Джон ВАРЛИ

                        ВО ДВОРЦЕ МАРСИАНСКИХ ЦАРЕЙ

     Для того, чтобы увидеть восход Солнца  в  каньоне  Тарсис,  требуются
настойчивость, внимание  и  готовность  нарушить  правила.  Мэтью  Крофорд
поеживался  в  темноте;  обогреватель  его  скафандра  был  установлен  на
максимум,  а  глаза  нацелены  на  восток.  Он  знал,  что  следует   быть
внимательным.  Вчера  он  полностью  пропустил  его   -   из-за   долгого,
неизбежного зевка. Мускулы его челюстей растянулись, но на  этот  раз  он,
подавляя зевок, держал глаза открытыми.
     И вот восход настал. Это было похоже на огни в театральном зале после
окончания спектакля: быстро посветлело, над краем каньона появился всплеск
голубовато-пурпурного света, и  Крофорда  окружили  огни  рампы.  Наступил
день, короткий марсианский день, которому никогда  не  достичь  темноты  у
него над головой.
     В этот день, как и  в  девять  предыдущих,  Солнце  освещало  Тарсис,
заметно отличавшийся от того, каким он был последние десять  тысяч  сонных
лет. Скалы, разрушенные ветром, могут принимать самый  разнообразный  вид,
но прямых линий и правильных дуг при этом не будет. Контуры лагеря землян,
находившегося под ним, выделялись среди зубчатых очертаний скал.
     Аккуратным лагерь не выглядел. Никому бы не  показалось,  что  купол,
посадочный модуль,  вездеходы,  гусеницы  к  ним  и  разбросанные  приборы
располагаются как-то осмысленно. Как и все  базовые  лагеря,  он,  похоже,
вырос без всякого плана. Крофорду он напоминал об  отпечатках  ног  вокруг
базы в Море Спокойствия, только гораздо большего размера.
     База Тарсис  находилась  на  широком  выступе  примерно  на  половине
глубины того ответвления Долины Большого Разлома, которым являлся  Тарсис.
Место было выбрано потому, что здесь был плоский участок с пологим спуском
к плоским равнинам плато Тарсис, и в то же время всего лишь в километре от
дна долины. Согласия в том,  что  более  достойно  изучения:  равнина  или
каньон, не было. Так что это место выбрали как  компромисс.  В  результате
исследовательским  группам  приходилось   или   взбираться   наверх,   или
спускаться, поскольку вблизи лагеря смотреть вообще было не на  что.  Даже
обнажения слоистых пород нельзя было  увидеть,  не  проехав  на  вездеходе
полкилометра до той точки, куда Крофорд сейчас забрался,  чтобы  наблюдать
рассвет.
     На обратном пути к  лагерю  он  рассматривал  купол  станции.  Сквозь
пластик была смутно видна человеческая фигура. С этого расстояния было  бы
невозможно определить, кто это, если бы не черное лицо. Он увидел, как она
подошла к стене строения, и протерла ее рукой, чтобы  что-то  видеть.  Она
заметила его  красный  скафандр  и  указала  на  него.  Она  тоже  была  в
скафандре, но без шлема, в котором была радиостанция.  Он  знал,  что  его
ждут неприятности. Он увидел, как она отвернулась и нагнулась, чтобы взять
свой шлем - чтобы иметь возможность сказать ему, что она думает  о  людях,
не подчиняющихся ее приказаниям, когда купол содрогнулся, как медуза.
     В  его  шлеме  раздался  сигнал  тревоги,  ровный  и  до   странности
успокаивающий. Секунду он стоял на месте и увидел, как  над  краем  купола
поднялось аккуратное кольцо пыли, затем побежал. Он видел, как  перед  его
взором  происходит  катастрофа:  бесшумно,  если   не   считать   ритмично
пульсировавшего в ушах сигнала тревоги. Купол  приплясывал  и  напрягался,
пытаясь взлететь. В центре его пол вздыбился, бросив негритянку на колени.
Через секунду внутри поднялась вьюга.  Он  съехал  по  песку,  упал  лицом
вперед  и  успел  подняться,  чтобы  увидеть  как  ближайший  к  нему   из
фиберглассовых канатов, которыми купол прикреплялся к скале, лопнул.
     Сейчас купол выглядел как какая-то фантастическая елочная игрушка: он
был заполнен снежными хлопьями,  мигали  красные  и  синие  огни  тревоги.
Вершина его наклонилась в  противоположную  от  Крофорда  сторону,  а  пол
высоко приподнялся - крепления удерживали его лишь с  той  же  стороны.  В
воздухе стояли снег и пыль. Затем пол медленно опустился на место.  Теперь
все было неподвижно, кроме лениво оседавшей на  опорах  крыши  купола,  из
которой выходил воздух.

     Вездеход, заскользив, остановился рядом с просевшим куполом, едва  не
перевернувшись. Из него вылезли две фигуры в  скафандрах.  Они  неуверенно
направились к куполу,  временами  останавливаясь.  Одна  из  них  ухватила
другую за руку и указала на посадочный модуль. Обе подбежали нему и  стали
взбираться по свисавшей с его бока веревочной лестнице.
     Когда заработал насос тамбура, поднял взгляд лишь Крофорд. Выходя  из
тамбура, эти двое едва не сбили  друг  друга  с  ног.  Они  хотели  что-то
с_д_е_л_а_т_ь_, и притом быстро, но не знали, что. Кончилось это тем,  что
они просто остались стоять на месте, молча заламывая себе руки и  глядя  в
пол. Одна из них  сняла  свой  шлем.  Это  была  крупная  женщина  лет  за
тридцать, с коротко остриженными рыжими волосами.
     - Мэтт, мы бросились сюда, как только... - Она  остановилась,  поняв,
насколько это все очевидно. - Как Лу?
     - Он не выживет. - Он жестом  указал  на  койку,  где  лежал  грузный
мужчина, неровно дышавший в прозрачную пластиковую маску,  куда  подавался
чистый кислород. Из его ушей и носа сочилась кровь.
     - Мозговая травма?
     Крофорд кивнул. Он оглядел остальных,  находившихся  в  комнате.  Там
была командир группы высадки Мэри Лэнг, та чернокожая женщина, которую  он
видел внутри купола перед самой катастрофой. Она сидела на краю  койки  Лу
Прегера, уронив голову на руки. Вид ее был в чем-то более ужасающим, чем у
Лу. Никто, знавший ее, не подумал  бы,  что  она  могла  дойти  до  такого
беспомощного, апатичного состояния. За последний час она  не  двинулась  с
места.
     На полу, закутанный в одеяло, сидел химик Мартин Рэлстон. Рубашка его
была окровавлена, а все лицо и руки были покрыты запекшейся  кровью  из-за
носового кровотечения, которое ему удалось  остановить  лишь  недавно,  но
глаза были живыми. Он поеживался и переводил взгляд с  Лэнг,  официального
руководителя,  на  Крофорда  -  единственного,   кто,   похоже,   сохранил
достаточно хладнокровия, чтобы заниматься чем бы то ни было.  Рэлстон  был
ведомым - надежным, но лишенным воображения.
     Крофорд снова взглянул на новоприбывших. Это  были  рыжеволосая  Люси
Стоун Мак-Киллиан, эколог, и Сон Сью Ли, экзобиолог. Они все еще оцепенело
стояли рядом с тамбуром, неспособные осознать, что снаружи,  под  куполом,
лежат пятнадцать погибших мужчин и женщин.
     - А что говорят на "Берроузе"? - спросила Мак-Киллиан, бросив на  пол
свой шлем и устало присев у стены. Посадочный модуль был не самым  удобным
местом для того, чтобы устраивать совещание; все  койки  были  расположены
горизонтально, поскольку были предназначены для того, чтобы амортизировать
ускорение при взлете и посадке. Когда он, как сейчас,  стоял  вертикально,
девять десятых внутреннего пространства  были  бесполезны.  Все  уцелевшие
члены  команды  собрались   в   цилиндрическом   отсеке   позади   системы
жизнеобеспечения, перед топливным баком.
     -  Мы  ждем  ответа,  -  сказал  Крофорд.  -  Но   я   могу   вкратце
сформулировать то, что они скажут: ничего хорошего. Если только кто-нибудь
из вас двоих не скрыл, что обладает каким-то опытом управления  посадочным
модулем.
     Никто  не  потрудился  что-либо   сказать   по   этому   поводу.   Из
приемопередатчика в носу послышалось шипение, затем звон - чтобы  привлечь
их внимание. Крофорд взглянул на Лэнг, которая не двинулась с места, чтобы
подойти и ответить на вызов. Он  встал  и  взобрался  по  трапу  в  кресло
второго пилота. Включил приемник.
     - Командир Лэнг?
     - Нет, это снова Крофорд. Командир Лэнг...  неважно  себя  чувствует.
Она сидит с Лу, пытаясь что-нибудь сделать.
     - Бесполезно. Доктор говорит, что то, что он еще дышит -  чудо.  Если
он вообще и придет в сознание, вы его не узнаете. Телеметрические  сигналы
не имеют ничего общего с нормальными мозговыми ритмами. А теперь мне  надо
поговорить с командиром Лэнг. Заставьте ее подойти. - В голосе  начальника
экспедиции Вейнстейна звучали привычные командные ноты,  а  эмоций  в  нем
примерно столько же, сколько в прогнозе погоды.
     - Сэр, я попрошу ее, но не думаю, что она подойдет. Вы же знаете, что
командует здесь пока что она. - Он не  дал  Вейнстейну  времени  ответить.
Того собственное старшинство вынудило  возглавить  команду  "Эдгара  Райса
Берроуза", орбитального корабля, который доставил их к Марсу и должен  был
вернуть на Землю. Командование одноразовым  посадочным  модулем  "Подкейн"
[имя героини романа Р.Хайнлайна "Марсианка Подкейн"],  значит,  и  львиная
доля будущих газетных заголовков, досталось Лэнг. Особых взаимных симпатий
между ними не было, особенно после того, как Вейнстейн впал в  раздумья  о
тех весьма существенных финансовых выгодах,  которые  должна  была  пожать
Мэри Лэнг, будучи  первой  женщиной  на  Марсе  -  в  отличие  от  жалкого
командира  экспедиции.  Он  видел  себя  еще   одним   Майклом   Коллинзом
[американский космонавт; участвовал в полете "Аполлона-11" в 1969, в  ходе
которого Н.Армстронг и Э.Олдрин высадились на Луне; сам  Коллинз  управлял
основным модулем корабля, оставаясь на окололунной орбите].
     Крофорд окликнул Лэнг; та  подняла  голову  настолько,  чтобы  что-то
пробормотать.
     - Что она сказала?
     -  Она  сказала:  выслушай,  что  они  скажут.  -  С  этими   словами
Мак-Киллиан  взбиралась  по  трапу,  и,  когда  добралась   до   Крофорда,
произнесла тише: "Мэтт, она совсем  сломалась.  Сейчас  тебе  лучше  взять
командование на себя."
     - Да, я знаю. - Он обернулся к радио, и Мак-Киллиан из-за  его  плеча
слушала, как Вейнстейн обрисовывал им свое видение ситуации. Его мнение  в
основном совпадало с оценкой Крофорда, за исключением  одной  существенной
детали. Мэтт закончил сеанс связи, и они спустились к остальным уцелевшим.
     Он оглядел их лица и решил, что  не  время  говорить  о  возможностях
спасательной операции. Командование экспедицией  его  не  прельщало.  Мэтт
надеялся, что Лэнг вскоре оправится и снимет  с  него  это  бремя.  А  тем
временем  ему  надо  было  их  чем-то  занять.  Он  мягко  коснулся  плеча
Мак-Киллиан и указал ей на тамбур.
     - Займемся похоронами, - сказал он. Она зажмурила  глаза,  выдавливая
из них слезы, затем кивнула.
     Приятной эта работа не была. Когда они занимались ею, Сон  спустилась
по лестнице с телом Лу Прегера.

     - Посмотрим, что же нам известно. Во-первых: теперь, когда Лу  погиб,
очень мало шансов, что нам удастся взлететь. Это в  случае  если  Мэри  не
думает, что  ей  удастся  почерпнуть  все,  что  ей  необходимо  знать  об
управлении "Подкейн" из тех распечаток, что прислал Вейнстейн. Как  насчет
этого, Мэри?
     Мэри Лэнг лежала на боку, поперек той  импровизированной  койки,  где
недавно находился пилот "Подкейн" Лу Прегер,  безразлично  кивая  головой.
Глаза ее были полуоткрыты.
     По совету медика с борта  "Э.Р.Б."  Сон  дала  ей  транквилизатор  из
запасов погибшего доктора. Лекарство избавило ее от необходимости  яростно
бороться с той безумной паникой, которую ей хотелось бы  высвободить.  Оно
не придало ей решимости. Она сдалась, и  не  способна  была  сделать  хоть
что-нибудь для кого бы то ни было.
     Когда оболочка лопнула, Лэнг быстро нахлобучила шлем. Затем, борясь с
метелью и колебаниями днища купола, она рванулась к тому  лишенному  крыши
каркасу, где спали остальные  участники  экспедиции.  Все  закончилось  за
десять секунд, и ей пришлось выбираться из-под  оседавшей  крыши,  которая
сразу же похоронила  ее  под  складками  прозрачного  пластика.  Это  было
слишком похоже на кошмар, в  котором  оказываешься  по  колено  в  зыбучих
песках. Ей пришлось бороться за каждый метр, но цели она достигла.
     Достигла для того, чтобы увидеть, как ее товарищи  по  шестимесячному
путешествию, с лицами, покрытыми кровью, беззвучно  хватают  ртом  воздух,
пытаясь надеть скафандры. Безнадежно было выбирать,  каких  двух-трех  она
успеет спасти за то время,  какое  у  нее  было.  Она  могла  бы  добиться
большего успеха, если бы не странность происходящего; она была в  шоке,  и
наполовину считала, что  это  всего  лишь  кошмар.  Поэтому  она  схватила
ближайшего, которым оказался доктор Рэлстон. Он  почти  закончил  надевать
свой скафандр, поэтому  она  нахлобучила  на  него  шлем,  и  бросилась  к
следующему. Это был Лютер Накамура, и он не двигался.  Хуже  того,  он  не
успел надеть костюм. В сущности, ей  следовало  оставить  его,  и  спасать
других, у кого еще были на это шансы. Теперь она понимала это,  но  сейчас
такой подход нравился ей не больше, чем тогда.
     Когда она запихивала Накамуру в скафандр, появился Крофорд. Он шел по
складкам пластика, пока не добрался до общей спальни, а затем разрезал  ее
стенку лазером, с помощью которого обычно брал образцы горных пород.
     И у него было время подумать, кого спасать. Он прямиком направился  к
Лу Прегеру и закончил надевать на  него  скафандр.  Но  было  уже  слишком
поздно. Он не знал,  изменилось  ли  бы  что-нибудь,  если  бы  Мэри  Лэнг
попыталась спасти его первым.
     А теперь она лежала на койке, безразлично вытянув ноги перед собой  и
медленно качала головой взад-вперед.
     - Ты уверена? - Крофорд пытался задеть ее, надеясь  вызвать  реакцию:
проявление гнева или хоть что-нибудь.
     - Уверена, - пробормотала она. - А  вы  знаете,  сколько  времени  Лу
обучали управлять этой штукой? И все же он едва ее не разбил. Я...  ладно,
это чушь. Это невозможно.
     - Я отказываюсь считать это окончательным ответом, - сказал  Крофорд.
- Но пока что нам следует изучить вероятность того, что Мэри права.
     Рэлстон рассмеялся. Смех не был горьким; похоже, ему и в  самом  деле
сделалось смешно. Крофорд продолжал:
     - Вот что мы знаем наверняка: "Э.Р.Б." для нас бесполезен. Ну да, они
дадут нам множество советов - наверное, больше чем мы захотим -  но  какая
бы то ни было спасательная операция исключена.
     - Мы это знаем, - сказала Мак-Киллиан. Она  устала  и  ей  невыносимо
было видеть лица мертвых друзей. - Что толку от этих разговоров?
     - Минутку, - вставила Сон. - Почему они не могут... Я  хочу  сказать,
что у них много времени, разве не так? Улетать им,  насколько  я  понимаю,
надо через полгода - из-за характеристик орбиты; но за это время...
     - Разве ты ничего не  знаешь  о  космических  кораблях?  -  закричала
Мак-Киллиан. Сон невозмутимо продолжала:
     - Я знаю достаточно для того, чтобы мне было известно, что "Эдгар" не
предназначен для входа в атмосферу. Моя мысль в том,  чтобы  спустился  не
весь корабль, а лишь то, что нам нужно на  его  борту.  А  именно:  пилот.
Может быть, возможно это?
     Крофорд пробежал  рукой  по  волосам,  размышляя,  что  сказать.  Эту
возможность обсудили, и сейчас она  изучалась.  Но  ее  следовало  считать
крайне маловероятной.
     - Ты права, - сказал он. - То, что нам нужно  -  это  пилот,  и  этот
пилот - командир Вейнстейн. А это представляет собой юридическую проблему,
даже если не будет других. Он капитан корабля, и не должен  покидать  его.
Начнем с того, что именно поэтому он и  остался  на  борту  "Эдгара  Райса
Берроуза". Но он прошел основательное обучение  на  тренажере  посадочного
модуля, когда был уверен, что его включат в группу высадки. Ну,  Вейни  вы
знаете: у него всегда инстинктивное желание солировать. Так что если бы он
думал, что сможет это сделать, то тут же спустился бы сюда и вытащил  нас,
чтобы сделаться  знаменитостью.  Насколько  я  представляю,  они  пытаются
превратить в парашютируемую систему с теплоизоляцией грузовой контейнер  -
один из тех, что предполагалось использовать для  доставки  нам  припасов,
пока мы здесь. Но это очень рискованно. Так просто аэродинамическую  форму
не изменить, в особенности для аппарата, который должен войти в  атмосферу
со скоростью десять с лишним тысяч километров в час. Так что  это,  думаю,
можно исключить. Они продолжают с ним возиться, но  я  уверен,  что  когда
закончат, Вейни не полезет в эту проклятую штуку. Он хочет быть героем, но
хочет и выжить, чтобы насладиться плодами победы.
     Сон, Рэлстон и Мак-Киллиан  ненадолго  воспряли  духом  при  мысли  о
возможной помощи. Но чем дольше они думали об этом, тем мрачнее выглядели.
Похоже, все они согласились с мнением Крофорда.
     - Так что нам лучше счесть, что это лишь сказка со счастливым концом,
и позабыть о таком варианте. Если они добьются успеха  -  превосходно.  Но
лучше предположить, что это не произойдет. Как  вам,  вероятно,  известно,
"Э.Р.Б." и "Подкейн" - единственные аппараты, способные достигнуть Марса и
высадиться  на  нем.  На  другую  пару  лишь  ожидают  финансирования   ее
Конгрессом. Вейни разговаривал с Землей и  думает,  что  удастся  ускорить
прохождение документов, так  что  постройка  начнется  через  год.  Запуск
назначали через пять лет, но я думаю, его удастся ускорить на год.  Теперь
это спасательная экспедиция, и легче добиться одобрения. Но  проект  будет
нуждаться в доработке - хотя бы для того, чтобы  добавить  пять  мест  для
нас. Можете биться об заклад, что когда мы отправим наш отчет о  лопнувшем
куполе, будут новые изменения. Так что нам лучше добавить  к  назначенному
сроку полгода.
     С Мак-Киллиан было достаточно.
     - Мэтт, о какой  чертовщине  ты  говоришь?  Спасательная  экспедиция?
Проклятие! Да ты же, как и я, знаешь, что если они и найдут нас здесь,  мы
давным-давно погибнем. Да мы,  наверное,  погибнем  в  течение  следующего
года.
     - А здесь ты неправа. Мы выживем.
     - Как?
     - Не имею ни малейшего представления. - Говоря  это,  он  смотрел  ей
прямо в глаза. Она едва ли собиралась отвечать, но любопытство пересилило.
     - Это попытка поднять дух? Спасибо,  но  я  в  этом  не  нуждаюсь.  Я
предпочту не обольщаться. Или ты действительно что-то придумал?
     - И то, и другое. Я не могу сказать ничего конкретного - лишь то, что
мы  выживем  тем  же  способом,  каким  это  всегда  делали  люди:   будем
обогреваться, есть и  пить.  К  этому  списку  надо  прибавить:  "дышать".
Последнее непросто, но в остальном мы ничем не отличаемся от любой  другой
группы, пытающейся выжить в сложных условиях. Я не знаю,  что  именно  нам
придется делать, но знаю, что ответы мы найдем.
     - Или умрем, пытаясь это сделать, - сказала Сон.
     - Или умрем, пытаясь это  сделать.  -  Он  ухмыльнулся  ей.  Она,  по
крайней мере, понимала суть положения. Возможно было выжить  или  нет,  но
надо было поддерживать иллюзию, что возможно. Иначе с тем же успехом можно
перерезать себе горло. С тем же успехом можно предпочесть не рождаться  на
свет, поскольку жизнь - неизбежная и суровая борьба за существование.
     - А что насчет воздуха? - спросила Мак-Киллиан, все еще неубежденная.
     - Не знаю, - бодро ответил он ей. - Эта проблема непроста, ведь так?
     - И что насчет воды?
     - Ну, в этой долине на глубине метров двадцать  имеется  слой  вечной
мерзлоты.
     Она рассмеялась.
     - Чудесно. Так что ты предлагаешь нам делать? Докопаться  до  него  и
разогревать лед нашими маленькими ручками? Могу сказать тебе, что из этого
ничего не выйдет.
     Крофорд подождал, пока она не изложила множество причин,  по  которым
они  обречены.  Большинство  из  них  были  весьма  бесспорны.  Когда  она
закончила, он мягко заговорил.
     - Люси, послушай себя.
     - Я просто...
     - Ты выступаешь на стороне смерти. Ты  хочешь  умереть?  И  до  такой
степени решилась на это, что даже не хочешь слушать того, кто говорит, что
ты можешь выжить?
     Она долго молчала, потом стала неловко переступать с  ноги  на  ногу.
Взглянула на него, затем на Сон и Мартина Рэлстона. Те ждали; ей  пришлось
покраснеть и не сразу улыбнуться им.
     - Ты прав. С чего мы начнем?
     - С того, чем мы занимались: с оценки положения. Нам  надо  составить
список того, что у нас есть.  Мы  его  запишем,  но  вкратце  я  могу  это
перечислить. - Он начал считать на пальцах.
     - Во-первых, у нас есть пища для  двадцати  человек  на  три  месяца.
Значит, нам пятерым ее хватит примерно на год. Если установить нормы,  то,
вероятно,   на   полтора.   Кроме   того,    "Эдгар"    напрочь    очистит
продовольственный склад, и нам отдадут все, что возможно, переслав в  этих
трех капсулах. Тогда хватит на два года, или даже на три.
     - Во-вторых, вода: нам ее хватит  на  целую  вечность  -  если  будут
работать дистилляторы. А это окажется проблемой, поскольку энергии  нашего
реактора хватит лишь на два года. Нам понадобится другой источник энергии,
и, может быть, другой источник воды.
     - Примерно то же  самое  и  с  кислородом:  максимум  два  года.  Нам
придется найти способ беречь его гораздо лучше, чем мы это делаем  сейчас.
Как, сейчас я сказать не могу. Сон, у тебя есть какие-нибудь идеи на  этот
счет?
     Та, вроде, задумалась, и у нее на лбу, над узкими глазами,  появились
две вертикальные складки.
     - Возможно, какая-нибудь растительная культура с "Эдгара".  Если  нам
удастся придумать способ выращивать растения под марсианским солнцем,  так
чтобы они не гибли от ультрафиолетового...
     Мак-Киллиан, похоже, ужаснулась, как и подобало хорошему экологу.
     - А как насчет бактерий? - спросила она. - Как вы думаете,  для  чего
была нужна стерилизация перед нашей высадкой?  Вы  что,  хотите  разрушить
весь  экологический  баланс  Марса?  Тогда  в  будущем  не  будет  никакой
уверенности в том, окажутся ли взятые образцы  действительно  марсианскими
растениями или мутировавшими земными.
     - Какой экологический баланс? - выпалила в ответ Сон. -  Ты  не  хуже
меня знаешь, что наша экспедиция не  обнаружила  почти  ничего.  Несколько
анаэробных бактерий, клочок мха  -  все  они  едва  отличаются  от  земных
форм...
     - Именно это я и имела в виду. Если сейчас мы привнесем  сюда  земные
формы, то никогда не обнаружим разницы.
     - Но их же можно выращивать, ведь так? Если их как следует защитить -
так чтобы все они не погибли до того, как вообще дадут ростки, мы могли бы
устроить гидропонную плантацию...
     - Ну да, это можно сделать. Я уже сейчас вижу  три-четыре  подходящих
ухищрения. Но ты не отвечаешь на главный вопрос, а именно...
     - Помолчи, - сказал Крофорд. - Я лишь хотел  знать,  есть  ли  у  вас
какие-либо  идеи.  -  Втайне  он  радовался  этому  спору,  поскольку  тот
направлял мысли их обеих на верный путь, отвлекая от убийственной  апатии,
которой следовало остерегаться.
     - Я думаю, это обсуждение послужило своей  цели,  а  именно:  убедить
всех в том, что выжить возможно.  -  Он  обеспокоенно  взглянул  на  Лэнг,
которая все еще  качала  головой,  продолжая  видеть  перед  собой  смерть
товарищей.
     -  Я  лишь  хочу  указать,  что  мы  теперь  представляем  собой   не
экспедицию,  а  колонию.  Не  в  том  привычном  смысле,  что   собираемся
обосноваться здесь навечно; хотя наши планы  должны  будут  строиться  как
если бы так оно и было. Наша проблема не в том, чтобы  попросту  растянуть
припасы до тех пор, пока не прибудет помощь. Временные меры  нам  вряд  ли
помогут. Те решения, которые нас спасут,  должны  быть  долговременными  -
вроде тех, к каким прибегли бы колонисты. Примерно в течение двух лет  нам
придется разработать такой образ жизни, чтобы мы смогли обеспечивать  себя
в течение неограниченного срока;  придется  вписаться  в  среду  обитания,
насколько сможем, и изменить ее в том, где  нам  это  не  удастся.  У  нас
большие  запасы  всего,  что  может  понадобиться  колонии:  пища,   вода,
инструменты, сырье, энергия, головы и женщины. Без всего этого шансы любой
колонии невелики. Все, чего нам не хватает -  это  регулярного  снабжения,
поступающего с родины; но по-настоящему хорошая  группа  колонистов  может
без него обойтись. Что вы скажете? Все ли вы улавливаете мою мысль?
     Что-то заставило Мэри Лэнг поднять глаза.  На  этот  раз  -  рефлекс,
рефлекс на выживание, развившийся в  течение  всей  ее  жизни,  когда  она
боролась за место наверху. Он снова пробудился в  ней,  и  заставил  сесть
прямо, а затем и подняться на ноги.  Она  стряхнула  влияние  лекарства  и
стояла с глазами покрасневшими, но живыми.
     - Что заставляет тебя, Крофорд, считать, что женщины - это  природный
ресурс? - спросила она медленно и взвешенно.
     - Ну, я имел в виду, что без морального подъема, который обеспечивают
представители противоположного пола, колонии будет не хватать стимула  для
движения вперед.
     - Хорошо; это то, что ты подразумевал.  А  подразумевал  ты  то,  что
женщины будут как бы собственностью  настоящих  колонистов  -  в  качестве
смысла существования. Я слышала о таком раньше. Это мужская точка  зрения,
Крофорд. - По мере того как они наблюдали за ней, она, казалось, росла  на
глазах - до тех  пор,  пока  снова  не  сделалась  главой  группы,  с  той
неуловимой властью, что отмечает лидера.  Она  сделала  глубокий  вздох  и
впервые за весь день вполне очнулась.
     - Нам надо немедленно пресечь подобные мысли. Командир  экспедиции  -
я. Я ценю, что ты взял руководство на себя, пока я... как ты  это  сказал?
Неважно  себя  чувствовала.  Но  тебе  следует  больше  внимания   уделить
социальной  стороне  нашего  положения.  Если  кто-то  здесь  и   является
ресурсом, то это ты и Мартин Рэлстон, поскольку вас мало. Здесь  возникнут
некоторые острые вопросы, которые придется решать; но пока  что  мы  будем
действовать как команда, под моим руководством. Мы сделаем все  возможное,
чтобы ослабить конкуренцию среди женщин из-за мужчин. Вот как  это  должно
быть. Ясно?
     Ответом ей были кивки голов.  Она  не  обратила  на  них  внимания  и
ринулась дальше.
     - Я с самого начала задавала себе вопрос:  зачем  тебя  взяли  в  эту
группу, Крофорд?  -  Она  медленно  прохаживалась  взад-вперед  по  тесной
кабине. Остальные почти бессознательно уступали ей дорогу, за  исключением
Рэлстона, который так и сидел, закутанный в одеяло. - Историк?  Ясно,  это
была блестящая мысль, но лишенная практического смысла. Я должна признать,
что думала о тебе как о роскоши, о чем-то столь же полезном, как  соски  у
мужчины. И люди из НАСА ошибались.  Корпус  Астронавтики  яростно  боролся
против твоего участия в экспедиции, поскольку для этого  будет  достаточно
времени в последующих  полетах.  Нас  ослепляла  наша  верность  философии
летчиков-испытателей, присущая космонавтам. Мы не любим думать о себе  как
о паромщиках. Мне кажется, во время полетов "Аполлона" мы показали, что не
хуже других можем выполнять  работу  ученых.  Мы  рассматривали  тебя  как
какое-то оскорбление, как пощечину,  которой  ученые  из  Хьюстона  решили
показать нам, как низко упал наш статус.
     - Если бы я мог...
     -  Помолчи.  Но  мы  ошибались.  В  твоем  досье  я  прочла,  что  ты
основательно изучал проблемы выживания. Скажи честно,  как  ты  оцениваешь
наши шансы?
     Крофорд  пожал  плечами:  вопрос  вызывал  неловкость.  Он  не  знал,
подходящее ли время  даже  размышлять  о  том,  что  они  могут  потерпеть
неудачу.
     - Скажи мне правду.
     - Довольно таки слабые. Главным  образом  это  проблема  воздуха.  Те
люди, о которых я читал, никогда не доходили до того, чтобы беспокоиться о
том, откуда возьмется следующий глоток воздуха.
     - А ты когда-нибудь слышал об "Аполлоне-13"?
     Он улыбнулся ей.
     - Особые обстоятельства. Там  необходимо  было  выдержать  в  течение
краткого времени.
     -  Ты,  конечно,  прав.  А  в  двух  единственных  с   того   времени
чрезвычайных происшествиях с космонавтами погибли все. - Она повернулась и
недобро посмотрела на каждого по очереди.
     - Но мы не собираемся терпеть неудачу. - Она подбивала кого-нибудь из
них не согласиться с этим,  но  ни  один  не  собирался  это  делать.  Она
успокоилась и снова  начала  расхаживать  по  каюте.  Опять  обернулась  к
Крофорду.
     - Я понимаю, что в ближайшие годы мне придется  часто  полагаться  на
твои познания. Чем, по-твоему, нам надо заняться в ближайшую очередь?
     Крофорд испытал облегчение. Жуткое бремя ответственности, которое его
никогда не привлекало, исчезло. Он был согласен подчиняться ей.
     - Говоря по правде, я размышлял над тем, что же сказать  дальше.  Нам
надо составить подробную опись имеющегося. Я полагаю, нам  надо  начать  с
этого.
     - Это прекрасно, но есть даже более важное дело. Нам надо отправиться
к куполу и определить, почему же, черт возьми, произошла  катастрофа.  Эта
проклятая штука не должна была лопнуть: это первый случай. И к тому же  ее
дно. Но это произошло, и нам надо знать, почему; или же окажется,  что  мы
не обращаем внимания на такие марсианские условия, которые  могут  вызвать
нашу гибель. Рэлстон, ты можешь ходить?
     Когда тот кивнул, она надела шлем и направилась в тамбур.  Обернулась
и задумчиво взглянула на Крофорда.
     - Ну, готова поклясться, что если бы  ты  ткнул  меня  стрекалом  для
скота, то и тогда не взбодрил бы лучше,  чем  своими  словами,  сказанными
несколько минут назад. Можно задать вопрос?
     Крофорд  не  собирался  отвечать.  Он  сказал,  изобразив  совершенно
открытое лицо:
     - Я? Может быть, тебе просто следует предположить, что во мне говорит
мужской шовинизм?
     - Ну, насчет этого мы посмотрим, не так ли?
     - Что это за материал?
     Сон Сью Ли стояла на коленях, изучая один из сотни  коротких  жестких
шипов, торчащих из грунта.  Она  попыталась  почесать  в  затылке,  но  ей
помешал шлем.
     - По виду похоже на пластик. Но у меня твердое убеждение, что это  та
высшая форма жизни, которую мы с Люси искали вчера. - И ты  говоришь  мне,
что эти маленькие шипы  проткнули  дыры  в  днище  купола?  Я  с  этим  не
согласна.
     Сон выпрямилась, двигаясь с трудом. Все они основательно  поработали,
когда освобождали от вещей осевший купол и собирали нагромождение  пленки,
чтобы обнажить поверхность, которую тот закрывал. Она устала, и на секунду
вышла из своей роли, огрызнувшись на Мэри Лэнг.
     - Я тебе этого не говорила. Мы свернули купол и нашли  шипы.  Это  ты
сделала вывод, что они проткнули дыры в днище.
     - Извини, - тихо сказала Лэнг. - Продолжай.
     - Ну, - признала Сон, - этот вывод не так уж и плох. Но те дырки, что
я видела, не были проколоты; пластик был разъеден. - Она ждала,  что  Лэнг
запротестует и скажет, что материал днища принадлежит  к  самым  химически
прочным. Но Лэнг уже получила  урок.  И  способна  была  смотреть  в  лицо
фактам.
     - Так вот. У нас есть нечто, что разъедает пластик. И к тому же само,
похоже, состоит из пластика. Есть какие-нибудь мысли на тот  счет,  почему
они выбрали для того, чтобы вырасти именно это место, а не другое?
     - У меня есть, - сказала Мак-Киллиан. - Я подумала о том, что следует
провести  кое-какие  исследования  вокруг  купола,  чтобы  определить,  не
повлияло ли изменившееся из-за нас содержание  влаги  на  споры  в  почве.
Понимаете, мы находимся здесь девять  дней,  и  выбрасываем  водяной  пар,
двуокись углерода, и заметное количество кислорода.  Не  слишком  большое;
но, может быть, большее, чем кажется, учитывая то,  как  низка  здесь  его
природная концентрация. Мы изменили условия существования биома. Знает  ли
кто-нибудь, куда выходит отработанный воздух из купола?
     Лэнг поняла брови.
     - Да, под него. Понимаете, этот воздух теплый, и поэтому  сочли,  что
напоследок его можно еще использовать для обогрева пола, и  тем  уменьшить
потери тепла.
     -  А  водяной  пар  конденсируется  на  нижней  поверхности   купола,
встречаясь с холодным воздухом. Правильно. Ты улавливаешь смысл?
     - Пожалуй, да, - сказала Лэнг. - Но в нем  очень  мало  воды.  Ты  же
знаешь, что мы не хотели ее терять; так что  предварительно  извлекали  ее
оттуда, так что выходящий воздух был совершенно сухим.
     - Для Земли - может быть. Но здесь  это  все  равно  что  тропический
ливень. Вода достигла спор - или семян - и  вызвала  их  прорастание.  Нам
надо быть внимательными, когда используем что-либо содержащее  пластик.  И
что сюда входит?
     Лэнг застонала.
     - Прежде всего, все замки  тамбура.  -  При  мысли  об  этом  у  всех
скривились лица.  -  Затем  многие  детали  наших  скафандров.  Сон,  будь
осторожнее, не наступи на эту штуку. Мы не знаем, насколько она активна, и
разъест ли пластик на твоей  обуви,  но  лучше  поостеречься.  Как  насчет
этого, Рэлстон? Как ты думаешь, сможешь ли это определить?
     - Ты  хочешь  сказать,  обнаружить,  чем  же  именно  они  растворяют
пластик? Возможно: если сможем устроить  подобие  лаборатории,  и  у  меня
будут мои приборы.
     - Мэри, - сказала Мак-Киллиан, - мне  представляется,  что  я  должна
заняться поиском спор, разносимых в воздухе. Если  такие  обнаружатся,  то
это будет означать, что замки тамбура "Подкейн" уязвимы.  Даже  на  высоте
тридцать метров.
     - Верно. Займись этим. Поскольку мы будем спать здесь, пока не сможем
выяснить, чем можем заняться внизу,  нам  лучше  удостовериться,  что  это
безопасно.  А  пока  спать  все  мы  будем  в  скафандрах.  -  Послышались
беспомощные стоны, но протестов не было. Мак-Киллиан и Рэлстон направились
к куче спасенных приборов,  надеясь  что  найдут  нужные,  чтобы  заняться
анализами. Сон снова встала на  колени  и  стала  окапывать  почву  вокруг
одного из десятисантиметровых шипов.
     Крофорд последовал за Лэнг в направлении "Подкейн".
     - Мэри, я хотел... можно, я буду называть тебя "Мэри"?
     - Пожалуй, да. Я не думаю, что  обращение  "командир  Лэнг"  выдержит
пять лет. Но тебе лучше продолжать думать, что я по-прежнему командир.
     Он поразмыслил.
     - Хорошо,  командир  Мэри.  -  Она  игриво  ткнула  его  кулаком.  До
катастрофы они едва были знакомы. Он был одним из  имен  в  списке  членов
команды, и, с точки зрения  Корпуса  Астронавтики,  заноза  в  пальце.  Но
личной неприязни она к  нему  не  питала,  а  теперь  обнаружила,  что  он
начинает ей нравиться.
     - Что у тебя на уме?
     - Ну, несколько  вещей.  Но,  может  быть,  мне  не  подобает  сейчас
затрагивать  их.  Во-первых,  я  хочу  знать,  ты...   не   уверена,   или
сомневаешься в моей поддержке или лояльности: из-за того, что я  на  время
взял на себя командование... сегодня, ну...
     - Ну?
     - Я лишь хотел сказать тебе, что в этом смысле у меня притязаний нет,
- добавил он неловко.
     Она похлопала его по спине.
     - Ну конечно, я это знаю. Ты забываешь, что я прочла твое досье.  Там
упоминались несколько интересных эпизодов, хотелось бы  когда-нибудь  тебе
рассказать: времен, когда ты был "солдатом удачи".
     - Черт, они сильно раздуты, Мне лишь случалось попадать  в  некоторые
переделки и удавалось выбираться их них.
     - И все же, из-за этого тебя выбрали для  этой  экспедиции  из  сотен
других претендентов. Замысел был в том, что ты  окажешься  непредсказуемым
фактором,  человеком  действия,  который  доказал   свою   способность   к
выживанию. Может быть, сработало это. Но я помню, что там  говорится,  что
ты не лидер, что ты одиночка, который будет сотрудничать с  группой  и  не
вызовет проблем с дисциплиной,  но  лучше  тебе  предоставить  действовать
одному. Хочешь это попробовать?
     Он улыбнулся ей.
     - Нет, спасибо. Но то, что ты сказала - правда. У меня  нет  никакого
стремления командовать в чем бы то ни было. Но кое-что  из  моих  познаний
может оказаться полезным.
     - И мы их  используем.  Тебе  придется  лишь  высказываться.  Я  буду
прислушиваться к тебе. - Она хотела что-то говорить, потом  передумала.  -
Например, какие у тебя мысли на тот счет, что здесь командует женщина? Для
этого мне пришлось бороться всю дорогу - со времен моей службы в ВВС.  Так
что если у тебя есть какие-то возражения, то лучше сказать мне напрямик.
     Он всерьез удивился.
     - Неужели ты приняла эту шутку всерьез? Я могу признать, что это была
шутка. Это было нарочно - как с тем  стрекалом,  о  котором  ты  говорила.
Похоже было, что тебе не повредит пинок в зад.
     - За это спасибо. Но ты не ответил на мой вопрос.
     - Те, кто  руководят,  руководят,  -  сказал  он  просто.  -  Я  буду
следовать за тобой, пока ты продолжаешь вести.
     - Пока направление то, которого ты хочешь? - Она рассмеялась и ткнула
его под ребра. - Я рассматриваю тебя как своего великого визиря, человека,
который обладает тайным знанием  и  дает  советы  властителю.  Думаю,  мне
придется присматривать за тобой. Я тоже слегка знаю историю.
     Крофорд не мог определить, насколько ее слова серьезны. Он  решил  не
обращать на них внимания.
     - В действительности хотел с тобой поговорить вот о чем: ты  сказала,
что не могла бы управлять этим кораблем. Но тогда ты не была  сама  собой,
ты была подавлена и ощущала себя беспомощной. Можно ли  сейчас  полагаться
на твои слова?
     - Можно. Давай поднимемся и я покажу тебе, почему.
     В кабине пилота  Крофорд  готов  был  ей  поверить.  Как  и  во  всех
летательных аппаратах со времен ветровых конусов и  открытых  кокпитов,  в
этом было нагромождение циферблатов, переключателей и сигнальных лампочек,
которое должно было внушить почтение всякому, кто был незнаком с ними.  Он
уселся в кресло второго пилота и стал слушать ее.
     - Разумеется, у нас был запасной пилот.  Может  быть,  ты  удивишься,
когда узнаешь, что это была не я. Это была Дороти Кэнтрелл, и она  мертва.
Ну, я знаю все, что отображено на этой панели, и,  в  основном,  могла  бы
легко справиться с ней. То, чего я не знаю,  я  могла  бы  изучить.  Часть
систем управляется компьютерами; если задать для них должные программы, то
он сам по себе полетит в космос. - Она с тоской посмотрела  на  панель,  и
Крофорд понял,  что,  как  и  Вейнстейну,  ей  не  доставило  удовольствия
обменять радость полета на командование группой исследователей. Раньше она
была летчиком-испытателем, и больше всего  любила  летать.  Она  потрепала
рукой группу рукояток с правой стороны панели. Слева была такая же.
     - Вот это нас бы и убило, Крофорд. Как тебя зовут по имени? Мэтт. Так
вот, Мэтт, эта игрушка первые сорок тысяч метров летит как самолет. У  нее
не хватит горючего достичь орбиты лишь на  реактивных  двигателях.  Сейчас
крылья убраны. Ты, вероятно, не видел их, когда мы  спускались,  но  видел
модели. Эти аппараты очень легки,  несложны  и  спроектированы  для  таких
атмосфер. Лу говорил, что это все  равно,  что  летать  в  ванне,  но  они
летают.  А  для  этого  нужно  умение,  почти  искусство.  Лу   три   года
практиковался на лучших тренажерах, какие мы смогли создать, и все же  был
вынужден полагаться на такие вещи, которым на тренажере  не  научишься.  И
ему едва удалось  посадить  нас  целыми  и  невредимыми.  Мы  об  этом  не
распространялись, но шансы были чертовски малы.  Лу  был  молод;  Кэнтрелл
тоже. Они совсем недавно были летчиками. Они летали каждый день, и  у  них
были навыки. Они были из лучших. - Она плюхнулась обратно в кресло. - А  я
восемь лет летала лишь на тренажерах.
     Крофорд не знал, не следует ли ему оставить эту тему.
     - Но ты была одной их  лучших.  Это  знают  все.  Ты  по-прежнему  не
считаешь, что могла бы это сделать?
     Она воздела руки вверх.
     - Как мне тебе объяснить? Этот аппарат не похож ни  на  что,  на  чем
летала я. С тем же успехом ты...
     Она поискала сравнение, пытаясь вызвать его из воздуха движением рук.
     - Послушай. Означает ли то, что кто-нибудь умеет летать на бипланах -
даже если это лучший пилот из когда либо летавших на них - означает ли это
что он годится для того, чтобы управлять вертолетом?
     - Не знаю.
     - Не годится. Поверь мне.
     - Хорошо. Но факт остается фактом, что ты самый подходящий человек на
Марсе, чтобы управлять "Подкейн". Я думаю, тебе следует  поразмыслить  над
этим, когда ты будешь решать, что мы должны делать. - Он умолк, боясь  что
будет выглядеть так, что он давит на нее.
     Она прищурила глаза и уставилась в никуда.
     - Я подумала об этом. - Она долго  выжидала.  -  Я  думаю,  что  если
попытаюсь управлять им, шансы против нас равны тысяче к  одному.  Но  если
нам понадобится, я сделаю это. А вот твоя работа: покажи мне,  что  у  нас
есть шанс получше этого. А если не сможешь, дай мне знать.

     Через  три  недели  каньон  Тарсис  превратился  в  детскую   игровую
площадку.  Крофорд  не  мог  придумать   лучшего   описания.   Каждый   из
пластмассовых шипов расцвел в причудливую ветряную мельницу, и  среди  них
не было двух похожих. Были  крохотные  -  не  выше  десяти  сантиметров  в
высоту, с лопастями, параллельными  поверхности.  Были  вышки  из  паутины
пластиковых распорок - они были бы уместны на канзасской ферме.  Некоторые
из них в высоту достигали пяти метров. Были  они  самых  разных  цветов  и
различных форм, но лопасти у всех были покрыты прозрачной пленкой, похожей
на целлофан, и все они вращались под крепким марсианским  ветром,  образуя
размытые  цветные  пятна.  Крофорд  подумал   об   индустриальном   парке,
построенном гномами. Он чуть ли не видел их, не спеша расхаживающих  среди
вращающихся крыльев.
     Сон, как могла, разобрала одну из них на части. Она все еще, не  веря
себе, покачивала головой.  Ей  не  удалось  вырыть  ее  длинный,  покрытый
оболочкой корень, но она могла предположить, какой он длины: он доходил до
слоя вечной мерзлоты, находившегося на глубине в двадцать метров.
     Почва между ветряными мельницами была  покрыта  мерцающим  пластиком.
Это была вторая часть хитроумного ответа растений на вопрос, как выжить на
Марсе. Ветряные мельницы использовали энергию  ветра,  а  это  пластиковое
покрытие в действительности состояло из двух слоев, в  пространстве  между
которыми  циркулировала  вода.  Солнце   нагревало   ее,   а   затем   она
перекачивалась к слою вечной мерзлоты, понемногу расплавляя его.
     - В нашей картине все  еще  чего-то  не  хватает,  -  сказала  Сон  в
предыдущий вечер, когда она вкратце  рассказала  о  том,  что  ей  удалось
обнаружить. - Марти не смог  найти  механизм,  который  позволил  бы  этим
штукам развиваться, перерабатывая песок и камни и превращая  их  в  нечто,
похожее на пластик. Так что мы предполагаем, что там внизу имеются  запасы
чего-то вроде сырой нефти, возможно, замерзшей в смеси с водой.
     - А откуда та могла бы взяться? - спросила Лэнг.
     - Ты слышала о теории, что на Марсе долгие  времена  года?  Так  вот,
отчасти это больше чем теория. Сочетание угла наклона, цикла  прецессии  и
эксцентриситета орбиты Марса  приводит  к  тому,  что  сезонные  изменения
длятся примерно двенадцать тысяч лет. Мы попали  в  середину  зимы,  хотя,
говоря формально, приземлились "летом". Теоретики предполагали,  что  если
бы на Марсе и была жизнь, ей пришлось  бы  приспособиться  к  этим  долгим
циклам. В течение холодного периода - когда на полюсах  замерзает  вода  и
двуокись углерода, она зимует в виде спор, а затем, когда лед тает и могут
начаться  биологические  процессы,  начинает  развиваться.   Мы,   похоже,
обманули эти растения; когда вокруг лагеря увеличилось содержание водяного
пара, они подумали, что настало лето.
     - А что это насчет сырой нефти? - спросил Рэлстон.  Он  не  до  конца
поверил в эту часть разработанной ими модели. Он  был  химиком-аналитиком,
специалистом по неорганике. Способ, каким растения  вырабатывали  пластик:
без высокой температуры, лишь с  помощью  катализаторов,  вызывал  у  него
недоумение и настороженность. Он хотел бы, чтобы эти сумасшедшие  ветряные
мельницы исчезли.
     - Я думаю, что могу ответить на этот вопрос, - сказала Мак-Киллиан. -
Эти организмы едва способны выжить даже в лучшие времена. Те, которым  это
удалось, ничего понапрасну не тратят. Резонно  предположить,  что  если  и
были древние запасы сырой нефти, они истощились бы лишь за несколько таких
циклов. Значит, то,  что  мы  считаем  сырой  нефтью,  в  действительности
несколько  иное.  Должно  быть,  это  остатки  предыдущих  поколений  этих
растений.
     - Но каким образом эти остатки попадают на такую большую  глубину?  -
спросил Рэлстон. - Следовало бы ожидать, что они окажутся  наверху.  Ветры
не могли бы похоронить их так глубоко лишь за двенадцать тысяч лет.
     - Ты прав, - сказала Мак-Киллиан. - Я и в самом деле не  знаю.  Но  у
меня есть теория на это счет. Поскольку эти  растения  не  теряют  ничего,
почему бы им не сохранить свои тела после смерти? Они вырастают из  почвы;
почему бы им не спрятаться туда, когда условия снова становятся  суровыми?
При этом они оставляют после себя споры, рассеянные  по  всему  почвенному
слою. Тогда если те из спор,  что  находятся  наверху,  унесет  ветер  или
погубит ультрафиолетовое излучение, другие, чуть глубже,  при  возвращении
подходящих условий все же смогут развиваться. Когда они  достигнут  вечной
мерзлоты, то разложатся в органическую жижу, о которой мы  говорили,  и...
ну, это делается несколько сложным, не так ли?
     - Мне это представляется вполне правдоподобным, - заверила ее Лэнг. -
В качестве рабочей теории подойдет. А что это насчет  спор,  разносимых  в
воздухе?
     Оказалось, что эта опасность им не угрожает. Споры в  воздухе  сейчас
были, но колонистам они были неопасны. Растения атаковали  лишь  некоторые
разновидности  пластиков,  и   лишь   на   определенных   стадиях   своего
существования. Поскольку они все еще развивались, следовало  быть  начеку,
но замки шлюза  и  скафандры  были  вне  опасности.  Команда  наслаждалась
роскошью: сном без скафандров.
     А выполнить предстояло много работ. Большинство физических  досталось
Крофорду  и,  до  некоторой  степени,  Лэнг.  Это  порядком  сблизило  их.
Остальным троим надо было  предоставить  свободу  проводить  исследования,
поскольку было решено, что лишь изучив окружающую  среду,  можно  получить
шанс уцелеть.
     Крофорд и Лэнг сумели  сохранить  большую  часть  купола.  Накладывая
заплатки и разрезая прочный материал лазерами, они смогли соорудить  купол
гораздо меньших размеров. Его установили  на  голом  скальном  возвышении,
изменили  систему  выброса  отработанного   воздуха,   чтобы   не   нижней
поверхности не собирался конденсат, и добавили другие  меры  безопасности.
Теперь они спали во внутреннем герметичном отсеке внутри  купола  и  несли
круглосуточную  вахту.  Во  время  тренировок  им  удавалось  перейти   от
глубокого сна к аварийной готовности за тридцать секунд. Они не собирались
снова попасться врасплох.
     Крофорд не смотрел в сторону бешено вращавшихся мельничных крыльев на
плантации ветряных мельниц. Он находился в куполе вместе со всей командой,
без шлема.  Сон  Сью  Ли  передавала  по  радио  отчет  на  "Эдгара  Райса
Берроуза".  В  руке  у  нее   был   насос,   который   она   извлекла   из
препарированного ею растения. Он состоял  из  полуметрового  пропеллера  с
восемью лопастями, свободно вращавшегося на  тефлоновых  подшипниках.  Под
ним находились разные крохотные устройства и сам насос. Говоря в микрофон,
она бесцельно вращала его.
     - Я не вполне понимаю,  в  чем  дело,  -  признал  Крофорд,  негромко
разговаривавший  с  Люси  Мак-Киллиан.  -  Что  такого  революционного   в
маленьких ветряных мельницах?
     - Это нечто совершенно новое, - прошептала та в ответ. -  Подумай  об
этом. На Земле природа так и не изобрела колесо. Я  иногда  задавала  себе
вопрос, почему. Конечно, к  тому  есть  препятствия,  но  ведь  это  такая
хорошая идея. Только подумай: для чего его используем мы. Но в природе все
движение    ограничено    поступательным:    вверх-вниз,     вперед-назад,
внутрь-наружу;  или  же  напряжением-расслаблением.  На  Земле  ничто   не
движется по кругу, если только оно не построено нами. Подумай над этим.
     Крофорд подумал, и увидел новизну. Он  тщетно  попытался  припомнить,
существуют ли в земных растениях или животных какие-нибудь части,  которые
вращаются, причем неограниченное время. И не смог.
     Сон закончила свой отчет и передала  микрофон  Лэнг.  Прежде  чем  та
заговорила, раздался голос Вейнстейна:
     - У нас здесь изменился план,  -  сказал  он  без  предисловий.  -  Я
надеюсь, что это не вызовет у вас потрясения. Если вы подумаете  над  ним,
то увидите в нем логику. Через неделю мы собираемся возвращаться на Землю.
     Это их не слишком удивило. "Берроуз" дал им, пожалуй, все что  мог  в
отношении данных и припасов. Осталось переслать еще  одну  капсулу;  после
этого присутствие здесь корабля вызывало бы  лишь  напряженность  в  обеих
группах. На редкость ироничным было то, что два могучих корабля  находятся
так близко друг от друга и бессильны сделать что-то конкретное. Поэтому на
команде "Берроуза" это было особенно заметно.
     - Мы пересчитали всю траекторию полета, основываясь на меньшей массе:
без  вас  двадцати  и  предполагаемых  шести  тонн  образцов.  Использовав
топливо, которое мы собирались  переправить  вам  для  взлета,  мы  сможем
направиться к Венере по более быстрой орбите. Для этого нам надо  вылететь
через неделю. Мы повстречаем беспилотную капсулу с припасами,  на  которые
не рассчитывали. И кроме  того,  подумала  Лэнг,  про  себя,  это  гораздо
драматичнее. Рывок к Солнцу по ненадежной  кометной  орбите,  без  запасов
продовольствия, к решающей встрече...
     - Я хотел бы услышать, что скажете об этом вы, - продолжал он. -  Это
решение еще не окончательное.
     Все посмотрели на Лэнг. Их ободрило  то,  что  она  была  спокойна  и
тревоги не проявила.
     - Я думаю, это наилучший вариант. Еще одно: вы оставили любые мысли о
том, что я могла бы поднять "Подкейн"?
     - В этом ничего  оскорбительного  для  тебя,  Мэри,  -  мягко  сказал
Вейнстейн. - Ну да, мы от этого отказались. С точки зрения людей на Земле,
тебе  этого  не  сделать.  Они  попытались  устроить   проверку:   обучили
нескольких  хороших  летчиков  и  посадили  их  на  тренажеры.  У  них  не
получилось, и мы думаем, что не получилось бы и у тебя.
     - Не надо подслащивать пилюлю. Я знаю это не  хуже  других.  Но  даже
один шанс из миллиарда лучше,  чем  никакого.  Насколько  я  понимаю,  они
считают,  что  Крофорд  прав,  и  мы  можем  выжить  -  по  крайней  мере,
теоретически.
     Последовало долгое смущенное молчание.
     - Полагаю, это так. Мэри, я буду откровенен. Я не думаю, что вам  это
удастся. Я надеюсь, что ошибаюсь, но не жду...
     - Спасибо, Вейни,  за  обнадеживающие  слова.  Ты  всегда  знал,  как
приободрить человека. Кстати: та, другая, миссия, в которой  ты  собирался
явиться сюда на метеорите, чтобы спасти наши шкуры, ее тоже отменили?
     Собравшиеся улыбнулись, и Сон издала  пронзительный  ликующий  вопль.
Вейнстейн не был самым популярным на Марсе человеком.
     - Мэри, я тебе уже говорил об этом, - сказал он жалобно. Жалоба  была
мягкой, и, что  было  еще  существеннее,  он  не  возразил  против  своего
прозвища. Он был мягок с приговоренными. - Мы круглые сутки трудились  над
этим. Я даже сумел получить разрешение на то, чтобы временно отказаться от
командования. Но те макеты, с которыми  экспериментировали  на  Земле,  не
выдержали спуска. Больше мы сделать ничего не могли. Я  не  мог  рисковать
всей экспедицией в затее, которую на Земле не одобрили бы.
     - Я знаю. Я вызову тебя завтра. - Она отключила радио  и  присела  на
корточки. -  Поклясться  готова,  что  если  бы  земные  опыты  с  рулоном
туалетной бумаги не... он  не  согласился  бы...  -  Она  рассекла  воздух
руками.
     - Что я говорю? Это мелочи. Я его недолюбливаю, но  он  прав.  -  Она
поднялась, и, надув щеки, с силой выпустила воздух. -  Команда,  пошли;  у
нас порядком работы.

     Свою  колонию  они  назвали  Новый  Амстердам  -  из-за  мельниц.   К
марсианским растениям пристало имя "вертушек", хотя Крофорд  долгое  время
предпочитал "спиннакеры".
     Они работали целыми  днями  и,  как  могли,  не  замечали  "Берроуз",
висевший у них над  головами.  Общение  с  ним  было  кратким  и  лишь  по
существу. Хотя главный корабль и был бессилен еще  чем-нибудь  помочь  им,
они знали, что им будет недоставать его. Поэтому в  день  его  отлета  они
вели себя скованно и вызывающе равнодушно. Все демонстративно  отправились
спать за несколько часов до намеченного времени старта.
     Крофорд, когда  убедился,  что  остальные  заснули,  открыл  глаза  и
оглядел неосвещенный барак. Жилище получилось  не  слишком  роскошным;  их
жесткие тюфяки из теплоизоляционного материала располагались вплотную друг
к другу. Туалет находился за тонкой перегородкой у одной из стен, и оттуда
шел запах. Но никто из них не захотел бы спать снаружи, под куполом,  даже
если бы Лэнг это и позволила.
     Единственный свет исходил  от  светящихся  циферблатов,  за  которыми
дежурный, как считалось, должен был следить всю  ночь.  У  них  никого  не
было. Крофорд решил,  что  дежурный  лег  спать.  Ему  следовало  проявить
беспокойство, но времени на это не было. Возможность улизнуть была кстати,
и надо было надеть скафандр. Он поспешно занялся этим.
     Как историк, он ощущал, что такой момент не следовало пропускать. Это
было глупо, но ничего с собой поделать он не  мог.  Ему  надо  было  выйти
туда, и наблюдать отлет собственными глазами. Не имело значения, останется
ли он в живых, чтобы рассказать об этом; ему надо было это  запечатлеть  в
памяти.
     Рядом с ним поднялся кто-то еще. Он застыл, но было уже  поздно.  Она
смотрела с темноту, протирая глаза.
     - Мэтт? - зевнула она. - Что... что такое? Что-нибудь...
     - Шшш... Я хочу выйти. Спи. Послушай, Сон...
     - Угу. - Она потянулась, яростно протерла глаза и  отбросила  с  лица
волосы. Она была одета в свободного  покроя  корабельный  костюм  -  серую
тряпку, сильно нуждавшуюся в стирке, как и вся их одежда.  В  тот  момент,
когда он наблюдал за тем, как ее тень потягивается и встает, "Берроуз" его
не интересовал. Он заставил себя не думать о ней.
     - Я пойду с тобой.
     - Хорошо. Не разбуди остальных.
     Снаружи, неподалеку от тамбура, стояла Мэри Лэнг.  Когда  они  вышли,
она обернулась, но удивления не проявила.
     - Это ты дежурила? - спросил Крофорд.
     - Да. Я нарушила собственные правила. Но и вы тоже. Считайте, что вам
придется давать объяснения. - Она рассмеялась и подозвала их к  себе.  Они
взялись за руки и стали смотреть в небо.
     Через некоторое время Сон спросила:
     - Сколько осталось ждать?
     - Всего несколько минут. Потерпите. - Крофорд взглянул на Лэнг и  ему
показалось, что он увидел слезы, однако в  темноте  не  мог  быть  в  этом
уверен.
     В небе светила крохотная новая звезда -  ярче  всех  остальных,  ярче
Фобоса. На нее было больно смотреть, но никто из них не отвел взгляд.  Это
был ракетный выхлоп "Эдгара Райса Берроуза", который направлялся в сторону
Солнца прочь от долгой марсианской зимы. Звездочка была видна долго, затем
она рассыпала искры и исчезла. Хотя в куполе было  тепло,  Крофорд  ощутил
дрожь. Прошло десять минут, прежде чем кто-либо из них посмотрел в сторону
барака.
     Они сгрудились в тамбуре, стараясь не смотреть  друг  другу  в  лицо,
ожидая пока сработает замок. Внутренняя дверь открылась, и Лэнг  рванулась
вперед - а затем обратно в тамбур. Крофорд мельком увидел Рэлстона и  Люси
Мак-Киллиан, затем Мэри закрыла дверь.
     - У некоторых людей в душе нет поэзии,  -  сказала  Лэнг.  -  Или  ее
слишком много, - хихикнула Сон.
     - Вы, ребята, не хотите обойти со мной  вокруг  купола?  Может  быть,
обсудим, каким образом предоставить людям некоторое уединение.
     Дверь тамбура открылась; там стояла Мак-Киллиан, жмурясь при  взгляде
на голую лампочку, освещавшую его. Одной рукой она придерживала  на  груди
рубашку.
     - Заходите, - сказала она, отступая назад. - Раз уж так, мы  можем  и
поговорить об этом.
     Они вошли; Мак-Киллиан  включила  свет  и  уселась  на  свой  матрац.
Рэлстон,  нервно  кутавшийся  в  свою  кучу  одеял,  моргал.   С   момента
катастрофы, он, казалось, никак не мог согреться.
     Призвав устроить собрание, Мак-Киллиан  успокоилась.  Сон  и  Крофорд
уселись на свои койки и через  некоторое  время,  когда  тишина  сделалась
напряженней, оказалось, что все смотрят на Лэнг.
     Та принялась снимать свой скафандр.
     - Ну, я думаю, что здесь все явно. Была бы рада выслушать все, что вы
скажете. Люси, если ты ожидаешь, какого-нибудь выговора, не думай об этом.
Утром мы первым делом предпримем меры, чтобы обеспечить для этого какое-то
уединение; но, невзирая ни на что, в будущем мы сохраним довольно  близкие
отношения. Я думаю, нам всем следует раскрепоститься. Есть  возражения?  -
Она наполовину выбралась из своего скафандра, затем помедлила  и  оглядела
остальных, ожидая реплик. Тех не было. Она разделась догола и потянулась к
выключателю.
     - Некоторым образом, сейчас самое время, -  сказала  она,  отбрасывая
одежду в угол. - Единственное, что остается сделать с этой одеждой - сжечь
ее. Тогда от нас будет лучше пахнуть.  Сон,  становись  на  вахту.  -  Она
выключила свет и тяжело опустилась на свой матрац.
     Несколько  минут,  пока  они  выбирались  из  своей  одежды,   стояло
шуршание. Затем все они улеглись на своих  койках.  Прежде  чем  кому-либо
удалось заснуть, прошло несколько напряженных, неприятных часов.
     В течение недели после отлета "Берроуза"  реакция  обитателей  Нового
Амстердама была истеричной и  преувеличенной.  В  атмосфере  чувствовались
скованность и фальшь; ощущение "ешь, пей и веселись" пронизывало все,  чем
они занимались.
     Внутри купола они соорудили отдельное укрытие, не обсуждая вслух, для
чего же оно. Серьезный труд страдал оттого, что  вся  пятерка  лихорадочно
составляла всевозможные группы из трех женщин и  двоих  мужчин.  Возникала
враждебность, она расцветала на несколько часов, а  затем  растворялась  в
слезливых примирениях. Трое объединялись против двоих, двое против одного,
один объявлял войну остальной четверке. Рэлстон и Сон объявили о помолвке;
та длилась  десять  часов.  Крофорд  едва  не  подрался  с  Лэнг,  которую
поддерживала Мак-Киллиан. Мак-Киллиан  навеки  отвергла  мужчин  и  у  нее
произошел краткий бурный роман с Сон.  Потом  Сон  застала  Мак-Киллиан  с
Рэлстоном, и рикошетом перешла к Крофорду,  которого  затем  бросила  ради
Рэлстона.
     Мэри Лэнг предоставила этому идти своим путем, вмешиваясь лишь тогда,
когда доходило до ссоры. Ее тоже затронула эта лихорадка,  но  по  большей
части ей удавалось сохранять спокойствие. Она шла в укрытие со всяким, кто
ее об этом просил, стараясь не проявлять предпочтений,  и  мягко  пыталась
снова подтолкнуть их к работе. Как она сказала Мак-Киллиан к концу недели:
"По крайней мере, мы лучше знакомимся друг с другом".
     Все улеглось - как и предполагала Лэнг. Начало второй недели  застало
их в  той  же  позиции,  что  и  вначале:  никаких  прочно  установившихся
романтических привязанностей. Но они  узнали  друг  друга  гораздо  лучше,
свободно чувствовали себя в тесном общении с другими;  им  помогали  новые
дружеские отношения. Они были  гораздо  ближе  к  тому,  чтобы  составлять
единую команду. Соперничество полностью  не  исчезло,  но  оно  больше  не
доминировало  в  колонии.  Лэнг  заставляла  их  работать  усерднее,   чем
когда-либо, наверстывая потерянное время.
     Крофорд не участвовал в большей  части  интересных  работ,  поскольку
главным образом подходил для малоквалифицированного ручного  труда;  тому,
казалось, не будет конца. Так что ему и Лэнг приходилось узнавать о  новых
открытиях во время вечерних совещаний  в  укрытии.  Он  не  помнил,  чтобы
обнаружили каких-либо животных, и поэтому, когда увидел нечто, ползущее по
саду вертушек, бросил все и направился к нему.
     На границе сада  он  остановился,  вспомнив  приказ  Лэнг  ничего  не
трогать, кроме как при сборе  образцов.  Он  недолго  понаблюдал  за  этим
созданием - жуком? черепахой? - убедился, что с такой скоростью оно далеко
не уползет, и поспешил на поиски Сон.
     - Тебе придется назвать его в мою честь, - сказал он, пока они бежали
обратно к саду. - Это мое право в качестве первооткрывателя, разве не так?
     - Ну конечно, - сказала Сон, глядя в том направлении,  куда  указывал
его палец. - Ты лишь покажи мне эту проклятую штуку, и я тебя увековечу.
     Та  была  почти  круглой,  диаметром  сантиметров   в   двадцать,   и
куполообразной. Сверху ее покрывал прочный панцирь.
     - Я даже не знаю, что с ней  делать,  -  признала  Сон.  -  Если  она
единственная, я не решусь анатомировать ее, и, может быть, даже к  ней  не
прикоснусь.
     -  Не  беспокойся,  позади  тебя  еще  одна.  -  Теперь,  когда   они
высматривали эти создания,  им  легко  удалось  обнаружить  четверых.  Сон
достала мешок для образцов и раскрыла его перед  животным.  То  наполовину
забралось в мешок, а  затем,  похоже,  решило,  что  что-то  не  так.  Оно
остановилось, но Сон затолкнула его туда и подняла мешок. Взглянула на его
днище и удивленно рассмеялась.
     - Колеса, - сказала она. Эта штука передвигается на колесах.

     - Я не знаю, откуда она взялась, - сказала она вечером остальным. - Я
даже не вполне верю в ее существование. Впрочем, из нее бы вышла  неплохая
образовательная игрушка для  ребенка.  Я  разобрала  ее  на  двадцать  или
тридцать частей, затем собрала обратно, и она по-прежнему двигается. У нее
прочный полистироловый панцирь, сверху окрашенный нетоксичной краской...
     - Это не совсем полистирол, - вставил Рэлстон.
     - ...и я полагаю, что если менять в ней батареи, ее хватит навечно. И
это почти что полистирол, как ты и сказал.
     - Это ты серьезно насчет батарей? - спросила Лэнг.
     - Я не уверена. Марти думает, что в верхней части панциря  происходит
химический обмен веществ, но я  это  еще  не  изучила.  Но  я  не  могу  с
определенностью сказать,  является  ли  она  живой  в  том  смысле,  какой
подразумеваем мы. Я хочу сказать: она передвигается на колесах! У нее  три
колеса, приспособленных для езды по песку и что-то среднее между резиновым
моторчиком и заводной пружиной.  Энергия  запасается  в  спиральной  формы
мускуле и расходуется постепенно. Я не думаю, что она может пройти  больше
ста метров - если только она не умеет снова сматывать мускул в спираль,  а
как это можно сделать, я не знаю.
     - Звучит это очень сложно, - задумчиво сказала Мак-Киллиан.  -  Может
быть, нам следует поискать, какое место в природе она занимает. Из  твоего
описания следует, что она не могла бы существовать без помощи  симбиотика.
Может быть, она оплодотворяет растения - как пчелы - а  те  либо  дают  ей
энергию для того, чтобы завести пружину; либо она  ее  у  них  крадет.  Вы
хотите  найти  какой-нибудь  механизм,  который  это  создание  могло   бы
использовать для того, чтобы красть энергию у вращающихся частей вертушек?
     - Именно этим я их хочу заняться утром, - сказала Сон. - Если  только
Мэри не позволит попробовать сделать это сейчас. - Она  произнесла  это  с
надеждой, но без уверенности  в  успехе.  Мэри  Лэнг  решительно  покачала
головой.
     - Это подождет. Там снаружи холодно, дорогуша.

     На следующее утро новые поиски в саду вертушек  позволили  обнаружить
несколько новых видов, в  том  числе  еще  один  пример  того,  что  могло
оказаться животным. Это создание летало, имело размер  плодовой  мушки,  и
ухитрялось парить от растения к растению с помощью  свободно  вращавшегося
колеса с лопастями, как у вертолета.
     Крофорд и Лэнг болтались поблизости, пока ученые изучали находки. Они
не слишком спешили вернуться к работе, которой  занимались  последние  две
недели: приданию  "Подкейн"  горизонтального  положения  без  того,  чтобы
повредить его. Вскоре после посадки  корабль  был  закреплен  канатами,  и
планы  предусматривали  возможность  положить  его  на   бок,   в   случае
по-настоящему сильного  урагана.  Но  эти  планы  предусматривали  участие
двадцати человек, и целый день возни с лебедками  и  блоками.  Эта  работа
была медленной; ускорять ее не следовало. Если бы  корабль  опрокинулся  и
потерял герметичность, им бы не помогло ничего.
     Так что возможность прогуляться  по  волшебной  стране  была  кстати.
Растительность в саду была еще более обильной, чем  тогда,  когда  Крофорд
видел его в последний раз.  Появились  толстые  лианы,  в  которых  -  как
заверила его Сон - текла вода: холодная  и  горячая;  и  другие  жидкости.
Высоких  башен  добавилось,  так   что   местность   стала   походить   на
приукрашенную нефтеразработку.
     Им нетрудно было обнаружить, откуда берутся  черепашки,  которых  они
назвали  "мэттью".  На  боковых  стенках  башен  они  обнаружили   десятки
двадцатисантиметровых выростов. Очевидно, те вырастали там,  как  опухоли,
и, когда созревали, выходили наружу. А для чего  они  служили  -  это  был
другой вопрос. Насколько им  удалось  проследить,  они  просто  ползли  по
прямой, пока хватало энергии. Если  их  заводили,  они  ползли  дальше.  В
песке, в радиусе ста метров от сада, они неподвижно лежали десятками.
     Двухнедельные изыскания не дали ничего нового. Им пришлось  на  время
оставить мэттью в покое, поскольку созрела новая загадка,  требовавшая  их
внимания.
     На этот раз Крофорд узнал о ней последним. Его вызвали по радио, и он
обнаружил, что вся  группа  присела  в  кружок  у  чего-то,  выросшего  на
кладбище.
     Кладбище,  где  они  похоронили  пятнадцать  погибших  товарищей   на
следующий  день  после  катастрофы,  за  неделю,  прошедшую  после  отлета
"Берроуза" покрылось всходами. От  первоначального  местоположения  купола
его отделяли триста метров барханов. Поэтому Мак-Киллиан предположила, что
второй очаг растительности возник благодаря воде,  содержавшейся  в  телах
погребенных. Но они не могли понять, почему этот участок так отличался  от
первого.
     На нем также росли вертушки, но здесь не хватало того разнообразия  и
беспорядка, что царили на первом. Они был примерно одного размера -  около
четырех метров, и все имели одинаковый цвет, темно-пурпурный.  Они  качали
воду в течение двух недель, затем прекратили. Когда  Сон  обследовала  их,
она доложила, что опоры замерзли и  высохли.  Похоже,  они  лишились  того
пластификатора, который делал их гибкими и живыми. Вода в трубах замерзла.
Хотя Сон и не хотела высказываться определенно, она считала, что  растения
мертвы. На их месте располагались  новая  сеть  труб,  огибавшая  вышки  и
полотна прозрачной пленки под которыми нагревалась циркулировавшая  в  них
вода. Вода подавалась насосами, но не той  привычной  конструкции,  что  у
мельниц. На  каждом  отрезке  труб  был  насос,  работавший  на  сжатие  и
растяжение, с клапанами как у человеческого сердца.
     А  новая  диковина  была  чем-то   простым   посреди   этого   живого
нефтехимического комплекса. Это было невысокое растение, которое выбросило
побег высотой полметра, а затем две  ветви  параллельно  почве.  На  конце
каждой из них находился совершенно правильный шар - один  голубой,  другой
серый; при этом голубой был гораздо крупнее.
     Крофорд бросил на него взгляд,  затем  присел  на  корточки  рядом  с
остальными,  недоумевая,  из-за  чего  весь  этот   шум.   Все   выглядели
торжественными, почти напуганными.
     - И вы позвали меня сюда, чтобы я посмотрел на это?
     Лэнг  взглянула  на  него,  и  что-то  в  ее   лице   заставило   его
занервничать.
     - Посмотри на него, Мэтт. Посмотри  как  следует.  -  Крофорд  так  и
сделал, чувствуя себя глупо и задавая себе вопрос,  в  чем  же  шутка.  Он
сверху на большем шаре он заметил белое пятно. На нем были  прожилки,  как
на стеклянном шарике с завихрениями  непрозрачного  узора.  Выглядела  эта
картина очень привычной, как он осознал, и волосы у него на затылке встали
дыбом.
     - Он вращается, - тихо сказала Лэнг. - Вот почему Сон  это  заметила.
Она на-днях приходила сюда, и он был в другом положении, чем сейчас.
     -  Я  попробую  угадать,  -  сказал  он  гораздо  спокойнее,  чем   в
действительности ощущал себя. - Маленький вращается вокруг большого, так?
     - Так. И маленький  постоянно  обращен  к  большому  одной  стороной.
Большой делает один оборот за двадцать четыре часа. А  наклон  его  оси  -
двадцать три градуса к вертикали.
     - Это... как это называется? Планетарий. Это планетарий.  -  Крофорду
пришлось встать и потрясти головой, чтобы в ней прояснилось.
     - Забавно, - тихо сказала Лэнг. - Я  всегда  думала,  что  это  будет
более  зрелищным  или,  по  меньшей  мере,  очевидным.  Какое-то   изделие
пришельцев среди  костей  пещерного  человека,  или  космический  корабль,
появившийся в Солнечной системе. Наверное, я мыслила категориями  осколков
керамики и атомных бомб.
     - Ну, те варианты мне представляются скучными в сравнении с  этим,  -
сказала Сон. - Вы... вы понимаете... о чем мы  говорим?  Эволюция,  или...
техника? Сами ли растения сделали это, или их заставил  сделать  это  тот,
кто создал их - кто бы это ни был? Понимаете ли вы, о чем я говорю? У меня
уже долгое время странное чувство по поводу этих колес. Я просто не  верю,
что они возникли естественным путем.
     - Что ты хочешь сказать?
     - Я хочу сказать, что эти растения были спроектированы такими,  какие
они есть. Они чересчур хорошо приспособлены, чересчур хитроумно  устроены,
чтобы попросту возникнуть в ответ на условия среды. - Глаза ее,  казалось,
блуждали; она поднялась и пристально посмотрела  на  долину,  лежащую  под
ними. Та была настолько голой, насколько можно  себе  представить:  выходы
красных, желтых и коричневых скальных пород и нагромождение валунов. А  на
переднем плане - бешено вращавшиеся вертушки.
     - Но почему эта штука? - спросил  Крофорд,  указывая  на  невероятное
изделие-растение. - Почему модель Земли и Луны? И почему прямо  здесь,  на
кладбище?
     - Потому что нас ждали, - сказал Сон, все  еще  глядя  в  сторону.  -
Должно быть, они наблюдали за Землей в течение своего  последнего  летнего
сезона. Я не знаю; может быть, они даже посещали ее. Если это так, то  они
обнаружили бы мужчин и женщин,  похожих  на  нас  -  охотников,  живших  в
пещерах.  Те  добывали  огонь,  пользовались  палками,  делали   кремневые
наконечники для стрел. О них ты знаешь больше, чем я, Мэтт.
     - А кто они сами? - спросил Рэлстон. Ты думаешь, что  мы  повстречаем
каких-нибудь марсиан? Людей? Я не вижу, как это может произойти. Я  в  это
не верю.
     - Боюсь,  что  я  тоже  настроена  скептически,  -  сказала  Лэнг.  -
Определенно, все это можно объяснить каким-то другим способом.
     - Нет! Другого способа нет. О, возможно, это не люди, похожие на нас.
Может  быть,  мы  видим  их  прямо  сейчас,  бешено  вращающимися.  -  Все
обеспокоенно посмотрели на вертушки. - Но я не думаю, что они  уже  здесь.
По-моему,  в  течение  ближайших  лет  мы  будем   наблюдать   постепенное
усложнение  этих  растений  и  животных:  по  мере  того  как  они   будут
образовывать  здесь  биом  и  готовиться  к  появлению  своих  создателей.
Подумайте об этом. Когда  настанет  здешнее  лето,  условия  будут  совсем
другими. Атмосфера станет почти такой же плотной,  как  наша,  примерно  с
таким же парциальным давлением кислорода. К тому времени  -  через  тысячи
лет - эти  ранние  формы  исчезнут.  Эти  штуки  приспособлены  к  низкому
давлению, отсутствию кислорода, недостатку воды. А  новые  -  к  условиям,
очень похожим на земные. И именно тогда, когда сцена  будет  подготовлена,
мы увидим творцов. - Она говорила это с почти религиозным чувством.
     Лэнг поднялась и потрясла Сон за  плечо.  Сон  медленно  вернулась  к
остальным и уселась, все еще поглощенная своим видением. Крофорду и самому
привиделся отблеск чего-то подобного, и он был напуган. И, кроме того, был
след чего-то еще: возможно важного, но продолжавшего ускользать от него.
     - Разве вы не понимаете? - продолжала  Сон  спокойнее.  -  Здесь  все
слишком безупречно,  слишком  много  совпадений.  Эта  штука,  она...  как
могильный камень, как памятник. Она растет прямо здесь на кладбище, из тел
наших товарищей. Можете вы поверить, что это всего лишь совпадение?
     Было очевидно, что поверить не мог никто. Но  в  то  же  самое  время
Крофорд не видел причины, почему все должно было произойти именно так.
     Не хотелось откладывать решение загадки на потом, но поделать с  этим
ничего было нельзя. Они не могли заставить  себя  выкопать  это  растение,
даже когда на кладбище выросло еще пять таких же. Между собой они пришли к
новому соглашению о том, чтобы оставить в  покое  марсианских  животных  и
растения. Большинству из них, как сомневающимся атеистам,  не  верилось  в
теории Сон, но, когда они проходили по саду, возникало неприятное чувство,
что ты куда-то вторгся. Подсознательно им казалось, что, возможно, следует
оставить  все  это  в  покое  -  на  случай,  что  оно  окажется   частной
собственностью.
     И  в  течение  шести  месяцев  среди  вертушек  не  появилось  ничего
существенно нового. Сон это не удивило. Она сказала, что это  подтверждает
ее теорию о том, что эти растения - лишь сторожа, которые  пролагают  путь
будущим видам - более прихотливым, дышащим воздухом.  Они  должны  нагреть
почву и повести воду  к  поверхности,  а  затем  исчезнуть,  выполнив  сое
предназначение.
     Трое ученых забросили  свои  исследования,  поскольку  удовлетворение
насущных нужд сделалось более важным. Материал купола  терял  прочность  в
местах,  где  стояли  заплаты,  так  что  нужно  было   всерьез   заняться
сооружением нового. Каждый день они заделывали небольшие дырки, каждая  из
которых могла вызвать серьезную неприятность.
     "Подкейн" уложили набок и с грустью отправили в  отставку.  Для  Мэри
Лэнг это был тяжелый день, худший со времени катастрофы. Она  считала  это
делом необходимым, но недостойным по отношению к гордой  летающей  машине.
Она  горевала  из-за  этого  неделю,  сделавшись   вспыльчивой   и   почти
невозможной в общении. Затем она попросила Крофорда  уединиться  с  ней  в
укрытии. Это был первый раз, когда она обращалась к кому-либо из  четверки
с такой просьбой. Они с час лежали в  объятьях  друг  друга  и  Лэнг  тихо
всхлипывала у него на груди. Крофорд был  горд,  что  она  выбрала  его  в
качестве партнера, когда больше  не  могла  демонстрировать  другим  облик
сурового, могучего руководителя.  В  чем-то  это  было  проявлением  силы:
продемонстрировать свою слабость тому единственному из четверки, кто  мог,
возможно, стать ее соперником в борьбе за лидерство. Крофорд не предал  ее
доверия. А потом она утешала его самого.
     После  этого  дня  Лэнг  была  беспощадна  при  потрошении   старичка
"Подкейн". Она наблюдала за тем как выдирали двигатели,  чтобы  освободить
пространство для жилья, и лишь Крофорд видел,  чего  ей  это  стоило.  Они
опустошили баки с горючим, перелив его во  все  емкости,  которые  удалось
разыскать.  В  будущем  оно  должно  было  пригодиться  для  отопления   и
перезарядки аккумуляторов. Они сумели превратить в  емкости  для  горючего
пластмассовые упаковочные ящики, выстлав их внутри кусками той  двусложной
пленки, в которой вертушки нагревали воду. Этот вандализм их беспокоил, но
другого выбора не было.  Когда  они  отрезали  его  метровые  кусками,  то
неспокойно поглядывали на кладбище.
     В результате у них получился длинный цилиндрический дом,  разделенный
на две маленькие спальни, гостиную и лабораторию-склад-мастерскую в бывшем
топливном баке. Крофорд и Лэнг провели первую ночь в "мансарде"  -  бывшем
кокпите, единственном помещении с окнами.
     Лежа там без сна в теплом воздухе, на жестком матраце  рядом  с  Мэри
Лэнг, чьи черные ноги лежали на его теле как тень; глядя в иллюминатор  на
резкие немигающие звезды - по поводу кислорода, пищи и воды на будущее еще
не было предпринято ничего, и не было уверенности, что ему удастся  выжить
эту ночь на планете, задавшейся целью  убить  его  -  Крофорд  понял,  что
никогда в жизни не был счастливее.

     В  день,  когда  исполнилось  ровно  через   восемь   месяцев   после
катастрофы,  были  сделаны  два  открытия.  Одно  -  в  саду  вертушек,  и
относилось к новому растению, на котором появилось то, что могло оказаться
плодами. Это были гроздья белых  шариков  размером  с  виноградину,  очень
твердых и  довольно  тяжелых.  Другое  было  сделано  Люси  Мак-Киллиан  и
заключалось  в  отсутствии  события,   которое   до   того   наступало   с
регулярностью полнолуния.
     - Я беременна - объявила она остальным в тот вечер; это заставило Сон
отложить свои исследования белых плодов.
     Это не было неожиданностью; Лэнг была готова к подобному с той  ночи,
когда улетел "Берроуз". Но не беспокоилась из-за этого. А теперь  ей  надо
было решать, что делать.
     - Я боялся, что это может случиться, -  сказал  Крофорд.  -  Что  нам
делать, Мэри?
     - Почему бы тебе не сказать мне, что думаешь  ты?  Ты  специалист  по
выживанию. В нашем положении младенцы - это плюс или минус?
     - Боюсь, мне придется  сказать,  что  они  -  бремя.  Люси  на  время
беременности потребуется больше пищи, а потом у нас появится  лишний  рот.
Мы не можем позволить себе добавочную нагрузку на  наши  ресурсы.  -  Лэнг
промолчала, ожидая, что скажет Мак-Киллиан.
     - Погоди минутку. А  как  насчет  этих  рассуждений  о  "колонистах",
которыми ты угощал нас с  того  самого  момента,  как  оказалось,  что  мы
застряли здесь? Кто-нибудь слышал о колонии без детей? Если  мы  не  будем
расти, то наступит застой, так? У нас должны быть дети. -  Она  переводила
взгляд с Лэнг на Крофорда, а ее лицо выражало неясные сомнения.
     - У нас особые обстоятельства, Люси, - объяснил Крофорд.  -  Конечно,
если бы дела у нас обстояли лучше, мы были бы в восторге.  Но  у  нас  нет
уверенности, что мы сможем обеспечить даже себя, не говоря уже о  ребенке.
Я бы сказал, что пока у нас все не образуется, мы не можем позволить  себе
иметь детей.
     -  А  ты  хочешь  ребенка,  Люси?  -  тихо  спросила  Лэнг.   Похоже,
Мак-Киллиан не знала, чего же хочет она сама.
     - Нет. Я... ну, да. - Она взглянула на них, как бы умоляя понять ее.
     - Послушайте, у меня никогда не было детей,  и  я  не  собиралась  их
иметь. Мне тридцать четыре года, и я никогда-никогда не чувствовала в  них
необходимости. Я всегда хотела побывать в разных местах, а с ребенком  это
невозможно. Но я не собиралась и  сделаться  колонисткой  на  Марсе.  Я...
обстоятельства изменились, разве вы не видите? Я  была  подавлена.  -  Она
огляделась  вокруг;  Сон  с  Рэлстоном  сочувственно  кивнули.   Испытывая
облегчение, что давят не на нее одну, она продолжала более решительно. - Я
думаю,  что  если  сегодняшний  день  будет  таким,  как  вчерашний  -   и
позавчерашний, я завоплю. Настолько бессмысленным представляется сбор всей
этой информации - а для чего?
     - Я согласен с Люси, - к  удивлению  присутствующих  сказал  Рэлстон.
Крофорд думал, что тот окажется единственным, кто неподвластен неизбежному
отчаянию  жертвы  катастрофы.  Рэлстон   в   своей   лаборатории   казался
беззаботным и отстраненным, жившим лишь своими наблюдениями.
     - Я тоже, - сказала Лэнг, закрывая дискуссию. Но  свою  точку  зрения
она разъяснила.
     - Взгляни на дело вот с какой стороны, Мэтт. Как бы мы ни растягивали
припасы, на следующие четыре года их  не  хватит.  Или  мы  найдем  способ
получать необходимое нам из окружающей среды, или все мы умрем. А если  мы
найдем такой способ, то какое будет иметь значение, сколько нас?  В  самом
худшем случае мы приблизим на несколько недель или на  месяц  тот  крайний
срок, начиная с которого нам придется обеспечивать себя самим.
     - С такой стороны я на ситуацию не смотрел, - признал Крофорд.
     - Но это неважно. Важно то,  что  ты  сказал  в  самом  начале,  и  я
удивлена, что ты этого не увидел. Если мы - колония, то мы расширяемся. По
определению. Историк,  скажи,  что  происходит  с  колониями,  которые  не
расширяются?
     - Не сыпь соль на рану.
     - Они вымирают.  Это-то  я  знаю.  Послушайте,  люди:  мы  больше  не
бесстрашные исследователи космоса. Мы  также  не  те  мужчины  и  женщины,
настроенные на профессиональную карьеру, какими собирались быть.  Нравится
вам это или  нет,  но  мы  -  пионеры,  пытающиеся  выжить  во  враждебном
окружении. Шансы против нас очень велики, и мы  не  собираемся  находиться
здесь вечно. Но, как сказал Мэтт, нам лучше строить планы так,  как  будто
собираемся. Замечания будут?
     Их не было - до тех пор, пока не заговорила Сон, взвешивая слова.
     - Я думаю, что будет очень славно, когда здесь  появится  ребенок.  А
если двое, то будет вдвое забавнее. Я думаю, что  следующей  буду  я.  Ну,
давай, выскажись, Мэри.
     -  Подожди,  дорогуша,  -  сухо  сказала  Лэнг.  -  Если  ты   сейчас
забеременеешь, я буду вынуждена приказать тебе сделать аборт.  У  нас  для
этого есть химические средства, ты же знаешь.
     - Это дискриминация.
     - Может быть и так. Но лишь то, что мы колонисты, не означает, что мы
должны вести себя как кролики. Беременную  женщину  придется  к  концу  ее
срока освободить от работ, а  мы  не  можем  позволить  это  по  отношению
больше, чем к одной одновременно. После того как родит Люси, можешь  снова
подойти ко мне и  спросить  разрешения.  Но  внимательно  следи  за  Люси,
дорогая. Как следует ли ты подумала о том, чего это потребует?  Попыталась
ли  ты  представить  себе,  как  она  будет   через   шесть-семь   месяцев
втискиваться в скафандр?
     Из выражения лиц Мак-Киллиан и Сон было очевидно, что ни одна из  них
об этом не подумала.
     - Вот так, - продолжала Лэнг. - Для нее это будет буквально  тюремным
заключением - здесь, на "Подди". Если только нам не удастся для нее что-то
соорудить, в чем я сильно сомневаюсь. Твои намерения  еще  не  изменились,
Люси?
     - Могу ли я некоторое время это обдумать?
     - Ну конечно. У тебя для этого месяца  два.  После  этого  химический
аборт небезопасен.
     - Я бы посоветовал тебе оставить ребенка, - сказал Крофорд. - Я знаю,
после того, как выговорюсь, что мое мнение ничего не значит; и что язык  у
меня подвешен хорошо: иначе я бы  сюда  не  попал.  Нам  всем  не  хватает
целенаправленности и стимулов. Думаю, что если ты пройдешь через все  это,
они у нас появятся.
     Мак-Киллиан задумалась.
     - Я думаю, ты прав, - сказала она. - Твое мнение не значит ничего.  -
Она с удовольствием  хлопнула  себя  по  колену,  когда  увидела,  что  он
покраснел. - Кстати, я думаю, что это твой ребенок. И  думаю,  что  решусь
родить его.
     Мансарда, похоже, досталась Лэнг и  Крофорду  в  качестве  непрошеной
привилегии. Это превратилось попросту в привычку,  поскольку  между  ними,
похоже, образовалось некое подобие уз, а никто из остальных  не  возражал.
Другие  женщины  ущемленными  не  казались.  То,  что  происходило   между
остальными тремя, ее нисколько  не  касалось,  лишь  бы  только  они  были
счастливы.
     Она откинулась на руки Крофорда, пытаясь решить, не хочется ли ей еще
раз заняться любовью, когда снаружи, в "Подкейн", прозвучал выстрел.
     Она  основательно  думала  о  предыдущем  ЧП,  причину  которого  она
по-прежнему отчасти видела в том, что среагировала не сразу. На  этот  раз
она выскочила за дверь едва ли не до того, как стихло эхо от  выстрела,  в
спешке отдавив Крофорду ногу.
     Она успела увидеть Мак-Киллиан и Рэлстона,  спешащих  в  лабораторию,
расположенную в задней части корабля. Мигал красный свет,  но  она  быстро
убедилась, что самого худшего не произошло: индикатор  замка  тамбура  все
еще сиял зеленым светом. Сигнал издавал обнаружитель дыма, а  дым  шел  из
лаборатории.
     Она глубоко  вдохнула  и  рванулась  туда  -  лишь  для  того,  чтобы
столкнуться с Рэлстоном, который вытаскивал оттуда Сон.  Если  не  считать
ошеломленного взгляда и нескольких порезов, с  ней,  похоже,  все  было  в
порядке.  Когда  они  укладывали  ее  на  койку,   появились   Крофорд   и
Мак-Киллиан.
     - Это один из плодов, - сказала она, хватая ртом воздух и кашляя. - Я
нагревала его в чашке, отвернулась,  а  он  взорвался.  Пожалуй,  он  меня
оглушил. Я пришла в себя, когда Марти вытаскивала меня сюда. Эй, мне  надо
туда обратно! Там еще один...  это  может  оказаться  опасным,  и  вызвать
разрушения; мне  надо  проверить...  -  Она  попыталась  встать,  но  Лэнг
удерживала ее.
     - Полегче. Что это насчет другого?
     - Я зажала его в тисках и... дрель... включила я ее, или  нет?  Я  не
могу вспомнить. Я хотела взять пробу сердцевины. Если  дрель  заденет  то,
что вызвало взрыв другого, может взорваться и этот.
     - Я займусь этим,  -  сказала  Мак-Киллиан,  оборачиваясь  в  сторону
лаборатории.
     - Ты останешься здесь, - рявкнула Лэнг.  -  Мы  знаем,  что  энергии,
чтобы повредить корабль, ему не хватит; но если если попадет  в  тебя,  то
может и убить. Мы останемся здесь, пока он  не  взорвется.  Черт  с  этими
разрушениями. И закрой эту дверь, быстро.
     Прежде чем они успели это  сделать,  они  услышали  свист,  наподобие
закипающего чайника, а затем частую последовательность звонких щелчков. Из
дверного проема вылетел крохотный белый шарик и поочередно отрикошетировал
от трех стен. Двигался он едва ли не быстрее, чем можно было уследить.  Он
стукнул Крофорда по руке, затем упал  на  пол,  и,  немного  прокатившись,
остановился. Шипение стихло, и Крофорд  поднял  его.  Он  был  легче,  чем
раньше. В одном месте было просверлено  маленькое  отверстие.  Приложив  к
нему палец, он ощутил холод. Думая, что  обжегся,  он,  удивленный,  сунул
палец в рот и рассеянно посасывал его - еще долго после того как понял,  в
чем дело.
     - Этот "плод" полон сжатого газа, - сказал  он  им.  -  Нам  придется
вскрыть еще один, на это раз осторожно. Я почти боюсь сказать, что  же  за
газ там внутри, но у меня предчувствие, что наши проблемы решены.

     К тому времени,  когда  прибыла  спасательная  экспедиция,  никто  ее
таковой не  называл.  Мешали  мелкие  причины:  долгая  жестокая  война  с
Палестинской Империей, и растущее убеждение, что уцелевшие во время Первой
Экспедиции изначально не имели никаких шансов.  Для  таких  излишеств  как
космические путешествия дальше Луны не было времени  и  нужных  для  этого
миллиардов долларов - пока в аравийской  пустыне  с  помощью  тактического
ядерного оружия обсуждалась мировая энергетическая политика.
     Наконец корабль прибыл,  но  принадлежал  он  не  НАСА,  как  раньше.
Финансировало его оперивавшееся  Международное  Космическое  Агентство,  а
команда была собрана со всей Земли. Двигатель  тоже  был  нового  типа,  и
гораздо лучшего, чем раньше. Как обычно, война  подстегнула  исследования.
Целью этой экспедиции было продолжить исследование Марса с  того,  на  чем
остановилась первая и, заодно, обнаружить  останки  двадцати  американцев,
чтобы доставить их на Землю.
     Корабль  опустился  в  трех  километрах  от  базы  на  Тарсисе,  явив
впечатляющее зрелище: пламя и тучи песка.
     Капитан,  индиец  по  имени  Сингх,  загрузил  команду   работой   по
сооружению долговременных строений, а затем с тремя помощниками  уселся  в
вездеход, чтобы отправиться к старой базе. Со времени отлета "Эдгара Райса
Берроуза" исполнилось почти двенадцать земных лет.
     "Подкейн" была едва видна под  переплетением  разноцветных  лиан.  Те
были достаточно  прочны,  чтобы  помешать  усилиям  спасателей  пробраться
сквозь них и войти в старый корабль. Но двери обоих шлюзов были открыты  и
туда втекал песок. Корма была почти погребена под ним.
     Сингх приказал своим людям остановиться и  отошел  назад,  восхищаясь
многообразием жизни в таком  голом  месте.  Вокруг  него  были  разбросаны
вертушки высотой в двадцать метров, и крыльями такой же ширины,  что  и  у
грузового самолета.
     - Нам придется взять с корабля режущий инструмент, - сказал он членам
команды - Они, вероятно, там внутри. Ну и место же! Похоже,  нам  придется
нелегко. - Он шел вдоль границы зарослей;  их  площадь  теперь  составляла
несколько акров. Подошел к месту,  где  преобладал  пурпурный  цвет.  Этот
участок странно выделялся на общем фоне. Там были большие вышки  вертушек,
но  застывшие,  неподвижные.  И  все  они  были  покрыты   сетью   полосок
полупрозрачного пластика шириной сантиметров десять, достаточно  толстого,
так что пройти было невозможно. Это походило на паутину, но не из нитей, а
из плоских тонких лент. Она выпирала наружу между всеми распорками вышек.
     - Алло, теперь вы меня слышите?
     От неожиданности Сингх дернулся, затем обернулся и взглянул на  своих
помощников. Те были так же удивлены, как и он.
     - Алло, алло, алло? На этой волне тоже ничего, Мэри. Хочешь, чтобы  я
попыталась на другом канале?
     - Подождите минуту. Я вас слышу. Где вы?
     - Эй, он меня слышит! Ну так что, я Сон  Сью  Ли,  и  нахожусь  прямо
перед вами. Если вы как следует всмотритесь в  паутину,  то  сможете  меня
разглядеть. Я помашу руками. Видите?
     Сингху, когда он прижал лицо к  полупрозрачной  паутине,  показалось,
что он  заметил  какое-то  движение.  Паутина  сопротивлялась  его  рукам,
отталкивая их, как надутый воздушный шарик.
     -  По-моему,  я  вас  вижу.  -  Он  только  сейчас  ощутил   важность
происходящего. Когда помощники  ринулись  к  нему,  он  держал  голос  под
контролем и ухитрился не заикаться. - У вас все в  порядке?  Можем  ли  мы
что-нибудь для вас сделать?
     Наступила пауза.
     - Ну, раз уж вы это предложили... может быть, вы появились кстати. Но
я думаю, что это вода в трубах. Если у вас есть игрушки, или что-то в этом
роде, было бы мило. Сколько историй я рассказывала  маленькому  Билли  обо
всех славных вещах, которые вы привезете. Скажу вам вот что: он  сделается
невыносимым.
     Для капитана Сингха это было чересчур.
     - Госпожа Сон, как мы можем пробраться к вам?
     - Извините. Пройдите вправо метров десять - туда, где увидите  идущий
из паутины пар. Сюда, видите? - Они сделали,  как  было  сказано,  участок
паутины открылся перед их глазами и поток теплого воздуха едва не сбил  их
с ног. Вода из него сконденсировалась на их  шлемах  и  теперь  они  почти
ничего не видели.
     - Быстрее, быстрее, заходите! Мы не можем долго держать люк открытым!
- Они на ощупь пробрались внутрь, соскребая руками чешуйки льда со шлемов.
Отверстие закрылось, и оказалось,  что  они  стоят  в  центре  чрезвычайно
сложной сети, состоящей из отдельных полосок  этой  паутины.  Манометр  на
скафандре Сингха показывал около 30 миллибар.
     Открылось другое отверстие, и они вошли в него. После того  как  были
пройдены еще три шлюза, температура и давление сделались почти земными.  А
они стояли рядом с невысокой женщиной-азиаткой, загорелой  почти  дочерна.
Одежды на ней не было, но ей, похоже, ее вполне заменяла  сияющая  улыбка,
создававшая ямочки на ее лице. В волосах у  нее  пробивалась  седина.  Ей,
должно быть, припомнил Сингх, сорок один год.
     - Сюда, - сказал она, жестом приглашая их в туннель, также состоявший
из полосок паутины. Они протискивались сквозь запутанный  лабиринт,  минуя
новые шлюзы, время от  времени  пробираясь  на  коленях,  когда  отверстия
делались слишком низкими. Были слышны детские голоса.
     Они достигли, по-видимому, центра лабиринта и обнаружили  там  людей,
которых никто уже не ожидал увидеть. Их было восемнадцать. Дети совершенно
затихли и  торжественно  уставились  на  новоприбывших,  в  то  время  как
остальные четверо взрослых...
     Взрослые  стояли  поодиночке  на  свободной  площадке,  а   крохотные
вертолеты летали вокруг них, окутывая с головы до ног в  полоски  паутины,
превращая в подобие ярмарочных шестов с лентами.

     - Конечно, мы не знаем, удалось  ли  бы  нам  справиться  без  помощи
марсиан, - говорила Мэри Лэнг со своего  возвышения  на  оранжевой  штуке,
походившей на гриб. - Когда мы поняли,  что  происходит  на  кладбище,  то
исчезла  необходимость  искать  другие  способы  добывать  пищу,  воду   и
кислород. Просто не было нужды. О нас позаботились.
     Она подняла ноги, чтобы дать пройти троим неловко себя  чувствовавшим
женщинам из команды корабля-спасателя. Новоприбывших пропускали по  пятеро
за час. Чаще шлюзы открывать не решались, и Лэнг размышляла, не слишком ли
часто  и  это.  Народа  было  много  и  дети  нервничали.  Но  лучше  было
удовлетворить любопытство команды здесь, где мы  можем  следить  за  ними,
урезонивала она себя, чем позволить чего-то натворить извне.
     Планировка  внутреннего  гнезда  была  свободной.  Обитатели   Нового
Амстердама позволили ему оставаться почти в том виде, каким его  построили
вертушки, лишь убрав местами препятствия, чтобы люди могли  передвигаться.
Это был лабиринт просвечивающих стен  и  пластмассовых  опор,  пронизанный
прозрачными   пластмассовыми   трубами,   по   которым   текли    жидкости
бледно-голубого, розового, золотого, и винного цвета. На некоторых  трубах
стояли металлические краны,  снятые  с  "Подкейн".  Мак-Киллиан  постоянно
наполняла бокалы гостей, которые хотели попробовать  антифриз,  наполовину
состоявший из этанола. Хорошая штука, решил капитан Сингх после  третьего,
а этого-то он и не мог понять.
     Ему было трудновато сформулировать интересовавшие его вопросы,  и  он
понял, что слишком  много  выпил.  Атмосфера  праздника,  радость  обрести
людей, на что  не  было  никакой  надежды  -  от  этого  едва  ли  удастся
устраниться. Но он с сожалением отказался от четвертой порции.
     - Я могу понять, откуда этот напиток, - осторожно сказал он. - Этанол
- вещество простое, и его можно  получить  многими  способами.  Но  трудно
поверить, что вы выжили,  питаясь  той  пищей,  которую  вам  вырабатывали
растения.
     - Это нетрудно: после того как  вы  поймете,  что  такое  кладбище  и
почему оно сделалось тем, что есть, - сказала Сон.  Она  сидела  на  полу,
скрестив ноги и кормила грудью своего младшего ребенка - Этана.
     - Прежде всего вам надо понять, что все, что вы видите, - она  обвела
рукой, указывая на свисающие мягкие  скульптуры,  так  что  Этан  едва  не
выпустил сосок, - было разработано для того, чтобы давать приют созданиям,
которые не лучше нас приспособлены к этому Марсу.  Им  требовалось  тепло,
кислород при довольно большом давлении, и много воды. Сейчас все это здесь
отсутствует, но может быть получено с помощью соответственно разработанных
растений.  Они  сконструировали  эти  растения  так,   чтобы   те   начали
развиваться при появлении минимального количества воды и сооружать для них
жилища, пока сами они будут ждать, когда  настанет  разгар  лета.  К  тому
времени вся планета  расцветает.  И  тогда  мы  сможем  выйти  наружу  без
скафандров - или ягод с воздухом.
     - Да, я понимаю, - сказал Сингх. - И все это очень удивительно, почти
невероятно. - На секунду он отвлекся,  глядя  на  потолок,  где  воздушные
ягоды - размером с шар от кегельбана гроздьями  свисали  с  труб,  которые
подавали в них кислород под большим давлением.
     - Я хотел бы проследить этот процесс сначала, - сказал он. -  Я  хочу
сказать, с того, где вы одеваетесь для того, чтобы выйти наружу.
     - Мы сидели там, когда появились вы.  Для  этого  требуется  примерно
час, так что мы не могли своевременно выйти, чтобы встретить вас.
     - А сколько служат эти... костюмы?
     - Примерно сутки, - сказал Крофорд. - Для  того  чтобы  выбраться  из
них, их приходится разрушать. Полоски пластика резать трудно, но есть  еще
одно специальное животное, которое питается таким пластиком.  И  он  снова
возвращается  в  систему.  Если  вам  нужен  костюм,  вы  просто  хватаете
птицу-вертушку и, держа ее за хвост, отбрасываете от себя.  В  полете  она
начинает  вращаться  и  обертывать  вокруг  вас  конец  ленты.  Для  этого
необходим опыт, но результат достижим. Лента прилипает сама к себе, но  не
к нашим телам. Так что вы накручиваете  на  себя  несколько  слоев,  даете
каждому высохнуть, затем прицепляете воздушную ягоду, и вы в костюме  и  с
воздухом.
     - Изумительно, - сказал Сингх. Это и в самом деле произвело  на  него
впечатление. Он видел крохотных птиц-вертушек,  ткущих  костюмы,  видел  и
другие создания, вроде слизняков, которые поедали костюмы, когда  те  были
уже не нужны людям. - Но надо как-то выпускать отработанный воздух,  иначе
долго вы костюмом не воспользуетесь. А как делается это?
     - Мы используем выпускные клапаны наших старых скафандров, -  сказала
Мак-Киллиан. - Или растения, что выращивают клапаны, еще не появились, или
нам не хватило сообразительности узнать их. И это покрытие не идеально. Мы
выходим лишь в самое жаркое время дня, и все же руки и ноги мерзнут. Но мы
выдерживаем.
     Сингх понял, что отклонился от своего первоначального вопроса.
     - А что насчет пищи? Ясно: ожидать, что эти марсиане едят то же,  что
и мы, было бы чересчур. А вы бы так не подумали?
     - Конечно, мы так думали. И среди нас, к счастью, был Марти  Рэлстон.
Он все время говорил нам, что плоды с кладбища для людей  съедобны:  жиры,
углеводы, белки - все идентично привезенным нами с собой.  Ключ,  конечно,
был в игрушке-планетарии.
     Лэнг указала на пару шариков в центре комнаты, все  еще  показывавших
земное время.
     - Это послужило маяком. Мы все поняли, когда увидели, что они  растут
лишь на кладбище. Мы решили, что это означает,  что  нас  ждали.  Сон  так
считала с самого начала, а потом все  мы  согласились  с  ней.  Но  мы  не
понимали, насколько тщательно они подготовились нас принять -  пока  Марти
не начал анализировать местные плоды и пищу.
     - Послушайте: эти марсиане - а по вашим лицам я вижу, что вы все  еще
не до  конца  верите  в  них,  но  вы  поверите,  если  задержитесь  здесь
достаточно надолго - знают генетику. Они и впрямь ее знают. У  нас  тысячи
теорий о том, как они выглядят, и я не стану утомлять вас ими, но оду вещь
мы знаем наверняка. Они могут соорудить все, что хотят: делают проект ДНК,
заключают его в спору, и зарывают в почву, в точности зная, что разовьется
из нее через сорок тысяч лет. Когда здесь начинает  холодать,  они  знают,
что цикл подходит к концу, засевают планету спорами, и...  что-то  делают.
Может быть, они умирают, а может быть, у них есть другой способ  переждать
это время. Но они знают, что вернутся.
     - Мы не можем сказать, как долго они готовились к  нашему  посещению.
Может быть, в течение лишь этого цикла; может быть,  в  течение  двадцати.
Так или  иначе,  весь  последний  цикл  они  готовили  споры,  из  которых
вырастают эти маленькие штучки. - Она постучала ногой  по  голубому  шару,
изображавшему Землю.
     -  Они  настроили  их  так,  чтобы  те  развивались,  лишь  попав   в
определенные условия. Может быть, они  в  точности  знали,  чего  ожидать;
может быть, просто подготовились к вероятному  спектру  возможностей.  Сон
думает, что они посетили нас, во времена Каменного Века. Кое в чем  в  это
легче поверить, чем в другую возможность. В этом случае они знали бы  нашу
генетическую структуру, то, чем мы питаемся, и могли подготовиться.
     - Потому что если бы они нас не посетили, то  приготовили  бы  другие
споры. Споры, которые  анализировали  бы  новые  белки,  и  смогли  бы  их
воспроизвести.  Больше  того:  некоторые  растения,  возможно,  смогли  бы
копировать повстречавшийся им генетический материал.  Взгляните  на  трубу
позади вас. - Сингх обернулся и усидел трубу толщиной с его руку. Она была
гибкой и в ней имелось вздутие, которое ритмично расширялось и сжималось.
     - Разберите его, и  вы  изумитесь,  увидев  сходство  с  человеческим
сердцем. Вот еще один значимый факт; началось здесь с  вертушек,  а  потом
произошел переход на насосы вроде человеческого сердца: была  использована
генетическая информация, полученная из тел похороненных здесь нами  мужчин
и женщин. - Она сделала паузу, чтобы ее слова усвоили, а затем  продолжила
со слегка смущенной улыбкой.
     - То же самое с пищей и питьем. К примеру, этот напиток, что вы пили.
Наполовину это алкоголь, и так было бы и без тел  погибших.  Но  остальная
его часть очень похожа  на  гемоглобин.  Это  что-то  вроде  перебродившей
крови. Человеческой крови.
     Сингх был рад, что отказался от четвертой порции. Один из членов  его
команды потихоньку поставил свой бокал.
     - Я никогда не ела человеческую плоть, - продолжала Лэнг, - но думаю,
что знаю, каков ее вкус. Вот эти лианы справа от вас; мы счищаем  оболочку
и едим мясо, которое внутри. У него хороший вкус. Хотелось  бы,  чтобы  мы
могли его приготовить, но у нас нет  топлива,  а  при  высоком  содержании
кислорода это в любом случае рискованно.
     Сингх и остальные некоторое время молчали. Он обнаружил, что начинает
верить в существование  марсиан.  Эта  теория,  похоже,  объясняла  многие
факты, которые иначе было не объяснить.
     Мэри Лэнг вздохнула, похлопала себя по бедрам и  встала.  Как  и  все
остальные,  она  была  обнажена,  и  чувствовала  себя  при  этом   вполне
естественно. Никто из них в течение восьми лет не  надевал  ничего,  кроме
марсианского скафандра. Она любовно провела рукой по стене,  сотканной  из
паутины - стене, которая так долго защищала ее, ее товарищей-колонистов  и
их  детей  от  холода  и  разреженного  воздуха.  Сингх  был  потрясен  ее
непринужденным обращением с тем, что ему  казалось  таким  необычным.  Она
чувствовала себя дома. Он не мог представить ее себе где-либо еще.
     Он взглянул на детей. Одна маленькая девочка  восьми  лет  стояла  на
коленях у его ног, с широко раскрытыми глазами. Когда он взглянул на  нее,
она вопросительно улыбнулась и взяла его за руку.
     - А вы принесли жевательной резинки? - спросила она.
     Он улыбнулся в ответ.
     - Нет, дорогая. Но на корабле, может быть, она и найдется. -  Похоже,
девочку это удовлетворило. Она могла и подождать чудес земной науки.
     - О нас позаботились, - тихо сказала Мэри Лэнг. - Они знали,  что  мы
появимся, и изменили свои планы, чтобы в них нашлось место и  нам.  -  Она
взглянула на Сингха. - Это произошло бы даже  без  катастрофы  и  похорон.
Вокруг "Подкейн" происходило то же самое:  под  влиянием  наших  отбросов,
мочи, кала и прочего. Я не знаю, был ли бы у той  пищи  такой  же  хороший
вкус, но жизнь поддержать она бы могла.
     Сингх поднялся. Он был тронут, но не доверял себе в  том,  что  может
должным  образом  это  проявить.  Поэтому  речь  его  прозвучала  довольно
бессвязной, хотя и вежливой.
     - Я думаю, вам не терпится попасть на наш корабль, - сказал он. -  Вы
окажете нам огромную помощь, поскольку знаете многое из того, для изучения
чего послали нас. И, когда вы вернетесь на Землю, то  сделаетесь  довольно
знаменитыми. Ваша зарплата за это время составит значительную сумму.
     Наступило молчание, которое прервал  раскатистый  смех  Лэнг.  К  ней
присоединились остальные, а затем  и  дети,  которые  не  знали,  над  чем
смеются, но были рады, что напряжение ослабло.
     -  Извините,  капитан.  Это  было  невежливо.  Но  мы  не  собираемся
возвращаться.
     Сингх взглянул по очереди на  всех  взрослых  и  не  увидел  ни  тени
сомнения. Он  также  слегка  удивился  тому,  что  это  заявление  его  не
потрясло.
     - Я не считаю это окончательным ответом,  -  сказал  он.  -  Как  вам
известно, мы будем находиться здесь полгода. Если к  концу  этого  времени
кто-либо из вас захочет покинуть Марс, то вы по-прежнему граждане Земли.
     - Да неужели? Вам придется ознакомить нас с  политическим  положением
там. Когда мы отлетали, то были  гражданами  Соединенных  Штатов.  Но  это
неважно. Возвращаться на Землю никто не будет, хотя мы и ценим то, что  вы
появились. Приятно знать, что ты не позабыт. - Она произнесла это со  всей
уверенностью, и остальные кивали  в  подтверждение.  Сингх  с  неловкостью
осознал, что замысел  спасательной  экспедиции  заглох  всего  лишь  через
несколько лет после тогдашней трагедии. Он на своем  корабле  прибыл  сюда
лишь для исследований.
     Лэнг уселась и похлопала по земле вокруг себя -  по  земле,  покрытой
многочисленными слоями марсианской  герметичной  паутины,  такой  паутины,
которую могли создать лишь теплокровные, дышащие  кислородом  и  берегущие
воду создания, нуждавшиеся в защите для своих тел до  полного  наступления
местного лета.
     - Нам здесь _н_р_а_в_и_т_с_я_. Здесь подходящее место для того, чтобы
растить детей - не то, что Земля в то время, когда я была там в  последний
раз. А сейчас, сразу после очередной войны, там вряд ли намного  лучше.  -
Она бросила на него ослепительную улыбку и снова похлопала по земле.
     - Марсиане могут появиться в любой момент. И мы  хотим  поблагодарить
их.