Януш А.ЗАЙДЕЛЬ
Рассказы

АВАРИЯ
АДАПТАЦИЯ
БОЕВОЕ КРЕЩЕНИЕ
БУНТ
ЖИВАЯ ВОДА
ИГРА В ЗЕЛЕНОЕ
КУДА ЕДЕТ ЭТОТ ТРАМВАЙ
МЕТОД ДОКТОРА КВИНА
ОДНИ

                              Януш А.ЗАЙДЕЛЬ

                                  АВАРИЯ

     Несмотря на климатизацию, на лбу Гая блестели капельки пота.  Сильвия
тупо уставилась на пульт витализатора.
     - И что теперь будет?
     Чисто риторический вопрос Сильвии разозлил Гая окончательно.
     - Не понимаешь? Не знаешь, что произошло? Это тебе дефект  двигателя,
тут совсем другая проблема. Если Витти умер, а мы не можем вернуть  его  к
активной жизни, это могло случиться  и  с  другими.  Все  из  первых  трех
поколений мертвы, понимаешь? Тела в порядке, но к жизни они не вернутся...
     - Откуда ты знаешь?
     - Знаю... - Гай заколебался. -  Я  пробовал...  Пытался  оживить  еще
двоих... Результаты те же, то есть никаких. Мозг не принимает  управляющие
функции, сознание не возвращается...
     - Может это дефект витализатора?
     - Возможно... Но с тем  же  успехом  что-нибудь  могло  случиться  со
вторичными цепями управления анабиозом. В этом никто здесь не разбирается,
даже  из  первого  поколения.  Кроме  того,  инструкция  запрещает   любые
манипуляции управлением анабиозом.
     - Значит... - Сильвия  замолчала,  словно  боялась  высказать  мысль,
возникшую у нее  еще  в  тот  момент,  когда  она  узнала  о  проблемах  с
витализацией Витти.
     - Вот именно. Нет смысла скрывать очевидное. -  Гай  говорил  громким
неестественно высоким голосом. - Нет уверенности, что кто-либо  выйдет  из
анабиоза.
     Долгое время они молчали, глядя  на  пол.  Каждый  из  них  обдумывал
последствия   случившегося,   обнаруженного   при   попытке    витализации
специалиста по фотонному приводу.
     - Мы расскажем им, Гай?
     - Нет... Скорее всего нет!  Все  четвертое  поколение  за  три-четыре
последующих года должно оказаться в ваннах... Если узнают, никто не станет
рисковать... Возникнет паника...
     - Гай, мы тоже из четвертого поколения!
     - Поэтому следует хорошо подумать, прежде  чем  принимать  решение...
Надо рассмотреть все возможные последствия.

     Ситуация, в которой оказался экипаж "Кита", была просто кошмарной. На
девяносто  восьмом  году  путешествия,  за  двадцать  с  чем-то   лет   до
планируемого  достижения   цели   путешествия,   оператор   биостатических
устройств  Гай  IV  Мэссон,  окончательно  убедился,  что   помещенные   в
биостатические камеры члены экипажа не возвращаются к жизни при соблюдении
обычных витализационных процедур. Сам факт невозможности их оживления  мог
бы стать трагедией для остального экипажа, поскольку люди в  камерах  были
предками обитателей корабля. Но сама по себе эта трагедия не  могла  стать
преградой для продолжения путешествия,  если  бы  не  тот  факт,  что  все
живущие, а так же их дети, внуки и последующие  потомки,  должны  были  по
графику занять отведенные для них места в камерах.
     Путешествие к Тау Кита было задумано как полет поколений  по  системе
Беллинга-Роде. Это означало, что стартующий в Солнечной Системе экипаж  из
тридцати  двух  человек,  первое  поколение  путешественников,   начальные
двадцать пять лет  путешествия  будет  обслуживать  оборудование  корабля,
одновременно дав  начало  второму  поколению,  родив  детей  и  обучив  их
специальностям необходимым на корабле. Все было  запланировано  достаточно
строго. Шестнадцать мужчин и шестнадцать женщин, отобранных по  физическим
данным   и   интеллекту,   прошедших   генетическое   и    психологическое
обследования,  отправились  в  путешествие,  цели  которого  достигнут  их
правнуки, а вернут  корабль  в  Солнечную  Систему  внуки  с  внушительным
количеством приставок "пра". Каждая семейная пара  поколения  должна  была
воспитать сына и дочь. Естественно, использовались все доступные  критерии
по  подбору  супружеских  пар  в  будущих  поколениях  и   точные   методы
планирования пола новорожденных. Таким образом, через  двадцать  пять  лет
пятидесятилетние родители передавали обязанности своим  двадцатипятилетним
детям, а сами отправлялись на заслуженный отдых  в  камеры,  в  которых  и
должны были вернуться на Землю через двести  с  чем-то  лет  после  начала
экспедиции. Такая процедура должна была повторяться циклически  до  самого
возвращения корабля.
     Этот  метод,  быть  может  не  очень  гуманный,  как  утверждали  его
противники, был самым рациональным и человечным решением. При существующей
скорости космических кораблей, хоть и не малой, но  далекой  от  световой,
система смены поколений была единственной позволяющей преодолеть несколько
световых лет до звезд. В результате все участники путешествия должны  были
вернуться на Землю в возрасте меньше пятидесяти лет, не тратя всю жизнь на
путешествие в космосе, лишь отдав самый эффективный ее период на  обучение
и работу на  борту  корабля.  Кроме  того,  погруженные  в  анабиоз  члены
предыдущих  поколений  не  занимали   так   много   ценного   корабельного
пространства, не потребляли воздуха, пищи и воды.
     Поскольку одновременно действовали только два  поколения,  пропускная
способность устройств регенерации атмосферы, воды и пищи рассчитывалась на
64 человека. До четвертого поколения все шло нормально. И именно теперь, в
результате   существенной   аварии   двигателя,   возникла   необходимость
проконсультироваться  со   специалистом   первого   поколения.   Регламент
предвидел такую возможность. Люди из первого поколения, которые  обучались
еще на Земле и лучше знали  устройство  корабля,  в  случае  необходимости
могли витализироваться для устранения аварий. Такая необходимость  впервые
возникла на девяносто  восьмом  году  путешествия,  что  с  одной  стороны
свидетельствовало о высокой надежности корабля, а с  другой  -  о  высокой
квалификации членов экипажа обучившихся во время полета.  Однако,  попытка
витализации Витти  обнаружила  другую  аварию,  замкнувшую  круг  проблем:
отказали устройства витализации. А возможно  и  сама  система  поддержания
замершей в камерах жизни...

     Гай обнимал жену и гладил ее волосы.
     - Слезы не помогут, Сильвия, - тихо говорил он.  -  Это  должно  было
случиться, и мы знали об этом. Мы начали жить на этом  корабле,  возможно,
на нем и закончим. Там, на Земле, точно так же,  Земля  -  это  корабль  с
экипажем из очередных поколений. Одни  появляются,  другие  уходят.  Целью
является само путешествие... Подумай, что и мы так же...
     - Но... мы же еще не старые! Зачем нам риск заснуть без  пробуждения?
Почему мы не можем дожить своих лет, хоть и здесь, но до конца? Я не хочу,
Гай! Не хочу идти в камеру, из которой нет возврата!
     - Но Сильвия, дорогая... Мы не можем  иначе!  -  Он  говорил  тихо  и
спокойно,  но  чувствовал,  что  даже  себя  не  в  состоянии  убедить   в
необходимости принимаемого решения.
     - А наши дети? Рея и Дан? Им тоже не скажешь? Позволишь им погибнуть,
как нам и всем остальным?
     Гай молчал. Он еще думал  над  последствиями  своего  поступка.  Если
объявить, что камеры не работают, никто не ляжет в анабиоз. И что  дальше?
Пятое поколение, поколение наших детей, не захочет иметь  детей,  обрекать
их на бесцельное существование в космосе. В таком случае корабль прокормит
всех  нас,  но...  шестого  поколения  уже  не  будет.  Экипаж  вымрет  до
достижения цели... Даже если сейчас начать торможение и разворот, на Землю
вернется максимум горстка старичков...  Самопожертвование  и  усилия  всех
экипажей пойдут насмарку... Может случиться  и  по  другому:  перед  лицом
бессмысленности существования, лишившись надежды на  возвращение,  которое
до сих  пор  придавало  смысл  всем  поступкам  экипажа,  пятое  поколение
перестанет придерживаться правил полета. Станет  беспланово  размножаться,
пренебрегая отбором  и  количественными  ограничениями.  Нарушится  баланс
питания. Голод и перенаселение. Никто не захочет учить  и  учиться,  да  и
зачем? Нет, рисковать нельзя... Надо  вести  себя  так,  будто  ничего  не
случилось. Надо убедить руководство, что мы  справимся  с  двигателем  без
помощи  эксперта  первого  поколения.  Найдем  зацепку  в  инструкции  или
подтасуем все так, чтобы не было причин для  витализации  Витти...  Так  и
сделаем...
     - Слушай, Сильвия! - Гай прижал жену к груди. - Ничего не  случилось.
Мы ни о чем не знаем. Нельзя нарушать  правила  игры.  Мы  сделаем  только
хуже...
     - Не хочу! Я не могу... Как согласиться, чтобы все  люди  в  возрасте
пятидесяти лет, в том числе и наши дети, совершили массовое  самоубийство,
думая, что остаток жизни проживут на Земле! Это не по-людски, Гай!
     - Так же не по-людски будет рассказать правду!
     - Хотя бы Рея и Дан... Пусть они знают, пусть решат сами...
     - Нельзя, Сильвия. Никаких  компромиссов.  Пойми,  нельзя  уничтожать
цель к которой мы стремимся! Если оставить все как есть, существует  шанс,
что до конца путешествия  никто  ничего  не  узнает!  Последнее  поколение
вернет судно на Землю.
     - ...и привезет сотни трупов своих предков! В этом смысл и цель?
     - В противном случае... - начал Гай,  но  Сильвия  вырвалась  из  его
объятий, и прежде чем он остановил ее, выбежала из каюты.
     Гай смотрел в дверной проем, но не бросился  останавливать  ее,  хотя
знал, что она сделает.
     Через несколько минут в каюту вбежал взволнованный Дан.
     - Это правда, папа?
     - Закрой дверь.
     Дан не отреагировал. Он говорил громко, почти кричал:
     - Это правда! Понятно. А ты хочешь сохранить  все  в  тайне?  Со  дня
рождения нам  вдалбливали,  что  возвращение  на  Землю  гарантировано,  а
теперь... Наши жизни распланировали не считаясь с нами.  Кто  позволил  им
обрекать нас на такую жизнь здесь? Кто разрешил  им  ограничивать  нас  во
времени и пространстве? Это... дерьмо, просто свинство...
     - Сынок... - Гай попробовал остановить Дана.
     - Кто разрешил им... вам... - голос Дана сломался. Опершись  о  стену
он поднял глаза к потолку.
     - На Земле никого не спрашивают, хочет ли он родиться, - тихо  сказал
Гай.
     - Но там... там хоть  настоящая  жизнь,  не  такая  растительная  как
здесь... Нас манили той жизнью. Обещали... И что? Дурацкая поломка системы
анабиоза приговорила нас оставаться здесь... Я расскажу им,  пусть  знают.
Пусть не заблуждаются.  Пускай  начнут  настоящую  жизнь  здесь,  по  мере
здешних возможностей... Наука! Знания! Правила! Зачем все это?  Для  кого?
Для тех с Земли? Кто они для меня? Для тебя? Нас бросили в это  дерьмо!  А
мы должны для них что-то делать? Нет! Нет смысла здесь что-нибудь делать и
возвращаться к ним на Землю. Это наш мир, пусть он останется нашим...
     - Оставь все как есть, ты не знаешь последствий...
     Гай остановился на полуслове, потому что Дан его уже не слушал.

     Фрей  протискивался  между  стойками  с  которых  свисали  оборванные
кабели. В аппаратном модуле было темно. Фрей  знал,  что  здесь  опасности
нет, хотя и  далековато  от  синтезаторов  пищи.  Он  присел  под  панелью
управления, на которой светилась единственная лампочка,  и  напряг  слабый
слух. Показалось что рядом звякнул металл. Он замер.
     Внезапная вспышка света залила его лицо.
     - Эй ты, старикашка! Вылазь! Кор, иди сюда, один есть, кажется еще  с
восьмого поколения. Давай, старик, двигайся! Твое время давно пришло! Пора
в преобразователь. Кор, поспеши, а то сбежит...
     Два  подростка   поволокли   орущего   старика   в   сторону   модуля
преобразователей.
     - Ты смотри, и сохранился же! Больше тебе не придется  нас  обжирать,
дедуля. Должен быть порядок, иначе к чему придет этот мир...

     Аву поскреб черными ногтями  по  волосатой  груди  и  пнул  какого-то
сопляка путавшегося под ногами. Он повел взглядом. В темноте чувствовалось
присутствие чужого, он покрепче сжал ручку вырванную из пульта управления.
     - Хуу! - буркнул он. - Ва-гуу?
     Тишина.
     - Ва-гуу? - повторил Аву громче.
     Он прыгнул вперед, к месту, откуда донесся едва слышимый шорох.
     - Агххр! - выкрикнул он нанося слепой удар.
     - Йохуу! - ответил ему крик слева. Он  почувствовал  удар  по  спине.
Охнул и замолчал.

     Центр Управления Галактическим Пространством.
     Карта   опознания   космического   объекта   номер   0789432a.   Тип:
непилотируемый   зонд;   происхождение:   система    F-5189941    (окраина
семнадцатого  сектора  Галактики);  цель:  неизвестна;  задание:  вероятно
экспериментальный полет, закончившийся потерей управления.
     Примечания:  конструкция  объекта  характерна  для  средне   развитых
цивилизаций внутрисистемного обитания. В момент перехвата разумных существ
на борту не обнаружено. Обнаруженные в зонде примитивные  живые  организмы
вероятно являются опытными объектами, эволюционно находятся  гораздо  ниже
создателей  зонда.  Исследования  показали  их  полную   неспособность   к
использованию техники. Внутренне оборудование зонда в значительной степени
разрушено, вероятно вследствие излишней свободы  предоставленной  объектам
исследования  и  чрезмерного  их  размножения.  Часть   опытных   объектов
находилась в состоянии анабиоза,  что  позволяет  сделать  вывод  -  целью
эксперимента  было  исследование  сохранности  организмов  такого  типа  в
активном и пассивном состояниях во время космического путешествия.
     Выводы: В связи с отсутствием однозначной интерпретации  использована
статья XXII, параграф  66,  пункт  4a  Галактической  Конвенции,  согласно
которому объект оставлен в том состоянии, в каком прибыл,  без  какой-либо
внутренней модификации, ему присвоен  номер  и  метка  Центра  управления,
после чего объект направлен в сторону  места  отправления,  тем  самым  он
трактуется  как  "объект  потерявший  управление  при  выходе  за  пределы
дистанционного управления".

                              Януш А.ЗАЙДЕЛЬ 

                                АДАПТАЦИЯ 

     Я пытался  хоть  что-то  увидеть  затуманенным  взглядом,  но  слабое
освещение выделяло  только  контуры  предметов.  Справа  от  моей  постели
виднелись какие-то ажурные конструкции. Я потянулся, вытащив руки  из  под
жесткого темного одеяла. Суставы  щелкнули,  мышцы  были  холодными,  мозг
медленно обретал сознание. Попробовав сесть, я ударился головой о твердую,
но слегка податливую преграду и, протянув руку,  дотронулся  до  провисшей
надо мной сеткой.
     Высунув голову за край я осознал лежу на  средней  полке  трехэтажных
нар из  металлических  труб.  У  противоположной  стены  стояли  такие  же
лежанки, отделенные нешироким проходом, под потолком  которого  едва  тлел
светильник.
     К запястью левой руки был привязан тонкий шнурок. На  конце  которого
болтался пластиковый мешочек. Там лежало  несколько  тюбиков  концентрата,
какие-то таблетки в прозрачной упаковке и кусочек мыла.
     Опустив ноги, я осторожно спустился вниз. Пол был холодным, гладким и
неприятным для босых ног. Качаясь  я  преодолел  пространство,  отделяющее
меня от прямоугольника двери, она  была  заперта  снаружи.  На  внутренней
поверхности  не  было  и  следа  от   ручки   или   другого   открывающего
приспособления. Резиновые уплотнители по контуру  коробки  плотно,  как  в
вакуумной камере, прилегали к двери.
     Я оглянулся на проход между нарами. В верхней части стены поблескивал
стеклом темный и узкий оконный проем, закрытый снаружи ставнями. Один угол
комнаты занимала загородка с занавешенным одеялом входом.
     За перегородкой находилась санитарная кабина. Грязный умывальник,  из
крана, табличка над которым предупреждала, что для питья вода не  годится,
вяло сочилась желтоватая струйка. На стене  от  потолка  до  пола,  словно
лента  транспортера,  висело  переброшенное  через  два   ролика   длинное
полотенце поделенное поперечными линиями на поля пронумерованные  от  нуля
до двенадцати...
     Я присмотрелся к своей одежде. Это было нечто вроде пижамы из толстой
клетчатой фланели неопределенно грязного цвета.
     Умылся. Вода неприятно воняла, воздух в комнате  тоже  имел  какой-то
нехороший,  чужой  запах.  Возвращаясь  на  нары,  я  заметил,  что   свет
постепенно становится ярче. Сосчитал товарищей, всего нас было двенадцать.
Некоторые уже шевелились, открывали  глаза  и,  как  недавно  я,  пытались
узнать окружение.
     - Кажется, мы у цели, ребята! -  сказал  я,  пытаясь  придать  голосу
беззаботность, но горло сжало, и прозвучало это не слишком весело.
     Кто-то, как и я,  попробовал  отворить  дверь.  Другие  спускались  с
лежанок и считали тюбики концентратов.
     - Похоже на паек, - сообщил Тони почесывая затылок.
     - На этих концентратах можно протянуть пару дней, есть  надежда,  что
долго мы здесь не задержимся. Скорее всего это предварительная  адаптации,
- заметил какой-то оптимист с верхней полки.
     - Прохладно, - пожаловался кто-то другой, - и багажа что-то не видно.
     - Всему свое время, - утешал оптимист. - Еще и жить по-настоящему  не
начали, а уже одни жалобы! Радоваться надо, что  все  мы  здесь,  живые  и
здоровые.
     - Это нам гарантировали! - не унимался ворчун,  -  говорили,  что  ни
какого риска.
     - Тем более надо радоваться: все идет по плану...
     Однако, в нашей клетке было действительно  холодно,  а  ее  небольшие
размеры не позволяли разогреться в движении больше чем двоим одновременно.
Кроме того пол неприятно холодил босые стопы, никакой обуви нам  не  дали.
Поэтому большую часть времени мы проводили на  нарах,  щелкая  зубами  под
тонкими одеялами. А времени было предостаточно, потому что следующие  трое
суток, отмечаемые очередными затемнениями и  просветлениями  лампы,  никто
нами не интересовался. Запас питательных концентратов  исчерпывался,  наше
терпение тоже. Все время возникали ссоры и споры,  кое-кто  уже  готовился
попробовать выбраться из заточения силой.
     - Они хотят нас расслабить,  -  говорил  Тони,  забористо  ругаясь  с
лежанки надо мной. - Наверное, бывают  неприятности  со  слишком  нервными
новичками, разные же люди  попадаются,  поэтому,  на  всякий  случай,  они
предварительно сажают всех в карцер.
     - Вздор!  -  тут  же  встрял  наш  профессиональный  оптимист.  -  На
начальном этапе всегда беспорядок и  неразбериха.  Помните,  как  было  на
подготовительных курсах? Несколько дней все ходили  стадом  баранов,  пока
все не пошло как надо.
     На  четвертый  день  еда  кончилась,  зато   ситуация   хоть   как-то
прояснилась.  Вскоре  после  утреннего  просветления   к   нам   обратился
проникновенный голос. Доносился он из окошка в потолке, которое до сих пор
мы  принимали  за  вентиляцию.  По  голосу  мы  узнали  начальника  нашего
транспорта, который поприветствовал нас, сообщил, что все идет по плану  и
теперь, по достижению цели путешествия, мы проходим  недолгий  карантин  в
изолированном помещении. Он извинился за временное отсутствие  информации,
связанное  с   проблемами   навалившимися   на   руководство   и   местную
администрацию в эти первые трудные дни.
     Начальнику мы  доверяли,  настроение  в  группе  поправилось,  все  с
удовлетворением восприняли обещание, что с этого дня  мы  сможем  свободно
покидать свою камеру. Кроме того, пообещали, что  нас  будут  исчерпывающе
информировать обо  всем,  что  нас  касается.  Надо  признаться,  что  это
обещание впоследствии выполнялось достаточно полно, во  всяком  случае  по
сравнению со многими другими.
     Несмотря на твердые заверения, следующие сутки мы просидели  взаперти
и, что еще хуже, голодными. Руководство словно забыло, что выделенные  нам
запасы давно исчерпаны.
     Дверь открылась только на  следующий  день.  Толкаясь  и  толпясь  мы
вывалились в коридор, столкнувшись  с  такой  же  группой,  выбежавшей  из
дверей  напротив.  Вправо  и  влево  от  нас,  вдоль  длинного   коридора,
расположенного по центру здания, происходило то же самое:  кучки  людей  в
застиранных клетчатых костюмах  выскакивали  из  своих  клеток,  заполняли
коридор, некоторое время осматривались, чтобы тут же двинуться  лавиной  в
сторону большой двустворчатой двери, видневшейся в  конце  коридора.  Тех,
кто первым туда добрался ждало разочарование: дверь была  плотно  закрыта,
как до сих пор двери отдельных помещений.
     Пара сотен босых  мужчин  с  небритыми  лицами  на  несколько  секунд
замерла,  толпа  заколыхалась  и  уже  намного  медленнее  направилась   в
противоположную сторону, где виднелась дверь поменьше.
     За ней находился большой зал с лавками и столами, на  которых  стояли
ряды пластиковых мисок. В глубине, в большом котле дымился густой суп. Пах
он достаточно аппетитно, чтобы толпа довольно заурчала и  через  мгновение
выстроилась с мисками в руках в длинную очередь к котлу, временно  отложив
демонстрацию недовольства странным поведением руководства.
     Когда все уже ели, отозвался динамик в  потолке  столовой.  Начальник
сообщил нам, что карантин закончился  и  теперь  можно  свободно  покидать
комнаты, контактировать друг с другом и перемещаться по коридору.  Однако,
как он сказал, для окончательной адаптации наших организмов к изменившимся
внешним условиям, нам предстоит провести некоторое  время  внутри  здания.
Быть может, говорил он, мы до сих пор не замечали, но уже  несколько  дней
медленно меняются состав атмосферы  и  давление,  понижается  температура,
сокращаются сутки. Быстрое изменение среды обитания могло  бы  привести  к
нежелательным реакциям  слабого  организма.  Поэтому,  в  наших  интересах
перетерпеть   несколько   дней   в   адаптационном   бараке.    Специально
приготовленная  пища,  удовлетворяющая  потребностям   наших   организмов,
содержащая  увеличивающиеся  примеси  местных  продуктов  питания,   будет
доставляться по специальному трубопроводу прямо в столовую.
     Полученная свобода передвижения мало соответствовала нашим ожиданиям,
но, по сравнению с предшествующим  состоянием,  это  было  уже  кое-что...
Правда, Тони снова бранился  и  жаловался,  сравнивая  действительность  с
содержимым проспектов, которыми нас соблазняли.  Но  большинство  считало,
что могло бы быть и хуже, все требует времени, прежде чем придет в  норму.
Мы понимали сложности  сопутствующие  пионерским  предприятиям,  а  повода
сомневаться в доброй воле руководства пока еще не было, так же как  и  для
обвинения его в нерасторопности или пренебрежении нашими интересами.
     Но Тони считал, что с пионерством тут перебор, до  нас  сюда  прибыло
достаточно  таких  транспортов  и  весь   адаптационный   процесс   должен
проистекать  по  давно  устоявшемуся,   научно   обоснованному   и   давно
испытанному плану. Может он  был  и  прав,  кто  знает?  Может  точно  так
начинали все наши предшественники? Может преодоление трудных начальных фаз
должно было прибавить нам духу для дальнейшей деятельности?
     Окна до сих пор были закрыты, что после заверения в отличии настоящих
суток от наших "искусственных", нас уже не удивляло. К еде мы привыкли,  к
пониженной температуре  приспособились,  больше  двигаясь  по  просторному
коридору.
     Неугомонный  ворчун  Тони  со  свойственным  ему  сарказмом   однажды
заметил, что порции еды все время уменьшаются. Отсюда он сделал вывод, что
местное руководство в рамках адаптации  намеревается  научить  нас  меньше
жрать. Я сказал ему, что он идиот, вместе с сокращением суток  уменьшаются
и промежутки между принятием пищи, поэтому и порции должны пропорционально
уменьшаться.  Тони  моих  аргументов  не  принял,   считая,   что   порции
уменьшаются намного быстрее суток, но это голословное утверждение,  нельзя
было проверить в связи с полным отсутствием часов.
     Часы и другие личные вещи остались в багаже, который мы до сих пор не
получили. Начальник твердо обещал, что  мы  получим  все  перед  открытием
барака, но к  обещанному  сроку  ворота  не  открылись,  только  пообещали
отворить  окна.  Задержка  выхода  объяснялась  объективными  техническими
трудностями, которые преодолевает руководство. О характере этих трудностей
не сказано было ни слова, а мы  не  могли  даже  спросить,  потому  что  в
бараке, как мы до сих  пор  считали,  не  было  никаких  средств  связи  с
руководством кроме динамиков, работавших в одну сторону...
     Позднее мы  убедились,  что  все  не  так  уж  и  плохо.  Руководство
прекрасно разбиралось в наших заботах, потребностях, вопросах и  сомнениях
обсуждаемых нами.  Часто  возникающие  вопросы  освещались  в  новостях  и
сообщениях приходящих через динамики. Это позволяло допустить,  что  барак
оснащен сетью  спрятанных,  но  исключительно  чувствительных  микрофонов,
через  которые  заботливое  руководство  неустанно  вслушивается  в   наши
разговоры. Правда обнаружить микрофонов нам не удалось, но  опосредованным
подтверждением  их  существования  стали  отдельные  случаи   исчезновения
некоторых  из  нас,  психически  сломленных  непрекращающимся  карантином,
слишком громко и нервно выражающих свое нетерпение.
     Потом динамики объясняли, что тот или другой переведен в  специальное
адаптационное отделение из-за выявленных нарушений в нервной системе.
     Тони, как обычно, считал, что кроме  микрофонов  в  каждом  помещении
барака находятся  и  скрытые  видеокамеры,  но  не  мог  привести  никаких
конкретных доказательств.
     Наконец, на третьей неделе нашего пребывания в бараке, окна  открыли.
Во время всеобщей заинтересованности видом нового для нас мира, который не
очень то был и виден через узкие и сильно загрязненные стекла,  не  вызвав
большого интереса, прошла информация о смене  руководства  нашей  группой.
Новый незнакомый голос сообщил, что группа начальников прибывших  с  нашим
транспортом смещена с  постов  из-за  нерасторопности  и  неспособности  к
работе. По их вине, как сообщил динамик, произошла необоснованная задержка
в реализации плана нашей адаптации и перехода к очередному этапу  процесса
заселения. Новое руководство, как нас заверили, состоит из людей  опытных,
давно уже здесь живущих и прекрасно знакомых с местными условиями.  Оно  в
состоянии наверстать опоздание и создать условия для реализации намеченных
целей.
     Правда, сообщение не уточняло целей и сроков их реализации, предлагая
просто доверится новому начальству и  потерпеть  еще  немного.  Но  мы  то
прекрасно знали эти цели и намерения по проспектам и  школьным  учебникам.
Мы знали, что ценой долгой и упорной работы должны достичь тех  прекрасных
условий жизни, которых так не хватало там, откуда мы прибыли.

                              Януш А.ЗАЙДЕЛЬ 

                              БОЕВОЕ КРЕЩЕНИЕ 

     Машина  притормозила  и  съехала  на   обочину,   но   полностью   не
остановилась, пришлось на ходу выпрыгивать в задний люк. Кадди  машинально
считал силуэты ныряющие в прямоугольник выхода.  Он  выпрыгнул  последним,
споткнувшись о помятый  край  кузова.  Стопы  в  мягкой  обуви  болезненно
отозвались на соприкосновение с камнем. На полигоне  они  тренировались  в
полном боевом снаряжении, в крепких ботинках на твердой подошве...
     Машина хлопнула крышкой люка и рванула вперед, выхлопные  газы  бурым
облаком окружили Кадди, через тонкую одежду на плечи  повеяло  теплом.  От
удушающего смрада засвербило в носу, защипало под веками.
     Слезящимися глазами он  поискал  остальных.  Они  бежали  равномерной
цепочкой, и виделись подвижными пятнами, плывущими на фоне других пятен  -
застывших,  многоцветных,  странными   формами,   выделявшихся   на   фоне
облупленной штукатурки старых домов. Он протер глаза, и зрение  вернулось.
Товарищи друг за другом исчезали в полуоткрытой пасти ворот. Последний был
шагах в двадцати.  Он  оглянулся.  Машина  с  шумом  скрылась  за  угловым
зданием, улочка вновь стала пустынной и тихой. Он  попробовал  побежать  к
воротам, но каждый шаг острой болью отдавался в ушибленной ноге.
     Несколько секунд он оставался в безлюдном закоулке, впервые  один  на
один с враждебным миром,  чувствуя  себя  голым  без  привычной  защиты  и
оружия... Короткое мгновение, за которое он достиг тени  ворот,  дало  ему
предощущение предстоящего испытания. Спотыкаясь он пересек темный  квадрат
двора. Крыльцо подъезда напротив, несколько щербатых ступенек, приоткрытая
дверь...
     Своеобразный запах помещения был хорошо знаком по центру  подготовки,
к нему примешивался другой, чужой, вызывающий воспоминания о чем-то  давно
забытом. Он глубоко вздохнул  к  нему  вернулись  уверенность  и  ощущение
безопасности. Товарищи окружили стол,  на  котором  лежал  цветастый  план
города, освещенный низко опущенным софитом.
     - Все? - проверил тренер. - Тогда приступим. Мы находимся здесь!
     Круг голов, посаженных на  крепкие  сбитые  туловища,  склонился  над
столом, глаза уперлись в точку  в  которую  ткнулась  указка.  От  черного
треугольника, врисованного в блок зданий, расходилось  шесть  разноцветных
линий, петляющих  по  улицам  и  сходящихся  в  точке  отмеченной  красным
кружком.
     - Последняя возможность вспомнить трассу.  Стартуете  через  минутные
промежутки. Не бежать! Спокойно, держим себя в  руках.  Время  замеряется.
Изменение трассы только в крайнем случае. Вам повезло, в это время  пройти
легче всего. Карманы пусты?
     Они недовольно зароптали и закивали.
     - Напоминаю, - продолжал тренер, - это не сраный полигон, а  тестовое
задание в оперативных условиях. Границ районов и положения  наблюдательных
пунктов не даю, вам это ни к чему. Вы должны достичь  цели  не  вступая  в
стычки ни с людьми ни с Ними. Хотя Они могут быть везде и сам черт  их  не
поймет, пока Они не впитаются. Цель  упражнения:  ознакомление  с  текущей
ситуацией, освоение территории, преодоление  страха...  Именно  страха!  Я
знаю, что вы боитесь первого контакта,  это  нормально.  Надо,  чтобы  ваш
страх превратился в здоровую ненависть. Для этого  надо  потереться  возле
Них, пройти между Ними не моргая и не  напрягая  мышц.  Кто  доберется  до
цели, тот не станет трясти задом  на  деле.  А  это  удается  не  каждому!
Первый, пошел!
     Первый из группы выпрямился, бросил  взгляд  на  остающихся  и  молча
скрылся за дверью.
     Тренер погасил лампу и открыл  окно,  выходящее  на  большую  площадь
погруженную в сгущавшуюся тьму. В  кустах  вокруг  скверика  по  центру  в
темноте  различалось  какое-то  движение.  От  краев  к   центру   площади
поодиночке и группами стекались тени человеческих силуэтов, направляющихся
по лучам к центру, к пульсирующей темной кляксе. Некоторые кружили вокруг,
будто колеблясь, сопротивляясь силе вынуждающей приблизиться. Но  в  конце
концов всех будто всасывало  в  это  пятно  посередине,  переливающееся  и
живое...
     - Центр конденсации! - произнес тренер, глядя на площадь.  -  Но  это
пока не опасно.
     Они смотрели, неподвижно  застыв  у  подоконника.  Кадди  снова,  уже
второй раз за день, ощутил холодную дрожь беспокойства. Там за стеклом, на
расстоянии в несколько десятков метров, клубилось Незнаемое:  таинственное
явление родившееся неизвестно где, вражья сила пришедшая на эту несчастную
планету, чтобы самым отвратительным образом забирать в собственность  тела
ее законопослушных жителей.
     - Второй! - скомандовал тренер.
     Пружинящим шагом, гордо выпрямившись он прошествовал перед  ними,  но
уже через мгновение за окном можно было видеть его  неуверенные  боязливые
движения. На гнущихся ногах он пробирался по краю  площади,  под  стенами,
подальше от темного ядра лишающего воли и заставляющего дрожать от страха.
     - Плохо, очень плохо... - вполголоса произнес тренер и снисходительно
усмехнулся. - Нельзя стрелять по сторонам глазами и  так  бояться...  Надо
спокойнее, не слишком развязно и  не  совсем  зажато...  Это  приходит  со
временем, по мере освоения с окружением. Это совсем  просто,  но  новичкам
всегда кажется, что они - центр внимания...
     Кадди  чувствовал  неутихающую  боль  в  ноге.  Лишь  бы  тренер   не
заметил... - испугался он. Ему  хотелось  оставить  испытание  позади,  он
просто жаждал этого. Внутренне он чувствовал, как его первоначальный страх
превращается в жажду действия, борьбы, в ту ненависть, о которой так часто
вспоминали тренеры. Это зародилось в нем давно, с  тех  пор  как  он  себя
помнил. Он знал, что из-за Них  все  годы,  сохранившиеся  в  памяти,  ему
пришлось  провести  в  безлюдных  местах,  на   полигонах,   совершенствуя
искусство борьбы с Ними...
     Тренер закрыл окно. Лампа, зажженная вновь и  поднятая  под  потолок,
осветила стены и мебель оставшуюся прежних жильцов. На одной из стен Кадди
увидел покосившуюся фотографию в застекленной рамке. Он подошел  ближе.  С
фотографии смотрела молодая женщина с двумя детьми на коленях...
     - Возможно так выглядела моя мать, - пронеслось в мыслях. Он не  знал
матери. Подсознательно чувствовал что Они несут ответственность и за  это,
как и за смерть брата, погибшего при знакомстве с  городом  несколько  лет
назад.
     - Третий! - скомандовал тренер.
     Еще двое...
     Кадди знал, что другого способа нет, он и его товарищи должны  спасти
этот мир, заставить отступить Пришельцев, захвативших  город.  Откуда  они
появились - неизвестно.  Невидимые,  бестелесные,  проникающие  повсюду...
Пожиратели  человеческих  душ,  овладевающие  телами  людей.   Чужаки   не
отличающиеся от обычных людей, которых они лишают воли, рассудка,  чувства
ответственности... Внешне невинные и  безопасные,  пока  растворены  среди
нормальных людей... Лишь иногда выдающие себя чужим непонятным  словом,  в
разговоре друг с другом... Но на такое  случайное  узнавание  рассчитывать
трудно, Кадди хорошо знал об этом. Однако, его приучили обращать  внимание
на то, что он услышит в городе...
     - Четвертый! - тренер начал складывать карту.
     Кадди попробовал незаметно нагрузить стопу. Она до сих пор болела, но
уже намного меньше.  Он  успокоился.  Еще  две  минуты,  и  ему  предстоит
погрузиться в чуждый мир города, где он ни разу не был, города, известного
лишь по  учебным  макетам  и  планам,  города,  захваченного  пришельцами,
который он попытается вернуть начиная с этого момента...
     Кто такие Пришельцы? Даже самые  опытные  Защитники  не  могут  точно
объяснить. Являются ли они единым мозгом,  умеющим  разделяться  на  любое
количество единиц?  Или  наоборот  -  это  муравейник  автономных  особей,
способных объединяться в единый мозг? Решить было  трудно,  учитывая,  что
Они с необычайной легкостью овладевали телами множества людей при коротком
непосредственном контакте... Каждый,  кто  находился  в  области  действия
человеческих особей захваченных Ими,  находился  под  угрозой  и  в  любую
минуту мог стать одним из Них...
     Еще опаснее Они становились в фазе конденсации. Тогда они были единой
плазменной  массой.  Захваченные  человеческие  тела  использовались   для
создания единого  огромного  амебообразного  монстра,  управляемого  одним
мозгом, групповым интеллектом... Это было  удивительно  -  преобразование,
слияние в одно  целое,  как  капли  образующие  неудержимый  поток.  Живая
плазма, переливающаяся по улицам города, непонятной мощью притягивающая  к
себе каждого, кто оказался рядом, захватывающая и принимающая в себя...  В
этой  фазе,  в  состоянии  агрессии,  Пришельцы  были   одним   чудовищным
организмом  не  имеющим  постоянной  формы,   теряющим   всяческие   черты
человеческого материала, из которого он возник.
     С этим противником, захватывающим не  только  улицы  и  целые  районы
города, но и поглощающем все большее  количество  человеческих  сущностей,
предстояло бороться Кадди и его товарищам.
     - Пятый! - произнес тренер.
     Да, Они - страшный противник. Скафандр, шлем, маска успешно  защищали
от  необычайного  магнетического  влияния  чудовища,  которое  было  не  в
состоянии поглотить и объединить со своим телом никого из Защитников. Но и
они сопротивлялись  с  трудом.  Их  оружие  способно  было  поразить  его,
заставить отступить. Даже разнести на кусочки. Но для  чудовища  это  было
несмертельно. Оно само, в критические моменты столкновения с людьми  и  их
оружием, могло рассыпаться, выделить из себя все элементы, создавшие  его.
Плазменный молох распадался, словно испаряясь, делясь на мелкие капли,  из
которых вновь возникали человеческие тела. Унося свое  раздробленное  "я",
монстр скрывался на лестничных клетках, в подъездах, квартирах, становился
неуловимой  частью  города,  пропитывал  его  инфраструктуру,  до  момента
следующей конденсации, неожиданно возникающей в одной или сразу нескольких
точках города.
     Это был нелегкий противник. Зная его  только  по  описаниям,  учебным
мультфильмам и съемкам с большой высоты, Кадди чувствовал к нему уважение,
но  жаждал  стать  наконец  к  нему  лицом,  плечом  к  плечу  с   другими
Защитниками...
     - Шестой!
     Но прежде чем это  случится,  Кадди,  как  и  любой  выпускник  Школы
Защитников, должен  пройти  последнее  испытание:  без  скафандра,  маски,
защиты и шлема. Безоружным  погрузиться  в  мир  пропитанный  Пришельцами,
приблизиться к  Ним,  победить  отвращение  и  страх...  Вроде  бы  ничего
страшного, простая формальность, ритуал, однако...
     - Каджел! Твоя очередь! - тренер нетерпеливо повысил голос. - Не спи,
погибнешь!
     - Так точно! - ответил Кадди и не обращая внимания на  боль  в  стопе
нырнул во мрак прихожей.
     Слегка прихрамывая, он прошел два  перекрестка  и  очутился  на  краю
широкой городской артерии, скупо освещенной несколькими редкими  фонарями.
Большая часть фонарей не  светилась.  Хруст  стекла  под  ногами  позволял
догадаться о причине. Он свернул направо. Двое мужчин, опершихся  о  стену
углового дома, проследили  за  ним  внимательным  взглядом.  Он  не  пошел
быстрее, просто приблизился к краю и на следующем перекрестке  перешел  на
другую  сторону  улицы.  Дальше  он  шел  по  тротуару.  Сзади   донеслись
возбужденные голоса, топот ног. Кто-то бежал,  другие  громко  кричали.  В
большей части  окон  был  виден  голубоватый  свет  телевизоров.  Еще  два
перекрестка, потом налево. Впереди,  в  конце  улицы,  показалась  круглая
площадь с неработающим фонтаном, он запомнил этот ориентир,  когда  изучал
трассу.
     - Смотри!
     Он  оглянулся.  Из  двери  высовывалась   голова   мальчишки.   Кадди
нерешительно остановился.
     - Там! - мальчик показал  рукой  в  сторону  площади  с  фонтаном.  -
Видишь?
     Кадди присмотрелся. Там вдали, вокруг  фонтана,  пульсировало  темное
пятно. До его ушей доносились странные непонятные звуки.
     - Вижу, - кивнул он мальчику и пошел быстрее.
     Он  предпочитал  ни  к  кому  не  приближаться.   Он   помнил   слова
инструктора: "Ни в ком нельзя быть уверенным. Даже в стариках, женщинах  и
детях - каждый может быть одним из Них. Об этом надо помнить, когда стоишь
лицом к лицу с конденсированной плазмой Пришельцев. Рядом  с  ней  каждый,
кто не является Защитником, должен считаться ее составной частью, временно
оторванной от целого. Во всяком случае, потенциально."
     Есть только один способ не допустить  дальнейшей  конденсации,  роста
чудовища - изолировать его от людей, расчленить, разделить...  Расстояние,
изоляция в отдельном помещении и, наконец, приведение в  состояние  потери
сознания - все это изолирует единицу от влияния плазменного  чудовища,  не
дает ему поглощать новые жертвы и разрастаться дальше. Те, кого  хоть  раз
коснулись щупальца Пришельцев остаются в Их власти. Спасаются  только  те,
кто избегает мест конденсации, запирается дома...
     Он свернул на боковую улицу не доходя до площади  с  фонтаном,  потом
миновал несколько групп направляющихся в противоположную сторону.
     - Как там, спокойно? - спросил его прохожий.
     Кадди не знал, что ответить.
     - Там, вроде... - пробормотал он показывая назад.
     - Еще рано, - ответил тот. - Начнется через пол часа...
     Кадди нерешительно кивнул и пошел дальше. Нога  до  сих  пор  болела.
Навстречу попадалось  все  больше  людей.  У  следующего  перекрестка  уже
приходилось лавировать среди прохожих,  а  за  перекрестком  его  чуть  не
проглотила толпа, выкрикивающая непонятные слова. Он понял, кем они  могут
быть и прислонился к стене дома, схватившись  для  уверенности  за  выступ
стены. Когда они прошли, он зашагал быстрее. Рубашка прилипла к  спине.  К
счастью, он увидел следующий ориентир - башенку на краю небольшой площади.
Отсюда было уже недалеко. Он с  облегчением  добрался  до  железных  ворот
отмеченных красным щитом, пробежал по двору, вошел в  здание  из  красного
кирпича и глубоко вздохнул. Получилось.
     Он пришел четвертым. Из соседней комнаты выглянул тренер.
     - Двое не дошли, - сообщил он кому-то за дверью. -  Ждать  не  будем,
они могут не появиться.
     - Еще немного и я бы стал третьим! - сказал один из товарищей  Кадди,
показывая из под бинтов разбитую бровь.
     - Они? - спросил Кадди рассматривая рану.
     - А я знаю? Двое. Затащили меня в подъезд, спросили документы...  Что
было показывать? Одному съездил по зубам, но второй оказался проворней.  Я
просто убежал...
     - Скорее всего, это были наши, - улыбнулся тренер, -  ты  был  сильно
испуган, или наоборот, вел себя  слишком  уверенно.  Какой-то  повод  был.
Хватит болтать. Собрать  снаряжение.  У  нас  тревога,  вас  подключают  к
операции.
     -  На  площади  с  фонтаном,  недалеко  отсюда   кажется   происходит
конденсация - с радостным подъемом доложил Кадди.
     - Мы знаем. И не только там. Скорее, ребята!  -  подгонял  тренер.  -
Снаряжение в руки, и пошли!

     По обеим сторонам улицы высились стены огромных домов.  Серая  масса,
разбавленная яркими пятнами, медленно, но неуклонно  напирала,  разливаясь
по всей ширине улицы. Кадди машинально потрогал ломик заткнутый  за  пояс,
коснулся разбивателя,  висящего  на  груди,  расстегнул  кобуру  дыродела,
подтянул ремешок распылителя на левом плече, и, сжав руку руку на  рукояти
долболома, левой ухватился покрепче за  ручку  испарителя.  За  спиной  он
чувствовал постоянное присутствие двух мощных толподробов. Рядом, плечом к
плечу с ним, стояли товарищи из бригады.
     Внезапно монстр зашевелился и  дернулся  вперед.  Кадди  почувствовал
несколько ударов камней по панцирю, два по шлему, потом еще один  -  прямо
по стеклу. Оно выдержало, но то, что в него попало, было  бутылкой  густой
краски, потому как Кадди вдруг перестал видеть.  Он  попробовал  протереть
стекло рукавицей, но только размазал густую жидкость.
     Голос тренера в наушниках прогремел как выстрел.
     - Сейчас!
     Кадди двинулся вслепую, почувствовав, что его товарищи подвинулись на
шаг вперед.
     - К черту! - подумал он. - Должен же я видеть!
     Он отпустил ручку испарителя  и  решительно  сорвал  с  головы  шлем.
Слишком быстро, потому что  вместе  с  ним  соскочила  дыхательная  маска,
подающая стимулирующий газ, а с  ней  слуховая  защита  с  наушниками.  Он
посмотрел вперед и удивился, видно было намного лучше, чем  минуту  назад,
до попадания краски. Может стекло  искажало  образ?  Теперь,  без  стекла,
вместо бесформенной плазмы он  видел  напирающий  муравейник  человеческих
лиц, отдельные человеческие силуэты! И испугался. Нет! Это невозможно! Это
же пришельцы! Ведь они конденсируются в бесформенную плазму, в монстра без
лица, в чудовище которое...
     К счастью долгая тренировка не  прошла  даром.  За  долю  секунды  он
вспомнил соответствующую лекцию по  психохимии...  Это  призрак,  действие
какого-то галлюциногена! Я  снял  маску  и  дышу  отравленным  воздухом...
Монстр пытается отуманить мои чувства, связать мне руки.
     Сотни пар глаз чудища уставились на него, оно было уже рядом...
     Он закрыл глаза, чтобы устоять перед кошмарным видением.
     - Это плазма,  враждебная  жизнь,  которую  я  должен  ненавидеть!  -
повторял он поднимая вверх руку с оружием. - Я не дам  себя  обмануть,  не
дам исчезнуть ненависти... Я защищу тебя Земля!
     Из рева чудовища, слышимого теперь громко, потому что уши не защищали
глушители шлема, он выловил ненавистные  чуждые  непонятные  слова  чужого
языка, звуки без значения и смысла.
     Выдал себя! - подумал он с удовлетворением и радостью. - Моего  слуха
не обманешь!
     Теперь он был уверен.
     - Liberte, egalite, justice! - ревел дикий монстр всем своим телом.
     Младший Защитник Каджел Нок до сих пор никогда не слышал таких  слов.
Он широко открыл глаза и не тревожась, глядя  прямо  в  мираж  сотен  глаз
чудовища, с размахом опустил долболом.

                              Януш А.ЗАЙДЕЛЬ 

                                   БУНТ 

     Планета просто блестела, оставалось только восхищаться ее жителями. Я
приземлился на великолепном космодроме, меня  поприветствовали  по  радио.
Местные условия позволяли ходить без скафандра.
     Я вышел на поле космодрома и заметил необычайно похожее  на  человека
существо, приближающееся  со  стороны  строений  космодрома.  Над  могучим
туловищем красовалась большая голова с высоким лбом и умными глазами.
     Только на расстоянии в несколько метров я заметил, как сильно  ошибся
и вместо крутящегося на языке "привет тебе" произнес:
     - Приветствую вас!
     Мне ответили два голоса, один низкий и  гулкий,  другой  -  писклявый
дискант, донесшийся из под подбородка большой головы. Существо состояло из
двух особей!
     На плечах мускулистого существа с  маленькой,  не  больше  апельсина,
головой, сидела верхом особь состоящая почти исключительно  из  головы,  к
которой прилепилось  маленькое  редуцированное  тельце.  Тонкие  маленькие
ножки обвили шею большого существа, а маленькие ручки вцепились в уши.
     Я внимательно рассматривал  их,  когда  головастый  извинился  передо
мной, склонился к уху  маленькой  головки  и  что-то  тихонько  прошептал.
Большой схватил маленького своими могучими лапами, осторожно  снял  его  с
шеи  и  на  минутку  оба  скрылись  за  кустами.  Когда   они   вернулись,
большеголовый уже занял свое место.
     - Приветствуем вас, путники! Откуда вы? - спросила большая голова.
     - Я один, - пояснил я, - и прибыл из Солнечной Системы.
     Я заметил выражение недовольства на лице большеголового, казалось  он
делает какие-то  просительные  жесты,  косясь  вниз,  на  своего  большого
товарища. В то же время маленькая головка с явным интересом стала  изучать
меня.
     Меня проводили к машине, которая доставила нас  в  город.  По  улицам
прогуливалось множество пар крупно- и мелкоголовых. Мы остановились  перед
великолепным зданием, мои попутчики  провели  меня  в  гостиничный  номер.
Через несколько минут я остался один. В комнате стояли две  кровати,  одна
большая, с маленькой подушечкой, а вторая малюсенькая, с подушкой солидных
размеров. В остальном обстановка в комнате соответствовала обычному отелю,
с той только разницей, что  вся  мебель  существовала  в  двух  версиях  -
нормальной и миниатюрной. Такая же дифференциация обнаружилась и в  ванной
комнате.
     Я выглянул в окно, выходящее на улицу, по которой мы  прибыли.  Перед
зданием собралась большая толпа сдвоенных существ. До меня  доносился  шум
голосов и отдельные выкрики, в основном тонкие и пискливые.
     На противоположной  стороне  улицы  был  большой  магазин,  по  улице
проносились машины, жизнь города шла своим чередом. Но толпа у входа росла
с каждой минутой.
     Двери моего  номера  открылись.  Вошла  пара  сдвоенных.  По  приказу
крупноголовых, мелкоголовые сняли их с плеч, посадили в кресла и  покинули
комнату,  прикрыв  за  собой  двери.   Отделенные   от   своих   носителей
большеголовые выглядели жалко и явно чувствовали себя не в своей  тарелке.
Один из них сначала чуть не скатился с  кресла.  Второй  беспомощно  сучил
ручонками, поддерживая громадную голову качающуюся на тонкой шейке.
     - Путник! - начал один из прибывших. - Мы знаем,  ты  сделал  это  не
нарочно, но своим прибытием на эту планету ты доставил  нам  неприятности.
Весть о тебе разошлась по городу, теперь тебя не  скроешь.  Тебе  придется
помочь  нам.  Мы  должны  овладеть  ситуацией.   Нам   грозит   переворот,
последствия которого окажутся гибельными для цивилизации!
     - Не понимаю, при чем здесь мое появление?
     Второй из прибывших головастиков безуспешно пытался почесать затылок,
но рука его не доставала так высоко.
     - Ты не понимаешь, пришелец, потому что не знаешь местных условий.  Я
постараюсь коротко, время не терпит,  обрисовать  тебе  нашу  историю.  Ты
находишься на планете Наплечании населенной двумя видами разумных существ:
Мускулянтами и Мегацефалами. Представители второго  вида  находятся  перед
тобой. Но так было не всегда.  Когда-то  планету  населяла  морфологически
единая раса, в общих чертах подобная тебе, с равномерно развитыми органами
тела. По мере течения времени, в борьбе  с  трудными  условиями  обитания,
которые в равной степени требовали  как  физического,  так  и  умственного
напряжения, произошла специализация  существ:  физические  развитые  особи
потеряли  интеллектуальные   способности,   их   малоиспользуемые   головы
редуцировались до  необходимого  минимума,  особи  занимающиеся  наукой  и
управляющие обществом наоборот: потеряли физические способности, а тела их
уменьшились до символического размера. Надо признать, что  древние  ученые
помогли  естественной  эволюции   достичь   нынешнего   положения.   Путем
генетических  мутаций,  программированием  потомства  и  тому   подобного,
дифференциация нашей расы была  сильно  ускорена.  При  этом  исходили  из
ошибочного  предположения,  что  Мускулянтам  не   нужно   слишком   много
интеллекта, а Мегацефалам слишком больших тел, которые  требуют  обильного
питания и не участвуют в мыслительных процессах. Заметь,  пришелец,  среди
всех органов тела, кроме головы, только указательный  палец  нашей  правой
руки  сохранил  относительно  большие  размеры  и  работоспособность,   он
необходим для нажатия клавиш счетных устройств.
     Однако, вернемся к истории. Неизбежным последствием  далеко  зашедшей
физической  специализации  особей  была   необходимость   соединения   пар
Мегацефалов и Мускулянтов  в  дополняющие  друг  друга  тандемы.  Подобный
симбиоз полезен  для  обоих  видов,  и  делает  каждый  из  них  полностью
зависимым от второго.
     Однако, мозги мускулянтов не  удалось  уменьшить  так  сильно,  чтобы
помешать возникновению сопротивления с их стороны. По мере  развития  наши
головы становятся все тяжелее, а мускулянты в своей  безграничной  тупости
жалуются на то, что их носят, и считают, что могли бы  и  освободиться  от
ненужного, по их мнению, балласта. Они так недоброжелательно настроены  по
отношению к нам, что достаточно малейшей искры, и беды не избежать. В этом
трагедия нашей цивилизации.
     Твое, уважаемый гость, прибытие, может перерасти в  пожар  восстания.
Вслушайся в шум тонких голосов за окнами! Это они! Выгляни и посмотри, что
там происходит. Но перед этим закрой дверь на замок!
     Я выглянул в окно  и  увидел  страшную  картину.  Толпа  Мускулянтов,
сбросив Мегацефалов, митинговала перед зданием. Появились  транспаранты  с
невыразительными, но красноречивыми рисунками, представляющими  к  примеру
деревья как кокосами обвешанные  пучками  головастых.  Близлежащий  сквер,
тротуары и проезжая часть были засыпаны  Мегацефалами  вяло  перебирающими
своими мелкими конечностями.
     Вдали в широком скверике несколько Мускулянтов играли  в  футбол.  За
них болела  толпа  существ  с  особенно  маленькими  головами,  не  больше
грецкого ореха, что не мешало им адски шуметь поддерживая  игроков.  Через
некоторое время я заметил, что вместо мяча они используют абсолютно лысого
Мегацефала. Это окончательно убедило меня в серьезности положения.
     - И что я могу для вас сделать? - обратился я к собеседникам.
     Дрожа челюстью, один из них произнес:
     - Появись перед ними в окне! Обратись к ним! Надо их  успокоить.  Они
убеждены, что лишившись нас, со временем обретут нормальный размер головы.
Они не понимают, что прежде  чем  это  произойдет,  цивилизация,  лишенная
нашего руководства, развалится.
     - Мне кажется, вы правы, но что им сказать?
     - Скажи им, - подсказал второй Мегацефал,  -  что  на  твоей  планете
когда-то  была  аналогичная  ситуация,  но  ее  решили  пересадкой   голов
Мегацефалов на тела Мускулянтов. Скажи, что ты тоже такой гибрид!  Объясни
им, что это единственный практический  способ  достижения  гармонии  между
двумя расами!
     - Вы действительно этого хотите?
     - Естественно! Но они даже слышать об этом не хотят!
     -  А  их  маленькие  головки  вы  собираетесь  объединить  со  своими
мизерными телами?
     Оба Мегацефала замолчали, опустив взгляды.
     - Ну... наверное нет, да и зачем? - буркнул один из них.
     - Такое существо глупое и неизмеримо слабое вообще будет неспособно к
жизни! - объяснил второй.
     Я посмотрел на них.
     - Господа! - обратился я к ним. - Вы отдаете себе отчет,  во  что  вы
меня втягиваете? Вы хотите незаконно овладеть телами своих братьев  и  еще
предлагаете, чтобы я их уговаривал? О, нет! В этом подлом предприятии моей
помощи вам не дождаться.
     - Пришелец! - испуганно вскрикнули оба.  -  Отказавшись  ты  погубишь
всех нас!  Они  изберут  тебя  предводителем,  видя  в  тебе  свой  идеал:
Универсальное Одиночное Существо. Они бросят нас на произвол судьбы!  Сами
мы даже в туалет сходить не можем!
     Не зная, что делать дальше, я вновь подошел к окну.  По  улице  ехала
вереница грузовиков груженных капустой. Присмотревшись я понял, что это не
капуста, а кучи Мегацефалов.
     - Ладно! - сказал я отходя от окна. - Я помогу вам, но не так как  вы
хотите. Есть здесь у вас какая-нибудь контора?
     - Контора?
     - Какая-нибудь канцелярия, все равно что.
     Оказалось, что внизу есть паспортный отдел.  Я  спустился  на  первый
этаж. В помещении конторы чиновники-Мегацефалы судорожно цеплялись за  уши
своих Мускулянтов, которые успели снять нарукавники, но  еще  не  решились
присоединиться к демонстрантам. Мое появление поразило и тех и других.  Не
обращая на них внимания я подошел к одному из шкафов, достал из него  кипу
формуляров и поднялся наверх. Открыв окно я стал на подоконник.
     - Слушайте, Мускулянты! - крикнул я. - Смотрите!
     Они немедленно затихли и уставились на меня.
     - Присмотритесь ко мне. Хотите иметь такие же головы?
     Ответом был общий писк энтузиазма. Я объяснил вкратце, что  прибыл  с
планеты, на которой разработан простой метод увеличения голов.  Я  сам,  -
сказал я, - когда-то подвергся такой операции, результат перед вами.
     - Но прежде чем произойдет увеличение  ваших  голов,  надо  выполнить
несколько мелких формальностей. Вот формуляры, которые  надо  аккуратно  и
точно  заполнить.  К  ним  надо  приложить   заявление,   с   обоснованием
потребности в большой голове и несколько дополнительных  бумажек,  которые
вам выдадут позже. Сказав это я бросил в толпу тысячи листов, которые были
разобраны в мгновение ока. Затем они долго изучали  их  содержание  и  пот
орошал их низкие лбы. Они присаживались на тротуар, скребли свои маленькие
головки, задумчиво грызли карандаши  и  ручки.  Наконец,  некоторые  стали
оглядываться,  кто-то  украдкой  поднял  с  Земли  брошенного  Мегацефала,
отряхнул его от пыли, вытер рукавом и посадил  к  себе  на  плечи.  Другие
последовали его примеру.  Через  несколько  минут  вся  толпа  Мускулянтов
гонялась за Мегацефалами. Их вырывали друг у друга,  за  них  дрались,  их
продавали. Вернулись грузовики, их содержимое было разобрано  в  несколько
секунд. Через пятнадцать минут воцарилось спокойствие.
     - Смотрите! - сказал я своим гостям, усаживая  их  на  подоконник.  -
Теперь вам надо позаботиться, чтобы заполнив эти  формуляры  они  получили
следующие, посложнее. Без вас им не справиться, в этом они убедились сами.
Для них это будет ценным опытом.
     - Благодарим тебя, пришелец, - сказал старший Мегацефал. - Но...  как
долго  это  может  продолжаться?  Если  все  будут  непрерывно   заполнять
формуляры и писать прошения, что станет с нашей цивилизацией?
     - Об этом можете не беспокоиться, - утешил я их, - на  моей  планете,
несмотря на это, цивилизация существует достаточно долго.
     Оставив спасенных Мегацефалов и отправился на космодром и  быстренько
стартовал. Никто мне не мешал, все были очень заняты...

                              Януш А.ЗАЙДЕЛЬ 

                                ЖИВАЯ ВОДА 

     На половине пути от кормы  до  рубки  Мартин  остановился  отдохнуть.
Двигатели работали на  полной  тяге,  путешествие  к  носу  было  довольно
утомительным.  Однако,  такое  восхождение  он   предпочитал   парению   в
невесомости при полете  без  ускорения.  Теперь,  когда  ощущалась  легкая
вибрация всего корпуса, слышалось бормотание  двигателей  и  шум  насосов,
Мартин ощущал, что корабль действительно живет.
     Во время неуправляемого  полета  автомат  будил  его  несколько  раз.
Мартин был одним из инженеров-пилотов, отвечающих за исправность  бортовых
систем.  Такие  проверки  обычно  длились  несколько  часов,  Мартину   не
нравилось унылое  одиночество  тихого,  пустого  и  мертвого  корабля.  Он
чувствовал себя как в огромной гробнице, неподвижно висящей среди  пустоты
и тьмы.  При  этом  он  ощущал  странный  страх,  вызывающий  воспоминания
детства: темный подвальный коридор, по которому необходимо было  пробежать
в одной из детских игр, ночное  путешествие  к  стенам  кладбища,  которое
должно было доказать  его  мужество  и  отвагу...  Эти  унылые  ассоциации
усугублялись еще и тем, что его товарищи в  это  время  были  погружены  в
глубокую летаргию анабиоза... Ну, и  необычный  багаж,  заполняющий  почти
весь трюм корабля... Мартин старался не думать о нем,  когда  единственным
живым пассажиром "Ориона" бесшумно как дух пролетал по мрачным  коридорам.
Теперь, когда цель путешествия рядом, кроме него дежурило еще трое друзей.
Двигатели работали, корректируя движение корабля, а на  экране  без  труда
можно было различить две  самые  большие  планеты  системы.  Мартин  вновь
осознал себя живой частью этого большого организма, даже пребывание  возле
трюма не оставляло неприятного осадка. Он отдохнул  и  отправился  дальше,
взбираясь по  ступенькам,  укрепленным  в  стене  коридора  после  запуска
двигателей превратившегося в вертикальную шахту.
     В рубке дежурил Том, один из биотехников.
     - Порядок, - сообщил Мартин, - есть шанс  закончить  путешествие  без
серьезных технических трудностей. Люблю, когда работают двигатели.  Только
тогда чувствуешь себя настоящим живым пилотом,  а  не  багажной  посылкой,
забытой в вагоне в тупике...
     - Я тоже рад, что хоть что-то происходит. Как  здорово  выбраться  из
этого холодного ящика. Но всю  радость  портит  мысль,  что  до  окончания
путешествия  придется  туда  вернуться...  Жаль,  но  другие  тоже   хотят
подвигаться, размять кости... А здесь все точно рассчитано и  измерено  до
последнего грамма: воздух вода, пища... Дармоедам места нет. Как  думаешь,
сколько осталось до конца?
     -  Месяцев  семь...  -  Мартин  задумался.  -  Точно  не  знаю,  надо
произвести дополнительные измерения, пересчитать еще раз. Пока я  не  знаю
точного положения планет системы...
     - Семь или восемь месяцев, когда летишь двадцать лет -  это  роли  не
играет... Но я предпочел бы быть там, на месте, чтобы все закончилось...
     - Думаешь о... тех, там?
     Том кивнул. Оба прекрасно знали в  чем  дело.  Оба  чувствовали  груз
ответственности на своих плечах... Это был не просто грузовой рейс. Экипаж
"Ориона" не любил говорить о своем особом грузе.
     - Плохая идея! - буркнул Мартин.
     - Ты о чем?
     - О колонизации Дарии... Хотя, с новым способом... Скоро  переселение
людей  на  другие  планеты  станет  необходимостью.  А  на  этой   планете
прекрасные естественные условия, у нее будущее.
     - Знаю, читал отчеты, Дария может стать одним  из  самых  симпатичных
мест в космосе. Но меня передергивает, когда я думаю о состоянии в котором
путешествуют поселенцы...
     Том  легко  улыбнулся.   Здесь   он   мог   продемонстрировать   свое
интеллектуальное превосходство.
     - Так всегда  и  бывает,  новое  порождает  неуверенность,  шокирует,
вызывает страх... Но это не так плохо,  как  кажется.  Ты  же  пользовался
анабиозом, в гибернатор ложишься как в обычную постель...  А  еще  недавно
человек не мог ответить на  вопрос  живет  ли  гибернированный  человек...
Глубокий сон тоже можно считать "временной смертью", и  тем  не  менее  мы
каждый день спокойно  и  безбоязненно  засыпаем.  Никому  и  в  голову  не
приходит  опасаться  этого   состояния.   Методика,   использованная   для
поселенцев   перевозимых   на   Дарию,   всего   лишь   шаг    вперед    в
усовершенствовании "обратимой смерти", или,  если  тебе  больше  нравится,
глубокого сна...
     - Ты как-то пытался объяснить в чем тут суть, - сказал Мартин. - Я не
разбираюсь в ваших шарлатанских приемах, знаю только, что у нас  на  борту
пара тысяч каких-то жутких  мумий.  Насколько  я  понял,  это  не  люди  в
состоянии гибернации, поскольку температура...
     - Да, температура нормальная. Они не заморожены, это излишне.
     - Как это? Ты же сказал... улучшенная гибернация?
     - Действительно. В этом и состоит улучшение.  Содержание  человека  в
морозилке  требует  специальной  аппаратуры,   постоянного   контроля   за
параметрами,   затрат   энергии   на   поддержание   температуры...    При
транспортировке большого количества товар... то есть, больших групп людей,
это становится слишком сложным и вылетает  в  копеечку.  Другое  дело  мы,
экипаж. Нас немного. Кроме того,  должна  быть  возможность  несложного  и
быстрого выхода из анабиоза и возвращения в нормальное состояние...
     - В технике это называется  "резервирование",  -  вставил  Мартин.  -
Иногда  я  действительно  чувствую  себя  машиной,  которая  включается  и
выключается по необходимости...
     - Ты инженер,  дорогой  мой.  Вы  стараетесь  стереть  разницу  между
человеком и механизмом.
     - Гуманист нашелся!
     - Во всяком случае, я... ближе к человеку...
     - Ты говоришь про эти баночные консервы?
     - Не совсем точное сравнение, - засмеялся Том. -  Если  обратиться  к
гастрономическим аналогиям, то... Знаешь, что такое лиофилизация?
     -  Естественно,  знаю.  Вся   наша   жратва   лиофилизована.   Просто
обезвожена.
     - Не просто, а особым образом. Чем отличается лиофилизованный продукт
от сушеного?
     - Ну, если намочить в воде, снова  получаешь  нормальный  бифштекс  с
луком и овощами...
     - ...А не бесформенную дрянь, ничем не напоминающую исходный продукт.
Потому что в процессе лиофилизации структура растительной и животной ткани
остается ненарушенной, просто  удаляется  вода.  Клетки  живых  организмов
содержат органические составляющие в виде водных растворов,  коллоидов.  В
мясе и овощах содержание воды доходит до семидесяти, а то  и  восьмидесяти
процентов. А знаешь, почему наши пищевые запасы лиофилизованы?
     - Понятно! - Мартин  обиделся,  чувствуя  себя  обвиненным  в  полной
безграмотности.  -  Сухой  продукт  не   портится   даже   при   комнатной
температуре, кроме того, в  космических  путешествиях  важна  экономия  на
массе груза, поскольку каждый  лишний  грамм,  в  данном  случае  воды,  -
дополнительный расход энергии при разгоне корабля.
     Том кивнул.
     - В день человеку необходимо чуть  больше  двух  с  половиной  литров
воды, используемой в пище и напитках, - продолжал он лекторским  тоном.  -
Но вода как бы проходит через организм и выделяется в том  же  количестве.
Обладая некоторым ограниченным запасом воды на  судне  можно  неоднократно
использовать ее в замкнутом цикле, естественно с промежуточной очисткой.
     - Хорошо... Но мы же говорили не  о  том.  Что  общего  это  имеет  с
нашими... пассажирами?
     Том промолчал. Мартин смотрел на него и вскоре понял, что  говорят-то
они как раз о том...
     - Разве... они... тоже?.. - испуганно произнес он.
     - Вот именно! Подумай только, сколько лишней воды  надо  перевезти  с
Земли на Дарию, при транспортировке шести тысяч гибернированых пассажиров.
Они бы весили около четырехсот мегаграмм, не считая массы  гибернационного
оборудования. А без воды они весят чуть больше ста пятидесяти мегаграмм, и
перевозят их в легких контейнерах, по двадцать штук  в  каждом.  Благодаря
этому мы смогли взять шесть тысяч человек,  вместо  двух  с  половиной.  В
организме человека больше шестидесяти процентов  воды.  А  вода  на  Дарии
такая же, как на Земле. Кажется,  даже  чище...  Метод  дает  колоссальную
пользу...
     - Черт вас  побери,  -  буркнул  Мартин  почувствовав  как  по  спине
побежали мурашки. - Как вы это делаете?
     Том уселся в кресле и начал объяснять с  таким  удовольствием,  будто
был одним из авторов нового метода.
     - По биологическому эффекту,  большой  разницы  между  гибернацией  и
обезвоживанием нет. Обезвоживание следующий после замораживания  организма
этап, то есть когда остановлены все  жизненные  функции.  Из  затвердевших
после замораживания тканей вода удаляется путем сублимации. Остается сухая
губчатая  структура,  полностью  восстанавливающая  первоначальную  форму.
Подготовленный таким образом организм можно сохранять в сухом пространстве
даже  при  комнатной  температуре.  Обратное  насыщение  водой  возвращает
организм в нормальное состояние...
     - Все равно, я не дал бы проделать это с собой! - Мартин вздрогнул. -
Предпочитаю традиционную гибернацию...
     -  Традиционную!  -  засмеялся  Том.  -  Быстро  же  в   наше   время
устанавливаются "традиции"...
     - От одной мысли о лиофилизации мне хочется пить. Сделай кофе.
     - У нас только... лиофилизованный.
     - Тьфу, не хочу... Налей чистой воды.
     - Вода берется из  замкнутого  цикла,  -  злорадно  напомнил  Том.  -
Старайся не думать, сколько раз она через тебя проходила...
     - Я привык.
     - Привыкнешь и к новой технологии транспортировки людей через космос.
- Том наполнил стакан из крана над умывальником.
     Мартин жадно большими глотками выпил воду.
     - Тех-но-ло-гия... - процедил он вытирая усы  рукой.  -  Возможно,  я
всего лишь глупый, темный и необразованный пилот, но, черт  возьми,  я  не
хочу, чтобы со мной обращались как с куском говядины. Тебе не кажется, что
технология припирает нас к стенке?
     - Не думай, что это одно и тоже -  лиофилизация  пищи  и  мумификация
живого человека. Я объяснил тебе очень упрощенно.
     - Выходит то одинаково...
     - Не совсем. Чтобы процесс был полностью  обратимым,  надо  выполнить
некоторые технические условия. Ты должен это знать. Гибернация - не просто
замораживание организма. Вода обладает некоторыми неприятными  физическими
особенностями, которые долгое время были  препятствием  для  практического
применения гибернации. При замораживании у воды появляется так  называемое
аномальное расширение. При температуре ниже четырех градусов Цельсия,  она
расширяется, вместо того, чтобы сжиматься, как всякая порядочная жидкость.
Из-за этого замерзшая вода  разрывает  закрытые  сосуды.  В  случае  живых
организмов, появление острых  кристалликов  льда  становится  опасным  для
целостности клеток...
     - Но эти трудности преодолели, гибернация стала фактом...
     - Благодаря раствору HF, он вводится в  организм  перед  гибернацией,
устраняет аномалию и приводит к тому, что вода почти не меняет объема.  Но
это только  половина  процесса.  Сублимировать  появившийся  лед  тоже  не
просто. Если не вдаваться в подробности...
     - И все это надежно, испытано  и  проверено?  -  Мартин  все  еще  не
доверял чертовым штучкам биотехников.
     - Мы бы не стали рисковать  жизнями  шести  тысяч  людей.  Скоро  сам
увидишь. Я буду их реанимировать, когда мы  сядем  на  Дарии.  Понадобится
только чистая вода и простое витализирующее устройство, которое есть у нас
на борту.
     - Скоро дойдет до того,  что  из-за  слишком  большого  объема  такой
лиофилизованной мумии, нас станут  перевозить  в  порошке!  -  пробормотал
Мартин. - Да, у меня еще один  вопрос.  А  в  пустых  пространствах  после
удаления воды остается пустота или воздух.
     -  Если  там  будет  пустота,  организм  разрушится  при   нормальном
давлении. А воздух бы затруднил пропитку водой.  Пустые  места  насыщаются
специальной  газовой  смесью,  так  называемой  смесью   "Q".   Среди   ее
особенностей хорошая растворимость в воде как, например, у аммиака.  Смесь
создает необходимое давление при обезвоживании,  а  при  насыщении  тканей
водой, постепенно выводится из организма...
     - Спасибо, старик, подробности можешь опустить, от них мне становится
плохо... Пойдем, поможешь проверить топливную систему...

     Грохот взрыва вырвал Мартина из блаженного оцепенения  перед  пультом
управления полетом. Загорелось сразу несколько красных лампочек.  Раздался
прерывистый звонок. Прежде чем  Мартин  успел  окинуть  взглядом  таблицу,
компьютер проанализировал ситуацию. "Тревога первой  степени"  -  прочитал
Мартин.
     В кабину ввалился Том.
     - Что это было? Столкновение? - бросил он от дверей.
     - Нет. Локальная авария в средней части модуля  B,  в  районе  шестой
секции... - Мартин показал на таблицу.
     - Смотри, аварийные перегородки отрезали  шестую  секцию...  Давление
ноль... Вакуумные  клапаны  открыты...  Там  что-то  горело  -  отработала
противопожарная система...
     - Но... почему до сих пор открыты клапаны? Там вакуум, значит  пожара
нет...
     - Сейчас закроются... Может их повредило взрывом,  или  испортился  в
воздушный насос... В любом случае  секция  отрезана,  ничего  опасного  не
происходит.
     Зашуршал динамик интеркома:
     - Что там случилось? - раздался взволнованный голос начальника смены.
- Громыхнуло как в аду, а вы не докладываете!
     - Выясняем, что произошло,  шеф.  Пока  непосредственной  угрозы  для
экипажа нет, - ответил Мартин. - Можете спокойно спать. Сейчас проверим.
     Начальник что-то пробормотал и отключился.
     - В шестой секции находится система регенерации воды.  Там  находится
бак с жидким водородом... - Заметил Том.
     - Скорее находился. Он кажется и взорвался. О черт, смотри!
     - Что случилось?
     - Нет давления в системе водоснабжения! - Мартин постукал пальцем  по
стеклу манометра.
     - Взорвался насос?
     - Боюсь, хуже... Кажется главный регенерационный бак...  Открой  кран
над умывальником.
     Раздалось только шипение воздуха и далекое бульканье в трубах.
     - Ни капли, - заметил Том. - Что произошло?
     - У нас нет воды.
     - Вижу.
     - Ты не понял. Воды нет совсем, ни капли на всем судне.
     - Как это случилось?
     - Можно только догадываться, но... наверное взрыв  водорода  повредил
накопитель, одновременно открылись разгерметизирующие клапаны,  на  случай
пожара... Вся вода из системы отправилась в космос, ее просто высосало...
     - Пойду посмотрю, что можно  сделать!  -  Мартин  поднялся  и  вышел,
захватив аварийный пустотный скафандр.
     Том нажал клавишу интеркома.
     - Ничего особенного, шеф, - сказал он. - Мы  справимся,  это  мелочи.
Взорвался баллон с газом, теперь все в порядке. Спокойной ночи.
     Мартин скоро вернулся. Он был озабочен.
     - Туда не попадешь. Вакуум во всей  шестой  секции,  проходы  закрыты
наглухо, а открывающий механизм заблокирован.  Ты  уверен,  что  вся  вода
вытекла?
     - Смотри сам: стрелка на нуле.
     - Надо сообщить... - Мартин потянулся к выключателю.
     - Оставь! - Том оттолкнул его руку. - Я уже говорил.
     - Ты же еще не знал, как это выглядит...
     - Это несущественно. Я сказал, что ничего не произошло.
     - Не понял? - Мартин удивленно смотрел на биотехника.
     - Подумай и поймешь. Что означает отсутствие воды на корабле? Теперь,
когда необходимо дежурить, контролировать полет, готовиться  к  посадке...
Надо есть и пить  ближайшие  семь  месяцев!  Знаешь,  сколько  воды  нужно
каждому из нас?
     - Ты говорил, что два с половиной литра в  день  на  человека,  но...
столько же организм и выделяет, если бы это перерабатывать...
     - Ты забываешь об одном. -  Том  смотрел  на  товарища  странно,  как
никогда раньше. - Около литра выделяется через кожу и  с  дыханием...  Эта
вода в виде пара уходит в воздух... До сих  пор  она  восстанавливалась  в
системе регенерации воздуха и возвращалась  в  систему  водоснабжения,  но
теперь... Теперь она  течет  куда-то  в  конденсатор,  а  потом  в  шестую
секцию...  Одним  словом,  в  вакуум...  То  есть  около  литра   в   день
отправляется к чертовой матери. А систему  регенерации  воздуха  отключать
нельзя, иначе...
     - Понятно. Двуокись углерода... - согласился Мартин. Четыре человека,
за двести дней... Восемьсот литров!
     - Плохо считаешь, Март, - остановил его Том. - Вдвоем  мы  справимся.
Ты первоклассный пилот.
     - Не важно, восемьсот или четыреста, когда нет ни литра...  Ни  пить,
ни есть, жратва сухая как... Неужели нет выхода, Том?
     - Может и есть... - Том заколебался.
     - Ты видишь выход?
     - Один есть. Только... не очень...  легальный,  зато  единственный  и
действенный. На корабле еще есть немного воды...
     - В системах охлаждения?
     - Нет. Ты же знаешь, там только фреон и жидкий азот. Но вода есть...
     - Ты думаешь о восьми  гибернированых?  О  наших  товарищах  из  двух
оставшихся смен?
     - Всего это дает около трехсот двадцати литров...
     - Но... их придется?..
     - Придется, придется! - Том нервно  засмеялся.  -  Ты  же  не  будешь
высасывать прямо из них!
     - Мрак! - Мартин вздрогнул. - Не шути так, а то... вот, черт!
     - Не будь идиотом!
     - Речь о людях! О жизни!
     - У нас на борту несколько  тысяч  людей  в  состоянии  лиофилизации.
Будет на несколько больше. Мы просто позаимствуем у них воду!
     - Но этого все равно не хватит на четверых...
     - На двоих, - поправил Том. - Ты не посчитал всей нашей воды.
     - Ты имеешь в виду... шефа и Дорни? Они не согласятся!
     - Теперь понимаешь, почему я не доложил о ситуации? Могли  возникнуть
трудности...
     - Нельзя так... без их согласия! - сопротивлялся Мартин.
     - Не болтай глупостей. Просто, надо! Другого  выхода  нет.  Посчитай:
десять человек - это больше четырехсот  литров  воды.  Столько  нам  надо,
чтобы довести корабль до Дарии. Мы отвечаем за всех, за тысячи поселенцев!
Без этой воды мы погибнем, а корабль разобьется об одну из планет  системы
или полетит дальше в космос...
     - Может... обговорить это с шефом? Последствия такого решения...
     - Вздор. Начнем торговаться и спорить, а другого выхода нет...
     - Да... но поселенцы согласились  добровольно,  подписали  договор...
Надо хоть формальности соблюсти...
     Том истерически засмеялся.
     - Будешь играть в бюрократию? Здесь, на  расстоянии  десяти  световых
лет от Земли, под угрозой гибели корабля?
     - Допустим, мы решим  все  сами...  -  Мартин  с  трудом  преодолевал
внутреннее сопротивление. - А как ты заставишь шефа и Дорни  подвергнуться
лиофилизации?
     - Я вижу два способа, - несколько веселее и  спокойнее  ответил  Том,
увидев, что ему удается  уговорить  товарища.  -  Либо  мы  предлагаем  им
гибернацию, объясняя, что дело во временном ограничении  потребления  воды
после мелкой аварии... Либо просто подсыплем им что-нибудь в  чай,  и  они
заснут... В первом случае мы немного рискуем, они могут  поинтересоваться,
что действительно произошло. Второй требует  лишь  наличия  двух  стаканов
воды для чая. Это можно сделать, Март? Ты сегодня уже много выпил, я  чуть
поменьше, но... возможно и хватит. Ту  же  воду  мы  используем  еще  раз.
Приготовь дистиллирующую установку.

     - Мы приняли верное решение, Март! - Том смотрел на экран, на котором
цель их путешествия была видна, как  большой  диск.  Благодаря  этому,  мы
почти добрались. Сколько осталось? Десять, может пятнадцать дней...  Воды,
правда, уже немного,  но  при  экономном  использовании  хватит...  Должно
хватить... И мерзкая же вода, надоело все время ее дистиллировать... После
посадки я первым делом искупаюсь в озере. Кажется, на Дарии их много...
     - Знаешь, - начал Мартин, но остановился.
     - Что?
     - Ничего. Мне вспомнилась детская сказка...  О  людях,  которых  злой
волшебник превратил в камни... Эти камни лежали вдоль тропинки, ведущей  к
волшебному источнику. Это были те, кому не повезло. На  пути  к  источнику
было множество препятствий и чудищ. Кто пугался и оглядывался, превращался
в камень.  Только  один  неустрашимый  юноша  преодолел  все  трудности  и
добрался до источника "живой воды". Он зачерпнул ее ковшом, и на  обратном
пути брызгал на придорожные камни, которые превращались в людей...
     - Временами действительность превосходит сказки... - согласился  Том.
- Наши поселенцы, правда не похожи на камни, скорее на высушенную губку...
     - Я должен кое  в  чем  признаться,  Том!  -  вдруг  сообщил  Мартин,
выпрямляясь в кресле. - Возникла мелкая неприятность, которую нам придется
устранить, чтобы все закончилось  нормально...  Недавно  я  сделал  точный
анализ траектории полета. Раньше, когда случилась...  авария  с  водой,  я
слишком оптимистично оценил время полета.  Ошибка,  собственно,  не  очень
велика для такого расстояния... но... Наше путешествие продлится  дней  на
тридцать  дольше,  чем  мне  казалось...  Наверное   ты   понимаешь,   что
пилотирование возле звезды,  отличается  от  пилотирования  в  межзвездном
пространстве. Здесь летают не  по  прямым  линиям,  а  по  параболам.  Все
усложняется, зависит от любой смены положения планет... Одним  словом,  не
десять, а как минимум сорок дней...
     - Что? Сорок? - Том подпрыгнул в кресле.
     - Да... Тебе придется... Я должен находиться в хорошей форме во время
посадки...
     -  Гибернироваться!  -  Том  вздохнул  с  облегчением.  -  Если   это
необходимо, естественно, я могу пойти в  гибернатор  и  просидеть  там  до
конца путешествия... Ты, как пилот, должен быть в форме при посадке...
     - Вот именно. Я отвечаю за корабль и  за  всех  вас,  вместе  с  этим
проклятым грузом. Я не могу подыхать от жажды, когда от  меня  потребуется
максимальная концентрация. Того  количества  воды,  которое  у  нас  есть,
одному человеку хватит максимум на три недели! Потом он  начнет  засыхать,
как твои мумии. Перестанет выделять воду в  любом  виде  и  дистиллировать
станет нечего.
     - И... что будем делать? - Том притворялся, что не понимает,  к  чему
клонит Мартин.
     - Выход  опять  один.  Ты,  кажется  доверяешь  методу  лиофилизации,
который так хвалил! Просто ты должен одолжить свои сорок литров воды.
     Том сорвался с кресла и нервно забегал по кабине.
     - Н...нет, это... невозможно,  -  выдавил  он  из  себя,  стоя  перед
Мартином. - Ты не сможешь провести эту операцию  так,  чтобы...  она  была
обратима! А я не могу умереть! Я отвечаю за оживление поселенцев!
     - Тебе придется меня научить. Наверное, это полегче, чем  учить  тебя
пилотажу.
     - Это невозможно, Мартин!
     - Это необходимо. Иначе, мы оба умрем от жажды, а корабль не сядет на
Дарии... Теперь я должен сделать с тобой  то,  что  ты  сделал  с  десятью
нашими коллегами. Мне  необходима  твоя  вода  в  наших  общих  интересах.
Боишься?
     - Дело не в том, Март. Теперь... теперь я должен признаться...  Я  не
могу обучить тебя лиофилизации живого организма. Ты же знаешь,  как  нынче
обстоят дела  со  специализацией.  Самому  все  уметь  невозможно...  Меня
обучили оживлению лиофилизованных... Но сам процесс  лиофилизации  я  знаю
только... теоретически, по лекциям. На практике я этим не занимался. Когда
ты подсказал идею с добычей воды...
     - Это была твоя идея! - остановил его Мартин.
     - Ладно... когда мы поняли, что это единственный шанс, и придется это
сделать, я верил, на самом деле - искренне верил! -  что  справлюсь...  Но
потом вспомнил о нескольких существенных препятствиях. Во  первых,  у  нас
нет всей аппаратуры... Только устройства для реанимации...  Во  вторых,  у
нас нет смеси "Q", без которой...
     Мартин поднялся и приблизился к нему, пронзая взглядом.
     - А в третьих, ты не мог это правильно сделать? Так?
     - Н...ну, да...
     - И несмотря на все, забрал у них воду! Не зная, удастся ли их  потом
вернуть к жизни?
     - Хуже, Март... - Том  повесил  голову.  -  Я  знал  сразу...  Смысла
пробовать не было, я их  просто...  выпарил  в  дистилляционной  камере...
Поэтому... Они уже точно... Но мы ведь решили, что это единственный способ
спасти корабль и пассажиров!
     Мартин схватил Тома за плечи, стал трусить его:
     - Ты, сволочь! - кричал он. - Гад!  Решили?  Убийца!  Хочешь  сделать
меня сообщником? Ты... ты...
     Том вырвался и отпрыгнул под стену.
     - Подожди! - говорил тяжело дыша, выставив руки, будто хотел помешать
следующей атаке. - Успокойся! Иначе было нельзя...
     - Ты не имел права! - Мартин упал в кресло. - Ты не мог распоряжаться
их жизнями!
     - Остановись! Подумай! - Том хотел воспользоваться минутным сомнением
Мартина. - Подумай, где мы! Земля и ее законы остались далеко отсюда!  Это
мы принимаем решения и устанавливаем законы!
     - Я удавлю тебя! - Мартин опять  бросился  к  Тому.  -  На  основании
закона, который устанавливаю сам! За десятикратное убийство  для  спасения
собственной шкуры!
     Том вырвался и отпрыгнул к выходу.
     - Ты считаешь, что этим воспользовался только я? А ты? А поселенцы? -
бросал он слова в сторону Мартина, отходя вдоль стены.
     - Вот именно!  Я  заберу  твою  воду  во  имя  поселенцев!  Я  должен
доставить их к цели.
     - Ты же не сможешь их оживить!
     Они опять стояли напротив на расстоянии нескольких шагов, обмениваясь
оценивающими взглядами.
     Я справлюсь. Найду соответствующую  инструкцию,  научусь.  Там  будет
много времени и много воды... А если не получится, в этом  состоянии  люди
могут подождать даже сто лет, пока не прибудет помощь с Земли.
     - Но... ты же не сможешь так хладнокровно меня убить... - пробормотал
Том.
     - А ты смог тех десятерых? Ты, пиявка, вампир!
     - Ты не лучше! Ты жив благодаря  моему...  преступлению.  Пил  ту  же
самую воду! Это была вынужденная ситуация!
     - Ты прав, черт побери! Но это  тебе  не  поможет.  Ситуация  до  сих
пор... вынужденная. А кроме  того,  я  могу  избавиться  от  одного  типа,
который напоминает мне о своей правоте и моем соучастии... Мы  оба  жертвы
идиотских проектов нашей эпохи. А ты еще и последняя емкость  с  водой  на
этом судне... Ты видишь другой способ? Молчишь! А где гениальные идеи? Где
забота об этих несчастных шести тысячах мумий?
     Мартин отступил к стене, протянул руку назад  за  оружием  и  прыгнул
вперед.
     -  Нееет!  Мартин,  перестань,  оставь,  что  ты   делаешь,   старик,
успокойся, нет! Неет! - верещал Том пробегая по коридорам судна. - Что  ты
делаешь?! Умоляю тебя, нееет! Брось моло...

     Мартин тупо смотрел на экраны. Облако пыли  давно  уже  село,  открыв
зелень цветущего луга и поверхность озера.
     Он сел три часа назад, но  до  сих  пор  не  мог  поверить,  что  это
действительно конец путешествия.
     - Удалось! Все-таки удалось! - повторял он в  пол  голоса.  -  Прости
меня, Том! У меня не было выхода! - сказал он стоящему перед  ним  стакану
чая.

                              Януш А.ЗАЙДЕЛЬ 

                              ИГРА В ЗЕЛЕНОЕ 

     На  Келории  я  оказался  впервые,  по  чистой  случайности.   Просто
кончилось топливо. Не сверни я с выбранной трассы, висеть мне  в  пустоте,
где-нибудь за темной туманностью, которую космонавты зовут Малым Адом.
     В порту меня приняли неприветливо, комендант и слышать не  хотел  про
несколько тонн топлива. Оставаться мне на планете еще черт знает  сколько,
если бы не  один  из  местных  пилотов,  шатавшийся  по  космодрому.  Этот
абориген, личность с несимпатичным бледным лицом, вошел в  мое  положение.
Он украдкой отвел меня в сторону и без  обиняков  спросил:  "сколько?",  а
после ответа потрепал меня по плечу одной из своих длинных  конечностей  и
сообщил: "приходи через три дня, может, что и получится". Я догадался, что
он просто стащит эту пару тон ракетного топлива, но в моем положении  было
без разницы, откуда возьмется горючее, лишь бы быстрее отправиться дальше.
     Имея в запасе три дня (а надо сказать, на этой планете день покороче,
чем на Земле), я решил посетить близлежащий город - столицу страны.
     Планета  была  членом  XXI  Галактической  Конвенции  по  межзвездным
отношениям, поэтому, как  у  пришельца,  у  меня  не  было  проблем  ни  с
паспортом, ни с визой, ни с языком. Почти каждый взрослый абориген  владел
универсальным языком, которому, согласно Конвенции, его  обучали  в  школе
вместе с родным.
     Я привык видеть разные, иногда довольно странные биологические формы.
Вид келориан  не  слишком  отличался  от  того,  что  способен  воспринять
человеческий глаз. В их фигурах, мимике, лицах, при некотором усилии можно
было найти некоторое подобие людским чертам. Одно,  правда,  заинтриговало
меня в их облике с первой минуты пребывания на  планете:  с  точки  зрения
строения тел аборигены были более менее одинаковы, но очень отличались  по
цвету. У большинства была бледная кожа, почти белая, но время  от  времени
попадались зеленые особи. Это выглядело достаточно гротескно,  особенно  в
уличной толпе. Белые носили светлую  одежду,  климат  здесь  был  довольно
теплым. А среди них вышагивали почти голые зеленые, выделяющиеся из  толпы
разными оттенками зелени, от светлой лазури, до глубокого матового  цвета,
вызывающего ассоциации  с  экзотическими  земными  растениями.  Зелень  их
вносила веселое разнообразие в серость  города,  где  произрастали  только
тощие чахлые кустики.
     Прохаживаясь  по  главной  улице,  я  пытался  догадаться,  кто   эти
зеленокожие. Другая раса? А может, по одному из местных обычаев, их просто
накрасили за какую-то провинность, чтобы они выделялись  среди  нормальных
обывателей? Однако, я не заметил, чтобы они отличались  от  остальных  чем
либо кроме цвета. Ничто не говорило, что они чем-то хуже. Я видел  зеленых
кассиров в магазинах, и других  -  полицейских  регулирующих  движение  на
перекрестках...
     Наблюдая  за  жизнью  города,  я  добрел  до  небольшого  скверика  с
несколькими скамейками и уселся  рядом  с  белым  аборигеном,  похожим  на
праздно шатающегося пенсионера  млеющего  на  солнце.  Некоторое  время  я
восхищался  архитектурой  солидного  здания  напротив,  на  его   фронтоне
развевались белые флаги с круглым темно-зеленым пятном посередине.  Потом,
заметив, что старичок украдкой поглядывает на меня, я повернулся к нему  и
поприветствовал по местному обычаю, нарисовав на лбу круг большим  пальцем
правой руки. Я должен  был  сделать  это  специальным  отростком,  которые
растут  у  келориан  с  двух  сторон  головы,  ничего  подобного  у   меня
естественно не было. Но старичок правильно понял мой  жест  и  ответил  на
приветствие.
     - Извините, что мешаю  вашему  отдыху,  -  заговорил  я.  -  Я  здесь
впервые... Не могли бы вы мне кое-что объяснить?
     - Охотно, уважаемый инопланетянин. Думаю, тебе у нас нравится?
     - Ваша планета кажется очень симпатичной. Однако, случилось так,  что
я не видел ни одного путеводителя...
     - А издалека вы, можно узнать? - старичок с интересом  присматривался
ко мне.
     - О, издалека. Из системы Желтого Солнца. Слышали про такую звезду?
     - Это та возле которой вращается планета Земля?
     Этот вопрос на некоторое время выбил меня из колеи.
     - Да... но... Откуда ты знаешь эту планету? Я как раз с нее!
     - Невозможно, - старичок пристально смотрел на меня. - С Земли? Ты же
совсем белый!
     - Там, на Земле, белых много. А еще есть черные, желтые...
     - А зеленых у вас много?
     - Зеленых? Нет, зеленых вообще нет.
     - Гм... А я думал, что...
     Абориген вдруг остановился и на минуту задумался.
     - Может я перепутал? К старости память начинает отказывать. Но  я  бы
дал голову на отсечение, что это от вас, с  Земли,  наш  космический  зонд
принес эту... как ее... ин... инфузорию. Я  правильно  говорю?  Инфузория,
она же туфелька...
     - Да, - ответил я, - есть у нас такое одноклеточное.
     - Вот видишь! А я уж подумал, что теряю память. Так ты говоришь,  что
у вас на Земле не сделали никаких выводов из существования инфузории?
     - Выводов? Нет, кажется нет... Насколько я  помню,  в  зоологии  и  в
ботанике  она  служит  примером  переходного  организма  между  флорой   и
фауной...
     - Всего лишь... - старичок снова задумался.
     Молчал он долго, перебирая  кругляшки  орденов,  которые  на  Келории
обычно носят у пояса.
     - Может это и  к  лучшему.  Мне  пора.  Прощай,  пришелец.  Приятного
отдыха.
     Он поднялся и спешно удалился, затерявшись в толпе прохожих. Я  почти
пожалел, что не спросил его прямо о самом интересном, но  по  собственному
опыту знаю, как осторожно надо задавать вопросы на чужих планетах.
     Я еще сидел на скамейке, когда из большого здания напротив высыпалась
толпа  состоящая  в  основном  из  зеленых,  среди  которых  лишь  изредка
попадалось белое лицо.  Они  расходились  в  разные  стороны,  по-видимому
закончив  работу.  Один  из  них,  очень  зеленый,   проходя   мимо   меня
приостановился,  посмотрел  по  сторонам,  словно  договорился  с   кем-то
встретиться, глянул  на  часы,  висящие  на  углу,  и  присел  на  краешек
скамейки. Через несколько минут появился второй,  такой  же  зеленый.  Они
поздоровались и некоторое время говорили на своем  языке,  которого  я  не
понимал. Потом вновь прибывший достал из сумки небольшой пакетик (я  забыл
упомянуть, что у келориан складка кожи на  спине  образует  собой  карман,
благодаря которому им не надо носить с собой портфели и сумки) и отдал его
второму, который, с легким испугом оглядываясь по  сторонам,  тут  же  его
спрятал. Видимо, они провернули какое-то не совсем легальное дельце.  Сидя
на лавке они оживленно переговаривались и поглядывали  в  мою  сторону.  Я
решил рискнуть.
     - Не могли бы вы объяснить мне, пришельцу с другой планеты, почему вы
отличаетесь от остальных цветом кожи? - спросил я как можно вежливее.
     Они оба повернулись в мою сторону, демонстрируя  великолепную  зелень
торсов и лиц.
     - Естественно! Нам приятно предоставить информацию нашему  гостю,  мы
просто обязаны это сделать, - сказал первый, а второй добавил:
     - Это наша гордость - прекрасный зеленый цвет. За зеленью будущее.
     -   Вы,   зеленые,   какая-то   отдельная   раса?    Или    занимаете
привилегированное положение, а может... наоборот?
     - Вот еще! У нас цивилизованное общество. О расизме не может  быть  и
речи. Мы все в одинаковом положении и имеем равные права.  В  будущем  все
станут такими же зелеными как мы.
     Я попросил объяснить поподробнее, и наконец-то узнал в чем дело.  Эта
планета долгое время боролась с хозяйственными трудностями.  Дело  в  том,
что развитие технической цивилизации и урбанизация в значительной  степени
уничтожили  естественную  среду  и  природные  ресурсы  планеты.   Погибло
множество видов растений, которые служили келорианам основой питания. Были
созданы специальные институты, разрабатывавшие планы спасения цивилизации,
которой угрожал  голод.  Научные  разработки  затянулись,  жители  планеты
гибли, никто  не  мог  предложить  радикального  средства  для  выхода  из
создавшегося положения.
     Вот тогда-то один малоизвестный широкой публике доцент по имени  Оноо
выступил с революционным открытием, исследуя пробы принесенные космическим
зондом с  далекой  планеты,  он  обнаружил  в  них  несколько  экземпляров
примитивного живого организма, объединяющего  в  себе  черты  животного  и
растения. Это одноклеточное обладало способностью к фотосинтезу, благодаря
зеленым  тельцам,  содержащим  хлорофилл.  Кроме  свойственного   животным
способа питания чужой тканью,  в  случае  надобности,  оно  переходило  на
самообеспечение, для чего были необходимы простые неорганические  вещества
- двуокись углерода, вода, минеральные  соли  и  световая  энергия!  Всего
этого на Келории было в  достатке,  поэтому  у  доцента  Оноо  и  возникла
фантастическая мысль - а что если  снабдить  организмы  келориан  присущей
растениям системой питания путем фотосинтеза? Оноо с группой из нескольких
энтузиастов - молодых  ассистентов,  приступил  к  долгим  и  однообразным
исследованиям.
     Труд гениального ученого не прошел даром. Результатом явился хлороген
- вещество которое, при регулярном потреблении в течение года, приводит  к
появлению в коже келориан зеленых телец. Естественно,  позеленение  только
внешнее и не влияет на состояние организма.
     Аборигены рассказывали мне про это с таким горячим энтузиазмом, что я
и сам с восхищением удивился гению великого ученого.
     - Вы все хотите стать зелеными? - спросил я.
     - Это наша цель. Однако, метод требует доработки. Хлороген не на всех
действует одинаково. Многие его пробовали безрезультатно. Но, как  видишь,
инопланетянин, среди нас есть и такие, кому удалось стать независимыми  от
готового питания. Мы поглощаем энергию подставляя  свои  тела  солнцу,  и,
хоть и не очень успешно,  уже  приложили  руку  к  восстановлению  баланса
питания на планете.
     - Придет время, - добавил второй келорианин,  -  и  проблема  питания
исчезнет! Мы перехитрим природу, исправим ее ошибки. Ведь именно  разумные
существа,  а  не  бездумные   растения   должны   стать   независимыми   и
самостоятельными по отношению к пище. Это позволит нам  сосредоточить  всю
энергию и интеллект на развитии цивилизации!
     После этого разговора я совсем по-другому смотрел на жителей планеты.
Они стремились к благородной цели! Теперь я понял, что имел в виду старик,
спрашивая, сделали ли мы на Земле выводы из существования инфузории.
     Я поблагодарил  за  лекцию,  попрощался  с  вежливыми  аборигенами  и
направился к ближайшему отелю, чтобы снять комнату. Однако, портье сообщил
мне, что комнат нет, причем во всем городе. Как раз сейчас здесь  проходит
симпозиум посвященный всеобщей зелености.
     Не помогло и вторжение к  директору  отеля,  видному  светло-зеленому
индивидууму, который бессильно развел все конечности.
     - Наши ученые обсуждают жизненно важные проблемы, - сказал он.  -  Им
нужен удобный ночлег, могу отправить тебя на частную квартиру.
     Я поблагодарил и пошел по указанному  адресу.  В  квартире  я  застал
пожилую  белую  келорианку,  которая  приняла  меня  безразлично,  даже  с
некоторым раздражением. Она показала мне  достаточно  приятную  комнату  с
видом на  главную  улицу,  а  затем  спросила,  найдется  ли  у  меня  чем
поужинать. Я ответил, что есть, но за провиантом придется возвращаться  на
космодром в свою ракету.
     - Видишь ли, инопланетянин, - сказала она, - проблема питания до  сих
пор дает о себе знать. Они только обещают и оправдываются, но вместо того,
чтобы заняться развитием садоводства, они только зеленеют и  рассуждают  о
том, как было бы  хорошо,  если  бы  после  этих  пилюль  позеленели  все.
Принимала и я эти пилюльки. Ничего не вышло, я до сих пор белая, а  салата
на базаре как не было, так и нет.
     - Надо еще потерпеть, - сказал я, - ученые  совершенствуют  хлороген,
проблема голода скоро исчезнет...
     - Где там, - она решительно махнула одной из своих конечностей,  -  я
бы предпочла, чтобы улучшили снабжение.
     Несмотря на жалобы, поданный ужин был вполне сносен. Когда я поел,  в
мою комнату постучали. Вошел молодой белый келорианин, как оказалось,  сын
хозяйки. Он зашел поговорить под предлогом уборки посуды.
     - Кажется, ты был на многих планетах. Ты же путешественник, -  сказал
он мне, угощая желтоватой жидкостью  из  плоской  бутылки  появившейся  из
сумки. - Тебе встречалось подобное? Чтобы  все  были  зелеными,  могли  не
есть, а только грелись на солнце и попивали минеральную воду?
     - Признаюсь, подобного общества я не видел. Но... на многих  планетах
есть растения... Они питаются именно так! Почему бы разумным существам  не
использовать такую систему питания?
     Молодой келорианин с улыбкой взглянул на меня.
     - Кажется, ты поговорил с зелеными. Они заразили тебя энтузиазмом  по
отношению к своему делу.
     - Как "своему"? Это же ваше общее дело! - обиделся я. - Все вы живете
одинаково, именно для вас,  белых,  ученые  пытаются  создать  совершенный
хлороген!
     - Это не совсем так. Они сказали не все. То, что мы позеленеем и  нам
станет лучше, возможно и правда. Но до этого пока далеко. В то  время  как
они, во главе со своим гениальным Оноо (который,  если  тебе  известно,  в
знак признания избран президентом Академии Наук) и сейчас  чувствуют  себя
неплохо. Знаешь к  каким  непредвиденным  последствиям  привело  появление
зеленых? Они считают себя самыми достойными тех  мест  и  постов,  которые
требуют наибольшей  честности.  Они  работают  кассирами,  руководителями,
советниками, распределяют еду... Это не значит, что подобный пост не может
занять белый. Может. Теоретически. Но  зеленый  годится  больше.  Спросишь
почему? Ему не надо есть.  Зеленый  не  одевается,  потому  что  ему  надо
подставлять солнцу свою зеленую кожу. Зеленый не копит деньги, они ему  ни
к чему! Ему достаточно небольшого домика в теплом месте, где много солнца.
Немного минеральной воды и он уже может жить. Ему чужда алчность  существа
борющегося за каждый кусок пищи, за одежду,  за  обеспеченную  старость...
Если все станут зелеными, проблем  не  будет.  А  пока  они  есть.  Теперь
понятно?
     - Гм... - сказал я. - Мне  кажется,  если  к  соответствующему  труду
можно привлечь стопроцентно честного работника, это идет на  пользу  всем.
Вы, белые, просто завидуете. Но ведь и для вас есть место  в  обществе,  а
кроме того, каждый имеет шанс позеленеть, когда ученые улучшат хлороген...
Кстати, а зеленые действительно такие честные?
     - Кажется да. Хотя не всегда. Был когда-то скандал. Некоторые из  них
использовали свое положение... Но еще до суда выяснилось... Просто, кто-то
потер их кожу тампоном смоченным в спирте и... понимаешь?
     - И что случилось?
     - Ничего ты не понял... - с  грустью  сказал  молодой  келорианин.  -
Просто ты еще не знаешь, о чем у нас говорят...
     - А что говорят?
     - Нет, ничего... Не будем об этом. Еще стаканчик? -  пробормотал  он,
потянувшись к сумке на спине.

     На следующий день, разузнав дорогу, я направился  к  зданию  Академии
Наук, где проходил симпозиум. Я решил попасть в зал заседаний, но не знал,
впустят ли они чужака.
     Я обратился к кому-то из персонала, тот  отправил  меня  к  секретарю
организационного комитета, и так я познакомился  с  Юуо,  младшим  ученым,
который  с  большим  энтузиазмом  талантливо  занимался   организационными
вопросами симпозиума. Благодаря ему я получил пропуск, а узнав,  что  я  с
Земли, он представил меня  собравшимся  как  почетного  гостя  с  планеты,
которая сыграла такую важную роль в появлении идеи самопитающихся существ.
     Мне довольно долго аплодировали, а когда я скромно уселся в одном  из
задних рядов, один из аборигенов любезно предложил  мне  себя  в  качестве
переводчика. Благодаря ему я  понимал  содержание  рефератов,  докладов  и
дискуссий.
     Пленарное заседание, как и во всем  мире,  касалось  общих  вопросов,
поэтому я понимал достаточно много.  Говорили  о  каких-то  растворителях,
методах контроля,  системе  очистки,  упоминались  некоторые  трудности  с
кадрами. Во время перерыва я спросил переводчика о  содержании  последнего
доклада, но он, вместо ответа, заторопился и спешно  удалился.  Я  поискал
доктора Юуо и спросил его о том же. Он улыбнулся по-келориански -  верхней
частью лица, взял меня под руку и отвел  в  маленькую  комнатку  за  залом
заседаний.
     - О трудностях, дорогой гость, обычно говорят неохотно. Кроме успехов
в нашем институте бывают неудачи и промахи,  -  сообщил  он  усаживаясь  в
кресло  напротив.  -  Но  ты,  чужак,  вряд  ли   сможешь   прочувствовать
специфичность нашей проблематики. Если желаешь, я вкратце расскажу тебе  в
чем дело.
     Положение зеленого дает некоторые преимущества, это факт. Так же  как
другие черты - интеллект, образование, личная культура, облегчают карьеру.
Но, несмотря на искреннее желание, не  каждый  может  стать  по-настоящему
зеленым. Многие поглощают хлороген тройными дозами и ничего! И что  делает
такой человек? Он просто покупает  банку  хорошей  светло-зеленой  краски,
красится, сначала  немного,  потом  сильнее.  Изменяя  оттенок  краски  он
доходит до глубокой насыщенной зелени. А  временами  и  достигает  больших
высот в карьере...
     ...Пойми, пришелец. Это побочные явления нашего  великого  дела.  Так
происходит всегда. Прекрасным идеям  сопутствует  грязная  приземленность.
Нелегальные предприятия производят усовершенствованные  сорта  несмываемой
краски. Специальный институт,  -  но  это  почти  тайна,  лучше  этого  не
разглашай,  -  днем  и  ночью  разрабатывает  особые  растворители,  чтобы
демаскировать тех, кто... Ну,  понятно.  Ты  даже  не  знаешь  как  сильно
развилось производство красок и растворителей.  Но  это  не  все...  Очень
много крашеных...
     - Как, много? - остановил я его, - я думал, это отдельные случаи.
     - Собственно, да, но... - он начал заикаться, будто сболтнул лишнего.
- Есть такие, которые, несмотря на крашеность  занимают  довольно  высокие
посты! Одним словом, если  бы  во  время  одного  из  контрольных  купаний
использовать универсальный растворитель, могло бы  оказаться,  что...  ну,
что некоторые области жизни будут парализованы...
     - Значит, делают такие... контрольные купания?
     - Да,  регулярно...  Но  только  немногие  знают,  насколько  трудной
проблемой является подбор соответствующей композиции растворителей,  чтобы
избежать трудностей...
     - Это такая большая проблема? -  задумался  я.  -  А  нельзя  узнать,
сколько процентов зеленых покрашены?
     - Этого не знает никто... То есть среди близких все ориентируются...
     - А за покраску грозит какая-нибудь кара?
     -  Единственное  наказание  -  лишение  хлорогена,  то  есть  лишение
возможности достичь настоящей зелени... Ну и, естественно,  дисциплинарные
взыскания.
     После этого разговора я отправился  в  библиотеку  и  в  энциклопедии
разыскал статью длиной в несколько  страниц  под  заголовком  "Оноо".  При
помощи работников библиотеки я разузнал еще некоторые подробности из жизни
доцента, а нынче сверхпрофессора, Оноо.
     Первым, кому удалось позеленеть, был молодой ассистент профессора. Он
зазеленел  после  полугодового  приема   хлорогена,   тогда   как   другие
ассистенты, только после года. Сам Оноо попробовал хлороген намного позже,
но также с положительным результатом. После этого препарат  стал  доступен
всем желающим. Это они, ветераны эпохального эксперимента, стали моральной
основой и костяком клана зеленых.
     Из библиотеки я вышел  пополудни.  Солнце  пекло,  улицы  были  почти
пустыми. Я остановил крытый автомобиль заполненный молодыми келорианами  с
изумрудным оттенком кожи и попросил показать дорогу к пляжу или  бассейну.
Оказалось, что они как раз направляются к морю и охотно меня подвезут.  На
пляже было тесно и зелено от толпы тел подставленных под  солнечные  лучи.
Меня удивило, откуда их здесь столько, ведь было рабочее время. В тени, на
краю пляжа пестрели ящики с минеральной водой.
     Молодежь, привезшая меня на пляж, объяснила, что из-за  необходимости
ассимиляции в  часы  наибольшего  солнечного  освещения,  рабочий  день  у
зеленых не нормирован. Сами они немедленно растянулись у берега  и  срочно
начали ассимилировать, переворачиваясь время от времени  с  боку  на  бок,
подставляя солнцу разные части тела.
     - А кто же работает в учреждениях и на фабриках? - удивился я.
     -  Как  кто?  Белые,  естественно.  Они  подменяют  нас,  когда   нам
приходится   исполнять   общественные   обязанности.   Каждый   миллиграмм
углеводородов   полученный   при   помощи   фотосинтеза,   это   разгрузка
напряженного питательного баланса, - объяснил мне один юноша,  похожий  на
руководителя группы.
     На следующий день, при помощи  Юуо,  мне,  как  представителю  Земли,
удалось добиться аудиенции у профессора Оноо. Хотелось лично познакомиться
с  великим  ученым,  который  нес  ношу  гигантского  дела   биологической
перестройки всего вида келориан.
     Он   принял   меня   в   кабинете.   Профессор   был   темно-зеленым,
благопристойной внешности и разговаривал  со  мной  очень  приветливо.  Мы
обменялись несколькими словами на  общие  темы,  потом  я  спросил  его  о
текущей работе и узнал, что скоро он собирается на пенсию.
     В некоторый момент, ответив по телефону, профессор извинился и вышел,
пообещав вскоре вернуться. Я окинул взглядом кабинет. В глубине, в  стене,
я  заметил  ящик,  похожий  на  несгораемый  сейф.   Подойдя   поближе   я
почувствовал аппетитный запах.  Он  доносился  из  ящика.  Да,  я  не  мог
ошибаться. Я приоткрыл дверцу. На нижней полке стояла тарелка,  а  на  ней
несколько аппетитных  ломтиков  ветчины.  Здесь  же  лежали  и  свеженькие
булочки. На нижней полке поблескивала темная бутылка из толстого стекла. Я
потянулся к ней, чтобы изучить содержимое, но  она  выскользнула  из  рук,
ударилась  о  край  сейфа  и  лопнула.  По  белой  стене  потекла   густая
темно-зеленая жидкость...
     В этот момент появился профессор. Увидев пятно на стене, он кинулся к
двери и запер ее изнутри. Потом, с выражением испуга на лице,  подошел  ко
мне мелкими шажками и жестикулируя заговорил о чем-то  грустно  и  быстро,
забыв от возбуждения, что я не понимаю языка келориан. Скоро он  пришел  в
себя и выдавил:
     - Смилуйся, пришелец... Умоляю, когда уйдешь, никому  не  рассказывай
про эту краску...
     Из дальнейших объяснений я понял, что дело  прежде  всего  в  пенсии,
которую ему предстояло получить.
     - Садись, - приказал я. - А теперь все рассказывай.
     - Хорошо, я скажу, все скажу! - бормотал он пытаясь стереть со  стены
зеленое пятно. - Но пообещай, что ты немедленно улетишь отсюда...
     - Такие значит дела с вашей зеленью? - грозно спросил я.
     Сломленный и потухший он опустился в  кресло.  Его  зеленая  оболочка
словно потеряла блеск, он посерел, сгорбился и долго молчал.
     - Зеленых нет... - наконец выдавил он. - Ты должен понимать это и без
моих объяснений... Мы взялись за эти исследования из лучших побуждений, но
ничего  не  получалось...  Нам  давали  дотации,  исследования   поглотили
множество денег, надо было заботиться об увеличении фондов, а  результатов
все не было...
     Эта идея возникла у моего ассистента. Он  сделал  все  сам,  начал  с
бледно-зеленой краски, потом становился все зеленее, пока мы не  поверили,
что это результат действия нашего препарата. Тогда он объяснил нам  в  чем
дело. Я хотел его выгнать, честное слово!  Но  остальным  эта  идея  очень
понравилась. Все мы верили, что рано или поздно нам удастся достичь цели и
получить  хлороген.  Без  этой  уверенности  мы   не   приступали   бы   к
исследованиям. Еще двое сделали то  же  самое,  и  в  Академию  отправился
рапорт о первых успехах. Были  демонстрации,  статьи...  Сразу  же  пришли
деньги. В коллективе нас было семеро, все мы в конце концов покрасились...
Конечно работать над хлорогеном мы не перестали.  Власти  требовали  новых
результатов,  использовать  препарата  среди  широких  масс.  Находясь   в
безвыходном положении мы предложили  наш  недействующий  препарат  большой
группе келориан. Одновременно все получили награды и  премии,  а  один  из
известных социологов опубликовал работу, в которой доказал, что зеленые по
своей  природе  более  достойны  общественного  доверия  из-за  отсутствия
некоторых  потребностей,  вынуждающих  обычного   гражданина   накапливать
материальные блага...
     И, представьте себе, через некоторое время часть тех,  кому  мы  дали
наш препарат, начала зеленеть! Никто из нас не учил их, что  надо  делать!
Они додумались сами!
     О том как это делается, знали лишь мы. Остальные  были  уверены,  что
это результат наших фундаментальных открытий! Отступать стало  некуда.  Но
это было нам на руку! Теперь мы стали раздавать наш  бесполезный  препарат
всем желающим. Зеленых становилось все больше! Перспективы, которые давало
положение зеленого, отмели моральные сомнения у самых бессовестных...
     И так длится много лет! Каждый зеленый точно  знает  только  то,  что
красится он сам. Но в результате никто, кроме некоторых из нас,  не  знает
настоящей роли всем известного хлорогена...
     Ты  удивляешься,  инопланетник,  почему  я  так  искренне  тебе   все
рассказываю. Это  просто.  Даже  если  ты  станешь  рассказывать  обществу
правду, ничего не изменится. Келориане  и  сами  умеют  говорить  и  чужие
рассказы слушают  очень  охотно.  Чего  только  они  не  навыдумывали  про
зеленых! Просто, одних  не  убедишь,  а  другие  и  так  догадываются.  Но
доказательств нет. Чтобы доказать, что все зеленые красятся, надо устроить
всеобщее купание в универсальном растворителе.  Как  ты  думаешь,  зеленые
пойдут на это?
     Мне, пришелец, нужно просто спокойно уйти на пенсию. Но даже если  ты
раскроешь меня, для остальных это ничего не изменит. Да и как здесь  можно
что-то изменить? Сейчас хотя бы порядок.
     - Но в нынешнем положении посты требующие  честности  заняты  ловкими
обманщиками! - обиделся я.
     - Ты думаешь, всем обманщикам пришла в голову идея с  краской?  Среди
белых таких тоже хватает, хотя... делай как  знаешь.  Только  прошу  тебя,
никому не рассказывай про краску в моем кабинете.
     От профессора я вышел со смешанным чувством. Я  вспомнил,  что  и  на
Земле история  науки  отмечала  подобные  случаи  -  подделка  результатов
исследований для получения дотаций... Можно ли сказать, что  это  делалось
из лучших побуждений, для общего блага?
     Позиция профессора была мне противна. Он  заботился  прежде  всего  о
собственных интересах... Ему нужна была только пенсия...
     Но с другой стороны, если он не мог делать  углеводороды  из  воды  и
воздуха, чем ему жить в старости?
     По дороге на космодром  я  подумал,  что  если,  не  дай  бог,  начну
как-либо действовать, во всеобщем замешательстве никто не сможет доставить
топливо  к  моей  ракете,  армия  займет  космопорт  и  я  останусь  здесь
навсегда...
     Мой   случайный   поставщик   великолепно   справился    со    своими
обязательствами, он достал больше четырех тонн астрозина и  даже  посчитал
все по низкой цене, ниже государственной. Благодаря чему я  смог  спокойно
отправиться дальше.

                              Януш А.ЗАЙДЕЛЬ 

                          КУДА ЕДЕТ ЭТОТ ТРАМВАЙ 

     Святая правда, инженер. Мало того, что пробиться  трудно.  Еще  и  на
месте не удержишься. Все повышают квалификацию, требования  растут,  снизу
молодежь напирает. Непрерывная борьба за место, за  повышение...  Покупаем
билеты, проходим вперед, там посвободнее.  У  нас  еще  не  так  плохо.  А
подумайте, инженер, что творится там, выше... Больше десяти  человек  ждут
очереди на каждое место. Стаж у них есть, ученая степень тоже, вот  только
соответствующих рабочих мест не хватает. Никто не уступает без борьбы, или
на пенсию, или... Говорил я недавно с таким - две защиты, один  инфаркт...
пять лет ждет места адъюнкта. О месте доцента может  только  мечтать,  все
равно не успеет... Сдачу возьмите. Вы выходите девушка? Простите, инженер.
Остановите, девушка выходит... Ну и тетка, гляньте, инженер,  как  минимум
два диплома!
     Когда я был в Институте билетологии, по поводу защиты диссертации.  Я
пишу  работу  по  оптимизации  формы  и  размера   отверстий   в   билетах
внутригородского сообщения... Так о чем это я?... А, так встретил я нашего
вице-директора,  который  недавно  во  второй  раз  защитился,  по  теории
кассовых и билетных автоматов... Это такая чисто теоретическая область, до
сих пор не удалось сконструировать ни одной действующей модели,  да  и  не
удивительно,   никакая   машина   не   заменит    высококвалифицированного
профессионала... Так директор  говорит,  что  уже  неделю,  для  должности
кондуктора необходимо среднее образование - диплом  техника  коммуникаций.
Промышленность на месте не стоит, вы видели новую модель  сумки  билетера?
Выглядит очень современно. В сегодняшнем "Вечернем Экспрессе"  я  прочитал
что несколько дней назад последний совершеннолетний  житель  нашей  страны
получил среднее образование. Это большой успех нашего общества... Не помню
только, что этот человек делал раньше, но теперь  наверняка  продвигается,
причем быстро. Раз уж про него написали в газете, иначе и быть не может...
И вообще трудно представить себе работу для человека  с  неполным  средним
образованием.  Уличные   подметалки   обслуживают   санитарные   инженеры,
поливалки - гидротехники... Это же очень сложные машины. Сейчас,  где  мой
"Экспресс"? Был где-то здесь.  Наверное,  пассажиры  забрали.  Теперь  эту
газетку  не  купишь,  всем  читать  хочется.  Но  у  меня  есть   знакомая
женщина-кандидат в киоске, она откладывает мне экземплярчик...
     Хорошо, что уже вечер, попрохладнее и  посвободнее.  Третий  вечерний
пик заканчивается, на вечерней аспирантуре уже занимаются. Теперь часов  в
одиннадцать будет тесновато, когда  они  домой  пойдут,  а  еще  подоспеют
слушатели  ночных  курсов  повышения  квалификации.   Слышали,   что   для
выпускников школ в следующем году высшее образование станет  обязательным?
Понимаете, что это значит? Через пару лет кондуктором будет инженер, а нам
с  вами  придется  защищаться.  Вы,  кажется,  уже  начали  работу?  Тема,
насколько я помню, на  границе  механики  и  геологии,  да?  А,  вспомнил:
"Исследование корреляции между грануляцией песка и длинной тормозного пути
в функции инерции и ускорения при движении трамвая с горки". Хорошая тема,
практическая...
     Извините, садятся не здесь, здесь выход.
     Что? Спрашиваете куда едет этот трамвай?  На  табличке  же  написано.
Нет, вокзал в другую сторону, вам придется выйти.
     Откройте дверь, инженер, а то он застрял. Все. Поехали... Стоп, стоп,
тормозите. Черт, прется прямо под колеса. Теперь можно, поехали... Ну вот,
пустой вагон. На дачи  теперь  никто  не  ездит.  А  трава  повырастала...
Смотрите туда, те же, что и вчера, или  что-то  похожее.  Лохматые  такие,
большие... Собаки? Нет, для собак великоваты. Новая раса?  Что  это  может
быть? Бродят  по  двое,  по  трое,  встречаются  все  чаще.  Обезьяны  или
медведи... Откуда взялись? Живут на заброшенных дачах  что  ли...  Вечером
даже ходить страшно, могут на человека броситься! Ничего  и  не  сделаешь!
Куда смотрят очистители? Это скандал, надо что-то предпринимать,  написать
в  прессу...  Ни   одна   газета   и   словом   не   обмолвится,   никаких
предупреждений... Вот, еще двое идут прямо по улице. А  газеты  занимаются
глупостями,  вот  недавно:  "Таинственное  исчезновение  четырех  почетных
профессоров", "Куда делись  два  доцента,  доктора  наук?"  -  а  обычному
человеку оно нужно? Известное дело, профессора они  рассеянные.  Устали  и
поехали вчетвером отдохнуть, в бридж поиграть,  а  сообщить  забыли.  Они,
бедолаги, живут в напряжении, боятся за  свои  посты...  Стойте,  инженер,
контроллер сядет. Приветствую вас, доктор! В депо едем в  двадцать  четыре
пятнадцать.  Удостоверение?  Пожалуйста.  Билетики   посчитаны,   конечная
остановка. Не боитесь, доктор, здесь ходить? Видели этих лохматых,  что  у
дач крутятся... Правда, что  этот  маршрут  сокращают  на  три  остановки?
Правильное решение. Сюда теперь мало кто ездит...
     Говорите, некому заняться? А собачник, черт его подери! Что  собачник
делает? Как это "нету"? А, понимаю, это он получил среднее образование!  А
для должности собачника надо специальное  образование...  Понятно,  нельзя
допустить, чтобы собачником работал человек с дипломом зоотехника. Так что
теперь будет? Согласен, работы у собачника было немного. Но  эта  проблема
возникла в последние дни и становится все острее!  Мы  каждый  день  видим
этих косматых обезьянищ. Они меняют тарификатор? Сами знаете, сколько  это
продлится! А  тем  временем  они  спокойно...  Да,  пока  вроде  никто  не
жаловался на их агрессивность,  но  кто  знает,  что  дальше  будет?  Вот,
пожалуйста, смотрите. Три экземпляра маршируют по лестнице, как ни  в  чем
не бывало! На задних лапах. А передними жестикулируют,  а  может  мне  это
показалось. Вот, теперь стали на четвереньки, будто услышали!
     Возможно, доктор, вы и правы, не наше это дело.  Другим  виднее,  что
делать... Но... А если нет специалистов по таким вот косматым? Нет, должны
быть, при сегодняшней специализации просто обязаны.
     Отправляемся, инженер. Доктор, вы в город? Тогда поехали.

     - Вставайте, профессор. Чертов трамвай уехал. Да,  не  очень  удобно.
Жарковато в этих мехах, но что поделаешь, безопасность и тому  подобное...
Точно, профессор... Ладно, буду говорить "Юзеф", нет,  я  Владек.  Я  тебе
говорю, Юзеф, все прекрасно!  По  сравнению  с  той  адской  мельницей  из
которой мы выбрались, здесь просто рай. За весь  академический  год  я  ни
разу не работал так эффективно, как в последние дни. Видишь, я был прав! Я
все  рассчитал!  В  прошлый  вторник  последний  собачник  получил  диплом
зоотехника. Мы  в  безопасности,  на  дачи  никто  не  заглядывает.  Люблю
помидоры! А кроме того, столько свободного времени, чистый воздух, тишина,
никто не мешает, никто не ругается, никаких интриг, ни тебе студентов,  ни
адъюнктов, ни декана, ни самого дьявола!  Никто  не  точит  зубы  на  твое
место, на твою лохматую должность. Боятся здесь  появляться.  Надо  бы  их
припугнуть, чтобы они здесь не лазили.  Идеальные  условия  для  настоящих
ученых! С вершины мы сбежали вниз, ниже самых  низших.  А  они  уставились
вверх, сюда никто и не глянет. Черт  с  ним,  со  званием,  с  положением,
университетом, стаей доцентов, которые ждут твоей смерти. Наконец-то можно
спокойно поразмыслить и посмотреть на звезды... Внимание! На  четвереньки!
Юзеф! Быстрее, опять трамвай едет!

                              Януш А.ЗАЙДЕЛЬ 

                            МЕТОД ДОКТОРА КВИНА 

     Шум двигателей постепенно замер, и судно на воздушной подушке  тяжело
упало на дрожащую поверхность океана. Только теперь, в  возникшей  тишине,
можно было услышать сглаженный стенами кабины плеск волн, разбивающихся  о
борт. Водолет  заколыхался  под  мерными  ударами  приливной  волны.  Сато
сманеврировал рулями, чтобы  поставить  лодку  носом  к  берегу.  Заворчал
вспомогательный двигатель. Косо торчащий вверх нос корабля медленно пополз
в сторону песчаного пляжа, ритмично подрагивая на короткой волне.
     - Хватит, Сато! - сказал я, когда плоское дно зашуршало по песку.
     Я снял туфли, подвернул брюки, вышел из кабины и быстро  пробежал  по
разогретой солнцем палубе, обжигающей босые ноги. Вода показалась  приятно
холодной, хотя здесь, на отмели, она имела температуру остывшего супа.
     Я обернулся. Сато махнул рукой и запустил двигатель. Судно сползло  с
мели и медленно повернулось носом в сторону моря, показав лопасти  винтов.
Двигатель завыл, лопасти дрогнули  и  размазались  в  серебристые  кольца.
Лодка рванулась вперед  и  быстро  набирая  скорость  помчалась  почти  не
касаясь воды.
     Выйдя на берег я присел надеть туфли. Я еще не закончил,  когда  звук
работы двигателя слился с шумом моря и ветра, а водолет  исчез  за  белыми
гребнями волн.
     Жара, несмотря на позднее время, все еще ощущалась и  только  изредка
сглаживалась редкими порывами ветра со стороны океана.
     Удивительно, но я почувствовал себя одиноко... Именно теперь,  здесь,
на этом уединенном, но не безлюдном островке в южной части Тихого  Океана.
После многих лет странствий  в  космосе,  чувство  одиночества  было,  как
минимум,  неуместным.  Там,  на  "Тритоне",   нас   было   восемнадцать...
Сначала... Потом одиннадцать. Наше одиночество - одиночество  космического
корабля, было не тем, которое я ощутил сейчас. Там,  в  пустоте,  мы  были
заблудившимися атомами мыслящей  субстанции,  отдельными  личностями.  Нас
было слишком мало, чтобы подчиняться законам статистики. Каждый что-нибудь
значил, у каждого было свое место... А здесь, растворенные  в  миллиардном
муравейнике личностей, мы были никем. Несколько  десятков  лет  отсутствия
как бы затормозили наше развитие.  Мы  отставали...  Первые  дни  мы  были
сенсацией средних размеров - вот, вернулась еще одна из старых межзвездных
экспедиций. Не первая и не последняя, одна из многих.
     Я встал и стряхнул с одежды белые песчинки. В  нескольких  метрах  от
берега начинались заросли растительности, я двинулся  вдоль  них  и  скоро
обнаружил едва заметную тропинку, ведущую в глубь острова. Я направился по
ней, время от времени отбиваясь от возникающих  перед  лицом  веток.  "Это
где-то рядом", - подумал я.
     Постепенно заросли поредели и превратились в  достаточно  запущенный,
но сохранивший  следы  ухода  сад.  Вдалеке  виднелась  освещенная  косыми
солнечными лучами стена дома. Двухэтажное здание было построено в каком-то
смешном, архаичном  стиле.  Оно  напоминало  старинный,  конца  двадцатого
столетия, миниатюрный дворец. Посреди фронтальной стены выступал  нарядный
портал с двустворчатыми дверями. Таких домов теперь почти не встретишь, но
этот,  как  мне  показалось,   был   построен   совсем   недавно...   Меня
предупреждали, что я не найду здесь  ничего  напоминающего  о  современной
технике и цивилизации, но такого я не ожидал.
     -  Это  специальное  заведение,  санаторий  или  некий   "психический
карантин" - сказал мне вчера полковник. Люди, которых  ты  там  встретишь,
направлены  для  лечения  нарушений  психики,  возникших   из-за   долгого
пребывания в космосе  и  на  удаленных  космических  станциях,  или  после
сильных потрясений.  Отрыв  от  современности,  вместе  с  соответствующей
терапией - единственный способ  помочь  этим  жертвам  нашей  цивилизации.
Сущность  метода  доктора  Квина,  который  со  дня  основания   руководит
заведением, состоит в изоляции пациента от проявлений  современной  жизни,
от фона, на котором возникла  болезнь.  В  шестидесяти  процентах  случаев
метод дает удовлетворительные результаты. За время работы  заведения,  его
стены покинуло множество здоровых людей. Безнадежно больные через  два-три
года отправляются в специальные клиники. Люди, с которыми  тебе  предстоит
встретиться,  в  основном  представляют   злополучные   сорок   процентов,
изменения их психики необратимы.
     Разговор с полковником я вспомнил, пока шел по аллее в сторону  дома.
Мне показалось, что в нескольких окнах мелькнули лица, быстро  отпрянувшие
в темноту комнат. Кажется, долетевший сюда шум двигателя разбудил  интерес
обитателей. Они должны здесь порядком скучать, и каждый новый пациент  для
них - событие.
     Я был прав, из боковой аллейки, навстречу мне вышел высокий рыжеватый
блондин. На вид ему было не больше тридцати лет.
     - Привет! - сказал он так, словно знал меня много лет. - Вы к  нам...
один... без сопровождения?
     "Кажется, это ошибка, - подумал я, - надо  было,  чтобы  меня  привел
Сато."
     Но в лице рыжего читалось не удивление, а скорее удовлетворение.
     - Добрый день, - сказал я,  нехотя  подавая  руку.  -  Как  видите  -
один...
     - Значит, - обрадовался он, - только... для профилактики,  да?  -  Он
прищурился и доверительно взял меня под руку. - Так же как и я.  Извините,
я Линдгард. Оле Линдгард.
     Он шел рядом и не демонстрировал желания оставить меня в покое.
     - Игорь Крайс, - сказал я неохотно.
     Оле вдруг остановился,  чтобы  через  мгновение  догнать  меня  одним
прыжком.
     - Крайс? С "Тритона"? Очень рад! Вы вернулись  где-то  неделю  назад,
да?
     - Если быть точным, десять дней. - Я удивился - Откуда ты  знаешь?  Я
слышал, что вам не сообщают новостей.
     - Э-э... не преувеличивай! - Оле выпятил  губы  и  покровительственно
улыбнулся. - Не во все, что говорят, надо верить.  Кое-что  доходит  и  до
нас. Иначе, в этой дыре можно сдохнуть от скуки.  Только,  -  он  серьезно
посмотрел на меня, - не проговорись  Квину.  Он  думает,  что  это  мешает
лечению. Все равно, это не  имеет  никакого  значения.  Кроме  меня  здесь
нет... профилактических, одни необратимые, понимаешь, да? Они просто  ждут
положенного срока. С ними все  кончено,  их  мозги  никуда  не  годятся...
Бедняги!
     - Ты прилетел на "Тритоне", - продолжил он после  короткой  паузы.  -
Здорово! Наконец-то я все узнаю  из  первых  рук.  По  радио  не  передают
никаких подробностей, а меня они и интересуют. Ну и ну! Вот  так  сюрприз!
Давненько тут не было никого такого...  межзвездного,  как  ты...  Ты  был
вторым пилотом, да?
     Он трещал не умолкая ни на минуту, путался под  ногами,  вырастал  то
справа, то слева, то опять преграждал дорогу. Он продолжал  болтать,  даже
когда мы вошли в холл.
     - Кабинет шефа здесь, -  показал  он  на  двери  слева.  -  Когда  вы
закончите, загляни в библиотеку, поговорим.  Я  познакомлю  тебя  с  нашим
миром...
     Он пошел дальше, а  я  облегченно  вздохнул.  Его  болтовня,  хоть  и
полезная  как  источник  информации,  мешала  мне  сосредоточиться   перед
разговором с доктором.
     Я  негромко  постучал  и  толкнул  дверь.  В  комнате,   за   большим
антикварным столом, сидел лысеющий мужчина. На его  носу  висели  погнутые
очки в проволочной оправе. Он посмотрел  на  меня  над  стеклами,  ответил
добродушной улыбкой на мое "Здравствуйте" и показал на кресло.
     - Приветствую вас на острове Оор, Крайс! Меня зовут  Квин,  -  сказал
он, когда я уселся.
     Именно так я его и представлял, хотя мне описывали его только в  двух
словах. Это действительно был "пожилой докторишка из старого фильма"...
     - Вы вернулись с Шестьдесят  Первой  Лебедя...  -  сказал  он  бросив
взгляд  в  бумаги  на  столе.  -  Наблюдение  за  психическим   состоянием
показало... Да... Мои коллеги из Космеда не увидели ничего серьезного.  Вы
знаете симптомы? Да, здесь написано, что вас проинформировали... Это часто
повторяется?
     - На обратном  пути  -  несколько  раз,  с  шести-  или  семидневными
перерывами. Один раз случилось на Земле. Это  очень  неприятное  ощущение,
доктор. Я просыпаюсь и не знаю, кто я и где нахожусь. Временами это длится
по несколько часов.
     - Да, да... - пробормотал Квин. - Об этом написано в  ваших  бумагах.
Прошу за мной.
     Он встал, открыл дверь в следующую комнату и пропустил  меня  вперед.
Стоя,  он  едва  достигал  моего  плеча.  Комната,  в  которую  мы  вошли,
по-видимому  была  манипуляционным  кабинетом.   Посередине   стоял   стол
заваленный пробирками, пузырьками и медицинскими инструментами.  Выглядело
все достаточно гротескно, как декорации  к  "Фаусту".  Все,  что  я  здесь
увидел, показалось мне невероятно древним. Просто  трудно  было  поверить,
что эта старина, как островок  в  реке  времени,  противостоит  течению  и
сосуществует с действительностью XXIII века.
     Мои размышления прервал Квин.
     - Я вижу вы удивлены, - сказал он весело. - Это  нормальная  реакция.
Вам не понятно, каким образом я добиваюсь большего,  чем  мои  коллеги  из
Космеда? Никаких чудес нет. У меня самое современное оборудование,  просто
я  прячу  его  от  пациентов.  Практика  показывает,  что  вид  всех  этих
цефалоскопов, конфликтографов и тому подобного, плохо  влияет  на  процесс
лечения. Все должно гармонировать с окружением... Как видите, у нас  здесь
перемешаны  стили  и  эпохи,  но  я  стараюсь  не  выходить   за   границы
девятнадцатого  века...  естественно,   это   касается   только   внешнего
эффекта... Предпочтение девятнадцатому  веку,  определяется  исключительно
моими  личными  симпатиями...  Я  люблю  это   время,   последний   период
относительного спокойствия в истории человечества.
     Квин посадил меня в мягкое кресло и опутал голову сетью электродов  и
проводов. Какое-то время он рассматривал  скрытый  от  меня  экран,  потом
подошел ко мне и улыбнулся.
     - Действительно... все в норме. Я даже не заметил нарушения ритмов, о
котором упоминается в диагнозе. Но  кое-что  я  нашел...  будто...  вы  не
уверены  в  своей  личности...  Это,  знаете  ли,  можно  интерпретировать
по-разному. Дополнительные исследования и наблюдения  со  временем  внесут
ясность.  А  пока  отправляйтесь  в  пятнадцатую   комнату,   я   приказал
приготовить ее для вас. Там вы найдете распорядок дня и план здания. Когда
соскучитесь, можете воспользоваться библиотекой. Нет, нет...  -  улыбнулся
он предупреждая мой вопрос. - Книги у нас разные, не только девятнадцатого
века. Это совсем другое дело...  Печатное  слово  действует  на  пациентов
совсем  не  так,  как  слуховые  и  визуальные  раздражители.  Воображение
работает на основе  внутренних  переживаний...  Остальное...  -  он  опять
улыбнулся. - Извините, это уже слишком специально, боюсь вам надоесть...
     Я вышел из кабинета. Кроме стола я успел заметить  несколько  больших
резных шкафов заставленных книгами и  папками.  На  одном  из  них  стояла
массивная бронзовая статуэтка атлета, на другом я заметил старые  каминные
часы отделанные мрамором и инкрустированные золотом.

     Я никак не  мог  привыкнуть  к  своему  заданию.  Все  произошло  так
неожиданно...
     - Вы просто с неба свалились, Крайс! - сказал полковник, когда, после
всех контрольных исследований, я заявился к  начальству.  Полковника,  как
оказалось, я знал еще до отправки в космос. Тогда  он  был  молокососом  с
первого курса пилотажа. Теперь ему было шестьдесят. Кажется он тоже  летал
к звездам, но не так далеко как я... По сравнению с ним,  я  выиграл  года
двадцать два. Но времени вспоминать прошлое не было, мы сразу приступили к
делу.
     - Вы удовлетворяете всем требованиям, - сказал  полковник.  -  У  нас
возникла такая ситуация...
     Он говорил целый час, да и говори он дольше, это не помогло бы. "Дело
деликатное и небезопасное,  -  так  он  выразился".  А  я,  вернувшись  из
чертовски  далекого  и  опасного  межзвездного   путешествия,   согласился
участвовать  в  этом  деле.  Вообще-то  мне  полагался  отпуск   за   счет
Космоцентра. Я уже отлетал свои парсеки, а годы  до  пенсии  считаются  по
земному календарю.  Но  когда  я  представил  себя  в  роли  сорокалетнего
пенсионера, мне стало стыдно. Я чувствовал  себя  виноватым  перед  своими
ровесниками, которые остались на Земле и теперь доживали девятый  десяток.
Мне было неуютно от того, что я обманул время... Я решил  не  пользоваться
теми привилегиями, которых добился  благодаря  путешествию,  и  продолжить
работу в Космоцентре.
     Единственное, чего я боялся, что  мои  устаревшие  знания  не  найдут
применения. Поэтому, когда полковник решил, что  я  единственный  человек,
удовлетворяющий всем условиям для выполнения операции "Санаторий", я сразу
ухватился за эту возможность.

     В комнате на втором этаже я нашел приготовленную для  меня  одежду  и
домашние тапочки. Переодеваясь, я осмотрел комнату. Она  была  большой,  с
двумя высокими окнами. Обстановка показалась мне мрачноватой.  Под  стеной
стояла широкая  кровать,  посередине  -  стол  и  два  кресла.  Меблировку
дополнял огромный шкаф,  неизвестно  для  чего  здесь  установленный.  Все
пациенты прибывали в заведение без личных вещей.
     На столе лежали план здания и распорядок дня  с  расписанием  приемов
пищи. Я посмотрел на часы. Было около пяти,  до  полдника  оставалось  еще
больше часа. Я обреченно вздохнул и решил зайти в библиотеку.
     По данным, полученным  от  полковника,  пациентов  было  пятеро.  Это
намного облегчало мое задание. Среди изолированной от  всего  мира  группы
людей, мне предстояло найти одного человека. Но этим человеком,  мог  быть
любой из пятерых. Их имена, с выдержками из историй болезни и  биографиями
были записаны на нескольких кадрах микрофильма. Но, по совету  полковника,
я решил не пользоваться записями, пока не составлю собственного  мнения  о
каждом в отдельности. Это должно было исключить предвзятость в оценках.
     В коридоре первого этажа мне встретились двое мужчин в белых халатах,
санитары. Они повернули ко мне туповатые физиономии и вежливо поклонились,
когда я проходил мимо.
     По стилю библиотека не отличалась от остальных  помещений.  Массивные
полки вдоль стен, плотно заставленные книгами, большие кресла  с  высокими
спинками,  два  столика,  на  которых   стояли   небольшие   электрические
светильники,  сделанные  под  керосиновые  лампы.   Обстановка   создавала
настроение сосредоточенности и слегка затхлого спокойствия...
     Мне вспомнилась обстановка старой аптеки, увиденная в каком-то музее.
Здесь, как и там,  на  полках  виднелись  белые  таблички,  с  той  только
разницей, что вместо сакраментальных названий разных "Guttae" и "Ugentia",
на них была нанесена рубрикация. Оле сидел напротив двери. Кроме  него,  я
заметил еще трех человек: величественного толстяка с  тремя  подбородками,
растянувшегося в инвалидской коляске,  и  еще  двоих,  сидящих  в  углу  и
частично скрытых спинками кресел. На  мое  появление  отреагировал  только
Оле. Он подошел ко мне, взял под руку и подвел к толстяку в коляске.
     - Это Игорь Крайс. Энор Асвитц, - представил он нас, а  потом,  когда
мы обменялись рукопожатиями, добавил: - Игорь как раз вернулся из  сектора
Лебедя!
     В его глазах появился злорадный блеск.  Он  сразу  же  уселся,  будто
предчувствуя дальнейшие события. Асвитц, до сих пор сонный и  неподвижный,
вдруг напрягся и быстро наклонился ко мне через подлокотник своей коляски.
Плед, укрывавший его, сполз на пол. Я увидел, что  его  ноги  ампутированы
выше колен.
     - Так  это  вы...  Это  вы  вернулись  с  Шестьдесят  Первой  Лебедя?
Замечательно! Разрешите задать вам  пару  вопросов?  Это  для  меня  очень
важно. Прошу вас, отнестись с пониманием...
     Нервными движениями пухлых ладоней он установил колеса своей  коляски
так, чтобы оказаться напротив меня.
     - Возможно вы удивитесь... но я хочу знать... там... в космосе, вы не
принимали каких-нибудь... сигналов неизвестного  происхождения?  -  Асвитц
говорил  все  быстрее.  -  Я  знаю,  все,  что  проходит  через   антенны,
регистрируется... На это я и рассчитываю, когда спрашиваю, что вы знаете о
подобных сигналах? Понимаете? Таких, которые люди... не посылали.
     К счастью, никто не заметил внезапного  проявления  интереса,  скрыть
которого я не смог.
     - Какие сигналы вас интересуют? - спросил я, стараясь придать  голосу
как можно более безразличное выражение! - Вы имеете ввиду радиошумы?
     - Да нет же! - он нетерпеливо взмахнул рукой. - Я говорю о  сигналах,
настоящих сигналах с признаками регулярности... Даже зашумленных и  сильно
искаженных, но регулярных, повторяющихся... "Нет, подумал я - он не  может
быть тем, кто мне нужен. - Нонсенс!"
     - Должен вас разочаровать, - сказал я громко. - Ничего  подобного  мы
не зарегистрировали ни по пути, ни в системе Шестьдесят  Первой.  Вы  этим
увлекаетесь?  Я  имею  ввиду  контакты  с  другими  цивилизациями?   Очень
интересное хобби,  но,  должен  заметить,  несколько  безнадежное.  Вы  же
знаете, что кроме  этой  примитивной  "цивилизации",  если  ее  можно  так
назвать, на одной из планет системы Лэйланд 21185...
     - Вы ошибаетесь, - прервал  он  меня  резким,  нетерпящим  возражений
тоном. - Вы все ошибаетесь.  Но  виноваты  не  наблюдатели  и  не  научные
станции. По-другому и быть не может. Но речь не  об  этом.  У  меня  очень
личные причины  интересоваться  сигналами  из  космоса...  Энор  замолчал,
прикрыл глаза и, казалось, задремал.

     Таинственные  космические  сигналы...  У  меня  тоже   была   причина
интересоваться ими.
     Да, такие сигнала были. Я соврал, когда говорил, что ничего о них  не
знаю. Только поймал их  не  "Тритон"  и  не  другой  межзвездный  корабль.
Абсолютно случайно их зарегистрировал один  из  непилотируемых  спутников,
автоматическая измерительная станция, регистрирующая  уровень  космических
излучений.
     Это был хорошо сфокусированный пучок  энергии  в  диапазоне  жесткого
гамма-излучения. Если бы это был обычный поток фотонов, его бы приняли  за
обычный всплеск галактического излучения и, как таковой,  зарегистрировали
в архивах службы контроля за радиоактивностью. Но, как обнаружил  один  из
работников КОРАДа - этот поток имел все признаки модулированного  сигнала!
Точные исследования показали,  что  это  действительно  сложная  модуляция
неизвестным кодом...
     По углу падения луча, был определен примерный район, в который он был
направлен. Несущий нерасшифрованные сигналы  луч  попадал  в  южную  часть
Тихого Океана. На поверхности он "высвечивал" пятно  диаметром  не  больше
нескольких десятков километров!
     Без особого труда было установлено, что в момент передачи сигнала, ни
один из  космических  кораблей  Земли  не  находился  в  заданном  секторе
пространства. Кроме того ни один из космических спутников не  пролетал  на
этой частью океана. Такая проверка была пустой формальностью: ни  один  из
объектов земного происхождения не мог быть источником такого  сигнала.  Мы
до сих пор не умеем так модулировать пучки ядерного излучения!
     Поэтому осталось единственно возможное объяснение:  сигналы  приходят
из глубин космоса.
     Ближайшим небесным  телом,  лежащим  в  "подозрительном"  направлении
оказалась небольшая красная  звезда,  занесенная  в  каталоги  под  именем
Лэкэйл 9352. При расстоянии до звезды больше десяти световых  лет,  трудно
себе представить устройство, дающее такой сфокусированный луч.  Лучшие  из
земных лазеров имеют фокусирующую способность на несколько порядков  хуже.
Кроме того, не надо забывать, что речь идет о гамма-излучении!  Как  стало
известно еще после экспедиции Ламбе, планетная система этой звезды состоит
из трех маленьких планет, лишенных каких-либо форм  живых  организмов,  не
говоря уже о цивилизации.
     Следующей звездой был громадный  Фомальгаут.  До  него  не  добрались
земные экспедиции - слишком далеко. По этой  же  причине,  он  еще  меньше
подходил под источник космического сигнала.
     В Космоцентре не подняли бы такого шума, если бы не тот факт,  что  в
районе Тихого Океана, на который было направлено  излучение,  не  было  ни
одного острова, кроме одного, одинокого и маленького, на котором находился
реабилитационный центр доктора Квина.
     Сигналов   из   космоса   человечество   ждало   много   веков,    но
безрезультатно... Теперь же,  когда  такие  сигналы  появились,  они  были
адресованы явно не человечеству!
     Кто же мог быть этим таинственным  адресатом,  другом  или  эмиссаром
неизвестных  существ  из  космоса?  Факты  сами   собой   складывались   в
соблазнительную гипотезу: на острове, в заведении Квина,  лечились  только
те, кто так или иначе контактировал  с  космосом.  Не  исключено,  что  за
пределами солнечной системы кто-то из  них  столкнулся  с  инопланетянами,
которые  сделали  его  своим  сознательным  или  бессознательным  шпионом,
диверсантом или просто наблюдателем.  Принятие  такой  гипотезы  объясняло
назначение  сигналов:  они  были  информацией  для  этого  человека,  либо
импульсами  "дистанционного  управления"  его  сознанием.  Гипотеза   была
немного натянутой, поэтому нельзя было слишком развивать следующие из  нее
выводы. Положение источника сигналов и роль таинственного вмешательства  в
земные дела, каковым  являлся  гипотетический  получатель  сигналов,  были
отложены для последующего  выяснения.  Пока  же  требовалось  узнать,  что
происходит в заведении, и выяснить, может кто-то из пациентов  ведет  себя
подозрительно...
     Это и было причиной моего появления на острове. Моя миссия, секретная
до такой степени, что кроме меня о ней  знали  только  трое,  имела  целью
обнаружение этого человека. Благодаря тому, что я  только-только  вернулся
из межзвездной экспедиции, я мог попасть сюда не возбуждая подозрений, как
обычный пациент. Естественно,  с  подредактированной  психиатрами  Космеда
историей болезни.
     "Кто из пациентов ведет себя подозрительно" - хороший  вопрос!  Найти
такого  среди  людей  с   разной   степени   нарушениями   психики   почти
безнадежно...
     Главным условием успеха моей  миссии,  была  осторожность.  Никто  не
должен догадаться, что существование таинственных сигналов перестало  быть
тайной отправителей и  получателя.  Основной  трудностью  было  требование
осторожного извлечения информации.  После  неожиданных  слов  собеседника,
которые, на первый взгляд, точно  соответствовали  делу,  занимающему  мои
мысли, не выдать удивления было совсем не просто.

     Несмотря на внешнее впечатление, Асвитц не заснул.  Через  минуту  он
открыл глаза.
     - Да-а... - протянул он. - У меня есть личные причины  интересоваться
сигналами из космоса.
     - Какие же? - спросил я небрежно.
     - О, это долгая история, - сказал он  мечтательно,  прикрыл  глаза  и
удобно расположился в своей коляске.
     Не обращая внимания на ироничную улыбку Линдгарда, я изобразил  живой
интерес.
     - Вы знаете, почему у меня нет ног? - тихо начал Энор. - Нет,  скорее
всего нет, да и откуда вам знать... Это было на Луне. База Селен-2, вы  ее
знаете?
     - Но... - вырвалось у меня. - Базу  Селен-2  ликвидировали  семьдесят
лет назад.
     - Ну и что? - Энор посмотрел на меня и снисходительно улыбнулся. -  Я
был там еще в две тысячи третьем!
     - Значит... вы летали к звездам?
     - Летал или нет... В некотором смысле!  -  он  неприятно  рассмеялся,
так, что над толстой шеей запрыгали все три его подбородка. -  В  известно
мере... - повторил он, словно восхищаясь звучанием этих слов.  -  Слушайте
дальше.
     - Со дня основания  Селены-2  я  заведовал  связью.  Аппаратура  была
страшно   примитивной.   Радиотелескопы   того   времени   просто   смешно
вспомнить... Но в две тысячи третьем... меня похитили!  В  нашей  системе,
тогда находился космический корабль с Денеба, с Альфы Лебедя!
     - Что-то не припомню, - прервал я его. - В две  тысячи  сто  тридцать
втором я изучал космонавтику у Кьянти, в Риме.  Он  ничего  не  говорил  о
таком посещении.
     - Эх, Крайс! - Энор недовольно скривился. - Вы же знаете те  времена,
радиотелескопы   абсолютно   не   чувствовали   гравивектора   обобщенного
триполя... Они ничего и не обнаружили. Эти, с Денеба, прислали разведчиков
на Луну, похитили меня и забрали с собой!
     - На Денеб?
     - А куда же? Естественно, на Денеб.
     - А потом? Отвезли вас назад?
     - Почти. На Луне  они  оставили  реконструктор  и...  передали  меня!
Понимаете? Разложили на импульсы и волновые посылки и передали, а приемник
воссоздал меня в материальной форме. Только, как видите, не совсем удачно.
Часть  волн,  по-видимому,  где-то  рассеялась,  переотразилась  или   еще
что-нибудь, в результате  меня  восстановили  неполностью...  Мои  ноги...
летают где-то в пространстве... Если  бы  я  мог  слетать  на  Луну...  Их
аппаратура должна  остаться  там,  я  спрятал  ее  на  склоне  Иппарха,  в
расщелине. Они разберутся  и  дошлют  недостающие  части  моего  волнового
портрета! Они это обязательно сделают, должны сделать!
     Лицо Энора покраснело, глаза выкатились, он будто задыхался.
     - Я просил... - кричал он. - Я всех просил!  Внимательно  записывайте
сигналы! Наверняка, они заблудились  где-то  в  космосе...  Отражаются  от
планет  и  звезд,  преломляются  в  туманностях,  интерферируют  в  витках
галактик... Зарегистрировать, зарегистрировать и воспроизвести... я  опять
смогу ходить... - Он хаотически бросал бессмысленные слова. Если  то,  что
он говорил сначала, имело хоть какую-то видимость правды, теперь его  речь
все больше смахивала на бред. Я посмотрел на Оле, но он сидел  спокойно  и
только успокаивающе кивал головой.
     В конце-концов Энор действительно успокоился. Он безвольно  откинулся
на спинку своей коляски,  несколько  раз  вздохнул  и  посмотрел  на  меня
гораздо более осмысленным взглядом.  Несмотря  на  то,  что  его  напухшее
красное лицо могло напугать кого угодно, трудно  было  не  посочувствовать
этому бедняге, увечье превратило его в маньяка...
     - Асвитц! - начал я успокаивающе. -  А  вы  не  пробовали  приобрести
протезы? Есть довольно хорошие, с управлением биотоками...
     - Вздор! - прервал он меня. - Никакие протезы не заменят ног!
     - Может и так, - согласился я. - Но ведь  кроме  них...  пластическая
хирургия, регенерация... кажется теперь можно...
     - Восстановить?  -  засмеялся  он.  -  Да,  мне  предлагали...  Я  не
согласился.
     - Почему?
     - А вы подумайте. Допустим, я соглашусь. Они сделают мне ноги. А если
денебийцы пришлют мои собственные? Рано или поздно они это сделают...  Они
могут  вернуть  их,  должны!  Виноваты-то  они!   Им   надо   было   сразу
продублировать передачу!.. Подумайте, Крайс! Если я дам восстановить ноги,
а они пришлют мне прежние... Что  тогда?  -  В  этом  месте  Энор  зашелся
язвительным смехом. - На кой черт мне четыре ноги, Крайс? Ну зачем? Что я,
корова? Или собака? Вы же видите, что нет!
     Пораженный железной логикой сумасшедшего я  молча  смотрел,  как  он,
задыхаясь от приступов смеха, катит свою коляску к выходу. Его  хохот  еще
долго раскатывался эхом по коридору.
     Оле посмотрел на меня и многозначительно постучал  себя  по  лбу.  Из
кресла в углу поднялся какой-то мелкий, неказистый мужичок. Он  направился
к выходу, но, проходя мимо, как будто что-то вспомнил, резко остановился и
повернулся ко мне.
     - Он опять рассказывает... - сказал он тихо. - Не  верьте  ни  одному
его слову. После несчастного случая он свихнулся. Время от времени на него
находит, но я лучше всех знаю, что все это вздор... В системе  Денеба  нет
никаких разумных существ и  никакой  цивилизации!  Четыре  голые  планеты,
большие  как  остывшие  звезды.  Одна  гравитация  раздавила  бы  вас  как
лепешку...
     - А вы откуда знаете? - удивился я.
     - Знаю, - сказал он твердо и решительно. - Я Ансат Четвертый  Квандр,
- добавил он и протянул в мою сторону маленькую руку. - Это мое имя. Кроме
того, я сцентор  космогнозии...  Это  научный  титул.  Удивлены?  Меня  не
удивляет  ваше  удивление.  Я  не  буду  объяснять.   Извините,   но   это
бессмысленно. Вы все равно не поверите... не поймете... Это не вместится в
ваши  понятия.  Это  так  будто  вы,   извините,   объясняете   троглодиту
дифференциальное  исчисление.  Нет,  даже  не  так...  обезьяне  -  теорию
гравитации... Да, я правильно уловил  дистанцию,  которая  нас  разделяет.
Извините...
     Сказав это,  он  поклонился  с  чувством  превосходства  и  вышел  из
библиотеки.
     - Не рассчитывай, что тебя минет его идиотская история, - сказал Оле.
- Рано или поздно он рассказывает ее всем.
     - Тебе уже рассказал?
     - Конечно, я здесь уже пол года, а он, как минимум год!
     - И о чем он рассказывает?
     - Он бредит не хуже Энора...  "Ансат  Четвертый  Квандр",  тоже  мне,
выдумал! - фыркнул Оле. - Остальное тоже высосано из пальца. Он, представь
себе,  утверждает,  что  попал  сюда  из  будущего!  Якобы  участвовал   в
межгалактической экспедиции  двадцать  шестого  века!  Через  триста  лет,
представляешь? Он говорит, что попал в область  какого-то  "отрицательного
времени"... нет, он называет это  "изолированная  область  антивремени"...
хитро,  да?  Вместо  двадцать  шестого  века  его  отбросило  назад  и  он
приземлился в двадцать третьем. Полный абсурд, да?
     - А кто он на самом деле?
     - Тут не совсем понятно... - ответил Оле с сомнением. -  Он  прилетел
на Землю на каком-то корабле. Один. А этого корабля не нашли  в  реестрах.
Скорее всего он был слишком старым... Знаешь какой тогда был бардак?  Даже
самое маленькое государство считало своим долгом и делом  чести  отправить
собственную межзвездную экспедицию. Архивы тех времен -  большая  мусорная
яма. Записи потерялись, а на корабле  не  обнаружили  никаких  данных  для
идентификации. Может этот псих их  и  уничтожил.  Его  товарищи,  наверное
погибли где-то в космосе, а  сам  он  долго  проспал,  потом  проснулся  и
свихнулся от безделья...
     - Значит он утверждает, что его экспедиция  отправится  только  через
триста лет?
     - Вот именно! Он напирает на то, что попал во временную петлю,  через
некоторое время умрет, а в  двадцать  шестом  веке  родится  снова,  чтобы
отправиться к звездам. И так по кругу...
     - Надо признать, оригинальная идея.
     - О, да. Они всегда находят свежие идеи. Этого у них не  отнять.  Все
это - последствия одиночества в космосе...
     Мы долго молчали.
     - А ты, Оле? - осторожно спросил я. - Ты тоже летал?
     - Немного. И недалеко. Я был на практике, потом сдавал  экзамены.  На
этом все и кончилось. Но моя история  совсем  не  похожа  на  бредни  этих
бедолаг. Она полностью правдива и поэтому не такая интересная. У меня  был
шок, теперь я просто восстанавливаю равновесие... Доктора говорят,  что  я
снова смогу летать в патруле. Знаешь, это чертовски нудная работа, но  что
делать, если межзвездные экспедиции отправляются так редко. Кроме  обычных
межпланетных перевозок,  которые  еще  скучнее,  это  единственный  способ
летать. Если хочешь, могу рассказать  как  я  здесь  оказался.  Это  очень
простая и короткая история...
     Я  охотно  согласился  послушать.  Линдгард  кивнул  головой,  уселся
поудобнее и тихим монотонным голосом начал рассказывать:
     - На третьем курсе меня назначили на "Краб". Это маленький патрульный
корабль среднего радиуса. Надо было  налетать  сколько-то  астрономических
единиц,  потом  экзамен,  и  получаешь  лицензию  самостоятельного  пилота
патруля.
     Со своим инструктором я познакомился только в  кабине  "Краба"...  Он
сидел справа. Мы поздоровались. Голос  у  него  был  приятный,  звучный  и
ровный... Это и все, что я мог про  него  сказать  после  первого  полета.
Скафандр и шлем его полностью скрывали. Впрочем, так же, как и меня...
     Он был прекрасным командиром и редким пилотом. Даже мне, новичку, это
бросилось в глаза еще в первом полете... Все время, пока мы  вели  ракету,
его руки лежали на рычагах, дублирующих  систему  управления.  Каждое  мое
неверное движение вызывало немедленную реакцию этих внешне неуклюжих рук в
толстых перчатках. Иногда мне казалось, что он узнает о моих  ошибках  еще
до их совершения. Это было неестественно, я начал привыкать к этому только
после нескольких маневров. Его ненавязчивое  присутствие  давало  ощущение
стопроцентной надежности полета. С ним, даже когда он неподвижно  лежал  в
кресле и, казалось, спал,  я  чувствовал  себя  в  безопасности.  Не  знаю
отдыхал ли он. Мне неоднократно приходило в голову что он никогда не  спит
или спит очень чутко. Любое движение кабины  или  щелчок  детектора  пыли,
сразу его будили. Он застывал перед управлением, готовый прийти на  помощь
в любой момент...
     Я ни разу не видел как он ест и думал, что он утоляет голод  когда  я
сплю. Первый совместный рейс длился две недели. Во втором мы углубились  в
район пояса астероидов, где мне предстояло блеснуть своими  навигаторскими
способностями.  Программа  экзамена  предусматривала  посадку  на  Церере,
демонтаж  одного  из  топливных  баков  и  несколько  тестов  в   условиях
ограниченной связи.
     Все  у  меня  получалось  неожиданно  хорошо.  Присутствие  командира
действовало как успокаивающее средство. Кажется,  я  не  сделал  ни  одной
ошибки. Когда мы легли на обратный курс,  он  сказал  только  одно  слово:
"Сдал." Мне нравилось, что он так сдержанно относится как к моим  ошибкам,
так и к успехам.
     Я ни разу не видел его без скафандра и вне ракеты. Когда я покидал ее
после рейса, он оставался, проверяя какие-то  мелочи  в  бортжурнале.  Его
добросовестность и усердие меня просто удивляли.
     После сдачи экзамена, когда мы по известному,  облетанному  десятками
ракет, курсу возвращались к Земле, я подумал, что мне  с  ним  никогда  не
сравняться... Рядом с его способностями, я чувствовал себя дураком и  даже
решил, что таких пилотов нельзя давать неопытным ученикам. С ним я потерял
ощущение собственной значимости и получил уверенность - пока он в  кабине,
ничего плохого случиться не может.
     Ракета шла к Земле как по струнке, ничего особенного не происходило и
я, как обычно, предложил ему партию в шахматы. Он согласился. Играли мы на
память, без доски. Мне это было трудновато,  но  я  старался  не  подавать
вида. А он играл великолепно, и при этом умудрялся следить за  контрольной
панелью и замечать мельчайшие детали на экранах. Если честно, мне ни  разу
не удалось у него выиграть, но я быстро смирился, в этой  области  он  был
недостижим...
     После одного из ходов я  очень  долго  ждал  его  ответа.  Раньше  он
никогда так долго не думал. Я решил,  что  он  заснул  или  задумался  над
чем-то другим, и не прерывал его молчания. Только через двадцать минут,  я
попытался заговорить. Он не отозвался.
     Забеспокоившись, я перегнулся  через  подлокотник,  но  ремни  мешали
достать до его руки. Я расстегнул их и цепляясь  за  скобы  поплыл  в  его
сторону. Взяв руку, лежащую на управлении, я не  ощутил  сопротивления!  Я
быстро подтянулся к его лицу и заглянул под шлем. Впервые я видел его лицо
так  близко,  оно  показалось  мне  каким-то  неестественным.  Глаза  были
открыты, но казались мертвыми, неподвижными и пустыми.  Я  дернул  его  за
руку, ни одно движение не  нарушило  неподвижности  этой  восковой  маски.
Вдруг, безвольная ладонь начала понемногу сжимать  мое  запястье.  Твердые
пальцы судорожно сомкнулись, я даже вскрикнул от боли. Больше в нем ничего
не пошевелилось, будто эта рука жила собственной, самостоятельной жизнью.
     Я рванулся назад, пытаясь освободить руку  от  болезненного  захвата.
Безрезультатно, перчатка крепко держала запястье.
     Внезапный приступ страха заставил меня схватиться свободной рукой  за
скафандр на груди командира. Вместо мягкой подкладки  я  почувствовал  под
рукой жесткую металлизированную ткань. Я дернул изо  все  сил  и  застежка
открылась...  И  тогда...  Перед  моими   глазами   предстало   содержимое
скафандра...  Вместо  человеческого  тела  я  увидел...  пучки  кабелей  и
гидравлических шлангов, исполнительные механизмы и радиодетали...
     Я потерял контроль над собой. Вырывая все  еще  захваченную  руку,  я
запрыгнул на него и начал пинать  куклу-командира  кованными  ботинками...
Какой-то из шлангов лопнул, по ткани скафандра расползлось масляное пятно,
захват  ослаб,  после  чего  мертвая  механическая  ладонь  отпустила  мое
запястье...
     Это была машина! Не человек, а его  модель,  исполнительный  механизм
соединенный с компьютером ракеты! Это был эксперимент, понимаешь? Именно у
этой машины, а не у меня проверялись способности пилота... А я... я должен
был вести себя так, как будто рядом опытный пилот...  Поэтому  кукла  была
похожа на человека... Поэтому никто мне ничего не  сказал!  И  именно  эта
кукла  подвела...  Я  был  ее  дублером,  на  тот  случай,   если   что-то
произойдет... Всю мою уверенность как ветром сдуло... Несмотря на  шок,  я
как-то ухитрился доставить корабль на околоземную орбиту, откуда меня снял
другой патруль...
     Оле остановился вглядываясь в какую-то точку на стене.
     - Вот такой у меня был командир... -  продолжил  он  через  минуту  с
ноткой иронии в голосе. - Вообще-то я успел к нему привязаться.  Для  меня
он был образцом для подражания, недостижимым идеалом. Я полюбил его, а  он
оказался мерзким механическим манекеном, роботом...
     Оле перенес взгляд на  мое  лицо  и  некоторое  время,  с  выражением
подозрительности изучал его. В друг глаза его расширились и зажглись диким
огнем. Прежде чем я успел сориентироваться, он напрягся и прыгнул на меня.
     - А ты? Ты?! - кричал он дергая меня за грудки. - Ты тоже робот!
     Он безумно вырывал лацканы моего  пиджака.  Пытаясь  освободиться,  я
машинально схватил его за запястье, чтобы оторвать его руку от  одежды.  И
тогда он взорвался новой волной спазматических криков.
     - Прочь, прочь!!! - выл он в  диком  испуге.  -  Отпусти,  сейчас  же
отпусти!  Мерзкий  автомат!  Выключайся,  немедленно  выключайся!  Ты   не
настоящий!
     Он отпрыгнул, вырвав у  меня  свою  руку.  За  ним  неожиданно  вырос
черноволосый великан, должно быть тот человек, который до сих пор сидел  в
углу комнаты. Он схватил Оле за плечи и выволок его в коридор.  Я  услышал
как он крикнул глубоким голосом:
     - Санитар! У Линдгарда опять приступ. Заберите его!
     Через минуту он вернулся и, неуклюже поклонившись, сказал:
     - Не волнуйтесь, для него это  обычно...  Это  повторяется  с  каждым
новичком... Через час пройдет, и он  все  забудет.  Меня  зовут  Конти,  -
добавил он через секунду и протянул мне руку.
     Потом, склонившись надо мной, он прошептал:
     - Но это не настоящее имя. Меня вообще нет! То есть я есть... но я не
человек! - добавил он, увидев на моем лице плохо скрытую  тень  испуга.  -
Меня подменили, понятно? Настоящий Конти остался на шестой планете системы
Веги, а вместо него прислали меня! Но... - он приложил палец  к  губам,  -
никому, ничего! Я знаю, что ты тоже... того... правильно? Галактиты?  Тебя
тоже, я знаю! Таких я всегда узнаю, не бойся! Но те, что здесь, не узнают,
не поймут... Нам надо держаться вместе! - Он с такой силой хлопнул меня по
плечу, что я закачался. - Ну, порядок? Уж мы им...
     Он сделал неопределенный жест рукой, таинственно  улыбаясь  подмигнул
мне и вышел.
     В библиотеке остался только я.
     Удобно усевшись в  углу,  я  достал  микрофильмы  и  лупу.  Я  выбрал
характеристики трех человек с  которыми  успел  познакомиться.  Четвертого
Квандра я найти не смог, поскольку  не  знал  его  настоящего  имени.  Оле
говорил, что его зовут как-то иначе...
     С Оле Линдгардом,  все  было  ясно.  То  что  было  о  нем  написано,
полностью совпадало с тем, что он рассказал. Его случай был определен  как
"ассоциативная  травма,  вызывающая  истерически-боязненную  реакцию".  По
мнению Квина, через год,  все  симптомы  должны  исчезнуть.  К  настоящему
времени он добился того, что Оле  подозревал  в  "искусственности"  только
новых, увиденных впервые людей. Первоначально он бросался даже  на  старых
знакомых, причем по несколько раз подряд, всякий раз, когда  затрагивались
вопросы, связанные с его службой в космосе.
     История болезни Энора лишь немного совпадала с  его  рассказом.  Энор
никогда не летал дальше Луны. Он действительно работал на Селене, но очень
не долго и как практикант. Сейчас ему шестьдесят два биологических года. В
тот  день  когда  произошла  окутанная  тайнами,   легендами   и   туманом
необъяснимых загадок катастрофа  на  базе  Селен,  ему  было  чуть  больше
двадцати. При взрыве он потерял обе ноги. Его нашли в нескольких  десятках
метров от развалин базы, у склона Иппарха. Он находился во  второй  стадии
клинической   смерти,   после   начала   структурных   изменений    мозга.
Неоднократные попытки пересадки и воссоздания тканей не  дали  результата.
Если бы в таком состоянии его вернули к жизни, жить он  бы  не  смог.  Его
оставили в  анабиозе,  и  двадцать  лет  он  ожидал  прогресса  в  области
регенерационной хирургии мозга. Последующие попытки  дали  гораздо  лучшие
результаты.
     Вернувшийся к жизни Энор, казалось был  абсолютно  нормален,  однако,
когда ему предложили регенерировать конечности, он заупрямился. С тех  пор
он и начал рассказывать свою необычную  историю  о  контактах  с  жителями
Денеба. Некоторое время он работал в службе космической связи на Земле, но
слишком часто требовал отправить его на Луну. Затем состояние ухудшилось и
он начал пренебрегать своими обязанностями.
     Его направили для наблюдения в  заведение  доктора  Квина.  Пять  лет
лечения специальными методами не дали никакого эффекта: Энор  до  сих  пор
рассказывает  свою  сумасшедшую  историю,  постоянно  дополняя  ее  новыми
подробностями.
     Последней я нашел информацию о Конти и начал читать ее с возрастающим
интересом:
     "Эл  Конти,  участник  экспедиции  "Коралла"  в  систему   Крюгер-60.
Планетолог. На третьей планете системы исчез вместе с  пилотом  ротоплана,
Лораном. После положенных семидесяти двух  часов,  их  поиски  прекратили.
Через несколько часов Конти неожиданно  вернулся.  С  признаками  сильного
истощения,  психического  расстройства  и  частичной  потерей  памяти.  На
вопросы о пилоте и ротоплане ответить не смог. Поиски были возобновлены, в
радиусе в два раза большем, чем Эл мог пройти за семьдесят часов.  Никаких
следов ротоплана не обнаружено.  Созданная  комиссия  приняла  версию,  по
которой Лоран оставил  Конти  на  небольшом  расстоянии  от  базы,  а  сам
отправился дальше. Он должен был вернуться, но вследствие аварии,  вовремя
не появился. Необходимо добавить, что в тот день связь была очень  плохой,
сильные атмосферные помехи (обычное для системы Крюгер-60 явление) сводили
на нет все попытки связаться с ротопланом уже через несколько минут  после
старта.
     Конти  до  сих  пор  не  привел  удовлетворительных  объяснений.   Он
неоднократно менял свои версии событий, но ни одна из них  не  выдерживала
критики.
     В  заведение  доктора  Квина  направлен  вскоре  после   возвращения.
Находится там около полугода. Улучшения памяти пока не замечено."
     Дочитав до конца, я еще раз подумал о каждом из этой тройки.
     "Может ли кто-то из них быть... агентом чужой цивилизации?  Как  все,
так и ни один из них. Поскольку  "вербовка"  на  такую  роль  должна  была
произойти в отдалении от планеты,  все  были  подозрительны  в  одинаковой
степени."
     Как среди пациентов найти того, или тех, кому посылаются  сигналы  из
космоса, направленные на этот одинокий остров?
     Не знает ли  отправитель  сигналов,  что  его  посылки  обнаружены  и
перехвачены? Это односторонняя передача инструкций  или  регулярный  обмен
информацией? Сигналы, излучаемые в противоположном направлении до сих  пор
не обнаружены... Мои размышления прервал санитар, который  пригласил  меня
поесть. Еду принесли в мою комнату. Рядом с подносом  я  нашел  листок  из
блокнота, на котором виднелось несколько поспешно написанных слов:

     "Для Вас пришла радиограмма  из  Руководства.  Вам  присвоена  третья
группа межзвездного пилотажа. Кроме того, переданы поздравления от Кэй.
                                                                   #Квин." 

     Я дважды прочитал эту короткую записку. Кэй -  это  были  сигналы  из
космоса, "третья группа" означала время их появления. Я проверил по  своей
шифровальной таблице  -  да,  это  означало  время  от  пяти  до  половины
шестого... Значит, уже после моего прибытия в заведение, в то время, когда
я разговаривал... сейчас, с кем я разговаривал в это время?
     Память у меня хорошая, а в данном случае я  запоминал  все  особо.  В
библиотеку я вошел ровно в четыре пятьдесят четыре. С этой  минуты  передо
мной были все четверо. Энор покинул комнату  через  десять  минут.  Минуты
через две после него вышел Квандр (как же, черт побери, его зовут?). Конти
вывел Оле минут в двадцать шестого...
     "Вот дьявол, - подумал я, - ни одного из них я не  видел  полные  пол
часа".
     Я вызвал санитара, который пришел примерно через минуту,  и  попросил
его сходить в кабинет доктора  и  узнать  подробности  о  моем  повышении.
Прежде чем я закончил есть, он вернулся с ответом.

     "Руководство объясняет, что Вы получили повышение согласно  параграфу
восемнадцатому, пункту четвертому, со всеми вытекающими последствиями.
                                                                   #Квин." 

     Я посмотрел в таблицу.  Восемнадцать  -  это  минуты  от  десятой  до
пятнадцатой. Четыре - первая минута... Значит точно: от семнадцати  десяти
до семнадцати одиннадцати. В это время приняты сигналы... В  это  время  я
разговаривал с Оле... Следовательно, он не мог  быть  получателем.  А  все
остальные?
     В дверь постучали. Я едва успел спрятать свои записи, как  показалась
черная шевелюра Конти.
     - Пойдем! - сказал он сощурившись.
     Ни о чем не спрашивая, я пошел за ним. Он  повел  меня  по  коридору,
толкнул одну из дверей и пропустил меня вперед.
     Посреди комнаты сидел Энор  в  своей  коляске.  Когда  мы  вошли,  он
испуганно вздрогнул и попытался спрятать  что-то  под  плед,  которым  был
укрыт. Из под ткани выглядывал кусок провода.
     - Не бойся, старик. Это свои! - успокоил его Эл, запирая двери.
     Я посмотрел на выглядывающую из-под одеяла ладонь  Энора.  Он  держал
примитивно собранный радиоприемник.
     - Энор занимался электроникой, - объяснил Эл, -  и  благодаря  этому,
почти из ничего слепил этот приемник. Мы слушаем новости  со  всего  мира.
Здесь можно принять Новую Зеландию и часть Антарктиды. Правда, это  строго
запрещено... Единственный приемопередатчик находится у  шефа,  и  тот  все
время заперт.
     - Старик допустил одну ошибку, - засмеялся Энор. - Как-то он попросил
меня исправить свой приемник. И не такое чинили! Я немного поменял схему и
у меня осталось несколько элементов...
     - В каких диапазонах работает твой приемник? - спросил  я  как  можно
безразличнее.
     - А какие вам надо? - гордо усмехнулся он.
     - Да так... никакие, просто спросил...
     - Я могу принимать сигналы до пятисот мегагерц.
     - Но ведь ультракороткие волны с  ближайших  станций  не  доходят  до
острова, - заметил я.
     Энор хитро улыбнулся.
     - Вы думаете, что я слушаю радио просто так, для своего удовольствия?
Милый мой, я знаю что делаю  и  зачем...  Обычно  они  передают  на  самых
коротких волнах! Ну, те, с Денеба, про которых я  рассказывал.  Приходится
следить, слушать...
     - Ладно, ладно! - прервал  его  Эл,  по-заговорщически  толкнув  меня
локтем. - Давай Новую Зеландию, сейчас будут новости!
     Приемник зашумел и вдруг заговорил необычно четким голосом диктора.
     "Значит так сюда попадают новости!" - подумал я, а вслух спросил:
     - Этим источником информации пользуются все пациенты?
     - Все, кроме этого идиота Лобнера...
     - Кто это?
     - Тот, что выдает себя за Ансата Четвертого Квандра. И есть еще один,
которому мы не доверяем, - объяснил Энор. - Он тут всего  четыре  дня.  Ты
его не видел, он всегда сидит у себя в комнате и  смотрит  в  потолок  или
окно...
     - Как его зовут?
     - Точно не знаю. Вроде  бы  Берт.  Кажется,  он  с  одной  из  старых
экспедиций. Но свихнулся только недавно.
     - Его зовут Берт Затль, или что-то в этом роде, - буркнул Эл.
     Я вздрогнул. Это имя было мне известно!
     - Он случайно не из экспедиции Бранта, из две тысячи сто восьмого?
     - Кажется... - задумался Эл. - По-моему так доктор и сказал, когда  я
спросил, что это за парень.
     Да... Это мог быть тот Берт, которого я знал. Он отправился за год до
меня, но в противоположном направлении. Лететь ему было  поближе,  поэтому
вернуться он мог намного раньше. Надо его увидеть!
     - В какой комнате живет этот Затль? - спросил я, терпеливо  прослушав
новости, которые, в тот момент, меня совсем не интересовали.
     - В четырнадцатой, рядом с тобой, - объяснил Эл. - Не советую к  нему
ходить. Жутко нудный  мужик.  Кажется,  он  никого  не  замечает.  Тяжелая
меланхолия.
     - Давно он вернулся? - продолжал я выспрашивать. -  Я  еще  не  читал
последние номера бюллетеня... Не знаю,  какие  экспедиции  вернулись  и  в
каком составе... Кажется, я знаком с этим Бертом по  Центру  Обучения.  Мы
вместе заканчивали...
     - Экспедиция Бранта вернулась три  года  назад.  Они  потеряли  много
людей, - сказал Энор пряча свой приемник под обшарпанную обивку кресла.
     - Так я пойду? - сказал я неуверенно.
     - Подожди, куда ты так спешишь? - остановил  меня  Эл.  -  Одному  же
скучно!
     Однако разговор не клеился и вскоре я попрощался. Эл вышел со мной. Я
думал, что он опять начнет открывать мне тайны, которыми потчевал  меня  в
библиотеке. Но он только провел меня к себе.
     Когда мы проходили мимо четырнадцатой комнаты, оттуда  выскочил  один
из санитаров. Он тихо выругался и направился к лестнице.
     - Что там у него? - бросился за ним Эл.
     - Черт бы его побрал! - буркнул санитар. - Он уже  два  дня  не  ест.
Пусть шеф с ним сам разбирается.
     В моей комнате горел свет. На столе стоял недавно  принесенный  ужин.
Эл попрощался со мной у порога и пошел к себе, вниз.
     "Странный он, -  подумал  я.  -  Ведет  себя  абсолютно  нормально  и
выглядит симпатично. Однако... Я не мог  этого  сформулировать...  но  мне
казалось, что этот человек присматривает за мной или  следит.  Быть  может
из-за постоянного напряжения и сознания важности  своей  тайной  миссии  я
стал слишком мнительным? Меня ни на минуту не покидало  ощущение,  что  за
мной кто-то смотрит...
     После ужина я лег в постель и сразу заснул.  Разбудил  меня  какой-то
звук. Я не шевелился, постарался дышать ровно,  и  прислушаться  к  ночной
тишине. Ничего. Наверное показалось со сна...
     Вдруг, где-то рядом с постелью что-то зашуршало по  полу.  "Крыса,  -
подумал я. - Или что-то забралось через  открытое  окно.  Ящерица!  Нет...
Слишком громко топает. Надо посмотреть."
     Быстрым  движением  руки  я  хлопнул  по  выключателю  над  кроватью.
Одновременно со щелчком контакта,  что-то  шмыгнуло  по  полу.  Загорелась
лампа. Ослепшим взглядом я просмотрел все  углы.  Ничего.  Если  это  была
крыса, то спряталась в  какой-то  дыре.  Я  посмотрел  на  остатки  ужина,
которые так никто и не забрал. Оставшийся кусочек хлеба был не тронут...
     "Наверное, крыса", - успокоил я себя и  погасил  свет.  В  темноте  я
посмотрел на светящийся циферблат настенных часов, было около одиннадцати.
Значит я спал всего час.  Мысль  о  присутствии  в  комнате  крысы  мешала
заснуть. Я дотянулся до стола, нащупал вилку и  положил  ее  на  пол,  так
чтобы можно было дотянуться. В коридоре послышались шаги. Скрипнула  дверь
соседней комнаты. Я услышал голос санитара:
     - Затль, доктор прост вас зайти к нему. Он  просил  поторопиться.  Вы
пойдете сами или мне вас проводить?
     Шаги санитара удалились по  коридору,  по-видимому  Затль  согласился
идти добровольно.
     "Прекрасный случай увидеть его", - подумал я.
     В эту минуту в углу опять что-то затопало.
     - Эта крыса не даст мне заснуть, - пробормотал я, встал и одел халат.
     В коридоре послышалось шлепанье мягких тапочек. Это Затль шел к шефу.
Я подошел к двери и, не зажигая света,  осторожно  ее  приоткрыл.  Но  она
открывалась так, что я не видел той части коридора,  в  которой  находился
идущий.  Зато  я  видел  двери  четырнадцатой  комнаты.  Он   оставил   ее
незапертой, внутри горел свет.
     Некоторое время я нерешительно стоял в  дверях  своей  комнаты.  Я  в
любом случае хотел увидеть Затля когда он будет возвращаться.
     Со стороны лестницы послышались тяжелые шаги.  Скоро  в  поле  зрения
появился санитар, потом  носилки  и  второй  санитар.  На  носилках  лежал
человек. Его профиль промелькнул в щелке так быстро, что  я  даже  не  мог
сказать, видел ли я когда-нибудь это лицо.
     Первый санитар отворил ногой двери четырнадцатой комнаты. Они  внесли
носилки и через минуту вышли, погасив свет и закрыв  двери.  Проходя  мимо
моей двери, один из них тихонько ее прикрыл. Я вспомнил про крысу и о том,
что должен был позвать санитаров, чтобы они или прогнали ее или  дали  мне
другую комнату.
     Я вышел  из  комнаты,  немного  поколебался  и,  наконец,  решительно
направился к двери четырнадцатой комнаты.
     "Надо бы все выяснить. Кажется, они ему дали какие-то  успокаивающие,
- подумал я. - Посмотрю, пока он спит.
     В комнате было  темно.  Полоска  света  из  коридора  упала  на  лицо
лежащего в постели человека. Этого хватило. Лежащий человек не был  Бертом
Затлем из экспедиции Бранта! Глаза его были закрыты, руки ровно сложены на
одеяле. Это точно был не тот Берт. Но лицо этого человека я где-то  видел.
Вряд ли мы были знакомы до моего отправления к  звездам.  Должно  быть,  я
видел его уже после возвращения, вот только где? Может он мелькнул  где-то
в толпе...
     "Странно, - подумал я, - почему он здесь под чужим именем? Надо будет
установить его личность!"
     Машинально я полез в карман, забыв, что не ношу заметок в халате.
     Я тихо закрыл двери и пошел к лестнице. Когда я проходил возле дверей
кабинета Квина, мне показалось, что там кто-то разговаривает.
     В комнате санитаров никого  не  было.  Я  постучал  в  кабинет  и  не
дожидаясь ответа открыл дверь. Квин стоял перед  огромным  шкафом  доверху
забитом папками. Рядом  с  ним  стоял  высокий  мужчина,  протянувшийся  к
последней полке шкафа. Они одновременно повернулись ко мне. Квин, как  мне
показалось, слегка смутился. Я посмотрел на его собеседника и едва подавил
удивление: передо мной стоял тот самый  Затль,  которого  я  минуту  назад
видел глубоко спящим в четырнадцатой комнате. "Здесь только одна лестница,
- пронеслось в голове. - Он не мог сюда спуститься после меня!"
     - Вы... не спите - Квин вымученно улыбнулся.
     - Не могу, - сказал я, стараясь придать голосу как можно более сонное
звучание. - По моей комнате бегают крысы.
     - Крысы? - удивился доктор. - Вы их видели?
     - Нет. Было темно, а когда я включил свет, они убежали.
     - А-а, вы меня успокоили! Нам здесь только крыс не  хватало!  -  Квин
вздохнул с видимым облегчением. Вы ошибаетесь. Это были не  крысы.  Скорее
всего, вы не закрыли окно. Я забыл вам сказать. Окна надо  закрывать,  или
вставлять в них сетку. Иначе, каждую ночь у вас будут визитеры. Это коала,
такие  маленькие  медвежата...  Кто-то  завез   их   из   Австралии.   Они
акклиматизировались  и  размножились.  В  саду  полно  эвкалиптов,  а  они
питаются  листьями.  Наедятся  до  невозможности,  впадают   в   состояние
опьянения и висят на ветках в бессознательном  состоянии,  их  можно  даже
руками собирать. Под вечер они приходят в себя и начинают искать  пищу.  У
них есть свои проходы в здание и иногда даже сетка не помогает.  А  вообще
они абсолютно безвредные и очень милые. Что мне вам посоветовать?  -  Квин
повернулся к столу и достал из ящика небольшой пульверизатор. -  Распылите
это в комнате. Немного пахнет, но человек привыкает, а они этого не любят.
     Благодарю! - сказал я скосившись на  фальшивого  Затля.  -  Спокойной
ночи!
     - Минутку... - остановил меня Квин. - Кажется у меня для  вас  что-то
есть...
     Он повернулся и вышел в  лабораторию,  старательно  закрыв  за  собой
двери. На минутку я остался один на один с этой подозрительной  личностью,
обладающей удивительной способностью находиться в двух местах сразу.
     -  Извините,  вы  Берт  Затль  из  экспедиции  Бранта?  -  спросил  я
улыбнувшись.
     Он нехотя посмотрел на меня и пробурчал:
     - Да. А что?
     - Вы меня не помните? - спросил я настойчиво.
     - Нет. А вы меня?
     - Тоже нет!
     - Значит, все в порядке... -  сказал  он  и  его  лицо  скривилось  в
иронической усмешке.
     - Нет, не все. Я знал  Берта  Затля  до  того  как  он  отправился  к
Фомальгауту.
     В его глазах появился враждебный  блеск.  В  это  мгновение  вернулся
доктор.
     - Извините, Крайс. Может вернемся к этому завтра?  Я  не  могу  найти
ключей от шкафа. Вы можете вернуться к себе, Затль. Спокойной ночи!
     Он вежливо поклонился и открыл перед нами двери. Затль вышел  первым.
Я отправился за ним. На лестнице он вдруг остановился, повернулся ко  мне,
и, глядя сверху, прошипел:
     - Я Берт Затль! Запомни!
     После чего он повернулся и пошел дальше.  Подойдя  к  свей  двери  он
остановился, положил руку на дверную ручку и вдруг замер.  Он  смотрел  на
дверь в конце коридора - единственную  в  торцевой  стене.  Дверная  ручка
медленно поднималась, будто кто-то тихо закрывался с  той  стороны.  Затль
бросил взгляд в мою сторону, потом быстро открыл  свою  дверь  и  исчез  в
комнате. Я заметил, что у него горит свет...
     Когда дверь за ним закрылась, я подбежал к ней и быстро открыл. Затль
сидел на краю кровати и снимал туфли. Прежде чем он успел поднять  голову,
я, не сказав ни слова, закрыл дверь.
     В моей комнате ничего не изменилось. Даже вилка лежала на  полу,  там
где я ее оставил. Я нажал на распылитель и потянул носом.  Жидкость  имела
слабый запах, который ни с  чем  не  ассоциировался.  Я  распылил  немного
жидкости на подоконнике и по углам.
     "Затль самый подозрительный, -  подумал  я  уже  лежа  в  кровати.  -
Хотя... он прибыл сюда только четыре дня назад, а  сигналы  появились  уже
неделю назад... Может это значит, что он прибыл сюда именно  затем,  чтобы
их принять? Может он так и договорился со своими хозяевами... Где же я его
видел?"

     Проснулся я с трудом. Хотя было почти десять, я  еле  разлепил  веки.
Завтрак обычно  приносили  в  восемь,  поэтому  я  удивился,  что  кофе  в
фарфоровой чашке до сих пор горячий.
     "Его принесли только что, - подумал я. - Откуда они знали  сколько  я
буду спать?"
     За едой я припоминал события вчерашнего вечера. Больше всего  мне  не
давала покоя эта дверь в конце коридора. Как я успел узнать, кроме меня  и
моего соседа из четырнадцатой комнаты, на  этом  этаже  никто  не  жил.  Я
попытался вспомнить, что находится под этой дверью на первом этаже.  Может
там дополнительная лестница? Это бы объяснило вчерашнее появление Затля  в
кабинете... Но это бы значило, что Затль сговорился с Квином...  С  другой
стороны тот тон, которым он  убеждал  меня,  что  он  Затль,  казалось  бы
свидетельствовал о том, что он знает то же, что и я, и знает что я знаю...
Я уже совсем запутался, когда меня осенило:
     "Может этот... Затль исполняет здесь ту же роль, что и я?  Следит  за
кем-то по поручению руководства? А может... за мной?"
     Меня послали  сюда  с  "миссией"  обнаружения  адресата  таинственных
сигналов. Но с тем же успехом, может случиться и так, что я  и  есть  этот
адресат. Меня послали сюда специально, чтобы за мной было легче наблюдать.
Для усыпления моей бдительности выдумали эту "тайную миссию"... а может...
я просто сошел с ума?
     Наполнившись подозрениями такого рода, я достал характеристику Затля.
В нескольких предложениях, на  кадре  микрофильма  был  описан  тот  Затль
которого я знал: он  вернулся  с  экспедицией  Бранта,  работал  в  лунной
службе... Вот только это лицо! Это же совсем другой человек...
     Я решил выяснить этот вопрос. Единственная возможность сделать это  -
поговорить с полковником. У нас была установлена система связи, даже  была
возможность  непосредственного   контакта,   без   привлечения   ненужного
внимания.
     Я спустился к Квину и, как можно вежливее, попросил передать в Европу
поздравления с днем рождения для одной женщины.
     Квин понимающе улыбнулся и погрозил мне пальцем.
     - Ох, Крайс! - добродушно сказал он. - Мой метод  лечения  состоит  в
полной изоляции пациента от ужасной мельницы современной цивилизации. А вы
до сих пор не оторветесь от этого... Вам надо  забыть,  что  у  меня  есть
радиостанция. Ну ладно, последний раз...
     Он взял в руки листик с телеграммой  и  исчез  соседней  с  кабинетом
дверью, где стояла радиостанция. Я вышел пройтись по саду.
     Приближался полдень, солнце пекло немилосердно.  На  лавке,  в  тени,
кто-то дремал, откинув назад голову. Когда я проходил мимо, он пошевелился
и посмотрел на меня. Это был Затль... Он провожал меня взглядом до  самого
поворота аллейки. Обходя вокруг здания, я встретил  обоих  санитаров,  они
возвращались откуда-то из сада и несли выпачканные свежей землей лопаты.
     - Это вы следите за садом? - спросил я.
     Высокий, - кажется его звали Филип, - остановился и глядя  на  клумбы
сказал:
     - Конечно. Если бы не мы, все заросло бы за одно лето. Кроме  того...
- добавил он после небольшого перерыва, - надо  же  что-то  делать,  иначе
сдохнешь со скуки.
     Второй санитар держался в нескольких шагах, но ничего  не  говорил  и
ковырял носком туфли гравий дорожки.
     - Вы давно здесь работаете?
     - Почти год, - ответил Филип, - наших предшественников доктор уволил.
У них были семьи и они слишком часто отлучались. А здесь надо быть всегда,
особенно когда много пациентов.
     - А у вас семей нет?
     - Нет. Я холостяк, а Руди вдовец.
     Я кивнул головой и  не  найдя  других  вопросов,  пошел  вдоль  живой
изгороди окружающей дом.
     - Далеко не отходите! - крикнул мне вслед Филип. - В лесу  попадаются
змеи.
     Я повернулся и кивнул. Я не собирался далеко отходить по той причине,
что ожидал скорой реакции полковника на мою депешу.
     За домом, посреди большой круглой клумбы, торчал  громадный  памятник
или  обелиск.  Высокая,  в  несколько   метров,   вытянутая   конструкция,
выполненная из камня или специально обработанного металла, ассоциировалась
с полетом в космос, и являла как бы синтез чистого движения закованного  в
груду материи.
     "Должно быть, это памятник космонавтам!" - решил я  после  нескольких
минут осмотра.  Я  не  подходил  близко,  чтобы  не  помять  газон  вокруг
памятника. Я обошел всю часть сада, расположенную  за  домом.  Проходя  по
дорожке между эвкалиптами,  я  действительно  увидел  нескольких  забавных
медвежат, про которых вчера рассказывал доктор. Я уже подходил к  дому,  а
меня до сих пор не покидало ощущение, что я не увидел  в  саду  того,  что
обязательно должно было там быть. Эта мысль не оставляла меня до тех  пор,
пока я не увидел выходящего из дома Филипа.
     Теперь я знал, чего не хватало в саду: ни на  одной  из  клумб  я  не
увидел свежих следов лопаты. Филип подошел ко мне, когда я  поднимался  по
лестнице.
     - Приезжает инспекция  из  Космеда,  доктор  просил  не  выходить  из
здания.
     Значит мой сигнал  дошел!  Вместе  с  объявленной  комиссией  приедет
полковник, и мы сможем перекинуться парой слов. Я еще  не  знал,  как  это
произойдет и что я скажу. Что этот Затль, вовсе не  Затль?  Ну  и  что  из
этого? Правда, он странным образом перешел с этажа на этаж.
     Я опять вспомнил таинственную дверь в конце коридора.  Надо  хотя  бы
узнать, что за ней...
     Я вышел из комнаты и, убедившись что никого  нет,  медленно,  как  бы
прогуливаясь, подошел к этой двери. Еще раз оглянувшись я быстро нажал  на
дверную ручку. Неожиданно дверь поддалась. Помещение походило на  кладовку
заставленную полками и  шкафами.  Кроме  большого  окна,  отсюда  не  было
никакого  выхода,  так  же  как  и  лестницы  вниз.  Я  почувствовал  себя
обманутым, если комната не заперта, наверняка в ней нет ничего необычного.
Да и мои подозрения выросли на довольно зыбкой почве, ведь тогда, вечером,
сюда мог войти один из санитаров. Но удивительный  интерес  Затля  к  этой
двери был чем-то конкретным...
     Почти не думая, я открыл один из шкафов и заглянул внутрь. Ударившись
плечами о дверь, я испуганно отскочил назад. Из  шкафа  на  меня  смотрело
лицо человека. Мое лицо! В следующий момент я  уже  понял,  что  там  было
зеркало, но первое впечатление было поразительным.  Это  казалось  шуткой.
Зачем было прятать зеркало в шкаф?
     В следующем шкафу ничего не было, в третьем - опять зеркало. Я мог бы
и остановиться, но поддался искушению открыть четвертый. На меня  смотрело
лицо, но на этот раз не мое! Это был Затль.  Он  стоял  в  шкафу  приложив
палец к губам и неподвижно глядя на меня, как бы  приказывая  молчать.  Не
задумываясь, я закрыл шкаф и быстро выскочил  в  коридор,  одновременно  с
этим, я услышал топот ног на лестнице.
     "Быть может... Затль  мой  единомышленник?  Или  только  притворяется
таковым! Он знает, что мне известна тайна его личности, и будто  дает  мне
понять, что я не должен обращать на него внимания..."
     Я старательно закрыл дверь  и  продолжил  хождение  по  коридору.  Со
стороны лестницы приближалась группа из нескольких пожилых мужчин. За ними
шагал Квин, нервно  протирающий  очки.  Я  безразлично  прошел  мимо  них,
пытаясь  не  задерживать  взгляда  на  полковнике,  который,   конечно   в
гражданской одежде, вышагивал  среди  членов  высокой  комиссии.  К  моему
удивлению, полковник вдруг остановился, повернул  голову,  внимательно  на
меня посмотрел и сделал три шага в мою сторону.
     - Черт побери! - закричал он внезапно и протянул ко мне обе  руки.  -
Да это же Крайс! Глазам не верю! - и, повернувшись к Квину: -  Вот  уж  не
ждал встретить здесь старого знакомого! Что-нибудь серьезное, доктор?
     Квин перестал протирать стекла и водрузив очки на нос развел руками:
     - Еще не знаю... Крайс приехал только вчера,  мы  за  ним  наблюдаем.
Если хотите поговорить, пожалуйста...
     - Ах да, конечно! - полковник просто сиял сжимая мои руки и  выглядел
очень обрадованным. - Мы не виделись целую вечность!
     Он обнял меня за плечи и заглянул в глаза.
     - Ну что, старик! - продолжал он радостно. - Узнаешь?
     Он крепко прижал меня к груди, похлопывая по плечам.
     - Я здесь  по  службе.  Инспекция  из  Космеда.  Да,  ладно.  Коллеги
справятся и без меня. Не каждый день встретишь человека, которого не видел
больше ста лет!
     Квин, хоть и старался это скрыть, был очень доволен  тем,  что  может
избавиться от одного из членов комиссии. Должно быть, он не  соблюдал  все
необходимые  правила,  потому  что  вел  себя  нервно  и   лебезил   перед
инспекторами.
     Мы с полковником направились  в  сад,  разговаривая  погромче,  чтобы
казалось, будто мы и правда сто лет не виделись.
     Когда мы добрались до уединенной скамейки, полковник сменил тон.
     - В чем дело, Крайс? Покороче, мы не можем говорить долго.
     - Вы отлично сыграли встречу! - сказал я с признанием. - У меня  есть
некоторые сомнения...
     - Это еще не повод... - прервал он меня.
     - Знаю. Но это особые сомнения. Первое из них вы устранили появившись
здесь...
     - Не понимаю.
     - Я думал... что сижу здесь, по  той  же  причине,  что  и  остальные
пациенты, или еще хуже...
     - Что за глупости? Ты думаешь мы настроены на идиотские  шуточки?  По
каким-то там подозрениям ты  внезапно  вызываешь  меня  сюда,  будто,  как
минимум, нашел что-то важное. Ты понимаешь, что  этот  номер  с  комиссией
неповторим. Мало того, что мне пришлось частично  посвятить  в  наши  дела
шефа Космеда, так мы еще и вносим переполох на остров Оор, что  делу  тоже
не помогает!
     Я быстро объяснил ему, что нашел кое-что, хотя и не знаю, касается ли
это нашего дела. Я рассказал ему про Затля.
     Полковник нахмурился и покачал головой.
     - Информацию мы брали из Космеда. Они сообщили нам про  этого  Затля.
Что вернулся с Брантом и так далее... Космед, в свою  очередь,  знает  то,
что сообщили ему. Затль работал в лунной службе...
     - Хорошо проверьте Луну, я думаю, что он или до сих пор работает там,
или...
     - Понимаю. Ты думаешь, что  он  исчез,  а  кто-то  позаимствовал  его
личность? Хорошо, я проверю.
     Полковник был недоволен. Он долго молчал, взвешивая мои донесения.
     - Кроме нас и Сато никто не знает про мою миссию? - спросил я,  чтобы
проверить посетившую меня мысль.
     - Никто. Шеф Космеда кое-что знает, но ничего конкретного.
     - А сигналы? Кто первым их обнаружил?
     -  Я  же  говорил.  Их   зарегистрировал   беспилотный   спутник,   а
заинтересовались ими работники КОРАДа. После этого все  материалы  забрали
мы, руководство Космоцентра.
     - Так или иначе, дело о сигналах прошло через несколько пар рук и его
нельзя считать тайной?
     - Ну... может и нет.
     - А экспедиция Бранта,  та  в  которой  участвовал  настоящий  Затль,
насколько я знаю, не добралась до Фомальгаута?
     - Нет, они вернулись по техническим причинам.
     - И еще один вопрос, - вспомнил я.  -  Раньше  не  было  такого  типа
сигналов? Я имею ввиду случайные наблюдения с ротопланов, пролетающих  над
этим районом океана...
     - Нет. Уже год действует запрет на полеты над островом и рядом с ним.
На этом настоял Квин, кажется шум двигателей плохо влиял на  пациентов.  У
Квина большие связи в Космеде, они делают все, что он хочет.
     - Связи? И какие же?
     - У него несколько друзей на высоких постах. Некоторых,  кажется,  он
лечил...
     Полковник вдруг встал и отправился к дому. Я пошел за  ним,  понимая,
что разговор закончен.
     - Делай свое дело, Крайс, - сказал он вполголоса. -  Если  за  неделю
ничего не узнаешь, мы тебя вытащим. Вокруг острова мы поместили  плавающие
ретрансляторы, которые  передают  информацию  о  появлении  сигналов.  Они
появляются ежедневно, примерно в одно и то же время.
     - Как вы думаете, - спросил я, - возможно, чтобы они управляли  этими
сигналами кем-нибудь на Земле? Находясь на расстоянии  двадцати  с  чем-то
световых лет? Я думаю,  что  это  малоэффективный  метод.  Хотя  бы  из-за
времени прохождения сигнала...
     -  Конечно,  мы  принимаем  это  во   внимание.   Окрестности   Земли
внимательно патрулируются.
     - Значит, вы думаете, что в нашей системе может летать их межзвездный
корабль?
     Он цыкнул на меня, чтобы я замолчал, потому  что  мы  приближались  к
входной двери.

     Я как раз снимал левый ботинок, когда постучал Филип  и  сказал,  что
доктор приглашает меня вниз. Я посмотрел на часы.  Было  около  десяти.  Я
почувствовал удивительное беспокойство, может  по  аналогии  со  вчерашним
вечером? Правда, вчера доктор говорил, что у него дело ко мне...
     Я глянул на дверь четырнадцатой комнаты, замочная скважина светилась,
Затль был у себя.
     Шаркая тапочками я поплелся по коридору в сторону лестницы,  а  когда
оказался внизу, снял обувь и потихоньку вернулся  наверх.  Краем  глаза  я
заметил человека исчезающего  в  туалете.  Я  стоял  прислушиваясь.  Вдруг
открылась дверь в конце коридора. Из  нее  вышел  Филип.  Увидев  меня  он
остановился, будто недоумевая, после чего закрыл дверь и направился в  мою
сторону. Мне показалось,  что  перед  тем  как  закрыть  дверь  он  что-то
пробормотал.
     - Вы уже были у доктора? - спросил он.
     - Нет. Как раз иду.
     Я пошел, а он медленно  повернулся  и  скрылся  за  дверью  ближайшей
комнаты. Квина я застал в кабинете.
     - Извините, что я тревожу вас в такое время, - сказал  Квин  улыбаясь
своей обычной улыбкой. - Присядьте, это займет несколько минут. Я хотел бы
кое-что у вас выяснить... Он подошел к шкафу  и,  поднявшись  на  цыпочки,
попытался схватить с полки одну из папок.
     Я поднялся, чтобы ему помочь.
     - Вот ту, ту! - показывал он пальцем смешно подпрыгивая.  Его  лысина
находилась на уровне моего плеча.
     Я дал ему папку. Он заглянул в нее и с извинениями вернул.
     - Не эта, я ошибся! - сказал он. - Вон та, левее...
     Я потянулся чтобы вернуть на место первую папку. В ту же минуту, Квин
всем телом бросился на шкаф, он закачался и ударился о стенку, от  которой
был слегка отодвинут. Я машинально схватился за  край  полки  и  в  ту  же
секунду, краем глаза, заметил как стоящая на шкафу статуэтка атлета теряет
равновесие.  Подсознательным  движением  я  выбросил  руку  вверх,   чтобы
предплечьем защитить голову  и  отпрыгнул  от  шкафа.  Огромная  бронзовая
фигура отскочила от моей руки, рухнула на лысый череп  Квина  и  потом,  с
грохотом, на пол. Доктор закачался и упал. Я прыгнул к нему чтобы  помочь,
но  он,  будто  ничего  не  случилось,  провел  рукой  по  лысине  и  стал
подниматься с пола бормоча: "Ничего, ничего". Он выпрямился и стал  передо
мной с очень озабоченным выражением лица.
     На голове его не было ни  шишки,  ни  малейшей  царапины!  А  ведь  я
собственными глазами видел, как тяжелая статуя опустилась на его голову. У
него, как минимум, должен был треснуть череп!
     Двери широко открылись. На пороге стояли Руди и Филип, со  свернутыми
носилками. Глядя на нас и на лежащую  на  полу  статую,  они  нерешительно
мялись возле двери. Руди пытался спрятать носилки, поставив их наконец под
стену в коридоре.
     "Они услышали шум и прибежали... но почему  с  носилками?"  -  я  был
совсем сбит с толку. Дальше мои мысли побежали быстрее: - Лопаты! Лопаты и
отсутствие следов в саду! Они копали могилу!"
     Используя замешательство санитаров и нерешительность  Квина,  который
все еще стоял с глупой миной и повторял: "Ничего не  случилось!",  подавая
непонятные знаки Филипу. Я наклонился, схватил доктора обеими руками  ниже
колен, приподнял его и бросил в сторону санитаров.  Он  оказался  тяжелее,
чем я думал. Он свалился им под ноги. Филип бросился на меня, но я  ударил
его ногой в живот. Удар отбросил его назад, так что он задел  Руди  и  оба
они свалились  на  лежащего  посреди  кабинета  Квина.  Руди,  оказавшийся
сверху, выбрался первым. В эту минуту  за  его  спиной  в  дверном  проеме
показался Затль.
     "Конец, - подумал я, - их четверо..."
     Свет погас. В слабом отблеске, пробивающемся из окна,  я  увидел  как
Руди, подбитый сзади, рухнул обратно на  поднимающегося  Филипа.  Раздался
пронзительный  свист.  Затль  вытащил  из-под  халата  короткий  лазер  и,
направив его на кучу тел, лежащих на полу, застыл в дверном проеме охраняя
проход. В ту  же  минуту,  за  его  спиной,  во  мраке  коридора  по  полу
пронеслись три бледные тени, как будто  огромные  крысы  или  коты.  Затль
повернулся и выстрелил. А потом,  страшно  ругаясь,  помчался  за  ними  в
сторону выхода. Прежде чем я успел что-нибудь сделать, из  клубка  тел  на
полу выбрались еще три таких же светлых тени  и,  проскочив  через  двери,
исчезли во мраке. Теперь и я выбежал из дома. Два раза, где-то в зарослях,
раздались выстрелы Затля, а через мгновение и сам он показался из-за угла.
     - Черт! - зарычал он, схватил меня  за  плечо  и  затащил  обратно  в
здание. - Сволочи! Гады паршивые!
     Страшный  взрыв  потряс  воздух,  посыпались  стекла,   ослепительная
вспышка  осветила  облачное  небо  и  стену  зарослей.  Грохот  перешел  в
оглушающий протяжный вой. Только когда он немного стих, Затль отпустил мое
плечо и выскочил наружу. Я побежал за ним и, проследив  за  его  взглядом,
поднял глаза к небу. Сквозь низкие облака  пробивалось  пятно  света,  как
будто над островом появилась вторая, еще более яркая  луна.  Светлый  круг
гас и на глазах уменьшался. Затль молча обошел дом. Я направился за ним ни
о чем не спрашивая. По его поведению я понял, что если и можно было что-то
предпринять, теперь все равно было поздно.
     На том месте, где  клумба  окружала  бывший  "памятник  космонавтам",
теперь виднелся  круг  выжженной  земли.  Посередине  круга  зияла  черная
круглая яма.
     - Я ошибся! - сказал Затль. -  Какое  коварство!  Вместо  того  чтобы
спрятать, они поставили свой космолет посреди клумбы...

     В коридоре Затль повернул выключатель и во всем здании зажегся  свет.
Рядом с  дверью  кабинета  лежал  Линдгард.  Я  перевернул  его  и  увидел
распоротый живот. Склонившись над ним я заметил, что внутри он пустой. Это
была просто кукла, которой управляли  изнутри.  Такие  же  куклы  Квина  и
санитаров мы нашли в кабинете. Куклы Конте и Лобнера лежали  на  лестнице.
Манекен Асвитца лежал в коляске в его  комнате.  Кожа,  покрывающая  куклы
была отличной имитацией человеческой. Лица, на которых остались  случайные
гримасы, даже теперь выглядели живыми.
     - Сами они были слишком маленькими и слабыми, чтобы что-то сделать! -
говорил Затль. - Они  маскировались  под  людей  с  нарушениями  памяти  и
психики. Это освобождало  их  от  обязанности  помнить  "свое  прошлое"...
Интересно, сколько таких доктор Квин успел отправить в  мир...  Прекрасная
работа! - сказал он  поднимая  оболочку  Лобнера  за  шкирку,  как  старый
балахон. - Смотри, здесь внутри пульт управления, а места только для кота.
     - Они были как раз такой величины... - задумчиво сказал я. - А  ты...
Ты из Четвертого Отдела?
     -  Майор  Тукс,  к  вашим  услугам!  -  усмехнулся  мнимый  Затль   и
выпрямился. - А ты? От полковника Крона? Из второго?
     - Угадал. Теперь я знаю, где тебя видел - в штабе обороны.
     - Вот к чему приводит излишняя секретность. И отсутствие координации.
Из всех обитателей мы больше всего подозревали друг друга...
     - Ты меня подозревал?
     - Конечно.
     - А я тебя с первой секунды. Ты вел себя странно, кроме  того...  это
имя.
     - Нестыковка. Я спрашивал у Затля, может ли его кто-то  знать.  А  он
уверял, что все его знакомые вымерли пол века назад.
     - Значит он жив? Вернулся с экспедицией Бранта?
     - Вернулся.
     - Ну что же... напишем рапорт вместе... Надо сообщить руководству...
     - Не спеши, их все равно не поймают. Перейдут на сверхсветовую и  ищи
ветра в поле.
     - Ты думаешь, что  они  достигают  сверхсветовых  скоростей?  Но  это
невозможно!
     - Ах, да! Ты же ничего не знаешь. Ты только  вернулся  и  тебя  сразу
загнали на эту работу! - засмеялся Тукс.
     - Ты не знаешь про теорию Цвайштейна и  тройственный  парадокс!  Пока
это только теория, которую мы не можем использовать на практике, но они...
     - Черт с ними, - сказал я. - Я думаю, что если Земля  стала  объектом
их интересов, они так легко не сдадутся...
     Мы медленно шли по коридору  первого  этажа,  когда  я  вдруг  что-то
вспомнил.
     - Слушай, Тукс. А что ты делал вчера в шкафу?
     - Где-е? - Тукс остановился как вкопанный.
     - В шкафу, в той комнате!
     Он сорвался с места и побежал. Когда я вошел за ним, он  стоял  перед
открытым шкафом.
     - Но это... зеркало!
     - Ты думаешь, что глядя в зеркало я видел тебя? - сказал я со смехом.
- Открой третий шкаф.
     Из шкафа выпала кукла с лицом Тукса.
     - Вот черт! - сказал он. - Еще немного...
     - В лесу, за домом, должны быть две готовые ямы, - сказал я когда  он
рассматривал своего двойника.
     - Придется покопать, чтобы найти тела остальных, - сказал  он  выходя
за мной в коридор.
     Возле своего номера я замер, положив руку на ручку двери.
     На кровати, укрытая моим пледом лежала моя кукла.  Новенькая,  совсем
неиспользованная...

                              Януш А.ЗАЙДЕЛЬ 

                                   ОДНИ 

     Маудр молчал. Он лежал  и  длинными  костлявыми  пальцами  расчесывал
бороду. Остальные удобно расположились вокруг, лениво прикрыв глаза.
     - Не  пойму,  -  говорил  Ити,  -  отчего  некие  традиции,  какие-то
предрассудки  и  ничем   необоснованные   верования   тормозят   свободные
исследования, имеющие целью познание Нашего Мира?!
     - На вопрос, что такое Наш Мир, ответа я пока не нашел,  -  отозвался
Эсо. - Но, - он остановился и искоса глянул на Маудра, - сдается мне, все,
что в нас вбивали с момента возникновения у  нас  Сознания  Существования,
мягко говоря притянуто за уши... Задумайтесь и признайтесь, что  и  у  вас
достаточно сомнений... Каждое мыслящее Существо  в  чем-либо  сомневается.
Особенно когда речь заходит о таких загадочных и неисследованных вопросах,
как Загадка Бытия или  Смысл  Существования...  Не  однажды,  глядя  через
Большое Око Нашего Мира, многие из вас думали, что миллионы Мелких  Огней,
окружающих нас - это такие же самые Миры, либо подобные тому, в котором мы
живем... Это единственная логичная гипотеза: Наш  Мир  один  из  огоньков,
блуждающих в Великой Пустоте. Почему именно он должен быть  выделен  среди
остальных? Отчего бы в Тех Мирах не существовать Существам похожим на нас?
     - Известно же, - нетерпеливо прервал его Оак, -  что  Живые  Существа
могут обитать исключительно в Нашем Мире. Вне его никто жить не может!
     - А кто-нибудь пробовал доказать это опытом?
     - Опытом? А что это? - раздраженно вмешался  Йокс.  -  Просто  слепая
вера в аутентичность чувств! А кто поручится, что все, наблюдаемое мною  в
Большом Оке, является действительным отражением  находящегося  вне  Нашего
Мира? Откуда мне знать, существует ли вообще что-нибудь за его  пределами?
Почему я должен быть уверен, что Наш Мир существует,  что  существуете  вы
все, что существует мое тело? Обо всем этом меня информируют мои  чувства,
а я имею право не доверять им, слишком уж они несовершенны...  Единственно
настоящим, и существующим вне всякого сомнения, является  мой  Разум,  мое
Сознание Существования... Остальное, возможно, а вероятнее всего так оно и
есть, всего лишь ощущения возникающие в моем сознании!
     - А что ты делаешь, когда проголодаешься? - завелся Оак.
     - Когда я получаю ощущение голода, - не спеша  продолжал  Йокс,  -  я
подползаю к устройству именуемому Большим Регенератором, которое дает  мне
ощущение сытости. И все! Как видишь, это не противоречит  моим  воззрениям
на Наш Мир...
     - А все мы, подлый эгоцентрист, только твое ощущение? И существуем не
объективно, а только в твоем воображении?
     - Естественно! Хотя временами становится странно, как ощущение такого
толстяка помещается в моем сознании! К  счастью,  оно  достаточно  широко,
чего нельзя сказать о твоем!
     Оак попытался приблизиться  к  Йоксу,  чтобы  кулаком  доказать  тому
реальность своего существования. Но после  нескольких  попыток  подняться,
отказался от своего намерения. С некоторых пор его живот стал свисать ниже
колен, поэтому ползать стало необычайно трудно, не говоря уж о хождении на
четвереньках. Поэтому он ограничился грозным рычанием и удобно  улегся  на
мягком полу.
     - Задумайтесь, каким бы был смысл существования Нашего Мира, если  бы
он существовал на самом деле, - добавил Йокс.
     - Ты споришь с _н_а_м_и_, или с самим собой - ехидно отозвался Оак, -
если с нами, то ты не последователен!
     - Ты спрашиваешь о смысле существования Нашего Мира? - вмешался  Эсо.
- Сначала  надо  найти  причины  его  возникновения!  Уже  давным-давно  я
доказал, что Наш Мир возник из  сгущения  Великой  Пустоты,  равно  как  и
остальные миры! Сначала возникли стены Нашего Мира, потом все, что  в  нем
существует  и  наконец  -  Большой  Регенератор.   Из   последнего   вышли
Существа... С тех пор в  Нашем  Мире  возникла  та  великолепная  гармония
процессов, которая так явно подтверждает  правильность  моих  рассуждений:
мы, Существа, живем благодаря  Большому  Регенератору,  который  дает  нам
Питательную Субстанцию. А Регенератор существует благодаря нам,  поскольку
поглощает выделяемые нами Бросовые Субстанции.  Таким  образом  замыкается
цикл процессов Нашего Мира. И в этом единственная цель его существования -
непрерывное  движение,  круговорот,  превращение,  и  одновременно  бытие,
существование Неограниченно Долгое Время!
     - Ты действительно веришь в то, - вмешался молчащий до сих пор  Тако,
- что Наш так великолепно устроенный Мир, в котором  все  приспособлено  к
Существам в нем живущим, возник в процессе  самостоятельного  формирования
из однообразной Внешней Пустоты?
     - Во первых, о _в_е_р_е_ и речи  не  было!  Это  научно  обоснованная
теория, - обиделся Эсо.  -  Ничего  странного,  что  в  процессе  длящемся
Неизмеримо Долгое Время могут возникать достаточно  сложные  создания!  Ты
недооцениваешь эволюции Миров! Не только Наш, но и все другие Миры  должны
были  возникнуть  тем  же,  либо  приближенным  способом.  Поэтому,  очень
вероятно, что они напоминают Наш Мир, и являются такими же  Продолговатыми
и Всесторонне Замкнутыми, а внутри их, хотя  кое-кому  не  по  душе  такие
гипотезы, могут обитать Существа Подобные Нам! Мы  самый  свежий  источник
Развития, но отнюдь не последний! Разве не  удалось  мне,  не  прибегая  к
легендам и предрассудкам, убедить вас, что все  окружающее,  и  мы  в  том
числе,  в  Нашем  Мире  возникло  в  результате   абсолютно   естественных
процессов?
     - А Старый Человек и его  науки?  Разве  не  провозглашают  они  вещи
противоречащие тому, что ты нам пытаешься доказать? - Оак не  сдавался.  -
Ведь Маудр собственными глазами видел Старого  Человека!  Говорил  с  ним!
Маудр самый мудрый из нас, а его Память  Прошедшего  простирается  намного
дальше нашей.
     - Прошу  тебя,  Оак,  не  привлекай  предания  и  легенды  в  научную
дискуссию!  -  с  нетерпением  отозвался  Эсо.  -   Старый   Человек   мог
существовать на самом деле, у меня  нет  оснований  сомневаться  в  словах
Маудра! Но кто поручится, что Старый Человек сам достаточно хорошо знал  о
том, чему учит нас посредством Маудра? А если  он  и  знал  о  Нашем  Мире
намного больше нас, остаются сомнения,  правдиво  ли  он  все  передал!  Я
считаю Старого Человека таким же Существом, как и мы, хотя никак  не  могу
объяснить его исчезновения из Нашего Мира... Старый Человек  действительно
мог сделать множество ценных выводов... Если из его Учения выбросить  все,
что является обычным упрощением  или  украшением  Объективной  Реальности,
если оторваться от мистицизма и иррационализма, мы,  быть  может,  получим
некое собрание правил и законов касающихся жизни в Нашем Мире... Остальное
- просто ценное наследие Культуры Давних Времен, которое, с  точки  зрения
науки,  не  представляет  собой  ни   познавательной   ни   онтологической
ценности...
     - Извини, но я не понимаю, что данном случае ты называешь мистицизмом
и  иррационализмом!  -  огрызнулся  Оак.  -  Разве  в  нашей   Объективной
Реальности нет реальных доказательств большинству тезисов  содержащихся  в
учении  Старого  Человека?  Разве  не  являются  Объективной   Реальностью
например Закрытые Двери, о которых Старый Человек  говорил,  цитирую:  "Не
открывай Закрытые Двери, поскольку хранят они Тайны Мира." - конец цитаты.
     - Прости, но меня удивляет отсутствие логики в  твоих  высказываниях!
Как ты не поймешь, что существование именно таких объектов,  происхождения
и назначения которых наука объяснить еще не может, побуждает  фантазию  на
создание  легенд  и  сказок?  Учение  Старого  Человека   возникло   путем
приспособления легенды к  действительности!  Старый  Человек,  как  и  мы,
многого не мог  объяснить,  отсюда  в  его  учении  столько  неясностей  и
таинственных формулировок!
     - А что ты думаешь о Голосах,  которые  Маудр  однажды  слышал  из-за
одной Закрытой Двери?
     - Не очень-то я в это верю... Во всяком случае, я  уверен,  что  рано
или поздно мы сможем объяснить их абсолютно естественными причинами...
     - Однако же, эти  Голоса,  среди  многих  непонятных  слов  упоминали
название Обещанного Мира, известное по учению Старого Человека!
     - Это могло быть самовнушением!  Среди  множества  непонятных  звуков
легко найти известное слово, особенно если слушать,  ожидая  чего-то...  -
скептически заметил Эсо.
     - Вы перенесли дискуссию в чисто теоретическую плоскость! А  я  хотел
бы услышать ваше мнение на тему следующего проекта:  а  если  организовать
экспедицию за пределы Нашего Мира? Не кажется ли вам, что это принесло  бы
много  нового  и  интересного  материала  для  дальнейших  рассуждений   и
философских изысканий?
     - Сказано: "Не покидай Мира, поскольку Внешняя Пустота не  для  Живых
Существ! А кто Мир Наш покинет,  Смертью  умрет,  а  другие  умрут  с  ним
вместе!" - впервые подал голос Маудр и замолчал.
     Воцарилась тишина. Лишь через минуту Ити отважился выступить в защиту
своего проекта:
     - Вот вам пример того, как предубеждения, я бы  сказал  предрассудки,
тормозят развитие творческой мысли! Что такое Смерть,  о  которой  говорит
Маудр? Знаем ли мы такое явление? Помним  ли  мы  кого-нибудь,  кто  "умер
Смертью" в Нашем Мире? Какой смысл имеет запугивание нас некоей выдуманной
карой Смерти за любознательность и расширение познаний о Нашем Мире?
     - Не противься, брат, учению Старого Человека, которое дано нам, дабы
безопасно достигли мы цели Великого Возвращения в Большой Мир! - отозвался
Маудр.
     - В таком случае попробуем открыть Запертые Двери! - выступил Эсо.  -
Тогда я докажу вам, что Голоса  можно  объяснить  абсолютно  естественными
причинами!
     - Сказано: "Не открывай Закрытые Двери пока Светлый Круг не  заслонит
десятой части Большого Ока", - в третий раз отозвался Маудр.  -  Мозг  ваш
еще не наполнен Многими Тайнами, которые передал мне Старый Человек  перед
своим уходом! Только когда Светлый Круг  закроет  десятую  часть  Большого
Ока, разрешено мне осветить ваши головы светочем  знаний,  дабы  могли  мы
подготовиться к приходу Новой Жизни!  Одно  скажу  я  вам  для  укрепления
сердец ваших: есть цель Нашего Существования! Уходя, Старый Человек открыл
мне Тайну Закрытых Дверей! За  Дверями  этими  находится  скрытая  от  нас
Сокровищница Знаний о Других Мирах! Назначение наше пройти вместе  с  ними
Путь Великого Возвращения и передать их Существам Нам Подобным, по  образу
и подобию которых  мы  созданы!  Существа  эти  населяют  Большой  Мир,  к
которому Наш Мир направляется. Смотрите в Большое  Око  и  в  нем  увидите
приближение Конца Великого Возвращения. Время приходит. Верьте словам моим
и дано будет вам  Отдохновение  после  Возвращения,  и  оно  Наградой  вам
станет! Слушайте голос мой,  следуйте  указаниям  моим,  дабы  Смертью  не
померли!
     - Умственная недостаточность! - буркнул Эсо Ити, - пойдем,  не  дадим
одурманить себя "пророческими видениями" этого старого дурака!
     С максимальной скоростью, которую позволяли развить отвисшие  животы:
они поползли в Главный Коридор, зачерпнуть чистого воздуха возле  Большого
Регенератора...
     - Как ты думаешь, Эсо  -  спросил  Ити,  когда  оба  удобно  улеглись
засунув в  рот  концы  Питательных  Трубок,  -  действительно  нет  ничего
сверхъестественного в Нашем или других Мирах?  А  если  какой-нибудь  факт
будет противоречить твоей теории? Если нарушишь  один  из  законов  Нашего
Мира? Исполнится что-нибудь из предсказаний Маудра?
     - Не верю, что такое произойдет, а если и произойдет, я считал бы это
расширением законов Объективной Реальности. Понятно, что  наши  знания  не
охватывают всего возможного  в  Нашем  Мире!  А  что  касается  исполнения
предсказаний... я посчитал бы  это  случайным  совпадением  обстоятельств,
абсолютно случайным...
     - Знаешь? Я хочу посмотреть в Большое Око! - через минуту начал  Ити,
- Давно я там не был! Ты же знаешь, как трудно пройти  дорогу  к  большому
Оку и Закрытым Дверям? Наш Рост Вширь последнее время  становится  слишком
быстрым!
     - Не бойся! Если бы ты внимательно слушал в  свое  время  мою  Теорию
Развития Разумных Существ, ты понял бы, что таков  всеобщий  закон  Роста!
Разумное Существо в своем развитии поочередно проходит  следующие  стадии:
сначала оно небольшое и в меру  продолговатое  и  постепенно  округляется.
Потом оно начинает расти вдоль и вширь, и одновременно  в  нем  появляется
Способность к Наблюдению Явлений. В следующей фазе,  наряду  с  дальнейшим
Ростом Во Всех Направлениях Существо приобретает способность к Логическому
Анализу Явлений, одновременно теряя способность к передвижению посредством
Катания и  Ползания.  В  этой  фазе,  являющейся  переходом  к  последней,
наисовершеннейшей  и  наивысшей  форме  бытия,  Существо  должно  накопить
максимум фактов и наблюдений и произвести их предварительный анализ. Когда
это произойдет, оно должно расположиться в  непосредственной  близости  от
Большого Регенератора, который обеспечит  непрерывную  подачу  Питания,  и
начать соответствующий Процесс Мысленного  Познания,  который  и  является
единственным содержимым и целью Бытия! При этом наступает последняя  фаза.
Существо  постепенно  приобретает  самую   совершенную   из   существующих
Шарообразную  Форму.  Ненужные  больше  органы  передвижения  отмирают,  а
Существо, питаемое Регенератором, в течение Неограниченно Долгого  Времени
разрешает загадку Бытия, посредством чего и  достигает  удовлетворения  от
своего существования!
     - Это действительно прекрасно! Но... что будет дальше?
     - А зачем думать об этом? Это произойдет  в  Очень  Далеком  Будущем,
хотя, как я  уже  сказал,  для  размышлений  будет  достаточно  времени  в
Шарообразной Форме!
     -  И,  тем  не  менее,  я  отправляюсь  к  Большому  Оку!  Увеличение
количества информации не помешает! Ты со мной?
     - Наверное, нет... - заколебался Эсо. - Я чувствую, что  приближается
последняя фаза развития. Моя Шарообразность в последнее  время  становится
явной. А мои знания  о  Нашем  Мире  больше  не  требуют  дополнений...  Я
предпочитаю остаться здесь, возле Регенератора...
     - А ты не думал, что наши формы могут быть следствием злоупотребления
Питанием?
     -  Вздор!  Регенератор  же  дает   нам   Питание   в   неограниченных
количествах! Ты думаешь, что Наш Мир может действовать против нас?  Против
Правильного Направления Развития? Я ем, когда хочу, то есть много и  часто
-  по-видимому  таков  закон  правящий  Нашим  Миром!  Частое  пользование
Регенератором ускоряет процесс Округления, а долгие прогулки его отдаляют.
Поэтому,  если  ты  хочешь  побыстрее  приобрести  Совершенную  Форму,  не
шатайся, лучше Лежи и Думай!
     - Ты сам говорил, что надо насобирать как можно больше наблюдений  за
время Познавательной Фазы! Я отправляюсь в экспедицию к Большому Оку,  раз
Маудр так сильно возражает против экспедиции за Пределы Нашего Мира!
     Ити пополз по Коридору. Эсо остался  любовно  посасывая  в  полудреме
Питательную Трубку.
     Разбудил его громкий крик Ити. Он  нехотя  открыл  глаза  и  чуть  не
уселся с испугу. Ити двигался невероятно быстро,  используя  для  движения
только _д_в_е_ конечности,  лишь  время  от  времени  помогая  оставшимися
двумя! Это было неслыханно! Очень давно Эсо не наблюдал ничего подобного!
     - Есть! Есть Большой Светлый Круг!  Он  занимает  уже  десятую  часть
Большого Ока!
     - Что? Что ты плетешь? Ты уверен? - спрашивал ошеломленный Эсо.
     - Можешь убедиться сам, - бросил Ити и  забавно  подпрыгивая  побежал
сообщать новость остальным.
     Маудр приподнялся на дрожащих ладонях:
     - Вы слышите Великую Новость! Из уст самого  неверящего  слышите  ее!
Исполняется  предсказание  Старого  Человека!  Так  же  исполнятся  и  все
остальные Тайные Истины, которые Он нам явил! С этого момента Большой Круг
станет расти, пока не заслонит все Большое Око... Тогда наступит  Конец  и
Начало! Отбросьте все сомнения, поскольку я возвещу вам истину!
     Очень Давно с Большого Мира, населенного  Существами  Подобными  Нам,
Наш Мир отправился к Другим Мирам. Во время  оное,  еще  нас  не  было.  В
путешествие отправились Предки Наши. А Сокровища Знаний  они  должны  были
привезти с Других Миров... Из Предков  Наших,  по  образу  их  и  подобию,
возникли мы... Они добрались до Другого  Мира,  но  перед  возвращением  в
Другом Мире и сгинули... Остался только Старый Человек и мы,  но  Сознание
наше еще спало. Только я  тогда  уже  способен  был  Что-либо  Понимать  и
наказал мне Старый Человек следить  за  вами  и  Нашим  Миром,  и  поручил
привести вас к Большому Миру. И  сказал,  что  Вскоре  уйти  должен  Туда,
Откуда Не Возвращаются... И открыл  мне  многие  вещи,  о  которых  я  вам
поведаю...  А  закончив,  перестал  двигаться.  И   когда   он   оставался
неподвижным  Достаточно  Долгое  время,  я  бросил  его  тело  в   Большой
Регенератор... А мы,  используя  питание,  Тело  Его  потребляем,  в  виде
Питательной Субстанции!...
     Светлый Круг заслонил десятую часть Большого Ока.  Что  надлежит  нам
делать? За Очень Долгое Время, пока мы пребывали вне Большого Мира, уплыло
на нем Время Намного Большее...
     - Как же это возможно, чтобы Время текло по-разному в двух  Удаленных
Точках? - прервал его Эсо, который незаметно вполз в Зал.
     - Молчи, не прерывай, - рявкнул Ити, который  подвинувшись  к  Маудру
ловил каждое его слово, забыв о своих  недавних  сомнениях.  -  Продолжай,
Учитель!
     - Неужто все, что  превышает  твою  Способность  Понимания,  -  Маудр
добродушно повернулся к Эсо, - должно  быть  неправдой?  Есть  много  тайн
проникнуть в которые не способно ни одно из  Существ  Нашего  Мира.  Среди
многих тайн  и  эта,  а  рассказал  о  ней  Старый  Человек  и  назвал  ее
"эйнштейнапарадокс"...
     Эсо замолчал, а Маудр продолжил:
     - Как сказал я, нет теперь в Большом Мире Существ присутствующих  при
отправлении Нашего Мира в Большое Путешествие... Они ушли Туда, Откуда  Не
Возвращаются... Так говорил Старый Человек, хотя смысла слов  его  постичь
нам  не  дано...  Уход  означает  Конец  Движения,  а  возможно  и   Конец
Существования!
     - Это невозможно! Не может быть конца Бытия! Существование  вечно!  -
преодолевая страх произнес Ити.
     - Не так, как ты говоришь! - медленно ответил Маудр. - Старый Человек
сказал: "Бытие вечно, но заполняют его все  новые  Существа,  возникая  из
старых, которые уходят. Как мы возникли из Предков Наших, а они ушли"...
     - Что-то  не  припомню,  чтобы  из  кого-то  из  нас  возникло  Новое
Существо! - заметил Йокс.
     - Это ничего не доказывает! - ответил Тако. - Возможно в  Нашем  Мире
не достает какого-то Важного Элемента  необходимого  для  появления  Новых
Существ! Не забывай, что по словам Маудра, Наш Мир является только  частью
большого  Целого,  от  которого  он  когда-то  оторвался.  Явления   могут
проявляться только в естественной среде необходимых условий...
     - Светел ум твой, - поддержал его Маудр, -  поскольку  Полноты  Жизни
Существо может  достичь  только  в  Большом  Мире,  который  для  бытия  и
предназначен. Приготовимся к Возвращению на Обещанную нам  Землю,  которая
кружится вокруг Светлого Круга, а он дает ей жизнь. И имя ему СОЛ...
     Старый Человек наказал мне запомнить и следующее:  когда  Существа  с
Земли заговорят с нами в Зале За Закрытыми Дверями, хоть мы  и  не  поймем
смысла их слов, ответить надо заклятием,  которое  заставил  меня  выучить
Старый Человек: "ЭТОАРГОПРИМИТЕУПРАВЛЕНИЕ", слова эти надлежит  произнести
трижды...
     - А если бы Голоса с Земли не отозвались до  того  как  Светлый  Круг
закроет Большое Око? - с тревогой поинтересовался Оак.
     - Это будет знаком, что Существ Подобных  Нам  на  Земле  уже  нет...
Тогда Старый Человек приказал мне сказать Большому Координатору,  которого
мы узнаем в Зале За Закрытыми Дверями по множеству моргающих Глаз,  другое
заклятие...
     - Какое?
     - Это заклятие без необходимости произносить нельзя!
     - А что произойдет?
     - Наступит тогда Большое Движение и Силы Великие потрясут Наш  Мир...
И Большой Мир не дано нам будет видеть... А Круг СОЛ уйдет из Большого Ока
и увидим мы в нем снова  Бесчисленные  Огни,  и  предназначено  нам  будет
погибнуть, умереть Смертью, не познав Большого Мира...

     Они  испуганно  стояли  на  четвереньках.  Странная  Стена,  мигающая
множеством огней, гипнотизировала, притягивала  к  себе  взгляд...  Маудр,
который минуту назад только  ему  известным  способом  открыл  перед  ними
Закрытые Двери, внимательно прислушивался. Временами  из  треска  и  шума,
доносящихся  откуда-то  свысока,  долетали  звуки  ничем  не  напоминающие
разговора Существ... На стене напротив виднелось несколько  Больших  Очей,
намного больших чем то, которое было известно им по  Главному  Коридору...
На одном из них был  виден  Большой  Светлый  Круг  СОЛ...  Он  постепенно
увеличивался... Но ни один голос не отозвался в Зале.
     Вдруг,  на  одном  Большом  Оке  появилась  точка   светящаяся   ярче
остальных... Все устремили на нее взгляды...  Она  приближалась,  росла...
Вдруг  от  нее  оторвалась  еще   одна   точка   и   начала   стремительно
приближаться...
     Ни одного голоса не раздалось в Зале...
     Маудр, опершись на обе ладони дрожащим  голосом  произнес  непонятное
заклятие:
     - "сменакурсанастовосемьдесятградусов!"
     Внезапное ускорение бросило их на стену рубки.