ВАСИЛИЙ ЩЕПЕТНЕВ

                        МАРС, 1939 г.

                           ГЛАВА 1

     Шаров зажмурился.  Ну,  сейчас. Кисленький леденец, неу-
местный,  легкомысленный, отвлекал, заставляя сглатывать слю-
ну. Для того и дали мальчику. Он считал про себя: тринадцать,
четырнадцать...
     Не было ни шума, ни удара, ни толчка, только уши заложи-
ло и захолодело внутри, словно клеть ринулась вниз, в забой.
     Приехали. Переместились.
     Он открыл глаза.  Сквозь бязевую стеночку кабинки проби-
вался голубоватый свет. Пора выгружаться.
     Он неловко - и легкость тела, и непривычно медленно рас-
качивающийся гамак сбивали - соскочил вниз. Соскок тоже полу-
чился медленный, сонный. Марс, однако.
     - Иван Иванович,  мы...  уже? - Лукин последовал примеру
начальника и теперь стоял,  отряхиваясь от несуществующей пы-
ли.  Хороший парень,  и обращается, как к дяде родному. У нас
вообще хорошая молодежь. Замечательная. Достойная смена. Ува-
жает старших,  например.  Так, уважая, и съест. Этот, похоже,
уже начал.
     - Уже что,  подпоручик? - Шаров подчеркнуто выделил зва-
ние. Не люблю амикошонства.
     - Ну... Переход... Он состоялся?
     - Разумеется.  Наша техника безотказна, вы разве не уве-
рены в этом?
       - Все-таки боязно, - Лукин решил не замечать холоднос-
ти капитана.  Ничего,  всему свое время.  - Сколько отмахали.
Раз - и мы здесь.
     Бязь дрогнула.  Снаружи послышались шаги.  Наверное, так
ходят  ангелы:  едва  задевая  землю,  готовые в любую минуту
взлететь, случись впереди грязь и горе.
     - Добро  пожаловать  в  Алозорьевск,- а вот голос был не
ангельский. Сухой, скрипучий. Старьевщик на кишиневяЧся0ком база-
ре или одесский золотарь. Гадать, впрочем, долго не пришлось:
занавесь откинулась,  и обладатель голоса показался. Старичок
в длинном,  до пола,  докторском халате.- Добро пожаловать, -
повторил он. - Как матушка?
     - Вращается помаленьку.
     - Это хорошо,- без особой радости произнес  старичок.  -
Позвольте рекомендоваться:  санитарный ответственный Зарядин,
третья категория значимости. А вы, полагаю, инспекция из Сто-
лицы.
     - Так и есть,  - подтвердил Шаров. Из конспирации их де-
партамент  любил  насылать  этакие  вот инспекции.  Грош цена
конспирации в базарный день,  а по будням - алтын,  но тради-
ции... Свято блюдем-с, да-с. Не щадя живота, ваше-ство!
     - Вас ожидают.  Сразу после декомпрессии я отведу вас  к
первому вожаку, - не без гордости - к каким лицам вхож - про-
изнес старичок.
     - Зачем декомпрессии?  - Лукину не терпелось.  На службе
Родине мгновеньем дорожи.
     - Воздух стравливаем, - успокаивающе объяснил Зарядин. -
Во внутренней зоне давление ноль четыре земного.  Сразу нель-
зя. Кровь закипит.
     - Долго ждать? - спешит, спешит выказать Лукин рвение.
     - С полчаса.  Да вы проходите. Присядьте, отдохните. Чаю
с дороги не желаете?
     - Нет,  - Шаров вдохнул марсианский воздух, затекающий в
кабинку, тяжелый и несвежий. Отчетливо вспомнилось дело ныря-
ющей  лодки  "Декабрист",  в отсеках которой он провел месяц,
прежде чем нашел немецкого шпиона.  Настоящего,  не выбитого.
По выбитым вон Лукин специалист.  Хватаешь человека,  бьешь с
упорством,  и готов шпион,  хоть английский,  хоть  японский.
Гваделупские не требуются? Извольте приказать, мы мигом...
     Кресла оказались зубоврачебные: массивные, с подголовни-
ками,  прикрытыми накрахмалеными чехлами. Он сел, вытянул но-
ги.  Приемный зал был копией земного,  но  копией  еще  более
тусклой,  ношеной.  Вдоль стен тянулись скамьи,  а над ними -
сальные полосы, следы голов. Пять лет преобразования Марса, а
это - Главные ворота первопроходчиков. Даже единственные, ес-
ли быть точным.  Но излишняя точность - грубейшая ошибка, как
говаривал учитель математики в далекие гимназические годы.  И
везде - в газете,  выступлениях,  рапортах и молитвах  ворота
назывались  -  Главными.  Вверху,  руками не достать - панно.
Первый покоритель Марса в момент Подвига.
     - Носом дышите,  так богаче. А к запаху привыкните быст-
ро, сами не заметите.
     - Не моетесь вы здесь,  что ли? - недовольно спросил Лу-
кин, морща свой образцовый славянский нос.
     - Нас сюда не мыться послали,  молодой человек, а преоб-
разовывать планету,  - обиделся старичок.  Лукин  хотел  было
осадить Зарядина,  подумаешь,  третья категория,  открыл даже
рот,  но не нашелся и только угрюмо посмотрел на  санитарного
ответственного.
     - И каковы успехи преобразования?  - разрядил обстановку
Шаров.
     - Стараемся, - неопределенно ответил Зарядин. Ему кресла
не хватило, и он ходил вдоль стены со скамейкой. Пол - камен-
ный,  не протопчет. - Вы глубоко не дышите, легче, на полвдо-
ха. Иначе голова закружится.
     Время тянулось.  Шаров покосился на чемоданчик,  полпуда
личных вещей, положенных уставом, здесь вес совсем ерундовый.
Значит ли это,  что можно было взять вещей больше? Какая раз-
ница. Где ж их взять-то?  Достать книжку?  Нет, никакого удо-
вольствия читать здесь. И Лукина радовать не стоит, книжка не
входила в список разрешенных.
     Зарядин не просто ходил,  он еще и посматривал на  мано-
метр у выхода. Наконец, старик объявил:
     - Декомпрессия завершена!
     Вот как. Спасибо. А мы бы не догадались.
     Дверь грязно-серого цвета отошла вбок. Широкий коридор с
невысоким  потолком  того  же крысиного цвета,  торная дорога
Марса. Впрочем, они почти сразу свернули в боковой ход, поуже
и почище.  Но с охранниками.  Еще пост,  еще и еще.  Никто не
спрашивал паролей и документов.  В лицо знали. Подготовились.
Декомпрессия - штука полезная.
     Коридорчик стал совсем узким, на одного рыцаря, зато под
ногами появилась ковровая дорожка. Горячее, горячее!
     Действительно, вскоре они оказались в  типичном  кабине-
те-предбаннике: секретарь за столом, по бокам - пара охранни-
ков,  верховные вожаки на стене (холст,  масло,  230х160),  и
спесивая, одетая в кожу, дверь Самого.
     - Капитан Шаров,  вас ждут. Подпоручик Лукин, вы остане-
тесь здесь. Личные вещи доставят в ваши отсеки.
     Чего же сразу не взяли, еще в камере перехода? Не по чи-
ну?
     Поставив чемоданчик на пол, Шаров взялся за ручку двери.
Раскрылась дверь легко, но за ней оказался не кабинет, а там-
бур.  Пришлось опять постоять,  недолго, пару минут. Любят на
Марсе декомпрессию.
     То ли Шаров принюхался,  то ли воздух в кабинете первого
вожака  был  иным,  но вонь немытого тела исчезла,  напротив,
пахло степными  травами,  простором.  Органическая  химия  на
службе людям. И каким людям!
     За небольшим,  уездные вожаки и поболее  имели,  столом,
сидели двое.  Гадать особенно было нечего:  в кресле напротив
двери,  прямо под портретами (точная копия картины секретарс-
кого кабинета) сидел первый вожак, а несколько сбоку, и крес-
лице уже - кто-то поменьше.  Очевидно,  третий,  как и везде,
ответственный за безопасность.
     - А вот и посланец Земли, - преувеличенно бодро прогово-
рил первый вождь. - Капитан Шаров, не правда ли?
     - Так точно, ваше превосходительство
     - Не устали с дальней дороги, капитан?
     - Никак нет, ваше превосходительство.
     - Без чинов, без чинов. Меня зовут Александр Алексеевич.
Ушаков Александр Алексеевич. Да вы и сами это знаете, верно?
     Шаров знал.
     - А это - наш третий, Юрий Михайлович Спицин. Ваш, неко-
торым образом, коллега.
     - Очень  приятно,- третий  сказал приветствие так,  что
можно было подумать,  и в самом деле - приятно.
     - Вы поудобнее, поудобнее располагайтесь. Сбитень, чай?
     - Благодарю,  -  Шаров сел в предложенное кресло.
     - Сбитню нам - в переговорную трубку скомандовал Ушаков.
     Внесли - словно по мановению волшебной палочки.  И ника-
ких декомпрессий.
     - Сбитень на Марсе - первое дело.  Воздух сухой, редкий.
А снаружи - о!
     - Сейчас еще ничего,  лето. Зимой, конечно, люто, - тре-
тий пил сбитень с удовольствием.  Лицо его, обветренное, жел-
того марсианского загара, раскраснелось и вспотело.
     - Лето,- подтвердил и Ушаков.  - Мы вот сегодня с  Юрием
Михайловичем ходили-ходили,  под  солнцем кости парили.  Плюс
три в полдень, жара.
     Наконец, сладкий,  теплый сбитень был выпит.  Шаров пос-
ледним поставил стакан на поднос.  Подстаканник -  оловянный,
но сделан мастером.  Искусства в нем было больше, чем в обеих
картинах с вожаками.
     - Итак, капитан, может быть, вы нам расскажите, что при-
вело вас сюда. Если не секрет, конечно.
     Шаров отстегнул  с  ремня  планшет,  открыл неторопливо.
Секрет, еще какой секрет. Но не для всех.
     - Причиной моей инспекции послужила эта статья,  - Шаров
развернул бумагу. - Появилась она во вчерашнем номере "Таймс"
     - "Таймс"? - удивленно протянул Ушаков.
     - Лондонская газета.
     - Ну,  что у них не одна газета,  а много, мы в курсе, -
первый озадаченно разглядывал полосу,  густо измазанную  цен-
зурными вымарками.
     - В  статье пишется о невыносимых условиях жизни в мар-
сианских колониях России.
     - Не курорт, - пожал плечами Ушаков.
     - Упоминается  катастрофа  в  экспериментальном  поселке
"Свободный Труд",  когда из-за неполадок подачи  кислорода  в
ночь  с седьмого на восьмое августа задохнулись десятки чело-
век.
     - Ну, это ... - Ушаков вдруг замолчал
     - Постойте,  - третий вожак,  Спицин,  похоже, понял.- В
ночь с седьмого на восьмое августа...
     - Тысяча  девятьсот  тридцать девятого года.  Неделю на-
зад.- подтвердил Шаров.
     - Но откуда они в Лондоне об этом узнали? - недоуменно и
даже гневно спросил первый вожак.
     - Полагаю,  именно это и должен выяснить наш капитан. Не
так ли?
     Шарову оставалось лишь утвердительно склонить голову.

                           ГЛАВА 2

     - Ваши полномочия?- благожелательно продолжил третий.
     Шаров протянул мандат.
     - Серьезная бумага,  - Спицин передал мандат Ушакову, но
тот вернул его Шарову, не читая. Не царское то дело. - Что ж,
можете рассчитывать на наше полное содействие.
     - Самое полное,  - уточнил Ушаков.  - Найдите мне  этого
мерзавца, отыщите любой ценой.
     Похоже, что Ушаков подрастерялся: начинает давать указа-
ния.
     - Что вам потребуется?  - третий был более опытным в де-
лах безопасности. Не удивительно. Ему по должности положено.
     - Все.  Свободный доступ в любое место, к любому челове-
ку, к любому документу. Транспорт. Сопровождающий, компетент-
ный и неболтливый. Остальное - по ходу дела.
     - Мы выдадим вам генеральный  пропуск.  Транспорт  -  не
проблема, если  вы действительно хотите выйти наружу.  Сопро-
вождающий... - Ушаков вопросительно посмотрел на Спицина.
     - Сопровождающим будет санитарный ответственный Зарядин.
Опытный человек, лояльный, по роду службы знающий всех и вся,
лучшего и придумать трудно. Ну, а от службы безопасности... Я
подойду?
     - Ваше превосходительство...
     - Тогда решено. Когда вы приступаете к работе?
     - Сейчас,-  Шаров не ждал ничего иного.  Прямой контроль
местного руководства. Еще бы. Ведь от результатов расследова-
ния зависит судьба самого руководства.  Это только говориться
- дальше Марса не пошлют.  Еще как пошлют! А  даже и оставят
то кем?
     - Мы выделим вам кабинет,  при департаменте безопасности.
Тогда вам удобнее будет пользоваться нашими материалами, да и
помощь всегда под рукой будет - конвой или еще кто понадобит-
ся, - третий давно уже все решил. Ну, ну...
     - Кабинет,  конечно,  не помешает.  Но сейчас я хотел бы
знать, что  в действительности произошло в поселении "Свобод-
ный труд" и почему в Столицу ничего не сообщили?
     - Да  ничего особенного не произошло,  - поморщился Уша-
ков. - Рабочий момент.  Цифры не настолько уж и велики, чтобы
выделять их  отдельной  строкой.  Если вам подробности нужны,
Юрий Михайлович доложит.
     - Конечно,- Спицин и глазом не моргнул.  - А лучше всего
услышать из первых уст,  знаете ли.  Проект научный,  тонкос-
ти... Мы особенно не вмешиваемся, даем людям работать. До из-
вестных пределов, конечно. Теперь вмешаемся. Свотрой Орсенева
занимается, с ней и поговорить надо.
     - Свотрой?
     -"Свободным Трудом", экспериментальным поселком. Привык-
ли к сокращению, знаете ли...
     - Тогда я хочу видеть вашу Орсеневу.
     - Сейчас она как раз должна возвращаться из Свотры.  Ду-
маю, через полчаса будет.
     - Хорошо, - Шарова эти оттяжки не радовали, но монастырь
все-таки чужой. - Мне еще нужны списки всех, связанных с этим
научным проектом...Свотры...  и всех,  имеющих доступ к Воро-
там.
     - А на Земле... На Земле проверили?
     - Проверяют. Еще как проверяют, - Шаров мог бы добавить,
что все проверяемые признались во всем,  но ни одно признание
не сочли удовлетворительным. Не знал никто о Свободном Труде,
об английской "Таймс" да и получить что-нибудь с Марса  минуя
Контроль, по-прежнему казалось невозможным.
     Но ведь получили!
     - Списки мы тоже подготовим через полчасика. А пока, ка-
питан,  устраивайтесь. Вас проводят в гостевой отсек, подкре-
питесь,  а  там  и начинайте,  - третий вежливо предлагал ему
удалиться.  И славненько. По крайней мере, обошлись без веле-
речивых упоминаний Третьего Рима,  Наследства Шамбалы и про-
чей верноподданнической риторики
     На выходе декомпрессии не было.
     Зато был Зарядин, санитарный ответственный.
     - Я провожу вас в отсек.  Рядышком, а с непривычки найти
трудно,  - старичок повел его по коридорам. Вергилий или Иван
Сусанин? Вергилий Иванович Сусанин.
     Впереди послышались окрики, шум. Невидимо, за поворотами
шли люди.
     - Пополнение,  вечернее пополнение, - охотно пояснил За-
рядин.  - По уставу я их принимаю,  но теперь придется помощ-
ничку моему. Ничего, он смышленый.
     - Пополнение?
     - Ну да.  Новые поселенцы.  Человек сорок-пятьдесят, ду-
маю. Обычно максимум пятьдесят набирается.
      Путь их свернул в сторону, коридорчики выли окрашены ве-
селеньким желтым цветом.
     - Вот здесь вам жить, - Зарядин открыл дверь с табличкой
"# 2-А"
     Жилье не манило. Камера, а не жилье. Без окон, как и все
виденное до сих пор. Но Зарядин явно восхищался роскошью.
     - Вот  здесь - удобства.  Расход первичной воды - из си-
ненького крана,  видите, десять литров в сутки, а вторичной -
вообще ненормирован.
     Первичной? Вторичной? Шаров не стал уточнять.
     - Это ваш ключ.
     - А подпоручик Лукин, он где?
     - Да рядом, в номере "2-С". За углом как раз. Позвать?
     - Пока не нужно.
     - Тогда я оставлю вас на полчасика. Располагайтесь.
     Без Зарядина номер показался чуть просторнее.  У кровати
стоял его чемоданчик,  удивительно вписавшийся в  спартанскую
обстановку. Вторичная вода, надо же.
     Впрочем, вода как вода - на вид,  на запах. Пробовать ее
Шаров не стал, и умылся тоже - из синенького крана. Текла во-
да тонкой струйкой,  экономно, и была - ледяной. Поневоле бе-
речь будешь.
     Шаров посмотрел на часы.  Надо будет о  местном  времени
справиться. Сколько у них длятся полчасика?
     Ровно тридцать минут.
     Вернулся санитарный ответственный с запечатанным пакетом
с бумагами: генеральным пропуском (несмотря на громкое назва-
ние, документ оказался невзрачным), длинным, на пять страниц,
списком  лиц,  участвующих в разработке "Легкие" поселка Сво-
бодный Труд и,  поменьше,  едва на лист -  задействованных  в
обслуживании установки перемещения. Еще принес Зарядин карту,
с грифом "секретно" - Алозорьевск и его окрестности.  Свобод-
ного Труда на карте не было.
     Пока Шаров укладывал бумаги в планшет, старик молча сто-
ял у двери.  Молча и как-то сковано. Совсем иначе, чем рань-
ше. Интересно, какие новые указания он получил?
     - Позовите, пожалуйста, Лукина.
     Подпоручик явился незамедлительно
     - Устроились?
     - Так точно,  Иван Иванович, виноват, камрад капитан - и
тут Лукин не сплоховал,  обращение не воинское,  а партийное,
мол, помни, друг, перед партией мы равны, и подпоручик, и ка-
питан. Неизвестно еще, кто ровнее, да...
     - Тогда, поручик, выясните, у кого была возможность отп-
равить сообщение  на Землю в течении срока от происшествия до
публикации в газете.  Составьте список, а позднее мы его изу-
чим.
     - Слушаюсь,  камрад капитан,  - Лукин браво развернулся,
щелкнул каблуками. Как он быстро приноровился к Марсу, сокол.
Тренировался?
     - Теперь я хочу видеть Орсеневу.
     - Прикажите вызвать ее в ваш кабинет?
     - Кабинет? Ах да, кабинет... Нет, я бы хотел встретиться
с ней на ее территории. Далеко она работает?
     - В Научном корпусе. Здесь все недалеко, в Алозорьевске,
если идти сквозными ходами. Минут шесть, семь.
     И действительно, через семь минут они были у входа в На-
учный корпус.
     Их ждали.
     - Проходите, пожалуйста, - вид у встречающего был вполне
академический, но Шарову показалось, что это - свой. В смысле
- из того же департамента.  Все там свои такие,  что чужих не
нужно. - Позвольте представиться - магистр Семеняко,  товарищ
директора по науке.
     Магистр, да уж.  Гец фон Берлихинген унд Семеняко. Шаров
пожал протянутую руку:
     - Капитан Шаров.
     - Коллега Орсенева сожалеет, что не смогла встретить вас
сама,  но у нее в графике важный эксперимент.  Она просит по-
дождать,  немного,  минут десять. Или, если хотите, я проведу
вас в ее лабораторию.
     - Ведите.
     Коридоры Научного корпуса пахли иначе - аптекой, грозой,
почему-то сеном, но не свежим, а тронутым, с мышиным пометом.
     - Прошу,  - открыл дверь Семеняко.  Они оказались в  не-
большой комнате,  сотрудники  -  три  женщины в подозрительно
свежих халатах вытянулись при их появлении.
     - Людмила Николаевна в боксе, - доложила одна из них.
     - Работайте,  работайте, - магистр неопределенно помахал
рукой, и  женщины  вновь склонились над микроскопами.  Бурная
научная деятельность.
     Магистр подошел к стене,  раздвинул шторки, открыв круг-
лый, с блюдце, иллюминатор.
     - Бокс, - жестом он пригласил  заглянуть внутрь.
     Смотреть, собственно,  было не на что. Сквозь запотевшее
стекло смутно  виднелась  двигающаяся  меж стеллажей фигура в
комбинезоне.
     - Здесь воспроизведена  атмосфера  Марса,-  пояснил  ма-
гистр.- Вернее,  она была марсианской, но теперь, в ходе экс-
перимента,  параметры ее значительно изменились.  Не  земная,
пока  еще  нет,  но ей вполне можно дышать,  при определенной
привычке, разумеется. Ну вот, коллега Орсенева сейчас выйдет.
     Санитарный ответственный тоже посмотрел в окошко, но ни-
чего не сказал.  Он вообще  помалкивал  при  Семеняко.  Нужно
учесть.
     Послышался приглушенный шум - за стеной,  в боксе. Или в
шлюзе? Наконец, дверь отворилась.
     Халат на Орсеневой был явно непарадный: мятый, жеваный и
несвежий.  Мы тут дело делаем, вот так-то. И сама хозяйка ла-
боратории производила впечатление уставшей, измотанной женщи-
ны.
     Впечатление? Чушь. Она на самом деле была такой.
     - Орсенева,  -  рука её дернулась навстречу,  на полпути
замерла,  и уже волевым усилием  протянулась  в  приветствии.
Обычное  дело  при встрече со штатными служащими Департамента
безопасности. Спинной мозг, подкорка, лобные доли коры.
     - Капитан Шаров,  - представился он. - Мне нужно погово-
рить с вами.
     - Пройдемте в мой кабинет,- предложила Орсенева.
     Кабинет оказался в смежной комнате.
     - Пожалуй,  ответственному лучше остаться здесь,  -  ма-
гистр небрежно показал на Зарядина.
     - Пожалуй, - согласился Шаров. - А также и вам.
     - Я тогда пойду к себе,  - товарищ директора по науке не
обиделся.
     Вдвоем с Орсеневой они прошли в кабинет.
     - Чем  могу быть вам полезна?  - спросила она,  едва они
уселись на стулья. Неважные, кстати, стулья.
     - Мне необходимо знать,  что произошло в эксперименталь-
ном поселке.  Насколько я понял,  лучше вас никто об этом  не
расскажет.
     - Это режимные сведения.
     - Я  и сам режимный человек,  Лидия Николаевна,  - Шаров
показал свое генеральное удостоверение. - Убедились?
     - Вполне,  капитан.  Собственно,  эпизод произошел из-за
технических накладок и к нам прямого отношения не имеет.
     - Вот как?
     - Мы,  моя лаборатория,  решает одну из основных проблем
поселенцев. Из всех трудностей, с которыми столкнулся человек
на Марсе,  недостаток кислорода наиболее серьезен. Температу-
ра,  низкое давление - к этому большинство приспосабливается,
но  крайне незначительная концентрация кислорода препятствует
автономности поселений.  Ежедневно приходилось - да и по  сей
день приходится - доставлять кислород с Земли,  непродуктивно
загружая канал перемещения.  Сейчас мы близки к  тому,  чтобы
отказаться от земного кислорода,  - вероятно, Орсенева произ-
носила свою речь не единожды:  слова, фразы словно мухами за-
сижены. Интересно, есть ли мухи на Марсе? Надо Зарядина спро-
сить, ему по должности знать положено. - Моя лаборатория, идя
путями великой русской науки и творчески развивая идеи биоло-
гии Мичурина - точно,  это доклад. Отчетный, юбилейный, перед
вожаками.  Послушаем и доклад,  - вывела гибрид с уникальными
свойствами. Взяв за основу один из видов лишайника, мы скрес-
тили его с местным,  марсианским грибком. Как работают земные
растения? Разлагая углекислый газ, они используют углерод для
построения своего тела, а кислород отдают в атмосферу. Наш же
лишайник разлагает окись  кремния,  которого  на  поверхности
Марса  с  избытком.  В ходе процесса кремний идет на развитие
растения, а кислород - кислород получают люди.
     - То есть вы хотите дать Марсу земную атмосферу?
     - Это в перспективе.  Ближайшая задача - обеспечить кис-
лородом наши поселения.
     - И вы ее решили?
     - Еще есть определенные трудности.  Так, бурное развитие
растений требует соответствующей органической подкормки,  не-
обходимо также закрепить наследственные факторы гибрида.  Пе-
ред нами стоит задача сделать лишайник и пищевым продуктом.
     - Это очень, очень интересно, Людмила Николаевна, но как
ваша работа связана с событиями в поселении "Свободный труд?"
     - Свотра..."Свободный труд" - первый поселок, перешедший
на полное самообеспечение кислородом.

                           ГЛАВА 3

     Текст кончился.  Теперь Орсенева подбирала слова медлен-
но, осторожно.  Свои  слова,  не  утвержденные,  не  одобрен-
ные. Слова, за которые приходится отвечать.
     - Значит, поселок - ваше детище?
     - Нет,  разумеется,  нет. Мы лишь поставили нем систему
воздухообеспечения.
     - И она не сработала, верно?
     - Она  работала вполне удовлетворительно,  но преступная
небрежность поселенцев привела к...  привела к тому,  к  чему
привела.
     - К гибели людей?
     - Да.
     Люцифериновую панель в кабинете давно  не  обновляли,  и
света недоставало, однако Шаров мог поклясться - Орсенева бы-
ла совершенно спокойна.  Уставшая,  вымотанная, но спокойная.
Свотра,  -  Шаров  перешел на местное название - интересовала
Орсеневу поскольку постольку.
     - В чем же заключалась эта... небрежность?
     - Свотра - поселок производственный, все заняты на добы-
че русина (слово "добыча" Орсенева произнесла по-горняцки,  с
ударением на первый слог),  к тому же объявили ударную вахту,
и  дежурными  по  поселению  оставили неподготовленных детей.
Система "Легкие" работает так: днем, когда наиболее интенсив-
ное  высвобождение кислорода,  он закачивается компрессором в
баллоны, откуда ночью высвобождается на поддержку дыхания лю-
дей.  Дети же пустили весь кислород в жилые отсеки, не напол-
нив баллоны и на треть. Чтобы их не наказывали, они подправи-
ли показатели манометров. Поэтому ночью и случился замор.
     Слово сказано. Замор. Вот, значит, как...
     - И все погибли?
     - Да... Кажется.
     - Кажется?
     - Мы обследовали систему  "Легкие"  и  дали  заключение.
Другими аспектами   происшедшего  занимались  соответствующие
службы.
     - Сегодня вы тоже были в поселке?
     - Да,  проверяла работу оранжерей. Мы, совместно с инже-
нерной службой, внесли изменения. Теперь создан страховой за-
пас кислорода, и случившееся больше не повторится.
     - Значит, поселок скоро снова примет поселенцев?
     - Скоро? Он уже заполнен. И, нет худа без добра, мы даже
смогли повысить концентрацию кислорода в отсеках за счет уси-
ленной подкормки лишайника.  Так что адаптация поселян прошла
практически безболезненно,  и Свотра скоро выйдет  на  график
добычи. Нас, я уже говорила, напрямую производство не касает-
ся,  но все-таки... Невыполнение плана может дискредитировать
нашу работу.
     Шарову казалось, будто он уже месяц сидит в этом кабине-
тике,  ведет бесконечные и безрезультатные разговоры,  ни  на
пядь  не приближающие его к цели.  Болезненная адаптация,  не
иначе.  Пора проситься на добычу русина, где много-много кис-
лорода.
     - Благодарю вас за сотрудничество. Вероятно, мне придет-
ся и в будущем прибегнуть к вашей помощи.
     - Я всегда готова исполнить свой долг, - показалось ему,
или действительно  в голосе Орсеневой послышалось облегчение?
Будто это имеет значение.
     Он попрощался, вышел в первую комнату, комнату с микрос-
копами,  как обозначил он ее для себя.  Три лаборантки  (если
это  были лаборантки) поспешно уткнулись в окуляры.  У двери,
на стуле, терпеливо ждал Зарядин. Похоже, его очень интересо-
вали плакатики, развешенные по стенам лаборатории:

           РУССКАЯ НАУКА ШАГАЕТ СТОЛБОВОЙ ДОРОГОЙ!
               НЕРУССКАЯ ЮЛИТ КРИВЫМИ ТРОПАМИ!

      ПРОСТОМУ, ЧИСТОМУ НАРОДУ - ПРОСТУЮ, ЧИСТУЮ НАУКУ!

     Шаров опять подошел к  окошку  бокса,  раздвинул  кем-то
сдвинутые шторки. Нет, видимость стала еще хуже, совсем запо-
тело окошко. Легкие, значит.
     - До свидания,  сударыни,  - сказал он громко.  Те хором
пробормотали что-то неразборчивое.  Что ж,  была без  радости
любовь...
     - Куда теперь?  - Зарядин,  похоже,  набрался бодрости в
обществе дам. - К товарищу директора по науке?
     - А вы сумеете найти его?  - Шаров с сомнением посмотрел
на переходы Научного корпуса.  Двери и номера не все имели, а
чтобы табличку какую - роскошь, излишество.
     - Разумеется. Я в Алозорьевске каждую щель знаю, - сани-
тарный  ответственный,  похоже,  не хвастал.  Просто искренне
заблуждался.
     - Сколько же человек работают в научном корпусе?
     - Семьдесят четыре,  - Зарядин ответил сразу, без запин-
ки. Таблица умножения на пять.
     - А в Алозорьевске?
     - Постоянный  штат  - две тысячи четыреста человек.  Ну,
еще, конечно, люди из рабочих поселков бывают, поселенцы...
     - И много их, рабочих поселков?
     - Вот этого не скажу.  Не мой уровень.  Про десяток слы-
шал, а сколько всего... Тысяч шесть, приблизительно.
     Ладно, ограничимся  пока  шестью  тысячами четырьмястами
подозреваемыми. Минус единица.  Лицо, называющее гибель людей
замором, вне подозрений. Пока.
     Магистр Семеняко оказался за дверью номер четырнадцать.
     - Вот, видите, пакость какая, - он показал Шарову баноч-
ку. - Наши медики дали.  Руки болят. Кожа трескается, и зажи-
вать не хочет.
     - Правда? - Шаров внимательнее посмотрел на руки магист-
ра. Не хватает еще лишай подцепить.
     - Нет,  это не заразно, - Семеняко перехватил взгляд ка-
питана. - Наверное, из-за контакта с металлами.
     - Какими металлами? - Шарову стало неловко. Хорош, нече-
го сказать. А еще докторский сын.
     - Моя тема. Естественное перемещение. Удивительный фено-
мен,  знаете. Вот уран, например. Исчезает невесть куда, а на
его место,  опять же невесть откуда,  перемещается свинец.  И
это безо всяких генераторов, молний, тихо и незаметно.
     - Очень интересно, - покривил душой Шаров.
     - Энергия,  безусловно, расходуется, но внутренняя. Доб-
раться до нее,  извлечь, заставить работать - задача, достой-
ная русской науки,- Семеняко обернулся на портрет Ломоносова,
висевший над столом.
     - Насчет  науки,  - Шаров решил,  что одной речи за день
достаточно. - Какие работы ведутся здесь, в Алозорьевске?
     - В основном, прикладные, связанные с освоением. В перс-
пективе, когда мы получим статус отделения  Академии,  сможем
заняться и фундаментальными вопросами,  но сейчас от нас ждут
практической отдачи, быстрой и эффективной.
     - А поподробнее?
     - Прежде всего, лаборатория Орсеневой...
     - Это я знаю, - поспешно вставил Шаров.
     - Биохимическая лаборатория, самая большая, двадцать че-
ловек. Переработка органики, построение полузамкнутого цикла.
Питание переселенцев - вопрос  вопросов.  Затем  -  механики.
Разработка коммуникаций,  транспортники.  Группа астрономов -
три человека.  Метеорологи, геологи. Моя группа. В общем, ре-
шаем сугубо практические задачи. На создание вечного двигате-
ля, беспроволочного телеграфа и прочих утопий не отвлекаемся.
     - Вы все перечислили?
     - Остается лаборатория  директора.  Там,  действительно,
теоретики. Наблюдение за полями перемещения и создание единой
теории поля. Два человека.
     - Вы как будто скептически относитесь к этой проблеме?
     - Помилуйте,  разве я смею?  Я всего-навсего магистр,  а
Кирилл Петрович  Леонидов  -  академик,  десять  лет провел в
Кембридже.
     - Но  разве теория поля не признана лженаучной?  - Шаров
вспомнил университетские семинары. "Вещество, вещество, и еще
раз вещество!", ломоносовский завет.
     - Директор вправе сам выбирать себе тему, - дипломатично
ответил Семеняко.
     - Вы поддерживаете связь со своими коллегами?
     - Ну... - было ясно, что Семеняко задет. Словно калеке в
лицо сказали,  что он калека. - Мы получаем литературу - жур-
налы, монографии... Сами посылаем статьи, без подписи, но все
же...
     - А личное общение?  Ваши сотрудники, вы сами бываете на
симпозиумах, съездах?
     - В силу специфики нашего учреждения в  настоящее  время
персональное участие в такого рода мероприятиях считается не-
целесообразным, - бесцветным, невыразительным голосом ответил
Семеняко, но глаза кричали: Ублюдок! Поганый, сволочной ублю-
док!
     - Хорошо.  Контакты с зарубежными учеными также  отсутс-
твуют?
     - Год назад была английская делегация. Со станции Берда.
Об этом много писали в Газете.
     - Я помню.  Встреча в Алозорьевске. Визит вежливости, не
так ли?
     - Прибыли  два  представителя  марсианской станции Берд,
познакомились с городом,  посетили  Научный  корпус,  провели
совместный эксперимент - определение напряженности поля пере-
мещения,  и в тот же день отбыли назад,  - монотонно, механи-
чески, сообщал Семеняко. Говорящая машина к вашим услугам.- В
непосредственном разговорном контакте в Научном корпусе  были
задействованы двое:  директор Леонидов и я, в постановке экс-
перимента с российской стороны участвовали  те  же.  Отчет  о
встрече  передан  в  соответствующие инстанции,  замечаний не
последовало.
     - Чего только в этих инстанциях не случается. А как, ка-
ким путем оказались здесь англичане?
     - Сначала со станции Берд их переместили через Гринвич и
релейную цепь в Пулково,  а уж из Пулково - сюда. И возвраща-
лись они так же.
     - А напрямую? Возможно перемещение напрямую?
     - Исключено.  Во-первых,  станция Берд от нас в трехстах
верст, понадобилось бы полдюжины ретрансляторов. И во-вторых,
наши и Бердовские передатчики работают в зеркальном режиме  -
мы возвращаем на Землю ровно столько массы, сколько она посы-
лает нам. Собственной мощности не хватит на посылку и кошки.
     -"Сколько в  одном месте прибудет,  столько в другом тут
же убавится" - процитировал Шаров слова основоположника наук.
Вернее,  прочитал  - они бронзовыми буквами выведены были под
портретом Михайлы Васильевича.
     - Совершенно верно.
     - Насколько я помню, намечался ответный визит?
     - Намечался.  Но в настоящее время никакой подготовки не
ведется.
     - Да, да...- Шаров знал, почему. И  каждый знал. Год на-
зад Россия пыталась подружиться с Англией против Германии, но
сейчас английская оттепель кончилась, вернулись морозы. Оймя-
конские.
     - А письма? Вы...или академик Леонидов? Не обмениваетесь
ли письмами с англичанами?- сказал, понимая, что несет чушь.
     - Ну какие письма, капитан - вдруг озлился Семеняко. - Я
из дому,  от жены три года вестей не имею.  Мы - и  письма  в
Англию! Без права переписки, понимаете? Без права!
     - Вы успокойтесь,  - Шарову Семеняко не понравился с са-
мого начала,  но сейчас на мгновение стало жаль магистра. Жа-
лельщик нашелся.  Работу работай,  тогда и жалеть времени  не
станет. Уяснил? Так точно, ваше-ство! Я страсть какой умный!
     - Простите, - товарищ директора по науке взял себя в ру-
ки. - Что-то я не того наговорил.
     - Ничего страшного.  Значит, утечка сведений отсюда иск-
лючается?
     - Во всяком случае я не представляю такой возможности. А
что, имеет место?
     - Имеет. Только это секрет.
     - Понимаю... - Семеняко посмотрел на санитарного ответс-
твенного.
     - Он допущен, - успокоил магистра Шаров. Бо-ольшой такой
секрет, секрет на весь свет.
     - Если вы хотите видеть академика...
     - Хочу?  Это моя обязанность, - все, что я делаю здесь -
обязанность. Здесь и в любом ином месте.
     - Тогда  позвольте  мне  представить вас академику.  Ваш
провожатый... Академик иногда бывает резок.
     - Я подожду вас в музее,  - с готовностью согласился За-
рядин. - Он здесь, рядышком, в фойе конференц-зала.
     Академик Шарова не узнал.  Еще бы.  Сколько лет прошло -
пятнадцать? Нет,  двадцать один. Не люблю арифметику. Слишком
точная наука.
     - Пополнение? На укрепление научных сил?
     - Нет, - поспешил представить Шарова магистр.
     - А... Департамент... Наукой заинтересовались?
     - У нас всем интересуются.
     - Широкий профиль?  Похвально,  похвально.  Может  быть,
просветите старика,  а то бьюсь-бьюсь который год,  а до сути
добраться не могу.
     - К вашим услугам. Если вопрос мне по силам.
     - По силам, по силам. Вы ведь доки. Так вот: почему Луна
не из чугуна?
     А он шутник,  академик.  И даже фрондер - вместо  обяза-
тельного портрета Ломоносова повесил англичанина.
     - Интересуетесь?  Это сэр Исаак Ньютон. Не последний че-
ловек в мире науки, поверьте.
     - Нисколько не сомневаюсь.
     Портрет был неплох.  Настоящий портрет, не олеография. И
смотрел сэр Исаак с грустью - вот  и  ему  пришлось  хлебнуть
Марса.  Не думал,  не гадал,  и надо же...  От сумы, тюрьмы и
Марса никогда не  зарекайся.  Действует  атмосфера  кабинета.
Раньше,  двадцать лет назад,  попасть в лабораторию Леонидова
было мечтой любого студента,  легенды о Леонидовских пятницах
ходили самые невероятные. Сбылась мечта. Как всегда, не так и
не тогда.
     - Ну,  капитан, что в вашем департаменте насчет Луны ре-
шили?
     - Луны?  А зачем ее из чугуна делать? Непрактично. Тяже-
лой Луне никак нельзя быть,  оторвется от хрустального свода,
двойной  ущерб:  в небе дырка и на Земле что-нибудь раздавит.
Да и чугуну столько не отлили, на целую Луну. На месяц разве,
и то на самый узенький.
     - Удовлетворительно.  С двумя минусами  за  избыточность
аргументов. Что на этот раз заинтересовало ваш департамент?
     - А мы всем интересуемся,  кто знает, что в жизни приго-
дится.  Позавчера перемещением,  вчера русином, завтра, может
быть,  свойствами урана, - Шаров заметил, как улыбнулся скон-
фужено Семеняко.  Ничего,  ничего,  все может быть, и уран на
что-нибудь да сгодится.
     - Так чем могу служить?
     - Пока не знаю, - честно ответил Шаров.
     - Знать вопрос - все равно,  что знать ответ,  - назида-
тельно произнес академик. - Может быть, вас интересует теория
поля?  Или наличие электрических разрядов в атмосфере Марса -
мы тоже прикладной тематики не чураемся? Такой громоотвод со-
орудили,  только сверкни где молния.  Будете снаружи,  обяза-
тельно полюбуйтесь.
     - А что, есть молнии?
     - Марсианские.  По  мощности  -  миллионные доли земных.
Впрочем, все отчеты регулярно передаются по инстанциям.
     - Пожалуй, я подумаю над вопросами. И тогда, может быть,
снова побеспокою вас.
     - Уж в этом я уверен, капитан, - академик даже не привс-
тал со стула. Пренебрег. Ох, академик Леонидов, академик Лео-
нидов...
     Музей Научного корпуса оказался дюжиной стендов:  защит-
ный костюм покорителя,  дыхательная маска  покорителя,  макет
приемо-передатчиков материи Попова - Гамова, образцы полезных
ископаемых,  целый стенд  отдан  русину:  химический  состав,
сравнительный анализ местных и земных (боливийских) образцов,
макеты добывающих машин,  схема рудника Русич, все очень поз-
навательно.  Но Зарядин предпочел стенды натуры: флора и фау-
на. Шаров тоже полюбопытствовал.  Марсианский шакал напоминал
карикатурного бульдога  с огромной грудной клеткой и длинными
зубами.
     - Это он с виду грозный,  - Зарядин показал на чучело. -
А на деле, так видимость одна. Фунта четыре весит, массфунта.
Одни  легкие внутри,  а кости - что прутики,  гнутся.  Зубов,
правда, много, в три ряда.
     Марсианские зайцы смотрелись почти как земные.
     - Послушайте, Зарядин, сколько вам лет?
     - С одна тысяча седьмого года.  Тридцать  два,  если  по
земному считать.
     - Проводите меня в Департамент. Кажется, у меня там есть
кабинет.

                           ГЛАВА 4

     Шаров запечатал пакет и протянул его Лукину:
     - Это наш сегодняшний рапорт.  Проследите, чтобы его пе-
реправили поскорее.
     - Слушаюсь,  камрад,  -  Лукин аккуратно спрятал пакет в
планшет.  - Очередной сеанс перемещения совсем скоро, с ним и
перешлю.
     - И помните:  вы отвечаете  за  сохранность  документов.
Здесь никто, повторяю, никто не вправе прикоснуться к пакету.
     - Я лично вложу его в почтовый контейнер, - заверил под-
поручик.
     - Прекрасно.  И тогда будем считать сегодняшний день за-
вершенным. Отдыхайте.  Жду  вас завтра здесь - с самого утра.
День будет сложным.
     Подчиненный должен быть загружен, чтобы времени не оста-
валось на доносы. Урывками, на бегу, второпях разве донос на-
пишешь?  так,  жалкую кляузу. Еще никто начальника за то, что
подчиненных школил,  не наказывал.  А наоборот - сплошь и ря-
дом.  Он же,  подчиненный,  и наказывал. Как истинный патриот
любимого мною отечества, считаю обязанностью своею довести до
Вашего сведения,  что...и т .д. и т. п. Доказывай потом - без
права переписки.
     В дверь постучали.  Никак, Лукин обернулся? Или налетели
на него шпионы и отбили пакет - шесть страниц рутины?
     Оказалось -  санитарный ответственный.  Просто лист бан-
ный, а не человек.
     - Я - за нарочного.  Велели передать - он протянул неза-
печатанный конверт.  Шаров открыл клапан, достал бумагу - бе-
лую, гладкую. Документы на такой не пишут. Смазывается текст,
стоит раз-другой пройтись по поверхности.
     Это было - приглашение.  Мол,  по-простому, будут только
свои,  без формальностей.  К первому вожаку.  Он посмотрел на
часы. Оставалось едва с полчаса.
     - Большая честь, - пробормотал он.- А куда же идти?
     - А я на что? - Зарядин был в курсе. - Успеете, успеете.
     - Ну, тогда побежали... в номер два-а, так, кажется?
     - Совершенно верно.
     Наверное, он и один нашел бы свое пристанище. На следую-
щий день, или попозже, но нашел. Хотя чего легче: серый кори-
дор департамента,  два коридора управления,  затем  городские
переходы: голубой,  поворот налево, красный, поворот налево и
прямо, зеленый,  два поворота направо.  Все.  Шесть  минут  в
хвосте Зарядина.
     - Так я за вами зайду через двадцать минут,  - деликатно
откланялся на пороге санитарный ответственный.
     За это время Шаров успел израсходовать  всю  "первичную"
воду - оставил стаканчик для питья - и переодеться в парадный
мундир. Наставление для г.г.  офицеров: всегда, в любом месте
вы  должны  иметь  с  собою  парадный  мундир и смену чистого
белья, чтобы, будучи приглашенными в светское общество, могли
выказать себя как подобает человеку военного звания. Не дура-
ками писано!
     По Зарядину  можно  было часы проверять.  Человек-хроно-
метр. Как рассказал ответственный Шарову, время на Марсе было
разное. В Алозорьевске - столичное,  так столице было удобно,
и какая разница,  все равно неба нет,  а в поселениях времени
вообще не было, жили по гудкам: побудка, работа, поверка.
     Шаров уже не удивлялся безлюдью  переходов:  не  принято
было в городе гулять.  Отслужил четырнадцать часов,  поел где
кому положено - и отдыхай,  зря кислород не жги.  Общаться  -
перед  службой,  на политчасе.  Ничего,  на Земле тоже к тому
шло.
     Квартал вожаков - просторный,  раза в три  шире  других,
охранялся. Тамбуров не было, но воздух всегда оставался свеж.
Отсюда он и растекался по всему Алозорьевску по сложной  вен-
тиляционной системе,  двести верст ходов и труб, а бежит сам,
без моторов, естественным током.
     Шаров слушал пояснения Зарядина,  недоумевая, зачем было
посылать на Марс его, Шарова. Спросили бы санитарного ответс-
твенного, кто шпион, и дело с концом.  Очень даже просто.
     Резиденция первого вожака узнавалась безошибочно: будоч-
ка с охранником, яркие панели люцифериновых светильников, да-
же что-то вроде площадки.
     - Девятнадцать  ноль-ноль.  Я буду вас ждать.  У входа в
квартал.
     Охранник доложил о нем в переговорную трубу  и,  получив
разрешение, пропустил Шарова.
     - Первый вожак ждет вас, - двери распахнул не то денщик,
не то вестовой - в армейской форме,  но без погон. - Следуйте
за мной.
     Следовать было куда: анафилада комнат, переходы, перехо-
ды...
     - Капитан Шаров! - возвестил  вестовой.
     Гостиная была - впору и земной:  большая,  высокая, лишь
отсутствие окон выдавала Марс.  За роялем сидела барышня, на-
игрывая упаднического Шопена,  с десяток человек делали  вид,
что слушали.
     - Иван Иванович!  - встретил его третий. - Хозяин сейчас
будет,  а пока я познакомлю вас с нашим,  так сказать, бомон-
дом.
     Так сказать бомондом оказались местные вожаки - расселе-
ния,  снабжения,  добычи (опять с ударением на первый слог) и
перемещения вместе с женами.  Шарова они встретили настороже-
но,  хотя и улыбались, как улыбаются новой собаке начальника:
вдруг  укусит,  гад.  Было  сказано несколько приличествующих
слов о Матушке-Земле,  выражены надежды на дальнейшее продви-
жение по пути народного благоденствия и все прочее,  произно-
симое в присутствии офицера департамента.  Скучно и  неловко.
Наконец,  процедура знакомства окончилась, и Шарову удалось с
видом озабоченного и занятого человека сесть в уголке рядом с
симпатичной акварелью - весна, лужи и проталины, опушка голо-
го леса.
     - Нравится?  - Барышня покинула рояль и присела рядом  с
ним на диванчик. Тот и не скрипнул.
     - Нравится.
     - Это моя работа.
     - Очень нравится, - Шаров не лукавил. - Крепко написано.
Школа Лазаревича?
     - Угадали,-  барышня  смотрела  на Шарова с неподдельным
интересом.- Или вы знали?
     - Что знал?
     - Лазаревич - мой учитель.
     - Вам нравятся его работы?
     - Я  говорю не в переносном,  а в буквальном смысле.  Он
дает мне уроки живописи.
     - Вот как? - непохоже, чтобы она шутила.
     - Я - Надежда Ушакова, дочь Александра Алексеевича.
     Дочь первого вожака Марса?  Тогда понятно.  И раньше по-
нятно было, а сейчас еще понятнее.
     - А музыке кто вас учит?
     - Рахманинов.  Только  я неважная ученица.
     Девушке было лет семнадцать, и милая непосредственность,
с которой она говорила о своих учителях,  не раздражала, нап-
ротив,  казалось, так и должно Лазаревичу и Рахманинову учить
это диво.
     - А  про вас мнея1 рарая0 рассказывал,  он на вас материал с
Земли получил. Вы - капитан Шаров, лучший в своем роде, прав-
да?
     - Каждый из нас в своем роде многого стоит, - Шаров и не
пытался разгадывать планы первого.  Разве не может он заинте-
ресовать юную барышню сам по себе? Все же офицер, новое лицо.
Имеет он право потешить себя иллюзией обычной жизни?
     Конечно. Конечно, нет.
     - Вы действительно видели цесаревича?  Я  имею  ввиду  -
близко? Разговаривали с ним?
     - Как с вами,  - вот теперь понятно.  Девушка мечтает  о
прекрасном принце. Дочь вожака - монархистка. Парадокс? Среди
молодежи приверженцев монархии становится  больше  и  больше.
Скоро департамент сочтет это проблемой и начнет решать.  Лад-
но, что это он все о плохом да о плохом.
     - Он действительно красив,  цесаревич?  Я спрашиваю, как
художница, - поспешила добавить девушка, краснея.
     - Вероятно. Я не ценитель мужской красы. Нормальный, хо-
роший мальчик. Ему всего четырнадцать лет.
     - И у него нет страшной болезни его отца?
     - Нет,  цесаревич Николай совершенно здоров, - бедняжка,
наверное,  искренне считает,  что император Алексей скончался
от гемофилии. Почему нет? Она же не служит в Департаменте.
     - Там,  в бумагах с Земли написано,  что цесаревич хотел
сделать вас бароном.
     Ну вот, и до Марса дошли слухи.
     - Баронами рождаются, Надежда Александровна.
     - Просто Надя.
     - Хорошо, Надя.
     - Я знаю, цесаревичу этого не позволил регентский совет.
Но потом, когда он коронуется?
     - Подождем и посмотрим, Надя. Вы давно на Марсе?
     - Четыре года.  Какя1 рарая0 сюда направили,  так мы с мамой
здесь и живем. Четыре года - это много?
     - Ну...
     - Говорят,  что если пробыть на Марсе пять лет, то потом
невозможно вернуться на Землю. Тяжесть придавит.
     - Какая в вас тяжесть,  Надя.  И потом,  разрабатываются
новые методы приспособления.  Да,  какое-то время тяжело,  но
потом все входит в норму.
     - Я тренируюсь. Знаете, кольчугу ношу, нет, не сейчас, -
она поймала взгляд Шарова,- гимнастикой занимаюсь, на охоту с
я1рарая0 хожу. Это ведь поможет?
     - Безусловно.
     - Это вы так говорите. Успокаиваете.
     - Я не врач, но думаю - движение никому не вредит. Физи-
ческая культура. Mens sana in corpore sana.
     - Надеюсь,-  вздохнула Надя.
     Шаров осмотрелся. На них не то, чтобы глазели, но искоса
поглядывали. Замкнутое общество. Запасаются темой для пересу-
дов.  Офицер, беседуя с дамами и, особенно, с девицами, вести
себя должен сообразно правил общества,  не допуская  громкого
смеха, излишне вольных жестов, двусмысленных выражений и про-
чих действий,  кои можно было бы злым языкам толковать  прев-
ратно.
     - Конечно,  вам скучно, - Надя понимающе вздохнула. - Вы
привыкли к великосветскому обществу,  а мы здесь все - кухар-
кины дети.  Кроме меня, я - кухаркина внучка, - она с вызовом
посмотрела на Шарова. Продукт великих перемен, здорового дви-
жения нации, обновление аристократии.
     - Скажу вам по секрету - я сам сын кухаря.
     - Ну,  вы...- и,  спохватясь, добавила: - то есть я хочу
сказать,  что вам не приходится корчить из себя важную персо-
ну. Вожаки! Но ведь на Марсе.
     - В  древности  говорили  - лучше быть первым в деревне,
чем вторым в Риме.
     - Быть в Риме и значит - быть первым, - возразила Надя.-
Но чтобы это понять,  надо навсегда поселиться в деревне.  Вы
пойдете с нами завтра на охоту?
     - Боюсь, меня ждут другие дела.
     - Но вы ведь быстро справитесь с вашим заданием, правда?
     - Я постараюсь,  - ну, вот, началось. Всем нужен скорох-
ват. Чтобы  поймал поскорее,  кого нужно,  мы сами подскажем,
кого, и убрался бы отсюда подальше, людей не нервировал. А за
нами не пропадет, отблагодарим, не сумлевайся.
     - Какая у вас интересная работа, я читала в книгах - про
майора Пронина, капитана Иванова. Даже жуть захватывает.
     О, капитан Иванов!  Герой списка разрешенных книг,  дитя
отдела пропаганды, былинный богатырь, пачками отправляющий на
тот свет тайных и явных врагов нации!  Голубоглазый  русак  с
соломенными волосами!  Тебя любит, о тебе мечтает марсианская
дева!
     Завидки берут, кухарев сын.
     Шаров откашлялся.
     - Видите ли, Надя, книги, беллетристика не всегда совпа-
дают с реальностью.
     - Правда?  Я,  конечно, понимаю, что пишут о самом инте-
ресном, опуская детали, но ведь и интересного - много?
     - Бывает, - пришлось соврать Шарову.
     - Вот вы скажите, что главное для контрразведчика - сме-
лость, проницательность, умение драться и стрелять?
     - Умение выполнять приказы, наверное. Не знаю. Я ведь не
контрразведчик.
     - Ну, все так говорят.
     Да уж,  говорят.  Жандармская ищейка - если литературно,
при дамах.
     - А на кого вы собираетесь охотиться?
     - Сейчас, летом, много шакалов. Жируют, кроликов травят.
А мы - их.
     - Кроликов,  значит,  спасаете,  - Шарову стало неуютно.
Шакалы охотятся на кроликов,  люди - на шакалов, Департамент
- на людей.  Причем здесь Департамент?  Охотится  персонально
он, капитан Шаров, спасая... Знать бы, кого он спасает. Себя,
любимого. Свою собственную побитую молью шкурку. Дрянцо шкур-
ка, так ведь другой нету.  И рад бы поменять,  а нету. Издер-
жался, протратился. Бедный, бедный капитан Шаров...
     - А  вот  ия1  рарая0  - спасла от слез Шарова Надя.  Очень,
очень своевременно. Что может быть банальнее рыдающего офице-
ра Департамента? Разве нильский крокодил.
     Присутствующие не то,  чтобы замолкли совсем,  но - при-
тихли. Присмирели. Вожак пришел.
     - Не заговорила она вас, капитан? - Ушаков подошел прямо
к ним, минуя иных. - Надя у нас известная болтушка.
     - Но,я1 рарая0, - запротестовала дочь.
     - Ладно, ладно, лучше сыграй нам что-нибудь веселенькое,
приятное.
     Надя обиженно  села  за  рояль  и  забарабанила  собачий
вальс.
     - Скоро взрослеть начнет, - немного озабочено проговорил
первый вожак.  Допустил до семейных дел.  За своего,  значит,
считает. Цени, капитан.
     Надя перескочила на Штрауса.
     - Пам,  пара-пам,  пам-пам, пам-пам, - вторил ей отец. -
Превосходно, не так ли? - было неясно, относится ли это к ме-
лодии,  исполнению или самой исполнительнице, но Шаров согла-
сился со всем.
     - Итак,  капитан, можем ли мы надеяться на скорейшее за-
вершение вашей сложной и ответственейшей миссии?
     - Наверняка сказать пока трудно...
     - Помните,  что  мы готовы оказать вам любое содействие.
Любое, понимаете?
     - Я очень ценю ваше содействие, - Шаров смиренно склонил
голову. Понимаю, как не понять.
     - Обычно...  В вашей практике...  Сколько времени уходит
на обнаружение врага?
     - По разному.  Бывает, дня хватает, бывает, месяца мало.
Конкретные обстоятельства, знаете ли...
     - Разумеется,  наш  случай не рядовой,  но и успех будет
весомее, - гнул свое первый вожак.
     - Я надеюсь, - не стал больше мучить его Шаров, - повто-
ряю,  только надеюсь, что дело мы закроем быстро, дня за два,
за три.
     - Отлично, - повеселел Ушаков. - Ваша репутация известна
и здесь,  потому-то я и рад, что именно вам поручено заняться
нашими делами.
     - Я польщен.
     Два-три дня. Фокус-покус. Кунштюк. Айн, цвай, драй! Шпи-
он,  вылезай! Ну, а кто даст ему времени больше? Не справится
Шаров за три дня, справится за день Лукин.
     Веселье хозяина передалось всем: люди задвигались, заго-
ворили громче, некоторые даже смеялись. Пора неопределенности
миновала,  можно и разрядиться.  Хороший человек этот  Шаров.
Понимает свое место.  Именно такие люди при нашем благосклон-
ном участии должны преуспевать на избранных поприщах.
     Надю за роялем сменил какой-то старичок,  и задорная му-
зычка лубочных оперетт оказалась кстати,  некоторые даже при-
нялись подпевать. Большая, дружная семья простых здоровых лю-
дей.
     Шаров еще говорил и с Надей,  и с другими ценителями ис-
кусства, пил крымские вина,  весьма недурные, ел бутерброды с
обязательной икрой, его слушали не без внимания, вежливо воз-
ражали и горячо соглашались.  В общем,  вечер прошел,  как  в
книгах про майора Пронина - шампанское и блондинки.  А кто-то
сомневался в правдивости беллетристики.
     После приема  первого  вожака номер 2-а показался совсем
уже клетушкой.  Провинция,  как же. В провинции, даже в самой
дремучей,  номера все же имеют окна. Можно открыть, послушать
вечерний шум, подышать просто, в конце концов. А тут - просто
крысюк в лабиринте.  Марс!  Сколько он здесь пробыл,  двенад-
цать,  нет,  пятнадцать часов - наверное, из-за разреженности
воздуха  вино пьянит втрое против земного,- да-с,  пятнадцать
часов тридцать три минуты, милостивый государь, а он и камеш-
ка марсианского не видел.  Ничего,  дело поправимое.  Зато он
познакомился с чудесной девушкой Надей, которая так интересо-
валась судьбой цесаревича, словно от того зависела и ее судь-
ба.  А разве нет?  Она и на будущего барона  Шарова  глядела,
словно на принца, приехавшего за ней из неведомого прекрасно-
го далека. Из рая. С Земли, где много-много молодых, красивых
и разных людей, где много воды, воздуха, много всего. А здесь
- отец,  не желающий смотреть правде в глаза,  не понимающий,
что год-другой, - и дочери придется остаться на Марсе навсег-
да.
     Впрочем, Ушаков не производит впечатление непонимающего.
Все он понимает. Просто сделать ничего не может. Вот и кидает
дочь взоры отчаяния и надежды на жандармского капитана  Шаро-
ва.
     Неужто так скверно?
     Марс. Марс,  Иван Иванович.  Ты сам сначала отсюда выбе-
рись, а уж потом о принцессах грезь.  Ищи,  ищи, капитан, это
твой шанс делом доказать преданность Отчизне. А то больно ум-
ным хочешь быть.
     Шпион. Найти шпиона легко.  Стоит лишь понять,  как тому
удалось сообщить о  гибели  экспериментального  поселения  на
землю. Вот и вопрос: как?
     За ответом тебя,  капитан,  и послали на Марс. Ты, брат,
давай,  того...  Думай, что ли... Если ничего другого не уме-
ешь.  Иначе не то что вина - воды первичной не увидишь. Расс-
тарайся, браток. Есть чего ради.

                           ГЛАВА 5

     - Это не так и сложно.  Берем два списка: первый - лица,
знакомые с проектом "Легкие", и второй - лица, имеющие доступ
к передатчику.  Общие,  входящие в оба списка, фамилии и есть
искомые подозреваемые,  - делился премудростями курсов Депар-
тамента Лукин.
     - Да?  - голова после вчерашнего болела совсем по-земно-
му. А рассола нет. Ближайшая бочка за сто миллионов верст.
     - Списки у нас имеются.  Совпадают всего четыре имени  -
подпоручик  положил перед Шаровым лист.  Жирные красные линии
подчеркивали намеченных  шпионов.  Плоды  просвещения.  Radi-
cis....
     - Губа не дура...- в списке  оказались  Ушаков,  Спицин,
Зарядин и некто Салов К.Т. Ах, да, вожак перемещения, толстя-
чок,  у него еще жена так забавно пела -  "из-за  острова  на
стержень..." Вольно же ему было про "Легкие" знать. - Да, за-
мах у вас богатырский.
     - Высокое положение не освобождает от подозрений,  - Лу-
кину явно хотелось поскорее получить маршальский жезл. Если в
Столице раскрыт  заговор генералов,  то почему в Алозорьевске
не быть заговору вожаков?
     - Не  освобождает,  - согласился Шаров.  - Подозревайте,
сколько угодно. Но - про себя. У вас есть допуск "П-1"?
     - Н.. Нет.
     - Тогда вы нарушаете параграф четыре уложения о проведе-
нии следственных  действий  в  отношении лиц высших категорий
значимости. А это можно расценить как преднамеренную  дискре-
дитацию представителей народной власти,  со всеми вытекающими
последствиями.
     - Но я... я только высказал предположение...  В порядке
подчиненности. И потом,  в списке есть Зарядин, - нашелся Лу-
кин.
     - Значит, подпоручик, вы считаете, что сведения были пе-
реданы на Землю кем-то из вашего списка?
     - Санитарным ответственным Зарядиным.
     - Как же удалось ему это сделать?
     - Надо допросить, он и расскажет.
     - Ну, а все-таки? Без допроса?
     - Вероятно, ему удалось поместить сообщение в камеру пе-
ремещения.
     - А дальше?
     - А  на Земле его сообщник извлек сообщение и переправил
в Лондон.
     - Значит, есть сообщник?
     - Обязательно. Как же иначе?
     - Но  на  Земле поработали над всеми,  имевшими допуск к
Марсианскому каналу перемещения. И сообщника не нашли.
     - Я  не  знал...  Но такое бывает.  Особо подготовленные
агенты могут пройти самый искусный допрос.  В  любом  случае,
даже если виновен и не Зарядин,  то на Земле-то кто-то инфор-
мацию получил?  Не могли же сведения попасть в Лондон  святым
духом?
     - Ваши умозаключения,  Лукин,  страдают ограниченностью.
Вы  настаиваете на том,  что сообщение было передано на Землю
именно отсюда, через главные ворота.
     - Но ведь других передатчиков нет!
     - Вы уверены? И даже если нет здесь, в Алозорьевске, су-
ществует ещё станция Берда.
     - Англичане? Но ведь до них не добраться!
     - Это  почему  же?  Если нет станции перемещения то всё?
Вовсе нет. Нас разделяет всего триста верст.
     - Вот видите...
     - Триста верст,  подпоручик,  экипаж может преодолеть за
двое  суток,  даже быстрее.  Особых препятствий в техническом
плане нет.
     - Но... без ведома руководства...
     - Вы непоследовательны,  подпоручик.  Если  вам  достало
смелости обвинять  первых вожаков Марса в передаче материалов
через канал перемещения,  - не оправдывайтесь, - то почему бы
им  -  или одному из них - не послать верных людей на станцию
Берда?
     - Значит и вы считаете...
     - Я только рассматриваю возможности. Или рабочие поселки
- у них тоже есть экипажи,  и переход мог состояться и тайно.
А почему именно экипаж? Пеший переход также не исключен.
     - Но...  Триста верст! Мороз, отсутствие воздуха - разве
может кто-нибудь одолеть такой путь?
     - Как  знать.  Морозы сейчас послабее сибирских,  а воз-
дух... Я справлялся - батарея на сутки весит полпуда.  Массы,
то есть здесь,  на Марсе, куда легче. На пять дней выходит не
так уж много,  можно унести на себе.  А за пять дней пересечь
триста верст трудно, но не невозможно.
     - Но, камрад, сроки... Как они успели?
     - Успевают,  впритык,  но успевают.  И потом,  они могли
выйти и заранее.
     - Тогда,  получается, замор на Свотре был подстроен? Са-
ботаж?
     - Именно,  подпоручик. А вы - тяп, ляп, и готово. Хватай
вожаков.
     - Но ведь это тоже - лишь предположения?
     - Конечно.  А мы приехали сюда за фактами.  Так что  го-
товьтесь, подпоручик, мы отправляемся на место события.
     - На Свотру?
     - В экспериментальный поселок "Освобожденный Труд".  Наш
добрый ангел Зарядин готовит экипаж.  Он обещал управиться  к
десяти часам. Пейте сбитень, и мне передайте кружку.
     Хорошо бы послать одного Лукина,  а самому -  отлежаться
где-нибудь на травке,  пока голова не перестанет страдать. Но
здесь и травки-то нету никакой.  К тому же  вдруг  и  вправду
удасться хоть  что-то  отыскать.  Пеший переход к англичанам,
надо же. В отдел пропаганды надо проситься, капитан, про Про-
нина романы сочинять.
      Зарядин явно был педантом. Казалось, он специально ждал
за дверью, чтобы войти минута в минуту.
     - Экипаж готов.  Стоит в третьем шлюзе. Вожатый опытный,
на Свотру ходит постоянно.
    Очередная декомпрессия прошла почти незаметно - едва  ус-
пели надеть наружные костюмы.  Шаров огляделся в зеркале. Ну,
настоящий покоритель Марса. Или боярин времен Ивана Великого.
     - Коробочка,  что на поясе - неприкосновенный запас.  На
полчаса воздуха хватит, если что.
     - Что это за "если что"? - Наверное, коробочка Лукину не
глянулась. Маловато будет.
     - Вдруг нужда какая,  например, выйти из экипажа приспи-
чит.  В экипаже-то свой запас воздуха, вы к нему подключитесь
и дышите вволю.
     - И долго дышать можно? - может, у Лукина фобия?
     - Неделю.  Так что не бойтесь,  - Зарядин повел их к не-
большому шестиколесному паровичку. - Вам будет удобно.
     Тут он  приврал.  Или у него были свои понятия об удобс-
твах.  Особенно мешала трубочка,  ловко просунутая санитарным
ответственным  в ноздрю и куда-то (не хотелось и думать куда)
дальше.
     - Привыкните.  Зато достигается абсолютное усвоение кис-
лорода, - заверил Зарядин.  Он постучал в переборку вожатого,
и экипаж подкатил к открывающимся воротам шлюза.
     Обзор из кабины был отличный.  Что ж, художники рисовали
похоже.  Все есть - темное, провальное небо, пески, низенькие
барханы,  колючки.  Лицо и руки слегка покалывало. Ничего, не
лопнет.
    Шаров откинулся на жесткую спинку сидения.  Иногда  и  на
его службе бывают приятные минуты. А что до прочего - но ведь
он только выполнял приказы,  а об остальном знать  ничего  не
знал.  Гипотетическим внукам так и рассказывать будет. Верил,
мол,  в необходимость великого служения  России,  вашу  мать.
Дерьмо совестливое.  Худший из палачей - палач оправдывающий-
ся. Водочки бы...
     Голове, к счастью,  полегчало, хорошая штука - кислород,
и он смирился с трубочкой в носу. Все же это лучше, чем водо-
лазный шлем первых покорителей.
     - Как вам пейзаж? - Зарядин тоже наслаждался поездкой.
     - Словно в синеме.
     - Вы на город, на город посмотрите.
     Шаров оглянулся.  А вот Алозорьевск подкачал. Обычно его
изображали сверкающей громадой, стекло и металл, а в действи-
тельности оказалось что-то вроде песочных крепостей,  которые
детишки строят на песчаных пляжах.  Он поискал мачту, о кото-
рой говорил Леонидов.  Не Адмиралтейская игла,  но тоже высо-
кая.
     Бетонные кубы скоро скрылись из виду - то ли быстро еха-
ли,  то ли Марс слишком круглый, но игла торчала, ожидая свою
молнию.
     Экипаж катил и катил,  трубка в носу действительно забы-
лась,  пришло восторженное,  гимназическое настроение. Горная
болезнь.  Горы - вон они где, вдалеке. Неиссякаемые источники
драгоценного  русина,  марсианского злата.  Вдруг и русин - в
Лондон?  Пудами, вагонами? Построили англичане тайком в горах
станцию перемещения и гонят стратегическое сырье прямо в Бир-
мингем, или где они там варят сталь.  Лукину надо подсказать,
пусть поищет. Какая все-таки мура в голову лезет.
     - Скоро будем, - подбодрил всех Зарядин.
     Остановились они посреди пустоши.
     - Где же поселок?  - Лукин подозрительно оглядывался, не
завезли ли их куда. Бросят, никто и не помянет какого-то под-
поручика. Никак нельзя такого допускать.  Ему жить  нужно  до
генеральских чинов,  а после и подавно жить,  уже просто, для
души.
     - Прямо перед вами. Неужели не видите?
     Они увидели,  но поверили не сразу. Какой-то деревенский
погреб едва возвышался над песчаной почвой,  и это - Освобож-
денный Труд?
     Открылись воротца, экипаж с трудом заехал в шлюзовую ка-
меру. Тесно.
     - Бараки устроены внизу, вроде землянок. Дежурный сейчас
откроет вход.  Вы пока переключитесь на свой воздух, все-таки
- поселение,  гигиена отстает.  - Зарядин первым отсоединился
от бортовой батареи.
     Открылся не вход,  а - лаз. Во всяком случае, пригнуться
пришлось чуть не в пояс.  Крышка задвинулась, и всех окружила
тяжелая смесь запахов.  Испарения,  испражнения и разложение.
Лукин, который, подражая Шарову, не подключился к неприкосно-
венному запасу,  подумаешь,  десять секунд не дышать,  теперь
торопливо прикреплял свободный конец воздуховода к коробочке.
Вот,  значит,  почему НЗ так мал, чтобы не задерживались осо-
бенно.
     Шаров боролся  с подступающей дурнотой.  Если люди дышат
этой дрянью все время, то сможет дышать и он. Столько, сколь-
ко нужно. Ничего, князюшка, мы в Департаменте людишки привыч-
ные, претерпим и это.
     Из полумрака показался карлик.
     - Дежурный по поселению докладывает: выход на добычу ру-
сина плановый, больных нет, происшествий нет.
     - Это ты, что ли, дежурный? - Шаров смахнул слезу. Боль-
но едкий этот дух.
     - Так точно.  Дежурный по сводному отряду Пальчиков, но-
мер три  тысячи  двадцать  шесть,  прощенный  сын предателей.
Счастлив служить Отчизне!
     Обвыкнув с  полумраком,  Шаров  разглядел,  что карлик -
всего лишь ребёнок. Мальчик, судя по фамилии.
     - Ну, веди, прощенный.
     - В оранжерею?
     - Можно и в оранжерею,  - зачем он,  собственно,  здесь?
Ясно ведь,  что никаких новых фактов не добудешь. Умерли все.
Представить себе место происшествия,  проникнуться атмосферой
события? Горазд ты, капитан, на психологические выверты. Луч-
ше бы на охоту с принцессой Марса пошел.
     В оранжерее  на освещении не экономили: световоды просто
закачивали солнечные лучи с поверхности сюда,  в пещеру. Ста-
лактиты и сталагмиты, совсем как под землей. С маленькой бук-
вы земля или с большой?
     - Поселение создали на месте карстовых пустот,- Зарядину
надоело быть сторонним наблюдателем.  - Благодаря этому здесь
и решили провести работы по "легким", объём позволяет.
     Кислорода в оранжерее было достаточно,  но  запах  стоял
совсем уж нестерпимый.  Все,  убедился,  капитан? А на что ты
надеялся, навозца с  Земли  подбросят,  суперфосфата,  туков?
Уходи отсюда. У-хо-ди.
     - Покажи-ка мне, где вы тут живете, - жалкая попытка бе-
жать с  достоинством.  Жалка сама идея о каком-то достоинстве
здесь.
     - Живем мы хорошо,  спасибо Отчизне, - карлик (было лег-
че, представляя,  что это - карлик) вывел их назад, в щадящий
полумрак. - Это - спальный зал.
     Нары в три уровня. Ничего, детишкам просторно.
     - А тут кто спит,  передовики, ударники? - Лукин высмот-
рел угол, где было попригляднее.
     - Да.  Большаки наши.  Ну, и гарем ихний. Большаки у нас
хорошие, зря не обижают.
     - Когда вернутся-то все?
     Карлик недоуменно посмотрел на Шарова.
     - По  гудку,  конечно.  Как гудок будет вечерний,  так и
вернутся.
     - Поселение занято на руднике Былинный,  - пояснил Заря-
дин.  - Как раз по ним работа.  И добыча у них не хуже, чем у
взрослых. Они юркие, в любое место доберутся.
     Все, капитан, увидел, что хотел, - и до свидания.
     - Будете осматривать техническую зону?  Там насосы,  ре-
зервные запасы воздуха.  Или пищеблок?  - воздух в  коробочке
Зарядина торопил.
     - Пожалуй, достаточно. Пора возвращаться.
     Подключившись к  батарее  экипажа,  Шаров  дышал жадно и
долго. Прачечная для легких.  Для  души.  Вам  подкрахмалить?
Погладить? Заштопать?  Можно  в  кредит,  постоянным клиентам
скидка.
     - Назад,  в город?  Или хотите рудник посмотреть?  Можно
просто с местностью ознакомиться, - Зарядин давал возможность
придти в себя.  Спасибо,  санитарный ответственный, мы уж как
нибудь сами.
     - В город. В Алозорьевск.
     Запыхтел двигатель, раскрылись воротца.
     Обратный путь экипажу давался с трудом,  он то почти ос-
танавливался,  взбираясь на крохотную высотку,  то дергался в
отчаянном рывке при спуске.  Может,  кажется?  Проекция собс-
твенных эмоций на окружающую реальность?
     Наконец, вожатый  совсем  остановил  экипаж и проговорил
что-то в переговорную трубу.
     - Неполадки, - коротко перевел Зарядин. - Сейчас попыта-
емся устранить.
     - Знаем мы эти неполадки, - Лукин по-прежнему не доверял
Зарядину, вожатому,  Марсу.  Верная линия,  если хочешь жить,
расти, развиваться.  Не  доверял  -  и как накаркал.  Пыхнуло
что-то, зашипело,  и крик водителя, пронзительный в этом раз-
ряженном воздухе, пробился сквозь стенки кабины.
     Зарядин отреагировал мгновенно:  ловко  отключившись  от
бортовой батареи,  он выскочил наружу,  и, пока Лукин и Шаров
пытались разобраться в своих  трубочках-воздуховодах,  быстро
затащил вожатого в салон.
     - Паром обварило,  - санитарный ответственный действовал
скоро и споро - обмазал лицо вожатого какой-то вонючей пеной,
уколол шприц-тюбиком прямо сквозь  грубую  материю  наружного
костюма, переключил на батарею экипажа. - Ничего, ничего, бы-
вает. Ты уж потерпи.
     - Там утечка...  Утечка в паровой системе, - пробормотал
водитель.
     - Исправить сможешь?  - Лукин теперь имел веские основа-
ния тревожиться. Прав он оказался, прав. Утечки сами собой не
случаются. Саботаж или преступная халатность.
     - По... Попробую, - вожатый попытался привстать.
     - Лежи, - остановил того Зарядин.
     - Это что такое? - Лукину не терпелось найти виноватого.
     - Он здорово обварился,  какой из него работник?  К тому
же рядом с нами служебное поселение рудника. Быстрее добрать-
ся до них, и попросить подмоги.
     Шипение продолжалось,  пар фонтаном  устремлялся  вверх.
Кит, захворавший кит.
     - Камрад капитан, что-то мне все это не по нутру.
     Шаров нехотя покинул позицию стороннего наблюдателя.
     - Как далеко от нас ваше поселение?
     - Минутах в тридцати ходьбы.
     - И там точно кто-нибудь есть?
     - Непременно.  Круглосуточное дежурство патруля. На слу-
чай попытки побега.
     Надо будет запомнить. Побег? Куда? И кто бегает?
     - Тогда стоит сходить. Вы нас поведете.
     - Но... - Зарядин впервые выказал неуверенность. - Носи-
мые батареи... Она у меня практически иссякла.
     - Наверное,  у меня тоже,  - Лукин постучал по коробочке
на поясе, словно проверяя полноту на слух.
     - У меня запас не тронут.  Но я не знаю дороги. Придется
вам, санитарный ответственный, воспользоваться моим НЗ.
     - Я это и хотел предложить, - с облегчением произнес За-
рядин. - Я быстро,  тридцать минут туда, минут семь-восемь на
сборы, и еще десять - назад. А экипаж отбуксируют позже.
     - Нет, так дело не пойдет. Разве можно отпускать его од-
ного? Я с ним пойду. Присмотрю, надежнее будет, - Лукин с вы-
зовом смотрел на Шарова. Попробуй, прикажи остаться. Тут речь
о жизни идет.
     - А воздух? - Зарядин был явно не в восторге от перспек-
тивы иметь попутчиком подпоручика .
     - У вожатого возьму.
     Шаров не стал возражать. Пусть идет. Без него просторнее
жить, просторнее и помереть будет, если что.
     Торопливо, опасаясь,  что начальник сообразит, что и сам
может пойти с Зарядиным,  Лукин управился с дыхательными тру-
бочками.
     - Я мигом, Иван Иванович. Не сомневайтесь.
     Сам, вероятно, сомневался.
     Шаров не стал смотреть вслед. Вернутся - значит, вернут-
ся, нет - так тому и быть. Лишайники Орсеневой получат допол-
нительно семьдесят килограммов  превосходной  органики.  Плюс
вожатый.
     А вожатый,  похоже,  спал. Инъекция успокоила его, сняла
боль, лишила забот. Шаров позавидовал. Ничего, скоро и он уз-
нает, что за сны в том сне приснятся.
     На удивление  было тепло.  Паровой фонтан начал никнуть,
оседать, иней облепил снаружи экипаж,  застилая обзор.  И  не
продышать окошечка.
     Он закрыл глаза,  пробуя задремать. Шипение пара - вь-
юга, где-то вдалеке лошади, сани, колокольцы, смех и веселье.
А ну него ангина.  горло,  велено оставаться дома и пить про-
тивную микстуру. Лакрица.
     Шум стал явственнее,  пришлось открывать глаза. На Заря-
дина непохоже - прошло всего двадцать минут.
     Дверца экипажа распахнулась, кто-то незнакомый заглянул,
и, не сказав ни слова,  исчез. Может, видение?
     Видение оказалось настойчивым.  На этот раз оно  приняло
облик Александра Алексеевича Ушакова, первого вожака марсиан-
ских территорий.
     - Как же это? - Ушаков был непритворно озабочен. - Ава-
рия? И где остальные?
     Шаров рассказал,  что случилось. Получилось длинно и за-
нудно.
     - Мы  поохотится  решили.  Надя заметила паровой фонтан,
стало ясно,  что с кем-то авария произошла.  Не ожидал, что с
вами. Эй, принесите свежую батарею, поживее. Две батареи.
     Снаружи был пятачок зимы.  Небольшой,  саженей в пятнад-
цать. Бело, под ногами скрипит, лыж не хватает.
     Кавалькада оказалась  на  открытых  паровиках.  Вожатого
пристроили поудобнее,  и один из охотничков рванул в Алозорь-
евск, в лазарет.
     - Нужно  отыскать  Лукина  и Зарядина,  - Шаров насчитал
шесть человек.  Вот так охотятся на Марсе - техника и  старые
мосинские винтовки.
     - Почему нет?  Даже интересно, давно не ходили по следу.
Как только самочувствие ваше,  позволяет? - участливо поинте-
ресовался Ушаков.
     - Самочувствие отличное,  лучше не бывает, - бывает, бы-
вает, у покойников.
     - Тогда - в седло.
     Случайно или нет,  но ближе всех оказался парокат Надеж-
ды. Ничего не оставалось, как устраиваться на заднее сидение.
Впрочем, какая ерунда. Полная, совершенная ерунда.
     На скорости ветер забирал, стало зябко. Удивительно, что
волнуют такие пустяки.  Одни пустяки  и  волнуют.  Глобальные
проблемы - нет.
     Навстречу выкатилась платформа.
     - Вот и ваши,  - Надя затормозила столь резко, что Шаров
поневоле прижался к ней. - Живы и здоровы.
     Что ж, предчувствие обмануло. Действительно, что могло с
ними случиться?
     Зарядин соскочил с платформы и подбежал к Шарову:
     - У вас все нормально?  Мы спешили...
     - Значит, волнения были взаимными. А где подпоручик?
     - Остался.  На всякий случай,  говорит. По-моему, у него
боязнь пространства, - говорил Зарядин весело, но лицо серое,
и дышит часто.  Волновался.  Или с Лукиным  повздорил.  Лукин
припугнуть может.  Хотя санитарный ответственный,  похоже, не
из пугливых.
     - Как же это вы экипаж не проверили? - Ушаков укоризнен-
но покачал головой. - Ведь любой могли выбрать, если хоть ма-
лейшее подозрение на неисправность было.
     - Виноват, - коротко ответил Зарядин. Молодец, не оправ-
дывается.
     - Отбуксировать в город и провести тщательнейший осмотр.
В присутствии Демкина,  - и,  Шарову:  - Демкин - наш спец по
транспорту.  На  саботаж  у него нюх.  Отправить Зарядина под
арест?
     - Он мне понадобится, - возразил Шаров.
     - Разве так. Тогда - ладно, свободны.
     Зарядин вопросительно посмотрел на Шарова:
     - Мне - с вами?
     - Возвращайтесь  за Лукиным,  передайте - присутствовать
на осмотре экипажа. И сами побудте с ним.
     - Хорошо,  -  но чувствовалось,  что хорошего Зарядин не
предвидел. Ничего, пусть друг за дружкой посмотрят. И при де-
ле, и ему свободнее.
     - Я сорвал вашу охоту,  - Шаров повернулся к Ушакову.  -
Мне очень жаль, но...
     - Это мне следует извиниться. Я должен был дать вам свой
личный экипаж. Надеюсь, ваши планы не слишком нарушены?
     Планы. Это он о сроках.
     - Самую малость.
     - Что вам необходимо сейчас?
     - Поскорее добраться до города. Кто-нибудь довезет меня?
     - Ну, разумеется. Надежда, тебе...
     Взрыв, громкий даже здесь, не дал договорить. Все повер-
нулись в  сторону,  откуда только что приехали.  У горизонта
медленно, неспешно поднимался грибок: белый пар, бурый песок,
черный дым.  Все,  теперь экспертизы не будет. Вернее, будет,
но другая.
     Обратный путь  занял  совсем  немного  времени,  он и не
знал, что парокаты способны так быстро ехать.  Надежда  опять
вырвалась вперед,  и  у  воронки на месте бывшего экипажа они
были первыми.
     - Подумать только, опоздай мы на каких-нибудь пятнадцать
минут, и ...  - она замолчала, представляя , что бы было. Ни-
чего хорошего.  Шаров  прикинул.  Как  раз к ним бы подходила
платформа с Зарядиным. Рассчитано точно.
     - Пожалуй, я соглашусь, что охота - замечательная штука,
и жизнью своей человечество обязано именно охоте.  Во  всяком
случае капитан Шаров - точно.
     - Вы способны шутить...
     - Какие уж тут шутки,  Надя.  Убытки, а не шутки. Экипаж
пропал. Скверно, - скверной была попытка скрыть растерянность
и страх.
     - Вы по-прежнему считаете,  что не следует арестовывать
Зарядина? - трезвый голос Ушакова возвращал к действительнос-
ти. Подумалось,  что теперь-то первый вожак рад,  что не пре-
доставил свой личный экипаж.
     - Нет, не считаю. Но допрашивать его буду только я. Я, и
никто другой.
     - Разумеется, разумеется. Уберите его.
     Свитские сноровисто  заломили  руки  санитарному ответс-
твенному.
     - До  моего  допроса  он не должен подвергаться никакому
воздействию, - Шаров избегал смотреть на Зарядина.  А надобно
бы привыкнуть. Не впервой. Далеко не впервой.
     - Не тревожтесь. Сохранность - как в Имперском банке.
     Обнадеживающе. Теперь на Шаровском счету тридцать четыре
червонца и санитарный ответственный.  Гарантируется возврат в
момент обращения.  Процветание и неколебимость из поколения в
поколение. Только для расово безупречных лиц.
     Обездвиженного Зарядина  перекинули через седло.  Терпи,
не то терпел, на Марс за так не попадают.
     - Необходимо просеять все вокруг. подобрать каждый обло-
мок, каждый винтик, - привычка есть натура первая. Сейчас Ша-
ров и не чувствовал себя,  но именно такой, нечувствительный,
он был лучшим работником Департамента. Осушишь, бывало, руку,
ударив  нерасчетливо шашкой по чучелке - уже потом расскажут,
на что темляк нужен,  - и ходишь с немой рукой полдня. Сейчас
он весь - немой.  Деревянный. И потому - особенно деятельный.
Непобедимый Ванька-встанька. Без химер совести, порядочности,
чести. Кадр, решивший всё, раз и навсегда. - Выделите необхо-
димое количество людей, чтобы управились до захода солнца.
     - Что-нибудь еще? - Ушаков почувствовал перемену. Улыбки
кончились.
     - Мне нужно в город, срочно.
     - Я вас отвезу,  - Надежда вновь оседлала парокат. Дева,
отданная дракону во спасение града.
     Путь назад не  был  путем  любви.  Дракона  интересовали
только драконы.

                          ГЛАВА  6

     Вестовой, заменивший Зарядина,  был бодр и свеж.  Совер-
шенно не запуган судьбой предшественника. Сдается святое мес-
то, цены приемлемы.
     Шаров позволил  себе два часа бездеятельно проваляться в
своем # 2-а. Для тела полезно, и вообще. Надо дать время про-
тивной стороне. Авось, что-нибудь сделает, а сделав - ошибет-
ся. Просто так, за красивые глаза адские машинки не подбрасы-
вают.  Дорого,  хлопотно, одного шуму сколько. Следовательно,
считают, что он, Шаров, чем-то опасен, Приятно сознавать. По-
нять бы только - чем?
     Отведенные часы истекли.  Пора грянуть громкое,  грозное
ура.
     Вестовой ждал снаружи, у двери.
     - Вот что, милейший... Как там тебя?
     - Служащий третьего класса Волосков!
     - Ты,  Волосков, потише. Не в лесу. Так вот, сходи, при-
веди ко мне подпоручика моего, Лукина. Понял?
     - Привести подпоручика Лукина!
     - Молодец. Ступай.
     Он нарочно  заставил  Лукина ждать:  неторопливо брился,
чистился, охорашивался перед зеркалом,  даже начал  насвисты-
вать "Гром победы,  раздавайся".  Демонстрация полной уверен-
ности и довольства.
     - Ну, подпоручик, веди в зону перемещения. Проверим твои
догадки.
     - Слушаюсь,  господин капитан! - тыканье воспринято было
Лукиным почти с восторгом.  Всё, зачислен в свои. Теперь сте-
речься будет меньше.
     Без Зарядина дороги стали путаней и длинней,  но все  же
они добрались  до  искомой зоны.  Застава тщательно проверила
документы, затем, прежде чем пропустить в зону, справлялись у
кого-то, крича в переговорную трубу.  Строже стало.  Бдитель-
нее. До вожака перемещения их останавливали еще дважды.
     Наконец, они попали в кабинет Салова.
     - У вас эшелонированная оборона,  покруче Каменного Поя-
са.
     - Иначе нельзя,  - серьезно ответил вожак перемещения. -
Мы - единственная связь с Землей.  Порвись эта связь - и Ало-
зорьевск не протянет месяца.  Причем месяц этот будет незабы-
ваемым. Воздух, вода, еда - все оттуда, с матушки.
     - Не буду ходить кругами. Я считаю, что сообщение о про-
исшествии на Свотре было передано через главные ворота.
     - Естественно. Как же еще?
     - Вы признаете этот факт?
     - Считаю, что по другому просто не могло быть.
     - Значит,  ответственность за факт  передачи  информации
лежит на вас?
     - Э, нет. Это другое дело. Мы ежедневно перемещаем около
трехсот  пудов  массы на Землю и получаем столько же.  В нашу
обязанность входит проверка отправляемых материалов на взрыв-
чатые и иные вещества,  могущие повредить камеру перемещения.
Больше ничего. Если на каком-либо этапе в груз подкинули лис-
ток бумаги,  например, заложили в породу - мы отыскать его не
сможем физически.
     - Я должен отправить рапорт,  и хочу посмотреть всю про-
цедуру: как, кто, где, вы понимаете?
     - Я  получил предписание оказывать вам полное содействие
и сам проведу вас по зоне.
     Больших трудов это не стоило.
     - Ваш пакет поступает в почтовую экспедицию. Собачка его
понюхает на  предмет  взрывчатки,  после чего мы кладем его в
почтовый ящик.  Ну, а девяносто девять процентов перемещаемой
массы -  это русиновая порода.  Сейчас ее как раз загружают в
камеру.
     Загрузка не впечатляла. Резиновая лента транспортера вы-
валивала рыжий щебень прямо на пол.
     - Это и есть знаменитый русин?
     - В породе его не больше процента.  Извлечение  проводят
на матушке.
     - А почему не здесь?
     - Сложнее.  И потом, надо же нам что-то перемещать в от-
вет на земные поставки.
     Шаров снял с транспортера камешек.  Ну,  чистая щебенка.
Где он,  могучий элемент,  превращающий обычную сталь в сталь
красную, непробиваемую?
     - Значит, триста пудов?
     - Сто пятьдесят утром, сто пятьдесят вечером.
     Два добермана по обе стороны транспортера скалились друг
на друга.  Скучно собачкам. Он вернул камешек на ленту. Ника-
кой реакции.
     - Вечерняя партия - человеческий материал, а утром Земля
перемещает материалы.  Бывают и внеочередные перемещения, вне
расписания, как в вашем случае, но они оговариваются заранее.
     Лента остановилась.
     - Все,  загрузка произведена. Сейчас транспортер уберут,
и состоится сеанс перемещения. Пройдемте на мостик.
     Идти пришлось мимо псов.  Салову, как хозяину, они пови-
ляли всем туловищем,  Шарова не заметили, а вот на Лукина за-
лаяли неистово.
     - С  детства  собак  не терплю,  - подпоручик постарался
обойти их в узком проходе.  - И они меня.  Дважды кусали,  на
ноге до сих пор шрам ношу.
     Мостиком оказалась небольшое, выгороженное в зале управ-
ления, помещеньице. Пластиковые прозрачные стенки отгоражива-
ли от ушей, но не глаз. Смотрели на них отовсюду, но мельком,
искоса. Зырк - и нету взгляда. Не пойман - не съеден.
     - Отсюда подтверждается команда на  перемещение.  Второй
ключ - в зале.  И аналогичная ситуация - на земной станции, в
Пулково. Так что несанкционированное перемещение требует сго-
вора по меньшей мере четырех человек.
     Четырех, четверых...
     - У нас очень точные хронометры. Реле допускает разнобой
в три секунды, но обычно укладываемся ровненько.
     Тонкая стрелочка подбиралась к полудню.
     - Внимание!
     Управляющий перемещением  повернул  ключ.  Через секунду
мягко дунуло в уши.
     - Масса одинаковая, а объём разный. Перепад давления.
     - Шестьдесят четыре человека,  - прохрюкала переговорная
трубка.
     - Детский поток. Третий за неделю. Молоденькие, они луч-
ше приспосабливаются к Марсу. Быстрее.
     Шаров огляделся.  Не видать шпионов, не слыхать. А они -
рядом. Близенько.
     - А можно ли отсюда переместить что-нибудь,  например, в
Лондон?
     - Наша матрица соответствует Пулковской.
     - Ну,  а заменить матрицу? Тайком, например, заменить, и
наладить обмен с другим местом.
     - Теоретически это,  конечно, возможно. Но матрица охра-
няется круглосуточно,  и никто,  включая первого  вожака,  не
имеет к ней доступа.
     - Так уж и никто?
     - Замена матрицы возможна только комиссией с Земли,  ко-
миссией высшего ранга. Не знаю, за пять лет таких комиссий не
было. Матрица, в принципе, должна служить веками.
     - Ну, а если все-таки заменили?
     - А юстировка?  Минимум неделя уйдет на юстировку, и все
это время камера будет простаивать.  Неужели это можно не за-
метить?
     - Сдаюсь,  сдаюсь.  Теперь - другое. У вас ведется доку-
ментация перемещений?
     - Обязательно. Хотите проверить, не было ли перебоев? На
мой взгляд, труд излишний, но если вы настаиваете...
     - Это мой способ отрабатывать хлеб.
     - Тогда пройдемте в канцелярию.
     Канцелярия пахла,  как все канцелярии мира - пылью, чер-
нилами, старой бумагой.  Только разве поменьше размером. Сов-
сем небольшая, если быть точным.
     - Я вот...  реестрик... - и человечек был обычной канце-
лярской кошкой - драный, взъерошенный, лишайный.
      Реестрик представлял собой лист бумаги, расчерченный на
графы, наполовину уже заполненный.
     - Покажите документы,  которые потребуются капитану. Все
документы, без исключения.
     - Будет исполнено, - подобострастно  ответила кошка.
     Два часа Шаров листал пухлые  тома  отчетов:  недельных,
месячных,  квартальных,  потом  переключился исключительно на
годовые. Синие обложки - с Земли, красные - на Землю. С Земли
шло все:  воздух, вода, еда, материалы, оборудование, и люди,
люди и люди..  На Землю шла в основном руда - сотни  и  сотни
пудов складывались в миллионы.  Людей ушло на Землю четыреста
тридцать три человека. За все пять лет. Последний раз отправ-
ка  человека  на  матушку  состоялась  за неделю до аварии на
Свотре.
     Ясно, головушка?  Два и два складывать не разучилась?
     Графы "шпионские сообщения" в реестриках не оказалось.
     Лукин тоже  изучал документацию - читал,  шевеля губами,
записи дежурных по перемещению.  Тех,  кто стоял  на  ключах.
Каждое новое  имя он заносил в маленькую книжечку - для себя,
и на большой лист бумаги - для Шарова.
     Отработка документации  иногда приносила решение самых
сложных вопросов. Но не на этот раз.
     - Довольно, - Шаров закрыл последний годовой отчет. Вер-
нее, первый - он читал их в обратном порядке.  - Пора погово-
рить с нашим санитарным ответственным.
     - Уж он теперь ответит, - недобро скаламбурил Лукин.
     Они распрощались с Саловым.  Ориентироваться в переходах
становилось все легче.
     Отделение Департамента, ставший привычным кабинет, - все
это располагало к хорошему, до мозга костей, допросу. Часа на
четыре. Или больше, до утра.
     - Доставьте нам Зарядина,  - распорядился Шаров.  Может,
удасться управиться быстро?  Раз-два и чистосердечное призна-
ние? В знак уважения санитарного ответственного к его,  Шаро-
ва, заслугам перед Отечеством?
     - Добрый вечер,  Иван Иванович! - вместо Зарядина явился
Спицин, марсианский вожак номер три.  Давно не виделись, кол-
лега.
     - Добрый...  да, действительно, вечер. Хотите поприсутс-
твовать на допросе?
     - Хотел бы. Искренне хотел бы.
     - Почему "бы"?
     - Мне  очень неловко сообщать,  но подозреваемый Зарядин
скончался полчаса назад.
     - От каких же причин, позвольте полюбопытствовать, - Ша-
ров понял, что не удивился. Ждал, значит. Сидел и ждал, лежал
и ждал, ходил и ждал.
     - Отек легких, - Спицин не выглядел смущенным, напротив,
казалось, он доволен. - Дыхательная недостаточность.
     - Вот так,  вдруг, ни с того ни с сего - дыхательная не-
достаточность?
     - И с того и с сего. Мы проверили. В его кислородной ба-
тарее оказался  фосген.  Газ,  вызывающий  смерть из-за отека
легких. Следовательно, это он, Зарядин, - причина взрыва эки-
пажа.
     - Разве?
     - Иначе зачем кому-то потребовалось его устранять? Заря-
дин сделал свое дело,  потому и был обречен - чтобы не выдать
сообщников. Типичный прием,  шаблон.  Осталось проверить кон-
такты Зарядина - как следует, с пристрастием, - и мы все рав-
но выйдем на его сообщников.
     - Вы говорите, газ был в батарее Зарядина? В какой?
     - Что значит - в какой?  В той, что была при нем, - Спи-
цин удивился непонятливости капитана.  Не знают они  там,  на
матушке, специфики Марса.
     - Любопытно, действительно любопытно.
     - Вас что-то смущает, капитан?
     - Так, одна малость. Дело в том, что эта воздушная бата-
рея - моя.

                           ГЛАВА 7

     - Ваша?
     - Я сам отдал ее санитарному ответственному.
     - Выходит...
     - Выходит,  это у меня должен был случится отек  легких.
Вот так.
     Спицин вздохнул.
     - Жаль,  очень жаль.  То есть,  я рад,  что вам повезло.
Жаль, что вы распорядились не трогать Зарядина без вас.  Доп-
росить бы его своевременно, и многое бы прояснилось. Выходит,
у нас опять нет подозреваемых?
     - Чего-чего,  а подозреваемых хватает. Мой соратник даже
списочек подготовил.  Без Зарядина там трое остались.  Вполне
достаточно.
     - Попробую угадать. Я, Ушаков и, наверное, Салов. Верно?
     - А вы у него спросите. Подпоручик, отвечайте.
     - Это всего лишь рабочая гипотеза, - Лукин ожег взглядом
капитана.
     - Я не в претензии, - развел руками Спицин.
     - Списочек подготовил он, - кивнул на подпоручика Шаров,
- а батарея отравленная досталась мне.
     - Зарядину она досталась,  - утешил его начальник марси-
анского отделения департамента.
     - То - случайность.  Мое везение,  - надолго его не хва-
тит. Раз везение - с батареей, два - охотнички подоспели. По-
милуйте, надобно же и умение показать.  Умение капитана Шаро-
ва. Выставлено  для  всеобщего обозрения в павильоне народных
ремесел, детям и нижним чинам вход возбранен.
     - Получается,  дело  у  вас затягивается,  - теперь дело
опять "у вас". Дистанцируется третий вожак.
     - Отнюдь, камрад Спицин, отнюдь. Думаю, мы стали гораздо
ближе к истине, нежели вчера.
     - Рад это слышать,  - но видно было, что Спицин сомнева-
ется.
     Блеф - штука тонкая. Так иногда заврешься, что и сам на-
чинаешь верить в сказанное собой. Противник-то поверил, раз и
взрыв, и фосген.
     - Завтра,  самое позднее,  послезавтра,  я  надеюсь,  мы
окончательно расставим точки над i.
     - Превосходно,  просто превосходно.  Я могу передать это
Ушакову?
     - Я уже говорил с ним на эту тему.  Вчера, - говорил-го-
ворил. После чего и открылась охота. Типичная ошибка службис-
тов: "после того - значит, вследствие того".
     - Что ж,  подождем до завтра, - Спицин не стал обижаться
на скрытность капитана.  Земля,  она и есть Земля. Марку дер-
жит. К тому же - правила Департамента. Чего не знаешь - за то
не в ответе.
     - Или до послезавтра. Но сейчас я бы хотел осмотреть те-
ло Зарядина.
     - Извольте. Я проведу вас в медчасть.
     - Умер,  да... - в медчасти их встретили почтительно, но
с чисто совестью. - Делали, что могли, но слишком велика ока-
залась доза.  Триста литров чистого кислорода затратили,  и -
впустую.  Отек  протекал  злокачественно.  Вы хотите пройти в
секционную?  Только возьмите воздушную  батарею.  Все-таки  -
фосген.
     Зарядин действительно был очень мертвый. Случалось - ук-
рывали  подобным  образом  людей,  выводили из-под следствия.
Случалось, но не случилось.
     - Тело срочно отправьте на Землю.
     - Раньше утра не получится, - Спицин не поморщился. Зна-
ет порядок.
     - Вот с утренним сеансом перемещения пусть и отправится.
     - Да, повезло, - непонятно чему порадовался врач.
     - Доктор,  - отвел его в сторонку Шаров,  - вы мне дайте
чего нибудь от сна,  посильнее... Мне сегодня спать нельзя...
Первитина, что ли...
     - Могу предложить кое-что получше.  Вот, по капсуле каж-
дые шесть часов.  Не более четырех кряду. Максимум - шесть. А
потом - сутки отсыпаться.
     - Отосплюсь. Непременно отосплюсь. Спасибо.
     Капсулы в прозрачном пузырьке лежали смирно,  придавлен-
ные пружинкой пробки.  Точно патроны в обойме. Лежат-лежат, а
потом - бабах! Собирай мозги по стенке. Какие мозги, там ведь
кость, капитан. Юморист. Душа компании. Тосты, анекдоты, шут-
ки. Рекомендуется для гг.  офицеров. Цена с пересылкой - цел-
ковый, участникам босфорской войны - скидка.
     - Пожалуй... Пожалуй, на сегодня довольно. Пойду состав-
лять рапорт,  к утреннему сеансу поспеть надо. Во сколько ут-
ренний сеанс-то?
     - В восемь пятнадцать, - подсказал Лукин.
     - Девять часов. Три - на рапорт, что останется - на сон.
     Третий вожак сочувственно кивнул:
     - Писанины хватает. И никаких писарей не позовешь - сек-
ретно. Сколько я в свое время бумаги перевел. А гусей!
     - Вечные  ручки спасли Рим,  - продолжил вечер шуток Ша-
ров. Демонстрация уверенности в завтрашнем дне.
     - Мой шеф был записным патриотом и всякие западные штуч-
ки отрицал. Гусиное перо - и точка, - начал делиться воспоми-
наниями Спицин.  - Аспирина не признавал. Рюмка водки, щепоть
пороха, и баня,  парная. Там и умер от удара. Не успели кровь
пустить. Любимое его средство.
     - Средство знатное, - подтвердил Шаров. Так и до крамолы
договориться можно.  Нет, откровенность - дурная болезнь. Со-
бачья, как говаривал тот самый шеф. Выходит, Спицин - из ста-
рой гвардии.  Хоть на Марсе, но живой. Реликт. После заговора
генералов кровопускание устроили изрядное.  Очистка от вреди-
телей, пособников и шлаков.
     - Я все говорю,  говорю,  а вам время дорого.  Позвольте
проводить вас,  - Спицин поражал своей любезностью. Издевает-
ся, что ли? Или просто - профилактика? Личный надзор? Ничего,
нам, людям честным, скрывать нечего. Голы, аки соколы. Неиму-
щие.
      - Не стоит затрудняться, - отклонил любезность Шаров, -
нам еще придется обсудить кое-какие  мелочи.  Рутина,  знаете
ли. Повседневность.
      - Самое главное в нашей работе.  Тогда - до завтра, ка-
питан.
     Озадачив Лукина - проверить  документацию  транспортного
отдела  -  не выезжали ли экипажи из поселений более,  чем на
день и подготовить поименный список лиц, отбывших на Землю за
два последних года к завтрашнему утру и спи,  отдыхай,- Шаров
в одиночестве брел переходами Алозорьевска. Теперь неплохо бы
и подумать.  Никто не мешает, не отвлекает. Шум в голове раз-
ве. Чего, мол, думать, работать нужно. Действительно, что ли,
рапорт написать,  пока живой? Образцовый такой рапорт, с пол-
ным разоблачением на последней странице.  Знать бы,  что там,
на той странице.
     Никто в переходах за ним не следил,  никто  не  нападал.
Алозорьевск - город образцовый. Город будущего. Нет празднос-
ти, нет и преступности.  Люди гордятся плодами своего  труда.
Энтузиазм размеров неслыханных.  Даже под ноги не плюют. Все,
как один.
     У входа в свой # 2-а он еще раз оглянулся.  Для публики.
Пусть их, заслужили.
     Сюрприз ждал в самом номере.
     - Надя?  Что-то случилось? - ничего более на ум не приш-
ло. Ах,  некстати,  как некстати. Будь это на отдыхе, на Зем-
ле... Полно, капитан, кому ты нужен на отдыхе, вне власти.
     - Возьмите...  Возьмите меня на Землю, - принцесса Марса
курила редкие американские сигареты. Умело курила, по-настоя-
щему.
     - Я не вполне вас понимаю...
     - На  Землю.  Я...  я очень прошу вас и готова...  - она
покраснела. От решимости, стыда, гнева, все вместе?
     - Готовы?... - доброжелательно подсказал он.
     - Я понимаю,  глупо...  Вам,  наверное, часто предлагают
себя... Но у меня просто ничего нет больше.
     Вот вам и ножечек в спину. Надежда Ушакова. Остается вы-
яснить, она - отвлекающий момент, или сам инструмент? Скорее,
второе. Классика Департамента.
     - Если я не попаду на Землю сейчас,  то не попаду никог-
да. Отец трижды просил,  чтобы мне разрешили. И сегодня полу-
чил третий отказ.
     Шаров сел в другое креслице,  рядом, отмахнулся от дыма.
Вот  возьмет,  и  удивит.  Впадет в откровенность и расскажет
свои секреты не после,  как они рассчитывают, а до. Или, того
горше,  вместо.  О чем рассказывать только?  О подозрениях? О
раскрытых тайнах?  Нет у него раскрытых тайн. Или они неинте-
ресны.  Например, тайна номер семь... или восемь? За пять лет
освоения Марса перемещено было сюда шестьдесят семь тысяч че-
ловек.  Обратно  -  четыреста тридцать три человека.  Судя по
объемам поставок воздуха и продуктов,  сейчас во всех поселе-
ниях находилось не более шести, максимум, семи тысяч человек.
Сложите и вычтите. Такая вот арифметика. Кого это волнует?
     - Надя, я бы и рад помочь вам, но не так это просто. Сю-
да,  на Марс, мне что человека отправить, что сто - пустяк. А
вот обратно... Обратно - куда сложней.
     - Вы можете,  я знаю, - кого она пыталась убедить - себя
или его?
     - Может быть,  я подчеркиваю- может быть, мне и удасться
что-нибудь для вас сделать,  но только в случае успешного за-
вершения э... моей миссии.
     - Но ведь вы сказали, что завтра...
     - Ну так то завтра. А вы пришли сегодня.
     - Я слышала,  мойя1 рарая0 в вашем списке.  Если нужно, я бы
могла...
     Вот и дождались. Дочь дает показания, уличая отца в дея-
тельности, направленной на подрыв империи. Который раз одно и
то же. Противно.
     - Нет у меня никакого списка,  Надя.  Но если вы  хотите
мне помочь...
     - Конечно, хочу.
     - Тогда... Вы здорово управляетесь с парокатом. А экипаж
сможете вести?
     - Смогу, разумеется.
     - Тогда покатайте меня.
     - Сейчас?
     - Именно сейчас. Дело того требует.
     Она удержалась от вопросов - куда,  зачем,  почему.  Ум-
ненькая девочка.
     Обслуга парка  вопросов  не  задавала.  Наружные костюмы
принесла сама Надежда, экипаж подогнала она же.
     - Отцовский. Он всегда заправлен, наготове.
     Коробочка на поясе дразнила - любит,  не любит,  фосген,
не фосген. Для некоторых снаряды в порядке исключения попада-
ют в одно место и дважды, и трижды. Для хорошего человека.
     Он устроился внутри, Надя заняла место вожатого.
     Ворота шлюза раскрылись.
     - Мы сможем двигаться в такой темноте?
     - Не быстро. Я сейчас зажгу фонари.
     Зашипел газ, и ацетиленовый свет отвоевал у тьмы малень-
кий кусочек Марса. Сейчас мошка налетит.
     - Поехали  в  сторону Свотры,  - заказал он единственным
маршрут, который знал.
     Ехать было приятно. Кресло удобное, просторное и мягкое.
И обзор прекрасный. Он читал, что у Марса две луны, но не на-
шел ни одной. Ладно, не в лунах счастье.
     - Версту мы проехали?
     - Полторы,  -  сейчас Надя чувствовала себя поувереннее.
Дело делала.
     - Тогда хватит. Развернитесь назад, к городу, и погасите
фонарь.
     Она опять выдержала характер, не спросила - зачем. Шаров
не стал ее томить.
     - Знаете,  Надя,  я буду спать. Устал что-то.
     - Вы боитесь оставаться в городе?
     - Боюсь немножко. Даже больше, чем немножко.
     - Здесь вам бояться нечего.  У меня винтовка. Я в шакала
за версту попадаю.
     - Они что, могут напасть?
     - Шакалы?  Нет, что вы. Я и не в шакала могу попасть то-
же.
     Шаров не стал уточнять характер мишеней Нади.  Меткая, и
довольно.
     Город был темен.  Скудный свет луны (показалась все-таки
какая-то крошка-торопыга) едва обозначал громаду у горизонта.
Без окон. И дверей мало.
     Блестела игла грозоуловителя - загадочно, призрачно, се-
ребряный кол на могиле вурдалака.  Надежнее осинового, хоть и
дороже. Одна беда - украсть могут. Что могут - украдут непре-
менно.  Всенепременнейше. Пережитки тлетворного влияния упад-
нических наций. Маргиналов. Ничего, очистимся, и тогда - про-
щайте, замки и запоры. Нравственность, черта исконно славянс-
кая, воссядет у каждого очага, и народ, взлелеянный вожаками,
радостно и доверчиво пойдет навстречу  великому  жребию.  Уже
идет. Прямо-таки   вприпрыжку,   штаны   некогда  поддернуть.
Гоп-гоп, братки, веселей!
     Ничего не видно.  Не срываются с иглы искры, не разбега-
ются лучи.  Теориям, не подкрепленным практическими результа-
тами,  не место в нашей науке.  Всякие там открытия на острие
пера - вредная выдумка.  Открытия должны давать плоды народу.
Не дают  -  удобрить маленько,  пусть быстрее зреют.  Полить.
Потрясти, наконец. На это мы мастера. Я - мастер.
     Он смотрел на мрак города, надеясь вопреки своим же вык-
ладкам увидеть сигналы.  Ерунда,  конечно.  Существуй такие -
давно бы увидели другие.  Сигнал на триста верст - это вам не
флажками семафорить.
     Или у него зрение притупилось,  или нюх врет.  А почему,
собственно,  зрение?  Уши есть.  Ладно,  отметем, хотя если в
ультразвуке...  Нет, триста миль... Осязание? Почву простуки-
вать.  Три точки,  тире,  точка.  Тоже незаметно не сделаешь.
Письмо послать, имперской почтой. Голубиной тоже неплохо. Во-
обще, ерунда лезет в голову. Неуверенность в собственных мыс-
лях.
     - Это что, Надя? Шакалы?
     Вокруг мигали красные огоньки.  Парные, они придвигались
ближе и ближе.
     - Зайцы,  -  сразу  ответила Надежда.  Не спит.  Пусть и
вправду постережет. Мало ли...
     - Чего это они?
     - Зайцы всегда к экипажам жмутся. Наверное, принимают за
Больших Зайцев,  защищающих от шакалов.  Или просто тепло ма-
нит. Они любят тепло.
     - На них,  наверное, просто охотиться? Сиди да пострели-
вай себе.
     - Мы на них не охотимся.  Я не  охочусь,  -  поправилась
она.  Существенная поправка.  Значит, другие охотятся. Да что
далеко ходить, других искать, он, капитан Шаров охотится пре-
имущественно на зайцев. Во-первых. это просто, во-вторых, бе-
зопасно, а в-третьих - служба такая. Да-с.
     Было действительно тепло,  неудивительно,  что  зверькам
манило погреться.  Там,  снаружи, мороз градусов за тридцать,
не до гуляний.  Опять же темнота. Спи, капитан, отдыхай. Копи
силы на день завтрашний. Уже сегодняшний? Тем более копи.
     - Надя,  только не стреляйте, если кого-нибудь заметите.
Меня разбудите прежде.
     - Хорошо.
     - Я ведь тоже - стрелок отменный. Когда вижу цель.
     Так можно всю ночь впустую проболтать. Тары-бары на Мар-
се.
     Он закрыл глаза,  удобнее устроился в кресле. Будем счи-
тать слонов.  Марсианских. Мохнатых-мохнатых, неслышно трубя-
щих за триста верст своим собратьям по хоботу.  Такая  у  них
особенность - у слонов,  трубить. Даже во вред себе. Не могут
они иначе.  А приметить слона довольно просто.  Нужно  только
немножко отступить назад и поднять голову.

                           ГЛАВА 8

     Уют кресла оказался обманчив. Тело страдало и плакалось.
Совсем не хочет долг исполнять. Не хочет - заставим.
     Марсианский рассвет не бодрил, не вдохновлял. Причем тут
рассвет? Честно надо признаться - годы. На диванчике надо ле-
жать, или на печи,  а не шастать в поисках  шпионов.  Ничего,
лет через  двадцать уйдет в отставку с полным пенсионом и ме-
далью за выслугу лет.
     Шаров посмотрел на часы.  Пять часов сна,  однако. Ровно
на пять больше,  чем он заслужил.  И еще жалуетесь,  капитан?
Стыдно, стыдно, батенька.
     - Проснулись?
     А Надежда вот не поспала. Охраняла сон мужественного ка-
питана Департамента.
     - Проснулся.  Давайте, Надя, назад двигать. В город. Ве-
ликие дела ждут.
     Она ни о чем больше не просила,  не напоминала. Интерес-
но, что думалось ей ночью? Поняла бессмысленность просьб, или
просто разозлилась? Да будет ей Земля, будет. Служба в Депар-
таменте имеет много гитик.  Объявить, например, ее свидетель-
ницей на процессе.  Правда, как минимум, нужен процесс. Хоро-
ший такой показательный процесс. Или, напротив, тайный: никто
ничего толком не знает, никому ни о чем не известно.
     Они въехали в шлюз. Надя, пряча глаза, попрощалась. Сты-
дится.
     Он успел написать рапорт и попользоваться водичкой. Вес-
товой невозмутимо приветствовал Шарова и подал завтрак:  яич-
ницу с салом и большой термос сбитня. На третей кружке подос-
пел и Лукин со своим списком.  Большой получился  список,  на
двадцать листов.  Земля, наверное, тоже до этого додумалась и
уже готовится их проверять.  Сколько там за два  года  набра-
лось?  Сто восемьдесят человек ровно. После эффективного доп-
роса в империи прибавится сто восемьдесят  сломленных  людей.
Рутина, повседневная работа.
     - Вот,  -  протянул  он подпоручику пакет с рапортом.  -
Отправьте. И подождите ответа.
     - Ответа? С Земли?
     - Откуда же еще?
     - Слушаюсь,  - подпоручик, наверное, ждал другого. Заду-
шевного разговора,  посвящения в тайны  ремесла,  или  просто
предложения присесть. Все, все будет - потом.
     Он допил сбитень - все-таки здорово сушит Марс, почечный
курорт открывать можно, - когда пожаловал Спицин.
     - Слышал, вы поездку предприняли, ночную?
     - Так, идейка в голову пришла, пришлось проверить. Ниче-
го особенного, но любой пустяк может оказаться важным. А что,
имеются возражения?
     - Помилуйте,  какие возражения?  Просто  я  беспокоился.
Случись что - мы и на помощь придти не смогли бы.
     - Обошлось, как видите.
     - Да, еще Александр Алексеевич просил, как выпадет у вас
минутка, навестить его.
     - Обязательно зайду. Немножко попозже.
     - Я так и передам.
     - Вы меня очень обяжете.
     Приятно, что ни говори, быть представителем Земли. Какие
люди захаживают.  И не приказывают - просят.  Интересно,  что
Ушакову нужно?  Дела интересуют, или жениться заставит? Какая
он партия...
     Запасы белья подходили к концу.  Пора, пора, друг милый,
покончить с этим делом.  Пережил два покушения,  не дожидайся
третьего. Для здоровья вредно.
     В переходах он встретил человек тридцать. Час пик. Похо-
же, он приладился к ритму Алозорьевска,  начинает жить в ногу
со всеми.
     Научный корпус он нашел легко. Скоро сам сможет работать
чичероне. Посмотрите налево, милостивые государи: здесь ровно
два дня назад впервые побывал капитан Шаров, исполненный рве-
ния и отваги. Где тот капитан теперь, никому не известно. По-
тому что неинтересно.
     Наверное, сработала какая-то система оповещения: магистр
Семеняко перехватил его почти у самого входа.
     - Опять в наши края? Чем могу помочь?
     - Опять. Директор у себя?
     - Кирилл Петрович на полигоне. Испытывает аэростат.
     - Далеко этот полигон?
     - Версты две.  Вы подождете,  или необходимо подготовить
парокат?
     - Пешочком пройдусь. Ножками. Что две версты, пустяк. Вы
только направление укажите.
     - У нас свой выход из города. Пройдемте. Я только распо-
ряжусь, чтобы для вас подготовили костюм.
     Шлюз, декомпрессия, облачение в костюм. Положительно, он
превращается в обывателя города Алозорьевска.
     Трубочка привычно скользнула в ноздрю.
     - Надолго хватит батареи?
     - Да,  часов на двенадцать. Плюс часовая резервная. Вый-
дете наружу - и направо, там колея наезжена. Вы полигон заме-
тите непременно,  по аэростату.  Или все-таки дать вам сопро-
вождающего?
     - Не стоит. Хочется немного побыть одному.
     Магистр попрощался - начиналась  декомпрессия.  Присядем
на дорожку, подумаем. Полчаса туда, с запасом, пол - обратно.
как раз успеет ответ придти с Земли.
     Вот, капитан,  ты и на вакациях. Дорога - словно в Айда-
ровке, пыльная,  неширокая.  Того и гляди, на коровьи лепешки
наткнешься, да на конские яблоки.  Или баба погонит  гусей  к
речке,  купаться.  Удочки  не хватает,  да самой речки.  Зато
здесь грязи не бывает,  не развозит шлях.  Ступай  и  ступай,
хоть до самой станции Берд.
     Он приблизился к щиту - большому, на бетонном основании,
возвышающемуся над округой на три сажени.  Дитя  департамента
пропаганды. Большими,  аршинными  буквами  выведен был призыв
превратить Марс в рукотворный сад, за буквами ветвились ябло-
ни с  налитыми румяными яблоками.  То есть можно было догады-
ваться, что это - румяные яблоки:  краски выцвели,  выгорели.
Солнце, хоть и слабое, а злое.
     Он подошел поближе,  желая попробовать,  из чего  сделан
щит - дерево,  пластик, железо, ногтем провел по поверхности.
Похоже, пластик.
     Что-то громко  треснуло,  и  в щите - на два вершка выше
его головы - появилась аккуратная круглая дырочка. Трехлиней-
ка, однако.
     Шаров быстро побежал,  огибая щит. Быстро, да не очень -
еще одна дырочка,  и опять выше.  Наконец, он укрылся за ним,
для верности присел - бетон понадежнее пластика будет.
     Стреляли в спину. Издалека - верста, не меньше. Он осто-
рожно выглянул. Никого. Так и станут тебя дожидаться.
     Кому-то он здорово мешает. Или просто - нелюбовь. Не лю-
бит его стрелок хороший,  даже отличный, но к Марсу непривыч-
ный, иначе сделал бы поправку на низкое притяжение, и была бы
у Шарова лишняя дырка.
      Ничего, не поздно еще.  Подойдет поближе, только и все-
го. А  у него,  у Шарова,  всего оружия,  что фига в кармане.
Беспечный и самоуверенный болван. Если бы.
     Подумалось, что он теперь может объяснить поведение  ге-
нералов-заговорщиков. Ведь знали, что ожидает их,  а никто не
то что поднял верные полки - положим,  не было никаких верных
полков, -  но  и просто не бежал,  не отстреливался,  в конце
концов. Им просто не хотелось жить.  Устали. Сколько сил хва-
тало - жили, а потом устали.
    Так то  генералы.  Ему  не по чину уставать.  Лорд Байрон
Мценского уезда,  понимаете ли,  нашелся. Фаталист на жалова-
нии. Вверяю себя судьбе и все такое.  Больно ты нужен судьбе,
милый. Дешевое кокетство младого юнкера. Стыдно.
     Он не устыдился,  но разозлился.  Немного, но лучше, чем
ничего. Можно под прикрытием щита отбежать подальше,  а потом
попытаться кружным путем вернуться в город.  Воздуху  хватит,
он нынче запасливый.
     Из-за горизонта вынырнул парокат. Кавалерия. Как всегда,
вовремя.  Парокат подъехал прямо к щиту.
     - Что-то случилось?  - парокат вез двоих.  Патруль.  Ну,
правильно,  регулярное  патрулирование.  Еще Зарядин говорил.
Никакого рояля в кустах.
     - Стреляли. Со стороны города.
     - Стреляли?
     - В меня целили, но промахнулись.
     Патрульные спешились, осмотрели щит.
     - Да, похоже, стреляли. Сейчас проверим.
     Один из патрульных пустил в небо ракету,  зеленый огонек
завис в небе.
     - Подкрепление зовем,  - пояснил патрульный. - Вы подож-
дите, пока не разберемся.
     Карабины у них были кавалерийские, ладные, удобные. Око-
ротят плохого человека, эти смогут.
     Ответные огоньки зависли в воздухе.
     - Ну, мы пошли. А вы ждите, экипаж скоро подойдет.
     Парокат покатил к городу. Храбрые ребята, не боятся, что
стрелок их снимет.  Или боятся, но службу исполняют. И ты да-
вай, служи.
     Шаров отряхнулся от пыли, оглянулся. Где ж полигон?
     Полигон оказался почти рядом.  Шаров вышел на него через
четверть часа и едва не опоздал: пузырь уже надували.
     - Пришли полюбопытствовать?  Я тоже,  -  директор  стоял
чуть поодаль от воздушного шара.  Три человека возились около
газовой установки.  - С детства люблю,  с ярмарки. Счастливые
люди - воздухоплаватели. Высоко, в тишине, над нами, суетными
грешниками.
     Пузырь раздулся до размеров хорошей избы,  но все не мог
оторваться.
     - Мы наполняем его раскаленным гелием.  Все равно, подъ-
емная сила мизерна.  Всей аппаратуры два фунта,  а поди ж ты,
подними.
     Стенки пузыря были полупрозрачными, и сквозь них прогля-
дывали горы, проглядывали мутно и неясно.
     Пузырь увеличивался на глазах,  вдвое,  втрое, вчетверо,
наконец, он  начал  медленно  подниматься.  Кто-то отсоединил
кишку, обрубил балласт, и шар устремился вверх.
     - Далеко улетит? - спросил Шаров Леонидова.
     - Увы.  Как только газ остынет, пойдем ловить. На версту
поднимется, если повезет. Сглазил!
     Шар передумал. Не поднявшись и на сто саженей, он замер,
а потом мало-помалу начал опускаться.
     - Оболочка старая,  пропускает.  Новую нужно варить.  Из
топора не сваришь, придется у Земли просить, а Земля - барыш-
ня капризная. Ладно, капитан, так что же вас привело сюда, на
полигон, помимо зрелища?
     - Служба, Кирилл Петрович. Разговор у меня к вам.
     - Прямо здесь разговор? А то я мерзнуть начал. Давайте в
город сначала вернемся.
     Шар пошл вниз быстрее.  Его отнесло немного в сторону, и
люди побежали за ним вслед.  На руки хотят принять,  что  ли?
Муравьи и арбуз.
     - Давайте вернемся,  - согласился Шаров. Он тоже замерз.
Во всяком случае, дрожал.
     - Только придется подождать,  пока не сложим баллон. Ге-
лий газ благородный, не след терять.
     - Неужели без вас не управятся, господин директор?
     - Управятся,  безусловно управятся. Но у нас с транспор-
том, не как у вас. Плохо с транспортом. Один экипаж, и на нем
установлен компрессор. Придется ждать.
     - А мы пешочком.  Я вот прошелся,  знаете  -  благодать.
Просторы наши, российские. Мысли в голову приходят всяческие,
мечты. Право, пойдемте, Кирилл Петрович.
     - С людьми вашего ведомства спорить трудно. Если вы нас-
таиваете...
     - Не то, чтобы я. Опять служба.
     - Тогда, с вашего позволения, я  распоряжусь...
     Шаров смотрел,  как Леонидов подошел к вожатому экипажа.
Хорошо бы послушать,  что в таких случаях говорят  академики.
Оставляет научное завещание? Просит не поминать лихом? Прика-
зывает почистить экипаж по возвращении,  чтоб блестел и свер-
кал?
     Но возвращаться пешком не пришлось:  подоспел броневичок
Департамента.
     - Иван Иванович,  вы рискуете просто безрассудно! - Спи-
цин выговаривал не шутейно, похоже, он в самом деле волновал-
ся. - Мы бы вам любую охрану дали, эскорт, а вы...
     - Кого-нибудь нашли? - невежливо перебил его Шаров.
     - Нет.  Ищем.  И подпоручик с вас пример берет - пешком.
Неужели трудно приказать подать экипаж?
     - Лукин здесь?
     - Так точно,  камрад капитан, - Лукин показался в проеме
люка. - Вам депеша с Земли. Сказали, вы в научный корпус пош-
ли. Я туда.  Там узнал про полигон, подумал, за четверть часа
добегу, что возиться с колесами. А по пути меня нагнали.
     Шаров взял конверт, сломал печать. Так, пришло время де-
лить пироги.  А пирог у него еще в печи, и удастся, нет - не-
известно.
     - Видите, Кирилл Петрович, все и уладилось. Поедем с ши-
ком, за броней.
     Академик молча полез внутрь.
     Лучше бы шли пешком.  Хотя...  Психическое давление, оно
разным бывает.
     Спицин тоже помалкивал,  сказал лишь, что местность про-
чесывать будут, пока не найдут стрелявшего. Третий вожак явно
верил в вечную жизнь.
     По просьбе Шарова, их высадили у шлюза Научного Корпуса.
И костюм наружный отдать нужно, и просто удобнее.
     - Вот вы и дома,  господин директор. Не пригласите к се-
бе? Сушит очень Марс, пить хочется. Опять-таки - разговор, не
забыли?
     - Забудешь с вами,  - академик,  похоже, успокоился. Или
плюнул на все. Кончился страх ожидания страха.
     Подлетел магистр Семеняко, Но остановился, словно лбом о
ворота. Ну и чутье у малого!
     Сэр Исаак Ньютон по-прежнему грустил, обделенный истори-
ческим оптимизмом славян. Не повезло ему, не в той стране ро-
дился.
     Леонидов помешкал мгновение, затем решительно сел в свое
кресло.
     - Чайку нам,  - прокричал в переговорную трубку. - Моего
чаю, и заварите в автоклаве.
     - Под давлением завариваете? Любопытно.
     - Иначе какой чай,  декохт. Ну, начнем разговор, или по-
дождем? Ждать недолго, автоклав маленький, быстро поспеет.
     - Начнем,  Кирилл Петрович.  А поспеет,  так вот мы, все
здесь.
     - Значит, начнем... Так чем же я могу быть вам полезен?
     Шаров не спешил с ответом.  Действительно, чем? Небо та-
кое большое,  палец такой маленький. Что, если догадка невер-
на? Да ничего.  Ничего особенного.  Эка невидаль - ошибка. Не
римский папа, позволено и согрешить.
     - Вы уже помогли, Кирилл Петрович.
     - Да? Не припоминаю...
     - В прошлый мой визит вы заметили,  что знать  вопрос  -
все равно, что знать ответ. И я начал искать не ответ, а воп-
рос. Думаю, вы знаете причину, по которой я нахожусь здесь, я
имею ввиду - на Марсе.
     - Представьте - нет.
     - Ой, лукавите. Ладно. Но про аварию на Свотре хоть слы-
шали?
     - Да.
     - Спустя несколько дней об этом сообщили в одной из анг-
лийских газет.  Как просочилась к ним информация?  Узнать это
поручили мне. Не только мне, многим, но на Марс послали имен-
но меня.  И я начал искать: кто. Кому удалось передать инфор-
мацию в Англию?  И никак не мог найти,  не мог даже понять, с
какого боку подступиться.
     - Это бывает.
     - Сплошь и рядом. Но потом вспомнил ваш совет и склонил-
ся к тому, что главное -я1 я0понять, я1какя0 кому-то удалось передать
сообщение.
     - Разумно.
     - Рад,  что вы так считаете. Итак, прежде всего приходит
в голову,  что некто,  пока неважно,  кто,  передал  сведения
обычным путем - через канал перемещения. Увы, ему бы потребо-
вался сообщник,  если не здесь, то на Земле обязательно. А на
Земле проверили всех,  имевших отношение к каналу.  Проверили
самым тщательным образом. Вы понимаете: самым. Мы же Департа-
мент, а не Смольный институт. И - ничего.
     Академик не ответил.  Ничего, уважаемый Кирилл Петрович,
это - даже не цветочки, а завязь.
     - Тогда  закономерно предположить,  что некто смог сооб-
щить о происшествии англичанам на станцию Берд,  а уж  те  по
своему каналу  на Землю.  Опять не получается:  триста верст.
Транспорт более, чем на сутки, поселения не покидал, пешком -
несерьезно, да и по времени не получается, успехи воздухопла-
вания вы сегодня продемонстрировали.
     - Какой же вывод? - академику чая явно не хватало. Пере-
сохло горло, руки беспокойно трутся друг о дружку.
     - Заговор. Документы подделаны, а кто-то из вожаков, или
даже может быть все санкционировал-таки переход на Берд.
     - Сложно все это.
     - Но единственно возможно. Если бы не то обстоятельство,
что никто из вожаков не имел никакой причины сообщать об ава-
рии на Свотре англичанам. Это абсурд. Сообщил человек совест-
ливый, непрактичный,  донельзя наивный.  В чем-чем,  а в этих
пороках упрекнуть вожаков нельзя.
     - По вашему, получается, что никаким образом сообщение о
катастрофе в поселении до англичан дойти не могла?
     - Получается, Кирилл Петрович.
     - И в то же время англичанам о катастрофе известно?
     - Вне всякого сомнения.
     - Парадокс.
     - И еще какой, Кирилл Петрович.
     Принесли чай:  фарфоровый с заваркой, медный самовар ки-
пятку, сахарницу,  щипчики,  и даже сливочник.
     - Поспел, поспел. По запаху чую: липтон. Угадал?
     - Что? Ах, чай... Да, липтон.
     - Позвольте поухаживать за вами.  Устали,  наверное, мои
разглагольствования выслушивать. Вам со сливками? - Шаров за-
ученно скупыми движениями разлил заварку по чашкам. Два меся-
ца половым у Палкина служил,  под конец даже на  чай  давали.
Тогда  он был подпоручиком,  молодым и смышленым.  Но Рейли в
трактире так и не появился.
     Чай удался средненько. Староват. И лист пересушен. Но он
похвалил:
     - Отменный у вас чай,  Кирилл Петрович. Берите патент на
автоклав  заварочный.  Большущие деньги получать будете,  как
Марс заселим.
     Леонидов на шутку не отозвался. Он, похоже, ее и не слы-
шал, прихлебывал себе чай,  не замечая ни вкуса,  ни аромата,
как пьют купчики поутру с похмелья.
     - Признаться,  вы заинтриговали меня, капитан. Не думал,
что в вашем Департаменте решают подобные головоломки.
     - Департамент,  Кирилл Петрович, столько же мой, сколь и
ваш. А насчет головоломок - это запросто.  Не приходилось ви-
деть, как мужик локомотив чинит,  или веялку заграничную?  Не
подходит деталь,  или передача капризничает, так он ее ломом,
ломом. На удивление, иногда помогает.
     - Где же ваш лом?
     - Придет черед и  лому.  Но  -  вдруг  детали  подойдут?
Очень,  знаете,  хотелось бы. Так вот, я подумал: раз никаким
известным способом весть до англичан дойти не  могла,  а  она
все-таки дошла,  значит,  дошла она способом доселе неизвест-
ным. Меня учили: если все варианты, кроме одного, невозможны,
то этот единственный вариант,  каким бы невероятным он не ка-
зался, и произошел в действительности.
     - Неизвестный способ... Знаете, не убеждает.
     - Был неизвестный, станет известным. Шило в мешке утаить
можно, если постараться, но способ передачи информации - нет.
Потому, что о нем знают минимум двое - передающий и принимаю-
щий. Тайна  двоих  - уже не тайна.  А если до газет дело дош-
ло...
     - А какой способ, все-таки?
     - Почти волшебный. Способ, в который никто не верит, по-
тому и не ищет. Беспроволочный телеграф.
     - Экий вы сочинитель,  господин капитан! Таланты в землю
зарываете.
     - Бывает, и зарываем. По вынесении приговора.
     - Пугаете.
     - Предупреждаю. Впрочем, таланты сейчас в цене, и всякие
мелкие шалости им порой прощаются. По недомыслию которые.
     - Приятно слышать. Но только я-то здесь причем?
     - Так ведь вы, глубокоуважаемый Кирилл Петрович, беспро-
волочный телеграф и открыли. Во всяком случае, я очень на это
надеюсь.
     - Надеяться, конечно, я вам запретить не могу.
     - Только у вас имеется,  пусть и относительная,  свобода
проведения научных разработок. Все остальные работают по пла-
нам сверху,  и у них просто нет возможности  хоть  что-нибудь
сделать вне плана. А у вас есть.
     - А воду в вино я не превращаю? Мертвых не воскрешаю?
     - Не надо, Кирилл Петрович. Сейчас сюда прибудет парочка
экспертов с Земли,  и,  думаю, они найдет в вашей лаборатории
нечто любопытное.
     - Вы смеете...
     - Еще как смею.
     - А  если  не  найдут?  Искать  заведомо  несуществующую
вещь... И не подбросишь.  Да любой ученый просто высмеет саму
идею. Беспроволочный телеграф,  надо же... - академик рассме-
ялся. Слабо и неубедительно.
     - Я ведь не маститых старцев  в  эксперты  взял,  Кирилл
Петрович. Выпускников  Петроградского политехнического,  alma
mater. Ребята молодые, глаза не зашорены. Найдут.
     - Когда найдут, тогда и поговорим.
     - Тогда поздно будет, Кирилл Петрович. Люди ведь гибнут.
     - Не понял. о чем вы?
     - Кирилл  Петрович,  как  вы  думаете,  почему англичане
опубликовали сообщение о Свотре?  Из человеколюбия? Вы, я по-
нимаю,  движимы самыми высокими чувствами. Английские ученые,
на станции Берд,  возможно, тоже. Год назад вы виделись с ни-
ми, говорили, делились идеями, и беспроволочный телеграф отк-
рыли,  похоже, одновременно. Примеров параллельных открытий в
науке  тьма.  Ломоносов - Лавуазье,  Бойль - Мариотт,  Уатт -
Ползунов,  Черепанов - Стеффенсон. Леонидов и мистер Икс. Так
вот,  вас, как человека интеллигентного, совестливого, просто
честного,  гибель людей возмутила. Вы сообщили об этом англи-
чанам. Те - в Лондон. Появилась публикация. А дальше - что?
     - Что? - переспросил Леонидов.
     - Сообщению-то цена - грош. Источник не указан, значит -
поклеп, навет.
     - Но ведь...
     - Но ведь люди погибли, это вы хотели сказать? Совершен-
но верно. И поэтому источник информации начали искать. Прежде
всего допросили людей на Пулковской станции перемещения. Две-
надцать человек запишите на свой счет,  Кирилл Петрович. На
очереди - отбывшие с Марса за последний год. Затем придет че-
ред живущих здесь.  Всех,  от последнего поселенца до первого
вожака. Вы что, действительно думаете, что в Департаменте бу-
дут интеллектуальные загадки решать, что да как? Метода прос-
тая - допрос расширяющимися кругами.  Тысячу человек сломать?
Сломают столько,  сколько сочтут нужным. И когда очередь дой-
дет до вас,  вы расскажете все. Обязательно расскажите. Любой
расскажет.  Только допрошенные до вас - вы ведь действительно
их не воскресите. Пока будут идти массовые допросы, пока под-
берут новую администрацию,  пока пришлют новых  поселенцев  -
вся деятельность на Марсе будет стоять.  Добыча русина приос-
тановится,  остановится производство красной стали, армия не-
дополучит десятки, а, может быть, сотни бронеходов. Вот зачем
англичане и опубликовали сообщение,  переданное вами, вот по-
чему они пока держат  открытие  беспроволочного  телеграфа  в
тайне.
     - Это... Это шантаж, милостивый государь!
     - Не знаю.  Вряд ли. Просто обрисовываю положение вещей.
И даю советы.
     - Какие такие советы?
     - Полезные.  И приятные. Вы сообщаете всему миру о своем
открытии. Приоритет за Россией! Становитесь национальной гор-
достью державы.  Получаете уйму  научных  премий  и  всеобщее
признание.  Разумеется, возвращаетесь на Землю, создаете инс-
титут,  сможете взять сотрудников отсюда,  из Алозорьевска. И
работаете,  работаете, сколько душе угодно. Плохая перспекти-
ва для ссыльного ученого?
     - Полная, безграничная свобода?
     - Во всяком случае,  клетка станет  куда  просторнее,  и
прутья вызолотят.
     - А взамен что?
     - Ну  что с вас возьмешь,  Кирилл Петрович?  Вы и так со
всеми потрохами принадлежите Отечеству. Как и я, и любой дру-
гой.  Ну,  попробуют англичане сослаться на вас, я имею ввиду
инцидент на Свотре,  так вы скажете - враки,  ложь. Не беспо-
койтесь, они-то вас подставили безо всякого сожаления.
     - Ваши предположения настолько дики и несуразны...
     - Что соответствуют действительности,  верно? Так я могу
сообщить на Землю о вашем великом открытии?  А то, боюсь, Де-
партамент вот-вот  начнет  расширять круг подозреваемых...
     Шаров надеялся, что говорит правду. Что круги еще не ра-
зошлись. Что удасться быстро погасить инерцию Департамента. И
что все, о чем он сейчас говорил - правда.
     Леонидов долил остывшей воды, щипчиками попытался раску-
сить кусок сахару,  но никак не мог захватить его меж зубьев.
Дрожали руки.
     - Хорошо.  Поспешите, капитан. Поспешите, и пропадите вы
все пропадом.

                           ГЛАВА 9

     - Мы уверены,  что вы с честью оправдаете оказанное  вам
доверие и сумеете перестроить службу безопасности в соответс-
твии с сегодняшними задачами.
     Шаров только склонил голову.
     - До встречи,  подполковник, - начальник второго Отделе-
ния Департамента еще раз пожал руку Шарова и направился в ка-
меру перемещения.
     До встречи.  На Земле или на Марсе? Как знать. Не тяжелы
ли новые погоны, подполковник? Так ведь не дома. Тут, на Мар-
се,  все легче.  Погоны тоже.  Карьеру делаешь? Не делаешь, а
делаем,  нечего отделяться.  Никакой шизофрении, просто заду-
шевный разговор меня со мной.  Ну, поговорим, поговорим. Дру-
гих собеседников у тебя-меня-нас долго не будет.  Это  почему
же?  Я теперь высоко вознесся. Третий вожак Марса. Головокру-
жительная карьера.  Помни,  кому обязан новым назначением. Да
уж запомню.  Век на Лукина молиться буду. Пока ты - я всякими
умными штучками интересовался, он, молодец, нарыв расковырял.
Ну,  положим, дело нехитрое, так и так Спицину конец был. Хо-
тел утаить от Отчизны важнейшее открытие,  передать англичаш-
кам. На тебя покушался трижды. А главное - ускользнувший сор-
няк заговора генералов.  Пустил, сволочь, корни на Марсе, ду-
мал,  спрятался.  От Департамента не спрячешься. Чистка собс-
твенных рядов,  беспощадное избавление от  инородной  заразы.
Ладно, ладно, мне-то не заливай. Что будешь делать с Лукиным?
А что теперь с ним сделаешь?  Сам отпустил. А что, нужно было
его убить?  Пытался же он убить тебя трижды. Всепрощенчество,
да? Иди русская рулетка? Кстати, запомни или запиши, придется
тебе-нам  поискать  его  сообщника,  да и решить - от себя он
убивать задумал, по злобе и зависти, или кто приказ ему такой
дал. Департамент большой, сторукий, часто враздрай идет. Себя
не жаль - обо мне подумай,  я ведь жить хочу.  Я тоже. Чем не
жизнь?  Воды  первичной  - залейся,  воздуху - тоже,  жилье -
просто хоромы.  И дел всего - пошерстить службу безопасности.
Проще  сказать - создать заново.  Искоренить саботаж и вреди-
тельство.  Как искоренять, знаешь? Знаю, не учи. Сначала вре-
дительство  надо организовать,  тогда будет,  что искоренять.
Умничка,  капитан.  Подполковник. Попрошу не забывать! А куда
это мы идем?  В наш новый кабинет, подполковник. Видишь, адъ-
ютант, подчиненные. С докладами пришли. Подождут. Мы теперь -
фигура.  Из пешки во ферзи. Это тебе не Леонидова соблазнять,
Мефистофель с товарами лавки-алтынки.  А все-таки я  оказался
прав. Ну и что с того? Еще скажи, что спас тысячи людей. Спас
тысячи людей.  Себя ты спас.  А я что - не человек? Две ноги,
без перьев, значит, человек. И сижу в хорошем месте, оно меня
красит, я его - неважно. Вон, портретик напротив, с ним пого-
ворить можно,  если ты надоешь.  Я?  Себе?  Хорошо, поговори,
попробуй.  Лицо у него симпатичное.  Первый покоритель Марса,
отдавший жизнь за Освоение.  Привет! Привет. Только я не пер-
вый,  кто жизнь отдал. Нас отряд был, двадцать человек. Я пя-
тым  шел.  Задание простое - установить матричный отражатель.
Посылали-то нас напрямую, перемещение энергии требовало - го-
род  год мог греться.  Не Урюпинск - Москва.  Ответственность
какая!  Готовились днем и ночью. Не знаю, что было с первыми,
но канал не работал. Послали меня. Я успел, установил отража-
тель,  на Землю навел, и - тромбоз. Кровь кипела. Да я бы все
равно умер, обратный путь так просто не сделаешь, пока матри-
цу откалибруют... Поговорил, подполковник? Поговорил. Невесе-
лые у нас разговоры.  А меньше болтай,  дело делай.  Их у нас
невпроворот. Начинай, начинай. Я пособлю.
     Шаров взял бумагу.  Направление в Высшее Училище. Депар-
таменту требуется свежая кровь. Нужны юные, преданные души. В
твоей власти послать человека на Землю.  А дальше - как  сло-
жится.
     Пером, гусиным,  от предшественника наследство,  он впи-
сал: "Ушакова Надежда Александровна". Затем тряхнул колоколь-
чик.
     Адьютант - влетел.
     - Офицеры собрались?
     - Так точно, ваше превосходительство. Ждут.
     - Проси, - и он устало откинулся на спинку кресла.