С. Маршак ДВЕНАДЦАТЬ МЕСЯЦЕВ Славянская сказка Знаешь ли ты, сколько месяцев в году? Двенадцать. А как их зовут? Январь, февраль, март, апрель, май, июнь, июль, август, сентябрь, ок- тябрь, ноябрь, декабрь. Только окончится один месяц, сразу же начинается другой. И ни разу еще не бывало так, чтобы февраль пришел раньше, чем уйдет январь, а май обогнал бы апрель. Месяцы идут один за другим и никогда не встречаются. Но люди рассказывают, будто в горной стране Богемии была девочка, ко- торая видела все двенадцать месяцев сразу. Как же это случилось? А вот как. В одной маленькой деревушке жила злая и скупая женщина с дочкой и падчерицей. Дочку она любила, а падчерица ничем ей не могла угодить. Что ни сделает падчерица - все не гак, как ни повернется - все не в ту сто- рону. Дочка по целым дням на перине валялась да пряники ела, а падчерице с утра до ночи и присесть некогда было: то воды натаскай, то хворосту из лесу привези, то белье на речке выполощи, то грядки в огороде выполи. Знала она и зимний холод, и летний зной, и весенний ветер, и осенний дождь. Потому-то, может, и довелось ей однажды увидеть все двенадцать месяцев разом. Была зима. Шел январь месяц. Снегу намело столько, что от дверей его приходилось отгребать лопатами, а в лесу на горе деревья стояли по пояс в сугробах и даже качаться не могли, когда на них налетал ветер. Люди сидели в домах и топили печки. В такую-то пору, под вечер, злая мачеха приоткрыла дверь и поглядела, как метет вьюга, а потом вернулась к теплой печке и сказала падчерице: - Сходила бы ты в лес да набрала там подснежников. Завтра сестрица твоя именинница. Посмотрела на мачеху девочка: шутит она или вправду посылает ее в лес? Страшно теперь в лесу! Да и какие среди зимы подснежники? Раньше марта месяца они и не появятся на свет, сколько их ни ищи. Только пропа- дешь в лесу, увязнешь в сугробах. А сестра говорит ей: - Если и пропадешь, так плакать о тебе никто не станет. Ступай да без цветов не возвращайся. Вот тебе корзинка. Заплакала девочка, закуталась в рваный платок и вышла из дверей. Ветер снегом ей глаза порошит, платок с нее рвет. Идет она, еле ноги из сугробов вытягивает. Все темнее становится кругом. Небо черное, ни одной звездочкой на землю не глядит, а земля чуть посветлее. Это от снега. Вот и лес. Тут уж совсем темно - рук своих не разглядишь. Села девоч- ка на поваленное дерево и сидит. Все равно, думает, где замерзать. И вдруг далеко меж деревьев сверкнул огонек - будто звезда среди вет- вей запуталась. Поднялась девочка и пошла на этот огонек. Тонет в сугробах, через бу- релом перелезает. "Только бы, - думает, - огонек не погас!" А он не гас- нет, он все ярче горит. Уж и теплым дымком запахло и слышно стало, как потрескивает в огне хворост. Девочка прибавила шагу и вышла на полянку. Да так и замерла. Светло на полянке, точно от солнца. Посреди полянки большой костер горит, чуть ли не до самого неба достает. А вокруг костра сидят люди - кто поближе к огню, кто подальше. Сидят и тихо беседуют. Смотрит на них девочка и думает: кто же они такие? На охотников будто не похожи, на дровосеков еще того меньше: вон они какие нарядные - кто в серебре, кто в золоте, кто в зеленом бархате. Стала она считать, насчитала двенадцать: трое старых, трое пожилых, трое молодых, а последние трое - совсем еще мальчики. Молодые у самого огня сидят, а старики - поодаль. И вдруг обернулся один старик - самый высокий, бородатый, бровастый - и поглядел в ту сторону, где стояла девочка. Испугалась она, хотела убежать, да поздно. Спрашивает ее старик гром- ко: - Ты откуда пришла, чего тебе здесь нужно? Девочка показала ему свою пустую корзинку и говорит: - Нужно мне набрать в эту корзинку подснежников. Засмеялся старик: - Это в январе-то подснежников? Вон чего выдумала! - Не я выдумала, - отвечает девочка, - а прислала меня сюда за подс- нежниками моя мачеха и не велела мне с пустой корзинкой домой возвра- щаться. Тут все двенадцать поглядели на нее и стали между собой переговари- ваться. Стоит девочка, слушает, а слов не понимает - будто это не люди разго- варивают, а деревья шумят. Поговорили они, поговорили и замолчали. А высокий старик опять обернулся и спрашивает: - Что же ты делать будешь, если не найдешь подснежников? Ведь раньше марта месяца они и не выглянут. - В лесу останусь, - говорит девочка. - Буду марта месяца ждать. Уж лучше мне в лесу замерзнуть, чем домой без подснежников вернуться. Сказала это и заплакала. И вдруг один из двенадцати, самый молодой, веселый, в шубке на одном плече, встал и подошел к старику: - Братец Январь, уступи мне на час свое место! Погладил свою длинную бороду старик и говорит: - Я бы уступил, да не бывать Марту прежде Февраля. - Ладно уж, - проворчал другой старик, весь лохматый, с растрепанной бородой. - Уступи, я спорить не стану! Мы все хорошо ее знаем: то у про- руби ее встретишь с ведрами, то в лесу с вязанкой дров. Всем месяцам она своя. Надо ей помочь. - Ну, будь по-вашему, - сказал Январь. Он стукнул о землю своим ледяным посохом и заговорил: Не трещите, морозы, В заповедном бору, У сосны, у березы Не грызите кору! Полно вам воронье Замораживать, Человечье жилье Выхолаживать! Замолчал старик, и тихо стало в лесу. Перестали потрескивать от моро- за деревья, а снег начал падать густо, большими, мягкими хлопьями. - Ну, теперь твой черед, братец, - сказал Январь и отдал посох меньшому брату, лохматому Февралю. Тот стукнул посохом, мотнул бородой и загудел: Ветры, бури, ураганы, Дуйте что есть мочи! Вихри, вьюги и бураны, Разыграйтесь к ночи! В облаках трубите громко, Вейтесь над землею. Пусть бежит в полях поземка Белою змеею! Только он это сказал, как зашумел в ветвях бурный, мокрый ветер. Зак- ружились снежные хлопья, понеслись по земле белые вихри. А Февраль отдал свой ледяной посох младшему брату и сказал: - Теперь твой черед, братец Март. Взял младший брат посох и ударил о землю. Смотрит девочка, а это уже не посох. Это большая ветка, вся покрытая почками. Усмехнулся Март и запел звонко, во весь свой мальчишеский голос: Разбегайтесь, ручьи, Растекайтесь, лужи, Вылезайте, муравьи, После зимней стужи! Пробирается медведь Сквозь лесной валежник. Стали птицы песни петь, И расцвел подснежник. Девочка даже руками всплеснула. Куда девались высокие сугробы? Где ледяные сосульки, что висели на каждой ветке! Под ногами у нее - мягкая весенняя земля. Кругом каплет, течет, жур- чит. Почки на ветвях надулись, и уже выглядывают из-под темной кожуры первые зеленые листики. Глядит девочка - наглядеться не может. - Что же ты стоишь? - говорит ей Март. - Торопись, нам с тобой всего один часок братья мои подарили. Девочка очнулась и побежала в чащу подснежники искать. А их види- мо-невидимо! Под кустами и под камнями, на кочках и под кочками - куда ни поглядишь. Набрала она полную корзину, полный передник - и скорее опять на полянку, где костер горел, где двенадцать братьев сидели. А там уже ни костра, ни братьев нет... Светло на поляне, да не по-прежнему. Не от огня свет, а от полного месяца, что взошел над лесом. Пожалела девочка, что поблагодарить ей некого, и побеждала домой. А месяц за нею поплыл. Не чуя под собой ног, добежала она до своих дверей - и только вошла в дом, как за окошками опять загудела зимняя вьюга, а месяц спрятался в тучи. - Ну, что, - спросили ее мачеха и сестра, - уже домой вернулась? А подснежники где? Ничего не ответила девочка, только высыпала из передника на лавку подснежники и поставила рядом корзинку. Мачеха и сестра так и ахнули: - Да где же ты их взяла? Рассказала им девочка все, как было. Слушают они обе и головами кача- ют - верят и не верят. Трудно поверить, да ведь вот на лавке целый ворох подснежников, свежих, голубеньких. Так и веет от них мартом месяцем! Переглянулись мачеха с дочкой и спрашивают: - А больше тебе ничего месяцы не дали? - Да я больше ничего и не просила. - Вот дура так дура! - говорит сестра. - В кои-то веки со всеми две- надцатью месяцами встретилась, а ничего, кроме подснежников, не выпроси- ла! Ну, будь я на твоем месте, я бы знала, чего просить. У одного - яб- лок да груш сладких, у другого - земляники спелой, у третьего - грибов беленьких, у четвертого - свежих огурчиков! - Умница, доченька! - говорит мачеха. - Зимой землянике да грушам це- ны нет. Продали бы мы это и сколько бы денег выручили! А эта дурочка подснежников натаскала! Одевайся, дочка, потеплее да сходи на полянку. Уж тебя они не проведут, хоть их двенадцать, а ты одна. - Где им! - отвечает дочка, а сама - руки в рукава, платок на голову. Мать ей вслед кричит: - Рукавички надень, шубку застегни! А дочка уже за дверью. Убежала в лес! Идет по сестриным следам, торопится. "Скорее бы, - думает, - до по- лянки добраться!" Лес все гуще, все темней. Сугробы все выше, бурелом стеной стоит. "Ох, - думает мачехина дочка, - и зачем только я в лес пошла! Лежала бы сейчас дома в теплой постели, а теперь ходи да мерзни! Еще пропадешь тут!" И только она это подумала, как увидела вдалеке огонек - точно звез- дочка в ветвях запуталась. Пошла она на огонек. Шла, шла и вышла на полянку. Посреди полянки большой костер горит, а вокруг костра сидят двенадцать братьев, двенад- цать месяцев. Сидят и тихо беседуют. Подошла мачехина дочка к самому костру, не поклонилась, приветливого слова не сказала, а выбрала место, где пожарче, и стала греться. Замолчали братья-месяцы. Тихо стало в лесу. И вдруг стукнул Ян- варь-месяц посохом о землю. - Ты кто такая? - спрашивает. - Откуда взялась? - Из дому, - отвечает мачехина дочка. - Вы нынче моей сестре целую корзинку подснежников дали. Вот я и пришла по ее следам. - Сестру твою мы знаем, - говорит Январь-месяц,- а тебя и в глаза не видали. Ты зачем к нам пожаловала? - За подарками. Пусть Июнь-месяц мне земляники в корзинку насыплет, да покрупней. А Июль-месяц - огурцов свежих и грибов белых, а месяц Ав- густ - яблок да груш сладких. А Сентябрь-месяц - орехов спелых. А Ок- тябрь... - Погоди, - говорит Январь-месяц. - Не бывать лету перед весной, а весне перед зимой. Далеко еще до июня-месяца. Я теперь лесу хозяин, тридцать один день здесь царствовать буду. - Ишь, какой сердитый! - говорит мачехина дочка. - Да я не к тебе и пришла - от тебя, кроме снега да инея, ничего не дождешься. Мне летних месяцев надо. Нахмурился Январь-месяц. - Ищи лета зимой! - говорит. Махнул он широким рукавом, и поднялась в лесу метель от земли до неба - заволокла и деревья и полянку, на которой братья-месяцы сидели. Не видно стало за снегом и костра, а только слышно было, как свистит где-то огонь, потрескивает, полыхает. Испугалась мачехина дочка. - Перестань! - кричит. - Хватит! Да где там! Кружит ее метель, глаза ей слепит, дух перехватывает. Свалилась она в сугроб, и замело ее снегом. А мачеха ждала-ждала свою дочку, в окошко смотрела, за дверь выбегала - нет ее, да и только. Закуталась она потеплее и пошла в лес. Да разве найдешь кого-нибудь в чаще в такую метель и темень! Ходила она, ходила, искала-искала, пока и сама не замерзла. Так и остались они обе в лесу лета ждать. А падчерица долго на свете жила, большая выросла, замуж вышла и детей вырастила. И был у нее, рассказывают, около дома сад - да такой чудесный, какого и свет не видывал. Раньше, чем у всех, расцветали в этом саду цветы, поспевали ягоды, наливались яблоки и груши. В жару было там прохладно, в метель тихо. - У этой хозяйки все двенадцать месяцев разом гостят! - говорили лю- ди. Кто знает - может, так оно и было. |