НИЧЕГО НЕ ПРОИСХОДИТ

                               Шутки шутят:

                            старшее поколение:

     ВАЛЕНТИН МИХАЙЛОВИЧ, инженер-строитель, под 50 (250 р. в месяц).
     ВАЛЕНТИНА МИХАЙЛОВНА, его жена, кандидат мед. наук (250 р.)
     САНТЕХНИК жэка, их ровесник (на заработок не жалуется).

                             младшее поколение:

     БОРИС, старший сын В.М. и В.М., студент пединститута. Романтик.
     ГЛЕБ, младший сын, восьмиклассник. Юный супермен.
     ВИТЕНЬКА, девочка Бориса, лапочка-стервочка.

                           и усугубляющие сумятицу

     ЧЕТВЕРО РАБОЧИХ СЦЕНЫ И РАСПОРЯДИТЕЛЬ.
     ЧАСЫ С КУКУШКОЙ, кукующей не вовремя.
     ТЕЛЕВИЗОР  -  оснащен  дистанционным  управлением   и   повернут,   к
сожалению, экраном от зрителя: иногда кто-нибудь переключает  программу  и
усиливает звук.

                      Все происходит здесь и сейчас:
                     будний вечер в обычной квартире.

                              ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

     Досадная неувязка.
     Свет в зале гаснет.  За  опущенным  занавесом  -  стук  передвигаемых
декораций. Занавес поднимается - не до конца, резко идет вниз; опустившись
на треть, застывает, дергается, еще раз, еще,  один  край  заедает,  и  он
застывает в кривом положении. За ним - прозрачный занавес из крупной сетки
или кисеи и сцена в рабочем освещении. Д_в_о_е_  р_а_б_о_ч_и_х_  с_ц_е_н_ы
несут и ставят диван, _т_р_е_т_и_й_ - телевизор. Несут с трудом, ничего не
замечая: им тяжело.

     1-Й РАБОЧИЙ. Что сегодня играют-то?
     2-Й РАБОЧИЙ. А, опять лажа какая-то. "Ничего не происходит".
     1-Й РАБОЧИЙ. А не происходит, так нечего и дергаться.  Им  хорошо  на
сцене трындеть, а нам таскай все это.
     3-Й РАБОЧИЙ (лезет на стул).  Подай-ка.  (1-й  подает  ему  настенные
часы, он вешает их.) Хорошо хоть сейчас спектакли  кончаются  рано,  домой
спокойно успеваешь. Этот длинный?
     2-Й  РАБОЧИЙ.  Да  нет,  коротенький.  (Трогает  струны   гитары   на
стене-декорации.) Хэ, настроена.
     1-Й РАБОЧИЙ. (плюхается  на  диван,  утирает  пот,  глотает  пива  из
бутылки  на  столе.)  В  гробу  я  видал  эти  реалистические  постановки.
Таскаешь, будто грузчик в мебельном, а платят...

     2-й рабочий снимает гитару, вольготно раскидывается в кресле спиной к
залу. 3-й рабочий, бурча под нос,  вешает  срывающиеся  часы,  садится  на
стул, закуривает. 2-й, перебирая струны, поет.

                  На витрине детства кончились подарки,
                  Дождик, а не солнце, старость, а не радость.
                  Окольцована судьба радужною аркой, -
                  вниз башкой бы с этой арки, да работать надо.

                  Разыграйте меня, разыграйте меня:
                  что я смел и удачлив, шепните.
                  Сеть тесна - суета,
                  зла беда в ворота,
                  скукота жизнь прожить без событий.

                  Даже в микроскопе жизнь свою не вижу.
                  Где веселый праздник? Вечный понедельник.
                  Точно белка в колесе, наживу лишь грыжу:
                  удирать бы поскорей, да ведь я бездельник.

                  Обманите меня, обманите меня!
                  Жизнь меня серым сном опоила:
                  не проснуться - хоть в крик,
                  не встряхнуться - привык,
                  и удача мой адрес забыла.

     Из-за кулисы показывается  _р_а_с_п_о_р_я_д_и_т_е_л_ь  _с_ц_е_н_ы_  и
отчаянно машет: опустите занавес!

     РАСПОРЯДИТЕЛЬ  (сдавленно,   в   панике   и   бешенстве).   Вы   что,
ссамодеятельность, сс  ума  сошли!  Вон  немедленно!  (бросается  назад  к
рубильнику.)

     Сцена  гаснет,  остается  лишь  лампа  за  задником.  Рабочие  спешно
убегают: 2-й вешает гитару, она срывается, он  возвращается  и  вешает  ее
снова; 1-й,  пригибаясь,  возвращается  бегом,  хватает  со  стола  пустую
бутылку  и  убегает.  Занавес  дергается.  С  края,  где  его  заело,  4-й
р_а_б_о_ч_и_й_ выносит стремянку, лезет на нее, возится  наверху.  Занавес
идет вниз.

     4-Й РАБОЧИЙ (за занавесом). Вечно что-то напортачат.
     РАСПОРЯДИТЕЛЬ (выходит  перед  занавесом,  прижимая  руки  к  груди).
Уважаемые зрители! Просим простить нас  некоторые  технические  неполадки.
Сейчас начнется спектакль.

              1. "Большая комната" трехкомнатной квартиры.
       Три двери: налево - в "ребячью" комнату, направо - в спальню
        родителей, позади - в прихожую (туда же в ванную и кухню).
              На переднем плане В.М.-ОТЕЦ на велоэргометре.
       В.М.-МАТЬ за столом с кипой журналов: читает, подчеркивая.
           ГЛЕБ вяжет на спицах, не отрывая глаз от учебника.
            (Спиц он не выпустит из рук до конца действия,
                       когда свитер будет связан.)

     МАТЬ (закрывая журнал, вздыхает).  Ничего  нового.  Вот  и  еще  день
прошел... (Глебу.) Ну, как успехи?
     ГЛЕБ. На Западном фронте без перемен.
     МАТЬ (в тон). А на восточном?
     ГЛЕБ. Ура, мы ломим, гнутся шведы.
     МАТЬ. Ты будешь когда-нибудь говорить своими словами?
     ГЛЕБ. А кто сейчас говорит своими словами? Это не модно.
     МАТЬ. Очередное веяние молодого поколения?
     ГЛЕБ. Отнюдь. Разве не старшее поколение  заботится,  какими  словами
нам говорить? (Пытается сострить.) Что деды посеют, отцы  пожнут.  А  дети
жуют. Может, внуки сплюнут.
     ТЕЛЕВИЗОР. Сколько усилий! А счет не меняется! Удар!
     ОТЕЦ (налегая на педали). Почти пятьдесят кэмэ в час!
     МАТЬ (накрывая стол). Ты успеешь вернуться к ужину?
     ГЛЕБ (поддерживая шутку). Арестуют тебя скоро.
     ОТЕЦ (теряя педали). За что же это?..
     ГЛЕБ. Найдется. За превышение скорости, за нарушение  правил,  номера
нет... старушечку собьешь на переходе...
     ОТЕЦ. Тьфу на тебя. Умчусь от ГАИ. (Становится  на  напольные  весы.)
Четыреста граммов!
     ГЛЕБ. Ты так горд, будто не потерял, а нашел, и не  лишнего  веса,  а
золота.
     ОТЕЦ. И все равно девяносто шесть семьсот... никак!
     МАТЬ. Это за счет тяжелого характера, милый.
     ОТЕЦ (отдуваясь). Это ж сколько  энергии  надо  израсходовать,  чтобы
пустить на воздух четыреста граммов!
     ГЛЕБ. Особенно если они приходятся на мозговое вещество.
     МАТЬ. Сколько всего на воздух пускаем - а откуда энергия берется?..
     ГЛЕБ. Затратив то  же  количество  энергии  рационально,  ты  мог  бы
поднять трехтонную плиту на девятый этаж.
     ОТЕЦ. На черта она там нужна?
     ГЛЕБ. Ну, тогда  мог  бы  доехать  до  Владивостока,  получить  массу
впечатлений, прославиться, завоевать приз газеты и  прилететь  обратно  на
самолете. С сувенирами и подарками.
     МАТЬ. Он и так уже здесь - безо всех этих хлопот.
     ОТЕЦ. Насчет обратно - я бы еще подумал. Когда-то я хотел на  Дальний
Восток... (Мечтает.) Пейзажи летят по сторонам...
     МАТЬ (вздыхает). Годы летят...
     ГЛЕБ. Деньги летят...
     ОТЕЦ. Вот - вырастили мудреца. Фрукт поколения: деньги в расчет! Да я
моложе тебя, я радуюсь жизни, волнениям...
     ГЛЕБ. Папа, от волнений ты поправляешься.
     ОТЕЦ. Да лучше от них поправляться, чем худеть, иначе  можно  умереть
от дистрофии! А  вы...  начинающие  пенсионеры!  Весь  мир,  вся  жизнь  в
перспективе, а вас даже это не манит!
     ГЛЕБ. А кто создал нам такую милую перспективу, что она нас не манит?
     МАТЬ. Каждый день одно и то же, как заезженная пластинка, ну сил нет:
хоть бы вы о чем-нибудь новом поговорили!
     ГЛЕБ. Меньше новостей - дальше от инфаркта. Вам  что,  жить  спокойно
надоело?
     ОТЕЦ. А мы в юности считали, что спокойствие - это душевная подлость.
Ведь тошно жить вот так, как по кругу в колее!
     ГЛЕБ. Пожалуйста. Рубль - и никакого спокойствия.
     ОТЕЦ. Что?
     ГЛЕБ. Вы же хотите чего-то нового? Рубль - и произойдет.
     МАТЬ. Что произойдет? И при чем тут рубль?
     ГЛЕБ. Советую поторопиться. Один рубль - и вы получите  первосортную,
свежую новость. Причем раньше, чем она произошла.
     ОТЕЦ.  А  нельзя  ли  дать  пятьдесят  копеек,  чтоб  она  вообще  не
происходила?
     МАТЬ. Если это опять какая-то твоя афера, я тебя...
     ГЛЕБ (поспешно). При чем тут я? В семье есть люди постарше.
     ОТЕЦ, МАТЬ (подозрительно смотрят друг на друга.  Одновременно).  Что
такое?..
     ГЛЕБ. И? Новость хороша тогда, когда ты к ней подготовлен.

     Резко звонит телефон. Некоторое замешательство.

     МАТЬ (наконец берет  трубку).  Алло!  А?  Кто?!  А-а...  (облегченно)
добрый вечер. Нет, все в порядке. Пока не знаю.
     ОТЕЦ (тихо). Насчет путевок? Битюцкий? (Идет в ванную.)
     МАТЬ. Не знаю... И я тоже... Не могу... Попробую... Счастливо...
     ГЛЕБ. Ну? Произошедшая новость - уже не новость, а удар.
     ОТЕЦ (входит переодетый, причесываясь после  душа).  Твои  новости  я
наизусть знаю. Двойка в четверти, хочу в Крым, продается замшевый  пиджак,
дай рубль. Дай мне три, я тебе все сказал. Кстати, ты не видел мой свитер?
     ГЛЕБ. Черный?
     ОТЕЦ. Черный.
     ГЛЕБ. Без ворота?
     ОТЕЦ. Без ворота.
     ГЛЕБ. Я его продал.
     ОТЕЦ. Что-о? Как? Кому?!
     ГЛЕБ. Хорошую цену давали.
     ОТЕЦ. Хороший был свитерок. Жаль, поносить не успел.
     ГЛЕБ. Что ты убиваешься? Барахла жалко? Я тебе новый свяжу.
     ОТЕЦ. "Продал". А деньги где?
     ГЛЕБ. Шерсть купил.
     ОТЕЦ. А где шерсть?
     ГЛЕБ. Свитер вяжу.
     ОТЕЦ. Зачем?!
     ГЛЕБ. Я - тружусь! Должен же быть  хоть  один  трудящийся  человек  в
семье интеллигентов, получающих зарплату неизвестно  за  что,  причем  это
неизвестно что им не нравится.
     ОТЕЦ. А - зачем?! Кому от твоего "труда" лучше?
     ГЛЕБ. А хоть тебе. Я у тебя беру деньги? А  разве  тебе  безразлично,
если друзья твоего сына сочтут его нищим и скрягой? А пятно на сыне -  это
тень на отце. О твоей же чести забочусь!
     МАТЬ (веселится). Трудно заботиться о том, чего нет!
     ГЛЕБ. Эту рубашку (трясет ворот своей сорочки) вы в магазине найдете?
А тебе охота, чтоб друзья твоего сына презирали его за неумение одеваться?
А фээргэшная бритва, которую я  подарил  тебе  на  день  рождения,  хорошо
бреет?
     МАТЬ. Я чувствую, что ты нас скоро всех купишь.
     ГЛЕБ. Ирония - оружие бессильных. Твоя золотая цепочка обошлась мне в
три свитера. Наконец,  это  (трясет  вязаньем)  кто-то  наденет.  Тепло  и
красиво. Его спрос рождает мое предложение.
     МАТЬ. За какие грехи дана  нам  акселерация  этих  юных  бизнесменов?
Откуда ты набрался о спросе и предложении?
     ГЛЕБ. А, от Зинки подхватил...
     ОТЕЦ (очнулся от дум). Что подхватил? Какая Зинка?
     ГЛЕБ. Гм. Из девятого "Б". Сдает мою шерсть.
     МАТЬ. Что это еще за странная связь?!
     ГЛЕБ. Чего странного?.. У деловых людей и связи  деловые.  Она  дерет
тридцать процентов комиссионных, эта очковая кобра.
     ОТЕЦ. Хорошенькая смена грядет на наши места.
     ГЛЕБ (явно хамит). Какие места - такая и смена.
     МАТЬ. Разве такими мы вас воспитывали?
     ГЛЕБ. Воспитывали? Вы спорили о воспитании, боролись за воспитание...
а воспитывали мы себя по собственному разумению.  Не  бойтесь:  я  выпущен
тиражом одна штука, таких у нас немного.
     ОТЕЦ. Это утешение для родителей тех, кого много... А уроки  ты  хоть
сделал, агрегат вязальный?
     ГЛЕБ.  Пф.  Я  еще  пионером  умел  читать  и  вязать   одновременно.
Усидчивость - залог успеваемости. Что ж мне, проводить досуг в  подворотне
с малоразвитыми подростками и гитарой?
     ОТЕЦ. А пишешь ты ногами, не  отрываясь  от  вязания?  Письменное  ты
приготовил, сноповязалка ты болтливая?
     ГЛЕБ. Мы их с Зуевым на переменах вдвоем. Бригадный подряд.
     МАТЬ. Вам и оценку ставят одну на бригаду? Почему вдвоем?
     ГЛЕБ. А он тоже вяжет.
     ОТЕЦ. У вас там школа или вязальный комбинат? Все вяжут?
     ГЛЕБ. Нет, конкуренции пока нет, слава богу.
     МАТЬ. Да, с тобой не поконкурируешь. Кем ты будешь?..
     ГЛЕБ.  Будь  спок.  Мы  здесь  чемпионы  по  выживаемости.  Нигде  не
пропадем.  Буду  заместителем  министра   легкой   промышленности...   или
директором комиссионного магазина.
     ОТЕЦ. Почему заместителем? Министром кишка тонка?
     ГЛЕБ. Меньше треска - больше дела. Пока начальник получает  премии  и
выговоры, заместитель работает. Как насчет рубля.
     МАТЬ. Это, значит, не новости? Бесплатные приложения?
     ГЛЕБ. Жадность - мать всех пороков. (Читает из  учебника.)  "Волнения
начались со студенчества, лучшие представители кото..."
     ОТЕЦ. Борис что-то выкинул, так тебя понимать?
     ГЛЕБ. Я могу продать новость, но не предать брата. Рубль.
     МАТЬ. Не министром будешь, а шантажистом.
     ГЛЕБ. На двадцать копеек я уже сказал. Остальное вперед.
     ЧАСЫ. Ку-ку! Ку-ку!

     Пауза. Звонок в дверь. Пауза. Отец идет открывать. Возвращается -  за
ним входит БОРИС с букетом.

     БОРИС (сияя). Добрый вечер! (Тревожно.) Что случилось?
     ОТЕЦ (нервно). Это я спрашиваю - что случилось?
     МАТЬ (растерянно улыбается). Слу-ушай... У нас же  сегодня  годовщина
свадьбы (называется число, когда играется пьеса).
     ГЛЕБ (бурчит). Память надо тренировать, а не ноги.
     МАТЬ (отцу). Когда последний раз ты приносил мне цветы?..
     ОТЕЦ. Гм. Цветы... Я тебе мясо приношу!..
     МАТЬ. Которое я готовлю, а ты же и  ешь,  набираясь  энергии  крутить
свои педали и сбрасывать вес, который при еде набираешь. (Борису.)  Дай  я
тебя поцелую. (Хочет взять букет.)
     БОРИС (неловко отступает, отводя букет). Понимаешь... ну  в  общем...
(Отчаянно.) Я тебя поздравляю, но это не тебе.
     МАТЬ. М-да. Не подарили - так хоть понюхала. (Уходит в спальню, унося
журналы.)
     ГЛЕБ. Ну - сэкономили рубль? Без правильной подготовки  самая  лучшая
новость может доставить одни неприятности.
     ОТЕЦ. Так  что  случилось?  Погоди!  (Садится.)  Твои  новости  лучше
выслушивать, усевшись покрепче. Я бы написал  инструкцию  по  выслушиванию
новостей. Пункт  первый:  сесть.  Пункт  второй:  принять  валидол.  Пункт
третий: вызвать скорую.
     ГЛЕБ (под нос). "Растим детей, а вырастают изверги".
     ОТЕЦ. Растим детей, а вырастают изверги!
     БОРИС (почти в слезах). Да что случилось?! Я думал, вы обрадуетесь...
думал, что для всех это...

     Звонок в дверь. Борис прыгает в прихожую и возвращается с наступающим
на него САНТЕХНИКОМ.

     ГЛЕБ. Как, однако, изменилась тень отца Гамлета. Сан-тех-ник-сан!
     САНТЕХНИК  (берет  у  растерянного   Бориса   букет).   Прочувственно
благодарю за торжественный прием. Как понимать эти  цветы?  Знак  радости,
восторг долгожданной встречи? (Оскорбленно.) Вы что, издеваетесь?  Знаете,
сколько вызовов?
     БОРИС (вырывая букет). Я не вам!
     САНТЕХНИК. Ну тогда и я не вам.
     ГЛЕБ (вежливо). Здравствуйте.
     САНТЕХНИК. Чего? Бонжур. Так у вас раковина тю-тю?
     ОТЕЦ. Похоже, проблема возвращения времени вспять решена. Если верить
вашему появлению, наступило позавчерашнее утро.
     ЧАСЫ. Ку-ку! Ку-ку!
     САНТЕХНИК (с интересом к часам). А по вашей (стучит согнутым  пальцем
по ладони, изображая клюющую птичку) птичке два часа ночи,  или  как?  Или
дня? В общем, мне уйти, или как? Сами все сделали? Ну и правильно. Тогда с
вас рубль.
     ОТЕЦ. Этот рубль превращается в жернов судьбы. За что?
     САНТЕХНИК. За то. За вызов. А то  делов  пара  пустых,  а  людей  зря
гоняете. Меня еще семь квартир сегодня ждут с  позавчера.  Мужчина  должен
все делать своими руками. Верно же?
     ГЛЕБ. Дурная голова рукам покоя не дает.
     ОТЕЦ. Ногам.
     ГЛЕБ. Тебе виднее.
     ОТЕЦ. "Руками"... Главное - своей головой!
     БОРИС. Своей головой сделаешь - по своей голове и дадут.
     САНТЕХНИК. Если к голове нет руки (жест наверх), то от такой головы -
одна головная боль. Везде у всех все валится, рушится,  капает  откуда  не
надо, не капает откуда надо, зато голов везде - навалом. А посмотреть  бы,
что у них в головах?
     ГЛЕБ. Вы, собственно, из какой организации?
     САНТЕХНИК. А на что им головы? В чужие дела совать?
     ОТЕЦ. У кого своих дел нет - занимаются чужими.
     САНТЕХНИК. Во-во! Ум хорошо, а два сапога пара. Так будем  прочищать?
Или не будем?
     ГЛЕБ. Головы, что ли? Не запачкайтесь.
     САНТЕХНИК. Тогда я обувь снимать не буду, поскольку вы люди  ехидные,
следовательно, культурные. А то недавно тут у доцента  был  в  сто  второй
квартире, так он говорит: "Мы же  все-таки  ев-ро-пейцы!  Мало  ли  что  в
Японии обувь снимают, там ведь и харакири делают!" Сегодня гость в  носках
останется, завтра - в трусах, послезавтра - я ведь не в баню пришел, верно
же?
     ОТЕЦ. Проходите, проходите так.
     БОРИС (мрачно). И харакири не делайте.
     ГЛЕБ. Пусть делает. Все равно пол подтирать.

     ОТЕЦ уводит САНТЕХНИКА в кухню; БОРИС скрывается в  "ребячьей";  МАТЬ
появляется из спальни.

     ГЛЕБ. Дороже всего обходится то, за что не  платишь.  Мам,  а?  Вы  б
поторопились... еще не все.

     Телефон. К нему выскакивают БОРИС с букетом в руках и ОТЕЦ,  спешащий
из кухни: сталкиваются.

     МАТЬ. Алло. Я. Валя. Всю жизнь. Не  морочьте  мне  голову!  Валентина
Михайловна! Валентина Михайловича? Так и говорите!
     ОТЕЦ. Да. Помню. Конечно. Нет. Я позвоню. Не  могу.  Хорошо.  Привет.
(Кладет трубку.) С ума сошел Гипропроект со сметой.
     МАТЬ. Очень милым голоском сходит с ума твой Гипропроект.
     ОТЕЦ. Какой есть, таким и сходит. Не милее твоего Битюцкого. И вообще
неостроумно! В присутствии детей...
     ГЛЕБ. Где тут дети? Все  уже  взрослые.  И  в  едином  ряду  со  всей
прогрессивной молодежью стоят за счастье и свободу.
     МАТЬ. Почему б тебе не воспользоваться свободой молчать?
     ГЛЕБ. Хоть бы раз дали попользоваться свободой говорить!

     Звонок в дверь.

     БОРИС (торжественно). Мама! Папа! И ты... брат!
     ГЛЕБ. "Орел, орел, я семья. Прием".
     БОРИС. Пожалуйста, не волнуйтесь. Это бывает  в  жизни  всякого.  Все
очень хорошо. (Идет открывать.  Вскоре  возвращается  со  странным  видом.
Вдруг швыряет цветы в дверь "ребячьей", делает отчаянный жест.) Вы  читали
"Войну и мир"?
     МАТЬ. Это викторина? Родители не так серы, как дети думают.
     БОРИС. Помните, как Ростов проиграл сорок три тысячи...
     ОТЕЦ. Сколько-сколько?!
     МАТЬ. Ты играешь в карты!
     ОТЕЦ. Я тебе не граф. И охоты с борзыми тебе не  устрою!  Сам  щенок!
Гусар! "Шашку, коня!" Отвечай немедленно: в чем дело?
     БОРИС. Не кричи, здесь  не  футбол!  Ничего  страшного,  подумаешь...
(Приносит из прихожей магнитофон.)
     ГЛЕБ. "Джи-Ви-Си", стерео, устарелый. Восемь ноль на комке.  Подцепил
дочь миллионера или оторвал Государственную премию?
     БОРИС. Скости четверть - ему втюхать в темпе.
     ГЛЕБ. Думаешь, до утра сумеешь напечатать деньги?
     МАТЬ. Чей это магнитофон?
     БОРИС. Мой... почти.
     ОТЕЦ. "Почти" - это в переводе на рубли сколько?
     БОРИС. Полтонны... с довеском.
     МАТЬ (в беспокойстве слушая). Пол чего?
     ГЛЕБ (разъясняет). Пятьсот рублей.
     ОТЕЦ. Пятьсот фиг! Под сопливый нос! Полтонны  свинства!  Полцентнера
нахальства!
     ГЛЕБ. Если брат будет вести себя разумно и брать меня на танцы  в  их
общагу, то округлить имеющуюся сумму я беру на себя.
     БОРИС. Да хоть ты пол там проломи! До скольки?
     ГЛЕБ. Я думаю, что торг здесь неуместен. До ста.
     МАТЬ (веселится). Дело идет. Осталось всего пятьсот.
     ОТЕЦ. Мы с тобой вдвоем за месяц как раз столько  получаем.  Аферюга!
Сам рубля еще не заработал!
     БОРИС. Я и хотел заработать! Он срочно продается  за  шестьсот,  а  я
продам его минимум за... шестьсот двадцать.
     ОТЕЦ. Вам в вашей столовой белену на обед не подают?
     ГЛЕБ. Не  за  тот  отец  сына  бил,  что  спекулянт,  а  за  то,  что
неудачливый. Да сунь ты ему маг взад: нет крупы, и чао-какао, сдача  ушла!
Пусть сам на стекле торчит.
     МАТЬ. Боже мой, я ничего не понимаю...
     БОРИС. Я ему расписку писал. При двух свидетелях...
     ГЛЕБ. Э-эх! Морской закон: не можешь  -  не  берись.  Гласит  горькая
пословица, что преступление не  окупается.  (Прислушивается  к  грохоту  и
ругани на кухне.) Наш самурай воюет. Банзай!
     МАТЬ. Боря, принеси чайник! Пора ужинать.
     БОРИС. Вам хоть земля тресни - пора ужинать!  Пора  на  работу!  Пора
спать! Домой! Скатерть! Чашки! (Идет на кухню.)
     МАТЬ. Когда нынешние семьи не видятся порой неделями,  я  хочу,  чтоб
хоть раз в сутки все собирались за столом.
     ГЛЕБ. Чем меньше за столом людей - тем меньше конфликтов.
     БОРИС (вносит чайник). Вы не понимаете, что такое магнитофон. Это  не
просто кассеты с музыкой - это живая душа людей. И ты касаешься ее  всякий
раз, когда праздник или когда  тоска,  и  ты  не  один  -  ты  грустишь  и
радуешься вместе с миллионами, со всем поколением, ты един с ним и  дышишь
и движешься в едином ритме со всеми. Не "музыка для ног" - это душа и тело
звучат, живут в лад. Это счастье и потребность: мы живем в век техники.
     МАТЬ.  И  эта  техника  заменила   вам   людей!   Телевизор   заменил
образование! Магнитофон -  умение  петь,  играть!  Приемник  -  остроумие,
которого нет!  Вы  не  умеете  писать  письма  -  вы  звоните.  Не  умеете
беседовать - вы "общаетесь". Не умеете быть счастливыми -  вы  "балдеете"!
Вы же марионетки!
     ОТЕЦ.  Повеселились,  и  ужинать  пора.  Никаких  тонн,  килограммов,
японских магнитофонов и сомнительных спекуляций.
     БОРИС. Ты можешь поговорить со мной как мужчина с мужчиной?
     ОТЕЦ. Я-то могу. А ты?
     БОРИС. Тогда скажи, ты можешь мне  -  не  как  сыну,  а  как  мужчина
мужчине - одолжить пятьсот рублей на один месяц?
     ГЛЕБ. Гений - это последовательность.
     ОТЕЦ. Скажи, а ты мне, как  мужчина  мужчине,  можешь  одолжить?  Сто
рублей? На три дня?
     ГЛЕБ. Понял? Мужчина - это тот, у кого есть деньги.
     БОРИС. Ага. А самый мужественный мужчина  -  миллионер.  (Смотрит  на
часы.) Это все ОЧЕНЬ серьезно. Подумайте еще раз.  У  вас  на  размышление
остается двадцать минут.
     МАТЬ. Один сын шантажист, второй бизнесмен... страшно  подумать,  кем
был бы третий.
     ГЛЕБ. Жалели рубль. Теперь жалеете пятьсот.  Останавливайте  события,
пока не поздно. Гром грянет - я предупредил.
     ОТЕЦ. Борис, ты кому-то должен? Да что происходит?!
     БОРИС. Будто сами не знаете? Да? Сказать? Сказать? А?
     ГЛЕБ. Главное в  профессии  пулеметчика  -  вовремя  смыться.  (Хочет
пересесть, не успевая увернуться от подзатыльника отца.)

                       2. Кухня. ОТЕЦ, САНТЕХНИК

     ОТЕЦ (нервно курит). Почему, почему  все  кругом  погрязли  в  вещах?
Кого, когда, где барахло делало счастливым?
     САНТЕХНИК (возится с  раковиной.  Философски).  Но  отсутствие  вещей
вполне делало несчастным. Когда  я  работал  продавцом,  покупатели  прямо
плакали...
     ОТЕЦ  (достает   бутылку   из-за   картины   на   стене).   Повальное
сумасшествие! Есть квартира - двигай паркет. Есть гараж - строй дачу. Есть
мебель - подай новый  гарнитур.  Клеенки!  Колонки!  Дубленки!  И  никакой
милицией не остановишь, хоть капканы ставь.
     САНТЕХНИК. Спасибо,  не  пью.  Смешные  существа  люди  -  ничего  не
понимают.  Вся  история  цивилизации  -  это  история  создания  ненужных,
излишних материальных ценностей.
     ОТЕЦ. История - это прогресс! А не рост потребления.
     САНТЕХНИК. Прогресс - это рост производства. А оно  и  потребление  -
едины: человеку всегда мало. Сидит он в  пещере:  еда  есть,  огонь  есть,
шкуры есть и бабы есть. Чего еще? А вот изобретает лук  и  стрелы,  ткани,
украшения, картину малюет, сапоги шьет. Плавал на бревне -  сделал  лодку.
Ходил пешком, приручил лошадь, придумал самолет. А жил и без этого.
     ОТЕЦ. Стать властелином мира (выпивает), преобразить его - это  одно.
Но  менять  хорошие  вещи  на  другие,  ничем  не  лучше,  а   -   модные!
престижные!.. какое-то мещанское самоубийство.
     САНТЕХНИК. Моды были и у дикарей.  Кольцо  в  носу,  перо  в  голове,
бусы... Вчера - шелковая рубаха и галоши, сегодня  -  дубленки  и  джинсы.
Жажда иметь не меньше,  а  больше  другого  -  двигатель  истории.  Лучший
охотник хватал самые жирные куски, лучший воин -  ценные  трофеи.  Человек
утверждает себя через поступки, а вещи - мера значимости этих поступков  и
его самого.
     ОТЕЦ. Но какой смысл класть жизнь на барахло?..
     САНТЕХНИК. Престижная вещь  -  свидетельство  богатства.  А  богат  -
значит живуч, силен, умен, предприимчив. Эти качества говорят  о  ценности
человека,  и  люди  их  всегда  уважали  -  еще  с  тех  пор,  когда   они
гарантировали элементарное выживание. Античность, Возрождение, все века  -
всегда были моды, самоутверждение через престижное барахло. Просто  сейчас
меняется чаще.
     ОТЕЦ. Есть лучшее применение этим качествам.
     САНТЕХНИК. Поэтому есть престижные  профессии:  денег  мало,  зато  -
уважение. А толку? Очень они счастливы, все ваши врачи и артисты? Разве не
бессмыслица  -  отказываться  от  многого,  чтобы  лечить  этих  проклятых
потребителей или играть перед ними пьесы? А чего люди, которые в театре ни
уха ни рыла, прутся на премьеру? Престижно! Они самоутверждаются!
     ОТЕЦ. А что вы тогда не таксист и не артист? Как говорит мой  младший
сын, если ты такой умный, то почему еще не богатый?
     САНТЕХНИК. А я - свободен!
     ОТЕЦ. Свободен? От чего?
     САНТЕХНИК. От всего. Не понизят меня -  некуда,  не  уволят  -  самим
унитазы чинить придется, начальников много, а я один, везде найду крышу  и
работу, ничего не боюсь. Свободен.
     ОТЕЦ. "Свободен". А для чего?
     САНТЕХНИК. Что хочу - то и делаю. Когда я освободился из... в  общем,
я давно понял: примешь то, что тебе уготовили  другие,  -  всю  жизнь  они
будут тобой помыкать. Откажешься - получишь главное: будешь хозяином своей
судьбы. И их судеб.
     ОТЕЦ. Кому ж вы хозяин?
     САНТЕХНИК. Да хоть вам (похлопывает по раковине).
     ОТЕЦ (задет).  Конечно,  теперь  нормальному  человеку  все  хозяева:
таксист не повезет, официант не обслужит, продавец не  продаст,  сантехник
отключит воду и научит жизни. А только я сижу дома у цветного  телевизора,
а вы ковыряетесь в грязи...
     САНТЕХНИК. Разве это грязь? В грязи-то ковыряетесь как раз  вы.  А  я
сейчас помою руки - и свободен.
     ОТЕЦ. Но по вашим же рассуждениям о  деньгах  и  престиже  моя  жизнь
лучше вашей?
     САНТЕХНИК. Что ж  это  за  хорошая  жизнь,  если  на  нее  сантехнику
плачутся.
     ОТЕЦ (пьет). Обнаглели вы все, сфера обслуживания чертова.
     САНТЕХНИК (завелся). Я обнаглел? Ах, обслуживание  чертово?  Думаешь,
я... Так вот: достал ты меня. Мыльный пузырь! И знай: лопнула теперь  твоя
жизнь. Вот здесь сейчас и лопнула.

        3. Большая комната. МАТЬ, ОТЕЦ, БОРИС, ГЛЕБ: семейный ужин

     ОТЕЦ. Я твои проблемы наизусть знаю. Не хочу учиться, хочу  жениться,
мне все надоело, дайте денег. Не дам. Несолидно спекулировать на отцовскую
зарплату. Сначала потрудись.
     ГЛЕБ. Труд - это деятельность, имеющая  результатом  деньги.  Что  же
плохого, если бедный студент решил заработать?
     ОТЕЦ. Хочет заработать - пусть хоть в стройотряд съездит.
     БОРИС. Съезжу. А куда я денусь? Пока в него не запишешься - до сессии
не допускают.
     ОТЕЦ. И правильно! Узнаете, как деньги зарабатываются.
     БОРИС.  Что  "правильно"?  Добровольный  отряд...  обязаловка  из-под
палки. Откажемся мы когда-нибудь от палки  как  воспитательного  средства?
Все желание отбивают! Собрались бы только те, кто хотят, свои  люди,  одни
взгляды... А так - отработка галочки. И ни работы, ни заработка.
     ОТЕЦ. Работы, милый мой, вечно  невпроворот,  это  ты  брось.  А  как
будешь работать - так и заработаешь.
     ГЛЕБ. Ха-ха! Мать врач и кандидат наук получает двести  пятьдесят,  а
Гришка со второго этажа, халдей в кабаке, опять новую тачку купил.
     БОРИС. Нам старики из стройкома все объяснили. Все эти  управления  и
участки норовят сэкономить на студентах свои фонды заработной платы. И все
привыкли просить с запасом: дай сорок студентов, а нужно всего пятнадцать.
А им и присылают сорок.
     ТЕЛЕВИЗОР. Никак не удается  реализовать  численное  преимущество.  А
время идет...
     БОРИС. И сорок делают то, что сделают десять: нормы  везде  занижены,
работягам невыгодно пуп рвать - расценки срежут,  а  срежут  -  они  мигом
уйдут. А мы вламываем по десять часов. И  сорок  студентов  роют  ненужную
канаву, а экскаватор простаивает.
     МАТЬ. Гм. Почему же он простаивает?
     ОТЕЦ. Иначе платить отряду за простой - дороже будет.
     БОРИС. Радужный итог: двести рублей за лето пахоты.
     ГЛЕБ. К окончанию института вполне купишь себе маг.
     ОТЕЦ. А где мы с матерью деньги берем, ты не думал?
     ГЛЕБ. Во-во: двое людей с высшим образованием работают  всю  жизнь  и
нажили одни долги и гипертонию.
     МАТЬ. Боря, ты сегодня... Что значат эти цветы?
     БОРИС. Так. Ерунда. Подумал жениться.
     ЧАСЫ. Ку-ку! Ку-ку!
     ОТЕЦ. Та-ак. Следующий пункт программы.
     МАТЬ (осторожно). А... что за спешка? Не рано ли?
     ГЛЕБ. Хорошее дело преждевременным не бывает.
     ОТЕЦ. А ты не хочешь сначала встать на ноги?
     БОРИС. Не только встать, но и уйти на этих ногах.
     МАТЬ. А... где вы собираетесь жить?
     ОТЕЦ. Что значит "где"? На шее родителей.
     МАТЬ. Так магнитофон - это свадебный подарок? А?
     ОТЕЦ. Да на тебе штаны, купленные на мои деньги!
     ГЛЕБ. Они ему не понадобятся.
     МАТЬ. Боренька, девушка ищет в мужчине опоры.  Кому  ты  пока  можешь
быть опорой - студент на нашем иждивении?
     ОТЕЦ. Откуда ты знаешь, что она в нем ищет? Кто она?!
     МАТЬ. Окончишь институт, станешь самостоятельным...
     БОРИС. Не окончу.
     ОТЕЦ. Что это значит - "не окончу"? Совсем мозги заело?
     БОРИС. Я его бросил.
     ОТЕЦ. Как это бросил?..
     БОРИС. Вот так (бросающий жест). Забрал документы.
     ОТЕЦ. Как это - забрал?!
     БОРИС. Как, как... Выкрал ночью! Обыкновенно.
     МАТЬ. Ты... Мы тебя с таким трудом туда запихали...
     ОТЕЦ. Утром иду в деканат. Восстановят. Неучем не будешь!
     БОРИС. Буду! А кем я буду?..
     МАТЬ. Хотя бы учителем! Для начала.
     БОРИС. Это одно и то же. Куда поступает человек, если  учится  он  на
тройки, призвания ни к чему  не  чувствует,  достичь  ничего  в  жизни  не
надеется, поступить в приличный вуз не может, а идти вкалывать не хочет? В
областной педагогический институт! Потому что конкурса меньше и слабее нет
уже нигде. Наши учителя - это вчерашние серые троечники.  Чему  они  могут
научить?
     ОТЕЦ. Знаешь, кто хочет что-то  делать  -  находит  возможности,  кто
ничего не хочет делать - находит оправдания.  Был  еще  такой  учитель  по
фамилии Сухомлинский...
     БОРИС.  Апостол!  Одинокий   человек,   маленькая   сельская   школа.
Исключение подтверждает правило.  А  классы  по  сорок  рыл,  и  городская
карусель, и семья? Нельзя требовать от учителей апостольства, они  обычные
люди. И рассчитывать надо на обычных!
     ГЛЕБ. За их зарплату мучиться с такими, как мы? Да я бы  лучше  пошел
тараканов дрессировать.
     МАТЬ. Вам дают бесплатное образование...
     БОРИС.  Бесплатным  бывает  только  сыр  в  мышеловке.  Вы  с   отцом
работаете? Значит, за мое образование платите вы. Средства государства  на
все, что есть, - только от вашей работы. Неясно?
     ОТЕЦ. Не понимаю. Мы в студенческие годы были счастливы...
     БОРИС. Конечно: дурака валять все условия. Откинь два  месяца  летних
каникул, да зимние, да месяц колхоза осенью,  да  физкультуру,  да  всякую
белиберду, да болезни - и окажется, что мы учимся своей специальности  три
месяца в году, если плотно занимаемся. Я бы сдал  за  два  года  экстерном
весь курс: я экономлю время, государство экономит средства. Почему нет?
     ОТЕЦ. А потому! Все умные - лишь бы не делать ничего.
     ГЛЕБ. Чего хорошего в этих институтах? Вон и  развелось  таксистов  с
инженерными дипломами и официантов с гуманитарными.
     БОРИС  (в  запале).  Сбегу  из  школы  при  первой  возможности!   Вы
проведите-ка урок: пиджак на спине мокрый! Я был на практике. И  все  тебе
предписано-расписано, инструкции роно, конспект  каждого  урока,  проверки
тетрадей, не дай бог отклониться от программы - но  программа-то  одна,  а
ученики разные! Отличникам уже скучно, а двоечники еще ничего не поняли, а
ты ориентируешься на среднюю массу... Собрать бы сильных учеников  в  один
класс, слабых - в другой... господи, как я устал.
     ОТЕЦ. Нигилист. Дня еще не проработал - с чего ты устал?
     БОРИС. Неправильно все... Несправедливо. Бессмысленно.
     ГЛЕБ.  Никаких   условий   для   нормальной   работы.   Опять   петли
пересчитывать.
     ОТЕЦ. Вот повкалывал бы ты, тогда понял...
     БОРИС. Так на кой вы пихали меня в институт? Я и буду вкалывать.
     ГЛЕБ. Говорил я - шел бы он учиться на экскаваторщика. Капусту ковшом
гребут. Завел бы собаку и вставил ей золотые зубы.
     МАТЬ. Где взять денег, чтобы вставить тебе золотой язык?
     ГЛЕБ. А я на свой не жалуюсь.
     ОТЕЦ. Если ты не  жалуешься  на  свой  язык  -  так  другие  на  него
жалуются. (Борису.) Балда ты, вот ты кто!
     БОРИС. Социологи давно доказали: интеллект составляется к  пятнадцати
годам и потом остается на неизменном уровне.
     МАТЬ. Не дай тебе бог остаться на неизменном уровне.
     БОРИС. Все дети, все дети! Эти дети танки водят,  рекорды  ставят,  а
тут... Мне двадцать лет, имею право голосовать, быть избранным,  жениться,
на труд, на отдых, на жилье и все на свете. Во мне сто девяносто росту,  я
выжимаю...
     ГЛЕБ. Велик пень, а шумит. Во спец по саморекламе.
     ОТЕЦ. Приказ об отчислении подписан?
     МАТЬ. На ком ты собираешься жениться?
     БОРИС. Хватит!! Проповеди, шуточки, попреки, мое полное бесправие:  я
же никто! Никто! Плевать на магнитофоны, деньги,  женитьбы,  этот  поганый
город... хотел вытерпеть - но не могу! Мой поезд  в  ноль  тридцать.  Вот.
(Показывает билет.) Все! И  через  три  часа  я  ухожу  из  этого  дома  -
навсегда! Навсегда!
     МАТЬ. Да куда, куда еще ты собрался?..
     БОРИС. В Усть-Кан! Там стройка, смысл, настоящие люди. И я  там  буду
человеком! Буду жить и отвечать за себя сам.
     ОТЕЦ. А институт?!
     МАТЬ. А мы?..
     ГЛЕБ. А долг?
     БОРИС  (заикается  от  волнения).  Х-х-хватит.  Пора  жить!  П-птенец
вылетел из г-гнезда.
     ГЛЕБ. Эх, и гэпнется сейчас, сказал внутренний голос.
     ТЕЛЕВИЗОР. Вы смотрели передачу "Папа, мама, я - спортивная семья".

                     4. Спальня родителей. ГЛЕБ, МАТЬ

     МАТЬ (всхлипывает в подушку). Что Боря делает?
     ГЛЕБ. Ничего страшного. Чемодан собирает.  Ну  что  так  переживаешь?
Разве вы в его возрасте не мечтали  уехать  куда-нибудь  и  начать  новую,
самостоятельную жизнь? А? Дети  делают  то,  что  когда-то  хотели  делать
родители, а родители почему-то при этом плачут.
     МАТЬ. Сил моих нет... Хуже лошади.  Встаешь  в  половине  седьмого  и
ложишься  в  двенадцать  без  задних  ног.  Завтраки,   обеды,   магазины,
прачечные,  а  ведь  еще  работа,  и  дома  надо  работать,  чтобы  что-то
успевать... И вот благодарность за все.
     ГЛЕБ (подает таблетки). На, прими. Еще немножко потерпи, и тебе будет
гораздо легче и спокойнее.
     МАТЬ. Я чувствую. Каких-то двадцать лет еще - и успокоюсь.
     ГЛЕБ. Кончу восьмой класс, пойду в ПТУ, жить  буду  в  общежитии,  на
всем готовом...
     МАТЬ. Что ТЫ еще выдумал? Какое ПТУ?!
     ГЛЕБ. Чего: самостоятелен, материально обеспечен, буду ходить к вам в
гости и делать подарки.
     МАТЬ. Подари мне сразу гроб. Ты хотел в торговый институт!
     ГЛЕБ (рассудительно).  Окончу,  получу  со  специальностью  диплом  о
среднем образовании и поступлю куда захочу.
     МАТЬ. Что за бред? Ты должен кончить нормальную школу!
     ГЛЕБ. Раньше она меня кончит.  Эту  нормальную  школу  могут  вынести
только ненормальные. Взрослому человеку: "Подними  руку.  Закрой  рот.  Не
вертись. Приведи родителей". Казарма! А кто учит, кто учит! Я по  учебнику
за день пройду то, что они долбят год.
     МАТЬ. Мы создали вам все условия.
     ГЛЕБ. Вы создали условия - вот сами по ним и  живите.  То-то  вы  все
такие радостные и счастливые.
     МАТЬ. Почему ты так не любишь школу?
     ГЛЕБ (ерничает). А кто ее любит? За что ее любить? Классная - наш бог
и  царь,  она  командует  пионерскими  сборами,  потом  -   комсомольскими
собраниями, а мы - мы пешки.
     МАТЬ.  Когда  первого  сентября  я  слышу  школьные  звонки  и   вижу
счастливые лица...
     ГЛЕБ. Вранье. Литература. У всех, кого  я  знаю,  первое  сентября  и
звонок вызывают только  смертную  тоску.  Вот  начало  каникул  -  о!  Все
счастливы, что это кончилось  хоть  на  время  и  не  надо  ходить  в  эти
опостылевшие стены. А первого сентября счастливые лица только у родителей:
что милые чада будут под присмотром и при деле, а не болтаться  неизвестно
где.
     МАТЬ. Школа делает из тебя человека!
     ГЛЕБ. Подхалима и приспособленца она из меня делает. Попробуй поспорь
с учительницей. Уличи ее в ошибке. Выступи против несправедливости.  Плюнь
против ветра. Молчи и поддакивай!
     МАТЬ. В ПТУ, конечно, преподают сократы и демократы.
     ГЛЕБ. Оно за меня держаться будет:  рабочие  нужны.  Оценки  завысят:
успеваемость нужна. Прогуляю - ерунда. Там на общем фоне я  вообще  гением
буду. Еще с отличием кончу. Сейчас автослесарь -  это  ж  золотое  дно.  А
потом захочу - пойду в автодорожный или механический. И поступлю с большой
вероятностью.
     МАТЬ. Мне на работе стыдно сказать будет. Сын - пэтэушник.
     ГЛЕБ. На работе работать надо, а не болтать о семьях. Демагоги...  за
что других агитируют, от того сами отбрыкиваются.
     МАТЬ. Умный и работящий везде будет толковым специалистом.
     ГЛЕБ. Вот и гордись - я буду толковым рабочим.
     МАТЬ. Ты нашел время... Ну почему ты тоже - сейчас?
     ГЛЕБ. Чтоб вас меньше травмировать. Лучше один  мощный  скандал,  чем
сто мелких. Да и дело легче делать под шумок.
     МАТЬ. Нет, я рехнусь с вами. Да что случилось?!
     ГЛЕБ. Ничего. Неохота плыть по инерции. И вообще - где радость.  Один
сын едет на дальнюю стройку начинать самостоятельную жизнь, другой идет  в
ПТУ получать  профессию  и  трудиться,  а  криков  столько,  будто  одного
посадили, а другой упал с моста.

         5. "Ребячья". БОРИС курит, сидя на чемодане. Входит ВИТЕНЬКА

     ВИТЕНЬКА. Я  задержалась.  Такой  ужас  -  избили  нашего  режиссера!
какие-то хулиганы из темноты... А что это стол накрыт - и никого нет? Меня
ждали? Ты уже им сказал?
     БОРИС (спешно собирает с пола цветы). На. Сказал...
     ВИТЕНЬКА.  Ты  ими  что,  пол   подметал?   И   как   твои   родители
отреагировали? Ах! Влюбленный ждет, и пол усыпан  цветами.  У  тебя  милый
брат. А зачем чемодан? Ничего комната. Сойдет пока.
     БОРИС. Ты хотела за меня замуж...
     ВИТЕНЬКА (играет). Я? По-моему, ты хотел.
     БОРИС. Точно... (Пауза.) Я уезжаю.
     ВИТЕНЬКА. Когда? Надолго? Куда?
     БОРИС. В Усть-Кан. Сейчас. Навсегда.
     ВИТЕНЬКА (легко). Ты что - дуешься, что я опоздала?
     БОРИС. Свадьба отменяется. Мой поезд через три часа.
     ВИТЕНЬКА. Я чувствовала... Дура. Всем уже сказала...
     БОРИС. Извини. Бывает. Можешь дать мне по морде.
     ВИТЕНЬКА. Новый свадебный обряд? Раздумал... Струсил?
     БОРИС. Ты можешь сказать мне на прощание одну вещь?
     ВИТЕНЬКА. Могу. Любишь кататься - и катись.
     БОРИС (загораживает дверь). На прощание - солги мне, а...
     ВИТЕНЬКА. Перебьешься. Теперь это все уже неважно.
     БОРИС. Важно. Если б ты хоть раз сказала, что любишь...
     ВИТЕНЬКА. Иногда мне и казалось. Я бы привыкла к тебе. А когда просят
- ненавижу: хочу - сама скажу, не хочу - нечего клянчить. И  вообще,  если
хочешь знать, таких как ты не любят!
     БОРИС. Почему?
     ВИТЕНЬКА. Девушке нужен мужчина - взрослый, умный, сильный.  А  ты  -
мальчик... милый, но...
     БОРИС. Что мне... волосы себе вырвать!.. чтоб стать лысым  и  старым,
не мальчиком!
     ВИТЕНЬКА. Полно и лысых мальчиков, и старых. А опора...
     БОРИС (перебивает). Опору тебе дай? Костыль? Столб! Танк!!
     ВИТЕНЬКА. Женщинам нравится, когда мужчина похож на танк. По  крайней
мере, чувствуешь себя защищенной.
     БОРИС. Защищенной. Потом этот танк на вас же и наезжает.
     ВИТЕНЬКА. Любовь редко бывает счастливой. Так хоть любить  настоящего
мужчину, уж сколько придется. От любимого и боль сладка.
     БОРИС. Ты встретишь лучших, чем я. Умнее. Сильнее. Красивее.  Но  все
равно никто не будет любить тебя так,  как  я.  Ты  ведь  знаешь:  я  могу
сделать для тебя все что угодно!
     ВИТЕНЬКА. Если ты хочешь, чтобы я тебя любила, то сделай так, чтобы я
сама была готова ради тебя на что угодно.
     БОРИС. Как вы, женщины, не понимаете мужчин.
     ВИТЕНЬКА. Ты меня любишь - ты меня и понимай. Мужчин  губит  то,  что
они считают всех женщин разными, а женщин спасает то, что они считают всех
мужчин одинаковыми. Это вы нас не понимаете.
     БОРИС. Ваше счастье. Были б вы иначе бедными.  А  как  вас  понимать,
если вы делаете все, чтобы вас понимали не такими, какие вы есть на  самом
деле!
     ВИТЕНЬКА. Да вы же сами хотите, чтобы мы были не такими,  какие  есть
на самом деле. Только что сам просил соврать!
     БОРИС. Скажи, какого ты хочешь мужчину, и я им стану!
     ВИТЕНЬКА. Такого, который так не спросит. Рохля ты...
     БОРИС. Я  рохля?  (Возмущенно  озирается,  выбегает;  возвращается  с
огромным кухонным секачом. За дверью голос Глеба:  "Полегче,  Отелло!")  А
если я себе сейчас левую руку за тебя отрублю - будешь всегда со мной?
     ВИТЕНЬКА. Твой Усть-Кан - это название дурдома?
     БОРИС. Нет, сумасшедший дом у нас здесь. Будешь?
     ВИТЕНЬКА. А почему левую?
     БОРИС. В правой держать удобнее. Будешь?

     Она кивает. Он отворачивается,  кладет  руку  на  стол  и  взмахивает
секачом. Витенька закрывает глаза. Глухой стук. Она ахает,  закрыв  глаза.
Борис оборачивается: цел.

     ВИТЕНЬКА (обнимает его). Ослик был сегодня  зол,  он  узнал,  что  он
осел. Я рассказывала? - летом я с одной девочкой познакомилась на юге,  из
санатория. У нее не было ноги, а ей девятнадцать лет. И ее мальчик  любил,
с шестого класса. Еще в больнице ей после  операции  признался,  что  даже
рад, хоть это подло: она теперь никому не нужна, а он счастлив, что сможет
ее на руках носить. Она ему сказала: дурак, ничего не понимаешь, я  теперь
совсем другая, и замуж смогу выйти только за такого же, как я,  иначе  всю
жизнь себя ущербной чувствовать...
     БОРИС. Ну?
     ВИТЕНЬКА. Он учился в мореходке, мечтал о море... Он поехал за  город
и положил ноги под электричку.
     БОРИС. Вот - человек.
     ВИТЕНЬКА. Она вышла замуж.  За  другого!  С  двумя  ногами.  Которого
полюбила. И который мог за ней ухаживать.  А  того  раньше  не  любила,  а
теперь просто возненавидела. Я дрянь, говорит, а жить с ним все  равно  не
могла бы, будь у него хоть восемь ног, а тут еще инвалид, с ума сойти!..
     БОРИС. Сука твоя девочка!
     ВИТЕНЬКА. Дурак твой мальчик! А он о ней подумал?
     БОРИС (открывает чемодан). Будь здорова. Я тороплюсь.
     ВИТЕНЬКА. Послушай... ты всерьез хочешь уехать?
     БОРИС (укладывает вещи). Кроссовки... майка...
     ВИТЕНЬКА. Давай перестанем друг друга мучить.
     БОРИС. Куртка... эспандер...
     ВИТЕНЬКА. Ты можешь отложить хотя бы до завтра?
     БОРИС. Завтра - другое название для сегодня. Нож...
     ВИТЕНЬКА. Я не хочу, чтобы ты уезжал, слышишь?
     БОРИС. Шерстяные носки...
     ВИТЕНЬКА. Тебя не интересует, что я хочу сказать?
     БОРИС. Свитер... Ты еще здесь?
     ВИТЕНЬКА (подходит к  двери).  Уже  нет!  Я  хотела  сегодня  сказать
тебе... я люблю тебя! И больше ты меня не увидишь!
     БОРИС.  Теперь  это  все  неважно.  Ты  сама  только   что   сказала.
(Колеблется; подходит к ней, пытаясь обнять.) Подожди...
     ВИТЕНЬКА (вырывается). Ты до меня  больше  не  дотронешься!  Никогда!
Прощай! И знай, что ты подлец! Подонок!
     БОРИС. Неправда! Почему я подонок?
     ВИТЕНЬКА. Потому что я беременна. (С треском уходит.)

                 6. Спальня. ОТЕЦ всклокочен, МАТЬ заплакана

     ОТЕЦ. Хорошо, пусть все будет по-твоему! Я ему все  скажу!  (Слушает:
часы кукуют.) Я выкину наконец эту поганую кукушку!
     МАТЬ. Не смей! Это память! Их нам подарили на новоселье.
     ОТЕЦ. Избавиться от такой памяти! Ох, тошно мне тогда было.
     МАТЬ. Еще бы! Вы все напились... а  я  кормила  Глебку,  он  лежал  в
коляске вот здесь, и я все время бегала меняла  ему  пеленки.  А  утром  я
проснулась: так тихо и светло, занавесок еще не было, и  так  хорошо,  все
лучшее только начиналось...
     ОТЕЦ. ...так тошно. Ты еще спала, а я курил у окна...
     МАТЬ. Я не спала... следила за тобой сквозь ресницы, мне не  хотелось
начинать день, хотелось подольше продлить  это  состояние  -  предвкушение
новой жизни.
     ОТЕЦ. ...курил и смотрел на  разрытые  новостройки,  утро  солнечное,
яркое, а я все думал: а что же  дальше?  Дальше  что?  А?  А  дальше-то  -
ничего... трехкомнатная квартира, старший инженер,  семья,  двое  детей...
тридцать лет! - а жизнь кончилась! Кончилась. Уже ничего нового не  будет,
ничего не произойдет,  не  изменится,  круговерть:  работа,  дом,  отпуск,
то-се, только дети будут расти, а мы - стареть. Все было впереди, впереди,
и вдруг! - хоп! - и все оказалось позади...
     МАТЬ. Валя... О чем ты. Мы нормальные средние люди...
     ОТЕЦ. Знаешь, кто такие средние люди?  Это  те,  кто  проживают  свою
жизнь только до середины. А дальше  -  просто  существуют.  Как  мы  -  до
получения этой долгожданной квартиры.
     МАТЬ. Мы просто уже немолоды, Валя. Всему свое время.
     ОТЕЦ. А где же время нашей зрелости?..  Как  это  вышло,  что  нашему
поколению она была не суждена? Все были молодыми, молодая  наука,  молодая
литература, и этот ярлык - на всю жизнь. Сорок пять - слинявшие молодые...
И ничего мы уже не совершим: ушли лучшие  годы,  как  вода  в  песок.  Все
опекали нас, поучали,  поправляли...  А  крылышки  расправить  не  давали,
шалишь...
     МАТЬ. Ты же строитель... ты хотел преобразить город...
     ОТЕЦ. А  вместо  этого  город  преобразил  меня.  Какие  мы  к  черту
строители:  эти  безликие  бетонные  коробки,  вечные  недоделки,  авралы,
простои, комиссии, которым замазывают и заливают глаза,  а  они  сами  эти
глаза в сторону отводят, потому что  надо  вводить  в  эксплуатацию  новые
метры...
     МАТЬ. Ты же строил планы... хотел все это сломать...
     ОТЕЦ. Что хочешь сломать - то тебя и сломает. Не планы надо  строить,
а дома. Что мы понимали в жизни четверть века назад,  восторженные  щенки?
Время было: первый спутник, Гагарин, целина, Братск, добровольные дружины,
небывалые фильмы, бури вокруг книг,  борьба  со  стилягами,  бороды  и  их
стрижки как при Петре, дискуссия о физиках и лириках... И вот:  бороды,  и
джинсы, и тебе десять лет до пенсии...
     МАТЬ. Вот молодые и не хотят ошибок отцов - как мы не хотели  в  свое
время. Они умнее нас: знают, что жить надо не так, как мы жили. А как надо
- не знают. А мы - знаем?.. Ты - знаешь?
     ОТЕЦ. Кто знает, как надо жить - все равно живет не так. А  ты  -  ты
знаешь, как надо?
     МАТЬ. Я не знаю, как надо, но точно знаю, как не надо!  Так,  как  я!
Вламывать в три лошадиные силы: полторы ставки на работе и полторы дома! Я
вторую главу докторской пятый год окончить не могу!
     ОТЕЦ. Мне твоя докторская уже вот где стоит! Да лучше  б  я  на  двух
работах вкалывал, снег по утрам чистил, дачи кому-то строил, но  знал  бы,
что дома жена за порядком смотрит!
     МАТЬ. Ты сам знаешь, что я способнее тебя!
     ОТЕЦ. Черта  с  два!  Девчонки  всегда  лучше  учатся  -  просто  они
усидчивее и послушнее, исполнительнее. А дальше - куда ни посмотри: только
мужчины двигают  все!  И  не  только  ученые  -  лучшие  повара,  портные,
парикмахеры: кто угодно!
     МАТЬ. Потому что мы рожаем детей! Кормим! Воспитываем!
     ОТЕЦ. Вы уже и рожать  почти  бросили!  И  питание  искусственное!  И
воспитывают ясли, сады, школы и подворотни!
     МАТЬ. Проще в академики попасть, чем в эти ясли!
     ОТЕЦ. Что  за  бич  нашего  времени:  не  для  того  природа  создала
первосортных женщин, чтобы они стремились стать  второсортными  мужчинами!
Заурядные писаки, заурядные администраторы, деятельницы!  И  все  вопят  о
равенстве,  чтобы  воспользоваться  его  преимуществами,  но  все   клянут
равенство, чтобы нести его груз!
     МАТЬ. Ты всю жизнь комплексовал, что я чего-то добилась!
     ОТЕЦ. Дети бегут  из  семьи,  вот  чего  ты  добилась.  Чем  пыжиться
осчастливить человечество, сделай хоть что-нибудь для собственной семьи!
     МАТЬ. Ты на себя посмотри! Если бы у мальчика  был  достойный  пример
перед глазами, он вырос бы другим человеком!
     ОТЕЦ. Участковым врачом ты хоть какую-то пользу приносила. А  теперь?
Кому нужно  твое  изменение  нечто  под  влиянием  чего-то  при  некоторых
факторах? Самая вредная разновидность  населения  -  это  кандидатствующие
дамы. Засели повсюду, раздулись от самомнения - бульдозером не спихнешь; и
решают судьбы науки, домохозяйки чертовы! Что непонятно их куриным  мозгам
- то и неправильно!
     МАТЬ. Привыкли хаять врачей.  А  чуть  где  кольнуло:  ах,  помогите,
доктор, умираю! Дымит как фабрика, пьет как конь,  зад  от  телевизора  не
отрывает - требует, чтобы врач сделал  его  здоровым.  Лекарств  хочет!  А
скажи ему, что жить надо иначе - еще жалобу накатит: мол, врач не  проявил
внимания! А у врача таких сорок за день.  И  на  каждого  историю  болезни
заполни - рука отваливается! А после приема топай по вызовам. Да,  сбежала
с участка я, сбежала! Но хоть что-то я  в  жизни  сделала.  А  ты?  Пустое
место. Школьницу можно в управление  посадить  ваши  бумажки  подписывать.
Разве вы инженеры? - помесь чиновника с чертежником!
     ОТЕЦ. Я бы многое сделал... если б не связался с тобой.
     МАТЬ. Плохому мужчине всегда женщина мешает.
     ОТЕЦ. Я - плохой мужчина?! А плохой женщине что мешает?!
     МАТЬ. Ты вообще не мужчина. Всегда все решения принимала я. Начиная с
самой свадьбы. Я устала быть главой семьи.
     ОТЕЦ. Ах, с самой сва-адьбы! Главой! Тогда ты не  так  пела.  Уж  так
стелилась, так... подлизывалась. Ты прекрасно знаешь: если  б  не  Борька,
только бы ты меня тогда и видела!
     МАТЬ. Что-о?
     ОТЕЦ. То! Ах, какая  красивая,  какая  умная,  ученая,  гордая  собой
женщина! Ты же самодостаточная система, тебе же никто не нужен! Тебе нужен
муж только для постели и престижа!
     МАТЬ. И ты смеешь мне после всего, что было...
     ОТЕЦ.  Что  было?  Что  было?  Телефонные  звоночки?  Командировочки?
Дежурства, на которых тебя не было?
     МАТЬ. Забыл, как бегал за мной? Как на коленях стоял?
     ОТЕЦ. Стоял, потому что совесть имел! Да если б не Борька,  не  я  бы
стоял, а ты ползала! Что, думаешь, мне свет клином на  тебе  сошелся?  Мне
осточертело все это с тобой вместе!!  Жизнь  псу  под  хвост!  Если  б  не
Борька... Бежать отсюда, бежать!
     МАТЬ (холодно). Беги. Не держу. (Пауза.) Он не твой сын.

                  7. Кухня. САНТЕХНИК, ГЛЕБ помогает ему.
                Раза три на протяжении их разговора хлопает
               за сценой входная дверь и слышны громкие шаги

     САНТЕХНИК. Любишь работать?
     ГЛЕБ. Зарабатывать люблю, а так - нет. В другой раз сам сделаю. Пусть
треха останется в семье. Глядишь - и мне капнет.
     САНТЕХНИК. Для того и вяжешь? Немужское развлечение.
     ГЛЕБ. Равенство так равенство. Если женщины  могут  таскать  шпалы  -
пусть мужчины хоть вяжут. Скучно без дела.
     САНТЕХНИК.  Хуже,  когда  с  делом   скучно.   Больше   года   подряд
интеллигентный человек ни одной работы вынести не может.
     ГЛЕБ. А я уже восьмой год школу выношу.
     САНТЕХНИК. Судьбы наши...  Ты  крепись.  А  чего  ты  хочешь?  Денег,
тряпок, девочек, веселья? Думаешь, не надоест?
     ГЛЕБ. А чего еще хотеть? Вы вот - чего хотите?
     САНТЕХНИК. Я? Что хочу, то я имею. Пустячок. Счастье.
     ГЛЕБ. Это ненадолго, не волнуйтесь.
     САНТЕХНИК. Это у глупых и слабых ненадолго. А у умных и сильных -  на
всю жизнь.
     ГЛЕБ. Короткая же жизнь у у умных и сильных, я чувствую.
     САНТЕХНИК. А что толку в долгом несчастье? Когда я работал  учителем,
я пытался вдолбить лоботрясам вроде тебя...
     ГЛЕБ. А что вы преподавали?
     САНТЕХНИК.  Историю,  географию,  английский,  литературу,  черчение,
рисование и физкультуру.
     ГЛЕБ. Вы математику и пение не перечислили.
     САНТЕХНИК. Не веришь. Была восьмилетка в одной  деревеньке.  Учителей
нет, двое вообще вчерашние десятиклассники. Ну мне и  собрали  две  ставки
всего, что я вообще мог.
     ГЛЕБ. Я чувствую, вы были там счастливы на две ставки.
     САНТЕХНИК. Как всегда. Я был счастлив,  когда  попал  туда,  год  был
счастлив, пока преподавал, а потом был счастлив, что удрал оттуда.  Умному
человеку кругом счастье, понял?
     ГЛЕБ. А по Грибоедову - умному человеку кругом несчастье.
     САНТЕХНИК. Скажи, ты себе счастье как представляешь?
     ГЛЕБ. Я себе такого даже представить не могу. А вы как?
     САНТЕХНИК. Отвечай, юнга, когда старший спрашивает.
     ГЛЕБ. Когда старшие заставляют младших отвечать, те все равно  думают
одно, а отвечают другое. Старшие, кстати,  тоже  хотят  спросить  одно,  а
спрашивают другое.
     САНТЕХНИК. Хочешь услышать, что я тебе скажу?
     ГЛЕБ. Откуда человеку знать, хочет он услышать или нет,  раньше,  чем
он услышал это, раз он не знает, что именно услышит?
     САНТЕХНИК. Счастье - это состояние души,  это  способность  хотеть  и
умение ходить по путям сердца своего;  это  соответствие  всех  условий  -
истинным  душевным  потребностям  человека.  А  люди  хотят-то  душой,   а
определяют, чего им добиваться, умом. Думают, будто  хотят  одного,  а  на
самом деле хотят другого.
     ГЛЕБ. А как узнать, чего ты хочешь на самом деле?
     САНТЕХНИК. Верь себе. Не насилуй себя. И однажды, в  ветреный  закат,
ты услышишь, как внутри тебя  что-то  звучит:  ощутишь,  как  внутри  тебя
распирает не то радуга, не то парус...
     ГЛЕБ. ...не то запор. Все это лирика.
     САНТЕХНИК. Повторяю для пустозвонов - шершавым языком плаката.  Жизнь
человека - это ощущения! Ощущения рождают желания. Желание рождает  мысль.
Мысль рождает действие. Пример. Ощущаешь голод. Хочешь  мяса.  Думаешь  об
охоте. Делаешь дубину и бьешь мамонта,  трясясь  от  страха,  а  потом  от
гордости. Ясно?
     ГЛЕБ. Ясно. Трясусь от гордости. Где обещанное счастье?
     САНТЕХНИК. Продолжаю. Люди задыхаются в подводной лодке. Спаслись.  И
всю жизнь память щемит: счастливы были.
     ГЛЕБ. Пусть мои классовые враги задыхаются. Понимаю,  почему  вас  из
школы выперли.
     САНТЕХНИК. Чем человек за свою жизнь  больше  пережил  ощущений,  тем
полнее он прожил жизнь. А счастье - это  стремление  души  жить  в  полную
силу. Смотри (вынимает  мелок  и  рисует  на  темной  стене),  вот  это  -
ощущение: кверху - положительные, книзу - отрицательные... а это  -  время
жизни. Чем длиннее эта линия, чем шире ее размахи  -  тем  полнее  прожита
жизнь. Дальше. Сила души и желаний, крепость  нервной  системы  у  каждого
разная. Одному нужно  преодоление  опасностей,  игра  со  смертью.  Другой
мечтает о тихих радостях бухгалтера: зато бухгалтером будет отличным,  еще
начальником тому, первому, - ото-то со скуки спустя рукава работать будет.
     ГЛЕБ. Каждому свое.
     САНТЕХНИК. Именно. Вот  чем  объясняются  все  поступки  людей.  Чтоб
душевные силы, или, выражаясь научно, нервная система  была  напряжена  до
оптимального предела. Он у каждого свой. (Чертит размашистые зигзаги.) Вот
- сильная душа. А вот слабая (чертит пологие зигзаги) - жизненная  энергия
мала. Что следует?
     ГЛЕБ. Что со стенки-то стереть надо будет.
     САНТЕХНИК. Что человек должен обязательно устраивать  несчастья  себе
на собственную голову. Вот он достиг всего (чертит вверх) - а дальше?  Ну,
имеет это  (короткая  горизонтальная  линия),  привычка  снижает  ощущения
(пологая черта до нуля), - а где жизнь?  Интерес?  Препятствие?  Новое?  И
(резкий штрих вниз) от  счастья  стремится  к  горю:  страдать,  бороться,
ликовать, познать все! И (резкий штрих до верха) - опять взлет!  А  вообще
это не плоскость, а (изображает руками обруч)  цилиндр.  Противоположности
сходятся. (Чертит цилиндр.) У счастья и страдания, наслаждения  и  боли  -
граница   общая.   Поэтому   сильные    чувства    легко    переходят    в
противоположность: любовь и ненависть  живут  рядом.  Крохотный  шаг  -  и
сильное чувство переходит границу, как бы оставаясь тем же по величине, но
меняет знак плюс на минус...  Поэтому,  когда  все  хорошо,  интересный  и
энергичный человек должен сделать все плохо. Когда ты  поймешь  это,  тебе
все  станет  ясно  в  человеческих  поступках.  Это  -   моя   собственная
универсальная теория. А прочее - задачки из учебника.
     ГЛЕБ. Вы сколько за урок берете?
     САНТЕХНИК. Столько еще не начеканено, был ответ.
     ГЛЕБ. А вы никогда не были профессором?
     САНТЕХНИК. Если разменяешься по пустякам, то дорога окажется  слишком
длинной, средства станут целью, а  цели  не  достигнешь.  Когда  я  получу
Нобелевскую премию...

     Слышен стеклянный грохот и вопль отца: "Да на кой черт мне это все! И
минуты не останусь больше!"

     ГЛЕБ. Разрешите предложить вам одну задачу, профессор.  Здесь  сейчас
будет маленький хапарай...

                              ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

     Досадная неувязка.
     Занавес опущен. В зале еще полный свет.

     ГОЛОС В ДИНАМИКАХ. Раз, два, три. Раз, два, три. (В динамиках гудит и
посвистывает фон.) Ну как теперь?

     Билетерши закрывают двери в зал.

     2-Й ГОЛОС (раздраженно). Да все равно фон. Не понимаю.
     1-Й ГОЛОС Раз, два, три. (Фон уменьшается, снова увеличивается.) Раз,
два, три. Даю настройку: раз, два, три...

     Свет в зале начинает медленно гаснуть.

     2-Й ГОЛОС. Подожди, это не здесь. Подержи-ка. Да  отключи  его  пока.
(Свист, громогласный треск, щелчок; голоса.)
     Свет в зале почти погас.

     ГОЛОС 3-ГО РАБОЧЕГО. Красивая девочка, да?
     ГОЛОС  1-ГО  РАБОЧЕГО.  Стервы  они  все,  красивые.  Запросы  больно
большие...

     РАСПОРЯДИТЕЛЬ встает из первого ряда и, пригибаясь, быстро выходит  в
ближайший боковой выход. В зале уже темно,  только  софиты  направлены  на
занавес. В динамиках звучат, усиливаясь, аккорды гитары  и  насвистывание.
Песня: вначале тихо, затем набирает страсть (голос 2-ГО РАБОЧЕГО).

                       А вот и ты, а вот и ты.
                       Боюсь опять проснуться.
                       Средь быстротечной маяты
                       руки твоей коснуться.

                       На миг назад, на миг вперед, -
                       обрушится пространство.
                       Я виноват, я не сберег,
                       не стою постоянства.

                       Дрожь твоих губ. Где ты была?
                       Ночное покаянье.
                       Чья боль и память привела
                       тебя сюда? Молчанье...

                       И в первый раз - в последний раз -
                       Я встану на колени.
                       И двадцать лет разлучат нас,
                       И луч сведет осенний.

                       Касанье рук, твоих волос
                       серебряные нити.
                       Вам верен ваш заблудший пес,
                       примите и казните.

                       Прости, прощай. И скрипнет дверь.
                       Рассвет лицо осушит.
                       Забудь потери и не верь,
                       ты не ушла. Послушай...

     Треск в динамиках, щелчок, тишина. Занавес поднимается.

                     8. "Ребячья". БОРИС, ВИТЕНЬКА.

     БОРИС (на коленях). Ты выйдешь за меня замуж?
     ВИТЕНЬКА. Опять? Хорошо. Я согласна подумать.
     БОРИС (встает). Почему ты не сказала?
     ВИТЕНЬКА. Откуда знать, как мужчина это воспримет...
     БОРИС. Неужели ты сомневалась?!
     ВИТЕНЬКА. Ненавижу зависимость...  Женщине  всегда  хочется  продлить
подольше свою власть над мужчиной. А когда она выходит замуж,  эта  власть
кончается.  Хочется  быть  желанной,  недоступной,  кружить  всем  головы,
хочется сознавать свободу выбора... а потом все кончается вот так.
     БОРИС. Да когда  женщина  выходит  замуж,  это  его  власть  над  ней
кончается, а ее-то только начинается!
     ВИТЕНЬКА. На что нормальному человеку власть. Я хочу быть  нормальной
слабой женщиной.
     БОРИС. Хочешь - будь! Пальцем тебе не дам шевельнуть.
     ВИТЕНЬКА.  Попробуй  я  только.  Жизнь  взрослых  детей...   Жить   у
родителей, по распорядку родителей, слушаться родителей, одалживать деньги
без отдачи у  родителей.  В  наши  квартиры,  знаешь,  и  одна  семья  еле
вмещается, а на две  они  никак  не  рассчитаны.  Свекровь  говорит  одно,
невестка другое, выходит третье.
     БОРИС. Так едем вместе! Быстро!
     ВИТЕНЬКА. Куда еще? В этот твой Капкан? Нет - Усть-Кан?
     БОРИС. Вызываем такси, хватаем твой чемодан, и...
     ВИТЕНЬКА. У меня нет чемодана! Что я там буду делать?
     БОРИС. Жить! Сама. Со мной. Как полагается.
     ВИТЕНЬКА. Жить. А где? Тебя там квартира ждет?
     БОРИС. Начнем с нуля! Сами. Как положено нормальным людям.
     ВИТЕНЬКА. А училище? Там же наверняка даже театра нет!
     БОРИС. Будешь играть в Доме культуры.
     ВИТЕНЬКА. Мне надо учиться! "Дом культуры"!
     БОРИС. Слушай, не гробь нам обоим жизнь. За три года ты  провалила  в
шесть училищ - мало? Ты такая же актриса, как я -  курочка  ряба.  Я  тебя
люблю, а не актрису, хоть подметалой будь.
     ВИТЕНЬКА. Я тоже человек. И тоже имею право решать.
     БОРИС. А имеешь право - так пользуйся им быстрее. Решай.
     ВИТЕНЬКА. Бросать город, где я выросла, где мои друзья... Это же крах
всего. У меня ведь тоже своя жизнь. Свои привычки, и планы, и  надежды,  и
призвание, наконец!
     БОРИС. За призвание замуж не выйдешь.
     ВИТЕНЬКА. Зачем уезжать, когда все уже по-твоему?
     БОРИС. Сама же кричала про самостоятельность! Про то, что хочешь быть
неравноправной слабой женщиной!
     ВИТЕНЬКА. Здесь в театре меня уже знают!  И  обещают  дать  на  пробу
роль! Мне мало быть агрегатом для ублажения мужа и семьи, я не хуже  и  не
глупее тебя! И хочу быть чем-то в жизни!
     БОРИС. Смотри. Двум медведям в одной берлоге не жить.
     ВИТЕНЬКА. Ты хочешь меня сломать... подчинить себе...
     БОРИС. Играть любовь на сцене для тебя важнее, чем любить?
     ВИТЕНЬКА. Любить... Нельзя же так, нельзя бросать  человека  в  беде,
если любишь! Все, все вы такие, только бы получить свое, а там выпутывайся
сама как знаешь, хоть сдохни. У вас ведь грандиозные  планы,  свои  высшие
мужские интересы, вы же хозяева жизни, а мы... мы... Почему, за что  такая
несправедливость природы, что я одна за все расплачиваюсь! Вечно зависеть:
от родителей, от природы, от мужа... а тебе наплевать!
     БОРИС. Место мужчин - на полшага  впереди,  место  женщины  -  рядом.
Решай. Да - нет. Ответ сейчас.
     ВИТЕНЬКА. А... ребенок?
     БОРИС. Прилечу на свадьбу. Буду посылать алименты.
     ВИТЕНЬКА. А... ты не будешь меня обижать?
     БОРИС. Никогда! Ты ж меня потом загрызешь.
     ВИТЕНЬКА. Боря... а ты не пьешь?
     БОРИС. Ну, знаешь. Мне что, справку от врача принести?
     ВИТЕНЬКА. Боря... разве на таких, как я, женятся?..
     БОРИС. Глупая... мне всегда нужна была только ты одна.
     ВИТЕНЬКА. И ты меня никогда не бросишь?
     БОРИС. Никогда! Ни за что! А ты меня?
     ВИТЕНЬКА. Что бы я... ну... что бы ни было?
     БОРИС. Что бы ни было?
     ВИТЕНЬКА. Ты клянешься?
     БОРИС. Клянусь!
     ВИТЕНЬКА. Тогда... женись на мне. Хоть ненадолго...
     БОРИС. Не хочу ненадолго! Хочу навсегда. И что за  дурь  -  думать  о
разводе будет время после свадьбы.
     ВИТЕНЬКА (смотрит в сторону). Я беременна не от тебя.

              9. Те же в других позах: прошло несколько минут

     ВИТЕНЬКА. Он не может оставить семью... Он ни в чем не  виноват...  я
сама его хотела. Я люблю тебя.
     БОРИС. Ты сошла с ума...
     ВИТЕНЬКА. Я не виновата, что сошла с ума не по тебе.
     БОРИС. Лучше бы ты ничего не говорила...
     ВИТЕНЬКА. Делай что хочешь, только чтоб я ничего не знал,  да?  Лучше
быть дрянью один раз, чем обманывать всю жизнь.
     БОРИС. А когда я состарюсь, ты будешь любить меня, да?
     ВИТЕНЬКА. Наверно, тогда мне будут нравиться мальчики.
     БОРИС. А меня когда?!
     ВИТЕНЬКА. Послушай... Если ты  правда  любишь  меня...  Я  буду  тебе
хорошей женой. Верной. Буду все  делать.  Только  помоги  мне  сейчас.  Не
уезжай. Тебе будет хорошо со мной.
     БОРИС. Мне уже хорошо... Кто он?! Кого ты смогла любить.
     ВИТЕНЬКА (тяжело). Лучше бы тебе этого не знать.

     Стук в дверь: входит ГЛЕБ, отводит брата в сторону.

     ГЛЕБ. Ты что, уксусу выпил? Первое. Ты мне должен пятерик.
     БОРИС. За что еще.
     ГЛЕБ. За две бутылки "Агдама".
     БОРИС (безжизненно). Какого еще "Агдама".
     ГЛЕБ. Который я пацанам поставил.
     БОРИС. Каким еще пацанам. При чем тут я!!
     ГЛЕБ. При том, что они начистили тыкву ее прихехешнику.
     БОРИС. А-а! Кто он?! Как он хоть выглядит?!
     ГЛЕБ. Думаю, что сейчас он выглядит подходяще. А кто - не знаю, темно
было. Нормальная пожилая  плешь.  И  второе.  Отложил  бы  ты  свой  вояж.
Подготовил бы постепенно, как люди делают.  Учу  вас,  учу...  Там  предки
из-за тебя разводиться затеяли.

                10. Спальня. МАТЬ, ОТЕЦ: сидят над списком

     ОТЕЦ (пишет). Часы тебе... пусть теперь кукуют. Книги художественные:
Достоевский, подписной - ладно, тебе,  раз  ты  такая  умная...  Мопассан,
подписной - мне. Дюма... гм, пополам.
     МАТЬ (издевается). Ведерко помойное не забудь. Тоже вещь.
     ОТЕЦ. Делить лучше сразу, а то потом  суды.  Обиды.  Пылесос  тебе...
холодильник мне...
     МАТЬ. Еще бы, где ты будешь водку охлаждать.
     ОТЕЦ. Глеба я беру с собой...
     МАТЬ. Чтоб алиментов не платить? Да он еще вас двоих обеспечит!  Нет,
Глеб останется со мной.
     ОТЕЦ. Кормильца урвать решила? Нет, матушка,  пиши  свою  докторскую,
будешь бешеную зарплату получать... а Глеб - мне.
     МАТЬ. Вот так проживешь жизнь - и не узнаешь с кем...
     ОТЕЦ. А что ж твой принц на тебе не женился? Не удостоил?
     МАТЬ. Да ты ногтя его не стоил!
     ОТЕЦ. Еще бы: орел, наверное, могуч, силен, властен, да?
     МАТЬ. Просто - он был настоящий. Никому ничего не был должен;  ничего
не боялся. Всегда решал сам; и всегда делал то, что  хотел.  И  ничего  не
обещал. А вы... чего вы только не  обещаете  девушкам,  какую  саморекламу
устраиваете! Или наоборот, этакое мальчишеское пижонство - выставить  себя
циничным  эгоистом,  роковым  негодяем.  А  и  то,  и  другое   прикрывает
совершеннейшую пустоту... Не виноват он в моем самолюбии дурацком.  Уехала
бы с ним к чертям и была бы счастливой женой...
     ОТЕЦ. Так это я виноват в твоих похождениях: плоховат, да?
     МАТЬ. Похождениях? А чем твоя жизнь отличается от моей?
     ОТЕЦ. У мужчин это одно, а у женщины - совсем другое!
     МАТЬ. Что же другое, милый? Дело женщины - сохранять  свою  семью,  а
дело мужчины - разрушать чужие, да?
     ОТЕЦ. Дело мужчины - добиваться, дело женщины - отказать!
     МАТЬ. Так и динозавры вымерли. Зря я тебе не отказала.
     ОТЕЦ. Зря. Зато теперь я тебе отказал.
     МАТЬ. Наконец я смогу на старости лет толком выйти замуж.
     ОТЕЦ. Что?! Это тот твой облезлый кот?!
     МАТЬ. Облезлый кот - это ты, милый.  А  он  -  седой  лев.  Настоящий
мужчина. По нему и сейчас аспирантки сохнут.
     ОТЕЦ. По карьере они сохнут. Еще бы - профессор!
     МАТЬ. Он не просто  профессор  -  он  ученый.  Личность.  И  он  меня
понимает. Я ему как человек близка. Он - не ты.
     ОТЕЦ. Как поймет тебя получше, близкой ты ему быть перестанешь. Да он
скопытится не сегодня-завтра. Мода тоже: седина в  бороду,  бес  в  ребро.
Будешь ему по утрам вставную челюсть подавать.
     МАТЬ. Тебе и этого не подадут.
     ОТЕЦ. Мне. Не-ет... я уйду отсюда прямиком в одну тихую  улочку,  где
комнатка на первом этаже затенена кустами под окном, где  мурлычет  кошка,
потому что ее хозяйке не  жалко  поцарапанной  мебели...  где  мне  всегда
счастливы, и ждут, и понимают.
     МАТЬ. М-да. (Качает головой.) И сколько лет этой кошке?
     ОТЕЦ. Два года. Я принес ее котенком...
     МАТЬ. Я про другую кошку.
     ОТЕЦ. Хм. (Мечтательно.) Ну, вдвое моложе тебя.
     МАТЬ.  Значит,  тебя  тоже.  Видимо,  твой   идеал:   четыре   класса
образования, глухонемая и образцовая домохозяйка.
     ОТЕЦ. Мне вовсе не надо, чтобы жена перла кошелки из магазина: я их и
сам переть могу, если люблю. Но чтобы я знал, что она меня любит, и ценит,
и я ей нужен - такой, какой есть, и она видит во мне все лучшее...
     МАТЬ. Кому вы нужны - такие, какие  есть...  Знаешь,  почему  девушки
закрывают глаза, когда целуются? Чтоб вас не видеть.
     ОТЕЦ. Мужчины тоже закрывают. Чтоб видеть свой идеал.
     МАТЬ. Современный стиль: жена, любовница и  случайные  связи.  И  все
личные дела - в рабочее время, да? После этого они  еще  кого-то  винят  в
плохих домах, которые строят.
     ОТЕЦ (самодовольно). Если твой муж - мужчина, то следи...
     МАТЬ. Да не мужчина ты! Любишь - так сказал бы сразу и ушел к ней.  А
так никому из нас жизни не было. Рохля  ты!  Даже  здесь  не  способен  на
поступок.
     ОТЕЦ. Я рохля?! Я неспособен на поступок?!
     МАТЬ. Ну, желаю тебе счастья. Какой чемодан ты возьмешь?
     ОТЕЦ. Тебе всегда хотелось от меня избавиться! Так избавишься!  (Рвет
список.) Поступок тебе нужен? Так вот: твоя  дубленка!  Премия,  ха-ха!  Я
украл эти деньги! Украл!
     МАТЬ. Ну какой из тебя вор. Ты даже на это не способен.
     ОТЕЦ. Скоро общество и ты от меня освободятся! Владей всем!
     МАТЬ. Да чем ту владеть? У тебя что, бред?
     ОТЕЦ. Загнал партию кровельного железа вдвоем с прорабом и  преподнес
супруге эту чертову дубленку!
     МАТЬ. Какой же это поступок? Ты просто поддался общему течению.  Если
б ты меня любил - никогда бы в этом не признался.
     ОТЕЦ. Поступок будет, когда посадят! Ревизия уже копает!
     МАТЬ. Подкопаешься под вас... Послушай, ты это всерьез?..
     ОТЕЦ. А что такого? Украл - должен сидеть, все нормально.
     МАТЬ. Если бы ты меня уважал - никогда бы этого не сделал.
     МАТЬ. Так я же ради тебя!!

     Стук в дверь: входит ГЛЕБ и тащит отца в сторону.

     ОТЕЦ (отпихиваясь). Выйди вон... не смей слушать!..
     ГЛЕБ. Наломал ты, батя, дров. Знаешь, я тебя не осуждаю... но как  ты
мог!
     ОТЕЦ. Я тебе сейчас эти спицы знаешь куда воткну!
     ГЛЕБ. Мне стыдно за тебя.
     ОТЕЦ. Не лезь куда не надо! Нечего мне стыдиться, понятно?
     ГЛЕБ. Понятно. Она красивая девушка. Но должно же быть у тебя чувство
ответственности. На месте Борьки я бы тебя...
     ОТЕЦ. Ты о чем?
     ГЛЕБ. Она тебе не сказала, но ты мог сам догадаться.
     ОТЕЦ. Кто - она? О чем - догадаться?
     ГЛЕБ. О чем, о чем! Невинное дитя. У нее будет ребенок.
     ОТЕЦ. Что-о? (понижая голос.) У матери?!
     ГЛЕБ. Этого,  знаешь,  я  не  знаю.  Это  ваше  личное  дело.  Ты  не
придуривайся. У НЕЁ.
     ОТЕЦ. Да у кого, наконец?!
     ГЛЕБ. У кого?! У девушки с веслом! У Вики! Витеньки!
     ОТЕЦ. Ох-х. (Берется за лоб.) Это следовало ожидать...
     ГЛЕБ. Ах, следовало?! Знаешь... другого бы я в таком положении назвал
негодяем!
     ОТЕЦ. И правильно! Он и есть негодяй!
     ГЛЕБ. Еще бы. Встал тебе поперек дороги.  Н-ну,  ты  фрукт!  Ты  хоть
соображаешь? Он же на ней чуть не женился!
     ОТЕЦ. Я ему женюсь! А она... з-замуж! Ну не-ет!  Ничего,  все  это  к
лучшему! Я сейчас им устрою! (Быстро выходит.)
     ГЛЕБ. Совсем  из  ума  выжило  это  старшее  поколение.  Черт-те  что
творится, а им еще кажется, что все к лучшему.

         11. Большая комната. ВИТЕНЬКА. Из спальни выскакивает ОТЕЦ

     ВИТЕНЬКА (быстро). У меня Муська  пропала.  Я  прямо  сама  не  своя.
Помнишь, каким пушистым котенком ты ее принес...
     ОТЕЦ. Послушайте... вы...
     ВИТЕНЬКА. "Вы"? Первый и последний раз ты назвал меня на вы два  года
назад... Да, я здесь. Ты решил меня предать?
     ОТЕЦ. Да что ж это за...
     ВИТЕНЬКА. Конечно: приятней убегать от забот в тенистую улочку... где
в каморке кусты за окном, и ждет безропотная подруга. Я устала тебя  ждать
с этим ворованным счастьем...

     Дверь спальни открывается: МАТЬ.

     МАТЬ. Так вот для кого ты стал  воровать...  жулье!  А  ты,  девочка,
видишь,  с  каким  ничтожеством  связалась?  Он  же  юлит  даже  сейчас...
размазня!
     ВИТЕНЬКА. Ты боишься, что я подам на алименты?
     МАТЬ. Ах, алименты?! Ну, нет. На, получи его  целиком!  (Подталкивает
отца к Витеньке. Уходит обратно, грохнув дверью.)
     ОТЕЦ (оседает на диване). Ох. Ох. Ты не объяснишь мне...
     ВИТЕНЬКА (присаживается рядом, шепчет ему на ухо) ...не сердись.  Так
тошно было...
     ОТЕЦ. Уф-ф. М-м-м. Почему ты не сказала мне сразу?
     ВИТЕНЬКА (легко). Не хотела разрушать твою семью.
     ОТЕЦ. А. Спасибо.  А  теперь  все  так,  ка  мы  говорили...  (Пауза.
Каким-то новым голосом.) Эх, староват я для тебя.
     ВИТЕНЬКА. Гулять - так не староват, а жениться  -  староват?  Хорошая
логика. Когда мужчина - настоящий мужчина, возраст значения  не  имеет.  Я
пойду за тебя с закрытыми глазами.
     ОТЕЦ. Открывать глаза надо до замужества, а не после. Мне сорок  пять
лет!
     ВИТЕНЬКА. А говорил - тридцать восемь.
     ОТЕЦ. Двадцать пять лет разницы... страшная вещь.
     ВИТЕНЬКА. Все равно самая страшная вещь - прожить жизнь врозь с  тем,
кого любишь.
     ОТЕЦ. Через десять лет мне будет пятьдесят пять, а тебе  тридцать.  И
ты встретишь молодого и красивого. И - конец.
     ВИТЕНЬКА. А если не встречу? Мало ли что может случиться в будущем  -
так поэтому обрекать себя на горе в настоящем? Или вы все  полагаете,  что
любовница и жена - совершенно разные вещи, и кто годится быть одной  -  не
подходит в другие?
     ОТЕЦ. Эти браки, где мужчина  вдвое  старше...  Женившись,  он  вдруг
молодеет, его прямо не узнают, а узнав, поздравляют. Он парит  на  крыльях
любви... старый петух в крашеных перьях. Проходит пара лет - и  боже  мой,
он старик, еле тянет ноги... клиент готов. А кругом посмеиваются. И  когда
молодая жена наставляет ему рога, симпатия на ее стороне: поделом  старому
козлу.
     ВИТЕНЬКА. Ты сам говорил, что одна я тебя понимаю!
     ОТЕЦ. Женщина понимает мужчину так: глядит ему  в  рот  и  восхищенно
поддакивает. И он в восторге.  А  за  двадцать  лет  это  надоедает.  Этот
монотонный моногамный брак: две стареющие лошади в одной упряжке... и  обе
тоскуют по юности и счастью. И встречается девочка, и изводит  жажда  быть
свободным, счастливым, не верить времени и вернуть молодость, и перестаешь
владеть собой, потому что и не хочешь владеть...
     ВИТЕНЬКА. Я хочу хотеть того, что хочешь ты. Слышишь?
     ОТЕЦ. Всю жизнь я мечтал это услышать. И вот,  когда  встретил...  но
как нам здесь, в этом городе, где все всех знают?
     ВИТЕНЬКА. Плевать на этот город. Давай уедем!
     ОТЕЦ. Куда? Как? Поздновато мне...
     ВИТЕНЬКА.  До  среднестатистического  возраста  ты   вполне   успеешь
поставить детей на ноги.  А  я...  буду  уже  старенькой...  буду  нянчить
внуков...
     ОТЕЦ. И почему девушек тянет к немолодым мужчинам...
     ВИТЕНЬКА. Это немолодых мужчин  тянет  к  девушкам.  Правда,  молодых
тоже. А на самом  деле...  с  тобой  интересно,  ты  умнее,  ты  личность,
понимаешь? С тобой я тоже сразу становлюсь  взрослой  и  значительной:  не
девчонкой, а дамой, женщиной, полноправной в этой жизни. И  становлюсь  ею
не под пенсию, а еще молодой, красивой. С  тобой  я  защищена,  ты  крепко
стоишь в жизни, с тобой ничего не может случиться.
     ОТЕЦ. Меня скоро посадят.
     ВИТЕНЬКА. А? Тьфу. Предупреждать же надо. Надолго?
     ОТЕЦ. Прокуроры - люди не мелочные. Торопливость не любят.
     ВИТЕНЬКА. Ничего.  Бывает.  Отсидишь  и  вернешься  ко  мне.  Я  тебя
пропишу. Я уже привыкла ждать... Но ловко: все всё расхлебывай,  а  сам  -
дышать в сосновые леса! Так неохота жениться?
     ОТЕЦ. Когда я женился, до  боли  не  хотел  походить  на  большинство
мужей: подкожные рублики на то-се и при случае изменять жене. Но мало кому
выпадает удача всю жизнь любить свою жену.
     ВИТЕНЬКА. Ну, от жены это тоже зависит.
     ОТЕЦ. Кого мне всегда было жалко при разводах - так  это  детей.  Так
часто у них после этого жизнь скособочивается.
     ВИТЕНЬКА. А нас при не-разводах тебе не жалко!  Вранье,  одиночество,
бесконечные часы до вечера четверга, когда ты приходил...  Вздрагивать  от
телефонных звонков, не показывать слез, - а все всё знают.  Меня  дразнили
тобой, а я была счастлива этим. Какая казнь - любить  женатого  мужчину...
делить его с другой. Сходить с ума - ложусь спать и  думаю:  он  сейчас  с
ней. Ты со мной, а во мне ужас: сейчас уйдешь к ней. Я бы убила ее!

     С треском распахивается дверь спальни: МАТЬ.

     МАТЬ. Ну хватит! Ах-х ты... Мало ей - убить меня еще!
     ВИТЕНЬКА (невинно). Да, а что? Это так естественно.
     ОТЕЦ. Ты подслушивала! Ладно... Теперь ты все знаешь.
     МАТЬ.  Зато  ты  знаешь  еще  не  все!   По-до-жди-ка   там   минутку
(заталкивает отца в дверь спальни и закрывает ее).
     ОТЕЦ (из-за двери). Прекрати немедленно! (Дергает дверь.)
     МАТЬ  (сует  в  ручку  двери  ножку  стула).  Нам  надо  кое  о   чем
поговорить... по-женски!
     ВИТЕНЬКА. Что вы делаете!
     МАТЬ (утирает пот). Ничего... через двадцать лет и ты  научишься.  Ну
что? Сверстников тебе мало?
     ВИТЕНЬКА (холодно). Мало.
     МАТЬ. Так меня возненавидела, что решила породниться?
     ВИТЕНЬКА. Да. Стать ближе к предмету своей ненависти.
     МАТЬ. Ты понимаешь, что ты ему не пара?
     ВИТЕНЬКА. Последний довод ревности. Я любому пара.
     МАТЬ. Замуж? Не-ет. В клинику я тебя отправлю, а не замуж!
     ВИТЕНЬКА. Если раньше сами в психушку не попадете.
     МАТЬ. И ты уверена, что ребенок от него?
     ВИТЕНЬКА. Право проигравшей - оскорблять.
     МАТЬ. Он через месяц вернется ко мне!
     ВИТЕНЬКА. Так что вы волнуетесь? Считайте это отпуском.
     МАТЬ. Ты сама его через год бросишь!
     ВИТЕНЬКА. Подберут. Мужчины нынче - дефицит.
     МАТЬ. Ты... ты наглая распутная девчонка!
     ВИТЕНЬКА (взрывается). Какая я девчонка! В двадцать лет светские дамы
блистали в салонах! Расцвет женской красоты - с пятнадцати до двадцати!  А
тут сначала шестнадцатилетних девушек ограждают средневековыми  запретами,
а потом тридцатилетних женщин лечат от  холодности  и  неврозов!  Ах,  как
нравственна эта мораль! Как  мудра  эта  хромая  медицина!  Природу  решил
подправить: выдать придуманное за действительное!
     МАТЬ. Природу? Ну так рожайте, а не бегайте на аборты!
     ВИТЕНЬКА. Да? А вы на них никогда не бегали? А? А дальше что - позор?
Камень на шее - кто на тебе с нагрузкой женится? Растить  безотцовщину?  А
жить как? - очень на работе любят мать-одиночку, которая только и сидит  с
больным ребенком!
     МАТЬ. Умей отвечать за свои поступки. Вот вырасти его...
     ВИТЕНЬКА. За что отвечать - что я нормальный человек? "Вырасти"! Где,
как, на что, - вы с луны  свалились?  Где  жилье,  необходимые  вещи,  как
одеваться, - ведь именно в молодости денег нужно больше! Потому что  всего
хочется, а ничего нет, надо всем обзаводиться, вставать на ноги! Дайте мне
ссуду на двадцать лет - я ведь верну! Дайте кооператив в кредит -  я  ведь
отработаю! Одни разговорчики о высоких моралях; а жизнь есть жизнь!  Я  бы
вышла замуж в семнадцать лет, мы  любили  друг  друга,  а  ему  тоже  было
семнадцать, и мы были никто, и родители отправили его в институт в Москву,
и запудрили мозги, и  женили  на  прописке,  и  конец.  Ведь  два  года  в
молодости - как двадцать в старости.

     Дверь спальни дергается, стул падает: ОТЕЦ.

     ОТЕЦ. Я давно хотел тебе сказать...
     МАТЬ. Я сама скажу. Все кончено, Валя. Не прощу никогда.
     ОТЕЦ. Все давно кончено, Валя! Я сам тебе не прощу.  Ты  одна  видела
меня плохим. Только с тобой я чувствовал, как во мне  из  каких-то  черных
глубин поднимается все самое гадкое! О чем и сам не знал.
     МАТЬ. Просто одна я знаю тебя по-настоящему. И  еще  -  не  могла  не
сравнивать тебя с тем, другим. А сравнения ты -  ты!  -  не  выдержал.  Он
бросил меня, переступил, как через вещь, и все равно я его любила. И знай:
в любой миг, если б он вернулся - я ушла бы к нему.

     В дверях прихожей стоит САНТЕХНИК.

     САНТЕХНИК. Ну, вот он и вернулся.
     МАТЬ (резко оборачивается). Что?!
     САНТЕХНИК (подходит, берет ее за плечи). Здравствуй, Валя...
     МАТЬ (в полном ошеломлении). Как это...
     САНТЕХНИК  (быстр,  уверен,  печален).  Я  немного   изменился,   да?
Состарился... Хоть голос - тот же? (Что-то шепчет.)
     МАТЬ (слабо). Зачем...
     ВИТЕНЬКА. Вот это да...
     ОТЕЦ (саркастически хохочет).  Сантехник!  Браво,  сантехник!  Хозяин
жизни! Наших клозетов и жен! Ты заслужил свой рубль. (Кричит.) Я дам  тебе
сто рублей, только убирайтесь сейчас оба!
     САНТЕХНИК. Допрыгался, "хозяин"? А сантехник я такой  же,  как  ты  -
фальшивомонетчик.
     МАТЬ (явно теряет чувство реальности). Откуда...
     САНТЕХНИК (перебивает). С Чукотки. Я здесь уже полгода. И не  знал...
а тут... подожди... (Уводит ее в кухню.)

     Открывается дверь ребячьей: стоит БОРИС.

     БОРИС (без сил). А чтоб вас всех перевернуло и стукнуло.

                        12. Кухня. МАТЬ, САНТЕХНИК

     МАТЬ. Почему ты ушел тогда? Посчитал, что нельзя жениться  на  первой
любви? "Брак по любви - веселые ночки да черные дни"?
     САНТЕХНИК.  А!  Прав  умный  человек:  "Браки  по   расчету   у   нас
отсутствуют. Что ты можешь ей дать? Чем твое богатство от ее отличается?"
     МАТЬ. Э... Женятся на дочках ректоров и  директоров  универмагов,  на
дачах и машинах. На скромных  девственницах  и  престижной  внешности,  на
квартирах и прописках...
     САНТЕХНИК. Я женат на лучшей из жен  -  на  свободе.  Что  бы  ты  ни
получил в браке по расчету - получаешь только раз: деньги  кончатся,  дача
сгорит, машина разобьется - а мымра под боком останется. С  хорошей  женой
сам все наживешь...
     МАТЬ. Разве я не была бы тебе хорошей женой?
     САНТЕХНИК. Я учился тогда в седьмом классе. И ты снилась  мне  каждую
ночь. Весной отец взял меня на охоту. Утром я проснулся в  палатке:  ветер
сдувал туман с озера, камыш белый от росы, вдали кричат утки... и я понял,
что отдам все в жизни за то, чтобы вот так встречать рассветы в незнакомых
местах, вдыхать незнакомые запахи, бродить по свету,  обретать  и  бросать
снова. Это было как предчувствие судьбы - и самого себя.
     МАТЬ. А если я мечтала о том же? И пошла бы за тобой?
     САНТЕХНИК. Если б ты могла пойти - то не жила бы сейчас здесь. Ты  не
могла... ты была другая. Такую я и любил.
     МАТЬ. Ты думал только о себе. А меня сделал несчастной.
     САНТЕХНИК. Нет. Всю судьбу человек с юности несет в своем  характере.
Как в глубине души он хотел  прожить  жизнь  -  так  она  и  складывается.
Человек всегда свободен - и в выборе, и в  чувствах.  Натура  продиктовала
тебе твою судьбу, а мне - мою.
     МАТЬ. Женщина уходит первая, если она поняла, что скоро все кончится.
Уходит, пока еще все хорошо, чтоб ничем не  омрачать,  не  зачеркивать  то
светлое, что было. Но почему уходит в никуда мужчина, когда все хорошо и в
его власти?
     САНТЕХНИК. Однажды я сидел  у  тебя  вечером  зимой:  музыка,  свеча,
уют... и подумал о тех, кто сейчас в тайге, в тундре, варит в снегу чифир,
трет щетину на обмороженной роже, считает  часы  до  рассвета,  и  дни  до
весны, и километры до жилья, - и  тошно  стало,  что  жизнь  моя  проходит
впустую. Настоящего захотелось, крутого, борьбы, горечи; и  я  понял,  что
это сильнее моего желания: это моя натура, для такой жизни я создан, и  не
будет мне счастья и покоя, если проживу иначе, - одна тоска...
     МАТЬ. А без меня не тосковал?
     САНТЕХНИК. Еще как. Судьба мне, значит, тосковать.
     МАТЬ. Ты нашел лучшую, чем я?
     САНТЕХНИК. Лучше первой любви никто не находил.
     МАТЬ. А... твой сын?
     САНТЕХНИК. Гм. Эх. Я был бы плохим отцом...
     МАТЬ. Славное оправдание, чтоб вообще им не быть.
     САНТЕХНИК. Видишь - он выбирает мою дорогу.
     МАТЬ. Послушай. А у тебя было много женщин?
     САНТЕХНИК. А сколько полагается? Много - это сколько?
     МАТЬ. Скажи честно - ты счастлив?
     САНТЕХНИК. Да. Я ходил путями сердца своего.
     МАТЬ. Я проклинала тебя. За твою власть надо мной, за то, что  любила
- а ты ушел. За боль, от которой не  могла  избавиться.  И  замужество  не
помогло... Он был хороший человек, это  я  его  искалечила.  Поначалу  мне
иногда казалось, что я его люблю...
     САНТЕХНИК. Так, как меня? Ты хоть долго ждала меня?
     МАТЬ. У девушек время идет так быстро. И  когда  созрела  потребность
любить - она властвует и  лепит  твою  жизнь  как  ей  угодно.  Сначала  я
мучилась, как предательница. Потом... мы привязчивы, как кошки, покупаемся
на доброе отношение. А ты - ты помнил меня?
     САНТЕХНИК. Всегда. На всех краях земли. Никто бы не поверил: я иногда
плакал...
     МАТЬ (пауза). Неужели нам нечего друг другу сказать...
     САНТЕХНИК. Нет. Жизнь все сказала. В двух  случаях  нечего  говорить:
когда не виделись совсем недолго, и ничего не изменилось,  -  и  когда  не
виделись так долго, что изменилось все.
     МАТЬ. Мне жаль мужа... хоть он и подлец.
     САНТЕХНИК. Муж подлец, когда жена его не любит.
     МАТЬ. Подлецов любят больше. Чаще. Почему?
     САНТЕХНИК. Потому что подлец причиняет наибольшую  боль,  и  лишь  он
волен от нее избавить. Наибольшие переживания.  Не  любя,  он  ведет  себя
именно так, как нужно, чтоб добиться любви. И женщина напрягает  все  силы
души, любя его.

     Входит ОТЕЦ.

     ОТЕЦ. Хорошо быть подлецом! Хоть бы двери закрыли.
     САНТЕХНИК. Где знают двое - там знает и свинья.
     ОТЕЦ. Вот уж поистине: люди просто садятся пить чай, а  в  это  время
складываются их судьбы и разбивается их счастье.
     МАТЬ. Если нет счастья - то нечему и разбиваться.
     САНТЕХНИК. А если это счастье - то его и не разобьешь.
     ОТЕЦ. Неслабо вы спелись, я гляжу. Вышел бы ты на минутку?
     САНТЕХНИК. Жизни не хватило объясниться? (Выходит.)
     ОТЕЦ. Нам надо спокойно поговорить.
     МАТЬ. Как просто и обыденно все кончается, да?
     ОТЕЦ. Ты не можешь в один миг зачеркнуть...
     МАТЬ (перебивает).  Могу.  Мне  было  пятнадцать  лет:  с  нами  жила
бабушка, а ее единственная сестра жила в другом  городе.  Они  всё  писали
друг другу, мечтали увидеться... да болезни, хлопоты...  А  потом  бабушка
умерла. И сестра прилетела на самолете на  следующий  день.  Вот  тогда  я
поняла, как просто делается все на свете: берется - и делается.
     ОТЕЦ. Подожди! Ты не можешь прямо сейчас...
     МАТЬ. Могу. На первом курсе у меня был обморок в анатомичке. А  потом
мы там завтракали. А на практике мне было первый раз страшно, когда умирал
человек. Старик, третий инфаркт: он лежал  в  боксе  на  капельницах,  под
люстрой,  пульс  нитевидный,  зрачки  на  свет  уже  не  реагируют;  а   в
ординаторской пьют чай  -  все  средства  исчерпаны,  погибающий  больной,
практически без сознания. Вошла сестричка и  сказала,  что  он  умер.  Так
просто, будто укол  сделать.  Все  вздохнули;  доктор  написал  посмертный
эпикриз, а наши мальчики переложили его со стола на каталку  и  отвезли  в
морг. Потом помыли руки, и все дальше пили чай. И всё.
     ОТЕЦ. Неужели ты хочешь...
     МАТЬ. Хочу. А сейчас я хочу чаю. Без мужских истерик.

              13. Большая комната. За столом все, кроме Бориса, -
           его место пустует. Общая напряженность - вполне понятная.

     ОТЕЦ. Ну, чай так чай (достает из бара коньяк).
     САНТЕХНИК. Чай - это хорошо (приносит из кухни водку).
     МАТЬ. Да, мне один больной подарил. (Приносит из спальни  шампанское.
Глебу.) Позови Борю... он ничего не ел.
     ГЛЕБ. Пример старших - закон (приносит из "ребячьей" вино).
     ВИТЕНЬКА (оживленно).  Я  еще  никогда  в  жизни  не  была  на  таком
оригинальном празднике.
     МАТЬ (устало, по обязанности). Глеб, что это? Ты пьешь?
     ГЛЕБ. Не пьет телеграфный столб - у него чашечки книзу.
     ОТЕЦ (фальшиво). Дал бы я тебе по шее...
     ГЛЕБ. Тебя хлебом не корми - дай поднять руку на младшего.
     ВИТЕНЬКА (Глебу, на вино). Как ты пьешь эту отраву?
     ГЛЕБ. Никак. Это гонорар пацанам,  опекать  твоих  хахалей:  синяк  -
стакан.
     ВИТЕНЬКА. Так это твои шпанюки! Нашего бедного режи...
     ГЛЕБ (быстро). Без намеков. Братские узы для меня святы.
     САНТЕХНИК (живо). Хорошо бы к чаю чего-нибудь.
     МАТЬ (отцу). Дай рюмки, герой-любовник. (Идет на кухню.)
     ОТЕЦ (ставя рюмки). Не серебряная,  не  брильянтовая,  а...  какая-то
термоядерная свадьба.
     ВИТЕНЬКА (сантехнику). Мне коньяку, пожалуйста.
     ОТЕЦ (удерживая его). Только каплю шампанского. Ты что!
     ГЛЕБ. Боб! Гвардию - в огонь! Иди сюда. Смотри  судьбе  в  глаза,  ты
мужчина! И мой старший брат. Тресни на ход ноги!

     Входит мать с закуской, и  одновременно  из  "ребячьей"  -  БОРИС,  с
чемоданом и многострадальным букетом: чемодан ставит у двери,  а  букет  с
маху втыкает в вазу на столе.

     БОРИС. Итак, я вас поздравляю.
     МАТЬ. Боря, послушай минутку... (ведет его в сторону).
     ОТЕЦ (вскакивает). Не слушай! Потом, потом... (оттесняет мать и тянет
Бориса в другую сторону). Послушай минутку...
     БОРИС. Папа, ты мне не отец.
     ОТЕЦ (убит). Откуда ты знаешь?..
     БОРИС. Она сама мне сказала.
     ОТЕЦ (матери). Что ты ему сказала?
     МАТЬ (отцу). Не смей ничего говорить!
     САНТЕХНИК (встает). Брек, брек. Все по местам.
     ОТЕЦ (тыча в него пальцем, Борису). Вот он, вот он! Все равно это  не
он, а я!
     БОРИС (с испугом). Это он, а не ты. Ты что?
     МАТЬ. Он себя плохо чувствует: голова. (Тихо.) Я не могу.
     САНТЕХНИК (матери). Держись,  иначе  я  все  брошу.  (Отпаивает  ее.)
сейчас мы уйдем втроем... все хорошо...
     БОРИС. Вы? Втроем?.. С кем?
     ГЛЕБ. Спокуха, Боб. Верь мне: я тебя не брошу.
     МАТЬ (слабо). Сейчас я соберусь... (Выпивает рюмку.)
     ОТЕЦ. Куда?! - ты на ногах не держишься!
     САНТЕХНИК. Не бери с собой ничего - прямо как есть.
     МАТЬ. Как хотелось мне каждый раз на вокзале  взять  билет,  сесть  в
поезд, и - куда глаза глядят. Только сразу, не раздумывая! Иначе ничего не
выйдет. И начнется другая, новая жизнь.
     ОТЕЦ (садится,  пьет,  собирает  все  самообладание).  Знал  я  такую
историю. Вот так два романтика трах-бах,  взяли  билеты,  сели-поехали.  А
дальше? Вечно снимать комнату или гостиницу, где нет  мест?  Нужно  жилье,
работа, прописка, - справки,  заявления,  жилконтора,  военкомат,  -  кати
обратно оформлять дела и радуйся, если  не  влепят  статью  за  прогул.  А
деньги кончаются, денег меньше - проблем больше, и - лопнула романтическая
затея: быт - он подомнет.
     САНТЕХНИК.  Романтике  нужен  реалистический  фундамент.   Тогда   не
подомнет. Трудности надо учитывать, а не бояться их. А то: все  помрем,  а
боимся всю жизнь - ерунды, мелочей.
     ГЛЕБ (протягивает ему цилиндрическую банку). Хотите конфет?
     САНТЕХНИК.  Счастье  любит  храбрых.  (Открывает  банку-"сюрприз":  с
треском вылетает полутораметровая змея - пружина  в  раскрашенном  чехле.)
А-а!! (Отшатываясь, падает со стулом.)
     ВИТЕНЬКА. Ай-й!!
     САНТЕХНИК (с достоинством встает под злой хохот отца и смешки).  Если
человек нервный, еще не значит, что он трус.
     ОТЕЦ. Герой. (Витеньке.) Поехали на Дальний Восток, а!
     ВИТЕНЬКА. Обязательно! Вот ты отсидишь, выйдешь...
     ГЛЕБ. Простите?
     ОТЕЦ. Она имела в виду "отлежишь".  Надо  бы  лечь  на  обследование:
здоровье что-то. Ничего страшного, не думай, не заразно.
     МАТЬ. Подлечись, подлечись. Это бывает заразно, эпидемия.
     ВИТЕНЬКА. А потом ты построишь Дворец культуры, а я... я буду  играть
в нем Офелию.
     ГЛЕБ. Удалилась бы ты, нимфа, в монастырь, вот бы кайф.
     ОТЕЦ. Я еще буду строить!  А  не  просиживать  в  кабинете  штаны  за
зарплату. Еще двадцать лет я смогу счастливо работать!
     САНТЕХНИК. И мне снова надоел этот город. (Матери.) Я встретил  тебя.
И не хочу повторять ту же ошибку, что двадцать лет назад. Уедем вместе.
     МАТЬ. Катись моя наука. Врачу везде есть работа. Где-то болеют люди и
ждут меня. Там я нужнее. А здесь - охотники на мое место только и ждут.
     ГЛЕБ. Пап, не купишь на радостях новость? Всего рубль.
     ОТЕЦ (дает рубль). Держи! А то дороже обойдется, ты прав.
     ГЛЕБ. Вы все пока не выписывайтесь.  Во-первых,  все  равно  придется
размениваться, во-вторых, меня  одного  могут  уплотнить.  Хату  сохранить
надо. Так я пока поживу здесь с семьей.
     МАТЬ. С какой семьей?
     ГЛЕБ. Со своей. Как у всех. С женой и ребенком.
     ОТЕЦ. С каким ребенком?!
     ГЛЕБ. С твоим внуком. У меня есть девушка...
     САНТЕХНИК. Девушка с ребенком. Гм. Дело житейское...
     ОТЕЦ (обалдело). За свой рубль - я же и дедушка.
     МАТЬ. Каким образом?!
     ГЛЕБ. Вопрос, достойный кандидата медицинских наук. Я не виноват, что
старшие объявляют взрослых детьми, а потом изумляются, что  дети  все-таки
взрослые.
     МАТЬ. Сколько лет этой... твоей...
     ГЛЕБ. Только без характеристик! Она куда  старше  Джульетты.  И  даже
меня. Сейчас модно, когда жена старше. Уж если жена глава семьи, то лучше,
когда муж помоложе и поглупее. Но  речь  не  о  том:  ее  необходимо  сюда
прописать, чтобы хата не ухнула.
     ОТЕЦ. Кто вас поженит?!
     ГЛЕБ. С регистрацией повременим. Раз считается, что  до  восемнадцати
допустимы только свободные связи, а уж потом выдается, так сказать,  право
на нравственность. Хотя ранние браки полезны. Дети рождаются  полноценные,
а малая разница в возрасте между ними и родителями обеспечивает дружбу.  Я
буду своему сыну старшим другом и НИКОГДА не стану давать ему по шее.
     САНТЕХНИК. Все-таки в этом есть что-то безнравственное.
     ГЛЕБ. От вас - не ожидал. Нравственнее создавать  собственную  семью,
чем разрушат чужие.
     ВИТЕНЬКА (бьет в ладоши). Молодец! Жаль, ты не старше.
     ГЛЕБ (холодно). Это не препятствие.
     САНТЕХНИК. Валя, нам пора. Не тяни. Все дела - завтра.
     МАТЬ. Я только возьму сумку. (Уходит в спальню.)
     ГЛЕБ (сантехнику). Смотрите, профессор.
     ВИТЕНЬКА (отцу). И нам пора. Договорим по дороге.
     МАТЬ (выходит с сумочкой). Боря, иди сюда на минутку...
     ОТЕЦ (отводит ее в сторону). Уходишь? Иди! Я рад!
     МАТЬ (тихо). Скажи, твои бесконечные вечерние  совещания  -  это  все
неправда? Хоть сейчас сознайся...
     ОТЕЦ. И сознАюсь! Да, неправда!
     МАТЬ (еле слышно). А украл...  ради  меня  или  ради  нее?..  Я  тебя
знаю... Это она, наверное, придумала... подтолкнула тебя.
     ОТЕЦ. Я ее подтолкнул! Вместе с ней придумали, вместе!
     МАТЬ. Вот пусть она тебе передачи и  носит.  (Пауза.  Взрывается.)  А
когда тебе надоест ломать цирк! С этой фрёй!..
     ОТЕЦ (уничтожен. Тихо). Так ты все поняла...
     МАТЬ. Я давно все поняла!
     ВИТЕНЬКА (прислушиваясь к ним). Не  выдержал,  слабак!  Эх-х!  (Машет
рукою и ею же дает пощечину Борису.) А это тебе!
     ГЛЕБ (Борису). Хочешь, я ей вмажу?
     ВИТЕНЬКА (Борису). И ты посмел всему поверить!
     ОТЕЦ. Боря, это все ее самодеятельность!
     ВИТЕНЬКА. Ах, моя?! А кто меня втянул в эту авантюру?
     ОТЕЦ. Откуда я знал,  кто  ты  такая?  Плачет  девочка  на  лестнице,
сигарету просит. Мне и пришел в голову план. А ты...
     ВИТЕНЬКА. Конечно: сыграть такой экзерсис! Я увлеклась. И тут ты меня
тащишь в ту же квартиру. Во, думаю, номер!
     ОТЕЦ (Борису). Знакомит надо родителей со своей невестой!
     МАТЬ. Кто? Что? Я не желаю ваших скандалов, своих хватает!
     ВИТЕНЬКА. Это ваши скандалы! И получите обоих ваших оболтусов  (тычет
пальцем) - старшего и младшего.
     МАТЬ. Ну уж теперь нет. Старшего можешь взять себе.
     ВИТЕНЬКА. Этого я знаю ровно час, а другого вообще  больше  знать  не
хочу!
     ОТЕЦ. Зачем ты наплела Борьке про ребенка!
     ВИТЕНЬКА. Очень весело куковать в пустой комнате, пока вы там воюете.
Я пока решила его проверить.
     САНТЕХНИК. Вы нас обманули! (Глебу.) Лопух. Паникер.
     ГЛЕБ (свистит). Виктория, не знал. Получите рубль. (Дает.)
     САНТЕХНИК. Фи, даме. (Перехватывает рубль и прячет.)
     МАТЬ. Я все поняла. А сейчас опять ничего не понимаю!
     ОТЕЦ. У тебя не ум, а стальной капкан. Пошутили мы, ясно?
     МАТЬ. Пошутили? Ко всему вдобавок, играете на моих нервах!
     ГЛЕБ. Чудовищный музыкальный инструмент.
     МАТЬ (тащит сантехника к выходу). Идем отсюда!
     ГЛЕБ. Профессор! Отбой. На место.
     САНТЕХНИК (матери). Я же обещал, что все устроится.
     МАТЬ (в бешенстве). Издеваться надо мной решили?! Идем!!
     САНТЕХНИК.  Да  куда?!  К  моей  Клаве,  что  ли!  Может,   сразу   в
травматологию?
     ОТЕЦ (подходит к сантехнику). Если ты будешь ей хамить...
     ГЛЕБ (отцу). Не бей его! Это я попросил, чтобы помирить.
     ВИТЕНЬКА. Ой-й... они такая же пара, как мы! (Хохочет.)
     БОРИС (выходит из оцепенения, в которое ввела его пощечина). Кто  мне
объяснит, что здесь происходит?
     ГЛЕБ. Я. Профессор, разъясните всем ситуацию.
     САНТЕХНИК. Плииз. Юноша слушал все под дверьми...
     ГЛЕБ. В этих квартирах какая-то полуслышимость: что не надо,  слышно,
что надо, не слышно...
     САНТЕХНИК. ...и переживал. Решил, что вы разводитесь. (Отводит отца и
мать в сторону; они подчиняются в  непонимании.)  Он,  проникшись  ко  мне
доверием, излагает  информацию  и  просит  помочь:  как  сохранить  семью?
Пустяк: вызовем в муже ревность и страх потерять жену - он  мигом  за  нее
уцепится. Вы тоже (ведет Витеньку и Бориса в другую сторону)  поворковали.
Девочка выскочила на лестницу (переводит Витеньку к выходу), и  вы  вскоре
тоже (переводит отца к ней). Я решаю надуть мужа, а  вы,  оказывается,  на
лестнице знакомитесь и решаете надуть жену! Возвращаетесь  (ведет  отца  и
Витеньку к столу): из кухни нам слышно. Вы (переводит отца к матери) идете
вызывать в ней ревность и унизить в  борьбе  самолюбий.  А  вы  (переводит
Витеньку к Борису), скучая в ожидании, пока  вас  торжествующе  представят
жене, самостоятельно развивает роль - в ту  же  квартиру  вернулись!  -  и
отлучаетесь помучить избранника дальше. Затем большой бенц, и  в  идеально
выбранный момент появляюсь я  -  благо  мы  с  ней  (кивает  на  мать)  не
виделись. Главное было не дать ей раскрыть рот и  утащить  на  кухню,  где
быстро внушить успех моего плана. Заговор - шепотом, разговор на публику -
погромче; (отцу) а вы тоже, да? Ну, так? (выпивает;  пока  обе  пары  тихо
объясняются, снимает гитару, поет.)

                   Игра без правил, а забег по кругу:
                   ты срежешь угол, дашь подножку другу,
                   всех растолкав, за хвост рванешь удачу -
                   и прибежишь туда, откуда начал...

                   Играем в жизнь, и каждый сам судья.
                   Без права на реванш ценнее время.
                   Прет лидер, стонут сзади; но ничья
                   в итоге! - уравняет всех со всеми.

     ВИТЕНЬКА (Борису). Сам начал издеваться с отъездом.
     БОРИС. Но ТАКИМИ уж вещами не шутят... садистка.
     ВИТЕНЬКА. Пф, поверил. Какие дети: у меня призвание.
     ОТЕЦ (матери). От твоих фантазий чуть инфаркт не хватил.
     МАТЬ. Лучше скажи: ладно, не крал, но где взял деньги?
     ОТЕЦ. Где, где. Одолжил у своих родителей. Снял с книжки.
     ГЛЕБ. Профессор - крупнейший в мире специалист по счастью.
     БОРИС. Я бы такого специалиста на цепи от бачка повесил.
     ОТЕЦ (сантехнику). Но как вы посмели так вмешаться?
     САНТЕХНИК. Задели вы тогда меня в кухне. Мните о себе  много.  А  тут
такой случай проучить. Для вашей же пользы.
     ВИТЕНЬКА (матери). Так я не испортила вашего супруга?
     МАТЬ (презрительно). Комедиантка. Кривляка. Актриса.
     ВИТЕНЬКА (уязвлена в самое сердце). Да! Актриса! Актриса! А что вы  в
этом понимаете! Да, я играла! А знаете,  почему  вы  все  так  хорошо  мне
подыгрывали? Да потому что в душе вам хочется, чтобы все это было правдой!
Но вы не смеете, вы трусите!
     И пусть я никогда не ступлю на большую сцену, и не будет  афиш,  -  я
все равно актриса!  Вы  не  знаете,  что  это  такое!  -  раниться  чужими
судьбами; вы и на свою-то плюнули.
     Да, мне мало той жизни, что есть: я хочу прожить все  жизни,  увидеть
все страны, вкусить все времена. Но вам - вам ведь тоже мало этой жизни! -
иначе зачем вы ходите в театр? Вы  заряжаетесь  током  костра,  в  котором
актриса сжигает себя - под ваши снисходительные аплодисменты.
     Да, я играла! И вы увидели, кто вы такие на самом деле. А  знаете,  в
чем разница между нами? Я играю правду, а вы живете ложь. Мои роли  -  сто
жизней, а ваша жизнь - одна игра, и та сыграна бездарно,  иначе  б  вы  не
были тем, что вы есть. Не сдирайте маску с актера - это  живая  плоть  его
лица! А ваше лицо - это маска, надетая в угоду другим! В актере - вся боль
мира, а у вас не болит ничего, кроме кармана и обломанных о жизнь зубов!
     Актер - царски дарит вам напрокат свою  душу.  Он  -  нищий  владыка,
пролетарий из пролетариев, не имеющий ничего, кроме - самого  себя:  тело,
душа, и - талант: он - Король Лир! Эдип! Фауст! А у вас есть все! -  кроме
души, которой  вы  по  мелочам  расплатились  за  ваши  роли  -  заурядных
полуудачников и завистливых карьеристов.
     В моей игре - ни одной фальшивой ноты, а вы - вы фальшивите всю  вашу
жизнь. Я презираю вас!..
     САНТЕХНИК (обижен). Мы играли не  хуже  вас.  Когда  я  был  актером,
публика плакала...
     ОТЕЦ (Витеньке). А ведь я не  фальшивил.  Я  сейчас  вправду  уйду  с
тобой. (Надевает пиджак.)
     ВИТЕНЬКА (тихо). Спасибо. Значит, я хорошо играла... Был миг, когда и
я бы с тобой ушла.  (Машет  рукой.)  Общий  привет.  Вечер  был  чудесный.
(Борису.) Пока. Завтра позвоню. (Уходит.)
     БОРИС. Не звони. Подожди! (Быстро уходит за ней.)
     МАТЬ (сантехнику). А жаль, что у тебя такая Клава, а у нее -  тяжелая
рука.
     САНТЕХНИК. А уж мне-то... Теперь поняли, почему рубль за вызов? И вот
так - чуть не в каждой квартире. А я к вам уже привык...
     ОТЕЦ (поспешно). Спасибо, спасибо, в следующий раз мы сами.
     САНТЕХНИК. А люди вызывают, ждут. Остальных обслужу завтра.  Ну,  мир
вашему  дому!  (Пьет.)  Вредная  работа.  Вы  уж   будьте   бережны...   с
канализацией и водопроводом. Салют. (Уходит.)
     ГЛЕБ (вслед). А раковина, профессор? Хм. Так и не починил.
     ОТЕЦ (Глебу). Итак, квартира занята. Изволь пояснить.
     ГЛЕБ (перебивает). Не будешь  больше  обманывать.  Я  бы  еще  не  то
придумал, чтобы ты вспомнил о долге перед детьми и семьей.
     МАТЬ. Ты скажи: ты намерен кончить школу, или...
     ГЛЕБ. Намерен, намерен. Я просто хотел отвлечь тебя от печальных дум,
показать светлую сторону всего такого...
     ОТЕЦ. Растим детей, а вырастают изверги!
     ГЛЕБ. Дети сохраняют вам семью. И вот благодарность.

     Входит счастливый БОРИС.

     ОТЕЦ (Борису). Твой билет - он...
     БОРИС. А... (Вынимает из кармана билет, мнет, кидает.) В столе лежал.
Тот, что я летом ездил в Одессу...
     МАТЬ. Знаешь, твоя девушка... Ты все хорошо обдумал?
     БОРИС (вздыхает). Там видно будет...  Слушайте,  я  пойду  спасть,  к
половине девятого на лекции.
     ОТЕЦ. Неужели сейчас будет тихо и мы все уснем?

     Звонок в дверь. БОРИС берет магнитофон, идет в прихожую.

     ОТЕЦ (вслед). Деньги получишь завтра.
     МАТЬ. Уберем со стола утром. Я с ног валюсь.
     ОТЕЦ. А через два года наш юбилей. Четверть века...
     ГЛЕБ. Был один рубль, и тот профессор прихватил.

     БОРИС возвращается. Берет чемодан у дверей "ребячьей".
     БОРИС.  Не  надо  мне  денег.  Сам  заработаю.  Извините,  я  сегодня
нервничал... Спокойной ночи. (Уходит в "ребячью".)
     МАТЬ. Глеб, чтоб через пять минут ты был в постели.
     ТЕЛЕВИЗОР. И в заключение - программа на завтра.
     ОТЕЦ. Здорово  мы  преодолеваем  трудности,  которые  сами  выдумали.
(Уходит с матерью в спальню.)
     ГЛЕБ (вслед). Пап, твой свитер в стенном шкафу, наверху. (Расправляет
связанный свитер.) Готов. (Гасит верхний свет. Звонит по телефону.)  Зина?
Это я. Извини, что поздно.  Нет,  ничего  не  произошло.  Связал.  Да,  на
большой перемене отдам. Не клади трубку. Зина, офонарело мне это  вязание.
Зачем? Что, непонятно? Зина, я тебя люблю.  Алло!  Алло!  (Кладет  трубку,
швыряет свитер в стену. Уходит в "ребячью", погасив свет.)
     ЧАСЫ. Ку-ку. Ку-ку.

     И тогда выходит  Борис.  Расхаживает,  закуривает.  Берет  на  гитаре
неумелый аккорд, вешает  на  место:  едва  слышно  возникает  шум  идущего
поезда. Далекий гудок. Стук состава нарастает, грохочет,  локомотив  гудит
оглушительно -  и  грохот  удаляется  и  исчезает.  Борис  в  задумчивости
присаживается боком на велоэргометр, одной рукой опершись  о  руль,  одной
ногой в  растерянности  вращая  педаль.  Потом  садится  ровно,  помедлив,
начинает вращать педали: быстрее, еще быстрее. Сцена темнеет,  только  он,
бешено крутящий педали - в световом пятне. Снова ударяет грохот поезда,  и
вдруг за Борисом вспыхивает пролетающий на скорости пейзаж (например,  луч
кинопроектора подается на плоскость  декорации.)  Борис  с  велоэргометром
медленно трогается с места и уплывает налево за  кулису,  против  движения
пейзажа. Гром поезда стихает, и  в  нем  различается  гитарный  перебор  и
насвистывание. Освещается возникшее на месте комнаты купе вагона, в нем  -
трое РАБОЧИХ. 2-й РАБОЧИЙ под гитару поет.

                    Ночные поезда. В неведомое путь.
                    Чертой всем бедам лег порог вокзала.
                    Пунктиром через ночь ошибки зачеркнуть
                    и завтра где-то все начать сначала.

                    Ночные поезда - груз завтрашних забот
                    летит сквозь ночь, в рассвет стрелой вонзаясь.
                    Не от себя - к себе уехать позовет
                    Гудок далекий, в сердце отзываясь.

                    Ночные поезда - натянут сталью нерв,
                    грехи, как искры, гаснут, улетая.
                    До счастья - перегон! Прожектор, белый герб,
                    горит в ночи, в грядущее сияя.

                    Ночные поезда сквозь сны и сквозь года
                    смычком по рельсам мне судьбу сыграют.
                    Отныне - в никогда, отсюда - в никуда
                    под стук колес, как в детстве, укачает.

     В купе появляется Борис с чемоданом: стоит, слушая.
     Входит и Витенька, кладет руку ему на плечо.
     Деловито зашагивает сантехник, садится рядом с рабочими.
     Мать: садится рядом с ним.
     Отец: пересаживает сантехника напротив, садится рядом с матерью.
     Последним (а Борис появился в середине песни)  является  Глеб  -  без
вязания. Достает деньги, считает, кладет в карман Борису. Песня  кончается
- а стук поезда еще звучит какие-то секунды.
     Актеры выходят к рампе на поклоны, рабочие же снимают декорации.