но не успел он сделать и трех шагов, как Кошка соскользнула с табуре-
та и, мягко перебирая бархатными лапами, словно черная тень,  перебежала
ему дорогу.
   - Между прочим, приношу несчастье! Мурмяу! - добродушно  промурлыкала
Кошка.
   Бледный, как бумага, капитан Жан ухватил Тин Тиныча за плечо.
   - Она перебежала вам дорогу! - дрожащим голосом еле выговорил  он.  -
Умоляю, послушайтесь меня, не выходите в море. Мой дед,  опытнейший  был
моряк... пренебрег кошкой... Вот так же дорогу  ему  перебежала.  Отплыл
полмили от берега и... ко дну.
   Капитан Тин Тиныч, усмехнувшись, наклонился, погладил  Черную  Кошку.
Хотел было пальцем почесать у нее за ухом.
   - Уберите ваши лапы, - мрачно буркнула Кошка.
   С оскорбленным видом вскочила на табурет, повернулась спиной к  капи-
тану Тин Тинычу.
   - Капитан, - негромко окликнула его красотка Джина, - может, возьмете
меня с собой? Ну хотя бы коком. Что-то потянуло в море. Знаете, хочется,
чтобы щи-борщи поплескались в кастрюлях. Да разрешите уж и Кошечку с со-
бой прихватить.
   Черная Кошка моментально слетела с табуретки, замурлыкала с  металли-
ческим треском, принялась, подобострастно заглядывая в глаза, тереться о
ноги капитана Тин Тиныча.
   - Ну что ж, не возражаю, - кивнул головой капитан Тин Тиныч.
   - Девять футов воды под киль! - дребезжащим голосом выкрикнул  старый
адмирал Христофор Колумб и залпом осушил до дна серебряный кубок. Тяжело
опустил его на стол.
   Хозяйка торопливо увязывала пожитки в узел,  заодно  давая  последние
указания одноногому слуге.
   Кошка, прощаясь с таверной, нюхала углы и ножки стульев.
   Хозяйка толкнула в спину кулаком одноглазую гадалку, которая  стояла,
мрачно потупившись, и грызла грязные ногти.
   - Вон отсюда, коль не сумела нагадать, как было ведено,  -  сверкнула
глазами хозяйка.
   Но, поймав недоумевающий взгляд капитана Тин Тиныча, спохватилась,  с
улыбкой проговорила:
   - Ох уж эти нищенки-побирушки! Глаз да глаз за ними нужен. Сейчас еще
серебряные ложки пересчитаю. А ну-ка, выверни карманы, красавица.
   - Иди, иди отсюда, тетушка, - махнул рукой капитан Какследует.  -  Не
до тебя сейчас.
   Гадалка, уныло сгорбившись, пошла к двери. Не заметила, что  ее  цве-
тастая шаль зацепилась потрепанной бахромой за угол стола. Шаль  сползла
с плеч.
   - Ах! - разом вскрикнули все капитаны.
   На гадалке оказалась мужская рубашка, распахнутая на волосатой груди.
Из-под широкого алого пояса торчала пара тяжелых пистолетов.
   - Каррамба, вот так тетушка! - срывающимся голосом воскликнул адмирал
Колумб.
   Увидев, что его тайна раскрыта, пират выпрямился, пронзительно свист-
нул, в мгновение ока выхватил из-за пояса оба  пистолета.  Прицелился  в
фонарь. Грянул выстрел. Фонарь погас. Вторая пуля лихо сбила пламя  све-
чи. Таверна погрузилась в полный мрак.
   Послышался острый звон выбитого  стекла.  Стук  распахнувшейся  рамы.
Глухие проклятия.
   Все смолкло. И тогда капитаны услышали голос моря. Удар волны,  шипе-
ние пены и тишина. Удар волны и тишина.
   Глаза постепенно привыкли к темноте. Проступил бархатно-синий квадрат
неба в окне. Во мраке светились белые гребешки волн.
   - Надо же! Пират. Вот уж никогда бы не поверила,  -  сказала  хозяйка
таверны, зажигая свечу. - И ведь живем не когда-нибудь, а, слава богу, в
двадцатом веке. Ай-яй-яй!

   Глава 7
   ЮГ И СЕВЕР И ГЛАВНОЕ: ВСТРЕЧА С МЕДВЕЖОНКОМ, КОТОРЫЙ УВЛЕКАЛСЯ  ГЕОГ-
РАФИЕЙ

   Знаете ли вы, друзья мои, как светит солнце над океаном Сказки?
   Лучи его насквозь пронизывают волны и доходят до самого дна, согревая
всех его многочисленных обитателей.
   Приблизьте лицо к воде, и вы увидите  там  глубоко  на  дне  Морского
Конька, осторожно выглядывающего из кораллового грота. Он не без тревоги
посматривает по сторонам: нет ли поблизости болтливых селедок?
   А вон Краб-отшельник. Медленно чертит он клешней на  волнистом  песке
какие-то знаки. Глубинное течение стирает их, а  мудрый  краб  задумчиво
чертит их снова.
   Но не будем терять драгоценного времени! Давайте скорее поднимемся на
борт "Мечты".
   Команда уже погрузила бочки с пресной водой и провиант. По приказанию
капитана прихватили целый мешок сушеных комаров и мошек для Ласточки Два
Пятнышка, хотя та деликатно отказывалась, уверяя, что  у  нее  во  время
плавания совсем пропадает аппетит.
   А главное, в трюме уже лежит самый ценный груз "Мечты о  -  ластик  с
"Альбатроса". Матросы изрядно потрудились. Нелегко было поднять  упругий
скользкий ластик по трапу и затем, обмотав стальными тросами, спустить в
трюм.
   Итак, "Мечта", подгоняемая попутным ветром, быстро удалялась от  род-
ного острова Капитанов.
   Море было ласковым, тихим, словно не умело капризничать и буянить.
   Синие и голубые медузы мягкими зонтиками медленно поднимались на вол-
нах. Беззвучно, по-стариковски вздыхали. "Мечта" уже успела далеко  уйти
вперед, а медузы еще вздыхали и качались на волнах.
   Иногда, словно горсть серебряных монет, вытряхнутая волной, пролетала
стая летучих рыбок.
   Капитан Тин Тиныч и  старпом  Сеня,  длинный  и  тощий,  по  прозвищу
Бом-брам-Сеня, часами простаивали, склонившись над старой картой, неког-
да нарисованной маленьким Тин Тинычем.
   Бумага сильно пожелтела, края карты пообтрепались. В этом не было ни-
чего удивительного, ведь капитан Тин Тиныч никогда не выходил в море без
заветной карты.
   - Теперь возьмем курс прямо на юг. Да, да, на юг  к  острову  Большая
Перемена, - сказал капитан Тин Тиныч, раскуривая любимую старую трубку.
   В каюте плавал густой слоистый дым, застилая свет иллюминаторов.
   Сверху, с палубы, послышались громкие голоса, протопали чьи-то  тяже-
лые башмаки. Поднялась суетня, беготня.
   - Тельняшка, кидай сеть! Плавник справа, пасть слева! Тяни! Тяни! На-
валимся все вместе, братцы!
   - Опять Тельняшка выпустил свою рыбу погулять,  -  недовольно  сказал
капитан Тин Тиныч. - А в этих широтах полно акул.  Доиграется  до  беды.
Вернется его Сардинка без хвоста.
   - Хорошо, если только без хвоста, - задумчиво кивнул старпом Сеня.
   Дрессированная Сардинка, серьезная и рассудительная,  была  любимицей
всей команды.
   Она совершала путешествие в трюме, в бочке с морской  водой.  Но  она
тосковала по волнам, по безбрежным  просторам  океана  Сказки.  Так  что
иногда Тельняшка все же выпускал ее погулять. Правда, команда смотрела в
оба, да и сама умная Сардинка, как ни радовалась свободе, все же  погля-
дывала по сторонам.
   - Да, кстати, пора покормить Два Пятнышка! - спохватился капитан  Тин
Тиныч.
   В трюме "Мечты" находился еще один пассажир: Ласточка Два Пятнышка.
   С бедняжкой приключилась неожиданная беда. Она не на шутку  расхвора-
лась.
   Да и как не расхвораться, скажите на милость? Красотка Джина нечаянно
выплеснула целый чайник кипятка на одно из  черных  пятнышек,  неизменно
летевших за Ласточкой.
   Бывшая хозяйка таверны принесла тысячу извинений. Ахала,  в  отчаянии
закатывала глаза. Но ведь этим горю не поможешь. Ошпаренное черное  пят-
нышко несколько расплылось, а у бедной Ласточки поднялась температура.
   Старпом Бом-брам-Сеня уступил ей свою каюту. Постелили на пол  матра-
цы, к пострадавшему пятнышку приложили холодный компресс.
   Но Ласточка совсем приуныла и только вяло отворачивала голову от  та-
релки с сушеными комарами.
   - Все-таки она нарисованная... - однажды задумчиво сказал капитан Тин
Тиныч. - Может быть, она предпочтет пообедать чем-нибудь в этом  роде...
я имею в виду нарисованным!
   Да, от такого лакомства Ласточка не имела сил отказаться!
   И вот капитан Тин Тиныч и старпом Сеня, нарисовав цветными карандаша-
ми у себя на ладонях всевозможных мошек и  жучков-паучков,  каждый  день
навещали больную Ласточку.
   Два Пятнышка с наслаждением склевывала нарисованных  насекомых  с  их
ладоней.
   Вот и сейчас капитан Тин Тиныч и старпом Сеня, прихватив с собой  ко-
робку цветных карандашей, отправились, как обычно, навестить Ласточку.
   - Пора! - шепнула красотка Джина Черной Кошке.
   "Что ж, я сделала правильный выбор, - подумала Кошка. - На этой чест-
ности и благородстве далеко не уедешь. Хитрость и коварство - вот  сила!
А если так - надо действовать. Мур-мяу!"
   И Черная Кошка вслед за корабельной поварихой незаметно скользнула  в
капитанскую каюту.
   - Ф-фу! - Кошка недовольно фыркнула, брезгливо помахала лапой, разго-
няя табачный дым.
   Корабельная повариха между тем склонилась над заветной картой и, лов-
ко орудуя острым кухонным ножом, аккуратно соскребла буквы  "С"  и  "Ю",
обозначающие север и юг.
   Покончив с этим делом, красотка Джина помусолила во  рту  карандаш  и
нарисовала на том месте, где была буква "С", букву "Ю", а на том  месте,
где была буква "Ю", - букву "С". Переменив тем самым юг и север местами.
   - Чем меньше, тем больше, и никаких переживаний! - злорадно  усмехну-
лась красотка Джина.
   Через минуту в капитанской каюте уже никого не было.
   Скоро вернулись капитан Тин Тиныч и  старпом  Бом-брам-Сеня,  потирая
покрасневшие ладони. Ласточка хоть и была нарисованной, но  клюв  у  нее
был изрядно-таки острый и твердый.
   - Нахожу, что наша пташка выглядит  сегодня  гораздо  лучше.  Перышки
блестят, и аппетит у нее просто отличный, - сказал капитан Тин Тиныч.
   - Просто отличный, просто отличный... -  рассеянно  повторил  старпом
Сеня, разглядывая карту. - Но не кажется ли вам, капитан, что, рассчиты-
вая путь, мы с вами допустили ошибку?
   - Ошибку? Не может быть! - Капитан Тин Тиныч тоже наклонился над кар-
той. - Однако похоже, это действительно так. Не понимаю, как  это  могло
случиться. Невероятно! Мы полагали, что архипелаг Большая Перемена  рас-
положен на юге...
   - А на самом деле нам надо плыть на север!
   - Ха-ха-ха! - посмеивалась в камбузе корабельная повариха.  -  Будет,
наверно, преизрядный толчок, когда "Мечта" ткнется носом  прямехонько  в
Северный полюс!
   Посему стоит ли удивляться, что дни шли за днями, а долгожданного ар-
хипелага все не было видно, хотя у старпома Сени  от  бинокля  появились
вокруг глаз красные круги.
   - Может быть, мы прошли его ночью? - недоумевал он.
   - Исключено! - покачал головой капитан Тин Тиныч. - А звон?
   - Точно! - спохватился старпом Сеня. - Как я мог это забыть?
   Дело в том, что архипелаг Большая Перемена  звонил.  Да,  да,  друзья
мои, не удивляйтесь, именно звонил. Собственно, поэтому его так и назва-
ли.
   На этих цветущих островах было множество вечнозеленых деревьев. Вмес-
то листьев на них росли зеленые колокольчики. Стройные и  легкие  олени,
бродившие в чащах, раздвигали рогами густые ветви. И при  этом  их  рога
мелодично звенели.
   Только на этих островах водились музыкальные кролики и звенящие лиси-
цы.
   Все зоопарки мира мечтали заполучить хотя бы одного самого маленького
серого звенящего мышонка.
   И что же? Эти удивительные звери отлично приживались в новых  услови-
ях.
   Кролики, как им и положено, с хрустом грызли морковку.
   Котята мурлыкали, играли с бумажкой, привязанной на нитке,  и  охотно
лакали сливки.
   Но к сожалению, они начинали звенеть все тише и тише. Обычно на  тре-
тий-четвертый день звон окончательно умолкал.
   Теперь вы понимаете, почему мимо архипелага Большая  Перемена  нельзя
было проплыть глубокой ночью, не заметив его?
   Острова звенели при самом легчайшем ветерке, при каждом перелете  во-
робья с ветки на ветку.
   Вокруг острова плавали, слабо позванивая, всевозможные рыбы,  опуска-
лись на дно - и звон доносился все глуше и глуше.
   Итак, "Мечта" продвигалась на север.
   Стоявшие по ночам на вахте матросы, надев толстые шерстяные  фуфайки,
от холода отстукивали зубами нечто вроде морзянки, а канаты и реи покры-
вались колючей корочкой льда.
   - Провиант кончается, - доложила красотка Джина капитану Тин  Тинычу.
- Сегодня на первое - вода с мочеными сухарями. На второе - сухари,  мо-
ченные в воде. К тому же если учесть, что пресной воды осталось в  бочке
на донышке, а сухари на исходе... Не лучше ли вернуться назад,  капитан?
А?
   - Ни за что, - стиснув зубы, сказал капитан Тин Тиныч.
   - Ну что ж, - загадочно вздохнула повариха. - Пока будем  помирать  с
голодухи, а там видно будет...
   Неизвестно, чем бы все это кончилось, но на  следующее  утро  "Мечта"
чуть не наткнулась в холодном тумане на огромную круглую  льдину.  Впро-
чем, огромной она была только по сравнению с маленькой "Мечтой". На  са-
мом деле на ней с трудом помещалась Белая Медведица со  своим  Медвежон-
ком.
   Медведица крепко держала Медвежонка, обхватив его широкой лапой, что-
бы тот не свалился в воду.
   Тельняшка как раз в это время был на палубе. Растирал  дрессированной
Рыбе озябшую чешую.
   - Еще немного, и я стану свежезамороженное - грустно жаловалась дрес-
сированная Сардинка. - Ох и промерзла я до самых рыбьих косточек...
   - Куда путь держите? - окликнула моряков Белая Медведица.
   - Прямо на север, к архипелагу Большая Перемена, а то куда же, -  со-
лидно ответил Тельняшка, от холода переступая с ноги на ногу и  дыша  на
окоченевшие руки.
   - Ой! К Большой Перемене? - заверещал Медвежонок.
   Он задвигался, зашевелился, задние лапы заскользили по узкому краешку
льдины. Медведица ахнула. Прижала его к себе покрепче.  Льдина  чуть  не
перевернулась.
   - Ой! Архипелаг Большая Перемена вовсе не на севере! Он на юге! - за-
икаясь от волнения, принялся объяснять Медвежонок. - Вы плывете прямо на
остров Второгодников. А оттуда до Северного полюса, ой,  уже  лапой  по-
дать!
   - Географией увлекается... - растроганно сказала  Медведица.  -  Экий
разумник! Ты только говори дяде матросу внятно, не торопись...
   Старпом Сеня доложил обо всем случившемся капитану Тин Тинычу.
   - Мне тоже казалось, что он лежит где-то в южных широтах,  -  добавил
старпом.
   - Все это весьма странно, - капитан Тин Тиныч наклонился над  картой.
- Совершенно непонятная и загадочная история. Можно, подумать, что север
и юг на этой карте сами поменялись местами.
   И вот, распустив все паруса, "Мечта" двинулась в  обратном  направле-
нии.
   С каждым днем становилось все теплее. С оттаявших рей и канатов пада-
ли крупные чистые капли.
   Наконец вдали показался прекрасный архипелаг Большая Перемена.
   Три дня весь экипаж отдыхал, греясь на солнышке.
   И вот, пополнив запасы свежей воды и набив трюмы музыкальными банана-
ми и звенящими кокосовыми орехами, моряки, страдая от невыносимой голов-
ной боли, поднялись на борт "Мечты".
   Слышать звон они были больше не в состоянии.
   Черная Кошка, казалось, просто обуглилась, почернела еще больше.  Она
была мрачна, как ночь.
   Ей пришлось хуже всех. От жадности она в первый же день живьем загло-
тила маленького звенящего Мышонка.
   Мышонок звенел у нее в животе, не переставая, два дня  и,  две  ночи,
хотя, скажем по секрету, струхнул не на шутку.
   Матросы хоть уши ватой затыкали, все-таки легче. А тут затыкай не за-
тыкай, все равно не помогает, если звенит твой собственный живот.
   На третий день Кошка сдалась. Легла на берегу на песок, постучала ла-
пой по животу и сказала Мышонку, чтобы он убирался куда пожелает, только
бы оставил в покое.
   Но Мышонок попался на редкость сообразительный.  Прежде  чем  выпрыг-
нуть, потребовал от Кошки обещание, что она его  не  сцапает  во  второй
раз, пока он будет оглядываться, привыкать к солнышку после темного  жи-
вота.
   Черная Кошка была уже на все согласна. Поклялась до конца своих  дней
не ловить мышей и мышат.
   Мышонок попросил ее пошире разинуть пасть и ловко выпрыгнул на песок.
Отряхнулся, почесался, пошевелил  усами,  вежливо  пожелал  "Счастливого
плавания" и, беспечно позванивая, отправился по своим делам.
   Вот почему Черная Кошка была в таком отвратительном настроении.
   Но время шло. Бананы и кокосовые орехи звенели в трюме все тише и ти-
ше, а вскоре и вовсе перестали звенеть. Ни дать ни взять, обычные бананы
и кокосовые орехи.
   "Мечта" летела по волнам. А ветер надувал паруса  и  свистел  озорную
песенку.

   Глава 8
   ЖЕВАТЕЛЬНАЯ РЕЗИНКА И ГЛАВНОЕ: ДВА ОКЕАНА

   Дни шли за днями. Дул ровный пассат. Капризный океан Сказки пока  что
вел себя на редкость тихо и спокойно.
   Ласточка Два Пятнышка чувствовала себя гораздо лучше. Она перебралась
на палубу, иногда даже пробовала летать и делала  несколько  неуверенных
кругов над "Мечтой". Но ошпаренное пятнышко еще побаливало,  и  Ласточка
жаловалась, что она неважно скользит и цепляется за воздух.
   Ласточка и старпом Сеня очень подружились. Только выберется свободная
минута, а он уже сидит на связке канатов возле своей любимицы.
   Старпом Сеня рассказывал Ласточке о житьебытье на острове  Капитанов.
Ласточка в свою очередь делилась с ним сложностями своей птичьей жизни.
   - Как трудно в наши дни воспитывать нарисованных  детей,  -  вздыхала
она. - Вот судите сами. Уж не скажу точно когда, кажется этим летом, за-
летели мои детки в чужое окно. На столе лежала открытая книжка с картин-
ками. Так что вы думаете? Эти сорванцы склевали с картинки всех  нарисо-
ванных жуков и бабочек. Представляете, в какое я попала неловкое положе-
ние? Пришлось извиняться перед хозяевами.
   В это утро Ласточка долго кружилась над "Мечтой". Усталая, очень  до-
вольная опустилась на палубу.
   - Первый раз сегодня пятнышко мне не мешало, - возбужденно проговори-
ла она. - Ну, разве, может быть, на крутых виражах, и то чуть-чуть!..
   Из камбуза вышла красотка Джина. Мрачно покосилась  на  Ласточку  Два
Пятнышка. Облокотилась о планшир. Блестящие, словно металлические,  чер-
ные локоны ловили голубые искры океана. Грея ее бок, к ней тесно  прижа-
лась Черная Кошка, чутко наставив треугольные уши.
   - Не вышло одно, придумаем другое, - сквозь стиснутые зубы прошептала
красотка Джина. - Какую-нибудь наихитрейшую хитрость.
   "Умница я. До чего же все точно рассчитала и сделала безошибочный вы-
бор, - мысленно похвалила себя Черная Кошка. - Благородство и  честность
- всегда одни и те же. Одинаковые. А вот обман и коварство  -  они,  мои
лапочки, всегда разные. К примеру, сегодня - одно,  а  завтра  -  совсем
другое..."
   - Лас-с-стик! - с каким-то  змеиным  присвистом  прошептала  красотка
Джина.
   - Ластик? - с недоумением повторила Черная Кошка.
   - Мы его уничтожим. Чем они тогда сотрут Черту? - Торжество сверкнуло
в мрачных глазах красотки Джины. - Ластик должен исчезнуть!
   - Но как его... исчезнуть? - Черную Кошку даже дрожь начала  бить  от
волнения и любопытства.
   - Он исчезнет незаметно, постепенно, словно растает... - Зрачки  кра-
сотки Джины хищно сузились. - И главное, на нас не падет даже  тени  по-
дозрения. Мы останемся чистенькие, в стороне. А ластик исчезнет! Матросы
его... съедят! Вернее, сжуют!
   - Мур-мяу! - не выдержав, воскликнула Черная Кошка.
   Она отпрянула от своей хозяйки, да так  и  застыла,  раскрыв  рот  от
изумления. Хотя она, как никто, умела скрывать свои мысли и чувства,  но
на этот раз прославленная выдержка ей изменила.
   - Тс-с!.. - Красотка Джина прижала тоненький пальчик к своим  улыбаю-
щимся губам.
   Поздним вечером, улучив момент, когда на палубе не было ни души, кра-
сотка Джина, скинув туфли, босиком неслышно скользнула в трюм.
   На ощупь отыскала в темноте упругий гладкий ластик.  Наступила  ногой
на что-то острое. Проклиная все на свете, принялась злобно кромсать лас-
тик кухонным ножом, стараясь отхватить от него кусок побольше.
   Завернула отрезанный кусок ластика в передник и, никем не замеченная,
вернулась назад. Потом до утра варила его в сладком вишневом сиропе.
   А на следующий день...
   - Надоело вам, наверное, одно и то же. Уж сегодня я для вас расстара-
лась, такую вкусноту приготовила, такую вкусноту! - сияя своей неподвиж-
ной улыбкой, объявила красотка Джина. - Сегодня у нас к обеду на  третье
- жевательная резинка! Сладкая, ароматная. Жуйте, мои хорошие!
   Вся команда принялась старательно жевать.
   Черная Кошка целый день крутилась на палубе и жевала с таким  усерди-
ем, что у нее даже челюсти заболели.
   Матросы лазили по реям и жевали, старпом Сеня поглядывал на гидроком-
пас и жевал, юнга Щепка чистил якорную цепь и тоже жевал, жевал, жевал.
   - А вы, капитан? - мило улыбаясь, предложила красотка.
   - Нет, знаете, как-то не люблю... - немного смутившись, отказался ка-
питан Тин Тиныч. - Откуда она у вас, кстати?
   Красотка Джина, видимо не расслышав вопроса,  ничего  не  ответила  и
бесшумно выскользнула из каюты.
   - Вкуфнота!.. Муф-мяф! - отдуваясь,  повторяла  Черная  Кошка.  Жева-
тельная резинка облепила ей всю морду, свисала с усов.
   - Жуйте, мои славные, жуйте! - вкрадчивым голосом уговаривала  матро-
сов красотка Джина, расхаживая по кораблю.
   Она даже бросила кусок жевательной резинки в бочку, где плавала дрес-
сированная Сардинка.
   Долго и терпеливо уговаривала Ласточку взять в  клюв  хоть  маленький
кусочек.
   Но уже на второй день матросы жевали резинку как-то лениво, с видимой
неохотой.
   - Надоело! - на третий день решительно сказал матрос  Тельняшка.  Все
остальные матросы тоже отказались наотрез.
   И только юнга Щепка, начищая до блеска якорную цепь, самозабвенно же-
вал резинку. Это был смышленый и проворный мальчуган, но такой худенький
и легкий, что капитан Тин Тиныч во время шторма запирал его в своей каю-
те, боясь, чтобы какая-нибудь непутевая волна не смыла его за борт.
   - На одной щепке далеко не уплывешь... - яростно  гремела  кастрюлями
красотка Джина. - Рухнул такой план... такая первосортная хитрость...
   "Нет, она должна еще что-нибудь придумать, - с беспокойством подумала
Черная Кошка. - Просто обязана... Раз уж я сделала выбор..."
   - Осталась одна ночь, всего одна... - Красотка Джина в неистовой зло-
бе ухватила за уголки свой белый передник, обшитый кружевами, с  треском
разорвала снизу доверху. - "Мечта" подходит  к  самому  краю  Сказки.  Я
чувствую, все вещи стали тяжелее, а воздух - гуще.  Проклятье!  Придется
рискнуть! Ластик должен исчезнуть. На куски его и за борт.
   - А Нарисованная? Она ведь день и ночь на палубе. Заметит, сразу  до-
несет капитану, - с сомнением протянула Черная Кошка.
   Корабельная повариха поманила Кошку к себе, нагнулась к черному треу-
гольному ушку, чуть розовеющему изнутри, что-то шепнула.  Кошка  немного
подумала и кивнула с серьезным видом.
   Едва лишь на бархатном небе высыпали звезды, крупные, похожие на сне-
жинки, Черная Кошка неслышными шагами подошла к Ласточке Два Пятнышка. С
радостным мяуканьем повисла у нее на шее, словно  были  они  закадычными
друзьями и не виделись невесть сколько.
   - Вместе плывем, а поговорить по душам все некогда, - слащавым  голо-
сом пропищала Кошка. Ее глаза, круглые, плоские, блеснули, как две золо-
тые монеты. Она присела рядом с Ласточкой, крепко  обняла  ее  лапой  за
шею.
   - О чем нам говорить?.. - с тоской прошептала Ласточка Два Пятнышка.
   - Мало ли о чем? - загадочно усмехнулась в темноте  Черная  Кошка.  -
Вот, например, очень меня интересует: кого на свете  больше:  мышей  или
звезд! Как ты думаешь, а? Мышей мы, конечно, едим. От  этого  их  меньше
становится. Только, может быть, на свете где-нибудь живут звездоеды? Пи-
таются звездами. Одну на обед, другую на ужин. Выпьют бокал вина - звез-
дочкой закусят. Не знаешь таких?
   - Не знаю... - покачала головой Ласточка. Она старалась незаметно ос-
вободиться от тяжелой теплой лапы. Кривые когти отвратительно  цеплялись
за нежные перышки на беззащитной шейке.
   - Ночами не сплю. Все об этом думаю. - Голос у Кошки стал  вдруг  пе-
чальным, жалобным. - Так и заболеть недолго. Уж выручи по дружбе.  Давай
посчитаем: я - мышей, а ты - звезды. А?
   Черная Кошка убрала жаркую лапу с шеи, просительно замурлыкала.
   - Ладно уж, - неохотно согласилась Ласточка.
   - По гроб жизни не забуду! - обрадовалась Кошка. - Главное,  запомни:
звезды, они без хвостов. А мышь, она, моя лапочка, ну непременно с хвос-
том. Ни за что не спутаешь. Ну, берись за дело и не отдыхай, пока все до
одной не сосчитаешь!
   Черная Кошка легко и мгновенно исчезла в темноте.
   Ласточка подняла голову, посмотрела вверх на небо.
   Звезды раскинулись над ней, то собираясь в  гирлянды,  то  рассыпаясь
врозь. Не поймешь, с какого края начинать считать. Решила: слева  напра-
во, по порядку.
   Считала, считала, сбилась, начала снова. Вдруг Ласточка Два  Пятнышка
обомлела. По небу, кувыркаясь, покатилась, видимо, не удержавшись, звез-
да. Яркая, лучистая, а позади, рассыпаясь  во  все  стороны  искрами,  -
хвост.
   - Звездомышь! Звездомышь! - не своим  голосом  закричала  Ласточка  и
бросилась искать Черную Кошку.
   Обыскала всю "Мечту" - Черной Кошки нигде не было. Случайно заглянула
в трюм. Там в глубине таинственно блестели две золотые монеты.  Ласточка
свесила вниз голову.
   - Мышезвезд! Мышезвезд! Вы только подумайте! - с волнением воскликну-
ла она.
   На нижней ступеньке лестницы, ведущей в трюм, Ласточка Два  Пятнышка,
присмотревшись, разглядела Черную Кошку. Рядом с ней корабельную повари-
ху в рваном белом переднике.
   - Это вы? - удивилась Ласточка. - А что вы там делаете?
   - Мышей считаем... - угрюмо буркнула Черная Кошка.
   Они о чем-то шептались там внизу, в темноте. Потом Черная Кошка двумя
скачками взлетела вверх по ступенькам.
   Корабельная повариха поднялась вслед за ней. Ласточка приметила,  что
она была босая, туфли держала  в  руке.  Проходя  мимо,  красотка  Джина
обожгла Ласточку бешеным, ненавидящим взглядом.
   Странным показалось Ласточке все это. До утра просидела она на  палу-
бе, глядя на острый проворный месяц, неутомимо бегущий за "Мечтой", вре-
мя от времени стряхивая с перьев капли тумана.
   Солнце поднялось из моря такое умытое и ясное. Лучи его сквозь  проз-
рачные волны дошли до самого дна. Видно было, как гибкими стайками проп-
лывают рыбы, а еще сонные крабы вертят  выпуклыми  глазами,  разглядывая
просмоленное днище "Мечты".
   Ласточка Два Пятнышка отогрелась, повеселела, и тревожные мысли  рас-
сеялись вместе с ночным туманом.
   Неожиданно глубоко под  волнами  мелькнуло  чтото  большое,  круглое.
Сверху розовое, по бокам зеленые  прожилки.  Покачиваясь,  стало  подни-
маться вверх, ни дать ни взять розовый кит в зеленую полоску.
   - Остров Пряток! Остров Пряток! Справа по курсу! -  ликующим  голосом
закричала Ласточка Два Пятнышка. Она так стремительно взлетела с  кормы,
что "Мечта" качнулась и нос ее резко задрался кверху.
   Весь экипаж столпился у правого борта. Мало кому даже из самых  быва-
лых моряков выпадала удача увидеть остров  Пряток.  Стоило  вдали  пока-
заться какому-нибудь кораблю, как игривый, легкомысленный остров тут  же
с насмешливым бульканьем уходил под воду.
   Ходили слухи, что остров Пряток покрыт ажурными коралловыми  гротами,
а на деревьях вместо листьев растут водоросли.
   Но сколько ни вглядывались моряки в даль, они видели  только  голубые
волны, мягко перекатывающие слепящие солнечные пятна, словно солнце  на-
пекло и разбросало по волнам золотые блинчики. А капризный остров Пряток
бесследно исчез из глаз.
   - Вот он! Слева по борту! Скорее! Скорее!  -  пронзительно  закричала
сверху Ласточка.
   Все бросились к левому борту.
   На миг показались розовые коралловые беседки,  оплетенные  струистыми
водорослями. Послышалось веселое хихиканье, плеск, и все скрылось.
   - Так или иначе, заветная Черта уже где-то недалеко, - задумчиво ска-
зал капитан Тин Тиныч. - Как твое больное пятнышко. Ласточка? Тебе  при-
дется лететь и указывать нам путь.
   - Да все отлично, капитан, не беспокойтесь, - ответила Ласточка.  Она
старалась сохранить невозмутимость, но видно было, что она волнуется.
   По приказу капитана Тин Тиныча подняли из трюма ластик. Шестеро  мат-
росов с трудом выволокли его на палубу.
   - А кто-то его ножичком чик-чик!.. - наивно сказал юнга Щепка.
   - Странно, - заметил старпом Бом-брам-Сеня, - не пойму что-то...  По-
хоже, и вправду с этого края от него отхватили кусок. Интересно, кто  бы
это мог так постараться?
   На палубу легче птички выпорхнула корабельная  повариха,  сияя  своей
неизменной, неподвижной улыбкой. Белый передник аккуратно зашит,  зашто-
пан.
   - А вы что жевали, мои милые! А теперь отказываться? Ай-яй-яй! - уко-
ризненно качая головой, проговорила она. - Все просили  еще,  еще,  хоть
кусочек. А уж вам, Тельняшка, вовсе должно быть совестно. Третью  порцию
у меня клянчили.
   - Разве? Что-то не помню, - удивился простодушный Тельняшка.
   - Какая глупость! Вы не должны были без моего разрешения... - с доса-
дой нахмурился капитан Тин Тиныч. - Ну, да что сейчас говорить...
   - Стараешься как лучше, и вот пожалуйста... - Красотка Джина с обидой
отвернулась. - Ведь от чистого сердца я. Дай, думаю,  порадую.  Какое-то
разнообразие в меню...
   Чем ближе подходила "Мечта" к Нарисованной Черте, к краю Сказки,  тем
беспокойней вел себя океан.
   Ветер дул неровными порывами. Все выше вздымались  волны,  украшенные
белыми, словно сахарными, гребешками.
   - Нервничает, тревожится, - объяснила Ласточка Два Пятнышка, на мину-
ту опустившись на палубу. - Впрочем, это обычное явление в этих широтах.
Всетаки, что ни говорите, а где-то здесь рядышком  кончается  Сказка.  А
там... там, за Нарисованной Чертой, все уже совсем другое...
   К полудню тяжелая, сизая, с багровым отливом туча обложила все  небо.
Стало сумеречно и душно.
   Туча опустилась так низко, что ее края цеплялись за гротмачту, туман-
ными щупальцами свисали с рей.
   Огромные волны вздымали "Мечту", словно великан перекладывал  невесо-
мый кораблик с ладони на ладонь. "Мечту" сотрясала тяжелая дрожь до  са-
мых верхушек мачт.
   - Посмотрите, - сказал капитан Тин Тиныч старпому Сене,  указывая  на
стрелку компаса.
   Стрелка компаса выплясывала какой-то дикий танец, беспорядочно враща-
ясь то в одну сторону, то в другую. Это и понятно. Ведь сказочный  Север
и Юг вовсе не совпадают с теми, другими Севером и Югом...
   - Ох, тошно мне, домой хочу! - стонала Черная Кошка. Глаза ее  свети-
лись в тумане, как зеленые дымные факелы.
   - Я вижу!.. Нарисованная Черта! - донесся откуда-то сверху  невнятный
голос Ласточки, и ветер словно смял, скомкал его, унес куда-то.
   И в тот же миг чудовищной силы удар потряс корпус "Мечты", как  будто
ее бросило на подводные скалы.
   Капитан Тин Тиныч перегнулся через борт. Сквозь  мрак  и  взвихренные
клочья пены прямо впереди "Мечты" он разглядел темную неподвижную  поло-
су.
   Она лежала совершенно ровно и неподвижно, и даже исступленное буйство
волн не могло ни сдвинуть, ни пошевелить ее, словно она была им  неподв-
ластна.
   Новый безжалостный удар. Со свистом согнулись мачты. Затрещало днище.
   - В щепки нас разобьет! В малые щепочки! - дурным голосом выла Черная
Кошка. - Не желаю на дно! Не имеете права! Полный назад, родненькие! Все
тайны вам открою, все секреты!
   Тут Кошка пронзительно взвизгнула и умолкла. Мелькнул во мраке  белый
передник корабельной поварихи.
   - Спускайте ластик! Скорее! - крикнул капитан Тин Тиныч.
   Нельзя было медлить ни минуты. Волны с сокрушительной силой били  ко-
рабль о Нарисованную Черту.
   Заскрипели блоки. Обмотав стальными тросами, ластик спустили  на  та-
лях.
   - Придется мне самому... - И, не договорив, капитан Тин Тиныч,  ловко
перемахнув через планшир, прыгнул вниз, в клокочущую, кипящую бездну.
   Волна подняла "Мечту", и все увидели, что он стоит на ластике, устой-
чиво расставив ноги, крепко ухватившись руками за канаты.
   - Ниже, еще ниже! - скомандовал он.
   Наконец ластик упруго коснулся черной полосы.
   Волны раскачивали его, и ластик, пружиня и  сжимаясь,  заскользил  по
Нарисованной Черте.
   В первый момент показалось, что черная полоса не  поддается,  надежды
рухнули, все напрасно. Но уже через мгновение капитан Тин Тиныч с  зами-
ранием сердца увидел, что Нарисованная Черта словно тает под ластиком  и
по волнам разбегаются скрученные, как паленая береста, черные обрывки.
   - Поддается! - крикнул капитан Тин Тиныч.
   И с каждым движением ластика словно рассеивался  мрак  над  "Мечтой",
светлело и поднималось небо, утихал ветер. Пучки солнечных лучей протис-
кивались сквозь прорехи в тучах.
   Просвет в черной полосе становился все шире.
   Еще несколько беззвучных, мягких движений ластика... И вот уже  "Меч-
та" осторожно вошла в образовавшийся пролив.
   Да, "Мечта" прошла через Нарисованную Черту!
   Края Нарисованной Черты с жестяным звуком  проскрежетали  по  обшивке
"Мечты", сдирая с них краску. Ласточка Два Пятнышка,  счастливая,  уста-
лая, покрытая мелкими каплями влаги, опустилась на палубу.
   - Вот мы и выбрались, - чуть задыхаясь, прощебетала она. -  Возможно,
есть и другие способы выйти из Сказки, но уверяю вас: это не самый труд-
ный...
   Капитан Тин Тиныч оглянулся: Нарисованная Черта уже скрылась из глаз.
Повсюду, куда ни глянь, голубело спокойное море.
   А лучи солнца будто расчесывали воду,  и  казалось,  в  каждую  волну
воткнут золотой гребень.

   Глава 9
   СНОВА ВОЛШЕБНИК АЛЕША И ГЛАВНОЕ: НА ОСТРОВЕ КАПИТАНОВ ДОЛЖЕН БЫТЬ МА-
ЯК

   Да, друзья мои, приятно снова  ступить  на  твердую  землю!  Пройтись
вверх по знакомой улице, мимо знакомых деревьев, твоих тихих  друзей,  к
тому единственному дому, где навстречу тебе зажглось теплым, приветливым
светом окно...
   Но вообще это я так, к слову. Речь сейчас пойдет совсем о другом.
   Я думаю, вы уже сами догадались: речь пойдет о нашем друге волшебнике
Алеше.
   Итак, волшебник Алеша...
   Ну да, волшебник Алеша простудился и вот уже третий день сидел  дома.
Он надел на себя теплый халат, толстые, немного кусачие шерстяные  носки
и глубокие уютные тапки. И все равно ему было както зябко и холодно.
   "Интересная все же штука этот насморк.  Как  говорится:  чихать  семь
дней, если не лечить. Чихать неделю - если лечить. А если  прибегнуть  к
волшебным заклинаниям, все равно прочихаешь неделю, или семь  дней,  как
уж вам угодно. Ничто его не берет, - вот что  подумал  волшебник  Алеша,
ища, по карманам носовой платок. - К тому же этот сон. Странный сон!.."
   Волшебник Алеша всю ночь не спал, кашлял, ворочался. Вставал, пил го-
рячий чай с молоком, снова ложился. Уснул только под  утро.  Вот  тут-то
ему и приснился этот необычный, можно даже сказать загадочный сон.
   Ему приснилась Ласточка Два Пятнышка.
   В этом пока что не было ничего невероятного.  Так  случалось  уже  не
раз. Когда Ласточке надо было чтонибудь спешно сообщить волшебнику  Але-
ше, то она просто-напросто снилась ему и во сне рассказывала все  новос-
ти. Волшебник Алеша сам обучил ее этому нехитрому сказочному приему.
   Но на этот раз Ласточка была что-то  уж  чересчур  взволнована,  даже
встревожена.
   Она кружила над маленькой белопарусной бригантиной, на борту  которой
голубой краской было написано "Мечта".
   - Вы обязательно, непременно должны быть дома, - настойчиво  твердила
Ласточка. - Непременно... Иначе...
   Затем откуда-то появилась красивая черноволосая женщина в  белом  пе-
реднике. У нее были мрачные, жгучие глаза, на губах неподвижная,  словно
оледеневшая улыбка. Вдруг все потемнело,  послышался  свист  ветра,  ма-
ленький кораблик заслонили тяжелые мутно-зеленые волны. Полетели  клочья
пены, сквозь вой и плеск разгулявшихся ветра и волн слышался  волшебнику
Алеше слабый, прерывистый голос Ласточки.
   - Должны быть дома... Обязательно... Непременно...
   "Странный сон, очень странный, - снова с  досадой  подумал  волшебник
Алеша. - Скорее всего, ночью у меня была высокая температура. Вот и раз-
гадка. А Ласточка вовсе и не думала и не собиралась  мне  сниться.  Надо
все-таки потеплее одеться и какнибудь добрести до аптеки. Хотя бы  аспи-
рин купить. Таблетка на ночь...
   Однако, что, если Ласточка действительно мне приснилась и просила ни-
куда не отлучаться?.. Нет, вы скажите, можно ли так бестолково, я бы да-
же сказал, безответственно сниться? Честное слово, не  сон,  а  какая-то
нарисованная путаница. Джинна, что ли, в аптеку сгонять! Нет, из  этого,
как всегда, выйдут одни только неприятности.  Джинн,  можете  не  сомне-
ваться, устроит скандал заведующему, оскорбит всех продавцов, начнет из-
деваться над, антибиотиками, сульфамидами... Нет, к услугам джинна  надо
прибегать только в самых крайних случаях. Как вы считаете? О,  несомнен-
но!"
   Волшебник Алеша громко чихнул.
   - Будь здоров, - сурово и надменно сказал полосатый  кот  Васька.  Он
сидел на столе возле лампы, терпеливо дожидался, когда наконец волшебник
Алеша догадается и зажжет ее. Как и все коты на  свете,  он  любил  пог-
реться и даже подремать в мягком уютном свете настольной лампы.
   Хочу напомнить: кот Васька был  любимым  учеником  волшебника  Алеши.
Трудолюбивым и прилежным. Добросовестным и старательным. Так  что  можно
считать, что он тоже был почти что настоящий волшебник.
   Когда-то давно кот Васька был просто нарисованным  котом  и  висел  в
рамке на стене. Потом волшебник Алеша оживил его.
   Кот Васька почему-то не любил вспоминать свое прошлое, стыдился,  что
ли? Хотя, по-моему, что тут обидного - быть  нарисованным?  Но  так  или
иначе, возможно, поэтому, а может быть, и нет, но он не слишком-то хоро-
шо относился к Ласточке Два Пятнышка.
   "Все-таки я кот. Пусть в прошлом нарисованный, но все же кот. И никто
не смеет этого отрицать, - рассуждал самолюбивый кот Васька. - Нет,  эта
Ласточка как-то уж слишком фамильярно на меня поглядывает. Словно  наме-
кает: мол, оба мы с тобой одинаковые. Право, это уж чересчур..."
   Волшебник Алеша зажмурился, сморщил нос и снова чихнул.
   - Чихаешь, кашляешь... - неодобрительно сказал кот Васька. - Мы,  ко-
ты, предпочитаем зевать. Иногда зевнуть так приятно. Особенно  если  при
этом потянуться... - Кот Васька не выдержал и сладко зевнул. - Вы, люди,
простуживаетесь оттого, что мало бываете на  свежем  воздухе.  Я  просто
уверен в этом, - назидательно продолжал кот Васька. - Да, да, и не гляди
на меня сердито. Если б ты не ленился и по  вечерам  вылезал  вместе  со
мной на крышу, да почаще сидел на заборах, ты бы забыл о  своих  просту-
дах.
   - Каков, однако, нахал! - с досадой  воскликнул  волшебник  Алеша.  -
Будь любезен, оставь свои советы при себе! Я и сам отлично знаю, что мне
делать. Мне бы сейчас принять таблетку аспирина  и  завалиться  пораньше
спать.
   - Аспирин! - презрительно хмыкнул кот Васька. - Химия!..  Крыша  тебе
нужна, вот что. Во всяком случае, мы с Муркой будем ждать тебя там. Пра-
вая труба возле телевизионной антенны. Да  взгляни  ты,  какая  чудесная
полная луна! Точь-в-точь как блюдце серебряных сливок.
   В это время в форточку кто-то мелко, дробно застучал, словно в стекло
бросили горсть камешков.
   - Она, Два Пятнышка. Легка на помине, - проворчал кот Васька. -  При-
летела, наверно, своих птенцов проведать. А я что? Я их не ловлю...
   Волшебник Алеша, запахнув халат и придерживая  его  рукой  у  ворота,
подбежал к окну и впустил в комнату Ласточку Два Пятнышка.
   Ласточка в знак приветствия легко скользнула клювом по его щеке.
   - В двух словах: как дети? - взволнованно прощебетала она.
   - Все в порядке. Здоровы. Уже такие большие и летают  просто  замеча-
тельно, - поспешил успокоить ее волшебник Алеша.
   ...Ласточка каждый год прилетала выводить  птенцов  в  родной  город.
Скоро в круглом гнездышке под крышей начиналась возня и развеселое щебе-
тание.
   Одно только несколько смущало заботливую Ласточку: за каждым  птенцом
беззвучно скользили по воздуху два черных пятнышка. Только вылупятся  из
яйца - глянь, а уже у каждого два крошечных круглых пятнышка,  и  никуда
от них не денешься.
   Птенцы ссорились в гнезде:
   - Ты что на мое пятнышко наступил!
   - Вот я как клюну твое пятнышко, тогда узнаешь!
   - Мам! А он дразнится, что его пятнышки лучше!
   - Ах!.. - вздыхала Ласточка.
   И все-таки в глубине души она гордилась своими  птенцами.  Когда  они
перед дождем низко скользили над асфальтом,  крылья  их  были,  как  ма-
ленькие черные полумесяцы. И за каждым стремительно неслись  по  воздуху
два черных круглых пятнышка.
   Что ни говорите, а ее детей можно было без труда отличить от всех ос-
тальных!..
   - Спасибо! Спасибо! - Ласточка несколько раз быстро кивнула головкой.
- Расскажете потом поподробней. А сейчас, я прошу вас, поскорей откройте
дверь!
   - Дверь? - удивился волшебник Алеша. - Я не слышал никакого звонка.
   - О каком звонке может быть речь! - воскликнула Ласточка. - Не  знаю,
как они вообще поднимутся по лестнице. Скорее вниз, умоляю...
   Волшебник Алеша не стал тратить время на расспросы. Он отворил  дверь
и, теряя тапочки, придерживая полы халата, опрометью  бросился  вниз  по
ступенькам.
   Кот Васька побежал за ним.
   И вот на площадке второго этажа они встретились!
   Позвольте мне сказать, друзья мои: напрасно, совершенно напрасно  не-
которые из вас полагают, что взрослые  вообще  не  умеют  удивляться.  В
детстве умели, а потом как-то понемногу разучились. А  уж  волшебника  и
подавно ничем не удивишь.
   Это совершенно неверно, уверяю вас! Более того, могу вам  сказать  со
всей ответственностью: если волшебник разучился удивляться, то это  наи-
вернейший признак, что ему надо спешно менять свою профессию и волшебни-
ком ему больше не быть, не быть никогда.
   Поэтому, как вы теперь понимаете, нет ничего  странного  в  том,  что
волшебник Алеша удивился.
   Волшебник Алеша присел на корточки и чуть дрожащей рукой поправил оч-
ки.
   - Извините, я в таком виде, - смущенно сказал волшебник Алеша и натя-
нул полы халата на коленки. - Я, знаете ли, по-домашнему. К тому же нем-
ного простудился. А вы, если не ошибаюсь, капитан Валентин Валентинович!
   - Да, - ответил капитан Тин Тиныч. -  А  это,  познакомьтесь,  матрос
Тельняшка и его уважаемая говорящая Сардинка. Захотела, видите ли, город
посмотреть. Остальные члены экипажа остались на корабле.
   Увидев огромного полосатого кота, дрессированная Сардинка все же  не-
вольно прижалась к Тельняшке, забила хвостом  по  его  коленкам,  словно
предупреждая, чтобы он держал ее на всякий случай покрепче.
   - О, не бойтесь! - воскликнула Ласточка  Два  Пятнышка.  Она  слетела
вниз и уселась на перилах. - Этот кот очень славный. К тому же он  точно
такой же, как и я, - нарисованный.
   - Как же! Такой... Еще  чего...  -  оскорбленно  фыркнул  в  усы  кот
Васька.
   Он с надменным видом задрал хвост и затрусил вверх по ступенькам.
   Не будем скрывать, он долго не мог  простить  Ласточке  этого  преда-
тельства.
   Волшебник Алеша бережно поднял и поставил на ладонь капитана Тин  Ти-
ныча и Тельняшку.
   - На лифте? - нерешительно спросил волшебник Алеша.
   - Очень хотелось бы. Интересуюсь техникой, - с  достоинством  сказала
дрессированная Сардинка.
   Итак, все они поднялись на лифте. Все, кроме оскорбленного и раздоса-
дованного кота Васьки, который отправился прямехонько на крышу. Но и там
он не скоро успокоился. Он не мог даже поделиться с друзьями своей  оби-
дой. Тщеславный кот скрывал от всех любителей прогулок по крышам, что он
был когда-то нарисованным.
   Внеся гостей в комнату, волшебник Алеша еще раз  извинился,  на  этот
раз за беспорядок. Он поспешно сдвинул книги на столе в сторону, освобо-
дил местечко.
   - Чаю? - предложил он, прикидывая, из каких чашек поить своих необыч-
ных гостей.
   - Благодарю, мы только недавно пили, - сказал капитан Тин Тиныч. -  А
вот ей, - он указал на дрессированную Сардинку, - неплохо было бы водич-
ки.
   Волшебник Алеша сбегал на кухню, принес воды, с ложечки  напоил  Сар-
динку.
   Смущение постепенно рассеялось. Сардинка напилась воды  и  разговори-
лась. Сказала, что город ей очень понравился: большие дома, машины, лифт
и все такое прочее. Но на острове Капитанов все же лучше. Привыкла она к
океану Сказки, да и разных плавающих знакомых и  родственников  было  бы
жаль бросить.
   - Конечно, удивить меня нелегко! - возбужденно  проговорил  волшебник
Алеша. - Профессия, знаете ли... Превращения, заклинания и так далее. Но
все-таки, согласитесь, принимать вас в  гостях,  видеть  вас  у  себя...
Простите, я потрясен!
   - Да? - вежливо улыбнулся капитан Тин Тиныч. Но легкая тень не то ра-
зочарования, не то огорчения скользнула по его лицу. - Лично я не нахожу
в этом ничего особенного. Да, мы - капитаны ребячьей мечты... Остров Ка-
питанов... Отличный, скажу вам, подобрался там у нас народ.  Конечно,  у
каждого свой нрав и характер,  но  какая  безупречная  смелость,  благо-
родство... Один Христофор Колумб чего стоит!
   - Христофор Колумб?!
   - Он самый. Как любит говорить наш старый адмирал: "Я пребуду с вами,
друзья мои, до тех пор, пока обо мне помнят истинные моряки"!
   - Да, кстати, - спохватился волшебник Алеша, - не далее  как  сегодня
забегал ко мне ваш Тин Тиныч. Уволок все книги про Христофора Колумба.
   - А я как раз хотел о нем спросить... да как-то,  знаете  ли,  боялся
даже... - заметно волнуясь, проговорил капитан Тин Тиныч. - Как  он?  Не
охладел, не увлекся чем-нибудь другим?
   - Что вы! Просто бредит морем!
   - Пожалуй, иначе и быть не могло, - негромко сказал капитан  Тин  Ти-
ныч. Он задумчиво улыбнулся.
   Волшебник Алеша сварил крепчайший кофе. Но, как он и  опасался,  пить
его было не из чего.
   Наперсток так нагревался, что отхлебнуть кофе из него было просто не-
возможно - обжигал губы. К тому же у наперстка не было ручки. Да и  кофе
приобретал какой-то металлический привкус.
   - Пожалуй, это и есть тот самый  крайний  случай,  когда  без  помощи
джинна не обойтись, - озабоченно пробормотал волшебник Алеша. -  Как  вы
считаете? О, несомненно!..
   Увидев капитана Тин  Тиныча,  Тельняшку  и  дрессированную  Сардинку,
джинн пришел в крайнее возбуждение. Глаза его запылали, как  раскаленные
угли, он разразился надменным, насмешливым хохотом.
   - Что вы понимаете в сказках! - загремел он.  -  Выскочки,  зазнайки!
Метлой вас надо гнать из сказки всех до одного!
   Волшебник Алеша строго прикрикнул на него, велел ему замолчать. Джинн
надул губы, обиделся, но не успокоился. Заявил, что  не  видит  никакого
капитана Тин Тиныча и Тельняшки, что их нет, а потому и кофейный  сервиз
доставать совершенно не к чему и не для кого.
   Наконец он все-таки куда-то слетал и вернулся с крошечными  чашечками
тончайшего фарфора.
   - Меньше, о повелитель, не сыскать во всей вселенной,  -  напыжившись
от гордости, заявил джинн.
   - Так уж сразу и во всей вселенной... - не удержался волшебник Алеша.
- В любом игрушечном магазине есть меньше.
   Чтобы джин не мешал разговаривать, он усадил  его  рисовать  цветными
карандашами мошек для Ласточки Два Пятнышка. Но джинну это занятие скоро
прискучило, и он попросился обратно в свой термос.
   Волшебник Алеша и капитан Тин Тиныч засиделись за полночь.
   Дрессированная Сардинка мирно плавала в чашке  с  водой,  разглядывая
настольную лампу, телевизор, полки с книгами.
   Усталый Тельняшка прикорнул рядышком  на  пушистом  шарфе  волшебника
Алеши.
   Капитан Тин Тиныч рассказывал о жизни на  острове  Капитанов.  Многое
волшебник Алеша знал от Ласточки Два Пятнышка. Но пираты!  Вот  это  но-
вость!
   Волшебник Алеша, как ни сдерживался, все же громко чихнул.  При  этом
он старательно закрыл нос клетчатым носовым платком. Только  не  хватало
еще заразить капитана Тин Тиныча! Занести грипп в сказку? Такого, кажет-
ся, еще не бывало.
   Но скоро он почувствовал, что простуда его както сама собой проходит.
Возможно, потому, что он узнал столько нового и удивительного. Ему стало
тепло, даже жарко.
   Может быть, действительно, друзья мои, лучший способ лечить  простуду
- это как следует удивиться?
   Капитан Тин Тиныч раскурил свою старую, видавшую виды трубку.
   Крошечные голубые кольца дыма, мягко качаясь,  изгибаясь,  поплыли  к
потолку.
   Он рассказал волшебнику Алеше о юном капитане Томми, о его корабле из
пальмового дерева.
   - Понимаете, я, собственно, для того и приплыл, чтоб с вами посовето-
ваться, - негромко сказал капитан Тин Тиныч.
   Волшебник Алеша глубоко задумался. Пираты! Ночь.  Темнота...  Что  же
тут можно придумать?
   - Вот что! На острове Капитанов нужен  маяк!  -  радостно  воскликнул
волшебник Алеша. - Маяк! Именно маяк. Тогда и ночью в темноте корабли не
будут сбиваться с курса.
   - А что? Отличная мысль! - с увлечением воскликнул капитан Тин Тиныч.
Но тут же добавил с некоторым сомнением: - Н-да... Но как его соорудить?
Мы, знаете ли, пока еще на таком техническом уровне...
   - Ничего нет проще, - улыбнулся волшебник Алеша. - У меня есть отлич-
ный карманный фонарик. Вы отвезете его на остров Капитанов. Из него  по-
лучится великолепный маяк.
   - Тогда не будем терять времени! - Капитан Тин Тиныч вскочил со  спи-
чечного коробка, на котором сидел. К тому же я хотел бы как можно скорее
вернуться на "Мечту". Правда, мы пришвартовались довольно удачно.  Рядом
с каким-то катером. Но все у вас тут такое громадное... Случайный  взмах
весла...
   Волшебник Алеша ничего не ответил. Встав на  колени,  согнувшись,  он
рылся в нижнем ящике своего письменного стола, одновременно стараясь на-
шарить что-то в тумбочке возле дивана.
   - Вот он! - с торжеством воскликнул волшебник Алеша и извлек из ящика
блестящий серебряный фонарик с выпуклым стеклом.
   Несколько раз, чтобы испробовать фонарик, зажег его и погасил.  Фона-
рик светил ровным, надежным светом.
   - Я только переоденусь, побреюсь и... - Волшебник Алеша сгреб в охап-
ку свою одежду и бросился в ванную.
   - Вы, кажется, простужены? - крикнул ему вдогонку капитан Тин  Тиныч.
- Может, вам лучше остаться дома?
   - Пустяки, - отозвался волшебник Алеша. - Мне только полезно погулять
по крыше и посидеть на забо... То есть, я хочу сказать, выйти на  свежий
воздух.
   - Что я говорила? Правда, он очень хороший?
   - сказала Ласточка, делая круги под потолком и поглядывая при этом  в
зеркало. - Ах, что это? Два пятнышка летят за мной, и еще два пятнышка в
зеркале. Не значит ли, что их стало уже четыре? Это было бы чересчур.
   Но капитан Тин Тиныч совершенно успокоил ее на этот счет.
   - Светает. Надо торопиться. - Волшебник Алеша появился на пороге све-
жевыбритый, в строгом темном костюме, в полосатом галстуке... и в домаш-
них тапочках. - Однако на чем же мы поедем?  Надо  решать,  друзья  мои,
джинн или такси?
   Он на мгновение задумался, в сомнении постукивая себя пальцами по гу-
бам.
   - Джинн - такси, джинн - такси, джинн - такси! - нерешительно пробор-
мотал он. - Нет, к джинну надо прибегать только в самых крайних случаях.
Тем более ему надо еще отнести обратно этот кофейный сервиз.  Совершенно
неизвестно, где он его раздобыл. Итак, такси!
   Бом-м! - гулко и торжественно пробили старинные часы.
   - Благодарю! - повернулся к часам волшебник Алеша и слегка  поклонил-
ся. - Это они мне о чемто напоминают. Но о чем? О чем? Ах, да.  Я  забыл
переобуться и чуть было не вышел на улицу в домашних тапочках. Просто не
знаю, что бы я делал при моей рассеянности без этих умных часов. К  тому
же они удивительно тактичны. Если я сплю или занят чем-то важным, ни  за
что не будут бить. Тактично промолчат. Вы только прислушайтесь, как  они
тикают: тик-такт, тик-такт...
   Через пятнадцать Минут от дома волшебника Алеши отъехало такси.
   Не будем скрывать, водитель такси напрягал всю свою волю, чтобы смот-
реть вперед, а не назад, на своих пассажиров. Да, это были поистине нео-
быкновенные пассажиры!
   На плече у волшебника  Алеши  сидела  Ласточка  Два  Пятнышка,  робко
вздрагивая и прижимаясь гладкой головкой к его щеке. Ей  было  несколько
не по себе, она в первый раз в жизни ехала в такси.
   На другом плече волшебника Алеши пристроились  рядышком  капитан  Тин
Тиныч и матрос Тельняшка.
   А сам волшебник Алеша двумя руками держал чашку с  водой,  в  которой
плавала дрессированная Сардинка. Руки у него просто затекли от  напряже-
ния. Он старался держать чашку ровненько, и все-таки, когда такси тормо-
зило, вода из чашки выплескивалась ему на колени. К тому  же  сдержанная
мудрая Сардинка хоть и старалась не уронить своего достоинства, то и де-
ло высовывалась из чашки, так и сыпала вопросами:
   - А это что? А это что? А это что: разноцветное и мигает?
   Но так или иначе, доехали благополучно.
   Капитан Тин Тиныч вздохнул с облегчением. "Мечта" мирно  покачивалась
на волнах.
   Он представил волшебнику Алеше старпома Бомбрам-Сеню  и  весь  экипаж
"Мечты".
   Только с корабельной поварихой не удалось волшебнику  Алеше  познако-
миться и с Черной Кошкой. У красотки Джины вдруг так  разболелись  зубы,
что она не могла даже выйти из каюты. Оттуда  неслись  только  невнятные
стоны и глухие проклятия. Черная  Кошка,  разумеется,  неотлучно  сидела
возле хозяйки, ухаживала, утешала, гладила лапкой.
   - Жаль, жаль, хотелось бы с ней  познакомиться,  -  задумчиво  сказал
волшебник Алеша. - Да и на Черную Кошку я бы охотно взглянул. Было бы  о
чем рассказать моему коту Ваське. А то он думает: свет клином сошелся на
его Мурке...
   Волшебник Алеша помог матросам погрузить фонарик в трюм.
   Капитан Тин Тиныч отдавал последние распоряжения.
   - Ну что вам  пожелать,  дорогой  капитан  Валентин  Валентинович!  -
взволнованно сказал волшебник Алеша. - Удачи! Все будет хорошо, я просто
уверен.
   Волшебник Алеша осторожно пожал маленькую, но крепкую  руку  капитана
Тин Тиныча.
   "Мечта" снялась с якоря и, распустив  паруса,  покачиваясь,  поплыла,
искусно лавируя в утренних сумерках между катером и серой громадой како-
гото корабля.
   Белые паруса таяли, удалялись, и вдруг первые лучи  утреннего  солнца
высветили их на миг, словно наполнив золотым ветром.
   Через мгновение "Мечта" скрылась из глаз.
   Ласточка Два Пятнышка сделала круг над волшебником Алешей, опустилась
к нему на ладонь. Перебралась на указательный палец.
   - Все-таки полечу вместе с "Мечтой", - торопясь, проговорила  она.  -
Провожу ее хотя бы до океана Сказки... Что  касается  детей...  Конечно,
чем раньше они становятся самостоятельными, тем лучше. Жизнь с ее котами
суровая вещь. Но вы уж за ними тут приглядите, пока меня не будет.
   - И навещу, и накормлю, не тревожься, - успокоил ее волшебник Алеша.
   Ласточка Два Пятнышка на прощание коснулась прохладной гладкой голов-
кой щеки волшебника Алеши и полетела вслед за "Мечтой".

   Глава 10
   ЧАШЕЧКА КОФЕ ДЛЯ БОДРОСТИ И ГЛАВНОЕ: ДЖИНА, УЛЫБНИСЬ ХОТЬ РАЗОК

   Как и предполагал капитан Тин Тиныч, "Мечта"  пересекла  Нарисованную
Черту, не почувствовав даже легчайшего толчка.
   Рассвет они встретили уже в океане Сказки. Погода была  превосходной,
дул легкий попутный ветер.
   "Мечту" радостным хором приветствовали говорящие селедки.
   Легкомысленные рыбы все  перепутали.  Вместо  "Здравствуйте"  кричали
"Прощайте", "Счастливого пути на дно!",  отчего  на  щеках  самолюбивого
Тельняшки выступил кирпичного цвета румянец.
   Дрессированную Сардинку выпустили погулять на просторе. Куда девалась
ее солидность и невозмутимая серьезность! На радостях вместе с селедками
Сардинка принялась отплясывать на волнах. Взбивала пену, поднимала  фон-
таны брызг, сверкала блестящей чешуей. Можно было подумать,  что  кто-то
со дна моря высунул серебряную ложечку и размешивает ею волны.
   - И не совестно тебе! С кого пример берешь! - пробовал  урезонить  ее
Тельняшка.
   - Не надо, - остановил его капитан Тин  Тиныч.  -  Пусть  порадуется.
Как-никак через неделю при попутном ветре мы будем уже дома.
   На палубу легкой походкой вышла корабельная повариха. Кто бы не залю-
бовался в этот миг красоткой Джиной! Длинные черные локоны, словно витые
черные свечи, отливали серебром на каждом изгибе. Густые ресницы тушили,
смягчали колючий блеск сверкающих глаз. И она улыбалась. Улыбалась,  как
всегда, ласковой, будто застывшей улыбкой.
   Двумя руками красотка Джина держала высокий кофейник. Из  носика  ко-
фейника крученой струйкой вылетал пар. Морской ветерок, словно  он  тоже
был заядлым любителем кофе, жадно подхватил ароматный запах,  понес  над
волнами. Вслед за поварихой выскочила Черная Кошка, на этот раз  нацепив
на себя, как и ее хозяйка, белый передничек с кружевами. В лапах  поднос
с кофейными чашками. Зеленые глаза ее сверкали так, что серебряный  под-
нос с одного бока отсвечивал зеленью.
   - Погаси глаза, - прикрикнула на нее красотка Джина.
   Глаза у Кошки моментально погасли, стали желтые, тихие.
   - Всю команду уже напоила, - улыбаясь, сказала красотка  Джина.  -  А
это вам - покрепче.
   - Как ваши зубы? Больше не болят? - вежливо спросил капитан  Тин  Ти-
ныч.
   - Да они у меня отроду никогда не боле... - начала  было  корабельная
повариха, но тут же, спохватившись, запричитала, приложив ладонь к щеке:
- Уж так болели, так ныли, сил нет. Сейчас вроде затихли.
   Красотка Джина разлила кофе по чашкам. Черная Кошка, не расплескав ни
капли, с милым поклоном подала чашки с кофе капитану Тин Тинычу и  стар-
пому Сене.
   - Отличный кофе. Благодарю. - Капитан Тин Тиныч отхлебнул из чашки.
   - А ты, милая Ласточка? - радушно предложила красотка  Джина.  -  Ну,
хоть полчашечки, со сливками.
   - Не пью даже нарисованный, - холодно отказалась Ласточка Два Пятныш-
ка.
   - Уу!.. Какая злопамятная, - с упреком покачала головой красотка Джи-
на. - Ну я тебя чем-нибудь другим угощу. Уж непременно... Позвольте  вам
еще чашечку, капитан.
   И красотка Джина тут же наполнила чашку капитана Тин Тиныча  крепким,
густым кофе.
   - Да, приятное впечатление производит Алексей  Секретович,  -  сказал
капитан Тин Тиныч, - как хорошо, что такие люди есть  на  свете.  Однако
сказываются все же две бессонные ночи. В сон так и клонит. Не выпить  ли
еще по чашечке для бодрости?
   - Для бодрости... - сладко зевнул старпом Сеня, прихлебывая кофе, ус-
лужливо поданный Черной Кошкой.
   - Для бодрости!.. - вкрадчиво повторила красотка Джина.
   - Для бодрости... - чуть шевеля усами, прошептала Кошка.
   "В какой-то момент я заколебалась... - подумала Черная Кошка. - Но, к
счастью, скоро одумалась. Эти честность и благородство до добра не дове-
дут. Нет, я сделала правильный выбор..."
   - Что со мной? Я положительно засыпаю, - смущенно  улыбнулся  капитан
Тин Тиныч. - Придется еще по чашечке. Как вы на это смотрите, а?
   Но старпом Бом-брам-Сеня уже ничего не ответил.  Он  еще  раз  сладко
зевнул, глаза его сонно закрылись, пошатываясь, он сделал несколько  ша-
гов, ухватился за мачту и медленно сполз на палубу.
   Ласточка Два Пятнышка быстро поворачивала узкую головку в черной  ша-
почке, с тревогой глядя то на капитана Тин Тиныча, то на старпома Сеню.
   - Не пейте, капитан! Кофе отравлен! - воскликнула Ласточка.
   Но было уже поздно.
   Непреодолимая дремота сковала капитана Тин Тиныча. Глаза  закрывались
сами собой.
   Нет, это не облака - это мягкие одеяла и подушки. Ветер хорошо  взбил
их, навалил грудами. Зарыться в них с головой и спать, спать, спать...
   - Желаете, капитан, я спою вам корабельнуюколыбельную, -  с  издевкой
промурлыкала Кошка.
   Капитан Тин Тиныч пошатнулся. Он напрягал все силы, чтобы устоять  на
ногах.
   - Предательство, измена... - слабеющим голосом прошептал он.
   Голова его упала на грудь, колени подогнулись, и он опустился на  па-
лубу рядом с крепко спящим старпомом Сеней.
   - Все матросы тоже бай-бай! - весело доложила Черная Кошка.
   - Еще бы! Я подсыпала в кофе сонный порошок. - Красотка Джина,  не  в
силах скрыть зловещую радость, поглядела на безжизненно распростертых на
палубе капитана Тин Тиныча и старпома Сеню. - Чем меньше, тем больше,  и
никаких переживаний!
   Они выплеснули остатки сонного кофе за борт. Дюжина  говорящих  селе-
док, следовавших за "Мечтой" тем же курсом, скоро  притихли,  примолкли,
перестали бранить Морского Конька. Еще через полчаса  они,  вяло  шевеля
плавниками, опустились на дно. Селедки улеглись на мягком волнистом пес-
ке и мирно проспали целые сутки.
   Но, однако, не будем отвлекаться.
   - Я полечу на остров Капитанов! Я им все расскажу! - с  гневом  воск-
ликнула Ласточка.
   Она сделала отчаянную попытку взлететь, но какая-то невидимая, безжа-
лостная сила удерживала ее на месте.
   Черная Кошка от смеха не смогла устоять на четырех лапах,  повалилась
на палубу.
   - Ха-ха-ха! Что, нарисованная, не можешь! - задыхаясь от смеха, прос-
тонала Черная Кошка. - Это я, я прибила к палубе твои пятнышки.  Молоток
и пара гвоздей. Тюк-тюк - и готово! Ха-хаха!
   - Проклятая улыбка! О, как она смертельно мне надоела! -  воскликнула
Джина голосом, дрожащим от прорвавшегося волнения.
   И тут произошло нечто невероятное. Ласточка подумала, уж не сошла  ли
она с ума.
   "Может быть, во всем виноваты мои глаза! Они - нарисованные и поэтому
видят то, чего не может быть!" - подумала она.
   Но нет, глаза не подвели умную Ласточку.
   Красотка Джина поднесла руку к лицу, сморщилась,  и  вдруг...  она  с
усилием сорвала с губ свою добрую, ласковую улыбку.
   Да, да! Она сорвала улыбку! Улыбка была не настоящей, просто  прикле-
енной к губам.
   У красотки Джины оказались тонкие, словно иссушенные злобой  и  нена-
вистью губы.
   Красотка Джина брезгливо швырнула улыбку за борт.
   Набежавшая волна подхватила улыбку, понесла...  Улыбка  покачивалась,
мягко изгибалась на волне. И теперь казалось, что волна улыбается.
   - Вы думали, я просто хозяйка таверны! Подайпринеси! А я - атаман пи-
ратов! Знаменитая Джина, Мрачная Джина, Джина - Улыбнисьхотьразок!  -  с
торжеством воскликнула она.

   Глава 11
   СЕНЬОР МАФИОЗО БАНДИТТО И ГЛАВНОЕ: КОРАБЛИК МАЛЕНЬКОГО ЛУИДЖИ

   Наконец-то пиратка Джина раскрыла свои карты! Ничего не скажешь: лов-
ко, ловко она провела всех капитанов.
   Глядя на ее вечную ласковую улыбку, на скромный белый передник с кру-
жевами, кому из капитанов могло прийти в голову, что перед ним  знамени-
тая пиратка Джина, прославленная своей беспощадной жестокостью.
   Но как же, спросите вы меня, попала она на остров Капитанов? Как  это
могло получиться? Откуда вообще взялись пираты на чистых безбрежных про-
сторах океана Сказки?
   Да, друзья мои, это удивительная история, мало  того  -  невероятная.
Это такая история, в которую трудно поверить, хотя в ней все правдиво  и
достоверно от начала и до конца. И мне кажется, всем вам будет интересно
ее узнать.
   Итак...
   Сеньор Мафиозо Бандитто... Нет, пожалуй, лучше начать не с этого.
   Теплое Средиземное море. Старый рыбак Луиджи...
   В небольшом рыбачьем поселке жил рыбак Луиджи со своим сынишкой.
   Но можно было подумать, что он закидывал в море сети только для того,
чтобы вылавливать со дна морского нищету да нужду.
   Он возил рыбу в соседний городок, но много ли выручишь за нее?  И  то
сказать, силы у старого Луиджи были уже не те, что в прежние годы.
   У маленького сына Луиджи, которого, кстати сказать, тоже звали  Луид-
жи, была одна радость: сидя за шатким столом, мастерить кораблик из сос-
новой чурки. В рассохшиеся доски стола навсегда  привычно  въелся  запах
сырой рыбы, а острый отцовский нож с треснутым черенком был  его  верным
товарищем.
   Маленький Луиджи смастерил отличный кораблик. Стройными были  точеные
мачты, высокая корма украшена искусной резьбой.
   - У меня руки что клешни старого краба. Пальцы еле гнутся, не набьешь
табаком трубку. А у тебя, сынок, золотые руки, - гладил по голове сыниш-
ку старый Луиджи, и вьющиеся волосы мальчика цеплялись за корявую ладонь
рыбака. - Когда-нибудь ты еще прославишься, сынок, вот  увидишь.  Только
где взять денег, чтобы отдать тебя в учение!
   И вот однажды, застилая низкое вечернее солнце, на пороге убогой  ры-
бацкой хижины появился сеньор Мафиозо Бандитто, чей  мрачный  и  пронзи-
тельный взгляд внушал ужас всякому, кто был должен ему хоть один сольдо.
Черным, словно обугленным, показался он старому Луиджи, когда неожиданно
встал на пороге его дома.
   - Дьявол... истинный дьявол... - прошептал, попятившись,  старый  ры-
бак.
   За рукав сеньора Бандитто цеплялась его маленькая дочь Джина.
   Ее сверкающие черные глазенки быстро  обежали  темные  стены,  низкий
прокопченный потолок. Она невольно подобрала край шелковой юбки,  теснее
прижалась к отцу.
   - Ты столько задолжал мне, что тебе, пожалуй, не расплатиться до кон-
ца своих дней, - брезгливо осмотревшись, сказал сеньор Мафиозо Бандитто.
- Я бы мог засадить тебя в тюрьму, да какой мне от этого прок? К тому же
я всегда рад случаю сделать доброе дело. Я милосерден, черт побери, и ты
сможешь в этом убедиться. Так что я всего-навсего забираю себе твою  ла-
чугу. Ну и заодно все, что в ней есть. Теперь это все  мое,  слышишь?  Я
уже прибрал к рукам весь поселок. Давно пора снести эти жалкие  домишки.
Я построю здесь дорогие отели для богачей. И деньги потекут в мои карма-
ны рекой, а не  тоненьким  ручейком.  А  ты  убирайся  отсюда  со  своим
мальчишкой. Да поживее. Солнце уже садится. Тысяча дьяволов!  Я  слишком
добр и жалостлив, и мне горько будет думать, что ты бредешь один  с  ре-
бенком ночью по опасной темной дороге.
   Старый Луиджи низко опустил голову. Он знал, что молить сеньора Мафи-
озо Бандитто о сострадании так же бесполезно ну как ему, бедняку, искать
у себя в карманах золотую монету. Что пользы искать то, чего нет?
   - Уйдем отсюда. Ни о чем не проси этого сеньора, -  сказал  маленький
Луиджи, словно прочитав его мысли. Мальчик взял отца за руку, другой ру-
кой он крепко прижал к груди самодельный кораблик.
   Старый Луиджи тяжело и хрипло вздохнул. Он сделал несколько  шагов  к
двери, и видно было, с каким трудом давался ему каждый шаг.
   - Отец... - тихонько сказала Джина и замолчала.
   - Что, что, моя девочка? - наклонился к ней сеньор Мафиозо Бандитто.
   - Отец... - повторила Джина. Ее нежное личико, казалось, светилось  в
низкой темной комнате. - Ты сказал, что здесь все твое. Да? Это правда?
   - Да, моя радость, все, все мое, - кивнул сеньор Мафиозо Бандитто.  -
Только не измажь свое платьице, дитя, оно такое  свежее  и  нарядное.  А
здесь всюду грязь и рыбья чешуя.
   - Тогда почему он уносит это? - Джина глазами указала  на  деревянный
кораблик. - Ведь он тоже твой.
   - Зачем тебе бедняцкая игрушка! - скривил  губы  сеньор  Бандитто.  -
Разве мало у тебя дорогих кукол?
   - Хочу кораблик! Хочу! - Джина  упрямо  тряхнула  блестящими  черными
кудрями.
   - Фантазерка ты, - улыбнулся сеньор Бандит-то девочке.
   Он подошел к маленькому Луиджи и грубо вырвал кораблик из его рук.
   - Может, ты хоть теперь улыбнешься, дочка! Ты только посмотри на это-
го маленького звереныша. Глаза у него так и горят.
   Но Джина и на этот раз не улыбнулась.
   Эта девочка никогда не улыбалась, что порой все же несколько  смущало
нежных родителей, сеньора и сеньору Бандитто.
   - Джинетта, красавица, ну, улыбнись хоть разок! - частенько  говорили
они, лаская девочку.
   И все-таки она никогда не улыбалась.
   Джина схватила кораблик и выбежала из темного домика  рыбака.  А  ма-
ленький Луиджи, не выдержав, рыдая, прижался к старой куртке отца,  зат-
вердевшей и горькой от морской соли.
   Вечером Джина приделала к мачте корабля пиратский флаг. Нарисовала на
нем оскаленный череп и скрещенные кости.
   Сеньор Мафиозо Бандитто на цыпочках подошел к ней, встал за  ее  спи-
ной.
   - Чем это ты занимаешься, дитя? Что-то тебя весь вечер не  слышно,  -
сказал сеньор Бандитто.
   - Я теперь пиратка, отец, - серьезно ответила девочка. - Я плаваю  по
морям, граблю корабли и забираю себе все, что мне понравилось.  Ты  ведь
тоже так делаешь, правда, папочка? Только ты на земле, а я на море.
   Сеньор Мафиозо Бандитто бережно коснулся губами высокой прически Джи-
ны, так осторожно, чтобы она этого даже не почувствовала.
   - Ты верно рассудила, моя радость, - растроганно сказал  он.  -  Если
все богатства разделить поровну, то у всех будет понемножку. Что  ж  тут
хорошего? Гораздо лучше, если все собрать в одни руки. Запомни мои  сло-
ва, дочка: "Чем меньше у других, тем больше у нас, и  никаких  пережива-
ний!" О, эти слова звенят, как золотые монеты. У них блеск золота и  его
тяжесть...
   Скоро кораблик надоел Джине, и она забросила его в угол, в груду  иг-
рушек. Там разыскал его породистый щенок, любимец сеньора Бандитто. Глу-
пый щенок решил, что кораблик только для того и создан, чтобы точить  об
него зубы.
   Потом однажды Джина все-таки вспомнила о кораблике и  пустила  его  в
море, в час прилива. Ветер надул грязные, рваные паруса. Но флаг с чере-
пом упрямо развевался на мачте.
   - Плыви, плыви, мой кораблик! - крикнула  ему  вдогонку  Джина.  -  И
пусть пираты Бери-ОтнимайХватай распивают грог на твоей палубе, О-хо-хо,
какие у них ножи! Какие страшные рожи! Но все равно они меня боятся, по-
тому что я атаман пиратов, я, Джина Улыбнисьхотьразок!
   Теперь вы все знаете, друзья мои! Теперь для вас уже не тайна, откуда
взялись пираты на Черном острове.
   Кораблик маленького Луиджи, в днище которого бестолковый щенок  прог-
рыз дыру, с трудом доплыл до Черного острова  и,  налетев  на  подводную
скалу, тут же пошел ко дну.
   Кстати скажем, что пираты всю дорогу пили грог на палубе и  распевали
пиратские песни, вместо того чтобы латать паруса и заделать дыру в  дни-
ще. Так или иначе, но единственное, что удалось спасти с тонущего кораб-
ля, - это флаг с черепом и скрещенными костями.
   Добавлю еще, что никто из капитанов даже не подозревал о том, что пи-
раты высадились на Черном острове.
   Атаман Джина Улыбнисьхотьразок, приклеив добрую, ласковую улыбку, по-
мешивала угли в очаге, жарила индюшек и гусей, дожидаясь лучших времен.
   Но вот наступил час, и пираты захватили корабль юного капитана Томми,
чудесный корабль из пальмового дерева...

   Глава 12
   ИСТОРИЯ КОРАБЕЛЬНОЙ КРЫСЫ И ГЛАВНОЕ: ПИРАТЫ ХОЗЯЙНИЧАЮТ НА "МЕЧТЕ"

   Однако, друзья мои, что же происходит тем временем  на  "Мечте"?  Как
там наш капитан Тин Тиныч, старпом  Бом-брам-Сеня,  Тельняшка  и  верная
Ласточка Два Пятнышка?
   Капитан Тин Тиныч с трудом поднял отяжелевшие от сна веки.  Дремотное
оцепенение медленно проходило. Он попробовал пошевелиться  и,  к  своему
изумлению, убедился, что не может двинуть ни рукой, ни ногой.
   Да, атаман пиратов и Черная Кошка не теряли времени даром.
   Они крепко связали всех матросов, выпивших сонного  кофе  и  уснувших
прямо за столом в кубрике. По одному сволокли их в трюм.
   Капитана Тин Тиныча и старпома Сеню, беспомощных, погруженных в  глу-
бокий сон, прикрутили к мачте, безжалостно стянув веревками по  рукам  и
ногам.
   Ласточка Два Пятнышка с ужасом и гневом смотрела на все происходящее.
Как мучительно тяжело чувствовать себя беспомощной, когда твои друзья  в
беде! Впрочем, и ее положение было ничуть не лучше.
   - Мур-мяу! Наши плывут! - радостно крикнула Кошка и помахала лапкой.
   К "Мечте", распустив все паруса, приближался какой-то корабль.
   - Корабль Томми! - горестно прошептала Ласточка Два Пятнышка.
   Капитан Тин Тиныч поднял голову. Одного взгляда было достаточно, что-
бы все понять.
   Да, это был корабль Томми. Чудесный корабль из золотистого пальмового
дерева, легкий, с острыми кливерами. Но... На мачте его развевался  флаг
позора, грабежа и убийства. Череп и скрещенные кости.
   Вот что было на этом флаге.
   Пиратский корабль подошел совсем близко. Тень от его парусов легла на
палубу "Мечты".
   Но атаман Джина и тут не улыбнулась. Даже сейчас. Даже в минуту свое-
го торжества.
   Она только достала из карманов своего опрятного заштопанного передни-
ка пару пистолетов, дунула в них, снова спрятала в карман.
   С пиратского корабля перекинули трап.
   С криками: "Бери!", "Отнимай!", "Хватай!" - пираты так  и  посыпались
на палубу "Мечты".
   Ласточка Два Пятнышка невольно содрогнулась.
   Первым прыгнул на "Мечту" одноглазый пират. Его единственный глаз пы-
лал зловещей жестокостью.
   Держась за его пояс, за ним, ковыляя, перебрался по трапу пират Коро-
тышка. Все в нем было квадратным: и голова, и плечи, и локти, и  колени.
Он был ростом с пятилетнего ребенка. Но не это так угнетало его. С  каж-
дым годом он почему-то становился все меньше и меньше, можно  сказать  -
рос вниз. И это окончательно испортило ему характер.
   - Весь мир - негодяи, - убежденно говорил он. - Мы сливки общества, и
то... Стреляй в любого, не ошибешься, попадешь в негодяя!
   Да, пленным не приходилось ждать от него пощады.
   Вслед за ним на палубу прыгнули неразлучные близнецы Джек и Джон. Они
всегда были рядышком. Увидишь одного, значит, где-то тут же и второй.
   Джек был длинный и тощий, как жердь. Его большой унылый нос,  наподо-
бие вороньего клюва, острым треугольником выдавался вперед.  Всклокочен-
ные черные волосы напоминали гнездо, которое птица свила в трубе, полной
сажи.
   Его братишка Джон был, наоборот, маленький толстячок, круглый и розо-
вый, с волосами, похожими на подтаявшее сливочное масло.  Носа  на  лице
что-то не было заметно, возможно, он тоже растаял.
   Короче говоря, трудно было найти на свете двух людей, столь непохожих
друг на друга. Но тем не менее Джек и Джон утверждали,  что  они  похожи
как две капли воды и отличить их нет никакой возможности. И  горе  тому,
кто смел хоть что-нибудь возразить на это.
   Поэтому пираты на всякий случай Джека звали Джоном, а Джона - Джеком,
делая вид, что их путают.
   - Люблю победу, потому что  это  благородно!  -  частенько  говаривал
длинный Джек. - Мы с братцем Джоном всегда нападаем  вдвоем  на  одного.
Наверняка и безопасно.
   - Победа! Вот что возвышенно и красиво! - вторил ему толстый Джон.  -
Мы с братцем Джеком стоим, а он уже лежит. Он лежит, а мы с братцем Дже-
ком стоим. Вот что воистину прекрасно и радует глаз.
   Последней на "Мечту" перебралась молоденькая рыжая белка, можно  ска-
зать, еще бельчонок. Вид у нее был смущенный и несчастный.
   Главная краса у белки известно какая: рыжий, пушистый хвост. А у этой
вся шерсть на хвосте обрезана кое-как, обкромсана. Хвост, жалкий, тощий,
уныло волочился по доскам палубы. Видно было, что белка  еще  новичок  в
пиратских делах. Даже пистолет она держала неловко, неумело, дулом к се-
бе.
   Черная Кошка, увидев ее хвост, не выдержала и  с  аппетитом  облизну-
лась.
   - На своих не облизываться! - строго прикрикнула на нее атаман Джина.
- Пиратка она. Пиратскую клятву дала. Ясно! Нанялась к  нам  Корабельной
Крысой.
   "Крыса! Как это имя меня волнует! Мур-мяу!"  -  сладко  зажмурившись,
подумала Черная Кошка.
   Белка робко отошла в сторонку. Черная Кошка, как завороженная, с тру-
дом отвела взгляд от ее хвоста.
   - А можно, я тогда облизнусь на эту Ласточку? - вкрадчиво промурлыка-
ла Кошка. - Или хотя бы на ту рыбешку в бочке. Ну, которая  дрессирован-
ная, а?
   - Еще чего! - жестко одернула ее атаман Джина. - Будем держать их как
заложников. Самая полезная вещь в пиратском хозяйстве.
   "Ничего, придет время, и я еще облизнусь на них,  -  подумала  Черная
Кошка. - Не уйдут от меня и дрессированная, и нарисованная.  Главное,  я
не ошиблась. Сделала мудрый выбор. Вон они,  благородство  и  справедли-
вость, стоят к мачте привязаны. Миром правят хитрость и коварство!"
   Тем временем длинный Джек подскочил к связанному капитану Тин Тинычу,
приставил к его груди нож.
   - Посмотри, как мы похожи с моим братцем, посмотри, - заныл он. - Ну,
посмотри!
   - До чего же мы похожи! - подхватил толстяк Джон. - Не отличишь!
   - Ничуть не похожи, - спокойно глядя на пиратов, ответил капитан  Тин
Тиныч.
   Джек и Джон просто остолбенели от такого невиданного оскорбления.
   - Атаман, ты слышала?! - взревели они. - Позволь, мы отпразднуем нашу
победу. Это будет так красиво и благородно, если мы его прирежем!
   Атаман Джина с трудом утихомирила расходившихся близнецов.
   - Это он только притворяется порядочным, - сквозь зубы угрюмо  проце-
дил Коротышка. На своих кривых ножках подкатил к  капитану  Тин  Тинычу,
запрокинув квадратную голову, со злобой и ненавистью посмотрел на  него.
- На самом деле такой же негодяй, как и все. Пристрелишь - не ошибешься!
   - Куда торопиться, мой славный? - Атаман Джина оттолкнула  Коротышку.
- Сдается мне, ты за время сегодняшнего боя немного подрос. Не сойти мне
с этого места, подрос!
   Белка не знала, что ей делать, как держаться, смотрела на всех  крот-
кими глазами виновато и растерянно.
   Когда кто-нибудь из пиратов наступал ей на  хвост,  поспешно  извиня-
лась.
   Что-то томило и смущало ее. Пиратская жизнь на деле оказалась  совсем
не такой, как она себе представляла.
   По правде говоря, она и попала-то на пиратский корабль случайно.
   С детства манило ее море. Еще будучи совсем  несмышленым  бельчонком,
забиралась под одеяло с фонариком и, потихоньку от матери, до утра чита-
ла захватывающие истории о морских приключениях, битвах, о чудесных  да-
леких странах.
   "Неужели всю жизнь только орехи? Одни орехи и  больше  ничего?"  -  с
томлением и тоской думала она.
   Но корабли обходили стороной их плоский незаметный Ореховый остров.
   Белка провожала глазами белые стройные паруса, и казалось, с ними уп-
лывала вся радость жизни.
   Кругом деловито сновали рыжие пушистые хвосты.  Все  сушили  на  зиму
грибы, собирали шишки и орехи. Белка старалась с головой уйти в  работу,
забыться. Бывало, так натрудится за день, что  ломит  спину  и  лапы.  А
ночью, только закроешь глаза, снова плывут и плывут, серебрясь в тумане,
туго надутые ветром паруса.
   Белка чувствовала себя такой одинокой. Никто ее  не  понимал.  Другие
белки смотрели на нее настороженно и отчужденно, сторонились ее.
   И вот как-то под вечер на остров высадились пираты. Разожгли  костер,
начали петь пиратские песни, плясать. В первый раз в  жизни  попробовала
Белка крепкого ямайского рома.
   Пираты обнимали Белку за плечи, хвалили ее острые зубы,  рассказывали
о полной опасностей и приключений вольной жизни пиратов.
   Белка забралась в крепкую, пахнущую смолой шлюпку,  килем  увязшую  в
песке, гладила лапками весла. В полумиле от острова стоял на  якоре  пи-
ратский корабль из золотистого пальмового дерева.
   - Возьмите меня с собой! - страстно просила  Белка.  Хватала  пиратов
кого за рукав, кого за край плаща.
   - А что ты умеешь? - захихикал одноглазый пират с круглой  серьгой  в
ухе. - Стрелять можешь?
   - Нет... - огорченно опустила голову Белка.
   - А не взять ли нам ее на корабль крысой? - предложил один  из  пира-
тов. - Что за корабль без корабельной крысы? Я дело говорю. Будет в трю-
ме сидеть. А если где течь обнаружит, пусть сразу бьет тревогу,  удирает
с корабля. А мы уж поймем, что к чему.
   - Э, нет, - мрачно проворчал другой пират, ростом не выше пятилетнего
ребенка, с квадратной головой и плечами. - А хвост! Хвост не подходит, у
крысы совсем не такой.
   - А мы шерсть острижем, будет хвост что надо! - захохотали пираты.
   Пираты все разом навалились на Белку. Не успела она  оглянуться,  как
острые ножи обрезали всю рыжую пушистую шерстку на хвосте.  Прощай,  бе-
личья краса и гордость!
   Потом Белка дала пиратскую клятву. От волнения она даже  не  очень-то
вдумывалась, что говорит.
   Все поздравляли Белку, пили за ее здоровье, торжественно присвоили ей
новое имя - пират Крыса.
   Вместе с пиратами Белка отправилась на их корабль.
   До чего же хотелось Белке показать свою ловкость и удаль! Эх, хоть бы
разок дали перепрыгнуть с фокмачты на грот-мачту!
   Нет, пираты сразу же велели ей спуститься в трюм.
   Конечно, в трюме темно, скучно. Белка навела там такую чистоту и  по-
рядок - загляденье. Каждый день  придирчиво  осматривала  и  выстукивала
днище - нет ли где течи. С замиранием сердца  слушала,  как  разрезанная
надвое волна с влажным лепетом пробегает от носа к корме.
   - Еще будут, будут штормы и опасности! - с надеждой думала  Белка.  -
Они еще увидят, какая я. Главное - я в море! Плыву!
   И только когда пираты захватили "Мечту", только тут в  первый  раз  в
душу Белки закралось сомнение. Не очень-то ей понравилось, что  близнецы
и Коротышка издеваются над связанным капитаном.
   Нет, не так, совсем не так рассказывали ей пираты о своей привольной,
развеселой жизни.
   По их рассказам выходило, что смелей и благородней пиратов не  сыщешь
никого на свете, а на самом деле...
   Как же теперь быть? Ведь она дала пиратскую клятву. Так что,  как  ни
крути, назад пути нет.
   В кубрике, куда Белка спустилась вслед за пиратами, Черная Кошка  на-
рочно поставила табурет прямо ей на хвост Нарочно, конечно  же  нарочно!
Белка отлично это поняла.
   - Извините, вы поставили хвост на мой табурет! - вежливо  сказала  ей
Белка, от глубокой обиды и душевного смятения все перепутав.
   Но Черная Кошка только молча и загадочно посмотрела на нее  ледяными,
опасными глазами. Потом так же молча облизнулась А уж это,  если  хотите
знать, и вовсе грубо и бестактно.
   Белка совсем пала духом. А тут новое дело! Атаман Джина приказала  ей
разыскать корабельный журнал и порвать его в клочья.
   Никогда еще Белке не приходилось выполнять подобных поручений.
   Белка скользнула в дверь капитанской каюты. Темно, пусто, как-то  хо-
лодно. Еще пахнет табачным дымом, видно, любил  капитан  курить  трубку.
Белке почему-то стало грустно.
   Дрожащий, робкий огонек свечи осветил каюту,  старую,  видавшую  виды
пожелтевшую карту.
   В капитанском столе Белка разыскала корабельный журнал.
   На обложке крупными буквами было написано: "Корабельный  журнал  бри-
гантины "Мечта". Хотела было уже вонзить в него зубы,  но  не  утерпела,
раскрыла журнал, решила немного почитать, что там написано.
   Начала читать просто так, из любопытства, а потом увлеклась и  забыла
обо всем, даже о том, что перед ней на столе догорает сальный огарок.
   "Двенадцатое мая Курс норд-норд-ост. Шестьдесят градусов  северо-ска-
зочной широты, тридцать три градуса восточно-сказочной долготы.
   Едва склянки пробили десять, услышали с моря отчаянный писк.
   Вахтенный доложил: справа по борту - птичье гнездо.
   Над гнездом с криком кружила молодая синица. В гнезде четыре  птенца.
Маленькие, желторотые, еще летать не научились. С трудом уговорили сини-
цу опуститься на палубу "Мечты", рассказать, что случилось.
   Оказалось, что она, не послушавшись старых, опытных птиц, свила гнез-
до на острове Пряток. Поначалу все шло хорошо. Вывела  четырех  птенцов.
Вчера на закате показался какой-то корабль. Остров Пряток тихо  засмеял-
ся, покачнулся и ушел под воду. Хорошо еще, что легкое гнездо, как круг-
лая лодка, поплыло по волнам.
   Матросы обмотали гнездо стальными тросами. "Мечта" взяла курс на ост-
ров Второгодников. Остров унылый, круглый год с деревьев  падают  желтые
листья. Но все же птенцов вырастить можно".
   Белка перевернула несколько страниц.
   "Пятнадцатое мая. Небо со всех сторон обложили тучи. Вахтенный  доло-
жил: одна туча летит прямо на нас. Туча необычная: темно-красного цвета,
громко жужжит. Оказалось - божьи коровки. Устали, измучились,  не  могут
бороться со встречным ветром.
   Предложили божьим коровкам опуститься на "Мечту". Божьи коровки заня-
ли всю палубу, облепили мачты, реи. Отяжелевший корабль едва не перевер-
нулся. Скормили им все запасы сахара.
   К утру ветер переменился. Божьи коровки  смогли  продолжить  перелет.
Одна беда: вежливость. Все семьсот восемьдесят божьих коровок поблагода-
рили: "Большое спасибо". Пришлось семьсот восемьдесят раз ответить: "По-
жалуйста".
   "Двадцатое мая. Курс норд-ост. Шторм девять баллов. Сломан руль. Сор-
вало кливер..." "Двадцать первое мая. Шторм не утихает. Матросы проявля-
ют героизм и мужество. Матрос Тельняшка спас юнгу Щепку,  которого  чуть
не смыло волной за борт..."
   Белка перевернула еще одну страницу, но тут на плечо ей легла  чья-то
мягчайшая, прямо-таки бархатная лапа. Из теплого бархата высунулись ост-
рейшие когти. Щеку кольнули жесткие усы, словно  наточенные  напильником
на концах.
   Так и есть - пират Кошка.
   - Ты что же это делаешь, Корабельная Крыса! - прошипела Черная Кошка.
- Что тебе атаман приказала?
   - Грызть, - упавшим голосом пролепетала Белка.
   - А ты?!
   - Грызть весь этот героизм и мужество! - Белка в тоске подняла  глаза
на Черную Кошку. - Не могу... Да вы сами почитайте!..
   Черная Кошка обозлилась еще больше.
   Она еще в первом классе осталась на второй год, а потом и вовсе  бро-
сила школу, так и не выучившись читать.
   - Ишь, грамотная, - злобно пробормотала она, но тут же хитро,  по-ко-
шачьи изменила тактику. Заговорила слащаво, с ужимками: - Ну, разве  так
можно, милая Крыса? Ты пиратскую клятву давала?
   - Давала, - уныло кивнула Белка.
   - У-тю-тю!.. Какая ты миленькая, вся гладенькая, - просюсюкала Черная
Кошка. - А зубки такие беленькие. Небось каждый день чистишь? Надо, надо
для своих дружков-приятелей постараться!
   Тут уж Белка не могла устоять. Как давно она мечтала о дружбе!..
   Белка зажмурилась и с тоской вонзила зубы в твердый кожаный переплет.

   Глава 13
   ПИРАТЫ ПРАЗДНУЮТ ПОБЕДУ И ГЛАВНОЕ: КОРАБЕЛЬНОЕ ПРИВИДЕНИЕ, ИЛИ ЗАКОЛ-
ДОВАННАЯ КУРИНА

   Увидев, что Белка наконец принялась за дело, Черная Кошка,  пробормо-
тав: "Умница, вот так работай, работай..." - выскользнула из капитанской
каюты.
   С палубы доносились хриплые голоса пиратов. Гулко стуча  и  подпрыги-
вая, прокатилась бочка с вином. Пираты собирались отпраздновать победу.
   Кошка поспешно направилась в кубрик. Там вовсю шла весела суетня. Пи-
раты откупоривали бутылки, волокли всякую снедь.
   Дрессированная Сардинка в своей бочке вела себя тише тихого,  боялась
лишний раз шевельнуть хвостом.
   "Ах, рыба-заложница, рыба-заложница!  Наверное,  она  вкуснее  всякой
другой рабы на свете, - подумала Черная Кошка. Прикрыв лапой морду,  не-
заметно облизнулась. - Ничего, доберусь еще до  тебя,  моя  дрессирован-
ная!"
   Между тем, оставшись одна в капитанской каюте, Белка совсем упала ду-
хом. Глубоко задумалась, сложив на  корабельном  журнале  тонкие  лапки,
уронив на них голову.
   "Что же это? В дупле жить не хочу. Пиратом быть не могу. Вот и  выхо-
дит: крыса не крыса, белка не белка, пират не пират... А,  пропадай  все
на свете..."
   Белка бережно спрятала корабельный журнал на полку,  сверху  навалила
стопку книг. По всему видно, пираты читать не очень-то любят,  рыться  в
книгах не станут.
   Нашла старый географический атлас, разорвала в клочья, обрывки раски-
дала по всей каюте. Уныло побрела в кубрик.
   Там было душно, тепло, шумно. Пираты уже сидели за столом.
   Атаман Джина внесла блюдо с жареной курицей, поставила посреди стола.
   Белка деликатно присела на самый краешек табуретки.
   - Не доверяю я этой Крысе, атаман, - тихонько  шепнула  Джине  Черная
Кошка. - Больно грамотная. Не пиратская у нее душа, нет, не пиратская.
   Белке  очень  хотелось  посидеть   со   всеми   вместе   за   столом,
только-только почувствовала: отогрелся кончик хвоста.
   - Пират Корабельная Крыса, - строго приказала атаман Джина, - марш на
вахту. Смотреть в оба. Если что - немедленно доложить!
   Белка только неслышно вздохнула. Не хотелось, ох как не хотелось идти
из теплой каюты в холодную ночь, в темноту, на мокрую от ночной  сырости
палубу, где молча стояли прикрученные к мачте капитан и его помощник. Не
жаловались, не стонали, не просили пощады. А на корме, неподвижная,  как
изваяние, темнела красивая, острокрылая птица.
   - Мне так хотелось попировать с друзьями, - упавшим голосом прошепта-
ла Белка.
   - Оставим, оставим твою пиратскую порцию, - великодушно сказала  ата-
ман Джина.
   Белка покорно поплелась из каюты.
   Черная Кошка, сверкая зелеными глазами, потянулась к жареной курице.
   - Давненько я не ела курятины!.. - промурлыкала она.
   - Мне ножку! - взревел Коротышка. - И кто скажет, что я для этого не-
достаточно высок ростом...
   - Нет, ножки нам! - заныл Джек. - Мне и моему  братишке.  Посмотрите!
Ведь эти ножки тоже близняшки. Похожи друг на друга, точь-в-точь как я и
братец Джон.
   - Обойдетесь крылышками! - с угрозой проворчал Коротышка.
   - Может, ты хочешь сказать, что знаешь, кто из нас Джек, а кто  Джон!
- подозрительно прищурился Джек. Оба близнеца привстали.
   - Спокойно, пираты, спокойно, - хладнокровно сказала атаман Джина.  -
Всем достанется поровну. Но сначала обсудим наши планы.
   В каюту, вытянув шею, робко заглянула Белка.
   - Атаман, извиняюсь, справа по борту какой-то корабль! - негромко до-
ложила она.
   - Проклятие! - прошипела атаман Джина. - Туши огни!
   Она двумя пальцами ухватила горящий  фитилек  свечи,  будто  задушила
огонек.
   Каюта погрузилась в темноту, только глаза кошки испускали два  прямых
зеленых луча.
   - Погаси глаза! - прикрикнула на нее Джина. - Все на палубу!  И  чтоб
ни звука... Эй, близняшки, проследите за пленными.
   Пираты на цыпочках поднялись по трапу. Братец Джек зажал рот капитану
Тин Тинычу, братец Джон - старпому Сене. Коротышка, вытянувшись  на  цы-
почках, приставил нож к гладкой шее ласточки Два Пятнышка.
   - И я тут с тобой рядышком, на всякий случай, моя радость, моя  Нари-
сованная... - еле слышно промурлыкала Черная Кошка, привалившись к  Лас-
точке теплым мягким боком.
   В полном мраке мимо них прошла каравелла  "Санта  Мария".  На  высоко
поднятом носу, украшенном золоченой, вырезанной из дерева русалкой, сто-
ял сам адмирал Христофор Колумб, ссутулившись, всей тяжестью опираясь на
эфес старинной шпаги. В каютах мигали свечи, звенели  натянутые  канаты,
шелестели паруса.
   - У, пронесло... - перевела дух атаман Джина, когда корабль,  огни  и
голоса растаяли во мраке.
   Между тем дрессированная Сардинка, оставшись в кубрике одна, тоже  не
теряла времени даром. "Отправлюсь на разведку, - рассудила она, - в боч-
ке ничего не слышно. Только "бу-бу-бу" да "бубу-бу". Я должна узнать  их
планы..."
   Отважная Сардинка вылезла из бочки, кое-как вскарабкалась на табурет,
оттуда на стол, торопясь, то и дело оглядываясь на дверь. С большим тру-
дом скользкими плавниками ухватила жареную курицу, швырнула ее в бочку с
водой, а сама легла на ее место. Стараясь не дышать и не шевелить  хвос-
том, как неживая, вытянулась на блюде.
   Пираты с топотом и смехом ввалились в каюту, в темноте  налетая  друг
на друга.
   - Здорово мы провели старикашку!
   - Ищи нас, адмирал, хоть тысячу лет!
   - Это тебе не Америки открывать!
   - Ух, а ночь-то, братцы, холодна!
   - Не пора ли отведать курятинки! - сладко пропела Черная Кошка.
   Атаман Джина зажгла три свечи в массивном подсвечнике. Свечи, потрес-
кивая, распрямили язычки пламени.
   Зажав в одной руке нож, в другой вилку,  атаман  Джина  потянулась  к
блюду посреди стола... И вдруг замерла" в изумлении высоко подняв брови.
   - Что это?! - резко воскликнула атаман Джина.
   - Рыба, - наивно сказал Одноглазик.
   - Но это же рыба! Рыба! - почти с отчаянием воскликнула атаман Джина.
   - Ну, значит, атаман, вы жарили рыбу, - пожал квадратными плечами Ко-
ротышка.
   Атаман Джина провела рукой по побледневшему лицу.
   - Все может быть, - понемногу успокаиваясь, пробормотала она. - Види-
мо, в пылу битвы у меня выскочило из головы, что я  там  готовила:  рыбу
или курицу.
   - Что ж, в таком случае отведаем рыбки, - облизнулась Черная Кошка  и
под столом от удовольствия махнула хвостом. Она вытянула  шею,  обнюхала
рыбу и даже зажмурилась: - До чего же свежа!
   Пираты мигом схватили вилки, потянулись к рыбе.
   Дрессированная Сардинка на блюде задрожала мелкой дрожью. Правда, это
было совсем незаметно. Пламя свечей приплясывало от качки корабля, и че-
шуя ее и без того ярко блестела.
   "Сейчас они вопьются в меня, эти вилки, - обмирая, подумала дрессиро-
ванная Сардинка. - Конечно, я охотно пожертвую жизнью ради  моего  друга
Тельняшки и ради благородного капитана Тин Тиныча. Но умереть  от  вилки
пирата? О!.."
   Вилка Коротышки уже коснулась ее чешуи...
   - Вилки на стол! - прогремела атаман Джина. -  Сначала  обсудим  наши
планы.
   Пираты неохотно подчинились.
   Атаман Джина обвела пиратов пристальным, медленным взором.
   - Слушайте, слушайте меня все, меня. Джину Улыбнисьхотьразок! -  тор-
жественно проговорила она. - Мы должны захватить остров Капитанов.  Ост-
ров Пиратов - вот как отныне будет зваться этот остров! Плывите  к  нам,
корабли, плывите доверчиво, простодушно! В глубоком мраке мы будем подс-
терегать вас, грабить и пускать ко дну одного за другим. Для  начала  мы
потопим "Мечту", а вместе с ней фонарик, который дал человек  в  большом
городе на настоящей реке. Я прикажу Корабельной Крысе прогрызть  дыру  в
днище "Мечты"!
   - Так-то оно так, атаман. - Черная Кошка поежилась. - Фонарик нам  ни
к чему, это верно. Но не сказала бы я, что больше всего люблю плескаться
в соленой водичке.
   - "Мечту" пустим ко дну, а сами переберемся на наш пиратский корабль,
- атаман Джина выпрямилась, глаза ее сверкали. - Запомните, пираты!  За-
помните золотое правило джентльмена удачи: "Чем  меньше  у  других,  тем
больше у нас, и никаких переживаний!"
   Послышались крики восторга. Пираты вопили, пищали, хохотали,  щелкали
курками пистолетов.
   - Чем меньше у других... тем больше у нас... - наверное, чтобы не за-
быть, повторял Коротышка, из-под квадратных бровей недобро поглядывая на
близняшек и Одноглазика.
   - Не доверяю я этой, так называемой... ну, словом, Крысе, -  покачала
головой Кошка. - Не пиратская у нее душа, нет. Грамотная,  и  все  такое
прочее...
   - "Так называемую" оставим на тонущем корабле, - небрежно махнула ру-
кой атаман Джина.
   Черная Кошка заметно повеселела.
   - Если так - отведаем рыбки! - Она не удержалась и облизнулась  тугим
розовым язычком.
   - Рыбки!.. - взревели пираты,  поднимая  вилки.  Несчастная  Сардинка
сжалась на блюде, изо всех сил стараясь унять дрожь.
   В это время в каюту заглянула мокрая, окоченевшая  от  холода  Белка.
Подышала на кончик хвоста, потерла его лапами.
   - Атаман, я не виновата, но корабль слева по борту! - шмыгнув  носом,
доложила она.
   - Фу-у! - пираты разом дохнули на свечи. Быстро затопали по трапу  на
палубу.
   Мимо "Мечты" прошел ярко освещенный корабль.
   С палубы неслась оживленная и быстрая французская речь. Звуки гитары,
песенка. Это был "Альбатрос" капитана Жана.
   Корабль прошел мимо, превратился в неясное золотое пятно. Пятно  тая-
ло, расплывалось в темноте и наконец погасло.
   Между тем дрессированная Сардинка, оставшись одна в каюте,  вся  тря-
сясь от пережитого страха, сползла с блюда. Второпях опрокинула кубок  с
красным вином, потом солонку.
   Кое-как дошлепала до края стола, нырнула в бочку с водой.
   Чуть отдышалась, дрожащими плавниками ухватила жареную курицу. Подож-
дала, пока с курицы стечет вода. Наскоро вытерла уголком скатерти, поло-
жила на блюдо. Собрав последние силы, посыпала сушеным укропом, украсила
петрушкой.
   Только покончила с этим нелегким делом,  послышались  грубые  голоса,
топот ног. Пираты возвращались.
   Дрессированная Рыба еле успела нырнуть в бочку, затаилась на дне.
   Пираты с шумом расселись вокруг стола.
   - Рыбка, рыбка, рыбка. - Коротышка с шумом подышал на озябшие руки. -
Я не откажусь от хорошего куска рыбки!
   - Мы победили, мои пираты! - Атаман Джина тряхнула черными  локонами,
матовыми от ночной влаги. - Прочь заботы! Попируем всласть!
   Красотка Джина потянулась к блюду с ножом и вилкой, да  вдруг  так  и
застыла на месте, замерла с протянутыми над столом руками. Лицо ее смер-
тельно побледнело.
   - Что это?! - еле слышно проговорила она. Вилка слабо звякнула о  нож
в ее задрожавших руках.
   - Курица... - Одноглазик с изумлением заморгал единственным глазом.
   Невозможно представить себе, какой ужас и растерянность охватили  пи-
ратов, когда они увидели на блюде вместо рыбы жареную курицу.
   Они шарахнулись от стола, опрокидывая табуретки и стулья.
   - Пираты, эта курица пахнет привидением... - прошептала  Джина  Улыб-
нисьхотьразок, пятясь к двери.
   - Даже за кошелек золота я не съем и крылышка... - Вся шерсть на спи-
не Черной Кошки встала дыбом.
   - На этом корабле живет привидение, - простонал длинный Джек и сделал
попытку спрятаться за Джона, - это оно переменило курицу на рыбу...
   - А рыбу на курицу, - договорил толстый Джон и сделал  попытку  спря-
таться за Джека.
   - Ясно... Это его рук дело! - прохрипел Коротышка и стал  еще  меньше
ростом, словно ужас, как невидимая тяжесть, придавил его.
   Пираты сбились в кучу, в страхе прижимаясь друг к другу.
   - Корабельную Белку сюда, - слабым, прерывающимся  голосом  приказала
атаман Джина.
   - Белка! Крыса! - нестройно закричали пираты.
   По трапу заскрипели мелкие коготки. В каюту вбежала Белка.
   - Вот тебе твоя пиратская порция, - негромко проговорила атаман  Джи-
на, издали указывая на курицу.
   - Мне? Целую курицу!.. - растроганно воскликнула Белка.  От  умиления
слезы навернулись у нее на глаза.
   - Но сначала исполни мой приказ.  -  Джина  никак  не  могла  отвести
взгляд от заколдованной курицы. Ей казалось, что та вот-вот снова  прев-
ратится в рыбу. С перепугу ей даже померещилась на курице чешуя  и  пара
плавников на спине. - Пират Крыса! Приказываю тебе немедленно  прогрызть
в днище корабля дыру. Да побольше.
   - Ну уж для дружков-приятелей... - Черная Кошка  вежливо  перешагнула
через ее хвост. Трясущейся лапкой погладила ее по спине.
   - Ладно уж... - несчастным голосом сказала Белка.
   - Для друзей пират должен делать все, - стараясь казаться  спокойной,
сказала атаман Джина. Но, не выдержав, повернулась и, подобрав юбку,  со
всех ног бросилась по трапу вверх.
   Пираты, отталкивая друг друга, кинулись за ней.
   Белка с некоторым удивлением  проводила  их  глазами.  Опустилась  на
стул, подперла морду лапой.
   Море и небо за круглым окном посветлели. Ровная,  тихая  голубизна  -
небо. Голубые волны - море. День обещал быть ясным, солнечным.
   Белка вспомнила об отважном капитане, о матросах, брошенных  в  трюм,
крепко связанных по рукам и ногам. И ей стало так тоскливо, как  никогда
в жизни.
   Много лет подряд мечтала она о морских путешествиях, о друзьях, нашла
наконец и теперь могла потерять все.
   - Грызть или не грызть? - с глубоким вздохом проговорила она.
   - Не грызи! - послышался чей-то взволнованный голос.
   Белка вздрогнула, обернулась и увидела высунувшуюся из  бочки  голову
дрессированной Сардинки.
   - А, это ты... - равнодушно пробормотала Белка  и  вдруг,  вскочив  с
места, заговорила горячо, прижав лапки к груди: - Да пойми ты, рыбья го-
лова, как же мне не грызть? Разве я могу? Ведь я  тогда  останусь  одна,
без друзей.
   - Эх ты, простота, наивная душа, - с сожалением сказала  Сардинка,  -
обманывают тебя пираты. Я сама слышала: корабль  пойдет  ко  дну,  и  ты
вместе с ним.
   - Не верю, - простонала Белка. - Ведь мы друзья.
   - Пираты друзьями не бывают, - твердо сказала дрессированная  Сардин-
ка.
   Белка в отчаянии заломила тоненькие лапы.
   - Грызть или не грызть? - с тоской повторила она.

   Глава 14
   ПИРАТЫ ПОКИДАЮТ "МЕЧТУ"  И  ГЛАВНОЕ:  У  БЕЛКИ  ПОЯВЛЯЮТСЯ  НАСТОЯЩИЕ
ДРУЗЬЯ

   Вставало солнце, и золотые волны шли от него до самого носа корабля.
   Капитан Тин Тиныч задумчиво глядел на море.
   - Хороший денек будет... - вздохнул старпом Сеня.
   "По такой погоде мы бы уже завтра, в крайнем случае послезавтра, уви-
дели родные берега " - подумал капитан Тин Тиныч, но промолчал.
   На палубу с топотом выбежали  пираты.  Обрадовались  свету,  солнышку
Атаман Джина с нескрываемым страхом  оглянулась  на  ступеньки,  ведущие
вниз, передернула плечами, будто от холода.
   Она подошла к капитану Тин Тинычу, остановилась перед ним.
   - Прощайся с жизнью, капитан, - злобно проговорила она. - Отплавался!
Твой маяк будет светить на дне рыбкам!
   - В трюм уже хлещет водичка, - высунулся из толпы пиратов Одноглазик.
   - Белка прогрызла в днище большую дыру! - добавила  Черная  Кошка.  -
Что, капитан, не пора ли выкинуть на свалку всякое  там  благородство  и
честность? Кому они нужны?
   Капитан Тин Тиныч, хотя и твердо решил не вступать ни в какие  разго-
воры с пиратами, не выдержал.
   - Делайте со мной что хотите, но ведь там, в  трюме,  матросы...  Они
спят... Там юнга Щепка... - стараясь скрыть свое волнение, проговорил он
- Дайте им возможность спастись, сесть в лодки. Ну есть у вас хоть капля
жалости?
   - Жалость? - презрительно  скривила  губы  атаман  Джина.  -  Жалость
только унижает пирата Я не колеблясь швырну за борт каждого, кому знако-
мо это прокисшее чувство!
   - Негодяи! - с презрением сказал капитан Тин Тиныч.  -  Что  для  вас
честь и совесть, низкие души!
   - Вот и пойдешь ко дну вместе со своей совестью и  привидением,  -  с
обидой проворчал Одноглазик.
   - Ох, лучше не вспоминай! - замахала на него лапами Черная Кошка.
   Пираты перекинули трап с "Мечты" на корабль Томми.
   Началась свалка. Каждый хотел поскорее убраться с заколдованного  ко-
рабля.
   Но атаман Джина быстро навела порядок. Она выхватила из карманов сво-
его белоснежного передника пистолеты и разрядила их  в  воздух.  Первой,
легко стуча каблуками, перебежала по трапу. Остальные пираты за ней.
   Только успел последний пират покинуть "Мечту", на палубу пулей  выле-
тела Белка, поддерживая лапой хвост, чтоб не мешал.
   - Стойте, стойте! - отчаянно закричала Белка. - А я? А меня вы  забы-
ли!
   - Убрать трап! - не обращая на нее внимания, безжалостно скомандовала
атаман Джина.
   - Но мы же друзья... Я пиратскую клятву давала!  -  Белка  с  мольбой
протянула тоненькие лапки.
   - Грамотная больно! - злобно усмехнулась Черная Кошка. - Эх, не успе-
ла я на тебя как следует облизнуться...
   Белка вся так и поникла, глядя, как, распустив паруса, удаляется  ко-
рабль из пальмового дерева.
   Капитан Тин Тиныч тоже проводил глазами корабль Томми,  где  в  ярком
свете утренних лучей извивался на мачте флаг  с  черепом  и  скрещенными
костями.
   - Что ж, встретим достойно то, что неизбежно, - спокойно сказал капи-
тан Тин Тиныч.
   - Это уж конечно, как полагается, - вздохнул старпом Бом-брам-Сеня. -
Только как подумаешь, что сейчас вода дойдет до колен, потом выше, выше,
выше... А главное, не увижу больше острова Капитанов,  не  попрощаюсь  с
ребятами... И все изза каких-то подлых пиратов!
   Капитан Тин Тиныч невольно рванулся, но тугие веревки  только  глубже
врезались в измученное тело.
   - Нет, не долго пиратам бороздить волны океана Сказки! - горячо воск-
ликнул он. - Адмирал Колумб и капитан Жан уже вышли в море. Все капитаны
развернут свои паруса. Они отомстят за нас.
   Белка устало повернулась к капитану Тин Тинычу, медленно волоча лапы,
будто к каждой привязано по гире, подошла к  нему.  Перегрызла  веревки,
стягивавшие ему руки и ноги.
   - Вы свободны, капитан, - безнадежно вздохнула она.
   - Скорее! - Капитан Тин Тиныч бросился  к  трапу,  преодолевая  мучи-
тельную слабость. Онемевшие ноги плохо слушались его.  -  Спасти  матро-
сов!.. Усадить их в лодки...
   Старпом Сеня бросился вслед за ним. Но они не успели сделать  и  нес-
кольких шагов Послышались мокрые, шлепающие  звуки.  По  трапу  неуклюже
вскарабкалась дрессированная Сардинка.
   - В трюме сухо, как на дне пустой бочки, - с трудом  проговорила  она
и, обессилев, умолкла.
   Капитан Тин Тиныч и старпом Сеня с удивлением повернулись к Белке.
   - Мой зуб не коснулся днища корабля, - печально глядя куда-то  вдаль,
сказала Белка. - Но я одинока, как пустой орех.
   Капитан Тин Тиныч растер онемевшие, вспухшие  руки.  "Неужели  свобо-
да?.. Неужели "Мечта" спасена?"
   - Не грусти, Белка, - ласково сказал он. Обнял Белку за узенькие  ры-
жие плечи. - Теперь у тебя есть настоящие друзья.
   - Это мы! - откликнулся голубоглазый Тельняшка, поднимаясь по  трапу.
Он широко зевнул, потянулся. - Капитан, она  освободила  всех  матросов,
перегрызла веревки. А хвост, это не беда! Пройдет месячишко, еще  пушис-
тей станет.
   - Да разве это работа! Какие-то веревки! - горячо воскликнула  Белка.
- Да я такое могу! Да я для друзей!..
   Один за другим на палубу, пошатываясь, выходили матросы. Терли  глаза
кулаками, сладко зевали, не могли сообразить, с чего это вдруг их сморил
такой крепкий сон.
   И вот уже с шорохом распустился большой парус "Мечты". Ветер наполнил
его.
   - Курс на остров Капитанов! - скомандовал капитан Тин Тиныч.

   Глава 15
   ЮНЫЙ КАПИТАН ТОММИ И ГЛАВНОЕ: ПИРАТЫ НА ОСТРОВЕ КАПИТАНОВ

   Капризный океан Сказки к ночи совсем расходился.
   Низкие, косматые тучи закрыли луну. Иногда ей удавалось хоть  краешек
выставить из-за тучи, и тогда ее робкий свет на миг  освещал  громадные,
чуть прозрачные зеленоватые волны.
   И снова все погружалось в кромешный мрак. Волны с грохотом падали  на
скалы, в темноте рассыпались, светясь серебряным кружевом пены.
   В таверне "Золотая рыбка" в этот вечер было почти пусто.
   Несмотря на непогоду, все капитаны вышли в море, в  надежде  повстре-
чать "Мечту".
   Только юный капитан Томми и капитан Нильс в унынии сидели за столиком
в таверне, вдвоем коротали томительный вечер.
   "Ну почему, почему мой Нильс сделал "Веселому Троллю" бумажные  пару-
са? - опять и опять с безнадежным отчаянием думал капитан Нильс,  сжимая
в кулаки сильные руки. - Даже адмирал Колумб и тот вышел в море. На  ру-
ках внесли его матросы на палубу. Даже он, а я..."
   Капитан Томми, облокотившись о стол, с тоской глядел в черное  слепое
окно, слушал гулкие раскаты моря.
   В окно влетела летучая мышь Непрошеная Гостья.  Скрипя  перепончатыми
крыльями, похожими На половинку черного зонтика, она закружилась над го-
ловой Томми. Невнятно пропищала что-то вроде: "При-пи!.. При-пи!.." -  и
улетела в темноту.
   Если бы Томми на досуге хоть немного подучил язык летучих  мышей,  то
он, конечно бы, понял, что хотела сказать  Непрошеная  Гостья,  которая,
как все летучие мыши, произносила только первый слог каждого слова.
   А сказала она нечто очень важное для Томми:
   "Приплыли пираты! Приплыли пираты!"
   Но Томми ничего этого не понял и потому так и остался сидеть, как си-
дел, хмуро глядя на скомканную, залитую вином скатерть и подперев  кула-
ками щеки.
   Ни он, ни капитан Нильс не заметили, как за окном  сверкнули  ослепи-
тельно-зеленые глаза Черной Кошки. Вспыхнули и погасли.
   Кошка с жадной ненавистью проводила глазами Нерошеную Гостью.
   Да будет вам известно, друзья мои, что самая сокровенная мечта каждой
кошки - это поймать летучую мышь. Именно не простую,  а  летучую.  Среди
кошек кто-то пустил слух, что если кошка поймает и съест  летучую  мышь,
то она тут же непременно станет Летучей Кошкой. Все кошки это  знают.  И
если кошка во сне вытягивает лапы и выпускает когти, значит, без  сомне-
ния, ей снится, что она ловит летучую мышь.
   Итак, Черная Кошка заглянула в окно таверны.
   - Атаман, здесь только бумажный капитан  и  мальчишка,  -  прошептала
она.
   Атаман Джина на мгновение задумалась, поманила к себе пиратов.
   - Итак, применяем коварство номер один, - шепотом объяснила она. -  Я
их отвлеку разговорами, а вы вбегайте и действуйте.
   Юный Томми резко обернулся на протяжный скрип дверных петель.  Увидев
в дверях хозяйку таверны и Черную Кошку, вскочил со стула.
   - А капитан Тин Тиныч? Он тоже приплыл? Где он? - с  волнением  воск-
ликнул Томми.
   Хозяйка таверны, пошатнулась, сделала  несколько  неуверенных  шагов,
словно теряя последние силы. Капитан Нильс, вскочив, поддержал ее.
   - О!.. - простонала она. - И не спрашивайте. Ничего  не  знаю.  Помню
только: буря, волны... Нас смыло за борт огромной волной...  Размером  с
десятиэтажный дом...
   - С лифтом и телевизором... - умирающим голосом добавила Черная  Кош-
ка, наслушавшаяся рассказов дрессированной Сардинки о большом  настоящем
городе.
   Оба капитана не заметили, как пираты неслышно, на цыпочках переступи-
ли порог таверны. Внезапно с хриплыми криками пираты набросились на рас-
терявшихся капитанов.
   Коротышка прыгнул на спину Томми, повис на нем, обеими руками обхвата
за шею. Вдвоем с Одноглазиком они быстро скрутили его.
   Справиться с капитаном Нильсом оказалось не так-то просто, хоть пира-
ты, словно мухи медовую коврижку, облепили ею со всех сторон.
   - Ы-ы-ых! - с трудом выдохнул капитан Нильс. Он напряг  все  силы,  и
близняшки Джек и Джон полетели в разные стороны, роняя стулья  и  легкие
плетеные табуретки.
   Неизвестно, чем ото все это кончилось, но Коротышка коварно подставил
ему подножку. Капитан Нильс с грохоюм рсклянулся на полу. Пираты навали-
лись на нею, выверили ему руки, стянули веревками.
   - Негодяи! - прохрипел капитан Нильс. - Подножку капитану! Низор!
   - Подножка - наш боевой прием! - звонко крикнула Черная Кошка.
   Пираты заткнули связанным капитанам рты  салфетками,  сволокли  их  в
кладовку, швырнули на пол, дверь заперли.
   - Вот и все, - сказала атаман Джина, хладнокровно засовывая пистолеты
в кармашки своею передника. - Больше нет  острова  Капитанов.  Остров  -
наш!
   Но даже сейчас она не улыбнулась.
   Пираты принялись на радостях стрелять в воздух.  С  потолка  полетели
острые золотистые щепки, забренчала посуда.

   Глава 16
   КОРАБЛЬ-ПРИЗРАК И ГЛАВНОЕ: ЧЕМ ЖЕ КОНЧИЛАСЬ ЭТА УДИВИТЕЛЬНАЯ ИСТОРИЯ

   Поднялась веселая суета. Затрещал огонь в  очаге.  Близнецы,  длинный
Джек и толстый Джон, затянули песню.
   Черная Кошка обнюхала все углы, стулья, дверь и даже деревянную  ногу
старого слуги. Наконец-то она дома! Нет, не место все же кошкам в  океа-
не, что бы там ни говорили! То ли дело сидеть у пылающего  камелька,  на
родной табуретке, в тепле и уюте.
   "Я - Кошка-пират, Кошка-победитель! - самодовольно  подумала  она.  -
Кто в целом мире может со мной сравниться?  Мур-мяу!"  Черная  Кошка  не
удержалась и вылакала целое блюдечко ямайского рома, потом  еще  полблю-
дечка. Она повернула голову, полюбовалась  отсветами  пламени  на  своей
гладкой черной шерстке. "Кажется, у меня сегодня два хвоста, -  подумала
опьяневшая Кошка. - Впрочем, я думаю, это к лучшему.  Один  хвост  можно
подарить хозяйке на день рождения или обменять на что-нибудь очень  цен-
ное.
   А может, оставить себе оба? Только к лицу ли мне два  хвоста?  Вот  в
чем вопрос. Жаль, что здесь нет зеркала. Посмотрюсь хотя  бы  в  оконное
стекло, а там решу..."
   Напевая: "Мяу-ля-ля!" - Черная Кошка прыгнула на подоконник. И  вдруг
замерла, прижав нос к стеклу.
   - Атаман, какой-то корабль у пирса, - хрипло мяукнула она.
   Атаман Джина с досадой поморщилась. Ох уж эта пиратская жизнь! Ну  ни
минуты покоя. Все заботы да заботы...
   - Подыщем еще какое-нибудь коварство... - недовольно проворчала  она.
- Скорее всего, это "Санта Мария" старого огородного пугала Колумба  или
"Альбатрос" французишки Жана...
   - Атаман, это "Мечта"! - не дав ей договорить, взвизгнула Черная Кош-
ка, стремительно слетая с подоконника. От страха она сразу же протрезве-
ла.
   - Корабль-призрак! - лязгнув зубами, пролепетал Одноглазик.
   - Против призраков коварство бессильно, - упавшим голосом, вся дрожа,
проговорила атаман Джина. - Это всем известно...
   Пираты бросились к окнам.
   Вверх по узкой улочке двигались какие-то тени.
   Луна выглянула из середины огромной темной тучи, словно высунулась из
глубокого кармана.
   Она осветила идущих по улице. Теперь их было хорошо видно.
   Впереди твердо шагал капитан Тин Тиныч. За ним шел рослый  Тельняшка.
Он нес на руках дрессированную Сардинку...
   В лунном свете их лица казались совсем бледными, чешуя дрессированной
Сардинки отливала зеленым серебром. Последней плелась  Белка.  Ее  голый
хвост извивался между камнями мостовой и казался бесконечным.
   Пираты в ужасе заметались по таверне. Близнецы Джек и  Джон  заползли
под один стол и теперь локтями и коленками выпихивали друг друга из это-
го убежища.
   - Призрак капитана!.. - в ужасе простонала атаман Джина, оглядываясь,
куда бы спрятаться.
   - Призрак Тельняшки! - Одноглазик упал на колени.
   - Призрак Рыбы, - пискнула Кошка.
   Заметим для точности, на этот раз она даже не подумала, что  вкуснее,
призрак рыбы или обыкновенная живая рыба.
   Дверь распахнулась.
   - Сдавайтесь, разбойники! - прогремел капитан Тин Тиныч.
   Пираты сбились в одну дрожащую кучу. Со стороны можно было  подумать,
что это какое-то желе из пиратов. Из кучи торчали дрыгающие  ноги  Коро-
тышки, трясущиеся задние лапы и хвост Черной Кошки.
   - Бросайте оружие! - приказал капитан ТинТиныч.
   На пол посыпались кривые ножи и пистолеты.
   - Бросаем, бросаем, милые утопленники! Только не трогайте нас  своими
холодными пальчиками! - захныкал Одноглазик. Кошка  вытащила  было  свой
пистолет из-за пояса, хотела швырнуть в общую кучу, но  вдруг  завертела
носом, подозрительно принюхалась и отчаянно завопила:
   - Капитан пахнет капитаном! Рыба пахнет рыбой!
   - Призраки не пахнут! Это всем известно! -  мигом  сообразила  атаман
Джина. - Хватайте оружие, пираты! Гасите свет!
   Пираты разом дунули на свечи. Таверна погрузилась в кромешный мрак.
   В темноте началась возня, свалка. Невозможно  было  разобраться,  где
свои, где чужие.
   - Джек, братец, где ты?
   - Я тут, тут, братец Джон!
   Капитан Тин Тиныч бросился на голоса близнецов, но руки  его  наткну-
лись на что-то скользкое  и  холодное.  Это  он  вместо  пиратов  поймал
Тельняшку, державшего дрессированную Сардинку.
   - Кошка! Черная Кошка! Где ты? - срывающимся голосом крикнула  атаман
Джина. - Где ты?
   В ответ - ни звука. Черная Кошка не отзывалась.
   Но похоже, атаман Джина сама видела в темноте не хуже кошки.
   - Пираты, за мной! Я вас выведу! - послышался ее шепот.
   Коротышка в темноте наткнулся на нее и мертвой хваткой уцепился за ее
юбку, за ним потянулись близняшки, потом Одноглазик,  остальные  пираты.
Цепочкой, незаметно стали пробираться между опрокинутых столов и табуре-
ток к выходу.
   Капитан Тин Тиныч отлично понимал: если пиратам под покровом  темноты
удастся ускользнуть из таверны, добраться до гавани и захватить  чей-ни-
будь корабль, то все начнется сначала.
   К тому же в этот миг, как назло, луна снова скрылась за густую,  мох-
натую тучу, и уже понять, где дверь, где окно, где  глухая  стена,  было
совершенно невозможно.
   Потаенно, словно шепотом, скрипнули дверное петли.  Было  ясно:  пока
моряки, как слепые котята, тыкались во все углы, пираты  нащупали  дверь
и... Теперь все кончено! Теперь, как говорится, ищи ветра в поле, а  ко-
рабль в море...
   И в тот момент, когда, казалось, уже все потеряно, все погибло, пыла-
ющий, жгучий луч света ударил прямо в раскрытую дверь таверны,  выхватив
из мрака шайку пиратов.
   Широкий луч, как стена, преградил им путь. Пираты застыли на  пороге,
не в силах сделать и шага навстречу этому нестерпимому свету.
   Испуская стоны И проклятия, закрывая глаза ладонями,  пираты  попяти-
лись назад.
   - Пираты! Еще не все потеряно! За мной, в окно! - первая пришла в се-
бя атаман Джина и бросилась к окну. Ловко перекинула ногу через подокон-
ник.
   Но слепящий, словно раскаленный луч тут же  переместился.  Теперь  он
светил прямо в окно. Пираты вновь отступили.
   Воспользовавшись их полной растерянностью, матросы "Мечты" разоружили
пиратов.
   Старпом Бом-брам-Сеня зажег все свечи. Теперь таверна была ярко осве-
щена.
   Пираты сгрудились в дальнем углу испуганные, растерянные и  вместе  с
тем полные бессильной злобы и ненависти.
   А посреди таверны, между пиратами и экипажем "Мечты",  сидела  Черная
Кошка и, быстро поворачивая голову, смотрела то на атамана Джину, то  на
капитана Тин Тиныча.
   Не будем скрывать, друзья мои, вот что она думала в эту минуту:
   "Проклятие! Однако я, кажется, здорово  просчиталась.  Я  недооценила
все это благородство и мужество. Ошибочка вышла. Я думала, что коварство
и хитрость всего сильнее на свете, а на самом деле..."
   - Обманули меня! Заманили! - Черная Кошка с  Отчаянным  визгом  вдруг
бросилась к капитану Тин Тинычу. Вкрадчиво мурлыкая, принялась  тереться
об его ноги. - Я ничего не знала! Я маленькая, глупенькая!  Я  нечаянно,
по ошибке...
   - Предательница! - с презрением воскликнула дрессированная  Сардинка,
и Тельняшка ласково погладил ее по чешуе, чтобы хоть немного успокоить.
   В это время в дверь чулана послышались глухие удары. Дверь затрещала,
сорвалась с петель и с грохотом рухнула.
   В комнату в клубах пыли ворвались Томми и капитан Нильс.  С  них  еще
свисали обрывки веревок.
   Безоружные, но тем не менее полные решимости и отваги, они готовы бы-
ли вступить в схватку с пиратами, но вдруг увидели перед собой  капитана
Тин Тиныча и весь экипаж "Мечты".
   Еще ничего не понимая, они застыли на месте.
   - Это я, друзья мои, - просто сказал капитан Тин Тиныч. - Томми, твой
корабль у пирса. Ты только должен снять с его мачты пиратский флаг.
   Тут Томми повел себя совсем не так, как полагается солидному  капита-
ну. Он с воплем восторга повис на шее капитана Тин Тиныча. Потом переку-
вырнулся через голову и сделал такое сальто-мортале, которому  позавидо-
вал бы любой циркач. И снова бросился на шею капитану Тин Тинычу.
   - Интересно, кто же все-таки так вовремя зажег маяк? - спросил  капи-
тан Тин Тиныч.
   И только тут все увидели, что в дверях таверны стоит Добрый Прохожий,
а рядом с ним Белка, застенчиво глядя в пол. А под потолком, сложив кры-
лья, молча висит вниз головой Летучая Мышь.
   - Это она меня надоумила, славная милая Белка. Такая ловкая и провор-
ная, - сказал Добрый Прохожий. - Мы вдвоем с ней втащили фонарик на Оди-
нокую скалу. Еще нам очень помогла Непрошеная Гостья. Конечно,  мы  пока
что укрепили фонарик кое-как. Просто подперли его камнями.
   - Молодец, матрос Белка, - похвалил ее капитан  Тин  Тиныч.  И  Белка
прямо-таки расцвела от его похвалы.
   - Клянусь моим дедушкой, вы все сделали как следует! - в восторге за-
вопил капитан. Как следует, вваливаясь в таверну.
   На радостях он сгреб в свои могучие объятия и капитана Тин Тиныча,  и
юного Томми, и даже капитана Нильса.
   Поддерживая под локоть обессилевшего от всех волнений адмирала Колум-
ба, вошел капитан Жан. Впрочем, ничего не скажешь, старый  адмирал  дер-
жался просто молодцом. Отстранив капитана Жана, он,  опираясь  о  шпагу,
сам доковылял до стула. И тут уж просто рухнул на него,  скрипнув  всеми
костями.
   - Теперь, когда на острове есть маяк, я уже никому не  нужен,  -  пе-
чально сказал Добрый Прохожий. - Теперь уже никто, даже при всем желании
доставить мне радость, не сможет заблудиться на дорогах острова  Капита-
нов. Как это грустно сознавать, что ты никому не нужен...
   - Что вы, что вы, наш уважаемый... - Капитан Тин Тиныч чуть запнулся,
но тут же закончил фразу: - Наш дорогой Смотритель Маяка!
   Все капитаны от души поздравили нового Смотрителя Маяка, который,  не
будем скрывать, так и сиял от счастья.
   - А что же делать вот с этими? - капитан Жан с презрением  указал  на
пиратов.
   - Н-да... Вообще-то, если все делать как  следует,  их  следовало  бы
вздернуть на рее... - с некоторым сомнением протянул капитан Какследует.
   - На корм акулам, - надменно сказал адмирал Колумб.
   - Мы исправимся! Мы станем хорошими! - на разные  голоса  запричитали
пираты.
   Атаман Джина, сделав над собой неимоверное усилие, улыбнулась в  пер-
вый раз в жизни. Улыбка  получилась  жалкой,  подобострастной,  какой-то
скошенной набок.
   - И все-таки что же нам с ними делать? Нельзя же оставить  их  здесь,
на острове! - нахмурившись проговорил капитан Нильс...
   - А что, если отправить их в плавание... в Никуда! - задумчиво  пред-
ложил капитан Тин Тиныч, не спеша раскуривая свою старую трубку.
   - Как это? - изумился капитан Жан. - Дорогой друг, объясните, что  вы
имеете в виду?
   - Отправить их в Никуда на нарисованном корабле, -  повторил  капитан
Тин Тиныч и указал на старинный потемневший рисунок,  висящий  на  стене
таверны.
   В голубых кольцах табачного дыма корабль как будто ожил и  покачнулся
на выцветших нарисованных волнах.
   - О-ля-ля! Отличная идея! - воскликнул капитан Жан.
   - Туда им и дорога! - Капитан Какследует тяжело  стукнул  кулаком  по
столу.
   Всем капитанам пришлась по душе эта мысль. Пожалуй, лучше  ничего  не
придумаешь.
   На другой же день капитаны принялись за дело.
   Нарисованный корабль со всеми предосторожностями сняли со стены. Да и
правду сказать, страшно было к нему прикоснуться, казалось, того и  гля-
ди, обветшалый корабль рассыплется в прах...
   По всем правилам искусства нарисованный корабль спустили на воду. За-
шипели, задымились полозья на стапелях. И корабль, разрезав носом  голу-
бую, словно из жидкого стекла, воду, закачался на волнах.
   Лучи закатного солнца осветили корабль.  Насквозь  прошили  истлевшие
паруса, засветились огнем в дырах обшивки, между черными  ребрами  шпан-
гоутов.
   - Боже праведный! Да это Летучий Голландец! - Старый  адмирал  Колумб
поднял руку, будто ограждаясь от страшного видения.
   - Полноте, адмирал, - улыбнулся капитан Тин Тиныч, - что  за  мрачные
мысли? Просто не забывайте, сказка есть сказка.
   Черная Кошка, вкрадчиво мурлыча, бочком подобралась к Белке.
   - Белочка, раскрасавица, - уже и не зная  как  подольститься  к  ней,
сладким голосом пролепетала Кошка. - Возьми меня себе в горничные.  Буду
когтями тебе шерстку-хвостик расчесывать. Может, что  простирнуть  надо,
погладить...
   - Я - матрос! - гордо вскинула голову Белка. - А у матросов горничных
не бывает.
   - Ласточка, милая! - метнулась Черная Кошка  к  Ласточке.  -  Хочешь,
пойду в няньки к твоим птенчикам? Да я их... Да я с них глаз  не  спущу.
Научу их ловить...
   - Кого? Птичек? - насмешливо прищурилась Ласточка.
   - Ну да, птичек! - радостно подхватила Черная Кошка, но, тут же сооб-
разив, какую она сморозила глупость, с унылым видом умолкла.
   Одноглазик, улучив момент, заехал ей в бок носком башмака. Ведь  даже
пираты презирают изменников.
   Пираты нехотя поднялись на корабль.
   - Ничего, мы еще потешимся! Еще встретим  кого-нибудь  и  ограбим,  -
прошипела красотка Джина.
   - Вы поплывете в Никуда! Там вы не встретите никого! - крикнул  капи-
тан Жан.
   - Погодите, мы еще вернемся! - Коротышка в лютой ярости погрозил  ка-
питанам квадратным кулаком.
   - Из Никуда еще никто никогда не возвращался, - покачал головой капи-
тан Тин Тиныч.
   Закатное солнце на миг ослепило капитанов. И тут же нарисованный  ко-
рабль вместе со всеми пиратами исчез из глаз.
   Потому что нельзя проследить взглядом путь корабля, уплывающего в Ни-
куда.
   Капитан Тин Тиныч осторожно взял под  руку  Христофора  Колумба,  не-
вольно удивившись, как тонка и хрупка под камзолом рука старого  адмира-
ла.
   Не спеша, повел его вверх по мощенной камнем дороге, туда, где  уютно
светил над входом в таверну узорный фонарь.
   - Смотрите под ноги, адмирал, - заботливо предупредил его капитан Тин
Тиныч.
   - Каррамба! Проклятые пираты! Надеюсь, я могу отдохнуть  теперь  хоть
полстолетия, - ворчал старый адмирал, с трудом переставляя ноги.
   - И я надеюсь, - улыбнулся капитан Тин Тиныч. -  Бодритесь,  адмирал,
еще немного, и мы дома. Опирайтесь на мою руку.
   - Должен вам сказать, капитан, что вы отменный моряк и  человек  ред-
чайших добродетелей, - несколько высокопарно произнес адмирал Колумб.
   Капитан Тин Тиныч хотел было ответить ему какой-нибудь шуткой, но ад-
мирал Колумб почему-то глубоко вздохнул и  печально  посмотрел  на  него
своими мудрыми, ставшими совсем прозрачными от времени глазами.
   - Благодарю, - серьезно сказал капитан Тин Тиныч. - Для каждого моря-
ка большая честь услышать от адмирала Христофора Колумба такие слова.
   И, обгоняя их, тем же путем, на свет фонаря  летели  серые  неуклюжие
ночные бабочки. Они сварливо переговаривались в сумерках, бранили  ярких
дневных бабочек, которые еще сонно порхали над верхушками пальм.
   - Ишь, никак не угомонятся!
   - Совести у них нет!
   - А уж пестрые какие, смотреть противно.
   - Сейчас наше время!
   - Уже зажглись лампы, свечи, фонари! Мы  будем  кружиться,  кружиться
вокруг огня!..
   Что ж, как видите, жизнь в сказке опять вошла в свою привычную колею.
   А далеко-далеко в большом городе на настоящей реке Ласточка Два  Пят-
нышка влетела в открытое окно волшебника Алеши.
   Измученная нелегким путем, Ласточка,  еще  тяжело  дыша,  уселась  на
трубку телефонного аппарата, стоявшего на столе, и устало сложила строй-
ные крылья.
   - О дорогая, рассказывай со всеми подробностями, прошу  тебя,  ничего
не пропускай! - в нетерпении воскликнул волшебник Алеша.
   Кот Васька тоже с ленивым видом приплелся, прыгнул на спинку  дивана,
пристроился там, уставив зеленые глаза в пустоту.
   Даже джинн ради такого случая выбрался из своего термоса. Он уселся в
самом темном углу, скрестив по-турецки ноги.
   - Нисколько не сомневаюсь, эти капитаны, эти выскочки и зазнайки, как
всегда, сделали все не то и не так, - презрительно скривив губы, пробор-
мотал он.
   Ласточка, торопясь и волнуясь,  но  стараясь  ничего  не  пропустить,
рассказала о том, как пираты захватили "Мечту".
   С гордостью поведала она о мужестве капитана Тин Тиныча и его друзей.
   - Так вот почему пиратка Джина и Черная Кошка  не  захотели  со  мной
познакомиться. Теперь понятно... - задумчиво сказал волшебник Алеша. - Я
мог кое-что заподозрить...
   - Ну, а если сравнить кошку Мурку с нашего двора и  эту  Черную?..  -
надменно и мрачно спросил кот Васька. Он вообще считал, что кошка  Мурка
верх совершенства, и ревниво страдал, когда речь заходила о других  кош-
ках.
   - Что вы! Никакого сравнения! - горячо воскликнула Ласточка.  -  Ваша
Мурка такая милая и обаятельная. И потом, она совсем не  ловит  птиц,  с
тех пор как мы познакомились.
   Кот Васька с деланным равнодушием отвернулся, но по всему было видно,
что ему приятно это слышать. Глаза его словно налились по краям прозрач-
ным золотом.
   - Надо было просто-напросто сбросить всех пиратов в ближайшую бездон-
ную бездну, и весь разговор, - проворчал джинн и махнул рукой. -  Э,  да
что с вас взять...
   - Ох и устала же я... - вздохнула Ласточка Два Пятнышка, проводя клю-
вом по перышкам, приглаживая их. - Сначала океан  Сказки,  потом  другой
океан... Проведаю детей, отдышусь немного и полечу к тому мальчику,  ко-
торый меня нарисовал, ну, к маленькому Тин Тинычу. Ведь это он смастерил
"Мечту", и, думаю, ему будет интересно узнать о приключениях его  кораб-
лика.
   - Еще бы не интересно, конечно, интересно, очень даже интересно...  -
рассеянно повторил волшебник Алеша. Он на мгновение о чем-то глубоко за-
думался. - А как вы полагаете, друзья мои, уж не записать ли мне всю эту
совершенно невероятную и удивительную историю? По-моему, она вполне дос-
тойна этого. Думаю, многим ребятам будет интересно узнать об острове Ка-
питанов.
   - Пожалуй, стоит, отчего же нет, - лениво протянул кот Васька. Но  на
самом деле он был просто в  восторге.  Тщеславному  коту  очень  льстила
мысль попасть в сказку.
   - Делать тебе нечего, о повелитель. - Джинн с укором покачал  тяжелой
головой. Он широко зевнул, выпустив при этом изо рта клуб черного дыма с
тусклыми искрами.
   - Это ты напрасно, - сказал волшебник Алеша. - Я приглашу  художника,
чудесного художника, и он нарисует твой портрет. Разве тебе не хочется?
   Джинн резко вскочил на ноги, не рассчитав, гулко стукнулся макушкой о
потолок. Привычно задрожали и зазвенели хрустальные подвески на люстре.
   - Прекрасная мысль, о повелитель, великая мысль! - в восторге взревел
джинн. - Пусть, пусть он нарисует мой портрет! А то рисуют не джиннов, а
каких-то жалких уродцев, убогих карликов, совсем не похожих на  прекрас-
ных живых джиннов.
   А теперь тс-с-с! Волшебник Алеша сел за стол и погрузился в работу.