Андрей Дмитриев

   * * *

   - Есть у вас больные люди?
   - Есть у нас больные люди.
   - Что вы будете им делать?
   - Мы им будем удалять!
   - Как?
   - Наши умные науки
   в наши мускульные руки
   штуки разные вложили,
   мы любые сухожилья
   можем резать, можем рвать.
   - Ну а кости?
   - Кости будем мы ломать!
   Мы при помощи специальных
   пил-зубил универсальных
   будем кости им ломать!
   - А самих их?
   - Зарывать!
   Зарывать в сырую землю
   и водою поливать.
   - А когда больных не будет?
   - Мы лечить здоровых будем!
   - Что вы будете им делать?
   - Мы им будем удалять!

   - 2

   - Александр Левин

   КОНСТРУКТОР N 2
   (для продолжающих)
   Запоюкали поюны:
   надоело нам поюкать!
   Мы хотим, как гамаюны,
   гукать!

   1. МОДЕЛЬ КОСМИЧЕСКОГО КОРАБЛЯ
   "ВОСТОРГ-1"

   Шумелка-мышь вскарабкалась на ящик,
   держа за нитку пламенную речь
   к трудящим,
   каковые, прудящиеся прудом там и сям,
   стояли и вминательно глядели
   по сторонам,
   по каковым виднелась темнота,
   заставленная ящиками склада
   спущенки, колбасыра и монада.

   Кричала мыша: "Там такой отпад!
   Там нету ни препонов, ни преград!"
   И мыши с ожиданьем нетерпенья
   галдели вверх в пустые небеса
   (на благо всем ухала колбаса);
   усами восхищенно шелестя,
   они махали, дружные, хвостом,

   - 3
   - когда взлетела пламенная речь,
   держимая за ниточку.
   Потом
   они вскричали:" Слава! Наш летучный!
   Наш небывалый мышка-пустонавт!
   Прощай, наш фрэнд! Алас на нас! Гуд навт!"
   И мышка улетела в потолок,
   помахивая цыпочками ног.

   И я там был, и кушал кюль-басу,
   и ковырял задумчиво в носу,
   и думал, как печальна и горька
   судьбина улетелого зверька!

   2.МОДЕЛЬ МЫСЛИТЕЛЯ У ОКНА

   Шумелка-мышь шуршавая в полу.
   Бубнитофон немножечко в углу.
   Сижу, задумчив, как земельный таг,
   гляжу закат - практически за так.
   Затакт.
   В окно вжужжался пирожук,
   горящий и хрустящий, как сухарь,
   - упал. А я вминательно сижу
   и не упал. Я мирозданью царь.

   О я, который так всего постиг!
   - как некий небывалый пустонавт,
   одетый в целлофаст и хрипдашип,
   взираю с неба на земельный шафт.

   - 4
   - Я не упал!!
   Где в небе тухнет свет,
   толпы скитайцев тянутся на юг,
   - там я парю, как парадоксов друг,
   и жду, когда ты мне наконец подашь обед!!!

   3.МОДЕЛЬ ШИЗОГО ПОД ОБЛАКЫ

   Он отвкусил горячий пирожук,
   и он упал, жужжа сердитым басом,
   а он летал весёлым карабасом
   сюда-туда, как Парадоксов-друг.

   Ему казался Самолёт-летит,
   и он ему покачивался торсом,
   а он ему не запокачивал: упёрся
   руками в атмосфэру и летит!

   А он не так! - он так свободн и юнн,
   как мориц одноглазый и суровый,
   он не всхотел стать гений длиннововый,
   он стал один, как истинный поюн!

   И он парил, и зорким обводил,
   и воздевал, и гордо устремлялся,
   и ел вортушку (ею он питался),
   угрозен и волнист, как крокодил,

   и быстролётен, как суперцемент
   и клеймомент, мгновенно вместевзятый,

   - 5
   - а мимо лился воздух полосатый,
   и шли скитайцы из Уфы в Дербент.

   КОНЦЕПТУАЛЬНОЕ ДЕЙСТВО

   Дежурная вода - всегда
   Грязную посуду бульдозером
   в мойку
   Вантуз приготовился
   Пошел!
   Нервные отвернулись
   ЧМОК!
   Ура! Есть проток
   Врубаю горячую:
   ТРРРРРРР-пррррокладка попопопополетела
   пррроклятье!
   Разводной ключ
   Пошел!
   УХ УХ УХ УХ эх
   и в обратную
   Так
   Свет на меня!
   Атас!
   Врубаю:
   пошло, пошло, шварк, тчшшш:
   шварк-тчшшш
   Так дайте фонограмму:
   я делаю чисто
   "Просто просто просто АГА"
   Голубь зараза сойди с карниза

   - 6
   - Прелюдия и ложка доминор
   Я быстрее
   Бельмо ль мажор
   Оттаскивай!
   Я ешё быстрее
   Плюх-Плюх
   Вот я какое молодец!
   Аллерго модырато
   Гоша! Иди спать!!
   Эх пос-суда! Пыль да ту-у-ман
   Что такое?!
   Уберите муху из кадра!
   Так
   Вожки
   Так
   Уилки
   Ещё уилки
   Кончаю:
   кончаю!:
   Кончил!:
   Снято

   Тишина как в

   где?

   - 7

   - ПОСЛАНИЕ ИЗ ГОРОДА ФЕДОСЕИ ПО ВОПРОСУ
   О НЕКОТОРЫХ ЭКОЛОГИЧЕСКИХ СИСТЕМАХ.

   Широка страна родная,
   Есть в ней город Федосея,
   в нем есть угол заповедный,
   где дорожное железо
   разветвленное лежит.
   Там идет веселый дизель,
   маханический любовник,
   он кричит предельным басом,
   трандычит железным мясом,
   он ужасен и прекрасен
   и от мощности дрожит.

   Он идет по переулкам,
   отдаленным перегонам,
   тупикам и закоулкам
   собирать своих вагонов,
   красных, черных и зеленых.
   А печальные вагоны,
   безголовые бараны,
   а еще точнее овцы,
   щиплют траву по газонам,
   дуют воду из-под крана,
   теплым пузовом дымятся,
   обрамляет их природа,
   окружает их среда.

   - 8
   - Их вытаскивает дизель,
   механический любовник,
   из бузинного прикрытья,
   любит их с ужасной силой
   и влечет по белу свету,
   по родной стране Советской,
   груз возить разнообразный
   день туда, а день сюда.

   И бегут они семейно,
   под ногами рельсы гнутся,
   и осмысленную пользу
   производят между тем.
   Так свершается в природе
   и конкретно, в Федосее,
   сочетание различных
   механизмов и систем.

   - 9
   - Владимир Тучков

   ЗВЕРИНЕЦ

   О сад, сад!
   Где железо подобно отцу, напоминающему братьям, что они
   братья.
   Где финны ездят пить водку.
   А красотки покупать мясо.
   Где жезл регулировщика, словно полосатый носок флюгера, попе
ременно пускает ветер в разные улицы.
   Где по главной площади ходят, как по панцырю черепахи.
   Где съезд мелиораторов, вытекая из ГУМа шумным потоком в шам
пунной пене, тащит огромные тяжести.
   Где поблескивающие стайки интуристов, как шарики ртути, прока
тываются по несмачивающейся толпе.
   Где глаз швейцара, словно глаз лягушки, избирателен.
   Сад.
   Где райком - и рай, и коммунизм, пребывающие в добром согла
сии.
   Где взгляд у отпетого подземного торговца подернут амальгамой,
   а речь и повадка подобны павлиньим раздвинутым козырям.
   Где финны цветут здоровьем.
   А проститутки краше бензиновых луж.
   Где тщедушные моллюски носят то черные лакированные панцири,
   то кабинеты.
   Где периферийный хомяк переносит за щекой туда и обратно.
   Где номенклатурный работник, ставящий подписи, подобен слону,
   ступающему тщательно и надежно ногами-присосками, потому что вдруг
   он полый внутри дирижабль.

   - 10
   - Где гриф "секретно" питается падалью.
   А орёл величественно сидит на суку босиком.
   Где отары инженеров кочуют между кульманами, колхозными поля
ми, полигонами, избирательными участками и антивоенными митингами.
   Где бухгалтер бегемотом настороженно выглядывает на поверх
ность, словно слесарь из-под приподнятой крышки канализационного
   колодца, словно сердце современного русского.
   Где фабрика "Ява" на всякий случай продолжает выпускать папи
росы "Казбек".
   Где по ночам такси зажигают зеленые волчьи глаза.
   Где в каждой квартире из каждой плиты вырывается сибирский
   вечный огонь.
   О сад, сад!
   Где железо подобно отцу напоминающему.
   Где немцы цветут здоровьем.
   И финны тоже цветут здоровьем.
   Где метрдотель - бархатный крот в рентгеновской полутьме наск
возь видит ваше либидо, а сержант выкрикивает "падла!", "Падла!" И
   сорит подсолнечной скорлупой.
   Где красотки жадно хватают ушами галантерейные блёсны.
   Где на вопрос о том, как пройти, из множества рук составляются
   оленьи рога.
   Где зебра - это пони с плохой строчной разверткой.
   Где стайки программисток знойным летним днём, словно воробышки
   в клетке павлина, весело поклёвывают в машинном зале прохладу кон
диционеров.
   Где обезьяны знают разгадку атеизма.
   Где финны допивают последнюю водку.
   Где жизнь, словно уж, переплывающий стремнину, равномерно дви
жется налево и направо относительно прямой осевой линии.

   - 11
   - Где завысокие десантники пятнисты.
   Где баллистическая траектория - шея лебедя, вся в инверсной
   изморози с маленьким солнышком клюва на конце.
   Сад.
   Где изначальный хаос постепенно переходит в упорядоченное
   блестяще-никелированное, зеркальное, отполированно-отражающее сос
тояние.
   Сад.
   Где вскоре будут только лишь солнечные зайчики, солнечные миш
ки, солнечные бегемотики и солнечные крокодильчики.
   Сад.
   Где разъятие поцелуя звучит, как отрываемая от асфальта крос
совка "Пума".
   Где подгулявшая сотрудница гастронома в майке "Elephant" в бе
зудержном танце демонстрирует корчащиеся от подземных испытаний се
мипалатинские горы.
   Где бухгалтер настороженно выглядывает на поверхность периско
пом.
   Где от чрезмерно выпитого начинают юзить.
   Где кооператор-ударник имеет сущность пороховых газов, разго
няющих пулю и не забывающих при этом передернуть затвор.
   Где впереди идущее зубчатое колесо рьяно спихвиает звенья гу
сеницы в непроходимую грязь, а колесо, идущее позади, выволакивает
   эти звенья из грязи и вновь передает их впереди идущему.
   Где жизнь движется не по спирали, а по резьбе.
   Где мысль ослепительным сгустком света всё быстрее и быстрее
   мечется между стенками лазера.
   Где спинно-мозговые электроны струятся в кабеле, чей перелом
   чреват параличом.
   Где испуг цветёт алгоритмическим деревом.

   - 12
   - Где бесплотные коротковолновые фантомы медленно кружат вокруг,
   словно рыбы, обнюхивая и заглядывая в глаза.
   Сад.
   Где железо подобно отцу.

   Юрий Арабов

   ПРО БОЦМАНА

   В рождество, когда у любой звезды
   нету сил, чтоб родиться из млечной щели,
   его находили у медсестры
   за неимением пещеры.

   Придя, волхвы не снимали бот
   и не делали коньячных порций,
   хоть знали твердо: такой убьет.
   Не убивай же их, боцман!

   Коль ты в офсайде, продай им зонт
   своей мамаши, что красит космы.
   Эмигрирует солнце за горизонт.
   Не убивай его, боцман!

   - 13
   - Надень фуражку и не горюй,
   что сапоги без носков не очень.
   Рождество - это время
   по календарю,
   когда ноги будущим не промочишь.

   Не тронь сестренку, а ну оставь,
   зачем ее завернул ты в простынь?
   Тебе б товарный грузить состав,
   не убивай ее, боцман!

   Вселенная - это такой масштаб,
   что не пролезет в твою фрамугу,
   и в нем кроме Бога фабком, генштаб...
   Не убивай же их, боцманюга!

   Боюсь, что умер в тебе главбух
   и Гуссерль умер с Платоном в паре,
   пускай ты их наблюдал в гробу,
   уймись, прошу тебя, карбонарий!

   Уймись... Ведь сердце уже не бьется.
   Приляг в канаву, тут нет Оруда...
   Спокойно, товарищи, это - боцман.
   Не зарывайте его покуда.

   - 14
   - Александр Башлачев.

   ЗИМНЯЯ СКАЗКА

   Однозвучно гремит колокольчик Спасской башни Кремля.
   В тесной кузнице дня Лохи-блохи подковали Левшу.
   Под рукою - снега. Протокольные листы февраля.
   - Эх, бессонная ночь! Наливай чернила - все подпишу!

   Как досрочник - ЗК два часа назд откинулся день.
   Я опять на краю знаменитых вологданьских лесов.
   Как эскадра в строю, проплывают корабли деревень.
   И печные дымы - столбовые мачты без парусов.

   И плывут до утра хутора, где три кола - два двора.
   Но берут на таран всероссийскую столетнюю мель.
   Им смола - дикий хмель. А еловая кора - им махра.
   Снежок - сахарок. А сосульки им - добра карамель.

   А не гуляй без ножа! А дальше носа не ходи без ружья!
   Много злого зверья. Ошалело - аж хвосты себе жрет.
   А в народе зимой - ша! - вплоть до марта боевая ничья.
   Трудно ямы долбить. Мерзлозём коловорот не берет.

   Ни церквушка, ни клуб. Поцелуйте постный шиш вам баян.
   Ну а ты не будь глуп! Рафинада в первачок не жалей!
   Не достал нас "Маяк". И концерты по заявкам сельчан
   По ночам под окном исполняет сводный хор кобелей.

   - 15
   - По ночам под окном - то ли песня, то ли плач, то ли крик,
   То ли спим, то ли нет! Не поймешь нас - ни живы, ни мертвы.
   Лишь тропа в крайний дом над обрывом вьется, как змеевик.
   Истоптали весь снег на крыльце у милицейской вдовы.

   Я люблю посмотреть, как купается луна в молоке.
   А вокруг столько звезд! Забирай хоть все - никто не берет.
   Значит, крепче стал лед. Мерзни, мерзни, волчий хвост на реке.
   Нынче славный мороз. Минус тридцать, если Боб нам не врет.

   Я устал кочевать от Москвы до самых дальних окраин.
   Брел по горло в снегу. Оглянулся - не осталось следа.
   Потеснись - твою мать! - дядя Миша, косолапый хозяин!
   Я всю ночь на бегу. Я не прочь подремать, но когда

   Я спокойно усну, тихо стронется лед в этом мире
   И прыщавый студент - месяц март - трахнет бедную старуху Зиму.
   Все ручьи зазвенят, как высокие куранты Сибири.
   Вся Нева будет петь. И по-прежнему впадать в Колыму.

   МЕЛЬНИЦА

   Черный дым по крыше стелется.
   Свистит под окнами.

   - В пятницу, да ближе к полночи
   не проворонь, вези зерно на мельницу!

   - 16
   - Черных туч котлы чугунные кипят,
   да в белых трещинах шипят
   гадюки-молнии.

   Дальний путь - канава торная.
   Всё через пень-колоду-кочку кувырком да поперёк.

   Топких мест ларцы янтарные
   да жемчуга болотные в сырой траве.

   - Здравствуй, Мельник-Ветер-Лютый Бес!
   Ох, не иначе черти крутят твою карусель...

   Цепкий глаз. Ладони скользкие.
   - А ну-ка кыш! - вороньё,
   заточки-розочки!

   Что, крутят вас винты похмельные
   - с утра пропитые кресты нательные?...

   Жарко в комнатах натоплено.
   Да мелко сыплется за ворот нехороший холодок.

   - А принимай сто грамм разгонные!
   У нас ковши бездонные
   да все кресты - козырные!
   На мешках - собаки сонные,
   да бабы сытые,
   да мухи жирные.

   - 17
   - А парни-то всё рослые, плечистые.
   Мундиры чистые. Погоны спороты.

   Черный дым ползет из трубочек.
   Смеется, прячется в густые бороды.

   Ближе лампы. Ближе лица белые.
   Да по всему видать - пропала моя голова!

   Ох, потянуло, понесло, свело меня
   на камни жесткие да прямо в жернова!

   Тесно, братцы. Ломит-давит грудь.
   Да отпустили б вы меня... Уже потешилсь.

   Тесно, братцы. Не могу терпеть!
   Да неужели не умеем мы по-доброму?...

   На щеках - роса рассветная.
   Да черной гарью тянет по сырой земле.

   Где зерно моё? Где мельница?
   Сгорело к черту всё. И мыши греются в золе.

   Пуст карман. Да за подкладкою
   Найду я три своих последних зернышка.

   Брошу в землю, брошу в борозду
   - к полудню срежу три высоких колоса.
   Разотру зерно ладонями,

   - 18
   - да разведу огонь,
   да испеку хлеба.
   Преломлю хлеба румяные
   да накормлю я всех
   тех, кто придет сюда
   тех, кто придет сюда
   тех, кто поможет мне
   тех, кто поможет мне
   рассеять черный дым
   рассеять черный дым
   рассеять черный дым...

   Махмуд Исполкомов

   ПЕСНЯ О ЛОДОЧНИКАХ

   Посреди пустыни Гоби есть завод подводных лодок.
   Старший лодочник, очкарик, никогда не видел моря. Средний ло
дочник - красотка, председатель профсоюза. Младший лодочник
   - романтик. И должно быть, из двуполых.
   Посреди пустыни Гоби есть у них гострудсберкасса.
   Там они лежат годами - сберегают нажитое. То-то им легко и

   - 19
   - ладно в глубине подводных лодок, посреди пустыни Гоби, за сте
ной гострудсберкассы!
   Раз в столетие с визитом к ним летает птица-боинг.
   Хорошо следить за нею в слюдяные перископы! Но боятся богдыха
на. Повелит, и як летает, красны буркалы распялит, бурно мо
чится из шланга. Раз отлил, они решили, будто реки повернули.
   В тот же час зарыли лодки, изнутри песком забили. Что не спря
тали - взорвали. Остальное растащили, саксаулы порубили и ре
шили партизанить. Тут пришел верблюд с посыльным. С ним письмо
   от богдыхана: дескать, что за матерь вашу! Всё отрыть и жить,
   как жили!
   Старший лодочник, очкарик, что ешё не видел моря, средний
   лодочник, красотка, председатель профсоюза, заседали молча,
   тройкой. Посидели-переспали. Утром как врага народа расстреля
ли двуменьшого...
   Как всегда в конце столетья прилетала птица-боинг.
   Говорили о погоде. Принимали прямо в лодке. Угощали гоби с
   яком, по приказу богдыхана. Удивлялась птица-боинг, заедая го
би яком: "Как вы можете, ребята, столько лет без капли влаги?"
   Тут же вынесла красотка, председатель профсоюза, полведра
   аэрозоли по приказу богдыхана.
   Засадила птица-боинг, гоби с яком отрыгнула! Старший лодоч
ник, очкарик, от конфуза обезумел! Средний лодочник, красотка,
   председатель профсоюза, приоткрыла косметичку и приказом по
   пустыне повелела гнать из тыквы сок армянского разлива и не
медля изготовить три надежных апельсина из отходов бумбы-ямбы
   труб и радиодеталей.
   Дура, дура птица-боинг! Где ей ведать, мокроступой,
   что у нас гагары тонут без ведра аэрозоли! Потому что гоби с
   яком им, гагарам, недоступно...

   - 20
   - Средний лодочник, красотка, председатель профсоюза, постоя
ля на закате, почесала где не надо и пошла своей дорогой. Хо
роша дорога к дому!
   Посреди пустыни Гоби есть завод подводных лодок.
   Старший лодочник, очкарик, никогда не видел моря.
   Он лежит в гострудсберкассе под портретом богдыхана.

   Иван Крутой.

   РЕЧЬ

   Вот, скажем, вылезет какой-нибудь там нахал,
   Начнет рассуждать обо всякой там мистике...
   А вы спросите его, куда этот Марк шагал
   Без визы в паспорте и выездной характеристики?

   А чтобы внизу не поднимали ор,
   Куда, мол, девается вся колбаса,
   - Пускай приедут Карден и Диор,
   Покажут ихние чудеса.

   - 21
   - А лучше, конечно, всё запретить.
   Или произвести Макаревича в римские папы.
   "Машину времени" раскрутить
   Взад, чтоб полезли прежние времена и этапы.

   Все двери гвоздями заколотить,
   Забить покрепче, не только в Европу окошко.
   Эх, гайки бы снова подзакрутить,
   А недовольных послать на картошку.

   Но дело, конечно, не в колбасе.
   Были, конечно, дела и похлеще.
   Задолго до гласности знали все,
   Какие у нас удивительные происходят вещи.

   Чуть ли не деньги были отменены,
   - И жили же многие без них столько лет!
   Поскольку одним они не нужны,
   А у других всё равно их нет.

   Надо, стало быть, непременно духовно крепить
   И всячески развивать всесторонне
   Что-нибудь, отчего все разом вдруг бросят пить,
   Не повредив нашей очень тяжелой промышленности и обороне.

   Страна-то большая... Не углядишь,
   Кого выпускать и впускать поименно.
   Но твердо скажем пролетарское "Кыш!"
   Псевдоспортивным самолетам-полушпионам!

   - 22
   - НИЧЕЙНАЯ НАРОДНАЯ ПЕСНЯ

   Вот мчится тройка никакая
   Вдоль по дороге никакой.
   Никто, никак не напевая,
   Трясет ничейной головой.

   Там дух ничей. Ничем там пахнет.
   И никаковские поля.
   Никто не встанет и не ахнет:
   Мол, как же так? Ничья земля!

   Никто не поведет и бровью,
   Никто не ворохнет плечом.
   Ничей покой не куплен кровью.
   Никто
   Не плачет ни о чем.

   ТОСТ В ЧЕСТЬ НЫНЕПОКОЙНОГО

   Дорогой наш Всемуголова!
   Уменьшаются в росте слова
   Из числа специально найдённых.
   Против вас я - один из едва
   Разувиденных и наблюдённых.
   Вам ведь стоило бровью моргнуть,
   Чтоб за всем, что ни есть, наблюднуть,
   Чтобы всяк наблюдимый исторг
   Из чревес наблюдомый восторг,
   Дабы сам наблюдатый соблюл,

   - 23
   - Взявши сам себя на караул,
   Наблюдалый чтоб - сам осознал
   Степень ту, до которой он мал,
   И в сиянии ваших наград
   Наблюдальный чтоб сделался рад,
   Наблюждаемый чтоб не стерпел,
   Оду чтоб наблюдастый вам спел,
   Чтоб на вас наблюдались медали!
   А когда вас зароют в паркет
   Под блюдение бдящих ракет,
   Поднаблюдные чтоб зарыдали.

   э * *

   Ну, погода к нам явилась!
   Клятый минус зверски лют.
   Как бы стуже ни ярилась,
   Не боится русский люд.

   Как там старая Европа?
   Нас не хочет воевать?
   Нет! Видать, примерзла кожа,
   Из-под снега не видать!

   Ты поди-ка в нас прицелься!
   Ну а нам - пущай - мороз!
   Лопнет в градуснике Цельсий,
   Не дождавшись наших слез.

   - 24
   - * * *
   Поля не родят бутерброд,
   И даже герой не отважен.
   Неважен чужой оборот,
   Коль даже и свой не налажен.

   Ценою ужасных побед
   Ужели и хлеб не заслужен?
   В один несъедобный обед
   Смешались и завтрак, и ужин.

   Я сам их возник из пустот,
   Я выдернул их, как из скважин.
   Народ густопсовых пород
   Загадкою гадкой загажен.

   Эпоха ладони прострёт
   И выстрелит телом героя.
   И он, обгорелый, замрёт
   На первое и на второе.

   И сколько бы ни было лет,
   Мозги хороши без извилин...
   И жизни прожарен омлет,
   И орден снаружи пришпилен.

   И время летит, как снарят,
   Который из прошлого вынут.
   Но завтрак и ужин стоят
   На почве и медленно стынут.

   - 25

   - Нина Искренко

   ОТРЫВОК ИЗ ПРОИЗВЕДЕНИЯ Я И БОРХЕС
   (Подражание мне и Борхесу).

   Шесть одноруких богов
   с гелиокантропского архипелага
   плавали в поисках ночлега
   в лунную ночь
   в четырех непересекающихся плоскостях
   и с легкостью
   необыкновенной для обыкновенного шестирукого существа
   сочинили несколько песен
   для увеселения луны
   и себе подобных
   Первые три песни назывались ЦИКЛОП
   и в них ничего не происходило
   Только в траве кто-то сидел
   кажется какой-то издатель
   и что-то издавал
   кажется звуки
   Все остальные песни кроме последней назывались
   В ОТСУТСТВИЕ ЦИКЛОПА
   и в них в принципе разрешалось все
   но опять-таки ничего не происходило
   так как накануне был пожар
   и почти все что могло произойти
   сгорело
   а остальное оказалось чем-то заваленным

   - 26
   - и никто
   не хотел
   убирать
   И только в последней песне под названием
   ПРИЗЫВ
   что-то наконец произошло
   а утром
   на двенадцатом этаже открылось окно
   и хриплый женский голос закричал Помогите
   И тут же где-то поблизости
   заработал отбойный молоток
   Тра-та-та-так

   Тут Борхес громко рассмеялся
   вспомнив один неприличный анекдот
   который я пересказывать не буду
   потому вы и так его знаете
   а я нет

   - 27
   - Владимир Друк

   ПАМЯТНИКИ

   калмык забыл, что он калмык,
   еврей забыл, что он еврей.
   Читатель ждет уж рифмы "розы".
   Ну на, возьми её скорей.

   Здесь сталин очень честно правил,
   пока не в шутку занемог.
   Он уважать себя заставил
   и лучше выдумать не мог.

   И брежнев очень честно правил,
   пока не в шутку занемог.
   Он уважать себя не мог
   и лучше выдумать заставил.

   И я не знаю про хрущева,
   и я не знаю про других,
   кто памятник себе хотел бы,
   а ведь могли чего ешё бы....

   здесь карабах, здесь леший бродит!
   И на ветвях сидит шиит.
   Пойдёт направо - не уходит,
   налево - тоже загремит

   - 28
   - шиит-антишиит,
   суннит - антисуннит,
   семит - антисемит,
   калмык - антикалмык,
   бисквит - антибисквит,
   э-л-е-к-т-р-о-л-и-т!
   пускай им
   общим
   памятником
   будет
   построенный в боях...
   О!
   этот ТЕАТР ДРУЖБЫ НАРОДОВ!
   Где все мы - актеры...

   ОРЛЯТА

   после первого мая
   после черного горя
   после вечного рая
   после вечного боя

   после этого храпа
   ты мне больше не папа

   после двадцать шестого
   после тридцать седьмого
   после сорок восьмого
   после снова и снова

   - 29
   - после этого храпа
   ты мне больше не папа

   после этого сына
   после этого храма
   после этого срама
   ты мне больше не мама

   от афганского шаха
   до афганского мата
   от понта пилота
   до понта пилата

   после этого стрёма
   после этого лома
   после этого страха
   после этого краха

   - пусть приходят генетики
   а потом кибернетики

   а потом биофизики
   а потом биохимики

   - забирают лопаты
   да уходят на фронт

   а у нашей палаты
   золотой генофонд

   - 30
   - * * *

   Есть многое на свете, друг Горацио,
   Что не подвластно электрификации.

   UNSERE FAMILIA
   Друкописи не горят...

   Друк.
   Друкер.
   Друкавец.
   Али Друк-заде.

   Друкин.
   Врагин.
   Вракин.
   Врак.

   Сэр Друк.
   О'Друк.
   Друк-Ин-Сын.

   Союздрук.
   Союздрукцирк.
   Госплемдрукхоз.

   Агропромдрукторгтрест.
   НИИ ДРУК.

   Юж-мор-нефте-газ-гео-физ-разведка. (Вдручную).

   - 31

   - Бурундруковский.
   Арон Виссарионович Друк-Шуйский.

   Друк Первый. Друк Второй. Друк Третий.
   Друк Минус Третий.

   Питер Друк.
   Ганс Христиан Андерсен.

   Семён Иванович Загоруйко.
   Семён Иванович Семь.
   Семён Иванович Имени Семьдесят Седьмого Диспута.

   Анна Механизмовна Пластмасса.
   Оон Альбертович Юнеско.

   Страшный Друк:
   друкомол, друкоман, друкописец, друконосец...

   И ты, Друк,
   ДРУК НАРОДА!
   И - друкие...

   АВТОБУРЕТ

   Я подвинул табурет.
   Передвинул табурет.
   Пододвинул табурет.
   И задвинул табурет.

   - 32

   - Табурет мой, табурет,
   Табуретный табурет!

   Справа-слева табурет.
   Сверху-снизу табурет.
   Позади нас - табурет.
   Впереди нас - табурет.

   Табурет мой, табурет,
   Табуретный табурет!

   Сам гуляет табурет,
   Куда хочет, табурет,
   Говорит мне табурет:
   Не мешай мне, табурет!

   Табу-табу-табурет,
   Табуретный табурет!...

   Здравствуй, мама,
   В этой жизни
   Я устроен хорошо.
   У меня четыре ножки
   И большая голова.

   - 33
   - ЭПИТАФИЯ

   Я новый мир хотел построить.
   Да больше нечего ломать.

   Тимур Кибиров

   ИЗ ПОЭМЫ "ДИТЯ КАРНАВАЛА"
   [детьми карнавала называют неполноценных детей,
   рожденных от пьяного зачатия].
   Набирает правда силу!
   Вся надеждами полна
   Протрезвевшая Россия,
   Ясноглазая страна!
   А. Вознесенский

   1
   Как ни в чем не бывало,
   а бывало в дерьме,
   мы живем как попало.
   Не отмыться и мне.

   - 34

   - Мы живем как попало.
   Нам попало вдвойне
   и на лесоповале,
   и на финской войне.

   На афганской, гражданской,
   на германской войне
   и на американской,
   что грядет в тишине.

   Как не стыдно стиляге,
   как же он не поймёт,
   что медаль "За отвагу"
   ватник честно несёт.

   2
   О дитя карнавала
   с леденцом-петушком,
   где-то там, на Ямале,
   на Таймыре пустом,

   где-то там, на Байкале,
   на Памире крутом
   мы с тобой приторчали,
   нас не сыщещь с огнём.

   - 35
   - О дитя карнавала,
   о воскресника сын,
   что глядишь ты устало
   из народных глубин?

   Из экранов, из окон,
   из витрин, из зеркал,
   от Колхиды далекой
   до Финляндии скал.

   За твомим глазамм
   то ли гной, то ли лёд...
   А по третьей программе
   дева песню поёт.

   3
   Ой, погано, погано
   в голове и в стране.
   Что ж ты, меццо-сопрано,
   лезешь в душу ко мне?

   Что ж ты ручкою белой
   гладишь медный мой лоб,
   на паршивое тело
   льешь елей да сироп?

   Что ж ты, божия птица,
   мучишь нас и зовешь?
   Улетай в свою Ниццу,
   а не то пропадешь.

   - 36

   - 4
   Фронт закрыт повсеместно.
   Все уходят в райком.
   Лишь жених да невеста
   перед Вечным огнем.

   Парень в финском костюме
   (Маннергейм, извини).
   Средь столичного шума
   молча встали они.

   И девчонка, вся в белом,
   возложила цветы
   тем, кто жертвовал телом,
   кто глядит с высоты,

   тем невинным, невидным,
   кто погиб за мечты...
   Что ж ты смотришь ехидно?
   Что осклабился ты?

   Что ты тонкие губы
   в злой усмешке скривил?
   Хочешь, дам тебе в зубы
   у священных могил?

   - 37
   - Ну куда ты, стиляга?
   Я ведь так, пошутил.
   Лишь медаль "За отвагу"
   не стебай, пощади.

   Ты не умничай, милый,
   над моею страной.
   В этой братской могиле
   сам ты будешь, дурной.

   5
   О дитя карнавала,
   о воскресника сын,
   выкормыш фестиваля,
   большеротый кретин,

   мой близнец ненаглядный,
   Каин глухонемой,
   Авель в форме парадной,
   что нам делать, родной?

   6
   Идут белые снеги.
   Тишина и простор.
   Где-то в устье Онеги
   глохнет бедный мотор.

   - 38
   - Где-то в центре районном
   вечер танцев идет.
   Где-то в тьме заоконной
   бьет стилягу урод.

   И девчонка, вся в белом,
   зачала в этот час
   - парню очень хотелось
   с пьяных маленьких глаз.

   Я не сплю в эту полночь.
   Я смотрю на луну.
   Полно, Господи, полно
   мучить эту страну!

   Нам попало немало,
   и хватило вполне
   где-то в самом начале,
   на гражданской войне.

   Где-то в самом начале,
   как на грех, как на смех,
   всем гуртом мы напали,
   да, видать, не на тех.

   - 39
   - 7
   Где-то в знойном Непале
   (он ведь рядом, Непал)
   мы с тобой не бывали.
   Лишь Сенкевич бывал.

   Где-то в синей Тоскане,
   в Аттике золотой...
   Спой мне, меццо-сопрано,
   птичка божия, спой!

   Чтобы было мне пусто,
   повылазило чтоб!
   Чтоб от счастья и грусти
   треснул медный мой лоб!

   Чтобы Родину нашу
   сделал я, зарыдав,
   и милее и краше
   всех соседних держав!

   Чтоб жених да невеста,
   взявшись за руки, шли,
   а за ними все вместе
   все народы Земли!

   Чтоб счастливый стиляга,
   улыбаясь в слезах,
   поднял тост: "За отвагу!"
   - встал под общий наш флаг!

   - 40

   - Чтоб сады расцветали
   белым вешним огнем
   как ни в чем не бывало
   на Таймыре пустом,

   тма, в заснеженных далях,
   за полночным окном,
   где-то там, на Ямале,
   где-то в сердце моём...

   О дитя карнавала
   с леденцом-петушком.

   ИЗ ПОЭМЫ "ЛЕСНАЯ ШКОЛА"
   Ехал на ярмарку Ванька-холуй...
   Хулиганская песня

   Ой вы, хвойные лапы, лесные края,
   ой, лесная ты школа моя!
   Гати, тати, полати, ау-караул,
   ёлы-палы, зеленый патруль!

   В маскхалате на вате, дурак дураком,
   кто здесь рыщет с пустым котелком?
   Либо я, либо ты, либо сам Святогор,
   бельма залил, не видит в упор!

   - 41

   - Он не видит в упор, да стреляет в упор!
   Слепота молодцу не укор!
   Он за шкурку трясется, пуляет в глаза.
   Ёлы-палы, река-Бирюса!

   Ой, тюменская нефть да якутский алмаз,
   от варягов до греков атас.
   И бродяга, судьбу проклиная, с сумой
   вдоль по БАМу тащится домой.

   Ой, гитара, палаточный наш неуют!
   Дорогая, поедем в Сургут!
   И гляди-ка - под парусом алым плывет
   омулёвая бочка вперед!

   И полночный костер, и таёжная тишь,
   и не надо, мой друг, про Париж!
   От туги да цинги нам не видно ни зги,
   лишь зелёное море тайги!

   Лишь сибирская язва, мордовская сыпь...
   Чу - Распутин рыдает, как выпь,
   над Байкалом, и вторит ему баргузин.
   Что ты лыбишься, сукин ты сын?

   Волчья сыть, рыбья кровь, травяной ты мешок,
   хоть глоток мне оставь, корешок!
   Вот те Бог, вот те срок, вот те сала шматок,
   беломоро-балтийский бычок!

   - 42

   - Возле самой границы, ты видишь, овраг.
   Там скрывается бешеный враг
   - либо я, либо ты, либо сам Пентагон!
   О зеленые крылья погон!

   Три гудочка я сделаю - первый гудок
   намотает положенный срок,
   а второй про любовь, про любовь прокричит!
   Третий харкнет и снова молчит.

   Дверь не скрипнет, не вспыхнет огонь ни фига,
   человечья не ступит нога...
   В темном лесе свирель, сею лён-конопель,
   вольчью ягоду, заячий хмель...

   Но кто скачет, кто мчится - спаси-помоги!
   Царь Лесной, Председатель тайги!
   С ним медведь-прокурор да комар-адвокат!
   И гадюки им славу свистят!

   Призрак бродит по дебрям родным, разъярён,
   европейский покинув газон!
   Он рубаху последнюю ставит на кон,
   спит и видит сивушный свой сон!

   Это дурью мы мучимся, лён-конопель,
   волчья ягода, заячий хмель!
   Белина-целина, что ни день, то война,
   ёлы-палы, лесная страна!

   - 43

   - По сусекам скребут, по сусалам гвоздят,
   по централам торчат-чифирят.
   Эх, кайло-кладенец, эх, начальник-отец,
   эх, тепло молодежных сердец!

   Нам кровавой соплей перешибли хребет!
   Отползай, корешок, за Тайшет.
   И, как шапку в рукав, как в колодец плевок,
   нас умчит тепловозный гудок.

   Ну чего же ты, Дуня? Чего ты, Дуня?
   Сядь поближе, не бойся меня.
   Пойдем-выйдем в лесок, да сорвем лопушок,
   да заляжем в медвяный стожок!

   Не гляди же с тоской на дорогу, дружок!
   Зря зовёт тепловозный гудок.
   Там плацкартные плачут, да пьют, да поют,
   А СВ все молчат да жуют!..

   Снова в широкошумных дубровах один
   я бегу, сам себе господин.
   Но взглянул я вокруг - а кругом на века
   братья Строговы строят ДэКа!

   Вырастают, как в сказке, то ГЭС, то АЭС,
   освещают прожектором лес.
   Всё мне дорого здесь, всё мне догого здесь,
   ничего мне не дёшево здесь!

   - 44

   - То прокисли молочные реки во зле,
   вязнут ноги в пустом киселе...
   В феврале на заре я копаюсь в золе,
   я ищу да свищу на заре.

   Эх, белеть моим косточкам в этих краях,
   эх, собес, Красный Крест да Госстрах.
   О, не пей, милый брат, хоть денёчек не пей,
   ты не пей из следов костылей!

   И сияют всю ночь голубые песцы,
   и на вышках кимарят бойцы.
   Ороси мои косточки пьяной слезой
   - клюквой вырасту я над тобой.

   Что нам красная небыль и что Чернобыль!
   Золотой забиваем костыль.
   И народнохозяйственный груз покатил,
   был да сплыл от Карпат до Курил...

   Кверху брюхом мы плыли по черной реке,
   красный галстук зажав в кулаке.
   А по небу полуночи Саша летел
   Башлачёв и струнами звенел.

   Он летел, да звенел, да курлыкал вдали.
   Мы ему подтянуть не могли.
   Мы смотрели глазами зи рыбьей слюды
   из-за черной чумной бороды!

   - 45

   - И чума-карачун нам открыла глаза
   - ёлы-палы, какая краса!
   И мороз красный нос нам подарки принёс
   - фунт изюму да семь папирос.

   О спасибо, спасибо, родная земля,
   о спасибо, лесные края!
   И в ответ прозвучало: "Да не за что, брат,
   ты и сам ведь кругом виноват".

   О простите, простите, родные края,
   о прости мне, лесная земля!
   "Да ну что ты, - ответила скорбная даль,
   - для тебя ничего мне не жаль..."

   Как по речке, по речке, по той Ангаре
   две дощечки плывут на заре.
   И, ломая у берега тонкий ледок,
   я за ними ныряю в поток.

   И, дощечки достав, я сложу их крестом,
   на утёсе поставлю крутом,
   крест поставлю на ягодных этих местах,
   на еловых, урловых краях.

   Подходи же, не бойся, чудак человек,
   комбайнёр, тракторист, гомосек!
   Приходите, народы, какие ни есть,
   хватит в этих обителях мест!

   - 46

   - Так открой же, открой потемневший свой Лик,
   закрути, закрути змеевик!
   И гони нас взашей, и по капле цеди,
   и очищенных нас пощади!..

   Но не в кайф нам, не в жилу такой вот расклад,
   ёлы-палы, стройбат-диамат!
   Гой еси, поднеси, - есть веселье Руси,
   а креста на ней нет - не проси!

   И кричи не кричи - здесь не видно конца,
   брей не брей - не увидишь лица.
   Где тут водка у вас продается, пацан?
   До чего ж ты похож на отца!

   Ой, Ярила-дурила, ой, падла Перун,
   моисеевский Лель-топотун!
   Бью челом вам, бью в грязь своим низким челом,
   раскроив о корягу шелом!

   Да, мы молимся пням, да дубам, да волкам,
   припадаем к корявым корням.
   Отпустите меня, я не ваш, я ушёл,
   ёлы-палы, осиновый кол.

   Гадом буду и тля буду, только пусти,
   в свою веру меня не крести!
   Дураки, да штыки, да Госстрах, да собес,
   ёлы-палы, сыр-бор, тёмный лес!..

   - 47

   - Эй, скажи, что за станция это, земляк?
   - Эта станция, парень, Зима!
   Да тюрьма, да сума, да эх-ма задарма,
   карачун это, парень, чума!

   Ёлы-шпалы, гудит тепловозный гудок:
   вот те срок, вот те срок, вот те срок!
   За туманом мы едем, за запахом хвой
   и туман получаем с лихвой!

   Слышишь, снова кричит сбодуна Гамаюн,
   фиксой блещет чума-карачун!..
   В феврале на заре сеем лён-конопель,
   невзирая на хмель и метель.

   В феврале на заре мы лежим на земле,
   согревая друг друга в золе.
   То ли чёрт нас побрал, то ль сам Бог нам велел,
   ёлы-палы, косяк-конопель.

   Мама, мама, дежурю я по февралю,
   в Усть-Илиме пою: Улялюм!
   Улялюм, твою мать, не увидишь конца.
   До чего ж я похож на отца!

   И ворую я спички, курю я табак,
   не ночую я дома, дурак!
   И спасибо, спасибо, лесная земля!
   Бог простит вас, родный края!

   - 48

   - И валежник лежит, и Джульбарс сторожит,
   вертолёт всё кружит да кружит.
   Но солёные уши, пермяк-простота,
   из полена строгает Христа!