Алан Дин ФОСТЕР
Флинкс 1-4

КОНЕЦ МАТЕРИИ
ЗВЕЗДА СИРОТЫ
Тар-аиймский кранг
РАДИ ЛЮБВИ К НЕ-МАТЕРИ

                             Алан Дин ФОСТЕР

                              КОНЕЦ МАТЕРИИ

                                  ПРОЛОГ

     Возьмите божественных масштабов  бутылку,  наполненную  стопроцентной
ночью, разлейте ее на нескольких десятках световых годов,  и  вы  получите
феномен, который человечество называет Бархатной Дамбой. Темная туманность
такой плотности,  что  ни  одна  близкая  звезда  не  может  заставить  ее
светиться, Дамба непроницаемым занавесом отгородила  значительный  участок
пространства. Сквозь  нее  в  обитаемый  район,  известный  под  названием
Федерация Хьюманксов (людей и транксов), не  пробиваются  лучи  ни  одного
солнца. Сквозь эту обширную черную стену нельзя  осуществить  связь,  даже
послать поздравление с днем рождения.
     Туманность расположена выше выступа Федерации и примерно  параллельно
галактическому экватору. Но так как запретный плод сладок,  хьюманксы  уже
начали исследования по краям туманности.
     Для космического зонда один полет ничем не отличается от другого. Для
его  не  знающего  усталости  мозга  безразлично,   где   добывать   новую
информацию: за  считающейся  неисследованной  Дамбой  или  на  поверхности
спутника Земли. Впрочем, зонд совсем не  был  глуп.  Огромные  расстояния,
которые преодолевают  эти  исследовательские  машины,  делают  невозможным
постоянное руководство ими. Поэтому вдобавок ко  множеству  воспринимающей
аппаратуры и научного оборудования,  независимые  роботы-зонды  снабжаются
сложным электронным мозгом. При необходимости  они  обладают  определенной
способностью самостоятельного принятия решений.
     Невероятно   сложное   собрание   миниатюрных    контуров    изменило
запрограммированный курс зонда. Для такого  изменения  требовалось,  чтобы
новый объект представлял значительный научный интерес. И вот робот ушел  с
запрограммированной орбиты, включил свой небольшой КК-двигатель и  передал
свое решение на контрольную станцию слежения.
     Хотя зонд невелик, он может передвигаться со  скоростью,  недоступной
для корабля с экипажем их хьюманксов. Устремившись к источнику возмущений,
он продолжал передавать данные своих наблюдений на станцию. И очень  скоро
(по собственному времени зонда) он приблизился на расстояние,  с  которого
стали возможны визуальные наблюдения.  Не  рассуждая,  не  оценивая,  зонд
напряженно  трудился,  отправляя  поток  информации  на  станцию,  которая
находится в углу Бархатной Дамбы.
     Зонд наблюдал (и сообщал об этом) поглощение в космическом  масштабе.
Он поискал в своей электронной памяти аналог наблюдаемому,  но  ничего  не
нашел. Это было  поразительно,  потому  что  в  памяти  зонда  содержались
сведения о всех астрономических явлениях, наблюдавшихся хьюманксами.  Мозг
зонда  напряженно  работал.  Предварительные  наблюдения  были  завершены.
Должен  ли  он  улететь,  чтобы  выполнить  первоначальное  задание,   или
продолжать изучать это необычное явление? Предстояло критическое  решение.
Зонд сознавал собственную ценность, но ему казалось несомненным, что любая
новая информация, которую он здесь добудет, ценнее для его создателей, чем
что-нибудь другое. И вот  с  религиозные  рвением  включились  необходимые
контуры. Зонд  придвинулся  ближе,  все  время  продолжая  получать  новые
сведения и отправлять  их,  пока  даже  без  электронного  стона  сам  был
поглощен.
     Зонд протестовал против собственного разрушения, но  его  протест  не
был услышан. И это не его вина. В момент поглощения некому  было  слышать.
Но другие инструменты  оказались  лучше  подготовлены  для  наблюдения  за
последними секундами зонда и сообщили станции все необходимое.
     Прошло несколько месяцев.
     В центре  управления  станции  замкнулся  контур.  Заработали  мощные
машины. Вся  информация,  собранная  десятками  зондов,  разлетевшихся  на
огромные  расстояния,  сосредоточилась  в   направленном   луче   и   была
подготовлена  к  передаче  через  пространство.  Станция   выбросила   эту
информация на другую - станцию с экипажем на далекой  колонии  хьюманксов.
Эта станция передала информацию на другую планету,  та  еще  дальше,  и  в
конечном  счете  информация  достигла  Земли,  одного  из   двух   центров
Федерации. Здесь, на высокой горе,  на  окраине  большого  города,  жители
которого некогда приносили  человеческие  жертвоприношения,  располагается
Научный Центр Федерации.
     Компьютеры   терпеливо   расшифровали   послание   и   сделали    его
воспринимаемым. Часть послания была отмечена  особо  -  для  внимательного
рассмотрения.  В  должном  порядке  эта   информация   попала   на   глаза
компетентному, но  скучающему  человеку,  женщине.  Но  когда  она  прочла
сообщение, глаза ее распахнулись и скука исчезла.  Она  известила  других:
людей и транксов, - и первоначальное изумление сменилось растерянностью, а
потом  и  смирением.  Информацию  обработали,  перепроверили,  рассмотрели
заново. Научный коллектив станции смирился с невероятным.
     На  другом  конце  планеты  была  назначена  встреча.  Присутствовали
четверо: два человека и два транкса. Все  чрезвычайно  высокопоставленные,
настолько, что уже перешли от высокомерия к скромности.
     Одним из транксов был  президент  Федерации,  другой  возглавлял  все
научные исследования, финансируемые Федерацией. Один из людей -  Последний
Оплот Объединенной Церкви. Другой в обычных обстоятельствах не считался бы
таким значительным, как остальные трое,  но  таким  его  временно  сделали
обстоятельства.  Это  был  глава  станции  в  Мехико,   где   обрабатывали
информацию с зондов.
     Когда были сообщены все необходимые сведения,  престарелый  президент
Друсиндромид сложил свои истинные руки на груди и вздохнул через  спикулы.
От возраста его хитон приобрел фиолетовый цвет,  и  антенны  свисали  ниже
блестящих фасеточных глаз.  Он  посмотрел  своими  многоцветными  сложными
глазами на техника.
     - Информация точна. Ошибок нет. Вы в этом уверены?
     И человек, и транкс, глава научных исследований, кивнули,  и  человек
добавил:
     - Мы направили другой зонд в эту область, сэр. Он  идет  по  маршруту
перехвата. К тому времени поглощаемая звезда совершенно  исчезнет,  и  нам
придется полагаться на невизуальные наблюдения. Но я не считаю это  вообще
необходимым, сэр. Отчет первого зонда не вызывает никаких сомнений.
     - Я знаю,  с  какой  скоростью  передвигаются  эти  зонды,  -  сказал
президент. - Но этот объект очень массивен. Неужели он полностью  поглотит
звезду к прилету нового зонда?
     - Да, почтенный,  -  печально  ответил  ученый  транкс.  -  Радиация,
которая привлекла внимание первого зонда, исходила от солнечной  плазмы  с
поверхности.  Все  пространство   было   заполнено   радиацией,   особенно
гамма-лучами.  -  Ученый  почтительно   смолк,   видя,   что   техническое
подробности президента не интересуют.
     Старый транкс медленно покачал головой - этот жест транксы усвоили  в
самом начале Объединения, несколько сот лет назад,  когда  человечество  и
общество транксов начали сливаться.
     - Сколько еще времени? - спросил он, указав руконогой  на  трехмерное
изображение звезды в центре панорамы над столом.
     Отбросив светло-каштановые волосы, техник механически ответил:
     - Если только какая-то невообразимая причина  не  изменит  его  путь,
сэр, массивный коллапсар выйдет из Бархатной Дамбы через семьдесят  два  и
одну десятую стандартного года Федерации. Еще через пятнадцать с половиной
лет он пройдет по касательной на критическом расстоянии от звезды,  вокруг
которой вращаются две населенные планеты Федерации Кармадж-Коллангатта. Мы
считаем, - он остановился  и  глотнул,  -  что  звезда  этих  двух  планет
полностью исчезнет в течение недели.
     - Так быстро, - прошептал президент, - так быстро.
     - Еще через двадцать семь и  три  десятых  три  года,  -  безжалостно
продолжал техник, - такая же  катастрофа  произойдет  со  звездой  планеты
Твоски Брайт. - Он немного помолчал, потом продолжил.  -  Ни  одна  другая
планета Федерации не  находится  на  критическом  расстоянии  от  маршрута
коллапсара через нашу галактику. Коллапсар  минует  ось  галактики.  Через
несколько тысяч лет он покинет Млечный Путь и двинется в общем направлении
RNGC185.
     - Как может коллапсар двигаться так быстро? - спросил президент.
     Техник взглянул на своего начальника; ответил глава научных работ.
     - Мы все еще не вполне понимаем природу коллапсаров, почтенный. Такие
радикальные искажения звездной матрицы заключают в  себе  множество  тайн.
Достаточно  знать,  что  коллапсар  движется  с  указанной  скоростью   по
определенной орбите.
     Президент кивнул и коснулся кнопки. На потолке  развернулась  большая
карта. Он некоторое время изучал карту, не обращая внимания на вид из окон
на изнемогающие от жары джунгли и болота.
     - Что это за три планеты?
     Встав, Последний Оплот подошел к главе научных исследований.  Высокий
человек, он превосходил президента - но только ростом. Одна из трех планет
населена почти исключительно транксами, но это часть его паствы, такая  же
преданная и набожная, это его семья. Одет он был в удобную простую  одежду
аквамаринового цвета - цвета Церкви.  Только  золотой  знак  на  рукаве  и
воротнике свидетельствовал, что  это  самый  старший  член  самой  главной
духовной организации Федерации.
     - Кармадж и  Коллангатта  -  четвертая  и  двенадцатая  по  населению
планеты Федерации, сэр, - сказал он. - Твоски Брайт двадцать третья, но по
промышленному производству -  пятнадцатая.  На  всех  трех  оказавшихся  в
опасности  планетах   население   три   с   половиной   миллиарда.   И   в
гуманистическом, и в  экономическом  отношениях  их  уничтожение  окажется
страшным ударом.
     Большие  сложные  глаза  в  ожидании  смотрели  на  него.   Президент
надеялся, что в них отражается мудрость, а  не  тревога  и  беспомощность,
которые он ощущал.
     - Что мы можем сделать?
     Верховный духовный лидер Федерации опустил глаза, но  крытый  плиткой
пол не принес ему вдохновения.
     - Церковные логики сообщили мне... очень  мало,  сэр.  Даже  учитывая
девяносто лет в  нашем  распоряжении,  эвакуация  невозможна.  Потребуются
ресурсы всего флота плюс все корабли миротворцев Церкви, чтобы  успешно  и
безопасно перевезти хотя бы часть населения  на  другие  планеты.  Но  как
только начнется переселение, причину его невозможно будет скрыть. Начнется
паника.  Естественно,  этого  мы  допустить  не  можем.  Федерация  сейчас
ослаблена, и найдутся желающие воспользоваться этой слабостью.
     - Знаю, - ответил президент Друсиндромид. - Какое количество можем мы
спасти, не ослабляя свои силы, чтобы не привлечь стервятников?
     - Данные неточны... - извиняющимся тоном сказал Последний Оплот.
     Голос президента прозвучал резко.
     - Мне не нравится неточность, когда речь идет  о  жизнях  хьюманксов,
Энтони!
     - Да, сэр. Мне сказали, что если нам повезет, мы сможем  эвакуировать
пять процентов.
     В комнате на верху башни наступило молчание. Президент что-то  сказал
про себя на высоком транксийском. Потом громче добавил:
     - Начинайте необходимые приготовления. Если даже  будет  спасен  один
процент, я считаю усилия не напрасными.
     - Остается проблема паники, сэр, - заметил Последний Оплот.
     - Мы придумаем правдоподобное объяснение, - заверил его президент.  -
Но это нужно  сделать.  Пять  процентов  -  это  почти  двести  миллионов.
Спасение двухсот миллионов жизней стоит  риска  паники.  А  если  повезет,
спасем и больше.
     - Наука не очень позволяет надеяться  на  удачу,  -  прошептал  глава
науки Федерации, но только про себя. Президент  по  очереди  посмотрел  на
всех троих.
     - Еще что-нибудь, джентльсэры? -  Все  трое  молчали.  -  Нам  многое
предстоит сделать, а у меня через полчаса очередная встреча. Эта окончена.
     Последний Оплот, глава науки  и  техник  пошли  к  выходу.  Президент
проводил их, используя в дополнение к четырем истинным ногам руконоги. Как
всегда, все ложится на эти старые  антенны,  подумал  техник,  прощаясь  с
президентом.
     Но его остановила истинная рука.
     -  Минутку,  молодой  человек.  -  Технику  было   почти   семьдесят.
Президент,  однако,  намного  старше.  -  Разумеется,   никакого   способа
остановить, повернуть или уничтожить коллапсар не существует?
     Помня, с кем он говорит, техник устранил всякую снисходительность  из
голоса.
     - Вряд ли, сэр. Что бы мы ни применили: миллион ракет или даже другую
звезду  -  все  это  будет  проглочено.  Чем  больше  мы  будем  стараться
уничтожить его, тем больше он будет становиться,  хотя  мы  его  роста  не
заметим. Он останется точкой в пространстве. Больше  того,  мы  по  данным
первого зонда знаем, что он состоит больше чем из  одной  коллапсировавшей
звезды. Гораздо больше. Вероятно, в нем несколько сотен звезд. - Он  пожал
плечами. - Некоторые мои коллеги на основании  скорости  пришельца  и  его
теоретической  массы  считают,  что  это  объект,  о  котором  современные
математики только догадываются, - коллапсар.  Коллапсировавшая  галактика,
сэр, а не просто одна звезда.
     - Ага, - сразу ответил президент. Его верхние жвалы  скребли  нижние,
пока он обдумывал информацию. - Существует политическая аналогия,  молодой
человек, - наконец сказал он. - Похоже на идею, время которой пришло.  Чем
больше бросаешь ей обвинений и доказательств, тем сильнее она  становится,
пока не овладевает всеми.
     - Да, сэр, - согласился техник. - Я бы хотел,  чтобы  мы  имели  дело
только с идеей, сэр.
     - Не недооценивайте разрушительную силу идей, недавно вылупившийся, -
посоветовал президент. Потом взглянул на часы на истинной руке. - Двадцать
четыре минуты до начала следующей встречи. Всего хорошего, джентльсэр.
     - Всего хорошего, господин президент, - ответил  техник  и  вышел  из
комнаты.
     Все вернулись к своим  делам.  У  каждого  оказалось  много  дел,  не
связанных с  темой  встречи,  и  все  были  этому  рады.  Быть  занятым  -
благословение. Можно попытаться забыть о неизбежной преждевременной гибели
свыше трех миллионов разумных существ.

                                    1

     - Твое предложение стоит пинка в пах!  -  закричала  старуха.  Потом,
чуть понизив голос: - Но я  старая  слабая  женщина.  Ты  моложе,  больше,
сильнее, здоровее и богаче меня. - Одной рукой она вызывающе ухватилась за
рукоять кривого кинжала, которая торчала из дыры в ее  грязном  коричневом
платье. В другой находился обсуждаемый предмет. - Что  же  мне  делать?  -
выжидательно закончила она.
     - Пожалуйста, не нужно так волноваться, - просил стоящий  против  нее
молодой человек, делая руками успокаивающие жесты и в то же  время  нервно
поглядывая по сторонам.
     Никто в густой толпе  уличных  торговцев  и  покупателей  не  обращал
внимания  на  этот  спор.  Но,  будучи  инопланетянином,  молодой  человек
оказался чувствителен к обвинениям старухи. В конце  концов  они  с  женой
пробудут на Моте только три дня, а потом по расписанию тура отправятся  на
Новый Париж. Меньше всего ему хотелось в свой медовый  месяц  оказаться  в
тюрьме за драку с туземцами.
     - Правда, тридцать кредитов -  это  все,  что  я  могу  заплатить,  -
отчаянно объяснял он, поправляя мокрый горчичного цвета  плащ-дождевик.  -
Имей ко мне сочувствие. Моя  жена  в  отеле.  Она  себя  не  очень  хорошо
чувствует. Я думаю, ее угнетает этот ежедневный дождь и постоянные тучи. Я
хочу чем-нибудь подбодрить ее. Но нам еще долго  путешествовать.  Тридцать
кредитов - это все, что я могу дать за безделушку.
     Старуха гордо выпрямилась во весь рост. Теперь ее глаза оказались  на
уровне груди молодого человека. Она крепко держала в руке спорный  предмет
и обвинительно трясла им. Тонкий изящный браслет из какого-то серебристого
металла, украшенный кусочками полированного дерева и камня.
     -  Этот  браслет  изготовлен  самим  Койонсом  Катлером,  малыш!   Ты
представляешь себе, что это значит?
     - Прости, - пытался, чихая, объяснить молодой человек,  -  я  говорю,
что я здесь только турист.
     Очевидно, женщина сдержалась только огромным усилием.
     - Ну, хорошо, - напряженно сказала она, - не будем  поминать  честное
имя Койонса Катлера. - Она показала на овальные украшения браслета.  -  Ты
только посмотри на  эти  кабошоны,  забудь  на  время  о  топазах.  -  Она
поворачивала браслет, и природный затвердевший полированный древесный  сок
заблестел лазурно-зелеными огоньками в дневном свете.
     - Одно дерево из миллиона способно произвести  такой  цвет,  мальчик.
Меньше, чем одно из миллиона, да и те  растут  только  на  крайнем  севере
Мота, где кочевники охотятся на дьяволоп Демичина. Да ведь нужно...
     - Ох, ну ладно. -  Молодой  человек  раздраженно  вздохнул.  -  Чтобы
покончить с этим.  Тридцать  пять  кредитов.  -  Ему  не  больше  двадцати
двух-двадцати трех лет. Лицо у него мягкое и искреннее. - Нам  придется  в
Новом Париже остановиться в отеле низшего класса.
     Старуха посмотрела на него и недоверчиво покачала головой.
     - Ты говоришь об отелях мне? У меня трое  детей  и  муж  давно  умер.
Можешь стоять тут и говорить об отелях, бесстыдный юнец, и даешь  тридцать
пять кредитов за лучший браслет, какой  мне  попадался  за  двадцать  лет.
Двадцать лет! - Голос ее снова поднялся до крика. - Давай  приличную  цену
или иди поселяйся у дьявола, я говорю! - кричала она,  достаточно  громко,
чтобы головы в толпе начали поворачиваться. - Не стой здесь  так  невинно,
если оскорбляешь старую женщину!
     - Ради Христа, - взмолился молодой человек, - потише.
     Юноша,  укрывшийся   под   капюшоном   фиолетово-серого   заряженного
дождевика  и  незаметно  наблюдавший  за  шумным  разговором  продавца   и
покупателя, слизал с пальцев остатки медового печенья. Потом встал и пошел
к спорящим.
     Чуть выше среднего роста, с выступающими скулами и смуглой  загорелой
кожей, он не особенно  бросался  в  глаза.  Курчавые  рыжие  волосы  цвета
огненного дерева в тундре падали ему на лоб и уши. Только слабое  движение
на правом плече под плащом свидетельствовало о чем-то  необычном,  но  что
там двигалось, определить было невозможно.
     - ...и если ты больше ничего не можешь сказать, - горячилась старуха,
- тогда иди и...
     - Прошу прощения, - прервал ее  спокойный  голос,  -  я  считаю,  что
тридцать пять кредитов за браслет - справедливая цена.
     Раскрыв изумленно рот, молодой супруг смотрел на юношу,  не  понимая,
зачем местному за него вступаться. Старуха яростно обернулась к нахалу.
     - Не знаю, кто ты такой, сэр, - грозно начала она, - но не  лучше  ли
тебе заняться своим... - Она  остановилась  на  полуслове,  и  рот  ее  от
удивления образовал большое О.
     - А иначе что, старуха? - спросил юноша. -  Пошлешь  меня  спать  без
ужина?
     Почувствовав преимущество, но  не  зная,  каково  его  происхождение,
ошеломленный покупатель сказал:
     - Вот и он говорит, что тридцать пять кредитов - справедливая цена.
     - Да... я... - Старуха, тоже ошеломленная, казалось, его не слышит. -
Ну, ладно, тридцать пять, и по рукам.
     - Точно? - Инопланетянин, обрадованный  завершением  торговли,  решил
снискать расположение продавщицы. Будучи гораздо крупнее вмешавшегося,  он
сделал шаг вперед. - Если парень угрожает тебе, я...
     Что-то  шевельнулось  и  частично  высунулось  из-под  плаща.  Что-то
кожистое, тонкое и ярко расцвеченное. Не узнавая это существо, турист  все
же получил впечатление чего-то змеиного и смертельно  опасного.  И  вместо
того чтобы сжать руку в кулак, он вытащил свою кредитную карточку.
     - Вот твои деньги.
     Загипнотизированная фигурой в капюшоне,  старуха  механически  сунула
карточку в щель счетчика. И, даже не проверяя, вернула покупателю.
     - Браслет, - нетерпеливо сказал молодой турист.
     - Гммм? А, да. - Она протянула браслет. Довольный  покупкой,  высокий
турист исчез в толпе людей и чужаков.
     Старуха молча разглядывала невзрачную фигуру. Потом неожиданно обняла
своими худыми, но еще мускулистыми руками.
     - Флинкс! -  восторженно  воскликнула  она.  -  Флинкс,  мальчик,  ты
вернулся домой!  -  Она  радостно  трясла  худого  юношу,  ради  знакомого
ощущения близости. Минидраг Пип беспокойно зашевелился на плече Флинкса  и
попытался со змеиным равнодушием вынести грубое обращение.
     - Ненадолго, матушка Мастифф, - негромко ответил юноша. Он  улыбнулся
и кивнул в сторону удаляющегося покупателя. -  Я  вижу,  ты,  как  всегда,
развлекаешься.
     - Развлекаюсь! - презрительно фыркнула она и сделала неприличный жест
в общем направлении рынка, в котором растворился покупатель. - Ничтожества
все они. Из-за них удовольствие торговли исчезает. Удивляюсь, как держится
Федерация на таком цементе. -  Треугольная  голова  с  горящими  огненными
глазами показалась из-под плаща.  -  Ты  все  еще  таскаешь  с  собой  это
существо.
     Пип  ответил  отвратительным  шипением.  Между  матушкой  Мастифф   и
минидрагом никогда не было особой любви.
     - Я часто думаю, что это Пип таскает меня с собой, - возразил юноша.
     - Ну, не могу я избавить тебя от этого  извращения,  мальчик.  Но  по
крайней мере ты здесь. - И она с деланным гневом  ударила  его  по  левому
плечу. - Вот и ты... бездельник, бродяга,  забывчивый  бессердечный  кусок
недозрелого  мяса!  Где  ты   был?   Ведь   прошел   год.   Год,   образец
неблагодарности! Ни ленты триди, ни открытки - ничего!
     - Прости, матушка Мастифф, -  сказал  он,  обнимая  ее  за  костлявые
плечи. Она рассерженно вырывалась, но не настолько сильно, чтобы снять его
руку. - Я о тебе все время думал. Но я был далеко от  современных  средств
связи.
     - Опять неприятности? - Она покачала головой. - Разве  таким  я  тебя
растила? - Он попытался ответить, но она оборвала его. - Неважно.  Где  ты
был? Идем, расскажешь по дороге в магазин.
     Они двинулись по улице. Воздух заполняли ароматы и крики  внутреннего
рынка Драллара.
     - Пошли, мальчик, и рассказывай, где это  такое  место,  откуда  даже
нельзя сообщить, цел ли твой никуда не годный каркас.
     Флинкс обдумал ответ. У него было  достаточно  причин  хранить  место
своего пребывания в последний год в  тайне.  То,  чего  не  знает  матушка
Мастифф, она и не узнает.
     - Я нанялся на работу, - наконец объяснил он.
     Она разинула рот.
     - Ты... на работу?
     - Я не лгу, - неловко ответил он, не глядя в эти неверящие  глаза.  -
Но я сам устанавливал часы работы и работал столько, сколько хотел.
     - Ну, могу тебе поверить. Что за работа?
     Снова он отвел взгляд.
     - Не могу сказать точно. Ну, что-то вроде учителя, частного учителя.
     - Учитель, - сказала она, явно пораженная. - Частный гувернер? -  Она
заржала.
     - Чему же ты учил?  Карманным  кражам?  Умению  незаметно  входить  и
выходить? Общим основам воровского дела?
     - Откуда мне все это знать? - возразил он.  -  Неужели  ты  меня  так
воспитывала?
     - Юноша рассмеялся. - Нет, я обучал основам существования.
     - Понятно.  -  Больше  она  ничего  не  сказала  и  избавила  его  от
необходимости объяснять, что  это  за  основы  и  кто  были  его  ученики.
Особенно кто ученики.
     Не   время   матушке   Мастифф   и   всем   остальным   узнавать   об
ульру-уджуррианах, племени, принявшем Флинкса. И которое  принял  он  сам.
Племя, которое может вывернуть наизнанку свой угол вселенной.
     - Забудем обо мне, - сказал он, глядя на матушку  Мастифф.  -  Я  дал
тебе денег и оставил в лучшем районе Драллара с большим запасом товаров. И
какой же я  тебя  нахожу?  Вот  какой!  -  Он  указал  на  рваную  одежду,
изорванное платье и куртку, старую отвратительную шляпу,  еле  державшуюся
на длинных растрепанных волосах. - На улице в дождь и  сырость,  одетую  в
лохмотья.
     Теперь настала очередь матушки Мастифф отводить взгляд. Они  свернули
с мощеной улицы и оказались в менее оживленном районе города.
     - Я нервничала, мальчик, сидя в этом роскошном магазине  целый  день.
Мне не хватало улиц, общения, шума...
     - Споров и криков, - закончил за нее Флинкс.
     - И сплетен, - продолжала она. - Особенно сплетен.  -  Она  вызывающе
посмотрела на него. - В моем возрасте это одно из  немногих  удовольствий,
для которых я еще не слишком стара.
     Флинкс указал на улицу впереди.
     - Поэтому мы не идем в магазин?
     - Нет, не в эту душную табакерку, особенно в такой прекрасный день. -
Флинкс посмотрел на серое затянутое  тучами  небо,  на  вечный  туман,  но
ничего не сказал. Для Драллара это действительно  прекрасный  день.  Дождя
нет. Он уже две недели дома и ни разу не видел солнца.
     - Пошли в трактир Драмьюза. Я угощу тебя обедом.
     Флинкс сделал вид, что удивляется.
     - Ты угощаешь обедом? Ну, правда, ты заработала, продав браслет...
     - Пфа! Я легко выторговала бы у этого неотесанного простака пятьдесят
кредитов. Знала это, как только он увидел браслет. Но ты мне помешал.
     - Однажды, матушка, ты наткнешься на опытного  инопланетянина,  и  он
отведет тебя в королевскую полицию. Я вмешался, потому  что  он  показался
мне приличным человеком. У него медовый месяц, и мне  не  хотелось,  чтобы
его сильно надули.
     - Много ты знаешь! - ответила она. - Он не так уж  неопытен,  как  ты
думаешь. Видел бы ты, как загорелись его глаза, когда я  сказала  ему,  на
какой улице мой магазин. Я сказала, что украла там браслет. Ну, он знал об
этом. И что? Позвал полицию? Нет, он  вцепился  в  возможность  приобрести
краденое, как всякий порядочный горожанин. Вот здесь. - Она остановилась и
указала на столики под ярко раскрашенными навесами.
     Они оказались  в  последнем  из  концентрических  кругов,  образующих
дралларский рынок. Это внешнее кольцо состоит в основном из  ресторанов  и
киосков, торгующих  едой.  Начиная  от  небольших,  с  одним  продавцом  и
примитивной печкой на  дровах,  и  кончая  дорогими  заведениями,  где  на
роскошной посуде из  веридиана  подают  деликатесы,  привезенные  с  самых
дальних уголков Федерации. Тут много народу, привлеченного ароматами пищи.
     Они вошли в ресторан, где не используют  ни  дрова,  ни  веридиан,  в
смысле меню средний между изобилием и почти несъедобным.  Сев  за  столик,
сделали заказ существу, похожему на грифона с щупальцами вместо ног. Потом
матушка Мастифф оставила свои нежные  обвинения  и  перешла  к  серьезному
разговору.
     - Ну, мальчик, я знаю,  что  ты  отправился  искать  своих  природных
родителей. - Признаком ее  силы  служило  то,  что  она  сказала  это  без
малейшей запинки. - И отсутствовал больше года. Должно быть, узнал что-то.
     Флинкс откинулся и немного помолчал. Пип высунулся из-под его  плаща,
и Флинкс почесал летающую змею под подбородком.
     - Насколько я знаю, - наконец кратко ответил  он,  -  оба  они  давно
мертвы.  -  Пип  беспокойно  зашевелился,  ощутив  перемену  в  настроении
хозяина. - Моя мать... теперь я знаю, кто она была. Она была  линкс,  была
наложницей. И еще я нашел сводную сестру. А, найдя  ее,  кончил  тем,  что
убил.
     Принесли еду, ароматную и горячую. Некоторое  время  они  ели  молча.
Несмотря на острые приправы, пища обоим показалась безвкусной.
     - Мать мертва, сводная  сестра  мертва,  -  сказала  наконец  матушка
Мастифф. - Других родственников нет? - Флинкс коротко покачал головой. - А
отец?
     - О нем я ничего не узнал.
     Матушка Мастифф подавила какого-то своего личного  демона  и  наконец
сказала:
     - Ты много и далеко искал, мальчик. Но остается еще возможность.
     Он пристально взглянул на нее.
     - Где?
     - Здесь. Да, прямо здесь.
     - Почему ты мне не говорила? - негромко спросил он.
     Матушка Мастифф пожала плечами.
     - Не видела причины. Слабый шанс, мальчик, напрасная  трата  времени,
абсурдная мысль.
     - Я целый год гонялся за абсурдными мыслями, - напомнил он. -  Давай,
матушка.
     - Когда я купила тебя на рынке, - легко, словно речь идет об  обычной
покупке, начала она, - ничего особенного не было. До сих  по  не  понимаю,
что заставило меня зря потратить такие деньги.
     Флинкс сдержал улыбку.
     - Я тоже. Но я тебя не понимаю.
     - Найди того, кто продавал тебя, Флинкс.  Может,  он  еще  занимается
этим делом. Всегда есть шанс, что в фирме ведутся аккуратные записи.  Меня
не очень интересовала  твоя  родословная.  Может,  в  записях  фирмы  есть
дополнительная информация, которой не было в торговом объявлении. Ну,  это
маловероятно. Меня только  интересовало,  не  болен  ли  ты.  Ты  выглядел
больным, но на самом деле был здоров. - Она отхлебнула из кружки. - Иногда
торговцы рабами сообщают не все сведения. У них есть для этого причины.
     - Но как мне найти фирму, которая меня продала?
     - В городском архиве, - ответила она, вытирая жидкость с  подбородка.
- Эта сделка облагается налогом. Просмотри записи королевских  налогов  за
тот год, что я тебя купила. Но это напрасная трата времени.
     - У меня теперь достаточно времени, - загадочно ответил Флинкс.  -  С
радостью попробую. - Он протянул руку через стол и погладил щеку словно из
старой замши. - Но на остаток дня будем матерью и сыном.
     Она  хлопнула  его  по  протянутой  руке  и  начала  браниться...  но
негромко.

                                    2

     Следующий день начинался хорошо. Шел легкий дождь, и тучи  как  будто
собирались  расходиться.  Впрочем,  Флинксу  не  пришлось  увидеть  редкое
зрелище - солнце  на  Дралларе:  когда  он  двинулся  к  обширному  району
государственных учреждений, тучи снова затянули  небо.  Здания  теснились,
как рабочие муравьи вокруг царицы. Этой царицей был королевский дворец.
     Влажная холодная погода оживила Флинкса. Туманный воздух ему  приятно
знаком; таким всегда был единственный дом, какой он знает.  Вернее,  какой
помнит, поправился он.
     Он остановился поболтать с двумя уличными торговцами. Этих  людей  он
знает с детства. Но вначале ни  один  из  них  не  узнал  его.  Неужели  в
семнадцать лет он стал совсем не таким, каким был в  шестнадцать?  Правда,
он многое испытал за этот год. Но Флинкс посмотрел в зеркало и не  заметил
перемен. Никакие свежие морщины не появились на гладкой  коричневой  коже,
никакой трагедии в глазах цвета какао. И все же его не узнали.
     Возможно, просто поразительный калейдоскоп Драллара заставляет  людей
забывать. Флинкс решительно отвернулся от  криков  и  возбуждения  города,
прошел мимо прилавков и уличных торговцев. Некогда тратить  время  на  эти
детские развлечения, сказал он себе. Теперь у него  есть  ответственность.
Как предводитель целого народа в Большой Игре,  он  должен  отказаться  от
детских интересов.
     Да, но ребенок по-прежнему живет в нем, и какое же это трудное дело -
становиться взрослым...

     Как  гранитный  океан,  мириады  стен  Старого  Драллара  разбивались
застывшими  волнами  о  разросшийся  бастион   бюрократии,   который   был
административным  центром  Драллара  и  всей  планеты   Мот.   Современные
сооружения прихотливо чередовались  с  средневековыми.  Вместе  с  башнями
королевского  дворца,  шпилями,  минаретами  и  куполами  они   напоминали
гигантскую диатомею. Подобно  всему  городу,  эти  здания  выглядели  так,
словно их создал компьютер, запрограммированный на "Тысячу и одну ночь", а
не на современную технологию.
     Флинкс проходил внешнее кольцо киосков и лотков, когда его  опередили
две поразительные фигуры - мужчина и женщина, оба чуть выше Флинкса, но  в
физическом отношении ничем не примечательные. Поразительным было  то,  как
реагировали на них другие. Все  старательно  избегали  их,  даже  избегали
смотреть в их направлении. Но так осторожно, чтобы не оскорбить.
     Эти двое были квармы.
     Квармы, едва терпимые правительством Федерации, клан  профессионалов,
чья деятельность распространялась от сбора  долгов  до  убийства.  И  хоть
общество порицало квармов, их клан процветал вместе с ростом Федерации.  С
начала времен всегда была потребность в услугах, которые они предлагают.
     Флинкс знал, что двое идущих перед ним каким-то  образом  связаны  со
всеми квармами Федерации. На обоих облегающие черные комбинезоны и  черные
сапоги. Он знал, что, помимо ног, в  этих  сапогах  еще  множество  других
предметов. Декоративная связка черных и красно-рыжих  лент  спускалась  от
воротника к поясу, как хвост экзотической птицы.
     Флинкс слышал о квармах, но никогда  не  видел  их  раньше  и  потому
задержался у киоска.  Сделав  вид,  что  разглядывает  медно-хризаколловый
кувшин, он незаметно рассматривал уходящих незнакомцев.
     Стоя за ними, он не видел их лица, но знал, что тела под комбинезоном
безволосы, как и головы под черными ермолками. На каждой  ермолке  красный
узор - единственное  украшение,  если  не  считать  разноцветных  лент.  У
каждого на черном поясе многочисленные сумки и карманы, а в них  -  Флинкс
знал - самые разнообразные  способы  смерти.  Если  он  правильно  помнит,
каждый  пояс  впереди  застегивается  пряжкой,  вырезанной   из   цельного
оранжево-красного ванадиевого кристалла, а на пряжке инкрустация - золотой
череп и кости. Одежда, специально созданная, чтобы их узнавали.
     Толпа расступалась перед ними без паники. Бежать - значит  оскорбить.
Никто не хочет оскорблять квармов.
     Флинкс шагнул от  киоска  -  и  застыл.  Непрошеный,  как  это  часто
случалось, ожил его дар. Флинкс увидел готовящееся убийство. Он не  просил
об  этой  информации.  Самое  неприятное  в  его  даре  то,  что  наиболее
эффективно он проявляется, когда это Флинксу не нужно.
     Он мгновенно узнал, что  мужчина  и  женщина  -  супружеская  пара  и
одновременно партнеры, что их добыча очень близко.  Он  попытался  увидеть
эту добычу, но не смог.
     Еще поразительнее было то, что сами квармы были смущены и  озадачены.
Флинкс слышал, что квармов никогда ничего не удивляет, особенно  связанное
с их работой. Но кто-то поблизости, кого они должны  убить,  удивляет  их.
Странно. Что может так удивить пару профессиональных убийц?
     Флинкс попытался найти объяснение и столкнулся с мысленным блоком. Он
снова человек, всего лишь человек.  И  теперь  разрывается  между  здравым
смыслом и своим проклятым любопытством. Если бы это ощущение неуверенности
у пары впереди не было воспринято его  мозгом!  Ничего  не  может  удивить
кварма. Ничего! Озаботить - да: ведь  убийство  по-прежнему  незаконно,  и
убийца может быть схвачен и наказан властями. Но смущение? Невозможно!
     И  неожиданно  Флинкс  обнаружил,  что  идет  не  по  направлению   к
административному центру, а назад, в глубину хаотического огромного рынка.
     Идти за  черной  парой  легко.  Они  ничего  не  подозревают.  Квармы
преследуют других, никто не следит за квармами.
     Несмотря на то, что Пип нервно заерзал на плече,  Флинкс  придвинулся
ближе.  Квармы  по-прежнему  не  показывали,   что   подозревают   о   его
присутствии. И в этом момент в сознании  Флинкса  не  было  ничего,  кроме
желания следовать за квармами и выяснить, что их смущает.
     Впереди в узком  месте  образовалась  небольшая  толпа.  Черная  пара
остановилась и принялась негромко разговаривать. Флинксу  показалось,  что
он заметил, как  напрягаются  их  мышцы.  Они  перестали  разговаривать  и
пытались заглянуть вперед, через головы толпы.
     Пройдя вперед, Флинкс увидел  часть  низкой  древней  стены.  На  ней
сидели зрители и смотрели куда-то вперед.  Никто  не  посмотрел  на  него,
когда он тоже сел на эту  стену.  Удобно  усевшись  на  влажном  скользком
камне, Флинкс смог легко смотреть поверх голов даже высоких птицеобразных.
Толпа  в  основном  состояла  их  местных  жителей,  слегка   разбавленных
несколькими тепло  укутанными  транксами  и  другими  чужаками.  Положение
позволяло Флинксу ясно видеть, что привлекло всеобщее внимание. Видны были
ему и квармы справа.
     Впереди перед полумесяцем смеющихся довольных зрителей был  небольшой
помост. Флинкс мгновенно понял.  Жонглеры,  волшебники  и  другие  уличные
артисты на таких сценах  показывают  свои  представления  для  развлечения
толпы и пополнения пустых кошельков.  Всего  года  полтора  назад  он  сам
выступал на такой сцене. Они с Пипом  прошли  через  многое  с  тех  дней.
Флинкс чувствовал, как змея  расслабилась,  тоже  охваченная  ностальгией.
Жонглер,  работавший   на   сцене,   кончил   представление   с   четырьмя
разноцветными шарами. Один за другим он бросал их  в  воздух,  и  один  за
другим  они  исчезали,  к  явному   замешательству   исполнителя   и   под
одобрительные охи и ахи  толпы.  Зрители  зааплодировали.  Жонглер  собрал
плату. Жизнь продолжалась.
     Флинкс  улыбнулся.  Материал,  из  которого  сделаны  шары,  остается
видимым, пока к нему прилагается тепло - например тепло быстро  движущихся
рук жонглера. Когда это тепло исчезает, даже  на  несколько  секунд,  шары
становятся невидимыми. Флинкс знал, что за сценой помощник жонглера  ловит
точно брошенные невидимые  предметы.  В  этом  представлении  очень  важен
точный расчет времени, и помощник  должен  находиться  в  нужном  месте  и
поймать шары.
     Жонглер удалился. Началось  очередное  представление.  Флинкс  ощутил
слабое прикосновение к сознанию. На мгновение он испытал такое же чувство,
как  квармы.  Посмотрев  на  них,  он  увидел,  что  они  стараются  лучше
разглядеть сцену.
     И Флинкс занялся предполагаемой жертвой.
     Человек, появившийся на сцене, высокий и сильный, не  такой  смуглый,
как Флинкс. Черные волосы грязными прядями падали ему на шею. Он был  одет
в сандалии, свободные непромокаемые брюки и рубашку, раскрытую  на  груди,
так что видны были курчавые густые  волосы.  Рукава  с  буфами,  вероятно,
используются во время представления.
     Как ни старался,  Флинкс  не  видел  ничего  примечательного  в  этом
человеке, ничего такого, что привлекло бы внимание даже не одного  кварма,
а целых двух. Но  кого-то  он  достаточно  беспокоит,  чтобы  нанять  пару
страшных убийц.
     Держа в руках блестящую веревку, человек  тащил  что-то,  скрытое  за
задником сцены. Шутки и оскорбления, с которыми он обращался к  тому,  что
на  другом  конце  веревки,  не  были  особенно  остроумными,   но   толпа
заинтересовалась, ей хотелось видеть, кто  терпит  такие  замечания  и  не
отвечает.
     Снова пошел дождь. Толпа, привыкшая к вечным осадкам, не обратила  на
него внимания.  Шутки  начали  повторяться,  и  толпа  проявляла  признаки
недовольства.  Создав  нужное  настроение,  человек,  державший   веревку,
яростно выругался и сильно рванул ее. Флинкс слегка напрягся: ему не очень
хотелось видеть, кто же на другом конце веревки.
     Когда существо неуверенно выбралось  из-за  задника,  его  наружность
вызвала такую разрядку напряжения, оказалась  такой  нелепой,  что  Флинкс
рассмеялся со смесью облегчения и недоверия. Так же поступила вся толпа.
     Более вялого и нелепого  существа  он  в  своей  жизни  не  видел.  И
относится оно к совершенно неизвестному виду.  Метра  полтора  ростом,  по
форме напоминает грушу. Яйцеобразная голова сужается к конической  шее,  а
та в свою очередь расширяется в верхнюю часть тела. Существо передвигается
на четырех круглых ногах с  короткими  пальцами.  Там,  где  шея  начинает
переходить в пухлое тело, торчат четыре руки, каждая оканчивается длинными
пальцами без суставов. Существо кажется бескостным, резиновым.
     Оно одето в халат с дырами, прорезанными для четырех рук.  Мешковатые
комичные брюки завершают наряд. В голове четыре больших отверстия.  Флинкс
предположил, что это органы слуха. Под ними четыре прозрачных  глаза  тупо
смотрят во  всех  четырех  направлениях.  Изредка  один  или  два  мигают,
показывая двойные веки, которые закрываются, как ставни. От вершины головы
отходит орган, напоминающий гибкий слоновий хобот. Заканчивается он  ртом,
который служит, решил Флинкс, и для еды, и как орган речи... конечно, если
это существо способно производить звуки.
     И как будто этой гротескной смеси органов, конечностей и одежды  было
недостаточно, существо окрашено в яркий небесно-голубой  цвет  с  зелеными
вертикальными полосами от шеи до ног.  Владелец-менеджер-укротитель  снова
резко дернул веревку, и привидение  двинулось  вперед,  испустив  комичный
крик.
     Толпа снова расхохоталась.
     Флинкс только сморщился.  Хотя  рывок  не  причинил  существу  вреда,
Флинксу не понравилось, как с ним обращаются. К тому же, как бы сильно  ни
тянул владелец, Флинкс видел,  что  существо  движется  со  своей  обычной
скоростью. И вдруг Флинкс удивился, что он здесь делает. Он должен  искать
чиновников и архивные записи, а не смотреть это  ничем  не  примечательное
представление. Начинали сказываться навыки, которые  спасли  ему  жизнь  в
Дралларе в детстве. Какое ему дело,  если  квармы  хотят  убить  какого-то
бродячего укротителя? Он  ничего  не  добьется,  вмешиваясь  в  это  дело,
холодно напомнил себе Флинкс. Любопытство и так причинило  ему  в  прошлом
немало неприятностей.
     Он начал слезать со  стены,  а  укротитель  продолжал  представление,
прыгая по сцене, толпа смеялась над его уловками и ужимками забавного,  но
плохо  выученного  существа.   Укротитель   пытался   заставить   существо
демонстрировать различные движения, а существо неуклюже  их  повторяло,  и
толпа смеялась все громче.
     Флинкс уже собирался уйти, когда  произошло  нечто,  заставившее  его
остановиться: по приказу укротителя существо заговорило.
     У него оказался привлекательный, выразительный и несомненно  разумный
голос, и говорило оно на вполне членораздельном терроанглийском,  несмотря
на необычные органы речи. По другому приказу оно перешло  на  симборечь  -
торговый  и  общественный  язык  Федерации.  У  чужака  оказался   высокий
сладкозвучный голос, почти девичий.
     Но нес он вздор. Каждое слово имело значение, но  чужак  соединял  их
совершенно бессмысленно.  Заглушая  его  непрерывный  монолог,  укротитель
объяснил толпе:
     - Увы, это странное существо, которое забавляет нас, возможно, так же
разумно, как вы и я. Но оно не  может  говорить  понятно,  хотя,  наверно,
превосходит нас.
     И тут чужак испустил - по какому-то сигналу укротителя, решил Флинкс,
-  очередной  истерический  вопль.  Толпа,  на  время  загипнотизированная
болтовней укротителя, снова рассмеялась.
     - К несчастью, - продолжал укротитель, когда  смех  немного  стих,  -
бедняга Аб совершенно безумен. Верно, Аб? - спросил он чужака. Тот ответил
безостановочной галиматьей, только на этот раз в рифму.
     -  Может,  он  рад,  может,  печален,  но,  как  сказал  философ,  он
несомненно безумен, - заметил укротитель, и чужак снова закричал.
     Флинкс попытался углубиться в сознание  чужака.  И  получил  то,  что
ожидал, - ничего. Если там есть разум, способный  на  нечто  большее,  чем
подражание, от него он скрыт. Вероятнее, там просто нечего воспринимать.
     Спрыгнув со стены и отряхивая влажную одежду, Флинкс пожалел существо
и бегло подумал, откуда оно могло взяться. Он не  сомневался,  что  вскоре
квармы займутся своей работой, и ему совсем не  хотелось  узнавать,  какой
способ они изберут на этот раз.
     И тут, на полпути к улице, его настигло, словно ударом. Образ  пришел
от квармов. Повернувшись и быстро идя назад, Флинкс  успел  заметить,  что
квармы  направляются  к  ближайшему  зданию.  Образ,  который  он  уловил,
объяснял смущение убийц: их жертва вовсе не простой укротитель животных, а
само животное.
     Хорошо известно, что квармы  не  убивают  дешево  или  легкомысленно.
Поэтому  приходится   предположить,   что   совершенно   серьезно   и   со
значительными  затратами  для  кого-то  они  собираются  убить  глупое  и,
по-видимому, безвредного чужака.
     В сознании укротителя никакой  тревоги  или  подозрения,  а  в  тупом
сознании  его  подопечного  вообще  ничего.  В  сознании  квармов   только
замешательство и стремление побыстрее завершить свое задание. Вслух они не
выражали сомнений, но про себя удивлялись.
     Они исчезли в двухэтажном сооружении из камня и дерева, за ним другие
такие же старые здания. Как в тумане, Флинкс двинулся туда же. Вслушиваясь
ушами и сознанием, напрягая зрение, он остановился  на  пороге.  Никто  не
охраняет вход. Да и к чему? Никто не пойдет  по  следу  квармов,  особенно
этих квармов.
     Флинкс зашел в здание.  В  противоположном  конце  коридора  один  из
квармов поднимался по лестнице. Это была женщина, и она  что-то  доставала
из сумки. Флинксу показалось, что это маленький искусно сделанный пистолет
из черного металла.
     Предупредив Пипа, чтобы он молчал, Флинкс приблизился  к  лестнице  и
двинулся вверх, напряженно следя за движением там  вверху.  Поднимаясь  по
шаткой спирали, он еще раз мысленно представил  себе  эту  женщину,  какой
видел ее только что. Вероятно, пистолет, стреляющий  иглами.  Органические
стрелы мгновенно растворяются в теле жертвы. И вскоре и саму стрелу, и яд,
который она принесла, невозможно обнаружить.
     Лестница вела на второй этаж. Флинкс медленно  повернул  голову.  Оба
кварма стояли у окна. Один из них отвел занавеску  и  осторожно  выглянул.
Быстрый взгляд показал, что помещение жилое. Меблировано удобно, хотя и не
тесно. В дальнем темном углу привлекательная  молодая  женщина  с  усталым
видом жмется среди подушек, держа  на  руках  маленькую  девочку.  Она  со
страхом смотрит на квармов.
     Флинкс снова занялся убийцами. Мужчина  отводил  занавес,  а  женщина
готовила свой черный пистолет, рука ее  неподвижно  легла  на  подоконник.
Она, несомненно, собиралась убить чужака.
     Флинкс узнал все, что мог; нет смысла оставаться дальше. Он уже начал
отступать к лестнице, но в этот момент женщина в темном углу увидела  его,
и у нее перехватило дыхание. Обычный человек не заметил бы этого,  но  для
квармов это все равно  что  крик.  Оба  сразу  отвернулись  от  окна.  Пип
сорвался с плеча Флинкса, прежде чем юноша смог удержать минидрага.
     Наклонившись к голенищу сапога, Флинкс услышал  легкий  хлопок.  Пуля
разорвалась у стены, к которой он только что прислонялся.  Но  тут  Флинкс
выпрямился и плавным  движением  бросил  нож  в  другого  кварма,  который
схватился  за  пояс.  Нож  попал  мужчине  в  горло.  Тот  упал,  стараясь
остановить кровь, бьющую из перерезанной артерии.
     Женщина на мгновение заколебалась, не зная, стрелять ли ей в  Флинкса
или в летающий кошмар над головой. Это  колебание  оказалось  смертельным.
Пип плюнул, и  яд  попал  женщине  в  глаз.  Как  ни  невероятно,  она  не
закричала,  только  схватилась  за  лицо.  Ударилась  о  стену,  упала  на
дергающееся тело мужчины и покатилась по полу.
     Через пятнадцать секунд она была мертва.
     Мужчина продолжал истекать  кровью,  но  перестал  двигаться.  Флинкс
вошел и быстро осмотрел соседние комнаты и  шкафы.  Он  в  безопасности  -
пока. Девочка в углу  негромко  заплакала,  но  женщина  продолжала  молча
смотреть на Флинкса широко раскрытыми  глазами.  Она  слишком  испугалась,
чтобы закричать.
     -  Никому  не  говори  об  этом,  -  посоветовал  ей  Флинкс,   когда
нервничающий Пип вернулся к нему на плечо.
     - Не буду...  пожалуйста,  не  убивай  нас,  -  прошептала  в  страхе
женщина. Флинкс посмотрел в пустые молящие глаза. Девочка смотрела на  два
неподвижные тела, стараясь понять.
     Флинкс  пошел  к  лестнице.  Даже  не  пряча  нож,  он  спустился  по
ступенькам. Каким-то образом он потерял контроль над событиями, и  теперь,
как бывало и в прошлом, события контролируют его.
     Внизу лестницы он остановился, посмотрев враждебно на  выход.  Взгляд
направо и налево показал, что этот  этаж  необитаем.  Должен  быть  другой
выход. Флинкс поискал и обнаружил редко используемый выход в  узкий  дурно
пахнущий переулок. Переулок пуст. Убедившись в этом, Флинкс  быстро  пошел
по нему. Вышел на улицу. Установив, что за ним  никто  не  следит,  Флинкс
повернул назад и направился к сцене, подходя к ней с  нового  направления.
Что касается женщины с девочкой, Флинкс решил,  что  она  постарается  как
можно быстрее отыскать  новую  квартиру.  Возможно,  известит  полицию,  а
может, и нет.
     К тому времени как он добрался до сцены, представление заканчивалось.
Флинкс  скользнул  за  защитной  стеной  из  тел.  Ничего  не  изменилось:
укротитель по-прежнему шутил над нелепой внешностью чужака, а чужак терпел
это с безразличием мягкоголового придурка.  Голова  у  него  действительно
кажется мягкой, заметил Флинкс. Но почему же  квармы  решили  пользоваться
разрывными пулями?
     В конце представления укротитель был  вознагражден  аплодисментами  и
несколькими монетами, не за изысканность зрелища, а за его  редкость,  как
решил Флинкс. Не заботясь  о  достоинстве,  укротитель  принялся  собирать
монеты.
     Толпа начала расходиться. Очевидно, это  последнее  представление  на
сегодня. Флинкс небрежно прошел  за  сцену,  где  укротитель  пересчитывал
монеты и осматривал свой реквизит. Он сразу обнаружил присутствие  Флинкса
и пристально посмотрел на него. Видя, что перед ним всего лишь  юноша,  он
успокоился.
     - Чего тебе, малыш? - резко спросил он.
     - У нас есть нечто общее, сэр.
     - Не могу представить себе что.
     - Мы оба укрощаем чужаков. -  Пип  неожиданно  шевельнулся  на  плече
Флинкса, показав свои  яркие  цвета.  Мужчина  нахмурился  и  присмотрелся
внимательней.
     - Не узнаю твое животное, парень.
     Кем бы он ни был, решил Флинкс, этот  человек  мало  путешествовал  и
мало что знает. Минидраги встречаются не часто, но о них широко  известно.
Но этот человек не узнал минидрага, увидев его.
     Внимание Флинкса перешло к чужаку,  который  терпеливо  стоял  сбоку,
ритмично говоря что-то на незнакомом языке.
     - Во  всяком  случае,  -  объяснил  юноша,  -  меня  интересует  твое
животное. Никогда  такого  не  видел.  -  И,  чтобы  поддержать  разговор,
продолжал: - Откуда ты взял его имя?
     Вежливость Флинкса слегка разоружила мужчину.
     - Оно пришло вместе  с  беднягой,  -  объяснил  он,  проявляя  больше
сочувствия, чем мог заподозрить Флинкс. - Я купил его  у  одного  торговца
животными, который ни во что его не  ставил.  Но  у  этого  существа  есть
разум. Оно может говорить, как ты и я, и на множестве  языков.  Но  ни  на
одном его слова не имеют смысла. О, Аб совершенно сумасшедший, но он умеет
учиться. Медленно, но он учится участвовать в представлении.  -  Он  гордо
улыбнулся. - Я был достаточно умен, чтобы понять его  уникальность.  Никто
до  сих  пор  не  смог  узнать,  какого  он  вида,  парень.  Надеюсь,   он
долгоживущий. Его ведь не заменить.
     - А что касается имени, то это забавная история. Единственный случай,
когда он проявляет  разумность.  -  Укротитель  нахмурился.  -  Я  пытался
решить, как его назвать, когда он произнес очередной  бессмысленный  набор
слов.  -  Он  повернулся  к  чужаку,  который  смотрел  одним  действующим
независимо от  других  глазом  с  желтым  зрачком.  Флинкс  заключил,  что
существо, способное одновременно смотреть во все  четыре  стороны,  должно
обладать сложным мозгом, просто чтобы справиться с таким  потоком  нервных
импульсов.
     - Как тебя зовут, идиот? -  спросил  укротитель,  говоря  медленно  и
отчетливо. - Как твое имя?
     - Мана орикс джелп нор пандра, - быстро и живо ответил  тот.  -  Меня
зовут Абаламахаламатандра.
     Пока существо продолжало нести рифмованный  вздор,  укротитель  снова
взглянул на Флинкса.
     - Понятно, почему я называю его Аб? - Он наклонился и протер  грязную
обувь.
     - Торговец, у которого я его купил, не знал, какого он  вида.  Только
заверил, что он покорен и дружелюбен. Так и оказалось.
     - Замечательно, - заметил Флинкс, льстя мужчине и продолжая наблюдать
за сине-зеленым чужаком. - Он так туп, а ты все же научил его многому.
     - Говорю тебе, парень, я его научил только правилам представления.  У
Аба есть свой мозг. Я ведь сказал, что он может говорить на многих языках?
- Флинкс кивнул. - Терроанглик и симборечь - только два из них.  Аб  часто
заставляет меня вздрагивать. Кажется, он говорит  что-то  разумное.  -  Он
пожал плечами. - Но когда я пытаюсь понять, он что-то болтает о вкусе неба
или о цвете воздуха или вообще что-то непонятное. Тебя он интересует?  Иди
поздоровайся с ним.
     - Правда?
     - Я сказал, что он настроен дружелюбно. Да у него и зубов нет.
     Флинкс осторожно приблизился к  чужаку.  Существо  наблюдало  за  ним
двумя глазами. Флинкс невольно улыбнулся. Протянул руку,  словно  собрался
обменяться рукопожатием.
     Два глаза опустились. Протянулась рука и сжала ладонь Флинкса. Флинкс
резко отдернул руку, не от боли, а  от  удивления.  Как  бы  в  наказание,
протянулась вторая рука  и  шлепнула  ту,  что  коснулась  Флинкса.  Чужак
продолжал хлопать всеми четырьмя руками, очевидно,  совершенно  позабыв  о
Флинксе.
     Рука чужака оказалась жесткой, плоской и прохладной на ощупь.
     Владелец снова заговорил.
     - Аб ест все, кроме, - он улыбнулся, -  меня  и  тебя.  -  Встав,  он
подошел к существу  и  пнул  его  ногой.  Оно  перестало  хлопать  себя  и
возобновило болтовню, негромко бормотало, как работающая вхолостую машина.
- Садись, ты, глупое чудище.
     Не проявляя никаких признаков боли, Аб сел на землю и принялся руками
чистить свои  четыре  ноги.  В  такой  позе  он  походил  на  сумасшедшего
триклопа, который  старается  выдернуть  себе  пальцы  ног.  Флинкс  снова
обнаружил, что невольно улыбается.
     - Приходится так делать, когда  я  на  него  не  смотрю,  -  объяснил
мужчина, - иначе он может уйти.
     - Я понимаю, почему ты используешь Аба в комедийном представлении,  -
заметил Флинкс. - Но  понимаю,  почему  кто-то  может  хотеть  убить  его.
Особенно квармы.
     При упоминании клана убийц укротитель утратил  свою  самоуверенность,
дружелюбие и нормальный цвет лица.
     - Квармы? - переспросил он.
     - Их было двое, - объяснил Флинкс. Он повернулся и указал на здание с
окном, выходящим на сцену. Но потом  передумал.  -  Не  знаю,  почему  они
изменили свое намерение, - солгал он. - Но  точно  знаю,  что  они  хотели
убить твое животное.
     - Квармы? - повторил мужчина. Аб в этот момент казался из  них  двоих
более уравновешенным. Лихорадочно оглянувшись, мужчина  схватил  маленький
черный ранец. Из полуоткрытого  кармана  выпало  несколько  монет.  Он  не
обратил на них внимание.
     - Ты тоже учишь чужаков? - торопливо спросил он. -  Теперь  он  твой,
парень.
     - Минутку! - возразил Флинкс. Снова  события  начали  разворачиваться
слишком быстро. - Я не хочу...
     - Пока и удачи тебе, парень! - крикнул мужчина. Он перепрыгнул  через
ограждение и смешался с толпой.
     - Эй, подожди! - крикнул Флинкс, подбегая к перилам. - Вернись, я  не
могу...
     Сзади послышался неуверенный крик. Флинкс повернулся и увидел, что Аб
смотрит прямо на него, продолжая нести вздор. А когда снова  посмотрел  на
толпу, укротителя уже не было видно, хотя  его  ужас  продолжал  висеть  в
воздухе, как запах гвоздики.
     Флинкс осмотрел полосатого голубого чужака.
     - Ну и что же мне с тобой делать?  -  Разумеется,  в  затруднительное
положение он попал по собственной вине.  Если  бы  он  не  стал  упоминать
квармов... Ну, сейчас уже неважно. И Флинкс  пошел  прочь.  Его  остановил
новый, более громкий крик.
     Аб встал и шел за  Флинксом.  При  виде  этого  совершенно  открытого
беспомощного лица холодность Флинкса рассеялась. Он не может бросить этого
беднягу. Тот, вероятно, так и будет сидеть и чиститься, пока кто-нибудь не
позаботится о нем или он не умрет с голоду.
     Ничего себе. Он начал день,  надеясь  что-нибудь  узнать  о  себе,  а
кончил тем, что убил двух квармов и приобрел придурковатого чужака.
     - Я не могу держать тебя, - сказал он бормочущему существу, -  но  мы
как  можно  быстрее  найдем  для  тебя  место.   -   Один   большой   глаз
обезоруживающе посмотрел на него.
     - Мертил хертил? - пропел чужак.
     - Да, идем, - сказал Флинкс. - Закончу день тем же, чем начал. - И он
пошел.
     Оглянувшись, убедился, что существо послушно идет за ним, покачиваясь
на четырех ногах. Продолжая болтать чепуху, оно вслед за  Флинксом  прошло
через толпу, очевидно, столь же довольное новым хозяином, как  и  прежним.
Флинкс не был доволен  взглядам,  которые  бросали  на  его  спутника,  но
сделать ничего не мог. Покончив дела в архиве, он  постарается  избавиться
от этого создания.

     В дверь постучали.
     Женщина посадила молчащую девочку в ванную. Потом подошла к  двери  и
прислушалась, держа одну руку на замке.
     - Да? - наконец негромко спросила она.
     - Доставка, - ответил мягкий голос.
     Это кодовое слово.  Женщина  взглянула  на  укрытые  тела  мужчины  и
женщины в черном, лежащие под окном, и раскрыла дверь.
     - Спасибо, что пришли так быстро, - благодарно  сказала  она.  -  Мне
неважно, как вы от них избавитесь, но... -  И  она  подавилась  остальными
словами. Мужчина по ту сторону двери не из тайного  агентства,  с  которым
она связалась. Одетый во все черное, безволосый, даже безбровый,  он  явно
был напарником мертвецов в ее комнате.
     Взгляд его свидетельствовал, что он не настроен враждебно,  но  убьет
ее с такой же легкостью, с какой говорит. Она  поднесла  руки  к  губам  и
медленно попятилась от дверей, а мужчина вошел. Он высок, очень высок. Ему
пришлось нагнуться, чтобы войти в дверь.
     Он прошелся по комнате, на мгновение задержавшись возле двух тел  под
одеялом. Вечерний свет отразился на красном узоре  на  его  ермолке  и  на
черепе на поясе. Они заблестели, как кровь в комнате.
     - Это не я, - начала  женщина,  потом  смирилась,  опустив  безвольно
руки. - Какая разница, - прошептала она, отказываясь от надежды.  Села  на
подушки в дальнем углу, где обычно занималась своей профессией. - Постылая
жизнь, и для девочки, наверно, тоже.  Убей  меня,  если  хочешь.  Это  уже
слишком. Я больше не могу сопротивляться.
     Не обращая на нее внимания, мужчина вернулся к телам  и  склонился  к
ним. Казалось, он не верит, что эти двое  мертвы.  Закончив,  он  встал  и
повернулся к женщине. Глаза его так яростно сверкали, что женщина  плотнее
вжалась в подушки.
     - Я не ссорюсь ни с тобой,  ни  с  твоим  ребенком,  -  объяснил  он,
коротко кивнув в сторону ванной. - Почему ты не известила нас,  а  позвала
других, чтобы убрали трупы?
     Женщина неискренне рассмеялась.
     - Никто не связывается с квармами, если этого можно  избежать,  каким
бы ни было положение.
     - Верно. Я тебя понимаю, -  без  юмора  признал  высокий  призрак.  -
Наверно, было бы слишком этого ожидать. - Подойдя к окну,  он  выглянул  и
сделал жест. Тут же в  комнате  появилось  еще  четверо.  Не  квармы.  Они
тщательно уложили тела в два  длинных  цилиндра.  Потом  ушли,  а  высокий
охотник снова обратил внимание на молчаливую женщину  в  углу.  Из  ванной
слышались негромкие звуки.
     - Мама... можно мне выйти?
     Неожиданно женщина снова испугалась. Она  быстро  перевела  взгляд  с
высокой фигуры на дверь ванной, потом обратно.
     - Я сказал, что не ссорюсь с тобой, женщина. - Он наклонился к ней  -
глаза как лед, втянувшиеся щеки. - Вражда у нас с теми, кто  бы  настолько
глуп, что  сделал  это.  -  Сунув  руку  в  карман,  он  извлек  несколько
металлических брусков.
     Несмотря на страх, глаза женщины блеснули. Столько денег она в  своей
жизни не видела. Это означало бы много-много недель, когда ей не  придется
развлекать посетителей в этой комнате.
     - Опиши их, - сказал кварм, протягивая металл.
     Женщина облизала губы и задумалась. Но долго думать ей не пришлось.
     - Не их, - поправила она. - Его.
     Впервые на лице привидения появилось какое-то чувство - удивление.
     - Только один? - спросил он недоверчивым  угрожающим  голосом.  -  Ты
уверена? Может, у него были друзья, сообщники?
     - Не знаю, - настаивала она. - Я видела только одного мужчину. Скорее
мальчика. Молодой. Меньше двадцати, это  точно.  -  Она  сморщилась.  -  Я
хорошо такие вещи оцениваю. Не выше меня, смуглая кожа, рыжие волосы...  -
Она как можно точнее описала Флинкса - от одежды до поведения.
     Когда она кончила,  мужчина  протянул  ей  металлические  бруски,  не
бросил к ногам, как обычно поступают ее посетители.  Проявляя  вежливость,
от которой она нервничала, он сказал "Спасибо",  и  повернулся,  собираясь
уходить.
     - Ты... ты не убьешь нас? - удивилась женщина, не в силах поверить  в
свою удачу.
     Вторично на лице высокого мужчины отразилось удивление.
     - Ты была лишь свидетельницей  неблагоприятных  событий,  которым  не
могла помешать. Ничего вредного мне и нашим ты не сделала, зато  оказалась
полезной.  Мы  с  тобой   больше   не   увидимся,   а   это   дело   скоро
удовлетворительно закончится. - И он неслышно закрыл за собой дверь.
     Пораженная, женщина сидела на подушках и смотрела на блестящий металл
в руках. Она старалась не думать о том, что пообещала юноше молчать, когда
тот уходил из ее комнаты. Но что  она  могла  сделать?  Она  и  без  денег
рассказала бы  квармам  все,  что  им  нужно,  -  добровольно  или  -  она
вздрогнула - по-другому. А ей нужно подумать о ребенке.
     Она слегка улыбнулась. Ну, по крайней мере небольшой шанс  юноше  она
дала. Она сказала кварму правду, говоря, что видела только одного мужчину.
Но не упомянула маленького  летающего  дракона,  который  убил  одного  из
двоих.
     Пусть квармы сами заключат это по состоянию трупов.
     Высокий мужчина выполнил свои обещания, вероятно, выполнит и еще одно
- что они никогда не увидятся. Тем не менее, выпустив испуганную  дочь  из
ванной, женщина принялась готовиться к переезду на новую квартиру.  Деньги
позволяют ей даже покинуть Мот, и она торопилась сделать это.

                                    3

     Административные здания  обвивали  друг  друга,  как  совокупляющийся
осьминог. Флинкс, хоть и вырос  в  Дралларе,  с  огромным  трудом  отыскал
нужное ему.
     С  первого  взгляда  мелкие  чиновники  склонны  были   смотреть   на
настойчивого юношу с презрением. Но из воинственные мысли  сразу  вызывали
появление дрожащей вопрошающей  маленькой  головы  из-под  складок  одежды
Флинкса.
     Поразительно, как быстро только что равнодушные гражданские чиновники
начинали интересоваться проблемой Флинкса. Но как они ни старались помочь,
Флинкс бесконечно переходил из одного  отдела  в  другой.  Отдел  ресурсов
отослал его в налоговое управление, оттуда его снова направили в  ресурсы.
Наконец он оказался в маленьком душном кабинете, занятом правительственным
королевским чиновником шестого разряда. Этот  незначительный  перебиратель
лент  оказался  высохшим  стариком,  который  начинал  жизнь  с   большими
надеждами, но однажды обнаружил, что  уже  состарился.  Он  неодобрительно
вздохнул, когда Флинкс объяснил свое дело.
     - Здесь нет данных о рабах, мальчик.
     - Я знаю это, сэр, - признался Флинкс, садясь на древний стул; он был
сделан из дерева, а не из пластика. - Но деньги переходят не только из рук
покупателя в руки  продавца,  продавец  и  покупатель  еще  платят  налоги
государству. Продажа рабов  и  в  наши  дни  требует  большого  количества
документов. Я думаю, что в прошлом, скажем, десять лет назад, было так же.
     - Не знаю, мальчик, не знаю. Ну, что ж, попробуем. Как тебя  зовут  и
как зовут того, чьей продажей ты интересуешься?
     - Меня зовут Флинкс. Имя того, кого я разыскиваю, Филип Линкс, и  мне
известна точная дата продажи. - Чиновник кивнул, когда Флинкс  назвал  ему
дату.
     - Без этого мало что можно сделать, - признал он. Встал и  направился
к стене за собой. От стены до стены и от пола до потолка она  была  занята
маленькими квадратами. Осмотрев стену, чиновник  нажал  несколько  кнопок.
Один из квадратов щелкнул и вытянулся в метровый поднос. На  нем  оказался
единственный тонкий листок темного пластика.
     Взяв этот листок, старик вставил его в машину в виде ящика  на  своем
столе.  Потом  повернулся  к  левой   стене,   покрытой   серебристо-белым
материалом. Тут  он  остановился,  протянув  сморщенную  руку  к  приборам
управления машиной.
     - Мне нужно знать точную причину и иметь разрешение для  того,  чтобы
показать это, мальчик, - заявил он. Флинкс положил солидную взятку  в  его
протянутую руку. Спрятав деньги в карман, рука включила машину.
     - Ты, конечно, можешь мне не говорить, - продолжал старик, - и это не
мое дело, но почему именно эта сделка?
     - Ты прав, это не твое дело.  -  Старик  покорно,  но  неодобрительно
отвернулся от Флинкса. Побуждаемый каким-то извращенным импульсом,  Флинкс
выпалил: - Это меня тогда продали. Я и есть Филип Линкс.
     Слезящиеся глаза скосились на  него,  но  старик  ничего  не  сказал,
только медленно кивнул. Понимая, что узнал  больше,  чем  должен  был,  он
включил проектор. На стене появился бесконечный ряд  мелких  цифр.  Старик
был опытным работником. Он просматривал цифры и слова, которые мелькали на
стене  быстрее,  чем  Флинкс  мог  из  разглядеть.  Неожиданно  бег   цифр
остановился, пошел назад и снова остановился.
     - Вот оно, - довольно заявил чиновник,  с  помощью  световой  стрелки
указывая на одну строку.  -  Налог  в  двадцать  два  кредита  выплачен  в
городской бюджет за продажу мальчика, Линкса Филипа. Продажная  цена...  -
Он начал перечислять цифры и факты, которые Флинкс уже знал. Дата продажи,
время...
     Флинкс улыбнулся, услышав имя  покупателя.  Значит,  матушка  Мастифф
заплатила налог под вымышленным именем.
     -  Это  все?  -  спросил  он,  когда  стена  потемнела.  -  Ничего  о
происхождении партии, откуда прибыли рабы?
     - Мне очень жаль, мальчик, - искренне  сказал  старик.  Повернулся  и
сложил руки на столе. - А чего ты ожидал? В этом отделе только  финансовые
документы. Но... - Он поколебался, потом  продолжил:  -  Если  тебе  нужна
дополнительная информация, на твоем месте я поискал бы "Аркадию  Органикс"
в конторах работорговцев. Это фирма, которая продала  тебя.  У  них  могут
быть собственные архивы. Это не самый большой концерн на  Моте,  но  и  не
самый маленький. Вот что я бы сделал на твоем месте, мальчик.
     - Не хочется, - признался Флинкс. Возвращаться на рынок рабов ему  не
хотелось ни при каких обстоятельствах. - Но  так  как  это  моя  последняя
надежда, вероятно, придется. - Встав, он благодарно кивнул старику.  -  Ты
был очень добр ко мне, сэр. - И повернулся, собираясь уходить.
     - Минутку, мальчик. - Флинкс повернулся  и  невольно  мигнул,  поймав
что-то брошенное в него. Это была кредитная карточка с  приличной  суммой,
та самая, которую он дал  старику  несколько  минут  назад.  Он  удивленно
посмотрел на старика, который вряд ли еще увидит  в  своей  жизни  столько
денег. В глазах Флинкса был невысказанный вопрос.
     - У  меня  никогда  не  было  особого  честолюбия,  и  я  незнаком  с
алчностью, - объяснил тот медленно. - К тому же сочувствие не способствует
успешной карьере.
     - Понимаю, сэр, - сказал Флинкс, с уважением бросив  назад  карточку.
Она ударилась о стол. - Поэтому тебе придется взять себе это.
     - Я не беру взяток, -  твердо  сказал  старый  чиновник,  не  обращая
внимания на карточку, - у тех, кто несчастнее меня.
     - Внешность обманчива, старик, - настаивал Флинкс. Видно было, что он
не лжет. - Оставь это себе. - Он  повернулся  и  вышел.  Чиновник,  слегка
растерявшийся и благодарный, смотрел ему вслед.

     Ночь Флинкс провел в доме матушки Мастифф, развлекая ее рассказами  о
своем путешествии на  Землю.  Он  подробно  рассказал  о  своем  посещении
главного центра Объединенной Церкви на острове Бали, о том, как постепенно
узнал, кто его мать, о ее смерти.
     Он рассказывал тщательно отредактированную версию,  умолчав  о  своей
встрече с дочерью Рашалейлы Нуаман, которая оказалась его сводной сестрой.
Не упоминал он и о  эйэннском  бароне,  Рииди  ВВ,  о  Конде  Чаллис  и  о
загадочной дочери этого несчастного торговца Махнами, девушке с ангельской
внешностью и неуправляемым даром. И что самое важное, он ничего не  сказал
о своем путешествии на Ульру-Уджурр и своем  решении  просветить  невинных
гениев, которыми оказались ульру-уджурриане.
     Флинкс не мог сказать, догадалась ли она, что она рассказал не все. С
матушкой Мастифф никогда нельзя быть уверенным, просто ли она терпит  ложь
или верит в нее. Во всяком случае она  ничего  не  говорила,  пока  он  не
упомянул, что намерен поискать  фирму  по  торговле  рабами,  которая  его
продала.
     - Не знаю, мальчик, - сказала она. - Ты думаешь, это разумно?
     - А что? Они могут только отказать мне.
     - Меня беспокоит твое состояние, Флинкс. Ты уже давно ищешь.  И  меня
тревожит, что ты будешь делать, когда последний след никуда не приведет.
     Он не смотрел на нее.
     - Посмотрим сначала, что скажет "Аркадия Органикс".
     Она постучала по ручке своего мягкого кресла.
     -  Лучше  оставить  себе  немного  надежды.  Ты  слишком  быстро   ее
истощаешь.
     Теперь он удивленно посмотрел на нее.
     - Матушка Мастифф, чего ты боишься? Того, что я могу узнать?
     - Я не становилась тебе  поперек  дороги,  мальчик,  во  время  этого
безумного поиска. Ты это знаешь. Хотя предпочла бы, чтобы ты тратил  время
на поиски молодой леди, богатой и с хорошей фигурой, и осел  бы  здесь.  -
Она наклонилась вперед в кресле. - Просто мне  не  нравится,  что  ты  так
втянулся в эту дикую охоту. Ты ведь сам говорил, что несколько раз едва не
погиб. - Флинкс подумал, что она сказала бы, если бы  он  рассказал  ей  о
своей - и Пипа - встрече с  двумя  квармами,  которых  они  убили  сегодня
утром.
     - Прости,  матушка  Мастифф.  Похоже,  поиск  управляет  мной,  а  не
наоборот. Я должен узнать. О своей матери я узнал.  Допустим...  допустим,
мой отец еще жив.
     - Ну, и что! - гневно воскликнула она. -  Что  бы  это  значило?  Это
изменило бы тебя, мальчик? Отразилось бы на твоей жизни?
     Флинкс начал говорить одно, спохватился и решил сказать другое.
     - Вот что я тебе скажу, матушка. Если он хороший человек, богатый,  я
привезу его сюда и, может быть, тогда окончательно осяду.
     Она  взглянула  на  него  и  разразилась  громким  кашляющим  смехом,
который, казалось, не стихал, пока совсем не стемнело.
     - Ну, хорошо, мальчик, иди,  -  наконец  согласилась  она,  фыркая  и
прочищая нос. - Но убедись, что эта горгулья с тобой. - И  она  указала  в
дальний   угол   комнаты,   где   кричал   и   рифмовал   сам   с    собой
Абаламахаламатандра. - Я не позволю этому чудовищу жить в своем доме и тем
более не допущу его в магазин. Он мне всех покупателей распугает.
     - Кто,  Аб?  -  отчаянно  заспорил  Флинкс.  Он  надеялся  переложить
бесполезную нагрузку на матушку Мастифф. - А что мне еще с ним  делать?  Я
не могу таскать его за собой повсюду.
     - Почему? - возразила она. - Он с удовольствием ходит за тобой.
     - Я думал, может, ты немного позаботишься о нем, - просил Флинкс. - К
тому же Аб не пугает людей, он их смешит.
     - Может, тебя он смешит, - фыркнула она,  -  может,  других  тоже.  -
Матушка Мастифф ударила пальцем по своей костлявой груди. - Но меня он  не
смешит. Я хочу, чтобы его не было в моем доме и в моем магазине,  мальчик.
- Она немного подумала и более веселым тоном продолжила:  -  Я  знаю,  что
тебе с ним делать. Ты ведь идешь на рынок рабов завтра. Продай его. Да,  -
закончила она, довольная собой, - может, даже получишь  прибыль  от  этого
неудобства.
     - Не могу, - шепотом ответил он.
     - Почему?
     Он быстро соображал.
     - Я был сам когда-то продан, матушка,  и  не  могу  продавать  другое
существо. Пусть ходит за мной, пока я не найду для него хороший дом.
     Флинкс посмотрел на своего нового подопечного, а  матушка  Мастифф  в
отвращении фыркнула. Он не может сказать ей, что держит  Аба,  потому  что
ему по-прежнему интересно, зачем квармам понадобилось убивать его.
     Аб закричал и загадочно посмотрел  на  него  двумя  пустыми  голубыми
глазами.

     Следующий день снова был влажным и дождливым. Но Флинкс вздрогнул  не
из-за  этого.  Небольшая  прогулка  привела  его  на  рынок  рабов,  и  он
обнаружил, что, несмотря на всю решимость, здесь его охватывает дрожь. Пип
беспокойно зашевелился у него на плече, на  него  подействовало  состояние
хозяина.  Единственный  член  маленькой  группы,  на  которого  ничего  не
действовало, неутомимо продолжал бормотать за Флинксом:
     - Нейтрон, нейтрон, кто ты такой, почему есть орган камельбар?
     - Заткнись,  -  сказал  Флинкс,  понимая,  что  его  слова  не  дадут
результата.
     С застывшим  лицом  он  прошел  по  рынку.  Как  в  рассказах  старых
космонавтов и продавцов, присутствовали  прекрасные  женщины  и  танцующие
девушки, но танцевали они неохотно и без  всякого  энтузиазма,  совсем  не
так, как в этих рассказах. И не были такими чувственными и  возбуждающими,
как говорят. Но они все же здесь были. Флинкс знал это. Драллар -  главный
рынок рабов, перекресток Федерации. Мужчины и женщины, двуполые и чужаки -
их не выставляли на улицы просто  для  потехи  толпы.  Сделки  заключались
незаметно, тайно. Так лучше: говорят, не все эти души продавались свободно
и честно.
     Продавалось множество различных существ, представленных в  Федерации.
Было  несколько  транксов,  но  совсем  немного.  Насекомые,  слившиеся  с
человечеством, с их клановым инстинктом, обычно лучше заботились о  своих.
Флинкс видел торпсов и несколько разумных тюленей с Ларжесса;  на  влажном
Моте им лучше, чем на большинстве планет Федерации.
     На одном крытом балконе располагались  сидения  для  немногих  хорошо
одетых покупателей. Флинкс знал, что  вряд  ли  кто-нибудь  из  них  будет
подлинным  владельцем.  Большинство  просто   посредники   респектабельных
нанимателей, которые не хотят показываться в таком месте.
     Вскоре  Флинкс  увидел  оживленную   торговлю   из-за   одурманенного
наркотиками мальчика лет шести. Несмотря на светлые волосы и совсем другое
лицо, мальчик напомнил Флинксу одинокого  ребенка  много  лет  назад.  Его
самого.
     На мгновение он подумал, не купить ли мальчика  и  отпустить  его  на
свободу. И что тогда? Матушка Мастифф ни за  что  не  возьмет  еще  одного
приемыша; Флинкс до сих пор не  понимает,  что  заставило  ее  купить  его
самого.
     Аб вернул Флинкса к реальности, толкнув его сзади.
     - Смотри, куда идешь, ты, упрямый кусок эластичной изоляции!
     На него уставился выпуклый голубой шар  глаза,  неуверенно  задрожали
веки.
     - Оскорбить словно побить, - начал он вполне разумно, но закончил:  -
Локс метафизическая птица, как говорится.
     - Несомненно, - с отвращением ответил Флинкс. Он заставил  себя  идти
быстрее. Ему не терпелось оставить это место.
     Вывеска над входом в контору на улице сразу  за  невольничьим  рынком
хорошая - не кричащая, но со вкусом.  Она  свидетельствовала  о  том,  что
фирма  обладает  прочным  положением  и   гордится   им.   Дверь   чистая,
полированная и сделана из резного дерева,  которое  привозят  с  покрытого
снегом  северного  континента  Мота.  На   вывеске   значилось:   "АРКАДИЯ
ОРГАНИКС".
     Дом беспомощных и бездомных,  подумал  Флинкс.  Это  название  звучит
гораздо лучше, чем просто "Торговля рабами".
     Он поднял руку и коснулся кнопки  звонка.  После  недолгого  ожидания
дверь неслышно скользнула в сторону.  Она  оказалась  гораздо  толще,  чем
выглядела снаружи. Дерево тонким слоем покрывало металл.
     Вход заполнял массивный мрачный гуманоид. Он сверху вниз взглянул  на
Флинкса и спросил глубоким низким голосом:
     - Какое у тебя дело, парень?
     - Я пришел поговорить с владельцем об одной давней покупке.
     Гигант помолчал, как будто к чему-то прислушиваясь. Флинкс заметил  у
него на черепе блеск металла - встроенный передатчик. Устройство  казалось
постоянным.
     - В чем суть жалобы? - спросил гигант,  напрягая  мышцы,  похожие  на
светлый дюраллой.
     - Я не сказал, что жалуюсь, - жизнерадостно поправил Флинкс. - Просто
хотелось бы кое-что выяснить. - Он знал, что с помощью Пипа  легко  минует
гориллу, но это не  поможет  ему  получить  нужные  сведения.  -  Проблема
родословной.
     Снова гигант куда-то передал информацию. На этот раз он отодвинулся с
той же механической точностью, что дверь.
     - Тобой займутся, - заверил он Флинкса. Флинкс  предпочел  бы,  чтобы
приглашение было сформулировано по-другому.
     Тем не менее он прошел в небольшое помещение.  Аб  следовал  за  ним,
наполняя небольшое пространство своим  рифмованным  вздором.  В  помещении
совершенно не было мебели.
     Рука размером с обеденную тарелку осторожно коснулась плеча Флинкса -
к счастью, не того, на  котором  сидел  Пип,  иначе  могли  бы  возникнуть
осложнения.
     - Стой на месте.
     Не видя, куда идти, Флинкс с готовностью послушался.
     Палец, подобный  шесту,  нажал  кнопку.  Что-то  загудело,  и  Флинкс
почувствовал, что опускается.  Заставив  себя  сохранять  спокойствие,  он
принял равнодушное выражение, а пол и все помещение опускались. Вскоре  он
оказался в гораздо большей комнате, просторной и хорошо  обставленной.  Ей
вполне  соответствовал  мужчина,  который   встал   из-за   стола,   чтобы
поздороваться с вышедшим из лифта Флинксом.
     Темные кольца волос падали ему  на  лоб  и  шею.  Мужчина  чуть  выше
Флинкса и раза в три  старше  его,  хотя  выглядит  моложаво.  Заостренная
бородка и изогнутые усы придают ему вид щегольской вороны  с  подрезанными
крыльями. Только большой рубин на мизинце этого человека  кажется  слишком
показным и не соответствует общему стилю помещения.
     Вежливо поздоровавшись с  Флинксом,  мужчина  провел  его  к  мягкому
креслу. Предложенная  выпивка  была  отклонена.  Флинксу  показалось,  что
мужчина разочарован молодостью посетителя, но старается не показать этого.
На Дралларе немало не только  избалованных  взрослых,  но  и  избалованных
детей.
     - Чем могу быть полезен, молодой хозяин? Меня  зовут  Чар  Мормис,  я
представитель третьего поколения владельцев "Аркадии Органикс". Не  говори
мне - ты ищешь молодую женщину. Я знаю. Я  всегда  могу  сказать!  -  Руки
Мормиса подчеркивали каждое его предложение, как стрелка сейсмографа. -  Я
всегда могу определить, что нужно покупателю. - Он похотливо подмигнул.  -
Расскажи о своих вкусах, молодой хозяин. "Аркадия" поможет тебе.
     - Мне жаль, мистер Мормис, - ответил Флинкс, -  но  я  здесь  не  для
того, чтобы покупать.
     - Ага. - Работорговец выглядел огорченным. Он откинулся  в  кресле  и
потянул себя за бороду. - Хочешь продать? - неуверенно спросил  он,  глядя
на Аба, который стоял у входа в лифт, продолжая бормотать в рифму.
     - Нет, - твердо сказал Флинкс.
     Мормис неохотно вздохнул.
     - Значит, тебя действительно интересует родословная. Ну,  ладно.  Чем
могу помочь, молодой  хозяин?  Какая-то  неточность?  -  Эта  перспектива,
казалось, искренне его расстраивает. - Мне больно  думать,  что  мы  могли
допустить ошибку. Наш товар не самый дорогой, - тоном заговорщика  добавил
он, - но у нас есть огромное преимущество: мы ведем торговлю честно.
     - Успокойся, - сказал Флинкс работорговцу. -  Я  ни  в  чем  тебя  не
обвиняю. Мне нужны некоторые  сведения.  Относительно  мальчика  по  имени
Филип Линкс, который был вашей  фирмой  продан  женщине  по  имени,  -  он
улыбнулся, - это не ее подлинное имя, но не имеет значения.  Имя  мальчика
правильное. Во время продажи он был в возрасте четырех-пяти лет.
     Мормис развел руки.
     - Конечно, я скажу тебе все, что знаю. Мы  сохраняем  данные  о  всех
сделках. - Какой он гладкий, какой вежливый, подумал Флинкс. - Но вначале,
молодой хозяин, ты должен доказать, что имеешь  право  на  получение  этих
сведений. Понимаешь, у рабов тоже есть право  на  скрытность.  Мы  уважаем
права не только покупателей, но и тех, кого продаем.
     - Рад слышать, - сказал Флинкс.
     Мормис посмотрел на  уверенного  молодого  человека,  сидящего  перед
собой.
     - Позволь высказать догадку. Мальчика  купили,  чтобы  он  был  твоим
товарищем. Ты вырос вместе с ним. А  теперь  тебе  интересно,  каково  его
происхождение. А может,  он  сам  попросил  тебя  об  этом.  Ты  выглядишь
примерно его ровесником.
     - Конечно, - согласился Флинкс. - Я и есть он.
     Мормис не удивился этой новости, как старый  чиновник  в  архиве.  Он
просто сел с усталым видом.
     - Я боялся чего-нибудь такого. Ты должен понять, мистер Линкс...
     - Просто Флинкс.
     - Хорошо. Ты должен понять, Флинкс, что в подобных случаях мы  должны
защищать своих клиентов. Если ты ищешь мести, если ведешь какую-то  личную
вендетту...
     Флинкс нетерпеливо покачал головой.
     - Ничего подобного. Даю тебе слово,  я  только  пытаясь  узнать,  что
стало с моими природными родителями.
     Мормис выглядел опечаленным.
     - Такие случаи известны. Настойчивые  люди,  получив  свободу,  часто
разыскивают такие сведения. Насколько я знаю, ни разу в  подобных  случаях
ничего не было установлено. Если продажа  ребенка  произошла  добровольно,
родители очень стараются - и почти всегда успешно - скрыть свою  личность.
Если продажа насильственная, тогда  свою  личность  -  и  тоже  успешно  -
скрывает продавец. Даже если бы ты побывал в архивах самой Земли...
     - Я уже был там, - сообщил Флинкс.
     Глаза Мормиса чуть расширились.
     - Ты был на Земле?
     - Я был в церковных архивах на острове Бали. И сумел узнать, кто  моя
мать. Но она уже много лет как умерла. - Как ни удивительно,  но  он  смог
сообщить это, не испытывая боли. Как будто говорил о ком-то другом,  не  о
себе. В нем осталась только холодная пустота.
     Мормис с новым уважением посмотрел на него. Это было  очевидно  и  по
его тону.
     - Ты необычный молодой человек.
     - Мне говорили об этом, - сухо заметил  Флинкс.  -  Так  как  же  моя
просьба?
     - Да, конечно. - Мормис  включил  электронный  архив,  гораздо  более
современный,  чем  тот,  что  Флинкс  навещал  вчера.  Появился  небольшой
прямоугольник, который работорговец вставил в проектор.
     - Вот оригинал записи о продаже, - сказал Мормис, указывая на  экран.
- Смотри сам.
     Флинкс  уже  увлеченно  делал  это.  На  стене  его   прежняя   суть,
человеческое существо, превращенное в цифры. Рост, вес, цвет волос и глаз,
все остальные данные ярко светятся на стене. Он  снова  улыбнулся,  увидев
имя покупателя: леди Фиона Флорафин. Матушка Мастифф права:  работорговцев
интересует только законность денег покупателя.
     Но опять то, что он надеялся  найти,  отсутствует.  Указывалось,  что
плата переводится в  дом  Нуаманов,  очевидно,  его  недавно  скончавшейся
тетке, жестокой Рашалейле. Это соответствовало тому, что он  уже  знал.  О
родителях сведений было меньше, чем ему  уже  известно;  ничего  такого  о
матери, что могло бы сравниться с теми сведениями, что он раздобыл за год,
и вообще ничего о загадочном отце.
     -  Спасибо,  Чар  Мормис,  -  заставил  он  себя   сказать,   скрывая
разочарование.
     Как и опасался, он зашел в тупик. Некуда  идти,  негде  искать.  Дело
кончено.
     - Я высоко ценю твою доброту. - Рука Флинкса устремилась  к  счетчику
кредитных карточек.
     Мормис взмахнул рукой.
     - Нет, спасибо, Флинкс. Рад был помочь. Всегда  приятно  узнать,  что
сделка привела к хорошим результатам. Ты теперь независимый гражданин?
     - И был таким с момента покупки, благодаря покупателю.
     - Знаешь, это странно... Не хочешь ли коньяку?
     Флинкс покачал головой. Несмотря на свою вежливость, Мормис все равно
относится к тем людям, для которых человеческие жизни все равно что  фишки
на игорном столе. Флинкс хотел уйти.
     Но Мормиса что-то беспокоило.
     -  Очень  странно...  У  меня  прекрасная  память   на   людей.   Это
профессиональное  свойство,  понимаешь?  -  Флинкс  молча  кивнул.  -  Мне
кажется, я помню эту продажу.
     Флинкс снова сел.
     - Да, я уверен в этом. В то время "Аркадией"  владел  мой  отец,  Шен
Мормис. А  я  только  учился.  Но  твоя  продажа...  твоя  продажа...  она
почему-то засела у меня в памяти.  Ты  заставил  меня  вспомнить  кое-что.
Во-первых, покупателя. Старуха?
     Флинкс энергично кивнул.
     - Это громкое имя в  документе,  -  хозяин  указал  на  стену,  -  не
соответствовало ее внешности. Для тебя это имеет смысл?
     - Приземистая тяжелая женщина, одетая в аккуратные лохмотья, с  речью
как у космического бродяги?
     -  Описание   соответствует,   -   подтвердил   Мормис,   захваченный
возбуждением  Флинкса.  -  Ты  поддерживаешь  контакты  со  своей  прежней
владелицей?
     - Она никогда не была владелицей в обычном смысле, - объяснил Флинкс.
     Мысленно он видел ворчливую, но добрую матушку Мастифф.
     - Я так и думал, учитывая твое  нынешнее  положение.  Такой  контраст
между внешностью и именем - как можно такое  забыть?  Второе  воспоминание
касается человека,  который  торговался  из-за  тебя.  -  Мормис  выглядел
смущенным. - Ты был не очень ценным приобретением.
     - Меня не смущает такая оценка, - заверил его Флинкс.
     - Самоосуждение - хорошее свойство товар... гражданина,  -  торопливо
поправился работорговец. - В моей памяти сохранился  необычный  торг  двух
необычных людей из-за такого незначительного товара.
     - Что это за второй покупатель? - оживленно спросил Флинкс.
     - Ну, это был  человек,  настоящий  человек.  Огромный,  сложен,  как
городская стена. За него можно было бы получить хорошую цену  на  помосте.
Но он, к сожалению, был на другой стороне бизнеса. Весил  не  меньше  двух
обычных мужчин. Несомненно, вырос на  планете  с  большой  силой  тяжести.
Седовласый, хотя мне его  седина  показалась  преждевременной.  Ростом  не
меньше двух метров. - Мормис замолчал, и Флинксу пришлось подтолкнуть его.
     - Должно быть что-то еще.
     Работорговец продолжил:
     - Тебя ценили не очень высоко, Флинкс. Мне кажется, у этого типа была
причина покинуть торг. Ушел он  быстро,  и  как  я  припоминаю,  появилось
необычное количество солдат. Но своего имени он не упоминал.
     - Еще что-нибудь? - настаивал Флинкс, отказываясь сдаваться. - Почему
он хотел купить меня?
     Мормис посмотрел в сторону, словно Флинкс затронул тему,  которую  он
предпочел бы не обсуждать.
     - Мы не интересуемся мотивами своих клиентов. После завершения сделки
контроль переходит к администрации. Наше дело - продавать, а не судить.
     - Но он ушел  до  окончания  торгов,  -  размышлял  Флинкс.  -  Можно
предположить, что он предложил бы больше, чем купившая меня женщина.
     - Естественно, это возможно.
     - Ты больше ничего не вспомнишь о нем?
     Мормис неодобрительно поджал губы.
     - Через двенадцать лет? Хорошо, что я вообще вспомнил. Могу высказать
предположение. Учитывая ограниченность суммы, этот тип  рассматривал  тебя
как инвестицию.
     Флинкс не ответил. Он думал.  Очень  рослый  человек,  преждевременно
поседевший, с золотым кольцом в одном ухе... Он поморщился. Не очень много
для начала.
     - Мне нужно больше сведений! - Проснувшийся Пип высунул голову.
     Мормис вздрогнул.
     - Клянусь цепями неба, вот оно!
     - Что именно? - спросил удивленный Флинкс.
     - Твой поиск невозможен, молодой хозяин, но я  не  стану  разубеждать
тебя. Есть кое-что еще. - Он указал на  Пипа.  Заинтересованный,  минидраг
вопросительно протянул к работорговцу язык. Сзади напевал Аб.
     - Я  вторично  вижу  такого.  А  первый...  первый  был  на  плече  у
сбежавшего покупателя. Я бы поклялся, что это то же самое существо, только
то было немного поменьше.
     Тщательное  мысленное  построение  Флинкса  рухнуло,  как  мост   без
фундамента. На его месте началось смятение.
     Насколько ему известно, Пип - единственный аляспинианский минидраг на
Моте. Если бы на крылатой планете жил еще один, Флинкс знал  бы  об  этом.
Предположим, Пип - тот самый минидраг, который, как утверждает Мормис, был
на плече возможного  покупателя?  То,  что  он  отыскал  Флинкса,  кажется
невероятным совпадением. Может, этот неудачливый  покупатель  сам  посадил
Пипа в переулок, чтобы Флинкс смог найти его?
     Если это так, то слишком  уж  заинтересован  покупатель  во  Флинксе,
чтобы не быть связанным с домом Нуаманов. Наемник его тетки?  Но  с  какой
целью?
     "Я с ума сойду", молча воскликнул Флинкс.
     - Имя, - попросил он, - назови мне имя, Чар Мормис!
     Работорговец вздрогнул.
     - Я тебе сказал, что он его не назвал. И не могу сказать, откуда  он.
Никакого акцента я не помню. Кроме его  размера  и  этого  кольца  в  ухе,
ничего сказать не могу.
     - Понимаю, понимаю, - сказал Флинкс, стараясь взять себя  в  руки.  В
голове его мелькали мысли.
     Аляспин, Аляспин.
     - Рецепт салата... два бруска пирата, - бессмысленно бормотал  Ад.  -
Рассуждая о композиции, не забывай про  василиска,  -  закончил  чужак.  И
продолжал на неизвестном языке.
     Приведя мысли в порядок, Флинкс заставил себя говорить медленно.
     - Что бы ты сделал на моем месте? - спросил он работорговца. - Я ценю
твой совет.
     - На твоем месте, - ответил Мормис,  задумчиво  сплетя  пальцы,  -  я
вернулся бы домой, занялся работой и сберег бы свои деньги, а возможно,  и
рассудок.
     - Следующее предложение.
     -  Имея  неограниченное  время  и  средства,  молодой  хозяин,  я  бы
отправился на Аляспин. Ведь твой маленький зверь оттуда, верно?  -  Мормис
протянул по-отцовски руку к Пипу, но торопливо отдернул ее, когда минидраг
резко засвистел.  -  Если  это  существо  такое  редкое,  как  говорят,  и
опасное...
     - Это так, - заверил его Флинкс.
     - ...тогда у тебя есть шанс найти другого владельца.
     Вот к чему все пришло, подумал Флинкс: к  поискам  человека,  который
двенадцать лет назад был на Моте с минидрагом на плече. Человека, который,
возможно, никогда не был на Аляспине,  а  приобрел  смертоносного  любимца
где-нибудь в другом месте. Но хоть какая-то цель лучше, чем ничего.
     - Еще раз благодарю тебя, Чар Мормис. - Флинкс встал, видя, что  лифт
вернулся вместе с громоздким лифтером. - Я бы только хотел, -  добавил  он
на прощание, - чтобы такой приятный человек, как  ты,  занимался  каким-то
другим делом.
     -  Да,  моральные  соображения  временами  бывают  очень  тяжелы,   -
признался работорговец, перед тем как за Флинксом и Абом закрылась  дверь.
-  Однако  не  настолько,  -  негромко  закончил  он,  когда  лифт   начал
подниматься, - чтобы отказаться от дела.

                                    4

     День был напряженный и плодотворный, и Мормис больше не думал о своем
интересном посетителе. Когда стемнело и он закрывал контору  на  ночь,  он
совершенно забыл об этом разговоре.
     Скромный дом Мормиса находился в пригороде по соседству, в  одном  из
многих закрытых районов Драллара. Вечер приятный, и Мормис решил  пройтись
пешком. Его могучий слуга успокоительно шел рядом.
     По  необходимости  улицы  Драллара  относительно   хорошо   освещены.
Постоянные тучи скрывают свет, который  мог  бы  дать  единственный  яркий
спутник планеты - Пламя.
     Мормис плотнее запахнулся в свой плотный плащ. Он  страдал  бурситом,
этой старинной болезнью. Печально думал он, что единственное в его  жизни,
что недостаточно хорошо смазано,  это  скрипящие  суставы.  Ни  врачи,  ни
знахари - никто не мог помочь.
     На полпути к дому его окликнул сильный, но вежливый голос из тени.
     - Удели нам несколько минут твоего времени, Чар Мормис из  "Аркадии".
Мы не задержим твое возвращение домой.
     Несмотря на такую  вежливость,  Мормис  реагировал,  как  большинство
людей его профессии. Голоса ночью обычно на  Моте  означают  только  одно,
тьма скрывает существа с далеко не благородными побуждениями.
     Отбросив плащ, чтобы свободней двигаться, Мормис повернулся в сторону
голоса. Как бы в ответ из тумана показалась фигура.  Она  приблизилась  на
четырех истинных ногах. Истинные руки и руконоги были  сложены  в  обычной
для инсектоида позе  просьбы.  Сверкали  большие  сложные  глаза,  отражая
уличное освещение.
     Мормис увидел блестящий шелушащийся хитон  пурпурного  цвета.  Но  ни
явно преклонный возраст транкса, ни его примирительные манеры не успокоили
Мормиса. Он уже давно не имел никаких дел с транксами. Не в том дело,  что
у них не бывает рабов. Несмотря  на  всю  свою  хваленую  логику,  транксы
бывают разные, и многие из них подвержены тем  же  порокам,  что  и  люди.
Поэтому Мормис  отскочил  от  приближающегося  транкса  и  приказал  слуге
принять защитные меры. Когда инсектоид будет прижат, может быть, он с  ним
поговорит.
     Мощный  големит  в  синем  плаще  двинулся  вперед.  Работорговец  не
успокоился, видя, что хрупкое насекомое не уступает.
     - Послушай, Чар Мормис, - заметил транкс своим  великолепный  звучным
музыкальным голосом, - негостеприимство вряд  ли  прилично  преуспевающему
бизнесмену. Я разочарован. И эти поиски спрятанного оружия на мне...
     Мормис собирался прервать его, сказав,  что  это  транкс  разочаровал
его, когда его страхи частично подтвердились. Из  тумана  навстречу  слуге
выдвинулась вторая фигура.
     Это был человек, чуть выше среднего роста, но худой и не производящий
внушительного  впечатления.  Возраст  его  не  соответствовал   проворству
движений. Он походил на ходячую березу. Седые волосы, глубокие  морщины  и
другие признаки старости противоречили глазам-углям.
     Это чучело преградило дорогу слуге, который немедленно  и  решительно
начал  действовать.  Посредине  улицы  произошла   короткая   ожесточенная
схватка. Огромная  масса  слуги  Мормиса,  казалось,  совершенно  подавила
противника, но когда  схватка  кончилась,  оказалось,  что  высокий  худой
незнакомец стоит над неподвижным телом големита.
     Высокий человек, внешне  уроженец  Востока,  встряхнул  левой  рукой.
Слышно было, как встают на место суставы. Заговорил он спокойно и  тем  же
уверенным и рассудительным тоном, что и наблюдавший транкс.
     - Я его не поранил. Он скоро придет в себя, после нашего разговора.
     Левый глаз Мормиса невольно дернулся. Пальцы его дрожали.
     - Ты не  успеешь  достать  лучевое  оружие,  -  сказал  транкс  таким
уверенным голосом, что Мормис отказался от всякой надежды.  -  Пожалуйста,
будь добр, воздержись от неразумной враждебности и выслушай нас.
     Работорговец  обдумал  его  слова.  Потом  медленно  убрал  руку   от
спрятанного оружия. Он утешал себя тем, что странная пара, кто бы  это  ни
был,  не  выглядит  грубой  и  неосмотрительной.  Поэтому  он   постарался
успокоиться, и престарелый  транкс  приблизился  к  нему.  Худой  человек,
заметил с облегчением Мормис, остался у тела слуги.
     Транкс высок для своего вида, понял Мормис, настолько высок, что  его
радужные сложные глаза оказались на одном уровне с  глазами  работорговца.
Транкс тепло одет, хотя Мормис знал, что  влага  нравится  насекомым.  Эти
существа с планеты-теплицы. Он слышал негромкий  шум  воздуха  в  спикулах
насекомого.
     - У вас преимущество, - сказал Мормис, опуская руки. - Я могу  только
выполнить ваше желание. - Тем временем он искал определяющие  знаки.  Есть
обе пары рудиментарных крыльев, они слегка выступают из блестящих покровов
на спине транкса. Холостяк, никогда не вступавший в брак.
     Насекомое заметило взгляд работорговца.
     - Нет, ты меня не знаешь. Мы никогда не встречались, Чар Мормис. - На
Мормиса произвело большое  впечатление,  что  его  собеседник  говорит  на
превосходном  терроанглике,  а  не  на   галактической   лингва-франко   -
симборечи. Мало кто из транксов  справляется  с  гласными  главного  языка
человечества.  Впервые  напряжение  несколько  покинуло   его.   Существа,
склонные к насилию, редко бывают высокообразованными.
     - Все преимущества на вашей стороне, сэр.
     - Нам нужны некоторые сведения,  -  ответил  инсектоид,  не  проявляя
желания назвать свое имя или имя своего спутника. Мормис постарался скрыть
свое разочарование. - Мы знаем, что сегодня у тебя был посетитель.
     - У меня было много посетителей, - уклончиво ответил Мормис.
     - Молодой человек. Или юноша, в зависимости от твоего восприятия. Его
сопровождали маленькая опасная летающая рептилия и необычного вида чужак.
     Так как транкс уже знает это, Мормис не видел смысла отрицать.
     - Признаю, что у меня был описываемый тобой человек.
     Странно  человеческим  жестом  транкс  наклонил  голову   словно   из
свернутой бумаги.
     - Чего хотел от тебя парень?
     Природная осторожность взяла верх  в  Мормисе,  и  он  без  колебаний
ответил:
     - Я сказал, что помню  молодого  человека,  -  он  говорил  медленно,
заинтересованно глядя на лужи  на  улице.  -  Но  у  меня  было  множество
посетителей. Я не  могу  припомнить  подробности  каждого  разговора.  Дни
проходят лихорадочно, и все разговоры смешиваются.
     Высокий человек сделал несколько шагов вперед.
     - Мы зря тратим с ним время. - Он протянул руку  с  длинными  гибкими
пальцами, и Мормису это не понравилось. - Я могу...
     - Нет, нет, никаких осложнений, - прервал его  транкс,  к  облегчению
Мормиса. - Но ты правильно сказал, что мы тратим время. Не будем спорить о
морали... - Он сунул руку в карман и достал  кредитный  куб  значительного
размера.
     Мормису было достаточно взгляда, чтобы убедиться в его подлинности.
     -  Но  в  моем  деле  иногда  бывает  необходимо   восстановить   все
подробности, - гладко продолжил он. - Странно, но сейчас я все припоминаю.
     - Удивительно, - саркастически заметил высокий человек.
     Убедившись,  что  опасная  ситуация  неожиданно  может  принести  ему
прибыль, Мормис свободно продолжал:
     - Дело обычное, интересно в нем только одно. Этого  мальчика  некогда
продала "Аркадия".
     - А что я говорил? - сказал высокий человек своему спутнику.
     - Похоже, парень преуспел с тех пор, - продолжал Мормис.
     - Несомненно, - загадочно заметил транкс.
     - Теперь сирота усердно и глупо пытается найти своих настоящих отца и
мать. Безвредное, но дорогое увлечение. Сейчас он ищет отца.
     - И ты смог сообщить ему нужные сведения? - спросил человек.
     - Нет, я не знал этих подробностей. Однако я рассказал  ему  забавное
происшествие, связанное с его продажей. Если хотите, я могу...
     Транкс нетерпеливо прервал его, поглядев на свой наручный хронометр.
     - Не нужно. Нам нужно только знать, куда он намерен отправиться,  что
собирается делать.
     Мормис попятился.
     -  Раскрывать  такую  информацию  было  бы  неэтично,   сэр.   -   Он
многозначительно взглянул в сторону кредитного куба.  -  Это  означало  бы
нарушение доверия.
     - Ты не врач и не священник, - проворчал высокий человек.  -  Поэтому
нечего болтать о конфиденциальности и откровениях.
     - Тебе заплатили достаточно, - негромко сказал  транкс,  вежливо,  но
угрожающе добавив: - Нам надоело тратить время.
     - Парень может отправиться на Аляспин, -  как  можно  быстрее  сказал
работорговец. - Он  собирался  улететь  туда.  Можно  сказать,  он  словно
одержимый. Я полагаю, что в эти минуты он находится на пути в Дралларпорт.
     - Мы уважаем твою любезность и  здравый  смысл,  -  сказал  транкс  и
несколько саркастически добавил, - а  также  твою  удивительно  отзывчивую
память. Больше мы тебя не будем беспокоить. Иди домой, Чар Мормис.
     Повернувшись, как это делают транксы, инсектоид  рысью  устремился  в
туман. Высокий человек легко последовал за  ним,  переступив  через  слугу
Мормиса.
     Работорговец смотрел, как странную пару поглощает туман.
     - Я-то уж точно вас не стану беспокоить, - сказал он про себя, убирая
в карман кредитный куб. Слуга начал шумно дышать. Мормис подошел к нему  и
пнул лежащее тело в ребра. Второй пинок вызвал слабый стон.
     Массивный гуманоид сел. Он помигал и посмотрел на Мормиса.
     - Прошу увольнения, хозяин, - тупо  пробормотал  он.  -  У  меня  нет
извинений, но противник оказался гораздо...
     Мормис еще раз пнул его.
     - Я знаю это, идиот. -  Он  обнаружил,  что  дрожит,  хотя  и  не  от
сырости. - Пошли быстрее домой...

     - Экзалла каделла морфине центелла,  затерян  в  лесах,  все  лицо  в
волосах, - негромко бормотал Аб.
     Флинкс  повернулся  и  обратился  к  своему  приобретению,   деловито
шагавшему за ним следом. В голосе едва звучало нескрываемое отвращение:
     - Хоть бы иногда говорил что-нибудь разумное.
     Четыре руки делали  непонятные  бессмысленные  жесты.  Верхняя  часть
голубого тела слегка  наклонилась  вперед.  Один  ярко-голубой  глаз  тупо
мигнул, и хобот на голове чужака время от времени начинал раскачиваться  в
странном ритме. Флинкс вздохнул и пошел дальше. Машины в этот час  ночи  -
скорее раннего утра - редки. Он не видел ни одной, выйдя от Мормиса.
     После ужина Флинксу стало теплее. Он поел  в  небольшой  столовой  на
окраине города. Поел похлебки и развлекался, время  от  времени  бросая  в
воздух соленое печенье. Пип молниеносно срывался  с  плеча  и  подхватывал
куски, не давая им упасть на пол. Минидрагу особенно нравится все соленое.
Флинкс прекратил забаву, только  когда  к  нему  обратился  владелец  и  в
отчаянии попросил кончить.  Отчаянные  прыжки  и  кульбиты  ядовитой  змеи
заставляли нервничать остальных посетителей.
     Скоро будет светло, подумал Флинкс,  приближаясь  к  главной  дороге,
ведущей из Драллара к городскому  шаттл-порту.  Шаттлы  перевозят  местные
товары на большие космические корабли с КК-двигателями, ждущие на  орбите,
и привозят в город инопланетные  грузы.  На  этой  дороге  он  обязательно
встретит либо водителя джинкса,  ищущего  ранних  клиентов,  либо  большие
грузовые транспорты. На этих транспортах всегда можно подъехать - с ведома
водителя или без него. Несмотря на  нынешнее  относительное  благополучие,
Флинкс знал, что прежние способности не раз ему пригодятся.
     Приближалось утро, сгущался утренний  туман.  Для  инопланетянина  он
представляет непреодолимую преграду в пути. Для уроженца Мота  он  так  же
привычен и ожидаем, как восход  солнца.  Дождь  стекал  каплями  по  плащу
Флинкса. Так это во всяком случае показалось бы  несведущему  наблюдателю.
На самом деле капли даже не  касались  материала.  Устойчивый  статический
разряд не давал влаге прикоснуться к всегда сухой поверхности.
     Флинкс заметил большой скиммер, припаркованный  у  склада  на  полосе
отчуждения. Он был забит многими тоннами груза.
     Из тумана неожиданно показалась двуногая фигура и направилась к нему.
Пип мгновенно слетел с плеча. Флинкс решил  извлечь  из-за  голенища  свой
нож, но заколебался. Он не чувствовал опасности в  приближающемся.  Приказ
вернул Пипа на место; встревоженный  минидраг  тугой  спиралью  повис  над
головой Флинкса. Ответ  Пипа  подтвердил,  что  приближающаяся  фигура  не
опасна; иначе Пип не обратил бы внимания на приказ.
     Фигура приближалась, сжимая что-то в руке. Приблизившись, человек как
будто впервые заметил Флинкса. Его остекленевший взгляд слегка прояснился.
Собравшись с силами, человек распрямился и пошел быстрее. Флинкс  подумал,
не выпустить ли Пипа. Но тут глаза человека снова помутнели. Он споткнулся
на ровном месте и упал в  сточную  канаву  с  правой  стороны  дороги,  по
которой шел Флинкс.
     Тело его образовало преграду на пути воды. Вода начала подниматься  и
перелилась через руку и плечо человека, через все его окровавленное  тело.
Человек ранен не только в плечо. Кто-то очень профессионально вывел его из
строя.
     Осторожно скользнув к трупу, Флинкс одновременно пытался смотреть  во
всех направлениях.  Его  непостоянный  дар,  естественно,  в  этот  момент
бездействовал. Но никто: ни здоровый, ни раненый - не появлялся больше  из
тьмы. Флинкс снова обратил внимание на тело.
     Черная ермолка с красным узором упала с безволосой головы, когда упал
сам человек. В нескольким местах его облегающий черный  костюм  промок  от
крови. Плащ порван. И свисает на единственной застежке.
     Дальнейший осмотр не был нужен. Кварм мертв.  Но  Флинкс  недоверчиво
продолжал приглядываться. Известно, что квармы  искусно  имитируют  многие
телесные функции.  Иногда  полезно  притвориться  мертвым,  чтобы  усыпить
подозрительность намеченной жертвы. Однако Флинкс был  убежден,  что  этот
кварм не притворяется и вообще больше никогда не сможет притворяться. Он с
любопытством  наклонился,  разглядывая  предмет,  зажатый  в  правой  руке
убийцы, - короткий серый металлический цилиндр, очень похожий на оловянную
кружку.  Посредине  цилиндра  еще  горел  слабый  красный  огонек.  Флинкс
подобрал кусок дорожного покрытия и осторожно провел им  в  воздухе  перед
заостренным  концом  цилиндра.  Послышался  негромкий  звук,  и  в   камне
появилась миллиметровая дыра.
     Чтобы уберечь любопытных  детей,  которые  бродят  по  ночным  улицам
Драллара, Флинкс нажал кнопку  на  ручке  оружия.  Красный  огонек  погас.
Повторное приближение камня не вызвало появления отверстия. Флинкс вытащил
оружие из смертельной хватки его прежнего владельца.
     Игрушка квармов оказалась фоническим стилетом. Он  производит  тонкий
направленный звуковой луч,  который  в  любом  материале  пробивает  дыру.
Размером  с  ладонь  вместе  с  генератором,  его  легко  спрятать,  почти
невозможно обнаружить и защититься.
     Флинкс встал и с тревогой огляделся. Убив недавно двоих  квармов,  он
понимал, почему к нему  с  таким  оружием  подходил  еще  один  кварм.  Но
встретился с кем-то еще, прежде чем смог подстеречь Флинкса. А может,  ему
на самом деле не Флинкс нужен?
     Подошел на четырех ногах-пеньках бормочущий  Аб,  наклонился  и  стал
по-идиотски разглядывать одежду мертвеца.  Руки  и  глаза  его  двигались;
очевидно, его поглотило зрелище крови, смешивающейся с водой.
     Охотился ли  убийца  за  Флинксом  или  по-прежнему  преследовал  его
слабоумного   подопечного?   Флинксу   не   хотелось   обдумывать   первую
возможность. Это означало бы, что квармы знают о том, что он  отвечает  за
смерть двух членов их клана в старом доме, выходящем  на  сцену.  В  таком
случае ему нужно двигаться  еще  быстрее.  Установив  своего  врага,  клан
квармов никогда не остановится, пока не умрут либо враг,  либо  все  члены
клана. Хорошо бы установить, что они знают.
     Туман с дождем быстро смывали все следы, но капли крови еще видны  на
мостовой, видно, что они огибают нос большого грузового скиммера. И  ведут
к входу в склад. Внимательно присмотревшись, Флинкс обнаружил,  что  дверь
открыта, причем явно не владельцем.
     Все инстинкты протестовали против входа в темное здание. Им,  однако,
противостояло, как всегда,  ненасытное  любопытство.  Флинкс  скользнул  в
открытую дверь. В углу,  возле  огромной  груды  пластиковых  контейнеров,
горел тусклый свет. Неслышно, с  парящей  над  ним  смутно  видной  змеей,
Флинкс направился к свету.
     Неожиданно он  ощутил  беспокойство,  даже  страх.  С  ними  боролась
ужасающая холодность. Но и то  и  другое  далеко  и  быстро  удаляются.  В
освещенном районе Флинкс ничего не  увидел.  Очень  медленно  заглянул  за
последний четырехметровый желтый ящик.
     Его удивленный взгляд обнаружил шесть тел. Шесть! Лежали  на  ящиках,
на металлическом полу, под перевернутыми контейнерами.  Четыре  женщины  и
двое мужчин. Все в слишком знакомой теперь  черной  одежде.  У  нескольких
безволосые черепа, с которых свалились ермолки. Огромные количества  крови
усиливали зловещий эффект всей этой сцены. Несколько небольших контейнеров
раскололись. Требуется огромная сила, чтобы разбить эти, без единого  шва,
вместилища.
     Флинкс знал, что через несколько часов  явится  владелец  и  испытает
сильнейший в жизни шок.
     Только мертвые квармы, никаких следов их противников. Флинкс  не  мог
себе  представить,  чтобы  кто-то  смог  напасть   на   такое   количество
профессиональных убийц. И всех перебить. Он  напрягся.  Донесся  намек  на
далекий мысленный  крик,  но  он  продолжает  удаляться.  Однако,  подумал
Флинкс, может и перестать удаляться.
     Флинкс снова  осмотрел  неподвижные  тела,  среди  них  и  лишившиеся
конечностей. Посмотрел на небрежно разбросанные разбитые контейнеры.
     Кто-то очень сильный действовал здесь, но почему - Флинкс не знал.
     Отдаленный мысленный крик продолжал звучать  в  его  сознании,  и  он
обнаружил, что медленно пятится от этой кошмарной сцены.
     Что-то коснулось его плеча.
     С огромным облегчением он увидел, что это Пип,  вернувшийся  на  свое
обычное место. И вот он выбрался из  склада  и  побежал  к  дороге.  Туман
перестал быть другом и превратился в обманщика, скрывающего что-то ужасное
и загадочное.
     Немного погодя он добрался до дороги. Слышался шум повозок, в которые
запрягаются кинкизы, и гул моторов машин. Флинкс вскарабкался  на  насыпь,
спустился с нее и оказался на самой  дороге.  Аб  на  всех  четырех  ногах
безропотно двигался за хозяином.
     Владелец повозки с мипой  попятился,  увидев  четвероногого  спутника
Флинкса. Но кредиты преодолели его нерешительность. Вскоре  двуногий  мипа
на большой скорости тащил повозку к шаттл-порту. Флинкс получил  скорость,
за которую заплатил. К счастью, из тумана не появилось ничего,  что  могло
бы ударить владельца повозки или пассажира.
     В порту  Флинксу  не  повезло.  Он  встретил  одного  из  тех  мелких
чиновников, единственной целью жизни  которых  является  усложнение  жизни
других.  Они  при  этом  получают  ложное   и   жалкое   сознание   своего
превосходства.
     - Покажи-ка разрешение на проход, парень, - снисходительно потребовал
этот человек.
     Флинкс повернулся и с беспокойством посмотрел  туда,  откуда  пришел.
Подвижная  дорожка,  ведущая  к  главному  зданию  вокзала,  почти  пуста.
Несмотря на ранний час и  отсутствие  преследования,  Флинкс  ожидал,  что
каждую минуту среди усталых деловых людей и  туристов  появятся  одетые  в
черное фигуры. Дралларпорт действует круглосуточно,  все  двадцать  восемь
часов в сутки.
     - У меня нет разрешения на проход, сэр, - ответил он, заставляя  себя
не отвечать слишком резко. - Я...
     Но этого было достаточно, чтобы вызвать довольную ухмылку на  толстом
лице чиновника. Нет, он был совсем не глуп.  Его  умственное  расстройство
гораздо глубже  простого  невежества.  Злоба  тоже  требует  определенного
разума, только в крайних проявлениях она приводит к настоящему безумию.
     - У тебя нет разрешения,  и  ты  пытаешься  войти  через  проход  для
владельцев частных кораблей, - фыркнул чиновник и  поджал  губы.  Картинно
нажал кнопку вызова у себя на  поясе.  Появились  два  рослых  человека  и
угрожающе надвинулись на Флинкса. Вскоре к ним присоединился  запыхавшийся
пожилой маленький человек. Внешне он выглядел совершенно обычно.
     - В чем дело, Бельком?  -  с  любопытством  спросил  он  у  толстяка,
разглядывая Флинкса.
     - Этот малыш,  -  заявил  Бельком  так,  словно  только  что  опознал
убийцу-маньяка, - пытается пробраться в запретную зону без разрешения.
     - Я не  пытаюсь  пробра...  -  раздраженно  начал  Флинкс,  но  вновь
прибывший прервал его.
     - Это запретная зона, мальчик. Сюда не разрешается  заходить.  -  Это
человек, выглядящий устало, очевидно, после ночной смены, по крайней  мере
вежлив. - Если хочешь взглянуть на  корабли,  попробуй  через  проход  для
грузов.
     - У меня нет разрешения, - наконец сумел объяснить Флинкс, роясь  под
плащом в карманах  пояса,  -  потому  что  я  не  пассажир.  -  Он  достал
маленький, буквально  неуничтожимый  листок  полиплекса.  Стереть  с  него
информацию невозможно.
     Устало мигая, маленький человек разглядывал карточку. Когда он  снова
взглянул на Флинкса, во взгляде его не было усталости и скуки. Он  яростно
повернулся  к  своему  самодовольному  подчиненному.  Тот  заметил  взгляд
начальника и реагировал, как человек, увидевший у себя  на  ноге  ядовитое
насекомое, но не решающийся смахнуть его, чтобы оно не ужалило.
     - Разумеется, у джентльмена нет разрешения, Бельком. Вам что,  трудно
спросить, прежде чем выставлять себя идиотом?
     Зная, что любой ответ еще больше унизит  его,  ничего  не  понимающий
Бельком тупо смотрел на маленького человека. Подождав  немного,  начальник
заключил:
     - У него нет разрешения, проклятый глупец, потому что он не пассажир.
Он владелец. Частный законно зарегистрированный корабль.
     - Я... - начал Бельком, запинаясь и беспокойно поглядев на Флинкса...
- я не подумал...
     - Две причины, почему ты не получишь повышения. И обе первостепенные,
- яростно рявкнул начальник. Повернувшись к Флинксу, он принес официальные
извинения. - Прошу прощения за неудобства, сэр.  Если  я  чем-нибудь  могу
загладить это оскорбление, чем угодно...
     Флинксу показалось, что он заметил какое-то смятение в дальнем  конце
движущейся дорожки.
     - Просто пропустите меня, - резко  сказал  он.  Оба  охранника  молча
расступились; они смотрели вслед  Флинксу  и  его  странному  подопечному.
Никто не стал слушать оправдания и извинения несчастного Белькома.
     Хотя последние  полтора  года  Флинкс  напряженно  учился,  настоящим
пилотом он еще не был. Но управление кораблем так сложно, что вручную  это
могут делать только самые  опытные  пилоты,  и  шаттл,  в  котором  Флинкс
приземлился, не был исключением. Поэтому  он  был  снабжен  автоматическим
управлением. Всякий, кто  может  отдать  приказ  корабельному  компьютеру,
может управлять и кораблем.
     Перегрузка вдавила Флинкса в противоперегрузочное  кресло,  маленький
корабль устремился в небо из ракетной шахты. И вскоре оказался в  открытом
космосе.
     Невесомость  благотворно  подействовала   на   физическое   состояние
Флинкса; сознание, что никакой кварм не сможет подобраться сзади и всадить
фонический стилет или  что-нибудь  такое  же  экзотическое,  сказалось  на
душевном состоянии. Аб посвистывал  и  весело  рифмовал.  Чужак  воспринял
невесомость с таким же добродушием и готовностью,  как  влажную  атмосферу
Мота. Приближаясь по  касательной  к  нужной  орбите,  Флинкс  залюбовался
широкой золотой полосой в небе. Это одно из знаменитых "крыльев",  которые
дали название  планете  [Мот,  Moth  -  бабочка,  мотылек  (англ.)].  Бог,
создававший  планету  Флинкса,  закончил  причудливым  росчерком.   Крылья
веерообразной формы состояли из частиц  и  газа  с  высоким  коэффициентом
отражения, у поверхности они узкие, но все больше расходятся и  становятся
реже по мере того, как слабеет притяжение.
     Как роющая оса, шаттл  аккуратно  углубился  в  эллипсоидный  фюзеляж
корабля Флинкса. Из фюзеляжа торчала длинная труба, заканчивавшаяся чем-то
вроде фужера - позигравитационный проектор КК-двигателя.
     Корабль Флинкса - это дар его необычайно одаренных  учеников,  народа
медведеподобных  -  урсиноидов,  которые  живут   на   запретной   планете
Ульру-Уджурр. Для сооружения они использовали чертежи и материалы разбитых
кораблей. По форме и возможностям корабль напоминает гоночную яхту бывшего
благодетеля Флинкса  Максима  Малайка.  Отличается  только  гораздо  менее
роскошной меблировкой.
     Ульру-уджурриане назвали корабль "Учитель".
     Флинкс набрал координаты  Аляспина,  задал  максимальную  крейсерскую
скорость и позволил себе лечь. По самому  общему  описанию  он  собирается
найти человека, который, возможно, никогда не был на Аляспине. К  тому  же
работорговца могла подвести память. И, конечно,  не  нужно  забывать,  что
квармы намерены помешать ему вообще находить кого-нибудь.
     Некоторое утешение приносили выходки Аба. Чужака  зачаровал  корабль.
Конечно, Аб и раньше бывал но кораблях, но в помещениях для рабов мало что
можно  увидеть.  Флинксу  пришлось  быть  осторожным.   Конечно,   корабль
управляется автоматически и надежен,  но  случайное  вмешательство  такого
идиота, как Аб, может помешать путешествию.
     Флинкс не представлял себе, что будет  делать,  если  и  на  Аляспине
ничего не узнает. Иногда он задавал себе вопрос, зачем он все это  делает.
Что такое в конце концов мать и отец, как не случайное сочетание хромосом,
произведшее на свет... его самого?
     Из мириад непонятных  ему  проблем  самая  непонятная  -  мотивы  его
собственных поступков. По сравнению с этим астрофизика проста, как детская
игра. Попытка справиться с одиночеством? Но знание своего происхождения не
поможет. Может быть, подумал он, знание позволит ему не так часто  плакать
в тишине.
     Двигаясь почти со скоростью миротворца Федерации, "Учитель" мчался  в
пустоте, неся в себе небольшой груз: одного меланхолического  юношу,  одну
равнодушную летающую рептилию и безумного чужака-поэта, окутанного тайной.

     За свою долгую полную  событий  жизнь  худой  старик  проходил  много
проверок службы  безопасности.  Но  та,  которой  он  подвергался  сейчас,
оказалась самой тщательной и дорогостоящей.
     Пройдя проверку, он наконец был допущен в темный  кабинет.  Обставлен
кабинет случайной мебелью, без внимания к эстетике  или  функциональности.
Никаких украшений.
     Это относилось и к единственной ожидавшей его фигуре. Как и  комната,
тщательно закутанная фигура  производила  впечатление  затхлости.  Она  не
сидела, а стояла за единственным тяжелым столом. На месте  лица  множество
складок темной ткани. Одежда скрывает даже размер и форму своего носителя.
Но ничего обманчивого не было в мягком голосе, доносившемся из-под тяжелой
одежды. Голос свистящий, так что высокий человек едва понимал.
     - Дело закончено? - спросил закутанный. Никакого приветствия, никакой
напрасной траты времени. Никакого обмена именами.
     Из-под своей вышитой ермолки старейшина квармов ответил:
     -  Нам  помешали.  -  Потер  пальцем  верхнюю  губу,  устраняя   зуд.
Безволосые веки мигнули.
     Под  своей  массой  одеяний  второй  собеседник  как  будто   яростно
дернулся, хотя голос его оставался неизменным.
     - Не может быть. Ни Церковь, ни правительство Федерации не сознают...
     Резко качнув головой, высокий предводитель квармов объяснил:
     - Никаких свидетельств официального вмешательства  или  даже  простой
заинтересованности  мы  не  обнаружили.  Оба  члена  клана,  которым  было
поручено задание, заняли позицию и готовы  были  к  выполнению,  когда  им
помешали. Мы пока не знаем,  случайно  им  помешали  или  сознательно.  Но
сейчас это не имеет значения. Оба члена клана мертвы.
     - Но для меня это имеет  большое  значение,  -  сказал  собеседник  в
капюшоне.
     - Вас известят о личности вмешавшегося глупца, когда мы осмотрим  его
тело, - холодно заявил кварм. - Пока мы знаем не больше вас.  Мы  считали,
что сумеем это узнать и одновременно  выполнить  задание  сразу  вслед  за
этим.  Но  кое-что...  произошло.  -  В  мудрых  старых  глазах  появилось
тревожное выражение. - Смерть нашего брата и сестры вызвала  сильный  гнев
клана. Уже давно такого  не  случалось.  Было  объявлено  о  необходимости
наказания. Собралась большая группа членов клана, такая большая никогда не
собиралась вместе. Она должна была отомстить. - Гнев кварма уступил  место
замешательству.
     - Мы считали, что вмешавшийся первоначально  действовал  в  одиночку.
Очевидно, это не так. У него оказались сильные, хотя пока неизвестные  нам
помощники или союзники. Мы знаем  только,  что  они  никак  не  связаны  с
правительством. Все собравшиеся были загадочно убиты. - Длинные, обманчиво
тонкие пальцы разжались и медленно сжались.
     Закутанная фигура осторожно наблюдала за этим жестом. Старик  опасен,
как пристрелянное оружие: снаружи тусклое  и  изношенное,  но  по-прежнему
убивает эффективно. Не стоит давить на него, особенно  когда  он  в  таком
настроении.
     - Если нет официального вмешательства  Церкви  или  правительства,  -
послышался  мягкий  голос,  -  у  нас  еще  есть  время  удовлетворительно
завершить дело. - И добавил, как бы вдогонку: - Ты  должен  понимать,  что
дополнительной оплаты не будет.
     - Это неважно.
     - Неужели? - В шепчущем голосе послышалось легкое  презрение.  -  Мне
казалось, деньги имеют для вас первостепенное значение.
     - Прежде всего мы клан, расширенная семья, - поправил  его  кварм,  -
дело на втором месте. Репутация защищает  нас  лучше  наших  способностей.
Поэтому мы не можем позволить жить никому  убившему  даже  одного  кварма.
Рассказы об этом скажутся на нашей репутации и подвергнут опасности членов
клана.
     - Убийство - это все-таки прежде всего  дело,  -  просвистела  фигура
из-под складок.
     - Успокойся, - ответил предводитель квармов. - Для  тебя  все  равно,
считаем ли мы это делом или вопросом морали. Ты  нас  нанял.  Мы  выполним
условия контракта, даже если придется дойти до конца галактики.
     - Я не хочу с тобой встречаться, пока ты не сообщишь мне об  этом,  -
энергично сказал закутанный. По-видимому, речь кварма не произвела на него
впечатление. - Ваше дело, убьете ли помешавшего и  его  друзей.  Убивайте,
сколько хотите, но прежде всего  обязательно  убейте  существо,  по  имени
Абаламахаламатандра.
     - Как я уже  сказал,  это  будет  сделано.  -  Встреча,  по-видимому,
подошла к концу, но кварму не чуждо было чисто  человеческое  любопытство.
На мгновение его профессиональная маска соскользнула, приоткрыв  человека,
испытывающего эмоции.
     - Я все же хотел бы знать,  почему  кому-то  нужно  заплатить  нелепо
большую сумму в миллион кредитов за убийство единственного чужака.
     - Конечно, -  ответила  закутанная  фигура  с  насмешливой  ноткой  в
голосе.
     Больше она ничего не добавила, и встреча закончилась.
     Покидая комнату, кварм увидел, как закутанная фигура шевельнулась. Из
открытой двери ударил свет. И хотя фигура быстро отвернулась, столб  света
в темной комнате сверкнул на роговице нечеловеческого глаза под покровами.
Впрочем, думал старый кварм, идя по коридору восемьдесят второго этажа, он
мог ошибиться в это короткое мгновение.
     Но это не имеет значения. Клан квармов и в прошлом принимал заказы на
убийство от нелюдей и нетранксов. И желание нынешнего нанимателя сохранить
анонимность тоже не исключение.
     Гнев кипел в кварме, хотя он не показывал этого, выходя из башни. Так
много  членов  клана  погибло!  Люди  видели  его   напряженное   лицо   и
расступались. Для клана это уже не  просто  работа.  Неважно,  что  никто,
кроме женщины и ребенка - их безболезненно, хотя и с некоторым  опозданием
устранили, -  не  знает  в  коммерческом  мире  Мота  о  неудаче  квармов.
Достаточно, что знают сами квармы. Достаточно, чтобы они пришли в ярость.
     И вот представители закона по  всей  Федерации  отметили  необычайную
активность одетых в черное, в черных ермолках, мужчин и  женщин  на  самых
разных планетах. И гадали о  причинах  этого.  Они  бы  удивились  гораздо
больше, если бы узнали, что  все  это  вызвано  одним  невинно  выглядящим
молодым человеком...

                                    5

     "Учитель" перешел на стабильную  парковочную  орбиту  над  Аляспином.
Немногие приготовления, и Флинкс с  Абом  начали  спуск  на  планету.  Пип
негромко  шипел,  а  Флинкс  обдумывал,  что  же  он  узнал  по   пути   к
малоосвоенной планете, к которой он приближается. Планета теплая, хотя  не
особенно влажная, в основном покрыта джунглями с полосами обширных  саванн
и поросших тростником речных равнин. Аляспинпорт по масштабам Федерации  -
небольшой город. Вообще на малоисследованном  полушарии  совсем  небольшое
население хьюманксов.
     Обдумывая все это, Флинкс поразился количеству  кораблей  на  орбитах
над  поверхностью  Аляспина.  Обширное  межзвездное   движение   явно   не
соответствовало населению. Это не должно  было  бы  удивить  его.  Аляспин
обладает двумя сокровищами:  драгоценными  камнями  и  историей.  Планетой
интересуются старатели, шахтные компании и многочисленные  университеты  и
исследовательские  институты,  и  это  объясняет  оживленное  движение   к
поверхности и от нее.
     Тем не менее Флинкс  легко  нашел  стоянку  в  порту.  Жилья  было  в
избытке, Флинкс снял номер в скромном отеле в городе.
     Бродя по жарким улицам,  он  заметил,  что  население  почти  поровну
делится на людей  и  транксов.  Активных  деловитых  насекомых  было  даже
больше, чем людей. Сухость они переносят легко и процветают в жару полдня.
Создалась странная смесь ученых и  искателей  удачи.  Флинкс  прошел  мимо
группы, обсуждавшей социологию чужаков,  потом  услышал  разговор  о  цене
контрабанды  на  Кашалоте.  Аляспин  заполнен  двумя  типами   учреждений:
библиотеками и борделями.
     В этой части галактики возникло и  исчезло  множество  цивилизаций  с
самыми разнообразными культурами еще до того, как  Федерация  появилась  в
умах мечтателей.
     - Это правда, Флинкс, - сказала  ему  величественная,  как  Юнона,  с
волосами цвета хны, консьержка, когда он  вернулся  в  отель.  -  Говорят,
аляспиниане когда-то исследовали весь район  Федерации  и  бывали  за  его
пределами.
     - Почему же от них ничего не осталось? - задал он логичный вопрос.
     Она пожала плечами.
     - Ученые болтают, что местные жители любили  далекие  экспедиции,  но
никогда не думали колонизировать другие планеты. - И она сделала вид,  что
поправляет сложный комплекс бретелек под одеждой, показывая  Флинксу,  как
действует очиститель воды и другие устройства в номере.
     - Ксеноисторики, которые у меня  останавливались,  рассказывали,  что
аляспиниане вымерли свыше восьмидесяти тысяч стандартных земных лет назад.
Они считают, что это  произошло  постепенно,  а  не  внезапно.  Как  будто
аляспиниане прожили весь срок жизни народа, устали и решили  исчезнуть.  -
Она включила  очиститель  воздуха  и  кондиционер.  Послышалось  негромкое
гудение, и комнату заполнил прохладный воздух.
     Флинкс подозревал, что крашенная хной прическа и  яркая  косметика  -
все  это  маскировка.  Под  этой  раскраской  чувствовалась   трогательная
уязвимость.
     - Ты гораздо моложе большинства одиночек, которые  селились  у  меня,
Флинкс.
     Говоришь, ты не шахтер?
     - Нет, - признался он, начиная сомневаться в  том,  что  она  так  уж
уязвима. И улыбнулся, как он надеялся, приятно, но равнодушно. - Я  больше
склоняюсь к исследованиям. Это можно назвать социологией.
     - Все в порядке, - дружелюбно сказала хозяйка. - Мне и  интеллектуалы
нравятся. Конечно, если они не снобы. Ты ведь не сноб?
     Аб  избавил  Флинкса  от  необходимости  ответить,  загудев  особенно
громко. Владелица отеля  с  отвращением  взглянула  на  чужака.  С  легким
отвращением: нельзя было посмотреть на Аба и не улыбнуться.
     - Ты собираешься держать эту штуку с собой?
     - Если можно. Аб никому не помешает. Неприятностей не будет.
     - Да мне все равно, - равнодушно ответила женщина. - Он чистый?
     - Насколько мне известно.
     Она нахмурилась.
     - Что это значит?
     - Аб справляет телесные надобности, если они у него есть, не  у  меня
на глазах.
     - Ну, хорошо. Не знаю только, какой  счет  предъявить:  за  номер  на
двоих или на одного с домашним животным.
     - Как хочешь, - ответил Флинкс.
     Не стоило так говорить. Женщина широко улыбнулась ему.
     - Как хочу? Я это запомню. - Она  осмотрела  его  с  ног  до  головы.
Почему-то у него сложилось впечатление, что его одежда  не  привела  ее  в
восторг. -  Да,  ты  гораздо  моложе  большинства.  Если  тебе  что-нибудь
понадобится... позже... кондиционер не будет работать нормально... дай мне
знать. - Голос ее понизился на октаву. - Днем жарко, но  ночью  становится
прохладно.
     Флинкс глотнул.
     - Конечно, я дам тебе знать, мадам.
     - Мирабль, - поправила она. - Мирабль Дикту. - И направилась к двери.
- Приятно встретить человека, который не относится как фанатик к тому, что
здесь есть. Ученые слишком заняты своими мыслями, а  старателей  мало  что
интересует. Я рада, что у меня гость, который отличается от тех и других.
     Он в последний раз увидел ее фигуру, плавно движущуюся к лестнице.  И
чуть не окликнул.  Однако...  Флинкс  вздохнул.  Пока  серьезные  дела  не
завершены, у него нет времени для подобных глупостей. Но если Аляспин тоже
окажется тупиком, как он подозревает, у него найдется время  для  общества
сочувствующей женщины. В таком случае  могут  завязаться  более  серьезные
отношения с пышной Мирабль.
     Ее первую он спросил о рослом мужчине с  седыми  волосами  и  золотой
серьгой. Как он и ожидал, Мирабль не знала никого, кто  соответствовал  бы
этому описанию.
     Несколько дней расспросов по всему городу  дали  ему  воспоминания  о
многочисленных мужчинах с кольцами в ушах, иногда золотыми или окрашенными
под золото. Но если  человек  оказывался  нужного  размера,  он  не  носил
кольцо, а если носил, то бывал слишком маленьким.  Или  мог  быть  нужного
размера и с  кольцом,  но  тогда  волосы  каштановые,  рыжие,  черные  или
светлые.
     Один грузчик рассказал Флинксу о своем приятеле, который почти  точно
соответствовал описанию. Единственное, в чем он не был уверен, так  это  в
кольце. Флинкс, волнуясь, расспросил об этом человеке и узнал, что он  все
еще работает на Аляспине.
     К несчастью, ему оказалось двадцать два года и он никогда не бывал на
Моте. И не слышал о ком-нибудь, кто напоминал бы его, но был старше.
     Это разочарование чуть не заставило Флинкса сдаться.
     - Ах, мой красивый молодой гость, - насмехалась над ним Мирабль, - ты
столько лет думал об этом, а прошло  всего  несколько  дней,  и  ты  готов
отказаться?
     Он остался на Аляспине и продолжал расспрашивать.
     Расспросы по всему городу  на  следующий  день  ничего  не  дали,  но
привели Флинкса в кабинет болтливого восторженного  чиновника.  Тот  ведал
временным пребыванием, и Флинксу необходим был его  штамп,  чтобы  законно
оставаться на Аляспине.
     - Въезд на Аляспин строго ограничен, и все тщательно  проверяются,  -
говорил чиновник. - Ты уже отведал наших проверочных процедур в  порту.  -
Флинкс кивнул. Проверка была очень основательной  для  такого  пограничной
планеты, как Аляспин. - Это из-за наших  драгоценных  камней.  -  Чиновник
подмигнул. - Местная полиция должна следить за всеми.  Присвоение  заявок,
грабеж - все это у нас есть. Добавляет остроты жизни.
     Конечно, подумал Флинкс, когда сидишь в удобном прохладном кабинете и
смотришь аресты и стрельбу по триди.
     - Но дело не только в драгоценных камнях, - продолжал чиновник. -  О,
нет. Постоянные стычки между исследователями  и  старателями.  Постоянные.
Нелегко поддерживать мир между ними. Каждая группа  недолюбливает  другую.
Ученые считают шахтеров разрушителями неандертальцами, а  шахтеры  думают,
что ученые - мечтатели, но с большими кредитами.
     - Не понимаю, - открыто признал Флинкс.  -  Небольшие  стычки  -  это
понятно, но постоянная борьба - зачем? Разве у этих групп не разные цели?
     Чиновник покачал головой, удивившись неосведомленности новичка.
     - Позволь привести пример.  Ты  когда-нибудь  слышал  об  Идонианской
маске?
     Флинкс покачал головой.
     - Она стоила  жизни  шестнадцати  человек  -  на  Аляспине  и  за  ее
пределами,  прежде  чем  Федерация  положила  этому  конец.  Объявила   ее
всенародным достоянием и  отправила  в  музей  Дофедеративных  Культур  на
Хайвхоуме. - Он посмотрел на Флинкса. - Маска примерно с  тебя  высотой  и
вдвое шире, чем ты, Флинкс, она украшена  шестьюдесятью  тысячами  каратов
безупречных голубых бриллиантов, которые изображают  внешность  и  историю
давно исчезнувшего местного бога или вождя - так до сих пор и  неизвестно.
Сама маска из обработанного пористого хризориллиума.
     - О нем я слышал, - прервал его Флинкс.
     Чиновник кивнул, мудро улыбаясь.
     - Гм... Редкий тяжелый металл, похожий на  радужный  малахит,  только
более зеленый и гораздо прочнее. Транксы называют его фонхиз,  или  металл
Девориара. Они его высоко ценят, но для людей он еще более  ценен,  потому
что на Земле его нет совсем, а на исследованных планетах очень мало. Здесь
его называют синим золотом.
     - Первым нашел эту маску бродячий  старый  разгребатель  грязи  около
сорока лет назад, - продолжал чиновник. - Я  помню  первые  факсы  о  ней.
Прекрасная вещь. Местные ученые с ума сошли. Заявили, что в  ней  ключи  к
ста неизвестным  годам  аляспинианской  истории.  Конечно,  шахтер  и  его
приятели интересовались только тем, сколько в ней  бриллиантов  и  сколько
килограммов хризориллиума.
     - Маска переходила из рук в  руки,  побывала  у  шахтеров  и  ученых,
возвращалась, теряя по дороге некоторое количество металла и  бриллиантов,
но возмещая их большой кровью. И погибали не только соперничающие  шахтеры
и ученые, нет. Я помню историю двух ученых транксов, которые  одновременно
опубликовали одинаковые объяснения верхних украшений  маски.  Кончили  они
дуэлью и убили друг друга. Поэтому  вмешалось  правительство  Федерации  и
конфисковало вещь, чтобы предотвратить дальнейшие жертвы.  Последних  двух
человек маска "убила", когда они составили заговор с целью ее похищения из
музея.
     Чиновник махнул рукой на оживленную улицу за окном кабинета.
     -  Установлено,  что  на  Аляспине  было  несколько  сотен  различных
обществ, объединенных всепланетной системой коммуникации, мер  и  весов  и
тому подобным. Но каждое общество особое. На поверхности планеты  отмечены
десятки  тысяч  развалин  городов,  Флинкс,  и  считается,  что  это  лишь
небольшая часть всего. Каждая культура поклонялась своим богам. Так что  у
них было нечто  вроде  спортивного  состязания:  чьи  храмы  будут  богаче
украшены. Джунгли и болота поглотили большинство  из  них,  но  все  равно
здесь рай для искателей  сокровищ,  для  каждого,  кто  готов  рискнуть  и
встретиться с местным климатом, враждебной фауной и флорой и аборигенами.
     - Аборигены? - воскликнул Флинкс. Этого было вполне достаточно, чтобы
чиновник пустился в новые объяснения.
     - Работающие здесь социологи мало что знают об этих  аборигенах.  Они
как будто не похожи на первоначальных обитателей Аляспина. Никто не знает,
каково их  происхождение.  Может,  они  регрессировавшие  потомки  прежних
господствовавших  культур.  А  может,  полуразумная  раса,  самостоятельно
эволюционировавшая и занявшая место исчезнувших. - Он порылся в лентах.  -
Мне нужно вернуться  к  работе,  молодой  человек.  Прости,  если  я  тебе
наскучил.
     - Нет, ты сообщил мне много интересного, - искренне сказал Флинкс.
     - Это Аляспин, сынок. Место, где  создаются  состояния  и  репутации,
иногда и то, и другое вместе. Прости, - добавил он, вспомнив, с чем пришел
к нему Флинкс, - что я ничего не знаю о твоей переросшей добыче с  золотым
кольцом.
     Флинкс вышел из кабинета  и  принялся  без  особой  цели  бродить  по
городу. Случайные разговоры и редкие расспросы ничего ему не дали.  Лучшая
возможность отыскать человека - в местном отделении миротворцев Федерации.
У них должны быть данные обо всех, кто  когда-либо  ступал  на  Аляспин  и
проходил проверку в порту. Но прямой запрос вызовет встречное любопытство.
Полиция не снабжает факсами и биографиями всякого, кто зайдет  с  улицы  и
попросит об этом. Флинкс не думал, что ему помогут, если он предварительно
не ответит на несколько вопросов. А отвечать на них он не хотел.
     Проходя мимо уличного торговца, он незаметно взял пищевую  палочку  и
так же незаметно положил на место. Трудно отделаться от  старых  привычек.
Однако украсть нужную  ленту  очень  трудно,  вероятно,  даже  невозможно.
Местные миротворцы - совсем не мягкие горожане.
     Оставалась только перспектива бесконечных расспросов. Флинкс  сердито
подумал, что, вероятно, прилет сюда был ошибкой. Матушка Мастифф права: он
ничего не найдет. Разозлившись, он не заметил, что попал в район города, в
котором еще не был.
     У него есть обязанности перед ульру-уджуррианами. Без  его  присмотра
их невинный эксперимент может оказаться опасным -  для  них  самих  и  для
других. Он должен объяснять  им  правила  цивилизации,  пока  они  создают
собственную. Почему же он тогда тратит  здесь  время?  Вероятно,  человек,
которого он ищет, никогда не бывал на Аляспине, приобрел своего  минидрага
где-то в другом месте, как сам Флинкс. Время проходит. Еще немного, и  ему
будет двадцать. Двадцать! Старик.
     Движение  на  плече  заставило  его  поднять  голову,  посмотреть   и
успокаивающе сказать:
     - Я знаю, Пип... не волнуйся.  -  Минидраг  смотрел  на  него  узкими
беспокойными глазами. - Я просто нервничаю, вот и все. -  Но  тревогу  его
любимца вызвало не состояние хозяина. Источник тревоги находился впереди.
     Группа местных - судя по одежде, старателей - болтала перед входом  в
заведение с  кричащим  фасадом  во  все  еще  ярком  свете  дня.  Закончив
разговор, мужчина и две женщины пошли по улице.  Они  помахали  руками,  и
оставшиеся двое мужчин вошли в здание.
     Флинкс хорошо рассмотрел одного из них, похуже - другого. Ближайший к
нему шахтер невысокого роста, кожа у него более смуглая, чем у Флинкса, но
не черная. Зато волосы черные и прямыми гладкими прядями падают на  плечи.
Скулы выпирают, как яблоки в кармане ребенка, а нос острый и  кривой,  как
плавник атмосферного флаера. Второй мужчина почти  такой  же  смуглый,  но
другого этнического происхождения.
     Эти подробности интересны, но незначительны по сравнению с  тем,  что
заставило Флинкса и его минидрага напрячься. У каждого  мужчины  на  плече
утолщение, у одного на левом, у другого  на  правом.  Даже  на  расстоянии
невозможно  не  узнать  свернувшихся  с  розово-красной  сверкающей  кожей
животных.
     Минидраги!
     Прирученные, вероятно, такие же домашние,  как  Пип.  Его  любимец  -
единственный миниатюрный дракон, какого  приходилось  видеть  Флинксу.  Он
знал,  откуда  происходит  его  мини-дракон,  но  не  подозревал,  что  их
приручение распространено. Конечно, они все равно  встречаются  редко:  он
прошел через весь город и не видел ни одного ручного  летающего  змея.  До
сих пор. Он пошел быстрее и оказался перед входом  в  здание.  По  крайней
мере хоть что-то узнает о своем любимце.  Эти  два  человека,  живущие  на
родине минидрагов, конечно, знают о них больше Флинкса. Видя их вместе, он
заподозрил, что у людей, способных приручить минидрага, должно быть  нечто
общее. Мнение одновременно наивное и  разумное.  Если  он  прав,  они  его
встретят по-дружески.
     Несмотря на нетерпение, у входа  он  задержался:  эти  двое  вошли  в
симиспин. Флинкс слышал об этих очень популярных,  но  с  трудом  терпимых
заведениях.  Обычно  их  устанавливали   в   местах   самых   низкопробных
развлечений. В этих установках прочитываются мысли человека, усиливаются и
в  трехмерном  изображении  возвращаются  в  мозг  посетителя.  Реальность
изображения  подтверждается  самыми  разнообразными  ощущениями:  зрением,
обонянием, осязанием - всем. И все это за умеренную плату.
     Естественно, в кабинках симиспина можно рассчитывать на  анонимность.
Вторжение в такую кабинку, где  посетитель  переживает  какое-то  интимное
видение, одно из наиболее осуждаемых в Федерации преступлений. Потому  что
в  них  скромный  посетитель  может  избавиться  от  своих  самых  ужасных
фантазий,  какими  бы  дьявольскими  они  ни  были,  никому  не  повредив.
Поскольку владельцев не интересовали фантазии  посетителей  и  они  их  не
ограничивали, сими когда-то считались непристойными и были запрещены.
     Развернулось сражение законников, результатом которого явилась победа
производителей сими. В этом споре апеллировали к свободе мысли, одному  из
главных принципов Федерации, и  именно  это  в  конечном  счете  позволило
отменить запрет. Это,  а  также  торжественное  свидетельство  медицинской
церковной группы.  Группа  заявила,  что  хоть  иногда  сими  используются
предосудительно,  одновременно  они  имеют  определенную   терапевтическую
ценность.
     То,  перед  чем  стоял  Флинкс,   являлось   одновременно   и   более
респектабельным, и более тревожащим. В сущности симиспин - это значительно
увеличенная   кабинка   сими,   окруженная   различными   вспомогательными
заведениями: рестораном, баром, иногда туристическим  агентством.  Заранее
запрограммированные, механизмы симиспина  производят  массовую  трехмерную
иллюзию. Она предоставляет постоянно меняющееся окружение, настраиваясь на
мысли посетителей. Главное заключается в том, что  посетитель  никогда  не
знает,  где   окажется   в   следующую   минуту.   Симиспины   различаются
подробностями программы и интенсивностью иллюзии. Известны  случаи,  когда
неосторожные посетители испытывали приступы безумия, не в силах справиться
с постоянно меняющимся окружением,  но  таких  случаев  оказалось  слишком
мало, чтобы закрывать заведения. Соответствующие  предупреждения  у  входа
останавливали неосторожных и неуверенных в себе.
     Заплатив за вход и войдя, Флинкс обнаружил, что принимаются и  другие
меры предосторожности. Он оказался в длинном коридоре, темном и украшенном
светящимися фресками с изображением сцен с различных планет. Это не просто
проход. Он почувствовал покалывание в сознании.
     За  декоративными  росписями  располагается  дорогое   чувствительное
оборудование, которое закон считает необходимым. Если оно  обнаружит,  что
мозг Флинкса или любого другого посетителя не  в  состоянии  справиться  с
постоянно меняющимся окружением,  прозвучит  тревога  и  тут  же  появится
человек или робот. И с  сожалением  заявит,  что  этому  посетителю  лучше
поискать развлечений в другом месте.
     Интересно, что хотя в симиспине подают еду и напитки, которые сами по
себе  могут  вмешиваться  в  работу  сознания,  закон   не   устанавливает
возрастных ограничений. Требуется только устойчивая связь  с  реальностью.
Дети, как известно, уязвимы в этом отношении, и  поэтому  обычно  вход  им
запрещен. Но некоторых детей машины пропускают, в то же  время  преграждая
вход взрослым. Это могло привести и  приводило  к  замешательству  слишком
самоуверенных  родителей,  когда  им  вход  не  разрешали,  а  их  потомка
пропускали.
     Флинкс подумал, сколько политиков не получили бы разрешения  войти  в
симиспин.  Он  не  удивился,  когда  механизмы  пропустили  и   Аба.   Его
"хвостик"-чужак вообще  не  имеет  представления  о  реальности  и  потому
допускается к гораздо более слабой форме безумия.
     Перед Флинксом оказалась пульсирующая рубиновая  дверь,  она  обещала
скрытые удовольствия. Чувственный механический голос негромко произнес:
     - Вы заплатили и получили разрешение  отведать  нашу  палитру  тысячи
миров. Ваше животное, - это относится к Абу, - тоже может войти, но должно
находиться под постоянным присмотром. С вас будет причитаться...  -  голос
начал произносить числа; чем больше находишься  в  симиспине,  тем  меньше
средняя плата за единицу времени. - По пути познакомьтесь с  предлагаемыми
освежающими  напитками,  -  закончил  голос.  Флинкс  кивнул.  Как  он   и
подозревал, это бар.
     Пульсирующая дверь плавно ушла в  пол.  Флинкс  мысленно  напрягся  и
вошел. И сразу же испытал  разочарование.  Помещение  симиспина  оказалось
огромным, высотой в три этажа. Но в данный момент оно не казалось  обычным
местом для сборищ. Вместо скамей,  кабинок  и  стойки  он  увидел  пологий
берег, усеянный камнями. Вечер. Солнце, гораздо более яркое и горячее, чем
на Моте или Аляспине, окрасило кучевые облака в цвет вина.  Небо  походило
на океан, чьи пурпурно-зеленые волны плескались о желтый песок.  Несколько
странных растений лениво раскачивались на жарком  ветерке,  почти  в  такт
гудению из неизвестного источника.
     Поблизости,  сплетясь,  лежали  мужчина  и  женщина.  Грязная  одежда
старателей удивительно не соответствовала идиллической сцене, но никто  не
обращал  на  это  внимание.  Особенно  эти  двое,  которые  потягивали  из
ближайшего камня какую-то жидкость через длинные пластиковые трубки.
     - Где мы? - спросил Флинкс;  любопытство  победило  в  нем  нежелание
вторгаться в частную жизнь этой пары.
     Но мужчина не  возражал.  Оторвавшись  от  трубки,  он  посмотрел  на
Флинкса и сонно пробормотал:
     - На Квофуме, я думаю. На Квофуме.
     Об этой планете Флинкс как-то слышал. Предположительно она  находится
далеко от границ Федерации, где-то на внешнем краю Рукава. Лишь  несколько
людей и транксов побывали на ней. Что-то не в порядке  с  пространством  в
той районе, что-то  заставляет  Квофум  появляться  на  зарегистрированных
координатах только время от времени.
     Легендарный Квофум, где небо ясно, как совесть  девственницы,  и  где
окрашенные в винный цвет моря имеют вкус от узо до сладкого ликера. Океаны
Квофума различны, хотя обычно в их воде 9 процентов  алкоголя.  И  в  этих
океанах, как говорит легенда, плавают всегда довольные и счастливые  рыбы.
Сойдя с деревянной площадки, Флинкс обнаружил, что его ноги мягко  увязают
в теплом песке. И вот он на самом берегу моря, которое уходит за горизонт.
Флинкс  склонился  к  воде.  Закат  превзошел  себя.   Пурпурный   комфорт
распространился по ногам и вытянутым рукам. Пип беспокойно шевельнулся  на
плече Флинкса, заставив его  вернуться  к  реальности.  Такой  совершенной
иллюзии Флинксу не приходилось встречать.
     Сложив руки, Флинкс зачерпнул морской воды, поднес ко  рту  и  сделал
глоток. У морской воды богатый и сильный фруктовый  вкус  с  разнообразным
букетом и с добавочным согревающим эффектом.
     Распрямляясь, Флинкс заметил пятна на костюме, и  нахмурился.  Кто-то
рассмеялся.
     Оглянувшись, Флинкс увидел двоих укротителей минидрагов, за  которыми
вошел сюда. Они сидели у обветренной скалы. К  нему  обратился  человек  с
орлиным носом. Невозможно было определить происхождение его акцента.
     - Присоединяйся к нам, юный повелитель драконов. Посиди с нами вместе
со своей рептилией.
     Флинкс оглядел берег, тщетно пытаясь очиститься.
     - Не волнуйся,  -  успокоил  его  смуглый,  -  когда  выйдешь,  пятна
исчезнут. Они так же нереальны, как песок и этот пьяный океан.
     Все равно Флинкс чувствовал во рту  вкус  вина,  влажность  океанской
волны. Песок под ногами оставался горячим. Но  Флинкс  вдруг  понял,  что,
несмотря на жару, ему очень приятно. Неудивительно,  что  только  людям  с
устойчивым сознанием разрешается посещать такие места! Человек,  не  очень
прочно связанный с реальностью, здесь вообще может спятить.
     И тут, словно для проверки  его  состояния,  небо  вверху  неожиданно
расплылось вместе со всем окружающим ландшафтом.  Миновал  краткий  момент
потери ориентации, и Флинкс увидел над головой грозовые тучи. Шел  сильный
дождь, вокруг сверкали молнии.
     Флинкс смахнул с глаз капли, которые - он это знает - нереальны.  Они
производное оборудования, такого  сложного  и  чувствительного,  что  лишь
немногие хьюманксы понимают, как оно действует. Но пришлось мигать, потому
что капли мешали смотреть.
     Вокруг сомкнулись  джунгли  и  высокие  папоротники  -  поразительная
растительность дождевого леса в холодную погоду. Флинкс был  подавлен,  он
лихорадочно озирался в поисках выхода из  симиспина.  И,  естественно,  не
нашел ничего, что  нарушало  бы  полноту  иллюзии  леса.  Дождь  продолжал
стегать его по голове  и  плечам,  заставив  Пипа  заползти  поглубже  под
складки одежды. Аб напевал сзади, не обращая внимания на  холодный  поток.
Но только... Флинксу не было холодно.
     - Мы здесь, - послышался смеющийся голос.
     Флинкс поискал, но никого не увидел.
     - Где?
     - За большим деревом, прямо впереди. Мы не сдвинулись.
     Флинкс обошел метровой толщины  ствол,  нечто  среднее  между  земной
секвойей и  пучком  плотно  связанных  черных  ящериц.  Проходя  мимо,  он
постучал  по  стволу.  Тот  ответил  громогласным  лаем,   отчего   Флинкс
подпрыгнул. Его реакция вызвала взрыв смеха поблизости. За деревом, в  той
же позе, что и раньше, стояли два укротителя драконов, только на этот  раз
они опирались о прогнивший пень. На мертвом дереве  росли  грибы  радужной
окраски.
     - Первый раз в симиспине, компадре? -  спросил  маленький  человек  с
улыбкой.
     - Да. Я представлял себе, что меня ожидает, но...  -  Флинкс  перевел
дыхание - ...все равно ужасно  сбивает  с  толку.  Особенно  неожиданность
изменений.
     - В этом-то вся и привлекательность, - возразил второй человек. - Как
и повсюду в жизни.
     - Не обращай внимания на Хабиба,  -  посоветовал  маленький.  -  Одна
порция выпивки, и он начинает мрачно философствовать. - Он протянул  руку.
- Меня зовут Покомчи. - Кивнул в сторону Пипа, выглянувшего из-под рубашки
Флинкса. - Я таких молодых ручных минидрагов не видел.
     Они уже перешли к именам - это хорошо. Флинкс пожал протянутую  руку,
Покомчи протянул другую. В ней был зажат большой толстый гриб.  Во  всяком
случае так это выглядело. Флинкс протянул к  нему  руку.  И  в  это  время
большая треугольная голова поднялась с шеи мужчины.  Достаточно  ей  легко
плюнуть, и Флинкс будет мертв. Но по слову хозяина голова опустилась.
     Гриб оказался полон коричневой жидкостью. Похоже на мясную  подливку,
но бьет, как целый бык. Оправившись от глотка,  Флинкс  вернул  гриб.  Тем
временем Пип размахивал головой взад и вперед, вверх и  вниз  дергающимися
опасными движениями. Его возбуждение понятно. С того  времени  как  Флинкс
нашел его, он впервые  видел  других  минидрагов.  А  эти  два  минидрага,
очевидно, больше привыкли друг  к  другу.  Они  лишь  с  легким  интересом
разглядывали Пипа.
     - Я Флинкс, -  сказал  юноша,  когда  к  нему  вернулась  способность
дышать. Двое сели против него, а Флинкс  уселся  на  другой  пень;  мягкий
нарост грибов послужил для него подушкой.
     - Скажите, я сижу на стуле или...
     - Твоя догадка так же хороша, как моя, - апатично  ответил  Хабиб.  -
Вся жизнь - иллюзия.
     - Вот он опять, - добродушно проворчал Покомчи. Он указал куда-то  за
Флинкса. - Так как это не меняется, я полагаю, оно не  иллюзия.  -  Флинкс
увидел, что человек показывает на Аба.
     - Это мой подопечный. Безумен, как смазчик,  надышавшийся  паров,  но
совершенно безвреден.
     - Забавное существо, - решил Покомчи. И отхлебнул из гриба.
     Флинкс разглядывал свое сидение. Неотличимо от мертвого пня. Но тут у
него на глазах пень превратился в восьминогое голубое существо, похожее на
паука, которое уставило на него свои выпуклые глаза и органы слуха. Но  не
двигалось и, казалось, не возражает  против  того,  чтобы  Флинкс  на  нем
сидел. Флинкс каким-то образом умудрился не подпрыгнуть.
     Но его новые друзья заметили неудержимую дрожь.
     - Конечно, в первый раз в симиспине, - усмехнулся Покомчи, в то время
как небо над ними приобрело бледный красновато-коричневый цвет. У  Покомчи
лицо приняло любопытное выражение, хотя  голос  оставался  дружелюбным.  -
Может, и на Аляспине впервые? Но это не имеет смысла. Повелителей драконов
немного, Флинкс. Однако я не припомню, чтобы видел тебя раньше.
     - Я с другой планеты,  ты  прав,  -  признался  Флинкс.  По  какой-то
причине он не стал скрываться от этих людей. Всякий, кто  умеет  приручить
этих эмфатических телепатов, которых называют минидрагами,  использует  их
только для самозащиты и никогда - для нападения на других или принуждения.
Змеи не стали бы этого делать. Они не стали бы жить у такого  человека.  И
даже если эти люди не  обладают  полезными  сведениями,  они  могут  стать
потенциальными союзниками.
     - Не только я здесь впервые, - сказал Флинкс, - но и  Пип  тоже.  Его
бросили на моей родной планете, когда мы  оба  были  гораздо  моложе.  Мне
кажется, - заключил он, ласково поглаживая  плиссированное  крыло,  -  для
него это больше возвращение домой, чем для меня.
     - Приветствуем тебя и твоего дракона, - сказал Покомчи. Он  откинулся
на поддерживающие конечности существа со множеством щупалец. На  глазах  у
Флинкса чужак-осьминог превратился в небольшой смерч. Вокруг завыл  ветер.
Джунгли исчезли.
     - Разве я не прав, Бальтазар, старина? - Покомчи почесал шейные мышцы
за головой своей змеи. Большой минидраг  не  только  крупнее  Пипа,  но  и
гораздо старше.
     - Как здесь получают выпивку? - спросил Флинкс.
     - Если не нравится гриб или другие  украшения,  -  ответил  Хабиб,  -
всегда можешь потянуть из трубки. - Он опустил руку и вытянул из-под земли
розовую трубку. - А если и это не нравится, там есть стандартный мехбар. -
И он  указал  на  гигантскую  птицу,  которая  неожиданно  превратилась  в
изумрудный кактус.
     - Я предпочитаю трубку: она соответствует сими.
     - Не понимаю, - признался Флинкс, беря в  руки  трубку  и  неуверенно
разглядывая ее.
     Хабиб улыбнулся.
     - Напиток меняется в соответствии  с  новым  окружением.  Никогда  не
знаешь, что глотнешь в следующую минуту. - Флинкс скорчил гримасу, и Хабиб
заторопился уверить его: - Пьяным не будешь. Это законное место. В напитки
добавляются  смягчители,  чтобы  никому  не  стало  плохо.  Это  заведение
гордится своей репутацией. Ему совсем не хочется, чтобы посетители блевали
по всему симиспину.
     Хабиб вернул себе трубку, сунул ее в рот и откинулся.
     - А как мне получить такую? - спросил Флинкс, неуверенно  разглядывая
землю.
     - Одна прямо у твоего правого бедра, - сообщил  ему  Покомчи.  -  Она
торчала из левой ноги паука, на котором ты сидел несколько минут назад.
     Посмотрев вниз, Флинкс убедился,  что  смерч  превратился  в  голубой
сталагмит.   Они   оказались   в   пещере,    заполненной    многоцветными
образованиями:   сталактитами,   сталагмитами,    хелицитами,    выступами
травертина и  многим  другим.  Всех  окутал  неподвижный  холодный  воздух
пещеры.
     Один из хелицитов рядом с сидением оказался длиннее других. И гибким,
как обнаружил Флинкс, потянув его. Сунув его конец в рот, Флинкс осторожно
пососал. Напиток  со  вкусом  спелого  граната.  Приятно  затянуло  горло.
Сладость не вызывала отвращения.
     Флинкс решил, что у него еще много  времени,  чтобы  задавать  важные
вопросы. А пока он будет наслаждаться удовольствиями симиспина и обществом
двоих дружелюбных людей.

                                    6

     Прошло не меньше часа, хотя в  симиспине  невозможно  определить  ход
времени, прежде чем Флинкс заговорил снова.
     - Чем вы двое  занимаетесь?  -  Он  с  любопытством  разглядывал  их:
подвижного восторженного Покомчи и его тощего мрачного товарища. - Вы ведь
не принадлежите к научным группам, работающим на Аляспине?
     - Кто, мы - археологи? - спросил Покомчи, и  глаза  его  сверкнули  в
тусклом свете. Изображение пещеры,  очевидно,  популярное,  повторилось  -
Нелегко тебе было бы встретить  этих  слабоумных  в  симиспине.  Нет,  они
развлекаются в городской библиотеке, которую содержит для них Федерация.
     - Ты преувеличиваешь, Поко, - возразил  Хабиб.  Он  провел  рукой  по
густым курчавым черным волосам. -  Даже  транксы  среди  них  не  мыслящие
машины. Видишь там транксов? - Он указал на груду сверкающих  арагонитовых
кристаллов, нежных, как цветы. Там на животах лежала пара: самец  и  самка
транксы, поглощенные иллюзией и друг другом. Самец ласкал яйцеклады самки.
     Пещера исчезла, пошел снег. Флинкс оказался сидящим на  грубом  блоке
из чистого льда. Но по-прежнему чувствовал себя  комфортно,  хотя  дыхание
застывало, вырываясь у него изо рта.
     - Мы бродим повсюду, - объяснил Покомчи.
     Хабиб откинулся в сугробе снега и сосал серебро из трубки.
     - На самом деле, Флинкс, мы делаем... не очень много.  -  Он  увидел,
что юноша смотрит на его спутника. - Расскажи парню, откуда ты, Поко. Он с
нами поделился.
     - Я родился и вырос в... - Покомчи заколебался. - Скажем  просто,  на
Земле, в середине того места, которое учителя называют  Песочными  Часами,
Возле города Таксем. - Флинкс признал, что  это  название  ему  незнакомо,
хотя Песочные Часы он знает - это место, где встречаются два континента.
     - Там издавна работают археологи, - продолжал Покомчи. -  Я  вырос  в
окружении древних храмов. Когда мне было семь лет, я  управлял  плугом  на
маисовом поле отца. Вдруг что-то звякнуло, и плуг остановился. Я  сидел  и
много часов плакал. Боялся, что испортил проклятую дорогую  машину.  -  Он
улыбнулся своим воспоминаниям, наблюдая за ужимками Аба.
     - Мать наконец услышала мой плач через локатор, который всегда у меня
был с собой... у нас по соседству были звери, они называются ягуары. Они с
моим дядей пришли и отодвинули плуг. Оказалось, что он ударился о каменную
голову возрастом в две тысячи  шестьсот  лет.  Она  была  в  нашей  земле.
Местный музей заплатил за нее сто пятьдесят кредитов. Из  них  мне  отдали
целых десять. Я закупил весь магазин сладостей и целую неделю  болел,  как
боа, проглотивший свою тетушку. - Он потянул  из  трубки,  которая  теперь
торчала из головы светящейся рыбы. Флинкс с  интересом  заметил,  что  они
находятся под водой. Из его рта и носа поднимались цепочки пузырей, однако
он чувствовал, что дышит чистым воздухом.
     Сенсорный  аппарат  начинал   приспосабливаться   к   быстрой   смене
окружения.
     Аб, казалось, плывет в воде за ним.
     - И с тех пор я стараюсь наткнуться на приносящие  кредиты  головы  и
тому подобное, - закончил Покомчи.
     - Он по-своему так же жаден к деньгам, как и я, - со  слабой  улыбкой
вмешался Хабиб. - Мы не лучше торговцев с Мота.
     Флинкс чуть возмутился, услышав презрительное упоминание своей родной
планеты, но сдержался. Зачем ему обижаться? Он ведь не  торговец.  И  если
среди торговцев у него есть друг, то ему противостоит десяток недругов.
     - Теперь ты знаешь, что мы ищем, - сказал Хабиб, объяснив, что он сам
из той части Земли, которая называется Ливан. - А ты что здесь ищешь?
     - Человека.
     Поблизости Аб  разразился  неожиданно  громкой  рифмованной  чепухой.
Хабиб наклонился вперед; казалось, он впервые заметил чужака.
     - А он зачем с тобой?
     - Его напарник, - усмехнулся Покомчи. - У нас с  Флинксом  одинаковая
судьба.
     - Я получил Аба по недосмотру, - объяснил  Флинкс.  Хабиб  бросил  на
своего улыбающегося партнера кислый взгляд. - Не могу решиться его бросить
и не уверен, что смогу продать. К тому же Аб ни на что не способен, только
напевает вздор и служит мишенью шуток.
     - Никогда ничего подобного не видел, - признался Хабиб.
     - Я тоже, - добавил Покомчи. - Сими допустил его?
     - Не думаю,  чтобы  окружение  воздействовало  на  Аба,  -  рассуждал
Флинкс, а предмет обсуждения проводил линии в снегу. - Иногда кажется, что
его слова имеют смысл. Боюсь, Аб существует в собственной вселенной.
     Аб продолжал одним глазом рассматривать что-то в земле. Очевидно, это
что-то двигалось, потому что Аб наклонял голову,  пока  она  не  оказалась
между ног. Он медленно просунул под себя голову и шею и упал  на  спину  -
если это спина, а не перед - в снег. Флинкс сочувственно улыбнулся, а  оба
мужчины расхохотались.
     - Видите? - сказал Флинкс. - Слишком жалкое  существо,  чтобы  просто
бросить его.
     - А ты не работорговец? - неожиданно  резко  спросил  Покомчи.  -  Не
похож...
     - Нет, нет, - ответил Флинкс, быстро качая головой. -  Я  просто  ищу
человека.
     - Зачем? - с неожиданной прямотой спросил Хабиб.
     Флинкс поколебался и наконец ответил:
     - По личным причинам.
     - Хочешь поцеловать его или убить? - обезоруживающе настаивал  Хабиб,
не остановленный заявлением Флинкса. Но  это  пограничная  планета,  здесь
тонкости неизвестны, решил Флинкс.
     - Честно  говоря,  сам  не  знаю,  Хабиб,  -  признался  он,  впервые
задумавшись, а что он будет  делать,  когда  найдет  того,  кого  ищет.  -
Зависит от того, конец ли он следа или только еще один  дорожный  знак  на
нем. - Вздохнув, он повторил описание - в сотый раз на Аляспине.
     - Очень большой мужчина, возраст неопределенный, но он не молод. Выше
двух метров, около двухсот килограммов, может, немного  меньше.  В  правом
ухе носит или носил золотое кольцо. Может  иметь  с  собой  минидрага,  но
может и не иметь. Не говорите мне о грузчике в порту. Я уже  встречался  с
ним, он не тот, кого я ищу.
     - Похоже на... - задумчиво пробормотал  Хабиб,  но  его  товарищ  уже
возбужденно размахивал руками.
     - Конечно, мы его знаем.
     Флинкс вздрогнул, съехал с ледяного куба и  оказался  в  мелкой  луже
густой нефти. Они находились в болоте,  темная  топь  окружена  растениями
каменноугольного периода, по которым бегают маслянистые черные существа  с
пламенными красными глазами. Красное солнце посылает с  неба  волны  жара,
пробиваясь сквозь черно-белые облака.
     Флинкс увидел только Покомчи.
     - Не удивляйся, парень, -  сказал  индеец.  -  Ты  описал  необычного
человека. Тот, о котором мы думаем, подходит, вплоть до золотой серьги.  -
Он покачал головой, улыбаясь  чему-то  своему.  -  Особый  тип,  даже  для
Аляспина.
     - А вы можете... где  он?  -  умудрился  наконец  произнести  Флинкс,
пытаясь отделаться от своей трубки.
     Хабиб выразительно махнул на восток.
     - Где-то там, делает то же,  что  и  мы.  Я  слышал,  он  работает  с
партнером. - Он чуть наклонился вперед. - Старатели, с которыми я говорил,
считают, что он работает на пустом участке.
     - Когда вы его в последний раз видели или точно знали место,  где  он
был?
     - Три, может,  четыре  месяца  назад,  -  сказал  Покомчи,  почесывая
горбинку своего впечатляющего носа.
     Флинкс вздохнул. Сейчас этот человек может быть где угодно,  даже  не
на планете. Но все же это что-то! Есть повод остаться.
     Хабиб встал и шагнул к Флинксу, размахивая своей трубкой.
     - Если бы я начал рассказывать тебе истории об этом  твоем  человеке,
повелитель драконов, ты бы... - Он  широко  раскрыл  рот  и  уставился  на
Флинкса. Потом рефлекторно  закрылся  руками  и  упал  вперед,  кости  его
запястий выпучились, когда он  ударился  о  гравий  пустыни.  Над  головой
дьявольски горели три солнца, четвертое заходило за далекий горизонт.
     Флинкс мельком заметил тонкую, с волос, проволочку,  прикрепленную  к
игле размером с ноготь. Игла торчала из спины Хабиба  возле  позвоночника.
Слабый щелчок, и игла вместе  с  проволокой  исчезла.  В  воздухе  запахло
озоном. Флинкс пополз по песку и гравию к Абу, а Покомчи - к своему другу,
беспокойно его окликая.
     В то мгновение, как Хабиб  ударился  о  землю,  красновато-коричневая
змея сорвалась с его плеча. К ней присоединился Бальтазар, и тут же Флинкс
почувствовал, что на его плече нет знакомой тяжести. Как листья на  ветру,
три крылатых демона закружились в воздухе. И тут же устремились к большому
камню - фальшивому топазу  справа  от  Флинкса.  Из-за  камня  послышалось
свирепое шипение, этот эквивалент звукового удара у рептилий.
     Флинкс продолжал ползти к Абу,  крича  чужаку,  чтобы  тот  лег.  Два
голубых глаза вопросительно уставились на него. Над головой  Флинкса  чуть
дрогнул  воздух.  Свет  искусственной   пустыни   отразился   от   длинной
серебристой нити. Нить заканчивалась  темной  линией.  Эта  линия  ударила
четвероногого чужака под одну из четырех  рук.  Послышался  слабый  треск,
словно кто-то провел ногтями по грубому шерстяному одеялу.
     Аб остановился на середине строки и чуть вздрогнул. Потом, как  ни  в
чем не бывало, возобновил бормотание. Флинкс  добрался  до  него,  ухватил
руками три ноги и дернул. Аб рухнул на песок. И посмотрел на хозяина  чуть
ли не обиженно.
     Посмотрев назад и направо, Флинкс увидел,  что  Покомчи  склонился  к
неподвижному Хабибу. Он медленно, словно со  страхом,  протянул  раскрытую
руку. Коснулся ладонью спины товарища и отвел руку.
     - Ложись, Покомчи! - крикнул Флинкс. Индеец не посмотрел на Флинкса и
не шевельнулся. Он казался ошеломленным. И тут  из-за  высокого  кристалла
кварца долетели крики и проклятия.
     Флинкс ждал. Кристалл превратился в большое дерево с алмазной  корой,
кора сверкала голубыми искрами. Из-за дерева появились три змеи.
     Затормозив плиссированными крыльями, Пип  опустился,  вытянув  хвост.
Свернулся на плече Флинкса, обернулся телом вокруг вытянутой руки,  прижал
крылья  к  цилиндрическому  телу.  Флинкс  ощущал  напряжение   минидрага,
заметил,  что  его  любимец  нервно  отдувается.  Узкие  глаза  продолжали
внимательно поглядывать по сторонам.
     Второй минидраг, размером с удава, Бальтазар, обернулся вокруг  спины
и рук горюющего Покомчи. Задрожал беспокойно длинный язык, коснулся  глаз,
щеки.
     Флинкс видел, как минидраг  Хабиба  сел  на  спину  хозяину.  Немного
полежал там, потом скользнул вперед, осматривая  голову.  Через  несколько
минут развернулись его большие крылья. Летающая змея поднялась  и  повисла
над головой Хабиба. Яростно забились в воздухе  кожистые  крылья,  посылая
воздух в рот и ноздри неподвижно лежащего человека.
     Еще несколько минут,  и  минидраг  сел  на  землю  у  головы  Хабиба.
Свернулся и неподвижно застыл, глядя в лицо хозяина.
     Флинкс понял, что все еще держит  Аба  за  ноги.  Как  только  он  их
выпустил, чужак поднялся. Равнодушный ко всему происшедшему,  Аб  принялся
разглядывать корень дерева.
     Поглядывая  на  кристалл  фальшивого  топаза,  Флинкс  перебрался   к
Покомчи. Он еще соблюдал осторожность, но чувствовал, что за камнем больше
нет опасности.
     Не было необходимости говорить  об  очевидном.  Он  увидел  смерть  в
глазах Хабиба еще до того, как тот коснулся песка.
     - Послушай,  мне  жаль,  -  напряженно  прошептал  он.  -  Нам  лучше
убираться отсюда.
     - Почему? - Покомчи полными боли  глазами  посмотрел  на  Флинкса.  И
когда заговорил снова, Флинкс понял, что вопрос Покомчи не имеет отношения
к причинам, по которым нужно покинуть симиспин.
     - Мы никогда не крали заявки, у нас нет врагов, - продолжал маленький
человек. Глаза его вернулись к неподвижной распростертой фигуре.  Песок  и
гравий под ней неожиданно беззаботно изменились и превратились  в  голубую
траву.
     - Три года. Три года мы копаемся, роемся и воняем  на  этой  планете,
где кончается цивилизация. Три года! Другие делают большие находки. Но  не
мы, никогда не мы. - Голос его стал выше. - Почему не мы? Почему не мы?
     Флинкс  сделал  успокаивающее  движение.  Другие  посетители   начали
поглядывать в их направлении.  Флинксу  совсем  не  хотелось  отвечать  на
вопросы. Он взялся Покомчи за плечи  и  попытался  повернуть  к  себе.  Но
Покомчи яростно отбросил его руки.
     - Не трогай меня! - Он  дрожал;  голос  его  был  полон  убийственной
ярости.
     После недолгого колебания  Флинкс  присел  на  корточки.  Ожидая,  он
поглядывал на  желтый  массив,  превратившийся  в  густой  куст.  Покомчи,
казалось, немного успокоился. Флинкс решил ждать, несмотря  на  опасность,
пока индеец не возьмет себя в руки.
     Он посмотрел на тело у своих ног. Нет  ни  крови,  ни  видимой  раны.
Наклонившись, он увидел место, где была игла. В рубашке  Хабиба  маленькое
отверстие. По краям ткань почернела. И пахнет озоном.
     Ну, по крайней мере, подумал Флинкс, философски настроенный шахтер не
испытывал страданий.  Смерть  была  мгновенной,  она  наступила  в  момент
прикосновения иглы.
     Его плеча коснулась рука. Он с беспокойством посмотрел и  успокоился.
Над ним стоял Покомчи, глядя на тело своего друга. Флинкса  успокоило  его
твердое уверенное прикосновение.
     - Я в порядке теперь, Флинкс. Просто это... - Он поискал слова. Хотел
сформулировать точно. - Хабиб был, пожалуй, единственным в мире человеком,
который выносил  меня,  и  единственным,  кого  выносил  я.  Три  года.  -
Неожиданно  он  распрямился  и  посмотрел  на   группу   деревьев,   давно
исчезнувших на земле, но расцветших в чьем-то сознании.
     - Пошли, - сказал он Флинксу и направился к вязам. - Я  хочу  увидеть
эту мразь.
     Последний раз взглянув на тело, Флинкс догнал индейца.
     - А как же твой друг?
     Покомчи не оглядывался.
     - Он будет лежать до закрытия. Вначале служащие выпроводят  тех,  кто
способен двигаться. Потом вернутся и займутся теми, кто не способен. Хабиб
будет лежать, и они обнаружат, что он не  просто  пьян.  Сначала  начнется
паника. Вероятно, решат,  что  в  их  напиток  попал  какой-то  яд.  Потом
определят истинную  причину  смерти  -  электрический  ток  и  постараются
отыскать неисправность в своей установке. Когда  ничего  не  обнаружат,  -
горько закончил он, - некоторое количество кредитов поменяет владельцев, и
Хабиба незаметно, хотя и достойно похоронят. Об этом позаботится Церковь.
     Они уже почти обогнули  рощу  вязов,  когда  деревья  превратились  в
гигантские грибы. Флинкс замялся, протянул руку, удерживая Покомчи.
     - Ты не думаешь, может быть?..
     Покомчи коротко отрицательно кивнул.
     - Бальтазар не вернулся бы, если бы еще оставалась опасность. И  твой
дракон тоже, я думаю.
     Флинкс согласился. Не время спорить, он просто пропустил  индейца  за
угол первым. И  когда  тот  не  откинулся  в  смертельной  агонии,  Флинкс
присоединился к нему.
     На земле лежали два тела. В желто-зеленом платье и  обычном  костюме.
Флинкс пережил несколько неприятных мгновений, но потом  почувствовал  то,
что  и  ожидал,  когда  Покомчи  ногой  перевернул   один   труп.   Костюм
распахнулся, под ним оказалась плотно облегающая черная одежда.
     Едва сдерживаемый гнев  уступил  место  удивлению.  Покомчи  осмотрел
головы. Спала зеленая шляпа с полями, а под ней ермолка с красным черепом.
     - Квармы, - нахмурившись, прошептал индеец. - У нас с  ними  не  было
никаких дел. Мы с Хабибом не находили ничего  такого,  из-за  чего  стоило
убивать. И никого не оскорбили. Квармы дорого стоят. Кому понадобилось нас
убивать?
     Потом он поднял голову и увидел,  что  Флинкс  терпеливо  смотрит  на
него.
     - Ты. Почему квармы хотели тебя убить?
     - Не меня, - объяснил юноша, указывая назад. - Им нужен Аб. Но и я им
тоже нужен, потому что слишком любопытствовал, зачем им Аб.
     - Не понимаю, Флинкс.
     Вместо ответа Флинкс указал  на  два  распростертых  обожженных  ядом
тела.
     - Если бы два члена клана, - объяснил он, -  не  реагировали  бы,  не
задумываясь, я мог бы остаться в стороне. Хабиб был бы жив. - Он указал на
трупы. - И эти двое тоже.
     В ответе Покомчи сквозило презрение.
     - Почему ты заботишься о паре бездушных убийц?
     - Они хьюманксы, - негромко ответил Флинкс.
     Покомчи красноречиво хмыкнул. Потом занес ногу над перевернутым телом
и  резко  опустил.  Послышался  треск,  как  от   раздираемого   пластика.
Наклонившись, индеец разорвал черную ткань на спине. К поясу  убийцы  было
привязано несколько кубических пластиковых коробочек. От них к небольшому,
словно  детскому  пластиковому  пистолету,  лежащему  на   полу,   отходил
изолированный провод.
     -  Сверхпроводниковый  мощный  аккумулятор,   -   объяснил   Покомчи,
разглядывая  устройство.  Коснулся  небольшой  кнопки   на   изолированной
рукояти, потом поднял пистолет. -  Дьявольское  оружие,  -  сказал  он.  -
Стреляет маленькими иглами, присоединенными к проводу.
     Флинкс слышал о таком оружии, но никогда  его  не  видел.  Существует
много способов убийства, и квармы, несомненно, знают их почти все.
     -  Провод  наматывается  на  катушку  в  рукояти,  -  ровным  голосом
рассказывал  Покомчи.  -  Он  используется  с  двумя  целями:   доставляет
смертельный разряд и направляет иглу к  цели.  Хорошего  стрелка  с  такой
штукой, - он слегка приподнял оружие, - не остановит никакая защита.  Если
умеешь управлять ведущей системой,  как  мне  говорили,  можно  выстрелить
из-за нескольких углов. А противник не только  выстрелить  не  сможет,  но
даже и не увидит тебя.
     И не сможет сопротивляться.
     Флинкс знал, что Хабиб умер мгновенно. Но тогда почему?..
     Он обнаружил, что вышел из-за грибов, и увидел  вновь  образовавшийся
ручей. На другом берегу Аб взял в руку искусственный желто-розовый цветок.
И разглядывал его своим большим голубым глазом, низко пригнувшись.
     - Не понимаю, - почти про себя сказал Флинкс.
     - Я тоже, - выпалил Покомчи. Потом увидел, на что смотрит Флинкс.  Он
имел в виду совсем не убийство.
     - Это Аб... мой чужак, - наконец сказал Флинкс. - Игла попала в него.
Я видел, как она попала. Я слышал это. Заряд попал в него, а ему  хоть  бы
что. Я слышал, что иногда огромный разряд может пройти сквозь тело и  уйти
в землю, но только в растениях, а не животных.
     Покомчи пожал плечами.
     - Может, твой Аб и есть растение, он только имитирует  животное.  Кто
знает? Для тебя важно только то, что его нельзя убить таким способом.
     Флинкс начал нервно оглядываться.
     - Это значит: они знают, что я на Аляспине. Мне пора  уходить.  -  Он
пошел направо. - Идешь, Покомчи? Ты мог бы мне помочь.
     Индеец сардонически рассмеялся.
     - Хорошо же тебе просить моей помощи, молодой повелитель драконов. Ты
отмечен смертью. Зачем мне иметь с тобой дело? У меня есть  десяток  более
простых способов самоубийства.
     Флинкс остановился. Пристально, но не угрожающе посмотрел на Покомчи.
     - Мне нужно найти человека, о котором ты говорил, хотя это, возможно,
еще один ложный след. Ты один на Аляспине знаешь, как его найти. Я не жду,
что ты пойдешь со мной из дружеских чувств.  Я  предпочитаю  нанять  тебя.
Почему бы тебе не пойти со мной? - закончил  он  жестко.  -  У  тебя  есть
другие перспективы?
     - Нет, - шепотом ответил Покомчи, - никаких перспектив.
     - Но деньги, конечно, недостаточный повод, чтобы ты шел  со  мной,  -
безжалостно продолжал Флинкс. - Поэтому я сообщу тебе лучший повод. Я буду
очень удивлен, если они не попытаются убить меня и Аба снова.
     Покомчи встал и отряхнул с брюк воображаемые песчинки.
     - Это не повод.
     - Подумай, Покомчи, - посоветовал Флинкс. - Это означает, что у  тебя
и Бальтазара появится шанс встретиться с новыми квармами.
     Индеец взглянул на него, вначале не поняв. Потом выражение  его  лица
изменилось: он понял, на что намекает Флинкс.
     - Да. Да, возможно, мы снова с ними встретимся. Это мне  нравится.  -
Он медленно, но  энергично  кивнул.  -  Я  пойду  с  тобой  и  буду  твоим
проводником, Флинкс. - Повернувшись, он плюнул на два неподвижных  тела  и
что-то забормотал на гортанном незнакомом языке.
     Флинкс взял Покомчи за руку и  повел  несопротивляющегося  индейца  к
выходу. Тот позволил вести себя, но не  перестал  бормотать,  обращаясь  к
двум трупам, которые они оставляли за собой.
     Они пересекли небольшой ручей.  Когда  находились  на  середине  его,
ручей превратился в реку расплавленной лавы. Флинкс почувствовал  ласковое
тепло, вместо сжигающего до углей жара. Но почти  не  заметил  этого.  Его
сознание  было  полно  мыслей,  несовместимых  с   сенсорным   обжорством,
предоставляемым механизмами симиспина.
     - Пошли, Аб! - крикнул он. Голубые глаза сфокусировались на нем.
     Добродушно напевая что-то о стервятниках и  грибах,  чужак  вслед  за
двумя людьми пошел  по  лаве.  Когда  они  добрались  до  выхода,  Покомчи
настолько пришел в себя, что  заплатил  собственной  кредитной  карточкой,
хотя время от времени возобновлял свое бормотание.
     Наконец они оказались на улице. Флинкс направился  к  отелю,  Покомчи
пошел рядом  с  ним.  Последний  свет  аляспинианского  вечера  перешел  в
янтарное свечение. Ожидая нового нападения из-за каждой корзины  и  бочки,
из-за любого угла и с любой крыши, Флинкс все время смотрел  по  сторонам,
следил за воображаемыми и реальными движениями.
     Неожиданно послышалось шипение - крик рептилии. Оба остановились.  За
ними поднималась в небо  кожистая  крылатая  тень.  Пролетела  у  них  над
головами на ярко раскрашенных крыльях, направляясь  в  сторону  садящегося
солнца. С минуту повисела прямо перед ними, поднимаясь кругами.  Сказочный
дракон из  волшебной  детской  сказки,  с  окрашенными  заходящим  солнцем
радужными крыльями.
     Неожиданно он снова коротко крикнул; принял решение. Крылья  забились
в воздухе, и дракон устремился в сторону солнца. И очень скоро скрылся  из
виду. Двое пошли дальше.
     - Я думал, что будет  делать  минидраг  Хабиба,  -  задумчиво  сказал
Флинкс. - Всегда думал, что делает минидраг после смерти хозяина.
     - Теперь ты знаешь: он снова становится диким, - заметил  Покомчи.  -
Хазарес был хорошей змеей. - Он взглянул  на  солнце,  поглотившее  черную
точку. - Бальтазару будет не хватать Хазареса.
     - Мы можем потерять больше, - заверил Флинкс своего спутника, -  если
до темноты не уберемся с этих улиц. Квармы предпочитают  черную  одежду  и
ночь. Мне нужно кое-что захватить в своем номере. Потом арендуем флиттер и
уберемся из города. - Он пошел быстрее, бросив через  плечо:  -  Шевелись,
Аб! Я тороплюсь.
     Четыре ноги передвигались без всяких усилий, сине-зеленый  чужак  без
напряжения ускорил шаг.
     К  тому  времени  как  они  достигли  скромного  отеля,   в   котором
остановился Флинкс, совсем стемнело. Флинкс своим ключом открыл прозрачную
дверь. Панель  скользнула  в  сторону,  пропустив  обоих  людей  и  Аба  в
невзрачный вестибюль.
     Флинкс направился прямо к лифту: его номер на третьем этаже.  Покомчи
и Аб шли за ним, так близко, что индеец чуть не столкнулся  с  ним,  когда
Флинкс неожиданно остановился.
     - Флинкс? - негромко спросил Покомчи, встревожившись.
     Бесформенное угнетающее что-то накрыло мысли Флинкса. Ему трудно было
сразу определить источник. Потом он понял. Мысленный запах смерти пропитал
все здание.
     Он подумал, что, возможно, это  все  еще  действие  симиспина,  нечто
вроде  умственного  похмелья.   А   может,   результат   перевозбужденного
воображения. Но он так не считал. На самом деле он пытается отогнать  ужас
перед тем, что здесь происходило.
     Не заходя в лифт, он попытался  определить,  где  этот  запах  смерти
всего сильнее. И пошел к противоположному концу вестибюля. Там размещалась
квартира и кабинет Мирабль.
     Нажав кнопку вызова, он услышал внутри звонок. Но никто не вышел,  не
открыл дверь и не отозвался через переговорное устройство. Флинкс повторил
вызов с тем же результатом.
     Он пытался уверить себя, что она вышла из здания. Наверно, так оно  и
есть. Счет он оплатил на два дня вперед, но было бы  вежливо  оставить  ей
объяснение своего внезапного отъезда.
     Взяв из держателя на стене ручку, он написал прощальное  послание  на
электронном экране. И нажал кнопку передачи. Когда  Мирабль  вернется,  ее
присутствие приведет в действие механизм  экрана.  Надпись  превратится  в
звук, и она прослушает сообщение.
     Положив ручку, он повернулся, чтобы уходить. Покомчи  остановил  его,
кивнув на дверь.
     - Слушай.
     Флинкс прислушался. Услышал что-то, потом понял, что  это  сообщение,
которое он только что оставил. Это означает, что Мирабль в своей квартире.
Почему же она не отвечает?
     Он положил руку на дверь и нажал. Дверь на несколько сантиметров ушла
в стену. Это вообще не имеет смысла. Если она внутри, то, конечно, закрыла
бы на замок. Даже на относительно свободных от преступлений  планетах,  не
говоря уже о буйном Аляспине, такое устройство - стандартное оборудование,
встроенное в каждое коммерческое заведение.
     Дверь под его нажимом продолжала отходить. Он заглянул внутрь.
     Сзади его окликнули:
     - Что происходит, Флинкс?
     - Заткнись!
     Покомчи был из числа  тех,  кто  и  за  меньшее  способен  переломать
конечности, но что-то в голосе Флинкса остановило его.  Он  удовлетворился
тем, что следил  за  входом  в  отель  и  за  дверью  лифта,  одновременно
поглядывая на Аба. Отодвинув дверь, Флинкс  заметил  на  полу  у  ее  края
темное пятно. Жидкостный замок разбит.
     Он медленно прошел в комнату. Механизм зарегистрировал тепло его тела
и приветственно зажег свет. Комната уставлена  предметами,  которые  можно
ожидать у женщины, чьи мечты быстро рассеиваются. Цветы, игрушки маленькой
девочки, несколько чучел животных - все это гвозди, в отчаянии  забиваемые
в дверь, в которую стучится безжалостное время.
     И тут он увидел торчащую из-под дивана ногу.  Под  диваном  оказалось
обнаженное тело Мирабль. Руки у нее были связаны.  Кровь  уже  свернулась.
Склонившись  к  этой  разорванной  кукле,  Флинкс  почувствовал,  как  его
охватывает страшный холод. Один глаз слепо смотрел мимо него. Он  протянул
руку и осторожно закрыл его. На ее лице  застыло  выражение  недоумения  и
ужаса. С этим он ничего не смог сделать.
     Почему она защищала его - очевидно, она  это  делала,  -  он  не  мог
понять. Из какой-то странной верности или просто из упрямства, но  она  не
стала говорить сразу. Это  понравилось  бы  обычным  преступникам,  но  не
квармам. Истинный садизм  -  роскошь,  которую  не  могут  себе  позволить
профессионалы, а они занимались ею  профессионально.  Но  он  не  понимал,
почему они ее убили. Как будто ее упрямство вывело их из себя.
     Он быстро  оставил  комнату  и  тело,  окруженное  мертвыми  мечтами.
Выходя, он почти ожидал, что увидит Покомчи и Аба мертвыми. Но оба стояли,
Аб негромко бормотал, Покомчи молча ждал. Индеец ничего не сказал.  Флинкс
посмотрел на лифт. Он не думал, что кто-то видел, как он входит в  здание;
иначе он не стоял бы сейчас здесь.
     - Я думаю, они наверху, - сказал он ожидавшему шахтеру.
     - Я знаю, где можно нанять скиммер, если у тебя есть деньги, - сказал
Покомчи.
     - Деньги есть. - Флинкс сделал шаг в сторону лифта.  Покомчи  схватил
его за руку. Оба минидрага зашевелились.
     - Ты правильно повернул меня, - напряженно сказал  индеец.  -  Теперь
моя очередь. - Он кивнул в сторону лифта и верхних этажей. - Не время и не
место. Их выбрали они. Когда наступит время, планировать будем мы.
     Флинкс долго смотрел на него, Покомчи отвечал тем же.
     - Это была женщина, владелица отеля, - безжизненно объяснил Флинкс.
     Покомчи выпустил его руку, и оба медленно направились к выходу. -  Ей
следовало немедленно рассказать обо мне.
     - Но она ведь рассказала, - сказал Покомчи.
     Флинкс кивнул.
     - Но не сразу.
     - Почему? - Они вышли из отеля и двинулись по улице. Ничего не  упало
сверху и не взорвалось, никто не окликнул их из-за угла.
     - Не знаю, - признался Флинкс, не в состоянии забыть жалкое тело. - С
ее стороны это было глупо.
     - У нее должна была быть причина, - заметил Покомчи.
     - Я думал... -  Флинкс  не  решался  продолжать.  -  Я  думал,  я  ей
понравился - немного. Но не думал, что настолько.
     - Еще одно. - Темные глаза в темноте повернулись  к  Флинксу.  -  Как
только мы направились к элеватору, ты понял,  что  что-то  не  так.  Каким
образом?
     Флинкс должен сказать маленькому человеку хоть часть правды.
     - У меня иногда бывает сильное чувство. Оно ударило, когда  я  вошел.
Ощущение смерти.
     - Хорошо, -  коротко  сказал  Покомчи.  -  Тогда  ты  знаешь,  что  я
чувствовал. - Он пошел быстрее, и хоть  Флинкс  опытный  бегун  в  хорошей
форме, ему трудно было удерживаться с ним наравне. - Давай отправляться, -
сказал Покомчи, внешне нисколько не напрягаясь. - Наймем скиммер.
     Они миновали нескольких поздних пешеходов. Те с любопытством смотрели
на бегущее трио. Смотрели в основном на четвероногое привидение,  спешащее
за двумя людьми.
     Напрягаясь, чтобы не отстать от Покомчи,  Флинкс  знал,  что  в  этих
наблюдающих глазах нет смерти. Угроза осталась сзади и с каждым шагом  все
больше отдаляется. Их окутал теплый воздух, и Флинкс подумал, долго ли еще
угроза будет идти за ним.

                                    7

     В относительной  тишине  скиммер  летел  над  травянистыми  равнинами
Аляспина.
     У Флинкса было ощущение, словно он едет на  клопе  по  незаправленной
зеленой постели. Высота  и  цвет  местности  и  растительности  все  время
менялись. Тут и там знакомая зелень уступала  место  поразительно  голубым
полоскам, а в других местах - ярко-желтым. Над  морем  тростника  и  травы
торчали, как щупальца, группы кустов, деревьев, островки джунглей.  Флинкс
изучал человека, сидящего рядом с ним в  кресле  пилота.  Покомчи  казался
совершенно нормальным, спокойным и уверенным в  себе.  Но  Флинкс  все  же
ощущал его напряжение вместе с болью из-за смерти  партнера.  Но  все  это
тщательно скрывалось. Любому другому наблюдателю показалось  бы,  что  все
внимание индейца сосредоточено на пролетающей внизу саванне. Однако Флинкс
знал, что это не так.
     Их машина примерно в метре над колышущимися стеблями;  Флинкс  поднял
голову  и  посмотрел  на  теплый   маяк   аляспинианского   солнца.   День
безоблачный, не слишком  жаркий  для  людей  и  не  слишком  холодный  для
транксов.
     - Я по-прежнему не знаю, куда мы направляемся, Покомчи.
     - Твой человек, когда я последний раз о нем слышал, - будничным тоном
ответил индеец, - разрабатывал свою  заявку  возле  города,  как  говорят,
принадлежавшего династии Реварн. Этот город называется  Миммисомпо.  Мы  в
трех днях пути от Аляспинпорта, и я  надеюсь  добраться  до  этого  города
сегодня к середине дня. - Он  неожиданно  улыбнулся  спутнику.  Голос  его
изменился, утратил монотонную будничность,  к  которой  Флинкс  привык  за
прошедшие несколько дней.
     - Прости, если мое общество было не очень  интересно,  Флинкс.  -  Он
снова посмотрел на местность впереди. - По характеру горевать  должен  был
бы Хабиб, а не я. Я немного удивляюсь себе и, конечно, не хотел, чтобы мое
горе отражалось на тебе.
     - Ты мне не мешал, - ответил Флинкс. -  Неожиданная  смерть  близкого
может изменить представление человека о себе. - Он хотел говорить еще,  но
что-то впереди привлекло его внимание.  Пип  пошевелился  при  неожиданном
движении, а Аб сзади продолжал, ни на что не реагируя, бормотать.
     Прямо  перед  скиммером  море  высокой  травы  неожиданно   сменилось
извивающейся полосой примерно в сто пятьдесят  метров  шириной.  Там,  где
проходила  эта  полоса,  трава  была  аккуратно   срезана   в   нескольких
сантиметрах от поверхности.  Поверхность  усеивали  отдельные  несрезанные
рваные пучки тростника. Похоже на работу спятившей сенокосилки.
     Флинкс пытался представить себе, какая машина могла так срезать траву
высотой в несколько метров. Покомчи указал на  скользящих  вверху  птиц  с
кожистыми крыльями летучих мышей и грозными клювами и когтями.
     - Ванизоры, -  сказал  он,  -  стервятники.  Охотятся  на  потерявших
укрытия  обитателей  травы.  -  Одна  из  птиц  нырнула.  И  поднялась   с
неудачливым пушистым шариком в когтях.
     - Но что сделало эту полосу?
     - Топперы. Шестиногие копытные, - объяснил Покомчи, осматривая  тропу
впереди. Коснулся контроля, и скиммер поднялся на шесть метров над  самыми
высокими стеблями. - Трава свежесрезана. Я думаю, скоро мы их увидим.
     Почти неслышно работающий двигатель позволил им медленно проплыть над
стадом огромных пасущихся  животных.  Вожак  стада  достигал  трех  метров
высоты в холке.  У  каждого  животного  шесть  мощных  столбообразных  ног
поддерживали тяжелые  бронированные  тела.  Шестиугольные  пластины  брони
покрывали бока и зад.
     Массивные шейные мышцы поддерживали длинные опущенные  головы.  Самое
интересное у них  -  это  устройство  морды.  По-видимому,  первоначальное
бронированное покрытие головы удлинилось в районе ноздрей, образовав рог в
форме двустороннего топора.
     Флинкс зачарованно следил, как животные методично прорезают дорогу  в
зеленом океане. Вооруженные топорами головы опускались и поворачивались по
дуге в сто  восемьдесят  градусов  параллельно  земле,  срезая  над  самой
поверхностью траву,  тростники  и  маленькие  деревца.  Время  от  времени
передовое животное  останавливалось  и  с  помощью  гибких  подвижных  губ
начинало подбирать скошенную траву вокруг себя.
     За  предводителями  шли  невзрослые  самцы  и  самки.  Они  подбирали
срезанный  впереди  идущими  корм.  Несколько  самок  замыкали  процессию,
защищая детенышей от нападения сзади. Младшие топперы находили  изобильный
корм, превращенный копытами старших в мягкую массу.
     Система  казалась  идеальной,   и   Флинкс   удивился   необходимости
защищаться с тыла. Самый маленький детеныш весит  несколько  тонн.  Флинкс
спросил об этом Покомчи.
     - Даже топпера можно свалить, Флинкс, - было ему сказано. -  Ты  мало
знаешь Аляспин. - Покомчи коснулся  кнопки,  и  скиммер  чуть  продвинулся
вперед. - Видишь?
     Флинкс  посмотрел  вниз  и  увидел,  что  один  из  передовых  самцов
остановился на четырех задних ногах и повернулся на  север,  принюхиваясь.
Огромный носовой рог вполне способен прорезать металл скиммера.
     - Посмотрим, что он учуял, - предложил  Покомчи.  Он  резко  повернул
маленькую машину на север. Флинксу пришлось ухватиться за сидение.
     Через несколько минут они заметили какое-то движение в высокой траве.
Флинкс на мгновение увидел длинную пасть со множеством изогнутых клыков  и
горящие красные  глаза.  Пасть  щелкнула  в  сторону  скиммера,  и  Флинкс
невольно дернулся.
     Покомчи улыбнулся.
     - Это лансель. - Он развернул скиммер, чтобы еще раз  взглянуть.  Они
пролетели над внешне бесконечным телом, похожим на металлическую  тропу  в
траве.  Ряд  за  рядом  коротких  ног,  как  у  многоножки,   поддерживали
чешуйчатые сегменты. Флинкс даже приблизительно не смог определить размеры
животного.
     - Я знал, что оно  прячется  где-то  поблизости,  -  небрежно  сказал
Покомчи. - Поэтому и увеличил высоту.  Мы  были  бы  для  него  аппетитной
добычей. - Снизу донеслось свистящее рычание. Из  травы  на  них  смотрели
свирепые красные глаза.
     Покомчи усмехнулся.
     - Мы помешали  ему  охотиться,  и  он  недоволен.  Не  часто  лансель
нападает на скиммеры, но такое случалось. - Новый рев снизу. - Они прыгают
удивительно высоко. Я думаю, лучше оставить его в одиночестве.
     Флинкс с готовностью согласился.
     Покомчи повернул скиммер и увеличил скорость. Они снова двинулись  на
юго-запад. Когда солнце повисло в зените, внизу показалось больше кустов и
деревьев.
     - Я думаю, все в порядке, - сказал Покомчи, изучая карту. - Да. -  Он
отключил экран и снова посмотрел вперед. - Еще десять минут.
     Проходило время. Вскоре Флинкс действительно увидел  отражение  лучей
солнца от камней и металла среди высоких деревьев.
     - Миммисомпо, - заверил его спутник,  кивнув  вперед.  Скиммер  пошел
медленно, и они начали осторожно  пробираться  между  высокими  деревьями,
увешанными лианами.
     - Мы на краю Ингре, - сообщил Покомчи,  -  одного  из  самых  больших
скоплений джунглей в этой части Аляспина. Миммисомпо - один  из  множества
храмовых городов, которые археологи считают не очень интересными.
     Теперь они оказались среди зданий, длинных многоэтажных сооружений по
обеим сторонам широкой улицы. Повсюду росли  кусты  и  ползунки.  То,  что
город не зарос полностью, объяснялось искусством  и  предусмотрительностью
его строителей. Покинутый город в аналогичном районе Земли давно бы исчез.
     Город был погружен в тишину.  Он  стал  радужным  памятником  смерти.
Повсюду, куда падали лучи  солнца,  они  отражались  множеством  крошечных
зеркал.  Миммисомпо  построен  главным   образом   из   плотного   гранита
золотистого оттенка, Флинкс видел этот материал  и  в  Аляспинпорте.  Этот
камень содержит гораздо больше слюды, чем обычный гранит. Здания  из  него
кажутся усеянными порошком разбитого стекла.
     Архитектура массивная и угловатая, с легкими  металлическими  арками,
связывающими каменные сооружения. С  декоративными  целями  использовались
медь, латунь и другие металлы. Казалось, каждая стена  покрыта  орнаментом
или барельефом.  Желто-зеленые  черепицы  из  адамантина  покрывали  крыши
меньших зданий.
     Путники углублялись в город, и Флинкс получил некоторое представление
о его размере. Но он понимал, что это представление  неточно,  потому  что
многие здания совершенно скрыты джунглями.
     - Может, город и не очень важен, - заметил он, - но достаточно велик,
чтобы привлечь нескольких любопытных старателей.
     - Миммисомпо раскапывали, Флинкс, -  ответил  его  спутник.  -  Никто
ничего не нашел. Я по крайней мере не слышал.
     - А как же эта красивая гравировка и украшения на зданиях?
     - На такие простые артефакты на Аляспине никто не обращает  внимание,
- сообщил Покомчи. - Эта планета богата памятниками. А  вот  если  бы  эти
украшения, - он сквозь прозрачную крышку скиммера указал  на  проплывающие
мимо стены, - были сделаны из иридия или даже доброго старого  золота,  ты
бы их сейчас не видел.
     - Странно, - настаивал Флинкс, - метрополис такого  размера  и  такой
сохранности должен привлечь чье-то внимание.  Я  ожидал  увидеть  хотя  бы
небольшую исследовательскую группу.
     Покомчи изменил курс, чтобы избежать столкновения с  высоким  золотым
обелиском. На его смуглом лице появилась широкая улыбка.
     - Я тебе сказал, ты не знаешь Аляспина. На севере,  вдоль  побережья,
гораздо  более  важные  раскопки.  Сравнительно   с   большими   храмовыми
столицами, как Коммонша или Данвилл, Миммисомпо - заштатный городишко.
     - Растопчи, постучи, оттолкни и разомни.
     - О чем он болтает? - спросил Покомчи, кивая в сторону Аба.
     Флинкс оглянулся на заднее сидение. Большую часть  пути  Аб  был  так
тих, что он почти забыл о его существовании. Но теперь, вместо того  чтобы
тупо играть своими шестнадцатью пальцами, Аб смотрел на  пролетающий  мимо
скиммера купол.
     - В чем дело, Аб? - мягко спросил он. - Ты что-то увидел?
     Как всегда, чужак ничего не ответил. Мозг  его  пуст,  как  орбита  в
десятке диаметров от планеты. Два голубых глаза  вопросительно  уставились
на Флинкса.  Две  руки  оживленно  зажестикулировали,  другие  две  начали
рисовать какие-то линии в воздухе.
     - За шахтой земля падает в остатке перепланировки. Часто  оказывается
коматозной. Если достигнешь анестезии,  возьми  два  свежих  яйца,  хорошо
взбей их, и постепенно небесные лептоны станут как лимоны...
     - Ну? - спросил Покомчи.
     Флинкс задумался, почесывая чешуйчатую голову змеи, лежащую у него на
шее.
     - Трудно сказать уверенно, когда имеешь дело с Абом, но мне  кажется,
он что-то там увидел. С его восприятием все в порядке.
     Останавливая скиммер, так что он повис в воздухе,  Покомчи  обдумывал
эти слова. Потом вопросительно взглянул на Флинкса.
     - Хочешь потратить время, чтобы проверить сообщение идиота?
     - А почему бы и нет? -  ответил  юноша.  -  У  нас  все  равно  поиск
идиотский.
     - Ты платишь, - уклончиво ответил Покомчи. Скиммер  развернулся.  Они
медленно двинулись назад.
     - Это должно быть справа, - заявил  Флинкс,  внимательно  разглядывая
местность. - Аб смотрел в ту сторону.
     Покомчи тоже смотрел вправо. Чтобы лучше видеть  из-за  него,  Флинкс
встал. Головой он чуть не ударился в прозрачный купол. Мимо  в  монолитном
параде пролетали затянутые джунглями руины.
     Через несколько метров оба увидели одновременно.
     - Сюда, - сказал Флинкс, - под тот синий навес.
     Покомчи приблизился к стене и выключил двигатель.  Машина  опустилась
на  поверхность.  Под  ее  тяжестью  заскрипели  камни  и  куски   кладки.
Прикосновение к другой кнопке заставило купол сложиться и  уйти  назад.  И
вместо ровного гула двигателя  Флинкс  услышал  голоса  джунглей.  Вначале
обитатели джунглей вели себя осторожно. Но  скоро  бесчисленные  невидимые
существа с растущей уверенностью под голубым небом возобновили свой свист,
крики, воркование, блеяние, шипение и фырканье.
     Шум зачаровал Аба (и всех остальных тоже).
     - В сермоиде большая яма... - начал он. Оба человека  постарались  не
слушать его болтовню.
     Их внимание привлек массивный лазурный навес слева. Похоже на голубой
феррокрет, хотя  это  невозможно:  феррокрет  -  современный  строительный
материал. Навес выступал вперед, торчащее голубое лезвие покрывало площадь
в пятнадцать квадратных метров. И в защищенном месте под навесом  виднелся
знакомый след.
     Покомчи разглядывал это углубление в земле. Флинкс, по-прежнему думая
о голубом монолите, вслед за индейцем вышел из скиммера.
     - Я такой цвет раньше не видел, - сказал он Покомчи.
     - Да? - переспросил индеец, по-прежнему глядя в  землю.  -  Ах,  это!
Древние аляспиниане обычно окрашивали свои резные камни. Этот навес не  из
гранита,  а  из  материала,  похожего  на  цемент.  Они  им  пользовались.
Вероятно, прибавили немного сульфата меди, отсюда такой цвет. - Он  обошел
углубление, проводя по его краю ногой.
     - Этот след оставил большой скиммер, - наконец провозгласил он.  -  С
легким грузом на борту. - Повернувшись, он всмотрелся в камень и  джунгли,
стены и деревья. - Кто-то был здесь недавно. - Внимательно глядя под ноги,
он отошел под голубой навес.
     - Хорошее место для первого лагеря. Здесь они разгружали  припасы,  -
заметил он, осматривая почву. Вышел из-под камня  и  посмотрел  на  густые
заросли, образовавшие зеленую волну и стены здания.  По  сравнению  с  его
костюмом зелень казалась бархатной.
     - Они прошли здесь, Флинкс. - Повернувшись, он  посмотрел  на  своего
встревоженного молодого спутника. - Да,  возможно,  это  был  твой  мощный
мужчина с золотой серьгой. Кто бы ни был, затратил немало денег.  -  И  он
указал на пробитую в зелени тропу, которая только начинала оправляться  от
множества прошедших по ней ног. - Пришлось сделать много  ходок,  пока  не
перенести припасы в глубь города. Мне казалось, все  давно  отказались  от
этого места.
     Он двинулся назад к скиммеру. Флинкс с интересом рассматривал голубой
навес, гадая о его предназначении. За ним возвышался  храм  не  менее  ста
метров в высоту. Массивный голубой камень упал  сверху,  оставив  в  стене
храма зияющее отверстие. Внутри Флинкс с трудом различал разбитую  кладку,
свисающие полосы металла, тенелюбивые растения и пустоту забвения.
     - Куда теперь?
     Покомчи улыбнулся и покачал головой.
     - Ты, наверно, ни слова не слышал из того, что  я  сказал.  Тут  есть
тропа, по которой мы можем пойти. Так  как  им  пришлось  идти  пешком,  я
думаю, мы не сможем провести скиммер. Будем надеяться, что твоя добыча  на
другом конце тропы. Во всяком случае  мне  хочется  поглядеть  на  глупца,
который считает, что стоит что-то поискать в Миммисомпо.  Надеюсь,  у  них
приветливый характер.
     - Тогда пошли, - предложил Флинкс.
     - Полегче, повелитель дракона. - Покомчи указал на солнце.  -  Почему
бы не дождаться дня? Никто не собирается убегать,  особенно  те,  кого  мы
ищем. Я думаю, они глубоко  в  зарослях.  -  Он  махнул  рукой  в  сторону
джунглей и разрушенных стен, куда вела тропа. - Тут есть животные, которых
я бы предпочел встретить  при  дневном  свете,  если  вообще  придется  их
встретить. Я установлю периметр, и мы будем спать в скиммере.
     Вскоре радужная ограда окружила скиммер. В отделении маленькой машины
оказались надувные матрацы и одеяла. Конечно, безопаснее спать в скиммере,
но кабина слишком тесна для двоих. А спать вдвоем вместе с  Абом  и  двумя
минидрагами вообще невозможно.
     Свой временный лагерь они накрыли надувным куполом,  который  защитит
от ветра и дождя. Полупроницаемая мембрана купола впускает свежий воздух и
выпускает отработанный,  но  создает  преграду  на  пути  любого  предмета
размером с дождевую каплю.
     Снаружи радужная ограда  удержит  любопытных  ночных  посетителей,  а
дополнительными сигналами тревоги послужит поведение  Бальтазара  и  Пипа,
если появится что-то действительно опасное.  По  словам  Покомчи,  большая
часть лесных хищников охотится днем.
     Флинкс лег на матрац и посмотрел в сторону тропы.  Ему  не  терпелось
отыскать тех, кто ее проложил, скорее окончить свой поиск. Но это  планета
Покомчи. Разумно следовать его советам.
     К тому же, решил он, широко зевая, он устал. Голова  его  откинулась.
Сквозь тонкий материал купола он видел  звезды  теплой  тропической  ночи,
расположенные в незнакомых созвездиях.  На  востоке  повисли  две  круглых
горбатых луны, очень не похожих  на  неровные  очертания  единственного  и
крайне редко доступного наблюдениям спутника Мота - Пламя.
     Единственный спутник далекой Ульру-Уджурр,  подумал  Флинкс,  крупнее
этих двух вместе взятых. Его охватили воспоминания об  учениках,  невинной
медвежьей расе, живущей на этой планете. Он испытывал чувство вины.  Место
его там, он должен давать им советы, а не бродить по Федерации  в  поисках
своего происхождения.
     Через единственно окно над его постелью проникал ветерок.  Доносились
негромкие ночные звуки. Немного погодя эта колыбельная помогла ему  крепко
уснуть.

     Флинкса разбудили первые лучи солнца. Перевернувшись, он потянулся  и
сразу проснулся. Рядом лежал на своем матраце  Покомчи,  его  громогласный
храп казался неуместным у  такого  маленького  человека.  Флинкс  протянул
руку, чтобы разбудить индейца, и нахмурился. Чего-то не  хватало,  чего-то
такого знакомого, что он долго не мог сообразить, что это.
     Он разбудил Покомчи, сел и задумался. Вспомнил,  что  отсутствует.  И
сразу начал искать, за матрацами,  у  борта  скиммера,  по  другую  строну
постели Покомчи. Ничего.
     Раскрыв дверной клапан, он торопливо выскочил и  чуть  не  побежал  в
джунгли, но  вовремя  вспомнил  о  радужной  ограде.  Стоя  внутри  неярко
светящегося барьера, он приложил руки ко рту и крикнул:
     - Пип! Где ты, Пип!
     Он осмотрел вершины  стен  и  верхушки  деревьев,  но  увидел  только
молчаливый камень и насмешливую зелень. Хотя и камень  и  деревья,  должно
быть, видели, что случилось с его любимцем, они мертво молчали.
     Повернувшись, Флинкс вернулся в купол и забрался в скиммер.  Покомчи,
потирая глаза и выпуская воздух из своего матраца посмотрел  на  него,  но
ничего не сказал. Пусть парень сам все узнает.
     Флинкс заполз за сидения, потом в багажное отделение,  где  находился
Аб.
     - Выходи, Пип. Это больше не забавно. Выходи, Пип!
     Когда он наконец сдался и  с  пустым  взглядом  выбрался  из  кабины,
Покомчи убирал матрацы и снимал  заграждение.  Индеец  ничего  не  сказал,
только посмотрел, как Флинкс подошел к краю зарослей и снова начал  звать.
К тому времени как юноша охрип, Покомчи уже все убрал.
     Флинксу оставалось попробовать только  одно.  Стоя  в  тени  голубого
навеса, он закрыл глаза и сосредоточился. Он представил себе, что  сверху,
с неба ему угрожает страшная опасность! Мне ты нужен, Пип, я в  опасности!
Где ты, товарищ моего детства? Твой друг в  опасности!  Разве  ты  это  не
чувствуешь? Опасность все ближе, и я ничего не могу сделать!
     Он продолжал это несколько минут, пока лоб его не покрылся  потом,  а
сжатые пальцы не побледнели. Что-то коснулось его плеча, и он  подпрыгнул.
На него смотрели сочувственные глаза Покомчи.
     - Ты зря утомляешь себя, Флинкс, - сказал индеец. - Как ни  зови,  не
поможешь. - Он указал рукой на густую растительность. - Когда что-то зовет
минидрага, он уходит. Это их родина, ты знаешь. Ты разве не  заметил,  что
Бальтазара тоже нет?
     Флинкс был так поглощен исчезновением Пипа, что  действительно  этого
не заметил. Конечно, старого минидрага, который всегда лежал, свернувшись,
на шее Покомчи, теперь не видно.
     - Мне было пять лет, когда я его  нашел,  -  попытался  он  объяснить
маленькому человеку. - И с тех пор мы с Пипом ни на день не разлучались. -
Он продолжал всматриваться в джунгли. - Я не могу поверить, что он  просто
улетел и оставил меня. Не могу поверить, Покомчи!
     Индеец пожал плечами и мягко заговорил:
     - Минидрага невозможно приручить окончательно. Ты ведь никогда не был
на родной планете Пипа. Не печалься. Бальтазар не раз улетал  от  меня  на
несколько дней. Но всегда возвращался.
     - На случай если ты забыл, у нас много дел.  Надо  идти  по  тропе  и
найти твоего носителя кольца. Мы еще какое-то время проведем в Миммисомпо.
Когда захотят, Бальтазар и Пип найдут наши мысли.
     Флинкс несколько успокоился.
     - Они дикие животные, Флинкс, -  напомнил  Покомчи,  -  а  это  дикое
место. И нельзя было ожидать, что оно их не привлечет.  А  теперь  возьмем
вьюки и начнем трудную часть пути.
     Двигаясь механически, Флинкс  помог  своему  спутнику  упаковать  два
заплечных мешка. Когда Покомчи  показывал  ему,  как  закрепить  лямки,  в
голову Флинкса пришла неожиданная мысль.
     - А что если мы найдем то, что ищем, и  нужно  будет  возвращаться  в
Аляспинпорт, а Пип еще не вернется? - с беспокойством спросил он.
     Покомчи прямо смотрел на него, слегка изогнув брови.
     - Нет смысла думать об этом, Флинкс. Бальтазар  для  меня  значит  не
меньше, чем Пип для тебя. Мы вместе  побывали  во  многих  переделках.  Но
минидраг не собака. Он не будет пускать  слюни  и  скулить  у  твоих  ног.
Минидраги независимы и вольнолюбивы. Они остаются с  тобой  или  со  мной,
потому что хотят этого, а не потому, что мы им нужны. Решение  о  возврате
должны принять они. - Он слегка улыбнулся. - Все, что мы  сможем  сделать,
если не обнаружим их, вернувшись,  это  немного  подождать.  Если  они  не
покажутся... - Он колебался. - Ну, это  их  планета.  -  Он  повернулся  и
направился к тропе.
     Флинкс последний раз взглянул на небо. Знакомая  крылатая  фигура  не
появилась, не спустилась к  нему  на  плечо.  Стиснув  зубы  и  мысли,  он
поправил  мешок  и  пошел  за  Покомчи.  Вскоре  скиммер  исчез  из  виду,
поглощенный камнем и растительностью.
     Время от времени Флинкс поворачивался, чтобы убедиться, что  Аб  идет
за ним. Потом шел дальше. Перед глазами его перевивались  ветви  и  лианы,
они  расступались,  пропуская  голову  Покомчи.  Черные   волосы   индейца
развевались. Местами растительность уже вернулась на тропу, но Покомчи был
опытным следопытом и всегда выводил на чистое место.
     Понимая, что это напрасно, Флинкс мог думать только о своем пропавшем
любимце. Его охватили эмоции, от  которых,  как  он  считал,  он  навсегда
избавился.  И  готовы  были  утопить  его,  когда  справа  к  его  лицу  с
удивительной нежностью прикоснулась холодная рука.
     Флинкс  гневно  оглянулся,  собираясь  сорвать  свое  раздражение  на
владельце этой холодной руки. Но как можно сердиться при виде этого  лица,
этих печальных невинных глаз и хобота-рта на том месте, где  должны  расти
волосы?
     Аб шагал за ним походкой четырехлапой утки.
     - Жалость, жалость, небывалость, - с надеждой заявил Аб,  -  ключи  к
кварку, включи марку. Черный перец на бегу  мы  найдем  в  моем  мозгу,  -
продолжал он так  серьезно,  что  Флинксу  показалось,  будто  это  что-то
значит. Обдумывая загадочные слова, он запнулся за  корень  и  растянулся.
Покомчи услышал это и обернулся. Индеец покачал головой, улыбнулся и пошел
дальше.
     Флинкс встал и выше поднял мешок на плечи.
     - Ты прав, Аб, нет смысла винить себя. Я все  равно  ничего  не  могу
сделать. - Он снова посмотрел на небо  и  оглядел  пушистые  края  кучевых
облаков. - Если Пип вернется, он вернется. Если нет... - голос его перешел
на шепот, - если нет, жизнь будет продолжаться. Может, будет немного более
одиноко, но жизнь продолжится. У меня есть дела и те, кто меня ждет.
     - Найди ключ, найди ключ, - согласился с ним Аб. - Нужно  два  танго,
чтоб оживить манго. - И он выжидательно посмотрел на Флинкса.
     - Фарсовый катарсис, - рассмеялся  юноша  комическому  вздору  своего
подопечного. Какая жалость, подумал он, что поэтически  настроенный  чужак
не может по-настоящему использовать  свой  талант.  Но  он  уже  привык  к
болтовне  Аба,  поэтому  сосредоточился  на  дороге  и  не  вслушивался  в
бормотание чужака.
     - Ключ, ключ - это я, - напевал Аб. - Я таков, каким ты  хочешь  меня
видеть. Харкатрикс,  матрикс,  как  ты  бежишь?  Вертись  над  течением  и
приправляй мышь.
     Они шли весь день. Когда Покомчи  нашел  удобное  место  для  ночного
лагеря, тропа продолжала уходить вперед в джунгли. С  искусством  опытного
путешественника и, может, с легким волшебством индеец умудрился создать из
концентратов ужин, одновременно вкусный и питательный.
     Приятная полнота в желудке, казалось бы, должна была  помочь  Флинксу
уснуть. Но он лежал без сна, вслушиваясь в звучный храп Покомчи и глядя  в
небо. Беда в  том,  что  тяжесть  в  желудке  не  сопровождалась  знакомой
тяжестью на плече. В конце концов Флинксу пришлось принять  успокаивающее,
чтобы погрузиться в тревожный сон.
     Наступило утро  с  тревожной  надеждой,  которая  быстро  рассеялась.
Минидраги не вернулись. Молча путники свернули лагерь и пошли дальше.
     Покомчи  старался  развлечь  своего  спутника,  показывая  интересные
образцы фауны и флоры. В обычном состоянии Флинкс слушал бы увлеченно.  Но
теперь он только кивал  и  изредка  хмыкал.  Даже  описание  строительства
храмов не вывело Флинкса из летаргии.
     Они остановились пообедать в середине ряда  концентрических  каменных
кругов.  В  самом   центре   стоял   пятиметровый   металлический   столб,
отбрасывающий тень.  Его  с  четырех  сторон  поддерживали  контрфорсы  из
знакомого металла. Сам столб, прогнувшийся и  покрытый  растительностью  и
слизью, был местами сильно поврежден ржавчиной.
     - Это фонтан, - решил за едой Покомчи. Он указал на молчаливую башню,
потом на каменные  круги.  -  Я  думаю,  мы  сидим  в  середине  священных
бассейнов, которые некогда население города использовало для религиозных и
других церемоний. Если подземное устройство Миммисомпо  такое  же,  как  в
других городах, вода подавалась сюда под землей по металлическим трубам. -
Он провел пальцем по брызгам призрачной воды. - Она била из вершины столба
и падала по сторонам, а потом перетекала из одного бассейна  в  другой.  -
Наклонившись, он взял в рот  кусок  пищевого  бруска.  -  Учитывая  наклон
поверхности, я думаю, сток вон там, справа.  -  Он  указал.  -  Видишь  ту
резную скамью? Там сидел жрец и благословлял вытекающую воду. А справа  от
его скамьи должен быть... - Неожиданно он смолк и наклонился вперед.
     Флинкс услышал металлический щелчок и посмотрел в том направлении.
     - Ничего не вижу. В чем дело?
     Покомчи встал и показал.
     - Вон там, что это?
     Флинкс по-прежнему ничего не видел.
     Индеец осторожно прошел к краю, перепрыгивая с одной стенки  бассейна
на другую. Добравшись до каменной скамьи, он  наклонился  через  последнюю
стену и позвал Флинкса. Голос его звучал напряженно.
     - Тут мертвец, - недоверчиво воскликнул он.

                                    8

     Сжимая в руке забытый  пищевой  брусок,  Флинкс  заглянул  за  стену.
Справа от священной скамьи грудой лежали три тела. Ермолки  отсутствовали,
черные костюмы разорваны. Двое  мужчин  и  женщина,  все  трое  безусловно
мертвы. Из каждого тела торчали оперенные двадцатисантиметровые стрелы  из
какой-то хорошо отполированной желто-коричневой древесины. На конце каждой
стрелы пять маленьких направляющих плавников. Флинкс решил, что  в  каждом
теле не меньше шести-семи таких стрел. Или небольших копий, в  зависимости
от размеров тех, кто их использовал.
     - Итак, они последовали за нами, - сказал он.
     Покомчи опытным взглядом рассматривал окружающие джунгли.
     - Не просто последовали, Флинкс. Они опередили нас.  Видели,  как  мы
сели, и спрятались впереди на тропе. - Он посмотрел на ближайший труп. Как
и у двух других, у него не было глаз.
     - Они знали, что мы тут пройдем, и потому устроили отличную маленькую
засаду. - Из верхнего бассейна  в  нижний  тек  ручеек  -  жалкий  остаток
некогда существовавшего здесь потока. Покомчи пнул  воду  и  смотрел,  как
потемнела его обувь.
     - Это происходит не в первый раз, - сказал Флинкс. У  него  не  такой
привычный взгляд, как у Покомчи, но он тоже обыскивал  джунгли.  -  Квармы
ждали нас с Абом в засаде на Моте. Но и там их кто-то перебил.
     Покомчи удивленно посмотрел на него.
     - Правда? Не знаю, кто тебя там спас. Никогда не слышал, что на  Моте
есть отоиды. - Наклонившись, он взял в руку одну из стрел, выдернул  ее  и
протянул Флинксу.
     Острие из грубо обработанного металла, с пятью торчащими шипами.
     - Это стрела отоидов, - объяснил Покомчи, поворачивая ее  в  руке.  -
Они стреляют из сикамби это что-то вроде духового ружья. Но вместо  своего
слабого дыхания используют резину из сока местного дерева.  Они  не  очень
метки, но... - он многозначительно указал на тела, -  там,  где  недостает
меткости, выручает огневая мощь.
     - Ты прав, - ответил Флинкс, - на Моте нет никаких отоидов.  Кто  они
такие?
     - Думаешь, у меня есть  простой  ответ  на  твой  вопрос?  -  ответил
Покомчи, по-прежнему осматривая джунгли. - Нет.  И  ни  у  кого  нет.  Они
отдаленно гуманоидны, примерно вполовину твоего  роста.  Покрыты  шерстью,
кроме хвоста; он у них голый. Не очень умны, но  в  отсутствие  строителей
храмов превратились в господствующий вид планеты. Им  помогает  проворство
рук.
     На каждой из двух  рук  по  десять  пальцев,  у  каждого  пальца  три
сустава. Они хорошо карабкаются, но хвост у них не хватательный, и поэтому
по большей части передвигаются они по поверхности.
     - Взаимодействие, противодействие, не пора ли бросить луч, пустить  в
дело древний ключ?  -  сказал  Аб.  -  Питер  Трубач  клюнул  маринованные
ферромоны.
     Чужак быстро двигался по дну бассейна. Можно было бы  улыбнуться  его
забавным движениям, если бы не три мертвых тела.
     - Аб, - начал Флинкс; он хотел отругать чужака  за  то,  что  тот  их
отвлекает. И услышал вопли, что-то вроде  воинственных  криков  младенцев,
только голос у младенцев очень низкий.
     Аб показывал и с любопытством ощупывал несколько предметов,  торчащих
у него из спины. Острия едва проткнули внешний слой его  кожи.  Взяв  одну
стрелу, он с широкой улыбкой протянул ее Флинксу.
     - Плохие мальчишки, плохие игрушки,  -  заметил  он.  -  Тикл,  фикл,
трикл.
     - Сюда, Аб, - крикнул Покомчи. - Никаких  плохих  игрушек.  Ты  тоже,
Флинкс, - рявкнул он, дергая юношу за мешок.  Флинкс  не  шевельнулся.  Он
смотрел на Аба, который  как  будто  нисколько  не  пострадал  от  десятка
торчащих из него стрел.
     Никакой небрежности в поведении Покомчи не осталось.
     - Пошли. Если они преградят нам доступ к скиммеру, мы погибли. Пошли,
или я оставлю тебя и твоего идиота. Приветствуйте их, как хотите.
     Флинкс обнаружил, что бежит назад по тропе, по которой  они  с  таким
трудом сюда добрались. Аб легко держался рядом с ним. Впереди  послышались
крики, и Покомчи резко затормозил.
     - Не выйдет. Они нас отрезали. - Он дико осмотрелся.  -  Надо  как-то
обойти их.
     Что-то со звоном упало на землю в четверти  метра  от  ноги  Флинкса.
Стрела отоида.
     Флинкс заметил, что в Аба попал еще десяток стрел. Но если они как-то
беспокоили чужака, тот никак этого не проявлял. Флинкс решил, что  либо  у
него очень прочная прокладка под кожей, либо какой-то внутренний  механизм
тут же затягивает раны. А может, и то, и другое.
     Изучать удивительную физиологию  чужака  можно  будет  позже.  Сейчас
нужно уходить.
     Покомчи стоял на  коленях,  поливая  из  своего  лучемета  окружающие
деревья. Он гневно крикнул Флинксу:
     - Чего ты ждешь,  Флинкс?  Гравированного  приглашения?  Или  хочешь,
чтобы и твои глаза оказались в котле отоидов?
     Флинкс присоединился  к  Покомчи,  отступавшему  к  группе  сломанных
деревьев и разбитых камней.  Время  от  времени  среди  деревьев  мелькали
какие-то тени.
     Замечая такое движение, Флинкс стрелял.
     Пип не появился как по волшебству, чтобы спасти его.
     Звякали стрелы, ударяясь  о  камень,  с  глухим  звуком  впивались  в
толстые стволы. Флинкс, рискуя получить стрелу, оборачивался и  подтягивал
к себе Аба. Бормочущий чужак никак не реагировал на  торчащие  стрелы,  но
Флинкс не знал,  долго  ли  сохранится  этот  иммунитет.  Аб  перекатился,
вытаскивая стрелы и с любопытством  разглядывая  их;  он  проявлял  полное
равнодушие к схватке.
     - Сколько их, по-твоему? - спросил  Флинкс,  увертываясь  от  стрелы,
которая ударилась о камень у его головы.
     Покомчи ответил в перерыве между выстрелами; он все время выглядывал,
стрелял и снова укрывался:
     -  Не  знаю.  Никто  не  знает,   насколько   многочисленны   отоиды.
Ксеноантропологи даже не  знают,  как  они  размножаются.  Как  ты  можешь
догадаться, они не очень расположены к посетителям.
     Неожиданно он выстрелил из лучемета. Флинкс поглядел между  камнем  и
стволом и смутно разглядел падающие дергающиеся на солнечном свету фигуры.
Услышал удар: это туземцы упали на землю.
     Продолжая  поливать  пришельцев  дождем  стрел,   отоиды   непрерывно
перекрикивались. Флинкс не знал, то ли они подбадривают друг друга, то  ли
оскорбляют врагов.
     Но это не имело значения. Ему казалось, что на  него  из-за  деревьев
устремлены сотни зеленых глаз, блестящих, как оливин. Подобно  большинству
людей, он не сможет сам выбрать время и способ своей смерти.
     Он подумал, что же аборигены делают с  глазами  мертвецов.  И  тут  в
воздухе   послышался   свист.   Над   головой   Флинкса   прошел   голубой
энергетический луч, гораздо мощнее, чем из их слабого  ручного  оружия.  С
опустошительной силой луч ударил по самому  плотному  скоплению  туземцев.
Когда чудовищное дерево, среднее между земной сосной и кокосовой  пальмой,
упало на затаившихся аборигенов,  послышались  крики.  Флинкс  видел,  как
голубой луч перерезал ствол.
     Вторично  мелькнуло  над  ними  небесно-голубое  уничтожение,  срезая
ветви, лианы и  немало  разъяренных  туземцев.  Надо  отдать  им  должное:
ужасная эффективность современного оружия  не  отпугнула  их,  хотя  дождь
стрел заметно поредел.
     Флинкс повернулся и крикнул в том направлении, откуда исходил луч:
     - Кто это? Кто там?
     Они с Покомчи с тревогой смотрели на  видный  им  участок  тропы.  Из
кустов вышел человек,  неся  энергетическое  ружье,  размером  с  Флинкса.
Флинкс заметил,  что  это  тяжелая  военная  модель  и,  вероятно,  должна
крепиться к треножнику. Но человек не только умудрялся поднимать ружье, но
и стрелять из него. Импровизированные петли большую часть веса  переносили
на его плечи.
     И человек этот был размером с двоих. И голос у него соответствующий.
     - Сюда! - заревел он голосом, скорее насмешливым, чем  встревоженным.
Поднял свое массивное оружие, и новый луч  превратил  в  уголь  деревья  и
туземцев. - Быстрее, вы двое! Они быстро перестраиваются.
     Покомчи вскочил и побежал. Флинкс - за ним,  петляя  между  камней  и
кустов,  перепрыгивая  через  упавшие  деревья.  Время  от   времени   оба
оборачивались и стреляли в стрелков на деревьях.  Аб  легко  бежал  рядом,
хотя Флинксу приходилось следить, чтобы простодушное создание не увлеклось
каким-нибудь цветком или насекомым.
     Они бежали, а человек стоял на  небольшом  возвышении  и  стрелял  по
ревущим рассерженным отоидам. Они уже  почти  добрались  до  него.  Флинкс
начал подниматься по разрушенной стене, ему оставалось  несколько  метров.
Покомчи находился впереди и справа от Флинкса. Стена  казалась  высотой  в
миллионы миль.
     На ее верху стоял спаситель. Вблизи он оказался еще массивнее, чем на
расстоянии. Седые волосы развевались на теплом ветру, а лицо у  него  было
как  у  придворного  шута  и  одновременно  у  безумного  пророка.   Карие
обсидиановые глаза, заостренный подбородок - все  это  казалось  крошечным
рядом с носом,  которым  гордилась  бы  любая  хищная  птица.  Нос  шпилем
вздымался на взволнованном лице.
     Ярко-зеленые брюки заправлены в сапоги. Он  обнажен  по  пояс,  и  на
груди, поросшей седым  волосом,  скрещиваются,  как  старинный  патронташ,
петли ружья и большого аккумулятора, подающего заряд.  Руки  тоже  поросли
седым волосом. Хотя руки у него толще бедер Флинкса,  человек  движется  с
поразительной легкостью, как грациозная горилла.
     Послышалось проклятие, и Флинкс повернулся к  своему  проводнику.  Из
бедра Покомчи торчала стрела. Индеец нагнулся. Пытался уцепиться за скалу.
Падая, он оставлял за собой кровавый след.
     Флинкс успел ухватить Покомчи сзади за рубашку и не дал ему упасть.
     - Быстрее, черт возьми! - кричал им хозяин  ружья.  -  Они  перестают
бояться. Сейчас они разъярены и могут напасть в любую минуту.
     - Мой друг ранен! - крикнул Флинкс.
     - Я могу идти, - сказал сквозь сжатые зубы Покомчи.  Они  с  Флинксом
переглянулись и двинулись по неровным каменным плитам.
     Держа в одной руке ружье, гигант протянул  другую  руку,  толщиной  в
древесный  ствол,  и  ухватился  за  воротник  рубашки  Покомчи.  Материал
выдержал,  и  Покомчи  пролетел  оставшиеся  метры  над   стеной.   Флинкс
вскарабкался вслед за ним.
     Покомчи сделал шаг, лицо его исказилось  от  боли,  он  наклонился  и
выдернул стрелу из ноги.
     - Нужно возвращаться в храм, - сказал  большой  человек,  стреляя  из
ружья. Он пристально посмотрел на Флинкса. - Я не могу  прикрывать  вас  и
нести его.
     Вместо ответа  Флинкс  просунул  правую  руку  между  ног  Покомчи  и
уцепился за правое бедро индейца. Потом взял правую руку  Покомчи  в  свою
левую и взвалил смуглого шахтера на плечи.
     - Я понесу, - заверил Флинкс великана. Оба не  обращали  внимания  на
возражения Покомчи. - Показывай мне дорогу.
     Под невероятным носом белой пеной сверкнули зубы.
     - Неплохо вы дрались, приятель, пока я не пришел к вам. Может, унесем
ноги в целости.
     Мощное  ружье  держало  преследующих  отоидов  на   расстоянии.   Все
двинулись через  внешне  непроходимые  джунгли.  Флинкс  почти  не  ощущал
тяжести на спине.
     Как только начинало  казаться,  что  впереди  непроходимая  стена  из
кустов и лиан, великан показывал вправо или влево,  и  Флинкс  проходил  в
щель, которую может заметить только  хорошо  знающий  джунгли  путник.  Аб
держался сзади, очевидно, радуясь приключению.
     Крики  отоидов,  треск  ветвей  и  шум  становились  все   громче   и
пронзительней. Хотя мощный огонь  из  могучего  оружия  срезал  всех,  кто
осмеливался  подойти  слишком  близко,  Флинксу   казалось,   что   отоиды
затягивают петлю вокруг беглецов.
     Тревога Флинкса не рассеивалась, когда он смотрел на  лицо  великана.
По нему теперь струился пот, человек дышал тяжело, несмотря  на  всю  свою
силу. Тяжесть оружия истощала запас его сил. Это  ружье  не  предназначено
для ручного использования, тем более для того, чтобы из него  стреляли  на
бегу.
     - Не знаю, молодой приятель, - сказал великан на бегу,  мигая,  чтобы
убрать капли пота с глаз. - Они еще могут отрезать нас.
     Они продолжали бежать, пока сердце Флинкса молотом не заколотилось  о
ребра, а легкие запротестовали. Миниатюрный Покомчи казался  свинцовым.  И
тут, когда ему уже казалось, что он больше  ни  шага  не  сделает,  Флинкс
услышал  крик  великана.   Вытирая   пот,   он   увидел   впереди   темный
прямоугольник. Древний портал достигал добрых четырех метров  в  высоту  и
двух в ширину.  Он  образовал  вход  в  храм,  построенный  из  блестящего
зеленого камня. Храм казался изолированным  от  других  строений.  А  цвет
помогал ему сливаться с окружающей растительностью.
     Здание невысокое сравнительно с многими  внушительными  сооружениями,
которые видел Флинкс  в  Миммисомпо,  не  больше  двух  надземных  этажей,
плоское и  сверху  расколотое  настойчивыми  упорными  корнями.  Флинкс  с
опаской смотрел на этот вход.
     - Туда? Но здание маленькое, и отступать некуда. А отоиды не могут?..
     - Всегда можешь попытаться прорваться к своему  скиммеру,  парень,  -
вежливо предложил их спаситель.
     Вокруг продолжали падать стрелы, и путники, измученные, направились к
входу. Стрела просвистела рядом так близко, что разорвала рубашку Флинкса.
Оглянувшись, Флинкс увидел, что она задела и кожу, из царапины идет кровь.
И тут впереди в высокой траве показалось несколько фигур. Злобно  блеснули
изумрудные глаза.
     - Плохо, - в отчаянии выдохнул Флинкс. - Они впереди нас.
     - Сколько? - спросил великан, поворачивая ружье.
     - Не знаю, не знаю. - Флинкс  отдувался,  сомневаясь,  сможет  ли  он
стоять с Покомчи на  спине.  Рядом  Аб  повторил  его  позу  и  разразился
успокаивающим стихом. Но Флинкс не успокоился.
     -  Маленькие  дьяволы  умеют  сражаться  и  прятаться.  Если  бы  они
организовались, сумели бы выгнать всех старателей и ученых с  Аляспина.  -
Флинкс, несмотря на почти полное истощение, почувствовал  любопытство.  Но
великан, очевидно, считал, что не сказал ничего особенного.
     - Придется рискнуть, парень, - решил он.
     - Рискнуть, махнуть, поплясать и отдохнуть, - возбужденно  согласился
Аб.
     - Мы не можем оставаться здесь и не можем возвращаться.  -  Он  начал
подниматься. - Я пойду первым. Это даст тебе немного времени... и  защиту,
если будешь держаться за мной. Если бы мы только...
     Впереди что-то щелкнуло. Несколько огненных красных шаров размером  с
кулак вылетели из темного входа в храм.
     Посмотрев вверх, Флинкс разглядел фигуру в щели зеленой стены. Оттуда
стреляли энергетическими шарами.
     Там, куда опускался  шар,  раздавался  взрыв.  На  мгновение  к  небу
взвивалось пламя, но тут же  исчезало,  оставив  столб  светло-коричневого
дыма размером с человека. Отоиды, преграждавшие доступ к храму, дрогнули и
побежали - те, кто еще был в состоянии. Их преследовали красные шары.
     - Это Исили, - сказал Флинксу мощный спаситель. - Я думал, она  внизу
на раскопках. Нам повезло, что она услышала шум. - Он выпрямился  во  весь
рост. - Она нас прикроет. Пошли. - И двинулся к  высокому  входу,  побежал
большими  шагами,  напомнив  Флинксу  стадо  топперов,  которое  он  видел
несколько дней назад.
     Напрягая все силы, он тем не менее все больше  отставал.  И  в  любую
секунду ожидал острой боли от стрелы в ногах или спине. Но каждый раз  как
отоиды приподнимались, чтобы выстрелить в беглецов или подобраться  к  ним
поближе, к ним устремлялся красный энергетический шар,  и  туземец  и  шар
исчезали в нетерпеливом пламени.
     И вот, оказавшись на изношенных временем  каменных  ступенях,  Флинкс
понял, что спускается в храм. Ступени  сменились  ровным  каменным  полом.
Что-то загремело сзади. Флинкс испытал приступ паники, но это  всего  лишь
захлопнулась самодельная деревянная дверь, закрывая доступ в  храм.  Глаза
Флинкса быстро  приспособились  к  тусклому  освещению  скромной  комнаты.
Маленькие, каждая со своим независимым источником энергии, лампы свисали с
потолка или стояли на каменных выступах.
     Они дошли до конца  входного  туннеля  и  оказались  в  большом  ярко
освещенном  расчищенном  помещении.  Стены  покрыты  рядами   великолепной
резьбы, металлической и каменной мозаики, которая перемежалась с глубокими
фризами. Все это изображало сцены из древней  общественной  и  религиозной
жизни Аляспина.
     У Флинкса не было времени восхищаться скульптурами. Он упал  на  пол,
едва сумев осторожно опустить Покомчи. Аб  направился  к  груде  камней  и
принялся их разглядывать.
     Перепрыгивая зараз через три ступеньки, человек, который привел их  в
это относительно безопасное убежище, поднялся на галерею,  проходившую  по
верху помещения. Орнаментальное ограждение этой галереи тоже каменное.
     Галерея на добрых три этажа выше пола.
     Флинкс видел, как великан подошел к другой фигуре,  плохо  различимой
на расстоянии, и о чем-то поговорил. Потом повернулся и крикнул Флинксу.
     Легкое эхо подчеркивало его слова.
     - Успокойся, приятель!  Они  на  время  отстали.  Подсчитают  потери,
удалят глаза своих мертвецов, проделают небольшую церемонию. А потом будут
решать, что делать дальше.
     - Неужели она нападут на такую хорошо защищенную позицию? - крикнул в
ответ Флинкс. Толстые стены наполнили его  уверенностью.  -  У  тебя  ведь
такое оружие. - И он кивком указал на ружье, прислоненное к стене.
     - Не рассчитывай на безопасность завтра, - приятным тоном посоветовал
человек, спускаясь по лестнице. Спустившись, он показал на ружье. -  Любой
разумный хьюманкс не стал бы связываться с Марком  Двадцатым,  но  это  не
разумные люди или транксы, парень. Они примитивны, а у примитивных народов
храбрости всегда больше, чем мозгов. К тому же каждый из них считает,  что
если он умрет в битве, боги приветливо встретят его в потусторонней жизни.
По крайней мере, - он позволил  себе  скромно  подмигнуть,  -  такова  моя
теория.
     - Ты антрополог? - неуверенно спросил Флинкс.
     Громкий раскатистый смех загремел в помещении,  отразился  от  резных
стен и заполнил все ниши и пустоты своей монументальной  веселостью.  Пока
мужчина смеялся над вопросом, Флинкс разглядывал груды припасов, аккуратно
сложенные в помещении. Здесь также находился огромный  матрац,  устройство
для подзарядки батарей и компактный автоповар  в  полном  наборе,  включая
конденсор жидкостей. Все указывало на  постоянный,  хорошо  организованный
лагерь.
     - Не я, мой юный приятель, - ответил мужчина, наконец  справившись  с
собой. - Для меня наука -  хобби,  а  не  профессия.  -  Повернувшись,  он
крикнул на высокую галерею и помахал фигуре, стоявшей там у длинного окна.
- Спускайся, Исили! Ты знаешь, сегодня они нас больше не будут беспокоить!
- Понизив голос, он конспиративно добавил: -  Ученая  -  это  Исили.  А  я
просто помощник... - Он замолчал и нахмурился.
     - В чем дело? - Флинкс смотрел, как мужчина миновал его и  направился
дальше.
     Увидел, как тот склонился к Покомчи, и понял, что проводник ни  слова
не сказал с тех пор, как они добрались до убежища.
     - Он спит? - с надеждой спросил Флинкс.
     Великан перевернул маленького индейца на живот. И  тем  самым  открыл
две стрелы, торчащие  из  спины.  С  гневной  гримасой  седовласый  гигант
высвободил их, потом снова осторожно перевернул индейца на  спину.  Флинкс
увидел кровь на губах шахтера.
     - Эй, разгребатель, - мягко спросил огромный человек, - как  ты  себя
чувствуешь?
     Веки Покомчи дернулись, глаза открылись.
     - Как мне себя чувствовать? -  Он  повернул  голову  и  посмотрел  на
озабоченное лицо над собой. - Как я сюда попал?
     - Парень принес тебя.
     Флинкс подполз на четвереньках  и  сел  рядом  с  человеком,  который
привел его так далеко. Покомчи заметил выражение юноши. Он слегка  покачал
головой и сморщился от боли.
     - Не... твоя  вина,  -  заверил  он  Флинкса.  -  Моя  собственная...
неосторожность. Я должен был учуять их. - Он заставил себя улыбнуться. Это
отняло у него почти все силы.
     - Я что-нибудь могу тебе дать? - грубовато спросил великан.
     - Как насчет... укола тизона? -  Флинкс  вздрогнул.  Тизон  настолько
запретен, что мало кто знает  о  его  существовании.  Гигант  только  чуть
улыбнулся.
     - Прости, разгребатель. Я бы с радостью.
     -  Все  равно  спасибо.  -  Голос  Покомчи  звучал  призрачно,  плохо
слышались слоги. Жизнь в нем не прочней мыльного пузыря. - Я присоединяюсь
к Хабибу, -  выдохнул  он,  глядя  на  Флинкса.  -  Я  не  религиозен,  но
лицемерный придурок там, я чувствую это.
     - Передай ему мой привет, - Флинкс подавился. - Хотя  сейчас  это  не
очень много.
     - Не... твоя вина, - повторил  Покомчи.  Глаза  его  закрылись.  Губы
шевельнулись,   и   Флинкс   наклонился,   чтобы   услышать.   -   Если...
когда-нибудь... увидишь Бальтазара... почеши ему шею... за меня.
     - Обязательно, - заверил его Флинкс не громче, чем говорил индеец.
     Мыльный  пузырь  лопнул,  душа  покинула  маленькое  тело,  и  третий
человек, который на Аляспине проявил  доброту  к  Флинксу,  превратился  в
мясо. Флинкс  встал,  поправил  одежду  и  молча  взглянул  на  ожидающего
гиганта.
     - Как только стемнеет, я попробую прорваться к скиммеру.  Может,  они
будут продолжать церемонию, как ты сказал, и  я  смогу  проскользнуть.  Ты
лучше меня не останавливай. Рядом со мной все время умирают люди.
     Поджав губы, большой человек оценивающе осмотрел Флинкса.
     - Ну, неплохая речь, приятель. Откровенно  говоря,  ты  не  похож  на
человека, приносящего несчастья. Всего лишь молодой уставший парень.  А  я
не суеверен. К тому же, поспорив и посовещавшись, они  могут  решить,  что
хватит с них моего Марка Двадцатого и шаров Исили.
     Флинкс помолчал.
     - Ты на самом деле так думаешь?
     - Нет, - ответил гигант, повернувшись лицом к галерее. - Но  приятная
мысль. Исили, - снова  закричал  он,  -  перестань  глазеть  на  зелень  и
познакомься  с  нашим  гостем!  Ручаюсь,  отоиды  больше  не   будут   нас
беспокоить.
     Сверху послышался дрожащий хрипловатый голос:
     - Ты мечтатель, если так считаешь, Скуа. - Но фигура опустила  оружие
и спустилась с лестницы.
     Сантиметров на пять ниже Флинкса. Оливковая кожа, почти как  у  него,
но  черты  лица  указывают  на  другое  этническое  происхождение.  Земное
турецкое, решил Флинкс, глядя  на  кукольное  лицо  с  янтарными  глазами,
широковатый рот  и  водопад  блестящих  волос,  похожих  на  нити  черного
гематита. Она мгновение смотрела на Флинкса, потом перестала  обращать  на
него внимание.
     - Они вернутся, - негромко  сказала  своему  спутнику.  Каждое  слово
произносила четко, отчетливо выговаривая звуки. Флинкс чувствовал, что  ум
ее жесток, как дюраллой.
     Хорошенькая, но не в  коммерческом  смысле.  Такая  красота  нравится
мужчинам с экзотическими вкусами. Флинкс думал о ней как о  редком  блюде.
Оно может расстроить вам желудок, или вы будете с удовольствием вспоминать
его всю жизнь.
     Он подозревал, что под комбинезоном тело у нее  такое  же  жесткое  и
крепкое, как мысли. Между нею и  гигантом  огромная  разница  в  размерах,
поле,  внешности   и   всем   остальном.   Но   ум   у   них   одинаковый,
целеустремленность тоже; это, несомненно, и объединило их.
     Одно из очевидных их различий заключалось в том, что  она  совсем  не
стремилась защитить Флинкса.
     - Ты принес нам множество неприятностей, - откровенно сказала она.  -
До сих пор у нас никаких столкновений с отоидами не было.
     - Ты также наш первый посетитель за несколько недель, -  возразил  ее
партнер. - Добро пожаловать, парень.
     Первый посетитель... значит, они не видели тела трех квармов, подумал
Флинкс. Незачем говорить о них. Он и так не очень нравится этой женщине. И
заявление о том, что их с  Абом  преследует  братство  убийц,  не  поможет
изменить ее отношение к нему.
     Она впервые заметила живого спутника Флинкса, и на лице ее  появилось
выражение отвращения.
     - Что это за урод? - В это  время  Аб  напевал  что-то  об  Узандере,
хрустале и Петре Великом.
     Флинкс снова принялся объяснять, кто такой его  подопечный.  Закончил
он благодарностью:
     - Могу только поблагодарить вас обоих. Вы  спасли  мне  жизнь.  -  Не
глядя  на  него,  женщина  сказала  что-то  неслышное.  Флинкс  указал  на
неподвижную фигуру Покомчи. - Я знаю, мой друг  тоже  был  бы  благодарен.
Если бы не ты, мистер Скуа...
     - Септембер, - поправил седовласый гигант. - Скуа Септембер.
     - Если бы не ты, я был бы мертв и лишился глаз.
     - И было бы гораздо лучше, - пробормотала женщина, подошла к  запасам
пищи и сердито вскрыла коробку. Достала  оттуда  тюбик,  села  на  гладкий
камень и начала сосать жидкость из прозрачного пластика. Взгляд ее перешел
с Флинкса на Септембера.
     - Было бы лучше, если бы ты не вмешивался. А теперь мы все, вероятно,
умрем. Дьявол, - закончила она, не глядя на них. - Наверно, я поступила бы
так же, Скуа. Пойду взгляну еще раз.
     Септембер покачал головой.
     - Исили, я тебе сказал, отоиды не нападут, пока...
     - С каких это пор ты стал специалистом по отоидам? - спросила она.  -
Специалистов по отоидам нет. Я тоже не думаю,  чтобы  они  стали  нападать
вечером, но еще  не  совсем  стемнело.  -  Она  поднялась  по  лестнице  и
вернулась на свое место у длинного окна. Стала смотреть  наружу,  держа  в
одной руке оружие.
     - Женщины! - негромко сказал  Септембер  с  непроницаемым  выражением
лица. В этом единственном существительном были заключены  сотни  значений.
Он с широкой улыбкой повернулся к Флинксу. -  Хочешь  чего-нибудь  съесть,
приятель?
     Вместо ответа Флинкс указал на тело Покомчи.
     - Ты привередлив, парень? - неодобрительно спросил гигант.
     - Нет, но, может, лучше сначала похоронить его?
     - Конечно, - согласился Септембер,  подходя  к  только  что  открытой
коробке. Он достал несколько маленьких ярко окрашенных  кубиков,  сунул  в
рот и прожевал. - Подними его, - сказал он с полным ртом, - и перенеси вон
туда. Я тебе выброшу через дверь лопату. Мы с Исили  постараемся  прикрыть
тебя, пока ты будешь копать могилу, Я думаю, у  тебя  все-таки  есть  шанс
вернуться живым.
     Флинкс не стал сразу отвечать. Вместо этого тоже подошел к коробке.
     - Несмотря на твой сарказм, я возьму пару концентратов.
     - Сарказм? Сарказм! - прогремел большой человек,  выплевывая  частицы
пищи на пол. - Нет такой штуки, как сарказм, парень. Мало кто во вселенной
воспринимает правду  и  поступает  соответственно.  Прости,  если  я  тебя
обидел, но на этой планете за пределами Аляспинпорта мало места для такта.
     Пережевывая концентрат с отличным вкусом бифштекса с грибами,  Флинкс
размышлял над своим положением. Он знал,  что  этот  концентрат  не  имеет
отношения к говядине. Он создан искусственно, но очень искусно, и вкусовые
пупырышки передавали эту искусную ложь всему телу.
     - Что ты делаешь так далеко от города? - спросил Септембер.
     Флинкс не готов был отвечать на этот вопрос. Пока еще нет.
     - Я мог бы спросить тебя о том же самом. Ты говоришь, она  ученый?  -
Он указал на стоящую на страже женщину.
     - Мой наниматель, Флинкс. Немного преувеличивая, можно  сказать,  что
мы партнеры. Исили Хасбога. Получилась неплохая команда. Она пессимист,  я
оптимист.
     - Оптимист? - фыркнул Флинкс. - На этой планете?
     - Так кто же саркастичен, приятель? - незло спросил Септембер. -  Она
один из  наиболее  знающих  археологов  Аляспина,  каких  мне  приходилось
встречать. Больше того, она так же алчна, как и я. То есть  жадна.  У  нас
разные  причины  жаждать  богатства,  но  цель  одинакова.   Исили   хочет
финансовой    независимости,    чтобы    заниматься    интересующими    ее
исследованиями, а не делать то,  что  указывает  какой-нибудь  педантичный
институт. Мои желания, с другой стороны, более основательны.
     - Почему она выбрала тебя?
     - Я хорош в своем деле, - спокойно ответил Септембер. -  Не  пью,  не
употребляю наркотики, не увлекаюсь сими на работе, и я честен. А почему бы
и нет? Быть честным так же легко, как быть мошенником.
     - Да, ты оптимист, - заметил Флинкс.
     - После двух  лет  исследований  она  выбрала  именно  этот  храм,  -
продолжал великан.  -  Ей  нужен  был  кто-нибудь  для  тяжелой  работы  и
перекрестного огня, если потребуется. - Подойдя к стене,  он  похлопал  по
своему тяжелому оружию. - Например, этот Марк  Двадцатый.  Трудно  увидеть
отоида на дереве. А этой игрушкой ты просто сваливаешь дерево. Никогда  не
встречал человека, который мог бы использовать его как ручное оружие.
     - Итак, она поставляет мозг, а ты мышцы, - заметил Флинкс. Не обращая
внимания на насмешку, Септембер просто улыбнулся ему в ответ.
     Флинкс подумал, а можно ли вообще расстроить этого гиганта.  Несмотря
на внешнюю буйность, что-то в нем  говорило  о  внутреннем  спокойствии  и
уверенности, которые делают его выше  мелких  споров.  И  все  же  в  этом
человеке, в глубине его сознания, кроются какие-то ужасные тайны.
     - Мы совмещаемся, парень, - закончил он. - Я не деревенский  дурачок,
а она не нежный цветок, благословлены будь ее  изгибы.  То,  что  находим,
делим поровну.
     - Если находим,  -  послышался  голос  сверху.  -  Ты  слишком  много
говоришь, Скуа. Что, одиноко тебе?
     -  А  скажи,  бабушка,  -  с  деланным  удивлением  прокричал   вверх
Септембер, - зачем тебе такие большие уши?
     Она не улыбнулась в ответ.
     - Тем лучше. Я могу тебя уволить и привлечь  к  суду  за  разглашение
тайных условий договора. - Она посмотрела в темноту наружу и спустилась  с
лестницы.
     -  Ну,  парень  не  собирается  красть  наши  заявки,   глупышка,   -
задабривающе сказал Септембер. Она прошла мимо него.  -  В  чем  дело,  не
хватило отоидов, чтобы их поджарить?
     Я надеюсь, - с улыбкой  ответила  она,  -  как-нибудь  один  из  этих
маленьких убийц проткнет тебе стрелой твой...
     - Ну, глупышка, - посмеивался он, - никаких ссор в присутствии гостя.
     Флинкс чувствовал, что у нее готов резкий ответ, но тут  ее  внимание
привлек Аб. Она  внимательно,  сверху  донизу,  осмотрела  чужака,  обойдя
кругом. Со своей стороны Аб не обращал на нее внимания,  продолжая  что-то
бормотать.
     - Забавно, - сказала она Флинксу, - мне кажется, я знаю этого дурака,
но откуда, не могу вспомнить. С какой он планеты?
     - Я не знаю, с какой планеты Аб, - сообщил ей Флинкс, - но хотел  бы,
чтобы он там оставался. Аб был рабом, он развлекал зрителей в Дралларе, на
Моте. Я приобрел его случайно, - объяснил он, не вдаваясь в подробности. -
Он безвреден. И еще, - добавил Флинкс с оттенком благоговения,  -  похоже,
он неуязвим для стрел отоидов и для удара электрическим током.
     - Хотела бы я обладать такими способностями,  -  ответила  она.  Стоя
прямо перед Абом - вернее, там, где, по ее мнению,  у  Аба  перед,  -  она
посмотрела ему в глаз и жестко и  отчетливо  сказала:  -  Откуда  ты...  -
Посмотрела на Флинкса. - Как ты его называешь?
     - Абаламахаламатандра - так он себя сам называет, но откликается и на
Аб, - ответил Флинкс.
     - Хорошо. - Она придвинулась ближе, чуть не наступая на голубую  ногу
в зеленую полоску. - Аб, откуда ты явился?
     Голубой глаз уставился на нее.
     - Мазь, вязь,  гормональная  связь.  Особая  связь,  на  плечо  мазь,
тысячная связь, пространственная солнечная связь.
     Хасбога с отвращением хмыкнула, а Септембер не очень успешно  сдержал
смешок.
     - Это одно из хороших качеств Аба, - заметил, улыбаясь, Флинкс. -  Он
заставляет людей смеяться.
     - Значит, он не просто домашнее животное, - решила женщина, задумчиво
разглядывая Аба, - так как отвечает на вопросы.
     - Не обязательно,  -  возразил  Септембер,  прислоняясь  к  разбитому
камню. - Он может только подражать. Для этого много ума не нужно.
     - Его ответы  не  повторяют  вопросы,  -  в  свою  очередь  возразила
Хасбога.
     - У меня был любимец, - прошептал Флинкс, но его никто не слушал.
     -   Любимец...   скандалист-проходимец,   -    решил    Аб,    быстро
переворачиваясь и приземляясь на руки.  Он  на  руках  прошелся  по  полу,
всасывая упавшие кусочки концентрата. Так нелепа была фигура перевернутого
чужака, что Флинкс и Септембер рассмеялись и даже Исили улыбнулась.
     - Никогда не видел никого забавнее,  -  заявил  гигант.  Он  отбросил
волосы, упавшие на лицо. Они откинулись назад, и  Флинкс  успел  заметить,
как из-под них что-то блеснуло.
     - Серьга! - чуть не закричал он.
     - Что? - Септембер удивился. Потом сосредоточенно свел густые  брови.
- На что смотришь, приятель? Что с тобой?
     - Серьга, - объяснил Флинкс, указывая на голову гиганта. -  Когда  ты
отвел волосы, я увидел ее. У тебя в правом ухе золотое кольцо.
     Септембер невольно поднял руку и потрогал кольцо, скрытое в волосах.
     - Да. А почему оно тебя заинтересовало, парень?
     - Я только...
     - Минутку, - прервала Хасбога, физически  и  словесно  вступая  между
мужчинами. - Прежде чем мы продолжим, Скуа... - она повернулась к Флинксу,
- мы все еще не знаем, что ты делаешь здесь. То, что ты молод,  не  делает
тебя, по-моему, внушающим доверие. Этого забавного чужака  я  принимаю,  -
она склонила голову в направлении Аба. Аб  стоял  на  двух  руках  и  двух
ногах, подбирая крошки с пола.
     - Но что же ты и твой несчастливый  друг?  -  Она  ткнула  пальцем  в
сторону Покомчи. - Его я определила сразу,  как  только  увидела.  Аляспин
заражен старателями, как сифилисом.  Но  ты...  -  Она  так  же  тщательно
осмотрела Флинкса, как только что Аба. - Ты не похож на разгребателя, и ты
слишком молод, чтобы быть ученым. Итак, что же ты делаешь в Миммисомпо?

                                    9

     - Вы двое ищете удачи, - сказал Флинкс, немного поколебавшись, - а  я
ищу себя самого.
     Он понимал, что если придется сражаться, у него  нет  никаких  шансов
против этих двоих. Он должен убедить их,  что  говорит  правду.  Пока  они
относились к нему дружелюбно, но их нужно успокоить.
     Флинкс чувствовал, что проблема в Исили. Она  не  проявляет  открытой
враждебности, но осторожна до  паранойи.  Он  попытался  проникнуть  в  ее
сознание, и у него сложилось  впечатление  сильных  эмоций,  которые  едва
сдерживаются. Удивительно, но эмоции эти не были нацелены  на  Септембера.
Они возвращались к ней самой. Она подобна старомодному генератору:  внешне
все спокойно, но стоит его  перегрузить,  и  провода  разлетятся  во  всех
направлениях.
     Сев на обработанный зеленый камень, Флинкс рассказал о  своем  поиске
настоящих родителей. Он опустил подробности, которые могут расстроить  или
вызвать предубеждение хозяев, не говорил об ульру-уджуррианах и бегстве от
квармов. Само его присутствие заставляет Хасбогу нервничать. И он не хотел
ухудшать положение.
     Он закончил тем, что ищет  большого  человека  с  золотой  серьгой  и
минидрагом, который пытался купить его двенадцать лет назад.
     - Двенадцать  лет  стандартного  времени,  -  сказал  он,  пристально
взглянув на слушающего Септембера. - Мне было тогда пять лет.  Ты  помнишь
это?
     Глаза Исили распахнулись, она обвиняюще посмотрела на Септембера.
     - Пятилетний ребенок, Скуа.  Ну,  ну.  -  И  понимающе  взглянула  на
Флинкса, когда гигант не ответил.  -  Он  кое-что  помнит,  это  точно.  Я
впервые вижу, как он лишился дара речи.
     - Да. Да, я помню, парень, - наконец  признался  Септембер;  выглядел
он, как человек, вспоминающий  забытый  сон.  -  И  у  меня  был  с  собой
маленький минидраг.
     - Ты покинул Мот вместе с ним? - напряженно спросил Флинкс.
     - Нет. - Что-то дрогнуло внутри  Флинкса.  Он  чувствовал  себя,  как
больной амнезией, который  начинает  медленно  вспоминать  прошлое.  -  Он
оставил меня в баре.  Я  был  пьян.  Минидраги  могут  проявить  характер.
Вероятно, он решил, что я ему не подхожу.
     - Я знаю, какой у них характер, - заверил  его  Флинкс.  Он  не  стал
упоминать, что, возможно, Пип и есть тот самый минидраг. - Я... у  меня  у
самого был один.
     - Тогда ты знаешь. И, наверно, знаешь, что на  Мот  строго  запрещено
ввозить ядовитых животных. Так что  я  не  мог  отправиться  в  полицию  и
попросить о помощи. Меня бы бросили в тюрьму за  то,  что  я  выпустил  на
планете ядовитого чужака. Конечно, я помню продажу рабов.  -  По-видимому,
чем больше он об этом думал, тем лучше вспоминал. - Я торговался за  тебя.
Я покупал нескольких в этой партии.
     - Нескольких? - Флинкс нахмурился. Это не отвечает его ожиданиям. - А
кто они?
     - Не уверен, что  мне  следует  рассказывать  об  этом,  приятель,  -
негромко ответил великан. Казалось, он почему-то  боится  Флинкса,  словно
юноша - это бомба, которая может в любую  секунду  взорваться.  Флинкс  не
понимал.  Диалог  не  соответствовал  сценарию,  который  он   сочинил   в
воображении. Сценарию этого памятного разговора.
     Так или иначе, последняя ниточка неожиданно  тоже  привела  в  тупик.
Одно предположительное звено уже разорвано. Его встреча с Пипом, когда ему
было шесть лет, случайна. Простое совпадение.
     - Ты покупал для себя? - неуверенно спросил он.
     Септембер фыркнул.
     - Я бы не знал, что делать  с  рабом.  Нет,  парень,  я  покупал  для
организации.
     След неожиданно получил продолжение. Может, гигант - все же не тупик.
     - Какая  организация?  -  нажимал  Флинкс  на  великана.  -  Она  еще
существует? А если нет, можно ли найти тех, кто в нее входил?
     - Полегче, парень,  -  посоветовал  Септембер,  делая  обеими  руками
успокаивающие жесты. - Ты сказал ведь  нам,  что  отыскал  свою  настоящую
мать.
     - Да. Она мертва. Умерла до того, как меня продали.  -  Молча  Флинкс
напрягал свой дар, пытаясь определить, как это сообщение подействовало  на
Септембера. Он был разочарован. Никакой реакции, ни умственной, ни другой.
- А относительно отца я ничего не знаю, - продолжал он. - Знаю только, что
отец не был тем человеком, за  которым  мать  была  замужем.  Я  надеялся,
отыскав того, кто хотел меня купить, узнать что-то о своем отце.
     - Это имеет смысл, приятель, - одобрительно согласился Септембер.
     - Ничего не имеет смысла,  -  проворчала  Исили,  которой,  очевидно,
наскучили проблемы Флинкса.
     - А как же мы, Скуа?
     Она величественно расхаживала взад и вперед,  развевалась  ее  черная
грива, сверкали янтарные глаза.
     - Ничего не имеет смысла. Вся наша работа здесь пойдет насмарку, если
отоиды проявят настойчивость. - Она резко  остановилась  и  повернулась  к
гиганту. - Месяцы планирования, годы исследований, и кончится все ничем! -
Она в раздражении сжала руки. - Не знаю, чего ради я стараюсь. Вероятно, с
этим храмом я ошиблась. Мы копаем уже два месяца и не нашли ничего,  кроме
этого. - Она указала на великолепную резьбу на стенах помещения. - А чтобы
ее найти, нам не пришлось и камешка сдвинуть. Иероглифы, рассказы... какая
ерунда!
     - Мне они  кажутся  отлично  сохранившимися,  -  заметил  Флинкс.  Он
находил ее отношение совершенно ненаучным.
     Она удивила его, попытавшись проникнуть в его сознание. Его  поразила
сила ее желания, хотя он знал, что дара у нее нет. Исили Хасбога  обладает
могучим умом, но дара она лишена.
     - Ты считаешь, что  исторические  и  научные  аспекты  нашей  находки
должны больше интересовать меня? - спросила она наконец. -  Настоящая  моя
работа дома, на Комгрейве. Там есть место в  горах  Плакальщиков,  которое
никто не раскапывал. Ни один фонд, музей или университет не  считает,  что
там нужно копать. - Глаза ее сверкнули. - Я знаю лучше их! Они  ошибаются,
все!
     Фанатизм в поиске знаний, подумал Флинкс, остается фанатизмом.
     - Я знаю, что там, - продолжала Исили, - под этими холмами. И  найду,
даже если самой придется создавать  и  финансировать  экспедицию.  Но  для
этого мне нужны  кредиты.  Нам  всем  нужны  кредиты.  -  Она  высокомерно
выпрямилась.  -  Поэтому  мы  все  на  Аляспине.  Ты  не   ученый   и   не
исследователь, - с горькой ноткой закончила она, - и вряд ли поймешь меня.
     - Может, я понимаю тебя лучше, чем ты  думаешь,  -  негромко  ответил
Флинкс. - У меня был  друг,  молодой  транкс.  Она  изучала  археологию  и
полностью поняла бы тебя. Но с тех пор у нее нашлись другие занятия. -  Он
подумал, как справляется без него Сильзензузекс с обучением урсиноидов  на
Ульру-Уджурре.
     - Ну, сейчас все равно. - Исили тяжело  села.  -  Будь  прокляты  эти
тупые ксенофобы аборигены! Будь проклята эта  планета  с  ее  бесконечными
храмами!
     Она угнетенно вздохнула.
     - Ничего  не  остается,  Скуа,  как  попытаться  выбраться  отсюда  и
поискать что-то еще. Может, они оставят нас в покое, если мы  перейдем  на
другой конец города. Но оно должно быть где-то в Миммисомпо. Должно быть!
     Флинкс понятия не  имел,  что  это  за  "оно".  Было  бы  неосторожно
расспрашивать. Такой вопрос только  усилит  подозрительность  Хасбоги.  Но
отыскав человека с серьгой, он не может просто  так  отпустить  его.  Нет,
пока не получит  ответа  на  все  свои  вопросы.  Лампы  загорелись  ярче,
компенсируя угасающий свет снаружи.
     - Если ты покончишь с раскопками, - сказал  Флинкс  Септемберу,  -  я
найму тебя.
     - Ты меня наймешь? - Гигант снисходительно улыбнулся  ему.  -  А  чем
платить будешь, парень? Рассказами,  забавными  выходками  твоего  бедняги
подопечного? - И он указал на бродящего Аба.
     Флинкс не обиделся. Он ожидал такого недоверия.
     - Чего бы это ни стоило, я могу заплатить. Сколько?
     - Похоже на серьезное предложение,  -  признался  Септембер.  Флинксу
показалось, что гигант бросил озорной взгляд на Хасбогу. -  Вероятно,  тут
мы кончаем...
     - Вы оба можете отправляться в ад!  -  взорвалась  Хасбога,  перестав
сдерживаться. Она подошла и сверху вниз поглядела на  Флинкса.  -  Вначале
из-за тебя на нас напали отоиды, а теперь ты хочешь украсть у  меня  Скуа.
Молокосос, ты ничего не можешь купить, ты должен  только  отдавать.  Ты  в
долгу передо мной. Мы спасли твою жалкую, едва начинающуюся жизнь,  потому
что на Аляспине помогает тем, кто нуждается в помощи, без  расспросов.  Не
забывай этого. - Она отвернулась от него и остановилась перед  улыбающимся
Септембером. - Хоть ты и наемник, Скуа, не забывай,  что  у  нас  с  тобой
контракт. Конечно, если хочешь выкупить его у меня...
     - А что еще выкупить у тебя? - Густые брови насмешливо  поднялись.  У
Флинкса создалось впечатление, что отношения этих двоих не  ограничиваются
профессиональными интересами. Он сморщился от пощечины, которую Исили дала
гиганту, но Септембер только потер  покрасневшее  место  и  улыбнулся  еще
шире, почти одобрительно.
     Отойдя от них обоих, Исили бросилась на огромный  надувной  матрац  и
занялась маленьким экраном для чтения. Наступило несколько минут неловкого
молчания.
     - Для ученого она иногда ведет себя слишком иррационально,  приятель,
- признался наконец Септембер. И  добавил  успокаивающе:  -  Эти  приступы
никогда долго не длятся. Смотри. - Он подмигнул.
     Подошел к матрацу и сел рядом  с  Исили.  Она  не  обращала  на  него
внимания.
     Он сделал вид, что через ее плечо смотрит на экран.
     - Исили, нехорошо раздражаться в присутствии парня.
     - Убирайся! - рявкнула она. - Я занята.
     - Вижу, - согласился как будто удивленно Септембер; выпучив глаза, он
смотрел на крошечный экран. - Я понимаю, чем занимаются мужчина и женщина,
но эти две усатые кошки...
     Со вздохом она посмотрела на  него  и  сказала  тоном,  каким  обычно
разговаривают с детьми:
     - Это чисто теоретическая работа, как видишь.
     - Да, вижу, конечно. - Он сел  на  матрац,  посмотрел  на  потолок  и
принялся негромко насвистывать. Флинкс удивлялся его поведению:  ведь  еще
до конца следующего дня они, вероятно, будут мертвы.
     Перевернувшись, Хасбога  села,  уперлась  руками  в  бока  и  сердито
поглядела на гиганта.
     - Ты хочешь сказать, что я смотрю порнографию?
     - О, нет. - Септембер посмотрел на нее. - Нет, нет, нет, нет.  Просто
в присутствии молодого человека... - Он указал на Флинкса. - И эти  усатые
кошки тоже... - И гигант неодобрительно усмехнулся.
     - Послушай, переросшая пародия на  человека.  Если  ты  думаешь,  что
можешь  смутить  меня...  -  Она  смолкла.  Септембер  улыбался  ей.   Она
попыталась вспомнить, что хотела сказать, но не смогла. Рот ее дернулся, и
она тоже широко улыбнулась.
     Но как только поняла, что делает, тут же снова стала серьезна.
     - Это серьезная работа, - кротко сказала она. Сделала слабый  жест  в
сторону Флинкса. - Иди поговори с нашим гостем и оставь меня в покое.
     Отвернувшись, она снова углубилась в экран, но Флинкс чувствовал, что
ярость ее рассеялась.
     Септембер послушно отошел и остановился перед Флинксом.
     - Видишь? Она совсем неплохая. Напротив, она хороша. Жаль, что таких,
как  она,  мало.  -  Со  стороны   экрана   послышался   комментарий,   но
неразборчивый и не сердитый.
     - Сейчас меня интересуешь ты, приятель.  Ты  пришел  издалека,  чтобы
отыскать меня. Хочешь знать о  том  дне  двенадцать  лет  назад  на  Моте.
Попытаюсь рассказать,  что  смогу.  Может,  и  сам  кое-что  узнаю.  -  Он
вздохнул. -  Вероятно,  ты  знаешь,  кто  продал  тебя,  если  нашел  свою
природную мать.
     - Знаю.
     - А знаешь почему?
     - Думаю да.
     Септембер покачал головой.
     - А я не думаю, чтобы ты знал. Во всяком случае не  все.  И  пока  не
могу тебе рассказать остальное. Тут возникают этические проблемы.
     Флинкс так расхохотался, что сам удивился.
     - Ты говоришь о человеке, которого отобрали у родителей,  которых  он
не помнил, и продали на чужой планете, как кусок мяса.
     - Ну, хорошо, - с готовностью согласился  Септембер,  -  назовем  это
тогда деловой тайной. Вероятно, со временем я тебе расскажу. Но мне  нужно
подумать. Вспомни, я не говорил тебе, что что-то знаю.
     - Ладно, оставим это пока, - великодушно сказал  Флинкс,  так  как  у
него не было способов заставить  гиганта  говорить.  Следующий  вопрос  он
должен  тщательно  обдумать.  Большую  часть  своей  взрослой   жизни   он
формулировал  его,  перефразировал,  поворачивал  в  уме  снова  и  снова,
представлял себе, как задаст его разным людям. Он  разработал  и  отбросил
сотни различных подходов. И вот настал момент задавать его. Возможно,  это
последнее мгновение поиска, который провел его через половину Федерации  и
вовлек в приключения, какие и не снятся обычным людям.
     Флинкс забыл все  свои  предубеждения,  наклонился  вперед  и  просто
спросил:
     - Ты мой отец?
     Септембер принял вопрос хорошо. И  не  стал  отвечать  сразу.  Меньше
всего Флинкс ожидал от этого большого человека нерешительности.  Септембер
поглядел на пол, огромной ногой передвинул несколько  камешков.  Флинкс  в
молчании напрягал свой непостоянный  дар,  сосредоточив  его  на  человеке
перед собой. Правдивость или  лживость  предстоящего  ответа  -  возможно,
самое важное в его молодой жизни. Но как  обычно,  когда  его  способности
нужны ему больше всего, они насмехаются над ним. Иногда  они  действуют  с
точностью трехмерного луча, пронзают пустоту между  мирами.  А  теперь  он
даже в собственных мыслях не может разобраться.
     Когда Септембер поднял голову, лицо его было серьезно.  Все  опасения
оставили Флинкса. Этот человек не солжет ему. Септембер смотрел так  долго
и жестко, кто Флинкс даже  подумал,  не  обладает  ли  гигант  собственным
даром. Но если взгляд его напряжен, то только от сконцентрированности.
     - Молодой приятель, Флинкс, поверь мне: я бы сам хотел это знать.
     Ошеломленный, Флинкс мог только молча смотреть  на  него.  С  ответом
"да" он бы справился. В своем воображении он  его  выслушивал  уже  тысячи
раз. "Нет" принять было бы труднее, но он и к этому готов. Но как  принять
"хотел бы я знать"?
     Настолько неожидан был этот неопределенный ответ, что юноша,  который
сумел организовать ульру-уджурриан, который перехитрил Церковь и  поставил
в тупик Конду Чаллис, сумел теперь только, запинаясь, сказать:
     - Что значит, ты хотел бы знать?
     - Думаешь, я бы не ответил, если бы знал?  -  почти  умоляюще  сказал
Септембер. - Я не уверен. Не могу сказать точно, потому что не уверен.  Не
могу ответить ни да, ни нет. И никакого места для "может быть",  приятель.
То, что я сказал, значит: я могу быть твоим отцом.
     - Не будем играть в слова, - медленно и холодно сказал Флинкс. - Спал
ли ты с моей матерью? Ее звали Линкс, она была  из  Аллахабада,  провинция
Индия, Земля.
     Септембер покачал головой, посмотрел на Флинкса  так,  словно  увидел
его впервые.
     - Ты очень необычный молодой человек. У тебя есть и мозги и характер,
Флинкс, приятель. Кстати, ты не богат?
     - Нет.
     - Хорошо, - довольно заметил Септембер, - потому что если бы  ты  был
богат,  а  я  сказал  бы,  что  я  твой  отец,  ты  бы   проявил   обычную
подозрительность богатых и не поверил бы мне.
     - Откуда ты знаешь, что я  собираюсь  делиться  своим  богатством?  -
возразил Флинкс. - Может, я ищу отца, чтобы отомстить. Может, просто  хочу
выпустить тебе мозги.
     - Я бы не стал тебя винить, - ответил Септембер. - Но  я  никогда  не
спал с твоей матерью, в этом я уверен. Никогда не был в  провинции  Индия,
тем более в городе, который ты назвал. Я не знаю твою мать и не  узнал  бы
ее в лицо, если бы ты ее мне показал.
     - Это невозможно, - заверил его Флинкс. - Я говорил, она  умерла  еще
до того, как меня продали.
     - Жаль, - сказал Септембер, проявляя жалость к женщине, которую он не
знал.
     Мысли Флинкса смешивались.
     - Не понимаю этого, не понимаю.
     - А кто понимает? - философски заметил гигант.
     - Если ты никогда не спал с моей матерью, вообще не встречался с ней,
как ты можешь быть моим отцом?
     - Все взаимосвязано, приятель. - Септембер заложил руки  за  лохматую
голову и откинулся назад. - Как ты думаешь, почему я в тот  день  оказался
на Моте, пытался купить тебя? И почему не купил?
     - Тебе не хватило денег, чтобы перекрыть предложение матушки Мастифф,
- предположил Флинкс. - Это старуха,  которая  меня  купила.  -  Но  потом
вспомнил кое-что еще из рассказа работорговца.  -  Ты  покинул  аукцион  в
спешке, и там оказалось много полиции.
     -  Очень  хорошо,  у  твоего  источника  хорошая  память,  -   сказал
Септембер. - У меня хватило бы денег, чтобы купить тебя и других. Но  меня
разыскивали. Полиция каким-то образом узнала, что я на Моте. И так как  за
меня объявили большую  награду,  меня  стали  искать.  Пришлось  побыстрее
уходить. Так я и не смог купить тебя. Это одно из немногих дел, которые  я
не сумел сделать. Кстати, сколько ты бы заплатил, чтобы узнать,  подлинный
ли я твой отец?
     Флинкс никогда не думал, что можно заплатить за этот ответ.
     - Не знаю. Надо подумать.
     - Хорошо, -  согласился  гигант,  -  мне  тоже.  -  Он  перевернулся,
раскидывая камни. - Поговорим завтра. Сейчас я выжат. Спасать твою жизнь -
довольно утомительное занятие.
     Отец он его или нет, Флинкс с готовностью задушил бы великана за  эту
затяжку. Но делать было нечего, и ему не хотелось  настраивать  Септембера
против себя. Этого человека нельзя подталкивать. К тому  же,  сказал  себе
Флинкс, он ждал так долго, еще один вечер особого значения не имеет. Да он
и сам очень устал. И к тому же  сомневался,  что  сможет  охватить  руками
толстую шею Септембера.
     Как оказалось, утром продолжить разговор не  удалось.  Автоматические
сканеры выполнили свое назначение. И подключенные к  ним  сигналы  тревоги
тоже. Трое обитателей древнего храма проснулись от громкого рева.
     - Отоиды, - коротко сказала Хасбога, хватая свой  пистолет  и  снимая
его с предохранителя. Она оказалась у окна на  галерее,  пока  Флинкс  еще
просыпался. К тому времени как он проснулся окончательно,  Септембер  тоже
поднялся по лестнице  на  галерею.  Они  вдвоем  расхаживали  по  широкому
карнизу стены храма, часто стреляя вниз. Флинкс услышал гомон отоидов.
     Он тоже поднялся на  галерею.  Скоро  сквозь  щели  начали  проникать
стрелы. Септембер бранился так же быстро, как стрелял. Стоя рядом и глядя,
как Марк Двадцатый срезает деревья и сбрасывает туземцев на землю,  Флинкс
чувствовал себя беспомощным. Время от времени он стрелял из своего легкого
оружия.
     Стрела ударилась в камень, она почти по вертикали пролетела  рядом  с
Септембером. Тот посмотрел наверх.
     - Они на крыше храма, - сказал он, - там их, должно быть,  много.  Мы
не можем удерживать эту галерею.
     - В туннель, - сказала Исили, - быстрее!
     Когда они бежали  по  лестнице,  Флинкс  оставался  между  ними.  Они
добрались до пола. За поворотом стены  оказались  пять  ступенек,  которые
Флинкс раньше  не  заметил.  Аб  присоединился  к  ним  и  с  любопытством
разглядывал вход.
     - Они скоро откроют  нашу  дверь,  -  сказал  Септембер.  -  У  этого
помещения есть несколько боковых входов, но  будь  уверен:  они  только  и
ждут, чтобы мы высунулись через один из них.  -  Он  указал  на  невысокий
проход внизу ступенек. Переносные фонари освещали сухой каменный пол.
     Септембер собирал пакеты с пищей  и  засовывал  их  в  многочисленные
карманы рубашки, которую накинул проснувшись.  Часть  пакетов  он  передал
Флинксу.
     - В этом туннеле мы копали. У  него  только  один  вход  -  и  выход,
конечно.
     Несколько стрел ударились в каменную  стену.  Септембер  развернулся,
подняв ствол Марка Двадцатого. Синий огонь очистил окно  галереи,  оставив
дымящийся камень и тела.
     - Им может это надоесть, - заметил он, говоря так,  словно  их  и  не
прерывали. - Если же не надоест... - он снова выстрелил, - ...у нас  будет
выбор: напасть на них или умереть с голоду. Но не думаю, чтобы они  смогли
прорваться сюда.
     Таща свою долю контейнеров, Флинкс вслед  за  Хасбогой  спустился  по
ступенькам  и  прошел  по  узкому  извилистому  туннелю.   Септембер   шел
последним, прикрывая отступление.
     В тусклом свете Флинкс увидел, что  туннель  грубо  пирамидальный  по
форме с узкой лентой плоского потолка вверху. Вдоль каждой стены проходила
линия тонких барельефов. Третья такая линия украшала потолок.  Под  ногами
плоские чередующиеся плиты синего, зеленого и чисто  белого  камня;  белые
плиты сверкали, как глазированная плитка, а  зеленые  и  синие  оставались
похожими на камень. Аб легко двигался за  Флинксом,  раздраженно  напевая.
Наконец они остановились. Отдуваясь, Флинкс уронил свою груду контейнеров.
Хасбога положила пистолет на  груду  свежевыкопанной  земли,  а  Септембер
поставил рядом свое массивное оружие.
     Молчание скоро сменилось гомоном отоидов, те устремились в туннель.
     - Приготовиться, - прошептал Септембер.
     Хотя крики аборигенов звучали громко, их совершенно  заглушил  грохот
мощного оружия. Септембер и Хасбога  принялись  стрелять  в  толпу  орущих
туземцев. Флинкс чувствовал себя как муха в грузовом  отделении  шаттла  в
момент посадки.
     Туннель превратился в длинную огненную кишку, переваривавшую камень и
отоидов с  одинаковым  равнодушием.  В  небольшом  объеме  сосредоточилась
огромная огневая мощь, и легкий пистолет Флинкса оказался не нужен. Флинкс
сберег свой скромный заряд, предоставив  Септемберу  и  Хасбоге  завершать
сожжение.
     Постепенно отоиды поняли, что  добрались  до  пункта,  через  который
живым пройти нельзя. С криками  и  проклятиями  они  отступили  за  первый
поворот и оказались вне досягаемости. Об их присутствии напоминала длинная
полоса дымящихся обожженных трупов. И так как легкий ветерок всегда  тянул
внутрь, обитатели конца  туннеля  получили  полную  порцию  запахов  этого
ужасного шашлыка.
     - Что теперь? - спросил Флинкс, переводя взгляд с Хасбоги на гиганта.
Несмотря на прочность каменных стен, он нервничал. - Могут  они  перекрыть
туннель и оставить нас в ловушке? Или выкурить?
     - Это не проблема, - сказала  Хасбога,  -  хотя  придется  дышать  из
одного баллона. - Она указала на груду шахтного оборудования в  углу.  Там
была пара атмосферных масок для раскопок в местах, где не хватает воздуха.
     - Аляспиниане хорошо строили свои храмы, - продолжала  она,  указывая
на стены вокруг. - Не думаю, чтобы со своими примитивными орудиями  отоиды
смогли разобрать кладку. Даже если бы и могли, сомневаюсь, чтобы они стали
это делать.
     - Почему?
     - Если они это сделают и замуруют нас, - объяснил Септембер, - они не
получат наши глаза.
     - Опять глаза, - сказал Флинкс. - Что они делают с глазами мертвецов?
     - Неважно, молодой приятель, - последовал мрачный  ответ.  -  Это  не
очень приятная тема. - Флинкс решил не настаивать на объяснении. Если  эта
тема тревожит Септембера, вряд ли ему приятно будет узнать.
     - Они будут ждать, пока нас не выгонит голод, -  тоном  профессионала
сказал гигант, глядя в дальний конец туннеля. Во всяком случае я думаю,  в
ближайшее время приступа не будет. Сначала они посидят и  все  обсудят.  -
Поставив на место ружье, он повернулся и сел у стены.
     Флинкс воспользовался возможностью осмотреть часть туннеля, куда  они
отступили. Не комната, не помещение, просто небольшое расширение  туннеля.
Возможно, резьба на стенах и потолке чуть обильнее и  сложнее.  Через  три
метра  туннель  становился  прежним,  а   еще   через   несколько   метров
заканчивался грудой  камней.  Несмотря  на  уверения  Хасбоги,  ясно,  что
аляспинианские храмы не неприступны.
     Она заметила  направление  его  взгляда  и  с  некоторым  энтузиазмом
сказала:
     -  Как  видишь,  мы  просверливали  и  очищали  эту  часть.  Пытались
установить, куда ведет туннель. Я изучила  планы  тысяч  храмов,  но  этот
туннель не имеет аналогов. К тому же если  в  аляспинианских  храмах  есть
туннели, они прокладываются  под  прямыми  углами  и  ведут  к  совершенно
определенной цели. Обычно в другие здания. А этот туннель не имеет смысла.
Он просто извивается и никуда не ведет. Сравнительно с обычными  туннелями
и коридорами Аляспина этот словно чей-то кишечник.
     - А что ты надеешься найти в его конце? - спросил Флинкс.
     Она пожала плечами, но улыбнулась с надеждой.
     - Кладовую, если нам повезет.  Иридиевые  храмовые  маски,  городские
сокровища - все ценности Миммисомпо, которые жрецы захотели бы спрятать  и
сохранить.  Может,  даже  религиозный  скипетр.  Их   обычно   делали   из
хризориллиума  и  украшали  сапфирами.   Могут   даже   найтись   опаловые
бриллианты.
     - Несомненно, все  это  имеет  большую  научную  ценность,  -  сказал
Флинкс.
     Она бросила на него предупреждающий взгляд.
     - Не смейся, Флинкс, пока  не  проведешь  десять  лет  в  бесполезных
исследованиях, которыми руководят напыщенные ослы с  богатыми  родителями.
Помни, я предпочла бы вести исследования на своей родной планете. Для меня
это просто средство добиться своего.
     - Прости, - сказал Флинкс. - Я...
     Септембер прервал его.
     -  Извинишься  позже,  парень,  -  заявил  он,  поворачиваясь,  чтобы
дотянуться до Марка Двадцатого. В туннеле послышались гневные крики. - Они
снова идут.
     Но великан встревожился преждевременно. Крики не  приближались,  хотя
продолжали звучать.
     Септембер поглядел поверх защитной стены.
     -  Наверно,  последний  спор  из-за  тактики,  -  с  приятным   видом
предположил он.
     Крики стали  громче,  и  Флинксу  показалось,  что  он  слышит  звуки
схватки.
     - Они как  будто  очень  рассердились  друг  на  друга.  Это  хорошо!
Несколько лучших воинов дерутся. Могут прикончить друг  друга.  У  отоидов
дурной характер. Известно, что такое случалось.
     Хасбога утвердительно кивнула.
     - Есть несколько сообщений об отоидах,  нападавших  на  старателей  и
аванпосты. Эти нападения иногда заканчиваются взаимным истреблением. - Она
выглядела возбужденной. - Больше себя  отоиды  ненавидят  только  людей  и
транксов. У нас может появиться шанс!
     - Шанс, романс, ленивый транс, - послышался сзади  высокий  голос.  -
Мыться, мыться, есть маис... как вам эта кантата?
     Септембер взглянул на Аба. Чужак забавлялся в дальнем конце раскопок,
жонглируя камнями всеми четырьмя руками. Что-то пришло гиганту в голову, и
он оценивающе посмотрел на Флинкса.
     - А нельзя ли использовать твою собственность  как  приманку?  Мы  бы
поняли, насколько они заняты друг другом. - И добавил, прежде  чем  Флинкс
смог ответить: - Возможно, он  им  так  понравится,  что  они  сочтут  его
подарком. У него четыре глаза, вместо наших двух. И тогда  они  уйдут,  не
рискуя больше.
     - Нет, - сердито ответил Флинкс. Он сказал это твердо,  чтобы  больше
не было споров.
     Но это не остановило Септембера.
     - Почему нет, парень? Ты сам признал, что он для тебя обуза. Он  явно
сумасшедший и ни на что не годен.  А  если  может  выдержать  стрелы,  то,
возможно, и прорвется.
     - Аб - разумное существо, - очень медленно ответил Флинкс.
     Септембер фыркнул.
     - Это могло бы спасти нам жизнь.
     -  Он  совершенно  беспомощен,  -  напряженно  продолжал  Флинкс,   -
полностью зависит от нас. Больше того, Аб верит мне. Я не  послал  бы  его
туда, - он махнул в сторону туннеля, - как не послал бы раненую кошку.
     - Этого я боялся, - вздохнул Септембер, посмотрев на Хасбогу.  -  Наш
юный друг идеалист.
     - Не будь слишком уверен в этом, Септембер, - предупредил его Флинкс.
- Когда нужно, я забываю об идеализме.
     - Полегче, парень, - сказал Септембер. - Исили,  а  что  ты  скажешь,
женщина?
     Хасбога посмотрела на своего партнера, потом на Флинкса.
     - Это существо принадлежит Флинксу. Оно  на  его  ответственности,  -
объявила она, не отрывая взгляда от лица Флинкса. - Мы все еще  не  знаем,
дерутся ли аборигены друг с другом. Подождем и посмотрим,  что  они  будут
делать. Я не хочу предпринимать решительных действий, пока у нас есть вода
и пища. Аб останется с нами, если парень этого хочет.
     - Музыка, музыка, временно сконфужена, -  рифмовал  Аб,  не  сознавая
своего положения и того, что только что решалась его судьба.
     - Ну, подождем, - согласился Септембер, сдаваясь.  -  Мне  просто  не
нравится ждать. - Он снова  стал  смотреть  в  туннель.  По  крайней  мере
холодный воздух замедлит разложение. Иначе зловоние разлагающихся трупов и
дым заставят их надеть маски.
     Совершенно неожиданно в противоположном конце  туннеля  стало  темно.
Флинкс всмотрелся, не веря своим глазам. Септембер перегнулся через  стену
и пытался заглянуть за изгиб. Тьма чуть приблизилась.
     - Что  они  делают?  -  беспокойно  спросил  Флинкс.  -  Замуровывают
коридор?
     - Нет, - негромко ответил великан. - Не думаю.
     Первой поняла, что делают туземцы, Хасбога.
     - Он снимают фонари, - сообщила она, когда появилось несколько  новых
метров темноты. - Не прикрывают рефлекторы, а просто снимают и выносят  из
туннеля.
     - Последние три снять не смогут, - сказал мрачно Септембер,  поднимая
свое громоздкое ружье и чуть поворачивая его влево. Крики и вопли прервали
разговор;  из-за  поворота  показалась  новая  толпа  туземцев.  Септембер
прицелился в место рядом с драгоценным фонарем и разносил  одного  туземца
за другим, когда они пытались добраться до  неуничтожимых  шаров.  Хасбога
старалась сдержать остальных, а Флинкс, как мог, помогал  своим  маленьким
пистолетом.
     Но они  наступали  такой  тесной  толпой,  их  было  так  много,  что
Септемберу пришлось повернуть  свое  оружие,  чтобы  изгнать  туземцев  из
туннеля. В это время один из аборигенов сумел добраться  до  фонаря.  И  с
торжеством выдернул его из крепления.
     С победными криками толпа отступила  в  безопасность,  неся  с  собой
драгоценный свет. Теперь оставалось только два шара, один  на  полпути  от
только что снятого, а другой в  нескольких  метрах  от  Хасбоги.  За  ними
полная темнота.
     - Они готовятся к новому нападению - мрачно сказал Септембер. - Успех
их подбодрил. Теперь руководит один воин. - Гигант указал на второй фонарь
в  глубине  туннеля.  -  Если  они  доберутся  до  этого,  у   нас   будут
неприятности.
     Это  напомнило  ему  о  прерванном  разговоре.  Септембер  указал  на
распевающего Аба.
     - Ну так как?
     Хасбога посмотрела на чужака, потом задумчиво - на Флинкса, потом  на
свое оружие.
     - Пока нет. Может, они не доберутся до этого фонаря.
     Септембер негромко заворчал, но не стал спорить. Флинкс заметил,  что
с приближением вероятной смерти великану стало отказывать чувство юмора.
     Прошло несколько часов, и мирную  тишину  прервали  ужасные  крики  и
вопли. Флинкс на этот раз не подпрыгнул, слух его еще не пришел в себя  от
прошлого нападения. Они ждали атаки, но ее не было.
     -  Почему  они  не  идут?  -  напряженно  спросила  Хасбога,  пытаясь
заглянуть за поворот темного туннеля.
     -  Пытаются  запугать  нас,  -  холодно  предположил  Септембер,   на
которого, очевидно, эта душераздирающая какофония не подействовала.  -  Не
обращайте внимания и будьте наготове. Шум нам не повредит.
     - Физически, - ответила Хасбога. - Но все равно действует.
     Концерт продолжался бесконечно. Флинкс уже нервничал, когда он  начал
слабеть. Но тут крики  быстро  затихли,  и  все  стало  спокойно.  Слишком
спокойно.
     - Клянусь О'Морион, - удивленно  сказал  Септембер  -  Я  думаю,  они
уходят.
     - Может, все-таки  начали  драться  друг  с  другом,  -  предположила
Хасбога, не осмеливаясь поверить в это.
     - Нет, кто-то идет, - сообщил Флинкс и тут же  выругал  себя  за  эти
слова.
     Септембер взглянул на свое оружие.  Прошло  несколько  секунд,  и  он
неуверенно посмотрел на Флинкса.
     - Откуда ты знаешь, молодой приятель? Я ничего не вижу и не слышу.
     - У меня очень острый слух, - солгал Флинкс.
     У него создалось впечатление о присутствии там какого-то  разума.  Но
помимо этого, он ничего не чувствовал. Сознание  его  отупело  от  попыток
прошлого  дня,  от  эмоционального  перенапряжения.  Сейчас  он   не   мог
определить, кто приближается, как не смог бы отличить гранит от гнейса.
     - Я тоже что-то слышу, - прошептала Хасбога, прижимая к груди оружие,
как ребенка. В тишине они услышали легкий скрип камня под ногой.
     - Несколько лучших лучников пытаются подобраться поближе, пока мы еще
не пришли в себя, - решил Септембер. - Но эта тактика не сработает.  -  Он
слегка изменил прицел и уменьшил уровень заряда: незачем  тратить  энергию
на несколько аборигенов.
     В тишине слышалось  только  их  собственное  дыхание.  Это  заставило
мягкий педантичный голос казаться громче обычного.
     - Пожалуйста, не стреляйте, - попросил  этот  голос  на  превосходном
терроанглике, но с легким акцентом. - Надеюсь, вы не ранены.
     - Это голос  транкса,  -  удивленно  сказал  Септембер.  Он  встал  и
всмотрелся в темноту. - Выходи, кто бы ты ни был!
     Снова послышался скрип. И  вскоре  на  свету  появились  две  фигуры.
Почтенный пожилой транкс, очевидно, тот, который обращался к ним.  Антенны
его свисали, а хитин приобрел глубокий пурпурный оттенок. Оба крыла прошли
лечение  от  растрескивания,  но  инсектоид  шел  с  достоинством,  а  его
блестящие сложные глаза казались совсем молодыми.
     Спутником его был высокий  худой  человек,  тоже  пожилого  возраста.
Глаза у него простые, не сложные радужные, но они тоже блестели под слегка
раскосыми бровями.
     - Как быстро ни идешь, все равно опоздаешь, - устало заявил транкс. -
Вам не причинили вред?
     - Нет, нет, -  ответила  Исили  Хасбога.  Она  пыталась  заглянуть  в
темноту туннеля за этими двумя. - Что случилось с отоидами?
     - Я рад сообщить,  -  ответил  высокий  человек  на  терроанглике  со
странным акцентом, - что мы приземлились прямо  в  их  середине,  обсудили
ситуацию  и  уговорили  их  уйти  с  миром.  К  несчастью,  у  них  больше
воинственности, чем ума. - Он казался смущенным. - Наш скиммер у  входа  в
этот храм. И с нами тяжелое оружие.
     - Откровенно говоря, я  бы  не  расстроился,  если  бы  вы  полностью
уничтожили  этих  маленьких  ублюдков,  -  заявил  Септембер,  вставая   и
стряхивая пыль с одежды.
     - Простите, - с ледяной  вежливостью  ответил  транкс,  -  но  мы  не
занимаемся геноцидом.
     Для  транкса  необычно  так  хорошо  владеть  терроангликом.   Флинкс
придвинулся, чтобы лучше разглядеть  спасителей.  За  всю  свою  жизнь  он
встретил только одного транкса, который говорил на  языке  людей,  как  на
родном. Это был...
     - Трузензузекс! - воскликнул Флинкс, протискиваясь мимо ошеломленного
Септембера. - Бран Цзе-Мэллори!

                                    10

     Партнеры  старатель  и  археолог  тупо  смотрели,  как   их   молодой
посетитель обменивается приветствиями со странными спасителями.
     Цзе-Мэллори улыбался своей легкой улыбкой, за которой он скрывал свой
энтузиазм.   Эйнт   Трузензузекс   издавал   щелкающие   звуки    высокого
транксийского, соответствующие приветствию и большому удовольствию,  потом
добавил на терроанглике:
     - Как приятно снова увидеть тебя, юный Флинкс.
     Септембер смотрел на эту встречу с открытым  ртом;  потом  брови  его
задумчиво сблизились, он продолжал наблюдать и слушать.
     - Умственно и эмоционально я согрелся, -  заявил  философ  транкс,  -
хотя не могу того же сказать о физическом состоянии. Поэтому я вынужден...
попросить тебя... убрать руки... с моей груди... чтобы я мог... дышать.
     -  О,  прости,  -  извинился  Флинкс,  переставая  обнимать   старого
инсектоида. Восемь дыхательных спикул снова заработали. - Но что вы  здесь
делаете, старые друзья? Из всех мест вселенной меньше всего я ожидал...
     -  Все  в  свое  время,  парень,  -   вмешался   Цзе-Мэллори,   делая
успокаивающие движения обеими руками. - Я предлагаю поскорее покинуть  это
тесное помещение. Аборигены могут решить вернуться. Отсюда  мы  не  сможем
направлять вооружение скиммера.
     - Я за, - заявил Септембер, принимая спасение без объяснений. - Рента
за эту крысиную дыру заплачена. - Он подхватил свой Марк Двадцатый.
     Под  предводительством  Цзе-Мэллори  небольшой  отряд  спасителей   и
спасенных двинулся по туннелю.
     Хасбога  пошла  быстрее,  чтобы  догнать  Флинкса.   Она   испытывала
одновременно облегчение, смущение и настороженность.
     - Ты, очевидно, знаешь этих двоих, - обвиняюще сказала она.
     - Они мои старые друзья, как я и сказал, -  с  готовностью  признался
Флинкс.
     - А что они здесь делают? Я, конечно, не жалею, что они появились, ты
понимаешь, - торопливо добавила она, чтобы не казаться неблагодарной. - Но
ты говорил нам, что ты здесь один, если не считать твоего покойного  друга
там, в храме.
     - Я сказал тебе правду, - ответил  Флинкс.  -  Я  не  меньше  тебя  и
Септембера удивился, увидев  их.  Он  оглянулся  через  плечо,  неожиданно
вспомнив. Конечно, Аб по-прежнему сидит в нише, играя камнями.
     - Двигайся, Абаламахаламатандра! - нетерпеливо крикнул он.
     Аб посмотрел на него со своего места у расширения туннеля.
     - Давай шагай, лети в сети, - сказал он, должно быть, самому себе,  а
может, Флинксу, а может, вообще ни к кому не обращаясь.
     Перед Абом аккуратным кружком лежали двенадцать камней. С помощью еще
нескольких камней свихнувшийся чужак создавал в центре  круга  абстрактную
картину, казавшуюся бессмысленной. Он нашел камни в небольшом  углублении,
куда попала его нога во время схватки.
     Услышав голос хозяина, он торопливо засунул камни: алмазы, танзаниты,
несколько первоклассных  черных  изумрудов  -  обратно  в  отверстие.  Они
пролетели полметра и упали  на  дно  тайника.  Один  из  них  отскочил  от
аляспинианской маски двойного дьявола, шириной и высотой в метр, сделанной
из  чистого  платиноиридия  и  украшенной   многочисленными   драгоценными
камнями. Маска лежала на верху небольшой  груды  аналогичных  произведений
искусства.
     - Иди гряди, - приказал себе Аб, вставая и торопясь  по  коридору  за
Флинксом.
     Выйдя  в  просторный  храмовый  зал,  который  они  покинули  раньше,
утомленные спасшиеся были встречены дружески ярким дневным светом, который
проходил в окна галереи и в  широко  раскрытую  дверь.  На  полу  валялись
обломки самодельной деревянной двери.
     Хасбога бросила один взгляд и застонала, увидев  состояние  припасов,
которые они не могли взять с собой в туннель. Все съедобное  исчезло,  все
неорганическое было разбито, разорвано, приведено в  негодность.  Спальный
матрац превратился в множество узких полосок пластика, которые  шевелились
на ветру. Автоповар, единственное средство получения приличной пищи,  стал
грудой металлолома, многие части  его  отсутствовали.  Несомненно,  металл
пойдет на изготовление наконечников стрел отоидов.
     - Это конец, - вздохнула Исили,  наклоняясь  и  безжизненно  подбирая
обломки разбитой мечты. - У меня нет денег, чтобы восстановить это все.  -
Она порылась в мусоре и нашла изогнутую катушку с лентой.
     - Как они нас ненавидят, - прошептала она. - Почему?
     Рука размером с хорошую книгу легла ей на плечо. Септембер смотрел на
нее со смесью отцовской и неотцовской любви.
     - Наберем где-нибудь кредитов, Исили, если действительно хочешь  сюда
вернуться. Это  всего  лишь  деньги.  Я  десять  раз  в  жизни  богател  и
разорялся. Весы всегда уравновешиваются.
     - Не для меня! - сердито ответила она, бросая бесполезную  катушку  в
груду мусора. Исили громко всхлипнула. - Я не буду плакать. Это  ненаучно,
несоответственно и ничего не решает.
     - Совершенно верно, - ответил Септембер, отворачиваясь и  делая  вид,
что не заметил  ее  слез.  -  Я  сказал,  что  мы  раздобудем  кредиты.  И
раздобудем! - Он посмотрел на груды тел отоидов. В стенах храма  появилось
несколько отверстий с черными краями. И то, и другое свидетельствовало  об
эффективности  оружия,  которое  находится  в  скиммере  у  двух  странных
пришельцев. - Они за это заплатили, -  закончил  гигант,  осматривая  тела
отоидов.
     -  Мы  вам  сочувствуем,  -  Трузензузекс  сделал  жест,  похожий  на
благословение, - но нам следует поторопиться.  Вернувшиеся  будут  гораздо
более сердиты, чем те, что спокойно лежат  здесь.  -  Престарелый  философ
смотрел на Септембера, утешающего Хасбогу. - Мы не  знаем  вас,  а  вы  не
знаете нас, - заметил он. - У нас есть доступ  к  некоторым  фондам.  Твоя
потеря  трогает  меня.  -  Голова  словно  из  бумажных   складок   слегка
повернулась;  Трузензузекс  посмотрел  на  стоящего  за   собой   высокого
человека. - Бран, мы можем помочь этим двоим?
     Хасбога  повеселела  и  неуверенно  перевела  взгляд  с  человека  на
насекомое.
     - Благородные сэры, мы вечно будем у вас в долгу!
     - Мы не благородные, - резко поправил Цзе-Мэллори. - Мое имя  вы  уже
знаете. Мой спутник, - он слегка  коснулся  груди  насекомого,  -  философ
теоретик, среди транксов у него ранг эйнта. Мы ранее служили  Объединенной
Церкви.
     - А кому вы сейчас служите, Цзе-Мэллори? - спросил Септембер.
     Слегка сморщенное лицо загадочно улыбнулось.
     - Своему собственному любопытству. Ваши имена, сэр?
     - Исили  Хасбога,  моя  хозяйка,  -  ответил  Септембер,  не  обращая
внимания на ее злой взгляд, - а я Скуа Септембер. Мы  оценим  любой  заем,
который вы сможете предоставить нам, хьюманксы.
     Цзе-Мэллори посмотрел в глаза человека, вдвое тяжелее его самого.
     - Септембер... я откуда-то знаю это имя.
     Гигант улыбнулся.
     - Не могу представить себе откуда и как, Цзе-Мэллори, сэр.
     - Я вижу, ты не возражаешь, - сказал  Трузензузекс  своему  другу.  -
Вопрос о деньгах и памяти обсудим позже, когда покинем это опасное  место.
Если вы поторопитесь, - снова обратился он ко всем, - наш скиммер у самого
входа.
     Все двинулись... за одним исключением.
     Флинкс почти не слушал предыдущий разговор. Он стоял в стороне, глядя
на безглазое тело Покомчи. Теперь он резко отвернулся.
     - Минутку. - Остальные остановились и посмотрели  на  Флинкса,  а  он
неторопливо, словно в запасе у него все время мира, стал очищать от грязи,
пыли и гравия Аба. Как всегда, чужак позволил это делать без комментариев.
- Все слишком торопятся, - продолжал Флинкс. - Я не пойду отсюда, пока кое
в чем не разберусь. - Трузензузекс неодобрительно посмотрел  на  него,  но
Флинкс был тверд. - И вы с Браном не пойдете, пока... - Что-то щелкнуло  в
его сознании, и он заговорил быстрее. - Вы следили за мной. Вы должны были
следить за мной, иначе вас бы здесь не было. Либо у вас  какие-то  дела  с
Исили и Септембером. Но по вашему разговору я заключаю, что  вы  не  знали
друг друга и познакомились всего несколько минут назад.
     Септембер  посмотрел  на   него   с   любопытством,   Хасбога   -   с
замешательством.
     - Не знаю, почему вы за мной следили, - продолжал Флинкс. -  Но  хочу
узнать. - После короткой паузы он почти равнодушно добавил: - Это  вы  две
убили квармов в складе на Моте, когда я направлялся в шаттл-порт.
     На лице Хасбоги при упоминании клана  убийц  появилось  встревоженное
выражение.
     - Квармы? А при чем тут квармы? -  Она  так  посмотрела  на  Флинкса,
словно он неожиданно заболел заразной болезнью.
     - Тише, - сказал Септембер. - Пусть закончит.
     - О, нет, - возразила она. - Не хочу ничего от тех, кто имеет дела  с
квармами. - Она благодарно, но осторожно улыбнулась Цзе-Мэллори. - Спасибо
за предложение помощи, сэр, но можешь оставить деньги и  спор  с  квармами
при себе. Мы найдем кредиты где-нибудь в другом месте.
     Цзе-Мэллори выслушал ее и повернулся к Флинксу, словно Хасбога  и  не
раскрывала рта.
     - Да, мы убили их, прежде чем они смогли убить тебя, Флинкс.
     Это объясняло стихающий  умственный  крик  и  звуки,  которые  слышал
Флинкс, уходя со склада. Цзе-Мэллори  и  Трузензузекс,  два  этих  пожилых
существа, заканчивали свою грязную работу. Несомненно, квармы  были  очень
удивлены.
     - Значит вы следили за мной, -  заявил  он,  но  не  обвиняюще,  а  с
любопытством.
     - Все время с самого Мота, - ответил Цзе-Мэллори, - но ты  прав  лишь
частично, Флинкс.
     Трузензузекс истинной рукой и руконогой указал влево от Флинкса и  за
него.
     - Прежде всего, Флинкс, мы пытались догнать его.
     Флинкс секунду тупо смотрел на философа.  Потом  повернулся  и  молча
посмотрел назад. Септембер и Хасбога тоже.
     Аб заметил всеобщее внимание,  захихикал  своим  необычным  смехом  и
начал громко читать стихи новой аудитории.
     Флинкс отвернулся от своего подопечного, осмотрел груды тел  на  полу
храма, остатки лагеря Септембера и Хасбоги и признал, что не видит никакой
логики в происходящем.
     Септембер, по-видимому, решил то же самое.
     - Вы двое следовали за этим спятившим четвероногим  не  знаю  чем,  -
недоверчиво спросил он, - и убили  из-за  него  квармов?  -  Он  удивленно
покачал своей большой головой. - Но вы не похожи на сумасшедших.
     - Квармы тоже, - ошеломленно добавил Флинкс. - Почему  Аб  так  важен
для них?
     - Абаламахаламатандра, так  ты  назвал  его  в  туннеле,  -  протянул
Цзе-Мэллори, не обращая внимания на вопросы. - Аб сокращенно. У него  есть
имя. Интересно.
     - Ты уклоняешься от ответа, Бран, - сердито  сказал  Флинкс  высокому
человеку с Востока. - Ты не тот Цзе-Мэллори, который пытался отгадать, как
действует кранг. Почему квармы хотели убить Аба?
     - Не квармы, - спокойно поправил Трузензузекс. -  Совсем  не  квармы.
Если  они  кого-то  и  хотят  убить,  так  это  тебя,  Флинкс,  из-за  тех
неприятностей, что ты им причинил. Но Аб для них - только  сумма  в  конце
счета. Их наняли другие, они-то и хотят смерти твоего случайного спутника.
- Философ выглядел печальным и сердитым. - Квармы - это  зло,  которое  мы
унаследовали от непросвещенного периода, предшествовавшего  Соединению.  Я
никогда не понимал, почему Федерация и Церковь терпят их. А  что  касается
Аба, то есть очень влиятельные силы, которые  хотят  его  уничтожения.  Не
просто смерти, но именно уничтожения.
     - Но почему? - не понимая, спросил Флинкс. - Вы только посмотрите  на
него. - И он указал на  невинное  рифмующее  существо.  -  Почему  кому-то
хочется смерти этого безвредного создания, и зачем идти  на  такие  усилия
для  этого?  -  Снова  повернувшись  к  Трузензузексу,  он  показал  своим
следующим вопросом, насколько вырос с  их  последней  встречи.  -  Но  еще
интереснее, почему два индивидуума с вашими способностями  идут  на  такие
меры, чтобы помешать этому.
     - А почему ты сам спас его в первый раз, прежде  чем  мы  смогли  это
сделать? - спросил Цзе-Мэллори.
     Флинкс, не глядя на него, раздраженно ответил:
     - У меня способность совать нос в дела других людей. Я много  времени
провел, пытаясь от нее освободиться. Вообще-то я не собирался вмешиваться.
Это Пип... - Он замолчал посредине предложения.
     - Я не вижу минидрага, -  согласился  Трузензузекс.  -  Твой  любимец
мертв?
     - Нет, - ответил Флинкс. - В сущности  я  не  знаю.  Это  его  родная
планета.  У  человека,  который  привел  меня  сюда,  тоже  был  минидраг,
Бальтазар. Оба улетели  ночью.  Наверно,  навсегда,  хотя,  -  с  надеждой
добавил он, - всегда есть шанс, что они вернутся. - Тон его стал  твердым.
- Вы оба стараетесь отвлечь меня. Я не  сяду  в  ваш  скиммер,  хитроумные
старики, - Трузензузекс издал щелкающий звук,  -  пока  не  узнаю,  почему
кто-то хочет смерти Аба и почему вы  хотите  сохранить  ему  жизнь.  -  Он
удивленно покачал головой. - Мне кажется, что ни я, ни Аб не  стоим  всего
этого внимания.
     Бран Цзе-Мэллори ответил, нетерпеливо  взглянув  в  сторону  входа  в
храм:
     - Сейчас не место и не время, Флинкс.
     Флинкс сложил руки на груди и сел на ближайший камень.
     - Я не согласен.
     Исили   Хасбога   печально   перебирала   остатки   своего   научного
оборудования. Заговорив, она отбросила с лица пряди волос.
     - Я должна согласиться с твоими друзьями, Флинкс. Отоиды вернутся, их
будет вдвое больше. И когда они вернутся, я не хочу быть здесь.
     - Прости, глупышка, - сказал Септембер. -  Я  поддержу  парня.  -  Он
одобрительно взглянул на Флинкса. - У тебя интересные  друзья  для  твоего
возраста, приятель. Продолжай упрямиться. Я с тобой.
     - Ну, хорошо, - раздраженно свистнул Трузензузекс. - Бран?
     Цзе-Мэллори отрицательно покачал  головой.  Он  осмотрел  Септембера,
который  покачивался  на  пятках,  негромко  распевая,  внешне  совершенно
равнодушный к возможному появлению нескольких тысяч вопящих аборигенов.
     -  Если  ты  возьмешь  свой  замечательный  Марк   Двадцать,   мистер
Септембер, и выйдешь со мной, мы покараулим,  пока  эти  двое  болтают.  -
Септембер кивнул в знак согласия и положил ружье на  плечо.  -  Постарайся
покороче, Тру, - попросил Цзе-Мэллори товарища.
     - Если здесь кто-то виновен в  болтливости,  -  послышался  спокойный
ответ, - то не я.
     - Спорный вопрос, -  просто  ответил  Цзе-Мэллори,  выходя  вслед  за
Септембером по ступеням из храма.
     - Никто не свободен от  обвинений  в  спорах,  -  крикнул  вслед  ему
Трузензузекс, но Цзе-Мэллори и Септембер уже вышли.
     Снаружи они забрались в скиммер.
     - Парень сказал, что транкс эйнт и философ, - сказал Септембер, чтобы
начать разговор. - А ты?
     - Я упомянул, что  мы  служили  Объединенной  Церкви.  Я  был  Вторым
Советником.
     На Септембера это произвело впечатление.
     - Очень высоко. Ни за что не подумал бы. Сам я никогда не видел толку
в Церкви.
     - Мы с Тру тоже. Поэтому и ушли из  нее.  -  Обычные  звуки  джунглей
позволили им слегка расслабиться. - А ты, сэр?
     - О, я занимался всем понемногу, - скромно ответил Септембер, - и все
понемногу то же делало со мной. - Он не стал вдаваться  в  подробности,  а
Цзе-Мэллори не расспрашивал.

     Усевшись на четыре истинные ноги, Трузензузекс сложил истинные руки и
жестикулировал во время рассказа руконогами, а за Флинксом Аб  раскладывал
кругом камни (на этот раз обычные) и негромко бормотал про себя.
     - Флинкс, что ты знаешь о двойной  системе  Кармадж-Коллангатта  и  о
планете Твоски Брайт?
     Флинкс немного подумал и ответил непонимающим взглядом.
     - Немного больше того, что ты только что сказал мне. Их  названия.  Я
там никогда не был. Мне  кажется,  это  высокоразвитые  плотно  населенные
планеты.
     - Верно, - сказал Трузензузекс, кивая. -  Все  три  очень  важны  для
экономики  Федерации;  устойчивые  развитые  планеты.  Всем  им  предстоит
умереть... по крайней мере большинству их жителей - но, вероятно, и  самим
планетам тоже.
     - Их солнца станут новыми, - предположил Флинкс. Он нахмурился. - Это
было бы странным совпадением.
     - Мне кажется, ты специалист по совпадениям,  мальчик.  Твоя  догадка
неверна. Ситуация такова. Много лет назад, хотя и не очень много,  научный
зонд Федерации, исследуя пространство за  темной  туманностью,  называемой
Бархатная  Дамба,  обнаружил,  что  одна  звезда  превращается  в   ничто,
исчезает. Конечно, она превращалась не в  ничто,  а  в  нечто  такое,  что
напоминает ничто.
     - Не думаю, чтобы я понял, - сказал Флинкс.
     - Поймешь. Ваш Льюис  Кэрролл  понял  бы.  Он  ведь  был  физик,  мне
кажется? Ну, неважно. Эта звезда погрузилась в бродячую черную дыру. Такой
объект теоретически предполагался, но в данном случае  обнаружен  впервые.
Его курс можно определить. И мы знаем достаточно, чтобы предположить,  что
лишь небольшой процент населения будет эвакуирован, прежде чем звезды этих
планет будут поглощены бродягой.
     Флинкс  забыл  собственные   проблемы,   пытаясь   представить   себе
катастрофу  такого  масштаба,  о  которой  рассказывает  Трузензузекс.  Он
посидел молча, задумавшись, потом спросил:
     - Но зачем ты мне все это рассказываешь? Какое отношение это имеет  к
тому, что вы здесь оказались.
     Трузензузекс слегка изменил позу, когти его заскребли пол.
     - Из-за твоего приобретения, твоего  знакомства,  твоего  подопечного
или как еще ты его называешь, - он указал  истинной  рукой  на  рифмующего
Аба. - Возможно, в нем единственный шанс спасения этих планет.
     Не зная, что сказать в ответ  на  это  невероятное  известие,  Флинкс
молчал.
     - Черная дыра есть крайнее состояние сжимающейся материи, обычно  это
звезда, которая сжимается в точку,  -  объяснял  философ.  -  В  случае  с
бродягой мы считаем, что черная дыра состоит не  из  одной  звезды,  а  из
множества коллапсировавших  звезд.  Десятков,  может,  сотен.  У  нас  нет
инструментов для прямого наблюдения, но мы делаем заключение по  скорости,
с какой поглощалась звезда, наблюдавшаяся  зондом.  Для  коллапсара  масса
бродяги огромна.
     - Но как может кто-нибудь, а  меньше  всего  Аб  -  из  всех  существ
галактики,  -  помочь  вам?  Ничего  не  может  повернуть  или  уничтожить
коллапсар. Ничего такого, о чем я слышал, - быстро добавил Флинкс. - Я  не
вижу связи, Тру, сэр. - На мгновение он стал похож на студента, ожидающего
от учителя ответа на свой вопрос.
     - На твоем месте я не винил бы себя, - успокоил его  Трузензузекс.  -
Ты не один. - В голосе его звучала горечь. - И Высший Совет  Федерации,  и
двор Последнего Оплота Объединенной Церкви считают, что спасти три планеты
невозможно. Сейчас пытаются спасти небольшие группы населения, не  вызывая
паники,  которая  начнется   неизбежно.   И   отказываются   рассматривать
альтернативы.
     - А есть альтернатива? - удивленно спросил Флинкс.
     - Надеемся, - сказал философ. - И мы с Браном посчитали, что все, что
может спасти миллиарды жизней и неисчислимые триллионы  кредитов,  как  бы
нелепо ни звучало, стоит  рассматривать  серьезно,  а  не  шутливо.  И  мы
считаем, что находимся  на  верном  пути,  это  подтверждают  лихорадочные
попытки других групп уничтожить надежду. Как твой  поэтически  настроенный
чужак с этим связан, я сейчас тебе расскажу.
     Мы с Браном больше не  входим  в  Церковь,  хотя  сохранили  полезные
связи. В правительстве Федерации тоже. Благодаря этим связям мы  узнали  о
смертном  приговоре  трем  планетам,  оказавшимся  на  пути  бродяги.   Мы
чувствовали себя беспомощными  и  полными  печали.  Наша  специальность  -
дофедеративная,  до  Соединения  история  этой  части   галактики.   Чтобы
сократить рассказ о долгих неделях скучных поисков, скажу только,  что  мы
установили возможную связь между одной древней расой и  появлением  такого
же бродячего коллапсара. Каким-то  образом  в  этой  части  галактики  эту
угрозу сумели ликвидировать.
     Это,  в  свою  очередь,  заставило  нас  искать,  что   произошло   с
устройством, покончившим с первым бродягой. Наши агенты сообщили нам слухи
о существе неизвестного вида.  Нам  сообщили,  что  существо  находится  в
городе Дралларе, на Моте. Это существо сочиняет бессмысленные стихи и дает
комические представления на уличных сценах. Мы не успели  вовремя  попасть
на Драллар, но получили копию записи одного туриста, который присутствовал
на представлении. Этот интеллектуал  удивился,  узнав,  что  мы  с  Браном
интересуемся такими вещами.
     Впервые  увидев  изображение  твоего  Аба,  мы   пришли   в   большое
возбуждение,  -  продолжал  философ.  -  Он  не  соответствует  ни  одному
известному виду. Однако не внешность этого чужака, а один из  его  стихов,
оказавшихся в записи, заставили мои дыхательные  спикулы  сомкнуться,  так
что я едва не потерял сознание, а Бран выругался так, как я не слышал  уже
восемнадцать лет. Видишь  ли,  Флинкс,  в  этом  стихе  упоминается  раса,
которая, как мы считаем, успешно остановила  бродячий  коллапсар  примерно
восемьсот тысяч земных лет назад на этой стороне вблизи центра Шепли.  Эта
раса называлась хур'рикку.
     Послышался возглас, а вслед за ним металлический лязг. Исили  Хасбога
выронила груду металлических предметов, которые трудолюбиво собирала.  Они
разлетелись по всему полу.  Несколько  раскололись,  и  с  катушек  начала
разворачиваться микроскопическая лента.
     Исили не пыталась поднять ленты. На лице  ее  было  изумление;  глаза
широко раскрылись.
     Флинкс увидел движение поблизости: истинная рука скрылась в сумке  на
груди философа. Возможно, неожиданный шок от реакции Хасбоги, а может, дар
избрал этот момент для всего  появления,  но  все  это  позволило  Флинксу
понять, о чем подумал престарелый транкс.
     - Нет, Тру! - закричал он, вставая  и  становясь  между  насекомым  и
Хасбогой. - Она не шпион, она археолог. Поэтому она знает о хур'рикку.
     Трузензузекс посмотрел сверкающими  сложными  глазами  на  Флинкса  и
обдумал его слова. Рука его расслабилась; оружие, скрытое в сумке,  так  и
не появилось.
     Хасбога наконец вышла из состояния транса. Она посмотрела  на  пол  и
вспомнила, что произошло. Неожиданно она  принялась  собирать  драгоценные
ленты. Изредка она посматривала  на  наблюдающего  за  ней  Трузензузекса,
понимая, что чем-то расстроила его. Но она так никогда и  не  узнала,  что
старый инсектоид собирался убить ее только из-за ее реакции на то, что  он
сказал Флинксу.
     - Ты не шпионка, - решил он наконец, и огонь в его  глазах  потух.  -
Теперь я это вижу.
     - Я? - она удивленно посмотрела на него. - Я шпионка? Чья?
     - Со временем я тебе расскажу, - ответил он. - Когда ты показала, что
знаешь хур'рикку, я...  Прошу  прощения.  -  Он  сделал  жест,  который  у
транксов означает извинение и одновременно признание собственно  глупости.
- Слишком много смертей уже связано с этим делом. Мы  с  Браном  не  можем
рисковать. Федерация и Церковь уже присматриваются к  нашим  действиям,  а
они не любят, когда кто-то вмешивается в их дела, тем более  предпринимает
бесполезные усилия. А есть еще те, кто хотел бы, чтобы бродяга  прошел  по
своему курсу, сея уничтожение.
     - Кто или что такое эти хур'рикку? - Флинкс все еще не пришел в  себя
от убийственной реакции философа на знания Хасбоги.
     По-прежнему подрагивая антеннами, Трузензузекс продолжал:
     - Хур'рикку - полулегендарная  раса,  которая,  как  считают  ученые,
появилась вблизи галактического центра примерно девятьсот пятьдесят  тысяч
лет назад.
     -  Не  полулегендарная,  -  возразила   Хасбога,   -   а   совершенно
легендарная.  Мифы  о  ней  существуют,  но  не  было  найдено  ни  одного
физического доказательства ее существования.
     -  Ни  одного  физического  доказательства,  это  так,  -  согласился
Трузензузекс. - Но они  смертельно  запугали  яйцекладущих  тар-айимов.  -
Мандибулы его щелкнули в транксийском смехе. - А  у  нас  есть  физические
доказательства существования тар-айимов.
     Флинкс знал о справедливости этого утверждения по собственному опыту.
     - Мы знаем,  что  в  то  время  как  хур'рикку  начали  экспансию  из
галактического центра, весь этот район  принадлежал  тар-айимам.  Примерно
полмиллиона земных лет назад неукротимые тар-айимы были охвачены  паникой.
Разумно предположить, что причиной ее были хур'рикку.
     Хасбога насмешливо фыркнула. Трузензузекс не обратил на это  внимания
и продолжал:
     - Ученые тар-айимов разработали  многочисленные  виды  оружия,  чтобы
справиться с угрозой хур'рикку.  Одно  из  них  -  оборонительное  оружие,
известное как кранг. Другое - простая эпидемия. Она уничтожила  не  только
хур'рикку, но и самих тар-айимов и вообще всю жизнь  в  районе,  известном
теперь как Блайт, пока не погибла сама.
     -  К  настоящему  времени  хур'рикку  превратились  в  легенду.   Они
существуют благодаря тому, что о них поет твой друг Аб. - Философ истинной
рукой указал на чужака, который со счастливым видом  жонглировал  десятком
камней. - Эти хур'рикку подобны бродяге. Мы не можем увидеть коллапсар. Но
мы видим, как он действует на другие объекты.  Аналогично  мы  знаем,  что
хур'рикку существовали,  по  тому  воздействию,  которое  они  оказали  на
тар-айимов. В сущности это единственное, что мы знаем о  хур'рикку  -  они
существовали. Это и еще тот факт, что они, возможно, сумели  противостоять
опасности бродячего коллапсара.  Есть  еще  несколько  менее  впечатляющих
мифов.
     - Но вам нужны физические доказательства! - воскликнула Хасбога.
     - Доказательство не обязательно должно быть  физическим,  -  спокойно
ответил инсектоид.
     - Вы философы все одинаковы, - раздраженно сказала она. - Вы  строите
гипотезы, основанные на предположениях.
     Трузензузекс не  расстроился  из-за  такого  пренебрежения  на  своем
собственно поле.
     - Итак, Флинкс, хоть о тар-айимах мы знаем мало,  о  хур'рикку  знаем
еще меньше. И однако... однако твой чужак говорит о них.
     Флинкс недоверчиво взглянул на бормочущего Аба.
     - Ты думаешь, Аб может быть?..
     - Нет. - Трузензузекс быстро развеял недоразумение. - Мы  не  думаем,
что твой Аб хур'рикку. Последние хур'рикку умерли пятьсот тысяч лет назад.
Мы с Браном считаем, что он представляет какую-то древнюю расу живущую  на
краю Блайта, расу, сохранившую воспоминания о тар-айимах и хур'рикку и  их
подвигах. Известны легенды о хур'рикку и о коллапсаре.  В  этих  легендах,
между  прочим,  говорится,  что  хур'рикку  угрожали  тар-айимам  оружием,
которое остановило коллапсар. Если это  правда,  то  она  может  объяснить
беспрецедентную панику среди воинов тар-айимов.
     Флинкс принялся наблюдать за жонглирующим Абом. Ничто  в  чужаке:  ни
гладкая голубая кожа, ни гибкие руки и ноги, ни четыре ясных голубых глаза
- ничто не свидетельствовало о древности. Флинкс напомнил себе, что  судит
о внешности Аба по человеческим стандартам. У народа Аба  гладкая  кожа  и
яркие глаза могут служить признаками приближающейся старости.
     - Легенды намекают, - продолжал Трузензузекс, - что  по  сравнению  с
этим оружием хур'рикку кранг - просто игрушка для личинок.
     Флинкс принялся беспокойно расхаживать по полу.
     - А нельзя ли применить против бродяги кранга?
     Саркастический смех предшествовал ответу философа.
     - А как ты его передвинешь, Флинкс? Придется передвинуть всю  планету
Бустер, на  которой  размещается  кранг  и  из  центра  которой  извлекает
энергию. К тому же  если  мое  предположение  верно  и  кранг  не  создает
непрерывность Шварцшильда, он не повредит коллапсару. Совсем наоборот.
     Он наклонился вперед и пристально посмотрел на Флинкса.
     - Возникает также вопрос, кто будет управлять крангом.  Я  помню,  ты
сказал, что понятия не имеешь, как им управлять.
     - Ну, это тоже правда. - Флинкс впал в панику,  пытаясь  скрыть  свою
ошибку. Трузензузекс всегда подозревал наличие у Флинкса особого дара.  Он
скрыл свою озабоченность в удивлении.
 - Что-то, по сравнению с которым кранг - детская игрушка... Поразительно!
     - Абсолютное оружие, - медленно кивнул Трузензузекс.
     Поблизости послышался резкий смех.
     - Абсолютное оружие! Ты и твой высокий друг безумней чужака. Не может
существовать абсолютное оружие. Если  бы  оно  существовало,  оно  бы  уже
уничтожило всю галактику, как только его приведут в действие.
     - Нет, если, приведенное в действие, оно само  нейтрализует  себя,  -
возразил Трузензузекс.
     - Ты меня не убедишь своей семантикой.
     - Я знаю, юная леди. Тебе нужно физическое  доказательство.  -  Снова
смех транкса, звук, похожий на скрежет раковин друг о друга. - Мы считаем,
что нужно поискать такое доказательство, если оно существует. Мы ничего не
потеряем, кроме трех планет.

                                    11

     После недолгого молчания Флинкс указал на Аба.
     - Как ты думаешь, Аб еще что-нибудь знает о  хур'рикку,  кроме  того,
что уже сказал?
     - Похоже, это бездонный источник  информации,  Флинкс.  Разве  ты  не
заметил, что он никогда не повторяет одни и те же строки?
     - Может быть, - согласился Флинкс, - но  ведь  он  всегда  произносит
ерунду.
     - Большая часть, вероятно, действительно ерунда  и  всегда  останется
непонятной нам, - в свою очередь согласился  Трузензузекс.  -  Но  кое-что
нет.
     - А как ты собираешься извлечь из него информацию о хур'рикку?
     Трузензузекс глубоко вздохнул, свист его дыхания странно прозвучал  в
большом пустом помещении.
     - Мы на двух планетах искали его, чтобы я мог это сделать. Но  почему
ты сам этого не сделаешь, Флинкс?
     - Что сделаю, сэр?
     - Спроси его. Спроси о хур'рикку.
     - Я... - Флинкс заметил, что  философ  достал  маленький  магнитофон,
прикрепленный  к  груди.  Инсектоид  настроен  серьезно.  Что   ж,   можно
попробовать. Повернувшись лицом к Абу, он отчетливо сказал:
     - Аб! Абаламахаламатандра! - Камни Аба упали на пол, жонглер  смотрел
на них одним своим голубым глазом, пока они не перестали подпрыгивать.
     - Что ты знаешь о хур'рикку, Аб? - спросил Флинкс. Он чувствовал себя
идиотом, разумно разговаривая  со  своим  подопечным.  -  Расскажи  нам  о
хур'рикку. Расскажи, как они остановили бродячий коллапсар.
     - Пять и девять, девять и пять, хорошо пообедать и выйти опять. Рику,
Рику, пой про хику, сначала спой, потом мною открой.
     - Видишь? - Флинкс повернулся и беспомощным  жестом  развел  руки.  -
Бесполезно, он не в себе.
     - Не совсем, - возразил Трузензузекс. - Проблема в том,  чтобы  найти
начальные  точки  понимания.  Ты  не  нашел  ничего,  мы  с  Браном  нашли
несколько. Например, нейнфайв  [пять  и  девять,  nine  and  five,  звучит
примерно, как нейнфайв] - это  слово  из  джипролеанского  языка,  перевод
хур'риккского слова, означавшего средний пол.  У  них,  кажется  было  три
пола. Аб пытается сообщить информацию, но делает это  на  десятках  языков
одновременно, и все произносит, как в терроанглике.
     Флинкс  недоверчиво  посмотрел  на  Аба,  потом  снова  повернулся  к
философу.
     - Ты хочешь сказать, что слова Аба все время имеют смысл?
     - Нет. Кое-что из его бормотания кажется настоящей чепухой. Трудность
в том, чтобы выделить из нее то, что имеет смысл. А может, я прав,  и  все
его слова имеют смысл, только мы этого  не  понимаем.  Например,  его  имя
Абаламахаламатандра. Интересно, просто ли это набор слогов или  оно  имеет
какое-то  значение.  -  Философ  встал.  -  Попробую  поговорить  с  Абом,
порасспрашивать его и посмотрим, какую еще полную значения чепуху  он  нам
выдаст.
     По ступеням сбежали  Цзе-Мэллори  и  Септембер.  Они  остановились  у
основания лестницы.
     - Терпение, брат  по  кораблю,  -  обратился  Трузензузекс  к  своему
товарищу. - Мы идем.
     - Быстрее, - ответил на  терроанглийском  Цзе-Мэллори.  -  Мы  и  так
потратили слишком много времени. Мы с Септембером  несколько  минут  назад
убили двоих  разведчиков  отоидов.  Они  возвращаются.  Не  забудьте  и  о
квармах.
     Флинкс вздрогнул. Он почти забыл  о  профессиональных  убийцах  из-за
этого поразительного разговора  о  погибших  расах,  абсолютном  оружии  и
разумном Абе.
     - Вы прилетели в большом скиммере, сэры,  -  сказал  Септембер.  -  Я
думаю, мы все поместимся.
     - Да, если больше вы ничего не  возьмете.  -  Цзе-Мэллори  указал  на
Хасбогу, нагруженную лентами, настоящими книгами и  несколькими  скромными
предметами из Миммисомпо.
     - Мне брать нечего, - сказал  Септембер.  -  Всегда  могу  вернуться,
когда уйдут аборигены.
     - К чему, Скуа? - сказала Хасбога. - Мы здесь  ничего  не  нашли.  И,
наверно, никогда  не  найдем.  -  Она  в  последний  раз  обвела  взглядом
помещение. - Мы неправильно выбрали здание. Не вижу смысла в  возвращении.
В следующий раз попробуем в другом месте.
     - Конечно, глупышка, - ободряюще сказал  Септембер.  -  Не  волнуйся,
найдем деньги. - Он снял  с  плеча  мощный  Марк  Двадцать  и  держал  его
наготове. - Джентльсэры, если вы пойдете вперед, я постараюсь  присмотреть
за деревьями. Может, возникнет необходимость  поджарить  одного  или  двух
слишком любопытных маленьких зеленых братьев.
     - Мы доверяем твоему знанию джунглей, -  рот  Цзе-Мэллори  дрогнул  в
отвращении. - Но я предпочел бы, чтобы ты не так примитивно  излагал  свои
намерения. Ты ведь знаешь, все разумные существа братья. И отоиды тоже.
     Задумчивая улыбка появилась на загорелом лице гиганта.
     - У меня был  когда-то  брат.  Он  мне  не  нравился.  Я...  -  Он  с
выразительным жестом прервал свой рассказ.  -  После  вас,  джентльсэры  и
леди.
     Они  вышли  на  поверхность,   и   Флинкс   обнаружил,   что   нервно
присматривается к каждому дереву, кусту  и  лиане.  Он  был  убежден,  что
поблизости скрываются тысячи  отоидов.  И  каждую  секунду  ожидал  потока
стрел.
     Трузензузекс что-то негромко говорил Абу на низком транксийском.  Аб,
как всегда, беззаботно бормотал рифмованные строки.  Но  теперь  казалось,
что  это  ответ  на  гипнотические  действия  философа.  Кое-что  было  на
терроанглике, но большая часть  на  языках,  неизвестных  Флинксу.  Однако
дважды ему показалось, что он  слышит  упоминание  о  хур'рикку,  так  что
философ все-таки чего-то добился. В глубине души Флинкс  считал,  что  два
его пожилых друга заняты бесполезным поиском, основанном  на  неправильном
предположении. Из джунглей  слышались  только  звуки  животных.  Ни  следа
туземцев отоидов.
     До парящего скиммера идти оказалось совсем недолго.
     Цзе-Мэллори нажал кнопку прибора у себя на поясе,  отключив  защитное
поле, а потом опустив скиммер на  поверхность,  чтобы  легче  заходить.  У
скиммера оказалось грузовое отделение, гораздо большее, чем  на  маленькой
двухместной машине Флинкса и Покомчи.
     Флинкс вспомнил о Покомчи и Хабибе. Хоть и не непосредственно, но  он
послужил причиной их смерти.
     Почему, думал он в бессильной ярости, так много людей погибает  рядом
с ним? Он ведь не ищет богатства или власти,  он  хочет  только  узнать  о
своем происхождении.
     Цзе-Мэллори первым сел в скиммер,  за  ним  с  необычным  проворством
последовали Трузензузекс, Хасбога и Септембер. Как только Флинкс, а за ним
Аб оказались в кабине, Цзе-Мэллори коснулся  кнопки,  и  дверь  закрылась.
Выжидательно завыл двигатель. Скоро они вернутся  в  Аляспинпорт,  где  он
заставит Септембера  закончить  объяснения,  как  бы  ни  старался  гигант
отложить ответ. Флинкс, сам не зная почему, посмотрел на прозрачный  купол
над головой. Что-то двигалось в чистом небе. Прищурившись, Флинкс привстал
и начал всматриваться до боли в глазах. Потом запрыгал и закричал:
     - Остановите скиммер, остановите, остановите!
     Цзе-Мэллори  рефлекторно  нажал  на  кнопку,  и  машина,  совершавшая
медленный поворот, остановилась. Септембер пытался высвободить свое  ружье
в грузовом отсеке, а Трузензузекс  неуверенно  трогал  тяжелое  вооружение
скиммера.
     - В чем дело, Флинкс? - спросил философ, гладя через плечо Флинкса на
тирольскую голубизну неба.
     Не отвечая, Флинкс продолжал смотреть в небо, показывая правой  рукой
на контрольную панель.
     - Откройте крышку, - попросил он. Цзе-Мэллори начал возражать. Флинкс
закричал почти в истерике: - Крышка, откройте ее!
     Человек ученый обменялся взглядом со своим  товарищем  транксом,  тот
пожал  плечами.  Цзе-Мэллори  привел  в  действие  прибор,  и   прозрачный
полиплексовый купол скользнул назад в корпус  скиммера,  и  теперь  только
прозрачные стены, дверь и  передний  ветровой  щит  оставались  на  месте.
Хасбога встала рядом с Флинксом. Она тоже посмотрела в небо.
     - Я ничего не вижу, Флинкс, - сказала она с неожиданной мягкостью.
     - Вон там, - показал он. - Приближается к нам  со  стороны  солнца...
это должен быть... я уверен!
     Две точки по спирали начали снижаться к  скиммеру.  На  фоне  облаков
стали видны две крошечных фигуры драконов. Один заметно крупнее другого. В
ста метрах над скиммером они завершили свой воздушный танец и разделились.
Бальтазар полетел в сторону солнца. Второй  минидраг  начал  спускаться  в
скиммер.
     - Это дракон! - воскликнула Хасбога, хватаясь за оружие.
     - Нет, все в порядке, Исили.  Этой  мой  дракон.  Это  Пип.  -  Голос
Флинкса дрожал, несмотря на все его усилия сдержаться.
     Знакомая,  с  бриллиантовым  узором,  фигура  затормозила,  забили  в
воздухе плиссированные крылья, хвост уцепился и натянулся.  Флинкс  поднял
правую руку. Пип обернулся вокруг  предложенного  насеста.  Крылья  плотно
прижались к телу, и летающая змея заняла свое обычное положение  на  плече
Флинкса.  Его  хозяин  с  любовью  погладил  треугольную  голову.  И  хотя
минидраг,  как  всегда,  не  проявлял  внешне   никаких   эмоций,   Флинкс
чувствовал, что Пип доволен. Эмпатия  окутала  его  теплым  покровом,  как
нагретые камни вокруг костра. Прошло несколько секунд  в  молчании,  потом
Флинкс заметил, что все в скиммере смотрят на него.
     - Твой любимец вернулся,  -  сказал  наконец  Трузензузекс,  объяснив
появление Пипа Хасбоге и Септемберу. - Я рад за тебя, Флинкс. Я помню, что
вы значили друг для друга. - С  этими  словами  он  повернулся  и  включил
двигатель.
     Хасбога осторожно поглядывала  на  змею,  но  снова  села  на  место.
Скиммер набирал скорость. Вскоре они уже над самой травой саванны летели в
Аляспинпорт.
     Когда  возбуждение,  вызванное  возвращением  Пипа,   спало,   Флинкс
повернулся и посмотрел на Септембера. Гигант наслаждался полетом, так  как
на этот раз не он вел машину. Толстыми пальцами он с  отсутствующим  видом
расчесывал свои седые волосы. Нос, как у корабля,  разрезал  пейзаж  перед
ним.
     - Скуа?
     Септембер посмотрел на него и приятно улыбнулся.
     - Да, молодой приятель?
     Флинкс многозначительно взглянул на свое правое плечо.
     - Мой минидраг. Его зовут Пип. - Он коснулся одного кожистого  крыла,
и змея сонно пошевелилась. Внимание  Флинкса  вернулось  к  Септемберу.  -
Двенадцать лет назад, на Моте, ты потерял своего минидрага, помнишь?
     - Я понимаю, что ты  думаешь,  парень.  -  Септембер  охватил  руками
колено, напоминавшее древесный узел, и откинулся, задумавшись. -  Мне  все
минидраги кажутся одинаковыми, парень. Но возможно, что твой  Пип  и  есть
тот минидраг, которого я потерял. Я никогда не давал своей змее имя, и  мы
теперь не можем узнать. На Аляспине минидраги нередки. Но на  Моте  других
не было. Я об этом знал бы. Возможно. Если  твой  Пип  и  есть  тот  самый
минидраг, получается интересное совпадение, верно?
     - Да, конечно. - Флинкс старался говорить ровным голосом.
     - Но это ничего не значит, - закончил Септембер и снова стал смотреть
на пролетающую мимо местность.
     Флинкс последовал его примеру и смотрел,  как  скиммер  под  искусным
управлением Трузензузекса и Цзе-Мэллори  проносится  над  низкими  холмами
саванны, огибает деревья и каменные выступы.
     - Ничего не значит, - про себя повторил Флинкс.

     В Аляспинпорте Флинксу  пришлось  сообщить,  что  у  него  есть  свой
корабль. Тру и Брану это понравилось.  Флинкс  позволил  им  реквизировать
свой корабль, но на одном условии.
     - Я еще не покончил с Септембером, - прошептал он Цзе-Мэллори.
     Ученый серьезно взглянул на него.
     - Он какое-то время побудет  с  нами,  Флинкс.  Хасбога,  несомненно,
рассказала ему о наших планах. Для их собственной безопасности  мы  должны
их обоих взять с собой, пока дело не  закончилось.  Если  не  возьмем,  их
будут допрашивать квармы. Не думаю, чтобы им позволили жить.
     Ни Хасбога, ни Септембер не возражали против отлета с Аляспина, когда
им объяснили, что может произойти, если они  останутся.  У  них  сложилось
впечатление, что их отвезут на какую-то большую безопасную планету,  вроде
Земли или Нового Парижа. Флинкс их не обманывал, он просто не уточнил, что
к этим планетам они пойдут по кружному пути.
     Когда  они  покидали  Аляспин,  проклятое  любопытство  Трузензузекса
заставило его спросить Флинкса, где  он  раздобыл  такую  огромную  сумму,
чтобы купить большой частный межзвездный корабль. Флинкс не мог  объяснит,
что   "Учитель"   построен   его   не   по   летам   развитыми   учениками
ульру-уджуррианами. Однако правдоподобно  солгать  такому  проницательному
существу,  как  Трузензузекс,  очень  трудно.  И  поэтому  он  как   можно
естественнее объяснил, что купил корабль из тех денег, что ему дал  Максим
Малайка в благодарность за  открытие  кранга.  Когда  денег  на  снабжение
корабля не хватит, он вынужден будет продать его.
     Трузензузекс  как  будто   принял   его   объяснение,   хотя   Флинкс
почувствовал, что у того сохраняются сомнения.
     Инсектоид объяснил Флинксу, что именно скорость его корабля  помешала
им сразу догнать его на Аляспине. Флинкс занялся распределением помещений.
Это  оказалось  нелегко,  потому  что  корабль   не   предназначался   для
пассажиров.
     - Мы всегда на шаг отставали от тебя, Флинкс, - сказал  Трузензузекс.
- На Моте пришлось задержаться и справиться с квармами, пока ты  добирался
до шаттл-порта. Потом ты опередил нас, потому что  мы  летели  на  Аляспин
коммерческим рейсом, который  сделал  несколько  остановок.  Ты  же  летел
безостановочно. Нам еще повезло, что мы тебя нашли.
     Они вошли в просторную кают-компанию, просторную, потому что  Флинксу
нравился простор, и строители "Учителя" учли это.
     Философ одобрительно огляделся.
     - Неплохой корабль ты себе приобрел, Флинкс.
     - Удобный, - ответил юноша.
     - Я не совсем понимаю, откуда у него такое название.
     - Каприз. - Флинкс  чуть  улыбнулся.  -  Мне  всегда  хотелось  стать
учителем.
     - Превосходная профессия. Ей мало кто посвящает  себя.  К  сожалению,
большинство учителей обладают разумом, но у них нет воображения.  Обучение
- это милосердие разума.
     Предоставив кают-компанию Хасбоге и  Септемберу,  Флинкс  отвел  двух
ученых в пилотскую рубку. Три ее стены были  заняты  приборами,  четвертая
демонстрировала пустое пространство.
     - Куда вы хотите лететь? - спросил Флинкс, положив  руки  на  приборы
управления.
     Впервые у Трузензузекса и Цзе-Мэллори не нашлось готового ответа. Оба
взглянули на Аба, который вслед за тремя прошел в рубку  и  сейчас  что-то
быстро бормотал. Флинкс не знал, понимает ли что-нибудь философ  в  словах
чужака.
     - Мы сами еще не  знаем,  -  вынужден  был  признать  Цзе-Мэллори.  -
Куда-то в Блайт, но нам нужно найти ключ у Аба. Пока направимся в  сторону
Хайвхоума. Нам лучше покинуть окрестности Аляспина.
     Флинкс передал  задание  навигационному  компьютеру,  который  быстро
ответил, хотя отсутствие точного указания цели  его  затруднило.  От  носа
корабля начал расползаться пурпурный ореол,  видимое  проявление  действия
позигравитационного поля больших КК-двигателей.  С  небольшим  ускорением,
чтобы не взаимодействовать с тяготением Аляспина, "Учитель" начал  сходить
с орбиты.  Когда  корабль  удалится  на  безопасное  количество  диаметров
планеты, двигатели включатся на  полную  мощность,  и  корабль  прыгнет  с
многократной скоростью света.
     - Какой-то корабль переходит на орбиту, - Флинкс с интересом взглянул
на приборы.
     -  На  этой  планете  не  очень  напряженное  движение,   -   заметил
Цзе-Мэллори. К удивлению Флинкса, и он, и Трузензузекс включили  поисковые
устройства и большой экран.
     - Определи его очертания, - сказал Цзе-Мэллори, работая с приборами.
     - Определяю. -  Тонкие  пальцы  Трузензузекса  занялись  необходимыми
действиями.
     Флинкс собирался переключиться на автопилот. Но решил не уходить и  с
любопытством сказал:
     - Минутку. Из-за чего все это волнение? - Пип зашевелился у  него  на
плече, а Флинкс посмотрел  на  ученых.  Они  сосредоточенно  наблюдали  за
приборами. - Приближающийся корабль... Вы мне все еще не  рассказали,  кто
нанял квармов. Могу догадаться по вашим словам  о  силах,  которые  хотят,
чтобы бродячий коллапсар уничтожил Кармадж-Коллангатту и Твоски Брайт.  Но
я не уверен.
     - Мы собирались тебе рассказать. -  Цзе-Мэллори  говорил,  не  отводя
взгляда от приборов. - Но разве это так уж важно для тебя? Им нужен Аб.
     - Я бы очень хотел узнать, почему из-за Аба кто-то хочет убить  меня.
- И добавил саркастически. - Конечно, если я не очень много  спрашиваю  за
свой корабль.
     Оба ученых  не  обратили  внимания  на  его  сарказм.  Истинные  руки
Трузензузекса продолжали настраивать приборы, но руконогой  он  поманил  к
себе Флинкса.
     - Ты хочешь знать, Флинкс. - Юноша подошел к нему. -  Вот  они.  -  И
указал на изображение на экране. - Узнаешь очертания? Ты умный человек.  Я
уверен, что твоя догадка правильна. Итак, кто  получит  наибольшую  выгоду
оттого,  что  бродячий  коллапсар  сократит   производство   и   население
Федерации?
     Флинкс задумался над этим вопросом, глядя на изображение  на  экране.
Да, это подтверждает его подозрения. Но физическое доказательство  кажется
гораздо более зловещим, чем простое предположение.
     В пилотскую рубку вошли Хасбога и Септембер.
     - Я подумал, - загремел Септембер, - что раз уж мы в  пути,  было  бы
забавно... - Нахмурившись, он замолчал. Всмотрелся в экран.  -  Странно...
похоже на курьерский корабль эйэннцев. - Хасбога  вопросительно  взглянула
на него. Он, не обращая на нее внимания, в несколько шагов пересек  рубку,
подошел  к  экрану  и  всмотрелся  внимательней.  -  Нет...  нет,  клянусь
призраками фаллантиниан, это истребитель! - Он  непонимающе  посмотрел  на
Цзе-Мэллори. - Что делает эйэннский военный корабль в границах Федерации?
     -  Границы,  мистер  Септембер?  -  Цзе-Мэллори  старался   выглядеть
невинно. - Разве можно провести границы в космосе?
     - Нет, но это  можно  сделать  на  навигационных  картах,  -  ответил
Септембер. - Никто не делает ошибок размером  в  несколько  световых  лет,
особенно обладая автоматическим навигационным оборудованием.
     - Никто не говорит, что они допустили  ошибку.  -  Голос  Цзе-Мэллори
звучал ровно, сдержанно. Он снова занялся приборами управления. - Не нужно
мелодрам,  Септембер.  Ты  ведешь  себя,  как  герой  триди.  Все  слишком
полагаются на границы. Это абсурдно,  ведь  границы  ЭйЭннской  империи  и
Федерации занимают сотни световых  лет  в  ширину  и  глубину.  Невозможно
создать ограду, даже используя лучшие следящие системы. Можно  следить  за
планетами, но не за парсеками. - Он замолчал, глядя как эйэннский  корабль
переходит на орбиту вокруг Аляспина.
     - На Аляспине нет защиты  от  боевого  корабля.  Но  эйэннцы  никаких
неприятностей не причинят. Наоборот, скорее всего они заявят,  что  у  них
какие-то неполадки и им  нужна  помощь.  Взаимопомощь  кораблям,  терпящим
бедствие в космосе, предусмотрена в договорах.
     - А что произойдет, когда миротворцы Федерации не  обнаружат  никаких
неполадок на борту? - спросил Септембер.
     Цзе-Мэллори слегка улыбнулся.
     - Мистер Септембер, эйэннцы не задержатся у Аляспина.  Они  убедятся,
что то, за чем они явились, - я имею в виду Аба, - покинуло планету. И тут
же улетят. Несомненно, в этот самый момент они следят за нами.  -  Хасбога
сдержала восклицание. - О нашем корабле они, возможно, знают  от  квармов,
но не уверены, что Аб у нас  на  борту.  Вначале  им  нужно  проверить  на
Аляспине. А к тому времени как они это сделают, мы будем уже далеко.
     - Будет заявлен протест на нарушение границ, - сказал Трузензузекс. -
Новость  станет  известна  на  Земле  и  Хайвхоуме.  Последуют  обвинения,
отрицания,  извинения,  все  завершится  обещанием  не  допускать   больше
подобного. Мы так же  поступаем  с  империей.  Аляспин  не  имеет  особого
стратегического значения, никто не убит, и обиженная сторона  из-за  этого
не начнет межзвездную войну. Эйэннцы  для  этого  недостаточно  сильны,  а
Федерация настроена слишком миролюбиво. Так что... ничего не случится.
     - Но с нами может случиться - Флинкс  многозначительно  посмотрел  на
философа, который в ответ медленно кивнул.
     - Ты прав, Флинкс. Присутствие этого корабля означает,  что  рептилии
потеряли терпение и не полагаются больше на квармов. -  Он  позволил  себе
удовлетворенно   вздохнуть.   -    Неудивительно,    учитывая    насколько
неэффективным оказался клан убийц. Они вообще не знают, кто им мешает.
     Цзе-Мэллори усмехнулся.
     Трузензузекс серьезно взглянул на Флинкса.
     - Это, однако, не означает, что квармы от  нас  отвяжутся.  Пока  они
считают, что ты виноват в их затруднениях, они будут пытаться убить тебя.
     Септембер высказал предположение.
     - Значит, мы бежим и от рептилий, и от квармов?
     - А также от Федерации и Церкви, - добавил Цзе-Мэллори.
     Флинкс неуверенно посмотрел на него.
     - А почему и от них?
     - Вспомни, Флинкс,  -  посоветовал  бывший  Второй  Советник,  -  эти
организации считают Аба выдумкой двух престарелых изменников.
     Наступила очередь Трузензузекса рассмеяться, защелкать всеми четырьмя
мандибулами.
     - Конечно, квармы опасны, но я предпочел бы иметь дело с ними, чем  с
мелкими чиновниками. Обратись  мы  к  властям,  и  я  не  удивлюсь,  когда
какой-нибудь чиновник решит передать Аба империи, чтобы сохранить мир.
     - Минутку. - По смуглому лицу Хасбоги видно было,  что  она  начинает
понимать. - Если вы собираетесь избегать властей, как же вы высадите нас с
Скуа на планете, где мы смогли бы добыть средства?
     - Мы высадим вас на Берли, на Земле или  где  угодно,  -  заверил  ее
Цзе-Мэллори, - как только завершим свой небольшой эксперимент.
     - Если вы думаете, что я полечу с вами в Блайт или еще куда-нибудь на
основе какой-то нелепой теории, в то время как квармы и эйэннцы  стараются
вас убить, вы спятили! - От недоверия она перешла к ярости.
     Все  на  мгновение  утеряли  ориентировку.  Легкая  дрожь  прошла  по
кораблю, указывая, что  "Учитель"  превзошел  скорость  света.  Окруженный
КК-полем, корабль продолжал ускоряться.
     Когда никто ничего не ответил, Хасбога подошла к Цзе-Мэллори. Сверкая
глазами, она крикнула ему:
     - Я требую, чтобы вы высадили нас  на  ближайшую  населенную  планету
Федерации!
     Ученый виновато ответил:
     - Мне жаль, но мы не можем это сделать. Не можем тратить время.  Само
присутствие этого истребителя в пределах Федерации означает,  что  эйэннцы
теряют терпение. Мы не можем рисковать и  отклоняться.  Я  думаю,  они  не
смогут за нами проследить, но эйэннцы искусны.  Они  могут  найти  нас  по
следу наших КК-генераторов. И мы  не  можем  задерживаться.  Дело  идет  о
нескольких миллиардах жизней.
     Кипя от гнева, Хасбога отвернулась от него.
     - Оставьте! Изобретение хур'рикку - всего лишь легенда. Вы ничего  не
найдете.
     Глаза Цзе-Мэллори не могли скрыть его отношения к ней.
     - Те, кого ждет неминуемая смерть, хватаются за соломинку,  если  она
есть. Мы ищем эту соломинку, Исили Хасбога, и  никто  не  помешает  нашему
поиску, пока он не завершится.
     Хасбога готова была спорить дальше, но вмешался Флинкс.
     - Пожалуйста, Исили, - попросил он, - помирись с ними. Трузензузекс и
Бран Цзе-Мэллори - хорошие хьюманксы. Если бы у них не было основательного
повода, я бы ни за что не отдал им корабль.
     - Легко говорить, -  ответила  она,  -  когда  тебе  самому  угрожает
опасность!
     Она так рассердилась,  что  зашевелился  Пип  и  принялся  отыскивать
источник гнева, обращенного против  хозяина.  Флинкс  успокоил  минидрага.
Летающая змея снова опустилась на плечо, но продолжала  бдительно  следить
за женщиной.
     Флинкс заговорил негромко, но твердо.
     - В таком случае почему я не оставил Аба, чтобы  его  убили  эйэннцы?
Правда, квармы бы от меня не отцепились, зато эйэннцам я был бы не  нужен.
Не кажется ли тебе, что дело не только в самосохранении?
     - Прости... - Она смотрела в сторону.  -  Просто...  у  меня  пропали
результаты нескольких лет работы, вначале из-за стрел  отоидов,  а  теперь
из-за того, что я оказалась впутана в дело, о котором ничего не знаю.
     Не в силах дальше спорить с  Флинксом,  она  яростно  набросилась  на
Септембера.
     - А ты что, придурок? Ты работал на раскопках так же  много,  как  я.
Теперь мы разорены! Разорены! Понимаешь?
     Он мягко смотрел на нее.
     - Я не чужд безденежья, глупышка. Я всего  лишь  водородный  атом  на
галактическом  ветру.  В  сущности  мне  даже  интересно   наше   нынешнее
путешествие. Вероятно, выгоды в нем нет, но  не  все  же  время  думать  о
кармане. - Повернувшись, он сел на стул у стены рубки. - К тому же я бывал
на Коллангатта. На Кармадж не был, хотя видел, как он  висит  зелено-белым
шаром в небе. И на Твоски Брайт не был, но на  Коллангатта  был.  Мне  она
понравилась. Там народ дружелюбный. И знает, как радоваться жизни.  Я  там
себя хорошо чувствовал, а это редко бывает со мной на чужих планетах.  Там
я себя чувствовал как дома.
     - Так что, глупышка, не хочу видеть, как их  планета  превращается  в
замерзший шар среди замерзшего газа.  Надо  попытаться  спасти  ее.  -  Он
весело посмотрел на Цзе-Мэллори. - Насколько я понимаю, в этом деле  лучше
всего то, что  Федерация  считает  его  нестоящим.  Для  меня  это  лучшая
рекомендация. - Хасбога отвернулась от него, но он встал и повернул  ее  к
себе. Она вырывалась, но ничего не могла поделать с его огромными  руками.
- Исили, чем больше богатеешь, тем чаще думаешь  о  сборщиках  налогов,  и
становится все труднее и труднее обмануть компьютеры. У нас еще достаточно
времени, чтобы получить клеймо богатства. Или, в твоем случае, славы.
     - Ты, правда, так считаешь, Скуа? - Она с жалостью взглянула на него.
- Что я стараюсь вернуться  к  своему  проекту,  чтобы  иметь  возможность
видеть себя во всех триди?
     - Нет, конечно, - признался он. - Ты для этого слишком предана науке.
Но ты и не безразлична к славе. Ты человек, Исили. Это проклятие,  которое
все мы носим.
     - Говорите только о себе. -  Это  вежливое  возражение  донеслось  со
стороны приборов.
     Септембер выпустил Хасбогу и посмотрел в ту сторону.
     - Я неточно выразился, твое насекомство.
     -  Ничего  личного,  -  Трузензузекс  кашлянул,  скрывая  насмешку  и
удовольствие.
     - Посмотри на это так, Хасбога. - Она решительно  смотрела  в  другую
строну. - Тебе не повезло оказаться в обществе нескольких старых  глупцов,
и ты знаешь  старинную  человеческую  поговорку.  Так  что  лучше  пытайся
помочь, а не мешай нам. Ты все равно ничего не можешь сделать. Мы  так  же
фанатично стремимся спасти жизни, как ты - раскапывать свои руины.
     Она повернулась.
     - Вы все спятили! - И вышла из рубки в кают-компанию.
     Септембер должен был бы расстроиться. Но Флинкс заметил,  что  он  не
расстроен.   Гигант   воспринимал    все    со    спокойствием,    которое
свидетельствовало не только о большой физической силе,  но  и  о  развитом
уме. Флинкс решил, что ему  нравиться  этот  огромный  человек,  хотя  он,
может, и  не  его  отец.  Он  не  будет  пытаться  извлечь  из  Септембера
информацию. Флинкс начал понимать, что Септембер со временем сам  ему  все
расскажет, и терпение даст ему больше, чем самые яростные споры.
     Встав, Септембер направился за своей  нанимательницей.  Он  подмигнул
Флинксу.
     - Алкоголь растворяет гнев, как кислота пластик, приятель.  Исили  не
успокоится, пока снова не закопается в древний хлам. Но я думаю, что смогу
удержать ее на таком уровне, чтобы она не свела нас с ума до конца пути.

                                    12

     Проходили дни, "Учитель" прокладывал путь в  пустоте.  Цзе-Мэллори  и
Трузензузекс с помощью корабельного компьютера расспрашивали Аба,  пытаясь
понять его стихи, иногда произносившиеся сразу на шести различных  языках.
Среди этих языков были и мертвые, а многие слова были переводом  с  других
языков. Работа была тяжелой и утомительной, и попытки Аба все  произносить
на терроанглике не делала ее легче.
     - Мы сформулировали гипотезу, - однажды сказал Трузензузекс  Флинксу,
когда они сидели в кают-компании и слушали бесконечную болтовню Аба. -  Мы
с Браном решили, что Аб не несет вздор. Напротив,  все,  что  он  говорит,
имеет  смысл.  У  нас  просто  нет  ни  времени,  ни  оборудования,  чтобы
расшифровать все его высказывания и правильно перевести их. Половина наших
переводов основана на интуиции.
     Флинкс посмотрел вверх, где лениво летал Пип среди трехмерных облаков
полуденного неба, которое создавали скрытые в стенах установки.
     - Абу все его слова кажутся полными смысла, но точно  так  же  любому
сумасшедшему. - Он посмотрел на Аба.  -  Не  знаю,  сумеете  ли  вы  найти
планету, которую ищете с его помощью.
     Аб неожиданно посмотрел на Флинкса двумя голубыми глазами.
     - Канначана,  баначана,  лимонный  пирог  и  яблочная  ванна.  Двигай
начальный миксер спиральный.
     - Вот видишь? - сказал Флинкс - Все то  же  са...  -  Он  замолчал  и
посмотрел на философа. Тру сидел в кресле, глядя в пространство. - Тру?
     Трузензузекс еще немного посидел так, потом повернулся к Флинксу.
     - Вот оно.
     Флинкс почувствовал, что у него кружится голова.
     - Что именно?
     - Планета... возможно. - Философ, что-то бормоча про  себя,  на  всех
истинных ногах и руконогах устремился  к  терминалу  компьютера.  Все  еще
ошеломленный, Флинкс последовал за ним.
     - Это древнее вазарианское название звезды главной последовательности
в Блайте. Звезда  RNGC  1632  на  картах  Федерации.  -  Он  дал  указания
компьютеру, одновременно стараясь говорить в интерком.
     В каюте появился Цзе-Мэллори. Высокий ученый был одет лишь  частично,
еще влажен от душа и совершенно не обращал внимания на свою наготу.
     - Что случилось, брат по кораблю? Есть что-то наконец?
     - Канначана, Бран.
     Трузензузекс  с  невероятной  скоростью  работал   у   терминала,   а
Цзе-Мэллори  подошел  и  сел  рядом  с  Абом.  На  его  теле   под   ярким
искусственным светом блестели капли воды. Он посмотрел на чужака,  который
играл пальцами.
     - Вспомни Канначану. Вспомни, Абаламахаламатандра. -  Он,  не  мигая,
смотрел в один голубой глаз, делая жесты. - Вспомни Канначану.
     Аб мигнул всеми четырьмя глазами последовательно и приятно запел:
     - Иди, иди, иди, быстрей, быстрей, быстрей. Умри, умри, умри, скорей,
скорей, скорей. Дерево калкантея... - и так далее, как обычно.
     Но этого оказалось достаточно. Это было подтверждение. Флинкс никогда
не видел своих друзей такими возбужденными.
     - Компьютер подтвердил наше предположение, дал  перевод  и  установил
курс, - сказал Трузензузекс, когда к нему вернулся  дар  речи  и  он  смог
ответить на вопросы Флинкса. - Наконец-то у нас есть цель. Слава рою!
     Наиболее разительное превращение произошло, однако, не с учеными, а с
Исили Хасбогой.
     - Вы хотите сказать,  что  хур'рикку  действительно  существовали?  -
спросила она у Цзе-Мэллори. В глазах ее светилось недоверие и удивление.
     - Так получается. Мы сейчас направляемся  к  планете  хур'рикку.  Она
находится в подходящем месте, по другую сторону от центра Блайта. До этого
места дошли хур'рикку в своей экспансии, когда встретились с  тар-айимами.
Это логичное место для установки мощного оружия.
     - Не могу поверить, - сказала она. - Просто не могу поверить.  Так  в
реальной жизни не бывает.
     - Невероятное всегда  происходит  в  реальной  жизни,  -  посмеивался
Цзе-Мэллори. - Из ожидаемого создаются все выдумки.
     - Планета хур'рикку, - размышляла  она.  -  Планета  хур'рикку.  -  И
посмотрела   с   такой   явной   алчностью,   что   Флинкс    почувствовал
замешательство. - Мы первыми из хьюманксов увидим ее. Как вы думаете...  я
смогу провести полевые исследования?
     Цзе-Мэллори улыбнулся. В голосе его звучала уверенность.
     - Хасбога, мы все займемся полевыми исследованиями. Или  ты  думаешь,
что мы останемся на орбите и поищем большую стрелку указателя с надписью:
     "Абсолютное оружие - иди в том направлении"?
     Она была так возбуждена перспективой оказаться первым  археологом  на
легендарной планете мифической  расы,  что  не  расслышала  саркастическое
замечание Цзе-Мэллори.
     Флинкс бывал раньше в Блайте. Для  него  он  ничем  не  отличался  от
других районов нормального космоса, в  нем  только  больше  звезд,  чем  в
Рукаве, в котором расположена Федерация. Но  все  равно  у  него  по  коже
ползли мурашки. Некогда на этих планетах жило множество  разумных  рас.  И
все они погибли в эпидемии, неразумно выпущенной  тар-айимами  полмиллиона
лет назад.
     Даже обычно сдержанные Цзе-Мэллори и  Трузензузекс  были  возбуждены.
Они все время разговаривали с Абом и держались подальше от  рубки  и  вида
звезд.  Напротив,  обсуждали  абсурдные  философские  системы  на  древних
забытых языках или играли в такие сложные игры, что корабельный  компьютер
не мог определить победителя, а тем более правила игры.
     Прошло три недели, и они объявили, что Аб обладает словарем  примерно
в  двадцать  восемь  триллионов  слов  на   трех   миллионах   четырехстах
шестидесяти тысячах языков, из которых по крайней мере два миллиона больше
не используются, а двести четыре тысячи - чисто математические.
     Эти числа никак не соответствовали мозгу идиота.
     Исили   Хасбога,   полная    ожиданий,    счастливая,    наслаждалась
относительной роскошью "Учителя".  Это  был  ее  первый  полет  в  частном
корабле,  положение  и  средства   всегда   заставляли   ее   пользоваться
экономическим классом, когда нужно было лететь с планеты на планету.
     То,  что  производило  на  Хасбогу  впечатление,  Септембера   только
смешило.  Он  больше  интересовался  работой  корабля.  Иногда  он  смущал
Флинкса. Тот замечал, что гигант  внимательно  разглядывает  те  или  иные
части конструкции "Учителя". Но постепенно Флинкс успокоился, сказав себе,
что если гигант обнаружит на корабле что-нибудь необычное,  то,  вероятно,
припишет его причудам фирмы, строившей корабль.  И  это  будет  правильно.
Только никто не должен догадаться, что за фирма сооружала "Учитель".
     Флинкс обнаружил, что по большей  части  предоставлен  себе.  Корабль
летел без его помощи. Проверка и перепроверка его действий занимала совсем
мало времени. Пришлось искать поводы не смотреть в иллюминаторы. Но его  и
двух ученых беспокоила не пустота планет, а то, что на одной из них  может
еще существовать неудержимая эпидемия тар-айимов;  с  многовековой  злобой
она поджидает неосторожных исследователей.

     Система Канначаны ничем особенным не отличалась  от  других,  которые
Флинкс видел на экране. Только три планеты вращались вокруг горячей звезды
типа К. И если хур'рикку не способны были переносить крайние температуры и
давления, они не могли жить ни  на  далеком  массивном  замерзшем  газовом
гиганте, ни на обожженном солнцем шаре, орбита  которого  располагалась  в
палящей близости от звезды.  Оставалась  одна  из  трех  планет,  средняя.
Расположенная дальше от своей звезды, чем Земля от Солнца, она все же была
горячей планетой. Но обладала атмосферой, которой могли дышать  хьюманксы.
И могла поддерживать жизнь. Она оставалась единственной возможностью.
     - Конечно, - напомнил  всем  Цзе-Мэллори,  когда  они  спускались  на
поверхность в  шаттле,  -  у  нас  нет  никаких  доказательств  того,  что
хур'рикку походили на нас или даже что  их  форма  жизни  основывалась  на
углероде. Они вообще почти ничего не знали о хур'рикку.
     Сканеры "Учителя" подтвердили, что на этой  планете  некогда  обитала
разумная раса. Все четыре  главных  континента  усеяны  руинами.  Сама  их
обширность  свидетельствует,   что   когда-то   планета   Канначана   была
густонаселенной.
     Так как все равно нужно  было  с  чего-то  начинать,  Трузензузекс  и
Цзе-Мэллори выбрали для посадки окрестности  самого  большого  города.  Он
располагался на  западном  берегу  самого  крупного  континента  северного
полушария. Шаттл под искусным управлением Цзе-Мэллори  мягко  приземлился.
Флинкс смотрел  в  небо  цвета  расплавленного  железа.  Звезда  Канначана
казалась пульсирующим налившимся кровью сосудом.
     Чистый белый песок зашуршал под опорами шаттла. Только легкий боковой
ветер чуть отличал эту  обычную  посадку.  Инструменты  показали,  что  на
обширной лишенной гор равнине, на которую  они  опустились,  очень  жарко.
Полдень уже миновал,  и  наружный  термометр  зарегистрировал  сорок  пять
градусов по Цельсию в тени шаттла.
     Маленькая группа по рампе спустилась на белый песок. Флинкс и Хасбога
благодаря своей смуглой коже  не  нуждались  в  дополнительной  защите  от
солнца, которое безжалостно жгло сквозь алые облака.  Трузензузекс  вообще
чувствовал себя  хорошо,  если  не  считать  сухости  воздуха.  Именно  он
порекомендовал и раздобыл в аптечке корабля кремы и мази,  чтобы  защитить
кожу Цзе-Мэллори и Септембера.
     Пока все стояли в тени шаттла, Трузензузекс вывел на поверхность Аба.
Аб тут же присел и начал рифмовать, что-то невообразимое чертя  на  песке.
Все внимательно выслушали слова философа.
     - Аба нельзя загипнотизировать, хотя - видят Туннели! - мы  с  Браном
старались. Но благодаря специальной технике я думаю, что могу привлечь его
внимание лучше, чем обычной речью. Это зависит от высоты тона голоса.
     - Последние несколько дней перед прилетом сюда мы с Браном непрерывно
расспрашивала Аба об оружии. Он не дал нам никаких указаний, и  поэтому  я
считаю, что мы можем начать  отсюда  и  переходить  от  города  к  городу,
надеясь, что что-нибудь заставит Аба дать нужный ответ.
     - Нам можно остаться здесь? - Хасбога жадно  смотрела  на  отдаленный
город.
     Над  гипсовыми  дюнами  возвышались  заманчивые   башни   из   хорошо
сохранившегося металла и каких-то неизвестных материалов.
     - Хасбога, мы здесь не  для  простых  исследований.  Мое  собственное
любопытство  тянет  меня  к  городу,  но  здравый  смысл  и  более  важные
потребности удерживают от него. - Трузензузекс выглядел печальным.  -  Так
должно быть, пока мы не найдем то, за чем пришли.
     Хасбога не сдавалась.
     - Сначала вы тащите меня и Скуа сюда, а  потом  говорите,  что  я  не
должна смотреть на одно из  величайших  открытий  в  истории  человеческой
науки. Мы на планете, принадлежавшей расе, в существование  которой  никто
не верил. - Она гневно пнула песок, пустив по ветру белые брызги.
     Флинкс подумал, что они стоят на планете из горячего льда.
     Цзе-Мэллори укоризненно посмотрел на нее:
     -   Планета   всегда   будет   здесь,   Исили    Хасбога.    А    вот
Кармадж-Коллангатта и Твоски Брайт нет. Конечно, если мы не найдем  оружие
и не пустим его в ход.
     - Даже если эта  штука  тут,  вероятно,  она  не  действует.  Вы  это
понимаете,  конечно.  -  Септембер  перевел  взгляд  с  Трузензузекса   на
Цзе-Мэллори.
     Высокий ученый улыбнулся в ответ и пожал плечами.
     - Ты оптимист, Септембер. В природе хьюманксов бросать  вызов  слабым
шансам.
     - В этом разница между нами,  -  ответил  Септембер,  тоже  глядя  на
далекий древний город. - В природе септемберства вставать на ту сторону, у
которой больше шансов. Так я жил до сих пор... - Он заметил жест  Флинкса.
- Что-нибудь случилось, молодой приятель?
     Флинкс указал на Аба.
     - Он что-то собирается сделать.
     Цзе-Мэллори забыл о своем ответе Септемберу. Даже  Хасбога  перестала
интересоваться городом.
     Аб несколько раз повернулся на месте,  разыскивая  что-то  никому  не
видное. Определив направление, он двинулся на юго-запад. Отойдя метров  на
десять от шаттла, он остановился и осмотрел песок. Закончив осмотр, сел  с
глухим звуком, протянул три руки и продолжил делать  абстрактные  рисунки,
сопровождая это бормотанием. Он был счастлив,  как  трехлетний  ребенок  в
песочнике.
     - Замечательно. - Хасбога отбросила свои черные волосы и  провела  по
ним руками. - Конец благородного поиска. Что дальше?
     Трузензузекс  был  явно  разочарован,  но  на  его  ответе   это   не
отразилось.
     - Мы вряд ли могли ожидать, что чужак сразу  отведет  нас  к  оружию.
Начнем поиски. - Лицо Хасбоги оживилось, и философ торопливо добавил: -  С
воздуха.
     - Почему с воздуха? - огорченно спросила она.
     - Прежде чем осматривать города пешком, попробуем  показать  их  Абу;
может, он что-нибудь узнает или его что-то подтолкнет.
     Прихватив Аба, который, как всегда, пошел без споров, все вернулись в
шаттл. Рампу убрали,  двигатели  заработали,  и  маленькая  машина  начала
подниматься.
     На песке остались следы нескольких человек и одного  транкса.  Легкий
ветерок уже стирал их.
     Начиная  с  самого  крупного  континента,  они  на  большой  скорости
перелетали от города к городу. Вскоре перешли к меньшим городам, чем  тот,
возле  которого  сели  впервые.  В  каждом  новом  городе  Трузензузекс  и
Цзе-Мэллори с надеждой смотрели на Аба. Каждый раз Аб восторженно  смотрел
на местность под шаттлом  и  бесконечно  рифмовал,  а  Трузензузекс  читал
компьютерную интерпретацию слов чужака. И шаттл ложился на новый курс.
     Несколько дней поисков убедили Трузензузекса, что они могут  провести
на планете много времени. Услышав это, Хасбога стала такой же горячей, как
воздух. Она настаивала, чтобы ее высадили у города, любого города,  И  она
начнет свою работу.
     Не  в  силах  сопротивляться,  Трузензузекс  и  Цзе-Мэллори   наконец
согласились. Она может обнаружить что-нибудь полезное, а на  борту  шаттла
без нее будет спокойнее.
     Септембер решил присоединиться к ней, и потому что поиски  с  воздуха
ему наскучили, и по другим причинам. Они  высадились  на  окраинах  самого
первого города, взяли с собой достаточно припасов и оружия для самозащиты,
хотя никаких признаков враждебной жизни пока не было.
     На планете почти не было животной жизни и  очень  мало  растительной.
Большая часть поверхности Канначаны-2 представляла собой  пустыню,  иногда
низменную, иногда возвышенную. Самое крупное до сих пор обнаруженное живое
существо напоминало нервного розового  кактуса,  в  высоту  оно  достигало
пятнадцати  метров,  а  у  основания  -  нескольких  метров   в   толщину.
Цзе-Мэллори  заметил,  что  у  него  должна  быть  поразительная  корневая
система.
     Вода скапливалась в низменных частях суши.  Вообще  больших  открытых
пресных водоемов не было. Местность была  одинакова,  как  города.  Каждый
город напоминал предыдущий, различались они только  размером.  Все  города
были полны каменных развалин  и  изъеденных  металлических  сооружений,  и
населяли их только ветер и  исчезающие  воспоминания.  Шаттл  "Учителя"  к
каждому подлетал с надеждой, а улетал с разочарованием.
     - Тар-айимы строили свои города лучше, но их  было  меньше,  судя  по
тому, что мы видели на Бустере.  -  Трузензузекс  смотрел  на  пролетающую
внизу пустыню. - Это соответствует известиям о  плодовитости  хур'рикку  и
объясняет испуг тар-айимов.
     - Ты уверен, что Аб не один  из  них?  -  Флинкс  указал  на  чужака,
который был привязан к креслу перед иллюминатором.
     Цзе-Мэллори покачал головой.
     - Форма дверей свидетельствует, что Аб не хур'рикку. Они были гораздо
меньше Аба, меньше нас. Ближе к отоидам на Аляспине, если тебе нужна  раса
для сравнения. А вот тар-айимы,  насколько  можно  судить  по  аналогичным
свидетельствам на Бустере,  были  массивными  существами,  гораздо  больше
твоего друга Септембера. И однако, - продолжал он, глядя на металл, камень
и песок, - крошечные хур'рикку привели огромных тар-айимов в  такой  ужас,
что те утратили  контроль  над  своей  военной  наукой  и  создали  нечто,
уничтожившее их всех.
     Трузензузекс с несчастным видом пригладил антенны истинной рукой.
     - Боюсь, мы зря тратим время. Больше мы не можем оставаться  на  этой
планете.  Еще  неделя,  и   я   предложу   обратиться   к   дополнительной
неправительственной  помощи.  -  Видя  удивленное  выражение  Флинкса,  он
добавил: - В моей природе быть нетерпеливым, друг Флинкс.
     Шаттл резко повернул, покидая только что осмотренный  город.  Философ
опустился в кресло.
     - Аб по-прежнему никак не реагирует ни на  что  на  этой  планете.  Я
боюсь,  он  не  будет  реагировать  на  оружие,  даже  если  мы   пролетим
непосредственно над ним. И так как мы не знаем, как оно  выглядит:  совсем
не обязательно, чтобы оно напоминало оружие  хьюманксов,  -  мы  можем  не
заметить его по своему незнанию. Сколько городов мы уже осмотрели, брат по
кораблю?
     - Пятьдесят пять, считая последний.
     Трузензузекс  произнес   звук,   означающий   отвращение   вместе   с
самообвинением.
     - Боюсь, мы можем осмотреть и  тысяча  пятьдесят  пятый,  без  всякой
надежды на успех.
     Товарищ улыбнулся ему.
     - Может быть, но мы должны осмотреть эту тысячу, а может,  и  больше.
Три планеты ждут...
     Трузензузекс безропотно махнул истинной рукой.
     - Да, знаю, знаю. Но поиск кажется  безнадежным.  Если  бы  мы  могли
извлечь из Аба хоть какой-то ключ, какой-то намек, где  содержали  оружие,
мы нашли бы его.  На  Бустере  местоположение  кранга  было  ясно  по  его
размеру, изолированной позиции и уникальной конструкции. Ничего  подобного
на этой планете мы не обнаружили, ничего необычного ни в одном городе.
     И тут Флинкс, настроенный рассуждениями Трузензузекса,  испытал  один
из тех редких моментов  интуиции,  которые  никогда  не  мог  предсказать.
Причем эта интуиция совсем не была результатом его дара. Ничего необычного
не было в пришедшей к нему мысли. Возможно, в отличие от ученых, он  искал
только простые возможности. Он уже  раньше  высказал  не  менее  полусотни
догадок о местоположении оружия. Все оказались ничего не стоящими. Но  эта
отличалась от предыдущих.
     - Если бы я создал действительно мощное оружие, - сказал он небрежно,
почесывая голову Пипа, - я хотел бы быть уверенным, что если оно  случайно
взорвется, то никому не повредит.
     - В океане, может быть? - неуверенно предположил  Цзе-Мэллори.  -  Но
все свидетельствует,  что  океаны  широко  использовались,  возможно,  как
источник пищи. Мы не нашли достаточно изолированного места для  сооружения
и нахождения такого оружия.
     Трузензузекс оставил в покое свои антенны.
     - На планете  такого  места  нет.  Я  не  стал  бы  помещать  оружие,
способное уничтожить коллапсар, на обитаемой планете.
     Цзе-Мэллори молча кивнул. Философ прошел к приборам и задал  курс  на
северное полушарие, к лагерю Септембера и Хасбоги.
     - Мы обыскали эту планету в поисках чего-то огромного  и  необычного.
Но оружие может быть маленьким и  выглядеть  совсем  обыкновенно.  Однако,
прежде чем начать прочесывать все здания, я думаю, надлежит проверить твою
теорию, Флинкс.
     Флинкс покачал головой.
     - Но если оно не на этой планете и не в этой системе, как же  мы  его
найдем?
     - Подумай сам, Флинкс. - Трузензузекс отвернулся от приборов. - Раса,
достаточно осторожная, чтобы убрать такое оружие подальше, в то  же  время
постарается не потерять его. Она захочет все время знать,  что  оружие  на
месте. Однако мы не обнаружили  никаких  постоянных  источников  излучения
любых видов энергии в космосе. Такую энергию должны  были  бы  производить
самые сложные и надежные машины, какие только могли  соорудить  хур'рикку.
Они  должны  быть  долгоживущими  и  самовосстанавливающимися  на   случай
небольших повреждений.
     Септемберу пустыня надоела, и он встретил их с  радостью.  Хасбога  с
меньшим энтузиазмом встретила известие, что им придется покинуть  планету.
Она заявила, что находится на пороге открытия тайн хур'рикку. Это открытие
даст ученым Федерации занятие на десятилетия. Септембер наполовину убедил,
наполовину заставил ее подняться в шаттл.
     - Мы завтра можем вернуться, если наша идея не подтвердится, - сказал
Цзе-Мэллори, пытаясь успокоить ее. -  Не  найдем  никакого  луча  энергии,
нацеленного  на  планету.  Нам  достаточно  нескольких  циркумполярных   и
экваториальных орбит, чтобы убедиться.
     Хасбога кипела, спорила, плакала, но, так как у нее не было выхода, в
конце концов сдалась.
     Сенсоры на борту "Учителя"  предварительно  зафиксировали  свыше  ста
источников  излучения  от  самовосстанавливающихся  механизмов  хур'рикку.
Многие из этих источников казались маяками. Они  размещались  на  окраинах
больших  городов,   возле   ровных   площадок,   которые   могли   служить
шаттл-портами.
     Три таких маяка излучали еще достаточное  количество  энергии,  чтобы
луч ушел далеко в космос, гораздо дальше того расстояния, на  котором  его
поймает возвращающийся корабль. Один луч уходил с окраин  большого  города
на южном полярном континенте и рассеивался в общем  направлении  созвездия
Стрельца. Флинксу очень хотелось лететь туда, куда  указывала  эта  мощная
энергетическая стрела.
     Но им нужно было найти что-то поближе. И поэтому Флинкс ввел  далекий
курс  в  компьютер  и  приказал  запомнить   на   будущее.   Может   быть,
когда-нибудь... Второй луч привел "Учитель" и его беспокойных обитателей к
четвертому спутнику  далекого  газового  гиганта.  На  спутнике  оказались
руины, гораздо лучше сохранившиеся, чем на обитаемой планете. Однако и тут
развалины подверглись  эрозии,  потому  что  спутник  обладал  собственной
атмосферой. С трудом удалось убедить Хасбогу, что им нельзя  задерживаться
возле удивительно сохранившихся сооружений хур'рикку.
     Третий луч привел к четвертой планете, которую инструменты корабля не
заметили при подлете к  системе  Канначаны.  Впрочем,  это  неудивительно:
четвертая планета оказалась скорее подвижным спутником, размером  с  треть
земной Луны. Она располагалась от солнца вдвое  дальше  газового  гиганта.
Мрачный, изрытый  метеорами  шар,  непривлекательный,  покрытый  замерзшим
слоем метана и аммиака. Свободной атмосферы не было. Одна  сторона  всегда
была  устремлена  к  солнцу,   другая   вечно   смотрела   в   межзвездное
пространство.
     На Канначане-4 был обнаружен небольшой приемник. Здесь кончался  луч,
нацеленный  с  планеты  хур'рикку.   Быстрый   осмотр   обнаружил   только
принимающую аппаратуру. Ничего не напоминало  даже  отдаленно  оружие  или
самостоятельную установку. Все было связано с принимающей станцией.
     Корабль  по  низкой  орбите  облетал  планету-спутник.  Детекторы  не
фиксировали ничего, кроме замерзшего газа и мертвого камня.
     Трузензузекс  в  пилотской  рубке  просматривал  поток   однообразных
сведений.
     - Наверно, это конец, - уныло сказал он. - Можно было бы с  таким  же
успехом лететь к созвездию Стрельца. - Он покачал своей блестящей головой.
- Боюсь, я слишком стар для такого путешествия.
     У Цзе-Мэллори тоже  было  унылое  лицо,  хотя  он  старался  говорить
оптимистично.
     - Есть еще шанс. Мы еще не окончили осмотр. И всегда можем  вернуться
на вторую планету и  начать  заново.  Возможно,  наше  предположение  было
ошибочным.
     - Верно, - согласился философ.
     - Джентльсэры. - Флинкс отвернулся от монитора. - Впереди артефакт.
     Ученые бросились к маленьким экранам на контрольном щите. И верно,  в
соответствии с  данными  инструментов,  они  приближались  к  относительно
маленькому твердому предмету с неустановленным внутренним строением.
     Предмет располагался над небольшой планетой и  лежал  на  продолжении
прямой линии - луча,  принимаемого  на  противоположной  стороне  планеты.
Внимательно  следя  за  инструментами,  ожидая  любой  возможной  реакции,
"Учитель" начал осторожно приближаться.
     И тут к обсуждению добавился четвертый голос.
     - Фливвер бежит как диввер, хопскоч моплоч,  дом  с  крышей,  а  выше
мыши. - Аб с полчаса читал подобную лекцию,  потом  отвернулся,  продолжая
напевать.
     Трузензузекс пропустил весь  записанный  монолог  через  компьютерный
словарь, который они успели составить. И компьютер произвел одно  понятное
слово: "Бах".
     Философ не мог сдержать возбуждения.
     - Джентльсэры, я думаю, мы нашли наше оружие.
     Но внешний вид артефакта, когда они подошли поближе, разочаровал  их.
Он не был так ужасен,  как  бездействующее  оружие  тар-айимов  кранг.  И,
кстати, многие виды оружия хьюманксов казались Флинксу более грозными.
     Септембер наклонился вперед, чтобы высказать свое мнение. Оно не было
лестным.
     - Одна-единственная ракета SCCAM разнесет эту штуку  на  элементарные
частицы. Такое жалкое абсолютное оружие и присниться не может.
     - Бактерия тоже не выглядит очень страшной, - заметил Цзе-Мэллори,  -
но именно бактерии уничтожили все цивилизации Блайта, включая тар-айимов и
хур'рикку.
     Флинкс приблизил корабль, так что они оказались  всего  в  пятидесяти
метрах  от  артефакта.  Предмет  в   длину   около   ста   метров,   грубо
цилиндрический по  форме,  с  четырьмя  закругленными  сторонами,  которые
встречались  у  двух  заостренных  кондов.  С  каждого  конца  торчало  на
несколько метров нечто, похожее на антенны. Оно напоминало  банан,  только
прямой,  а  не  изогнутый.  Артефакт  ржаво-коричневый,  но  не  похож  на
металлический. Звездный свет  и  прожектор  "Учителя"  отражались  от  его
бортов. Похоже на пластик. В то же  время  и  не  пластик,  думал  Флинкс,
изучая данные.
     Там, где встречались  две  стороны,  материал  становился  прозрачным
сохраняя прочность. Направив луч через  иллюминатор,  обитатели  "Учителя"
обнаружили, что вся поверхность прозрачна, но каким бы мощным ни был  луч,
он проникал всего на метр в тридцатиметровый артефакт.
     Свет также показал, что все четыре стороны покрыты мелкими  вычурными
завитушками-надписями. Небольшие выступы и углубления в правильном порядке
покрывали всю поверхность.
     Ничего похожего на вход, жерло, выхлопное отверстие -  короче,  ничто
не свидетельствовало, что это оружие.  Стометровой  длины  металлически  -
стеклянно-пластиковое нечто, явно безвредное по внешности и недействующее.
По просьбе ученых, Флинкс провел корабль вокруг,  облетел  сверху,  снизу,
спереди, сзади. Потом "Учитель" занял позицию между маленькой  планетой  и
устройством.  Если  этот  маневр  прервал  какую-то  важную  передачу,  на
внешности и состоянии артефакта это никак не отразилось.
     Цзе-Мэллори выглядел встревоженным.
     - Да, это оружие. Аб это подтвердил. Это должно быть оружие. - Флинкс
никогда не видел, чтобы он так нервничал.
     Рядом Трузензузекс не  мигая  разглядывал  артефакт  своими  сложными
глазами. Потом философ включил несколько сенсоров на щите.
     Появилась заспанная  Хасбога.  Ее  апатия  исчезла,  как  только  она
увидела артефакт. Септембер успокаивал  ее,  пытался  объяснить,  что  они
нашли и что делают. Она слушала, но смотрела только на надписи на сторонах
установки.
     -  Диффузионное  сканирование  не  проникает  внутрь   материала.   -
Трузензузекс проглядывал данные. - По-прежнему никаких признаков  движения
относительно планеты или нашего корабля. Артефакт не излучает энергию - ни
в каких видах. Во всяком случае мы ничего не регистрируем. И никакой связи
с поверхностью внизу. - Он отвернулся от приборов и задумчиво посмотрел на
всех. Одной истинной рукой потер нижние мандибулы.
     - Этот исключительно неоригинальный  призрак  из  прошлого  хур'рикку
должен быть оружием. У нас есть важное, хотя и  разговорное  свидетельство
Аба. У нас есть факт, что оно здесь, в самом безопасном месте  в  системе,
куда можно поместить мощное оружие. Но оно продолжает настаивать на  своей
невинности. И то, что мы видели на планете хур'рикку, заставляет  меня  не
верить, что это обман. Признаюсь, что я не знаю, что делать дальше.
     - А как оно должно было работать?  -  Хасбога  придвинулась  ближе  к
главному иллюминатору, за которым плыла установка. - Я, конечно,  не  хочу
спросить, какой мощности взрыв, понимаете?
     Цзе-Мэллори не улыбнулся.
     - Мы не уверены, что оно взрывается.
     - Ну, пусть делает то, что должно.  Но  я  хотела  бы  посмотреть  на
надписи.
     - Возможно, у тебя будет такой шанс, -  сказал  Трузензузекс.  -  Нам
может  понадобиться  их  дешифровка,  чтобы  узнать,  как  действует   эта
установка. Механизм ее действия нам не ясен.
     - Надписи не обязательно инструкции, - прозаично  заметил  Флинкс.  -
Возможно,  там  просто  написано:  "Это  Абсолютное   Оружие   Изготовлено
Компанией Х'пел'с по Изготовлению Абсолютного Оружия, Инк." Или  что-то  в
этом роде.
     Голова словно из бумажных листов повернулась к нему.
     - Будем надеяться на другое, Флинкс.
     Цзе-Мэллори согласился.
     - Я чувствую себя, как неандерталец, загнанный смилодоном. Кто-то дал
мне Марк Двадцатый мистера Септембера,  и  у  меня  десять  секунд,  чтобы
догадаться,  как  им  пользоваться.  Вероятно,  я  кончил  бы   тем,   что
использовал его как дубину. - Он  указал  на  плывущую  загадку.  Огни  из
иллюминаторов "Учителя" причудливо отражались от ее поверхности. - Если не
будем осторожны, можем кончить как неандерталец, который  тупо  смотрит  в
ствол, нажимая спуск. Будем осторожны с этими  углублениями  и  выступами,
куда можно пристроить наши инструменты. Я бы предпочел изучать  эту  штуку
на  расстоянии.  Однако,  -  добавил  он,  явно  не  заботясь   о   личной
безопасности, - если понадобится прыгнуть прямо на  нее,  чтобы  заставить
действовать, придется нам это сделать.
     - Но мы будем делать это не здесь. Тут все равно бесполезно.  Вначале
нужно переместить установку к нынешнему местоположению  коллапсара.  -  Он
посмотрел на Флинкса. - На пути  бродяги  находится  беспланетная  двойная
система. Мы доберемся до нее одновременно или  чуть  позже  бродяги,  если
улетим немедленно  и  пойдем  на  полной  скорости.  У  нас  будет  редкая
возможность понаблюдать за  взаимодействием  коллапсара  со  звездами.  Мы
также увидим, - сказал он, обращаясь к Исили Хасбоге,  -  что  случится  с
Кармаджем-Коллангаттой и Твоски Брайт,  если  наше  исследование  окажется
бесплодным.
     - А если так и будет? - Хасбога выглядела подавленно. - Что вы  тогда
будете делать?
     Цзе-Мэллори чуть улыбнулся.
     - Тогда мы с Тру отправимся на поиски следующей легенды. -  Он  снова
посмотрел на Флинкса. -  Мне  кажется,  места  достаточно.  Грузовой  трюм
стандартного размера?
     Флинкс кивнул.
     - "Учитель" смоделирован  с  небольшого  фрейтера.  Мне  не  пришлось
перевозить грузы, - еще одна небольшая ложь, - но  трюм  действует.  -  Он
указал на артефакт хур'рикку  в  иллюминатор.  -  В  трюм  можно  пометить
несколько таких.
     Положение "Учителя" слегка изменили, так что раскрылись большие двери
грузового трюма. Флинкс оперировал люками;  приборы  показывали,  что  все
функционирует нормально.
     Трюм представляет собой огромную открытую  сферу,  куда  при  нулевой
силе  тяжести  можно  уложить  любой  груз.  В  настоящее  время  огромное
пространство пусто. Достаточно места для установки хур'рикку.
     Флинкс  привел  в  действие  позигравитационные  лучи  притяжения,  с
помощью которых управляются с большими  грузами.  Все  мышцы  в  его  теле
напряглись. Никто не может сказать, как повлияют мощные лучи на артефакт.
     Инструменты  показали,  что  лучи   действуют.   Артефакт   оставался
неподвижен.
     - Заводи его в корабль, Флинкс, - сказал Цзе-Мэллори. - Медленно.
     На хвостовом триди они отлично видели  артефакт.  Цзе-Мэллори  поднял
голову, улыбнулся и нетерпеливо кивнул. Прошло несколько минут.
     - Все в порядке, Флинкс. Можешь вводить его.
     Флинкс посмотрел на  приборы,  на  лице  его  отразилось  смущение  и
неуверенность.
     - Бран, я пытаюсь это сделать. Лучи действуют на полную мощность.  Но
это штука не шевелится.

                                    13

     Трузензузекс   и   Цзе-Мэллори   проверили   показания   приборов   и
подтвердили, что механизмы действуют правильно. Все показания в норме, все
выполняется,  как  положено,  но  артефакт  отказывался  входить  в   трюм
"Учителя". У Флинкса появилась идея, но Цзе-Мэллори ее отверг.
     - Почему бы нам не надвинуть корабль на него?
     - Не получится, Флинкс, - объяснил Цзе-Мэллори. - Если лучи не  могут
передвинуть объект, он не сможет двигаться с кораблем. Попробуй еще раз.
     Флинкс послушался, потом попробовал в третий раз,  всякий  раз  меняя
направление, используя четыре луча притяжения в различных сочетаниях.
     Хасбога выглядела потрясенной.
     - Он не сдвинулся и на сантиметр. - Она смотрела на экраны.
     - Молодой приятель, - Септембер отвел взгляд от контрольных приборов.
- Какую массу ты можешь передвинуть?
     - Двести пятьдесят тысяч тонн массы на один луч.  Я  ввел  их  все  в
действие и приложил  на  одной  оси  усилие  в  миллион  тонн.  Ничего  не
получается, он не движется.
     Септембер задумчиво погладил подбородок.
     -  Даже  если  артефакт  из  очень  плотной  материи,  не  могу  себе
представить, чтобы он столько весил.
     - Термин "плотная материя" допускает многочисленные варианты,  мистер
Септембер, - сказал Трузензузекс. -  Дюраллой,  из  которого  сделан  этот
корабль, тоже очень плотный материал. - Истинная рука указала  на  экраны,
где виднелся артефакт. -  Этот  объект  может  состоять  из  сверхплотного
вещества.
     - Может, такого плотного, как коллапсар, - предположила Хасбога.
     Трузензузекс сдержал смех: женщина ведь не физик.
     - В таком случае наша установка весила бы как несколько  галактик.  Я
думаю, это невероятно. Надо найти более мощное средство, чтобы тащить его.
     - Или толкать, - сказал Флинкс.
     Трузензузекс издал звук, означающий согласие, смешанное с сомнением.
     - Есть другие возможности использования КК-поля.
     - Я понимаю, о чем вы думаете. - Цзе-Мэллори выглядел сомневающимся и
немного встревоженным. - Не знаю. Это рискованно, очень рискованно.
     - Но стоит попробовать. - Флинкс был уверен, что сработает. -  Вместо
того, чтобы тащить установку, мы поместим "Учитель" за ней и будем толкать
полем.
     - А почему не тащить его полем? - спросила Хасбога.
     -  Нет,  -  ответил  Цзе-Мэллори,  -  нужно   толкать.   Когда   поле
Курита-Киношита  образуется,  оно  шарообразное,  но   когда   превышается
скорость  света,  оно  приобретает  каплевидную  форму.  В   конце   капли
помещается материя, привязанная к источнику поля,  то  есть  сам  корабль.
Можно и тащить, но на значительной скорости поле сильно  сжимается,  и  мы
потеряем артефакт.
     - Гораздо надежнее контроль, если артефакт находится в широкой  части
капли поля. - Трузензузекс жестикулировал одновременно истинными руками  и
руконогами. - Надо учесть, что поле создаст  достаточное  давление,  чтобы
двигать артефакт. А это, несомненно, так.
     - Но и в этом случае мы можем потерять артефакт, Тру.
     - Верно, брат по кораблю, - согласился философ. - Но можешь придумать
какой-то другой выход?
     - Нет, нет. -  Цзе-Мэллори  вынужден  был  признать,  что  ничего  не
остается, как попробовать.
     - Не уверен, что понимаю твое беспокойство, Бран, - признался Флинкс.
     Трузензузекс попытался объяснить, хотя пространственная физика  -  не
его область.
     - Даже при массе  звезды  выступ  поля  Курита-Киношита  очень  узок,
Флинкс. Чем выше скорость, тем более плоским и угловатым  становится  этот
выступ. Если мы неточно рассчитаем выход из пространства  Курита-Киношита,
пространства-плюс,  или  неправильно  сформируем  поле,   тогда   артефакт
хур'рикку может  выйти  в  нормальное  пространство,  пока  мы  еще  будем
находиться в пространстве-плюс.  Результатом  будет  частичное  разрушение
объекта, или, если он выйдет в нормальное  пространство  целиком,  мы  его
потеряем. Мы продолжим движение  с  плюс-световой  скоростью,  а  артефакт
полетит в нормальное пространство под углом к нашему курсу со скоростью  в
несколько... ну, короче, не успеем мы дернуть антенной, не  говоря  уже  о
том, чтобы замедлить скорость и развернуть корабль, артефакт  исчезнет.  И
наши шансы отыскать его в нормальном пространстве будут бесконечно малы.
     Флинкс выглядел подавленным.
     - Может, тогда лучше попробовать что-нибудь еще.
     Но тут возразил Цзе-Мэллори.
     - Нет, Флинкс. Тру прав. Надо  попробовать  толкать  КК-полем.  -  Он
посмотрел на ждущий артефакт. - Даже если он  находится  в  поле  стасиса,
никакой стасис не устоит перед давлением КК-двигателя.
     - Ты забыл одно слово, - прервал  Септембер.  -  Известное.  Ни  одно
известное стасис-поле не устоит перед КК.
     Флинкс развернул "Учитель", так что большой выпуклый  диск  проектора
поля был размещен правильно относительно артефакта. Трузензузекс четырежды
проверил расчеты, чтобы убедиться, что поле охватит установку хур'рикку на
нужном расстоянии.
     - Все готово, - сказал Цзе-Мэллори, просмотрев показания приборов.  -
Включай двигатель, Флинкс.
     С помощью компьютера  инструкции  Флинкса  были  переданы  невероятно
сложным механизмам корабля. Перед проектором "Учителя" возникла рассеянная
пурпурная энергетическая сфера. Никто  в  корабле  не  видел,  как  начало
формироваться поле. Оно скрыто за  диском  проектора.  Артефакт  хур'рикку
тоже. Но о появлении  поля  свидетельствовали  показания  приборов.  Очень
медленно "Учитель" начал удаляться от системы Канначана. Он  прошел  через
то место, где плавал артефакт хур'рикку. Но его там уже не было, и поэтому
можно было предположить, что он теперь находиться впереди поля КК.
     На борту корабля прозвучали поздравления и облегченные вздохи.
     - Он должен быть там, - подтвердил Флинкс, бросив взгляд на  приборы.
- Мы для ускорения используем вдвое больше энергии. Корабль несет с  собой
груз.
     Цзе-Мэллори задумался.
     - Я считал, что когда артефакт начнет двигаться,  поле  стасиса  либо
исчезнет, либо останется позади. Но если  Флинкс  прав,  Тру,  стасис-поле
движется вместе с установкой.
     - Может, никакого стасис-поля нет.  Наше  первое  предположение  -  о
сверхвысокой плотности - может оказаться  верным.  Есть  еще  стасис-поле,
которое в обычном смысле не является стасис-полем. Теоретически выведенное
состояние материи, которое  называется  ФКИ  -  фиксированная  космическая
инерция. - Его мандибулы слегка  двигались,  прихватывая  одна  другую.  -
Интересно, интересно. Такое состояние  материи  было  предсказано,  но  не
обосновано математически. Пока нет. Объект ФКИ кажется неподвижным,  Бран.
Но на самом деле мы видим не сам объект, а его самое недавнее  проявление.
Реальный объект состоит из невоспринимаемой, но весьма  реальной  энергии,
которая создается в самом  объекте.  Объект,  как  нам  кажется,  движется
вместе с нами. Но созданная им энергия тянется за нами.
     - Тру, - прервал озадаченный Флинкс, - мы тоже тянемся за  тобой,  но
не успеваем.
     - Короче говоря, Флинкс, - объяснил философ, - то, что  впереди  нас,
как нам кажется, движется, но на самом деле нет. На самом  деле  вселенная
движется мимо нас. Если бы мы смогли его сдвинуть, он бы  высвободил  свою
истинную инерционную энергию. - Он покачал  головой.  -  Но  се  же  я  не
понимаю, как он может воздействовать  на  коллапсар.  -  Он  направился  к
терминалу компьютера. - Мне нужно поработать, джентльсэры.
     Толкая то, что, по словам Трузензузекса не движется, "Учитель"  вышел
из давно мертвой системы и на  полной  скорости  начал  пересекать  Блайт.
Флинкс  при  помощи  всех   инструментов   на   борту   пытался   отыскать
энергетический след, который по теории Трузензузекса  оставляет  за  собой
артефакт хур'рикку. Но ничего не обнаружил.
     Однако если Тру прав, артефакт накапливает  инерцию  уже  полмиллиона
лет. У Флинкса начинала кружиться голова, когда он думал, на что  способна
такая энергия, если ее освободят одновременно и в одном месте.
     Он отыскал мяч, и они с Пипом стали играть.

     Но чего не заметил никто - было приложено много усилий для  этого,  -
так это  корабля,  который  прилетел  в  систему  Канначана  вскоре  после
"Учителя". Он не последовал за ним к планете  хур'рикку,  а  скрывался  за
газовым гигантом, прячась за энергетическими полями  этого  протосолнца  и
его густой атмосферой.
     Там он  оставался,  без  отдыха  наблюдая  за  деятельностью  команды
"Учителя".  И  хотя  меры  предосторожности  мешали  наблюдениям,  все  же
торопливый отлет и курс "Учителя" были замечены.
     Как только "Учитель" перешел в пространство-плюс, этот маленький,  но
исключительно скоростной корабль направился к  малонаселенной  планете  на
самой границе Федерации. Здесь он установил контакт с  некоей  горнорудной
компанией, которая в своей основной деятельности была так  же  эффективна,
как и в маскировочной, геологической.
     Теперь  "Учитель"  находился  во  многих  парсеках.  Но  для  экипажа
маленького корабля это не имело значения. Передав информация, он  выполнил
свое задание.
     Существа, пилотировавшие корабль и руководившие горнорудной компанией
на планете, не  были  ни  людьми,  ни  транксами.  У  них  длинные  пасти,
заполненные острыми зубами, и они испытывают абсолютное презрение ко всем,
кроме таких, как они сами. Кожа у них жесткая, блестящая и  чешуйчатая,  а
мозг в черепе с гребнем активный и изобретательный.
     Эти существа  были  тщательно  рассеяны  по  всей  Федерации,  причем
некоторые  хирургически  замаскированы  под  людей.  (Под   транксов   они
маскироваться не могли, потому что эти существа двуногие, двурукие и ничем
не напоминают насекомых). В отличие  от  земных  рептилий,  у  них  теплая
кровь.  И  хотя  они  предпочитают  теплый  сухой  климат,  они  энергично
действовали на холодной далекой планете.
     Вокруг станции на планете располагалось несколько действующих шахтных
стволов.  Эйэннцы  занимали  эту  пограничную  планету   по   договору   с
Федерацией,   и   поэтому   важно   было   соблюдать   внешность.    Шахта
непосредственно под станцией не давала ценную  руду;  в  ней  располагался
коммуникатор,  действующий  на  ускоренных  субатомных   частицах,   более
известный как луч глубокого космоса.
     Преобразованное  в  поток  позитивно  заряженных  кварков  с  шармом,
сообщение могло передаваться от ускорителя  к  ускорителю,  от  планеты  к
планете на головокружительной скорости, гораздо быстрее, чем лучом  триди.
Луч  триди  передает  информацию  при  помощи  высокоскоростных  лептонов.
Лептоны триди и поля Курита-Киношита передвигаются в пространстве-плюс. Но
гораздо менее уловимые кварки движутся через нечто настолько неясное,  что
не  может  быть  описано.   И   называется   оно   нуль-пространство   или
пространство-минус.
     На каждой принимающей станции положительные кварки  с  шармом  меняют
направление и заново ускоряются. И  наконец  достигают  места  назначения.
Здесь  поток  неудержимых  кварков  проходит  через  счетчик  элементарных
частиц, и сообщение расшифровывается. Только другой счетчик, расположенный
прямо по ходу луча, может перехватить его,  а  шансы  на  это  чрезвычайно
малы. Только огромный корабль, размером с дредноут, может вместить на себе
оборудование для такого перехвата.
     И вот "Учитель" продолжал полет, не подозревая, что  о  конечном  его
пункте известно. Пассажиры "Учителя" испытывали различные чувства. Но чего
бы ни хотел каждый, все надеялись, что их миссия скоро успешно закончится.

     Через несколько месяцев они прибыли в  окрестности  Бархатной  Дамбы.
Бурлящая чернота, темная туманность скрывала все за  собой  от  взгляда  с
любой населенной хьюманксами планеты.
     - Отсюда выйдет  бродяга  и  через  девятнадцать  лет  столкнется  со
звездой Твоски Брайт. - Цзе-Мэллори разглядывал вызывающую дрожь  пустоту.
-  Если  мы  не  остановим  его.  Вскоре  его  заметят  астрономы-любители
благодаря дыре, которую он оставляет, поглощая газ и частицы туманности.
     Флинкс  смотрел  на  обширный  черный  мазок,  сквозь  который  слабо
просвечивало лишь несколько самых ярких звезд, и пытался представить себе,
как он будет выглядеть с дырой посредине. Он начинал реальной представлять
себе масштаб опасности, с которой им предстоит столкнуться.  Одно  дело  -
говорить о коллапсаре, совсем другое - непосредственно столкнуться с  ним.
Под управлением Цзе-Мэллори "Учитель" в последний раз слегка изменил курс,
чтобы выйти в район  предполагаемого  столкновения  коллапсара  с  двойной
звездой. Артефакт хур'рикку оставался впереди, в центре поля.
     Септембер сравнил их подвиг с плаванием  тюленя  через  Атлантический
океан с мячом на носу. Флинкс знал, что такое Атлантический океан: один из
трех главных земных океанов. Но тюлень?
     - Они похожи на ларжессиан, молодой приятель, - сообщил ему гигант. -
Только меньше, без рук и с меньшими головами.
     Описание помогло Флинксу представить себе  тюленя,  хотя  ему  трудно
было вообразить ленивых туземцев Ларжесса плывущими в  океане,  балансируя
чем-то на носу.
     Проходили  дни,  корабль  под  внимательным  присмотром  двух  ученых
медленно  терял  скорость.  По-прежнему  сохранялась  опасность   потерять
установку в триллионах кубических километров пустого пространства. Успешно
приведя ее по такому долгому пути, ни люди, ни транкс не хотели рисковать.
Наконец скорость упала до такой степени, что  все  на  мгновение  испытали
тошноту и странное ощущение "где-то в другом месте". "Учитель" вернулся  в
нормальное пространство.
     Перед ними должна была  находиться  двойная  звезда,  обозначенная  в
каталоге как RNGC 11432 и 11433. Все бросились к иллюминатору.
     Долго царило молчание, и наконец Цзе-Мэллори негромко сказал:
     - Джентльсэры и леди, мы опоздали  на  несколько  дней.  Бродяга  уже
здесь.
     "Учитель"   постепенно   останавливался   перед   зрелищем,   которое
невозможно описать. Разумеется, сам коллапсар наблюдать нельзя,  но  видны
результаты его присутствия. А также слышны, что и доказал Флинкс,  включив
сенсорное оборудование, чтобы точно определить положение бродяги. Страшный
крик заполнил помещение, и Флинкс, в холодном  поту,  уменьшил  громкость.
Хасбога  сморщилась,  она  зажала  руками  уши,   чтобы   заглушить   крик
неорганической материи. Глаза ее были закрыты.  Септембер  положил  ей  на
плечо руку. В глазах его не было обычной усмешки.
     Флинкс уменьшил громкость, так что звук  можно  было  переносить,  но
совершенно  отключить  его   не   смог.   В   этом   крике   было   что-то
гипнотизирующее; эффект этот вызывался и самим звуком, и знанием того, чем
этот звук вызван. Флинкс обнаружил, что учащенно дышит,  и  заставил  себя
успокоиться.
     - Что это? - Хасбога посмотрела  на  Септембера  и  прижалась  к  его
могучему плечу. - Никогда в жизни такого не слышала.
     - Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь слышал, Исили. - Септембер со странным
выражением смотрел в иллюминатор. - Человек,  которого  медленно  убивают,
обычно кричит. Интересно узнать, что звезда ведет себя так же.
     - Это романтика, - заметил Трузензузекс. - Так называемый крик -  это
результат того, что  разрываемая  материя  высвобождает  энергию,  которую
всасывает коллапсар.
     Флинкс подумал, что хоть объяснение философа  точнее,  Септембер  дал
более выразительное описание.
     Переключившись  на  автоматическое  управление,  он   придвинулся   к
иллюминатору. RNGC 11432 - оранжевый супергигант класса К. Звезда-спутник,
вращающаяся  против  часовой  стрелки  вокруг  своего  гигантского  брата,
гораздо меньше, но зато горячей, она желто-зеленая. От  каждой  звезды,  в
соответствии с  направлением  ее  вращения,  вытянулись  длинные  щупальца
светящейся  материи.  Они  свивались  в  спирали,  с  разных   направлений
подходили к одной точке и исчезали.  Вокруг  обоих  щупалец  располагались
обширные разреженные облака энергетических частиц и газов,  высосанные  из
звезд. В центре этих облаков находился черный кружок, как  черный  рисунок
на флуоресцентной бумаге. А в центре этого кружка крошечная точка с массой
множества солнц.
     Сколько звезд сжато в  коллапсаре?  Десятки,  сотни,  может,  тысячи?
Какую  часть  вселенной  бродяга  уже  проглотил  на  своем  пути?  Флинкс
представил себе, как целые галактики уходят в эту черную точку, за которой
след пустоты с исчезнувшими солнцами, планетами, их населением.
     Прошла ли эта точка через Андромеду? Или через  середину  Магелланова
Облака?  И  этой  силе  они  собираются  противопоставить  металлически  -
стеклянно-пластиковое нечто, движущееся перед "Учителем". Нечто,  которое,
как утверждает Септембер, может  быть  превращено  в  пыль  одной  ракетой
SCCAM.
     Философ говорит, что устройство обладает ФКИ, накопленной космической
инерцией. Но она все равно кажется незначительной по сравнению с объектом,
который втягивает в себя массу двух звезд, словно губка  две  капли  воды.
Жаль Кармадж и Коллангатта, молча думал Флинкс. Жаль яркой звезды, влажной
Твоски Брайт. Жаль несчитанных исчезнувших планет, которые уже  погибли  в
неизвестных  галактиках  за  невообразимое  количество  веков.  Они  могут
выпустить миллион ракет SCCAM, бросить на бродягу сотню  звезд.  Ничто  не
может уничтожить его. Миллион ракет SCCAM только ничтожно  увеличит  массу
коллапсара. Сотня звезд добавит чуть больше. Но это сделает коллапсар  еще
сильнее, еще разрушительнее.
     Флинкс  уже  готов  был  предложить  повернуть   и   улететь,   когда
Цзе-Мэллори посмотрел на него и будничным тоном сказал:
     - Ну, что ж, я думаю, можно начинать.
     Септембер, не улыбаясь, заметил:
     - Увидев это, вы хотите что-то сделать с  кусочком  металла  или  еще
чего-то?
     Трузензузекс серьезно взглянул на гиганта.
     - Легенда утверждает, что что-то можно сделать. Мы здесь. И останемся
здесь, пока не установим, можно что-то сделать или нет. Терять нам нечего.
     - Послушайте, - негромко возразил Септембер, - самая  большая  бомба,
какую только можно вообразить, только увеличит массу коллапсара.
     Трузензузекс и Цзе-Мэллори не ответили.
     - Я вижу, вы упрямы. Ну,  что  ж,  причина  уважительная.  Интересно,
какова масса чуда? - И он потащил Хасбогу к двери.
     - Куда мы идем, Скуа?
     - В каюту. Я не собираюсь тратить время на споры с рехнувшимися.  Они
могут запустить установку. Она не остановит коллапсар, но я буду  удивлен,
если она не уничтожит нас. И так как отговорить их я не могу,  предпочитаю
умереть самым удобным способом.
     - Каким именно? - шаловливо  спросила  она.  И  когда  они  выходили,
гигант наклонился и зашептал ей на ухо.
     Философ смотрел им вслед.
     - Фаталист. - Это прозвучало раздраженно.
     Но в голосе Цзе-Мэллори не было осуждения.
     - Ты прав Тру, но он фаталист со стилем. - И добавил серьезнее: -  Ты
знаешь, что он прав. Мы  можем  ничего  не  добиться,  кроме  собственного
уничтожения.
     - Ты считаешь, что у нас есть выбор, брат по кораблю?
     Цзе-Мэллори ответил почти сердито:
     - Конечно, нет! Флинкс, включи двигатель и осторожно отведи корабль.
     На самой малой скорости "Учитель" отошел,  снова  оставив  загадочное
устройство хур'рикку свободно плыть в пространстве. Или,  подумал  Флинкс,
если верить теории Трузензузекса, вселенная свободно плыла  мимо  объекта.
Под руководством ученых Флинкс  расположил  корабль  рядом  с  установкой.
Объект виден был в правом иллюминаторе, выглядел он по-прежнему  безобидно
и загадочно и оставался таким же неподвижным, как и в системе Канначана.
     Флинкс работал под руководством двух более умных, чем у него,  голов.
Просьба новых указаний вызвала обескураживающий ответ Цзе-Мэллори:
     - Не знаю, что делать дальше, Флинкс. Полагаю, что логично одному  из
нас выйти  наружу  и  посмотреть,  что  можно  сделать  с  углублениями  и
выступами на борту артефакта.
     Трузензузекс согласился. Оба уже готовились надеть  скафандры,  когда
внимание Флинкса привлекли негромкие звуки с контрольной  панели.  Оставив
ученых, он подошел к панели и взглянул  на  приборы.  Именно  эти  приборы
использовались им не часто, но сомнений не было. Флинкс  хотел  проверить,
прежде  чем  поднимать  тревогу,  и  потому  переключился  на  экран   для
подтверждения.
     ПРИБЛИЖАЕТСЯ КОРАБЛЬ ИЛИ КОРАБЛИ.
     - Бран, Тру, - позвал Флинкс,  потом  позвал  громче,  когда  они  не
откликнулись.
     Ожидая ответа, Флинкс начал приводить  в  действие  другие  сенсорные
инструменты.
     Главный экран  осветился,  и  на  нем  появилось  одиннадцать  точек,
расположенных решеткой. Инструменты определили расстояние,  направление  и
скорость. Разумеется, сами корабли не  видны,  только  проявление  энергии
полей их двигателей.
     Сравнительно с десятью точками та, что находилась в центре,  казалась
громадной.
     - Это дредноут, -  с  холодным  равнодушием  сказал  Цзе-Мэллори.  Он
мрачно посмотрел на своих путников. - Анализ  полей  показывает,  что  это
корабли не хьюманксов. Боевое построение.
     - Боевой строй так глубоко в границах  Федерации?  -  Флинкс  не  мог
поверить, что эйэннцы пойдут на такую крайность.  Но,  с  другой  стороны,
чтобы уничтожить три укрепленные планеты, потребуется  флот  в  сотни  раз
больший. Очевидно, эйэннцы считают, что  это  разумный  риск.  Они  хотят,
чтобы бродячий коллапсар действовал беспрепятственно.
     - Это почти неисследованный и малонаселенный район Федерации, Флинкс,
- заметил Трузензузекс.  -  Сюда  можно  проникнуть  и  уйти  незаметно  и
относительно безопасно.
     - Сколько у нас времени? - Цзе-Мэллори с надеждой посмотрел на  брата
по кораблю.
     Трузензузекс фасеточными глазами изучал показания приборов.
     -   Дредноут,   несколько   крейсеров,   остальное   истребители    и
исследовательские корабли. - Он посмотрел  на  Брана  Цзе-Мэллори.  -  Они
выйдут в нормальное пространство через десять минут. - Транксы не  потеют,
но у Флинкса сложилось впечатление, что философ готов вспотеть.
     - Если  мы  собираемся  уходить...  -  начал  Флинкс,  направляясь  к
контрольному щиту. Сильная рука остановила его. Пип нервно зашевелился  на
плече Флинкса,  а  хозяин  почувствовал  серьезность  настроения  высокого
ученого.
     - Мы не можем просто уйти, Флинкс. Мы должны попытаться  использовать
установку. Возможно, его постепенно приводит в действие то, что оно должно
уничтожить. То есть сам коллапсар.
     - А как мы это сделаем? - очень медленно спросил Флинкс.
     Цзе-Мэллори улыбнулся улыбкой церковника.
     - Чтобы не дать приближающимся кораблям вмешаться, мы  должны  быстро
направить артефакт к бродяге. И у нас есть только один способ сделать это.
     Флинкс повернулся к иллюминатору, в котором исчезали  две  звезды,  и
попытался представить себе, что разделяет их  судьбу.  Не  очень  приятная
мысль.

                                    14

     - У нас нет выбора, Флинкс. - Трузензузекс говорил печально,  но  так
же твердо, как и его товарищ человек. -  Если  мы  возьмем  его  с  собой,
эйэннцы обязательно последуют за нами. Мы не можем допустить, чтобы оружие
попало им  в  руки.  Только  так,  уничтожив  его  -  и  возможно,  но  не
обязательно самих себя - мы можем быть уверены, что этого не произойдет.
     Флинкс пытался успокоить Пипа, который узкими глазами  и  заостренным
языком искал того, кто так  встревожил  хозяина.  Но  на  Трузензузекса  и
Цзе-Мэллори не кинулся: их мысли относительно Флинкса были полны печали  и
доброты.
     - У нас есть одна-две минуты, чтобы осмотреть поверхность  артефакта,
- заметил Цзе-Мэллори. - Я посмотрю, можно ли что-то обнаружить. Если нет,
просто оставьте меня снаружи. Если артефакт попадет в черную дыру, у  меня
будут наносекунды, чтобы полюбоваться этим. - Он  двинулся  к  шлюзу,  где
помещались  скафандры,  потом  остановился.  -  Там  горит  огонь.   -   И
вопросительно повернулся к Флинксу. - Неисправность?
     Флинкс немедленно  начал  обыскивать  корабль  -  инструментами  и  с
помощью голоса. Септембер и Хасбога оказались на борту.
     Не было Аба.
     Одновременно от приборного щита и от шлюза послышался  резкий  свист.
Флинкс узнал этот сигнал, он много раз слышал его во время учебных  тревог
на коммерческих кораблях.
     - Он выходит через шлюз!  -  Трузензузекс  прижал  мандибулы  к  краю
иллюминатора, стараясь что-то рассмотреть.
     Флинкс бросился к приборам.
     - Нет, Аб! Не делай этого! Подожди!
     - Оставь,  Флинкс.  Вероятно,  Аб  знает,  что  делает.  -  В  голосе
Цзе-Мэллори звучала надежда.
     - Дело не в этом! - лихорадочно объяснял Флинкс,  указывая  на  шесть
синих огоньков над входом в шлюз. -  На  корабле  нет  скафандра,  который
подошел бы ему.
     Цзе-Мэллори почесал шею и подошел к своему брату по кораблю.
     - Может быть, наш друг Аб не нуждается в скафандре. Может быть... - И
он торопливо привел в действие часть компьютера, которая не использовалась
много месяцев.
     В  интеркоме  послышался  резкий  щелчок  и  свист.  Флинкс  медленно
выключил его. И почти неслышно сказал:
     - Не имеет значения. Он снаружи. В шлюзе нет воздуха. - Он отвечал за
невинного, глупого, но безвредного чужака. Больше не  слышно  его  стихов,
его пения и никогда не будет слышно.
     Именно Аб привел их к установке хур'рикку. Несмотря  на  это,  Флинкс
совершенно забыл о нем в суматохе и напряжении последних недель.  Конечно,
это не извинение.
     - Флинкс, иди сюда. - Трузензузекс манил  его  одновременно  истинной
рукой и руконогой. - Мне кажется, тебе будет интересно на это посмотреть.
     Флинкс подбежал к философу.
     Тело Аба медленно плыло к ржаво-коричневому артефакту. Все четыре его
глаза были открыты.  Все  четыре  руки  под  прямыми  углами  отходили  от
грушевидного тела и соприкасались с четырьмя вытянутыми ногами.  Если  это
сделано не нарочно, то никогда Флинкс не видел такого  странного  трупного
окоченения.
     Человек скорчился бы и умер в вакууме. Может, Аб тоже,  но  почему-то
точное расположение его конечностей заставляло думать иначе.
     - Он явно приближается к артефакту,  -  напряженным  голосом  заметил
Цзе-Мэллори.
     - Что может быть  естественнее?  -  В  голосе  Трузензузекса  звучало
изумление и благоговение. - Ему интересно, и он хочет  взглянуть  поближе.
Но я не понимаю. Почему ему интересно? Бран, все, что мы узнали, все,  что
изучили, недвусмысленно говорит, что Аб не хур'рикку. Бран?
     Цзе-Мэллори не отрывал взгляда от приборов, которыми управлял.
     - Тише, брат. Я работаю.
     Трузензузекс знал Брана не хуже, чем самого себя. Он даже не ответил.
То, что произошло дальше, вызвало у Флинкса такой шок, что Пип сорвался  с
его плеча и нервно заметался под потолком.
     В трех метрах от артефакта тело Аба раскололось на четыре  одинаковых
части. В каждой находились глаз, рука и нога. Двигаясь независимо друг  от
друга каким-то  непонятным  образом,  каждая  четверть  Аба  расположилась
непосредственно напротив  четырех  сторон  артефакта  в  районе  экватора.
Одновременно -  их  движения  слишком  точно  совпадают,  чтобы  это  было
случайностью,  -  все  четыре  части   приблизились   к   ржаво-коричневой
поверхности. В это  время  Флинкс  заметил,  что  части  Аба  совпадают  с
углублениями и выступами на поверхности артефакта. Мимоходом  он  отметил,
что никакой  крови  или  внутренних  органов  Аба  не  видно.  Поверхности
четвертей неровные, но сплошные.
     Все они одновременно коснулись артефакта. Четыре руки ушли  в  четыре
соответствующие отверстия. Четыре ноги поступили так же, чуть  согнувшись.
Четыре глаза прижались к плоским приземистым выступам.  Флинкс  готов  был
поклясться,  что  перед  прикосновением  ближайший  к  иллюминатору   глаз
подмигнул ему.
     Все четыре части, которые были ранее существом по имени Аб, слились с
артефактом хур'рикку.  В  рубке  "Учителя"  слышалось  только  напряженное
дыхание.
     Наконец Цзе-Мэллори поднял голову, потер глаза и заговорил.
     - Он правильно назвал себя, а может, был  назван.  -  Трузензузекс  и
Флинкс посмотрели на него. - Я проверил  через  словарь  Аба  то,  что  мы
должны были проверить с самого начала,  -  его  имя.  Абаламахаламатандра.
Композит их четырех различных языков, две  части  унаследованы  от  других
языков,  а  одна  от  третьего  через  посредника.  Вместе  они   образуют
четверостишие на языке, который мертв  уже  триста  пятьдесят  тысяч  лет.
Компьютер сжал это четверостишие по схеме,  которую  использовал  сам  Аб,
произнося свое имя. Из всей этой процедуры я извлек  одно  слово,  которое
объясняет все дело. - Он помолчал и потом буднично произнес: - Ключ.
     -  Ключ  одновременно  механический  и  информационный,  -   произнес
Трузензузекс, глядя в иллюминатор. - Он, несомненно, с готовностью сообщал
информацию. Мы просто недостаточно знали, чтобы понять его ответы.
     -  Аб  машина.  -  Флинкс  тоже  смотрел  в  иллюминатор.  -  Эйэннцы
подозревали, что это такое. Поэтому и хотели его уничтожить.
     - Спокойней, Флинкс, - попытался остановить  его  Цзе-Мэллори.  -  Мы
знаем только, что Аб машина, что-то вроде ключа. Но мы не  знаем,  тот  ли
это ключ.
     - Весь этот вздор, - говорил словно про себя Флинкс. - Все  эти  годы
он бродил бесцельно, побывал у десятков рас и  различных  хозяев.  Сколько
тайн сообщал он тем, кто его не понимал?
     За ними  загудел  прибор  на  консоли.  Он  регистрировал  информацию
нескольких внешних сенсоров. Цзе-Мэллори, самый  близкий  к  нему,  прочел
данные.
     - Что-то происходит с артефактом. И еще - у нас  только  три  минуты,
чтобы уйти до появления боевого строя эйэннцев.
     Вспыхнуло мягкое желтое свечение и окружило артефакт.
     -  Смотрите!  -  указал  Флинкс.  Там,  где  погрузились  части  Аба,
появились четыре черных круга. Внутри  этих  черных  дыр  ничего  не  было
видно. Внутренняя часть артефакта частично исчезла, но видеть, что у  него
внутри, по-прежнему было невозможно. С появлением  черных  кругов  погасло
желтое свечение.
     Внутри   артефакта   создавалось   нечто,   отличное   от    обычного
пространства. Флинкс был так заинтересован, что забыл о страхе. Но  больше
ничего не происходило. Никакого страшного взрыва,  никакого  гула  ожившей
машины - ничего. Артефакт продолжал  висеть  в  открытом  космосе;  он  не
изменился, если не считать четырех черных кругов,  которые  соединялись...
ни с чем.
     - Если хотим убраться, больше ждать нельзя,  -  объявил  Цзе-Мэллори,
изучая показания. - Но активирован  ли  он?  Ничего  не  происходит,  наши
инструменты не  регистрируют  выделение  энергии.  Но  что  еще  мы  можем
сделать, черт возьми?
     - Бран, - медленно сказал Трузензузекс. - Не знаю. Но эта машина  Аб,
несомненно, что-то делает.  Мне  кажется,  лучше  убраться  от  артефакта.
Цивилизация хьюманксов процветает,  потому  что  ее  индивидуальные  члены
готовы рисковать. Но у нас силен инстинкт самосохранения.  И  в  настоящий
момент мой инстинкт перевешивает. Во вселенную, брат по кораблю! Улетим  и
доверимся стихам глупца, который совсем не был глупцом.
     Ни слова не говоря, Цзе-Мэллори включил КК-двигатель.
     - Интересно, какими нас запомнят: пророками или дураками. Останемся в
нормальном пространстве и посмотрим, что произойдет, если эйэннцы за  нами
не погонятся. Но я думаю, установка их интересует больше.
     Они начали отходить от артефакта.  Пип  вернулся  на  плечо  Флинкса.
Корабли эйэннцев сразу окружили остаток загадочной древней цивилизации. На
борту "Учителя" три беспокойных взгляда изучали детекторы дальней связи.
     - Они его окружили. - Цзе-Мэллори справился с другим  экраном.  -  Ни
следа преследования.
     - Мы их больше не интересуем, - заметил Трузензузекс. Он беспокоился,
ужасно беспокоился. -  Мы,  может,  за  годы,  за  всю  жизнь  не  узнаем,
правильное ли решение приняли.  Установка  может  действовать  долго.  Или
эйэннцам потребуется  много  времени,  чтобы  научиться  управлять  ею.  -
Философ заметил напряженное лицо Флинкса.
     - Я только теперь  начинаю  понимать,  на  что  способен  был  Аб,  -
объяснил Флинкс. - Я думаю о всем том времени, что провел в его  обществе.
Не знаю, бывает ли у машин личность. У Аба была.

     Похожий на группу огромных металлических мыльных пузырей, флагманский
эйэннский корабль остановился возле артефакта. Со своего почетного  кресла
на борту дредноута барон Лиссо ПН с огромным  удовлетворением  разглядывал
маленький металло-стеклянно-пластиковый осколок.
     Уже сочиняются поздравительные послания, скоро они по лучу  глубокого
космоса уйдут  с  огромного  корабля  и  полетят  на  тайную  базу  внутри
Федерации. А оттуда их передадут в империю.
     Во многих норах будет радость, подумал барон. После многих лет службы
императору и Стае Лордов он сам может войти в их число, станет  советником
и со временем может надеяться заменить самого императора.
     Отчаянный заговор хьюманксов, весьма, впрочем, беспомощный,  раскрыт.
И не только это. Захвачен сам объект их заговора. Он плывет рядом с боевым
кораблем. Осталось провести испытания, прежде чем принимать его  на  борт.
Барон Лиссо ПН  не  верил,  что  что-нибудь,  тем  более  такой  крошечный
предмет, способно остановить коллапсар. Это миф. Но мифы часто  на  чем-то
основываются,  так  что  лучше  проявить  осторожность   и   убедиться   в
безвредности древнего артефакта.
     - Поместите объект в  грузовой  трюм.  Используйте  метод,  описанный
нашими информантами в Федерации. Надвиньте  на  него  корабль.  Наши  лучи
притяжения гораздо мощнее, чем на крошечном корабле  хьюманксов,  но  если
понадобится,  мы  тоже  будем  толкать  артефакт,  когда  улетим.   Однако
исследовать его лучше в удобных условиях.
     Остальные корабли следили за пространством в  поисках  приближающихся
сил Федерации; массивный дредноут изменил свою позицию таким образом,  что
вход в огромный трюм надвинулся на установку хур'рикку. Раскрылись  двери,
обнаружив просторное  безвоздушное  освещенное  помещение.  Оно  осторожно
надвинулось на артефакт, поглотило его. Массивные панели снова  закрылись.
Несколько ведущих археологов и других ученых, перемещенных на  дредноут  с
исследовательских кораблей, сопровождали военных их экипажа дредноута.
     Барон и его адъютанты встретили их в грузовом трюме, в вакууме и  при
нулевой силе тяжести. Небольшая  группа  одетых  в  скафандры  эйэннцев  с
помощью многочисленных инструментов  занялась  исследованием.  Инструменты
регистрировали то, что не доступно чувствам.
     - Достопочтенный, - сказал  адъютант,  -  сообщение  с  периферийного
корабля  "Аналосаам".  Докладывают,  что  корабль  хьюманксов   продолжает
удаляться  в  нормальном  пространстве.  Просят  разрешения  догнать   его
уничтожить.
     - В разрешении отказано. -  Сообщение  не  произвело  впечатления  на
барона. Не очень славный трофей для доставки в центральную пещеру Сектора.
- У них ничего не  получилось  с  артефактом.  Вероятно,  теперь  пытаются
заманить наши корабли в расположение сил  Федерации  или  Церкви.  Нам  не
нужен  бессмысленный  инцидент.  Пусть  наше  присутствие  здесь  остается
нераскрытым.  А  что  касается  их  сообщения  о  нас,  то  им  никто  без
доказательств не поверит. Будто бы целый имперский военный флот проник так
глубоко внутрь Федерации в  поисках  установки,  в  существование  которой
правительство Федерации не верит. И даже если кто-то явится сюда проверять
их рассказ, мы уже давно вернемся домой.
     - Домой. - Это слово негромко повторил физик  справа  от  барона.  На
него лично артефакт хур'рикку произвел еще  меньшее  впечатление,  чем  на
достопочтенного. Инструменты свидетельствуют, что этот объект не  излучает
ни доама энергии, что он не состоит из взрывчатых веществ, что он такой же
неподвижный и безвредный, как  концы  двух  верхних  резцов  ученого.  Ему
хотелось изложить свое мнение. И тогда он  смог  бы  вернуться  в  горячие
движущиеся пески своего дома.
     Один за другим присутствующие ученые  высказывали  свое  мнение.  Все
согласились, что находящийся перед ними предмет некогда служил оружием, но
время  сделало  его  бесполезным.  Конечно,  его  необходимо  доставить  в
центральную пещеру. Археологам  будут  интересны  надписи  и  внутренность
артефакта.
     - Означает ли это, что его можно осматривать  вблизи?  -  нетерпеливо
спросил барон. Ему тоже хотелось вернуться.
     Ответил главный химик.
     -  Если  не  касаться  этих  пока  еще  неисследованных  выступов   и
углублений, я  думаю,  осмотр  безопасен,  достопочтенный.  Мы  все  время
контролируем состояние объекта в ожидании изменений, но  я  лично  считаю,
что их не будет.
     - Конечно, - согласился физик-металлург. - Если бы он был в состоянии
действовать, хьюманксы активизировали бы его.
     - Логично и справедливо, - согласился другой ученый, дернув головой.
     Слегка оттолкнувшись от изогнутых стен и окружающего мостика, таща за
собой многочисленные кабели, группа придвинулась  к  установке.  Несколько
рывков, и вот они висят рядом с артефактом.
     - А что это за черные круги на поверхности? Она кажется  сплошной,  -
спросил барон, сам не новичок в научных исследованиях.
     - Эти круги, по нашим данным, не сплошные, достопочтенный.  -  Ученый
выглядел удивленным. - У них одновременно свойства твердой  поверхности  и
вакуума. Интересный, но не обязательно опасный феномен...

     Цзе-Мэллори отвернулся от экрана.  Лицо  его  походило  на  застывшую
маску.
     - Никаких признаков преследования. Я думаю, они удовлетворились  тем,
что остановили нас.  Разрешение  на  таком  расстоянии  затруднено,  но  я
считаю, что они приняли артефакт на борт дредноута.
     Привычное спокойствие на мгновение оставило Трузензузекса, он с силой
ударил руконогой по металлическому краю панели.
     - Если установка работает, что-то  уже  должно  было  произойти.  Эта
машина Аб...
     -  Аб  не  машина,  -  горько  произнес   Флинкс.   Их   глупый,   но
привлекательный подопечный по собственной воле четвертовал себя. - Аб  был
личностью.
     - Хьюманкство давно  об  этом  подозревало.  -  Видя,  как  расстроен
Флинкс, философ попытался сменить тему. - Например, вы, люди, склонны были
одушевлять машины задолго до того, как было установлено, что в этом смысле
инстинкт оказался проницательнее ума.
     - Боюсь, что это конец, брат по  кораблю.  Нужно  попробовать  другую
легенду. Иначе для населения трех планет все будет кончено.
     Флинкс отвернулся от экрана.  В  иллюминаторе  по-прежнему  отчетливо
видна была двойная звезда RNGC 11432-3. Корабли эйэннцев, конечно, слишком
малы, чтобы увидеть их с такого расстояния.
     Положение  двух  спиральных  потоков  материи,  отходящих  от  звезд,
изменилось, так как коллапсар глубже проник в систему. И  хотя,  вероятно,
действует воображение, Флинксу показалось, что  окружность  звезд  заметно
уменьшилась. Внутри у него  все  перевернулось  при  мысли  об  обреченных
жителях Кармадж-Коллангатты и Твоски  Брайт.  Флинкс  повернулся  к  своим
спутникам и обнаружил, что Септембер вопросительно смотрит на него. Гигант
и Хасбога, узнав, что немедленное уничтожение им не  грозит,  вернулись  в
обсервационное помещение.
     Поиск Трузензузекса и Цзе-Мэллори ни к чему не привел. Пора  заняться
собственным.
     Мудрые голубые глаза смотрели на него. Гигант  словно  предчувствовал
вопрос.
     - Корабль настроен таким образом, что в опасной ситуации  подчиняется
только моему голосу, Септембер. Я могу высадить вас с Хасбогой, а  могу  и
оставить на  борту,  пока  не  буду  удовлетворен.  Мне  нужны  ответы,  и
немедленно.
     Странно, но Септембер как будто  одобрил  слова  Флинкса,  во  всяком
случае не рассердился.
     - Ты так и не объяснил мне, что ты  делал  на  Моте,  пытаясь  купить
меня. И ты упомянул  о  других.  Я  хочу  знать,  почему  ты  оказался  на
аукционе.
     - Мне нравится твой корабль. Можешь  держать  меня  на  нем,  сколько
захочешь. - Смеется над ним гигант?
     Флинкс подошел и, подбоченясь, посмотрел на  твердое  лицо  великана.
Септембер возвышался над ним. Он весит вдове больше юноши  и  одной  рукой
может переломать ему кости. Конечно, если не вмешается маленькое хвостатое
существо на плече Флинкса. Для многих это "конечно" заканчивалось смертью.
Но Септембер не был настроен воинственно.
     - Клянусь своей душой, молодой приятель, неужели ты угрожаешь старому
Скуа? - И он улыбнулся.
     Флинкс в гневе отвернулся.
     - Прости. Мне не нравится вселенная, в которой угрозы заменяют разум,
как камень кость  в  окаменелостях.  Особенно  мне  не  нравится  угрожать
друзьям.
     Белые брови удивленно поднялись.
     - Ты считаешь меня другом?
     Флинкс, не глядя на него, ответил:
     - Мне бы хотелось, чтобы ты был моим другом.
     В голосе Септембера послышалась странная нотка.
     - Мне бы тоже этого хотелось, приятель... Итак...  я  расскажу  тебе,
что ты хочешь узнать.
     Флинкс повернулся, пытаясь сдержать  возбуждение.  Он  сел  на  стул,
Септембер в позе лотоса сидел против него. Хасбога, слегка обидевшись, что
на нее не обращают внимания, смотрела на звезды.
     Трузензузекс и Цзе-Мэллори оставались прикованными к приборам. Флинкс
знал, что они не признают неудачи, пока не убедятся сами. Теоретики, они в
то же время очень прагматичные и практичные существа.
     - Примерно двадцать стандартных лет назад, -  начал  Септембер,  -  у
меня не оказалось ни кредитов, ни перспектив.  Я  несколько  раз  в  жизни
бывал беден, парень.  Не  очень  приятно.  Я  был  угнетен,  мозг  мой  не
функционировал нормально... причина  тебя  не  должна  интересовать.  И  я
принял предложение, которого, вероятно, не нужно было принимать.
     Была фирма, небольшая, но связанная с очень влиятельными  личностями,
как я узнал позже. Побуждения у них были хорошие. Они считали, что  могут,
объединив свои способности, усовершенствовать человечество. Физически,  не
морально. Для того, чтобы доказать свои теории, они нуждались в нормальных
условиях для своих "усовершенствованных" детей. Идеальными оказались пары,
желающие иметь детей, где отец  стерилен.  Существует  много  организаций,
которые поставляют таким парам ценную сперму. Фирма таким образом получила
идеальное не вызывающее подозрения прикрытие.
     Конечно,   пары,   получавшие   сперму,   не   знали,   что   ребенок
"усовершенствован". - Гигант отвернулся. - Ты должен знать, что я  сам  не
знал до того.
     Флинкс не стал спрашивать, до чего именно.
     -  Пары  считали,  что   покупают   обычные   сперматозоиды,   полные
первоклассных  генов.  Они  не   могли   знать,   что   с   этими   генами
экспериментировали. Я предложил свои услуги и был принят в качестве донора
спермы. - Он позволил себе слегка улыбнуться. - Я уверен, это из-за  моего
размера и сил, а вовсе не  из-за  ума.  Помни,  я  понятия  не  имел,  что
происходит с тем, что я продаю. Конечно, кроме меня, были и другие доноры.
Не знаю, много ли и часто ли они поставляли сперму. Я - несколько раз.
     Поставлял -  дьявольщина,  продавал!  Теперь  ты  понимаешь,  Флинкс,
почему я не могу сказать, отец я тебе  или  нет.  Возможно,  твоей  матери
имплантировали мою сперму. А может, и нет. Даже хромосомный анализ  теперь
ничего не скажет, потому что техники фирмы изменяли определенные гены.
     - А как ты узнал обо всем? - Рассказ странно привлекал Флинкса  своей
необычностью. Изменение генов... усовершенствование  человечества.  Он  не
уверен, что его усовершенствовали, но  это  объяснение  его  непостоянного
странного дара.
     - Большинство из первых усовершенствованных детей родилось  на  Земле
или на близких к ней планетах. Большинство из них  оказались  нормальными,
но  примерно  пятая  часть  рождалась   калеками   или   с   генетическими
повреждениями. Повреждения иногда бывали ужасными.
     Помни,  что  организаторы  фирмы  были   в   целом   добропорядочными
существами, людьми и транксами. Они пришли в ужас, ликвидировали  фирму  и
разошлись.  Вмешалось  правительство.  Шли   разговоры   о   необходимости
уголовного наказания, но правительство не нашло кого  наказывать.  Оно  не
знало, что эти повреждения возникли в результате дородового вмешательства.
     Чтобы  защитить  себя,  создатели   фирмы   разработали   специальную
программу. Они  создали  специальную  сеть,  которая  отыскивала  здоровых
детей, которых они произвели, узнавала об  из  пребывании  и  личности.  А
неудачные результаты уничтожались. - Голос Септембера звучал ровно. -  Для
сохранения тайны в этой сети  старались  использовать  прежних  работников
фирмы. Мне объяснили, что, поставив сперму, я тем самым стал  соучастником
и могу подвергаться преследованию правительством. И потому я согласился.
     Флинкс  не  стал  спрашивать,   удалось   ли   Септемберу   выследить
детей-неудачников.
     - Я должен был купить тебя на аукционе на Моте и  отвезти  на  Землю.
Там в специальной школе воспитывали еще  нескольких  здоровых  детей.  Тем
временем правительство кое-что узнало.  О  детях  не  стало  известно,  но
несколько организаторов фирмы было  арестовано.  Они  могли  узнать  меня.
Поэтому когда на аукционе появилось много местной  полиции,  мне  пришлось
поспешно уходить. Я собирался позже вернуться и перекупить тебя  у  твоего
покупателя.
     - Почему ты этого не сделал, Скуа?
     - Потому что сразу вслед за этим сеть лопнула,  кое-кто  в  обмен  на
обещание безопасности начал говорить, и большинство основателей фирмы было
арестовано. Просматривая сообщения триди, я решил, что лучше  порвать  все
связи с сетью и фирмой. И сумел затеряться.
     - А  что  случилось  с  основателями?  -  Флинкс  снова  почувствовал
возбуждение. Отец он ему или нет, но Септембер еще не конец следа.  -  Где
их записи?
     - Прости, приятель, но точно не знаю. Однако у меня большие уши. - Он
подчеркнуто пошевелил ушами. - Я слышал, что все записи погибли в огне.
     - Ну, тогда экспериментаторы, - Флинкс старался не терять надежды.
     -  Общественное  возмущение  заставило  применить  необычно   строгое
наказание. Большинство было приговорено к избирательной  нейрохирургии.  -
Флинкс тяжело сел. Он знал, что это такое. - Все их воспоминания о фирме и
ее деятельности были стерты. Личности и большая часть знаний  сохранились,
но они больше не знают ничего о фирме и ее деятельности.
     - Мне казалось, это противоречит доктрине Церкви.
     Септембер кивнул.
     - Да, но  общество  было  сильно  возмущено,  приятель.  Можешь  себе
представить, какой это был праздник  для  Лиги  противников  науки.  Часто
мнение Церкви побеждает. Но в этом случае  Внутренний  Совет  и  Последний
Оплот сочли  благоразумным  не  вмешиваться.  Конфликт  между  Церковью  и
правительством никому не был нужен.
     - Но... ты можешь быть моим отцом.
     - Я этого не отрицаю, парень. - Септембер вытянул ноги и  поморщился.
Одна нога затекла. - Насколько я тебя узнал, я бы  таким  сыном  гордился,
но, - вынужден он  был  добавить,  -  твоим  отцом  может  быть  любой  из
нескольких десятков доноров.
     - А что если бы я был одним из неудачных детей?
     - Молодой приятель, - серьезно сказал Септембер, -  большинство  этих
бедных обреченных душ так и не узнали, когда их убили. Некоторые рождались
без органов чувств, другие - с необычными чувствами. Без ног или без  рук,
или без того и другого. С  лишними  конечностями,  с  двумя  головами  или
вообще без головы. Бывало еще хуже. Помни,  большинство  измененных  детей
оказались здоровыми. Больше того, сильнее и умнее среднего уровня.  Пойми,
я не защищаю фирму. Просто сообщаю  факты.  А  факты  таковы,  что  первая
партия оказалась лучшей.
     Первая партия, подумал Флинкс. В нем горело яростное холодное  пламя.
Пип нервно заерзал. Он был ингредиентом научного варева. Он был...
     И тут он вспомнил слова Септембера.
     - Некоторые рождались без органов чувств, - сказал он, - а  другие  с
новыми чувствами. - Если  его  необычный  дар  -  результат  генетического
манипулирования, значит могут существовать  другие,  обладающие  таким  же
даром,  они  в  ужасе,  они  сбиты  с  толку,  ничего  не  знают  о  своих
непредсказуемых способностях.
     А что же Септембер? Что происходит за этим гранитным лбом,  за  этими
прозрачными лазурными глазами? Возможный сын смотрел на  возможного  отца.
Оба молчали.

     - Какова может быть их функция? - Барон Лиссо ПН задал вопрос  своему
научному штату, с помощью троса подбираясь  поближе  к  одному  из  черных
кругов на поверхности артефакта хур'рикку. Физик-самка подплыла к нему,  В
руках ее был массивный прибор. По форме  он  напоминал  гантель,  с  двумя
ярко-красными шарами, связанными рукоятью.  Поверхность  прибора  усеивало
множество кнопок. Несколько небольших дисков были нацелены на черный круг.
     - Данные измерений  остаются  неясными,  достопочтенный,  -  сообщила
физик. - Мы не можем проникнуть в черные области.  Пока  не  установим  их
природу, я боюсь рекомендовать более близкий осмотр.  Контакт  с  энергией
или материей может привести оружие в действие.
     - Ба, - ответил барон, - мы уже установили, что если в прошлом это  и
было оружием, сейчас оно не функционирует.
     Под испепеляющими взглядами других  ученых  единственная  возразившая
попятилась.
     - Достопочтенный, - все-таки торопливо  закончила  она,  -  не  нужно
предпринимать поспешные действия.
     - Оно не излучает энергию и  не  воспринимает  энергию.  Оно  мертво,
мертво уже  миллионы  единиц  времени.  Однако  ты  не  хочешь,  чтобы  мы
продолжали осмотр. Эти надписи,  например.  -  Барон  указал  на  надписи,
покрывавшие стороны артефакта. - Когда  их  расшифруют,  они  дадут  много
сведений. И, может, помогут уничтожить этих теплокожих людей  и  неуклюжих
транксов, которые заразили нашу часть галактики.
     Протянув  руку,  барон  провел  ее  по  одному  длинному   иероглифу.
Единственная возражавшая затаила  дыхание.  Однако  ничего  не  произошло.
Повернувшись, барон снисходительно посмотрел на нее. Табличка на скафандре
свидетельствовала, что ее  зовут  Ди-Войюи  ЛММВЦТ.  Скафандр  скрывал  ее
фигуру, но не полностью. У нее широкие бедра. Может быть, позже, когда она
забудет о своих опасениях,  он  покажет  ей  свою  способность  прощать  и
сочувствовать допускающим ошибки. В  своей  каюте,  на  голубой  дюне.  Он
постучал рукой по странной, все еще не определенной поверхности.
     - Мертво, неподвижно, безвредно, как все могут  видеть.  -  Он  отнял
руку, компенсировал свои перемещения в  невесомости  и  сильно  ударил  по
поверхности. -  Почему  ты  не  веришь  в  свои  знания,  лиа-ниа?  Почему
сомневаешься  в   очевидном?   -   И   он   передвинулся   и   остановился
непосредственно над черным кругом.
     -  Мы  не  можем  туда  заглянуть,  но  там  должно   быть   какое-то
пространство. Когда не помогают инструменты, мы, эйэннцы, всегда действуем
решительно. - Говоря это, он сунул руку с расставленными пальцами прямо  в
темноту. Рука прошла через черную поверхность и  исчезла;  и  на  какое-то
мгновение барон стал  первым  в  своей  расе,  кто  прикоснулся  к  другой
вселенной.
     Материя другой вселенной привела в действие артефакт. Конечно,  самой
установки  здесь,  рядом  с  военным  кораблем  эйэннцев,  не  было.   Она
оставалась  в  полумиллионе  лет  назад  в   пространстве,   где   некогда
размещалась система Канначана.  А  с  нынешней  своей  манифестацией  была
связана  невообразимо  огромной  энергией  ФКИ.  Когда  барон   Лиссо   ПН
высвободил ее, энергия и сама установка  слились,  пронеслись  через  иное
состояние  пространства.  И  встретились  внутри   корабля   эйэннцев.   В
результате не произошло никакого взрыва. Накопленная энергия  только  чуть
подтолкнула артефакт. По существу устройство хур'рикку было иглой.  И  эта
игла прокалывала отверстие в ткани вселенной.
     В другую вселенную.
     Другая вселенная устремилась в эту. Барон исчез. Ученые рядом  с  ним
исчезли. Все  в  непосредственной  пространственной  близости,  а  именно,
одиннадцать боевых кораблей различных размеров с экипажами,  исчезло.  Они
исчезли в ослепительных вспышках, как мотыльки в огне.
     Только электронный ангел  на  борту  "Учителя"  спас  Флинкса  и  его
товарищей.  Компьютер   определил   опасность   и   отбросил   корабль   в
пространство-плюс как раз вовремя, чтобы спасти его от аннигиляции. И  так
как аннигиляция устремилась к ним со скоростью света,  "Учителю"  даже  не
пришлось очень разгоняться.
     Первым пришел в себя гибкий бронированный Трузензузекс. Он вернулся к
приборам.  Ввели  в  действие  дистанционные  сканеры,   и   стала   видна
удаляющаяся картина. Увеличивать скорость  не  было  необходимости.  Нужно
было только двигаться чуть  быстрее  света,  чтобы  обогнать  преследующее
уничтожение.
     Флинкс и все остальные столпились у экрана. Юноша был так  ошеломлен,
что не заметил исчезновения Пипа.
     - Исчезли.  -  Цзе-Мэллори  недоверчиво  разглядывал  данные.  -  Все
исчезли, Тру. Все одиннадцать кораблей. Ни следа не осталось.
     -  Что-то  привело  в  действие  установку,  -  сказал  Трузензузекс.
Пораженный, он рассматривал изображение на экране. -  Хьюманксы,  обратите
внимание. Мы наблюдаем уникальное явление.
     В районе, где несколько секунд назад находился боевой строй эйэннцев,
что-то появилось. Сверкающий белый  шар  был  ограничен  черным  пламенем,
сквозь которое ничего не  видно.  От  него  протянулось  черное  щупальце,
которое было больше, чем чернота, и  тем  не  менее  сияло.  Конечно,  это
невозможно. Чернота не может светиться.
     Это нарушение всех известных законов физики, однако оно существовало,
хотя нормальный спектр пришел  бы  от  него  в  ужас.  И  с  расстояния  в
несколько  сот  миллионов  километров  аналогичное  щупальце  невероятного
белого пламени протянулось с горизонта событий коллапсара.
     - Оно вытягивает материю из черной дыры, из бродяги,  -  ошеломленным
шепотом сказал Цзе-Мэллори.
     - Но это сумасшествие. - Септембер знал достаточно,  чтобы  возразить
уверенным тоном. - Материя уходит в черную дыру. Но  не  выходит  из  нее.
Никогда.
     - Тем не менее именно это  происходит  сейчас,  или  все  приборы  на
корабле сошли с ума. - Сложные фасеточные глаза  Трузензузекса  переходили
от одной шкалы к другой. - Я не стану спорить. Но я никогда не поверил бы,
что увижу экспандар. Белую дыру.
     Покидая горизонт событий коллапсара, поток невероятно плотной материи
пульсировал так напряженно, что приборы "Учителя" вынуждены были применить
экранирование, чтобы детекторы не сгорели.
     Взаимное притяжение изменило угловое движение. Два потока изогнулись,
переплелись. И в самом центре двух образовавшихся спиралей встретились. На
борту "Учителя" датчик, измерявший уровень излучаемой энергии,  взорвался.
Другой тоже. Их создатели просто не рассчитывали на такой уровень.
     На месте встречи двух щупалец,  черного  и  белого,  образовался  шар
многоцветной невероятной энергии. Он все время расширялся.
     - Представьте себе, что вся материя вселенной сосредоточена  в  одном
коллапсаре, - сказал Цзе-Мэллори. - Коллапсар  в  конце  концов  встречает
слабую точку в пространстве. Точка поддается, и две или  больше  вселенных
встречаются. Вы видите Большой Взрыв. Возможно, позже эта энергия образует
новые галактики.
     - Вы видите также нечто, полностью аннигилирующее материю, -  заметил
Трузензузекс. - Эффективное абсолютное оружие. - Философ побледнел. -  Что
может  прекратить  невероятную  концентрацию  материи?   Конечно,   равное
количество антиматерии. - Свет отражался  от  его  сложных  глаз,  как  от
хрустального канделябра. - Слава Рою, что  мы  не  стали  исследовать  эту
ловушку после ухода Аба. Малейшее количество материи, любое  прикосновение
привело бы его в действие. Но не это потрясло меня. - Он смолк,  собираясь
с мыслями.
     - Мы собирались направить устройство хур'рикку вместе с нами самими в
коллапсар. Если бы мы это сделали,  не  было  бы  постепенной  аннигиляции
материи-антиматерии, которое мы сейчас видим. Белая дыра  образовалась  бы
внутри  коллапсара.  Вся,   вся   материя   коллапсара   уничтожилась   бы
одновременно.
     - Если в этом коллапсаре сосредоточена материя ста  миллионов  солнц,
она вся мгновенно превратилась бы в энергию. - Он потер свои мандибулы.  -
Я всегда хотел узнать, как выглядит квазар, джентльсэры и леди,  но  не  с
такого близкого расстояния.
     Он снова повернулся к экрану.
     - Поток материи в антиматерию кажется постоянным. Это соответствует и
показаниям приборов. Перед нами новая звезда. Радужная звезда.
     Цзе-Мэллори поднял голову от приборов.
     - Тру, движение коллапсара изменилось. Нет, - торопливо  добавил  он,
заметив выражение тревоги на лице философа, - он не движется к белой дыре.
Никакого квазара  у  нас  на  заднем  дворе.  Похоже,  обе  дыры  начинают
вращаться по новой орбите вокруг того, что ты назвал новой  звездой.  И  я
счастлив сообщить, что расстояние между двумя дырами остается постоянным.
     -  Долго  они  будут  гореть?  -  спросила  Хасбога,  держа  за  руку
Септембера. - Это прекрасно.
     - Вы сможете наблюдать это,  вероятно,  несколько  миллионов  лет,  -
сказал  Цзе-Мэллори.  -  Но  не  это  будет  истинно  прекрасным.  -   Она
вопросительно взглянула на него.
     -  Бархатная  Дамба,  -  объяснил  Трузензузекс.  -  Огромная  черная
туманность, которая  отделяет  нас  от  планет  Федерации.  Когда  энергия
аннигиляции  достигнет  ее,  темная   туманность   превратится   в   самое
великолепное зрелище нашей галактики. Я не удивлюсь, если она будет  видна
на Земле и Хайвхоуме даже днем. Как ни печально, но мы не доживем до этого
зрелища. Зато мы создали чудо, которому будут дивиться наши  внуки  и  все
последующие поколения.
     Они продолжали наблюдать, пока многоцветная энергия  радужной  звезды
не превратилась в точку на  экране.  Потом  Флинкс  направил  "Учитель"  к
Твоски Брайт, ближайшей крупной  планете  Федерации.  Планета  в  основном
заселена транксами, и там Трузензузексу легче будет  представить  отчет  о
происшествиях властям. Там же Трузензузекс обещал  помочь  найти  средства
Исили Хасбоге; у той при этом обещании прояснилось лицо.
     Флинкс привычно поднял руку к плечу. Знакомой фигуры там не было.  Он
не помнил, когда Пип оставил его, но прошло уже какое-то время. На секунду
он ощутил панику, вспомнив  ужасное  время  на  Аляспине,  когда  крылатый
любимец покинул его.
     Впрочем, тут тревожиться не о  чем,  и  Флинкс  успокоился.  Минидраг
где-то на борту "Учителя". Вообще, подумал Флинкс, после отлета с Аляспина
минидраг отсутствовал все чаще и дольше. Несомненно, свобода  сделала  его
любимца более независимым. Придется с этим считаться.
     Никакого труда не составило отправиться  на  поиски  Пипа.  Все  были
чем-то заняты.  Трузензузекс  и  Цзе-Мэллори  обсуждали  феномен,  который
остался позади. Септембер и Исили Хасбога были поглощены друг другом.
     И вот Флинкс принялся бродить  по  коридорам  и  каютам,  зовя  Пипа.
Минидрага не оказалось в жилых каютах и других  изолированных  помещениях.
Методично обследуя  все  от  обсервационной  площадки,  Флинкс  постепенно
добрался до своей каюты.
     - Пип! Выходи, Пип! Все в порядке. Я спокоен.
     Из-за  кровати  послышалось  ответное  шипение.  Флинкс   нахмурился.
Шипение необычно мягкое.  Может,  Пип  заболел?  Может,  беспокойно  думал
Флинкс, в этом причина его частых отлучек. Он шагнул к кровати.
     - Пип, с тобой все?..
     Что-то похожее на крошечную стрелу пролетело мимо его уха, жужжа, как
шмель. Флинкс застыл. Вторая стрелка пролетела  мимо,  третья,  потом  еще
три. Флинкс  ошеломленно  стоял  посреди  каюты,  а  четыре,  пять,  шесть
крошечных крылатых существ плясали у него над головой.
     Из-под кровати послышалось более громкое шипение. И все шесть существ
неровным строем устремились туда.
     Флинкс обнаружил Пипа на смятом одеяле между кроватью и металлической
стеной. У него на  глазах  шесть  маленьких  минидрагов  устроились  возле
гораздо более крупного Пипа, напоминая эскадрон катеров  и  крейсер-матку.
Узкие  глаза  смотрели  на  него.  Флинкс  чувствовал   мягкое   мысленное
прикосновение, связь между своим мозгом и мозгом минидрага. За  один  день
он вторично становится отцов: вначале для новой звезды, а теперь для шести
прекрасных ядовитых малышей.
     - Мы столько лет провели вместе,  -  удивленно  сказал  Флинкс,  -  а
оказывается, ты - она.
     Неудивительно, что он - она, поправился Флинкс, - улетела  с  крупным
сильным  минидрагом  Бальтазаром.  Неудивительно,  что  их  возвращение  и
расставание напоминало невиданный воздушный балет.  Ни  один  минидраг  не
покидал своего хозяина. Они  просто  взяли  короткий  отпуск,  отвечая  на
призыв аляспинианских джунглей.
     - Ты должна была рассказать мне, - укоризненно сказал Флинкс,  но  не
мог сдержать широкую улыбку. И словно в  ответ,  шесть  маленьких  фигурок
поднялись к нему. Жужжали вокруг, клевали уши, тянули за  волосы  мелькали
перед глазами с  ненасытным  любопытством  новорожденных.  Пип  наблюдала,
проверяя, все ли в порядке, потом упрятала треугольную  голову  в  складки
одеяла.
     Конечно, подумал Флинкс, она просто искала теплое место, но все равно
неудобно.
Алан Дин Фостер. Конец материи.
("Флинкс", книга 4)
перевод с англ. - Д. Арсеньев.
Alan Dean Foster. The End of the Matter.

                             Алан Дин ФОСТЕР

                              ЗВЕЗДА СИРОТЫ

                                    1

     - Гляди, куда прешь, квот!
     Коммерсант прожег взглядом стройного оливковокожего юношу  и  устроил
целый спектакль из поправки своей едва помятой одежды.
     - Прошу прощения, благородный сэр, - вежливо ответил  юнец.  -  Я  не
заметил вас в этой давке.
     Это  было  одновременно  и  правдой,  и  ложью.  Флинкс   не   увидел
заносчивого  предпринимателя,  но  он  почувствовал  воинственность  этого
человека за несколько секунд до того, как последний отклонился  со  своего
пути, преднамеренно вызвав столкновение.
     Хотя его все еще плохо изученные таланты сильно обогатились несколько
месяцев назад благодаря встрече с Крангом -  этим  ужасающим  полуразумным
оружием ныне исчезнувших хозяев  Галактики  тар-айимов  -  они  оставались
такими же  непостоянными,  как  и  прежде.  Опыт  с  выступлением  в  роли
органического катализатора для колоссального устройства  чуть  не  убил  и
его, и  Пипа.  Но  они  выжили,  и  он  изменился  в  каких-то,  пока  еще
непостижимых, отношениях.
     В последнее время он обнаружил, что в одно мгновение мог засечь мысли
самого короля в дралларском дворце, тогда как в  следующее  -  даже  мысли
тех, кто стоял поблизости, оставались закрытыми плотней, чем сума  нищего.
Это создавало многочисленные неясности, и Флинкс часто проклинал этот дар,
так  как  капризность  последнего  держала  его  в  состоянии   постоянной
психической  неуравновешенности.  Он   был   словно   наездник,   отчаянно
вцепившийся в гриву неистовствующей дьяволопы, старающийся удержаться и  в
тоже время пытающийся укротить брыкающегося скакуна.
     Он подвинулся, чтобы обойти разодетую тушу, но этот субъект загородил
ему дорогу.
     - Детей надо учить уважению к старшим, - осклабился коммерсант,  явно
не желая, подобно Флинксу, считать инцидент исчерпанным.
     Флинкс почувствовал раздражение в уме этого типа и поискал глубже. Он
засек смутные намеки на сорвавшуюся  как  раз  этим  самым  утром  крупную
сделку. Это объясняло его раздражение и явное желание  найти  кого-нибудь,
на ком можно сорвать злость.  Пока  Флинкс  обдумывал  это  открытие,  тип
устраивал грандиозный спектакль из засучивания рукавов, демонстрируя  свои
массивные ручищи.  Его  раздражение  растаяло  под  любопытными  взглядами
текущей толпы торговцев,  лоточников,  нищих,  ремесленников,  замедлявших
шаги и начинавших образовывать маленький вихрь  в  круглосуточном  урагане
дралларского рынка.
     - Я же сказал, что сожалею! - напряженно повторил Флинкс.
     - Еще бы не сожалеть. Я думаю, мне придется преподать тебе...
     Коммерсант остановился на полдороге, угрожающий кулак внезапно  замер
в воздухе. Его лицо вдруг быстро побледнело, а глаза, казалось, прилипли к
плечу Флинкса.
     Из-под свободных  складок  плаща  юноши  каким-то  образом  появилась
голова. Теперь она рассматривала коммерсанта ровным неморгающим  взглядом,
олицетворявшим   инопланетную   смерть,   аромат   застывшего   метана   и
обморожение. Сама по себе голова была крошечная и не производила  большого
впечатления, чешуйчатая и бесстыдно рептильная. Затем это существо вылезло
еще  больше,   и   оказалось,   что   голова   присоединена   к   длинному
цилиндрическому телу. Распахнулись  лениво  затрепетавшие  в  воздухе  два
перепончатых крыла.
     - Извините, - услышал свой севший голос коммерсант, -  это  все  была
ошибка... на самом деле виноват я.
     Он болезненно улыбнулся, посмотрев  налево-направо.  Глаза  небольшой
кучки собравшихся людей бесстрастно глядели на него в ответ.
     Было интересно видеть,  как  этот  тип,  казалось,  растаял  в  стене
смотревших. Они поглотили его столь же  аккуратно  и  чисто,  как  морской
окунь - тихоходную ангельскую рыбку. Сделав это,  неподвижные  ряды  снова
влились в перемещающийся поток народа.
     Флинкс расслабился  и,  протянув  руку,  почесал  летучего  змея  под
кожистой мордой.  "Полегче,  Пип,  -  шепнул  он,  придумывая  для  своего
приятеля теплые, расслабляющие мысли. - Это пустяки, все уже улажено".
     Успокоенный мини-дракончик издал шипящий свист  и  скользнул  обратно
под складки плаща, прижав к телу сложенные перепончатые крылья. Коммерсант
быстро узнал рептилию. Человек немало попутешествовавший, он знал, что  не
существовало  никакого  известного   противоядия   от   яда   аласпинского
миниатюрного дракона.
     - Может быть, он сам усвоил урок,  который  хотел  преподать  нам,  -
сказал Флинкс. - Что скажешь, если мы зайдем к  Сморчку  Симму  и  возьмем
пива и несколько соленых крендельков тебе? Ты хотел бы этого, суммм?
     Змей утвердительно сумммнул ему в ответ.
     Почти скрытый в толпе, неприятного вида тучный господин  поблагодарил
довольного ювелира, положив в карман  безразлично  сделанную  им  покупку.
Покупка была  совершена  для  отвода  глаз,  чтобы  скрыть  истинную  цель
пребывания здесь.
     По бокам у него стояло двое человек. Один был коротким и  гладким,  с
лицом  как  у  мокрого  хорька.  Другой   демонстрировал   торс,   как   у
гальванизированного бройлера,  и  половину  лица.  Его  единственный  глаз
постоянно дергался, когда он смотрел вслед удаляющейся фигурке Флинкса,  в
то время как  его  маленький  спутник  энергично  обратился  к  покупателю
крошечного пианино из золота и жемчуга.
     - Вы видели выражение лица того парня, Чаллис? - спросил он  толстого
человека. - Этот змей - горячая смерть. Нам ничего не говорили  ни  о  чем
подобном. Тот здоровенный идиот спас не только свою собственную жизнь,  но
и мою, и Нангера тоже.
     Одноглазый кивнул:
     - Да, вам придется найти кого-нибудь другого для этой грязной работы.
     Его низенький спутник выглядел абсолютно согласным с ним.
     Толстый  коммерсант  остался   спокоен,   почесал   один   из   своих
многочисленных подбородков:
     - Разве я не  был  щедр?  Поскольку  вы  оба  у  меня  на  постоянном
содержании, я, в принципе, ничего не должен вам за эту задачу. - Он  пожал
плечами. - Но если вопрос в том, чтобы дать еще денег...
     Гладкий хорек покачал головой:
     - Вы можете купить мои услуги, Чаллис, но не мою  жизнь.  Вы  знаете,
что случится, если яд этого змея попадет вам в  глаза?  Никакое  известное
противоядие не сохранит вам жизнь дольше, чем на шестьдесят секунд.
     Он пнул гравий и грязь под ногами, все  еще  влажные  от  регулярного
утреннего дождя.
     - Нет, это не для меня и не для Нангера тоже.
     - Точно, - степенно согласился одноглазый тип. Он чихнул и  кивнул  в
направлении уже удалившегося юноши. - С чего вы вообще помешались на  этом
пареньке? Он не силен, не богат и не особенно красив.
     - Меня интересует его голова, а не тело, - вздохнул  Чаллис,  -  хотя
речь идет о моих удовольствиях. - Пыхтя,  словно  проткнутая  подушка,  он
повел их сквозь суетящуюся, кричащую толпу. Люди, транксы и  представители
дюжины других коммерческих рас легко, словно смазанные, скользили вокруг и
мимо них, сплошь занятые важными делами.
     - Дело в моем янусском камне. Он вызывает у меня скуку.
     Лицо низенького выразило отвращение.
     - Как может  заскучать  кто-либо,  достаточно  богатый,  чтобы  иметь
янусский камень?
     - О-о... Но я заскучал, дорогой Нолли, заскучал.
     Нангер полуосклабился:
     - Что за беда, Чаллис? Вас  подводит  воображение?  -  Он  рассмеялся
коротким зычным лающим смехом.
     Чаллис усмехнулся ему в ответ:
     - Едва ли, Нангер, но мой мозг, кажется, не годится для  того,  чтобы
производить тот четкий, детальный раствор, на какой способен кристалл. Для
этого мне нужна помощь. Вот потому-то в эти последние месяцы я и трудился,
подыскивая подходящего ментоадепта, пытаясь  найти  вспомогательный  мозг,
требующийся для управления кристаллом. Я заплатил  уйму  денег  за  нужную
информацию, - закончил он, кивая знакомому высокому осирийцу.  Птицевидный
щелкнул в ответ клювом и сделал жест своей грациозной страусиной шеей, его
выделяющаяся из общей  массы  фигура,  покачиваясь,  уверенно  пробиралась
через толпу.
     Нангер  остановился  купить  кусок  пирога;  Чаллис  продолжил   свое
объяснение, когда они пошли дальше.
     - Так вы понимаете, зачем мне нужен этот паренек?
     Теперь Нолли говорил с явным раздражением:
     - А почему бы просто не нанять  его?  Посмотреть,  не  станет  ли  он
участвовать добровольно?
     Лицо Чаллиса выразило сомнение.
     - Нет, я думаю, это не сработало бы, дорогой Нолли. Ты ведь знаком  с
некоторыми из моих фантазий и  тому  подобным?  -  Голос  его  стал  вдруг
нечеловечески спокойным и пустым. - Ты принял бы участие по доброй воле?
     Нолли отвел взгляд от ставших внезапно пугающими зрачков, и, несмотря
на свое прошлое, содрогнулся.
     - Нет, - еле слышно прошептал он. - Нет, полагаю, не принял бы...

     - Здорово, малыш, - прогремел Сморчок Симм  -  этот  великан  был  не
способен разговаривать иначе, чем криком. - Как жизнь, и что ты  слышал  о
Малайке?
     Флинкс сел на один из  табуретов,  выстроившихся  рядом  с  изогнутой
стойкой, заказал пиво со специями для себя и чашку соленых крендельков для
Пипа. Летучий змей грациозно соскользнул с плеча Флинкса и  проделал  свой
путь к деревянной чашке  с  трапециевидной  выпечкой.  Это  действие  было
замечено сидевшей поблизости парой пучеглазых отталкивающих типов, которые
быстренько покинули свои места и ретировались к самым удаленным кабинкам.
     - У меня довольно давно не было никаких контактов с Малайкой, Симм. Я
слышал, что он занимается бизнесом где-то за пределами нашей системы.
     Богатый друг-коммерсант  Флинкса  дал  ему  возможность  покончить  с
представлениями  своего  личного  цирка   одного   актера,   снабдив   его
существенной суммой за помощь в исследовании тар-айимской  планеты  Кранг.
Много денег ушло на устройство Мамаши Мастифф, приемной матери Флинкса,  в
хорошо обеспеченной товарами лавке в  одном  из  лучших  рыночных  округов
Драллара.  Ворча  на  свою  капризность,  старуха  вызволила  Флинкса  еще
ребенком с невольничьего ряда  и  вырастила  его.  Она  была  единственной
когда-либо известной ему родней. Она все еще ворчала, но с любовью.
     - Фактически, - продолжал он, потягивая поперченный отвар, -  Малайка
хотел, чтобы я отправился  с  ним.  Но  хотя  я  и  уважаю  этого  старого
гедониста, у  него  в  конечном  итоге  возникнет  идея  облачить  меня  в
накрахмаленный костюм, зачесать мне  волосы  назад  и  выработать  хорошую
дикцию. - Флинкс заметно содрогнулся. - Я не смогу этого  вынести.  Скорей
уж я вернусь к жонглерству и играм в отгадки со зрителями.  А  что  насчет
тебя, о отец неотесанных мужиков? Я слышал, что муниципальные войска снова
досаждали тебе.
     Хозяин бара  оперся  своей,  два  с  половиной  метра  ростом,  почти
двухсоткилограммовой тушей на амортизирующую стойку из дерева и  пластика,
которая протестующе затрещала:
     - Рыночный уполномоченный явно воспринял как личное оскорбление,  что
я выкинул первую группу чиновных  добродеев,  присланных  им  закрыть  мое
заведение. Может быть, мне не  следовало  ломать  их  фургон.  Теперь  они
пытаются действовать хитрее. Только на этой неделе у  меня  побывал  один,
утверждавший, что он своими глазами  видел,  как  я  подавал  определенные
галлюциногенные напитки лицам, не достигшим совершеннолетия.
     - Ты явно заслужил, чтобы тебя  вздернули  за  твои  крайности,  -  с
псевдосерьезным видом заметил Флинкс. Он тоже считался по  закону  слишком
юным для многого, что подавал ему Симм.
     - Так или иначе, - продолжал великан, - этот чертов сын  вылетает  из
задней кабинки,  машет  своей  муниципальной  карточкой  умиротворителя  и
пытается сказать мне, что я арестован. Он, мол, намерен  забрать  меня,  и
мне лучше всего спокойно отправиться с  ним.  -  Сморчок  Симм  сокрушенно
качал массивной головой, пока Флинкс сделал несколько больших глотков.
     - И что же ты сделал? - Флинкс слизнул жидкость с уголков рта.
     - Я действительно не хотел больше никаких неприятностей и уж  конечно
не  еще  одного  обвинения  в  нападении.  Я   подумал,   что   намекающая
демонстрация  умеренно  физического  характера  действенно  убедит   этого
господина изменить свое мнение. Она убедила, и он тихо  удалился.  -  Симм
показал на опустевшую теперь кружку Флинкса: - Еще налить?
     - Разумеется, так что ты сделал? - повторил он.
     - Съел его карточку умиротворителя. Вот  твое  пиво,  -  он  поставил
вторую кружку рядом с первой.
     Флинкс  понимал  удовлетворение  Сморчка   Симма.   Ему   требовалось
поддерживать свою репутацию. Его заведение было одним из немногих  мест  в
Дралларе, куда человек мог зайти с гарантией, что на него не  нападут  или
как-нибудь не облапошат буйные разбойники. И все потому, что Сморчок  Симм
беспристрастно разделывался со всеми такими нарушителями спокойствия.
     - Вернусь через минуту, - сказал Флинкс своему другу. Он  соскользнул
с табурета и направился в то помещение, чья планировка и  назначение  мало
изменились за последние несколько столетий. Как только он вошел  туда,  на
него навалилось изобилие богатых ароматов и ощущений: застоявшегося  пива,
крепких  напитков,  беспокойства,  напряжения,  старой  воды,   влажности,
полного страха  ожидания.  Комбинация  насыщенных  мыслей  и  носящихся  в
воздухе запахов чуть не подавила его.
     Посмотрев налево, где это давление было  сильнее  всего,  он  заметил
легкое подергивание обеспокоенно следившего за ним человека. Флинкс увидел
внешнее спокойствие этого человека и почувствовал его внутренний страх.  В
одной руке он держал осмотический шприц, его палец  обвился  вокруг  него,
словно это было оружие. Когда Флинкс  начал  было  звать  на  помощь,  его
подымающийся крик оборвало что-то темное и тяжелое,  опустившееся  ему  на
голову. Мысленный же крик оборвал холод шприца...
     Он очнулся и увидел беспорядочную  панораму  огней.  Они  раскинулись
перед ним и ниже его, видимые сквозь стену и пол из прозрачного пластика.
     Он медленно поднялся, сел с некоторыми затруднениями,  поскольку  его
запястья сковывали хромированные металлические наручники. От них  тянулась
длинная трубка из гибкого металла, исчезавшая среди  богатой  мебели.  Эта
цепь извивалась по толстому прозрачному ковру, словно  какой-то  червяк  с
зеркальной спиной.
     Присмотревшись,  Флинкс  увидел,  что  огни  были  пульсацией  города
Драллара, среди них господствовали  находившиеся  слева  светящиеся  шпили
королевского дворца. Это зрелище позволило ему  сориентироваться.  Сравнив
положения дворца с узором нижних огней, он понял, что его держат пленником
в одном  из  четырех  отгороженных  инурбов  города.  В  этих  охраняемых,
огражденных от посторонних лиц анклавах находились  дома  высших  классов,
как дралларских, так и торговавших  здесь  жителей  иных  планет.  Значит,
напавшие на него были далеко не трущобные воры.
     Он был не в состоянии уловить  какие-либо  эмоции  или  мысли  вокруг
себя. Сейчас все заполонило собой легкое пульсирование в мускулах  правого
предплечья,  куда  попала  игла.  Совсем  иного  рода  ауру  порождал  его
собственный гнев за то, что он не заметил враждебных эманаций напавших  на
него до того, как зашел в туалет.
     Вдруг он заметил отсутствие еще  одного  ощущения:  пропал  утешающий
груз Пипа у него на плече.
     - Здравствуй, - робко поздоровался тонкий, серебряный голосок.
     Резко обернувшись,  Флинкс  оказался  лицом  к  лицу  с  ангелом.  Он
расслабился, скинул ноги с кушетки и с удивлением посмотрел на появившуюся
девочку. Ей не могло быть больше девяти-десяти лет, и  она  была  одета  в
голубовато-зеленый комбинезон с бахромой и длинными рукавами из  какого-то
прозрачного кружевного материала. Длинные белокурые покрытые лаком  волосы
волнами спадали до самых бедер. Младенчески голубые глаза смотрели на него
с удлиненного лица умудренного херувима.
     - Меня зовут Махнахми, - мягко уведомила она его; ее голос поднимался
и падал словно трель малой флейты. - А тебя?
     - Все зовут меня Флинкс.
     - Флинкс, - она пососала кончик большого пальца. - Это  смешное  имя,
но приятное.
     Улыбка показала превосходный жемчуг зубов.
     - Хочешь посмотреть, что мне купил папочка?
     - Папочка, - откликнулся словно эхо Флинкс, оглядывая комнату. В  ней
господствовали большая дуга прозрачной стены, балкон и находившаяся  внизу
искрящаяся панорама. Снаружи была ночь... но была ли это ночь того же дня?
Сколько он пролежал без сознания? Неизвестно... пока.
     Комната была меблирована в стиле позднего Сиберада:  пышные  подушки,
кресла  и  диван,  поднятые  на  тонких,   как   карандаши,   стропах   из
дюралесплава, со всем  прочим,  подвешенным  к  потолку  на  такой  тонкой
проволоке из дюралесплава,  что  остальная  мебель  казалась  плавающей  в
воздухе.  На  сводчатом  куполе  потолка  господствовали  массивные  ветви
люминесцентных кристаллов сподумена и кинзита. Они  окаймлялись  округлыми
люками,  открывавшими  теперь  заполненное  звездами  небо.  Климатические
регуляторы не давали вечернему дождю попасть в помещение.
     Его похититель был очень богатым человеком.
     Наблюдения прервал полный обиды из-за невнимания голос девочки:
     - Ты хочешь посмотреть ее или нет?
     Флинкс пожелал, чтобы подрагивание в правом предплечье поутихло.
     - Разумеется, - рассеянно кивнул он.
     Улыбка вернулась, когда девочка сунула руку в карман комбинезона. Она
подошла поближе, гордо  разжала  кулачок,  показывая  что-то,  лежащее  на
ладони. Флинкс увидел, что это миниатюрное пианино, сделанное  целиком  из
филигранного золота и настоящего жемчуга.
     - Оно действительно играет, - взволнованно сообщила она ему.
     Она дотронулась до крошечных клавиш, и  Флинкс  прислушался  к  почти
невоспринимаемым нотам.
     - Это для моей куклы.
     - Оно очень красивое, - похвалил  Флинкс,  вспоминая  времена,  когда
такая игрушка стоила бы ему кредитов больше, чем  он  мечтал  когда-нибудь
иметь. - А где сейчас твой папочка?
     - Здесь.
     Флинкс повернулся к  источнику  этого  простого  и  все  же  каким-то
образом угрожающего слова.
     - Да, я уже знаю, что вас зовут Флинкс,  -  сказал  вошедший,  махнув
унизанной кольцами рукой. - Я знаю о вас уже многое.
     Из шаровидной тени появились два человека. У одного  была  вмятина  в
черепе,  наполовину  оплавленная  каким-то   сильнейшим   жаром   и   лишь
приблизительно   реконструированная   инженерами    от    медицины.    Его
спутник-коротышка проявлял теперь больше самообладания, чем  когда  держал
для Флинкса шприц в туалете у Симма.
     Коммерсант снова обратился к нему:
     - Меня зовут Конда Чаллис. Наверное, вы слышали обо мне?
     Флинкс медленно кивнул:
     - Я знаю о вашей фирме.
     - Хорошо, - отозвался Чаллис. - Всегда приятно быть узнанным,  и  это
избавляет от определенных объяснений.
     Неприятное пульсирование в правом плече Флинкса начало утихать, когда
вошедший расположился в поджидавшем его кресле.  От  Флинкса  его  отделял
круглый плоский стол из металла и пластика. Полулицый  и  его  низкорослая
тень расположились поудобней - но не  слишком  удобно,  заметил  Флинкс  -
рядом с ними.
     - Я вижу, Махнахми, ты развлекала нашего гостя, - обратился Чаллис  к
девочке. - Теперь пойди куда-нибудь и поиграй, как положено пай-девочке.
     - Нет. Я хочу остаться и посмотреть.
     - Посмотреть? - напрягся Флинкс. - Что посмотреть?
     - Он  собирается  воспользоваться  кристаллом.  Я  знаю  это!  -  Она
повернулась к Чаллису:
     - Пожалуйста, папочка, позволь мне остаться и посмотреть! Я ни  слова
не скажу, обещаю.
     - Извини, детка, как-нибудь в другой раз.
     - Как-нибудь в другой раз, как-нибудь в другой раз, - повторила  она.
- Ты никогда не даешь мне посмотреть. Никогда, никогда, никогда! - И столь
же быстро, как солнце, вспыхнувшее после ливня, ее  лицо  озарила  широкая
улыбка. - Ну ладно, но позволь мне хотя бы попрощаться с ним.
     Когда Чаллис нетерпеливым кивком дал добро, она разве что не прыгнула
в объятия Флинкса. К большому его расстройству, она обвила  его  руками  и
ногами, чмокнула в щеку и прошептала  в  правое  ухо  ритмичным,  незрелым
сопрано:
     - Лучше делай, что он тебе говорит,  Флинкс,  или  он  выпустит  тебе
кишки.
     Каким-то образом он сумел сохранить на  лице  нейтральное  выражение,
когда она отпустила его с обезоруживающе невинной улыбкой.
     -  Пока.  Может  быть,  папочка  позволит  нам  потом   поиграть.   -
Повернувшись,  она  вприпрыжку  выбежала  из   комнаты   через   дверь   в
противоположной стене.
     - Э... интересная девочка, - сглотнув, заметил Флинкс.
     - Ну разве она не очаровательна, - согласился Чаллис. - Мать ее  была
исключительно красива.
     - Значит, вы женаты? Вы мне кажетесь человеком не того типа.
     Коммерсант, похоже, был искренне шокирован:
     - Я - с пожизненными брачными узами? Мой милый мальчик! Ее мать  была
куплена прямо здесь, в Дралларе, много лет назад. Прилагаемая  родословная
утверждала, что она  обладала  исключительными  талантами.  Они  оказались
очень небольшие, пригодные для салонных фокусов, но  мало  для  чего  еще.
Она, однако, была способна и на кое-что еще, так что я считал, что  деньги
потрачены не совсем напрасно. Единственным недостатком было рождение этого
ребенка,  произошедшее  в  результате  моего  опоздания   на   стандартную
дебиоинъекцию. Я не думал, что задержка будет иметь значение. -  Он  пожал
плечами. - Но я ошибся. Ее мать доставляла  мне  удовольствие,  поэтому  я
разрешил ей родить девочку... У меня, однако, есть  склонность  не  беречь
свое имущество. Мать после этого прожила недолго.  Временами  я  чувствую,
что девочка унаследовала мизерные таланты своей  матери,  но  все  попытки
доказать это потерпели неудачу.
     - И все же, несмотря на это, вы продолжаете держать ее при себе, -  с
любопытством  заметил  Флинкс.  На  секунду  Чаллис,   похоже,   смутился,
ощущение, которое быстро прошло.
     - На самом деле, это не так уж и загадочно. Учитывая, как  умерла  ее
мать,  о  чем  девочка   не   знает,   я   испытываю   некоторое   чувство
ответственности за нее. Хотя я не особенно люблю детей, она подчиняется  с
охотой, какой могут позавидовать и  те,  кто  постарше  ее.  -  Он  широко
усмехнулся,  и  у  Флинкса  возникло  впечатление  голого  белого  черепа,
наполненного ломаными ледяными торосами.
     -  Она  достаточно  большая,  чтобы  понимать:  если  она  не   будет
слушаться, я просто-напросто продам ее. - Чаллис нагнулся вперед, сопя  от
усилия положить грудь на выпирающий живот. - Однако, вас доставили сюда не
для того, чтобы обсуждать детали моей домашней жизни.
     - Тогда зачем же меня сюда доставили? Я слышал что-то о кристалле.  Я
немного разбираюсь в хороших камнях, но я, разумеется, не специалист.
     - Да, кристалл.  -  Чаллис  отклонил  дальнейшие  устные  объяснения,
вместо этого  он  поманипулировал  переключателями,  скрытыми  наклоненным
противоположным краем стоящего между ними стола. Свет померк,  и  зловещая
пара подручных Чаллиса  исчезла,  хотя  Флинкс  чувствовал  поблизости  их
бдительное присутствие. Они находились  между  ним  и  единственной  четко
определенной дверью.
     Внимание Флинкса быстро отвлекло  тихое  гудение.  Когда  верх  стола
отодвинулся в сторону, он увидел все устройство. Стол был толстым  сейфом.
Что-то  поднялось  из  центральной  выемки,   скульптура   из   светящихся
компонентов, окруженных паутиной  тонких  проводов.  В  центре  скульптуры
находился прозрачный  шар  из  стеклосплава.  В  нем  содержалось  что-то,
выглядевшее похожим на  чистый  природный  кристалл  размером  примерно  с
голову человека. Он сиял странным внутренним светом. На первый  взгляд  он
напоминал кварц, но более длительное изучение показывало,  что  здесь  был
уникальнейший силикат.
     Центр кристалла был полым и имел неправильные очертания. Он был полон
темно-бордовых и  зеленых  частиц,  плававших  медленно,  как  во  сне,  в
прозрачной вискозной жидкости. Частицы были мелкими, как пылинки.  Местами
они почти достигали  стенок  кристалла,  хотя  у  них,  в  общем,  имелась
тенденция держаться компактно вблизи от его середины.  Иногда  бархатистые
пылинки резко дергались и носились  кругом,  словно  подгоняемые  какой-то
невидимой  силой.  Флинкс,  как  загипнотизированный,  уставился   в   его
смещающиеся глубины...

     На Земле жил богатый человек по фамилии Эндриксон, который  последнее
время, казалось, ходил будто во сне. Семья его любила, и друзья были очень
привязаны  к  нему.  Им  также,  сквозь  зубы,   восхищались   конкуренты.
Эндриксон, хотя  в  данный  момент  он  выглядел  кем  угодно,  только  не
человеком острого ума, был одним из тех странных гениев, которые  сами  не
обладают никакими творческими способностями,  но  проявляют  вместо  этого
редкую  способность  распоряжаться  и  направлять  таланты   людей   более
одаренных, чем они сами.
     В 5:30 вечера 25 числа пятого месяца Эндриксон шел медленнее обычного
по тщательно охраняемым коридорам Завода. У  Завода  не  было  названия  -
предосторожность, на которой настояли нервные  люди,  чьим  занятием  было
беспокоиться о таких вещах, - и он был построен на западном склоне Анд.
     Проходя мимо трудившихся на  Заводе  мужчин,  женщин  и  инсектоидных
транксов, Эндриксон приветливо кивал и всегда  удостаивался  почтительного
ответа. Они все двигались в противоположном направлении, поскольку рабочий
день для  них  закончился.  Они  все  были  в  пути  -  эти  очень,  очень
талантливые существа - к себе домой в Сантьяго, Лиму, Дели и  Нью-Йорк,  а
также в земные колонии транксов в бассейне Амазонки.
     Один, еще не сменившийся с дежурства,  вытянулся  по  стойке  смирно,
когда Эндриксон завернул за угол в последний защищенный  переход.  Увидев,
что посетитель не  был  его  непосредственным  начальником  -  господином,
носившим свое раздражение, как и свое нижнее белье, поверх брюк, -  хорошо
вооруженный охранник расслабился. Эндриксон, знал он, был другом всем.
     - Здравствуйте... Дэвис, - медленно произнес босс.
     Дэвис отдал честь, а затем внимательно изучил шефа, обеспокоенный его
внешним видом.
     - Добрый вечер, сэр. Вы уверены, что чувствуете себя хорошо?
     - Да, спасибо, Дэвис, - ответил  Эндриксон,  -  у  меня  в  последнюю
минуту возникла одна мысль... Это  ненадолго.  -  Он  глядел  на  какой-то
светящийся предмет неправильной формы,  который  держал  в  ладони.  -  Не
хочешь ли посмотреть мое удостоверение личности?
     Охранник  улыбнулся,  осмотрел  необходимую   полоску   обработанного
пластика  и  пропустил  Эндриксона  в  камеру,   за   которой   находилась
мастерская, огромная пещера, дополнительно расширенная  точным  инженерным
расчетом и необходимостью. Это было сердце Завода.
     Уверенной походкой Эндриксон спустился  по  лестнице  на  опечатанный
этаж увеличенной пещеры, проходя мимо громадных машин, длинных  верстаков,
и величественных сооружений из металла  и  других  материалов.  Мастерская
была сейчас пустынна. Она останется такой до тех пор, пока не явится, пять
часов спустя, утренняя смена.
     Пройдя треть этажа,  он  остановился  перед  внушительной  дверью  из
серовато-коричневого металла, единственным разрывом в  сплошной  стене  из
того же материала, что  отгораживал  просторную  часть  пещеры.  Пользуясь
свободной рукой и в то же время по-прежнему уставясь на предмет  в  другой
руке, он вынул кольцо с несколькими металлическими цилиндриками. Он выбрал
цилиндрик, прижал большой палец к выемке на его  конце,  а  затем  вставил
другой конец в дырочку на двери  и  толкнул  его  вперед.  Механизм  двери
произвел и поглотил  сложную  серию  излучений.  Они  вынесли  суждение  о
цилиндрике и о державшей его личности.
     Удостоверившись,  что  цилиндрик  закодирован  как  надо  и  что  его
владелец находится в устойчивом психологическом состоянии,  дверь  пропела
тихое согласие и утонула в полу. Эндриксон прошел, и  дверь,  заметив  его
прохождение, снова поднялась, закрыв щель позади него.
     Впереди  обрисовалось  не  совсем   законченное   устройство,   почти
заполнявшее собой эту часть пещеры. Оно было окружено внимательной  армией
приборов: следящими устройствами, отдыхающими инструментами,  контрольными
пультами и бесконечными пробирками с разнообразными компонентами.
     Эндриксон  игнорировал  этот  знакомый  коллаж,   и   целеустремленно
направился к единственному черному пульту.
     Он задумчиво посмотрел  на  его  переключатели  и  датчики,  а  затем
воспользовался еще одним из цилиндриков на кольце, для того чтобы  вернуть
пульт к жизни. Лампочки послушно вспыхнули, а датчики зарегистрировали для
него величины.
     Над ним вырисовывалась  огромная  масса  незаконченного  КК-двигателя
звездолета.  Окончательное  завершение  будет  и  должно  быть  только   в
свободном  космосе,  поскольку  активированное   позигравитационное   поле
двигателя, взаимодействуя с гравитационным  полем  планеты,  произвело  бы
серию землетрясений и тектонических смещений в масштабах катаклизма.
     Но этот факт Эндриксона в данный момент не волновал. Им овладела куда
более  интригующая  мысль.  Достаточно  ли   завершен   двигатель,   чтобы
функционировать? Ему хотелось знать.  Почему  бы  не  получить  интересные
факты из первых рук...
     Он взглянул на красоту в своей ладони,  затем  воспользовался  вторым
цилиндриком, чтобы отпереть плотно запечатанную  коробку  на  одном  конце
черного пульта. Под кожухом коробки находилось  несколько  кнопок,  сплошь
покрытых ярко-красной эмалью. Эндриксон услышал, как где-то визгливо взвыл
клаксон, но сигнал тревоги умолк, когда он  включил  кнопки  в  правильном
порядке. Он предвкушал огромное удовольствие. С активацией  переключателей
жидкого состояния  по  монолиту  из  стекла,  пластика  и  металла  начали
растекаться команды. Далеко за противоположной  стороной  двери  Эндриксон
слышал крики и топот бегущих  людей.  В  то  же  время  была  активирована
термоядерная   искра,    и    Эндриксон    увидел    полное    зацепление,
зарегистрированное на надлежащих мониторах.
     Он удовлетворенно кивнул.  Замкнулись  последние  реле,  связавшие  с
механизмом встроенный в двигатель компьютерный мозг. На  короткую  секунду
поле  Курита-Кита  обрело  существование.  В  голове  Эндриксона  на   миг
мелькнула мысль, что такое никогда не следует делать иначе как  в  глубине
свободного космоса.
     Но последние мысли он посвятил изысканной красоте и странным  словам,
заключенным в предмете, который он держал в руке...
     Будь двигатель закончен, могла бы произойти крупная катастрофа. Но он
не был завершен, и поэтому поле быстро распалось, не способное  поддержать
само себя и распространиться до своего полного, двигательного диаметра.
     Поэтому, хотя в шестистах километрах, в центре Вальпараисо,  вылетели
окна, опрокинулось несколько старых зданий и треснула  древняя  колокольня
церкви Санта Авила  де  Севиль,  лишь  немногие  вещи  в  непосредственной
близости претерпели сколько-нибудь значительные изменения.
     Однако Эндриксон, Завод и близлежащая  технологическая  община  Санта
Роза де Кригтобаль (населением 3200 человек) исчезли.
     Гору высотой в 1352 метра, у подножия которой поднялся  городок  и  в
недрах которой был высечен Завод, сменил окруженный расплавленным  стеклом
кратер глубиной в 1200 метров.
     Поскольку логика настаивала, что это  событие  не  могло  быть  ничем
иным, помимо несчастного случая, именно  так  и  постановили  специалисты,
вызванные найти объяснение, специалисты, не имевшие доступа  к  той  самой
красоте, которая так совершенно ослепила ныне испарившегося Эндриксона...

     Флинкс моргнул,  пробуждаясь  от  тантализирующей  красоты  янусского
кристалла. Он продолжал пульсировать  своим  ровным,  естественным  желтым
люминесцентным светом.
     - Вы видели когда-нибудь прежде такой камень? - спросил Чаллис.
     - Нет, хотя я слышал о них. Я достаточно знаю, чтобы узнать его.
     Чаллис, должно быть, коснулся какой-то скрытой кнопки, потому что  на
краю стола обрел жизнь свет низкой интенсивности. Пошарив во встроенном  в
стол ящике, коммерсант достал небольшой предмет, напоминавший  абстрактную
деревянную скульптуру птицы  в  полете,  с  опущенными  крыльями.  Он  был
сработан так, чтобы налезать  на  человеческую  голову.  Гладкие  в  целом
очертания прибора нарушали только несколько видимых проводов и модулей.
     - Вы знаете, что это такое? - осведомился коммерсант.
     Флинкс признался, что не знает.
     - Это шлем оператора, - медленно объяснил Чаллис, помещая его на свои
жесткие волосы. - Шлем и заключенные в этом столе механизмы транскрибируют
человеческие мысли и передают их в кристалл.  У  камня  есть  определенное
свойство.
     Чаллис произнес "свойство" с таким благоговением,  какое  большинство
людей приберегают для описания своих богов или возлюбленных.
     Коммерсант прекратил возиться с невидимыми кнопками и со  шлемом.  Он
сложил руки перед своим сжатым брюхом и уставился на кристалл.
     - Сейчас я  кое  на  чем  сосредоточусь,  -  тихо  сказал  он  своему
очарованному слушателю. - Это требует небольшой тренировки, хотя некоторые
могут обойтись и без нее.
     Пока Флинкс увлеченно  следил,  частицы  в  центре  кристалла  начали
перестраиваться. Их движение перестало быть хаотичным, и  было  ясно,  что
направляли эту переаранжировку мысли Чаллиса.  Здесь  было  нечто,  о  чем
ходили слухи, но что имели честь  видеть  немногие  только  очень  богатые
люди.
     - Чем больше кристалл, - продолжал Чаллис,  явно  напрягаясь,  -  тем
больше цветов присутствует в коллоиде и тем ценнее камень. Общим  правилом
является только один цвет. Этот камень содержит два и  является  одним  из
самых больших и прекрасных, что существуют, хотя даже  маленькие  камни  -
редкость.
     Есть  камни  с   присутствующими   примесями,   создающие   трех-   и
четырехцветные  демонстрации,  и  известен  один  камень   с   пятицветным
содержанием. Вы бы не поверили, узнав, кому он принадлежит  и  что  с  ним
делают.
     Флинкс следил,  как  пылинки  в  центре  кристалла  начали  принимать
полутвердую форму и облик по указаниям Чаллиса.
     - Никто, - продолжал коммерсант, - не сумел синтезировать маслянистую
жидкость, в которой  плавают  взвешенные  цветные  частицы  материи.  Если
кристалл разбить, восстановить его невозможно. И  равно  нельзя  перенести
коллоид полностью или  частично  в  новый  контейнер.  Трещина  в  сложном
жидкокристаллическом      образовании      уничтожает       индивидуальный
пьезоэлектрический потенциал камня. К счастью, кристалл так же тверд,  как
и корунд, хотя и не приближается по прочности к предметам из дюралесплава.
     Хотя  контуры  постоянно  смещались  и  дрожали,  ни  на  секунду  не
становясь  совершенно  твердо  зафиксированными,  они  приняли  узнаваемые
очертания  нескольких   личностей.   Одна,   похоже,   была   женщиной   с
преувеличенной фигурой Юноны. Из других один  был  гуманоидным  самцом,  а
третий - чем-то совершенно  чуждым.  Вокруг  них  поднялось  двухстороннее
помещение, наполнившееся странными  предметами,  никогда  не  сохранявшими
свою форму больше  чем  на  несколько  секунд.  Хотя  их  формы  постоянно
менялись,  производимое  ими  впечатление  -  нет.  Флинкс  увидел  вполне
достаточно, чтобы желудок вывернулся наизнанку, прежде чем все в кристалле
растворилось вновь в облако светящейся пыли.
     Оторвав  взгляд  от  кристалла  и  подняв  глаза,  он  заметил,   что
коммерсант снял шлем и вытирал пот  надушенным  платком  с  высокого  лба.
Освещенное приглушенным светом, скрытым внизу за  краем  стола,  его  лицо
стало физиономией неразборчивого в средствах маньяка.
     - Легко начать, - утомленно пробормотал он, -  но  дьявольски  трудно
поддерживать реакцию. Когда твое внимание переключается  на  одну  фигуру,
остальные начинают распадаться. А  когда  в  пьесе  требуется  представить
сложные действия нескольких таких созданий, это почти невозможно, особенно
когда есть склонность становиться столь увлеченным... действием.
     - Какое все это имеет отношение ко мне? - прервал  его  Флинкс.  Хотя
вопрос был адресован Чаллису, его внимание  было  приковано  к  этим  двум
полуощутимым фигурам, охранявшим выход. Ни Нолли, ни Нангер не шевелились,
но это не означало, что они ослабили свою бдительность. И  охраняемая  ими
дверь едва ли окажется незапертой. Флинкс разглядел несколько отверстий  в
выходившей на город стене из стеклосплава от пола до потолка, но он  знал,
что там ждал отвесный скат на улицу по меньшей  мере  в  пятьдесят  метров
высотой.
     - Видите ли, - уведомил его Чаллис, - если я не  стыжусь  признаться,
что я унаследовал самый  преуспевающий  семейный  бизнес  в  виде  "Чаллис
Компани", то я не считаю также себя и дилетантом.  Я  улучшил  дела  фирмы
благодаря приобретению людей со многими различными талантами.
     Он показал на дверь:
     - Дорогой Нолли и Нангер два таких примера. Я надеюсь,  что  вы,  мой
милый мальчик, будете еще одним.
     - Я все еще не уверен, что  понимаю,  -  медленно  произнес,  лукавя,
Флинкс.
     - Это можно легко исправить. - Чаллис растопырил и поднял  пальцы.  -
Чтобы удержать взвешенные частицы при манипулировании этой,  состоящей  из
частиц, глиной,  требуется  особого  рода  мозг.  Мои  мысленные  сценарии
сложны, чтобы наслаждаться ими, мне требуется вспомогательный мозг. Ваш! Я
проинструктирую вас относительно своих желаний, что я желаю и вы исполните
мои замыслы.
     Флинкс мысленно вернулся к тому,  что  он  мельком  увидел  несколько
минут назад в незавершенной пьеске, к тому,  что  сотворил  Чаллис  внутри
крошечного божьего мира кристалла. Во многих отношениях он был куда  более
зрелым, чем полагалось для его семнадцати лет, и он в свое  время  повидал
много вещей. Хотя кое от чего из этого  вырвало  бы  и  опытного  солдата,
большинство из них были безвредными извращениями. Но под  всей  выраженной
Чаллисом поверхностной сердечностью и вежливыми просьбами о сотрудничестве
бурлило глубокое озеро неочищенных сточных  вод,  и  Флинкс  не  собирался
служить коммерсанту в нем лоцманом.
     Выживание на рынке Драллара с детства сделало Флинкса в какой-то мере
реалистом. Поэтому он не  отверг  с  ходу  предложение  коммерсанта  и  не
высказал того, что было у него на уме: "Вы  вызываете  у  меня  тошноту  и
отвращение, Конда Чаллис, и я отказываюсь иметь какое-то отношение  к  вам
или к вашим болезненным фантазиям". Вместо этого он сказал: - Я  не  знаю,
откуда у вас появилась мысль, что я могу оказать вам такую помощь.
     - Вы не можете отрицать свое собственное прошлое, - хихикнул  Чаллис.
- Я собрал на вас маленькое, но интересное  досье.  Самое  примечательное,
что ваши странные таланты  заметно  фигурировали  в  помощи  одному  моему
конкуренту по имени Максим Малайка. Перед этим и последующими  инцидентами
вас  замечали  демонстрировавшим  экстремальные  психические   способности
посредством дешевых цирковых фокусов ради получения нескольких кредитов от
прохожих. Я могу предложить вам существенно  больше  за  применение  ваших
талантов. Отрицайте это, если сможете.
     - Ладно, допустим, я  могу  сделать  несколько  фокусов  и  одурачить
несколько туристов, - уступил Флинкс, изучая в то же время соединявшие его
запястья тонкие серебристые браслеты и пытаясь найти скрытую защелку. - Но
то, что вы называете моими "талантами", -  неустойчиво,  и  большую  часть
времени не поддается моему контролю. Я не знаю, ни когда они возникают, ни
почему они пропадают.
     Чаллис кивал с сильно не понравившимся Флинксу видом.
     -  Естественно,  я  понимаю,  что  все  таланты   -   художественные,
спортивные,  любого  рода  -  требуется  тренировать,  дисциплинировать  и
развивать до своей полноты. Я намерен помочь вам овладеть вашими. В смысле
примера... - Чаллис взял что-то, похожее  на  древние  карманные  часы,  и
нажал на крошечную кнопку. Из легких Флинкса мгновенно исчезло дыхание,  и
он выгнулся вперед дугой. Его руки сжались в кулаки, когда он  содрогался,
и он почувствовал себя так, словно кто-то подпилил кости в его  запястьях;
боль так же внезапно прошла, и он стал  способен  обмякнуть  и  повалиться
назад, охая и дрожа. Когда он обнаружил, что снова может открыть глаза, то
увидел,  что   Чаллис   пристально   смотрел   в   них,   выжидательно   и
заинтересованно.  Его  взгляд  ничем  не  отличался  от  взгляда   химика,
наблюдающего  лабораторное  животное,  только  что   получившее   инъекцию
возможно смертельного вещества.
     - В этом... не было необходимости, - сумел прошептать Флинкс.
     - Возможно, и нет, -  бездушно  согласился  Чаллис,  -  но  это  было
инструктивным. Я видел, как бегали ваши глаза, пока вы говорили.  В  самом
деле, вы, знаете ли, не сможете выбраться отсюда. Даже если бы  вы  сумели
каким-то образом  добраться  до  центральной  шахты  лифта  мимо  Нолли  и
Нангера, там ждут и  другие.  -  Коммерсант  помолчал,  а  затем  внезапно
спросил: - Итак, неужели то, что я желаю, настолько отвратительно для вас?
Вы будете хорошо вознаграждены. Я предлагаю вам обеспеченное существование
в моей фирме. В обмен  вы  можете  отдыхать  как  вам  угодно.  Вас  будут
вызывать только для помощи в управлении камнем.
     - Меня беспокоит этичность этого дела, а не  жалование,  -  стоял  на
своем Флинкс.
     - Ах, этичность. - Чаллиса позабавили слова Флинкса, и он не  пытался
этого скрыть. - Это вы наверняка сможете  преодолеть.  Альтернатива  будет
намного менее субъективной. - Он праздно  побарабанил  двумя  пальцами  по
поверхности псевдочасов.
     Притворяясь, что наслаждается всем этим, Флинкс думал.  Его  запястья
все еще подергивались, и боль проникла до самых плеч. Он мог снова вынести
эту боль, но не часто. А что-нибудь более интенсивное  наверняка  выключит
его. Его зрение все еще имело тревожную тенденцию терять фокус.
     И все же... он не мог сделать того, что хотел Чаллис. Эти образы -  у
него закрутилось в желудке, когда  он  вспомнил,  -  участвовать  в  таких
непристойностях... Нет! Флинкс обдумывал, что  сказать,  все  что  угодно,
лишь бы предотвратить новую боль, когда к его щеке прижалось что-то  сухое
и гладкое. За этим последовало легкое, как перышко, ласковое  поглаживание
по шее чего-то невидимого, но знакомого.
     Чаллис явно ничего не увидел  в  темноте,  так  как  когда  он  снова
заговорил, его голос был  таким  же  ровным,  как  и  раньше.  Его  пальцы
продолжали лениво играть на овальном пульте управления.
     - Бросьте, мой дорогой мальчик, нужно ли, в самом  деле,  растягивать
это еще больше? Я уверен, что вы получаете от этого  меньше  удовольствия,
чем я.
     Палец перестал барабанить и придвинулся к кнопке.
     - Эй!
     Крик раздался поблизости от двери, и за ним последовали  приглушенные
ругательства и смутно воспринимаемое  движение.  Двое  охранников  Чаллиса
безумно прыгали кругом, размахивая руками и молотя что-то невидимое.
     Голос Чаллиса в первый раз сделался злобным и гневным:
     - Что с вами случилось, идиоты?
     Нангер нервно ответил: - Здесь с нами что-то есть.
     - Вы оба выжили  из  своего  жалкого  ума.  Мы  в  восьми  этажах  от
поверхности и тщательно экранированы от механического вторжения. Ничего не
может быть.
     Нангер перебил заверения коммерсанта воплем, с подобным которому мало
кто мог когда-либо столкнуться.
     Флинкс наполовину ожидал этого. И даже у него от этого звука пробежал
по спине холодок. А что это сделало с Нолли или с Чаллисом, ставшим  вдруг
карабкаться через спинку кресла и шарить  у  себя  на  поясе,  можно  было
только догадываться.
     Флинкс услышал треск, за которым последовало  столкновение  с  чем-то
тяжелым и вышедшим из-под  контроля.  Это  был  Нангер.  Полулицый  плотно
прижал к глазам обе руки и дико шатался во всех направлениях.
     - Камень... берегите камень! - взревел в панике  Чаллис.  Двигаясь  с
удивительной скоростью на четвереньках, он добрался до края стола и ударил
по выключателю. Свет мгновенно погас.
     В  слабом  освещении  от  стены-окна  Флинкс  смог  разглядеть,   как
коммерсант  отсоединил  верхнюю  часть  аппарата,  шар,  содержавший   сам
кристалл,  и  выжидая,  осторожно  держал  его  в   руках,   оберегая   от
повреждений.
     Неожиданно в комнате возник еще один источник  света  в  виде  резких
перемежающихся вспышек иглолучевого пистолета.  Нолли  выхватил  оружие  и
отчаянно дрался с налетавшим на него и парившим над ним противником. Затем
на столе что-то начало гудеть, требуя внимания, и Чаллис поднял  трубку  и
выслушал. Флинкс тоже прислушивался, но не смог ничего  расслышать.  Чтобы
там  ни  было  сказано,  оно  извлекло  несколько  свирепых   ответов   из
коммерсанта, чьи небрежные манеры теперь совершенно  исчезли.  Он  буркнул
что-то в микрофон, а затем швырнул его обратно на стол. Взгляд, который он
бросил на Флинкса в почти полной темноте, был смесью ярости и любопытства.
     - Я вынужден с вами распрощаться, мой милый мальчик. Надеюсь,  у  нас
будет возможность встретиться вновь. Я думал, что вы всего лишь  нищий  со
слишком большими для  своей  головы  талантами.  Вы  явно  нечто  большее.
Сожалею,  что  вы  не  выбрали  сотрудничество.  Ваша  материнская   линия
намекала, что вы могли бы. - Чаллис усмехнулся. - Я  никогда  не  повторяю
ошибок. Считайте это предупреждением.
     Все еще ползя на четвереньках, он проделал  путь  до  скрытой  двери.
Когда  она  открылась,  Флинкс  мельком  уловил  стоявшую  там  золотистую
фигурку.
     - Снова подслушиваешь, отродье?  -  пробурчал,  поднимаясь  на  ноги,
Чаллис. Он дал девочке затрещину, схватил ее  за  руку.  Она  заплакала  и
отвела взгляд от Чаллиса, когда дверь, закрываясь, повернулась.
     Когда Флинкс обратил свое внимание на другую дверь, в голове  у  него
уже все завертелось от небрежного замечания  коммерсанта.  Но  прежде  чем
Флинкс смог обдумать все, что вытекало  из  этой  фразы,  он  был  поражен
цунами маниакальной психической энергии, чуть не сбившим  его  с  кушетки.
Оно было невообразимо сильным, мощней всего, что он когда-либо получал  от
человеческого мозга. Оно содержало вопящие образы Конды Чаллиса,  медленно
распадавшиеся, словно игрушки.  Эти  видения  беспорядочно  смешивались  с
другими картинами, и  среди  них  проплыло  несколько  изображений  самого
Флинкса.
     Он вздрогнул под таким титаническим  воем.  Некоторые  из  мелькавших
образов были намного  омерзительнее  всего,  что  пытался  создать  внутри
кристалла  Конда  Чаллис.  Мозг  коммерсанта,  может,  и   был   предельно
развращенным,  но  мозг,  стоявший   за   этой   психической   бурей,   не
останавливался на подобной ерунде.
     Флинкс уставился на закрывающуюся дверь, видя в последний раз  черные
глаза на ангельском лице. В этом несформировавшемся теле, понял он, обитал
измученный ребенок. И все же даже это откровение не вызвало в нем  той  же
вспышки дикого волнения, что последнее небрежное заявление Чаллиса.  "Ваша
материнская линия".
     Флинкс больше знал о вселенной, чем о своих настоящих родителях. Если
Чаллис знал хотя бы  слухи  о  предках  Флинкса...  пожелание  коммерсанта
встретиться вновь обязательно сбудется.

                                    2

     Дверь в центральную шахту открылась, когда Нолли попытался  скрыться.
Вместо  пустого  лифта  он  наткнулся  на  фигуру  гигантских   пропорций,
поднявшую  его  в  воздух,  отобрав   при   этом   иглолучевой   пистолет.
Новоприбывший быстро сделал оружие безвредным, скомкав пистолет в кулаке с
силой механического пресса. Пальцы Нолли, которым довелось по воле  случая
сжимать иглолучевик, при этом пострадали, и потере сознания  предшествовал
вскрик от  боли.  Сморчок  Симм  пригнулся,  чтобы  не  задеть  притолоку,
отбросив в сторону обмякшее человеческое тело. Одновременно длинное  тощее
тело легко устроилось на плече Флинкса, и  влажный  кончик  языка  знакомо
пощекотал ему ухо. Протянув руку за спину, Флинкс почесал  мини-дракончика
под  челюстью  и  почувствовал,  как  расслабилось   длинное   мускулистое
туловище. "Спасибо, Пип".
     Поднявшись, он обошел  стол-сейф  и  поиграл  с  кнопками  на  другой
стороне. В скором времени он преуспел с освещением всей комнаты. Там,  где
ломился и спотыкался Нангер, дорогая мебель была  сломана  и  перекручена.
Его  тело,  уже  начавшее  коченеть  от  вызванной  ядом  смерти,  лежало,
скрючившись, на одном из погнутых кресел. Неподвижная фигура его  спутника
валялась у двери. Из сплющенной руки сочилась кровь.
     - Я все гадал, - уведомил Симма Флинкс, - когда же ты попадешь сюда.
     - Это было  трудно,  -  стал  оправдываться  бармен,  голосом,  гулко
раздававшимся из бездонной бочки  его  груди.  -  Твой  приятель  проявлял
нетерпение, исчезал и снова появлялся, когда я отставал. Как он узнал, где
тебя можно найти?
     Флинкс любовно поглядел на сонную теперь чешуйчатую голову.
     - Он учуял мой страх. Видит Живая Вода, я звал его достаточно громко.
- Он протянул вперед скованные запястья. - Ты мог бы что-нибудь  сотворить
с ними? Я должен найти Чаллиса.
     Симм взглянул на наручники с выражением легкого удивления на лице:  -
Вот уж никогда не думал, что месть в твоем характере, Флинкс.
     Протянув массивные большой  и  указательный  пальцы,  Симм  осторожно
защемил одну из узких соединительных лент. Мгновенное  давление  заставило
металл лопнуть с резким хлопком. Повторение  процедуры  освободило  другую
руку Флинкса.
     Осматривая свое правое запястье, когда он растирал его  левой  рукой,
Флинкс  не  смог  заметить  никаких  следов,   ничего,   указывающего   на
интенсивную боль, причиненную этим устройством.
     Он обдумывал, как ответить на замечание  своего  друга.  Как  он  мог
надеяться объяснить этой добродушной громадине важность замечания Чаллиса?
     - Я думаю, что Чаллис может что-то знать о моих настоящих  родителях.
Я не могу просто-напросто забыть об этом.
     Ответ Симма поразил его своей непривычной злостью:
     - Что они тебе? Что они для тебя сделали? Они были причиной того, что
с  тобой  обращались  как  с   движимым   имуществом,   как   с   какой-то
собственностью. Если бы не вмешательство Мамаши Мастифф, ты был бы  сейчас
личным рабом,  возможно,  у  кого-нибудь  вроде  Чаллиса.  Твои  настоящие
родители!  Ты  ничего  им  не  должен,  и  уж  меньше  всего  -  доставить
удовлетворение, показав им, что ты выжил!
     - Я не знаю, при каких обстоятельствах от  меня  отреклись,  Симм,  -
возразил наконец Флинкс. - Я должен выяснить. Должен.
     Бармен, сам сирота, пожал массивными плечами:
     - Ты, Флинкс, неприспособленный к жизни идеалист.
     - А ты - еще больший, - отпарировал юноша, - вот поэтому-то ты мне  и
поможешь.
     Симм  пробурчал  что-то  неразборчивое,   что   вполне   могло   быть
ругательством.
     - Куда он вышел?
     Флинкс показал на скрытую дверь, Симм  подошел  к  ней  и  для  пробы
привалился к металлической панели. Шарниры подались внутрь с  удивительной
легкостью. За дверью они обнаружили короткий коридор, ведущий к маленькому
личному лифту, быстро доставившему их к основанию этой роскошной башни.
     - Как ты вообще попал сюда? - спросил Флинкс своего друга.
     Симм дернул углом рта:
     - Сказал ребятам из службы безопасности, что у меня есть  пропуск  на
встречу с местным жителем  -  обычная  процедура  в  подобных  центральных
районах.
     - Кто-нибудь потребовал показать его?
     Симм даже не улыбнулся.
     - Ты бы стал? Только один охранник попробовал было, но я думаю, с ним
будет все в порядке, если о нем позаботятся как надо. Осторожней теперь, -
предупредил великан, когда лифт остановился. Пригнувшись сбоку  от  двери,
он  выпрыгнул  наружу,  как  только  дверь  достаточно  открылась,   чтобы
пропустить его. Но их не ждала никакая засада. Вместо этого они  оказались
в гараже наземных машин, с обильными признаками недавнего бегства.
     - Держи свои монументальные ушки на макушке, - тихо посоветовал другу
Флинкс, - и посмотри, не сможешь ли ты выяснить,  куда  сбежал  Чаллис.  Я
намерен поработать со своими собственными источниками...
     Когда они вышли через открытую дверь гаража, никто их не остановил  и
не помешал уходу, хотя скрытые камеры заметили его. Но  те,  кто  наблюдал
через эти камеры, радовались, увидев что эта пара уходит.
     - Ты уверен, что они уже не здесь? - гадал вслух Симм.  -  Кто-нибудь
мог взять машину, чтобы отвлечь внимание.
     Флинкс  ответил  с  того  рода  сверхъестественной  уверенностью,  на
понимание которой Симм и не претендовал, но которую научился принимать:
     - Нет, поблизости их больше нет.
     Пара вышла за пределы последней стены, окружавшей центральный  район.
Не  было  никаких  формальностей,  никаких  рукопожатий:  этим   двум   не
требовалось ничего подобного.
     - Если ты что-нибудь узнаешь, свяжись со мной в лавке Мамаши Мастифф,
- проинструктировал великана Флинкс. - Что бы там ни случилось, я дам тебе
знать о своих планах.
     Возвращаясь по концентрическим кругам рынка, он  плотно  закутался  в
плащ. Падали последние капли утреннего дождя. Из-за низких тяжелых от воды
туч показались первые солнечные лучи.
     Вокруг  него  не  прекращалась  деятельность.  На  этом  коммерческом
перекрестке Содружества бизнесом занимались круглые сутки.
     Флинкс знал великое множество встреченных им обитателей  этого  мира.
Некоторые были богатыми и великими, а некоторые -  бедными  и  ничтожными.
Некоторые были нелюди: одни - больше, другие - меньше, хотя все  притязали
на членство в одной и той же расе.
     Проходя мимо прилавка торговца сладостями Кики, он решительно смотрел
только вперед. Было еще слишком рано, а его желудок был слишком  пуст  для
конфет.  Кроме  того,  его  внутренности  все  еще  слегка  пошаливали  от
постэффектов  "безвредного"  камешка   Чаллиса.   Поэтому   он   купил   у
Председателя Нильса небольшой ломоть отрубного хлеба,  покрытого  ореховым
маслом.
     Нильс был бродячим  торговцем  пищей  лет  сорока  с  небольшим  и  с
авторитарной манерой поведения. Все называли его Председателем. Он  правил
своим углом рынка с видом диктатора, ничуть не подозревая, что он сохранял
свою власть только потому, что  торговцы  и  лоточники  находили  забавным
подыгрывать его тихому помешательству.  Однако  в  его  выпечных  изделиях
никогда не бывало никаких иллюзий. Флинкс жадно  откусил  от  треугольного
ломтя, наслаждаясь хрустевшими  иногда  толчеными  орехами,  смешанными  с
коричневым маслом.
     Небо  все  еще  намекало  на  возможность  появления  солнца,  редкое
происшествие в обычно окутанном тучами Дралларе.
     Заморив червячка, Флинкс начал пробираться через сектор,  заполненный
красивыми витринами постоянных лавок.
     Этот сектор существенно отличался  от  района  самодельных  сараев  и
складов, где он вырос. Когда Флинкс  впервые  предложил  переместить  сюда
древний  прилавок  из  шумных  глубин  рынка,  Мамаша  Мастифф   голосисто
запротестовала.
     - Я не буду знать как себя вести, - спорила она. - Что  я  понимаю  в
обращении с разодетыми клиентами и богатыми людьми?
     - Поверь мне, мать, - хотя  они  оба  знали,  что  она  не  была  его
настоящей матерью, но она выступала в этой роли для половины  бездомных  в
Дралларе, - они точно такие же люди, как и  твои  старые  клиенты,  только
теперь эти идиоты будут приходить  с  более  толстыми  бумажниками.  Кроме
того, что мне еще делать со  всеми  этими  деньгами,  которые  мне  всучил
Малайка?
     В конечном итоге  он  вынужден  был  купить  лавку  и  таким  образом
поставить ее перед свершившимся фактом. Когда он сообщил ей об  этом,  она
не один час поносила его - пока не увидела эту торговую  точку.  Хотя  она
продолжала бормотать страшные проклятия всему, что он ей показывал: товары
высшего класса, шикарные жилые помещения наверху,  приборы  автоматической
варки, - ее сопротивление рухнуло с удивительной скоростью.
     Но имелись все же две вещи, которые она отказывалась  сделать.  Одной
было сменить свой  ручной,  домашней  выделки  наряд,  такой  экзотический
коллаж из бус, колокольчиков  и  ткани,  какой  только  можно  вообразить.
Другой было пользоваться  маленьким  лифтом,  сновавшим  между  помещением
лавки и жилыми покоями наверху.
     - День, когда я не смогу одолеть единственного лестничного пролета, -
протестовала она, - будет днем, когда ты  сможешь  забальзамировать  меня,
набить ватой и выставить на витрине среди продающихся диковинок.
     Чтобы продемонстрировать свою решимость, она сразу  же  приступила  к
восхождению по короткой лестнице на четвереньках.
     Никто не знал, насколько стара Мамаша Мастифф, а она не  говорила.  И
не соглашалась ни подвергнуться дорогой  косметической  хирургии,  которую
теперь мог позволить себе оплатить Флинкс, ни равно применять любые другие
искусственно редуцирующие возраст устройства.
     - Я потратила слишком много времени и усилий, готовясь к роли  старой
карги, и я не собираюсь теперь ее бросать, -  заявила  она  ему.  -  Кроме
того, чем более жалкой и  дряхлой  я  выгляжу,  тем  больше  вежливости  и
сочувствия бывает от сосунков-клиентов.
     Неудивительно, что лавка процветала. Хотя бы потому,  что  многие  из
лучших ремесленников в Дралларе были равно низкого  происхождения,  и  они
очень любили продавать ей свою лучшую продукцию.
     Когда Флинкс завернул за угол, то увидел, что она ждет его у  заднего
входа.
     - Снова всю ночь шастал. Я полагаю, ты был отнюдь не  в  каком-нибудь
приличном месте, вроде Розового Дворца или Грехвиля. Ты хочешь оказаться с
перерезанным горлом прежде, чем тебе стукнет восемнадцать, - упрекнула она
его, предупреждающе погрозив пальцем.
     - Это маловероятно, мать. - Он прошмыгнул  мимо  нее,  но  не  желая,
чтобы от нее так легко отделались, она  последовала  за  ним  в  маленькое
хранилище позади лавки.
     - И этот твой летучий  вурдалак  не  будет,  знаешь  ли,  каждый  раз
спасать тебя. Только не в подобном городе, где всякий пожимает тебе ладонь
одной рукой и  держит  готовый  вонзиться  тебе  в  спину  нож  в  другой.
Продолжай так вот гулять глухой ночью, мой мальчик, и  в  один  прекрасный
день тебя принесут ко мне бледного и бескровного. И предупреждаю  тебя,  -
продолжала она, повышая голос, - у тебя будут дешевые похороны, потому что
я тружусь  от  зари  до  зари  не  для  того,  чтобы  оплачивать  шикарное
погребение для дурака!
     Тираду прервало резкое гудение.
     - Так что я тебе в последний раз говорю, мой мальчик...
     - Разве ты не  слышала  звонка,  мать?  -  усмехнулся  он.  -  Первый
утренний посетитель.
     Она посмотрела через дверной занавес из бус:
     - Ха, туристы, судя по их виду. Видел  бы  ты  танзанит  в  кольце  у
женщины.
     Она заколебалась, раздираемая желанием удовлетворить  одновременно  и
любовь, и скупость.
     - Но что такое пара клиентов, когда...
     Новое колебание.
     - И все-таки, тут по меньшей мере двенадцать каратов в одном камне. И
по одежде они к тому же походят на землян.
     Наконец она в замешательстве и негодовании воздела руки к небесам:
     - Это мое наказание. Ты возмездие за грехи моей  молодости.  Прочь  с
моих глаз, негодный мальчишка. Поднимись наверх и умойся, и не забудь  про
дезинфектант. От тебя пахнет трущобами. Не забудь хорошенько вытереться...
Ты для меня не слишком большой и не слишком взрослый,  чтобы  я  не  могла
оставить тебя с красной задницей.
     Она ускользнула за занавеску - и произошла радикальная метаморфоза.
     - Ах, сэр, мадам, - плавно заворковал елейный  голос,  голос  любимой
бабушки каждого, - вы оказываете честь моей маленькой лавочке. Я бы  вышла
раньше, но должна ухаживать за своим бедным внуком, он  отчаянно  болен  и
сильно нуждается  в  дорогостоящем  лечении.  Врачи  опасаются,  что  если
операция не будет произведена в скором времени, он потеряет зрение, и...
     Ее плавная речь оборвалась, когда дверь лифта закрылась за  Флинксом.
В отличие от Мамаши Мастифф он не испытывал угрызений  совести,  пользуясь
современными удобствами, и уж, конечно, не сейчас, когда он так  устал  от
пережитого за ночь. Входя в верхние помещения, он гадал, сколько же  таких
в корне отличных друг от друга интонаций может исходить из одного  и  того
же морщинистого горла.
     Позже, за вечерней едой (приготовленной им, поскольку Мамаша  Мастифф
весь день была занята клиентами), он начал объяснять,  что  произошло.  На
сей раз она, для разнообразия, не читала ему нотаций и не наказывала  его,
а лишь вежливо слушала, пока он не закончил.
     - Так, значит, ты теперь собираешься преследовать его, мой мальчик, -
сказала наконец она.
     - Я должен, мать.
     - Почему?
     Он отвел взгляд:
     - Я предпочел бы не говорить.
     - Ладно, - она вытерла куском хлеба остатки своей мясной подливки.
     - Я многое слышала об этом Чаллисе,  массу  слухов  о  его  вкусах  в
определенных делах, и ни одного - доброго. О его бизнесе известно  меньше,
хотя поговаривают, что "Чаллис Компани" стала процветать, с тех пор как он
стал во главе фирмы. - Она шумно  рыгнула  и  вытерла  рот  уголком  своей
многослойной юбки.
     - Я думаю, что смогу управиться, мать.
     - Пожалуй, пожалуй, - пренебрежительно ответила она, - хотя  по  всем
правилам тебе следовало бы дюжину раз умереть до своего пятнадцатилетия, и
я  полагаю,  что  этот  ухмыляющийся  дьявол  не  мог  быть   всякий   раз
ответственным за твое спасение.
     Она удостоила ядовитого взгляда маленькое искусственное  дерево.  Пип
удобно обвился вокруг  одной  из  его  ветвей.  Мини-дракончик  не  поднял
головы. Отношения между ним  и  Мамашей  Мастифф  всегда  носили  характер
беспокойного перемирия.
     - Прежде чем ты отправишься, дай мне кое-кому позвонить, -  закончила
она.
     Пока Флинкс приканчивал десерт  и  старался  выковырять  из  коренных
зубов остатки густого желатина, он прислушивался к ее  шепоту  в  микрофон
маленького коммуникатора  в  противоположном  конце  комнаты.  Эта  машина
придавала Мамаше Мастифф мобильность, которой она не  обладала  уже  целые
десятилетия. Это было одним из немногих  предоставляемых  лавкой  удобств,
которыми она пользовалась. Это также делало  ее  кошмаром  всех  городских
чиновников, каким-либо образом ответственных за повседневную  деятельность
рынка.
     Вскоре она вернулась к столу:
     - Твой друг Чаллис отбыл этим утром на грузовом лайнере  "Аурига"  со
своей дочерью и целой стаей слуг.
     Ее лицо скривилось в улыбке.
     - Судя по тому, что мне сообщили, он отбыл в полной панике. Ты и этот
здоровенный недоумок Симм, должно быть, нагнали на него немало страху, но,
впрочем, и одного этого великана достаточно, чтобы  спугнуть  полировку  с
зеркала.
     Флинкс не ответил  на  ее  вопросительный  взгляд.  Вместо  этого  он
поиграл с краем скатерти.
     - Куда направлялась "Аурига"?
     - На Ульдом, - сообщила она ему, -  у  "Чаллис  компани"  есть  много
предприятий на Средиземном Плато.  Я  считаю,  что  именно  туда-то  он  и
отправится, как только приземлится.
     - Мне лучше приготовиться, - Флинкс поднялся и направился было в свою
комнату.
     Сильная морщинистая рука схватила его за запястье, и лицо, похожее на
потрескавшуюся равнину, впилось в него ищущим взглядом. - Не делай  этого,
мой мальчик, - тихим голосом взмолилась она.
     Он покачал головой: - Выбора нет, мать. Я не могу тебе  сказать,  что
это за зов, но это зов. Я должен лететь.
     Давление на его запястье не ослабло. - Я не знаю, что у тебя за  дела
с этим нехорошим человеком, но не могу поверить, что это серьезно.
     Флинкс ничего не сказал, и она наконец отпустила его.
     - Если зов улетать у тебя внутри, тогда лети. - Она отвела взгляд.  -
Я не знаю, как работает  твоя  голова,  мой  мальчик.  Никогда  не  знала,
никогда. Но я знаю, что когда у тебя что-то там  застрянет,  только  ты  и
сможешь вытащить это. Лети же тогда и возьми с  собой  мое  благословение.
Даже, - натянуто заключила она, - если ты мне не скажешь, из-за  чего  все
это.
     Нагнувшись, он поцеловал узел седых волос на затылке старухи. -  Будь
благословенна и ты тоже, мать, - сказал он, когда она сильно  заизвивалась
от этого жеста.
     Упаковка тех немногих вещей, которые  он  хотел  взять  с  собой,  не
заняла много времени. Теперь они, казалось, мало  что  для  него  значили.
Когда он начал покидать комнату, то увидел, что старуха все еще сидит одна
за столом, ставшая вдруг крошечной и хрупкой. Как он мог сказать  ей,  что
должен рисковать вынянченной ею жизнью в тщетных поисках людей, которые не
сделали ему ничего, помимо того, что произвели его на свет?...
     Когда он позже в тот же день прибыл в дралларский порт, то обнаружил,
что устал он только физически. Ум его был острым и бдительным. С годами он
постепенно открыл, что ему требовалось все меньше и меньше сна. В иные дни
ему могло хватить такой малости, как полчаса. Его мозг отдыхал, когда  его
не эксплуатировали, что бывало часто.
     Он больше не  должен  был  беспокоиться  о  том,  как  же  он  станет
путешествовать,  потому  что  на  его  картометре  было   зарегистрировано
достаточно средств, чтобы поддержать его еще некоторое время. Малайка  был
щедр. Не все решающие факторы, однако, были финансовыми.  Один  взгляд  на
тех, кто ждал погрузки в первый класс  челночного  судна,  породил  в  нем
острое чувство беспокойства, и потому он зарегистрировался на  стандартную
стоимость проезда.
     Такое путешествие в любом случае будет более просвещающим, потому что
это его первое плавание на  коммерческом  звездолете  и  второй  отъезд  с
Мотылька. Когда он последовал за очередью в челнок,  пройдя  под  умеренно
аристократическим  взглядом  стюарда,  то  был  потрясен,  обнаружив,  что
готовая реализоваться мечта его детства о путешествии на другую планету на
одном из огромных грузовых лайнеров с КК-двигателями не вызывала больше  у
него никакого волнения. Это  беспокоило  его,  когда  он  пристегивался  к
креслу.
     Мамаша Мастифф  могла  бы  объяснить  ему  это,  будь  она  тут.  Это
называлось повзрослением.
     Путешествие челноком, хотя и терпимое, оказалось  пожестче,  чем  его
единственный  предыдущий  опыт  общения   с   маленькими   судами   класса
поверхность-орбита. Естественно, сказал он себе, более убогое коммерческое
судно не могло и близко подступиться к такой роскоши, как  челнок  с  яхты
Малайки "Славная дырка". Этот  же  спроектировали  с  единственной  целью:
доставить с земли в невесомость максимально возможное количество существ и
груза. Там можно было передать и пассажиров, и груз, иногда  с  одинаковым
обращением, в громадную шаровидную тушу корабля для глубокого космоса.
     Вслед  за  этой  передачей  Флинкс  оказался  в  предоставленной  ему
маленькой, компактно спроектированной каюте.  Ему  едва  ли  потребовалось
время, чтобы осмотреть ее, и ему было мало  что  распаковывать.  Во  время
недельного  плавания  он  проведет  большую  часть  времени  в  нескольких
гостиных корабля, встречаясь  с  собратьями-путешественниками  и  познавая
мир.
     Переход от субсветовой к КК-двигательной  сверхсветовой  скорости  не
стал сюрпризом. Это он уже несколько раз испытал на корабле Малайки.
     Одну  часть  лайнера  он  особенно  полюбил.  Из  гостиной   носового
наблюдения он мог  смотреть  вперед  и  видеть  огромную  длину  связующих
коридорных прутьев корабля, вытянувшихся наружу, словно сужающееся широкое
шоссе, соединяющихся  позади  изогнутого  блюдца  проектора  КК-поля.  Оно
закрывало находящиеся впереди звезды.
     Где-то перед этим огромным блюдцем, знал  он,  двигатель  проецировал
гравитационный колодец, как у небольшого солнца. Тот ровно  тянул  корабль
и, в свою очередь,  двигатель-проектор,  который  затем  проецировал  поле
настолько же дальше  вперед,  и  так  далее.  Флинкс  все  еще  гадал  над
объяснением этого процесса и решил, что все великие  изобретения  были,  в
сущности, просты.
     На третий день он забавлялся сам  с  собой  в  корабельной  игротеке,
когда кушетку напротив занял  транкс,  аккуратно  разрисованный  в  полные
коричнево-желто-зеленые цвета коммерции. Меньше  метра  ростом  в  грудной
клетке-б, он был маленьким для самца. Оба набора нераскрывавшихся  крыльев
все еще поблескивали у него на спине,  указывая,  что  путешественник  был
пока не женат. Сверкающие фасетчатые глаза  рассматривали  Флинкса  сквозь
многочисленные похожие на бриллианты линзы. Через  стол  для  игр  донесся
чудесный естественный запах, присущий его виду.
     Существо посмотрело на светящуюся доску, а затем с любопытством  чуть
склонило  свою  сердцеобразную  голову  к  возящемуся  с  игрой   молодому
человеку.
     - Вы играете в "Охоту на хибуша"? Люди, по большей части, находят  ее
слишком сложной. Вы обычно  предпочитаете  двухмерные  игры.  -  Симворечь
насекомого была точной и неяркой, как  в  учебнике,  вариант,  на  котором
говорил любой хороший бизнесмен-транкс.
     - Я немного слышал о ней и следил, как в нее играют, - скромно сказал
своему собеседнику Флинкс, - сам я по-настоящему играть не умею.
     Жвалы щелкнули в жесте интереса и понимания, поскольку негибкое  лицо
инсектоида не позволяло ничего похожего на улыбку.  Легкий  кивок  головой
было имитировать легче.
     Вопрос-ответ сыграли  роль  вежливого  приветствия,  и  транкс  более
твердо  расположился  на  кушетке,  согнув  истноги  под  брюшком,  сцепив
стопоноги для поддержки грудной  клетки  и  грудной  клетки-б,  а  иструки
задвигались с изящной точностью по доске, настраивая план игры.
     - Меня зовут Бисонденбит, - представился он.
     - А меня кличут Флинкс.
     - Кличут? - Транкс выполнил инсектоидное пожатие плечами.
     - Ну, Флинкс, если  вы  хотите  научиться,  то  я  обладаю  некоторым
искусством в этой игре. То есть, знаю правила. Я не очень  сильный  игрок,
так что я, вероятно, буду вам хорошим первым противником. - Снова щелканье
жвалами, сопровождаемое на этот раз свистящим звуком, транксийским смехом.
     Флинкс улыбнулся в ответ: - Я очень сильно хотел бы научиться.
     - Хорошо, хорошо... это неприветливая группа,  и  я  чистил  антенны,
пока у меня не стали дергаться нервы, - голова вскинулась.  -  Ваша  самая
большая ошибка, - деловито начал Бисонденбит, - в  том,  что  вы  все  еще
пренебрегаете способностью своих фигур двигаться над и под полем, так  же,
как через существующие туннели. Вы должны держать свои антенны у  доски  и
пытаться проникнуть в передвижения противника.
     Транкс  коснулся  серебристой  фигуры  внутри  трехмерной  прозрачной
доски: - А теперь оставайтесь настроенным. Вот это - истребитель  Доан,  и
он может двигаться только вбок и вертикально,  хотя  и  никогда  не  может
появляться на поверхности. А вот эта делимая фигура...
     За оставшееся время пути Флинкс довольно хорошо  узнал  Бисонденбита.
Свой настоящий бизнес инсектоид продолжал вуалировать в туманные  обиняки,
но  у  Флинкса  сложилось  впечатление,   что   он   занимался   торговлей
антиквариатом. Наверное, тут будет шанс подцепить какие-нибудь  интересные
курьезы для лавки Мамаши Мастифф.
     Бисонденбит полностью продемонстрировал ту черту  характера,  которая
помогала людям с симпатией относиться к его виду: способность  внимательно
слушать, каким бы  скучным  ни  был  рассказ  собеседника.  Он,  казалось,
находил   благоразумно   подредактированную    историю    жизни    Флинкса
завораживающей.
     - Послушайте, - сказал он однажды  Флинксу  за  совместным  ужином  в
корабельной столовой, - вы никогда раньше не бывали на  Ульдоме  и  твердо
решили повидать этого человека, как там  его  зовут,  Чаллис?  По  крайней
мере, я могу помочь вам  сориентироваться.  Вы,  несомненно,  найдете  его
где-нибудь на Средиземном Плато. Именно там живет большинство человеческих
поселенцев. - Инсектоид вздрогнул. - Хотя с какой стати кому-то захотелось
бы обосноваться в подобной холодной тундре - выше моего понимания.
     Флинкс невольно улыбнулся. Жестокая температура на Средиземном Плато,
плоскогорье  в  нескольких  тысячах   метров   над   курящимися   влажными
болотистыми равнинами Ульдома была  уютными  22  С.  Транксы  предпочитали
где-то под сорок, с влажностью как можно ближе к ста процентам.
     Слово  "колонизация"  никогда  не  употреблялось  в  связи  с  такими
поселениями,  на  любой  планете.  На  Ульдоме  имелось  несколько   таких
человеческих регионов, из которых Средиземное Плато, с населением почти  в
три миллиона, было пока что самым большим.  Транксы  приветствовали  такую
эксплуатацию всегда избегаемых ими негостеприимных регионов.  Кроме  того,
на самой  Земле  имелось  около  четырех  миллионов  транксов,  живущих  в
бассейне Амазонки, что, в своем роде, уравновешивало положение.
     Большинство крупных концернов, в которых преобладали  люди,  объяснил
Бисонденбит, устроили свои штаб-квартиры на южном крае  Плато,  неподалеку
от большого челночного порта в Читтеранксе. Этот Чаллис тоже,  несомненно,
расположился там.
     - Тамошний человеческий город носит транксийское название  Азерик,  -
продолжал, тихо  посвистывая,  Бисонденбит,  -  по  верхнетранксийски  это
значит "замерзшая пустошь", что в данном случае имеет двойное значение,  в
которое я не стану углубляться, скажу лишь  одно  -  хорошо,  что  у  вас,
людей, есть чувство юмора, приближающееся  к  нашему  собственному.  После
того как мы приземлимся, я буду счастлив лично проводить  вас  туда,  хотя
надолго там не останусь. У вас есть средства?
     - Могу наскрести, - осторожно  признал  Флинкс.  Вероятно,  тут  было
виновато его врожденное недоверие к другим, хотя он вынужден был признать,
что за последние несколько дней Бисонденбит был не только  полезен,  но  и
прямо-таки дружелюбен.
     Они  вместе  погрузились  в  челнок.   Флинкс   сел   поблизости   от
иллюминатора из стеклосплава, где  у  него  будет  хороший  обзор  главной
планеты  транксов,  одной  из  двух  столиц  Содружества.  Планета  лениво
вращалась под ним, когда челнок отделился от  грузового  лайнера  и  начал
свой спуск. Над горизонтом светились белым две  большие  луны,  одна  была
частично скрыта планетой. Где бы не  прорывался  облачный  покров,  Флинкс
видел голубизну маленьких океанов Ульдома  и  богатую  зелень  его  густых
джунглей.
     Вдруг он почувствовал, что сила гравитации прижимает  его  к  креслу,
когда челнок рухнул хвостом вперед сквозь облака...

                                    3

     Читтеранкс был впечатляющим  городом.  Хоть  и  небольшой  для  столь
населенного и развитого мира, как Ульдом, местный порт казался огромным по
сравнению с Дралларским.
     - Город, конечно, по большей части находится под землей. Также как  и
все  транксийские  города,  хотя  поверхность  и  хорошо  используется,  -
инсектоид озадаченно покачал бриллиантовой головой.  -  Почему  вы,  люди,
всегда предпочитали строить вверх, вместо того чтобы строить  вниз  -  мне
никогда не уразуметь.
     Внимание Флинкса  больше  занимало  открывающееся  сквозь  прозрачный
проходной коридор зрелище. Пышные джунгли практически обросли  пластиковые
стены. Снаружи шел дождь, или, скорее, парило. Жара на  вокзале  угнетала,
несмотря на то  что  она  была  компромиссом  между  великолепной  погодой
снаружи  -  как  назвал  ее  Бисонденбит  -  и  арктическим  воздухом   на
близлежащем плато.
     Дождь. Флинкс вырос на Мотыльке,  и  здешняя  влажность  была  чем-то
новым и неприятным. Люди могли стерпеть парниковый климат, но без защиты -
недолго, и никогда - с удобствами.
     Бисонденбит, однако, мог только поворчать о  холодке  на  вокзале,  а
когда Флинкс возразил, то сообщил ему:
     - Это главный  человеческий  входной  порт  на  Ульдом.  Если  бы  мы
приземлились неподалеку от экватора, в Дарете или Аб-Нубе, вы бы,  Флинкс,
завяли. - Он огляделся по сторонам, когда они вышли из вокзала в скопление
надкрышных коммерческих зданий.
     - Прежде чем я втиснусь в костюм с подогревом  и  препровожу  вас  на
плато, позвольте мне немного насладиться  разумным  климатом.  Как  насчет
того, чтобы пропустить по рюмочке?
     - Я бы в самом деле хотел как можно быстрее начать искать Чаллиса.
     - Челноки  на  плато  летают  каждые  десять  хронитов,  -  настаивал
Бисонденбит. - Пойдемте. К тому же, вы все еще  не  сказали  мне,  что  вы
держите в этом чемодане? - Транкс показал на большой  квадратный  чемодан,
который Флинкс нес в левой руке. - Там, должно быть, что-то экзотическое и
ценное, судя по тому, как вы с ним обращаетесь.
     - Я полагаю, оно экзотическое, - признался Флинкс, - но  не  особенно
ценное.
     Они нашли небольшую закусочную как  раз  внутри  скопления  зданий  с
регулируемым климатом. Присутствовало очень мало  людей,  а  вот  транксов
было полно. Флинкс  был  порядком  очарован  транксийскими  кушетками  для
отдыха,  приглушенным  освещением,  заставлявшим  даже  полдень   казаться
сумеречным, и изукрашенными  резьбой  общественными  питьевыми  емкостями,
свисающими с потолка над каждой кабинкой.
     Бисонденбит выбрал изолированный столик в задней  части  помещения  и
дал полезные, хотя и ненужные рекомендации.
     Флинкс безо всякого труда дешифровал меню,  напечатанное  на  четырех
языках: верхнетранксийском, нижнетранксийском, симворечи и земшарском.
     Бисонденбит заказал, после того как Флинкс выбрал, один из нескольких
тысяч напитков, составлять которые транксы были мастера.
     - Когда вы хотите вернуться на вокзал забрать остальной свой багаж? -
небрежно  спросил  инсектоид,  после  того  как  прибыли  напитки.  Он   с
одобрением заметил, что Флинкс отверг стакан в пользу одной  из  кружек  с
волнистым носиком, используемых самими транксами.
     - Вот он, - сообщил ему Флинкс, показывая на свою маленькую заплечную
сумку и единственный большой перфорированный  чемодан.  Бисонденбит  и  не
пытался скрыть свое удивление.
     - И это все, что вы взяли с собой в такую дальнюю  дорогу,  не  зная,
сколько вам потребуется времени, чтобы найти этого человека, Чаллиса?
     - Я всегда путешествую налегке, - объяснил юноша. Напиток был типично
сладким,  с  легким  привкусом  изюма.  Он  потек  вниз  тепло  и  гладко.
Путешествие, решил он, начинает сказываться на нем. Он устал  больше,  чем
ему полагалось бы в такую рань.  Он  явно  был  совсем  не  таким  хорошим
межзвездным путешественником, каким рисовался себе.
     - Кроме того, найти Чаллиса не  должно  быть  трудным.  Он,  конечно,
остановится в местной штаб-квартире фирмы, - Флинкс дал еще одному  глотку
густой, похожей на мед жидкости проскользнуть в горло, а затем нахмурился.
Несмотря  на  свой  возраст,  он  считал,   что   хорошо   разбирается   в
интоксикантах, но этот  новый  отвар  был  явно  покрепче,  чем  указывало
описание в меню. Он обнаружил, что в глазах у него слегка помутилось.
     Бисонденбит озабоченно посмотрел на него:
     - С вами все в порядке? Если вы никогда не пробовали сукчу, она может
быть немного ошеломляющей. Пункт - чистая контузия?
     - Пунш, - поправил заплетающимся языком Флинкс.
     - Да, чистый пунш. Не беспокойтесь... это ощущение пройдет достаточно
быстро.
     Но Флинкс чувствовал себя все более и более опьяненным.
     - Я думаю... если б я только мог  выйти  на  улицу.  Немного  свежего
воздуха...
     Он начал было подыматься, но открыл, что его ноги  отвечали  довольно
равнодушно, в то время как его ступни двигались  так,  словно  он  шел  по
смазанному топчану. Ему не удавалось добиться никакого сцепления.
     Бросив эти усилия, он обнаружил, что его мускульная система  вступает
в состояние анархии.
     - Странно, - пробормотал он, - я, кажется, не могу двигаться.
     - Не нужно волноваться, - заверил его  Бисонденбит,  нагибаясь  через
стол и глядя на него с новой для Флинкса пристальностью. - Я присмотрю  за
тем, чтобы о вас как следует позаботились.
     Когда все визуальные образы померкли, Флинкс почувствовал страх,  что
его странный новый знакомый именно это и сделает...
     Флинкса разбудила гармония разрушения, сопровождаемая издаваемыми  на
нескольких языках ругательствами.  Моргнув  -  его  веки  казались  словно
выложенными платиной,  -  он  безуспешно  попытался  шевельнуть  руками  и
ногами. Не сумев этого сделать, он удовольствовался тем, что держал  глаза
частично  приоткрытыми.  Тусклый  свет  из  невидимого  источника   озарял
небольшую комнату,  в  которой  он  лежал.  Спартанской  мебели  из  грубо
обструганного дерева  соответствовали  и  гладкие  стены  из  серебристого
гунита. Когда его восприятие прояснилось, он обнаружил, что  металлические
полосы на его запястьях и  лодыжках  надежно  прикрепляли  его  к  грубому
деревянному помосту, который не был ни кроватью, ни столом.
     Он лежал тихо. Хотя бы потому, что его желудок выполнял гимнастику  и
будет лучше  держать  свое  окружение  ослабленным,  пока  не  прекратится
внутренняя гистрионика. И еще потому, что окружавшие его ощущения и  звуки
указывали, что будет неумно привлекать  внимание  к  тому,  что  он  вновь
пришел в сознание.
     Звуки    разрушения    производились    рассечением    его     личных
принадлежностей. Медленно посмотрев направо, он увидел разорванные остатки
своей наплечной сумки и одежды. Их осматривали трое людей и  один  транкс.
Узнав в последнем своего бывшего наставника  в  играх  и  будущего  друга,
Бисонденбита, он проклял собственную наивность.
     Дома, на Дралларе, он никогда не был  бы  так  болтлив  с  совершенно
незнакомым лицом. Но он пробыл три дня в изоляции и без  друзей  на  борту
корабля, когда транкс подступил  к  нему  с  предложением  обучить  играм.
Благодарность отбросила в сторону инстинктивную осторожность.
     - Никакого оружия: ни яда, ни лучемета,  ни  иглолучевого  пистолета.
Нет даже угрожающей  записки,  -  пожаловался  один  из  людей  на  беглой
симворечи.
     - Что еще хуже, - встрял один из  его  товарищей,  -  никаких  денег,
ничего, кроме  паршивого  картометра.  -  Он  взял  компактный  компьютер,
регистрировавший и  передававший  кредиты  неподделываемым  образом,  и  с
отвращением  швырнул  его  на  ближайший  стол.  Тот   приземлился   среди
остального  немногочисленного  имущества  Флинкса.  Флинкс  заметил,   что
остался еще один предмет, который они не взломали.
     - Это не моя вина, - пожаловался Бисонденбит,  сверкая  глазами,  как
разбитой призмой, на трех высоких людей. - Я не обещал  доставить  никаких
побочных выгод. Если вы думаете, что я не заработал  свой  магарыч,  то  я
обращусь прямо к самому Чаллису.
     Один из людей, похоже, сдался. Вынув  из  кармана  двойную  пригоршню
маленьких металлических прямоугольников, он вручил их Бисонденбиту. Транкс
заботливо пересчитал их.
     Заплативший ему человек посмотрел на сдерживающие путы, и Флинкс  как
раз вовремя закрыл глаза.
     - Это большие деньги. Не знаю,  почему  Чаллис  так  боится,  это  же
просто  мальчишка.  Но  он  думает,  что  дело  стоит  запрошенного  тобой
гонорара. Не понимаю, однако, я этого.
     Он показал на самого рослого из трех:
     - Вон Чарли может сломать его пополам одной левой.
     Повернувшись, он постучал по большому запечатанному чемодану:
     - А в этом что?
     - Не знаю, - признался транкс, - он все  время  держал  его  в  своей
каюте.
     Заговорил третий. Тон его был слегка презрительным.
     - Вы все  можете  перестать  беспокоиться  об  этом.  Я  изучил  этот
контейнер с соответствующими приборами, пока вы все занимались гардеробом.
- Он пихнул чемодан. -  Нет  никаких  указаний,  что  он  содержит  что-то
механическое  или  взрывчатое.  Приборы  показывают,   что   он   заполнен
формованной органикой и органическими аналогами - вероятно, остальная  его
одежда. - Он вздохнул. - Вполне можно проверить и его.  Нам  заплатили  за
тщательность. - Достав из аккуратного  чемоданчика  толстый  металлический
секатор,  он  вырезал  приземистый  цифровой  замок.  После  этого  крышка
чемодана открылась очень легко. Он заглянул внутрь, крякнул. - Все  верно,
одежда. Похоже, еще пара костюмов и... - Он  начал  было  вынимать  первый
набор одежды, затем пронзительно закричал и, спотыкаясь,  отступил  назад,
цепляясь за левую сторону  лица,  вдруг  запузырившуюся,  словно  грязевой
вулкан. Из открытого чемодана выбросилась узкая, похожая на ремень фигура.
     Бисонденбит  заверещал  что-то  на  верхнетранксийском  и  исчез   за
единственной дверью. Тот, которого называли Чарли, рухнул  спиной  поперек
прикрученного тела Флинкса, паля, не целясь из лучемета в потолок, затем в
ужасающем молчании впился  в  собственные  глаза.  Предводитель  маленькой
группы людей почти наступал на брюшко Бисонденбиту,  когда  что-то  попало
ему в шею. Завыв, он упал обратно в комнату и начал кататься по полу.
     Прошло меньше минуты.
     По груди Флинкса скользнуло что-то длинное и гладкое.
     - Этого хватит, Пип, - сказал он своему приятелю. Но  мини-дракончика
было уже никак не убедить. Окончив свой осмотр, он снова поднялся в воздух
и  начал  налетать  и  разить  человека  на  полу.  На   одежде   и   коже
напросившегося появлялись всюду, куда попадал яд, зияющие  дыры.  В  конце
концов он перестал кататься.
     Первый пораженный был уже мертв, в то время как второй лежал, стеная,
у стены позади Флинкса, куски кожи свободно свисали с его щеки  и  шеи,  и
там, где крайне коррозийный яд Пипа обнажил кость, посверкивало белым.
     Тем временем  мини-дракончик  мягко  опустился  Флинксу  на  живот  и
ласкающе пополз вперед. Длинный язык выскакивал вновь и вновь, касаясь губ
и подбородка. "Правая рука, Пип, - проинструктировал Флинкс, - моя  правая
рука". Рептилия в темноте вопросительно посмотрела на него.
     Флинкс   на   особый   лад   щелкнул   пальцами,   и   мини-дракончик
полуподполз-полуподлетел к указанной  руке,  положив  голову  на  открытую
ладонь. Несколько почесываний, а затем рука мягко, но  твердо  сомкнулась.
Змей не оказал никакого сопротивления.
     С некоторым трудом подогнув голову своего приятеля куда надо,  Флинкс
нацелил морду Пипа на  место,  где  металлическая  полоса  соединялась  со
столом. Пальцы его задвигались, массируя мускулы  за  челюстью.  Несколько
капелек яда просочилось из сужающейся трубки, тянущейся через нижнее  небо
мини-дракончика.
     Раздался шипящий звук.
     Флинкс подождал, пока шипение не стихнет, а затем  с  силой  потянул.
Второй рывок - и разложившийся металл поддался. Осторожно перенося Пипа  с
места на место, он повторил этот процесс на других узах, и змей при каждом
шаге делал то, что он велел.
     Освобождая правую  ногу,  Флинкс  заметил  справа  от  себя  какое-то
движение. Пип тоже заметил и снова взлетел.
     Единственный уцелевший завизжал, увидев приближение дракона.
     - Прочь, прочь, не подходи ко мне! -  в  совершенном  ужасе  невнятно
забормотал он.
     -  Пип!  -  скомандовал  Флинкс.  Безмолвная  пауза.   Мини-дракончик
продолжал нервно парить над скорчившимся человеком, двигая  крыльями  так,
что они сливались, как  у  колибри,  уставясь  бездушными,  хладнокровными
глазами  в  очи  истекающего   кровью   человека   с   бледневшей   сквозь
растворившуюся одежду ключицей.
     Флинкс наконец отодрал последнюю полосу. Медленно поднявшись на ноги,
он осторожно проследовал к другому столу. Одежду было  уже  не  спасти,  в
такое она пришла состояние. Он начал влезать во второй комбинезон, в  чьих
складках так уютно свернулся Пип.
     - Я сожалею о том, что случилось с вашими друзьями, но не слишком,  -
проворчал  он.  Застегнув  молнию   комбинезона,   Флинкс   повернулся   к
пораженному существу на полу:  -  Расскажите-ка  мне  всю  историю,  и  не
пропустите никаких деталей. Чем больше вопросов мне придется задавать, тем
нетерпеливей станет Пип.
     Из уст лежащего полился поток информации: - Ваш друг транкс -  мелкий
преступник.
     - Антикварный сервис, - пробормотал Флинкс, - очень смешно. Дальше.
     - Ему показалось странным, что юнец, вроде вас, путешествующий  один,
так заинтересован во встрече с Кондой Чаллисом. Действуя по  предчувствию,
он связался через луч со здешней конторой Чаллиса  и  сообщил  им  о  вас.
Кто-то наверху дьявольски расстроился и велел ему доставить вас к  нам  на
проверку.
     - Имеет смысл,  -  согласился  Флинкс.  -  И  что  же  предполагалось
произвести со мной после того как меня... э... проверят?
     Человек забился в угол как можно дальше от парящего мини-дракончика и
прошептал: - Пошевелите мозгами, ну что, по-вашему?
     - Чаллис утверждал, что он человек основательный, - заметил Флинкс. -
Я мог оказаться невинным пассажиром - это не имело бы  значения.  -  Вновь
упаковав  свои  немногие  нетронутые  принадлежности  в  чемодан,   Флинкс
направился к двери, через которую всего лишь несколько минут назад выбежал
Бисонденбит.
     - Что насчет меня? - промямлил раненый. - Вы намерены меня убить?
     Флинкс  в  удивлении  обернулся  и,   сузив   глаза,   посмотрел   на
человеческие обломки, всего лишь несколько минут назад  уверенно  лапавшие
его багаж. - Нет. Для чего? Скажите мне, где я могу найти Конду Чаллиса. А
потом я бы советовал вам попасть в больницу.
     - Он на верхнем этаже административной башни в противоположном  конце
комплекса.
     - Какого комплекса? - переспросил озадаченный Флинкс.
     - Да, верно, вы ведь еще не знаете, где  вы,  не  так  ли?  -  Флинкс
покачал головой. - Это четвертый подуровень  Ульдомского  завода  шахтного
оборудования Чаллиса. Семейство Чаллиса производит очень много  механизмов
для горнодобывающей промышленности. Выйдите в коридор за дверью, поверните
налево и идите прямо, пока не доберетесь до ряда лифтов. Они  все  выходят
на поверхность. Оттуда любой может направить вас к административной башне,
территория  завода  имеет  форму  семиугольника,  и  башня   находится   в
северо-восточном углу.
     - Спасибо, - поблагодарил Флинкс. - Вы были очень полезны.
     - Не полезен, ядовитый ты маленький ублюдок, - болезненно пробормотал
безработный калека, как только Флинкс вышел. -  Просто  прагматичен,  -  и
принялся медленно ползти к двери.
     В коридоре, коль скоро он удостоверился, что никто не ждет в  засаде,
Флинкс снова щелкнул пальцами: "Пип... теперь отдыхай".
     Мини-дракончик зашипел, соглашаясь, и спланировал в открытый чемодан,
тихо зарывшись в сложенную одежду. Флинкс  защелкнул  простой  замок.  При
первой же возможности ему надо будет заменить сорванный цифровой  замок  -
или же рисковать, что какой-нибудь невинный зевака пострадает  от  той  же
судьбы, что и трое его бывших похитителей.
     Никто не остановил его, когда он продолжал идти  к  лифтам.  Цифры  у
дверей были помечены как  4-Б,  3-Б  и  так  далее  до  нуля,  где  отсчет
начинался снова на нормальный лад.  Четыре  уровня  над  землей  и  четыре
уровня под, заметил Флинкс, ноль должен доставить его  на  поверхность,  и
именно на эту кнопку он нажал, когда лифт наконец прибыл.
     Лифт  доставил  его  в   эффектно   распланированную   четырехэтажную
стеклянную приемную. Вокруг  него  пользовался  лифтами  постоянный  поток
людей и транксов.
     - Прошу прощения, - издала трель  триада  транксов,  устремившихся  в
только что освобожденный им лифт.
     Хотя казалось, что все глаза сфокусировались на нем,  на  самом  деле
никто не обращал на него ни малейшего внимания. У  них  и  причин-то  нет,
подумал Флинкс, расслабляясь.  За  ним  охотился  только  один  человек  и
несколько его подручных.
     Стол  справок,  большой  стол,  удобно  отмеченный   табличкой,   был
установлен как раз внутри прозрачного фасада сводчатого помещения. За  ним
сидел единственный транкс. Флинкс не  спеша  подошел,  пытаясь  произвести
впечатление, будто он точно знает, что он ищет.
     - Извините, - начал он на беглом верхнетранксийском, - не могли бы вы
сказать мне, как отсюда попасть в административную башню?
     Пожилой, довольно официозного вида инсектоид повернулся лицом к нему.
Он был разрисован в черно-желтый цвет, заметил Флинкс, и  абсолютно  лишен
столь любимой транксами эмалированной инкрустации  хитина.  Чисто  деловой
субъект.
     - Северо-восточный квадрат, - резко ответил транкс, подразумевая, что
спрашиваемому следовало знать самому. - Выйдите  вон  туда  через  главную
дверь, - продолжал он, показывая  иструкой,  поддерживая  в  то  же  время
грудную клетку стопорукой на краю стола, - и поверните налево в портал  Н.
В башне целых двенадцать этажей с каропортом на крыше.
     - Благослови вас Улье, - непринужденно поблагодарил Флинкс.  Старикан
остро поглядел на него:
     - Скажите, а что вам нужно в?..
     Но Флинкса уже поглотила суетливая толпа. Чиновник поискал его еще  с
минуту, затем сдался и вернулся к  своей  работе.  По  территории  фабрики
Флинкс  продвигался  быстро.  Дружелюбный  рабочий   охотно   указал   ему
направление в тот единственный раз, когда он заблудился.  Заметив  наконец
характерный силуэт административной башни, он замедлил шаг, вдруг осознав,
что не знает как действовать дальше.
     Реакция  Чаллиса  на  его  нежданное  появление   будет   отнюдь   не
любвеобильной. И на этот раз, если не его подручные,  то  уж  он-то  будет
подготовлен иметь дело с Пипом. При всех своих  смертельных  способностях,
мини-дракончик был далек от неуязвимости.
     Каким-то образом он должен проскользнуть внутрь башни и выяснить, где
находится Чаллис. Даже отсюда  он  чувствовал  мощные  эманации  меньшего,
более темного присутствия. Но у него не имелось никаких гарантий,  что  он
застанет Махнахми и Чаллиса вместе. А не  чувствовала  ли  и  девочка  его
присутствия? Это была отрезвляющая мысль.
     Решив двигаться быстро и целеустремленно, он  храбро  прошел  широким
шагом через главный вход башни. Но это  был  не  фабричный  цех.  Тут  его
перехватил  -  вежливо,  конечно  -  эффектного  вида   транкс   с   тремя
инкрустированными шевронами на груди-б.
     - Роитесь, какое у вас  дело,  -  проворчал  инсектоид.  -  Сообщите,
пожалуйста, и его, и свою фамилию.
     Флинкс собрался было ответить,  как  одна  дверь  сбоку  стремительно
распахнулась.  Оттуда  хлынул  отряд  тяжеловооруженных  транксов,  и   их
предводитель показывал и кричал: - Вот он, задержите его!
     Быстро отреагировав, чиновник, с которым столкнулся  Флинкс,  положил
иструку ему на предплечье. Флинкс поднял ногу и  неохотно  пнул.  Подобный
броне хитин был практически неуязвим, кроме  сочленения,  куда  и  ударила
нога Флинкса. Сочленение громко треснуло,  и  чиновник  издал  болезненное
стрекотание, когда Флинкс рванулся к ряду лифтов прямо впереди.
     Прыгнув в кабину, он четко развернулся  и  ударил  по  самой  верхней
кнопке, заметив, что она предназначалась для одиннадцатого этажа. А  чтобы
попасть на двенадцатый, требовался ключ.
     Несколько лучеметов прошили двери лифта,  даже  когда  кабина  начала
свой подъем. К счастью, они не задели никаких жизненно важных механизмов и
его  подъем  не  замедлился,  хотя  пробуравленные  в  двери  три  дыры  с
оплавленными краями давали много пищи для размышлений.
     Его внимание привлек сердитый стук  и  грохот  внутри  чемодана.  Как
только замок открылся, рассвирепевший Пип ракетой взмыл в  воздух.  Быстро
обследовав  внутренность  лифта,  мини-дракончик  нервно  обвился   вокруг
правого плеча Флинкса.  Он  плотно  свернулся  там,  напрягая  мускулы  от
возбуждения.
     Больше не было смысла продолжать прятать рептилию, поскольку они явно
знали, кто он такой. Но кто или что его выдало?
     Махнахми - это должна  быть  она!  Он  почти  ощущал,  словно  слышал
детский  издевательский  смешок.  Ее  любовь  делать  гадости   оставалась
неопределенной величиной. Вполне  возможно,  что  ее  психические  таланты
превосходили его собственные  и  по  силе,  и  по  недисциплинированности.
Конечно, никто не поверил бы этому,  имей  он  шанс  рассказать.  Махнахми
довела свою роль большеглазой невинной девочки до совершенства.
     Вопрос, однако, заключался в  том,  была  ли  ее  злоба  основана  на
расчете или всего лишь  на  необузданной  страсти  к  несанкционированному
разрушению. Он чувствовал, что она может перейти от ненависти к любви, и в
обоих случаях равно интенсивной, всего за мгновение. Если  бы  только  она
могла понять, что он не собирался причинять ей никакого вреда... Затем  до
него дошло, что она, вероятно, понимала.
     Он был для нее источником потенциальной забавы, не больше.
     Нескольких простых манипуляций оказалось достаточно,  чтобы  взломать
механизм  двери.  Когда  кабина  прошла  мимо  десятого  этажа,  он  ловко
выпрыгнул, а затем обернулся посмотреть, как  лифт  подымался  дальше.  Он
принялся лихорадочно рыскать по  помещению,  бывшим,  похоже,  комбинацией
между конторой и жилыми  покоями,  принадлежавшими,  вероятно,  одному  из
главных помощников Чаллиса. Или, может быть, управляющему завода.
     Если здесь нет никаких лестниц, то  он  окажется  в  западне.  Он  не
думал, что телохранители Чаллиса будут настолько  глупы,  чтобы  позволить
ему спуститься и сбежать.
     По крайней  мере  эти  покои  были  пусты.  Пока  он  обдумывал  свое
положение, сверху раздался сильный взрыв. Подняв голову,  он  увидел,  как
обломки металла и пластика, дымясь, падают в шахту лифта.
     Он вдруг сообразил, что существовал только один  способ  улизнуть  от
Махнахми. Он сознательно постарался сделать  свой  мозг  пустым,  подавить
всякое обдумывание  последующих  действий,  всякий  намек  на  предзнание.
Парившая поблизости темная  туча  медленно  растаяла.  Он  больше  не  мог
заметить присутствия Махнахми, и она должна  бы  также  не  ведать  о  его
местонахождении. Существовал  шанс,  что  она,  подобно  всем  прочим,  на
мгновение подумает, что он  погиб  в  засаде  для  кабины  лифта.  Быстрая
проверка открыла, что эти покои имели  только  один  выход:  единственный,
ныне бесполезный лифт. Никакой другой лифт на этом уровне  не  открывался.
Это оставляло  один  путь  на  верхний  этаж:  через  каропорт  на  крыше.
Постепенно его взгляд остановился на овальном окне, выходившем на завод  и
Плато за ним.
     Флинкс двинулся к окну, обнаружил, что  оно  легко  открывалось.  Эту
сторону башни украшали  декоративные  волны  и  транксийские  камешки.  Он
посмотрел вверх, обдумывая одну добавочную возможность.
     По крайней мере, они больше не будут ожидать его.
     Его мозг коротко зарегистрировал великолепную  панораму  Средиземного
Плато, усеянного фабриками и человеческими поселениями.  Вдали  вытянулись
низины, окутанные туманной иглой до самого горизонта.
     Опора в виде волнистого  металлического  экстерьера  здания  была  не
такой надежной, как ему хотелось бы, но он справится. По крайней мере, ему
придется   вскарабкаться   только    на    один    этаж.    Двигаясь    по
апартаментам-конторе,  он  заметил  ванную,  открыл  там  окно,  и   начал
восхождение.
     Если планировка верхнего этажа радикально не  отличалась,  он  должен
попасть в другую ванную (наверное, больше размерами, но, будем  надеяться,
незанятую), над той, из которой он  только  что  вылез.  Это  будет  самым
лучшим местом, откуда он сможет незаметно войти.
     Методично  двигая  руками  и  ногами,  он  медленно,   но   неуклонно
продвигался вверх, ни разу не оглянувшись. В Дралларе он  забирался  и  на
большие высоты по мокрым, менее надежным поверхностям, и  притом  в  более
юном возрасте. И все же здесь он двигался осторожно.
     Отсутствие ветра было благословением. В подходящее время он  встретил
карниз. Окно находилось над ним.  Подняв  руку,  он  подтянулся  так,  что
оказался глядящим сквозь прозрачную раму, и с удовлетворением отметил, что
окно приоткрыто на несколько сантиметров. Затем он заметил две  стоящие  в
задней части комнаты фигуры. Одна была толстой  и  вспотевшей,  состояние,
обязанное отнюдь не недавним упражнениям. Другая была маленькой, белокурой
и большеглазой.
     Внезапно они увидели его.
     -  Не  дай  ему  схватить  меня,  папочка,  -  с  притворным  страхом
взмолилась она. Открыв свой мозг, Флинкс ощутил охватившее ее  возбуждение
и почувствовал тошноту.
     -  Не  понимаю,  почему  вы  так  настойчиво  мучаете   меня,   -   в
замешательстве сказал Чаллис, сфокусировав теперь свой  лучемет  на  плече
Флинкса, - я не причинил вам  большого  вреда.  Вы  превратились  в  нечто
надоедливое. Всего хорошего. - Его палец начал сжимать курок.
     Пип мгновенно сорвался с плеча Флинкса. Чаллис увидел движение  змея,
переместил прицел и выстрелил. Воспоминание о том,  на  что  был  способен
мини-дракончик, слишком потрясло коммерсанта - и выстрел ушел "в  молоко".
Он попал в деревянный наличник над окном, совершенно не задев ни Пипа,  ни
Флинкса. Из чего бы  там  ни  был  сделан  этот  наличник,  он  запылал  с
удовлетворяющей яростью. В  несколько  секунд  промежуток  между  окном  и
Чаллисом заполнился пламенем и дымом.
     Хотя дым выгнал коммерсанта из комнаты и помешал ему  сделать  четкий
выстрел, но он оставил Флинкса пришпиленным за окном. Он начал  спускаться
максимально возможной скоростью, а Пип гневно вертелся вокруг его головы и
искал, кого бы убить. Флинкс сомневался, что он сможет безопасно добраться
до земли раньше, чем Чаллис даст знать охранникам внизу.
     Он медленно  спустился  мимо  одного  этажа,  второго,  третьего.  На
четвертом этаже он заметил, что  отражающая,  прозрачная  только  с  одной
стороны, панель была выбита и заменена прозрачной пленкой.
     Два быстрых пинка увеличили отверстие, и он  прыгнул  сквозь  него  -
чтобы столкнуться лицом к лицу с единственной пораженной женщиной.
     Та завизжала.
     - Пожалуйста, - взмолился он, издавая успокаивающие звуки и  двигаясь
к ней. - Не делайте этого. Я не собираюсь причинять вам никакого вреда.
     Она снова завизжала.
     Флинкс сделал руками сильные утихомиривающие движения. - Тише...  они
же найдут меня.
     Она продолжала визжать.
     Флинкс остановился и яростно думал, что же делать.  В  любую  секунду
кто-нибудь обязательно услышит этот шум.
     Эту проблему разрешил Пип. Он намекающе наклонился в сторону женщины.
Она увидела  длинную,  извилистую,  быстро  двигающуюся  фигуру  рептилии,
мчащуюся к ней с разинутой пастью на широких перепончатых крыльях.
     И упала в обморок.
     Это прекратило визг, но Флинкс все еще находился в западне  поднятого
теперь  по  тревоге  здания,  почти  без  всякой  перспективы  ускользнуть
незамеченным. Его взгляд лихорадочно  прошелся  по  комнате,  ища  большую
коробку, чтобы спрятаться в ней, или оружие, или хоть что-нибудь полезное.
В конечном итоге его внимание вернулось к женщине. Она неловко упала, и он
подошел  переместить  ее  в  более  естественное   положение   отдыхающей.
Поддерживая ее, Флинкс заметил  поблизости  ванную.  Его  взгляд  метнулся
обратно к девушке...
     Минуту спустя несколько тяжело  вооруженных  охранников  ворвались  в
незапертую комнату. Она, казалось, была покинута. Они рассеялись по ней  и
прочесали, быстро обследовав всевозможные  места  укрытия.  Один  охранник
зашел в ванную, заметил торчащие из-под щита  уединения  женские  ноги  и,
извинившись,  поспешно  вышел.  Он  покинул  помещение  вместе  со  своими
товарищами и двинулся дальше осматривать соседний кабинет.
     Три кабинета спустя ему пришло в голову, что женщина не  ответила  на
его извинение: ни сказала спасибо, или ладно, ни выругала его. Ничего. Это
показалось ему странным, и он упомянул об этом факте своему начальнику.
     Они вместе бросились обратно в указанный  кабинет,  вошли  в  ванную.
Ноги находились все в том же положении. Офицер осторожно постучал по щиту,
предупреждающе прочистив горло. Не получив никакого ответа, он велел  двум
другим охранникам отойти и прикрывать выход  из  щита,  который  он  затем
открыл снаружи.
     Женщина как раз открывала глаза. Она обнаружила, что сидит совершенно
голая на унитазе, глядя  прямо  в  дула  двух  энергетических  пистолетов,
находящихся в твердых руках пары решительного вида мужчин в форме.
     И снова упала в обморок.
     К тому времени когда сильно потрясенную женщину снова оживили, Флинкс
уже успел покинуть башню. Никто не  заметил  вышедшую  из  здания  гибкую,
коротко подстриженную молодую женщину. Флинкс  превосходно  воспользовался
найденной в столе женщины косметикой, в  Дралларе  было  полезно  обладать
умениями, которые другие могли бы  счесть  нелепыми  или  даже  позорными.
Только один чиновник заметил нечто необычное. Но он не собирался упоминать
своим коллегам, что окружавший талию женщины двойной кожаный пояс двигался
независимо от ее походки.
     Выбравшись наконец из башни  и  с  завода  Чаллиса,  Флинкс  отбросил
женскую  одежду  и  позволил  Пипу  соскользнуть  с  его  талии.   Презрев
нормальные транспортные каналы, как ставшие теперь  слишком  опасными,  он
проделал путь к краю возвышенности.
     От двухтысячеметровой высоты захватывало дух, но он не мог рисковать,
ожидая на Плато, пока его не остановит на улице кто-нибудь из  вооруженных
слуг Чаллиса. И  не  хотел  рисковать,  отвечая  на  неделикатные  вопросы
властей. Поэтому он глубоко  вздохнул,  выбрал  то,  что  выглядело  менее
крутой скалой, и начал свой спуск.
     Базальт был почти  вертикальным,  но  раскрошившимся  и  выветренным,
поэтому ему с избытком хватило уступов  для  спуска.  Он  сомневался,  что
Чаллис сообразит, что кто-то подумает спускаться с возвышенности с помощью
рук и ног.
     Флинкс  наткнулся  на  несколько   тяжелых   участков,   но   наросты
болтающихся лоз и  ползучих  растений  дали  ему  возможность  успешно  их
обойти. Руки его начали ныть, а один раз, когда его стопа на миг  онемела,
он сказался ненадежно держащимся пальцами рук и с пальцами  одной  ноги  в
крошечных трещинах скалы.
     На тысячеметровой отметке скала стала  слегка  пологой,  делая  спуск
намного легче. Он увеличил скорость. Наконец, весь в синяках, исцарапанный
и совершенно истощенный, Флинкс добрался до джунглей внизу.  Остановившись
на миг, чтобы сориентироваться, он немедленно двинулся в направлении,  как
он надеялся, порта. Он заботливо выбрал место для спуска так, чтобы ему не
пришлось далеко идти сквозь густую растительность.
     Но он совершенно не сознавал, что продирается через регион  столь  же
густонаселенный, как и любой из крупных городов Земли. Под  ним  находился
целый транксийский мегаполис, выдолбленный, по традиционной моде, из земли
и скалы под изнемогающей от зноя поверхностью. Флинкс шел по парившему над
городом зеленому облаку.
     Совершенно измотанный, начиная желать,  чтобы  Чаллис  застрелил-таки
его, он продрался сквозь еще одно  упрямое  скопление  кустов...  а  затем
споткнулся о поверхность аккуратно вымощенной дороги. Еще через два дня он
добрался  до  порта  Читтеранкс.  Те,  кого   он   встречал,   старательно
сторонились его. Он отлично сознавал, что должен  был  представлять  собой
после своего спуска по отвесной скале и марша через джунгли.
     Несколько транксов поимели жалость к бедному человеку и  предоставили
ему пищу и воду, необходимую для продолжения пути.
     Вид окраин порта здорово взбодрил его. Пип взлетел в воздух при крике
радости Флинкса, прежде чем снова  устроиться  на  плече  хозяина.  Флинкс
смотрел на мини-дракончика, похоже, чувствовавшего себя в тропической жаре
спокойно и удобно, поскольку она походила на его родной мир Аласпин.
     - Ты-то можешь себе позволить выглядеть довольным, морда  пиковая,  -
завистливо обратился Флинкс к своему спутнику. Пока он трудился, спускаясь
по скале сантиметр за сантиметром, Пип свободно летал и парил  поблизости,
всегда побуждая его спускаться все скорей  и  скорей,  когда  единственный
неправильный шаг мог означать быструю смерть.
     Чиновник  за  стойкой  банковского  филиала  при  вокзале  порта  был
человеком, но  это  не  помешало  ему  сохранить  самообладание  при  виде
приближавшегося грязного, оборванного юноши. Человек  мудрый,  он  рано  в
жизни усвоил один основной принцип: странная внешность может указывать  на
богатство или эксцентричность, не обязательно при  том  взаимоисключающими
друг друга.
     Поэтому он обошелся с оборванцем так, как обошелся бы с любым  хорошо
одетым, явно не бедным подошедшим.
     - Чем могу служить, сэр? - вежливо спросил он,  тактично  отворачивая
голову в сторону.
     Флинкс объяснил, что ему требуется. Данные им сведения были скормлены
в компьютер. Спустя короткое время машина подтвердила, что  лицо,  стоящее
перед стойкой - звать - Флинкс, данное для записи имя - Филип Линкс,  узор
сетчатки такой-то -  такой-то,  переменные  пульса  такие-то  -  такие-то,
конфигурация  сердца  такая-то  -  такая-то,  -  в  самом  деле   является
зарегистрированным вкладчиком Королевского Банка  на  Мотыльке,  в  городе
Дралларе, и что его нынешний баланс на данное число был...
     Чиновник вытянулся немного прямее, пытаясь смотреть Флинксу в лицо.
     -  Как   же   тогда,   сэр,   случилось,   что   вы   потеряли   свой
зарегистрированный картометр?
     - Со мной произошел несчастный случай, - туманно объяснил Флинкс, - и
он выпал у меня из кармана.
     - Да, - чиновник продолжал улыбаться, - незачем беспокоиться. Как вам
известно, только вы можете воспользоваться личным картометром. Мы  отметим
исчезновение вашего старого картометра, и через час  вас  будет  ждать  на
этом столе новый.
     - Я могу подождать.  Однако,  -  красноречивым  взмахом  руки  указал
Флинкс на свою одежду, - я хотел бы купить  какую-нибудь  новую  одежду  и
немного почиститься.
     - Естественно, - согласился чиновник, профессионально  сунув  руку  в
ящик стола, -  если  вы  только  подпишите  этот  бланк  и  разрешите  мне
зарегистрировать на  нем  ваш  отпечаток  глаза,  мы  можем  выдать  любой
необходимый вам аванс.
     Флинкс  запросил  до  смешного  скромную  сумму,  выслушал   указания
чиновника о том, где он может  снять  ванну  и  купить  одежду,  и  вышел,
благодарно пожав ему руку.
     Выбранный им в конечном итоге комбинезон был лучшей выделки, чем  два
уже востребованных Ульдомом, но  он  считал,  что  обязан  позволить  себе
небольшую роскошь, после того что он пережил.
     Ванна заняла большую часть остального часа, и  когда  он  вернулся  к
столу  банковского  филиала,  то  снова  походил  на  человека,  а  не  на
натурализовавшегося  обитателя  джунглей  Ульдома.  Как   обещано,   новый
картометр для него был готов.
     - Не могу ли я еще что-нибудь для вас сделать, сэр?
     - Спасибо, вы сделали больше чем достаточно. Я... - тут  он  смолк  и
посмотрел налево, - извините, но я вижу одного старого друга.
     Он оставил чиновника с раскрытым ртом и чаевыми в десять процентов от
снятой со счета суммы.
     Центральное помещение вокзала имело высокий купол  и  было  заполнено
шумом прибывающих и отбывающих путешественников. Малорослый транкс, позади
которого шагал Флинкс, был занят деятельностью иного рода.
     - Я думаю, что вам будет лучше вернуть даме ее набрюшный  кошелек,  -
шепнул  Флинкс  инсектоидному  карманнику.  Пока  он   говорил,   замужняя
транксийка с обильно инкрустированным и  украшенным  драгоценными  камнями
хитином,   чешуйчатым   экзоскелетом,   элегантно   покрытым   серебряными
полосками, повернулась и с любопытством посмотрела на него.
     В то время транкс, которого Флинкс застал врасплох, заметно поразился
и резко обернулся, чтобы столкнуться со своим обвинителем.
     - Сэр, если вы думаете, что я... - голос превратился в потрескивающее
бульканье. Флинкс приятно улыбнулся, тогда как Пип пошевелился у  него  на
плече.
     - Здорово, Бисонденбит.
     Понятие выпученных составных глаз с физиологической точки зрения было
неразумным, но  у  Флинкса  возникло  именно  такое  впечатление.  Антенны
Бисонденбита тряслись так  сильно,  что  Флинкс  подумал,  что  они  могут
отвалиться; транкс в выжидающем ужасе уставился на смертельную тень Пипа.
     - Набрюшный кошелек, - мягко повторил Флинкс, - и  успокойтесь,  пока
не раскололи себе мозговую коробку.
     - Д-д-да, - заикаясь вымолвил Бисонденбит. Интересно! Флинкс  никогда
раньше не слышал, чтобы транксы заикались. Повернувшись к  пожилой  самке,
Бисонденбит сунул руку в сверхвместительную сумку на  грудной  клетке-б  и
вытащил маленькую шестигранную сумочку,  сплетенную  из  металла  золотого
цвета.
     - Вы только что это обронили, царица-матка,  -  неохотно  пробормотал
он,  применяя   официальное   почтительное   обращение,   -   крючки   все
разогнулись... видите?
     Дама проверяла брюшко стопорукой, протягивая в то же время иструку за
кошельком.
     - Не понимаю. Я была уверена, что она  надежно  закреплена...  -  она
оборвала фразу, нагнула голову и выполнила движение черепом  и  антеннами,
показывающее глубокую благодарность, добавив устно, - Ваша услуга оценена,
сударь.
     Флинкс  отпрянул,  когда  она  подарила  Бисонденбиту   незаслуженный
комплимент.
     Учтивая поза этого достопочтенного лица продолжалась,  пока  дама  не
отошла за пределы слышимости, затем он обратил нервные глаза на Флинкса.
     - Я не хотел, чтобы вас убивали... Я не хотел, чтобы убивали кого  бы
то ни было, - запинаясь, быстро произнес он. - Они ничего не  сказали  мне
об убийстве. Я должен был только доставить вас.
     - Успокойтесь, - посоветовал ему Флинкс, - и  перестаньте  стенать  о
смерти. В этом деле и так уже слишком много смертей.
     - О, тут я согласен, - поддержал транкс; напряжение медленно покидало
его. - Но ни одной - из-за меня.  -  Внезапно  его  чувства  сменилась  со
страха на интенсивное любопытство.
     - Как вы сумели сбежать из башни и покинуть плато? Мне  рассказывали,
что многие вас высматривали, но никто не видел, как вы отбыли.
     - Я улетел, - ответил Флинкс, - после того как сделался невидимкой.
     Бисонденбит  неуверенно  поглядел  на  него,  начал  было   смеяться,
остановился, и снова засмеялся.
     - Вы крайне странный малый, даже для человека. Я не знаю, верить  вам
или нет. - Он вдруг суетливо огляделся по вокзалу, с  вернувшейся  к  нему
нервозностью. - Окружающие Чаллиса могущественные люди  хотят  знать  ваше
местонахождение. Есть разговор о крупном вознаграждении, уплачиваемом  без
разговоров. Однако единственный имеющийся у кого-либо ключ к вашему побегу
находится у упрятанной в больницу женщины. Она все еще в истерике.
     - Я сожалею об этом, - честно пробормотал Флинкс.
     - Для меня плохо быть увиденным вместе  с  вами:  вы  стали  желанным
товаром.
     - Всегда приятно  быть  желанным,  -  ответил  Флинкс,  легкомысленно
игнорируя страх Бисонденбита за собственную безопасность. - Кстати, я и не
знал, что транксы числят карманничество среди своих талантов.
     - Бесспорно, мы всегда отличались ловкостью. Многие люди приобрели от
нас равно... э... полезные способности.
     - Могу себе представить, - фыркнул Флинкс, - по воле случая я  жил  в
городе,  кишмя  кишащем  такими  способностями.  Но  у  меня  нет  времени
обсуждать этичность сомнительных культурных обменов. Просто  скажите  мне,
где я могу найти Конду Чаллиса.
     Бисонденбит поглядел на юношу так, словно тот вдруг  отрастил  лишнюю
пару рук.
     - Он же чуть не убил вас. И, кажется, не  против  получить  еще  один
шанс. Не могу  поверить,  что  вы  станете  продолжать  разыскивать  столь
мощного врага. Мне думается, я неплохо умею судить о  человеческих  типах.
Вы не похожи на руководствующегося местью.
     -  Я  ей  и  не  руководствуюсь,  -  обеспокоенно  отозвался  Флинкс,
сознавая, что Сморчок Симм считал, что он преследовал Чаллиса  по  той  же
самой причине. Люди настойчиво приписывали ему мотивы, которых у  него  не
было.
     - Если не месть, то для чего же вы преследуете его... не то чтобы мне
было  печально  видеть,  как  существо  с   репутацией   Чаллиса   немного
покорячится, даже если это плохо для бизнеса.
     - Просто скажите мне, где он.
     - Если вы скажете мне, почему вы его ищете.
     Флинкс чуть толкнул  Пипа,  и  летучий  змей  шевельнулся  и  зевнул,
показав глотку с мешочком в глубине.
     -  Не  думаю,  что  в  этом   есть   необходимость,   -   мягко,   но
многозначительно  произнес  Флинкс.  Ужаснувшийся  Бисонденбит  вскинул  в
слабой защите иструки и стопоруки.
     - Неважно, - вздохнул уставший угрожать Флинкс, - если я  скажу  вам,
это может даже просочиться вплоть до Чаллиса. Просто я думаю, что  у  него
имеются сведения о том, кто мои родители и что  с  ними  случилось,  после
того как они... бросили меня.
     - Родители?  -  озадаченно  посмотрел  на  него  Бисонденбит.  -  Мне
говорили, что вы угрожали Чаллису.
     - Неправда. У него паранойя из-за одного происшествия в  нашем  общем
прошлом. Он хотел, чтобы я кое-что сделал, а я этого делать не хотел.
     - И для этого вы убили несколько человек?
     - Я никого не убивал, - возразил несчастный Флинкс. - Убивает Пип, да
и то только чтобы защитить меня.
     - Ну, мертвый есть мертвый, - глубокомысленно заметил Бисонденбит. Он
недоверчиво поглядел на Флинкса. - Я не верю, что  какое-нибудь  существо,
даже человек, может так помешаться на извращенном желании. Неужели для вас
узнать кто ваши родители важнее собственной жизни?
     - У нас нет традиции общей матери-улья, к которой я мог  бы  возвести
свое происхождение, - объяснил Флинкс. - Да, для меня это очень важно.
     Инсектоид покачал двудольной головой:
     - Тогда я желаю вам музыкальной охоты  в  вашем  безумном  поиске.  В
другое время, в другом месте я, может быть, стал бы вашим братом по клану.
     Нагнувшись вперед,  он  протянул  к  нему  антенны.  После  минутного
колебания Флинкс коснулся  предложенных  отростков  собственным  лбом.  Он
выпрямился и бросил на щуплого транкса предупреждающий взгляд.
     - Постарайтесь, - сказал он Бисонденбиту, - держать свои иструки  при
своей собственной грудной клетке.
     - Не понимаю, почему  моя  деятельность  может  быть  вашей  заботой,
покуда она не касается вас, - запротестовал транкс. Он был почти счастлив,
так как теперь было похоже, что Флинкс не  собирался  убивать  его.  -  Вы
намерены сообщить обо мне властям?
     - Только за промедление, - нетерпеливо ответил Флинкс. - Вы  все  еще
не сказали мне, где Чаллис.
     - Пошлите ему кассету с записью вашей просьбы, - посоветовал транкс.
     - А вы бы ей поверили?
     Бисонденбит щелкнул жвалами:
     - Понимаю. Вы странный индивидуум, мужчина-мальчик.
     - Вы и сами не инкубатор, Бисонденбит. Где?
     Хитиновый покров плеча  двинулся,  произведя  шуршащий  звук,  словно
провели  картоном  по  ковру.  Бисонденбит  заговорил  с  некоторой  долей
гордости.
     - Я не из тех, кто нанят Чаллисом для грязной работы, - я скажу  вам.
Вы, кажется, выгнали его с Мотылька, а теперь вы прогнали его  с  Ульдома.
Главная контора "Чаллис Компани" находится  в  столице  Земли,  и,  как  я
полагаю, именно туда-то он и сбежал. Он, несомненно, будет поджидать  вас,
если  уже  не  умер  от  страха.  Да,  найдите  его  прежде,  чем   многие
разыскивающие найдут вас, - он начал было уходить,  а  затем  остановился,
охваченный любопытством.
     - До свидания, Бисонденбит, - твердо распрощался с ним Флинкс.
     Транкс   начал   было   говорить,   но   заметив,   как   зашевелился
мини-дракончик, решил, что лучше не  стоит.  Он  ушел,  время  от  времени
оглядываясь через плечо и что-то бурча  про  себя,  неудовлетворенный.  Со
своей стороны Флинкс не чувствовал за собой  никакой  вины  от  того,  что
позволяет карманнику спокойно уйти. Не тому, кто совершил свою долю деяний
на грани и за гранью законности, судить другого.
     Почему Чаллис никак не поверит, что он ищет его не ради чего-то столь
бесполезного и примитивного как месть? Чаллис мог понять  только  мыслящих
так же, как и он сам, решил Флинкс.
     Каким-то образом он должен найти способ обойти это препятствие.
     Путешествие от Ульдома до второго столичного мира Содружества, Земли,
было приличное, даже при  максимальном  ускорении.  Но  в  конечном  итоге
Флинкс оказался потягивающим  напиток,  глядя  в  иллюминатор  еще  одного
челночного судна, когда маленький корабль-перевозчик отвалил от  грузового
лайнера.
     Эта была зеленая легенда, Terra Magnificat [Terra Magnificat (лат.) -
Земля Великолепная],  место  происхождения  человечества,  вторая  столица
Содружества и  родина  Объединенной  Церкви.  Это  был  мир,  где  однажды
первобытный примат поднялся и встал на задние ноги, чтобы быть  поближе  к
небу, никогда и не мечтая, что в один прекрасный день  он  шагнет  за  его
пределы.
     И все же, если не считать царственной голубизны океанов,  сам  земной
шар не был примечательным,  покрытый  по  большей  части  спиралями  белых
облаков и грязно-коричневыми пятнами суши.
     Он не знал,  чего  ожидать...  наверное,  пронзающих  облака  золотых
шпилей или обработанных скал из хрома на фоне морей -  все,  что  было  бы
одновременно и нелепым, и величественным. Хотя он  не  мог  этого  видеть,
Земля обладала тем и другим в больших количествах, хотя и в намного  более
приглушенной форме, чем его грандиозные видения.
     Наверняка,  подумал  Флинкс,  когда  челнок  упал  в  наружные   слои
атмосферы, вездесущая изумрудность Ульдома была поразительней, и, если  уж
на то  пошло,  переливающиеся  желтые  кольца-крылья  Мотылька  были  явно
живописней.
     Но где-то внизу жил и умер его пра-пра- или пра-пра-прадед...

                                    4

     Спускаясь по западно-восточному маршруту, челнок прошел  над  крупной
подходной станцией в Порте, прежде чем начать  свое  последнее  скольжение
над бесконечными  возделанными  полями  центральной  Австралии.  Пролетая,
Флинкс увидел изолированные городки, производящие пищу заводы и сверкающие
солнечные    электростанции,    опоясывающие    промышленный    метрополис
Алис-Спрингс. Он похлопал стоящий у его  ног  сияющий  новенький  чемодан,
услышал расслабленное шипение и пристегнулся для приземления.
     Челнок падал к  самому  большому  челночному  порту  на  Земле.  Порт
составлял нижнюю часть огромного Т-города, чья верхняя планка тянулась  на
север и юг, обнимая теплый Тихий океан. Брисбен уже сотни лет был столицей
Земли, и его порт с длинными открытыми подходами над центром континента  и
открытым Тихим океаном был самым занятым на планете. Он был  также  удобен
для крупных поселений транксов в Северной Австралии и на  Новой  Гвинее  и
для штаб-квартиры Объединенной Церкви в Денпасаре.
     Мягкий толчок, и челнок приземлился.
     Никто не обратил на Флинкса  никакого  внимания  ни  на  вокзале,  ни
позже, когда он шел по улицам огромного города.  Он  очень  сильно  ощущал
свое одиночество, даже сильнее, чем на Ульдоме.
     Столица удивила его. Здесь не  было  никаких  вздымающихся  башен.  В
Брисбене не  существовало  никакой  коммерческой  интенсивности  западного
северо-американского города Лала, или Лондона, или Якутска, или даже рынка
в Дралларе. Улицы были почти тихими, все еще местами носящие  определенную
странную   привлекательность   архитектуры,   восходящей   ко    временам,
предшествующим Слиянию. Что же касается правительственных зданий, то  они,
по крайней мере, были, как им и подобало,  величественными.  Но  они  были
построены невысокими,  и  из-за  того,  что  их  окружал  со  всех  сторон
ландшафт,   казались   тянущимися   вверх,   словно   зеленые   волны    в
каменно-металлическом пруду.
     Найти  штаб-квартиру  "Чаллис  Компани"  оказалось  несложно.   Затем
осторожные расспросы дали ему  местоположение  семейной  резиденции  главы
фирмы. Но вот пробраться в эту изолированную и защищенную святая святых  -
совсем другое дело.
     Ему вспомнились замечания Бисонденбита. Как  он  может  добраться  до
Чаллиса и объяснить, какая у него цель, прежде чем коммерсант убьет его?
     Он должен каким-то образом продлить время, которое даст  ему  Чаллис,
прежде чем уничтожить. Каким-то образом... Он проверил свой картометр.  Он
был небогат, но, конечно, намного богаче нищего. Если  он  сможет  немного
растянуть имеющиеся средства, у него будет несколько недель,  чтобы  найти
нужную для выполнения его плана фирму.
     Одна такая фирма располагалась в  производственном  секторе  столицы.
Секретарь  отфутболил  его  к  вице-президенту,   который   со   смущенным
выражением на лице посмотрел на подготовленные Флинксом черновые  планы  и
препроводил его к президенту фирмы.
     Как инженер, президент без труда поняла механические аспекты  заказа.
Озабоченность у нее вызвали другие вопросы.
     - Вам понадобится так много? - спросила она, поджимая губы и  праздно
расправляя прядь седых волос.
     - Вероятно, если я знаю вовлеченных в дело людей. Думаю, что да.
     Она сделала подсчеты  на  крохотном  настольном  компьютере  и  снова
посмотрела на его список.
     - Мы можем произвести то, что вы хотите, но нужное для этого время  и
желаемая вами степень точности потребуют много денег.
     Флинкс дал  ей  название  местного  банка  и  номер  счета.  Короткий
разговор через машину позволил наконец старой женщине  сморщить  в  улыбке
лицо.
     - Я рада, что помехи убраны с дороги. Денежные дела всегда заставляют
меня чувствовать себя немного  нечистой,  вы  понимаете?  Э...  можно  мне
спросить, для чего вы собираетесь их использовать?
     - Нет, - дружелюбно ответил Флинкс, тогда как Пип лениво переместился
у него на плече, - именно потому я и обратился к вам, в маленькую фирму  с
большой репутацией.
     - Вы будете доступны для программирования? - неуверенно спросила она.
     - Прямая передача, если понадобится.
     Это, похоже, уладило дело, по  мнению  президента.  Она  поднялась  и
протянула руку.
     - Тогда, я думаю, мы можем помочь вам, мистер.
     Он пожал ей руку и улыбнулся.
     - Пользуйтесь просто данным мною банковским счетом.
     - Как пожелаете, - согласилась она, откровенно разочарованная.

     Контраст между синевой океана и песчаными холмами Золотого Берега был
мягким и поразительным. Один высокий гребень особенно густо усеяли  широко
размещенные, роскошные личные резиденции, старательно  расположенные  так,
чтобы  впитывать  как  можно  больше  широкого   залива   и   обеспечивать
благоразумное, поддающееся патрулированию пространство между соседями.
     Один дом блистал своей  скромностью.  Его  воздвигли  подальше  среди
утесов, как топаз в золоте. Лишенный острых углов, он, казалось, составлял
неотъемлемую часть покрытого травой  крутого  берега.  Только  просторные,
свободной формы окна из  стеклосплава  намекали  на  прятавшееся  за  ними
жилище.
     Поблизости барашковые волны с геометрической правильностью  атаковали
берег, младшие братья более зрелых волн на юге. Там,  в  древней  деревне,
называвшейся  Серферс-парадиз,   многоцветные   люди   и   немалое   число
адаптировавшихся инопланетян катались на прибое, несомые к суше в  гладких
мокрых зубах волн-камикадзе.
     Флинкс теперь находился тут, но  он  смотрел,  а  не  участвовал.  Он
сидел, расслабившись, на невысоком холме над пляжем, изучая самых недавних
почитателей архаического спорта. Поблизости отдыхала  взятая  им  напрокат
машина.
     В данный момент Флинкс наблюдал за смешанной группой  молодежи,  одни
были старше  его,  другие  -  моложе.  Они  учились  в  одном  из  великих
университетов, сохранивших факультеты в  столице.  Эта  компания  презрела
доски в пользу более молодого и привлекательного  телесного  серфинга.  Он
увидел  среди  них  множество  молодых   транксов,   что   было   довольно
естественно. Синяя раскраска самцов и густо-аквамариновая самок была почти
невидима на фоне воды и четко показывалась  только  тогда,  когда  большая
волна разбивалась в белую пену.
     Телесный серфинг едва ли был для транксов прирожденной деятельностью,
но он был, подобно многим человеческим видам спорта, с радостью  воспринят
ими. Они привнесли в него собственную красоту. Хотя транкс в воде  никогда
не мог тягаться с тюленьей гибкостью  человека,  когда  дело  доходило  до
скачки голышом на волнах, они намного превосходили  людей.  Флинкс  видел,
как  их  непотопляемые,  с  твердой   оболочкой   тела   плясали   впереди
накатывающихся друг за другом волн, толкая вперед грудную клетку-б,  чтобы
дать воздуху достичь дыхательных спикул.
     Иногда человек забирался верхом на  спину  друга-транкса  для  скачки
вдвоем. Это не причиняло неудобств оседланному инсектоиду, так как тело  у
него  было  потверже  и  обладало  почти  такой  же  плавучестью,  что   и
человеческие эллиптические доски. Флинкс  вздохнул.  Его  отрочество  было
заполнено  менее  невинной  деятельностью.  Обстоятельства  заставили  его
слишком быстро повзрослеть.
     Посмотрев на песок, он  выставил  ногу  так,  чтобы  преградить  путь
бродячему раку-отшельнику. Большой палец ноги легонько толкнул его в  бок.
Крошечное  панцирнокрытое  свирепо   замахало   в   воздухе   миниатюрными
волосатыми  ногами  и  в  гневе  швырнуло  песчинки  в  своего   огромного
противника. Восстановив равновесие, он продолжил свой  неразличимый  путь,
двигаясь лишь чуть быстрее обычного. Жалко, подумал Флинкс,  что  люди  не
могут быть также замкнуты в своем мире.
     Посмотрев направо-налево  по  берегу,  где  скрывался  в  выветренных
утесах дом лимонного  цвета,  Флинкс  подумал,  что  Чаллис  скоро  должен
прибыть из своей конторы в столице.
     Над головой дико закричала чайка, напоминая ему, что время пришло...

     Выходя из машины, Конда Чаллис разве что не совсем позабыл про своего
юного преследователя. Махнахми выбежала из дома приветствовать его, и  они
вместе  увидели  двигающуюся  по  дорожке   серьезную   фигуру   в   сером
комбинезоне. Каким-то образом он проник сквозь внешнюю защиту.
     Махнахми втянула в себя воздух, а Чаллис внезапно стал  чуть  бледнее
своего обычного почти альбиносного себя.
     - Френсис...
     Личный телохранитель Чаллиса не стал дожидаться дальнейших  приказов.
Заметив реакцию своего шефа и его дочери, он немедленно сделал вывод,  что
с этой приближающейся личностью нужно расправиться,  а  не  разговаривать.
Выхватив пистолет, он выстрелил прежде, чем Чаллис  успел  закончить  свою
команду.
     Конечно, подходящая по дорожке личность могла  оказаться  безвредной.
Но Чаллис простил ему в прошлом одну такую оплошность, и это подкрепило  и
так уже превосходную уверенность телохранителя.
     Политика   Чаллиса,   казалось,   окупалась,    потому    что    дико
жестикулирующая фигура юноши дезинтегрировалась  в  ужасающей  вспышке  из
незаконно сверхзаряженного лучемета.
     - И вот это, - пробормотал с мрачным  удовлетворением  коммерсант,  -
наконец и все. Никогда не ожидал, что он подберется так  близко.  Спасибо,
Френсис.
     Телохранитель сунул  оружие  в  кобуру,  разок  кивнул  и  направился
проверить дом.
     Махнахми обхватила Чаллиса  ручонками  за  талию.  Обычно  коммерсант
пренебрегал нянчиться с девочкой, но в данный момент он был слишком сильно
потрясен и потому не отпихнул ее.
     - Я рада, что ты убил его,  -  шмыгнула  она  носом.  Чаллис  странно
посмотрел на нее.
     - Да? Но почему? С чего бы он напугал тебя?
     - Ну... - в ангельском голоске возникло колебание, - он пугал тебя и,
поэтому, пугал меня, папочка.
     -  Гм,  -  хмыкнул  Чаллис.  Замечания   девочки   временами   бывали
поразительно зрелыми. Но, впрочем, напомнил он себе, улыбаясь, она выросла
в окружении взрослых. Через три-четыре года, если  не  раньше,  она  будет
готова для иного рода воспитания.
     Махнахми содрогнулась и спрятала лицо, спрятала его так, чтобы Чаллис
не смог увидеть, что содрогание это вызвано  отвращением,  а  не  страхом.
Френсис вернулся и  не  обратил  на  нее  внимания.  Всю  свою  жизнь  она
испытывала на себе мысли, которые сейчас были в голове  у  Чаллиса,  точно
зная, чем  они  были.  Они  всегда  были  липкими  и  жирными,  как  след,
оставленный улиткой.
     - Добро пожаловать домой, сэр. Обед  скоро  будет  готов,  -  доложил
стоящий в дверях слуга. - Там есть некто, желающий вас видеть. Оружия нет,
я тщательно проверил. Он настаивает, что вы его  знаете.  Он  ждет  вас  в
переднем портике.
     Чаллис раздраженно фыркнул и бесцеремонно  оттолкнул  Махнахми.  Было
необычным, чтобы кто-то являлся сюда заниматься бизнесом. Контора  Чаллиса
в тройной башне в центре города  была  совершенно  доступна  для  законных
клиентов,  и  он  предпочитал  сохранять  свою   личную   резиденцию,   по
возможности, для себя лично.
     И все же это мог быть Картезан со сведениями о покупке массы  руды  с
Сантоса-5, или, возможно... он, не спеша, двинулся к портику,  а  Махнахми
засеменила следом за ним.
     Фигура сидела спиной  к  нему,  глядя  в  широкое  овальное  окно  на
расстилавшийся внизу океан. Чаллис нахмурился и начал говорить:
     - По моему, я вас не...
     Фигура обернулась. Только-только вернувший самообладание, Чаллис  был
захвачен  совершенно  неподготовленным.  Органические  цепи,   управлявшие
мускулами его искусственного левого  глаза,  задергались,  заставляя  глаз
дико вращаться в глазнице и еще больше спутывать ему мысли.
     - Слушайте, - быстро начала рыжеволосая  фигура,  -  вы  должны  меня
выслушать. Я не собираюсь причинять вам никакого вреда. Я только хочу...
     - Френсис! - в ужасе завизжал коммерсант при виде призрака.
     - Дайте мне только минуту,  одну  минуту  на  объяснение,  -  нажимал
Флинкс. - Вы только испортите свою мебель, если... - он начал подниматься.
     Чаллис отпрыгнул  назад,  очистив  комнату,  и  лихорадочно  ткнул  в
скрытую кнопку. Дубликат этой кнопки был установлен снаружи каждой комнаты
в доме. Она  служила  ему  последней  мерой  безопасности  и  сработала  с
радующей глаз эффективностью.
     Сеть голубых лучей выстрелила из скрытых в стенах  линз,  рассекая  и
перекрещиваясь в комнате, словно световая колыбель для кошки. Два  из  них
аккуратно  разрезали  пополам  стоящую  перед  ним  фигуру.  Ему  пришлось
подождать, пока фигура не поднимется, иначе лучи прошли бы над ней.
     Теперь  коммерсант  издал  нервный  смешок,  когда  фигура   рухнула,
неуклюже упав на кушетку, а затем свалившись на пол. Позади  него,  широко
раскрыв глаза, стояла Махнахми.
     Чаллис постарался выровнять дыхание,  а  потом  осторожно  подошел  к
неподвижной фигуре. Он  пнул  ее,  сперва  мягко,  потом  хорошенько.  Она
поддалась под его сапогом не так, как ей полагалось.
     Нагнувшись, он изучил два прокола, сделанные лучами в  верхней  части
торса. Не  было  никакой  крови,  и  внутри  обеих  дыр  он  увидел  нечто
обугленное и не походившее на мясо и кости. Плывший от  фигуры  запах  был
знакомым - но не тем.
     -  Электроника  и  пластик!  -  пробормотал  он  себе  под   нос.   -
Неудивительно, что их было двое. Роботы.
     - Робот? - пискнул позади него тонкий голосок, - неудивительно, что я
не могла... - она внезапно заткнулась. Чаллис нахмурился,  полуобернувшись
к ней:
     - Что-что, Махнахми?
     Она сунула пальчик в рот, невинно пососала его, глядя на скривившуюся
на полу фигуру.
     - ...не могла увидеть никакой крови, - ловко закончила она.
     - Да, но... - неожиданная мысль вызвала озабоченность на его лице.  -
Где же Френсис?
     -  Спит,  -  проинформировал  его  новый  голос.   Руки   коммерсанта
беспомощно упали по бокам, и Махнахми отпрянула, когда, мягко улыбаясь,  в
комнату вошел Флинкс. В отличие от двух  предыдущих,  на  правом  плече  у
этого юноши тихо шевелилась свернувшаяся вокруг него рептилия.
     -  Извините.  Боюсь,  что  мне  пришлось  вырубить  его,   и   вашего
сверхрьяного дворецкого тоже. У вас нервный штат, Чаллис. - Рука поднялась
и коснулась  стены  рядом  со  скрытой  кнопкой  в  коридоре,  управляющей
многочисленными лучеметами. - Ловко придумано.
     Чаллис обдумывал, не следует ли ему броситься на пол,  затем  перевел
взгляд с кнопки на Флинкса и облизнул губы.
     - Закончите вы наконец со своей паранойей? - взмолился юноша. -  Если
бы я хотел вас убить, то давно бы уже ударил по этой кнопке, не так ли?  -
он постучал по стене рядом с ней.
     Чаллис рухнул, расслабясь, когда упал ниже смертельного уровня лучей.
Но Махнахми, пригнувшись, подбежала к нему, визжа с детской яростью:
     - Убей его, папочка, убей его!
     - Уберись, детка, -  резко  бросил  Чаллис,  шлепком  отбросив  ее  в
сторону. Он снова  медленно,  осторожно  поднялся  на  ноги  и  пристально
посмотрел на молчаливую фигуру в коридоре. - Вы правы... вы как раз сейчас
могли бы легко убить меня - и не убили. Почему?
     Флинкс привалился к дверному косяку.
     - Я все время пытался сказать вам это. Тот  инцидент  на  Мотыльке  -
прошлое, оконченное, завязанное. Я следовал за вами  не  для  того,  чтобы
убить вас, Чаллис. Во всяком случае, не на Ульдом и, уж конечно, не сюда.
     - Не могу поверить... может  быть,  вы  говорите  правду,  -  признал
коммерсант, слова выходили из него с трудом, когда он пытался  перестроить
свое мышление. - Это настоящий вы, на этот раз?
     - Да. - Юноша кивнул, показывая на свое плечо, где впечатляюще зевнул
Пип. - Я никогда не хожу без Пипа. Вдобавок  к  тому  что  он  служит  мне
страховкой,  он  мой  друг.  Вам  следовало  бы  заметить,  что  механизмы
появлялись не в сопровождении рептилии.
     - Убей его! - снова завизжала Махнахми.
     - Заткнись, - напустился на нее Чаллис -  а  не  то  я  дам  Френсису
побаловаться с тобой, когда он явится.  С  чего  такая  внезапная  ярость,
Махнахми? Он прав,  я  уже  больше  пары  раз  мог  умереть,  если  бы  он
действительно желал этого. Я начинаю думать, что он говорит правду. Почему
ты так...
     - Потому что он... - начала было она, а затем вдруг притихла и  молча
уставилась в пол. - Потому что он пугает меня.
     - Тогда ступай туда, где он не  будет  тебя  пугать.  Ступай  в  свою
комнату. Иди, иди, убирайся.
     Златовласая девочка повернулась и в раздражении прошагала к  двери  в
противоположном конце помещения, бормоча под нос что-то,  чего  Чаллис  не
оценил бы, будь он способен расслышать ее.
     Он с любопытством повернулся обратно к Флинксу.
     - Если вы не хотите убить меня, тогда почему же, во имя Аукредена, вы
преследовали меня через половину Содружества? - Он быстро стал  заботливым
хозяином. - Тогда заходите, выпейте. Не останетесь ли поужинать?
     Флинкс покачал головой, улыбнувшись не понравившейся Чаллису улыбкой.
     - Мне не нужна ваша дружба, Чаллис. Только некоторые сведения.
     - Если они о янусских камнях или о чем-либо, относящемся к ним, то  я
ничего не могу вам сообщить.
     - Это не имеет никакого отношения к ним или к вашей попытке заставить
меня принимать участие в ваших личных извращениях. Когда вы  у...  уходили
из своего дома в Дралларе,  то  сказали  кое-что  о  характеристиках  моей
материнской линии.
     Чаллис выглядел озадаченным.
     - Если вы говорите, что я это сказал, то надо полагать, так  и  было.
Что из этого?
     - Я вообще ничего не знаю о своих истинных родителях. Продавший  меня
моей приемной матери сообщил лишь мое имя и фамилию. И ничего больше.
     - Ну, я... я как-то не думал об этом.
     - Вы сказали, что  собрали  на  меня  досье,  что  вы  скопили  массу
сведений о моем прошлом.
     - Это верно. Чтобы гарантировать, что вы действительно  обладали  тем
талантом, какой я искал, требовалось как  можно  полнее  исследовать  вашу
личную историю.
     - Где вы нашли эти сведения?
     - Не вижу никакой причины скрывать это от вас, за  исключением  того,
что я не знаю. - Рука Флинкса придвинулась чуть ближе к роковой кнопке.  -
Это правда, это правда! - Взвыл снова  запаниковавший  Чаллис.  -  Что  я,
по-вашему, прослеживаю все источники мелкой информации, раскопанной  моими
людьми? - Он вытянулся от преувеличенной  гордости.  -  Я,  между  прочим,
глава одной из...
     - Да, да, - нетерпеливо признал Флинкс, - не услаждайте меня  списком
своих титулов. Вы можете разыскать источник  этой  информации?  Давайте-ка
посмотрим, так ли эффективна ваша система розыска, как вы утверждаете.
     - Если я это сделаю, - резко спросил коммерсант, -  я  могу  считать,
что вижу вас в последний раз?
     - У меня нет больше никакого интереса к вам, Чаллис.
     Коммерсант принял решение.
     - Ждите здесь.
     Повернувшись, он проследовал в противоположный конец комнаты. Там  он
откинул крышку того, что походило  на  антикварный  деревянный  письменный
стол.   Внутри   он   оказался   заполненным   серьезными    компонентами,
скомбинированными в виде сложного пульта. Пальцы Чаллиса  быстро  прошлись
по клавишам управления. Это вызвало несколько минут последующего мигания и
звуков из глубин стола.
     В конечном итоге он был вознагражден небольшой распечаткой, которую и
вставил в проигрыватель.
     - Вот она. Идите посмотрите сами.
     - Спасибо, но я останусь здесь. Прочтите мне ее.
     Чаллис покачал головой при таком  неразумном  отсутствии  доверия,  а
затем переключил внимание на увеличивающий считыватель.
     -  Ребенок  мужского  пола,  -  начал  он   механически   читать,   -
зарегистрирован в возрасте семи месяцев в  финансируемом  Церковью  приюте
для сирот в  Аллахабаде,  Земля,  провинция  Индия.  За  этой  информацией
следуют  рассуждения  сотрудников  о  совпадающих  точках  отождествления:
отпечатках роговой  оболочки,  отпечатках  пальцев,  отпечатках  сетчатки,
форме черепа и так далее, вместе с чисто внешними физическими данным; цвет
волос и глаз, кольца на пальцах и тому подобное.
     Эти параметры  совпадали  с  данными  сироты  в  возрасте  пяти  лет,
проданного под именем Филип Линкс такого-то числа на невольничьем рынке  в
Дралларе, Мотылек. Мои люди явно  сочли,  что  было  достаточно  сходства,
чтобы связать этих двух лиц.
     - Фамилия... тут сказано?.. -  Флинкс  должен  был  узнать,  была  ли
фамилия Линкс родовой или данной только потому, что он был потомством Рыси
[FLynx (англ.) - рысь].
     - То есть искушенной независимой женщины, бывшей любовницей скорее по
своему выбору, чем по выбору мужчины, вольной приходить и  уходить,  когда
пожелает.
     Чаллис был не в состоянии сообщить ему.
     -  Нет.  Если  вы  хотите  дополнительную  информацию,  вам  придется
поискать ее  в  оригинальных  Церковных  архивах,  при  условии,  что  вам
разрешат доступ к ним. Вы, конечно, можете начать и в  Аллахабаде,  но  не
заглянув в оригинальные архивы, будет трудно сказать,  где  начать.  Кроме
того, Денпасар сам по себе намного ближе.
     - Тогда я отправлюсь туда.
     - Вам никогда не получить доступа к этим  архивам.  Вы  думаете,  мой
милый  мальчик,  что  всякому,  кто  пожелает,  разрешается   пользоваться
оригинальной Церковной картотекой?
     - Вы только скажите мне, где она.
     Чаллис усмехнулся:
     - На острове, именуемом Бали, примерно в пяти  тысячах  километров  к
северо-западу отсюда в Индонезийском архипелаге.
     - Благодарю вас, Чаллис. Вы меня больше не увидите. - Он повернулся и
покинул коридор.
     Как только юноша скрылся из вида, внимание  Чаллиса  остановилось  на
установленных в пульте нескольких крошечных экранах.  Один  показывал  его
посетителя, готового выйти через переднюю дверь. Чаллис  коснулся  кнопки.
Рыжеволосая фигура взялась за  ручку  двери  -  и  как  он,  так  и  дверь
растворились в ослепительной вспышке. Сотрясение тряхнуло  даже  там,  где
стоял коммерсант.
     - Я не облегчаю выход для незваных гостей, - мрачно сказал он пульту.
- Но коль скоро они вошли, я забочусь о том, чтобы они не вышли.
     Чаллис не стал бы тем,  чем  он  был,  оставляя  что-нибудь  на  волю
случая. Наверное, нелепая сказка парня была правдой, а впрочем,  наверное,
она  была  только  способом  заманить  Чаллиса  в  какую-то  невообразимую
дьявольскую ловушку.  Что  этот  паренек  хитер,  он  продемонстрировал  в
избытке. В любом случае, ничего не стоило обрести полную уверенность.
     Только его жизнь.
     Закрыв пульт, он лениво прошел к передней двери. И  удивился,  увидев
стоящую в коридоре Махнахми. Позади нее все еще плыл  дым  от  почерневшей
металлической рамы дверей, ограждавшей теперь приблизительно прямоугольный
кратер. Углубление распространялось и на отрезок коридора  и  прилично  на
железобетонную дорожку, ведущую ко входу.
     Девочка что-то держала. Это был кусок руки. С нее капали разноцветные
жидкости, и с обоих  порванных  концов  свободно  свисали  крошечные  нити
материала.
     Чаллис был поражен смесью страха и  восхищения,  когда  уставился  на
секцию конечности, которую так внимательно изучала Махнахми. В первый  раз
он начал гадать, какое же именно создание он избрал себе врагом.  Что  это
был больше, чем необычно  умный  семнадцатилетний  парень,  он  подозревал
после того невероятного побега на Ульдоме. Теперь он был в этом уверен.
     Рука, конечно, была механической. Флинкс,  которого  он  принимал  за
настоящего, был всего-навсего более убедительным автоматом, как  могла  бы
сообщить ему  Махнахми.  Теперь  Чаллис  взял  да  испортил  ей  игру.  Но
оставшиеся куски представляли интерес. Она  с  кажущимся  небрежным  видом
изучала арматуру, сравнивая ее с ближайшим осколком механического летучего
змея.
     Это было просто  нечестно!  Раз  Чаллис  вопреки  ее  совету  сообщил
машине, что та хотела узнать, она  никогда  больше  не  увидит  настоящего
Флинкса. А он был такой забавный.
     Ей придется найти для игры мозг кого-нибудь другого...
     Флинкс  следил,   как   рак-отшельник,   завершив   свои   сухопутные
исследования, исчезает  в  услужливо  накатившей  волне.  Одновременно  он
отключил магнитофон у себя на поясе. С тех пор  как  коммерсант  уничтожил
его третье подобие, на пленку больше ничего не записалось.
     Поднявшись,  Флинкс  стряхнул  сзади  песок  и  печально  подумал   о
безосновательной  паранойе  Конды  Чаллиса.  Наконец  он  узнал  от  этого
толстого  торгаша  все,  что  мог,  и  информация  заботливо  хранилась  в
маленьком поясном магнитофоне, действовавшем на удивительных  расстояниях.
Подобия были дорогой азартной игрой, но оправдавшей себя.
     Флинкс вернулся к  взятой  напрокат  машине.  На  одном  сидении  был
устроен специальный пульт с пятью контрольными  приборами  в  центре.  Три
стали темными, в то время как два  по-прежнему  постоянно  мигали  зеленым
светом. Чаллису могло бы быть интересным узнать, что  уничтожь  он  своего
третьего визитера прежде, чем ответить  на  его  вопросы,  его  ждали  два
добавочных тщательно изготовленных Флинкса.
     Один сладкий миг Флинкс смаковал мысль послать их обоих сегодня ночью
в спальню коммерсанта.  Но...  нет.  Это  поставило  бы  его  в  положение
выносящего тот или иной приговор другому человеку.
     Вместо   этого   он   отдал   двум   оставшимся    подобиям    сигнал
"возвращение-на-базу". Два оставшихся  огонька  начали  постоянно  мигать,
показывая, что они действуют согласно приказу и находятся в движении.  Они
отправились обратно на завод,  где  их  заказал  Флинкс.  Там  их  сложные
внутренности  будут  сохранены,  вместе  с  сопутствующей  частью   сильно
истощенного банковского счета Флинкса.
     Заведя маленькую мощную машину, Флинкс установил  ее  на  стандартную
схему  полета,  ведущего  в  атмосферный  челночный   порт.   Этот   чисто
планетарный вокзал находился далеко к югу от столицы, ближе к пригородному
промышленному городу Сиднею.
     Чаллис намекал, что  постороннему  будет  трудно  получить  доступ  в
штаб-квартиру Объединенной Церкви. Ну, это он узнает достаточно скоро. Там
находилась одна генеалогия, которую он очень сильно хотел исследовать.

                                    5

     Суборбитальные полеты во все крупные  города  и  провинции  на  Земле
происходили  в  огромном  порту  по  регулярному  расписанию.  Встреченный
Флинксом  служащий  был   прям   телом,   но   психически   поврежден   от
четвертьвековых ответов на одни и  те  же  пустопорожние  вопросы.  Он  не
только не мог ожидать никакого повышения, но и подозревал, что его младшая
дочь  гуляла  с  двумя  пожилыми  мужчинами  и  одной   молодой   женщиной
одновременно. Когда Флинкс приблизился, он размышлял, что в его время дети
вели себя иначе.
     - Я только  что  попытался  купить  билет  до  города  под  названием
Денпасар, - объяснил Флинкс, - а на  кассовом  автомате  зажглась  надпись
"Такого направления нет". Почему?
     - Откуда вы, юный сэр? - вежливо осведомился служащий.
     Флинкс поразился. За всю жизнь его всего лишь несколько  раз  назвали
"сэр". Он начал было отвечать: - Из Драллара, с Мотылька,  -  да  вспомнил
вдруг одно раннее изречение Мамаши Мастифф.
     "Всегда отвечай на вопрос как можно короче, мой  мальчик,  -  поучала
она его. - Это заставляет людей считать тебя умным и нескучным, в то время
как дает им, по возможности, меньше сведений о тебе самом".
     Поэтому он сказал просто: - С другой планеты.
     - И, рискну предложить, с далекой  планеты,  -  добавил  служащий.  -
Разве вы не знали, юный сэр, что Бали - закрытый остров? Туда  дозволяется
путешествовать только трем классам людей.
     Говоря это, он перечислил их по пальцам:
     - Балийцам и их родственникам, Служителям Церкви и  правительственным
служащим со специальным разрешением.
     Он внимательно изучил Флинкса.
     - Вы могли бы сойти  за  балийца,  если  бы  не  эта  ваша  морковная
макушка, так что вы явно не местный. Вы не притязаете на звание  служителя
Церкви и... - он не мог подавить легкой улыбки,  -  я  не  думаю,  что  вы
специальный представитель правительства. В любом случае, почему вы  вообще
хотите туда отправиться?
     Флинкс безупречно пожал плечами:
     - Я слышал, что это центр Объединенной Церкви.  Я  думал,  что  будет
интересно посетить такое место, пока я езжу туристом по Земле, вот и все.
     А, стандартный ответ. Любые подозрения, которые  могли  зародиться  у
служащего, умерли, не успев сложиться.
     - Это понятно. Если, однако, вас заинтересует такой же ландшафт,  как
на Бали, то вы можете  добраться  столь  близко,  как...  -  он  помолчал,
сверяясь с проигрываемой перед ним  на  экране  толстой  лентой,  -  ...на
восточную оконечность острова Ява. Я сам там бывал. Остров  можно  увидеть
из Баньюванги, а Сурабая - прекрасный древний город, очень живописный.  Вы
можете даже  пролететь  на  флайере  над  Комодо,  где  находится  станция
возрождения динозавров. Но на сам Бали, - служащий  с  сожалением  покачал
головой, - можно с таким  же  успехом  попробовать  высадиться  на  Родной
Планете  Империи,  как  и  попасть  в  Денпасар.  О,   если   вы   сможете
проскользнуть в отправляющийся челнок, вы, может, и попадете в  город.  Но
вы никогда не уедете  с  острова,  не  ответив  обязательно  на  несколько
трудных вопросов.
     - Ясно, - благодарно улыбаясь, ответил Флинкс. - Я не знал. Вы  очень
помогли мне.
     - Пустяки, сэр. Наслаждайтесь своим пребыванием на Земле.
     Флинкс ушел в задумчивом состоянии. Так значит, существовал шанс, что
он сможет каким-то  образом  попасть  на  остров.  Но  хотел  ли  он  быть
вынужденным отвечать по отбытии на те трудные вопросы? Не хотел.
     Это оставляло его с проблемой получения доступа в такое  место,  куда
не допускали никого. Нет, напомнил он себе, шепча чемодану и его кожистому
содержимому, это не  совсем  верно.  На  остров  разрешалось  ездить  трем
классам людей.
     Он  не   думал,   что   будет   легко   подделать   правительственное
удостоверение, и был слишком молод, чтобы выдавать себя за какую-то важную
персону. Существовала возможность примазаться как прислужнику  Церкви.  Но
что насчет?.. Разве старик не сказал, что если не считать его рыжих волос,
он мог сойти за балийца?
     Проходя мимо внутренней панели из полированного  металла  трехэтажной
высоты, Флинкс уловил свое отражение. Немного краски для волос, ускоренный
курс по местному диалекту, небольшая лодка - наверняка ведь, это не  могло
быть так легко!
     Но существовал шанс, что его план  был  настолько  простым,  что  его
могут проглядеть те, кто высматривал более изощренных лазутчиков. И Флинкс
часто  видел,  как  обладание  определенным  количеством  наглости  -   не
глотательной разновидности - могло оказаться куда полезней в  одурачивании
бюрократии, чем любые официальные удостоверения в кармане.
     Повернувшись,  он  возвратился  обратно  к  автоматическим   билетным
кассам. Набрав требование и вставив картометр, он получил челночный  билет
в один конец до Сурабаи...
     Древний  рыночный  городок  сохранил   многое   от   своего   аромата
семнадцатого века. Флинкс чувствовал себя прямо как  дома,  узнавая  нечто
давно им подозреваемое: один переполненный рынок во многом похож на  любой
другой, куда бы тебя ни занесло.
     Все говорили на земшарском и симворечи, вдобавок к древнему  местному
диалекту, известному как бахаса индонезия. Флинкс  легко  раздобыл  черную
краску, и, с измененным  цветом  волос,  быстро  стал  одним  из  местных.
Нескольких недель пребывания оказалось достаточно, чтобы  обеспечить  его,
прирожденного лингвиста, действенным поверхностным знанием языка.
     Добыть небольшую лодку оказалось достаточно просто. Если  замысел  не
удастся, он всегда может прибегнуть к объяснению, что он простой  рыболов,
у которого отказал автолоцман, вызвав отклонение от курса. Кроме того, для
любого  инопланетного  шпиона  действительно  трудным   этапом   было   бы
прохождение через таможню входного порта Земли, а это Флинкс уже прошел.
     Поэтому после нескольких дней спокойного автоматического плавания  он
увидел  перед  собой  возвышающиеся  пики  гор   Агунг   и   Батур,   двух
господствовавших на острове вулканов.
     Под  покровом  безлунной  ночи  он  приблизился  к   самой   северной
оконечности великолепного пустого пляжа,  называемого  купа,  на  западной
стороне острова. Никакой патруль не появился и не окликнул его,  когда  он
вытащил свою  лодочку  на  песок.  Из  скрытых  ям  не  выскочило  никаких
автоматических лучеметов, чтобы испепелить его на месте.
     Пока у него все шло вполне успешно. Это,  однако,  не  уменьшило  его
чувства беспокойства. Одно дело - стоять на пустом пляже, совсем другое  -
проникнуть в недра самой Церкви.
     Двигаясь вглубь острова со  своим  единственным  предметом  багажа  -
перфорированным чемоданом, содержавшим немного  одежды  и  Пипа,  -  он  в
скором времени встретил небольшую немощеную дорогу через окаймлявшие  пляж
джунгли.  После  нескольких  часов  ходьбы  он  смог   окликнуть   машину,
культиватор. Ехавший на ней фермер подвез его в Бену, а оттуда было  легко
нанять автобекак непосредственно в Денпасар.
     Все шло настолько хорошо, как только мог надеяться. Фермер  счел  его
чужестранцем, навещающим родственников в городе,  и  Флинкс  не  видел  ни
малейшей причины оспаривать  столь  удобно  обеспеченную  ему  легенду.  И
молодой  фермер  равным  образом  не   проявлял   ни   малейшего   желания
переключиться  с  земшарского  на   бахаса   индонезия,   поэтому   спешно
приобретенный словарь Флинкса не подвергся испытанию.
     Хозяйка гостиницы встретила  Флинкса  как  желанного  гостя,  хотя  и
настояла на том, чтобы посмотреть животное в чемодане. Флинкс показал  ей,
надеясь, что женщина не из болтливых. Если слух дойдет  до  представителей
Церкви, кто-то может полюбопытствовать  насчет  присутствия  здесь  такого
экзотического и опасного инопланетного вида, как мини-дракончик.
     Но  Флинкс  отказывался  тревожиться.  В  конце  концов,  он   удобно
устроился в комфортабельном номере в городе, куда, как ему говорили, будет
трудно попасть. Завтра он приступит к делу проникновения в систему Церкви.
     Первое,  что  он  должен  выяснить,  это  где  на  острове  хранились
генеалогические архивы, а потом - через какие процедуры требуется  пройти,
чтобы получить к ним доступ. Может, ему еще придется прибегнуть к подделке
документов.  Вероятней  же,  он  закончит  тем,  что   похитит   церковное
обмундирование и наглостью проложит себе путь к легкому доступу в архивы.
     Флинкс-священник. Он отправился спать, улыбаясь этой мысли и  реакции
Мамаши Мастифф, если бы та увидела его в церковном облачении...
     На следующее утро он начал свою личную атаку на святая  святых  самой
мощной организации в Содружестве.
     Первым шагом было выбрать такси  с  разговорчивым  водителем.  Флинкс
избрал самого старого, какого только смог найти, действуя по  теории,  что
занятые в такой профессии более пожилые люди были более склонны  чрезмерно
болтать, а в  остальном  заниматься  своим  собственным  делом.  Водителем
Флинкса был седогривый патриарх с большими вислыми усами. Он был  стройным
и жилистым, как и большинство местных.  Женщины  отличались  единообразной
кукольной  красотой  и,  похоже,  старели  прыжком,  от   четырнадцати   к
восьмидесяти годам без всяких промежуточных возрастов.
     Некоторые   из   них   уже   посматривали   на   Флинкса    несколько
заинтересованно, к чему он начинал привыкать, по мере того как  становился
старше. Сейчас, однако, для этого не было времени.
     - Что у вас на уме для сегодняшнего путешествия, сэр?
     - Я всего лишь гость, приехал сюда  повидать  своих  родственников  в
Сингарадье. Прежде чем меня захлестнут дяди и тети, я хотел бы  посмотреть
остров, не обремененным семейными разговорами. Старые храмы... и новые.
     Старикан и глазом не моргнул, лишь кивнул и  завел  мотор.  Экскурсия
оказалась столь же основательной, как и старик  -  болтливым.  Он  показал
Флинксу громадные пляжи в Куте, где  накатывались  огромные  буруны  Сунда
Бали, не ведая, что Флинкс ночью раньше одолевал эти самые волны. Водитель
отвез его к большой научно-исследовательской океанографической  станции  в
Сануре  и  широко  раскинувшейся  территории  Церковного  Университета  на
окраинах Денпасара.
     Он показал ему  разные  филиалы  научно-исследовательских  институтов
Церкви, построенных все как один  в  старом  балийском  стиле,  насыщенном
железобетонными скульптурами, выстроившимися вдоль всех перемычек и  стен.
Он провез его через древние рисовые чеки, покрывшие  террасами  игрушечные
горы - самые прекрасные на всей Земле, настаивал старик, даже если фермеры
в своих широких шляпах ездили  теперь  больше  на  маленьких  механических
культиваторах вместо водяных буйволов.
     Прошло полдня, прежде чем Флинкс дошел до того, что заметил:
     - Это совсем не похоже на то, что я ожидал от штаб-квартиры Церкви.
     - Ну, а чего вы ожидали? - спросил старик. - Воспроизведения в  более
крупном масштабе Анклава  Содружества  в  Брисбене?  Купола  из  черных  и
бронзово-зеркальных  металлов  и  шпили  километровой  высоты,  украшенные
мозаикой?
     Флинкс откинулся на потертую спинку старого сидения рядом с шофером и
принял застенчивый вид.
     - Я, конечно, никогда не бывал в столице,  но  я  видел  репродукции.
Полагаю, что ожидал увидеть здесь нечто похожее.
     Старик тепло улыбнулся:
     - Я не специалист по мышлению Церкви, сынок, но для  моей  фермерской
души  она  кажется  собранием  хороших,  не   любящих   сложности   людей.
Университет - самое  большое  церковное  здание  на  острове,  лаборатория
астрофизики в четыре этажа - самое высокое. - Он на время смолк, пока  они
ехали над речным ущельем.
     - Почему, по-вашему, - спросил он  наконец,  -  Объединенная  Церковь
несколько веков  назад  решила  расположить  свою  штаб-квартиру  на  этом
острове?
     - Не знаю, - честно ответил Флинкс. - Я не думал  об  этом.  Полагаю,
для того, чтобы быть поближе к столице.
     Старый шофер покачал головой:
     - Церковь находилась здесь  задолго  до  того,  как  Брисбен  сделали
столицей Земли. Для путешествующего с духом Гаруды в качестве спутника ты,
сынок, кажешься довольно невежественным.
     - Духом Гаруды? - Флинкс увидел, что шофер смотрит на  сонную  голову
рептилии,  выглянувшую  из-за  пазухи  комбинезона.  Он  бешено  заворочал
мозгами, а затем расслабился.
     - Но ведь Гаруда - птица, а не змей.
     - Я вижу в твоем приятеле дух, а не облик, - объяснил шофер.
     - Тогда хорошо, - признал Флинкс,  вспоминая,  что  чудовищная  птица
Гаруда была, несмотря на свою устрашающую внешность, добрым  созданием.  -
По какой же причине Церковь присутствует здесь, если не  для  того,  чтобы
быть ближе к столице?
     - Я считаю, это из-за того, что ценности Церкви и  балийского  народа
очень схожи между собой. И  те  и  другие  делают  упор  на  творчество  и
мягкость. Вся наша собственная надменность и  враждебность  ушли  на  нашу
древнюю мифологию.
     Флинкс посмотрел на старика с большим  уважением  и  любопытством.  В
этот миг он  казался  чем-то  более  интересным,  чем  всего  лишь  старым
таксистом, но это уж сверхподозрительный ум Флинкса снова высматривал себе
новые хлопоты.
     - Наше самое агрессивное движение - это пожатие плечами, -  продолжал
старик, с любовью глядя на окружающий ландшафт. - Это происходит от  жизни
в одном из самых прекрасных мест галактики.
     Начался легкий дождь. Старик закрыл откидной верх  машины  и  включил
кондиционирование воздуха. Флинкс, гордившийся своей приспособляемостью  к
чуждой окружающей среде  и  вынужденный  до  сих  пор  играть  роль  почти
местного, издал мысленный вздох облегчения  при  первой  прохладной  ласке
кондиционера.
     Влажность в одном из  самых  прекрасных  мест  галактики  могла  быть
удушающей. Не удивительно, что транксийские члены Церкви согласились столь
много веков назад построить здесь ее штаб-квартиру.
     Они остановились в Убуде,  и  Флинкс  устроил  спектакль  с  осмотром
знаменитой резьбы по дереву в рекомендованных стариком  лавочках.  Это  не
было исключительно балийским обычаем. У Мамаши Мастифф тоже  имелась  своя
договоренность с гидами в Дралларе.
     Экскурсия продолжалась, и необходимость проявлять интерес становилась
все более и более  обременительной.  Флинкс  зевал  при  осмотре  слоновой
пещеры, моргал у  священных  источников  и  видел  храмы,  построенные  на
храмах.
     Подходящее местоположение для родного дома  Церкви,  подумал  Флинкс,
когда тучи рассеялись и за  дымящимся  конусом  1500-метровой  горы  Агунг
появилась двойная радуга. Аквамариновые рясы и комбинезоны проходящих мимо
сотрудников  Церкви  сливались  с  неподвижной  цветущей   растительностью
джунглей столь  же  естественно,  как  и  фруктовые  деревья,  флегматично
стоявшие, следя за всем, вдоль дорог, полей и рисовых террас.
     - Это все очень красиво, - сказал наконец Флинкс старому шоферу. - Но
я все же хотел бы посмотреть на штаб-квартиру Церкви.
     - Штаб-квартиру  Церкви?  -  Старик  неуверенно  посмотрел  на  него,
потянув себя за ус. - Но ведь весь  остров  -  штаб-квартира  Объединенной
Церкви.
     - Да, я знаю, - ответил Флинкс, стараясь не показаться  нетерпеливым.
- Я имею в виду штаб-квартиру штаб-квартиры.
     - Ну, - старик посмотрел вверх и налево, снова потянув себя за ус.  -
Самым близким к этому будет Административный  Корпус,  но  я  не  понимаю,
почему  бы  кому-то  захотелось  его  увидеть.  -  Удивительное  дело,  он
улыбнулся, показав под своей сморщенной верхней губой белые зубы.
     - Все еще ожидаешь башни из драгоценного металла и аметистовые  арки,
а, сынок? - Флинкс принял смущенный вид. - Я так тебе скажу: хотя  на  сам
Корпус  нечего  терять  зря  времени,  он  находится  в  уголке,  которому
позавидовал бы сам Будда.
     Шофер принял решение.
     - Тогда  поехали,  я  отвезу  тебя  туда,  если  уж  ты  так  на  это
настроился.
     Они продолжали ехать на север из Убуда, проезжая по все более и более
крутым террасам, когда поднимались  по  старой  дороге.  На  ней  не  было
никаких доказательств частого движения, которого Флинкс ожидал бы на  пути
в штаб-квартиру штаб-квартиры. Может быть, старик был  прав.  Может  быть,
разыскиваемого им учреждения не существовало.
     Может быть, он зря терял время.
     Флинкс высунулся из окна и  увидел,  что  его  первоначальная  оценка
состояния дороги все еще оставалась в силе. Покрывавшая  путь  трава  была
высотой в несколько сантиметров. Густая  и  здоровая,  она  не  показывала
никаких характерных  сгибов,  вызванных  постоянным  прохождением  по  ней
машин.
     В конечном итоге машина вздохнула  и  остановилась.  Старикан  сделал
Флинксу знак выбираться, после чего  шофер  провел  его  к  краю  отвесной
пропасти.
     Флинкс осторожно заглянул за край. В нескольких тысячах метров  внизу
на дне долины лежало широкое мелкое озеро.  Зелень  пестрела  обводненными
полями и разбросанными домами фермеров.
     У противоположного конца озера, неподалеку от подножия дымящейся горы
Агунг, раскинулась тесная группа скромных, похожих на коробки  двухэтажных
строений,  покрытых  яркой  аквамариновой  эмалью.  Они  выглядели  строго
утилитарными, если не просто уродливыми. Среди них не попадалось ни  арок,
ни башен.
     В одном конце комплекса несколько антенн распустили цветы абстрактных
металлических сетей, и поблизости находилась лужайка, где едва хватило  бы
места маленькому атмосферному челноку.
     И это все?
     Флинкс недоверчиво уставился на своего гида.
     - Вы уверены, что это именно он?
     - Да, это и есть Административный Корпус. Сам я там никогда не бывал,
но мне говорили, что он по большей части используется для хранения  старых
архивов.
     - Но церковная канцелярия?... - запротестовал было Флинкс.
     - А, вы имеете  в  виду  место,  где  собираются  Советники?  Это  то
невысокое, похожее на грейфер здание, которое  я  показывал  вам  в  самом
Денпасаре, то, что рядом с  солнечной  научно-исследовательской  станцией.
Помните его? - Флинкс поискал в памяти и обнаружил, что помнит.  Оно  было
лишь чуть более впечатляющим, чем разочаровывающее скопление зданий внизу.
     - Совет Церкви собирается раз в год, и  именно  там  принимаются  его
решения. Я могу отвезти вас обратно туда, если вы желаете.
     Флинкс покачал головой, не в состоянии скрыть свое разочарование.  Но
если это был склад старых архивов, он мог содержать то, что Флинкс  явился
посмотреть. Если нет - ну, он мог заняться разрешением проблемы отъезда  с
этого острова, не навлекая на  себя  нежелательные  вопросы.  Наверное,  в
провинцию Индию, в Аллахабад...
     - Вы сказали, что  никогда  не  бывали  внутри,  -  повернулся  он  к
старику. - Церковь запрещает там появляться?
     Шофера это, похоже, позабавило.
     - Насколько я слышал, нет. Просто нет никакой причины появляться там.
Но если вы желаете...
     Флинкс двинулся обратно к машине:
     - Поедемте. Вы можете оставить меня там.
     - Ты  уверен,  сынок?  -  заботливо  спросил  старик,  поглядывая  на
закатывающееся солнце во влажном небе. -  Скоро  стемнеет.  У  тебя  могут
возникнуть трудности с поиском транспорта обратно в город.
     - Но я думал... - начал было Флинкс.
     Старик медленно покачал головой и терпеливо объяснил:
     - Ты все еще не слушаешь. Разве я не сказал тебе, что это всего  лишь
место хранения? Там нет никакого движения, в долине-то. Это место медленно
растущих вещей, тусклое, далекое от любого городишки. Будь я  Церковником,
я бы скорее предпочел расположиться в Беноа или Денпасаре. Здесь  одиноко.
Но, - он пожал плечами, - деньги ваши. По крайней мере, ночь будет теплой.
     Они забрались обратно в машину, и он начал спуск по узкой  извилистой
тропе, не замеченной Флинксом раньше.
     - Если вы не достанете  транспорта  обратно,  то  можете  попробовать
спать на земле. Берегитесь, однако, сороконожек, у них неприятный укус.  Я
уверен, что какой-нибудь фермер подвезет вас утром до  города  -  если  вы
встанете достаточно рано, чтобы поймать его.
     - Спасибо, - поблагодарил Флинкс, не сводя глаз с долины внизу. С  ее
сверкающим озером, притулившимся у подножия большого вулкана, она и впрямь
выглядела  привлекательно,  хотя  его  внимание  по-прежнему   притягивала
прозаическая архитектура Корпуса. Та стала еще менее  впечатляющей,  когда
они подъехали поближе. Аквамариновая  эмаль  казалась  застывшей  на  фоне
богатых коричневых и  зеленых  цветов  опоясывающей  горы  растительности.
Когда они достигли дна долины, Флинкс увидел,  что  строения  были  лишены
окон. Как и подобает, мрачно подумал он, учреждению, посвященному вещам, а
не людям.
     Машина остановилась перед тем, что, должно  быть,  являлось  парадным
входом, поскольку это был единственный вход. Никаких массивных  скульптур,
изображающих братство челанксов,  никаких  бьющих  фонтанов  по  бокам  от
простой двери с двойными стеклами. В стороне было  припарковано  несколько
непримечательных на вид машин.
     Флинкс открыл дверцу и вылез. Пип пошевелился  в  свободных  складках
комбинезона, и Флинкс утихомирил своего беспокойного приятеля, пока вручал
старому водителю свой картометр.
     Шофер сунул его в большую щель на приборной доске  и  подождал,  пока
компактный инструмент не перестал гудеть. По завершении передачи денег  он
вручил картометр обратно Флинксу.
     - Желаю тебе удачи, сынок. Надеюсь, твой визит окажется стоящим  всех
твоих хлопот с прибытием сюда. - Он помахал рукой  из  машины,  тронувшись
обратно к горной дороге.
     "Хлопоты - неадекватное слово, старик", подумал Флинкс,  крикнув  ему
на прощание: - Селамат сеанг!
     С минуту Флинкс постоял один перед Корпусом,  слушая  тихое  журчание
воды, падавшей с террасы на террасу. Через поля до  него  донеслось  тихое
"хут-тут"  направляемого  рукой  фермера  механического  культиватора.  По
словам старого шофера-гида, люди  тут  занимались  уборкой  своего  пятого
урожая риса и начинали сеять шестой.
     К этому времени Флинкса тошнило  от  сельского  хозяйства,  храмов  и
самого острова. Он проверит, что может предложить это не  располагающее  к
оптимизму строение, попробует поискать в городских  архивах  Аллахабада  и
через несколько дней отправится в путь домой, на  Мотылек,  с  информацией
или без оной.
     Он бранил себя за то, что не принял предложения служащего  челночного
порта и не попробовал прибыть сюда дипломатическим атмосферным челноком из
Южного Брисбена. Вместо этого он зря потратил несколько недель на изучение
местного  языка  и  управления  небольшой  лодкой.  Он  ожидал   встретить
бронированную крепость со стенами в полкилометра  толщиной,  ощетинившуюся
лучеметами и проекторами СККАМ. А вместо этого он оказался  крадущимся  по
острову фермеров-рисоводов и студентов. Даже канцелярия была на каникулах.
     Флинкс поднялся на несколько ступенек и прошел через двойные двери, с
отвращением заметив,  что  они  открывались  вручную  и  не  останавливали
входившего. Короткий коридор выходил  в  небольшое  округлое  помещение  с
высоким куполом. Его взгляд устремился вверх - и замер. Купол был заполнен
трехмерной  проекцией  всех  обитаемых  планет   галактики.   Каждый   мир
Содружества был четко отмечен  цветом  и  мелкими  заглавными  буквами  на
симворечи.
     Флинкс изучил ее, выделив сперва Землю и Ульдом из-за их более  ярких
цветов, а затем перешел к Эвории, Амропулосу, Тихой Детской -  все  сплошь
транксийские миры. Потом  нашел  человеческие  планеты:  Реплер,  Мотылек,
Кашалот, Центавр  III  и  V.  Слабосветящиеся  точки  указывали  аванпосты
челанксийских исследований, окраинные миры, вроде Толстяка с его  огромным
запасом металлов, Рийнпина с его троглодитами и  бесконечными  пещерами  и
ледяного шара далекого-предалекого Тран-ки-ки.
     Его глаза  опустились  к  изогнутому  полу  помещения,  и  он  нашел,
наконец, свою мозаику, хотя узор на полу был прост. Он состоял из  четырех
кругов: двух, представляющих полушария Земли, и двух других - Ульдома. Они
образовывали квадрат с единственной маленькой сферой в центре, касательной
ко всем четырем округлым картам. Центральная сфера содержала  вертикальную
восьмерку  голубого  цвета,  представляющей  собой   Землю,   пересекаемую
горизонтальной восьмеркой зеленого цвета, означающей Ульдом. Там  где  они
встречались,  цвета  сливались,  создавая  аквамариновый   гербовый   цвет
Объединенной Церкви.
     Целостность стен вокруг него  нарушали  три  коридора:  один  исчезал
вдали впереди, другие вели налево и направо. Все  стены  между  ними  были
заполнены резьбой, изображающей выдающиеся личности в истории Церкви - как
транксов, так и людей - в скромных позах. Самой впечатляющей  была  сцена,
рисующая подписание Акта о Содружестве, официально объединившего  Транксов
и  Человечество.  Четвертая  Последняя   Надежда,   Давид   Малькезинский,
соприкасался лбом с антеннами Триэйнта Арлендувы, в то время  как  иструка
инсектоида была зажата в правой ладони человека.
     Справа от этого рельефа  были  высечены  некоторые  основные  максимы
Церкви: Человек -  животное,  Транкс  -  насекомое.  И  тот,  и  другой  -
Братья...  Не  советуй  создавать  цивилизацию,  где  физическая  сила  не
взаимодействует с психической... Если бы  Бог  желал,  чтобы  человек  или
транкс посвятили себя Ему, то Он не  создал  бы  миры  такими  сложными...
Фарисейская уверенность в собственной праведности - ключ  к  разрушению...
Список все продолжался и продолжался.
     На противоположной стене  был  высечен  список  недавних  философских
сентенций, которые Флинкс с интересом прочел. Он как раз закончил с одной,
гласившей о гедонизме, нарушающем Основной Эдикт и перешел к увещеванию не
доверять всему, что отдает абсолютной правильностью,  когда  его  внимание
отвлек голос.
     - Не могу ли я помочь вам, сэр?
     - Что?
     Пораженный Флинкс обернулся и увидел вопросительно глядящую на него в
ответ молодую женщину в  аквамариновой  рясе.  Она  сидела  неподалеку  от
коридора налево, за скудно покрытым столом. Он даже не  заметил  ее,  пока
она не заговорила.
     - Я спросила, не могу ли я помочь вам.
     Она подошла и встала рядом с ним, глядя ему прямо в глаза.  Одно  это
было необычным.  У  большинства  его  новых  знакомых  первый  взгляд  шел
несколько ниже, к чешуйчатой фигуре, обвившейся вокруг плеча Флинкса  или,
как в данный момент, выглядывавшей из-за пазухи его комбинезона.
     Но эта хрупкая  девушка  игнорировала  летучего  змея.  Это  отдавало
плохим зрением  или  большой  уверенностью  в  себе,  подумал  Флинкс.  Ее
безразличие к змею было первой впечатляющей вещью, встреченной им на  этом
острове.
     - Извините, - непринужденно солгал он. - Я как раз собирался  подойти
и поговорить с вами. Я заставил вас ждать?
     - О, нет... просто я подумала, что вы, может  быть,  устали.  Вы  уже
больше часа изучали картины и надписи.
     Его взгляд на миг метнулся к стеклянным дверям, и он увидел, что  она
говорила правду. Снаружи воцарилась тропическая ночь, черная, как  совесть
профессионального игрока.
     Он расстроился  и  забеспокоился.  Ощущение  было  такое,  словно  он
смотрел на резьбу в маленькой купольной нише всего лишь  несколько  минут.
Его  взгляд  снова  направился  к  Трехмерной   карте   над   головой,   к
инкрустированным  живописным  картинам  и  изящно  высеченным  изречениям.
Неужели эти заботливо поднятые цвета, слова и  рельефы  скрывали  какое-то
мнемоническое устройство, заставлявшее наблюдателя что-то  поглощать  себе
вопреки?
     Его размышления были внезапно оборваны мягким голосом девушки:
     - Пройдите, пожалуйста, к моему столу. Оттуда я  лучше  смогу  помочь
вам.
     Все еще ошеломленный, Флинкс без возражений  последовал  за  ней.  На
поверхности стола немногочисленные бумаги и несколько небольших экранов, а
также кнопки на рядах панелей пультов с противоположной стороны.
     - Я занималась, - оправдываясь, объяснила она, - иначе я  подошла  бы
раньше. Кроме того, вы, казалось, наслаждались. Тем не менее  я  подумала,
что мне лучше  выяснить,  не  нужно  ли  вам  чего-нибудь,  поскольку  мое
дежурство скоро закончится, а сменившая  меня  также  начнет  игнорировать
вас.
     Если это была ложь, подумал Флинкс, то гладкая.
     - Чем вы занимались?
     - Духовным предназначением и философскими уравнениями в их  отношении
к демографической производной высшего порядка.
     - Прошу прощения?
     - Дипломатический корпус. Итак, - весело продолжала она, - чем я могу
помочь вам?
     Флинкс обнаружил, что снова глядит на  незапертые  стеклянные  двери,
трехмерную  карту  над  головой,  слова  и  изображения,   высеченные   на
окружающих стенах. Он мысленно сопоставил их с простым  экстерьером  этого
строения, сравнивая его со  своими  возвышенными  воображаемыми  картинами
того, как ему следовало бы выглядеть.
     Все встреченное им на этом острове, от скромности  этого  корпуса  до
речи шофера, было смесью простого и изощренного. Опасно ненадежная  смесь.
На мгновение он серьезно подумывал забыть обо всем этом деле, включая цель
своего путешествия через половину Содружества, и, повернувшись,  выйти  из
этих никем не охраняемых дверей.  Он  потратил  немало  времени  из  своей
лихорадочной молодой жизни, пытаясь избежать внимания,  и  что  бы  он  ни
сказал сейчас этой девушке, это обещало доставить его к задающим вопросы.
     Вместо того чтобы уйти, он сказал:
     - Меня вырастила приемная мать, не имевшая никакого  представления  о
том, кто мои родители. Я по-прежнему не знаю этого. Я не знаю наверняка ни
кто я, ни откуда я взялся, и хотя это может не иметь большого значения для
кого-нибудь другого, это имеет значение для меня.
     - Для меня это тоже имело бы значение, - серьезно ответила девушка. -
Но что заставляет вас думать, что мы можем помочь вам выяснить?
     - Один мой знакомый  указал,  что  он  нашел  некоторые  намеки,  что
физически я могу совпадать с  ребенком,  родившимся  здесь,  на  Земле,  в
городе Аллахабаде. Я знаю  свое  настоящее  имя,  каким  оно  стояло  в...
списках работорговца, но я не знаю, родовое ли это имя или данное мне  уже
после рождения.
     - Филип Линкс. - Он произнес его старательно, отчетливо, но  это  все
равно было не его имя. Оно принадлежало чужаку, это было имя  постороннего
человека. Он был просто Флинкс.
     - Мне сказали, что это - Хранилище  Церковных  архивов,  хотя,  -  он
показал на маленькое помещение с тремя связующими коридорами, - эти здания
едва ли выглядят достаточно большими, чтобы вместить даже малую долю  этих
архивов.
     - Мы очень эффективно используем пространство,  -  сообщила  она  ему
так, словно это должно было все объяснить. - Архивы по Аллахабаду хранятся
здесь, так же как записи о каждом существе, зарегистрированном в Церкви. -
Взгляд ее сместился, но не на Пипа.
     Флинкс повернулся, думая, что она  смотрит  на  что-то  позади  него.
Когда он ничего  не  нашел  и  повернулся  обратно,  то  увидел,  что  она
улыбалась ему.
     - Это ваши волосы, - легко сказала она. - Краска начинает сходить.
     Его рука инстинктивно прошлась по волосам и  ощутила  там  влажность.
Когда он опустил ее, она была в черных пятнах.
     - Вы слишком долго пробыли в городе. Кто бы ни продал вам эту краску,
он обманул вас. Зачем вообще красить их, рыжие достаточно привлекательны.
     - Один друг думал иначе. - Он не мог сказать по ее  мыслям,  поверила
ли она ему, но она предпочла не  развивать  эту  тему,  коснувшись  вместо
этого кнопки на столе.
     - Аллахабад, вы сказали? - Он кивнул.  Она  нагнулась  над  столом  и
обратилась в микрофон. - Проверьте сведения о Филипе Линксе, родившемся  в
Аллахабаде. - Она подняла на него взгляд: - Как пишется?
     Флинкс развел руками:
     -  В  списке  работорговца  стояло  именно  Ф-и-л-и-п  Л-и-н-к-с,  но
правописание могло быть и ошибочным.
     - Или искаженным, - добавила она,  снова  обращаясь  к  микрофону.  -
Проверьте также различные  варианты  написания.  А  также  все  запросы  о
названных сведениях за последние... пять лет. - А затем отключилась.
     - Но зачем это последнее? - спросил он.
     Выражение ее лица было мрачным.
     - Вашему знакомому не полагалось иметь доступа к  вашим  данным.  Они
касаются только вас и Церкви. И  все  же  кто-то,  кажется,  сумел  добыть
разрешение посмотреть их. Позже вам обязательно зададут несколько  трудных
вопросов, если вы этот Филип Линкс.
     - А если нет?
     - Вам все равно будут заданы вопросы, только  вы  не  увидите  ничьих
досье.  -  Она  любезно  улыбнулась.  -  Это,  кажется,   было   не   ваше
правонарушение... хотя кому-то предстоит потерять свою рясу. Низшие  ранги
всегда уязвимы для подкупа,  особенно  когда  просьба  касается  вроде  бы
безвредной информации.
     - Об этом незачем беспокоиться, - заверил ее Флинкс.  -  Едва  ли  не
единственное, в чем я уверен в этой галактике, так это в том, что я -  это
я. - Он усмехнулся. - Кто бы я ни был.
     - Именно это мы и собираемся выяснить, - сказала она без улыбки.
     Коль скоро личность Флинкса была установлена путем  разных  проверок,
девушка снова стала дружелюбной.
     - Уже поздно, - заметила  она,  когда  процедуры  идентификации  были
завершены. - Почему бы вам не подождать и не начать свой поиск утром?  Тут
есть общежитие для гостей, и вы можете поесть в кафетерии с  сотрудниками,
если  у  вас  есть  деньги.  Если  же  нет  -  вы  можете   притязать   на
благотворительность, хотя Церковь косо смотрит на прямое подаяние.
     - Я могу заплатить, - сказал Флинкс.
     - Отлично. - Она показала на противоположный коридор. -  Следуйте  за
желтой полосой на полу. Она приведет  вас  в  бюро  посетителей.  Там  уже
делами займутся они.
     Флинкс направился к коридору, оглянулся:
     - Что насчет поиска? Как мне начать?
     - Возвращайтесь завтра к этому столу. Я всю неделю дежурю с десяти до
шести. После этого вам придется поохотиться, чтобы снова найти  меня.  Мне
придется перейти к другой черновой работе, но за  остаток  этой  недели  я
могу вам помочь. Меня зовут  Мона  Тантиви.  -  Она  помолчала,  глядя  за
удаляющейся фигурой Флинкса, а затем окликнула, когда  он  уже  вступил  в
коридор: - Что, если имя Филип Линкс не принадлежит ребенку, родившемуся в
Аллахабаде?
     - Тогда, - крикнул ей в ответ Флинкс, - вы можете называть  меня  как
вам угодно.

                                    6

     Отведенная ему комнатушка была маленькой  и  едва  меблированной.  Он
провел час, смывая пыль минувших дней, и когда вышел  из  душа,  его  ждал
приятный сюрприз: его комбинезон забрали и почистили. Хорошо, что он  взял
Пипа с собой в ванную.
     Чувствуя себя неуютно чистым, он направился в  ближайшую  столовую  и
вскоре смешался с толпой в аквамариновых рясах и костюмах.
     Само заведение было  необычным.  Украшенное  представителями  местной
флоры и фонтанами,  его  пышность  резко  контрастировала  со  спартанским
экстерьером здания. Оно было разделено  полупрозрачными  панелями  на  три
секции.
     Одна секция была приспособлена для среднетемпературной зоны  климата,
особенно любимого людьми, в то время как район находившийся  дальше  всего
от двери, был почти в тумане от жары и влажности -  для  транксов,  слегка
суховатый и прохладный - пригодный для тех и других. Все три  района  были
полны народу.
     Он порадовался присутствию  нескольких  людей  и  транксов,  носивших
одежду,  расцветкой  отличающуюся  от  цветов  Церкви,  это  помогало  ему
чувствовать себя куда меньше бросающимся в глаза.
     Повсюду плыли запахи  недавно  приготовленной  пищи.  Хотя  некоторые
ароматы и были экзотическими,  они  не  могли  соперничать  с  невероятным
разнообразием запахов, всегда присутствующим на рынке в Дралларе.  Тем  не
менее он обнаружил, что у него потекли  слюнки.  Он  ничего  не  ел  после
короткого завтрака в городе рано утром.
     Вскоре  после  подачи  заказа  автоматическому  шеф-повару,  он   был
вознагражден вкусным поджаренным  мясом  неопределенного  происхождения  и
ассортиментом хлебцев и овощей. Но когда он снова спросил об  остальном  в
своем  заказе,  вспыхнул  экранчик:   "Всякие   разновидности   опьяняющих
напитков,  какими  бы  слабыми  они  не  были,  в  столовых   Корпуса   не
разрешаются".
     Флинкс проглотил свое разочарование - плохая  замена  заказанному  им
пиву - и удовольствовался ледяной шакой.
     Пип снова обвился вокруг его плеча. Летучий змей  возбудил  несколько
замечаний, но не  страх.  Посетителям  -  от  почти  детей  до  старейшин,
переваливших далеко за сотню - почему-то было  до  странного  безразлично,
что Пип может принести им вред.
     Флинкс занял себе место. Его уши были не больше нормальных, и  талант
- не острее обычного, но слух у него  был  хорошо  натренированный.  Чтобы
выжить в Дралларе, приходилось до предела  использовать  возможности  всех
своих чувств. Прислушиваясь к разговорам, идущим вокруг него  в  харчевне,
он насыщал свое любопытство.
     Слева от него пара пожилых транксов спорила о законности произведения
генетических манипуляций над  невысиженными  яйцами.  Это  имело  какое-то
отношение к скормскому процессу в противоположность оппордийскому  методу,
и было много разговоров об этичности вызова  мутации  дородовым  внушением
несформировавшимся куколкам.
     Охотясь за чем-нибудь менее  невнятным,  он  подслушал,  как  пожилая
женщина с двумя шевронами кремового цвета на рукаве платья  читала  лекцию
группе послушников: двум людям и двум транксам. Шеврон  представлял  собой
вышитый атом водорода.
     - Поэтому, как вы видите, если проверить исследования, проведенные за
последние восемь лет на Плутоне, Глоризе и  Типендемосе,  то  обнаружится,
что любые дополнительные модификации системы оружия СККАМ должны принимать
в расчет жесткие ограничения, вызываемые самим осмиридием.
     Через мгновение донесся еще один обрывок разговора, этот - от мужчины
среднего возраста с пышной белой бородой, сидящего позади него:
     - Уровни производства на Канзастане и Меж-Канзастане в секторе Брайан
предполагают, что при надлежащем внеатмосферном севе производство пищевого
зерна можно  увеличить  на  целых  двадцать  процентов  за  три  следующих
посевных года.
     Флинкс нахмурился, слушая это интенсивное  бурление,  но  обеспокоило
его не отсутствие в дискуссиях теологии. Он не мог  по-настоящему  судить,
но даже для его  нетренированных  ушей  казалось,  что  в  присутствии  не
служителей  Церкви  обсуждалась  масса  очень   чувствительных   вопросов.
Доказывало  ли  это,  что   Церковь   была   неэффективной   или   типично
челанксийской, он не мог решить. Хотя безопасность была не его  проблемой,
она, тем не менее, тревожила его, когда он закончил свой обед.
     Он все еще испытывал тревогу следующим утром, когда вернулся к  столу
в помещении у входа. Мона Тантиви была на дежурстве и  улыбнулась,  увидев
его приближение. Теперь в помещении  было  оживленно  -  служители  Церкви
постоянно сновали из одного коридора в другой и через двойные двери входа.
     - Готовы? - спросила она.
     - Я хотел бы покончить с этим как можно скорее,  -  сказал  он  более
резким тоном, чем собирался. Осознав, что слегка дрожит, Флинкс решительно
заставил себя успокоиться.
     Женщина укоряюще поджала губы.
     - Не ведите себя так, словно вас ждет  прививка  или  что-то  в  этом
роде.
     - В некотором смысле, именно так я себя и чувствую, - мрачно  ответил
он.
     И так оно и было. Флинкс вырос с неполным знанием самого  себя.  Если
он не найдет здесь лекарства, то, вероятно, вечно будет нести с собой этот
крест.
     Женщина медленно кивнула и нажала кнопку. Спустя несколько  минут  из
ближайшего коридора вышел мужчина  лет  сорока  с  лишним,  сложенный  как
борец. Улыбка его была очень похожа на улыбку Тантиви, и он излучал то  же
самое желание оказать помощь и быть полезным. Флинкс гадал,  была  ли  эта
позиция естественной или не была  ли  она  тоже  частью  Церковного  курса
инструктажа: Развитая Манипуляция  Личностью  через  Традиционную  Лицевую
Жестикуляцию, или что-нибудь похожее.
     Флинкс сердито оттолкнул в сторону свой инстинктивный сарказм.  Имело
значение только одно: узнать то, зачем он явился.
     - Меня зовут Намото, - представился с улыбкой и рукопожатием дородный
житель востока. - Рад с вами познакомится, мистер Линкс.
     Флинкс сдерживающе поднял руку:
     - Давайте не будем называть меня так, пока не докажем  этого.  Просто
Флинкс, пожалуйста.
     Улыбка не растаяла.
     - Ладно, кто бы вы ни были. Идемте со мной и посмотрим, что мы сможем
выяснить о том, кто вы такой.
     После двадцати минут  прогулки  по  переходам  и  безликим  коридорам
Флинкс основательно потерял ориентировку.
     - Трудно поверить, что Церковные архивы знают  о  каждом  человеке  в
Содружестве...
     - ...и о каждом транксе, - закончил за него Намото, - все хранится  в
этом маленьком здании, но  это  правда.  Хранение  информации  -  наука  с
тысячелетней историей. Искусство редуцирования документов развили до очень
высокой степени. Большинство архивов в этом здании были бы невидимыми  под
стандартным микроскопом. Наши сканеры и принтеры работают с  куда  большей
разрешимостью.
     Он остановился перед дверью, ничем не отличавшейся на  вид  от  сотни
уже пройденных.
     - Вот мы и пришли.
     Единственное слово, выгравированное на  полупрозрачной  двери  просто
гласило: "Генеалогия". За этой дверью  находилась  ранняя  история  жизней
миллиардов челанксов, хотя и не всех из них. Были еще  те,  кто  не  желал
иметь никаких документов, помимо собственной эпитафии, и некоторые из  них
этого добились.
     С другой стороны, Флинкс всю свою жизнь прожил без документов и устал
от этого.
     - Число ныне здравствующих Филипов Линксов может оказаться немалым, -
высказал  предположение  Намото,  открывая  дверь  ключом,  -  хотя  из-за
определенных просторечных социологических  ассоциаций  это  менее  обычная
фамилия, чем многие другие.
     -  Я  знаю,  что  это  значит,  -  отрезал  Флинкс.  Пип   беспокойно
переместился на плече у хозяина при внезапной вспышке мысленного насилия.
     Помещение было огромным. Его  большая  часть  состояла  из  кажущихся
бесконечными  проходов,  перемежающихся  с  рядами  ограждающего  металла,
тянувшегося от пола до потолка. Ни один ряд не отличался на вид от  своего
соседа.
     Флинкса  привели  к  ряду  из  десяти  кабинок.   Две   были   заняты
исследователями,  а  остальные   были   пустыми.   Намото   уселся   перед
единственным большим экраном в пустой кабинке и жестом  пригласил  Флинкса
сесть рядом с ним. Затем он прижал оба больших пальца к паре выемок  сбоку
от экрана.
     Под экраном мигнул огонек, и он засветился. Намото нагнулся вперед  и
произнес:
     - Меня зовут Сигета Намото.
     Он расслабился. Возникла пауза; машина загудела, и над центром экрана
мигнул зеленый огонек.
     - Вы идентифицированы, падре Намото, - произнесла нараспев машина.  -
Жду вопросов.
     -  Доложите  результаты  поисков  предшествующей  ночью  сведений  по
некоему  человеку  мужского  пола  по  имени  Линкс,   Филип.   Придержите
альтернативное написание до указаний.
     Он повернулся и прошептал Флинксу:
     - Для начала мы  будем  исходить  из  того,  что  фамилия  в  списках
работорговца указана правильно. Возможное место происхождения, - сказал он
машине, - Аллахабад, провинция Индия, Земля. - Падре посмотрел  на  своего
обеспокоенного спутника. - Сколько вам лет... или вы не знаете?
     - Мамаша Мастифф говорит, что мне должно быть около семнадцати,  хотя
она не может быть уверена. Иногда я чувствую себя так, словно мне семьсот.
     -  А  я  иногда  чувствую  себя  так,  словно  мне  семь,  -  любезно
отпарировал массивный церковник, возвращая свое внимание к машине.
     - Приблизительный возраст отмечен, - заявило устройство. - Результаты
поиска появятся.
     Намото изучил список.
     - Я был прав... это не обиходная фамилия. Есть сведения только о трех
Филипах Линксах, родившихся и зарегистрированных в Аллахабаде за последние
полвека. Только один из них вписывается в рамки вашего возраста.
     Он вновь обратился к машине:
     - Желательна дальнейшая информация.
     Возникло короткое гудение, а затем на экране ярко вспыхнула  надпись:
"ЗАПРОС ПЕРЕДАЕТСЯ  НА  АЛЛАХАБАДСКИЙ  ТЕРМИНАЛ".  Затем,  минуту  спустя:
"ПЕРЕДАЧА ЗАВЕРШЕНА... КОДОВАЯ ДЛИНА".
     Намото поглядел на последовавшие цифры.
     - Кажется, совсем немного сведений. Надеюсь, они стоят... - он  вдруг
замолк, озабоченный, - с вами все в порядке, Флинкс? Вы дрожите.
     - Все отлично... здесь немного прохладней, чем снаружи,  вот  и  все.
Скорее.
     Намото кивнул:
     - Декодируйте переданное.
     Руки Флинкса конвульсивно сжались  на  бедрах,  когда  отпечатывалось
каждое слово.
     "ЛИНКС ФИЛИП... НАСТОЯЩЕЕ ИМЯ... РОДИЛСЯ В  553  Э.  С.,  В  2933  ПО
СТАРОМУ СТИЛЮ В ПРИГОРОДЕ САРНАТ БОЛЬШОГО МЕТРОПОЛИСА АЛЛАХАБАД, ПРОВИНЦИЯ
ИНДИЯ, ЗЕМЛЯ".
     Возникла  пауза,  во  время  которой  на  экране  больше  ничего   не
появлялось. Флинкс повернулся к Намото, чуть не крикнув: "И это все?".
     - Спокойно, Флинкс... видите, вот еще идет. Распечатка продолжилась.
     "ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ   ЗАМЕЧАНИЯ:   ДАННЫЕ   ПОМОГАЮЩЕГО    ФЕЛЬДШЕРА    И
НАБЛЮДАЮЩЕГО МЕДТЕХНИКА УКАЗЫВАЮТ НА ПРИСУТСТВИЕ НЕОБЫЧНО ВЫСОКОЙ  РОДОВОЙ
АУРЫ В Р-ВОЛНОВЫХ  ДАТЧИКАХ  РОДИЛЬНОЙ  ПАЛАТЫ...  НИКАКОЙ  НЕОБЫЧНОЙ  ИЛИ
ВРАЖДЕБНОЙ  РЕАКЦИИ  СО  СТОРОНЫ  МАТЕРИ...  ПОКАЗАНИЯ   ДАТЧИКОВ   Р-ВОЛН
УКАЗЫВАЮТ НА ПОТЕНЦИАЛ ВОЗМОЖНЫХ НЕНОРМАЛЬНЫХ ТАЛАНТОВ ПЕРВОГО КЛАССА...
     РОДЫ  НОРМАЛЬНЫЕ...   НИКАКОЙ   Р-ВОЛНОВОЙ   РЕАКЦИИ,   ПРИПИСЫВАЕМОЙ
ТРАВМЕ... ДАННЫЕ ПОСЛЕОПЕРАЦИОННОЙ ПРОВЕРКИ В НОРМЕ... В ОСТАЛЬНОМ РЕБЕНОК
НОРМАЛЕН И ЗДОРОВ...
     ВОЗРАСТ МАТЕРИ - 22 Г.... ИМЯ - АНАСАГА... РОДИТЕЛИ НЕИЗВЕСТНЫ..."
     Намото  не  посмотрел  на  Флинкса,  когда  принтер  закончил:  "ОТЕЦ
НЕИЗВЕСТЕН, НЕ ПРИСУТСТВОВАЛ ПРИ РОЖДЕНИИ..."
     Флинкс с трудом постарался расслабиться. Теперь, когда это  испытание
закончилось, он удивился своему напряжению. Имевшаяся информация мало  что
сообщила ему,  а  что  касается  последнего,  то  его  и  прежде  называли
ублюдком,  да  и  намного  похуже  тоже.  Но  вся  эта  новая   информация
по-прежнему не говорила ему, являлась ли фамилия Линкс родовой или  данной
одному ему при рождении. Без этого - или дополнительной информации - он  с
таким же успехом мог и не утруждать себя.
     - Имеются ли какие-либо  сведения,  -  спросил  он  тихим  монотонным
голосом, - о послеродовом статусе... - слово это вышло теперь  удивительно
легко, - матери?
     Намото запросил об этом машину. Ответ был короткий и красноречивый.
     "МАТЬ  СКОНЧАЛАСЬ...  ЗА  ПРЕДЕЛАМИ  ПЛАНЕТЫ,  В  537  Г.  Э.   С....
ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ПОДРОБНОСТИ ДОСТУПНЫ..."
     - Объясните, что... - начал было Флинкс, но Намото знаком  велел  ему
помолчать.
     - Минутку, Филип.
     Пип нервно пошевелился, когда его хозяин ощетинился.
     - Не называйте меня так. Я - Флинкс, просто Флинкс.
     - В любом случае, дозвольте мне еще минутку. - Намото  воспользовался
небольшим  пультом  с  клавишами,  чтобы  набрать   команду   машине.   Из
замурованных глубин раздался тихий стон.  Из  почти  невидимой  щели  было
вытолкнуто крошечное колесико ленты миллиметровой ширины, такое узкое, что
было почти невидимым. Сразу же экран зажегся в последний раз.
     "РАСПЕЧАТКА  ДОСТАВЛЕННОЙ  ИНФОРМАЦИИ   СОВЕРШЕНА...   ВТОРОСТЕПЕННАЯ
ИНФОРМАЦИЯ ИЗЪЯТА ДЕСЯТЬ СТАНДАРТНЫХ МЕСЯЦЕВ ДВЕ НЕДЕЛИ ЧЕТЫРЕ  ДНЯ  НАЗАД
ОТ СЕГО ЧИСЛА..."
     Глаза Намото сузились.
     -  Сомнений  нет,  кто-то  шарил  в  вашем   досье.   Идентифицируйте
разрешение на изъятие.
     "НЕ В СОСТОЯНИИ ИСПОЛНИТЬ... РАЗРЕШЕНИЕ ИЗЪЯТО СРАЗУ ЖЕ ПОСЛЕ ИЗЪЯТИЯ
ИНФОРМАЦИИ..."
     - Ловко, - только  и  смог  сказать  Намото.  -  Ваш  знакомый  хотел
гарантировать, что никто другой не получит доступа к любой  украденной  им
информации.
     В его голове возник оконтуренный красным образ -  Чаллис!  Коммерсант
одурачил его даже на  грани  воображаемой  смерти.  Он  признался  подобию
Флинкса, где он приобрел сведения о Флинксе, не сочтя нужным добавить, что
критической информации там больше не было.
     Того, что он оставил в Церковных архивах, было  как  раз  достаточно,
чтобы удовлетворить любого случайного инспектора и предотвратить активацию
любой вызываемой сокращением информации тревоги.
     И Флинкс сомневался, что Чаллис дожидался его возвращения  обратно  в
столицу. Так, значит, теперь ему придется начинать всю охоту  заново,  без
малейшего намека на то, куда коммерсант мог сбежать  на  этот  раз.  Тихий
голос поблизости что-то говорил ему. Намото отключил  машину  и  предлагал
ему пленку.
     - Вот копия того, что вор оставил в архиве.
     Двигаясь медленно и ошеломленно, Флинкс взял ее.
     - Я сожалею об остальном, из чего бы оно ни состояло.  Я  подозреваю,
что если вы хотите узнать, что оно  содержит,  вам  придется  снова  найти
своего знакомого и задать ему несколько прямых вопросов. И  когда  вы  это
сделаете, я оценил бы,  если  бы  вы  связались  с  ближайшими  Церковными
властями. - Падре не  улыбался.  -  Кража  Церковных  архивов  -  довольно
серьезное преступление. Эта пленка - и та, что украдена  -  во  много  раз
увеличенный дубликат архивного оригинала. Информацию с нее  может  считать
любой микроскопический сканер. - Он  поднялся.  -  Если  вы  снова  хотите
просмотреть ее, воспользуйтесь машиной в кабинке через две  ниши.  Если  я
вам зачем-нибудь понадоблюсь, я буду у стола дежурного.
     Флинкс медленно кивнул, когда падре повернулся и ушел.
     Чаллис!  Вор,  несостоявшийся  убийца,  небрежный  разрушитель  чужих
жизней  -  в  следующий  раз  он,  возможно,  позволит  Пипу  убить   его.
Содружество будет немного чище, лишившись... Что-то обожгло  ему  плечо  и
чуть не сорвало с сидения.
     Пип разве что не  ракетой  сорвался  со  своего  насеста,  достаточно
быстро, чтобы оставить отметину на коже под комбинезоном Флинкса. Неуклюже
запихивая в карман кассету, тот поднялся на ноги и побежал по  проходу  за
своим запаниковавшим приятелем.
     - Пип... подожди... ведь ничего же не случилось!...
     Мини-дракончик  уже  добрался  до  входа.  И   Намото,   и   дежурный
отодвинулись подальше от стола. Они осторожно следили за  змеем,  медленно
отступая назад. С минуту мини-дракончик бился о дверь  из  полупрозрачного
плексита, когда  Флинкс  вылетел  из  прохода  между  кабинками.  Он  звал
рептилию устно и мысленно,  молясь,  чтобы  змей  успокоился,  прежде  чем
кто-нибудь в порядке самозащиты выстрелит в него.
     Мини-дракончик отступил, паря и извиваясь в воздухе, и разок  плюнул.
Громкий шипящий звук, и в двери появилась большая дыра неправильной формы.
Флинкс сделал отчаянную попытку уцепиться за удаляющийся хвост, но слишком
поздно - неуловимый змей уже протиснулся сквозь отверстие.
     - Откройте дверь! - крикнул он. - Я должен бежать за ним!
     Дежурный стоял парализованный,  пока  Намото  не  бросил  напряженным
шепотом: - Открой дверь, Ена.
     Тогда Ена стал быстро двигаться.
     - Да, сэр. Мне следует поднять тревогу?
     Намото посмотрел на Флинкса, готового вырвать дверь из паза.
     - Пип никому не причинит вреда, если не почувствует угрозы мне.
     - Тогда что же с ним случилось? - спросил падре, когда дверь  ушла  в
стену. Флинкс рванулся вперед, а падре - по пятам за ним.
     - Не знаю... вот он! Пип!...
     Закрученный хвост как  раз  исчезал  за  поворотом  коридора.  Флинкс
бросился следом.
     На поворотах и изгибах коридоров похожего на лабиринт  здания  Флинкс
иной раз терял своего приятеля из виду. Но пепельнолицые служители-люди  и
бесконтрольно дрожащие  антенны  транксов  отмечали  путь  мини-дракончика
очень четко. Несмотря на свою дородность, падре Намото почти  не  отставал
от Флинкса.
     Ощущение было такое, словно они пробежали километры коридоров, прежде
чем настигли мини-дракончика.  Пип  бил  кожистыми  крыльями  о  еще  один
дверной проем, намного больший, чем все пока виденные Флинксом.
     Только на этот раз на посту был не всего лишь один  студент-дежурный.
За  фланкирующим  цилиндрическим  барьером  пригнулись   двое   мужчин   в
аквамариновых мундирах. Каждый держал в руке маленький лучемет, нацеленный
на парящего мини-дракончика.  Флинкс  увидел  небольшую  кучку  служителей
Церкви, выжидающе теснившихся в противоположном конце коридора.
     - Не стреляйте! - неистово взвыл он. - Он никого не тронет!
     Замедляя бег, он  придвинулся  поближе  к  своему  приятелю.  Но  Пип
отказывался отвечать на любые призывы, оставаясь решительно  вне  пределов
досягаемости рук, продолжая биться о двери.
     - Что бы там ни взбесило его, оно  находится  по  другую  сторону,  -
крикнул он двум вооруженным. - Пропустите его.
     - Это  запретная  зона,  парень,  -  ответил  один  из  них,  пытаясь
разделить свое внимание между летучим змеем и этим новоприбывшим.
     - Пропустите нас, - приказал слегка запыхавшийся Намото, выдвинувшись
туда, где его было ясно видно. Голос охранника сделался почтительным.
     - Извините, падре, мы не знали, что во главе этого вы.
     - Не я, змей. Но все равно откройте двери. Под мою ответственность.
     У Флинкса была всего лишь минута для того, чтобы погадать,  насколько
же важной фигурой был его любезный гид,  прежде  чем  удивительно  толстые
двойные  двери  начали  расходиться.  Пип  протиснулся  через  минимальное
отверстие, а нетерпеливому Флинксу пришлось подождать еще  минуту,  прежде
чем проем стал достаточно широк, чтобы пропустить и его.
     Затем  он  оказался  на  другой  стороне,  в   коридоре,   ничем   не
отличавшимся от любого из множества уже пересеченных им.
     За исключением...
     За исключением ряда из шести лифтов перед ним. Перед  крайним  лифтом
слева ждали два падре-электа. Один был очень  старым,  высоким  и  странно
деформированным человеком. Он стоял рядом с молодой транксийкой.
     Когда Флинкс и Намото проскользнули в коридор, Пип парил  в  воздухе.
Затем он вдруг спикировал на пару, совершенно игнорируя других  служителей
Церкви, начавших замечать присутствие в своей среде ядовитой рептилии.
     - Отзовите его, Флинкс, - приказал Намото. Теперь  в  его  голосе  не
звучало ни малейшего намека на уступчивость. Он держал в  руке  лучемет  и
прицелился.
     Флинкс вдруг ощутил, что так сильно притягивало его  приятеля.  Когда
Пип  спикировал,  горбатый  старик  с  потрясающей  ловкостью   нырнул   и
увернулся, практически швырнув  свою  юную  спутницу  о  дверь  лифта.  Та
извернулась, когда ее толкнули. Этого было достаточно, чтобы предотвратить
неприятный перелом, но слишком мало, чтобы помешать ей с силой врезаться в
неподатливый металл.  Сверкающие  сине-зеленые  ноги  подкосились,  и  она
сложилась у двери.
     Необыкновенная  прыть  старого  клирика  заставила  Намото  и  других
задержаться с вмешательством. Выхватив из складок  рясы  свой  собственный
лучемет, этот человек -  все  еще  не  издавший  ни  единого  слова,  даже
простого крика "на помощь" - не целясь, выстрелил в  Пипа.  Мини-дракончик
плюнул,  и  нечеловеческие  рефлексы  едва  дали  его  мишени  возможность
избежать разлагающего яда. Яд опалил отделку на стене позади незнакомца.
     -  Пип,  этого  хватит!  -  что-то  в   голосе   хозяина,   очевидно,
удовлетворило    мини-дракончика.    Недолго    поколебавшись,    рептилия
развернулась в воздухе и промчалась обратно к Флинксу. Но летучий змей все
еще чувствовал  себя  достаточно  неуютно,  чтобы  презреть  свой  обычный
плечевой насест, предпочитая вместо  этого  оставаться  осторожно  парящим
неподалеку от правого уха Флинкса. На несколько  безмолвных  секунд  масса
народу кратковременно объединилась в параличе неуверенности. Затем  Намото
разбил чары.
     - В каком филиале вы работаете, сэр? - спросил он у объекта нападения
Пипа. - По-моему, я не узнаю...
     Падре замолк, так как  лучемет,  недавно  направленный  против  змея,
переместился  на  него.  Пытаясь  смотреть  сразу  во  всех  направлениях,
державший его  человек  обвел  смещающимся  ледяным  взглядом  собравшуюся
небольшую толпу. Никто не выступил против него, предпочитая  вместо  этого
смотреть и ждать.
     - Держитесь подальше, все вы, - предупредил, наконец, он. Акцент  его
был незнаком Флинксу, слова скорее высвистывались, чем произносились.
     Когда старик начал пятиться к дверям, через которые только что прошли
Флинкс и Намото, Флинкс  осторожно  прокрался  бочком  туда,  где  он  мог
оказать помощь пострадавшей юной  транксийке.  Она  как  раз  приходила  в
сознание, когда он приблизился  к  ней.  Обхватив  обеими  руками  грудную
клетку, он поднял ее на ноги.
     - Он... угрожал убить меня, - оглушенно пробормотала она, все еще  не
слишком твердо держась на истногах и стопоруках.  Он  чувствовал,  как  ее
грудная клетка-б пульсирует от неровного дыхания.
     Явно  снова  овладев  собой,  транксийка  обвиняюще   посмотрела   на
швырнувшего ее.
     - Он сказал, что если я не отвезу его на  Командный  Уровень,  то  он
убьет меня!
     - Вы не сможете выбраться из этого здания,  сэр,  -  уведомил  Намото
только что обвиненного девушкой человека. -  Мне  придется  попросить  вас
положить этот лучемет и пройти со мной. - Лучемет качнулся в его  сторону,
и он остановился после единственного шага.
     - Чтобы быть разумным, надо жить, - просвистел-проговорил старик.  Не
выпуская сжатого в руке лучемета, он сунул руку в складки рясы, она  была,
заметил  Флинкс,  исключительно  объемистой.   Минутный   поиск   произвел
небольшой коричневый кубик, окутанный проводами и неуклюже  установленными
ручками. - Это стограммовый пакет келита, достаточно, чтобы убить  всех  в
этом  коридоре.  -  Его  объяснения  хватило,  чтобы  обратить   следивших
послушников помоложе в поспешное отступление.
     Намото не шелохнулся.
     -  Никакой  объем  взрывчатки  не  поможет  вам  выбраться  из  этого
комплекса, - уведомил он уже ровным голосом  нервного  человека.  -  Более
того, хотя этот кубик выглядит похожим  на  пакет  келита,  я  нахожу  это
крайне маловероятным, поскольку никакой объем взрывчатки не может  попасть
в этот комплекс незамеченным. Более того, я не думаю, что  вы  полномочный
член  Церкви.  Если  это  правда,  то  вы  не  можете   иметь   при   себе
активированного лучемета.
     Падре сделал еще один шаг вперед.
     - Держитесь подальше, а не то узнаете,  активирован  он  или  нет!  -
визгливо крикнул старик.
     Все глаза в коридоре были прикованы к двум главным действующим  лицам
в угрожающей партии, все разумные глаза.
     Флинкс подумал, что увидел что-то, двигающееся под самым  потолком  и
взглянул вдруг направо. Пипа там больше не было.
     Невозможно сказать, пришла ли одновременно та же  мысль  в  голову  и
старику, или он просто заметил движение над  головой.  Какой  бы  ни  была
причина, он нырнул и выстрелил прежде, чем  Флинкс  смог  крикнуть  своему
приятелю.
     Намото оказался и прав, и не прав. Крошечное оружие выглядело похожим
на лучемет, но не было им. Вместо этого оно выстрелило крошечным  зарядом,
который прошел, едва-едва  не  задев  извивающееся  тело  мини-дракончика.
Заряд ударился о противоположную стену и отскочил на пол. Чем бы там он ни
был, он, что и говорить, был не взрывчатым, но  Флинкс  сомневался  в  его
безвредности.
     На этот раз  Пип  был  слишком  близко,  чтобы  от  него  можно  было
увернуться. Мощные мускулы челюстей и  шеи  прогнали  яд  через  подкожную
трубку в рот мини-дракончика. Яд не попал в глаза, но,  несмотря  на  свою
сверхъестественную ловкость, старик не сумел полностью избежать нападения.
Яд задел голову и шею. Раздался шипящий звук растворяемой плоти, и человек
издал   неожиданное   пронзительное    шипение,    напоминавшее    выбитый
предохранительный клапан древней паровой машины.
     Это был не тот звук, который  могло  произвести  человеческое  горло.
Намото и Флинкс бросились к падающей фигуре. Но даже валясь, он  вертел  в
руке кубик "келита".
     Уверенность умирающего была  достаточной  причиной  для  того,  чтобы
Намото рухнул на пол и выкрикнул предупреждение всем  остальным.  Внезапно
раздался приглушенный взрыв - но намного меньший, чем произвел бы келит, и
он был вызван не коричневым кубиком. Несколько визгов  толпы  -  и  угроза
миновала.
     Когда Флинкс снова поднялся на ноги, то понял, что наблюдения  Намото
опять оказались неточными. Сперва лучемет  проявил  себя  оружием,  но  не
лучеметом. А теперь оказалось, что этот  лазутчик  сумел-таки  пронести  в
комплекс  минимальное  количество  взрывчатки,  но  недостаточное,   чтобы
причинить вред кому-нибудь еще, кроме себя. Если это и в  самом  деле  был
келит, то его было самое малое количество. Но тем  не  менее  оно  сделало
впечатляющее месиво  из  живота  этого  человека.  Его  внутренности  были
рассеяны по всему коридору.
     Флинкс все еще тяжело дышал, когда Пип  снова  устроился  у  него  на
плече. Двинувшись вперед, он присоединился к Намото  в  изучении  остатков
того, что несколько минут назад было живым существом.
     С приближением смерти ум существа прояснился, мысли  его  многократно
усилились. Флинкс вдруг обнаружил что  его  голова  подверглась  нападению
вихря образов и слов-изображений, но не это, а то, что он уже  видел  один
из них, потрясло его так сильно, что он споткнулся.
     Флинкс почувствовал призрачное рябящее изображение толстого человека,
которого он сильно желал увидеть вновь, но  оставил  надежду  когда-нибудь
вновь   отыскать:   Конды   Чаллиса.   Это   видение   было   смешано    с
миром-изображением, а изображение-мир имело название Ульру-Уйюрр.  За  его
внимание соперничало много других образов, но неожиданное зрелище  Чаллиса
в мозгу умирающего лазутчика поглотило их.
     Пип почувствовал ярость своего хозяина на  этого  индивидуума  долгие
минуты назад, еще в архиве. Затем  эта  злополучная  личность  внезапно  -
несомненно  -   представила   себе   того   же   самого   Коммерсанта,   в
неблагоприятных для Флинкса отношениях. Поэтому Пип прореагировал согласно
эмоциональному состоянию Флинкса. А напал  бы  мини-дракончик  на  чужака,
даже если бы тот не выхватил оружия, Флинксу уже никогда не узнать.
     Намото изучал труп. Взрыв был ограниченным, но сильным. Большая часть
тела была уничтожена.
     Протянув руку вниз,  падре  нащупал  то,  что,  похоже,  было  куском
свободной кожи. Он потянул - и  кожа  отстала,  открывая  под  ней  вторую
эпидерму. Она  была  сверкающей,  в  пупырышках  и  чешуйчатой,  столь  же
нечеловеческой, каким был тот последний крик.
     Столь же нечеловеческой, как увиденные Флинксом мысли.
     В толпе начал подниматься  тихий  пораженный  ропот,  продолжавшийся,
когда Намото, опустившись на  колени,  потянул  и  сорвал  сложную  маску,
создававшую фальшивую структуру  лица.  Когда  весь  череп  был  выставлен
напоказ, Намото поднялся, и его взгляд переместился к образчику поддельной
кожи, который он держал в руке.
     - Липа, - буднично заметил он.
     Выронив обрывок кожи, он вытер руки о подол рясы.
     - Взрослый ААнн, - пробормотал кто-то в толпе.
     - Здесь?!
     - Но зачем? Чего он надеялся  достичь,  со  столь  малым  количеством
взрывчатки?
     Кто-то позади толпы привлек внимание, подняв крошечный предмет.
     - Кристаллический иглодрот, - объяснил тот. - Вот как он прошел  мимо
детекторов: никакого лучемета, никакого оружия с разрывными зарядами.
     - Наверняка ведь, - обратился кто-то к Намото,  -  он  проделал  весь
этот путь со всеми этими детально разработанными приготовлениями не просто
для того, чтобы убить кого-то из маленького игломета?
     - Я тоже этого не думаю, - согласился падре, взглянув на тело.  -  Та
взрывчатка - заряд, предназначенный для того, чтобы  убить  его  в  случае
разоблачения.  Но,  наверное,  он  предназначался  также  для  уничтожения
чего-то еще.
     - Какого рода чего-то еще? - поинтересовалось то же лицо.
     - Не знаю. Но нам предстоит проанализировать этот труп прежде чем  мы
отделаемся от него, - Снова опустившись на колени, Намото медленно  ощупал
прожженное мясо. -  Что  касается  этого,  он  был  хорошо  вооружен,  его
внутренности полны размельченного кристалла. Должно быть  носил  при  себе
несколько дюжин иглодротов.
     Флинкс дернулся при этом наблюдении, начал было  что-то  говорить,  а
затем раздумал и скрыл начало фразы зевком. Он ничего не мог доказать, и в
любом случае, это было безумное предположение. Кроме того,  если  каким-то
чудом он окажется хотя бы  наполовину  прав,  то  наверняка  будет  с  год
допрашиваться Церковными следователями. И тогда он может вообще  не  найти
Конду Чаллиса.  Еще  хуже,  к  тому  времени  бездушный  коммерсант  может
уничтожить украденные им недостающие  сведения.  Эту  оставшуюся  часть  в
головоломке жизни Флинкса.
     Поэтому он не мог позволить себе рискнуть высказать ребяческое мнение
по поводу того, чем могут быть эти осколки.
     В коридор  вступил  целый  отряд  служителей  в  мундирах.  Некоторые
принялись рассеивать  все  еще  гудящую  толпу,  в  то  время  как  другие
приступили к интенсивному изучению трупа.
     Один  маленький,  очень  темнокожий  человек  небрежно  взглянул   на
органические остатки, а затем быстро подошел и встал перед падре.
     - Здравствуйте, Намото.
     - Сэр, - признал падре, с  таким  большим  почтением  в  голосе,  что
Флинкса  вытянуло  из  его  собственных  личных   мыслей   любопытство   к
новоприбывшему. - Он был хорошо замаскирован.
     -  ААнн,  -  заметил  невысокий  пучок  психической  энергии.  -  Они
набрались сверхъестественной смелости, раз пытаются  просунуть  одного  из
своих сюда. Хотел бы я знать, какая у него была цель?
     У Флинкса имелась одна мысль, но  она  составляла  часть  информации,
которую он предпочел бы  не  открывать.  Пусть  эти  блестящие  церковники
догадаются сами. После того как он  отберет  у  Чаллиса  потерянную  часть
самого себя, он сообщит им свои догадки. Не раньше.
     Пока новоприбывший разговаривал с Намото, Флинкс вернул свое внимание
к рою специалистов, изучавших труп. Он не впервые встречал рептилоподобных
ААннов, хотя и впервые во плоти.
     Между Содружеством челанксов  и  обширной  звездной  империей  ААннов
существовало непрочное перемирие. Но это не  мешало  рептилиям  нащупывать
при каждом удобном случае слабые места в человеко-транксийском союзе.
     - Кто разоблачил его маскировку?
     - Я, сэр, - проинформировал его Флинкс, - или скорее,  мой  приятель,
Пип.
     Он нежно погладил гладкую треугольную голову, и глаза мини-дракончика
зажмурились от удовольствия.
     - Откуда, - указующе спросил Намото, - змей узнал?
     Он повернулся к своему начальнику и добавил для пояснения:
     - Мы в то время находились в отделе генеалогии, сэр. На полпути через
комплекс.
     Ответ Флинкса шел по тонкой линии между правдой и увиливанием от нее.
Однако то, о чем он умалчивал, было важнее того, что он сказал.
     - Мини-дракончик может чувствовать опасность, сэр, - гладко  объяснил
он. - Пип - эмпатический телепат, и  мы  живем  вместе  достаточно  долго,
чтобы  развить  особую  связь.  Он,  очевидно,  почувствовал,   что   ААнн
представлял  угрозу,  хотя  и  отдаленную,  для   меня   и   прореагировал
соответственно.
     - Очевидно, -  уклончиво  пробормотал  себе  под  нос  коротышка.  Он
повернулся лицом к молодой транксийке. - Каким образом попали  в  это  вы,
падре-элект?
     Она перестала чистить антенны и вытянулась почти по стойке смирно.
     - Я находилась на дежурстве у лифта, сэр. Я думала, что он - человек.
Он подошел ко мне и сказал, что должен спуститься на Командный уровень.
     "Спуститься на", - в мозгу Флинкса начал вырисовываться некий неясный
образ.
     - Я  поинтересовалась,  почему  он  просто  не  воспользовался  своим
пропуском в лифт. По идее, никому без пропуска не позволили бы и добраться
до сюда. У него он имелся, и он показал его мне. Он  настаивал,  что  либо
тот не срабатывал, либо приемник лифта был не в порядке.
     Она опустила глаза.
     - Я полагаю, мне следовало бы тогда что-то  почувствовать,  но  я  не
почувствовала.
     - Откуда вы могли знать? - утешающе сказал Намото. - Как вы  сказали,
он же добрался досюда. Однако его личина была недостаточно  хороша,  чтобы
одурачить компьютер безопасности лифта.
     - Так или иначе, - продолжала она, - я попробовала  свой  собственный
пропуск на лифте N 1, и тот отреагировал превосходно. Затем я  попробовала
его пропуск, и компьютер даже не включил  надписи  "Признан".  Поэтому  он
попросил меня  вызвать  ему  лифт.  Я  сказала,  что  лучше  будет  сперва
проверить его пропуск на неисправность. Он сказал, что у него нет времени,
но я заупрямилась. Вот тогда-то он и вытащил оружие и  велел  мне  вызвать
ему лифт, или же он убьет меня.
     Флинкс  заметил,  что  она  все  еще  нетвердо  стояла,  несмотря  на
поддержку четырех конечностей.
     - Затем прибыли эти два господина, как раз когда я собиралась вызвать
лифт. - Она показала на Флинкса и Намото.
     - Разве вы не могли включить  тревогу?  -  грубовато  поинтересовался
коротышка.
     Она сделала иструками сложный транксийский жест беспомощности:
     - Когда он вытащил оружие, я была далеко от кнопки бесшумной  тревоги
на столе, сэр. Я не могла придумать причины вернуться к нему... и  я  была
напугана, сэр. Я сожалею. Это случилось  так  неожиданно...  -  она  снова
задрожала. - У меня не было никаких причин подозревать, что он ААнн.
     - Он выглядел человеком и  для  всех  остальных,  -  утешающе  сказал
Флинкс. Сердцеобразная голова благодарно посмотрела на него. Хотя это лицо
было неспособно улыбаться, она щелкнула ему жвалами, говоря "спасибо".
     - Всякий опыт, который не заканчивается смертью, ценен, - авторитетно
изрек коротышка.  На  этом,  похоже,  ее  участие,  с  его  точки  зрения,
заканчивалось. Его внимание снова направилось к людям, работающим с телом.
     -  Очистите  коридор  и  доложите  мне,  как  только  будет  завершен
предварительный анализ, - резко  скомандовал  он.  Движения  его,  заметил
Флинкс, были быстрыми, резкими, словно он двигался так же,  как  и  думал,
стремительней, чем  обычный  человек.  Одно  из  этих  движений  заставило
Флинкса застыть под проницательным взглядом.
     - Интересный у тебя приятель, сынок. Эмпатический телепат, говоришь?
     -  С  планеты,  называемой  Аласпин,  сэр,  -  любезно  снабдил   его
информацией Флинкс.
     Коротышка кивнул:
     - Я знаю о них, но никак не ожидал увидеть  хотя  бы  одного.  И  уж,
разумеется, не прирученного. Он чувствует опасность для тебя, хм-м-м.
     Флинкс слегка улыбнулся:
     - Из него получается очень хороший телохранитель.
     - Смею надеяться, - Он протянул руку, слишком большую для его тела. -
Я - Младший Советник Джошуа Джив.
     Теперь Флинкс понял причину  того  почтения,  что  оказывалось  этому
человеку. Он медленно пожал ему руку.
     - Никак не ожидал встретить  кого-нибудь,  столь  высоко  стоящего  в
Церковной иерархии, сэр. - Хотя и не добавил, что в лице Брана Цзе-Мэллори
и Трузензюзекса, охотившихся с ним за тар-айимским  Крангом,  он  встречал
носивших одно время и еще более высокое звание.
     - Я возглавляю службу безопасности Корпуса, -  снова  резкий  поворот
головы, вместо нормального, лицом к Намото.
     - Что вы знаете об этом юноше?
     - Он прошел долгий путь в поисках своих природных родителей. Я  делал
все, что в моих силах, чтобы помочь ему обнаружить их следы.
     - Ясно. - Джив снова круто обернулся к Флинксу. - Вам, несомненно, не
терпится уйти.
     - Я здесь сделал все, что мог, - признался Флинкс. Джив мог оказаться
человеком, задающим неудобные вопросы, которых всегда страшился Флинкс.
     Младший Советник напоминал ему  каниша,  небольшого,  сверхактивного,
мелкого хищника, обитавшего в холодных лесах Мотылька.  Это  был  быстрый,
востроглазый  убийца,  чьи  движения  было  также   трудно   засечь,   как
приглушенное ругательство в толпе, и являлся угрозой существам,  во  много
раз превосходящим его размерами.
     Как  и  этот  Джив,  подозревал  Флинкс.  Этот  человек  слишком   уж
заинтересовался Пипом и  отношениями  мини-дракончика  с  Флинксом.  Было,
однако, трудно сосредоточиться на Дживе, когда в голове  Флинкса  все  еще
бушевал шторм от знания, что Конда Чаллис  появился  в  мыслях  умирающего
ААнна. Какое имел отношение ящер к человеку-коммерсанту?
     - С вами все в порядке, Флинкс? - озабоченно поглядел на него Намото.
- Вы выглядите ошеломленным.
     - Так оно и было. Я мысленно  переносился  домой...  куда  должны  бы
отправить мое тело.
     - И куда же это? - заинтересованно осведомился Джив.
     Черт бы побрал этого субъекта!
     - На Центральную торговую планету  под  названием  Мотылек,  в  город
Драллар.
     На лице Советника появилось задумчивое выражение.
     - Я знаю этот мир.  Интересная,  слабонаселенная  планета,  с  долгой
историей  поселения.   Очень   независимо   настроенный   народ.   Местное
правительство, если я не ошибаюсь, демократическая монархия.
     Флинкс кивнул.
     - Я думаю, точнее было бы сказать безразличная  монархия,  -  рискнул
заметить Намото.
     Советник улыбнулся:
     - С точки зрения местных это одно и то же.
     Он даже улыбается как каниш, заметил про себя Флинкс.
     - И ты говоришь, сынок, что можешь иногда ощущать его мысли, а  он  -
твои?
     - Чувства, а не мысли, сэр, - поспешно поправил Флинкс.
     Советник, казалось, с миг обдумывал, прежде чем спросить:
     - Я хотел бы знать, не мог бы ты уделить  мне  минуту-другую?  Мы  не
задержим очень надолго твой отъезд. Если  ты  только  отправишься  с  нами
вниз...
     - Сэр... - хотел было перебить Намото, но Советник отмахнулся от  его
возражения.
     - Это не имеет значения. Юноша  наблюдателен,  и  он  уже  более  чем
достаточно услышал о том, что есть уровни и ниже видимого  на  поверхности
Корпуса. Я думаю, он достаточно зрел, чтобы знать, когда надо держать язык
за зубами и о чем не нужно свободно болтать.
     Он пристально посмотрел на Флинкса:
     - Не так ли, сынок?
     Флинкс  энергично  кивнул,  и  Советник  вознаградил  его  еще  одной
плотоядной улыбкой.
     - Хорошо... мне нравится свободный дух. Так вот, у нас  имеется  одна
небольшая проблема, которую мы были не в состоянии разрешить. Возможно, ты
сумеешь подойти к ней иначе, чем все остальные. Все, о чем я прошу тебя  -
это сделать для нас  усилие.  После,  безотносительно  к  результатам,  мы
посадим тебя в атмосферный челнок, и можешь  бесплатно  отправляться  куда
угодно на Земле. Что скажешь?
     Поскольку он не очень-то мог  отказаться  от  этого  предложения,  не
сделав Советника вдвое подозрительнее к своим  странным  способностям  чем
тот уже  был,  Флинкс  весело  улыбнулся  и  ответил  с  чудной  имитацией
невинного энтузиазма:
     - Я, конечно, буду счастлив сделать все, что могу!
     - Я думал, что ты так и скажешь. Я на это надеялся. Падре Намото,  вы
вполне можете присоединиться к нам, это может оказаться поучительным. Ваши
обычные обязанности может  временно  исполнять  кто-нибудь  другой.  -  Он
показал на труп рептилии. - Служба безопасности еще довольно  долго  будет
разбираться с этим месивом.
     Затем он повернулся лицом к молодой транксийке:
     - Падре-элект Силзензюзекс, вы собирались вызвать лифт. Сделайте  это
теперь.
     - Да, сэр.
     Она, похоже, полностью отошла от шока своего почти похищения. Ответив
на просьбу Советника отданием чести иструкой и левой антенной, она подошла
к ближайшей  двери  лифта  и  вставила  в  щель  справа  от  него  сложную
трехзубчатую карточку.
     Вслед  за  хитрым  толчком  с  поворотом  карточки,  щель  немедленно
вспыхнула мягким зеленым  светом.  Соответствующее  сигнальное  устройство
мигнуло над дверью и три раза бибикнуло.  Бесшумно  скользнув  в  сторону,
дверь открыла кабину лифта удивительных размеров.
     Флинкс вошел вслед за падре-элект. Что-то... что-то  в  ней  ворошило
знакомые воспоминания. Мысль эта растаяла, когда его внимание захватил ряд
цифр на доске прямо за дверью.
     В нисходящем порядке цифры на панели гласили: 2-1-0-1-2-3 и так далее
вплоть до двенадцатого. Двенадцать этажей ниже уровня земли и  только  три
выше. Он мысленно улыбнулся, вспоминая. Теперь  он  был  уверен,  что  его
таксист был чем-то большим, чем просто разговорчивым стариканом. Но он  не
солгал Флинксу, он просто описал Корпус таким, каким он  был  снаружи,  не
потрудившись упомянуть то, чего нельзя было увидеть.
     Транксийка вставила карточку в щель под  панелью  с  цифрами.  Флинкс
увидел, что там не было никаких кнопок  или  других  приборов  управления.
Кто-нибудь без карточки мог силой открыть дверь в лифт, но без этой хитрой
штучки треугольной формы его нельзя было активировать.
     Она чуть склонила голову в сторону Джива:
     - Сэр?
     - Седьмой уровень, - указал ей Советник. - Квадрат тридцать три.
     - Это госпиталь, не так ли, сэр? Я не очень часто направляюсь  в  эту
сторону.
     - Совершенно верно, падре-элект.
     Вставив карточку в щель,  транксийка  сделала  ею  еще  один  сложный
поворот. На панели вспыхнула цифра семь, а  на  материале  самой  карточки
появилась длинная серия крошечных цифр. Твердо держа  карточку  на  месте,
падре-элект просунула один зубец до цифры 33. Как только этот  огонек  был
накрыт, дверь закрылась.
     Флинкс почувствовал, что лифт  движется  вниз,  набирает  скорость  и
смещается в направлениях,  за  которыми  он  не  мог  уследить.  Складывая
перемены направления с их приблизительно постоянной, плавной скоростью, он
быстро решил, что они больше не находились под видимой частью Корпуса.
     Когда дверь, наконец, скользнула вбок, Флинкс шагнул в толпу людей  и
транксов, поражавшую своей плотностью. Здесь  в  одежде  преобладал  белый
цвет, хотя каждый мундир, ряса или комбинезон были помечены в том или ином
месте опознавательным аквамарином.
     Джив и Намото показывали дорогу, в то время как Флинкс отстал позади,
держась рядом с юной транксийкой. Не дающее ему покоя предположение насчет
нее, переросло в уверенность.
     Она, однако,  заговорила  первая,  положив  изящную  иструку  на  его
свободное плечо:
     - Мне не представилось случая поблагодарить вас и вашего приятеля  за
спасение  моей  жизни.  Мне  стыдно  за   свою   задержку.   Примите   эту
благодарность сейчас.
     Он глубоко вдохнул ее естественный аромат.
     - Все благодарности положены Пипу, а не мне, - смущенно промямлил он.
- Послушайте, как вас там назвал Советник?
     - Падре-элект. Это звание приблизительно.
     - Не это, - поправил с любопытством он. - Ваше имя.
     - А... Силзензюзекс.
     - Оно должно расчленяться как Сил, из семейства Зен, клана  Зю,  улья
Зекс?
     - Совершенно верно, -  признала  она,  ничуть  не  удивившись.  Любой
человек мог расчленить транксийское имя. - А ваше?
     - Флинкс... да, так прозывают.  Но  у  меня  есть  еще  одна  причина
удостовериться  в  вашем,  выходящая  за  рамки  обмена   опознавательными
знаками.
     Они свернули за поворот в коридоре с пастельными стенами.
     - Видите ли, по-моему, я знаю вашего дядю...

                                    7

     У транксов негнущиеся сочленения, но крайне  уверенный  шаг.  Тем  не
менее заявление Флинкса заставило его инсектоидную  спутницу  споткнуться.
Многолинзовые глаза пораженно уставились на него.
     - Моего... что?
     Флинкс поколебался, когда они еще раз свернули  за  угол.  Интересно,
насколько простирался в ширину этот подземный мир, гадал он. Наверное,  на
всю площадь острова?
     - Я, может быть, неправильно  понял  произношение,  -  неуклюже  стал
оправдываться он.  -  Но  разве  вы  не  в  родстве  со  старым  философом
Трузензюзексом?
     - Повторите еще раз, - настойчиво попросила она. Он так и сделал.
     - Вы уверены, что ударение на семейном слоге? - утвердительный кивок.
     - Я не уверена, что "дядя" будет подходящим земшарским аналогом,  но,
да, мы состоим в близком родстве. Я несколько лет не видела Тру, со своего
отрочества.
     - Вы хорошо его знаете?
     - Вообще-то, нет. Он был  одним  из  тех  детских  богов,  понимаете,
взрослый,  которому  поклонялись  другие  взрослые?   Как   вам   довелось
познакомиться с ним?
     - Мы не так давно были спутниками в  одном  путешествии,  -  объяснил
Флинкс.
     -  Он,  знаете,  был  эйнт,  -  задумчиво  продолжала  она.  -  Очень
знаменитый, придерживавшийся очень спорных воззрений. Слишком спорных,  по
мнению многих в Клане. Потом я услышала, что он покинул Церковь...
     Предложение быстро умерло.
     - В Клане это не обсуждалось. Я практически ничего о нем не слышала с
тех пор, как он много лет назад исчез и  занялся  частными  исследованиями
совместно с человеческим партнером по стингеру своей юности.
     - Браном Цзе-Мэллори, - добавил, вспоминая, Флинкс.
     Девушка снова чуть не споткнулась:
     -  Никогда  не   знавала   человека   столь   наполненного   нектаром
неожиданного. Вы странное существо, человек Флинкс.
     Когда поднимался вопрос о его странности, это всегда было  подходящим
моментом сменить тему.
     Он показал наверх:
     - Так  значит,  Архивный  Корпус  над  землей  немногим  больше,  чем
камуфляж настоящего центра Церкви.
     - Я... - она посмотрела вперед, и Флинкс  заметил,  что  Советник  не
упустил ни единого слова из их разговора, судя по быстроте, с  которой  он
ответил.
     - Валяйте, скажите ему, падре-элект. Если мы не скажем, он, вероятно,
все равно угадает это. Как насчет этого, сынок, ты, часом, не ясновидящий?
     - Если бы я  был  им,  я  бы  не  спрашивал,  не  так  ли?  -  нервно
отпарировал Флинкс, пытаясь скрыть  свое  нарастающее  беспокойство  из-за
наводящих замечаний Советника. Он должен выбраться отсюда. Если  он  будет
все  еще  здесь,  когда  слух  о  его  необыкновенном  побеге  на  Ульдоме
просочится до уровня Джива, ему могут никогда не позволить уйти. Он станет
тем, чего  он  всегда  старался  избежать:  курьезом,  изучаемым  вдоль  и
поперек, словно наколотая бабочка под стеклом.
     Но он не мог повернуться и убежать. Ему придется подождать, пока  это
не закончится.
     Теперь,  когда  ей  дали  разрешение,  Силзензюзекс   с   энтузиазмом
объяснила:
     - Наземный Корпус используется полностью, но большая часть сооружения
простирается под значительной частью Бали, во  многих  направлениях.  Есть
только два входа и выхода. Через архивный центр, сейчас находящийся выше и
позади нас, и через подводный челночный порт перед Ломбоком,  -  ее  глаза
заблестели. - Это чудесное место.  Столь  много  материала  для  изучения.
Столь многому можно научиться здесь, Флинкс!
     Реакция Флинкса пока отнюдь не походила на безграничный энтузиазм. Он
подозревал, что Силзензюзекс происходила из довольно изнеженной семьи. Его
собственное радостное доверие к  почитаемым  людям  и  учреждениям  умерло
где-то между восьми- и девятилетним возрастом.
     Он заметил, как флюоресценция над головой наполняла ее огромные глаза
постоянно меняющимися радугами.
     - Активное вулканическое  горло  горы  Агунг  перехвачено  каналом  и
контролируется.  Оно  обеспечивает  всю  энергию,  требующуюся  Церковному
Комплексу. Весь остров  совершенно  самообеспечивающийся  и  замкнутый  на
себя. Он...
     Она оборвала фразу, когда Намото и Джив  остановились  перед  дверью,
охраняемой с  обеих  сторон  двумя  Церковными  Часовыми  в  аквамариновых
мундирах.  Их  внешняя   непринужденность,   почувствовал   Флинкс,   была
обманчивой, так же  как  кажущаяся  небрежность,  с  которой  они  держали
лучеметы.
     Произошел  обмен  надлежащими  удостоверениями,  и  их  пропустили  в
намного  меньший  коридор.  Два  добавочных   просвечивания   еще   шестью
вооруженными людьми и транксами доставили их, наконец, ко входу в скромную
палату. В центре этой комнаты находилась узкая  койка.  Она  была,  словно
паук в паутине, в сверкающей массе крайне сложной медицинской аппаратуры.
     Когда  они  подошли  к  койке,  Флинкс  увидел,  что  она   содержала
единственного неподвижного человека. Глаза его были  открыты,  уставясь  в
ничто. Косвенное, старательно  отцентрированное  освещение  гарантировало,
что его пустым глазам не будет вреда,  и  крошечное  устройство  регулярно
увлажняло застывшие открытые орбиты. Бодрствующий, но не  в  мире  яви,  в
сознании, но не осознающий человек плавал нагим, если не считать  проводов
и трубок, на постели из прозрачного медицинского желатина.
     Флинкс попытался разобраться в путанице проводов, кабелей  и  трубок,
которые только-только не переходили в металлическую мумификацию, и  решил,
что  больше  всего  неподвижный  человек  напоминал   сверхутилизированный
энергетический терминал.
     Джив взглянул на спящего.
     -  Это  Мордекай  Повало,  -  Он  повернулся  к  Флинксу:  -   Слышал
когда-нибудь о нем?
     Флинкс не слышал.
     Советник нагнулся над неподвижной фигурой.
     - Он уже  не  одну  неделю  колеблется  между  жизнью  и  смертью.  В
определенные дни он показывает  некоторые  слабые  признаки  улучшения.  В
другие же дни требуются усилия дюжины врачей, чтобы сохранить  ему  жизнь.
Осталась ли у него какая-то воля к жизни - никто не может сказать. Техники
настаивают, что его мозг все еще активен, все еще функционирует. Тело  его
терпит машины, поддерживающие его работу. Хотя глаза его  открыты,  мы  не
можем  сказать,  регистрируют  ли  они  образы.  Одно  лишь  то,  что  его
визуальные центры продолжают действовать, не  значит,  что  он  что-нибудь
видит.
     Флинкс обнаружил, что его так и тянет к застывшей фигурке.
     - Он когда-нибудь выйдет из этой комы?
     - По мнению врачей, это не совсем кома.  У  них  нет  еще  для  этого
термина. Чем бы это ни было... нет. Они ожидают, что он будет оставаться в
таком состоянии, пока его мозг не  откажет  или  его  тело  не  отторгнет,
наконец, систему жизнеобеспечения.
     - Тогда зачем же, - захотел узнать Флинкс, - сохранять ему жизнь?

     На Эвории обитал транкс диэйнт по имени Тинтонурак, прославившийся на
весь свет своим блестящим умом  -  хотя  в  настоящее  время  он  выглядел
счастливым идиотом.
     Конечно, его инсектоидное  лицо  не  могло  произвести  человеческого
выражения, но за годы, прошедшие  после  Слияния,  люди  научились  читать
выражения транксов с такой же точностью, с  какой  их  квазисимбиотические
насекомые-помощники научились интерпретировать человеческие.
     Никакой человек или транкс не заметил в данный момент его  выражения,
выражения, чуждого лицу самого прославленного члена своего Улья.
     Глава своего Клана, он был  гордостью  своих  дядей  и  теток,  своей
улье-матки и своих настоящих родителей. Особая магическая сила Тинтонурака
заключалась в способности претворять  в  реальность  концепции  и  замыслы
других  -  потому  что  он  был  Мастером-фабрикатором,  или  прецизионным
инженером. Его механические создания  не  только  улучшали  первоначальные
наброски задумавшего их, они были столь же привлекательны на вид, как и  в
высшей  степени  функциональны.  Среди  его  поклонников  бушевали   споры
относительно того, не правильнее ли считать  их  кумира  скульптором,  чем
инженером.
     Среди  его   многочисленных   произведений   числились:   устройство,
аккуратно   устранявшее   сильную   человеческую   болезнь,   многосложная
энергетическая   система   для   гидроэлектростанций,   преобладающих   на
транксийских планетах, и улучшение системы  управления  огнем  для  иногда
неточной и все же неотразимой системы оружия СККАМ, которая  была  главной
опорой соединенного челанксийского мироблюстительного флота.  Были  еще  и
другие, более экзотерические, чем можно было поверить, которые только  его
магия могла преобразить в действующие устройства.
     Но   ни   одно   из   его   изобретений   не   было   причиной    его
легкомысленно-довольного выражения лица в этот  восьмой  месяц  Хвостового
конца Сезона Высокой Пыльцы на Эвории.  Источником  его  удовольствия  был
сверкающий предмет, который он держал сокрытым  в  ящике  рабочего  стола.
Теперь он уставился на него, упиваясь его посланием  и  блеском,  сидя  за
работой в лаборатории с  шестью  помощниками,  занимающимися  вокруг  него
делами. Все они были сами по себе уважаемыми учеными и инженерами. Из этой
группы четверо были транксами, а двое - людьми. Это было мерой восхищения,
вызываемого Тинтонураком, что такие люди добровольно вызвались служить ему
помощниками, когда они легко могли бы получить собственные  лаборатории  и
сотрудников.
     Жвалы диэйнта задвигались в транксийском смехе, когда он хохотнул при
новой мысли. Какая любопытная вещь пришла ему в голову!  Что  будет,  если
соединить  два   жидких   металла   в   колбах   его   левой   иструки   с
катализатором-растворителем,  запертом  в  контейнере  на  другой  стороне
помещения.
     Действуя словно в полусне, Тинтонурак подошел  к  шкафчику  и  достал
растворитель. Вернувшись обратно в кресло,  он  открыл,  что  удовольствие
стало глубже и тоньше, когда он предпринял этот курс действий.
     Дриденвопа работал  вместе  с  человеком  Кэссиди,  но  не  настолько
интенсивно, чтобы не заметить действий диэйнта.  Отвлеченный,  он  оставил
свою работу и уставился, глядя, как Тинтонурак вылил  сиропное  содержимое
одной колбы в другую. Похожие на составленные из драгоценных камней  глаза
неуверенно сверкнули, когда содержимое  переполнившейся  колбы  выплеснуло
новую смесь на стол, а затем на пол.  Диэйнт  производил  свои  физические
манипуляции столь же чисто, как и мысленные, и это было непохоже на  него.
Равно как и маска чистого, бездумного восторга  на  его  лице.  Дриденвопа
сделал было замечание, но затем  сдержался.  Диэйнт  наверняка  знал,  что
делал. Эта успокаивающая мысль отправила его обратно к собственной задаче,
пока и он, и Кэссиди, не заметили, что диэйнт переложил контейнер с  яркой
этикеткой из стопоруки в иструку.
     - Разве  это  не?..  -  начал  было  человек  Кэссиди  на  симворечи,
универсальном  галактическом  диалекте,  когда  диэйнт  открыл  контейнер.
Вместо того чтобы закончить вопрос, он издал странный нечеловеческий вой и
попытался преодолеть метры разделяющих столов и оборудования,  прежде  чем
случится неизбежное. Но он оказался не в состоянии добраться туда вовремя,
чтобы помешать небольшой порции безвредной жидкости из контейнера  попасть
в колбу безвредной смеси жидких металлов. Вместе эти  безвредные  вещества
создали быстро растущий шар, настолько горячий  и  интенсивно  излучающий,
что заставлял белый фосфор казаться арктически холодным.
     Несмотря  на  увеличившийся  накал,  Тинтонурак   сосредоточился   на
приятной красоте внутри предмета...
     Всегда   эффективная   пожарная   команда   местного    транксийского
муниципалитета прибыла со своей обычной быстротой. Все, что они увидели  -
лишь опаленный участок между двумя  зданиями.  Невероятный  жар  испепелил
металлические стены лаборатории. Ее органические обитатели погибли.
     Следователи  решили,  что  кто-то  совершил  необычную,  но  все   же
возможную ошибку.  Даже  самый  блестящий  ученый  мог  совершить  роковую
оплошность, даже  транкс  мог  смертельно  ошибиться,  загипнотизированный
великолепием, которое следователи могли бы понять, не будь оно кремировано
вместе с остальным содержимым лаборатории, как и было отмечено.

     Джив поразмыслил над вопросом Флинкса.
     - Потому что  он  симптоматичен  для  того,  что  в  последнее  время
происходило  с  внушающей  беспокойство  частотой  по  всему  Содружеству.
Большинство отказывается видеть в этом какую-то  закономерность,  какую-то
связь между происшествиями. Очень  немногие,  среди  них  и  я,  не  столь
уверены, что эти события не взаимосвязаны.
     За последние  несколько  лет  важные  лица  с  уникальными  талантами
проявляли тревожную тенденцию разносить себя в клочья, иногда -  заодно  с
равно  уникальной  аппаратурой.  Взятые  индивидуально,  эти  происшествия
затрагивают только жертвы.  Взятые  коллективно,  они  представляют  собой
нечто опасное для великого множества других.
     Молчание  в  палате  нарушалось  только  эффектным  гудением  системы
жизнеобеспечения, жутковатым сопением механического зомби.
     -  Из  дюжины  случаев,  Повало  -  единственный,   кто   не   вполне
основательно разделался с самим собой. Хотя, при всем том, что  составляет
разницу, он мог бы с таким же успехом быть мертвецом. От него, безусловно,
теперь мало толку для него же самого.
     -  Вы  говорите,  что  некоторые  из  вас  считают  эти  самоубийства
связанными между  собой,  -  рискнул  спросить  Флинкс.  -  Вы  обнаружили
что-нибудь, объединяющее их?
     - Ничего достоверного, - признал Джив. - Вот потому-то нас так  мало.
Все они, однако, имеют одно общее. Похоже, что ни у кого из жертв не  было
никакой причины желать покончить с собой. Лично я думаю,  что  это  крайне
многозначительно. Но Совет не согласен.
     Флинкс не проявил большого интереса. Сейчас настало  время  отбросить
личное любопытство и заняться сматыванием удочек.
     - Что вы хотите от меня?
     Джив подошел к ближайшему креслу и рухнул в него.
     - Повало  был  богатым,  умным,  вполне  владеющим  собой  инженером,
занимавшимся важными исследованиями. Теперь он  растение.  Я  хочу  знать,
почему подобный человек... почему многие подобные  люди  и  транксы  вдруг
находят необходимым убить себя. Да, убить себя... я не могу  называть  это
самоубийством, когда на самом деле считаю, что тут нечто иное.
     - Что мне предлагается сделать? - осторожно спросил Флинкс.
     - Ты засек того проникшего ААнна, когда никто другой не подозревал  о
его присутствии.
     - Это была просто случайность, - объяснил Флинкс. Он почесал Пипа под
челюстью. - Это  происходит,  только  когда  Пип  возбуждается,  когда  он
воспринимает возможную угрозу мне. - Он показал на Повало. -  Ваш  пациент
едва ли угроза.
     - Я ничего не ожидаю, - успокоил его Джив.  -  Я  просто  прошу  тебя
попробовать. После того, как у тебя не получится, я  попробую  гадальщиков
на картах и чайных листьях.
     Флинкс безупречно вздохнул.
     - Если вы настаиваете...
     - Прошу, - мягко напомнил ему Советник, - а не настаиваю.
     Семантика, сардонически подумал Флинкс, но послушно повернулся  лицом
к койке и сосредоточился на занимавшем ее  обмякшем  теле.  Он  постарался
проникнуть за эти незрячие глаза, больше  боясь  того,  что  может  что-то
найти, чем того, что не найдет.
     Почувствовав усилие своего хозяина, Пип рефлекторно сжал  ему  плечо.
Флинкс без большой уверенности  надеялся,  что  Джив  не  заметит  реакции
мини-дракончика. Он почему-то не учел того, что самого  его  беспокойства,
когда он сосредоточился на Повало, будет достаточно,  чтобы  стимулировать
Пипа. Тут имелась-таки угроза, даже если только у него самого в голове.
     Никакой слабый туман не заволакивал его зрения. В его ушах не звучало
никакой  отвлекающей  ритмичной  музыки.  Койка,  ее  кокон  из  проводов,
сверкающая аппаратура и полупрозрачный раствор желатина - все  было  ясным
для его глаз, как всегда. И все же... В мозгу у него было что-то, виденное
им без этих глаз, что-то, чего там не было минуту назад.
     Оно было частью существа на койке.
     Молодой  человек  в  расцвете  юности  -  идеализированное  искажение
Мордекая Повало - ухаживал за  женщиной  сверхъестественной  красоты.  Они
вместе плавали в густых кучевых облаках, насыщенных влажной  любовью.  Они
бок о бок экстатически ныряли в зеленые глубины мелкого океана.  Время  от
времени фигуры слегка изменялись по сложению, расцветке,  но  тема  всегда
была той же самой.
     Без предупреждения женщина исчезала: уплывала,  улетала,  убегала,  в
зависимости от обстановки данного момента. Безнадежно обезумевший от  горя
мужчина шел к рабочему столу, нажимал кнопку на крошечном пульте, делавшем
все снова хорошим.
     В  великолепии  юности  Повало  еще  ухаживал  за  гибкой  грациозной
женщиной, вихрясь и кружась около нее  в  любовных  поворотах,  когда  они
плыли среди розовых облаков...
     Флинкс разок моргнул  и  отвел  взгляд  от  койки.  Джив  внимательно
наблюдал за ним.
     - Сожалею, - тихо проговорил он. - Я не смог ничего заметить.
     Советник еще с минуту пристально смотрел на него,  а  затем  обмяк  в
кресле. Он, похоже, состарился на десять лет.
     - Я получил то, что ожидал. Спасибо за попытку, Флинкс.
     - Я могу теперь уйти?
     - Хм? О, да, конечно. Падре-элект, - обратился он к  Силзензюзекс,  -
вам лучше пойти с нашим юным другом и показать ему выход.
     Затем он снова посмотрел на Флинкса.
     - Я распоряжусь о бланке с поручительством для  путешествия  в  любое
место на Земле. Ты можешь забрать его на выходе.
     - Если вы не против, сэр, - заявил Флинкс, - то я  хотел  бы  сделать
еще один заход в Архивы. Я думаю, что смогу найти информацию,  относящуюся
к моим родителям. И я хотел  бы  просмотреть  копию  уже  полученной  мною
информации.
     Джив недоуменно посмотрел на Намото, и тот напомнил ему:
     - Родители этого паренька, помните?
     - Да. Естественно, мы с радостью предоставим любую  помощь,  какую  в
состоянии оказать. Падре-элект, вы  можете  посодействовать  нашему  другу
Флинксу  в  поисках  любой  требующейся  ему  информации.  Одно  последнее
замечание, сынок, - закончил Джив, снова сумев слегка улыбнуться.  -  Если
ты наткнешься  еще  на  каких-нибудь  визитеров,  пахнущих  словно  старый
пиджак, вместо человека или транкса, пожалуйста, сообщи  об  этом,  прежде
чем твой приятель убьет их, а?
     - Сообщу,  сэр,  -  согласился,  улыбнувшись  в  ответ,  Флинкс.  Его
облегчение, когда они покинули комнату, было огромным.
     - Куда вы хотите отправиться?  -  спросила  Силзензюзекс,  когда  они
снова вышли в главный коридор госпиталя. - Обратно в "Генеалогию"?
     - Нет... я  думаю,  что  получил  оттуда  все,  что  мог.  Давайте-ка
попробуем ваш отдел Галографии. Мне думается, я смогу обнаружить мир, куда
переселились мои родители.
     Это была ложь.
     - Никаких проблем,  -  заверила  его  Силзензюзекс,  вежливо  щелкнув
жвалами.
     Когда они продолжали идти по коридору, Флинкс размышлял над тем,  что
он увидел в мозгу Повало. Идеализированное видение  его  самого,  женщина,
облака, моря и пологие холмы - все мягкие, простые образы несложного рая.
     За исключением пульта. Все было золотистым, красным  и  зеленым.  Он,
конечно же, видел не  реальность,  а  всего  лишь  симуляцию  ее,  которую
коматозный инженер принимал за реальность.
     Эти простые цвета. Странные очертания тел. Флинкс видел их раньше.
     Как раз перед своей смертью инженер Мордекай Повало имел  и  играл  с
Янусским Камнем.
     Камень Повало, естественно, привел Флинкса к мыслям о Конде Чаллисе и
его собственном кристаллическом театрике.  Конда  Чаллис  присутствовал  в
мозгу у проникшего ААнна, наряду с неизвестной планетой Ульру-Уйюрр.
     Причудливая серия случайных совпадений, которая,  несомненно,  никуда
не вела. Плевать на ААнна и проклятие, лежащее на бедном Мордекае  Повало.
В мозгу у Флинкса сейчас не было  места  ни  для  чего,  кроме  Чаллиса  и
изъятой им из Церковных архивов информации.
     Вот потому-то он и направлялся в "Галографию".  Его  родители...  они
могли очень даже просто умереть прямо  здесь,  на  Земле.  Чтобы  выяснить
наверняка, он должен найти Чаллиса, а коммерсант  вполне  мог  сбежать  на
незнакомую планету, вроде этого Ульру-Уйюрра, если такой  мир  и  в  самом
деле существовал, а  не  был  всего  лишь  каким-то  аспектом  неправильно
истолкованного Флинксом мышления ААнна.
     Ощущение возникло такое, словно они шли много часов, прежде чем снова
добрались  до  ряда   лифтов.   Силзензюзекс   снова   применила   сложную
карточку-ключ, и они отправились в путь по пандусу на другой этаж.
     Уровень, на котором они, в конечном итоге, вышли, был пустынен  и  не
шел ни в какое сравнение с суетой госпитального сектора. Она  провела  его
мимо дверей с выгравированными на них составными названиями, пока  они  не
вошли в ту, которую искали.
     Внешне, "Галография" выглядела дубликатом "Генеалогических  Архивов",
за одним  исключением.  Это  помещение  было  меньше  и  содержало  больше
кабинок. И к тому же дежурная здесь была  намного  моложе  встреченной  им
прежде.
     - Мне требуется некоторая помощь в розыске неизвестной планеты.
     Дежурная гордо вытянулась:
     - Нахождение информации ликвидирует неизвестность. Это - естественный
строительный блок  Церкви,  на  котором  должны  основываться  все  другие
исследования. Потому что без доступа к знаниям  как  же  можно  узнать  об
узнанном?
     - Пожалуйста, - вежливо попросил Флинкс, - не больше двух  максим  на
речь.
     За его спиной  жвалы  Силзензюзекс  щелкнули  в  еле-еле  придушенном
веселье.
     Профессиональная улыбка дежурной застыла.
     - Вы можете воспользоваться катушками с каталогом,  в  трех  проходах
прямо, - показала она.
     Флинкс и Силзензюзекс прошли к указанному ряду.
     - Мир, который я хочу проверить, называется Ульру-Уйюрр.
     - Уйюрр,  -  отозвалась  она  на  симворечи,  и  это  странное  слово
прозвучало  естественней,  когда  произносилось  ее   ориентированным   на
согласные голосом. Флинкс внимательно следил за  ней,  но  она  не  подала
никаких признаков, что когда-нибудь прежде слышала это название.
     Он не мог сразу решить, хорошо это или плохо.
     - Это симворечевое написание? -  спросила  она  после  того,  как  он
устроил спектакль  с  попыткой  вчерне  прикинуть,  как  же  выглядит  это
название в письменном виде.
     - Лента не говорит наверняка. Могут быть вариации.  Давайте,  однако,
сперва  попробуем  фонетическое  написание.  -  Дежурная,  похоже,  слегка
заколебалась,  гадая,  наверное,  могла  ли  быть  Церковная  лента  столь
неопределенной. Но вариантное написание бывало и у намного лучше известных
миров, напомнила она себе.
     Они пошли по проходу между огромных, почти  ничем  не  примечательных
стен банков хранилища информации. В этих  металлических  брустверах,  знал
Флинкс, хранились триллионы битов информации о каждой известной планете  в
пределах и за пределами Содружества.
     Эти архивы, вероятно, имели приложение, похороненное где-то под  ними
в  истинном  лабиринте  Комплекса  Корпуса,   приложение,   закрытое   для
случайного просмотра. По этой причине, если разыскиваемая Флинксом планета
случаем имеет какой-то  секретный,  запретный  характер,  ее  может  и  не
оказаться в здешних катушках.
     Он был несколько удивлен, когда  они  нашли  то,  что,  похоже,  было
нужным отделением. Силзензюзекс нажала кнопку поблизости, и  металлическая
стена ответила устным подтверждением.
     - Это может быть иной Ульру-Уйюрр, -  предупредила  она  его,  изучая
ярлыки и мелкую печать, идентифицировавшие футляр катушки.  -  Но  похоже,
что нет никаких ссылок на другой мир со схожим названием.
     - Давайте попробуем его, - нетерпеливо сказал Флинкс.
     Она вставила карточку-ключ в  соответствующую  щель.  Это  устройство
было намного проще того, которое управляло лифтами на многих уровнях.  Они
были вознаграждены крошечной катушкой с  тонкой,  как  нить,  лентой.  Она
прищурилась, глядя на нее - правда, это просто интерпретация ее  жестов  в
человеческих понятиях, ведь у транксов нет век.
     - Так, вообще-то трудно сказать, но впечатление такое, что эта  лента
содержит очень мало сведений, -  сказала,  наконец,  она  ему.  -  Иногда,
однако, можно найти катушку, которая смотрится так,  словно  она  содержит
двести слов, а на самом деле имеет два  миллиона.  Эту  систему  могли  бы
сделать более эффективной.
     Флинкс удивился, что кто-то мог назвать такую систему  неэффективной.
Но, напомнил он себе, даже самых низших членов Церковные иерархи постоянно
убеждали находить средства улучшить организацию. Они называли это духовной
методологией.
     Было занято только несколько кабинок. Они заняли одну в  конце  ряда,
изолированную от других.
     Флинкс взял стул, принесенный для людей, в то время как  Силзензюзекс
сложилась на узкой скамейке, сделанной для транксов, и  вставила  фрагмент
запечатанного пластика в порт  считывателя.  Затем  она,  применяя  ту  же
процедуру, что и ранее  Намото,  активировала  видеоэкран.  Тот  сразу  же
засветился.
     Был  показан  ожидаемый  статистический  профиль:   Ульру-Уйюрр   был
примерно на двадцать процентов больше  Земли  или  Ульдома,  хотя  и  имел
гравитацию  лишь  немного  сильнее.  Его  атмосфера  была   неусложненной,
пригодной для дыхания и содержала много воды.  На  обеих  полюсах  имелись
обширные ледяные шапки.  Дальнейшей  характеристикой  прохладного  климата
планеты была степень  внешнего  оледенения.  Это  был  гористый  мир,  его
умеренная зона могла похвастаться неумеренной погодой, и в первую  очередь
- ее ледяной север.
     - Это не совсем ледяной мир, - заметил Флинкс, -  но  он  прохладнее,
чем многие пригодные для челанксийского обитания планеты.
     Он внимательно изучил обширный список, а затем нахмурился.
     - Немного холодная погода не должна  бы  отвадить  все  челанксийские
поселения на благоприятные места в остальном мире, но я  не  вижу  никаких
указаний даже на научный наблюдательный  пост.  На  всякой  пригодной  для
обитания планете есть хотя бы такой. Мотылек содержит население  приличных
размеров, и есть  довольно  крупные  поселения  челанксов  на  куда  менее
гостеприимных планетах. Я не понимаю, Силзензюзекс.
     Его спутница разве что не дрожала от воображаемого холода.
     - Он называет ее прохладной, пригодной для обитания. Для вас,  людей,
Флинкс, возможно. Для транксов же это ледяной ад.
     - Признаться, она довольно далека от вашего представления об идеале.
     Он повернулся обратно к считывателю:
     - Там явно есть животная и растительная туземная  жизнь,  но  никаких
описаний или подробностей. Я могу представить, как такая  местность  может
ограничить подобное изучение, но  она  не  может  сделать  его  совершенно
невозможным, как там, кажется, произошло.
     Он становился все более и более озадаченным.
     -  Там  нет  никаких  значительных  залежей  тяжелых   металлов   или
радиоактивных веществ.
     Короче, хотя люди и могли бы жить на Ульру-Уйюрре, но там попросту не
было ничего, что заманило  бы  их  туда.  Планета  находилась  на  окраине
Содружества, едва-едва в пределах  его  космических  границ,  и  она  была
сравнительно   далеко   от   ближайшего   заселенного   мира.   Не   очень
привлекательное место для поселения. Но, черт побери, должен же  быть  там
хоть какой-то аванпост!
     Тут  был  конец  ленты,  за  исключением  одного  едва   разборчивого
добавления:
     "ЖЕЛАЮЩИМ  ПРИОБРЕСТИ   ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ   СТАТИСТИЧЕСКИЕ   ПОДРОБНОСТИ
ОБРАТИТЬСЯ К ПРИЛОЖЕНИЮ 4325 БМК..."
     - Я полагаю, вам так же надоело  читать  статистику,  как  и  мне,  -
сказала Силзензюзекс, ставя крошечную ленту на перемотку. - С точки зрения
поиска ваших родителей, этот мир,  наверняка,  выглядит  тупиком.  Что  вы
желаете посмотреть теперь?
     Пытаясь сохранить небрежный тон, он сказал:
     - Давайте все же закончим сперва с этим.
     - Но это означает копаться в подиндексах,  -  запротестовала  она.  -
Наверняка ведь, вы...
     - Давайте удостоверимся в этом, - терпеливо перебил он.
     Она издала транксийский  звук,  указывающий  на  сдержанное  смирение
вместе с обертонами веселья, но спорить больше не стала.
     После почти часа  перекрестных  проверок  они  разыскали  "Приложение
4325, Сектор БМК", приобрели необходимый подиндекс, и  вынудили  почему-то
неохотно отвечающую машину воспроизвести требуемую ленту  подподзаголовка.
Кто-то,  подумал  Флинкс,  пошел  на  массу  хлопот,  чтобы  скрыть   этот
конкретный бит информации, не делая этого очевидным.
     На  этот  раз  его  подозрения  подтвердились.   Просунув   ленту   в
считыватель и активировав его, они  увидели  на  экране  пылающие  красные
буквы, гласившие:
     "УЛЬРУ-УЙЮРР... МИР, ПРИГОДНЫЙ ДЛЯ ОБИТАНИЯ... ЭТА ПЛАНЕТА И  СИСТЕМА
НАХОДЯТСЯ ПОД ЭДИКТОМ..."
     Была проставлена дата первого и единственного осмотра планеты, вместе
с датой, когда она была помещена под Церковный Эдикт Большим Советом.
     Тут был и делу конец, с точки зрения Силзензюзекс.
     - Вы добрались до стенки Улья. Не могу себе представить, что  привело
вас к мысли, будто ваши родители могут быть на  планете,  находящейся  под
Эдиктом. Это означает, что ничему и никому не разрешается приближаться  на
челночное расстояние к ее поверхности. Вокруг нее на орбите должна быть по
меньшей    мере    одна    автоматическая    мироблюстительная    станция,
запрограммированная  перехватывать  и  останавливать  все,  что   пытается
добраться до планеты. Всякий, игнорирующий  Эдикт...  ну,  -  она  сделала
многозначительную паузу. - Обогнать или перехитрить мироблюститель нельзя.
- Глаза ее блеснули. - Почему вы так на меня смотрите?
     - Потому что я отправляюсь туда. На Ульру-Уйюрр, - уточнил  он,  видя
ее недоверчивое выражение.
     - Я беру назад свою ранее высказанную оценку, - резко сказала она.  -
Вы больше, чем странный человек, Флинкс - или  ваш  мозг  сошел  с  резьбы
из-за травматических событий сегодняшнего дня.
     - Резьба моего мозга не сорвана и работает  гладко,  спасибо.  Хотите
услышать нечто действительно абсурдное?
     Она осторожно поглядела на него:
     - Не уверена.
     - Я думаю,  что  все  эти  самоубийства  важных  людей,  которые  так
беспокоят Джива, имеют какое-то отношение к Янусским камням.
     - Янусским, я слышала о них, но как?..
     Он очертя голову понесся дальше:
     - Я видел порошок, который мог остаться от дезинтегрированного  камня
на теле лазутчика.
     -  Я  думала,  что  он  остался   от   уничтоженных   кристаллических
иглодротов.
     - Он мог остаться также от целого кристалла.
     - Ну так что?
     - Ну так... не знаю что, но у меня просто такое ощущение, что все это
как-то связано: камни, самоубийства, эта планета - и ААнн.
     Она сумрачно посмотрела на него:
     - Если у вас насчет этого такое сильное ощущение, тогда почему,  ради
Улья, вы не сообщили об этом Советнику?
     - Потому что... потому что... - мысли его  затуманились,  наткнувшись
на эту всегда присутствующую стену предупреждения. - Я не могу, вот и все.
Кроме того, кто же станет выслушивать подобную сумасшедшую историю,  когда
она исходит, - тут он вдруг улыбнулся, - от сошедшего с резьбы юнца, вроде
меня.
     - Не думаю, что вы так уж молоды,  -  отпарировала  она,  подчеркнуто
игнорируя замечание о резьбе. -  Тогда  зачем  говорить  кому-то...  зачем
говорить мне?
     - Я... хотел услышать другое  мнение,  посмотреть,  окажется  ли  моя
история, произнесенная вслух, такой же безумной, как и у меня в голове.
     Она нервно щелкнула жвалами.
     - Ладно. Я думаю, она кажется безумной. Теперь мы  можем  забыть  обо
всем этом и перейдем к следующему миру, который выявил ваш розыск?
     - Мой розыск не выявил никаких других миров. Он  не  выявил  также  и
Ульру-Уйюрр.
     Она выглядела раздраженной.
     - Где же тогда вы нашли название?
     - В... - он едва успел поймать себя. Он чуть было не  признался,  что
выудил его из головы  умирающего  ААнна.  -  Этого  я  тоже  не  могу  вам
сообщить.
     - Как же мне тогда помочь вам, Флинкс,  если  вы  отказываете  мне  в
разрешении на поиск?
     - Отправившись со мной.
     Она стояла словно парализованная.
     - Мне нужен кто-то, имеющий право не считаться с мироблюстителем.  Вы
- падре-элект службы безопасности. В противном случае вы бы не дежурили на
столь ответственном участке в поверхностном коридоре лифта. Вы можете  это
сделать. - Он с волнением уставился на нее.
     -  Вам  лучше  пойти  поговорить  с  Советником  Дживом,  -  медленно
проговорила она ему. - Даже предполагая, что я могла бы сделать  такое,  я
никогда бы не подумала бросить вызов Церковному Эдикту.
     - Послушайте, - быстро сказал Флинкс. - Член Церкви высокого ранга не
станет и думать об этом и будет поддержан,  хотя  бы  только  по  причинам
безопасности. Даже военное  судно  Содружества  не  стало  бы.  Но  вы  не
настолько высоко стоите в иерархии, чтобы возникла тревога, если вы  вдруг
исчезнете. Я также держу пари, что в вас есть что-то от вашего дяди, а  он
- самый способный и толковый индивидуум, какого я когда-либо встречал.
     Силзензюзекс оглядывалась по сторонам с  видом  личности,  осознавшей
вдруг, что находится в запертой комнате с голодным хищником.
     - Я ничего этого не слышала, - неистово забормотала она. - Не  слышу.
Это... это кощунство и... идиотизм.
     Не отрывая от него глаз, она начала соскальзывать со скамьи.
     - Как это я вообще с вами связалась?
     - Не кричите, пожалуйста, - мягко предостерег  ее  Флинкс.  -  А  что
касается вашего вопроса, то если вы минутку подумаете... я спас вам жизнь.

                                    8

     Она остановилась. Все четыре беговые конечности поднялись под  ней  в
готовности  к  быстрому  спринту   к   столу   дежурной.   Слова   Флинкса
раскатывались у нее в голове.
     - Да, - призналась, наконец, она. - Вы спасли мне  жизнь.  Я  на  миг
забыла.
     - Тогда именем Улья, Царицы-матки и Чуда Преображения, - торжественно
произнес он. - Я называю теперь этот долг обязательным.
     Она  попыталась  казаться  позабавленной,  но  он  видел,   что   она
потрясена.
     - Что за странная клятва. Она придумана, чтобы дразнить детей?
     Ради усиления  эффекта,  он  повторил  ее  вновь...  На  сей  раз  на
верхнетранксийском. Это было трудно, и он запинался на щелканьях и твердых
голосовых остановках.
     - Так значит, вы ее знаете, - прошептала  она,  заметно  обмякнув,  а
затем взглянув на спокойно сидящую за отдаленным столом  дежурную.  Флинкс
знал, что единственный  крик  может  привлечь  многочисленных  вооруженных
служителей - и сердитые вопросы. Он ставил все на то, что она не  крикнет,
что древняя и мощная обязанность жизнью по этой высшей клятве удержит ее.
     Она удержала. Силзензюзекс умоляюще поглядела на него:
     - Я едва успела повзрослеть,  Флинкс.  У  меня  все  еще  не  вскрыты
футляры для крыльев, и я  только  год  назад  сбросила  свой  подростковый
хитиновый покров. Я никогда не была замужем. Я не  хочу  умирать,  Флинкс,
ради вашего необъяснимого помешательства.  Я  люблю  свои  исследования  и
Церковь, и свое потенциальное будущее. Не позорьте меня перед моей  семьей
и моим Кланом. Не... заставляйте меня это делать.
     - Я хотела бы  вам  помочь...  честное  слово,  хотела  бы.  Вы  явно
получили больше, чем положено, несчастья и  безразличия.  Но,  пожалуйста,
постарайтесь понять.
     - У меня нет времени понимать, - отрезал он, затыкая ей  рот  прежде,
чем она ослабит его решимость. Он должен был попасть на Ульру-Уйюрр,  если
существовал хотя бы один шанс, что Чаллис  находится  там.  -  Если  бы  я
тратил время на понимание, я бы уже умер полдюжины  раз.  Я  призываю  вас
выплатить мне свой долг по этой клятве.
     - Тогда я согласна, - ответила она тусклым голосом. -  Я  должна.  Вы
втянули меня в свой кошмар.  -  И  она  добавила  что-то,  указывающее  на
безнадежность, смешанную с презрением.
     На краткий миг, на секунду он готов был велеть ей исчезнуть, покинуть
помещение, убежать. Миг прошел. Он нуждался  в  ней.  Если  он  отправится
прямо к кому-нибудь вроде Джива и скажет  ему,  что  он  должен  ехать  на
Ульру-Уйюрр, Советник улыбнется и пожмет плечами. Если же он расскажет ему
о своей теории относительно янусских камней, Джив  потребует  подробности,
причины, источник подозрений. Это означало  бы  рассказать  без  утайки  о
своем таланте, чего он просто не мог сделать.
     Церковь, при всей своей доброй воле и  добрых  делах,  все-таки  была
массивной бюрократией. Она поставит  свои  собственные  заботы  выше  его.
"Разумеется, -  скажут  ему,  -  мы  поможем  вам  найти  ваших  настоящих
родителей. Но сперва..."
     Это "сперва" может продлиться вечность,  знал  он,  или,  по  крайней
мере, до тех пор, пока заскучавший Чаллис  не  уничтожит  последнее  звено
между Флинксом и его предками. И он не был убежден, что ему помогут,  даже
если он полностью откроется - он  не  был  уверен,  что  приспособляемость
Церкви к текущему моменту простиралась до  нарушения  ее  же  собственного
Эдикта.
     Он отправится на Ульру-Уйюрр, несмотря ни на  что,  хотя  он  не  мог
никому сказать о настоящей причине. Даже молчаливо ожидающей Силзензюзекс,
уставившейся в пол с выражением живого трупа. Она, однако, наверняка будет
полностью  восстановлена  в  правах,  когда  станет  известно,   что   она
сопровождала его по принуждению.
     Наверняка...
     После того как Силзензюзекс запросила и, словно это было  само  собой
разумеющееся, получила свой накопившийся отпуск в несколько земных недель,
они отправились атмосферным челноком обратно в Брисбенский челночный порт.
Спрашивающей машине она объяснила, что для  нее  настало  время  навестить
своих родителей на Ульдоме.  Во  время  всего  этого  Флинкс  ни  разу  не
поколебался в своей решимости взять ее с собой. С этим ничего нельзя  было
поделать. Она отвечала на его вопросы с ледяной вежливостью. По  взаимному
согласию они не вступали в небрежную светскую беседу.
     Они задержались в Брисбене больше чем на неделю, пока Флинкс завершал
сложную  организацию  аренды  маленького   автопилотируемого   корабля   с
КК-двигателем. Частные суда, способные к межзвездным путешествиям, не были
общедоступны.
     Малайка был  очень  щедр,  но  трехдневная  арендная  плата  истощила
оставшийся кредитный счет Флинкса. Его это не волновало,  поскольку  он  и
так уже был виновен в похищении личности. После того как пройдут  эти  три
дня, едва ли будет иметь значение, когда корабельный маклер пошлет к  нему
сборщиков.  Он  будет  беспокоиться  об  уплате   навлеченного   на   себя
астрономического долга в другой раз. Если  вообще  вернется,  напомнил  он
себе.  Церковь  пришпилила  на  Ульру-Уйюрр  Эдикт  не   из-за   скучающей
извращенности. Была какая-то причина... и всегда был Чаллис.
     Силзензюзекс понимала в астронавигации меньше его. Если маклер наврал
ему насчет самообеспечения маленького корабля, они никогда не  попадут  на
Ульру-Уйюрр, или куда бы то ни было.
     Фактически, объяснила она, избранная  ею  область  была  археологией.
Безопасность  была  только  ее  студенческой  специальностью.  Ее   всегда
завораживали  древние  первобытные  инсектоидные  общества  Ульдома.   Она
мечтала изучать их до конца жизни, как только  окончит  учебу  и  вернется
домой полным падре - чего  никогда  уже  не  случится  теперь,  с  горечью
напоминала она ему.
     Он игнорировал ее. Он должен был, иначе затрещала бы по швам вся  его
решимость. Флинкс снова строил догадки о том, почему же внешне  безобидную
необитаемую планету вроде  Ульру-Уйюрра  поместили  под  Эдикт.  Сведения,
изученные ими в "Галографии", длинные списки холодной статистики,  которые
привели его в ускоренном порядке к похищению, мошенничеству  и  долгу,  не
удосужились уточнить подробности этого мелкого вопроса.
     По крайней мере одно беспокойство было  быстро  снято,  когда  мощное
маленькое   судно   сделало   сверхсветовой   прыжок,   выведший   их   из
непосредственного диапазона преследования. По показаниям приборов, корабль
продолжал полет с максимальной крейсерской скоростью по  курсу  на  данные
Флинксом координаты.
     Флинкс не был по-настоящему озабочен  тем,  что  он  хуже  чем  снова
разорился. В некотором смысле он  испытывал  почти  облегчение.  Всю  свою
жизнь он провел в безденежном  состоянии.  Внезапное  возобновление  этого
знакомого положения было похоже  на  смену  дорогого  костюма  на  любимые
старые поношенные рабочие штаны.
     Время, потраченное ими  на  путешествие,  не  пропало  даром.  Флинкс
постоянно советовался и запрашивал  корабельный  компьютер,  улучшая  свои
мизерные знания навигации и управления кораблем, оставаясь в то  же  время
на  почтительном  расстоянии  от  автопилота.  Он   не   стыдился   своего
невежества.  Все  корабли  с  КК-двигателями,  по  существу,   управлялись
компьютерами. Звездные расстояния и скорости были слишком большими,  чтобы
ими могли манипулировать простые органические мозги. Челанксийский  экипаж
на больших КК-грузовых лайнерах предназначался всего лишь для обслуживания
нужд пассажиров и груза, ну и в качестве предосторожности. Он  представлял
собой гибкую аппаратуру для устранения повреждений, готовую взять на  себя
управление в случае неисправного функционирования машинного мозга корабля.
     Ему здорово повезло, что он так заинтересовался кораблем, потому  что
Силзензюзекс оказалась чем угодно, только  не  веселой  спутницей.  Вместо
этого она предпочитала оставаться в своей  каюте,  появлялась  только  для
принятия еды у автоповара. Постепенно, однако, ее  привыкшее  к  подземной
жизни терпение начало истощаться, и она  проводила  все  больше  и  больше
времени на псевдороскошном мостике корабля. И  все  же  когда  она  вообще
соизволяла что-нибудь  сказать,  ее  разговор  ограничивался  односложными
замечаниями, свидетельствующими о полнейшей подавленности.
     Такая  безразличная  покорность  действительности  раздражала  натуру
Флинкса даже больше, чем ее молчание.
     -  Я  не  понимаю,  Силзензюзекс.  Вы  похожи  на  присутствующую  на
собственных поминках. Я же сказал вам,  что  подтвержу,  что  похитил  вас
вопреки вашей воле. Ведь  наверняка  же  все  должны  будут  признать  вас
неповинной во всем, что случится!
     - Вы просто не понимаете, - с присвистом прошептала она. - Я не  могу
так вот солгать. Ни своим начальникам в Церкви, ни своей семье,  ни  своей
уль-матке.  И  уж,  конечно,  не  своим  родителям.  Я  поехала   с   вами
добровольно.
     Ее прелестная головка, сияющая, словно  море,  в  верхнем  освещении,
безутешно опустилась.
     - Вы говорите бессмыслицу, - яростно спорил Флинкс. - У вас  не  было
выбора!  Я  призвал  вас  исполнять  наследственный  долг.  Как  же  может
кто-нибудь винить вас за это? А что касается  нашей  запретной  цели,  она
была целиком моим выбором. Вы не имели никакого голоса  в  принятии  моего
решения и высказали массу возражений против него.
     Пока он говорил, его  заранее  приготовленный  обед  лежал,  остывая,
поблизости в контейнере.  В  то  же  время  черные  глаза  Пипа  задумчиво
смотрели на обеспокоенного хозяина.
     Силзензюзекс посмотрела на него через рубку.
     - В нас есть еще некоторые  вещи,  которых  люди  не  понимают,  -  и
отвернулась, словно это были ее последние слова по данной теме.
     Очень удобная фраза, яростно подумал Флинкс. Человек ли,  транкс  ли,
не имеет значения, всегда готовы  охотно  искать  прибежища  в  абсолютах.
Почему  предположительно  разумные  существа  так   боялись   разума?   Он
уставился,  неизмеримо  подавленный,  в  передний  иллюминатор.  Вселенная
работала не на эмоциональных принципах. Он никогда не мог понять, как  это
удавалось людям.
     - Будь по-вашему, - пробурчал Флинкс. -  Будем  придерживаться  более
непосредственных  забот.  Расскажите  мне  о  мироблюстительной   станции,
которая предположительно помешает нам высадиться на эту планету.
     Раздался свистящий звук, когда большая  порция  воздуха  была  выжата
через дыхательные спикулы - транксийский вздох.
     - Более вероятно, мироблюстители. Где-то  от  одного  до  четырех  их
должно находиться  на  синхронизированной  орбите  вокруг  планеты.  Я  не
уверена, потому что под Эдиктом находится так мало  миров,  что  эта  тема
редко поднимается в дискуссиях. Поэтому, конечно, и нет  какой  бы  то  ни
было информации о самих  этих  мирах.  Нахождение  под  Эдиктом,  говорят,
ситуация, обсуждаемая больше как возможность, чем как факт.
     - Я бы предположила, - заключила она,  подходя  к  пульту  и  праздно
глядя на приборы, - что нам просигналят или каким-то образом перехватят  и
прикажут убираться.
     - А что, если мы проигнорируем такое предупреждение?
     Она по-транксийски пожала плечами:
     - Тогда нам, вероятно, сдуют футляры для крыльев.
     Тон Флинкса стал саркастическим.
     - А я думал, что Церковь - межвидовый поставщик мягкости и понимания.
     - Совершенно верно, - отпарировала она. -  И  всем  доставляет  много
утешения и уверенности знание, что декреты Церкви соблюдаются. - Ее  голос
поднялся. - Вы думаете, Церковь может поставить целый мир под Эдикт  из-за
каприза какого-нибудь Советника?
     - Не знаю, - ответил он, ничуть не  взволнованный.  -  Мы,  вероятно,
получим шанс выяснить...

     Без предупреждения, из ниоткуда появилась летающая крепость.  В  одну
минуту они были одни в свободном космосе, заходя  на  орбиту  к  четвертой
планете ничем не примечательного солнца, а в следующую -  судно  с  шестью
точками, выступающими с его главных осей, сравнялось с ними в  скорости  и
крейсировало рядом с ними. Этот корабль во много раз превосходил размерами
их маленькое судно.
     - Автоматическая мироблюстительная станция двадцать четыре, - любезно
сказал механический голос через громкоговорители. Трехмерный экран не взял
никакого изображения.
     - Неопознанному судну класса 16-Р. Именем  Церкви  и  Содружества  вы
настоящим  уведомляетесь,  что  планета,  к  которой   вы   приближаетесь,
находится под Эдиктом. Вам предписывается  свернуть  со  своего  нынешнего
курса и вновь запустить свой КК-двигатель. Никаким судам не  разрешено  ни
спускать челнок на четвертую планету, ни оставаться  поблизости  от  этого
солнца.
     - У  вас  есть  тридцать  стандартных  минут  после  окончания  этого
уведомления для перепрограммирования своего навигационного компьютера.  Ни
в коем случае, повторяю, ни в коем случае  не  пытайтесь  приблизиться  на
сканирующее расстояние к четвертой планете. Не  пытайтесь  подойти  ближе,
чем на пять планетных диаметров. С отказавшимися выполнить  вышеупомянутые
правила поступят соответственно.
     - Вежливый способ сказать, что она разнесет нас на мелкие кусочки,  -
сухо заметила Силзензюзекс. - Теперь мы можем вернуться?
     Флинкс не ответил. Он был занят изучением плывущей рядом с ними массы
металла. Что она была в высшей степени быстроходной, намного быстрее,  чем
это маленькое судно, было уже продемонстрировано. Несомненно, даже пока он
думал, что  делать  дальше,  на  мостик  было  наведено  оружие  различной
разрушительной силы. Сделать отчаянный рывок к поверхности планеты -  тоже
самое, что обогнать в беге дьяволопу на равнинах, граничащих с Гелерийским
болотом, там, дома, на Мотыльке.
     - Именно  поэтому  я  и  взял  вас,  -  сказал  он  ожидавшей  ответа
транксийке. - Уж, разумеется, не ради удовольствия от вашего  общества.  -
Флинкс посторонился, открывая активированные  приборы.  -  Вот  трехмерный
передатчик.  Назовите  свое  имя,  опознавательный  Церковный  номер,  код
Безопасности - что бы там ни требовалось для получения допуска на высадку.
     Она не шевельнулась, ее ноги,  казалось,  приросли  к  металлическому
полу. - Она не станет меня слушать.
     - Попробуйте.
     - Я... я не стану этого делать.
     - Вы находитесь под присягой  жизни,  вы  поклялись  своим  Ульем,  -
напомнил он ей сквозь стиснутые зубы, ненавидя себя все  больше  с  каждым
произнесенным словом.
     Симметричная головка  снова  опустилась;  снова  низкий,  подавленный
голос: - Хорошо.
     Она, волоча ноги, перешла к пульту.
     - Я в последний раз  говорю  вам,  -  сказала  она  ему.  -  Если  вы
заставите меня это сделать, это будет все равно, что вы изгоните  меня  из
самой Церкви, Флинкс.
     - По воле случая  у  меня  больше  уверенности  в  вашей  собственной
организации, чем, очевидно, имеется у вас. Кроме того, если после  полного
объяснения обстоятельств они действительно выпрут вас, то я не думаю,  что
такая организация достойна вас.
     - Как вы уверены, - негромко проговорила она, закончив  таким  резким
звуком, что он заставил Флинкса вздрогнуть.
     - Действуйте, - приказал он.
     Она опробовала вещание, затем забарабанила сверхскоростную серию слов
и цифр. Флинкс едва мог узнать их, не говоря  уже  о  том,  чтобы  увидеть
какой-то смысл в постоянном потоке гибридного лепета. Ему пришло в голову,
что она вполне могла давать крепости команду уничтожить их. Эта неприятная
мысль миновала, когда ничего не  случилось.  В  конце  концов,  стремление
выжить было у транксов столь же сильным, как и у людей.
     Вместо этого он услышал желанную фразу.
     - Чрезвычайная временная отмена запрета получена и понята, - произнес
механический голос. - Следуйте своим курсом.
     Две минуты, пока Флинкс ждал окончательного ответа, тянулись как  два
года.
     Затем:
     - Другие станции уведомлены. Можете приступать.
     Нельзя  было  терять  время  на  благодарность.  Флинкс  бросился   к
навигационному вводу  и  устно  проинструктировал  корабль  занять  низкую
орбиту над умеренной экваториальной зоной, у самого  большого  континента.
Затем детекторные  устройства  корабля  должны  были  начать  поиск  любых
признаков средств  связи  на  поверхности,  всего,  что  указывало  бы  на
присутствие челанксийского поселения. Любого места, где  мог  существовать
Чаллис.
     - А что, если там нет  ничего  подобного?  -  спросила  Силзензюзекс,
бледнея лицом, когда корабль оторвался от крепости на  орбите.  -  Там  же
внизу целый мир, больше, чем Ульдом, больше, чем Земля.
     - Будет какое-то освоенное место, - заверил он ее. Его убежденный тон
изобличал неуверенность у него внутри.
     Было. Только не они обнаружили его, оно нашло их.
     - Что за корабль... что за корабль?.. -  затрещали  громкоговорители,
как только они  заняли  зависающую  орбиту.  Запрос  пришел  на  идеальной
симворечи, хотя он не мог сказать из чьего горла, человека или транкса.
     Флинкс переместился к передатчику.
     - Кто вызывает? - спросил он.
     - Что за корабль? - потребовал ответа голос.
     Это могло продолжаться часами. Он ответил первым.
     - Это частное научно-исследовательское судно "Шамоот", по  связанному
с Церковью делу, с Земли.
     Это  не  было  полной  ложью.  Похищение  им  Силзензюзекс  буквально
образовывало дело, связанное с Церковью, и его привела сюда информация  из
Церковной картотеки.
     Последовала долгая пауза, пока невидимые  существа  на  другом  конце
передачи переваривали это. Наконец: - Координаты челночного порта для  вас
следующие...
     Флинкс зацарапал, записывая информацию. Его хитрость принесла им хотя
бы это. После того как они приземлятся... ну,  он  продолжит  импровизацию
оттуда. Цифры показывали на место на  довольно  маленьком  плато  в  горах
южного  континента.  Согласно  полученной   информации   взлетная   полоса
граничила с огромным озером на уровне 14ООО метров.
     Потея, ворча на  собственную  неловкость,  Флинкс  сумел  расположить
корабль над указанным местом посадки с минимумом поправок для  автопилота.
Оттуда начался тряский, разболтанный спуск на поверхность под  управлением
автоматики челнока.
     Силзензюзекс теперь постоянно  говорила,  по  большей  части  сама  с
собой.
     - Я просто не понимаю, - снова и снова продолжала  повторять  она.  -
Там внизу ничего не должно быть. На планете под Эдиктом.  Даже  Церковного
аванпоста. Это просто не имеет ни малейшего смысла.
     - Почему же это не  имеет  смысла?  -  спросил  ее  Флинкс,  стараясь
удержаться в кресле,  когда  крошечный  челнок  сражался  с  перекрестными
ветрами. - Почему бы Церкви не иметь дел на планете, от которой она  хочет
отвадить всех прочих?
     - Но только крайняя  угроза  благу  рода  челанксийского  достаточная
причина для помещения планеты под  Эдикт,  -  возразила  она  недоверчивым
тоном. - Я никогда не слышала ни об одном исключении.
     - Естественно, - согласился Флинкс, с уверенностью испытавшего  много
извращений природы человека и транкса. - Потому что нет доступа ни к какой
информации по находящимся под Эдиктом планетам. Ах, как удобно.
     Челнок  теперь  накренился,  ныряя  между  огромных  горных  склонов,
поросших лесом. Более плотная  атмосфера  здесь  намного  подняла  потолок
высоты деревьев, по  сравнению  с  существующим  на  Мотыльке  или  Земле.
Повсюду  виднелись  небольшие  горные  и  альпийские   озера.   А   повыше
младенцы-ледники  осторожно  прорезали  себе  дорогу  вниз,  даже   здесь,
поблизости от экватора планеты.
     - Начинаем заход на посадку, - уведомил их компьютер челнока.  Флинкс
уставился вперед и увидел, что плато,  упомянутое  базирующимся  на  земле
голосом, было намного меньше, чем  он  надеялся.  Это  было  не  настоящее
плато, а широкая ледниковая равнина, пропаханная льдом с гор. Одна сторона
плато-равнины была заполнена узким озером,  сверкавшим,  словно  вытянутый
сапфир.
     Когда челнок выправился, они пронеслись мимо крутого водопада высотой
по меньшей мере в тысячу метров, падавшего стрелой в  каньон,  находящийся
прямо под ними. Это, решил он, был великолепный мир.
     Если бы только челнок посадил их на него в целости.
     Его  амортизационное  кресло  задрожало,   когда   корабль   полыхнул
тормозными реактивными двигателями. Он различил впереди  взлетную  полосу,
тянувшуюся параллельно  глубокому  озеру.  На  противоположном  конце  над
аллювиальным гравием и низким кустарником высовывалось крошечное скопление
зданий.
     По крайней мере, здешняя база - кто бы там на ней ни  обитал  -  была
достаточно  развитой,  чтобы  иметь  автоматические  посадочные   захваты.
Встроенные в ткань самой взлетной полосы,  они  зацепляли  соответствующие
соединения в брюхе челнока. Сильный крен  просигнализировал  о  завершении
этого маневра. Затем  компьютер  взлетной  полосы  где-то  под  ними  взял
управление на себя и привел челнок к плавной безопасной посадке.
     Силзензюзекс  пялилась  в  левый  боковой  иллюминатор,  даже   когда
расстегивала ремни.
     - Это бред, - бормотала она, уставясь на приличный комплекс  строений
поблизости. - Здесь не может быть базы. Тут ничего не должно быть.
     - Кое-что  из  этого  ничего,  -  заметил  он,  показывая  в  сторону
двигавшихся  к  ним   по   полю   пары   больших   машин,   -   подъезжает
поприветствовать  нас.  Помните  теперь,  -  напомнил  он  ей,  успокаивая
нервозного Пипа и направляясь к проходному коридору, ведущему к люку, - вы
находитесь здесь потому, что я вынудил вас приехать.
     - Но не физически, - возразила она. - Я уже сказала вам, что не  могу
лгать.
     - Конская Голова, - пробурчал он, подняв глаза к небу. - Тогда будьте
уклончивой. А... делайте, что считаете наилучшим.  Мне  не  более  удастся
обратить вас в разум, чем вам - убедить меня вступить в вашу Церковь.
     Флинкс активировал автоматический шлюз, и тот начал цикл  открывания.
Если бы атмосфера снаружи, вопреки информации в  Галографических  архивах,
оказалась непригодной для  дыхания,  шлюз  бы  не  открылся.  Когда  дверь
отъехала в сторону, вытянулся волнистый трап; сенсоры  на  противоположном
конце остановили его, как только он коснулся твердой почвы.
     Пип сильно зашевелился, но  Флинкс  держал  своего  приятеля  твердой
рукой. Очевидно, мини-дракончик снова воспринял какую-то угрозу, что  было
бы естественным, если бы, скажем, тут и в самом деле находилось  Церковное
поселение. В любом случае они не смогли бы разделаться  со  всей  группой,
которая, надо полагать, была  вооружена.  Потребовалось  несколько  минут,
прежде чем он сумел убедить своего приятеля расслабиться,  безотносительно
к тому, что произойдет в дальнейшем.
     Флинкс глубоко вздохнул и принялся спускаться по трапу.  Силзензюзекс
угрюмо шествовала позади, углубившись в угрюмые размышления.  Несмотря  на
высоту, воздух здесь был плотным и насыщенным кислородом.  Это  более  чем
компенсировало немного непривычную гравитацию.
     С трех сторон вокруг долины поднимались  покрытые  снегом  скалы.  За
исключением ледниковой равнины, где они теперь  стояли,  долина  и  горные
склоны были одеты густым мехом высоких  деревьев.  Зеленый  цвет  все  еще
преобладал, но попадалось и  немало  растительности  желтого  оттенка.  Их
ветки  жестко   поднимались   к   небу,   чтобы,   несомненно,   полностью
растопыриться к зимним снегопадам.
     Температура была превосходная, около 20 С. По крайней  мере,  таковой
она являлась с точки зрения Флинкса. Силзензюзекс уже  замерзла,  а  сухой
воздух никак не помогал гибкости ее экзоскелетных сочленений.
     - Не беспокойтесь,  -  попытался  он  приободрить  ее,  когда  машины
приблизились,  -   тут   должны   быть   квартиры,   предназначенные   для
служащих-транксов. Вы скоро сможете согреться.
     "И объяснить свою историю местным властям наедине, если пожелаешь", -
мысленно добавил он.
     Его слова были прерваны, когда перед ними остановилась первая большая
машина. Ожидая, Флинкс по-прежнему плотно сжимал Пипа, держа  напряженного
мини-дракончика за сочленения крыльев, чтобы предотвратить любой внезапный
полет. И все же, несмотря на минуты,  уже  потраченные  им  на  успокоение
своего приятеля, Пип все еще трепыхался. Когда  он  наконец  попритих,  то
болезненно туго обвился вокруг плеча Флинкса.
     Из машины начали появляться люди.  Они  не  носили  ни  аквамариновых
одежд Церкви, ни алых - Содружества. И  к  тому  же  они  не  походили  на
зарегистрированных  в  Содружестве  оперативников,  а   держали   наготове
лучеметы.
     Семеро мужчин и  женщин  рассыпались  полукругом,  охватывавшим  двух
прибывших. Двигались они  с  не  понравившейся  Флинксу  ловкостью.  Когда
прибыла вторая машина и начала изрыгать своих пассажиров, несколько членов
первой группы, сорвавшись с места, взбежали по трапу и исчезли в челноке.
     - Послушайте-ка... - непринужденно начал Флинкс.  Один  из  мужчин  в
группе угрожающе навел на него лучемет.
     - Я не знаю кто ты, но пока - заткнись.
     Флинкс охотно подчинился, тогда как Силзензюзекс -  застывшая  теперь
не только от холода - стояла позади него и изучала их конвоиров.
     Прошло  несколько  минут,  прежде  чем  пара  забравшихся  в   челнок
появилась вновь и крикнула своим товарищам:
     - На борту больше никого нет, и нет никакого оружия.
     - Хорошо. Вернитесь на свои места.
     Флинкс повернулся  к  приказавшей  это  коренастой  женщине  среднего
возраста. Она стояла  прямо  напротив  него.  У  нее  было  лицо  женщины,
повидавшей слишком  рано  слишком  многое,  и  чья  юность  была  временем
сгоревших надежд и несбывшихся грез. Яркий шрам тянулся ломаной кривой  от
уголка глаза до уха, а затем вниз по шее, исчезая под высоким  воротником.
Его мертвенная белизна бросалась в глаза на  фоне  ее  смуглой  кожи.  Она
щеголяла шрамом, словно любимым ожерельем.  Он  заметил,  что  ее  простая
одежда в виде рабочих штанов, сапог и верхней блузы с  высоким  воротником
определенно долго была в употреблении.
     Достав карманную рацию, она произнесла:
     - Джавитсе говорит, что на борту больше никого нет,  и  нет  никакого
оружия.
     Из компактного приемника говорившей раздались ответные звуки, слишком
тихие и отдаленные, чтобы Флинкс понял их.
     -  Нет,  приборы   не   показывают   также   никаких   автоматических
передатчиков сигналов. Корабль на орбите ответил вновь? - Еще одна  пауза.
- Похоже, их только двое.
     Она отключила рацию,  сунула  обратно  на  свой  утилитарный  пояс  и
оглядела Флинкса и Силзензюзекс:
     - Кто-нибудь знает, что вы прилетели сюда?
     - Вы ведь не ожидаете же, что я буду облегчать вам работу, не так ли?
- отпарировал Флинкс, чтобы как-то отвлечь внимание от Силзензюзекс, да  и
ответить на вопрос.
     - Весельчак. - Женщина  сделала  осмотрительный  шаг  вперед,  подняв
лучемет к левому плечу. Пип зашевелился,  и  она  внезапно  осознала,  что
мини-дракончик вовсе не украшение.
     - Я бы этого не делал, - мягко сообщил ей Флинкс.  Она  поглядела  на
змея.
     - Ядовитый?
     - Очень.
     Она не улыбнулась в ответ.
     - Мы, знаете, можем убить и его, и вас обоих.
     - Разумеется, - любезно согласился Флинкс, - Но если вы  нацелите  на
меня этот лучемет, то и я, и Пип постараемся вцепиться вам в  горло.  Если
он вас не убьет, то, вероятно, убью я, как  бы  быстро  ни  двигалось  это
кольцо счастливых лиц. В том же маловероятном случае, если у нас ничего не
получится,  то  я  буду  покойником,  а  ваш  начальник  будет   чертовски
недоволен, потеряв шанс допросить меня. В любом случае вы проигрываете.
     К счастью, женщина была не из тех, кто  действует,  не  подумав.  Она
шагнула назад, все еще держа лучемет направленным на него.
     - Большой весельчак, - натянуто заметила она.  -  Может  быть,  Мадам
позволит мне потолковать с вами, после того  как  закончит  задавать  свои
вопросы. Остри себе сколько хочешь, у тебя недолгое будущее.
     Она сделала резкий жест лучеметом:
     - Вы оба, в первую машину.
     Они прошли между лучеметов. Флинкс напрягся, когда вступил в  большой
салон, и, к своему  разочарованию,  увидел,  что  внутри  его  ждали  двое
вооруженных  и  равно  напряженных  людей.  Значит,  шансов  броситься   к
управлению нет. Покорившись судьбе, он влез на место.
     Силзензюзекс последовала за ним,  вынужденная  неудобно  присесть  на
голом полу, потому что машина была оборудована сидениями только для людей,
не подходящими для ее тела. За ними последовало  несколько  охранников.  К
облегчению Флинкса, коренастой женщины среди них не было.
     Низкое гудение поднялось до воя, когда машина воспарила на  воздушной
подушке. Оставаясь  в  метре  над  землей,  она  двинулась  к  близлежащим
зданиям, а вторая машина следовала за ней по пятам.  Когда  они  подъехали
ближе, Флинкс увидел, что комплекс построен на опушке леса. В отдалении он
еле-еле различил несколько добавочных строений, обнимающих  горный  склон,
возвышаясь среди деревьев.
     Машины остановились перед пятиэтажным зданием с  островерхой  крышей.
Их препроводили внутрь.
     -  Здания  здесь  -  сплошные  углы  и  наклоны,  -  заметил   Флинкс
Силзензюзекс, пока они проходили недолгий  путь  от  машины  до  входа.  -
Деревья уже показывают, что снегопады здесь зимой, должно быть, ужасные. А
это - местный эквивалент тропиков.
     - Тропиков, - фыркнула она, сердито щелкая жвалами. - Я уже замерзаю.
- Голос ее упал. - Это,  вероятно,  без  разницы,  поскольку  нас,  скорее
всего, скоро убьют. Или до вас еще не дошло, что мы наткнулись на какое-то
очень крупное незаконное предприятие?
     - Такая мысль приходила мне в голову, - непринужденно ответил он.
     Поднявшись лифтом на верхний этаж, они вышли в коридор,  по  которому
двигались по разным делам несколько озабоченных мужчин и женщин. Они  были
не  настолько  погружены  в  себя,  чтобы  не  выглядеть  пораженными  при
появлении Флинкса и Силзензюзекс.
     Группа сделала один поворот налево, продолжила путь почти  до  самого
конца ответвлявшегося коридора, а затем остановилась. Обращаясь в  дверной
микрофон, коренастая женщина запросила и получила  разрешение  войти.  Она
исчезла  за  дверью,  предоставив  сильно  охраняемой  паре  подождать   и
подумать, прежде чем дверь снова ушла в стену.
     - Приведите их.
     Кто-то дал Флинксу  сильного  тычка,  отправившего  его,  спотыкаясь,
вперед. Силзензюзекс ввели в помещение с равной грубостью.
     Они стояли в роскошной  палате.  Панели,  слегка  тронутые  пурпурным
цветом, открывали розовую панораму озера и гор, взлетной полосы и, заметил
с тоской Флинкс, их  припаркованного  челнока.  Он  казался  сейчас  очень
далеким.
     В одном конце помещения плясал маленький водопад, окруженный коврами,
которые были больше мехами, чем  тканью.  В  воздухе  стоял  густой  запах
духов, забивший его чувства  до  пресыщения.  Дверь  позади  них  бесшумно
закрылась.
     В помещении находилась еще одна особа.
     Она сидела в кресле поблизости от прозрачных панелей и была  облачена
в  легкое  платье.  Ее  длинные  белокурые  волосы  были  уложены  тройной
спиралью, свернутыми тремя прядями, по одной над каждым ухом  и  последняя
на затылке. В  данный  момент  она  пила  что-то  испаряющееся  из  кружки
"Тагану".
     Лицо-со-шрамом почтительно обратилась к ней:
     - Вот они, Мадам Руденуаман.
     - Спасибо, Линда.
     Женщина  повернулась  лицом  к  ним.  Флинкс  почувствовал  удивление
Силзензюзекс.
     - Она же едва ли старше, чем ты или я, - прошептала она.
     Флинкс ничего не сказал, а лишь бесстрастно ждал и глядел в  ответ  в
эти хризолитовые глаза. Нет,  "хризолитовые"  неподходящее  слово,  больше
подошло бы "оливиновые". За этими глазами таилась ледяная  смертоносность,
которую он почувствовал сильнее, чем плавающий запах духов.
     - Прежде чем я распоряжусь  убить  вас,  -  начала  приятным  текучим
голосом молодая женщина, - я потребую ответы на несколько вопросов.  Прошу
не забывать, что у вас нет  никакой  надежды.  Единственное,  над  чем  вы
имеете какую-то власть, это образ вашей смерти. Она может быть  быстрой  и
действенной, в зависимости от вашей готовности отвечать  на  мои  вопросы,
или медленной и утомительной,  если  вы  проявите  нежелание.  Хотя  и  не
скучной, заверяю вас...

                                    9

     Флинкс продолжал изучать  ее,  когда  она  сделала  еще  один  глоток
парящего напитка. Он не мог не заметить, что она  была  почти  прекрасной,
хотя на ее лице отсутствовали всякие следы мягкости.
     Протянув руку вбок, она взяла трость с искусной резьбой. С ее помощью
она сумела подняться и прихромать к ним, чтобы изучить поближе. При ходьбе
она оберегала левую ногу.
     - Я - Телин ауз Руденуаман. А вы?..
     - Мое имя Флинкс, - с готовностью ответил он, не видя никакой  выгоды
в том, чтобы гневать эту покалеченную женщину-бомбу.
     - Силзензюзекс, - добавила его спутница.
     Женщина кивнула, повернулась и вернулась обратно, снова опустившись в
кресло, приказав им обоим тоже сесть. Флинкс занял кресло,  уголком  глаза
замечая, что женщина со шрамом, именуемая Линдой, со своей позиции у двери
следила за каждым движением его и Пипа. Силзензюзекс сложилась  поблизости
на меховом полу.
     - Следующий вопрос, -  сказала  Руденуаман.  -  Как  вы  прошли  мимо
Церковного мироблюстителя?
     - Мы... - начал было говорить он, но остановился, когда  почувствовал
деликатное и все же твердое пожатие своей руки. Посмотрев мимо иструки, он
увидел, что Силзензюзекс умоляюще смотрит на него.
     - Извини, Сил, но у меня антипатия к пыткам. Мы ничего не добьемся, и
по крайней мере на данный момент я хотел бы...
     Иструка убралась. Он  не  упустил  брошенного  ею  на  него  взгляда,
полного предельного презрения.
     - Такой же благоразумный,  как  и  бойкий,  -  одобрительно  заметила
Руденуаман. - Я слышала вас все время с тех пор, как  вы  приземлились.  -
Короткое мерцание улыбки исчезло, и она нетерпеливо повторила. - Крепости,
как вы прошли мимо них?
     Флинкс показал на Силзензюзекс.
     - Моя подруга, - объяснил он,  игнорируя  вырвавшийся  у  нее  пустой
жвальный смех, - падре-элект, работающая в  настоящее  время  в  Церковной
службе безопасности. Она уговорила мироблюститель пропустить нас.
     Лицо Руденуаман стало задумчивым.
     - Значит, обман был произведен устно? - Флинкс кивнул. - Нам придется
посмотреть, нельзя ли что-нибудь предпринять насчет этого.
     - Насчет крепости-мироблюстителя? - выпалила Силзензюзекс. -  Как  вы
можете модифицировать... фактически, как вы сумели пройти мимо них? Что вы
здесь делаете, с этим незаконным предприятием? Это  же  мир  под  Эдиктом.
Никто,  кроме  Церкви  и  высших  эшелонов  правительства  Содружества  не
обладает  кодами,  необходимыми  для  прохождения  мимо  мироблюстительной
станции;  разумеется,  никакой   частный   концерн   не   обладает   такой
способностью.
     - Этот частный концерн обладает, - улыбнулась женщина.
     - И что же это за концерн? - спросил Флинкс. Она обратила к нему свою
лишенную юмора улыбку.
     - Для человека обреченного вы задаете уйму вопросов.  Однако  мне  не
очень часто  выпадает  случай  похвастаться.  Это  "Нуаман  Энтерпрайзис".
Слышали когда-нибудь о нем?
     - Слышал, - ответил  ей  Флинкс,  думая,  что  этот  поиск  родителей
заводил ему уйму гнилостных деловых контактов. - Он был основан...
     - Родственниками моей тетки, - закончила она за него, - а  затем  еще
больше развит моей теткой Рашалейлой, да станет ее душа грязью.  -  Улыбка
ее расширилась. - Но теперь во главе я. Я почувствовала, что  на  повестку
дня встал вопрос о  смене  кадров  на  высшем  административном  посту.  К
несчастью, когда я в первый раз попыталась заменить ее, я выбрала  себе  в
подручные человека с мускулами, но  без  мозгов.  Нет,  это  не  точно.  С
мускулами и без верности. Это стоило мне, - и она нахмурилась,  вспоминая,
- неприятного времени. Но я сумела сбежать из медицинского ада, куда  меня
упрятала тетка. Моя вторая попытка была лучше спланированной - и успешней.
Теперь он, понимаете, "Руденуаман Энтерпрайзис". Я.
     - Никакой частный концерн не имеет  необходимых  средств  для  обмана
Церковного мироблюстителя, - настаивала Силзензюзекс.
     - Несмотря на ваш допуск службы безопасности,  вы,  кажется,  лелеете
всякого рода дурацкие представления. Мы не только,  признаю,  с  некоторой
помощью,  обманули  их,  но  они  еще  и  остаются   действующими,   чтобы
предупреждать или уничтожать любых визитеров, не имеющих  нашего  допуска.
Вы можете понять, почему ваше внезапное появление первоначально вызвало  у
меня существенное беспокойство. Но больше я не  беспокоюсь,  поскольку  вы
оказались  столь  готовыми  сотрудничать,  следуя  нашим   инструкциям   о
приземлении. Конечно, вы не имели причин ожидать встречи с кем-либо, кроме
компании удивленных Церковников.
     - Вы не имеете права... - начала Силзензюзекс.
     - О, пожалуйста, - пробормотала в негодовании Руденуаман. - Линда...
     Лицо-со-шрамом покинула свое место  у  двери.  Флинкс  крепко  держал
Пипа, сейчас было не время и не место  навязывать  решающее  столкновение.
Пока еще.
     Коренастая женщина нанесла внезапный удар  ногой,  и  Флинкс  услышал
треск хитина. Силзензюзекс издала высокий, пронзительный свист, когда одна
стопорука была сломана в главном сочленении.  Красновато-зеленая  жидкость
начала постоянно течь, когда она  упала  на  бок,  стаскивая  иструками  и
другой стопорукой поврежденную конечность.
     Линда повернулась и возвратилась на свой пост у двери, словно  ничего
не случилось.
     - Вы  же  знаете,  что  у  нее  открытая  система  кровообращения,  -
осторожно пробормотал Флинкс. - Она истечет кровью до смерти.
     - Истекла бы, - поправила его Руденуаман. - Если бы Линда сломала  ей
саму ногу, вместо того  чтобы  просто  сломать  сочленение.  Сочленения  у
транксов коагулируются. Ее нога исцелится, а моя - нет,  после  того,  как
медицинские экспериментаторы моей тетки с ней покончили. -  Она  постучала
тростью по своей собственной левой ноге. Та зазвенела пустотой.  -  Другие
мои части тоже пришлось заменить, но они оставили самую  главную  вещь,  -
она показала на свою голову, - нетронутой. Это была последняя ошибка  моей
тетки.
     - У меня есть к вам еще один вопрос.  -  Она  нагнулась  вперед  и  в
первый раз с начала допроса стала казаться  искренне  заинтересованной.  -
Что вообще, черт  возьми,  побудило  вас  явиться  сюда,  на  планету  под
Эдиктом? И только вас двоих, без оружия?
     - Это смешно, - сказал Флинкс, - но... у меня тоже  есть  вопрос,  на
который нужно найти ответ.
     Видя, что он говорит серьезно, она откинулась в кресле.
     - Вы странный индивидуум. Почти такой же странный, как глупый. Что за
вопрос?
     Он вдруг был подавлен  множеством  конфликтующих  возможностей.  Один
факт был ясен. Сообщит ли она ему то, что он желал узнать или нет,  они  с
Силзензюзекс умрут. Когда молчание  затянулось,  даже  Силзензюзекс  стала
достаточно любопытной, чтобы на миг забыть про боль в стопоруке.
     - Я не могу вам этого сказать, - ответил наконец он.
     Руденуаман подозрительно посмотрела на него.
     - А это уже странно. Вы же рассказали мне  все  остальное.  Зачем  же
колебаться с этим?
     - Я мог бы вам рассказать, но вы ни за что не поверите.
     - Я временами весьма доверчива, - возразила она. - Испытайте меня,  и
если я найду это интригующим, то может, в конце концов, и не убью  вас.  -
Эта мысль, казалось, позабавила ее. - Да, скажите мне,  и  я  оставлю  вас
обоих в живых. Мы здесь всегда можем применить неквалифицированный труд. И
меня окружают не самые умные личности. Я могу сохранить вас ради  новизны,
для тех случаев, когда я приезжаю сюда.
     - Ладно, - решил он, предпочтя  принять  ее  предложение,  как  самое
лучшее, на какое он мог  надеяться.  -  Я  прибыл  сюда  для  того,  чтобы
отыскать правду о своем рождении.
     Ее позабавленное выражение лица исчезло.
     - Вы правы... я вам не верю. Если вы не  сможете  представить  ничего
лучше этого...
     Ее перебил звонок, и она раздраженно посмотрела на дверь. - Линда...
     Возникло  ожидание,  пока  коренастая  женщина  отодвинула  дверь   и
неслышно поговорила с кем-то в коридоре. Одновременно что-то почти забытое
вдруг завыло в мозгу Флинкса. Этому  соответствовал  визг,  который  могли
слышать все.
     - Чаллис, - крикнула рассерженная Руденуаман, - неужели ты не  можешь
утихомирить это отродье? Почему ты продолжаешь всюду таскать ее  с  собой?
Мне никогда не... - Она оборвала фразу,  переводя  взгляд  с  коммерсанта,
стоявшего в полуоткрытых дверях, выпучив глаза, на Флинкса, а затем  снова
на коммерсанта.
     - Ка... чт... ты! -  сумел  наконец  выпалить  Конда  Чаллис,  словно
человек, прочищавший горло от застрявшей в дыхательном горле кости.
     - Ты знаешь этого человека? -  спросила  Руденуаман  Чаллиса.  В  ней
поднималась страшная ярость, когда постепенно стало ясно, как Флинкс нашел
эту планету. Права она была только частично,  но  именно  этой  части  она
могла поверить.
     - Вы знаете друг друга! Объяснитесь, Чаллис!
     Коммерсант совершенно потерял контроль над собой.
     - Он знает о кристаллах, - залепетал он. - Я хотел,  чтобы  он  помог
мне в игре с кристаллом, а он...
     Коммерсант неумышленно открыл  нечто,  подозреваемое  Флинксом.  "Так
значит, янусские камни берутся отсюда. Это очень интересно и очень  многое
объясняет". Он посмотрел на Силзензюзекс:
     - Совершенно очевидно, Сил, это объясняет,  почему  кто-то  пошел  на
невероятные расходы и риск огромного штрафа, связанного  с  игнорированием
Церковного Эдикта.
     Взорвался миниатюрный, серебряный голосок.
     - Ты здоровенный, жирный идиот! - не то провизжал, не то проорал он.
     И так уже потрепанный Чаллис опустил взгляд, потрясенно  видя  всегда
угодливую Махнахми, корчащей ему страшные рожи. Флинкс с интересом следил.
Коммерсант сделал наконец что-то, достаточно опасное, чтобы  заставить  ее
разбить свою заботливо сохраняемую скорлупу невинности.
     Руденуаман  поглядела  с  равным  любопытством,  хотя  ее   настоящее
внимание и гнев были все еще припасены для Чаллиса. Она почти  с  жалостью
посмотрела на него.
     - Ты становишься подверженным  глупости,  Конда.  Я  не  знаю,  зачем
явился сюда этот человек, но не думаю, что это связано с камнями. И больше
не имеет значения, что ты только что выдал лучше всего хранимую  тайну  во
всем Содружестве, потому что она никогда не покинет этой  планеты,  и  уж,
конечно, не  с  кем-то  из  этих  двоих.  -  Она  показала  на  Флинкса  и
Силзензюзекс.
     - Но он гонялся за мной, преследовал меня! - горячо возразил  Чаллис.
- Это должно иметь какое-то отношение к кристаллам!
     Руденуаман повернулась к  Флинксу:  -  Вы  преследовали  Чаллиса?  Но
почему?
     Коммерсант простонал, не сознавая, что дает подтверждение предыдущему
ответу Флинкса:
     - А, из-за какого-то законченного бреда насчет своих предков!
     Он не добавил, к большой тревоге  Флинкса,  обладал  ли  он  какой-то
информацией по этому конкретному помешательству.
     - Может быть, я вам и поверю, - осторожно сказала Флинксу Руденуаман.
- Если это и предлог, то, разумеется, согласующийся.
     Лучше отвлечь ее от темы о нем, решил Флинкс:
     - Где добываются камни? Вон в том большом комплексе вверх по  горному
склону?
     - А вы забавны, - уклончиво сказала  она.  -  Да,  я  могу  на  время
сохранить вам жизнь. Будет  разнообразием  получить  некоторую  умственную
стимуляцию.
     Она обратила строгое лицо к коммерсанту:
     - Что же касается тебя, Конда, то ты стал  чересчур  часто  позволять
своим личным извращениям мешать  бизнесу.  Я  надеялась...  -  она  пожала
плечами. - Чем меньше знающих о камнях, откуда они происходят, тем  лучше.
Учитывая, что здесь поставлено на  карту,  я  думаю,  мне  придется  найти
другого внешнего реализатора.
     - Телин, нет, - взмолился Чаллис, мотая головой.  Он  вдруг  оказался
разжалованным  из   крайне   богатого,   могущественного   коммерсанта   в
испуганного толстого старика.
     - И нам придется также что-то сделать с  этим  скулящим  отродьем,  -
добавила она,  обратив  ядовитый  взгляд  к  молча  следящей  Махнахми.  -
Линда... отведи их к Райлзу. Он может делать с Чаллисом что хочет, лишь бы
то было разумно и быстро. В конце концов, - великодушно добавила она, - он
какое-то время  был  нашим  партнером.  Что  же  касается  этой  маленькой
скулячки, прибереги ее для послеобеденного развлечения. Мы  должны  суметь
заставить ее протянуть несколько дней.
     - НЕТ!
     Флинкс  почувствовал  себя  поднятым  в   тисках   мысленного   вопля
возмущения. Страшная сила пробороздила помещение, срывая  с  якоря  ковры,
мебель и людей и швыряя их прочь от  дверей.  Вылетело  несколько  толстых
розовых панелей полиплексисплава. Флинкс  пытался  овладеть  своим  телом,
сумел остановиться у ложа, твердо прикрепленного к  полу.  Пип  беспокойно
парил у него над головой, гневно шипя, но не в состоянии  сделать  больше,
чем удержаться в воздухе на месте перед лицом вихря.
     С  развевающимися  волосами,   Флинкс   загородил   лицо   рукой   и,
прищурившись, посмотрел на этот ураган.
     Силзензюзекс  стремительно   откатилась   в   противоположный   угол.
Охранница Линда лежала поблизости без сознания. Она стояла  ближе  всех  к
сильнейшему взрыву. Телин  ауз  Руденуаман  лежала  похороненная  в  массе
толстых меховых ковров и сломанных подставок, в то  время  как  объемистая
туша Конды Чаллиса обнимала  мех,  прикрепленный  поблизости  от  двери  и
цеплялась изо всех сил, когда ветер дергал и рвал его.
     - Ты толстый недоумок! - визжал на  него  источник  этого  карманного
тайфуна, по-детски топая ножкой по полу. - Ты  свинячий  зад,  студенистый
болван... Ты взял да испортил все! Почему ты не мог  держать  свой  глупый
язык за зубами? Сколько лет я не давала  тебе  споткнуться  о  собственный
язык, сколько лет я принимала за тебя правильные решения, когда ты, ликуя,
считал их своей заслугой! А теперь ты все это выбросил вон, все -  вон!  -
Она плакала, по щекам у нее текли ручьем девчоночьи слезы.
     - Деточка моя родная, - выдохнул Чаллис в  ветер.  -  Вытащи  нас  из
этого и...
     - Деточка моя родная! - плюнула она в него. -  Я  и  слов-то  еще  не
знаю, чтобы описать, что ты думал со мной  проделывать,  или  что  сделал,
правда, для тебя это больше не имеет значения. Я не  могу  больше  спасать
тебя, папочка Чаллис. - Она обвела помещение пылающим взором.
     - А вы можете убираться ко всем чертям! Я никого из вас не боюсь.  Но
мне нужно время, чтобы вырасти в саму себя. Я пока не знаю, что я такое.
     Она снова прожгла Чаллиса презрительным взглядом:
     - Ты уничтожил мой шанс вырасти богатой и могущественной. Дьявол тебя
побери.
     Повернувшись, она исчезла, выбежав в коридор.
     - В один прекрасный день, - уколол Флинкса тающий мысленный крик, - я
буду достаточно сильной, чтобы даже вернуться за тобой.
     Ветер медленно замер, постепенно стихая. Флинкс сумел перекатиться  в
спадающем бризе и пощупал свои синяки. Он увидел, что Силзензюзекс удалось
защитить  свою  сломанную  стопоруку.  Твердый  экзоскелет  спас   ее   от
дополнительных повреждений, так что хоть она и была ранена первой,  но  на
самом деле оказалась по-настоящему помятой меньше других. За  исключением,
конечно,  Пипа,  устроившегося  встревоженным,  но  невредимым  на   плече
Флинкса. Только сила ветра помешала ему убить Махнахми.
     Телин ауз Руденуаман была потрясена больше, чем хотела бы признать.
     - Линда... Линда! - охранница как раз приходила в сознание. - Подними
базу по тревоге, всех. Эту девчонку надо немедленно убить. Она Адепт.
     - Да... Мадам, - ответила женщина, еле ворочая языком. Правая щека  у
нее кровоточила и побледнела, и она болезненно моргнула,  когда  коснулась
левого локтя.
     Руденуаман пыталась казаться уверенной.
     - Мне наплевать, какие магические  фокусы  она  может  выкинуть.  Она
всего лишь ребенок и не может никуда деться.
     Словно в ответ на это, спустя несколько минут до них докатился сквозь
выломанные оконные панели глухой грохот. Руденуаман поспешно прохромала  к
прозрачной стене. Флинкс тоже очутился там, как раз вовремя, чтобы увидеть
нечто, чему  он,  единственный  из  находящихся  в  помещении,  ничуть  не
удивился.
     Их челночное судно - и все  оставшиеся  надежды  на  побег  -  быстро
уменьшалось в небе на конце взлетной полосы, исчезающая точка  меж  горных
вершин.
     -  Она...  она  умеет  пилотировать  челнок,  -  бормотал  про   себя
ошеломленный Конда Чаллис.
     - Тихо, Конда. Всякий может управлять судном,  настроенным  принимать
устные команды. И все же, одна, в ее возрасте...
     - Она использовала меня. Она использовала меня, -  продолжал  Чаллис,
позабыв про все вокруг себя. Глаза его  остекленели.  -  Все  эти  годы  я
считал  ее  такой  очаровательной,   хорошенькой,   маленькой...   а   она
использовала меня.
     Начал сыпаться смех.
     - Да заткнись ты! - вынуждена была наконец завизжать  Руденуаман.  Но
коммерсант игнорировал ее, продолжал кататься по полу, истерически  хохоча
над сыгранной ею с ним чудесной, замечательной шуткой. Он все еще хохотал,
хотя и более неровно, когда прибыли двое  охранников,  чтобы  препроводить
его.
     Флинкс завидовал  ему.  Он-то  теперь  никогда  не  почувствует  луча
лазера, когда  его  казнят.  Потряси  достаточно  сильно  мир  человека  -
развалится человек, а не мир. Сперва неожиданное появление Флинкса  здесь,
а потом Махнахми. Нет, даже вся королевская конница и вся королевская рать
не смогли бы собрать Конду Чаллиса.
     Руденуаман  следила,  пока  дверь  не  закрылась,  а  затем  рухнула,
опустошенная, на  пострадавшее  ложе,  одно  из  немногих,  оставшихся  не
уничтоженными  неконтролируемым  инфантильным   насилием   Махнахми.   Она
поспорила с собой, затем сказала:
     - Это надо сделать. Вызови Райлза.
     - Да, Мадам, - ответила Линда.
     Забытые на время Флинкс и Силзензюзекс отдыхали и  как  могли  лечили
друг другу раны. В скором времени в помещение  вошел  высокий  мускулистый
человек.
     - Меня уведомили, - резко бросил  он.  -  Как  это  могло  произойти,
Руденуаман?
     Пип  дернулся,  и  Флинкс  наложил   на   своего   приятеля   плотный
сдерживающий   захват.   Его   собственные   чувства   трепетали.   Нечто,
почувствованное им с той минуты, как они покинули  челнок,  в  присутствии
этого новоприбывшего резко усилилось.
     - Этого нельзя  было  предотвратить,  -  ответила  ему  на  удивление
кротким  тоном  Руденуаман.  -  Девчонка   явно   псионичка   неизвестного
потенциала. Она одурачила даже собственного отца.
     - Нетрудная задача, судя  по  тому,  что  мне  говорили  о  поведении
Чаллиса. Он будет для нас полезнее  мертвым,  -  сказала  высокая  фигура,
разворачиваясь лицом к Флинксу и Силзензюзекс. - Это  те  двое  пленников,
проникших сквозь защиту?
     - Да.
     - Присмотрите за тем, чтобы они тоже  не  сбежали,  если  сможете,  -
рявкнула фигура. - Хотя, если девчонка сбежит и расскажет,  что  знает  об
этом месте, не будет иметь значения, что сделано с этими двумя. Весь  этот
обман начинает меня утомлять... - и тут он поднял руку,  схватил  себя  за
подбородок и стащил свое лицо.
     Со  стороны  Силзензюзекс   раздалось   невнятное   щелканье,   когда
раздраженный нечеловек повернулся, чтобы выйти из помещения.  Флинкс  тоже
был потрясен. Теперь он знал, что тревожило его и Пипа с тех пор, как  они
приземлились на этой планете. Дело было не просто в том, что этот  человек
оказался ААнном, ибо такую возможность он всегда подозревал, с тех пор как
выудил  еще  на  Земле  образ  Конды  Чаллиса  и  Ульру-Уйюрра  из   мозга
рептильного лазутчика.
     Дело было в том, что он знал этого конкретного ААнна.
     Но барон Рииди ВВ никогда в глаза не видел Флинкса, который  ни  разу
не попал в пределы диапазона трехмерной камеры,  когда  барон  преследовал
его и других, находившихся на борту корабля Максима Малайки,  столь  много
месяцев назад. Флинкс, однако, чересчур много насмотрелся на это  ледяное,
полное  предельного  самообладания  лицо,  услышал  слишком  много  угроз,
произнесенных этим гладким голосом.
     Рииди ВВ обернулся в дверях и  на  мгновение  Флинкс  испугался,  что
ААннский аристократ все-таки узнал его. Но он остановился только для того,
чтобы снова заговорить с Руденуаман.
     - Вам лучше всего надеяться, что девчонка не сбежит, Телин.
     Хотя коммерсантка и не производила больше впечатления  всемогущества,
она отнюдь не перетрусила.
     - Не угрожайте мне, барон. У меня есть свои собственные  средства.  Я
могу причинить вам много затруднений, если внезапно исчезну.
     - Моя дорогая Руденуаман, - возразил он, - я не  угрожал  вам.  Я  не
стал бы... вы были слишком ценны для нас: и вы, и ваша тетка до вас. Я  бы
не желал иметь никакого другого человека, ведающего этими  отношениями  со
стороны   Содружества.   Но   если    девчонка    уйдет,    то,    клянусь
песком-что-оберегает-жизнь,  всю  эту  операцию  придется  прикрыть.  Если
последующая экспедиция Церкви откроет эту базу и выяснит, что она частично
финансируется и  управляется  имперской  расой,  то  это  может  послужить
поводом к войне. Хотя Империя и не боится, она предпочитает не ввязываться
именно сейчас во враждебные действия. Мы будем вынуждены уничтожить рудник
и стереть все следы этого предприятия.
     - Но ведь для замены всего этого потребуются многие годы,  -  указала
она.
     - По меньшей мере, несколько лет, - согласился барон. - И это  только
оптимистическая оценка. Что, если  Церковь  предпочтет  патрулировать  эту
систему крепостями с экипажами, вместо  легковерных  автоматов?  Мы  можем
вообще никогда не вернуться.
     - Я была права, - провозгласила  с  удовлетворением  Силзензюзекс.  -
Никакой частный концерн не имеет-таки достаточных  средств,  чтобы  обойти
Церковную  мироблюстительную  станцию.  Это  может  суметь  только  другое
космическое правительство, вроде Империи.
     Барон отдал ей честь на ААннский манер, намекавшую,  что  она  только
что одержала пиррову победу.
     - Именно так, юная леди. И равным образом Империя не  озабочена  тем,
как могла бы  частная  корпорация  находиться  здесь,  ведь  ваша  Церковь
поместила этот мир под Эдикт. Нас заботит лишь то,  что  он  находится  на
территории  Содружества.  Опасность  нашего  обнаружения   заключается   в
дипломатических  последствиях,  а  не  в  каком-то  воображаемом  дьяволе,
помещаемом здесь кем-то в вашей иерархии.
     - Неужели вы не нашли  на  этой  планете  ничего,  оправдывающего  ее
карантин? - спросил Флинкс с любопытством, пересилившим его осторожность.
     - Ничего, мой юный друг, -  ответил  высокий  ААнн.  -  Она  сырая  и
холодная, но в остальном предельно гостеприимная.
     Флинкс внимательно посмотрел на барона,  пытаясь  проникнуть  в  этот
расчетливый мозг,  но  безуспешно.  Его  непостоянный  талант  отказывался
содействовать.
     - Вы идете на риск межзвездной войны просто ради того,  чтобы  нажить
несколько кредитов?
     - А что плохого в деньгах? Империя процветает благодаря им, также как
и ваше Содружество. Кто знает, - улыбнулся барон, - возможно, и моя рука в
этом деле скрыта от моего собственного правительства. Что аркази не  видит
в песке, не кусает его, виа-нар? А теперь вы должны извинить меня, так как
у нас есть сбежавшая девчонка, которой требуется дать нагоняй.
     И он исчез за дверью. У Флинкса были дюжины вопросов, которые он  мог
бы бросить ААннскому аристократу. Однако,  хотя  барон  не  подал  никаких
признаков узнавания, когда  отвечал  на  единственный  вопрос,  оставалась
опасность, что в затянувшемся  разговоре  Флинкс  мог  допустить  какую-то
необдуманную  оговорку,  указывавшую  на  их  знакомство.  Если  бы   ААнн
когда-нибудь заподозрил, что Флинкс был среди тех, кто обманом лишил его и
Империю  Кранга  несколько  месяцев  тому  назад,  он  подверг  бы   юношу
вивисекции с бесконечной медлительностью. Лучше не рисковать.
     Они оставались там, ожидая, пока Телин вновь успокоится,  оправившись
от тяжкого испытания с побегом Махнахми и от травмирующего столкновения  с
разгневанным бароном. Флинкс смотрел из разбитого окна,  как  в  отдалении
скрытый лифт поднял два крупных военных челнока из-под земли под  взлетной
полосой. Единственная машина, несомненно, содержащая  Рииди  ВВ,  проехала
вдоль одного из челноков, и несколько фигур поспешно поднялись из  нее  на
поджидающие корабли.
     Как только машина убралась с дороги, два челнока ушли в  небеса,  где
они, вероятно, встретятся, по  меньшей  мере,  с  одним  ААннским  военным
судном. Махнахми получила хорошую фору, но Флинкс  знал,  что  его  взятое
напрокат суденышко никогда  не  сможет  обогнать  даже  маленький  военный
корабль. Однако мозг у девочки был все равно  что  неуправляемый  реактор:
невозможно предсказать, на  что  она  окажется  способна  при  достаточном
стрессе. Барону, решил он, лучше поберечься.
     Отвернувшись от окна, Флинкс заговорил с Силзензюзекс  на  пониженных
тонах. Оба попытались вычислить причины присутствия здесь ААннов.  Она  не
больше, чем он, поверила в небрежное отрицание барона,  уверявшего,  будто
он находился на этой планете всего лишь ради прибыли. ААнны были  главными
врагами Содружества с самого его возникновения и  никогда  не  переставали
искать, осторожно и все же неустанно, какой-нибудь новый способ поторопить
его разрушение и ускорить то,  что  они  считали  своей  судьбой:  править
космосом и его "меньшими" расами.
     Должна была существовать более глубокая причина,  связанная  с  этими
уникальными янусскими камнями, хотя ни  он,  ни  она  не  могли  придумать
никакой жизнеспособной теории.
     На Тарке IV жила женщина по имени Амасар, широко прославленная  своей
мудростью. В данный момент,  однако,  она  находилась  в  пьяном  экстазе,
упиваясь красотой находящегося в ее руке предмета.
     Обожаемая своими  избирателями  и  уважаемая  противниками,  она  два
десятилетия  была  постоянным  представителем  в  Совете  Содружества   от
Северного Полушария Тарке IV. Ее  ум  никогда  не  знал  покоя  в  поисках
решения проблем или ответов на вопросы, и она работала в  часы,  смущавшие
коллег и помощников наполовину моложе ее. В  текущее  время  она  занимала
пост младшего Советника во главе  Теории  Дипломатии  самого  Совета.  Она
находилась в положении, дающем  возможность  оказать  сильное  влияние  на
направление внешней политики Содружества. Ей следовало  бы  изучить  копию
предстоящей повестки дня, но вместо этого ее ум  был  занят  великолепием,
находящимся в предмете  у  нее  на  ладони.  Кроме  того,  по  большинству
вопросов, выносимых на голосование, решение у нее  было  уже  принято.  Ее
мнение, как уважаемого советника, будет  иметь  мощное  влияние.  "Да"  по
этому вопросу,  "нет"  -  по  тому,  склонна  так-то  и  так-то  по  этому
предложению, не отступать в этом деле, не уступать по этому особому пункту
- список был длинный.
     Сфокусировавшаяся мыслями на  ином,  Амасар  отключила  обозреватель,
прокрутившийся  несколько  мгновений  вхолостую.  Откинувшись  на   спинку
кресла,  она  продолжала  неотрывно  смотреть  на  сверкающую   неровность
предмета у нее на столе.
     Завтра она поднимется  на  борт  корабля,  отправляясь  на  ежегодное
заседание  совета.  Место  сбора  варьировалось  между   двумя   столицами
Содружества,  Землей  и  Ульдомом.  В  этом  году  заседание  пройдет   на
транксийской  столичной  планете.   Это   обещало   быть   всепоглощающей,
стимулирующей  сессией,  с  нетерпением  поджидаемой  ею.  На  голосование
обязательно будет  поставлено  несколько  важных  вопросов,  включая  меры
против этих хитрых убийц, ААннов. В Совете имелись  некоторые,  верящие  в
смягчение и умиротворение рептилий, но только не она!
     Но зачем беспокоиться сейчас о таких делах? Двигаясь словно  во  сне,
она открыла центральный ящик письменного стола, чтобы произвести последнюю
проверку.  Все  было  на  месте:  дипломатические   верительные   грамоты,
подтверждения брони на места, документация и ленты с  информацией.  Да,  в
этом году сессия будет интересной.
     Она все еще сияла от удовольствия, когда сунула руку в  самый  нижний
ящик справа от себя, достала маленький легковесный игломет и изжарила  эту
коварно соблазнительную вещь на столе, прежде чем вышибить себе мозги!
     Очевидное  самоубийство,  было  доложено   местным   следователем   и
подтверждено  чиновниками  Содружества,  еще  один  из  тех   необъяснимых
случаев, от каких страдали  даже  самые  психологически  устойчивые  люди.
Причиной могло быть все что угодно. Слишком мало уверенности, слишком мало
денег, слишком мало приязни...
     Или же слишком много особо смертельной разновидности красоты.

     - Замечательное дитя, -  произнесла  наконец  Телин  ауз  Руденуаман,
перебивая их разговор. Она поглядела на них и заметила: - Сегодня, похоже,
день замечательных детей.
     Поскольку пленники продолжали хранить мрачное  молчание,  она  пожала
плечами и снова посмотрела на панели.
     - Я знала, что у меня есть причина так сильно ненавидеть это отродье.
Признаюсь, однако, что она меня полностью одурачила. Хотела  бы  я  знать,
сколько лет она манипулировала Чаллисом для своих собственных целей?
     - Судя по тому, что она  сказала,  всю  свою  сознательную  жизнь.  -
Флинкс подумал,  что  держать  внимание  коммерсантки  сфокусированным  на
чем-то другом - неплохая мысль. - Вы намерены теперь нас убить? -  спросил
он с обезоруживающей обыденностью. - Или решили поверить мне?
     - Ваша смерть не имеет никакого отношения к  вашей  истории,  Флинкс.
Хотя Чаллис, кажется, подтвердил ее. У меня  будет  много  времени,  чтобы
избавиться от вас. Я  все  еще  нахожу  вас  новинкой.  -  Она  оценивающе
поглядела на него. - Вы являетесь охапкой интересных противоречий и  плохо
поддаетесь классификации. Я не уверена, что мне это нравится. У меня  есть
склонность расстраиваться от того, что я не понимаю.  Это  опасно,  потому
что я могу в итоге убить вас из прихоти, а это только еще больше расстроит
меня, поскольку с вами умрут и все ответы.
     - Нет, мне думается, я подожду возвращения барона, прежде чем сделать
с вами двумя что-нибудь необратимое. - Она показала белые зубы. - ААнны  -
большие знатоки по части разъяснения противоречий.
     Силзензюзекс  поднялась  на  истноги   и   попробовала   поврежденную
конечность. Она будет  вынуждена  хромать  на  трех  опорах,  пока  та  не
зарубцуется. Она прожгла коммерсантку гневным  взглядом,  составные  глаза
для этого особенно хороши.
     - Работать так вот с заклятыми врагами рода челанксийского.
     На Руденуаман это не произвело ни малейшего впечатления.
     - Столько возмущения из-за мизерных денег.
     Она с укором посмотрела на транксийку.
     - ААнны дали мне исключительные  права  на  распространение  янусских
камней в пределах Содружества. В обмен я разрешаю  им  брать  определенный
процент здешней продукции. Я снабжаю многими средствами для горнодобычи, а
они нейтрализовали умиротворители.
     - Я сделала "Нуаман", теперь "Руденуаман Энтерпрайзис", сильнее,  чем
он когда-либо был, сильнее, чем он  был  при  моей  тетке.  Мы  обнаружили
только одну  жилу  кристаллов,  которые,  похоже,  являются  изолированной
минералогической мутацией. Через пять-десять лет мы вытащим из  этой  горы
последний камень. И тогда  мы  добровольно  уберемся  отсюда,  без  ведома
Церкви и без малейшего  вреда  Содружеству.  К  тому  времени  "Руденуаман
Энтерпрайзис" обретет несокрушимую финансовую позицию.  И  моя  тетка,  да
сгниет она в лимбе, одобрила бы. Я думаю...
     - Я думаю, что вы ослепляете себя, - вставил Флинкс, - добровольно. С
точки зрения Империи  здесь  замешано  куда  больше,  чем  малость  жалких
наличных.
     Руденуаман с любопытством посмотрела на него:
     - Что дает вам право говорить нечто подобное?
     -  Прежде  чем  мы  отправились  сюда,  я  был   в   административной
штаб-квартире Церкви. В то время там один ААнн в хирургической  маскировке
- схожей, но довольно-таки более искусной, чем надетая  бароном  попытался
проникнуть в командный центр. После  того  как  он  покончил  с  собой,  я
обнаружил рассеянную по всему его животу кристаллическую пыль.  Она  могла
взяться от пульверизированного янусского камня.
     - Но  принесенные  им  кристаллические  иглодроты...  -  начала  было
напоминать ему Силзензюзекс.
     - ...могли быть сделаны из бракованных янусских камней, -  сказал  он
ей. - Ты не подумала об этом? Разве это не было бы чудесной крышей?  -  Он
повернулся, чтобы посмотреть на нее. - Я не думаю, что это лазутчик,  ААнн
покончил с собой, чтобы не дать себя допросить. ААнна  нельзя  сломить.  Я
думаю, что взрыв предназначался для уничтожения  того,  что  он  принес  -
янусского камня.
     - Но для чего? - гадала она. - Чтобы кого-то подкупить?
     - Не думаю, что для этого... но не уверен. Пока.
     - Как будто меня волнует, что случится с Церковью,  -  с  отвращением
добавила Руденуаман.
     - Церковь, - ответила с большим достоинством Силзензюзекс, - это все,
что стоит между цивилизацией и варварством.
     - А вот понравилось бы это  представителям  Содружества,  моя  милая?
Они, похоже, считают себя опекунами челанксийского благоденствия.
     - Содружество стоит  только  потому,  что  поддерживается  нетленными
стандартами Объединенной Церкви.
     - Вот  с  кем  я  очень  хотела  бы  встретиться,  -  колко  заметила
коммерсантка, перемещаясь на ложе. - С нетленным.
     - Я тоже, - признался Флинкс.
     Силзензюзекс круто повернулась к нему.
     - На чьей ты все-таки стороне, Флинкс? - На спине ее грудной клетки-б
поднялись дыбом тонкие волосы.
     - Не знаю, - с чувством ответил он. - Я еще недостаточно  внимательно
изучил все стороны.
     - А не хотели бы посмотреть мою? - вдруг спросила Телин.
     -  Очень  сильно,  -  признался  он.  Силзензюзекс  внешне  выглядела
безразличной, но он почувствовал ее интерес.
     - Отлично, - решила явно под влиянием минуты коммерсантка. - Линда...
     - Машину, Мадам, - и охрану?
     - Только шофера и одного охранника.
     Приземистая телохранительница выглядела неуверенной.
     - Мадам, вы думаете, что?..
     Руденуаман отмахнулась от возражения. Она была в  настроении  напрочь
стереть огорчительные события полудня. Похвальба и пускание пыли  в  глаза
будут превосходной терапией.
     - Ты слишком много беспокоишься, Линда. Куда  они  могут  деться?  Их
челнок украден, барон забрал наше судно, а в какую сторону не  пойди,  эта
планета становится все негостеприимней. Им не убежать.
     -  Верно,  -  согласился  Флинкс.  -  Кроме  того,  у  моей  спутницы
повреждена конечность.
     - Почему бы это имело для тебя значение? - фыркнула Силзензюзекс.
     Он сердито повернулся к ней.
     - Потому что, несмотря на все что случилось, а о многом  из  этого  я
сожалею, мне не все равно, что с тобой случится дальше, неважно, веришь ты
этому или нет!
     Силзензюзекс уставилась на его спину, когда он  резко  отвернулся  от
нее,  запихнув  руки  в  карманы  комбинезона.   Схематика   безопасности,
археологическая хронофизика -  все  это  казалось  простым  рядом  с  этим
непроницаемым юным человеком. Узнай она, что ее мнение о нем разделялось в
равной степени двумя другими находящимися в комнате женщинами, это бы  ее,
наверное, не утешило. Несомненно, понять Флинкса было бы легче, если бы он
сам себя понимал.

                                    10

     Машина гладко свистела, так как была хорошо настроена, поднимаясь  по
пологой тропе, покрытой похожей на вереск порослью.  Флинкс  откинулся  на
сидении и уставился сквозь прозрачный верх. Как раз  за  зданиями  рудника
гора становилась почти вертикальной, поднимаясь на лишних 2500 метров  над
озером.
     В данный момент его внимание не занимали ни невероятный пейзаж, ни их
нынешние мрачные перспективы, ни раздававшиеся иногда свистящие стоны боли
со стороны Силзензюзекс.  Он  думал  вместо  этого  об  украденной  ленте,
которая могла содержать раннюю часть его жизни. И по его мнению, лента эта
все еще была крайне путано связана с Кондой Чаллисом, которому  больше  не
убежать от него.
     Флинкс  уже  увидел  роскошные  жилые  покои,  занимаемые  Телин  ауз
Руденуаман.  Чаллис,  несомненно,  обладал   схожими,   может,   и   менее
просторными палатами где-то в комплексе за ними, вероятно, в том же  самом
здании. Комнаты Чаллиса в конечном итоге  очистят,  а  его  принадлежности
устранят, чтобы дать пространству новое применение. Но пока они несомненно
запечатаны и не тронуты, включая ту ленту, столь тантализирующе близкую.
     Если можно будет убедить эту непредсказуемую молодую женщину  еще  на
какое-то время оставить их в живых, у него все еще мог быть шанс  увидеть,
что имелось на украденной катушке. Хотя, если бы она узнала, как  отчаянно
он хотел ее посмотреть, то могла бы просто-напросто медленно раскрутить ее
у него на глазах в тарелку с кислотой.
     То, что она приказала убить Чаллиса, было мерой ее мании величия, или
уверенности.  Кому-то  придется  пойти  на  существенные  хлопоты,   чтобы
прикрыть его исчезновение, правда,  его  подчиненные  в  фирме  не  станут
особенно выступать. Агенты Руденуаман без труда  найдут  среди  оставшихся
тех, которые охотно захватят бразды правления, не задавая вопросов.  Кроме
того,  частная   деятельность   Чаллиса   носила   такой   характер,   что
расхолаживала внимательное  расследование.  Человек,  увлекавшийся  такими
противными хобби, много раз мог встретить внезапный, неожиданный конец.
     Флинкс гадал, достаточно ли еще функционировал мозг  коммерсанта  для
того, чтобы тот пожалел о простом способе своего перехода в иной мир.  Он,
несомненно,   замышлял   для   себя    финальную    кончину    грандиозной
развращенности.
     Машина остановилась на одном уровне с самой нижней частью  сверкающих
металлических  зданий  с  отвесными  стенами.  Они   были   построены   на
более-менее плоском участке, выдолбленном в профиле горы.  Подвешенная  на
большой высоте, серия квадратных металлических  дуг  прокалывала  скальные
стены, словно серебряные шприцы, высасывающие кровь из кита.  Из  строения
на прибывших несся чистый горный воздух с  постоянным  тух-тах-тух-тах  не
знающих усталости машин.
     Охранник, который мог быть, а мог и не быть таким человеком, каким он
выглядел, небрежно отдал честь, когда они вошли в здание.
     - Мы сейчас находимся в наружном здании, -  объяснила  Руденуаман,  -
где расположено все наше оборудование для горнодобычи и обработки.
     - Это предприятие стоило невероятную сумму  кредитов...  капелька  по
сравнению с ожидающей нас в конечном итоге прибылью.
     - Я все еще не пойму, почему ААнны так  сильно  нуждаются  в  вас,  -
сказал ей Флинкс, впитывая глазами все виденное, по принципу, что знание -
это  свобода.  -  Особенно  потому,  что  именно   они   ответственны   за
нейтрализацию крепостей-мироблюстителей.
     - По-моему, я уже внесла в это ясность, - ответила она. -  Во-первых,
Содружество - куда больший рынок для драгоценных камней,  чем  Империя.  У
них нет  иного  пути  выбросить  на  рынок  свою  долю,  кроме  как  через
человека-посредника... меня. Но еще важнее, как объяснил  барон,  то,  что
эта  планета  находится  в  пределах  границ  Содружества.  Хотя   она   и
сравнительно изолированная, между здешней звездой и  ближайшим  населенным
миром  Империи  находится  множество  других  деловых   обитаемых   планет
Содружества, плюс многочисленные наблюдательные станции. ААннским техникам
требуется  безопасный   проезд,   что   и   обеспечивают   корабли   фирмы
"Руденуаман".
     Флинкс, вдруг подумавший о погоне барона за Махнахми, спросил:
     - Значит, в этом регионе нет никаких Имперских военных судов?
     Руденуаман, похоже, удивилась наивности Флинкса:
     - Вы принимаете барона за дурака? Стоит только обнаружить один  такой
корабль,  и  этот  квадрат  космоса   будет   кишеть   боевыми   кораблями
Содружества. Барон, - высокомерно уведомила она их, - мыслит куда  тоньше,
чем обычно ожидаешь от ААнна.
     Настолько  тонко,  подумал  со  смешанными  чувствами  Флинкс,   что,
возможно, перехитрил самого себя. Если он преследовал Махнахми на грузовом
судне вместо эсминца или фрегата, она могла, в конце  концов,  ускользнуть
от него. Правда, он не был уверен, что желает спастись этому  драгоценному
таланту, но, по крайней мере, лихая погоня  может  продлить  на  некоторое
время отсутствие барона на Ульру-Уйюрре.
     Им придется разрешить их ситуацию, прежде чем это  случится  и  барон
вернется.   Флинкс   не   думал,   что   ААннский   аристократ    потерпит
продолжительное существование его и  Силзензюзекс.  Если  дело  дойдет  до
столкновения между Флинксом и Руденуаман, она, недолго думая, казнит его и
Силзензюзекс, чтобы успокоить своего напарника.
     Хотя Руденуаман можно было управлять лестью и  развлечениями,  Флинкс
не питал никаких иллюзий насчет своей способности манипулировать  также  и
бароном.
     - Телин, - рассеянно начал он, - ты когда-нибудь...
     Она гневно повернулась, с холодным голосом и темным выражением лица.
     - Никогда не называй меня так - или умрешь намного быстрее. Ты будешь
обращаться ко мне "Мадам" или "Мадам Руденуаман",  или  следующий  способ,
каким ты будешь забавлять меня, это своими звуками, когда я  велю  содрать
тебе кожу со спины.
     -  Простите,  Мадам,  -  осторожно  извинился  он.  -  Вы   все   еще
настаиваете, что интерес ААннов к янусским камням чисто финансовый?  -  Он
сознавал, что Силзензюзекс наблюдает за ним.
     - Вы все продолжаете поднимать эту тему. Да, конечно, настаиваю.
     - Скажите, вы  когда-нибудь  видели  какого-нибудь  ААнна,  например,
барона, пользующегося  шлемной  связью  для  создания  изображений-сюжетов
внутри одного из кристаллов?
     - Нет. - Эта мысль  ее,  похоже,  не  взволновала.  -  Это  рудничный
аванпост. Здесь нет гедонистов или бездельников.
     - У вас есть здесь шлемы со связью?
     - Да.
     - А у Чаллиса? Я  полагаю,  у  него  тоже  такой  имелся?  Коллоидные
постановки были, кажется, одним из любимых его увлечений.
     - Да, хотя и не единственным, - ответила она с  отвращением,  скривив
губы.
     - А что насчет барона? Он наверняка наслаждается камнями.
     - Барон Рииди ВВ, - уверенно заявила она, - мыслит чисто  деловыми  и
военными категориями. Я иногда  видела,  как  он  расслабляется  в  разных
ААннских развлечениях, но никогда - с янусскими камнями.
     - А что насчет других здешних знатных и чиновных ААннов?
     - Нет, они все полностью поглощены  своими  задачами.  А  почему  так
любопытно узнать, видела ли я каких-либо рептилий, пользующихся камнями?
     - Потому что, - задумчиво проговорил Флинкс, - я не думаю, что они на
это способны. Не знаю, что  делает  барон  с  камнями,  передаваемыми  для
предполагаемой  продажи  в  пределах  Империи,  но  я  уверен,   что   они
предназначаются не для развлечения богатых ААннов. Может быть, для подкупа
в пределах Содружества, этого я еще не вычислил.
     - ААннский мозг отличается  от  человеческого  или  транксийского,  -
продолжал он, -  не  обязательно  слабее  их  -  в  некоторых  отношениях,
вероятно, сильнее, но отличающийся. Я немного читал об этом и не верю, что
их мозги производят надлежащие импульсы для управления связью  с  янусским
камнем. Они могут взболтать коллоидальную взвесь, но  организовать  ее  во
что-то узнаваемое - никогда.
     - В самом деле, - пробормотала себе под нос Руденуаман по  завершении
этой небольшой лекции. - Что делает вас экспертом по таким делам?
     - У меня большие  уши,  -  отвечал  Флинкс.  Пусть  лучше  продолжает
считать его диким отгадчиком, чем расчетливым мыслителем.
     - Ладно, допустим, они не могут управлять кристаллами так, как мы.  -
Она безразлично  пожала  плечами.  -  Красота  камня  все  равно  остается
непревзойденной.
     - Это так, - допустил он. - Но до такой ли степени,  чтобы  оправдать
подобное рискованное вторжение на территорию Содружества? Будь я  проклят,
если поверю, будто ААнны так сильно  любят  красоту.  Эти  камни  каким-то
образом используются против Содружества, против рода челанксийского.
     Руденуаман не ответила, предпочтя  игнорировать  то,  чего  не  могла
опровергнуть. Они зашли далеко на  более  высокие  уровни  здания.  К  ним
приблизился  высокий  ААнн,  в  идеальной  хирургической  маскировке,   за
исключением того, что теперь Флинкс знал, что за  ней  скрывается,  и  был
способен узнать под ней рептилию.
     - Это Меево ФФ ГВ, - уведомила  их  Руденуаман,  подтверждая  догадку
Флинкса. - Он следующий по старшинству ААнн и помощник  барона.  Он  также
превосходный инженер, курирующий здесь все операции по горнодобыче. -  Она
самонадеянно поглядела на Флинкса. - Я немного подумала о ваших обвинениях
и знаете что я решила. -  Она  улыбнулась.  -  Мне  наплевать,  что  ААнны
причинят Содружеству своей долей камней, пока это не мешает моему бизнесу.
     - Именно таких слов я примерно и ожидала от  вас  услышать.  -  Голос
Силзензюзекс  нес  в  себе  презрение  единственным   доступным   транксам
способом: резко щелкающим тоном. Флинкс думал, что идти на антагонизм с их
переменчивой хозяйкой было идиотизмом, но та, похоже, не волновалась. Если
она что и испытывала, так разве что удовольствие, видя свою пленницу столь
расстроенной.
     - Ну разве не  приятно  видеть  подтверждение  своих  мыслей?  -  Она
повернулась к подошедшему. - Здравствуй, Меево.
     Флинкс воспользовался удобным  случаем  детально  изучить  маскировку
рептилии. Будь корабль Руденуаман остановлен инспекторами Содружества,  он
сомневался,  что  какой-нибудь  небрежный  наблюдатель   мог   разоблачить
тщательно сработанную маскировку.
     Однако если посмотреть повнимательней, глаза выдавали  четко.  Потому
что у Меево ФФ ГВ, как и у барона, как и у всех ААннов были двойные  веки.
Моргание разоблачало скрывавшееся за этими глазами существо.
     - Это те, которые сумели  пройти  мимо  переналаженных  крепостей?  -
спросил ААннский подручный, переводя взгляд с Силзензюзекс на Флинкса.
     - Да, их только двое, - сообщила ему Руденуаман.
     Меево вроде как любезно полюбопытствовал:
     - Тогда почему же они еще живы?
     Силзензюзекс   снова   задрожала,   на   этот   раз   от   совершенно
нечеловеческого безразличия в этом голосе.
     - Сейчас они меня еще забавляют. А когда вернется барон, у него могут
найтись к ним свои  собственные  вопросы.  Барон  умеет  допрашивать  куда
лучше, чем я. Я склонна становиться нетерпеливой.
     У инженера вырвался тихий рептильный смешок.
     - Я слышал о девчонке. Крайне неудачное,  раздражающее  происшествие.
Беспокоиться, однако, не о чем. Барон  покончит  с  ней  раньше,  чем  она
сможет связаться с посторонними. Его умение распространяется и  на  другие
области, кроме допросов. - Он усмехнулся, показывая фальшивые человеческие
зубы на удлиненных фальшивых человеческих челюстях. В глубине же открытого
рта Флинкс сумел едва-едва разглядеть блеск настоящих, куда  более  острых
зубов.
     - Вы находите их  забавными...  любопытными,  -  заключил  инженер  с
жестом, который Флинкс не сумел интерпретировать.  Его  позиция  намекала,
что небрежное развлечение было ему столь же чуждо, как и  рождение  живого
потомства.
     Однако, Аанны тоже были любопытны. Меево следовал по пятам  за  ними,
когда Руденуаман провела их через остаток комплекса.
     - Внизу вы видели добычу и сортировку. Здесь  происходит  шлифовка  и
удаление поверхностных примесей. - Она показала на серию камер без дверей,
откуда доносились музыкальные звуки.
     - Здесь все  сплошь  ААнны,  кроме  вас  и  ваших  телохранителей?  -
сардонически поинтересовалась Силзензюзекс.
     - О, нет. Нас здесь примерно поровну. В нашем любимом  обществе  есть
удивительно  большое   число   талантливых   челанксийцев,   для   которых
повседневные проблемы жизни  оказались  слишком  сложными.  Бесчувственные
власти довели их  до  поиска  хоть  сколь-нибудь  респектабельной  работы.
Борьба за  существование  перевешивает  любые  имеющиеся  у  них  сомнения
относительно таких неосязаемых вещей, как межвидовая лояльность.
     - Осмелюсь предположить, что никто из них не покидает этот мир живым.
     Руденуаман, похоже, искренне удивилась.
     - Смешная особа... это же было бы плохо для бизнеса.  О,  я  не  хочу
сказать, что мы вдохновляем в них лояльность.  Для  большинства  тех,  кто
здесь работает, это понятие больше ничего не значит, иначе они  вообще  бы
здесь не находились. Любой из них с радостью продал бы свое знание об этом
незаконном предприятии в ту же минуту, как получит расчет.
     - Мы применяем с их ведома и согласия  селективное  стирание  памяти,
очищающее  их  мозги  от  всяких  воспоминаний  о  пребывании  здесь.  Это
оставляет их со смутно неуютным ощущением, что они провели  долгий  период
без сознания. Это и их жирный банковский  счет  гарантируют,  что  они  не
выдадут нашего присутствия здесь.
     -  Стирание  памяти,  -  пробормотала  ошеломленная  Силзензюзекс,  -
запрещено применять кому-либо, кроме высших врачей Содружества или Церкви,
да и то только при чрезвычайных обстоятельствах!
     - Вы должны не  забыть  внести  это  в  свой  рапорт,  -  усмехнулась
Руденуаман.
     Они вышли в большое помещение, и температура заметно упала.
     - Мы пойдем в главную шахту, - объяснила Телин, указывая  на  длинные
вешалки  находящейся  поблизости  спецодежды.  Силзензюзекс  увидела,  что
многие из них были скроены для транксов.
     - Вы думали, что ваши драгоценные кузены  невосприимчивы  к  приманке
кредитами? - подколола ее Руденуаман. - Ни у какого вида нет монополии  на
жадность, детка.
     - Не называйте меня деткой, - тихо возразила Силзензюзекс.
     Ответ  Руденуаман  был  не  таким,  какого  ожидал  Флинкс  -  первый
настоящий смех, услышанный ими  от  нее.  Она  оперлась  на  свою  трость,
трясясь от смеха. Любопытные рабочие, проходя мимо, поворачивались,  чтобы
взглянуть на них.
     - Я буду называть тебя мертвой,  если  ты  предпочитаешь,  -  наконец
провозгласила  коммерсантка.  Она   показала   на   длинные   вешалки   со
спецодеждой. - А  теперь  наденьте  одну  из  них,  внутри  горы  довольно
холодно.
     Облачившись  в  защитную   одежду,   они   последовали   за   ней   и
инженером-ААнном по широкой прямоугольной дороге.  Металл  вскоре  уступил
место голой скале. Размещенные с равными промежутками  однопролетные  дуги
из дюралесплава помогали поддерживать потолок.
     Термальный костюм Флинкса был  частично  открыт,  разрешая  маленькой
рептильной голове выглядывать изнутри, водя немигающими глазами, когда она
наблюдала холодное окружение. Двойные ряды ярко пылающих  световых  трубок
отбрасывали по туннелю ровное излучение.
     - Этот сектор уже  исчерпан,  -  объяснила  Руденуаман.  -  Кристаллы
находятся в жиле, уходящей горизонтально в гору.
     Они замедлили шаги.
     - Сеть из нескольких добавочных вспомогательных штреков тянется вдоль
жил поменьше. Некоторые  проходят  чуть  выше,  а  другие  -  ниже  нашего
нынешнего местонахождения. Мне говорили, что камни  возникли  в  случайных
очагах вулканической скалы, заполненных  когда-то  газом.  Янусские  камни
создала необычная комбинация давления и жара.
     - Сами камни находятся в разных сортах  породы  горы,  как  алмазы  в
кимберлите на Земле и Броникских  радужных  кратерах,  разрабатываемых  на
Эвории. Во всяком случае, именно так говорят мне мои инженеры.
     Игнорируя  употребленное   по   отношению   к   нему   притяжательное
местоимение, Меево сделал краткий жест признания:
     -  Это  так.  Схожие  примеры  изолированных  образований  кристаллов
имеются и в пределах Империи, хотя ничего столь необычного, как это.
     Что-то щекотнуло мозг Флинкса,  и  он  стал  вглядываться  в  неясную
глубину шахты.
     - К нам кто-то идет, - наконец объявил он.
     Руденуаман повернулась посмотреть и праздно заметила:
     - Всего лишь  несколько  туземцев.  Они  примитивные,  но  достаточно
разумные, чтобы сделаться хорошими чернорабочими. У них нет никаких орудий
труда, никакой цивилизации и никакого языка,  помимо  немногих  урчаний  и
имитированных человеческих слов. Они не носят даже минимальной одежды.  Их
единственная  претензия  на  рудиментарный  разум  проявляется  в  простых
модификациях,  делаемых  ими  в  домах-пещерах:  перекатывание  валунов  в
переднюю часть, чтобы уменьшить вход, копание вглубь горы,  и  так  далее.
Они  выполняют  для  нас  тяжелую  черновую  работу,  и  они  осторожны  с
обнаруженными ими камнями.
     Мы упростили бурильное оборудование для них. Мех их достаточно  густ,
так что холод внутри горы, кажется, их не беспокоит, что является  большим
счастьем для нас. Даже в термальных костюмах для людей было бы  трудно,  а
для  ААннов  -  невозможно,  дальше  разрабатывать  отложения  кристаллов,
учитывая, насколько глубоко тянется  теперь  шахта  в  гору.  Если  они  и
возражают против  холода,  то,  кажется,  готовы  рисковать  ради  наград,
выдаваемых им нами в обмен за каждый камень.
     - И чем же вы их вознаграждаете?  -  с  любопытством  поинтересовался
Флинкс. Объемистые фигуры все еще медленно приближались к  ним.  Волосы  у
него на затылке вздыбились, и Пип сильно зашевелился  в  складках  теплого
костюма.
     - Ягодами, - с отвращением  отрезал  Меево.  -  Ягодами  и  фруктами,
орехами и клубнями.  Корнееды!  -  закончил  он  с  характерным  для  всех
плотоядных презрением.
     - Значит, они вегетарианцы?
     - Не совсем, - поправила  Руденуаман.  -  Они  явно  вполне  способны
переваривать мясо, и у них есть необходимые для охоты зубы и когти, но они
намного больше предпочитают фрукты и ягоды, которые им  может  добыть  наш
автоматический сборщик урожая.
     - Грязекопатели, - буркнул инженер-ААнн. Он взглянул на Руденуаман: -
Извините, что выхожу из вашей игры, но меня ждет работа, - он повернулся и
неуклюже двинулся обратно по шахте.
     К этому времени четверо туземцев  подошли  достаточно  близко,  чтобы
Флинкс различил индивидуальные характерные черты. Каждый был выше  рослого
человека и в два-три раза шире, почти толстяки. Сколько  от  этого  объема
составлял  невероятно  густой  коричневый  мех,  отмеченный   черно-белыми
кляксами, он не мог сказать.  По  сложению  и  общему  виду  они  были,  в
сущности, урсиноидами, хотя и имели плоскую морду вместо вытянутого  рыла.
Она заканчивалась почти невидимым черным носом,  выглядевшем  чуть  ли  не
комично на таком массивном создании.
     Концы каждой из четырех семипалых  лап  увенчивали  короткие  толстые
когти, и эти создания, похоже, могли с равной легкостью  передвигаться  на
всех четырех лапах или стоя прямо. Никаких хвостов  не  было.  На  макушке
располагались короткие округлые уши. Пока  самыми  отличительными  чертами
были глаза, как у долгопятов: огромные, словно блюдца, янтарно светившиеся
в флюоресцентном освещении туннеля. В их центре  плавали  огромные  черные
зрачки, похожие на обсидиановые желтки.
     - Судя по их внешности, они ведут в основном ночной  образ  жизни,  а
дневной  -  лишь  минимально,  -  заметила  заинтригованная  Силзензюзекс.
Туземцы заметили новоприбывших, и все  поднялись  на  задние  ноги,  чтобы
получше разглядеть  их.  Когда  они  стояли  выпрямившись,  то,  казалось,
заполняли собой весь туннель. Флинкс заметил легкий  изгиб  в  уголках  их
ртов,  создававший  ложно  комическую  дельфиновидную  улыбку  на   каждом
массивном лице.
     Он был готов задать Руденуаман еще один вопрос, когда  что-то  сильно
зашевелилось  в  его  термальном  костюме.  Лихорадочная  попытка  Флинкса
схватить его оказалась слишком запоздалой, чтобы  удержать  Пипа.  Летучий
змей выскочил и устремился вперед по шахте к туземцам.
     - Пип... подожди, нет же никакой!...
     Он начал было говорить, что  не  было  никакой  причины  нападать  на
мохнатых великанов. Ничего страшного  или  угрожающего  не  царапнуло  его
чувствительный мозг. Если мини-дракончик разъярит  огромных  туземцев,  то
сомнительно, что кто-нибудь из них выберется из этого туннеля живым.
     Игнорируя призыв хозяина, Пип добрался до ближайшего из созданий.  На
задних ногах огромный зверь достигал почти трех  метров  ростом  и  весил,
должно  быть,  по  меньшей  мере  полтонны.  Огромные   светящиеся   глаза
разглядывали крошечный призрак, чей яд почти всегда был смертелен.
     Пип спикировал прямо на  голову.  В  последнюю  секунду  перепончатые
крылья  забили  в  воздухе,  когда  мини-дракончик  затормозил   -   чтобы
приземлиться и легко обвиться вокруг  плеча  туземца.  Монстр  бесстрастно
поглядел на мини-дракончика,  а  затем  обратил  свой  тусклый  взгляд  на
Флинкса, в шоке глядевшего в ответ на великана, разинув рот.
     Второй раз в своей жизни Флинкс потерял сознание.
     Сон был новым и очень глубоким. Он  плавал  в  середине  бесконечного
черного озера под угнетающе близким ночным небом.
     Было так темно, что он не видел  ничего,  даже  собственного  тела...
которого тут могло и не быть.
     На фоне эбеновых небес дрейфовали четыре  ярких  огонька.  Крошечные,
пляшущие точечки немигающего золота двигались, вычерчивая  непредсказуемые
и все же рассчитанные узоры, словно светляки.  Они  плясали  и  кружились,
проносились и скакали неподалеку от его глаз, которых он не имел, и все же
ясно видел их.
     Иногда они плясали вокруг друг друга, а однажды все четверо исполнили
какое-то  хитрое   сплетение   и   расплетение,   столь   же   сложное   и
многозначительное, сколь и быстро забытое.
     - Теперь он вернулся, - заметил первый светляк.
     - Да, он вернулся, - согласились одновременно двое других.
     Флинкс с интересом заметил, что последний из четырех светляков не был
постоянным, немигающим огоньком, как  он  сперва  подумал.  В  отличие  от
других, он непериодически вспыхивал и гас, словно  лампа,  работающая  при
флюктуирующем  токе.  Когда  он  мигал,  то  полностью  исчезал,  а  когда
загорался, то вспыхивал ярче, чем любой из других.
     - Мы напугали тебя? - поинтересовался мигающий.
     Ответил бестелесный голос, странно похожий на его собственный:
     - Я увидел, как Пип... - начал было говорить голос-сон.
     - Сожалею, что мы крикнули тебе, - извинился первый светляк.
     - Сожалеем, что закричали, - хором подхватили двое других.  -  Мы  не
собирались причинять тебе вреда. Мы не собирались пугать тебя.
     - Я увидел, как Пип, - задумчиво произнес Флинкс,  -  обвился  вокруг
плеча одного из туземцев. Я никогда не видел, чтобы Пип делал это раньше с
чужаком. Ни с Мамашей Мастифф, ни с Трузензюзексом, ни с кем.
     - Пип? - переспросил третий голос.
     - О, - объяснил второй светляк, - он имеет в виду  маленький  твердый
ум.
     - Твердый, но вкусный, - согласился первый. - Как чунут.
     - Ты подумал, что маленький твердый ум собирался причинить нам  вред?
- спросил первый голос.
     - Да, но вместо этого он ответил вам  открытостью,  какой  я  никогда
раньше не видывал. Значит, вы тоже должны вещать на  эмпатическом  уровне,
только ваши мысли дружеские.
     - Если ты говоришь, что мы  должны,  -  рассудил  третий  светляк,  -
значит - должны.
     - Но только когда должны, - строго добавил четвертый голос,  вспыхнув
ярче, чем трое других, прежде чем исчезнуть.
     - Почему четвертый среди вас  приходит  и  уходит,  словно  туман?  -
пробормотал голос-сон Флинкса.
     - Четвертый? А... - объяснил первый голос, - это Можетитак.  Такое  у
него имя, на эту неделю, во всяком случае. Меня зовут Пушок. -  У  Флинкса
возникло впечатление, что другие два огонька стали чуть поярче.  -  А  это
Ням и Голубой. - На миг вспыхнул четвертый огонек.
     - Они пара, - сказал он, а затем снова погас.
     - Опять пропал, - заметил Флинкс с бестелесной отвлеченностью.
     - Это же Можетитак, помнишь? - напомнил голос-Пушок. - Иногда  он  не
здесь. Остальные из нас всегда здесь. И имен своих мы тоже не  меняем,  но
Можетитак появляется и  пропадает,  и  меняет  свое  имя  примерно  каждую
неделю.
     - Куда уходит Можетитак, когда он пропадает?
     Голубой ответил откровенно:
     - Мы не знаем.
     - Тогда откуда он появляется, когда возвращается?
     - Никто не знает.
     - Спроси его, - предложили вместе Ням и Голубой.
     Можетитак вернулся со своим огоньком, ярче, чем у любого из них.
     - Почему ты меняешь свое имя каждую неделю, и куда ты уходишь,  когда
пропадаешь, и откуда ты являешься, когда возвращаешься? -  поинтересовался
голос-Флинкс.
     - О, нет никаких сомнений в этом, - сообщил  ему  Можетитак  напевным
голосом-сном и снова погас.
     Пушок заговорил конфиденциальным шепотом-сном:
     - Мы думаем, что Можетитак немного безумен. Но все равно  он  хороший
парень.
     Флинкс рассеянно заметил, что он начинает погружаться под поверхность
черного озера. Над ним курьезно кружились и ныряли четыре огонька.
     - Ты первый, кто с нами заговорил, - произнес голос-Пушок.
     - Приходи и поговори с нами еще, - с удовольствием попросила  Ням.  -
Забавно иметь того, с кем можно поговорить. Маленький твердый слушает,  но
говорить не может. Это забавная новая штука!
     Голос-сон  Флинкса  пробулькал   сквозь   углубляющуюся   маслянистую
жидкость:
     - Куда мне следует пойти, чтобы поговорить с вами.
     - К концу длинной воды, - сказала ему Ням.
     - К концу длинной воды, - подтвердил Голубой.
     - К противоположному концу длинной  воды,  -  добавил  Пушок,  бывший
довольно-таки точнее других.
     - Никаких сомнений в этом, - согласился Можетитак,  загоревшись  едва
ли на секунду.
     "В этом, в этом..." слова тонули в мягкой ряби, производимой медленно
погружавшимся телом  Флинкса.  Погружавшимся,  погружавшимся  пока  он  не
коснулся дна озера. Сперва коснулись его ноги, потом бедра, потом спина и,
наконец, голова.
     "В этом месте есть что-то странное", - подумал он. Небо  было  чернее
воды, а вода, по мере того, как он тонул, становилась светлее, вместо того
чтобы темнеть. На дне же было так ярко, что стало больно глазам.
     Он открыл их.
     Блестящее,  почти  металлическое  сине-зеленое   лицо,   на   котором
господствовали два фасеточных драгоценных  камня,  озабоченно  глядело  на
него. Вдохнув, он почувствовал запах кокосового масла  и  орхидей.  Что-то
пощекотало его левое ухо.
     Ища  источник,  он  обнаружил  лежащую  у  него  на  груди  маленькую
рептильную морду Пипа.  Выскочил  длинный  острый  язык  и  несколько  раз
ткнулся   в   его   щеку.   Явно   удовлетворенный   состоянием   хозяина,
мини-дракончик расслабился и соскользнул  с  подушки,  удобно  свернувшись
поблизости.
     Подушки?
     Глубоко вздохнув, Флинкс улыбнулся Силзензюзекс. Она  отодвинулась  и
он увидел, что они находятся в маленькой, аккуратно меблированной комнате.
Через высокие окна лился солнечный свет.
     - Как ты себя чувствуешь? - спросила она его  с  резкими  щелчками  и
свистами симворечи. Он кивнул и посмотрел, как  она  благодарно  осела  на
спальную-сидячую платформу по другую сторону комнаты.
     - Слава Улью. Я уж думала, ты умер.
     Флинкс положил голову на поддерживающую руку:
     - Вот уж не думал, что это имеет для тебя такое большое значение.
     - А, заткнись, - с  неожиданной  горячностью  оборвала  она  его.  Он
заметил  в  ее  голосе  замешательство  и  подавленность,  когда   в   ней
соперничали чувства и факт. - Было  много  случаев,  когда  я  с  радостью
перерезала бы тебе горло, если бы не находилась под клятвой защищать тебя.
А потом было равное число других случаев, когда я почти  желала,  чтобы  у
тебя был не скелет, а хитин. Вроде того случая, еще  на  Земле,  когда  ты
спас мне жизнь, и когда ты противостоял этой варварской молодой  самке.  -
Флинкс увидел, как нервно подрагивают  ее  антенны,  неуверенно  сжимается
грациозный изгиб ее яйцекладов. - Ты -  самое  сводящее  с  ума  существо,
какое я когда-либо встречала, человек Флинкс!
     Он осторожно сел и обнаружил, что внутри у него все действовало также
хорошо, как и снаружи.
     - Что случилось? - в замешательстве спросил он. -  Нет,  погоди...  Я
помню, что отключился, но не помню почему. Меня что-нибудь ударило?
     - Тебя никто и пальцем не тронул.  Ты  рухнул,  когда  твой  приятель
кинулся на одного из туземных рабочих. К счастью, это маневр, кажется, был
просто блефом. Туземец был не настолько знающим, чтобы  испугаться,  -  ее
выражение стало озадаченным. - Но почему бы это заставило  тебя  упасть  в
обморок?
     - Не знаю, - уклончиво ответил он. - Вероятно, из-за  шока,  когда  я
представил себе, как остальные туземцы разрывают нас на куски, после  того
как Пип убьет одного из их числа. Когда же он не убил, то  шок  умножился,
потому что Пип попросту не относится так к чужакам, - Флинкс заставил себя
казаться безразличным.  -  Так  значит,  естественный  мех  нравится  Пипу
больше, чем термальный костюм, и он прильнул к  одному  из  туземцев.  Вот
что, вероятно, и случилось.
     - И что это доказывает? - поинтересовалась Силзензюзекс.
     - Что я слишком легко падаю в обморок, - скинув ноги  с  постели,  он
бросил на нее мрачный взгляд. - По крайней мере, теперь  мы  знаем  почему
этот мир находится под Эдиктом.
     - Ш-ш-ш! - она чуть не упала со спальной платформы. - Почему...  нет,
подожди, - предостерегла  она  его.  Прошло  несколько  минут,  в  течение
которых она проделала тщательное  обследование  комнаты,  проверяя  места,
которые Флинкс никогда бы не додумался проверить.
     - Все чисто, - объявила наконец она с удовлетворением.  -  Я  считаю,
что по их мнению мы не можем сказать такого, что стоит слушать.
     - Ты уверена? - спросил в замешательстве Флинкс. - Я об  этом  как-то
не думал.
     Силзензюзекс, похоже, обиделась.
     - Я же говорила тебе, что проходила обучение в  Службе  Безопасности.
Нет, кроме меня тебя здесь некому слушать.
     - Ладно,  причина,  по  которой  этот  мир  был  помещен  под  Эдикт,
встретила нас сегодня в  туннеле.  Это  туземцы...  Урчащие  гоблиноглазые
чернорабочие Руденуаман. Они и есть причина.
     Еще с минуту она продолжала пялиться на него, подумывала  засмеяться,
решила, что лучше не стоит, когда увидела, насколько он серьезен.
     - Невозможно, - наконец пробормотала она.  -  Ты  подвергся  какой-то
галлюцинации. Туземцы наверняка не  больше  того,  чем  кажутся:  большие,
дружелюбные  и  тупые.  Они  еще  недостаточно  развились,  чтобы  Церковь
изолировала этот мир.
     - Напротив, - возразил он. - Они куда больше того, чем кажутся.
     Она выглядела раздраженной:
     - Если это правда, то почему они долгие часы выполняют тяжелую черную
работу при температуре замерзания в обмен на несколько несчастных орехов и
ягод?
     Голос Флинкса безутешно упал:
     - Этого я еще не знаю, - он поднял взгляд. - Но я знаю вот  что:  они
прирожденные телепаты.
     - Иллюзия, - твердо повторила она. - Испытанная тобой галлюцинация.
     - Нет, - голос его был твердым, уверенным. - Я сам обладаю некоторыми
слабенькими талантами. И понимаю  разницу  между  галлюцинацией  и  связью
мозга с мозгом.
     - Будь по-твоему, - вздохнув,  провозгласила  Силзензюзекс.  -  Спора
ради давай временно считать, что это была не иллюзия.  И  все  же  это  не
причина для Церкви помещать мир под Эдикт.  Целая  раса  -  телепатов  это
только  теория,   но   этого   недостаточно,   чтобы   исключить   их   из
ассоциированного членства в Содружестве.
     - Дело не только в этом, - серьезно объяснил  Флинкс.  -  Они...  ну,
умнее, чем кажутся.
     - Я в этом сомневаюсь, - фыркнула она. - Но даже расу умных телепатов
не сочли бы такой угрозой.
     - Намного умнее.
     - Я не поверю в это, пока не увижу доказательств, - возразила она.  -
Если бы они представляли какую-то серьезную угрозу Содружеству...
     - Почему же еще Церковь поместила этот мир под Эдикт?
     -  Флинкс,  у  них  нет  никаких  орудий,  никакой  одежды,  никакого
разговорного языка - никакой цивилизации. Они  рыскают,  урча,  в  поисках
корней и плодов, живут в пещерах. Если они потенциально такие  умные,  как
ты утверждаешь, почему они упорно прозябают в нищете?
     - Это, - признал Флинкс, - очень хороший вопрос.
     - У тебя есть на него очень хороший ответ?
     - Нет. Но я убежден,  что  нашел  причину  действий  Церкви.  К  чему
приводит помещение расы под Эдикт?
     -  Никаких  контактов  с  внешними  сторонами,   бороздящими   космос
народами,  -  процитировала  она.  -  Самые  строгие  наказания  за  любое
нарушение Эдикта. Раса вольна развиваться на свой собственный лад.
     - Или вольна пребывать в состоянии  застоя,  -  пробурчал  Флинкс.  -
Содружество и Церковь помогали множеству первобытных народов. Почему же не
уйюррийцам?
     - Ты позволяешь себе судить о высшей политике Церкви, -  пробормотала
она, снова отодвигаясь от него.
     - Не я! - почти крикнул он, шумно стукнув обеими руками по одеялу, и,
быстро жестикулируя, продолжал.  -  Это  Церковный  Совет  позволяет  себе
манипулировать  судьбами  рас.  А  если  не  Церковь,   то   правительство
Содружества. А если не  Содружество,  то  крупные  корпорации  и  семейные
фирмы. И потом, есть Империя ААннов, которая ставит себя превыше всего.  -
Он принялся в гневе расхаживать вдоль постели.
     - Господи, меня до смерти тошнит от организаций,  думающих,  что  они
имеют право устанавливать, как следует развиваться другим!
     - А что бы ты предложил взамен? - бросила она ему вызов. - Анархию?
     Флинкс снова тяжело сел на постели, уткнувшись  лицом  в  ладони.  Он
устал и был чересчур молод.
     - Откуда мне знать. Я  знаю  только  одно:  меня  начинает  чертовски
тошнить от того, что сходит за разум в этом углу мироздания.
     - Не могу поверить, что ты столь невинен, - проговорила  она  на  сей
раз помягче. - Чего ты еще ждешь от всего лишь млекопитающих и  насекомых?
Слияние было только началом выхода твоей и моей расы  из  долгого  темного
века. Содружеству и Объединенной Церкви всего  несколько  веков.  Чего  ты
ждешь от них так скоро. Нирванны? Утопии? - она  покачала  головой,  жест,
позаимствованный транксами у человечества.
     - Не мне и не тебе ставить себя превыше Церкви, помогшей вывести  нас
из этих темных времен.
     - Церковь, Церковь, вечно твоя всемогущая Церковь! - закричал  он.  -
Почему ты ее защищаешь? Ты думаешь, она состоит из святых?
     - Я никогда не утверждала, что она совершенна, - ответила она на это,
проявляя и сама некоторую горячность. - Сами Советники утверждали  бы  это
последними. Это одно из ее достоинств. Естественно, она несовершенна,  она
никогда не стала бы утверждать обратное.
     - Именно это мне однажды и сказал Цзе-Мэллори, -  задумчиво  произнес
он.
     - Что... кто?
     - Некто, кого я знал, тоже покинувший Церковь  по  своим  собственным
причинам.
     - Цзе-Мэллори, снова эта фамилия, - задумчиво проговорила она.  -  Он
был тем напарником по стингеру моего дяди, о котором ты  упоминал  раньше.
Бран Цзе-Мэллори?
     - Да.
     - На собраниях клана говорили о нем также, как и о  Трузензюзексе,  -
она встряхнулась,  резко  возвращаясь  к  настоящему,  бесполезно  грустно
думать о том, чего она, вероятно, уже никогда не сможет испытать вновь.  -
Ну а теперь, когда ты решил,  что  вселенная  несовершенна  и  что  орудия
разума несколько меньше, чем всеведущи, что ты  предлагаешь  нам  на  этот
счет предпринять?
     - Поговорить с нашими будущими друзьями, уйюррийцами.
     - И что же они  сделают?  -  усмехнулась  она.  -  Забросают  камнями
челноки барона, когда тот вернется? Или лучеметы, которые здесь  наверняка
запасены в избытке?
     - Возможно, - допустил Флинкс. - Но даже если они  ничего  не  смогут
сделать, я думаю, среди них у нас будет куда  больше  шансов  выжить,  чем
тут, ожидая, когда Руденуаман надоест держать  нас  при  себе.  Когда  это
случится, она отделается от нас как от старого платья.  -  Он  дал  своему
мозгу прозондировать, не видя больше причин прятаться от  Силзензюзекс.  -
За дверью стоит только один охранник.
     - Откуда ты знаешь... ах да, ты мне сказал, - ответила она сама себе.
- Насколько обширны твои таланты?
     - Не имею ни малейшего представления,  -  честно  ответил  он  ей.  -
Иногда  я  могу  воспринять  паука  в  комнате.  А  другой  раз...  -   он
почувствовал, что лучше сохранить несколько секретов. - Просто положись на
мое слово, что снаружи только  один  охранник.  Полагаю,  наша  покорность
убедила Руденуаман, что нам не требуется пристальное наблюдение.  Как  она
выразилась, нам тут некуда бежать.
     - Не уверена, что я не согласна с ней, -  пробормотала  Силзензюзекс,
обратив взгляд к холодным горам за окном. - Хотя должна признать, что если
мы сбежим, она может оставить нас в покое. В горах мы  будем  представлять
для нее не больше опасности, чем здесь.
     - Надеюсь, она так и думает, - признался он. -  Барон  бы  с  ней  не
согласился. Нам нужно убираться сейчас же. -  Соскользнув  с  постели,  он
подошел  к  двери  и  тихо  постучал.  Дверь  ушла  в  стену,  и  охранник
внимательно посмотрел на них, с  расстояния  в  несколько  шагов,  заметил
Флинкс.
     Это был  высокий  худощавый  человек  с  усталым  выражением  лица  и
волосами, ставшими слишком рано седыми. Насколько мог судить Флинкс, он не
был ААнном в человеческой личине.
     - Вы прервали мое чтение, - кисло уведомил он  Флинкса,  указывая  на
расположенный поблизости лентопросматриватель.  Это  напомнило  Флинксу  о
другой ленте, которую он сам хотел прочесть. Несмотря на  бушующее  в  нем
беспокойство, ему придется подождать с просмотром этой ленты до куда более
позднего времени, если он вообще когда-нибудь состоится.
     - Что вам надо? - было ясно, что этот человек хорошо осведомлен об их
пока полном сотрудничестве.  Флинкс  мысленно  закричал,  вызывая  у  себя
ощущение страха.
     Пип вырвался из-под подушек на постели и пролетел через дверь, прежде
чем охранник успел отложить свой просматриватель. В руке у  него  появился
лучемет, но вместо того, чтобы стрелять, охранник скрестил обе руки  перед
лицом. Флинкс прыгнул через дверной  проем  и  двинул  ногой  в  солнечное
сплетение противнику. Только закрытые веки помешали его  глазам  выскочить
из орбит.
     С громким "бум" часовой ударился  о  противоположную  стену,  осел  и
привалился,  словно  тряпичная  кукла,  к  ножке  стула.   На   этот   раз
мини-дракончик ответил на зов Флинкса. Он снова  напряженно  устроился  на
плече Флинкса, прожигая взглядом потерявшего сознание охранника.
     Силзензюзекс поспешно подошла к нему сзади:
     - Почему он не выстрелил сразу же? Фактически... - Она  заколебалась,
и Флинкс почувствовал как работает ее ум.
     - Совершенно верно. Здесь никто не признал  в  Пипе  опасного  зверя.
Единственная, кому я сказал, - это телохранительница Руденуаман.  Во  всей
этой суматохе она пренебрегла уведомить об этом всех прочих. Мы же здесь в
капкане без надежды на побег, помнишь? Единственными, кто еще  знал,  были
Чаллис и Махнахми. Он мертв, а она сбежала.
     Флинкс сделал жест в сторону охранника:
     - Вот почему я отозвал Пипа и вырубил его  сам.  Все  по-прежнему  не
ведают полных способностей Пипа. Раньше или позже Линда вспомнит, что надо
рассказать об этом хозяйке. Но к тому времени мы уже должны  оказаться  на
свободе. Второго шанса Руденуаман нам не даст.
     - Что мы будем делать теперь?
     -  Нас  никто  не  видел,  кроме   небольшого   корпуса   вооруженных
сотрудников  службы  безопасности  и  нескольких   человек   на   руднике.
Предприятие это приличных размеров. Веди себя так, словно ты  знаешь,  что
делаешь, и мы сможем выйти отсюда неостановленными.
     - Ты сумасшедший, - нервно пробормотала она, когда они вошли в  лифт.
- Может, это и большая база, но все равно она замкнутая община. Здесь  все
должны друг друга знать.
     - Ты сама служила в бюрократической системе, а все еще не  понимаешь,
- печально заметил Флинкс. -  При  подобной  сложной  операции  все  очень
сильно   склонны   придерживаться   собственной   специальности.    Каждый
взаимодействует с людьми в пределах  этой  специальности.  Здесь  едва  ли
однородное  маленькое  общество.  Если  мы  не  наткнемся  на  одного   из
охранников, встречавших нас на взлетной полосе,  мы  сможем  передвигаться
вполне свободно.
     - Пока наш часовой остается без сознания, - напомнила она  ему.  -  А
потом они бросятся искать нас.
     - Но, держу пари, не  за  пределами  границ  базы.  Руденуаман  будет
больше  раздражена,  чем  разгневана.  Она  будет  считать,  что   здешняя
окружающая среда позаботится о нас  сама.  И  так  оно  и  случится,  если
уйюррийцы нам не помогут.
     Они вошли в кабину лифта и тронулись вниз.
     - Что заставляет тебя думать, будто они помогут?
     - У меня сложилось впечатление, что  им  не  терпится  поговорить  со
мной. Если бы с тобой было десять тупоголовых транксов,  говорящих  только
на нижнетранксийском, и вдруг появляется  одиннадцатый,  разве  бы  ты  не
захотела с ним поговорить?
     - Может быть, на какое-то время, - допустила она.  -  Конечно,  после
того как я услышала бы все, что он может  рассказать,  я  могла  бы  также
захотеть его съесть.
     - Не думаю, что уйюррийцы это сделают.
     Лифт достиг уровня земли.
     - Что придает тебе такую уверенность? Ягоды, не ягоды, а они всеядны,
помни. Что, если они просто телепатические болваны?
     - Если я неправ насчет них, то мы умрем куда  более  чистой  смертью,
чем в руках у Руденуаман. Я ставлю на две вещи: на сон и на тот факт,  что
я никогда раньше не видел Пипа, летящим к какому-либо существу, которое он
не собирался атаковать. - Протянув руку вниз,  он  погладил  затылок  Пипа
сквозь ткань комбинезона.
     - Ты была права, Сил, когда сказала, что он летел к  большему  теплу,
но тепло заключалось не в мехе уйюррийца. - Дверь лифта ушла в  стенку,  и
они смело вышли в пустынный холл.
     Покинув строение, они  начали  идти  между  зданиями,  направляясь  к
озеру. Мимо них прошло несколько человек. Флинкс никого из них  не  узнал,
и, к счастью, никто из них тоже не узнал двух пленников.
     Когда  они  приблизились  к  окраинам  базы,  Флинкс  замедлил  шаги,
обострив чувства  ко  всему,  что  должно  быть  автоматикой  обороняемого
периметра. Силзензюзекс поискала скрытую сигнализацию. Они не  нашли  даже
простой ограды. В этой долине явно не водилось никаких крупных плотоядных,
а мнение коммерсантки о туземцах они уже знали.
     Добравшись до скрывающих деревьев, они сразу ускорили  шаг,  двигаясь
настолько быстро, насколько позволяла поврежденная стопорука Силзензюзекс.
Несмотря на ненормально долгий день, солнце находилось низко в небе. Когда
солнце, наконец, ушло за один  из  возвышающихся  заснеженных  пиков,  его
тепло  быстро  растворилось  в  горном  воздухе.   На   Силзензюзекс   это
подействует в первую очередь и наиболее жестоко, но Флинкс не  сомневался,
что он тоже был опасно незащищенным в своем тонком комбинезоне.
     Он надеялся, что их мохнатые хозяева  смогут  что-нибудь  предпринять
насчет этого. Если их никто не  ждет  на  противоположном  конце  озера  -
"длинной воды" его сна, - он будет очень смущен. И очень сожалеть.
     На нижнем  конце  озеро  сужалось  до  маленькой  отдушины,  а  затем
кувыркалось с ярким весельем всех горных ручьев вниз по склону,  танцуя  и
падая с текучей хореографией на скалы, сломанные стволы и ветви.  Несмотря
на густоту верхнего леса, плотный, похожий на земной  вереск,  покров  рос
здесь буйно.
     Флинкс сорвал маленькие кустики с цветами, со странными  похожими  на
иглы листьями и центрами размножения.  По  этим  джунглям  нижнего  уровня
зарывались, извивались и шмыгали мелкие мохнатые существа.
     Силзензюзекс  пренебрежительно  понюхала,  свистя  своими  спикулами,
когда они следили, как крошечное создание с десятью  мохнатыми  ножками  и
миниатюрными копытами юркнуло в нору на противоположном берегу ручья.
     - Примитивный мир, - прокомментировала она. -  Никаких  насекомых.  -
Она уже дрожала. - И не удивительно. Этот мир слишком холоден для них -  и
для меня.
     Флинкс начал рыскать глазами по лесу и тер ладони друг о друга. Время
от  времени  он  совал  руку  за  пазуху   комбинезона   погладить   Пипа.
Мини-дракончик тоже происходил из парникового мира. Он становился недвижим
в инстинктивном усилии сохранить энергию и тепло тела.
     - Я, знаешь, тоже не чувствую  себя  здесь  как  дома,  -  сказал  ей
Флинкс. Обеспокоенно посмотрев вверх, он увидел, что солнце уже наполовину
проглочено горой с хребтом, как у покалеченного динозавра.
     - Мы можем здесь до смерти замерзнуть сегодня ночью или  вернуться  и
рискнуть встретиться с той самкой, - запинаясь, выдавила  Силзензюзекс.  -
Чудесный выбор ты предоставил нам.
     - Не понимаю, - озадаченно пробормотал он. - Я был настолько  уверен.
Голоса были такими ясными.
     - Во сне все ясно, - философски заметила  она.  -  Это  реальный  мир
никогда не имеет смысла, теряет четкость по краям. Я все еще  не  уверена,
что ты не потерял немного четкость по краям, Флинкс.
     - Хо, хо, - грянул голос,  словно  молоток  ударил  по  дну  большого
металлического котла. Это был настоящий голос, а не телепатический шепот.
     - Шутка. Я люблю шутки!
     Сердце Флинкса вернулось к нормальному стуку, когда он и Силзензюзекс
стремительно обернулись и  увидели  огромную  широкую  фигуру,  выходившую
вперевалку между двух деревьев. Особых физических отличий между  туземцами
не наблюдалось.
     Флинкс, однако, теперь знал, что надо искать нечто  менее  очевидное.
Оно ярко замигало ему, сильное, скрытое  мысленное  свечение,  похожее  на
светляка, напомнил он себе.
     - Здравствуй, Пушок. У  тебя  есть  чувство  юмора,  но,  пожалуйста,
больше к нам так не подкрадывайся.
     - Чувство юмора, - откликнулся, словно эхо, великан. - Это  означает,
что я люблю устраивать шутки? - он возвышался над ними  на  задних  ногах,
словно башня. - Да. Что лучше, чем устройство шуток?  Кроме,  может  быть,
строительства пещер, еды, сна и занятия любовью.
     Флинкс заметил, что широко улыбающийся рот двигался.
     - Вы разговариваете, - заметила одновременно с ним Силзензюзекс.  Она
повернулась к Флинксу: - Мне показалось, что ты сказал, что они телепаты?
     - Можем пользоваться и мыслеречью тоже, -  сказало  что-то  у  нее  в
голове, заставив подпрыгнуть.
     - Так вот что значит телепатия,  -  прошептала  она,  переживая  этот
новый опыт. - Она, в своем роде, очень пугающая.
     - Зачем же утруждать себя речью? - поинтересовался Флинкс.
     - Это менее действенно, но более забавно, - прохрипел в ответ Пушок.
     - Намного более забавно, - подхватили два голоса. Появились  бредущие
к ручью Ням и Голубой. Опустившись на четвереньки,  они  принялись  лакать
воду.
     - Почему же вы говорите так с людьми на базе?
     - База? Большие металлические пещеры?
     Флинкс кивнул и был вознагражден мысленным пожатием плечами.
     - Никто не просит нас много говорить. Мы видим у них внутри,  что  им
нравится, чтобы мы говорили вот так, - и  он  продолжал,  выдав  несколько
урчащих слов и фыркнутых фраз.
     - Это делает их счастливыми. Мы  хотим,  чтобы  все  были  счастливы.
Поэтому мы так и говорим.
     - Не уверен, что понимаю, - признался Флинкс, усаживаясь на камень  и
дрожа. У его плеча материализовалась  чудовищная  фигура,  и  Силзензюзекс
подпрыгнула на полметра вверх.
     - Никаких сомнений в этом, - прогремел Можетитак. Одна  лапа  сжимала
два скомканных предмета, в то время как другая держала большой пластиковый
футляр. Флинкс почувствовал, как теплая мысль окатила  его,  словно  ведро
горячей воды, а затем Можетитак пропал.
     - Что это было? - захотела узнать разинувшая рот Силзензюзекс.
     - Можетитак,  -  рассеянно  ответил  ей  Флинкс,  изучая  принесенное
подвижным уйюррийцем. - Термальные костюмы: один - для тебя,  один  -  для
меня.
     Забравшись  в  самообогревающуюся  облегающую  одежду,  они   провели
несколько роскошных минут, размораживаясь, прежде чем начали  исследование
содержимого большого футляра.
     - Еда, - заметила Силзензюзекс. - Два лучемета...
     Флинкс сунул руку вглубь контейнера, сознавая, что дрожит. "И  это...
даже это". Он вытащил руку, держа маленькую, слегка помятую катушку.
     - Как? - спросил он с благоговейным трепетом Пушка. - Как он узнал? -
Улыбка Пушка была искренней и выходила за  пределы  застывшей  у  него  на
устах.
     - Можетитак играет в свои собственные  игры.  Для  Можетитака  все  -
игра, и он очень хорош в играх. Лучше, чем любой  из  семьи.  В  некоторых
отношениях он как переросший детеныш.
     - Детеныш, - согласилась Ням. - Но большой огонек.
     - Очень большой огонек,  -  согласился  Голубой,  поднимая  голову  и
слизывая длинным языком воду с морды.
     - Забавно, когда есть с кем поговорить, - игриво заметил Пушок. Затем
он выдал впечатление обиженно нахмурившегося.  -  Другие  прибыли,  но  не
высадились. Можетитак видел их и говорит, что они делали какие-то странные
вещи  своими  конструкциями,  орудиями  вроде  тех,  что  в  металлических
пещерах. Они очень разволновались, а потом улетели.
     - Церковная  изыскательская  партия,  -  без  нужды  прокомментировал
Флинкс.
     - Мы не поняли, почему они улетели, - сказал обеспокоенный  Пушок.  -
Мы желали, чтобы они спустились и поговорили. Мы опечалились и  хотели  им
помочь, потому что они были чем-то напуганы.  -  Снова  мысленное  пожатие
плечами. - Хотя мы могли и ошибиться.
     - Не думаю, что вы ошибались,  Пушок.  Их  кое-что  напугало,  что  и
говорить.
     Силзензюзекс не обращала на него внимания. Она  с  отвисшими  жвалами
уставилась на Пушка. Флинкс повернулся к ней и спросил:
     - Теперь ты понимаешь, почему этот мир поставили под Эдикт?
     - Под Эдикт, - повторил Пушок, смакуя  звуки  устной  речи.  -  Общее
предостережение,   заключающее   в   себе   философские    рационализации,
проистекающие...
     - Быстро ты учишься, Пушок, - сглотнул Флинкс.
     - О, разумеется, - с детским энтузиазмом согласился  великан.  -  Это
забавно. Давай поиграем в игру. Ты придумай понятие или новое слово, а  мы
попробуем усвоить его, идет?
     - Для изыскательской партии, проводившей здесь замеры,  это  была  не
игра, - вдруг объявила Силзензюзекс. Она посмотрела на Флинкса. - Я  вижу,
что ты пытаешься мне сказать.
     И к великану:
     - Они не высадились, потому что... потому что побоялись вас, Пушок.
     - Побоялись? Зачем  меня  бояться,  -  он  хлопнул  лапой,  способной
обезглавить человека, по своему торсу метровой ширины.  -  Мы  всего  лишь
живем, едим, спим, занимаемся любовью, строим пещеры и играем в игры...  и
устраиваем шутки, конечно. Чего тут бояться?
     - Твоего потенциала, Пушок, - медленно объяснил Флинкс. -  И  вашего,
Ням и Голубой, и твоего тоже, Можетитак, где бы ты ни был.
     - Где-то там, - любезно помогла Ням.
     - Они увидели ваш потенциал и шарахнулись, как черт от ладана, вместо
того чтобы спуститься и помочь вам. Поместили вас под Эдикт,  чтобы  никто
другой тоже не пришел вам на помощь. Они  надеялись  обречь  вас  всех  на
невежество. У вас неисчислимый потенциал, Пушок, но у  вас,  кажется,  нет
большого  стремления  им  воспользоваться.  Лишая   вас   этого,   Церковь
позаботилась о том, чтобы она могла...
     - Нет! - закричала в муке Силзензюзекс. - Я не могу в  это  поверить.
Церковь не стала бы...
     - Почему же это? - фыркнул Флинкс.  -  Всякий  может  побояться,  что
большой ребенок свалит глыбу.
     - Бояться неправильно, - скорбно заметил Пушок. - И печально.
     - Прав в обоих случаях, - согласился с ним Флинкс. Вдруг осознав, что
его желудок  требовал  внимания,  он  выудил  из  пластикового  контейнера
большой кубик обработанного  мяса  и  сыра  и  присел  на  камень.  Удалив
оберточную фольгу, он откусил большой кусок  от  него,  а  затем  принялся
искать в контейнере что-нибудь пригодное для Пипа.
     Силзензюзекс присоединилась к нему, но  проверяла  припасы  в  лучшем
случае  без  энтузиазма.  В  голове  у  нее  крутился   мощный   водоворот
конфликтующих, сбивающих с толку и деструктивных мыслей. Знание того,  что
сделала Церковь, вдребезги разбивало веру, которой  она  придерживалась  с
самого окукливания. Каждый раз, когда еще один идеал с треском рушился, он
вызывал у нее болезненный укол.
     Флинкс принял решение:
     - Вы хотели поговорить, поиграть в игру понятий и слов?
     - Да, давай поиграем, - с энтузиазмом прогнусавила,  подходя  мелкими
шажками, Ням.
     - Давай поговорим, - согласился Голубой.
     Флинкс  выглядел  мрачным,  учитывая,  что  он  затеял  совершить,  и
порадовался, открыв, что это решение  заставляло  его  испытывать  большее
удовлетворение, чем любое принятое им за всю его жизнь.
     - Уж не сомневайтесь, поговорим.

                                    11

     - Но не здесь, - вставил Пушок.
     - Определенно, не здесь, - откликнулся Голубой. - Пошли в Пещеру.
     Отвернувшись от Флинкса, он и Ням зашагали в ногу  через  лес.  Пушок
вперевалку тронулся за  ними,  предложив  жестом  Флинксу  и  Силзензюзекс
следовать за ним.
     -  Пещеру?  -  переспросил  Флинкс  попозже,  когда  он  и   дрожащая
транксийка, натирая волдыри от быстрого шага, взбирались на гору. - Вы все
разделяете одну пещеру?
     Пушок, казалось, удивился:
     - Все разделяют одну Пещеру.
     -  Значит,  вы  все  принадлежите  к   одной   семье?   -   выдохнула
Силзензюзекс.
     - У всех одна  семья,  -  рослый  туземец  был  явно  озадачен  этими
вопросами.
     Флинксу пришло в голову, что на уме у Пушка могло  быть  нечто  иное,
чем непосредственные родственные отношения. Слово со  множеством  значений
могло сбить с толку и человека, не говоря уже об инопланетянине, едва-едва
знающем язык.
     - А мы из той  же  семьи,  Пушок?  -  медленно  спросил  он.  Тяжелые
мохнатые брови задумчиво наморщились.
     - Еще не уверен, - сообщил ему, наконец,  их  скромный  спаситель.  -
Когда узнаю, дам тебе знать.
     Еще час изнурительного путешествия по камням и  канавам  -  и  Флинкс
оказался запыхавшимся. Для  его  спутницы,  истощившей  силы  и  прилегшей
посреди группы цветущей поросли, дело обстояло намного хуже.
     - Извини, - прошептала она. - Я не могу удержаться на ногах. Устала и
замерзла.
     - Подожди, - сказал он. - Пушок, подожди нас!
     Впереди трое уйюррийцев остановились и выжидающе посмотрели назад.
     Флинкс опустился на колени и осторожно  изучил  сломанную  стопоруку.
Хотя Силзензюзекс и не подвергала ее  давлению,  сочленение,  кажется,  не
зарубцовывалось как положено.
     - Нам придется наложить шину на этот перелом, - тихо пробормотал  он.
Она кивнула, соглашаясь.
     - Сделаешь это в пещере, - посоветовал Пушок, вернувшись к ним.
     - Сожалею, Пушок, - объяснил Флинкс. - Но она не сможет дальше  идти,
если мы не исправим этот перелом. - Он подумал и предложил:  -  Вы,  трое,
идите дальше, оставляя след в виде сломанных веток,  а  мы  позже  догоним
вас.
     - Глупо, - возразил туземец. Он  придвинулся  поближе,  его  огромная
туша заставляла стройного юношу выглядеть рядом  с  ним  карликом.  Флинкс
заметил, что Пип не шелохнулся.  Если  его  приятель  не  выражал  никакой
озабоченности,  значит,  он  не  чувствовал  никакой   угрозы   за   этими
надвигающимися светящимися глазами.
     Пушок изучил дрожащую Силзензюзекс и с любопытством спросил:
     - Что делать, друг-Флинкс?
     - Если ты думаешь, что с нашей стороны глупо идти по вашему следу,  -
осторожно сказал он уйюррийцу,  внимательно  следя  за  любыми  признаками
гнева, - то вы могли бы подвезти нас.
     Голубой почесал задней ногой под челюстью:
     - Что такое подвезти? - с интересом спросил он.
     - Значит нести их вместо камешков, - фыркнул глухой  голос  с  легким
презрением к несообразительности  Голубого.  Флинкс  развернулся  как  раз
вовремя,  чтобы  увидеть,  как  чуть  фосфоресцирующая  фигура  Можетитака
пропадает куда-то там.
     - Теперь понятно, - удовлетворенно проурчал Пушок. - Что нам делать?
     - Просто стой тут, - проинструктировал Флинкс, гадая, когда он шел  к
этой коричневой стене, окажется ли эта идея  в  конечном  итоге  такой  уж
умной. Большая урсиноидная голова повернулась, наблюдая за ним. - А теперь
ляг на живот.
     Пушок быстро плюхнулся с  пневматическим  "Тум".  Осторожно  поместив
одну стопу на его левый бок, Флинкс поднял руки и, захватив две  пригоршни
жестких волос, с силой подтянулся. Когда не раздалось  никакого  протеста,
он потянул снова, на этот раз достаточно сильно, чтобы взметнуть  себя  на
широкую спину.
     - Отлично, теперь можешь снова встать на  четвереньки,  -  сказал  он
своему шутливому одру.
     Пушок поднялся с гидравлической плавностью, мысленно улыбаясь. "Ясно.
Это мысль лучше".
     - Новая забавная штука, - согласилась  Ням.  Она  и  Голубой  подошли
мелкими шажками к Силзензюзекс и потратили целую минуту, споря из-за того,
кому следует первым испробовать этот новый опыт. Спор  выиграла  Ням.  Она
подошла к наблюдавшей транксийке и улеглась рядом с ней.
     Силзензюзекс с опаской изучила этот мускулистый торс и  взглянула  на
Флинкса, тот поощряюще кивнул, и она осторожно влезла на Ням, вонзила свои
когти в густой мех и крепко уцепилась.
     Они обнаружили, как медленно прежде шли уйюррийцы,  чтобы  дать  двум
своим жалким друзьям возможность не отставать от них. Если Пушок или Ням и
замечали груз у себя на спине, то это ни в чем не проявлялось, и маленькая
группа летела через лес.
     В дальнейшем у них возникла только одна неприятность,  когда  Флинкса
чуть  не  выбросило.  Он  едва-едва  сумел  удержаться,  когда  Пушок  без
предупреждения поднялся на задние ноги. Он продолжал бежать на двух ногах,
как будто и не умел по-другому и  со  скоростью,  какую  не  мог  показать
никакой земной медведь.
     Силзензюзекс,  имевшая  возможность  цепляться  семью   конечностями,
держалась куда надежней, когда Ням тоже поднялась,  чтобы  не  отстать  от
длинного двуногого шага Пушка.
     Невозможно   было   сказать,   как   долго   или   как   далеко   они
пропутешествовали, когда спустились в последнюю долину. Во время  бега  ни
один из урсиноидов не сбавил скорости, хотя  к  тому  времени  они  слегка
пыхтели.
     В этой третьей долине господствовал ручей, параллельно которому они и
бежали во время своего отхода. Он расширялся здесь в другое озеро, хотя  и
намного меньшее, чем  граничившее  с  горнорудным  поселением,  оставшимся
теперь далеко позади. Здесь, среди квазихвойных, рос новый вид  дерева.  У
него были широкие  желто-коричневые  листья.  Определенные  разновидности,
разглядел в темноте Флинкс, имели  различные  сорта  ягод,  хотя  те  были
скудноваты.  Другие  могли  похвалиться  скоплениями  орехов  в   овальной
скорлупе, некоторые величиной с кокосы.
     - Вы их едите? - спросил Флинкс, показывая на отягощенные ветви.
     - Да, - ответил Пушок.
     - И вы также едите мясо?
     - Только в снежное время, - спокойно объяснил ему хозяин. - Когда  не
цветут байга и магинак. Мясо  не  забавно  и  требует  больше  труда.  Оно
убегает.
     Теперь они двигались к крутому горному склону. В мягком лунном  свете
Флинкс видел, что это была голая скала, лишенная осыпи.  Несколько  кругов
создавали темные пятна на фоне  серого  гранита.  Между  темной  береговой
линией и пастями пещер прыгали уйюррийцы разных размеров,  включая  первых
увиденных ими детенышей.
     - Если не есть  для  разнообразия  мясо,  -  продолжал  Пушок,  -  то
начинаешь чувствовать себя больным.
     - А почему вы не любите есть мясо? - поинтересовалась Силзензюзекс.
     Флинкс молился, чтобы она не  втянула  их  впечатлительных  хозяев  в
какой-нибудь абстрактный духовный диалог.
     Пушок объяснил, словно детям:
     - Даже жизнь наджака  или  шестиногого  уродца  койвета  равна  куску
солнца. Когда его гасят, тепло покидает его.
     - Мы не любим делать яркие вещи темными, - развил тему Голубой. -  Мы
бы скорее делали темные вещи яркими. Но... - скорбно  заключил  он,  -  не
знаем как.
     Они замедлили шаг и, наконец, совершенно остановились перед первой из
пещер. Флинкс заметил, что вход состоял из аккуратно сложенных валунов, со
щелями, замурованными  за  отсутствием  железобетона  меньшими  камнями  и
галькой.
     Уговорив Пушка лечь, он начал соскальзывать со спины урсиноида.
     Взглянув  назад,  Флинкс  увидел  длинное  стеклянное  копье   лунной
дорожки, разбитой на куски рябью  и  водоворотами  озера.  Осмотр  лежащей
впереди пещеры не открыл ничего, кроме черноты.
     - Пушок, ты сказал, что все разделяют одну Пещеру, но я вижу в горном
склоне и другие отверстия.
     - Это все одна и та же пещера, - объяснил туземец.
     - Ты имеешь в виду, что они все соединяются где-то внутри горы?
     - Да, все встречаются друг с другом. - До него дошла теплая мысленная
улыбка. - Это все часть игры, в которую мы играем.
     - Игры? - откликнулась Силзензюзекс, порядком подзамерзшая,  несмотря
на то, что ее термальный костюм был установлен на  максимум.  Когда  Пушок
никак это не прокомментировал, она подумала вслух: - Как  ты  думаешь,  мы
сможем устроить костер?
     - Разумеется, - весело сказала Ням. - Что такое устроить костер?  Это
все равно что построить пещеру?
     Флинкс терпеливо объяснил, что для этого требовалось, уверенный,  что
ему придется сделать это только раз.
     - Мы пойдем и соберем мертвое дерево,  -  вызвались  Ням  и  Голубой,
когда он закончил объяснять.
     - В какую такую игру вы играете,  Пушок,  та,  что  связана  с  вашим
медвежьим лабиринтом? - спросил Флинкс, когда двое других отбыли.
     Пушок проигнорировал вопрос и попросил их  зайти  в  пещеру,  где  он
молча обменялся приветствиями с другим огромным туземцем.
     - Это Мягкогладкая, моя подруга, - уведомил он их в ответ на мысленно
высказанный Флинксом вопрос. - Ты спрашиваешь об игре друг-Флинкс...  Наши
прапрапрародители забеспокоились, что однажды холод может остаться навек и
много огоньков в семье угаснет.
     - Я бы не сказала, что сейчас жара, - заметила Силзензюзекс.
     - Холод приходит, когда горы гасят солнце, - объяснил Пушок.  -  Наши
прапрапрародители чувствовали, что с каждым годом становится все холоднее.
Им казалось, что с  каждым  годом  солнце  становится  меньше,  чем  годом
раньше.
     Флинкс медленно кивнул:
     - У вашего мира,  Пушок,  орбита  эллиптическая,  но  не  постоянная,
согласно  виденным  мною  статистическим  данным,  она  с   каждым   веком
раскачивается, удаляясь все дальше и дальше от вашего  солнца  -  хотя  не
могу представить, как это поняли ваши предки.
     - Много новых понятий, - нахмурился Пушок.  -  Так  или  иначе,  наши
покойные   прапрапрародители   решили   как    все    наладить.    Следует
соответствующим образом придвинуться поближе к солнцу.
     - Они говорили о регуляции орбиты Ульру-Уйюрра, - прохрипел Флинкс. -
Но как они узнали?
     - Надо спросить предков,  -  пожал  плечами  Пушок.  -  Очень  трудно
сделать.
     - Да уж, я думаю, - охотно согласилась Силзензюзекс.
     - Был,  однако,  и  новый  способ,  -  продолжал  рослый  туземец.  -
Копатели...
     - Люди на руднике?
     - Да. Они делают свои собственные пещеры очень теплыми. Мы спросили у
них, как и нам тоже сделать пещеры теплыми.
     - И что же они предложили? - поинтересовался Флинкс.
     Пушок, похоже, был сбит с толку:
     - Они сказали нам выкопать в земле большую яму, а затем засыпать  там
себя.  Мы  попробовали  и  обнаружили,  что  это  создает  тепло.  Но  так
невозможно двигаться и скоро становится скучно. А также нет света.  Мы  не
поняли, почему они сказали нам делать это таким способом. Сами они так  не
делают. Почему же они сказали нам сделать так, друг-Флинкс?
     - Это ААннский способ  веселиться  в  действии,  -  с  тихой  яростью
ответил он.
     - ААннский? - переспросил Пушок. Вернулись Ням и Голубой, оба зарытые
под охапками мертвых веток.
     - Некоторые из людей на руднике - ААнны, - объяснил Флинкс. - Те, что
с холодным умом.
     - А, холодные умы, - откликнулся, узнавая, Пушок. - Мы  не  понимали,
как такие холодные могут дать нам знание того, как стать теплым. Но мы все
равно попробовали.
     Флинкс не мог смотреть на дружелюбного туземца:
     - Сколько... сколько из экспериментаторов умерло?
     - Экспериментаторов?
     - Тех, что попробовали закопать себя?
     - О, друг-Флинкс зря беспокоится. Никто не умер, - заверил его Пушок,
чувствуя успокоение ума человека при этих словах. - Понимаешь, мы закопали
Можетитака...
     - Вот дерево, - перебила Ням.
     - Вам нужно еще? - спросил Голубой.
     - Я думаю, нам этого хватит, чтобы протянуть по меньшей мере  неделю,
- сообщил им Флинкс. Пока он говорил, Силзензюзекс укладывала часть дерева
в треугольный стог, тонкие иструки делали скульптуру из прутьев  и  тонких
стволов.
     Флинкс прислонился к  стене  пещеры,  ощущая  прохладу  камня  сквозь
термальный костюм:
     - Как, по  мнению  ваших  прапрапрародителей,  вы  могли  отрегули...
придвинуться ближе к солнцу?
     - Играя в  игру,  -  снова  сказал  ему  Пушок.  -  Игра  и  создание
пещеры-дома - одно и тоже.
     - Предполагалось, что копание пещер приблизит ваш мир к его солнцу? -
переспросил Флинкс, не уверенный, что правильно расслышал.
     Но Пушок просигналил согласие:
     - Это часть схемы игры.
     - Схемы? Какой схемы?
     - Это трудно объяснить, - лениво ответил Пушок.
     Флинкс поколебался и огласил неожиданную мысль:
     - Пушок, сколько времени ваш  народ  играл  в  игру  копания  системы
пещер?
     - Сколько времени?
     - Сколько ваших дней?
     - Дней. - Пушок решил, что настало  время  справиться  у  других.  Он
позвал  Голубого,  а  с  Голубым  подошла  и  Ням.  К  ним  присоединилась
Мягкогладкая, и на короткий миг возник,  чтобы  добавить  свое  замечание,
Можетитак.
     В конечном итоге  Пушок  повернулся  обратно  к  Флинксу,  называя  с
уверенностью цифру. Большую цифру. Чрезвычайно большую.
     - Вы уверены в своем исчислении? - медленно спросил, наконец, Флинкс.
     Пушок ответил утвердительно:
     - Число верно. Научились системе счета на руднике.
     Силзензюзекс вопросительно глядела на Флинкса, когда тот  отвернулся,
снова прислонился к стене и уставился  на  темный  холодный  потолок.  Она
спросила, прежде чем разжечь костер: - Сколько?
     Возникла долгая пауза, прежде чем он, казалось, вернулся  издалека  и
взглянул на нее:
     - Судя по тому, что говорит Пушок, они играли в эту игру  с  копанием
взаимосвязанных туннелей чуть меньше четырнадцати тысяч земных лет. Должно
быть, этот сектор континента пронизан ими как голландский сыр. И к тому же
невозможно сказать, насколько глубоко они тянутся.
     - Что такое сыр? - поинтересовалась Ням.
     - Что такое голландский? - вопросил Голубой.
     - Насколько далеко находится глубоко? - хотел знать Пушок.
     Флинкс ответил новым вопросом:
     - Сколько еще предполагается  копать,  прежде  чем  эта  схема  будет
закончена, Пушок?
     Уйюрриец помолчал, ум его деловито работал.
     - Не слишком долго. Еще двенадцать тысяч ваших лет.
     - Плюс-минус несколько сот, - тупо сглотнул Флинкс.
     Но Пушок укоряюще поглядел на него:
     - Нет... точно.
     Огромные бесхитростные глаза уставились в глаза Флинкса.
     - И что же должно случиться, когда эта схема будет  завершена,  когда
игра будет окончена?
     - Две вещи, - любезно  объяснил  Пушок.  -  Мы  определенным  образом
приблизимся к теплу и начнем искать новую игру.
     - Ясно, - пробормотал про себя Флинкс. - А  Руденуаман  считала  этот
народ первобытным, потому что он проводит все свое время копая пещеры.
     Силзензюзекс не двигалась, забыв  о  костре.  Лицо  ее  стало  маской
неуверенности:
     - Но как может копание нескольких пещер изменить орбиту планеты?
     -  Нескольких  пещер?  Не  знаю,  Сил,  -  тихо  пробормотал  он.   -
Сомневаюсь, знает ли  кто-нибудь  вообще.  Может  быть  завершенная  схема
произведет достаточно крупное изменение  в  коре  планеты,  чтобы  создать
катастрофическую складку,  которой  хватит  для  сжатия  в  нужный  момент
нужного объема пространства. Если бы я побольше знал математику  катастроф
- и если бы мы могли воспользоваться самым большим компьютером Церкви, - я
мог бы это проверить.
     Или, может быть, туннелям предназначено  черпать  энергию  планетного
ядра, или комбинация этого и складки... Чтобы ответить на это,  нам  нужно
несколько блестящих математиков и физиков.
     Силзензюзекс осторожно посмотрела на Пушка:
     - Ты можешь объяснить, Пушок, что предположительно произойдет, и как?
     Грузный урсиноид траурно посмотрел на нее, простая  задача  при  этих
выразительных глазах:
     - Печально, но для этого нет понятий.
     Затем в пещере стало тихо, пока, оживая, не  закашлял  костер.  Сразу
появилось несколько язычков пламени, и через  несколько  секунд  костер  с
энтузиазмом пылал. Силзензюзекс ответила длинным тихим свистящим вздохом и
устроилась поблизости от уютного жара.
     - Тепло! - издала удивленный возглас Ням.
     Голубой сунул лапу поближе к пламени и поспешно отдернул ее:
     - Очень тепло, - подтвердил он.
     - Мы можем научить вас, черт, мы уже научили вас как развести сколько
угодно костров вроде этого. Я не говорю,  что  вам  следует  бросить  свою
игру, но если вы заинтересованы, мы с Силзензюзекс можем показать вам, как
гарантировать тепло во время  вашего  афелия  намного  раньше,  чем  через
двенадцать тысяч лет.
     - Так легче, - допустил Пушок, показывая на костер.
     - И забавно, - добавила Ням.
     - Слушай, Пушок, - энергично начал Флинкс, -  почему  ваш  народ  так
долго и тяжко работает для холодных умов и других в руднике?
     - Ради ягод и орехов, которые они приносят нам  из  далеких  мест,  -
сообщила Мягкогладкая из маленькой ниши, вырезанной в стене пещеры.
     - Из далеких мест, - закончил Голубой.
     - Почему бы не отправиться туда и не добыть их самим?
     - Слишком далеко, - объяснил Пушок, - и слишком трудно,  как  говорит
Можетитак.
     Флинкс отделился от стены, заговорив самым серьезным тоном:
     - Неужели ты не понимаешь, Пушок? Я пытаюсь показать вам, что люди  с
рудника вас  эксплуатируют.  Они  дают  вам  работать  сколько  угодно,  с
огромной прибылью для себя, а в обмен платят вам ровно  столько  орехов  и
ягод, чтобы вы продолжали работать на них.
     - Что такое прибыль? - спросила Ням.
     - Что такое платить? - хотел знать Голубой.
     Флинкс начал было  отвечать,  а  затем  сообразил,  что  у  него  нет
времени.  Во  всяком  случае,  для   объяснения   современной   экономики,
соотношения работы с производимыми ценностями и  сотни  других  концепций,
которые  пришлось  бы  подробно  растолковывать,  прежде  чем  он  мог  бы
объяснить этому народу два простых понятия.
     Снова  прислонившись  к  стене,  он  уставился  на  вход  в   пещеру,
проглядывавший за мерцанием костра. Пригоршня незнакомых  звезд  поднялась
над кольцом гор, опоясывавшим противоположную сторону озера. Углубившись в
размышления, он простоял не один час, в то время как хозяева  расслабились
в вежливом молчании и ждали, когда он вновь заговорит.  Они  признали  его
озабоченность и сосредоточенность и держались на  почтительном  расстоянии
от его мыслей.
     Один раз он помог Силзензюзекс наложить на  ее  сломанное  сочленение
шину из куска дерева покрепче, а затем вернулся  на  свое  место  к  своим
мыслям. Через некоторое время эти звезды сменились  другими,  а  потом,  в
свою очередь, скрылись и они.
     Он все еще сидел там,  размышляя,  когда  услышал  звук,  похожий  на
издаваемый дверью склада  на  старых,  скрипучих  петлях.  Пушок  вторично
зевнул и перекатился на другой бок, открывая блюдцеобразные глаза и  глядя
на него.
     В скором времени в пещеру вливалось  солнце,  а  Флинкс  все  еще  не
сказал хотя бы "Доброе утро". Все с  любопытством  следили  за  ним,  даже
Силзензюзекс сохраняла почтительное  молчание,  чувствуя,  что  под  этими
нечесаными рыжими вихрями формируется что-то важное.
     Бесконечную тишину нарушил Пушок:
     - Прошлой ночью, друг-Флинкс, твой ум постоянно шумел,  словно  много
падающей воды. Сегодня он все равно что земля после того, как вода упала и
замерзла - высоко наваленная одинаковость, белая и чистая.
     Силзензюзекс сидела на корточках. Она чистила  иструками  и  здоровой
стопорукой брюшко, яйцеклады, большущие фасеточные глаза и антенны.
     - Пушок, - непринужденно обратился Флинкс, словно с тех пор, как  они
разговаривали в последний раз, не прошло так много времени, словно  долгая
ночь была всего лишь минутной паузой.  -  Как  бы  тебе  и  твоему  народу
понравилось начать новую игру?
     - Начать новую игру, - серьезно повторил Пушок. - Это  большое  дело,
друг-Флинкс.
     - Да, - признал Флинкс. - Она называется цивилизацией.
     Силзензюзекс закончила  чиститься  и  резко  вскинула  голову  в  его
сторону, хотя в ее голосе было теперь намного  меньше  уверенности,  когда
она высказала свои возражения:
     - Флинкс, ты не можешь. Ты теперь знаешь,  почему  Церковь  поместила
этот мир под Эдикт. Какие бы мы лично не испытывали чувства по отношению к
Пушку и Ням и остальным из этого народа, мы не  можем  оспаривать  решения
Совета.
     - Кто сказал? - огрызнулся Флинкс. - И кроме того, мы не  знаем,  что
Эдикт был провозглашен Советом. Несколько бюрократов в нужном месте  могли
принять  свое  собственное   богоподобное   решение   предать   уйюррийцев
невежеству. Извини, Сил, но хотя я и признаю, что Церковь ответственна  за
некоторые добрые деяния, она все же организация,  состоящая  из  людей.  И
подобно всем существам, они преданы в первую очередь себе, и уж во  вторую
- всем прочим. Будет ли Церковь распущена, если ее  можно  будет  убедить,
что это было бы в наилучших интересах Содружества? Я в этом сомневаюсь.
     - Тогда как ты, Филип Линкс, озабочен в первую очередь всеми прочими,
- съязвила она.
     Нахмурившись, он принялся расхаживать по теплеющему полу пещеры:
     - Откровенно говоря, я не знаю, Сил. Я даже не знаю, кто я такой,  не
говоря уже о том, что я такое, - его голос усилился. - Но я  знаю,  что  в
этом народе я вижу невинность и доброту, которой никогда не встречал, ни в
каком челанксийском мире. - Он внезапно остановился и уставился на звезды,
созданные на озере утренним солнцем.
     - Может быть, я молодой дурак, узко мыслящий  идеалист,  называй  это
чем угодно, но мне думается, что теперь я знаю, чем хочу  быть.  То  есть,
если они примут меня. Первый раз в своей жизни я знаю.
     - И чем же это? - спросила она.
     - Учителем, - он повернулся лицом к терпеливым уйюррийцам. -  Я  хочу
научить тебя, Пушок, и тебя, Ням, и вас, Голубой и  Мягкогладкая,  и  даже
тебя, Можетитак, где бы ты ни был.
     - Здесь, -  проворчал  голос  снаружи.  Можетитак  лежал  на  низкой,
похожей на вереск поросли перед входом в пещеру, катаясь и потягиваясь  от
удовольствия.
     - Я хочу научить вас всех новой игре.
     - Большое дело, - медленно повторил Пушок. - Это не нам одним решать.
     - Надо сообщить другим, - согласился Голубой.
     На сообщение всем другим потребовалось некоторое время. Если  точнее,
то на это потребовалось одиннадцать дней четыре часа и  маленькая  тележка
минут и секунд. Затем им пришлось ждать еще одиннадцать дней, четыре  часа
и несколько минут для того, чтобы все ответили.
     Но для решения каждому индивидууму потребовалось очень мало времени.
     На двадцать третий день после  того,  как  был  задан  вопрос,  перед
пещерой появился Можетитак. Флинкс и Силзензюзекс сидели вместе с  Пушком,
Ням и Голубым на берегу озера. Новоприбывшего они не заметили.
     В тот момент Флинкс держал длинную прочную лозу с  присоединенными  к
одному концу острыми осколками кости. Он учил  Пушка  ловить  рыбу,  в  то
время как другие из их маленькой группы следили.
     Пушок, похоже, пришел в восторг, когда он вытащил четвертую рыбину за
день, округлый серебристый организм, выглядевший словно гибрид рыбы-шара и
форели.
     Водоплавающие, объяснили уйюррийцы, содержали в  себе  меньше  света,
чем  наджаки  и  другая  сухопутная  добыча.  Следовательно,   рыболовство
являлось меньшим злом, чем охота.
     - Это тоже часть новой игры? - спросила  Ням,  с  первой  же  попытки
превосходно воспроизводя устройство из лозы и постоянного крючка.
     - Да, - признал Флинкс.
     - Это хорошо, - заметил Голубой.
     - Надеюсь, что все с этим согласятся.
     Силзензюзекс проглотила еще одну пригоршню  ягод.  Содержание  сахара
было удовлетворительным, а свежесть оживляла ее диету.
     Слегка обиженный, Можетитак исчез и вновь появился рядом со входом  в
пещеру. Силзензюзекс чуть не упала с гладкого гранита, где сидела.
     - Все ответили, - объявил Можетитак. - Почти все говорят "Да". Теперь
мы играем в новую игру.
     - Выбросить четырнадцать тысяч лет копания в выделительный  канал,  -
прокомментировала Силзензюзекс,  снова  поднимаясь  на  ноги  и  отряхивая
брюшко. - Надеюсь, ты осознаешь, что делаешь, Флинкс.
     - Не беспокойся, - фыркнул ей Можетитак. -  Только  здесь  мы  теперь
играем в новую игру.  Другие  места  на  окраинах  мира  будут  продолжать
старую. Если новая игра не  забавна,  -  он  сделал  легкую  паузу,  -  мы
вернемся к старой игре, - он обратил к Флинксу мощный взгляд. -  Навсегда,
- добавил он.
     Флинкс неуютно поерзал, когда загадочный  уйюрриец  исчез.  Несколько
недель  назад  он  был  так  уверен  в  себе,  горел  никогда  прежде   не
испытываемым им мессианским рвением. А теперь его совесть начинали  грызть
первые настоящие сомнения. Он отвернулся от обращенных  на  него  со  всех
сторон взглядов, урсиноиды были хорошо снаряжены, для того чтобы пялиться.
     - Это хорошо, - вот и все, что пробормотал Пушок.  -  Как  мы  начнем
игру, Флинкс?
     Тот указал на завершенные всеми превосходные устройства из  крючка  и
лозы.
     - Костер был началом. И это начало. А теперь я хочу, чтобы  все,  кто
работает на людей в руднике, пришли сюда учиться с нами, по  ночам,  чтобы
холодные умы ничего не заподозрили. Это  было  бы,  -  он  лишь  ненадолго
заколебался, плохо для игры.
     - Но когда же мы будем спать? - захотела узнать Ням.
     - Я  буду  говорить  не  слишком  долго,  -  ответил  Флинкс.  -  Это
необходимо. Может быть, - добавил он без большой уверенности, - мы  сможем
выполнить первую часть игры, не делая никаких светлых мест темными.  Наших
или чьих-то других.
     - Это хорошо, - провозгласил Пушок. - Мы скажем другим на руднике.
     Когда урсиноиды рассеялись, Силзензюзекс бочком приблизилась к нему.
     - Научить их кое-каким основам цивилизации, помогая в то же  время  и
себе самим, - пробормотал он себе под нос. - Коль скоро они  избавятся  от
людей на руднике, у них появится основа для  приобретения  всех  орехов  и
ягод, каких только они захотят...

                                    12

     - Надеюсь, -  заметила  Телин  ауз  Руденуаман,  -  что  барон  скоро
завершит  свою  охоту.  У  нас  иссякает  разная  синтетика  и  сырье  для
синтезаторов  пищи,  и  почти  не  осталось   запасов   некоторых   других
незаменимых предметов.
     -  О  бароне  незачем  беспокоиться,  -  заверил  ее  из-под   своего
неподвижного человеческого лица Меево.
     И в самом деле, не было никаких причин для озабоченности,  настаивала
она  про  себя,  поворачиваясь,  чтобы  посмотреть  наружу  через   заново
вставленные розовые оконные панели. Выше на горе работали как всегда ровно
и умело горняки.
     Барон  и   раньше   неоднократно   путешествовал   через   территорию
Содружества. Тем не менее она не могла не  испытывать  укол  озабоченности
каждый раз, когда один из ее кораблей перевозил замаскированных  рептилий.
Если бы патрульный корабль Содружества перехватил одно  из  этих  судов  и
обнаружил на борту ААннов, она могла бы уцелеть только  благодаря  паутине
путаных объяснений.
     Но она потеряет незаменимого делового  помощника.  Не  все  же  члены
ААннской аристократии так понимали человеческие побуждения или мыслили так
по-деловому, как Рииди ВВ.
     Загудел телефон, требуя ответа. Меево поднялся и ответил  на  звонок.
Отвернувшись от перспективы леса и гор,  Телин  увидела,  как  его  гибкая
гуманоидная маска несколько раз  дернулась,  признак  того,  что  под  ней
происходили непостижимые рептильные сокращения.
     - Сказал что... что случилось? - невнятный голос ААнна повысился.
     - Что происходит, Меево? - нагнулась поближе Телин.
     Инженер-ААнн медленно положил трубку внутренней связи:
     - Это  звонил  Чаргис  с  рудника.  Сбежавшие  человек  и  транксийка
вернулись живыми. Он докладывает, что с ними  множество  туземцев,  и  что
новоприбывшие объединились с работающими на руднике в вооруженном бунте.
     - Нет, нет...  -  она  почувствовала  слабость,  так  как  его  слова
подавляли ее.  -  Туземцы,  вооруженные...  это  невозможно.  -  Голос  ее
поднялся до визга, когда она снова овладела собой. -  Невозможно!  Они  не
ведают разницы между энергобуром и лучеметом. Зачем им  вообще  захотелось
бы взбунтоваться? Чего они хотят... побольше орехов и ягод? Это безумие! -
лицо ее вдруг опасно вытянулось. - Нет, подожди, ты  сказал,  что  с  ними
вернулись человек и транксийка?
     - Так утверждает Чаргис.
     - Но это тоже невозможно.  Им  полагалось  умереть  от  холода  много
недель назад. Каким-то образом, - сделала  она  неизбежный  вывод  -  они,
должно быть, сумели наладить общение с туземцами.
     - Я бы сказал,  что  это  преуменьшение,  -  сказал  инженер.  -  Мне
говорили, что туземцы не имеют никакого языка, никаких средств  передавать
абстрактные понятия друг другу, не говоря уже о посторонних.
     - Мы что-то проглядели, Меево.
     - Как минимум, я бы сказал, что именно так, - согласился  инженер.  -
Но, в конечном итоге, это не  будет  иметь  значения.  Одно  дело  научить
дикаря стрелять, а другое - объяснить ему тактику ведения войны.
     - В любом случае, где они достали оружие? - недоумевала Телин,  снова
посмотрев на горный  склон.  Отдаленные  строения  не  показывали  никаких
признаков происходящего внутри конфликта.
     - Чаргис сказал, что они одолели охранника и  вломились  в  заводской
арсенал, - объяснил Меево. - Там был только один охранник, так  как  здесь
нет никого,  кто  украл  бы  оружие.  Чаргис  далее  сказал,  что  туземцы
вламывались неуклюже и недисциплинированно, и  что  человек  и  транксийка
упорно старались утихомирить их, - он злобно усмехнулся. -  Возможно,  они
спустили с цепи нечто такое, с чем не могут управиться. Чаргис сказал... -
инженер заколебался.
     - Что еще сказал Чаргис?
     - Он сказал, что  туземцы  вызвали  у  него  впечатление,  будто  они
рассматривают все это как... игру.
     - Игру, - медленно повторила она. - Пусть так  и  продолжают  думать,
даже умирая. Свяжись со всем персоналом на базе, - приказала она.  -  Вели
им покинуть все здания, кроме тех,  которые  сосредоточены  здесь,  вокруг
Администрации. У нас есть ручные лучеметы и  достаточно  большая  лазерная
пушка, чтобы сбить в небе военный челнок. Мы будем просто спокойно  сидеть
здесь,  удерживая  средства  связи,  производство  пищи,  это   здание   и
электростанцию, пока не вернется барон.
     - После того как мы  испепелим  кое-кого  из  их  числа,  -  небрежно
продолжала она, словно говорила о выпалывании сорняков, - игра,  возможно,
потеряет для них интерес.  Если  же  нет,  то  челноки  достаточно  быстро
покончат с ней, - она снова  взглянула  на  него.  -  Вели  также  Чаргису
собрать  нескольких   хороших   стрелков   в   две   группы.   Они   могут
воспользоваться  двумя  большими  машинами  и  держать  наших  дружелюбных
рабочих загнанными в бутылку, там где они находятся.  Однако  поосторожней
со стрельбой, я не хочу повредить ничего в зданиях рудника, если в этом не
будет  абсолютной  необходимости.  Это  оборудование  слишком  дорого.  За
исключением этого, они могут потренироваться в стрельбе по любым туземцам,
каких найдут снаружи.
     И добавила про себя: - Но они ни при каких обстоятельствах не  должны
убивать человеческого юношу или транксийку. Они оба  нужны  мне  целыми  и
невредимыми!
     Она в отвращении покачала головой, когда инженер двинулся  передавать
ее распоряжения.
     - Чертовски неудобно. Нам придется завезти и  обучить  целиком  новый
набор чернорабочих...

     "Все, - с яростью подумал Флинкс в  начале,  -  прошло  гладко  и  по
плану".  А  потом  он  беспомощно  наблюдал,  как  месяцы  планирования  и
инструктажа  были  отброшены  в  сторону,   опрокинутые   неконтролируемым
удовольствием, которое получали уйюррийцы,  вламываясь  в  арсенал,  чтобы
захватить игрушки, заставлявшие  вещи  исчезать.  Даже  Пушок  не  мог  их
успокоить.
     - Они наслаждаются, Флинкс, - объяснила Силзензюзекс, пытаясь утешить
его. - Можешь ли ты их винить? Эта игра куда более волнующая, чем все,  во
что они когда-либо играли раньше.
     - Хотел бы я знать,  будут  ли  они  по-прежнему  так  думать,  когда
погасят несколько их огней,  -  сердито  пробурчал  он.  -  Будут  ли  они
по-прежнему считать мою игру забавной, после  того  как  увидят  некоторых
своих  друзей,  лежащими  на  земле  с  выжженными  лучеметами  Руденуаман
внутренностями? - он отвернулся, потеряв дар  речи  от  гнева  на  себя  и
уйюррийцев.
     - Я хотел захватить рудник бесшумно, внезапно, никого  не  убивая,  -
пробурчал, наконец, он. -  Со  всем  этим  шумом,  который  они  устроили,
вламываясь в  арсенал,  я  уверен,  что  остальные  находящиеся  в  здании
сотрудники услышали и доложили вниз. Если Руденуаман умна, а это  так,  то
она поставит своих оставшихся людей на круглосуточное  дежурство  и  будет
ждать, когда мы к ней заявимся.
     Он  осознал  стоящего  поблизости  Пушка,  посмотрел  глубоко  в  эти
ожидающие  глаза.  "Боюсь,  Пушок,  что  твоему  народу  теперь   придется
убивать".
     Урсиноид, не колеблясь, ответил  ему  таким  же  взглядом:  "Понятно,
друг-Флинкс. Серьезная это игра, в которую мы играем, эта цивилизация".
     - Да, - пробормотал Флинкс. -  Она  всегда  была  такой.  Я  надеялся
избежать прежних ошибок, но...
     Голос его пропал, и он сел на пол, угрюмо уставясь  на  металлическую
поверхность между коленей. Прохладная дубленая морда потерлась о его лицо,
Пип. Чего он не ожидал, так это мягкого давления ниже шеи, там, где у него
была бы грудная клетка-б, будь от транксом.
     Оглянувшись, он увидел глядящие на него фасеточные глаза.
     - Теперь ты можешь только делать все,  что  в  твоих  силах,  -  тихо
прошептала она. Тонкая иструка мягко двигалась, массируя ему спину.  -  Ты
начал это дело. Если ты не поможешь закончить его,  то  поможет  та  самка
внизу.
     От этого он почувствовал себя немного лучше, но лишь немного.
     Четко прозвучал резкий треск, похожий  на  звук  разрываемой  фольги.
Флинкс вскочил на ноги, побежал в направлении  звука,  за  которым  вскоре
последовал второй. Через прозрачную панель,  проходящую  вдоль  проходного
коридора, они посмотрели вниз, на пологий склон с правой стороны  большого
здания. Он был лишен растительности, расчищенный на расстоянии в  двадцать
метров от стены строения.
     По другую сторону, почти у лесной опушки они увидели парящие  силуэты
двух машин. Те же машины, отметил Флинкс, которые встретили их  челнок  по
прибытии сюда так много недель назад.
     На каждой машине спереди была установлена небольшая  лазерная  пушка.
Пока они смотрели, из одного такого оружия выскочил тонкий красный луч  на
каменистый склон впереди и выше. Там было несколько  мелких,  уходивших  в
гору, шахт.
     Вскоре чистая скала  была  изуродована  тремя  черными  эллипсоидами,
скромными пятнами разрушения там, где завяли кусты и расплавились в стекло
более светлые силикатные скалы.
     Откуда-то из верхнего конца рудника сверкнула голубая  линия  ручного
лучемета, ударившая по наружной части машины. Экран машины оказался  более
чем достаточно прочным, чтобы поглотить и рассеять такие крошечные вспышки
энергии.
     Неожиданно две машины повернули и быстро двинулись  обратно  вниз  по
склону к главному зданию. Их приглушенное гудение проникло в коридор,  где
Флинкс и другие молча следили, как машины,  плавно  проплыв  в  метре  над
поверхностью на толстых воздушных подушках, повернули и  остановились  как
раз за пределами досягаемости лучемета.
     Минуту спустя  из-за  угла  к  ним  протопала  знакомая  туша.  Резко
затормозив,  она  дала  своим  словам  выплеснуться  в  промежутках  между
вздохами, как у паровой машины.
     - Они убили А, Бэ, Вэ, - вздохнул он с расширенными  больше  обычного
огромными глазами.
     - Как это случилось? - спокойно спросил Флинкс. - Я же  сказал  всем,
что они не станут стрелять по этим зданиям. Они не рискнут повредить  свое
оборудование, так как все еще не убеждены, что  мы  представляем  для  них
серьезную угрозу.
     Пушок взял объяснение на  себя,  уже  связавшись  молча  и  быстро  с
Голубым: "А, Бэ и Вэ пошли к металлическим пещерам".
     - Но почему? - то ли спросил, то ли заплакал Флинкс.
     - Они подумали, что создали новую идею, -  медленно  объяснил  Пушок.
Флинкс не продемонстрировал  ни  малейшего  понимания,  так  что  урсиноид
продолжил: - Эти последние много дней ты постоянно твердил нам, что в  эту
игру, которую ты называешь цивилизацией, следует играть согласно  здравому
смыслу, логике, разуму. Судя по тому, что рассказывает мне Голубой, А,  Бэ
и Вэ решили между собой, что если  это  так,  то  холодные  умы  и  другие
увидят, что будет разумно и логично  сотрудничать  с  нами,  поскольку  мы
отобрали у них рудник.
     - Они вышли без оружия поговорить разумно и логично с машинами. Но, -
и в голосе Пушка появилась боль  от  этой  неожиданности,  -  те  даже  не
выслушали А, Бэ и Вэ. Они убили их, даже не выслушав. Как же  может  такое
быть? - лохматая голова озадаченно посмотрела на Флинкса. - Разве холодные
умы и другие, вроде тебя, тоже нецивилизованные? И все же они сделали  это
без разговоров. Это ли разум, о котором ты говоришь?
     Флинкс и Силзензюзекс  пока  еще  не  видели  ни  одного  из  веселых
урсиноидов разгневанным. Пушок, похоже, был близок к этому, хотя это был в
действительности не гнев. Это была подавленность и отсутствие понимания.
     Флинкс попытался объяснить:
     - Есть, Пушок, такие, кто играет в игру нечестно. Те, кто мухлюют.
     - Что такое мухлевать? - поинтересовался Пушок.
     Флинкс постарался объяснить.
     - Понятно, - торжественно объявил Пушок, когда юноша закончил. -  Это
необыкновенная концепция. Я  бы  не  поверил,  что  такое  возможно.  Надо
сообщить другим. Это многое объяснит в игре.
     Повернувшись, он и Голубой оставили Флинкса и  Силзензюзекс  одних  в
коридоре.
     - Сколько, по-твоему, - спросила она, глядя через оконную  панель  на
отдаленный комплекс, - они будут там сидеть, прежде чем потеряют  терпение
и двинутся на нас?
     - Вероятно, пока не вернутся челноки. Если мы не разрешим до того эту
задачку... - нет, мы. должны  с  ней  покончить  прежде,  чем  возвратится
барон. У нас здесь нет ничего, кроме ручных лучеметов. У них  же  есть  по
меньшей мере две поставленные на турели у взлетной полосы  лазерные  пушки
класса земля-космос и, вдобавок, две поменьше, установленные  на  машинах.
Возможно, есть и еще. Мы не можем бороться с таким оружием. Надеюсь, Пушок
и Голубой сумеют втемяшить это в волосатые черепа своей семейки.
     Он подошел к ней посмотреть сквозь панель.
     - Я уверен, что прямо сейчас на нас  направлены  две  большие  пушки.
Если мы попытаемся осуществить массовый  отход,  они  испепелят  множество
наших, точно также, как А, Бэ и Вэ. Нам придется...
     По коридору вдруг,  потрясая,  проплыл  на  высоком  тоне  вопль.  Он
поднялся  от  среднего  тенора  до  высокого,  дрожащего  визга  предельно
ужаснувшегося... а затем прекратился. Принадлежал он, бесспорно, человеку.
     Второй вопль - нет. Он исходил от ААнна. Затем раздались новые  вопли
обоих разновидностей.
     Пип нервозно воспарил над плечом Флинкса, и из-под шапки рыжих  волос
заструился холодный пот.
     - А теперь что? - встревоженно пробормотал он, когда они бросились  в
направлении воплей. Время от времени слышались новые вопли, а за  ними,  с
регулярными интервалами, следовали звуки из противоположного лагеря.
     Они услышали должно быть две дюжины воплей, прежде чем встретили  Ням
и Голубого.
     - Что случилось? - потребовал ответа Флинкс. - Что это за вопли?
     - Огни, - начала Ням.
     - Гаснут, - закончил Голубой.
     Флинкс обнаружил, что дрожит. От природы улыбающийся рот  Ням  был  в
крови. Обе широкие плоские морды были запятнаны  ею.  Несколько  небольших
групп рабочих и охранников не сумели убежать с захваченного рудника.
     - Вы убили пленных, - вот и все, что он мог,  заикаясь,  выдавить  из
себя.
     - О, да, - признала Ням с веселостью, от которой свертывалась  кровь.
- Некоторое время мы были не уверены,  но  Пушок  объяснил  нам  и  семье.
Холодные умы и народ там внизу, - тут жест в направлении  главной  базы  -
мухлюют. Мы думаем, что поняли теперь, что  такое  мухлевать.  Это  значит
играть в игру не по правилам, да?
     - Да, но это не мои правила, - ошарашенно  прошептал  он.  -  Не  мои
правила.
     - Но нам это подходит, - вмешался Голубой. - Мы понимаем, что правила
не твои, друг-Флинкс. Нехорошие правила. Но  холодные  умы  создают  новые
правила, и мы играем по ним тоже хорошо.
     Уйюррийцы потопали дальше по коридору.
     Флинкс опустился на колени, прислонившись к стене.
     -  Игра,  для  них  это  все  еще  игра,  -  он  вдруг  посмотрел  на
Силзензюзекс и содрогнулся. - Проклятье, я не хотел, чтобы  это  случилось
вот так вот.
     - Ты тот, кто скачет на гризеле, - без гнева сказала Силзензюзекс.  -
Ты пробудил его. Теперь ты должен скакать на нем.
     - Неужели ты не понимаешь, - безутешно прошептал он. - Я хотел, чтобы
Пушок, Ням, Голубой и все остальные из них были избавлены  от  всех  наших
ошибок. Я хочу, чтобы они стали такими  великими,  какими  могут  быть,  а
не... - зло закончил он, - просто более умной версией нас.
     Силзензюзекс придвинулась поближе:
     - Ты все еще держишь гризела за хвост, Флинкс. Тебя еще не  сбросили.
И не ты научил их убивать, вспомни, они охотятся за мясом.
     - Только когда вынуждены, - напомнил в свою очередь он. - И все же, -
он показал некоторые признаки успокоения, - может быть, это и есть  время,
когда они вынуждены. Да, охота в снежное время, чтобы выжить. Правила были
изменены, но у нас, все же, есть правила. Просто  их  нужно  определить  и
дальше.
     - Совершенно верно, Флинкс, скажи  им,  когда  правильно  убивать,  а
когда - нет.
     Он странно посмотрел на нее, но если что и было спрятано в ее словах,
то он не смог этого почувствовать.
     - Это именно то, чего я никогда не  хотел  делать,  даже  передоверив
другому.
     - А что заставило тебя думать, будто у тебя когда-то возникнет  такая
возможность?
     - Кое-что... случившееся не так давно, - туманно ответил он. - Теперь
это мне так или иначе навязано. Меня запихнули в положение, которого я дал
обет никогда не занимать.
     - Не знаю, о чем ты болтаешь, Флинкс, - сказала, наконец, она.  -  Но
либо ты скачешь на гризеле, либо он растопчет тебя.
     Флинкс посмотрел вперед по коридору, куда  свернули  за  угол  Ням  и
Голубой:
     - Хотел бы я знать, кто на ком скачет?
     Ответ пришел несколько дней спустя. Как  он  и  предполагал,  никаких
атак снизу не было, хотя две машины ежедневно  гарцевали  прямо  рядом  со
стенами строений рудника,  побуждая  кого-нибудь  высунуть  свою  мохнатую
голову.
     Пушок  разбудил  их  в  маленьком  кабинете,  избранном  Флинксом   и
Силзензюзекс в качестве спальных покоев.
     - Мы приготовили западню, - весело сообщил он, - и теперь  собираемся
поймать машины.
     - Западню... подожди, что  за?...  -  Флинкс  постарался  проснуться,
лихорадочно протирая все еще  богатые  сном  глаза.  Он,  кажется,  смутно
помнил, что Пушок или Мягкогладкая, или  еще  кто-то  рассказывали  ему  о
западне, но не смог составить из сказанного какую-то четкую картину.
     - Вы не сможете поймать машину... - начал было он возражать, но Пушок
уже тянул его за собой.
     -  Поторопись,  друг-Флинкс,   -   настаивал   он,   слушая   что-то,
находившееся за пределами диапазона нормального слуха. - Началось.
     Он провел их в кабинет  управляющего  заводом,  изогнутый  прозрачный
купол, установленный в самом южном конце здания.
     - Там, - показал Пушок.
     Флинкс увидел  нескольких  урсиноидов,  бегущих  на  четвереньках  по
расчищенной, голой земле. Они мчались  к  склонам  повыше,  неподалеку  от
места,  где  в  гору  входила  главная  штольня.   Флинкс   различил   две
преследующие машины, все еще далеко позади.
     -  Что  они  там  делают!  -  закричал,  нагнувшись   к   прозрачному
полиплексисплаву, Флинкс. Он беспомощно посмотрел на Пушка: - Я же говорил
тебе, что никто не должен выходить за пределы зданий.
     Пушок не был встревожен.
     - Это часть новой игры. Смотри.
     Не в состоянии делать  что-либо  другое,  Флинкс  снова  вернул  свое
внимание к надвигающейся бойне.
     Мчась с огромной скоростью, трое урсиноидов пробежали мимо ближайшего
конца здания ниже нынешнего местонахождения Флинкса. Однако, как ни  резво
они мчались, они не могли  обогнать  машины.  Из  стволов  лазерных  пушек
выскочила сперва одна вспышка, затем  другая.  Один  луч  ударил  как  раз
позади бегущего в хвосте,  вынудив  его  еще  больше  увеличить  скорость.
Другой ударил между двух бегущих впереди, оставляя за собой  расплавленный
камень.
     Троим бегущим, увидел Флинкс,  ни  за  что  не  успеть  добраться  до
открытых дверей в верхнем конце предприятия.  Машины,  казалось,  внезапно
удвоили  скорость.  Когда  они  выстрелят  вновь,  то  будут   почти   над
отступающими уйюррийцами.
     Ему рисовалось, как еще трое невинных, в жизнь которых  он  вмешался,
превращаются в пепел на сером камне горного склона.
     В этот момент земля под машинами исчезла.
     Раздался сильный треск, вой протестующих механизмов, когда машины  не
смогли достаточно быстро скомпенсировать неожиданную перемену поверхности.
Все еще двигаясь вперед, они внезапно нырнули вниз и врезались на  высокой
скорости в противоположную стену огромной ямы.
     Флинкс и Силзензюзекс смотрели безмолвно, разинув рты, на  неожиданно
появившуюся в земле трещину.
     - Ловушка, - удовлетворенно заметил Пушок. -  Я  помню,  что  ты  нам
рассказывал о том, как работают эти маленькие машины, друг-Флинкс.
     Помятые люди и ААнны -  хирургические  маски  последних  были  теперь
сбиты набекрень - усиленно пытались выбраться из-под обломков двух машин.
     Из зданий рудника к яме хлынула толпа мохнатых бегемотов. Флинкс смог
различить узкие выступы из твердой земли и скалы,  паутиной  протянувшиеся
через трещину. Они создали безопасные тропки,  по  которым  отступили  три
убегавших манка.
     Они были чересчур  узкими,  чтобы  обеспечить  адекватную  опору  для
машин. Поверхность, по  которой  ударяли  их  воздушные  струи,  оказалась
внезапно выдернутой.
     Сотни тонких деревцев пронизывали теперь края  ямы.  Их  использовали
для поддержки тяжелого покрытия из прутьев,  листьев  и  земли,  заботливо
приготовленных для придания вида твердой почвы.
     Новые вопли. Яму осветили голубые вспышки ручных лучеметов,  когда  в
нее хлынули урсиноиды. Флинкс увидел, как  трехсоткилограммовый  подросток
поднял извивающегося ААнна и обошелся  с  его  головой  как  с  бутылочной
пробкой. Почувствовав тошноту, Флинкс отвернулся от резни.
     - Почему друг-Флинкс обеспокоен? - захотел узнать Пушок. - Мы  теперь
играем в игру по их правилам. Это справедливо, не так ли?
     -  Скачи  на  гризеле,  -  предупредила   Флинкса   Силзензюзекс   на
верхнетранксийском.
     "В аверсе, не в реверсе", - что-то откликнулось в  нем.  Он  заставил
себя обернуться и проследить за концовкой короткого боя.
     Как только для наблюдателей  внизу  стало  ясно,  что  произошло,  из
маленькой башни на противоположном  конце  протянулся  вверх  красный  луч
толщиной с человеческое тело. Он прошел, не  прерываясь,  через  несколько
участков леса, срезая деревья, словно прямой серп,  и  оставляя  дымящиеся
пни,  пока  не  ударил  по  горному  склону  слева  от  ямы.  За  вспышкой
интенсивного света последовал глухой взрыв.
     - Отзови всех внутрь, Пушок, - крикнул Флинкс. Но в приказе  не  было
необходимости. Завершив свою работу, атаковавшие яму урсиноиды уже бежали,
игриво увертываясь, обратно в рудник.
     Флинксу подумалось,  что  он  увидел  движение  далеко  внизу,  когда
вершина башни начала разворачиваться к нему, но явно верх  одержали  более
трезвые  головы.  Сам  завод  был  все  еще  за   пределами   досягаемости
разрушительного оружия. У  Руденуаман  по-прежнему  не  было  пока  причин
сбривать горный склон, превращать комплекс  рудника  и  завода  в  большой
дубликат небольшого очерченного шлаком кратера, который  теперь  бурлил  и
дымился там, куда ударил тяжелый лазер. Как ни сильно она могла сожалеть о
потере двух машин и их экипажей, до отчаяния она еще не дошла.
     Поэтому не появилось никакого луча возмездия,  уничтожающего  здания.
Простакам-туземцам разрешили одержать их единственную бесполезную  победу.
Несомненно, с иронией подумал Флинкс,  Руденуаман  отнесет  эту  блестящую
победу на его счет, никак не представляя, что  огромные  и  тупые  вьючные
животные совершенно самостоятельно задумали и осуществили этот разгром.
     - Хотел бы я знать, - сказал он Силзензюзекс за завтраком из  орехов,
ягод  и  трофейной  консервированной  пищи.  -  Есть  ли  какой-то   смысл
продолжать это.  Я  никогда  по-настоящему  не  чувствовал,  что  управляю
событиями. Может быть... может, было бы лучше убежать обратно в пещеры.  Я
по-прежнему могу учить их и там - мы оба сможем, - и в нас останется много
жизни.
     - Ты все еще контролируешь, Флинкс, - заверила его Силзензюзекс.  Она
отстучала одной иструкой на столе на условном  языке,  который  узнали  бы
немногие человеческие  уши:  "Уйюррийцы  хотят,  чтобы  ты  управлял.  Но,
пожалуйста, Флинкс. Скажи им всем, - она махнула рукой, охватывая рудник в
целом,  -  что  им  следует  возвратиться  в  пещеры  и  вернуться  к   их
первоначальной игре. Скажи им это. Но они не забудут того, чему научились.
Они никогда не забывают".
     - О, Морион знает, сколько знаний они приобрели уже с этого  рудника,
- промямлил Флинкс, пережевывая пищу.
     - Они вернутся к копанию своей системы пещер, но сохранят эти знания,
- продолжала она. -  Ты  оставишь  их  с  правилами  игры,  установленными
мясниками  Руденуаман.  Если  же  они  когда-нибудь  проявят   собственную
инициативу, после того как нас не станет... -  она  по-транксийски  пожала
плечами. - Не вини себя в том,  что  случилось.  Уйюррийцы  не  ангелы,  -
свистящий транксийский смех вынудил ее  на  минуту  замолкнуть.  -  Ты  не
можешь играть для них роль и Бога, и Дьявола,  Флинкс.  Не  ты  познакомил
этих существ с убийством, но нам лучше  обрести  уверенность,  что  мы  не
научим их наслаждаться им. Хандра и стенания из-за собственных  ошибок  не
помогут ни нам,  ни  им.  Ты  засунул  свою  истногу  в  свое  жевательное
отверстие. Ты можешь вытащить ее или поперхнуться ей, но  игнорировать  ее
нельзя, - она проглотила пригоршню сладких оранжево-красных ягод  размером
с грецкий орех.
     -  Мы  не  наслаждаемся  убийством,  -  прогремел  голос.   Они   оба
подпрыгнули. Уйюррийцы  двигались  с  поразительной  для  таких  массивных
существ вкрадчивостью и бесшумностью.
     - Почему же? - спросила Силзензюзекс. - Почему нам не следует об этом
беспокоиться?
     - Не забавно, - коротко объяснил Пушок, отметая саму эту  мысль,  как
нечто слишком нелепое и не заслуживающее обсуждения. - Убивать мясо, когда
необходимо. Убивать холодные умы, когда необходимо. Если, - и  глаза-маяки
засветили в сторону другого обитателя комнаты, - Флинкс не скажет иное.
     Флинкс медленно покачал головой:
     - Никогда, Пушок.
     - Я так и думал, что ты это  скажешь.  Настало  время  закончить  эту
часть игры, - он сделал лапой приглашающий жест. - Вы тоже идете?
     - Не знаю, что вы запланировали на  этот  раз,  Пушок,  но  -  да,  -
согласился Флинкс. - Мы тоже идем.
     - Забаву, - прогремел  гигантский  уйюрриец,  показывая,  что  должно
последовать нечто большее, чем обычное развлечение.
     - Я не хочу, чтобы были повреждены какие-либо здания там внизу,  если
этого можно избежать, - проинструктировал Флинкс урсиноида, когда тот  вел
его и Силзензюзекс вниз по коридорам и  лестницам.  -  Они  полны  знаний,
правил игры. Руководства по обучению  механизмам,  архивы  и,  разумеется,
полная библиотека по геологии. Если нам  придется  до  конца  своей  жизни
оставаться в этом  мире,  как  на  необитаемом  острове,  то  мне,  Пушок,
понадобится для вашего обучения каждая кроха этого материала.
     - Понятно,  -  хмыкнул  Пушок.  -  Часть  игры:  не  причинять  вреда
внутренностям зданий. Скажу семье. Не беспокойся.
     - Не беспокойся, - передразнил Флинкс, думая о ждущих их у  основания
горы настороженных и вооруженных сотрудниках базы. И думая  также  о  двух
пронзающих атмосферу лазерных пушках, свободно  вращающихся  на  маленькой
башне.
     Пушок провел их вниз  через  несколько  этажей  завода  и  рудника  к
единственному складскому уровню под землей.
     Вниз, мимо комнат, камер и коридоров, вдоль стен которых  выстроились
терпеливо ждущие, дремлющие, игривые уйюррийцы.  Туда,  где  был  разодран
самый нижний пол. Тут они остановились.
     Их ждали Ням, Голубой и Мягкогладкая, и смутно мелькнувшее  мерцание,
которое могло быть Можетитаком, или могло быть иллюзией, вызванной фокусом
слабого верхнего света.
     Вместо остановки перед твердым железобетонным барьером они обнаружили
три огромных туннеля, ведущих в полную темноту. Свет из  помещения  только
чуть-чуть проникал в эти наклоненные вниз штреки, но Флинкс  подумал,  что
заметил дополнительные боковые туннели, ответвлявшиеся дальше от главных.
     - Удивлен, да? - выжидающе спросил Пушок.
     - Да, - только и смог ответить ошарашенный Флинкс.
     - Каждый туннель, - продолжал урсиноид, - выходит  под  одной  частью
нескольких металлических пещер внизу, в спокойном месте, где нет  холодных
умов.
     - Вы можете определить,  где  этажи  не  охраняются?  -  в  изумлении
прошептала Силзензюзекс.
     - Можем почувствовать, - объяснила Ням. - Это легко.
     - Это хорошая мысль,  друг-Флинкс?  -  поинтересовался  обеспокоенный
Пушок. - Это одобряемая часть игры, или попробовать что-нибудь другое?
     - Нет, это одобряемая часть игры, Пушок, - признал, наконец,  Флинкс.
Он повернулся лицом к бесконечному морю большеглазых животных. - А  теперь
обратите внимание, - по массе тел пробежала дрожь массивного шевеления.  -
Те, кто ворвутся на электростанцию, должны все выключить.  Нажмите  каждую
кнопку и рубильник в...
     - Знаем, что значит выключить, - уверенно сказал ему Голубой.
     - Мне, вероятно, следовало бы оставить  вас  в  покое,  вы  прекрасно
справились без моей помощи, - проворчал Флинкс. - И все же это важно.  Это
вызовет затемнение везде, кроме башни, где находятся две большие пушки.  У
них автономное питание, также как  и  у  челночного  ангара  под  взлетной
полосой. Те из вас, кто попадет в башню с пушками, должны...
     - Сожалею, друг-Флинкс, - перебил скорбный Пушок. - Нельзя сделать.
     - Почему?
     - Полы не такие, как этот,  -  объяснил  урсиноид,  пылая  глазами  в
косвенном освещении. Он показал на лежащий кругом разломанный железобетон.
- Там толстый металл, нельзя подкопаться.
     Флинкс упал духом.
     - Тогда всю эту атаку придется отложить, пока мы не сумеем  придумать
что-нибудь  такое,  что  ликвидирует  эту  башню.  Они  могут   всех   нас
уничтожить, даже если им придется  для  этого  расплавить  все  оставшееся
поселение. Если Руденуаман ускользнет и доберется до башни, я  думаю,  она
не поколеблется отдать такой приказ.  На  данном  этапе  ей  будет  больше
нечего терять.
     - Не хотели заставлять тебя беспокоиться, друг-Флинкс, -  утешил  его
Голубой.
     - Не о чем беспокоиться, - добавила Ням.
     - Есть еще кое-что, чтобы позаботиться о башне, - объяснил Пушок.
     - Но вы же... - Флинкс остановился, и спокойно продолжал. - Нет, если
ты говоришь, что вы сможете, значит, у вас должны быть средства.
     - Что насчет  тех  троих,  которые  дали  себя  убить?  -  прошептала
Силзензюзекс. - Они тоже думали, что у них что-то есть. На этот раз на кон
поставлено намного больше жизней.
     Флинкс медленно покачал головой:
     - А, Бэ и Вэ играли по другим правилам,  Сил.  Для  нас  самое  время
доверить им свою жизнь. Они достаточно часто рисковали  своими,  полагаясь
на наше слово. Но просто на всякий случай... - Он повернулся к Пушку: -  Я
должен сделать одно дело, даже если  эта  операция  провалится  и  мы  все
окажемся покойниками. Я хочу выйти наверх через пол большого жилого  дома,
Пушок. Там есть кое-что, чем мне нужно будет воспользоваться.
     - В этот туннель, - сказал ему Пушок, показывая  на  штрек  слева.  -
Значит, готов?
     Флинкс  кивнул.  Огромный  уйюрриец  обернулся  и  мысленно   крикнул
инструкции. Они сопровождались несусветной эмоциональной командой.
     Ответил тихий угрожающий гром,  звук,  от  которого  волосы  вставали
дыбом, когда десятки, сотни  массивных  силуэтов  зашевелились  в  длинных
рядах, тянущихся в разные концы рудника.
     Затем они двигались вниз по туннелям.  Флинкс  и  Силзензюзекс  тесно
прижимались к Пушку, крепко вцепившись рукой в его мех.  Ночное  зрение  у
Силзензюзекс было намного лучше, чем у Флинкса,  но  туннель  был  слишком
темен даже для ее острых глаз.
     Если деятельность уйюррийцев заметили, размышлял Флинкс, они  никогда
уже не выйдут на свет. Их могли поймать  здесь  в  западню  и  перебить  с
минимальными усилиями.
     - Один вопрос, - спросила Силзензюзекс.
     Ум Флинкса был занят чем-то другим, когда он ответил: - Какой?
     - Как они прорыли эти  туннели?  Порода  здесь  скальная,  а  туннели
кажутся довольно протяженными.
     - Они четырнадцать тысяч лет копали туннели, Сил, - Флинкс обнаружил,
что шагает все с большей и большей уверенностью, когда ничто,  похоже,  не
собиралось обрушивать на них сверху смерть. - Как мне представляется,  они
стали весьма опытны в этом...

     Телин ауз Руденуаман отчаянно  и  тяжело  дышала,  почти  задыхалась,
когда, хромая, продвигалась по этажу. Снаружи  и  снизу  доносились  звуки
тяжелого боя.
     Наверху  только  что  покинутой  ею  лестницы   появилась   массивная
коричневая фигура. Обернувшись,  Телин  выстрелила  в  ее  направлении  из
лучемета. Та исчезла, хотя она не могла сказать, попала в нее или нет.
     Телин отдыхала в своих жилых покоях, когда произошло нападение, не из
отдаленного рудника, а у  нее  из-под  ног.  Одновременно  сотни  огромных
разгневанных чудовищ вырвались из субуровней всех зданий. Всех зданий,  то
есть, кроме башни с пушками. Она едва успела отдать приказ  обслуге  этого
мощного оружия пройтись лучом по всем строениям,  кроме  того,  в  котором
находилась она, как их уничтожили.
     Странный фиолетовый  луч  не  толще  ее  большого  пальца  перескочил
пропасть между верхним этажом далекого рудника и подножием башни. Там, где
он коснулся, теперь остался только глубокий горизонтальный шрам  в  земле.
Все произошло так быстро, что она не увидела, не услышала никакого взрыва.
     В один миг башня была тут - три этажа бронеколпака больших пушек, - а
в следующий она услышала громкий  шипящий  звук,  словно  уронили  в  воду
раскаленный уголек, и когда она обернулась взглянуть, башня исчезла.
     Теперь  некуда  было  бежать,  не  осталось  ничего,  что   дало   бы
возможность поторговаться. Ее сильно превосходящий  в  численности  корпус
сотрудников - люди, транксы, ААнны - был погребен под коричневым обвалом.
     Она попыталась пробраться в  подземный  челночный  ангар,  в  надежде
спрятаться там до возвращения барона, но нижние этажи  этого  здания  тоже
были  забиты  стаями  лемуроглазых  бегемотов.  Территория   же   снаружи,
казалось, кишела ими.
     Это не имело никакого  смысла.  Существовало,  наверное,  с  полсотни
тупоумных  туземцев,  живших  в  непосредственной  близости  от   рудника.
Наблюдения открыли еще несколько сот, обитающих в пещерах подальше.
     Теперь же их были тысячи, всех размеров, заполонивших все поселения -
заполонивших все ее мысли. Внизу раздавался треск переворачиваемой  мебели
и разбитого стеклосплава. Выхода  не  было.  Она  могла  отступать  только
наверх.
     Прохромав  до  другой  лестницы,  она  начала  подниматься   в   свои
апартаменты, кабинет на верхнем этаже. Бой был разве что не окончен, когда
ликвидировали башню с пушками. Меево подтвердил это,  когда  доложил,  что
электростанция  взята.  Это  были  последние  слова,  услышанные   ею   от
рептильного инженера.
     Вместе со станцией пропала энергия для средств  связи  и  лифтов.  Ей
было  трудно  взбираться  по  лестнице  с  ее  травмированной  ногой.   Ее
комбинезон был порван, заботливо наложенный грим, прикрывавший шрамы у нее
на лице, сильно размылся. Она встретит смерть в своих собственных  покоях,
без паники, до конца показав присущую Руденуаман  истинную  уверенность  в
себе.
     На  верху  лестницы  она  замедлила  шаги.  Ее  покои  находились   в
противоположном конце коридора, но  из  ближайшего  к  лестнице  помещения
лился свет. Осторожно двигаясь, она отодвинула  взломанную  дверь  немного
дальше в стену, заглянула вовнутрь.
     Свет  был   того   типа,   который   мог   исходить   от   небольшого
электроприбора.  На  базе  было  много  таких  приборов   с   собственными
источниками питания - но кто бы, кто бы то ни был, что он мог делать с ним
здесь и сейчас, когда ему полагалось держать в руке лучемет?
     Крепко сжимая свой собственный, она осторожно вошла в помещение.
     В этих покоях не жили со времени смерти их  бывшего  обитателя.  Свет
исходил из противоположного угла. Его производил портативный  считыватель.
Маленькая худощавая фигура сгорбилась перед ним, забыв про все остальное.
     Она подождала, и в скором  времени  фигура  со  вздохом  выпрямилась,
протянув руку отключить машину. Ярость и отчаяние попеременно сменяли в ее
мыслях друг друга, уступив, наконец, место холодному,  спокойному  чувству
покорности судьбе.
     - Мне следовало бы догадаться, - пробормотала она себе под нос.
     Фигура удивленно дернулась и стремительно обернулась.
     - Почему ты не умер достойно, как тебе и полагалось?
     Флинкс поколебался и ответил без намека на улыбку:
     - Этому не суждено было стать частью игры.
     - Ты шутишь со мной... даже сейчас. Мне следовало убить тебя в то  же
время, когда я прикончила Чаллиса. Но так нет же, - зло бросила она. - Мне
потребовалось сохранить тебя для развлечения.
     - Ты уверена, что это единственная причина? - спросил он  так  мягко,
что она на мгновение растерялась.
     - Ты к тому же играешь со мной в слова, - она подняла дуло  лучемета.
- Я только сожалею, что у меня нет времени  убить  тебя  медленно.  Ты  не
оставил мне даже этого. - Она  устало  пожала  плечами.  -  Цена,  которую
платишь за недосмотр, как сказала бы моя тетка, да разложится ее дух. Мне,
однако, любопытно, как ты сумел приручить и обучить эти создания?
     Флинкс с жалостью посмотрел на нее.
     - Ты все еще ничего не понимаешь, не так ли?
     - Только то, - ответила она, сжимая палец на курке  лучемета,  -  что
это происходит с запозданием на несколько месяцев.
     - Подожди! - умоляюще крикнул он. - Если  ты  дашь  мне  только  одну
мин...
     Палец конвульсивно сжался. В то же самое мгновение  кто-то  залил  ей
глаза жидким огнем. Она пронзительно вскрикнула,  и  луч  прошел  как  раз
справа от Флинкса, уничтожив стоящий поблизости считыватель.
     - Не три, - крикнул было  он,  бросаясь  вокруг  кресла,  на  котором
сидел, - слишком поздно. В момент контакта она выронила лучемет  и  начала
инстинктивно тереть до ужасной боли в лице. Теперь она каталась по полу.
     Расстояние между ними было теперь невелико, но к тому времени,  когда
он добрался до нее, она уже была без  сознания  и  парализована.  Тридцать
секунд спустя она была мертва.
     - Ты никогда не уделяла времени на выслушивание, Телин,  -  прошептал
он, оцепенело опускаясь  на  колени  рядом  со  скрюченным  телом.  Нервно
выбрасывая и убирая свой длинный язык, Пип  мягко  расположился  на  плече
Флинкса. Мини-дракончик был напряженным от гнева.
     - Твоя жизнь была слишком  стремительной.  Моя  тоже  бывала  слишком
стремительной.
     В дверях что-то двигалось. Подняв голову,  Флинкс  увидел  дышащую  с
присвистом Силзензюзекс, оберегающую стопоруку в шине. Одна иструка твердо
держала лучемет транксийских размеров.
     - Я вижу, ты нашел ее, - заметила она, дыхание выходило через спикулы
ее груди-б с длинными свистками. - Мягкогладкая говорит  мне,  что  теперь
почти очищены последние крохи сопротивления.
     Ее фасеточные глаза вопросительно рассматривали его, когда  он  снова
опустил взгляд на тело.
     - Не я нашел ее. Она нашла меня. Но прежде чем я  смог  заставить  ее
выслушать, вмешался Пип. Полагаю, он вынужден был это сделать,  иначе  она
убила бы меня. - Он неожиданно взглянул на нее и улыбнулся.
     - Видела бы ты себя, Сил. Ты выглядишь словно атавизм из  неспокойных
времен Ульдома. Словно воин, только  что  завершивший  успешный  налет  за
личинками на соседнее улье.
     Она не ответила на эту шпильку. Что-то было в его голосе...
     - Это не похоже на  тебя,  Флинкс,  -  она  изучала  его,  когда  тот
вернулся к осмотру тела, пытаясь вспомнить все, что знала  о  человеческих
эмоциях. Ей казалось, что его интерес к этой женщине, которая за несколько
тамов  ванеля  добровольно   сотрудничала   с   заклятыми   врагами   рода
челанксийского, был ненормальным.
     Силзензюзекс не могла сравниться со своим дядей, когда дело  доходило
до дедукции, но не была и глупа.
     - Ты знаешь  что-то  большее  об  этой  человеческой  самке,  чем  ты
говорил.
     - Я, должно быть, знал ее прежде, - прошептал он. - Хотя я совсем  не
помню ее. Если верить данным на ленте промежуткам времени, это не  слишком
удивительно.  -  Он  вяло  показал  на  покои  позади  него:  -  Это  были
апартаменты Чаллиса. - Рука его вернулась показать на тело.  На  мгновение
его глаза показались столь же бездонными, как у Ням.  -  А  это  была  моя
сестра.

     Только на следующий полдень, после того как уйюррийцы умело  закопали
тела, Силзензюзекс настояла на том, чтобы  услышать  обо  всем,  что  было
записано на похищенной катушке.
     - Я был сиротой, Сил, выращенным на Мотыльке человеческой женщиной по
имени Мамаша Мастифф. Найденная мною информация гласит, что я  был  рожден
профессиональной рысью по фамилии Руд,  в  Аллахабаде,  на  Земле.  Записи
также гласят, что я был вторым ребенком, хотя и не дают подробностей.  Эти
факты приходилось отыскивать на похищенной Чаллисом катушке, которую я  не
прочел до прошлой ночи.
     - У моей матери была также старшая сестра. Муж моей  матери,  который
согласно ленте, не являлся моим отцом, предоставил той старшей сестре пост
в своей  коммерческой  фирме.  После  того,  как  он  умер,  при  все  еще
невыясненных обстоятельствах, сестра взяла управление  фирмой  на  себя  и
превратила ее в крупную деловую империю.
     - Кажется,  моя  мать  и  ее  сестра  никогда  особенно  не  дружили.
Некоторые из деталей того, что закончилось пленением моей матери, а именно
так это и читается, являются... - он вынужден был на миг остановиться.
     - Легко понять, как подобные детали привлекли  такого  человека,  как
Чаллиса. Моя мать умерла вскоре после своего мужа.  Последовало  множество
необъяснимых происшествий. Никто не мог быть  уверен,  но  была  выдвинута
теория, что их можно каким-то образом отнести  за  счет  племянницы  главы
фирмы. Поэтому... от меня  отделались.  Мелкая  продажа  в  таком  крупном
коммерческом концерне, - зло добавил он.
     - Старшую сестру, Рашалейлу, забавляло держать при  себе  племянницу.
Фамилия сестры была Нуаман. Племянницу, мою сестру, звали Телин. Она стала
зеркальным отражением своей тетки, отняла у нее  фирму  и  соединила  свою
материнскую фамилию с теткиной. Засимворечила ее. Телин из семейства Руд и
Нуаман... Телин ауз Руденуаман.
     Что же касается меня, про меня  все  давно  забыли.  Сыщиков  Чаллиса
заинтересовала  та  часть,  в  которой  говорится  о  том,  что  я  вызвал
"необъяснимые явления", как их назвали. Он так  никогда  и  не  потрудился
выделить из этой информации какие-нибудь иные связи.
     Они молча шли дальше, мимо длинной выемки в земле, где раньше  стояла
башня с пушками. Пушок, Ням, Голубой и  Мягкогладкая  топали  следом.  Они
подошли к небольшому зданию, стоявшему у взлетной полосы.  Ранее  один  из
уйюррийцев открыл, что оно вело вниз  к  обширному  челночному  ангару.  В
ангаре имелось полное оборудование для ремонта и  строительства  челночных
судов, что и требовалось на  подобной  изолированной  планете.  Там  также
находились механическая мастерская и огромная  техническая  библиотека  по
всем аспектам эксплуатации и ремонта КК-кораблей Содружества. Она образует
очень  полезный  филиал  уйюррийской  школы,  которую  планировал  открыть
Флинкс.
     - У меня не было времени  спросить  прошлой  ночью,  Пушок,  -  начал
Флинкс, когда они прошли конец шрама в земле. - Как вы сумели это сделать?
     -  Было  забавно,  -  весело  ответил  большой   урсиноид.   -   Идея
принадлежала по большей части Ням. А также молодке по  имени  Маска.  Пока
другие копали туннели, они вдвоем прочли многое,  что  было  в  книгах  на
руднике.
     - Сделали несколько  изменений  в  пещерокопателе  холодных  умов,  -
уточнила Ням.
     -  Пневмопресс,  -  прошептала  Силзензюзекс.  -  Они,  должно  быть,
модифицировали пневмопресс. Но как?
     - Изменили здесь, добавили там, - объяснила Ням. - Было забавно.
     - Хотел бы я знать, совсем ли подходящее слово  "модифицировали"  для
превращения безвредного инструмента  в  совершенно  новый  вид  оружия,  -
пробормотал себе под нос Флинкс. Он посмотрел на небо. -  Может  быть,  мы
дадим Ням, Маске и их друзьям  "поиграть"  с  библиотекой  и  механической
мастерской внизу. Но сперва мы должны  спешно  произвести  кое-какие  иные
изменения...

     Большой грузовой корабль  вышел  из  КК-режима  как  раз  за  орбитой
второго спутника Ульру-Уйюрра,  приближаясь  на  коротких  вспышках  очень
мощного  ближнепространственного  двигателя.  Грузовой  корабль  зашел  на
низкую орбиту вокруг громадного сине-коричневого мира, оставаясь прямо над
единственным поселением на его поверхности.
     - Достопочтенный, нет  никакого  ответа,  -  доложил  замаскированный
ААнн, отвечающий за корабельную связь.
     - Попробуй снова, - скомандовал глухой голос.
     Связист так и сделал. И беспомощно поднял голову.
     - Нет никакого ответа на всех частотах  замкнутого  радиосигнала.  Но
есть нечто другое, нечто очень странное.
     - Объясни, - коротко приказал барон. В голове у него все завертелось.
     - Есть явное субатмосферное вещание всех видов, но ничего нет на  тех
частотах, к каким я могу подключиться. И  ничего,  направленного  на  нас,
несмотря на мои неоднократные вызовы.
     Человек по фамилии Джозефсон, бывший очень важным  администратором  в
"Руденуаман Энтерпрайзис",  вплотную  приблизился  к  барону.  -  Что  там
происходит? Это не похоже на Мадам Руденуаман.
     - Это ни на что не похоже, - осторожно заметил барон.
     Он переключил внимание на другого из дежуривших у пульта:
     - Каков облачный покров над базой?
     - Ясно и небольшой ветер, сэр, - доложил дежурный метеоролог.
     - Сэр Джозефсон, - тихо прошипел барон, - пройдемте,  пожалуйста,  со
мной.
     - Куда мы идем? - захотел узнать сбитый с толку администратор, следуя
за бароном  по  коридору,  ведущему  в  противоположный  конец  командного
отсека.
     - Сюда, - барон стукнул по кнопке и дверь ушла  в  переборку.  -  Мне
требуется  максимальное  разрешение,  -  проинструктировал  он   дежурного
техника.
     - Сию минуту, достопочтенный,  -  откликнулся  замаскированный  ААнн,
поспешив сделать необходимую настройку поверхностного перископа. Сев рядом
с техником, барон сам выбил требуемые координаты на компьютере перископа.
     Затем он несколько минут оставался  недвижим,  уставясь  на  обзорный
экран. В конце концов, он подвинулся, жестом пригласив  Джозефсона  занять
его место. Человек так и сделал, слегка подправив фокус. И издал устный  и
физический признак испуга.
     - Что вы видите? - осведомился барон.
     - База исчезла, но на ее месте что-то есть.
     - Тогда я, может, не сошел с ума, - заметил барон. - Что вы видите?
     - Ну, взлетная полоса все еще на месте, но от  берега  озера  в  горы
поднимается что-то вроде маленького города. Зная местность, я  бы  сказал,
что некоторые из незаконченных построек высотой в  пару  сотен  метров,  -
голос у него пропал от удивления.
     - И что это, по-вашему, предполагает? - спросил барон.
     Джозефсон оторвался от перископа, медленно покачав головой.
     - Это предполагает, - прошипел сквозь зубы  барон,  -  что  постройки
могут быть встроены глубоко в горы.  Кем  или  насколько  глубоко,  мы  не
узнаем, если не спустимся посмотреть сами.
     - Не советовал бы этого, - прогремел новый голос.
     Джозефсон издал крик  и  вывалился  с  кресла,  прижавшись  спиной  к
пульту. Техник и барон  круто  повернулись,  потянувшись  одновременно  за
оружием.
     В центре помещения твердо стоял призрак.  Он  был  добрых  три  метра
ростом, стоял на задних ногах, и его туша чуть  ли  не  прогибала  палубу.
Огромные желтые глаза прожигали их недобрым взглядом.
     - Не советовал бы, - повторил призрак. - Уматывайте.
     Ручной лучемет барона уже был нацелен - но  теперь  было  не  во  что
стрелять.
     - Галлюцинации, - предположил дрожащий Джозефсон, после  того  как  к
нему вернулся дар речи.
     Барон ничего не сказал, подошел к месту, где стояло это создание.  Он
опустился на колени так, как не смог бы ни один человек, разыскивая что-то
на полу. - Очень косматая галлюцинация, -  заметил  он,  изучая  несколько
толстых жестких волосков. Его мозг бешено перемалывал все увиденное.
     - Вы знаете, я никогда не бывал за пределами главной базы,  -  заявил
Джозефсон. - Что это было?
     - Уйюррийский туземец, - задумчиво объяснил  барон,  потирая  волоски
между пальцев с фальшивой кожей.
     - Что... о чем он говорил?
     Отвращение в голосе барона было очевидным.
     - Бывают времена, когда я гадаю, как это вы, люди, вообще достигли  и
половины того, что имеете.
     - Послушайте-ка, - сердито начал администратор, - незачем прибегать к
оскорблениям.
     - Да, - признал барон. В конце  концов,  они  все  еще  находились  в
пределах территории Содружества. - Нет причин прибегать к оскорблениям.  Я
извиняюсь, сэр Джозефсон.
     Повернувшись, они покинули помещение,  оставив  там  техника,  широко
открывшего глаза.
     - Куда мы теперь идем?
     - Сделать то, что сказало это создание.
     -  Минуточку,  -  Джозефсон  твердо  посмотрел  в  неморгающие  глаза
ААннского аристократа. - Если Мадам там в беде...
     - СссИссТТТ... пошевели мозгами, теплокровный, - презрительно фыркнул
барон. - Там, где была небольшая база, теперь быстро растущий город.  Там,
где раздавался  единственный  встречающий  радиосигнал,  теперь  множество
странной местной  связи.  От  нескольких  скоплений  обитавших  в  пещерах
туземцев приходит телепортация, кратко  советующая  нам  не  приземляться.
Кратко советующая нам - на вашем жаргоне, хочу добавить, сэр Джозефсон,  -
поспешить куда-нибудь подальше.
     - Думаю, для нас будет разумным, учитывая  все  увиденное,  побыстрее
подчиниться. Я действую согласно реальностям, а не эмоциям, сэр Джозефсон.
Вот почему я всегда буду тем, кто отдает приказы, а вы всегда будете  тем,
кто их выполняет.
     Он ускорил шаг, опередив человека и оставив его  стоять  в  коридоре,
глядя ему вслед, разинув рот.
     По указанию барона грузовой корабль с максимальной скоростью  покинул
район близ Ульру-Уйюрра. Отдыхая в своей роскошной каюте, барон  размышлял
над тем, что же произошло в его отсутствие. Что-то существенно  важное,  с
неизвестным значением для будущего.
     В одном он был уверен: Мадам Руденуаман и их  совместное  предприятие
больше не существовали.
     Но могла быть уйма причин этому.
     То, что туземцы были больше, чем невежественными  дикарями,  казалось
теперь очевидным... но насколько  более  очевидным,  он  сказать  не  мог.
Единственного гения среди них можно было  мнемонически  проинструктировать
доставить   то,   что   было,   с   очень   кратким   сообщением.    Новое
экспериментальное устройство могло спроецировать его на борт корабля.
     Бурно растущий внизу город мог быть  продуктом  Церкви,  Содружества,
делового конкурента. Этот сектор Рукава  все  еще  оставался,  по  большей
части, неисследованным - на  изолированной,  непосещаемой  планете,  вроде
Ульру-Уйюрра, могло обосноваться все, что угодно.
     Он в этом предприятии действовал  удачно.  У  него  все  еще  имелось
множество мелких камней, которые он мог медленно годами распространять  по
Содружеству. Его статус при дворе Императора существенно  повысился,  хотя
замысел имперских психотехников имплантировать  сценарии  самоубийственных
импульсов в янусские кристаллы,  а  потом  продавать  их  важным  людям  и
транксам теперь придется забросить.
     А жалко, так как программа шла очень успешно. Тем не менее, все могло
быть и хуже. Что бы там ни стерло с лица земли базу  и  Мадам  Руденуаман,
оно могло также захватить и его, не отправься он в погоню за  человеческим
ребенком.
     Жаль, что ей удалось  встретить  то  человеческое  патрульное  судно,
вынудив его оставить всякую надежду ликвидировать ее.  Впечатление  такое,
словно она знала, что делает. Но это не имело большого значения, знал  он.
Пусть себе мелет  об  Ульру-Уйюрре  всякому  достаточно  доверчивому,  ибо
теперь эта планета уже не его забота.
     В будущем, учитывая неизбежный триумф Империи,  он  мог  вернуться  с
имперским флотом, вместо того чтобы красться, как  сейчас,  в  вынужденном
обществе  презренных  млекопитающих   и   насекомых.   Тогда   он   сможет
восстановить контроль, нет, суверенитет над загадочной  планетой,  оставив
таким образом всю обретенную славу и прибыль для себя и дома ВВ.
     Может и так, предавался он приятным размышлениям, может и так.
     Он не услышал голоса, отозвавшегося в ответ из глубины.  Где-то  там.
Голоса, сказавшего: - А может и нет!

     День начинался ярким и теплым.  Силзензюзекс  обнаружила,  что  может
свободно разгуливать со всего лишь тончайшим покровом.
     У  нее  сложилось  особое  взаимопонимание   с   робкой   уйюррийкой,
самкой-подростком по имени  Маска,  оказавшейся  чудесным  наставником  по
истории  и  неожиданно  сложным  взаимоотношениям  уйюррийцев.   Так   что
Силзензюзекс упивалась изучением дорогого ее сердцу предмета.
     Наверное, когда-нибудь оно образует основу для  монографии  или  даже
настоящей   диссертации,   достаточно   важной,   чтобы    завоевать    ей
восстановление в Церкви.  Хотя  открытие,  что  Церковь  и  в  самом  деле
ответственна за карантин этого народа, по-прежнему заставляло  ее  ставить
под вопрос стандарты этой организации и свое будущее членство в ней.
     Она покинула свою квартиру в здании, намереваясь напомнить Флинксу  о
вчерашних откровениях. Но его, кажется, нигде не  было,  ни  в  школе  при
взлетной полосе, ни в каком-либо из фабричных центров,  окружавших  старый
рудник. Наконец один из урсиноидов направил ее к месту  в  противоположном
конце  долины,  куда  она  однажды  бежала  из  когтей  Руденуаман.  После
порядочного подъема на крутой обрыв  она  нашла  его,  сидящего,  скрестив
ноги, на краю и  занятого  общением  с  местным  насекомым,  размерами  не
превышавшим его пальца. Оно было покрыто охрово-зеленой эмалью, с крыльями
в желтых пятнах.
     Пип стремглав носился  по  кустам,  тревожа  рассерженное  извилистое
млекопитающее, вдвое меньше его.
     Отсюда можно было обозреть  всю  долину,  увидеть  лазурное  озеро  в
объятиях двух увенчанных снегами пиков и  наблюдать  за  постоянным  ходом
строительства на южном берегу.
     Когда Флинкс наконец  повернулся  к  ней,  на  лице  его  было  такое
печальное выражение, что просто потрясло ее.
     - Что случилось? Почему ты такой печальный? - спросила она.
     - Кто такой печальный?
     Она медленно покачала своей сердцеобразной головой. Когда он никак не
откликнулся, она показала на приозерную долину.
     - Не знаю, чем тебе быть разочарованным.  Твои  подопечные,  кажется,
взялись за твою игру в цивилизацию с большим энтузиазмом.  Можетитак  ведь
побывал на борту корабля? Что бы там он ни сказал им,  оно,  должно  быть,
оказалось действенным. Они не вернулись, и с тех  пор  много  месяцев  нет
никаких признаков другого корабля.
     В ответ он показал  на  северный  берег  озера.  Там  росла  огромная
металлическая суперконструкция. Она была почти такой же длинной, как  само
озеро.
     - Что-нибудь из-за корабля?
     Он покачал головой:
     - Нет... из-за причины его постройки. Сил, я достиг  только  половины
того, что наметил сделать. Я знаю, что мать моя умерла, но  я  по-прежнему
не знаю, кем был мой отец, что с ним случилось,  -  он  посмотрел  на  нее
твердым взглядом. - А я хочу знать, Сил. Может быть, он тоже  давно  умер,
или жив, и даже худшее животное в человеческом образе, чем  оказалась  моя
сестра, но  я  хочу  знать,  и  я  узнаю,  -  закончил  он  с  неожиданной
страстностью.
     - А как это связано с кораблем?
     Теперь он раздвинул губы в невеселой улыбке.
     - А зачем, по-твоему, уйюррийцы строят корабль?
     - Не знаю... для забавы, ради исследований... зачем?
     - Это подарок для меня от них, маленький сюрприз Пушка. Он знает, что
я хочу отправиться на поиски отца, поэтому они делают все, что в их силах,
чтобы помочь мне в поисках. Я им сказал, что они не смогут сконструировать
здесь  корабль  с  КК-двигателем...  что  это  надо  делать  за  пределами
гравитации планеты. Знаешь,  что  он  мне  ответил?  "Мы  устроим...  иным
способом слишком много хлопот".
     - Он отыскал уйюррийку - самую тощую, какую  я  когда-либо  видел,  -
мыслящую только математическими  категориями.  Она  такая  ненормальная  -
перевод ее  имени  вышел  как  "Интегратор",  -  что  может  почти  понять
Можетитака. Ням поставила перед ней задачу. Две недели назад она расколола
проблему  посадки  в  гравитационный  колодец  на   КК-двигателе.   Ученые
Содружества пытались разрешить эту задачку пару сотен лет.
     Он вздохнул.
     - И все для того, чтобы помочь мне найти отца, Сил...  Что  случится,
если уйюррийцы найдут, что остальной космос, наша  цивилизация  им  не  по
нраву? Что, если они решат "поиграть" с ней? Что мы спустили с привязи?
     Она уселась на истноги и  стопоруки  и  поразмыслила.  Прошли  долгие
минуты. Инкрустированный эмалью жук улетел.
     - Если и ничего другого, - сказала, наконец она, глядя на корабль,  -
то это способ отправиться домой. Ты слишком много беспокоишься, Флинкс.  Я
не думаю, что наша цивилизация будет сильно интересовать этих существ.  Их
интересуешь ты. Помнишь,  что  сказал  Можетитак?  "Если  новая  игра  нам
наскучит, мы вернемся к старой".
     Флинкс обдумал это и немного посветлел, затем внезапно встал.
     - Полагаю, ты права, Сил. Мне не будет никакого толку от беспокойства
об этом. Когда они закончат корабль, настанет время отправиться домой. Мне
нужна  твердость  Мамаши  Мастифф,  и  мне  нужно  будет  на  время  снова
затеряться. - Он странно посмотрел на нее. - Ты поможешь?
     Силзензюзекс обратила взгляд огромных многофасеточных глаз  на  Пипа,
наблюдая, как мини-дракончик сложил перепончатые  крылья  и  спикировал  в
нору вслед за отступающим  млекопитающим.  Из-под  земли  донеслись  звуки
драки.
     - Это обещает быть  интригующим...  с  чисто  научной  точки  зрения,
конечно, - задумчиво произнесла она.
     - Конечно, - согласился Флинкс с невозмутимым, как и положено, видом.
     Из норы высунулась узкая рептильная голова, и заостренный язык быстро
метнулся в их  направлении.  Пип  надменно  поглядел  на  них,  чешуйчатый
чеширский кот...

                             А. Д. Фостер

                          Тар-аиймский кранг

                                - 1 -

                                ГЛАВА 1

     Флинкс  был  этичным  вором,  в  том  смысле,  что он крал только у
жуликов.  И  притом  только  тогда,  когда  это  становилось   абсолютно
необходимо.  Хотя  и,  наверное, не абсолютно. Но он старался. Его этика
носила легко адаптирующийся к требованиям окружающей среды  характер.  А
когда  человек  живет  один  и  еще  не  достиг  семнадцати лет, в таких
вопросах требуется делать определенные скидки.
     Можно  было  бы возразить - если бы Флинкс захотел слушать (событие
крайне маловероятное) - что выносить окончательное решение, кто попадает
под   определение  жулика,  а  кто  -  нет,  есть  проявление  страшного
тоталитаризма. Философ знающе кивнул бы, соглашаясь с  этим.  Флинкс  не
мог  позволить  себе  такой  роскоши.  Его  этика диктовалась борьбой за
выживание, а не абстракциями. И к его большой чести, он сумел, насколько
возможно,  оставаться  на позициях общепринятой мирской морали. Впрочем,
этим он был обязан случаю.
     Как  правило,  свой  скромный  доход  он получал, по большей части,
честно. Причина этого заключалась  не  только  в  его  выборе,  но  и  в
обыкновенном   здравом   смысле.   Чересчур   преуспевающий  вор  всегда
привлекает нежелательное внимание. В конечном итоге вступает в  действие
"закон уменьшения отдачи" в применении к преступной деятельности.
     Да и дралларские тюрьмы славились своей негостеприимностью.
     Хорошие  места  в  городе для демонстрации своих талантов бродячими
жонглерами,  менестрелями  и  тому  подобными   личностями   имелись   в
ограниченном количестве. Некоторые были намного лучше других. То, что он
в своем сравнительно  малом  возрасте  сумел  обеспечить  себе  одно  из
наилучших, являлось данью удаче и стойкости старой Мамаши Мастифф. Она с
детства зарезервировала ему небольшой  помост  рядом  со  своей  лавкой,
отгоняя   других   предприимчивых   циркачей  криком  или  выстрелом,  в
зависимости от случая и силы покушавшегося на место  конкурента.  Мамаша
Мастифф  было, конечно, не настоящее имя, но все называли ее именно так.
Включая  Флинкса.  На  рынках  Драллара  настоящие   имена   и   фамилии
употреблялись  редко.  Они  плохо  помогали  поискам  и  слишком  хорошо
сборщикам налогов. Поэтому каждого нового  обитателя  быстро  награждали
более  подходящим  именем. Мамаша Мастифф, например, имела поразительное
сходство  с  земной  представительницей  семейства  собачьих   того   же
названия. Имя это дали смеха ради; хотя и приняли с плохой миной, но тем
не менее приняли. А ее язвительный характер вполне  дополнял  физическое
сходство.
     Флинкс был сиротой. Вероятно,  невольным,  как  и  большинство  ему
подобных.  И  все  же, кто мог сказать что-либо точно, не проходи Мамаша
Мастифф в то время мимо загонов  для  рабов  и  не  взгляни  случайно  в
определенном направлении, она бы никогда и не заметила его. По причинам,
которых она так никогда до конца и  сама  не  поняла,  она  купила  его,
вырастила, направила учиться ремеслу, как только он достаточно подрос. К
счастью,  его  театральные  наклонности  обнаружились  в  очень   раннем
возрасте,  наряду  с  его  другими,  довольно  своеобразными, талантами.
Поэтому проблема выбора  ремесла  разрешилась  сама  собой.  Он  обладал
острой,  хотя  и несколько мрачной, наблюдательностью и поэтому сделался
своим собственным наилучшим  учеником.  Оно  и  к  лучшему,  потому  что
артисты  постарше  всегда  становились  в его присутствии нервозней, чем
надо  бы,  и,  предпочитая  не  признаваться  в   этом,   объявили   его
неподдающимся обучению и предоставили самому себе.

                                - 2 -

     Она также достаточно рано внушила ему, что в Дралларе независимость
всегда была чем-то больше, нежели неосязаемой мыслью. Независимость была
имуществом, несмотря на то, что ее не положишь в  карман  или  сумку,  и
поэтому  должна  цениться  как  таковое.  И  все же, когда Флинкс поймал
Мамашу Мастифф на слове  и  переехал  жить  отдельно,  печаль  долго  не
отставала от нее, как новый слой краски. Но она никогда не открывала ему
этого из страха проявить слабость. Ни в словах, ни в лице. Его подгоняли
любовно, но твердо. К тому же она знала, что для нее смерть может прийти
в любое время, и хотела, чтобы это задело его жизнь как можно меньше.
     Флинкс  снова почувствовал в душе мягкую боль, как от подслащенного
зондирования, из-за знания  того,  что  Мамаша  Мастифф  доводилась  ему
приемной  матерью,  а  не  родной.  Отцом  его был случай, а наследием -
удача. О своих истинных  родителях  он  ничего  не  знал,  равно  как  и
аукционист. В его карточке имелось даже больше пробелов, чем обычно, она
не сообщала ничего, даже самой  элементарной  родословной.  Помесь.  Это
проявлялось  в  его  длинных  оранжево-рыжих  волосах  и оливковой коже.
Причина его сиротства навеки останется столь же неясной, как и лица  его
родителей.  Он дал потоку городской жизни войти к себе в мозг и затопить
неприятные мысли.
     Один  турист,  более проницательный, чем большинство его собратьев,
заметил однажды, что идти через большой центральный рынок  Драллара  все
равно,  что  стоя  в  низком  прибое  давать  лизать  себя геометрически
терпеливым волнам. Моря Флинкс никогда не видел, так что  сравнение  это
оставалось  неясным.  На  Мотыльке  вообще  было  мало  морей, и никаких
океанов. Только бесчисленные озера ослепительной голубизны, по сравнению
с которой лазурь казалась жалким подражанием.
     Планета с  необычайной  быстротой  выходила  из  своего  последнего
ледникового   периода.   Быстро   уменьшающиеся   ледники  оставляли  ее
поверхность словно изрытой оспой сверкающей ляпис-лазурной  глади  озер,
прудов   и   больших   водоемов.  Почти  ежедневные  дожди  поддерживали
установленный отступающими ледниками уровень  воды.  Драллару  случилось
располагаться  в исключительно сухой долине, хороший дренаж и отсутствие
ливней и, более специфически, грязи являлись  одной  из  главных  причин
роста   города.   Здесь   купцы   могли  торговать  своими  товарами,  а
ремесленники ставить мастерские,  не  страшась,  что  их  будет  смывать
несколько раз в год.
     Круговорот воды на Мотыльке также отличался от данного  явления  на
многих  других  планетах  челанксийского  типа,  в  остальном достаточно
схожих с родиной Флинкса. Появление пустынь предотвращалось  отсутствием
настоящих  горных  хребтов,  перегораживающих  путь обремененному влагой
воздуху.  Соответствующее  отсутствие  океанских   бассейнов   и   общая
неровность  местности  так  и  не  дали шанса возникнуть крупной системе
стока воды. Рек на Мотыльке было бессчетное количество, как и  озер,  но
они  были  по  большей  части небольшими по длине и объему воды. Поэтому
вода на планете распространялась по ее поверхности  довольно  ровно,  за
исключением  двух  больших  ледяных  шапок на полюсах и остатков крупных
ледниковых систем на материках. Мотылек представлял собой Величие Прерии
Земли с хвойными деревьями вместо кукурузы.
     Полиритмичный речитатив зазывал,  торговавших  вразнос  товарами  с
тысячи  миров, образовывал резкий контраст к сравнительно ровному гомону
и ропоту толпы.  Флинкс  прошел  мимо  знакомой  галантерейной  лавки  и
мимоходом  обменялся  с  ее  владельцем  короткой  тайной  улыбкой. Этот
почтенный рослый блондин среднего возраста только что  закончил  продажу
пары курток из шкуры дурфарка двум броско одетым инопланетянам - по цене
в три раза больше, чем они стоили. В голове Флинкса лениво  проструилось
еще  одно  изречение:  "Те,  кто  прибывают в Драллар не готовыми купить
шкуру, неизбежно ее покупают".

                                - 3 -

     Подобные вещи не оскорбляли хорошо продуманных этических постулатов
Флинкса. Это была не кража. Caveat emptor.  Меха  и  древесное  волокно,
древесина и воды были Мотыльком. Разве можно украсть семечки у помидора?
Продавец был  счастлив  от  своей  продажи,  покупатели  довольны  своей
покупкой,  а  выручка  все  равно  пойдет  на  поддержание города в виде
мероприятий по улучшению быта и взяток. Кроме того, любой инопланетянин,
могущий  себе  позволить  поездку  на  Мотылек, вполне мог, черт возьми,
позволить себе платить по местным ценам.
     Планета эта была по большей части довольно открытой. Правительством
служила монархия, атавизм более ранних времен планеты. Историки находили
ее  странной и изучали ее, туристы считали ее колоритной и снимали ее, и
она лишь номинально нагоняла страх на своих граждан. Мотылек внезапно  и
без  подготовки  швырнуло  в  водоворот межзвездной жизни, и он выдержал
этот   трудный   переход   довольно   неплохо,   как   быстро   выяснили
несостоявшиеся заезжие культуртрегеры. Но на планете, где основная масса
туземного населения состояла из кочевых племен, следующих за  такими  же
кочевыми стадами, носящих мех животных, выказывавшими редкую драчливость
при потере названных мехов, представительное правительство оказалось  бы
крайне неудобным. А Церковь, естественно, не вмешивалась. Советники даже
себя не считали составляющими правительство и, следовательно, и подумать
не  могли  навязывать таковое другим. С демократией на Мотыльке придется
подождать, пока кочевники не позволят себя сосчитать, снабдить индексами
и    ярлыками,    занести    в   картотеки,   а   это   казалось   делом
далеким-предалеким. Было хорошо известно, что Королевское Бюро  Переписи
ежегодно публиковало цифры скорее комплиментарные, чем точные.
     Главными  промыслами планеты являлись продукты леса, меха и туризм.
И  ремесла.  В  бескрайних  лесах  планеты  изобиловали  покрытые  мехом
существа  всех  мыслимых  видов (и несколько немыслимых). Даже насекомые
носили  мех,  чтобы  укрыться  от  вездесущей  воды.  В  Лесных   Землях
произрастали  главные  разновидности твердой и мягкой древесины, включая
множество  уникальных  и  неклассифицированных  видов,  например,  некая
периодически  отмирающая  древесная  губка.  Когда  на Мотыльке поминали
"зерно", оно не имело никакого отношения к  муке.  В  гигантских  озерах
водилась  рыба,  которую  приходилось  ловить  с  модифицированных барж,
снаряженных забрасываемыми киборгами лесками. Широко  цитировалось,  что
из  всех  планет  Галактики  только  на  Мотыльке настоящие неподдельные
pisces [Fpisces (лат.) - рыбы] имели равный шанс уйти домой с рыбаком, а
не   наоборот.   А   охотники  только  начинали  открывать  этот  аспект
потенциальных возможностей  планеты  -  по  большей  части  оттого,  что
уходившие в огромные леса неподготовленными уже не возвращались.
     Драллар был столицей и самым  большим  городом  планеты.  Благодаря
удачным  галактическим  координатам  и  просвещенной  налоговой политике
сменявших друг друга королей,  он  стал  теперь  межзвездной  рассчетной
палатой  для  товарообмена и коммерческих сделок. Все крупные финансовые
дома имели здесь по крайней мере  филиал  штаб-квартиры,  зарезервировав
свои  более  пышные представительства для более "цивилизованных" планет.
Монарх и его чиновники были не более чем номинально коррумпированными, и
король  присматривал  за  тем,  чтобы народ не задавливали репрессивными
правилами и постановлениями. Делалось это, правда, вовсе не из  любви  к
простому  человеку.  Просто  это  было  хорошо  для  бизнеса.  А не будь
бизнеса,  не  было  бы  и  налогов.  Нет  налогов  -   значит,   нет   и
правительства.  А  нет  правительства  - значит, нет и короля, положение
дел, которого текущий монарх, Его Сушайшее Величество Король Деве Ног На
ХХIV, изо всех сил старался избежать.

                                - 4 -

     И к тому же Драллар обладал собственным запахом.
     Вдобавок   к   местным  жителям,  в  Дралларе  занимались  бизнесом
представители полусотни других разумных рас. Для поддержания постоянного
уровня   жизни  этого  скопления  коммерции  требовалось  фантастическое
разнообразие  органического  горючего.  Поэтому  сам  центральный  рынок
окружала   кажущаяся   бесконечной   серия   закусочных,  автоповаров  и
ресторанов, образовывавших в действительности одну огромную  непрерывную
кухню.  Конечная  комбинация  ароматов,  производимых этими заведениями,
сливалась в неповторимую атмосферу.  На  более  рафинированных  торговых
перекрестках  такие  экзотические  миазмы держали бы, как приличествует,
под замком. В Дралларе же не имелось для разложения никакого озона. Хлеб
насущный для одного являлся для другого ядом. А деликатес для одного мог
вызвать у другого тошноту.
     Но  благодаря  какой-то  случайности химии, или химии случайностей,
испарения так хорошо смешивались  в  естественно  влажном  воздухе,  что
любое  потенциально  вредное  воздействие  сводилось  на  нет. Оставался
только вечно кружащийся густой запах,  щекотавший  горло  и  оставлявший
неожидавшие того рты в состоянии непрерывного слюноотделения. Всякий мог
получить обманчиво полный и сытный обед, просто просидев часок в  центре
рынка  и  вдыхая  его  ароматы.  Не  так  уж  много других мест в Рукаве
приобрели то, что можно лучше всего описать как обонятельную  репутацию.
И  это  правда,  что гурманы прилетали из такой дали как Земля и Процион
всего лишь для того, чтобы посидеть на окраинах рынка и поучаствовать  в
долгих  и  бурных  состязаниях,  в  которых  участники пытались опознать
обрывки ароматов, выносимые наружу влажным ветерком.
     Причина кругового расположения данных заведений была простой. Любой
бизнесмен мог подкрепиться на окраинах  рынка,  а  затем  погрузиться  в
водоворот  коммерции  без  необходимости  беспокоиться о том, что важную
сделку прервет внезапный порыв, скажем, едкого дыма, прего,  от  горящих
дров  дерева  бан.  Большую часть дня огромный круг служил восхитительно
хорошо, но в обеденные часы он заставлял  рынок  больше  чем  когда-либо
походить  на это проницательное туристское сравнение с морскими отливами
и приливами.
     Флинкс  остановился  у  лотка  старого Кики, торговца сладостями, и
купил пирожок с  тиксом.  Эта  стряпня  готовилась  на  основе  крепкого
местного  гибридного  зерна.  Внутри  он  начинялся  кусочками  фруктов,
ягодами  и  маленькими,  недавно  созревшими  мясистыми  орехами  парма.
Законченный продукт затем обмакивали в чан с тепловатым золотистым медом
и давали ему затвердеть. Он был жестким на зубах, но, ах, что  творил  с
небом!  У  него  имелся один недостаток: плотность. Кусать тикс было все
равно, что жевать старую  изоляцию  скафандра.  Но  он  обладал  высокой
калорийностью;   орехи-парма   являлись   слабым  наркотиком,  а  Флинкс
испытывал нужду в небольшой  стимуляции  перед  выступлением.  Но  более
всего Драллар был знаменит своей архитектурой.
     Сооружения на рынке являлись  довольно  низкими,  но  за  пределами
продовольственных  полумесяцев  виднелись древние стены, остатки Старого
Города. За ними и среди них были  рассеяны  здания,  где  шла  коммерция
поважней.  Именно  здесь-то  и  текла  живая  кровь  Мотылька,  а  не  в
живописных ларьках ниже. Каждый день в темных задних комнатах и конторах
этих  старых  и  новых  строений  обменивались продукты экономики дюжины
миров. Там находились  рестораны  для  гурманов,  обслуживающие  богатых
спортсменов,  возвращавшихся  с озер и воротивших нос и закрывавших окна
от плебейских испарений, наступавших на них с продовольственных  ларьков
внизу.  Там чучельники занимались своим шумным искусством, набивая шкуры
пушистых яксмов и прикрепляя к щитам  кошмарные  черные  головы  рогатых
демичинских дьяволоп.

                                - 5 -

     За ними поднимались многоквартирные дома, где жили средние и низшие
классы.   Те,  что  победнее,  характеризовались  малым  числом  окон  и
потрескавшейся  штукатуркой,   а   те,   что   побогаче,   -   чудесными
многоэтажными фресками, нарисованными бродячими художниками, и блестящей
лазурной черепицей, сохранявшей в домах тепло зимой  и  прохладу  летом.
Еще  дальше  поднимались изолированные скопления башен богатых инурбов с
их висячими садами и террасами  из  укрепленного  хрусталя.  Они  высоко
воспаряли  над  шумом  и  гамом обыденности, искрясь при каждом утреннем
тумане, словно усыпанные самоцветами жирафы.
     А  из  центра  города  поднимался,  господствуя  над всем, огромный
дворец правителей Драллара. Короли поколениями добавляли  к  нему  новые
пристройки,  сектор здесь, крыло там, каждый налагал на дворец отпечаток
своей личности. Там проживали король Деве Ног  На  и  его  двор.  Иногда
король  поднимался  лифтом  на  самый  высокий  минарет  и  там,  сидя с
комфортом  на  медленно  вращающейся  платформе,  наблюдал   на   досуге
невозможный муравейник, составлявший его владения.
     Но самым прекрасным у Мотылька был не  Драллар  с  его  сверкающими
башнями  и  разноцветными  гражданами,  не бесчисленные озера и леса, не
великолепные и разнообразные существа, обитавшие в них, а сама  планета.
Именно  это-то и привлекало первоначально людей к этой звездной системе.
Окольцованные планеты встречались достаточно редко.
     А Мотылек был крылатой планетой.
     "Крылья" и дали ей название и сделали ее уникальной в Рукаве.  Они,
несомненно, когда-то являлись совершенным кольцом сатурновского типа. Но
когда-то в далеком прошлом кольцо сломалось в двух местах,  возможно,  в
результате  сильного  гравитационного  напряжения  или  смены  магнитных
полюсов.  Наверняка  никто  сказать  не  мог.  В  результате  получилось
незавершенное  кольцо, состоящее из двух огромных полумесяцев из камня и
газа. Ближе к планете полумесяцы сужались,  но,  уходя  в  пространство,
они,  благодаря  уменьшающейся гравитации, развертывались в естественную
форму веера, образуя таким образом  прославленный  эффект  "крыла".  Они
были куда большей толщины, чем древние кольца Сатурна, и содержали более
высокий процент  флюоресцентных  газов.  В  результате  с  обеих  сторон
планеты    возникали   две   гигантские   маслянисто-желтые   светящиеся
треугольные фигуры.
     Неизбежно  единственную  луну  Мотылька нарекли Пламенем. Некоторые
считали это название банальным, но никто не мог отрицать его уместности.
Она  была  примерно на треть меньше земной Луны и находилась почти вдвое
дальше.  У  нее  имелась  одна  специфическая  характеристика.  Она   не
"горела",  как,  казалось  бы,  предполагало ее название, хотя и светила
достаточно  ярко.  Фактически,  некоторые  считали,  что  ярлык   "луна"
совершенно  непригоден,  так  как  Пламя вовсе не вращалась вокруг своей
родительской планеты, а  шествовала  вместо  этого  впереди  нее  вокруг
солнца  приблизительно по той же орбите. Поэтому прижились два названия:
Морковка,  манящая  вперед  усыпанного  самоцветами  осла,  никогда   не
могущего  достать  ее, и Пламя. К счастью, открывшие эту планету устояли
перед искушением назвать эти два тела в честь первого изречения. Подобно
столь  многим вывихам природы, они - планета и луна - отличались слишком
необыкновенным великолепием, чтобы подвергнуться такой насмешке.
     Крыло  на  стороне  Драллара  виделось  Флинксу  только  как тонкая
светящаяся линия, но он встречал его изображения, снятые из космоса. Сам
он  никогда  не бывал в космосе, но посетил много приземлявшихся в порту
кораблей. Там, путаясь под ногами старших членов экипажа, он внимательно
слушал,   как   они   рассказывали   повести   об  огромных  кораблях  с

                                - 6 -

КК-двигателями, курсировавших по темным и пустым местам небесного свода.
Конечно,  поскольку  эти  чудовищные  небесные  суда никогда не касались
почвы  планет,  он  лично  их  не  видел.  Такую  посадку  разрешили  бы
произвести  только  при крайне чрезвычайных обстоятельствах, да и в этом
случае  не  на  обитаемую  планету.  КК-корабль  нес  у  себя  на   носу
гравитационный колодец небольшого солнца, подобно пчеле, несущей пыльцу.
Даже  съежившись  до  крошечных  размеров,  необходимых  для  совершения
простой  посадки,  это  поле  защитит огромный корпус корабля. Оно также
выдолбит  существенный  кусок  планетной  коры  и  вызовет  всевозможные
разновидности  нежелательных природных явлений, вроде цунами, ураганов и
тому подобного. Поэтому челночные корабли поменьше и  сновали  туда-сюда
между  судном  и землей, перевозя людей и их товары, в то время как сами
гигантские  транспорты  оставались  в  полифемовской  ссылке  бескрайней
черноты и холода.
     Он хотел бы отправиться  в  космос,  но  еще  не  нашел  для  этого
законной  причины  и  не  мог  оставить Мамашу Мастифф без всякой опоры.
Несмотря на беспрестанные крики, утверждавшие ее доброе здравие, ей было
сто  с  лишним.  Мысль  оставить  ее  одну  просто  для путешествия ради
удовольствия его не привлекала.
     Он поплотней натянул на плечи плащ, почти похоронив Пипа в складках
густого толстого меха. Поскольку речь идет о  населенных  людьми  мирах,
Мотылек  не  являлся  исключительно  холодной  планетой,  но и далеко не
тропической. Флинкс не мог припомнить ни одного  случая,  когда  его  не
приветствовал  бы  при  пробуждении  липкий  и  влажный  туман.  Он  был
надежным, но мокрым спутником.  Здесь  меха  использовались  больше  для
укрытия  от воды, чем для защиты от лютого холода. Да, бывало и холодно,
но без морозов. По крайней мере, снег выпадал только зимой.
     Пип  тихо  зашипел,  и  Флинкс  принялся  рассеянно скармливать ему
изюмины, выковыривая их из  пирожка  с  тиксом.  Змей  жадно  глотал  их
целиком.  Он бы и губами чмокал, будь они у него. А так выскочил длинный
язык и погладил щеку Флинкса деликатным прикосновением алмазного резака.
Радужная  чешуя  мини-дракончика, казалось, сияла даже сильнее обычного.
По какой-то причине он особенно любил изюм. Может быть, ему пришлось  по
вкусу большое содержание в нем железа.
     Флинкс бросил взгляд на плюсовое окошко своего личного  картометра.
Они  не  на  мели, но и не купались в роскоши. О да, определенно настало
время пойти поработать!
     Из-за  прилавка  своего  киоска  с  разнообразными товарами, Мамаша
Мастифф дружески торговалась с парой  маленьких,  усыпанных  самоцветами
туристов-транксов.  Техника ее была восхитительной и компетентной. Как и
следовало  бы,  размышлял   он.   У   нее   было   много   времени   для
совершенствования.  Он  лишь  слегка  удивился  присутствию инсектоидов.
"Куда проникли люди, там и транксы  тоже  будут,  да  и  наоборот".  Так
гласил  детский  стишок.  Но  было видно, что они чувствуют себя немного
неуютно. Транксы любили дождь и сырость,  и  в  этом  отношении  Мотылек
представлялся  им идеальным, но они же предпочитали куда меньший холод и
еще большую влажность. Как это ни парадоксально, воздух мог быть влажным
и  все-таки  чересчур  сухим  для  них. Каждый раз, когда обнаруживалась
новая парниковая планета, они приходили в экстаз, несмотря на тот  факт,
что  такие  места  неизменно  обладали  самой  неприятной и воинственной
окружающей средой.  Флинкс  видел  бессчетные  изображения  транксийских
планет.  Ульдом  -  их  эквивалент  Земли,  а  также  знаменитые колонии
транксов в бассейнах Амазонки и Конго на  самой  Земле.  С  какой  стати
людям  изнуряться  в недружественном климате, когда там могли процветать
транксы? Они нашли этим негостеприимным районам куда лучшее  применение,

                                - 7 -

чем  когда-либо мог найти или находил человек. Точно так же, как люди на
Средиземном плато Ульдома.
     Слияние и впрямь отлично работало в обе стороны.
     Судя по типу их ожерелий, эта пара прибыла, вероятно, с Эвории.  Во
всяком  случае,  тиара  и  глянец  яйцеклада самки четко показывали это.
Вероятно, охотники, прилетевшие сюда ради чего-нибудь  волнующего.  Мало
что  могло  привлечь  транксов  на  Мотылек  помимо отдыха, развлечений,
политики,  торговли  легкими  металлами.  Мотылек  был   богат   легкими
металлами, но лишен более тяжелых. Мало золота, свинца и тому подобного.
Но  в  изобилии  серебро,  магнезия  и  медь.  По   слухам,   гигантский
транксийский  концерн "Элексид" имел планы превратить Мотылек в ведущего
производителя компонентов электрических  и  думающих  машин,  во  многом
похоже на то, как он сделал на Амропулосе. Но пока это оставалось только
слухом.  В  любом  случае,  для   создания   стимула   квалифицированным
рабочим-транксам   к   миграции   на  Мотылек  лучшим  психологам  фирмы
понадобилось бы работать круглые  сутки,  плюс  мегакредиты  для  оплаты
разнообразных  трудностей.  Даже  рабочие-люди  с других планет сочли бы
условия жизни  в  лучшем  случае  неприятными.  А  без  местных  атомных
электростанций     возникнет     крупная     проблема     с    энергией.
Гидроэлектростанций было мало из-за  отсутствия  мощных  рек.  Возникала
довольно  трудная  задача.  Как  выработать достаточно электричества для
работы завода, производящего электронную аппаратуру?
     Все  эти размышления не клали ни кредитов на его счет, ни хлеба ему
в рот.
     -  Сударь,  сударыня,  что вы думаете о моих товарах? Лучше из этой
разновидности никак не найти по эту сторону  Низкого  Леса  и  чертовски
мало  по  ту.  - Мамаша Мастифф порылась с кажущейся бесцельностью среди
своих образцов. - А вот предмет, который может привлечь вас. Как  насчет
этих одинаковых медных кувшинов для питья, а? Один для вас, а другой для
нее.  -  Она  протянула  два  полированных   медных,   высоких,   тонких
транксийских питейных прибора. Их стенки покрывала сложная гравировка, а
горлышки были сработаны в виде хитрых спиралей.
     -  Заметьте,  как  выполнено.  Прекрасный орнамент в виде завитков,
сударь, - уговаривала она, проводя морщинистым указательным  пальцем  по
тонким  кружевам  узоров.  -  Ну-ка,  попробуйте  найти получше, да, где
угодно!
     Самец повернулся к своей подруге.
     -  Что  скажешь,  дорогая?  -  Они  говорили  на  симворечи,   этой
специфической  смеси  общеземного  с  транксийскими  щелчками-шипениями,
ставшей  господствующим  коммерческим  языком  по  всему  Челанксийскому
Содружеству  и,  кроме того, на многих планетах остальной цивилизованной
галактики.
     Самка  протянула  стопоруку и твердо охватила прибор за одну из его
двойных ручек. Ее маленькая сердцеобразная головка слегка склонилась под
углом  в  странно  человеческом  жесте оценки, когда она прошлась обеими
иструками по глубоко гравированной поверхности. Она ничего не сказала, а
вместо этого посмотрела прямо в глаза самцу.
     Флинкс знающе кивнул  при  виде  невинной  улыбки  на  лице  Мамаши
Мастифф.  Он  видел  раньше этот хищный оскал. Привкус ее мыслей снабдил
его дальнейшей информацией о  том,  что  неизбежно  должно  последовать.
Несмотря   на  век  близкого  знакомства  и  общения  с  транксами,  еще
оставались некоторые люди, неспособные истолковать  даже  самых  обычных
нюансов   транксийских   жестов  и  взглядов.  Но  Мамаша  Мастифф  была
специалистом и знала их все назубок. Глаза ее светились достаточно ярко,
чтобы прочесть горящие там буквы: ПРОДАНО.

                                - 8 -

     Муж начал торговые переговоры  в  восхитительной  импровизированной
манере.
     - Ну - наверно, кое-что может быть вызвано - у нас уже много  таких
безделушек - непомерные цены - разумный уровень -
     - Уровень! Вы говорите  об  уровне?  -  Возмущенное  оханье  Мамаши
Мастифф  было  достаточно сильным, чтобы донести запах чеснока до места,
где стоял Флинкс. Транксы, замечательное дело,  проигнорировали  его.  -
Милостивый  государь,  я  живу  сейчас  на  уровне голого существования!
Правительство забирает все мои деньги,  а  мне  остаются  жалкие  гроши,
жалкие гроши, сударь, для трех моих сыновей и двух дочерей!
     Флинкс  покачал  головой,  восхищаясь  несравненным  стилем  Мамаши
Мастифф.  Потомство  транксов  всегда  бывало  кратным  двум, врожденное
свойство,  необходимое  для   выживания.   С   большинством   земных   и
человеческих дел не возникало никаких конфликтов, но благодаря какому-то
вывиху психологии, транксы считали нечетные рождения у людей  делом  как
жалким, так и в немалой степени неприличным.
     - Тридцать кредитов, - наконец вздохнула она.
     -  Кощунство! - воскликнул муж, сильно тряся антеннами. - Они стоят
не больше десяти, да и то я немилосердно льщу ремесленнику.
     -  Десять!  -  простонала  Мамаша Мастифф, симулируя обморок. - Это
существо говорит "десять", и еще похваляется этим! Наверняка  -  Сударь,
вы  ведь  наверняка  не  ожидаете,  что  я буду всерьез обдумывать такое
предложение? Оно неудачно даже для шутки!
     -  Тогда  пятнадцать,  и  мне  следовало бы сообщить о вас местному
магистрату. Даже у простых воров хватает приличия работать инкогнито.
     -   Двадцать  пять.  Сударь,  вы  культурные  и  богатые  существа,
наверняка, можете найти лучшее занятие, чем насмехаться и потешаться над
старой  самкой.  Той, которая, несомненно, оплодотворила столько же яиц,
сколько и вы -
     У  самки  хватило достоинства опустить голову и покраснеть. Транксы
относились к сексу вполне открыто - и к своему, и к чужому - но все  же,
подумал Флинкс, существовали границы, переступать которые не полагалось.
     Может, это и не являлось проявлением хороших  манер,  но  в  данном
случае  это,  похоже, являлось хорошим подспорьем бизнесу. Самец неловко
хмыкнул, издав глухое вибрирующее гудение.
     - Тогда двадцать.
     - Двадцать три с половиной, и даже на десятую кредита меньше  я  не
соглашусь!  -  продекламировала Мамаша Мастифф и сложила руки на груди в
признанном жесте окончательного решения.
     - Двадцать один, - сделал встречное предложение самец.
     Мамаша Мастифф упрямо покачала головой,  неподвижная,  как  дерево.
Она выглядела готовой переждать энтропию.
     - Двадцать три  с  половиной  и  ни  десятой  кредита  меньше.  Мое
последнее  и  окончательное  предложение,  милостивый государь. Эта пара
кувшинов сама найдет рынок сбыта. Я должна жить и боюсь, что и  так  уже
позволила вам нанести ущерб своим интересам.
     Самец бы еще поспорил, хотя бы из принципа, если  бы  не  было  еще
какой-нибудь  причины,  но  в  этот момент самка положила иструку ему на
грудную клетку-б, как раз ниже уха,  и  чуть  погладила.  Это  закончило
торг.
     - Азах,  Темные  Центры!  Двадцать  пять  -  нет,  двадцать  три  с
половиной  кредита! Воровство! Покушение на разум! Всем хорошо известно,
что человек обманет и свою родительницу, лишь бы нажить полкредита!
     -  И  всем также хорошо известно, - гладко ответила Мамаша Мастифф,
принимая деньги, - что транксы - самые хитрые торгаши  в  галактике.  Вы
сами совершили кражу, сударь, так что вор-то вы, а не я!

                                - 9 -

     Как только  передача  кредитов  закончилась,  Флинкс  покинул  свой
наблюдательный  пост  и прошел к этой комбинации ларька с домом. Транксы
счастливо отбыли, переплетя антенны. Может, у них брачный полет?  Самец,
по  крайней мере, казался слишком пожилым для этого. Цвет его хитинового
покрова переходил  понемногу  в  синий,  несмотря  на  явное  применение
косметики,  в  то время как у самки был куда более молодой аквамариновый
цвет. Транксы тоже держали любовниц. Во влажном воздухе их тонкий аромат
долго не пропадал.
     - Ну, мать, - начал он. Флинкс не указывал на родство - на этом она
настояла  много  лет  назад,  - а употребил титул, дарованный ей народом
рынка. Ее все называли матерью. - Бизнес, кажется, идет неплохо.
     Она явно не заметила его приближения и на мгновение смешалась.
     - Что? Что? А, это ты, щенок! Пхе! - она сделала  пренебрежительный
жест  в  направлении  отбывших  транксов.  -  Ворье  эти  жуки, так меня
обкрадывать! Но разве у меня есть выбор? - Она не дождалась ответа. -  Я
старая женщина и должна иногда продавать, чтобы обеспечить себя, даже по
таким ценам, иначе кто в этом городе станет кормить меня?
     -  Вероятнее,  мать,  город  станешь  кормить  ты.  Я видел, как ты
покупала эти же спиральные кувшины у Олина Медника не  далее  как  шесть
дней назад - за одиннадцать кредитов.
     - Да? Хм, - кашлянула она. - Должно быть, ты ошибся, мальчик.  Даже
ты, знаешь ли, можешь иной раз ошибиться. Гм, ты уже ел сегодня?
     - Только пирожок с тиксом.
     -  Разве  так  я  тебя  воспитывала,  жить  на сладостях? - В своей
благодарности за смену темы она изобразила гнев. - И ручаюсь, ты в любом
случае отдал половину этому своему проклятому змею!
     При этих словах  Пип  поднял  дремлющую  голову  и  испустил  тихое
шипение.  Мамаша Мастифф не любила мини-дракончика и всегда относилась к
нему отрицательно. Да и мало кто другой  положительно.  Некоторые  могли
притязать  на  дружбу,  и после уговоров немногих из них можно было даже
убедить погладить его. Но никто не мог забыть, что  яд  этого  вида  мог
свести  человека  в  могилу за шестьдесят секунд, а противоядие являлось
редкостью. Флинкса никогда не обманывали ни в делах, ни в удовольствиях,
когда вокруг его плеча лежал, свернувшись, змей.
     - Полегче, мать. Он, знаешь  ли,  понимает,  что  ты  говоришь.  На
самом-то деле не столько что, сколько почему.
     - О, разумеется, разумеется! Утверждай  теперь,  что  это  чудовище
обладает  разумом!  Он,  наверное,  околдован. В последнее я, по крайней
мере, верю, так как, да, не могу отрицать, видела, как эта тварь странно
ведет себя. Но он не работает, постоянно спит и чудовищно много ест. Ты,
малыш, намного лучше жил бы без него.
     Он   рассеянно   почесал   мини-дракончика  за  плоской  чешуйчатой
головкой.
     -  Твое предложение не смешно, мать. Кроме того, он-таки работает в
выступлении -
     - Дешевый трюк, - фыркнула она, но не громко.
     - А  что  касается  его  манеры  спать  и  есть,  то  он,  конечно,
отличается  от  нас,  и  обмен  веществ  у него происходит по совершенно
другим законам. И самое главное - он мне нравится и - я нравлюсь ему.
     Мамаша  Мастифф  поспорила  бы еще, если бы они не прошли за долгие
годы бессчетные вариации этого самого спора. Несомненно, собака или одна
из местных одомашненных бегающих птиц была бы более полезным дружком для
мальчика, но  когда  Мамаша  Мастифф  взяла  к  себе  вызвавшего  у  нее
сочувствие  малыша,  у  нее  не  было  кредитов ни на собак, ни на птиц.

                                - 10 -

Флинкс сам наткнулся на дракончика в  переулке  за  их  первой  лачугой,
роющегося  в  мусорной  куче  в  поисках мяса и сахара. Не ведая, кто он
такой, Флинкс приблизился к нему открыто и без страха. На следующее утро
она  обнаружила  их  обоих,  свернувшихся вместе в постели мальчика. Она
схватила метлу и попыталась шугануть змея, но  вместо  этого  сама  была
напугана,  когда  тот открыл рот и угрожающе зашипел на нее. Это была ее
первая и последняя попытка разлучить эту пару.
     Отношения  между  ними  были  необычными и многократно обсуждались,
особенно потому, что Аласпин находился во многих парсеках от Мотылька, и
никто не мог вспомнить, чтобы слышал раньше о мини-дракончике, жившем на
свободе  вне  своего  родного  мира.  Большинство  подозревало,  что  он
принадлежал  какому-то  космическому  торговцу,  освободился в челночном
порту и сбежал.  Поскольку  ввоз  ядовитых  животных  являлся  уголовным
преступлением  на  большинстве планет, в том числе и на Мотыльке, никого
не удивляло, что первоначальный владелец не  предпринял  никаких  усилий
предъявить  права  на  свою  собственность. В любом случае, он никому не
причинял вреда (Флинкс, правда, знал кое-что другое, но  об  этом  лучше
помалкивать),  и  поэтому  никто  на рынке не заявил протеста властям по
поводу его присутствия, хотя  все  страстно  желали,  чтобы  он  убрался
куда-нибудь подальше.
     Флинкс решил сменить тему.
     - Как ты обеспечена кредитами, мать?
     - Пхе! Как всегда плохо. Но, - с лукавой,  чуть  заметной  усмешкой
сказала  она,  -  на  этой последней сделке я должна бы суметь протянуть
какое-то время.
     -   Держу  пари,  -  засмеялся  он.  Он  повернулся  посмотреть  на
беспрестанно текущую вокруг и перед лавочкой разноцветную толпу, пытаясь
определить  процент  богатых  туристов среди повседневного населения. От
этих усилий у него, как обычно, заболела голова.
     - Обычный дневной косяк, мать, или нет?
     - О, деньги там сейчас есть, что и говорить! Я их носом чую. Но они
отказываются  подходить  к  моей  лавке.  Наверно,  тебе повезет больше,
малыш.
     -   Наверно.  -  Он  вышел  из-под  навеса,  взобрался  на  помост,
возвышавшийся слева от лавки, и принялся осторожно переставлять  большие
горшки  и  тазы,  составляющие  основную  массу  дешевых  товаров Мамаши
Мастифф, чтобы дать себе достаточно места для работы.
     Зрителей  он  приманивал  простым и устаревшим способом. Вытянув из
кармана четыре шарика, брана, он начал жонглировать ими. Их отливали  из
сока  дерева,  росшего  только  в  экваториальном  поясе  Мотылька.  При
рассеянном ультрафиолетовом свете солнца они пульсировали слабым  желтым
светом.   Они  идеально  подходили  для  его  нужд,  будучи  твердыми  и
одинаковой плотности.  Начала  собираться  небольшая  толпа.  Теперь  он
добавил  пятый шарик и начал варьировать упражнения, кидая их за спиной,
не нарушая ритма. Слух  о  нем  расползся,  словно  невидимые  щупальца,
притягивая  одного  здесь,  другого  там,  с  краев  перетасовывавшегося
скопища народу. Вскоре он приобрел  свой  собственный  немалый  островок
смотревших   на  него  существ.  Он  тихо  прошептал  дракончику,  почти
погребенному в мягком меху:
     - Пошел, приятель.
     Пип  поднялся  на  плече  Флинкса,  расправляя  во  всю  ширь  свои
перепончатые  кожаные  крылья.  Несмотря  на  его редкость, толпа узнала
смертельный силуэт  и  отпрянула.  Змей  взвился  в  воздух  и  исполнил
искусный  спуск  штопором,  обвившись вокруг головы юнца, словно корона.
Затем он принялся ловить  каждый  шарик  и  подбрасывать  его  высоко  в

                                - 11 -

воздух, меняя форму, но не ритм номера. Непрерывная флюоресцентная линия
стала чертить более сложный узор. Это  новшество  приветствовала  легкая
рябь  аплодисментов.  Жонглеры  в  Дралларе  являлись  более чем обычным
зрелищем, но такой молодой, столь умело работавший с ядовитой  рептилией
-  нет.  На помосте приземлились несколько монет, с металлическим звоном
отскакивая иной раз от  больших  тазиков.  Новые  аплодисменты  и  новые
монеты, когда змей запустил все пять шариков, один за другим, в корзинку
позади помоста.
     -  Благодарю  вас,  благодарю вас, господа! - театрально поклонился
Флинкс, думая теперь о настоящей  части  номера.  -  А  теперь,  вам  на
просвещение,  удивление  и  уведомление - и за небольшой гонорар (легкий
смех) я попытаюсь ответить на любой вопрос, любой вопрос,  каким  только
кто-либо   из   зрителей,   безотносительно   к   его   расе  или  месту
происхождения, захочет испытать меня.
     Раздался  обычный скептический ропот собравшихся и немало скучающих
вздохов.
     -  Вся мелочь в моем кармане, - выпалил коммерсант в первом ряду, -
если ты сможешь сказать, сколько ее там! -  Он  усмехнулся  в  ответ  на
нервные смешки из глубины толпы.
     Флинкс проигнорировал сарказм в его голосе и спокойно стоял, плотно
закрыв  глаза.  Не  то  чтобы  это  требовалось.  Он  мог  равно  хорошо
"работать" и с широко открытыми. Это было образчиком чисто  театрального
действа,  которого,  кажется,  всегда ожидала толпа. Почему они ожидали,
что он будет  смотреть  внутрь  себя,  когда  ему  требовалось  смотреть
снаружи,  оставалось  для  него  вечной  загадкой.  Он  не имел никакого
настоящего представления о том, как приходили к нему ответы. Одну минуту
у  него  в  голове  царили  пустота  и  туман,  а в следующую - иногда -
появлялся ответ. Хотя "появлялся" тоже не совсем верное слово. Во многих
случаях он даже не понимал вопросов, особенно когда их задавали не люди.
Да и ответов не понимал. К  счастью,  для  зрителей  это  не  составляло
никакой разницы. Он ведь не обещал истолковать их. Вот!
     - Любезный сэр, у вас в кармане четыре десятых кредита и две  сотых
- и ключ, дающий вам доступ в некий клуб, где -
     - Хватит, хватит! - неистово замахал узловатыми руками коммерсант и
неловко  поглядел  на  тех  в  толпе,  кто  стоял  поближе к нему. - Это
подойдет! Ты меня убедил. - Он порылся  в  кармане  и  извлек  пригоршню
мелочи,  затолкав  вызвавший  хлопоты ключ обратно в карман, подальше от
глаз любопытных, желавших поглядеть на него поближе.  Он  начал  считать
монеты, а затем растерянно остановился, с ошеломленным выражением лица.
     - Клянусь бурлящим приливом Пали, этот щенок прав! Сорок две сотых.
Он прав!
     Он передал монеты и ушел, что-то бормоча про себя.  Летящие  монеты
подчеркнули   несколько   нервные   аплодисменты  толпы.  Флинкс  опытно
определил настроение собравшихся. Вера  и  насмешка  качались  на  весах
примерно  вровень.  Имелись,  естественно, и такие, которые подозревали,
что коммерсант служил подсадной уткой. Они допускали, что он сыграл свою
роль очень убедительно.
     - Полно,  полно,  господа!  У  нас  здесь  какая-то  детская  игра.
Наверняка, среди вас найдутся существа с вопросами, какими действительно
стоит испытать мое простое искусство?
     Существо  в  задних  рядах  толпы,  киллип  в  полном  послебрачном
оперении, вытянул вперед свою тонкую страусиную шею и  спросил  высоким,
писклявым голосом:
     - В каком лето-месяце появятся на свет мои птенцы?

                                - 12 -

     -  Искренне  сожалею,  сэр, но этот вопрос связан с будущим, а я не
ясновидящий. - Существо удрученно  вздохнуло  и  приготовилось  покинуть
сборище. У многих других тоже, кажется, появилась склонность уйти вместе
с высоким орниторпом, и Флинкс поспешил добавить: - Но я горячо надеюсь,
что все пять ваших птенцов успешно проклюнутся!
     Удивленный киллип круто обернулся и выпучил глаза.
     -  Как  вы узнали, какое число в моей кладке? - Разволновавшись, он
заговорил на родном языке, и соседу пришлось напомнить  ему  перейти  на
симворечь.
     - Я взял за правило  не  раскрывать  профессиональных  секретов.  -
Флинкс  зевнул  с рассчитанно преувеличенной скукой. - Бросьте, господа,
задавайте настоящий вопрос.  Мне  быстро  становится  скучно.  Чудес  я,
однако, производить не могу, да и в любом случае, они быстро приедаются.
     К  сцене  бесцеремонно   проталкивались   двое   человек,   рослых,
мускулистых  парней.  Тот, что был слева от Флинкса, носил очки, не ради
их древней терапевтической ценности, а  потому  что  в  каких-то  модных
сейчас  кругах  это  считалось  чем-то вроде шика. Он протянул кредитную
карточку:
     - Ты можешь принять этим, мальчик?
     Флинкс едва удержался  от  язвительного  ответа  на  "мальчик",  но
достал картометр.
     - Безусловно, сэр. Задавайте свой вопрос.
     Очкастый открыл было рот, но остановился.
     - Откуда я узнаю, сколько тебе заплатить?
     -  Я  не  могу  устанавливать  цены  на  свои ответы, только на ваш
вопрос. Стоимость ответа на ваше усмотрение, сэр. Если я не дам  ответа,
то  переведу  ваши  кредиты  обратно  вам.  -  Он  показал на плечо, где
бдительно  покоился  мини-дракончик.  -  Мой  приятель,  кажется,  очень
чувствителен  к эмоциональному состоянию других. Даже больше, чем я сам.
Жулик, например, излучает нечто такое, к чему он особенно  чувствителен.
Меня редко обжуливают.
     Очкастый невесело улыбнулся.
     - Интересно, почему? - Он набрал на карточке сумму и снова протянул
ее. - Сто кредитов подойдет?
     Флинкс  быстро  подавил  свою реакцию. Сто кредитов! Это же больше,
чем он иногда заколачивает за месяц! У него возникло  на  миг  искушение
снизить  цифру,  но  удержала  мысль  о  том,  как будет смеяться Мамаша
Мастифф, если прознает об этом. Особенно после его замечаний этим  утром
о ее ценах. Затем он напомнил себе, что очкарик сам установил эту цену и
сам-то себя наверняка не обманывал. Он прозондировал  его,  но  не  смог
заметить  никаких  следов  юмора.  Как  и  в  его  спутнике. Даже совсем
наоборот. Но он еще не слышал вопроса. Что, если он не  сумеет  ответить
на него?
     - Э, ста кредитов будет вполне достаточно, сэр.
     Очкастый  кивнул  и  сунул  карточку  в маленький черный картометр.
Компактная машина  тихо  загудела,  и  на  крошечном  диске  со  щелчком
появилась  сумма:  единица, ноль, ноль. Возникла короткая пауза, а затем
машинка опять зажужжала, и наверху у нее загорелся яркий красный огонек.
Она   отмечала,   что   такая-то   сумма,   номер   карточки   такой-то,
соответствовала набранной сумме, и что сто (100) кредитов переведены  на
счет  некоего Филипа Линкса (имя, под которым он фигурировал в городских
ведомостях) в Королевский Банк  суверенной  республики  Мотылек.  Флинкс
вернул картометр на место в сумку и снова посмотрел на двух ожидающих.
     - Задавайте свой вопрос, сэры.
     -  Мы с моим спутником ищем одного человека - друга - мы знаем, что
он находится где-то  в  этой  части  города,  но  пока  нам  не  удалось
встретиться с ним.

                                - 13 -

     - Что в нем приметного? - спросил, не открывая глаз, Флинкс.
     Теперь в первый раз заговорил другой. В голосе сквозило нетерпение,
что подтвердили его мысли. Он отличался грубостью и низкой тональностью.
     -  Он  невысокий  -  худощавый,  у него рыжие волосы, как и у тебя,
только потемнее и в мелких кудряшках. И кожа у него не такая темная, как
у тебя. Она испещрена родинками, и у него влажные глаза.
     Это помогало. Рыжие в Дралларе не изобиловали, а ссылка на "влажные
глаза" указывала на человека с высокой сексуальной потенцией. Обнаружить
такое сочетание будет легко. Флинкс начал чувствовать себя уверенней.  И
все же, Драллар велик. И требовалось также принять во внимание челночный
порт.
     - Недостаточно. Что еще?
     Двое переглянулись. Затем более рослый заговорил вновь:
     - На этом человеке обмундирование штурмана. У него есть - вероятно,
при себе - маленькая карта - звездная карта. Она  начертана  от  руки  и
выглядит  очень  непрофессионально. Он обычно держит ее за пазухой, и на
блузе от этого небольшая выпуклость.
     Флинкс  сосредоточился  посильнее.  Так,  мысленно  абстрагируемся,
определяем угол - Он открыл глаза и  с  удивлением  поднял  голову.  Его
взгляд устремился в задние ряды смолкшей толпы и остановился на стоявшем
позади всех  индивидууме.  Рыжий,  невысокий,  с  испещренной  родинками
кожей, влажными глазами и легкой выпуклостью над сердцем. Неудивительно,
что Флинкс почувствовал и документ за пазухой.  Как  только  их  взгляды
встретились,  глаза  рыжего  расширились. Он сорвался с места и нырнул в
рыночное  столпотворение.  Последовала  суматоха,   и   рослый   парень,
обернувшись,  напряг  зрение,  пытаясь  разглядеть  рыжего  сквозь массу
народа. Он стиснул руку на плече спутника  и  настойчиво  показал  в  ту
сторону. Они кинулись в направлении возникшего волнения, вынуждая других
собравшихся уступать им дорогу скорей силой, чем по долгу вежливости.
     Флинкс  чуть  было  не  окликнул их, но вместо этого пожал плечами.
Если  их  удовлетворила  такая  форма  ответа,  то  он,  разумеется,  не
собирался спорить с ними. Сто кредитов! Даже не связывая себя ответом. И
куча монет на помосте для Мамаши Мастифф. Он  импульсивно  махнул  рукой
толпе:
     -  Премного   благодарен   за   внимание,   господа.   На   сегодня
представление окончено.
     Собравшаяся  толпа  начала  вливаться  обратно  в  поток  рыночного
коловращения  под  аккомпанемент  немалого  числа  разочарованных стонов
несостоявшихся клиентов. С подаренной ему двумя незнакомцами неожиданной
драматической  кульминацией  он  мог  бы,  вероятно,  немало выудить и у
остальных, но его дар отличался  капризностью  и  имел  свойство  быстро
утомлять  его.  Лучше  всего  остановиться  на  неоспоримом  успехе. Эта
неожиданная удача давала ему право как следует отпраздновать ее,  и  ему
не терпелось приступить к делу.
     - Пип, если мы сможем получать то,  что  получили  сегодня,  каждый
день,   то   король  сделает  меня  своим  казначеем,  а  тебя  назначит
официальным хранителем казны.
     Пип  уклончиво  зашипел,  глядя  на него угольно-черными глазами. В
этих крошечных омутах бурлили чернила. Его явно не  очень-то  привлекала
работа на правительство.
     - Ты, несомненно, опять проголодался. - Это вызвало более согласное
шипение, и Флинкс, засмеявшись, почесал дракончика под мордой. - Так я и
думал. Однако я чувствую, что лично мне требуется  нечто  более  жидкое.
Поэтому  мы  отправимся  в  заведение  Сморчка Симма, где я буду хлебать

                                - 14 -

пряное пиво, а ты сможешь проглотить все соленые сухарики, какие  только
поместятся  в  твоем ядовитом тельце! - На это змей вильнул хвостом, что
вызвало дрожь по всему его телу, поскольку  он  вообще  состоял  главным
образом из хвоста.
     Когда они шли своей дорогой по булыжной мостовой глухой  улицы,  он
начал мысленно упрекать себя за то, что не поиграл с толпой подольше. Он
по-прежнему считал,  что  чрезмерно  злоупотребляя  своим  талантом,  он
сожжет  его.  Но  бывают  времена,  когда  требуется проявлять не только
осторожность, но  и  деловитость,  как  не  раз  наставляла  его  Мамаша
Мастифф.  И  все же он сегодня долго спал и начал позже обычного. Толпу,
вероятно, все равно оказалось бы трудно дальше  удерживать.  В  Дралларе
темнота   обычно  быстро  рассеивала  народ,  вот  и  сейчас  уже  стало
темным-темно. Кроме того,  у  него  есть  в  кармане  сто  кредитов!  По
существу, а не в действительности, поскольку они находились на его счету
в  банке.  Так  зачем  же  беспокоиться?  Разве  солнце   сражалось   за
приобретение больших количеств водорода?
     Он почти добрался до тускло освещенного бара, когда  ощутил  звуки.
Они  просачивались  из  переулка  слева  от  него, из темной, как глотка
гигантской псевдостерляди с одного из Великих Северных Озер, дыры. Звуки
очень  сильно  походили на шум драки. Поисковый зонд принес ему обертоны
страха, гнева, ужаса,  жадности,  жажды  крови.  Драки  для  развлечения
сопровождались   многочисленными   ругательствами   и   криками.  Ничего
подобного не издавали в бою насмерть, так как участвующие в нем  слишком
заняты  и слишком сосредоточены на своей цели, чтобы терять зря дыхание.
С таким  предельным  безмолвием  дрались  только  люди,  поэтому  Флинкс
сообразил,  что  дерущиеся  не  принадлежат  к нечеловеческому населению
города. К тому же присутствовала эта особая немота мыслей -
     Флинкс не вмешивался в такие стычки. В городе вроде Драллара, где в
изобилии сосуществовали толстые животы и пустые кошельки,  имевший  свои
дела  сохранял  здоровье,  покуда  не  совался  в чужие. Он сделал шаг к
мирному полумраку бара, но тут Пип размотался с его плеча и устремился в
переулок.
     Даже в своем сравнительно юном возрасте Флинкс умел бегло  ругаться
на  четырнадцати  языках.  У него хватило времени только на пять, прежде
чем он бросился в темень за своим приятелем. И лишь из  предосторожности
выхватил, не прерывая шага, из-за голенища сапога тонкий стилет.
     Теперь он смог различить в смутном  свете  от  задернутых  облаками
звезд  и  городских  огней три фигуры. Две большие, стоявшие на ногах, а
третья,   легкого   телосложения,   лежала   на   земле   с   узнаваемой
неподвижностью.  Одна  из  других  склонилась  над  распростертым телом.
Прежде чем  она  смогла  осуществить  свои  неизвестные  намерения,  она
дернулась и громко проревела в тиши переулка:
     - ПРОКЛЯТЬЕ!
     Выругавшийся  начал дико молотить по налетающей и пикирующей ему на
голову кожаной ленте. Другой выхватил из наплечной кобуры опасный на вид
нейтронный  пистолет и попытался прицелиться в быстро движущийся объект.
У Флинкса не  осталось  времени  на  раздумья.  Смутно  надеясь  свалить
противника  наземь  и  нокаутировать  его,  он  прыгнул  ему  на  спину.
Нащупанные им под блузой  толстые  канаты  широких  мускулов  быстренько
уничтожили  эту  надежду.  Противник  накренился.  Еще  секунда  -  и он
раздавит Флинкса о стену ближайшего здания. Тонкое  лезвие  инстинктивно
вонзилось  в  спину.  Верзила  ужасно  выругался и рухнул наземь, словно
большое дерево. Флинкс уже бросил мертвую тушу, прежде чем она коснулась
мостовой.  Когда  верзила  ткнулся  лицом  в булыжник, его спутник резко
обернулся, чтобы встретить новую  угрозу.  Он  выстрелил  в  направлении

                                - 15 -

Флинкса.   Прокатившись,   как   бешеный,  юноша  укрылся  за  сломанным
металлическим ящиком. К счастью, стрелявший, кажется, видел  ночью  куда
хуже,  чем  Флинкс.  Но  даже  если  и так, от прошедшего разряда у него
пробежало по ноге болезненное покалывание. Попадание в любую часть  тела
из   этого   скверного  оружия  способно  заставить  человека  буквально
затрястись до смерти от неудержимых мускульных спазмов. Прямое попадание
в  сердце или мозг убивало мгновенно. Такое оружие считалось на Мотыльке
предположительно находящимся вне закона.  Правда,  закон  можно  было  и
обойти.  Стрелявший обвел лучом участок слева от него. Это было ошибкой.
Избавленный от затруднений Пип получил нужное ему время и плюнул разок.
     Это был не просто некий жест, а смертельный удар. Летающие змеи или
"миниатюрные драконы" Аласпина сродни некоторым плотоядным существам.  К
ним  относится  и  Hemachacus  или  плюющаяся кобра с Земли. У последней
имеются выступающие вперед зубы, и вместо внесения своего яда через укус
она  может  плеваться  им  на  удивительное расстояние и с замечательной
меткостью. У аласпинских мини-дракончиков  подобных  зубов,  однако,  не
имелось,  только маленькие резцы для откусывания. Эти летающие змеи были
почти не изучены, так как проживали на редко посещаемой планете, но  они
явно  выбрасывали  свой  яд через шедшую вдоль неба сужающуюся трубку из
хрящевого материала. Тянущиеся вдоль челюсти и шеи мускулы извергали  яд
даже  дальше,  чем  получалось  у земных видов, и с большей меткостью. К
счастью,  мини-дракончики  отличались  относительно  мирным   нравом   и
нападали  только  тогда,  когда  им угрожали. Поэтому действия Пипа были
необычными, но отнюдь не непостижимыми.
     Стрелявший  издал  пронзительный,  рвущий  душу  вопль  и рухнул на
колени, вцепившись в глаза. Яд не только убивал, но и  разъедал.  Он  не
был смертелен, если не попадал в кровеносную систему, и поэтому, натирая
глаза, человек, в сущности, убивал сам себя. Через  тридцать  секунд  он
стал неспособен даже на это.
     Еще через тридцать секунд он стал не способен вообще на что  бы  то
ни было.
     Пип вернулся на свое обычное место  пребывания.  Когда  он  обвился
вокруг  плеча  Флинкса,  юноша  почувствовал  неестественное  напряжение
мускулов  змея.  У  него  возник  слабый  порыв  хорошенько  наорать  на
дракончика,  но  тот  факт,  что  он  едва уцелел, а змей опять спас ему
жизнь, заставил его отбросить эту мысль. Время поджимало. Все еще слегка
дрожа  от  собственной  мускульной  реакции, он выполз из своего укрытия
посмотреть на результаты их совместных действий.
     В  переулке  раздавались  только шелестящий шепот влажного воздуха,
плывущего под шелково-прохладными камнями,  и  непрерывный  звук  капель
крови, вытекающей из раны в спине приконченного стилетом. Оставалось еще
и третье тело. Все равно  он  слишком  поздно  пришел  на  помощь  этому
малорослому  человеку.  Ему  аккуратно  сломали  шею. Неподвижные слепые
глаза отражали свет безмолвных звезд.
     Света   ему  вполне  хватило,  чтобы  различить  ярко-рыжие  волосы
убитого.
     Застывшая  в  спазме  рука  стискивала  скомканный  кусок пластика.
Флинкс выковырял его, разгибая безжизненные,  но  все  еще  неподатливые
пальцы.  Над его головой начали появляться огни, когда осторожные жители
переулка решили, что будет безопасным доверить  свою  драгоценную  жизнь
тихой  неопределенности  ночи. Осмотрительность сослужила свою службу, и
теперь верх взяло любопытство. Ему пришло время убираться. Теперь, когда
местные  жители  зашевелились,  а  схватка  закончилась,  должна прибыть
местная полиция. Хоть она и не будет  торопиться  с  этим,  но,  тем  не
менее,   доберется   досюда.  Ему  определенно  не  улыбалось  оказаться

                                - 16 -

застигнутым  около  трех  безжизненных  тел,  принадлежащих,  бесспорно,
инопланетянам.   Особенно,   когда   один   из   них  только  этим  днем
зарегистрировал на его счет сто кредитов.
     Ему  не  хотелось  обкрадывать  мертвеца, но все же такой маленький
предмет, что мог вызвать  в  одну  ночь  смерть  трех  человек,  являлся
слишком  важным,  чтобы  оставлять  его на усмотрение полиции. Бросив на
мятый лист всего лишь беглый взгляд, он сунул его в сумку.
     Полиция  прибыла  вскоре  после  того,  как  он  вышел из переулка.
Внезапное усиление мыслей и голосов сообщило ему, что  тела  обнаружены.
Для   местных   порядок  последующих  действий  был  давно  определен  и
педантично  выполнялся.  Когда  полиция   обнаружит,   что   три   трупа
принадлежали инопланетянам, она без большой задержки приведет в действие
систему поиска. Убийства не вели к увеличению  туризма.  Он  заспешил  к
бару чуть быстрее.
     Заведение Сморчка Симма  славилось  не  столько  своей  выпивкой  и
закуской,  сколько  репутацией  одного из немногих мест в Дралларе, куда
любое существо могло пойти ночью и выпить со всеми удобствами и при этом
еще  иметь  гарантию,  что  сохранит  то  же  самое  количество телесной
жидкости, с каким начало вечер. Сам Сморчок  Симм  отлично  знал,  какие
доходы  приносила его заведению эта репутация, и поэтому поддерживал ее,
не жалея трудов и сил. Он этого не знал, но если бы его  заведение  было
страной на Земле не один век назад, то ее бы назвали Швейцарией.
     Так как Сморчок Симм превышал ростом два метра и весил где-то около
ста  пятидесяти  килограмм,  мало  кто  испытывал желание оспаривать его
нейтралитет. Жаждущим побуянить приходилось довольствоваться поглощением
спиртного  в  других  заведениях и замечаниями о необыкновенной чуткости
слуха владельца бара.
     На  Мотыльке  не существовало никаких сухих законов. Только мокрые,
как гласила пословица. С точки зрения судей,  всякий  мог  переходить  с
материнского  молока  прямо  на  самое  лучшее  пойло  из  всех спиртных
напитков, к бутылке Старой Пенной Закваски. Конечным итогом  этой  часто
порицаемой    политики    дегенерации   являлись   процветание   местной
промышленности и удивительно малое число алкоголиков.
     Временами,  однако,  попадались некоторые, отмечавшие сравнительную
юность Флинкса и таким образом ставившие под вопрос его право  поглощать
перебродившее  спиртное.  Один  такой  гражданин, путешествующий борец с
грехом с планеты Пуритания, был особенно несносным в этом  отношении.  К
нему  подошел  тяжелым  шагом  Сморчок  Симм  и  вежливо  посоветовал не
соваться не в свое дело. Стойко придерживавшийся догматов своей веры  (и
малость  подвыпивший)  приезжий  совершенно недвусмысленно сказал Симму,
куда тот мог идти со своим предложением. Не успел он и глазом  моргнуть,
как  его  правая  рука  оказалась  аккуратно  сломанной в двух местах. С
предельно возможной мягкостью. Приезжий отправился прямиком в полицию, и
полиция  возражала  - в конце концов, инопланетянин - да еще уважаемый -
но не слишком энергично. Особенно после того, как Симм взял  полицейский
глайдер  и  надежно  забил  им канализационный люк. После этого Флинкс и
Симм обнаружили, что служители Бога и Фараона стали куда меньше докучать
им.
     Великан обрадовался, увидев его. У них  было  много  общего,  не  в
последнюю очередь тот факт, что оба они все-таки были сиротами.
     - Сухого очага тебе, юный мастер! И как мир  находит  тебя  сегодня
ночью?
     Флинкс уселся в конце стойки:
     -   Он   находит   меня   достаточно  благоденствующим,  громадина.
Достаточно благоденствующим, чтобы я  получил  от  тебя  бутылку  твоего

                                - 17 -

самого  лучшего  пива  "Репейник"  и  котел  соленых сухариков для моего
друга.
     Он  погладил  змея  под  челюстью,  и Пип оценивающе сощурил глаза.
Бывали времена, когда  Флинкс  мог  поклясться,  что  слышит,  как  змей
мурлыкает.  Но  поскольку никто больше не слышал, он никогда не обсуждал
этот вопрос.
     Симм  слегка  поднял  брови.  "Репейник"  был  напитком  дорогим  и
крепким.  Его,  однако,  намного  больше  волновала  способность   юноши
управляться  с  первым,  чем  вторым. Красное пиво привозилось с далекой
Крнкки, транксийской планеты,  и  могло  легко  свалить  даже  взрослого
человека. Но он принес его вместе с сухариками для дракончика.
     Когда он вернулся, змей, не дожидаясь приглашения, сразу  нырнул  в
чашу   и   принялся  барахтаться  в  соленых  крендельках,  стремительно
выбрасывая язык и выхватывая со  скоростью  автомата  крупные  кристаллы
каменной  соли. Как и многое другое в Дралларе, даже соленые сухарики не
обладали изысканностью. Флинкс снова стал размышлять, что для  животного
бесспорно  плотоядного  его приятель слишком явно любил хлебную выпечку.
Именно кулинарная всеядность дракончика  и  являлась  одной  из  причин,
позволявших  ему  так  хорошо процветать в городе. Бывали времена, когда
мясо не часто появлялось у них на столе, да и грызуны куда-то пропадали,
и  они с Мамашей Мастифф с удивлением смотрели, как змей с удовольствием
уплетал большие порции соленого хлеба или пиме, дешевого растения  вроде
кукурузы, наводнявшего многие леса мягкого дерева на Мотыльке.
     Флинкс взял  бутылку  изысканной  работы  и  налил  вишнево-красное
варево,  наблюдая, как лезет через край кружки розовая пена. Пивоварение
являлось одной из самых отшлифованных способностей  транксов.  Было  уже
слишком  поздно  для  немногих законченных пьяниц и еще слишком рано для
большинства ночных завсегдатаев. Сморчок  Симм  удостоверился,  что  все
прочие  клиенты обслужены, и согнулся над стойкой, опираясь на сложенные
руки, похожие на косматые деревья. Он молча смотрел,  как  юноша  сделал
большой  глоток  шипучего  напитка,  а  затем  принялся  пить  остальное
небольшими смакующими глоточками. Время от времени справа от них,  среди
сухариков, раздавалось удовлетворенное шипение.
     Владелец бара снова вскинул брови, когда Флинкс предпочел  оплатить
питание монетой.
     - Дела, значит, идут очень хорошо?
     -  Да,  неплохо.  Хочешь верь, дружище, хочешь нет, я сегодня зашиб
сотню кредитов. И к тому же честно! -  Тут  он  вспомнил  о  появившихся
недавно  трех трупах в переулке. - Хотя теперь я, может, не так уж и рад
этому.
     -  Странно  слышать.  -  Великан  налил  себе  немного  иттрийского
коньяку. - Я рад за тебя, но также и несколько разочарован, так как  это
значит, что тебе не понадобится работа, которую я тут тебе сосватал.
     - Вот как? Не нужно так спешить,  массивный.  И  не  пытайся  также
давить  мне  на  психику.  Верно,  в данный момент я платежеспособен, но
деньги имеют свойство незаметно ускользать меж  пальцев.  К  тому  же  я
слишком  много  раздаю.  И мне надо подумать о старушке, хотя она теперь
могла бы приобрести  городские  фонтаны,  несмотря  на  свои  жалобы  на
нищету.
     - Ах, да, конечно, Мамаша Мастифф. Ну  тогда,  возможно,  тебя  это
заинтересует.  По крайней мере, я могу обещать тебе интересное общество.
- Он показал на бар за спиной у Флинкса. - В третьей кабине. Двое  самых
необыкновенных личностей.
     Флинкс  обернулся  и  посмотрел  на  небольшие,  покрытые  материей
кабинки,  шедшие  в  ряд  вдоль  противоположной стены заведения. В этих

                                - 18 -

укрытых анклавах часто занимались делами  и  предавались  удовольствиям,
иногда совмещая одно с другим.
     Он посмотрел пристальнее на кабинку в сумеречном свете. Большинство
людей ничего не смогли бы различить, даже на таком небольшом расстоянии,
но Флинкс-то смотрел не только глазами. Да, в самом  деле,  в  указанной
кабинке  сидели  две  фигуры,  и,  судя  по  тому,  что  он  увидел, они
образовывали странную пару.
     Один  был  очень  высоким  человеком, с лицом, состоящим по большей
части из острых углов, словно из-под кожи выпирали лезвия ножей.  Волосы
его седели на висках и на затылке, вполне естественная смена цвета, а со
лба до затылка тянулась одна чисто белая прядь. С  лица  смотрели  резко
сужавшиеся, почти монголоидные глаза, такие же черные, как большая часть
его волос. Сходившиеся над переносицей  кустистые  брови  придавали  ему
слегка  надменный  вид. Маленький рот с тонкими губами и тело, хотя и не
тощее, но обладающее стройностью,  обязанной  скорее  заботливой  диете,
нежели  энергичным упражнениям. Видимые части тела сильно загорели, а по
такому загару Флинкс теперь узнавал людей, долго находившихся в  космосе
и  подвергавшихся  большему  воздействию  обнаженного  ультрафиолетового
света, чем большинство существ.
     Если  человек  этот  был необычен, то его спутник вдвое превосходил
его по этой части. Хотя  Флинкс  видел  не  так  уж  и  много  транксов,
поскольку  в  Дралларе они не скапливались, этого хватило, чтобы понять,
что там, напротив человека, сидит самый  старый  транкс,  на  какого  он
когда-либо   натыкался.   Его  хитиновый  покров  поблек  с  нормального
здорового голубого цвета до темно-пурпурного,  казавшегося  чуть  ли  не
черным. Антенны обвисли по бокам и покрылись внизу чешуей. Даже на таком
расстоянии Флинкс разглядел  исшелушившийся  покров  под  футлярами  для
крыльев   (присутствовали  оба  комплекта  -  значит,  неженат).  Только
светящиеся алмазные фасетчатые глаза сверкали золотом, означавшим юность
и энергию. Жалко, что он не мог воспринять его еще глубже.
     Ткань делала их разговор практически неслышным на таком расстоянии,
но  инсектоид  время  от  времени  жестикулировал  иструкой,  а  человек
степенно кивал в  ответ.  Флинкс  обнаружил,  что  спиртное  кружит  ему
голову, и, слегка рассердившись, вновь обернулся к своему другу.
     - Ты прав, Симм. Странная здесь оказалась пара.
     - Они заходят каждый вечер уже четыре дня подряд и непрерывно пьют,
хотя спиртное, кажется, действует на них не  сильнее,  чем  вода.  Но  к
делу.  Как  ясно  даже  птице  мотл, они здесь чужаки. Вчера они впервые
начали спрашивать насчет гида. Сказали, что  желают  получше  посмотреть
город. Я не знал, чем им помочь, пока не вспомнил о тебе. Но теперь, раз
ты стал богат, как король -
     -  Нет,  нет.  Подожди.  -  Флинкс  почувствовал  прилив  щедрости.
Наверно, из-за пива. - Они сгодятся для пары  рассказов,  даже  если  не
обломится ничего другого. Я берусь за это дело.
     Симм ухмыльнулся и грубовато взъерошил волосы юноши.
     -  Отлично! Я так и думал, что один взгляд на них убедит тебя, всем
известно о твоем интересе к инопланетным делам. Одно Древо знает, с чего
бы это! Подожди здесь, я пойду скажу им.
     Он вышел из-за стойки и подошел к кабинке. Сквозь  вызванный  пивом
легкий туман Флинкс увидел, как великан отодвинул занавеску и зашептался
с сидящими в кабинке существами.
     -  Ну,  - пробормотал он про себя, - во всяком случае, одно хорошо.
По крайней мере, они не обычные туристы. Наверно,  я  буду  избавлен  от
тяжкой муки: смотреть, как они ликуют, покупая кучу барахла втрое дороже
честной цены. - Он издал звук, начавшийся долгим шипением и  кончившийся

                                - 19 -

хлопком,  как  от  лопнувшего  пузыря.  Из  чаши уничтожаемых сухариков,
количество которых порядком уменьшилось, высунулась надменная чешуйчатая
головка.  Дракончик  соскользнул  на  стол и прополз по протянутой руке,
свернувшись на своем обычном месте  на  плече  Флинкса.  И  разок  сонно
рыгнул.
     Вернулся Симм с двумя инопланетянами на буксире:
     -  Этого юношу, сэры, зовут Флинкс, и он предлагает взять его вашим
гидом. В городе невозможно найти лучшего или более сведущего. Пусть  вас
не  вводит  в  заблуждение его сравнительная молодость, так как он знает
больше, чем полезно для его же блага.
     Вблизи  Флинкс  мог  получше  изучить  своих  подопечных.  Что он и
сделал, да притом внимательно. Высокий  человек  был  на  добрую  шестую
часть  метра ниже громадного Симма, но транкс был воистину великаном для
своего вида. Сейчас, когда он  поднял  верхнюю  часть  тела,  его  глаза
находились  почти  на  одном  уровне  с  глазами Флинкса. Весь инсектоид
достигал в длину полных два метра. Нормой  для  самца  этого  вида  были
полтора  метра.  Флинкса  не  волновало,  что  их  глаза  в свою очередь
пристально рассматривают его. Циркач, он к этому более  чем  привык.  Но
вдруг  обнаружил,  что  отводит  взгляд от этих огромных золотых кругов.
Встретиться с ним взглядом  слишком  походило  на  разглядывание  океана
разбитых призм. Флинкс гадал, на что это похоже, смотреть на жизнь таким
вот образом, через тысячи крошечных глаз вместо всего лишь двух больших.
     Когда  человек  заговорил,  то  голос  у него оказался на удивление
мелодичным.
     -  Здравствуйте,  молодой  человек.  Наш  добрый податель спиртного
уверяет нас, что вы практически незаменимы для любого, кто желает что-то
посмотреть в вашем городе.
     Он протянул руку, и Флинкс пожал ее, удивившись мозолям на  ладони.
По  мере  того,  как  слабело действие слегка галлюциогенного варева, он
начинал все больше осознавать уникальность двух существ, с которыми  ему
предстояло общаться. Оба они излучали ауру чего-то такого, что он прежде
не встречал, даже в своих странствиях среди обитателей челночного порта.
     -   Меня  зовут  Цзе-Мэллори  -  Бран.  А  это  мой  спутник,  эйнт
Трузензюзекс.
     Представленный    инсектоид    поклонился    "в   пояс",   совершив
стремительное плавное движение озерного бегунка, ныряющего на  плавающую
у  поверхности  рыбу. И еще один сюрприз: он говорил на земшарском, а не
на симворечи. И впрямь ученый и  вежливый  жук!  Мало  кто  из  транксов
обладал  способностью  усвоить  больше  нескольких  элементарных фраз из
земшарского языка. Присущие ему логические несообразности вызывали у них
головную  боль. Однако у этого инсектоида произношение было не хуже, чем
у Флинкса. Ну а скрежет становился неизбежным из-за  разного  устройства
голосовых связок.
     -  Высшего  видоизменения  тебе,  юноша.  На  самом  деле  нам  уже
несколько  дней  нужен  гид в этом вашем путанном городе. Мы очень рады,
что вы согласились помочь нам преодолеть наши затруднения.
     Такая лестная оценка просто смущала.
     - Я сделаю все, что в моих силах, господа.
     -  Мы предпочли бы начать завтра на рассвете, - сказал Цзе-Мэллори.
- Видите ли, мы здесь по делу, и более близкое знакомство  с  городом  -
важная предпосылка дела, которое мы и так уже слишком долго откладывали.
На самом-то деле мы ожидали, что гид встретит нас, но поскольку он  явно
передумал, эту миссию придется доверить вам.
     - Мы остановились в  небольшом  трактире  немного  дальше  по  этой
улице, - добавил Трузензюзекс. - У него на вывеске три рыбы и...

                                - 20 -

     - Звездолет. Я  знаю это заведение, сэр. Я встречусь с вами  завтра
в первом тумане, в семь часов, в холле.
     Двое опять обменялись  с  ним  рукопожатием  и,  похоже,  собрались
уходить. Флинкс деликатно, но настойчиво кашлянул.
     - Э, небольшая деталь, сэры.
     - Да? - остановился Цзе-Мэллори.
     - Как с оплатой?
     Транкс  произвел  жвалами серию быстрых щелкающих звуков, сходивших
среди его вида за смех. У этих инсектоидов имелось  высоко  развитое,  а
иногда и озорное чувство юмора.
     - Вот как! Наш гид к тому же плутократ!  Вы,  несомненно,  как  все
личинки,  безнадежный  любитель  припасать  сладости.  Как  тогда насчет
следующего? Завтра, по завершении нашего  тура  -  надеюсь,  одного  дня
хватит  для  наших целей - мы угостим вас обедом в самой лучшей обжорной
лавке на продовольственном полумесяце.
     "Отлично!  Давай-ка посмотрим, двенадцать блюд в "Порцио" обойдутся
им в - отлично!" У него даже слюнки потекли.
     -  Это будет великолепно - я хочу сказать, достаточно, сэры. Да уж,
что ни говори, хватит!

                                ГЛАВА 2

     Флинкс,  разумеется,  не  был  гидом по профессии, но он знал раз в
десять больше о настоящем Дралларе, чем скучные  наймиты  правительства,
проводившие  официальные  туры  по самым лучшим ночным клубам города для
ошеломленных инопланетян. В прошлом он не раз оказывал эту услугу другим
гостям Сморчка Симма.
     Эти клиенты оказались, однако, довольно  эксцентричными  туристами.
Он  показал  им большой центральный рынок, где можно было найти товары с
половины Рукава. Они ничего не покупали. Он сводил их к большим  воротам
Старого    Драллара,    Монументальной    арке,    высеченной   местными
ремесленниками из чистой как вода двуокиси кремния, и настолько древней,
что  ее  создание было не зафиксировано в дворцовых хрониках. Они ничего
не сказали. Он сводил их также к красным  башням,  где  в  парниках  под
заботливым   присмотром   преданных  делу  королевских  ботаников  пышно
разрослась фантастическая флора Мотылька. А потом к крошечным  необычным
заведениям   на  отшибе,  где  можно  купить  необыкновенное,  редкое  и
запрещенное.  Посуду  из  драгоценных  камней,  произведения  искусства,
оружие,  столовые  принадлежности,  самоцветы,  редкие  почвы  и  редкую
одежду, билеты куда угодно. Научные приборы, ученых, самок  или  существ
любого   другого   пола   и   любого   вида.   Наркотики:   медицинские,
галлюциогенные, смертельные, предохранительные. Чтение мыслей и будущего
по  ладони.  Лишь  изредка  один из них делал то или иное незначительное
замечание об окружающей их обстановке. Можно было подумать, что им  чуть
ли не скучно.
     Один раз это произошло в лавке продавца древних карт, да  и  то  на
незнакомом для многоязычного Флинкса наречии.
     Да, для личностей, казалось  бы,  столь  нуждавшихся  в  гиде,  они
проявляли  замечательно мало интереса к своему окружению. Они, казалось,
намного больше интересовались Флинксом и Пипом, чем городом, который  он
им  показывал.  Когда  давно  перевалило за полдень, он вдруг поразился,
сообразив, как много они о нем узнали, по большей части через невинные и
косвенные   вопросы.   Однажды,   когда   Трузензюзекс  нагнулся  вперед
посмотреть на дракончика поближе, тот осторожно  отодвинулся  и  спрятал

                                - 21 -

голову  за  шеей  Флинкса.  Это  само по себе было странным. Обычно змей
реагировал либо равнодушно, либо воинственно. Впервые на памяти  Флинкса
он  проявил  неуверенность.  Трузензюзекс вроде бы мало что понял в этом
эпизоде, но никогда больше не пытался приблизиться к змею.
     -  Вы выдающийся гид и веселый спутник, - заметил транкс, - и лично
я считаю, что мне повезло, что вы с нами. - Они  все  гуляли  и  гуляли,
пока   не   оказались   на  немалом  расстоянии  от  городского  центра.
Трузензюзекс показал на вытянувшиеся впереди  в  великолепном  ландшафте
башенные дома очень богатых жителей планеты:
     - А теперь  нам  хотелось  бы  посмотреть  подстриженные  газоны  и
висячие сады дралларских инурбов, о которых мы оба так много слышали.
     - Боюсь, что этого я не могу  обеспечить,  сэр.  Территория  инурба
Браав  закрыта  для  таких,  как  я,  и  там  есть  сторожа, при оружии,
расставленные на  стенах,  чтобы  не  давать  простонародью  запакостить
зелень.
     - Но вы все-таки знаете ходы туда? - настаивал Цзе-Мэллори.
     -  Ну,  -  начал,  поколебавшись, Флинкс. В конце концов, что он на
самом деле знал об этих двоих? - Ночью я иногда находил необходимым - но
сейчас  не ночь, и нас наверняка увидят, когда мы будем перелезать через
стены.
     -  Тогда  мы  пройдем  через  ворота.  Ведите  нас, - твердо сказал
Цзе-Мэллори, обрывая зарождающиеся возражения Флинкса,  -  о  проходе  и
охранниках побеспокоимся мы.
     Флинкс пожал плечами, раздраженный их упрямством. Пусть себе  тогда
убедятся  на собственном опыте. Но мысленно он добавил к вечернему обеду
дорогой десерт. Он провел их к  первым  воротам  и  держался  на  заднем
плане,  когда  к ним подошел, недовольно ворча, рослый властный человек,
бездельничавший до этого в маленьком здании при воротах.
     Именно  теперь-то  и произошло самое необыкновенное событие за весь
день. Прежде чем явно не расположенный любезничать парень  успел  издать
хоть  звук,  Трузензюзекс  сунул  иструку в сумку и ткнул вынутой оттуда
карточкой прямо в нос сторожу. Глаза сторожа расширились, он  разве  что
не  отдал  честь,  воинственность,  присущая  всей его осанке, растаяла,
словно воск. Флинкс никогда не видывал, чтобы  охранники,  люди,  широко
известные своей взлелеянной грубостью, вели себя так беспомощно с кем бы
то ни было, даже с самими жителями инурбов.  Ему  стало  еще  интереснее
узнать,  кто  же такие эти его друзья. Но они оставались непроницаемыми.
Черт бы побрал это проклятое пиво! Ему казалось, что  он  где-то  слышал
прежде  фамилию Цзе-Мэллори, но не мог сказать наверняка. И он многое бы
отдал  за  возможность  хоть  мельком  взглянуть  на  карточку,  которой
Трузензюзекс столь небрежно махнул перед охранником.
     Теперь путь сделался совершенно беспрепятственным. По крайней мере,
ему  представится  возможность  в  первый  раз увидеть при дневном свете
кой-какие знакомые вещи. И к тому же без спешки, без  необходимости  все
время оглядываться через плечо.
     Они молча шли меж  изумрудных  садиков  вокруг  домов,  похожих  на
парки,  и  журчавших  водопадов,  встречая  иногда  какого-нибудь богато
одетого обитателя или потеющего  служителя,  вспугивая  иной  раз  среди
кустов оленя или филопу.
     - Как я понимаю, - нарушил молчание  Цзе-Мэллори,  -  каждая  башня
принадлежит одной семье и носит ее фамилию.
     - В общем, все это достаточно верно, - ответил Флинкс.
     - А вы знакомы с ними?
     - С большинством, но не со всеми. Раз  уж  вам  любопытно,  я  буду
называть известные мне, когда мы будем проходить мимо них.

                                - 22 -

     - Сделайте милость.
     Это казалось глупым, но они  ведь платили, так кто он  такой, чтобы
оспаривать  практичность?  К  обеденному  меню  присоединилось  отличное
вино...
     - А это, - сказал он, когда они  оказались рядом с  высокой  башней
из  черного стекла, - Дом Малайки. Неудачное имя, сэр. Как я понимаю, на
одном из мертвых языков оно означает "ангел".
     -  Ни  один  из  земных  языков  не "мертвый", - загадочно поправил
Цзе-Мэллори. А потом, помолчав, спросил: - Это тот, кого зовут Максимом?
     -  Ну  да.  Я-то  знаю, потому что в прошлом несколько раз выступал
здесь на вечерах. Этот, следующий, желтый -
     Но он увидел, что они не слушают. Оба остановились у черной башни и
подняли головы вверх, туда, где верхние этажи окружали  протоверанды  из
розового  хрусталя,  и  плотно  переплелась  пышная зелень висячих лоз и
воздушных кустов.
     -  Очень  удачно,  -  услышал  он замечание Трузензюзекса, - что вы
знаете друг друга. Это может облегчить определенные  дела,  а  может,  и
нет. Идемте, мы нанесем визит вашему мистеру Малайке.
     Флинкс был совершенно ошеломлен. Не потому ли они и наняли  его,  с
целью  подойти к самой грани невозможного? После короля и его министров,
семьи дралларских  торговцев-кочевников,  отправившихся  проявлять  свои
таланты  вне  планеты, являлись самыми богатыми и могущественными людьми
на планете. А некоторые, возможно, были и  побогаче,  так  как  величина
крупных  состояний  -  это  такое дело, куда даже монарх не мог соваться
безнаказанно.
     -  Это  всего  лишь  шапочное  знакомство, сэры! Что заставляет вас
верить, что он сделает что-нибудь иное, кроме как выпрет нас пинком  под
зад? Что заставляет вас верить, что он хотя бы встретится с нами?
     -  А  что  заставляет  вас  думать,  что  мы  не  можем   войти   в
ах-такой-недоступный  инурб? - уверенно ответил вопросом Трузензюзекс. -
Он встретится с нами.
     И двое направились по мощеной дорожке к большой арке входа в башню,
а  крайне  раздраженному  и   озадаченному   Флинксу   осталось   только
последовать за ними.
     Двойные двери из простого  резного  хрусталя  вели  в  коридор  под
куполом,  уставленный  статуями и увешанный картинами и мыслеграммами, в
которых даже неопытный глаз Флинкса мог увидеть большую ценность. Там, в
противоположном конце, находился единственный лифт.
     Они  остановились  перед  инкрустированным  платиной  деревом.   Из
решетки  репродуктора  на  одной  из  стен их приветствовал механический
женский голос:
     -  Добрый  день,  господа, и добро пожаловать в Дом Малайки. Будьте
добры сообщить о своем деле.
     Ну, теперь-то они покончат с этой дуростью! Требование предъявили в
высшей степени любезно, окружение тут приятное. Он заметил уголком глаза
искусно  разрисованную ширму, чуть колыхаемую слабым ветерком коридорных
вентиляторов. За ней, несомненно, находилось уже наведенное на них  дуло
лазерной  пушки  или другого негостеприимного прибора. В коридоре стояла
идеальная прохлада, но, тем не  менее,  он  почувствовал,  что  начинает
потеть.
     - Бывший Младший Советник и социолог  Бран  Цзе-Мэллори  и  старший
философ эйнт Трузензюзекс выражают свое почтение Максиму из Дома Малайки
и желали бы побеседовать с ним, если он дома и расположен к этому.
     Разум  Флинкса внезапно распахнулся от рванувшихся к выходу мыслей.
Неудивительно,  что  они  так  легко  прошли  мимо  охранника  у  ворот!

                                - 23 -

Церковник  и чистый ученый. Да притом высокого ранга, хоть Цзе-Мэллори и
сказал "бывший". Младший Советник - это, по  меньшей  мере,  планетарный
уровень. Он был менее уверен насчет важности Трузензюзекса, но знал, что
с уважением, испытываемым транксами к их философам или теоретикам, могло
соперничать  только  почтение  к  самым  почетным Матерям Улья и Старшим
Советникам Церкви. Мозг его переполнился вопросами, окрашенными столь же
неуверенностью,   сколь   и   любопытством.  С  какой  стати  две  такие
знаменитости сидели в заведении у Сморчка Симма? Почему  они  выбрали  в
гиды  его,  юнца,  ничто,  когда королевский министр мог предоставить им
царскую свиту? Ответ на это он прочел легко: инкогнито. Слово это многое
говорило,  а  подразумевало  еще  больше.  А в данную минуту что за дела
могут быть у двух таких изощренных умов с солидным,  твердо  стоящим  на
земле коммерсантом, вроде Максима Малайки?
     Покуда он ошеломленно задавал сам себе вопросы, не имевшие ответов,
находившийся   где-то  наверху  мозг  принял  решение.  Из  репродуктора
послышалось:
     -  Максим из Дома Малайки приветствует гостей, хоть он и поражен, и
обязательно побеседует с достопочтенными сэрами. Он желает, чтобы вы оба
-  - возникла пауза, покуда скрытый где-то глаз просканировал коридор, -
-вы трое поднялись наверх. Он сейчас находится на юго-западной веранде и
примет вас там немедленно.
     Голос из репродуктора, щелкнув,  смолк,  и  сразу  же  раздвинулись
искусно  выкрашенные  под  дерево двери. Человек и транкс без дальнейших
приглашений вошли в кабину. Флинкс секунду размышлял, последовать ему за
ними или бежать, как от черта, но Цзе-Мэллори решил за него.
     - Не стойте тут, разинув рот, юноша. Разве вы не слышали,  как  нам
сказали, что он желает видеть нас троих?
     Флинкс  ни  в  чем  не  обнаружил  подвоха.  Он  шагнул   в   лифт.
Разместились  они  все  в нем более чем удобно. Он и прежде бывал в этом
доме, но если он в чем и был уверен сейчас, так это в  том,  что  теперь
его  вызвали  не  для  выступления.  И  это не вход для слуг, которым он
пользовался прежде. Тихий свист воздуха от закрывшихся дверей  прозвучал
в его ушах с громкостью взрыва.
     Когда они поднялись, их встретил высокий человек-скелет, облаченный
в  черно-алые цвета семейства Малайки. Он ничего не сказал и провел их в
помещение, которого Флинкс прежде не видел.
     Противоположный  конец помещения выглядел уходящим в открытое небо.
На самом деле это была одна из больших хрустальных  протоверанд.  Именно
они-то  и придавали этому району Драллара вид усыпанного драгоценностями
леса. Он на мгновение вздрогнул, когда ступил на  то,  что  походило  на
гладкое  ничто.  Двух  ученых это, казалось, ничуть не трогало. Он ходил
прежде по такому полу, когда выступал, но тот был непрозрачным,  а  этот
совершенно прозрачен, лишь с намеком на розовый цвет, до самой земли. Он
поднял взгляд, и головокружение прошло.
     Мебель  тут стояла сплошь красно-черная, со случайным пятном яркого
цвета здесь и там от какого-либо импортного  предмета  или  произведения
искусства.  В  воздухе витали густые пары фимиама. Вдали начало садиться
солнце Мотылька, погружаясь в  непрерывный  редкий  туман.  На  Мотыльке
темнело рано.
     На одной из многочисленных  больших  пушистых  кушеток  сидели  две
фигуры.  Одну он узнал сразу же: Малайка. Другая - поменьше, белокурая и
с совершенно иными формами. Большую часть ее покрова составляли длинные,
до талии, волосы.
     Голос, грохотавший  из  горла  с  толстыми  мускулами,  походил  на
оживающий спящий вулкан:

                                - 24 -

     - Же!  Вот  и  наши  гости.  Сиссиф,  дорогая,  беги  и  стань  еще
прекрасней, Ндийо?
     Он оглушительно чмокнул ее в  щеку  и  направил  вон  из  помещения
звучным  шлепком  по  самой выдающейся части ее тела. "А у него новая, -
подумал Флинкс. - Блондинка  и  с  немного  более  зрелой  фигурой,  чем
последняя."   Вкусы  торговца  явно  росли  вместе  с  животом.  Правда,
последний пока еще только чуточку бросался в глаза.
     -  Ну  и  ну!  - прогремел Малайка, сверкнув с эбеново-черного лица
белыми зубами, заискрившимися среди клочьев кудрявой бороды.  Он  в  два
шага подошел к ним и пожал руки. - Бран Цзе-Мэллори и эйнт Трузензюзекс.
Узитави. Тот самый Трузензюзекс?
     Инсектоид исполнил еще один из своих медленных грациозных поклонов:
     - Вынужден признать себя виновным в предъявленном обвинении.
     Флинкс  нашел  время  восхититься  способностями  инсектоида. Из-за
природы  их  физиологии  движения  транксов  бывали  крайне  скованными.
Увидеть,   чтобы  транкс  кланялся  так,  как  Трузензюзекс,  доводилось
исключительно редко.
     Когда  Челанксийское  Содружество  еще  только образовывалось, люди
дивились искрящейся голубой и зеленоватой гамме тел транксов и  обмирали
от  испускаемого  ими естественного аромата. И сокрушенно гадали, какими
транксы найдут их самих, тусклых, вонючих,  мягких.  А  транксы  увидели
гибкость  в  паре с твердостью, с которыми ни один транкс никак не мог и
надеяться  соперничать.  Вскоре  гастролирующие  танцевальные  труппы  с
гуманоидных  планет  вошли в число самых популярных видов выступлений на
сценах транксийских колоний и метрополии.
     Но,  по  меньшей  мере, от грудной клетки и до макушки Трузензюзекс
производил впечатление сделанного из резины.
     Малайка  закончил обмениваться рукопожатиями с ними обоими, а затем
преподнес Флинксу еще один небольшой сюрприз. Вытянув голову, коммерсант
коснулся носом антенны инсектоида. Так человек мог ближе всего подойти к
исполнению традиционного приветствия транксов путем переплетения антенн.
Но,  впрочем,  напомнил  он  себе, человек, ведший дела со столь многими
расами,  обязан  знать  все  жесты  ради  обыкновенной  вежливости  -  и
коммерции.
     - Садитесь! Садитесь! - проревел  он  тоном,  который,  несомненно,
считал  мягким.  -  Какого  вы  мнения  о  моей  маленькой мвензангу, а?
Спутница, - добавил он, видя их озадаченность, и дернул  головой  в  том
направлении, куда удалилась девушка.
     Цзе-Мэллори ничего не сказал, хватило и огонька, вспыхнувшего в его
глазах. Трузензюзекс пошел дальше:
     - Если  я  правильно  понимаю  текущие  человеческие  ценности,  то
рискнул  бы  сказать,  что  такие пропорции мраморных тел по отношению к
ширине тазовой области рассматриваются как необыкновенно эстетичные.
     -  О, звезды! - заржал Малайка. - Вы, сэр, бесспорно, ученый. Какая
сила наблюдательности! Что я могу предложить вам выпить?
     - Мне - имбирный лимонад, если у вас есть хорошего года.
     - Пхе! Есть, положитесь на мое слово, сэр, вы найдете его  приятным
на вкус, если вы тот самый Цзе-Мэллори, о котором я слышал. А вам, сэр?
     - У вас случайно не найдется немного абрикосового бренди?
     -  Ого!  Не  только  ученый,  но  и  гурман!  Думаю,  мы сможем вас
обеспечить,  дорогой  философ.  Но  для  этого  понадобиться  вылазка  в
погреба. Я не часто принимаю таких знающих толк гостей.
     Тень, провожавшая их от лифта, все еще маячила, словно  призрак,  в
глубине помещения.

                                - 25 -

     - Позаботься об этом, Вульф. - Страж незаметно поклонился  и  ушел,
волоча  ноги, прихватив с собой нечто, витавшее в воздухе. Флинкс, более
чувствительный к этому, чем другие, почувствовал облегчение, избавившись
от его присутствия.
     Теперь этот сердечный голос в первый  раз  несколько  утратил  свой
добродушно-шутливый тон.
     - Же? Что привело вас сюда,  в  Драллар?  И  притом  втихую.  -  Он
переводил быстрый взгляд с одного невозмутимого лица на другое, медленно
оглаживая свою густую ассирийскую бороду. - Как  ни  сильно  льстит  это
моему  самолюбию,  я  не  могу  поверить, что такой въезд украдкой в наш
прекрасный  город  совершили  только  ради  удовольствия  составить  мне
компанию.  -  Он  выжидательно нагнулся вперед на манер, предполагавший,
что он умел нюхом чуять деньги, по меньшей мере, ничуть не  хуже  Мамаши
Мастифф.
     Малайка уступал ростом Цзе-Мэллори, но почти вдвое превосходил  его
по  ширине  и  обладал  телосложением отставного борца. На смуглом лице,
носившем  чекан  королей  древней  Мономотапы   и   Зимбабве,   сверкали
потрясающе  белые  зубы. Из рукавов небрежно подпоясанного полушелкового
халата без швов высовывались массивные волосатые руки. И ноги под  стать
им,   крепкие   на  вид,  как  железное  дерево  Мотылька,  выпирали  из
плиссированных  складок  на  коленях.  Короткие  узловатые   пальцы   на
вывернутых  наружу  ступнях  обладали  большим  сходством с кишевшими на
таких растениях древесными паразитами. По крайней мере, на  одной  ноге.
Другая,  знал  Флинкс,  кончалась  у  колена. Подзаправленные кредитами,
хирурги-протезисты сделали ему все возможное и невозможное, чтобы  левая
стопа   соответствовала   своему   естественному   эквиваленту   справа.
Соответствие было не совсем идеальным.
     Настоящую,  как  узнал  Флинкс  на  одной  из  вечеринок Малайки от
разговорчивой молодой женщины,  коммерсант  потерял  еще  в  юности.  Он
занимался  добычей мехов на планете мелкого солнца из созвездия Дракона,
когда на его отряд напал ледовый ящер. Попавшись довольно глупо, вдалеке
от  своего  оружия,  они  беспомощно  смотрели,  как хищник инстинктивно
выбрал самого слабого члена их отряда, юную бухгалтершу. Вмешался только
один  Малайка. Не имея подходящего оружия, он заставил зверя задохнуться
очень простым приемом: вогнал тому в глотку свою левую  ногу.  Никто  не
ожидал  от  прагматичного  коммерсанта такого крайне смелого поступка. К
несчастью, к тому времени,  когда  его  смогли  доставить  в  достаточно
оснащенный госпиталь, конечность уже не поддавалась никакому лечению.
     - Мы не намерены вас обманывать и не думаем, что  это  удалось  бы,
друг  Малайка.  Нам действительно случилось напасть на след того, что, у
нас имеются веские причины так  думать,  вы  сочтете  ценным.  Для  нас,
однако,   это  означает  намного  больше,  чем  жалкие  несколько  сотен
миллионов кредитов.
     Флинкс сглотнул.
     - Но, - продолжил Цзе-Мэллори, - наши личные ресурсы ограничены,  и
поэтому  мы  вынуждены,  хоть  и  с  неохотой, искать сторонний источник
помощи. С открытым кредитом и закрытым ртом.
     - И поэтому вы направили стопы ко мне. Ну и ну! Кажется, я все-таки
буду польщен. Я бы был нечестен, если бы сказал, что мне это не  льстит.
Тем  не  менее,  вы,  разумеется,  должны  доказать,  что то, на что вам
требуется моя финансовая поддержка, принесет мне  прибыль  -  в  твердых
кредитах,  а не в чем-то неосязаемо-философском. Прошу прощения, друзья.
Расскажите мне побольше об этой штуке, что  стоит  намного  больше,  чем
всего лишь несколько миллионов кредитов.
     - Мы ожидали от вас именно  такой  реакции.  Любая  другая,  честно
говоря,  вызвала  бы  у  нас подозрения. Это - одна из причин, почему мы
чувствуем, что можем быть откровенными с вами.

                                - 26 -

     -   Меня   очень   утешает   сознание  того,  что  вы  заранее  все
предусмотрели в моем поведении, - сухо сказал Малайка. - Продолжайте же.
     -  Мы могли бы обратиться в правительственную организацию, но самые
лучшие из них, несмотря на официальные заявления Церкви, чересчур  часто
коррумпированы.  Мы  могли  бы  обратиться  и в крупную филантропическую
организацию. А они чересчур подвержены шоку. В конечном итоге мы решили,
что   лучше   всего   обратиться  туда,  где  обещание  большой  прибыли
гарантирует эксклюзивность нашего предприятия.
     -  А  если  предположить,  что  я  соглашусь  вложить  феда  в  это
предприятие, какие у вас гарантии, что я тут же не убью  вас,  если  оно
окажется   успешным,   и   не   вернусь   с  предметом  поиска  и  двумя
аннулированными чеками?
     -  Очень  простые.  Во-первых,  как  бы  странно это ни звучало, мы
знаем, что вы в своих делах человек  надежный  и  разумно  честный.  Это
оказалось  среди наилучших ваших товаров и окажется еще не раз, несмотря
на  тот  кровожадный  образ,  который  ваши  публицисты  любят  рисовать
доверчивой  публике.  Во-вторых,  мы  не  знаем, что мы ищем, но узнаем,
когда найдем. И есть великолепная возможность, что мы вообще  ничего  не
найдем.  Или,  что  еще хуже, что-то будет найдено, но останется для нас
никчемным из-за своей непостижимости.
     -  Хорошо!  Любые  другие  соображения  и подозрения появились бы у
меня! Мне становится все  любопытней  и  любопытней.  Снизойдите  к  уму
бедного  невежественного  торговца,  разъясните  мне. Почему ко мне, пор
фавор?
     Трузензюзекс   проигнорировал   каламбур   и   сделал  транксийский
эквивалент пожатия плечами.
     -  Кто-то  же нужен. Как уже упоминалось, ваша репутация в бизнесе,
известном своими законами джунглей, заставила  моего  брата  по  кораблю
избрать  вас. - "Еще одно откровение", - подумал Флинкс. - А сам Мотылек
близок к нашей цели - лишь в относительном смысле, так что вам  было  бы
мало толку и много расходов пытаться найти ее самостоятельно. К тому же,
еще одно покинувшее Мотылек судно ничего не будет  значить  при  здешнем
постоянном  потоке  межзвездных  перелетов.  Здесь  наш  курс не вызовет
подозрений, тогда как в каком-либо ином месте он мог бы навести  кого-то
на нежелательные размышления. А торговцы часто летают, описывая странные
кривые, чтобы сбить со следа конкурентов.
     В  этот  момент  принесли  напитки.  Разговор по взаимному согласию
отложили,  пока  собеседники  потягивали  свое  прохладительное.  Флинкс
попробовал имбирный лимонад из кувшина Цзе-Мэллори и нашел его приятным,
хотя и слабоватым. Малайка одним глотком осушил по меньшей мере половину
содержимого  своей огромной кружки и вытер пену с губ рукавом безупречно
чистого халата, оставив на нем несмываемое пятно.  Зная  стоимость  этой
ткани на рынке, Флинкс не мог не содрогнуться.
     - Еще раз извините за мою тупость, сэры, но я хотел бы,  чтобы  мне
разжевали,  что  же  это  за  штука такая, для чего требуется сбивать со
следа конкурентов. - Он обернулся и посмотрел прямо в лицо  Цзе-Мэллори.
-  И  хотя  вы  явно  больше  не  связаны с Церковью в своем официальном
качестве, социолог, мне, признаться,  любопытно  узнать,  почему  вы  не
обратились в поисках помощи к ней.
     - Мои отношения с Объединенной Церковью, Малайка, уже много лет  не
отличались  особой теплотой. Расстался я с ней достаточно дружески, но в
некоторых  кругах  из-за  моего  ухода  возникла  определенная   степень
неизбежной горечи, которая - осложнила бы, скажем так, дело, если бы я в
это время открыл им то, что знаю. А для обеспечения их помощи это  стало
бы необходимым.

                                - 27 -

     - Гм. Ну, это достаточно прямо. Не будем бередить раны. Может быть,
нам  следует  перейти  к...  -  Он  вдруг  смолк  и  посмотрел  направо.
Цзе-Мэллори и Трузензюзекс направили свои взоры туда же.
     Флинкс,  сразу  же  почувствовав  себя  неуютно, переменил позу. Он
сумел услышать столь многое, оставаясь совершенно незаметным, хотя и  на
виду,  искусство,  которому  он  научился  у некоего терпеливого и очень
вороватого старика. С помощью его собственных странных талантов  оно  не
раз   оказывало   ему   важные   услуги.   Однако  эти  трое  были  куда
наблюдательней попадавшихся на рынке. Он ясно видел,  что  ему  придется
выйти. Почему бы не сделать это добровольно?
     - Э, сэры - мне не помешает немного - если вы, досточтимый  хозяин,
укажите  мне,  в  каком  направлении  буфетная,  я попытаюсь мгновенно и
безболезненно сделаться отсутствующим.
     Малайка оглушительно расхохотался:
     -  Похвальная  догадливость,  юноша.  Поэтому  вместо  того,  чтобы
отсылать  тебя домой - возможно, мне пришлось бы гадать, где же он может
быть - ты пойдешь обратно по коридору,  вторая  дверь  направо.  Там  ты
найдешь  достаточно продуктов, чтобы даже ты оказался на несколько минут
занятым по горло!
     Флинкс развернулся, поднимаясь с пола из своей позы лотоса, и отбыл
в указанном направлении. Он чувствовал на себе их взгляды и мысли,  пока
не  скрылся  из вида. Веселость Малайки его не одурачила. Возможно, он и
так уже слышал больше, чем полезно для здоровья. Его сильно интересовали
ответы  на  множество  вопросов,  которые  Малайка  сейчас,  несомненно,
задавал своим гостям, и  он  развлекался,  пытаясь  мысленно  обнаружить
хорошее  место для подслушивания у тонкой части стены. Однако в коридоре
вновь появилась мертвая голова  и  расположилась  у  входа  на  веранду.
Голубые  глаза  скользнули по нему разок, как будто второго взгляда он и
не заслуживал. Флинкс было разозлился, а затем вздохнул. Ему  все  равно
пришлось бы удовольствоваться тем, что он мог бы уловить без визуального
контакта. Можно с таким же успехом насладиться иной  возможностью,  пока
та у него есть. И он пошел дальше.
     Буфетная была  сплошной  фантастикой.  Он  чуть  было  не  забыл  о
приведшей   его   сюда   необычной   цепи  происшествий,  покуда  они  с
мини-дракончиком пожирали припасенную роскошь. Он не успел зайти  дальше
колебаний в выборе между земным шампанским и сосновой мятой с Баррабаса,
когда в его открытый мозг забрела короткая серия крайне странных мыслей.
Он  повернулся  и  заметил,  что  дверь  в комнату справа от него слегка
приоткрыта. Из-за нее-то и выходили дразнящие субвокализации. Он  ни  на
минуту  не  сомневался, что этой двери полагалось быть надежно запертой.
Осторожно, бросив быстрый взгляд на вход в кухню, он подошел к  двери  и
приоткрыл ее еще на дюйм.
     Комната по соседству с кухней оказалась  узкой,  но  длинной.  Она,
вероятно,  вытянулась на всю длину этого радиуса башни. В назначении ее,
во всяком случае, сомневаться не  приходилось.  Она  служила  баром.  Он
приготовился  было войти с намерением отыскать еще более вкусные напитки
и обострившимся любопытством, но быстро остановился.
     Комната была уже занята.
     У противоположной стены, крепко прижавшись ухом, согнулась  фигура.
По  другую сторону головы он различил контуры вентиляционной решетки или
чего-то схожего с ней. Лицо было отвернуто от  него  и  поэтому  скрыто.
Увиденные  им  там  металл  и  дерево  были тонкими и легкими. Голоса из
соседней комнаты звучали для него четко и ясно даже с того места, где он
стоял.

                                - 28 -

     Он как можно медленней и осторожней отодвинул дверь.  Фигура,  явно
совершенно  поглощенная происходящим по другую сторону стены разговором,
не заметила его тихого приближения. Теперь стало видно, что сама решетка
намного  больше,  чем  требовалось  для  целей вентиляции. Она выглядела
незакрепленной и, вероятно, поворачивалась на петлях.  Через  нее  могли
удалять  из  другой  комнаты  мусор,  а  потом  уносить  его к ближайшим
мусоропроводам. Он держал в одной руке большой  кусок  пряного  байского
сыра  и  ножку  фазана  в  зубах.  Его  свободная  рука рванулась было к
спрятанному в сапоге стилету, но затем  остановилась.  Мысли  фигуры  не
обладали  холодностью  и смертельно четкой логичностью профессионального
шпиона  или  убийцы.  Совсем  наоборот.   Глухие   убийцы   тоже   редко
встречались, а этот по-прежнему не замечал его присутствия.
     Он быстро принял решение и, отведя ногу назад, нанес  крепкий  удар
по   выпирающей   части   согнувшейся  фигуры.  Та  издала  единственный
пронзительный крик и пролетела  за  решетку  в  комнату  за  ней.  Через
какую-то  долю  секунды  Флинкс  с  сожалением  отбросил  фазана и сыр и
прокатился  следом  за  ней,  поднимаясь  на  ноги  по  другую  сторону.
Удивленные  лица  Малайки, Цзе-Мэллори и Трузензюзекса пораженно глядели
на эту сцену. Фигура стояла напротив него,  потирая  пострадавшую  часть
тела  и осыпая его непрерывным потоком брани. Уклоняясь от метнувшихся к
его гортани пальцев, он мимоходом заметил, что фигура эта  очень  сильно
походила  на  женскую.  Это  соответствовало  уловленным  им  мыслям. Он
неохотно принял защитную стойку, расставив ноги, слегка согнув колени  и
вытянув  руки  вперед. Пип нервно затрепетал у него на плече, расправляя
перепончатые крылья и готовясь взлететь.
     Женщина  сделала  было  еще  одно  движение, словно опять собираясь
напасть, но застыла, услышав рев Малайки:
     - Ата! - Она повернулась лицом к нему.
     Рослый коммерсант подошел и встал между ними. Его взгляд  переходил
с одного на другого и наконец твердо остановился на Флинксе.
     - Ну, киджана! Я предлагаю кое-что растолковать, и побыстрее!
     Флинкс  постарался говорить по возможности ровным голосом, несмотря
на разносимый по кровеносной системе адреналин:
     - Я был в буфетной и случайно заметил, что дверь в соседнюю комнату
открыта (неважно, почему он это заметил). Заглянув, я  увидел  фигуру  -
эту фигуру - пригнувшуюся рядом с решеткой. Комнате наверняка полагалось
быть запертой. Я счел, что это не входит в ваши  обычные  способы  вести
приватные деловые переговоры, и поэтому решил принудительно вынести этот
вопрос - и эту личность - на открытое  обсуждение,  где  воздух  почище.
Сожалею, если я нарушил какой-то ваш фетиш или табу.
     - Что?! - Затем Малайка уловил юмор и усмехнулся. - Думаешь, у меня
бзик, а, киджана?
     - Такая мысль возникала, сэр.
     -  Адабу! Нет, ты поступил правильно, Флинкс. - Он обратил свирепый
взгляд на девушку. Она слегка съежилась под этим испепеляющим взором, но
с ее лица так и не сходило упрямое выражение. Она каким-то образом нашла
способ выглядеть правой.
     -   Черт   тебя  побери,  девчонка,  двойное  проклятье  и  сдохшие
двигатели! Я уже говорил тебе об этом! - Он раздраженно покачал головой.
-  И  опять,  ква  аджили  я адабу, приличия ради, я прощаю эту выходку.
Отправляйся в порт и проверь челнок.
     - Его ведь проверяли только на прошлой неделе, и ничего с ним не -
     - Р-р-р! - он поднял ручищу размером с окорок. - Я - настоятельно -
предлагаю  -  тебе!  - - Она увернулась от опускающейся руки и стремглав
бросилась к выходу. А по пути бросила на Флинкса  выразительный  взгляд,

                                - 29 -

достаточно  горячий,  чтобы  расплавить  металл.  Малайка перевел дух и,
казалось, несколько успокоился.
     - Много ли из того, что услышала она, услышал и ты?
     Флинкс соврал. В данной ситуации он считал это более чем этичным.
     - Достаточно.
     - Так-так! - Коммерсант подумал. - Ну,  наверно,  это  обернется  к
лучшему.  Ты,  вероятно,  окажешься  самым  продувным  малым  на  борту,
паренек, но я бы на твоем  месте  временно  держался  подальше  от  Аты.
Боюсь,  что  твой способ завязывать первое знакомство никогда не заменит
рукопожатия! - и затрясся, смеясь над собственной остротой. Он  протянул
было руку, словно собираясь обнять Флинкса за плечи, и поспешно убрал ее
при предупреждающем движении Пипа.
     -  Она  работает  на  вас?  -  вопрос  был риторическим. Но Флинкса
разбирало любопытство, какое положение занимает  эта  девушка,  раз  она
способна  вызвать  такое доверие со стороны Малайки, что тот мог так вот
обращаться с ней, не опасаясь возмездия.
     -  Ата?  О,  да.  -  Он посмотрел в том направлении, куда удалилась
девушка. - Ведь не подумаешь, что у такой неистовой мванамке хватит в ее
возрасте терпения выучиться на второго пилота звездолета, не так ли? Она
уже шесть лет служит у меня в этом качестве.
     Флинкс снова принял прежнюю позу на полу. В ответ на вопросительный
взгляд Цзе-Мэллори, Малайка объяснил:
     -  Я  решил,  что  наш  юный  друг  будет  сопровождать  нас в этом
путешествии. Я знаю, что делаю, господа. Если дорога окажется  долгой  и
скучной,  он обеспечит нам развлечение, и кроме того, он хитер, как бес.
И  к  тому  же  обладает  своеобразными  способностями,  которые   могут
оказаться  полезными  для нас, несмотря на их непостоянство. В прошлом я
собирался уделить этому вопросу больше  внимания,  но  так  и  не  нашел
времени. - Флинкс с интересом поднял взгляд, но не смог ничего заметить,
помимо налета поверхностной веселости коммерсанта. - В любом случае,  он
слишком  беден,  чтобы  представлять  нам  угрозу.  И  я  считаю  его до
отвращения честным. Хотя у него в изобилии имелись  возможности  украсть
что-нибудь в моем доме, он ни разу этого не сделал - насколько я знаю.
     -  Его  честность  никогда  не  подвергалась  сомнению,  -   сказал
Трузензюзекс. - Я не возражаю против присутствия этого юноши.
     - Равно как и я, - добавил Цзе-Мэллори.
     - Тогда, социолог, не продолжите ли вы свой рассказ?
     - На самом-то деле тут  можно  рассказать  мало  чего  нового.  Все
обстоит  как  прежде.  Как  вам, возможно, известно, мы с моим спутником
двенадцать с лишним лет назад бросили свою карьеру и постоянное  занятие
и принялись вместе исследовать историю и цивилизацию тар-айимов.
     - Да, кое-какие слухи о вашей работе дошли и до меня.  Продолжайте.
Естественно, меня интересует все, имеющее отношение к тар-айимам - или к
созданному ими.
     - Простите, сэр, - перебил Флинкс. - Я, конечно, знаю о тар-айимах,
но только по слухам и книгам. Не могли бы вы  рассказать  мне  побольше?
Пожалуйста. - Он принял надлежащий виноватый вид.
     Поскольку Малайка не представил никаких возражений, наверное, и сам
не считая такие сведения излишними, Цзе-Мэллори согласился.
     - Ладно, малыш, идет. - Он сделал еще один долгий глоток  имбирного
лимонада.  -  Приблизительно,  насколько  мы  смогли определить, пятьсот
тысяч стандартных земных лет назад, этот район галактики, как и  сейчас,
занимало  большое  число  различных высокоразумных рас. Самой сильной из
них тогда были  тар-айимы.  Большую  часть  их  времени  и  усилий  явно
поглощали  войны  с  менее  могущественными  соседями,  столько  же ради

                                - 30 -

удовольствия, сколько и  ради  приносимого  ими  богатства.  Одно  время
империя  тар-айимов  покрывала этот сектор космоса на четыре квадранта в
глубину и по меньшей мере на два в ширину. А может, и больше.
     Любая  выдвинутая  нами  причина,  объясняющая  полное исчезновение
тар-айимов и большинства покоренных рас, может быть, в основном,  только
догадкой. Но работая не жалея сил с обрывками и осколками мифов и слухов
и очень  немногими  надежно  документированными  фактами,  исследователи
собрали одно объяснение, предлагающее, кажется, больше, чем другие.
     В пике своей мощи тар-айимы наткнулись на более  примитивную  расу,
проживавшую  далеко в глубине галактического центра. Интеллектуально эта
раса  была  не  совсем  равна  тар-айимам  и   лишь   недавно   овладела
межзвездными  путешествиями.  Но  она  обладала  громадным  упорством  и
размножалась с невероятной скоростью. Они  успешно  сопротивлялись  всем
усилиям  подчинить  их  гегемонии  тар-айимов. Фактически, под действием
толчка, созданного давлением тар-айимов, они  начали  делать  гигантские
шаги вперед и быстро распространяться на другие системы.
     Тар-айимское руководство явно  совершило  самый  нехарактерный  для
него  шаг.  Оно  ударилось  в панику. Оно направило своих военных ученых
изобретать новые, еще более радикальные виды  вооружений  для  борьбы  с
этой  предполагаемой  новой  угрозой  из центра. Верные себе, их великие
лаборатории скоро выдвинули несколько предложений. То,  что  в  конечном
итоге  приняли  и  применили,  было разновидностью бактерии-мутанта. Она
развивалась с феноменальной скоростью, паразитируя на самой  себе,  если
не  было никакого другого доступного носителя. Она являлась совершенно и
неизменно смертельной  для  любого  существа  с  более  сложной  нервной
системой, чем у высших беспозвоночных.
     - Далее сюжет развивается прямо и просто, - продолжил Трузензюзекс.
-  Эпидемия  сработала  именно  так, как надеялось руководство, до такой
степени,  что  совершенно  уничтожило  врагов.   Она   также   полностью
уничтожила  самих  тар-айимов  и  большую  часть разумной и полуразумной
жизни  в  том  огромном  секторе  космоса,  известном  нам  сегодня  как
Зараженная Зона. Ты знаешь о ней, Флинкс?
     - Разумеется. Это большой сектор между нашим краем и центром. Сотни
миров, где не живет ничего разумного. Когда-нибудь их снова заселят.
     - Несомненно. Однако пока их  населяют  только  низшие  животные  и
обломки  прежних  цивилизаций.  К  счастью,  последние остатки умирающих
тар-айимов уведомили уцелевшие, развитые до космических путешествий миры
о природе этой эпидемии. Должно быть, ввели в действие строгий карантин,
потому что, кажется, целые века ничто не проникало ни в Зараженную Зону,
ни  из  нее.  Иначе  никто  из  нас  не  сидел бы сейчас здесь. Только в
недавние времена начали  вновь  открывать  и  с  некоторыми  колебаниями
исследовать звездные системы в Зараженной Зоне.
     - Табу остается,  даже  если  исчезла  породившая  его  причина,  -
спокойно рассудил Малайка.
     - Да. Ну,  некоторые  из  подвергнутых  карантину  рас  на  обочине
эпидемии  вымерли  довольно  медленно.  Посредством  межпространственной
ретрансляции или  какого-то  схожего  устройства,  они  сумели  передать
несколько  нитей из фактов, описывающих Армагеддон. Невинные и виноватые
одинаково умирали, покуда чума не выжгла сама себя. Слава Улью, что  все
следы этих бактерий давным-давно вывелись из природного кругооборота!
     - Аминь, - пробормотал к удивлению всех Малайка. А затем, громче: -
Но, пожалуйста, господа, к сути. А суть - это кредиты.
     Цзе-Мэллори снова взял рассказ на себя:
     - Малайка, вы когда-нибудь слышали о Кранге?

                                - 31 -

     - Нини? Нет, я - нет, минуточку. - Торговец задумчиво  свел  густые
брови.  -  Да.  Да,  по-моему,  слышал.  Он образует часть мифологии, э,
браннеров, не так ли?
     Цзе-Мэллори одобрительно кивнул:
     - Совершенно верно. Браннеры, как вы может помните, а может и  нет,
занимают  три  звездные  системы  на периферии Зараженной Зоны, напротив
Мотылька. Согласно их преданию, дошедшему со времен катаклизма, несмотря
на  то,  что  тар-айимы  отдавали  много  сил на поиски способа борьбы с
угрозой  из  центра,  они  все-таки  не  забросили  все  виды  невоенных
изобретений   и  экспериментов.  Как  нам  теперь  достоверно  известно,
тар-айимы необыкновенно любили музыку.
     - Марши, несомненно, - пробормотал вполголоса Трузензюзекс.
     - Наверно. Так или иначе, одной из самых великих  работ  в  области
искусства,   предположительно   созданных  их  культурой,  был  огромный
музыкальный инструмент под названием Кранг. Теоретически его завершили в
закатные  дни их цивилизации, как раз тогда, когда чума стала известна и
на планетах Империи.
     - Или? - сказал Малайка. - И что?
     - На краю Зараженной  Зоны  почти  в  ста  пятидесяти  парсеках  от
браннеров  находится  родная  планета  примитивной  расы гоминидов, мало
посещаемая остальной галактикой.  Она  расположена  вдалеке  от  главных
торговых  путей  и  может  предложить  мало  что  ценного,  как в смысле
продукции, так и культуры. Они приятный,  пасторальный  и  неагрессивный
народ.  Некогда  они,  кажется, путешествовали меж звезд, но погрузились
обратно в доатомную цивилизацию  и  только  теперь  начинают  показывать
признаки научного возрождения. И, что интересно, у них тоже есть легенда
о чем-то под названием Кранг. Только  по  их  версии  он  не  инструмент
искусства,  а  оружие  войны.  То,  которое тар-айимские ученые изобрели
параллельно с чумой, до того, как последняя получила широкое применение.
Согласно   легенде,   ему   предназначалось   быть   в   первую  очередь
оборонительным, а не наступательным оружием. Если  так,  то  это  первый
известный в литературе случай, что тар-айимы дошли до постройки аппарата
для оборонительных  целей.  Это  противоречит  всему,  что  мы  знаем  о
психологии тар-айимов, и показывает, как жестоко по их мнению нажимал на
них тот новый враг.
     - Интересное раздвоение, - заметил Малайка. - И у вас есть какие-то
указания относительно того, где может находиться это оружие, или  лютня,
или  что  бы  там оно ни было? Будь оно хоть тем, хоть другим, оно будет
очень ценным на рынках Содружества.
     -  Верно,  хотя  нас  интересуют  только его культурные или научные
свойства.
     -  Конечно,  конечно!  Покуда  мои  бухгалтеры  оценивают его общую
стоимость, вы можете извлекать из его недр теоретические и  практические
знания  сколько  вашей  душе угодно - при условии, что вы запомните, как
опять собрать его. А теперь, где же этот загадочный маленький клад, а? -
он нетерпеливо нагнулся вперед.
     -  Ну,  это  мы  знаем  точно,  вернее,  почти  точно,   -   сказал
Цзе-Мэллори.
     - Точно? Почти? Опять мой слабый ум не в состоянии  понять  такого,
господа. Простите меня, но я, признаться, в полном недоумении.
     Трузензюзекс издал очень человеческий вздох:
     -  Планета,  на  которой  предположительно  расположен  Кранг, была
открыта случайно почти год назад одним старателем, работавшим независимо
в  Зараженной  Зоне.  Он искал тяжелые металлы и нашел их. Да только они
располагались в земле не так, как он ожидал.
     -  У этого парня, должно быть, имелись заказчики, - сказал Малайка.
- Почему он не передал эти сведения им?

                                - 32 -

     -  Этот человек очень многим обязан моему брату по кораблю. Он знал
о его интересе к реликтам тар-айимов. Снабжение Брана  этими  сведениями
было его способом отплатить долг. Это носит личный характер, и входить в
причины здесь незачем. Это было бы более чем справедливым возмещением.
     -  Было бы? - веселье Малайки заметно превращалось в раздражение. -
Бросьте, господа, все эти тонкие уклонения от темы  усыпляют  мой  ум  и
укорачивают мое терпение.
     - Отклонение совершенно непреднамеренное, коммерсант. Этот  человек
должен  был встретиться с нами в наших номерах рыночного сектора города,
имея с собой звездную карту с полными координатами планеты. Так  как  мы
заранее сошлись на вас как на вероятном финансисте предприятия, то потом
наша троица должна была проследовать к этому дому. Когда он не прибыл  в
назначенное  время,  мы  после некоторых колебаний решили, тем не менее,
отыскать вас, надеясь, что вы с вашими средствами сможете найти какой-то
намек  относительно его местонахождения. В любом случае, нам трудно было
бы и дальше долго сохранять свою независимость.  Несмотря  на  все  наши
усилия,  мы  не  выглядим похожими на туристов. Некоторые предприимчивые
личности уже начали задавать неудобные вопросы.
     - Я не... - начал было Малайка, но его перебил Флинкс.
     - Ваш друг случайно не рыжий?
     Цзе-Мэллори  круто  обернулся.  На  секунду  Флинкс  увидел отблеск
чего-то ужасающего и кровавого, того, что социолог  до  сих  пор  держал
глубоко  погребенным  под  спокойным фасадом. Оно растаяло очень быстро,
как и появилось, но намек сохранился в жесткой военной интонации  голоса
социолога.
     - Откуда вы узнали?
     Флинкс  вытащил  из  кармана скомканный кусок пластика и вручил его
пораженному Трузензюзексу. Цзе-Мэллори оправился и  быстро  взглянул  на
развернутый лист. Флинкс невозмутимо продолжал рассказ.
     - У меня есть предчувствие, что это - ваша звездная карта. Я шел  в
заведение  Сморчка  Симма,  когда  мое  внимание привлек шум в переулке.
Обыкновенно я бы не обратил на него  внимания.  Именно  так  и  живут  в
Дралларе,  если  желают жить долго. Но по неизвестным и трижды проклятым
причинам, мой приятель, - он показал на Пипа, -  сделался  любопытным  и
вбил  себе  в голову, что ему надо все выяснить. Находившихся в переулке
оскорбило его присутствие. Там шел вовсю нешуточный бой, и в сложившейся
ситуации  моим  единственным  аргументом  оказался  нож. На вашего друга
напало двое человек. Судя по их виду и действиям, профессионалы.  Но  не
очень толковые. Я убил одного, а Пип прикончил другого. Ваш друг был уже
мертв. Мне очень жаль. - Он не упомянул о более ранней  встрече  с  этой
троицей.
     Цзе-Мэллори перевел взгляд с карты на Флинкса:
     -  Ну, уже говорилось, что наше внимание к вам привлекло счастливое
обстоятельство. Теперь похоже, что оно было вдвойне счастливым.
     Его   прервал   целеустремленный   Малайка,   выхвативший  карту  и
перешедший туда, где светилась лампа. Направляя мощный луч, он  принялся
очень тщательно изучать линии и символы на пластике. Пылинки отплясывали
танец, кружась пьяными спиралями в приглушенном свете.
     -  Крайне  необычный  и  разносторонний  у  вас приятель, - праздно
заметил Трузензюзекс. - Я слышал о них. Процент  смертности  от  их  яда
знаменательно высок и создает им репутацию, совершенно несоответствующую
ни их численности, ни их склонностям.  К  счастью,  как  я  понял,  они,
кажется, не нападают без причины.

                                - 33 -

     - Совершенно верно, сэр, -  подтвердил  Флинкс,  почесывая  предмет
обсуждения  по  краю  узкой  головы.  -  Один  корабельный  врач  как-то
рассказывал  мне  в  челночном   порту,   что   он   встречал   ученого,
действительно   бывавшего   на   Аласпине.  Дракончик,  как  вы  знаете,
происходит оттуда. Тот ученый в свободное время немного изучал их.
     Он  говорил,  что  они  кажутся  неприветливыми, что показалось мне
очень странным способом описывать ядовитых рептилий. Но безвредные, если
их,  как вы сказали, не спровоцируют. Пип был уже вполне ручным, когда я
нашел его. По крайней мере, у меня никогда не возникало  с  ним  никаких
затруднений. Жители моего района научились терпеть его, по большей части
потому, что у них не было иного выбора.
     - Позиция вполне понятная, - пробормотал философ.
     - Друг этого врача участвовал в экспедиции  на  Аласпин,  изучавшей
там  развалины древней цивилизации. Он выдвинул гипотезу - Гипотезу, что
предки мини-дракончика,  возможно,  разводились  как  домашние  животные
теми,  кто  бы  там  ни создал ту культуру. Селективное разведение может
объяснить некоторые их особые характеристики. Например то, что у них нет
на планете никаких естественных врагов. К счастью, уровень рождаемости у
них очень низкий. И они не  только  плотоядны,  но  и  всеядны.  Я  рано
выяснил, что это значит, так как Пип начал есть хлеб, когда не мог найти
мясо. Ах, да, он также говорил, что подозревает, будто они  эмпатические
телепаты.  Ну,  знаете, способные к телепатии на эмоциональном, но не на
мысленном уровне. Вот почему меня никогда не обманывают на  рынке  ни  в
делах, ни в играх. Пип чувствителен к таким вещам.
     - Могу только опять сказать: завораживающее  существо,  -  повторил
Трузензюзекс.  -  Вопрос,  которым  мне  хотелось  бы заняться поглубже.
Однако, так как я не экзогерпетолог,  мне  думается,  что  пока  это  не
нужно.  Меня  занимает  слишком  много  других вещей. - Признание это не
казалось до конца правдивым, насколько мог прочесть его  Флинкс.  Не  до
конца.
     Малайка вытянул шею над  картой  и  водил  пальцами  по  линиям  на
пластике, иногда кивая про себя.
     - Ндийо, ндийо,
     -да. - наконец он поднял голову.
     - Планета, о которой идет речь, вращается вокруг звезды  солнечного
типа. Четыре пятых пути к Центру галактики, прямо через Зараженную Зону.
Путь неблизкий, господа. Он не прилагает много сведений о самой планете,
во  всяком  случае,  ондеге, залежах, но возможно, этого хватит. Планета
земного типа, чуть меньше Мотылька, атмосфера более  разреженная,  но  в
пределах   допустимого,  более  высокий  процент  определенных  газов  -
например, гелия. Восемьдесят один и  две  десятых  процента  поверхности
покрыто водой, так что мы должны найти эту штуку без большого труда.
     - Если она не расположена под водой, - заметил Трузензюзекс.
     -   Это   так.   Я   предпочитаю   не  рассматривать  возможностей,
расстраивающих печень. Кроме того, если бы дело обстояло именно так, ваш
друг-старатель  не нашел бы его. В любом случае, у нас будут те же самые
приборы для обнаружения тяжелых металлов, но я готов побиться об заклад,
что  он  находился выше уровня воды. Если я правильно помню, имеющиеся у
нас сведения о тар-айимах предполагают, что они были  какими  угодно  по
своему строению, только не жителями вод.
     - Это верно, - признал философ.
     -  Большую  часть  пути  мы  будем  лететь через пустые районы, но,
впрочем, один сектор пустоты мало чем отличается от другого, квели? Я не
предвижу  никаких  проблем.  Это, вероятно, означает, что их будет целая
мавуно. По крайней мере, путешествовать мы будем с  комфортом.  От  всех
нас на "Славной дырке" тесноты не возникнет.

                                - 34 -

     Флинкс улыбнулся, но позаботился спрятать  улыбку  от  коммерсанта.
Происхождение   названия   личной   гоночно-грузовой  яхты  было  хорошо
известным анекдотом среди знающих людей. Большинство же думало, что  это
древнее земное выражение, означавшее богатую минералами шахту -
     - Если, конечно, эта пушка, или гигантская арфа, или что бы там  ни
было не вызовет этой тесноты. Насколько, вы сказали, он велик?
     - Я не говорил, - уточнил Цзе-Мэллори. - Мы представляем это ничуть
не лучше вас. Знаем только, что он - большой.
     - Хм! Ну, если он слишком велик, чтобы  влезть  в  челнок,  то  нам
просто придется послать за настоящим транспортным судном. Я предпочел бы
сидеть на нем, коль скоро мы его найдем, но в  том  районе  нет  никаких
ретрансляционных  станций.  Если  он  пробыл  там  нетронутым  несколько
тысячелетий, то может подождать несколько дней.  -  Он  скатал  карту  в
трубку. - Значит решено, сэры. Если нет никаких возражений, то я не вижу
причин, почему бы мы не могли отправиться кешо, завтра.
     Возражений не было.
     - Эма! Тогда тост. За успех  и  прибыль,  не  обязательно  в  таком
порядке! Наздровия! - и поднял кружку.
     - За Церковь и Сообщество, - тихо  провозгласили  хором  человек  и
транкс. И допили то, что еще оставалось в их кружках.
     Малайка рыгнул разок и посмотрел сквозь  хрустальную  стену,  туда,
где солнце Мотылька быстро тонуло за туманами.
     - Уже поздно. Значит, завтра в порту.  Портовые  служащие  направят
вас  к  моей  пусковой  шахте. Челнок свезет нас всех за один раз, и мне
понадобится немного времени для приведения в порядок своих дел.
     Цзе-Мэллори встал и потянулся:
     - Могу ли я спросить, кого это "нас всех"?
     -  Тех  четверых,  что  находятся  сейчас  здесь,  Вульфа и Ату для
управления кораблем и, конечно же, Сиссиф.
     - Кого? - переспросил Цзе-Мэллори.
     - Да Рысь, Рысь, - прошептал  Трузензюзекс,  усмехаясь  и  тыкая  в
ребра своего брата по кораблю. - Неужели у тебя глаза состарились так же
сильно, как и мозг? Девушка! - И они направились к выходу в коридор.
     -  Ах, да. - Они остановились у тенеподобного Вульфа, открывшего им
дверь. Он улыбнулся, явно предполагая, что это будет  дружеским  жестом.
Вышло же совсем иначе.
     - Да, очень, э, интересная и забавная особа.
     -  Ндийо, - дружески согласился Малайка. - И пара у нее тоже ничего
себе, не правда ли?
     Когда  другие  попрощались с призрачным швейцаром, на плечо Флинкса
опустилась тяжелая рука.
     -  А  ты  погоди,  киджана, - прошептал коммерсант. - У меня есть к
тебе еще один вопрос. Задержись на минутку.
     Он  пожал  руку  Цзе-Мэллори  и  соприкоснулся  органами обоняния с
Трузензюзексом, направив их взмахом руки к лифту.
     - Приятного отдыха, сэры, и завтра в первом тумане!
     Вульф закрыл дверь, скрыв ученых  от  взгляда  Флинкса,  и  Малайка
немедленно склонил к нему внимательное лицо.
     - А теперь, малыш, когда  наши  этичные  друзья  удалились,  уладим
один,  гм,  деловой  вопрос.  Те  два  наемных  трупа,  которые ты столь
правильно оставил гнить в том переулке. На них самих или их одежде  были
какие-нибудь особые знаки различия или метки? Подумай, юноша!
     Флинкс попытался вспомнить:
     - Было страшно темно - я не уверен -

                                - 35 -

     - А с каких таких пор тебя это  стало  беспокоить?  Не  виляй  мне,
киджана. Это слишком важно. Подумай - или что ты там делаешь.
     - Ладно. Да. Когда я пытался выковырять эту карту у  покойника,  то
заметил  подошвы  убитого  Пипом громилы. Он упал поблизости. На металле
набоек вытравлен определенный узор. Он выглядел похожим на  своего  рода
птицу - по-моему, абстрактное изображение.
     - С зубами? - подсказал Малайка.
     -  Да  -  нет  -  не  знаю  наверняка.  Ну  и  вопросы  вы задаете,
коммерсант! Возможно, и так. И по какой-то причине во  время  схватки  у
меня возникло этакое видение женщины, моложавой женщины.
     Малайка выпрямился и похлопал юношу по  спине.  Лицо  его  выражало
веселье,  но  мысли были мрачными. Обыкновенно Флинкс вознегодовал бы на
этот покровительственный жест, но в данное  время,  да  еще  со  стороны
коммерсанта, он казался только лестным.
     - Слава Мти из Мити, что ты обладаешь такой силой наблюдательности,
малыш.  И  такой  хорошей  памятью. - Флинкс увидел другое слово: учави,
колдовство, но удержался  от  уточнения.  -  Значит,  увидимся  кешо  на
корабле?
     - Да уж, я не упущу такого. Можно мне узнать,  сэр,  почему  вы  об
этом спрашивали?
     - Нельзя. Значит, завтра на корабле. Приятного отдыха. - И проводил
озадаченного Флинкса к лифту.
     Некоторое время коммерсант  стоял,  молча  размышляя,  ругательства
срывались с его уст, словно пузыри пены с кипящего котла. Они составляли
единственные звуки в пустынной теперь комнате. Наконец он  повернулся  и
подошел  к  внешне  ничем  не  выделяющейся  секции стены. Нажав скрытую
кнопку, он заставил зернистую панель уйти в потолок  и  открыть  сложный
письменный стол. Над всей прочей аппаратурой господствовал тонкий корпус
межзвездного передатчика. Он  нажал  кнопки,  повернул  диски,  настроил
параметры. Внезапно экран вспыхнул огненным шаром разноцветных помех. Он
удовлетворенно хмыкнул и взял небольшой микрофон:
     -  Дайте,  пожалуйста,  шестой  канал.  Срочно. Я желаю говорить по
прямой связи лично с мадам Рашалейлой  Нуаман,  на  Ниневии,  в  системе
Сириуса.
     Из крошечного репродуктора, установленного сбоку  от  рябившего  на
экране радужного потока, дошел тихий голос:
     - Вызов произведен, сэр. Минуточку, пожалуйста.
     Несмотря  на  невероятные  расстояния,  легкая  задержка вызывалась
всего   лишь   необходимостью   передавать    вызов    через    полсотни
ретрансляционных   станций.  Время  же  передачи,  благодаря  применению
концепций "меньше-чем-пространство", было почти мгновенным.
     Изображение начало приобретать четкость, и вскоре он оказался лицом
к лицу с одной из десяти самых богатых гуманоидных самок во вселенной.
     Она  лежала  на  своего  рода  кушетке.  С  одной  стороны он легко
различал мускулистую  голую  ногу  того,  кто  там  держал  ей  микрофон
портативного  передатчика.  На  заднем  плане  виднелась  пышная зелень,
разросшаяся  до  фантастических  размеров  и   форм   из-за   отсутствия
ограничений  тяжелой  гравитации.  За ней, как он знал, находился купол,
ограждавший все  это  от  безвоздушной  пустоты,  являвшейся  нормальной
атмосферой Ниневии.
     Природа вступила в бой с хирургией, когда женщина растянула губы  в
зубастой   коварной  улыбке.  На  этот  раз  хирургия  победила.  Улыбке
предназначалось быть  соблазнительной,  но  для  знающего  она  выходила
только злобной.
     - Ах, это ты, дорогой Макси! Какой приятный сюрприз! Мне всегда так
радостно   видеть   тебя!   Надеюсь,   с   твоим  прекрасным  телом  все
благополучно, равно как и с делами?

                                - 36 -

     -  Со  мной  все  благополучно,  только когда дела хороши. В данную
минуту они обстоят сносно, Раша, только сносно. Однако  я  надеюсь,  что
они  очень  скоро  сделают внезапный скачок к лучшему. Видишь ли, у меня
только что вышел очень интересный разговор с двумя  господами  -  или  с
тремя, если считать и рыжего -
     Нуаман попыталась излучать ауру безразличия, но хирургия  не  могла
скрыть того, как напряглись мускулы ее шеи.
     - Я уверена, что разговор вышел очень интересным, и надеюсь, что он
окажется  прибыльным для тебя. Но твой тон, кажется, подразумевает, что,
по твоему мнению, это как-то касается меня.
     -  Да? Не припомню, чтобы я говорил что-то, способное привести тебя
к такому выводу - дорогая. О, это не тот рыжий, о  котором  ты  думаешь.
Того   твои  громилы  убрали  -  несомненно,  в  полном  соответствии  с
инструкциями.
     -  Ах, Макси, о чем таком ты думаешь? С какой стати кому-то из моих
помощников находиться на Мотыльке? Как тебе хорошо известно, мои дела на
этой  планете  невелики.  Именно  ты-то  и  блокируешь  все  мои попытки
расширить там свои интересы. В любом случае, я вообще знаю мало рыжих  -
и,  разумеется,  не  припомню ни одного, кого хотела бы убить. Наверное,
немного намять бока, но не убить. Нет, дорогой, ты  ошибаешься.  Что  за
странный  разговор! На этой вашей жалкой влажной кучке грязи нет ничего,
рыжего или иной масти, из-за чего я рискнула бы пойти на убийство.
     -  Угу-м.  Даже ради этого, хаса? - Он поднял карту, сложенную так,
чтобы не было видно, что внутри.
     Это  не  имело  значения.  Она узнала ее, что и говорить! Она резко
уселась и нагнулась вперед так, что ее лицо, похожее  на  маску  ведьмы,
заполнило весь экран.
     - Где ты ее достал? Она принадлежит мне!
     -  А  вот  в  этом,  Раша  биби,  я  сильно сомневаюсь. И сядь чуть
подальше. Крупные планы, знаешь ли, не твой конек. - Он сделал вид,  что
изучает  карту.  -  Боюсь,  что  никакого имени тут нет. И кроме того, я
получил ее от живого  рыжего.  Юнца,  на  самом-то  деле.  Ему  довелось
случайно   проходить  мимо  как  раз  тогда,  когда  твоим  "помощникам"
случилось   совершать   против   первоначального   владельца    действия
сомнительной  законности. Или этот юноша необыкновенный молодец - во что
я склонен верить - или же  двое  помощников,  которым  ты  поручила  это
задание,  были  болванами  очень  низкого  класса  - во что я, по зрелым
размышлениям, тоже склонен верить. Я вижу, что они были твоими ребятами.
Это   дело  носит  типично  твой  наглый  почерк.  Я  всего  лишь  хотел
удостовериться. Теперь я это  сделал.  Спасибо  тебе,  дорогая  Раша.  А
теперь, сикудзури.
     Он оборвал ее, не дав закончить ругательства, и  отправился  искать
Сиссиф.
     В общем и целом, день вышел довольно неплохим.

                                ГЛАВА 3

     На Ниневии Рашалейла Нуаман,  матриарх  и  глава  одного  из  самых
больших  частных концернов в Содружестве, и одна из десяти самых богатых
гуманоидных самок в известном космосе,  выла  от  бешенства.  Она  пнула
стоявшего  поблизости  голого  слугу,  державшего  в  неделикатном месте
портативный приемник. Несчастная машина упала в бассейн с  мутировавшими

                                - 37 -

золотыми  рыбками.  Те  испуганно  метнулись  в укрытие среди пастельных
водяных кувшинок. Множество очень редких и дорогих  бокалов  из  опалина
было разбито о каменную дорожку.
     Утолив на какое-то  время  свой  гнев,  она  уселась  в  шезлонг  и
потратила  пять  минут на укладку растрепанных волос. На этой неделе они
были оливковыми. После того,  как  Раша  привела  себя  в  порядок,  она
почувствовала себя достаточно спокойной, чтобы встать и пойти к главному
зданию.
     Как  этот гнусный ублюдок Малайка прознал о карте? И как она попала
к нему в руки? Или  может  быть  -  может  быть,  все  случилось  совсем
наоборот?  Двое  упомянутых  им  с такой фальшивой небрежностью господ -
это, несомненно, тот субъект Цзе-Мэллори и его приятель-жук. Но кто этот
новый  "рыжий"?  Кто  сумел так потрясающе быстро поломать то, что всего
несколько минут назад было сравнительно гладкой, заурядной операцией?  И
это  сейчас,  когда  Никососу всего два дня пути до Мотылька! Это просто
невыносимо!  Она  сгребла  мимоходом  букет   бесценных   йирбиттиумских
цветов-труб,  рвя  в  клочья карминные листья. Изящные, похожие на трубы
лепестки посыпались на землю.  Кому-то,  определенно,  да,  определенно,
следует спустить шкуру!
     Она  протопала  в  гостиную,  служившую  ей   по   совместительству
кабинетом, и безутешно рухнула в белое облегающее меховое кресло. Голова
ее упала на правую ладонь, в то время как левая рука нервно  пощелкивала
по  столу  из  чистого  корунда.  Яркое мерцание ртути было единственным
движением в волноизолированном помещении.
     Это  определенно  невыносимо!  Ему  это  так  не пройдет. Сам будет
виноват, да, сам, если операция с одним убийством развернется в дело  со
множеством  смертей.  Она может даже распространиться на его собственное
прелестное тело, а это ли не печально. Из него выйдет прекрасный труп.
     Так  не  сиди  тут, сложа руки и брызжа слюной, сука. Кроши их! Она
нагнулась над столом и нажала кнопку.  На  экране  перед  ней  появилось
худое усталое лицо.
     - Драйден, свяжитесь  с  Никососом  и  скажите  ему,  чтобы  он  не
приземлялся  в Дралларе. Пусть вместо этого следит за всеми звездолетами
на парковочной орбите вокруг планеты  и  держится  наготове.  За  любым,
улетевшим  в  направлении  Зараженной Зоны, он должен следовать, держась
как  можно  ближе  к  нему,  но  в  то  же  время  всегда  за  пределами
непосредственного  диапазона  детектора.  Если будет жаловаться, скажите
ему, что я понимаю, что это трудная задача, и  пусть  он  просто  делает
все,  что  в  его  силах.  - "После я всегда могу уволить его", - мрачно
подумала она. - Если он будет нажимать, требуя объяснений, скажите  ему,
что   из-за   непредвиденных   и  непредотвратимых  обстоятельств  планы
изменились. Он должен следовать за тем кораблем! Я гарантирую, что такой
будет,  и,  вероятно,  скоро.  Он  направится  к  планете,  куда Никосос
первоначально должен был найти путь по карте.  Теперь  же  ему  придется
лететь, не имея собственных координат. Все ясно?
     - Да, мадам.
     Она оборвала его, прежде чем он успел добраться до второго "м".
     Ну, она сделала все, что могла, но это  казалось  чертовски  малым!
Ощущение   своего   сравнительного   бессилия   умножало   ее  ярость  и
соответствующее желание сорвать на ком-то  злость.  Давай-ка  посмотрим.
Кто там под рукой? И заслуживает? Гм. Идиот, напортачивший с этими двумя
убийцами? Прекрасный выбор! Ее племянница? Эта  пустоголовая  дуреха.  И
подумать  только,  ведь  в один прекрасный день ей, может быть, придется
взять   на   себя   руководство   фирмой.   Когда   она   не    способна
проконтролировать даже простого изъятия. Она нажала другую кнопку:

                                - 38 -

     - Пусть Телин ауз Руденуаман явится ко мне в кабинет в - пять часов
завтра утром.
     - Да, мадам, - ответил репродуктор.
     Вот  если  бы  теперь  еще  кого-нибудь. Возможно, уничтожить одним
махом чью-то удачную карьеру? Но, если по справедливости, то нет никого,
заслуживающего  от нее хорошей взбучки. Не то, чтобы она стала принимать
это во внимание, если бы ее особенно допекло,  но  верность  сотрудников
можно  гарантировать  только  равной  смесью страха и наград. Нет смысла
перебирать с первым. Нет,  надо  смотреть  фактам  в  лицо,  в  чем  она
действительно   нуждалась,   так  это  в  развлечении  и  отдыхе.  Будем
надеяться, что этот хлыщ ван Клееф окажется сегодня  ночью  в  приличной
форме.  Лицо  ее  внезапно  расплылось в улыбке. Несчастную кнопку снова
надавили.
     -  Отмените  последнее  распоряжение.  Пусть  моя племянница явится
завтра в пять часов - но ко мне в спальню, а не в кабинет.
     - Отмечено, - коротко сказал репродуктор.
     Рашалейла откинулась на спинку кресла и  роскошно  потянулась.  Она
определенно   почувствовала   себя  лучше.  Она  знала,  что  племянница
безнадежно влюблена в ее текущего жиголо. Почему, она хоть убей не могла
понять,  но  это  факт. Интересно будет посмотреть, сумеет ли завтра эта
девчонка сохранить бесстрастное выражение лица, когда  на  нее  накричат
перед  ним.  В  то время, как он сонно шевелится в постели ее тетки. Это
укрепит ее характер, безусловно укрепит. При этой мысли она хихикнула, и
даже в пустой комнате звук этот был не из приятных.

                                ГЛАВА 4

     Бран   Цзе-Мэллори   и   Трузензюзекс   не  спеша  прогуливались  в
направлении к своим номерам по  извилистым  маршрутам  рынка.  Ночью  он
делался  вдвое  более  шумным  и  путаным,  нежели днем. Сверкающие огни
моторизованных  ручных  тележек  и  флюоресцирующие   лоточники   немало
усиливали  атмосферу  неуправляемой анархии. И все же они не нуждались в
услугах Флинкса. Каким бы ни был маршрут извилистым и  запутанным,  один
раз пройдя его, транкс всегда может возвратиться тем же путем.
     - Ну, брат,  -  обратился  Трузензюзекс,  уворачиваясь  от  тележки
продавца игрушек, - что ты думаешь о нашем друге-коммерсанте?
     - Я бы чувствовал себя намного лучше,  если  бы  наш  другой  друг,
необычный  юноша,  был  лет  на  двадцать  постарше  и  на его месте. Он
наверняка  частичный  телепат.  Я  чувствую  это.   Но   такие   желания
бесполезны. Хаос. На Вселенную! - добавил он вполголоса.
     - На Вселенную! - отозвался Трузензюзекс. Оба улыбнулись только  им
понятной   шутке,  имевшей  более  глубокое  значение,  чем  предполагал
поверхностный юмор.  -  Этот  человек  кажется  настолько  заслуживающим
доверия  представителем своей профессии, какого мы вообще можем найти, и
у него есть  нужный  нам  корабль.  Я,  конечно,  еще  не  могу  сказать
наверняка,  но  при  данных  обстоятельствах  мы, по-моему, очень хорошо
отделались. А присутствие юноши на судне послужит сдерживающим фактором.
Он, кажется, тоже доверяет этому торговцу.
     -   Согласен.   Присутствие   этого   паренька    внесет    элемент
неопределенности, если и ничего другого.
     - Определенный фактор  неопределенности.  Очень  подходит  к  этому
предприятию,  во  всяком  случае,  пока!  -  Инсектоид  покачал головой,
намеренно копируя человеческий жест. - Но пока оно стало  причиной  трех
смертей. Надеюсь, что других не будет.

                                - 39 -

     - Так же как и я, брат, так же, как и я. Мы с  тобой  повидали  уже
слишком много смертей. - Трузензюзекс не ответил, так как сосредоточился
на трудной развилке у них на пути.
     Цзе-Мэллори  механически  последовал  за  ним.  Шум  и  огни  имели
тенденцию  гипнотизировать,  и  он   позволил   свои   мыслям   унестись
далеко-далеко.

                                ГЛАВА 5

     Картина, которую они видели на обзорном экране стингера,  ничем  не
отличалась от светившейся на экранах всех членов оперативной тактической
группы. Она показывала  высокого,  худого  орниторпа  с  преимущественно
черно-желтым   оперением.  Существо  это  обладало  от  природы  высоким
достоинством,  которое  ему  в  настоящее  время  с   трудом   удавалось
сохранять. Нелегко быть достойным, когда умоляешь.
     Мичман Бран Цзе-Мэллори, двадцати  шести  лет  от  роду,  Четвертая
Боевая   Группа  Шестого  Корпуса  Мироблюстительной  Руки  Объединенной
Церкви, смотрел, как унижается военный губернатор голубой планеты внизу,
моля  о помощи их собственного командующего. Гнев и стыд смешались в его
безотчетно пересохшем горле, когда он следил за ходом разговора.
     -  Майор Гонсалес, - снова завел свою песню орниторп. - Я прошу Вас
в последний раз, а потом буду вынужден пойти и сделать  все,  что  могу,
для  своего  народа,  даже  если  это всего лишь гибель вместе с ним. Вы
используете имеющиеся в  вашем  распоряжении  силы,  чтобы  вмешаться  и
предотвратить резню?
     Голос Командующего Оперативной  Тактической  Группой  майора  Хулио
Гонсалеса    просочился    сквозь   решетку   маленького   репродуктора,
применяемого для межфлотских частот. Он был хладнокровным и  сдержанным.
Брану  хотелось  разнести  вдребезги  репродуктор  и вещавшее через него
отвратительно-надменное лицо.
     -  А  я вынужден еще раз напомнить вам, губернатор Боло, что как бы
сильно я не сочувствовал вашему бедственному положению, я ничего не могу
поделать.  В  конце  концов, моя группа вообще оказалась здесь по чистой
случайности. Мы занимались патрулированием, охраняя мир, и  остановились
у вашей планеты только для того, чтобы нанести обычный визит вежливости.
Прилети мы неделей раньше или позже, мы даже  не  стали  бы  свидетелями
этой несчастной ситуации.
     - Но вы ведь оказались здесь и вы стали свидетелями, майор, - начал
в семнадцатый раз губернатор, - и -
     - Пожалуйста, сэр, я и так уж  чересчур  долго  слушал.  Церковь  и
Содружество уже давно заключили мир с ААннской Империей -
     - Ничего себе мир! - буркнул где-то по  связи  несдержанный  голос.
Если Гонсалес и услышал его, то не подал вида.
     - -и я отказываюсь подвергать  опасности  этот  мир,  вмешиваясь  в
дело,  которое  меня не касается. Вступление в бой на любой стороне было
бы равнозначно  акту  войны.  К  тому  же,  я  действовал  бы  в  прямом
противоречии  с  моими  приказами  и  задачами этого патруля. И вынужден
отказаться это сделать, сэр. Надеюсь, вы войдете в мое положение.
     -  Ваше положение! - возмущенно охнул губернатор. Голос его заметно
ломался под напряжением последних нескольких дней, ему пришлось бороться
с собой, чтобы и дальше излагать свои мысли на симворечи. - А что насчет
этих гиджиппов ААннов там, в космосе? Открытое нападение на  беспомощную
колонию.  Вы  говорите:  "Акт  войны"!  А  разве это не прямое нарушение

                                - 40 -

вашего   драгоценного   Договора?   Того,    который    "ваш"    патруль
предположительно охраняет?
     - Если ваши претензии справедливы, я уверен, что  арбитры  Договора
вынесут решение в вашу пользу.
     - В чью пользу?! - взревел губернатор. - Вы ведь наверняка  знаете,
что  делают  ААнны с покоренными планетами! Особенно с имевшими дерзость
сопротивляться. Если не останется  в  живых  никого  из  нас,  способных
принять благоприятное решение арбитражной комиссии, то что толку в вашем
проклятом Договоре?! Или память о нас получит возмещение?
     -  Я  искренне  сожалею,  губернатор.  Я желал бы иметь возможность
помочь вам, но -
     -  Пошлите всего один из ваших кораблей, символическую демонстрацию
поддержки, - воскликнул губернатор. - Они могут заколебаться -
     -  Я  же  сказал, что сожалею, губернатор. Мне крайне тяжело. Всего
хорошего, сэр. - И Гонсалес прервал связь.
     Бран  услышал  сверху  и сзади голос своего юного брата по кораблю.
Сине-зеленый хитиновый покров инсектоида делала еще  более  великолепным
охватывающая его цилиндрическое тело серебряная боевая сбруя.
     - Это, - произнес холодным ровным голосом  Трузензюзекс,  -  вполне
возможно,  был  самый  тошнотворный  образчик  риторической бессмыслицы,
какой я когда-либо имел несчастье слышать.
     Бран  согласился.  Он  обнаружил,  что  ему  все  труднее и труднее
сдерживаться. Даже  без  повышающих  восприятие  наркотиков,  стремление
убивать  начало  потихоньку горячить ему кровь. На это его толкал мощный
импульс справедливого негодования.
     - Ведь невероятно, чтобы у местных? -
     - -не найдется и  одного  шанса,  -  закончил  Трузензюзекс.  -  Их
превосходят  в численности и в вооружении, и у них вообще нет регулярных
вооруженных сил. Что ААнны, несомненно, хорошо  знали  заранее.  Я  даже
сомневаюсь,  что  у  них есть корабли с КК-двигателями. У них всего лишь
колония, и много кораблей им не нужно.
     -  Типично  ААннский  маневр.  Черт  бы  побрал этих антропоморфных
ублюдков! Всегда норовят куснуть с краю. Желал бы я, чтобы они выступили
в  открытую  и  прямо  сказали,  что намерены оспаривать у нас эту часть
галактики. Пусть встанут и дерутся как мужчины!
     -  Чего не может случиться, брат, потому что они явно не мужчины. И
я  имею  в  виду  не  только  их  физиологию.  По  ААннским  стандартам,
установленным  их  философией  "вечной войны как естественного положения
вещей", любое преимущество, какое ты сумеешь получить  над  противником,
является,  по  определению успеха, этичным. Они не безнравственны, у них
просто нет нравственности. Нападение  из-за  угла  -  их  кусок  сахара,
извиняюсь, хлеба.
     - Если бы майор согласился помочь, я уверен, что штаб задним числом
одобрил  бы  его  действия, - сказал Бран. - Разумеется, публично ему бы
выразили порицание, но ручаюсь, в частном порядке Маршал Н'Гара  одобрил
бы.
     - Может, и одобрил бы. А может, и  нет.  Когда  солдаты  становятся
старше  и могущественней, их характер склонен делаться все более и более
переменчивым. Я не могу себе представить, чтобы душка  Гонсалес  рискнул
помочь кучке нелюдей, особенно не из Содружества. Он чересчур любит свое
шотландское  виски  и  импортные  земные  сигары.  Кроме   того,   чтобы
предпринять   такие   действия,   требуется  хоть  малость  воображения,
качества, которого нашему командиру, к сожалению,  не  хватает.  Смотри.
Уже начинается.

                                - 41 -

     Бран поднял взгляд на огромный боевой экран над  средствами  связи.
Там,   в   пустоте  космоса,  множество  кораблей,  изображаемых  только
призрачными точками, разворачивались на тысячи километров  в  построение
для боя, который окажется примечательным только своей краткостью.
     Местные где-то наскребли шесть годных для выхода в космос кораблей.
Он  готов  был поставить на кон годовое жалование, что ни один из них не
был настоящим военным  кораблем  -  Скорее  всего,  полицейские  катера.
Напротив,  хорошо  вымуштрованные,  в  высшей степени дисциплинированные
силы ААннов выстраивались в один из своих характерных  четырехгранников.
Около  пятнадцати  ударных  кораблей, пара эсминцев, два раздутых зерна,
которые он в обычной боевой ситуации счел бы дредноутами.  Более  тонкие
приборы  на  большом  пульте  сообщали  точнее: та же самая масса, малые
гравитационные  колодцы.  Десантные  суда,  содержавшие  в  себе  дюжины
маленьких, сильно экранированных десантных челноков.
     Он  видывал  и  прежде  ААннские  оккупационные  силы  в  действии.
Несомненно,  члены  первой атакующей волны сейчас с комфортом отдыхали в
своих трюмах, тихо напевая про себя и ожидая,  когда  начнется  "битва",
удостоверясь, что их доспехи надраены до блеска, а нейрохлысты полностью
заряжены -
     Он  бухнул кулаком по пульту из дюралесплава, содрав кожу на мягкой
стороне запястья. В челанксийском  отряде  имелось  десять  стингеров  и
крейсер, более чем достойные соперники для ААннов, даже без сомнительной
"помощи" местных. Но еще до того жалкого спора несколько минут назад  он
знал,   что   майор  Гонсалес  пальцем  не  шевельнет  в  своей  обшитой
деревянными панелями каюте  на  "Альтаире"  для  вмешательства  в  любой
конфликт, где не подвергались прямой угрозе интересы челанксов. Он вдруг
застыл от неожиданно пришедшей в голову мысли. Конечно,  если  бы  можно
было  навязать  такое  столкновение, что возникнет подобная угроза - все
равно  никакой  верной  гарантии  -  определенно,  военный  трибунал   -
увольнение  из  рядов  Корпуса  -  300.000  разумных  существ  -  лагеря
уничтожения - Он вдруг перестал быть таким уверенным, что ему хочется  в
конце концов стать капитаном. И все-таки ему нужно согласие -
     - Бран, у нас, похоже, разладился двигатель.
     - Что? Я не -
     - Да, никаких сомнений в этом. Похоже, нас неудержимо несет в район
предстоящего  боя.  И  на  полной  скорости,  никак  не  меньше.  Крайне
необычное и неудобное происшествие, ты согласен, не так ли?
     -  О! О, да. - Лицо его прорезала острая, как ятаган, псевдоулыбка.
- Я вижу, что мы не в состоянии это предотвратить. Чертовски злополучное
положение.  Нам, естественно, придется срочно приготовиться к защите. Не
думаю, что ААннские компьютеры будут слишком тщательно разбираться,  что
за корабли залетают в район их прицела.
     - Правильно. Я как раз собирался подвергнуться своим инъекциям.
     -   И   я   тоже.  -  Он  откинулся  в  амортизированном  кресле  и
почувствовал, как поле, дававшее им возможность маневрировать на высокой
скорости, мягко сжало его. - Лучше поспешить с этим.
     Он выполнил принятую в таких случаях процедуру и сделал все, что  в
его  силах,  чтобы  не обращать внимания на едва воспринимаемое давление
игл, когда те эффективно вошли в вены у него на ногах. Сразу  же  начали
действовать   специальные   наркотики,   повышавшие   его  восприятие  и
освобождавшие  рассудок  от  искусственных  ингибиций,  взращенных   для
обуздания   инстинкта   убийцы.   В   его  мысли  закралось  прекрасное,
окаймленное розовым, чувство жара свободы. Именно  так  и  должно  быть.
Именно  так  правильно!  Именно  для  этого-то он и создан. Он знал, что
наверху и позади от него Трузензюзекс подвергается схожей терапии  иными
наркотиками.   Они   стимулируют  его  природную  способность  принимать

                                - 42 -

мгновенные решения и решать логические уравнения безотносительно к таким
отвлекающим   моментам,   как   установки   Улья   и  сложные  моральные
соображения.
     Вскоре  после  Слияния,  когда  человеческие  и транксийские ученые
открывали друг в друге одну удивительную вещь  за  другой,  транксийские
психологи  откопали то, что давно подозревали некоторые люди. Разум Хомо
Сапиенса находился в вечном  состоянии  неустойчивого  равновесия  между
полным  эмоциолизмом и компьютероподобным контролем. Когда удалялись все
следы  последнего,  как  естественные,  так  и  искусственные,   человек
возвращался  к  своего  рода  управляемой  дикости.  Он становился самой
хитрой  и  эффективной  убивающей  машиной   во   вселенной.   Если   же
производился  прямо  противоположный процесс, он превращался в растение.
Для этого состояния не нашли никакого применения, но для первого -
     Об этом в общем-то помалкивали. После множества ужасных, но честных
демонстраций, проведенных транксами на своих  человеческих  ассистентах,
человечество  признало  истинность  этого  открытия,  с  немалым вздохом
облегчения. Но ему  не  нравилось,  чтобы  о  нем  напоминали.  Конечно,
определенный  контингент  человечества  все  время  знал  это,  и данная
новость на него не повлияла.  Другие  же  начали  читать  иными  глазами
произведения  древних, вроде Данатьена Франсуа де Сада. Со своей стороны
человеческие психологи пролили более ясный свет на чудесную  способность
транксов  принимать быстрые и правильные решения с полнейшим отсутствием
эмоциональных отвлечений и  высоким  уровнем  практичности.  Вот  только
транксы  не  считали  ее такой уж чудесной. Установки их Ульев и сложные
этические системы давно держали эту самую способность на привязи,  точно
так же, как человечество - свои убийственные желания.
     Конечный результат  всех  этих  исследований  и  экспериментов  был
таков:  в  соединении  с баллистическим компьютером для отбора и расчета
целей триумвират транкс-человек-машина оказался непобедимой  комбинацией
в  космической  войне.  Транкс  служил  уздой  для человека, а человек -
стрекалом для транкса. Триумвират этот был эффективным  и  безжалостным.
Всякие  человеческие  понятия  о  "джентльменской"  войне исчезли навек.
Только ААнны осмеливались бросать вызов этой системе, и  у  них  хватало
сил  и  ума,  чтобы делать это только спорадически и только тогда, когда
они считали, что соотношение сил складывалось с большим перевесом  в  их
пользу.
     К счастью, транксы  и  люди  оказались  даже  более  психологически
совместимыми,  чем  смели  надеяться проектировавшие эту систему, потому
что природа связки наркотик-транкс-человек-машина  приводила  к  слиянию
двух  разумов  на  сознательном  уровне.  Положение  складывалось такое,
словно два полушария мозга должны были бороться за решение между  собой,
а  достигнутый  компромисс затем передавался на спинной мозг и остальное
тело  для  проведения  решения  в  жизнь.  Некоторые  пилоты   стингеров
сравнивали  это  с  двумя  близнецами  в утробе. Близость отношений была
именно такой. Только в таком виде итоговая боевая машина действовала  со
стопроцентной   эффективностью.  Партнер  человека  был  его  братом  по
кораблю. Мало кто из летающих на стингерах долго оставался  женатым,  за
исключением тех, кто сумел найти понятливых жен.
     Глаза Брана заволокло пощипывающим туманом, затемнявшим, но  и  все
же  усиливающим  его  зрение.  Самые  крошечные вещи становились для его
восприятия очевидными. Пылинки в  атмосфере  каюты  стали  четкими,  как
валуны.  Глаза  его  приклеились к белым ромбам на боевом экране со всей
сосредоточенностью голодной кобры. Все  пилоты  стингеров  подвергались,
находясь  под  влиянием  боевых  наркотиков, легкому утешающему ощущению
эйфории. Именно его-то Бран сейчас и  испытывал.  Ради  рекламных  целей

                                - 43 -

вербовочные   плакаты   Мироблюстительных  Сил  утверждали,  что  оно  -
благотворный  побочный  продукт  ГИП-наркотиков.  Пилоты-то  знали,  чем
именно  оно было: естественным возбуждением, охватывающим наиболее полно
освободившихся от ингибиций людей, когда они предвкушали острое ощущение
убийства.   Чувства  в  нем  кружились  в  вихре,  но  мысли  оставались
сфокусированными.
     -  На  Вселенную,  о  мармеладный  жук!  -  пьяно  заорал  он. А из
тридевятого  царства  тридесятого  государства  до  него  долетел  голос
Трузензюзекса:
     - На Вселенную, о вонючий примат!
     Корабль рванулся к углу ААннского четырехгранника.
     Вражеские силы терпели это, сколько  могли.  А  затем  три  корабля
отделились  перехватить  их  безрассудную  атаку.  Остальное  построение
продолжало образовываться, ничуть не испугавшись. Несомненно,  никто  из
командующих еще не заметил, что эта самоубийственная атака исходит не из
района круживших внизу жалких оборонительных сил планеты. А так как  они
слышали  весь  разговор  между флотами, то знали, что это никак не может
быть судно Содружества. Бран навел один их средний СККАМ  на  ближайшего
из  трех  перехватчиков, коренника. Он смутно сквозь теперь уже сплошной
ароматический туман  различал  разъяренный  голос  майора  Гонсалеса  на
межкорабельной  частоте.  Он раздражающе вторгался в его целиком занятое
сознание. Командование явно  не  купилось  на  их  кодовое  сообщение  о
неполадках с двигателем.
     - Эй, вы, там! Вы что делаете! Вернитесь в строй! Корабль  номер  -
корабль  номер  двадцать  пять,  вернитесь  в строй! Отвечайте, э - черт
побери! Брауншвейгер, чей это корабль? Даст мне кто-нибудь  какие-нибудь
сведения, черт возьми, или нет!
     В стручке решительно стало слишком шумно. Он отключил  репродуктор,
и  они  помчались  дальше  в сравнительном безмолвии. Он ясно представил
себе ААннского адмирала. Сидит  себе  с  комфортом  в  каюте  одного  из
десантных  судов,  лениво  пожевывая  нарко-палочку  и  поглядывая одним
глазом на плававшие поблизости силы Содружества.  Он,  несомненно,  тоже
прослушивал разговор между губернатором планеты и майором Гонсалесом. И,
без сомнения, здорово посмеялся. Ожидает приятной, рутинной резни. Мысли
его  теперь,  должно  быть,  немного смешались, особенно если он заметил
единственный стингер, безумно рванувшийся к центру его построения.  Бран
надеялся,  что  он  разорвет  ушные  мешочки,  прислушиваясь  к сигналам
детекторов.
     Его  рука  плавно  легла  на  гашетку.  В мозг прокрался, доводя до
бешенства, спокойный голос Трузензюзекса. Нет,  он  был  уже  у  него  в
мозгу.
     - Погоди. Еще рано. - Пауза. - Вероятность.
     Он сердито попытался выдавить эту мысль из головы. Это было слишком
похоже на попытку отрезать часть своего  "я".  Рука  его  оставалась  на
гашетке,  покуда  точка  кремового  цвета  становилась на экране безумно
большой.
     Снова раздался спокойный бесящий голос:
     - Изменение курса на десять градусов минус Y, плюс X на два градуса
приведет к оптимальной касательной для перехвата.
     Бран  знал,  что  им  предстоит  умереть,  но  в  его   отвлеченном
помраченном  сознании  это  казалось  вопросом  лишь косвенной важности.
Непосредственной задачей  и  единственной  причиной  существования  было
убить как можно больше их. В том, что их самих уничтожат, сомневаться не
приходилось, учитывая противостоящую им численность, но  они  могли,  по
крайней мере, притупить воздействие ААннского вторжения. Крошечная часть

                                - 44 -

его   "я"   отдала   дань   благодарности   за   спокойное   присутствие
Трузензюзекса.  Он однажды видел запись отряда стингеров в действии, где
пилотами служили только люди. Она очень сильно напоминала виденную им на
Земле  трехмерную  картину,  показывавшую  неистовствующих  при кормежке
акул.
     Нужный  миг  сам уведомил его. "Огонь!" Не появилось никаких других
предложений от инсектоидной половины его разума. Он почувствовал  легкий
крен  поля  своего  тела, когда корабль выполнил сложный маневр, который
сведет на нет  любой  ответный  огонь  и  в  то  же  время  позволит  им
разделаться  с  двумя  оставшимися  вражескими  судами.  Без поля его бы
превратило в желе.
     Исчезновение  точки  с  экрана гравитационного колодца сказало ему,
что снаряд СККАМ попал в ААннский корабль, пронзив его защиту. В космосе
безмолвно вспыхнул сильный взрыв. СККАМ был неспособен "почти попасть".
     Сама  по  себе  система  СККАМ  была   модификацией   КК-двигателя,
тянувшего  корабли  большинства вышедших в космос рас. Когда встретились
люди и транксы,  то  обнаружилось,  что  человеческая  версия  двигателя
мощнее   и  эффективнее  транксийского  позигравитационного.  Она  также
обладала  более  высокой  пропорцией  сохранения  энергии,  что   делало
применение  ее  более  разумным.  Работая вскоре после Слияния со своими
человеческими  коллегами,   транксийские   ученые   изобрели   множество
улучшений  в  и  так  уже  замечательной  системе. Этот модифицированный
двигатель сразу же установили на всех челанксийских кораблях,  и  другие
расы  начали заказывать компоненты, которые дадут им возможность сделать
собственные модификации.
     Однако  превращение  гравитационного двигателя в оружие неотразимой
силы была целиком транксийской новацией. Снаряды СККАМ являлись на самом
деле  термоядерными  устройствами,  насаженными на маленькие корабельные
двигатели, за исключением того,  что  все  их  части,  помимо  тех,  что
требовали точки плавления свыше 2400 градусов, делались из сплава осмия.
Используя  собственный  гравитационный  колодец  запускающего  судна   в
качестве  первоначальной  движущей  силы,  снаряд отправлялся к цели. На
заранее  определенном  безопасном  расстоянии   от   корабля   включался
собственный   двигатель   снаряда.  Двигатель  этот  сразу  же  достигал
преднамеренной перегрузки. Перегруженное  силовое  поле,  уклониться  от
которого  было  невозможно,  притягивалось  к ближайшему гравитационному
колодцу, в данном случае, к двигательной системе вражеского  корабля.  В
паре  с  неуправляемой реакцией термоядерного синтеза два пересекающихся
силовых поля двигателей неизменно ликвидировали  всякие  следы  цели.  И
вражескому  судну  было  бесполезно  пытаться  спастись,  отключив  свое
собственное  силовое  поле,  потому  что  если  оно  и  могло   пережить
столкновение  с  небольшим  полем  снаряда,  то  еще  не сконструировали
корабля, способного выдержать без экрана силу  термоядерного  взрыва.  А
так  как  защитные  экраны  действовали  от  энергии  позигравитационных
двигателей...
     Он  почувствовал,  как корабль снова накренился, на этот раз не так
сильно. В диапазон эффективного  удара  влетела  новая  цель.  Он  опять
выстрелил.  Трузензюзекс  предложил возражение четвертого уровня, а Бран
парировал возражающим вето второго уровня. Компьютер согласился с Браном
и  выпустил снаряд. Обе половины корабельного мозга были частично правы.
В результате - новое попадание - но только едва-едва.
     ААннское  построение,  казалось, заколыхалось. Затем левая половина
четырехгранника развалилась, когда корабли  с  этой  стороны  попытались
противодействовать  этой опасной атаке на их фланг. Скорее всего, приказ
рассеяться отдал ААннский командующий. Запертый  в  медленном  неуклюжем

                                - 45 -

десантном  судне,  он  теперь  уже,  вероятно,  начинал  тревожиться  за
собственную драгоценную шкуру. Подбодренные этим нестратегическим  шагом
своих противников, туземные оборонительные силы набросились на сломанное
построение с фронта, умножая если и не число уничтоженных, то  сумятицу,
и   пытаясь   отвлечь   внимание  ААннских  боевых  кораблей  от  своего
неожиданного союзника.
     Бран  только  что  сделал  третий  выстрел - промах - когда стингер
качнуло сильное сотрясение. Даже в защитном поле  его  с  силой  дернуло
вперед.  Свет  мигнул,  потускнел  и погас, замененный миг спустя жутким
синим светом аварийной системы. Он проверил приборы и передал  обыденный
доклад наверх.
     - Тру, на этот раз  двигатель  сдох  по-настоящему.  Нам  предстоит
переходить  на  всего  лишь  свободный  дрейф...  -  Он  смолк. Типичный
иронический ответ что-то запаздывал.
     -  Тру?  Как  дела  на  твоей половине? - Репродуктор выдал в ответ
только  приглушенное  шипение.   Он   несколько   раз   щелкнул   ручкой
переключателя.  Тот, кажется, действовал. - Тру? Да скажи ты что-нибудь,
слизень! Старая улитка, термит,  пьянчуга  -  черт  подери,  скажи  хоть
что-нибудь!
     С утратой кораблем способности  вести  бой  в  кровеносную  систему
Брана автоматически впрыснули ГИП-противоядие. Слава Лимбу, автофельдшер
все еще цел! Он чувствовал,  как  тяжело  вытекает  из  него  стремление
убивать,  заменяемое остающимся после него неясным привкусом и неизбежно
следующей за боевыми действиями временной летаргией.
     Одновременно  ругаясь и плача, он начал бороться со своими ремнями.
Он отключил  силовое  поле,  не  беспокоясь,  что  корабль  может  вдруг
прыгнуть в боевом рывке и размазать его по всей переборке. Побагровев от
усилий, он принялся перелезать через  переломанные  трубы  и  искрящиеся
короткие   замыкания   наверх,   где   лежал  на  своей  боевой  кушетке
Трузензюзекс. Его собственные мускулы отказывались  повиноваться,  и  он
проклинал  свои  руки, которые упорно соскальзывали с поручней, словно с
влажной пеньки. Он и не  представлял,  находясь  в  приносящем  утешение
гипнозе,  как  сильно пострадало от повреждений маленькое судно. Повсюду
плавали колеблющиеся волокна и разорванная обшивка, указывая  на  потерю
бортовой  гравитации.  Но  стручок  остался  цел,  и Бран мог дышать без
кислородной маски.
     Пост транкса был длинней и ниже, чем у него, поскольку рабочая поза
инсектоида  -  лежать  распластавшись  лицом   вверх.   Поэтому   первой
встреченной   Браном   частью   тела   его  напарника-мичмана  оказалась
сердцеобразная голова с блестящими многофасетчатыми составными  глазами.
Знакомое  свечение  в  них  померкло,  но не исчезло. Он принялся бешено
массировать грудную клетку-б над шейным сочленением, совершая  операцию,
призванную  стимулировать  открытую  систему  кровообращения транкса. Он
продолжал заниматься этим, несмотря на  сильную  влажность,  застилавшую
его  глаза. Откинув голову назад, он, по крайней мере, заставил кровь из
пореза на лбу временно поплыть назад.
     -  Тру!  Брось,  приятель!  Двигайся, черт тебя подери! Встряхнись,
сделай что-нибудь, черт возьми!
     Его  движения  не  прерывала  даже  ирония  того,  что  он пытается
привести в чувство своего товарища, дабы тот  мог  находиться  в  полном
сознании,  когда  ААннские  разрушительные  лучи  разметают их составные
части по всему космосу.
     Трузензюзекс  начал  слабо  шевелиться  под руками Брана, раздалось
рваное, неровное шипение из дыхательных спикул.

                                - 46 -

     -  МММФФФ! ОООО! Друг мой, сим я уведомляю всех без исключения, что
удар  по  черепу  решительно  не   способствует   ученым   размышлениям!
Пожалуйста,  немного  ниже и правей, зудит именно там. Увы, боюсь, что у
меня небольшой приступ головной боли.
     Он  медленно  поднял  иструку к голове, и Бран увидел, что там, где
сильно ударил высвободившийся откуда-то штырь после спада силового поля,
по лазурному экзоскелету инсектоида протянулась уродливая темная полоса.
Организм транксов  отличался  исключительной  крепостью,  но  и  большой
уязвимостью  к  глубоким  порезам  и  проколам из-за их открытой системы
кровообращения. Когда их доспехи целы,  транксы  практически  неуязвимы.
Намного  больше,  чем  их  человеческие  коллеги.  Тот  же  самый  удар,
вероятно, разбил бы Брану череп, как  яичную  скорлупу.  Огромные  глаза
обратили взгляд к нему.
     -  Брат-по-кораблю,  я  замечаю  в  углах  твоих  окуляров   легкое
выпадение  осадков, отличающихся по составу от жидкости, что даже сейчас
сочится из твоей головы. Я понимаю значение такой  продукции  и  заверяю
тебя, что в этом нет необходимости. Помимо ущерба моей безукоризненной и
неотразимой красоте, со мной совершенно все в порядке - как мне кажется.
Мне  между прочим, приходит в голову, что мы оба чересчур долго остаемся
в живых. Так как я, похоже, временно ни на что  не  способен,  то  я  бы
оценил, если бы ты прекратил свой дождь-на-лице, вернулся на свой пост и
выяснил, что именно там, черт возьми, происходит!
     Бран  вытер  слезы  с  уголков  глаз.  То,  что  сказал  Тру,  было
совершенно верно. Оживление инсектоида настолько поглотило его,  что  он
как-то  не  заметил, что по всем разумным стандартам военных действий им
обоим уже несколько минут полагалось быть покойниками.  ААнны  -  бойцы,
может,  и  лишенные  воображения,  но тем не менее действенные. Он залез
обратно в кресло и перебросил аварийную энергию на боевой экран. То, что
он там увидел, оглушило его рассудок, если не слух.
     - Ооо - ваууу! Бей их! Врежь им, Шестой, малыш!
     - Да прекратишь ты наконец издавать непонятные звуки и скажешь мне,
что там творится? Мои глаза еще не полностью сфокусировались, но я вижу,
что  ты  подпрыгиваешь  в  своем  кресле  на  манер,  никоим  образом не
связанный с действиями корабля.
     Бран  зашел слишком далеко, чтобы слышать что-либо. Сцена на экране
изображалась довольно слабо, но была вполне видна. Она напоминала игру в
теннис,   ведущуюся   при  нулевой  гравитации  двумя  высокоскоростными
компьютерами. ААннские силы полностью обратились в бегство, или, скорее,
бежали   их   остатки.  Яркие  стрелы  стингеров  Сообщества  петляли  с
характерной непредсказуемостью как среди  отступающих  боевых  порядков,
так и вне их. Иногда короткая, локальная вспышка отмечала место, где еще
один корабль покидал плоскость  материального  существования.  И  сквозь
рычание  и  вопли по связи каким-то образом прорывался голос, который не
мог принадлежать никому иному, кроме майора Гонсалеса. Он снова и снова,
раз за разом, повторял разными словами один и тот же в сущности вопрос:
     - Что случилось, что случилось, что случилось, что -?
     И тут Бран пострадал от второго ранения. Он растянул бока от смеха.
     Все стало совершенно ясным позже, в военном трибунале. Другие члены
Оперативной  Тактической Группы увидели, что один из их числа сорвался с
занимаемой позиции и понесся на ААннское построение. Их пилоты-напарники
терпели  завязывавшуюся  из-за  этого  схватку, сколько могли. Затем они
принялись срываться и следовать за ними.  Только  крейсер  "Альтаир"  не
принял  никакого  участия в битве. Его экипаж тяжело переживал это, хотя
его вины тут не было.
     А на планете не спалили даже деревца.

                                - 47 -

     Председательствовал в суде пожилой транксийский  генерал  с  самого
Ульдома. Его несгибаемая жесткость в соединении с полинялым экзоскелетом
и язвительным голосом делали его и впрямь грозной фигурой. Что  касается
большинства членов Оперативной Тактической Группы, то с них сняли всякое
обвинение  в  каких-либо  проступках.  Трибунал  постановил,   что   они
действовали   в   пределах  предписаний  Содружества  о  действиях  "при
оправдывающих обстоятельствах, где акту насилия против собственности или
лиц,  принадлежащих к Содружеству или Церкви надлежит противодействовать
всеми  силами,  необходимыми  для  предотвращения   последствий   такого
насилия".  Это  положение, постановил трибунал, и вступило в силу, когда
ААннские корабли вступили в бой со стингером номер двадцать пять. А  что
касается  того, что корабль номер двадцать пять сам спровоцировал данное
столкновение, то этот вопрос трибунал "подвергнет тщательному изучению -
в скором времени".
     По приказу трибунала мичманов Брана Цзе-Мэллори и Трузензю из  Улья
Зекс   лишили   всех   званий   и  уволили  с  воинской  службы.  Однако
предварительно  их  требовалось  наградить  орденом  Церкви  "За  боевые
заслуги",  одним  звездным  скоплением.  Что  и сделали. А также каждому
неофициально презентовали свиток, на котором  граждане  планеты-колонии,
известной  как  "Счастливая  Охота"  [т.е.  Рай],  записали свои имена и
благодарности - все двести девяносто пять тысяч.
     Майора  Хулио  Гонсалеса произвели в капитаны 3-го ранга и сразу же
перевели  на  тихий  кабинетный  пост  в  безвестной  звездной  системе,
населенной полуразумными амфибиями.
     После того, как его официально приняли в Улье брата по  кораблю,  в
Зексе,  Бран  вступил  в  Церковь и с головой окунулся в дела Канцелярии
Нечеловеческой  Социологии,  получая  там  дипломы  и  почетные  звания.
Трузензюзекс  же  оставался  на  своей  родной  планете  Ивовый  Обзол и
возобновил занятия психологией и  теоретической  историей,  которыми  он
увлекался  еще  до  воинской  службы.  Вскоре  после этого ему присвоили
звание эйнт. Их интересы сходились независимо друг от друга, пока оба не
погрузились  в изучение древней тар-айимской цивилизации-империи. Прошло
десять лет, прежде чем они встретились вновь, и с  тех  пор  они  всегда
оставались  вместе,  положение,  о котором ни у одного не имелось причин
сожалеть.
     -  Не  купите  ли  зимний костюм, сэр? Сезон быстро приближается, и
астрологи  предсказывают  холод  и  слякоть.  Самые   прекрасные   шкуры
пирримов, уважаемый сэр!
     - Что?  Нет.  Спасибо,  торговец,  не  нужно.  -  Как  раз  впереди
обрисовывался  поворот к их постоялому двору, около продавца молитвенных
колокольчиков.
     Бран ощущал необыкновенно сильную потребность в сне.

                                ГЛАВА 6

     Флинкс  вернулся  в  свою  квартиру,  чтобы привести в порядок дела
перед путешествием. По пути домой он остановился у хорошо знакомой лавки
и купил маленькую сумку. Именно такие он часто видел у матросов в порту,
и ему она подойдет ничуть не  хуже.  Она  была  легкой,  со  встроенными
сенсорными  замками  на обтюраторе и очень прочной. Флинкс проформы ради
поторговался о цене, остановившись, наконец, на сумме девяносто шесть  и
двадцать  сотых кредита. Он, вероятно, мог сократить цену еще на кредит,
но его слишком занимали мысли о путешествии, причем  до  такой  степени,
что торговец осведомился о его здоровье.

                                - 48 -

     Дома он совсем не удивился,  обнаружив,  что  все  его  ценное  или
полезное  имущество  умещается в одну сумку. Он почувствовал лишь легкий
укол сожаления. Он огляделся, ища, что  бы  еще  взять,  но  постель  не
влезла  бы, равно как и его портативная кухня, к тому же, он сомневался,
что  будет  испытывать  на  корабле  недостаток  в  том  и   в   другом.
Воспоминания же удобно хранились где-то в другом месте. Он повесил сумку
на плечо и покинул пустую комнату.
     Консьержка  осторожно  поглядела  на  него,  когда  он приготовился
оставить ей ключи. Она была в общем-то хорошей женщиной,  но  отличалась
необыкновенной подозрительностью. В ответ на ее настойчивые расспросы он
сказал только, что отправляется в довольно продолжительное путешествие и
понятия  не имеет, когда вернется. Нет, он не "скрывается от закона". Он
знал, что  женщина  страдает  болезнью,  известной,  как  пристрастие  к
трилевидению,  и ее воображение соответственно отравлено. Не сохранит ли
она комнату за ним до его возвращения?  Сохранит  -  за  четырехмесячную
квартплату,   авансом,   если  позволите.  Он  предпочел  не  спорить  и
заплатить. Это отрезало большой кус от столь недавно заработанных им ста
кредитов,  но  он  обнаружил, что спешит как можно быстрее потратить эти
деньги.
     Он вышел в ночь. Его рассудок подумывал о сне, но тело, напряженное
от скорости, с которой мчались вокруг  него  события,  категорически  не
соглашалось.  Сон  стал невозможен. И на улице было приятно. Он двинулся
на огни и шум, погружаясь в знакомую горячку рынка. Он  смаковал  ночные
запахи  продуктового  полумесяца,  хриплое  уханье  пекарей, продавцов и
лоточников, здоровался со знакомыми и грустно улыбался  иногда  изящному
личику, выглядывавшему из освещенных окон менее респектабельных салунов.
     Бывало, он замечал хорошо знакомое лицо. Тогда он лениво  подходил,
и  они  некоторое  время  дружески  болтали,  обмениваясь  рассказами  и
сплетнями, которых у Флинкса всегда имелся большой запас. Потом  богатый
торговец   или   нищий   трепал  ему  на  счастье  рыжие  вихры,  и  они
расставались.
     Если  бы  джунгли  можно  было организовать и обложить налогами, их
назвали бы Дралларом.
     Он  прошел  почти милю, когда заметил легкое просветление западного
небосклона, означавшее приближение первого  тумана  (настоящей  зари  на
Мотыльке не бывало). Время летело быстрей, чем думалось. Вскоре ему надо
быть в порту, но еще оставалось сделать одно последнее дело.
     Он  круто  повернул  направо  и  заспешил  по  хорошо известным ему
переулкам и проходным дворам. Поближе к центру  рынка,  где  ночью  было
тише,  чем  на окраинах, он вышел к крепкому небольшому щитовому зданию.
На своих стенах оно рекламировало все виды металлических изделий,  какие
только  продавались.  На внутренней стороне двери имелся цифровой замок,
но Флинкс знал как обойти это препятствие. И осторожно закрыл  за  собой
дверь.
     В маленьком здании стояла темень, но свет просачивался  в  открытые
края крыши, служившие для вентиляции воздуха. Он тихо прокрался в заднюю
комнату, не нуждаясь даже в этом сумеречном свете.  Старуха  спала  там,
тихо  храпя  на  простой,  но  с  роскошным  одеялом постели. Дышала она
неглубоко, но ровно, и на древнем лице играло то, что могло быть знающей
улыбкой. Это была, конечно, чушь. Он постоял несколько долгих мгновений,
молча глядя на морщинистое  пергаментное  лицо.  Затем  нагнулся.  Мягко
откинув  в сторону хорошо причесанные седые волосы, он один-единственный
раз поцеловал ее в впалую щеку. Женщина пошевелилась, но не  проснулась.
Он  покинул комнату так же тихо, как и вошел, не забыв запереть за собой
замок на входной двери.

                                - 49 -

     Затем  он  повернулся  и  двинулся  проворной трусцой в направлении
челночного порта. Пип невозмутимо дремал у него на плече.

                                ГЛАВА 7

     Огромный порт располагался на приличном расстоянии от города, чтобы
его  шум,  дым  и погрузочная суета не мешали делам народа и сну короля.
Идти туда пешком было слишком далеко. Он остановил запряженного  мипахом
рикшу, и возница направил быстроногого зверя бегом в порт. Мипахи бегали
проворно  и  могли   огибать   пробки,   созданные   более   современным
транспортом.  Это был спортивный способ путешествовать, и свистевший ему
в  лицо  влажный  ветер  стирал  последние  остатки  начавшей  одолевать
сонливости. Так как животные эти являлись чистыми спринтерами и годились
только для одной долгой пробежки на час,  они  были  очень  дороги.  Они
пролетали  мимо  более медленных машин и больших грузовиков на воздушной
подушке, везших тонны товаров в порт и из порта. Бедняки Мотылька шли по
обочине  шоссе,  как ходили веками и, несомненно, будут ходить еще века.
На Мотыльке не имелось общественных движущихся тротуаров, какие можно  в
изобилии  встретить  в  столицах  более цивилизованных планет. Помимо их
дороговизны, кочевое население имело склонность  разрезать  тротуары  на
металл.
     Когда  он  добрался   до   района   коммерческих   пусковых   шахт,
находившегося,  по  его  мнению,  поблизости  от  частных  причалов,  он
расплатился с возницей, выгрузился и поспешил  к  большим  трубообразным
зданиям.  Он  неплохо знал расположение порта из-за своих многочисленных
экспедиций сюда в детстве. Он  не  мог  понять,  откуда  у  него  взялся
интерес  к этому месту. Ну уж, конечно же, не от Мамаши Мастифф! Но порт
с раннего возраста всегда завораживал его своей связью с другими  мирами
и  расами.  Когда ему удавалось ускользнуть от бдительного родительского
ока, он добирался сюда, часто  проходя  весь  долгий  путь  на  коротких
нетвердых  ногах.  Он  часами  сидел  у  ног поседевших старых матросов,
посмеивавшихся над  его  интересом  и  рассказывавших  свои  даже  более
старые,  чем  они  сами,  повести  о  пустоте  космоса  и искрах жизни и
сознания, рассеянных по нему. А он почтительно  внимал,  жадно  впитывая
услышанное.  Бывали случаи, когда он оставался до темноты. А потом очень
осторожно крался домой, всегда в поджидавшие и  дающие  нагоняй  объятия
Мамаши  Мастифф. Но в порту он делался разве что не загипнотизированным.
Больше всего он любил рассказы о межзвездных грузовозах, этих  огромных,
похожих  на  дирижабли  судах, преодолевавших громадные расстояния между
обитаемыми мирами и перевозивших странные грузы  и  еще  более  странных
пассажиров.  "Ты,  пойми,  сынок, - говорили ему матросы, - кабы не было
грузовозов, вся чертова вселенная развалилась бы к  чертям  собачьим,  и
сам Хаос вернулся бы править!"
     Теперь, возможно, у него будет шанс  лично  увидеть  одно  из  этих
легендарных судов.
     Позади него послышалось приглушенное рычанье,  и,  обернувшись,  он
увидел,  как  прыгнул  в  космос  объемистый  силуэт  грузового челнока,
оставляя знакомый кремово-алый след. Звукопоглощающее свойство его шахты
еще  больше  усиливало  многослойное  стекло  самого здания, призванного
приглушить рев ракет и реактивных двигателей. Он  уже  много  раз  видел
подобное  зрелище,  но  казалось,  что какая-то частичка его по-прежнему
отправляется в космос  с  каждым  новым  взлетом.  Он  поспешил  дальше,
разыскивая портового служащего.

                                - 50 -

     Приблизительно  каждые  пятнадцать  минут   в   Дралларском   порту
приземлялся   или   взлетал   очередной  челнок.  А  этот  порт  был  не
единственным  на  планете.  Некоторые   частные   порты,   принадлежащие
лесозаготовительным  компаниям,  почти  не  уступали  ему  по  величине.
Челноки вывозили древесину, меха, легкие  металлы,  продукты;  привозили
машины,  предметы  роскоши,  торговцев и туристов. Вот! Кипу пластиковых
панелей проверяла фигура в черно-белой клетчатой форме  док-стюарда.  Он
поспешил туда.
     Док-стюард оценил  взглядом  одежду,  возраст  и  сумку  Флинкса  и
взвесил эти факторы против явно опасной рептилии, бдительно свернувшейся
теперь вокруг плеча юноши. Он обдумывал, отвечать ли ему на поставленный
Флинксом  краткий  вопрос.  Мимо  проезжал на скутере старший стюард. Он
притормозил около них:
     - Затруднения, Прин?
     Док-стюард благодарно посмотрел на своего начальника:
     - Эта - личность - желает узнать, где частные причалы Дома Малайки.
     - Гм. - Старший окинул  взглядом  терпеливо  ждущего  Флинкса.  Тот
ожидал  чего-то в этом роде, но прочел со стороны старшего только добрые
намерения. - Так скажи ему. От того, что он поглазеет на корабли,  вреда
не будет, а может, у него и в самом деле есть там дела. Я видел на борту
у Малайки и более странных типов. - Он  прибавил  обороты  у  скутера  и
умчался по сводчатому коридору.
     - Пятая шахта, вторая поперечная труба налево, - неохотно  объяснил
стюард. - И помни - больше никуда!
     Но Флинкс уже тронулся в указанном направлении.
     Найти  его было нетрудно, но выдвижной трап казался бесконечным. Он
испытал облегчение, увидев высокую фигуру поджидавшего его коммерсанта.
     -  Рад  видеть,  что  ты  появился,  киджана! - проревел он, хлопая
Флинкса по спине. К счастью, тот  сумел  уклониться  от  основной  массы
удара.  -  Ты  прибыл  последним.  Все  остальные уже на борту и надежно
пристегнуты. Отдай свою сумку стюарду и  пристегнись  сам.  Мы  как  раз
готовимся к взлету.
     Малайка исчез впереди, и Флинкс  отдал  сумку  услужливому  на  вид
молодому  парню,  носившему  герб  Дома  Малайки (скрещенные звездолет и
пачка кредитов) на фуражке и куртке. Тот нырнул в низкую дверь в  задней
части челнока, оставив Флинкса одного в маленьком шлюзе. Чем стоять так,
подпирая стену, пока  стюард  не  вернется,  он  предпочел  двинуться  в
пассажирский салон и найти себе пустое место.
     Поскольку  челнок  был  частный,  а  не  коммерческий,  он  уступал
последнему  по  размерам.  В  низком  узком салоне имелось только десять
сидений. Судно спроектировали явно не для  продолжительных  путешествий.
Украшения  по  стилю  тяготели  к  барокко. Он окинул взглядом сиденья в
узком проходе.
     Первые  два  кресла  занимали  Малайка  и его Рысь, Сиссиф. Она для
разнообразия  облачилась  в  мешковатый   комбинезон,   но   он   только
подчеркивал  красоту  ее  лица. Во втором ряду сидели Бран Цзе-Мэллори и
Трузензюзекс, оживленно,  по-дружески  спорившие  о  каком-то  предмете,
оставшемся  непостижимым  для  Флинкса на всех уровнях восприятия. Затем
шли  два  пилота  звездолета,  Ата  Мун  и  человек-тень,   Вульф.   Оба
внимательно  смотрели,  но  на  разные  вещи. Ата глядела в иллюминатор,
наблюдая обычные приготовления к взлету. Глаза же  мужчины  непоколебимо
сфокусировались  в невидимой точке в шести дюймах от его носа. Лицо его,
как обычно, совершенно ничего не выражало. Он оставался непроницаем.
     Внимание  Аты  постоянно  переключалось  с того, что происходило за
бортом их крошечного судна, на происходящее в передней части салона. Она

                                - 51 -

то  и  дело высовывала голову в проход. Особенно когда оттуда доносились
необычно громкое хихиканье или смешок. Вероятно,  она  считала,  что  не
привлекает к себе внимания. Наверное, и не заметила, что Флинкс поднялся
на борт и уселся позади нее. Во всяком случае,  присутствие  Вульфа  ее,
кажется,  не  заботило. Даже отсюда он видел, как напрягаются мускулы ее
шеи и щек, как  меняется  ее  кровяное  давление  и  учащается  дыхание,
откликаясь на сцену впереди. Реакция была не сильной, но все же - Флинкс
покачал  головой.  Они  еще  даже  не  добрались  до  корабля,   а   уже
складывалась  взрывоопасная  ситуация.  Он не мог сказать, как долго она
образовывалась, но знал одно: он лично не желал быть  поблизости,  когда
этот нарыв, наконец, лопнет.
     Он гадал, а имеет ли Малайка хоть малейшее представление о том, что
его  личный  пилот, верно служившая ему шесть лет, безнадежно влюблена в
него.
     Оставалось  немало  пустых кресел, и поэтому он выбрал находившееся
позади Аты. Не то,  чтобы  он  так  уж  сильно  предпочитал  его  любому
другому,  но  он  старался  держаться  как  можно  дальше от загадочного
Вульфа. Он не мог прочесть мыслей этого человека и поэтому  все  еще  не
был уверен в нем. Как и во многих других случаях, он желал бы, чтобы его
своеобразные таланты действовали не столь капризно.  Когда  он  направил
свое внимание на Вульфа, то обнаружил только странно рассеянную пустоту.
Занятие это походило на поиски в густом  тумане.  Роса  плохо  сохраняла
символы.
     Громкоговоритель в салоне дал  краткое  предостережение,  и  Флинкс
почувствовал,  как  корабль  под  ним  накренился.  Это  происходило  от
гидравлического подъема челнока. Вскоре он  занял  устойчивое  положение
под углом взлета в семьдесят градусов.
     Когда Флинкс пристегивался,  то  осознал  еще  одну  проблему.  Пип
по-прежнему удобно обвивался вокруг его левого плеча. Это определенно не
годится! Как же им управиться с дракончиком? Он  подозвал  стюарда.  Тот
влез  наверх по проходу, держась за ручки, приделанные с краю кресел. Он
осторожно посмотрел на змея и стал немного вежливей.
     -  Ну,  сэр,  он  кажется способен весьма хорошо держаться хвостом.
Ему, однако, нельзя оставаться на том же  месте,  потому  что  он  будет
раздавлен  при  взлете между вашим плечом и креслом. - Тон, каким он это
произнес, ясно давал понять, что он был бы не прочь увидеть такой исход.
И стюард спустился обратно по проходу.
     Флинкс огляделся кругом и наконец сумел побудить  змея  перебраться
на   толстый   подлокотник  кресла  напротив  него.  Поскольку  Пип  был
существом, жившим на деревьях, Флинкса намного больше волновало то,  как
он  прореагирует  на давление при взлете, чем на условия невесомости. Не
упоминая уже о том, как сумеет справиться с этим сам.
     Он  беспокоился  напрасно. Роскошное суденышко взлетело так плавно,
что давление практически не возникло, даже  когда  на  смену  реактивным
двигателям включились ракеты. Оно было не хуже тяжелого одеяла у него на
груди и мягко прижимало его к  глубокому  креслу.  Приглушенное  гудение
ракет  едва проникало в хорошо изолированный салон. В целом он испытывал
лишь слабое ощущение дезориентации. Напротив, Пип, похоже, пребывал чуть
ли  не  в  экстазе.  Тут  он  вспомнил, что Пип ведь прибыл на Мотылек в
космическом корабле, и, следовательно, как  минимум  дважды  подвергался
подобному  испытанию.  Его  опасения  оказались  беспочвенными.  Но  они
сослужили свою службу, отвлекли его мысли от полета. Еще  раз  посмотрев
на  мини-дракончика,  Флинкс увидел, что узкая голова Пипа раскачивается
из стороны в сторону, в то время как  нераздвоенный  язык  быстро  снует
туда-сюда,  касаясь  всего  в пределах досягаемости. Перепончатые крылья
разворачивались и хлопали от избытка удовольствия.

                                - 52 -

     После  отключения  ракет  маленький корабль поплыл в невесомости, и
Флинкс  почувствовал  себя   достаточно   акклиматизировавшимся,   чтобы
протянуть руку и взять змея. Он опять поместил его на привычное место на
плече. Знакомое давление  на  руку  и  спину  действовало,  как  всегда,
успокаивающе. Кроме того, эта проклятая тварь чересчур уж забавлялась. А
уж чего им определенно не нужно в начале экспедиции,  так  это  ядовитой
рептилии,  безумно  летающей  в  невесомости  в  небольшом  пространстве
салона.
     Они  миновали несколько судов на парковочной орбите вокруг планеты,
включая одну из огромных заправочных станций для челноков. Некоторые  из
гигантских  судов находились в процессе погрузки или разгрузки, и вокруг
них плавали, искрясь, словно алмазная пыль,  люди  в  скафандрах.  Глаза
юноши  впитывали  все  и жаждали еще. Один раз, когда челнок повернул на
девяносто градусов вбок и двинулся по прямой на стыковку с  звездолетом,
в поле зрения величественно всплыла находившаяся под ними планета.
     С этого угла  зрения  были  ясно  видны  знаменитые  кольца-крылья.
Лучистые  масляно-золотые  слои  камня и газа в соединении с блестевшими
сквозь разрывы в облачном  покрове,  как  сапфиры,  озерами,  заставляли
планету  более  чем  когда-либо  походить  на  земное насекомое, в честь
которого ее назвали.
     Он  смог  лишь  мельком  увидеть их корабль, "Славную Дырку". Этого
оказалось достаточно. Зажатая между раздутыми грузовозами и пузатенькими
транспортными  судами, она выглядела словно породистый скакун на скотном
дворе. Хотя она  и  имела  неизбежную  форму  корабля  с  КК-двигателем,
дирижабля, воткнутого в конец разводного ключа, контуры ее отличались от
большинства  судов.  Один  конец  дирижабля  отводился  для   размещения
пассажиров  и  груза,  а поршень на другом служил нагнетающим веером для
позигравитационного поля. Вместо того, чтобы быть широким и  неглубоким,
как тарелка, нагнетающий веер "Славной Дырки" был больше похож на кубок.
А пассажиро-грузовой отсек хоть и походил на  дирижабль,  но  был  более
вытянутым,   заостренным.  Даже  по  одному  внешнему  виду  всякий  мог
определить, что "Славная Дырка"  летала  быстрее  любого  грузовоза  или
космического  лайнера.  Она  была  одним  из самых прекрасных среди всех
когда-либо виденных Флинксом предметов.
     Он  ощутил  легкое подергивание ремней, когда челнок состыковался с
переходным шлюзом  большого  корабля.  Следуя  инструкциям  стюарда,  он
освободился   от  сдерживающих  ремней  и  поплыл  вслед  за  другими  в
трубу-пуповину, перебирая руками по выдвижной лестнице. Роскошь "Славной
Дырки"  по  сравнению  с  описанными  ему  грузовозами  вскоре сделалась
очевидной. Шлюз звездолета был отделан мехом.
     Стюард  и Малайка обменялись короткими фразами, и молодой человек в
форме поплыл обратно в  трубу,  волоча  за  собой  фал.  Спустя  немного
времени  дверь  закрылась,  и  они  оказались практически отделенными от
челнока.
     -  Же?  Если  вы  все последуете за мной, - держитесь за скобы - мы
перейдем в салон. - Малайка поплыл к выходу из шлюза. -  Ата,  ступай  с
Вульфом   в   рубку  и  заводите  двигатель.  Давайте-ка  устроим  здесь
какую-нибудь  приличную  гравитацию.  Я  вам  не  буибуи,  чтобы   ткать
собственную  паутину!  Вы знаете, где ваши каюты. - Ата и Вульф уплыли в
боковой проход. Малайка повернулся лицом к  пассажирам:  -  Остальных  я
провожу сам.
     Салон представлял  собой  сказочную  страну  из  стекла,  дерева  и
пластика.  По  всему большому помещению висели на тонкой, но неразрывной
сети из пластиковой паутины пузыри из хрусталя, содержащие  разные  виды

                                - 53 -

водной  жизни ярких цветов. Сквозь зеленый мех пола прорастали настоящие
деревья, все как одно являвшиеся образчиками различных произрастающих на
Мотыльке  видов.  С  потолка,  являвшегося трехмерной солоидной картиной
открытого неба в комплекте с облаками и солнцем, свисали, подобно тучам,
металлические  скульптуры, покрытые слоем пыли из самоцветов. "Небо" это
начинало темнеть, эффективно симулируя закат, происходящий  на  какой-то
стороне планеты внизу. Странные сравнения приходили тут на ум, но Флинкс
по какой-то причине уподобил вызываемое ощущение  с  прохождением  света
сквозь особенно светлое пиво.
     Корабль почти незаметно содрогнулся раз-другой, и он  почувствовал,
как  к  его телу начинает возвращаться вес. Он поплыл к боковой двери, а
потом начал неистово молотить руками воздух, чтобы приземлиться на ноги,
а  не  на  голову.  Один  быстрый  взгляд  показал,  что никто из других
пассажиров подобных трудностей не испытывал. Сиссиф поддерживал Малайка,
а  Цзе-Мэллори и Трузензюзекс даже не потрудились прервать свой спор. Он
сердито заставил свои сбившиеся с пути ноги оказаться  внизу.  Никто  не
сделал  никаких  замечаний  о  его  явных  затруднениях,  за  что он был
благодарен.  После   очень   короткого   промежутка   вернулась   полная
гравитация.
     Малайка прошел к тому, что походило  на  кактус,  но  оказалось  на
самом деле баром.
     - На протяжении всего путешествия мы будем сохранять  гравитацию  в
девяносто  пять  процентов  от  нормы.  Возможно,  большинство из вас не
привыкло поддерживать  в  космосе  мускульный  тонус,  -  Флинкс  быстро
проверил  содержание  голов двух ученых и усомнился в точности замечания
Малайки. - И поэтому я боюсь устанавливать гравитацию ниже этого уровня.
Небольшой  разницы  будет  вполне  достаточно для хорошего настроения, к
тому же, она приблизительно та же, что мы встретим при посадке  у  нашей
цели.  Этот  салон  будет  служить  постоянным местом сбора. Обеды будут
подаваться сюда автошефповаром, если вы  не  предпочтете  есть  в  своей
каюте. Нджоо, я покажу вам ваши -
     Флинкс провел три  дня,  просто  изучая  "свою".  Она  была  набита
фантастическими  устройствами, выпрыгивающими на тебя из пола, потолка и
стен. Приходилось следить за каждым своим шагом. Нажмешь не ту кнопку  и
подвергнешься  окатыванию теплой водой - безотносительно к твоему наряду
в данный момент. Опыт этот приводил в уныние, особенно когда он  пытался
постричься. К счастью, никто не мог засвидетельствовать это, кроме Пипа.
     Он озабоченно следил, как его  приятель  отнесется  к  ограничениям
жизни   на   борту   корабля.   Все   прочие,   за  исключением  Сиссиф,
приспособились  к  присутствию  рептилии.  С  этой  стороны  у  него  не
возникало причин для беспокойства. Как оказалось, не возникало и никаких
других.  Дракончик  стремительно  летал  туда-сюда   среди   пилонов   и
пластиковых  гобеленов  салона,  словно  они  принадлежали ему, до одури
пугая обитателей стеклянных шаров. Иногда он повисал, как летучая  мышь,
на  особенно  привлекательной  искусственной  или настоящей ветке. Когда
обнаружилось, что селектор пищи в их каюте мог доставлять свежие кусочки
сырого мяса виодора, комфорт змея был гарантирован.
     Они уже несколько дней удалялись из  звездной  системы  Мотылька  с
медленной,  но  постоянно  нарастающей  скоростью.  Малайка  находился в
щедром настроении, и поэтому когда Флинкс попросил разрешения поработать
на   подхвате   в  рубке  во  время  перехода,  коммерсант  благосклонно
согласился. Коль скоро они совершат  первоначальный  прыжок  за  пределы
скорости света, при переходе степень их ускорения станет громадной.
     Внешне никто другой не разделял его любопытства. Малайка оставался,
уединившись в каюте со своей Рысью. Цзе-Мэллори и Трузензюзекс проводили

                                - 54 -

большую часть времени  в  салоне,  играя  в  психологические  шахматы  и
беседуя  на  языках  и о предметах, из которых Флинксу лишь изредка хоть
что-то удавалось уразуметь. Он опять возвращался к  размышлениям  об  их
полнейшей   непринужденности   в   космосе   и   хорошем   знакомстве  с
путешествиями на звездолетах.
     Малайка  пообещал  зайти  в  рубку  во  время  перехода и объяснить
Флинксу, что и как. Но когда пришло время,  Сиссиф  стала  дуться  из-за
какого-то  непостижимого  никому  пренебрежения,  и коммерсанту пришлось
остаться с ней в каюте. Он поручил Ате ответить  вместо  себя  на  любые
вопросы Флинкса относительно работы корабля и двигателя. Она подтвердила
получение приказа с нескрываемым отвращением.
     Флинкс  пришел  к  выводу,  что  именно  ему-то и придется прервать
молчание, вызванное их бесцеремонной первой встречей. Иначе они могут не
обменяться   ни   словом  за  все  путешествие,  а  даже  такой  большой
космический корабль слишком мал по площади для сохранения враждебности.
     Он  вошел  в  рубку и подошел сзади к ее креслу. Вульф находился на
противоположной стороне помещения. Ата ничего не сказала,  но  он  знал,
что она заметила его приход.
     Он прочел в ней прямоту и решил ответить тем же.
     - Послушайте, я не собирался тогда пинать вас там, в башне.
     Она повернулась и вопросительно взглянула на него.
     -  То есть, я не собирался пинать вас, я собирался пнуть - о, черт!
- Объяснение не казалось таким сложным, когда  он  мысленно  репетировал
его.  Конечно,  тогда  ему не приходилось бороться с густым красно-карим
цветом этих глаз. - Я думал, что вы шпион - или  убийца,  или  что-то  в
этом  духе.  Вы, разумеется, не выглядели так, словно вам место там, где
вы находились, и поэтому я выбрал наименее кровавый путь,  какой  только
мог  придумать,  чтобы заставить вас выйти на открытое пространство. Это
сработало, вы оказались не тем, чего я ожидал, и я извиняюсь. Вот! Мир?
     Она  поколебалась,  а  потом лицо ее смягчилось в смущенной улыбке.
Она протянула руку:
     - Мир!
     Он поцеловал ее руку, вместо того, чтобы пожать, и  Ата  вернулась,
довольная, обратно к своим приборам.
     - Знаете, на самом-то деле  вы  были  правы.  Мне  было  совершенно
нечего  делать  там, где я находилась. Равно как и заниматься тем, чем я
занималась. Неужели я со спины выгляжу такой похожей на убийцу?
     -  Напротив,  напротив.  - Затем внезапно спросил: - Ваш босс очень
привлекает вас, не правда ли?
     Ее  брови  поползли  вверх  от  удивления.  Иной подумал бы, что он
только что раскрыл одну из величайших тайн вселенной. О, Древо,  неужели
она настолько наивна?
     - Право - право, что за  предположение!  Какая  совершенно  нелепая
мысль!  Максим  Малайка  -  мой  работодатель.  И  не  более  того.  Что
заставляет? - Э, у вас есть какие-нибудь вопросы о корабле? Если нет, то
я за -
     Он поспешно спросил:
     -  Почему,  хотя  этот  корабль  бесконечно  сложнее челнока, обоим
требуется одинаковый экипаж из двух человек? - Он знал ответ,  но  хотел
поддержать разговор.
     - Причина вот, прямо тут...  -  она  показала  на  ряд  огоньков  и
приборов  вокруг  них. - Из-за того, что они столь сложны, требуется еще
много автоматики просто для управления. На самом  деле  "Славная  Дырка"
большую  часть  времени  прекрасно управляет сама собой. Если не считать
отдачи команд и принятия решений, мы находимся здесь  просто  на  случай

                                - 55 -

непредвиденной ситуации. Например, межзвездная навигация чересчур сложна
для  ума  человека  или  транкса,  чтобы  управиться  с  ней  на   любом
действительно практичном уровне. Звездолеты должны управляться машинами,
иначе они вообще были бы невозможны.
     -  Понимаю.  Под  всякими  мелочами и непредвиденными ситуациями вы
подразумеваете вещи вроде перехода?
     -  О,  от  перехода нет никакой настоящей опасности. Компании любят
превращать это в большое дело, чтобы вызвать у пассажиров  легкую  дрожь
возбуждения.  Разумеется,  время  от  времени  услышишь  о  каком-нибудь
происшествии. Нарушит метеор границу гравитационного  колодца  в  момент
смещения,  а  шансов  на  это  -  один  к миллиону, и корабль вывернется
наизнанку или совершит что-то равно странное. Это исключение из  правил.
Трилевидение  и  фотогазеты  раздувают  эти  происшествия  до масштабов,
совершенно не соответствующих их размерам. Обычно  от  этого  не  больше
неприятностей, чем если перешагнуть с суши на плывущую лодку.
     - Рад это слышать. Не думаю,  что  мне  доставило  бы  удовольствие
оказаться  вывернутым  наизнанку. Это случилось со старым "Так Держать",
не так ли?
     -  Ну да. Это было в две тысячи четыреста тридцать третьем году, по
старому календарю. На самом же деле, нам приходится беспокоиться  только
о  том, чтобы поддерживать постоянное положение центра поля по отношению
к вееру и генератору. Об этом, по большей части,  заботятся  компьютеры.
Коль  скоро  он  упадет  слишком  далеко  вперед  или слишком близко, то
придется остановить корабль, а потом начинать все заново.  Это  отнимает
массу  времени  на ускорение и торможение, и дело это не только дорогое,
но и хитрое. Если поле начнет вибрировать, то корабль может  рассыпаться
на  куски.  Но,  как  я  сказала,  со  всеми этими беспокойствами за нас
справляются    компьютеры.     Исключая,     конечно,     непредвиденные
обстоятельства.
     - Я никогда не бывал раньше на корабле с КК-двигателем. Хоть я и не
физик,  не  могли  бы  вы дать мне краткое объяснение, как действует эта
штука? Так, чтобы смог понять даже мой простой ум?
     -  Ладно,  - вздохнула она. - Генератор Каплиса - а именно его мы и
держим на "веере" впереди - делает вот что: он  по  существу  производит
мощное  сконцентрированное гравитационное поле впереди по курсу корабля,
корабль движется к нему, естественно  притягиваемый  "телом"  с  большей
"массой",  нежели  у  него самого. Являясь частью корабля, КК-двигатель,
естественно,  перемещается  вместе  с  ним.  Но  двигатель,  перемещаясь
вперед,  настроен  поддерживать поле на постоянном расстоянии от корпуса
судна. Поэтому поле тоже передвигается вперед.  Корабль  опять  пытается
догнать  его,  и  так  далее  до  бесконечности.  Поле по существу тянет
корабль, вместо того, чтобы толкать его, как это делают ракеты  челнока.
КК-суда на самом деле передвигаются серией непрерывных рывков, настолько
стремительных и частых, что они кажутся одной непрерывной плавной тягой.
Увеличение или уменьшение размеров поля определяет скорость корабля. Так
как гравитация является волновым, а не корпускулярным видом энергии,  то
на нее приближение к скорости света влияет не так, как на массу. КК-поле
создает позади себя конусовидную зону напряжения, в которой масса  ведет
себя  иначе,  чем  при  нормальных обстоятельствах. Вот почему, когда мы
превышаем скорость света, я не вижу сквозь вас  или  что-нибудь  в  этом
роде.  В  результате  нашего  первоначального  прорыва,  или "перехода",
скорость нашего путешествия страшно возрастает. Это что-то вроде  скачек
верхом на очень хорошо управляемом снаряде СККАМ.
     Наша первоначальная мощь берется от небольшой водородной "запальной
свечи",  -  иногда я гадаю, откуда взялось это выражение - установленной

                                - 56 -

неподалеку от генератора, расположенного в трубчатой части корабля. Коль
скоро  поле возникло, его можно в определенной степени "канализировать".
Именно отсюда-то мы и получаем гравитацию  для  корабля  и  энергию  для
освещения, автобара и всего прочего.
     На случай отказа двигателя имеются заготовки для превращения  веера
в старый двигатель ионного типа, получающий энергию от водородной свечи.
Потребовалось бы  двенадцать  лет  при  наивысшей  его  скорости,  чтобы
добраться  от Мотылька до Кабеля, ближайшей населенной планеты. А дальше
в пространстве, там, где звезды более рассеянны, дело обстоит еще  хуже.
Но  лучше через двенадцать с чем-нибудь лет, чем никогда. Оказавшиеся на
мели корабли спасались-таки этим способом - те,  что  сумели  преодолеть
трудности,  вроде  отсутствия  продовольствия  или  безумия.  Но процент
отказа  у  КК-двигателей  мизерный.  Только  изредка  человеку   удается
раздолбать его.
     - Спасибо, - поблагодарил ее Флинкс. - Это помогает -  в  некотором
роде.  -  Он  бросил  взгляд  на  Вульфа  и  увидел,  что тот совершенно
погрузился в работу. И, понизив голос, сказал: - Между прочим, я  думаю,
что вы неправильно представляете себе, что такое Рысь.
     - Проститутка, - автоматически ответила она.
     -  Угу,  Рыси  -  это  группа  прекрасных и честолюбивых женщин, не
рассматривающих пожизненный брак как конечный итог развития цивилизации.
Они предпочитают переходить от одного интересного мужчины к другому.
     - Именно так я и слышала. И видела. Все  равно  это  вопрос  личной
точки зрения. - Она подчеркнуто фыркнула.
     Он направился к выходу:
     -  Поэтому  я думаю, вам незачем беспокоиться, что Сиссиф или любая
другая остановится на вашем коммерсанте навсегда.
     -  Слушайте!  - закричала она. - В последний раз вам говорю, я... -
она резко снизила  тон,  когда  Вульф  с  любопытством  посмотрел  в  ее
сторону. - Я не влюблена в Максима Малайку!
     - Разумеется, разумеется, - отозвался из дверей Флинкс. - Это сразу
видно.
     И лишь некоторое время спустя,  просматривая  видеозапись  в  своей
каюте, он вдруг сообразил, что пропустил переход.

                                ГЛАВА 8

     Телин  ауз  Руденуаман  непринужденно  отдыхала  в  своих  комнатах
большого комплекса в поместье тетки. Одета она была скудно, то  есть  по
меньшей  мере  столь  же  мало,  как  и огромный мужчина, стоявший перед
настенным зеркалом, восхищаясь игрой своих мускулов.
     -  Рори,  -  обратилась  она  к  потолку. - Ты ведь любишь меня, не
правда ли?
     - Гммм, угум, - отозвался мужчина, сгибая колено и разминая мускулы
предплечья.
     - И ты сделаешь для меня все что угодно, не правда ли?
     - Угум, гммм.
     -  Тогда почему же, - внезапно закричала она, сев на постели, - ты,
черт  возьми,  ничего  не  сделал  этим  утром,  когда   старая   ведьма
набросилась на меня?
     Мужчина вздохнул и с сожалением повернулся от зеркала лицом к  ней.
Тело  его  было  твердым,  но  лицо  удивительно  мягким, почти детским.
Прекрасным и мягким. Выражало оно дружелюбие и описывалось  лучше  всего
как до крайности бессмысленное.

                                - 57 -

     - Телин, милая, я мог  бы  кое-что  сказать,  но  чего  бы  я  этим
добился?  Только  вызвал  бы у нее больше подозрений по отношению к нам.
Она уже все равно твердо решила задать тебе жару, и все  сказанное  мной
вряд  ли  смогло  бы  отвратить ее от этого. Кроме того, она, знаешь ли,
была права. Ты-таки напортачила с этим -
     -  Заткнись.  Этого я наслушалась утром от нее. Наверняка ведь, она
не могла ожидать, что я буду отвечать за неумелость людей, нанятых-то  в
первую очередь ее ребятами?
     Рори Маллап ван Клееф опять вздохнул и начал  натягивать  золоченый
халат.
     - Полагаю, что так, милая. Но, впрочем, когда она вообще  бывала  в
чем-нибудь  разумна?  Я  в  общем-то не понимаю тонкостей таких дел. Она
сделалась страшной сукой, не правда ли?
     Телин  выскользнула  из  постели, и подойдя к нему, села рядом. Она
собственнически обняла его за массивные плечи.
     -  Слушай,  Рори,  я  уже  говорила  тебе.  Мы  можем добиться хоть
какого-то счастья только одним способом: ликвидировав эту  старую  шлюху
раз и навсегда.
     Рори усмехнулся. Природа не обделила его  чувством  юмора,  хоть  и
крайне примитивным.
     - Ай-яй-яй, разве можно так говорить о любимой тетушке?
     -  Да.  Только  так  и  можно  говорить о ней! И я при том ей льщу.
Каждый раз,  когда  мы  обсуждаем  ее  ликвидацию,  во  мне  берут  верх
инстинкты милосердия. Но если конкретней -
     - Пожалуйста, милая, я сейчас не в настроении.
     - Рори, - она снова выпрямилась. - Ты любишь меня - или ее?
     -  Не  надо  непристойностей,  милая!  Ты  понятия  не  имеешь,  ни
малейшего  понятия,  какая  это трудная задача - необходимость постоянно
изображать интерес к этому мешку хирургических  чудес.  Особенно,  -  он
посадил ее к себе на колени и поцеловал, - после тебя.
     - Мммм. Вот такие твои  речи  мне  нравится  слушать!  -  Он  снова
заставил ее замурлыкать. - Значит, ты посодействуешь мне?
     - Как я уже говорил, если ты выдвинешь разумный и  приличный  план.
Любовь  любовью,  а  я  не  намерен  провести  остаток  своей  жизни  на
каком-нибудь  тюремном  спутнике   из-за   какого-то   лишь   наполовину
разработанного  замысла.  Я  не  гений, но достаточно умен, чтобы понять
это. Потому пошевели мозгами за нас обоих. А я обеспечу любые  потребные
мускулы, которых, - добавил он, любовно разминая трицепс, - у меня более
чем достаточно.
     Она  выскользнула  из  его  объятий  и сердито топнула по покрытому
глубоким мехом полу.
     - Перестань хоть на минуту восхищаться самим собой и попытайся быть
серьезным. Убийство - это не забава.
     - Отнюдь, когда оно связано с твоей теткой.
     - О, ты  невозможен!  Ладно,  слушай,  ты  знаешь,  как  она  любит
купаться  в  том  маленьком  бассейне,  там, где все эти красивые рыбки,
улитки и прочие? - Глаза ее сузились в щелки.  -  И  что  она  старается
плавать там каждый день?
     - Да, я знаю это место. Ну и что?
     -  Будет  ведь  очень  просто  заминировать  этот бассейн, как тебе
кажется?
     Он с сомнением покачал головой:
     - Ее люди такое заметят. Ты же знаешь, как она осторожна.

                                - 58 -

     -  Не заметят, если мы замаскируем мину под одну из тех проверенных
лягушек или что-нибудь еще! - Она так и сияла.  -  Да,  под  лягушку.  Я
уверена,  что  такое устройство можно изготовить. Да, водонепроницаемое,
небольшое, но тем не менее способное вместить смертельный  заряд.  А  ты
сможешь,  пока  я  подбрасываю эту штуку в воду, гм, "усыпить" на минуту
охранника, больше нам не понадобится.
     -  План  кажется неплохим, милая. Да, Телин, я тоже так думаю! - Он
взял ее на руки и нежно поцеловал. - Мне, однако, интересно узнать  одну
вещь. Почему ты раньше не придумала что-нибудь в этом роде?
     Губы ее скривились в хищной улыбке, которая, как  она  знала,  была
почти точной копией улыбки тетки.
     - О, я придумывала, придумывала. Но до этого утра я  не  испытывала
на  самом деле достаточного побуждения! Сегодня я наконец убедилась, что
она совершенно обезумела. Будет всего  лишь  добрым  делом  подарить  ей
вечный сон.
     Рашалейла Нуаман отключила экран  слежки  и  по-кошачьи  улыбнулась
самой   себе.  Щедрость  и  заботливость  ее  племянницы  -  ну,  просто
потрясали. Так значит, она набралась наконец достаточно смелости,  чтобы
действительно  спланировать это дело! Да, самое время. Но доверить такое
этому болвану ван Клеефу! Це-це-це. Плохая мысль, плохая. Как вообще мог
кто-то  влюбиться  в  автомат,  полнейшее  ничтожество,  вроде этого! О,
разумеется, в постели он был великолепен. Но  за  ее  пределами  он  был
ничто,  пустое место, нуль. Само собой, с добрыми намерениями и любящий.
Как большой щенок. А, ладно. Пусть себе наслаждается своими играми.  Это
будет  хорошей практикой для Телин. Поднимет ее уверенность в себе и все
такое. В конечном итоге, однако,  бедняжку  придется  резко  привести  в
чувство.  Она  захихикала.  Такие  безделицы  прекрасны, но не в рабочее
время. А это кое о чем напоминает. Надо поручить смотрителю убрать  всех
этих  миленьких  лягушечек.  По  крайней  мере, временно. Нет смысла зря
терять их. Наверное, завтра на ужин.
     Она    немного    поспешила    выключить    экран,    разыгравшийся
стимулированный ум ее племянницы осенила новая мысль.
     -   Нам   также   следует   держать   старую   суку   в   состоянии
неуравновешенности, Рори. Пока пытаемся пробить это  дело.  Она,  знаешь
ли, не полная идиотка.
     - Я полагаю, это неплохая мысль, - отозвался  ван  Клееф,  разминая
квадрицепсы. - Ты что-нибудь придумаешь.
     Лицо ее осветилось.
     - Я придумала, о, я придумала!
     Она потянулась и  подошла  к  фарфоровому  столу.  Потайная  кнопка
открыла   экран   связи,   который,  как  она  знала,  не  прослушивался
автоматическими  мониторами  слежки  ее  дорогой   тетушки.   Это   была
единственная машина в поместье, чью схему она проверила сама. Она быстро
отстучала короткую серию цифр, помчавшую ее  вызов  по  особой  и  очень
секретной  системе  ретрансляции  к тому сектору пространства, с которым
мало кто имел контакты.
     В конечном итоге экран прояснился, и лицо начало обретать четкость.
     - Ну, доброго света вам, Амувен ДЕ, и да будет в вашем доме  всегда
полно праха.
     Лицо ААннского бизнесмена сморщилось в зубастой улыбке.
     - Как всегда, как всегда. Очень рад снова видеть вас, госпожа Руд!

                                - 59 -

                                ГЛАВА 9

     Флинкс  уже  несколько  минут  молча  глядел  в главный иллюминатор
салона, отлично сознавая, что позади него кто-то есть. Но  повернись  он
сразу, это породило бы ненужную неловкость. Он повернулся только сейчас,
увидел двух ученых и понял, что заботиться ему было не  о  чем,  оба  не
обращали  на  него  никакого  внимания.  Они  растянулись на шезлонгах и
созерцали великолепный хаос искаженных  двигателями  небес.  Не  обращая
внимания  на  их  пристальные  взгляды, призматическое великолепие текло
дальше без изменений.
     -  Не  беспокойся на счет нас, Флинкс. Мы пришли сюда ради того же,
насладиться зрелищем. - Философ вновь перенес свое внимание  к  большому
иллюминатору  и  искаженным  эффектом Допплера солнцам, пылавшим намного
резче, чем когда-либо могли светить в своем естественном состоянии.
     Но  сосредоточенность  и  настроение  Флинкса были уже нарушены. Он
продолжал стоять лицом к двум ученым.
     -  Сэры, вам не кажется странным, что когда столь многим бывает так
трудно договориться друг с другом, вы, принадлежащие  к  двум  предельно
различным расам, сумели так хорошо поладить?
     - Твои вопросы, юноша, боюсь, никогда не будут отличаться  излишней
деликатностью.  - Цзе-Мэллори повернулся к транксу: - В былые времена мы
с моим другом  существовали  довольно  в  тесной,  можно  даже  сказать,
интимной  связи.  Этого  требовала  наша  работа.  И не так уж мы сильно
различаемся, как ты, возможно, думаешь.
     -  Я  помню,  вы  несколько  раз  называли  друг  друга братьями по
кораблю.
     -  Да?  Полагаю, называли. Мы так и не привыкли к мысли, что другие
могут счесть это необычным. Настолько это естественно для нас.
     - Вы были артиллерийским расчетом?
     - Нет, - ответил Трузензюзекс, - мы летали на стингере.  Маленьком,
быстроходном, с одним средним проектором СККАМ.
     - Что же касается  наших  отношений,  не  связанных  с  корабельной
жизнью, Флинкс, то я не уверен, что мы с Тру можем дать тебе объективный
ответ. Наши личности, кажется,  просто-напросто  дополняют  друг  друга.
Всегда  дополняли. Взаимопритяжение между людьми и транксами - это нечто
такое, над чем не один год бились психологи обеих рас, да так и не  дали
удовлетворительного  объяснения.  Есть  даже пары и группировки, которым
становится физически  плохо,  если  они  надолго  разлучаются  со  своей
инородной  половиной.  И  это, кажется, действует на обе стороны. Своего
рода психологический симбиоз. Субъективно же, мы просто  чувствуем  себя
друг  с  другом  крайне  комфортно.  Ты  знаешь  о событиях, приведших к
Слиянию, питаро-челанксийской войне и тому подобном?
     -  Боюсь, только разрозненные отрывки. Регулярное посещение школы -
это нечто такое, что рано стало избегать меня.
     - Гмм. Или, как я подозреваю, наоборот. Тру?
     - Расскажи пареньку сам.  Я  уверен,  что  он  найдет  человеческую
версию повести более приятной.
     - Ладно. Люди и транксы знают  друг  друга  сравнительно  небольшой
период  времени.  Сегодня  в  такое  трудно  поверить,  но  это  правда.
Разведкорабли  обеих  цивилизаций  впервые  встретились  друг  с  другом
немногим   больше  двух  з-веков  назад.  К  тому  времени  человечество
пребывало в космосе уже несколько з-веков.  За  это  время  оно  в  ходе
изысканий  и  колонизации  планет столкнулось со многими чуждыми формами
жизни. Разумными и нет. То же самое относилось и к транксам, пребывавшим
в космосе даже несколько дольше, чем человечество.
     С   самого   начала   между   двумя   расами   возникло   некоторое
взаимопритяжение.   Благоприятные   реакции   с   обеих  сторон  намного
перевешивали ожидавшиеся предубеждения и антипатии.

                                - 60 -

     - Подобные чувства существовали также и на транксийских планетах, -
вставил Трузензюзекс.
     - Я думал, что рассказывать буду я.
     - Извини, о всемогущий!
     Цзе-Мэллори усмехнулся и продолжал:
     - Транксы были столь же чуждой расой, как  и  все  уже  встреченные
человеком.   Стопроцентные  инсектоиды,  с  твердым  покровом,  открытой
системой  кровообращения,  фасетчатыми  глазами,  жесткими  несгибаемыми
сочленениями  -  и  восемью  конечностями. И они были яйцекладущими. Как
выразился один тогдашний комментатор трилевидения: "Они были  совершенно
и великолепно странными".
     - Если я правильно помню, ваш народ в то время тоже наделал  немало
глупостей,   -   пропищал  философ.  Цзе-Мэллори  раздраженным  взглядом
заставил его заткнуться.
     - По прошлому опыту можно было бы ожидать, что человеческая реакция
на открытие расы гигантских насекомых будет враждебной или,  по  крайней
мере,   умеренно   параноидной.   Это   оказалось   стандартной   формой
взаимоотношений при всех предыдущих контактах. Человек на  своей  родной
планете   тысячи   лет   сражался   с   меньшими  и  более  примитивными
родственниками транксов.  Фактически,  хотите  верьте,  хотите  нет,  но
первоначально слово "жук" имело дополнительный уничижительный смысл.
     Но к тому времени человечество уже усвоило, что ему придется жить в
мире  и  гармонии  с существами, чья внешность может быть отталкивающей.
Делу не помогало и знание, что многие из тех существ  считали  человека,
как  минимум, столь же отталкивающим на вид, какими человек считал их. -
Он выжидающе поглядел на Трузензюзекса, но почтенный ученый - по крайней
мере, временно - притих. - Поэтому действительная реакция между людьми и
транксами оказалась вдвойне неожиданной. Две расы отнеслись друг к другу
словно  пара  давно  разлученных близнецов. Людей крайне восхищали такие
черты транксов как спокойствие, способность  к  хладнокровному  принятию
решений,  вежливость  и  парадоксальный  юмор,  так как они искали такие
качества в себе.  По  тому  же  принципу  транксов  привлекало  в  людях
безрассудство  в соединении с расчетом, эгоистичная уверенность в себе и
чувствительность к окружению.
     Как  только  обе расы проголосовали по вопросу о Слиянии и одобрили
его подавляющим большинством, несмотря на ожидаемое  противодействие  со
стороны  финансовых  шовинистов,  оно  оказалось  гораздо менее сложным,
нежели думали даже оптимисты. Щелкающая речь транксов  с  сопутствующими
посвистываниями  имела  на  самом  деле разумный фонетический эквивалент
среди тысяч земных языков и диалектов.
     -   Африканские   разновидности,   -   произнес   словно  про  себя
Трузензюзекс. - Коса [Коса - южноафриканское племя банту.]
     -  Да.  Транксы  со своей стороны могли, правда, с трудом, овладеть
главной человеческой языковой системой  -  земшарским.  Конечным  итогом
огромных усилий фонетиков, семантиков и лингвистов с обеих сторон явился
язык, который, будем надеяться, соединяет лучшие аспекты обоих.  Щелчки,
свист и некоторые из грубых скрежетаний ульречи сохранились в нетронутом
виде, наряду с большинством более плавных  гласных  звуков  земшарского.
Получилось  то,  что  вероятно,  ближе  всего к универсальному языку, за
исключением телепатии,  из  всего,  что  у  нас  когда-нибудь  появится:
симворечь.  К  счастью  для  деловых отношений, большинство других рас с
голосовым аппаратом тоже могут сносно  овладеть  ей,  по  крайней  мере,
настолько,  чтобы  с  ними можно было договориться. Даже ААнны, которые,
как оказалось, освоили ее лучше многих.

                                - 61 -

     Мигом  возникло  и  распространилось общество взаимного восхищения.
Весьма скоро оно перекинулось и на другие аспекты нового  челанксийского
образа   жизни.   Наши  политики,  судьи  и  законодатели  не  могли  не
восхититься красотой и  простотой,  с  которой  соединились  у  транксов
правительство   и   право.   Это   практически  произведение  искусства,
построенное, как оказалось, из самой старой структуры Улья. Не то  чтобы
она  так  уж  отличалась  от  древнейших  человеческих муниципалитетов и
народов-государств. Просто несколько  разумней.  Транксийские  юристы  и
магистраты  вскоре расчистили массу завалов, забивших человеческие суды.
Помимо присущего им высочайшего природного  чувства  справедливости,  их
никто никоим образом не мог обвинить в каком-либо пристрастии.
     С  другой   стороны,   спорт   земного   происхождения   совершенно
революционизировал самую большую проблему транксов, проблему досуга. Они
просто не представляли, что существует столько  организованных  способов
развлечься.  Когда  они  открыли для себя шахматы и дзюдо, с запусканием
"блинков" и тому подобным сразу покончили.
     - Черный пояс третьей степени, - гордо заметил Трузензюзекс. - Хотя
я и малость поскрипываю от такой деятельности.
     -  Я заметил. Я мог бы продолжать и продолжать, юноша. Человеческие
планеты завалили  изысканными  образцами  тонкого  мастерства  транксов.
Механизмами,   ремесленными  изделиями,  домашней  автоматикой,  сложной
электроникой и так далее. Даже цвет тел обеих  рас  был  взаимоприятным,
хотя запах транксов имел решительное преимущество над человеческим.
     - Тут спорить нечего, - пропыхтел философ. И заслужил  за  это  еще
один острый взгляд.
     - Когда транксы заполучили земную литературу, живопись,  скульптуру
и такие, кажется, никак не взаимосвязанные вещи, как мороженое и детские
игрушки - короче, две  расы  слились  просто  изумительно  хорошо.  А  о
величайших  челанксийских  достижениях, модифицированном КК-двигателе ты
должен знать.
     Но  величайшим  толчком  к  Слиянию,  наряду с питаро-челанксийской
войной,  было  образование  Объединенной   Церкви.   Среди   обеих   рас
существовали  мощные,  относительно новые группы со схожими верованиями.
Когда они узнали о существовании друг друга, об инородной организации  с
практически  идентичной  теологией  и целями, то вскоре образовали союз,
быстро  одолевший  всех,  кроме  самых  консервативных   членов   старых
утвердившихся  церквей.  В  немалой  степени  сила  Объединенной  Церкви
заключалась в  том,  что  она  настойчиво  называла  себя  нерелигиозной
организацией.  Впервые  народ  мог получить духовное руководство высшего
уровня без обязательного исповедания веры в Бога. В те времена это  было
настоящей революцией.
     - Насколько мы можем судить, - вставил Трузензюзекс, - она все  еще
уникальна  в  том плане, что является единственным многорасовым духовным
учреждением в Галактике. В ней есть члены и других рас, помимо  людей  и
транксов.
     - Боюсь, что я к ней не принадлежу, - сказал Флинкс.
     -  Меня  это  не  тревожит.  Церковь это действительно меньше всего
волнует. Прозелитизм ей, знаете ли, чужд. Она  чересчур  занята  важными
делами.  Разумеется,  она  будет  рада  иметь  вас  или любого другого в
качестве нового члена, но вы должны прийти  сами.  Гора  должна  идти  к
Магомету, потому что Магомет достаточно занят в своей епархии!
     - Что? - не понял Флинкс.
     -    Забудь    об    этом.    Архаическое   выражение.   Даже   наш
материалист-капитан - член Церкви.
     - Я об этом догадался. Верит ли он также в Бога?

                                - 62 -

     - Трудно сказать, - задумчиво проговорил Цзе-Мэллори. - Меня больше
волнует,  верит  ли Бог в него, потому что у меня есть предчувствие, что
прежде чем закончится это путешествие,  нам  понадобится  любая  внешняя
помощь, какую мы только сможем заполучить.
     - Да, а как насчет питаро-челанксийской войны? - вспомнил Флинкс.
     -  Ах, это. Гммм. Завтра, а? Сейчас мне не помешает выпить рюмочку.
Не читал так много лекций с - очень давних времен.
     Верный  данному  слову, на следующее утро он продолжил свою повесть
за чаем с пирожными. Да, кроме всего прочего, в космосе быстро начинаешь
скучать.  Число  его  слушателей,  однако,  возросло, поскольку в салоне
сидели теперь все, кроме Вульфа. Пришла его очередь нести вахту.
     - Я знаком с подробностями, - вставил Малайка, по-хозяйски обхватив
рукой талию Сиссиф. -  Но  думаю,  что  с  удовольствием  послушаю,  как
расскажете  вы.  Я  знаю,  что  мои  версии  неверны!  -  и оглушительно
расхохотался.
     -  Итак,  -  начал Цзе-Мэллори, бессознательно подражая капитану. -
Спустя примерно пять з-десятилетий после первоначального контакта землян
с  транксами, отношения между двумя цивилизациями росли в геометрической
прогрессии. Однако обе стороны все  еще  осторожничали  друг  с  другом.
Контакт  между  двумя  религиозными  группами  находился  еще  в  стадии
образования, а слияние было мечтой в умах немногих выдающихся  провидцев
обоих  рас.  Их еше сильно превосходили в численности "патриоты" с обеих
сторон.
     Потом произошел первый контакт землян с питарами. Эта раса занимала
две густонаселенные  планеты  в  секторе  Ориона.  Они  были  совершенно
неожиданным  фактором.  Чужая раса, схожая с людьми на девяносто шесть и
три десятых процента. Действительно достопримечательное и  пока  до  сих
пор   несравненное  совпадение  по  форме.  Внешне  они  практически  не
отличались от людей. С виду они весьма близко подошли к земному  идеалу.
Мужчины:   высокие,   красивые,   мускулистые   и  исключительно  хорошо
сложенные. Женщины: на сто процентов женственные  и,  по  меньшей  мере,
столь  же  привлекательные,  как и мужчины. Человечество прошло короткую
истерическую  фазу,  когда  все  даже  отдаленно  питарское  становилось
объектом  подражания. Сами питары казались достаточно сердечными, если и
чуточку нервозными и эгоцентричными. Обе расы  обменялись  безграничными
обещаниями о взаимной помощи и вечной дружбе.
     У питаров было высоконаучное общество, и в  некоторых  областях  их
исследования  удивительно  близко  совпадали  с  земными.  В вооружении,
например. Причины этого очевидного раздвоения в их кажущейся миролюбивой
цивилизации  стали  ясны  позже.  Чересчур  поздно. Оно также явно имело
диспропорциональное влияние на их общественную организацию.
     Человеко-питарская дружба прогрессировала со скоростью, сравнимой с
человеко-транксийской.  Спустя  несколько  лет  после  первого  контакта
каботажный  грузовоз  случайно  забрел  к  большой,  но  расположенной в
стороне от главных торговых путей человеческой колонии.  К  Дереву,  или
как  она больше известна теперь, Аргус V. Вся колония, примерно шестьсот
тысяч душ была полностью и безжалостно стерта с лица  земли  неизвестной
формой  жизни.  На  всей  планете не осталось в живых ни одного мужчины,
женщины или  ребенка.  Особенно  бросалось  в  глаза  отсутствие  трупов
женщин.  Причину  этого  тоже  открыли  позже.  Ну, посыпались выражения
сочувствия со стороны других разумных рас, включая питаров. Они казались
возмущенными до предела, как и все прочие. Большинство рас выслало тогда
разведчиков попытаться обнаружить эту новую и опасную  чужеродную  расу,
прежде чем сами станут жертвами подобной жестокости.

                                - 63 -

     Два месяца спустя на орбите вокруг одной из двух  лун  опустошенной
планеты  нашли человека в древней спасательной шлюпке. Крейсер уноп-пата
- вы знаете эту расу? - патрулировал там в то время просто из любезности
и  случайно  залетел в диапазон действия слабого передатчика шлюпки. Они
никогда  раньше  не  встречались  с   сумасшедшими   людьми   и   сильно
недоумевали, что с ним делать, пока не смогли наконец передать ближайшим
человеческим   властям.    Ими,    по    случаю,    оказалась    большая
исследовательская   группа,  прочесывавшая  Дерево  в  поисках  ключа  к
происшедшему. После месяца интенсивной  терапии  психику  парня  удалось
восстановить до степени почти вразумительной речи.
     Им потребовалось некоторое время для уяснения смысла его  рассказа.
Рассудок  его  сильно  сошел  с  резьбы от месяцев беспомощного дрейфа в
космосе, страхов встретить вражеский корабль и от того, что он увидел на
самой  планете. Просто счастье, что у него не хватило смелости совершить
самоубийство.  Рассказанная  им  страшная  повесть  с  тех  пор  не  раз
публиковалась,  и  я  лично  нахожу  ее  отвратительной  и поэтому опущу
кровавые подробности.
     Враг   нанес   удар   без   предупреждения,   обрушив   смерть   на
неподготовленное население. Не имевшая регулярных военных сил - ни нужды
в  них  -  планета  оказалась  совершенно  беспомощной. Попробовали было
пустить в ход полицейские катера,  но  они,  как  и  следовало  ожидать,
оказались  бесполезными.  Все  призывы  к  милосердию,  переговорам  или
принятию  капитуляции  встречали  тот   же   ответ,   что   и   яростное
сопротивление.
     Когда всякое сопротивление было подавлено  и  полностью  уничтожена
или  забита  межзвездная связь, захватчики высадились на кораблях смутно
знакомых очертаний проверить, что осталось от разгромленной колонии.
     Наш  единственный уцелевший был столь же удивлен, как и все прочие,
когда скрытые трехмерные  экраны  сфокусировались  на  шлюзах  десантных
челноков,  и  из  них хлынули войска питаров. Они безжалостно уничтожали
человеческое население, обращаясь с людьми так, словно  те  были  самыми
низшими,  самыми  мерзкими  организмами во вселенной. Они прихватывали с
собой немногие ценности и тому подобное, но, по большей части, казалось,
наслаждались  убийством  просто  из любви к нему. Как ласки на Земле. На
этом этапе рассудок пациента снова начал шарахаться прочь от реальности.
Лечившие  его  психиатры  считали, что если бы он остался нормальным, то
никогда не смог бы справиться с стрессами,  навалившимися  на  его  мозг
из-за  побега.  Вроде  четырех  дней  без  еды  и тому подобного. Питары
работали основательно. Они имели детекторы жизни и отыскивали уцелевших,
как бы хорошо те ни спрятались.
     Наш информатор жил  в  небольшом  городке  неподалеку  от  экватора
планеты.  Когда-то  он  служил  механиком  на  корабле и купил маленькую
устаревшую спасательную шлюпку, с которой  любил  возиться  в  свободное
время.  Опять  же  требовалось быть сумасшедшим, чтобы предположить, что
эта развалюха сможет когда-нибудь добраться до  ближайшей  луны.  Прежде
чем  вражеские  войска  добрались  до  его района, он сумел перенести на
крошечную шлюпку провиант и осуществить успешный взлет.  Боевые  корабли
на  орбите  явно  больше не ожидали никаких судов с поверхности планеты.
Все космопорты уже были уничтожены, а  все  коммерческие  КК-корабли  на
парковочной орбите распылили на атомы, когда они пытались бежать, или же
захватили питарские призовые команды. Никто не думал  о  попытке  бежать
просто  в  космос.  Луны  непригодны  для  обитания, и в той системе нет
никаких других планет, способных поддерживать человеческую  жизнь.  Или,
возможно,  у  них не было аппаратуры, способной засечь столь крошечную и
устаревшую систему двигателя, как у него. Так или  иначе,  он  безопасно
проскочил  через  их повернутые наружу экраны на замкнутую орбиту вокруг

                                - 64 -

первой луны. Он вообще не ожидал, что  его  подберут.  Все,  о  чем  мог
думать  его  помешанный  мозг,  это  о  том, как бы убраться подальше от
мерзости внизу. Спасли его по чистой случайности.
     Такова была суть его повести. Среди тошнотворных деталей, выуженных
у него зондами, было и то, что питары сделали с  телами  убитых  женщин.
Это  было настолько отвратительно, что власти попытались скрыть факты от
широкой  общественности,  но,  как  это  обычно  происходит  в  подобных
случаях,  слух  просочился.  Последовавший  взрыв  был  сильным и широко
распространенным.  Войну  даже  и  не  объявили  формально.  Потому  что
большинство членов Земного Конгресса были офицерами запаса и бросились к
своим кораблям.
     Собралась  гигантская  армада  и  рванулась  в  питарскую  звездную
систему. К большому удивлению всех, питары сумели удержать свои  позиции
со спутниковых и планетных баз. В космосе их корабли не могли тягаться с
человеческим  флотом,  вдобавок  к  тому,  они  сильно  уступали  ему  в
численности,  но  питары учитывали возможность такого развития событий и
их ученые установили оборонительно-наступательную сеть, которую не могло
пробить  вооружение  звездолетов.  Все свелось к войне на истощение сил,
которую питары надеялись выиграть, сделав ее слишком дорогой  для  того,
чтобы  хоть кто-то мог выдержать. В результате их фактически блокировали
от остальной вселенной или, как имели  обыкновение  выражаться  наиболее
вежливые, поместили в состояние "принудительного карантина".
     Похоже было на то, что такое положение могло сохраняться бесконечно
долго.  То есть до тех пор, пока к делу не подключились транксы. Подобно
большинству разумных рас, транксы прослышали о деталях резни  на  Аргусе
V.  Однако  в  отличие  от большинства других, они твердо решили сделать
что-то более эффективное, чем установление блокады. Последней каплей,  с
точки  зрения транксов, послужило то, что питары сделали с человеческими
самками. На транксийских мирах самка считается  объектом  преклонения  и
символом   беспомощности   даже   больше,  чем  на  самых  галантных  из
гуманоидных. Это наследие их древних предков, когда надо было защищать и
кормить  одну  яйцекладущую  царицу-матку.  Поскольку  эта позиция стала
образом жизни, то понятно, почему именно земные  самки  и  самки  других
гуманоидных   рас,   общавшихся  с  транксами,  оказались  среди  первых
проповедниц идеи Слияния.
     Поэтому  транксы  добавили свои флоты к человеческим. Сперва это не
произвело никакого эффекта, помимо усиления и так уже почти  совершенной
блокады.  Затем  человеко-транксийские группы ученых сделали свои первые
крупные открытия по системам КК-двигателей,  комплексу  оружия  СККАМ  и
другим.  И,  наконец,  изобрели  устройство, способное успешно проникать
сквозь  боевую  сеть  питаров.  Его  применили.  В   это   время   среди
челанксийских ученых было желание попытаться сохранить для изучения хоть
один осколок питарской цивилизации. Они надеялись  найти  объяснение  их
расовой  паранойе.  Однако  при тех чувствах, что царили на человеческих
планетах,  это  оказалось  невозможным.  Есть  также  некоторые  причины
считать,  что  и сами питары не допустили бы этого. Так сильно они упали
духом. В любом случае, они дрались до последнего города.
     Остались  три  планеты,  выжженные и пустые. Одна человеческая, две
питарские. Их нечасто посещают, разве  что  любопытные  да  испытывающие
тягу к острым ощущениям.
     Научные экспедиции, работавшие на развалинах питарской цивилизации,
пришли  к  выводу,  что  эта раса была совершенно неспособна принять или
усвоить такие понятия как милосердие, сочувствие, открытость,  равенство
и  схожие  с  ними  абстрактные концепции. Они считали себя единственной
расой во вселенной, заслуживающей права на существование. Коль скоро они

                                - 65 -

сумели  украсть все знания, какие могли позаимствовать у варваров-людей,
они решили уничтожить их. Следующими в их программе ликвидации стали  бы
другие  разумные  расы  галактики, включая транксов. По сравнению с ними
наши недавние современные конкуренты, ААнны, положительно пацифисты.
     К  счастью,  в  большинстве  аспектов  питары  и не приближались по
остроте ума к ААннам. Развитие их вооружений намного  превзошло  расовую
зрелость,    а    самомнение    -   ум.   Я   часто   гадал,   была   ли
питарско-челанксийская война единственным толчком к Слиянию. Ведь были и
общая ненависть к питарам, и испытываемая человечеством благодарность за
помощь транксов, и страх, что  где-то  среди  звезд  может  существовать
другая компания убийц-психопатов, вроде питаров.
     Когда Цзе-Мэллори закончил, в салоне стало очень тихо.
     -  Ну, - прервала наконец мрачно-задумчивое молчание Ата, - настала
моя очередь нести вахту. Мне лучше пойти сменить Вульфа. - Она поднялась
с шезлонга и направилась к выходу.
     - Ндийе, ндийе. - Коммерсант нагнулся вперед и посмотрел на Сиссиф.
-  Пошли,  моя  пакадоге, кошечка. Мы только наполовину одолели эту твою
великолепную книгу, и я жду не дождусь увидеть, чем там обернется  дело.
Даже если она по большей части из картинок. Вы извините нас, господа?
     Девушка, хихикая, вывела его из салона.
     Цзе-Мэллори принялся устанавливать уровни для доски психологических
шахмат, в то время как Трузензюзекс начал тасовать карты  и  расставлять
синие, красные и черные фигуры.
     Флинкс поднял взгляд на социолога:
     -  Сэр,  вы  ведь  не  участвовали в питаро-челанксийской войне, не
правда ли?
     -  Чистое Движение, юноша, конечно, нет! Признаю, я пожилой человек
и даже старый, но не настолько же! Мой дед, однако,  участвовал.  Как  я
полагаю,  и  все  наши  предки того времени, тем или иным образом. Разве
твои - нет?
     Флинкс  поднялся  и  слегка отряхнул штаны. Мех ковра имел привычку
приставать.
     -  Извините  меня,  пожалуйста,  сэры.  Я вспомнил, что не накормил
сегодня Пипа ужином, а мне бы не хотелось, чтобы он стал раздраженным  и
начал покусывать меня за руку.
     Он повернулся и направился к коридору. Цзе-Мэллори  с  любопытством
посмотрел  ему  вслед,  а  затем пожал плечами и вернулся к игре. Ходить
выпало ему.

                               ГЛАВА 10

     Пока не возникало никаких неприятностей. Первый признак их появился
спустя три корабельных дня.
     Малайка  находился  в  рубке,  проверяя   с   Вульфом   координаты.
Трузензюзекс  застыл  в  своей каюте в трансе медитации. Он применял эту
технику всякий раз, когда желал  обдумать  проблему,  требующую  крайней
сосредоточенности.  А  иногда  и  просто для того, чтобы расслабиться. В
таком состоянии  ему  требовалось  меньше  телесной  энергии.  В  салоне
Цзе-Мэллори пытался объяснить Флинксу особенности семантической загадки.
Поблизости сидела Ата, пытаясь от скуки обставить саму  себя  в  древней
игре  под  названием  Моно-Полия.  Она  перемещала  непонятные маленькие
фигурки и символы, совершая ходы, всегда  казавшиеся  Флинксу  до  скуки
повторяющимися.  Все  шло  нормально, пока в салон не вошла, раздраженно

                                - 66 -

топая, скучающая Сиссиф, выставленная из Рубки занятым Малайкой. За  ней
развевался шлейф прозрачных псевдокружев.
     - Это место тоскливое! Тоскливое,  тоскливое,  тоскливое!  Тут  все
равно  что  -  все  равно  что  жить в гробу! - Несколько минут она тихо
кипела. Когда никто не удосужился обратить на  нее  свое  внимание,  она
переместилась  поближе  к центру салона. - Что за коллекция! Два пилота,
два яйцеголовых и мальчишка с ядовитым червяком в качестве приятеля!
     Пип  внезапно  поднял  голову  и  сделал  недружелюбное  движение в
сторону девушки. Флинкс погладил его по затылку, чтобы тот расслабился и
напряжение  частично  покинуло  длинные мускулы. Его собственная реакция
была слабее, так как он учел неуверенность  в  себе  и  смущение  в  уме
девушки.
     - Это рептилия и не имеет никакого отношения к -
     -  Рептилия!  Червяк!  Какая с того разница? - Она надула губы. - И
Макси не позволяет мне даже смотреть,  как  он  играет  со  всеми  этими
миленькими  координатами,  стандартами  и  прочим!  Он  говорит,  что  я
"отвлекаю" его. Можете себе представить? Отвлекаю его?
     -  Я  тоже  не  могу  представить,  с  чего  бы  это,  моя милая, -
пробормотала Ата, не отрываясь от игры.
     Обыкновенно  Сиссиф  пропустила  бы  ее  слова  мимо ушей. За время
пребывания в Дралларе у нее было более  чем  достаточно  времени,  чтобы
привыкнуть  к  язвительности Аты. Но скука долгого полета в соединении с
накопившимся раздражением заставили ее вспыхнуть.
     - Предполагается, что это какое-то фигуральное выражение?
     Ата все еще не отрывалась от игры. Она,  несомненно,  ожидала,  что
Сиссиф,  как обычно, отмахнется от ее замечания и бросится вон из салона
в притворном гневе.
     - Примерно так.
     - А твой язык, - подхватила, пародируя ее речь, Сиссиф,  -  немного
слишком  "скверный"!  -  И  быстро ткнула коленом столик с игрой. Будучи
складным и не привинченным к корпусу  корабля,  тот  легко  опрокинулся.
Маленькие металлические предметы и пластиковые карточки полетели во всех
направлениях.
     Ата,  не  двигаясь,  плотно зажмурила глаза, а потом медленно снова
открыла их.  Она  непринужденно  повернулась  лицом  к  Рыси,  глаза  ее
находились на уровне коленей девушки.
     - Мне думается, милая,  что  если  мы  собираемся  продолжить  этот
разговор, то лучше заняться этим имея равные возможности.
     Рука ее метнулась вперед и схватила удивленную Сиссиф за колени. Та
испустила  пораженный  визг  и  со стуком села. С этого момента их тела,
казалось, настолько слились, что Флинкс с трудом мог различить, где кто.
Мысли  их  не  поддавались  расшифровке. Начался, так сказать, ненаучный
бой, бой без правил.  Цзе-Мэллори  оставил  свою  головоломку  и  сделал
похвальную, хотя и опрометчивую, попытку прекратить схватку. Все, что он
получил за свои старания - это длинная царапина на щеке. В  этот  миг  в
передних  дверях  появился  Малайка,  спешно  вызванный мягким мысленным
побуждением Флинкса. Он с полувзгляда понял всю сцену:
     - Что здесь, во имя непристойности семи адов, происходит?
     Даже  знакомый  рев  не  произвел  ни  малейшего   впечатления   на
сражавшихся,  слишком  углубившихся теперь в свою работу, чтобы замечать
мольбы всего лишь смертных. Коммерсант двинулся вперед и сделал  попытку
разделить  пару.  Фактически,  несколько попыток. Это было все равно что
совать руки в смерч. Потерпев неудачу, он отступил.
     Чем   дольше   живешь   на  нижних  уровнях  Драллара,  тем  больше
приобретаешь  знаний  о  элементарной  человеческой  психологии.  Флинкс

                                - 67 -

произнес  громко,  но  ровно,  вкладывая  в  свой голос как можно больше
отвращения:
     - Вот это да, если бы вы только знали, как смешно выглядите!
     Он также рискнул дать краткую мысленную проекцию двух  сражающихся,
соответственно приукрасив ее.
     В  салоне  мигом  воцарился  мир.  Вихрь  волос,  зубов,  ногтей  и
порванной в клочья одежды внезапно остановил свое вращение и распался на
два отчетливо различимых тела. Обе тупо уставились на Флинкса,  а  затем
неуверенно - друг на друга.
     - Спасибо, киджана. Я знал, что ты кое на что  годишься,  но  твоим
талантам  явно нет предела. - Малайка протянул руки вниз и схватил обеих
девушек за остатки воротников, подняв их за шиворот, словно пару упрямых
котят.  Девушки  молча  прожигали друг друга взглядами и казались вполне
готовыми начать все заново. Почувствовав это, он  так  сильно  встряхнул
их, что у них лязгнули зубы и свалились туфельки.
     - Мы ведем миллиардную  охоту  в  редко  посещаемой  территории  за
чем-то  таким,  из-за  чего  любая  фирма  в  Галактике, стоит ей только
пронюхать, с радостью перережет мне глотку, а вы мванамкевиву, кретинки,
идиотки, не можете и месяца прожить мирно! - Он снова встряхнул их, хотя
и не так яростно. Теперь обе, судя по их  виду,  были  не  в  настроении
драться.  -  Если  это случится снова, я выброшу вас обеих, кусающихся и
царапающихся, если вы этого хотите, из ближайшего шлюза! Понятно?
     Две женщины молча уперлись взглядами в пол.
     - Ау идийо ау ла! Отвечайте сейчас же! - Голос громом прокатился по
салону.
     Наконец Сиссиф почти неслышно пробормотала:
     - Да, Макси.
     Он обратил смертоносный взор к Ате.
     - Да, сэр, - тихо произнесла она.
     Малайка продолжил бы внушение, но Вульф выбрал именно этот  момент,
чтобы заглянуть в помещение:
     - Капитан, я думаю, вам лучше пойти посмотреть на это.  На  экранах
появился  предмет или предметы, про которые я сказал бы, что это корабль
или корабли. Я хотел бы услышать ваше мнение.
     -  Нини?  -  взревел,  резко  поворачиваясь,  Малайка.  - Что? - Он
выпустил обеих  женщин.  Обе  стояли  тихо,  пытаясь  хоть  мало-мальски
привести  в  порядок  свою  одежду.  Периодически  каждая бросала взгляд
исподлобья  на  другую,  но  в  данную  минуту  обе  были   основательно
сконфужены.
     - Похоже, он приближается к нам, сэр. Я желал бы,  чтобы  вы  пошли
посмотреть - сейчас же.
     Малайка повернулся лицом к недавним драчуньям:
     -  Ата,  приведи  себя  в  порядок  и  дуй в Рубку - упеси! Сиссиф,
возвращайся в свою каюту и оставайся  там.  -  Обе  спокойно  кивнули  и
отбыли в разных направлениях.
     - Социолог, пойдите и вытащите своего друга из этого  полусна,  или
как  там он его называет. Я хочу, чтобы вы оба были в полном сознании на
случай,  если  произойдет   что-то   неблагоприятное.   У   меня   такое
предчувствие, что вы оба обладаете, по крайней мере, некоторым опытом по
части корабельных маневров в глубоком космосе?
     Цзе-Мэллори быстро шел к каюте Трузензюзекса. Теперь он остановился
и улыбнулся в ответ рослому торговцу.
     - В некотором роде, - спокойно согласился он.
     - Прекрасно. О, киджана? - Флинкс поднял голову. - Не спускай  глаз
с  этого  своего приятеля. Все здесь может немного запрыгать. Я не знаю,

                                - 68 -

насколько возбудим этот чертенок, но я не хотел бы, чтобы он путался под
ногами и нервировал занятых людей.
     - Да, сэр. У вас есть какие-нибудь догадки, что это такое?
     -  И да, и нет. И боюсь, что по всей вероятности окажется первое. А
это плохо. - Он задумчиво помолчал. - Ты можешь  пройти  в  Рубку,  если
хочешь,  покуда  следишь  за своим змеем. Скажи нашим ученым пассажирам,
что они тоже могут, если пожелают. Места там хватит. Я не хочу видеть  в
Рубке  только  Сиссиф.  У  этой милой пакадого есть склонность впадать в
истерику, когда положение кажется  ей  неуправляемым,  а  она  не  может
пустить  в  ход  пальчик  -  и другие великолепные штучки для устранения
этого безобразия. Но я думаю, что другие захотят быть  рядом,  когда  мы
выясним,  что  есть  что.  И  они  могут помочь своими предчувствиями. Я
высоко ценю предчувствия. Кстати, не  можешь  ли  ты  ответить  на  свой
вопрос за меня?
     Флинкс сосредоточился.  "Оно"  было  далеко,  но  кругом  на  много
световых  лет  не  имелось  ничего  другого,  и поэтому дошло очень даже
сильно. "Оно" было злобной/странной  картиной  сухого  воздуха,  солнца,
крови/вкуса соли/облегчения, целиком окутанной холодными, ясными, словно
растаявший снег, мыслями, подходящими только к одному виду -
     Он  поднял взгляд, моргая глазами. Коммерсант внимательно следил за
ним с довольно-таки озабоченным  видом.  Флинкс  почувствовал  бисеринки
пота  у  себя  на  лбу.  И  произнес  одно  слово,  потому  что его было
достаточно:
     - ААнн.
     Коммерсант задумчиво кивнул и повернулся к двери.

                               ГЛАВА 11

     Точка, указывающая на действие поля позигравитационного  двигателя,
стала  теперь  четкой  и находилась далеко "справа" от них, примерно под
девяносто градусов к плоскости их  курса.  Двигалась  она,  определенно,
курсом  на  сближение. Они все еще не могли быть уверены, что это такое,
но, по меньшей мере, один мозг занимал схожую площадь в пространстве.
     Флинксу  вспомнился процитированный кем-то однажды древний афоризм.
Если он не ошибался, там речь  шла  о  двух  людях,  старом  и  молодом.
Младший  сказал:  "Никаких новостей - хорошая новость", а другой, земной
святой мудро ответил: "Это не всегда верно,  мой  юный  друг.  Рыбак  не
считает,  что  ему повезло, если у него не клюет". Флинкс не был уверен,
что эта притча была подходящей аналогией для данного  момента,  так  как
обнаружил, что не согласен со святым.
     - Их двое, капитан, - сказал Вульф. - Смотрите -
     И  верно. Даже Флинкс увидел, что когда большая точка приблизилась,
она разделилась на две отчетливые крапинки. Одновременно он почувствовал
множество разумов, схожих с первым замеченным им, хотя и намного слабее.
     - Два корабля, -  произнес  Малайка.  -  Значит,  моя  единственная
догадка  ошибочна.  Раньше тени. А теперь все во мраке. Усику. И все же,
это может быть -
     - А какой была ваша догадка, Максим? - спросил Трузензюзекс.
     - Я подумал, что один мой  конкурент  -  определенный  конкурент  -
пронюхал  о  вашем  открытии больше, чем мне думалось первоначально. Или
что произошла утечка определенных сведений. Если верно последнее,  то  я
бы  заподозрил,  что  кто-то  на  этом  корабле  шпион. - Присутствующие
обменялись быстрыми беспокойными взглядами. - Такая возможность все  еще

                                - 69 -

остается, но теперь я менее склонен подозревать это. Я не знаю ни одного
концерна в Рукаве, ни  того,  о  котором  я  думаю,  ни  даже  "Дженерал
Индастриз", который мог бы себе позволить бросить два корабля на то, что
имеет  очень  приличный  шанс  оказаться   бесприбыльным   предприятием,
основываясь  на  всего  лишь  подложной  информации  из вторых рук. Даже
ААннская корпорация-гнездо на это не пойдет.
     - В таком случае, - сказал Цзе-Мэллори, - кто же наши гости?
     - Не знаю, социолог, хата кидога. Совершенно не представляю. Но мы,
несомненно,  вскоре  выясним.  Они  того  и  гляди  окажутся в диапазоне
приема, если уже не  оказались.  Будь  в  этом  районе  ретрансляционная
станция,  мы  могли  бы  выяснить это раньше, допуская, конечно, что они
пожелали бы дать нам знать о своем присутствии и достаточно точно  знали
бы, где мы находимся. Мне думается, что это сомнительно -
     Ата умело манипулировала с датчиками и переключателями.
     -  Я все открыла нараспашку, сэр, и если они пошлют нам луч, мы его
безусловно уловим!
     И они уловили.
     Появившееся   на   экране   лицо,    благодаря    заблаговременному
предупреждению  Флинкса,  никого не потрясло, а вот носимое им одеяние -
да, так как оно оказалось совершенно неожиданным.
     -  Доброе утро вам, "Славная Дырка", - произнес желтолицый ААннский
офицер-аристократ, смотревший на них с экрана. - Или  какой  там  период
дня  вы  переживаете  в  данный  момент.  Капитаном, я полагаю, является
знаменитый и прославленный Максим Малайка?
     - Озадаченный и любопытствующий Максим Малайка вас слушает, если вы
именно это имели  в  виду.  -  Он  двинулся  в  центр  диапазона  камеры
передатчика. - Вы на одно очко впереди меня.
     - Извиняюсь, - сказала фигура. - Меня зовут Рииди ВВ, Второй  Барон
Тиртона Шесть, офицер Четвертого Флота Всекосмических Оборонительных Сил
Императора Маана. Мой корабль называется "Арр",  и  нас  сопровождает  в
путешествии его корабль-собрат "Унн".
     Малайка произнес в направлении микрофона общей связи:
     - Это же надо. Ваша мать, должно быть, отличалась могучими легкими.
Вы, ребята, оказались немного в стороне от своих обычных трасс,  не  так
ли?
     Лицо барона отразило легкое удивление. Как подозревал  Флинкс,  это
была насмешка.
     - Право,  капитан!  Зараженная  Зона  -  пространство  незанятое  и
открытое   для   всех.   Здесь  есть  много  прекрасных,  пригодных  для
колонизации свободных планет, доступных  для  любой  вышедшей  в  космос
расы.  Хоть  и  верно, что в прошлом правительство Его Величества больше
занималось  внешней   экспансией,   при   случае   поиск   исключительно
многообещающих планет проникает иногда и в такую даль.
     - Очень четкое и на  вид  правдоподобное  объяснение,  -  прошептал
Малайке Трузензюзекс за пределами диапазона аудиовизуального приема.
     - Да, - прошептал в ответ коммерсант. - Я тоже не верю  ни  единому
его слову. Вульф, измени курс на сорок пять градусов Х-плюс.
     - Готово, капитан.
     -  Всегда приятно услышать от кого-то передачу посреди пустоты, и я
уверен, что двух эсминцев Его Величества окажется более  чем  достаточно
для  любой  "исключительно  многообещающей"  планеты,  какую  вам  может
случиться найти. Желаю вам удачи в ваших старательских поисках.
     -  Ваше  пожелание  успеха принято в том же духе, в каком оно дано,
капитан Малайка. В ответ я  хотел  бы  предложить  гостеприимство  моего
корабля  и  экипажа,  а  в  особенности  нашего  камбуза. Мне достаточно

                                - 70 -

повезло  иметь  на  борту  шеф-повара,  способного  творить   чудеса   с
национальной  кухней  тридцати  двух  различных  систем.  Этот  парень -
настоящий кудесник и будет рад иметь возможность продемонстрировать свои
таланты перед такими знающими гурманами, как вы.
     Рубку прорезал тихий шепот Вульфа:
     -  Они  сменили курс в соответствии с нашим, сэр. А также прибавили
скорость.
     -  Сохраняй  прежний курс. И прибавь-ка скорость - до их уровня. Но
сделай это тонко, мванамуне, тонко! - И снова повернулся к экрану:
     -  Истинно любезное предложение, барон, и обыкновенно я счел бы его
большой  честью  и  с   удовольствием   принял.   Однако,   боюсь,   что
обстоятельства  побуждают  меня отклонить данное предложение. Видите ли,
прошлым вечером нам подали на ужин  рыбу,  и  я  уверен,  что  она  была
приготовлена  гораздо  хуже,  чем это сделал бы ваш шеф-повар, и поэтому
сегодня мы страдаем от жестоких болей в  нижней  части  пищеварительного
тракта.  Если  можно, я отложу ваше доброе приглашение до более удобного
случая.
     А дальше от микрофона прошептал:
     - Все остальные расходитесь по каютам и пристегнитесь. Я постараюсь
держать  вас  в  курсе  происходящего  по  вашим  внутренним корабельным
экранам. Но если вам придется немного поболтаться, я не хочу,  чтобы  вы
портили мою деревянную обивку и пачкали мои ковры!
     Флинкс, Цзе-Мэллори  и  Трузензюзекс  дружно  рванулись  к  выходу,
заботливо  оставаясь  за  пределами диапазона трехмерной видеокамеры. Но
Трузензюзекс не мог  устоять  перед  желанием  поиздеваться  над  давним
врагом. Транксы имели дело с ААннами задолго до человечества.
     Он сунул голову в диапазон приема и крикнул:
     -  Знай,  о  пескоед, что я уже отведал ААннской кухни, и мое горло
сочло ее наждаком для неба. Обедающие камнями быстро приобретают  их  же
психические способности!
     ААнн ощетинился, чешуя вдоль шейного гребня встала дыбом.
     - Слушай, ты, выползший из грязи, предупреждаю, что -! - Он оборвал
фразу посреди ругательства и усилием  воли  вновь  овладел  собой.  -  Я
сохраняю  вежливость,  хотя ваш корабль она явно покинула, капитан. Будь
по-вашему. Вы, знаете ли, не можете убежать от нас. Теперь, когда  мы  в
пределах  легкой  досягаемости, мои операторы приложат все усилия, чтобы
не потерять вас. Наше приближение к вам на минимальное расстояние  будет
лишь  вопросом времени. В данный момент я буду надеяться, что вы еще раз
обдумаете мое действительно исключительно вежливое и щедрое  приглашение
и  снизите  свое  поле.  Иначе,  -  мрачно заключил он, - я очень сильно
опасаюсь, что мы вынуждены будем вскрыть вас, словно банку с зит-пастой.
     Экран внезапно опустел.
     Флинкс в своей каюте лег на койку и начал пристегиваться аварийными
ремнями,  постоянно  прикрепленными к ее краям. Он велел Пипу устроиться
рядом с его левой рукой, обвившись вокруг  ограждения  на  этой  стороне
постели.  И  посоветовал  ему  вести  себя  тихо.  Змей,  чувствуя,  что
происходят  важные  события,  сделал,  что  ему  велели,   с   минимумом
беспокойства и суеты.
     Закончив  экипировку  и  устроившись  в  достаточно  удобной  позе,
насколько это вообще возможно при стягивающих жестких ремнях, он включил
небольшой  экран,  свисавший  с  потолка  каюты.  Тот  мгновенно   обрел
четкость,  открыв  работающих  в Рубке Малайку, Ату и Вульфа. И невольно
начал вспоминать более знакомые виды и запахи. Это смутило его, но в тот
миг   он  больше  всего  желал  бы  снова  очутиться  дома  в  Дралларе,
жонглировать перед восхищенной толпой и заставлять  мальчишек  смеяться,

                                - 71 -

сообщая  им,  в  кого  они тайком влюблены. То, что он смог уразуметь из
мнений/мыслей  ААннского  командующего,  не  сулило  ничего   приятного.
Чувство  это  внезапно  исчезло,  словно  по  его  мозгу прошлись мокрой
тряпкой, и он мрачно приготовился ждать.
     В  огромной,  экзотически меблированной каюте, служащей ее покоями,
Сиссиф лежала одна на большой постели, свернувшись в  ремнях  калачиком.
Она  чувствовала  себя  очень  одиноко. Приказ пристегнуться ремнями был
отдан жестким, не терпящим  никаких  возражений  тоном,  которого  Макси
никогда  раньше  с  ней  не  позволял  себе, и она испугалась. Роскошное
личное снаряжение,  витиеватая  резная  мебель,  разбросанная  по  каюте
дорогая  одежда  показались  вдруг столь же легкомысленными и ветреными,
как  детские  игрушки.  Она  знала,  она  просто  знала,  когда   решила
попытаться  заменить  ту другую маленькую ведьму - как там ее звали? - в
качестве  постоянной  Рыси  Малайки,  что  обязательно  случится  что-то
ужасное, вроде этого. Она знала это!
     Коммерсанты так чертовски непредсказуемы!
     Она  не  станет включать экран связи с Рубкой и остальным кораблем.
Пусть поживет немного без нее! Вместо этого она  погрузилась  как  можно
глубже  в  подушки из желтого шелка и пообещала себе, что если переживет
это ужасное жуткое путешествие в  никуда,  то  обязательно  найдет  себе
какого-нибудь  милого  стопятидесятилетнего  старика - на пороге смерти.
Престарелого, богатого, с которым  она  может  ожидать  тихой,  удобной,
короткой брачной жизни - и долгого богатого вдовства.
     Бран Цзе-Мэллори спокойно лежал на своей койке, повторяя  сто  пять
аксиом Безразличного Созерцания. Первоначально их изобрел один блестящий
аспирант  с  целью  помочь  нервничающим  студентам   расслабляться   на
экзаменах.  Они  должны  сгодиться  и  в других ситуациях. Например, при
нынешней. Но как бы упорно он ни старался, ему не удавалось продвинуться
дальше  двадцать первой. Она продолжала вновь и вновь повторяться у него
в голове каждый  раз,  когда  он  пытался  сосредоточиться  на  двадцать
второй.
     "Человечество, должно быть, самая самодовольная раса во  вселенной,
ибо  кто еще станет верить, будто у Бога нет лучшего занятия, чем сидеть
круглые сутки и помогать ему выпутываться из затруднительных положений?"
     Мысль  эта  была  недостойна  того,  кто  должен  был смягчиться за
последние годы, но как, ах, как он желал ощутить в руках гашетку  пушки,
любой   пушки.  Они  рефлекторно  сжимались  и  расслаблялись,  оставляя
глубокие борозды на мягком одеяле.
     Эйнт   Трузензюзекс   спокойно   лежал  на  своем  модифицированном
шезлонге, полностью вытянув ноги и скрестив на груди  стопои  иструки  в
надлежащей   позе   "Y".   Он   пытался   держать  половину  своего  ума
сфокусированной на корабельном экране, в то время как  другая  монотонно
зачитывала ритуальные слова.
     - Я, Тру из семейства Зен, клана Зю, улья Зекс, сим молю,  чтобы  я
не навлек бесчестия на своих предков. Я, Тру из семейства Зен, клана Зю,
улья Зекс, сим молю, чтобы в грядущее время Бедствий я мог оказать честь
своей  первой  матери,  матери  клана и матери улья. Я, Тру из семейства
Зен, клана -
     Ата  Мун  и  человек по имени Вульф думали совсем об ином. Они были
чересчур заняты для всего прочего. А Максим Малайка, отвечавший  за  них
за  всех,  тоже  был  занят по горло. К тому же, он был слишком напуган,
чтобы иметь время для таких вещей как беспокойство. В его мысли ворвался
Вульф:
     - Они приблизились до расстояния  в  пять  тысяч,  сэр.  При  такой
скорости   они   через  пять-десять  минут  будут  в  пределах  действия
корпускулярного луча.

                                - 72 -

     - Чуви! И прочие невыразимые! Черт подери!
     Ата обеспокоенно поглядела на него:
     - Неужели мы не можем попробовать увернуться от них, Максим? Я хочу
сказать, капитан?
     -  Д  а,  хаша,  Ата.  Никоим  образом.  Это  ААннские эсминцы. Они
построены так,  чтобы  догонять  и  щелкать  корабли  побыстрее  нашего.
"Славная   Дырка"  -  каприз  богача,  а  не  военный  корабль.  Но  она
довольно-таки скоростная, шарти. По необходимости. При  любом  приличном
расстоянии  между  нами  во  время  первоначального контакта мы могли бы
ускользнуть за пределы диапазона их детекторов и оторваться от  них,  но
они  сели  нам  на  хвост  прежде, чем мы узнали, кто они такие. В любом
случае, их двое. От одного мы еще могли бы ускользнуть,  но  от  двух  -
никогда. Не при таком расстоянии.
     Ата подумала вслух:
     - Разве мы не можем просто, ну, рискнуть и сдаться? Я хочу сказать,
что, принимая во внимание все, этот барон казался совсем не таким  уж  и
ужасным. Просто нетерпеливым. И мы не воюем с его народом, и вообще -
     - Ндото. Мечтай. ААнны, Ата, действуют совсем не так. -  Он  твердо
сжал губы. - В лучшем случае они - нетерпимы - к тем, кто сотрудничает с
ними.  А  с  теми,  кто  отказывается  -  Если  тебе  любопытно   узнать
подробности,  спроси  у Вульфа. Он пять лет пробыл в ААннском концлагере
во время последнего настоящего челанксийско-ААннского конфликта.  Может,
есть  и  другие,  протянувшие так же долго в одной из этих преисподних и
дожившие до того, чтобы рассказать  об  этом.  Если  так,  то  я  их  не
встречал.
     - Капитан прав, мисс Мун.  Я  бы  предпочел  скорее  выброситься  в
космос и лопнуть, словно глубоководная рыба, чем снова оказаться в плену
у этих... -  Он  кивнул  на  экран,  где  продолжали  свое  неотвратимое
движение  белые  точки.  -  Наряду  с прочими пристрастиями, они большие
мастера утонченных видов пыток. Очень большие. У них это, понимаете  ли,
своего  рода  вид  искусства.  Большинство  моих  шрамов  не видны. Они,
понимаете ли, здесь. -  Он  постучал  себя  по  виску.  -  Если  желаете
услышать какие-то подробные описания -
     Ата содрогнулась:
     - Не надо.
     - Этот Рииди кажется довольно порядочным - для ААнна, но  рисковать
-  Если  бы я мог освободить Вульфа от расчетов или себя от компьютера -
тандуноно! Нет, погодите! - Он склонился над микрофоном. - Ниний  ниоте!
Цзе-Мэллори,  социолог.  И  вы,  жук!  Кто-нибудь из вас прежде применял
когда-нибудь космическое оружие? Хотя бы на тренировке?
     Цзе-Мэллори в своей каюте чуть палец не сломал, спеша избавиться от
ремней. А Трузензюзекс прервал свой ритуал  в  таком  месте  и  в  такой
манере,  что  заслужил  бы осуждение всех членов своего клана, узнай они
про это.
     -  Вы  хотите  сказать,  что на этой лоханке есть пушка? - закричал
Цзе-Мэллори. - Какого типа? Где? Говори, меркантилист! Взрывное  оружие,
корпускулярные  пушки, торпедные аппараты, разрывные снаряды, камни - мы
с Тру управимся со всем!
     - Же? Надеюсь, что так. Слушайте. За вашими каютами находится наам,
хранилище. Там есть ход, он ведет в грузовой отсек. Потом по  выдвижному
трапу. Дойдите до конца, заблудиться там невозможно. Будьте осторожны, в
той части корабля гравитации нет. Наверху вы найдете средний  дискретный
лазер, установленный на окружающем корабль универсальном поясе. Я сейчас
подаю к нему энергию. - Он  на  миг  замолк,  пока  его  руки  совершали
манипуляции за пределами диапазона камеры.

                                - 73 -

     - Он рассчитан на одного. Сожалею, философ. Но вы можете помочь ему
с  компьютером.  Если ему не придется следить за целями и боевым экраном
одновременно -
     Двое "мирных" людей уже отправились в путь. Малайка мысленно прочел
молитву, надеясь, что ученые не разрежут корабль,  и  вернулся  к  своим
таблицам.
     - Как у вас дела, Вульф?
     -  Они по-прежнему приближаются, сэр. Теперь не так быстро, так как
мы сами набрали скорость, но все еще приближаются. Вы хотите перейти  на
максимум?
     - Нет, нет, пока не нужно. Это наш последний  вздох,  если  он  нам
понадобится.  Пусть  пока продолжают думать, что "Славная Дырка" - всего
лишь еще один грузовоз. Я сперва хочу посмотреть, что могут сделать наши
яйцеголовые с пугачом.
     Яйцеголовые, о которых шла  речь,  с  головокружительной  скоростью
неслись по выдвижному трапу. К счастью, им не мешал продвигаться никакой
плавающий в воздухе груз. Огромная металлизированная полость была  почти
полностью  пустой. Лениво плавали в паутине ограждений несколько ящиков,
придавая бледно-зеленой  пещере  и  ее  призрачной  атмосфере  некоторую
перспективу.   Ощущение   это   усиливалось   освещением   или,  точнее,
отсутствием оного. Поскольку этот корабельный отсек посещали  редко,  за
исключением  прибытий  и  отбытий  с  грузовых  станций,  освещение было
сведено к минимуму.
     Они  без  труда отыскали развилку на конечном звене основного пути.
Цзе-Мэллори подпрыгнул вверх и начал плыть к тросу. Дотянувшись до него,
он  начал быстро подтягиваться, перебирая руками. Трузензюзекс, знал он,
от него не отстанет. Инсектоид со своими четырьмя руками мог подниматься
быстрее,  но у него не было причин обгонять Брана, поскольку он никак не
мог соперничать с  ним  в  управлении  спроектированной  с  расчетом  на
человека пушкой.
     Они добрались  до  орудийной  башни,  сферы  из  толстого  металла,
похожей  на волдырь на коже корабля. В ней имелась собственная аварийная
энергетическая установка и запас воздуха. Двигаясь вдоль пояса  корабля,
пушка могла встретить приближавшуюся угрозу с любой стороны. Цзе-Мэллори
лишь на секунду задумался, что же она делала на частной  яхте,  а  затем
оказался  внутри  башни  и  пристегнулся к сиденью стрелка. Трузензюзекс
задраил за ними люк и переместился к компьютеру  прицеливания  слева  от
Брана.  В  более  современном  оружии они объединялись бы в единственном
шлеме,  облегающем  голову  стрелка.  Инсектоид  принялся  извлекать  из
аварийных  отделений  брасы,  замки  и  ремни,  пока  не  соорудил  себе
достаточно прочные крепежные ремни около компьютера.
     Бран  сжал  в  правой  руке гашетку со всей нежностью гордого отца,
ласкающего своего новорожденного. А левую положил  на  сенсорный  датчик
боевого  экрана.  Он  на  мгновение  неохотно отпустил гашетку и затянул
нервные сенсоры вокруг растопыренной левой руки. Он разок сжал ее, чтобы
убедиться, что датчики не жмут, а затем вернул правую к рукояти гашетки.
А вслед за тем  принялся  внимательно  изучать  экран  и  диск  прицела.
Определенно  ранняя модель, но, впрочем, лазерное оружие мало изменилось
в  своей  основной  конструкции  за  несколько  веков  и,  вероятно,  не
изменится  еще несколько столетий. Слишком уж простой и эффективной была
эта основная конструкция. Он не  сомневался,  что  сможет  с  первой  же
попытки  действенно  управлять  им.  И  если  уж о том речь, то он, черт
возьми, обязан это сделать! Вряд ли преследователи дадут им пальнуть для
пристрелки.

                                - 74 -

     Под действием импульсов от его левой руки зажегся боевой экран.  Он
с  радостью увидел, что его боевые рефлексы все еще действуют. На экране
светились две точки размером с ноготь его большого  пальца.  На  миг  он
чуть  не  ударился  в  панику,  ему показалось, что он вновь очутился на
борту "Двадцать Пятого".  Если  бы  вражеский  корабль  сумел  настолько
приблизиться  в  боевой ситуации, то их уже давно распылили бы на атомы.
Но, впрочем, это же не  боевая  ситуация.  По  крайней  мере,  пока.  Он
выбросил из головы эту неприятную цепочку мыслей. Тут нечто такое, из-за
чего точат языки дипломаты. Явно ни один из приближающихся  кораблей  не
ожидал  встретить  даже  символическое сопротивление. Для них это просто
игра в пятнашки. Они догоняли открыто и без предосторожностей. Возможно,
они, дай то Бог, отключат защитные экраны или, по крайней мере, сократят
их энергию.
     Слева  от  него  Трузензюзекс начал сыпать дробью цифр и координат.
Один  из  эсминцев  держался  немного  ближе  другого.  Такое  небрежное
построение  было  неизбежным результатом излишней уверенности со стороны
противника. Бран  начал  мысленно  прочерчивать  траекторию  выстрела  в
центр.  Палец  его  заколебался  над гашеткой, и он обратился в микрофон
внутрикорабельной связи:
     -  Слушайте, Малайка. Они там охотятся за чем-то, а поскольку у нас
есть только одна вещь, из-за которой стоит  идти  на  риск  межзвездного
инцидента,  они захотят получить нас живыми. Они приближаются к нам так,
словно ожидают, что им придется всего-навсего поймать нас  в  сеть,  как
ощипанную  птицу, гич. Я уже встречался ранее с ААннами. Они не страдают
избытком воображения, но соображают чертовски быстро. Это означает: один
хороший выстрел, и только один, а потом нам лучше бежать во все лопатки.
Насколько близко можете вы их подпустить, чтобы  у  нас  оставался  хоть
какой-то  шанс  оторваться  от их детекторов? Допуская, что они придут в
такое замешательство, что позволят нам это.
     Малайка быстро подсчитал в уме:
     - Гм - гм - мара ква мара - Этому Рииди придется  решать:  разнести
нас  на атомы или сделать еще одну попытку - решит, несомненно, в пользу
последнего - обязан взять нас живыми, или вообще ничего не добьется -  я
могу дать вам еще две тысячи миль дистанции. Нет, теперь уже полторы.
     -  Вполне  годится,   -   сказал,   сосредоточившись   на   экране,
Цзе-Мэллори.  "Должно  сгодиться",  - подумал он. - Мы здесь узнаем, что
расстояние достигнуто, когда на  это  укажет  компьютер?  -  Малайка  не
ответил.
     - Это приведет нас почти до - трех, - заметил Трузензюзекс.
     -  Полагаю.  Дай  мне  знать, когда достигнем расстояния три и одна
десятая.
     - А времени хватит?
     - Старый жук, мой добрый друг,  -  усмехнулся  Цзе-Мэллори.  -  Мои
рефлексы за минувшие годы может и замедлились, но еще не умерли! Хватит.
На Вселенную!
     - На Вселенную! - донесся ровный ответ.
     В рубке Малайка с задумчивым лицом повернулся к Вульфу:
     - Ты слышал?
     Человек-тень кивнул.
     -  Тогда  отлично. Начинай притормаживать. Да, притормаживать! Если
он говорит, что ему удастся сделать только один выстрел, я  хочу,  чтобы
он  не  промахнулся. Поэтому давай как можно аккуратней сделаем вид, что
прекращаем убегать.
     Вульф  начал  послушно  снижать  скорость.  Не  сразу,  но ААннские
компьютеры это заметят.

                                - 75 -

     -  Три  и  семь  -  три  и  шесть...  - отсчитывал цифры с машинной
точностью и четкостью голос Трузензюзекса.
     Тело  Брана  оставалось  неподвижным,  но внутри он все-таки слегка
дрожал. Он-таки постарел.
     -   Тру,  э,  ты  не  заметил  в  том  аварийном  шкафчике  никаких
ГИП-наркотиков?
     -  Гиперболизующих  ИП? Три и пять - ты же знаешь, что это снадобье
стерегут  столь  же  бдительно,  как  и  схему  СККАМ.  О,   разумеется,
ублюдочные-то снадобья существуют и доступны на любом черном рынке. Все,
что требуется сделать, друг мой, это, заимствуя выражение, "раздраконить
себя"  -  три  и  четыре  -  не говоря уж о рефлексах - вероятно, скорее
задраконить их. Расслабься.
     -  Знаю,  знаю! - глаза его не отрывались от экрана. - Но, позвонки
побери, желал бы я сейчас принять что-нибудь!
     -  Лучше  выругаться  покрепче - три и три - представь себе, что ты
опять в университете работаешь над диссертацией старика Нови. Это должно
породить  в тебе достаточно злости, чтобы ты разорвал эти корабли голыми
руками -
     Бран  улыбнулся,  и напряжение покинуло его. Тогда, в университете,
Нови был их любимым объектом ненависти.
     - -три и два -
     Теперь он так и видел перед собой уродливое  лицо  старого  ублюдка
Нови.  Он  гадал,  что  же  в конце концов случилось со стариком после -
Палец его сжался на гашетке.
     - -три и од -
     Кнопка гашетки была уже нажата.
     Через   миг   из   "Славной   Дырки"   выскочило   в  ничто  лезвие
изумрудно-зеленого света, ярче солнца. Миллисекунду спустя оно вонзилось
в  веер  двигателя  ближайшего  корабля  ААннов,  которым по воле случая
оказался "Унн". Возникла  беззвучная  вспышка  ослепительно  сверкающего
золотого  пламени.  За  ней  последовал взрыв испарившихся твердых тел и
расширяющееся, быстро рассеивающееся облако ионизированного газа.
     Боевой   экран   показывал   одну  белую  точку  и  одну  крошечную
туманность.
     В  орудийной  башне  Бран  лихорадочно  пытался  навести  лазер для
выстрела по второму кораблю, но так и не получил настоящего шанса.
     После  секундного  молчаливого  созерцания распада Малайка разрешил
себе издать один оглушающий вопль:
     - Озиии-еее! - А затем: - Вульф, Ата, даешь ходу! - Ата хлопнула по
кнопке, и "Славная Дырка" прыгнула вперед с максимальным ускорением.
     На  все  еще  существующем  ААннском  корабле  "Арре" паника царила
только в тех отсеках, где власть  барона  Рииди  ВВ  была  периферийной.
Вокруг него же экипаж выражал только фатальную покорность судьбе.
     Единственной приятной мыслью на уме у всех было, что они сделают  с
людьми  на  этой  яхте,  когда командир и техники выжмут из них все, что
хотят знать. Никто не смотрел в лицо барону из страха встретиться с  ним
взглядом.
     Полированные когти барона в бессильном гневе скребли по чешуе левой
руки. В правой находился микрофон.
     - Главный механик, - спокойно  обратился  он  по  связи,  -  будьте
любезны,  полную мощь. Все, что вы можете выделить, помимо экранов. - Он
не потрудился спросить, включены ли они теперь.
     Он  снова  повернулся  к  господствовавшему  на  мостике  огромному
боевому экрану. На нем белая точка  быстро  уменьшалась,  но  не  сумела
исчезнуть  совсем.  Теперь  и  не  сможет.  Не спуская глаз с экрана, он
обратился к экипажу по корабельной связи:

                                - 76 -

     -  В  потере "Унна" нет ничьей вины. Не ожидая межпространственного
вооружения  на  частной  яхте   данного   типа,   мы   включили   только
противометеоритные  экраны.  Теперь  эта  ошибка  исправлена.  Противник
быстроходнее, чем оценивалось первоначально. Он явно  надеялся  уйти  за
пределы  детекторов  в  суматохе, порожденной потерей братского корабля.
Этого не произошло. И не произойдет.  Мы  кончили  играть  по  правилам.
Накрутите  себе  хвосты, господа, наша задача - догнать корабль! И когда
мы догоним, я могу пообещать вам кое-какие интересные развлечения!
     Вдохновленный этим экипаж "Арра" взялся за дело с энтузиазмом.

     Бран разок коротко  выругался,  когда  уцелевший  ААннский  корабль
съежился за пределами дальнобойности.
     Трузензюзекс деловито выпутывался из самодельных крепежных ремней.
     -  Расслабься,  брат. Ты действовал именно так, как мы хотели. Даже
лучше. Они отключили экраны, спору нет, иначе не рвануло бы так здорово.
Мы, должно быть, попали им прямо в генератор. Какое зрелище!
     Цзе-Мэллори последовал совету и насколько смог расслабился.
     -  Да.  Да,  ты  совершенно  прав, Тру. Во второй раз нам бы так не
повезло. Если бы у нас вообще был второй раз.
     -  Именно  так.  Я  предлагаю вернуться теперь в каюты. Эта игрушка
стала теперь бесполезной. Вот будь у нас настоящая  пушка  -  а,  ладно.
После тебя, Бран.
     Трузензюзекс вновь открыл люк, и они нырнули  в  него.  Направляясь
обратно   через   сумрачные   зеленые   полости   отсека,  они  упустили
поздравления Малайки, когда  те  полились  из  репродуктора  уже  пустой
орудийной башни.
     - Клянусь хвостом туманности  Черный  Конь!  Они  сумели-таки!  Эти
слабые,  простые, миролюбивые ндугузури сумели-таки врезать им! Разнести
с одного выстрела боевой корабль из этого старья! - Он покачал  головой.
-  Может,  мы  еще  и  не выкрутились, но, клянусь пророками, теперь эти
ящеры поймут, что побывали в бою.
     Вульф вернул коммерсанта к действительности:
     - Они снова начинают настигать нас,  сэр.  Медленнее,  чем  раньше.
Намного  медленнее. Но мы гоним, пустив в ход все, что у нас есть, а они
все равно сокращают расстояние.
     Ата кивнула, соглашаясь с ним:
     - Экран, может, еще и не показывает этого, но приборы подтверждают.
При  таком  темпе  у нас есть еще около трех, нет, четырех часов, прежде
чем они окажутся на расстоянии действия парализующего луча.
     - Же! Значит, все. Пепонга пи? Сколько злых духов?
     Он откинулся в кресле. Коль скоро они приблизятся, то сделают мумии
из  всех, кто был на борту, а потом на досуге размотают им мозги. Методы
могут  варьироваться,  но  будут,  несомненно,  уникальными   по   своей
неприятности.   Этого   нельзя  допустить.  Как  только  ААнны  подойдут
достаточно близко, он позаботится, чтобы все получили  смертельную  дозу
чего-нибудь   из   аптечки  для  гарантии  невозможности  допроса.  Или,
возможно, лучше лазер? Сожженных в пепел ААннские техники, как ни хороши
они,  восстановить не смогут. Да, это наилучший выбор. После того как он
покончит со всеми остальными, ему надо будет удостовериться, что  он  не
попадет  мимо мозга. У него будет только один выстрел. Тебе лучше начать
искать зеркало, Максим!
     Если  бы  только  был  какой-то способ набрать достаточно скорости,
чтобы выскочить за диапазон детекторов! Хотя бы на несколько микросекунд

                                - 77 -

-  этого может хватить. Космос огромен. Дай ей этот драгоценный интервал
- и "Славная Дырка"  оторвется  от  преследователей.  Он  бессознательно
положил ладонь на руку Аты:
     - Должен быть какой-то способ набрать еще пол-кратного!
     Он  не заметил, как задрожала ее рука, когда он накрыл ее, ни того,
как она смотрела на нее. Он внезапно убрал руку, так и не осознав, какое
воздействие произвел на своего второго пилота.
     Флинкс тоже обдумывал эту проблему, на  свой  собственный  лад.  Он
мало  разбирался  в звездной навигации и еще меньше - в КК-двигателях -,
но ведь Малайка забыл больше, чем он мог узнать за всю  жизнь.  Связи  в
мозгу  торговца  разветвлялись на миллион цепочек. Он терпеливо пробегал
то по одной, то по другой, выводя на поверхность  полузабытые  усвоенные
знания  и  их  применение,  туда,  где собственная система Малайки могла
выудить их, осмотреть и отбросить. В некотором смысле  это  походило  на
пользование системой поиска в Королевской Библиотеке. Он продолжал это с
терпением, которого и не подозревал в себе, пока -
     -  Но  акили!  Здравый  смысл!..  -  Малайка  замолк,  и  его глаза
открылись так широко, что Ата действительно встревожилась. - Ата! -  Она
невольно подскочила при этом крике.
     Он нашел его.  Каким-то  образом  мысль  поднялась  из  тайников  в
глубине его мозга, где годами лежала нетронутой.
     -   Слушай,   когда   впервые   добрались   до   Зараженной   Зоны,
изыскательские  корабли  прошли сквозь нее - какую-то часть ее - с целью
нанести на карту, верно? В конечном счете эта идея  была  отброшена  как
непрактичная,  -  в  смысле  дорогая  -  но  все первоначально собранные
сведения остались. Именно так  и  положено  делать.  Сверься  с  памятью
машины и выясни, нет ли поблизости от нас каких-нибудь нейтронных звезд.
     - Что?
     - Великолепная мысль, капитан, - сказал Вульф. - Я думаю - да, есть
возможность, - разумеется, минимальная и трудная - что мы сумеем утащить
их за собой. Куда приятней, чем простое самоубийство.
     - Именно так, Вульф, за исключением  одного.  Я  думаю  даже  не  о
сложном  самоубийстве. Мвализури, поговори со своей машиной и узнай, что
она скажет!
     Ата быстро отстучала запрос. Машине потребовалось только мгновение,
чтобы выдать на экран длинный список ответов.
     -  Ну  да,  есть  одна,  капитан.  При нашем теперешнем темпе хода,
примерно в семидесяти двух корабельных минутах от нашей текущей позиции.
Координаты  имеются и, в данном случае, записаны с точностью до девяти -
девяти и семи десятых.
     -  Тогда начинай отстукивать их! - Он повернулся вместе с креслом и
нагнулся над микрофоном радиосвязи. - Всем внимание! Теперь,  когда  вы,
служители  мира и спокойствия, действительно умиротворили половину наших
преследователей,  я  получил  достаточный  стимул,  чтобы  выдать  равно
безумную   идею.  То,  что  я  -  то,  что  нам  предстоит  попробовать,
теоретически возможно. Я не знаю, делалось это раньше или  нет.  Никаких
данных  о неудачной попытке нет. Я считаю, что мы должны рискнуть. Любая
альтернатива предпочтительней верной смерти. Иначе плен неизбежен.
     Трузензюзекс нагнулся, насколько позволяли ремни, и произнес в свой
микрофон:
     - Могу я спросить, что вы - мы попытаемся сделать?
     - Да, - поддержал Вульф. - Мне,  признаться,  и  самому  любопытно,
капитан.
     - Же! Мы направляемся к ближайшей нейтронной звезде этого  сектора,
координаты  которой  у  нас  имеются.  При  нашей  нынешней  скорости мы
вонзимся в гравитационный колодец на нужной касательной через  семьдесят

                                - 78 -

-  теперь  уже  шестьдесят  девять минут. Следующие несколько минут Ате,
Вульфу, компьютеру и мне самому предстоит дьявольская работа:  прокладка
курса.  Если  мы  сможем  попасть по этому полю в определенную точку при
нашей скорости - я надеюсь, что громадное  притяжение  звезды  отшвырнет
нас с достаточной скоростью, чтобы убежать за пределы диапазона ААннских
детекторов. Они едва ли могут этого ожидать, и даже если  они  вычислят,
что  мы  затеяли,  то  не  думаю,  что  наш друг барон сочтет, что стоит
трудиться делать то же самое. Ему есть что терять. Все. А нам, в  данный
момент,  почти  нечего.  В  любом  случае, только мы - люди - достаточно
безумны, чтобы попробовать подобный фокус, квели?
     -  Да. Поддерживаю предложение. Согласен, - ответил Трузензюзекс. -
Будь я способен запретить этот идиотский план, то заверяю вас, я бы  это
сделал.  Однако,  так  как  это  не  в  моей власти - давайте приступим,
капитан.
     -   Обречены   на   слабые  похвалы,  а,  философ?  Есть  и  другие
возможности, вату. Либо мы  пролетим  мимо  точки  касания  и  понесемся
дальше,  в  каковом  случае  вся попытка становится никчемной и мы будем
взяты в плен, либо мы нырнем слишком глубоко и будем захвачены  звездным
колодцем,  затянуты  и  разбиты на мелкие кусочки. Как капитан я наделен
властью принять такое решение, но это  не  совсем  обычное  плавание,  и
поэтому я ставлю на голосование. Кто против?
     По связи дошло только слабое фырканье, относящееся,  несомненно,  к
Сиссиф  (она  поддалась  любопытству  и включила связь). Его нельзя было
истолковать как возражение.
     -  Же!  Значит,  попробуем.  Настоятельно  рекомендую вам потратить
некоторое время на проверку ремней и улечься как можно удобней. Если  мы
заденем  поле  звезды  точно  по  касательной,  то  я почти убежден, что
"Славная Дырка"  сможет  выдержать  действие  затронутых  сил.  Если  не
сможет,  то  это  не будет иметь значения, потому что наши тела пропадут
задолго до корабля. Хайдхуру. Не имеет значения. Я понятия не имею, чего
следует ожидать в физиологическом плане. Поэтому приготовьтесь как можно
лучше духом и телом, потому что через шестьдесят... - он оборвал фразу и
взглянул на хронометр, - -шесть минут все так или иначе определится.
     Он прервал связь и  начал  бешено  выбивать  на  пульте  компьютера
команды и запросы.
     Если у них есть какое-то утешение, подумал Флинкс, так это то,  что
не  будет  никакого  медленного наращивания силы тяжести на корабле. Они
либо преуспеют, либо нет, на такой крайне высокой скорости все  кончится
в  один  миг  - как сказал Малайка, все так или иначе определится. Он не
хотел думать о том,  что  случится,  если  они  промахнутся  мимо  точки
контакта и нырнут слишком близко к звезде. Народец в колодец. Не смешно.
Он увидел себя и Пипа раздавленными всмятку, плоскими как бумага, и  это
тоже оказалось не очень забавным.
     Хронометр, не ведающий жалости к  человеческим  заботам,  продолжал
отсчитывать время. Осталось шестьдесят минут - сорок - двадцать - десять
- пять - три - две -
     А  затем,  невероятно, до страшного суда осталось только шестьдесят
секунд. Прежде чем он нашел время  поразмыслить  над  этим  изумительным
фактом,  произошел  легкий  толчок.  По  кораблю  растекся, словно желе,
безмолвный вопль из самой глубокой бездны  времени.  Он  висел  на  краю
каньона  ничто,  покуда  тот  отчаянно  пытался  проглотить  его.  А  он
отказывался быть проглоченным. ОТКАЗЫВАЛСЯ. Булавка среди других булавок
в  чашке  молока, в то время как где-то миллион ногтей скребли по тысяче
истерически воющих школьных досок - РРРРИИИППИИИПП...

                                - 79 -

                               ГЛАВА 12

     На  борту  эсминца  "Арр"  главный  навигатор  мигнул,   глядя   на
детекторный  экран,  а  затем  повернулся и уставился туда, где сидел на
командном кресле барон.
     -  Командир,  челанксийское  судно исчезло с моих экранов. Мы также
стремительно приближаемся к нейтронной звезде  немалого  гравитационного
потенциала. Ваш приказ?
     Барон Рииди ВВ славился своей настойчивостью. Мысль, что уже  почти
пойманная  добыча сбежала от него, была крайне непривлекательной. Однако
он не был и дураком. Глаза его устало закрылись.
     -  Смените  курс  на  тридцать  градусов  вправо  к  нашей нынешней
плоскости. Снизьте скорость до крейсерской, нормальной.
     Затем он снова поднял взгляд, открыв глаза, на боевой экран. Где-то
там находилась белая точка.  И  там,  тоже  невидимая,  бездонная  шахта
невообразимой  энергии  закрывала завесой возможное бегство. Или быстрое
самоубийство. В его мозг  просочилось  легкое  подозрение  о  намерениях
людей.  Он  не  испытывал  ни  малейшей склонности пытаться повторить их
действия. Жив этот идиот или мертв, он об этом не узнает много месяцев -
и именно это-то больше всего и бесило.
     Он размял длинные пальцы, уставясь на  ярко  отполированные  когти,
которые  были  подстрижены  до  размеров, подобающих высокопоставленному
аристократу. На двух из них сверкали коллоидные самоцветы. Он сцепил  их
перед  грудью и толкнул вперед. Те из экипажа, кто был знаком с обрядами
знати, узнали этот жест. Он указывал на Концепцию Непрактичной Мощи. При
данных  обстоятельствах это представляло собой отдание чести скрывшемуся
врагу.
     - Установите курс возвращения на базу "Пре Глин" и передайте нашему
другу промышленнику следующее сообщение - нет, я  не  желаю  межзвездной
огласки.  Просто  передайте:  "Перехватил предсказанное судно и произвел
положительное аудиовизуальное отождествление.  Повторяю,  положительное.
Преследовал  до...  -  дайте  наши  текущие  координаты,  шкипер, - -где
контакт  с  последним  был  непоправимо  потерян  из-за,  -  он   слегка
улыбнулся,  - неожиданного спурта скорости преследуемого судна. В боевых
действиях с последним потерял эсминец "Унн" со всем экипажем".  Связист,
добавьте  следующее  примечание  и  зашифруйте  его  моим  личным кодом:
"Сударь. Ваша просьба  оказалась  до  крайности  дорогостоящей.  Вопреки
вашим  указаниям  мы  столкнулись  не  с перепуганным грузом устрашенных
менял, как вы заставили меня  поверить.  В  результате  вашей  халтурной
работы я теперь оказался в неудобном положении вынужденного отчитываться
за проведенное вне базы время перед моим добрым другом, князем Каатом Ц.
Вопрос  насколько он добрый друг подвергнется теперь тяжелому испытанию.
Как и ваша способность давать крупные взятки кому  надо.  Надеюсь,  ради
нас  обоих,  что последняя окажется достаточной. Объяснить потерю "Унна"
будет  куда  труднее.  Если  произойдет  утечка  сведений  об   истинных
обстоятельствах  этого  идиотского предприятия, то этого будет более чем
достаточно, чтобы приговорить нас к смерти  от  пыток  энной  степени  в
руках  Мастеров.  Будьте  добры  не  забывать  об  этом". Подпишите это:
"Искренне ваш Рииди ВВ, барон, и т.д., и т. п". И принесите мне выпить.

                                - 80 -

                               ГЛАВА 13

     Стояла осень. Мамаша Мастифф закрыла лавку, завернула обед и  взяла
их  обоих в Королевские Парки. День выдался безоблачный, потому-то они и
выбрались из дома. Буквально безоблачный.  На  Мотыльке  это  не  просто
приятное  исключение, а целое событие. Он отлично помнил, как бесконечно
глазел на странного цвета небо. Оно стало голубым, столь отличающимся от
нормального  светло-серого.  От  него болели глаза. Мысли животных, птиц
сделались странными и путанными. А мелкие торговцы апатично сидели  себе
в  ларьках  и  тихо  кляли  солнце. Оно украло у них всех клиентов. Небо
стало мягче, а в Дралларе любая мягкость  была  редкостью.  Поэтому  все
взяли выходной, включая короля.
     Королевские парки занимали обширную территорию. Вначале их  создали
строители   первых   ботанических  садов  для  заполнения  пространства,
оставшегося после постройки этих  огромных  сооружений.  Из-за  какой-то
чудовищной  бюрократической  ошибки  их открыли для простой публики, и с
тех пор так и осталось. Огромные сверкающие стволы  знаменитых  железных
деревьев  устремлялись,  прямые  и гордые, на невозможные высоты над его
мальчишеской головой. Они казались куда более вечными, чем сам город.
     Железные  деревья сбрасывали листву. Каждую вторую неделю приходили
королевские садовники и собирали все опавшие листья  и  ветки.  Железные
деревья  попадались редко, даже на Мотыльке, и эти огрызки были чересчур
ценными, чтобы выметать их. По территории парка фланировали стражники  в
лимонно-зеленых мундирах, больше для защиты деревьев, нежели людей.
     На чудесных гимнастических снарядах и гигантских шагах играли дети.
Король  считал, что раз уж народ допустили в парк, то и он может с таким
же успехом в полной мере  насладиться  пребыванием  в  нем.  Дралларские
короли отличались жадностью, да, но не исключительной.
     Флинкс  был  слишком  робок,  чтобы  присоединиться  к   хихикающим
бегающим  фигуркам  на игровой площадке. И они все боялись Пипа, глупые!
Хотя была там одна девочка - сплошные кудряшки, голубые глаза и румянец.
Она  нерешительно  топталась  на месте, упорно стараясь показать, что ей
все это не интересно,  но  без  успеха.  Мысли  у  нее  были  приятными.
Мини-дракончик  скорее завораживал ее, чем отталкивал. Они находились на
грани знакомства на простой, но очень правильный лад, который так быстро
утрачивают  взрослые,  когда сверху спланировал большой невидимый лист и
ударил его прямо между глаз. Листья у железного дерева  тяжелые,  но  не
настолько,   чтобы   нанести  рану,  даже  маленькому  мальчику.  Только
смущение. Она  начала  неудержимо  хихикать.  Рассвирепев,  он  ушел,  с
горящими  от  ее  смеха  ушами, с мозгом, парализованным мыслью, что она
увидела его в таком виде. С минуту он подумывал науськать на  нее  Пипа.
Но  это  был один из тех импульсов, которые он научился обуздывать очень
рано,  когда  способности   змея   были   предельно   ясно   и   страшно
продемонстрированы    на    их    настойчивой   мучительнице,   бродячей
собаке-дворняге.
     Несмотря  на  то,  что  он  уходил  все  дальше  и  дальше, ее смех
преследовал его, словно призрак. Уходя, он наносил злобные и бесполезные
удары  по  беззаботно  плававшим  вокруг  него  листьям ржавого цвета. А
иногда он даже не  прикасался  к  ним,  когда  они,  сломавшись,  падали
наземь.

                                - 81 -

                               ГЛАВА 14

     Затем   небо   перестало   быть  голубым.  Не  было  оно  больше  и
светло-серым. Оно стало пастельно-зеленым.
     Флинкс  перестал  молотить руками и огляделся кругом. Пип прекратил
бить хозяина перепончатыми крыльями по лицу и, улетев, удобно  свернулся
вокруг   ближайшего   ограждения  койки,  удовлетворенный  вызванной  им
реакцией.  Крепкая  конструкция  дракончика  явно  мало  пострадала   от
болезненного  воздействия.  Флинкс  еще  не  знал,  обругать  ли его или
поцеловать.
     Он  попробовал  сесть,  но  повалился  на  спину,  истощенный  этим
коротким усилием. Самое интересное - кости его вообще не беспокоили.  Но
мускулы!  А также связки и сухожилия, вся связующая паутина, соединяющая
части  скелета.  Ощущение  такое,  словно  их  связали  конец  к  концу,
растянули,  скатали  в  шар  и  сбили  в  одну  из  наименее  аппетитных
фрикаделек Мамаши Мастифф.
     Это  стало  настоящим  испытанием,  но  он,  наконец,  сумел сесть.
События последних... - сколько он пробыл без  сознания?  -  вернулись  к
нему,  когда  он растирал онемевшие ноги, восстанавливая кровообращение.
Как только он вновь почувствовал себя  достаточно  хорошо,  то  поспешил
нагнуться  и включить микрофон корабельной связи. На случай, если другие
находились в менее удовлетворительном состоянии, он объявил  медленно  и
четко, так, чтобы его наверняка поняли.
     - Капитан? Капитан! Рубка? Есть там кто-нибудь? -  Он  почувствовал
все  прочие  разумы, но не их состояние, так как его собственный был еще
слишком взбаламучен, чтобы сфокусироваться.
     - Рахиси, киджана! Не волнуйся. Рад слышать, что ты тоже очнулся. -
В голосе торговца слышался знакомый здоровый грохот, но Флинкс прочел  в
его   мозгу  напряжение.  Еще  через  минуту  на  маленьком  видеоэкране
вспыхнуло его изображение. На грубом лице прибавилась морщина-другая,  а
в  бороде  -  несколько  седых волос, но в остальном каменная физиономия
осталась прежней. И хотя его тело и  душа  выглядели  измотанными,  лицо
отражало прежний энтузиазм.
     - Мы с Вульфом оставались в сознании, хотя и  не  на  ногах,  мойо.
Узито!  Какое испытание! Кажется, наш друг, твердолобый философ, носящий
свой внутренний скелет снаружи, вынес это лучше, чем все  остальные.  Он
пришел сюда и привел нас в чувство.
     Голос инсектоида донесся по репродуктору откуда-то  извне  пределов
действия  камеры,  но  Флинкс мог определить транкса по силе его мыслей,
бывших и впрямь лучше организованными, чем у его спутников.
     - Будь остальное ваше тело, капитан, таким же твердым, как лоб, вы,
по крайней мере, не нуждались бы в моей помощи.
     -  Же!  Ну,  киджана,  Цзе-Мэллори был на ногах дольше всех нас, и,
по-моему, Гер Жук как раз сейчас приводит в сознание Ату - Мы собирались
потом отправить его осмотреть тебя, Флинкс, но я вижу, в этом нет нужды.
     - Мы су... - Но Малайка, казалось, не расслышал, а  Флинкс  слишком
устал, чтобы зондировать его мозг.
     - Мвана муне  и  мтото,  что  за  сучья  скачка!  Извиняюсь,  бвана
Трузензюзекс.  Не хотел обидеть. Это старое земное выражение, означающее
приблизительно "неистово мчаться  в  пекло".  Я  знаю  только,  что  оно
подходит к нашей нынешней ситуации. Наверно, его сочинили для дружеского
Мунгу. Преображение! Флинкс, мой мальчик, мой  киджана,  мой  мтото,  мы
пронеслись  мимо  той звезды так быстро после того, как задели поле, что
наш управляющий компьютер не смог управиться с этим! Эта  автоматика  не
создана  для  программирования  такой  скорости,  и  мне очень неприятно
говорить тебе, какова сейчас наша скорость! Если бы  только  существовал
какой-то  способ  проделывать  эту  штуку  в обычных условиях - Ой! - Он

                                - 82 -

вздрогнул и осторожно коснулся рукой шеи. - Однако, должен признаться, в
настоящее  время кажется, что эта система имеет определенные недостатки.
Учави! Многое я бы отдал за то, чтобы увидеть лицо нашего друга  барона,
когда  мы  пропали с его экранов, же! Так вот, без предупреждения. Хотел
бы я знать, станет ли он -  выпутывайся  из  этой  паутины,  киджана,  и
ступай  сюда.  У  меня  есть  для  тебя  маленький  сюрприз, и отсюда он
выглядит гораздо лучше.
     Флинкс  почувствовал,  что к его мускулам начал возвращаться тонус.
Он освободился от остальных  ремней  и  медленно  соскользнул  с  койки.
Возник  неловкий  момент,  когда  ему  пришлось  схватиться для опоры за
стенку, балансируя на трясущихся ногах.  Но  теперь  все  начало  быстро
нормализовываться.  Он  несколько  раз,  на пробу, обошел каюту, а затем
повернулся и направился к Рубке, а Пип удобно обвился вокруг его  левого
плеча.
     Малайка слегка  повернулся  вместе  с  креслом,  когда  на  мостике
появился Флинкс.
     - Ну? Что за сюрприз? - Он  заметил,  что  Трузензюзекс  исчез,  но
почувствовал присутсвие инсектоида в другой части корабля.
     Малайка  явно  заметил  его  ищущий  взгляд.  Или,   возможно,   он
становился  чувствительным.  Надо  ему  быть поосторожнее рядом с рослым
торговцем.
     -  Трузензюзекс пошел помочь Сиссиф. Похоже, она очнется последней,
рудиша.
     Это  было  несомненно  верно. Он ясно видел Ату и Вульфа, занятых у
приборов.
     -  Киджана,  этот  здоровенный  пинок  в  -  полученный нами форсаж
толкнул нас так, что мы намного опередили предусмотренный  график  -  по
заранее  рассчитанному  пути!  Именно так я и спланировал дело, когда мы
устанавливали координаты соприкосновения. Зачем зря пролетать на волосок
от  смерти, если это можно вдобавок обернуть к своей выгоде - но, честно
говоря, я не думал, что поле "Славной" сможет так точно держать  нас  на
курсе. Однако оно удержало - и вот мы здесь.
     - И где же это? - спросил Флинкс.
     Малайка так и светился самодовольством.
     - Не  больше  чем  в  девяноста  минутах  корабельного  времени  от
намеченной цели! - Он снова повернулся к пульту, бормоча про себя: - Эх,
если бы только существовал какой-то способ сделать это коммерчески воз -
     Флинкс  сравнил  расстояние,  пройденное  ими  до встречи с ААнским
кораблем, с тем, что им еще предстояло бы пройти в нормальной обстановке
-  в  результате  он получил такое ускорение, о котором ему даже мысль в
голову не приходила.
     - Это, конечно,  великолепно, сэр. И  все же было  бы неплохо, если
бы...
     -  Гм?  Если  бы  что?   -  Если  бы,  оказавшись  там,  мы   нашли
что-нибудь, ради чего стоило там оказаться.

                               ГЛАВА 15

     Сама   планета   была  красавицей.  Она  идеально  подошла  бы  для
колонизации, если бы не злополучная нехватка суши. Но даже тот факт, что
девяносто  процентов  суши сосредоточилось в одном небольшом континенте,
не мог  воспрепятствовать  такой  эксплуатации.  В  океанах  тоже  можно
устраивать фермы и добычу полезных ископаемых, как на колониальных мирах

                                - 83 -

вроде Диса и Реплера. А океаны Форсажа, как они  назвали  планету,  были
достаточно зелеными для предположения, что в них достаточно живности для
поддержания  морской  культуры  челанксийского  типа.  К   счастью,   на
большинстве  найденных  на  данный  момент  планетах  реакция хлорофилла
оказалась нормальной.
     По  контрасту,  единственный  континент  казался странно сухим. Это
особенно обескуражило Трузензюзекса, так как транкс предпочел бы влажный
тропический климат.
     Насколько они могли определить с орбиты, все  обстояло  точь-в-точь
так,  как  описывала  звездная  карта. Состав атмосферы, с его необычной
пропорцией  свободного  гелия  и  других  редких  газов,   интенсивность
ультрафиолетового  излучения, средние и крайние температуры и так далее.
Их предшественник-наблюдатель упустил из виду только один факт.
     Насколько  могли  определить их зонды, на поверхности Форсажа ветер
никогда не  стихал  до  скорости  менее  чем  70  километров  в  час.  В
определенных  точках  над  океаном,  особенно поблизости от экватора, он
отличался замечательной устойчивостью.  Юго-восточная  часть  планеты  в
настоящее  время представляла из себя плацдарм одного такого гигантского
шторма. Метеорологический  компьютер  полагал,  что  неподалеку  от  его
центра ветры двигались со скоростью свыше 780 километров в час.
     -  Невероятно!  -  воскликнул  Малайка,  увидев  на  экране  оценку
результатов первых исследований. - Мчавимчванганийко!
     - Вполне, - согласился Трузензюзекс. -  Определенно.  Поди  запусти
тут зонд! - И ученый разразился свистящим смехом транксов.
     Малайка пришел в замешательство и от смеха, и от намека.
     - Будьте любезны, переведите.
     - Это значит, - вставил, перекрывая смех инсектоида, Цзе-Мэллори, -
что  это  более  чем  возможно.  - Он был полностью поглощен вращающейся
сферой внизу. Необычный серебристо-золотой оттенок атмосферы возбудил  в
нем интерес. - И там могут быть места, на континенте, где каньоны и тому
подобное создают еще более высокие скорости.
     Коммерсант  сделал  глубокий  вдох,  со  свистом  выпустил воздух и
схватился за всегда висевший у него на шее маленький деревянный образ.
     -  Намна гани махаили? Что это за место? Неудивительно, что там нет
ничего, кроме одного  маленького  континента  и  нескольких  висивабову.
Такие  ветры  скосят  возвышенности, как солому! - Он покачал головой. -
Почему  тар-айимы   выбрали   подобное   место   для   создания   своего
чего-то-этакого, мне ни за что не угадать.
     - Мы много чего не знаем о  тар-айимах  и  их  мотивах,  -  заметил
Цзе-Мэллори.  -  Намного  больше, чем знаем. С их точки зрения оно могло
быть идеальным. Может быть, они считали, что  самая  непривлекательность
его  отвадит  разведку  их  врагов.  И  у  нас нет никаких окончательных
выводов относительно  того,  что  они  считали  гостеприимным  климатом.
Вспомните,  мы  даже не знаем наверняка, как именно они выглядели. О, мы
получили смутное представление. Голова здесь, главные конечности там,  и
так  далее.  Но при всем том, что мы действительно знаем, они могут быть
даже полугубчатыми. Милый ураган со скоростью триста  километров  в  час
мог  быть  для  них освежающей ванной. В каковом случае я бы ожидал, что
Кранг окажется модным курортом.
     -  Пожалуйста!  - попросил Малайка. - Без непристойностей. Если это
правда, то почему мы не обнаружили таких ветров на  каких-нибудь  других
планетах, где, как нам известно, обитали тар-айимы?
     Цзе-Мэллори  пожал  плечами,  такой  поворот   разговора   его   не
интересовал.

                                - 84 -

     - Возможно, с тех пор погода изменилась. Возможно, ее изменили они.
Возможно,  я  не  прав.  Возможно,  я  сошел  с  ума. Фактически, бывают
времена, когда мое последнее предположение переходит в уверенность.
     - Я заметил, - не удержался от шпильки Трузензюзекс.
     - О! Если бы я знал все ответы, - сказал  социолог,  -  то  был  бы
Богом.  При  каковых  обстоятельствах я бы наверняка находился вне этого
корабля, и не сидел в тесноте с остальными психопатами!
     Он  снова обратил взгляд к экрану, но Флинкс ощутил привкус веселья
у него в мозгу.
     -  Капитан?  - вмешался спокойный голос Вульфа. - Предположительные
данные геологоразведывательных зондов  указывают,  что  континент  имеет
базальтовую  основу,  но  на  поверхности  состоит  главным  образом  из
осадочных  камней,  сильно  кальцинированных  и  с  высоким  содержанием
известняков.
     - Угум. Символично. Это также объясняет, как ветер мог  так  быстро
снести  все  горы.  Еще  через  миллион лет, если исключить любой подъем
океанского дна, вероятно, не останется ни  клочка  суши,  торчащего  над
водами  этой  планеты. К счастью, об этом мне незачем беспокоиться. - Он
отвернулся от  экрана.  -  Ата,  иди  приготовь  челнок.  И  действуй  с
расчетом, что повезешь вниз нас всех. Слава Мунгу, похоже, что скафандры
нам не понадобятся, но обязательно удостоверься, что краулер  в  хорошем
рабочем состоянии. И посмотри, нельзя ли соорудить что-нибудь для защиты
глаз от этого адского ветра. Так, чтобы  нам  не  пришлось  использовать
шлемы от скафандров. Же?
     Она направилась к выходу, но он остановил ее у двери.
     -  И  удостоверься,  что  у  нас  большой запас веревок. Я бывал на
планетах, где дождь разъедал скафандры прямо  до  кожи,  если  фауна  не
добиралась  до  тебя  первой,  и  если  флора  не обгоняла фауну. Но эта
первая, на какой я когда-либо бывал, где главной заботой будет,  как  бы
нас не сдуло.
     - Да, капитан. - Ата  удалилась,  пройдя  по  пути  к  выходу  мимо
прибывшей   Сиссиф.   Обе   достаточно   оправились,   чтобы  обменяться
мгновенными многозначительными  взглядами,  но,  сознавая,  что  Малайка
смотрит на них, ничего не сказали.
     - Думаю, что у нас не будет больших затруднений с обнаружением этой
вашей  штуки, господа, при условии, что она и впрямь существует. Похоже,
тут нет никаких каньонов или других пересеченных местностей,  где  можно
ее  спрятать,  а  поскольку  ваш друг, кажется, нашел ее без труда, я не
вижу никакой причины, почему бы мы, с гораздо более  хитрыми  приборами,
не  смогли  сделать  того  же.  Да,  мы должны найти ее быстро. Афиаэну,
господа. Ваше здоровье!
     Он  хлопнул  в  огромные  ладоши,  и  вызванный  этим  грохот был в
замкнутом пространстве рубки просто оглушающим.
     - Он выглядит, словно ребенок, ожидающий получения новой игрушки, -
прошептал Цзе-Мэллори Трузензюзексу.
     -  Да. Будем надеяться, что она и впрямь носит скорее эстетический,
нежели военный характер.
     У  челнока  имелся  собственный  шаровидный  ангар на дне огромного
грузового отсека. Сиссиф, признавшейся в отсутствии  опыта  передвижения
по  выдвижным  трапам,  пришлось  помогать  спуститься.  Но  то, как она
прильнула к  оказавшему  такую  любезность  Малайке,  намекало  на  иные
мотивы, чем неведение. Мощный кораблик был настоящим космическим судном,
хотя и куда более обычным и менее просторным, чем "Славная  Дырка".  Его
приводили в движение ракеты самой современной модели, а для атмосферного
полета имелся реактивный двигатель. Будучи предназначенным  для  простых
полетов земля-космос-земля, он имел ограниченный крейсерский диапазон. К

                                - 85 -

счастью, им требовалось обследовать  только  небольшой  район  суши.  Со
"Славной  Дырки" это можно было бы произвести более спокойно и неспешно,
но Малайка не собирался задерживаться здесь дольше  необходимого,  ввиду
сопутствующих неудобств. Он хотел вниз.
     То,  что  не  понадобятся  хоть  и  гибкие,  но  все  же  неуклюжие
скафандры,   должно   очень  помочь.  Ата  снабдила  всех  очками,  чьей
первоначальной   целью   было   защитить   носящего   их   от   сильного
ультрафиолетового  излучения,  но  они  хорошо послужат и для ограждения
глаз от пыли и носимых  ветром  частиц.  Для  Трузензюзекса  она  сумела
соорудить их из пары пустых контейнеров из-под полимеров.
     В углу Сиссиф обиженно спорила с Малайкой:
     - Но я не хочу туда, Макси. Действительно не хочу.
     - Но захочешь, моя мвана  кондувиву,  обязательно  захочешь.  Нджу,
идем, мы все будем вместе. Я не думаю, что наши друзья ААнны найдут нас,
просто не представляю, как они это смогут, но  все-таки  опасаюсь  такой
возможности. На случай такого неприятного происшествия я хочу, чтобы все
находились в одном месте. И я также не знаю, на что мы наткнемся  внизу.
Мы  спускаемся  на  развалины умершей полмиллиона лет назад цивилизации,
более развитой, чем наша, и предельно безжалостной. Может, они  оставили
какое-то  нехорошее  приветствие  для  запоздавших  гостей?  Поэтому, на
всякий случай, все должны быть вместе и иметь возможность приложить руку
к  нашем  делу.  Даже  твою,  изящную  и маленькую. - Он чмокнул звучным
поцелуем упомянутый набор пальцев.
     Она  выдернула руку и топнула ногой (ее любимый способ протеста, но
при нулевой гравитации - неэффективный).
     - Но, Макси! -
     - Старехе! Не "максий" мне. Определенно нет, милая.  -  Он  положил
руку  ей на плечо и мягко, но решительно развернул ее кругом, подтолкнув
в направлении к пассажирскому входу в челнок.
     -  Кроме  того,  если бы я предоставил тебя самой себе на борту, ты
вполне могла бы стереть навигационные кассеты, пытаясь заказать  обед  у
автоповара.  Нет, ты отправляешься с нами, ндегедого, моя птичка. К тому
же твои  волосы  будут  так  красиво  выглядеть,  развеваясь  на  нежном
ветерке.
     Ее язвительный голос слабо донесся из шлюза:
     - Ветерок! Я слышала, как ты говорил об урага -
     "Или, - подумал Флинкс, застегивая пояс с пистолетом, выданным  ему
Атой,  -  возможно, что наш капитан не забыл, как ловко нашли нас ААнны.
Может быть, он думает, что дорогой,  милой,  беспомощной  Сиссиф  нельзя
полностью   доверять".  Он  пошел  тихо,  ища  в  уме  упомянутой  особы
какой-либо намек, могущий подкрепить возможное  подозрение  коммерсанта.
Если  там  что-нибудь  и  имелось,  то  оно было либо похоронено слишком
глубоко, либо слишком хорошо спрятано, чтобы он отыскал. А по краям  его
зонда  просочились  иные  вещи,  смутившие  даже его, шестнадцатилетнего
паренька из Драллара. Он неуклюже поспешил убраться. Пусть  Малайка  сам
несет на душе этот груз.
     Его больше восхищал  пистолет.  Рукоятка  -  сплошная  филигрань  и
инкрустация,   куда   более  красивая,  чем  практичные  дезинтеграторы,
виденные им в зарешеченных и затемненных оружейных лавках  Драллара.  И,
безусловно,  такой  же  смертельный.  Он  знал,  что может натворить эта
модель и как с ней обращаться. В тех же лавках он  стрелял  из  этого  и
схожего   оружия   с  холостыми  магазинами,  в  то  время  как  хозяева
снисходительно  взирали  на  это  и  обменивались   покровительственными
замечаниями с постоянными клиентами.

                                - 86 -

     Он был прекрасен. Компактный и эффективный  лазерный  пистолет  мог
сварить  человека  на  расстоянии  в  пятьсот  метров  или  зажарить  на
дистанции в метр. Он мог сваривать большинство  металлов  или  прожигать
насквозь  любую разновидность обычного пластикового препятствия. В общем
и целом он являлся полезным и многоцелевым  инструментом,  а  не  только
оружием.  Хоть  Флинкс  и надеялся, что на поверхности планеты он ему не
понадобится, да к тому же с ним был Пип, но приятная  тяжесть  пистолета
на поясе вызывала у него ощущение уверенности.
     По желанию Малайки им всем также выдали полный пояс выживания. Даже
Сиссиф,  пожаловавшейся,  что  его  вес  портит  ей  фигуру. Это вызвало
нелестное замечание  со  стороны  Аты,  которого  Рысь,  к  счастью,  не
слышала, иначе в крошечном шлюзе судна мог возникнуть еще один небольшой
катаклизм.
     Пояс  оборудовали  и  спроектировали  для  применения  на планетах,
варьировавшихся не более чем на десять процентов от челанксийской нормы.
Кроме    обязательного    пистолета,   пояс   содержал   среди   прочего
концентрированные пайки  и  взбадривающие  пилюли,  сахарный  и  соляной
раствор,   портативную   рацию,   палатку   для   двоих,   которая  была
водонепроницаемой, сохраняла тепло тела и складывалась  в  пакет  меньше
кулака,  батареи  для  рации  и  пистолета,  инструменты для ориентации,
изготовления  гвоздей  или  посева  зерна.  Там  также  имелся  чудесный
компактный  ридер  мини-микрофильмов  с примерно пятьюдесятью книгами на
катушке.  Среди   подборок   выделялись   два   основных   произведения:
"Универсальный  Словарь  Изустного  Общения"  (в семи томах, сокращенное
издание) и Библия Объединенной  Церкви  "Священная  Книга  Универсальных
Истин и других Забавных Анекдотов".
     Если бы Флинкс прихватил с собой всю свою квартиру на Дралларе,  то
все  равно  жил  бы  хуже, чем с этим единственным сказочным устройством
вокруг талии.
     Беспрестанно дующие вокруг планеты страшные ветры и вихревые потоки
наверняка затруднят им спуск.  Однако  под  умелым  управлением  Аты  он
прошел  почти  столь  же  гладко,  как мог бы пройти на "Славной Дырке".
Единственные  неприятные  моменты  были,  когда  они  проходили   сквозь
ионизированные  слои  атмосферы.  Естественные  слои несущихся в воздухе
металлических  частиц  (их  встретилось  два)  показались  двум   ученым
необычно  густыми,  но  покуда  они  шли на ракетах, это не представляло
опасности.
     В  отличие  от  роскошного  челнока,  поднявшего  их  с поверхности
Мотылька, этот челнок был оборудован больше для перевозки грузов, нежели
пассажиров.  Однако, несмотря на малую величину и редкие иллюминаторы из
плексисплава, Флинкс все-таки немного видел  землю  внизу.  Единственный
континент протянулся от северного полюса до точки чуть ниже экватора. На
этой высоте он выглядел в основном красно-желтым,  с  большими  кляксами
тускло-зеленого здесь и там. Маленькие речки, жалкие и незначительные по
сравнению с медно-голубым цветом всепланетного океана, лениво извивались
среди  низких  холмов.  Никаких  речных  каньонов, естественно, не было.
Любой  такой  исчез  бы  тысячелетия  назад  под  изнурительным  бешеным
натиском неустанных ветров.
     Он на миг встревожился за Пипа, который  наотрез  отказался  надеть
крошечные  самодельные  очки.  Внимательное изучение его головы открыло,
что рептилия обладает прозрачными мигательными мембранами, опускавшимися
для  защиты  глаз. Раньше он их никогда не замечал, вероятно, потому что
просто  не  смотрел.  Он  мысленно  выругал  себя  за  недогадливость  -
животное,  живущее  на  деревьях,  обязано  иметь  какую-то естественную
защиту от несомых ветром предметов. Но,  впрочем,  и  ни  один  из  двух
ученых  этого  тоже  не заметил. На самом-то деле Пип больше планировал,

                                - 87 -

чем летал.  Если  он  сможет  там,  внизу,  справиться  с  ветрами,  то,
несомненно,  будет  чувствовать  себя на поверхности Форсажа куда лучше,
чем любой из них.
     Небольшой  межкаютный интерком донес до них из Рубки голос Малайки.
В крошечной пилотской рубке едва  хватило  места  для  двух  пилотов,  и
рослый  торговец  создал  там  немилосердную тесноту. Но он настаивал на
желании оставаться "на макушке". Сказано было буквально.
     Они  пролетели  на  реактивных  двигателях  лишь несколько десятков
километров, когда молчание в челноке нарушил взволнованный крик:
     - Майша! Вот он! Посмотрите в иллюминаторы справа.
     Все  дружно  устремились  на  ту  сторону   корабля.   К   движению
присоединилась даже Сиссиф.
     Они все еще летели высоко, но когда сделали вираж, то в поле зрения
появились  развалины  города  приличных  даже по тар-айимским стандартам
размеров. Строили они как  всегда  хорошо,  но  на  этой  планете  очень
немногое  могло  долго  оставаться в своем первоначальном виде. И все же
отсюда он  казался  столь  же  хорошо  сохранившимся,  как  и  любой  из
тар-айимских  городов,  виденных  Флинксом  на  видеокассетах. Когда они
снизились, чужая схема города,  в  виде  расходящихся  от  фиксированной
точки  концентрических полумесяцев, стала видна так же четко, как рябь с
берега пруда.
     Но их взгляды приковал к себе не город, а здание, стоящее на обрыве
в самом центре метрополиса.  Единственное  безликое  сооружение  в  виде
прямоугольной  пирамиды, срезанной ровно на вершине. И здание, и круглое
основание,  с  которого   оно   поднималось,   отличались   однообразным
желто-белым   цветом.  Самая  макушка  строения,  похоже,  была  покрыта
каким-то стекловидным материалом. В отличие от  остального  города,  оно
выглядело  идеально  сохранившимся.  А также самым высоким из когда-либо
виденных ими отдельных строений.
     -  Ваба  Гиза!  -  донесся по интеркому притихший голос Малайки. Он
явно осознал, что связь включена. -  Всем  занять  места  и  пристегнуть
ремни.   Нам  предстоит  приземлиться  у  подножия  того  утеса.  Рафики
Цзе-Мэллори и рафики Трузензюзекс, если вы пожелаете, мы исследуем  весь
город,  балку  за  балкой,  но  я  ставлю  свой  маджичо,  что ваш Кранг
находится в некоем здании на вершине некоего холма!
     Они  приземлились  на  широком  отрезке открытой песчаной местности
слева от города и обрыва. Ата, не уверенная относительно состава  почвы,
на  которую  им  предстояло  приземлиться,  мудро решила воспользоваться
посадочными полозьями вместо колес.
     Под  ними  быстро  промелькнули развалины чудовищного космопорта за
последним полумесяцем города. Приземляться там Малайка запретил, так как
желал  сесть  как  можно  ближе  к  самому зиккурату. Он считал, что чем
меньшее расстояние им придется преодолевать по земле  и  чем  ближе  они
смогут  оставаться к самому кораблю, тем безопаснее он будет чувствовать
себя,  бродя  по  разрушенному  городу.  Вдобавок,  огромный   космопорт
несомненно  служил  также  военной  базой,  и если остались еще какие-то
функционирующие автоматические устройства для встречи  незваных  гостей,
то  они,  вероятно,  сосредоточены  именно  там.  Поэтому посадка прошла
немного жестче, чем могла  бы.  Но  теперь  они  приземлились,  целые  и
невредимые,  и  получили  еще  одно  преимущество,  о  котором  никто не
подумал. Поразмысли кто-нибудь об этом, оно стало бы очевидным.
     Ветер  нескончаемо  пылил  из-за  здания  и  холма, под которым они
приземлились. Хоть обрыв ни в коем случае не  был  перпендикулярным,  он
оказался  достаточно крутым, чтобы отрезать добрую часть вечного шторма.
Это означало, что, вдобавок к ликвидации возможной проблемы  вынужденной

                                - 88 -

посадки  корабля,  работать  у  самого  челнока будет легче. Корабельный
метеорологический компьютер зарегистрировал силу ветра в пределах  места
их  приземления  всего-то  в  сорок пять километров в час. Положительно,
рай.
     -  Ата,  Вульф,  помогите  мне вывести краулер. Остальные проверьте
свое снаряжение и удостоверьтесь, что все получили запасные очки.  -  Он
повернулся  к  Цзе-Мэллори:  -  Же!  Они  построили  свой город за самым
большим ветроломом, какой  смогли  найти.  Вроде  как  опровергает  вашу
теорию "ласковой ветряной ванны"?
     - Не поносите моих  догадок,  капитан,  а  то  больше  не  буду  их
высказывать. - Его глаза и мысли явно были заняты чем-то иным.
     - Вульф?
     -  Здесь,  капитан,  -  скелет вышел из передней каюты. Он выглядел
даже более эксцентрично, чем обыкновенно, в очках и с серебряным поясом.
Выражение его лица было странным.
     - Капитан, где-то под  этим  городом  находится  активный  источник
тепловой энергии.
     - Не атомный? - переспросил Малайка.  Гравитационная  энергостанция
была, конечно, невозможна на любом небесном теле с приличным собственным
гравитационным полем. И все же в  тар-айимской  науке  имелись  аспекты,
которые челанксийские исследователи даже не могли представить.
     - Нет, сэр. Определенно термальный. И к тому же  большой,  согласно
сенсорам, хотя проверка производилась очень быстро.
     Брови Малайки исполнили сальто-мортале.
     - Интересно. Это вызывает у вас, господа, какие-нибудь "догадки"?
     Цзе-Мэллори и Трузензюзекс  оторвались  от  увлеченного  созерцания
монолита на вершине и обдумали вопрос.
     - Да, несколько, - начал философ.  -  Среди  которых  подтверждение
того,  в  чем  мы были почти уверены: что это молодая планета в довольно
молодой системе. Качать энергию ядра  планеты  достаточно  трудно  и  на
самом юном мире, которым эта планета все же не является. Но качать может
не  всякий.  Проблема  в  том,  чтобы  сохранять  над   этим   процессом
достаточный  контроль  и  суметь  канализировать его энергию, не вызывая
всепланетных  землетрясений  или  пробуждения  вулканов   под   крупными
центрами-ульями. Мы сами в этом все еще не такие уж большие специалисты.
     -  И,  -  продолжил  Цзе-Мэллори,  -  это  предполагает,   что   им
требовалось  для  чего-то чертовски много энергии, не так ли? И хотя это
довольно  большой  тар-айимский  город,  но,  кажется,  единственный  на
планете.  -  Он  обратил  взгляд к Малайке за подтверждением, и торговец
медленно кивнул. - Так что мне лично непонятно, для чего им понадобилось
идти на все эти хлопоты, когда их квазиатомные электростанции обеспечили
бы более чем достаточно энергии для этого единственного города. Особенно
со всей доступной тут водой.
     - Капитан, - нетерпеливо сказал Трузензюзекс, - мы будем  счастливы
выдвинуть  для  вас любые пространные гипотезы, но позже. Сейчас я желал
бы, чтобы вы позаботились об извлечении нас  из  трюма  этого  наземного
транспорта.  - Его голова повернулась к иллюминатору, и огромные золотые
глаза уставились на панораму снаружи. - Я почти не сомневаюсь, что когда
мы  попадем в тот Туарвех на вершине этого утеса, там найдутся ответы на
ваши незаданные вопросы и, будем надеяться, на большинство наших.
     - Если мы попадем в него, - добавил Цзе-Мэллори. - Вполне возможно,
что, уезжая, хозяева заперли дом и не оставили никакого ключа.

                                - 89 -

                               ГЛАВА 16

     Краулер оказался низкой  приземистой  машиной,  ползающей  на  двух
гусеницах   из   дюралесплава.   У   него  также  имелось  универсальное
сферическое "колесо" в  центре  тяжести  для  облегчения  поворота.  Ата
предварительно  проделала  некоторые расчеты по безопасности и получила,
что он будет  относительно  устойчивым  при  ветрах  вплоть  до  двухсот
пятидесяти  километров  в  час,  с  каковой  точки  управление им начнет
становиться делом достаточно хитрым. Флинкс лично не имел  ни  малейшего
желания   подвергнуть   ее  расчеты  практическому  испытанию.  Малайка,
очевидно, тоже. Он настоял на  заполнении  всех  пустых  мест  в  машине
тяжелыми  предметами.  Если  ветры  станут  настолько  скверными,  то не
поможет и все добро, что они смогут набить в него. Но  оно,  по  крайней
мере, окажет им что-то вроде психологической поддержки.
     Не самым малым из этих "тяжелых  предметов"  была  мощная  лазерная
пушка на треноге.
     - Просто на случай, - пояснил  коммерсант,  -  если  открыть  дверь
будет несколько труднее обычного.
     - Для путешествующего на своей личной  яхте  мирного  торговца  вы,
похоже, запасли целый арсенал, - пробормотал Трузензюзекс.
     -  Философ,  я  мог  бы  представить  вам  аргументы,   изобилующие
привлекательными  семантическими оборотами, но я изложу это в нескольких
словах, и весь разговор. В моем бизнесе очень сильная конкуренция.  -  И
вскинул вызывающий взгляд на транкса.
     - Как скажете, - слегка поклонился Трузензюзекс.
     Они  сели в краулер, маневрировавший поблизости от входа в грузовой
отсек, чтобы свести к минимуму  первоначальную  силу  ветра.  В  большом
наземном  краулере  они все разместились с комфортом. Его спроектировали
для перевозки тяжелых грузов, и даже с  рассеянными  по  нему  "тяжелыми
предметами"  Малайки  там  с  избытком  хватало  места  для  пассажиров.
Заскучав, желающий мог забраться по лесенке в кабину водителя с ее двумя
койками  и куполом из плексисплава. Места там хватало на четверых, но ее
сразу же оккупировали Малайка, Вульф и двое ученых, и они  не  проявляли
склонности  освободить  место. Поэтому Флинксу пришлось довольствоваться
для обзора местности крошечными  иллюминаторами  в  главном  отсеке.  Он
оказался  наедине с двумя женщинами, сидевшими в крайних противоположных
концах каюты и обменивавшихся между собой смертоносными  мыслями.  Менее
благоприятную  атмосферу  трудно  и  вообразить. Как он ни старался, они
начали вызывать у него головную боль. Многое бы он отдал  за  то,  чтобы
находиться наверху.
     Они ползли теперь вверх по склону утеса, двигаясь зигзагами,  когда
наклон  становился  слишком  крутым  даже  для  мощных  шипастых гусениц
краулера. Продвигались они медленно, но ровно, в  конце  концов,  машину
спроектировали  с  целью  добраться целыми до пункта Б из пункта А, а не
для гонок под хронометраж. Свою задачу она выполняла эффективно.
     Как  и можно было предсказать, почва оказалась крошащейся и мягкой.
И все же она была больше камнем, чем песком. Гусеницы глубоко зарывались
в  нее,  мотор  стонал.  Это  несколько  тормозило  их  продвижение,  но
гарантировало превосходную силу сцепления с почвой. И все же, Флинкс  не
хотел  бы  оказаться  лицом  к  лицу  с  настоящим  порывом ветра в этой
медлительной машине.
     Наконец   они   одолели   последний   подъем.   Оглядываясь  назад,
Цзе-Мэллори мог  различить  вдали  обшарпанные  шпили  и  башни  города,
затемняемые  вечной  пылью  и  ветром.  Смотреть  вверх было труднее. По
переду купола начали барабанить  гравий,  грязь  и  сломанные  ветки  от

                                - 90 -

крепко  обнимающих  землю  растений.  В  первый  раз  стал слышен сквозь
толстую защиту вой ветра, похожий  на  звук  рвущейся  ткани,  усиленный
эхом.
     Вульф взглянул на анемометр:
     - Сто пятнадцать и пятьдесят две сотых километра в час, сэр.
     - Ж е! Я надеялся на лучшее, но могло быть и  хуже.  Намного  хуже.
Никто не собирается отправляться на долгую прогулку. С вихрем мы, может,
и справимся, но ураган создал бы некоторые неудобства!
     Когда  они двинулись дальше от края утеса, воздух начал становиться
достаточно прозрачным, чтобы они увидели свою цель. Они ехали,  и  ветер
постепенно  замирал,  по  мере  того как они въезжали под защиту здания.
Шесть пар глаз уставились вверх - все задирая и задирая головы, пока  не
показалось, что намного проще лечь и смотреть прямо вверх. Только Вульф,
сфокусировавший  взгляд  на  приборной  доске,  не   поддался   приманке
монолита.
     Он возвышался над ними, исчезая наверху в вихрях пыли и облаках, не
нарушаемый ни карнизом, ни окном.
     - Как хуюкубва? - сумел наконец прошептать Малайка.
     - Насколько он велик по моему мнению? Я не очень-то могу сказать, -
ответил  Цзе-Мэллори.  -  Тру?   У   тебя   самая   лучшая   среди   нас
дальнозоркость.
     Долгий миг философ хранил молчание.
     - В человеческих категориях?
     Он опустил взгляд, посмотрев на них. Если бы  он  мог  моргать,  то
моргнул  бы, но глазные щитки транксов реагировали только на присутствие
воды или сильного солнечного света. Импровизированные очки придавали его
лицу несколько комический вид.
     - Немного больше километра у основания - со всех сторон. Сверху он,
знаете ли, выглядит идеальным квадратом. Наверно... - он бросил еще один
короткий взгляд вверх, - километра три высотой.
     Испытываемое  ими  легкое подрагивание внезапно исчезло. Теперь они
ехали по гладкому желто-белому кругу, в  центре  которого  располагалось
строение.
     Малайка пригляделся к материалу, по которому они  ползли,  а  затем
снова посмотрел на здание. Тяжелый краулер не оставлял никаких следов на
прочной поверхности.
     - Как по-вашему, что это за материал?
     Цзе-Мэллори тоже разглядывал ровную поверхность:
     -  Не  знаю.  Когда увидел его сверху, то, естественно, был склонен
считать, что это камень. Как  раз  перед  тем  как  мы  приземлились,  я
подумал,  что  он  выглядел  довольно "мокрым", как определенные тяжелые
пластики. Теперь же, когда мы едем по нему, я ни в чем не уверен. Может,
керамика?
     - Наверняка, упроченная металлом, - добавил Трузензюзекс. - Но  что
касается поверхности, то полимерная керамика будет, разумеется, неплохой
догадкой. Она совершенно отличается от всего,  что  я  когда-либо  видел
ранее  на  других  тар-айимских  планетах.  Или, если уж на то пошло, от
всего, что я видел в городе, когда мы подлетели.
     -  Гм.  Ну,  поскольку  они  построили свой город под защитой этого
утеса, как ветролома, то я не сомневаюсь, что любой мланго будет на этой
стороне строения. Же?
     Как выяснилось достаточно скоро, Малайка был совершенно прав.
     В    отличие   от   всего   таинственного   сооружения,   материал,
использованный для постройки двери, оказался  легко  узнаваем.  Это  был
металл. Дверь возвышалась на добрых тридцать метров над кабиной краулера

                                - 91 -

и вытянулась по меньшей мере  на  половину  того  же  расстояния  в  обе
стороны.  Сам  металл  был  незнакомым,  тускло-серого  цвета  и обладал
странным стеклянным глянцем. Очень похожим  на  утренние  туманы  родины
Флинкса.  Дверь  располагалась  в нише стены здания глубиной в несколько
метров.
     -  Ну, вот и ваша дверь, капитан, - промолвил Цзе-Мэллори. - Как мы
проникнем за нее? Лично я признаюсь в полном отсутствии вдохновения.
     Изучая  вход, Малайка качал головой в благоговении и подавленности.
Нигде не было видно ни одного сочленения, стыка или шва.
     -  Гони  прямо к ней, Вульф. Ветер здесь практически стих. Придется
нам вылезти и поискать звонок или что-нибудь в этом  роде.  Если  мы  не
найдем  что-нибудь  похожее на ручку или замочную скважину, то развернем
пушку и попробуем войти  менее  вежливым  способом.  -  Он  с  сомнением
посмотрел  на  массивный  квадрат. - Хотя я надеюсь, что без этого можно
будет обойтись. Я знаю, как упрямы тар-айимские металлы.
     Как оказалось, эту проблему разрешили за них.
     Где-то в недрах колоссального строения, долго пребывавшие в спячке,
но  не умершие механизмы почувствовали приближение искусственной машины,
содержащей  в  себе  биологические  существа.  Они  сонно  заворочались,
пробуждая  отдыхавшие  цепи памяти. Схема и состав приближающейся машины
не были знакомыми, но они не были и враждебными. Существа в машине  были
равно  неизвестными.  И среди них был мозг 1-го класса. Незнакомый, но и
не враждебный. А прошло так много времени!
     Здание поспорило само с собой несколько секунд.
     - Притормози, Вульф! - Коммерсант заметил движение перед краулером.
     С  плавностью  и  бесшумностью,  порожденными  постоянной  смазкой,
огромная дверь разделилась. Медленно, с тяжеловесностью  большого  груза
две  половинки  разошлись ровно настолько, чтобы краулер мог проехать со
всеми удобствами. А затем остановились.
     - Наверно, нас ждут?
     - Автоматика, - прошептал загипнотизированный Трузензюзекс.
     - Я тоже так думаю, философ. Заезжай, Вульф.
     Молчаливый пилот  послушно  включил  двигатель,  и  мощная  машина,
громыхая,  покатила  вперед. Малайка осторожно осматривал стороны узкого
отверстия. Металл не был разумно тонким листом. И даже умеренно тонким.
     -   Добрых  девятнадцать-двадцать  метров  толщины,  -  прозаически
заметил Цзе-Мэллори. - Интересно, кому  ей  предназначалось  преграждать
вход.
     -  Очевидно,  не  нам,  -  ответил  Трузензюзекс.  -  Вы  бы  могли
баловаться со своей игрушкой много дней, капитан, и сожгли бы ее прежде,
чем оставили на двери хоть царапину.  Хотел  бы  я  попробовать  на  ней
снаряд СККАМ, просто чтобы посмотреть: кто выйдет победителем. Я никогда
не слышал ни о каком искусственном сооружении, способном  устоять  перед
снарядом  СККАМ,  но,  впрочем,  я  также  никогда  не видел и улье-блок
двадцатиметровой  толщины  из  тар-айимского   металла.   Этот   вопрос,
несомненно, навек останется академическим.
     Они проехали несколько метров внутрь, когда дверь  начала  медленно
скользить,  закрываясь  за  ними. Бесшумность этого процесса производила
жуткое впечатление. Вульф, держа руку на рычаге, вопросительно  взглянул
на  Малайку.  Однако коммерсант, по крайней мере внешне, не был озабочен
этим.
     -  Она  открылась, впуская нас, Вульф. Думаю, что она сделает то же
самое, выпуская нас. -  Двери  закрылись.  -  В  любом  случае,  кванини
беспокоиться? Теперь это не имеет значения.

                                - 92 -

     Их  ждал  еще  один  сюрприз.  Если  стены  из  псевдокерамического
материала не были полыми, что было едва ли вероятным при такой двери, то
достигали в толщину добрых ста пятидесяти метров.  Намного  больше,  чем
требовалось  всего  лишь  для  поддержки веса здания, как бы оно ни было
велико. Это выдавало стремление  к  неприступности.  Подобное  и  раньше
находили   в   развалинах  тар-айимских  крепостей,  но  никогда  ничего
приближающегося по масштабам к этому.
     Флинкс  не  знал,  что  их  ждет  внутри.  С  тех пор как открылись
огромные двери, он последовательно просканировал все, но не смог  засечь
ничего думающего. И он сетовал на свой чисто боковой обзор из краулера.
     Сверху до него донесся голос Малайки. Он был странно приглушенным.
     -  Катика,  все  там.  Ата,  открой  шлюз.  Здесь есть воздух, и он
пригоден для дыхания, также есть свет и нет ветра, и сам не знаю, верить
этому  или  нет,  хотя  мой  моджичо  говорит мне - но чем раньше вы это
увидите -
     Дальнейших  приказов  им  не  требовалось.  Даже  Сиссиф  пришла  в
волнение.  Ата  пробралась  к  небольшому  пассажирскому  шлюзу,  и  они
смотрели,  как  она отключает тройную систему блокировки. Тяжелая дверца
сама   распахнулась   наружу.   Металлический   трап    выдвинулся    до
соприкосновения  с  полом,  пожужжал, когда установил твердый контакт, и
отключился.
     Флинкс  вышел  первым,  следом  за  ним  Ата, двое ученых, Малайка,
Сиссиф  и,  наконец,  Вульф.  Все  стояли  совершенно  молча,  обозревая
раскинувшуюся перед ними панораму.
     Интерьер здания был полым.  Описать  его  можно  было  только  так.
Где-то наверху, знал Флинкс, эти стены соединялись с потолком, но как он
ни напрягал зрение, все равно не мог разглядеть его. Здание  было  таким
огромным,  что, несмотря на превосходную циркуляцию, внутри образовались
облака. Четыре гигантских  плиты  стен  подавляли  его,  но  в  открытом
пространстве  такой  величины  клаустофобия  невозможна.  По сравнению с
вечным воем ветра и шуршанием пыли снаружи, полная тишина внутри  здания
наводила на мысли о соборе.
     Свет, будучи предназначенным не  для  челанксийских  глаз,  являлся
целиком  искусственным.  Он  был слегка голубовато-зеленым. Он был также
более тусклым, чем они предпочли бы. Синий  от  природы  хитин  философа
выглядел   в   нем   хорошо,   но  остальных  он  делал  на  вид  слегка
рыбообразными.  Тусклое  освещение  не  столько  препятствовало  обзору,
сколько  заставляло вещи казаться расплывчатыми, словно их рассматривали
сквозь не совсем прозрачное стекло. Температура  тут  стояла  умеренная,
даже несколько жарковатая.
     Краулер остановился, потому что дальше ехать он не мог. Оттуда, где
они  стояли, тянулись ряды за рядами какие-то сидения или кресла. Здание
представляло собой колоссальный амфитеатр. Ряды тянулись  без  перерывов
вплоть до противоположной стены строения. Там они кончались у подножия -
чего-то.
     Он  бросил  вдаль всего один взгляд и рискнул быстро прозондировать
других. Малайка оценивающе оглядывал амфитеатр, Вульф с обычным для него
безразличным  выражением  лица  брал  пробу  воздуха  прибором на поясе.
Сиссиф крепко прижалась к Малайке, с тревогой оглядываясь в  беспокойном
безмолвии. Лицо Аты носило то же выражение осторожного наблюдения, что и
у рослого торговца.
     Двое  ученых  находились  в состоянии, настолько близком к нирване,
насколько это вообще возможно для ученых. Мысли их двигались так быстро,
что  Флинксу  оказалось  трудно  даже  ощутить  их.  Они  уставились  на
сооружение в противоположном конце огромного помещения.  Для  них  поиск
оправдал  себя,  даже  если  они не знали, что именно нашли. Цзе-Мэллори

                                - 93 -

выбрал этот миг, чтобы шагнуть вперед, а за ним Трузензюзекс.  Остальные
тронулись гуськом за учеными по центральному проходу между сиденьями.
     Прогулка оказалась не очень утомительной, но Флинкс был  благодарен
за  возможность  отдохнуть  в  конце  ее.  Он  сел  на край возвышенного
помоста. Он мог бы занять  одно  из  сидений  внизу,  но  они  никак  не
подходили  по  очертаниям  к  человеческой  физиологии и были несомненно
такими же неудобными, как и выглядели.
     На  помост, где он сидел, вела большая лестница. На противоположном
конце его безупречный купол из стекла или пластика накрывал единственную
безыскусную  кушетку.  Со  стороны  зрительного зала в купол вел большой
овальный дверной проем. Он возвышался на добрый метр  над  самым  рослым
членом  экспедиции  и  был  намного  шире,  чем  потребовалось  бы  даже
дородному Малайке. Само ложе имело легкий наклон в  сторону  амфитеатра.
Его  возвышенный  конец  частично накрывал купол поменьше, походивший по
виду на стакан для бренди. От него и из-под кушетки шли к машине толстые
кабели и провода.
     Сама "машина" возвышалась над ними на сотню метров и шла вдоль всей
стены  зрительного  зала.  Многое в машине оставалось скрытым, но Флинкс
видел  циферблаты  и   кнопки,   отражавшие   свет,   сочившийся   из-за
полуоткрытых  пластин.  Те,  что  он смог различить, были спроектированы
явно без мысли о человеческих и транксийских конечностях.
     С верха тусклого металлического покрытия машины к невидимому отсюда
потолку тянулось бесчисленное  множество  разноцветных  труб.  Лазурные,
персиковые,   голубые,   розовые,   бело-желтые,   как  слоновая  кость,
пурпурные,   желто-зеленые,    оранжевые,    светло-черные,    дымчатые,
бело-золотые,  ярко-зеленые...  -  всех  вообразимых  оттенков  и тонов.
Некоторые  не  превышали  в  диаметре  нескольких  сантиметров,   другие
выглядели  достаточно  большими,  чтобы с легкостью поглотить челнок. На
углах они вливались в ткань строения. Флинкс медленно повернулся  кругом
и увидел выпуклости в стенах, протянувшиеся даже над входом, указывавшие
на присутствие других колоссальных труб. Он напомнил себе, что никак  не
может  быть  уверенным  в  том,  что они полые, но почему-то создавалось
впечатление, что это трубы. Иногда его таланты действовали независимо от
мыслей.
     - Ну, - произнес Малайка. И снова повторил: - Ну, ну!
     Он  казался  неуверенным  в себе, редкое для него состояние. Флинкс
улыбнулся мыслям коммерсанта. Великан не был уверен, радоваться ему  или
нет. Что и говорить, он определенно что-то нашел. Но он не знал, что это
такое, не говоря уж о том, как его сбыть. Он стоял, в то время  как  все
остальные сидели.
     -  Я  предлагаю  доставить   все,   что   понадобится   для   наших
исследований. - Трузензюзекс и Цзе-Мэллори подробно изучали все вокруг и
едва ли расслышали его. - Это дело мне не по зубам, и поэтому  я  слагаю
его  со  своих  плеч. Надеюсь, вы, господа, сможете выяснить, что делает
эта штука? - Он взмахнул широкой ладонью, охватывая все, что  они  могли
видеть.
     - Не знаю, - сказал Трузензюзекс. - Так, экспромтом, я  бы  сказал,
что  наши  знакомые браннеры были правы, когда говорили, что эта штука -
музыкальный инструмент. С  виду  она,  разумеется,  похожа  на  него,  а
обстановка  здесь, - он показал на амфитеатр, - склонна поддерживать это
предположение. Однако, я, хоть крылья оторви, не могу пока  понять,  как
он действует.
     - С виду похож на конечный продукт самых худших кошмаров  безумного
мастера-изготовителя  органов,  -  добавил Цзе-Мэллори. - Наверняка я не
скажу, если мы не вычислим, как управлять этой штуковиной.

                                - 94 -

     - А вы вычислите? - спросил Малайка.
     - Ну, она, кажется, все еще хотя бы частично под  током,  и  что-то
двигает двери - Вульф записал источник энергии, - что-то включает свет -
и, надеюсь, поддерживает циркуляцию  воздуха.  Спроектировали  ее  не  в
соответствии  с нашими концепциями, но эта штука, - он показал на купол,
накрывающий  ложе,  -  выглядит  очень  похожей  на  сиденье  оператора.
Конечно,  она  также  может  быть  местом  упокоения  для  их почитаемых
покойников. Мы этого  не  узнаем,  пока  не  копнем  немного  глубже.  Я
предлагаю перевезти сюда из челнока все, что нам может понадобиться.
     - Мапатано! Согласен. Вульф, мы с тобой начнем перевозить  вещи  из
челнока.  Это  дело  пойдет  достаточно  быстро,  коль скоро мы выгрузим
кое-что из того барахла, что я навалил в  краулер.  Похоже,  мы  немного
задержимся здесь, хата кидогобайя!

                               ГЛАВА 17

     Постоянное  пребывание  внутри здания вызывало странное чувство. Не
заточения, так как дверь идеально срабатывала даже для одного лица,  при
условии,  что  оно  несло  с  собой  хотя  бы один предмет металлической
искусственной    конструкции.    Особенное    удовольствие    доставляло
приближаться   к  огромным  порталам,  вытянув  перед  собой  рацию  или
пистолет, и заставлять миллионы  тонн  непробиваемого  металла  бесшумно
раздвигаться,  открывая  персональный  проход  в метр шириной и тридцать
метров высотой.
     Ночью  снаружи  было  получше,  но  не  намного.  Несмотря на очки,
назойливая  пыль  в  конечном  итоге  добиралась-таки  до  глаз.  Да   и
продрогнешь там.
     Цзе-Мэллори  и  Трузензюзекс  возились  с  громадной   аппаратурой,
заглядывая  за  те  панели  в  серо-голубой  стене,  что  открывались, и
игнорируя те, что не желали открываться. Не было смысла проникать силой,
рискуя  поломать  сложное  устройство.  Зачем,  когда они могли провести
долгие годы, исследуя легко  доступные  части.  Поэтому  они  продолжали
копаться в открытых внутренностях Кранга, не сдвигая с положенного места
ни единого  провода,  действуя  с  предельной  осторожностью,  чтобы  не
сломать  ненароком  какую-либо  важную  схему.  Покуда  ученые и Малайка
бились над загадкой машины, Ата и Флинкс иногда отправлялись на краулере
в  огромный  город.  Вульф  оставался  помогать Малайке, а Сиссиф просто
сидела рядом  с  ним.  Поэтому  Флинкс  заполучил  наблюдательный  купол
краулера практически в свое личное распоряжение.
     Ему с трудом верилось, что  строения,  сумевшие  сохранить  красоту
даже в руинах и под многовековым слоем пыли, были воздвигнуты в качестве
домов  самой  воинственной  расой,  какую  знала  галактика.  Эта  мысль
набрасывала   на  безмолвные  развалины  какой-то  таинственный  покров.
Никаких украшений на изъеденных песком фасадах  зданий  не  имелось,  но
это,   в   принципе,   ничего   не   значило.   Все  несущественное  для
действительной опоры строений  давным-давно  искрошилось.  Они  заезжали
далеко  в  глубину  города,  воспользовавшись  тем,  что некогда служило
главным бульваром.
     Сама   улица   находилась  где-то  далеко  внизу,  погребенная  под
тысячелетними наслоениями песка и почвы. Они признали в ней улицу только
из-за  отсутствия  зданий. Вероятно, этот город заносило по меньшей мере
сотню  раз,  и  каждый  новый   цикл   стесывал   какую-то   часть   его
первоначального  вида.  Они  вскоре  открыли, что каждый вечер возникало

                                - 95 -

какое-то слабое электростатическое поле и удаляло дневные наносы пыли  и
мусора  у  подножия Кранга на всю ширину желто-белого круга. Но в городе
никакой подобной заботы  на  глаза  не  попадалось.  По  вечерам,  когда
заходило  солнце,  пески  превращались в кроваво-красные, а руины пустых
зданий искрились, словно топазы и рубины в  оправе  из  сердолика.  Лишь
постоянный непрекращающийся ветер нарушал спокойную красоту пейзажа, его
никогда не затихающие стенания казались эхом проклятий всех  исчезнувших
рас, когда-либо покоренных тар-айимами.

                               ГЛАВА 18

     Неделю  спустя они все собрались на небольшое совещание на помосте.
Поблизости стояла маленькая портативная  печка,  получавшая  энергию  от
термоэлемента и придававшая месту неуместно домашний вид. Скоро, подумал
Флинкс, они станут развешивать в рядах выстиранное белье. Ученые  нашли,
что  удобнее  спать  и  есть  там,  где  они работали, вместо того чтобы
проделывать каждый день прогулки до краулера.  Они  могли  бы  подогнать
краулер  прямо  к  подножию  помоста,  но  при всем, что они знали, сами
сиденья могли играть какую-то важную роль в работе Кранга.  Кроме  того,
превращать  часть  обстановки этого места в мусор казалось едва ли самым
лучшим способом подойти к раскрытию его тайн. И очень  хорошо,  что  они
этого  не  сделали,  так  как спящая машина могла отметить этот жест как
враждебный и немедленно предприняла бы надлежащие действия.
     Домашнюю  атмосферу  усугубляли запахи жарящегося бекона с яйцами и
джуквила для Трузензюзекса. В данный момент Ата и Сиссиф готовили ученым
обед.   Такая   необходимость  возникла  после  того,  как  все  мужчины
продемонстрировали крайнюю  несообразительность  в  работе  с  прибором,
который  90  процентов  работы выполнял сам. Отлично зная, что он мог бы
управиться с печкой лучше, чем любой другой из них,  Флинкс,  когда  ему
предложили  попробовать,  сослался  на  неведение  и  отказался.  Он  не
испытывал ни малейшего желания быть связанным работой  повара,  особенно
тогда,  когда мог проводить время, наблюдая, как двое ученых анализируют
изумительные внутренности машины.
     -  Эта  штука  становится  с каждым днем все невероятней, - говорил
теперь Цзе-Мэллори. - Вы знаете, мы нашли ходы во всех углах здания, где
машина исчезает в стенах.
     - А я-то гадал, куда это вы исчезали, - сказал Малайка.
     -  Они  тянутся  даже не представляю насколько далеко под нами. При
всем, что я могу определить - к центру планеты, хотя я  думал,  что  жар
сделает  подобное  расширение  невозможным  даже для тар-айимов. И мы не
имеем ни малейшего представления, насколько далеко она  простирается  на
горизонтальном уровне. До океана? Под него? Нам там, знаете ли, пришлось
нелегко.   Там   сплошные   лестницы,   проходы,   спуски   и    ничего,
спроектированного  для рук человека или транкса. Но, помогая друг другу,
мы  все-таки  кое-как  справились.  Там,  должно   быть,   есть   где-то
механические лифты, но мы не смогли их найти. Впервые мы спустились вниз
три  дня  назад  -  извиняемся,  что  встревожили   вас   своим   долгим
отсутствием.  Полагаю,  нам следовало сообщить, куда мы отправляемся, но
мы сами не знали и, разумеется, не ожидали, что будем бродить так долго.
Исследования  так захватили нас, что мы потеряли всякое чувство времени.
Мы шли более-менее прямо вниз, остановившись только дважды, на небольшой
отдых и сон. Эти трубы, или что бы там это ни было, - он показал на ряды
выстроившихся над ними гигантов, - продолжаются под полом  и  спускаются

                                - 96 -

на  уровни, до которых мы не добрались. Большинство механизмов оказались
совершенно незнакомыми для  нас,  а  мы,  осмелюсь  заявить,  знакомы  с
образцами  тар-айимской  инженерии  не  хуже любого в Рукаве. Но большая
часть этого добра нам явно не по зубам.
     С  приближением  к  поверхности  автоматика  становится практически
сплошной. Далее вниз она достаточно разделяется, чтобы в ней можно  было
распознать  отдельные компоненты. Вся она выглядит с иголочки новенькой.
Металл во многих местах был теплым, подтверждая то,  что  мы  все  время
подозревали:  машина  постоянно  подпитывается  энергией.  И там, должно
быть, миллионы километров проводов. И все же мы понятия  не  имеем,  что
она  делает,  капитан.  Я сожалею об этом больше, чем когда-либо сможете
печалиться вы, но можете утешиться сознанием, что чем бы  она  ни  была,
она, несомненно, самая большая и самая лучшая из всех своего типа.
     На этом заметно уставший Трузензюзекс и закончил рассказ. Последнюю
неделю философ работал в невероятном темпе, и возраст начал сказываться.
На корабле он хорошо маскировал его своей энергией и юношеским духом.
     -  Неужели  вы  не  смогли  открыть хоть что-нибудь относительно ее
функций? - взмолился Малайка.
     Цзе-Мэллори вздохнул. В последнее время он делал это часто.
     -  По-настоящему  -  нет.  Мы  оба  все  еще  склоняемся  к  теории
музыкального  инструмента.  Однако против нее есть много беспокоящих нас
аргументов. - Он посмотрел на Трузензюзекса, и тот подтверждающе кивнул.
     - Же? - подтолкнул их Малайка.
     - Хотя бы такой: мы не можем заставить себя поверить, что во  время
самого большого военного кризиса столь воинственная раса, как тар-айимы,
посвятит столько усилий и материалов чему-либо  гражданского  характера.
Например,   металл   для   таких   дверей,   вероятно,   требовался  для
строительства боевых кораблей. И все  же  его  привезли  и  использовали
здесь.  С  другой  стороны, мы знаем, что они испытывали огромную тягу к
иcкусству. Вкусы их сильно склонялись в военную сторону.  Возможно,  они
почувствовали  необходимость  в  проекте  для стимуляции патриотического
чувства, и это был их способ добиться его. Возможно также,  что  в  этом
имелись   психологические  выгоды,  которые  мы  не  можем  и  отдаленно
представить себе.  Если  это  кажется  маловероятным,  то  подумайте  об
имеющемся  у нас отсутствии фактов для построения гипотез. Я и сам готов
не поверить ни одному из своих предположений. И еще одно. Вы случайно не
заметили  необычного  серебристо-золотого  оттенка в атмосфере, когда мы
приземлялись?
     -  Нет  -  да!  -  вспомнил Малайка. - Я видел его раньше на других
планетах и поэтому не счел слишком неординарным. Эти - слои мбили,  если
я  правильно  помню,  казались гуще и упорядоченней большинства. Но я не
видел причин удивляться. Я видывал также и учетверенные слои. А причиной
их  необычайной  густоты  вполне  могло  быть эрозийное воздействие этих
вачави упепо, колдовских ветров.
     -  Верно,  -  согласился  Цзе-Мэллори.  -  По-моему, это называется
Ветроблеск.  Как  вы  сказали,  могло  быть  и  естественное  объяснение
странной  густоты тех слоев. Я вообще привлек к ним ваше внимание только
потому, что на одном из достигнутых  нами  уровней  мы  нашли  то,  что,
похоже,  является  частью  огромной  станции  управления  погодой. Среди
прочего,  некоторые  приборы   оказались   занятыми   только   хранением
информации  по  этим  двум  уровням  в  атмосфере. У нас хватило времени
только быстро осмотреть ее,  так  как  нашей  главной  заботой  являлось
быстрое  обследование.  Но  единственная  причина,  почему  мы ее вообще
заметили, заключалась в том,  что  металл  там  оказался  очень  теплым,
выдававшим  массу  жара,  и казался работающим на полную мощь. Это нечто

                                - 97 -

такое, что мы наблюдали  только  в  очень  немногих  местах.  Мы  теперь
думаем,  что  эти слои имеют какое-то отношение к действительной функции
Кранга. Какой именно, не могу себе представить.
     -  Если  говорить  конкретней, - в разговор вступил Трузензюзекс, -
эта штука, - он указал на прозрачный купол и  лежанку  под  ним,  -  все
больше   и   больше   походит   на  центральный  пульт  управления  всей
автоматикой. Я  знаю,  кажется  трудным  вообразить,  что  это  чудовище
управляется  единственным  существом, лежащим на той скамейке, но факты,
кажется, поддерживают эту гипотезу. Я лично отношусь к ней  скептически.
Нигде  поблизости  от  этой  штуки  нет  никакой  кнопки, рубильника или
схожего устройства. И все же, одно ее расположение и изоляция  вроде  бы
подтверждают ее важность.
     Пристальное изучение того шлема, или головного убора, или  чего  бы
то  ни  было,  показывает,  что он связан с тем, что может быть какой-то
разновидностью сенсорного приемника. Если машина  и  в  самом  деле  еще
способна  больше  чем  на  частичную активацию, тогда теоретически всего
лишь  приближение  к  этому   передатчику   должно   произвести   нужное
воздействие. В действительном физическом контакте с оператором, кажется,
нет необходимости. Так что тот факт, что размер и форма наших голов ни в
коей  мере  не соответствуют черепам тар-айимов, по всей вероятности, не
должен послужить нам препятствием.
     -  Значит,  вы  думаете  попробовать  включить  ее,  - сделал вывод
Малайка.
     - Мы обязаны это сделать.
     - Но что если она настроена откликаться только на  электромагнитные
конфигурации, генерируемые мозгом тар-айима?
     - У нас нет никаких указаний, что для активации  машины  необходимы
"электромагнитные  конфигурации"  вообще  какого-либо  типа,  - возразил
Цзе-Меллори. - Но если окажется, что  дело  в  этом,  и  вы  не  сможете
раздобыть  живого  и  сотрудничающего  с  нами тар-айима, я очень сильно
опасаюсь, что мы можем спокойно упаковаться и отправиться  домой.  -  Он
пожал плечами. - Я и Тру чувствуем, что путь прослеживания схемы завел в
тупик. Мы можем продолжать ковыряться в этой куче механизмов тысячу  лет
-  настолько  она велика - и нисколько не приблизиться к пониманию того,
как она действует.
     -  А  попробовать  включить  ее  -  разве  это  не может быть очень
опасным? - спросила Ата.
     -  Это  вполне  может  стать  смертельным, моя милая. Мы решили это
давным-давно. Например, там может быть обратная связь,  способная  -  по
этой  самой  причине  и  по  нескольким  другим,  я попробую включить ее
первым. Если мы, тем не менее, не сумеем активировать ее и не  возникнет
никаких  явных вредных последствий, то я не вижу никакой причины, почему
бы и всем остальным не попробовать то же.
     - Только не мне! - громко заявила Сиссиф.
     - Эй, минуточку, - начал было, не обращая на нее внимания, Малайка.
     -  Извините,  капитан,  -  сказал  Трузензюзекс.  -  Стархе! Как вы
сказали бы, не беспокойтесь. Бран прав. Возможно,  наше  образование  не
совсем  подходит  для  оператора  этой  штуки,  но знакомство с работами
тар-айимов и то малое, что мы знаем об их психологии, могут  помочь  нам
справиться с любыми способными возникнуть непредвиденными затруднениями.
Сожалею, но тут вовлечено слишком многое, чтобы  позволить  вам  сделать
первую   попытку.  Мы  не  на  борту  корабля.  На  данную  минуту  ваша
кандидатура отклонена, капитан.
     - Же! - прогромыхал Малайка.
     Цзе-Мэллори шагнул ко входу в купол:

                                - 98 -

     - Тогда давайте приступим.
     - Вы хотите сказать, сасаа кууме? - переспросил Малайка.
     Цзе-Мэллори остановился.
     - Не вижу, почему бы и нет.  -  Он  снова  заколебался  у  входа  и
оглянулся.  -  Я  не  ожидаю,  что  случится  многое,  не  говоря  уж об
опасности. А если случится, то я не жду, что это будет большой  защитой,
но  ради  моего  личного психологического комфорта, сойдите, пожалуйста,
все с помоста. Безусловно на сиденьях, или в креслах, или  что  это  там
такое,  должно  быть  достаточно  безопасно. Тар-айимы явно пользовались
ими, когда действовала эта штука, поэтому им полагается быть безопасными
также и для нас. Теоретически.
     - Социолог, против теоретической раны  я  не  возражаю.  -  Малайка
улыбнулся  с  явным  намерением  успокоить  и  присоединился  к  другим,
уходившим с возвышения к рядам "сидений" внизу.
     Кроме  Брана  на помосте остался только Трузензюзекс. Официально он
находился там для наблюдений, но и он, и  Цзе-Мэллори  знали,  что  если
что-то случится, то от помощи инсектоида, вероятно, будет мало толку. Он
сделал ритуальный глубокий вдох и вошел в купол.
     Керамико-пластиковая  плита стала теперь знакомой после многих дней
продолжительного и подробного изучения. Он взобрался на гладкую холодную
поверхность и повернулся лицом к зрительному залу, слегка подняв голову.
Из купола потолок монолита казался почти видимым.  Возможно,  прозрачный
материал действительно производил легкое увеличение.
     Плита была намного длиннее,  чем  требовалось  для  размещения  его
долговязого  и худого тела. Она, однако, не подогревалась. Он обнаружил,
что неуютно ерзает на твердой холодной поверхности и желает,  чтобы  она
превратилась  в  теплую  постель.  Это  слишком  походило  на  капсулы в
лаборатории  криогенного   анабиоза.   "Сделай   это   по-быстрому!"   -
скомандовал  мозг  телу.  Вонзая  каблуки в неподатливую поверхность, он
толкнул себя повыше. Одним  движением  его  голова  очутилась  полностью
внутри шлема.
     Шлем принял бледно-красный оттенок, переходящий в желтый, а затем в
светло-зеленый. А также стал слышен легкий гудящий звук. Он явно исходил
из самой плиты. Вот и все. Ни фейерверков, ни  даже  нескольких  простых
вспышек молнии.
     Лицо Цзе-Мэллори в куполе кривилось, но явно от  сосредоточенности,
а  не  от  боли. Странное дело, мозг его стал для Флинкса непроницаемым.
Если купол и не производил ничего другого, то экранировал мысли всякого,
кто лежал под ним.
     Двадцать минут спустя он вышел из купола, мотая головой, в то время
как другие столпились вокруг него.
     - Же? - спросил Малайка.
     -  Же?  -  переспросил  выглядевший раздраженным социолог. - Ну, мы
доказали одно. Если эта машина все еще способна функционировать так, как
ей предназначалось, то этот шлем определенно является исходным пунктом.
     - Я не могу поверить, что все это безумие построили для того, чтобы
на пластиковом головном уборе заиграли красивенькие разноцветные огни!
     - Нет, конечно же, не для того. - Цзе-Мэллори тоскливо оглянулся на
плиту  и  на  опять  ставший  прозрачным  шлем. - Похоже, что я способен
активировать ее, но лишь в  очень  малой  степени.  В  моем  мозгу  явно
чего-то  не  хватает.  Или,  возможно,  для  этого  требуется всего лишь
определенного рода тренировка, о которой мы ничего не знаем. Не знаю.  Я
со  своим  мозгом  попробовал все, что мог. Самогипноз. Йогу. Упражнения
Банда. Совершенное  объективное  сосредоточение.  Открытое  подсознание.
Результаты вы видели. Или, скорее, отсутствие их.

                                - 99 -

     - Вы что-нибудь почувствовали, вообще, все что  угодно?  -  спросил
Флинкс.
     - Гмм. Да, странное  ощущение.  Не  болезненное  и  не  угрожающее.
Просто  странное.  Словно  что-то  пыталось  проникнуть ко мне в голову.
Щекотку  снаружи   мозга,   едва   заметную.   А   когда   я   попытался
сосредоточиться на этом ощущении, оно ушло и спряталось. Должен сказать,
что я разочарован.
     -  Же? Вы, может, думаете, что у вас монополия на это? - Коммерсант
выглядел расстроенным, имея на это все основания. - И что же теперь?
     -  Теперь  я  предлагаю  попробовать остальным людям. По-моему, я с
избытком продемонстрировал  ее  безвредность,  если  и  ничего  другого.
Поддержание   ее   настроенности  на  мозг  одного  типа  может  вызвать
благотворный кумулятивный эффект.
     Один за другим остальные по очереди забирались под прозрачный шлем.
За исключением, конечно же, Сиссиф,  отказавшейся  даже  приближаться  к
нему.   Малайка   сумел  вызвать  сильное  желтое  свечение  прозрачного
материала. Флинкс действовал так же хорошо (или так же плохо, сказать не
мог  никто),  как  Цзе-Меллори,  только  его цвет обладал еще и неровным
пульсированием. Словно  для  опровержения  утверждений  Цзе-Мэллори,  он
вышел  из  купола  с  определенной  головной  болью.  Ата и Вульф сумели
вызвать светло-красный, почти розовый цвет.  Им  больше  повезло,  когда
наконец сделал попытку Трузензюзекс.
     В ту же секунду, когда его стареющая  радужная  голова  вступила  в
зону   эффективности,   мягкие   цвета  сразу  же  пробежали  спектр  от
бледно-розового до  темно-синего.  Цзе-Мэллори  пришлось  отметить  это,
чтобы  привлечь  внимание  всех. Повторяющиеся неудачи вызвали скуку. Но
теперь никто не скучал.  Гудение  из  основания  плиты  сделалось  четко
слышимым даже за пределами купола. На одной из открытых панелей огромной
серой массы машины начали слабо светиться огоньки. Шлем к  тому  времени
принял темно-лавандовый цвет.
     - Посмотрите на купол! - указал Флинкс.
     На  несколько  дюймов  в  высоту купол светился сплошным немигающим
малиновым цветом.  Время  от  времени  мягкий  свет  полз  на  несколько
миллиметров вверх, а потом опускался обратно и исчезал в полу.
     Час спустя Трузензюзекс, шатаясь, выбрался из  купола.  Цзе-Мэллори
пришлось  поддерживать  философа  за  грудную  клетку-б, так как ноги не
держали  старого  инсектоида.  Они  вместе,  пошатываясь,  спустились  к
первому  ряду сидений. Лицо Трузензюзекса оставалось беспристрастным, но
обычное здоровое свечение у него в глазах заметно потускнело.
     -  Ты,  брат,  безусловно правильно определил это, - выдохнул он, -
когда сказал, будто нечто пыталось проникнуть тебе  в  голову!  Я  опять
почувствовал себя, словно юноша, пытающийся вылупиться из своей куколки.
Уфф! Могу сказать, однако, что из этого ничего не вышло.
     -  Неверно, - возразил Флинкс, а Малайка подтверждающе кивнул. - Вы
заставили  сам  купол  светиться  красным,  во  всяком  случае,   вокруг
основания.
     - Да? - последовал свистящий транксийский смех. - Полагаю, что  это
своего   рода   достижение.   Изнутри   я   не  мог  этого  заметить.  Я
сосредоточился довольно глубоко  и  со  своими  оптическими  нервами  не
работал.  Возможно,  это  значит,  что  мы  на  правильном  пути?  -  Он
повернулся лицом к  Малайке.  К  его  мускулам  постепенно  возвращались
прежние  силы. - Капитан, я переиначу свое предыдущее утверждение. Дайте
мне на это еще три-четыре недели, и я так или иначе  выясню,  сможет  ли
когда-нибудь человек или транкс управлять этой штукой. И окажется ли ваш
вклад потерей или нет.

                               - 100 -

     Малайка   выглядел   скорее   смирившимся,   чем  подавленным.  Его
собственная безуспешная борьба с  Крангом  прибавила  немного  терпения,
если и не дала других результатов.
     - Бадо Джузи. "Еще  не  вечер".  Старая  поговорка  в  моей  семье,
господа.  Вы  уже  сделали  намного  больше, чем я имел право надеяться.
Работайте не спеша, господа, работайте не спеша.
     Далеко  внизу  в тайных местах планеты лениво заворочалось сознание
Кранга - Оно более полно  рассмотрело  импульсы,  пробудившие  Первичное
Звено  слабыми  детскими  зондированиями  и  давлениями.  Даже  в  своем
полуспящем состоянии он был разумно уверен  (плюс-вероятность  -  90.97,
минус-вероятность  -  8.03,  случайные  факторы  -  1.00),  что  наверху
присутствовал  мозг  первого  класса.  Единственный,  вполне   способный
пробудить  Кранг  к  состоянию Ниазмы, или полной эффективности. Он явно
предпочел пока  не  раскрываться.  Машина  подумала  и  позволила  своим
секциям,   управляющим  разумом,  снова  впасть  в  спячку  в  состоянии
готовности.
     Когда мозг будет готов, будет готов и Кранг.
     В конце концов, именно для этого его и создали.

                               ГЛАВА 19

     Как оказалось, Трузензюзекс не получил своего месяца. Ни даже  трех
недель.  Они  возились  с доступными частями внутренностей машины, когда
рация Малайки сообщила  о  пришедшем  заатмосферном  вызове.  В  порядке
безопасности  его  портативная  рация находилась в постоянном контакте с
большим передатчиком краулера. Флинкс присутствовал  при  этом,  помогая
ученым  в  физическом  аспекте их работы. Сиссиф, Ата, Вульф вернулись в
краулер, сортируя припасы в его просторном трюме.
     Для   облегчения  работы  ученых  рядом  с  их  портативной  печкой
поместили две койки. Другие все  еще  находили  более  удобным  спать  в
знакомой  тесноте краулера, несмотря на необходимые для этого ежедневные
прогулки.
     Оба  ученых  на  мгновение  прервали  свою работу, заметив странное
выражение, появившееся на лице Малайки. Флинкс уловил его из  внезапного
замешательства  мыслей  коммерсанта.  Он  все  утро наблюдал, как ученые
трудятся над незнакомыми обозначениями  и  непонятными  переключателями.
Девять  десятых  того,  что  они  пытались  сделать  по  части механики,
ускользало от его понимания. Он был способен помочь им  в  более  тонких
частях  операций,  обладая,  как они выражались, определенным "чувством"
того, что где располагалось. И как всегда, их разговор  как  на  устном,
так и на мысленном уровне просто завораживал.
     - Капитан... - начал было Цзе-Мэллори.
     - Нас вызывают, - ответил коммерсант. - С Орбиты.
     Мысли его отражали равные доли подозрения и недоверия.  Он  включил
кнопку вещания на крошечной рации.
     - Вульф, ты слушаешь это?
     -  Да,  капитан,  -  прошел лишенный модуляций ответ из отдаленного
краулера.
     - Отлично. Передай "слышим" и переключай его. Кто-то знает, где мы.
Мало толку отрицать это. - Он повернулся к другим.  -  Может  быть,  нас
сейчас  прослушивают,  хотя  я сомневаюсь, что такое возможно сквозь эти
стены.  Но,  впрочем,  я  также  сомневаюсь,  что  нас  вызывает  другой
звездолет,  а  дело обстоит именно так. Хайдхуру. Ничто не имеет смысла.

                               - 101 -

Оставьте свои рации и  слушайте,  если  желаете,  по  моей.  Нет  резона
извещать   возможного   противника   о  том,  сколько  у  нас  действует
передатчиков. Если, конечно, он этого уже не знает.
     Флинкс в первый раз увидел коммерсанта столь подавленным. Очевидно,
напряжение было сильнее, чем он хотел показать. В любом случае, по рации
он сказал лишь: - "Да?"
     Ответивший голос был от природы высоким. Но если тон и казался чуть
женственным, то слова - нет.
     - Капитан Максим Малайка, Глава Дома  и  Плутократ?  Я  привез  вам
привет,  сэр,  от мадам Рашалейлы Нуаман и "Нуаман Интерпрайзис". - Губы
Малайки  скривились  в  беззвучном  ругательстве,  заставившем   Флинкса
покраснеть. - Поздравляю!
     Этого надменного презрения оказалось достаточно, чтобы  подстегнуть
язык коммерсанта.
     - Чертовски достойно с вашей стороны. А кто ниний ниоте?
     -  Простите?  А,  я.  Я  фигура  маловажная.  Но в целях облегчения
дальнейшего разговора - который, заверяю вас, нам обязательно  предстоит
- вы, возможно, знаете меня как Эйбла Никососа.
     -  Же,  мистер  Никосос.  Я  целиком  согласен,  что   персона   вы
маловажная.  Мне  любопытно,  как  вы сюда попали. Эта планета, кажется,
приобретает всеобщую известность.
     -  Как  так?  Гмм. Что же касается вашего вопроса, капитан, то, - в
голосе сквозило притворное удивление, - мы последовали за вами.  Большую
часть  пути  от Мотылька. На почтительном расстоянии, конечно. И если уж
об этом зашла речь, то вы безусловно немало меняли свой  курс  в  начале
путешествия.  Да,  попетляли  вы.  Но  после  первой недели мы без труда
вычислили ваш примерный курс. Знаете, это четвертая  посещаемая  нами  в
этом  секторе  звездная  система  с планетами. Мы более-менее знали, где
находится нужная нам, но не имели точных координат. Это  затруднило  нам
дело,  да,  затруднило,  когда  вы  совершенно  пропали  с  экранов. Эти
координаты находились на клочке материала, который  -  но  это  неважно.
Теперь все это - далекое прошлое, не так ли?
     - Вы случайно не получили кое-какой  помощи  от  некоего  ААннского
барона?
     - ААннского барона? - писклявый голос  отразил  удивление.  Малайка
взглянул на Флинкса.
     - Он говорит правду, сэр. И они, определенно, на постоянной орбите.
     Двое  ученых  с  удивлением  посмотрели  на  Флинкса. Они ничего не
сказали, но он почувствовал  в  их  мыслях  легкое  негодование  на  его
скрытность.  Ему  отчаянно  хотелось рассказать им, насколько необходимо
было сохранить эту скрытность. Даже сегодня пси-чувствительные  личности
не  пользовались  всеобщей  популярностью,  факт,  узнанный  им  рано  и
болезненно еще в детстве. Теперь, однако,  было  не  время  пускаться  в
объяснения.
     Голос по рации продолжал:
     -  С  чего  бы  нам иметь какое-то отношение к ААннам? Скверный они
народ, скверный! Нет, в самом деле, сэр.  Мы  нашли  вас  целиком  сами,
несмотря на трудности, причиненные вашим исчезновением. Но мы ведь нашли
вас, не так ли?  Так  что  ничего  не  стряслось.  -  Замечание  прервал
короткий смешок. - Мой корабль находится на орбите в паре диаметров поля
от вашей "Славной Дырки". Мы сперва послали  луч  к  ней.  Когда  мы  не
получили  ответа,  а  шлюз  отказался  впустить  нас  - как умно с вашей
стороны, капитан, - мы предположили,  что  вы  уже  сделали  посадку  на
поверхность. Один взгляд на ваш челночный причал подтвердил это.

                               - 102 -

     - Телатини нгуруве! Тридцать свиней. Это предельное число,  которое
можно набить в стандартную капитанскую каюту, в случае, если вы этого не
знаете.
     К оскорблениям этот голос, кажется, был совершенно невосприимчив.
     - Це-це-це, капитан. Вы смущаете мою скромную натуру.
     - На это мало шансов.
     - Так или иначе, излучения ваших компонентов открыли  бы  нам  ваше
местоположение,  даже  если  бы  вы отказались отвечать на вызов. Что, я
уверен, вы хорошо сознавали.
     - Капитан, - обратился Флинкс. - Я думал, вы говорили -
     - Вспомни о ретрансляции на  рацию  челнока.  Именно  ее-то  они  и
засекли.  В  любом случае, они едва ли могли упустить нас. - Мысленно он
уже готовился к обороне в последнем окопе.
     - Где вы сейчас, друг Никосос, помимо того, что на орбите?
     - Хорошая  догадка,  капитан.  Мы  летим  над  этим  бедным  влагой
континентом.  Не  сомневаюсь,  довольно  близко  к вам. Вскоре мы должны
приземлиться, в каковое время я надеюсь поприветствовать вас лично.
     Голос замолк, а потом снова заговорил:
     - В чем бы там вы  ни  прятались,  оно  действительно  должно  быть
кое-чем. У нас масса трудностей с приемом вашей передачи.
     - Вы проделали долгий путь ради кучи ничего,  Никосос.  Мы  уже  не
одну неделю работаем над этим, как вы столь точно выразились, "чем бы то
ни было". Мы не сумели вычислить, что оно делает, не говоря  уж  о  том,
как оно это делает.
     - Разумеется,  капитан,  разумеется!  -  В  голосе  теперь  звучали
юмористические  нотки.  -  Лично я, когда меня слишком глубоко пробирает
космический холод, люблю пролететь  сквозь  ближайший  сверхгигант  M  и
согреть свои замерзшие косточки. Как я сказал, мы с вами скоро увидимся.
     - Он не верит нам, - сказал Флинкс.
     Малайка кивнул:
     - А потом?
     - Ну, это представляет проблему, а? Я, разумеется, не могу помахать
вам ручкой, желая счастливого пути  домой,  потому  что  тогда  вся  моя
упорная  работа  будет  напрасной,  не так ли? Впрочем, убийство тоже, в
общем-то, не мой профиль. Наверное, можно будет что-нибудь  придумать...
- Малайка отключил рацию и повернулся к остальным.
     - Же, вы слышали. Там, где речь идет о новых планетах,  владение  -
девять  десятых  древнего  права, но я сомневаюсь, что Раша позволит мне
вызвать церковные силы Оценки. - Он переключил  рацию  на  межличностную
частоту.
     - Вульф, ты все слышал?
     -  Да, капитан, - донесся ровный ответ человека-тени. Флинкс гадал,
а был ли пилот вообще способен на никогда не проявляемое им волнение.  -
Боюсь,  однако,  что  ваша  подруга  восприняла это довольно тяжело. Она
упала в обморок. Мисс Мун сейчас заботится о ней.
     - Же! Тогда она, во всяком случае, на время утихомирится. Мы вскоре
присоединимся к вам. Нам  всем  лучше  оставаться  памоджа.  -  И  снова
отключил рацию.
     - Что вы предлагаете? - спросил Цзе-Мэллори.
     -  Я  мало  что  могу, социолог. Даже если бы этот Никосос оказался
настолько мджинга, что приземлился бы  без  защитного  экрана,  было  бы
тяжеловато  пытаться  пробиться  с  боем.  Хотя  у нас имеются, - тут он
посмотрел прямо на  Флинкса,  -  свои  собственные  сюрпризы.  Однако  я
уверен, что люди, оставленные им на корабле, будут прослушивать все, что
происходит. В челноке мы окажемся в их  власти.  Если  этот  Никосос  не
прихватил с собой экран, и если мы сможем застать его врасплох и нанести

                               - 103 -

им непоправимый урон  несколькими  выстрелами,  прежде  чем  они  успеют
предупредить  свой  звездолет,  и  если  мы сможем проскочить к "Славной
Дырке" под их детекторами, и если мы сможем попасть внутрь  и  запустить
генератор, прежде чем они заметят, - вот тогда у нас будет неплохой шанс
смыться или отбиться от них.
     - Слишком много "если", - непринужденно заметил Трузензюзекс.
     - Кабиса, именно. И все же, у нас есть и другое оружие.  Можете  не
сомневаться,  я  его  испробую.  Взятки,  например, часто оказывались на
войне действенней, чем ядерная энергия. Но боюсь, что Раша  не  отправит
на  такое  важное  задание  уязвимую  в  этом отношении тварь. Во всяком
случае,  не  того,  кто  поддается  искушению  полного  подкупа.  А  вот
частичного  -  Я  могу  придумать еще только одно. У этого здания только
один мланго. Выставить пушку и палить по первому,  кто  войдет  в  него.
Покуда  у  них  нет  определенного  представления  о  том,  насколько мы
запаслись  продовольствием  и  оружием,  он   может   стать   достаточно
нетерпеливым  для  мелкого  торга  с  нами.  К несчастью, у нас мало что
имеется, даже с тем, что мы могли бы перевезти сюда  из  челнока.  Мибу,
ему   нужно   всего-навсего   сжечь   челнок  и  отправиться  на  досуге
поразвлечься сафари на Ниневии, с координатами для Регистрации!
     - А почему бы ему не сделать это в любом случае? - спросил Флинкс.
     - У него иное задание, киджана, иначе  он  даже  не  потрудился  бы
вызвать  нас.  Просто  вывел  бы  из  строя "Славную" и отправился своей
дорогой. Ему явно требуется выяснить о  Кранге  все,  что  можно.  -  Он
сделал  жест в сторону двух ученых. - Раша знает о вас. Я сам ей сказал,
чурка я этакий. Она могла бы нанять и своих  экспертов,  но  знает  вашу
репутацию.  Поэтому  за  вашу  жизнь  я  не  беспокоюсь.  Только за вашу
репутацию. Я считаю также, что смогу устроить кое-что для себя.  Слишком
много народу будет задавать неудобные вопросы, если я внезапно исчезну -
даже в исследовательском путешествии в  незаселенные  районы.  И  он  не
может заколачивать столько феда! О, он все равно не может позволить себе
отпустить на свободу кого-нибудь из нас. Вероятно, ему приказано держать
нас  где-то  со  всеми  удобствами, пока Раша не сможет подтвердить свои
права на эту планету  всеми  возможными  методами.  Тот  завуалированный
намек на "убийство" был, вероятно, его способом начать торг.
     - Предложение, капитан, - сказал Трузензюзекс.
     - Ндийо?
     - Предполагая, что все сказанное вами верно, почему  бы  просто  не
согласиться и не отдать ему то, что он хочет?
     - Что! - Даже Флинкс поразился.
     -  Заверяю  вас,  что Кранг останется бесполезным и для него, и для
его хозяйки. Я был оптимистичен, когда сказал, что мне  потребуется  три
недели  для  оценки  потенциальной  полезности  машины.  Мы можем многое
узнать из нее о тар-айимах, в этом я ничуть не сомневаюсь. Мне  думается
также,  что я могу сказать с большой долей уверенности прямо сейчас, что
в остальном она никогда не будет ничем большим, как выдающейся диковиной
для археологов и туристов.
     - Лакини, но -вы же заставили  ее  заработать!  Во  всяком  случае,
часть ее.
     - Все сделанное мной не более чем  надраивание  спиралей  двигателя
генератора  Каплиса. Наверное, мне удалось разогреть ее и придать ей вид
функционирующей, но я сомневаюсь, что когда-нибудь смогу довести ее даже
до  частичной  действенности.  И  мы  по-прежнему не больше, чем раньше,
представляем себе, что ей полагалось  делать.  Мне  думается,  никто  не
сможет продвинуться дальше - кого бы там ни привлекла ваша мадам Нуаман.
     - Если вы убеждены... - начал Малайка.

                               - 104 -

     Трузензюзекс вопросительно посмотрел на Цзе-Меллори.
     -  Утверждать  нельзя  ничего,  капитан,   но   я   без   колебаний
присоединяюсь к оценке моего брата.
     - Мбуа улимвенгу! Тогда отлично. Забудем разрушение в пользу  более
хитрых  маневров.  -  Он  активировал  рацию на канале широкого вещания.
Теперь, когда он опять очутился  на  знакомой  почве,  голос  его  обрел
прежнюю уверенность. - Никосос!
     Послышалось  шипение,  треск,  тишина,  а  затем   вновь   раздался
писклявый голос:
     - Незачем кричать, капитан. Вы подумали?
     -  Слушай,  агент.  Я  дам  тебе  возможность приобрести то, что ты
желаешь, и сберечь по ходу дела несколько жизней. У меня здесь в  полной
готовности  шестимиллиметровая  лазерная  пушка  и уйма зарядов, но я не
вижу ничего, за что стоит драться. Желаю тебе удачи в попытках заставить
ее  заработать,  если  сумеешь, в чем я сомневаюсь. Весь город - твой. Я
желаю только как можно быстрее покинуть эту  нукию.  Можешь  получить  и
наши заметки, если пожелаешь. Все, что мы выяснили о самом Кранге - чего
в сумме очень мало. Но у меня здесь мальчик и  две  женщины,  и  я  хочу
вытащить их из этого.
     - Ах, как трогательно! Не  ожидал  от  вас  такого  восхитительного
альтруизма,  капитан.  Да, я думаю, что несмотря на отданный мне приказ,
можно будет  организовать  финансовое  соглашение,  удовлетворяющее  все
заинтересованные   стороны.   В   любом  случае,  пролитая  кровь  имеет
склонность расстраивать мне печень. Хотя уверен, что вы поймете, когда я
скажу,  что  вы и ваши спутники должны будете некоторое время оставаться
моими гостями. Минимальный срок, на самом-то деле. Но очень необходимый.
     - Естественно, я понимаю такую необходимость и буду рад подписать -
     - О нет, капитан, этого не потребуется. Я верю вам на  слово.  Ваша
репутация  широко  известна.  Лично я нахожу честность в нашей профессии
несколько вредной, но в данном случае она к моей выгоде. Нет, как бы вам
ни  хотелось иметь такое соглашение в письменном виде, я предпочел бы не
допускать существования такого официального документа. Такие вещи  имеют
привычку исчезать, а потом оказываться в самых неприятных местах. Теперь
уже скоро. Наш полет пока был  интересным,  капитан,  но  боюсь,  что  я
нахожу  эту  планету  скучной.  Если  вы будете так добры, оставить свой
передатчик включенным, мы последуем по его импульсам. Это может ускорить
завершение  всего  этого  неприятного  дела.  Я  уверен,  что вы желаете
затягивать его даже меньше, чем я. - И отключился.
     -  Капитан, - донесся из рации голос Вульфа. - Меня от этого просто
мутит. Неужели нет никакого другого способа? -
     -  Никакого,  Вульф.  Я  тоже  предпочел  бы  драться,  но - Оставь
открытой передачу для них, как он требовал. По крайней мере, наша работа
здесь, похоже, оказалась бесплодной, иначе я и не рассматривал бы такого
варианта. Мы можем пожелать им побольше того же самого. Что  бы  они  ни
нашли в городе, пусть забирают на здоровье. В конце концов, все это дело
было чем-то вроде охоты на дикого мбизу.
     - Но он же практически угрожал убить! -
     - Вульф, пожалуйста, я знаю. Джуа тяжелое.  И  все  же  у  нас  нет
выбора.  Я  тоже  не  доверяю  ему.  Но он может просто улететь теперь и
вернуться попозже за  нашими  мумифицировавшимися  трупами.  Нет,  держу
пари,   он   предпочтет  хапнуть  лишний  кредит,  содержащийся  в  моем
предложении. Почему бы  ему  не  сделать  этого?  -  Он  пожал  плечами,
невзирая на то, что Вульф этого видеть не мог.
     - Вульф, не будь соотношение сил таким... - Он вздохнул. - "Правила
Дома".

                               - 105 -

     - Я понимаю, капитан.
     Малайка  отключил рацию и тяжело опустился на одно из "сидений". Он
вдруг сделался очень старым и усталым.
     - Конечно, если бы вы, господа, открыли, как заставить работать эту
машинези, я бы даже думать не стал -
     -  Мы  тоже понимаем, капитан, - сказал Цзе-Мэллори. - Плохой выбор
вообще не выбор. За себя  мы  никогда  не  беспокоились.  Он  должен  по
крайней   мере   показать   нас   Нуаман,   чтобы  убедить  ее  в  нашей
бесполезности. И  наше  внезапное  исчезновение  тоже  вызовет  толки  в
определенных кругах.
     - Нуаман. Будь проклята эта сука! - Он обратил взгляд к небу.  -  В
сей день я навек забуду, что эта тварь человек и мванамке!
     Он заметил взгляд Флинкса.
     -  Биби,  дамой  она,  киджана,  перестала  быть  задолго до твоего
рождения.

                               ГЛАВА 20

     В километре над ними очень  довольный  Эйбл  Никосос  развалился  в
кресле  роскошной  каюты  челнока  и передал приказ пилотам. Он радостно
потирал руки. Дела шли неплохо. Почти столь же неплохо, как если  бы  он
получил,  как и планировалось, ту карту на Мотыльке. Присутствие Малайки
на планете чуточку осложняло дело, но не очень сильно. Похоже, что  дело
от  этого  станет  еще выгодней. Кроме жирной премии от старой ведьмы за
успешное  выполнение  более  трудного,  чем  первоначально   намечалось,
задания,  будет  богатый  выкуп  за  Малайку - уплаченный авансом. Как и
условлено ранее, двое яйцеголовых  будут  отправлены  к  Нуаман.  А  как
только  будет  выплачена достойная сумма выкупа - разве слово Малайки не
было всегда надежным? - парня можно будет выкинуть из ближайшего  шлюза.
Что  же  касается  двух  женщин,  ну,  усадьбе предков требовались новые
игрушки. За последние несколько лет  цена  на  здоровых  молодых  женщин
нестерпимо  подскочила.  Нестерпимо!  И  во  всем виноваты эти проклятые
ханжи-церковники. "Насилие антиобщественно", понимаете ли! При скорости,
с  которой  он  их  использовал,  его хобби становилось слишком дорогим.
Добавление двух новых даровых лиц (и тел, о да!) будет таким образом  не
только  финансовой, но и эстетической прибылью. Он ничуть не сомневался,
что обе окажутся молодыми и привлекательными. Иначе какие  у  них  могут
быть дела с этим шкодливым Малайкой?
     Если же они совершенно не в его  вкусе,  он  все  равно  сможет  их
использовать.   Наверное,   менее  оптимально,  но  они  все-таки  могут
оставаться пригодными для службы. А он знатоком слыл не зря.
     Когда   челнок   спикировал   к   городу,  начали  выдвигаться  его
дельтавидные крылья.

                               ГЛАВА 21

     Малайка, Цзе-Мэллори, Трузензюзекс и Флинкс медленно брели  обратно
к  краулеру.  Никто  не  произнес  ни  слова, Флинкс уже твердо решил не
позволить  отобрать  у  себя  пистолет.  Он  мог  оказаться  не  меньшим
специалистом  по  части вероломства! Он прочел путаные и мелкие свинячьи
мыслишки Никососа, как ни трудно это далось, из-за того, что их носитель

                               - 106 -

столь   быстро   двигался   над   поверхностью   планеты.   Существовала
возможность, что двое ученых и Малайка легко  отделаются,  но,  судя  по
мыслям  агента,  шансы,  что  ему  и  двум женщинам удастся то же самое,
казались мизерными. В конечном итоге ему не следует  рассчитывать,  нет,
не  следует  ожидать,  что  коммерсант  поставит на кон свою жизнь из-за
него, или из-за двух женщин, или даже из-за  двух  ученых.  Выживание  -
такой  довод,  что  мораль  просто  не  идет с ним ни в какое сравнение.
Поэтому  ему   лучше   планировать   предпринять   какие-либо   действия
самостоятельно.  Такая  оценка их нынешнего положения была нелестной, но
логичной. И это пугало его наравне с реальностью смертельного исхода. Он
слегка вздрогнул, несмотря на тепло в помещении.
     Последние несколько минут его что-то  беспокоило,  в  дополнение  к
страшным  предчувствиям.  Он  передернул плечами, несмотря на отсутствие
там зуда. Вот оно! Не зуд, а отсутствие  постоянного  знакомого  трения.
Дракончик куда-то запропастился. Поглощенный событиями последних минут и
сосредоточенный на мозге агента, он и не заметил пропажи змея. Он  резко
повернулся:
     - Пип? Где Пип?
     -  Просто  для  уверенности, - пробормотал себе под нос Малайка, не
расслышав тихого вопроса Флинкса. И щелкнул рацией: - Вульф, я не  люблю
играть,  не  держа  в  запасе  по  крайней мере нескольких карт. Разбери
винтовку и установи ее дулом к входу.
     - Да, капитан! - донесся полный энтузиазма ответ.
     -  Если  этот  малый  так  ловко   связал   и   упаковал   нас,   -
поинтересовался   Цзе-Меллори,  -  то  зачем  утруждать  себя  возней  с
винтовкой?  Я  думал,  вы  раз  и  навсегда  оставили  мысль  попытаться
вырваться из этой передряги с боем?
     Флинкс осматривал пространство вокруг них. Змея по-прежнему не было
видно. Без привычного присутствия рептилии он чувствовал себя нагим.
     - Более-менее, так оно и есть.  Мы  знаем,  что  он  нас  припер  к
стенке,  и  он  знает  об этом, но он не знает, что мы знаем, что он нас
припер к стенке.
     - Пожалуйста, попроще.
     - Ндийо. Разумеется. Представим это так. Человек ведет переговоры с
куда  меньшим высокомерием, чем мог бы, когда знает, что сидит под дулом
пистолета того, кто страшится за  свою  жизнь.  У  нас  достаточно  мало
рычагов,  поэтому  мы  должны  использовать  и самые маломощные из всех,
какие сможем найти.
     Несмотря  на  разнообразные  призывы,  свист  и  увещевания Флинкса
дракончик не показывался. Это было  необычным,  но  не  беспрецедентным.
Иногда  у  змея  появлялось  собственное  мнение.  Трузензюзекс  не  мог
продублировать применяемые Флинксом прерывистые призывы,  но  помогал  в
визуальной части поиска. Это, по крайней мере временно, отвлекало его от
мысли о злополучном стечении обстоятельств.
     - Где он вероятнее всего мог спрятаться, малыш? - спросил ученый.
     -  О,  я  не  уверен,  сэр.  В  разных  местах.  -  Теперь  он  был
по-настоящему  обеспокоен  и  лишь  в  пол-уха  слушал  философа.  Он не
чувствовал  присутствия  дракончика,  и  одно  это   вызывало   у   него
беспокойство. - Он не часто выкидывает подобные фокусы. Полагаю, на него
подействовала общая депрессия. Он, знаете, чувствителен к подобному.  Он
предпочитает прохладные замкнутые места. Вроде -
     И он резко оборвал фразу.  Он  увидел  вдали  мини-дракончика.  Тот
прямо у него на глазах порхал вокруг прозрачного купола. Потом природное
любопытство одолело-таки  его,  и,  несмотря  на  предупреждающую  мысль
Флинкса,  он засунул голову под прозрачный шлем. То, что случилось вслед

                               - 107 -

за  тем,  удивило  обоих  наблюдателей.  Дракончик  проделал  в  воздухе
неуклюжий  вираж и, казалось, упал на самого себя, свернувшись в плотную
спираль на самой высокой точке скамьи. Он лежал,  застыв,  не  двигаясь,
под куполом, пульсировавшим теперь неопределенным желтым цветом.
     Все  мысли  об  их  непосредственных  трудностях   были   мгновенно
отброшены в пароксизме страха за своего постоянного спутника. Не обращая
внимания на предостережения Трузензюзекса, он бегом кинулся к только что
покинутому  ими месту. Малайка обернулся и, издав ругательство, бросился
вслед за юношей. Его короткие ноги не могли тягаться с  ногами  Флинкса,
но тем не менее он сумел развить достаточно впечатляющую скорость.
     Приблизившись к  куполу,  Флинкс  почувствовал  под  ногами  легкую
дрожь, но не обратил на нее внимания.
     А Трузензюзекс обратил. И взглянул на Цзе-Мэллори.
     -  Да,  брат. Я тоже это почувствовал. - Голос его стал задумчивым.
Снова дрожь, на этот раз сильнее.
     -  Что  же  происходит?  -  произнес  озадаченный Трузензюзекс. - Я
думал,  мы  установили,  что  по  крайней   мере   эта   часть   планеты
сейсмологически  безопасна.  -  Он  обеспокоенно  посмотрел на сводчатые
стены, определяя их крепость и устойчивость.
     Пол   вновь   содрогнулся,   но   уже  гораздо  сильнее.  Дрожь  не
прекращалась и становилась все сильней и, хотя никто этого  не  замечал,
усиливалась по мере того как Флинкс приближался к куполу.
     - Что же происходит? - прошептал Цзе-Мэллори.
     - Элитат! Не уверен, - ответил философ таким же приглушенным тоном,
- но я думаю, что наша загадка вот-вот разрешится сама собой.
     Флинкс  забрался  на  помост  и  мчался  к  куполу.  Пип все еще не
двигался. Юноша  едва  заметил  сотрясавшую  строение  дрожь.  Когда  он
приблизился к своему неподвижному приятелю, странное гудение, начавшееся
у него в голове, стало еще хуже. Он нетерпеливо мотнул  головой,  очищая
ее,   но   без   толку.  У  него  возникло  странное  ощущение  эйфории,
перемежающееся с болью.
     "Не  борись  с  этим",  - казалось, шептало что-то. Он услышал тихо
разбивающиеся на берегу волны. Дракончик лежал, плотно  зажмурив  глаза.
Он, похоже, дергался под аккорды какой-то безмолвной песни. Первая мысль
Флинкса была о конвульсиях, но движения рептилии, хотя  и  неправильные,
казались  для  этого  слишком ровными. Он начал было засовывать руку под
большой шлем, к своему попавшему в беду приятелю. Гудение возросло, и он
качнулся назад под внезапным приступом головокружения.
     НЕ - БОРИСЬ - ТЫ!
     Пип в беде - Беде.
     Он снова мотнул головой, и на этот раз подобное действие, вроде бы,
принесло  ему  небольшое  облегчение.  Все сливалось, его мысли потеряли
четкость. Он сфокусировал слезившиеся глаза на змее и решительно  нырнул
под шлем.

                   П * О * Я * В * Л * Е * Н * И * Е

     Внутри  его  черепа  рухнула древняя плотина, ослабленная случаем и
эволюцией. Прилив сдерживаемого ею был ужасен.
     Обыкновенно   прозрачная   структура   купола   взорвалась   массой
искрящихся, сверкающих зорь. От венца до основания, все  цвета  видимого
спектра  -  и,  вероятно,  невидимого  тоже. Пурпурные, зеленые, золотые
преобладали  над  красными,  голубыми  и  другими   основными   цветами.

                               - 108 -

Блистающий   вихрь  гневной,  почти  металлической  переливчатости  плел
сложные и непонятные узоры в  материале  самого  купола.  Внутри  здания
феерические  сетки  из  фосфоресценции,  люминесценции  и шаровых молний
протравливали в воздухе световую паутину.
     На  ложе  в куполе внутри здания, который и являлся Крангом, Флинкс
лежал, застыв в кажущемся  бессознательном  состоянии,  рядом  со  своим
притихшим приятелем. Шлем над ними пульсировал темным огненно-фиолетовым
цветом.
     - Капитан... - пробился сквозь треск рации голос Вульфа, искаженный
водопадами помех, но Малайка этого  не  заметил.  Пораженный,  он  резко
остановился, как только купол начал свою слепящую игру цветов.
     Гигантские трубы машины пульсировали звоном, как от  наковален,  по
их  стенкам ползли кольца светящегося электричества. Они злобно трещали,
словно разрываемая пластиковая фольга.
     -  Межпространственный  вызов!  - У Вульфа не появилось возможности
уловить ответ Малайки, ибо голос Никососа заставил его замолчать:
     -  Что  ты там пытаешься выкинуть, купчишка? Предупреждаю тебя, без
фокусов! Я прикажу своим людям уничтожить твой корабль! Мне нужен только
сигнал  передатчика.  Целый сектор континента к востоку от вас - пылает,
да, пылает, под поверхностью, кажется. Эта  местность  выглядит,  словно
охваченная пожаром. Не знаю, что ты затеял, приятель, но если ты хоть -
     Голос исчез в Ниагаре помех. В этот миг мир наводнили Х, У, Н и, по
какой-то причине, Г.
     Малайка сделал шаг вперед и  рухнул  на  пол  как  подкошенный.  По
крайней  мере,  позже  ему думалось, что он упал. При всем, что он сумел
действительно вспомнить,  он  мог  плавать  в  воздухе.  Ведь  воздух  в
амфитеатре, казалось, внезапно решил показать свое присутствие, вынуждая
его отступить и опуститься. Он тонул в нем. Мсаада! Забавно, они никогда
не  замечали,  какой он плотный. Плотный. Голова его попала в гигантские
клещи - нет, не клещи. Тысячи миллионов сапог чеканили чуждые  марши  по
его  голове, в то время как хоровод смеющихся электронов пытался стянуть
с него скальп. Он почуял запах гари - и апельсинов.
     Когда   он   катался  по  полу,  пытаясь  сохранить  целой  голову,
раскалывающуюся  на  куски,  то  мельком  увидел  Цзе-Мэллори.  Социолог
находился  в  схожем  положении.  Лицо  его представляло собой ужасающее
зрелище,  когда  он  сражался  с  силой,  толкающей  их  всех  к  тихому
помешательству.   Частично   лишенное  контроля  разумом,  высокое  тело
извивалось и трепетало на бледно-белом полу, словно задыхающаяся самаки.
Трузензюзекс, с другой стороны, неподвижно растянулся на спине. В первый
раз на памяти коммерсанта мембраны его  глаз  закрылись.  Ноги  философа
выпрямились  во  всю  длину  и  застыли, но стопоруки слабо колыхались в
воздухе, заряженном статическим электричеством.
     Внизу  биллион  километров  цепей  и  других  элементов, являвшихся
спящим разумом Кранга, заворочались, пробуждаясь. Да, мозг 1-го  класса.
Но  заблокированный!  Заблокированный  от природы! И, что самое главное,
несознающий самого себя! Это было неслыханно! Да, мозг 1-го класса можно
ослабить,  но  только искусственно. Заблокировать? Никогда! И, вдобавок,
естественным  образом!  Такая  ситуация  являлась  -  невероятной.   Она
противоречила Закону.
     Кранг  столкнулся  с  Уникальным  Обстоятельством.   Ему   придется
принимать  окончательное  решение самому. Проявлять инициативу. Но он не
мог сам управлять собой.  Для  этого  был  необходим  мозг  наверху.  Он
осторожно   прозондировал.   Коль   скоро   блоки   будут   удалены    -
сотрудничество...

                               - 109 -

     ПЕРЕНАЛАДЬ СВОИ КЛЕТКИ, ОРГАНИЗМ - ВОТ ТАК!
     Осторожно, осторожно.
     Наверху тело Флинкса разок дернулось.
     Я не могу этого сделать!
     ТЫ ДОЛЖЕН. ЭТО - НЕОБХОДИМО.
     Это больно!
     НЕВЕЖЕСТВО ВСЕГДА ПРИЧИНЯЕТ БОЛЬ. ПОПРОБУЙ.
     Тело Флинкса  вновь  заизвивалось.  В  голове  у  него  безжалостно
пульсировал,  вырастая,  казалось, до невозможных размеров, слепящий шар
боли.
     Я - не могу!
     Кранг рассмотрел ситуацию.  Более  сильная  пульсация  могла  снять
блокировку   -   и,   возможно,   навек   уничтожить   мозг.  Рассмотрим
альтернативы.  Если  мозг  заблокирован,  то  как  же  он   вообще   мог
стимулировать первичную активацию?
     На нахождение ответа ему потребовалась доля наносекунды. Поблизости
находился   мозг-катализатор.   Это   все   объясняло  знакомыми  Крангу
понятиями.  Действуя  быстро  через  посреднические  каналы  мозга  3-го
класса,  огромная  машина произвела необходимую переналадку в мозге 1-го
класса. И с облегчением почувствовала, как растворяются барьеры. На этот
раз  дело пошло легко. Они и с самого начала были слабыми и с прорехами.
Энергия  ЭТП   начала   течь   по   поджидавшим   каналам.   Дальнейшего
вмешательства не требовалось.

                 Р * Е * А * Л * И * З * А * Ц * И * Я

                     Э * Н * Т * Р * О * П * И * И

     За  один  краткий  миг Флинкс осознал всю Вселенную. Она показалась
ему очень маленьким непрозрачным хрустальным шариком. Мгновение  прошло,
и  он в первый раз ясно все увидел. Да, совершенно ясно. Он почувствовал
то, что лишь наполовину замечал, подозревал прежде. И такое, что  вообще
не  замечал.  Он  увидел  чудесную  структуру,  являвшуюся  Крангом.  Он
воспринял  чудесную  структуру,  каковой  являлся   сам.   Для   полного
пробуждения  инструмента  требовалась  определенная энергия. Сейчас лишь
крошечная часть его пульсировала сознанием. Да, вот, и вот.
     Кранг  пробудился.  Пробудился  к  полному сознанию в первый раз за
последние  полмиллиона  лет.  Гимн-марш.  Славно!  Лившаяся  теперь   от
настроенного   мозга-активатора   печальная   песнь  была  незнакомой  и
грубоватой по исполнению. Но Кранг понимал, что за  пятьсот  тысячелетий
вкусы  могли  измениться.  Важно,  что  Экран  автоматически возник, как
только мелодия обеспечила необходимые ключевые импульсы.
     Сенсоры  Кранга мгновенно просканировали небо на много световых лет
во  всех  направлениях.  Поскольку  активатор   ничего   не   делал   на
инструктажном  уровне, кроме трансляции ощущений опасности, машина ввела
систему общего оптимального сканирования и надеялась,  что  ее  окажется
достаточно.  Она  признала  в  активаторе  новичка. Его надо направлять.
Где-то мелкая цепь должным образом отметила,  что  единственный  корабль
чуждой конструкции был распылен в момент активации Экрана, попав в него,
когда тот возник. На волосок! Кранг опять пожалел, что  мог  действовать
только с частью сознания до мгновения полной активации. К счастью, судно
не проникло. Никакого вреда не причинено.  Активатора  уведомили,  и  он
согласился.  Еще  один  корабль  -  нет,  два  -  притаились  как раз за
пределами Экрана. Хотя они оставались неподвижными  и  не  предпринимали

                               - 110 -

никаких   враждебных   действий,   активирующий   мозг   указал   Крангу
сфокусироваться на участке  пространства,  занимаемом  большим  из  двух
судов. Машина послушно выполнила указание.
     Ее поле оптимальной  фокусировки  на  близком  расстоянии  являлось
сферой минимум в тысячу километров. Она могла без всякого труда поразить
указанное  судно,  совершенно  не  задев  в  то  же  время  другое.  Эти
невероятные  сенсоры могли образовать необходимый конус проекции в метре
от любой желаемой  точки.  Это  намного  больше,  чем  требовалось.  Она
извлекла   из  сотрудничающего  теперь  мозга  1-го  класса  необходимые
уточняющие данные. Будь у Кранга ноги, он  притопывал  бы  ими,  отбивая
такт.
     Наверху  ритмические  пульсации,   превращавшие   в   труху   мысли
Цзе-Мэллори,  на мгновение прекратились. Они тут же трансформировались в
совершенно  неописуемый  гибрид  между  пронзительным  криком  и  ревом.
Ультразвуковой  визг  летучей  мыши,  усиленный  в  миллион  раз  и едва
слышимый, сопровождаемый электротрубами и литаврами. Это не давило столь
нестерпимо  ему на череп, по сравнению с прежней музыкой. Социолог сумел
перекатиться на спину и лежал, не  двигаясь,  тяжело  и  неровно  вдыхая
враждебный воздух, который, казалось, не желал попадать в его легкие.
     Он повернул  голову.  Движение  причинило  ему  боль.  Он  боролся,
пытаясь не дать этому скрежещему стону проникнуть слишком глубоко, зная,
что если он расслабится и позволит ему захватить его, то острые как  нож
звуки начнут кромсать нервы и нейроны. Он мог предотвратить это.
     Малайка явно оказался крепче любого из  них.  Каким-то  образом  он
сумел,  шатаясь,  подняться  на  ноги  и  начал,  кренясь  и отклоняясь,
двигаться в направлении помоста. Он одолел  половину  расстояния,  когда
задвигалось здание.
     В момент первого звука Вульф врубил двигатели краулера и  рванул  к
двери.  К  счастью, большая машина стояла повернутой в этом направлении.
Когда  его  ударило  первым  полным  аккордом,  он  свалился  с  сидения
водителя,  зажав ладонями уши. Но краулер, установленный на данный курс,
тупо продолжал ползти дальше. Как и прежде, огромные двери раздвинулись.
В тот же миг, как они закрылись за краулером, пытка прекратилась.
     Вульф медленно взобрался на сиденье и  сумел  остановить  отчаянный
бросок  машины,  прежде  чем тот швырнул бы ее с обрыва. Он не знал, что
произошло, все было слишком быстрым! Но он знал, что капитан и остальные
все  еще  внутри.  Он  быстро  проверил  грузовой отсек. Обе женщины без
чувств растянулись среди припасов, - то ли от воздействия этой  "штуки",
то ли от их быстрого рывка - он не мог этого определить.
     Что же делать? Беспомощно растянувшись на полу краулера, ни на  что
не  способный от мучительной боли, он мало чем может помочь капитану или
кому бы то ни было. В данный момент о возвращении внутрь не могло быть и
речи. Попытка наладить связь произвела только океан помех. Возможно, ему
удастся найти в челноке что-нибудь, способное заэкранировать его мозг  и
позволить  ему  вновь  вступить  в  этот ад. Ему не было дано времени на
обдумывание этой проблемы.
     Здание,  все  миллионы  тонн  его,  меняло свое местоположение. Оно
накренилось вперед, и на мгновение его обуял страх, что оно  опрокинется
на  малюсенький  краулер.  Оно  не опрокинулось. Оно зависло на секунду,
паря в вихревом небе, а затем слегка повернулось к югу. И  начало  глухо
гудеть.  Вибрация  ощущалась  и  сквозь пол кабины. На высоте нескольких
миль в насыщенном пылью  воздухе  он  увидел,  что  верхние  метров  сто
строения  начали пылать иссиня-черным цветом. Он никогда раньше не видел
чего-нибудь пылающего черным цветом,  и  этот  феномен  загипнотизировал
его.  Он  продолжался  каких-то  тридцать  секунд. Круглое основание, на

                               - 111 -

котором покоилось здание,  казалось,  слегка  посветлело.  На  некотором
расстоянии  вокруг  здания воздух на мгновение принял розовый оттенок. А
затем все прекратилось.
     Кранг  произвел  устранение  второго судна столь же буднично, как и
первого. Весь процесс с момента первоначальной активации  до  настоящего
времени занял немногим меньше двух минут.
     Кранг терпеливо ждал дальнейших приказаний от Активирующего  Звена.
Директивы  уничтожить  другой чуждый звездолет не поступало. Фактически,
мозг тут же устранился от управления Крангом. Машина  поспорила  сама  с
собой.  Прошло  очень  много  времени  с  тех пор, как она последний раз
работала на полную мощь. Она вновь открыла, что ей это  ощущение  вполне
нравится.
     Но зашитые в нее инструкции были четкими и  не  оставляли  никакого
места  для  логических отклонений. При отсутствии активирующего мозга ей
полагалось вернуться к состоянию  спячки  на  пониженной  мощности.  Это
означало     дезактивацию     всех,     кроме     самых     элементарных
ремонтно-охранительных функций. Кранг вздохнул.  Цели  построивших  его,
казалось, часто отличались от его желаний, но у него не было возможности
изменить свою программу. Огромные лопасти в глубине известняковых пещер,
канализировавшие  непрекращающиеся  вихри  планеты,  начали  опускаться.
Генераторы, черпавшие бессчетные эрги  энергии  из  расплавленного  ядра
планеты, уменьшили подачу, и кипящий железо-никелевый центр успокоился.
     Медленно, но эффективно Кранг  приступил  к  выполнению  задачи  по
выключению самого себя.

                               ГЛАВА 22

     Флинкс   сполз  со  скамьи  и  поднялся.  Голова  у  него  все  еще
пульсировала, но настоящая боль  почти  исчезла.  Он  напивался  допьяна
только  раз в жизни. Теперь к нему вернулись воспоминания о мучившем его
после этого чудовищном похмелье. После того как они пронеслись вблизи от
нейтронной звезды, у него были измочалены и измотаны мускулы. Теперь они
контролировались натянутой не менее туго, чем струны рояля, оскорбленной
и  подвергнутой  жестокому  насилию  нервной  системой,  а  костный мозг
вибрировал в точном  соответствии  с  тяжеловесным  ритмом  смолкнувшего
Кранга.  Он  заглянул  внутрь,  бессознательно перестраивая определенные
клеточные структуры. Боль растаяла, оставив после себя вспышку света.
     Он огляделся кругом.
     С помощью своего друга Трузензюзекс медленно  поднимался  на  ноги.
Флинкс  совершенно  не  желал  представлять  себе,  что  именно  пережил
инсектоид с его незащищенным  экзоскелетом.  Неожиданный  наклон  здания
помешал  Малайке  добиться  успеха  в  его попытке добраться до помоста.
Теперь он сидел на краю скамьи, массируя  колено  и  заботливо  проверяя
себя  на  предмет  возможных повреждений. В общем, он казался целым, так
как с его толстых губ срывалось во все возрастающем  изобилии  множество
ругательств на замечательно большом числе языков.
     Удостоверившись, что с его челанксийскими спутниками все в порядке,
Флинкс  обратил все свое внимание к змею. Маленькое кожистое тело плотно
свернулось в спираль под колпаком активации.  Оно  не  подавало  никаких
признаков  жизни.  Стараясь  не  угодить под этот купол головой, он взял
Пипа со скамьи. Тот все еще не  шевелился.  Он  осторожно  прозондировал
тельце  своим обновленным стимулированным мозгом. Его вытолкнули в новую
незнакомую вселенную, и он все еще испытывал некоторую неуверенность  (а

                               - 112 -

если  честно  -  страх)  в  своих способностях. Он прозондировал глубже.
Мини-дракончик послужил проводником силам, управиться  с  которыми  было
выше   его   возможностей.   Подобно  перегруженному  конденсатору,  ему
требовалась определенная реорганизация и переналадка.
     Остальные собрались вместе и стояли с другой стороны, молча следя и
тактично не выражая сочувствия. Незанятой частью своего мозга он  быстро
обыскал  их  головы.  Все  трое  были еще ошеломлены событиями последних
нескольких минут. Почти так же  сильно,  как  и  он,  подумал  Флинкс  с
горькой   иронией.   Он   чувствовал  излучаемую  ими  симпатию,  и  ему
становилось лучше.
     Последняя переналадка, одна упрямая артерия - нет, тут! Одно тонкое
веко затрепетало, поднялось. Выглянул и повел взглядом маслянисто-черный
глаз.  Он  повернулся вверх и встретился со взглядом Флинкса. Медленными
рваными движениями дракончик начал раскручиваться. Флинкс высунул  язык.
Пип  резко  выбросил  свой,  до  соприкосновения в старом жесте дружбы и
приязни. Флинкс почувствовал, как напряжение начинает  покидать  мускулы
Пипа, и успокаивается пульс.
     Он бросил привычку плакать примерно с того времени,  когда  открыл,
что  это  не  приносит  никакой пользы, кроме промывки зрачков. И все же
сейчас в уголках его глаз появилась подозрительная влага. Он отвернулся,
чтобы  ненароком  не оскорбить этим других. Если бы он оставался лицом к
ним или взял на себя труд прозондировать, то мог  бы  заметить  на  лице
Трузензюзекса нечто большее, чем всего лишь сочувствие.

                               ГЛАВА 23

     Челнок остался невредим, и они поднимались в верхние слои атмосферы
с  большей легкостью и уверенностью, чем при путешествии вниз. Управляли
Ата с Вульфом. Другие находились в  задней  части  салона,  сосредоточив
свои мысли впервые за последнее время не на настоящем, а на будущем.
     - Ну, сэр, - сказал Малайке Тузензюзекс. -  Мы  приносим  вам  свои
извинения.  Похоже,  что наш вклад оказался исключительно бесприбыльным.
Признаться,  вначале  это  нас  по-настоящему  не  заботило.  Но   после
перенесенных  вами  расходов  и  опасностей  я  желал бы, чтобы вы могли
получить с этого что-то в смысле более материальной выгоды.
     - О, вы теперь без нужды пессимистичны, мой твердопанцирный рафики.
- Коммерсант энергично запыхтел невероятно дурно пахнущей трубкой. - Мне
достался   город,   несомненно   заполненный   до  отказа  тар-айимскими
артефактами и изобретениями - если я когда-нибудь смогу откопать  их  из
этого  дьявольского песка! Прекрасная, пригодная для обитания планета. С
процветающей водной  экологической  системой,  вероятно,  совместимой  с
челанксийской  нормой.  Я  думаю, эта планета может даже вернуть к жизни
парусные корабли, ндийо!
     - Этот аспект ускользает от моего понимания, - сказал философ.
     - Когда мы  вернемся,  я  покажу  вам  триоиды.  Один  из  наиболее
поэтических  образчиков  технологического прошлого человека. Нет, нет, с
точки зрения феда я не готов считать  это  путешествие  банкротством!  И
всегда  можно  поиграть  с  Крангом,  ж  е?  Даже  если  наш  юный  друг
настаивает, что все дело в нелепой случайности, к которой он не имеет ни
малейшего отношения. - Он вопросительно посмотрел на Флинкса, который их
всех старательно игнорировал.  -  Но  вот  для  вас,  боюсь,  это  стало
настоящим  разочарованием. Вы теперь, должно быть, даже более подавлены,
чем когда мы приземлились, же?

                               - 113 -

     - Все зависит от того, как посмотреть на это, - сказал Цзе-Мэллори.
- Когда мы пустились по следу этой штуки, мы на самом  деле  понятия  не
имели,  что  ожидали найти, за исключением того, что это что-то большое.
Когда мы нашли ее, то не знали, что именно нашли.  А  теперь,  когда  мы
покинули  ее  -  ну,  когда  вы  будете  готовы вернуться и раскопать те
артефакты, - он взглянул на брата по кораблю, - мы с Тру будем более чем
счастливы  помочь  вам  в  сортировке, если не в раскопках. И мы все еще
можем, как вы говорите, "поиграть" с самим Крангом. Он, по меньшей мере,
будет  основой  для  многих  объемистых  научных работ. - Он улыбнулся и
покачал головой. - Одни только психологические и социологические  намеки
- а, Тру?
     -  Безусловно,  брат.   -   Транкс   усердно   пытался   изобразить
человеческую    позу   глубокой   задумчивости,   потерпел   неудачу   и
удовольствовался вместо этого выражением ностальгической  беззаботности.
Результат также вышел не совсем удачным.
     - Похоже, что легенды браннеров и наших первобытных гоминидов имели
под  собой  некоторое  основание.  Кто  бы  такое  заподозрил? Кранг - и
оружие, и музыкальный инструмент.
     Они теперь покинули атмосферу, и Ата проложила курс на сближение со
"Славной Дыркой".
     -  Это  многое  говорит  нам о тар-айимах, не упоминая уж о большом
шаге к объяснению их интереса к двум таким, казалось бы, противоположным
областям,  как  война  и  искусство.  Не  могу, однако, сказать, что мне
нравится их вкус. Лично я предпочитаю Дебюсси и  Корецкого.  Несомненно,
для  их ушей - или что там у них было - такие звуки являлись приятными и
волнующими, может быть, даже патриотичными.
     -   Песня   смерти   грохочет,  гибель  людей  в  литавры  бьет,  -
процитировал Цзе-Мэллори.
     -  Порзакалит,  двадцать третий сонет, - сказал Трузензюзекс. - Для
этого требуется-таки поэт.
     - Возможно, я чересчур туп, - проговорил Малайка, - но я все еще не
понимаю, как эта келелекуу заработала!
     -  Вы,  капитан,  в  этом  отношении  не  одиноки, скорее, типичный
представитель большинства. Однако,  если  пожелаете,  я  могу  выдвинуть
гипотезу.
     - Так валяйте, выдвигайте!
     -  Очевидно, - продолжал транкс, осторожно отмахивая прочь ядовитые
клубы  дыма,  производимые  дымящей  трубкой   коммерсанта,   -   машина
генерирует   какой-то   вид  вибрации,  признаться,  я  лично  колеблюсь
навешивать на него ярлык  "звуковые  волны".  Вероятно,  какая-то  смесь
звуковых  и  гравитационных  характеристик  волновых форм, которые мы не
можем отождествить, хотя и заметили их воздействие!
     Помните,  как при нашем первоначальном прохождении сквозь атмосферу
я отметил необычную  плотность  двойного  слоя  ветроблеска?  -  Малайка
кивнул.  -  Вероятно,  эти  слои  поддерживаются  искусственно. Волновое
излучение - давайте назовем его, за неимением лучшего или более  точного
термина,  К-волнами  -  генерируется  Крангом. Эти волны проходят сквозь
нижний слой металлического ветроблеска,  но  не  сквозь  верхний,  более
плотный. И соответственно, "зацикливаются" потом между двумя слоями, так
как  теперь  они  достаточно  ослаблены,  чтобы  оказаться  в  состоянии
прорваться  обратно  сквозь  нижний. Ручаюсь, так они скачут вокруг всей
планеты. И наверное не один раз, ибо их постоянно  обновляют  генераторы
Кранга.
     - О, теперь я знаю, что это, вероятно, не звуковые волны, -  сказал
Малайка,  -  но  всепланетная  циркуляция  в атмосфере? Из единственного
генерирующего источника - поддерживание определенной минимальной силы  -
требуемая мощность - Вы действительно думаете, что такое возможно?

                               - 114 -

     - Я, мой дорогой Малайка, считаю  возможным  все  -  если  явно  не
продемонстрировано  обратное,  -  тем  более,  когда дело связано с этой
машиной.
     -   Это   могут   быть  даже  простые  звуковые  волны,  -  вставил
Цзе-Мэллори. - В прошлом на самой Земле, в тысяча восемьсот  восемьдесят
восьмом  году  по  старому  календарю,  в главном океане произошел взрыв
вулкана на острове под названием Кракатау. Ударная волна  несколько  раз
обогнула  земной  шар. Грохот взрыва - помните, простые звуковые волны -
слышали на всем полушарии. Учитывая способности тар-айимов и  тот  факт,
что  это было намного больше, чем всего лишь звуковые волны, я бы считал
генератор таких волн достаточно мощным оружием. Кроме того, мне кажется,
что  вас  не  требуется  долго  убеждать  после  полученной  нами крайне
захватывающей демонстрации.
     -   Вывод   постфактум,   -   сухо  сказал  Трузензюзекс.  -  Очень
проницательно с твоей стороны, брат. Однако, так как я в этом  отношении
чуть-чуть осведомленней тебя -
     - Спорно!
     -  -то  я  брошу  это дело. Тар-айимы, как ты говоришь, были вполне
способны усиливать природу, извините за каламбур.
     -  Я  бы  предположил  тогда, что это объясняет случившееся с нашим
рафики Никососом, - пробормотал вполголоса Малайка.  -  Как  только  его
челнок вошел в район действующих вибраций -
     - Деструктивное колебание? - добавил Цзе-Мэллори.
     -  Растрясло  на  куски? Возможно, - согласился Трузензюзекс. - Или
они вызвали аварию, или ослабили атомную  структуру.  Даже  в  том,  что
было, вероятно, самым безопасным местом на планете, вибрации - "музыка",
если  вам  угодно  -  чуть  не  развалили  мой  скелет.  Устройство   не
невозможное.  Фантастическое  - да, но не невозможное. Меня лично больше
интересует метод, примененный для ликвидации их звездолета.
     -  Ндийо,  - согласился Малайка. - Как насчет этого? Он и близко не
подходил  к  атмосфере  и  поэтому  не  мог  попасть  в   капкан   слоев
ветроблеска.
     - Если бы Кранг вдобавок  к  поддержанию  непроницаемого  защитного
экрана  вокруг  планеты не имел также способностей к нападению, то он бы
был не более чем патовым устройством, - продолжал транкс.  -  Устройство
целиком оборонительного характера противоречило бы всему, что мы знаем о
психологии тар-айимов. И вы все знаете,  как  к  концу  нашего  тяжелого
испытания  столь  значительно  изменилось  качество  вибрации.  Так вот,
Флинкс, ты говоришь, что почувствовал уничтожение другого звездолета,  и
все же не было никаких признаков взрыва? Ни вспышки, ничего?
     Безопасный вопрос, и это он едва ли мог отрицать.
     - Совершенно верно, сэр. Он просто - пропал.
     - Гм. Подозреваемая  возможность,  которая,  вероятно,  никогда  не
будет  подтверждена,  но - вспомните, что наш корабль находился на очень
небольшом расстоянии и все же явно не пострадал - Я подозреваю, господа,
что  Кранг  -  это  гравитационный  генератор, но такой мощи, о какой не
мечтали даже древние Боги. -  Он  посмотрел  прямо  в  лицо  Малайке.  -
Капитан,    что   произойдет,   если   гравитационное   поле   диаметром
приблизительно в один сантиметр и с напряжением,  сравнимым  по  силе  с
поверхностью нейтронной звезды, столкнется с реальной массой?
     Смуглое лицо Малайки за несколько секунд отразило всю гамму  чувств
от  озадаченности  до  понимания  и изумления. А голос отразил сразу все
состояния.
     - Маниса! Это пустит в ход Прерывание Шварцшильда! Но это же! -

                               - 115 -

     - Невозможно? - улыбнулся Трузензюзекс. - Простите, капитан, но как
еще  это  можно объяснить? Для генерации необходимой такому полю энергии
понадобится корабль размером с  планету  -  намного  проще  использовать
планету,  а? И помните, нет никаких свидетельств взрыва. Конечно же нет.
Даже свет не может убежать от поля  такой  силы!  А  гравитация  следует
закону   обратного   квадрата,   поэтому   наш  корабль  практически  не
подвергался опасности. Более идеальное  избирательное  оружие  трудно  и
вообразить.  Всего лишь в километре от мишени вы даже не заметите такого
поля. Но коснитесь его - и  пшик!  Мгновенно  перестанете  существовать!
Надеюсь,  что  у  любого  хватит здравого смысла, капитан, не баловаться
чересчур много с таким устройством. - Голос транкса обрел оттенок стали.
-  Мы  совершенно недостаточно знаем об управлении таким полем. Что если
мы откроем способ самораспространения такого поля? Кранг-то  явно  может
это  сделать,  как  именно,  я и вовсе не могу себе представить. Но если
будет спущено такое неуправляемое поле, то оно просто будет  бродить  по
вселенной, заглатывая - все.
     Тут в каюте стало тихо.
     -  Но  я  думаю,  на это мало шансов, - продолжал он более бодро, -
если наш юный друг не сможет опять активизировать механизм. Не говоря уж
о том, - добавил он, - чтобы столь же успешно управлять им.
     Флинкс уже  некоторое  время  прочитывал  грядущее  завуалированное
обвинение.  Он  знал,  что  его  требуется  опровергнуть.  Они не должны
думать, что он способен управлять таким  угрожающим  оружием.  Особенно,
напомнил он себе, когда он сам не был уверен в этом!
     - Я же говорил вам, сэр, я не знаю, что случилось. Машина управляла
мной, а не наоборот!
     - И все же, - многозначительно сказал транкс.
     Было  бы  легко  перестроить  мозг инсектоида так, чтобы тот просто
принял объяснения Флинкса за чистую монету. Слишком легко.  Кроме  того,
идея  преднамеренного  вмешательства  в  мыслительные  процессы  другого
существа была несколько отталкивающей и пугающей. Особенно когда мозг, о
котором  шла речь, был признанно мудрее его собственного. Сила, напомнил
он себе, не знание. В будущем ему понадобится побольше последнего.
     -  Послушайте,  -  он  думал  быстро. Теперь это стало легко. - Что
касается "управления" этим устройством, то вы сами говорили, что  машина
состоит  из бесконечно сложных цепей. Коль скоро ее включили, она вполне
способна справиться с ситуацией к собственному удовлетворению.  Я  всего
лишь послужил чем-то вроде "водородной свечи", включающей КК-двигатель.
     - Гм. А как вы объясните  то,  что  она  предприняла  именно  такие
действия, а не какие-нибудь другие?
     - Может  быть,  корабль  Никососа  сделал  движение,  истолкованное
машиной как враждебное, и она ответила как положено. Наверно, она просто
была настроена и готова, когда я вступил  в  нее.  Я,  безусловно,  мало
отличаюсь от прочих здесь присутствующих. (Ложь!) Вероятно, мой дар, или
талант, или как вам там угодно  называть  его,  имел  к  этому  какое-то
отношение.  Вспомните, когда я в первый раз вступил в нее, это ничего не
вызвало.
     -  У  меня такое ощущение, что к этому имели немалое отношение твои
собственные страхи в ту минуту. Да, это правдоподобно.
     -  Верно, - продолжал Флинкс, благодарный за открывшийся выход. - Я
был напуган, когда вошел в  него  в  этот  раз,  действительно  напуган.
(Правда.)  Машина обязана была уловить мое эмоциональное напряжение. Она
ведь, вдобавок, инструмент искусства! Вероятно, при этих условиях ее мог
стимулировать  любой  из нас. (Возможно, а не вероятно.) В любом случае,
сейчас все кончено, и я не испытываю  никакого  желания,  ни  малейшего,
снова попробовать это сделать! (Смесь правды и неправды.)

                               - 116 -

     - Достаточно, малыш!  Ты  слишком  агрессивен  для  моего  бедного,
старческого ума. (Вздор!) На данном этапе я удовлетворен. (Флинкс прочел
иное, но это не имело значения.) Ты  убедил  меня  в  честном  и  равном
словесном  бою.  Попробуй сыграть со мной в психологические шахматы, и я
выиграю у тебя даже веснушки! И все же... - Он взглянул на дракончика, а
потом  опять  на  Флинкса.  -  Ты  говоришь,  что  не  чувствуешь в себе
изменений? Никаких постэффектов?
     Флинкс  покачал  головой  с  уверенностью,  вызвавшей бы гордость у
Мамаши Мастифф.
     - Нет. Я действительно не знаю, что случилось. Мой мозг был... - Он
оборвал фразу, когда бортовые огни внезапно погасли. Челнок проскочил  в
свой причальный док в грузовом трюме "Славной Дырки".
     - Вот и все, - резюмировал Малайка. К большому удовлетворению всех,
его  трубка  догорела.  -  Мне очень хотелось бы обсудить это все с вами
поглубже, господа, но как-нибудь в будущем. Нафаси,  ндийо?  Если  я  не
заполучу  в  самом  скором  времени  в  свое горло что-нибудь привычного
жидкого состава, то я окончательно рассохнусь.
     Он  двинулся  по  узкому  проходу  между  ними  и  открыл небольшой
пассажирский шлюз. Внутрь просочился бледно-зеленый  свет  из  грузового
трюма.  Обхватив  одной  рукой Сиссиф, он начал спускаться по выдвижному
трапу. Следующей отправилась Ата, за ней - двое ученых.  Флинкс  снял  с
подлокотника  кресла  уютно свернувшегося мини-дракончика и поместил его
себе на плечо.  И  поспешил  убраться  из  челнока.  Вульф  до  сих  пор
продолжал  оставаться  личностью,  общения  с которой Флинкс предпочитал
избегать. Добравшись до жилых отсеков, все  отправились  своей  дорогой:
Ата  и  Вульф - в рубку, Малайка и Сиссиф - в свою каюту. Коммерсант еще
не пропустил ни капли спиртного, но зато спасся  от  выкупа  и  приобрел
планету.  Даже  если  он никогда не реализует ни гроша со своего вклада,
одного этого вполне хватало, чтобы он был слегка навеселе.  Двое  ученых
приготовились   возобновить  свою  бесконечную  игру  в  психологические
шахматы, словно никогда и не прерывали ее.
     -  По закону это не психоз, - донесся до Флинкса голос заспорившего
Цзе-Мэллори. - И ты отлично это знаешь!
     -  Ай,  Бран, как ты можешь такое говорить? Наверняка ведь, когда я
совершил  скачок  на  четыре  клетки  той  фигурой  вторичного  детского
страха...  - Голоса их растаяли, когда он свернул за угол, направляясь к
своей каюте.
     Флинкс   взглянул   на   свое  плечо:  дракончик,  явно  утомленный
пережитым, крепко заснул. Он на мгновение  остановился,  а  затем  пожал
плечами  и  усмехнулся. Насвистывая знаменитый и замечательно фривольный
мотивчик,  он  фланировал  по  коридору  в  ожидании   самого   большого
псевдобифштекса,  какой  только  мог выдать автоповар. Ему требовалось о
многом поразмыслить.
     И, подумав, многое сделать.

                               ГЛАВА 24

     Рашалейла  Нуаман  лежала на своей огромной постели, праздно изучая
потрепанную полуголую фигуру племянницы. Девушка  явно  проявила  больше
силы,  чем  здравого  смысла, возражая против требования мадам явиться к
ней.

                               - 117 -

     -  Телин,  -  вздохнула она. - Ты знаешь, я ужасно разочаровалась в
тебе.  Глупость  я  могу  иногда  понять,  но  небрежность  в  работе  -
непростительна. Я конечно же знала о твоем забавном плане разделаться со
мной.
     При  этих  словах  девушка  вздрогнула,  и  ее  взгляд заметался по
комнате в поисках пути к бегству.  Даже  допуская,  что  она  смогла  бы
выскользнуть  из рук двух бесстрастно стоящих по бокам от нее великанов,
бежать на безвоздушной луне было некуда.
     -  О,  пусть  это тебя не беспокоит детка. Меня-то не беспокоит. На
самом  деле  я  сочла  эту  попытку  довольно  восхитительной.  Ты   для
разнообразия  показала,  что  в  тебе есть немного пороху. Но то, что ты
вмешалась в мой бизнес, это, моя милая, - голос ее опасно  понизился,  -
было с твоей стороны неудачным выбором. Наверно, я отнеслась бы к тебе с
большей симпатией, если бы ты преуспела. И к тому  же  с  ААннами!  Боже
мой! Полагаю, тебе известно, что они самые злейшие враги человечества?
     - Не надо всучивать мне эту патриотическую лажу,  старая  ханжа!  -
огрызнулась  злым и язвительным тоном Телин. - Ты бы продавала младенцев
Дьяволу, если бы думала, что он  более  чем  суеверие  -  и  дело  будет
достаточно прибыльным.
     - Ты говоришь глупости, девочка. А также дерзости.  Разумеется,  не
продавала  бы.  По  крайней  мере, не просто назло кому-то, как ты. Риск
получить клеймо врага Содружества и быть отлученной от Церкви потребовал
бы  гарантий  куда  большего  потенциального  дохода,  чем такая мелочь,
которой добивалась ты. И помимо всего прочего, твоя подростковая выходка
вынудит меня терпеть уйму невыносимых насмешек от одного очень давнего и
дорогого друга. Который, между прочим, как  меня  уведомили,  давно  уже
зарегистрировал  заявку на некую планету посредством межпространственной
ретрансляции,  неоспоримую  никоим  образом.  Теперь  я  вынуждена  буду
обратиться  к  официальным средствам приобретения того, что и так мое по
праву.  Как  тебе  может   быть   известно,   такие   процедуры   крайне
несправедливы.  Однако мы здесь не для обсуждения этого. Мы здесь должны
определить, дорогая племянница, что же мне с тобой  делать.  Боюсь,  что
твои  наклонности  приняли довольно опасный оборот. Я этого не страшусь,
но  мои  люди  тоже  способны  ошибаться.  Соответственно,  я  вынуждена
отправить  тебя отдохнуть, до тех пор пока тебя не убедят направить свою
недюжинную  энергию  на  более  продуктивные  цели.  Тебе   в   изобилии
предоставят  время раскаяться и перестроить свои мятежные наклонности. В
звездной системе Катар есть превосходное и очень  известное  медицинское
учреждение. Им управляет группа исключительно хороших терапевтов, не раз
помогавших мне в прошлом. Хотя их методы часто  ставятся  под  сомнение,
особенно  Церковью,  успехи  их нельзя отрицать. Директор - мой личный и
давний друг.
     - Рори, - умоляюще произнесла Телин.
     - Я уверена, что они будут более  чем  счастливы  принять  тебя  на
время  в  качестве  гостьи. К несчастью, они специализируются на детских
неврозах и сексуальных маньяках самой крайней  разновидности.  Так  вот,
как  ты  думаешь,  какое  отделение  ты сочтешь более удобным для своего
пребывания?
     - Рори! - голос девушки стал теперь испуганным и визгливым.
     Рори Маллап ван Клееф спокойно стоял  в  ногах  постели,  одетый  в
шелковую набедренную повязку и бусы.
     - О, тебе незачем терзать своего  соучастника  и  доверенного,  моя
милая. Дорогой Рори знает, с какой стороны постели ему медом намазано, -
Раша сладко улыбнулась.
     Голос его был ровным и мягким, почти нейтральным:

                               - 118 -

     - Я очень сожалею, любимая. - Он напряг бицепс. -  Я,  конечно  же,
по-прежнему  люблю  тебя,  но  не  вижу, почему нам обоим нужно страдать
из-за этого несчастного препятствия. Я буду ждать тебя. -  Затем,  после
задумчивого молчания: - Надеюсь, это не осложнит наших отношений.
     Ответ Телин был непечатным.
     -  Це-це-це!  Что  за  выражения.  И  это к тому же после всех этих
дорогостоящих школ. Да, детка, я уверена, что тебя поместят в отделение,
наиболее  соответствующее  твоим  склонностям.  Не вижу никакой причины,
почему бы тебе не воспользоваться случаем пополнить свое образование,  в
то время как мы займемся улучшением твоего характера.
     Она пренебрежительно махнула рукой, и плюющуюся и визжащую  девушку
выволокли из спальни.
     - Не забудь, милая, я полагаюсь на тебя. Надеюсь, ты покажешь своим
любезным  хозяевам истинный дух Нуаман. Возвращайся к нам целой, хорошо?
-  Она  скорбно  покачала  головой,  когда  закрывшиеся  двери  оборвали
затихающие  вопли  девушки.  -  Це-це-це.  Не  уверена,  что эта девушка
когда-нибудь будет готова взять на себя  бразды  правления  фирмой.  Все
ложится  на мои плечи, а я стара. Но не настолько стара. - Она протянула
руку. - Рори - поди сюда...
     Они проделали полпути к дому и без всяких препятствий летели дальше
к Мотыльку. Флинкс оторвался от  игры  в  хрустальный  солитер,  ставшей
теперь  ребячески простой. Ощущение сильного взрыва эмоций стало слишком
велико, чтобы его можно было игнорировать. Так как по расписанию  сейчас
было  время  сна,  в салоне находился только он один, и эта суматоха его
удивила.
     В салон вошла довольно растрепанная на вид Ата. Она явно не ожидала
никого встретить, и присутствие Флинкса заметно расстроило ее.
     -  Ну,  -  неуклюже  начала  она,  пытаясь  одновременно привести в
порядок одежду, - мы почти, э, закончили наше путешествие,  Флинкс.  Ты,
как  мне представляется, ждешь не дождешься прибытия домой - и получения
приготовленной тебе Малайкой пачки кредитов!
     - Да, и того, и другого. Вы, полагаю, направляетесь сменить в Рубке
Вульфа?
     -  Хммм?  О,  да, естественно! - Ему пришлось скрывать свое веселье
при виде того, как она ухватилась за этот предлог. - Да,  я  только  что
сходила  произвести  некоторые  изменения в, э, расположении корабельных
припасов. Они становятся громоздкими.  Мне  пришлось  -  довольно  долго
потрудиться над наведением там порядка.
     - И вы навели?
     Она широко улыбнулась:
     - О, да. Теперь все будет на своих местах. - И исчезла на выходе.
     Спустя   немного   времени   в   салон  проковыляла  гораздо  более
растрепанная Сиссиф, и ее одежда и она сама  пребывали  почти  в  равном
беспорядке.  Лицо  ее  выражало лютую ненависть. Это выражение исчезало,
только когда она  морщилась  из-за  особенно  болезненного  синяка.  Она
уделила  ему  лишь один рассеянный взгляд, а потом удалилась, шатаясь, в
направлении их с Малайкой каюты.
     Стало  быть,  все  получили  выгоду  от  экспедиции, за исключением
привлекательного и разъяренного меньшинства в одну особу. Он вздрогнул и
вернулся  к своей игре, потерявшей теперь привлекательность. Требовалось
многое сделать, а он не знал, как к этому подступиться. Если он никак не
сможет  отказаться - Малайка, знал он, готовит для него большие дела. Он
не мог представить  себя  в  той  роли,  в  какой  виделся  коммерсанту.
Приодетым  для  торжественных  заседаний, разоряющим конкурентов в пух и
прах  свой  поразительной  проницательностью.  Наверное,   можно   будет
организовать  компромисс.  Но это может означать расставание с рынком, с

                               - 119 -

его тамошними друзьями. Мамаша Мастифф, вероятно,  приспособилась  бы  к
такой жизни без всякого труда. Он усмехнулся. А может ли Высшее Общество
приспособиться к ней? А серьезней, как  приспособится  он?  Когда  нынче
всякий   уверен  в  собственной  правоте  и  пребывает  в  непоколебимом
убеждении, что "его способ делать дела - единственно верный".
     И  еще он видел, что могут сделать малоприятные личности с другими,
в достаточной мере, чтобы желать исправить такое положение. А там  будут
мозги, которые окажут сопротивление таким усилиям. И кто он такой, чтобы
судить жизнь других? Хотел ли он играть роль Бога? Кроме того, ему всего
-  ну, ему было почти семнадцать, не так ли? Он обладал талантом, и один
невинный человек и двое виновных умерли из-за того, что он применил  его
не  так, как следовало бы. Теперь он обладал Силой, и кто знает, сколько
там умерло в космосе из-за нее? Силой. Чушь! Он и на одну десятую не был
таким человеком, как Цзе-Мэллори. Ему понадобится помощь подобных людей,
или же он, скорее всего, наделает страшных ошибок. А  они  теперь  могут
оказаться  смертельными  для  многих. Мог ли он управиться с тем, чем он
теперь стал? Хотел ли он этого?
     И  все  же  там  лежала  целая  вселенная,  и  казалось позорным не
посмотреть на нее.
     Теперь, когда он мог видеть.

                             Алан ДИН ФОСТЕР

                         РАДИ ЛЮБВИ К НЕ-МАТЕРИ

                                    1

     - Какой тощий никуда не годный малыш, - подумала матушка Мастиф.  Она
теснее прижала к себе мешок с резным деревом, убедившись, что  он  надежно
защищен от дождя полой ее плаща. Мелкий дождь, характерный для дралларской
осени, не смачивал водоотталкивающий материал.
     Инопланетянам очень трудно определить различие во  временах  года  на
планете. Летом дождь теплый; осенью и зимой холоднее. Весной он  сменяется
постоянным липкий туманом. Солнце  так  редко  прорывается  сквозь  вечные
тучи, что когда это происходит, власти склонны объявить день праздничным.
     То, мимо чего проходила  матушка  Мастиф,  нельзя  назвать  настоящим
рынком рабов. Этот архаичный термин использовали только циники.  На  самом
деле это место, где упорядочиваются договоры по найму рабочей силы.
     Драллар - самый большой город на планете Мот, единственный  подлинный
метрополис, и не  очень  богатый.  Низкие  налоги  привлекли  сюда  немало
инопланетных фирм и торговых компаний с гораздо более благоустроенных,  но
менее   гостеприимных   планет.   Недостатки   планеты    компенсировались
отсутствием таких раздражающий помех в делах, как ограничения и налоги.  В
результате некоторые процветали, но общий доход городской администрации не
увеличивался.
     Среди множества сфер, которые не в состоянии  сами  себя  обеспечить,
находится и забота о  бедных.  В  случаях  полной  нищеты,  когда  человек
одинок,  считалось   разумным   позволить   богатым   гражданам   избавить
правительство от заботы о нем. Это сокращает  расходы  на  помощь  бедным,
чиновники довольны, о самих бедных заботятся гораздо лучше - так во всяком
случае утверждает администрация  -  чем  безличная  и  вечно  испытывающая
недостаток средств городская служба.
     Объединенная  Церковь,  духовная   основа   Содружества,   не   очень
приветствовала такую одностороннюю экономическую политику. Но  Содружество
предпочитает не вмешиваться в дела местной  администрации,  и  дралларские
чиновники  торопились  заверить  изредка  посещающих  планету  падре   или
советников, что за благополучием "усыновленных" тщательно следят.
     И вот матушка Мастиф стояла, опираясь на свой посох, прижимая мешок с
резными поделками, и смотрела  на  распределительную  платформу,  переводя
дыхание.
     Один из зевак толкнул ее. Сердито взглянул на нее, когда она  ударила
его по ноге посохом, но отодвинулся, не решившись спорить с ней.
     На платформе в Круге Компенсации  неподвижно  стоял  худой  серьезный
мальчик восьми или девяти лет. Его рыжие волосы намокли от дождя  и  резко
контрастировали со смуглой кожей. Широко раскрытые невинные  глаза,  такие
большие, что, казалось, загибаются за края  лица,  смотрели  на  промокшую
толпу. Руки он держал за спиной. Только глаза двигались, взгляд  его,  как
насекомое, перелетал  с  одного  поднятого  лица  на  другое.  Большинство
возможных покупателей оставалось совершенно равнодушно к его присутствию.
     Справа от мальчика стояла  высокая  стройная  женщина,  представитель
правительства;  она  руководила  продажей;  это  называлось  распределение
ответственности. На большом плакате сообщались данные о мальчике;  матушка
Мастиф посмотрела на плакат.
     Рост и вес соответствуют, по ее мнению. Цвет волос, глаз и кожи она и
сама видит. Родственники, кровные и другие, - прочерк.  Личная  история  -
опять прочерк. Дитя случая или несчастья,  подумала  она,  подобно  многим
другим находящимся на попечении  правительства.  Да,  по  его  виду,  ему,
несомненно, будет лучше у какого-нибудь богатого человека, чем  в  детском
учреждении. По крайней мере сможет поесть.
     Но что-то в нем есть, что-то отличает его  от  бесконечной  процессии
сирот, год за годом проходящей по этой мокрой от дождя платформе.  Матушка
Мастиф ощущала что-то скрывающееся за этими большими печальными глазами  -
зрелость, не соответствующую возрасту,  пристальность  взгляда,  какой  не
ожидаешь от  ребенка  в  его  положении.  Этот  взгляд  продолжал  изучать
собравшихся, перемещаться с лица на лицо. И в мальчике больше  чувствуется
охотник, чем преследуемый.
      Дождь  продолжал  идти.  Внимание  большинства  присутствующих  было
устремлено  к  краю  платформы,  где   стояла   привлекательная   девушка
шестнадцати  лет  -  следующая  в  очереди  на  покупку.  Матушка  Мастиф
презрительно фыркнула. Что бы ни говорили правительственные чиновники,  на
умах у этих толкающихся, пускающих слюни в переднем ряду что-то другое,  а
не невинная альтруистическая забота о будущем девушки. О, нет!
     Постоянно изменяющаяся группа потенциальных  благодетелей  образовала
остров, вокруг  которого  билось  остальное  население  рынка.  Сам  рынок
представляет собой  обширное  кольцо  киосков,  магазинчиков,  ресторанов,
погребков  вокруг  центра  города.   Он   достаточно   современен,   чтобы
функционировать и привлекать любопытных к его загадкам.
     Для матушки Мастиф в нем нет никаких загадок.  Рынок  Драллара  -  ее
родной дом. Девяносто лет провела она здесь в бесконечном потоке  людей  и
чужаков, иногда ее затягивало под поверхность, иногда она поднималась  над
нею, но ей никогда не угрожала серьезно опасность утонуть.
     Теперь у нее есть магазин, маленький,  но  собственный.  Она  торгует
предметами искусства, украшениями,  подержанными  вещами,  электроникой  и
зарабатывает достаточно, чтобы  держаться  подальше  от  таких  мест,  как
платформа, на которой сейчас стоит мальчик.  Она  поставила  себя  на  его
место и вздрогнула. За девяностолетнюю женщину мало что заплатят.
     На воротнике  ее  плаща  плохо  наложенная  заплата,  и  дождь  начал
просачиваться сквозь расширяющуюся дыру.  Мешок  с  товаром,  который  она
прижимает к поясу, не становится  легче.  Матушке  Мастиф  предстояли  еще
некоторые дела, и она хотела до наступления темноты вернуться домой. Когда
сядет солнце Мота и сумрачный день Драллара смениться  темнотой  ночи,  из
трущоб выйдут гораздо менее вежливые обитатели рынка. Только беззаботные и
нахалы бродят тогда по рынку, а матушка Мастиф ни то и ни другое.
     Глаза мальчика, перемещавшиеся по лицам собравшихся, дошли до нее - и
остановились.  Матушка  Мастиф  ощутила  странное  беспокойство.  Рука  ее
двинулась к животу. Слишком много жирного за завтраком, подумала она.
     Взгляд мальчика уже переместился.
     Когда ей исполнилось восемьдесят пять, пришлось думать  о  диете.  Но
она однажды сказала подруге:
     - Я скорее умру от несварения, но с полным желудком,  чем  со  вкусом
этих таблеток и концентратов во рту.
     - Здесь! - вдруг услышала она свой собственный голос, не понимая, что
она делает и почему. - С этой стороны!
     Она пробилась сквозь толпу, расталкивая зрителей посохом,  растрепала
высокую шляпу из перьев у слишком полной  матроны,  вызвав  ее  негодующие
замечания.  И  пробралась  на   открытое   место   непосредственно   перед
платформой. Мальчик не обратил на нее внимания; он продолжал  разглядывать
собравшуюся толпу.
     - Пожалуйста, леди и джентльмены, - обратилась чиновница с платформы,
- кто их вас даст дом этому  здоровому  честному  мальчику?  Правительство
обращается к вам с просьбой, цивилизация требует этого от вас. Сегодня  вы
имеете возможность совершить доброе дело ради вашего короля и  ради  этого
несчастного ребенка.
     - Я бы показал королю доброе дело, - послышался голос из толпы,  -  в
самое уязвимое место.
     Чиновница бросила на насмешника сердитый взгляд, но промолчала.
     - Какова минимальная  сумма?  -  Неужели  это  мой  голос,  удивленно
подумала матушка Мастиф.
     - Всего лишь  пятьдесят  кредитов,  мадам,  удовлетворят  департамент
обязательств, и мальчик ваш. Чтобы заботиться о нем и воспитывать.  -  Она
немного поколебалась и добавила: - Если  вы  считаете,  что  справитесь  с
таким живым ребенком.
     - Я в свое время со многими справлялась, - коротко  ответила  матушка
Мастиф.  Забавлявшаяся  аудитория  ответила   одобрительными   возгласами.
Матушка Мастиф изучала мальчика, который теперь смотрел на нее. Неприятное
ощущение в животе, возникшее, когда их  взгляды  впервые  встретились,  не
повторялось. Жир, подумала она, придется уменьшить количество жира.
     - Пусть будет пятьдесят кредитов, - сказала она.
     - Шестьдесят. - Низкий голос, прозвучавший откуда-то из задних  рядов
толпы, неожиданно прервал ее мысли.
     - Семьдесят, - автоматически ответила матушка  Мастиф.  Чиновница  на
платформе быстро взглянула на толпу.
     - Восемьдесят, - сказал неизвестный конкурент.
     На конкуренцию она не рассчитывала. Одно дело  -  помочь  ребенку  за
сравнительно небольшую плату, совсем другое - затратить неразумно  большую
сумму.
     -  Девяносто,  будь  ты  проклят!  -  сказала  она.   Повернулась   и
постаралась разглядеть соперника, но не  видела  его  за  головами  толпы.
Голос мужской, властный, гулкий. Какого дьявола  владельцу  такого  голоса
нужен ребенок?
     - Девяносто пять, - послышался голос.
     - Спасибо, спасибо! Вас обоих благодарит правительство.  -  Чиновница
говорила довольным голосом, лицо ее прояснилось. Оживленная  и  совершенно
неожиданная  торговля  из-за  рыжего  мальчишки  разогнала  ее   скуку   и
озабоченность. Она сможет  показать  боссу  счет  лучше  обычного.  -  Что
скажете в ответ, мадам?
     - Черт бы его побрал!  -  пробормотала  матушка  Мастиф.  Она  хотела
повернуться и уйти, но что-то удержало ее.  Она  разбиралась  в  людях  не
хуже, чем в товарах, и было  в  этом  мальчике  что-то  особенное,  что-то
необычное, хотя она не могла бы сказать, что именно. А в необычном  всегда
скрывается выгода. К тому  же  этот  печальный  взгляд  был  беззастенчиво
устремлен прямо в такое место в ее душе, которое она обычно скрывала.
     - Дьявол, сто, и будь ты проклят! - Она едва  выговорила  эту  сумму.
Мысли ее метались. Что она делает здесь, забыв свои обычные  дела,  почему
мокнет под дождем и торгуется из-за этого сироты? В девяносто лет у нее не
может быть материнского инстинкта. И слава Богу, она никогда  в  жизни  не
испытывала материнского инстинкта.
     Она ожидала неизбежного "Сто пять",  но  в  толпе  началось  какое-то
движение. Матушка  Мастиф  сгибала  шею,  пытаясь  разглядеть  что-нибудь,
сердясь на гены, которые сделали ее такой  низкорослой.  Слышались  крики,
гневные проклятия из десятка глоток. Слева, за дамой в пернатой шляпе, она
увидела яркие мундиры жандармов, их плащи блестели в тусклом свете. Группа
людей передвигалась гораздо энергичнее, чем обычно.
     Матушка Мастиф повернулась и прошла вправо, к ступенькам, ведущим  на
платформу. Поднимаясь по лестнице, она на  полпути  оглянулась  на  толпу.
Пурпурные мундиры скрывались за первой группой административных и торговых
помещений. Перед ними подпрыгивала  массивная  фигура:  кто-то  убегал  от
полиции.
     Матушка Мастиф понимающе кивнула. Кое-кому мальчик нужен совсем не  в
гуманных целях. У многих в  этой  толпе  криминальное  прошлое.  Вероятно,
кто-то из собравшихся, возможно, платный  осведомитель,  узнал  того,  кто
хотел купить ребенка, и известил полицию, а  та  отреагировала  необычайно
быстро.
     -  Значит,  сто  кредитов,  -  разочарованно  объявила  чиновница  на
платформе. - Кто-нибудь даст больше?  -  Естественно,  никто  не  дал,  но
чиновница делала видимость дальнейшего торга. Прошло  несколько  мгновений
тишины. Чиновница пожала плечами и  посмотрела  на  стоявшую  на  лестнице
матушку Мастиф.
     - Он ваш, старуха. - Больше не "мадам", сардонически подумала матушка
Мастиф. - Заплатите и выполняйте все предписания.
     - Я имела дело с правительственными предписаниями задолго  до  вашего
рождения, женщина. - Матушка Мастиф, не обращая внимания  на  чиновницу  и
мальчика, повернулась и направилась в помещение конторы.
     Внутри скучающий клерк взглянул на нее, бросил взгляд  на  надпись  о
продаже, появившуюся на экране его компьютера, и небрежно спросил:
     - Имя?
     - Мастиф, - ответила посетительница, опираясь на посох.
     - Это фамилия или имя?
     - И то и другое.
     - Мастиф Мастиф? - Клерк недовольно взглянул на нее.
     - Только Мастиф, - ответила старуха.
     - Правительство предпочитает полные имена.
     - Знаете, что правительство может сделать со своими предпочтениями?
     Клерк вздохнул. Нажал несколько клавишей.
     - Возраст?
     - Не ваше дело.  -  Она  немного  подумала  и  добавила:  -  Запишите
"старая".
     Клерк послушался, с сомнением качая головой.
     - Доход?
     - Достаточный.
     - По вашему виду не скажешь, - начал раздраженно  клерк,  -  в  таких
делах, как принятие ответственности  за  бедняков,  правительство  требует
более подробных разъяснений.
     -  Правительство  может  отправить  разъяснения   вслед   за   своими
предпочтениями. - Матушка Мастиф взмахнула посохом, указывая на платформу.
Клерк едва успел увернуться. - Торговля закончена. Второй покупатель ушел.
В спешке. Я  могу  взять  свои  деньги  и  уйти.  Или  могу  дать  немного
правительству, чтобы оно заплатило вам жалование. Что вы предпочтете?
     - Ну, ладно, - раздраженно сказал клерк. Он закончил  набор  и  нажал
кнопку. Из принтера показалась бесконечная лента.  В  свернутом  виде  она
была в сантиметр толщиной. - Прочтите это.
     Матушка Мастиф взвесила в руке пачку бланков.
     - Что это такое?
     - Правила относительно вашей покупки. Вы должны воспитывать  мальчика
и хорошо обращаться с  ним.  Если  будет  установлено,  что  вы  нарушаете
указанные здесь правила, - он указал на стопку, - его могут отобрать у вас
с конфискацией уплаченной вами суммы. Вдобавок вы должны ознакомиться с...
- Он прервал свою лекцию, так как в этот момент  другой  чиновник  ввел  в
помещение мальчика.
     Мальчик взглянул на клерка, потом на матушку  Мастиф.  Потом,  словно
ему не раз приходилось выполнять этот ритуал, подошел к ней и вложил ей  в
левую руку свою правую. Большие невинные глаза ребенка смотрели ей в лицо.
Она заметила, что они зеленого цвета.
     Клерк собрался продолжать, но что-то застряло у него в  горле,  и  он
занялся бумагами на столе.
     - Это все. Вы можете идти.
     Матушка Мастиф торжественно, словно после одержанной  победы,  вывела
мальчика на улицы Драллара. Ему дали с собой только одно - небольшой плащ.
Мальчик плотнее запахнул дешевый пластик, когда они добрались  до  первого
перекрестка.
     - Ну, парень,  дело  сделано.  Пусть  меня  возьмет  дьявол,  если  я
понимаю, почему это сделала, но теперь я с тобой  связана.  Ну,  и  ты  со
мной, конечно. Что-нибудь есть у тебя в ночлежке?
     Он медленно покачал головой. Очень тихий  мальчик,  подумала  она.  В
доме от него, наверно, много шума не будет. Она по-прежнему  не  понимала,
что вызвало такой неожиданный и нехарактерный для нее приступ великодушия.
Теплая рука мальчика лежала в ее старой искривленной ладони. В  этой  руке
перебывало множество кредитных карточек, которыми платили за покупки;  эта
рука привыкла брать вещи, чтобы оценить возможность продать их с прибылью;
бывал в этой руке и нож, и совсем не всегда при приготовлении пищи; однако
никогда не было в ней руки ребенка. Странное ощущение.
     Они пробирались сквозь толпу,  старавшуюся  опередить  близкую  ночь,
избегая дренажных канав, проходящих по середине каждой улицы. Из  десятков
ресторанчиков и забегаловок  доносились  ароматные  запахи  пищи.  Мальчик
по-прежнему молчал. Наконец, видя, что его лицо постоянно обращено  к  тем
местам, откуда исходят  аппетитные  запахи,  матушка  Мастиф  остановилась
перед одним заведением, с которым была знакома. Все равно они уже рядом  с
домом.
     - Есть хочешь, мальчик?
     Он медленно кинул - один раз.
     - Глупо с моей стороны. Я целый день могу обходиться без пищи и  даже
не подумать о ней. И забываю, что не у всех такие  терпеливые  желудки.  -
Она кивнула в сторону двери. - Ну, чего же ты ждешь?
     Они вошли в ресторан, и она провела его  за  загородку  у  стены.  Из
центра  стола  поднималась  круглая  консоль.   Матушка   Мастиф   изучила
напечатанное на ее боку меню, поглядывая на сидящего в ожидании  мальчика,
и нажала несколько кнопок.
     Вскоре консоль опустилась в стол и тут же поднялась  с  едой:  густая
ароматная похлебка с овощами, какие-то длинные клубни и нарезанный хлеб.
     - Давай, - сказала она, заметив нерешительность мальчика,  восхищаясь
его сдержанностью и аккуратностью. - Я не голодна, да и никогда  много  не
ем.
     Она смотрела, как он поглощает пищу, иногда брала  небольшие  кусочки
хлеба, отвечала на кивки проходящих знакомых. Когда дно миски с  похлебкой
было вылизано дочиста и исчез последний кусок хлеба, она спросила:
     - Хочешь еще?
     Он нерешительно взглянул на нее, потом коротко кивнул.
     - Не удивляюсь, - сказала она, - но не хочу, чтобы ты сегодня ел еще.
Ты съел порцию взрослого. Больше тебе не пойдет на пользу.  Завтра  утром,
ладно? - Он понимающе кивнул.
     - Еще одно, мальчик. Ты говорить умеешь?
     - Да. - Голос у него ниже, чем она ожидала; в нем нет страха,  только
благодарность.
     - Я хорошо говорю, - добавил он без дальнейших расспросов, чем удивил
ее. - Мне сказали, что для своего возраста я говорю очень хорошо.
     - Прекрасно. Я уже беспокоилась. - Она встала, опираясь на  посох,  и
снова взяла его за руку. - Здесь близко.
     - Что близко?
     - Место, где я живу. И где отныне будешь жить  ты.  -  Они  вышли  из
ресторана и погрузились в влажную ночь.
     - Как тебя зовут? - Мальчик спросил, не поднимая  головы,  поглядывая
на тусклые витрины и отдельные освещенные окна. Внимательность его взгляда
казалась неожиданной.
     - Мастиф, - ответила она и улыбнулась. - Это не  мое  настоящее  имя,
мальчик, но мне его дали много лет назад. И оно задержалось у меня  дольше
любого мужчины. На самом деле это порода собак, очень злых и уродливых.
     - Я не считаю тебя уродливой, - ответил мальчик. -  Ты  мне  кажешься
красивой.
     Она смотрела на его открытое  детское  лицо.  Слабоумный,  слепой?  А
может, слишком умный?
     - Можно мне называть тебя мамой? - с надеждой спросил он,  еще  более
смутив ее. - Ты ведь теперь моя мать, правда?
     - Что-то в этом роде. Не спрашивай почему.
     - Я не причиню никаких неприятностей.  -  Голос  его  вдруг  зазвучал
озабоченно,  почти  испуганно.   -   Я   никогда   никому   не   доставлял
неприятностей, честно. Просто хотел, чтобы меня оставили в покое.
     Почему  такое  отчаянное  признание?  подумала  она.  И   решила   не
расспрашивать.
     - Я от тебя ничего не требую, - заверила она. - Я простая  старуха  и
живу простой жизнью.  Она  мне  нравится.  Хорошо,  если  бы  она  и  тебе
понравилась.
     - Хорошо, - согласился он. - Я постараюсь помочь, если смогу.
     - Дьявол знает, сколько работы в магазине. Я не так гибка,  как  была
когда-то. - Она вслух рассмеялась. - Теперь  устаю  задолго  до  полуночи.
Знаешь, мне теперь нужны целых четыре часа сна. Да, думаю, ты сможешь  мне
помочь. Постарайся. Ты мне недешево обошелся.
     - Простите, - сказал он упавшим голосом.
     - Прекрати. Я этого не потреплю в своем доме.
     - Я сказал: простите, что я вас расстроил.
     Она раздраженно фыркнула,  наклонилась,  опираясь  обеими  руками  на
посох. И оказалась на уровне его глаз. Он стоял и серьезно смотрел на нее.
     - Послушай меня, мальчик. Я не правительственный чиновник. Не имею ни
малейшего представления, что заставило меня заплатить  за  тебя,  но  дело
сделано. Я тебя не буду бить, если ты этого не заслужил. Я прослежу, чтобы
ты был накормлен и достаточно тепло одет. А в ответ  я  требую,  чтобы  ты
перестал говорить глупости вроде "простите". Договорились?
     Ему не потребовалось много времени на размышления.
     - Договорились... мама.
     - Решено. - Она пожала ему руку. И это вызвало новый  феномен  -  его
первую  улыбку.  От  улыбки  его   маленькое   веснушчатое   лицо   словно
засветилось, и ночь стала казаться не такой холодной.
     - Пошли побыстрее, - сказала она, с трудом распрямляясь. -  Не  люблю
задерживаться, а из тебя какой телохранитель? И никогда не  станешь,  судя
по твоему виду. Но это не твоя вина.
     - А почему так важно быть дома, когда темно? - спросил он  и  добавил
неуверенно: - Это глупый вопрос?
     - Нет, мальчик. - Она улыбнулась ему сверху вниз, продолжая  ковылять
по улице. - Наоборот, это умный вопрос. Важно оказаться  дома  в  темноте,
потому что чем меньше света, тем  больше  мертвецов.  Но  если  ты  будешь
осторожен, не слишком самоуверен и изучишь темноту, то поймешь, что иногда
она может стать не только врагом, но и другом.
     - Я так и думал, - твердо ответил он. - Думал так, сколько... -  лицо
его сморщилось, он словно  сосредоточился  на  чем-то...  -  сколько  себя
помню.
     - Да? - Она улыбалась ему. - И что заставляет тебя так думать,  кроме
моих слов?
     - Потому что сколько я могу вспомнить  себя  счастливым,  это  всегда
было в темноте, - ответил он.
     Она обдумывала его ответ, когда они завернули за  угол.  Дождь  почти
прекратился, сменившись туманом, который в этом  городе  считался  обычным
воздухом. Легкие матушки Мастиф туман не тревожил, но она  беспокоилась  о
мальчике.  Ей  совсем  не  нужен  больной  ребенок.  Он  и  так  стоил  ей
достаточно.
     Ее дом-магазин - один из многих на этом  бесконечном  рынке.  Прочные
ставни защищают невзрачный фасад, который тянется на десять метров в одной
из  боковых  улиц.  Матушка  Мастиф  прижала  ладонь  к  дверному   замку.
Чувствительный пластик на мгновение засветился, дважды прогудел,  и  дверь
открылась.
     Внутри матушка Мастиф плотно закрыла дверь за собой  и  автоматически
принялась разглядывать товары, чтобы убедиться, что ничего не  исчезло  за
время ее отсутствия. Здесь были стойки  с  медной  и  серебряной  посудой,
редкие статуэтки из резного дерева, которыми особенно славится Мот, хорошо
сделанные кубки, столовые приборы, многие  из  которых  предназначены  для
негуманоидов, многочисленные модели самого Мота с его разрывными  кольцами
из сверкающего материала и различные другие предметы неясного назначения.
     Мальчик  бродил  по  этому  водовороту  цветов   и   форм.   Он   все
рассматривал, но не задавал ни одного  вопроса,  и  она  решила,  что  это
необычно.
     Дети должны спрашивать обо всем. Но это не обычный ребенок.
     В  глубине  магазина  на  подставке  стоял  серебряный  ящичек.   Его
чувствительные приборы соединялись непосредственно  с  Центральным  банком
Драллара и позволяли матушке Мастиф проводить финансовые операции со всеми
клиентами, пришли ли они с той же  улицы  или  прилетели  с  другого  края
Сообщества.  Универсальная  кредитная  карточка  давала  доступ  к   счету
владельца.
     За  ящичком  располагались  четыре  помещения:  небольшая   кладовка,
ванная, кухня и спальня. Матушка Мастиф на несколько минут  призадумалась,
потом принялась очищать кладовку. Старые вещи, товары,  которые  никак  не
удавалось продать, щетки, одежда, консервированная пища и другие  предметы
она укладывала на пол. Как-нибудь найдет для них другое место.
     К дальней стене  была  прислонена  прочная  старая  кровать.  Матушка
Мастиф коснулась кнопки, и кровать  откинулась,  встала  на  расставленные
ножки. Дальнейшие раскопки обнаружили банку  специального  масла,  которое
пошло в матрац. И через минуту матрац наполнился, стал  мягким  и  теплым.
Наконец она накрыла кровать тонким термочувствительным одеялом.
     - Это твоя комната, - сказала она мальчику. - Твое место. Я знаю, как
важно иметь что-нибудь, что можно назвать своим. Можешь расставлять  здесь
все, как захочешь.
     Мальчик взглянул на нее так, словно она подарила  ему  все  сокровища
Терры.
     - Спасибо, мама, - сказал он. - Здесь прекрасно.
     - Я продаю вещи, - сказала она, отворачиваясь от его  сияющего  лица.
Указала на товары. - Это и другое.
     - Я так и подумал. Ты много зарабатываешь?
     - Ну, не расспрашивай меня, как  правительственный  чиновник.  -  Она
улыбнулась, чтобы показать, что шутит. - Управляюсь. Мне бы хотелось иметь
больший магазин, но в такой момент моей  жизни...  -  она  прислонилась  к
кровати, потом, опираясь на посох, пошла в большую комнату, -  не  похоже,
что когда-нибудь он у меня будет. Но меня это не тревожит.  У  меня  жизнь
полна, и я довольна. Ты скоро поймешь, что мое ворчание и проклятия -  это
только представление. Но не всегда.  -  Она  погладила  его  по  голове  и
указала в сторону кухни.
     - Хочешь выпить чего-нибудь горячего перед сном?
     - Да, очень. - Он осторожно снял свой уже просохший плащ. Повесил его
на крючок в своей спальне.
     - Надо будет купить тебе одежды, - заметила она,  глядя  на  него  из
кухни.
     - У меня все есть.
     - Может, тебе достаточно, но не мне. - И она  в  качестве  объяснения
ущипнула его за нос.
     - О! Я понимаю!
     - Что бы ты хотел выпить?
     Лицо его снова прояснилось.
     - Чай. Какой чай у тебя есть?
     - А какой чай ты любишь?
     - Всякий.
     - Ну, я сейчас выберу. - Она отыскала цилиндр, наполнила его водой  и
нажала кнопку сбоку. Потом порылась в своих запасах.
     - Это "Черный Анар",  -  сказала  она,  -  с  Райинпайна.  -  Далекое
путешествие для сухих листьев. Он мягче "Белого Анара", который растет  на
той же планете, но ближе к горам. Если любишь сладкий  чай,  у  меня  есть
немного местного меда. Он дорогой. На Моте цветы редкость, они в  основном
растут в оранжереях. Эта планета принадлежит грибам и  деревьям;  беднягам
пчелам на ней нелегко приходится, хотя они здесь отращивают густые  волосы
и не страдают от холода и влаги. Есть и другие сладости.
     Не услышав ответа, она повернулась и увидела, что он лежит  на  полу,
свернувшийся клубок рыжих волос и грязной одежды.  Руки  он  подложил  под
щеку, они служили ему подушкой.
     Она покачала  головой  и  выключила  цилиндр.  Чай  перестал  кипеть.
Наклонившись, матушка Мастиф просунула под него свои худые руки и подняла.
Ей  удалось  уложить  его  на  кровать,  не  разбудив.  Потом  укрыла  его
термальным одеялом по подбородок.  Одеяло  было  уже  запрограммировано  и
негромко загудело.
     Матушка Мастиф постояла немного, удивляясь тому, сколько удовольствия
может доставить простая картина - спящий ребенок.  По-прежнему  удивляясь,
что с нею такое  приключилось,  она  пошла  к  себе  в  комнату,  медленно
разделась. Вскоре в магазине погас свет.  И  тишину  погруженной  в  туман
темноты нарушал только легкий шелест ветра и шипение испаряющейся с теплых
стен влаги.

                                    2

     Мальчик ел так, словно ужин накануне был только сном. Матушка  Мастиф
приготовила ему два  завтрака  и  смотрела,  как  он  приканчивает  их  до
последнего кусочка. Когда он съел все, она отвела его в магазин.
     Он внимательно  следил,  как  она  набирает  комбинацию  и  открывает
тяжелые ставни. Открывшись, они показали мир, совершенно не  такой,  каким
он был накануне ночью. Только  что  мальчик  видел  тусклые  металлические
полосы. А  в  следующий  момент  ощутил  шум,  суматоху,  запахи,  зрелища
огромного  дралларского  рынка;  они  заполнили  магазин,  подавляя  своей
грандиозностью  и  яркостью.  Матушка  Мастиф  вставала  рано:  покупатели
появляются вместе со скрытым за облаками солнцем. Впрочем,  рынок  никогда
не  пустовал  совсем.  Всегда   находились   торговцы,   которым   удобнее
действовать в темноте.
     Мальчик определил, что наступил день, потому что стало не так  темно.
Но солнце не показалось,  оно  освещало  дождевые  капли.  Утро  теплое  -
хороший признак, и влага скорее туман,  чем  дождь.  Прекрасный  день  для
торговли.
     Матушка Мастиф провела мальчика по магазину, показывая разные товары,
называя из цену и объясняя, почему именно такая цена. Она  надеялась,  что
когда-нибудь сможет поручать дело ему. Так  лучше,  чем  закрывать  всякий
раз, когда ей нужно  куда-нибудь  отлучиться.  Чем  раньше  научится,  тем
лучше, особенно учитывая, как он ест.
     - Я сделаю, что смогу, - заверил он ее, когда она завершила  короткое
знакомство.
     - Я знаю, мальчик. -  Она  села  в  свое  любимое  кресло,  чудовище,
покрытое шерстью  геммака.  Обивка  почти  совершенно  износилась,  кресло
потеряло  всякую  ценность,  но  оно  слишком  удобно,  чтобы  она  с  ним
рассталась. Мальчик смотрел на проходящие толпы. Какой он тихий,  подумала
матушка  Мастиф.  Тихий  и  внимательный.  Дав  ему  возможность   немного
понаблюдать за прохожими, она подозвала его к себе.
     - Вчера в спешке мы кое-что упустили. Особенно одно.
     - А что? - спросил он.
     - Я не могу называть тебя "мальчик". Как тебя зовут?
     - Меня называли Флинкс.
     - Это твое имя или фамилия?
     Он медленно, с несчастным выражением лица покачал головой.
     - Мама, я не знаю. Так они меня называли.
     - А кто такие эти "они"? - Она подождала немного. - Твоя мать? Отец?
     Снова медленное покачивание головы, рыжие волосы разметались.
     - У меня не было ни отца, ни матери. Так меня называли люди.
     - Что за люди?
     - Люди, которые смотрели за мной и другими детьми.
     Странно. Она нахмурилась.
     - За другими детьми? Значит, у тебя есть братья и сестры?
     - Нет... - Он пытался вспомнить. - Не думаю.  Может  быть.  Не  знаю.
Просто другие дети. Помню их с самого раннего времени. Это  было  странное
время.
     - А что в нем странного?
     - Я был счастлив.
     Она кивнула, словно поняла.
     - Вот как. Ты помнишь раннее время, когда ты  был  счастлив  и  когда
было много других детей.
     Он энергично закивал.
     - Мальчики и девочки. И у нас  было  все,  что  нужно,  все,  что  мы
просили. И хорошая еда, и игрушки, и...
     Наверно, разорившаяся богатая семья. Она позволила  ему  рассказывать
об этом раннем времени, счастливом времени. Какая катастрофа  случилась  с
ним в младенчестве?
     - Большая была семья? - спросила она.  -  Будем  отныне  называть  ее
семьей. Сколько там было других мальчиков и девочек?
     - Не помню точно. Много.
     - Ты что, считать не умеешь?
     - Умею, конечно, - гордо сказал он. - Два, три, четыре,  пять  и  еще
много.
     Не очень похоже на семью, подумала она, хотя бывают и большие семьи.
     - Помнишь, что случилось с ними и с тобой? Вы все были  счастливы,  у
тебя было много друзей, а потом что-то случилось.
     - Пришли плохие люди, - прошептал он, и его выражение  омрачилось.  -
Очень плохие. Они ворвались туда, где мы жили. Люди, которые  смотрели  за
нами, кормили и давали нам игрушки, сражались с плохими людьми. Было много
шума и стрельбы, и люди вокруг меня падали. И хорошие, и плохие. Я плакал,
пока кто-то не поднял меня и не унес. Меня несли по многим залам и  темным
помещениям, потом я помню, что меня посадили в какую-то... машину?
     Она одобрительно кивнула.
     - Вероятно. Продолжай.
     - Меня много раз перевозили. Так кончилось счастливое время.
     - А что случилось после?
     - Не знаю, - медленно сказал он. - Мне трудно вспоминать.
     - Я понимаю, это трудно для тебя, Флинкс. Но я должна больше знать  о
тебе, чтобы помочь, как смогу.
     - Если я тебе расскажу, - неуверенно спросил он, - ты не отдашь  меня
плохим людям?
     - Нет, - мягко ответила она. - Нет, я не позволю им прийти и  забрать
тебя, Флинкс. Никогда. Обещаю тебе.
     Он  придвинулся  к  ней  и  сел  на  ручку  кресла.  Закрыл  глаза  и
сосредоточился.
     - Я помню, что  нигде  не  оставался  надолго.  Люди,  хорошие  люди,
которые кормили меня и заботились обо мне, скрывались от плохих людей. Они
всегда были чем-то расстроены и часто кричали на меня. Не так, как раньше.
     - Они сердились на тебя?
     - Не думаю. Нет. - Он облизал губы. - Я думаю, они боялись,  мама.  Я
знаю, что сам боялся, и думаю, они тоже. А потом, - он  смущенно  взглянул
ей в лицо, - я уснул. Очень надолго. Но это был не настоящий  сон.  Я  как
будто спал и в то же время не спал. - Он открыл глаза и снова посмотрел на
нее. - Ты понимаешь это, мама? Я не понимаю.
     - Наверно, я тоже не понимаю, мальчик. - Она  напряженно  размышляла.
Кому и зачем понадобилось усыплять мальчика надолго?
     - Потом снова неожиданно пришли плохие люди, - продолжал он. -  Я  их
на этот раз не видел. Но некоторые из тех, кто смотрел за мной, умерли или
разбежались. Потом остался только я и один  мужчина  и  одна  женщина,  но
потом и их не стало.
     - Твои мать и отец?
     - Нет, не думаю. Ну, они никогда так себя не называли. Просто двое из
хороших людей. Потом меня нашли другие люди. Я их никогда раньше не видел.
Они увели меня с собой.
     - Они были плохие или хорошие?
     - Ни те, ни другие, - осторожно ответил мальчик. - Я думаю, они  были
просто посторонние. Может быть, они меня  просто  пожалели.  Промежуточные
люди. Они пытались быть со мной добрыми, но... - он пожал плечами,  -  они
ведь посторонние. Мы с ними много переезжали, и было много других детей, а
потом было вчера, и ты меня купила. Верно?
     Она прикрыла рот рукой и кашлянула.
     - Я не покупала тебя. Я согласилась нести за тебя ответственность.
     - Но ведь ты заплатила за меня правительству? Мне рассказали об этом.
     - Я только заплатила  правительству  за  право  воспитывать  тебя,  -
объяснила она. - Ты мне не принадлежишь. Я бы никого не стала покупать.
     - О, - негромко сказал он.  -  Это  хорошо.  Я  рад.  -  Он  подождал
немного, глядя на нее, потом добавил: - Это все, что я могу вспомнить.
     - Ты хорошо рассказал. - Она наклонилась вперед  и  указала  направо,
вверх по улице.  Кресло  заскрипело.  -  Если  пройдешь  шесть  магазинов,
увидишь  очень  маленький  магазинчик.  Хозяина  зовут  Генет.  Иди  туда,
расскажи ему, кто ты и откуда. И можешь купить у  него,  -  она  ненадолго
задумалась, не желая проявлять слишком большую расточительность, - купи на
полкредита, что у него тебе понравится.
     - А что это за магазин? - возбужденно спросил он.
     - Кондитерский, - ответила она, радуясь его просветлевшему лицу. - Ты
ведь помнишь, что такое конфеты? Вижу по твоему выражению, что помнишь.  -
Она могла бы это понять по скорости, с  какой  он  очутился  на  улице.  И
довольно скоро  вернулся,  зеленые  глаза  блестели  на  смуглом  лице.  -
Спасибо, мама.
     -  Давай,  давай,  в  сторону,  Ты   мешаешь   покупателям.   Походи,
присматривайся, узнавай, как будешь теперь жить.
     Он исчез в толпе, только сверкнули рыжие волосы.
     Дорого, подумала она про себя. Дорого обойдется  ей  этот  мальчишка.
Как меня только угораздило? Она ворчала про себя еще несколько минут, пока
не появился потенциальный покупатель.

     Флинкс учился быстро. Он был ненавязчив, легко приспосабливался и вел
себя так тихо, что матушка Мастиф часто  не  подозревала,  что  он  рядом.
Вскоре он начал поражать ее своими знаниями рынка и  даже  всего  большого
города.  Он  постоянно  расширял  свои  знания,  расспрашивал   владельцев
магазинов и отказывался воспринимать ответ "Не знаю".
     Матушка Мастиф его не ограничивала. Никто не говорил ей,  что  нельзя
отпускать маленького мальчика в такой город, как Драллар. Сама она никогда
не  имела  детей  и  могла  отговориться   незнанием,   и   поскольку   он
добросовестно приходил по вечерам невредимый, она не видела причин  менять
эту практику, несмотря не неодобрение соседей.
     - Нельзя так воспитывать ребенка в таком нежном возрасте, -  говорили
они ей. - Если не остережешься, ты его потеряешь. Однажды он  не  вернется
из этих блужданий.
     - Он ребенок, но совсем не нежный, - отвечала она. - Он  умен  не  по
годам. Я о нем не беспокоюсь. Во-первых, у меня нет для этого  времени.  И
что  бы  с  ним  ни  случилось,  ему  все  равно  лучше,  чем  под  опекой
правительства.
     - Ему  не  станет  лучше,  если  он  умрет  где-нибудь  в  канаве,  -
предупреждали ее.
     - Не умрет, - уверенно отвечала она.
     - Пожалеешь, - говорили ей. - Подожди и увидишь.
     - Я жду и вижу уже девяносто лет, - обычно отвечала она, - и  до  сих
пор  меня  ничего  не  удивило.  Не  думаю,  чтобы  мальчик  нарушил   это
обыкновение.
     Но она ошибалась.
     Была середина дня. Утренний туман перешел в  сильный  дождь.  Матушка
Мастиф решала, послать ей мальчика за едой  или  подождать.  С  полдесятка
человек забрели в магазинчик, ожидая ослабления дождя, - необычно  большое
количество для такого времени дня.
     Немного погодя Флинкс подобрался к ней и потянул за широкую юбку.
     - Мама Мастиф?
     -  В  чем  дело,  мальчик?  Я  занята.  -  Она  снова  повернулась  к
покупателю, который рассматривал древнее украшение, блестевшее в  закрытой
витрине в глубине магазина. Редко удается продать такую дорогую вещь. Если
бы удалось, прибыль оказалась бы значительной.
     Мальчик настаивал, и она прикрикнула на него:
     - Я сказала тебе, Флинкс, не сейчас!
     - Это очень важно, мама!
     Она раздраженно вздохнула и виновато взглянула на инопланетянина.
     - Прошу прощения, дорогой сэр. Дети, знаете ли.
     Тот с отсутствующим видом улыбнулся, поглощенный старинным ожерельем.
     - В чем дело, Флинкс? - сердито спросила  она.  -  Дело  должно  быть
важным. Ты знаешь, как я не люблю, когда меня беспокоят в середине...
     Он прервал ее, указав в дальний конец магазина.
     - Видишь того человека?
     Она  посмотрела  мимо  него.   Пожилой   лысый   мужчина   с   хорошо
подстриженной бородкой и серьгами. Вместо плаща на нем  тяжелое  иноземное
пальто из черного материала. Черты  лица  гораздо  деликатнее,  чем  можно
ожидать при его росте, рот тонкий.  Помимо  серег,  никаких  украшений.  И
обувь выдает в нем иноземца: она относительно чистая.
     - Вижу. И что?
     - Он украл драгоценности из витрины.
     Матушка Мастиф нахмурилась.
     - Ты уверен, мальчик? -  В  голосе  ее  звучало  беспокойство.  -  Он
чужеземец и по внешнему виду состоятельный. Если мы ложно обвиним его...
     - Я уверен, мама.
     - Ты видел, как он украл?
     - Нет, я этого не видел.
     - Тогда какого дьявола...  -  негромким  обвинительным  тоном  начала
она...
     - Посмотри в витрину.
     Она поколебалась, потом пожала плечами.
     - Ну, в этом никакого вреда нет. - Что с этим мальчишкой? С  невинным
видом подошла к  витрине.  Иноземец  отвернулся  и  отошел,  очевидно,  не
встревоженный ее приближением. Он  не  вел  себя,  как  нервничающий  вор,
которого могут поймать с поличным.
     Она наклонилась к витрине. Да, витрина вскрыта профессионально. И  не
хватает четырех колец, самых ценных предметов из ее скромного запаса.  Она
взглянула на Флинкса.
     - Ты уверен, что это он?
     Мальчик энергично кивнул.
     Матушка Мастиф поднесла два пальца ко рту и пронзительно свистнула. И
тут же появился десяток соседей. Лысый  по-прежнему  не  проявлял  никаких
признаков паники, смотрел с любопытством вместе с другими посетителями  на
это необычное вторжение. Дождь на улице  продолжал  идти.  Матушка  Мастиф
указала на лысого и сказала:
     - Задержите вора!
     Глаза лысого удивленно расширились, но он не попытался убежать. Сразу
несколько сердитых владельцев магазинов схватили его за руки.  По  крайней
мере двое из них были вооружены.
     Лысый попытался гневно отбросить их руки. Акцент, когда он заговорил,
выдавал в нем уроженца одной из более мягких  планет,  вроде  Ривьеры  или
Центавра Б.
     - Минутку! Что происходит? Предупреждаю, вы за это ответите!
     - Не грози нам, гражданин,  -  сказала  Алджин,  почтенная  владелица
большого магазина тканей на углу. - Мы решим  этот  вопрос  быстро  и  без
полиции. Мы не любим, когда на нашей улице появляется полиция.
     - В этом я  вам  вполне  сочувствую,  -  сказал  мужчина,  расправляя
пальто. - Я сам не очень ее люблю. - Помолчав, он добавил шокированно: - Я
надеюсь, эта женщина не утверждает, что я...
     - Именно это она утверждает, - сказал один из торговцев за ним.  -  И
если у тебя нет причин бояться, удели нам немного твоего времени.
     - Конечно. Но я не понимаю, почему... -  Иноземец  поглядел  на  них,
потом пожал плечами: - Ну, хорошо, давайте покончим с этой глупостью.
     - Значит, решено, - сказал торговец с пистолетом.
     - Хорошо. И спасибо, что не направляете на меня ваше оружие. Вам  оно
не нужно, вас ведь много.
     Торговец поколебался и отвел пистолет. Но не убрал его.
     Матушка Мастиф некоторое время смотрела на него,  потом  выжидательно
взглянула на Флинкса.
     - Ну? Ты видел, куда он дел эти кольца?
     Флинкс неотрывно смотрел на лысого, его зеленые глаза не мигали.
     - Нет, мама. Но он их взял. Я в этом уверен.
     - Ну, хорошо. - Ее внимание снова перешло на чужеземца. - Сэр,  прошу
вас согласиться на обыск.
     - Это оскорбительно, - заявил тот. - Я пожалуюсь в свою туристическую
компанию.
     - Простите, - ответила она, - но если вам нечего скрывать,  мы  хотим
все же убедиться.
     - Ну хорошо. Только побыстрее, и покончим  с  этим.  Мне  нужно  и  в
другие места. Я в отпуске, знаете ли.
     Не очень уверенно двое из откликнувшихся на  свисток  матушки  Мастиф
начали обыскивать посетителя. Они действовали  быстро  и  уверенно,  видно
было, что такое занятие им не впервой. Обыскали все: от  подкладки  пальто
до каблуков. Закончив,  они  беспомощно  взглянули  на  матушку  Мастиф  и
покачали головами.
     - У него ничего нет, - заверили они. - Ничего.
     - А что пропало, матушка? - осторожно спросила Алджин.
     - Кольца убийства, -  ответила  она.  -  Единственные  четыре  кольца
убийства в моем запасе. Я многие  годы  собирала  их  и  теперь  не  смогу
заменить. Обыщите его снова,  -  кивнула  она  в  сторону  лысого.  -  Они
небольшие, и их легко спрятать.
     Он послушались, обратив  на  этот  раз  особое  внимание  на  толстую
металлическую пряжку пояса. В ней оказалось потайное отделение, в  котором
находилась кредитная карточка и кое-что еще. Но колец не было.
     Когда второй обыск  тоже  окончился  безрезультатно,  матушка  Мастиф
строго взглянула на своего подопечного.
     - Ну, Флинкс, что скажешь теперь?
     - Он взял их, взял, - настаивал мальчик, чуть не плача. - Я знаю, что
он взял. - Он продолжал пристально смотреть на  лысого.  Неожиданно  глаза
Флинкса широко распахнулись. - Он проглотил их.
     - Проглотил... минутку, -  начал  посетитель.  -  Это  уже  переходит
всякие рамки. Я должен терять время из-за обвинений мальчишки? - Он указал
пальцем на Флинкса,  который  не  отводил  пристального  взгляда  холодных
зеленых глаз.
     - Он их взял, - повторил мальчик, - и проглотил.
     - Ты видел, как я беру кольца? - спросил лысый.
     - Нет, - признался Флинкс, - не видел. Но вы их взяли.  Я  знаю  это.
Они у вас внутри.
     -   Очаровательно.   И   такое   приходится   испытывать   на    этих
планетах-трущобах, - саркастически сказал посетитель.  -  Но  мне  уже  не
забавно.  Я  должен  идти.  Мой  тур  отводит  только  два  дня  на   этот
замечательный город, и я  не  хочу  больше  тратить  время,  изучая  очень
странные местные обычаи. По своей доброте я не стану вызывать жандармов  и
просить арестовать вас. В сторону, пожалуйста. - Он  раздвинул  неуверенно
смотревших на него торговцев и вышел под дождь.
     Матушка Мастиф  смотрела  ему  в  спину.  Ее  друзья  выжидательно  и
беспомощно смотрели на  нее.  Она  снова  взглянула  на  мальчика.  Флинкс
перестал плакать. Голос его звучал спокойно и неэмоционально:
     - Он взял их, мама, и прямо сейчас уходит с ними.
     Она не смогла бы объяснить, что заставило ее спокойно сказать Алджин:
     - Позови жандармов.
     Лысый услышал это, остановился и  повернулся  под  ставшим  не  очень
сильным дождем.
     - Послушай, старуха, если ты думаешь, что я собираюсь ждать...
     - Алджин, - сказала матушка Мастиф, - Генет.  -  Те  переглянулись  и
отправились  под  дождь  за  лысым:  если  кого-то  и  накажут  за  ложное
обвинение, то не их, а матушку Мастиф.
     - Простите, сэр, - сказал кондитер  Генет,  как  бы  случайно  махнув
пистолетом, -  но  нам  придется  попросить  вас  подождать,  пока  придут
представители власти.
     - А потом что? Они потащат свободного гражданина  в  магистрат  из-за
обвинений ребенка?
     - Достаточно будет простого просвечивания, - сказала матушка  Мастиф,
когда трое вернулись в магазин. - Вы  ведь  не  станете  возражать  против
этого?
     - Конечно, возражаю! - ответил посетитель. - У них нет ни причины, ни
права...
     - Эй, а вы что-то слишком много  спорите,  если  вам  так  уж  нечего
опасаться, - заметила мануфактурщица Алджин. Ей было сорок два года, и она
выдержала четыре замужества. И очень хорошо  научилась  чувствовать  ложь.
Неожиданно она потеряла уверенность в невиновности посетителя. -  Конечно,
если вы поймете, что допустили ошибку, поймете, что мы, странные  туземцы,
не такие уж простаки, какими вы  нас  считали,  если  вы  хотите  избежать
неприятностей просвечивания, а тем  более  официального  внимания,  уверяю
вас: мы вас простим, если вы просто вернете матушке Мастиф,  что  взяли  у
нее.
     - Я ничего не... - начал лысый.
     - Тюрьмы в Дралларе очень-очень неудобные, - резко продолжала Алджин.
- Наше правительство неохотно  тратит  деньги  на  общественные  нужды.  И
особенно скупится, когда речь заходит о нарушителях законов. Вы  с  другой
планеты. Не думаю, что вам  понравятся  наши  влажные  подземелья.  Грибок
съест ваши легкие, а ваши веки заплесневеют.
     Неожиданно  из  лысого  словно  выпустили  воздух.  Он  посмотрел  на
Флинкса, который продолжал спокойно смотреть на него.
     - Как ты меня увидел, мальчик? Клянусь, никто не видел! Никто!
     - Будь я проклят!  -  сказал  Генет,  переводя  взгляд  с  лысого  на
мальчика и обратно. - Значит вы взяли кольца!
     - Да. Не нужно звать жандармов, - сказал он  Алджин.  -  Вы  сказали:
достаточно, чтобы я вернул кольца. Я согласен.
     Матушка Мастиф медленно кивнула.
     -  Я  тоже  согласна,  при  условии  что  вы  пообещаете  никогда  не
показывать свою блестящую макушку на нашем рынке.
     - Даю слово профессионала, -  быстро  сказал  тот.  -  Я  не  соврал,
сказав, что я в отпуске. - Он криво улыбнулся. - Просто  я  люблю  немного
оправдать отпускные расходы.
     Матушка Мастиф не улыбалась в ответ. Она протянула руку.
     - Мои кольца, пожалуйста.
     Улыбка стала еще более кривой.
     -  Скоро.  Но  сначала  мне  нужно  что-нибудь   съесть.   Достаточно
нескольких фруктов или обычные лекарства. Нужно также тряпку для очистки и
дезинфектант. Видите ли, мальчик прав. Я их проглотил. Дайте то,  что  мне
нужно, и через час проклятые кольца будут у вас.
     Они вернулись через сорок минут.
     После того как вор и восхищенные торговцы разошлись,  матушка  Мастиф
отвела своего воспитанника в сторону и задала вопрос, который больше никто
не догадался задать.
     - Ты говоришь, мальчик, что не видел, как он проглотил кольца?
     - Не видел, мама. - Теперь, когда толпа разошлась и он был  оправдан,
вернулась его застенчивость.
     - Тогда как же ты знал?
     Флинкс молчал.
     - Послушай, мальчик. Давай закончим с этим. Мне ты можешь сказать,  -
уговаривала она. - Помни, я теперь твоя  мать.  Единственная.  Я  с  тобой
всегда обращалась хорошо и честно. Теперь твоя очередь.
     - Правда? - Она видела, что он борется с собой. - Ты правда не хочешь
меня обмануть? Ты не из плохих людей?
     Странно, что он об этом говорит, подумала она.
     - Конечно, нет. Разве я похожа на плохих людей?
     - Н... н... нет, - признался он. - Но иногда трудно бывает сказать.
     - Ты ведь уже пожил со мной, мальчик. И  знаешь  меня  достаточно.  -
Голос ее снова стал мягким. - Давай. Нужно быть  честным.  Перестань  меня
обманывать. Ты ведь видел, как он проглотил кольца?
     - Нет, - возмущенно ответил он, - и я  не  лгу.  Этот  человек...  он
отходил от витрины и чувствовал себя... неудобно. Он чувствовал... как это
сказать... чувствовал себя виноватым.
     - А откуда ты это знаешь?
     - Потому что я это почувствовал, - тихо ответил он, глядя не на  нее,
а на улицу, где в тумане взад  и  вперед  проходили  незнакомые  люди.  Он
положил маленькую руку себе на лоб и слегка потер. - Вот здесь.
     Великий Гнев Потопа! подумала матушка Мастиф. У мальчишки Дар.
     - Ты читаешь мысли?
     - Нет, - поправил он, - не читаю. Только чувствую. Иногда.
     - Ты чувствуешь, когда человек виноват?
     - Не только виноват, - объяснил он, - я  все  чувствую.  Люди  -  как
огонь. Тепло огня чувствуется. - Она медленно  кивнула.  -  Ну,  я  иногда
что-то чувствую. Счастье, и страх, и ненависть, и многое другое,  даже  не
знаю что. Ну, когда мужчина и женщина вместе.
     - Ты можешь это делать всегда, когда захочешь?
     - Нет. Не всегда. Часто я совсем ничего не чувствую. Тогда все чисто,
ничто на меня не обрушивается, и я могу успокоиться. Но иногда тут у  меня
появляется чувство - вот здесь, - добавил он, постучав себя по  лбу.  -  Я
смотрел на этого человека, и вина и тревога исходили от него, как тепло от
огня, особенно когда он смотрел на витрину. Он беспокоился о том, что  его
могут поймать, и о многом другом.  Он  разбрасывал  чувства,  как  мелочь,
мелкую монету. Он нечестно должен был заработать денег.
     - Эмоции, - вслух рассуждала она, - все  это  эмоции.  -  И  негромко
рассмеялась. Она слышала о таких вещах.  Мальчишка  эмфатический  телепат,
хотя и не очень опытный. Он ощущает эмоции других людей, а не их мысли.
     - Все в порядке, Флинкс, - заверила она его.  Положила  руку  ему  на
голову, взъерошила волосы. - Ты правильно поступил. Сберег мне, сберег нам
обоим много денег. - И она посмотрела на кожаный кошелек, в котором лежали
теперь  четыре  возвращенных  и  очищенных  кольца.  От  них   еще   пахло
дезинфектантом.
     - Неудивительно, что он не мог понять, как ты его раскрыл. Ты ведь не
видел, как он берет кольца.
     - Нет, мама. Я даже не знал точно, что он взял.
     - Ты просто услышал его реакцию?
     - Наверно. Я... я не знаю, как это происходит. Знаю, что многие этого
не умеют. Правда?
     - Да, - мягко ответила она, - большинство  этого  не  умеет.  И  люди
очень расстраиваются, если знают, что кто-то читает их чувства.
     Флинкс серьезно кивнул.
     - Как плохие люди?
     - Может быть, - ответила она,  обдумывая  эту  возможность.  -  Может
быть, как плохие  люди,  да.  Ты  ведь  не  можешь  управлять  этой  своей
способностью?
     - Да. Я пытался. Иногда это у меня в голове. Но чаще ничего нет.
     Она кивнула.
     - Это плохо, плохо. У тебя то, что называют Даром, Флинкс.
     - Дар. - Он ненадолго задумался. Потом неуверенно спросил:  -  А  это
хорошо?
     - Может быть. Но Дар может стать  опасным,  Флинкс.  Это  будет  твоя
тайна, твоя и моя. Никому не рассказывай об этом.
     - Не буду, - прошептал он, потом энергично добавил: - Обещаю.  Значит
ты не сердишься на меня?
     - Сержусь? - Она хрипло рассмеялась. - За что мне сердиться на  тебя,
мальчик? Я вернула себе кольца,  а  ты  приобрел  уважение  моих  соседей.
Когда-нибудь ты  поймешь,  что  на  рынке  это  уважение  бывает  полезно.
Посчитают, что у тебя острый глаз и  еще  более  острый  язык.  Но  ты  не
рассказывай никому, что на самом деле. Держи свой Дар при себе. Помни, это
наша тайна.
     - Наша тайна, - серьезно повторил он.
     - А еще что-нибудь можешь, - спросила она, стараясь не говорить очень
настойчиво. - Кроме того, что чувствуешь чувства других?
     - Не думаю. Хотя иногда... не знаю. Во мне что-то горит, я боюсь.  Не
знаю, что со мной происходит и почему.
     - Не беспокойся, мальчик. - Она не стала настаивать, увидев,  что  он
расстроен. - Бояться нечего. - Она прижала его к себе.
     - Пользуйся своим мозгом и всем, что умеешь. Для этого тебе  и  дано.
Дар не отличается от других способностей. Если хочешь  попробовать  что-то
еще, пробуй. Это твое тело и твой мозг, и никому нет до них дела.

                                    3

     Пара прилетела с Берли. Матушка определила это по акценту и  необычно
большому количеству  металлических  украшений.  Они  охотились  за  ручной
работой. И их внимание сразу привлекла резьба по черному калдерову  дереву
в магазинчике матушки Мастиф. Резьба изображала панораму одной из  колоний
северного полушария Мота. Она занимала всю длину куска, почти два метра от
одного конца до другого. Доска  толщиной  в  полметра  и  отполирована  до
блеска.
     Прекрасная работа. Матушка Мастиф не стала бы  продавать  ее,  потому
что такие вещи привлекали покупателей в магазин.  Но  пара  загорелась,  и
только необыкновенно высокая цена удерживала ее.
     Флинкс зашел с улицы, взял связку небольших браслетов  и  смотрел  на
спорящих мужчину и женщину. И они совершенно неожиданно пришли к согласию:
они покупают эту резьбу. Она завершит убранство их гостиной, и все  друзья
будут завидовать. К черту цену, таможенную пошлину и стоимость  перевозки!
Берут! И взяли, хотя почти полностью  истощили  свою  кредитную  карточку.
Позже пришли двое, чтобы  доставить  покупку  в  отель,  где  остановились
туристы.
     Вечером, когда магазин  закрылся  и  они  поужинали,  матушка  Мастиф
небрежно спросила:
     - Помнишь, мальчик, пару, которая купила сегодня резьбу по дереву?
     - Да, мама?
     - Они с полдесятка раз заходили в магазин и выходили снова и не могли
решиться.
     - Интересно, - отвлеченно заметил Флинкс. Он сидел в углу  и  смотрел
очередной чип  на  переносном  экране.  Этим  он  всегда  занимался  очень
усердно. Матушка Мастиф и не думала посылать его в школу - она  в  детстве
сама училась на чипах, и для мальчика это подойдет.
     - Да, - продолжала она. - У них едва хватало  денег.  Я  уговаривала,
отступала, делала все, что могла придумать, чтобы убедить  их.  Я  поняла,
что они серьезно заинтересованы. Но что бы я ни говорила, они  уходили  из
магазина и продолжали спорить.
     - Потом вошел ты, посмотрел на  них  -  и  вот,  неожиданно,  все  их
раздумья и сомнения кончились. Разве это не интересно?
     - Нет, - ответил он. - Разве так иногда не случается?
     - С таким дорогим изделием, как резьба по калдерову  дереву,  -  нет.
Так не бывает. Может, ты имеешь какое-то отношение к изменению их решения?
Почувствовал их колебания и, может, как-то им помог?
     - Конечно, нет, мама. - Он удивленно оторвался от экрана. - Я не могу
этого сделать.
     - Да? - разочарованно сказала она. - Ты ведь мне не лжешь, мальчик?
     Он покачал головой.
     - Зачем мне это делать? Я только доволен, что ты удачно продала вещь.
Я всегда радуюсь, когда ты зарабатываешь.
     - Ну, по крайней мере хоть это у нас общее, - грубовато сказала  она.
- С тебя достаточно  чипов  на  вечер.  Испортишь  зрение.  Ложись  спать,
Флинкс.
     - Хорошо, мама. - Он подошел к ней с обязательным  поцелуем  в  щеку,
прежде чем идти в свою комнату.
     - Спокойной ночи.
     - Спокойной ночи, мальчик.
     Она  еще  некоторое   время   не   ложилась,   смотрела   в   спальне
развлекательный чип на своем экране.  Шоу  записывали  на  Эвории,  в  нем
использовалась экзотическая природа и  присутствие  исполнителей  транкса.
Было уже поздно, когда она выключила экран и собралась лечь. Быстрый  душ,
полчаса расчесывания волос, и она готова была лечь под термальное одеяло.
     И когда она лежала  в  темноте  в  ожидании  сна,  у  нее  неожиданно
возникла беспокойная мысль. Почему бы  мальчик  мог  солгать  ей  о  такой
необычной своей способности?
     Может быть, потому, что  если  убедил  пару  совершить  покупку,  мог
убедить и других? И что же тогда произошло  последней  осенью,  когда  она
торопливо шла мимо платформы аукциона по своим делам и что-то заставило ее
остановиться? Может быть, совершить эту покупку, неожиданную,  до  сегодня
необъяснимую, ей помогло мысленное подталкивание покупаемого?  Почему  она
его купила? Никто из друзей не мог понять причины ее поступка.
     Обеспокоенная, она встала и пошла в комнату мальчика.  Заглянула.  Он
спал под одеялом, невинно  выглядящий  ребенок.  Но  что-то  есть  в  нем,
невидимое и непредсказуемое, в чем  она  никогда  не  будет  уверена.  Она
поняла, что больше никогда не сможет полностью расслабиться в  присутствии
этого мальчика.
     Она уже забыла о своих первоначальных сожалениях и дарила ему любовь,
которую раньше никому не могла отдать. Он милый дурачок и  очень  помогает
ей в магазине. Хорошо иметь такого рядом в ее возрасте. Но  сейчас,  пусть
только на время, она одной рукой  будет  гладить  его,  а  другую  держать
вблизи оружия. По крайней мере пока не убедится, что ее мозг - по-прежнему
ее мозг.
     Глупая старая дура, подумала она и пошла назад  в  свою  комнату.  Ты
радовалась его Дару, а теперь тревожишься из-за него. Нельзя иметь и то, и
другое. К тому же чего опасаться Дара,  которым  не  может  управлять  его
обладатель? Это признание  мальчика  кажется  достаточно  правдивым,  если
судить по его замешательству и расстройству.
     Вторично  ложась  в  постель,  она  почувствовала  себя  лучше.  Нет,
беспокоиться не о чем. Конечно, интересен этот его Дар, но так как  он  им
не управляет, тревожиться не из-за чего.
     Ясно, что тот, кто не умеет управлять такой способностью, многого  не
добьется.

     - Хейтнес, Круачан, идите сюда!
     Женщина, сидевшая перед экраном компьютера, провела все утро, роясь в
массе абстрактных данных. Она пыталась разрешить очень сложную  химическую
головоломку. Но именно сегодня утром, как  бывает  очень  редко,  какая-то
особенно важная часть головоломки неожиданно встала  на  место.  И  вместо
хаотического набора цифр и непонятных схем на экране возникло  совершенное
симметричное изображение.
     Человек, откликнувшийся на ее призы и через ее плечо  заглянувший  на
экран, высок, с выразительным морщинистым лицом. Смуглая  женщина,  вскоре
присоединившаяся к нему, также производила внушительное впечатление.
     Помещение, в котором работали эти трое, размещалось в небольшом ничем
не примечательном деловом здании  малозначительного  города  на  одной  из
захолустных  планет.  Оборудование,  на  котором  они  работали,  хотя   и
собранное наспех, требовало огромного опыта в  обращении  и  стоило  очень
дорого.
     И знания, и деньги  поступали  из  разбросанных  и  внешне  никак  не
связанных между  собой  мест  со  всего  Содружества.  Мужчины  и  женщины
практически жили в этом помещении, изоляция стала  их  почетным  бременем,
тайна - самым мощным оружием. Ибо они были членами уникально разбросанного
и преследуемого меньшинства, которое оказалось в состоянии войны  со  всем
цивилизованным обществом. Их сердца чисты и цели  благородны  -  остальная
часть человечества усомнилась лишь в их методах.
     Трое внимательно смотревших  на  экран  определенно  не  походили  на
людей, достойных такой участи. Высокий мужчина напоминал доброго  дедушку;
женщина восточной внешности, сидящая за компьютером, была  бы  уместней  в
какой-нибудь древней эпохе, одетая в шелка, в обуви на деревянной подошве.
Только  на  лице  высокой  смуглой  женщины,  стоявшей  против   Круачана,
отражалась внутренняя твердость.
     Но во всех них жила эта твердость и холодная решимость, взращенная  и
укрепившаяся за два десятилетия непрерывных преследований. Эти  мужчины  и
женщины считали себя выше  остального  стада.  И  цель  их  заключалась  в
усовершенствовании всего человечества. То, что их  методы  могут  принести
вред невинным жертвам, они знали с самого начала. Они отбросили и  это,  и
свои привычные  моральные  нормы  в  сторону,  считая,  что  такие  жертвы
необходимы для блага большинства. Они называли себя Обществом Улучшения  -
это невинное название прикрывало  попытку  усовершенствовать  человечество
путем изменений на генном уровне.
     Неприятности у  них  начались,  когда  стало  известно  о  нескольких
неудачных экспериментах. Крик при этом поднялся ужасный. И вот теперь  они
вынуждены  работать  в  отдельных  тайных  лабораториях,  вместо  большого
научно-исследовательского института, и всегда пытаться  на  шаг  опередить
преследователей  из  правительственных  организаций.  Население  в   целом
относилось к ним с ужасом и ненавистью.
     Многие из членов Общества уже  исчезли,  их  раскрыли  и  посадили  в
заключение  невежественные  чиновники   правительства.   Уцелевшие   члены
Общества считали их мучениками науки, в прессе их именовали бесчеловечными
чудовищами.
     Конечно, цели Общества Улучшения опасны! Усовершенствование, перемены
всегда считались опасными. Такой способ мышления больше не  действовал  на
членов Общества. Важен результат, а не мнение невежественной массы.
     Они не боялись смерти, не боялись даже более  страшного  наказания  -
избирательной промывки мозга, потому что верили  в  справедливость  своего
дела.  Если  хоть  один  их  эксперимент  окажется  успешным,  он  докажет
необходимость работы, начатой еще на Терре  сорок  лет  назад  основателем
Общества. И тогда они  смогут  вернуться  в  научное  сообщество,  которое
отвернулось от них. И смогут с гордостью продемонстрировать  зрелое,  явно
усовершенствованное человеческое существо.
     И вот, когда они собрались у экрана, всех охватило возбуждение,  хотя
и сдерживаемое.
     - Хорошо бы, если бы эти данные подтвердились,  Ньясса-ли,  -  сказал
Круачан. - У меня еще много информации из Каначанской системы,  и  как  ты
знаешь, мы должны будем не позже  чем  через  месяц  покинуть  это  место.
Значит, разборка всего оборудования и все прочие следствия переселения.
     - Ты меня знаешь, Круачан, - ответила женщина в кресле. В  ее  словах
не было торжества: они все давно отвыкли от таких тривиальностей. - Я  уже
несколько  месяцев  сопоставляла  характеристики  различных  объектов.   И
наконец весь этот труд оправдался. Я нашла Номер Двенадцатый.
     Высокая смуглая женщина придвинулась к экрану.
     - Номер Двенадцать, помню такого. Это мальчик, верно?
     Ньясса-ли кивнула и указала на экран:
     - Вот я снова покажу все самое важное.
     Они возобновили в памяти все подробности этого случая. Прошло  восемь
лет с исчезновения этого объекта. За это время  они  обнаружили  несколько
других  объектов.  Большинство  оказалось  нормальными  детьми.  Несколько
человек проявляли какие-то искорки, но ничего многообещающего.
     Были и  такие,  чей  мозг  и  тело  оказались  чудовищно  искаженными
хирургическими манипуляциями на зародыше,  за  что  все  они  несли  вину.
Правительство довело до всеобщего сведения эти  неудачные  эксперименты  и
так  запугало  невежественное  население,  что  смогло  провести  закон  о
преследовании Общества.
     Большинство детей - объектов эксперимента было отнято правительством,
выращено в специальных учреждениях и возвращено к нормальной  жизни.  Там,
где было возможно, генетические изменения, совершенные хирургами Общества,
устранялись.
     Если мы не  сумеем  усовершенствовать  нормального  человека,  думала
Хейтнес, мы не заслуживаем власти над вселенной. Природа помогает тем, кто
помогает себе сам. Мы должны с помощью своих знаний подтолкнуть эволюцию.
     Из дальнего угла затемненного помещения окликнул человек.
     -  Брора   сообщает,   что   в   шаттл-порту   Каларума   приземлился
правительственный шаттл.
     - Возможно, обычная группа специалистов  по  сельскому  хозяйству,  -
задумчиво сказал Круачан.
     - Возможно, - согласился человек  за  консолью  коммуникатора.  -  Но
можем ли мы рисковать?
     - Не хочется начинать эвакуацию из-за такого неясного повода. Сколько
там пассажиров?
     - Трудно сказать, - ответил человек, внимательно слушая  передачу.  -
Брора говорит, что он не узнает свыше десяти.
     - Многовато специалистов по сельскому хозяйству, Круачан,  -  сказала
Хейтнес.
     - Да. - Он обратился к связисту. - Передай Броре, пусть  возвращается
и готовится к эвакуации. Не будем рисковать. Перенесем время эвакуации  на
сегодняшний вечер.
     - Сегодня? - В голосе связиста  звучало  сомнение.  -  Я  и  половину
оборудования не смогу разобрать.
     - Новое оборудование можно купить, - напомнил ему Круачан.  -  А  вот
самих себя заменить мы не сможем.
     Человек у коммутатора кивнул и вернулся к  своему  занятию,  негромко
говоря в микрофон. Круачан снова взглянул на экран.
     Появилась новая информация. НОМЕР ДВЕНАДЦАТЬ. ПОЛ МУЖСКОЙ. В КАЧЕСТВЕ
РЕБЕНКА НИЧЕМ НЕ ОТЛИЧАЛСЯ. Далее следовала расшифровка  индекса  мозга  и
цифры, характеризующие мощность потенциала коры.
     И все  же,  несмотря  на  обнадеживающие  данные,  в  истории  Номера
Двенадцать не  было  ничего  особенного.  Никаких  намеков  на  телепатию,
психокинез, пирокинез  или  любую  другую  способность,  которую  Общество
надеялось обнаружить в экспериментальных детях.
     Но все же Номер Двенадцать представляет какие-то возможности.
     - Что ж, он обещает больше, чем последний десяток, -  вынуждена  была
согласиться Хейтнес. - Мы так давно с ним не контактировали, что я  забыла
эти показатели активности. Нужно как можно быстрее  им  заняться.  Где  он
находится?
     Ньясса-ли набрала вопрос, получила ответ.
     - Где это в Сообществе? - удивилась Хейтнес.
     - Торговая  планета,  -  ответил  Круачан,  напряженно  размышляя.  -
Размещена в центре, но сама по себе  интереса  не  представляет.  Отсталый
мир, с редким населением.
     - Ну, все равно придется туда отправиться. Вы  только  посмотрите,  -
сказала Ньясса-ли.  Она  снова  заработала  на  клавиатуре,  и  на  экране
появилась новая информация. -  Это  недавние  данные,  от  нашего  агента,
который нашел  объект.  Кажется  несомненным,  что  ребенок  проявляет  по
крайней мере один Дар, а может, два. Больше того, он делал это публично  и
без всякой тренировки.
     - Без тренировки, - прошептал Круачан. -  Интересно,  если,  конечно,
правда.
     Ньясса-ли постучала по экрану.
     - Этот агент всегда сообщал  надежные  данные  и  известен  точностью
своих наблюдений. Речь идет о каком-то варианте телепатического Дара.  Наш
агент, конечно, не имеет нужной научной подготовки, и во втором Даре он не
вполне уверен, хотя его потенциальная ценность может быть еще выше.
     - А что это? - спросила Хейтнес.
     - Мне трудно придумать для этого название. В основном, похоже ребенок
способен усиливать эмоции других.
     Ее собеседница выглядела озадаченной.
     - Не помню такого в списке возможных Даров.
     - Там этого нет. Это новый Дар. Ребенок необычен, -  сказал  Круачан.
Ньясса-ли кивнула. - Это означает, что он может воздействовать на поступки
других людей. Это  не  контроль  за  мыслями,  ничего  похожего.  Человек,
обладающий  такой  способностью,  должен  будет  пользоваться   ею   очень
осторожно. Если этот отчет правдив... - Он смолк и  задумчиво  смотрел  на
экран.
     -  Либо  ребенок  вырос,  не  подозревая  о  своем  Даре,  -  сказала
Ньясса-ли, изучая новую информацию на экране, - либо он необыкновенно умен
для своего возраста.
     -  Может,  просто  природная  осторожность,  -  заметила  Хейтнес.  -
Интересно будет узнать, что на самом деле.
     - Что мы и сделаем, - твердо сказал Круачан. - Уже  давно  у  нас  не
было такого многообещающего объекта. Может, именно его мы искали  все  эти
годы.
     - Как бы не было повторения того, что произошло, когда мы в последний
раз обнаружили объект с такими данными, - осторожно предупредила  Хейтнес,
потом указала на новые данные, материализовавшиеся  на  экране.  -  Только
взгляните на его неврологический  потенциал.  Помните  другого  ребенка  с
такими же данными?
     - Конечно, помню, -  раздраженно  ответил  Круачан.  -  Этого  мы  не
потеряем, как потеряли ту девочку - как же звали это маленькое чудовище?
     - Манами, - напомнила ему Ньясса-ли. - Да, если  этот  мальчик  такой
же, нам нужно быть предельно осторожными. Я  не  перенесла  бы  повторения
того опыта.
     - Я тоже, откровенно говоря,  -  признался  Круачан.  -  Наша  ошибка
заключалась в том, что мы пытались контролировать ее непосредственно. И  в
результате девочка снова исчезла, а два члена  нашего  Общества  встретили
преждевременный конец. И мы по-прежнему не знаем, как она это сделала.
     - Мы еще встретимся с ней как-нибудь,  когда  усовершенствуются  наши
методы, - холодно сказала Хейтнес. - И поступим с ней соответственно.
     - Не уверена, что хочу этого, - заметила Ньясса-ли, глядя на экран. -
И  хорошо  бы  помнить,  что  потенциал  Номера  Двенадцать   теоретически
превышает тот, что был у девочки.
     - Верно, - согласился Круачан, изучая данные. - Но  ясно  также,  что
развивается он значительно медленнее. У нас достаточно времени  для  того,
чтобы справиться с его зреющим Даром - ради нашего блага и блага  ребенка,
конечно.
     - Конечно, - холодно согласилась Хейтнес. - Но я хотела бы знать, как
ты собираешься достичь этого. Ты знаешь, каким неуловимым может стать Дар,
если его владелец встревожен.
     - Да, девочка дала нам убедительные доказательства  этого.  -  Пальцы
Ньяссы-ли вызывали все новую информацию на экран.
     Из конца комнаты послышалось новое сообщение.
     - Брора говорит, что теперь убежден: прибывшие в порт не имеют ничего
общего с сельским  хозяйством.  Они  не  задержались  у  отдела  сельского
хозяйства в правительственном здании; теперь  они  собрались  в  подземном
помещении.
     - Поторопи Брору, - ответил Круачан. - До полуночи нас тут не  должно
быть.
     - Да, сэр, - ответил связист.
     - Ты не ответил на мой вопрос, - напомнила Хейтнес рослому мужчине. -
Как мы с ним справимся? Если попробуем прямой контроль,  как  с  девочкой,
рискуем нарваться на те же последствия. Невозможно предсказать, как  будет
реагировать объект.
     - Вспомни, девочка была еще совсем маленькой, когда мы ее отыскали. И
мы опрометчиво решили, что в таком возрасте она безвредна. Казалось,  чего
можно ожидать от ребенка такого возраста? Я и не думал, что это  обернется
против нас.
     - Неважно. Важнее то, что он все еще неопытен в использовании  своего
Дара. Но это делает его и опасным. - Хейтнес указала на числа на экране. -
Смотрите. Как бы он ни был неопытен, мы должны обращаться с  этим  Номером
Двенадцатым с крайней осторожностью.  Нам  нужно  какое-то  очень  сильное
сдерживающее  средство,  достаточное,  чтобы   приглушить   его   незрелую
эмоциональную реакцию.
     Ньясса-ли оглянулась на коллег.
     - Но мы не можем ждать.
     - В этом я  с  тобой  согласна.  Возможно,  это  наш  последний  шанс
получить контроль над объектом с  таким  потенциалом.  Мы  не  должны  его
упустить.
     - Я понимаю все эти соображения и  весь  риск,  -  заверил  их  обеих
Круачан. - И не собираюсь пробовать, как мы это делали с девочкой,  прямой
контроль. Напротив, мы попробуем установить контроль через кого-то, кто, в
свою  очередь,  может   контролировать   объект.   Есть   ли   кто-нибудь,
соответствующий нашим требованиям?
     Ньясса-ли снова повернулась к клавиатуре.  Последовала  пауза,  потом
она ответила:
     - Есть. Объект был куплен на воспитание у  правительства  престарелой
женщиной. Она воспитывает мальчика как своего сына.
     -  Приемная  мать,  -  рассуждала  Хейтнес.  -  Это  неплохо.  Трудно
рассчитывать на более сильную эмоциональную связь.
     В голосе Хейтнес не было тепла. Для нее важно было только одно: успех
эксперимента. Она знала, что время  Общества  подходит  к  концу:  они  не
знают, когда правительство окончательно с ними расправится. Успех им нужен
сейчас, и этот мальчик, возможно, их последний шанс.
     - Я вижу пока одно возможное препятствие, - сказал Круачан, обдумывая
появившуюся на экране информацию. - Женщина, о которой идет речь, приемная
мать, она стара, хотя и здоровье у нее, по-видимому, хорошее. - Он  кивнул
Ньясса-ли, которая уступила ему место.
     Круачан набрал вопрос и нахмурился, когда затребованная информация не
появилась на экране.
     -  Никакой  медицинской  информации  о  ней  нет.  Могут   возникнуть
затруднения.
     Хейтнес равнодушно пожала плечами.
     - Неважно, в каком она состоянии. Нам все равно придется действовать.
     - Знаю, знаю, - нетерпеливо ответил Круачан. - Решение принято. Мы не
отправимся отсюда на планету Проигравших в поисках объекта Номер Пятьдесят
Шесть. Напротив, установим постоянный  пункт  на  корабле.  И  как  только
убедимся,  что  избежали  преследования,  полетим  на  Мот.  У  нас  будет
достаточно времени для проведения операции.
     - Необходимо будет  изолировать  объект  от  его  матери.  -  Хейтнес
размышляла вслух. - Если  сообщение  точно,  то,  учитывая  характер  Дара
объекта, можно предполагать, что он сумеет в  определенных  географических
пределах проследить за своей матерью. Нам нужно время, чтобы без  помех...
- она только мгновение колебалась... - убедить приемную мать  сотрудничать
с нами. - Легкая улыбка не изменила выражения ее лица.
     Круачан кивнул.
     - Это нетрудно организовать. К счастью для нас,  Мот  заселен  редко.
Технология там известна, но уровень ее широко варьируется в зависимости от
места.  Мы  соберемся  и  соберем  необходимое  оборудование  подальше  от
метрополиса, где находятся объект и его приемная мать, чтобы действовать в
обстановке необходимой секретности.
     Связист повернулся от коммуникатора и без колебаний прервал его.
     - Брора сообщает, что по  крайней  мере  половина  недавно  прибывших
специалистов по сельскому хозяйству вооружены.
     - Так, так, так, -  с  покорным  вздохом  сказал  Круачан.  Еще  один
торопливый переезд, еще один перелет на незнакомую планету.
     - Ньясса-ли, позаботься, чтобы вся эта информация  была  записана  на
корабле. Хейтнес, ты...
     - Я знаю, что нужно делать, Круачан. -  Она  отвернулась  от  него  и
спокойно начала переводить данные в портативный банк.
     Связист откинулся и хмуро смотрел на свои приборы.
     - Мне нужно как можно больше оборудования переместить на корабль.
     - Неважно, Остин, - заверил его Круачан. - На корабле  есть  дубликат
этого оборудования. Мне не больше тебя хочется оставлять здесь что-нибудь.
- Он указал на дорогую электронику,  которой  была  уставлена  комната.  -
Однако сейчас у нас нет выбора. Но все же мы  обнаружили  как  раз  сейчас
нечто очень обнадеживающее. После всех этих  лет,  похоже,  мы  обнаружили
наиболее перспективного ребенка.
     - Это хорошая новость, сэр. - Остин один из немногих молодых людей  в
Обществе Улучшения. Круачан предпочел бы в качестве связиста более зрелого
человека,  но  выбирать  не  из  кого.  Остин  по  крайней  мере  верен  и
исполнителен. Не его вина, что в интеллектуальном  отношении  он  уступает
первоначальным  членам  Общества.  Но  Круачан  знал,  что   такой   набор
великолепных умов вообще невозможно снова собрать при его жизни.
     Разве что...  разве  что  Обществу  удастся  предъявить  убедительное
доказательство  благородства  своих  намерений  в  лице   этого   объекта.
Возможно,  этот  мальчик  и   есть   нужное   доказательство.   Необходимо
действовать быстро. В последние несколько  лет  правительство  Содружества
давало им все меньше и меньше времени для работы. И будущее не  предвещает
в этом смысле  ничего  хорошего:  старение  начинало  мешать  больше,  чем
правительство.
     Они втроем  да  еще  остроглазый  Брора,  приславший  предупреждение,
представляют последних выживших из основателей общества. И от них  зависит
теперь общее дело,  подумал  Круачан.  С  этим  мальчиком  они  не  должны
промахнуться.
     И мальчик не должен подвести их.

                                    4

     Одиночество никогда раньше не беспокоило Флинкса. Он, конечно,  знал,
что это такое: оно было с ним всю его короткую жизнь. В прошлом он  всегда
умел отгородиться от  боли,  но  это  ощущение  -  пустота  одиночества  -
отличалось  от  одиночества,  которое  он   испытывал   раньше.   Какая-то
физическая реальность била его, вызывала боль  в  загадочной  новой  части
мозга. И это чувство отличалось не только от его собственного одиночества,
но и от одиночества, которое он изредка ощущал в других  благодаря  своему
непредсказуемому Дару.
     Вообще опыт был для него настолько нов, что ему не с  чем  было  даже
сравнивать. И все же это одиночество: в этом он уверен. Одиночество и  еще
что-то, столь же напряженное и  понятное  -  голод.  Гнетущая  настойчивая
жажда пищи.
     Чувство исключительно сильное и нечем не осложненное: Флинкс  не  мог
догадаться, каков его источник. Оно настойчиво било в мозг,  нисколько  не
слабея. Никогда раньше чужие эмоции не были так открыты ему, так  чисты  и
ясны. Обычно они давно уже должны были ослабеть,  но  эти  становились  не
слабее, а сильнее, и ему приходилось напрягаться,  чтобы  отстраниться  от
них. Они продолжали биться в него, пока  мозг  его  не  сдался,  и  Флинкс
проснулся.
     Он потер глаза. Шел дождь, и через небольшое окно  над  его  кроватью
пробивался свет многочисленных лун Мота; каким-то  образом  ему  удавалось
проходить  сквозь  почти  непрерывный  облачный  покров.   Флинксу   редко
приходилось видеть ярко-алый спутник,  который  называется  Пламя,  и  его
многочисленных меньших товарищей. Но он не зря учился и знал, откуда  этот
свет.
     Встав с постели, он неслышно оделся.  Неярко  горел  ночник,  освещая
кухню и гостиную. Из спальни  матушки  Мастиф  доносился  негромкий  храп.
Чувство одиночества исходит не от нее.
     Хоть он и проснулся, чувство не уходило. Значит, это не сон,  как  он
решил вначале. От силы этого ощущения болел затылок;  впрочем,  физическая
боль начала слабеть, но сама  эмоция  оставалась  такой  же  сильной,  как
раньше.
     Не будя матушку Мастиф, он осмотрел кухню,  ванную,  узкую  кладовку.
Неслышно открыл дверь и скользнул  в  торговое  помещение.  Ставни  плотно
закрыты, защищая от непогоды  и  пришельцев.  А  знакомый  храп  составлял
успокоительный фон его поисков.
     Флинкс превратился в стройного молодого человека чуть  ниже  среднего
роста и приятной внешности. Волосы у него остались прежними, но на смуглой
коже ни признака веснушек. Он двигался тихо и  грациозно,  чему  могли  бы
позавидовать многие гораздо более взрослые и опытные воры  рынка.  Он  мог
пройти по комнате, пол которой усеян разбитым стеклом и  кусками  металла,
абсолютно беззвучно. Эту  способность,  к  огорчению  матушки  Мастиф,  он
перенял у некоторых наименее почитаемых обитателей Драллара. Но он заверил
ее, что это лишь часть его образования. У  воров  было  для  этого  особое
слово - "скед", что значило "двигаться  как  тень".  Только  рыжие  волосы
Флинкса заставляли профессиональных воров неодобрительно  щелкать  языком.
Они с удовольствием приняли бы его в  свое  общество,  если  бы  он  решил
сделать воровство своей профессией. Но Флинкс мог украсть, только если это
совершенно необходимо, да при том только у тех,  кто  при  этом  не  очень
пострадает.
     -  Я  только  хочу  увеличить  свой  доход,  -  сказал   он   старому
специалисту, спросившему его о планах на будущее, - и матушки Мастиф тоже,
конечно.
     Старый вор рассмеялся, демонстрируя обломанные зубы.
     - Понимаю, мальчик. Я сам увеличиваю свой  доход  таким  образом  уже
пятьдесят лет.
     Он и его коллеги не могли поверить,  что  Флинкс,  проявляющий  такие
способности в лишении других собственности,  не  хочет  сделать  это  свой
профессией, особенно поскольку никаких других перспектив у него нет.
     - Ты, наверно, пойдешь в церковь, - насмехался другой вор, -  станешь
Первым Советником.
     - Духовная жизнь  не  для  меня,  -  ответил  Флинкс.  Все  при  этом
рассмеялись.
     Неслышно открывая замок задней двери, Флинкс думал о том,  что  узнал
за последние годы. Разумный человек не станет бродить по  Драллару  ночью,
особенно такой влажной и темной. Но он не может снова лечь спать, не найдя
источник  этой  бьющей  в  него  эмоции.  Одиночество  и  голод,  голод  и
одиночество заполняли его сознание тревогой. Кто  может  излучать  двойную
эмоцию с такой силой?
     В открытую дверь виднелась стена дождя. Вода  стекала  в  эффективную
подземную дренажную канализацию Драллара. Флинкс  долго  стоял  у  выхода,
наблюдая.  Неожиданный  всплеск   эмоций   заставил   его   мигнуть.   Это
окончательно убедило его. Не ответить на этот призыв - все  равно  что  не
подобрать кредитную карточку с тротуара.
     - Это юношеское  любопытство  когда-нибудь  причинит  тебе  настоящие
неприятности, мальчик, - не один раз говорила матушка  Мастиф.  -  Попомни
мое слово.
     Что ж, он помнит ее слова. Помнит и никогда не забывает. Он  неслышно
вернулся  в  свою  маленькую  комнату.  Сейчас  начало   лета,   и   дождь
относительно теплый. Флинкс надел плащ; это защитит его  от  дождя.  Потом
вернулся в магазин, вышел на улицу и негромко закрыл за собой дверь.
     Тусклые огни, как уснувшие  светлячки,  виднелись  в  окнах  немногих
магазинов, где в относительной безопасности развлекались богатые  любители
ночных прогулок. Но на  боковой  улице,  где  размещался  магазин  матушки
Мастиф, из-за закрытых ставнями окон лишь изредка мелькал слабый свет.
     Флинкс стоял, исследуя свои ощущения;  дождь  потоком  падал  ему  на
плечи. Что-то подтолкнуло его  вправо.  Тут  узкая  щель  между  магазином
матушки Мастиф и магазинчиком старой Маркин, которая сейчас в  отпуске  на
юге; боком он едва может протиснуться в эту щель.
     Протиснувшись,  он  оказался  в  заднем  переулке,  отделяющем   тылы
магазинов от большого общественного здания. Глаза его  осматривали  лунный
ландшафт  -  горы  мусора  и  отбросов:   старые   пластиковые   упаковки,
металлические ящики, контейнеры для  хрупких  товаров,  похожие  на  соты,
множество уже  неразличимых  предметов.  Из-под  его  ног  выбралась  пара
флермов. Флинкс осторожно поглядывал на них. Он не боялся этих  вездесущих
флермов, но испытывал к  ним  опасливое  уважение.  Эти  существа  покрыты
тонким серебристым мехом, а пасти их полны острых зубов.  Толщиной  они  в
большой палец, а  длиной  в  половину  руки.  Это  не  черви,  а  безногие
млекопитающие, которые прекрасно приспособились к горам мусора  и  гниющих
остатков, переполняющих  все  закоулки  Драллара.  Флинкс  слышал  ужасные
рассказы о стариках и старухах, которые падали пьяными в таких  местах,  а
потом находили только их голые кости.
     Впрочем, Флинкс не пьян. Флермы могут больно укусить, но  вообще  это
опасливые существа, почти слепые, и обычно предпочитают  прятаться,  когда
имеют такую возможность.
     Перед магазином  темно,  но  за  ним  настоящий  стигийский  мрак.  С
востока, со стороны главных улиц, виднелся  свет,  иногда  слышался  смех.
Неподходящая ночь для пирушки. Однако этот огонь позволял ориентироваться,
хотя и не давал света для поисков.
     Но чувство одиночества исходит не от этого далекого гулянья, не  идет
оно и от закрытых задних дверей, выходящих в  переулок.  Источник  эмоций,
поглощающих Флинкса, где-то недалеко.
     Он пошел вперед, осторожно пробираясь  между  грудами  мусора,  давая
возможность флермам и красно-синим жукам-могильщикам убраться с его пути.
     И вдруг неожиданный удар обрушился на его настроенный  на  восприятие
мозг. Этот удар заставил его опуститься на  колени.  Где-то  мужчина  бьет
свою жену. Обычное обстоятельство, но Флинкс уловил его  с  другого  конца
города. Женщина испугана и рассержена. Она тянется к игольному  пистолету,
который держит под подушкой, и направляет крошечный ствол на мужа.  Теперь
очередь мужчины испугаться. Он умоляет  ее,  слов  Флинкс  не  слышит,  но
ощущает поток эмоций, который прерывается  бессловесным  воплем.  И  затем
тишина, которую Флинкс уже распознает как смерть.
     Он слышит смех, не от пирующих  выше  по  переулку,  но  из  высокого
здания, одного из тех, что возвышаются в богатых пригородах;  там  селятся
богатые купцы. А вот и другое: кто-то собирается крупно надуть других.
     Далеко к западу от границ  города  в  лесу  -  счастье  и  радость  и
неустойчивое ощущение появления. Родился ребенок.
     Совсем близко, возможно, в одном из соседних магазинов, горячий спор.
Недавние партнеры обвиняют друг друга, упоминают счета и  подделки.  Потом
какие-то неясные ощущения из центра города: кто-то замышляет  убийство,  и
неоднократное, но это фантазия, которая посещает  почти  любого  человека,
здорового и больного.
     И вдруг все  эти  ощущения  исчезают:  радость  и  гнев,  спорщики  и
любовники, неопределенные мечтатели. Остается только дождь.
     Мигая, Флинкс поднялся и неуверенно постоял в переулке.  Дождь  лился
ему на плащ, тек по переулку, пробираясь к центральной  дренажной  канаве.
Флинкс тупо смотрел вдаль, в направлении ночной  пирушки.  И  вдруг  четко
ощутил у себя в сознании  эмоции  всех  участников  этой  пирушки;  только
никакой боли не последовало; была четкость и уверенность.
     Он видел женщину, пытающуюся не  очень  искусно  соблазнить  мужчину;
видел мужчину, задумавшегося над будущим, и  другого,  размышляющего,  как
прожить следующий день;  чувствовал  смех,  страх,  удовольствие,  похоть,
восхищение, зависть - весь диапазон человеческих эмоций.  Они  набросились
на него шквалом, угрожая вновь причинить боль, поглотить его...
     - ПРЕКРАТИ! - приказал он себе. - Прекрати, спокойней.
     Тщательно действуя участком мозга, о существовании которого он до сих
пор не подозревал, Флинкс сумел  контролировать  поток  эмоций,  грозивший
затопить его, - в этих эмоциях он ощущал что-то нечеловеческое.  Вслушался
и понял, что  это  эмоции  спаривающихся  орниторпов.  Впервые  ощутил  он
нечеловеческие эмоции.
     Медленно он начинал все лучше регулировать  этот  поток,  задерживать
его так, чтобы его легче было воспринять,  отобрать,  проанализировать.  И
тут же  все  эти  эмоции  исчезли  вместе  со  всеми  остальными,  которые
доносились к нему со всего города.
     Он неуверенно попытался вернуть их. Но как ни напрягал мозг, все  как
раньше. Мозг пуст, в нем только его собственные чувства. Но  и  еще  одно.
Одиночество. Оно по-прежнему здесь, оно грызет. Но чувство это стало менее
требовательным, в нем появились какие-то колебания. И голод тоже остался.
     Флинкс  сделал  шаг  вперед,  другой,  третий...  какие-то   существа
разбежались с его дороги, раздвигая пустые контейнеры и канистры,  пластик
и  металл  позвякивали  в  пустом  переулке.  Флинкс  напряженно   пытался
что-нибудь разглядеть в темноте и пожалел, что не  прихватил  из  магазина
фонарик. Он сделал осторожный шаг к груде, готовый отпрыгнуть, если флермы
или другие ее обитатели проявят агрессивность.
     Это вовсе не флерм. Во-первых, слишком длинный, почти с метр. К  тому
же толще, хотя ненамного. Флинкс решил,  что  это  змея,  населяющая  леса
умеренного пояса к югу от  Драллара.  Некоторые  из  этих  змей  ядовитые.
Иногда  они  и  другие  лесные  хищники  под  покровом  дождя  и   темноты
пробираются  в  город  поохотиться  за  мелкими  существами,   населяющими
городские свалки. И иногда, правда, редко, горожане встречаются  с  такими
пришельцами.
     Флинкс приблизился к груде, и чувство голода ослабло. Зато  усилилось
ощущение одиночества; он чуть не отшатнулся, как от физического  удара.  И
был убежден, что чувство исходит от змееподобного существа.
     Любопытство - матушка Мастиф постоянно упрекала его за это  -  быстро
победило осторожность. Флинкс поразился, что такое сильное чувство исходит
от существа, низко стоящего на шкале развития. К тому же в  этом  ощущении
не было ярости, никаких признаков опасности. Только одиночество и  чувство
голода.
     Существо снова двинулось.  Флинкс  видел  его  красные  яркие  глаза,
блестящие даже в слабом свете переулка. Это не подлинная  рептилия,  он  в
этом уверен. Холоднокровное животное в такую прохладную ночь  впало  бы  в
летаргию. Это существо движется слишком быстро.
     Флинкс шагнул назад, подальше от груды. Существо двинулось за ним.  А
потом сделало то, чего он никак не ожидал. Ведь змеи не умеют летать.
     Цвет складчатых крыльев голубой и розовый,  достаточно  яркий,  чтобы
разглядеть даже  в  полутьме.  Нет,  змееподобное  существо  совсем  не  в
летаргии, крылья его  забились,  придавая  существу  внешность  гигантской
пчелы. Да и звук похож. Мгновенным рывком оно  опустилось  ему  на  плечо.
Флинкс почувствовал, как мускулистые кольца падают ему  на  шею.  Все  это
произошло слишком быстро, чтобы он успел отскочить.
     Но существо не собиралось причинять  ему  вред.  Оно  просто  сидело,
грелось в его  тепле  и  не  думало  нападать.  Скорость  его  приближения
парализовала Флинкса, но только на мгновение. Потому что как  только  змея
села, все чувство одиночества, все до остатка исчезло. И  в  то  же  время
Флинкс ощутил такую ясность мысли, какой никогда раньше  не  испытывал.  И
кем бы ни было это существо, откуда бы ни  явилось,  оно  не  только  само
успокоилось, но и успокоило своего нового хозяина и дало ему новые силы.
     Флинкс  ощутил  новую  эмоцию,  исходящую   от   змеи.   Впервые   он
почувствовал то, что можно назвать умственным эквивалентом мурлыканья.  Он
не видел разума в этом существе, зато видел кое-что другое. В  своем  роде
эмфатическая коммуникация оказалась  столь  же  выразительной,  как  речь;
больше того,  она  подобна  китайским  иероглифам:  серия  сложных  мыслей
сжимается в единый символ. Просто и эффективно.
     Маленькая стреловидная головка поднялась с плеча  Флинкса,  маленькие
яркие  глаза  внимательно  разглядывали  его.  Складчатые  крылья   плотно
прижались к телу, придавая существу сходство со змеей. Флинкс  смотрел  на
него, позволяя своим чувствам свободно изливаться.
     Существо медленно расслабилось. Мускулистое кольцо, плотно  сжимавшее
плечо Флинкса, разжалось, теперь существо только  держалось  на  месте.  В
руке у Флинкса закололо. Он не обращал на это внимание.  Голова  животного
опустилась на плечо Флинкса.
     Змея уснула.
     Флинкс стоял неподвижно, как ему показалось, целую вечность. Странное
привидение, которое послала ему ночь, крепко спало у него на плече, голова
его лежала в углублении между плечом и шейным сухожилием. Однажды существо
вздрогнуло. Флинкс понимал, что оно не может полностью воспользоваться его
теплом, потому что от  тела  его  отделяет  плащ.  Лучше  забрать  беднягу
внутрь, подумал он, внезапно поняв, что уже долго стоит  под  дождем.  Его
новый товарищ нуждается не только в отдыхе, но и в тепле.  Он  не  мог  бы
объяснить, откуда знает  это;  но  знал  так  же  ясно,  как  осознавал  и
собственную усталость.
     Флинкс ни на секунду не усомнился в будущем змеи.  Ее  присутствие  у
него на плече и в сознании слишком естественно, чтобы он  мог  подумать  о
том,  чтобы  с  ним  расстаться.  Конечно,  если  не  объявится  владелец.
Очевидно, это не дикое животное. К тому же Флинкс был достаточно  начитан,
но если это существо - естественный житель окрестностей Драллара, он о нем
ничего не слышал. Он вообще никогда не слышал о таких животных  раньше.  И
если это какое-то ценное домашнее животное, владелец,  конечно,  рано  или
поздно придет за ним. Но сейчас змея сирота, каким когда-то был Флинкс.  А
Флинкс слишком много испытал в своей жизни страданий, чтобы не видеть их у
другого, пусть даже у змеи. Пока змея на его  попечении,  как  он  сам  на
попечении матушки Мастиф.
     Она захотела в тот далекий первый день узнать его имя.
     - Как же я тебя назову? - спросил он вслух. Спящая змея не ответила.
     К услугам Флинкса тысячи книг, которые в виде чипов он может взять  в
Центре Образования. Он прочел сравнительно немного, но среди  прочитанного
одна особенно ему понравилась. Она была еще из периода до Сообщества, чуть
ли не до цивилизации, но это не уменьшило ее воздействия на него. У героев
там были странные имена; одного из них звали... как же? Пип, вспомнил  он.
Взглянул на спящую змею. Отныне это твое имя, если  только  как-нибудь  не
узнаем другого.
     И он  пошел  назад  в  магазин,  пытаясь  уверить  себя,  что  нечего
беспокоиться об этом "как-нибудь", если оно наступит. Но не  смог.  Потому
что, хоть его контакт с этим существом очень краток, он уже ощущал его как
бы частью самого себя. И мысль о том, что, возможно,  придется  возвращать
змею   какому-нибудь   равнодушному   инопланетянину,    показалась    ему
непереносимой. Он не  мог  вспомнить,  когда  с  самого  младенчества  так
привязывался к живому существу. Даже матушка Мастиф не воздействовала  так
на его чувства.
     Чувства. Это существо, эта змея понимает его чувства,  она  понимает,
каково испытывать чужие эмоции, когда они непрошенными  врываются  тебе  в
мозг и каждую твою минуту превращают в нечто ненормальное. Вот что  делает
ее такой особенной. Он знает это чувство, и змея знает его. И  они  больше
не индивидуумы, вместе они компоненты одного целого.
     Я не отдам тебя, решил  он  в  холодном  утреннем  дожде.  Даже  если
появится какой-нибудь богатый самодовольный инопланетянин и предъявит свои
права.  Ты  принадлежишь  мне.  Змея  продолжала  спать,  по-видимому,  не
подозревая о решении, принятом человеком.
     Улица перед магазином по-прежнему  пустынна.  Замок  ответил  на  его
ладонь, и Флинкс скользнул внутрь,  радуясь  возможности  уйти  от  дождя.
Тихонько закрыл дверь. Прошел в  столовую,  где  по-прежнему  мягко  горел
ночник. Обеими руками развернул змею.  Она  не  сопротивлялась,  когда  он
снимал  ее  с  плеча.  Вдоль  ее  спины  проходил  яркий  ало-синий  узор,
соответствующий расцветке крыльев. Брюшко золотистого  оттенка,  а  голова
зеленая.
     - Прекрасно, - сказал он змее. - Ты прекрасна.
     Глаза существа - нет, поправился он, глаза Пипа - сонно приоткрылись.
Казалось, Пип ему улыбается. Мысленная улыбка, подумал Флинкс, снимая плащ
и вешая его на крюк.
     - Где же  я  тебя  буду  держать?  -  прошептал  он,  оглядывая  свою
маленькую комнату. Передняя часть дома, торговые  помещения,  отпадает.  У
Матушка Мастиф, несомненно,  есть  покупатели,  боящиеся  змей,  и  им  не
понравится присутствие Пипа. К тому же там нет обогрева.  И  почему-то  он
был уверен, что матушка Мастиф не  станет  радоваться,  если  змея  игриво
прыгнет на нее из какого-нибудь кухонного шкафа, когда она будет  готовить
еду.
     В  его  собственной  комнате  обстановка  спартанская:   компьютерный
терминал, экран для чтения чипов, шкаф для  одежды,  который  он  соорудил
сам, и кровать. Пожалуй, подойдет шкаф. Флинкс отнес змею к себе в комнату
и положил в ногах кровати. Потом уложил на дно шкафа грязную  одежду.  Пип
выглядит чистым, как  и  большинство  чешуйчатых.  Флинкс  поднял  змею  и
осторожно уложил на эту груду, стараясь не повредить нежные  крылья.  Змея
свернулась, очевидно, довольная. Флинкс улыбнулся ей. Улыбался  он  крайне
редко.
     - Оставайся здесь, Пип, - прошептал он, -  а  утром  мы  стянем  тебе
чего-нибудь поесть. - Он несколько минут смотрел на змею, и  тут  на  него
обрушилась усталость. Зевая, он разделся, поставил  ботинки  на  сушильную
плиту и лег. Несколько капель дождя пробрались под  плащ.  Он  стер  их  с
волос, глубоко вздохнул и сразу погрузился в глубокий спокойный сон.
     Как только поток умственной энергии человека улегся и змея убедилась,
что ее новый симбиот  не  собирается  снова  войти  в  беспокойный  период
бодрствования, она неслышно развернулась и  выползла  из  шкафа.  Неслышно
поднялась по ножке кровати, появившись рядом с подушкой.
     Здесь животное надолго застыло,  разглядывая  спящее  двуногое.  Змея
чувствовала себя удобно, ей стало тепло. Голод оставался, но она  получила
также сигнал о том, что скоро ее накормят.
     В кровати тепло - от термоодеяла и от тела симбиота.  Змея  проползла
по подушке, добравшись  до  затылка  человека.  И  вытянулась,  расправляя
крылья. Потом удобно свернулась в углублении между плечом и шеей симбиота.
Скоро ее мозговые волны приняли такой  же  вид,  как  у  человека,  и  она
погрузилась в свой вариант сна.

                                    5

     Матушка  Мастиф  старалась  не  разбудить  мальчика,  пятясь  из  его
комнаты. Глаза ее, полные страха,  не  отрывались  от  страшного  существа
рядом с его головой. Невозможно сказать, что  оно  сделает,  если  мальчик
проснется и напугает его.
     Она понятия не имела, как это существо проникло в дом. Но  сейчас  не
время думать об этом. Она  подумала  о  своем  пистолете,  этом  маленьком
дамском  игольном  оружии,  которое  держит  под  подушкой.  Нет,  слишком
рискованно: змея слишком близко к голове мальчика, а  она  не  так  хорошо
стреляет, как двадцать лет назад.
     Возможно, пришелец не опасен. Она не может узнать его. За девяносто с
лишним лет жизни на Моте она такого не видела. Во-первых, на теле  у  него
ни признака шерсти. Только чешуя. Это сразу свидетельствует, что  животное
не  местное.  Ну,  возможно.  На  Моте  есть  несколько  видов,  например,
существа, глубоко закапывающиеся в землю, у которых  нет  шерсти.  Но  это
совсем на них не похоже. Впрочем, она не зоолог и вообще никогда далеко не
уезжала из города.
     И все же она уверена, что  это  существо  с  другой  планеты.  Что-то
невыразимое, она не может сказать, что именно, выдает его. Впрочем, сейчас
дело не в этом. А в том, что оно каким-то  образом  пробралось  в  комнату
мальчика, и ей пора что-нибудь предпринять, пока существо не проснулось  и
не начало предпринимать само.
     Убрать его от мальчика, сказала она себе. По крайней мере от  головы.
Отогнать, потом разбудить мальчика,  чтобы  он  побежал  и  достал  из-под
подушки револьвер.
     Метла в кладовке с металлической рукоятью и проволочной щеткой. Держа
ее в руках, она вернулась в комнату мальчика  и  протянула  метлу  щетиной
вперед. Металлические проволочки уперлись в пришельца.
     Змея шевельнулась, раскрыла глаза и посмотрела на матушку Мастиф.  Та
снова толкнула метлой, на этот раз сильнее, пытаясь просунуть щетину между
змеей и шеей мальчика. Змея  раскрыла  рот,  матушка  Мастиф  инстинктивно
отдернула руку, но змея всего  лишь  зевнула.  Все  еще  сонная,  подумала
матушка  Мастиф.  Хорошо,  у  нее   будет   замедленная   реакция.   Снова
наклонившись вперед, она резко двинула метлу. Змея развернулась, и женщина
впервые увидела ее яркую раскраску.
     Она снова толкнула метлой, но змея уже не была в кровати. Она  парила
в воздухе, крылья ее бились так быстро, что стали неразличимы.  Их  густое
вибрирующее гудение заполнило  маленькую  комнату.  Не  зная,  что  делать
дальше, матушка  Мастиф  попятилась,  держа  метлу  перед  собой.  Мальчик
проснулся от последнего толчка и сонно посмотрел на нее.
     - Мама? В чем дело?
     - Тише, не шевелись! - предупредила она. - Не  знаю,  как  эта  штука
попала в твою комнату, но...
     Флинкс быстро сел. Взглянул на парящую змею, впервые  увидев  ее  при
дневном свете и восхитившись ее  красотой,  потом  успокаивающе  улыбнулся
матушке Мастиф.
     - Ах, это. Это просто Пип.
     Метла качнулась, женщина пристально смотрела на своего воспитанника.
     - Ты знаешь, что это?
     - Конечно, - жизнерадостно ответил он.  -  Ну,  я...  услышал  что-то
ночью и пошел посмотреть. - Он ткнул пальцем в сторону змеи. - Она была за
домом в мусоре, замерзшая и голодная. Эй, она по-прежнему голода, и...
     - Еще бы, - выпалила матушка Мастиф, - и я не  позволю  какому-нибудь
чешуйчатому  прожорливому  пожирателю  падали  ползать  по   моему   дому.
Убирайся! - крикнула она змее. - Прочь! - И ударила  змею  метлой  -  раз,
другой, третий, заставив Флинкса уклоняться от  этих  ударов.  Каждый  раз
змея отскакивала в воздухе, демонстрируя поразительное проворство. Однажды
метнулась влево, потом вправо, потом к потолку.
     - Не нужно! - закричал Флинкс, сразу  встревожившийся.  -  Она  может
подумать, что ты хочешь причинить вред мне!
     - Ангел-хранитель в чешуе и в глазами-бусинами? Вздор,  мальчик,  она
хорошо знает, в кого я целю.
     И правда, змея хорошо понимала, что новое  человеческое  существо  не
собирается причинять  вред  его  симбиоту,  она  чувствовала  их  взаимную
симпатию, теплое отношение друг к другу. Но  новый  человек  не  испытывал
любви к ней самой,  а  от  жесткой  блестящей  штуки  в  тесном  помещении
увертываться трудно.
     - Пожалуйста,  мама,  -  беспокойно  упрашивал  Флинкс,  вскакивая  с
постели и стаскивая за собой одеяло. - Перестань. Я не знаю, как она будет
реагировать.
     - Это мы сейчас узнаем,  мальчик,  -  мрачно  ответила  она.  Ударила
метлой, промахнулась, метла отскочила  к  дальней  стене.  Матушка  Мастиф
замахнулась снова.
     Змея была терпелива, очень терпелива. Она понимала связь между  этими
двумя людьми. Но метла загнала ее в угол, а  жесткие  прутья  представляли
опасность для тонких крыльев. Змея раскрыла  пасть.  Послышался  негромкий
свистящий звук. Вперед устремилась тонкая струя прозрачной  жидкости.  Она
сверкнула на свету и коснулась протянутой щетины. И когда  матушка  Мастиф
отвела метлу, чтобы ударить снова, она услышала отчетливое шипение, но  не
исходящее от змеи. Она остановилась, нахмурившись,  и  поняла,  что  шипит
метла. Посмотрела на метлу и увидела, что половина  металлических  щетинок
расплавилась.  Что-то  пенилось  и  шипело,  методично  разъедая  метлу  и
добираясь до ручки.
     Она  с  испуганным  выражением  выронила   метлу,   потому   что   ее
металлическая ручка  вдруг  накалилась  докрасна.  Жидкость  продолжала  с
шипением поглощать металл. Скоро она  покончила  со  щетиной  и  принялась
разъедать ручку.
     - Мальчик, уходи из комнаты, пока есть возможность, - хрипло  сказала
матушка Мастиф, глядя  на  змею  широко  раскрытыми  глазами  и  продолжая
пятиться от собственной метлы. - Если она такое может сделать с  металлом,
кто знает...
     Флинкс рассмеялся, потом торопливо прикрыл рот рукой. - Прости, мама,
- сказал он виновато. - Дело в том, что Пип  не  может  повредить  мне.  И
только что показал, что не хочет вредить и никому другому.
     - Откуда ты знаешь?
     - Сам не понимаю, - ответил он удивленно. - Но это правда.  Посмотри.
- Он протянул левую руку.
     По-прежнему осторожно  поглядывая  на  женщину,  которая  перекрывала
выход, змея приземлилась на предложенный насест. И через мгновение  оплела
плечо. Потом она расслабилась, сложила крылья и прижала  их  к  блестящему
телу.
     - Видишь? - Флинкс опустил руку и осторожно погладил змею по  голове.
- Она мой друг.
     -  Отвратительно!  -  фыркнула  матушка  Мастиф.  Наклонившись,   она
подобрала остатки метлы и осмотрела их. Вся проволока исчезла,  исчезли  и
несколько сантиметров рукояти. От краев, где продолжал  плавиться  металл,
доносилось зловещее потрескивание,  хотя  необыкновенная  едкая  жидкость,
по-видимому, истощилась.
     Матушка Мастиф показала остатки метлы Флинксу, опасаясь  приближаться
к змее, лежащей у него на плече.
     - Видишь? Представь себе, что будет с твоей кожей.
     - Мама, разве ты не понимаешь? - Флинкс  говорил  с  раздражением,  с
каким  иногда  молодость  относится  к  старости.  -  Он  защищается,   но
чувствует, что ты для меня важна, и старается тебя не тронуть.
     - Как любезно с его стороны, - сердито ответила матушка Мастиф, к ней
вернулась отчасти ее привычная  уверенность.  -  Ну,  он  не  может  здесь
оставаться.
     - Может, - возразил Флинкс.
     - Не может. Я не допущу,  чтобы  такой  смертоносный  шалун  летал  и
ползал по моему дому. Он всех покупателей распугает.
     - Он все время будет со  мной,  -  уговаривал  Флинкс.  Он  продолжал
гладить змею по голове. Она довольно закрыла глаза. - Видишь? Он как любое
другое домашнее животное. Отвечает на тепло и внимание. -  Флинкс  скорчил
самую печальную и умоляющую гримасу. И она подействовала.
     - Ну, от меня ему тепла и внимания не дождаться, - проворчала матушка
Мастиф. - Но если ты так хочешь...
     - Я думаю, - добавил Флинкс, подбрасывая дров в  огонь,  -  он  будет
очень расстроен, если кто-нибудь попробует нас разлучить.
     Матушка Мастиф развела руки, признавая свое поражение.
     - О, Боже, ну почему это не  обычное  домашнее  животное,  кошка  или
санифф? Что ест это маленькое чудовище?
     - Не знаю, - признался Флинкс, вспоминая голод, который  почувствовал
ночью, и решив немедленно что-нибудь предпринять. Он  сам  был  голоден  и
лучше многих других понимал значение этого слова. - Разве змеи  обычно  не
хищники?
     - Этот очень похож на хищника, - сказала она.
     Флинкс, наклонившись, осторожно провел пальцем вдоль края пасти змеи,
заставляя ее раскрыться. Змея открыла один глаз и с любопытством поглядела
на него, но не возражала  против  вмешательства.  Матушка  Мастиф  затаила
дыхание.
     Флинкс осмотрел пасть.
     - Зубы такие маленькие, что я не могу сказать.
     - Вероятно, она глотает пищу целиком, - сказала матушка Мастиф.  -  Я
слышала, так поступают все змеи, хотя это не обычная змея и я не стала  бы
ничего утверждать ни о ней самой, ни о ее диете.
     - Я узнаю, - заверил ее Флинкс.  -  Если  тебе  сегодня  не  нужна  в
магазине помощь...
     - Помощь, ха! Нет, иди, куда хочешь. Только убедись,  что  эта  штука
уходит с тобой.
     - Я поношу ее  по  рынку,  -  возбужденно  сказал  Флинкс.  -  Может,
кто-нибудь узнает и скажет, что это. Наверно, кто-нибудь видел таких.
     - Я бы не стала на это ставить, мальчик. Она скорее  всего  с  другой
планеты.
     - Я тоже так думал. Разве это не интересно? Как же она сюда попала?
     - Наверно, принес кто-то, злой на меня, -  негромко  сказала  матушка
Мастиф. Потом громче:  -  Трудно  сказать.  Это  редкое  животное,  и  его
владелец обязательно объявится.
     - Посмотрим. - Флинкс знал, что змея останется там, где  она  сейчас,
на  его  плече.  И  это   правильно.   Он   постоянно   чувствовал   волну
удовлетворения от нее.
     - И я узнаю, что она ест, - добавил он.
     - Давай. Кстати, задержись с ней и на вечер. Ко мне  придут  к  ужину
важные  покупатели.  Их  направила  Торговая  Ассоциация,  их   интересуют
некоторые наши крупные предметы, вроде стола из мирвуда. Так  что  забирай
эту штуку, - она указала дрожащим пальцем на  змею,  -  и  не  возвращайся
раньше десяти. Тогда я подумаю, впустить ли вас снова в мой дом.
     - Да,  мама,  спасибо.  -  Он  подбежал,  чтобы  поцеловать  ее.  Она
попятилась.
     - Не подходи ко мне, мальчик. Пока это чудовище спит у тебя на руке.
     - Он тебе не повредит, мама. Правда.
     - Я была бы увереннее, если бы об этом сказала и  сама  змея.  Теперь
иди, убирайся, чтобы я вас обоих  не  видела.  Если  нам  повезет,  у  нее
проснется инстинкт дома и она улетит.
     Но Пип  не  улетел.  И  не  проявлял  никаких  признаков,  что  хочет
отправиться  куда-то  в  другое  место  Сообщества.  Оставался  на   плече
мальчика.
     Бродя по рынку, Флинкс поразился: его способность чувствовать  эмоции
других многократно усилилась, хотя  не  было  больше  таких  изолированных
взрывов, как накануне ночью. Восприимчивость усилилась как по  напряжению,
так и по ясности,  однако  оставалась  такой  же  непредсказуемой,  как  и
раньше. Флинкс подозревал, что его новый любимец имеет какое-то  отношение
к этой перемене, но понятия не имел, как  тот  действует,  как  вообще  не
понимал действия своего Дара.
     Если бы найти кого-нибудь, кто опознает  змею!  Конечно,  он  мог  бы
запросить  информацию  через  свой  домашний  терминал,  но  все   запросы
автоматически регистрируются в Центре, и он опасался, что запрос  о  таком
редком  животном  вызовет  любопытство  властей.  Флинкс  предпочитал   не
действовать по официальным каналам. Он  усвоил  мнение  матушки  Мастиф  о
правительственных чиновниках, которая располагала их где-то между плесенью
и флермами, населяющими захламленные переулки.
     Теперь Флинкс  знал  многих  постоянных  обитателей  рынка.  Он  всех
расспрашивал о своем любимце. Некоторые смотрели на змею  с  любопытством,
другие со страхом, кое-кто с равнодушием. Но никто не смог узнать ее.
     - Спроси Миротворца, - предложил один  из  торговцев  вразнос.  -  Он
много летал по планетам. Может, он узнает.
     Флинкс отыскал  старого  солдата  на  углу  боковой  улицы  вместе  с
несколькими стариками-приятелями. Все они  пенсионеры.  Многие  иммигранты
выбирают Мот не из любви к его влажному климату, а потому что жизнь  здесь
относительно дешева, не говоря уже о снисходительности местной полиции. На
Моте никто не спрашивает, каков источник пенсии. Для  некоторых  товарищей
Миротворца это очень серьезное преимущество.
     Другие старики и старухи разглядывали змею с обычным любопытством, но
Миротворец встретил ее с гораздо большим энтузиазмом.
     - Будь благословен остаток моей души, - пробормотал он,  наклонившись
поближе - но не слишком, как заметил Флинкс, - чтобы  разглядеть  получше.
Пип с любопытством поднял голову, словно ощутил кого-то отклоняющегося  от
нормы среди этих двуногих.
     - Ты знаешь, что это? - с надеждой спросил Флинкс.
     - Да, парень. У него ведь вот эти бугорки на боках -  это  крылья?  -
Флинкс кивнул. - Тогда это аласпинианский миниатюрный дракон.
     Флинкс улыбнулся сначала старику, потом Пипу.
     - Вот кто ты такой.
     Змея посмотрела на него, словно хотела сказать: "Я-то знаю, кто я,  а
тебе все очевидное кажется таким замечательным?"
     -  Я  считал  драконов  сказочными  существами,   -   сказал   Флинкс
Миротворцу.
     - Это правда. Его так назвали только из-за сходства, Флинкс.
     - Ты, наверно,  знаешь,  что  он  плюется  разъедающей  жидкостью?  -
продолжал Флинкс.
     - Разъедающей! - Старик хрипло захохотал,  хлопая  себя  по  ногам  и
поглядывая на слушателей. -  Он  говорит  -  разъедающей!  -  И  он  снова
посмотрел на Флинкса.
     - В яде  мини-дракона  какие-то  химические  соединения,  моя  старая
голова не может их припомнить. Я ведь военный инженер. Биохимия никогда не
относилась к моим любимым предметам. Мне привычнее математические термины,
чем биологические. Но кое-что могу тебе рассказать, потому что  сам  бывал
на Аласпине. - Он указал на змею, которая неуверенно отклонила  голову.  -
Если эта штука плюнет тебе в глаз, ты с  минуту  покорчишься  на  траве  и
умрешь.
     - Я вспоминаю, что для некоторых аласпинианских  ядов  не  существует
противоядий, а у  твоего  минидрага  самый  сильный  из  них.  Разъедающий
неврологический яд. Разве можно такое забыть? Ты знаешь,  значит,  что  он
разъедает?
     Флинкс представил себе метлу,  металл  которой  таял,  как  масло  на
горячем ноже. Он кивнул.
     - Постарайся никогда не убеждаться в этом лично,  парень.  Я  слышал,
что их держат как домашних животных, но это бывает очень редко. Видишь ли,
решение о совместной жизни всегда принимает змея. Будущий владелец в  этом
смысле не имеет права голоса. Их невозможно приручить. Они выбирают  сами.
- Он указал на плечо Флинкса. - Похоже, этот выбрал тебя.
     - Я этому рад, - ответил Флинкс. - Мне кажется, что он тут  и  должен
быть.
     - Каждому свое, - заметила с легкой дрожью одна из старух.  Остальные
одобрительно закивали.
     - Есть кое-что еще. - Старый солдат хмурился, пытаясь  вспомнить  то,
что знал когда-то давно. - Ты сказал "он тут и должен быть", и я вспомнил.
Говорят, у этих змей странные способности. Я не могу сказать точно, я ведь
передаю только слухи, в чипах не читал. Но говорят.
     - Что  говорят?  -  спросил  Флинкс,  стараясь  не  казаться  слишком
встревоженным.
     -  Говорят,  эти  змеи  эмфаты.  Знаешь,   что   это?   Телепаты   на
эмоциональном уровне. - Он почесал голову. - Много  говорили,  но  будь  я
проклят, если могу вспомнить.
     - Очень интересно, - равнодушно сказал Флинкс, - но маловероятно.
     - Да, я тоже так  всегда  считал,  -  согласился  Миротворец.  -  Ты,
конечно, ничего такого в нем не заметил?
     -  Ничего.  -  Флинкс  отлично  умел   принимать   выражение   полной
невинности.  -  Спасибо  за  то,  что  потратили  на  меня  время,  мистер
Миротворец, сэр.
     - С радостью. мальчик. Старые знания умирают, если ими не пользуются.
Ты поосторожнее с этой штукой. Это не санифф, она может обернуться  против
тебя.
     - Я буду осторожен, - ответил Флинкс. Он повернулся и ушел под смешки
стариков.
     Миротворец потирал подбородок, глядя ему вслед.
     - Странно. Откуда взялся этот маленький дьявол? Мы  очень  далеко  от
Аласпина. Мне вспомнилось время...
     Флинкс взглянул на свое плечо.
     - Значит,  ты  ядовитый?  Ну,  можно  было  догадаться  по  утреннему
представлению с метлой матушки. Если плюнешь мне в глаз, я плюну тебе.
     Змея не ответила на его предложение. Несколько мгновений смотрела  на
него, потом повернула голову и  принялась  разглядывать  улицу;  очевидно,
окружающее интересовало ее больше, чем непонятные слова хозяина.
     Наверно, у миниатюрного дракона нет чувства юмора, решил Флинкс. Но у
него будет возможность познакомиться с ним поближе. Теперь он  по  крайней
мере знает, кто его любимец. Заглядывая  за  край  плаща,  он  думал,  где
родина этого дракона. Аласпин назвал ее  Миротворец.  И  сказал,  что  она
очень далеко.
     Он поднял увлажненное утренним туманом лицо. Облака  сегодня  кажутся
выше, чем обычно. Если повезет, они не опустятся до  вечера  и  он  сможет
взглянуть на разорванные ледяные кольца Мота, на луну Пламя и, конечно, на
звезды.
     Когда-нибудь, подумал он, когда-нибудь я улечу далеко,  в  те  места,
где бывал Миротворец и другие. Когда-нибудь  я  уйду  с  этого  маленького
влажного мира и отправлюсь путешествовать. Я буду свободным взрослым, меня
ничто не будет связывать, на мне не будет никакой ответственности. Я  буду
жить спокойной простой жизнью, полной удовольствий. Он взглянул на  своего
нового товарища. Может, когда-нибудь мы даже  слетаем  на  родную  планету
змеи, на этот Аласпин, где бы он ни был.
     Ну, еще бы, с горечью подумал он. Надо быть  реалистом,  как  говорит
матушка Мастиф. Ты застрял здесь  навсегда.  Мот  твой  дом,  и  здесь  ты
проведешь всю жизнь. И считай, что тебе повезло. У  тебя  есть  заботливая
мать, теплый дом, пища...
     Пища. Змея голоднее, чем вчера.
     - Пожалуй, пора тебя покормить, - сказал он Пипу,  который  посмотрел
на него со свежим интересом.
     Флинкс проверил свою кредитную карточку. Не очень много денег.  Да  и
никогда много не было. Ну, он справится. Беда в том,  что  он  понятия  не
имеет, что едят аласпинианские минидраги.
     - Интересно, что бы  тебя  устроило,  -  сказал  он  вслух.  Змея  не
ответила. - Если обязательно живая пища, то, думаю, я мало чем  могу  тебе
помочь. Ну, ладно, попробуем сначала это.
     И Флинкс направился в хорошо известный  ему  магазин.  В  большинстве
магазинов и у киосков никого не было: время обеда. Оказалось, что пища для
минидрага -  совсем  не  проблема.  К  удивлению  Флинкса,  летающая  змея
оказалась всеядной. Она ела почти  все,  что  он  перед  ней  ставил,  но,
казалось,  предпочитает  сырое  мясо.  Флинкс  нарезал   мясо   маленькими
кубиками, и змея заглатывала их целиком. Флинкс  и  сам  немного  поел.  В
трудные времена они с матушкой Мастиф могли обходиться и меньшим.
     Пипу нравились все фрукты и ягоды, но от  овощей  он  отказался.  Еще
кое-что общее, подумал Флинкс. Странно, но змея даже лакала молоко. Флинкс
теперь  был  уверен,  что  сможет  кормить   своего   любимца   достаточно
разнообразно. Может, тот  даже  обойдется  остатками  пищи  людей.  И  это
ослабит враждебность  матушки  Мастиф.  Проводя  дальнейшие  эксперименты,
Флинкс обнаружил, что змее особенно нравится пища  с  высоким  содержанием
железа, вроде изюма и некоторых сортов рыбы. Если бы он был  биохимиком  и
имел соответствующее оборудование, он обнаружил бы, что в крови минидрагов
содержится необыкновенно большое количество гемоглобина, который  снабжает
организм кислородом. А его нужно много, чтобы поддерживать  полет,  как  у
колибри.
     Когда Пип раздулся вдвое  больше  своего  обычного  диаметра,  Флинкс
перестал скармливать ему новую  пищу.  Он  сидел,  прихлебывал  подогретое
вино, и смотрел, как загораются огни города. Не так-то уж  плохо  и  здесь
провести жизнь, вынужден был он согласиться. Драллар не бывает  скучен,  а
теперь у Флинкса есть и товарищ, с кем можно делиться ощущениями.
     Да, летающая змея заполнила пустоту в его жизни и какую-то загадочную
глубоко скрытую часть его существа. Но он по-прежнему стремился к  звездам
и таинственным планетам вокруг них.
     Будь реалистом, приказал он себе.
     Он помахал знакомым, входившим в ресторан. Мужчины и  женщины  старше
его самого.  Иногда  матушка  Мастиф  беспокоилась,  что  он  предпочитает
общество взрослых своим ровесникам. Но он ничего не  мог  сделать.  Он  не
против общения,  просто  тщательно  выбирает  себе  друзей.  И  незрелость
собственного возраста влекла его в общество взрослых.
     Когда группа знакомых со смехом  и  шутками  огибала  угол,  до  него
донеслась беглая эмоция одного из них. Флинкс попытался ухватиться за нее,
но она исчезла. Он снова сел  за  стол,  вино  привело  его  в  задумчивое
настроение.  Лучше  вообще  не  иметь  Дара,   подумал   он,   чем   такой
невообразимый Дар, который только издевается над ним.
     Он оплатил  скромный  счет,  сунув  карточку  в  щель  в  центральном
столбике стола. Начинался вечерний дождь. Пип удобно устроился у  него  на
плече под плащом, выставив только голову. Он был сыт и доволен. Еще  бы  -
после всего съеденного, подумал Флинкс, с любовью глядя на него.
     Дождь превратил бриллиантовые чешуйки  на  голове  змеи  в  крохотные
драгоценности. Влага, казалось, совсем не беспокоит ее. Интересно, подумал
Флинкс.  Может,  Аласпин  тоже  влажная  планета?   Надо   было   спросить
Миротворца.  Наверно,  он  знает.  Люди,  которым   повезло   побывать   в
путешествиях, многое знают.
     Неожиданно жгучий, острый взрыв эмоций - как неожиданный сильный удар
молотком - от силы этого удара Флинкс согнулся  вдвое.  Как  будто  в  его
голове раздался беззвучный крик. Флинкс слышал не  сам  крик,  он  слышал,
чувствовал  обнаженные  эмоции,  скрывающиеся  за  таким  криком.   Ничего
подобного он не испытывал раньше, и все это  ощущение  болезненно  знакомо
ему.
     Прохожий остановился и участливо спросил согнувшегося юношу:
     - Ты здоров, сынок? Ты... - тут он кое-что заметил и попятился.
     - Все... все в порядке, - выдохнул Флинкс. Он  видел,  что  заставило
встречного отскочить. Пип мгновение назад крепко спал  на  плече  хозяина.
Теперь змея проснулась, ее голова и шея, как чешуйчатый перископ,  торчали
из плаща, минидраг, казалось, высматривает в ночи нечто невидимое.
     И тут беззвучный крик затих, голова Флинкса опустела. Но он успел кое
в чем разобраться.
     - Послушай, сынок, если тебе нужно помощь, я... - Но Флинкс  не  стал
дожидаться  продолжения.  Он  уже  бежал  по  улице  изо  всех  сил.  Плащ
раздувался,  башмаки  разбрызгивали  лужи  на  стены  и  прохожих.  Он  не
останавливался, чтобы извиниться, и не замечал брани.
     И вот он поворачивает  на  знакомую  улицу.  Сердце  его  колотилось,
легкие раздувались. На улице ничего не изменилось, однако здесь  произошло
насилие, и он это ощутил. Большинство магазинов уже закрыты  на  ночь.  Ни
одного человека не видно.
     - Мама! - закричал он. - Матушка  Мастиф!  -  Он  приложил  ладонь  к
замку, замок загудел, но дверь не открылась: заперта изнутри.
     - Мама Мастиф, открой! Это я, Флинкс! - Никакого ответа изнутри.
     Пип плясал у него на плече, наполовину поднявшись  в  воздух.  Флинкс
отошел на десяток шагов от двери, потом навалился с разбегу изо всех  сил,
одновременно ударив ногой, как учил  его  Миротворец.  Дверь  распахнулась
внутрь. Она не была закрыта не на сам замок, только на задвижку.
     Флинкс пригнулся, быстро осматриваясь. Пип снова сел ему на плечо, но
голова его поворачивалась из стороны в сторону, словно он разделял тревогу
и озабоченность хозяина.
     В  магазине  все  как  обычно.  Флинкс  прошел  вперед  и  попробовал
внутреннюю дверь. Она открылась при его  прикосновении.  Внутри  хаос.  На
кухне разбросана посуда и припасы. На полу одежда и  другие  личные  вещи.
Флинкс перешел из кухни в свою комнату и наконец в спальню матушки Мастиф,
уже зная, что обнаружит.
     Больше всего беспорядка в ее комнате. Кровать выглядит так, словно на
ней произошло убийство или  какая-то  беспорядочная  оргия.  За  кроватью,
невидная постороннему взгляду, скрывается дверь. Мало кто из  посетителей,
даже с острым взглядом, заметил бы ее. Она позволяет  только  протиснуться
человеку.
     Теперь она открыта. и из нее дует холодный ветер.
     Флинкс опустился на колени  и  протиснулся  в  дверь.  Он  прополз  в
переулок и встал. Дождь сменился туманом. Никаких следов, что  в  переулке
произошло что-то необычное. Весь хаос за ним и у него внутри.
     Повернувшись, он пробежал два-три  шага  на  север,  но  остановился.
Постоял, отдуваясь. Он бежал долго и быстро, но опоздал. Никого в переулке
не видно.
     Медленно, подавленно он вернулся  в  магазин.  Почему,  спрашивал  он
себя. Почему это произошло со мной? Кто может  похитить  такую  безвредную
старую женщину, как матушка Мастиф? Чем дольше он думал, тем бессмысленнее
это ему казалось.
     Он заставил себя осмотреть дом. Ничего  не  пропало.  Все  товары  на
месте. Значит, это не воры. Что же тогда? Если бы не  явные  свидетельства
борьбы, он вообще ничего бы не заподозрил.
     Нет, напомнил он себе, это не совсем так. Дверной замок не  работает.
И потребовалась бы половина всех воров Драллара,  чтобы  вытащить  матушку
Мастиф через переднюю дверь. Он вторично подумал о  ворах,  зная,  что  не
останется здесь надолго. Полный мрачных мыслей  и  опасений,  он  принялся
чинить замок.

                                    6

     - Псст! Мальчик! Флинкс!
     Флинкс  приоткрыл  дверь  и  выглянул  в  темноту.  Человек,  который
обратился к нему, владеет небольшим магазином через два  дома  от  матушки
Мастиф; он торгует изделиями из твердого дерева,  которыми  славится  Мот.
Флинкс хорошо его знал и потому вышел к нему.
     - Здравствуй, Арракха. - Он внимательно вглядывался в лицо  торговца,
но его закрывал капюшон плаща. А в сознании он ничего не испытывал.  Какой
замечательный и удивительный Дар, саркастически подумал он.
     - Что здесь произошло? Ты что-нибудь видел?
     - Я бы иначе не пришел. - Арракха обеспокоенно посмотрел вдоль улицы,
на перекресток ее с более оживленной главной авеню. - Знаешь, как  говорят
в Дралларе. Лучшее дело - заниматься своим делом.
     - Не нужно проповедей, друг, - нетерпеливо сказал Флинкс. - Ты  много
лет живешь рядом с моей матерью и знаешь меня с детства. Где она?
     - Не знаю. - Арракха замолчал, собираясь с  мыслями.  Флинкс  сдержал
свое беспокойство и постарался быть с ним  терпеливым:  Арракха  не  очень
быстр умом, но он хороший человек.
     - Я как раз работал за своим токарным станком и был  доволен.  Только
что продал два  стула  программисту  из  пригорода  Велтер  и  подсчитывал
прибыль, когда мне показалось, что я слышу какие-то звуки из вашего  дома.
- Он слегка улыбнулся. - Вначале я  ничего  такого  не  подумал.  Ты  ведь
знаешь свою мать. Она из-за ничего может поднять крик, и тогда прибегут из
магазинов на авеню.
     - Ну, я закончил ножку для бройи, отличное будет изделие из древесины
харпберри...
     - Да, конечно, - нетерпеливо сказал Флинкс, - я уверен, что получится
прекрасно, но что с матушкой Мастиф?
     - Я к этому как раз перехожу, Флинкс, -  ответил  Арракха.  -  Как  я
сказал, я закончил ножку, и так как шум продолжался, мне стало  любопытно.
Даже для твоей матери это слишком долго. Поэтому я на время  оставил  свою
работу и подумал, что стоит взглянуть, что там происходит. Я иногда  думаю
о твоей матери.
     - И вот когда я был уже  на  полпути  к  твоему  дому,  шум  внезапно
прекратился. Я уже хотел вернуться,  когда  кое-что  увидел.  Вернее,  мне
показалось, что увидел. - Он указал  на  узкую  щель,  отделяющую  магазин
матушки Мастиф от соседнего пустующего магазина.
     - Вот сквозь этот проход я увидел какие-то фигуры в переулке за вашим
домом. Но я не уверен. Отверстие слишком маленькое, шел  дождь,  и  вообще
там сзади темно. Но все же я видел несколько фигур.
     - Сколько? - спросил Флинкс. - Две, три?
     - Не могу точно сказать, - печально признался Арракха.  -  Вообще  не
могу сказать, люди ли  это.  Но  их  было  больше  двух.  Однако  немного.
Впрочем, я, может, не всех видел.
     - Ну, я тогда пошел к двери и позвонил. Ответа не было, внутри  тихо,
дверь закрыта, так что  я  больше  об  этом  не  думал.  Не  было  причины
связывать эти фигуры в переулке с твоей матерью. Вспомни, шум я слышал  из
магазина.
     - Становилось темнее,  и  я  начал  беспокоиться.  Магазин  оставался
закрыт. Не похоже на матушку Мастиф не открываться целый день. Но  ведь  у
нее пищеварение не то, что  раньше,  и  печень  иногда  дает  себя  знать.
Слишком много желчи. Она не раз ругала свои внутренности.
     - Да, знаю, - сказал Флинкс. - Я много раз слышал ее жалобы.
     - И я решил, что лучше не вмешиваться. Но ведь я знаю вас обоих очень
давно, Флинкс, мальчик, и когда увидел тебя, решил, что должен рассказать,
что  видел.  Теперь  мне  ясно,  что  нужно  было  тогда  поинтересоваться
серьезней. - Он постучал себя по голове. - Прости. Ты знаешь, я  не  самый
умный человек на рынке.
     - Все в порядке, Арракха. Тебе не в чем себя винить. -  Флинкс  долго
стоял в тумане, молчал и напряженно размышлял.
     Арракха нерешительно вмешался в его рассуждения.
     - Мне очень жаль, Флинкс, мальчик. Если я могу  чем-то  помочь,  если
тебе негде переночевать, добро пожаловать ко  мне  -  даже  с  этим  твоим
дьяволом на плече.
     - Я много ночей провел сам по себе, - ответил Флинкс, - но спасибо за
предложение. И за помощь. По крайней мере теперь я лучше представляю себе,
что происходило, хотя не понимаю, почему. Не видел ли ты среди этих  фигур
матушку Мастиф? Ее нет в доме.
     - Я так и подумал по твоему виду и словам. Нет, не могу сказать,  что
она  была  среди  них.  Я  видел  только  смутные   фигуры,   похожие   на
человеческие. Они во всяком случае передвигались как люди. Но с трудом.
     - Может, они несли ее?
     - Может быть, Флинкс, мальчик, может быть.  Но  она  не  пошла  бы  с
незнакомцами, не оставив тебе записки.
     - Да, не пошла бы, - согласился Флинкс, - а если ушла с ними,  то  не
потому, что они ее друзья. В доме все вверх дном.  Она  не  пошла  с  ними
безропотно.
     - Значит, ее по какой-то причине похитили, -  согласился  Арракха.  -
Пятьдесят лет назад я понял бы причину. Она была тогда красавица,  матушка
Мастиф, но годы ее не украсили. И  тогда  она  не  была  покорной.  Всегда
сильная женщина, жесткая, но привлекательная. Но то, что случилось  с  ней
сейчас... - Он покачал головой. - Загадка. У нее много денег?
     Флинкс быстро покачал головой.
     - Гм. Я так и думал. Может, она кому-нибудь должна много?
     - Она должна многим, но некрупные суммы, - ответил Флинкс. - Она  мне
никогда об этом не говорила, и я никаких разговоров не слышал.
     - Тогда я не понимаю, - серьезно сказал Арракха.
     - Я тоже, друг.
     - Может, кто-нибудь захотел побеседовать с ней наедине, - предположил
Арракха, - и утром она вернется?
     Флинкс вторично покачал головой.
     - Я думаю, что она пошла не по своей воле, и ей поэтому  не  разрешат
вернуться. Но она всегда говорила мне, что нельзя сидеть и  тупо  смотреть
на необъяснимое - нужно стараться найти ответ. И  если  она  придет  домой
завтра утром, я бы хотел встретить ее на полпути.
     - Значит, ты решил пойти за ней? - Густые брови Арракхи поднялись.
     - А что еще мне делать?
     - Можешь подождать. Ты хороший мальчик, Флинкс. -  Арракха  махнул  в
сторону авеню. - И все на рынке так же считают. Если решишь  подождать,  у
тебя не будет недостатка в еде и месте для ночлега. Ты молод,  а  молодежь
слишком легко тревожится.
     - Прости, Арракха. Я знаю, ты желаешь мне добра, но я просто не  могу
сидеть и ждать. Мне все время кажется, что я зря трачу  свое  и,  что  еще
важнее, ее время. У матушки Мастиф немного времени осталось.
     - А что, если ее время, прошу прощения, вообще кончилось?  -  спросил
Арракха. Тактичность и нежности не в ходу на рынке. - Неужели ты ввяжешься
во что-то опасное?
     - Я должен знать. Должен пойти за ней и узнать, не могу ли помочь.
     - Не понимаю, - печально сказал Арракха. - Ты умный молодой  человек,
намного умнее меня. Зачем рисковать? Она не хотела бы  этого,  ты  знаешь.
Она ведь на самом деле не твоя мать.
     - Мать или не-мать,  -  ответил  Флинкс,  -  она  единственная  мать,
которую я знаю. Дело не просто  в  биологии,  Арракха.  Годы  с  ней  меня
многому научили.
     Арракха кивнул.
     - Я так и думал, что ты что-нибудь такое  скажешь,  Флинкс,  мальчик.
Ну, что ж, могу только пожелать тебе удачи. Все, что  могу  дать.  У  тебя
есть деньги?
     - Немного, на карточке.
     - Если  нужно  больше,  я  могу  перевести.  -  Арракха  достал  свою
карточку.
     - Нет, во всяком случае не сейчас. Может, помощь понадобится позже. -
Флинкс широко улыбнулся. - Ты хороший друг, Арракха. Твоя  дружба  так  же
прочна, как твердое дерево твоих изделий. - Он повернулся. - Ты  видел,  в
какую сторону двинулись эти фигуры?
     - Немного для начала. - Арракха указал на север. - Вот сюда, вверх по
переулку. Но они могли в любое время свернуть. И  в  такую  погоду,  -  он
указал на низко нависшие тучи, - никакого следа не останется.
     - Может быть, - согласился Флинкс. - Посмотрим.
     - Да, Флинкс, мальчик, вижу, ты настроен решительно. Ну  тогда  желаю
тебе удачи. - Он повернулся и пошел через улицу к своему магазину,  плотно
закутавшись в плащ.
     Флинкс подождал, пока дождь не поглотил соседа, потом вернулся в  дом
и закрыл за собой дверь. Мрачно побродил по жилым комнатам, поднимая  вещи
и расставляя их по местам. Вскоре он оказался в  комнате  матушки  Мастиф.
Сел на кровать и посмотрел на дверь, ведущую в переулок.
     - Ну, что ты думаешь, Пип? Куда она ушла, кто увел ее и почему? И как
мне ее найти? Я даже не знаю, с чего начать.
     Он закрыл глаза, напрягся, попытался  нащупать  эмоции,  которые,  он
знал, она испытывает, куда бы ее ни увели. Ничего не почувствовал.  Ничего
от матушки Мастиф, ничего вообще. Его Дар насмехается над  ним.  Он  начал
прибираться в ее спальне, надеясь, что прикосновение к знакомым  предметам
пробудит что-нибудь в мозгу. Что-нибудь, что угодно, лишь бы иметь начало.
Пип соскользнул с  плеча  и  улегся  на  кровать,  играя  с  простынями  и
покрывалами.
     Флинкс  заметил,  что  в  единственном  шкафу  кое-чего  не  хватает.
Похитители, по-видимому, намерены держать ее какое-то время.  Это  немного
подбодрило его: они не стали бы заботиться об одежде, если бы хотели убить
ее.
     Пип перебрался с кровати на ночной столик и извивался среди бутылочек
и коробочек на нем.
     - Не нужно, Пип, ты что-нибудь разобьешь.  Достаточно  беспорядка  на
сегодня. - Раздражение в его голосе было вызвано тревогой, а не заботой  о
порядке. Пока что минидраг ничего не разбил.
     Пип прореагировал, но не на упрек хозяина. Змея расправила  крылья  и
полетела к узкому выходу. Повисла там, глядя на хозяина. Флинкс смотрел на
своего любимца, тот вернулся к столику, обернулся вокруг одной  бутылочки,
снова развернулся, полетел назад.
     Нерешительность покинула Флинкса,  он  встал  и  подошел  к  столику.
Маленькая пластмассовая бутылочка,  привлекшая  внимание  Пипа,  раскрыта.
Обычно в ней находилось сто граммов дешевых духов,  которые  очень  любила
матушка Мастиф. Но теперь бутылочка пуста.
     Итак, матушка Мастиф сохранила  достаточно  присутствия  духа,  чтобы
вспомнить,  что  жандармерия  Драллара  использует  специальных  служебных
животных.  Впервые  у  Флинкса  появилась  слабая  надежда.  Эти  животные
способны взять след даже в постоянной влажности Мота.
     А что если аласпинианский минидраг обладает такой же  способностью?..
Может, он неправильно понял действия летающей змеи?
     - Пип?
     Летающая змея, по-видимому, поняла значение упоминания своего  имени,
потому что тут же поднялась  в  воздух  и  направилась  в  проход.  Флинкс
опустился на четвереньки и пополз за ней. Через несколько секунд он  снова
оказался в переулке. Поднявшись, он поискал своего любимца. Змея двигалась
на восток и почти исчезла из виду.
     - Пип, подожди! - Змея послушно остановилась, висела в воздуха,  пока
хозяин не поравнялся с ней. И снова полетела по переулку.
     Флинкс побежал. Он  отличный  бегун  и  находился  в  хорошей  форме,
которой  всегда  гордился.  Он  решил  следовать  за  змеей,  пока  та  не
остановится.
     Каждое мгновение  он  ожидал,  что  змея  повиснет  возле  одного  из
многочисленных безликих зданий, которыми усеян торговый район Драллара. Но
минидраг продолжал двигаться по переулкам и улицам и ни разу не  усомнился
в направлении. Скоро Флинкс понял, что начинает уставать. Каждый  раз  как
он останавливался, змея нетерпеливо ждала, пока хозяин  не  поравняется  с
ней.
     Драллар - самый большой город Мота, но это  деревня  по  сравнению  в
огромными городами Терры или подземными комплексами Хивехома и Эвории, так
что Флинкс не  удивился,  когда  Пип  неожиданно  замедлил  движение.  Они
достигли северо-западной окраины метрополиса. Здесь здания  не  нужно  уже
было строить рядом  друг  с  другом.  Повсюду  были  разбросаны  небольшие
склады, и жилые дома из дерева и пластика  начинали  сливаться  с  первыми
группами деревьев  вечнозеленого  леса.  Пип  задержался  у  деревьев,  он
беспокойно летал кругами, поднимался до вершин.  Не  обращал  внимания  на
призывы и просьбы Флинкса. Наконец он снизился и  сел  на  свое  привычное
место на плече хозяина.
     Поворачиваясь, Флинкс пытался уловить хотя бы слабые эмоции. Но снова
потерпел  неудачу.  Казалось  очевидным,  что  похитители  матушки  Мастиф
исчезли  в  лесу,  а  запах,  который  привел  Пипа   сюда,   окончательно
растворился в дожде и тумане.  На  более  сухой  планете  или  в  немногих
пустынях Мота, вероятно, было бы по-другому, но сейчас Пип встал в тупик.
     После  недолгих  размышлений  Флинкс  пошел  в   сторону   от   леса.
Поблизости, помимо складов и жилых домов, виднелось несколько промышленных
предприятий, включая две вездесущие лесопилки, которые  окружают  город  и
дают самую известную продукцию Мота. Флинкс побродил между ними,  пока  на
одной из улиц не нашел будку связи. Он вошел в нее и закрыл за собой дверь
из древесины спанды. Эта древесина сохраняет  свойство  расширяться,  даже
после обработки. Дверь защитила его от непогоды, а вентиляционные мембраны
не дадут задохнуться. Он  достал  свою  изношенную  кредитную  карточку  и
вставил в приемную щель, потом нажал кнопку. На небольшом экране появилась
приятная женщина средних лет.
     - Да, сэр. Чем могу быть полезна?
     - Есть ли в муниципалитете Драллара отдел поиска пропавших без вести?
     -  Минутку,  пожалуйста.  -  Наступила   небольшая   пауза.   Женщина
просматривала указатель. - Человек или чужак?
     - Человек.
     - Местный или приезжий?
     - Местный.
     - Хотите соединиться?
     - Да, спасибо. - Женщина продолжала смотреть на него, и Флинкс решил,
что ее заинтересовала змея у него на плече.  Наконец  экран  погас,  потом
загорелся снова.
     На этот раз на него смотрел мужчина, лысый и скучающий.  Возраст  его
сложно определить, а отношение трудно назвать вежливым. Флинкс никогда  не
любил чиновников.
     - Ну, в чем дело?
     - Вчера ночью или рано утром, - начал Флинкс;  в  своем  лихорадочном
беге по улицам он потерял представление о  времени,  -  я...  исчезла  моя
мать. Сосед видел, как за нашим домом по переулку пробежали какие-то люди,
а в нашем доме все перевернуто. Не знаю, как искать ее. Я  думаю,  что  ее
увели из города на северо-запад, но не могу быть уверен.
     Мужчина чуть оживился, хотя в голосе его звучало сомнение.
     - Понятно. Но это скорее дело полиции, а не нашего отдела.
     - Не обязательно, - ответил Флинкс, - если вы меня поймете.
     - Ага. - Человек понимающе улыбнулся. - Минутку. Сейчас  посмотрю.  -
Он нажал клавишу,  не  видную  Флинксу.  -  Да,  прошлой  ночью  совершено
несколько арестов, среди арестованных есть и женщины.  Сколько  лет  вашей
матери?
     - Около ста, - ответил Флинкс, - но она еще очень бодра.
     - Ну, вряд ли она среди этих, - ответил чиновник. - Имя?
     Флинкс заколебался.
     - Я всегда называл ее матушка Мастиф.
     Человек нахмурился и снова взглянул на не видные Флинксу данные.

     - Мастиф - это ее имя или фамилия?  Я  полагаю,  "матушка"  -  просто
почетное обращение.
     Флинкс тупо смотрел на чиновника. Неожиданно  он  понял,  что  в  его
знаниях большой пробел.
     - Не... не знаю.
     Лицо бюрократа стало каменным.
     - Это что, шутка, молодой человек?
     - Нет, сэр, - поторопился заверить его Флинкс,  -  это  не  шутка.  Я
говорю правду. Просто не знаю. Она моя приемная мать.
     - Ага, - клерк что-то пробормотал. - Ну, какова же ваша фамилия?
     - Я... - К своему величайшему удивлению, Флинкс  понял,  что  плачет.
Такого с ним никогда не бывало, не получалось. Теперь же,  когда  ему  это
меньше всего нужно, он заплакал.
     Но на чиновника, однако, слезы подействовали.
     - Послушайте, молодой человек, я не хотел вас расстраивать. Могу  вам
только сообщить, что женщины такого возраста  среди  арестованных  прошлой
ночью нет. И вообще среди задержанных  нет  никого  такого  возраста.  Это
поможет вам?
     Флинкс медленно кивнул. Поможет, но не так, как он надеялся.
     - Большое спасибо, сэр.
     - Минутку, молодой человек. Если вы  сообщите  свое  имя,  я  позвоню
жандармам и... - Флинкс отсоединился,  и  изображение  исчезло.  Кредитная
карточка выскочила из гнезда. Флинкс медленно, вытирая глаза, спрятал  ее.
Потрудится ли чиновник проследить вызов? Флинкс решил, что  нет.  Бюрократ
вначале решил, что это какой-то розыгрыш. Вероятно, он снова подумает  так
же.
     Итак, среди арестованных нет людей возраста матушки Мастиф. Нет среди
пропавших без вести, это плохо, но нет и в моргах, а  это  хорошо,  потому
что внушает надежды и подкрепляет его первоначальную мысль: матушку Мастиф
похитили неизвестные личности, чьи цели остаются  такими  же  загадочными,
как и они сами. Он смотрел в маленькое  окошко  будки  на  чуждый  лес,  в
котором она и ее похитители, по-видимому, исчезли, и чувствовал,  как  его
охватывает усталость. В будке связи очень жарко.
     Сидение в ней сознательно сделано  неудобным,  но  пол  теплый  и  не
жесткий. Радуясь собственному небольшому росту, Флинкс  лег  на  пол.  Для
Пипа  места  не  оставалось,  и  летающая   змея   неохотно   уселась   на
коммуникатор. Всякий, кто войдет в будку позвонить, испытает сильный шок.
     Уже поздно утром Флинкс проснулся, тело его застыло и онемело, но  он
отдохнул. Поднявшись и потягиваясь, он распахнул дверь и вышел из будки. К
северу  начинался,  по-видимому,  бесконечный  лес,  который  тянулся   от
умеренной зоны Мота до арктической. К югу город, дружественный, привычный.
Трудно будет отвернуться от него.
     Пип повис над  Флинксом,  сделал  в  воздухе  медленный  круг,  потом
поднялся выше и двинулся на северо-запад. Через несколько  минут  минидраг
вернулся. Без слов он подтверждал то, что показывал ночью: матушка  Мастиф
проходила в том  направлении.  Флинкс  ненадолго  задумался.  Может  быть,
похитители,  чтобы  сбить  с  толку  возможных   преследователей,   только
углубились немного в лес, а потом вернулись в город?
     Как ему это проверить? Правительственные инстанции  ему  не  помогут.
Ну, хорошо. Ему всегда удавалось извлечь информацию  у  незнакомых  людей.
Они как будто инстинктивно доверялись ему, видя в нем всего лишь физически
не крупного и в умственном отношении  ограниченного  юношу.  Он  попробует
снова применить эту свою способность.
     Оставив позади будку и квартал с лесопилками,  он  начал  обследовать
окружающие фабрики и жилые дома. Большинство  домов  оказались  запертыми,
жители их давно отправились на  работу,  но  зато  оживали  предприятия  и
конторы,  куда  из  города  устремился  поток  работников.  Флинкс   видел
многочисленных людей, входящих в ворота и двери, они выходили  из  частных
машин и из общественного транспорта.
     У  входа  в  небольшое  предприятие,  производящее  деревянные  части
кухонного  оборудования,  он  встретил  человека,  который  не  входил,  а
выходил.
     - Простите, сэр, - сказал он, наверно, в сотый или тысячный раз, - вы
случайно не видели группу людей,  проходивших  через  этот  район  прошлой
ночью? Они могли вести с собой пожилую женщину, может быть, силой.
     - Странно, что ты об этом спрашиваешь, - неожиданно ответил  мужчина.
- Я ночной охранник вон там, в Коунлу. - Он указал  на  небольшое  здание,
куда входили работники. - Старуху я не видел, но в том  направлении  ночью
был какой-то шум. - И он указал на дорогу,  кончавшуюся  тупиком  у  самых
деревьев.
     - Немало было криков и проклятий. Я взял свой прибор ночного  видения
- моя работа, видишь ли, - и увидел, как группа людей выходит  из  машины.
Они пересели в маддер.
     Охранник оказался сочувствующим.
     - Вообще-то они не воры и не хулиганствующие юнцы, так что я не  стал
за ними наблюдать. Не знаю, те ли это, кто тебе нужен.
     Флинкс немного подумал, потом спросил:
     - Вы говорите, что слышали проклятия. Может, их произносила женщина?
     Охранник улыбнулся.
     - Я понимаю, о чем ты думаешь, сынок. Нет, они были  слишком  далеко.
Но вот что я тебе скажу: кто-то среди них ругается, как десять  мусорщиков
сразу.
     Флинкс не мог сдержать своего возбуждения.
     - Это они, это она! Должна быть она!
     - Вообще-то именно из-за этого я и запомнил, - продолжал охранник.  -
Конечно, люди часто пересаживаются из транспорта в транспорт. Но  в  такое
время и в лесу? Это обычно делается тихо.  Не  вижу  никакой  причины  для
этого крика и проклятий.
     - Да, это они, - решительно сказал Флинкс. - Это она бранилась... или
похитители из-за нее.
     - Похитители... - Охранник как будто впервые заметил возраст Флинкса.
- Слушай, сынок, может, тебе лучше пойти со мной?
     - Нет, я не могу. - Флинкс начал пятиться, виновато улыбаясь.  -  Мне
нужно идти за ними. Найти ее.
     - Подожди немного, сынок, - сказал охранник. - Я позвоню  в  полицию.
Сможем  воспользоваться  коммуникатором  компании.   Нужно   все   сделать
правильно, и тогда...
     - Полиция ничего не сделает, - гневно ответил Флинкс. - Я ее знаю.  -
Знаю достаточно близко, мог бы он добавить, потому что его  несколько  раз
арестовывали за воровство. И сейчас, наверно, он у них  в  черном  списке.
Его задержат и помешают идти по следу матушки Мастиф.
     - Подожди, сынок, - настаивал  охранник.  -  Я  не  хочу  ни  во  что
впутываться... - Говоря это,  он  протянул  большую  руку.  Что-то  яркое,
сине-зелено-розовое  угрожающе  зашипело.   Грозно   повисла   в   воздухе
треугольная голова. Охранник торопливо убрал руку.
     - Черт возьми, да она живая! - сказал он.
     - Очень, - ответил Флинкс, продолжая пятиться. - Спасибо  за  помощь,
сэр. - Он повернулся и заторопился в сторону города.
     - Мальчик, подожди минутку! - Охранник смотрел вслед уходящему. Потом
пожал плечами. Он устал. Ночь была долгая и скучная, если не считать  этой
шумной группы; ему хочется поскорее добраться домой и лечь спать. И совсем
ему не нужны проделки какого-то мальчишки.  Выбросив  все  происшедшее  из
головы, он направился на стоянку.
     Убедившись, что охранник больше его  не  видит,  Флинкс  остановился,
чтобы перевести дыхание. Теперь он по крайней  мере  в  некоторой  степени
уверен, что матушку Мастиф похитили и увезли из города. Почему ее увели  в
большой северный лес, он понять не мог.
     Вдобавок к тупой боли в голове он ощутил еще одну грызущую боль. Он с
прошлого вечера ничего не ел. И  вряд  ли  стоит  углубляться  в  огромный
вечнозеленый лес на пустой желудок.
     Сначала подготовься, потом действуй. Так  всегда  учила  его  матушка
Мастиф. Назад на рынок, к дому. Похитители пересели в маддер. Такая машина
вне финансовых возможностей Флинкса, но он знает, где можно взять напрокат
беговую птицу ступаву. Это даст ему и проходимость, и скорость.
     Ноги у него все  еще  дрожали  от  бесконечного  вчерашнего  бега  по
городу, и потому он добирался домой общественным транспортом. Время сейчас
важнее денег. Транспорт проходил по главной улице. Через  несколько  минут
Флинкс был на рынке.
     От остановки совсем недалеко до дома. Он почти ожидал, что на  пороге
будет стоять матушка Мастиф, подметая крыльцо и ругая его за опоздание. Но
в магазине тихо, жилые помещения по-прежнему в беспорядке.  Тем  не  менее
Флинкс тщательно все проверил. Он помнил  точное  расположение  нескольких
предметов; их никто не трогал.
     Он начал отбирать вещи с собой. На рынке  купил  небольшой  рюкзак  и
столько концентрированной пищи, сколько в него вошло. Несмотря на то,  что
торговался недолго, получил полную стоимость некоторых  вещей  из  запасов
матушки Мастиф. Мало кто решался обмануть  его,  видя  на  плече  мальчика
Пипа. Но  когда  решался,  реакция  минидрага  тут  же  настораживала  его
хозяина, и Флинкс просто уходил.
     Флинкс сменил свои городские башмаки  на  менее  красивые,  но  более
прочные лесные. Плащ послужит ему под деревьями так же  хорошо,  как  и  в
городе. Сумма на его кредитной  карточке  выросла.  Потом  он  вернулся  в
магазин, чтобы осмотреться в последний раз. Пусто. Так пусто без  нее.  Он
убедился, что ставни опущены, потом закрыл  входную  дверь.  Перед  уходом
остановился у соседнего магазина.
     - Ты в своем уме, Флинкс,  мальчик?  -  спросил  от  своего  магазина
Арракха, печально покачивая головой. Его магазин пах древесными опилками и
лаком. - Ты знаешь, что такое этот лес? Он  тянется  отсюда  до  Северного
полюса. Три тысячи, четыре тысячи километров полета тарпака, и  ни  одного
города на пути.
     - Там бывают такие топи, в которых может потонуть  весь  Драллар,  не
говоря уже о хищниках и ядовитых животных. Никто не ходит в северный  лес,
кроме исследователей и пастухов, охотников и спортсменов - эти сумасшедшие
инопланетяне любят такие дикие места. Биологи и  ботаники,  не  нормальные
люди, как ты и я.
     - Нормальные люди не уводят мою мать, - ответил Флинкс.
     Не сумев отговорить юношу, Арракха попытался разъяснить ситуацию.
     - Тем хуже для них. Они не представляют себе, с кем связались.
     Флинкс вежливо улыбнулся.
     - Спасибо, Арракха. Если бы не твоя помощь, я  не  знал  бы,  с  чего
начать.
     - Я почти жалею о том, что сказал, -  печально  ответил  тот.  -  Ну,
желаю удачи, Флинкс, мальчик. Я тебя не забуду.
     - Мы еще увидимся, - заверил его Флинкс, но сам особой уверенности не
чувствовал. - Оба увидимся.
     - Надеюсь. Без матушки Мастиф рынок намного скучнее.
     - Да, скучнее. И гораздо более пустой, -  согласился  Флинкс.  -  Мне
нужно идти за ней, друг Арракха. У меня нет выбора.
     - Ну, как хочешь. Иди.
     Флинкс подарил мастеру по дереву прощальную улыбку, потом  повернулся
и быстро пошел по главной улице. Арракха смотрел ему вслед, пока юноша  не
исчез в толпе, потом вернулся в  свой  магазин.  Ему  прежде  всего  нужно
заниматься своими делами, а это главное правило рынка.
     Флинкс прошел немного, и ароматы рынка  сменились  тяжелым  мускусным
запахом   местной   разновидности   верховых   животных.   Они   медленнее
механического транспорта, не так эффективны, но у них  свои  преимущества:
Их  нельзя  проследить  по  излучению,  их  дешево   содержать   и   легко
использовать.
     В сарае Флинкс выбрал крепкую ступаву. Высокая беговая птица способна
прокормиться сама в дикой местности. Ростом она в два с половиной метра до
ярко-оранжевого  гребешка   на   голове,   а   внешне   напоминает   своих
родственников, гораздо более умных орниторпов; впрочем, те  не  возражают,
что их невежественных  родственников  используют  как  верховых  животных.
Флинкс немного поторговался с управляющей,  договорившись  о  справедливой
оплате. Женщина вывела птицу из стойла и оседлала ее.
     - Ты ведь ничего не сделаешь с птицей?
     - Я отправляюсь в небольшие каникулы, - беспечно  ответил  Флинкс.  -
Учебу в этом году я закончил и должен немного отдохнуть.
     - Ну, Гарула отнесет тебя, куда захочешь. Это хорошая, крепкая птица.
- Она погладила перья птицы.
     - Я знаю. - Флинкс поставил правую ногу в  первое  стремя,  левую  во
второе и сел в седло. - Вижу по ее ногам.
     Женщина  кивнула,  немного  успокоившись.  Очевидно,  молодой  клиент
знает, что делает. Она протянула ему узду.
     - Ну, хорошо. Приятного путешествия.
     Флинкс действительно ездил  на  таких  птицах  раньше,  но  только  в
пределах города и ненадолго. Он натянул узду и  свистнул.  Птица  ответила
ему криком и двинулась, легко переступая длинными ногами. Управляя  легким
натягиванием узды и свистом, Флинкс повел ступаву по  улице,  рассерженные
пешеходы разбегались,  а  от  механических  экипажей  Флинкс  увертывался.
Присутствие Пипа, казалось, не беспокоит ступаву - это хороший признак. Не
стоит углубляться в большой лес на слишком пугливом животном.
     Вскоре  Флинкс  обнаружил,  что  они  уже  повторили  его   вчерашний
лихорадочный марафон. Слева остались  лесопилки  и  будка,  в  которой  он
провел ночь. Впереди только лес. Деревья, в сто  метров  высотой  и  выше,
поднимались над  кустами  и  порослью.  Асфальт  кончился,  дальше  только
грязная тропа. Ступаве все равно, ее лапы с широко расставленными пальцами
с перепонками пронесут ее и по болоту.
     - Вперед! - негромко прикрикнул он  и  свистнул.  Повинуясь  команде,
ступава каркнула в ответ, подняла голову и  углубилась  в  лес.  Удары  по
асфальту сменились негромкими звуками, изредка у нее  под  лапами  трещала
ветка или слышался  всплеск,  когда  она  ступала  в  лужу.  А  когда  они
двигались по густому мху, звуков вообще не было. Вскоре  деревья  сплошной
стеной встали за  Флинксом,  и  город,  который  был  его  домом,  впервые
совершенно исчез из виду.

                                    7

     Вор Джофф был уверен,  что  ему  попалась  пара  флермов.  Мужчина  и
женщина, за которыми он осторожно крался, казались в возрасте  тридцати  с
небольшим. Одежда у них  обычная,  настолько  обычная,  что  только  очень
внимательный взгляд  позволял  увидеть,  что  они  с  другой  планеты.  Их
присутствие на рынке ночью, с точки  зрения  Джоффа,  доказывало  одно  из
двух: либо они очень уверены в  себе  и  в  своей  способности  оставаться
незамеченными, либо  просто  невежественны.  Джофф  решил,  что  они  ищут
развлечений.
     Для него это  прекрасно.  Он  с  радостью  предоставит  им  небольшое
развлечение,  что-нибудь  действительно  запоминающееся,   о   чем   можно
рассказать соседям где-нибудь на более мягкой планете, на Терре или  Новой
Ривьере. По их виду ясно, что никаких трудностей это не вызовет.
     Джофф проголодался.  Уже  неделю  ему  не  везет.  Он  поглядывал  на
болтающую пару алчным взглядом, с каким фермер смотрит на  пару  упитанных
мясных животных.
     Еще относительно рано, кое-где видны огни, но  большинство  магазинов
уже закрылось, что  давало  Джоффу  дополнительную  надежду.  Природа  его
работы требовала уединения. Он не торопился. У Джоффа была интуиция. Нужно
выждать нужный момент, пока пара не осознала  свою  ошибку,  заметив,  что
зайти больше некуда.
     Но  пара  не  собиралась  этого  делать.  Надежды  Джоффа  продолжали
усиливаться. Он ясно слышал их голоса: они говорили  о  каком-то  зрелище,
которое видели сегодня. Рука Джоффа легла на рукоять маленького  игольника
в кармане. Он двинулся вперед, сокращая расстояние  между  собой  и  своей
добычей.
     Пара достигла конца тупика и остановилась перед последним  магазином,
темным, с опущенными ставнями. Казалось, эти двое о чем-то  спорят.  Потом
мужчина наклонился к двери и достал  из  кармана  несколько  предметов.  И
начал делать что-то. Что именно, Джофф не видел.
     Вор остановился, держа в руке игольник, и в  замешательстве  смотрел.
Что они делают? Он придвинулся чуть ближе, по-прежнему скрываясь  в  тени.
Теперь он был достаточно близко, чтобы увидеть, что дверь  закрывается  на
тактильный замок:  чтобы  открыть  его,  владелец  должен  в  определенной
последовательности приложить все пять пальцев руки. Маленький черный диск,
который турист прижал к замку, - это сложный и  дорогостоящий  электронный
прибор для открывания таких замков. Мужчина пальцами осторожно поворачивал
диск, вглядываясь в показания, и вид у него был такой, словно он не только
точно знает, что делать, но и проделывал это не раз.
     Пока  мужчина  работал  у  двери,  его  спутница  смотрела  на  него,
очевидно, поглощенная этим наблюдением. Неожиданно она подняла  голову,  и
Джофф обнаружил, что она смотрит прямо на него.
     Женский смешок, который она производила весь вечер, неожиданно исчез.
И ничего в ней  больше  не  казалось  мягким.  Неожиданная  трансформация,
вызванная всего лишь изменением позы и тона, была поразительной.
     - Мне жаль, что вы зря потратили  целый  вечер,  но  нам  нужно  было
укрытие от остальных. Спасибо за это. Теперь  повернитесь,  скажите  себе,
что день у вас неудачный, и отправляйтесь в другое место. Сейчас у нас нет
на вас времени. Да, и оставьте свой игольник на  месте,  чтобы  никому  не
причинить вреда. Ладно? - И она приятно улыбнулась.
     Слишком  изумленный,   чтобы   действовать,   Джофф   просто   стоял,
по-прежнему сжимая в руке игольник. Я могу ее снять, подумал он. Но что-то
в ее голосе удерживало  его.  Она  явно  вооружена  и  намерена  в  случае
необходимости  пустить  оружие  в  ход.  Ее  спутник  прервал   работу   и
остановился в ожидании.
     Все это неправильно, подумал Джофф. У  него  хорошее  воображение,  к
тому же он очень наблюдателен и легко сопоставляет.
     Вот стоит пара инопланетян в выходных нарядах и спокойно открывает  с
помощью сложного декодера запертую дверь магазина  темной  влажной  ночью.
Это никак не соответствует тому, как говорит женщина.
     Джофф выпустил игольник и вынул руку из кармана. Медленно  растопырил
пальцы, чтобы они видели, что он не вооружен.  Кивнул,  улыбнулся  женщине
кривой беглой улыбкой и начал пятиться. Она ответила ему тоже улыбкой.  Он
пятился до тех пор, пока не скрылся в тени  под  защитой  каменной  стены.
Здесь он перевел дыхание. Пульс у него участился.  Не  способный  сдержать
любопытство, он выглянул из-за края стены. Женщина не сдвинулась с места и
продолжала смотреть на него. Мужчина вернулся к своей работе.
     Джофф попал не в свое дело, и он знал это. Не оглядываясь больше,  он
повернулся и направился к  главной  авеню,  разочарованный  и  по-прежнему
нуждающийся в добыче. А что касается этой странной пары, он  решил  о  них
больше не думать. Такие действуют на недоступном для Джоффа и ему подобным
уровне, и о них лучше позабыть.
     - Разумный парень, - задумчиво сказала женщина.  Она  перенесла  свое
внимание  с  пустынной  улицы  на  работу  спутника.  -  Я  думала,  могут
возникнуть проблемы.
     - Для него так лучше, - согласился мужчина. -  Нам  здесь  дураки  не
нужны. - Он продолжал оперировать с диском.
     - Как дела? - спросила женщина, заглядывая ему через плечо.
     - А как по-твоему?
     - Ну, не сердись, - легко сказала она.
     - Это модернизированный номер двадцать шестой, - сообщил он. -  Я  не
думал, что с этих трущобах встречу что-нибудь такое сложное. Кто-то  здесь
очень любит уединение.
     - А ты разве не любишь?
     - Очень смешно. - Неожиданно диск негромко пискнул, и  цифры  на  его
экранчике застыли. - Вот и все, - облегченно сказал мужчина. В его  словах
не было удовольствия, только спокойная удовлетворенность профессионала. Он
коснулся кнопок, размещенных на равном  расстоянии  по  окружности  диска.
Диск снова пискнул - дважды. Светящиеся цифры исчезли  с  экрана.  Мужчина
отсоединил  диск  и  спрятал  его  в  карман  пальто.  Пальто  с   большим
количеством карманов, а в них множество предметов,  от  которых  у  любого
полицейского волосы встали бы дыбом. Бросив последний взгляд на  пустынную
улицу, двое вошли внутрь.
     Ожила центральная часть  богато  украшенного  пояса  мужчины,  бросая
узкий, но мощный луч света. Мгновение спустя  такой  же  луч  сверкнул  из
броши спутницы. Пара принялась рассматривать товары, изредка  презрительно
фыркая. Потом они подошли к внутренней двери с ее более простым замком.
     Оба остановились в двери и осмотрели жилое помещение.
     - Тут кто-то здорово дрался, - негромко заметил мужчина.
     - Мальчик... или  его  приемная  мать,  как  ты  думаешь?  -  Женщина
наклонилась, осматривая перевернутый стол  и  упавшую  с  него  серебряную
вазу. Ваза была пуста. Она осторожно положила ее на место.
     - Может, оба. - Ее спутник осматривал большую спальню. Они  методично
прошли  по   всему   помещению:   кухня.   спальни,   даже   гигиенические
приспособления.
     Когда они закончили - а на это потребовалось совсем немного  времени,
- когда были взяты и осторожно упакованы образцы воздуха, пыли и некоторых
предметов, мужчина спросил у своей спутницы:
     - Ну, что будем делать? Ждать их здесь?
     Женщина покачала головой, бросив взгляд вокруг.
     - Они явно ушли не по своей воле - и ты знаешь, что это значит.
     - Конечно, это приходило  мне  в  голову.  Не  могло  не  прийти.  Но
гарантии нет.
     Она рассмеялась.
     - Да, конечно, гарантии нет, но что ты думаешь?
     - То же, что и ты. Просто не нужно торопиться с заключениями.
     - Знаю, знаю. Но разве не странно, что  нет  обоих?  Это  не  простой
взлом.
     - Я ведь сказал, что согласен. - Голос мужчины звучал  напряженно.  -
Что теперь?
     - Владелец магазина через улицу, который видел,  как  мы  входили,  -
сказала женщина. Мужчина согласно кивнул.
     Они вышли, ничего не трогая.  Ладонный  замок  захлопнулся  за  ними.
Теперь невозможно определить, что его вскрывали. Пара  прошла  немного  по
боковой улице и остановилась у магазина Арракхи. Они несколько раз  нажали
на звонок.
     После третьего раза мужчина наклонился к микрофону у звонка.
     - У нас был длинный трудный день, сэр, и мы оба очень устали.  Мы  не
причиним  вам  вреда,  и  у  нас  есть  право  предпринимать  любые  шаги,
необходимые для завершения нашего дела. В том числе мы можем войти  в  ваш
дом силой, если вы нас не впустите.
     - Мы видели: вы следили за нами, когда мы входили в магазин  старухи.
Могу вам пообещать, что мы так же легко войдем и к вам. Могу вам сообщить,
что в переулке за вашим домом стоит наш специальный автомат.  Если  у  вас
есть другой выход, это вам ничего не даст. Почему бы не  проявить  простую
любезность, - мужчина приятно улыбнулся на случай, если у  владельца  есть
скрытая видеокамера, - и не выйти к  нам?  Если  предпочитаете,  мы  можем
поговорить здесь на улице, на виду у ваших соседей.
     Они подождали еще немного.  Женщина  взглянула  на  своего  спутника,
пожала плечами и достала из внутреннего кармана небольшой предмет в  форме
наперстка. Дверь немедленно открылась. Мужчина  кивнул,  потом  улыбнулся.
Женщина снова спрятала наперсток и отступила.
     На улицу вышел Арракха, прикрыл за собой дверь и неуверенно  поглядел
на своих посетителей.
     - Что я могу для  вас  сделать,  леди  и  сэр,  в  такую  ночь?  Ваша
настойчивость заставила меня выйти, хотя я уже закрыл магазин и...
     - Перестаньте  болтать,  -  резко  сказал  мужчина  -  Мы  знаем,  вы
наблюдали за нами. И знаете, что мы здесь не для покупок... - он  взглянул
на вывеску над дверью, - резьбы по дереву. Или вы отрицаете,  что  следили
за нами?
     - Ну, не совсем, - начал Арракха, - но я...
     - И вы не вызвали полицию, - спокойно продолжал мужчина, - потому что
полиция станет задавать вопросы, на которые вы предпочли бы  не  отвечать.
Верно?
     - Сэр, уверяю вас, что я...
     - Мы ищем старуху и мальчика,  живших  в  этом  магазине.  -  Мужчина
взглянул в сторону магазина матушки Мастиф. - Вы случайно не  знаете,  где
они?
     Арракха покачал головой с непонимающим выражением.
     - Нет, сэр, не знаю.
     - Там внутри следы борьбы. Улица маленькая. Вы ничего не  видели,  не
слышали?
     - Борьбы? О Боже! -  в  отчаянии  бормотал  Арракха.  -  Ну,  знаете,
конечно, улица маленькая, но тут бывает  так  шумно,  даже  по  ночам.  Мы
обычно не обращаем на это внимание.
     - Конечно, - сказала женщина. - Как вы не обратили внимание  на  шум,
который мы производили, забираясь в соседский магазин.
     Арракха слабо улыбнулся ей в ответ.
     - У нас нет времени для таких игр, -  нетерпеливо  сказал  мужчина  и
сунул руку в карман брюк.
     - Пожалуйста, сэр и леди. -  Искренняя  озабоченность  отразилась  на
лице Арракхи. - Вы ведь сказали, что ничего не сделаете...
     - Не сделаем. - Мужчина остановился, увидев нервный взгляд  владельца
магазина. - Даже если понадобится, все-таки  не  сделаем.  -  Он  медленно
извлек руку, держа в ней небольшую книжечку.  Арракха  облегченно  перевел
дыхание и посмотрел содержимое книжечки. Глаза его расширились.
     Посетитель спрятал книжечку.
     - А теперь, - вежливо сказал он, - я повторяю, что мы не причиним вам
вреда и у нас нет никаких  враждебных  намерений  относительно  старухи  и
мальчика. Напротив. Если они стали жертвой насилия - а,  по-видимому,  так
оно и есть, - нам нужно знать все, что знаете вы; если они еще живы, мы им
поможем. Что бы вы о нас ни  думали  лично  и  о  нашем  деле,  вы  должны
понимать, что с нами вашим  соседям  будет  лучше,  чем  с  теми,  кто  их
похитил. Вы ведь это понимаете?
     - К тому  же,  -  деловито  добавила  его  спутница,  -  если  вы  не
расскажете нам, что знаете, мы отведем вас в специальный  центр,  где  вас
привяжут к машине, и в конце концов вы все скажете. Вам это  не  повредит,
но мы затратим много времени. А я не люблю тратить время. - Она посмотрела
ему в глаза. - Понятно?
     Арракха медленно кивнул.
     - Старая женщина, которую вы  ищете,  -  матушка  Мастиф?  -  Мужчина
ободряюще кивнул. - Я думаю, что видел, как ее увели несколько  фигур.  Не
могу даже сказать, люди это или чужаки. Было темно и туманно.
     - Разве тут не всегда так? - пробормотал мужчина. - Продолжайте.
     - Это все, что я знаю, - Арракха пожал плечами. - Правда. - Он указал
на щель, которая отделяла магазин матушки Мастиф от соседнего. - Вот в эту
щель я видел фигуры в переулке. Я по-прежнему не  могу  понять.  Она  ведь
очень старая и совершенно безвредная.
     - Давно ли это было? - спросил мужчина.  Арракха  ответил  ему.  -  А
мальчик? Что с мальчиком?
     -  Он  вернулся  домой  тем  же  вечером.  Он  часто  уходит  один  и
возвращается поздно. Так он всегда поступал, сколько я его знаю, а  я  его
знаю почти всю его жизнь.
     - Долгие одинокие прогулки по городу?  В  его  возрасте?  -  спросила
женщина. Арракха постарался не показать удивления при ее вопросе. Эти двое
многое знают, хоть пришли издалека.
     - Он не обычный юноша, - сообщил им Арракха, не видя в этом вреда.  -
Вырос здесь. - Он махнул в  сторону  огней  и  шума  главной  авеню.  -  В
Дралларе взрослеют быстро.
     - Конечно. - Мужчина кивнул. - Вы рассказывали о мальчике.
     -  Он  вернулся  в  тот  вечер,  увидел,  что  случилось,   и   очень
расстроился. Он эмоциональный мальчик, хотя старается этого не показать, я
думаю. Матушка Мастиф - это все, что у него есть.
     Пришельцы  не  отвечали,  они  ничего  не  хотели  сообщать.  Арракха
продолжал:
     - Он поклялся, что найдет ее. Не  думаю,  чтобы  у  него  была  такая
возможность.
     - Значит он пошел за ней? - оживленно спросила женщина. - Давно?
     Арракха ответил.  Она  что-то  сказала  на  незнакомом  языке,  потом
добавила  на  более  распространенном  лингва  франка  Сообщества   своему
спутнику:
     - Всего пара дней. Мы опоздали на несколько дней.
     - Так бывало и раньше, - невозмутимо напомнил ей мужчина. Потом снова
повернулся к Арракхе. - Куда собрался идти мальчик?
     - Понятия не имею, - ответил владелец магазина.
     - Знаете, - вежливо сказал мужчина, - все-таки нам придется совершить
небольшую прогулку к машине.
     - Пожалуйста, сэр, я вам все рассказал. До сих  пор  вы  верили  моим
словам. Почему должно быть иначе, если факты вам не нравятся? Это  не  моя
вина. Зачем мне лгать вам?
     - Не знаю, - небрежно ответил мужчина. - А зачем?
     - Незачем. - Арракха чувствовал, что совсем перестает  соображать.  -
Пожалуйста. Я не понимаю, что  тут  произошло.  Все  это  очень  для  меня
затруднительно. Почему все так интересуются матушкой  Мастиф  и  мальчиком
Флинксом?
     - Если бы мы рассказали, это бы еще больше  вас  смутило,  -  ответил
мужчина. - Итак, вы не знаете, где собирался искать мальчик?
     - Нет, потому что он мне не говорил, - признался Арракха. - Он только
сказал, что обязательно ее найдет. И ушел.
     -  Ну,  замечательно.  Просто  замечательно,  -  сардонически  заявил
мужчина. - Вся работа, весь поиск, пока мы не вышли на  этот  относительно
небольшой город. А теперь придется все начинать сначала, и перед нами  вся
планета.
     - Не так все  плохо,  -  ответила  женщина.  -  За  пределами  города
местного населения немного.
     - Меня не это  беспокоит  -  Голос  мужчины  звучал  устало.  -  Наши
счастливые соперники.
     - Думаю, мы одновременно найдем и их. - Женщина указала  на  Арракху,
как будто его тут нет. - От этого мы узнали все, что можно.
     - Да. Еще одно. - Он повернулся к Арракхе и  протянул  ему  маленький
металлический ящичек. На гладкой блестящей поверхности  была  только  одна
кнопка. - Это мощный направленный передатчик высокой частоты,  -  объяснил
он владельцу магазина. - Если женщина или мальчик вернутся, вы должны один
раз нажать эту кнопку. Это приведет помощь - вам и им. Понятно?
     -  Да,  -  медленно  сказал  Арракха.  Он  взял  ящичек  и   принялся
поворачивать его в рука, разглядывая.
     - Назначена награда, большая награда, - добавила женщина, - за помощь
тем, кто поможет нам быстро и успешно решить эту задачу. - Она  посмотрела
мимо него, на маленький магазин. - Не знаю, сколько вы зарабатываете этим,
но вряд ли много. Это не самый дорогой  район.  Награда  даст  вам  много,
гораздо больше, чем вы зарабатываете за год.
     - Неплохо звучит, - признал Арракха. -  Приятно  заработать  побольше
денег.
     - Ну, хорошо, - сказал мужчина. - Помните, в ответ на ваш  сигнал  не
обязательно появимся мы, но эти люди  будут  знать  о  нашем  деле.  А  мы
прибудем, как только сможем. Вы все это поняли?
     - Понял.
     - Отлично. - Мужчина не  протянул  Арракхе  руки.  -  Мы  ценим  вашу
помощь, и мне жаль, что мы вам помешали.
     Арракха пожал плечами.
     - Жизнь полна таких помех.
     - Это верно, - согласился мужчина. Он повернулся к своей спутнице.  -
Пошли. - И они направились к главной авеню, оставив Арракху на пороге  его
магазина.
     Через несколько часов Арракха отложил свои инструменты, почистился  и
подготовился ложиться спать. Голубой металлический ящичек стоял на столике
рядом с его кроватью. Арракха некоторое время смотрел на него. Потом встал
и пошел в туалет. Без всяких церемоний бросил его в мусоросборник и  нажал
кнопку "смыв". Интересно, подумал он, не пошлет ли теперь ящичек сигнал.
     Чувствуя себя гораздо лучше, он лег и уснул.

                                    8

     Для Флинкса, городского жителя,  лес  был  полон  откровений.  Первые
несколько ночей достались ему тяжело. Тишина била по  нему  с  неожиданной
силой,  и  ему  трудно  было  уснуть.  Пип  тоже  спал   плохо,   чувствуя
беспокойство хозяина. Только ступава, методично покачивая головой  в  такт
храпу, была довольна.
     Но на четвертую  ночь  Флинкс  уже  спал  крепко,  а  к  пятой  начал
наслаждаться тишиной. Меня обманули обстоятельства  и  судьба,  думал  он.
Здесь гораздо лучше, чем в городе. Правда, ему  не  хватало  цвета,  шума,
возбуждения,  постоянно  меняющихся   фигур   жителей   десятков   планет,
проходящих по рыночной площади и по богатым пригородам, не хватало  запаха
разнообразной  пищи  и  многословных  споров.  К  тому  же  лес  не  давал
возможности проявить его умения: тут нечего красть. Но то, что  имел,  лес
отдавал в изобилии. И все шло как-то слишком легко.
     Флинкс совсем расслабился, когда его испугал сквук.  Он  выскочил  из
земляной норы, напугав ступаву, которая чуть не сбросила  Флинкса.  Сквук,
близкий родственник псовых, очень активный  хищник,  живущий  в  подземных
норах. У него когти длиной с пальцы Флинкса. Тощее тело в коричнево-черных
полосах плотно прижималось к  земле.  Большую  часть  жизни  он  проводит,
раскапывая земляные норы других подземных жителей, травоядных грызунов, но
иногда появляется наружу и нападает на более крупную добычу.
     Очевидно, зверь принял относительно легкие шаги  ступавы  за  походку
гораздо меньшего животного. Птица закричала и рванулась, Флинкс  изо  всех
сил пытался справиться  с  нею.  Пип  мгновенно  насторожился,  взлетел  и
угрожающе повис над жителем нор.
     Сквук выразительно зарычал на  минидрага,  но  бросил  на  парящую  в
воздухе Немезиду только один взгляд. Хотя птица явно испугалась,  сквук  с
уважением отнесся к ее длинным мощным мускулистым ногам. Но все  же,  если
бы ему удалось добраться своими клыками до одной из этих ног,  он  мог  бы
свалить большую добычу.
     Но насчет человека, сидевшего на спине птицы, он не был  так  уверен.
Люди, хотя встречались и редко, были хорошо знакомы обитателям леса. Сквук
мог убить  человека,  но  могло  произойти  и  наоборот.  А  тут  еще  это
совершенно незнакомое гудящее существо над головой. Всего три  противника,
причем один из  них  чужак  и  совершенно  непредсказуем,  остальные  двое
потенциально опасны. Зарычав в последний раз, сквук  попятился  в  нору  и
исчез. В последний раз с предупредительным рыком показалась его морда.
     Флинкс наконец справился со ступавой и поехал дальше.  Гневные  крики
сквука затихли вдали.
     Настоящей опасности все же не было, подумал Флинкс. С другой стороны,
если бы он упал... - он ясно  помнил  длинную  зубастую  морду  хищника  и
теперь с большим вниманием поглядывал по сторонам.
     Но больше им ничего не угрожало. Встречались  только  мелкие  парящие
грызуны, населяющие эту часть леса. Пип забавлялся, летая  кругами  вокруг
них, потому что они на самом деле не летали, а перепархивали с одной ветки
на другую. И не могли ничего сделать, только гневно кричали на  пришельца,
который прямо среди них проделывал свои сложные воздушные маневры. А  тех,
которые жаловались громче всех, летающая змея отбирала себе на завтрак.
     - Довольно, Пип, - окликнул Флинкс игривого минидрага. - Оставь их  и
спускайся сюда. - Почувствовав строгость хозяина, минидраг перестал мучить
летающих грызунов, спустился и обернулся вокруг шеи Флинкса.
     Они приближались к гостинице, сотни которых скрывались  в  необъятном
лесу. Эти гостиницы предоставляют временное жилище  торговцам  и  рубщикам
твердого дерева, туристам,  рыбакам  и  охотникам,  изыскателям  и  прочим
бродягам. Гостиниц гораздо больше, чем  могло  показаться,  потому  что  и
бродяг очень много. Многим нравятся  бесконечные  леса.  Деревья  скрывают
многих людей и очень много грехов.
     Флинкс привязал ступаву под  навесом  для  животных,  рядом  с  парой
мукассов. Дверь гостиницы ощутила его присутствие и скользнула в  сторону,
пропуская его. От центрального очага поднимался дым, но этот каменный очаг
существовал скорее для атмосферы, чем для тепла. А тепло давали термальные
кольца,  размещенные  под  полом.  Многие  здания,  размещенные  в   лесу,
деревенские только по внешности. Внутри они так же  современны  и  удобны,
как шаттл-порт на окраине Драллара. Инопланетным  туристам,  во  множестве
прилетавшим  на  Мот,  нравилась  простая  внешность   и   комфортабельное
внутреннее убранство.
     - Здравствуйте. - Хозяин гостиницы был всего на несколько лет  старше
Флинкса. - Вы один? - Он взглянул на Пипа. - У вас интересное животное.
     - Спасибо, - ответил Флинкс, пропустив первый вопрос. - Когда  у  вас
обед? - И он жадно взглянул в сторону столовой, одновременно  подсчитывая,
сколько кредитов осталось на его карточке.
     - Вам не нужен номер?
     - Нет, спасибо. - Как обычно, он будет спать в  палатке  в  лесу.  От
усталости он спит теперь так же крепко, как в мягкой постели.
     - А как ваше животное? - Хозяин указал на навес снаружи.
     - Оно сыто.
     Молодой хозяин равнодушно взглянул на  него.  Приятный  тип,  подумал
Флинкс, но себе на уме - как и многие другие его знакомые в Дралларе.
     - Можете поесть в любое время. У нас самообслуживание. Это  не  самая
роскошная гостиница. Не можем позволить себе живых поваров.
     - Машины меня устроят, - ответил ему Флинкс. Он прошел через  фойе  в
столовую. Там уже сидело за едой несколько человек. Пара молодых  туристов
и одинокий мужчина в углу. После обычных любопытных взглядов на  Пипа  они
перестали обращать внимание на вновь пришедшего.
     Флинкс, пуская слюни, подошел к автоповару. Ступаве  хорошо  жить  на
подножном корму, а  ему  все-таки  иногда  нужно  что-нибудь  не  сухое  и
концентрированное. Он выбрал из обширного меню, вставил кредитную карточку
и подождал, пока заказ будет выполнен. Две минуты спустя он взял поднос  с
едой, выбрал столик и  занялся  ростбифом,  тушеными  клубнями  и  свежими
зелеными овощами. Сопровождалось это двумя чашками кофе-заменителя.
     Вошел хозяин. Он  немного  поболтал  с  парой,  потом  приблизился  к
столику Флинкса. Хотя  Флинкс  предпочел  бы  одиночество,  он  ничего  не
сказал, когда хозяин взял стул и сел к его столику.
     - Простите меня, - добродушно сказал молодой человек,  -  но  я  мало
виду здесь людей своего возраста, не говоря уже о таких, кто  моложе  и  к
тому же путешествует в одиночку - ну, только с таким интересным спутником.
- И он указал на Пипа.
     Летающая змея спустилась с шеи Флинкса и разлеглась на столе,  глотая
зеленые семена. Это обычная пища древесных грызунов. Есть она  не  хотела,
но минидраг никогда не упустит пищу,  особенно  такую,  которая  не  может
улететь.
     - Что вы здесь делаете один?
     Ну и дипломат, подумал Флинкс.
     - Ищу друга, - объяснил он, пережевывая очередной кусок ростбифа.
     - Тут никто для вас ничего не оставлял, если вас  это  интересует,  -
сказал хозяин.
     - Друзья, которых я ищу, не оставляют сообщений, - ответил  Флинкс  с
набитым ртом. - Может, вы их видели, - без особой надежды продолжал он.  -
С ними очень старая женщина.
     - У нас тут не часто  бывают  старики,  -  признался  хозяин.  -  Они
держатся поближе к городу. Но вот что интересно. - Флинкс перестал жевать.
- Была у нас тут недавно группа. Может, это как раз ваши друзья.
     Флинкс осторожно проглотил.
     - Старая женщина небольшого роста, ниже меня. Около ста лет.
     - Но рот у нее гораздо моложе!
     - Вы ее видели! - Он сразу забыл о еде.
     - Пять  дней  назад,  -  ответил  хозяин.  У  Флинкса  упало  сердце.
Расстояние между ними не сокращается, а увеличивается.
     - Вы случайно не видели, куда они направились?
     - Их маддер направился прямо на север. Я подумал,  что  это  странно,
потому что цепь гостиниц, которые обычно навещают туристы, тянется  отсюда
на северо-запад, а не на  север.  Конечно,  охотничьи  домики  есть  и  на
севере, в районе озер, но их немного. Странная группа, и не только потому,
что с ними была старуха. Они не похожи на туристов или рыболовов.
     Стараясь  не  проявлять  свое  беспокойство,  Флинкс  заставил   себя
спокойно  закончить  есть.  Не  в  том  дело,  что  не  ценит  помощь,  но
разговорчивый молодой человек все это тут же выболтает любому  встречному,
включая лесной патруль. А Флинкс не хотел, чтобы его  задерживали  разными
вопросами, особенно потому, что хотел увеличить свою скорость и готов  был
для этого воспользоваться способами, не одобряемыми полицией. Не забыл  он
и охранника в Дралларе, чья помощь чуть не превратилась в помеху.
     - Вы мне очень помогли, - сказал он хозяину.
     - А в чем дело? - настаивал хозяин, пока Флинкс заканчивал еду, а Пип
перебрался со стола по его руке на свое место на плече. - Что происходит?
     Флинкс лихорадочно размышлял. Что бы  такое  сказать  этому  болтуну,
чтобы тот не сообщил патрулю?
     - Они в отпуске - моя прабабушка и  другие  родственники.  Они  часто
спорят. - Хозяин гостиницы понимающе кивнул. - Я не  должен  был  ехать  с
ними, - продолжал Флинкс, подмигнув. - Но я сбежал с уроков и играю в  то,
что выслеживаю их. Понимаете. Когда они доберутся до  домика,  где  хотели
провести месяц, я вдруг появлюсь и удивлю  их.  Тогда  они  вряд  ли  меня
отправят домой, верно?
     - Понятно, - хозяин улыбнулся. - Я никому не скажу.
     - Спасибо. -  Флинкс  встал.  -  Очень  вкусно.  -  Он  взял  Пипа  и
направился к выходу.
     - Эй, - неожиданно окликнул его  хозяин,  -  в  каком  домике  хотели
остановиться ваши родственники? - Но Флинкс уже вышел.
     Он  торопливо  оседлал  ступаву  и  направился  в  лес.  Пять   дней,
обеспокоенно думал он. Еще два дня таким ходом, и они будут опережать  его
на десять. Ступава делает, что может, но  этого  недостаточно.  Он  должен
каким-то образом увеличить скорость. Он натянул  узду  и  дал  возможность
птице передохнуть, а сам достал из рюкзака десятисантиметровый пластиковый
квадрат. Он дорого заплатил за него на рынке, но вряд ли решился пускаться
в путь  без  этого  пластика.  По  левой  стороне  квадрата  проходил  ряд
контактов.  Флинкс  коснулся  верхнего,  квадрат  засветился.   Добавочные
прикосновения заставили появиться на нем карту леса,  которая  изменялась;
еще некоторые манипуляции показали непосредственное окружение Флинкса.
     Он добавил название гостиницы, где так торопливо поел. Изображение на
карте сразу изменилось. Он как будто  летел  над  абстрактным  ландшафтом.
Когда изображение остановилось, он начал постепенно расширять его, пока на
нем не показалось несколько соседних гостиниц и небольшой городок, который
он, сам того не зная, миновал накануне. Флинкс снова коснулся контактов, и
изображение городка увеличилось. На окраине несколько деревообрабатывающих
фабрик, лесная станция и терминал связи, с пунктом ремонта и обслуживания.
Флинкс вначале решил  попробовать  станцию,  но  потом  подумал,  что  там
круглосуточно кто-нибудь есть. Остается терминал  связи.  Флинкс  выключил
карту, тщательно упрятал ее в рюкзак и взялся за узду. Птица  свистнула  и
двинулась вперед.
     Приближалась ночь, скоро солнце сядет за скрывающими его  тучами.  Он
может рассчитывать на отсутствие луны: даже темно-бордовый свет Пламени не
пробьет сегодняшнюю сплошную облачность.
     Хотя он совсем не заметил городок, до него оказалось недалеко. Здания
разбросаны на холме - это самое сухое место  здесь  -  и  не  видны  из-за
деревьев, пока не окажешься совсем рядом. Большинство жилых и общественных
зданий по другую сторону холма. Слева низкое длинное сооружение,  в  окнах
которого за двойными стеклами кое-где горит свет. Лесная станция. Терминал
связи прямо впереди. Флинкс неслышно спустился со спины ступавы,  привязал
птицу к дереву и стал ждать полуночи.
     Вокруг  терминала,  включая   служебный   двор,   идет   трехметровая
проволочная изгородь.  Флинкс  видел  силуэты  нескольких  больших  машин,
предназначенных для продвижения в самом густом лесу и с полным экипажем  и
громоздким оборудованием. Они его не  интересовали.  Слишком  велики,  для
него не подходят. Но в ангаре должно быть что-то более подходящее.  Должно
быть. Он сомневался, чтобы нашлось для него что-то  на  лесопилке  или  на
других небольших предприятиях.
     Он проверил, сможет ли ступава отвязаться. Если ему не повезет, может
понадобится побыстрее уезжать на птице, а  если  повезет,  ступава  вскоре
начнет беспокоиться, отвяжется и отыщет дорогу назад  в  Драллар,  в  свое
стойло. Именно поэтому Флинкс предпочел  птицу  жабоподобному  мукассу:  у
мукасса нет инстинкта дома.
     С Пипом, свернувшимся на плече, Флинкс  пошел  сквозь  ночной  туман.
Двор не мощеный, но земля  утрамбована,  и  он  смог  двигаться  бесшумно.
Осторожно обошел весь двор и здание. Никаких огней, не видно  сигнализации
от воров. Ему и раньше  приходилось  иметь  дело  с  сигнализацией  против
воровства, однако впервые он пытается проникнуть в  здание,  принадлежащее
государству.
     Изгородь вверху загибается наружу, чтобы  затруднить  подъем;  Флинкс
ясно  видел  передатчики  на  столбах,  которые  поднимут  тревогу,   если
что-нибудь замкнет их цепь. Флинкс перевел взгляд на задние ворота.  Замок
механический, даже чересчур простой. Он сможет открыть его без специальных
инструментов. Но на нем такой же передатчик, как на столбах. Открыть замок
значит поднять тревогу.
     Перерезать саму проволоку - это исключается. Она чувствительна: любое
незапрограммированное вмешательство вызовет  тревогу.  Все  равно  что  он
попытался бы порвать ее бульдозером.
     Отодвинув Пипа, Флинкс снял рюкзак и порылся в  нем.  Помимо  пищевых
концентратов и некоторых медикаментов, там  находились  предметы,  которые
шокировали бы разговорчивого хозяина гостиницы. Искать долго не  пришлось.
Из рюкзака Флинкс достал несколько кусков провода разной длины. К ним  был
присоединен  переключатель.  Убедившись,  что  переключатель  не  включен,
Флинкс осторожно обернул проволокой передатчик на замке. Сложил  проволоку
петлей и осторожно провел  над  передатчиком.  На  переключателе  вспыхнул
зеленый огонек.
     Потом Флинкс достал из рюкзака небольшой, странной формы  предмет  их
тусклого металла, вставил его в замок ворот и дважды  повернул.  От  тепла
его руки металл размягчился и потек. Замок  щелкнул.  Держа  металлический
инструмент двумя пальцами, Флинкс уменьшил поступление тепла, пока  металл
снова не застыл, потом повернул  его.  Услышал  второй  негромкий  щелчок.
Замок раскрылся. Флинкс толкнул  ворота.  Они  раскрылись  метра  на  два,
слегка раскачиваясь. Юноша заколебался. Никаких  сигналов  тревоги  он  не
слышал.  Он  надеялся,  что  в  таком  провинциальном  городке  не  станут
устанавливать неслышные сигналы. Но все же торопливо сложил инструменты  в
рюкзак и отошел в лес.
     Подождал с полчаса, но никто не появился во дворе  или  возле  ворот.
Тогда он вернулся к  изгороди.  Ворота  по-прежнему  раскрыты.  Проволока,
натянутая  им,  позволяла  току  непрерывно  проходить  от  передатчика  к
передатчику.  Но  если  ему  понадобится  раскрыть  ворота  пошире,  длины
проволоки может не хватить.
     Он легко скользнул на служебный двор. Пип перелетел через изгородь  и
парил над взъерошенной головой хозяина.
     Флинкс осмотрел двор. Никаких следов, что его обнаружили.  Перед  ним
машинный ангар - без ворот,  открытый.  Прячась  за  большими  машинами  и
ремонтным оборудованием, он пробрался к ангару. Там,  наряду  с  различным
оборудованием, находились два пассажирских маддера.  Сердце  его  забилось
чуть быстрее. У машин закрытые пассажирские кабины.
     Флинкс попробовал обе. Включить электрический двигатель очень просто.
Но он начал беспокоиться, когда в первой машине не обнаружилось заряда, ее
аккумуляторы разряжены. Однако на втором  маддере  оказался  95-процентный
заряд. Это не просто хорошо, это чрезвычайно  важно:  он  сомневался,  что
сумеет где-нибудь перезарядить аккумуляторы.
     Поскольку все было тихо, Флинкс занялся дополнительной проблемой - на
машине  обозначения  ее  принадлежности  государству.  В  шкафу  он  нашел
несколько банок  с  быстровысыхающей  каталитической  краской.  Он  выбрал
коричневую. Немного подумав, вернулся к шкафу и взял еще банку с  красной.
У него раньше никогда  не  было  своего  транспорта,  предстояло  проявить
некоторую  изобретательность.   Машина   должна   соответствовать   своему
шестнадцатилетнему хозяину. И среди деревьев не будет так заметна.
     Закончив перекрашивать маддер, он сел в сидение водителя. Пип  уселся
в соседнем пустом кресле. Управление, как Флинкс и ожидал, очень  простое.
Правую руку он положил на руль, левой включил зажигание.  Ожил  двигатель,
его гудение ненамного громче гудения Пипа. Нажатие на акселератор  послало
маддер вперед. Единственный прожектор с широким  лучом,  установленный  на
носу, оставался темным. И останется таким, пока Флинкс  не  убедится,  что
ушел достаточно далеко.
     Он вывел машину во двор: по-прежнему никаких признаков жизни. У ворот
он оставил маддер висеть  над  землей,  а  сам  выпрыгнул.  Добавил  длину
проволоки и сумел открыть ворота достаточно широко, чтобы  прошел  маддер.
Он так боялся, что его обнаружат, что чуть не забыл пригнуться: проволока,
которая предупреждала действие сигналов тревоги, чуть не обезглавила его.
     И вот  он  миновал  ворота  и  оказался  на  утоптанной  площадке  за
терминалом. Еще несколько  мгновений,  и  вокруг  сомкнулся  лес.  Нажатие
кнопки, и пластиковая прозрачная крышка закрылась, отрезав туман. Еще одна
кнопка привела в действие нагреватель. Впервые после того, как он  покинул
Драллар, Флинксу стало тепло.
     Он не увеличивал скорость маддера, пока  достаточно  не  удалился  от
города. Только потом включил прожектор. Мощный луч развеял тьму, показывая
тропу среди деревьев. Теперь он смог увеличить скорость, и маддер  понесся
над  влажной  поверхностью.   Вероятно,   слишком   быстро   для   ночного
путешествия, но Флинксу хотелось сократить расстояние  до  похитителей.  К
тому же его слегка опьянил успех.
     В Дралларе было бы не так легко, напомнил  он  себе.  А  здесь  воров
мало, потому что нечего воровать, и ему повезло.
     Нижняя   поверхность   маддера   покрыта   специальной    гидрофобной
полисмолой, которая позволяет ему почти без трения  скользить  по  влажной
почве; машину приводит в действие  единственный  электрический  двигатель,
расположенный на корме. Он почти не  шумит;  и  вообще  никаких  признаков
преследования. Компас маддера помогает держать курс на север.
     Была уже  середина  утра,  когда  Флинкс  почувствовал  необходимость
остановиться. При дневном свете красной краской  он  добавил  декоративные
полосы спереди и сзади машины. На какое-то время  это  его  развлекло,  он
перестал думать о своих проблемах.  Когда  он  снова  двинулся,  никто  не
принял бы его маддер за государственный.
     Накануне ночью он ощутил прикосновение эмоции, до боли знакомой.  Как
обычно, эмоция исчезла, как только он попытался на ней сосредоточиться, но
он был уверен, что доносилась она откуда-то с севера.
     Довольный, чувствуя себя удобно и в безопасности, он  откинул  купол.
Неожиданно воздух вокруг посерел от тысяч пушистых телец,  не  больше  его
мизинца. Они летели на тонких крыльях-мембранах, и он отмахивался  от  них
рукой, замедляя ход маддера. Они двигались так плотно, что он почти ничего
не видел.
     Пип обрадовался - из-за возможности и поиграть, и поесть. Скоро  туча
этих существ стала такой плотной, что Флинксу пришлось  совсем  остановить
маддер,  чтобы  не  наткнуться  на  что-нибудь  впереди.  Теперь  он  смог
отмахиваться обеими руками.
     Ему  не  хотелось  закрывать  кабину,  потому  что  в  ней  неизбежно
останется множество этих зверьков. К тому же они, если  не  считать  того,
что закрывали видимость, его не беспокоили. Их квадратные  маленькие  зубы
предназначались для раскалывания  орехов  и  семян,  и  они  не  проявляли
никакого интереса к живой плоти. У них большие ярко-желтые  глаза,  и  две
тонкие лапки, которыми удобно цепляться за  ветви.  Флинкс  дивился  им  и
думал, скоро ли ему можно будет продолжить путь.
     И вдруг воздух заполнился свистящими звуками.  Из  земли  выскакивали
круглые тела размером с  голову.  Флинкс  заметил  морды,  полные  длинных
зубов-иголок,  и  многочисленные  лапы,   высовывающиеся   из-под   узкого
туловища. Свист сопровождался многочисленными хлопками.
     Флинкс  всматривался  в  поток  летунов  и  видел,   как   из   узких
вертикальных нор в земле вылетают все новые и новые хищники. В воздух  они
поднимались, надувая два воздушных мешка в форме сосисок, прикрепленных  к
спине. Изменяя количество воздуха в мешке, животное  управляло  не  только
высотой, но и направлением полета. Они врезались в стаю летунов  и  узкими
мордами выхватывали одного за  другим.  Поймав  нескольких,  такой  прыгун
выпускал воздух из мешка  и,  как  на  парашюте,  опускался  на  землю.  И
опускался как будто сразу в свою нору, в которой немедленно исчезал.
     Поскольку ни летунов, ни нападающих на них  прыгунов  не  становилось
меньше, Флинкс решил двигаться дальше. Он  продвигался  медленно,  выбирая
путь меж деревьев. Проехал почти километр, прежде чем рой стал  редеть,  и
постепенно он  снова  оказался  в  пустом  лесу.  Оглянувшись,  он  увидел
сплошную серо-черно-желтую стену, как дым, вьющуюся меж деревьями.  Прошло
несколько мгновений, прежде чем он сообразил, что  в  маддере  чего-то  не
хватает.
     - Пип? - Минидрага не было ни на соседнем сидении,  ни  в  воздухе  в
кабине маддера.
     Прошло несколько тревожных минут, прежде чем Флинкс обнаружил  своего
любимца в багажном  отделении  за  сидениями.  Тот  раздулся  втрое  толще
обычного. Наглотался вкусных пушистых летунов.  Флинкс  подумал,  что  его
обычно такой подвижный товарищ сейчас выглядит не очень хорошо.
     - Это научит тебя  не  быть  обжорой,  -  сказал  он  минидрагу.  Тот
медленно пошевелился и  полностью  отказался  от  всяких  усилий.  Пройдет
немало времени, прежде чем он снова сможет подняться,  хотя  бы  на  плечо
хозяина.
     Флинкс продолжал двигаться на  север,  почти  не  останавливаясь  для
отдыха. Прошло два дня, как он приобрел маддер. Если учесть неторопливость
провинциальной жизни, отсутствие машины обнаружится  не  скоро.  Флинкс  к
тому времени удалился не менее чем на двести километров, а местные  власти
не знают, в какую сторону он поехал. Скользя  по  поверхности,  маддер  не
оставляет следов. Его простой электрический двигатель  почти  не  выделяет
тепла, и обнаружить его с воздуха очень трудно. Но Флинкс и не  думал  что
будут разыскивать этот единственный маленький и дешевый экипаж.
     Он по-прежнему дивился тем усилиям, которые прилагает  кто-то,  чтобы
похитить безвредную старую  женщину.  Неправдоподобность  ситуации  только
усиливала его беспокойство, но не уменьшала гнева и решимости.
     Прошло несколько дней, прежде чем он почувствовал какую-то перемену в
воздухе. Какое-то непривычное ощущение,  которое  он  не  мог  определить.
Вездесущая влажность сохранялась, но она стала острее, он резче чувствовал
ее запах.
     - Что бы это значило, Пип? - спросил он вслух.  Летающая  змея,  даже
если бы могла, не стала бы  отвечать.  Вся  ее  энергия  по-прежнему  была
обращена на пищеварение.
     Маддер поднялся на небольшой холм. На его вершине в разрыве  деревьев
Флинкс увидел необычную картину. Вначале он решил,  что  каким-то  образом
вышел к океану. Нет, этого  не  может  быть.  К  северу  от  Драллара  нет
никакого океана: нужно либо перебраться  через  замороженный  полюс,  либо
проехать несколько тысяч километров на запад или восток.
     И хоть водная поверхность походила на океан, он понял, что это такое:
озеро, одно из сотен озер, которые начинаются здесь  и  тянутся  до  самой
Арктики. Солнце не отражалось в воде,  потому  что  тучи  здесь  такие  же
густые, как над далеким Дралларом, но все же пробивалось достаточно света,
чтобы поверхность блестела; этот блеск ударялся в облака, отражался от них
и снова падал на воду.
     Ослепляющая Синева, подумал  Флинкс.  Он  достаточно  знал  географию
Мота, чтобы узнать первое из озер, носящих такое общее название. Без карты
определить, какое именно это озеро, он не мог. Одно из сотен. Названия  их
он не запоминал, потому что не думал, что ему когда-нибудь придется на них
побывать.
     От блеска, заключенного между  водой  и  облаками,  начали  слезиться
глаза, когда он направил маддер к  берегу.  Озеро  преграждает  проход  на
север. Нужно решить, поворачивать  на  восток,  на  запад  или  попытаться
пересечь. Куда направилась его добыча, он не знает.
     Погода тихая. Небольшая рябь на поверхности воды. Маддер движется над
водой так же легко, как над землей, если, конечно, хватит заряда. Если  не
хватит, он просто утонет.
     Флинкс решил, что ему нужен совет. Поэтому он включил карту,  которая
показала, что недалеко от него к востоку  расположен  небольшой  охотничий
комплекс. Он направился к нему.
     Десять минут спустя он увидел здание - большое неаккуратное здание из
местного камня и дерева. У входа стояло несколько наземных  машин.  Флинкс
напрягся  на  мгновение,  потом  успокоился.  Ни  на  одной   машине   нет
правительственных обозначений. Конечно, воровство уже обнаружено, но  если
и начаты поиски, то в более населенных районах к югу, в сторону  Драллара,
а не на этом бездорожном севере.
     Тем не менее он тщательно осмотрел машины.  Во  всех  четырех  никого
нет. Две на гусеницах  -  чисто  наземный  транспорт.  Остальные  маддеры,
больше  и  дороже,  чем  у   него,   с   роскошной   кожаной   обивкой   и
самозатемняющимися  защитными  куполами.   Это   частные   машины.   Более
комфортабельные, чем его собственная, но вряд ли более прочные.  Ни  следа
верховых животных. По-видимому, всякий, кто  может  позволить  себе  такое
далекое путешествие на север, может позволить и механических транспорт.
     Флинкс остановил свой маддер рядом с остальными и  на  всякий  случай
отсоединил зажигание. Маддер опустился на землю, Флинкс  перешагнул  через
его крыло и спустился.
     Стоянка для  транспорта  не  вымощена,  и  он  испачкал  обувь,  пока
добрался до ступенек, ведущих в дом. Но всасывающие шланги  большую  часть
грязи убрали. Ступени  вели  на  крытое  крыльцо,  где  стояла  деревянная
мебель, любимая туристами, которым нравится ее трогать.  Дальше  начинался
узкий коридор, стены из древесных стволов, выкрашенных темной краской.
     Флинкс подумал, что в гостинице сможет найти  нужную  информацию,  но
тут кое-что не менее важное потребовало его внимания. Пища. Он  чувствовал
где-то поблизости запахи еды. Нужно немного передохнуть  от  концентратов,
которыми он питается уже много дней.  На  кредитной  карточке  баланс  еще
положительный, а когда еще ему удастся поесть настоящей пищи? И любопытных
взглядов со стороны клиентов не будет:  Пип  все  еще  не  способен  есть.
Флинкс глубоко вдохнул. Похоже даже,  что  пищу  готовит  настоящий  живой
повар, а не машина.
     Флинкс нашел  дорогу  в  большой,  с  мощными  балками  над  головой,
обеденный зал. В  дальней  стене  в  каменном  очаге  горел  огонь.  Слева
источник удивительных ароматов -  кухня.  Поблизости  мирно  фыркает  пара
пушистых животных. У входа сидит пожилая пара. Они едят и даже не  смотрят
на вошедшего. У очага едят и болтают две  молодые  пары.  В  дальнем  углу
группа пожилых людей, все в плотной одежде для севера.
     Флинкс пошел между столами, собираясь спросить кого-нибудь  в  кухне,
может ли он поесть. Неожиданно что-то так сильно ударило по его  сознанию,
что он для поддержки ухватился за стену.
     Из дальней двери появились еще два относительно молодых человека, они
подошли к группе обедающих в углу и что-то им сказали. Никто не смотрел на
Флинкса, никто не сказал ему ни слова.
     Он отделился от стены, ухватился  за  столик  пожилой  пары.  Мужчина
поднял голову и нахмурился.
     - Ты себя плохо чувствуешь, сынок?
     Флинкс не ответил, он продолжал смотреть через комнату. Лица - он  не
может разглядеть лица за этой плотной одеждой. Они скрыты от  взгляда,  но
не от чего-то другого.
     Он громко, не раздумывая, спросил:
     - Мама?

                                    9

     Одна из закутанных фигур за столом повернулась к нему. Во взгляде  ее
было удивление и предупреждение, на которое Флинкс  не  обратил  внимания.
Она начала вставать.
     Остальные смотрели на молодого человека,  стоящего  посреди  комнаты.
Один из младших положил руку на плечо матушке Мастиф  и  усадил  снова  на
стул. Она быстро ударила его по руке. Другой достал что-то  из  кармана  и
начал  приближаться   к   Флинксу.   Ошеломленное   выражение,   вызванное
неожиданным появлением Флинкса, становилось мрачным.
     Флинкс оглянулся на пол  и  стены  поблизости,  нашел  выключатель  и
бросился к нему. Огни в комнате погасли, теперь ее освещал только  тусклый
дневной свет из дальнего окна.
     Что у меня за фантастический дар, думал  он,  ныряя  в  укрытие.  Так
отреагировать на матушку Мастиф, когда он буквально наткнулся на нее!
     Комната  заполнилась  криками  обычных  посетителей,   смешанными   с
проклятиями тех, кого Флинкс застал врасплох. Он не пытался  добраться  до
стола, за которым держали матушку Мастиф; слишком во многих уличных драках
пришлось ему участвовать. Держа в голове очертания обеденной  комнаты,  он
отступил, опустился на четвереньки и пополз вдоль  стены,  пытаясь  обойти
похитителей и подобраться к столу с другой стороны. С ней за  столом  было
трое, потом подошли еще двое. Пять противников.
     - Где он? Кто-нибудь зажгите свет! -  Очень  любезно  с  их  стороны,
подумал Флинкс, теперь он знает их местонахождение. Он знал, что нужно как
можно  быстрее  воспользоваться  этой  информацией.  Скоро  кто-нибудь  из
посетителей или работник гостиницы зажжет свет,  лишив  его  единственного
преимущества.
     В комнате раздался резкий треск,  сопровождаемый  вспышкой.  Один  из
гостей предупреждающе крикнул.  Флинкс  улыбнулся  про  себя.  Теперь  все
жмутся к полу, значит свет не зажжется.
     Второй разряд разорвал  воздух  на  уровне  стола,  он  прошел  очень
близко, так что закололо кожу. Парализующие лучи.  Хотя  Флинкс  несколько
приободрился: его противники не намерены убивать, но не стал  думать,  чем
вызвана  такая  заботливость.  Похитители  продолжали  слепо  стрелять   в
темноте. Теперь парализующие лучи заполняют комнату, и вряд ли  кто-нибудь
из работников решится включить свет.
     Снова радуясь своему небольшому росту,  Флинкс  продолжал  ползти  на
животе, пока не добрался до дальней стены. В это же  время  огонь  вслепую
прекратился. Представляя себе, как кто-то  из  его  противников  шарит  по
стене в поисках выключателя, Флинкс приготовился побыстрее проползти  мимо
горящего очага. Но  тут  послышалось  проклятие,  и  совсем  рядом  с  ним
опрокинулись стул и стол. Рука Флинкса устремилась к ботинку. Он привстал,
выжидая.
     Снова услышал звук падения, на этот  раз  громче  и  поближе.  Флинкс
нащупал в темноте стул и толкнул его в темноту. В  свете  очага  показался
человек, стул вспыхнул. Флинкс метнулся к человеку и  использовал  стилет,
как его учил старый Миротворец. Человек вдвое больше Флинкса, но плоть его
не тверже, чем у остальных. Он резко выдохнул и свалился. Флинкс  бросился
вперед, подальше от света очага.
     - Эрин, - послышался неуверенный возглас, - что с тобой? -  Несколько
новых вспышек заполнили воздух, лучи ударили в камни  камина,  где  только
что стоял Флинкс. Если эти выстрелы должны были застать Флинкса  врасплох,
ничего не вышло; с другой стороны, они  вынудили  его  снова  прижаться  к
полу.
     Еще чуть позже вспыхнули  огни,  ослепительно  яркие  после  темноты.
Флинкс напрягся под столом, защищавшим его, но мог бы и  не  беспокоиться.
Группа путников сбежала, прихватив с собой и матушку Мастиф.
     Флинкс выбрался из-под стола. Остальные посетители продолжали  лежать
на полу. Кто включил свет, Флинкс не знал, но ему некогда было  думать  об
этом.
     Дверь в дальнем конце комнаты была распахнута. Она вела на  изогнутое
крыльцо. Флинкс поспешил к ней, но задержался,  чтобы  протолкнуть  вперед
стул. Когда никто не выстрелил, он набрал воздуха  в  грудь  и  выпрыгнул,
перекатился через крыльца и встал, пригнувшись.
     Однако никакие враги его не ждали, крыльцо пусто. Но не берег за ним.
У берега припаркованы два маддера. Флинкс беспомощно смотрел, как путники,
которых он так долго выслеживал, садятся в эти маддеры. Не заботясь больше
о безопасности, он побежал по спуску к берегу. Первый маддер уже  шел  над
вершинами волн. К тому времени как он добежал  до  воды  и  в  изнеможении
опустился на колени, сжимая в руке бесполезный нож, обе  машины  уже  были
далеко в озере.
     Тяжело дыша, Флинкс заставил себя встать и пошел вверх  по  склону  к
крыльцу. Надо быстрее идти за ними. Если он потеряет их из  виду  на  этом
обширном озере, он не сможет узнать, где они  вышли  на  берег.  Он  пошел
вокруг гостиницы туда, где оставил свой маддер. На него смотрел лежащий на
спине Пип. Минидраг пошевелился и снова лег на сидение.
     - Отличный из тебя помощник! - рявкнул на него Флинкс. Минидраг, если
это только возможно, постарался выглядеть еще более  несчастным.  Он  явно
ощутил опасность, грозившую Флинксу, и  попытался  прийти  на  помощь,  но
просто не мог взлететь.
     Флинкс уже садился в кабину, когда кто-то положил руку ему на плечо.
     - Минутку.
     Флинкс напрягся, но бросил взгляд на Пипа и увидел, что тот спокоен.
     - Не могу... - начал он, поворачиваясь. Но когда  увидел,  кто  перед
ним, мог только смотреть.
     Казалось, женщина нависла над ним, хотя на самом деле была  всего  на
несколько сантиметров выше. Черные волосы тугими  кольцами  падали  ей  на
плечи.  Походная  куртка  заправлена  в  брюки,  которые  в  свою  очередь
заправлены в невысокие сапоги. Худая, но не тощая. Рот  и  нос  маленькие,
скулы широкие, глаза огромные, как у совы, карие. Кожа у нее  почти  такая
же  смуглая,  как  у  Флинкса,  но  это  результат  блеска  озера,  а   не
наследственности. Более красивой женщины он не видел.
     Он обрел способность говорить и пробормотал:
     - Мне нужно идти за ними. - Рука оставалась у него на плече. Он хотел
сбросить ее и не мог.
     - Меня зовут Лорен Уолдер, - сказала она.  -  Я  главный  управляющий
"Гранитных Отмелей". - В голосе ее звучала еле сдерживаемая ярость,  когда
она кивнула в сторону озера. Разлетелись кольца волос. - Что у тебя общего
с этими идиотами?
     - Они похитили мою мать, женщину, воспитавшую меня, - объяснил он.  -
Не знаю почему, и сейчас меня это не интересует. Я просто хочу ее вернуть.
     - Кажется, ты слегка уступаешь им в численности.
     - Я привык к этому. - Он указал на гостиную  и  по-прежнему  открытую
дверь крыльца. - Не я лежу мертвым там на полу.
     Она нахмурилась, сведя брови вместе.
     - Откуда ты знаешь, что он мертв?
     - Я убил его.
     - Понятно, - сказала, поглядев на него по-новому. - Чем?
     - Стилетом.
     - Не вижу никакого стилета. - Она осмотрела его сверху вниз.
     - Ты и не должна. Послушай, мне нужно идти. Если  я  от  них  слишком
отстану...
     - Спокойней, - сказала она. - Я тебе хочу кое-что показать.
     - Ты, кажется, не понимаешь, - настойчиво сказал  он.  -  Я  не  могу
следить за ними. Если я не узнаю, где они вышли на берег...
     - Об этом не беспокойся. Ты их не потеряешь.
     - Откуда ты знаешь?
     - Мы их скоро догоним. Пусть успокоятся и думают, что ушли. -  Пальцы
ее крепче сжали его плечо. - Обещаю, что ты их догонишь.
     - Ну... - Он бросил еще один взгляд на Пипа. Может, чуть  позже  змея
сможет подняться в воздух. Это внесло бы большое изменение  в  предстоящую
схватку. - Если ты уверена...
     Она кивнула. Так же уверена, как и красива.  Управляющая  охотничьими
домиками, подумал он. Должна знать, о чем говорит. Ну, несколько минут  он
может потратить.
     - Что ты хочешь мне показать? - спросил он.
     - Пойдем со мной. - В голосе ее по-прежнему звучал гнев.
     Она повела его назад в гостиницу, на крыльцо и в  обеденную  комнату.
Несколько ее работников оказывали помощь женщине. которая  обедала,  когда
потух свет и началась стрельба. Ее муж  и  спутники  беспокойно  теснились
поблизости; женщина тяжело дышала, прижимая руку к груди.
     - Сердечный приступ, - сжато объяснила Лорен.
     Флинкс осмотрелся. Столы и стулья все  еще  перевернуты,  но  никаких
других указаний на отчаянную борьбу. Парализующие лучи не причиняют  вреда
неживым предметам. Убитого уже унесли служащие гостиницы. Флинкс  был  рад
этому.
     Лорен провела его на кухню. Тут у двери лежали два пушистых животных,
которых он заметил входя. Теперь, вблизи, он видел  их  круглые  мордочки,
искаженные агонией. Короткие толстые лапы были плотно прижаты  к  мохнатым
туловищам. Мех у них рыжий, только вокруг глаз желтые круги. Глаза  плотно
закрыты. Навсегда.
     - Сеннар и Соба, - сказала Лорен, глядя на мертвых животных со смесью
гнева и боли. - Это вервилы. Я вырастила их. Они были детенышами. Нашла их
покинутых в лесу. Им нравилось спать здесь, в  кухне.  Всем  нравилось  их
кормить. Должно быть, они пошевелились не вовремя. И  в  темноте  один  из
этих... - она произнесла слово,  незнакомое  Флинксу,  что  само  по  себе
необычно, - должно быть, принял их за тебя. Мне говорили, что они стреляли
по всему движущемуся. - Она помолчала  немного,  потом  добавила:  -  Тебе
везет, как беременной Якс'ме: все в комнате поражены, кроме тебя.
     - Я лег на пол, - объяснил Флинкс.  -  И  встал,  только  когда  было
необходимо.
     - Да, как обнаружил этот. - Она ткнула  пальцем  в  сторону  главного
зала. Флинксу видно  было,  как  там  заворачивают  тело  в  простыни.  Он
несколько удивился, увидев, какой огромный у него был противник.  Впрочем,
в темноте важен только размер ножа.
     - Они не должны были этого делать, - говорила управляющая,  глядя  на
мертвых животных. - Не должны были быть такими неразборчивыми. Четыре года
я их воспитывала. Четыре года. И они всегда очень любили тех, кто рядом. -
Флинкс терпеливо ждал.
     Немного погодя она жестом велела ему  идти  за  собой.  Они  вошли  в
главный зал, потом в боковой коридор и наконец оказались в кладовой. Лорен
открыла стенной шкаф и достала большое сложное на вид  ружье  и  несколько
маленьких круглых пластиковых контейнеров. Один  из  них  она  вставила  в
гнездо в нижней чести ружья. Оружие казалось слишком громоздким  для  нее,
но она легко повесила его на спину, продев правую руку в ремень.  Повесила
на пояс пистолет, потом снова вывела Флинкса в коридор.
     - Никогда такого ружья не видел. - Флинкс указал на него. - Ты с  ним
охотишься?
     - Оно не для охоты, - ответила она. - Это оружие для рыбы.  В  каждой
обойме, - она указала на круглые  контейнеры,  -  около  тысячи  стрел.  В
каждой стреле несколько миллилитров исключительно  мощного  нервного  яда.
Если оцарапаешь палец... - Она выразительно пожала плечами.
     - Обоймы заряжают стрелами на фабрике в Дралларе и потом герметически
запечатывают. Стрелу можно достать только выстрелом. -  Она  похлопала  по
рукояти ружья. Они повернули за угол и снова оказались в главном зале.
     - Этим ружьем убивают рыбу?
     Она улыбнулась ему. Не очень веселая улыбка, но все же первая улыбка,
подумал он.
     - Ты никогда не бывал на Ослепляющей Синеве?
     - Я всю жизнь прожил в Дралларе, - сказал он. В общем это практически
правда.
     - Мы этим не охотимся на рыбу. Только  если  она  подплывает  слишком
близко к лодке, тогда стреляем.
     Флинкс кивнул, стараясь представить себе использование этого  оружия.
Он знал, что  в  озерах  Ослепляющей  Синевы  водится  крупная  рыба,  но,
очевидно,  не  понимал,  насколько  крупная.  Конечно,  если  размер  рыбы
пропорционален размеру озер...
     - Большое ли это озеро?
     - Патра?  Всего  несколько  сотен  километров  в  поперечнике.  Пруд.
Настоящие  большие  озера,  такие,  как  Бирюзовое  и  Ханамар,  дальше  к
северо-западу. Географы все время спорят, как  их  называть:  озерами  или
внутренними морями. Дураки географы.
     Они вышли из гостиницы. Хоть дождь не идет, подумал Флинкс.  Идти  на
маддере по следу будет немного легче.
     Флинкс подпрыгнул, когда что-то тяжело опустилось ему  на  плечо.  Он
неодобрительно взглянул.
     - Как раз вовремя.
     Летающая змея удобней устроилась на плече,  но  не  глядела  в  глаза
хозяину.
     - Интересное у тебя животное, - заметила  Лорен  Уолдер,  не  пугаясь
минидрага, как большинство впервые. Еще один пункт в  ее  пользу,  подумал
Флинкс. - Где на Моте ты его нашел?
     - В куче мусора, - ответил Флинкс, - и  он  сам  в  нее  превратился.
Переел несколько дней назад и все еще не переварил.
     - Я как раз хотела сказать, что не очень он проворно  приземлился.  -
Она повела Флинкса вокруг главного здания. За ним оказался небольшой залив
и второй причал, уходящий в озеро. С  того  места,  где  он  оставил  свой
маддер, Флинкс этого не видел.
     - Я сказала, мы их догоним. - Лорен указала на причал.
     Там стояла лодка необычного вида. Корпус в виде единой вогнутой дуги.
Каюта размещалась на верху дуги и была погружена  в  нее.  Нижние  стороны
дуги уходили в воду, образуя своеобразный катамаран. Флинкс гадал,  каково
назначение  этой  лодки.  Какое-то  тяжелое   оборудование,   напоминающее
строительный кран, виднелось в задней части  палубы.  Поблизости  на  воде
покачивалась такая же лодка, но поменьше.
     Они поднялись по изогнутому трапу, и Флинкс увидел, как  Лорен  сняла
ружье и села в кресло  водителя.  Проверяя  оборудование  и  приборы,  она
говорила:
     - Поймаем их в течение часа. Маддер  идет  быстро,  но  на  воде  эта
гораздо быстрее.
     За кормой лодки послышалось низкое  гудение;  многочисленные  входные
отверстия по краям начали всасывать воздух, и гудение усилилось.
     Лорен  коснулась  еще  нескольких  ручек,   и   магнитные   крепления
отсоединились от причала. Потом она  передвинула  ручку  в  самом  рулевом
колесе. Гром заполнил воздух, отчего Пип слегка дернулся. Вода  за  кормой
начала кипеть, как в гейзере, мощный поток  ее  вырвался  из  скрытых  под
поверхностью сопл. Лодка двинулась вперед, разрезая волны.
     Флинкс стоял рядом с креслом водителя и перекрикивал гром:
     - Откуда мы узнаем, куда они направились?
     Лорен  наклонилась  вправо  и  нажала  несколько  переключателей  под
круглым экраном, который тут же  осветился.  На  нем  появилось  несколько
ярких желтых точек.
     - Это изображение всего озера. - Она  коснулась  других  кнопок.  Все
точки, кроме двух, из желтых стали зелеными. -  Рыбачьи  лодки  из  других
охотничьих домиков вокруг Патры. У них  совместимое  оборудование.  -  Она
постучала  по  экрану  пальцем.  -  А  вот  две  точки  остались  желтыми.
Движущиеся неорганические несовместимые, с импульсным повторителем. Как ты
думаешь, что это такое?
     Флинкс ничего не ответил, он просто смотрел на экран. Потом  принялся
смотреть  на  нос,  который  в  сущности  не  был  носом.  Двойной  корпус
катамарана разрезал  поверхность  озера,  и  Лорен  постоянно  увеличивала
скорость.
     Время от времени она поглядывала на экран.
     - Они хорошо продвигаются. Должно быть, у  них  маддеры  работают  на
пределе. Направляются прямо на север, вероятно, к мысу Хораков. Нам  нужно
их догнать до того, как они  пересекут  озеро.  Это  не  маддер.  На  суше
бесполезен.
     - Догоним? - с тревогой  спросил  Флинкс.  Он  беспокойно  осматривал
затянутый тучами горизонт в поисках блеска металла.
     - Конечно, - заверила она. - Если только у них в  этих  маддерах  нет
специальных двигателей. Но я думаю, нет, иначе они бы их уже включили.
     - А что будет, когда мы их догоним?
     - Я попробую перерезать им курс, - задумчиво ответила она. - Если это
их не заставит остановиться, что ж... - Она  указала  на  ружье.  -  Можем
перестрелять  их  по  одному.  Ружье  точно  бьет  на   километр.   Стрелы
выбрасываются газом, а у ружья телескопический прицел. Если понадобится, я
могу попасть в глаз.
     - А если они тоже будут стрелять?
     - Парализующие пистолеты на такое расстояние не подействуют.  К  тому
же они неточны. Лучи  рассеиваются.  На  людей  они  эффективно  действуют
только на близком расстоянии. А для  мелких  животных  они  смертельны,  -
горько добавила она. - Если они сдадутся, мы передадим их властям.  Можешь
добавить и свои обвинения. Вервилы на Моте охраняются законом. Конечно,  я
предпочла бы, чтобы эта мерзость оборонялась, тогда мы смогли бы  защитить
себя.
     Подобная кровожадность в такой  привлекательной  женщине  не  удивила
Флинкса. Он встречался с нею раньше на рынке. Новыми для него оказались ее
мотивы. Сколько же ей лет? Наверно, она вдвое старше него. Впрочем, трудно
судить об этом уверенно. Жизнь в дикой местности сделала суровым ее  лицо;
даже жесткая городская жизнь не имела бы такого эффекта.  Какая-то  особая
жесткость; Флинкс находил ее очень уместной.
     - А что если они решат сдаться? - Он считал это маловероятным, но ему
любопытно было знать, что она собирается делать в таком случае.
     - Как я сказала, отвезем их с  собой  и  передадим  лесной  страже  в
Калише.
     Он сделал резкий рубящий жест.
     - Мне это было бы неудобно.
     - Не беспокойся, - ответила  она.  -  Я  позабочусь,  чтобы  тебя  не
ввязывали. Они не  только  законы  охраны  природы  нарушили.  Помнишь  ту
женщину? Больную жену мистера Мартинсона? Действие парализующих лучей в ее
случае  может  оказаться   постоянным.   И   не   только   лесная   охрана
заинтересуется этими людьми.
     - А что касается тебя и твоей матери, то вы просто можете  исчезнуть.
Кстати, почему ее похитили? Ради выкупа?
     - У нее нет денег, - ответил Флинкс. - Во всяком случае недостаточно,
чтобы так беспокоиться.
     - Тогда почему же? - Лорен продолжала посматривать на  экран,  иногда
глядела на небо в поисках  признаков  дождя.  У  лодки  есть  сдвигающееся
покрытие, но она надеялась,  что  его  не  придется  использовать.  С  ним
труднее целиться.
     - Я сам бы хотел это узнать, - ответил Флинкс. - Может, узнаем, когда
догоним их.
     - Может быть, - согласилась она, - хотя Сеннару и Собе от этого лучше
не будет. Ты, вероятно, уже понял, что я вообще невысокого мнения о людях.
О присутствующих не говорят. Я люблю  животных.  Чувствую  себя  заодно  с
ними. Никогда вервил не предавал меня. Вообще никто из лесных созданий.  С
ними всегда знаешь, что тебя ждет. Главным образом поэтому я здесь и живу.
     - Я знаю нескольких других людей, которые настроены так же, -  сказал
Флинкс. - Тебе не нужно извиняться.
     - А я и не извиняюсь, - сухо ответила она.
     - Однако ты управляющая охотничьих домиков.
     -  Нет,  не  охотничьих,  -  поправила  она.  -  Рыболовных.   Только
рыболовных. У нас  не  останавливаются  охотники,  но  другим  я  не  могу
помешать это делать.
     - Значит к рыбам ты не испытываешь  симпатии?  Чешуя  против  шерсти?
Эй-Энн не понравилось бы это.
     Она улыбнулась.
     - А кому какое дело до Эй-Энн? А что касается остального, то с  рыбой
нельзя  подружиться.  Я  видела,  как  рыбы  глотают  беспомощных  молодых
вервилов и других звериных малышей,  которые  слишком  глубоко  заходят  в
воду. Но если подумать, -  она  что-то  сделала  на  щите,  и  лодка  чуть
свернула направо, - не уверена, что предпочла  бы  общество  людей  рыбьей
компании.
     - Все очень просто, - сказал Флинкс. - Ты хронически антиобщественная
личность.
     Она равнодушно пожала плечами.
     - Я есть я. Лорен Уолдер. И я собой довольна. А ты?
     Улыбка его поблекла.
     - Я еще сам не знаю, кто я. - Он опустил взгляд и  принялся  смотреть
на экран, на ближайшую желтую точку, обозначавшую их добычу.
     Странные слова для молодого  человека,  подумала  Лорен.  Большинство
людей не скажут, что еще не  знают,  кто  они.  Оговорка?  Она  решила  не
продолжать эту тему.
     Расстояние между преследуемыми и лодкой  быстро  сокращалось.  Вскоре
Флинкс возбужденно закричал, указывая вперед:
     - Вот они!
     Лорен прищурилась, но увидела только воду и облака. Она взглянула  на
экран.
     - У тебя очень острое зрение, Флинкс.
     - Для жизни в Дралларе это необходимо, - заметил он.
     Чуть позже она тоже увидела маддеры,  которые  впереди  двигались  по
волнам к северному берегу. Одновременно в маддерах заметили  лодку  сзади.
Маддеры ускорили  движение  и  снова  скрылись  из  виду.  Лорен  добавила
мощности. Им не уйти от лодки.
     - Я так и знала, - сказала  она.  -  стандартные  двигатели,  никаких
сюрпризов. Не думаю, чтобы они что-нибудь скрывали от нас. - Она взглянула
на своего спутника. - Как ты думаешь, сможешь немного повести эту штуку?
     Последние полчаса Флинкс провел, изучая приборы управления  и  экран.
Управление не сложнее, чем в маддере. С  другой  стороны,  он  никогда  не
ездил по воде.
     - Наверно, - сказал он. Сейчас не время для осторожности.
     - Хорошо. - Она сошла с сидения и подождала,  пока  он  не  занял  ее
место и взял в руки руль. - Машина  очень  чувствительна,  -  предупредила
она, - и на такой скорости любой случайный поворот  руля  отправит  нас  в
другом направлении. Так что будь внимателен.
     - Все будет в порядке, - заверил он  ее.  Через  руль  он  чувствовал
дрожь двигателя. Это ощущение возбуждало.
     На маддере что-то блеснуло, но луч рассеялся, не  долетев  до  лодки.
Флинкс поддерживал прежнее расстояние между машинами.  Последовала  вторая
вспышка; для лодки она не опаснее луча прожектора.
     - Дальнобойного оружия у них нет, - заметила Лорен. - Если бы  оно  у
них было, сейчас самое время  его  использовать.  Флинкс  видел,  как  она
подняла ружье. Она почти с нее размером.  Установила  его  на  специальную
скобу в корпусе и пригнулась к телескопическому прицелу. - Я  их  вижу,  -
объявила она,  всматриваясь  в  прицел.  -  Они  растеряны.  Это  понятно.
Никакого оружия, кроме ручного, не вижу. Двое о чем-то спорят.  Не  думаю,
чтобы они ожидали такого преследования.
     - Они и меня не думали  увидеть  в  столовой,  -  возразил  Флинкс  -
Конечно, они растеряны.
     Она оторвалась от прицела.
     - Ты уверен, что они не ожидали, что ты за ними последуешь?
     - Я в этом сомневаюсь. Иначе мне бы не удалось подойти так близко.
     Она хмыкнула и снова пригнулась к прицелу.
     - На таком расстоянии я  могла  бы  выбить  им  зубы.  -  Она  слегка
повернула ружье. - Держи лодку ровно. - И нажала кнопку, которая  у  этого
оружия заменяла курок. Раздался негромкий звук, и из  ствола  стремительно
вылетело что-то крошечное.
     - Предупредительный выстрел, - объяснила она. -  Вот...  там  достают
стрелу. Я всадила ее в спинку кресла водителя. Теперь все собрались вокруг
и рассматривают. Все, кроме, конечно, водителя.  Теперь  смотрят  на  нас.
Один из них двумя руками держит маленькую старую женщину. Твоя мать?
     - Я уверен, - напряженно ответил Флинкс.
     - Она сопротивляется, пытается укусить его. Хотя, похоже, ноги у  нее
связаны.
     - Это она. - Флинкс не мог  сдержать  улыбку.  -  А  теперь  что  они
делают?
     Лорен нахмурилась.
     - Накрывают маддер каким-то прозрачным куполом. А теперь  и  откидная
крыша. Ее мы можем пробить, А вот купол -  не  знаю.  Ну,  ладно,  это  не
важно. Левый борт!
     - Борт? - переспросил Флинкс.
     - Поворачивай налево, - сказала она. -  Мы  их  обойдем  и  перережем
курс. Может, когда они увидят, что мы не только можем  их  догнать,  но  и
ходить кругами, они прислушаются к голосу разума.
     Флинкс послушно повернул руль, катамаран немедленно повиновался.
     - Хорошо, теперь правый б... - направо,  не  очень  резко.  -  Флинкс
повернул руль, корабль разрезал воду.
     И вдруг  все  изменилось.  Послышался  какой-то  новый  звук,  низкое
гудение.
     - Черт возьми! - раздраженно сказала Лорен, указывая вперед.
     Флинкс оторвал взгляд от приборов. С севера приближался очень большой
скиммер. В нем вполне поместятся  все  пассажиры  маддеров.  И  если  были
какие-то сомнения в намерениях скиммера,  то  они  быстро  исчезли,  когда
летающая машина начала  снижаться,  сделала  круг  и  зависла  над  первым
маддером, уравняв с ним скорость.
     - Если они поднимутся на борт, мы их потеряем, - обеспокоенно  сказал
Флинкс. - Ты можешь их снять, когда они будут переходить?  -  Скиммер  уже
уравнял скорость с маддером, к воде спустили веревочную лестницу.
     Лорен снова пригнулась к ружью. Палец ее лег  на  кнопку.  Потом  она
неожиданно откинулась и гневно ударила по ложу.
     - Какая низость! Они держат твою мать  перед  лестницей.  Я  не  могу
стрелять.
     - Что нам делать? Мы ведь не можем просто кружить!
     - Откуда мне знать? - Она  оставила  ружье  и  бросилась  в  багажное
отделение. - Маддеры, парализующие пистолеты, похищение, а теперь скиммер,
присланный откуда-то с севера. Да кто они, эти люди?
     - Не знаю! - ответил Флинкс. - Я тебе  уже  говорил,  что  ничего  не
понимаю. - Он пытался одновременно смотреть на нее и  вести  лодку  вокруг
маддеров и парящего над ними скиммера. - Что ты собираешься делать?
     Она достала из багажного отделения какое-то приспособление, длиной  с
ружье, но более узкое.
     - Когда я дам знак, - напряженно сказала она, - плыви прямо на них  и
в последнюю минуту отворачивай. Не думаю, чтобы они ожидали  такого  хода.
Сейчас они слишком заняты переходом на скиммер.
     - А что ты хочешь сделать? -  с  любопытством  спросил  он.  -  Сбить
скиммер?
     - Этим ружьем? Ты шутишь? - фыркнула она. - Делай, что я говорю.
     - Пока твои слова имеют смысл, -  ответил  он,  слегка  обиженный  ее
тоном.
     - Ты зря теряешь время! Делай!
     Он резко повернул руль. Катамаран развернулся так  круто,  что  левая
сторона поднялась из воды. Высокий водяной столб на мгновение перекрыл  им
видимость.
     Через несколько секунд они уже неслись на маддер и  висящий  над  ним
скиммер. На машинах зашевелились  проворнее.  Как  и  считала  Лорен,  там
меньше всего ожидали прямого нападения. Прогремели несколько выстрелов, но
они были торопливо нацелены. Стрелявшие промахнулись.
     - Круто левый борт! - Лорен перекрикивала гул двигателя. Те, что  еще
оставались на борту маддера, пригнулись в  ожидании  столкновения.  Флинкс
повернул руль. С ревом двигателя катамаран свернул влево, чуть не  потопив
тех, кто поднимался по лестнице на скиммер.
     Лорен, должно быть, один раз выстрелила,  подумал  Флинкс.  Он  снова
повернул руль, и они по широкой дуге снова направились к своей  добыче.  К
его удивлению, женщина убрала странное оружие в багаж и вернулась к своему
ружью.
     - А теперь попробуем пострелять.
     - Однозарядное ружье? - удивился Флинкс. - Никогда о таком не слышал.
Вообще к чему был этот сумасшедший наскок? - Он сражался с рулем.
     - Это наша страховка, Флинкс. - Она указала  на  багажное  отделение,
куда убрала узкое оружие. -  Это  маркировщик.  Мы  им  пользуемся,  чтобы
пометить раненую рыбу, если она срывается с лески. - Она кивнула в сторону
скиммера. - Думаю, попала дважды.  Ружье  стреляет  специальной  капсулой,
которая приклеивается к корпусу. Эпоксидный клей, приклеивается ко всему и
не растворяется в воде. Если только не начнут осматривать днище скиммера в
поисках повреждения - а им этого не  нужно  делать,  потому  что  никакого
повреждения нет, - они никогда не найдут капсулу. Кстати, она  прозрачная.
Теперь мы сможем их выследить.
     - Но ведь не на этой лодке.
     - Конечно, нет. Но у нас есть скиммер. Его слишком долго готовить,  а
то мы взяли бы его, а не лодку. Жаль,  что  не  взяли.  Но  как  мы  могли
ожидать, что к ним на помощь прилетит скиммер? - Она указала на маддер.
     - Если только они намного не опередят нас, мы сможем за ними  следить
- как с этой лодки.  Сейчас  мы  им  не  можем  помешать...  -  Она  снова
пригнулась к прицелу.  -  Ага,  они  поднимают  твою  мать.  Связанную.  Я
уверена, им это далось нелегко.
     - Конечно, - ответил Флинкс.
     - Сейчас  можно  стрелять,  -  обрадованно  сказала  Лорен.  Следящее
устройство громко загудело.
     - Что это? - Флинкс удивленно взглянул на экран.
     Лорен выругалась и оторвалась от ружья.  Бросила  быстрый  взгляд  на
экран, и Флинкс обнаружил, что его не слишком вежливо столкнули  с  места.
Он больно ударился о палубу.
     - Эй, что!..
     Лорен не слушала  его,  она  резко  повернула  руль  направо.  Флинкс
лихорадочно пытался за что-нибудь ухватиться, лодка  накренилась.  Флинксу
видно  было,  как  над  поверхностью  воды  поднялось  что-то  огромное  и
серебристое.

                                    10

     С маддеров и  скиммера  послышались  крики.  Большая  волна  чуть  не
перевернула лодку; только опыт и искусное маневрирование  позволили  Лорен
удержать ее.
     Флинкс видел огромную серебристую спину, в рассеянном солнечном свете
на  ней  поблескивали  золотистые  точки.  Словно  из-под  воды  поднялась
гигантская труба, украшенная радугами. Но она  оказалась  не  бесконечной,
как вначале подумал Флинкс. Чудовище снова погрузилось, и еще  одна  волна
потрясла катамаран. Флинкс, держась обеими руками, смотрел наружу.
     Маддеры исчезли, проглоченные тем, что  поднялось  из  глубин  озера.
Скиммер  едва  успел  увернуться  от  гигантской  пасти.  Он   парил   над
потревоженной поверхностью воды, где только что виднелись  другие  машины.
Потом кто-то на борту скиммера, очевидно, принял решение, скиммер поднялся
еще метров на двадцать к облакам и быстро полетел на север.
     - Они уходят, - закричал Флинкс. - Нам нужно вернуться за скиммером и
торопиться за ними, пока...
     - Сначала нужно уйти живыми, - Лорен вслед за этим сообщением еще раз
выругалась и рванула руль. Серебряная гора поднялась  из  воды  справа  от
лодки.  Флинкс  увидел  пасть,  способную  проглотить  несколько  маддеров
целиком. Или лодок, как у них. Челюсти щелкнули,  в  борта  ударила  пена.
Чудовище было так близко, что Флинкс ощутил его зловонное  дыхание.  Потом
оно снова ушло под поверхность за катамараном.
     Что-то  шевельнулось  у  него  на  плече,  он  поднял  руку,  схватил
мускулистое тело и помешал ему развернуться.
     - Нет, Пип... Спокойней. Этот слишком велик даже для тебя.
     Змея немного  посопротивлялась,  потом  расслабилась.  Но  продолжала
нервничать, чувствуя угрозу не только хозяину, но и себе. Однако  ответила
на пожатие пальцев Флинкса и оставалась на месте.
     В третий раз вынырнул пенестрал, раздраженно схватив  пастью  воду  в
том месте, где только что  была  лодка.  Благодаря  следящему  устройству,
которое предупреждало о появлении кошмарного чудовища, пока  им  удавалось
увернуться от него.
     - Так больше нельзя, - сказала Лорен. - Я  буду  продолжать  уходить,
пока не допущу ошибку. И тогда он схватит нас, как тех бедняг на маддерах.
- Она внимательно  смотрела  на  экран.  -  Сейчас  он  кружит.  Старается
отрезать нас от мелководья и берега. Пусть  думает,  что  мы  направляемся
туда. А потом вернемся на глубоководье.
     - Зачем?
     Она не обратила внимание на его вопрос.
     - Ты ведь не обиделся, когда я тебя  оттолкнула  от  руля?  Бери  его
снова. - Она протянула руки и  полупотащила,  полунаправила  его  снова  в
сидение водителя. - Довольно. - Она резко повернула руль, лодка, казалось,
повернулась на оси. Флинкс ухватился за руль. - Он последует за  нами,  не
будет пытаться напасть снизу, а попробует с кормы. Веди лодку  в  озеро  и
дай мне знать, когда он приблизится. - Она указала на красное пятнышко  за
лодкой на экране.
     - Но разве мы не?...
     Она не слушала его, пробиралась к  похожему  на  кран  сооружению  на
корме. Села под ним, отрегулировала так, чтобы оно  выдавалось  за  корму,
проверила показания приборов.
     - Когда я скажу, - крикнула она, перекрывая  рев  машины  и  воды,  -
резко левый борт. Налево!
     - Я помню, - ответил он. Все его внимание было приковано к экрану.  -
Он все ближе.
     - Хорошо. - Она поудобнее уселась,  коснулась  рычага.  Гибкие  ремни
плотно  захватили  ее  талию,  бедра,  плечи,  ноги,  приковав  к  сидению
полосатым коконом.
     - Ужасно близко! - крикнул Флинкс.
     - Еще рано, - ответила она. - Рыболов должен быть терпелив. - Вода за
кормой начала кипеть, такое волнение не мог произвести двигатель лодки.  -
Давай! - крикнула она.
     Флинкс рванул руль налево. Одновременно  поверхность  озера  за  ними
взорвалась. Обе руки Флинкса лежали на  руле,  ему  ничего  не  оставалось
делать, как крикнуть, когда Пип взлетел с его плеча в воздух. Глухой взрыв
прозвучал  сзади,  гарпун  вонзился  в  бок  пенестрала,   как   раз   под
крылообразным плавником, закрывавшим его жабры.
     Чудовище вытеснило воду озера на том месте, где только что находилась
лодка, которую круто повернул Флинкс. Послышался еще  один  глухой  взрыв,
это заряд гарпуна, настроенный на  выдержку,  разорвался  внутри  рыбы.  В
глубине  корабля  начал  разматываться  барабан  с   тросом,   специальное
химическое покрытие  уменьшало  трение  в  том  месте,  где  трос  касался
корпуса.
     - Выключи двигатель, - последовал приказ с кормы.
     - Но тогда у нас не будет... - начал он.
     - Выполняй! - приказала она.
     Флинкс вздохнул. Он не очень хороший пловец. Он повернул акселератор,
пока скорость их не упала до нуля. Лодка закачалась на волнах.  И  тут  же
катамаран начал отходить назад. Трос стал разматываться медленнее, так что
Флинкс смог разобрать на нем метки длины. Тем временем Лорен  перезарядила
гарпунное ружье и внимательно следила за поверхностью.
     Они крикнула:
     - Где пенестрал?
     - По-прежнему движется перед нами, но, мне кажется, медленнее.
     - Этого следовало ожидать. Держи руки на акселераторе и на руле.
     - Еще медленнее, - крикнул он. - Медленнее, медленнее... Я его больше
не вижу. Мне кажется, он под лодкой!
     - Вперед! - крикнула она, но в этот момент  он  в  таком  приказе  не
нуждался: он  уже  переключил  акселератор.  Двигатель  взревел,  и  лодка
понеслась по озеру.  Чуть  позже  за  ними  взметнулся  гейзер:  пенестрал
старался проглотить все небо. Флинкс слышал, как вторично ударил гарпун.
     На этот раз он ударил  как  раз  под  хрустальным  глазом  пенестрала
размером с зеркало телескопа. Рыба снова упала на воду,  как  на  пущенной
обратным ходом видеоленте, подняв огромные волны, на которых легко качался
катамаран. Волны по частоте, если не по размеру  соответствовали  дрожи  в
желудке Флинкса.
     На этот раз рыба не ушла  под  поверхность,  она  осталась  на  воде,
конвульсивно дергаясь.
     -  Назад!  -  приказала  Лорен.  Она  сильно  вспотела,   перезаряжая
гарпунное ружье в третий раз. Только специальное погрузочное  оборудование
давало возможность  одному  человеку  справляться  со  стволом  и  тяжелым
разрывным зарядом.
     Этот гарпун был чуть  меньше  и  тоньше  двух  предшествующих.  Лодка
двинулась назад к пенестралу,  и  Флинкс  снова  услышал  выстрел.  Прошло
несколько минут. Пенестрал перестал дергаться и начал тонуть.
     Лорен  коснулась  другой  кнопки.  Загудел   компрессор   в   глубине
катамарана,  подавая  сжатый  воздух  через  полый  трос,  соединенный   с
последним гарпуном. Лорен отстегнулась, следя за  тем,  как  разматывается
трос.
     - Воздух будет держать  его  на  плаву  несколько  дней,  -  спокойно
заметила она, снова обмениваясь с Флинксом местами. - Этот  великоват  для
грузовой стрелы.
     - А зачем с ним возиться? - Флинкс смотрел  на  серебристую  гору  за
катамараном.
     - Может, ты и  прав:  не  слишком  крупная  рыба.  Думаю,  не  больше
пятнадцати метров. - Флинкс, разинув рот, смотрел на Лорен. - Но в Каслине
и в других городах на побережье много голодных,  а  у  пенестрала  хорошее
мясо, нежное и не жирное. Они его используют. А что  не  съедят,  продадут
дальше на юг. Наша гостиница на этом заработает.
     - К тому же к нам приехали гости, они приезжают регулярно,  дважды  в
год, уже много лет подряд. Так вот, никто из них не  видел  рыбы,  крупнее
пятиметрового пескаря. А ты первый раз - и такой улов. Можешь гордиться.
     - Я ее не поймал, - поправил он. - Ты поймала.
     - У нас на озере скромность не в моде. Пенестрала одному не  поймать,
нужны коллективные усилия. Уходить от него не менее важно,  чем  стрелять.
Иначе мы бы кончили на его стене с охотничьими трофеями. - Она указала  на
наполненную воздухом тушу, которая покачивалась за катамараном.
     На левое плечо Флинкса легла тяжесть.
     - Я надеялся, ты не станешь нападать на него, - сказал он  минидрагу,
который обернулся вокруг его руки. - Приятно знать, что  у  тебя  все-таки
есть инстинкт самосохранения. - Летающая змея вопросительно  взглянула  на
него, потом закрыла глаза и расслабилась.
     Лодка направилась к южному берегу, а  Флинкс  продолжал  разглядывать
пенестрала.
     - У этих людей в маддерах не было никаких шансов.
     - Они так и не поняли, что на них обрушилось, - согласилась Лорен.  -
Я уверена, у них не было никакого  следящего  оборудования.  Не  было  для
этого причины. Если бы наш аппарат вышел из строя, мы бы присоединились  к
маддерам в брюхе пенестрала.
     По крайней мере быстрая смерть, подумал Флинкс. Смерть  частый  гость
неосторожных на рынке Драллара, так что он  был  знаком  с  нею.  Мысли  о
смерти напомнили ему о матушке Мастиф. Может, его  настойчивость  заставит
похитителей решить, что не стоит дольше  тратить  на  нее  силы.  Как  они
теперь к ней отнесутся, после того как ее присутствие  послужило  причиной
смерти нескольких из них? Впрочем,  решил  он,  все  равно  не  станут  ее
убивать. Слишком много сил они уже потратили.
     Но эта мысль заставила еще больше встревожиться.
     Лорен, утомленная схваткой, говорила возбужденно и слегка  задыхаясь.
У нее есть право устать, подумал Флинкс.
     - Когда-нибудь, Флинкс, когда мы покончим с этим  делом,  тебе  нужно
будет вернуться сюда. Я отвезу тебя на озеро Хозингар или на Утухуку.  Вот
это большие озера, и рыба там большая. Не то, что в нашей маленькой Патре.
На Хозингаре ты поймешь, почему эти озера называются Ослепляющей Синевой.
     Флинкс взглянул на огромную тушу, плывущую рядом с их лодкой.
     - Я знал, что есть озера больше этого, но не думал, что  в  них  есть
большие пенестралы.
     - О, пенестралы - это хищники среднего размера, - ответила она. -  На
Хозингаре не охотятся на пенестралов. Там добывают обовейров.
     - А что такое обовейр? - спросил Флинкс.
     - Рыба, которая питается пенестралами.
     - Ага, - сказал он негромко, пытаясь  представить  себе  такую  рыбу.
Воображения не хватало.

     У причала их ждала целая толпа. Лорен привязала пенестрала  к  буйку.
Туша слишком громоздка, чтобы сразу вытащить ее на берег.
     Флинкс миновал охающих и ахающих гостей, оставив  Лорен  отвечать  на
вопросы. Несколько ее служащих тоже стали расспрашивать. Постепенно  толпа
рассеялась, некоторые вернулись в свои комнаты, другие остались глазеть на
рыбину.
     Флинкс с  благодарностью  опустился  в  кресло  на  крыльце  главного
здания.
     - Сколько ты хочешь за пользование скиммером и следящим  устройством?
- спросил он, когда Лорен подошла к нему. - Конечно,  ты  должна  показать
мне, как ими пользоваться.
     Она нахмурилась.
     - Не уверена, что поняла тебя, Флинкс.
     - Я тебе сказал, что пойду за ними. Ты сделала  это  возможным,  и  я
тебе благодарен.
     Она выглядела задумчивой.
     - Правление поднимет шум, если узнает, что я использовала  скиммер  в
личных  целях.  Скиммеры  гораздо  дороже  лодки  и  маддера.  Нужно  быть
поосторожнее.
     Он не слушал ее, обдумывая планы преследования похитителей.
     - Не знаю, как я тебе отплачу, Лорен.
     - Об этом не беспокойся. Прибыль от продажи пенестрала перекроет наши
расходы. Давай, вставай с кресла и  змею  убери.  Нужно  собрать  припасы.
Скиммер обычно  используется  для  срочных  поездок  в  Атток.  Оттуда  мы
привозим своих гостей. Нам нужно захватить продуктов, и я хочу  убедиться,
что в машине полный заряд. И если не потрачу десять  минут  на  волосы,  я
умру. - Она дернула за путаницу черных колец, появившуюся после схватки на
озере.
     - Минутку. - На этот раз Флинкс удержал ее рукой. - Ты не поняла.  Ты
ведь не собираешься идти со мной?
     - Ты не умеешь пользоваться следящим устройством, - заметила она.
     - Справлюсь, - уверенно ответил он. -  Мне  ведь  не  пришлось  долго
учиться управлять лодкой.
     - Ты не знаешь местность.
     - Меня не интересует местность. Я не в турпоход собираюсь. Предоставь
мне  оборудование.  Я  как-нибудь  заплачу.  Мне  нужно  только   следящее
устройство и заряд для моего маддера, если ты боишься за свой скиммер.
     - Ты забыл о моих  вервилах.  К  тому  же  скиммер  не  выследить  на
маддере. А если попадешь в ущелье?
     - Но ты ведь не  можешь  оставить  свою  работу  здесь,  -  он  решил
попробовать по-другому, - только чтобы отомстить за домашних животных?
     - Я тебе говорила, что вервилам на Моте грозит вымирание. И говорила,
как я отношусь к животным.
     - Я знаю, но ведь это не значит...
     Он замолк, так так она потрепала его волосы.
     - Знаешь, ты напоминаешь мне другого вервила, который когда-то у меня
был, хотя шерсть у него была не такая яркая, как твои волосы. Но похоже. -
Потом более серьезно добавила: - Флинкс, эти  люди  мне  не  нравятся.  Не
нравятся из-за того, что они причинили тебе и мне. Поэтому я  поступаю  не
только из-за тебя, но и ради себя самой. Я пошла бы за ними, даже если  бы
тебя не было, - из-за Сеннара и Собы.
     -  Не  пытайся  говорить,  что  тебе  не  нужна  помощь.  И  не  неси
архаический вздор о том, что не берешь меня, потому что я женщина.
     - О, не волнуйся, - резко возразил он. - Меньше всего  я  хочу  нести
архаический вздор.
     Она смолкла, не зная, шутит ли он.
     - И если я не пойду - ты, конечно, не  остановишь  меня,  -  добавила
она, - ты тоже не  сможешь  идти,  потому  что  только  у  меня  доступ  к
скиммеру.
     Флинксу не трудно было сдаться.
     - Мне некогда с тобой спорить.
     - И смысла  нет,  я  думаю.  Но  насчет  времени  ты  прав.  Следящее
устройство возьмет сигнал капсулы, но не будем рисковать. Не знаю, какой у
них скиммер. Никогда таких не видела  и  не  знаю,  насколько  он  быстрее
обычного. Итак, идем вместе?
     - Вместе. Но только два условия, Лорен.
     Снова она в затруднении посмотрела на него. Когда она уже думала, что
сумеет предсказать его действия, он опять сделал нечто неожиданное.
     - Ну, говори.
     - Первое. Пип продолжает терпеть тебя. - Он с  любовью  почесал  змее
голову. - Видишь ли, у меня самого есть некоторые чувства к животным.
     - А второе? - спросила она.
     - Если еще раз тронешь мои волосы, я так пну тебя в  твой  прекрасный
зад, что долетишь до полюса. Сколько я себя помню, старухи всегда  так  со
мной поступали, и с меня достаточно!
     Она улыбнулась.
     - Договорились. Я рада, что твоя змея не так чувствительна,  как  ты.
Пошли. Мне придется оставить сообщение начальству, если оттуда позвонят  и
захотят узнать, где управляющий вместе со скиммером.
     Когда она сообщила  о  своем  отъезде  своему  помощнику,  тот  очень
расстроился.
     - Но что я скажу Килкенни, если он позвонит из Аттоки?  Если  у  него
есть гости, за которыми нужно ехать?
     - Мы еще целую неделю никого не ждем. Ты это знаешь, Сал. Скажи  все,
что хочешь. - Говоря, она складывала  вещи  в  небольшой  рюкзак.  -  Нет,
скажи, что я отправилась помогать одному из гостей. Это хорошее объяснение
моего отсутствия.
     Помощник  посмотрел  в  ту  сторону,  где  нетерпеливо  ждал  Флинкс,
почесывая Пипа под подбородком и глядя на озеро.
     - Мне кажется, он не очень нуждается в помощи.
     - Он скрывает свое расстройство, - сказала Лорен, - и больше я ничего
не могу тебе объяснить, Сал. Ты меня удивляешь. Мы скоро вернемся.
     - Гм. Просто я не умею лгать, Лорен. Ты ведь это знаешь.
     - Постарайся. - Она потрепала его по щеке. -  И  я  не  лгу.  У  него
действительно неприятности.
     - Но скиммер, Лорен.
     - У тебя остаются маддеры и лодки. Если только не случится  серьезная
катастрофа, не вижу, зачем тебе может понадобиться скиммер. Он ведь  здесь
только на случай чрезвычайного положения. А по-моему, -  она  взглянула  в
сторону Флинкса, - как раз у него чрезвычайное положение.
     Помощник пнул ком земли.
     - На твою ответственность.
     - Да, на мою ответственность.
     - А если спросят, куда ты направилась?
     - Скажи... - Ее прервал кашель. Она взглянула на Флинкса и кивнула. -
Скажи просто, что я отправилась за озеро.
     - Но в какую сторону?
     - Просто за озеро, Сал.
     - Ага. Хорошо. Понял. Наверно, у тебя есть для этого причины.
     - Да. Ну, а если я ошиблась, что ж, Сал, ты всегда  хотел  стать  тут
управляющим.
     - Подожди, Лорен. Я никогда не говорил...
     - Постарайся ради меня. Для меня это многое значит.
     - Ты правда скоро вернешься?
     - Зависит от того, как все обернется. Пока, Сал.
     - Береги себя, Лорен. - Он смотрел, как  она  подошла  к  незнакомому
юноше, потом пожал плечами и по ступенькам поднялся в гостиницу.
     Как сказала Лорен, это на ее ответственности.
     Проверка скиммера заняла немного времени. Флинкс  поднялся  на  борт,
восхищаясь удобной  машиной.  Впервые  с  того  времени,  как  он  покинул
Драллар, он может не опасаться неудобно расположенных камней  и  деревьев.
Корпус  машины  сделан  из  черной  искусственной  смолы.  В   нем   может
разместиться экипаж и еще с десяток пассажиров. Вдобавок к обычному запасу
на  случай  неожиданностей   Лорен   прихватила   еще   продовольствия   и
медикаментов. Они взяли с собой  ружье,  несколько  обойм  со  стрелами  и
портативное следящее устройство.
     Флинкс смотрел на экран. По нему на север двигалась  одна  светящаяся
точка. Круглый экран заполняла серия концентрических окружностей. Точка  -
их добыча - достигала уже самой крайней окружности.
     - Еще немного, и они уйдут с экрана, - сказал он Лорен.
     - Не волнуйся. Они теперь уверены, что мы их потеряли.
     - Они делают зигзаг по экрану.
     - Не рискуют. Но ты прав: нам пора отправляться.
     Она села в кресло пилота и нажала несколько кнопок. Двигатель загудел
громче мотора маддера, машина  поднялась  на  несколько  метров.  Лорен  в
последний раз проверила все установки, потом повернула машину на невидимой
оси и вывела ее из ангара. Машина поднялась на десять, двадцать,  тридцать
метров над гостиницей. Прикосновение к акселератору,  и  они  двинулись  к
берегу.
     В кабине было тепло, но Флинкс, глядя на экран, ощущал холодок.
     - Я тебе сказала: не беспокойся. - Лорен бросила взгляд на его  лицо.
- Мы их поймаем.
     - Дело не в этом. - Флинкс указал через прозрачное покрытие кабины. -
Я думаю о том, что может поймать нас.
     - Никогда не слышала, чтобы пенестрал поймал добычу в тридцати метрах
над водой. Обовейр может это сделать, но в озере Патра нет  обовейров.  По
крайней мере я об этом не слышала.
     Тем не менее Флинкс все время переводил взгляд с горизонта на опасные
глубины внизу.

     - Я слышал, у вас были неприятности.
     Сал  сидел  в  столовой  и  прихлебывал  горячую  тому,   разглядывая
посетителей. Они прибыли на собственном маддере, что  свидетельствовало  о
их независимости и богатстве. Если правильно проведет разговор,  возможно,
уговорит их провести в гостинице несколько дней. У них  пустует  несколько
дорогих номеров, и если он поместит эту пару в один из них, это  отразится
в его досье. Обычно он мог по акценту определить, откуда инопланетяне,  но
с этими не  получается.  Слова  они  произносят  четко,  но  звуки  слегка
расплываются. Это тоже удивляло его.
     Как только  Лорен  и  ее  подопечный  улетели,  навалилось  множество
обычных дел. С юга никто не звонил, ни управляющий районом, ни другие. Сал
был доволен собой. Впрочем, может,  компания  решила  произвести  какое-то
расследование. Эта мысль заставила его нахмуриться.
     - Вы случайно не из компании?
     - Нет, - ответил  мужчина,  приятно  улыбаясь.  -  Ничего  подобного.
Просто любим путешествовать. Нас интересуют всякие необычные случаи.
     - У вас ведь тут убили человека? - спросила женщина.
     - Ну, для одного дня у нас тут оживленно, - сказал Сал. - Да, человек
был убит в драке. Не наш гость, - поторопился он добавить. - Прямо  здесь.
Настоящая стычка.
     - Можете описать, кто в этом участвовал? - спросила она.
     - Нет. Я даже  не  знаю,  какие  гости  тут  присутствовали  и  какие
случайные посетители. Видите ли, я сам не был свидетелем  случившегося,  а
когда я пришел, большинство участников уже исчезли.
     Женщина приняла его слова с разочарованным кивком.
     - А участвовал в этом молодой человек? Примерно шестнадцати лет?
     - Да, я его видел. Рыжие волосы?
     - Это он.
     - А что,  он  опасен?  -  Помощник  управляющего  наклонился  вперед,
неожиданно встревожившись.
     - А почему вам интересно это?
     -  Видите  ли,  моя  начальница,  управляющая,  Лорен  Уолдер...  Она
отправилась с ним.
     - Отправилась с ним? - Приятное выражение  исчезло  с  лица  женщины,
лицо это застыло.
     - Да. Три, может, четыре часа назад. До сих пор  не  понимаю  почему.
Она сказала только, что у  молодого  человека  затруднения,  и  она  хочет
помочь ему.
     - Куда направился их маддер? - спросил мужчина.
     - На север, через озеро, - ответил Сал. - Но  они  отправились  не  в
маддере. Она взяла скиммер.
     - Скиммер! - Женщина раздраженно взмахнула руками и тяжело опустилась
на стул напротив помощника. - Мы отстаем, а не  догоняем,  -  сказала  она
своему спутнику. - Если он достигнет их раньше нас, мы можем потерять  его
и... - Ее спутник резко взмахнул рукой, и она смолкла. Жест был быстрым  и
скрытным, но Сал его заметил.
     - Вот теперь я начинаю беспокоиться, - сказал он паре. -  Если  Лорен
попала в неприятности...
     - Возможно, - согласился  мужчина,  довольный,  что  помощник  сменил
тему.
     Сал немного подумал.
     - Опасность может идти  от  людей,  которые  здесь  дрались,  или  от
рыжеволосого?
     - И то, и  другое.  -  Мужчина  лгал  только  отчасти.  -  Вам  лучше
рассказать нам все, что знаете.
     - Я уже все рассказал, - ответил Сал.
     - Вы сказали, что они отправились на север, через озеро. А точнее?
     Сал беспомощно поглядел на них.
     - Лорен ничего не говорила.
     - Они могут направляться на север и дальше.
     - Нет, вряд ли. У вас есть следящее устройство? - спросил Сал.
     Мужчина покачал головой.
     - Нет. Мы не думали, что оно  нам  понадобится.  Молодой  человек,  о
котором мы говорим, передвигался на птице ступаве.
     - Мне кажется, сюда он прибыл на маддере.
     Женщина удивилась и печально улыбнулась своему спутнику.
     - Неудивительно, что мы отстали. Изобретателен, а?
     - На мой вкус, слишком, -  ответил  мужчина.  -  А  может,  это  и  к
лучшему, если он загонит ты-знаешь-кого в угол.
     Женщина вздохнула, потом встала.
     -  Ну,  что  ж,  мы  достаточно  потратили  здесь  времени.  Придется
возвращаться в  Пранбет  за  скиммером  и  следящим  устройством.  Или  ты
думаешь, что мы можем догнать их в маддере?
     Мужчина коротко невесело рассмеялся,  потом  повернулся  к  помощнику
управляющего.
     - Спасибо, сынок. Вы нам очень помогли.
     - Хотел бы помочь больше, - беспокойно ответил Сал. - Если что-нибудь
случится с Лорен... Вы ведь позаботитесь, чтобы с ней ничего не случилось?
     - Обещаю, что мы сделаем все возможное, - заверила его женщина. -  Мы
не хотим, чтобы страдали невинные. Даже и виновные тоже.  -  Она  подарила
ему  материнскую  улыбку,  от   которой   почему-то   нервному   помощнику
управляющего не стало спокойнее.

                                    11

     Следящее  устройство  негромко  гудело,  на  экране   ярко   сверкала
единственная желтая точка, скиммер летел на север. Он летел в восьмидесяти
метрах над грязью и топями, выше самых высоких деревьев. Они пролетели над
озером Патра, потом миновали полосу сухой местности, далее гораздо большее
озеро Тиграносерта и теперь снова летели над лесом.  Шел  холодный  дождь,
покрывая  влагой  прозрачное  покрытие   каюты   и   закрывая   видимость.
Инструменты скиммера продолжали  регулировать  его  скорость,  поддерживая
необходимое удаление от добычи.
     Необыкновенно молчалив, подумала Лорен Уолдер. И не только.
     - Нет, я не слишком молод, - сказал он в тишине, заполнявшей кабину.
     Лорен подняла брови.
     - Ты читаешь мысли?
     Он застенчиво улыбнулся.
     - Нет. - Пальцы его поглаживали спящего  минидрага.  -  Но  иногда  я
кое-что  чувствую.  Не  мысли,  ничего  такого  сложного.  То,  что   люди
чувствуют. - Он взглянул на нее. - По  твоим  чувствам  я  решил,  что  ты
скажешь что-нибудь подобное.
     - Ну, ты прав, - призналась она, гадая, что делать с его признанием.
     - Я не так уж молод.
     - Сколько тебе лет?
     - Шестнадцать. Но точно я не знаю.
     Шестнадцать, а ведет себя, как в шестьдесят, печально  подумала  она.
Во  время  своих  редких  посещений  Драллара  она  таких   видела.   Дитя
обстоятельств, выросший  на  улицах  и  обученный  недостойными  людьми  и
случаями, он, кажется, справился с этим лучше других. Лицо свидетельствует
о познаниях, каких нет у его более  счастливых  сверстников,  но  они  как
будто не озлобили его.
     Но она чувствовала, что в нем есть что-то еще.
     - А как ты думаешь, сколько мне лет? - спросила она.
     Флинкс посмотрел на нее, поджав губы.
     - Двадцать три, - без колебаний сказал он.
     Она негромко рассмеялась и радостно захлопала.
     - Вот кому я помогаю, шестнадцатилетнему  мстительному  дипломату!  -
Она перестала смеяться. Но по-прежнему улыбалась. - Расскажи мне  о  себе,
Флинкс.
     Ни один нахал в Дралларе не решился  бы  так  сказать.  Но  здесь  не
Драллар, напомнил он себе. К тому же он в долгу у этой женщины.
     И он рассказал, что знал. А когда закончил, она  продолжала  серьезно
смотреть на него, кивая головой, словно его  слова  отвечали  каким-то  ее
мыслям. Отвела взгляд, чтобы убедиться, что  на  экране  по-прежнему  ясно
виден след, потом снова посмотрела на него.
     - У тебя не очень счастливое детство.
     - Не знаю, - ответил он, - мне не с чем сравнивать.
     - Можешь поверить мне на слово. Но ты  умудрился  как-то  поладить  с
большей частью человечества,  которое  не  хотело  иметь  с  тобой  ничего
общего. А мне приходится скрываться  от  большинства,  которое,  наоборот,
слишком ко мне пристает.
     Она импульсивно наклонилась в пилотском кресле и поцеловала  его.  Он
мгновенно отшатнулся, такая необычная близость другого человека,  особенно
привлекательной особы противоположного  пола,  поразила  его,  и  поцелуй,
предназначавшийся щеке, пришелся в губы.
     Поэтому она побыстрее отодвинулась. На губах ее сохранялась улыбка, и
она только мигнула удивленно. Случайность, только и всего.
     - Поверь мне, Флинкс. Если проживешь достаточно долго,  жизнь  станет
лучше.
     - Это что, одна из церковных проповедей?  -  Интересно,  у  нее  что,
едкая помада на губах? Его собственные губы в огне.
     - Нет, - ответила она. - Это проповедь Лорен Уолдер.
     - Рад слышать. От церкви мне никогда не было проку.
     - Мне тоже. И большинству людей. Поэтому она такая живучая, я  думаю.
- Она снова повернулась к экрану. - Они уменьшили скорость. Мы сделаем  то
же самое.
     - Ты думаешь, они нас заметили? - Неожиданно ему стало все равно, что
решили делать люди в скиммере перед ними. Огонь с губ  распространился  на
рот, пробежал по горлу, охватил все тело. Сладкий, приятный огонь.
     - Сомневаюсь, - ответила она. - Ручаюсь, они близки к цели. - Руки ее
устремились к приборам.
     - Далеко ли они от нас? - Он прошел  вперед  и  всмотрелся  через  ее
плечо в экран. Мог бы встать слева  от  нее,  но  неожиданно  почувствовал
тепло ее тела, запах волос. И постарался не прикасаться к ней.
     Она произвела быстрый расчет.
     - Примерно в одном дне. Нам не нужно слишком сближаться с  ними.  Тут
ничего нет. Странное место для остановки, но  это  дело  вообще  странное,
судя по твоим словам. Зачем привозить сюда твою мать?
     У него не было на это ответа.
     Они снизились, и скиммер стал подниматься и опускаться над верхушками
деревьев. И так напряженно следили за точкой на экране, что  не  заметили,
что дождь кончился и облака начали  расходиться.  Над  головой  засверкало
одно из разорванных колец Мота, золотое на фоне неба.
     - Почему ты  думаешь,  что  они  тут  останавливаются,  а  не  просто
ненадолго задерживаются? - спросил Флинкс Лорен.
     - Потому что скиммер работает на  заряде,  как  маддер.  Вспомни,  им
пришлось отсюда лететь до Патры. Наш заряд тоже истощается, а мы ведь  еще
не повернули назад. Не знаю, какая у них модель, но машина большая. У  нее
не может быть большего запаса энергии, чем на несколько дней пути.  Где-то
им все равно нужно остановиться и перезарядиться. А это хорошо.
     - Почему? - спросил Флинкс.
     - Потому что нам тоже нужно будет зарядиться. - Она указала на шкалу.
- Мы использовали  больше  половины  заряда.  Если  не  сумеем  зарядиться
где-нибудь здесь, домой придется добираться автостопом.
     Флинкс с новым уважением взглянул на нее; его мнение о  ней  достигло
головокружительных высот.
     - А почему ты не сказала, когда мы были на середине?
     Она слегка пожала плечами.
     - Зачем? Мы с большими  хлопотами  добрались  сюда.  Ты  бы  возражал
против поворота назад.
     - Нет, - негромко ответил Флинкс, - я бы этого не сделал.
     - Не думаю. Ты такой же целеустремленный, как я, и, наверно, такой же
сумасшедший.
     Она смотрела на него, он на  нее.  Больше  ничего  говорить  было  не
нужно.

     - Я голосую против.
     Ньясса-ли была тверда в своем несогласии. Она сидела по одну  сторону
стола и выжидательно смотрела на своих коллег. Брора задумчиво разглядывал
ногти на левой руке, а Хейтнес играла своими ресницами.
     - Нежелание на  такой  стадии  очень  обескураживающе,  Ньясса-ли,  -
сказала соучастнице смуглая женщина. Она отвела пальцы от глаз.  -  У  нас
может никогда не быть другого такого шанса, как с этим Двенадцатым.  Время
и события сговорились против нас. Ты знаешь это не хуже меня.
     - Знаю. - Меньшая женщина наклонилась вперед и смотрела на пол  между
ногами. Пол потрескался:  здание  было  собрано  наспех.  -  Я  просто  не
убеждена, что риск оправдан.
     - Какой риск? - спросила Хейтнес. - Мы по-прежнему не видели  никаких
проявлений опасных способностей. Напротив, я  бы  сказала.  Несомненно,  у
объекта были условия для проявления таких способностей.  Очевидно,  он  не
обладает ими, иначе применил бы их против нас. А что же  мы  вместо  этого
видим? Нож. - Это слово прозвучало в ее устах презрительно.
     - Ты знаешь, она права. - Брора  говорил  редко,  предпочитая,  чтобы
спорили старшие ученые. Он вступал в разговор, только когда был совершенно
убежден.
     - Нам не нужно повторение девочки,  -  сказала  Ньясса-ли.  -  Другой
такой неудачи Общество не выдержит.
     -  Именно  поэтому  мы  должны  довести  операцию  до  завершения,  -
настаивала Хейтнес.
     - Мы не знаем, представляет ли она нашу последнюю возможность.
     - Послушай, Ньясса-ли. -  Хейтнес  оттолкнула  свой  стул  и  встала,
начала нервно расхаживать взад и вперед. За  ней  на  торопливо  собранной
консоли холодно горели зеленые и синие огоньки. - Если даже и есть объекты
с таким потенциалом, мы не  уверены,  что  у  нас  будет  возможность  ими
заняться.
     - С этим я не спорю, - согласилась Ньясса-ли. - Не спорю и с тем, что
данные у Номера Двенадцатого многообещающие. Но именно они меня пугают.
     - Пугают тебя? - Хейтнес остановилась и посмотрела на спутницу долгих
трудных лет жизни. Высокая женщина была удивлена. На ее  глазах  Ньясса-ли
пользовалась оружием с хладнокровной эффективностью кварма. Страх  был  ей
совершенно чужд. - Но почему? Он ничего не  сделал,  чтобы  вызвать  такой
страх.
     - Нет? - Ньясса-ли начала загибать пальцы на руке. -  Во-первых,  его
статистический потенциал внушает тревогу. Во-вторых, ему шестнадцать  лет,
и он на границе зрелости. В-третьих, он в любой момент может пересечь  эту
границу.
     - Девочка была гораздо моложе, - заметил Брора.
     - Согласна, - ответила  Ньясса-ли,  -  но  ее  способности  развились
преждевременно. Ее преимуществом была внезапность. Этот Номер  Двенадцатый
развивается медленнее, но потенциал у него больше. Он из числа тех, кто  в
ответ на давление глубже уходит в себя.
     - Может быть, - задумчиво сказал Брора, - но у нас нет доказательств,
и данные ничего такого не предсказывают.
     - Тогда как вы объясните, что он один...
     - Он не один, - прервал Ньяссу-ли Брора. - Эта женщина из  охотничьих
домиков помогала ему на озере.
     - Да. Но до озера она не  помогла  ему  добраться.  Он  сам  по  себе
следовал за нами до озера, а ведь у него нет никакого опыта в таких делах.
По моему мнению, это означает быстрое развитие  его  способностей,  и  нам
нужно остерегаться.
     - Тем больше причин поторопиться с завершением нашего плана! - гневно
сказала Хейтнес, хлопнув ладонью по столу.
     - Не знаю, - по-прежнему не убежденная ответила Ньясса-ли.
     -  Разве  ты  не  согласна,  -  возразила  Хейтнес,  заставляя   себя
сдерживаться, -  что  если  операция  удастся,  мы  получим  хороший  шанс
добиться своей окончательной цели именно с этим объектом?
     - Возможно, - признала Ньясса-ли.
     - Почему только "возможно"? Ты сомневаешься в эмоциональных связях?
     - Не это меня тревожит. Предположим, только предположим, что так  как
его  потенциал  еще  не  развился  окончательно,  у  него  нет   над   ним
сознательного контроля.
     - Что ты говоришь? - переспросил Брора.
     Ньясса-ли наклонилась над столом.
     - С этой девочкой, Манами, мы знали, чего ожидать, когда она проявила
себя. К несчастью, это знание пришло к нам слишком  неожиданно  и  поздно,
чтобы что-то противопоставить ей. А чего ждать от Дара этого  объекта,  мы
не знаем. Предположим, что,  несмотря  на  эмоциональную  связь,  страх  и
напряжение  высвободят  его   потенциал,   независимо   от   его   чувств.
Статистически, этот объект - ходячая бомба,  которая  недостаточно  зрела,
чтобы  сама  себя  контролировать.  Вот  что  беспокоит   меня,   Хейтнес.
Эмоциональной связи может хватить,  чтобы  контролировать  его  на  уровне
сознания. Не его непредсказуемая часть может реагировать вопреки сознанию.
     - Мы не можем отказаться от наших надежд и всей работы  на  основании
только слабого предположения,  не  подкрепленного  фактами,  -  настаивала
Хейтнес. - К тому же объекту  шестнадцать  лет.  Он  должен  иметь  больше
самоконтроля, чем девочка.
     - Знаю, знаю, - с несчастным видом говорила Ньясса-ли. - Все, что  ты
говоришь, Хейтнес, правда, но я все равно беспокоюсь. Ну, в любом случае я
в меньшинстве.
     - Да, - сказала высокая  женщина,  бросив  вопросительный  взгляд  на
Брору. - И если бы Круачан был с нами, ты знаешь, что он тоже  был  бы  за
операцию.
     - Вероятно. - Ньясса-ли  бледно  улыбнулась.  -  Наверно,  я  слишком
беспокоюсь. Брора, ты уверен, что справишься с имплантированием?
     Тот кивнул.
     - Я давно этого не делал, но  старое  умение  не  забывается.  Больше
всего тут нужно терпение. Вы помните. А что  касается  возможной  неудачи,
что ж... - он улыбнулся, - мы и так осуждены. Еще одно небольшое нарушение
архаичного закона нам не повредит, добьемся успеха или нет.
     В углу в кресле сидела  матушка  Мастиф,  сжав  руки  на  коленях,  и
слушала. Она не была связана. Не было необходимости связывать ее, она  это
знала так же хорошо,  как  и  ее  похитители.  Бежать  ей  некуда.  Она  в
прекрасной форме  для  женщины  ее  возраста,  но  она  хорошо  разглядела
скромный комплекс из фальшивого камня и  дерева,  когда  скиммер  садился.
Тысячи квадратных километров влажного  враждебного  леса  отделяют  место,
куда ее привезли, от знакомых улиц Драллара. А украсть  экипаж  у  нее  не
больше возможности, чем снова стать двадцатилетней.
     Она гадала, что теперь делает бедный Флинкс. Это был он  в  лодке  на
озере далеко на юге. Она не представляла себе, как он  мог  проследить  за
ней так далеко. Вначале она беспокоилась только о себе.  Теперь,  послушав
разговор  этого  дьявольского  трио  -  а  она  не  сомневалась,  что  это
дьявольское отродье, - она не меньше, чем о себе, беспокоилась и  о  своем
приемном сыне. Если она погибнет, что  ж,  она  прожила  долгую  и  полную
событий жизнь. Лучше, наверно, чтобы храбрый Флинкс потерял ее  след,  чем
оказался в руках этих чудовищ.
     Один из этой троицы, приземистый мужчина с жабьим  лицом,  говорил  о
подготовке ее к "имплантированию". И она поняла, что ее готовят к  чему-то
худшему, чем смерть. Многие из их  слов  не  имели  для  нее  смысла.  Она
по-прежнему не понимала, кто эти люди, откуда  они  и  каковы  причины  их
действий. Они никогда не разговаривали с ней, не обращали внимания  на  ее
вопросы и проклятия.
     Они вообще обращались с ней не  как  с  человеком,  а  скорее  как  с
хрупким предметом мебели. Но в разговоре их были  и  странности,  одна  из
этого трио говорила о страхе перед ее мальчиком. Матушка Мастиф  не  могла
понять этого. Конечно,  Флинкс  приручил  опасное  животное,  это  ужасное
летающее существо, но вряд ли такой подвиг  может  вызвать  страх  у  этих
людей. Они знали, что он  иногда  ощущает  эмоции  других  людей.  Но,  не
опасаясь этих способностей, обсуждали их как нечто чрезвычайно важное.
     Никто не объяснил ей, зачем  ее  похитили.  Если  на  самом  деле  их
интересует мальчик, почему не похитили его? Все это дело  приводило  ее  в
замешательство. Матушка Мастиф не была  глупа,  и  отсутствие  формального
образования не притупило ее острый критический ум; и все же она  не  могла
понять, что с ней происходит и почему.
     Она  перестала  слушать  спор  за  столом  и  принялась  разглядывать
комнату, в которую ее привели. Основная часть освещения приходила от массы
электронных приборов вдоль стен. Все, что она видела, свидетельствовало  о
временном характере и торопливости сборки. Она не  знала  назначения  этих
приборов, но понимала,  что  они  очень  дороги.  Это,  а  также  действия
похитивших ее  людей  говорили  о  существовании  организации,  обладающей
большими средствами и злыми намерениями.
     - Я даже не уверена, понимает ли объект, как ему  удалось  так  долго
идти за нами, - говорила Ньясса-ли.
     - В этом нет ничего загадочного, - возразила Хейтнес. - Вспомните, он
вырос в обстановке жестокого соперничества, пусть и  весьма  примитивного.
Городская молодежь зреет быстро, когда предоставлена сама себе. Он мог  не
получить формального образования, но его учил  реальный  мир  -  нам  тоже
пришлось у него поучиться за все эти годы. Да и просто ему могло повезти.
     - Все эти годы, - печально сказал Брора. - Годы, которые  нужно  было
провести, изучая великие  тайны  вселенной,  а  не  учиться  устанавливать
контакты и использовать криминальное подполье.
     - Я чувствую, что тоже напрасно  тратила  жизнь,  -  сказала  высокая
женщина успокоительно, - но наше оправдание рядом.
     - Если вы намерены оперировать, я голосую  за  то,  чтобы  мы  начали
немедленно, - вздохнула Ньясса-ли.
     - Что делать немедленно? -  послышался  старческий  голос.  Почему-то
вопрос заставил троицу  ответить,  хотя  все  предыдущие  попытки  матушки
Мастиф привлечь внимание закончились безрезультатно.
     Ньясса-ли отошла от  стола  и  приблизилась  к  матушке  Мастиф.  Она
постаралась принять доброе  понимающее  выражение,  но  это  ей  не  очень
удалось.
     - Мы ученые, занятые проектом, имеющим огромное  значение  для  всего
человечества. Мне жаль, что мы были вынуждены причинить вам неудобства, но
это необходимо. Я хотела бы, чтобы у вас  было  лучшее  образование  и  вы
могли бы понять нашу точку зрения. Тогда вам было бы легче.
     - Неудобства! - фыркнула матушка Мастиф. - Вы  вытаскиваете  меня  из
моего собственного дома и тащите через всю планету. Это неудобство?  Я  бы
назвала это иначе. - Но гнев ее погас, она спросила: - Что  вам  нужно  от
моего мальчика Флинкса?
     - Вашего приемного мальчика,  -  сказала  Ньясса-ли.  Пока  маленькая
женщина с восточной внешностью  говорила,  матушка  Мастиф  заметила,  что
остальные двое изучают ее с таким видом, с каким коллекционер разглядывает
жука на садовой скамье. Это еще больше рассердило  ее,  и  гнев  помог  ей
преодолеть страх.
     - Я бы не стала вам помогать, даже если бы вы пообещали мне  половину
сокровищ Терры!
     - Мне жаль, что вы так чувствуете, но мы  этого  ожидали,  -  сказала
Ньясса-ли, снова становясь ледяной. - Вы когда-нибудь слышали об  Обществе
Улучшения?
     Матушка Мастиф покачала головой, слишком рассерженная, чтобы плакать,
чего на самом деле  ей  хотелось.  Названия,  слова  -  все  это  для  нее
бессмысленно.
     - Мы участвуем в эксперименте, - объясняла ей  восточная  женщина,  -
этот эксперимент был начат на Терре много лет назад. Мы не только  ученые,
мы активисты Общества. Мы считаем, что задача науки -  не  только  изучать
существующее, но и создавать то, чего нет, но что обязательно будет. Мы не
намерены стоять на месте и не позволим этого природе.
     Матушка Мастиф покачала головой.
     - Не понимаю.
     - Подумайте, - говорила Ньясса-ли, увлеченная темой. - Что в нынешнем
Сообществе больше всего нуждается в усовершенствовании?  Правительство?  -
Хейтнес, стоявшая  за  ней,  горько  пренебрежительно  рассмеялась.  -  Не
правительство. Корабли, которые переносят людей от звезды к  звезде?  Нет?
Язык,  усовершенствованный  от  терроанглийского  до  симворечи?   Музыка?
Архитектура?
     Матушка  Мастиф  смотрела  на  ораторствующую  женщину.  Она  уверена
теперь, вполне уверена. Они все безумны, тронувшийся умом Якс'м.
     - Нет, все не то! - воскликнула Ньясса-ли. Было страшно видеть  такую
одержимость в этой маленькой женщине. - Это мы. Мы. - Она  похлопала  себя
по груди. - Человечество. И средства  к  нашему  совершенствованию  в  нас
самих. - Она поднесла руку к голове. - Здесь,  в  мозгу,  не  все  области
которого развиты и используются.
     - Мы и другие члены Общества много лет назад решили, что с этим нужно
что-то  делать.  Мы  создали  организацию,  чтобы   преодолеть   суеверные
ограничения. В тайне мы отобрали определенные яйца, определенную сперму  и
стали  с  ними  работать.  Наше  планирование  было   точным,   подготовка
тщательной. С помощью микрохирургической техники мы изменили  генетический
код будущих людей еще до помещения зародыша в  матку.  Результатом  должна
стать - станет усовершенствованная версия человечества.
     Матушка Мастиф смотрела на нее. Ньясса-ли вздохнула и  повернулась  к
своим товарищам.
     - Как я и опасалась, это за пределами ее понимания.
     - Это-то вполне понятно, - сказал Брора. - Я только не понимаю,  чего
ты стараешься?
     - Так было бы легче, - ответила Ньясса-ли.
     - Легче для нее или для тебя? - удивилась Хейтнес. Маленькая  женщина
не ответила. - Ну, после операции это не будет иметь значения. -  От  этих
слов волосы на затылке матушки Мастиф начали подниматься.
     - Будет, - настаивала Ньясса-ли. Она  пристально  взглянула  в  глаза
матушки Мастиф. - Ты разве не поняла, старуха? Твой мальчик, твой приемный
сын - он один из наших объектов.
     - Нет, - прошептала матушка Мастиф,  но  еще  до  того,  как  женщина
произнесла эти слова, матушка Мастиф поняла, что это правда. - Что...  что
произошло с вашим экспериментом?
     - Все дети воспитывались под присмотром, ими  занимались  с  любовью,
предоставили возможность получить образование  и  специальную  подготовку.
Большинство  оказались  совершенно  обычными  в  смысле   способностей   и
талантов.  Во  всех  отношениях  они  нормальны.  Дальше   мы   продолжили
эксперимент с тщательной подготовкой и крайней осторожностью.
     - Несколько объектов оказались недоразвитыми.  Это,  к  несчастью,  в
природе науки. Нужно принимать не только хорошие результаты, но и  плохие.
Однако в свете  нашего  неизбежного  успеха  эти  немногие  жертвы  вполне
оправданы. - Она говорила так, словно убеждает себя, а не матушку Мастиф.
     - И наконец несколько детей, совсем немного, проявляли  признаки  тех
способностей, которые, как мы считаем, спят в мозгу каждого  человека.  Мы
не станем утверждать,  что  все  понимаем  относительно  их  Даров.  Мы  в
положении механика, который знает, как починить неисправную машину, но  не
знает, на что способна машина, которую он чинит. Естественно, это  привело
к некоторым сюрпризам.
     - Невежественное Сообщество не разделяло нашего мнения об этом важном
эксперименте. В результате  последовали  многие  годы  преследований.  Как
видишь, все мы, входившие в первоначальный состав Общества, почти  так  же
стары, как ты.
     - Правительство было безжалостно  в  своих  усилиях  уничтожить  нас.
Много лет оно сокращало  наши  ряды,  пока  не  осталось  всего  несколько
посвященных.  Нам  нужен  один-единственный  успех,  одно   неопровержимое
доказательство  важности  нашей  работы,  чтобы  освободиться  от  лжи   и
инсинуаций, которыми мы окружены.
     - Жестокое неразумное правительство много лет назад разбросало  детей
и привело нас в научное изгнание. Медленно, терпеливо мы отыскивали детей,
особенно тех, чьи данные были самыми многообещающими. Твой Флинкс  отобран
в качестве потенциального носителя Дара.
     - Но в нем нет ничего ненормального, - возразила матушка Мастиф. - Он
совершенно обычный здоровый  молодой  человек.  Может,  более  тихий,  чем
остальные, но это все. Неужели он стоит всех этих затрат?  О,  я  признаю,
что он время от времени способен на  салонные  фокусы.  Но  я  знаю  сотни
уличных волшебников, которые делают то же самое. Почему бы  вам  не  взять
их?
     Ньясса-ли улыбнулась своей невеселой холодной улыбкой.
     - Ты лжешь нам, старуха. Мы знаем,  что  он  способен  не  просто  на
трюки, и ловкость рук тут ни при чем.
     -  Ну,  хорошо,  -  продолжала  матушка   Мастиф,   пытаясь   подойти
по-другому, - зачем было похищать меня? Зачем  утаскивать  меня  их  моего
дома? Я старуха, как ты только что сказала. Я не  могу  помешать  вам,  не
могу причинить вред. Если вас интересует Флинкс,  почему  вы  не  похитили
его? Я не могла бы вам помешать.
     - Потому что он может быть опасен.
     Да, они совсем спятили, эти трое, решила матушка Мастиф. Ее  мальчик,
Флинкс, опасен? Вздор! Он чувствительный мальчик, это  правда;  иногда  он
знает, что чувствуют другие, но очень редко и вряд  ли  сам  этого  хочет.
Возможно, он способен немного подтолкнуть эмоции других.  Но  опасен?  Это
ему угрожает опасность со стороны этих инопланетных глупцов и сумасшедших.
     - К тому же, - продолжала маленькая восточная женщина,  -  мы  должны
продолжать очень осторожно, чтобы не принести дальнейшего вреда  Обществу.
Число наших членов и так уже сократилось, отчасти из-за слишком торопливой
попытки обрести несколько лет назад контроль над  другим  ребенком,  нашим
объектом. Мы не можем  допустить  ту  же  ошибку  с  Номером  Двенадцатым.
Большинство  наших  коллег  убито,  заключено  в  тюрьму  или  подвергнуто
промывке мозга.
     Тревога матушки Мастиф удвоилась от  этого  бесстрастного  признания.
Она  не  понимала  слов  этой  женщины   о   генетических   изменениях   и
усовершенствовании человечества. Но вот насчет промывки мозгов она поняла.
Преступление  должно  быть  особенно  отвратительным  и  жестоким,   чтобы
преступника подвергли этому наказанию. У него навсегда стирают память, всю
прошлую жизнь, саму личность, и весь остаток  своих  дней  он  приживет  с
мучительно пустой черной дырой в сознании.
     - Оставьте его в покое!  -  закричала  она,  удивленная  силой  своей
реакции. Неужели она так привязалась  к  мальчику?  Ведь  чаще  всего  она
воспринимала его как помеху, навязанную ей несчастливой судьбой. Правда ли
это?
     - Не причиняйте ему вреда! - Она вскочила на  ноги  и  обеими  руками
колотила женщину, которую другие называли Ньясса-ли.
     Седовласая и совсем не молоденькая, Ньясса-ли была,  однако,  гораздо
моложе и сильнее матушки Мастиф. Она схватила старую  женщину  за  руки  и
снова усадила в кресло.
     - Мы не собираемся причинять ему вред. Разве я не объяснила  важность
нашего дела? Неужели мы захотим повредить тому, кто  так  для  нас  важен?
Конечно, нет. Мы видим, как ты привязана к своему воспитаннику. По-своему,
мы также привязаны к нему.
     Что за бездушные люди, думала  матушка  Мастиф,  беспомощно  падая  в
кресло. Не люди, а далекие мертвые тени людей.
     - Я обещаю тебе, что мы не будем заставлять  мальчика  делать  что-то
против его воли и ничем ему не повредим.
     - Но что вы тогда с ним хотите сделать?
     - Мы хотим управлять его взрослением, - объяснила женщина,  -  помочь
ему развить до предела его необычные способности. Маловероятно,  чтобы  он
достиг этого без соответствующих инструкций и тренировок;  именно  поэтому
его способности до сих пор не очень проявились. Но  наш  опыт  показывает,
что, достигнув половой зрелости, наши  объекты  не  соглашаются  на  такую
тренировку и управление. Поэтому мы должны руководить им так, чтобы он сам
этого не сознавал.
     - Как вы можете это сделать?
     - Через третье лицо, чьи предложения и указания он примет  охотно,  -
сказала женщина. - И вот тут становишься важна ты.
     - Вы хотите, чтобы я заставляла его делать то, что докажет успешность
вашего эксперимента?
     - Правильно, - согласилась Ньясса-ли. - Все нужно делать  так,  чтобы
он не догадался, что им руководит какая-то сила извне. -  Она  указала  на
дальний конец комнаты, где за прозрачной дверью находилась операционная. В
тусклом зеленовато-голубом свете приборов стерильная  операционная  слегка
блестела.
     - Мы не можем допустить вмешательства, которое уничтожит наши усилия,
и  не  должны  рисковать  обнаружением,  потому  что   агенты   Сообщества
продолжают нас преследовать. Поэтому нам необходимо поместить тебе в  мозг
небольшие  приборы,  которые  обеспечат  твое  полное   подчинение   нашим
указаниям.
     - К дьяволу! - выпалила матушка Мастиф. - Я сто  лет  заполняла  свою
голову. Знаю все, что там запасено.  И  не  хочу,  чтобы  кто-то  там  все
разбросал. - Взглянув в сторону операционной, она не добавила, что никогда
не лежала под ножом или лазером и смертельно этого боится.
     - Послушайте, - в отчаянии продолжала она. - Я буду рада помочь  вам.
Буду говорить мальчику все, что захотите, не позволю ему делать  то,  чего
вы не захотите. Но оставьте мою бедную старую голову  в  покое.  Разве  не
полезнее я вам буду как добровольный помощник?
     Брора сложил руки на столе и бесстрастно разглядывал ее.
     - Это правда. Однако есть факторы, которые этого не допускают.
     - Во-первых, потребуются такие действия, к которым ты не  способна  в
силу недостатка умственного развития, но  которые  можно  осуществить  под
руководством импланта. Во-вторых, нет никакой гарантии, что когда-нибудь в
будущем ты не возмутишься и не расскажешь объекту  все,  что  знаешь.  Это
имело бы катастрофические последствия для нашего эксперимента.  В-третьих,
хотя внешне  ты  будешь  руководить  мальчиком  добровольно,  он  способен
почувствовать твое внутреннее сопротивление и понять, что что-то  неладно.
А вот импланты, механические устройства, он  почувствовать  не  сможет.  И
наконец последнее. Я думаю, ты  лжешь,  говоря,  что  станешь  добровольно
помогать нам.
     - Но я не хочу операции! - воскликнула матушка Мастиф, стуча кулаками
по ручкам кресла. - Говорю вам, это не нужно! Я сделаю все, что  захотите,
если оставите мальчика в покое и скажете, что мне делать. Зачем мне  лгать
вам? Вы сами сказали, что он ведь не настоящий  мой  ребенок,  всего  лишь
приемный. Я буду рада вам помочь,  -  с  хитрой  улыбкой  сказала  она,  -
особенно если заплатите.
     Но Брора покачал головой.
     - Ты лжешь убедительно,  но  недостаточно  убедительно,  старуха.  Мы
большую часть жизни имели дело с  изменниками  в  собственном  кругу.  Еще
одного мы себе позволить не можем. Прости. - Его внимание  привлекли  двое
вошедших. Он кивком указал на матушку Мастиф.
     - Ограничьте ее подвижность. Она знает теперь достаточно много, чтобы
сделать с собой какую-нибудь глупость.
     Один из вновь прибывших взял правую руку матушки Мастиф  и  посмотрел
на Брору.
     - Анестезия, сэр?
     - Нет, пока не нужно. - Матушка Мастиф  в  ужасе  смотрела  на  этого
страшного маленького мужчину. А он негромко обратился к смуглой: - Как  ты
считаешь, Хейтнес?
     Она взглянула на матушку Мастиф.
     - Завтра. Я устала. Нужно отдохнуть. Нам всем придется поработать.
     Брора согласно кивнул, и двое младших связали матушку Мастиф.
     Позже в тот же вечер за едой Ньясса-ли сказала Хейтнес:
     - Меня по-прежнему беспокоит возраст женщины.
     - Она не настолько стара, - ответила высокая женщина, набирая в ложку
что-то искусственное, но очень питательное.  -  У  нее  впереди  не  менее
двадцати лет жизни, если мы будем осторожны.
     - Знаю, но все же у нее нет силы пятидесятилетней. Хорошо, что мы  не
сказали ей, какая сложная предстоит операция, и не объяснили, что мозг  ее
изменится безвозвратно.
     Хейтнес согласно кивнула.
     - Не нужно еще больше расстраивать ее. Меня удивляет  твоя  забота  о
ней.
     Ньясса-ли промолчала и начала есть, но  Хейтнес  не  отказывалась  от
темы.
     -  Сколько  наших  друзей  погибло  от  рук  правительства?   Сколько
подверглось промывке мозга? Конечно, если эта старуха  умрет,  мы  утратим
важный инструмент в эксперименте, но не единственный. Мы ведь согласились,
что имплантирование - лучший способ продолжения.
     - Я с этим не спорю, - сказала Ньясса-ли, - только напоминаю вам, что
нужно быть готовыми и к неудаче.
     Брора откинулся в кресле и  вздохнул.  Он  не  был  голоден:  слишком
возбужден перспективами, открывающимися после операции.
     - У нас не будет неудачи, Ньясса-ли. Это наша лучшая  возможность  за
все годы работы. Неудачи не будет. - Он взглянул на Хейтнес. - Я  проверил
импланты перед едой.
     - И что же?
     - Больше ничего делать не нужно.  Не  могу  выдержать  ожидание.  Все
приборы готовы, криогенная иннервация продолжается. Не  думаю,  чтобы  нас
ждали неожиданности при соединении синапсов. - Он посмотрел на  Ньяссу-ли.
- Возраст женщины не имеет значения.
     - Конечно, кое-что в этой операции она утратит. - Он пожал плечами. -
Я изучал вопрос.  Это  неизбежно.  Но  какая  разница?  Она  примитивна  и
невежественна. Имплант даже пойдет ей на пользу.
     -  Ее  лучшие  добродетели,  кажется,  сварливость  и  упрямство,   -
согласилась   Хейтнес,   -   наряду   с   поразительным   невежеством    и
незаинтересованностью  в  том,  что  выходит  за  пределы  ее   ближайшего
окружения.
     - Типичный образец, - сказал Брора. -  Ирония  судьбы:  такой  низкий
представитель человечества служит ключом к  нашему  величайшему  успеху  и
полному оправданию.
     Ньясса-ли оттолкнула пищу. Слова коллег ее расстроили.
     - В какое время завтра?
     - Достаточно рано, я думаю, - ответила Хейтнес. - И  для  старухи,  и
для нас будет лучше, если мы отложим философствования и рассуждения.
     Брора уловил тайную мысль.
     - Ты думаешь, может появиться мальчик?
     - Лучше не думай о нем как о мальчике.
     - Ну, вряд ли его можно назвать взрослым.
     - Вряд ли - этого сомнения вполне достаточно. Он не продемонстрировал
пока  особых  Даров,  но   настойчивое   преследование   приемной   матери
показывает, что вдобавок к своим Дарам он обладает еще и  острым  умом.  -
Она слегка улыбнулась Ньяссе-ли.  -  Видишь  ли,  дорогая,  хоть  я  и  не
разделяю твоей склонности паниковать в этом случае, я уважаю и  ценю  твое
мнение.
     - Значит, ты ожидаешь его?
     - Нет, - ответила Хейтнес. - Но нежелательно, чтобы он каким-то чудом
объявился  тут  до  успешного  завершения  операции.  А  когда  она  будет
завершена, мы, естественно, установим с  ним  связь  через  его  мать.  Он
увидит, что она невредима и внешне не изменилась и успокоится.
     - Но что если он  появится  до  того,  как  мы  возвратим  старуху  в
Драллар?
     - Не волнуйся, - сказала Хейтнес. - У меня  подготовлено  стандартное
объяснение, и персонал обучен всему до мелочи.
     - Ты думаешь, он поверит? - спросила Ньясса-ли. - Нашему  рассказу  о
каком-то альтруистическом обществе, помогающем старикам и больным?
     - Конечно, мы эту маскировку уже использовали в  разных  случаях,  но
для нашего объекта она будет новой, - напомнила коллеге Хейтнес. - К  тому
же,  как  говорит  Брора,  он  еще  не  взрослый,  а  его  воспитание   не
предполагает никаких осложнений. Думаю, он нам поверит, особенно когда  мы
вернем ему мать. Одно это его удовлетворит.  Разумеется,  следов  операции
заметно не будет.
     - Лучше хорошенько выспаться. - Брора встал из-за стола. -  Предстоит
сложная работа.
     Все встали и разошлись по своим комнатам, Брора продолжал  обдумывать
предстоящую операцию, Хейтнес - шансы  на  успех,  и  только  Ньясса-ли  в
последний раз взглянула в глаза матушке Мастиф.

                                    12

     Должно быть, они у цели: их добыча неподвижна уже больше часа. И  тут
боль настигла Флинкса, острая, горячая  и,  как  всегда,  неожиданная.  Он
поморщился и плотно закрыл  глаза,  а  Пип  нервно  зашевелился  на  плече
хозяина.
     Встревоженная, Лорен быстро взглянула на своего спутника.
     - В чем дело? Что случилось, Флинкс?
     - Близко. Мы очень близко.
     - Я вижу это на экране, - ответила она.
     - Это она, матушка Мастиф.
     - Она ранена? - Лорен опускала скиммер в лес. Минидраг беспокоился на
плече Флинкса, чувствуя невидимого врага.
     - Она... нет, не ранена, - ответил Флинкс. - Она... в ней  тревога  и
страх. Что-то хотят с ней сделать, что-то ужасное.  И  за  меня  она  тоже
боится. Но я не понимаю... не знаю, что или кто...
     Он мигнул. Пип успокоился.
     - Ушло. Черт возьми, ушло. - Он раздраженно стукнул кулаком. -  Ушло,
и я не могу его вернуть.
     - Я думала...
     Он прервал ее; на лице его появилось выражение покорности.
     - У меня нет власти над своим  Даром.  Никакой  власти.  Это  чувство
ударяет, когда я меньше всего этого ожидаю, и никогда не возникает,  когда
оно мне нужно. Иногда я даже не могу установить его источник. Но  на  этот
раз матушка Мастиф. Я уверен.
     - Откуда ты можешь знать? - Лорен повернула скиммер влево,  уклоняясь
от массивного препятствия.
     - Я знаю ее мозг.
     Лорен неуверенно посмотрела на  него,  потом  решила,  что  не  стоит
пытаться понять недоступное.
     Скиммер двигался совсем медленно и наконец сел под покровом  деревьев
на относительно сухом холме. Выключив двигатель,  Лорен  прошла  в  заднюю
часть машины и начала собирать пакеты и оборудование. Стояла уже  глубокая
ночь, и до экипажа скиммера доходили звуки ночной жизни леса.
     - Нужно торопиться, - беспокойно сказал Флинкс. Он уже открывал дверь
каюты. - Ей скоро причинят вред!
     - Подожди! - резко ответила Лорен. - Ты не знаешь, что с ней будет! И
что гораздо важнее, не знаешь когда.
     - Скоро! - настаивал он. Дверь скользнула  в  сторону,  в  прозрачный
борт. Флинкс смотрел на темный лес.  Направление  он  знал  и  без  экрана
следящего устройства.
     - Обещаю, что мы пойдем к ней  как  можно  быстрее,  -  заверила  его
Лорен, надевая на плечо ружье со стрелами, - но  мы  ни  ей,  ни  себе  не
принесем пользы, если сразу же слепо столкнемся с этими людьми. Вспомни, у
них было оружие. А здесь его может быть еще больше. Они не будут смотреть,
как ты входишь и требуешь вернуть женщину,  которую  они  с  таким  трудом
перетащили через весь континент.  Мы  освободим  ее,  Флинкс,  как  только
сможем, но безрассудство нам не поможет. Ты ведь это знаешь,  мальчик:  ты
вырос в городе.
     Он  поморщился  при  слове  "мальчик",  но  в  целом   вынужден   был
согласиться. С огромным усилием сдержался и не пошел слепо в  черный  лес.
Напротив, вернулся в скиммер и проверил содержимое  рюкзака,  который  она
приготовила для него.
     - А оружие ты мне не дашь?
     - Охотничья гостиница не арсенал,  знаешь  ли.  -  Она  похлопала  по
рукояти ружья. - Это все, что у нас есть из переносного вооружения. К тому
же, как я припоминаю, ты уложил крупного противника с помощью собственного
оборудования.
     Флинкс невольно взглянул на правый ботинок. Умелым владением ножом он
не гордился и не хотел говорить об этом.
     - Стилет бесполезен на  расстоянии,  и  у  нас,  возможно,  не  будет
преимущества темноты.
     - Когда-нибудь держал в руках настоящее оружие?  -  спросила  она.  -
Игольник? Лучевой пистолет, пистолет с патронами?
     - Нет, но я видел, как ими пользуются, и  знаю,  как  они  действуют.
Нетрудно догадаться: направляешь ствол на противника  и  нажимаешь  кнопку
или курок.
     - Иногда все не так просто,  Флинкс.  -  Она  затянула  ремни  своего
рюкзака. - Ну, все равно придется тебе обойтись ножом, потому  что  больше
ничего у нас нет. А ружье я тебе не дам. Я с ним управляюсь лучше тебя.  А
если сомневаешься в моей  решимости  им  воспользоваться,  ты  меня  плохо
знаешь. Мне не нравятся эти люди. Похитители людей и убийцы вервилов.
     Она проверила направление на экране, пометила его на своем  маленьком
компасе и вышла из кабины. Под ногами почва, относительно сухая, мягкая  и
пружинистая.
     Они пошли, и Флинкс на ходу снова задумался о своей спутнице.  Помимо
независимости, у них еще  немало  общего.  Например,  любовь  к  животным.
Волосы сбоку скрывали лицо Лорен, но Флинкс чувствовал, что может  увидеть
его.
     Пип зашевелился на плече хозяина,  ощутив  странные  эмоции  Флинкса,
эмоции, совершенно новые  для  минидрага.  Он  забеспокоился  и  попытался
глубже заползти под плащ.
     Цели они достигли около полуночи. Добрались до  края  густой  рощи  и
посмотрели меж деревьев. Флинксу не терпелось идти дальше: он  чувствовал,
что где-то в этих зданиях спит матушка Мастиф. Его удержал здравый  смысл,
который лучше логики или разума служил ему с самого детства.
     Внешне комплекс  зданий  очень  походил  на  охотничью  или  рыбацкую
гостиницу, хотя большую по размерам, чем та, которой  управляла  Лорен.  В
центре  главное  здание  гостиницы,  слева  спальни  для   менее   богатых
посетителей,  справа  служебные  помещения   и   склады.   Лорен   изучала
расположение в свой маленький бинокль с  ночным  видением.  И  ее  опытный
взгляд рассмотрел кое-что еще, кроме обманчивой внешности.
     - Это не бревна, - сказала она Флинксу.  -  Пластик  из  смол.  Очень
хорошая маскировка, но дерева тут не больше, чем у меня в  голове.  То  же
самое относительно каменной кладки фундамента.
     - Откуда ты знаешь? - с любопытством спросил он.
     Она протянула ему бинокль.  Флинкс  приложил  его  к  глазам,  и  тот
автоматически настроился на его зрение, изменив фокус и освещение.
     - Посмотри на углы и на соединения у земли и вверху,  на  потолке,  -
сказала она. - Слишком  правильные,  слишком  ровные.  Так  бывает,  когда
кто-то слишком старательно копирует природу. Всегда видна рука  компьютера
или самого человека. Выступы на "бревнах", слишком  гладкие  углубления  в
"камнях" - слишком много очевидных признаков.
     - Конечно, они  обманули  бы  не  очень  внимательного  и  неопытного
человека. Конечно, ничего этого не видно сверху, со скиммера. Но материалы
этого здания - подделка, а это значит, что оно сооружено  совсем  недавно.
Когда строят  здание  для  долговременного  использования,  берут  местные
материалы.
     Ближе  всего  к  небольшому  холму,   на   котором   они   прятались,
располагались два длинных низких здания.  Одно  темное;  в  другом  горело
несколько  огней.  Между  зданиями  виднелись   узкие   светящиеся   линии
переходов.
     Справа от длинных построек стояло шестиугольное трехэтажное здание из
пластиковых камней. За ним большое двухэтажное  сооружение,  о  назначении
которого Флинкс догадался по широким воротам и  стоявшему  возле  маддеру:
ангар для укрытия и ремонта машин.
     Поблизости размещалось приземистое здание со  множеством  серебристых
проводов на крыше. Помещение энергетической  станции  недостаточно  велико
для термоядерной системы, решил Флинкс; вероятно, просто  набор  топливных
ячеек.
     Гораздо более удивило его отсутствие какой-либо  ограды  или  другого
барьера. Правдоподобие заходит слишком далеко, подумал  он.  В  отсутствие
такого ограждения внимание Флинкса и Лорен  привлекла  центральная  башня,
единственное сооружение, которому явно не место в комплексе для отдыха.
     Лорен внимательно разглядывала ее в бинокль.
     - Там тоже огни,  -  сказала  она.  -  Может  сойти  за  какую-нибудь
обсервационную башню или даже за ресторан.
     - Там наверху недостаточно места для столовой, - заметил Флинкс.
     Постепенно огни в зданиях гасли,  а  пространство  между  постройками
начали освещать прожекторы. Еще один час наблюдений  из  влажных  холодных
кустов подтвердил подозрения Лорен относительно загадочной башни.
     - Там на крыше шесть конических  объектов,  -  сказала  она  Флинксу,
указывая рукой в перчатке. - Вначале я решила, что это прожекторы,  но  ни
один из них не светится. Что это такое?
     Флинкс тоже заметил их.
     - Я  думаю,  что  теперь  узнаю  их.  Это  проекторы  высокочастотных
звуковых колебаний.
     Она удивленно взглянула на него.
     - Что это? И откуда ты их знаешь.
     Он слабо улыбнулся.
     - Приходилось  иметь  с  ними  дело.  Каждый  испускает  широкий  луч
высокочастотного звука. На экранах отражаются все движущиеся объекты.  Луч
покрывает очень большую площадь. - Он внимательно разглядывал башню.
     - Судя по их  расположению,  я  бы  сказал,  что  они  покрывают  все
пространство в пятидесяти метрах за длинными зданиями.
     - Плохо, - заметила она, стараясь разглядеть невидимый  барьер,  хотя
знала, что это невозможно.
     - Даже хуже, чем ты думаешь, - сказал  он,  -  потому  что  компьютер
запрограммирован так, что реагирует только на человеческую фигуру.  Он  ни
на что не обратит внимания, но если в поле луча окажется что-то,  хотя  бы
отдаленно напоминающее человека, его изображение немедленно  возникает  на
экране. И любой охранник, взглянув на экран, увидит, кто входит в зону,  и
решает, поднимать ли тревогу. - Он виновато добавил: - Богатые люди  очень
любят такие системы
     - Когда не оказалось обычной изгороди, я опасалась чего-нибудь в этом
роде. А нельзя ли как-то обойти эту систему? Ты говорил, что  имел  с  нею
дело в прошлом?
     Он кивнул.
     - Я ее избегал, потому что пройти через  нее  невозможно.  Во  всяком
случае не снаружи. Вероятно, можно сделать подкоп.
     - А глубоко ли в землю проникает звук?
     - Не знаю, - ответил он. - Это зависит от  мощности  проектора  и  от
создаваемой им частоты. Может, метр, а может, и десять.  Мы  можем  начать
копать, незаметно для себя пересечем  барьер  и  выйдем  наружу  в  кольцо
пистолетов. Но даже если  бы  удалось  пробраться  туда,  возникнет  новая
проблема: лучи покрывают всю территорию. Нужно выйти  чуть  ли  не  внутри
самих зданий.
     - Неважно, - ответила она, - все равно у  нас  нет  оборудования  для
подкопа. Я выскажу догадку: если они так тщательно следят за поверхностью,
то за небом в окрестностях их лагеря наблюдают еще внимательней.
     - Конечно, - согласился Флинкс. -  Может,  просто  посадить  скиммер.
Зданий не очень много, и мы смогли бы найти матушку Мастиф, прежде чем они
поймут, в чем дело.
     Лорен продолжала разглядывать комплекс.
     - Нет ничего более дорого, чем временное сооружение,  которое  должно
выглядеть как постоянное. Вероятно, здесь от тридцати до ста человек.  Они
не стали бы  устанавливать  все  эти  системы,  если  бы  не  были  готовы
отплатить вторгнувшимся. А ведь нас только двое.
     - Трое, - поправил Флинкс. Довольный свист прозвучал из  области  его
плеча.
     - Конечно, внезапность многого стоит, - продолжала  Лорен.  -  Может,
десяти человек. Однако в виде трупов мы ничего хорошего  твоей  матери  не
принесем. Не забудь: никто не знает, что мы здесь. С нами погибнет и она.
     - Я знаю, что шансов у нас мало, - раздраженно сказал он. - Но что-то
ведь нужно делать.
     - И мы сделаем. Помнишь ту опустошенную часть леса,  над  которой  мы
недавно пролетали?
     Флинкс подумал недолго, потом кивнул.
     - Это след.
     - Чей след?
     - Это наше средство уравнять шансы. Гораздо лучшее оружие, чем это. -
Лорен похлопала по ложу ружья. - Лучше даже, чем змея у тебя на  плече.  Я
не разделяю твою уверенность в ней.
     - Ты не видела Пипа в действии, - сказал Флинкс. - А о  каком  оружии
ты говоришь?
     Она встала и стряхнула кору и грязь с комбинезона.
     - Увидишь, - заверила она, - но нужно быть очень осторожными.  -  Она
взглянула на лагерь под ними. - Хотела бы я найти  другой  способ,  но  не
могу. Помимо этой системы, у них есть и вооруженная охрана. А мы  даже  не
знаем, в каком здании твоя мать. И если у  нас  только  одна  возможность,
нужно ее использовать полностью.
     -  Оружие,  которое  я  имею  в  виду,  опасно.   Оно   может   стать
обоюдоострым, но я предпочитаю  опасность,  с  которой  знакома.  Пошли  в
скиммер.
     Она повернулась и направилась  в  лес.  Флинкс  заторопился  за  ней,
заставляя  себя  уйти  от  огней  лагеря,  который   горели,   как   глаза
многочисленных рептилий, в ночи, пока их не закрыли деревья.
     Они были на полпути к небольшой роще,  в  которой  оставили  скиммер,
когда на него  нахлынуло  ощущение.  Как  обычно,  оно  пришло  совершенно
неожиданно, но  на  этот  раз  очень  отличалось  от  предыдущих  случаев.
Во-первых, с этим ощущением не была связана никакая боль, а во-вторых, оно
исходило не со стороны лагеря. У него был  совершенно  новый  источник.  И
странно, в нем тоже было беспокойство, но совсем другого типа.
     Оно исходило от Лорен и было направлено на него.
     В нем не было любви, не было горячего продолжения небрежного  поцелуя
в скиммере. Внимание, да, но он не на это надеялся.  Восхищение  тоже,  но
кое-что еще. Что-то, чего он никак не ожидал: забота о нем и  в  несколько
меньшей степени - жалость.
     Флинкс теперь лучше  разбирался  в  получаемых  ощущениях  и  не  мог
ошибиться. В поцелуе, следовательно, не было искренней  любви.  Ей  только
жаль его.
     Он старался подавить это ощущение - не только из-за разочарования, но
и замешательства. Это хуже, чем заглянуть в чужой мозг.  Он  читал  не  ее
мысли, а сердце. Но как ни старался, не мог заглушить этот поток.  Он  так
же не может остановить реку эмоций, как не может и запустить ее.
     Он постарался держаться в одном-двух  шагах  за  ней,  чтобы  она  не
разглядела в темноте его лицо. Его по-прежнему заливала волна ее заботы  и
сочувствия, но он хотел бы чего-то другого.
     Они задержались перед рощицей  и  обошли  свою  посадочную  площадку.
Быстрый осмотр показал, что их стоянка не обнаружена. Лорен сразу  подняла
машину. Но полетела не  к  лагерю;  наоборот,  повернула  на  юг  и  пошла
обратным курсом  над  древесными  вершинами.  Скоро  они  увидели  длинную
прорезь  в  лесу.  Лорен  повисла  над  ней  на  несколько  минут,  изучая
поверхность, потом решительно повернула на запад. Флинкс  молчал,  пытаясь
забыть о потоке эмоций.  И  вдруг  совершенно  неожиданно  разрез  в  лесу
кончился.
     - Черт возьми, - сказала Лорен. - Я не то  направление  выбрала.  Мне
казалось, я правильно прочла следы. Придется возвращаться.
     Флинкс ничего не сказал, а  она  развернула  скиммер  и  полетела  на
восток. Когда полоса  снова  кончилась  сплошной  стеной  деревьев,  Лорен
гневно развернула машину вторично. На этот раз  они  залетели  в  лес,  но
продолжали медленно двигаться на запад. Лорен постоянно переводила  взгляд
с темного леса внизу на приборы.
     - Может, если бы ты мне объяснила,  я  бы  помог,  -  наконец  сказал
Флинкс слегка раздраженно.
     - Я тебе сказала. Оружие. Точнее союзники. Одно и то  же.  Но  их  не
видно. Должно быть, поели и уснули. Так они живут: несколько  дней  подряд
ничего не делают, только едят, потом ложатся и спят целую неделю.  Беда  в
том, что после периода еды они могут уйти в  любом  направлении,  пока  не
найдут удобное место для сна. А у нас нет времени обыскивать  весь  лес  в
поисках стада.
     - Какого стада?
     - Разве я тебе не сказала? Дьяволопы.
     И тут Флинкс понял. Он слышал о дьяволопах, даже видел один  или  два
раза их головы в крупных магазинах. Но никогда не видел живых. Да  и  мало
кто из жителей Драллара их видел. Даже в городском зоопарке  их  не  было.
Как помнил Флинкс, дьяволоп невозможно содержать в зоопарке.
     Дьяволопы были господствующими представителями туземной  фауны  Мота.
Нетипично, когда травоядные являются доминирующей разновидностью, но у них
не было естественных врагов, кроме совсем недавно  появившегося  человека.
Они сравнительно редки, как  и  головы,  которые  видел  Флинкс:  огромная
стоимость чучела позволяла  обладать  ими  только  самым  богатым  жителям
города.
     Скиммер скользил  над  деревьями,  изредка  поднимаясь  на  девяносто
метров над самыми высокими, опускаясь над более низкими. Время от  времени
Лорен садилась, потом раздраженно снова взлетала, ничего не обнаружив.  Ни
следа дьяволоп.
     Тем временем Флинкса охватили новые ощущения,  и  Пип  зашевелился  у
него на плече. Флинкс постоянно пытался уловить эмоции матушки Мастиф,  но
безуспешно. Казалось, его усилия привлекают эмоции кого угодно, только  не
его  не-матери.  Он  снова  удивился  обострению  своих   способностей   с
появлением у него Пипа; впрочем, подумал он, в этом лесу людей  мало,  они
разбросаны; может, поэтому его восприятие обострилось.
     Эти последние ощущения исходили от женщины. Тоже новые, не от матушки
Мастиф или Лорен. Холодные и спокойные  эмоции,  трудно  определимые.  Они
принадлежат исключительно неэмоциональному человеку. Флинкс ощутил  страх,
слабый, но несомненный, ощутил огромную решимость, холодную, неумолимую, -
она такая сильная и  жесткая,  что  испугала  Флинкса,  как  ужас  матушки
Мастиф. Если бы не легкий оттенок страха, можно было бы  решить,  что  это
ощущения машины.
     Эмоции исходят из лагеря, где  содержат  матушку  Мастиф.  Флинкс  не
сомневался, что они принадлежат одной из  тех  загадочных  личностей,  что
похитили его мать. Он чувствовал,  что  способен  понять  этот  страх.  Но
ощущение исчезло, весь приступ длился меньше минуты. Однако за  это  время
Флинкс представил себе полный эмоциональный портрет этой женщины.  Никогда
раньше не встречался ему человек, полностью посвятивший себя  единственной
цели и совершенно лишенный обычных человеческих эмоций.  Пип  засвистел  в
воздухе, готовый ударить и защитить хозяина.
     - Не  получается,  -  сказала  Лорен,  вглядываясь  меж  деревьев.  -
Придется... - Она замолчала и пристально взглянула на него. - В чем  дело?
У тебя очень странное выражение лица.
     - Все в  порядке.  -  Холод  уходил  из  сознания;  очевидно,  он  не
сознавал, насколько поглотили его эти ощущения. Ее  вопрос  вернул  его  к
действительности,  он  заново  ощутил  тепло   кабины   скиммера,   своего
собственного тела. Не в первый раз подумал он, что его непредсказуемый Дар
приносит ему столько же добра, сколько и зла. - Просто задумался.
     - Да, ты много думаешь, - заметила она. - Флинкс, я такого,  как  ты,
не встречала.
     - Не смейся.
     - Я не смеюсь. - Она снова повернулась к приборам.  -  Сейчас  сядем.
Этот скиммер не оборудован для ночных поисков. Не знаю,  как  ты,  но  уже
поздно, и я устала.
     Флинкс тоже устал, и не только физически.  Поэтому  он  не  возражал,
когда Лорен нашла пространство между деревьями и посадила скиммер.
     - Не думаю, чтобы нужно было дежурить, - сказала она. - Мы далеко  от
лагеря, и на нас никто не наткнется. Никаких следов воздушного  наблюдения
я не видела. - Она говорила из задней части  скиммера,  доставая  спальные
мешки, которые они прихватили из гостиницы...
     Флинкс молча смотрел на нее. Он знал мало девушек - молодых женщин  -
в Дралларе. Обитательниц рынка, подобно ему самому, учениц  трудной  школы
жизни.  Они  его  никогда  не  интересовали,   хотя   некоторые   из   них
интересовались им. Они были...  ну...  не  серьезны.  Относительно  жизни,
других вопросов.
     Матушка Мастиф постоянно посмеивалась над ним.
     - Мне непонятна твоя сдержанность, мальчик. Ты ведь не старше  их.  -
Конечно, это не так, но он не мог убедить в этом матушку.
     Лорен -  совершенно  другое  дело.  Привлекательная  зрелая  женщина.
Уверенный мыслящий взрослый  человек  -  себя  Флинкс,  несмотря  на  свой
возраст, относил к таким же.  Она  уже  разделась  и  легла  в  термальный
спальный мешок.
     - Ну? - Она посмотрела на  него,  убирая  волосы  с  лица.  -  Ты  не
собираешься ложиться? Не говори мне, что не устал.
     - Я на ногах не стою, - признался он. И, раздевшись, лег в свой мешок
рядом с ней. Лежа в машине,  слушая  ритмичный  шум  дождя  на  крыше,  он
устремился к ней  своим  мозгом,  ища  намека,  предположения  об  эмоции,
которую так ждал. Но совсем ничего не услышал.
     Его постепенно окутало тепло  спального  мешка  и  кабины,  он  остро
ощущал мускусный запах женщины, лежавшей на расстоянии руки от  него.  Ему
захотелось протянуть руку, коснуться ее гладкой загорелой кожи,  погладить
блестящие черные кольца, закрывавшие ее щеку и шею. Рука его дрожала.
     Что мне делать, напряженно думал он.  С  чего  начать?  Должен  ли  я
что-то сказать сначала или  просто  тронуть  ее,  а  говорить  потом?  Как
выразить то, что я чувствую? Я могу принимать. Но не могу передавать.
     Пип лежал, свернувшись  клубком  в  ногах  спального  мешка.  Флинкс,
усталый, раздраженный и  беспомощный,  натянул  мешок  на  себя.  Что  ему
делать?
     Негромкий шепот донесся до него из другого спального мешка.
     - Спокойной ночи, Флинкс.
     Она чуть повернулась, слегка улыбнулась ему,  осветив  кабину,  потом
снова отвернулась и затихла.
     - Спокойной ночи, - ответил он. Убрал неуверенно высунувшуюся руку  и
сжал ею край мешка.
     Может, так лучше, пытался он уверить себя.  Хоть  он  и  считал  себя
взрослым, есть тайны, с которыми он не знаком. К тому же он ощущал от  нее
волны жалости и сочувствия. Восхищение, стремление успокоить, но совсем не
то, что испытывал сам. Ему нужно было что-то другое.
     Единственное, что ему совсем не нужно, так это еще одна мать.

                                    13

     Флинкс  молчал,  когда  они  встали   на   следующее   утро,   быстро
позавтракали концентратами  и  снова  взлетели  в  туманное  небо.  Солнце
поднялось еще невысоко, хотя его рассеянный облаками свет озарил  верхушки
деревьев. Флинкс знал, что им нужно побыстрее найти  стадо  Лорен,  потому
что заряд скиммера кончался и с ним кончалась их возможность выбора. Он не
знал, сколько времени осталось матушке Мастиф, прежде чем она встретится с
источником своего страха, который он почувствовал.
     Может быть, им помешало отсутствие  дневного  света  или  они  просто
пропустили это место, но на этот раз они нашли стадо в  считанные  минуты.
Под  парящим  скиммером  показалось  множество  небольших   холмов   цвета
обсидиана. Черные волосы развевались на утреннем ветру, густые,  длиной  в
метр. Один из холмов пошевелился в глубоком сне, вспыхнуло что-то красное,
как рубин в куче угля: это на мгновение открылся глаз и тут же закрылся.
     Флинкс  насчитал  свыше  пятидесяти  взрослых  животных.  Среди   них
рассыпано было примерно такое же количество  детенышей  разного  возраста.
Все лежали на боку на влажной земле, отчасти защищенные  от  дождя  рощей,
которую выбрали для сна.
     Так вот каковы знаменитые дьяволопы! Они внушают трепет даже в  своем
сне сытости. Флинкс на  мгновение  остановил  взгляд  на  огромном  самце,
храпевшем между двумя деревьями. В длину он, вероятно,  метров  десяти,  в
высоту - около шести. Если бы он стоял, высокий человек смог бы  пройти  у
него под животом и едва задел бы концы свисающих волос.
     Мощная мускулистая шея между двумя  огромными  плечами  заканчивалась
кошмарным черепом с несколькими торчащими  рогами.  У  некоторых  дьяволоп
всего два рога, у других до девяти. Рога изогнутые  и  витые,  большинство
направлено вперед; и нет двух животных, у которых рога росли бы одинаково.
Роговые пластины, отходящие от рогов, прикрывают уши.
     Передние ноги длиннее задних - это  необычно  для  такого  массивного
млекопитающего. Исключительно  развитая  мускулатура  позволяет  дьяволопе
сваливать большое дерево. Это объясняет тот опустошительный след,  который
они оставляют за собой в период кормежки. Стадо целиком сваливает  деревья
на участке леса, чтобы добраться до нежных ветвей и игл,  и  даже  сдирает
кору со стволов.
     Дьяволопы  ворочались  во  сне,  дергали  своими  ногами  толщиной  в
древесный ствол.
     - Они будут так спать несколько дней,  -  объяснила  Лорен,  медленно
кружа над стадом. - Пока не  проголодаются  снова  или  что-нибудь  их  не
потревожит. Они даже не выставляют часовых. Ни один хищник в  здравом  уме
не станет нападать на стадо спящих дьяволоп. Всегда существует  опасность,
что они проснутся.
     Флинкс смотрел на океан дьяволоп.
     - Что мы с ними сделаем? - Не говоря уже о том, как, подумал он.
     - Их нельзя приручить и нельзя гнать, - сказала  Лорен,  -  но  можно
привлечь. Нам нужно найти молодую самку в течке. Время года подходящее.  -
Пальцы ее устремились к приборам, и скиммер начал опускаться.
     - Мы опускаемся туда? - Флинкс указал на стадо.
     - Придется, - ответила она. - Другого способа нет. Все должно быть  в
порядке. Они спят и не испуганы.
     - О себе я этого не могу сказать, - пробормотал Флинкс, когда скиммер
опускался меж деревьев. Лорен осторожно маневрировала, стараясь не  ломать
ветви и не шуметь. - А зачем нам нужна самка в течке?
     - Мускусный жир и кровь, - объяснила Лорен.  Скиммер  мягко  коснулся
почвы.
     Вблизи  стадо  производило  еще   более   внушительное   впечатление:
волнующаяся колышущаяся масса мохнатых черных волос,  изредка  прерываемая
массивными  изогнутыми  рогами,  -  все  это  больше  походило  на  адский
ландшафт, чем на стадо мирных травоядных. Когда Лорен выключила  двигатель
и приоткрыла дверцу, Флинкс почувствовал густой  запах  и  услышал  мощный
звук дыхания стада. Земля дрожит, подумал он.
     Лорен держала ружье наготове. Они пешком подошли к стаду. Флинкс  шел
за Лорен и пытался уверить себя, что  черные  утесы,  возвышающиеся  перед
ним, из базальта, а вовсе не из живой плоти.
     - Вот. - Лорен  указала  на  просвет  между  двумя  среднего  размера
животными. Прицелилась и всадила три  стрелы  за  массивный  череп.  Самка
пошевелилась, кашлянула раз. Потом  голова,  которая  начала  подниматься,
расслабилась и снова медленно опустилась. Флинкс и Лорен затаили  дыхание,
но никто из соседних животных не проснулся.
     Лорен бесстрашно  прошла  между  двумя  телами,  образовавшими  живой
каньон, и развязала рюкзак рядом с усыпленной  самкой.  Перед  выходом  из
скиммера она отобрала из запасов несколько предметов. Теперь она методично
разложила их и  принялась  за  работу.  Флинкс  с  интересом  следил,  как
действуют нож и инструменты, названия которых он не знал.
     Один контейнер быстро заполнился кровью. Второй еще быстрее - зеленой
прозрачной жидкостью. Лицо Лорен сморщилось, и когда запах достиг Флинкса,
он понял почему. Такого сильного запаха он никогда не ощущал.  К  счастью,
он не зловонный, просто очень сильный.
     За ними послышался громкий резкий  звук.  Флинкс  повернулся  и,  как
зачарованный, посмотрел в огромный  алый  глаз.  Нелепо  маленький  черный
зрачок плыл в центре этого кроваво-красного диска. И тут веко  опустилось,
как занавес. Но Флинкс не мог успокоиться.
     -  Быстрее!  -  негромко  бросил  он  через  плечо.  -  Я  думаю,  он
просыпается.
     - Мы еще не кончили, - ответила  Лорен,  закрывая  вторую  бутылку  и
принимаясь за работу лазером с самым слабым лучом.  -  Мне  сначала  нужно
закрыть раны.
     - Пусть их закроет природа, - торопил он, поглядывая на глаз. Боялся,
что когда веко откроется в следующий раз, животное окончательно проснется.
     - Ты меня знаешь,  -  твердо  ответила  она.  Флинкс  ждал,  заглушая
рвущийся крик. Наконец Лорен сказала: - Сделано. Можно идти.
     Они торопливо миновали огромную тушу. Флинкс не успокоился, пока  они
снова не оказались  в  скиммере.  Долго  пришлось  успокаивать  Пипа:  тот
почувствовал тревогу хозяина и начал нервно дергаться.
     Несмотря на плотную  крышку,  запах  из  бутылочки  чуть  не  задушил
Флинкса. Контейнер с кровью ничем не пах.
     - Зеленое - это жир, - без необходимости объяснила Лорен. - Это сезон
гона.
     - Я понимаю, к чему это, - сказал Флинкс, - но зачем кровь?
     - Жир привлечет  внимание  самцов  стада.  Но  нам  нужно  не  просто
заинтересовать их. Нужно слегка свести их с ума. Единственный способ - они
должны подумать, что самка в опасности.  На  это  откликнутся  и  самки  в
стаде. - Она принялась работать с небольшим запасом химикалий.
     - Тебе бы посмотреть, как дерутся самцы, - говорила она, смешивая жир
и кровь с  различными  катализаторами  в  запечатанном  сосуде.  Флинкс  с
опаской наблюдал за стадом. - Весь лес дрожит. Даже самые высокие  деревья
трясутся. когда сталкиваются два  самца  черепами  с  этими  рогами,  удар
слышно на много километров.
     Пять минут спустя она подняла в утреннем свете большую бутыль.
     - Этого хватит. Ферромоны, кровь и другие  вещества,  щекочущие  нос.
Если это не привлечет их, ничто другое не поможет.
     - Они поднимут тревогу, когда пересекут звуковой барьер,  -  напомнил
он ей.
     - Да, но к  этому  времени  они  совсем  обезумеют,  и  их  ничто  не
остановит. И тогда уж тревога будет не важна.  -  Она  ехидно  улыбнулась,
потом задумалась. - Нужно найти твою мать,  прежде  чем  они  примутся  за
здания.
     - Да, - согласился Флинкс.
     - Будет достаточно  смятения,  -  продолжала  она,  -  чтобы  отвлечь
внимание. Если они люди, обитателям лагеря придется прежде всего думать  о
своем спасении.
     - Теперь о спасении твоей матери. Я думаю, мы можем считать, что  она
не в ангаре, не  в  энергетической  станции  и  не  в  центральной  башне.
Остаются два длинных здания на западе. Если  мы  сумеем  туда  проникнуть,
раньше чем кто-нибудь придет в себя, то сможем увести ее, прежде  чем  они
поймут, что происходит.
     - Понимаешь, только мы будем готовы  к  происходящему.  Очень  многое
зависит от того, как будут реагировать эти  люди.  Они  не  глупы,  но  не
думаю, чтобы они могли спокойно встретить то, что их ожидает.  К  тому  же
других идей у меня нет.
     Флинкс покачал головой.
     - У меня тоже. Но я вижу одно затруднение. Чтобы уверить  стадо,  что
оно идет за раненой самкой в течке, нам нужно  быть  на  поверхности.  Мне
кажется, вверху запах на них не подействует.
     - Верно.  Все  должно  быть  очень  правдоподобно.  Значит,  придется
касаться поверхности. Вверху помешают деревья, да и запах быстро развеется
на ветру.
     - И что же будет, если наше средство  подействует,  стадо  пойдет  за
нами к лагерю, а мы столкнемся с деревом или еще чем-нибудь?
     Лорен пожала плечами.
     - Взбираться на деревья умеешь?
     - В Дралларе не на многие деревья можно взбираться, - ответил  он,  -
но я часто лазил по стенам зданий.
     - Ну, у тебя будет несколько другой мотив, если скиммер откажет. Если
что-то случится, беги  к  самому  большому  дереву.  Я  думаю,  они  будут
обходить препятствия. Меньшие деревья они просто не заметят. - Она  искоса
взглянула на него. - Хочешь немного подумать?
     - Мы зря тратим время, - ответил  он,  зная,  что  с  каждой  минутой
опасность все ближе и ближе к матушке Мастиф. - Я готов, если готова ты.
     - Я не готова, но никогда и не буду. Так что можно начать. - Она села
в пилотское кресло и коснулась приборов.  Задняя  часть  крыши  скользнула
вперед.
     - Садись назад. Когда  я  скажу,  открывай  бутылку  и  лей  примерно
десятую часть содержимого. Потом держи ее открытой и каждый  раз  проливай
десятую часть. Понятно?
     - Да, - сказал он с уверенностью, которой на самом деле не испытывал.
- Ты только веди эту штуку и постарайся ни с чем не столкнуться.
     - Об этом не беспокойся. - Она  в  последний  раз  улыбнулась  ему  и
повернулась к приборам.
     Скиммер поднялся и повернулся, медленно направившись к спящему стаду.
В десяти метрах от ближайшего животного Лорен  снова  повернула  машину  и
зависла, изучая на экране сканера изображение стада.
     Из стада послышались отдельные громовые  фырканья  и  звуки  блеяния.
Флинкс держал плотно закрытую бутылку. Оглянувшись, он нашел обрывок ткани
и плотно обвязал рот и нос.
     - Мне следовало подумать об этом, - сказала Лорен. - Прости.
     - А тебе не нужно?
     Она покачала головой.
     - Я вверху, и ветер относит запах от меня к  стаду.  Все  в  порядке.
Готов? - Руки ее напряглись на рулевом колесе.
     - Готов, - ответил он. - Ты готов, Пип?
     Летающая змея ничего не сказала, даже не свистнула в ответ. Но Флинкс
чувствовал, как ее кольца крепче сжали его левую руку и плечо.
     - Открывай и лей, - приказала Лорен.
     Она медленно двинула скиммер вперед, а Флинкс открыл пробку.  Даже  в
импровизированной  маске,  с  ветерком,  уносящим  запах,  он   действовал
ошеломляюще. Глаза Флинкса слезились, ноздри жгло. Но он каким-то  образом
сумел сосредоточиться и отлить десятую часть жидкости.
     Громовой воинственный рев прозвучал из  нескольких  огромных  глоток.
Скиммер скользнул мимо толстого ствола,  и  Флинкс  увидел,  как  один  из
больших самцов встал. Он, казалось, возвышается над лесом, хотя,  конечно,
большие деревья выше его. Металлически красные глаза полностью  открылись,
крошечные зрачки казались дырами на алом фоне.
     Дьяволопа покачала головой из стороны в стороны,  вперед  и  назад  и
загрохотала. Сделала шаг  вперед,  потом  другой.  Сзади  поднималось  все
стадо,  первоначальные  неуверенные  звуки  превратились  в  рев  гнева  и
желания. Второй самец двинулся вперед вслед за первым; потом третий  начал
свой громоздкий бег. При такой скорости, подумал  Флинкс,  им  понадобится
несколько дней, чтобы добраться до лагеря.
     Но прямо у него на глазах скорость бега начала расти. Таким массивным
животным нужно время, чтобы разогнаться. Но,  разогнавшись,  они  начинают
пожирать расстояние. И  вскоре  Флинкс  уже  хотел,  чтобы  скиммер  летел
побыстрее.
     Стадо набегало на качающуюся  машину.  Лорен  приходилось  уклоняться
даже  от  небольших  деревьев,  а  стадо  в  стремлении   найти   источник
тревожащего запаха просто их не замечало. Лорен что-то крикнула ему, но он
не расслышал.
     Деревья проносились мимо: Лорен сумела увеличить скорость и ни на что
не наткнуться.  За  ними  раздавался  гром:  сотни  копыт  били  в  землю,
превращая ее в порошок, трещали небольшие деревья, стонали крупные,  когда
их выворачивали с корнями.
     Флинкс, видя позади только красные глаза и вытянутые рога, отлил  еще
десятую жидкости, и на хрупкий  скиммер  и  его  еще  более  хрупкий  груз
обрушился новый гром...

     В маленькой операционной все  было  тщательно  продезинфицировано.  У
матушки Мастиф не оставалось сил для сопротивления, когда ее осторожно, но
крепко привязали к теплому столу. Проклятия ее  сменились  стонами,  почти
рефлекторными: она поняла, что ничто не отговорит этих сумасшедших  от  их
намерений. Постепенно она перестала даже стонать и только  смотрела,  сжав
губы, на своих мучителей.
     Зажглись яркие огни,  ослепив  ее.  Высокая  смуглая  женщина  стояла
справа от стола, глядя на пластиковый  круг  размером  в  ладонь.  Матушка
Мастиф узнала шприц для инъекций без уколов и отвела взгляд.
     На Хейтнес, как и на остальных, был  светлый  хирургический  халат  и
маска, из-под которой видны были только глаза. Ньясса-ли держала  ножницы,
которыми будет стричь волосы на голове объекта. Брора, которому предстояло
совершать непосредственную имплантацию, смотрел на экран, расположенный за
головой матушки Мастиф. Изредка он  поглядывал  на  небольшой  столик,  на
котором были  разложены  хирургические  инструменты  и  несколько  плоских
прозрачных ящичков с изморозью на поверхности. Внутри  ящичков  находились
микроэлектронные импланты, которые следует поместить в мозг объекта.
     С потолка над операционным столом свисал металлический  шар,  похожий
на медузу.  С  его  нижней  стороны  спускались  многочисленные  трубки  и
щупальца. Они будут соединены шлангами  и  заменят  любой  орган,  который
может отказать во время операции. Сверхтонкие нити  готовы  были  заменить
капилляры; щупальца могли сверлить кость и делать в  ней  выемки;  там  же
приспособления,   которые   могут,   минуя   легкие,   подавать   кислород
непосредственно в кровь.
     - Я готов начать, - Брора слегка улыбнулся Ньяссе-ли, та кивнула.  Он
взглянул на вторую женщину. - Хейтнес? - Та ответила взглядом,  приготовив
шприц.
     - Тогда последняя проверка, - сказал он, поворачиваясь к платформе  с
микрохирургическим  оборудованием.  Над  головой   выжидательно   блестела
медуза.
     - Странно. - Брора нахмурился. - Смотрите. - Обе женщины  наклонились
к нему. Инструменты, крошечные ящички с замороженным содержимым, даже сама
платформа - все слегка дрожало.
     - Перебои с подачей энергии, - предположила Ньясса-ли. Она посмотрела
вверх и увидела, что шар слегка раскачивается.
     - Не знаю. Если бы что-то серьезное, нам бы уже  сообщили,  -  сказал
Брора. Дрожь усилилась. Один из зондов упал со стола и со звоном покатился
по пластиковому полу. - Становится сильнее. - Снаружи донесся глухой  гул.
Броре показалось, что он идет с запада.
     - Буря? - нахмурившись, спросила Ньясса-ли.
     Брора покачал головой.
     - От грома  стол  не  стал  бы  трястись,  и  метеорологи  ничего  не
сообщали. И не землетрясение. Этот район не сейсмичен.
     Гром усиливался, и теперь стало ясно, что  идет  он  не  сверху,  что
дрожит сама земля. Неожиданно сработала сигнализация вокруг  лагеря.  Трое
хирургов в замешательстве смотрели друг на друга; теперь  уже  дрожали  не
только столы и инструменты, но все здание.
     Траурно зазвучала сирена. С треском что-то  прорвалось  сквозь  стену
комнаты для совещаний, немного не затронув операционную. Это  что-то  было
видно только мгновение, но при  этом  заполнило  всю  комнату.  Потом  оно
передвинулось, таща за собой часть стены из фальшивых бревен и пластиковых
камней, впустив в помещение  туман  и  оставив  за  собой  большую  яму  в
фундаменте. Хейтнес лучше всего  разглядела  эту  яму,  в  которую  падали
обломки с потолка. Отпечаток копыта.
     Ньясса-ли сорвала хирургическую маску и побежала к  ближайшей  двери.
Брора и Хейтнес устремились за ней. Матушка Мастиф неожиданно обрела голос
и закричала.
     Пыль и изоляция падали с потолка, вокруг  продолжали  дрожать  стены.
Многорукий хирургический шар  над  операционным  столом  теперь  угрожающе
раскачивался взад и  вперед,  с  каждым  колебанием  он  мог  сорваться  с
крепления.
     Матушка Мастиф не стала зря тратить силы в попытках  разорвать  путы.
Она знала свои ограничения. Всю силу она вложила в крик.
     Как только впереди  показался  лагерь,  Лорен  увеличила  скорость  и
устремилась к  центральной  башне.  У  кого-то  хватило  присутствия  духа
ответить на сирену оружием, но торопливые выстрелы миновали скиммер.
     И в это  время  стрелявший  увидел,  как  что-то  вылетело  из  кормы
скиммера. Он присел, но когда взрыва не последовало,  выглянул  из  своего
окна на третьем этаже и с любопытством посмотрел  на  разбитую  бутылку  и
красно-зеленую жидкость, текущую по стене сооружения. Но ему  не  пришлось
долго разглядывать, потому что его внимание - и внимание всех остальных  -
привлекла черная волна, грозно накатившаяся из леса.
     Разъяренное  стадо  сосредоточилось  на   самом   сильном   источнике
сводящего с ума запаха. Центральная башня, в которой находилась аппаратура
связи и все защитное  оборудование  лагеря,  скоро  превратилась  в  груду
пластика и металла.
     Тем временем Лорен повернула скиммер по широкой дуге и посадила между
двумя длинными низкими зданиями на  западном  краю  лагеря.  Персонал  был
слишком занять бегством в лес и стремлением увернуться от копыт  и  рогов,
чтобы удивиться присутствию незнакомой машины.
     Нужно было с  первой  же  попытки  правильно  выбрать  здание.  И  им
повезло, выбрали они правильно... и совсем  не  благодаря  его  решительно
бесполезному Дару, подумал Флинкс.
     Крыша над операционной уже начала прогибаться, когда они добрались до
конца здания.
     - Флинкс, как ты... - начала матушка Мастиф.
     - Как он вас нашел? - закончила за нее Лорен, отвязывая  правую  руку
старой женщины.
     - Нет, - поправила ее матушка Мастиф, - я  хотела  спросить,  как  он
сюда добрался без денег. Не думала, что это возможно на Моте.
     - У меня немного было, мама, -  улыбнулся  ей  Флинкс.  Она  казалась
невредимой, просто очень устала за эти лихорадочные дни. - И у  меня  есть
другие способности, ты знаешь.
     - Ага. - Она серьезно кивнула.
     - Нет, не это, - поправил  он  ее.  -  Ты  забыла,  что  есть  способ
получить вещь, не платя за нее.
     Она  рассмеялась.  Этот  смех  обрадовал  Флинкса.  На  мгновение  он
заглушил крики  и  грохот  разрушения,  заполнявшие  воздух  за  пределами
здания. Земля под ногами дрожала.
     -  Да,  да,  ты  всегда  добивался,  чего  хотел.  Разве  я  тебя  не
отговаривала? Но не думаю, что сейчас время тебя ругать. -  Она  взглянула
на Лорен, которой трудно приходилось с повязками.
     - А это кто? - спросила матушка Мастиф, подняв брови.
     - Друг, - заверил ее Флинкс. - Лорен, познакомься с матушкой Мастиф.
     - Очень рада, бабушка. - Лорен сжала  зубы,  борясь  с  неподатливыми
привязями.  -  Тут  магнитные  зажимы,  встроенные  в  полиэтилен.  -  Она
посмотрела на Флинкса. - Наверно, нужно разрезать.
     - Ты справишься, - Флинкс повернулся и направился к  разбитой  двери,
вовремя увернувшись от падающей части крыши.
     - Эй, какого дьявола! Куда ты? - Крикнула ему вслед Лорен.
     - Хочу кое-что узнать, - крикнул он в ответ. - Я ведь по-прежнему  не
знаю, ради чего это все, и будь я проклят, если не попытаюсь узнать!
     - Дело в тебе, мальчик! - крикнула матушка Мастиф. - Они хотели через
меня влиять на тебя! - Но Флинкс уже не слышал ее.
     Матушка Мастиф подняла голову и  беспокойно  посмотрела  на  стонущий
потолок.
     - Этот мальчишка, - сказала она, - не знаю, стоит  ли  он  всех  этих
неприятностей.
     Верхний  замок  неожиданно  щелкнул  и  раскрылся.  Лорен  облегченно
вздохнула. Она, как  и  матушка  Мастиф,  слышала  треск  потолка,  видела
раскачивающийся над головой тяжелый хирургический шар.
     - Вряд ли вы это серьезно, - сказала  она  спокойно,  -  и  вам  пора
перестать думать о нем, как о мальчике. -  Женщины  обменялись  взглядами,
старшая смотрела вопросительно, младшая  дала  уверенный  и  красноречивый
ответ.

     Уверенный, что Лорен освободит матушку Мастиф, Флинкс смог дать  волю
гневу, который копился в течение всех этих  дней.  Высвободившаяся  эмоция
была так сильна, что Пип слетел с  плеча  хозяина  и  беспокойно  повис  в
воздухе у него над головой. Маленькая треугольная голова металась во  всех
направлениях, пытаясь найти источник гнева Флинкса.
     Ярость, кипевшая в нем, едва поддавалась контролю.
     - Они не отделаются так легко, - повторял он про себя. - Не уйдут.
     Он не знал, что сделает, если встретит все еще неизвестных обидчиков,
но что-то должен сделать. Месяц назад он и не подумал  бы  отправиться  за
таким опасным врагом, но последние недели добавили ему уверенности.
     Стадо постепенно успокаивалось, хотя самцы все  еще  искали  источник
своего беспокойства. Самки и малыши первыми ушли в лес. По лагерю  бродили
только одиночные самцы, вымещая раздражение и гнев на всем большем  камня.
Изредка Флинкс видел остатки тех, кто не успел убежать в лес от  дьяволоп.
Обычно на земле виднелось только красное пятно.
     Флинкс направился к ангару, который они с Лорен разглядели  с  холма.
Это логичное последнее убежище. Вскоре он добрался до здания. И  ему  даже
не приходило в голову, что одна из фыркающих, роющих землю дьяволоп  может
обратиться против него.
     Большие ворота ангара косо повисли. Внутри Флинкс заметил движение  и
услышал звуки команд. Без колебаний он  вошел  внутрь  и  увидел,  что  на
большой  транспортный  скиммер  грузят  какие-то  ящики.  Люди   торопливо
работали под  руководством  маленькой  пожилой  женщины  восточного  вида.
Флинкс  остановился  на   пороге.   Теперь,   найдя   того,   кто   чем-то
распоряжается, он не знал, что делать дальше.  Гнев  и  хаос  привели  его
сюда, он ни о чем предварительно не подумал.
     Высокая смуглая женщина, стоявшая в передней части ангара,  перестала
отдавать распоряжения и  через  плечо  оглянулась  на  дверь.  Их  взгляды
встретились.  Флинкс  подумал,  что  в  молодости  она  должна  была  быть
исключительно красива. Но очень холодна.  Волосы  у  нее  поседели,  глаза
посерели.
     - Хейтнес, - подбежал к ней мужчина. - Некогда мечтать. Мы...
     Она указала дрожащим пальцем. Брора  взглянул  в  том  направлении  и
увидел смотрящего на него юношу.
     - Мальчишка, - прошептал Брора. - Это он?
     - Да, но посмотри выше, Брора. Вверху слева.
     Приземистый мужчина посмотрел выше, и  спокойствие  тут  же  покинуло
его. Рот широко раскрылся.
     - О, Боже! - воскликнул он. - Аласпинианский минидраг!
     - Видишь, -  прошептала  Хейтнес,  взглянув  на  Флинкса,  словно  на
обычный лабораторный образец, - это  многое  объясняет.  -  Все  остальные
обращали внимание только на продолжающиеся звуки разрушения лагеря.
     Брора пришел в себя.
     - Может быть, может быть, но мальчик может даже не знать...
     Флинкс пытался разобрать их слова, но было слишком шумно.
     - Откуда вы? - крикнул он в сторону скиммера.  Недавно  приобретенная
зрелость покинула его; неожиданно он почувствовал себя рассерженным юнцом.
- Почему вы похитили мою мать? Вы мне не нравитесь. Все  не  нравитесь.  Я
хочу знать, почему вы это сделали!
     - Осторожней,  -  крикнула  им  Ньясса-ли.  -  Помните  данные  этого
объекта!
     - Он не опасен, говорю тебе, - настаивала Хейтнес. - Он демонстрирует
свою безвредность. Если бы он контролировал себя, не стал бы задавать  нам
детские вопросы.
     - Но этот катализатор, - Брора указал на летающую змею над Флинксом.
     - Мы не знаем, катализирует ли он хоть что-то, - ответила Хейтнес,  -
потому что в сущности не знаем способностей  самого  мальчика.  Это  всего
лишь потенциал. Минидраг ничего для него не делает, потому что ему не  над
чем работать. У него только настойчивость и сверхъестественная способность
идти по следу. - Она продолжала рассматривать объект. - Много бы  я  дала,
чтобы узнать, как у него оказался минидраг.
     Брора облизал губы.
     -  С  матерью   не   получилось.   Может,   поговорить   с   объектом
непосредственно, несмотря на наш опыт с девочкой?
     - Нет, - возразила она. - У нас нет разрешения на такой риск. Сначала
нужно связаться с Круачаном. Он должен принять  решение.  Важнее  убраться
отсюда невредимыми и увезти все записи.
     - Я не согласен. - Брора продолжал разглядывать мальчика,  пораженный
его  спокойствием.  Объект,  казалось,  не  замечал  гуляющую  по   лагерю
опустошительную смерть на копытах. - Наш первоначальный  план  не  удался.
Время перейти к импровизации. Мы должны воспользоваться возможностью.
     - Даже если это последняя возможность?
     Флинкс закричал им:
     - О чем вы говорите? Почему не отвечаете мне?
     Хейтнес повернулась к нему и как будто хотела  ответить,  но  в  этот
момент ангар  задрожал.  Неожиданно  восточная  стена  выпятилась  внутрь.
Послышались испуганные крики, и грузчики рассыпались во всех направлениях,
не обращая внимания на угрозы Ньяссы-ли.
     Но не успели разбежаться.
     Стены и потолок рухнули, погребя под  собой  персонал,  контейнеры  и
большой грузовой скиммер. Три самца дьяволопы  прошли  сквозь  разрушенную
стену. Флинкс отскочил от ворот.  Металл,  пластик  и  плоть  смешались  в
хаотическую пульпу под  громоздкими  ногами.  Вокруг  Флинкса  по  воздуху
летели обломки. Один ударил его в плечо.
     Блестя красными глазами, один из самцов  повернулся  к  единственному
уцелевшему человеку. Он склонил огромную голову.
     Случайность, везение, что-то большее - что бы ни защищало до сих  пор
Флинкса от внимания стада, внезапно оно кончилось. Нависший над ним  самец
был вне себя от ярости. Его намерения были очевидны: превратить Флинкса  в
еще одно красное пятно на земле.
     Что-то маленькое, почти незаметное повисло перед гигантом и плюнуло в
один из красных глаз размером с тарелку. Дьяволопа  мигнула  раз,  другой.
Этого было достаточно, чтобы яд проник в кровь. Чудовище открыло  пасть  и
заревело, отворачиваясь от Флинкса.  Начало  яростно  трясти  головой,  не
обращая внимания на двух других самцов, которые продолжали крушить остатки
ангара.
     Флинкс вскочил и побежал от  этой  сцены  разрушения  назад,  к  тому
зданию, где оставил Лорен и матушку Мастиф. Пип присоединился к нему,  сел
на плечо, но время от времени взлетал в воздух.
     За ними рев дьяволопы стал хриплым и тихим. Послышался удар, это  бык
опустился на четвереньки. Несколько мгновений огромные ноги еще дергались.
Очень медленно, как айсберг, откалывающийся от ледника, бык упал  на  бок.
Глаз, в который попал яд Пипа, исчез, оставив только пустую глазницу.
     Тяжело  дыша,  Флинкс  подбежал  к  зданию,  в   котором   находилась
операционная, и чуть не столкнулся с Лорен и матушкой  Мастиф.  Он  кратко
обнял мать, потом подставил ей плечо под левую руку, чтобы помочь идти.
     Лорен,  поддерживавшая  старуху  с  другой  стороны,  с  любопытством
взглянула на него.
     - Ты нашел, кого искал?
     - Да. Сеннар и Соба отмщены. Это сделали дьяволопы.
     Лорен кивнула, и они вышли из остатков здания. Снаружи земля  дрожала
меньше.
     -  Стадо  рассеивается.  Дьяволопы  снова  соберутся  в  лесу,  будут
удивляться, что это с ними было, и, вероятно, снова лягут спать. Но  тогда
в лагерь соберутся уцелевшие. Нам  нужно  заняться  своим  транспортом,  и
побыстрее. Здесь поблизости была станция зарядки скиммеров. Мы можем идти,
но...
     - Я могу то же, что и вы, -  заявила  матушка  Мастиф.  Ее  состояние
противоречило этим словам: если бы не поддержка Лорен и Флинкса, она бы не
устояла на ногах.
     - Все в порядке, мама, - сказал Флинкс. - Мы что-нибудь найдем.
     Они сели в свой скиммер,  Лорен  включила  зажигание,  и  они  начали
облетать разрушенный лагерь.
     Их опасения встречи с выжившими обитателями  лагеря  не  оправдались.
Несколько встреченных мужчин и женщин были так ошеломлены катастрофой, что
ни о чем не спрашивали. Все они были  из  обслуживающего  персонала  и  не
подозревали о роли и важности Флинкса и матушки Мастиф.
     Дьяволопы  исчезли.  Энергетическая  станция   оказалась   почти   не
повреждена, может, потому, что находилась на удалении от остальных зданий,
а может, и потому, что управлялась автоматически и там для стада  не  было
живых целей. Никто не помешал им перезарядить станнер, хотя Лорен  держала
палец на спуске своего ружья, пока  приборы  не  показали,  что  в  машине
полный заряд.
     - Не думаю, чтобы нас стали преследовать, - сказала Лорен. -  Похоже,
некому преследовать. Если предводители погибли в ангаре, как ты  говоришь,
Флинкс, нам не о чем беспокоиться.
     - Я не получил ответ, - разочарованно  сказал  он.  Потом  громче:  -
Давай убираться отсюда.
     -  Да,  -  быстро  согласилась  матушка  Мастиф.  Она   вопросительно
взглянула на Лорен. - Я городская жительница. Жизнь на природе не по  мне.
- Она улыбнулась своей  неотразимой  улыбкой,  и  Флинкс  понял,  что  она
оправится.
     Лорен  улыбнулась  и  нажала  на   акселератор.   Скиммер   двинулся,
поднимаясь  над  окружающими  деревьями.  Они  пролетели  над  несколькими
потерявшими ориентировку дьяволопами и на полной скорости полетели на юг.
     - Я так и не узнал, в  чем  дело,  -  пожаловался  Флинкс  с  заднего
сидения. - А ты не знаешь, почему они тебя похитили, мама? Чего им от тебя
было нужно?
     Она уже хотела  повторить  ему  рассказ  членов  Общества  Улучшения.
Неужели она слышала  его  только  вчера  вечером?  Что-то  остановило  ее.
Прирожденная осторожность, забота о нем. Опыт долгой жизни приучил  ее  не
торопиться, не говорить сразу, что придет на ум,  даже  если  это  правда.
Сначала нужно кое-что узнать. Будет еще время рассказать ему.
     - Ты сказал, долгая история, как вы меня выследили. Ну,  моя  история
тоже  долгая.  Тебе  достаточно  знать,   что   это   связано   с   давним
преступлением, в котором я участвовала. Жажда мести никогда не умирает. Ты
ведь понимаешь это?
     - Да. - Он знал, что у  его  матери  была  разнообразная,  насыщенная
событиями юность. - Расскажешь подробнее дома.
     - Хорошо,  -  согласилась  она,  довольная  тем,  что  он  принял  ее
объяснение. - Когда благополучно вернемся домой. - Она взглянула на  Лорен
и увидела, что та вопросительно смотрит на нее.
     Матушка Мастиф прижала палец к  губам.  Вторая  женщина  кивнула,  не
вполне понимая, но готовая подчиниться желанию старшей.

                                    14

     Прошло несколько часов. Ветра нет, туман стал реже, скиммер  спокойно
летел на юг. Матушка Мастиф посмотрела назад, где на корме  скиммера  спал
Флинкс. Его ужасный, хотя и полезный  любимец,  как  обычно,  свернулся  у
головы хозяина.
     Матушка   Мастиф   разглядывала   пилота.   Красивая,    жесткая    и
самоуверенная, решила она. На  лес,  проносившийся  под  ними,  опускалась
ночь. В кабине тепло и сухо.
     - Почему ты заинтересовалась моим мальчиком?
     - Как друг. Кроме того, мне нужно было заплатить  долг,  -  объяснила
Лорен. - Эти люди, которые  вас  похитили,  убили  двух  редких  животных,
которые долго жили у меня.
     - Месть никогда не умирает. - Она улыбнулась. - Вы сами это  сказали,
помните?
     - Где ты с ним встретилась?
     - Он появился в гостинице, недалеко от озера, где я управляющая.
     - А! Драка! Да, я помню. Значит, это твое место.
     - Я только управляющая. Туда мы и направляемся. Я помогу  вам  оттуда
вернуться в Драллар.
     - Откуда ты знаешь, что мы из города?
     Лорен указала на спящую фигуру.
     - Он сказал. Он мне много рассказывал.
     - Странно, - заметила матушка Мастиф. - Он не болтлив, мой мальчик. -
Она продолжала смотреть на пролетающий внизу лес.  Флинкс  спокойно  спал,
впервые за долгое время.
     - Ты на многое пошла, - наконец объявила матушка Мастиф,  -  особенно
для незнакомого человека. И такого молодого.
     - Молодость относительна, - ответила Лорен. - Может, он  разбудил  во
мне материнский инстинкт.
     - Не философствуй, девочка, - предупредила матушка  Мастиф,  -  и  не
темни. - Ничего себе  замечание.  Разве  она  сама  не  испытала  того  же
относительно мальчика много  лет  назад?  -  Я  видела,  как  ты  на  него
поглядываешь. Ты в него влюбилась?
     - Влюбилась? - Лорен искренне удивилась. Потом, заметив, что  матушка
Мастиф спрашивает  всерьез,  заставила  себя  ответить  тоже  серьезно.  -
Конечно, нет! Ну, по крайней мере, не так. Он  мне  нравится,  конечно.  Я
поражена тем, что он смог сделать в одиночку, я уважаю его за это.  И  мне
его жаль. Конечно, я что-то к нему испытываю.  Но  любовь,  о  которой  вы
говорите? Ни малейшего шанса.
     - Юность относительна, - мягко передразнила ее матушка  Мастиф.  -  В
одном можно быть уверенным. Я многое видела в  жизни,  девочка.  Мало  что
меня может удивить. Так думала я несколько недель назад.  -  Она  негромко
рассмеялась. - Я рада твоим словам. Ты могла бы причинить мальчику боль.
     - Я никогда этого не сделаю, - заверила ее Лорен. Она  оглянулась  на
спящего Флинкса. - Я высажу вас у гостиницы. Моего  помощника  зовут  Сал.
Сделаю вид, что организовываю ваш отъезд, и поговорю с ним. А потом  улечу
за озеро. Думаю, так для него лучше. Я не хочу причинять ему боль.  -  Она
заколебалась. - Он ведь не станет делать глупости? Например, не пойдет  за
мной?
     Матушка Мастиф задумалась, потом покачала головой.
     - Он немного излишне чувствителен. Но поймет, я уверена. А я не знаю,
что и сказать, девочка. Ты так помогла ему и мне.
     - Месть, помните? - Она  улыбнулась,  огоньки  приборов  осветили  ее
лицо. - Он забавный, ваш Флинкс. Не думаю, чтобы я его забыла.
     - Знаешь, девочка, - задумчиво сказала матушка Мастиф, глядя на туман
и облака, - ты не первая, кто говорит так.
     - Наверно,  и  не  последняя,  -  ответила  Лорен  и  снова  занялась
приборами управления.

     Маддер несколько  раз  обошел  по  кругу  разрушенный  лагерь,  потом
показался из-за укрытия в деревьях и направился к разрушенным  зданиям.  И
сел возле груды развалин, некогда бывших центральной башней.
     Женщина, вышедшая из него, и мужчина, оставшийся за рулем, были одеты
в  темно-зеленые  с  коричневым  маскировочные  комбинезоны.  Мужчина   не
выключил  двигатель,  женщина  прошла  с  полдесятка   метров   к   башне,
остановилась и медленно повернулась, осматриваясь. Потом оба расслабились,
поняв, что то, что  уничтожило  лагерь,  больше  не  представляет  угрозы.
Никакого обсуждения не потребовалось: они долго работали вместе и понимали
друг друга без слов.
     Мужчина выключил двигатель и  присоединился  к  женщине.  Шел  легкий
дождь. Он не промочил их: маскировочные костюмы отталкивали влагу. Судя по
виду лагеря, долго они здесь не задержатся.
     - Я устал открывать ящик и находить в нем другой, меньший, - печально
сказал мужчина. - Все наши розыски ведут  в  глухой  тупик.  -  Он  жестом
указал на окружавшее их  разрушение:  обрушившиеся  здания,  облака  дыма,
поднимающиеся от развалин, расплавленный металл.
     - Скорее мертвый тупик, судя по этому.
     - Не обязательно. - Женщина его почти не  слушала.  Она  смотрела  на
широкое углубление возле своих ног. С  одного  конца  оно  заостренное.  В
нескольких метрах виднелось другое такое же углубление, а сзади  на  таком
же расстоянии еще одно. Посмотрев дальше, она увидела всю цепочку. Вначале
она не заметила эти углубления, потому что они были заполнены водой.
     Она пнула ближайшее сапогом.
     - Отпечатки ног, - сказала коротко.
     - Копыт, - поправил мужчина. Он взглянул  на  затянутый  туманом  лес
вокруг лагеря. - Хотел бы я лучше знать этот отсталый мир.
     - Не вини себя. Мы не собирались провести здесь много времени. К тому
же города везде космополитичны.
     - Да, и цивилизация кончается на их окраинах. Остальная часть планеты
примитивна. Это нам и помешало с самого начала. Слишком  много  мест,  где
можно скрыться.
     Она осматривала развалины.
     - Ну, это им ничего хорошего не принесло.
     - Да, - согласился он. - Я видел тут немало костей. Интересно, бедное
чудовище тоже здесь умерло?
     - Не говори так, - беспокойно сказала она. - Ты знаешь, кем мы должны
его считать. Следи за собой, иначе вставишь как-нибудь в отчет и  получишь
нагоняй.
     - А, да, я забыл, - ответил он. - Искалеченный ребенок. Прости, Роза,
но все это дело с самого начала мне не нравилось. Ты, конечно,  права.  Не
надо было выделять его. Он не виноват. Наоборот. Он не  отвечает  за  что,
что сделали с ним улучшители.
     - Верно, - согласилась женщина. - Ну, скоро его приведут в порядок.
     - Если он уцелел, - напомнил ее спутник.
     - Ну, кое-кто уцелел, - ответила она.
     Мужчина указал на несколько длинных куч  развалин,  которые  когда-то
были зданиями.
     - А еще говорят о дьяволах.
     Какая-то фигура направлялась к ним. Ей потребовалось  много  времени,
потому что она двигалась не по прямой. Все время отклонялась  вправо,  как
колесо, потерявшее подшипник. Это мужчина, в грязной одежде, в испачканных
ботинках. Видно было, что он несколько  дней  не  переодевался.  Он  слабо
помахал прилетевшим. Если не считать хромоты, он не казался  раненым.  Его
волнистые волосы промокли и прилипли к лицу и голове. Он не пытался убрать
их с глаз.
     Казалось, ему все равно, кто эти новые люди. Интерес его был  гораздо
прозаичней.
     - У вас есть еда?
     - Что здесь случилось? - спросила  женщина,  как  только  он  подошел
поближе.
     - Еда есть? Бог видит, воды здесь достаточно. Все, что это несчастное
место может предложить, это вода. И когда хочешь и даже когда не хочешь. Я
питался ягодами, орехами и тем, что можно было спасти на  кухне.  Пришлось
отбиваться от стервятников. Ужасная, вонючая дыра!
     - Что  тут  случилось?  -  спокойно  повторила  женщина.  Подошедшему
казалось лет двадцать с небольшим. Она знала, что он слишком молод,  чтобы
быть членом внутреннего круга улучшителей. Скорее всего  просто  нанят  на
работу.
     - Кастер, - сказал он. - Меня зовут Кастер. - Прошу  прощения.  -  Он
осторожно начал опускать самодельный  костыль,  пока  не  сел  на  влажную
землю. - Сломал лодыжку, мне кажется. Она не  слишком  хорошо  срастается.
Нужно будет поправить. - Он сморщился, потом снова поднял голову.
     - Будь я проклят, если знаю. Я имею в виду, что тут случилось. Только
что я сменял  спокойно  коммуникационные  модули,  а  в  следующую  минуту
начался ад. Вы бы их видели. Огромные, как башни, каждый огромный. Так мне
показалось. Хуже всего эти огромные глаза-тарелки и маленькие черные точки
в них, смотрят на тебя, как машина. Отвратительные глаза. Не знаю, что  их
на нас навлекло, но это не доброе провидение.
     - Только вы выжили? - спросил мужчина.
     - Никого больше не видел, если  вас  это  интересует.  -  Он  жалобно
сказал: - Эй, у вас хоть какая-нибудь еда есть?
     - Мы вас накормим, - с улыбкой сказала женщина. -  Послушайте,  а  на
кого вы здесь работали?
     - На ученых. Чванные типы. Никогда не разговаривали с нами,  обычными
рабочими. - Он слегка рассмеялся. - Но платили хорошо. Держи рот на замке,
выполняй  свою  работу  и  любуйся  окрестностями.  Никак  не  думал,  что
окрестности придут ко мне. С меня хватит. Хочу домой. Могут сохранить свою
неустойку. - Ему пришла в голову новая мысль, и он посмотрел на пару.
     - Эй, вы что, не знаете, кто они? Кто эти люди?
     Они обменялись взглядом. Потом женщина пожала плечами.
     - Вреда не будет. Может, это освежит его память.
     Она достала из внутреннего кармана маленькую пластиковую  карточку  и
показала раненому. Карточка ярко-красная. На ней напечатано имя и название
планеты  происхождения:  Терра.   Глаза   человека   при   этом   названии
округлились. Следующая серия букв увеличила его озадаченность.
     НПС - И - МС - ОМО.  Первые  буквы  он  понял:  "Независимая  полевая
служба"  и  ранг  -  инспектор.  МС  -  "Миротворческие   силы",   военная
организация по поддержанию закона в Сообществе.
     - А что такое ОМО? - спросил он.
     - Отдел операций по морали, - ответила она,  пряча  карточку.  -  Эти
ученые, с которыми вы работали... У вас не было с ними близких  контактов,
но вы ведь их видели время от времени?
     - Конечно. Они держались особняком, но иногда я их видел.
     - Все пожилые, верно?
     Он нахмурился.
     - Знаете, я об этом не думал, но да, так и есть. Это что-то означает?
     - Вас не должно это беспокоить, - сказал мужчина. - Вы говорите,  что
никого не видели  после  того,  как  на  вас  напали  эти  звери.  Это  не
обязательно означает, что вы один уцелели. Вероятно, здесь  были  какие-то
средства передвижения. Вы никакого маддера или скиммера не видели?
     Человек на земле немного подумал, и лицо его прояснилось.
     - Да, да, видел. Были женщины: старуха и молодая. Молодая красивая. И
с ними мальчик. Я их не узнал, но тут часто появлялись люди.
     - Сколько лет мальчику? - спросила женщина.
     - Будь я проклят, если знаю.  Я  бежал  в  одном  направлении,  а  их
скиммер двигался в другом, так что я не стал  останавливаться  и  задавать
вопросы. Парень рыжий. Это я помню. Рыжие на этом комке грязи редкость.
     - Очаровательная жизнь, - сказал мужчина своей спутнице. В его голосе
звучало восхищение и раздражение. - Мальчишка ведет очаровательную жизнь.
     - Как ты отлично знаешь, дело не только в чарах, -  ядовито  ответила
женщина. - Старуха, о которой он говорит, очевидно, приемная мать, но  кто
эта другая женщина? - Она обеспокоенно нахмурилась.
     -  Неважно,  -  ответил  ее  товарищ.  Он  заговорил  с  раненым.   -
Послушайте, каковы отношения этих  троих?  Я  знаю,  у  вас  было  немного
времени. Эта младшая женщина, красивая? Не показалось ли вам, что она  ими
командует? Может, старуха и мальчик были у нее в плену?
     - Говорю вам, я мало что видел, - ответил Кастер. -  Никакого  оружия
не было, если вы об этом говорите.
     - Интересно, - сказала женщина. - У них появился  союзник.  Еще  одно
осложнение. - Она вздохнула. - Черт бы побрал этот случай. Если бы в штабе
не придавали ему такого значения, я бы отказалась.
     - Ты знаешь, что значит такой приказ, -  фыркнул  мужчина.  -  Мы  их
возьмем. Много раз были уже совсем близко. Когда-нибудь должно и повезти.
     - Может быть. Вспомни свои ящики внутри ящиков, - усмехнулась она.  -
Но теперь будет легче. - Она махнула  на  разрушенный  лагерь.  -  Похоже,
никто из улучшителей не ушел.
     - Улуч... улучшители? - Раненый раскрыл рот. - Эй, я это слово  знаю.
Это ведь те... - Глаза его широко раскрылись. - Подождите, ведь это...
     - Спокойней,  -  сказал  мужчина  в  маскировочном  костюме.  -  Ваше
удивление свидетельствует о невиновности. К тому же вы слишком  молоды.  И
им нужны гораздо более умные люди.
     - Нам  легко  будет  обнаружить  мальчика.  -  Женщина  вновь  обрела
уверенность. - Отыщем и их.
     - Хотел бы я так быть уверен, -  сказал  ее  спутник,  поджав  нижнюю
губу. - Ничего легкого в этом деле с самого начала нет.
     - Я не знал, - начал раненый, - я не знал, что они улучшители.  Никто
из нас не знал, никто. Я всего лишь техник. Никто ни слова не говорил  нам
о...
     - Спокойней, я вам сказал, - выпалил  старший  мужчина,  рассерженный
такой реакцией. Люди так  легко  впадают  в  панику,  подумал  он.  -  Вам
придется пройти проверку на правду. Пища в маддере. Но пройдете  проверку.
Это не вредно, вы знаете. А потом вас отпустят.
     Человек с помощью костыля встал. Он немного успокоился.
     - Нам ни слова об этом не говорили.
     - Они никогда не говорят, - сказала женщина. - Так им удается столько
лет избегать тюрьмы. А легковерные их не спрашивают.
     - Улучшители. Вот дьявольщина!  -  бормотал  человек.  -  Если  бы  я
знал...
     - Если бы вы знали, вы не стали бы брать их деньги и работать на них,
верно?
     - Конечно, нет. У меня есть принципы.
     - Ну, еще бы. - Мужчина  взмахнул  рукой,  предупреждая  протесты.  -
Простите меня, друг. За восемь лет, проведенных в  ОМО,  я  привык  желчно
смотреть на человечество. Не ваша вина. Идем, - сказал он женщине, которую
назвал Розой, - нам тут нечего делать.
     - Я с вами? - молодой человек захромал за ними.
     - Да, вы тоже,  -  сказал  миротворец.  -  Вы  не  возражаете  против
сканирования на правду? Это чисто добровольная процедура.
     - С радостью, - сказал тот, готовый  угодить.  -  Будь  прокляты  эти
грязные улучшители. Обманывают невинных работников. Надеюсь,  вы  всех  их
возьмете до последнего.
     - Еда на корме, -  ровно  сказала  женщина,  когда  они  поднялись  в
маддер.
     - Странно, - заметил ее товарищ, когда они  усаживались.  -  Странно,
что дикие звери напали на это место так, что дали возможность нашей добыче
сбежать. Истории этих детей полны таких странных совпадений.
     - Знаю, -  ответила  Роза.  Двигатель  загудел,  и  маленький  экипаж
скользнул в лес. - А  еще  эта  летающая  змея,  о  которой  рассказывали.
Интересно, откуда она?
     - С Аласпина, если отчеты точны.
     - Да, верно, Аласпин. Если я правильно помню  уроки  галографии,  эта
планета во многих парсеках отсюда. Опять совпадение.
     - Но возможное.
     - Похоже, когда речь идет об этих детях, нет ничего невозможного. Чем
быстрее мы задержим этого и передадим психохирургам, тем  лучше.  Нет,  по
мне лучше какой-нибудь маньяк-убийца. От этой охоты за  мутантами  у  меня
мурашки по коже.
     - Он не мутант, Роза, - напомнил ее спутник. - Это  так  же  неточно,
как то, что я назвал его чудовищем. - Он  взглянул  в  хвост  маддера.  Их
пассажир поглощал еду и не слушал разговор. - Мы даже не уверены,  что  он
обладает  какими-нибудь  особенностями.   Последние   двое,   которых   мы
выследили, были отвратительно нормальны.
     - Улучшители ведь заметили какое-то отличие, - не согласилась Роза. -
Они пошли на  большие  хлопоты,  чтобы  захватить  этого,  и  смотри,  что
получилось.
     Они углубились в лес, направляясь на юг. Разрушенный  лагерь  скрылся
из виду, закрытый деревьями и неровной местностью.
     - Это сделало какое-то крупное местное животное, - сказал ее спутник.
- Обезумевшее  стадо  не  имеет  никакого  отношения  к  мальчишке  и  его
способностям.  Пока  что  мы  знаем  только,  что  это  обычный   ребенок,
искалеченный улучшителями. Ты слишком многого хочешь, Роза.
     - Да. Знаю. Такова наша работа, Федор.
     Но тревога не оставляла их.

     Женщина за консолью коммуникатора очень стара, почти  так  же  стара,
как маленький звездный корабль, но руки ее работали с легкостью, рожденной
долгим опытом, а слух у нее достаточно острый, и она не пропустила ни одну
передачу. Она  подняла  голову,  посмотрела  в  лицо  высокому  серьезному
мужчине и печально покачала головой.
     - Простите, доктор Круачан, сэр. Они не отвечают на наши  сигналы.  Я
даже не могу поймать их постоянный направленный луч.
     Высокий человек медленно, неохотно кивнул.
     - Вы знаете, что это значит.
     - Да, - печально ответила она. - Ньясса-ли, Хейтнес, Брора - все  они
ушли. Все эти годы... - голос ее сменился шепотом.
     - Мы не совсем уверены, - сказал Круачан. - Не на сто  процентов.  Но
сейчас они должны были бы уже отозваться, пусть через запасную установку.
     - Это нападение стада - ужасная неудача, сэр.
     - Если бы просто неудача, - негромко сказал он. - История показывает,
что там, где участвуют эти  дети,  нечто  неизвестное  часто  подталкивает
неудачу. И очень сильно подталкивает.
     - Я знаю, сэр. - Круачан знал, что женщина устала; но они все устали.
Их  время,  время  всего  Общества  Улучшения  подходит  к  концу,  а   их
благородная цель, так неправильно понятая, по-прежнему далека.  Много  лет
назад они пытались  привлечь  новых,  более  молодых  членов,  обучить  их
технике манипулирования генами, разработанной основателями Общества. Но то
бремя  ответственности,  под  которым  они  все  работали,  клеветническая
пропаганда церкви и правительства Сообщества не дали это сделать.
     Будь прокляты все эти невежественные дикари! Общество еще не мертво!
     Хейтнес, Ньясса-ли, Брора -  эти  имена  панихидой  звучали  в  мозгу
Круачана. Если они  действительно  погибли  -  а  сомневаться  в  этом  не
приходится, - как мало осталось способных  выполнять  Работу.  Он  не  мог
принять решение. Нужно ли улетать  отсюда  и  начинать  новую  операцию  в
другом месте? Так много старых друзей,  коллег,  великих  ученых  погибло;
стоит ли этого один-единственный объект? У них все еще нет  доказательств,
что он именно тот, кто им нужен. Только некоторые данные  и  предположения
компьютеров. Но компьютерам все равно. Всем все равно.
     Ничто не указывает, что объект вызвал это нападение стада, погубившее
лагерь и столько надежд. Конечно, вполне возможно, что  сам  объект  погиб
вместе с остальными, рассуждал Круачан. Если это не так и если он  решится
продолжать операцию, больше не должно быть косвенного манипулирования.  Им
придется иметь дело непосредственно с  объектом,  как  они  несколько  лет
назад пытались с девочкой.
     Предстоит долгий  кружной  курс  к  следующей  "безопасной"  станции.
Круачану совсем не хотелось еще  несколько  лет  скрываться  и  отыскивать
новый объект. Если длинная рука миротворцев  не  дотянется  до  них  туда,
время и возраст завершат работу правительства. Они  прошли  длинный  общий
путь, он и его товарищи. Огромные усилия; множество людей  погибло,  чтобы
проект продолжал жить. Они и немногие оставшиеся  коллеги  должны  довести
его до конца.
     - Спасибо,  Амарет,  -  сказал  он  женщине,  терпеливо  ожидавшей  у
консоли. - На всякий случай не выключайте приемник.
     - Конечно, доктор Круачан, сэр.
     Повернувшись, он медленно  направился  в  конференц-зал.  На  полпути
приободрился и зашагал решительней. Так не пойдет,  сказал  он  себе.  Как
президент Общества, он должен подавать пример  товарищам,  теперь  больше,
чем когда бы то ни было. К тому времени, как он твердой походкой  вошел  в
зал,  отчаяние  и  сомнения  сменились  холодной   целеустремленностью   и
решительностью.
     Его ожидали с полдесятка очень пожилых мужчин  и  женщин.  Как  мало,
подумал он, как мало нас осталось. Это последние члены Общества, последние
защитники великой идеи. На их лицах был все тот же вопрос.
     - По-прежнему ни слова, - твердо  сказал  он.  -  Поэтому  мы  должны
считать, что доктор Брора, доктор Хейтнес и доктор Ньясса-ли погибли. - Не
последовало никаких внешних проявлений горя, криков  и  плача.  Все  ждали
продолжения, и их спокойная вера в него укрепила его решимость.
     - Я рекомендую продолжить попытки  установить  контроль  над  Номером
Двенадцатым.
     - У нас есть основания считать, что в  этом  районе  работают  агенты
ОМО, - сказала пожилая женщина из дальнего угла удобного зала.
     - Ну и что? - резко спросила другая женщина. - Они всегда на два шага
отставали от нас и всегда будут отставать.
     - Хотела бы я быть так же уверена, Хенсон, - сказала первая женщина -
Длительность существования  нашего  общества  объясняется  предвидением  и
осторожностью, а не презрением к тем, кто презирает нас. -  Она  взглянула
на президента. - Вы уверены, что нам следует продолжать действовать здесь,
Круачан?
     - Более чем когда-либо, - ответил он. - Мы слишком  много  вложили  в
этого Двенадцатого Номера, чтобы отказаться. - И он  принялся  перечислять
долгий перечень факторов, побудивших его принять такое решение.
     Когда  он  кончил,  несоответственно   глубоким   голосом   заговорил
маленький  худой  человек,  сидевший  в  глубине   зала.   У   него   были
искусственная нога и сердце, но в глазах горел тот же боевой огонь, что  и
пятьдесят лет назад.
     - Я согласен! Наше будущее здесь! Если объект по-прежнему доступен...
     - У нас нет причин сомневаться в этом, - полусолгал Круачан.
     - ...тогда мы можем связаться с ним раньше агентов ОМО.  Как  говорит
Круачан,  мы  должны   противопоставить   свою   решимость   усиливающимся
недомоганиям. - И он стукнул по полу искусственной ногой.
     -  Хорошо,  -  сказала  старуха,  вызвавшая   призрак   вмешательства
Сообщества. - Я вижу, большинство согласно, что мы должны продолжать  свою
работу  здесь.  Должна  признать,  что  мало  что  могу   противопоставить
убедительным аргументам доктора Круачана. Но у нас  есть  новая  проблема,
которую не решить голосованием.
     - Правда ли, что в последнем отчете сообщалось о  наличии  у  объекта
аласпинианского миниатюрного дракона?
     Круачан медленно кивнул.
     - Да, в отчете указывается на наличие существа-каталиста.
     -  Что  же  нам  делать?  Это  существо  не  только   действует   как
увеличительное стекло по отношению к возможным способностям  объекта.  Оно
еще само по себе смертельно опасно. Если у него установилась эмоциональная
связь с объектом, то это гораздо  более  опасный  противник,  чем  десяток
агентов ОМО.
     Круачан отмахнулся от ее тревог.
     - Я обдумал эту проблему. Обещаю вам,  что  мы  позаботимся  об  этой
змее. Если мы  не  сможем  нейтрализовать  простую  рептилию,  нам  нечего
претендовать на защиту идеалов Общества.
     - Это не рептилия, - возразил один из мужчин. Глаза у  него  казались
стеклянными: ему приходилось носить толстые контактные линзы. - Внешне  он
похож на рептилию, но в жилах его теплая кровь, и более правильно было  бы
классифицировать его как...
     - Мне нет дела до его классификации! - нетерпеливо прервал Круачан. -
Со зверем мы справимся. - Брови его сошлись в неожиданной задумчивости.  -
Если такая эмоциональная связь существует, она может быть сильнее,  чем  с
приемной матерью.
     - Еще одна возможность внешнего контроля! - воскликнула женщина.
     - Да. Вместо того чтобы стать новой угрозой, это существо поможет нам
контролировать  объект.  Видите,  как  трудности  могут   превратиться   в
преимущество.
     - Жаль Хейтнес и остальных, - сказал  один  из  стариков.  -  Я  знал
Хейтнес сорок пять лет.
     - Я тоже, - напомнил ему Круачан. -  Мы  не  должны  подвести  ее,  и
Ньяссу-ли, и Брору. Они принесли себя в жертву нашему делу, но дали  новую
возможность продолжить его. И по мере сокращения численности должна  расти
наша решимость.
     Повсюду слышались одобрительные возгласы.
     - Мы не отказываемся от этого объекта, - энергично сказал Круачан.  -
Любыми средствами мы должны его использовать. Предлагаю проголосовать.
     Круачан с  благодарностью  видел,  что  решение  принято  единодушно.
Такими обычно и были их решения:  дискуссиям  не  место  в  организации  с
единой целью.
     - Благодарю вас всех, - сказал он, когда руки опустились. -  Помните,
в этом Номере Двенадцатом ключ к нашему оправданию. Продолжим с  надеждой.
С этого момента вся наша деятельность подчинена  необходимости  установить
над ним контроль. - Он повернулся к выходу.
     - Нужно торопиться. Если его первым найдет ОМО, он  для  наших  целей
будет потерян.
     Все разошлись и с новой решимостью занялись работой.

                                    15

     В городе пахло людьми и чужаками, животными  и  экзотической  кухней,
смолой и строительными материалами, старыми и новыми, и  все:  органика  и
неорганические материалы - все пропитано вечной влажностью. Но Флинксу все
это казалось  сладкими  ароматами.  Машина  остановилась  перед  маленьким
баром. Флинкс остатками кредитов на своей карточке рассчитался с ней.  Она
сказала механическое "Благодарю вас, сэр" и отправилась на  поиски  нового
клиента.
     Матушка Мастиф тяжело оперлась на него, и они вошли. После  пережитых
испытаний она почувствовала свой возраст и очень устала. Так  устала,  что
даже не отстранилась от змеи, ехавшей на плече Флинкса.
     Внутри Пип  сам  развернулся,  выполз  из-под  плаща,  данного  Лорен
Уолдер, и полетел к стойке. Он знал это место. На стойке были приготовлены
сухие крендельки, орехи и прочие  соленые  деликатесы,  с  которыми  можно
играть, а можно их и есть.
     Флинкс сознательно  привез  их  на  рынок  кружным  маршрутом,  часто
пересаживаясь, стараясь зайти в  транспорт  в  самый  последний  момент  и
передвигаться с другими пассажирами. Как  ни  старался,  он  не  обнаружил
никаких признаков слежки, да  и  минидраг  не  реагировал  на  пассажиров,
искоса поглядывавших на измученного юношу  и  старуху  с  ним.  И  все  же
осторожность  заставила  его  заглянуть  сначала   в   бар,   прежде   чем
возвращаться в магазин. Разумно не ходить домой  одним,  А  Малыша  Симма,
владельца  бара,  хорошо  иметь  поблизости,  когда  они  будут  открывать
ладонный  замок.  В  каком-то  смысле  физические  данные   Малыша   Симма
соответствовали умственным Флинкса.
     Как все гиганты, Малыш Симм добрый человек. Он был другом Флинкса еще
с того времени, как его  усыновила  матушка  Мастиф.  И  часто  покупал  у
матушки Мастиф разные забавные мелочи, чтобы развлекать своих посетителей.
     Появилась  огромная  рука  и  увлекла  путников  в  отдельную  будку.
Несколько  посетителей   нервно   расступились,   уступая   дорогу   змее,
метнувшейся к кренделькам.
     - Я  слышал,  что  вы  вернулись,  -  сказал  молодой  гигант  вместо
приветствия. Голос глухо доносился из его  широкой  груди.  -  Новости  на
рынке распространяются быстро.
     - У нас все в порядке, Симм, - Флинкс наградил своего  друга  усталой
улыбкой. - Я, кажется, готов  проспать  целый  год,  но  в  остальном  все
нормально.
     Гигант подтащил к будке стол и использовал его в качестве стула.
     - Что я могу для вас сделать? Хотите чего-нибудь выпить?
     -  Не  сейчас,  мальчик.  -  Матушка  Мастиф  слегка  махнула  старой
сморщенной рукой. - Нам хочется побыстрее домой. Нам нужно твое  общество,
а не напитки. - Она замолчала, предоставив Флинксу объяснять остальное.
     Малыш Симм нахмурился, брови его сошлись, как тучи на небе.
     - Вы думаете, эти люди еще идут за вами?
     Матушка Мастиф чуть не сказала: "Не за  мной",  но  успела  прикусить
язык. Она все еще считала, что не время Флинксу узнавать  то,  что  узнала
она. Слишком быстро.
     - Маловероятно, но возможно, а я не хочу искушать судьбу, этого злого
ублюдка.
     - Понимаю. - Малыш Симм встал, чуть не задев головой  за  потолок.  -
Вам нужен товарищ в пути до дома.
     - Если можешь уделить нам немного времени, - с благодарностью  сказал
Флинкс. - Я верю, что у нас  с  этими  людьми  покончено.  -  Он  не  стал
объяснять, что считает их всех мертвыми. Не к чему усложнять  дела.  -  Но
нам было бы гораздо спокойней, если бы ты проводил нас до магазина.
     - Сейчас приду, - заверил их Симм. - Подождите здесь. -  Он  исчез  в
задней комнате. Вернулся  в  сопровождении  высокой  молодой  женщины.  Он
негромко с минуту поговорил с ней, она в ответ  кивнула  и  направилась  к
посетителям. На  Симме  был  плащ,  способный  вместить  среднего  размера
здание.
     - Я готов, - сказал он им. - Накина  присмотрит  за  делом  до  моего
возвращения. Если не хотите немного отдохнуть.
     - Нет, нет. - Матушка Мастиф с трудом встала.  -  Отдохну  у  себя  в
магазине.
     От бара Малыша Симма совсем недалеко до боковой улицы,  где  размещен
магазин матушки Мастиф. Матушку нес Малыш, и они добрались быстро.
     - Как будто пусто, - заметил гигант, осторожно ставя старуху на ноги.
Уже наступил вечер. Большинство магазинов были уже закрыты, может,  потому
что шел более сильный, чем обычно, дождь.  На  рынке  погода  часто  самый
важный судья в экономике.
     - Кажется, все в порядке. - Матушка  Мастиф  направилась  к  передней
двери.
     - Минутку. - Флинкс удержал ее. - Вон там, слева от магазина.
     Симм и матушка Мастиф посмотрели в указанном направлении.
     - Ничего не вижу, - сказал гигант.
     - Мне показалось, я  видел  движение.  -  Флинкс  взглянул  на  Пипа.
Летающая змея мирно спала  под  плащом.  Конечно,  настроение  змеи  часто
непредсказуемо,  но  ее  спокойствие  -  хороший  признак.  Флинкс  указал
направо. Гигант кивнул и отошел, как огромная тень. Спрятался у  соседнего
пустого магазина. Флинкс пошел направо  -  правый  борт,  как  сказала  бы
Лорен. Ему потребовалось немало времени,  чтобы  простить  ее  уход,  -  а
матушке Мастиф - что позволила ей уйти, - пока он крепко спал.  Он  гадал,
что она делает, но воспоминания о ней уже начали  слабеть.  А  вот  эмоции
забудутся гораздо позже.
     Матушка Мастиф подождала, глядя, как  ее  сын  и  друг  расходятся  в
разных направлениях. Она не возражала против дождя. Это дралларский дождь,
который  каким-то  образом  отличается  от  дождя  в  любом  другом  месте
вселенной.
     Флинкс  осторожно  продвигался  вдоль  влажной   пластиковой   стены,
пробираясь к переулку, который извивается за домом. Если движение, которое
он заметил, означает присутствие ожидающего их возвращения шпиона,  он  не
хотел, чтобы шпион сообщил своим хозяевам новость. Сначала Флинкс  вытянет
из него всю информацию.
     Вот - снова движение, и на этот раз  никаких  сомнений!  Тот  уходит.
Флинкс пошел быстрее, держась в тени. Стилет, спавший в  ботинке,  теперь,
холодный и знакомый, в руке.
     Возглас впереди и огромная нависающая тень. Флинкс  побежал,  готовый
помочь. Хотя он сомневался, что гиганту понадобится помощь. И тут  услышал
неожиданный звук.
     Нервный смех?
     - Здравствуй, Флинкс, мальчик. - В  тусклом  свете  Флинкс  разглядел
лицо их соседа Арракхи.
     - Здравствуй. - Флинкс спрятал стилет. - Ты меня встревожил. Я думал,
на сегодня мы со шпионами покончили.
     - Я тебя встревожил? - Ремесленник указал на стоявшего за ним  Малыша
Симма.
     - Прости, - виновато сказал Симм. - Мы ведь не знали, что это ты.
     -  Теперь  знаете.  -  Арракха  снова  посмотрел  на  Флинкса.  -   Я
присматривал за вашим магазином. - Симм пошел успокаивать матушку  Мастиф.
-  Хотел  убедиться,  что  никто  не  пытается  взломать  его  и   украсть
что-нибудь.
     - Очень хорошо с твоей стороны, - ответил Флинкс, и  они  направились
назад, на улицу.
     - Приятно снова увидеть тебя, Флинкс,  мальчик.  Я  думал,  не  увижу
больше.
     - А чего же следил за магазином?
     Ремесленник улыбнулся.
     - Не мог перестать надеяться. Но в чем было дело?
     - Что-то незаконное  в  жизни  матушки  Мастиф  много  лет  назад,  -
объяснил Флинкс. - Она не рассказывала подробности. Просто сказала, что ей
хотели отомстить.
     - У некоторых  долгая  память,  -  понимающе  кивнул  Арракха.  -  Вы
вернулись, целые и невредимые. Наверно, заключили мир с теми, кто  похитил
твою матушку?
     - Мы закончили дело, - кратко ответил Флинкс.
     Они вернулись на улицу, где их ждали Малыш Симм и матушка Мастиф.
     - Так это был ты, Арракха.  Ты,  невежественный  флерм,  так  за  нас
беспокоишься. -  Она  улыбнулась.  -  Никогда  не  думала,  что  так  тебе
обрадуюсь.
     - Я тоже, - признался ремесленник.  Он  указал  на  Флинкса.  -  Твой
мальчик так же настойчив, как храбр. Я пытался разубедить его, чтобы он не
шел за тобой.
     - Я сказала бы ему то же самое, и он так же не  послушался  бы  меня.
Крепкоголовый. - Она позволила себе проявить родительскую гордость. Флинкс
смутился. - К счастью для меня.
     - Старые связи и дурные дела. - Арракха укоризненно покачал  пальцем.
- Бойтесь старых знакомых и незавершенных дел.
     - А, да. - Она сменила тему. - Присматривал за моим старым домом? Мне
лучше проверить запасы товаров, когда войду внутрь. - Оба рассмеялись.
     - Как вы думаете, мне можно уйти? -  спросил  Малыш  Симм.  -  Накина
вспыльчива, это плохо для дела.
     Матушка Мастиф задумчиво взглянула на него.
     - Если этот наш друг говорит, что приглядывал за магазином...
     - Я следил и следил,  -  подтвердил  Арракха.  -  Разве  что  сделали
подкоп. А так никто не заходил, пока вас с мальчиком не было.
     - Никаких подкопов под этими улицами, -  заметила  матушка  Мастиф  с
улыбкой. - Попадут в канализацию. -  Она  посмотрела  на  свою  охрану.  -
Спасибо, Симм. Можешь возвращаться в свой вертеп греха.
     - Ну, это не так, - скромно возразил  тот.  -  Когда-нибудь,  если  я
хорошо поработаю...
     Флинкс протянул руку, которая скрылась в ладони гиганта.
     - Спасибо, Симм.
     - Не за что. Рад был помочь. - Гигант повернулся и исчез в ночи.
     Трое друзей подошли к передней двери. Матушка Мастиф прижала ладонь к
пластине замка. Замок немедленно щелкнул, и дверь отодвинулась,  пропуская
их внутрь. Флинкс включил свет, и они  увидели,  что  торговое  помещение,
по-видимому, не тронуто. Товары оставались  на  месте,  они  успокоительно
знакомо поблескивали в витринах.
     - Похоже, все так, как я оставила, - с  облегчением  сказала  матушка
Мастиф.
     - Все так, как  и  десять  лет  назад,  -  Арракха  медленно  покачал
головой. - Ты не меняешься,  матушка  Мастиф,  и  твои  товары  тоже.  Мне
кажется, ты слишком привыкаешь к некоторым вещам, чтобы продать их.
     - Нет ничего такого, что я бы не продала, - возразила она,  -  и  мои
запасы товаров  меняются  вдвое  быстрее,  чем  груда  изъеденного  хлама,
который ты выдаешь доверчивым покупателям за работу по дереву.
     - Пожалуйста, не нужно драться, - умолял Флинкс. - Я устал от драк.
     - Драка? - Арракха удивился.
     - Мы не деремся, мальчик, - сказала матушка Мастиф.  -  Разве  ты  не
знаешь, как приветствуют друг друга старые  знакомые?  Они  стараются  как
можно сильнее оскорбить друг друга. - И чтобы показать, что она не злится,
она дружески улыбнулась Арракхе. Этот резчик  по  дереву  вовсе  не  плох.
Несколько медлителен, вот и все.
     В жилых помещениях тоже ничего не  изменилось:  полный  хаос,  какими
оставил их Флинкс.
     -  Домашнее  хозяйство,  -  проворчала  матушка  Мастиф.   -   Всегда
ненавидела домашнее хозяйство. Но кто-то должен привести  в  порядок  дом.
Лучше я, мальчик. Боюсь, у тебя тоже нет склонности к домашнему хозяйству.
     - Не сегодня, мама.  -  Флинкс  зевнул.  Собственная  кровать  начала
увеличиваться и заполнила всю комнату.
     - Конечно, не  сегодня,  мальчик.  Должна  признать,  что  я  немного
устала. - Флинкс про себя улыбнулся. Она на краю истощения и может  уснуть
прямо на месте, но в присутствии Арракхи не  хочет  признаваться  в  своей
слабости: это нанесет ущерб ее репутации неутомимой женщины.
     - Завтра мы все приберем. Днем мне лучше работается. -  Она  пыталась
не смотреть в сторону своей спальни, ожидая ухода Арракхи.
     - Ну, что ж, тогда я ухожу, -  сказал  ремесленник.  -  Опять  скажу:
приятно увидеть вас снова живыми и здоровыми. Улица без вас не та.
     - От нас, памятников прошлого, трудно избавиться, -  сказала  матушка
Мастиф. - До завтра.
     - До завтра, - повторил Арракха. Он повернулся  и  вышел,  закрыв  за
собой дверь.
     Снаружи Арракха плотно натянул на плечи и голову плащ и заторопился к
своему магазину. Он не больше  собирался  сообщать  о  возвращении  друзей
властям, как ему было приказано, чем снизить вдвое цену на свои товары. Он
не станет мешать полиции, но и помогать ей тоже не  станет.  Всегда  может
сослаться на незнание и несообразительность - его качества хорошо известны
в этой части рынка.
     Такие  усталые.  Они  так  устало  выглядят,  подумал  он.   Впервые,
насколько он мог вспомнить, матушка Мастиф выглядела на все свои сто  лет.
Даже мальчик.. Несмотря на хрупкое  телосложение,  раньше  он  никогда  не
уставал от работы. Теперь же он совершенно  изможден.  Даже  его  любимец,
который всегда у мальчика на плече, кажется уставшим.
     Ну, он даст им несколько дней. Пусть приведут дом в  порядок,  вернут
силы. Тогда он их  удивит.  Отведет  к  Магриму  на  чай  с  сэндвичами  и
расскажет о загадочном посещении маленькой тихой улицы двумя миротворцами.
Интересно, что скажет об этом матушка Мастиф. Возможно,  в  данном  случае
она будет приветствовать интерес властей к себе - а может, и нет. Не  зная
подробностей истории, Арракха  не  был  уверен.  Поэтому  он  и  решил  не
помогать иноземным посетителям.
     Да, твердо решил он. Даст им несколько дней на отдых, а потом сообщит
новую информацию. В этом нет никакого вреда. Он вошел в свой дом и  закрыл
дверь от ночи и дождя.
     Прошел день, потом другой, постепенно следы беспорядка  исчезли,  дом
приобрел прежний вид. Оказавшись в привычной  обстановке,  матушка  Мастиф
быстро  восстанавливала  силы.  Выносливая   старая   женщина,   думал   с
восхищением Флинкс. Со своей стороны, уже на  второй  день  он  отправился
бродить по знакомым углам, приветствовать старых друзей, некоторые из  них
слышали о происшествии, другие нет; но теперь он никогда  не  задерживался
допоздна и  всегда  возвращался  домой;  какие-то  члены  этой  загадочной
организации, похитившей матушку Мастиф, могли выжить и явиться  в  поисках
мщения.
     Однако ничто не подтверждало таких опасений. На третий день Флинкс  и
умственно, и физически расслабился. Поразительно, думал он, ложась  спать,
что больше всего не хватает  незначительных  мелочей.  Какой  дружеской  и
приятной кажется старая кровать, как поспишь в другом месте...
     Разбудила Пипа ненависть. Холодная и жестокая, как морозный  день  на
ледяной планете Тран-ки-ки, она вывела летающую змею из спокойного сна. Но
нацелена она не на самого минидрага, а на хозяина.
     Розово-голубые  кольца  бесшумно  выскользнули   из-под   термального
одеяла. Флинкс спал, не подозревая о действиях своего любимца. До рассвета
еще несколько часов.
     Пип анализировал свои ощущения. Глядя на минидрага, лежащего в  ногах
кровати, посторонний наблюдатель мог бы принять его за разумное  существо.
Конечно, это не так, но у минидрага были свои особенности мышления. Строго
говоря,  никто  так  и  не  понял,  как  действует  мозг   аласпинианского
миниатюрного дракона, потому что ни один ксенобиолог  не  решился  изучать
его вблизи.
     Раскрылись сине-розовые крылья, расправились складки, и  с  негромким
гудением  змея  поднялась  в  воздух.  Повисела   над   головой   хозяина,
обеспокоенная; Пип искал, пытался определить источник  злобы,  отравлявшей
его мозг. Ненависть очень близко. Хуже того, она знакома.
     Вентиляционное отверстие в крыше Пип приспособил для своих  уходов  и
приходов. Змея устремилась к нему, сложила крылья в последнюю  секунду,  и
тонкое тело скользнуло в извилистую трубу. Животное крупнее мыши не прошло
бы здесь. Но с плотно прижатыми крыльями минидраг легко проходил.
     Пип появился на крыше под предутренним дождем. Ненависть доносится  с
севера, выше по  переулку.  Крылья  развернулись  и  забились  в  воздухе.
Минидраг сделал круг над магазином, остановился, чтобы сориентироваться, и
целеустремленно направился в переулок.
     Он затормозил и повис в воздухе, свистом ответив  на  оклик,  который
услышал только мозгом.
     - Сюда, сюда, - манили его. - Ты ведь хочешь  узнать,  кто  ненавидит
твоего хозяина? Ты знаешь, что мы с ним сделаем, если он попадет к  нам  в
руки.
     Летающая змея  устремилась  через  приоткрытую  дверь  в  заполненную
ненавистью комнату. В смертельном спокойствии ее ждали два  человека.  Они
не должны получить возможность повредить хозяину! Никогда!
     Толкая струйка яда отделилась от  верхней  челюсти  летающей  змеи  и
полетела  к  ближайшему  злому  двуногому.  Но  не  достигла  его.  Что-то
находилось между ним и Пипом, что-то твердое и прозрачное. Яд  ударился  в
преграду, зашипел  в  неподвижном  воздухе  и  начал  проедать  прозрачную
перегородку. Удивленные, два чудовища за щитом начали медленно вставать.
     Дверь, ведущая за минидрагом в переулок, уже захлопнулась. Неожиданно
комнату заполнил странный сладкий запах. Крылья начали  биться  медленнее,
расслабились. Дрогнули и закрылись двойные веки. Змея  забилась  на  полу,
как вытащенная из воды рыба, крылья ее тщетно бились  о  пластиковый  пол,
она хватала воздух.
     - Осторожней, - предупредил отдаленный голос. - Мы не должны отравить
ее слишком большой дозой. Нам она мертвая ни к чему.
     - Я скорее готов ее убить и иметь дело непосредственно с объектом,  -
сказал другой.
     - Нам нужны все возможности контроля, в том числе и те, что дает этот
маленький дьявол.
     Голоса смолкли. Скоро движения  летающей  змеи  прекратились.  Прошли
долгие минуты, прежде чем человек решился войти в комнату. С ног до головы
он был одет в защитный костюм. Глаза его за прозрачным  щитком  оставались
беспокойными. Длинным металлическим прутом он один  раз,  другой  потрогал
бессознательное животное.  Змея  в  ответ  на  прикосновения  конвульсивно
дернулась, но других признаков жизни не проявляла.
     Человек глубоко вздохнул, отставил прут и  поднял  тонкое  тело.  Оно
вяло повисло у него на руках. Он принялся рассматривать его.
     - Дышит, - сказал он людям за прозрачным барьером.
     -  Хорошо.  Быстрее  его  в  клетку,  -  ответила  более  низкорослая
наблюдательница. Ее  товарищ  смотрел  на  дыру,  которую  проделал  яд  в
защитном барьере.
     - Хотел бы я взглянуть на молекулярный состав этого яда, - сказал он,
стараясь не прикасаться к шипящим краям отверстия. - Все,  что  может  так
быстро проесть  панкрилик...  -  Он  недоверчиво  покачал  головой.  -  Не
понимаю, как она держит этот яд. Но ведь должен разъесть ей челюсти.
     - Для объяснения нам понадобился бы токсиколог и биохимик, - ответила
стоявшая рядом женщина, тоже разглядывая отверстие. - Может, это не просто
яд. В пасти змеи несколько отдельных мешков, и их  содержимое  смешивается
только при выбросе.
     - Это разумно. - Мужчина отвернулся  от  щита,  который  едва  их  не
подвел. - Нужно действовать. Объект может проснуться каждую минуту. Следи,
чтобы чудовище все время находилось под наркозом.
     - Разве это необходимо? - нахмурилась она. - Клетка выдержит.
     - То же самое мы думали  о  стене.  Клетка  прочнее,  но  я  не  хочу
рисковать. Не хочу, чтобы наш гость освободился, когда мы  будем  в  своих
постелях.
     - Да, надо постараться. - Женщина слегка вздрогнула. - Я сама буду за
этим следить.
     - Я на это рассчитывал. - Круачан про себя  улыбнулся.  Он  тщательно
ознакомился со всеми теориями,  объясняющими  возникновение  эмоциональной
связи между животными-каталистами и обладателями Даров. Связь  между  этой
змеей и Номером Двенадцатым  сильнее,  чем  отмечено  в  других  известных
случаях. Можно предполагать, что она сильнее даже связи между мальчиком  и
его приемной матерью.

     Они пришли к нему без предупреждения  во  время  сна,  когда  он  был
беззащитен. Выскочили из пустоты, смеясь над ним, пытая  его  чувствами  и
эмоциями, которые он не мог определить и понять.
     Кошмары.
     Кто-то стянул  его  мозг  проволокой,  затягивал  ее  все  плотнее  и
плотнее, пока ему не показалось, что глаза вылетят из головы и  разлетятся
по комнате. Он лежал в постели,  слегка  дергаясь,  веки  его  дрожали,  а
кошмары мучили его, пользуясь беспомощность его бессознательного мозга.
     Этот хуже других: какая-то  дергающаяся  абстрактная  фигура,  темные
меняющиеся цвета, и он каким-то образом в ее центре, он летит по  длинному
зловещему коридору. В конце коридора спасение, он знает  это,  и  что  еще
важнее - там ответ. Понимание и безопасность.
     Но чем быстрее он бежит, тем медленнее продвигается.  Пол  -  это  не
пол, он растворяется под ногами. Как релятивистская  Алиса,  он  падает  в
кроличью нору искаженного пространства-времени, а дальний конец коридора с
его обещанием света и понимания исчезает вверху.
     Флинкс проснулся, вздрогнув, и быстро огляделся.  Только  убедившись,
что он действительно в своей комнате, слегка успокоился.
     Комната правильная, его  комната,  та  самая,  в  которой  он  прожил
большую часть своей жизни. Музыкой звучит  знакомый  шум  ударов  дождевых
капель по крыше, слабый свет  пробивается  в  окно  высоко  над  кроватью.
Флинкс выставил ноги из-под одеяла и потер глаза пальцами.
     Но вдруг застыл и снова посмотрел на кровать. Что-то не так.
     - Пип? - Летающая змея не лежит, свернувшись, на своем обычном  месте
на подушке, нет ее и под одеялом. Флинкс откинул  одеяло,  потом  заглянул
под кровать. - Давай, парень, не  нужно  сегодня  прятаться.  Я  устал,  и
голова болит.
     В ответ  на  это  признание  не  послышался  знакомый  свист.  Флинкс
осмотрел маленькую комнату, вначале удивленный, потом озабоченный. Наконец
встал на кровать и крикнул в вентиляционное отверстие.
     - Пип, завтракать!
     Снаружи не послышался  знакомый  гул,  не  показались  яркие  крылья.
Флинкс отыскал кусок проволоки и потыкал в отверстие. Там ничего нет.
     Он  вышел  из  комнаты  и  принялся  лихорадочно  обыскивать   другие
помещения. У печи стояла матушка Мастиф, готовя что-то ароматное, с перцем
и другими пряностями.
     - Что случилось, мальчик?
     - Пип. - Флинкс заглядывал под мебель, передвигал  посуду,  раздвигал
занавеси.
     - Я догадалась по тому, как ты вопил у себя в комнате, - сардонически
ответила она. - Снова исчез?
     - Он никогда не  задерживается  утром,  когда  отправляется  полетать
ночью. Никогда.
     - Ну, всегда что-то бывает в первый раз, даже у  чудовищ,  -  сказала
матушка Мастиф, пожимая плечами и вновь сосредоточившись на своем блюде. -
Я бы не расстроилась, если бы это маленькое чудовище вообще не вернулось.
     - Как тебе не стыдно, мама! - сказал Флинкс,  в  голосе  его  звучала
боль. - Он спас мне жизнь, вероятно, тебе тоже.
     - Я неблагодарная старая Якс'ма, - фыркнула она. - Ты знаешь,  что  я
думаю о твоем звере.
     Флинкс закончил осматривать ее комнату, потом решительно направился к
себе и начал одеваться.
     - Пойду поищу его.
     Матушка Мастиф нахмурилась.
     - Скоро будет готов завтрак. К чему беспокоиться,  мальчик?  Наверно,
он скоро вернется. А жаль. К тому же если он где-то  застрял,  ты  его  не
найдешь.
     - Он может быть в переулке за магазином, - возразил  Флинкс,  -  и  я
чувствую его, даже когда не вижу.
     - Как хочешь.
     - Не жди меня с завтраком.
     - Думаешь, я буду из-за тебя умирать с  голоду?  А  тем  более  из-за
этого крылатого дьявола? - Она давно не пыталась с ним спорить.  Когда  он
принял какое-нибудь решение - ну, это  все  равно,  что  пытаться  сделать
полными кольца планеты. Вообще-то он послушный сын, просто отказывается от
ограничений свободы.
     - Я буду здесь, когда ты вернешься, - негромко сказала она,  проверяя
содержимое кастрюль и немного уменьшая температуру. - Подогрею.
     - Спасибо, мама. - Несмотря на то, что она  пыталась  увернуться,  он
торопливо поцеловал ее в сухую щеку. Она вытерла щеку, но  не  сердито,  и
посмотрела ему вслед.
     Почти решилась рассказать, что узнала тогда в лесу. Об этих  странных
улучшителях и их намерениях относительно его.  потом  отказалась  от  этой
мысли. Нет, они избавились от этих ужасных людей; она видела, что осталось
от их лагеря: больше никогда она не станут  тревожить  ее  мальчика  и  ее
самое.
     А то, что она узнала, лучше на несколько лет сохранить в  тайне.  Она
знает его упрямую импульсивность. Такие сведения могут подтолкнуть его  на
действия в самых неожиданных направлениях. Лучше пока ничего не  говорить.
Вот когда он достигнет зрелого возраста, скажем, двадцати  трех  лет,  она
сможет рассказать ему, что узнала о его прошлом. Он тогда, наверно, примет
на себя управление магазином, может быть,  женится.  Будет  вести  оседлую
спокойную разумную жизнь.
     Она попробовала еду, сморщилась. Не  хватает  сладости.  И  протянула
руку к небольшому шейкеру.

     - Пип! Ко мне, парень! - По-прежнему никакого блеска крыльев на  фоне
светлеющего неба, никакого гудения. Куда же  идти?  Флинкс  задумался.  Он
знал, что минидрагу нравится переулок за магазином. В конце концов там  он
впервые встретился с летающей змеей, и, с точки зрения змеи, там множество
интересного и съедобного. Как ни проворна змея, ящик, скатившийся с  груды
мусора, какой-нибудь контейнер могут легко  прижать  ее  к  земле.  Флинкс
знал, что вряд ли кто-нибудь решится подойти ближе чем на десять метров  к
попавшей в неприятность змее.
     Попробую сначала там, решил он. Скользнул в узкий проход между  двумя
магазинами и вскоре оказался в переулке. Тут влажно и темно,  внешний  вид
обычный.
     Он приложил руки ко рту и позвал:
     - Пип?
     - Сюда, мальчик, - ответил ему негромкий голос.
     Флинкс напрягся, но  не  стал  нагибаться  за  ножом.  Слишком  рано.
Оглянувшись, увидел, что отступление не отрезано и переулок за  ним  пуст.
Человек, неподвижно стоявший перед ним, не казался опасным.
     Флинкс помолчал, споря с самим собой, потом наконец спросил:
     - Если вы знаете, где мое животное, скажите с того места, где стоите,
а я отсюда вас услышу.
     - Я знаю, где твое животное, - согласился  человек.  Флинкс  заметил,
что у него совершенно седые волосы. - Если хочешь, отведу тебя к нему.
     Флинкс вздрогнул.
     - Как он? Не попал в какую-нибудь неприятность?
     Человек покачал головой и приятно улыбнулся.
     - Нет, ему не грозят неприятности, он в порядке. Вообще-то он спит.
     - Тогда почему вы  не  можете  его  вынести?  -  спросил  Флинкс.  Он
продолжал оставаться на месте, готовый броситься на человека или  наоборот
убежать - что подскажет ситуация.
     - Не могу, - ответил человек. - Правда, не могу.  Я  только  выполняю
приказ.
     - Чей приказ? - подозрительно спросил  Флинкс.  Неожиданно  положение
снова усложнилось. Он вдруг обратил внимание на  возраст  и  манеры  этого
человека. - Эй, вы из тех, что похитили мою мать? Хотите отомстить  ей  за
старые грехи, повредив мне? Не получится.
     - Спокойней, - сказал человек. Из-за двери  за  говорящим  послышался
негромкий голос:
     - Ради Бога, Андерс, не возбуждайте его!
     - Стараюсь, - ответил тот  сквозь  сжатые  зубы.  Флинксу  он  громче
сказал: - Никто не собирается вредить тебе или  твоему  любимцу,  мальчик.
Могу дать тебе слово, хотя ты мне можешь и не поверить.  Мои  друзья  и  я
желаем тебе и твоему животному только добра. - Он никак  не  прореагировал
на упоминание Флинкса о прошлом его матери.
     - Если вы желаете  добра,  -  ответил  Флинкс,  -  то  позволите  мне
ненадолго вернуться и убедиться...
     Говорящий сделал шаг вперед.
     - Не надо беспокоить мать, мальчик. Она  тут  же  раскроет  дверь,  и
через минуту соберется толпа ее защищать, если это тебя интересует. К чему
зря ее тревожить? Мы просто пройдемся с тобой. К тому же,  -  добавил  он,
идя на расчетливый риск, - у тебя нет выбора. Если хочешь  увидеть  своего
любимца живым.
     - Это всего лишь змея, - Флинкс заставил себя говорить равнодушно.  -
Что если я откажусь идти с вами? Есть много других животных.
     Говорящий медленно покачал головой, голос его звучал понимающе.
     - Не таких. Эта летающая змея - часть тебя самого, верно?
     - Откуда вы это знаете? - спросил Флинкс. - Как вы знаете,  что  я  к
ней испытываю?
     - Потому что, что  бы  ты  обо  мне  сейчас  ни  думал,  -  несколько
увереннее заговорил тот, - я многое знаю. И если ты позволишь, поделюсь  с
тобой своими знаниями.
     Флинкс колебался, разрываясь между тревогой о  Пипе  и  предчувствием
обреченности, ничего общего не имевшим с его  Даром.  Этот  человек  прав:
выбора у него нет. Он не может допустить вреда Пипу, даже  если  не  может
сам сказать почему.
     - Хорошо. - Он направился к говорящему. - Я пойду с вами. И лучше для
вас, если вы сказали мне правду.
     - О том, что мы не хотим вреда тебе и твоему любимцу? - Улыбка  стала
шире. - Это правда.
     Как он ни старался,  Флинкс  не  мог  ощутить  никакой  враждебности,
исходящей от этого человека. Впрочем,  учитывая  загадочное  непостоянство
его Дара, это ничего не доказывает: что  бы  ни  чувствовал  Флинкс,  этот
человек, стоящий перед ним с улыбкой,  вполне  может  замышлять  убийство.
Вблизи говоривший выглядел еще менее опасным. Ростом с Флинкса,  не  такой
старый, как матушка Мастиф, но вряд ли выдержит схватку.
     - Это мой друг  и  спутница  Станцель,  -  сказал  мужчина.  Из  тени
показалась пожилая женщина. Она  казалась  уставшей,  но  заставляла  себя
держаться прямо и выглядеть решительно.
     - Я тоже не хочу тебе  вреда,  мальчик.  -  Она  разглядывала  его  с
откровенным любопытством. - Никто из нас этого не хочет.
     - Значит, вас еще много, - в смятении проговорил Флинкс. -  Я  ничего
этого не понимаю. Почему вы  продолжаете  преследовать  матушку  Мастиф  и
меня? А теперь еще и Пипа? Почему?
     - Тебе все объяснят, - заверила его женщина,  -  если  ты  пойдешь  с
нами. - Она указала на переулок.
     Флинкс пошел между ними, заметив  при  этом,  что  те  не  вооружены.
Хороший признак, хотя это и  удивительно.  Он  чувствовал  холодок  своего
стилета. С тоской оглянулся на магазин. Если  бы  только  он  мог  сказать
матушке Мастиф! Но, напомнил он, если только он вернется до  сна,  она  не
станет беспокоиться. Она привыкла к его неожиданным исчезновениям.
     - Попомни мои слова,  -  часто  повторяла  она,  -  твое  любопытство
когда-нибудь приведет тебя к смерти!
     Но если матушка Мастиф ни при чем, что нужно этим людям от него? Дело
для них важное, очень важное. Иначе они не стали бы рисковать  встречей  с
его смертельно опасной змеей. Несмотря на  их  возраст,  он  опасался  их.
Достаточно одного того, что они сумели справиться с Пипом, этот подвиг  за
пределами возможностей абсолютного большинства.
     Но что-то отличает этих людей от обычных  рыночных  головорезов.  Они
вообще отличаются от всех других людей. Сочетание холодности и  равнодушия
со спокойным профессионализмом пугало его.
     Переулок слился с боковой улицей, где ждало воздушное  судно.  Старик
открыл дверцу и знаком пригласил садиться. Садясь, Флинкс испытал один  из
загадочных  неожиданных  приливов  эмоционального   восприятия.   Краткое,
настолько краткое, что он чуть  не  усомнился  в  нем.  Забыл  собственный
страх, чувствуя себя еще более сбитым с толку.
     Может быть, он боится за Пипа  и  слегка  за  себя,  но  по  какой-то
непонятной причине эти двое внешне спокойных, внешне абсолютно уверенных в
себе человека ужасно, невероятно боятся его!

                                    16

     Круачан внимательно изучал данные на экране. Часть  большого  склада,
где они торопливо устроились,  была,  конечно,  плохой  заменой  тщательно
сооруженного на севере лагеря.  Но  он  не  думал  об  этой  потере.  Годы
разочарований приучили его  к  таким  неудачам.  Машины,  окружавшие  его,
собраны  и  соединены  наспех.  Повсюду  обнаженные   провода   и   другие
свидетельства торопливости и отсутствия времени  для  более  основательной
подготовки. Но подойдет и это.
     Он не был разочарован. Несмотря  на  все  затруднения,  они  на  краю
достижения того, что намерены принести миру, хотя и не в том виде, в каком
первоначально планировали. Похоже, присутствие аласпинианского  иммигранта
- их преимущество. Впервые с того времени, как они оказались на орбите над
этой  планетой,  он  почувствовал,  что  надежды  его   усиливаются.   Эту
уверенность он почерпнул в последнем сообщении Андерса и Станцель.  Объект
спокойно идет с ними, он готов сотрудничать  и  пока  не  проявил  никаких
опасных способностей.
     Потенциально это было смертельно опасное решение - решение  захватить
любимца объекта. И оказалось, это лучше даже, чем захват  приемной  матери
мальчика. Круачан теперь считал, что та попытка была ошибкой. Если  бы  их
информатор раньше сообщил им  о  присутствии  животного-каталиста!  Он  не
винил, однако, информатора. Возможно, минидраг появился  у  объекта  после
последнего отчета.
     Круачан  чувствовал  себя  как  старый  зуб,  изношенный  от  частого
употребления и возраста. Но теперь под их контролем это полусимбиотическое
животное, и объекту придется подчиниться их  желаниям.  Больше  не  должно
быть попыток  повлиять  на  мальчика  через  чье-то  посредство.  Импланты
придется вживлять прямо ему в мозг. Конечно, прямой контроль  представляет
определенную опасность, но насколько понимает Круачан,  у  него  и  у  его
сотрудников нет другого выхода. Круачан  был  рад,  что  случай  близок  к
завершению. Он очень устал.
     Дождь шел как будто сильнее, чем  обычно  в  это  время  года,  когда
небольшой воздушный экипаж  приземлился  у  склада.  Флинкс  с  неприязнью
осмотрел это место. Этот район Драллара  в  непосредственном  соседстве  с
шаттл-портом  раздулся  от  темных  памятников  плохому  ведению   дел   и
сверхпотреблению;   он   населен    в    основном    машинами,    темными,
недоброжелательными, чуждыми.
     Флинкс подумал, не переменить ли решение и не попытаться ли  скрыться
за ближайшим поворотом или в какой-нибудь полуоткрытой двери.  Кем  бы  ни
были  эти  люди,  они  не  дураки.  Они  правильно  оценили  степень   его
привязанности  к  Пипу  и  потому  не  стали  его   связывать   и   пришли
невоооруженными.
     Он по-прежнему не понимал, что им от него  нужно.  Если  они  говорят
правду и действительно не хотят ему вреда, то какая  им  от  него  польза?
Единственное, чего он никогда не мог вынести, это  вопросов  без  ответов.
Объяснение ему нужно не меньше, чем Пип.
     Они кажутся  очень  уверенными  в  себе.  Конечно,  то,  что  они  не
вооружены, вовсе не означает, что поблизости нет оружия. Он никак  не  мог
совместить их страх перед ним с отсутствием оружия. Может, они боятся, что
он расскажет о похищении местным властям? Может, именно этого они от  него
хотят: обещания хранить молчание?
     Но и это почему-то не казалось ему разумным объяснением.
     - Я бы хотел, чтобы вы сказали мне, что вам от меня  нужно,  -  вслух
произнес он, - и вообще что происходит.
     - Не наша обязанность объяснять. - Мужчина взглянул на свою  спутницу
и потом спросил, словно не в силах сдержать собственное любопытство: -  Ты
когда-нибудь слышал об Обществе Улучшения?
     Флинкс покачал головой.
     - Нет. Но я знаю, что значит это слово. Какое отношение это имеет  ко
мне?
     - Самое прямое. - Он как будто готов был сказать больше,  но  женщина
заставила его замолчать.
     Здание, в которое они вошли, было окружено такими же не  бросающимися
в глаза строениями.  Они  находились  в  стороне  от  главного  проезда  к
шаттл-порту. За все время в  этом  районе  Флинкс  видел  всего  несколько
человек. В грязном фойе никого не было.
     Они поднялись в лифте на третий этаж. Сопровождающие провели  его  по
широким пустым коридорам, мимо кладовых с высокими потолками,  заполненных
пластиковыми  контейнерами  и  барабанами.  Наконец   остановились   перед
небольшим микрофоном, вделанным в дверь без всякой надписи. Сопровождавшие
Флинкса обменялись несколькими словами с  тем,  кто  за  дверью,  и  дверь
открылась.
     Флинкс  оказался  в  небольшом  помещении,  загроможденном  тюками  и
ящиками. Но от других таких же помещений это отличалось правой стеной.  На
ней было размещено внушительное количество электронного оборудования.  Все
ящики свидетельствовали о недавнем торопливом вскрытии и  сборке.  Консоли
подключены к энергии, за ними сидят  операторы.  Все  они  с  любопытством
оглянулись на вновь прибывших, прежде чем вернуться к своей  работе.  Если
не  считать  решительного  и  мрачного  выражения,  все  они  походили  на
пенсионеров на пикнике.
     Из внутренней двери появилось еще двое.  Потом  к  ним  присоединился
третий - высокий, среброволосый, поразительно красивый старик. Вел он себя
как прирожденный лидер,  и  Флинкс  немедленно  сосредоточил  на  нем  все
внимание. Человек улыбнулся Флинксу. Хотя  по  возрасту  он  мало  уступал
матушке Мастиф, держался очень прямо. Если какие-то старческие недомогания
у него и есть, он их прекрасно скрывает. Тщеславие или сила воли?  подумал
Флинкс. Он попытался прочесть эмоции человека и, как обычно, наткнулся  на
стену. Не ощущал он и присутствия Пипа в этой комнате или поблизости.
     Высокий старик говорил приветливые слова,  а  Флинкс  осматривался  в
поисках пути отступления. Похоже, выход только  один  -  та  дверь,  через
которую он вошел. Он понятия не имел, куда ведет вторая дверь из  комнаты,
но полагал, что на свободу через нее не вырвешься.
     - Какое удовольствие наконец встретиться  с  тобой,  мой  мальчик,  -
говорил старик. Рукопожатие его было крепким. - Мы пошли на многое,  чтобы
организовать эту встречу. Я предпочел бы не действовать таким способом, но
меня вынудили обстоятельства.
     - Значит, это вы отвечаете за похищение моей матери?
     Круачан слегка успокоился. В этом худом невинном мальчике нет никакой
опасности. Способности его спят, ждут пробуждения и развития. А  отношение
у него не враждебное.
     - Я спросил его, - сказал мужчина, который привел Флинкса с рынка,  -
слыхал ли он об Обществе. Нет, не слыхал.
     - У него не было для этого причин, - заметил  Круачан.  -  Жизнь  его
была ограничена, горизонты сужены.
     Флинкс не обратил внимания на такую оценку.
     - Где Пип?
     - Твое животное? Да. - Высокий старик повернулся и крикнул в  сторону
задней двери. Часть стены, в которой находилась эта  дверь,  отодвинулась,
заскрипев, когда заработали невидимые лебедки.  За  ней  находилась  новая
бесконечная  череда  складских  помещений,   занятых   обычными   ящиками,
контейнерами и барабанами. Впереди  на  столе  стояла  прозрачная  клетка,
примерно в кубический метр размером, с несколькими  металлическими  баками
сверху. От баков в клетку вели шланги.
     Слева от клетки стоял старик, очень нервничающий. Он  сжимал  в  руке
небольшой плоский контрольный ящичек. Старик постоянно переводил  глаза  с
клетки на Флинкса и обратно.
     На дне куба лежал Пип, свернувшись в глубоком сне. Флинкс сделал  шаг
вперед. Круачан положил ему на плечо руку.
     - Твоему животному удобно, оно отдыхает. К воздуху в клетке примешано
слабое снотворное. Во время нашего  разговора  Вестхоф  регулирует  состав
смеси. Если ты сделаешь какую-нибудь  глупость,  он  увеличит  поступление
газа из бака, прежде чем ты сможешь  освободить  своего  любимца.  Видишь,
клетка изолирована. Никакого замка на ней нет.
     -  Нормальная   атмосфера   в   клетке   будет   полностью   заменена
наркотическим  газом,  и  твой  любимец  задохнется.  Займет  это  немного
времени. Вестхофу нужно лишь нажать на кнопку, на которой лежит сейчас его
палец. Если потребуется, он бросится на нее всем телом. Так  что,  видишь,
ты не сможешь помешать ему выполнить это назначение.
     Флинкс спокойно слушал, одновременно оценивая расстояние между  собой
и кубом. Старик с контрольным устройством мрачно  смотрел  на  него.  Даже
если одолеть его, все равно Флинкс не  видел  возможности  быстро  открыть
клетку и освободить Пипа.  Его  стилет  бесполезен  против  толстого  слоя
панкрилика.
     - Вы выразились очень ясно, - сказал он наконец. - А что вам нужно от
меня?
     - Освобождения, - негромко ответил Круачан.
     - Не понимаю.
     - Надеюсь, со временем поймешь. А пока достаточно тебе знать, что нас
интересуют твои неоспоримые способности, твой Дар.
     Все предшествующие догадки Флинкса рухнули, как песчаные замки.
     - Вы хотите сказать, что все это сделали,  сначала  похитили  матушку
Мастиф, теперь Пипа, только из-за  моих  способностей?  -  Он  недоверчиво
покачал головой. - Я постарался бы помочь вам и без этих сложностей.
     - Дело не так просто. Ты можешь говорить одно и даже  верить  в  свои
слова, но мозг твой будет действовать по-другому.
     Да это безумие, ошеломленно подумал Флинкс.
     - Не понимаю, о чем вы говорите.
     - Это даже к лучшему, - ответил Круачан - Ты  эмоциональный  телепат,
верно?
     - Иногда я ощущаю чувства других людей, если вы это имеете в виду,  -
воинственно ответил Флинкс.
     -  Больше  ничего?  Никакой  способности  к  предвидению?  Телекинез?
Истинная телепатия? Пирокинезис? Внепространственное перемещение?
     Флинкс рассмеялся, и смех этот резко прозвучал в  напряженной  тишине
комнаты.
     - Я даже не знаю, что означают эти слова, кроме  телепатии.  Если  вы
имеете в  виду  чтение  чужих  мыслей,  то  нет.  Только  иногда  чувства.
Остальное - просто фантастика, верно?
     - Не совсем, - негромко ответил Круачан, - не совсем. Этот  потенциал
есть в мозгу у каждого человека,  так  верим  мы  в  Обществе.  Когда  эти
способности просыпаются, некоторые стимулы  и  соответствующая  тренировка
могут их развить. Это и было... - он замолчал и снова улыбнулся.
     - Как я сказал, когда-нибудь ты поймешь  все,  я  надеюсь.  А  сейчас
достаточно, если ты позволишь нам проделать с тобой  некоторые  тесты.  Мы
хотим определить границы твоего Дара и проверить наличие  других,  скрытых
пока возможностей.
     - Что за тесты? - Флинкс настороженно смотрел на старика.
     - Ничего сложного. Измерения, электроэнцефалотопография.
     - Мне это кажется сложным.
     - Уверяю тебя, никаких неудобств не будет. Если ты сейчас пройдешь со
мной... - Он по-отцовски положил руку на плечо Флинксу. Флинкс  сморщился.
Тут должна быть змея, а не незнакомая рука.
     Круачан подвел его к инструментам.
     - Обещаю тебе. Дай нам двадцать четыре часа, и мы вернем тебе  твоего
любимца целым и невредимым, и тебе никогда больше  не  придется  проходить
через это.
     - Не знаю, - ответил Флинкс. - Я по-прежнему не понимаю, что  вам  от
меня нужно. - Ему казалось, что для нескольких простых тестов тут  слишком
много инструментов, и некоторые из них кажутся странно знакомыми.  Где  он
видел раньше такой шар с щупальцами?
     Над столом в комнате далеко на севере, неожиданно понял он.
     Что мне делать? лихорадочно думал он. Он не может лечь на  стол,  под
эти ждущие щупальца. Но если он откажется, что они в  нетерпении  и  гневе
сделают с Пипом?
     Неожиданно, когда он пытался решить, что делать, когда его мысли были
связаны в тугой клубок, в его  мозг  ворвался  неожиданный  порыв  эмоций.
Ненависть, страх, праведный гнев, граничащий с паранойей. Он посмотрел  на
Круачана. Старик доброжелательно улыбнулся ему, потом  нахмурился,  увидев
выражение лица объекта.
     - Что-то случилось?
     Флинкс не  ответил,  методично  разглядывая  лица  людей  в  комнате.
Казалось, ни один из них не является источником этих  эмоций.  А  они  тем
временем становятся устойчивее, сильней. Они идут... они идут от...
     Флинкс повернулся в сторону главного входа.
     - Никому не двигаться! - послышался резкий голос. Двое ворвавшиеся  в
комнату, вскрыв замок, совершенно незнакомы  Флинксу.  Средних  лет  пара,
одетая как инопланетные туристы, и у каждого в обеих руках оружие - больше
пистолета, чуть короче ружья.  Они  смотрели  на  ошеломленных  обитателей
помещения склада.
     Флинкс не узнавал их оружие. Это необычно. Походы по рынку  позволили
ему познакомиться со всеми видами личного вооружения, даже  новейшего.  Но
это все равно ново для него. Эти двое выглядят  очень  обычно.  Но  ничего
обычного в том, как они  двигаются,  отдают  приказы  и  держат  это  свое
необыкновенное оружие. А улучшители, кажется, с ними знакомы.
     - ОМО, Миротворцы Сообщества! - рявкнул мужчина. - С этого моменты вы
все под правительственным арестом. - Он криво, почти свирепо улыбнулся.  -
Обвинения против вас, я уверен, вы с ними хорошо знакомы, многочисленны  и
разнообразны. Думаю, мне не стоит вдаваться в подробности.
     Флинкс благодарно устремился к ним.
     - Не знаю, как вы, ребята, меня нашли, но я вам ужасно рад.
     - Оставайся на месте! - Женщина направила на него  оружие.  Выражение
ее лица убедило Флинкса, что она готова выстрелить, если он  сделает  хотя
бы еще полшага. Он застыл, обиженный и смущенный.
     Что-то новое для него - в ее глазах, но и  в  ее  уме;  не  страх,  а
скорее какая-то извращенная ненависть, отвращение.  Эмоция  не  направлена
непосредственно на него. Ощущение такое новое, чуждое и  болезненное,  что
он не знал, как реагировать. Он  понял  только,  что  его  так  называемые
спасители относятся к нему не лучше, и может, имеют даже худшие намерения,
чем это непонятное Общество Улучшения.
     Замешательство  постепенно  сменилось  гневом,   яростью,   рожденной
раздражением и отчаянием вместе с ощущением беспомощности. Они ни в чем не
виноват, он хочет только, чтобы его оставили в покое, и тем  не  менее  он
стал центром приложения сил, которые ему не подчиняются, сил, которые даже
не принадлежат его миру. А он не знает, как с ними  справиться,  не  может
ничего придумать.
     И во всем это смятении одна мысль: он  все-таки  не  такой  взрослый,
каким считал себя.
     В  дальнем  конце  человек  по  имени  Вестхоф  остался  незамеченным
миротворцами. Он не стал  ждать.  Отложив  контрольный  ящичек,  он  начал
осторожно отступать, используя в  качестве  укрытия  ящики  и  контейнеры.
Кнопка, на которую больше не давили, поднялась.
     - Всем отойти от консолей к пустым ящикам. Всем! - приказала женщина,
угрожающе жестикулируя своим оружием. Встав  со  своих  мест  и  показывая
пустые руки, улучшители поторопились выполнить ее приказ.
     - Кто-нибудь коснется прибора, - предупредил другой миротворец,  -  и
больше он никогда ничего не коснется.
     Женщина жестко взглянула на Флинкса.
     - Эй, ты тоже! Шевелись! - От нее исходило отвращение.  Отвращение  и
жалость обрушивались на Флинкса волнами. Это она распространяет их. Флинкс
старался выбросить из сознания эти унижающие эмоции.
     - Я не с ними, - протестовал он. - Я не участвую в этом.
     - Боюсь, что участвуешь, парень, хочешь ты того или нет,  -  ответила
она. - Ты причинил  множество  неприятностей.  Но  не  беспокойся.  -  Она
попыталась улыбнуться. Получилась пародия на улыбку. - Тебя исправят, и ты
сможешь жить нормальной жизнью.
     На одной из консолей загудел сигнал. Круачан тупо посмотрел на  него,
потом на Флинкса, потом на миротворцев.
     - Ради неба, не лечите его!
     - Лечить меня? - Флинкс чуть не кричал, не обращая внимания  на  ужас
Круачана, на гудение, ни на что. Он обратился к женщине: - Что он говорит?
Зачем меня лечить? И что вы имели в виду под исправлением? Я здоров.
     - Может, да, а может, и нет, - ответила она, - но эти  улучшители,  -
это слово она словно выплюнула, - кажется, думают по-другому. И  для  меня
этого достаточно. Я не  специалист.  Другие  будут  решать,  что  с  тобой
делать.
     - И чем скорее, чем  лучше,  -  добавил  ее  товарищ.  -  Ты  вызвала
подкрепление?
     - Как только мы удостоверились.  -  Она  кивнула.  -  Прибудут  через
несколько минут. Это ведь не Бриззи.
     Флинкс чувствовал себя неустойчиво на ногах и в сознании. Там, где он
ожидал  спасения,  его  встретили  боль  и  равнодушие.  Нет,   хуже   чем
равнодушие. Эти люди видят в нем какое-то ненормальное больное существо. В
этой  комнате  он  ни  у  кого  не  встречает  понимания:  ни  у   прежних
преследователей,  ни  у   новых   спасителей.   Похоже,   все   вселенная,
представленная как незаконными  организациями,  так  и  законными,  против
него.
     Исправят, сказала эта женщина. Его исправят.  Но  в  нем  нет  ничего
неправильного. Ничего! Зачем они собираются это со  мной  сделать?  гневно
думал он.
     Боль  и  смущение  произвели  результат,   оставшийся   незамеченными
стоявшими друг против друга противниками.  Ощутив  сильные  эмоции  своего
хозяина, наполовину проснувшись  в  атмосфере,  куда  перестало  поступать
снотворное, летающая змея начала приходить в себя. Ей не нужно было видеть
Флинкса - взрыв боли ясно определял его местоположение.
     Крылья змеи оставались  свернутыми,  змея  осматривала  свою  тюрьму.
Затем поднялась и плюнула. В шуме и смятении тихое шипение  растворяющейся
клетки осталось незамеченным.
     - Пусть выходят, - мужчина-миротворец двинулся вправо, отделившись от
своей спутницы, чтобы встать по одну сторону  от  выхода,  она  прошла  за
небольшую группу, образовавшуюся в комнате.
     - Все в единую колонну, - приказала она, указывая пистолетом. -  Все.
Руки держите перед собой. Никаких драматических жестов в последнюю минуту.
Я не люблю грязи.
     Круачан взмолился.
     - Пожалуйста,  мы  всего  лишь  безвредные  старые  ученые.  Это  наш
последний шанс. Этот мальчик, - он указал на  Флинкса,  -  наша  последняя
возможность доказать...
     - Я изучала вашу историю, читала отчеты, - в  голосе  женщины  звучал
лед.  -  Ваши  поступки  неисправимы   и   непростительны.   Вы   получите
заслуженное, и у вас не будет возможности дальше экспериментировать с этим
бедным искалеченным ребенком.
     - Послушайте! Кто-нибудь! - в отчаянии сказал Флинкс. - Я не знаю,  о
чем вы говорите. Кто-нибудь скажет мне?...
     -  Кто-нибудь  скажет,  -  прервала  его  женщина.  -   Я   не   знаю
подробностей, и вообще объяснения - не мое дело. - Она заметно вздрогнула.
- К счастью.
     - Роза, осторожно! - Услышав предупреждающий окрик товарища,  женщина
повернулась. Что-то появилось в воздухе, гудя, как огромный шмель,  быстро
перелетая с места на место: розово-синяя тень на фоне потолка.
     - Какого дьявола? Что это? - крикнула она.
     Флинкс попытался ответить, но Круачан опередил его, выйдя на  шаг  из
линии к женщине.
     - Это животное мальчика. Не знаю, как оно выбралось. Оно опасно.
     - Неужели? - Ствол оружия поднялся.
     - Нет! - устремился к ней Круачан - Не нужно!
     Женщина  инстинктивно  реагировала  на  этот  неожиданный  бросок.  В
предводителя улучшителей  ударил  короткий  залп  звука  высокой  частоты.
Внутренности вырвались у него  через  спину.  Удар  вызвал  только  легкий
хлюпающий звук.
     Одна из пожилых женщин  закричала.  Женщина-миротворец  выругалась  и
нацелилась в источник этой суматохи. И в тот  момент,  как  она  направила
оружие на Пипа, волна ярости, боли и гнева взорвалась в голове Флинкса.
     - Пип! Нет! - закричал он,  бросаясь  к  женщине.  Второй  миротворец
передвинулся, прикрывая свою  спутницу.  Пип  устремился  в  тыл  комнаты.
Пистолет женщины пошел за ним следом, палец ее начал давить спуск.
     Что-то произошло. Глаза  Круачана  еще  были  открыты.  На  его  лице
появилась довольная улыбка. Потом он умер.
     Неожиданно опустилась ночь.

     Флинкс плыл в огромном стеклянном барабане. Кто-то бил  в  барабан  с
обеих сторон. Ритм рваный, звуки оглушающие. Больно.
     Что-то лежало у него на груди. Я лежу на спине,  подумал  он.  Поднял
голову и огляделся. На его плаще лежит Пип, побитый,  но  живой.  Летающая
змея кажется оглушенной. Но к ней постепенно возвращается сознание, тонкий
раздвоенный   язычок   вылетает   и   касается   носа   и   губ   Флинкса.
Удовлетворенный, минидраг прекратил свой  осмотр  и  заполз  под  плащ  на
плечо. Флинкс с трудом сел.
     Что-то у него случилось с равновесием. Простое действие - переход  от
лежачего положения в  сидячее  -  превратилось  в  сложную  операцию.  Два
обстоятельства он заметил сразу: холод и  дождь,  заливающий  лицо.  Потом
зрение его прояснилось,  и  он  увидел  наклонившегося  к  себе  какого-то
старика.
     На мгновение вернулся страх, но это  не  улучшитель.  Лицо  доброе  и
незнакомое. Старик одет совсем не так, как члены Общества. В их  внешности
не было ничего неаккуратного. Этот же незнакомец из обычной жизни.
     - Ты в порядке, мальчик? - Он оглянулся через  плечо.  -  Думаю,  все
нормально.
     Флинкс  поглядел  мимо  старика.  За  ним  стояло  несколько   других
незнакомцев. Флинксу пришло в голову, что именно он центр их  любопытства.
Сильная рука помогла ему встать на ноги. Послышалось  несколько  замечаний
относительно змеи у него на плече.
     Вперед вышел молодой человек.
     - Как ты себя чувствуешь? - Он смотрел Флинксу в лицо. - У меня  есть
медицинская подготовка.
     - Я не... я думаю... - Странно, рот действует не как  всегда.  Флинкс
глотнул. - Что случилось?
     - Я  думал,  ты  мне  расскажешь,  -  ответил  неулыбающийся  молодой
человек.  Одет  он  был  аккуратно,  лучше,  чем  старик,  который  первым
разглядывал  Флинкса.  Под  его  желто-зеленым  в  полоску  плащом  Флинкс
разглядел деловой костюм.
     - Я фактотум из отдела Дома Гранье. Как раз  шел  проверить  прибытие
груза с Эвории. - Он повернулся и указал. - Вот там  наш  склад.  Чуть  не
споткнулся о тебя.
     - Я тоже, - сказал старик, - хотя я фактотум только в своем  доме.  -
Он улыбнулся, демонстрируя отсутствующие зубы.
     Флинкс отвел влажные волосы с глаз и со лба. Как он так промок? Он не
помнит, как попал на улицу. Вообще не помнит, чтобы он лег.
     Теперь собравшиеся вокруг него успокоились, но  шум  в  ушах  Флинкса
стал оглушительным. Звучали сирены.
     В нескольких кварталах над одним из складов к  небу  вздымался  столб
пламени вопреки непрерывному дождю. С одной стороны над этим складом повис
пожарный скиммер, его экипаж  поливал  огонь  глушащей  химической  пеной.
Вместе с дождем пена сбивала огонь.
     - Я только входил в наш офис вон там,  -  продолжал  молодой  человек
рядом с Флинксом; они оба  смотрели  на  пожар,  -  когда  взорвалось  это
здание. - Он кивнул на огонь. - Если я правильно помню, в нем было  четыре
или пять этажей.  Верхние  три,  должно  быть,  разлетелись  в  первые  же
секунды. Обломки по всей улице. Меня тоже сбило  с  ног,  как  и  тебя.  -
Флинкс увидел большую толпу зрителей. Крупные пожары в Дралларе редкость.
     - У кого-то будет масса неприятностей, -  сказал  старик.  -  Держать
взрывчатку в пределах города. Плохо дело. Плохо.
     -  Говорят,  обломки  разбросаны  до  самых  пригородов,   -   сказал
разговорчивый молодой человек. - Интересно, что могло вызвать такой взрыв.
Мимо меня пролетел кусок здания. Ударил в нашу переднюю дверь. Можете сами
посмотреть. Вставая, я увидел, что ты лежишь на улице.  Либо  тебя  ударил
маленький кусок, либо ты, падая, сам ударился головой о мостовую.
     - Я не видел, как его ударило, - сказал старик.
     - Это ничего не значит. Обломки летели быстро. -  Клерк  взглянул  на
Флинкса. - Ты, наверно, ничего и не почувствовал.
     -  Нет,  -  признался  Флинкс,   по-прежнему   ошеломленный.   -   Не
почувствовал. Но сейчас все в порядке.
     - Ты уверен? - Молодой человек осмотрел его. - Странно. Должно  быть,
тебя не ударило, а пролетело мимо. Не вижу никаких  синяков  или  порезов.
Хотя твоя змея, кажется, немного получила.
     - Бывает, - сказал старик. - Еще сантиметр, и у тебя в  голове  кусок
металла. - Он захихикал.
     Флинкс умудрился слабо улыбнуться.
     -  Я  себя  нормально  чувствую.  -  Он  слегка  покачнулся  и  встал
устойчиво.
     Клерк все еще разглядывал свернувшегося минидрага.
     - Интересное животное.
     - Все так думают. Спасибо за заботу вам обоим. - Он прошел  вперед  и
присоединился к кольцу зрителей вокруг горящего здания. Медленно, неохотно
мозг заполнял провалы  в  памяти.  Третий  этаж,  он  был  там  вверху,  и
улучшители... Да, улучшители - так их звали - готовы были провести над ним
какие-то тесты. Потом ворвались миротворцы, и Пип высвободился, и один  из
миротворцев готов был выстрелить в него, и главный улучшитель - Флинкс  не
мог вспомнить его имя, помнил только глаза  -  запаниковал  и  бросился  к
миротворцу, и Флинкс вспомнил, как он отчаянно крикнул женщине, чтобы  она
не стреляла, не вредила Пипу, не... не...
     И пришел в  себя,  промокший  и  ошеломленный,  на  улице,  и  старик
склонился над ним, и Пип лизал его губы.
     Он потрогал рукой затылок - оттуда удары  барабана  из  его  видения.
Никакой шишки, ни крови, но все равно такое ощущение, будто что-то здорово
ударило по голове, как  и  предположил  этот  молодой  чиновник.  Но  боль
сосредоточилась внутри головы.
     Из горящего здания начали выходить люди: медики в белых  плащах.  Они
кого-то вели. Одежда женщины порвана, в разрывах кровь. Она шла  сама,  но
двое медиков ее поддерживали.
     И вдруг Флинкс почувствовал ее - всего на мгновение. Никакой  эмоции,
никакого чувства. Потом он увидел ее  глаза.  Пустой  взгляд,  без  всякой
мысли. Вероятно, взрыв оглушил  ее,  подумал  он.  Это  та  самая  женщина
миротворец, которая чуть не выстрелила в Пипа.
     В больнице эта пустота пройдет, подумал он. Однако впечатление такое,
словно у нее промыли мозги, и не избирательно, а полностью. Она похожа  на
ходячую человеческую оболочку. Флинкс отвернулся, смущенный  сам  не  зная
почему. Ее усадили в больничный скиммер. Машина  поднялась  над  толпой  и
направилась под свист сирены в нижний город.
     Флинкс по-прежнему  пытался  реконструировать  последние  секунды  на
складе. Что случилось? Несчастная женщина собиралась  убить  Пипа.  Флинкс
устремился к ней, яростно протестуя, ее товарищ начал нацеливать  на  него
оружие. Само оружие бесшумно. Может, женщина выстрелила? Или мужчина?
     Эти инструменты, что стояли вдоль  стены,  требовали  массу  энергии.
Если   миротворец   промахнулся   -   может,    он    сознательно    давал
предупредительный выстрел, - удар мог  прийтись  во  что-нибудь  такое  же
чувствительное, но более взрывчатое, чем плоть человека. Как  правило,  на
складах такая  энергия  не  нужна.  Возможно,  в  комнате  были  тщательно
настроенные топливные ячейки. И выстрел попал в них.
     А может, один из улучшителей - например, тот, что скрылся от клетки с
Пипом, - привел в действие  самоубийственное  взрывное  устройство,  чтобы
избавить своих товарищей от позора и официального суда? Обдумывая обе  эти
возможности, Флинкс почувствовал себя лучше. Они объясняли  случившееся  -
очень правдоподобно.
     Одно оставалось необъясненным - как он  оказался  в  двух  кварталах,
невредимый. только с головной болью.
     Что ж, он двигался в  сторону  двери,  а  взрывы  способны  на  самое
неожиданное. На улицах масса ям,  полных  дождевой  водой.  А  он  промок.
Может, взрыв бросил его в такую  яму,  вода  смягчила  удар,  а  потом  он
скользнул, как камень по поверхности пруда?  Очевидно,  так  и  случилось.
Другого возможного объяснения нет.
     Голова болит.
     Наконец  появились  местные  жандармы.  При   их   появлении   Флинкс
инстинктивно отвернулся, углубился в толпу, скрыв Пипа под плащом. Он  был
рад, что ему не пришлось пустить в ход нож,  счастлив,  что  остался  жив.
Может быть, теперь наконец эти силы оставят его, матушку Мастиф и  Пипа  в
покое.
     Он снова подумал о последнем мгновении на  складе.  Гнев  и  отчаяние
поднимались в нем, пока  он  больше  не  мог  этого  выдерживать  и  слепо
устремился на женщину, готовую убить Пипа. Он надеялся, что больше никогда
в жизни не испытает такой гнев.
     Толпа не обратила никакого внимания на уходящего юношу; он скрылся  в
тени в  узком  переулке,  который  вел  назад,  к  центру  города.  Ничего
необычного в мальчике не было, и ни один жандарм не стал его останавливать
и расспрашивать. Старик и чиновник, нашедшие его лежащим  на  улице,  уже,
вероятно, забыли об этом, поглощенные необычным зрелищем большого пожара в
постоянно промокшем Дралларе.
     Флинкс прошел в более оживленные районы города, приблизился к спорам,
крикам, запахам и зрелищам рынка, к теплому знакомому маленькому  магазину
матушки Мастиф. Ему было жаль. Жаль всех  тех  неприятностей,  которые  он
причинил. Жаль забавных  старых  улучшителей,  которых  больше  нет.  Жаль
слишком ревностных миротворцев.
     Матушка Мастиф не стала бы жалеть, он знал. Она может быть  такой  же
мстительной, как Эй-Энн, особенно если угрожают кому-то близкому.
     Но сам он сожалел о смерти такого количества людей. И все из-за чего?
Из-за  странной  бесполезной  способности  ощущать  эмоции,   которой   он
обладает. Но это их вина. Все,  что  произошло,  их  вина,  улучшителей  и
миротворцев в равной степени.  Он  пытался  их  предупредить.  Никогда  не
становитесь между мальчиком и его змеей.
     Мокрая дорога домой истощила его последние силы. Никогда раньше город
не казался ему таким громадным, его улицы и переулки такими извилистыми  и
кривыми. Он страшно устал.
     Матушка Мастиф была в магазине, ожидая его  так  же  беспокойно,  как
ждет обычно покупателей. Своей худой, старческой,  но  сильной  рукой  она
поддержала его и помогла сделать последние мучительные шаги в дом.
     - Я очень беспокоилась о тебе, мальчик! Ты причиняешь старой  женщине
большую тревогу. - Она щупала его щеки, лоб, глаза  в  поисках  серьезного
ущерба. - Ты весь порезан, в крови. Что с тобой было,  Флинкс?  Тебе  надо
научиться держаться в стороне от неприятностей.
     Он сумел улыбнуться, радуясь дому.
     - Они как будто сами меня ищут, мама.
     -  Гм!  Объяснения.  У  мальчишки  голова  полна  объяснениями.   Что
случилось?
     Он пытался собраться с мыслями, вынимая Пипа  из-под  плаща.  Матушка
Мастиф  попятилась.  Минидраг   повис,   как   обрывок   веревки.   Лежал,
свернувшись, на коленях  хозяина,  и  если  не  спал,  то  очень  правдиво
изображал сон.
     - Кто-то похитил Пипа. Эти люди называют  себя  улучшителями.  Но  на
самом деле им нужен был  я.  Они...  -  Он  с  напряженным  лицом  пытался
вспомнить. - Один из них сказал, что меня нужно исправить. Что  исправить?
Что им нужно было от меня?
     Она долго молчала, глядя на  мальчика.  Похоже,  он  говорит  правду.
Узнал не больше,  чем  рассказал  ей.  Не  обращая  внимания  на  близость
страшной змеи, она села и обняла его за плечи.
     - Послушай меня, мальчик. Слушай внимательно, потому что для тебя это
важно. Мне не нужно говорить тебе, что ты особый. Ты всегда был особенным.
Тебе придется это скрывать, и нам вообще нужно скрыться. Драллар - большой
город.  Можем  переместить  магазин,  если  понадобится.  Но  тебе   нужно
научиться жить тихо,  держать  свои  отличия  при  себе,  иначе  мы  снова
привлечем к себе это ненужное и опасное внимание.
     - Но это глупо, мама. Только потому,  что  я  иногда  ощущаю  чувства
других людей?
     - Да. А может, и еще что-то.
     - Ничего больше нет. Я ничего больше не могу.
     - Так ли это, мальчик? А как ты ушел от этих людей? - Она  посмотрела
мимо него на улицу, неожиданно встревожившись. - Они придут за тобой?
     - Не думаю. Когда я уходил, большинство их было вроде бы  мертво.  Не
знаю, как я от них ушел.  Мне  кажется,  кто-то  из  них  что-то  взорвал.
Произошел большой взрыв. Я попал из здания прямо на улицу.
     - Тебе повезло, что ты уцелел. Но я все же удивляюсь. Ну, может,  так
оно и лучше. Может, хорошо, что ты не очень много знаешь о  себе.  Мозг  у
тебя всегда был развит лучше тела. Может, в нем еще что-то есть.
     - Но я не хочу быть особенным, - настаивал он почти со слезами.  -  Я
хочу быть таким, как все.
     - Я знаю, мальчик, - мягко ответила она. - Но  каждый  должен  играть
теми картами, какие сдала  судьба,  а  если  тебе  выпадает  джокер,  надо
научиться играть и с ним, обратить его в свое преимущество.
     - Не хочу никаких  преимуществ!  Особенно  если  они  приносят  такие
неприятности.
     - Довольно, мальчик! Отличие всегда можно превратить в  преимущество.
Тебе пора выбрать профессию. Я знаю,  работать  в  таком  магазине  ты  не
хочешь. А что хочешь?
     Он немного подумал, прежде чем ответить.
     - Мне нравится делать других людей счастливыми.
     Она печально покачала головой.
     -  Иногда  мне  кажется,  что  ты  не  заинтересован  в  том,   чтобы
зарабатывать на жизнь. Но если тебе это нравится, ты должен  найти  способ
кормиться этим.
     - Я временами мечтаю о том, чтобы стать врачом и лечить людей.
     - Советую тебе нацелиться немного пониже, мальчик.
     - Ну, хорошо. Тогда актером.
     - Нет, это слишком низко. Будь  разумен.  Что-нибудь  такое,  чем  ты
можешь заняться сейчас, без многих лет учебы и подготовки.
     - Я  мог  бы  давать  представления  прямо  на  рынке,  -  сказал  он
задумчиво. - Я хорошо жонглирую. Ты ведь видела?
     - Да, и кричала на тебя,  когда  ты  играл  моими  товарами.  Но  это
разумная мысль. Мы найдем тебе хорошее место на улице. Ведь не  можешь  ты
попасть в неприятности, давая представление перед местными зрителями.
     - Конечно! Пойду прямо сейчас потренируюсь.
     - Спокойней, мальчик, спокойней. Ты чуть не засыпаешь стоя,  а  я  не
хочу, чтобы ты ломал мои вещи или себя самого. Иди  ложись.  Я  приготовлю
тебе что-нибудь поесть. Иди, мальчик, и не забудь прихватить с собой  твое
чудовище.
     Неся утомленного Пипа в руках, Флинкс встал и прошел  мимо  витрин  с
товарами в глубь дома. Матушка Мастиф смотрела ему вслед.
     Что  стало  с  мальчиком?  Каким-то  образом  он   привлек   внимание
влиятельных и опасных людей. Ну, есть  вероятность,  что  теперь  какое-то
время они не будут его тревожить. Особенно если  они  остались  "вроде  бы
мертвы".
     Но как он спасся? Иногда он по-прежнему пугает ее. Нет, он никогда не
причинит вреда ее старой голове. Наоборот, совсем наоборот,  как  доказало
его упрямое преследование и освобождение ее в  недавние  дни.  Но  в  этом
юноше действуют  силы,  которые  недоступны  пониманию  простой  владелицы
магазина, силы, которыми он, может быть, не сумеет  управлять.  И  это  не
только чтение эмоций других людей. В этом она была убеждена. Можно  только
догадываться, что еще есть в нем: ясно, что мальчик еще сам не знает себя.
     Ну, что ж, пусть немного поиграет в жонглера.  Это  безвредно.  И  не
принесет ему неприятностей.
     Она весь остаток дня повторяла себе это, а вечером смотрела,  как  он
спит.  Ложась  наконец  в  свою  постель,  она  подумала,   что   оставила
воображаемые страхи за собой, но это оказалось не так.
     Она чувствовала,  что  мальчик,  мирно  спящий  в  соседней  комнате,
способен на большее, чем представления на улицах. На  гораздо  большее.  И
она каким-то образом знала, что эта проклятая вселенная, которая постоянно
сует свой космический нос в дела невинных граждан, ни за что не оставит ее
Флинкса в покое.