|
|
Грегори Бенфорд
Рассказы
Левиафан
ТЕМНЫЙ ЗАПОВЕДНИК
Левиафан
За ними что-то гналось.
Бет это ничуть не беспокоило. - Рикки, - лениво
поинтересовалась она, - что ты чуешь?
Рикки обмотал ветку цепким хвостом, и, невольно
продемонстрировав свою силу, подтянулся на нем, приподнявшись
над беседкой из приторно пахнущих ветвей, в которой они
укрывались.
- Мускус. Горечь. Пот.
- Воздушный паук?
- Хуже. Не знаю что.
Рикки оттолкнулся, высоко взмыл вверх, воспользовавшись
слабой гравитацией, ловко перевернулся и приземлился всеми
шестью ногами на колючую ветку. - Вызови мать, - сказал он,
прядая ушами.
- Ну, ладно.
Дернув себя за ухо, Бет настроила микроволновой передатчик
в черепе на частоту матери. Она пересказала ей опасения Рикки,
и в ее голове в ответ зазвучал шелковистый голос матери.
- Я уверена, что вдвоем вы справитесь с кем угодно, кто
есть внутри Левиафана, - услышала она спокойный, невозмутимый
ответ. - Я не позволяла никаким новым видам проникать внутрь.
- А ты вспомни того летучего кота. Он же мне руку откусил,
мам.
- Но ведь я ее заменила, - оскорбилась мать.
- Знаю,знаю. Ты еще сказала, что это ценный для меня
жизненный опыт.
- Так оно и есть.
Бет приподняла оранжевые брови и отключила передатчик. -
Что скажешь, Рикки-тики-тави?
- Ближе. Запах сильнее. Трое.
- Давай-ка нырнем в облака.
Они взлетели, включив маленькие ракетные ранцы. Мешанина
желто-зеленых джунглей сначала распростерлась внизу, потом
изогнулась над головой, образовав далекий мерцающий потолок.
Когда они пролетели над поблескивающим озером, из окутал
туман. Теперь они находились в самом центре Левиафана. Чашу из
пышной листвы местами пронизывали широкие воздушные проходы,
пропускающие внутрь желтые столбы солнечного света. Оказавшись
под хлопковым слоем облаков, Бет стрелой метнулась к воздушным
туннелям.
Они мчались наружу по радиальной трубе, отталкиваясь от
стен и набирая ускорение за счет вращения Левиафана. Стены
трубы казались плотным влажным пологом и кишели разнообразной
попискивающей живностью. Лоснящаяся летающая крыса метнулась
на них с оливкового сука. Она летела поперек ветра, расправив
голубой, как скорлупа яйца малиновки, главный парус, и быстро
приближалась к Рикки. Это оказалось ее ошибкой. Рикки взмахнул
рулевым хвостом и выставил вперед когти. Крыса попыталась
сложить парус вдоль мачты, но слишком поздно. Рикки сделал
вираж и хлестнул по парусу хвостом, оставив на не длинный
разрыв, от которого по голубому полотну поползло красное
пятно.
- Четко! - воскликнула Бет, когда крыса взвизгнула и
бросилась прочь.
- Трое все еще сзади, - крикнул Рикки.
- Оторвемся. - Наверное, это какая-то новая адаптация,
подумала она. Биотехники конструируют космическую живность на
основе земных животных. Даже у Левиафана есть ментальный
шаблон плюс неокортексовые вставки.
Бет нравилось планировать наружу, подставив распростертые
крылья ровному дыханию Левиафана. По этим пустотелым спицам в
теле гигантского цилиндрического вращающегося животного
мчались газы, выдыхаемые его внутренними поверхностями.
Пахучие, влажные - но и живые от множества мигрирующих
миниптиц, роящихся в струящемся вверх воздухе подобно радужным
всплескам.
Она любила навещать мать. Левиафан был огромным живым
кораблем и ежесекундно требовал от ее матери сложного
экоконтроля. И поскольку ни один Левиафан не мог быть
изготовлен совершенно безопасным, сам его воздух был напоен
будоражащим предчувствием опасности. Это возбужднение
смешивалось с теплым ощущением любящих объятий матери.
Они устали, достигнув оболочки Левиафана, и отыскали на
ней смотровой купол. Рикки подвернулся угловатый пурпурный
фрукт, и они зачмокали губами, высасывая из него сок. Сквозь
кристаллические стены купола Бет разглядывала бесчисленные
стаи космической живности, на которые набегала тень
вращающегося Левиафана.
Да, уродцы. Грубая, бородавчатая гибкая черная кожа.
Огромные оранжевые глаза. Панели, поглощающие слабый солнечный
свет. Плотно сжатые рты, раздутые внутренними газами. Тройные
позвоночники, искусная геометрия больше напоминает парусные
суда, чем хищнииков. И всего лишь столетие биотехники лежит
между этими простыми конструкциями и непредставимой сложностью
Левиафана.
Рикки указывающе вытянул палец-прутик. На фоне наружной
черноты Рикки был более похож на помесь выдры и хорька
(послужившего для него прототипом) но высокий лоб и постоянная
ехидная улыбка указывали на его истинный уровень разумности. -
Комета. Лови.
- Ага! - Бет вытерла рот рукой. - Мама будет рада.
Левиафан полыхнул сзади большим фонтаном желтовато-белого
пара, стремясь догнать кувыркающуюся впереди глыбу льда. В
полупрозрачных трубках забулькала перекись водорода,
смешиваясь в воронкообразных камерах с раствором каталазы. Бет
ощутила ровное ускорение. Столь далеко от солнца - когда даже
величественный Сатурн выглядит лишь отдаленым холодным
бело-голубым пятнышком - органические ракеты были лучшими
двигателями.
Холод просачивался даже сквозь многочисленные
кристаллиновые слои купола. Бет оттолкнулась, стремясь к
теплому ветерку, дующему из брюха Левиафана. Центробежная
гравитация здесь была сильнее, укоротив дугу ее полета - и
этот эффект спас ее.
На нее бросилось нечто лоснящееся и ржаво-красное. Оно
сложило вдоль тела ноги-треножник, выставив вперез зияющую
розовую пасть с мелкими поблескивающими зубами, но она
захлопнулась, ухватив лишь воздух. Бет завращала руками,
подтягивая вверх ноги, и пролетела буквально на волосок от
зубов.
Она никогда раньше не видела таких чудищ. Оно вцепилось в
Рикки, а тот впился когтями ему в спину. И х т р о е. И тут же
из-за зарослей выскочил второй. Бет взмахнула рукой и метнула
нож. Существо обмякло и проплыло мимо нее, нож насквозь
пронзил ему шею. Рикк стискивал горло первого мертвой хваткой.
Бет успела заметить сзади третьего. Три егот ноги метнули
вперед красный хлыст в грузом на конце. Хлыст ударил ее по
руке и кожу словно обожгло. Он обвил руку, а когда она рывком
попыталась освободиться, в кожу впились острые шипы.
Если не можешь вырваться, подумала Бет, надо идти
навстречу. Она дернула за хлыст, и задрав ноги, нанесла удар,
с удовлетворением услышав хруст и треск - при низкой
гравитации особой прочности тела не требовалось.
Существо взвыло и умчалось прочь. Противник Рикки висел
мешком, во рту болтался посиневший язык.
- Радость. Я радость, - сказал Рикки.
Бет потерла пожелтевший рубец на руке и вызвала мать. -
Шутки шутками, мама, но это уже чересчур.
- Должно быть, я проглядела эту адаптацию, - взволнованно
отозвалась мать. - Наверное, их яйца проникли внутрь во время
случки Левиафана.
- Так Левиафанов ж е н я т?
- Им только этого и надо. Они все время вынюхивают, нет ли
поблизости другого.
- Вынюхивают? В космосе?
- Они выделяют пахучие вещества в потоки солнечного ветра.
Вспомни, ведь мозг Левиафана создан на основе мозга животного.
Мы изменяем их, делаем умнее, но сохраняем базовые мотивации.
Поэтому их проще размножать, чем изготовлять.
Бет заметила, что из ребер Рикки сочится кровь. -
Послушай, Рикки ранен!
- Рикки создан так, что сам залечивает свои раны.
- Пусть наши животные умнее, - сказала Бет, но они все
равно страдают от боли. Иногда их неплохо бы и лечить.
Рикки прижал уши, не соглашаясь. - Боль - это долг.
- Но Рикки...
- Любовь - это долг, - сказал Рикки, отталкивая руки Бет.
- Я совсем запустила полную инвентаризацию корабля, -
сказала мать. - Извините. Сейчас...
К удивлению Бет, перед ней появилась мать - настолько,
насколько ей это удалось. На этот раз она воспользовалась
стаей крысоптиц. Она вылетела из зарослей красно-коричневыми
облачками, которые собрались воедино, образовав мелькающий в
воздухе гобелен. Хлопая крыльями и крича, стая сформировала
грубое подобие человеческой фигуры, лицо которой, составленное
из мельтешащих птиц, постепенно стало тем самым, что Бет столь
хорошо помнила с детства. Нежные, немного неправильной формы
губы, царственная голова, уничтоженная после несчастного
случая. Остались лишь разум матери и ее органы чувств,
потерявшие остроту ощущений, но способные управлять
Левиафаном.
- Так много деталей! - прошептал в мозгу Бет голос матери.
- Я просто не успеваю. Боюсь, я слишком отвлеклась на сбор
комет. Левиафан очень рад нашим успехам.
Бет посмотрела вперед и увидела, что они догоняют ядро
кометы. На таком расстоянии от Солнца это была всего лишь
инертная грязно-белая ледяная глыба. Бет порадовалась за мать,
у которой каждая нервная цепочка восстановленного мозга была
загружена заботами о Левиафане. Воссоздав себя в виде реплики
из птиц, она сделала трогательный жест. Но едва Левиафан начал
счищать с астероида первые слои,Бет удивленно раскрыла глаза.
- Мама, посмотри на это темное вещество. - Бет показала
рукой направление, хотя знала, что мать сможет увидеть все
гораздо лучше, подключив зрение прямо к глазам Бет. - Видишь?
Стоит лишь соскоблить верхние несколько метров, и останется
только голая скала.
- Жаль... - разочарованно отозвался шелковистый голос в
голове Бет. Бет нахмурилась. Вся система
жизнеобеспечения зависела от доходов, которые мать получала,
продавая лед внутренним планетам. Левиафан должен был окупать
себя.
Бет ощутила огорчение матери - раздражающие,
мутно-коричневые потоки эмоций, и это заставило ее пнуть
стенку купола, чтобы вызвать разум Левиафана. Вскоре она
почувствовала, как на фоне мыслей матери зашевелились вялые
мысли Левиафана.
- Эй, ты! Найди-ка мне большую, богатую комету, слышишь?
Сейчас же!
Левиафан содрогнулся и послушно загрохотал двигателями.
- Он ведь всего лишь животное, дорогая, - сказала мать.
Бет вскипела, когда ускорение увеличилось. Проклятые животные.
Надо будет воздействовать на сознание предков Левиафана, дать
ему цель. Так кто там был его предком? Ну, конечно...
- Хороший пес! А теперь - ищи!
(с) 1990 перевод с английского А.Новикова Gregory
Benford. Leviathan. - OMNI, v.12, #2, November 1989
Грегори БЕНФОРД
ТЕМНЫЙ ЗАПОВЕДНИК
Лазерный луч ударил мне прямо в лицо.
Я отшатнулся. В шлеме что-то зажужжало, и стекло потемнело до
предела, как от сверхсильной засветки. Я рванул на себя рычаг и ввалился в
флюоресцирующую пасть шлюза.
Тому, кто работает в Поясе Астероидов, нужно иметь быструю реакцию,
иначе крышка. Я юркнул в шлюз и замер, следя за направлением следующего
удара. Датчики на скафандре перегорели, шланги и провода были опалены. На
упрочняющих наколенниках и налокотниках вздулись бурые пузыри. Ткань пошла
волдырями и сгорела. Еще две секунды - и я оказался бы в вакууме.
Все это я заметил, ловя взглядом отражение следующего лазерного луча.
Но он так и не появился. Тот, кто стрелял из лазерной пушки, видно, решил,
что "Сниффер" вышел из строя. А может, лазер вдруг забарахлил? Как бы там
ни было, придется отправляться на разведку.
Я быстро пробился по соединительному лазу к мостику... Забавное
название для рубки величиной со шкаф. Я запустил двигатель и ощутил
толчки, когда "Сниффер" начал выплевывать раскаленную плазму из дюз.
Я включил программу проверки повреждений. Несколько датчиков на корме
вышло из строя, грузовая стрела сплавилась. Имелись и другие
неисправности. Лазерный луч скользил по нам в течение всего нескольких
секунд.
Чей лазерный луч? Откуда? Я пошарил радаром. Ничего...
В раздумье попытался почесать нос и обнаружил, что шлем и скафандр
целы, герметичность не нарушена. Решил на всякий случай не снимать их.
Обычно я хожу по "Снифферу" в легком комбинезоне, а скафандр надеваю для
работы в безвоздушном пространстве. Значит, если бы я не вышел, чтобы
поправить забарахливший гидропогрузчик, то до ближайшего осмотра вообще бы
не узнал о том, что в нас стреляли.
Чепуха какая-то! Проспекторы стреляют в тебя только, когда ты
пытаешься захватить чужой участок. Такого, чтобы они пальнули разок и
исчезли, не бывает: они доводят начатое дело до конца. Теперь я был в
полной безопасности. "Сниффер" двигался резкими рывками и раскачивался
так, что меня мотало в капитанском кресле со страшной силой. Я потянулся к
панели управления и увидел, что пальцы дрожат. Справиться с собой я не
мог. Пальцы дрожали так сильно, что я не отваживался нажать кнопки, боялся
взяться за управление. "Отсроченная реакция", - автоматически
проанализировал я свои ощущения.
И ужасно испугался. Отправляться на разведку всегда рискованно, даже
если тебе повезет и ты не залетишь в чужие владения. Я сразу же пожалел о
том, что действую в одиночку. И насильно заставил себя размышлять.
"Сниффер" вполне мог бы сейчас дрейфовать в пространстве без
датчиков, с взорвавшимся двигателем и изрешеченной обшивкой. Проспекторы
из Пояса Астероидов обычно идут ва-банк.
Если рассуждать философски, то я похож на кролика - могу бегать,
уворачиваться, прыгать, но не сражаться. Правда, есть и кое-какие сюрпризы
для того, кто попытается меня догнать... В любом случае это лучше, чем
обмениваться лазерными ударами с неизвестным, зарывшимся в скалы на
расстоянии тысяч километров.
Однако происшествие меня взволновало. Локаторы не заметили никаких
кораблей, это был одиночный лазерный удар. Непонятно, что происходит.
Я включил компьютер. Дежурный блок отметил время, когда перегорели
датчики на корме. Кроме того, я помнил, куда смотрел в момент удара. Это
позволяло установить источник излучения. Ожидая, что компьютер обсчитает
эти данные по законам баллистики, я выглянул в боковой иллюминатор. Солнце
казалось ослепительной белой точкой в чернильно-черном море. Вдалеке
мерцали, кувыркаясь в пространстве, скальные обломки. Пока нас не
шарахнуло, мы проводили разведку, двигаясь с нулевым ускорением снаружи от
орбиты самого большого астероида - Цереры. В Поясе теперь больше всего
ценился метановый лед, а я знал одно подходящее местечко. "Сниффер",
который я называю своим домом, эта уродливая сегментированная труба с
привязанными коконами топливных баков, все еще находилась в восьмистах
тысячах километров от астероида, где я намеревался провести разведку.
Пять лет назад я работал с компанией астероидных ищеек, разыскивал
богатые залежи кадмия. В те времена все считали, что кадмий будет
прекрасным топливом для ионных ракет. Кадмий мы нашли и намеревались
двинуться в обратный путь. Я отбился от остальных и, собирая образцы
скальных обломков, заметил серый обледенелый астероид. "Авто-глаз"
"Сниффера" высмотрел его даже на ослепительном солнце. Датчики показали,
что это твердая углекислота, смешанная с некоторым количеством воды.
Вероятно, миллион лет назад в астероид попала комета, и часть ее налипла
на его поверхность. Я решил до поры до времени не выдавать параметры
орбиты этого астероида, а выждать, когда - как сейчас - появится спрос на
такой товар. И вот теперь в большом цилиндровом поселении, выведенном на
околоземную орбиту, обнаружилась нехватка воды, воздуха, металла и прочих
веществ. Это случается всякий раз, когда "цилиндровые парни" пристраивают
новую секцию и им нужно создать внутри экологическую систему. Горные
породы и руду они могут добывать на Луне. За водой же прилетают к нам,
обитателям Пояса Астероидов. Если говорить об экономии энергии, то
выгоднее перегонять лед по медленным орбитам с Пояса к Земле; это гораздо
дешевле, чем качать воду вверх, преодолевая земное притяжение. Конечно, в
том случае, если разведчики, снующие в безвоздушном пространстве,
обнаружат запасы льда. Экран покрылся зеленой рябью. Потом на нем возникло
изображение конуса. "Сниффер" находился на самой верхушке. Внутри же был
тот, кто пытался меня подоить. Я откинул шлем и сладострастно почесал нос.
Если мне опять влепят, я могу не успеть застегнуться, и меня высвистит в
космос... Но чтобы избавиться от зуда, можно пойти и на такие жертвы.
В конусе сидел тот, кто жаждал моей смерти. Во рту у меня пересохло.
Руки до сих пор дрожали. Им очень хотелось нажать на кнопки, чтобы корабль
побыстрее унесся от этого конуса.
Впрочем, может, у меня разыгралось воображение? "Снифферы",
разыскивающие руду, обычно пользуются радиосвязью, радиоволны
распространяются во всех направлениях, это дешево и не требует особого
искусства. А если рация на корабле вышла из строя и кораблю пришлось
сигнализировать лазером? Я знал, что корабль должен находиться в десяти
тысячах километров от меня, таков диапазон действия радара. "Сниффер"
метался из стороны в сторону, и корабль не мог послать нам сигнал
бедствия. У разведчиков, проспекторов, вообще-то нет кодекса чести, но
ответить на сигнал бедствия они считают своим долгом.
Поэтому можно назвать меня глупцом, но я рискнул. Я вернул "Сниффер"
на прежнюю орбиту и... ничего не случилось. Космические рудокопы -
любопытный народ в прямом и переносном смысле этого слова. Так что
считайте меня любопытным. Уставившись в экран, на котором красовался
зеленый конус, я съел неперченный суп из тюбика, и мое любопытство
разыгралось еще больше. Я пошарил локатором по близлежащим скалам в
поисках чего-нибудь металлического, похожего на корабль. Потом просчитал
несколько орбит. В Поясе вообще-то нет пыли. Пыль давным-давно улетела к
Юпитеру. Скалы - один ученый сказал, что их надо называть планетоидами, но
для меня они все равно скалы - могут быть очень даже большими. Я огляделся
и увидел, что одна из них движется в конусе, высчитанном моим
перемалывателем цифр.
Через пять часов "Сниффер" встретился с этим большим черным обломком,
широким и абсолютно никчемным. Я заякорился к нему молибденовыми дюбелями.
Вонзаясь, они гулко стучали: бум, бум.
Да, я любопытен. Но отнюдь не глуп. Вышедший из строя небесный
рудокоп существовал только теоретически. А лазерные болты - это
реальность. Мне нужно было прикрытие. В астероиде, который я "оседлал",
было достаточно металла, и обычный локатор уже не мог засечь контуры
"Сниффера". Если я прилеплюсь к астероиду, меня будет не легко подбить.
Астероид поможет мне пролететь через середину конуса. Пока я не выходил в
эфир, я был в полной безопасности.
Так что я выжидал. Поспал. Починил бортовые датчики. И опять принялся
ждать.
Проспекторы ведут жизнь отшельников. Вы следите за аппаратурой,
худо-бедно чините двигатель, играете в трехмерный флекскоп, затягивающую
игру, которую следовало бы запретить. И волнуетесь. Вы работаете в
невесомости, размышляете о банкротстве, даже, когда вам, наконец, удается
продать руду корпорации Хансена, надрываетесь, пытаясь вывести свою добычу
на орбиту, ведущую к Земле, и миритесь с тем, что ваш ближайший собеседник
- это автомат, установленный на борту корабля. Что до меня, то мне это по
душе. Я же говорил, что мы - любопытный народ.
Удивительная штуковина как бы возникла из шума на экране локатора. Я
и вправду решил, что это шум. Штуковина появилась и понеслась, вибрируя.
Она то росла, то как бы съеживалась. На экране возник забавный силуэт...
впрочем, новые корабли корпорации имели похожие очертания. Моя скала
пролетела довольно близко, и странный абрис заставил меня насторожиться. Я
пошел в наблюдательную рубку, намереваясь поглазеть на него в оптические
приборы.
Астероид, к которому я прицепил "Сниффер", поворачивался медленно,
лениво. Пока мы выползали из тени, я успел наладить рефлекторный телескоп.
Звезды неторопливо описывали круги на агатово-черном небе. Солнце
прорисовывало на скалах острые тени. Объект моего наблюдения маячил на
горизонте забавной бледно-желтой точкой. Я отрегулировал телескоп, и точка
попала в фокус.
Я сидел не дыша, и глядел на длинную, поворачивавшуюся трубу. В
каких-то странных местах виднелись башни - витые, округлые колонны с
неожиданно острыми зубцами. Голубая лепнина. Удивительные двигающиеся
пятна. Хаос сложных форм. Это был цилиндр, разукрашенный почти до
неузнаваемости. Я посмотрел на цифры, покачал головой и посмотрел опять.
Чтобы убедить меня, компьютер наложил на изображение перспективную сетку.
Я сидел тихо, как мышка. Цилиндр был направлен почти на меня, и поэтому
локатор сильно уменьшал его размеры. В проклятой штуковине было добрых
семь километров!
Задумавшись, я глазел на странную, чудовищную дыру, и мне вдруг
захотелось смыться куда-нибудь подальше. Я поспешно сделал три снимка
через телескоп, чтобы узнать ее состав, альбедо и прочие подробности.
Потом убрал телескоп и полез обратно на мостик. Руки у меня снова дрожали.
Я еще не знал, что предпринять, но они решили за меня. На следующем
обороте, при автоматическом наведении оптических приборов на цель я увидел
на экране две отметки. Я определил их скорость по эффекту Допплера и
получил неутешительные известия: точка поменьше быстро приближалась к нам.
Молибденовые дюбели с лязгом выскочили из скалы. Я взмыл вверх и дал
задний ход, стараясь, чтобы астероид отделял меня от изображения на
экране, мчавшегося в нашу сторону. Я выполнил этот маневр на предельном
ускорении. Во рту пересохло, любую цифру, выданную компьютером, я
пересчитывал дважды.
"Сниффер" удирал. Больше ничего поделать было нельзя. Точка неслась
на меня с жутким ускорением - десятки "g". В Поясе у вас всегда полно
времени и хронически не хватает топлива. Так что мы ставим на корабли
экономные двигатели и выбираем энергетически выгодные орбиты.
Приближающемуся объекту было на это наплевать. Он как-то умудрился
обнаружить "Сниффер" и, не жалея топлива, мчался на нас. Не знаю уж, по
какой причине, но они не воспользовались лазерной пушкой. А ведь
подстрелить "Сниффер" на таком расстоянии было проще простого. Впрочем,
вероятно, они боялись, как бы я не выстрелил в их большой корабль, и
рисковали, пытаясь заставить меня свернуть.
Но коли так, то почему они гонятся за мной с бешеной скоростью?
Неувязочка получается...
К тому времени я отлетел довольно далеко от астероида, он был слишком
мал и не мог служить мне надежным прикрытием. Мой преследователь уже
выглядывал из-за него. Я не вожу с собой оружия, но у меня есть в запасе
несколько трюков.
Прежде чем запустить двигатель "Сниффера", я перевел его в особый
импульсный режим. Когда точка появилась из-за астероида, включил
двигатели. В реакторе содержится шар раскаленной плазмы, она разогревает
тяжелую воду - дейтерий, - а затем это выплевывается вместе с
превратившимися в пар скальными осколками. Самое главное - подобрать
правильную концентрацию дейтерия. В системе предусмотрена дюжина
взаимоперекрывающихся предохранителей, но если знаешь, как...
Я отдал команду компьютеру. Двигатель чихнул, внезапно обогатившись
дейтерием. И тут же в реактор поступил скальный порошок, чтобы замедлить
цепную реакцию. Вслед за этим - в течение микросекунды - добавилась порция
цезия. Все смешалось, нагрелось и жахнуло. За моей спиной выросло
клубящееся облако плазмы. Цезий легко ионизируется и служит прекрасным
противорадарным экраном. Конечно, можно прострелить облако лазером, но
куда будешь целиться?
Этот залп бросил корабль вперед. Я оглянулся. За "Сниффером"
расползалось бело-голубое облако, закрывая видимость.
Так я мчался час, а то и два. Затем на экране появилось изображение.
Мой преследователь метался из стороны в сторону, пытаясь разглядеть меня
сквозь облако цезия, - маневр весьма дорогостоящий. Судя по всему, у
противника был огромный запас топлива.
Я выбросил еще одно облако. Оно пропороло темноту и зависло
белоснежным пятном. Преследователи двигались с большим ускорением, чем я,
долго с ними тягаться я не мог. Поэтому пришлось попробовать еще один
трюк. На предельной скорости я юркнул за ближайший астероид. Может, мой
преследователь не заметит меня, когда выйдет из облака? Это был хороший
ход, но тратилось много топлива.
Через три часа я получил ответ на свои вопросы. Меня выследили. Но
как? - подумал я. У кого может быть такой чуткий локатор?
Я выпустил раскаленное добела облако горячего цезия. И ринулся назад,
пытаясь улизнуть. Мне стало не по себе. "Сниффер" скрежетал от напряжения.
Я не позволял себе думать об увиденном, но все равно был совершенно
измочален. Двигатель урчал и что-то бормотал, разговаривая сам с собой, а
я чувствовал себя безумно одиноким, у меня давно не возникало такого
чувства, и мне оставалось лишь глядеть на экран и предаваться
размышлениям.
Обитатели Пояса не питают пристрастия к наукам. Они рисковые ребята,
идеалисты, разбойники, чокнутые, к тому же вечно чем-то недовольны.
Большинство из них родом из цилиндрового поселения, выведенного на
околоземную орбиту. Те, кто выросли в космосе, рвутся от Земли, а не к
Земле. Никому неохота сковывать себя земным тяготением. Обитатели Пояса -
новая порода людей, они жаждут странствий, стремятся на поиски
неизведанного.
Принято считать, что такой вообще-то и должна быть жизнь. Лет сто
назад ученые пытались поймать радиосигналы других цивилизаций, но ничего у
них не вышло. Если допустить, что во Вселенной есть жизнь, то почему они
не странствуют среди звезд? Как так получилось, что они не завладели
Землей задолго до нашего появления? Даже если скорость их передвижения
составляет одну сотую скорости света, за несколько миллионов лет они
расселились бы по всей галактике.
Для некоторых эти доводы вполне убедительны. Причем можно зайти еще
дальше: сказать, что пришельцы никогда не посещали нашу Солнечную систему,
так что и исходная посылка неверна. Может, пришельцы вообще на нас
непохожи. Ну, конечно, это могут быть разумные рыбы или существа, которых
мы просто не в состоянии себе вообразить. Но уж, по крайней мере, они не
придумали радио и не путешествуют к звездам. Наилучшим доказательством
служит то, что они не вступают с нами в контакт.
Я никогда не размышлял на подобные темы, поскольку это стало
прописной истиной, которую мы усваиваем в школе еще сопливыми мальчишками.
Мы давным-давно перестали ждать позывных в эфире, в году так в 2030. Но
теперь мне вдруг пришла мысль, что...
В наши дни люди живут в космосе. Допустим, им захотелось ринуться в
межзвездную бездну, как бы они туда полетели? На маленькой ракете? Нет,
они предпочли бы путешествовать с комфортом, целым сообществом. Они
снарядили бы в путь настоящее цилиндровое поселение, снабдив его
реактивным двигателем или чем-то в этом роде, и отправились бы к ближайшей
звезде, зная, что пока до нее доберешься, сменится не одно поколение.
Два века, проведенные в космосе, - и люди стали бы совсем другими.
Куда бы они направились, долетев до звезды? К планетам? Да, конечно, но
только на разведку. А жить... Никто из людей, выросших при незначительном
ускорении и привыкших к свободе, которую предоставляет цилиндровый мир, не
захочет привыкать к земному тяготению. Да и неведомо, как это сделать.
Пришельцы вряд ли устроены по-другому. Вероятно, это космические
скитальцы, умеющие жить в безвоздушном пространстве и использовать
солнечную энергию. Им, естественно, нужно сырье. Но летать к планетам и
добывать его там - далеко не самый дешевый способ. Нет, легче раздобыть
сырье на астероидах, в противном случае обитателям Пояса никогда не
удалось бы заработать ни цента. Стало быть, если пришельцы давным-давно
попали в нашу Солнечную систему, то скорее всего они продолжают жить
космическими колониями. Разумеется, они обследовали некоторые планеты. Но
жить им захочется там, где удобнее.
Я долго обдумывал свою мысль. Времени в запасе было предостаточно,
ведь я выжидал, маневрируя от астероида к астероиду. Вывод мне не
понравился, но против фактов не попрешь. Огромный семикилометровый
цилиндр, сидевший у меня на "хвосте", сделали не люди. Я нутром это
почуял, едва его увидел. Никто из людей не в состоянии соорудить подобную
громадину и утаить ее. Цилиндр не издавал радиосигналов, но корабли,
передвигающие эту махину, обязаны выходить на связь. И кто-нибудь
непременно их засек бы.
Так что теперь я знал, кто за мной гонится. Но мне от этого было не
легче.
Я решил спрятаться за скалой, заякорившись на ее солнечной стороне.
Мне нужно было поспать, да и жечь топливо не хотелось - можно было легко
себя обнаружить. Лучше на некоторое время затаиться. Я торчал там пять
часов, мне удалось подремать. А когда проснулся, цилиндра не было.
Вероятно, они прекратили погоню. Я был измучен, глаза у меня слезились,
словно в них попал песок. Но я не хотел признаваться самому себе, что
теперь-то перепугался не на шутку. Обитатели Пояса, лазеры - это еще куда
ни шло. Но то, что я узнал, было чересчур.
Я позавтракал и отсоединил "Сниффер" от астероида, к которому
прицепился. Горло у меня болело, нервы были натянуты до предела. Я отлетел
подальше от скалы и огляделся. Пусто.
Включил двигатель. "Сниффер" заскрипел и застонал. Обшивка
заскрежетала. Запахло раскаленным металлом. Все это время я был в
скафандре и поэтому не наглотался гадости. Когда "Сниффер" покинул
убежище, я рванул на всю катушку.
Мой преследователь появился неизвестно откуда.
Всего минуту на экране было пусто, а потом возникла точка, которая
мчалась прямо на нас. Затаиться где-то противник не мог, поблизости не
летали астероиды, которые служили бы ему прикрытием. А это означало, что
он способен поглощать излучение локатора, по крайней мере, в течение
нескольких минут. То есть пришельцы могли становиться невидимыми.
Штуковина угрожающе замаячила в темноте. Она была желто-синяя, яркая
и контрастная. Я повернулся в кресле, желая разглядеть ее получше. Я
воззрился на эту махину, и по телу пробежал странный холодок. Она была
древней.
На желто-синей обшивке во многих местах виднелись метеоритные
вмятины. Сама поверхность сверкала, словно скала, внутри которой бьется
призрачный огонь. Но ни входа, ни шлюзов, ни антенн видно не было.
Штуковина росла на глазах, подбираясь ко мне все ближе.
Я нажал все кнопки на аварийной панели. Когда-то я выложил
кругленькую сумму за один особо интересный сюрпризик, он у меня припасен
на случай, если какой-либо проспектор догонит меня и решит, что ему
позарез нужен лишний корабль. В боковых портах у меня таились атомные
ракеты, сокрушительное оружие. Выстреливали они только раз и стоили
чертову уйму денег. Но не зря.
Ускорение вдавило меня в кресло. Корабль взревел. Мы понеслись прочь.
Я видел, как штуковина, оставшаяся позади, исчезла в выхлопах пламени,
когда реактор перегружен, выхлоп бывает ужасно горячим. Он немного зацепил
желто-синюю штуковину. Нос корабля сплавился. Я мрачно усмехнулся и врубил
двигатель на полную мощность. Перегрузка увеличилась. Я почувствовал, как
мостик уплывает из-под ног, ощутил какой-то странный запах и отключился;
мир вдруг куда-то ускользнул, и навалилась темнота.
Когда я пришел в себя, то увидел, что плаваю в невесомости.
Ускорители были опустошены. "Сниффер" мчался на немыслимой скорости. А
желто-синяя штуковина пропала.
Может быть, у них что-то вышло из строя? А может, просто топливо
кончилось? Есть предел возможностей, даже для тех, кто летает к звездам.
Я потянулся и почувствовал, как напряжение, скрутившее мои мышцы в
тугие узлы, постепенно спадает. "Сниффер" летел вперед. Я думал, что еще
успею рассчитать новую траекторию. Пока что было радостно чувствовать, что
ты одинок и жив.
- Я монитор Цереры на частоте пятьсот шестьдесят мегагерц. Вызываю на
запасной частоте рудовоз "Сниффер". Запрашиваю подтверждение на вашей
рабочей частоте, "Сниффер". Мы оптически определили ваши координаты.
Подтвердите термоядерную вспышку. Повторяю, это монитор Цереры.
Я выключил рацию. Пояс Астероидов велик, но факел, который я оставил
за собой, гораздо больше обычного ракетного выхлопа. Вообще-то я
пользовался этими ракетами еще по одной причине: это был мощный сигнал,
заметный на огромном расстоянии. Вероятно, кто-то меня засек и сообщил мои
координаты на Цереру.
Удирая от погони, я ни разу не связался с Церерой. Какой смысл?
Поблизости не было ни одного корабля, который мог бы меня поддержать. Да и
потом обитатели Пояса действуют в одиночку; я убежден, что с трудностями
надо разбираться самому. Нет ничего гаже, чем проспектор, хныкающий по
радио.
Но теперь я снова включил рацию и потянулся к микрофону, намереваясь
вызвать Цереру. Включил - и остановился. Что-то было не так.
Желто-синий корабль ни разу в меня не выстрелил. Но ведь с такого
расстояния ничего не стоило подбить "Сниффер"! Разъяренный проспектор и
глазом бы не моргнул. А вот ОНИ - нет.
Что-то их остановило. Какой-то звон, нравственное чутье, мешавшее им
стрелять по удиравшему кораблю, даже если им ужасно хотелось его
остановить.
Моральные нормы старого общества. Они прилетели сюда, поселились и
жили, черпая энергию нашего солнца, разрабатывая полезные ископаемые
астероидов, добывая лед с комет. Это было мирное существование. Они
привыкли к сонной Земле, населенной жизненными формами, не достойными
пристального изучения. Вполне возможно, их вообще не интересовали другие
планеты. И они особенно не следили за тем, что творилось вокруг.
Но внезапно, наверное в прошлом столетии - это очень краткий
промежуток времени с точки зрения галактического общества, - зверюшки,
обитавшие внизу, в бело-голубом мире, засуетились. Появилось радио,
ядерное оружие, космические корабли. И древние существа внезапно
обнаружили у себя на пороге шумную, юную, неудержимо растущую цивилизацию.
Я попытался представить, что они о нас думали. Мы были молоды и
беспардонны. Цилиндровые обитатели, вне всякого сомнения, могли бы нас
уничтожить. Они просто вывели бы астероид - даже не очень большой - на
орбиту, пересекающуюся с земной, и смотрели бы, как ураганы сметают
человечество с лица Земли. Для них это раз плюнуть. Но они этого не
сделали. Тоже из моральных соображений?
Да, наверное так, хотя моральные соображения свойственны людям, а
существа, о которых я говорю, пришельцы. Однако их поступки все равно
должны иметь какой-то смысл, они ведь чем-то обусловлены.
Насупив брови, я плавал в невесомости. Стремление связать воедино
обрывочные рассуждения ни к чему не приводило. Это напоминало попытку
составить картинку из отдельных фрагментов. Но фрагментов не хватало. И
все же что-то подсказывало мне: я прав. Я попал в точку.
Спокойная, древняя космическая цивилизация была, вероятно,
встревожена нашим безоглядным устремлением вперед. Они привыкли к плавному
течению времени, мы же в мгновение ока вырвались на сцену. Возможно, эта
скорость ошеломила цилиндровых обитателей, привела их в замешательство. Им
требовалось время на размышления. Вот почему они не вступили с нами в
контакт. То есть все как раз наоборот, не мы, а они скрывались.
В противном случае...
И тут меня осенило. Они не пользовались радиосвязью, потому что
радиоволны распространяются во все стороны и только лазер может послать
узкий пучок света на большое расстояние. Так вот чем меня шарахнуло: это
не оружие, а способ связи.
Следовательно, в Поясе существует не одно цилиндровое поселение.
Просто они не дают о себе знать, используя только лазерную связь.
Напрашивались и дальнейшие выводы. Мы не получали радиопозывных от
других цивилизаций, потому что они тоже использовали лазеры. Им не
хотелось, чтобы о них узнали в иных, более юных мирах. Они не хотели
сообщать нам о своем существовании.
Но почему? Может, пришельцы обсуждали: поддержать нас или уничтожить?
А может, намеревались сделать что-то среднее?
Пояс Астероидов служил им естественным укрытием. Им нравилось жить,
затаившись. И теперь они, очевидно, обеспокоены, ведь люди принялись
обследовать Пояс. Вероятно, я первый человек, наткнувшийся на них, но
отнюдь не последний.
- Монитор с Цереры вызывает...
Я заколебался. Они были старыми, старее, чем можно себе представить.
Они жили в этой Солнечной системе дольше людей... их мир стабилен и
спокоен, они наследники необозримой истории. Эти существа были высоко
нравственны и не стреляли в меня, хотя я мог их выдать, и они это
прекрасно сознавали.
Им требовалось время. Они должны были принять нелегкое решение. Если
их подталкивать, то они могут ошибиться.
- Рудовоз "Сниффер", запрашиваю ваши...
Я обитал в Поясе Астероидов и тоже дорожил жизнью отшельника. Поэтому
и включил микрофон.
- Церера, "Сниффер" на связи. Говорит Розмари Джокопи, пилот. Я
подтверждаю, что использовал ядерный взрыв, но лишь в целях обычного
геологического исследования. Нет причин для тревоги. Других сообщений не
имею. Конец связи.
Я повесил микрофон и заметил, что руки у меня больше не дрожат.
|
|