УЭЛЛС Анджела Истерзанное сердце А может быть, созвездья, что ведут Меня вперед неведомой дорогой, Нежданный блеск и славу придадут Моей судьбе, безвестной и убогой, Тогда любовь я покажу свою... (В. Шекспир, 26-й сонет, пер. С. Маршака) Глава первая На Сапфире было простое белое платье, с небольшим круглым вырезом у шеи, короткими рукавами, смягчающими угловатость плеч, и слегка сосбо- ренной у пояса юбкой, скрывающей тонкую линию бедер. Дрожал от ранней полуденной жары воздух, но свежая белизна ее платья, казалось, хорошо защищала от ярких лучей греческого солнца, окутавших зноем пустынные улицы, по которым она брела с бесчувственностью автомата. Несмотря на жару, ее не тронутые загаром обнаженные руки покрылись гусиной кожей, а по спине упрямо пробегал холодок. Вместо белого мне следовало быть в черном платье, подумала Сапфира с какой-то странной отрешенностью, которая словно завладела всем ее су- ществом с того момента, как закончилось дело о наследстве. Черный цвет, цвет скорби: разве она уже не лишилась почти всего, ради чего когда-то жила? И разве она сейчас не готова отказаться от того, что еще связывает ее с этим миром? Прогулка пешком даст мне возможность собраться с духом и проиграть в уме то, что я намерена сказать Тэйну. Не будет ни слез, ни обвинений, с мрачной решимостью подумала она. Слишком многое я потеряла, но по край- ней мере вернула себе хоть частицу утраченного достоинства. Ей пришлось провести три бессонные ночи, чтобы осознать жестокую реальность случив- шегося, унять боль и принять мучительное решение. Свернув с дороги, она пошла по пыльной тропинке, по обеим сторонам заросшей травами и дикими цветами, еще не успевшими выгореть от беспо- щадных лучей слишком жаркого для этого времени года солнца. Сапфира приблизилась к вилле, и ноги словно сами собой повлекли ее через прек- расный, немного запущенный сад с вымощенными дорожками и расположенными на разном уровне площадками; сквозь буйное разноцвете штокроз, георги- нов, роз и гладиолусов, мимо каменных колонн, увитых ультрамариновым вьюнком, ярко-красными цветами бугенвиллеи и оранжевыми колокольчиками, и дальше под арку, к массивным, оливкового дерева, дверям парадного хо- да. Некоторое время она стояла с поникшей головой, ее прекрасные, с се- ребристым отливом, волосы, туго заплетенные в косу и уложенные наподобие диадемы, открывали беззащитнохрупкую шею. Сапфира сняла большие солнеч- ные очки, скрывавшие ее лицо, и стала что-то искать в небольшой, висящей на плече сумке. Пока ее пальцы лихорадочно рыскали в сумке, она вдруг почувствовала неудержимый приступ гнева и раздражения против самой себя. Она опять по привычке забыла, что не может, как раньше, пользоваться виллой Андроме- да. Еще недавно Сапфира была здесь хозяйкой, теперь же она только гостья. Тяжело вздохнув, она оставила тщетные попытки найти не принадлежавший ей больше ключ, защелкнула сумку и нажала на кнопку звонка с уверен- ностью, которой вовсе не чувствовала. - Госпожа Ставролакес... В приветствии, с которым обратилась к ней открывшая дверь средних лет женщина, была странная смесь радости, грусти и смущения; Сапфира поздо- ровалась, слегка кивнув головой, будто не было ничего необычного в ожи- дании приглашения от собственной прислуги войти в собственный дом, если, разумеется, не считать того, что она больше не была желанным гостем в доме... и лояльность Эфими теперь распространялась только на Тэйна. - Полагаю, Эфими, что kyrios (Господин, хозяин (новогреч.) ждет меня, - сказала она, входя в прохладный холл. В ее голосе, легком и приятном, не чувствовалось никакого напряжения. Она вполне могла бы сказать "мой муж" или даже "господин Тэйн". Вмес- то этого Сапфира решила употребить наиболее подходящую случаю форму об- ращения. Педантичное соблюдение внешних правил и вежливость отвечали ду- ху нового времени, а открытое и слишком явное проявление чувств стало достоянием прошлого. Сильные чувства свойственны человеку, ощущающему в себе биение жизни, а со времени решения суда она считала себя "мертвой" во всех смыслах, кроме чисто биологического. После постановления суда, которое ей, с ее англосаксонским чувством справедливости, казалось нас- только же абсурдным, насколько и фатально неоспоримым, ее кровь словно оледенела. - Не соблаговолит ли госпожа немного подождать... - Эфими чувствовала себя явно неловко, прося Сапфиру подождать в принадлежавшей ей совсем недавно гостиной. Прикусив в замешательстве губу, она поспешила доба- вить: - Господин, по-видимому, не ожидал вас так рано. Он только что за- кончил завтрак и сейчас, наверное, принимает душ. - Ничего страшного, я подожду. - Прямая как струна, элегантной поход- кой принцессы Сапфира направилась в гостиную. - Надеюсь, когда он закон- чит, ты сообщишь ему о моем приходе. - К своей досаде, она невольно представила себе Тэйна обнаженным и уязвимым под струями бьющей из душа воды. Нет, вовсе не уязвимым. Уязвимость предполагает слабость, что вов- се не присуще человеку, который был ее мужем. Именно его сила и неукро- тимая целеустремленность пленили ее в тот вечер, пять с половиной лет назад. Ей было семнадцать лет, и был канун Рождества. Присев на край одного из длинных, с великолепной обивкой, диванов из соснового дерева, она мысленно вернулась к той встрече в прекрасной за- падной части Англии. Она была там в своем обычном окружении, в среде студентов местного художественного колледжа, где изучала искусство ди- зайна по текстилю. Отметив окончание семестра и одновременно наступление Рождества, они возвращались по домам на маленьком, взятом напрокат автобусе. Раскрас- невшись от выпитого шампанского и ощущая любовь ко всему человечеству. Сапфира ворвалась в затемненный холл своего дома, ожидая найти его пус- тым, и вместо этого натолкнулась на брата. - Дэвид, дорогой! Я думала, ты будешь отмечать Рождество с Маршей! - Удивление при встрече помешало ей заметить еще одного человека, вставше- го при ее столь бурном появлении. С тревогой, от которой на ее лоб набе- жали морщинки, она всматривалась в лицо брата, опасаясь, не связано ли его присутствие здесь с какими-то личными неприятностями. - Я тоже так думал, - сокрушенно ответил он. - Но оказалось, она не сможет выбраться до "Праздника бокса", и я решил провести пару вечеров со своими и даже пригласил друга отпраздновать Рождество вместе с нами. - Чудесно! - Она радостно рассмеялась, вся во власти счастливого воз- буждения от собственной молодости, здоровья и бьющей в ней через край жизни и предвкушения полного забавных приключений праздника. - Это для меня первый рождественский подарок в этом году! - Почувствовав при- сутствие в комнате еще одного человека, она повернулась, чтобы поздоро- ваться с гостем. Ее предположение, что незнакомец был одного возраста с Дэвидом, ока- залось ошибочным. Дэвиду было двадцать. Гостю - где-то под тридцать, ре- шила она, когда он шагнул вперед и Сапфира смогла рассмотреть его лицо. Определенно он уже не мальчик. Возможно, никогда и не был таковым, если считать, что быть мальчиком означает быть неловким, застенчивым, иметь нечистую от гормональной перестройки организма кожу лица, почему-то по- думала она, опасаясь проявить легкомыслие, слишком небрежно поздоровав- шись с ним, в то время как он остановил на ней внимательный, изучающий взгляд своих мрачноватых глаз. В том, как он смотрел на нее, не было ни- чего неуважительного, и все же Сапфира отчего-то почувствовала нелов- кость за платье, выбранное ею для вечеринки. Она решила сделать костюм Ундины, водяной феи, и поздравила себя с удачной задумкой, которую было нетрудно осуществить и, проявив воображе- ние, добиться желаемого эффекта. По платью телесного цвета, плотно обле- гающему фигуру, струились светло-зеленые и голубоватые ленты из шифона. Перемещавшиеся радужные краски перебивались полосками серебристой парчи, сверкающей в лучах света, а в распущенные до пояса пепельно-золотистые волосы были вплетены тонкие серебряные нити. На вечеринке ее костюм вызвал бурю восторженного одобрения. Теперь же, в присутствии этого возвышающегося над ней божества с глазами мудре- ца, чей взгляд грозил нарушить ее внутренний покой, она внезапно по- чувствовала себя наивным, неискушенным ребенком. Его глаза, именно гла- за, внушали ей тревожное чувство беззащитности: их радужная оболочка, окрашенная в мягкий светло-зеленый цвет тропической реки, полной неукро- тимой энергии жизни и в то же время безмятежной и спокойной в лучах по- луденного солнца, их яркие белки на смуглом лице, неожиданно густые рес- ницы и тени от глубоких глазниц. - Сапфира, - произнес Дэвид, не замечая ее волнения, - познакомься с Атанаскосом Ставролакесом. Он участвует в наших исследованиях по инже- нерной и компьютерной технике в Ньюколледже. А так как он решил остаться на праздники в Англии, я подумал, ему будет интересно увидеть, как мы отмечаем Рождество. - В Греции самый большой праздник - это Пасха. - В его низком, глубо- ком голосе можно было уловить едва заметный акцент уроженца Средиземно- морья, а его глаза, в которых чувствовалась невероятная уверенность и сила, смотрели на нее с улыбкой. - Да, - ответила она, восстанавливая из глубин памяти давно забытые сведения и желая произвести впечатление на необычного незнакомца. - Да, я знаю. Она почувствовала легкое головокружение, когда он приблизился к ней и взял ее руку, чтобы обменяться дружеским рукопожатием. - Сапфира, - мягко сказал он, превратив звук ее имени в запретную ласку, от дерзости которой по ее телу пробежала дрожь, а сердце стало учащенно и почти болезненно биться, тогда как глаза его говорили о том, в чем она боялась себе признаться. Их взгляд неторопливо и оценивающе скользнул по ее фигуре, от макушки до серебристых носков туфель, затем вернулся и впился в ее широко открытые, настороженные, опушенные черными ресницами голубые глаза. - Уверен, что это не совсем обычное имя для англичанки, или я еще более невежествен, чем полагал. Невежественность совсем не вяжется с таким человеком, как он, мелькнуло у нее в голове. Если есть люди, на лицах которых лежит печать интеллекта, то Атанаскос Ставролакес, несомненно, один из них! - Это библейское имя, - сухо ответила она. - Мой отец не очень-то жа- лует все слишком современное. Сапфира была женой Анания. - Да, верно, - сказал он, подтвердив ее первое впечатление кивком го- ловы. - Человека, заплатившего за ложь своей жизнью. Если мне не изменя- ет память, жена разделила его судьбу. - Я всегда считала, что это слишком жестокое наказание за верность! - Сапфира смотрела на него с вызовом, готовая защищать женщину, чье имя она носила. - Если я полюблю когонибудь, я тоже буду верна ему до самой смерти! Какими пустыми и жестокими казались ей теперь эти слова, хотя тогда она искренне верила в то, что говорила. В полном неведении о боли, кото- рую несет с собой любовь, она была такой наивной простушкой! - Завидую этому счастливцу, - быстро нашелся он. Его красиво очерчен- ные губы тронула улыбка, а глаза спокойно читали вызов, написанный на ее лице. - Но, я вижу, сегодня вы не собираетесь играть роль вашей злопо- лучной тезки. По-моему, вы водяная лилия, верно? - Вовсе нет, - рассмеялась она, радуясь возможности ослабить растущее внутри напряжение. - Я нимфа - водяная фея. Их взгляды встретились, и Сапфира почувствовала, как ее втягивает магнитное поле, в котором фантазия властвует над реальностью. - Может быть, вы и есть мой рождественский подарок, а? - спросил он с шутливым видом. О Боже, она вдруг вспомнила о присутствии брата. Что подумает Дэвид об этой шутливой, похожей на флирт перепалке между незнакомыми людьми? Но Дэвид стоял к ним спиной, наполняя рюмку и бормоча что-то вроде того, как неудобно иметь подругу, работающую сестрой в больнице. Она вежливо улыбнулась, не отвечая на вопрос, и подумала, что этот знакомый ее брата самый красивый из всех мужчин, которых ей приходилось встречать. Он не был похож на рекламных красавцев. Что-то неуловимо жес- токое отличало его великолепного рисунка рот. Быть может, такое впечат- ление создавали резкие складки, сбегающие от его уголков и заставляющие думать, что в этом человеке было больше от дьявола, чем от святого? А его глаза! В их затененной ресницами глубине можно было утонуть и, вы- нырнув на поверхность, оказаться выброшенной на далекий пустынный берег! Совершенно безотчетно взгляд Сапфиры устремился вниз, вбирая в себя его плечи, обтянутые белой тканью строгого покроя рубашки, сильную, с рельефными мышцами грудь, стройную талию и ноги, длина бедер которых не соответствовала ее представлениям о пропорциях, характерных для этой средиземноморской расы. - Может быть, стоит поменять подарок, если он выходит за рамки общеп- ринятого? - В его голосе ощущалась обманчивая мягкость, в то время как глаза своим блеском, твердостью и скрытым в ним пламенем напоминали ал- мазы. - Некоторые так бы и сделали, - небрежно согласилась она, пытаясь как-то сладить с бешено бьющимся сердцем и невольной дрожью в руках. - Но у нас здесь есть поговорка: главное - это то, что задумано. Стройная и элегантная, как балерина, она потянулась, пытаясь рассла- биться. В желании родителей принять неожиданного гостя не было ничего необычного. В конце концов, в их четырехкомнатном доме легко найти место еще для одного человека, если Сапфира уступит свою спальню и временно поселится в комнате старшей сестры Эбби. - Полагаю, Дэвид уже сказал вам, какую комнату вы займете, господин Ставролакес?.. В знак признательности он склонил свою красивую, густо поросшую жест- кими, обрамляющими широкий лоб волосами, голову. - Я буду спать в вашей постели, Сапфира, если вы не возражаете? - Разумеется, она к вашим услугам! - Этот легкомысленный ответ был подсказан давними воспоминаниями о греческом гостеприимстве. И все же она не смогла подавить пробежавшую по спине легкую дрожь неясного ожида- ния. Ощущение было такое, будто она сказала: "Возьми меня, я твоя!" - Желаю вам приятных сновидений, господин Ставролакес. - Благодарю вас. - При этом на его лице не было улыбки, ей показа- лось, что он прочел ее мысли и отнюдь не удивлен. - Поскольку мне предс- тоит отметить праздник вместе с вами, я бы хотел просить вас называть меня просто Танос. - Танос... - повторила она вслед за ним, чуть склонив набок голову. - Имя довольно необычное и очень красивое... Инстинкт где-то в глубине ее существа подсказывал ей, что она ведет опасную игру, открыто поддразнивая человека, чей зрелый опыт намного превосходит все то, что умеет и знает она. Но в семнадцать лет она была слишком юной и беспечной, чтобы осознать, насколько привлекало ее невин- ное кокетство этого красивого грека, поощрявшего своим заинтересованным вниманием девушки. Она словно проверяла недавно пробудившуюся в ней чувственность на этом бывалом и зрелом человеке. Какой же глупой, какой наивной девочкой была она, когда смеялась, глядя в его спокойное лицо своими веселыми, с прыгающими в них чертиками глазами. - Но мне кажется, я предпочла бы называть вас иначе, каким-нибудь особенным именем, которым могли бы пользоваться только я и вы... В ответ он лишь медленно приподнял бровь и посмотрел на нее тем оце- нивающим взглядом, который привнес беспокойную напряженность в эту уют- ную комнату. Посчитав за согласие его молчание, Сапфира заявила: - В таком случае это будет Тэйн. Я буду называть вас Тэйн! Тогда она не понимала, почему это имя так быстро пришло ей на ум. Позже, пораженная силой своего подсознания, она обратилась к словарю, где прочла: "Тот, кому дарована земля за храбрость и заслуги перед коро- лем". "Человек, стоящий на социальной лестнице где-то между простыми гражданами и родовитой знатью". Тэйн. Повелитель... властелин... господин. Усилием воли она отогнала от себя мысли о прошлом. Вилла Анцромеда была построена на склоне холма в окрестностях Кефины, небольшого городка неподалеку от Афин, через застекленные двери виллы виднелись спускающие- ся террасами сады, внизу соседствующие с участками мелких арендаторов. Все вокруг дышало безмятежным покоем, будто на время здесь останови- лась всякая жизнь, создав для ее страданий атмосферу стерильной пустоты. Ее взгляд беспокойно блуждал по обставленной со вкусом комнате, где она сидела. Ничто не изменилось с тех пор, как она приняла девять месяцев назад решение оставить виллу и переехать на квартиру к Лорне. Выложенный моза- икой пол сиял безупречной чистотой, мебель соснового дерева с элегантной обивкой могла бы стать экспонатом на выставке "Дом и сад", стены, укра- шенные арками и альковами, как и прежде, привлекали взгляд. Да и с какой стати здесь что-то должно было измениться, с болью в сердце спросила она себя. По правде говоря, она мало что привнесла в размеренный быт Тэйна, если не считать нескольких незначительных изменений. Для мелких услуг по дому он нанял прекрасно справляющуюся со своими обязанностями Эфими. Ее собственное влияние на жизнь Тэйна казалось ей поистине уни- кальным... по крайней мере раньше. Внезапно ее охватило такое отчаяние, что она вцепилась пальцами в лежащую на коленях сумку, как бы ища в ней опоры. Она всегда любила эту милую комнату. И всегда ей будет недоста- вать ее располагающей к покою атмосферы. Звук отодвигаемой дверной задвижки предупредил ее о приходе Тэйна. Повернувшись всем корпусом к открывшейся двери, Сапфира непроизвольно выронила свою сумку из нервно сжимавших ее пальцев; упав, она волчком завертелась по гладкому полу, пока наконец не остановилась чуть поодаль от нее. Сапфира почувствовала, как напряглось ее лицо от раздражения из-за собственной неловкости. Стоило ей на мгновение расслабиться - и вся ее внешняя уверенность и достоинство стали рушиться, подобно Кноссу накануне крушения Минойского государства! Не сгибая спины, Сапфира осторожно опустилась на колено, чтобы под- нять непокорную сумку, и медленно сосчитала до трех, стараясь прийти в себя, прежде чем она грациозно поднимется и встретит враждебный взгляд человека, наблюдающего за ней с видом погруженной в раздумье Немезиды, собирающейся вынести свой приговор. Наверное, так выглядел Люцифер после последнего и нелицеприятного разговора с Богом, подумала она, позволив себе роскошь ответить на его оценивающий взгляд безмятежным взглядом своих голубых глаз и с удивлени- ем отметив, что вопреки ее представлению о нем, о его неизменной, твер- дой, как алмаз, воле в этом доме он один успел как-то измениться в этом царстве невозмутимого постоянства! Еще темнее стали круги под глазами, чуть бледнее стало загорелое лицо, вокруг страстных, щедрых на ласку губ появились едва заметные морщины - свидетельство длительного внутреннего напряжения. И все же в главном он остался прежним. Все та же горделивая и самоу- веренная осанка вызывающе мужественного тела, тот же упрямый подбородок и столь знакомое выражение безжалостности, лицо, чуждое нежности и пони- мающего сочувствия. Неукротимый, подумала она, не в силах скрыть охва- тившую ее дрожь. Да, точнее не скажешь. Было что-то символическое в том, как несколько секунд назад она в буквальном смысле стояла перед ним на коленях. Поневоле вспомнишь Фрейда. Тэйн. Властелин... господин... пове- литель. Внезапно Сапфира покачнулась, и комната превратилась в погруженный во тьму туннель, поглотив неумолимое лицо Тэйна, исторгнув из нее тихий стон. Она скорее почувствовала, чем увидела, как расстояние между ними сократилось, и по внезапно повеявшему на нее теплу и безошибочно мужско- му запаху свежевыбритого лица поняла в тот самый момент, что он подхва- тил ее в свои объятия и избавил от неудобства приземлиться на слишком жесткий пол. Несмотря на обморок, сознание не успело полностью отключиться. Еще до того, как ее быстро и без усилий усадили в кресло, мозг вновь почувство- вал живительную силу кислорода. Какая самонадеянность с ее стороны пос- читать себя готовой к встрече с Тэйном в подобных обстоятельствах. Она явно недооценила силу его воздействия на нее и, возможно, переоценила себя. - Возьми. Это поможет тебе восстановить силы. - Он протянул ей хрус- тальный бокал с бренди. - "Метакса"? Мне? - Она уже успела прийти в себя и окинула его вызы- вающе насмешливым взглядом. - Но ведь день Святой Доминики будет в янва- ре, а не в июне! С болезненным удовлетворением отметила она, как побелели суставы его пальцев, обхвативших хрустальную поверхность бокала. Прекрасно, стрела достигла цели! Значит, он не забыл, как однажды, увидев ее с бокалом в руке, он заметил с ядовитым сарказмом, что она, повидимому, каждый день воспринимает как праздник Святой Доминики! Сапфира не поняла, что он имеет в виду, и с чувством спокойного превосходства он объяснил, что имеет в виду событие, когда гречанки празднуют День повитухи. - Этот праздник имеет сомнительную славу единственного дня в году, когда нашим женщинам позволено быть несколько неумеренными в питье без страха подвергнуться критике за свою невоздержанность, - сказал он со значением. Незаслуженный выпад глубоко ранил ее. Правда, она действительно каж- дый вечер перед сном стала выпивать по рюмке бренди, чтобы заснуть, но она вовсе не ожидала, что он оскорбит ее, назвав пьяницей, и боль от обиды все еще не утихла. - Запомнила? - В устремленном на нее задумчивом взгляде уже не было напряженности. - Ты удивляешь меня. Сапфира. Я всегда думал, что обычаи и культура моей страны глубоко тебе безразличны. - Я думаю, несправедливость надолго остается в памяти, - сухо сказала она. - Греция никогда не была мне безразлична. - Значит, причина в самих греках или, точнее, в одном из них, не так ли? - Насмешливость его тона вызывала в ней желание ответить дерзостью. Понимая, что это небезопасно, она сделала глубокий вдох, пытаясь сов- ладать с волнением, гордая тем, что может контролировать себя, и спокой- но сказала: - Если тебе хочется так думать, - ее плечи покорно опустились, - у меня нет никакого желания с тобой спорить. - Твои взгляды явно изменились к лучшему, - мягко заметил он и вновь протянул ей рюмку. - Ну что ж, в таком случае прими свое лекарство - и улыбнись! - Нет, нет, я не буду, - она сделала отстраняющий жест рукой. - Глупо пить на пустой желудок, особенно в такую жару. - Ты не завтракала? - От раздражения его лоб прорезали морщинки. Вся его фигура выражала требовательное желание услышать от нее немедленный ответ. Со вчерашнего дня у нее не было во рту ни крошки. В последнее время она утратила всякий интерес к пище. Чем меньше она ела, тем меньше ей хотелось есть. Она пожала плечами, болезненно ощущая критический, изуча- ющий взгляд Тэйна, от внимания которого не ускользнула ее чрезмерная ху- доба. - Мне не хотелось есть, - равнодушно ответила она, надеясь, что он переменит тему. - Иногда в жару со мной такое случается. - Г-м... - нетерпеливым жестом он поставил рюмку на стол рядом с нею и поспешил к двери, чтобы позвать Эфими. Его голос властно нарушил тиши- ну холла. - Пожалуйста, чтонибудь повкуснее для моей жены, и немедленно. Что-нибудь для поднятия аппетита... Он быстро вернулся в гостиную и остановился перед ней, высокий, му- жественный, прекрасный в своей властной уверенности в себе. Его неотра- зимое обаяние когда-то произвело на нее глубокое впечатление. Теперь же, гладя на него, она не испытывала былой радости. От того, что было и что она искренне считала любовью, осталась лишь боль, боль, ставшая неотъем- лемой частью ее существования в последние несколько месяцев. - Эфими принесет тебе что-нибудь поесть, - сухо сказал он, с вызовом глядя на нее. - Сделай одолжение, поешь немного, Сапфира. В данных обс- тоятельствах твой отказ будет выглядеть непростительно безответственным. Если ты не боишься садиться за руль в таком состоянии, подумай хотя бы о том, что рядом будет моя дочь. Слишком взвинченный, чтобы спокойно стоять на месте, он нервно расха- живал по комнате, глубоко засунув руки в карманы домашних брюк, отчего они плотно обтягивали его стройные ягодицы. Слегка ссутулив свои мощные плечи, он вышагивал перед нею с грациозной стремительностью хищного зве- ря. Его жесткие, непокорно вьющиеся темные волосы красиво обрамляли ве- ликолепную голову. - Я пришла сюда пешком, - спокойно заявила она, почувствовав на мгно- вение торжество от его внезапного смятения. - Пешком! - в гневе выкрикнул он. - Ради всего святого! Ты шла пешком от самого города? В такую жару? Неудивительно, что ты выглядишь полутру- пом! - Благодарю, Тэйн. - Она криво усмехнулась, не обидевшись на его сло- ва, так как знала, что это была самая настоящая правда. Каждое утро, глядя на себя в зеркало, она убеждалась в том, что в ней не осталось ни- чего от прежней привлекательности. Это исхудалое лицо, выпирающие ключи- цы, эти костлявые руки, когдато изящные, принадлежавшие водяной фее... - Какие у тебя планы? - резко спросил Тэйн. - Может, вездесущий Майкл возьмет на себя роль твоего шофера или ты вызовешь такси? - Не получив ответа, он помрачнел. - Полагаю, ты не надеешься, что я отвезу тебя? Сапфира инстинктивно сжалась от его сдерживаемой ярости, но, ощутив спиной мягкость диванных подушек, успокоилась. Не хватало еще унизить себя, попросив у него одолжения! Даже видеть его вот так, наедине, было для нее слишком большим испытанием, и она пошла на это только потому, что хотела сохранить чувство собственного достоинства. - Мне от тебя ничего не нужно, - сказала она холодно. - Я намереваюсь вернуться так же, как и пришла сюда. - Пешком! - взорвался он, с трудом сдерживая захлестнувший его гнев. - С трехлетним ребенком? - Прежде чем она успела что-нибудь понять, Тэйн быстро подошел к ней и, схватив за руки и рывком подняв с дивана, уста- вился в ее побледневшее от страха лицо. - Ты пришла, чтобы забрать Вик- торию, не так ли? Ты в самом деле собираешься лишить меня дочери, Сапфи- ра? - А что? - бросила она ему в лицо, опьяненная внезапной смелостью. - Неужели ты согласился бы отдать мне сына? - Гордо откинув голову, она без страха встретила его спокойно-уверенный взгляд. В ее прекрасных го- лубых глазах он прочел дерзкий вызов. - Нет, - сказал он с затаенной угрозой в голосе, впившись пальцами в нежную кожу ее беспомощных рук. - Нет, - тихо повторил он. - Если ты за этим приехала, забудь об этом. Я никогда, слышишь, никогда, не отдам те- бе сына. По закону Стефанос мой и останется моим сыном! - Печать страда- ния и боли осветила какой-то необычной красотой это смуглое лицо, заста- вившее Сапфиру солгать ему. - Так вот почему ты пришла сюда? Чтобы заб- рать Стефаноса? - Убери от меня руки! - Сапфира поразилась собственной смелости и то- му, как он повиновался ее резкому требованию. Она машинально подняла ру- ки и потрогала кожу там, где он вцепился в нее пальцами, заметив, как изменилось при этом выражение его глаз. Что это было? Сожаление? Или, может быть, раздражение? Трудно сказать. - К твоему сведению, ты ошиба- ешься, - сказала она со спокойствием, которого вовсе не чувствовала. - Я пришла не для того, чтобы забрать у тебя сына. Напротив, я хочу сказать тебе, что готова отказаться от прав на опеку над нашей дочерью. - Она помолчала, вовсе не с целью произвести драматический эффект, а потому, что ей было не просто произнести эти слова. - Считай, что оба ребенка принадлежат тебе. Глава вторая Сапфира все утро готовилась к этому моменту, так что сейчас ей не хо- телось давать волю слезам. Видит Бог, она и так выглядит непривлека- тельно, не хватает ей еще опухших глаз и покрасневшего носа. К тому же в дверях показалась Эфими с подносом, на котором стояли тарелки с фрукта- ми, яйцами, сыром, ломтиками свежеподжаренного хлеба и нарезанным тор- том, и на ее приятном лице был написан плохо скрываемый ужас. Прикоснувшись к глазам поспешно извлеченным из сумки платком. Сапфира увидела, как Тэйн, поблагодарив прислугу, взял из ее рук поднос. - Ешь, Сапфира, - не терпящим возражений тоном скомандовал он. Она молча подняла одну из тарелок, приглашая его присоединиться к ней. - Благодарю, - с сухой вежливостью произнес он. - Я не голоден. Его отказ не был для нее неожиданностью. Прошло немало времени с того дня, когда они в последний раз ели вместе, и еще больше с тех пор, когда к их совместной трапезе не примешивалось чувство обоюдного раздражения и горечи. Без всякого удовольствия она заставила себя взять кусок торта. Он был еще теплый от жара духовки и буквально таял во рту. - Итак. - В голосе Тэйна, первым нарушившего затянувшееся молчание, во всем его облике чувствовалась враждебность. - Ты решила отказаться от детей. Странно. Единственное, в чем я никогда не сомневался, это в твоей любви к Виктории и Стефаносу. Кто внушил тебе эту мысль? Твоя эмансипи- рованная подруга или ее потворствующий тебе во всем братец? - В его низ- ком голосе звучали горечь и гнев. - Я решила сама. - Она старалась не показать, как больно задел ее его презрительный тон и оскорбительное отношение к ее друзьям. - К тому же это наши дети, Тэйн, а не только мои! - со спокойным достоинством заме- тила она. - Ах да! - Тэйн буквально впился в нее глазами, словно пытаясь про- никнуть в тайный ход ее мыслей. - Наши дети. Один для меня, другая для тебя, с позволения закона. Это поистине Соломоново решение. Сапфира! А ты пренебрегаешь им. Почему? Потому что решила жить в грехе со своим дружком? Решила отказаться от обоих, чтобы иметь возможность потворство- вать своим желаниям, не так ли? - Господи, Тэйн! Как можно быть таким жестоким! - Волна гнева вытес- нила чувство боли. Она думала, что он образумится, получив право опеки над детьми, и не позволит себе опуститься до оскорблений. - Ты что, действительно ничего не понимаешь? - Она задержала взгляд на его самолю- бивом, выражающем неприязненное осуждение лице, пытаясь найти хоть ка- кие-нибудь признаки понимания, и не увидела таковых. - Все это не имеет никакого отношения к Лорне или Майклу. Лорна желает мне только счастья, а Майкл всего лишь друг, и то, что он мужчина, абсолютно неважно. Выражение его лица ни на йоту не изменилось, и она поняла, что все ее попытки переубедить его тщетны. Она вздохнула, сознавая свое бессилие. - Дело не в том, что я не хочу быть с Викторией... - От волнения она почувствовала комок в горле, но она тут же сумела взять себя в руки. - Разумеется, я хочу, чтобы Виктория была со мной, чтобы они оба были со мной! Но ведь они близнецы... близнецы! Ты в самом деле не понимаешь, что это значит? Если бы ты хоть раз видел их вместе - по-настоящему ви- дел их вместе, - ты бы знал, что они нуждаются друг в друге намного больше, чем во мне! Соломоново решение! - Она горько рассмеялась. - В Англии мне бы по закону оставили обоих детей. Какой судья решился бы разъединить близнецов, поделив их между родителями? Я не могу позволить, чтобы эта дьявольская затея осуществилась! - В Греции нельзя отнять у отца сына! - От внутреннего напряжения уг- лубились морщины по углам его рта, но на суровом лице не было сожаления. Если глаза действительно зеркало души, то Сапфира видела перед собой тайник с глубоко запрятанным в нем страданием, и на минуту она по- чувствовала, как горячая волна жалости затопила ее. Лишь в минуту край- ней безысходности могла она позволить себе сомневаться в любви Тэйна к детям. - Все это время ты был уверен, что суд назначит тебя опекуном обоих детей, - сказала она, впервые со всей ясностью представив себе положение вещей. - Да, - сухо признался он. - Да, я был уверен в этом. В нашей стране по крайней мере мужчина считается главой дома, ответственным за своих детей. - Ну что ж, твое желание исполнилось. - Не в состоянии больше спокой- но сидеть на месте, Сапфира поднялась, нервными движениями тонких пальцев разглаживая складки на платье. Какой наивной дурой она была, не понимая, насколько отличны законы Англии от законов стран Восточного Средиземноморья. Она считала, что одержала убедительную победу, когда Тэйн, после многих месяцев упорного отказа, вдруг согласился юридически оформить раздельное проживание. Если бы не ее тогдашнее состояние, она бы сообразила, что он, как и она, надеется на право опекунства над детьми. Вместо этого суд вынес идиотское, непристойное постановление о раздельной опеке над близнецами, которые, несмотря на разность пола, были с рождения настолько привязаны друг к другу, что любой, видевший их вместе, не мог не заметить этого... - Ты так считаешь? - Тэйн встал и подошел к Сапфире, в задумчивости стоящей у окна. - Как ты думаешь, почему я отказывал тебе в разводе, ко- торого ты так добивалась? Разумеется, не потому, что ты могла отказаться от своих детей! Ты их мать, и от этого факта. Сапфира, не уйти. Это уже не изменишь, как бы мы сейчас ни относились друг к другу - И ты не пра- ва, говоря, что они не нуждаются в тебе. Если ты в самом деле так дума- ешь, значит, твое увлечение Майклом Уэстом мешает тебе видеть вещи в ре- альном свете! - Я вовсе!.. - она чуть было не сказала "никем не увлечена", но Тэйн внезапно прервал ее возгласом, в котором слышалась неподдельная брезгли- вость: - Избавь меня от описаний своих любовных переживаний. У меня нет настроения их выслушивать. То, что мы не можем жить вместе как мужи же- на, еще не означает, что наши дети должны быть лишены матери. Так что, если у тебя есть другие мысли на этот счет, можешь забыть их, иначе при- дется расстаться с довольно щедрым денежным содержанием, положенным тебе по решению суда! - При этих словах его голос задрожал от отвращения. - Я как-то не могу представить тебя кухаркой, еле сводящей концы с концами! Она почувствовала, как все ее тело буквально онемело от страха при мысли о том, что у нее мало шансов противостоять такому безжалостному противнику, как Тэйн, который не остановится ни перед чем, чтобы до- биться своего. - Итак? - с нетерпеливым раздражением спросил он, наблюдая за выраже- нием ее лица. - Я хочу знать правду. Сапфира. Ты собираешься бросить на- ших детей? Именно эта причина привела тебя сюда сегодня? Она гордо вскинула голову и обожгла его холодно-презрительным взгля- дом своих прекрасных глаз. - Нет, я совсем не собиралась вычеркнуть себя из их жизни. Я все еще хочу воспользоваться своим правом видеть их как можно чаще. - А-а, - в этом невольном возгласе слышалось не облегчение, а скорее торжество, как если бы она испугалась его угроз оставить ее без копейки денег. Ну что же, придется ему кое-что объяснить. - Что касается денежной стороны вопроса, - с упрямым вызовом продол- жила она, - я сама себя обеспечу, как только мне удастся найти работу. - В этом не будет необходимости! - жестко отрезал он. - Мое предложе- ние в суде было сделано без всякого давления с противной стороны. Номи- нально ты все еще моя жена, и как таковой я буду выплачивать тебе содер- жание, пока ты будешь заботиться о наших детях. Сапфира в отчаянии всплеснула руками. - Благодарю за щедрость, Тэйн, но мне не нужны твои деньги. С моей стороны было бы нечестно пользоваться ими теперь, когда... - Когда я не имею права на твое тело? - грубо прервал ее он. - Да... нет... - Смутившись, она все же заставила себя выдержать его обладающий магнетической властью взгляд и увидеть искривленные в холод- ной, а прежде столь добродушной улыбке губы. Прошло немало времени с тех пор, когда он наслаждался ее телом. Все эти месяцы тянулись унылой чере- дой серых будней, лишенных радости и душевного подъема, который раньше вызывало в ней одно лишь его присутствие рядом. И все же однажды, не так давно, он опять стал боготворящим ее рабом и щедрым властелином. - О Бо- же! Это теперешнее положение просто нестерпимо! - внезапно вырвалось у нее с болью. - Развод был бы самым правильным решением для нас обоих! - Только не для меня, - спокойно возразил он. - Я человек слова, пок- лявшийся быть твоим мужем в горе и в радости, до самой смерти, не так ли? - Все меняется... - Она отвернулась, не в силах вынести боль незаслу- женной обиды. Тэйн поклялся также любить ее и заботиться о ней, но это вовсе не значило, что он может спать с ее сестрой и сделать Ангелию Анд- роникос своей любовницей!.. - Нет, не все. - Он смотрел на нее холодным и твердым взглядом. - Ты не раздумала поселиться где-нибудь поблизости, когда найдут что-нибудь подходящее, чтобы ты могла регулярно встречаться с детьми? - Она кивну- ла, и Тэйн не замедлил продолжить: - У тебя нет намерения вернуться в Англию и полностью отказаться от своих прав видеться с детьми? - Нет... - Она представила себе оживленные детские мордашки, их неж- ные ручки и радостно-возбужденные голоса, их бескорыстную любовь и чуть не задохнулась, почувствовав внезапный спазм в горле. - Мне незачем ехать в Англию. - Особенно теперь, когда ты посеял ненависть между мною и моей единственной сестрой, могла бы добавить она, но промолчала. - Ты можешь навещать детей так часто, как только пожелаешь, - небреж- но заверил ее Тэйн. - Я вовсе не собирался запрещать тебе видеться с детьми - но я принял бы любые меры, чтобы помешать тебе отнять их у ме- ня! - Как странно, - губы Сапфиры тронула легкая улыбка, - мы оба были уверены в нерушимости своих прав, а вышло так, что судебные чиновники обвели нас вокруг пальца. - Ха, эти жалкие комедианты! Они выбрали для меня неподходящую роль! - В его низком голосе звучали гневные нотки, не сулившие ничего доброго тем, кто стремился лишить его права опеки над собственной дочерью. Будь он божественным обитателем Олимпа, он, без сомнения, обрушил бы небесный гром на головы этих безумцев, чтобы заставить их изменить решение, гово- рил он всем своим видом в эту минуту яростного гнева. - Ладно, теперь-то ты, надеюсь, расстанешься с красным носом и рыжим париком? - с горечью пошутила Сапфира. - В конце концов, ты получил все, что хотел. - Не все, но пока вполне достаточно, - нахмурившись, отрезал он. - Кажется, ты ждешь от меня благодарности? - За что? - Сапфира устало отвернулась от окна. - Мое решение отка- заться от своих прав не имеет к тебе никакого отношения. Оно касается лишь благополучия детей. - В таком случае тебе следует подняться и сказать им об этом, - пока- зал он жестом наверх. - Они в детской. Я пытался объяснить им, что се- годня ты заберешь Викторию назад в Кефину, хотя, должен признать, без особого успеха. - Насмешливо-добродушная ирония смягчила леденящую яс- ность его светлых глаз. - Они умудряются не видеть и не признавать того, чего им не хочется видеть и признавать, наши не по возрасту развитые didimee. Услышав, что он употребил греческое слово didimee, означающее "близ- нецы". Сапфира невольно улыбнулась, обрадовавшись тому, что Тэйн тоже признал существующую между детьми тесную психологическую зависимость и не отмел с ходу ее наблюдения, приписав их игре воображения. - Тогда пойду и успокою их, - сказала Сапфира с беззаботным видом, стараясь подавить в себе чувство обиды оттого, что ее дочь не хочет ос- таться с ней. Если у нее и были какие-то сомнения в правильности своего решения принести себя в жертву ради детей, то реакция дочери развеяла их. - Разочарую, ты хотела сказать. - Тэйн забежал вперед, чтобы открыть перед нею дверь. - Последний раз я слышал, что они оба собирались уехать вместе с тобой. - (Она в изумлении уставилась на него, пытаясь понять по его невозмутимому лицу, смеется он или говорит серьезно. Но нет. На его классически правильном лице не было и тени насмешки. К тому же Тэйн всегда проявлял великодушие к побежденным.) Не решаясь сразу войти в детскую. Сапфира задержалась у двери и услы- шала детский смех и низкий гортанный голос Спиридоулы, что-то говорившей детям по-гречески. Возможно, устало подумала она, если бы мой греческий был немного лучше, когда Тэйн впервые привел в дом эту юную деревенскую девушку, или Спиридоула хоть немного говорила по-английски, между нами возникло бы большее взаимопонимание. А вышло так, что немногословность Спиридоулы воспринималась ею как проявление враждебности, а молчание - как тупое высокомерие. Только по настоянию Тэйна, утверждавшего, что она, несмотря на молодость, знающая и преданная своим подопечным няня, ей была обеспечена постоянная работа. Теперь, спустя три с лишним года. Сапфире оставалось признать, что время подтвердило его правоту. И, ко- нечно же, Сапфира не решилась бы уйти из семьи девять месяцев назад и поселиться у Лорны, если бы не была уверена, что в случае необходимости ее детям будет обеспечен надлежащий присмотр и ее еженощное отсутствие никак не отразится на их благополучии. Хотя вообще-то она навещала их регулярно, разумеется за исключением тех дней, когда знала, что Тэйн до- ма... - Госпожа Ставролакес... - Спиридоула отметила ее приход коротким кивком черной как смоль головы. - Здравствуй, Спиридоула, - приветливо улыбнулась Сапфира, радуясь тому, что за последние месяцы ее упорство в овладении греческим языком начинает приносить плоды. - Мамочка, Стефанос тоже едет с нами! - Виктория, более живая и болт- ливая из двойняшек, бросилась к Сапфире, радостно щебеча на смеси гре- ческого с английским, явно поощряемым Тэйном, несмотря на уход жены. - Можно мы возьмем с собой какие-нибудь игрушки? Папочка сказал, что я должна забрать все свои платья. Можно, Стефанос тоже возьмет свою одежду? Папочка купил мне новое платье специально для сегодняшнего дня, я сама выбрала его. Посмотри, какое оно белое! - Она с радостным востор- гом расправила на себе хлопчатобумажную, украшенную английской вышивкой юбку. - Как у настоящей невесты. Я выйду замуж за Костаса. Только папоч- ка говорит, что сначала я должна научиться готовить муссаку, потому что женщина должна хорошо кормить своего мужа. - Да, уж папочка знает, что говорит, - пробормотала Сапфира, совер- шенно не удивленная этим столь характерным для Тэйна проявлением мужско- го шовинизма, и обняла свою маленькую девочку. Затем, повернувшись к сы- ну, она протянула ему навстречу свои руки. Более спокойный и скрытный, чем сестра, Стефанос внешне очень походил на отца. Явленный на свет с помощью кесарева сечения, он родился первым. Сапфира не раз спрашивала себя, не было ли это появление мальчика на свет первым сознательным решением принимающих роды врачей. Несмотря на вступление Греции в Европейское сообщество, исторические корни ее патри- архального уклада все еще давали о себе знать, и в этом ей пришлось, к своему несчастью, убедиться еще раз... - Папочка сказал, что будет очень скучать по мне, - заявил Стефанос, гладя на нее своими серьезными глазами. - Он сказал, что нельзя все вре- мя делать только то, что нам хочется... и что мы поедем с ним к морю, но я хочу быть с тобой и Вики... Пожалуйста, попроси его разрешить мне пое- хать с вами. - Вообще-то папа тут ни при чем, мой дорогой. - Она быстро прижала к себе его податливое тельце. - В любом случае, - весело добавила она, ви- дя, как омрачилось его милое личико, - наши планы изменились. Вы оба ос- танетесь дома, с папой и Спиридоулой, а я буду очень часто навещать вас. Мы будем выезжать на прогулки, как и раньше, и нам будет очень весело, вот увидите. - Ты больше не приходишь и не укладываешь нас спать. Вчера Вики было плохо, и она всю ночь плакала и звала тебя! - обиженно надулся Стефанос. Что же это. Господи! Сапфира почувствовала, как все оборвалось у нее внутри. Было ясно, что пока с ребенком все в порядке, а потом? Что, если она серьезно заболеет, заразившись какойнибудь детской болезнью? Как она будет жить без нее, без них обоих? Даже если будет уверена, что Тэйн и Спиридоула сделают все от них зависящее. Что с того? Все равно она не будет спокойна... Она изо всех сил пыталась справиться с внезапно накатившей на нее го- ловокружительной слабостью, угрожавшей потерей сознания, но беззаботное щебетание дочери привело ее в чувство. - Доула говорит, что я выпила слишком много шипучки. Разве ты не мо- жешь оставаться с нами на ночь? Папочка ведь остается. Правда, вчера ночью его не было. Он не хотел уходить, потому что я болела, а потом пришла Анджела. Она сказала, что останется на ночь, чтобы папочка смог уйти по своим делам, что это очень важные дела, а еще Доула сказала, что все будет хорошо! - А у Костаса мама куда-то уходит каждый вечер, - вдруг вставил Сте- фанос. - Она работает в таверне и зарабатывает много денег, потому что его папа не может покупать им вещи, которые они хотят. Ты тоже работаешь по ночам? Что им сказать? Несмотря на их довольно раннее развитие, трудно су- дить, как они поймут. Интересно, что им обо всем этом успел рассказать Тэйн? Да и рассказал ли он что-нибудь вообще? Ваша мать и я больше не можем жить вместе. Мы не любим друг друга. Мы не хотим жить в одном доме и делить одну постель. Не хотим, чтобы нас видели вместе, поэтому я встречаюсь с Ангелией Андроникос. Видите ли, Ангелия - умудренная опытом женщина, вдова, которая понимает, что у мужчин есть свои потребности... Внезапно она прервала свои фантазии. Как бы там ни было, Тэйн не тот человек, который мог бы рассказать правду детям с бескомпромиссной пря- мотой! - Нет, мне вовсе не нужно работать по ночам, - сказала она сыну. - Но у меня есть очень близкий друг. Ее зовут Лорна, и она предложила мне ка- кое-то время пожить у нее. - Но ты ведь скоро вернешься к нам, правда, мамочка? Именно Виктория задала вопрос, которого она больше всего боялась. Бо- ялась все эти месяцы. Иногда ей казалось, что они свыклись с ее частыми приходами и уходами. Но в глубине души она знала, что это лишь временно. - О, я ведь буду здесь неподалеку, - поспешила ответить она. - У меня для вас чудесные планы. Нам всем предстоит очень много интересного! - Она попыталась внести в свои слова нотку оптимизма, которого вовсе не чувствовала. - Ты все еще сердита на папу, - внезапно сказал Стефанос. - Нет, конечно нет, я... - смутившись, она вдруг подумала, что не стоит говорить им ничего такого, что может их обеспокоить. - Ты часто кричала на него! - И снова на личике сына появилось выра- жение упрямой обиды. - Он часто сам кричал на маму! - вмешалась Виктория. - Доула очень громко включала музыку и все равно не могла заглушить его голос. Воспользовавшись этой неожиданной помощью, Сапфира заставила себя улыбнуться и направилась к дверям. - Люди часто говорят громко, когда чемунибудь радуются, разве ты не знала? Это вовсе ничего не значит. Господи, послушали бы вы себя иногда! Удивительно, что Спиридоула до сих пор не оглохла! - Оглохла, оглохла, оглохла! - закричала в восторге от полученного объяснения Виктория, буквально оглушив своим голосом мать. - Тише! - строго одернула ее Сапфира, не в силах, однако, сдержать невольную улыбку облегчения. - Почему бы нам всем не спуститься в сад? - Теперь ты уже не уйдешь от нас, да, мамочка? - тронул ее за руку Стефанос. - О, дорогой мой, я, наверное, не смогу... - С выражением боли на ли- це она открыла дверь в детскую. - Папа будет удивлен, если я останусь, к тому же Лорна... - Лорне всегда можно позвонить, - неожиданно услышала она голос Тэй- на. - Я все гадал, о чем это вы здесь беседуете? - Прозвучавший в его словах вопрос свидетельствовал о том, что он подозревает ее в стремлении подорвать его авторитет, во лжи и в попытках представить его перед детьми в дурном свете. Откуда ему знать, что она никогда не позволит се- бе унизиться до такого? Что бы ни было между ними, это касается только их двоих. - Вообщето мне бы хотелось обсудить с тобой кое-что, - добавил он деловым тоном. - Я думаю, с этим можно подождать, не так ли? - Она почувствовала внезапную усталость, усиливаемую не отпускавшим ее нервным напряжением. - Нет, пожалуй, нельзя. Видишь ли, я, конечно, ценю твой благородный жест, но все это настолько неожиданно, что у меня возникли коекакие воп- росы. - Он повел детей вниз, пропустив вперед Спирвдоулу, а затем мягко взял за локоть Сапфиру. - Вернемся в гостиную. Оттуда ты сможешь наблю- дать за детьми в саду, и мы спокойно поговорим. - Он посмотрел на нее настороженным взглядом. - Пойдем, Сапфира. Надеюсь, ты больше не боишься оставаться со мной наедине? Она молча кивнула головой. Когда-то одно его присутствие вызывало в ней чувства, так хорошо знакомые всем женщинам. Теперь же у нее не было никаких ощущений. Ничего не ответив, Сапфира пошла за ним в гостиную. - Ты помнишь Константинос? Вопрос застал ее врасплох. - Один из Кикладских островов? Да, разумеется. Мы поехали туда в пер- вое же лето после женитьбы. - Она улыбнулась, вспоминая проведенные там вместе с ним три недели. - Мы жили в старом деревенском доме, который ты купил, когда твоя карьера пошла в гору и тебе нужно было иметь какое-ни- будь убежище, где бы ты мог отдохнуть после слишком напряженной работы. - Она замолчала, все еще продолжая улыбаться. - Ты говорил, что я была первой женщиной, которую ты допустил в свое святилище... - Единственной женщиной, - мягко поправил он, глядя, как она садится вполоборота к нему, чтобы видеть играющих в саду детей. - Я решил отвез- ти туда на несколько дней Стефаноса, пока буду работать над составлением очень сложной программы, из-за которой у всех у нас в настоящий момент голова идет кругом. - Ну и? - Она не хотела вспоминать безмятежно-счастливые летние дни, проведенные с ним на этом крошечном кусочке рая, где не было ни взлетной полосы, ни современных дорог и который открыли для себя лишь слишком разборчивые туристы. Память об этом чудесном времени делала ее тепереш- нее положение особенно невыносимым, и она совершенно не понимала, какое ей дело до того, куда и зачем собирается ехать Тэйн. - Ну и вот... Я могу еще управиться с одним ребенком, когда работаю, но никак не с двумя. - Эфими... - начала она. - ...уже договорилась со мной, что пробудет какое-то время в Неаполи- се с братом, недавно приехавшим погостить из Штатов. - Ну что ж, Спиридоула... - Не сможет ехать, так как жених запретил ей жить в одном доме на уе- диненном острове с человеком, который недавно разошелся с женой. - Вот как! - Это проникнутое мужским шовинизмом решение для греческой девушки равносильно закону, и нет никакого смысла его обсуждать. Здесь Тэйн прав, подумала Сапфира. Она не сомневалась в способности Тэйна ор- ганизовать для детей строгий спартанский распорядок, что позволит ему сосредоточиться на сложных компьютерных программах, составляющих не- отъемлемую часть его работы, но это потребует от него дополнительных усилий и времени, к чему он вовсе не готов. Стефанос, более спокойный и замкнутый, без сестры будет вполне пос- лушным ребенком, что же касается Виктории... Сапфира грустно улыбнулась, стараясь представить себе Тэйна в его безуспешных попытках обуздать свою брызжущую радостной энергией дочь без помощи женщины. - Итак, ты хочешь, чтобы Виктория осталась со мной еще на несколько дней? - Напротив. - Он помолчал, чтобы дать ей почувствовать важность того, что собирается сказать... - Я хочу, чтобы ты поехала с нами. - Это же просто смешно! - в изумлении уставилась она на него. - Как я вообще могу куда-либо ехать с тобой? Я ведь всего лишь твоя бывшая жена! - Самоотстранившаяся жена, - холодно поправил ее Тэйн. - Но это вовсе не значит, что мы не можем найти общий язык в наших общих интересах, не так ли? Да, суд поставил некоторые ограничения, потому что таково было наше желание, но, если, по обоюдному согласию, мы решим пренебречь ими, нас ведь не оштрафуют, верно? - приподнял он одну бровь, ожидая ее реак- ции, и, не услышав возражений, невозмутимо продолжил: - Представь, ты только что сказала детям, что они останутся вместе. Стефанос знает, что я собираюсь взять его с собой на Константное, поэтому Виктория будет считать, что она тоже поедет с нами на остров. Так что решение вполне очевидно. Так как ты будешь со мной, дружок Спиридоулы вряд ли будет возражать, чтобы она поехала с нами. На нее лягут основные обязанности по уходу за детьми, а мы будем заниматься каждый своим делом. К тому же, - он окинул ее внимательным взглядом, от которого не укрылось ничто: ни замешательство в ее глазах, ни удивленно приоткрывшиеся губы, ни суетли- во нервные движения рук и ног, - отдых явно пойдет тебе на пользу. - Но мы не можем вместе жить в одном доме! - в отчаянии воскликнула она. - Почему же? - с упрямым вызовом спросил он ее. - Как ты помнишь, в доме хватит с избытком места для всех и еще останется. Мы даже можем не общаться друг с другом без крайней необходимости. Подумай только, сколько в этом преимуществ: у приятеля Спиридоулы не будет повода для ревности, я получу необходимый для работы покой, а тебе, - он сделал не- большую паузу и продолжал: - ...тебе, Сапфира, выпадет несколько драго- ценных дней и ночей, которые ты проведешь с детьми, прежде чем навсегда оставишь их на мое попечение. - Тэйн! - его имя прозвучало как полупротест-полузаклинание. Как мо- жет он столь жестоко иронизировать над ее несчастьем? И все же многие, вероятно, скажут, что Тэйн поступает благородно, предоставляя ей возмож- ность в последний раз излить на детей свою материнскую любовь. Как ког- да-то, в счастливые дни их жизни, он и теперь называет ее по-гречески "моя Сапфира". Позволительно ли ей снова обольщаться его сладостными ре- чами? И все же его предложение показалось ей выгодным: время, проведенное с детьми, даст возможность успокоить их, убедить, что, покидая дом, она вовсе не попадает их, что она любит их так же, как и отец, и не может жить с ними только из-за решения суда, что ее действия подсказаны исклю- чительно интересами малышей... - Почему ты сомневаешься? - подбодрил он ее. - Ты что, боишься меня? Думаешь, что я нарушу условия нашего соглашения о раздельном проживании? Широко раскрытые глаза Сапфиры выражали отчаяние и боль. Как ей отве- тить на этот вопрос? Она знала своего бывшего мужа как гордого и страст- ного человека, который не желал порывать с ней законные связи не потому, что любил ее, а потому, что до сих пор считал ее своей собственностью и его мужская гордость требовала, чтобы он оставался ее хозяином, даже ес- ли ради этого нужно было делить свое имя, свою собственность и все дохо- ды с той, которую он больше не любит. - Вот так. - Казалось, он прочел ответ на свой вопрос на ее лице. Сапфира безмолвно наблюдала, как, прежде чем продолжить, он медленно провел языком по верхней губе. - Ты до сих пор еще не поняла, что тебе удалось то, чего не удалось ни одной другой женщине, моя милая? - вкрад- чиво спросил он ее с нескрываемой враждебностью во взгляде. - Ты лишила меня моего мужского достоинства. Я сейчас значу меньше, чем какой-нибудь пляжный ловелас или любвеобильный официант, надеющийся добиться твоей благосклонности. Закон запретил мне физический контакт с тобой, не важно, чем он выз- ван, гневом или страстью. Мне, человеку, державшему тебя в своих объяти- ях и ласкавшему в своей постели твое тело, до сих пор носящее на себе отпечаток этих ласк, оплодотворившему тебя своим семенем, мне, которого ты поклялась любить и почитать всю жизнь, грозит тюремное заключение, если я хоть пальцем коснусь твоей нежной кожи. Можешь ли ты понять, как сильно влечет меня твоя плоть, если я добровольно согласен прозябать в тюрьме за радость обладания ею? Можешь, Сапфира? - Нет... - Сапфира невольно закрыла глаза, чтобы не видеть его иска- женное болью лицо и свое собственное отражение в широком зеркале, делав- шем эту дорогую ей комнату еще более просторной. Она чувствовала, как ее плоть, плоть женщины, с которой он с такой жестокостью только что гово- рил, сжимается под ядовитым жалом его презрения. Если она и была ког- да-то тщеславной, то с рождением близнецов этот грех был искоренен нав- сегда. Она боялась увидеть свое исхудалое тело, ставшее таким некрасивым и угловатым. У нее не было иллюзий относительно собственной привлека- тельности, особенно радом с Тэйном, чья классическая мужская красота со- четалась с острым умом и горячей чувственностью, выделявшими его среди остальных мужчин его круга, да и собственный ее опыт подсказывал, что он ничего не питает к ней. Сапфира почувствовала, как ее щеки заливает краска смущения. - Нет, - прошептала она. - Думаю, что нет. - В таком случае тебя тревожит мнение твоего анемичного соотечествен- ника и этой ведьмы, его сестры! - Лорна никакая не ведьма. У меня никогда не было лучшего друга! - От негодования ее бледные щеки стали пунцовыми. - Оскорбление не делает те- бе чести. Лорна дала мне убежище, когда для меня стало невозможно оста- ваться рядом с тобой! - Она глубоко вздохнула, видя, как от гнева нап- ряглись мускулы его лица, и продолжала, полная решимости доказать Тэйну его неправоту, хотя разум подсказывал ей, что она бьется головой о стену его непонимания. - Что же касается ее брата, то, может быть, Майкл не обладает обаянием, отличающим мужскую часть семьи Ставролакесов, зато он преданный друг, добр, внимателен и никак не влияет на мои решения. Как бы тебе ни хотелось верить в это, он никогда не был и не будет моим лю- бовником! - Так ли это? - Он задумчиво смотрел на ее взволнованное лицо. - Я очень надеюсь, Сапфи, потому что, пока у меня есть власть, ты никогда не будешь его женой, не будешь носить под сердцем его детей! - Мне нужны только дети, которые у меня есть. - Она устало поднялась. - Или, точнее сказать, которые у меня когда-то были... - Так докажи это, Сапфи! Докажи, что их благополучие значит для тебя больше, чем мнение этой ведьмы или человека, который, как ты только что сказала, не является твоим любовником. - Он быстро шагнул к ней, загоро- див выход из комнаты. - Если ты действительно предана Стефаносу и Викто- рии, ты не будешь настолько эгоистична, чтобы испортить им радость в последний раз побыть вместе с тобой и со мной. Глава третья - Ты просто сошла с ума! - заявила Лорна Уэст, глядя, как Сапфира быстро и ловко упаковывает свой небольшой чемодан. - После стольких мук, после такой травмы ты наконец можешь забыть этого человека и не встре- чаться с ним, а вместо этого ты собираешься провести с ним несколько дней на острове? - Она смотрела на нее с раздраженным недоумением. - По-моему, Сапфи, у тебя что-то не в порядке с головой. - Ну что же, ведь это уже не впервые, не так ли? - спросила Сапфира, и ее губы растянулись в вымученной улыбке. - Не пытайся меня в чем-то обвинять, - резко выпалила Лорна, - если ты намекаешь на свои визиты к психиатру, когда была в больнице, из этого ничего не выйдет. Мы обе знаем, что твоя болезнь после рождения близне- цов была вызвана гормональным расстройством, и это подтвердили анализы врачей. Теперь же все выглядит иначе. Ты рассуждаешь по меньшей мере странно! - Ее тон смягчился. - Ты ведь знаешь, что я желаю тебе только добра. - Да, знаю. - На этот раз улыбка Сапфиры была по-настоящему искрен- ней. Встреча с Лорной сыграла решающую роль в ее выздоровлении. Сапфира была уверена в этом. Одинокая и несчастная, переживавшая глубокую деп- рессию, вызванную мыслями о разрушившемся браке и предательстве родной сестры, Сапфира благодаря встрече с Лорной вновь почувствовала интерес к жизни. Несомненно, лечение и внимание врачей во время ее трехмесячного пре- бывания в клинике помогли ее физическому выздоровлению, но именно Лорна с ее оптимизмом вернула ей уверенность в себе. Тэйн распорядился, чтобы ее кормили из находившегося поблизости первоклассного ресторана. Несмот- ря на разнообразие великолепно приготовленных блюд, по-настоящему Сапфи- ра почувствовала вкус к еде лишь тогда, когда принесла ей обед Лорна. Будучи англичанкой, Лорна смогла пробиться сквозь барьер холодной от- чужденности, которым Сапфира себя окружила. Радость от возможности гово- рить на родном языке с этой жизнерадостной, искрящейся энергией и юмором женщиной, умеющей не только говорить, но и слушать, обладающей душевным теплом и здравым смыслом, оказалась тем тонизирующим средством, в кото- ром так нуждалась Сапфира. Только раз, когда в этом действительно была необходимость, появилась Лорна в качестве официантки, но, к большой радости Сапфиры, она стала просто ее проведывать, и в конце концов между ними завязалась крепкая дружба. Ко времени выхода из больницы Сапфира уже знала все о жизни Лор- ны, о том, что, оставив работу в одном из лондонских рекламных агентств, чтобы покончить с ненужной любовной связью, она временно поселилась в Греции и, используя свои способности к рекламе, помогла процветанию рес- торана, владельцами которого были ее брат Майкл и местный греческий биз- несмен. В свои тридцать с лишним лет Лорна была замечательно интересной жен- щиной, энергичной, уверенной в себе и своих способностях и совершенно не похожей на "ведьму", как несправедливо назвал ее Тэйн, посчитав своей соперницей, занявшей место, по праву принадлежащее ему одному. Именно Лорна предоставила ей убежище, в котором она жила последние девять месяцев, ожидая, как и Тэйн, пока суд не сделает их развод юриди- ческим фактом. За одно это Лорна заслуживала права на полную откровен- ность. - Все сейчас изменилось, Лорна, - терпеливо объясняла она. - Тэйн полностью признает, что юридически не имеет на меня никаких прав. Он сам сказал, что, если коснется меня хоть пальцем, я могу отправить его в тюрьму. В худшем случае мы чужие, в лучшем - друзья. - Друзья! - Лорна и не пыталась скрыть своего презрения. - Знаешь что, моя милая, если ты действительно веришь, что страсть может перейти в дружбу только потому, что так решил суд, ты еще более невменяема, чем я думала. Что же касается тюрьмы... - Она многозначительно помолчала. - Мы обе хорошо знаем, что у тебя не хватит духу посадить Таноса Ставрола- кеса за решетку, а раз это знаем мы, то и он наверняка знает. - Возможно, ты и права, - неохотно признала Сапфира. Только садистка могла бы заключить в клетку свободолюбивого и гордого хищника, а ей всегда была ненавистна всякого рода жестокость. - Но у Тэйна свой кодекс чести... - Ты имеешь в ВИДУ то, что он соблазнил твою сестру и не скрывает, что она его любовница? - насмешливо вздернула брови Лорна. - Я все равно не смогла бы доказать это! - поспешно сказала Сапфира в свою защиту. - Если бы это было возможно, я бы сразу получила развод и не оказалась бы в моем теперешнем положении. В любом случае сейчас это не имеет значения. Я верю, что он не нарушит обещания не досаждать мне. - Ну что ж, может быть, ты и права. - Неохотная уступка Лорны застала Сапфиру врасплох. - Если он перейдет границы, ты сможешь потребовать у него опекунства над Стефаносом. Он прекрасно это понимает! К тому же он больше не чувствует физического влечения к ней, с внут- ренней дрожью подумала Сапфира. Он дал ей со всей очевидностью это по- нять, когда она в последний раз разделила с ним свою постель. - Да, вот какие дела. - Послушай, Сапфи, - участливо спросила Лорна, - неужели ты считаешь, что несколько идиллических дней, проведенных с близнецами, облегчат тот момент, когда тебе придется окончательно проститься с ними? Сапфира с дерзким вызовом посмотрела на подругу. - Помнишь поговорку: стоит ли думать о завтрашнем дне, который может никогда не наступить? - О, моя дорогая, - грустно покачала головой Лорна. - По своему опыту знаю, что он всегда наступает. - Тогда я встречу его с открытым забралом, - твердо заявила Сапфира, отказываясь признать, что в замечании Лорны есть доля правды. Сначала она просто не хотела думать об этом, но затем поняла, что несколько дней незамутненного счастья вместе с детьми - это подарок, который она не мо- жет отвергнуть. - Будь по-твоему, - сдалась наконец Лорна. - Возьми с собой крем для загара. На островах солнце и ветер могут превратить персик в сушеный чернослив. - Опытным взглядом она окинула волосы Сапфиры. - И мой голову хорошим шампунем из кокосового масла, иначе станешь больше похожей на старую ведьму, чем на спящую красавицу. - Думаю, с этим я немножко запоздала! - Сапфира удрученно провела пальцами по волосам, с отвращением ощущая их жесткую сухость. - Чепуха, никогда не поздно заботиться о своей внешности, а в твоем возрасте немного времени и усилий могут сотворить настоящее чудо. - Лор- на окинула критическим взглядом фигуру подруги. - С тобой все в порядке, нужно лишь позаботиться о некоторых, так сказать, косметических тонкос- тях. Предоставь это мне, я сделаю из тебя настоящую красавицу. Взамен я только прошу тебя, ешь как следует, когда приедешь туда! Договорились? - Согласна, - улыбнулась Сапфира. Чувствуя себя многим обязанной Лор- не, она не могла противиться ее наставлениям, ведь они делались из луч- ших побуждений и никакого вреда принести не могли. Упаковывая чемодан, она вспоминала о событиях сегодняшнего дня. Усту- пив настояниям Тэйна, она осталась с детьми дольше, чем собиралась вна- чале. Они вместе поужинали, и Сапфира с удовольствием слушала, как они радостно щебетали о предстоящей поездке. Тэйн вскоре исчез в своем каби- нете и вернулся тогда, когда она сказала Эфими, что собирается уходить. Изменив свои прежние намерения, он ждал ее в своем синем "мерседесе" у главных ворот. Увидев Сапфиру, он распахнул дверцу автомобиля. Сапфира не хотела от него никаких одолжений. Она уже открыла рот, чтобы сказать, что предпочитает идти пешком и, если он собирается отвез- ти ее в машине, она не согласится. Но он не дал ей такой возможности. К тому же в данной ситуации ее отказ прозвучал бы неуместной грубостью и она оказалась бы в невыгодном положении. Да и если быть честной, ее вов- се не прельщала перспектива проделать долгий обратный путь пешком по пыльным улицам. И раз уж Тэйн позволил себе передумать, почему бы не пе- редумать и ей, размышляла она. Со словами благодарности она села на пе- реднее сиденье радом с ним, с удовлетворением отметив, как в удивлении взметнулись его брови от столь неожиданной уступчивости. Ей было приятно сознавать, что он готовился к словесной схватке, а она лишила его удо- вольствия скрестить с ней шпаги. Она мысленно улыбнулась этой вспомнившейся картине и захлопнула крыш- ку чемодана. Возможно, если бы она с готовностью не спорила с ним по всякому поводу в течение пятилетнего супружества, жизнь была бы намного легче для них обоих. Как ни странно, но относительно большая свобода, которую она получила благодаря решению суда, притупила ее некогда страстное желание воспользоваться ею, чтобы насолить Тэйну. К тому темени, когда она вышла из ванной, вернулась Лорна, держа в руках многочисленные баночки и флаконы. - Кожный увлажнитель, ночной крем, глазной гель, крем для рук, мазь от солнечных ожогов и морщинок на лице, крем для ухода за волосами... - перечисляла она, расставляя все эти богатства на туалетном столике. - О Боже! - развеселилась Сапфира. - Наверное, я выгляжу намного ужаснее, чем предполагала. Неужели все это действительно может помочь? - Большинство из них в какой-то мере да, я уверена, - с видом знатока заявила Лорна. - Но что нам действительно необходимо, так это мазь, из- бавляющая от серьезных мыслей. А пока ее нет, боюсь, призрак неминуемых морщинок будет постоянно преследовать нас. Хоть это не значит, что их приход нельзя отсрочить. И не забывай, что твоя нежно-розовая английская кожа не создана природой для ярких лучей здешнего солнца. Прими от меня эти богатства, Сапфи, и пользуйся ими себе на радость. В конце концов, время когда-нибудь ляжет тяжким грузом на твои плечи. Сомневаюсь, что на Константиносе с наступлением темноты жизнь бьет ключом, так что вечерами ты сможешь развлекаться, втирая в себя все эти атрибуты женской прелес- ти! Оставшись одна, Сапфира открыла баночку с увлажняющим кремом и слегка намазала им лицо. Лорна хотела сделать как лучше, и Сапфира не могла огорчить ее отказом, хотя сама она была склонна отдаться во власть неу- молимой природы. Позже, лежа в постели под прохладной простыней, она никак не могла заставить себя заснуть. Следуя процедуре, которой ее научили в больнице, она сознательным усилием воли попыталась расслабить мышцы тела, начиная с пальцев ног и постепенно доходя до мускулов шеи и головы. Но стоило ей потерять самоконтроль, как мысли ее начинали произвольно блуждать, перед ней проносились картины ее прошлого, и, естественно, того периода, когда пять с половиной лет назад все это только начиналось. Впервые они с Тэйном поцеловались, причем по ее инициативе, за час до полуночи, перед наступлением Рождества. - Я хочу вам кое-что показать, - бойко сказала она, потянув его за собой, когда все встали из-за праздничного стола и направились в гости- ную, где, несмотря на сравнительно теплую погоду, ярко полыхал традици- онный английский камин. Еще утром она отломила ветку от толстого пучка омелы, украшавшей люстру в холле, и воткнула ее над рамой дверей, ведущих в свободную ком- нату на первом этаже, служившую одновременно кабинетом и комнатой для игр. - У древних друидов существовал обычай, - с безмятежным видом сказала она ему, показывая на ветку зеленых листьев со светящимися в темноте ягодами и чувствуя, как каждый нерв напряженно вибрирует, а сердце бьет- ся в бешеном ритме от прикосновения его пальцев, властно сомкнувшихся вокруг ее руки. - Пока на ветке есть ягоды, мужчина может встать под ни- ми и украсть у женщины поцелуй. Но каждый раз, делая это, он должен сор- вать одну из ягод. Когда на ветке не останется ни одной ягоды, он имеет право... прикоснуться к ней! - А она не имеет права отказать ему? - В выражении его лица она уви- дела любопытство и одновременно холодный мужской расчет, отчего ее дав- ление подскочило по крайней мере на единицу. - В общем, нет, если она окажется прямо под веткой, - поддразнивала она его с расширившимися от трепетного ожидания глазами. Он, конечно, не настолько невоспитан, чтобы отказаться почтить традиции страны, в кото- рой он гость? Ее опасения оказались напрасными. С насмешливыми искорками в свет- ло-зеленых глазах он приник к ее мгновенно открывшимся в ожидании нежным губам. Почувствовав теплоту его дыхания и отдаваясь обжигающей ласке его губ, она потянулась рукой к его жестким густым волосам и провела по ним розовыми кончиками пальцев, прижимаясь к нему всем телом и чувствуя, как все ее существо поддается его мужскому магнетизму. - Сапфи, о Сапфи!.. - Его бархатные губы ласкали ее щеки, нос, обжи- гали огнем страсти ее мягкие губы, а его язык настойчиво стремился про- никнуть внутрь, в сладкие тайны ее рта. Она вся пылала, наслаждаясь тон- чайшими нюансами своих ощущений, и самозабвенно отвечала на его ласки, приподнявшись на цыпочки и нежно прижавшись к нему всем телом, радуясь тому, что ее близость разжигает его мужскую страсть. Когда его руки скользнули вниз и она почувствовала дрожащие пальцы на своем теле. Сапфира исторгла стон блаженства, испытывая дотоле неведомые ей чувства. Он сочетал в себе все, о чем она мечтала: красив, мягок и в то же время властен. Он моментально завладел подготовленной ею же ситуа- цией, превратив безобидный языческий обычай в нечто неизмеримо более опасное и разбудив в ней доселе дремавшее и вдруг внезапно захватившее ее желание. - Сапфи... - хрипло выдохнул он, оторвавшись от ее губ. - Милостивый Боже, Сапфи! - Что? Что-нибудь случилось? - Сгорая от желания продлить блаженство, от которого все ее тело трепетало в пьянящем ожидании, она с беспо- койством вглядывалась в его лицо, опасаясь, что в своей неопытности сде- лала что-нибудь не так. Он смотрел на нее взглядом, полным внутреннего огня, но теперь он был серьезен. - Ничего, - глухо ответил он, глядя в ее обращенное к нему лицо. - Я и не знал, что у друидов были такие... интересные обычаи. - Сапфи! Где ты? - Голос Эбби вывел ее из транса, держащего ее в пле- ну его объятий. Она тут же отпрянула от него, все еще дрожа от опалившей ее близости, слишком неуверенная в том, что же между ними произошло, чтобы рассказать об этом третьему, пусть и очень близкому, лицу. - Дэвид хочет поиграть в шарады. Ты не составишь нам компанию? - ус- лышали они раздавшийся рядом голос и увидели Эбби, со смущенным видом рассматривающую сестру и друга своего брата, стоявших под веткой омелы. - О, прошу прощения, - в замешательстве пробормотала она. - Я думала... - Baula сестра рассказывала мне о чудесном обычае друидов, - невозму- тимо вмешался Тэйн. - Вы позволите? Он подошел к Эбби и, взяв ее за руку, подвел к дверям, украшенным веткой омелы. Она видела, как хорошенькое личико ее сестры еще больше порозовело, когда высокий грек слегка прикоснулся губами к ее нежным ще- кам, прежде чем торжественно сорвать с ветки еще две ягоды. Впервые в жизни она почувствовала укол ревности к старшей сестре. Несмотря на разницу в пять лет, они всегда были очень близки и поверяли друг другу свои тайны. У кудрявой кареглазой Эбби никогда не было недос- татка в мальчиках, хотя до сих пор в ее жизни не было ни одного серьез- ного увлечения, и Сапфира никогда не завидовала ее популярности у предс- тавителей противоположного пола. Она, скорее, гордилась легкими победами сестры. Рождественское приветствие Тэйна было коротким и невинным и помогло снять напряженность созданной ею ситуации. И все-таки как же она ненави- дела в ту минуту Эбби за то, что она пришла и все испортила. Не тогда ли, в ту самую минуту, Тэйн впервые почувствовал, что его влечет к ее сестре? В свои двадцать два года Эбби была намного ближе ему по возрас- ту, чем Сапфира, плюс она обладала опытом и искушенностью, свойственной тем, кто сам зарабатывает себе на жизнь. В довольно испорченном настроении Сапфира присоединилась к остальным членам семьи и гостям, чтобы провести пару часов за традиционной игрой в шарады, прежде чем объявить о своем намерении идти спать, хотя сон тогда никак не мог успокоить ее возбужденное, но неудовлетворенное тело. Следующие несколько дней прошли в упоительной атмосфере развлечений, в радости с горьким привкусом разочарования из-за того, что она была вы- нуждена делить общество Тэйна с Эбби и Дэвидом. Он желал ее, она это ви- дела! Однако он не выказывал этого и не позволял себе поставить в нелов- кое положение ни ее, ни родных, открыто флиртуя с ней. И все же она чувствовала это в как бы случайных прикосновениях их тел, в его предназ- наченной только для нее улыбке, в его взгляде и особой интимности вроде бы ничего не значащих слов. - Когда я снова увижусь с вами наедине, Сапфи? - Он последовал за ней в столовую, где она накрывала стол для предновогоднего ланча, и встал, прислонившись к двери, предварительно закрыв ее, чтобы обезопасить себя от нежеланных свидетелей их разговора. Какой-то частью своего "я" она ощущала, что рядом, на кухне, находят- ся мать и сестра, раскладывающие по тарелкам утреннюю трапезу, отец с братом сидят у телевизора в просторной гостиной, все остальное в ней бы- ло пронизано сознанием, что в эту минуту на всем свете существует лишь два человека - Тэйн и она. - А вы этого хотите? - Юная и - застенчивая, она бросила на него быстрый взгляд из-под опущенных ресниц, чувствуя, как ее бросает в жар от его слов. - Мне казалось, что вам приятно быть в обществе Дэвида и Эбби. - Когда, Сапфи? - Он не принял ее поддразнивающего тона и буквально пожирал ее глазами, будто уже владел ею. По спине ее пробежал холодок. Этот человек не юноша, с которым можно просто так поиграть. В нем чувствовался мужчина, способный сокрушить ее пламенем страсти, превратив ее в горстку пепла, свидетельство своей силы и власти. Именно сейчас она должна отказать ему, если она этого действительно хочет... Она невольно провела языком по сухим, горячим губам и увидела, как при этом потемнели зрачки его глаз. Через минуту они оба вернутся в ат- мосферу смеха и шуток, в атмосферу любящей ее семьи, бастиона против всяческих превратностей жизни. Сейчас она должна решиться - или навсегда потерять его, так как Тэйн уже объявил, что собирается в ближайшее время вернуться в Грецию, к своему процветающему делу, начатому им с нуля. - Сегодня вечером... - тихо, чуть ли не шепотом сказала она, - роди- тели отправятся встречать Новый год с папиными сослуживцами, Эбби полу- чила приглашение на ужин, и мы сможем что-нибудь придумать, чтобы не ехать с Дэвидом и Маршей на вечеринку в ее больницу. - Она улыбнулась. - Уверена, без нас они не будут скучать. Теперь, по прошествии пяти лет, она с болью вспоминала о своей тог- дашней наивности. Но в то время у нее не было сомнений. Накануне она многое узнала о Тэйне и его семье, в которой из четверых детей он был младшим ребенком и единственным сыном. Все его сестры вышли замуж и об- завелись собственными семьями. Семь лет назад умер его отец, а спустя пять лет после него умерла мать. К тому времени он успел закончить университет, где изучал вычисли- тельную технику, и поступил в компанию, специализирующуюся на разработке компьютерных программ по заказам инженерных фирм. Потом он основал собственное дело в партнерстве с таким же честолюбивым соотечественни- ком. Но в данном случае главное значение для нее имело то, что он не был женат и не собирался заводить постоянную подружку, объясняя это тем, что при его специальности, когда ему приходится работать иногда по 20 часов в сутки, у него нет времени на личную жизнь. Боже, как же ей хотелось, чтобы он стал ее первым возлюбленным! Вся во власти романтических представлений, Сапфира хотела отдать свою невин- ность человеку, чья властная мужественность сочеталась бы с нежностью; человеку, который ввел бы ее в манящий мир искусства любви с победной уверенностью настоящего мужчины, благодаря которому этот первый опыт стал бы незабываемым событием, о котором она могла бы вспоминать с гор- дым удовлетворением и радостью... Тэйн сказал, что перед возвращением домой в Грецию ему нужно тща- тельно проштудировать свои курсовые записи. Вот так просто и легко все это началось тогда. В доме, кроме них двоих, не было никого, и они любили друг друга пря- мо на ковре у пылающего камина. Она страстно желала близости с этим ми- фическим существом, и Тэйн не обманул ее ожиданий. Не произнеся ни слова, он умело раздевал ее, осыпая поцелуями ее те- ло, заставляя ее испытывать неведомые ощущения, невольно исторгающие из Сапфиры стоны благодарности и любви. Блаженство, которым Тэйн самозаб- венно одаривал ее, жгучие восторги, которыми ее плоть отвечала на его ласки, обожание в каждом движении его рук и губ довели ее до полного са- мозабвения, до той черты, когда она, не задумываясь, сделала бы все, че- го бы он от нее ни потребовал. Ее руки, будто помимо воли, неловко обняли его, и Сапфиру поразила ответная мощь его страсти, наполнившая ее чувством удивления перед собственной властью над его судорожно и бурно реагирующей плотью. Нас- лаждаясь наготой, она чувствовала, как до боли отяжелели от его ласк ее груди, и, со стоном произнося его имя, Сапфира умоляла Тэйна, чтобы он овладел ею. В ее воображении ожили картины ее тогдашнего бесстыдства, но Сапфира давно поняла, что с самого начала она одна была виновницей своего тепе- решнего несчастья, и за то, что произошло в ту ночь, уже давно не винила Тэйна. Ведь Сапфира сама предложила ему себя, и он просто принял это, принял с такой страстной готовностью, что все ее тогдашние представления о люб- ви побледнели перед силой его желания, и, несмотря на шок, она с востор- гом отдала ему всю себя. Это первое знакомство с искусством любви каза- лось ей чем-то поистине необыкновенным. Из-за отсутствия опыта ей не с чем было все это сравнить, и Сапфира знала лишь то, что акт любви, кото- рый ей суждено было разделить с Тайном, оказался намного более неистовым и всепоглощающим, чем что-либо и когда-либо испытанное ею в жизни. В минуты великого удовлетворения она верила, что безумно и навсегда полюбила этого сказочного грека, превратившего неопытного ребенка в жен- щину. Он молча лежал, держа в объятиях притихшую Сапфиру, затем встал и быстро оделся. Полная блаженной истомы. Сапфира приподнялась и осталась сидеть перед горящим камином, чувствуя обнаженной спиной его ласковое тепло и испыты- вая ощущение интимного восторга от возможности наблюдать за уверенными и в то же время грациозными движениями одевающегося Тэйна. Она все еще продолжала сидеть, забыв о своей наготе, со струящимися по плечам волосами, подогнув под себя стройные ноги, когда без всякого предупреждения дверь в гостиную внезапно распахнулась. - Вы что, в прятки играете? - услышала она голос своего брата. Затем гостиную залило светом, и Дэвид застыл на пороге комнаты, в изумлении взирая на открывшуюся перед ним сцену. Он был скорее удивлен, чем шокирован, как позднее поняла Сапфира, и ее собственные смущение и досада были вызваны не столько тем, что она была не одета, сколько внезапным вторжением, нарушившим колдовское оча- рование момента. Из них троих только Тэйну удалось живо отреагировать на возникшую си- туацию. Он быстро подошел к Сапфире и загородил ее собой, скрыв от любо- пытного взгляда Дэвида. - Извините, дело в том, что я не думал... я хочу сказать... - в голо- се молодого человека слышались неловкое смущение и одновременно негодо- вание. - На шоссе произошел несчастный случай, и Марше пришлось засту- пить на дежурство... - Нет, это я должен извиниться, - твердо перебил его Тэйн. - Навер- ное, все выглядит так, будто я злоупотребил вашим гостеприимством, но я надеюсь, ты все поймешь и простишь, когда я скажу, что мы с Сапфирой ре- шили пожениться. Она почувствовала себя очень счастливой, убежденная в том, что и он любит ее так же сильно, как и она его. Лишь позднее, когда родились близнецы. Сапфира поняла, что жила в иллюзорном мире. Тэйн женился на ней из ложно понятого чувства долга и чести. Злоупотреблению гостепри- имством, законы которого он научился чтить с детства, он предпочел око- вы, связавшие его с женщиной, которую он не только не любил, но, как по- казали несколько месяцев их совместной жизни и рождение двух детей, нау- чился презирать. Глава четвертая - До дома поедем на такси, - объявил Тэйн, прикрывая ладонью глаза от солнца и глядя на заасфальтированную дорогу, уходящую вдаль от крошечной бухты, в то время как Стефанос и Виктория во все глаза смотрели на ясное голубое море, чьи волны ласково плескались о камни небольшого мола. - На острове до сих пор только одно такси, неизменно встречающее послеполу- денный паром. Ты себя хорошо чувствуешь. Сапфира? - Он бросил на нее встревоженный взгляд, заметив, как она откинула прядь волос со взмокшего лба. - Да, все в порядке. - Быть может, она только чуть устала, ощущая напряженность в его обществе именно теперь, когда решилась, полностью исключить его из своей жизни. Разумеется, Сапфира воспользовалась бы своим правом навещать детей, но сделала бы все возможное, чтобы не встречаться лично с их отцом... Разве она могла предвидеть теперешнюю ситуацию несколько дней назад? - Тебе необходимо отдохнуть, - не допускающим возражения голосом ска- зал Тэйн. - Нам обоим не помешает немного тишины и покоя, - вежливо согласилась она, с приятным удивлением заметив, что они могут говорить друг с другом как нормальные, цивилизованные люди. Если Тэйн, как обещал, не будет на- вязывать ей свое общество, то предстоящие дни отдыха могут оказаться бо- лее приятными, чем она могла надеяться, когда он в первый раз ошеломил ее своим предложением. - Папочка, такси! - радостно закричал Стефанос, когда из облака пыли показался потрепанный автомобиль. - Да, сынок, - Тэйн небрежно взъерошил густые темные волосы мальчика. - Теперь уже скоро будем дома. Десять минут спустя Сапфира жадно всматривалась в знакомые очертания сельского дома. Она почувствовала, как ее сердце пронизала сладкая боль воспоминаний, связанных с теперь уже невозвратимым прошлым, особенно му- чительным в данных обстоятельствах. Здесь ничто не изменилось. Все те же ослепительно белые стены, с жи- вописно потрескавшейся краской под приветственными лучами жаркого солн- ца. Зеленые жалюзи все так же защищают открытые окна, заросли тамариска и джакаранды создают приятную тень на покрытой плитняком и опоясывающей весь дом террасе. С того места, где она стояла, Сапфира могла видеть простирающийся за домом необработанный участок земли с простой кабинкой для душа в центре оазиса, в окружении растущих в кадках огненно-красных канн, и чуть дальше, буквально в нескольких метрах от них, небольшой песчаный залив и сверкающую гладь моря. Взяв в каждую руку по чемодану, Тэйн направился к дверям дома, кивком головы приглашая двух женщин и детей следовать за ним. - Я хочу искупаться в море! Мамочка, можно я пойду искупаюсь? - ска- зала Виктория, дергая мать за руку, в то время как та взялась за остав- шийся чемодан. - После того как мы распакуем вещи и найдем твой купальник, дорогая, - улыбнулась она, глядя на радостное лицо дочери. - Это не займет много времени. - Поставив чемоданы у ступенек лестни- цы, Тэйн усадил девочку на одну руку, а другую протянул сыну. - Мы пой- дем наверх и найдем приготовленную для вас комнату, хорошо? А потом пос- мотрим, где будут спать мама и Спирвдоула. - Я вижу, ты обо всем позаботился, - прокомментировала Сапфира, под- нимаясь за ними по широким деревянным ступенькам. - Само собой, - самодовольно отметил Тэйн. - Я не люблю ничего остав- лять на волю случая. Хотя я ни разу не был здесь со времени нашего медо- вого месяца, я нанял человека, который присматривает за домом. Узнав о моих планах, он пригласил одну из местных девушек, и они сделали все, что нужно, чтобы в доме можно было жить. Заготовили провизию, приготови- ли комнаты и так далее. - Это не был медовый месяц. - Сапфира туг же пожалела о ненароком вырвавшихся у нее словах. Глупо с ее стороны затевать ссору из-за како- го-то пустяка! Как будто в его случайно брошенной фразе она видела за- маскированный выпад. - Как ты прозаична. Сапфира! - В ею словах был лишь легкий укор, но она отметила промелькнувшее удовлетворение во внешне невинном взгляде устремленных на нее глаз, когда, поднявшись наверх, он толкнул ближайшую к ним дверь. - Хотя это случилось спустя четыре месяца после нашей свадьбы, тем не менее для меня это был настоящий медовый месяц. Да и для тебя тоже, насколько я помню твою тогдашнюю радость. Сапфира покраснела, с досадой вспоминая свою юную непосредственность, свои ничем не сдерживаемые радость и счастье принадлежать человеку, ко- торого она наивно считала избранником навеки, и опасаясь того, как бы не ожили в ней воспоминания, которые, она надеялась, были навсегда захоро- нены в ее подсознании. Полный благодушия, не обращая внимания на ее реакцию, Тэйн окинул оценивающим взглядом представшую перед ними комнату. - Ага, две отдельные кровати. Значит, эта комната будет вашей, angellos mou (Мои маленькие ангелочки (новогреч.). - Он с улыбкой пос- мотрел на своих "маленьких ангелочков", весь воплощение заботливого и любящего отца. - Интересно, кто же будет спать в соседней комнате? - Я буду,... - Сапфира запнулась на полуслове, когда Тэйн распахнул соседнюю дверь, за которой открылась большая, непритязательно обставлен- ная комната, с широкой двуспальной кроватью посередине. - Я польщен. - Тэйн спокойно взял у нее чемодан, занес его в комнату и поставил на домотканое покрывало, украшавшее постель. - Мне было инте- ресно знать, не откажешься ли ты от комнаты, в которой мы когда-то спали вместе, как ты отказалась от некогда скреплявшего нас союза. Губы Тэйна искривились в насмешливой улыбке, когда он произнес эти слова; он говорил по-английски скорее всего для того, чтобы Спирвдоула, терпеливо ожидающая сзади и не привыкшая к английскому языку, не смогла ничего заподозрить. Однако его глаза, заметившие ее невысказанное возму- щение, были холодны, как малахит. - Я забыла об этом так же, как забыла все, связанное с нашим пребыва- нием здесь, - поспешно заявила она. - Мне все равно, где я буду спать, лишь бы только не с тобой. - Можешь не бояться. Я не собираюсь посягать на твое вновь обретенное безбрачие. И раз ты забыла расположение комнат, хочу напомнить тебе, что внизу, рядом с гостиной, есть еще одна большая комната. Я распорядился, чтобы ее подготовили для меня в качестве рабочего кабинета и одновремен- но спальни. - Он помолчал, устремив на нее насмешливый взгляд. - Поверь, предстоящая работа займет все мое время, так что у меня не будет никакой возможности думать о сексе. Вы со Спиридоулой можете спокойно спать в своих девичьих постелях, в полной безопасности от грязных посягательств с моей стороны. Отвернувшись от Сапфиры, Тэйн быстро заговорил по-гречески, обращаясь к Спирвдоуле с тем естественным для него обаянием, которое когда-то от- личало все его поступки, и повел ее к комнате напротив, оставив Сапфиру в ярости от того, каким образом он решил ее успокоить. Однако бессмысленно думать об этом. Будет намного лучше, если она пе- рестанет обращать внимание на шпильки Тэйна в надежде, что ему надоест взывать к ее памяти о его прошлых любовных подвигах, когда он увидит полную бесплодность своих попыток. Она стала распаковывать вещи, аккуратно откладывая в сторону платья. Среди них оказался совершенно ненужный в данной ситуации абрикосового цвета пеньюар, который Лорна сунула ей в последнюю минуту. - Это совершенно необходимо для твоего самочувствия, - настаивала она. - Если ты любишь себя и будешь одеваться соответственно, это помо- жет тебе чувствовать себя независимой, как бы к тебе ни относились дру- гие, и ощущать себя здоровой и счастливой! Сапфира не возражала и, не желая обидеть подругу, взяла с собой этот роскошный пеньюар, искренне поблагодарив за заботу. Довольная тем, что в спальне имелся отдельный душ, она с наслаждением постояла под его прохладными струями и затем переоделась в простое хлоп- ковое платье под цвет своих глаз. Она была искренней, когда говорила, что не помнит этой комнаты, в своей озабоченности полностью посвятить себя детям в предстоящие, такие драгоценные для нее дни она просто не обратила внимания на окружающее. Теперь же в ее памяти с отчетливой ясностью всплыли картины недавнего прошлого. Подойдя к окну, она увидела нагромождение камней, дикорастущие травы, все, что лежало за пределами их участка вплоть до самого серебристо-пес- чаного пляжа. Спирвдоула с детьми уже находились у самой воды и самозаб- венно плескались друг в друга. Они были такими красивыми, ее малыши, та- кими сильными и здоровыми, такими радостными и полными жизни. Как она могла сожалеть о тех долгих днях, когда ей пришлось лежать на больничной кровати, в полузабытье от многочисленных лекарств, которые должны были ее спасти от заражения крови и вернуть к жизни? Ее дети само совершенство, и, если нужно, она готова пожертвовать своей жизнью, чтобы они остались такими! Проклятье! Она вовсе не намерена реветь! Сапфира сердито смахнула слезы со своих глаз. Они счастливы. Разумеется, счастливы! Они любят от- ца, Спирвдоулу и Эфими. Кто может оспорить ее решение? И все же в ее мысли вкралось неприятное сомнение. Не было ли эгоизмом с ее стороны принять приглашение Тэйна приехать сюда с детьми? Ведь они уже почти привыкли к ее частым отлучкам. И не лучше было бы для них, если бы она вовсе перестала с ними видеться? Но теперь уже поздно сожалеть о принятом решении. Отказавшись от не- го, она вызовет еще большую бурю. Вздохнув, она отвернулась от окна. Ну что ж, раз она решила доставить себе удовольствие, то воспользуется сво- им пребыванием здесь и отдохнет наилучшим образом, а для начала пойдет и присоединится к счастливой пляжной компании. Сапфира надеялась уйти из дома незамеченной, и потому, спустившись вниз и увидев выходящего из гостиной Тэйна с высоким бокалом ледяного напитка в руке, она почувствовала, как замерло ее сердце. - Ты не могла бы уделить мне несколько минут? - галантно обратился он к ней. - Я уверен, тебе очень хочется знать, как я намерен устроить наше пребывание здесь, чтобы ты как можно реже видела меня, и я хотел бы ус- покоить тебя на этот счет. Могу я предложить тебе чтонибудь выпить? Какое-то мгновение она стояла, не решаясь воспользоваться его соблаз- нительным предложением, но тут же согласилась, подумав к тому же, что он прав и им действительно нужно обговорить, как они будут здесь жить. - Может, апельсиновый сок? - предложила она и стала смотреть, как он достает из небольшого холодильника бутылку и выливает ее содержимое в стакан, добавляя несколько кубиков льда. Она смотрела на его широкие плечи, обтянутые синей хлопковой рубаш- кой, под которой, когда он протягивал ей стакан, вырисовывались рельеф- ные мускулы его сильных рук. - К вашим услугам, - пробормотал он с шутливой любезностью, подняв в знак приветствия свой стакан и наблюдая, как она пригубливает свой сок. - Надеюсь, ты не разочарована тем, что я не стал модернизировать дом, - заметил он. - Мне всегда казалось, что его очарование заключено в его непритязательной простоте. - Простоте? - невольно повторила она, не в силах скрыть веселую нас- мешку, прозвучавшую в голосе. - Душевые, холодильники, современные пру- жинные матрацы? Он непринужденно улыбнулся, и от его устремленного на нее взгляда ей вдруг стало трудно дышать. - Ну, скажем, относительной простоте, - поправился он. - Признаюсь, мне пришлось кое-что здесь изменить, чтобы удовлетворить свои сибаритс- кие наклонности, но очень немного. В доме нет ни телевизора, ни сти- ральной машины, ни кондиционера, нет дорогих безделушек и всяких других украшений. В основном в доме все осталось прежним. В нем все еще можно узнать крестьянское жилье, каким оно было до того, как молодежь покинула его в поисках лучшей доли на материке, и все здесь вернулось в первобыт- ное состояние. - Помолчав, Тэйн тихо добавил: - Ко мне обратился торго- вец недвижимостью, он хочет сделать здесь гостиницу для туристов. - Но ведь ты не собираешься его продавать? - с неподдельным ужасом воскликнула Сапфира. - Почему бы и нет? - пожал он плечами. - Если цена меня устроит, бу- дет глупо отказываться от такой возможности. - Мне казалось, что ты любишь эти места... - Она остановилась, не за- кончив фразы, напоминая себе, что его дела больше не имеют к ней никако- го отношения. - Любовь... - задумчиво повторил он. - Но ведь это зависит от того, кто как понимает это слово, не так ли, Сапфи? - Его лицо приняло жест- кое, чуть ли не обвиняющее выражение. - Я, ты... мы, кажется, собирались обсудить кое-что. - Она твердо ре- шила не поддаваться на его уловки. Прошло немало времени, прежде чем у нее хватило духу спорить с ним на его условиях. Вместо пьяняще радостно- го чувства, испытываемого когда-то от одного его присутствия, теперь внутри у нее не осталось ничего, кроме усталости и пустоты. Она заметила, как недовольно сузились его глаза из-за того, что она захотела вернуться к первоначальному предмету их разговора, и почувство- вала панический спазм в груди. Тэйн заявил, что покоряется решению суда, но не видно было ни малейших признаков покорности ни в гордой посадке его головы, ни в осанке великолепного тела, ни в выражении надменного лица, призывающего ее принять его смирение как факт, в то время как кра- сиво очерченные и такие чувственные губы своей улыбкой внушали ей нечто совершенно противоположное. - Ах да, - в его улыбке было поистине чтото от хищника, спокойного, но настороженного, неумолимого и опасного. - Если твоя забывчивость от- носительно нашей некогда общей спальни не простирается до кухни, где ты не раз готовила для нас, то ты вспомнишь, что, несмотря на все удобства, ее вряд ли можно считать образцово-современной. - Не помню, чтобы я часто готовила, - сказала она и тут же пожалела о своих словах, увидев насмешливые огоньки в его глазах. - Верно, нам было чем заняться помимо этого, а местные таверны удов- летворяли все наши потребности в еде, надеюсь, они могут сделать это и теперь, по крайней мере что касается меня. А ты, естественно, вольна де- лать, как тебе хочется. Если тебе необходимо освежить в памяти, как доб- раться до деревни и ближайших магазинов, то... - Он деликатно замолчал, насмешливо приподняв брови. - Благодарю, уверена, что вспомню сама, - холодно ответила Сапфира. - Прекрасно, я так и думал. - В его голосе звучало удовлетворение. - В таком случае мои советы тебе ни к чему. Большую часть времени я соби- раюсь работать у себя в комнате, чтобы найти антивирус для нашей послед- ней программы, и буду готовить себе сам. Можешь сказать детям, что я увижусь с ними на пляже, когда выкрою время. Тебя это устраивает? - Просто идеальный вариант, - кивнула Сапфира. Уже в дверях она вдруг остановилась. - Как долго ты собираешься пробыть здесь? - сдержанно спросила она. От его напряженного, хмурого взгляда по всему ее телу пробежал элект- рический ток. - Ровно столько, сколько окажется необходимым. - Его темные брови взлетели вверх, предваряя вопрос. - А что, ты хочешь сказать, что у тебя могут быть дела, которые придется отложить? - Нет, - последовал лаконичный ответ. - Но я хочу вернуться к своей обычной жизни, и чем скорее, тем лучше. Выходя из комнаты с гордо поднятой головой и громко стуча задниками сандалий по деревянному полу, она услышала, или это ей только показа- лось, что он рассмеялся. Напоенные солнцем дни следовали один за другим, и Сапфира обнаружила, что ее затягивает эта ленивая атмосфера вынужденного отдыха. Она ела, спала, наслаждалась чтением на тенистой террасе, с видом на море, иногда присоединялась к Спиридоуле и следила, как ее близнецы играют в тени большого пляжного зонтика. Молодая гречанка оказалась выше всяких похвал, вынуждена была приз- нать Сапфира, устыдившись своей прежней, ничем не обоснованной неприязни к девушке. Дети явно чувствовали себя превосходно в ее обществе, и Спирвдоула, казалось, отнюдь не испытывала потребности оставить их ради личных удовольствий, хотя Сапфира несколько раз предлагала ей взять вы- ходной. Десять дней спустя, закончив чтение доставившего ей удовольствие лю- бовного романа, Сапфира положила книгу на стоящий на террасе столик и налила себе из кувшина стакан холодного лимонада. Как покойно было си- деть здесь, на открытом воздухе, под прикрытием зарослей бамбука, защи- щающих террасу от палящего солнца. Именно Лорна снабдила ее дюжиной по- пулярных романов, всех в одном жанре и всех написанных по-английски, в качестве, как, смеясь, окрестила их она, "терапевтического средства", обязательного в ее положении. - Возьми их и постарайся получить удовольствие, - сказала она с умуд- ренным видом. - Они помогут тебе вновь поверить в счастливый конец, нес- мотря на отдельные жизненные неудачи. - Эскапизм? - грустно улыбнулась Сапфира. - А что в этом плохого? - вскинулась Лорна. - Никто не может обвинить меня в излишней чувствительности, однако я действительно верю, что пра- вильный психологический настрой может творить чудеса. Ощущать себя счастливой - значит быть счастливой! Самое худшее из того, что ты можешь сделать в настоящий момент, - это поддаться чувству жалости к самой се- бе. Так что расслабься и поверь! Лорна определенно была права, признала Сапфира. Чтение романов по-настоящему увлекло ее, и каждый раз, заканчивая очередную книгу, она испытывала глубокое удовлетворение. Было приятно читать о людях, с успе- хом преодолевающих свои проблемы и добивающихся счастья, даже если ей было отказано в таковом! По правде говоря, она чувствовала себя теперь намного лучше, чем в первый день приезда на остров. Конечно, помогло присутствие рядом ее де- тей и вся эта расслабляющая атмосфера уединения, заставляющая не думать о завтрашнем дне. Небесполезной оказалась предусмотрительность Лорны. Сапфира посмотрела на свои руки, кожа их стала намного лучше после пос- лушного выполнения предписаний Лорны пользоваться увлажняющими кремами, которыми та в изобилии снабдила ее. - То, что ты больше не любишь Тэйна, еще не значит, что ты не должна любить себя, - поучала ее Лорна. - Ты должна заботиться о своей внешнос- ти ради самой себя, Сапфи. Гордость, самоуважение... чтобы быть уверен- ной в себе, надо излучать уверенность, а поэтому ты должна относиться к себе соответствующим образом... Лорна проявила столько доброты и понимания, и именно тогда, когда Сапфира более всего нуждалась в них, что Сапфира не могла противиться ее наставлениям, даже в отношении шелкового пеньюара абрикосового цвета, более уместного в голливудском будуаре, чем на ферме отдаленного гречес- кого острова. Ее подруга оказалась права. С каждым днем Сапфира замечала, как улуч- шается ее внешность. Ей даже стало казаться, что она прибавила в весе. К тому же к ней вернулась способность к глубоким чувствам. Жуткое оцепене- ние, не отпускавшее ее с того самого момента, когда суд постановил раз- делить между родителями близнецов, постепенно проходило, и ее реакции на картины и звуки окружающего мира приобрели более острый и эмоциональный характер... Поставив пустой стакан на стол, она поднялась и окинула взглядом за- лив. Вечерело, и Спирвдоула, как обычно, приглядывала за играющими на пляже детьми. Почти всегда по вечерам пляж оказывался полностью в их распоряжении: туристы здесь были редки, а местные жители не часто забре- дали сюда с городского пляжа, находящегося в пятнадцати минутах ходьбы от залива. Сегодняшний день отличался от остальных. Сегодня к ним присо- единился Тэйн. Когда Сапфира услышала его смех, она почувствовала, как пальцы впива- ются ей в ладони, и, помимо воли, стала отыскивать глазами Тэйна. Она залюбовалась его мужественной статью, невольно бросив взгляд на темные, скрывающие и одновременно подчеркивающие его мужскую суть плавки, мощный торс, покрытые золотистым пушком бедра и сильные икры, отмечая грациоз- ную легкость движений человека, весь облик которого как бы говорил о том, что он хозяин своей судьбы. Сапфире вдруг стало трудно дышать, ее удивила такая реакция, напоми- навшая ей об их первой встрече. То же ощущение волшебства, скрытого вол- нения и радости, заполнившей каждую клеточку ее тела. Ее пленила, затем сразила исходящая от него властная, всесокрушающая сила, Тэйн - повели- тель, хозяин... Хватит! Она не должна так думать. Месяцы раздельной жизни подарили ей благословенное чувство независимости. И как могло случиться, что ее тело предательски поддалось своим древним инстинктам? Книги. Все дело в кни- гах, решила она. Любовные истории вымышленных персонажей всколыхнули в ней собственные романтические воспоминания. Теперь поздно сожалеть об этом, но это вовсе не значит, что она должна сидеть здесь и мучить себя, любуясь его мужскими совершенствами. Ей нужно лишь повернуться и под- няться наверх в свою комнату. Но она не ушла, а осталась на террасе, наблюдая из-под навеса, как Тэйн легкой походкой направляется к дому. Он вошел в кабину летнего душа и, встав под ним, поднял руку, чтобы открыть кран. Вода упругими струями стала бить по его плечам, груди и поднятому вверх лицу с прикрытыми от солнца глазами. Боже милостивый! До чего же он великолепен! Когда его руки оттянули резинку плавок, чтобы смыть под прохладными струями песок с тела, Сапфи- ра вдруг почувствовала, что ей трудно дышать, будто она сама, а не хо- лодная ключевая вода, ласкает его тело. Когда Тэйн выключил душ, потянулся к полотенцу, висящему на стене ка- бинки, и устремил свой прищуренный взгляд в ее сторону, Сапфира решила, что с нее довольно. Выведенная из состояния затянувшейся апатии и почув- ствовав, как в ней пробуждаются инстинкты, возвращения которых она так боялась. Сапфира поспешила в спасительное убежище своей комнаты и, зак- рыв за собой дверь, на минуту остановилась, чтобы перевести дыхание и успокоить сердце, которое, казалось, готово было выскочить из груди. Холодный душ приведет ее в полный порядок, решила она, сбрасывая бо- соножки и стягивая через голову платье. Она уже успела расстегнуть и отбросить в сторону лифчик, когда услышала громкий и решительный стук в дверь. Так стучать мог только один человек! Какуюто секунду она решила не отвечать. Но в дверь снова постучали, на сей раз еще более настойчиво. - Сапфира! Я хочу тебя кое о чем спросить. В его голосе слышалось нетерпение, и она сдалась. У нее нет никаких причин опасаться встречи с ним, сказала она твердо самой себе. К тому же ему стоило всего лишь толкнуть дверь, чтобы войти. Сапфиру несколько удивило, что Тэйн еще не прибегнул к этому способу, а если бы он решил- ся... - Минутку! - В ее голосе прозвучала паника, когда она поспешно потя- нулась за абрикосовым пеньюаром, придающим респектабельность остальным аксессуарам ночного туалета. Просунув руки в рукава, она запахнула его на своем голом теле и туго завязала пояс. Быстро посмотрев на себя в зеркало, она увидела в нем стройную молодую женщину с лицом, типичным для журнальных красавиц 60-х годов, с резковатыми, но утонченными черта- ми, чья хрупкость подчеркивалась мягким выражением прекрасных глаз, а тело соответствующим образом задрапировано от шеи до щиколоток. Только после того, как она открыта дверь и увидела на пороге Тэйна одетого, а не полуголого, как ожидала, она успокоилась. - Можешь уделить мне несколько минут? - спросил он с учтивостью странствующего проповедника. Его влажные, гладко зачесанные назад воло- сы, его поджарое тело, обтянутое джинсовой безрукавкой, плотно облегаю- щей его мощный, сужающийся книзу торс и выпущенной поверх узких черных брюк, произвели на нее не менее волнующее впечатление, чем его вид нес- колько минут назад. - Разумеется. - Волнующее, потому что, несмотря на внутреннюю собран- ность и несмотря на неожиданную скромность его облачения, она не могла подавить охватившее ее чувство неуверенности в себе, заставившее ее от- вечать ему в намеренно учтивом тоне и отступить назад, впуская его в комнату. Внешне спокойный, он остановился и медленно, с откровенным любо- пытством обвел глазами ее лицо и затянутую в пеньюар фигуру и только после этого спросил: - Ты хорошо спишь, Сапфира? Чувствуя себя неловко под его пристальным взглядом, она лишь кивнула, стараясь не выдать своего волнения, когда он прошел в глубь спальни и остановился у кровати, где она разложила светло-желтое неглиже, как бы застывшее в каком-то прихотливом танце. У нее перехватило дыхание, когда Тэйн осторожно коснулся пальцами ат- ласной ленты, завязанной бантом у основания глубокого декольте на блес- тящей шелковой ткани. - Надеюсь, ты видишь приятные сны, или, может быть, отсутствие твоего нового друга мешает тебе отдыхать? Невозможно было не прийти в ярость от явной насмешки, таящейся в глу- бине его проницательных глаз. С холодным спокойствием, которого она вов- се не чувствовала. Сапфира небрежно пожала плечами, делая вид, что не поняла его подтекста. - Спасибо, я сплю прекрасно. С тех пор как я поселилась у Лорны, ноч- ные кошмары меня больше не мучат. В ответ темные брови Тэйна взмыли вверх, и она успела заметить, как посуровело его лицо. - Я рад, что твои нервы наконец в полном порядке. - Его пальцы погла- живали шелковистую ткань. - Но я имел в виду иного друга, твоего верного Майкла. Она едва не рассмеялась. Хотя Сапфире и нравился Майкл, и было прият- но его общество, мысль Тэйна о том, что он был или мог быть ее любовни- ком, казалась ей просто смехотворной! Как он не понимал, что именно по его вине она теперь не способна на сильные чувства к кому бы то ни было? Ощущение забавности происходящего тут же сменилось чувством негодования. Она устала доказывать ему свое безразличие ко всему. Пусть думает, что хочет. - Вообще-то это вряд ли тебя касается, ты так не считаешь? - холодно заметила она. - Очень даже касается, если это может навредить нашим детям! - резко ответил он. - И ты смеешь мне так говорить? - с гневным вызовом воскликнула Сап- фира. - Уж тыто не имеешь никакого права бросать камни в мой огород! На какое-то мгновение его лицо приняло озадаченное выражение, но тут же уголки его выразительного рта дрогнули, когда до него дошло, что она имела в виду. - Ах да, понимаю. Кто из нас без греха, не так ли? - Он задумчиво улыбнулся, и она инстинктивно почувствовала, что Тэйн не собирается изображать праведное возмущение ее словами. Он уже давно перестал играть в эти игры. - Тем не менее было бы очень жаль, если б ты решилась прыг- нуть из огня прямо в сточную канаву! На этот раз она не удержалась от смеха, чувствуя, как напряжение от- пускает ее, и не в силах противиться охватившему ее веселью, несмотря на снисходительное презрение на лице Тэйна. - Извини, Тэйн, - не очень искренне сказала она. - Твой английский великолепен, но правильнее будет сказать "из огня да в полымя"! - В данном случае, я полагаю, мой вариант более точно отражает поло- жение вещей, - невозмутимо возразил он ей. - Майкл - этот тот, кто гото- вит пищу и моет после еды посуду. Так что сточная канава - самый подхо- дящий образ для завершения поговорки. - А ты интеллектуальный сноб! - отпарировала она. - Майкл профессио- нальный и талантливый шеф-повар, к тому же он совладелец ресторана, в котором работает. И если бы даже он зарабатывал на жизнь мытьем посуды, ты думаешь, для меня это могло бы иметь значение? Тэйн едва заметно пожал плечами. - Где-то человек являет собой то, что он делает! - Из чего следует, что ты не что иное, как бесчувственная логическая машина, перерабатывающая информацию и неспособная к субъективным сужде- ниям, основанным на жалости, сочувствии или понимании! Бесчувственная! Жестокая! И лишенная воображения. При этих последних словах Сапфира в отчаянии прижала руку к горлу. Господи! Что же она делает? Она думала, что все их стычки уже позади, и вот сейчас позволила Тэйну спровоцировать себя... - Для тебя мой характер - открытая книга. - Он согнулся в легком пок- лоне, заставив ее отвести взгляд от его насмешливого лица. - Но сущность каждого человека определяется сочетанием многих составляющих. Вполне возможно, что ты открыла их не все. - Может быть, мне это просто безразлично, - пробормотала она. - Ты действительно пришел, чтобы справиться о том, как я сплю по ночам? - Как ты спишь, никогда не будет мне безразлично, Сапфи mou (Моя (но- вогреч.). - Он смотрел на нее холодно-задумчивым взглядом, по-своему толкуя ее слова. - Но есть еще одна причина. Я заказал на вечер столик для нас двоих, в одной таверне. Зайду за тобой в восемь вечера. Просто невероятно! Сапфира глубоко вздохнула, соображая, как, не те- ряя достоинства, отклонить его не терпящее возражений предложение. - Очень мило с твоей стороны, - холодно сказала она, - но я уже при- готовила для всех те салат с цыпленком на ужин. - Для всех нас? - усмехнулся он. - Боюсь, что не совсем правильно по- нял тебя. - Для всех, кроме тебя, - сквозь зубы ответила она, - ты же сказал, что в отношении еды сам позаботишься о себе! - Сапфира, ты боишься довериться мне, оставшись со мной наедине, да? - Он повернулся и посмотрел на нее, насмешливо изогнув бровь. - Ради всего святого, разве могу я чтонибудь позволить себе в присутствии нес- кольких ужинающих греков, даже если бы мне не было официально запрещено навязывать тебе свое общество? Она хорошо знала эту его улыбку. В ней не было и намека на доброду- шие, скорее предупреждение о надвигающейся опасности, и при виде такой улыбки каждая клетка ее тела стала подавать сигнал тревоги. - Есть разные формы посягательств, помимо физической, - съязвила она, вновь обретая равновесие. - У меня нет желания весь вечер подвергаться оскорблениям! - Ты действительно думаешь, что в этом и есть моя цель? - Он изобра- зил благородное негодование. - Уверяю тебя, мои мотивы более приятны и в то же время более прозаичны. Я хотел воспользоваться относительным уеди- нением, чтобы поговорить о том, где ты собираешься жить после того, как мы вернемся в Кефину. Даже в качестве временного пристанища твои настоя- щие условия далеки от удовлетворительных. Разумеется, - он пожал плеча- ми, - если ты предпочитаешь обсудить все здесь и сейчас... - Он со спо- койным интересом наблюдал, как вздымается ее обтянутая атласной тканью грудь, и Сапфира вдруг почувствовала его взгляд на своих выпирающих под пеньюаром сосках. Глава пятая - Нет! - слишком поспешно ответила она и снова увидела его хищную улыбку, ее мозг работал с лихорадочной быстротой. Он был прав, им так или иначе придется обсудить вопрос о том, где ей жить, и тихая таверна для этого вполне подходящее место. Сапфира вдруг почувствовала, как сжа- лось ее сердце от ощущения глубокой безысходности. То, что она пользова- лась щедрым гостеприимством - результатом тяжелого труда - великолепного дома Тэйна, выглядело для нее чем-то вроде воровства. В то же время она не могла себе позволить слишком долго оставаться у Лорны. Существовала тем не менее надежда на компромиссное решение: она готова была согла- ситься на меньшие блага, чем те, которые Тэйн предложил ей на суде. - Вообще-то, - мягко заметил Тэйн, - мы могли бы одновременно кое-что отпраздновать за ужином. - Подняв бокалы в знак окончания нашего брака, ты это имеешь в виду? - По какой-то непонятной для нее самой причине она почувствовала, будто в сердце ей вонзили кинжал. Хотя, по правде говоря, их брак распался уже несколько лет назад... - Это выглядело бы несколько фальшиво, любовь моя, - его интимно-лас- ковое обращение прозвучало как шипение змеи, - так как, несмотря на всю твою радость по этому поводу, ты пока еще остаешься моей женой. - Я лишь продолжаю носить твое имя, вот и все! - И все же. Хочешь ты того или нет, ты мать моих детей, разве не так, Сапфира? - Не ожидая ее ответа, он продолжил: - Это, конечно, стоило бы отметить. Но я имел в ввиду нечто другое, а именно твой день рождения. - Мой... день рождения? - Никогда еще она не чувствовала себя столь глупо. Забыть о собственном дне рождения! Хотя у нее есть оправдание: это горечь последних событий, а кроме того, дни рождения не очень-то принято отмечать в Греции, где вместо этого празднуют именины. Насколько она знала, святой с ее именем никогда не существовало. По-видимому, ее тезке было суждено жариться в аду за то, что она не пре- дала неверного мужа, усмехнулась про себя Сапфира. Вот почему она отно- силась к своему дню рождения не как к обычному празднику - и Тэйн помнил об этом. - Я совершенно забыла о нем, - чуть стыдясь, призналась она. - Вполне понятно. - Он быстро пришел ей на помощь. - При этом поздра- вительные открытки из Англии будут ждать тебя в Кефине. Лишив тебя удо- вольствия прочесть их в этот день, я решил, чтобы хоть как-то загладить свою вину, предложить тебе хороший ужин и отменное вино. Если, конечно, ты не находишь мое общество слишком отталкивающим. Да, жить с ним действительно невозможно, но назвать его отталкиваю- щим? Никогда. Это он нашел ее отталкивающей, а не наоборот, разве не так? Она опять с горечью вспомнила, как в последний раз делила с ним постель. Воспоминание отозвалось в ней такой болью, что Сапфира даже не сделала попытки солгать, чтобы "сохранить свое лицо", и нетерпеливым жестом отмахнулась от его слов. - Я думаю, нам действительно нужно поговорить о будущем. - Тогда, значит, до восьми, - сказал он, довольный и уверенный. Я предупредил Спиридоулу, что мы вернемся поздно. Как только он вышел, Сапфира направилась в душ, чтобы избавиться от ощущения неуверенности, которое ему всегда с одинаковой легкостью удава- лось вызвать в ней, чтобы смыть его, как она смывает с тела экзотически пряный шампунь, подаренный Лорной. В вежливых расспросах Тэйна о том, как она спит, проявлялась нотка жалости, будто он догадывался, что спать одной в постели, в которой они оба некогда были так счастливы, значило еще глубже почувствовать эмоцио- нальную пустоту, постоянную спутницу ее дней и ночей. Цена, которую у нее запрашивали за эти последние несколько дней имитации семейного счастья, была слишком горька! Выйдя из-под душа и потянувшись за полотенцем, Сапфира глубоко вздох- нула, и этот вздох помог ей снять напряжение, сковавшее ее мышцы. Какое радостное возбуждение она испытала, узнав, что у нее будет двойня, и как бесследно исчезла эта радость из-за ее болезни и тревоги за детей, ро- дившихся при помощи кесарева сечения и находившихся в отделении реанима- ции. Возвратившись домой, она узнала, что Спиридоула, по распоряжению Тэй- на, будет няней для обоих малышей. Испытывая опасения за жизнь детей и неожиданно для себя утратив радостный подъем, связанный с их рождением, Сапфира с неприязнью отнеслась к молодой гречанке, постоянное при- сутствие которой словно бы подчеркивало ее собственную беспомощность, особенно после того, как, несмотря на все свое старание, она оказалась неспособной кормить грудных малышей. Она потребовала, чтобы дети спали вместе с родителями и она могла постоянно быть с ними. Тэйн ответил Сапфире твердым отказом, и это оказалось для нее настоя- щим шоком. - Ради Бога, Сапфи, неужели ты не понимаешь, что мне все еще прихо- дится гнуть спину, чтобы твердо поставить на ноги свою фирму? Это перс- пективное предприятие, и мы должны выйти в первые ряды или погибнуть! Я не нуждаюсь в продолжительном сне, но для меня важно, чтобы никто не на- рушал его, иначе мы все просто-напросто обанкротимся! - Бесчувственный эгоист, вот ты кто! - возмущалась Сапфира. - Это твои дети и твои обязанности. Если уж на то пошло, они тебя почти не ви- дят! - Именно потому, что я стараюсь выполнять свои обязанности и зарабо- тать для них деньги! Неужели можно любить и одновременно ненавидеть одного человека? Не видя в его жестком лице никакого сочувствия, она подумала, что, навер- ное, можно. - Будь же благоразумна, Сапфи. Мы оба любим их, но твоя любовь - лю- бовь одержимой! - Помолчав, он уже мягче добавил: - Ты и так, когда не спишь, постоянно с ними, а Спиридоула спит в соседней комнате с открытой дверью. Случись что, она немедленно позовет нас. Никакие доводы не могли убедить ее. - Раз так, я буду спать в детской! Если бы Тэйн запретил ей это, возможно, их отношения не ухудшились бы так быстро. Но он ничего не сказал, и Сапфира поступила, как она считала нужным. После этого между ними участились ссоры, которые начинались из-за пустяков и заканчивались бурными словесными перепалками. От- сутствие физической близости мешало им поцелуем свести на нет разыграв- шуюся ссору или ласками выказать нежность и понимание. Она чувствовала себя физически опустошенной и воспринимала все в мрачных тонах, ненавидя себя за то, чем она стала, и в то же время не в состоянии найти силы и решимость изменить что-либо. Задумавшись, Сапфира протянула руку к тюбику с увлажняющим кремом и стала мягко втирать его в кожу, которая теперь буквально светилась здо- ровьем от ежедневных солнечных ванн. Она вспомнила, как еще недавно очень переживала из-за своего ужасного вида и как была оскорблена тем, что Тэйн после ее отказа сопровождать его на все светские приемы стал приглашать Ангелию Андроникос. Близнецам уже было полтора года, когда она впервые обвинила его в предательстве. Сапфира бурей ворвалась в спальню, когда он застегивал золотые запон- ки на манжетах рубашки, и стала обвинять его в том, что своим поведением он оскорбляет ее. - Если тебе так уж необходимо идти, почему ты не идешь один? - потре- бовала она. Она почувствовала, как от его холодного и оценивающего взгляда бешено начала пульсировать жилка под самой шеей. - Ты хочешь абсолютно лишить меня общества близких мне по духу людей? - произнес он с ледяным спокойствием. - Ангелия, как ты знаешь, сестра моего соуправляющего и к тому же секретарь фирмы. Она не только хороша собой и мила, но и хороший друг, и ее общество я очень ценю. Еще и теперь, когда прошло столько времени, она помнила, как это спо- койное заявление ранило ее, пронзив с легкостью иголки, проходящей сквозь шелковую ткань. - Как в постели, так и вне ее? - усмехнулась она, заметив, как нап- ряглось его лицо от едва сдерживаемого гнева. - Раз ты больше не желаешь делить со мной постель, твой интерес к тем, кто от этого не отказывается, неуместен. У меня нет намерения пре- доставить тебе их список! Список! Она побелела от полного яда сарказма, прозвучавшего в его низком голосе. - Тем не менее, - продолжал он с той обманчивой мягкостью, которая была страшнее крика, - не советую тебе в таком тоне говорить об Ангелии, никогда, иначе ты пожалеешь об этом. Если ты не изъявляешь желания соп- ровождать меня на мероприятия, подобные сегодняшнему, или не считаешь это для себя возможным, я не потерплю, чтобы ты оскорбляла женщину, за- нявшую твое место. Ты меня поняла? Вместо ответа она, не помня себя, стала озираться вокруг и, схватив стоявший в изголовье кровати будильник, швырнула его прямо ему в лицо. Он успел увернуться, но все же недостаточно быстро, и будильник краем рассек ему бровь. В ужасе от содеянного она бросилась вон из комнаты, но в тот момент это был единственный способ выразить свое отчаяние по пово- ду тяжелой и ставшей постоянной депрессии, отравившей всю ее жизнь и ли- шившей ее чувства собственного достоинства и гордости за свою внешность. В ту ночь Тэйн так и не вернулся, и она сидела в одиночестве в гости- ной, прижимая к себе дрожащей рукой бутылку "Метаксы" и испытывая тоску по утерянным для нее Эбби, Дэвиду и родителям. Тэйн никогда не любил ее. Теперь наконец она была готова признать горькую правду. Оказавшись жерт- вой ее юной бесшабашности и собственной чувственности, он женился на ней из чувства порядочности, ведь как-никак именно он лишил ее невинности и был пойман на месте преступления. Удовлетворенная тем, что ароматный крем сделал мягкой и упругой ее кожу. Сапфира направилась в спальню и выбрала себе отделанную кружевом, плотно обтягивающую тело шелковую комбинацию под простое хлопковое платье, которое она решила надеть сегодня. Как она обрадовалась, когда меньше чем через неделю после их бурной стычки с Тэйном на пороге их дома появилась Эбби с большим чемоданом в руках, радостно заявившая, что собирается провести с ними часть своих летних каникул, если, конечно, они не возражают! Тогда ей показалось, что Тэйну вряд ли будет приятно принять ее сест- ру в их разделенном враждою доме, но она ошиблась. Ее муж в буквальном смысле слова встретил Эбби с распростертыми объятиями. Проклятье! Надо перестать мучить себя воспоминаниями. Если и была у нее хоть какая-то возможность спасти их брак, то теперь все это в прош- лом. И если бы Тэйн на нашел утешения с ее сестрой, все равно это прои- зошло бы с кемнибудь другим. Эбби давно уже в Англии. А Ангелия Андрони- кос? Разве она ничего не значит в его жизни? Она постарается справиться с последствиями трагической ошибки, происшедшей по вине их обоих. * * * Сапфира зашла в детскую бросить взгляд на спящих малышей, прежде чем спуститься вниз к Тэйну, и в этот момент услышала, как он вошел в комна- ту. - Прелестные малыши, ты не находишь? - мягко шепнул он ей, бережно обняв ее за плечи и приглашая разделить с ним радость. Он сменил джинсо- вую рубашку на светло-зеленую спортивную рубашку с открытым воротом. Во- лосы были тщательно зачесаны назад, выгодно открывая широкий лоб и под- черкивая выразительные глаза. - Да. - Она быстро взглянула ему в глаза, выражавшие гордость и не- поддельную любовь. И она когда-то сомневалась в его чувствах к детям! В этих глазах промелькнула мимолетная грусть, когда он повернулся и посмотрел на нее прямым, полным властной силы взглядом. - Скажи мне. Сапфира, разве твои страдания не стоили этого? Токсины в крови, кесарево сечение, недели бесконечных мучений, когда она действительно верила в то, что им не выжить... у нее не было сомне- ний. - Конечно, стоили, - просто ответила она и вздрогнула, почувствовав, как его пальцы больно сжали ее руку. - Ну, так ты готова? - В ожидании ответа, он выпустил ее руку. - Разумеется. Она остановила свой выбор на фуксии и сером платье из ситца с не- большим декольте, короткими с разрезом рукавчиками и закрывающей колени юбкой с ярко-бордовым, под цвет фуксии поясом. Ей очень шел этот наряд, особенно в сочетании с серыми босоножками на низком каблуке, что, как не могла не заметить Сапфира, не укрылось от внимательного взгляда Тэйна, наблюдавшего, как она спускается по лестнице. Она вся напряглась, ожидая его ироничного замечания по поводу внезап- но пробудившегося в ней интереса к тому, как она выглядит. Однако, если не считать того, что можно было бы принять за промелькнувший в его гла- зах знак одобрения, когда Тэйн открывал парадную дверь, пропуская ее вперед, он никак не выразил своего отношения к ее платью и косметике. По крайней мере он не раскритиковал ее, с удовлетворением подумала Сапфира, стараясь подавить в себе невольную мысль о том, что в данном случае у Тэйна не было основания для критики! - Я решил пойти к Василию, - непринужденно сообщил он ей. - Вряд ли там будет много народу, но в любом случае я попросил Василия оставить нам столик с видом на море. Возможно, ты уже знаешь его таверну? - Нет. - Она покачала головой и внезапно напряглась, почувствовав уверенную руку Тэйна, берущую ее под локоть, но не отшатнулась от его прикосновения. - Ага... - довольно протянул он. - Его таверна классом выше всех ос- тальных. В ней подают блюда, которые можно отведать только в ресторанах четырехзвездочных отелей. - Звучит заманчиво, - вежливо сказала Сапфира в то время, как они на- чали свой короткий поход пешком к таверне Василия, построенной на высту- пе скалы, нависающей над дальней стороной подковообразного залива. Обме- нявшись приветствием с подошедшим к их столику владельцем, она с интере- сом отметила, что таверна выгодно отличается от других чистыми льняными скатертями, серебром, бокалами и украшением каждого столика - крошечной вазой со свежими цветами. - Василий приехал сюда чуть больше года назад, а его таверна уже мо- жет похвастаться избранной и очень разборчивой клиентурой, - сказал Тэйн, заметив ее удивление, - особенным успехом она пользуется у между- народного братства яхтсменов. Ты удивишься, узнав, из какого далека го- товы приплыть сюда люди, чтобы отведать фирменные блюда Василия: "стэйк Диана" или "омар под соусом термидор". Два часа спустя никакое количество преодоленных морских миль уже не смогло бы ее удивить. Насладившись пильчатыми креветками, хорошо прожа- ренными в сырной массе, за которыми последовали проперченный стэйк с греческим салатом и блинчики Сюзетт, приготовленные в горящем пунше пря- мо на ее глазах, и все это в обязательном сопровождении должным образом охлажденного легкого сухого критского вина, она почувствовала, что все ее неверие исчезло без следа. Сапфира ожидала, что ей будет не по себе в обществе Тэйна, и очень сомневалась, что под его критическим взглядом сможет воздать должное предлагаемым блюдам. По крайней мере, утешала себя она, в этой респекта- бельной таверне их разговор о будущем не перерастет в безобразную ссору, как в последнее время зачастую заканчивались их попытки общения. Когда стало ясно, что их разговор откладывается до тех пор, пока не принесут кофе и ликеры, она почувствовала, как напряжение начинает от- пускать ее. Атмосфера в таверне просто чудесная, признала она: теплый и ласковый бриз, безоблачное небо с ярким полумесяцем на горизонте, свет от которого образовывал серебристую дорожку, бегущую по темной мерцающей глади моря, и все это на фоне спокойной, создающей определенное настрое- ние музыки. Жаль, что все это великолепие тратится впустую на людей, в чьих сердцах больше Нет места любви, подумала Сапфира с внезапно нака- тившей на нее глубокой тоской. Хотя, судя по тому, как беззаботно нас- лаждался Тэйн вкусом изысканных блюд, по всей его раскованной манере, было очевидно, что он не замечает всей иронии ситуации. - О! - невольно вырвалось у нее, когда внезапно потух верхний свет и столики осветились лишь тусклым светом стоящих на них фонариков. Она ма- шинально посмотрела в сторону кухни, когда за ближайшими к ней столиками послышались звуки аплодисментов. Это появился сам Василий и направился к ним, торжественно неся высо- кий бокал, заполненный фруктами и мороженым и украшенный множеством ши- пящих и извергающих огонь и искры шутих. - С днем рождения, дорогая! - поздравил он Сапфиру и поставил перед нею исторгающие пламя сласти. - Желаю тебе прожить до ста лет. Прими это с наилучшими пожеланиями от хозяев заведения. - О, но я не могу... - Ошеломленная щедростью подарка, она попыталась протестовать и замолчала, увидев, как разочарованно вытянулось круглое лицо Василия в ярко вспыхнувшем свете вновь зажегшихся ламп. - Я хочу сказать - какой чудесный сюрприз! - поспешно поправила она себя. - Прос- то не знаю, как благодарить вас, это... - она почти не находила слов, - это великолепно! - тихо закончила она. - Четыре сорта мороженого, черная вишня, дыня и множество плодов аво- кадо! - весело произнес владелец заведения. - Это наше фирменное изобре- тение, которое многие знают. - Уверена, что так и есть. - Она улыбнулась Василию, затем, заметив по лицу Тэйна, что его весьма забавляет происходящее, смущенно добавила: - Мне кажется, здесь нужна еще одна ложка, Василий, таким творением нельзя наслаждаться в одиночестве. - Сию минуту, дорогая, - он щелкнул пальцами, что-то сказал подошед- шему официанту, и в результате на столе перед Тэйном появилась ложка. - Желаю вам получить удовольствие. - Сражен. - Затененные длинными ресницами печальные глаза Тэйна смот- рели на нее со сдержанным одобрением. - Вообще, ты знаешь, я не любитель мороженого. - Так же, как ты знаешь - я не отличаюсь особым аппетитом, - защища- ясь, ответила она. - Сам виноват. Никто, кроме тебя, не мог ему сказать, что у меня сегодня день рождения. В ответ он лишь пожал плечами. - Наверное, сказал об этом, заказывая для нас столик, - признался он. - От этого зависит качество обслуживания. Должен признать, что забыл о детских Представлениях о том, как следует отмечать подобные годовщины. - Вообще-то мне понравилось, только он должен был преподнести этот сюрприз прежде, чем я закажу десерт! - И упустить возможность заработать на своих знаменитых блинчиках? - усмехнулся Тэйн. - Ладно, не будем его осуждать. Вижу, мне придется прийти тебе на помощь. - С этими словами он запустил ложку в разноцвет- ную смесь и положил ее содержимое себе в рот. - Изумительно вкусно, - вынес он наконец свой вердикт. - Попробуй сама. - Он снова набрал полную ложку и протянул ее через стол. Она нерешительно посмотрела на Тэйна, осознавая опасность, таящуюся в этом небрежном жесте. Ну и что, пусть он насладится своей маленькой по- бедой, вреда от этого не будет. Сапфира послушно открыла рот и закрыла глаза, ощутив на языке прохладное прикосновение ложки. - Бесподобно, - выдохнула она наконец и по смешинкам в его глазах по- няла, что он доволен ее реакцией. Они по очереди опустошали бокал, не спеша, смакуя великолепие его со- держимого. - Давно мы не делили с тобой вот так кубок любви. Сапфира? - И Тэйн осторожно положил свою ложку на тарелку рядом с бокалом. - И, по всей вероятности, это в последний раз. Кстати, у меня для тебя кое-что есть. Она поспешно отвернулась, чтобы не видеть устремленных на нее внима- тельных глаз Тэйна, и усиленно заморгала, стараясь смахнуть вызванные его словами слезы. У них в прошлом были такие чудесные дни... если бы только он любил ее так же сильно, как любила его она... - Сапфира... - Да? - Небольшой подарок, чтобы поздравить тебя с днем рождения и сказать тебе "sto kalo". - Он протянул ей маленькую коробку. Произнесенная им греческая фраза имела вполне определенное значение. Ее адресовали главным образом тем, кто должен был уйти из вашей жизни навсегда, и ее можно перевести так: "Где бы вы ни оказались, пусть на вашем пути вас ожидает все самое хорошее". Отказаться принять это поже- лание было бы недостойным и грубым, и все же откуда-то из глубины ее па- мяти выплыла знакомая фраза: "Бойся данайцев, дары приносящих". Какие еще унижения он мог приготовить для нее в будущем? - Возьми это. Сапфира! - произнес он внезапно изменившимся голосом, в котором звучала спокойная и властная настойчивость, как если бы он вдруг прочитал ее мысли. Она молча взяла запечатанную коробку, разломила сургуч и, открыв крышку, увидела внутри прекрасной работы яйцо из голубого паросского фарфора с выпуклым изображением белого крылатого купидона с луком в руке и колчаном со стрелами на спине. Работа явно предназначалась для украшения чьей-нибудь коллекции. Од- нажды, ей тогда было пятнадцать. Сапфире посчастливилось напасть на по- хожую вещицу из лиможского фарфора, и она потратила на нее все свои с таким трудом заработанные деньги. И до сих пор для нее, как хорошо знал Тэйн, это была одна из самых дорогих вещей. - Это просто чудо! - Сапфира держала яйцо на ладони, ощущая его тя- жесть и любуясь его совершенной красотой, и испытывала глубокую и щемя- щую грусть, причины которой она и не пыталась понять. - У нас, в Греции, яйцо - это символ новой жизни и новых начинаний. Я рад, что тебе понравился мой подарок. - Уверенным жестом Тэйн показал официанту, что пора снова наполнить стоявший перед ним коньячный бокал. - А теперь к делу, Сапфира. - Он подождал, пока официант налил в бокал темно-золотистую жидкость и отошел от стола, прежде чем нарушить напря- жение, внезапно возникшее между ними. - Я решил полностью порвать с прошлым и собираюсь продать виллу Андромеда. - Господи, зачем? - непроизвольно вырвалось у нее. Спохватившись, Сапфира мгновенно закрыла рот пальцами левой руки. Этого она меньше всего ожидала. Одно дело - потерять право на прожи- вание в доме, но продать его совсем? От подобной перспективы она вдруг почувствовала сильный озноб, будто ее пронизал сильный порыв холодного ветра. Сколько раз она представляла, как их дети будут расти в этом до- ме, в его просторных комнатах, играть в окружающем его огромном саду, который они с такой любовью выхаживали с молчаливого одобрения Тэйна. Изначально этот сад принадлежал состоятельному американцу, но вскоре после их женитьбы владелец сада продал его, так как по семейным сообра- жениям ему пришлось вернуться в Штаты. Сапфира сразу влюбилась в сад, и в первые годы их брака ей доставляло особую радость заниматься им, внося во все, что она делала, черты собственной индивидуальности. - Тебе действительно необходимо сделать это? - Поскольку я обязан обеспечить тебя отдельным жильем, боюсь, у меня нет другого выбора. К тому же, это всего лишь бетонные блоки и цемент, материальное выражение архитектурной концепции райского жилья. Когда-то и мне дом казался райским уголком, но все это не более чем иллюзия, от которой в свое время мы оба пострадали, не так ли? - Но мне ведь нужно совсем немного! - В отчаянии она наклонилась к нему через стол. - Мне вполне хватит двух комнат, особенно теперь, когда я отказалась от постоянного опекунства над Викторией. Дай мне немного времени, я найду работу и смогу сама содержать себя... - Ты говоришь ерунду! - Его лицо стало угрожающе сурово. - Помимо всего остального, ты имеешь право на то, чтобы дети время от времени могли оставаться с тобой. Ради них ты должна жить в приемлемых условиях. - Я не заглядывала так далеко вперед... - откровенно призналась Сап- фира. Единственное, чего она хотела, - это оказаться как можно дальше от человека, чье властное воздействие так непомерно мучило ее. - Возможно, потребуется некоторое время, чтобы найти покупателя, - невозмутимо продолжал он. - В конце концов, это немалая собственность, и жилищный рынок здесь значительно отличается от английского. А пока мой агент присмотрит для тебя что-нибудь подходящее. Если повезет, то к на- шему возвращению в Кефину он уже что-нибудь найдет. - Тебе не следовало взваливать на себя все это. Лорна не имеет ничего против того, чтобы я жила у нее, пока... - Но я имею! - грубо оборвал он ее. - Эта ведьма напустила на тебя свои чары еще в больнице. Она воспользовалась твоим нежеланием меня ви- деть и отравила твой мозг, и продолжает это делать до сих пор! Что бы она ни говорила в защиту Лорны, невозможно было переубедить Тэйна в его очевидной неправоте. При этом он вовсе не любил ее, он прос- то ревновал ее к любому, кто мог иметь на Сапфиру хоть какое-то влияние. Она безошибочно распознала инстинкт дикого самца, ревниво оберегающего свою власть над каждым членом стада. То обстоятельство, что ей удалось вырваться из этого стада, не имело для него никакого значения! Вместо этого она задала ему вопрос: - Ты думаешь, что мой мозг уже не был отравлен после того, как я уви- дела тебя и мою сестру в объятиях друг друга? Он произнес какую-то короткую выразительную фразу на родном языке, что заставило гостей, сидящих за соседними столиками, повернуться в их сторону с выражением насмешливого удивления и одновременно растерянности на лицах. Тэйн резко отодвинул стул и поднялся из-за стола. - Я думаю, нам пора уходить. - Он вытащил из кармана брюк несколько драхм, и Сапфире не оставалось ничего другого, как последовать за ним, когда она увидела, что он направился к выходу. Выйдя из таверны, Сапфира зацепилась каблуком за камень и чуть было не упала, но Тэйн вовремя поддержал ее за обнаженную выше локтя руку. Она инстинктивно отшатнулась, почувствовав его теплое прикосновение, мысленно кляня себя за все еще присутствующее в ней ощущение уязвимости перед Тэйном и в отчаянии отмечая, что от него не укрылась ее реакция. - Theos moul - (Боже мой! (новогреч.) сердито воскликнул Тэйн, еще сильнее сжав ее ослабевшую руку. - Ты ведешь себя так, будто я собирался тебя изнасиловать! Оказавшись с ним вдвоем на темной улице, Сапфира попыталась освобо- диться от страха и гнева и успокоить свое бешено колотившееся сердце. Царившую вокруг тишину нарушал лишь однообразный стрекот цикад да легкий шелест юбки, облегающей ее ноги от дуновения теплого морского бриза, мягко перебиравшего ее светлые, похожие на сияющий нимб волосы. - Я предпочитаю, чтобы ко мне не прикасались, - с несчастным видом пробормотала она, едва шевеля все еще теплыми от выпитого ликера губами. - Ты, конечно, имеешь в виду меня, - недовольно буркнул он, привлекая ее к себе и не обращая внимания на ее отчаянные протесты. - Я почему-то все еще не могу отделаться от чувства, что ты готовишься преподнести мне сюрприз. Может, ты хочешь бросить детей, полностью порвать с этой частью твоей жизни? - Его голос, хрипловатый и низкий, звучащий рядом с ее ухом, так живо напомнил Сапфире о недавних, более счастливых временах, что она устыдилась внезапно пробудившегося в ней острого желания, теплой волной пробежавшего по всему ее телу. - Видит Бог, я бы много дал, чтобы выбить из тебя правду! - Нет! - глухим от отчаяния голосом выкрикнула Сапфира, но ее слова, казалось, не произвели на него никакого впечатления. - Я ни разу не сол- гала тебе! Прижатая к его груди. Сапфира почувствовала, как самообладание, кото- рым она так гордилась, начинает покидать ее. Ее нервы будто заплясали в каком-то хаотическом танце, а уши оглохли от бешеного ритма, выстукивае- мого кровью. - И вообще это не твое дело. У тебя больше нет на меня ни- каких прав! - Не уверен, что кто-либо из нас по-настоящему верит в это, - вкрад- чиво произнес он, поглаживая ее обнаженную руку с такой полной чувствен- ной неги страстью, что, казалось, между ними возникло мощное магнитное поле. Сапфира смотрела на него растерянными, полными панического страха глазами, чувствуя напряжение, исходящее от всего его сильного тела. Он не имеет права вести себя так. Ей стало вдруг трудно дышать, и она попы- талась вырваться из крепко держащих ее рук Тэйна. Не обращая внимания на ее слабые потуги к сопротивлению, он продол- жал, обволакивая ее своим ласковым, вкрадчивым голосом: - Может, проверим, прав я или нет? Его руки скользнули вверх, и, притянув ее к себе, Тэйн в жадном поце- луе приник к губам Сапфиры. Ее нежные губы почувствовали всю безжалост- ную суть его желания, пробудившего в ней дремлющий все это время жар любви. Когда Тэйн наконец отпустил Сапфиру, он все еще продолжал терзать ее своим холодным как лед взглядом, не испытывая ни сочувствия, ни сожа- лений по поводу унижения, которому ее подверг. - Если ты задумаешь сообщить в полицию, что я нарушил наш договор, предупреждаю, я буду настаивать на том, что ты меня спровоцировала! В поведении Сапфиры не было ничего, что могло бы его спровоцировать, тем более столь грубую попытку унизить ее. Достоинство не позволит ей опуститься до каких бы то ни было тяжб с ним. - Что еще ты хотел бы со мной обсудить? - спокойно спросила она, чувствуя, как дрожат ее губы. - Если ничего, то я хотела бы вернуться домой. - Как хочешь, - миролюбиво сказал он, но ее не обманули подчеркнутая вежливость его тона и внимательный взгляд, остановившийся на ее разгоря- ченном лице. - Я завершил то, зачем приехал сюда, так что больше нет смысла оставаться на острове. Буду признателен, если ты распорядишься, чтобы Спиридоула была готова к отъезду завтра к полудню. Глава шестая - Благодарю, Майкл. Вечер был просто чудесный. Опершись на протянутую ей Майклом руку, Сапфира вылезла из серого "пежо", остановившегося на небольшом дворе перед домом, где находилась ее квартира, найденная для нее агентом Тэйна. Несмотря на кажущуюся банальность, сказанные ею слова были искренни- ми. Поездка на автомобиле в Афины, беззаботная прогулка по магазинам, за которой последовал неспешный ужин на свежем воздухе в ресторане, помогли ей на время сбросить с себя груз невеселых мыслей, продолжавших тяготить ее с тех пор, как она возвратилась с Константиноса, и Сапфира была бла- годарна Майклу за то, что он предложил ей провести с ним несколько сво- бодных дней. Последние пять дней со времени ее возвращения, как это и было обус- ловлено решением суда, она не виделась с детьми. Все это мучительное для нее время, бессонными ночами, а особенно в тяжелые предрассветные часы, она пыталась убедить себя, что благополучие детей намного важнее ее эмо- ционального смятения. - Мы должны встретиться снова. Сапфира, - небрежно обняв ее одной ру- кой за плечи, сказал брат Лорны, ведя ее через каменную арку во внутрен- ний дворик. - Я бы предложил это гораздо раньше, но опасался кривотол- ков, ведь ты была все еще замужем. Не говоря уже о нежелательном столкновении с Тэйном, если бы тот уз- нал об этом, с грустно подумала Сапфира, но успокоила себя, заявив вслух: - Я все еще замужняя женщина, Майкл. - Но это не одно и то же! - сердито воскликнул Майкл. - Ты не обязана считаться с его чувствами только потому, что эта свинья не хочет дать тебе полную свободу. И все из-за его ослиного упрямства! К тому же, что мешает тебе жить собственной жизнью? Он ведь не может отнять у тебя де- тей, ты же сама отказалась от них! - Я вовсе не отказалась от них! - возмущенно возразила Сапфира. - Я лишь временно и по собственной воле отказалась от своих притязаний ради того, чтобы мои дети могли жить вместе в одном доме. Я уверена, что в любой момент смогу изменил" это решение, если у Тэйна не будет сомнений, что я в состоянии позаботиться о Виктории. По-твоему, это одно и то же? - спросила она, как бы ища у него поддержки. - Я смогу жить отдельно от них, зная, что таково мое решение, однако, если Тэйн посчитает, что у него есть основания изменить ситуацию в официальном порядке... для меня это будет просто неприемлемо! - Сапфи, ты вся дрожишь, - мягко сказал он. - Прости, я не хотел тебя расстраивать, но все же я не могу понять, почему ты не попыталась дока- зать, что Тэйн как отец несостоятелен? - Потому что, потому что предполагала, что как мать я автоматически получу право на опеку; в любом случае, я бы не смогла доказать его не- верность, а если бы и смогла, не уверена, что это ему как-то повредило бы. Мне кажется, в этой стране мужчины считают, что не обязаны быть вер- ными своим женам, а их измена служит лишь доказательством их жизненной силы! Это было лишь частью правды. Сама мысль о том, чтобы публично выдви- нуть обвинения против Тэйна, была ей отвратительна. Ведь он нико1да не утверждал, что Сапфира плохая мать, хотя ее поведение вскоре после рож- дения близнецов и после того, как она увидела его в объятиях Эбби, могло быть использовано другим человеком, более низким, как подтверждение на- рушения ее психики. Проявленная им в этом отношении сдержанность склони- ла чашу весов, на которых кое-как удерживался их брак, в его сторону; к тому же в греческом правосудии он разбирался намного лучше ее... - Догадываюсь, что в твоем представлении большинство мужчин чувствуют точно так же, - добродушно усмехнулся Майкл, прервав ее мысли. - Но я хочу заметить, что не вхожу в их число. - Ты чудесный парень, Майкл, - похлопала она по обнявшей ее за плечи руке. - Странно, как это какая-нибудь прелестная гречанка еще не влюби- лась в тебя. - Никакой проблемы! - рассмеялся он. - Случается, какой-нибудь гре- ческий клан принимает в свою семью невесту-иностранку, предполагая, что под влиянием мужа она усвоит культурны" традиции страны. Ты это знаешь не хуже, дорогая, лучше меня, но это абсолютно исключено в отношении иноземцев-мужчин, пытающихся умыкнуть их дочерей. К тому же, - мягко до- бавил он, слегка сжимая ее плечо, - на любовном рынке мне делать нечего, так как я уже нашел свою женщину. - Прошу тебя, Майкл, не нужно об этом. Пожалуйста. - Сапфира вскинула на него испуганный взгляд и увидела, как серьезно его лицо; они остано- вились перед подъездом многоквартирного жилого дома. - Я не знаю, что бы я делала без тебя и Лорны, ведь вы для меня самые близкие друзья, и я... но я пока не готова к иным отношениям. - Пока не готова, - произнес этот уверенный в себе, хорошо сложенный молодой человек лет под тридцать, которому многие девушки были бы счаст- ливы отдать свое сердце. - По правде говоря, я надеялся, что теперь, когда у тебя есть своя квартира... - он замялся. Сапфира с грустью покачала головой. - Если бы я даже хотела, так сказать, сбросить постромки, это не так просто. Я не хочу, чтобы меня считали блудницей. - Ее нежные губы трону- ла кривая усмешка. - Ну а если бы не дети? - настаивал он. - Нет, это совсем не то, чего я хочу, поверь мне, Майкл. - Ей вдруг стало трудно дышать. - Честно говоря, мне кажется, лучше нам больше не встречаться наедине. - Она отвернулась, не в силах видеть выражение боли на его лице. - Я, пожалуй, пойду. Я чувствую себя ужасно уставшей. Сапфира шагнула назад, но Майк неожиданно для нее быстро обхватил пальцами ее развеваемые ветром волосы и, притянув к себе голову Сапфиры, в гневном, отчаянном поцелуе приник к ее губам. - К черту Таноса Ставролакеса! - выдохнул он, отпустив ее и чувствуя глубокое смятение от собственной выходки. - К черту его тиранические за- машки! Ты ведешь себя так, будто он раскаленным железом поставил на тебе свое клеймо! Поступай как знаешь, Сапфи. По крайней мере я приму твое "нет" как должное. Только помни, если я тебе когда-нибудь понадоблюсь, ты знаешь, где меня найти! Она смотрела, как он, повернувшись и ссутулив плечи, направился к ма- шине. Никогда еще Сапфира не видела его в такой ярости, да и вообще, разве она разбиралась в мужской психологии? С глубокой грустью она пот- рогала все еще болевшие от его грубого поцелуя губы. Изза своей глупости она даже не подозревала о глубине его чувства к ней, в чем он только что признался. Если отчаяние и гнев способны разбудить в нем дикого зверя, тогда она права в своем решении больше не видеться с ним. Так будет луч- ше для них обоих. Сапфира вздохнула. Тем не менее она умудрилась обеспе- чить еще один разрыв в ткани собственной жизни. Вставив в дверь ключ, она повернула его и, толкнув дверь, оцепенела от страха, увидев треугольник неяркого света, идущего из наполовину отк- рытой двери гостиной. Усилием воли отогнав панику, она подождала, пока перестанет бешено колотиться сердце. Все объяснялось легко: по-видимому, она просто забыла повернуть выключатель перед уходом. Теперь, когда ей приходится жить одной, следует держать в узде свое воображение. Она решительно распахнула дверь и едва не вскрикнула, увидев знакомую высокую фигуру, шагнувшую ей навстречу. - Где, черт побери, ты таскаешься до такого позднего часа? - услышала она уверенно-властный голос Тэйна. - Гуляла, - с вызовом ответила Сапфира, стараясь справиться с шоком, вызванным его внезапным появлением. - А какого черта ты вломился сюда среди ночи? - Вряд ли можно сказать, что я вломился, любовь моя, - ответил он с презрением, от которого ей стало не по себе. - Раз я оплачиваю квартиру, стало быть, у меня, как ты догадываешься, должен быть и ключ от нее, не так ли? - Это вовсе не значит, что ты можешь являться сюда без приглашения! - Ее охватила нервная дрожь. Он был в ярости, и у Сапфиры не было никаких шансов выиграть в могущем возникнуть между ними споре, и все же какойто дьявол внутри так и подталкивал ее к ссоре. - Зачем ты пришел сюда, Тэйн? - гневно выпалила она. Ни один мускул не дрогнул на его лице, в то время как в глазах чита- лось предостережение. - Чтобы забрать тебя назад, на виллу Андромеда. - Что? Ты это всерьез? Его высокая фигура вдруг стала терять четкость очертаний и воображе- ние и явь слились воедино. В какой-то момент ей показалось, что он при- шел, чтобы вновь признать ее своей женой, своей любимой, женщиной, без которой он не мыслит своей жизни... Затем мираж рассеялся, и по его грозному лицу Сапфира поняла, что все обстоит несколько иначе. - К моему большому сожалению, да, - горько усмехнулся он. - Поверь мне, я прошу тебя об этом не ради себя. Для меня последние пять дней оказались самыми спокойными за все время, что ты в Греции. Его презрение было подобно пощечине, но Сапфира держалась достойно, ничем не выдав своих чувств под жестоким взглядом Тэйна. - Тогда почему же ты хочешь нарушить свой покой? - Со Стефаносом произошел несчастный случай. Позднее она спрашивала себя, не было ли его жестокое заявление заду- мано как наказание для нее? Если так, то он должен быть очень доволен результатом, подобным разорвавшейся бомбе. - Боже мой! Что произошло? Где он? - В отчаянии она схватила его за руку, чуть повыше локтя, не замечая всей иронии того, что повторяет ти- пичный для Тэйна жест. Из-за волнения она перестала контролировать себя и, вцепившись в его руку, попыталась добиться от него ответа. - Он жив? - Разумеется, жив. Он даже не слишком сильно ушибся. - Холодноватая сдержанность его ответа не сразу успокоила Сапфиру, так как ей пришлось бороться с накатившей на нее головокружительной слабостью. - Пару дней назад я распорядился установить в саду качели, - мрачно продолжал он. - Мне казалось, это както развлечет их. Вместо того чтобы, как им было ве- лено, закрепить ремни, наш сын попробовал покачаться стоя, а Спиридоула в это время занималась Викторией. Ну и, как и следовало ожидать, он сва- лился с качелей на землю. - У него нет сотрясения мозга? Он ничего себе не сломал? - разволно- валась Сапфира, схватившись за Тэйна, чтобы не упасть. - Перестань, Сапфи! - Впервые она уловила нотку сочувствия в низком голосе Тэйна. Он осторожно снял с себя ее руки и сжал их в своих сильных ладонях. - Успокойся и выслушай меня. Его намного больше испугало и рас- строило то, что я могу наказать его за непослушание. Естественно, я от- вез его в больницу, чтобы сделать рентгеновский снимок. Ничего такого, что не могло бы восстановиться за несколько дней само по себе, с ним не произошло, если не считать... - Если не считать чего? - в глубокой тревоге спросила она. Тэйн пожал плечами. - Если не считать того, что он хочет видеть свою мать. Он знает, что не может видеться с тобой каждый день, но отказывается понимать, почему ты не приходишь к нему, когда с ним приключилось несчастье. Он думает, что его наказали за какой-то проступок, и постоянно твердит, что очень жалеет об этом, и спрашивает, когда ты его простишь. - Я еду немедленно. - По ее лицу текли слезы. Смахнув их тыльной сто- роной руки. Сапфира позволила Тэйну проводить ее вниз и усадить в маши- ну. Странно, что она не заметила ее знакомых очертаний, стоя несколько минут назад во дворе дома. Хотя в тот момент она была занята тем, как повежливее отвергнуть домогания Майкла. Она позволила Тэйну усадить себя на переднее сиденье, рядом с води- тельским местом, и вспомнила гневные филиппики Майкла против тирании ее мужа. В этом с ним нельзя не согласиться, с холодной отрешенностью поду- мала Сапфира. Ее мозг терзала тревога за сына. Только где-то в отдельных уголках ее сознания настойчиво звучали мотивы из прошлого: Тэйн, власте- лин, повелитель, хозяин... Несколькими минутами позже, не успел Тэйн повернуть ключ в замке, как Спиридоула распахнула передние двери. - Он сейчас спит. Оба они спят. - Ее широкая улыбка была адресована Сапфире. - Теперь, когда вы здесь, с ним будет все хорошо, вот увидите! - Я должна подняться и увидеть его. - Не обращая внимания на добро- душное ворчание Тэйна и одобрительный кивок Спиридоулы, Сапфира устреми- лась наверх, перепрыгивая через две ступеньки, полная невыразимой трево- ги и холодной решимости во что бы то ни стало увидеть сына, обеспокоен- ная, несмотря на заверения Тэйна, тем, что ее ожидает в детской. Оба малыша мирно спали в своих кроватках, разделенных столом, на ко- тором тускло светила ночная лампа. - О мой Стефанос, мой дорогой малыш! - пробормотала она, опускаясь на колени рядом с мальчиком и ощупывая кончиками пальцев его прохладный ло- бик, как бы пытаясь своими прикосновениями к его нежной коже успокоить его и в то же время не разбудить. - Мамочка с тобой, мой родной. Она осторожно приподняла простыню и, увидев на нем легкую хлопчатобу- мажную пижамку, с волнением стала разглядывать ничем не прикрытую часть тельца, пытаясь увидеть какую-нибудь ссадину, синяк или ушиб, но не наш- ла ничего. Она колебалась, ей хотелось, как бы это ни было эгоистично, разбудить его, почувствовать, как его ручки обвиваются вокруг ее шеи, и она все время убеждала себя, что ничего страшного с ним не произошло. - Оставь его, Сапфи. Пусть он спит, - услышала она тихий, но реши- тельный голос и, резко обернувшись, почувствовала устремленный на нее отстраненный взгляд Тэйна, будто она была здесь непрошеным и чужим чело- веком. Сердце у нее сжалось от боли. Он вовсе не желал ее присутствия в доме. Если бы Стефанос заснул чуть раньше, она так бы ничего и не узна- ла. - Пожалуй, ты прав. - Было невероятно трудно подавить в себе мате- ринский инстинкт, но в то же время бессмысленно тревожить ребенка, когда он наконец успокоился. Вздохнув, Сапфира вновь укрыла малыша простыней и, наклонившись, прикоснулась губами к его мягкой щечке. После этого она подошла к другой кроватке и поцеловала Викторию. Она с трудом поднялась, чувствуя во всем теле слабость и усталость от пережитого шока, и, подняв глаза, увидела устремленный на нее твердый и оценивающий взгляд Тэйна. - Ну что, оказалось, мое присутствие вовсе не так уж обязательно! - с наигранной веселостью сказала Сапфира, но, к своему ужасу, она по- чувствовала, как глаза ее наполнились влагой и по щекам покатились две безжалостные, непрошеные слезы. Ей стоило усилий сделать вид, что ничего не произошло. - Я позвоню тебе утром, чтобы узнать, как он себя чувству- ет, если ты не возражаешь. - Сапфира не стала дожидаться ответа, зная, что Тэйн не будет возражать. - А сейчас я была бы тебе более чем благо- дарна, если бы ты вызвал для меня такси. - Насколько более... Сапфи? - спокойно, без всякого выражения на лице спросил ее Тэйн. - Достаточно для того, чтобы попрощаться со мной столь же страстно, как со своим провожатым сегодня вечером? - Ты шпионил за нами! - с негодованием воскликнула Сапфира, чувствуя, как кровь прихлынула к ее лицу. - Тише! - Тэйн вывел ее из детской и закрыл за ними дверь. - Дети достаточно наслышались наших ссор, им хватит на всю жизнь. Ради всего святого, дай им спокойно поспать. - Он мягко подтолкнул ее к лестнице. - Мы закончим наш разговор внизу, если ты этого хочешь. - Нет-нет, я просто хочу вернуться к себе, - запротестовала она, очу- тившись внизу и не в силах противостоять Тэйну, твердой рукой направив- шему ее в гостиную. - Если ты предпочитаешь миловаться со своим ухажером под хорошо осве- щенной аркой, то должна знать, что рискуешь быть замеченной, - сказал он с холодной и презрительной усмешкой на губах. - Твое счастье, что ты не пригласила его к себе на ночь. - Об этом не могло быть и речи, - ледяным тоном отрезала она. - Но если уж ты так печешься о моей морали, то могу порадовать тебя, сообщив, что больше не буду встречаться с ним. - Прекрасно, - спокойно ответил Тэйн. - Хотя почему ты думаешь, что я поверю этому, в то время как ты не устаешь обвинять меня, без всякой причины и несмотря на мои многократные отрицания, в неверности, убей Бог, не знаю! Надеюсь все же, что ты говоришь мне правду, Сапфи, так как я хотел бы знать еще кое-что. Какие у тебя соображения насчет Стефаноса? - Что ты имеешь в виду? - с недоумением уставилась на него она. - Я имею в виду, когда он проснется утром и станет плакать, увидев, что тебя нет рядом, - нетерпеливо бросил он. - Все будет хорошо. Ты же сам сказал: ничего серьезного у него нет! - Я не говорю о его физическом состоянии. Меня тревожит то, что эмо- ционально он разрывается на части! Ради всего святого, как ты можешь быть настолько слепой? До последнего времени, в течение девяти месяцев, ты навещала детей каждый день. Им трудно понять твое отсутствие, как бы ты им это ни объясняла. Theos mou! - взорвался Тэйн, не слыша ее немед- ленного ответа. - Самое меньшее, что ты можешь сделать, - это остаться здесь на ночь и быть радом, когда малыш утром позовет тебя. - Я не могу! - с трудом выдавила из себя Сапфира. Продолжать эти му- чения было бы слишком жестоко как для нее, так и для детей. - Но почему же, Сапфира? Почему? - с агрессивной настойчивостью тре- бовал он. - Есть какая-то причина или тебе просто доставляет удо- вольствие делать все наперекор мне? - Это нечестно! - бросилась она на свою защиту. - Я тоже могу спро- сить тебя, доставляет ли тебе удовольствие унижать меня? - Унижать тебя? - он вскинул брови, разыгрывая изумление. - Когда же я унижал тебя, Сапфира? - Все это время! - возмутилась она. - С того самого момента, как я вошла в этот дом, ты все время помыкал мной, как если бы... если бы... - Как если бы я любил тебя и хотел, чтобы ты освоилась в этом новом и незнакомом для тебя окружении с наименьшими трудностями? - тихо продол- жил он, глядя на ее непокорное лицо сквозь полуопущенные веки. - Нет! - в отчаянии выкрикнула она, пытаясь объяснить ему свои тог- дашние чувства. - Как если бы я была строптивым ребенком, нуждающимся в строгой дисциплине! - В самом деле? - напустил он на себя озадаченный вид. - Должен приз- нать, что не могу припомнить ничего подобного. - Ты помнишь тот день, когда мы все утро собирали полевые цветы и, когда я нечаянно опрокинула корзину, ты настоял, чтобы я ползала по по- лу, подбирая каждый цветок, и клала их опять в корзину? - Первого мая, через год после нашей женитьбы? Сапфира кивнула, и Тэйн нахмурился, как бы силясь припомнить тот слу- чай. - Мы собрали большую корзину. Я помню, какой это был чудесный день, и я хотела после завтрака спуститься с тобой на берег... - А я сказал тебе, что у меня нет времени и я должен поработать над очень важной программой. - По его веселому и ироничному взгляду Сапфира поняла, что его забывчивость - не что иное, как поза. Внезапно она по- чувствовала пробежавший у нее по спине холодок - запоздалое предупрежде- ние, что она была неосторожна, вспомнив именно этот инцидент. Если он помнил все с такой же ясностью, как она... В тот раз она была раздражена и злилась на него, потому что хотела полностью насладиться чудесным весенним днем. Безумно любя Тэйна, она не желала делить его ни и кем и ни с чем, тем более с бездушным компьюте- ром. Теперь-то она понимала, что была тогда эгоистичным и испорченным ребенком. Почувствовав себя обделенной его вниманием, она фыркнула и с гордым видом прошествовала по комнате, задев своей широкой юбкой корзину с дикими хризантемами и рассыпав цветы по всему отполированному деревян- ному полу. Сапфира уже подошла к двери, когда Тэйн окликнул ее и потребовал, чтобы она собрала цветы и поставила их в воду. - С какой стати? - разозлилась она. - Это всего лишь сорняки. Пусть Эфеми подберет их и выбросит. В конце концов, мы за это ей платим! Она помнила холодную отповедь Тэйна так ясно, как будто это было вче- ра. - Мы платим ей за уход по дому, а не за то, чтобы она убирала за то- бой после твоих детских выходок, Сапфи. А теперь возьми и подбери их. Она смотрела на него, чувствуя, как бешено колотится в груди сердце, и испытывая целый вихрь самых разнообразных эмоций. С одной стороны, ей хотелось взбунтоваться и выйти, гневно хлопнув дверью. Интересно, как бы он себя повел? С другой, она понимала, что есть пределы, которые она не может переступить, не рискуя разрушить их общее счастье. И все же полная сдача на милость его не терпящей возражения воли была бы невыносимой для ее гордого нрава! В конце концов она нашла компромиссный вариант. Одарив его улыбкой, полной невинного очарования, она опустилась на колени и с милым усердием стала подбирать цветы. Пусть он заставил ее склониться перед ним, став на колени, но в конце концов она заставит его сделать то же самое и вый- дет из их поединка победительницей! Она не спеша собирала цветы, тихо напевая себе под нос и ощущая на своей склоненной голове его пристальный взгляд, замечая тоскующие по работе, а сейчас лениво лежащие на бедрах пальцы его сильных рук, чувствуя, как ее длинные светлые волосы касаются пола, а груди, упругие и полные, распирают низкое декольте ее ситцевого платья. - Ты все сделала тогда, как я просил. Ты собрала все цветы. - Он ду- мал о том же, о чем и она, прошлое в его воображении было таким же чет- ким, как и у нее. И стоило ей заметить огонек, осветивший его прекрасные глаза, и улыбку, чуть тронувшую уголки рта, чтобы понять, что он мыслен- но видит перед собой сцену, разыгравшуюся между ними тем знойным весен- ним полуднем. В конце концов ей пришлось разрушить магию общих воспоми- наний и вернуться к печальной действительности их теперешнего положения. - Это было так давно... - начала она, но вынужден" была туг же прер- вать себя, почувствовав такую сухость в горле, что ей стало трудно гово- рить. - Уже четыре года, - согласился с ней он. - Ты уже носила под сердцем моих детей, но мы не знали, - мягко сказал он глуховатым от переполняв- ших его чувств голосом. - И ты склонилась передо мной на коленях и под- няла свои прелестные глаза... - Тэйн, прошу тебя! - Она не хотела, чтобы он продолжал, чтобы описы- вал, что произошло потом, так как все это было уже в прошлом, волшебный сон, рассеявшийся как дым в свете суровой реальности. - И ты сказала мне, что тебе очень жаль, что ты не хотела мешать моей работе... - он заметил, как легкая краска на ее лице сменяется ярко-пун- цовым цветом, - ... а потом твоя рука скользнула по моему бедру туда, и ты положила свою прекрасную голову мне на колени... С расширившимися от глубокого смущения глазами, чувствуя, как дрожат ее руки, она запахнула на себе края кофты. Ее тело откликнулось на его слова так же, как когда-то оно откликалось на призыв его тела: оно стало наполняться теплом, болезненным томлением и излучать потоки любви, кото- рые, как она считала, иссякли навсегда. - Во всем этом нет никакого смысла! - в отчаянии вырвалось у нее. - Я думаю, ты не права, - с издевкой усмехнулся он. - Я хотел бы убе- диться, что ты помнишь, чем это все закончилось. Как будто она когда-нибудь могла это забыть. Она тогда победила, в чем никогда не сомневалась, только потому, что Тэйн был не в силах сопротивляться ей в те головокружительные, те первые дни их счастья. Повинуясь ее молчаливому приглашению, он повалил ее на пол, и вслед за нею повалился сам, прижав ее к жесткой, оливкового цвета поверхности всем весом своего великолепного сильного тела. И вновь цветы разлетелись по полу, падая ей на лицо и на тело, обнаженное там, где Тэйн успел расстегнуть пуговицы на платье. Она протестующе закричала, почувствовав терзавшие ее спину жесткие половицы, а он лишь рассмеялся торжествующим и радостным смехом мужчины, наслаждающегося собственной силой и уверенностью в неминуемом утолении своей страсти. Рывком подняв ее с пола, он на руках понес ее к заветной двери их спальни. Уже на пороге она не преминула подчеркнуть свою побе- ду, сладко промурлыкав, прижавшись к любимому лицу: "Как же насчет цве- тов?" Ее триумф стал полным, когда он громко заявил в ответ: "Пусть Эфи- ми сама подберет их, мы за это ей платим!" В тот день он больше не садился за компьютер. Уже потом, позднее, она нашла у себя на груди маленькую раздавленную хризантему, пахнущую ее ду- хами и напитанную ласками Тэйна, и осторожно вложила цветок между стра- ниц Библии, в Книгу Деяний, ту самую книгу, которая первой поведала ис- торию ее тезки Сапфиры. - Я помню, - наконец сказала она, стараясь говорить бесстрастным, ли- шенным всякого выражения голосом, прилагая отчаянные усилия, чтобы не провести языком по сухим от волнения губам под пристальным взглядом Тэй- на. - Я также помню, что случилось с цветами. Эфими поставила их в воду, и позже вечером я сплела из них венок и украсила им парадную дверь, что- бы таким образом благословить на счастье наш дом и нашу семью в новом году. - Несмотря на все самообладание, было заметно, как дрогнул у нее голос. - Он должен был засохнуть и сохраняться в таком виде еще долгое время... вместо этого через пару недель венок распался на части, и ветер унес с собой его остатки. Это оказалось предсказанием их будущего, но тогда Сапфира в своей слепоте не придала этому значения. - Сядь, Сапфи, - спокойно сказал Тэйн, указывая на стул. - В этой си- туации есть один выход, который мы должны рассмотреть. Сапфира послушно села, не столько из-за боязни не подчиниться его уверенной и властной силе, сколько из-за того, что ноги отказывались ее слушаться, и стала с тревогой наблюдать, как Тэйн с озабоченным видом вышагивает по комнате, пока наконец он не остановился прямо перед ней. - Я решил отказаться от твоей квартиры, чтобы ты смогла вернуться на виллу Андромеда и пожить здесь несколько месяцев. - Это просто смешно! - Совершенно сбитая с толку, Сапфира впилась взглядом в его лицо, стараясь уловить хоть какую-то логику в его абсурд- ном заявлении. - После этого все будет выглядеть нелепым фарсом... - Разве это не то, что ты и так уже сделала? - с горечью спросил он. От прозвучавшего в его словах обвинения ей стало не по себе, но в них, призналась она, была настоящая правда. - Но ведь... - машинально начала она, понимая лишь то, что каждый раз, когда она будет смотреть ему в лицо, ей все трудней будет залечи- вать свои сердечные раны. - Для начала выслушай меня! - оборвал ее Тэйн, сердито глядя на нее с высоты своего роста, воинственно скрестив руки на широкой груди и весь подавшись вперед, в любую минуту готовый к атаке и все же полностью вла- деющий собой. - Мой план состоит в следующем: мы поделим виллу так же, как это было с домом на Константиносе. В твоем распоряжении будет большая спальня, а я буду спать на кушетке в своем кабинете. Днем, когда я нахожусь на работе, ты будешь полновластной хозяйкой в доме. По вече- рам ты сможешь уединяться в своей комнате. Согласись, она достаточно ве- лика, чтобы одновременно служить неплохой гостиной. Глава седьмая - Не вижу смысла. - Удивленная его предложением. Сапфира не могла скрыть своей враждебности. - Идея официального развода возникла из-за того... - Из-за того, что ты не захотела делить со мной ни свою жизнь, ни свою постель! - резко перебил ее Тэйн. - Что ж, после официального раз- вода второе отпадет само собой, и я предлагаю тебе лишь первое, пока Виктория и Стефанос не станут достаточно взрослыми, чтобы понять, что в происшедшем между нами они не виноваты и что они не отвечают за то, что мы разлюбили друг друга, хотя, несмотря на это, мы оба их очень любим. - Он всматривался в ее несчастное лицо, и вокруг его жесткого рта появи- лись напряженные морщины. - Похоже, попытки, предпринятые тобой на Конс- тантиносе, приучить их к мысли о том, что отныне мы будем жить отдельно, не принесли результатов, на которые ты, должно быть, надеялась. Сейчас они ничего не могут понять и глубоко несчастны, и, кажется, мне не очень-то удается объяснить им ситуацию. Несмотря на щемящую боль в сердце, Сапфира с трудом подавила улыбку, услышав, как он признается в своем бессилии. Он всегда настолько просто решал все проблемы, что она не могла не почувствовать его отчаяния от невозможности найти общий язык с собственными детьми. - Я не знаю... - Она переплела руки, стараясь унять дрожь в пальцах. То, что сказал Тэйн, звучало вполне разумно. Может быть, такое решение не вписывается в общепринятые нормы, но ведь это лишь на время, и, кроме того, случается довольно часто, что супруги, давно ставшие чужими, про- должают жить в одном доме и почти не общаются. - Ну так что? - негромко спросил он; и глаза его сузились, наблюдая за тем, как меняется выражение ее лица. - Что для тебя важнее - счастье твоих детей или осуществление собственных желаний? Как он может быть таким жестоким после жертвы, которую она уже при- несла? Разве только он все еще считает, что она собиралась убежать с Майклом. Сегодня вечером он видел их вместе, был свидетелем их страстно- го поцелуя, который вырвал у нее Майкл, и вряд ли это может способство- вать тому, чтобы он поверил ей, как бы категорически она ни отрицала свой интерес к брату Лорны. - Это одно и то же, - сказала она гордо и с вызовом вздернула подбо- родок в ответ на презрение, сквозившее в его тоне. - И как же долго бу- дет продолжаться такое положение вещей? - Откуда, черт побери, я могу знать? - Его собственные бушевавшие внутри чувства отражались, как в зеркале, на его надменном лице, а голос звучал напряженно и резко. - Столько, сколько это будет необходимо, столько, сколько мы оба сможем это выдержать! - Мне нужно время подумать... Откуда-то из глубины сознания всплыли образы невинных детских морда- шек. Она убедила себя, что сможет пережить разлуку, позволив себе их ос- тавить. Возможно, если бы у нее не было альтернативы, она бы нашла в се- бе силы это сделать, но, когда ей предложен выбор, каким бы болезненным он для нее ни был, она почувствовала, что на мгновение ее решимость по- колебалась. Тэйн пожал плечами, впившись беспощадным пронизывающим взглядом в ее фигуру. - Столько, сколько тебе угодно. Начиная с сегодняшнего вечера, и дальше день за днем, если так тебе легче? - А где я буду жить в случае согласия? В своей комнате? - Твоя комната не очень удобна. До сегодняшнею вечера, когда я ждал тебя здесь, я както не замечал, насколько она мала. Я постараюсь догово- риться о продаже дома и подыскать что-то подходящее для нас обоих. Хо- чешь что-нибудь выпить? - резко спросил он и повернулся к ней спиной. - Я, пожалуй, налью себе. - Спасибо, не откажусь. - Она приняла его предложение. Ей будет труд- но, но, если постараться, она сможет его не видеть, сможет ускользнуть от мощной ауры его воздействия, избежать власти над ней его прекрасного тела, сможет закрыть глаза и не думать о женщинах, которые будут прихо- дить и уходить, занимая ее место, а может быть, уже заняв ее место, грустно поправила она себя. То, что она получит в награду, заставит пре- одолеть невыносимую боль от сознания, что ее отвергли. Но так не будет длиться вечно. Она попыталась представить себе время, когда близнецы вырастут и ее роль в их жизни, без всякого ущерба для них, станет меньше, но не смог- ла. Испытывая всю тяжесть вины за то, что разрушила их жизнь, на этот раз она была готова гарантировать им стабильность, в которой они так нуждались, на столько, на сколько понадобится и будет практически воз- можно. В то же мгновение она почувствовала на своей руке прикосновение руки Тэйна, протягивавшего ей стакан с изрядным количеством коньяка. - Ну что, договорились, ты будешь здесь утром, когда Стефанос прос- нется и станет звать тебя? Он задавал ей сразу два вопроса в одном, она была достаточно умна, чтобы понять, насколько многозначительна вторая половина вопроса, но в любом случае ответ требовался только один. - Да, - тихо сказала она. - Договорились, при условии, что ты будешь соблюдать требования закона о раздельном проживании. Он помолчал, но она не могла не заметить огонек удовлетворения во взгляде его блестящих глаз и то, как победно он расправил плечи, накло- няясь к ней и поднося свой бокал к ее бокалу. Спустя десять минут, все еще ощущая на губах обжигающий вкус коньяка, она медленно разделась, надев ночную сорочку, которая попрежнему лежала в шкафу, где она оставила ее, когда впервые покидала эту комнату. Влеко- мая какими-то неподвластными ей силами, она, двигаясь, словно в трансе, подошла к огромному зеркалу в дверце платяного шкафа и скрупулезно стала рассматривать свое отражение. Пребывание в Константиносе пошло ей на пользу. Она дотронулась до об- наженного плеча, повела пальцами по ключице, с удивлением и удовольстви- ем обнаружив, что ее острые очертания сгладились. Ее грудь тоже восста- новила свою форму и полноту, глаза обрели прежний блеск, а глубокие вер- тикальные складки, идущие от носа к подбородку, почти полностью разгла- дились! Правда, волосы ее были еще в ужасном состоянии - солома вместо преж- них шелковистых прядей, но, без сомнения, ее физический облик начал из- меняться к лучшему. Она содрогнулась при воспоминании о том, сколько неприязни было во взгляде Тэйна при виде ее обнаженного тела, когда пос- ледний раз они спали вместе. Она резко вскрикнула, услышав громкий стук в дверь. Торопливо набросив на плечи пеньюар, она слегка приоткрыла дверь, уверенная, что это Тэйн, и чувствуя легкое раздражение оттого, что он нарушил ее уединение. Как нехорошо с его стороны убедить ее остаться и теперь, празднуя свою победу, тревожить ее в то время, как она мечтала об одном - лечь и хоть немного поспать. - Ты так и не забрала свои поздравительные открытки, Сапфи. - Он про- тянул ей несколько конвертов. - Сейчас это, правда, с некоторым опозна- нием, но, с другой стороны, добрые пожелания не имеют срока давности, не так ли? Она сухо поблагодарила его, радуясь тому, что он не искал предлога остаться, снова села на широкую кровать, чувствуя страшную усталость, но достаточно заинтригованная, чтобы просмотреть почту. Одно поздравление было от родителей, другое от Дэвида и Марши, еще одно от Лизы, ее лучшей подруги по колледжу. Оставалось еще три. Она узнала почерк своей крест- ной и тетки по отцу, они обе прислали смешные открытки с короткими, дру- жески непринужденными посланиями. Никто из них не был в курсе, как обс- тоят ее семейные дела, правда, родители знали, что она болела какое-то время и находилась на лечении в клинике. Знали лишь то, что это было два года назад и что сейчас она полностью поправилась и вернулась в счастливое лоно семьи. Сапфи старалась всеми силами поддерживать эту иллюзию, хотя теперь, естественно, она должна будет сказать им всю правду. Одна Эбби не будет ни шокирована, ни удив- лена. И вот наконец последняя открытка. Сапфи безошибочно определила почерк сестры. Аккуратный и разборчивый, как и подобает учительнице. Такую же открытку она получила и в свой пре- дыдущий день рождения, а прошлым августом получила от нее письмо. Были и еще две открытки, поздравление с Рождеством, которые аккуратно приходили в период между сегодняшним днем и той минутой, когда Эбби обманула ее доверие и привязанность, толкнув Тэйна на предательство. Она не хотела думать об этом, но, глядя на красивый почерк своей сестры, ей было непросто избавиться от одолевавших ее воспоминаний. Ее отношения с Тэйном уже давно оставляли желать лучшего, с горечью призна- ла она, пожалуй, с тех самых пор, как она вернулась с близнецами из больницы. Оглядываясь назад, она все отчетливее понимала, что часть вины за это она должна была взять на себя. Сама того не подозревая, она прев- ратила жизнь вокруг себя в кромешный ад! А неожиданный приезд Эбби при- вел ее в полное замешательство, она изо всех сил пыталась изобразить из себя хозяйку, которую, она знала, хотел видеть в ней Тэйн. Но ее жалкие попытки не увенчались успехом. Она была на грани истерики уже накануне того ужасного дня, когда, войдя в великолепную гостиную, увидела Эбби и Тэйна в объятиях друг дру- га. Ее руки сжимали его плечи, словно она встретила давно потерянного любовника. Он тоже не без благосклонности принимал страсть ее сестры - она видела это собственными глазами! Она кинулась к испуганной парочке; к своему стыду, она вопила, словно заключенный под пытками, нанося своей сестре яростные удары и выкрикивая обвинения в выражениях, которые до тех пор никогда не решилась бы произ- нести вслух. Сквозь собственные выкрики она слышала хриплый и отчаянный голос Тэй- на, повторявший снова и снова: "Эбби не виновата! Я сам попросил ее прийти!" Они вызвали врача, и ее забрали в больницу. Сначала она думала, что попала в сумасшедший дом, где ей придется пробыть в заточении до конца своих дней, и, неподвижно уставившись в потолок, отказывалась от воды и пищи, покорно ожидая смерти. Но постепенно лечение принесло результаты, и она поняла, что больна и что теперь, когда установлен диагноз гормо- нального срыва, ее смогут вылечить. Она по-прежнему отказывалась видеть Тэйна и Эбби, припоминая, что они, едва успев познакомиться, сразу же нашли общий язык, как и потом, спустя какое-то время, когда она и Тэйн встречали свое первое Рождество после того, как в Англии поспешно сыграли свадьбу. Хорошенькая, привле- кательная Эбби, похожая на Тэйна и по своему характеру, и по своему оба- янию, пользовалась успехом у мужчин и женщин. Эбби, которую она любила и которой доверяла... Только ежедневные свидания с близнецами, которых Тэйн продолжал при- водить с собой в клинику, а также присутствие всегда бодрой и оживленной Лорны утешали ее в эти тяжелые часы раздумий, а к тому времени, как ее выписали, Эбби уже вернулась в Англию. Тэйн всегда утверждал, что любит Эбби только как сестру жены, и, ког- да она не верила его словам, предлагал ей прочитать письмо, которое ос- тавила ей Эбби. Оно подтвердило бы его слова, но она отказывалась ему верить. Уязвленная в своей гордости, она зашвырнула его нераспечатанным в дальний угол ящика своего туалетного столика. Именно тогда она и пот- ребовала развода. Но Тэйн отказался даже обсуждать этот вопрос. Так прошли месяцы в атмосфере горечи и недоверия, при отсутствии вся- кой физической близости до того знаменательного дня, когда она, зайдя слишком далеко в своих обидных упреках, ударила его по щеке. До этого момента он держался с ней сдержанно, холодно, вежливо и отчужденно. Но ее поступок оборвал сдерживающую нить. - Довольно, - процедил он сквозь стиснутые зубы. - Раз ты так, моя любовь... Испугавшись темной силы, которую в нем пробудила, уверенная в том, что он убьет ее, она сопротивлялась, как только могла, когда он наполо- вину втащил, наполовину внес ее в спальню, швырнул на кровать и стал стаскивать с нее одежду. - Тэйн! Нет, ради всего святого, только не так! - Ее крики звучали приглушенно под тяжестью его тела, когда она извивалась, задыхаясь в яростном сопротивлении. Уже много месяцев она не спала с ним, и перспек- тива насильственного совокупления в качестве наказания наполняла все ее существо страхом. - Что еще мне остается делать, - глаза его сверкнули из-под темных ресниц, - раз ты называешь меня лжецом и распутником и отказываешься прислушаться к голосу рассудка? - Он говорил хрипло и прерывисто. - Если мне суждено ждать, когда ты придешь ко мне, я буду ждать всю жизнь. Ее движения только усилили его возбуждение. - Вот так, мой ангел, - прошептал он, нежно проводя ищущими руками по ее телу. - Сопротивляйся мне, если хочешь, но наступит час и ты сдашься мне, позволь мне сделать тебя своей пленницей... Несмотря на страх, ее тело откликнулось на колдовские чары его при- косновений, сделалось податливым и раскрылось, чтобы принять его, и она с восторгом приняла его в роли своего завоевателя, и скрытое желание мерцало в глубине ее глаз, в изгибе губ, напряженно набухших сосках и в чувственных движениях бедер. - О Боже! - Прошло несколько месяцев, а она все еще вспоминала бла- женство той ночи, свою уверенность в том, что этот почти насильственный акт чувственной страсти без следа сотрет каждый атом прошлого, чтобы после этого, насытив и удовлетворив свой голод, они смогли снова вместе взглянуть в лицо будущему; что ни одна женщина не сумеет еще раз отоб- рать у нее Тэйна после слияния их тел в торжествующем порыве любви... - Сапфи... - Ее имя сладко ласкало его губы, пока он любовался ею, медленно охватывая ее всю восхищенным взглядом, пожирая ее глазами в приступе чувственного голода, обещавшего экстаз и блаженство после свое- го утоления. И вдруг... Он замер, его взгляд впился в отметину, сделан- ную ножом хирурга: шрам, словно след от кривой турецкой сабли, багровел на нежной округлости живота. Доживи она до ста лет, ей никогда не забыть ни его взгляда, полного неприкрытого отвращения, сменившего собой мечтательность и желание, ни того, как его тело полностью отвергло ее. Тонко чувствуя каждую его ре- акцию, она заскулила от обиды и боли, отползла в сторону, ощущая, как ноет все ее тело, как разрывается от горя сердце, и не хватит никаких слез, чтобы успокоить его. Несмотря на то что было уже поздно, с трудом натянув майку и джинсы, она убежала искать приюта к Лорне. На следующее утро Тэйн оставил ей за- писку. Он по-прежнему не одобрял развода, но был согласен на раздельное проживание. Вся процедура, занявшая девять месяцев, была пронизана иронией. И все это могло показаться смешным, если бы исход дела оказался менее трагич- ным. И вот она снова на их супружеском ложе - одна, уставшая до изнемо- жения, не может заснуть. Она задумчиво держит в руках конверт с поздра- вительной открыткой от Эбби. Странно, что ее сестра продолжала упорство- вать. Она обнаружила, что держит открытку, не заметив, как вскрыла кон- верт. Прекрасный букет цветов, стандартное поздравление-с днем рождения и пожелания успехов, ниже просто подпись: "Любящая тебя сестра Аби- гайль". Неужели все эти месяцы она заблуждалась в том, что произошло? Подоб- ная мысль не впервые приходила ей в голову, но каждый раз она взбрасыва- ла ее из опасения обмануться, поверив в то, во что она так отчаянно же- лала поверить. Она глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Чувствуя, как бешено коло- тится сердце при одной лишь мысли о том, что ей предстоит, она вытащила из ящика письмо, снова залезла под одеяло, подложила под спину подушки и заставила себя успокоиться. После всего пережитого она должна была пе- рестать чувствовать боль. Но сердце беспокойно билось в груди, когда она вскрыла конверт. Своим аккуратным почерком Эбби писала: Я попросила Тэйна передать тебе это письмо, когда ты будешь чувство- вать себя лучше. Дорогая Сапфи, слава Богу, что он уговорил меня тогда приехать в Грецию. Он позвонил мне, ты знаешь, и сказал, что страшно пе- реживает и беспокоится за тебя, он думает, что у тебя, наверное, что-то вроде нервного срыва, но местный доктор не проявляет озабоченности твоим состоянием. Он умолял меня приехать, чтобы повидаться и поговорить с то- бой, зная, как мы были близки, в надежде, что ты, может быть, захочешь излить мне душу. О Сапфи! Я была так потрясена, когда увидела тебя. Даже то, что тебе пришлось пережить, не могло вызвать такое состояние депрессии, в каком ты была, поэтому я позвонила Марше и рассказала ей обо всех симптомах твоего состояния, и она согласилась с моим подозрением, что ты страдаешь редкой формой послеродовой депрессии, которая оказалась запущенной и нуждалась в специальном и немедленном лечении. Тэйн был в совершенном отчаянии, когда я сказала ему об этом. Он об- винял себя в том, что медлил и не обратился к врачам раньше, но как он мог? Ведь все, что произошло, было для него впервые. Он заплакал, Сапфи. Он не поблагодарил бы меня, что я рассказываю тебе это, но вот как все было. Он сидел в кресле и проклинал себя за то, что сделал с тобой, а потом заплакал - тяжело, навзрыд. Это были рыдания человека, ни разу в жизни не изведавшего облегчения, которое приносят слезы. И я заплакала вместе с ним, заплакала от боли, твоей и его! И тогда я протянула к нему руки и стала гладить и успокаивать его, словно он был одним из моих уче- ников, а он прижался ко мне, как маленький мальчик, чей мир вдруг рассы- пался на части... и тут вошла ты... К тому времени, когда ты будешь читать это письмо, ты уже попра- вишься. Твой лечащий врач использует самые современные методы и уверен, что все будет хорошо. Дорогая Сапфи, я понимаю, почему ты не хочешь сей- час меня видеть, но я ничего не могу здесь поделать и возвращаюсь в Анг- лию, я уверена, ты скоро поймешь, что единственная любовь, которая свя- зывает меня и твоего мужа, - это любовь к тебе! Тэйн плакал из-за нее? Удивленная, Сапфи провела ладонью по разгоря- ченному лбу. Она была уверена, что он возненавидел ее - возненавидел то, что с ней стало. Ведь его пронизывающие, оценивающие взгляды были не чем иным, как взглядами пристрастного критика. Нахмуренные брови, однослож- ные резкие ответы, провоцирующие вопросы - все это было формой допроса, с целью проверить ее способность быть женой и матерью, не так ли? Она так подло подвела его. Соблазнила, заманила его в ловушку, а потом ока- залась не способной ни нормально родить, ни нормально вскармливать его детей. Он имел полное право ее ненавидеть. Она смирилась с тем, что больна, - ведь очень многие женщины страдали послеродовой депрессией и, полечившись, выздоравливали, не так ли? Неужели ее срыв не доказал, что она еще слишком незрелая, слишком неподходящая для того, чтобы оста- ваться женой такого человека, как Тэйн? Она вернулась из клиники, изле- чившись от своей депрессии, но уверенная в том, 410 он больше ее не лю- бит. Она отвергала его заверения в верности и отказывалась делить с ним постель, так как знала и стыдилась своего безобразия. О Боже милосердный! Кого она хотела наказать? Тэйна или себя самое за то, что не сумела стать ему достойной женой? Если бы только можно было снова вернуть те дни, она бы никогда не повторила своих ошибок. Инстинктивно она понимала, что ее сестра написа- ла чистую правду. Она закрыла глаза, письмо выпало у нее из рук, и она выключила свет. Умная, добрая Эбби написала ей, что Тэйн любит ее. Но прошло почти два года. С тех пор было сказано множество взаимных оскорб- лений, и оба они стали участниками законной схватки, которую оба и про- играли: ветхая ткань их брачного союза предстала на всеобщее обозрение, истершиеся нити их когда-то огромной любви открыты для пересудов. Сейчас между ними нелегкое перемирие. А любовь? Она утрачена навсег- да. Она покинула ее, взрослеющую слишком медленно, а единственную козыр- ную карту в игре любви - совершенство тела - отняли у нее навсегда с по- явлением на свет детей Тэйна. Если бы он любил ее, он бы не обратил вни- мания на ее обезображенное тело, но его взгляд, полный похоти, оказался слишком придирчивым. Подавив горестные рыдания, она уткнулась лицом в мягкую подушку, вды- хая сладкий аромат чистого белья, осознавая с чувством полной безнадеж- ности, что Тэйн, уверенный в ее согласии остаться, распорядился пригото- вить для нее спальню, да и ночная сорочка, в которой она спала, как она определила на ощупь и по запаху, была выстирана и отутюжена. Пытаясь найти удобное положение, она подтянула колени к груди, совсем как эмбрион в утробе матери. В первые беззаботные месяцы их супружеской жизни они часто спали с Тайном, тесно прижавшись друг к другу: его рука покоилась у нее на груди, а его сильное тело, теплоту которого она пос- тоянно ощущала, ограждало ее, ревностно оберегая от всех... Если бы только она поверила его заверениям, когда вернулась из клиники, если бы она была достаточно взрослой, уверений в себе и любила его настолько, чтобы доверять ему, она бы могла спасти их брак! Вместо этого она сдела- ла все, чтобы он распался. Эти мысли ни к чему не приведут! Она села на кровати и при свете, пробивающемся из наполовину закрытого окна, потянулась к сумочке. Пальцы нашли то, что искали. Облегченно вздохнув, она достала из коробочки фар- форовое яйцо, которое так и лежало там с тех пор, как она получила его в подарок. Размером оно было с ее ладонь. Откинувшись на подушках, она на- щупала большим пальцем очертания маленького Купидона, следуя вдоль изги- ба его крыла, изогнутой дуги натянутого лука, неумолимо прямой, направ- ленной в самое сердце стрелы, и с терпеливой решимостью стала ждать, когда же сон даст ей, хотя бы на время, освобождение от боли и мучений. Через несколько часов, разбуженная громким стуком в дверь, Сапфи с трудом заставила себя сесть, откинула со лба волосы, определив по снопам льющегося в комнату солнечного света, что День уже давно наступил. В комнату вошел Тэйн, на бедре которого верхом сидел его сын. - Обвиняемый хочет, чтобы вы тоже его простили! - объявил он, и тем- ные его глаза заискрились смехом, компенсируя некоторую грубоватость го- лоса. - Мы идем завтракать. Я попросил Эфими принести тебе завтрак сюда. - Спасибо, - сухо сказала она, обнимая сына, которого Тэйн бесцере- монно усадил на кровать, и жадно ища глазами на детском личике следы обиды, и не находя ничего, что могло бы ее встревожить. - На будущее нам нужно установить определенный порядок, если мы будем жить так, как дого- ворились прошлой ночью. - Это будет нетрудно. Я редко бываю дома, поэтому мы без труда сможем не встречаться друг с другом. - Конечно, - ответила она неестественным голосом, стараясь отвести взгляд от высокого человека, взирающего на нее с полным безразличием, и обнаружив, что это невозможно. Рубашка, застегнутая лишь наполовину, за- катанные до локтя рукава, открывающие загорелые мускулистые руки. Должно быть, он начал одеваться, когда проснулся Стефанос. Он успел побриться, но темные волосы взлохмачены, будто он пытался пригладить их рукой. Боль внутри была настолько сильной, что Сапфира прижала руку к груди. Какая горькая ирония, что чувства, которые так долго дремали в ней, выбрали именно этот момент для пробуждения. Она считала, что они давно умерли и не способны возродиться, но, кажется, они вознамерились доказать ей об- ратное. - Что это, мамочка? Малыш высвободился из ее объятий. Успокоенный близостью матери, Сте- фанос быстро вернулся к своему обычному игривому настроению и забрался под легкую простыню, которой она была укрыта. Вылезая оттуда, он открыл кулачок и протянул ей на ладони фарфоровое яйцо. Смутившись, Сапфира отобрала его у сына: - Это подарок, мой милый. Оно, должно быть, выпало из моей сумочки. - А ты можешь его съесть? - не унимался любопытный малыш. - Нет! - Сапфира засмеялась, забрала у него яйцо и положила на тум- бочку. - Оно красивое, на него нужно просто смотреть и любоваться. Его подарил мне твой папа, - добавила она с каким-то отчаянием, ощущая тя- гостное молчание Тэйна. Лицо Стефаноса мгновенно озарилось улыбкой. - Значит, он тоже тебя простил! - воскликнул он. - Он бы не подарил тебе подарок, если бы еще сердился на тебя за то, что ты ушла и бросила нас! - Это не совсем так, мой хороший... - Глядя на его возбужденное личи- ко, она пыталась представить, как это воспринимается, когда тебе три с половиной года. Что из того, что произошло между ней и Тайном, он сможет понять? Что ей следует попытаться ему объяснить? - Папа и я думаем, что было бы очень здорово, если через какое-то время у нас оказалось бы два дома вместо всего лишь одного, - сказала она с какимто отчаянием в голо- се. - Я ушла, чтобы посмотреть, что из этого выйдет. - И ничего не вышло! - радостно воскликнул он. - Теперь, когда ты вернулась, ты можешь пойти и покачать Вики и меня на качелях! - Если только ты будешь сидеть на качелях как следует, как тебя учи- ли. - Она строго посмотрела на него, довольная, что он перестал говорить о ее бегстве, но почувствовав приступ отчаяния при мысли о том; как бу- дет трудно подготовить детей к ее уходу из дома. Может быть, пройдет несколько лет, прежде чем ей удастся выбрать подходящий момент... - Почему бы тебе не пойти поискать свою сестру? - послышался спокой- ный голос Тэйна. - Вы еще успеете накачаться, впереди целый день. - Ты ведь не собираешься снова от нас уйти? - На Сапфиру тревожно смотрели глаза, такие невинные и красивые, так похожие на глаза Тэйна, что у нее перехватило дыхание. Малыш послушно слез с кровати и остано- вился у двери. - Только ненадолго. Прежде чем Сапфира успела ответить, Тэйн опередил ее: - И не тогда, когда ты и Вики так хотите, чтобы мама была с вами. Сознание собственной вины обожгло ее. - Ты считаешь правильным говорить ему такие вещи? - осторожно спроси- ла она, когда маленькая фигурка скрылась за дверью и они услышали, как Стефанос зовет сестру. - Я бы никогда не сказал этого, если бы считал иначе! - Тэйн поднял- ся. Плечи его были опущены, руки в карманах брюк. Он, не мигая, смотрел на нее, и лицо его было мрачным. - Нам нужно делать это постепенно. Прошлая ночь была тяжелым испытанием для каждого из нас. Стефанос, ка- жется, только сейчас пришел в нормальное состояние, я убедил его, когда он проснулся, что ты услышала о несчастье, которое с ним произошло, и вернулась! Послушай, Сапфи, - сказал он тихо, но в примирительной инто- нации его голоса она уловила раздражение. - Это нелегко для нас обоих. Здесь нет готовой формулы, которой мы могли бы следовать. А пока, раз уж ты согласилась жить со мной в этом доме, соблюдая строго платонические отношения, мы должны выработать какие-то самые основные правила. Глава восьмая Достойно выдержав его взгляд. Сапфира коротко кивнула. - Можешь продолжать. Уверена, что ты уже что-нибудь придумал. Он заговорил спокойно и вкрадчиво. - Само собой. Правило первое - никогда не ссориться в присутствии близнецов. Они должны считать, что их будущая жизнь - это результат сов- местно принятого нами решения. - Вполне справедливо, - заметила она. - Правило второе - один день в неделю мы должны проводить вместе, как нормальная семья в социальном смысле слова. - Ты имеешь в ввиду есть за одним столом? - Я имею в виду все, за исключением общей постели, - сухо заключил он. - Я... я не уверена, что смогу пойти на это. - Проскальзывающая в словах Сапфиры нерешительность отражала ее отчаяние из-за того, что ее принуждали к невыносимой для нее жизни в постоянном и тесном контакте с Тэйном. - Ты все время меняешь свои условия! - Только ради благополучия наших детей! - Он смотрел на нее с камен- ным выражением на лице. - Ведь это ты хотела разрушить нашу семью - ну что ж, тебе это удалось. Если окажется, что тебе больно ступать по ее обломкам, с этим придется как-то примириться. Сапфира отвернулась. - Семьи все равно уже не было. Я лишь хотела прояснить наши отноше- ния. Взбешенный, он с шумом выдохнул воздух, что заставило ее снова взгля- нуть на его смуглое лицо. - Ты хотела украсть у меня моих детей! - Нет! - Ярость в голосе Тэйна заставила ее вздрогнуть. - Это было совсем не так! - Ее плечи поднялись и затем тяжело опустились, выражая полное бессилие. - Разве ты не считала, что я не люблю их? - мягким, вкрадчивым голо- сом спросил он Сапфиру, гладя ей прямо в глаза и едва сдерживая свой гнев. Какое-то довольно непродолжительное время она действительно так дума- ла. Казалось, он был совершенно равнодушен к нуждам детей, всегда гото- вый оставить их на попечение Спиридоулы, и безмятежно спал, когда в ран- ние предрассветные часы Сапфира сидела у кроваток близнецов, прислушива- ясь к их нежному дыханию, опасаясь, как бы не нарушился его спокойный ритм. Теперь, правда слишком поздно, она готова была признать, что ее тревога была результатом ее болезни и что она переусердствовала в своем рвении. - Я считала, что тебя занимают другие интересы. Самообладание вновь вернулось к ней, хотя нервы были напряжены до предела. Меньше всего Сапфира хотела начинать день ссорой. - Разумеется, - деланно рассмеялся Тэйн, - мои любовные похождения! Ты мне просто льстишь, полагая, что эти интересы могли увлечь меня нас- только, чтобы я полностью забыл о детях. Было что-то тревожаще привлекательное в безжалостном выражении его лица, а цинизм, с которым он признал правоту ее повторных обвинений в неверности, заставил Сапфиру невольно покраснеть. - Может быть, когда-то я действительно так считала, но не теперь, - заявила ему она с потемневшими от боли глазами, еще больше краснея под его насмешливым взглядом. - Если... если тебе доставит удовольствие мое признание, то знай, я поняла, что между тобой и Эбби ничего такого не было. - Вот как? В самом деле? - Взгляд его темно-зеленых глаз задержался на ее нежных губах и затем, скользнув по открытым плечам, остановился на глубоком вырезе ее ночной рубашки. - О да, Сапфира той, я испытываю ис- тинное удовлетворение, услышав признание твоей ошибки. Жаль только, что тебе потребовалось столько времени, чтобы убедиться в правдивости моих слов и уверений Эбби. - Я, я ведь не читала ее письмо ко мне, - виновато сказала Сапфира. - Во всяком случае, до вчерашнего дня. Это все изменило. Оно помогло мне увидеть все в истинном свете. Тэйн произнес по-гречески какую-то фразу, она не поняла ее смысла, но выражение его лица подсказывало ей, что он сильно рассержен. - Я женился на ребенке, я сделал ребенка своей женой, - добавил он мрачно, не оставляя сомнений, что очень не в духе. Она не могла этого отрицать, с грустью подумав о том, что значительно повзрослела за последние несколько месяцев, особенно с тех пор, как столкнулась с ужасной перспективой потерять своих детей. - Поздно говорить о том, что ты изменила свое мнение, - не без яда заметил он, прервав ее мысли. - Я больше не позволю тебе легкомысленно играть жизнью детей. Вчера вечером ты приняла решение, которое, надеюсь, не нарушишь. Она посмотрела на его решительный, выдающийся вперед подбородок и жестко поджатые губы и в ответ на его ледяной взгляд гордо вскинула го- лову. - Я просто хочу понять, чего ты надеешься достичь этим "семейным днем". - Возможно, временного перемирия, - ответил он, и она услышала разд- ражение в его голосе. - Боже правый. Сапфира, ведь мы могли как-то обхо- диться без ссор на Константиносе, не так ли? Все, чего я прошу, - это раз в неделю, очевидно лучше всего в воскресенье, дать возможность детям убедиться в том, что мы общаемся как нормальные люди. Надеюсь, к тому времени, когда мы станем наконец жить раздельно, они почувствуют, что смогут одинаково довериться одному из нас, не предавая при этом другого. В остальные дни у нас не будет нужды надоедать друг другу. Я уверен, ук- ладывая детей спать, мы сумеем обойтись без потасовок у дверей их спальни. - Он устремил на нее вопрошающий взгляд, ожидая реакции. Разозлившись на скрытый сарказм его слов, Сапфира невольно сжала ку- лаки. За все недолгое время их бурных отношений именно она позволила се- бе однажды ударить его, чем отнюдь не гордилась. И все же, разве Тэйн не нес какую-то часть ответственности за все это? Своими насмешками он пос- тоянно подстрекал ее, а его врожденная самоуверенность и высокомерие вы- зывали в ней ярость. - Я тоже так думаю, - согласилась она, довольная спокойным тоном сво- его ответа. - Меня, правда, удивляет, что ты готов так много времени проводить в моем обществе. - О, я думаю, что смогу заставить себя делить с тобой раз в неделю одну комнату, не выказывая явного неудовольствия, любовь моя. - Острый взгляд его зеленых, все замечающих глаз буквально обжигал ее гордо под- нятое лицо, и Сапфира вдруг почувствовала, что ей стало трудно дышать. В этом неподвижном пронзительном взгляде была какая-то гипнотическая сила, которая буквально сковала все ее тело. Тэйн был так близко, что она мог- ла коснуться его рукой, и внезапно близость его сильного и поджарого те- ла, столь хорошо знакомого ей, заставила сердце бешено колотиться, все чувства обострились, словно заполнив электрическими разрядами каждую клеточку тела, а грудь пронизала томяще сладостная боль, безошибочный знак возникшего желания. Сапфира готова была расплакаться от досады на жестокую несправедли- вость природы. Многие месяцы она жила в леденящем состоянии эмоцио- нальной глухоты, а теперь, когда она меньше всего этого хотела, вдруг наступила внезапная оттепель чувств, высвободившая ту внутреннюю боль, которую она надеялась похоронить в прошлом. Даже ирония, с которой Тэйн обратился к ней, назвав agape mou (Любовь моя (новогреч.) усиливала ее страдания. Она закрыла глаза, чтобы снять возникшее между ними напряжение, и крепко, до боли сомкнула, веки. Уж с этой-то болью она справится. - Однако мне кажется, что тебе придется приложить больше усилий, что- бы вытерпеть мое присутствие, ну - Он тихо засмеялся. - Попытайся, Сап- фира, ради Стефаноса и Виктории. Ты ведь всегда была превосходной актри- сой. Уверен, ты справишься. В конце концов, это лишь временное неу- добство, ты сможешь утешать себя тем, что окончательного освобождения ждать недолго, не так ли? Она не ответила на его риторический вопрос и, отвернувшись, молила Бога, чтобы теперь, когда Тэйн объявил о своем решении, он поскорее ушел. Лишь после того, как она услышала, что открылась и туг же мягко закрылась дверь, она смогла расслабиться, убеждая себя, что, к счастью, Тэйн не посмел к ней притронуться, и забывая об охватившем ее разочаро- вании, вызванном его тихим уходом. Окончательное освобождение, как же! Наклонившись вперед, она обняла себя за колени, так что ее длинные непокорные волосы рассыпались на них подобно водопадным струям. Окончательным будет только их развод, но не юридически оформленное раздельное жительство бывших супругов, ловушка, в которую она позволила себя заманить! Спустя три недели Сапфира вынуждена была признать, что впервые более чем за три года на вилле Андромеда воцарились покой несогласие. Обычно Тэйн уезжал из дома рано, сразу после завтрака с детьми. В последнее время она не могла устоять перед искушением проследить из окна своей спальни, как он спускается по дорожке сада к автомобилю, чувствуя в сердце боль воспоминаний при виде его атлетической фигуры, его гордой и уверенной осанки. Он заслуживал большего, чем то, что она ему дала, с грустью признала Сапфира. Если бы Тэйн не обладал чувством ответственности, он просто ушел бы из ее жизни, вместо того чтобы жениться на ней. Дело даже не в том, что она забеременела от него, хотя это было намного лучше, чем судебный про- цесс, с сожалением вспоминала она. Но Тэйн не потрудился подождать, пока все выяснится, объявив о своих намерениях, словно они были частью зара- нее задуманного плана, вместо того чтобы тут же загладить свою вину за то, что взял - нет, неверно - принял ее невинность как новогодний пода- рок, а она в своей юной наивности верила, что он ее любит! С тех пор как Сапфира стала жить в Греции, она поняла природу самоу- важения, руководящего поведением мужчин в этой стране, суть которого можно выразить двумя словами: неприкосновенность и свобода. Греческое понятие philotimo, означающее скорее честь, чем гордость, - основа лич- ного бытия мужчины, его статуса внутри семьи, деревни и района. Слишком поздно она поняла, что упорство Тэйна, настаивающего на браке, диктова- лось его philotimo. Разумеется, она могла ему отказать, но вместо этого она дала согласие и тем самым разрушила и его, и свою судьбу. Отвлекшись от мыслей о своем недавнем бдении у окна, Сапфира стала одеваться. Она выбрала бирюзового цвета полотняные брюки и рубашку без рукавов, завязав ее снизу узлом на животе. Верный обещанию, Тэйн превратил для нее большую спальную комнату в удобную гостиную, поставив туда еще одно кресло и стол, книжный шкаф и телевизор. Она стала ее убежищем по вечерам, когда Тэйн, обычно к шести часам, возвращался домой. Если же иногда он задерживался, то всегда неу- коснительно сообщал об этом Эфими, и Сапфира могла изменить свой дневной распорядок. Сегодня был один из таких дней, вспомнила Сапфира, занимаясь макияжем у зеркала. У нее была уйма времени, чтобы с утра прогуляться с детьми до ближайших деревенских магазинов, а перед завтраком дать им возможность поиграть в саду. После этого она нанесет короткий визит Лорне, пока дети будут наслаждаться послеполуденным сном. Затем, когда дети будут пить чай под присмотром Спиридоулы, она смо- жет заняться анализом своих многочисленных рисунков на ткани. Предложе- ние Тэйна использовать в свободное время графические программы, заложен- ные в сверхсовременном компьютере, находящемся в его кабинете, для дела, о котором она раньше так часто мечтала, ошеломило Сапфиру. Хотя она давно стремилась найти применение своей творческой энергии, ей никак не могла прийти в голову мысль, что Тэйн станет поощрять ее же- лание работать. Конечно, теперь многое изменилось, признала она. И все же его походя оброненное предложение наполнило ее радостью, а совет по- казать свои готовые рисунки его другу Авдреасу Констаниду, главе фирмы "Констаниду текстайлз", заставил ее покраснеть от удовольствия. Она еле удержалась, чтобы не расцеловать его за это! В качестве психотерапии, признала она, зачесывая назад и заплетая в косу волосы, чтобы затем уложить их кольцом на затылке, лучшего и желать нельзя. В восторге от возможностей компьютера, чья цветовая гамма вклю- чала более двух тысяч вариантов, его способности воспроизводить по памя- ти и исправлять рисунок, Сапфира принялась за работу с горячим энтузиаз- мом и каждый раз с большой неохотой покидала кабинет Тэйна перед его возвращением, тщательно скрывая следы своей работы и все еще продолжая в уме прокручивать различные варианты новых идей. Сбегая вниз по лестнице, она услышала голоса детей, усевшихся за стол в ожидании ужина. Поглощенные своим разговором, они даже не заметили ее прихода. Как вообще могла кому-то прийти в голову мысль разлучить их друг с другом? Если бы этот судья, или примиритель, или как там его еще называют греки, увидел их сейчас, он понял бы всю жестокость такого предложения! Глядя на светловолосую головку Виктории рядом с темноволосой головкой Стефаноса, Сапфира почувствовала, как ее радостное утреннее настроение исчезает без следа. Если она полагает, что когда-нибудь сможет свык- нуться с их отсутствием, то она просто обманывает себя! - Мамочка, можно нам взять в дом котенка? - Ее дочь первая заметила ее присутствие и повернула к ней свое разгоряченное личико. - Paracalo (Котенок (новогреч.), мамочка, paracalo! - присоединился к ее просьбе Стефанос, предпочитая говорить на языке своего отца, сияя своими такими же малахитовыми, как у Тэйна, глазами. - У Ангелии кошка принесла четырех котят, но она не может оставить их всех у себя. Папа сказал нам вчера, что мы можем взять одного, если ты не будешь против. - Ты ведь не против, да, мамочка? - Виктория смотрела на нее своими милыми невинными глазами. Сапфира подавила улыбку. Ее дочь была способна очаровать самого дьявола. Притворившись, что серьезно обдумывает их просьбу, она застави- ла их несколько секунд в волнении дожидаться ее приговора. - Не против, если вы обещаете сами заботиться о нем, - сказала она наконец. - Это означает, что вы будете кормить его несколько раз в день, в одно и то же время, и следить за тем, Чтобы у него в миске всегда была свежая вода. У Эфими и без того забот хватает. Не следует утруждать ее еще и этим. Налив себе кофе из стоящего на столе кофейника, она не спеша пила его, наблюдая за тем, как дети едят свои яйца всмятку и бутерброды с маслом, оживленно обсуждая, какое имя будет носить новый член их семьи. К тому времени, когда они поднялись в свою комнату для обязательного дневного сна, этот вопрос еще оставался нерешенным, и Сапфира отправи- лась к Лорне. Подруга весело приветствовала ее. - Сапфи! Ты выгладишь просто чудесно! - Так уж и чудесно, - засмеялась Сапфира, довольная комплиментом. - Но должна признать, твой совет оказался полезным. Сейчас я уже не такая старая карга, как пару месяцев назад. - Ты никогда не была похожа на старую каргу, моя милая. - Лорна оки- нула свою более молодую подругу критическим взглядом. - Просто ты была немного уставшей, и твои краски чуть потускнели под воздействием солнца. Я полагаю, ты не жалеешь о своем решении вернуться к Тэйну? - Не к Тэйну! - бурно запротестовала Сапфира. - Я вернулась на виллу, вот и все. Это отнюдь не одно и то же. Откровенно говоря, мы почти не видим друг друга. - Почти? - с лукавым видом заметила Лорна, наблюдая, как покраснела Сапфира. - Милая моя девочка, как очаровательно ты краснеешь. Ты хочешь сказать, что нет никакой возможности для вашего примирения? - Примирения? - Сапфира тяжело вздохнула. - Разумеется, нет. О чем ты говоришь? Ведь суд решил, что мы должны жить раздельно! - К тому же под одной крышей. Ты хочешь сказать, вы вообще не бываете вместе? Если бы эти вопросы задавал кто-нибудь другой, они вызвали бы только раздражение, но Лорна была для нее другом, Сапфира ей доверяла и была уверена, что, несмотря на неприязнь к Лорне Тэйна, та действительно близко к сердцу принимает ее интересы. Если бы не поддержка Лорны в те ужасные дни, когда она оказалась в больнице, и позже, когда Тэйн так жестоко отверг ее и ей пришлось искать убежище, неизвестно, что с ней было бы сейчас. Сапфира пожала плечами. - Каждое воскресенье мы собираемся вместе всей семьей. Это была идея Тэйна. Он считает, что детям полезно видеть, что у нас хорошие отноше- ния. - М-м, - неопределенно поджала губы Лорна. - Ну и как? У вас действи- тельно хорошие отношения? - В некотором роде, я думаю, да. - Сапфира погрузилась в одно из мяг- ких кресел Лорны. - Мы не ссоримся в присутствии детей, и оба прилагаем максимум усилий, чтобы сохранять вежливость друг с другом и избегать споров. - Просто замечательно, - сухо сказала Лорна. - Я уверена, что дети очень довольны, а как насчет вас с Тэйном? - Мне кажется, ему все это надоело, но он старается не показывать ви- ду. - А ты? Как ты, Сапфи? Разве это то, чего ты хотела? - Я хотела... - начала Сапфира и вдруг замолчала, со всей ясностью осознав, чего именно она хочет. Она хочет вновь вернуться в то время, когда для них с Тэйном в мире не существовало ничего, кроме их любви, во время самозабвенной иллюзии, когда они были безумно счастливы друг с другом. Она хотела бы иметь возможность завоевать его любовь, любовь, которая никогда ей по-настоящему не принадлежала. - Я не знаю, - солгала она, не в силах сказать Лорне правду. Выражение лица Лорны изменилось, и насмешливое лукавство уступило место пониманию и грусти в ее глазах. - Ты все еще влюблена в него, не так ли, Сапфи? - Нет! - слишком поспешно воскликнула Сапфира. - Я не нужна ему. - Она смотрела на свои руки, униженная собственным признанием. - Что-то я не вижу связи между этими двумя утверждениями, Сапфи, - заметила Лорна, глядя на ее понуро опущенную голову. - Верно ли то, что мне сказал Майкл? У него нет ни малейшего шанса?.. - Он нравится мне как друг... - беспомощно развела руками Сапфира. - Он очень милый и добрый, и меньше всего я хотела бы причинить ему боль, но... - Тебе он не подходит, - не дала ей закончить Лорна. - Да, я была уверена, что у него ничего не получится, и считаю его решение пра- вильным. - Решение? - в недоумении переспросила Сапфира и, свернувшись калачи- ком на удобном диване, стала ждать разъяснений. - Да. Он не хотел смущать тебя телефонным звонком или приходом на виллу и попросил меня сообщить тебе приятную новость. Майкл воспользо- вался великолепной возможностью открыть свой ресторан в Афинах. Он всег- да к этому стремился, как только выросла его репутация, ведь здешние возможности ограниченны. До последнего времени у него не было свободных денег для переезда и расширения дела. Но недавно он получил предложение от владельца одного из отелей в Афинах, готового внести нужную сумму и стать его компаньоном, причем никак не вмешиваясь в его дела. Вместе с Майклом они тщательно проанализировали все возможности и убедились, что, даже если они возьмут в долю третье лицо, предприятие принесет огромный доход! - Но это же просто великолепно! - Лицо Сапфиры осветилось искренней радостью. - Я ведь знаю, как много это значит для него. Как ему удалось найти такого человека? Лорна пожала плечами. - Вероятно, он слышал о репутации ресторана и, несколько раз посетив его, решил, что в Афинах ресторан может стать настоящей золотой жилой. Дело в том, дорогая, - спокойно продолжала Лорна, - что Майкл хочет, чтобы я тоже переехала вместе с ним и стала работать в Афинах. - Разумеется, ты должна это сделать! - Именно так я и решила, - кивнула Лорна. - Но я очень рада услышать это от тебя. Мне не хотелось, чтобы ты думала, будто я покинула тебя. В конце концов, если я тебе понадоблюсь, Афины не так уж далеко, и я всег- да буду рада видеть тебя. - Усмехнувшись, она добавила: - Теперь, когда вы с Тэйном заключили мирный договор, тебе не нужно никакого убежища, верно? - Да, - ответила Сапфира, гладя на подругу прямым и ясным взглядом. - Но я хочу навсегда остаться твоим другом и иногда приезжать к тебе вмес- те с детьми. Я никогда не забуду, чем я обязана тебе и Майклу. Желаю вам радости, счастья и удачи, которых вы оба по-настоящему заслуживаете! Лорна улыбнулась. - Если бы Майкл надеялся на какое-то будущее с тобой, он не согласил- ся бы уехать, но, зная, как обстоят дела, я уверена, все мы приняли вер- ное решение. А теперь давай попьем чаю, и я расскажу тебе о наших дальнейших планах. Был еще ранний вечер, когда Сапфира вернулась на виллу Андромеда и прошла в кабинет Тэйна. Спустя несколько минут она с головой погрузилась в любимое дело, ставшее для нее предметом всепоглощающего интереса. Ис- пользуя возможность компьютера создавать миниатюрные копии эскизов и узоров, она решила использовать простейшие формы одежды и мебели, чтобы затем нанести на них придуманные ею самой рисунки. В результате на пер- воклассном принтере Тэйна она получила великолепные эскизы. Вскоре, с радостным волнением подумала Сапфира, она сможет показать Тэйну целую папку созданных ею рисунков, и если он одобрит ее работу, то у нее будет потрясающая возможность показать их его другу. - Выглядит очень впечатляюще! Сапфира чуть не потеряла сознание, внезапно услышав его глубокий низ- кий голос, и резко повернулась к Тэйну. Поглощенная работой, она не за- метила, как открылась дверь, и узнала о присутствии Тэйна, только услы- шав прямо за спиной его голос. - О! - от неожиданности вырвалось у нее, и Сапфире вдруг показалось, будто ее застали за каким-то неприличным занятием. - Я и не знала, что уже так поздно! - Она хотела выключить принтер, но Тэйн отвел ее руку от клавиатуры и вновь запустил в работу программу. - Сегодня я решил отпустить грехи провинившимся, - произнес он спо- койно, продолжая держать ее руку. К ее ужасу, свободной рукой Тэйн потя- нулся к почти полностью забитой рисунками папке и стал внимательно расс- матривать страницу за страницей. Сапфира почувствовала, как у нее онемела рука, когда она попыталась высвободить ее из руки Тэйна. Его молчание внушало ей тревогу и наполня- ло сомнениями, в то время как ее нервы напряглись до предела. Он не дол- жен заметить, какое производит на нее впечатление! Колени у нее слегка дрожали, и что-то сильно стеснило грудь. А вдруг он отвергнет ее работу как абсолютно бесполезную? - Это всего лишь предварительные наброски, - выпалила она, как зача- рованная глядя на его классический профиль. - Я ведь давно этим не зани- малась... - Гм-м. - Он остановил свой взгляд на ее взволнованном в ожидании его приговора лице. - Я, конечно, не профессионал, но, помоему, у тебя есть столь необходимые для этого вида искусства гибкость, воображение и чутье. - Увидев, что принтер остановился, он отпустил ее руку. - Теперь можно выключать. - Спасибо. - Она была благодарна ему за то, - что он позволил ей за- кончить работу, и за его доставившую ей удовольствие искреннюю похвалу, от которой смягчились контуры ее лица. Сапфира поспешно стала собирать свои рабочие принадлежности. - Сапфи, прежде чем ты уйдешь... я хотел тебя попросить об одолжении. - Да? - Держа в руках тяжелую папку и листы бумаги. Сапфира застыла на полпути к дверям. Беспрекословность его тона не оставляла ей выбора. От ощущения чего-то неприятного улетучилась вся ее недавняя эйфория, и Сапфира с тревогой ожидала, что он скажет дальше. Подойдя к ней, он посмотрел на нее спокойно и одновременно насторо- женно, и вдруг его губы тронула загадочная улыбка. - Завтра вечером у меня назначен очень важный ужин, и я хотел бы, чтобы ты присутствовала на нем вместе со мной. На какое-то мгновение ее ошеломила нарочитая смелость его предложе- ния, но тут же самолюбие пришло к ней на помощь. - Нет, я не пойду, Тэйн, - холодно отчеканила она. - В этом доме я живу по договоренности с тобой только ради наших детей. И по условиям нашего соглашения я не обязана разделять твое общество, кроме как по воскресным дням. - Она заметила, как угрожающе сжался его рот, и, не об- ращая внимания на искру гнева, промелькнувшего в его глазах, продолжала: - Почему бы тебе не попросить, как всегда, Ангелию составить, тебе ком- панию? Или у нее назначено другое свидание? - На этот раз приглашать Ангелию было бы нежелательно. - Глубоко за- сунув руки в карманы, он сердито посмотрел на нее с высоты своего роста, воинственно расставив ноги, всем своим видом показывая, что не намерен сдаваться. - Я встречаюсь с англичанином, неким Робинсоном. Он будет с женой, и они оба настаивают на знакомстве с моей женой. По-моему, г-жа Робинсон уроженка тех же мест, что и ты. Глядя с вызовом на худощавое и сердитое лицо Тэйна, Сапфира вдруг по- чувствовала, как учащенно забилось у нее сердце. Он выгладит таким твер- дым и уверенным в себе и в своей победе. И все же Тэйн требует от нее слишком многого. Ей вдруг стало не по себе от предчувствия ярости, кото- рая выплеснется на нее в случае отказа. Но будь он хоть немного более чуток, он понял бы, что требует от нее невозможного. - В таком случае тебе придется сказать км, что мы больше не муж и же- на! - С этими словами она направилась к двери, но Тэйн так грубо схватил ее за плечо, что несколько листов бумаги выпали у нее из рук. - Оставь! - процедил он, видя, что она нагибается, чтобы поднять их с пола, и, схватив Сапфиру другой рукой так, чтобы она не смогла выр- ваться, посмотрел ей в глаза, за внешней непокорностью которых таился страх. - Теперь уже слишком поздно, - с яростной настойчивостью заявил Тэйн. - К тому же я остаюсь твоим мужем, нравится тебе это или нет. - Только потому, что я ношу твое имя, ведь ты отказался предоставить мне развод, на котором я настаивала. - Вся дрожа, она попыталась высво- бодиться из его рук, но безуспешно. - Не будь такой легкомысленной, Сапфи. - Его лицо было совсем радом, и она уловила легкий аромат лосьона, идущий от его теплой кожи и внезап- но обостривший все ее чувства. Каждая клеточка ее тела реагировала на его близость так, будто была запрограммирована заранее. - Этот контракт чертовски важен для меня, компании, и в конечном итоге для тебя. Чем до- ходнее станет наше предприятие, тем обеспеченнее ты будешь, когда мы расстанемся! - Не пытайся меня подкупить! - Она чувствовала, как вздымается грудь под тонкой тканью ситцевого бирюзового платья, как буря зарождается в ее хрупком теле. Ее существование здесь само по себе выглядит достаточно жалким. Неужели он надеется, что она сможет вести себя как его жена, ведь все это время, она знала, Тэйн презирал ее, находил абсолютно неп- ривлекательной, да и после этого ужина она опять не будет ему нужна. В глазах Сапфиры загорелся гнев, служащий единственным ответом на ох- ватившее ее отчаяние. - И все же я повторяю: "Нет!" А теперь, будь любезен, отпусти мои ру- ки. Что-то вспыхнуло в глубине его все понимающих глаз. Была ли это ярость или презрение, Сапфира не могла с уверенностью сказать. На мгно- вение она затаила дыхание, чувствуя его напряжение и со страхом ожидая, что Тэйн выплеснет на нее свой гнев как-нибудь иначе. Боязнь его пока еще не имеющего названия возмездия заставила ее поспешно заговорить. - Применяя насилие, ты нарушаешь постановление суда о нашем раз- дельном проживании! - Насилие? - Его застывшее в неподвижности лицо было похоже на маску. Theos mou! Ты осмеливаешься обвинять меня в этом? Так вот что у тебя на уме! Ты хочешь спровоцировать меня на скандал, чтобы затем пойти в суд и в конце концов отнять у меня детей? - Он отпустил ее руки и отвернулся, но Сапфира успела заметить, как гримаса отвращения и боли исказила его лицо. - Забери свои бумаги и убирайся отсюда, пока у меня не возникло искушение показать тебе, что такое настоящее насилие! Опустившись на колени. Сапфира стала собирать бумаги, чувствуя, как дрожат пальцы и все ее тело, и кожей ощущая клокочущую ярость человека, которому когда-то охотно вручила свою жизнь. Он считал, что ей доставля- ет удовольствие перечить ему, и не было никакой возможности объяснить Тэйну, какую боль причиняет ей этот маскарад. Ее взгляд непроизвольно скользнул вверх и охватил всю его сильную, стоящую к ней спиной фигуру, широкие плечи, мощные узкие бедра, мускулистые длинные ноги, стройность которых не мог скрыть дорогой, свободно облегающий их костюм. Тэйн: по- велитель... властитель... хозяин... Только почувствовав на губах соленый привкус, после того как неловко поднялась с пола и, словно слепая, направилась к двери, Сапфира поняла, что плачет. Глава девятая Сапфира почувствовала отвращение к работе, когда на следующее утро извлекла из компьютера диск и отключила его. Она намеревалась снова за- сесть за программу, но творческое воображение, казалось, покинуло ее. Полностью погрузившись в мысли о вчерашней ссоре с Тэйном, Сапфира почти не обратила внимания на звонок в парадную дверь. Осторожно постучав, в кабинет вошла Эфими. - Это госпожа Андроникос. Она хочет видеть вас. - На лице домоправи- тельницы застыло беспокойство, будто она ожидала, что Сапфира ответит грубым отказом. Раньше она бы, наверное, так и сделала, но не сейчас. Страдание закалило Сапфиру, и ее теперешняя зрелость придала ей досто- инство. - Хорошо, Эфими. Я как раз решила сделать перерыв в работе и смогу уделить ей несколько минут. - Машинально подняв руку, она нервным жестом провела пальцами по волосам. Еще совсем недавно, во время болезни, ей было все равно, как она выгладит. Но не теперь, особенно под оценивающим взглядом женщины, играющей в жизни Тэйна более значительную роль, чем она сама. Может, это было и тщеславие, но Сапфира радовалась тому, что ее утреннее отчаяние не помешало ей одеться с непринужденным изяществом в простую белую юбку и темно-розовую, свободно сидящую блузку, красиво облегающую бедра. - Kalimera (Доброе утро (новогреч.), - вежливо поздоровалась с Сапфи- рой Ангелия Авдроникос, прежде чем перейти на свой превосходный, но слегка гортанный английский. - Танос сказал мне, что вы согласны взять себе одного котенка. - Она подняла большую картонную коробку с вырезан- ными в ней отверстиями и поставила ее на стол. - Это мальчик. Он совер- шенно здоров, и мы только что отняли его от матери. Сапфира молча открыла коробку и вынула из нее серого, с тигриными по- лосками котенка. На его маленькой узкой мордочке с длинными заостренными ушами выделялись огромные яркозеленые глаза. - Ой, какая прелесть! - Сапфира погладила миниатюрное создание, оча- рованная его экзотически восточным видом, разительно отличавшим его от английских собратьев. - Полагаю, когда он подрастет, вы его непременно стерилизуете, - с выжиданием посмотрела на нее Ангелия. - Я знаю, что в Англии это приня- то. Здесь у нас считается слишком жестоким лишать существо мужского пола его мужского достоинства. Признавая правоту ее замечания. Сапфира тем не менее почувствовала, что за ним кроется нечто большее, чем забота о домашних животных. Может быть, ее обвиняют в том, что она унизила мужское достоинство Тэйна, на- вязав ему судебное постановление о раздельном проживании? Возможно, Ан- гелия не знает, что Тэйн в любом случае больше не желает ее как жену? Решив не ввязываться в дискуссию, Сапфира сделала вид, что не обрати- ла внимания на двусмысленность слов гостьи. - Дети будут в восторге, - сказала она, изображая приветливую улыбку. - Я позову их сюда. Кстати, не хотите ли выпить чего-нибудь освежающего? - Благодарю, тогда лучше кофе. - Ангелия села, всем своим спокойным и уверенным видом, даже темно-голубым платьем, с шалевым воротником и уз- кой юбкой, олицетворяя энергичную деловую женщину. Сияя восторженными глазами, в комнату вбежали дети и с радостными восклицаниями схватили котенка и понесли его к Эфими, чтобы, как им на- казали, оставить его ей, пока он не привыкнет к своему новому окружению. - Надеюсь, они не причинят ему вреда? - спросила Сапфира несколькими минутами позже, когда вошла Эфими, неся на подносе кофе. - Ну конечно же, нет! - с изумлением воскликнула та. - Они добрые де- ти, не смотрите, что такие сорванцы. Спирадоула нашла для него коробку, в которой он будет спать, а сейчас они все наблюдают, как он играет с мячиком для пинг-понга. - Вы очень любезны, что подумали о них, - вежливо сказала Сапфира, наливая в чашку кофе и протягивая ее гостье. - И к тому же не посчитали за труд самой принести его к нам. - Я хотела поговорить с вами, - сказала Ангелия, обратив непреклонный взгляд поверх своей чашки на Сапфиру. - Насколько я знаю, вы отказались поужинать сегодня вечером с Робинсонами. Сапфира почувствовала, как все ее тело напряглось в ответ на такое явное неуважение к правилам хорошего тона. - Это Тэйн вас прислал? - высокомерно спросила Сапфира, с явными нот- ками вызова в холодном тоне голоса. Ангелия с удивлением вздернула брови. - Госпожа Ставролакес, меня нельзя прислать иди не прислать куда-ни- будь! Может быть, я и не занимаю высокого положения в фирме, но я хоро- ший профессионал, а не какаянибудь рассыльная! - Я, разумеется, это знаю, - упрямо не сдавалась Сапфира. - Так ска- зать, на личном уровне... - Ревность, оказывается, имеет горький прив- кус. - Ах, вот оно что! Так я и думала. Вы действительно считаете, что между вашим мужем и мной есть нечто большее, чем чисто деловые отноше- ния! - А разве не так? - Из самолюбия она должна была смолчать, но вместо этого, не подумав, брякнула свой вопрос. - Не лучше ли вам спросить об этом своего мужа? Сапф1фе показалось, что в тазах ее гостьи промелькнула жалость. - Я спрашивала, - без всякого сражения сказала она. - Но он все отри- цает. - И вы ему не вериге? - Прелестное лицо Ангелии было совершенно бесстрастно. - В таком случае вы очень несправедливы по отношению к Тэй- ну, подвергая сомнению искренность его слов и тем самым задевая его честь. Если в некоторых случаях я, так сказать, заменяла вас, это было вызвано тем, что вы отказывались помогать своему мужу и мне, исключи- тельно в интересах компании, приходилось выручать Тэйна. - Ее мато- во-бледное лицо с яркими полными губами оставалось спокойным. - Что же касается тех случаев, о которых я упомянула, они всегда носили общест- венный, а не интимный характер. - Но... - Сапфира замолчала. Как ей поверить утверждениям Ангелии? Соблазн поверить ей был слишком велик, так как у самой Сапфиры не было реальных доказательств неверности Тэйна. Ее подозрения были порождены чувством своей неполноценности, когда вокруг нее стал рушиться ее доселе безопасный мир, а также чувством вины, так как она больше не могла быть для Тэйна той женой, которая была ему нужна и которой он заслуживал. Казалось, Ангелия читала ее мысли. - Но, - подхватила гречанка, - моих слов недостаточно, чтобы убедить вас? Что же еще вы хотели бы узнать? Что у меня есть другой человек, ко- торый устраивает меня во всех отношениях? Можете поверить, это действи- тельно так. Я вам скажу даже больше. Веру, в которой вы так нуждаетесь, вы должны найти в собственном сердце. Вас должны беспокоить не придуман- ные вами фантазии о том, как я соблазнила Тэйна, а будущее процветание компании. Предлагаемый Робинсоном контракт - самое заманчивое из ко- го-либо сделанных нам предложений. Он может поднять всех нас на недося- гаемую высоту! Мой брат вместе с вашим мужем долгое время работали не покладая рук, чтобы заполучить такую возможность. - Она обожгла Сапфиру дерзко-насмешливым взглядом. - С вашей стороны принять участие в деловом ужине вполне посильная жертва, тем более что вы все еще имеете честь проживать в одном доме с мужем. - Тем более что это вряд ли может как-то отразиться на успехе или не- успехе всего предприятия, ведь так? - Сапфира с трудом подавила в себе обиду на откровенную критику Ангелии. - Возможно, - не стала отрицать та. - Хотя, с другой стороны, иногда самые незначительные вещи могут качнуть чашу весов в нужную сторону, да? Все дело в том, что г-н Робинсон, являющийся потенциальным клиентом, вы- разил желание познакомиться с вами лично. Отказ будет равносилен неува- жению. Ваше желание выразить свое неудовольствие мужу - это ваше личное дело. Там же, где дело касается моего брата, я беру на себя смелость просить вас пересмотреть свое решение. - Но почему он так хочет познакомиться со мной? - с тоской в голосе спросила Сапфира. - Откуда вообще он узнал о моем существовании? - Вряд ли он мог не заметить вашей фотографии, стоящей на самом вид- ном месте на столе у Тэйна, - сухо ответила Ангелия. - Фотографии? Какой фотографии? - Уже несколько лет, как она не фо- тографировалась. То, что на столе у Тэйна оказалась какая-то из ее фо- тографий, потрясло Сапфиру до глубины души. Взгляд Ангелии заметно смягчился. Похоже, она заметила смятение Сап- фиры и почувствовала к ней искреннюю жалость. - Вы изображены сидящей на столе в яркокрасном платье, отороченном на шее белым кружевным воротником, и с длинными, расширенными книзу рукава- ми. - Мое свадебное платье! - вскрикнула Сапфира, чувствуя, как вдруг пе- ресохли у нее губы. Они поженились холодным промозглым днем в начале февраля, с особого разрешения местной регистратуры. Ее нарядное платье выделялось ярким пятном на фоне серого зимнего дня. Ради официальной це- ремонии она забрала свои длинные волосы наверх и надела широкополую по- лую шляпу с низкой тульей такого же яркокрасного, под тон платья, цвета. На свадебном приеме, окруженная любящей семьей и переполненная ра- достным чувством любви, она танцевала в объятиях Тэйна, оттягивая тот блаженный миг, когда они впервые отдадутся друг другу как муж и жена. - Я могла бы танцевать всю ночь! - в радостном возбуждении заявила она позднее вечером, когда ушел последний гость, и уселась на обеденный стол, поддразнивая его таящимся в ее глазах обещанием и чувственными, такими красноречивыми движениями своего гибкого тела. Тэйн, смеясь, стал вытаскивать шпильки из ее волос, и они вдруг упали тяжелой золотистой волной на ее плечи. - Танцы окончены, agape mou. - Глаза его светились желанием, и Сапфи- ра ощутила внутри дрожь восторженного блаженства. Затем он схватил ос- тавленную ее братом фотокамеру и направил на нее объектив. - А теперь улыбайся, пока я буду рассказывать Тебе о своих планах на сегодняшнюю ночь. Сапфира послушно улыбнулась, и Тэйн, закончив свой рассказ, нажал на спуск, затем, оставив фотоаппарат, понес ее наверх, в любовно убранную спальню совершенно опустевшего дома. Снимок получился замечательный, и Сапфира считала, что он находится в альбоме вместе с другими фотографиями. Даже в самых своих смелых мечтах она не могла предполагать, что Тэйн забрал его и поставил на столе у се- бя на работе. На фотографии она была просто неотразима, юная и беззабот- ная нимфа, с первой встречи пленившая опытного и зрелого мужчину. Ника- кого сравнения с тем, как она выглядит теперь, постаревшая, подурневшая, физически и эмоционально травмированная родами и собственной глупостью! Сапфира вздрогнула. - Я уже не та, что раньше. - Все мы меняемся. - Ангелия остановила на ней задумчивый взгляд - Это не страшно. К тому же для тех, кто нас любит, такие перемены неза- метны. - Но Тэйн не любит меня, - неожиданно вырвалось у Сапфиры. Ее лицо залила краска стыда оттого, что она ненароком выдала свою потаенную боль женщине, чей интерес к ней был вызван исключительно финансовыми сообра- жениями. Ангелия допила свой кофе и встала. - Ничего не M0iy сказать по этому поводу, он никогда не говорил о своих чувствах к вам. Вы не находите, есть некая ирония в том, что, в то время как многие мужчины-греки не желают посвящать жен в свои дела, Тэйн, не имея ничего против, вынужден искать женскую поддержку на сторо- не? - Но мы ведь не живем вместе, как муж и жена! У каждого из нас своя жизнь! - Ее слова прозвучали так, будто Сапфира пыталась оправдаться в совершенном ею страшном преступлении. - Почему я должна изображать то, чего нет? Ангелия пожала плечами. - Почему? Да потому, что так нужно Тэйну. В конце концов, кроме вас, это некому сделать. Всего лишь на пару часов. Первоклассные блюда, при- ятное общество, кстати, ваших соотечественников. Неужели эта просьба не- выполнима? - Подождите! - Ангелия уже повернулась, чтобы уйти, но прозвучавшая в голосе Сапфиры настойчивость заставила ее остановиться. - Может быть, уже слишком поздно. Что, если он отклонил приглашение в той его части, что касается меня? - Я знаю, что нет. - Сапфире показалось, что темные глаза Ангелии немного потеплели. - Он решил ничего не говорить, пока не придет на ужин к ним в гостиницу. Тогда он извинится за вас и скажет им, что в послед- ний момент у вас разыгралась мигрень и вы не смогли приехать. Это наиме- нее обидное объяснение вашего отсутствия. - Мне нечего надеть, - в отчаянии произнесла Сапфира, как бы ища предлога, чтобы остаться дома. - Но ведь по суду вы получаете отдельно суммы, покрывающие ваши рас- ходы на одежду, разве не так? К тому же до Афин можно доехать на такси. У вас масса времени, чтобы успеть не только пройтись по магазинам, но и посетить парикмахера, прежде чем вы встретитесь с Таносом. Ангелия была права. При желании она могла все это сделать. Вопрос в том, не иссякнет ли ее решимость за оставшиеся до вечера несколько ча- сов? Сможет ли она сыграть отведенную ей роль и не подвести Тэйна? Не окажется ли ее присутствие на ужине менее желательным, чем отсутствие, если она предстанет перед ними далеко не той искрящейся весельем и пол- ной энергии девушкой, какой была когда-то? - Я подумаю, - сказала она наконец. - Мне нужно какое-то время, чтобы решиться. Вы ведь ничего не скажете Тэйну, правда? Если я решу пойти, я позвоню ему в офис перед его уходом. - Обещаю, что не скажу ни слова, - впервые улыбнулась Ангелия. - Ваш муж знает, что я просто должна была принести котенка. Я бы не хотела портить наши хорошие деловые отношения признанием в том, что вмешиваюсь в его личную жизнь. Хотя мне жаль не воспользоваться такой возможностью, когда так много поставлено на карту. Может быть, со временем вы простите мою дерзость. В любом случае, я думаю, нам нужно было откровенно погово- рить с вами с глазу на глаз, не так ли? - Не дожидаясь ответа, она как ни в чем не бывало продолжала: - Кофе был просто отличный. Надеюсь, ко- тенок доставит вам всем много радости. Сапфира взяла протянутую руку, удивившись твердости ее рукопожатия. - Робинсоны остановились в отеле "Эликсир палас", и Танос встречается с ними там, время - семь, начало восьмого. Стоя у парадных дверей. Сапфира провожала глазами направлявшуюся к своей машине гостью. Наверное, Ангелия Авдроникос посчитала, что ее лич- ный визит к ней пойдет на пользу делу. Возможно, если бы Тэйн вчера по- вел себя иначе, она бы согласилась. Нет, она не собирается снимать свою вину. Но у Сапфиры не было прежней юношеской уверенности, и она сомнева- лась, что сможет повести себя с нужным апломбом. Может быть, она слишком недооценивает свои возможности. Она вспомнила, что сказала Ангелия по поводу своих взаимоотношений с Тэйном, и с внезапно нахлынувшей на нее радостью поняла, что та говорила правду, такую же правду, как и Эбби, в свое время не солгавшая ей. Она вдруг ясно увидела то, чего не хотела видеть раньше, она поняла, что, не сумев сделать их брак счастливым, пыталась свалить всю вину за это на другого, отказываясь верил" старавшемуся разубедить ее Тэйну, по- ка наконец ему это не надоело. Какой же непроходимой дурой она была! Их брак уже не спасти, но еще не поздно помочь Тэйну, если, как сказала Ан- гелня, от нее зависит его дальнейшая карьера. Это самое меньшее, что она может сделать, чтобы хоть как-то загладить свою вину перед ним. В глубокой задумчивости она направилась в спальню и, глянув в зерка- ло, увидела, как от волнения перед предстоящим сегодня испытанием заб- лестели ее глаза. За последние несколько месяцев внешне она определенно изменилась к лучшему, решила Сапфира, окидывая себя критическим взгля- дом. Отдых на Константиносе, радость общения с детьми, удовлетворение оттого, что ее папка постепенно заполняется рисунками, плюс превосходная еда, приготовленная Эфими, - все это сыграло свою роль, и Сапфира прев- ратилась из существа изможденного в существо весьма привлекательное. Правда, ее лицо все еще сохраняло следы прежней худобы, скулы были слишком резко очерчены, глаза запали чуть глубже, чем раньше, но шея уже не напоминала скрученный жгут, а что касается ее плеч... она тронула теплую плоть и провела пальцами по ключицам: исчезли отвратительные впа- дины, из-за которых она выглядела словно бездомный бродяга, ну а грудь, что ж, она вернула себе былую полноту и упругость, Сапфира заметила это, когда надела свой старый лифчик и он оказался ей впору. В соответствующем народе она, можно надеяться, с успехом пройдет так называемый смотр. Сапфира поднесла руку к лицу. Благодаря помощи и сове- там Лорны ее кожа снова стала нежной, так что с этим проблем нет. А во- лосы? Они просто ужасны, и, вероятно, тут уже ничем не поможешь. Ощупы- вая их, она вспомнила слова Ангелии о визиге к парикмахеру. Ну конечно, это идея! Раздираемая противоречивыми мыслями, Сапфира отвернулась от зеркала. Сможет ли она провести целый вечер родом с Тайном, играя роль любящей и преданной жены, готовой на все ради успеха мужа? Почему бы не попытаться слетать в Афины, сделать прическу, купить что-нибудь. У нее еще доста- точно времени, чтобы принять какое-нибудь решение. Разве она не может в конце передумать, ведь от этого не будет никакого вреда. Решившись, она пошла в детскую предупредить детей и Спиридоулу, что собирается съездить в столицу. - Не знаю, как долго я там пробуду. Может быть, я приму приглашение на ужин, так что не тревожьтесь, если вернусь поздно. Сапфира поцеловала детей, погладила котенка, которого они назвали Тигрис, и поспешила вниз сказать Эфими о своих планах на вечер. Ожидая такси, она вспомнила об обручальном кольце, которое ни разу не надевала с тех пор, как сняла его во время беременности, когда ее пальцы слишком отекли. Вынимая из бархатного чрева шкатулки кольцо, Сапфира по- чувствовала легкую грусть. Кольцо с рубиновым камнем в окружении восьми бриллиантиков она надела на палец без труда. Неужели оно стало ей слиш- ком велико? В шкатулке лежало завернутое в папиросную бумагу еще одно кольцо, которое она могла надеть вместо обручального. Оно было подарено ей Тайном по случаю рождения близнецов. Она ни разу не надевала это кольцо, и оно так и продолжало бы лежать в шкатулке, ес- ли бы Сапфира вдруг не вспомнила о нем. Она осторожно поднесла к свету это типичное для викторианской Англии изделие из толстой и плоской золо- той пластины, усеянной полукругом рубинов и бриллиантов. Потеряв голову от тревоги за жизнь недоношенных близнецов и страдая от неустановленной врачами болезни, она была не в состоянии оценить ни подарок, ни того, кто его преподнес. Боже милостивый, как она могла быть такой несправедливо жестокой к человеку, за которого вышла замуж и которого так любила? До сего дня Тэйн ни разу не упомянул об этом кольце, хотя оно наверняка стоило ему уйму денег. Дело, конечно же, не в деньгах, но он, наверное, был очень уязвлен тем, как грубо она пренебрегла этим знаком внимания с его сторо- ны. Стоит ли удивляться, что она убила в нем остатки тех чувств, которые Тэйн еще мог питать к ней. Легко надев кольцо на палец. Сапфира спусти- лась вниз, чтобы открыть дверь приехавшему таксисту. Если у нее достало смелости решиться поехать в "Эликсир палас", тем более она не должна стесняться носить это кольцо. Когда Сапфира приехала в Афины, был уже полдень. Прежде чем пойти в район, где располагалось большинство магазинов, она зашла в кафе под открытым небом в обсаженном деревьями тенистом сквере и заказала себе порцию пиццы и кофе. Женский салон она увидела, направляясь в очередной магазин готового платья. Наверняка это очень модный и дорогой салон, по- думала она. Но ведь ей как раз и нужно было сделать такую прическу, ко- торая чудесным образом могла бы ее преобразить, и она готова заплатить за это. К счастью, одно из кресел оказалось свободным, и Сапфира с волнением наблюдала, как молодой мастер задумчиво прикидывает, что можно сделать с ее головой. Она просидела в кресле почти три часа, читая журналы и потягивая прохладительные напитки, пока мастер колдовал над ее новой прической. - Готово! - с некоторым торжеством объявил он наконец. - Теперь може- те посмотреть на себя в зеркало, kyria (Госпожа (новогреч.). - Ой! - Сапфира с изумлением увидела в зеркале уставившуюся на нее незнакомку. Это было чудо, настоящее чудо из светящихся как нимб густых и блестящих волос, спереди закруглявшихся концами к щекам, а сзади плав- ной линией спускающихся до самой шеи. - Спереди прическу можно менять по вашему усмотрению, вот так, види- те? - Легкое движение расчески, и блестящие пряди изменили классическую форму ее лба. - Мой муж меня не узнает! - с ней словно произошла невероятная мета- морфоза. Это было похоже на рождение заново, рождение совершенно другого человека, чьи страдания остались в далеком прошлом. Ее губы казались бо- лее полными и чувственными, глаза стали более яркими и синими. Сапфира в изумлении покачала головой. - Вам не нравится? - разочарование, прозвучавшее в голосе этого чу- дотворца, чуть не рассмешило Сапфиру. - Нет, нет, очень нравится, - поспешила успокоить она его и ужасну- лась тому, как мало у нее остается времени до ужина. - Сколько я вам должна? Заплатив по счету, Сапфира поспешила на улицу, где, как ей было из- вестно, находились первоклассные магазины одежды. Какая удача, что в Греции магазины работают допоздна. Как только она увидела ярко-красный шелк, все ее сомнения исчезли. Расклешенная юбка и задрапированный складками верх, мягко падающий чуть ниже линии бедер, подчеркивали каждый изгиб ее стройной фигуры. Рукава отсутствовали, но линия плеча была по моде прямой и слегка удлиненной. Вся прелесть платья-костюма заключалась в его ткани, цвете и покрое. Та- кой наряд не требовал украшений. Маленьких золотых часиков, которые она всегда носила, и колец вполне достаточно. Платье было не из дешевых, но и не умопомрачительно дорогим, по мер- кам Тэйна. Так что Сапфира не чувствовала себя мотовкой, спрашивая нас- чет босоножек и вечерней сумки. Лишь после того как она выбрала босонож- ки на высоких каблуках и изящную красную, с золотыми полосками сумочку под цвет платья, Сапфира задумалась о том, что же надеть вниз. - У нас есть именно то, что вам нужно, kyria. - Продавец сунул руку в выдвижной ящик и вытащил оттуда узкую эластичную комбинацию ярко-красно- го цвета. - Пикра и кружева, - с гордостью объявил он. - Будет сидеть на вас, как вторая кожа. К тому же, видите, здесь есть еще и пояс для чу- лок! - Я беру ее. - Ну что ж, решила Сапфира, раз ей все равно не избежать маскарада, она постарается сыграть свою роль как можно лучше. - Еще я куплю у вас две пары самых тонких нейлоновых чулок! Сапфира вышла из магазина. Теперь, когда она истратила на покупки не- большое состояние, время уже приближалось к шести, путь назад был отре- зан. Ей оставалось только сказать мужу, что она изменила свое решение, и надеяться, что он будет доволен! Найдя платный телефон, она набрала номер его офиса и стала с нетерпе- нием ждать, когда он снимет трубку. Ничего, кроме гудков. Выждав еще несколько секунд, она медленно повесила трубку. Этого она не могла пред- видеть. У нее не было другого выхода, как отправиться в "Эликсир палас", там переодеться и ждать Тэйна, моля Бога, чтобы он не передумал и прие- хал на ужин, к тому же один. Полчаса спустя Сапфира с облегчением обнаружила, что женская туалет- ная комната довольно просторна и никем не занята. Переодевшись в большой кабине, она вышла в холл и подошла к большому, в полный рост зеркалу. Сапфира не только осталась довольна своим новым платьем, но ощутила осо- бое удовольствие от плотно прилегающей к телу грации. Она неторопливо привела в порядок лицо, полностью сменив макияж, обрати" особое внимание на глаза, чуть подогнув ресницы и наложив на них темную тушь, чтобы под- черкнуть блеск своих глаз. К счастью, у нее с собой оказалась губная по- мада того же цвета, что и платье. Твердой рукой она накрасила губы и сняла излишки помады, чтобы случайно не оставить неприятных следов на серебре или посуде. Было без четверти семь, когда она появилась в фойе, неся в руке магазинную коробку с аккуратно сложенной старой одеждой. Ос- мотревшись, она определила, что ресторан расположен на первом этаже, за баром, непосредственно примыкающим к залу для приема вновь прибывших. Если Тэйн придет, то наверняка заявит о своем прибытии у стола адми- нистратора или же сразу направится в бар при ресторане. В любом случае, сидя в холле, она не может не заметить его. Даже если он решит пройти сразу в номер Робинсонов, он должен пройти мимо нее, направляясь к лиф- ту. Стараясь не показывать нарастающего волнения, Сапфира выбрала крес- ло, откуда ей будет удобно следить за громадными стеклянными дверями главного входа, и попыталась расслабиться. Вдруг он не придет, что тогда? Возвращаться на виллу, словно побитая собачонка? Как глупо с ее стороны броситься очертя голову в гостиницу, не будучи уверенной, что Тэйн все же нуждается в ней. В очередной раз взглянув на часы. Сапфира увидела, что до семи остается всего две мину- ты. Уже почти пятнадцать минут она садит здесь одна, испытывая неприят- ное чувство от обращенных на нее любопытных взглядов. Что, если менеджер гостиницы превратно истолкует цель ее ожидания здесь и попросит уйти? От такого предположения по спине у нее пробежал неприятный холодок. Тэйн никогда не опаздывает! Она подождет еще две минуты и затем поскорее по- кинет гостиницу. Именно в этот момент, когда ее состояние приблизилось к паническому, она наконец увидела Тэйна и почувствовала такое громадное облегчение, что невольно громко вздохнула, поднимаясь ему навстречу. Как всегда он был великолепен, возвышаясь над остальной, мельтешащей в фойе публикой. В темном костюме, с большим дипломатом в руке он уве- ренной походкой, не гладя по сторонам, направился к стойке администрато- ра. Сапфира заметила, как он что-то сказал администратору и, улыбнув- шись, передал ему кейс, прежде чем повернуться в ее сторону. В его быстро окинувшем фойе взгляде не было и намека на то, что он заметил ее присутствие, и он прошел мимо. - Тэйн... - неуверенно окликнула она его. Сапфира не ожидала, что ей придется вот так обращать на себя его внимание. Он остановился, повернув голову на звук ее голоса. С расстояния двух метров, разделявших их, Тэйн смотрел на нее как на совершенно незнакомо- го человека. Она все испортила! Это было очевидно. Тэйн, наверное, передумал и сказал Робинсонам, что она не придет, или, что еще хуже, несмотря на уверения Ангелии, решил пригласить другую женщину вместо нее. В любом случае ее присутствие здесь будет для него лишь помехой. - Извини... в общем, это неважно... я просто подумала... Я пойду! - Увидев его бесстрастное лицо. Сапфира стала отступать назад, желая как можно скорее исчезнуть с его глаз. - Сапфи! - Он, казалось, не замечал ее отчаяния и цепким взглядом окинул ее фигуру с головы до ног. - Что, черт побери, ты здесь?.. - Тэйн остановился на полуслове и медленно покачал головой, как бы не веря сво- им глазам. - Я пыталась дозвониться до тебя в офис, но было поздно, и никто не отвечал... Я не собираюсь тебе мешать, если ты изменил свои планы... - Я решил побриться у парикмахера, вместо электробритвы, - объяснил он причину того, что его не оказалось у телефона, и, подойдя к ней, взял из ее онемевших рук коробку с одеждой. Оказавшись рядом, она смогла оценить оливковую гладкость слегка отда- ющей лосьоном кожи его прекрасно выбритого лица. И с трудом удержалась от того, чтобы не коснуться кончиками пальцев его щеки. - Надо понимать, что ты передумала и решила составить нам компанию за ужином? - тихо спросил он ее. - Я... да. - Сапфира впилась взглядом в его искрящиеся умом, все по- нимающие глаза, в надежде увидеть в них какую-нибудь реакцию. - Если еще ire поздно и я тебе все еще нужна, - сказала она дрогнувшим голосом. Ис- пытание оказалось намного более жестоким, чем она ожидала. В каком глу- пом положении она окажется, если он велит ей ужаться. - Почему, Сапфи? Сапфира посмотрела на него с испугом. Она никоим образом не должна сказать ему правду. - Потому что, что бы там между нами ни было, я поняла, что все еще люблю тебя и хочу, чтобы ты добился успеха, даже если я не смогу разде- лить его с тобой... - Боже! Она должна спасти хотя бы остатки гордости. И тут к ней на помощь пришло вдохновение. Сапфира чуть заметно пожала плечами. - Я подумала, долг платежом красен. Ты обещал показать мою работу Андреасу Констаниду... - И ты решила, что я сделаю это, только если ты согласишься выполнить мою просьбу? - Он произнес эти слова довольно спокойным голосом, но вы- ражение его лица не на шутку испугало Сапфиру. - Нечто в этом роде, - безо всяких уверток признала она и улыбнулась, пытаясь вернуть ему хорошее настроение. - Мне это показалось неплохой сделкой... Но если условия изменились... - Нет! - бесцеремонно оборвал ее Тэйн. - Условия те же. Я оставил все как есть до последней минуты, чтобы затем извиниться в случае твоего от- сутствия. Подожди минутку, нужно избавиться от твоего багажа. Он схватил ее за руку, будто боялся, что она может исчезнуть, если он хоть на мгновение оставит ее одну, и повел к стойке администратора, где попросил положить коробку радом со своим дипломатом. - Да-а! - с удивлением протянул он, ведя ее к бару, но на самом поро- ге остановился и увлек ее в сторону. - Это для меня большая неожидан- ность, Сапфи. Я и не думал, что ты так легко поддаешься шантажу. Навер- ное, мне стоило прибегнуть к нему намного раньше. - Не стоило! - Почувствовав боль, она попыталась высвободить свою ру- ку из тисков его пальцев, но он лишь крепче сжал ее локоть. - А вот еще один сюрприз, agape mou. - Он приподнял ее кисть ладонью вниз. - Я-то думал, что ты их давно выбросила! Но, видно, в тебе алч- ность сильнее неприязни ко мне. Если бы Сапфира не считала Тэйна неуязвимым, она могла бы подумать, что причинила ему боль. Однако красноречивый блеск в его глазах говорил о том, что он скорее испытывает желание причинить боль ей, чем сам пере- живает нечто подобное, и это подтверждалось издевательской пародией на нежность в обращенных к ней словах. Она была не права, предположив, что он ее шантажирует. Тэйн никогда бы не пошел на такую низость, и она ни- когда бы не посмела обвинить его в этом, если бы не хотела хоть как-то защитить себя. Теперь уже поздно извиняться или пытаться что-то объяс- нить. Так же, как и раньше, она всеми силами стремилась сохранить свое я. - Красивые кольца, - спокойно сказала она, не желая показывать, что он причинил ей боль. - Когда-нибудь твоя дочь с радостью будет носить их. Я надела их сегодня, полагая, что так будет лучше. Похоже, благодаря тебе у Робинсонов сложилось впечатление, что мы счастливы в браке, я не ошибаюсь? - У них сложилось вполне определенное впечатление, что я люблю тебя, - так же спокойно ответил Тэйн. - От тебя зависит, какие чувства ко мне ты продемонстрируешь в их присутствии. - Его зубы сверкнули в тигриной улыбке, эдакий пушистый котенок, скрывающий за мягкой повадкой инстинкты хищника. - Ты знаешь, Сапфи, мне сдается, что ты так и не поблагодарила меня за кольцо, а? Его слова прозвучали как вопрос, хотя он хорошо знал, что прав. Так же, как знала и она, к своему вечному стыду. Слишком легко все свалить на болезнь и перенесенную травму. Болезнь болезнью, но главное в том, что она была эгоистичной, испорченной девчонкой, требующей от мужа, что- бы он поступал так, как хотелось ей, и не способной видеть в поступках Тэйна его настоящего чувства к ней. Она сунула подаренное им кольцо в шкатулку без единого слова благодарности, и это, как бы у нее ни склады- вались обстоятельства, было непростительно. Сожаление и стыд окрасили матовую белизну ее щек в розовый цвет. - Тебе ужасно не повезло с женой, - прошептала Сапфира, не в силах выдержать его укоризненный взгляд. - Хотя для тебя это далеко не ново. - Гм-м... - едва сдерживая смех, промычал Тэйн. - Признание вины сни- мает большую часть грехов. Теперь я действительно припоминаю, как ты благодарила меня с опозданием за подаренное обручальное кольцо. Я думаю, что стоит и мне выказать тебе благодарность. Это послужит не только ка- рой, но и задаст тон сегодняшнему вечеру. Если бы Сапфира поняла, что он имеет в виду, чуть раньше, она успела бы сорвать его замыслы, но, к сожалению, она замешкалась, пытаясь при- помнить, как она отблагодарила его за это кольцо с рубиновыми камнями. Когда Сапфира наконец вспомнила, было уже слишком поздно. Тэйн просто притянул ее к себе и, крепко взяв одной рукой за подборо- док, чтобы она не смогла увернуться, властным поцелуем впился ей в губы. Они находились в общественном месте, и Тэйн не был эксгибиционистом, предпочитая предаваться эмоциональным излияниям в местах без посторонних глаз, и все же, даже не выходя за пределы приличий и вкуса, сумел пот- рясти Сапфиру до глубины души. От его жадного, полного любовной страсти поцелуя Сапфира откинулась назад, еле устояв на своих высоких каблуках, и, чтобы не упасть, вынуж- дена была схватиться за плечи Тэйна, впившись пальцами в его защищенное лишь легкой тканью костюма тело. Она ощутила тесную близость его плоти, его бедер, прижавшихся к мягкому шелку платья. Руки Тэйна ласкали ее со сладострастной медлительностью, сводя Сапфиру с ума, легкими, жгучими прикосновениями поглаживающих позвоночник больших пальцев. Это был карающий поцелуй. И не потому, что ей было физически больно, вовсе нет. Он взял у нее то, что она готова была отдать, потребовал большего и взял это большее, а у нее не хватило воли воспротивиться ему. Карающим он был потому, что Тэйн доказал ей свое превосходство, свою волю к жизни и свою намного превосходящую ее собственную способность к выживанию. Он целовал ее не потому, что она была дорога ему, а потому, что ему было на нее наплевать. Сапфира буквально задыхалась, когда Тэйн наконец отпустил ее, потря- сенную собственными ощущениями и чувством реальной потери, овладевшим ею, когда его тело отодвинулось от ее воспламененной плоти. Полная реши- мости сыграть как можно лучше свою роль в этой игре, она предостерегающе подняла руку, не давая Тэйну увести ее в бар. - Погоди! - (Он остановился, удивленный решительностью ее тона.) - Эта помада тебе не к лицу! На его горячих губах не было никаких признаков помады, но это не име- ло никакого значения. Достав из сумки салфетку, Сапфира с милой улыбкой стала вытирать ему губы, изображая Преданную жену и с удовольствием наб- людая за его неожиданной беспомощностью. Она столь старательно вытирала его такие знакомые, такие любимые гу- бы, что не заметила, как к ним приблизились вышедшие из бара мужчина и женщина и стали с терпеливым и чуть насмешливым любопытством наблюдать за ее действиями, пока Тэйн не взял ее за руку и, мягко развернув в сто- рону, заставил встать сбоку. Затем, обняв ее за талию, он произнес на своем, до сих пор приятном ее сердцу, английском, с легким греческим ак- центом: - Филип и Кэтрин! Разрешите представить вам мою жену Сапфиру. Глава десятая Таким было явно нежелательное для Сапфиры начало этого вечера. Сапфи- ра, которую неожиданный поцелуй Тэйна привел в сильное смущение, с ог- ромным трудом взяла себя в руки. В конце концов ей удалось изобразить вежливое внимание, так что гостям было и невдомек о смятении, царящем в ее душе. Боже праведный, в отчаянии думала она, пусть только этот вечер закончится спокойно, а уж в дальнейшем она ничего подобного не допустит. - Мы, конечно, могли поужинать у нас в номере, - заговорщицким голо- сом обратилась к ней Кэтрин. - Но там нам бы постоянно мешали, не говоря уже о десерте под аккомпанемент различных технических терминов. Филип Робинсон, сидящий напротив, улыбнулся, гладя на жену, его серые глаза излучали неподдельное удовольствие. Он развел руками, как бы приз- навая правоту ее слов, но все-таки сказал с улыбкой: - Согласись, дорогая, это не совсем так, ведь правда? Ты сама хотела этого, признайся, ведь ты, любовь моя, как тот цветок, которому более по душе блистать красотой на публике, чтобы все могли оценить, сколь он прекрасен! - А что, ведь наряд у меня действительно шикарный! - самодовольно от- парировала Кэтрин, проводя рукой по черному шифоновому платью, отделан- ному золотистой каймой, плотно облегающему ее стройную фигурку. Одарив мужа вызывающей улыбкой, она продолжила: - И, кстати, было бы преступле- нием с нашей стороны лишить уставшего от дел греческого бизнесмена воз- можности выпить чего-нибудь освежающего и немного расслабиться в общест- ве Сапфиры. Вот она-то поистине вызывает повышенный интерес у здешней публики. - С улыбкой на губах она обратилась к Тэйну: - Ваши соотечест- венники - истинные ценители женской красоты. Завидую гречанкам! - Да, это верно, подобная репутация давно закрепилась за нами, - от- ветил Тэйн, кивком головы одобрив принесенные только что напитки, кото- рые он заказал для всей компании. - В Греции считается совершенно нор- мальным, если человек откровенно любуется чем-то, привлекающим его вни- мание. Что же касается Сапфиры, я не возражаю против повышенного интере- са мужчин к ее персоне, но только с безопасного расстояния. - Сказано галантно, но и достаточно темпераментно! - с восторгом воскликнула Кэтрин. Глаза ее озорно сверкнули, отчего она сразу помоло- дела - теперь никак нельзя было подумать, что ей за сорок, как поначалу определила ее возраст Сапфира. - Сразу чувствуется, что вы с континента. Интересно, почему англичане не могут понять, что красивая жена только выгодно оттеняет их собственные достоинства! - Видимо, потому, что, если мы это поймем и станем придерживаться по- добных взглядов, наши женщины первые набросятся на нас, потрясая кухон- ными ножами, - сухо заметил Филип Робинсон. - Англичанки уже не считают себя принадлежностью своих мужей. А вы как считаете. Сапфира? - Я? - Сапфира, потягивая сухое белое вино, с интересом следила за их разговором, постепенно расслабляясь. Ей была приятна легкая непринужден- ность, свойственная Робинсонам. В Филипс с его атлетическим сложением она угадывала мягкий, добрый характер, несмотря на его влиятельный вид, что вкупе с дружелюбностью Кэтрин вполне обеспечивало успех сегодняшнему вечеру. - Ну да, именно вы, - настойчиво подтвердил Филип. - Считаете ли вы себя принадлежностью Таноса, маленькой, но очень важной деталью, по ко- торой люди будут судить о нем так или иначе? Она бросила быстрый взгляд на Тэйна, в раздумье взирающего на нее че- рез стол. Филип задал просто забавный вопрос, только и всего. Отвечая на него, ей не хотелось обидеть Тэйна каким-нибудь едким замечанием, что она с удовольствием сделала бы прежде. Нет, конечно, ее ответ должен быть непринужденным и веселым, чтобы не разрушить приятную атмосферу, воцарившуюся сегодня за столом. - Итак, Сапфи, каково же твое мнение? - Тэйн напряженно ждал, что она скажет, намеренно поддразнивая ее и зная наперед, каким презрением она способна его окатил". - Это сложный вопрос, - протянула она, стараясь выиграть время. - Должна признаться, что никогда раньше не задумывалась о статускво. Но скажу так: когда ты являешься центральной фигурой в каком-нибудь деле, я ухожу в тень, когда же наступает моя очередь... - На ее щеках появились две ямочки, в синих глазах, устремленных на Тэйна, от которого ее отде- ляла стеклянная поверхность стола, мелькнула насмешка. - Я вышла за тебя замуж не только потому, что голова у тебя светлая. Просто присутствие красивого мужчины рядом оказывает иногда более благоприятное воздействие на женщину, чем косметическая подтяжка лица! - Отлично сказано! - зааплодировала Кэтрин. - Мне кажется, нас обеих можно поздравить, не так ли? Мы обе выбрали то, что нам больше всего по душе. В знак одобрения она шлепнула Сапфиру по раскрытой ладони. Филип рассмеялся низким голосом. - Вот какие откровения мы с вами услышали, мой друг. Приятно по край- ней мере узнать, что наши жены все-таки оценивают нас по достоинству. - Совершенно с вами согласен, - ровным голосом произнес Тэйн, но от- ветной улыбки не последовало. Он поднес к губам бокал и молча выпил до дна. Легкий разговор в баре задал тон последовавшему затем ужину. Филип Робинсон, безусловно влиятельная персона в деловых кругах, во нерабочее время оказался простым, приятным в общении человеком. За столом велась непринужденная, дружеская беседа. Кэтрин проявляла повышенный интерес к Виктории и Стефаносу, заставляя Сапфиру снова и снова рассказывать о них что-нибудь забавное. - Нашей дочери уже двадцать, - довериге яы10 сообщила в конце ужина Кэтрин, угощаясь пирожными. - Она решила не выходить замуж и не заводить семью, пока твердо не встанет на ноги и не сделает карьеру. Поэтому мне придется еще долго ждать, прежде чем я стану бабушкой и смогу насла- диться общением с малышами без дурацкой суеты, неизбежной в молодости, когда все заботы падают на тебя одну. Если честно, не могу себе предста- вить, как вам удается справляться с вашими близняшками! - Мне просто повезло, - проговорила Сапфира, вдруг поразившись при мысли, что это соответствовало правде, ей действительно повезло. - У нас экономка, а детей Тэйн устроил в ясли. Он... он делал все возможное, чтобы облегчить мне жизнь. - Голос ее слегка дрогнул. - Все же были некоторые трудности, а? - Кэтрин посмотрела на нее с пониманием и состраданием. - Ну ничего, лучшее в жизни еще впереди - и радость того дня, когда они впервые пойдут в школу, и потом, когда они повзрослеют и вы будете общаться с ними как с равными, иногда давать им советы, помогать им и наставлять их на жизненном пути... Ничего подобного ее не ждет впереди, по крайней мере главной фигурой в их жизни она не сможет стать. Судорожно глотнув воздух, Сапфира отод- винула свой стул. - Да, конечно, - выдавила она, затем метнула взгляд на Тэйна. - Изви- ните, я сейчас вернусь. В дамской комнате она рухнула на стул и попыталась взять себя в руки. Согласившись играть свою роль, она была обязана довести ее с честью до конца. Через несколько минут, подправив косметику и выпив стакан ледяной воды, Сапфира изобразила на дрожащих губах вежливую улыбку и направилась в зал. В дверях ее поджидал Тэйн. Он взял ее за руку и слегка притянул к се- бе. Она вопросительно посмотрела в его напряженное лицо. - Что-нибудь случилось? Что-то не так? - Это я тебя хотел спросить, Сапфи. У тебя был расстроенный вид, ког- да ты выходила из-за стола. Тебе, наверное, вся эта игра дается не так легко? - Да нет, не в этом дело. Я не хотела быть невежливой. Робинсоны оби- делись? - Нет, - успокоил ее Тэйн, - все в порядке. Просто я психанул. Поду- мал, что ты решила уехать домой. - Тогда ты бы попал в затруднительное положение, объясняя мое бегство. - Сапфира едва улыбнулась ему. - Я, видимо, перерепетировала свою роль. - Она бессознательно потянула жакет своего платья-костюма ни- же на бедра. - И к новому костюму еще не вполне привыкла, да? - Ее нервный жест не ускользнул от его цепкого взгляда, в котором появился какой-то странный блеск, значение которого ей не удалось разгадать. - Он мне не вдет? - В ее вопросе прозвучала беспомощность, и она умолкла. Больше всего на свете ей не хотелось бы выглядеть слабой в гла- зах ее уверенного в себе мужа. - О, Сапфи, он очень тебе к лицу. - Зрачки его расширились, превратив глаза в два бездонных озера. - Интересно, почему ты выбрала такой цвет? - Это вышло совершенно случайно. - Его вопрос заинтересовал Сапфиру. - Мне казалось, этот цвет придаст мне уверенности - нельзя же остаться незаметной в костюме алого цвета! - И она нервно рассмеялась. - А не в том ли причина, что такого цвета было твое свадебное платье? - Нет! - Вопрос, заданный со спокойной уверенностью, потряс Сапфиру, и она с негодованием отринула его голословное предположение. Ведь у нее и в самом деле ничего подобного не было в голове при выборе цвета этого костюма. А может, он прав? Может, упоминание Ангелии о фотографии на письменном столе у Тэйна каким-то образом подвело ее к бессознательной мысли об алом цвете? - Почему ты так решил? - Сам не знаю. А почему ты подстриглась? - Ты против? - Он уже долгое время не интересовался, как она выгла- дит. Сердце ее учащенно забилось - вдруг ее стрижка ему не понравилась. Но ведь она решила не обращать внимания на его мнение. Но надо смотреть правде в глаза: оно все еще много значило для нее. - Я ведь не имею права быть против, не так ли? - спросил он спокойно. - Но если тебе интересно мое мнение, то могу сказать... - Он умолк, на- меренно продлевая ее мучения, окидывая оценивающим взглядом и ее новую прическу, и лицо, которое она обрамляла. - Не думаю, что ты когда-либо была более прекрасна - даже на нашей свадьбе. - О! - Столь щедрый комплимент поразил Сапфиру, наполнив радостью все ее существо, но туг она вовремя вспомнила, что говорить ей комплименты было в интересах Тэйна. Она вздернула брови, изобразив на лице изумле- ние. - Как это галантно с твоей стороны, Тэйн. Вернемся к Робинсонам? - Конечно. - Он открыл дверь, пропустив ее вперед, и повел к их сто- лику, обняв ее рукой за талию, демонстрируя свое право на столь интимный жест. Инстинктивно ее спина напряглась под его рукой. Тэйн улыбнулся. - Робинсоны приглашают нас к себе в номер на кофе и ликер. Ты ведь не возражаешь, я правильно понял? Филип хочет кое-что обсудить со мной до возвращения в Англию. Сапфира услышала возбужденные нотки в голосе Тэйна и поняла, что за беспечностью его тона кроется заинтересованность в предстоящем разгово- ре. - Я буду с тобой столько, сколько ты захочешь, - тихо произнесла она. Тэйн приветствовал ее решение негромким смешком. - Сапфи, что за опрометчивое заявление! Ладно, поищу позвоню Эфими, надо предупредить ее, что мы вернемся поздно. - Она же не знает, что мы с тобой здесь вместе, Тэйн. - Тем более приятно ей будет услышать радостную весть. - Его зеленые глаза вновь сверкнули. Они уже подошли к их столику, и на сей раз Тэйн по-хозяйски обнял ее за плечи. Сапфира украдкой взглянула на него. Он был все таким же, каким она впервые увидела его, - спокойным, слегка отчужденным, надменным, уверен- ным в себе и очень-очень красивым. - Мы с Сапфи будем счастливы принять ваше приглашение и продолжить наш вечер. Люкс Робинсонов оказался роскошным, как и подобало первоклассному отелю. Мужчины с головой ушли в обсуждение своих проблем, а Сапфира с удовольствием продолжила разговор с Кэтрин, оказавшейся прекрасной собе- седницей. Вечер плавно перешел в ночь, а у них находились все новые об- щие темы - от увлечения музыкой и драмой до рецептов приготовления раз- нообразных блюд. Только когда Тэйн позвал ее, до Сапфиры дошло, что мужской разговор закончен и Тэйн успел позвонить кому-то по телефону. - Да, милый? - откликнулась она инстинктивно, сразу не сообразив, что назвала его "милым" - как в былые времена. Тэйн лениво поднял бровь, и она поняла, что допустила промах. Ну и что? Что теперь - извиняться? Ерунда, как-нибудь выкрутится позже. С беспечным видом она встретила его ироничный взгляд. - Боюсь, уже очень поздно, дорогая, - ответил он ей в тон. - Если мы сейчас поедем домой, мы всех перебудим. Поэтому на эту ночь я заказал здесь для нас номер. Он стоял перед ней без пиджака, галстук был расслаблен, а верхняя пу- говица на рубашке расстегнута, волосы свободно спадали на лоб. На щеках уже стала проявляться щетина, придавая ему пиратский вид. - Да, но... - Сапфира не знала, как отреагировать на его слова. - Не волнуйся, все будет в порядке, я поговорил с регистратором, и она обещала снабдить нас зубными щетками и электробритвой, а другие не- обходимые туалетные принадлежности есть в каждом номере. Одну ночь как-нибудь продержимся. - Думаю, ты прав, - согласилась с ним Сапфира. Что ж, он все хорошо продумал. Она отметила, что лицо его осунулось, в зеленых глазах появи- лась усталость, и это ее тронуло. Еще полчаса прошло, пока они прощались с гостеприимными хозяевами и Тэйн забирал из регистратуры ключ от номера и сумку Сапфиры. Стоя подле него, пока он отпирал дверь, она подавила зевок, прикрыв ладонью рот. Вдруг Тэйн пробормотал какое-то ругательство на своем родном языке. - В чем дело? Она протиснулась в открытую дверь и окинула глазами номер, готовя се- бя к худшему, но ничего такого не увидела. Просторная комната, обстав- ленная современной, красивой мебелью. Уютное кресло, письменный стол. На низком столике стояла даже ваза с фруктами, а на тумбочке - цветы. И тут она увидела то, что вызвало недовольство Тэйна. - О! - уставилась она на огромную двуспальную кровать. - Поверь, Сапфи, - зло проговорил Тэйн, - я не подстраивал это специ- ально. Я просил двухкомнатный номер, честно. Но в Греции, как тебе из- вестно, в большинстве гостиниц в каждом номере стоят, как правило, две отдельные кровати. Я думал, здесь то же самое, и это нас вполне бы уст- роило. - Наверное, эта комната обычно предназначается для новобрачных, - предположила Сапфира, забавляясь его бурной реакцией. Сама она не прида- ла этому такого значения. Может, потому что очень устала, а может, весь этот вечер воссоздал атмосферу прошлого, о потере которого она так сожа- лела. Грациозной походкой она пересекла комнату и открыла дверь ванной. - Здесь просто роскошно, - бросила она через плечо. - Две раковины. Море позолоты. Но ванна слишком мала для тебя, так что, боюсь, ты не сможешь переночевать в ней. - Я буду спать здесь. - Тэйн решительно плюхнулся в кресло. - Можешь первая принять ванну. - Он закрыл глаза. - Только побыстрее. Она повиновалась без возражений. В ванной она разделась и наскоро приняла душ, стараясь не думать о том прекрасном времени, когда они при- нимали душ вместе. Она свою кожу холила, лелеяла, Тэйн же, как правило, яростно скреб свое золотистое тело, словно стараясь смыть с себя груз лет. Таким обра- зом, ее полотенце оставалось почти сухим, его же можно было выжимать. Как же ей не хватало теперь этих его мокрых насквозь полотенец... Она внимательно оглядела себя в зеркале. Боже, неужели это она? До- вольная тем, что она увидела, она провела пальцами по своей красивой, полной груди. В зеркале отражалась красивая длинноногая девушка с матово блестящей кожей. Коротенькая грация едва прикрывала ее бедра тонкой полоской кру- жев. Да, отметила она с удовольствием, теперь она выглядела так же, как когда-то, до свадьбы. Сапфира быстро завернулась в чистое полотенце и вышла из ванной. Тэйн по-прежнему сидел в кресле, спинка которого доходила ему лишь до лопаток, голову же положить было и вовсе некуда. Только мазохисту могла прийти мысль провести таким образом ночь. И только садист мог позволить ему сделать это. - Тэйн, ванна свободна, - мягко произнесла Сапфира, уверенная, что заснуть в такой позе он не мог. - Слушай, я не понимаю, почему бы нам обоим не провести эту ночь в удобной постели. Она достаточно широкая. Я уверена, что ты не подстроил это все специально, так что в сложившейся ситуации это будет самым разумным. - Это очень милосердно с твоей стороны, Сапфи. - Он посмотрел на нее из-под прикрытых ресниц. - Я учту твое предложение. - Отлично. - Она скользнула под простыню, сняла с себя полотенце и бросила его на пол. - Тогда спокойной ночи! Тэйн поднялся на ноги и пошел в ванную. Через несколько минут он опустится на кровать радом с ней. Почему она с таким возбуждением ждет этою? Просто она весь вечер думала именно об этом. Ей было так хорошо - отличная еда, великолепное вино и чудесная компания. Она ни в чем себе не отказывала и чуть ли сама не уверилась, что они по-прежнему идеальные любящие супруги, имеющие в довершение картины двух очаровательных кро- шек. Так пусть эта иллюзия продлится еще несколько часов. А утром она постарается спокойно вернуться к суровой реальности. Она лежала без сна, каждая клеточка ее тела напряженно ждала Тэйна. Вскоре она заснет, убаюканная собственными мыслями о том, что могло бы сейчас произойти. Она услышала, как отворилась дверь ванной, потом Тэйн щелкнул выклю- чателем, и она всем существом и всеми нервами почувствовала его прибли- жение. И - ничего, только тишина и пустота рядом с ней. - Тэйн? - Она потянулась к настольной лампочке. Тэйн, по-прежнему в брюках и рубашке, скрючился в кресле, подперев голову ладонями. - Тэйн! - резко окликнула она его. Ответа не последовало. Она раздраженно вздохнула, выбралась из крова- ти и подошла к нему. - Тэйн! - Сапфира потрясла его за плечо. Ресницы его дрогнули, скулы напряглись. - Что ты делаешь? Мы же договорились, что ты ляжешь в кро- вать! - Ни о чем мы не договорились! - рявкнул он в ответ. - Я сказал, что учту твое предложение. И я его учел, но не принял. Ради Бога, иди спать, Сапфи, и оставь меня в покое! - Но это же глупо! - Сапфира стояла, расставив ноги, уперев в бока руки, не думая о том, как она выгладит в его глазах. Она была разгнева- на, потому что ей было невыносимо видеть Тэйна в такой неудобной позе. Она была расстроена, потому что ее планы хоть эту ночь провести рядом с ним рухнули. Она была озадачена, потому что не понимала причину его соп- ротивления. - Ты что думаешь, я стану приставать к тебе? - Нет. - Он распрямился в кресле и вдруг, к удивлению Сапфиры, встал во весь свой рост. - Нет, Сапфи, - повторил он уже мягче. - Дело в том, что я не уверен, смогу ли я сам оставаться спокойным и не стану ли сам приставать к тебе. Сказанное было настолько неожиданным, что у нее перехватило дыхание, и она в изумлении уставилась на него. - Думаешь, я вру? Сапфира не двигалась с места - даже когда он протянул к ней руки, да- же когда он прижал ее к себе, даже когда он стал гладить ее, - она не сопротивлялась, только подняла голову и, задрожав от удовольствия, при- открыла губы в ожидании поцелуя. Тэйна тоже охватила дрожь. И не какаянибудь поверхностная, нет, она исходила из самых глубин его существа. Она обвила руками его шею и при- тянула к себе его голову. Она так ждала его поцелуя, такого желанного для нее, предопределенного всеми событиями предыдущего вечера, что, ког- да Тэйн выпустил ее из объятий, ее охватило опустошающее ощущение поте- ри. - Теперь ты понимаешь, почему я отказываюсь лечь вместе с тобой? - спросил он хриплым голосом, в котором слышалась насмешка. - Оставь меня в покое, иначе я за последствия не ручаюсь. Понимаешь? - Понимаю. - Свои мысли Тэйн изложил достаточно четко, но она все равно не отодвинулась от него, лишь провела языком по пересохшим губам, что не ускользнуло от Тэйна, внимательно следившего за ней глазами, по- темневшими от возбуждения. - Я... я не смогу заснуть, если ты будешь спать в этом кресле. - Десять секунд, Сапфи, - с усилием проговорил он. - Даю тебе десять секунд, чтобы вернуться в постель и выключить свет, иначе... Сапфира про себя досчитала до десяти, не двигаясь с места. Она слыша- ла его затрудненное дыхание, понимая, что ведет себя вызывающе. Ну и что? Почему бы не довести до логического завершения этот чудесный вечер? Одна, самая последняя, ночь, пусть даже она не станет ночью их взаимной любви, но она проведет ее подле самого близкого человека. Воспоминаниями о ней она будет жить в ожидающем ее одиночестве. Тэйн легко поднял ее на руки, отнес в кровать и выключил свет. Она потянулась к нему, дотрагиваясь руками до его шеи, ощущая напрягшиеся мышцы. Он застонал, и она стала смелее, продвигаясь ладонью к его животу поверх ремня на брюках. Еще чуть-чуть, ну совсем чуть-чуть... Он скрипнул зубами и немного отодвинулся, но она поняла - он не от- вергает ее. Когда он снова приник к ней, одежды на нем уже не было. Она возобновила свои ласки, вспоминая со сладким замиранием сердца его зна- комое до последней клеточки такое любимое тело. Сапфира вновь почувствовала себя молодой и беззаботной, она упивалась радостью физической близости, растворяясь в чувственном удовольствии от ласк Тэйна. Он, спустив с ее плеч тоненькие бретельки, нежно целовал ее грудь, проводя языком по напрягшимся соскам. Тэйн стянул с нее алую грацию, и Сапфира застыла от ужаса - в памяти ясно всплыло выражение отвращения на его лице в последний раз, когда они были вместе. Но уже через мгновение она испустила вздох облегчения: те- мень ночи скроет ее обезображенную родами фигуру и, уж конечно, он не сможет почувствовать пальцами маленький шрам. Он говорил с ней руками и губами, она отвечала невнятным бормотанием и вздохами наслаждения, горя от желания, так долго дремавшего в ней. Че- рез несколько минут их разгоряченные тела были охвачены огнем страсти. Словно в агонии, Тэйн выдохнул ее имя: Сапфи! - и она отдалась ему со сладостной щедростью, ничего не требуя взамен. Он застонал, достигнув пика экстаза, и Сапфира возликовала от доставленного ему счастья. Он лежал возле нее обессиленный, не способный шевельнуть пальцем, словно Самсон, лишившийся сил, когда вероломная Далила остригла его во- лосы. Сапфире интуитивно захотелось защитить его, и она обняла его за спину, будто укрывая от грозящей ему невидимой стрелы. Теперь ее мечта исполнилась. У нее оставалось еще немного времени, утром уже все кончится. Тэйн заворочался и перевернулся на спину. Сапфи- ра положила голову ему на грудь, прислушиваясь к ровному биению его сердца. Она ощущала прилив энергии, словно Тэйн поделился с ней своей жизненной силой, наполнив ее внутренним огнем. Когда утром она проснулась, Тэйна рядом не было. Сапфира припомнила ночные события и решила, что жалеть ей не о чем. Ей не надо кривить ду- шой перед самой собой - она знала наверняка, что любит Тэйна по-прежне- му. Сейчас было уже поздно сожалеть о том, что она сама разрушила свое счастье, но по крайней мере ей не надо было больше лгать себе. - А, уже проснулась. - Тэйн, полностью одетый, вышел из ванной. Лицо его было сурово. - Я провожу тебя вниз позавтракать. Не задерживайся, ладно? Чем раньше мы вернемся на Андромеду, тем лучше. Сапфира кивнула, с трудом проглотив комок в горле, а Тэйн, не произ- неся больше ни слова, вышел из комнаты. Чего же другого она ожидала? Борясь с отчаянием, она спустила с кро- вати длинные ноги. По крайней мере он поступил благоразумно, оставив ее одну, чтобы она без смущения могла одеться. Она и не рассчитывала, что утром он встретит ее с прежней пылкостью. Тэйн был воплощением мужест- венного самца, он легко возбудился при виде полуголой женщины, и она са- ма поощрила его на дальнейшие действия. Во всем виновата только она. Она снова поступила безрассудно, как в прошлом. Тэйн сполна расплатился за ту ее первую ошибку. Ей тогда стоило только взглянуть в его суровое лицо, чтобы понять, в какой он был ярости оттого, что пошел ей на уступку. Сапфира быстро приняла душ и переоделась, а алую грацию скомкала и засунула в сумку, отправив туда же и алый вечерний костюм. Своим поведе- нием она добилась только того, что теперь он еще больше станет ее прези- рать, но она не сожалела о прошедшей ночи. Завтрак прошел в молчании, так же как и последующая поездка в машине домой. Тэйн открыл дверь их виллы и пропустил ее вперед. Эфими уже спе- шила им навстречу, приветливо улыбаясь. - Как малыши? - спросила Сапфира, заранее читая ответ на довольном лице пожилой женщины. - Как всегда. - Я пойду взгляну на них. - Подожди минуту. - Тэйн удержал ее за руку. - Сперва я хочу погово- рить с тобой наедине. Пожалуйста, пройдем в кабинет. Что еще? Разбор ее вчерашнего поведения? Взаимные обвинения? Она хо- тела отказаться от разговора, но его просьба была больше похожа на при- каз, и у нее не хватило духу ослушаться. Самое лучшее, что они могли сделать, - это забыть об этой ночи. Стереть ее из памяти. Если бы он на- чал анализировать события, он бы все опошлил, а ей этого вовсе не хоте- лось. - Стоит ли? Нам вроде не о чем говорить. - Ошибаешься, Сапфи. - Голос его звучал с грустью. Он ввел ее в каби- нет и плотно закрыл дверь, указав на кресло. Сам же стал мерить шагами комнату. - Я хочу сказать что-то важное. - Да? - Она почувствовала стеснение в груди, дышать стало трудно, сердце учащенно забилось. - Ты была права, когда говорила, что мы не можем жить так дальше. - Он остановился напротив и посмотрел на нее сверху вниз как судья, гото- вящийся произнести приговор. - Я передумал, Сапфи. Я приложу все усилия, чтобы ты могла как можно скорее со мной развестись. Глава одиннадцатая Ошеломленная словами Тэйна, Сапфира буквально онемела, только расши- ренные от изумления глаза да внезапная бледность выдавали ее состояние. - Каким я был глупцом, полагая, будто раздельное проживание может по- мочь нам, - произнес он суровый приговор. - Ты оказалась права с самого начала: развод - вот единственный выход. С моей стороны было безумием думать, что я смогу силой привязать тебя к себе навсегда. - А дети? - почти шепотом вырвалось у нее. Она согласилась отдать ему детей, считая само собой разумеющимся, что всегда сможет быть рядом. Не собирается ли Тэйн использовать это против нее в суде? - Разумеется, останутся с тобой, - с трудом сохраняя самообладание, выддавил он сквозь зубы. - После вчерашнего вечера я вряд ли могу пре- тендовать на право считать себя достойным отцом! Тэйн испытывал неподдельную боль, казня себя презрением за свою пору- ганную philotimo. Он считал, что подверг себя унижению и позору, и соз- нание этого причиняло ему невыносимую боль. Облегчение, испытанное было Сапфирой, теперь уступило место чувству сострадания и одновременно гнева на него за то, что он осмелился предпо- ложить, будто она манипулирует им в своих целях, а также чувству вины за то, что произошло между ними утром. - Ты считаешь, что я использую это против тебя в суде? - гордо спро- сила она. - Ты действительно думаешь, что я способна на это, или, может быть, ты считаешь, что я все это спланировала заранее, чтобы отобрать у тебя детей? - Сапфира почувствовала, как дрожит ее голос. - При том, что я сам заказал комнату? - горько усмехнулся Тэйн. - Нет, Сапфи, ни в каком злонамеренном умысле я тебя не подозреваю. Ты ду- маешь, я не знаю, что ты пострадала невинно? Да, она действительно пострадала, но вовсе не так, как это представ- ляется Тэйну. Невинно? О нет! Вряд ли. Она с недоумением отметила напря- женность всей его позы. - Я... я понимаю, почему ты изменил свое первоначальное решение о разводе. - Какое будущее может ожидать человека, наделенного таким жиз- нелюбием и силой, как Тэйн, и связанного с женщиной, любить которую он не может? - Но ведь однажды ты мне сказал, что никогда не отдашь своего сына. - Да, - Тэйн с шумом втянул в себя воздух. - Но это было до того, как ты Доказала, что настоящая любовь не боится жертв и не знает эгоизма, что, как бы сильно и глубоко ты ни любил, если приходит время расс- таться, нужно суметь это сделать просто и красиво, как бы невыносимо тя- жело тебе ни было. Ты была права, говоря, что Стефанос и Виктория нужда- ются друг в друге, но это еще не все. Как бы сильно я этого ни хотел, я не могу заменить им материнской любви и ласки. И не только потому, что я большую часть времени нахожусь вне дома, все гораздо серьезнее. Я пытал- ся закрыть глаза на собственные недостатки, но после отдыха на острове, когда ты стала жить на новой квартире, я уже не в состоянии был их скры- вать. И травма Стефаноса была лишь верхушкой айсберга. Он помолчал, и Сапфира силилась понять, что же означают эти слова Тэйна. - Ну и вот... - он улыбнулся ей грустной улыбкой. - Теперь, когда благодаря тебе я стал лучше понимать нужды детей, у меня нет иного выбо- ра, как забыть о собственных желаниях и потребностях и решить все в твою пользу. Не буду отрицать, мне это нелегко, но, в конце концов, я это заслужил. Я принес в твою жизнь одни несчастья, сначала соблазнив тебя, затем увезя за тысячи миль от родного дома и друзей, поселив в стране с незнакомыми обычаями и языком. Ты забеременела, не прожив со мной и го- да... - Тэйну стало трудно дышать... - А потом, когда та заболела, я умудрился ничего не заметить. Мне недостало терпения и способности по- нять... Theos mou, Сапфи! Ты вправе была ожидать от меня всяческой под- держки, но не получила ничего! Я заслуживаю того, чтобы ты не чувствова- ла ко мне ничего, кроме отвращения. - Это была не твоя вина, Тэйн! - Ее захлестнула волна сочувствия и желание разделить с ним его вину. - Я была слишком эгоистична и неопыт- на. Я даже не попыталась понять и разделить твою жизнь. - Боясь встре- титься с ним взглядом. Сапфира смотрела на свои руки. - К тому же это я соблазнила тебя. Я бросилась к тебе, не задумываясь о последствиях. Даже когда ты сказал моему брату, что собираешься жениться на мне, я застави- ла себя поверить, будто ты любишь меня, не обращая внимания на тот оче- видный факт, что ты оказался жертвой мимолетного увлечения и чувствовал себя обязанным по долгу чести "сделать из меня порядочную женщину", пос- ле того как нас застали на месте преступления. Услышав его смех, она с удивлением подняла на него глаза. - Дорогая Сапфи, я ведь действительно любил тебя! Я не был настолько неопытен и наивен, чтобы позволить себя соблазнить помимо моей воли. Бе- ли бы у меня не возникло твердого намерения жениться на тебе, я бы ни- когда не оказался в такой заведомо опасной ситуации. Твое столь лестное для меня внимание очаровало меня и намного ускорило мои планы, вот и все. - Ты любил меня? - Она столько лет убеждала себя в том, что это не так. Неужели это правда? Какой ему смысл лгать ей именно теперь? - Разумеется, я любил тебя. - В его взгляде была задумчивая нежность. - Разве ты забыла первый год нашей совместной жизни? - Как я могу это забыть! - Она опустила глаза и остановила свой взгляд на его груди, уставившись в ярко сверкнувшую на солнце, похожую на жемчужину пуговицу на его рубашке. - Но я все погубила, разве не так? Я была испорченной, с трудным характером девчонкой, слишком эгоистичной и жестокой. И я на корню разрушила наше хрупкое счастье. - Ты была больна, Сапфи! А я, глупец, ничего не хотел замечать. Theos mou! Как подумаю, сколько тебе пришлось перенести тогда, когда ты носила под сердцем наших детей, да и после! Правда заключается в том, что я из ревности ничего не хотел видеть. Я не готов был делить тебя даже с нашими детьми. Да, я любил всех вас, но тебя я любил сильнее. Я почувствовал себя отвергнутым, когда ты стала дни и ночи проводить с ними. Мне казалось, что ты просто помешалась на них. У всех моих сестер уже были свои дети, но они никогда не уделяли им так непомерно много времени... Сапфи, ты меня слушаешь? - Он опустился на одно колено у ее стула и нежно прикоснулся пальцами к ее руке. - Только когда, отчаявшись, я пригласил к нам Эбби, я стал кое-что пони- мать. Я надеялся, что она сможет пробиться к тебе, поможет мне наладить с тобой контакт. Именно Эбби заставила меня увидеть, что мои сестры жили в окружении своей многочисленной родни, бабушек, теток, двоюродных сес- тер и тому подобное - короче, тех, кто всегда мог принять на себя часть забот о детях, в то время как с тобой радом не было никого из близких тебе людей или родственников. До того времени я был слишком самоуверен, считая, что смогу обеспечить любую необходимую тебе поддержку и помощь. Но моя работа не давала мне возможности уделять тебе достаточно времени, и я был слишком увлечен ею, чтобы понять это. - Тэйн беспомощно развел руками. - Я был далеко не беден, но мне нужно было обеспечить источники твердых доходов. - Его рот искривился в горькой усмешке. - Нужно было кормить еще двух малышей, не говоря уже о расходах на оплату услуг Спи- ридоулы. - А в награду за все это ты получил истеричку жену, устраивающую тебе дикие скандалы из-за сестры, с которой ты якобы крутил роман. - Ее взгляд остановился на сильных длинных пальцах, покоившихся на ее руке. Она так много потеряла по собственной вине. И все же, как ни странно, этот разговор оказывал на нее какой-то терапевтический эффект, будто ее открытую рану обработали антисептическим средством. Сначала жгучая боль, потом следовал процесс заживления. - Если бы я не была тогда совершенно невменяемой, я бы никогда не бросила тебе эти дикие обвинения... - Нес- мотря на все усилия держать под контролем свои эмоции, Сапфира по- чувствовала, как по щекам у нее покатились две слезинки. - Не плачь, Сапфи, - нежным прикосновением Тэйн вытер ее слезы. - Ты не отвечала за свои поступки, у тебя ведь был полностью нарушен обмен веществ. - Зато потом, когда я возвратилась из больницы, со мной было все в порядке, - безжалостно констатировала она. - Я была переполнена жалостью к самой себе. Вместо того чтобы думать о будущем, я не переставала зада- ваться вопросом, почему это случилось именно со мной? Вместо того чтобы радоваться, что болезнь позади, я была озабочена мыслями о том, какая я несчастная. Я была отвратительным, вечно ноющим и эгоистичным существом, которого ни один человек не смог бы терпеть радом с собой. - Не было у меня никакой другой женщины, Сапфи, - грустно промолвил он. - Что до Ангелии Андроникос, то самое большее, чем она могла быть, это верным другом и умелым и очень полезным деловым партнером. - Я знаю, - прошептала Сапфира. - Она приходила сюда вчера и сказала мне то же самое, хотя еще раньше я стала понимать, что верила в это, по- тому что сама хотела верить, потому что мне нужно было переложить вину за собственные недостатки на кого-нибудь другого, потому что это было наказанием за то, как я вела себя с тобой. Однако за последние несколько недель после решения суда о раздельном проживании я внезапно будто очень повзрослела. Вся эта невозможная путаница в моей голове вдруг исчезла, и теперь я впервые вижу все с такой ясностью, какой мне недоставало эти годы. - Не стоит себя обвинять, agape mou, - Тэйн бережно стер с ее щеки вновь покатившиеся слезинки, ласково проведя указательным пальцем по нежной коже. - Я был во всем виноват изначально. Я не понимал, что с твоей стороны это было всего лишь увлечение. Из-за своего непозволи- тельного самомнения я уверил себя, что ты меня любишь, и я так сильно хотел этого, что не желал видеть реальности. Женитьба на тебе оказалась одним из самых эгоистичных поступков в моей жизни. Другим был тот, когда я согласился на твою жертву и забрал у тебя нашу дочь. Как ему объяснить, что он не прав, что он единственный мужчина, кото- рого она когда-либо любила? Как объяснить ему это, если он заявил, что желает развестись с ней? Когда же страсть, которую он к ней испытывал вначале, была разрушена временем и ее безответственным поведением? Сапфира незаметно убрала свою руку из-под его ладони и, вынув спря- танный в рукаве платок, промокнула повлажневшие от слез глаза. Как смо- жет она, любя Тэйна, принять от него жертву, которую он готов принести ради нее, зная по личному опыту, какую боль это ему причинит? - Итак... - произнес он с напряженной улыбкой, болезненно исказившей его лицо, - ...есть только один способ хоть как-то исправить мою ошибку, а именно дать тебе возможность уйти к человеку, которого ты можешь лю- бить так же сильно, как он любит тебя. - У меня никого нет, - жалобно сказала она, устремив на него умоляю- щий взгляд, полный страстного желания уверить его в правоте своих слов. - Майкл значит для меня не более, чем для тебя Ангелия. В тот раз, когда он поцеловал меня, я сказала ему, что у нас с ним не может быть будущего и что я могу быть для него только другом. Он молчал секунд пять, а потом вдруг засмеялся каким-то горьким сме- хом. - Ты знаешь, я ведь ревновал к ним обоим, к Лорне и Майклу, потому что они могли дать тебе то, чего не мог я, - утешение. - Тэйн, пожалуйста! - Она отчетливо слышала в груди глухое биение своего сердца и, не сознавая этого, в немой мольбе сжала перед собой ру- ки. - Возможно, все было бы иначе, если бы мы с самого начала попытались как-то понять друг друга. - Гм-м! - прозвучал безрадостный смешок Тэйна. - Я бы отдал десять лет жизни, чтобы иметь возможность вернуться в то время и начать все сначала, зная то, что я знаю теперь. - И вместо этого ты хочешь развестись со мной, - упавшим голосом ска- зала Сапфира и вдруг в изумлении увидела, как Тэйн отрицательно покачал головой. - Нет, я этого не говорил, Сапфи. Я сказал лишь, что не буду пре- пятствовать разводу, если ты этого пожелаешь. Это вовсе не одно и то же. Разве тыне видишь? Я попытался удержать тебя при себе против твоей воли, надеясь, что однажды случится чудо и я снова пробужу в тебе любовь ко мне. Но этого не произошло. Наши отношения становились все хуже и хуже, вплоть до того вечера, когда между нами вспыхнула ужасная ссора. Внезап- но, несмотря на весь свой гнев, я так безумно захотел тебя, что решил прибегнуть к действиям, раз уж слова были совершенно бессильны. Я поду- мал, если мы снова станем любовниками, мое тело будет более красноречи- вым катализатором для твоих чувств, чем любые слова! - Горечь этих слов отразилась на лице Тэйна. Не в силах больше сдерживать себя. Сапфира вскочила на ноги. Губы ее побелели, а руки непроизвольно сжались в кулаки. - Но ты так и не смог заставить себя сделать это! - Даже теперь, вспоминая выражение ужаса на его лице при виде ее нагого тела, она испы- тывала нестерпимую боль. - Тебе было отвратительно мое уродливое тело. - Сапфи, о чем ты говоришь? - Он кинулся к ней и, схватив за плечи, заставил Сапфиру посмотреть ему прямо в лицо. - Я действительно испыты- вал отвращение, это так! Но не к тебе... а к себе самому! Я весь горел желанием и страстью, к которой примешивались гнев и нарастающее и нена- вистное мне чувство стыда. И вдруг я увидел тот еле заметный, тонкий шрам. Он в самом деле был едва заметен, и все же ничто не могло бы с большей очевидностью напомнить мне о том, что тебе пришлось выстрадать по моей вине. Я был старше и опытнее тебя и, как последний эгоист, лишил тебя юности и свободы. И сейчас усугублял свой грех, намереваясь снова подчинить тебя своей воле. - Тэйн вздохнул. - Я много раз ненавидел себя за последние несколько месяцев, но ни разу с такой силой, как тогда. - О-о... - она смотрела на него какими-то безжизненными, лишенными всякого выражения глазами, - я думала, это потому, что тебя оттолкнуло мое уродство. Я была такой худой и изможденной. Он покачал головой. - Для меня ты всегда будешь прекрасна, Сапфи, - с простотой, от кото- рой у нее защемило сердце, сказал Тэйн. - Уродом был я, а не ты, и все-таки я не был готов отказаться от тебя. Вот почему, когда ты убежала к Лорне, я предложил тебе оформить в суде раздельное проживание. Я рас- суждал так: хотя ты и будешь в безопасности от каких-либо домоганий с моей стороны, все же по закону я буду иметь право видеться с тобой и, что самое важное, ты не сможешь выйти замуж за кого-нибудь другого. Я был убежден, что моя неожиданная выходка испугала тебя, и единственное, что мне оставалось, - это дать тебе возможность подольше пожить отдельно от меня, а остальное будет зависеть от моей способности вовремя уловить подходящий момент. Я не собирался форсировать события и намеревался уха- живать за тобой так, как я это делал в самом начале нашего знакомства. - А теперь уже слишком поздно? - голосом, в котором звучало глухое отчаяние, сказала она в ответ на его осторожное прикосновение к ее щеке. - Ты спрашиваешь меня об этом после того, что произошло между нами прошлой ночью? Ах, Сапфи... - Он чуть коснулся кончиками пальцев ее шел- ковистых волос. - Ты все еще не понимаешь? Я не в силах быть рядом с то- бой, чтобы не причинить тебе боль. После всего того, что тебе пришлось пережить в связи с рождением близнецов, я поклялся никогда больше не позволять тебе забеременеть от меня, но, несмотря на это, я любил тебя вчера с таким самозабвением, что мне было на все наплевать. Если бы я обладал, хотя бы наполовину, той силой воли, которой всегда гордился, я бы провел всю ночь внизу в баре, так как я не из тех, кто ищет случайных знакомств. Это просто не в моем характере. Вместо этого... - внезапно его голос дрогнул. - Я просто не подхожу тебе, Сапфи. Я должен расс- таться с тобой, потому что слишком тебя люблю и не могу оставаться в стороне, когда ты рядом. Что до наших детей, я думаю, будет лучше, если они станут жить с тобой... потому что... я также люблю и их. - Он отвер- нулся к своему столу, пряча от нее лицо. Сапфира почувствовала, как внезапно ее тело становится чужим, и в ка- кой-то момент ей показалось, что она теряет сознание из-за невыносимого шума прихлынувшей к голове крови. - Ты все еще любишь меня? - Ее окатила теплая волна, зародившаяся где-то в глубине ее существа и наполнившая ее тело ощущением почти невы- носимого блаженства и счастья. - Но тогда... тогда разве мы не можем на- чать все сначала? - спросила она дрожащим от переполнявших ее чувств го- лосом. Ссутулив плечи, Тэйн подошел к окну и стал смотреть куда-то вдаль. Сапфира не отрывала глаз от его стройной высокой фигуры, отчетливо выри- совывающейся на светлом фоне освещенного солнцем окна. - Чтобы продолжить наши платонические отношения? Ты это хотела ска- зать? Нет. Я думал, что все в конце концов образуется, но это невозмож- но. Я не могу не желать любить тебя. И я не могу любить тебя, не причи- няя тебе страданий. К тому же я не имею права лишать тебя возможности найти счастье с человеком, которого ты захочешь сделать своим мужем. - Он повернулся к ней и улыбнулся, но в его глазах она увидела невыносимую боль. - Благодаря тебе я понял, что истинная любовь не должна быть эго- истичной, бывают моменты, когда единственный достойный выход - видя, что ничего уже не изменишь, - дать человеку возможность уйти! - Но я не хочу уходить от тебя! - в отчаянии выкрикнула Сапфира, не зная, как заставить его поверить в искренность ее слов. - Я... я тоже люблю тебя, Тэйн! Я всегда любила тебя, просто мне стало трудно справ- ляться со своей ревностью и страхом, и я не знала, как заставить тебя понять. Мне хотелось, чтобы ты понял мое состояние интуитивно. Когда этого не произошло, я убедила себя, что ненавижу тебя. Но это была неп- равда. У нее вырвался нервный смех при виде его неподвижной фигуры, застыв- шей в тягостном молчании от внезапного откровения ее слов. - И ты, конечно же, прав насчет вчерашней ночи, - продолжала она дро- жащим от волнения голосом. - Действительно, это не самое подходящее вре- мя для того, чтобы увеличивать нашу семью. Хотя врачи и уверили меня, что случившееся со мной при первых родах, вероятно, больше не повторит- ся, а если и повторится, они всегда успеют прийти мне на помощь. Но ес- ли... если бы ты не занялся со мной любовью, не знаю, что бы со мной бы- ло, потому что стоило мне увидеть двуспальную кровать, как у меня разыг- ралось воображение. - Всемилостивый Боже! - услышала она наконец его тихий, исполненный молитвенного благоговения голос. - Помоги мне поверить, что это не сон! - Он протянул к ней свои руки, и она бросилась в его объятия, прижавшись к его груди, чтобы не упасть от внезапно охватившей ее слабости. Голова Тэйна склонилась к ней на плечо, а руки властно обхватили ее дрожащее тело. В течение нескольких секунд они молча наслаждались близостью друг друга, охваченные блаженством воспоминаний и взволнованные накатившей на них мощной волной желания. Безошибочно почувствовав знаки его страсти. Сапфира еще сильнее при- жалась к нему, наслаждаясь звуком хриплого стона, исторгнутого из его груди. - Почему бы нам не пойти в спальню, agape mou? - прошептала она с ча- рующей улыбкой, вызывая в нем еще более острое желание. - Что подумает Эфими? - с притворным испугом спросил ее Тэйн, в то время как его зеленые глаза, ставшие еще более яркими, и учащенное дыха- ние свидетельствовали о совершенно других чувствах. - Мы платим ей не за то, чтобы она думала! - со счастливым смехом она заглянула в любимое лицо и, прочтя в нем то, что хотела, вздохнула с бесконечным удовлетворением. Тэйн не дал ей ничего больше сказать. Схватив Сапфиру на руки, он быстро понес ее наверх, в большую спальную комнату, где он снова стал для нее мужчиной ее грез, ее Тэйном... властелином... повелителем... хо- зяином. - Счастлива? Это был вопрос, который он часто задавал ей в первое время после же- нитьбы. И, как тогда, Сапфира ответила: "Безумно!" Тэйн лениво, как во сне, зашевелился, и его бесстыдно обнаженное тело осветили золотистые лучи утреннего солнца. - Нам предстоит осуществить множество планов, Сапфи. - Мм... - Полная блаженной истомы, Сапфира лениво обвела пальцем вок- руг небольших и твердых сосков, украшавших его мускулистую грудь. - Нап- ример? - Для начала мы избавимся от решения суда о раздельном проживании! - Он перехватил ее руку, не давая ей возможности продолжить ее приятное занятие. - Затем, если нам удастся заполучить контракт с Филипом Робин- соном, а, скорее всего, так и будет, особенно после достигнутого вчера вечером взаимопонимания, я поеду с тобой и детьми на шесть месяцев в Англию. Там я смогу проследить за тем, как будут запускать новые компьютерные программы, а ты снова увидишься со своей семьей. - Прекрасно, - улыбнулась Сапфира. Она обязана принести свои глубо- чайшие извинения Эбби, и ничего не может быть лучше, чем сделать это лично. Каким-то чудом нити ее жизни начинают вновь крепнуть, ее истер- занная любовь снова обретает уверенность и наполняется чувством терпи- мости и понимания. Тэйн блаженно вздохнул и с любовью провел рукой по ее нежной груди, умело лаская ее своими чуткими пальцами. - Ты знаешь, я подумал, что действительно потерял тебя навсегда, ког- да ты пришла ко мне в тот день и вручила решение о том, что ты вправе забрать себе Вики. - Ты полагал, что я собираюсь сбежать с Майклом. - Вспомнив о тогдаш- ней враждебности Тэйна, она улыбнулась. - Это было совершенно невозмож- но. - Но ведь я тогда этого не знал и должен был ускорить свои планы, чтобы заставить тебя вернуться ко мне, не прибегая к тактике продолжи- тельной осады в несколько месяцев, где мне пришлось бы обхаживать тебя, внушая тебе мысль, что моя любовь - это нечто большее, чем радость физи- ческого обладания. Сапфира улыбнулась, оценивая искусность его стратегии. - Какая удачная мысль поехать на Константинос! - Ты хочешь сказать, что я это спланировал заранее? Вовсе нет! - Гла- за Тэйна лукаво блеснули. - Разумеется, я сказал Стефаносу, что мы пое- дем к морю, но я имел в виду что-нибудь поближе к дому. Но раз уж я воз- намерился всколыхнуть приятные воспоминания, следовало поехать именно на Константинос, где мы когдато были так счастливы. Внезапное подозрение заставило Сапфиру пристально взглянуть в безмя- тежное лицо Тэйна. - А как же насчет дружка Спиридоулы? - Ах, этот. - Он помолчал. - В общем, он типичный грек, и я уверен, если бы ему сообщили о наших обстоятельствах, он бы отказался. Поэтому я решил, что он и так уже в курсе дела. - Ах ты, хитрая бестия... - Тихо! - Он закрыл ее рот поцелуем. - Больше никаких бранных слов, помнишь? К тому же не я один оказался таким коварным хитрецом. Не забы- вай, что у нашего сына были свои планы насчет того, как вернуть тебя в твой дом. Если бы не он, мы бы, наверное, не были сейчас здесь. Мне бы пришлось намного дольше убеждать тебя вернуться на виллу, хотя в этом и заключался мой долгосрочный план. - Но ведь ты говорил, что собираешься продать Андромеду! - В самом деле? - улыбнулся Тэйн поистине макиавеллиевской улыбкой. - Ну что ж, думаю, что в конце концов могло дойти и до этого, хотя в тот момент я просто хотел воскресить твои прежние чувства к дому, чтобы тебе было нелегко жить вдали от него. Сапфира ничего не сказала на это и предпочла помолчать, наслаждаясь близостью Тэйна, его такого знакомого и любимого тела, но было одно обс- тоятельство, которое ей хотелось бы немедленно исправить. - Ты можешь не поверить, но Лорка будет очень рада, что у нас с тобой все закончилось так благополучно. Я знаю, ты был зол на нее, но она всегда хотела одного: чтобы я была счастлива. По правде говоря, она раньше, чем я, поняла, что я все еще люблю тебя. По-своему она была не менее изобретательна и хитра, чем ты. Лорна надарила мне кучу вещей для поездки на остров, чтобы я снова почувствовала себя женщиной и стала бо- лее терпимой к твоему обществу! - В таком случае я перед ней в громадном долгу, - торжественно произ- нес Тэйн. - А Майкл? Он тоже будет рад? - Зачем ты меня дразнишь? - с упреком посмотрела на него Сапфира. - Нет, я думаю, лишь спустя какое-то время. Но меня отчасти привлекало в нем его гостеприимство и то, что я говорила с ним на одном языке. Я ни- когда не поощряла его, Тэйн. Все свои чувства он скрывал от меня. Не сомневаюсь, спустя какое-то время он обо всем забудет. - Ну что ж, уверен, что в Афинах ему повезет больше, чем в Кефине, - спокойно заметил Тэйн. - Представь себе только, как много там туристов. К тому же, если принять во внимание ресторан, который в скором времени должен приобрести международную известность, его акции поднимутся на го- ловокружительную высоту! - Так это ты! - Сапфира вскочила на кровати и склонилась над Тэйном, глядя на него блестящими от неожиданного прозрения глазами. - Это ты сделал так, чтобы они переехали, ведь я ничего не говорила тебе об этом. - Сапфи... - Он властным жестом протянул к ней свою руку. - Нет, сознайся, ты, чудовище! - оттолкнула она руку Тэйна, глядя на него с ужасом и одновременно восхищением. Лежа на спине, казалось бы беззащитный в своей наготе, он оставался все тем же уверенным, излучающим властное обаяние Тэйном; со знакомой ей улыбкой он взглядом, в котором еще не исчезла разнеженная усталость от предыдущих ласк, блуждал по ее обнаженному телу. - Возможно, я упомянул о ресторане в разговоре с Ником Кристианиде- сом, владельцем отеля, которого случайно встретил на одном из приемов. Он был один, так как его жена собиралась родить второго ребенка, и мы провели какое-то время вместе. Должен признать, он сразу же очень заин- тересовался этим делом. Когда я рассказал ему о блестящей репутации рес- торана, он сказал, что обязательно посетит его и что у него давно созре- ло желание открыть первоклассный ресторан в Афинах. - О Тэйн! - Сапфира не знала, смеяться ей или плакать. - Как ты мог? Ты захотел избавиться сразу от обоих! От Лорны и Майкла! - Ты говоришь так, будто я принадлежу к какой-то мафии, - сказал он, избегая ее обвиняющего взгляда. - Это было всего лишь предложение. Я бы не смог изгнать их из Кефины, даже если бы у меня была такая возмож- ность. - Тэйн вздохнул. - Я бы мог сказать тебе, что мои рекомендации были чем-то вроде благодарности за их дружеское расположение к тебе, но это было бы неправдой. Сознаюсь, я считал, что они настраивают тебя про- тив меня, а мне ни к чему враги, угрожающие благополучию моей семьи. Мне и без того было не очень сладко. Я стремился найти ту искру, которая могла бы воспламенить между нами былую любовь, и это означало, что вре- менами я должен был быть более жесток с тобой, чем мне того хотелось, особенно принимая во внимание, что я не самый терпеливый и хладнокровный из мужчин, и мне не нужен был твой постоянный сопровождающий, готовый в любой момент отнять тебя у меня! Не находя слов, чтобы охарактеризовать его безрассудный поступок. Сапфира лишь молча смотрела на его выразительное лицо, удивляясь всесок- рушающей целеустремленности Тэйна. - Господи, Сапфира, - в отчаянии воскликнул Тэйн, - я думаю, это было неэтично, но ведь, как говорится, на войне и в любви все средства хоро- ши! И в любом случае решение принадлежало не мне. Раз Кристианидес сде- лал предложение, то принимать или не принимать его зависело от Майкла Уэста и его партнера. Не стоит изображать дело так, будто их, бедных, заманили на край света. В конце концов, отсюда до Афин можно доехать на такси... Услышав в его голосе неподдельное волнение, Сапфира улыбнулась. - Но не так близко, как когда до них можно было дойти пешком за нес- колько минут? - мягко спросила она. - Нет, - коротко ответил Тэйн. - О, Тэйн, я должна была бы на тебя разозлиться... - Я не собирался подвергать тебя каким-то лишениям, Сапфи. Я просто хотел занять в твоей жизни то место, которое занимала Лорна. Дать тебе поддержку, дружбу и понимание... - Он замолчал. Сапфира продолжала любо- ваться его лицом и, заметив на нем легкую тень стыда и уязвимости, по- чувствовала желание успокоить Тэйна. - Ты можешь меня простить? Он заслужил, чтобы она его простила, но Сапфира притворилась, что об- думывает ответ, а Тэйн весь напрягся в ожидании приговора. - Будет ли Лорна желанным гостем в этом доме? - спросила она наконец. - Конечно, - без колебаний согласился Тэйн. - И ее брат тоже, пред- почтительно вместе со своей невестой или женой, если ты этого хочешь. Пора было развеять его тревогу. - Все, чего я хочу, - мягко сказала Сапфира, - быть с нашими детьми и с тобой, Тэйн. С радостным криком восторга он притянул ее к себе, и Сапфира отдалась его ласкам с тем большим удовлетворением, что чуть было не потеряла его навсегда. Почувствовав на своих губах жадный и властный поцелуй Тэйна, она мыс- ленно услышала слова, которые он так и не дал ей произнести, - власте- лин, повелитель, хозяин. |