Дуглас НАЙЛЗ
   ТЕМНЫЕ СИЛЫ НАД МУНШАЕЗ

   Пер. - В.Гольдич, И.Оганесова.
   "Муншаез" #1
   Douglas Niles. Darkwalker in Moonshae ("Moonshae Trilogy" #1).

                              РАВНОДЕНСТВИЕ

     Поля вокруг Кер Корвелл пестрили яркими красками: разноцветные шатры,
развевающиеся знамена и множество ярких  костюмов  -  все  это  ярмарочное
великолепие  привлекало  толпы  людей.  Праздник  Весеннего  Равноденствия
означал конец зимы и рождение новых обещаний и  надежд.  По  случаю  столь
важного события ффолки собирались со всех концов  Королевства  Корвелл,  и
даже из-за его пределов, чтобы присоединиться к празднованию.
     Широкая гавань с восточной  оконечности  залива  Корвелл  ощетинилась
мачтами.  Крутобокие  рыбачьи  лодки  ффолков,  сплетенные  из  ивняка   и
обтянутые кожей, покачивались на воде рядом с длинными  галерами  северян,
оснащенных единственным прямым парусом,  но  все  они  казались  карликами
рядом с громоздкими галеонами калишитов.
     Тристан Кендрик, принц Корвелла, торопливо пробирался  сквозь  толпу,
не  обращая  внимания  на   суету   вокруг.   Группа   жонглеров-калишитов
расположилась в центре ярмарки, и каждый из них ловко управлялся с дюжиной
сияющих  на  солнце  ятаганов.  Тристан  в  нетерпении  обошел   циркачей,
казалось, он их даже не заметил. Он миновал торговцев ярким  шелком,  хотя
услужливый  калишитский  купец  продавал  ткани  невиданных   в   Корвелле
расцветок. Принц спешил и прошел мимо  палаток  искусных  оружейников  Кер
Каллидирра, которые выставили на продажу блестящие стальные мечи.
     - Привет, Тристан! - окликнул его  один  из  фермеров,  расставлявший
перед собой на столе кувшины с молоком.
     - Доброе утро, - присоединился рыбак из соседней деревни.
     И так все время, пока он пробирался сквозь толпу, получая вежливые  и
дружеские приветствия от большинства  ффолков.  И  опять  Тристан  испытал
легкое раздражение - никто не обращался к нему как  к  королевской  особе.
Хоть разок, но  приятно  было  бы  услышать:  "Здравствуйте,  принц!"  или
что-нибудь в этом роде.
     Он,  как  всегда,  отбросил  эти  мысли,  впрочем,  так  же,  как  он
отбрасывал все серьезные мысли о своем высоком положении  и  накладываемых
титулом обязательствах. Придет день, и, возможно, он немного  подумает  об
обязанностях, которые будут на него возложены, когда он станет королем; но
сегодня... сегодня у него есть дело, здесь, на  ярмарке!  Тристан  ускорил
шаг, и хорошенькие деревенские девушки в свежих льняных платьях застенчиво
улыбались  ему.  Принц  же  казался  себе  весьма   эффектным,   задумчиво
поглаживая едва пробившуюся бородку, которая  слегка  курчавилась  и  была
чуть темнее его волнистых каштановых волос. Новый шерстяной плащ и кожаные
штаны выглядели  чистыми  и  совершенно  новыми  по  сравнению  с  черными
кожаными башмаками.  Принц  чувствовал,  что  его  переполняют  энергия  и
радость жизни: его охватила  весенняя  лихорадка.  Пройдя  мимо  шатров  и
прилавков, где купцы разложили свои товары, Тристан двинулся между загонов
для скота и даже мимо лошадей. Наконец, он выбрался на открытое место, где
его уже ждали.
     - Приветствую вас, мой господин, - раздался  пронзительный  голос,  и
принц улыбнулся приближавшемуся карлику Полдо.
     - Рад тебя видеть, мой друг, - искренне ответил Тристан, пожимая руку
маленького человечка. - Как хорошо, что  ты  вернулся  из  своего  зимнего
путешествия целым и невредимым.
     Полдо поклонился в ответ, и на мгновенье его глаза  алчно  сверкнули.
Карлик был коренастым и крепким, около трех футов и одного или двух дюймов
роста. Потертая кожаная куртка и  старые,  но  хорошо  начищенные  башмаки
дополняли картину. Его седые волосы закрывали уши и свисали на воротник, а
улыбающееся лицо было чисто выбрито и совершенно лишено морщин, хотя Полдо
уже перевалило за шестьдесят. Карлики жили на  всех  островах  Муншаез,  в
основном, по соседству  с  поселениями  людей.  Хотя  они  были  одним  из
народов, с давних пор  населявших  острова  (так  же  как  гномы  в  эльфы
Ллевирра), они прекрасно уживались с появившимися гораздо позже  ффолками.
Теперь они получали доходы от торговли с  людьми  и,  вдобавок,  жили  под
защитой соседних замков.
     - Ну, как поживаешь, старый мошенник? - спросил принц.
     - Очень неплохо, а скоро будет  еще  лучше,  когда  у  меня  появится
возможность избавить тебя от  содержимого  твоего  кошелька!  -  отозвался
Полдо, хитро поглядывая на кожаный мешочек на поясе у Тристана и  стараясь
скрыть довольную улыбку.
     Тристан же искренне радовался встрече со своим старым приятелем и  не
скрывал этого. Считалось, что Полдо жил в Лоухилле, поселении карликов, не
более чем в миле от Кер Корвелл. Однако  опытный,  закаленный  трудностями
искатель приключений проводил большую часть года, путешествуя по  островам
Муншаез и по миру в погоне за деньгами, так что  они  с  принцем  виделись
весьма редко. В отличие от большинства карликов, которые  довольствовались
пастушескими радостями в своих норах, кладовых и  винных  погребах,  жизнь
Полдо была наполнена волнениями и приключениями.
     - Я провел зиму, прочесывая Побережье Мечей и Муншаез, и собрал таких
собак, о каких ты можешь только мечтать. И для тебя я  тоже  нашел  пса  к
западу отсюда - на острове Морей. Тебе не устоять!  -  и  опять  довольная
улыбка слегка искривила уголки его рта.
     В этом году Полдо занялся охотничьими собаками,  и,  как  обычно,  он
располагал товаром на все вкусы, для самых разных целей. Быстро  скользнув
глазами по большой группе собак, скучавших на солнцепеке, Тристан  заметил
великолепного пса и затаил дыхание, а потом присвистнул.
     Стараясь держаться небрежно, принц сказал:
     - Ну, что же, выглядит он неплохо.
     - Если у тебя есть причины для сомнений...  -  начал  было  возражать
Полдо, но Тристан его не слушал.
     Это был мурхаунд - свирепый охотничий пес из  породы,  выведенной  на
островах Муншаез. Впрочем, ничего особенного тут не было - у  принца  была
уже дюжина таких собак. Но этот мурхаунд был особенно  крупным  и  могучим
зверем с гордой осанкой - весьма необычной для его породы.
     Среди терьеров,  гончих  и  волкодавов  в  коллекции  Полдо  огромный
коричневый мурхаунд выделялся, как  принцесса  среди  своих  фрейлин.  Его
коричневая шкура блестела, густая и гладкая на широких  плечах  и  длинных
стройных ногах. Даже для мурхаунда он был громадным.  Его  глаза  изучающе
смотрели на Тристана.
     - Где ты его нашел? - опросил Тристан.
     - Он приехал со мной из  Нормандии.  Всю  дорогу  просидел  на  носу,
словно был рожден для морских путешествий. Я не заметил, чтобы он  обращал
внимание на людей - во всяком случае до сих пор.
     Тристан подошел к собаке и опустился на колени в грязную  траву,  так
что глаза человека к животного оказались на одном уровне. Принц вспомнил о
своих охотничьих псах. Они были свирепыми и опытными - но с таким  вожаком
это будет лучшая свора в королевстве! Тристан медленно  взял  великолепную
голову собаки в свои руки. Мохнатый хвост слегка пошевелился, и  сразу  же
пес продемонстрировал Тристану свое отношение, став энергично и дружелюбно
махать хвостом. Принц пристально посмотрел в глаза мурхаунда и прошептал:
     - Мы будем величайшими охотниками в Гвиннете - нет, во всем Муншаезе!
Даже фирболги с гор станут трепетать, услышав твой боевой клич!  Я  назову
тебя Кантус, - собака внимательно наблюдала за принцем, ее влажные,  карие
глаза сияли. Пес шумно задышал, его пасть слегка приоткрылась,  и  Тристан
увидел зубы величиной с мизинец.
     Собрались зеваки  понаблюдать  за  принцем,  и  Тристан  почувствовал
неожиданный прилив гордости, когда он понял, что они с восхищением смотрят
на его собаку. Два свирепых на вид северянина с  желтыми  бородами  стояли
позади Полдо, что-то быстро и непонятно обсуждая на своем странном  языке,
состоящем,   казалось,   только    из    гортанных    звуков.    Несколько
рыбаков-ффолков, охотник и маленькие мальчишки глазели на принца и  Полдо,
дожидаясь, чем все  это  кончится.  Пунцовый  плащ  среди  простой  одежды
деревенских  жителей  выделял  молодого  торговца-калишита,  с  удивлением
глядящего на огромного пса.
     Тристан  поднялся  с  колен  и,  тщетно  пытаясь  скрыть  нетерпение,
повернулся к Полдо, но влажные ладони выдавали его  волнение.  Эта  собака
должна принадлежать ему! Стараясь казаться равнодушным, он начал торговлю:
     - Действительно, превосходное животное. Я дам  тебе  за  него  десять
золотых!
     С возмущенным воплем Полдо  отшатнулся  от  принца.  -  Морские  валы
перекатывались через нос корабля, - закричал он высоким визгливым голосом.
- Храбрые матросы бледнели от страха и готовы  были  вернуться,  но  я  не
сдавался! Я знаю, говорил я себе, принца, который пожертвует  королевством
за  такую  собаку,  который  достойно  наградит  за   стойкость   друга...
который...
     - Хватит! - закричал Тристан, подняв руку и глядя  карлику  в  глаза,
изо всех сил стараясь не рассмеяться. - Ты получишь двадцать, но не...
     - Двадцать! - голос карлика сорвался от возмущения. Он  повернулся  к
зевакам и развел в сторону руки - сама оскорбленная  невинность.  Северяне
рассмеялись, так забавно выглядел Полдо в своем гневе. -  Обрывки  парусов
свисают с бимса! Мы, наверное, с дюжину раз чуть не  перевернулись.  Волны
величиной с  гору  бросали  наше  судно  из  стороны  в  сторону...  а  он
предлагает мне двадцать золотых! - Полдо снова повернулся к принцу, улыбка
которого стала слегка вымученной. - Такая собака, как  эта,  -  для  того,
конечно, кто что-нибудь  понимает,  -  выручит  мне  сто  золотых  в  одно
мгновенье - в любом цивилизованном порту  мира!  -  Карлик  обезоруживающе
улыбнулся.
     - Но мы все-таки друзья,  и  я  таковым  и  остаюсь.  Он  твой...  за
восемьдесят  золотых!  -  Полдо  эффектно  поклонился,  услышав   возгласы
изумления, доносившиеся из растущей толпы. Ведь еще ни разу ни одна собака
не была продана даже за половину той суммы, которую назвал Полдо!
     - Ну, ты несколько переоцениваешь размеры  моего  кошелька,  -  резко
возразил карлику  принц.  Он  уже  понимал,  что  покупка  собаки  нанесет
сокрушительный удар  по  его  карману.  С  тоской  пытался  Тристан  найти
наиболее подходящую тактику, чтоб повыгоднее заключить сделку с  карликом,
тем более что его кошелек никогда не бывал набитым до отказа. Но  Полдо-то
отлично знал принца - он знал, что Тристан ни за что не устоит перед такой
великолепной собакой.
     - Ладно, могу предложить тебе сорок, но больше я не...
     - Сорок золотых, - провозгласил Полдо, все  еще  играя  на  толпу.  -
Отличная цена за собаку.  Если  бы  речь  шла  об  обычной  собаке,  я  бы
немедленно согласился.
     - Пятьдесят, - произнес принц, которого начало охватывать раздражение
оттого, сколь дорого стали стоить ему сделки с Полдо.
     - Продано!
     -  Отлично!  Браво!  -   За   поздравлением   последовало   радостное
рукопожатие и веселый женский смех.
     -  Спасибо,  леди  Робин,  милая,   -   ответил   Полдо,   театрально
раскланиваясь.
     - А ты... ты меня удивляешь: иметь  дело  с  этим  мошенником,  когда
вокруг согни других карликов! - сказала Робин Тристану.
     Черные волосы девушки блестели на солнце, а зеленые  глаза  искрились
весельем. В отличие от большинства девушек,  пришедших  на  праздник,  она
была одета в удобную практичную одежду - зеленые трико и яркий плащ  цвета
ржавчины. И вое же красотой она превосходила любую самую изысканно  одетую
девушку на празднике.
     Принц улыбнулся Робин в ответ, радуясь встрече с ней. Если она  будет
рядом, праздник обещает быть вдвойне волнующим.
     - Ты пришла купить собаку? -  спросил  он,  не  обращая  внимания  на
протянутую руку Полдо.
     - Нет. Я хотела просто посмотреть. В  такой  чудесный  день  в  замке
слишком мрачно и холодно.
     - Ты говорила с  моим  отцом  сегодня  утром?  -  спросил  Тристан  и
немедленно  пожалел  о  том,  что  задал   этот   вопрос,   когда   увидел
промелькнувшую в глазах девушки боль.
     - Нет, - тихо сказала Робин и отвернулась. - Король...  хотел  побыть
один.
     - Я понимаю, - ответил Тристан. Он посмотрел на далекую громаду замка
Кер Корвелл, возвышающегося на холме над общинными  полями,  и  подумал  о
своем отце. Если король не  пожелал  видеть  даже  Робин  -  свою  любимую
воспитанницу - вряд ли он вообще захочет разговаривать  с  кем  бы  то  ни
было.
     -  Ну,  и  ладно,  пусть  старый  дурак  сидит  и   предается   своим
размышлениям, если ему так хочется, - Тристан сделал вид, что  не  заметил
обиды в глазах Робин. - Ты видела мое новое приобретение?
     - Отличное животное, - немного холодно согласилась Робин. - Но и цену
ты заплатил немалую!
     - Да, уж, - хихикнул Полдо и снова  протянул  руку,  Тристан  опустил
руку к кошельку с монетами, заметят краем глаза пунцовую вспышку  сбоку  -
это убегал калишит в ярком одеянии.
     И тут рука принца наткнулась на пустоту в том месте, где  должен  был
быть толстый кошелек.
     Охваченный тревогой, принц бросил взгляд на землю, затем повернулся и
внимательно посмотрел вдаль, но пунцового плаща нигде не было видно.
     - Вор! - громко выругался Тристан и бросился в ту сторону, где  он  в
последний раз видел промелькнувший пунцовый плащ. Удивленные Полдо и Робин
моментально помчались за  ним.  Обогнув  палатку  и  чуть  не  налетев  на
огромную гору бочонков, Тристан увидел ярко-красную вспышку  на  некотором
расстоянии. Он даже успел разглядеть карие глаза  незнакомца  прежде,  чем
тот исчез из вида.
     Принц  промчался  сквозь  винную  палатку,  перескочил  сразу   через
несколько низких скамеек, сбив  с  ног  парочку  уже  начавших  веселиться
пьянчуг. Выбравшись из полотняного сооружения  обратно  на  дорожку  между
палатками, принц стал оглядываться в поисках вора.
     Снова всплеск красного, и на этот раз совсем рядом. Калишит  помчался
еще быстрее,  грубо  расталкивая  людей,  а  один  раз  ему  даже  удалось
раскидать множество горшков и кастрюль так, что все они посыпались  принцу
под  ноги.  Вор  был  отличным  бегуном,  но  Тристан  мчался  как  ветер,
перепрыгивая через препятствия и срезая  углы.  Арлен,  учитель  Тристана,
которого юный принц  нередко  огорчал,  любил  заставлять  своего  ученика
часами тренироваться в беге по поросшим  вереском  полям,  развивая  таким
образом в нем  выносливость  и  используя  заряд  его  юношеской  энергии.
Теперь, когда Тристан, набирая скорость, несся по прямой дороге  за  своим
врагом, оказалось, что эти тренировки дали свои результаты. Люди изумленно
таращились вслед двум  бегунам.  Очень  быстро  гонка  привлекла  внимание
праздничной толпы. Многие узнавали Тристана и,  думая,  что  это  какая-то
очередная его шутка, громко подбадривали и весело  смеялись  вслед;  очень
скоро  за  ним  устремилась  целая  толпа  ффолков,  радостно  вопивших  в
поддержку своего принца. Наконец принц догнал незнакомца;  нырнув  вперед,
он отчаянно ухватился за край алого плаща и швырнул вора на землю. Сам  он
при этом тяжело рухнул прямо на своего обидчика, затем откатился и  быстро
вскочил на ноги. Вор тоже пришел в себя,  но  к  тому  моменту,  когда  он
оказался на ногах, их уже окружала плотная толпа зевак.
     Резко повернувшись, калишит оказался  напротив  принца,  угрожая  ему
длинным изогнутым кинжалом. Тристан быстро выхватил свой охотничий  нож  и
встал в десяти футах от калишита. Несколько секунд  противники  оценивающе
смотрели друг на друга.
     Вор, примерно  ровесник  Тристана,  такого  же  роста  что  и  принц,
ухмыльнулся, предвкушая хорошую драку; впрочем, было видно, что он хоть  и
неохотно, но все-таки признает, что соперник у  него  достойный.  В  карих
глазах вспыхивали веселье  и  угроза,  при  этом  поза  вора  была  весьма
вызывающей.
     Тристан не шевелился, а кривой кинжал взметнулся вверх  и  в  сторону
принца, который инстинктивно отразил удар своим  ножом,  но  был  потрясен
тем, с какой молниеносной быстротой просвистел смертоносный клинок.
     Вор тоже, казалось, не ожидал, что его противник сумеет ответить  ему
так ловко.
     - А ты неплохо с ним обращаешься, - признал он, показывая на  тяжелый
нож. Говорил он на Едином Языке с очень сильным акцентом.
     Толпа быстро росла, но зрители  стояли  поодаль,  очистив  место  для
поединка. Теперь настроение толпы переменилось,  стало  напряженным,  люди
притихли, почувствовав опасность. Но никто не осмелился вмешаться.
     В первый раз Тристан ощутил  беспокойство.  Вор  держался  совершенно
спокойно, был даже любезен, хотя не мог не понимать, что пойман. Почему он
не сдавался?
     Неожиданно, словно кошка, калишит прыгнул вперед.  Атака  была  столь
стремительной, что чуть не застала Тристана врасплох, но его тренированные
рефлексы сработали вовремя - и он отскочил в сторону.  Он  успел  схватить
калишита за запястье, когда тот по инерции пролетел мимо Тристана.  Затем,
сделав резкую подсечку, принц сбил своего противника на  землю.  Но  вдруг
принц почувствовал, что калишит перехватил его  руку,  и  через  мгновенье
Тристан сам оказался на земле. У  него  даже  дух  перехватило,  когда  он
тяжело упал на бок. Вор молниеносно прыгнул ему на грудь, изогнутый кинжал
оказался у горла принца.
     Не обращая внимания на боль в груди, Тристан отразил атаку противника
и левой рукой схватил его за кисть с кинжалом. Сцепившись, они  покатились
по грязной траве, поочередно оказываясь  сверху.  Ловко  изогнувшись,  вор
вдруг вырвался из объятий Тристана и вскочил на ноги. Однако  прежде,  чем
он успел отскочить в сторону,  Тристан  сделал  резкое  круговое  движение
ногой. Он попал калишиту точно под колено,  и  тот  тяжело  упал.  Тристан
прыгнул на него и прижал острие своего ножа к груди незнакомца.
     Медленно  калишит  расслабился,  а  потом,  ко  всеобщему  изумлению,
расхохотался. Тристан уже начал подумывать, не сошел ли  его  противник  с
ума, но тут он заметил, что тот показывает на его живот. Посмотрев вниз  и
увидев изогнутый кинжал, принц едва удержался от восклицания. Однако, вор,
разжав руку, уронил кинжал на землю.
     - Я не хотел тебя ранить, - провозгласил он с сильным акцентом.  -  Я
только хотел выяснить, смогу ли я победить  тебя,  -  он  снова  весело  и
простодушно рассмеялся.
     - Отойдите в сторону! Дайте дорогу! -  пронзительный  голос  заставил
толпу расступиться, и Полдо проскочил сквозь кольцо зевак.  Вместе  с  ним
пришел Эриан -  огромный,  похожий  на  медведя,  воин-ветеран  армии  Кер
Корвелл. Из-за его спины выглядывала Робин.
     - С тобой все в порядке, мой принц? - осведомился карлик. Тристан уже
собрался ответить, но тут он  с  некоторым  неудовольствием  заметил,  что
Робин не только на него не смотрит, но и ни в малейшей степени  о  нем  не
беспокоится. Вместо этого, она с любопытством уставилась на вора-калишита,
что почему-то сразу стало раздражать Тристана. Неожиданно она  бросила  на
него короткий взгляд и усмехнулась.
     - Это был ужасно ловкий трюк. Ты  когда-нибудь  видел,  чтобы  кинжал
двигался так быстро?
     Тем временем вор внимательно рассматривал принца, стражников и Робин,
начиная, казалось, понимать, в какую историю он попал.
     - Принц? - опросил он, глядя на Полдо за подтверждением. - Значит,  я
украл кошелек у принца! -  невесело  рассмеялся  вор.  -  Ну,  везет,  как
верблюдице, - раздраженно заявил он, ни на кого не  глядя  и  сплевывая  в
траву. - Ну, и что мы будем теперь делать?
     - Еще чуть-чуть невезения, -  проворчал  Эриан,  хватая  калишита  за
шиворот. Легко приподняв вора, он грубо обыскал его.
     - Там, - проворчал вор,  неловко  потянувшись  к  своему  сапогу.  Он
бросил мешочек с монетами принцу. -  Ты,  наверно,  хочешь  получить  свои
деньги  назад,  -  он  снова  невесело  рассмеялся.  Вопреки  собственному
желанию, Тристан почувствовал, что ему нравится бравада молодого вора.
     - Кто ты такой? - опросил он.
     - Меня зовут Дарус - из Калимшана.
     - А теперь пошли! -  скомандовал  Эриан,  сильно  подтолкнув  вора  в
спину. - Пойдем узнаем, что скажет по этому поводу король.
     Дарус споткнулся, но сердитый стражник отвесил ему крепкую оплеуху.
     Робин потянула принца за руку.
     - Если Эриан отведет его к королю, - прошептала она, -  он  наверняка
будет казнен! - ее широко раскрытые глаза были полны беспокойства.
     Тристан посмотрел  вслед  удаляющемуся  вору,  и  снова  почувствовал
странный укол ревности. Однако, он получил свой  кошелек  обратно  и  дело
было закончено; Дарус явно не заслуживал смертного приговора.
     - Пошли, - проворчал он. - Не знаю, будет ли от  этого  прок,  но  мы
можем присоединиться к ним, -  Робин  благодарно  сжала  его  руку,  и  он
обрадовался, что произнес эти слова.

     Черные воды закружились в водовороте, расступились, и  из  прохладной
неподвижности Темного Источника начал подниматься Зверь. Прочные, накрепко
переплетенные между собой водоросли в этом месте были  особенно  плотными,
но широкое, покрытое чешуей тело, легко, словно  стебли  травы,  пробилось
сквозь мешающую ему растительность.
     Казгорот двигался медленно, наслаждаясь вновь обретенной свободой.  И
все же Темный Источник сослужил свою службу -  Чудовище  чувствовало,  что
сила пульсирует в его теле, как никогда  прежде  за  долгие  столетия  его
существования. Богиня - древний враг Зверя - должно быть, стала  уязвимой.
Зверь позволил струйке кислотной слюны вытечь из  своих  широко  раскрытых
челюстей. Повернув жарко горящие глаза к водоему, он наблюдал, как  густые
воды Темного Источника забурлили, пробуждаясь.
     Вытаскивая ноги  из  чавкающей  грязи,  существо  стало  продвигаться
вглубь болот. Три древесных ствола хрустнули,  словно  хворостинки,  когда
широкими плечами он отбросил их с дороги. Тяжелыми когтистыми лапами Зверь
давил все живое  на  своем  пути.  Звуки  ломающихся  сучьев  и  сминаемой
растительности, хлюпанье липкой грязи, раздававшееся  при  каждом  могучем
шаге, тревожили мирную тишину леса. Все живое отступало с дороги Зверя,  в
ужасе убегая прочь или  прячась  в  малодушном  страхе  в  ожидании,  пока
чудовище пройдет.
     Фирболги, издревле верно  служившие  ему,  уже  откликнулись  на  зов
своего хозяина.
     Эти  уродливые  гиганты  -  родственники  самого  Зверя  -  в  страхе
разбегались  при  его  приближении.   Потребовались   долгие   уговоры   и
определенная доза сложных заклинаний,  прежде  чем  Зверь  сумел  призвать
главного фирболга к себе. Безобразный гигант весь сжался  от  страха.  Его
луковицеобразный нос покрылся потом; он нервно  чесал  бородавку  и  молча
кивал  головой.  Фирболги  были  первым  порождением   Зверя,   завезенным
Казгоротом на острова Муншаез  в  далеком,  теперь  уже  забытом  прошлом.
Выведя предков фирболгов из моря, Зверь отвел их в Долину Мурлок. Здесь, в
изоляции, они стали мрачными, скучающими и ленивыми.
     Выбравшись из трясин и грязи болот, Зверь еще многие  дни  бродил  по
дикой местности. Наконец, чудовище вышло на крестьянские  поля,  и  вскоре
ему попалось стадо коров, пасущихся в отдаленной горной долине. Он устроил
себе  настоящее  пиршество.  Разинув  испачканные  кровью  челюсти.  Зверь
двинулся дальше, на сей раз осторожнее. Инстинктивно он почувствовал,  что
приблизился к владениям людей. Зверь не испытывал страха, но  предпочитал,
чтобы как можно дольше оставалось тайной для  всех  его  появление  здесь,
среди людей.
     Разум Казгорота стал острее после того, как свежая кровь его жертв  и
животворный весенний воздух проникли в его огромное тело. Чудовище поняло,
что его обличье не подходит для выполнения Задачи. Как же должно выглядеть
его новое тело? Казгорот вспомнил свой "коровий пир"  и  остался  доволен:
медленно  его  чешуйчатые  плечи  стали  сжиматься,   ящеровидная   голова
значительно увеличилась, и над уже широкой мордой выросли рога; чешуйчатые
и  когтистые  лапы   превратились   в   бугристые,   с   копытами,   ноги,
поддерживающие массивное мохнатое тело. Скоро Казгорот  спрятался  в  теле
здоровенного быка. Сверкающая краснота глаз  Зверя  казалась  естественной
для его нового тела.
     И превращение свершилось вовремя: чудовище почувствовало  присутствие
чуждых ему существ... Люди! Двое вышли из  леса  и  спустились  в  долину.
Мужчина  и  женщина  бросились  к   остаткам   стада,   издавая   странные
пронзительные звуки. Казгороту нравилось его новое тело. Это была мощная и
быстрая  плоть...  Плоть,  назначение  которой  было  убивать.  Он   напал
молниеносно,  и  смерть  людей   доставила   ему   удовлетворение.   Зверь
наслаждался вкусом человеческой крови, зная, что убийство  других  меньших
существ не может  сравниться  с  этим,  почти  что  чувственным  для  него
удовольствием.
     Огромный бык величественно  покинул  долину  и  двинулся  по  широкой
дороге вслед заходящему солнцу. Чудовище знало, не понимая почему, что там
найдет множество людей.
     Когда сумерки сменились ночью, Зверь увидел людей, быстро затворяющих
окна, и других, в страхе убегающих прочь при его приближении.  Примитивный
мозг, который с каждой секундой становился все более сведущим, понял,  что
тело  быка  будет  слишком  привлекать  к  себе  внимание  людей  в   этом
густонаселенном  месте.  Тут  требовалось  нечто  более  тонкое.  Чудовище
припомнило свои человеческие  жертвы  и  ту  женщину,  тело  которой  было
округлым, податливым и  страшно  приятным.  Такое  тело  позволит  ему  не
выделяться среди остальных. В глубокой тени существо  совершило  еще  одно
превращение, постепенно выпрямившись на двух ровных стройных ногах. Лицо и
руки стали мягкими и белыми, а тело - по-женски округлым. Такой  тип  тела
ему  прекрасно  подойдет.  Инстинкт  помог   Чудовищу   внести   несколько
изменений.  Волосы  цвета  спелой  пшеницы  рассыпались  по  плечам.  Зубы
выровнялись, и маленький носик задорно вздернулся к  небесам.  Тело  стало
стройным в талии и бедрах, но  остальные  места  Зверь  сделал  пухлыми  и
округлыми.
     Одежда,  осознал  Зверь,  будет  необходима,  чтобы  маскировка  была
полной.  Ночь  стала  еще  темнее,  и  Казгорот  бесшумно  проскользнул  в
небольшое здание, где, он почувствовал, спали люди. Необходимая ему одежда
лежала внутри большого сундука.  Мгновенье  Казгорот  боролся  с  желанием
отведать свежей  крови  спящих  людей.  Однако  осторожность  победила,  и
чудовище ушло, подарив этим людям жизнь.
     Восход окрасил небо, когда Казгорот снова двинулся на запад.
     Вскоре он увидел  неприветливое  свечение  моря,  простирающегося  до
самого горизонта. Но цель чудовища была не у горизонта и даже не у моря.
     Казгорот увидел небольшой замок и понял, что найдет здесь  достаточно
людей.  Перед  замком  расстилались  широкие  поля,  покрытые  шатрами   и
знаменами, с множеством веселящихся людей.
     Вот сюда и направился Казгорот.

     С  удовольствием  поигрывая  мускулами,  Эриан   подталкивал   своего
пленника в сторону замка. Огромный, опытный воин,  Эриан  чувствовал  себя
плохо в мирное время и явно получил удовольствие от возможности  применить
силу.  Робин  и  Тристан  шли  позади  Эриана  и  его  пленника,   который
по-прежнему сохранял  чувство  юмора.  Через  некоторое  время  они  стали
подниматься по вымощенной булыжниками дороге, ведущей к воротам замка. Кер
Корвелл, построенный на высоком холме, высился  над  ярмаркой,  городом  и
гаванью Корвелла. Внешняя стена замка -  обшитый  деревом  палисад  -  шла
вдоль основания холма, прерываемая лишь каменными колоннами ворот. Вершина
холма была в основном занята  внутренним  двором,  но  макушки  нескольких
построек - а, в особенности, три башни центральной укрепленной части замка
- выдавались над зубцами парапета. Широкий парапет  одной  из  трех  башен
можно было видеть с расстояния в несколько миль - это была  самая  высокая
точка во всей округе. Над  этой  площадкой  гордо  реяло  черное  знамя  с
серебряным медведем - Великим Медведем Кендриков. Если  бы  трое  ффолков,
едущих по дороге к замку, не были хорошо знакомы с этим видом,  они  могли
бы насладиться открывающейся перед ними  панорамой,  когда  поднялись  еще
выше по  дороге.  Общинное  поле,  сверкающее  разноцветными  палатками  и
знаменами ярмарки, сразу бросалось в глаза; веселое ярмарочное возбуждение
контрастировало   со   спокойными   голубыми   водами   залива    Корвелл,
простирающегося далеко на запад.  В  центре  общинного  поля  идиллическая
зелень Рощи Друидов оставалась нетронутой и горделивой.

     Деревня  Корвелл  притулилась  рядом  с  заливом  с  другой   стороны
ярмарочного поля. Деревня была, по  большей  части,  застроена  небольшими
деревянными домиками и лавками, сейчас  же  она  была  практически  пуста:
почти  все  жители  отправились  на  ярмарку.  Низкая   стена   -   скорее
символическая граница, чем настоящий  оборонительный  бастион  -  окружала
деревню с трех сторон. Деревянные причалы у  моря  образовывали  четвертую
сторону. Эти причалы  вели  к  спокойному  голубому  кругу,  образованному
высоким каменным волнорезом. Внутри круга стояла на якоре дюжина суденышек
корвелльских рыбаков, а также более крупные суда заезжих купцов.
     Маленькая группа подошла к замку, чуть замедлив шаг, поскольку дорога
к воротам замка круто, по спирали, вилась вдоль холма.  По  левую  сторону
холм резко обрывался вниз, к общинному полю. Справа склон поднимался вверх
к деревянному палисаду.
     Наконец Робин прервала затянувшееся молчание. Она пошла рядом с вором
и, поймав его взгляд, с дерзкой улыбкой заговорила:
     - Меня зовут Робин, а это Тристан.
     Дарус вопросительно посмотрел на принца.
     - Твоя... сестра? - спросил он, показывая на Робин.
     -  Нет.  Она  росла  под  опекой  моего  отца,  -  объяснил  Тристан,
неожиданно почувствовав желание прояснить их  отношения.  Он  вспомнил  на
мгновенье свое неудовольствие  тем,  как  смотрела  Робин  на  вора  после
поединка. Она снова точно так же смотрела на незнакомца,  и  в  ее  глазах
было нечто большее, чем простое любопытство.
     - Очень приятно познакомиться,  -  галантно  ответил  вор.  -  Боюсь,
обстоятельства не позволят мне... уф! -  Эриан  сильно  толкнул  Даруса  в
спину, заставив его замолчать посреди предложения.
     - Не так грубо, Эриан,  -  сказал  Тристан  стражнику.  -  Он  же  не
оказывает сопротивления.
     Эриан с отвращением отвернулся, скрыв презрительную усмешку.
     - Очень проницательно, - с признательностью пробормотал Дарус,  -  по
правде  говоря,  я  надеялся   убедить   тебя,   что   произошло   ужасное
недоразумение. В действительности, мне понравился ваш маленький городок, и
я собирался остаться здесь - по крайней мере на некоторое время.
     - Видите ли, - продолжал он, как если бы раскрывал важный секрет, - я
ведь совсем не моряк. Сюда я приплыл  на  "Серебряном  полумесяце"  -  мне
пришлось поработать матросом, чтобы оправдать дорогу. Я, настоящий  мастер
по дрессировке собак, вынужден был заниматься такой... Ну, в любом случае,
ваш маленький городок кажется мне вполне подходящим местом...  Я  собрался
здесь осесть, заняться честным делом...
     - Но не устоял перед искушением, - заключил принц.
     - Э-э... я очень сожалею. Глупо с моей стороны. Если бы тогда я  знал
то, что знаю  сейчас...  но  я  полагаю  теперь  бессмысленно  сожалеть  о
чем-либо.
     Они подошли к воротам и оказались перед громадой замка  Кер  Корвелл.
Огромные деревянные палисады простирались вправо  и  влево  и,  изгибаясь,
скрывались за гребнем холма. Ворота замка, которые стояли, оседлав  дорогу
на вершине  крутого  скалистого  холма,  состояли  из  большого  каменного
строения с четырьмя приземистыми угловыми башенками. Так как дорога давала
единственный удобный подход к холму с прибрежной равнины, этот участок был
укреплен особенно тщательно. Однако деревянные ворота, как обычно,  стояли
открытыми, и прочная подъемная решетка за ними тоже была поднята.
     Дарус остановился на мгновенье и бросил торопливый взгляд  назад,  на
ярмарку и гавань. Секунду его глаза изучали  сцену  под  ними,  словно  он
искал что-то.
     - Ну, пошел, - приказал Эриан, толкая Даруса под арку ворот.  Тристан
сделал  шаг  вперед,  собираясь  отругать   стражника,   но   остановился,
почувствовав, что Робин сжимает его руку.
     - Что мы можем сделать? - настойчиво прошептала  она.  -  Неужели  мы
дадим ему умереть? - Ее  слова  не  вызвали  возражений,  тем  более,  что
Тристан разделял ее чувства.
     - Он кажется вполне приличным парнем, - негромко сказал принц,  -  но
король будет очень строг к вору, нарушившему  покой  посетителей  ярмарки.
Что я могу сделать?
     - Я не знаю, - раздраженно ответила  она.  -  Придумайте  что-нибудь,
хоть раз в жизни! - прежде чем он успел ответить, она бросилась  вперед  и
догнала стражника и его пленника,  когда  они  вышли  на  залитый  солнцем
внутренний двор.
     Бормоча проклятия, Тристан  последовал  за  ними.  Дюжина  мурхаундов
мчалась к ним из псарни на дальнем конце  двора.  Они  окружили  Тристана,
виляя хвостами и обнюхивая его, не обошли они вниманием и Даруса с  Робин.
От Эриана они  держались  подальше,  потому  что  были  хорошо  знакомы  с
тяжелыми  сапогами  огромного  стражника.  Дарус,  казалось,  был  удивлен
контрастом между  суровым  видом  и  доброжелательным  поведением  больших
собак. Он стал разговаривать с ними, поглаживая их  мохнатые  шеи.  Вскоре
мурхаунды собрались вокруг Даруса и отправились вслед  за  ним,  когда  он
пошел дальше, подталкиваемый Эрианом.
     Когда принц подошел к дверям огромной залы, его посетила  неожиданная
идея, и он, повернувшись к стражнику, провозгласил:
     - Ты свободен, Эриан. Скажи моему отцу, что я хочу поговорить с ним!
     Робин бросила на него удивленный взгляд. Стражник  открыл  было  рот,
чтобы возразить, но Тристан остановил его  суровым  жестом.  Гигант  пожал
плечами, повернулся и пошел через двор.
     По всей видимости Дарус, занятый тем, что почесывал шею Ангусу, самой
старой собаки Тристана, не  обратил  на  это  внимания.  Он  был  поглощен
общением со  старой  охотничьей  собакой,  которая  от  удовольствия  даже
сморщила коричневую морду и медленно помахивала хвостом.
     - Какие красивые собаки, - восхищенно  заявил  калишит.  -  Они  ведь
твои? - Тристан почувствовал прилив гордости. Собаки были его  страстью  и
он всегда с удовольствием слушал похвалы в их адрес.
     - Да уж, действительно, - сказал он. - Тебе знакомы охотничьи  собаки
Муншаез?
     - Любой человек, любящий собак, слышал о мурхаундах. В своей жизни  я
занимался с самыми разными собаками. В Калимшане я  много  лет  работал  с
гончими пустыни. Я думал,  что  ни  одна  собака  не  может  сравниться  с
гончими-охотниками, но эти псы превосходят их размерами и мощью!  О,  ради
того, чтобы потренировать таких собак...
     Робин с теплотой посмотрела на Даруса, а затем повернулась к Тристану
с немой мольбой в темных главах И опять принц ощутил укол ревности.
     Двери огромной залы распахнулись,  и  к  ним  вышла  служанка,  чтобы
проводить их к королю - в Кер Корвелле не было герольдов.
     - Король ждет вас, - объявила она с вежливым поклоном.
     Трое молодых людей вошли в полутемную залу. Они  прошли  между  двумя
огромными дубовыми столами к большому камину в дальнем конце  залы.  Перед
камином, в тяжелом деревянном кресле сидел Кендрик, король Корвелла.
     Король поднял на них глаза,  но  промолчал.  Тристан  ничего  не  мог
поделать  с  собой:  при  виде  глубоких  морщин  на  лице  своего   отца,
проложенных скорбью, он ощутил необъяснимое чувство вины. Он заставил себя
ожесточиться для предстоящего разговора.
     Черные волосы короля Брайона Кендрика сильно  поседели  за  последнее
время. Густая борода,  ниспадающая  на  грудь,  также  сильно  серебрилась
сединой. Однако, в чертах его лица сквозь боль и скорбь проступали сила  и
непреклонность. Как обычно, при появлении принца на лице  короля  Кендрика
появилось выражение скуки.  Ни  для  кого  не  было  секретом,  что  принц
Корвелла явился разочарованием для отца. Тристан надеялся, что  король  не
будет отчитывать его перед Робин и другими.
     К облегчению принца, король с улыбкой повернулся к Робин и  улыбнулся
ей, а в его глазах промелькнула искорка тепла. Затем он холодно  посмотрел
на  приближавшегося  калишита.  Рядом  с  королем  сидел  Арлен,   капитан
королевской стражи и  наставник  Тристана.  Седой  старый  воин  задумчиво
посмотрел на Тристана и его спутников, когда они подошли к камину.
     - Здравствуйте, отец, Арлен, - начал Тристан, а Робин сделала быстрый
реверанс.
     Принц снова взглянул на Даруса - калишит в  ответ  улыбнулся  кроткой
улыбкой. И тут Тристан почувствовал начало глубокой  и  настоящей  дружбы,
чего-то прочного и прекрасного, что будет связывать  их  до  конца  жизни.
Приняв окончательное решение,  он  быстро  разработал  стратегию,  которая
должна была спасти жизнь калишита.
     - Отец, - снова сказал Тристан, поворачиваясь к королю, - я хотел  бы
нанять этого человека на должность королевского псаря.

     Грюннарх Рыжий бесстрашно  стоял  на  раскачивающейся  палубе  своего
отличного весельного корабля, который  падал  и  вновь  взмывал  вверх  на
грозных волнах моря Муншаез. Вокруг, как деревья в  лесу,  высились  мачты
других кораблей... Северяне плыли на войну.
     Грюннарх и его вассалы - мелкие лорды Нормандии, которые были обязаны
подчиняться воле своего короля, - отправились в море на неделю раньше, чем
того требовала осторожность.  Какой-нибудь  запоздалый  зимний  шторм  мог
застать их флот врасплох и нанести ему страшные повреждения.
     Но король Нормандии был азартным  человеком,  к  тому  же  он  вообще
ничего не боялся. Он не раз  рисковал  собственной  жизнью  и  безжалостно
требовал того же от своих вассалов. Поэтому тысячи  людей  последовали  за
ним в море. Всю зиму боги войны трубили в его душе воинственные  кличи,  и
он метался по залам своей серой крепости,  как  свирепый  фирболг.  Король
знал, что по всей Нормандии нарастает напряженность.  Вот  почему  еще  до
того, как погода  окончательно  установилась,  северяне  подготовили  свои
корабли, попрощались с домочадцами и вышли в  море.  Долгое  лето  впереди
манило,  как  соблазнительная  женщина,  и  Грюннарх  радостно  предвкушал
грабежи и разбой, захват  рабов  и  славные  сражения  -  все,  чем  будет
наполнено грядущее лето. Грюннарх направлялся к Железной  Башне,  крепости
Телгаара Железной Руки на острове Оман. Расположенная  в  центре  островов
Муншаез крепость имела отличные глубокие гавани и, что еще важнее,  правил
этой крепостью самый сильный  король  северян  -  Телгаар  Железная  Рука.
Отсюда северянам будет легко добраться до Морея, Гвиннета и  Каллидирра  -
земель,  принадлежащих  ффолкам.  Разделенные  королевства  ффолков   сами
напрашивались на нападение и захват. Если Телгаар со своим огромным флотом
и армией, закаленной в  сражениях,  решится  присоединиться  к  Грюннарху,
удовольствие от этого лета запомнится всем надолго. В двух  днях  пути  до
острова Оман  Грюннарх  увидел  на  северных  горизонтах  мачты.  А  через
несколько часов он узнал знак голубого кита на знаменах короля Норхеймских
островов Раага, которого также сопровождало  множество  судов.  Интересно,
подумал  Грюннарх,  сколько  еще  северных  королевств  решит  этим  летом
присоединиться к их войску.
     Как только два флота объединились, ветер стал резче. Несмотря на это,
сотня кораблей, упорно сражаясь с волнами, направлялась к  гавани  острова
Оман. Вскоре на северном горизонте показались скалистые берега. Суда вслед
за кораблем Грюннарха, плыли друг за другом, огибая мыс, охранявший вход в
гавань. Когда глазам Грюннарха предстал вид гавани  острова  Оман,  король
Нормандии не смог  сдержать  ликования.  У  берегов  стояли  сотни  боевых
кораблей Телгаара, а рядом с  ними  разместились  прибывшие  и  готовые  к
сражениям военные суда более мелких королевств. Это лето и вправду обещает
быть особенно кровавым и принесет немалую добычу.
     Богиня вздрогнула. Она почувствовала, что тело ее онемело, - это  был
не  страх,  а  какая-то   неясная   тревога   и   печаль.   Чувство   было
неопределенным, и она не  обратила  на  него  особого  внимания.  Впрочем,
постепенно богиня начала осознавать опасность, таившуюся в этом отсутствии
чувствительности.
     С трудом она заставила себя  пошевелиться,  инстинктивно  поняв,  что
бездеятельность для нее равносильна смерти. Зов, посланный ею, зазвучал из
самых глубин земли, зазвенел среди холмов и высоких гор, и даже проник  на
морское дно. Надеясь, что еще не слишком поздно, богиня пыталась разбудить
своих детей.

                              ПРЕДСКАЗАНИЕ

     Эриан быстро вышел из  ворот  и  направился  по  дороге,  ведущей  на
ярмарочное  поле  с  яркими  разноцветными  палатками.  Ему  не  терпелось
поскорее вернуться к разгульному ярмарочному веселью. Черт  побери,  ну  и
забияка наш принц, сердито ругался Эриан. Этот сволочной калишит  чуть  не
проткнул ему брюхо, а я спас его,  и  что  получил  вместо  благодарности?
Огромный стражник сердито сплюнул на пыльную дорогу  и  почувствовал  себя
немного лучше. Он вспомнил о  Джоффри,  владельце  пивной:  уж  у  него-то
наверняка припрятана парочка бочонков холодного пива где-нибудь неподалеку
от самой удобной скамейки. На те серебряные монеты, которые позвякивали  у
него в кармане, он сможет пить  весь  день,  да  и  на  ночь  еще  кое-что
останется.
     Большая палатка Джоффри  возвышалась  над  остальными  и,  как  маяк,
приманивала посетителей. Как и предполагал Эриан, Джоффри  потчевал  своих
посетителей не только светлым  и  темным  пивом,  но  и  густым  медом  из
Каллидирра. Явно желая обратить на  себя  внимание,  стражник  вытащил  из
кармана серебряную монету и купил огромную кружку меда.
     Отвернувшись  от  стойки,   Эриан   стал   внимательно   разглядывать
посетителей пивной. Неподалеку сидели северяне, тихонько  потягивали  свое
пиво. В другом углу молодой бард развлекал группу мужчин и женщин,  похоже
из крестьян, подумал Эриан. И тут он  увидел  женщину,  которая  сидела  в
самом темном углу палатки. Она смело и насмешливо  посмотрела  на  него  -
Эриан же  с  интересом  стал  рассматривать  незнакомку.  Только  на  одно
короткое мгновенье глаза женщины вспыхнули - и  все.  Эриан  заметил,  что
одета она в простую крестьянскую одежду, которая  ей  немного  великовата.
Впрочем, соблазнительные очертания ее  тела  -  на  это  он  тоже  обратил
внимание - ясно проступали под случайными складками, словно бросали  вызов
простой и грубой одежде. Вдруг Эриан обнаружил, что стоит около женщины  и
не может отвести от нее глаз. Даже несмотря на то, что лицо незнакомки все
еще оставалось в тени, она покорила его. Эриан сел с ней рядом и медленно,
с трудом, вспомнил, где он находится и кто он такой.
     - Меня зовут Эриан, - объявил он, испытывая неизъяснимую гордость  от
того, что еще способен говорить.
     - Я... Меридит, - ответила женщина. Она  опустила  ресницы,  а  когда
снова посмотрела на Эриана, он  заметил,  что  глаза  у  Меридит  какие-то
странно неуловимые, почти пустые. Но ведь  именно  на  него  она  глядела,
когда он стоял в другом конце палатки.
     - Необычное имя. Ты из Каллидирра, или, может, твой дом еще дальше?
     На мгновенье ему показалось, что ее позабавил вопрос,  но  потом  она
ответила:
     - Я приехала, да... издалека.
     - Тебе нравится наша ярмарка? - спросил Эриан, с удовольствием  думая
о том, как проведет целый день, разделяя с Меридит соблазны ярмарки. А еще
он подумал о ночи, которая возможно, будет продолжением этого дня.
     - Тут довольно-таки интересно, - ответила женщина,  будто  бы  угадав
его мысли. - Но мне бы хотелось побольше увидеть.
     Эриан сиял.
     - Позвольте мне сопровождать вас! -  Встав,  он  предложил  ей  руку,
играя роль галантного  кавалера.  Она  засмеялась  и  тоже  поднялась.  На
секунду Эриан опять увидел, как вспыхнули огнем глаза женщины, и  кровь  в
его жилах потекла быстрее.
     День прошел быстро. Пивные и винные палатки были просто  бесчисленны,
и Эриан находил повод, чтобы каждую  из  них  посетить  и  утолить  жажду.
Меридит  изредка  выпивала  стакан  вина,  но  к   напиткам   вроде   пива
демонстрировала явное отвращение. Тем не менее  она  всячески  уговаривала
Эриана не обращать на нее внимание, а продолжать в том  же  духе.  Позднее
прохлада весенней ночи вынудила их прижаться друг к другу.  Тело  Меридит,
казалось, охватил глубокий озноб, и Эриан был рад возможности закутать  ее
в свой плащ. Она очень быстро и с удобством устроилась у него  под  боком,
так что огромный стражник пребывал в приятном  возбуждении.  Однажды,  еще
днем, они  прошли  мимо  принца,  прогуливавшегося  по  ярмарке  вместе  с
королевской воспитанницей и, к удивлению Эриана, вором-калишитом,  который
в этот день обокрал принца.  Стражник  повернулся,  чтобы  высказаться  по
этому поводу, но тут он заметил, что Меридит наблюдает за  принцем  и  его
спутниками с какой-то пугающей напряженностью. Моментально стражник  начал
ревновать.
     - Кто это? - тихо спросила она.
     - Это наш юный щеголь-принц, вечно ведет себя так, будто  весь  город
принадлежит  ему,  -  проворчал  стражник  и  продолжал  свои  не   совсем
справедливые обвинения, - он  позорит  само  имя  Кендрик!  Совершенно  не
беспокоится о тех обязательствах, которые накладывает на него  его  титул:
все, что его интересует - проклятые псы, да как повеселее провести время!
     Эриан повернулся и сердито посмотрел на Меридит.
     - Да и вообще, что ты на него так  уставилась?  Пошли  отсюда!  -  он
схватил спутницу за руку и потянул  в  другую  сторону,  но  ее  голос,  в
котором зазвучало напряжение, заставил Эриана остановиться.
     - А девушка? Кто она?
     Теперь и Эриан посмотрел назад, потому что на Робин его взгляд не раз
задерживался и раньше. Хотя ее формы были скрыты под длинной накидкой, там
были,  вспомнил  стражник,  изящные  округлости,  которые  превратили   за
последние два года девчушку в зрелую  женщину.  Воспоминания  воспламенили
его страсть, и он снова потянулся к Меридит. На сей раз он ее обнял, и она
не отстранилась от него.
     - Она королевская воспитанница-сирота, как говорят. Она живет в замке
с тех пор, как была еще маленьким ребенком.
     - Интересно, - задумчиво пробормотала Меридит.
     А тем временем стражник уводил ее подальше от шумного веселья. От  ее
голоса, мягкого и хрипловатого, кровь Эриана закипала в  жилах.  Когда  он
нашел еще одну палатку, где подавали пиво, немигающие глаза женщины  снова
обратились к Тристану и Робин с любопытством и скрытой угрозой. Вот  Эриан
вернулся с полной кружкой, и Меридит весело рассмеялась, позволив  гиганту
взять себя под руку, пошла вместе с ним дальние  мимо  ярмарочных  лотков.
Некоторое время спустя они вернулись  к  той  самой  пивной  палатке,  где
встретились, и снова устроились на угловой скамейке. Эриан чувствовал, что
говорит что-то очень сметное, поскольку Меридит  взахлеб  смеялась.  Вдруг
она замолчала, пристально взглянув на него. И опять что-то сверкнуло в  ее
глазах, на сей раз словно горячие угольки в ночи.
     Меридит наклонилась вперед и поцеловала Эриана, и  ее  рот  показался
ему очень горячим. Теперь, когда она прижалась к нему,  ее  тело  перестал
бить озноб. Она стала горячей, и он почувствовал, как из всех пор его кожи
начал сочиться пот. Эриан с жаром  ответил  на  поцелуй,  его  рот  крепко
прижался к ее рту, а руки сами потянулись к ее  телу.  Меридит  откинулась
назад, и он прижался к ней. Она обняла Эриана, покусывая его  ухо  и  шею.
Когда она снова подняла лицо, чтобы  еще  раз  поцеловать  его,  он  снова
поразился опию, горящему в ее глазах, словно распахнулась дверца  печи,  и
Эриан почувствовал жар и увидел бездонные огненные глубины...
     И смерть. Меридит высосала  душу  из  его  тела,  заменив  ее  чем-то
отвратительным и извращенным. Душа человека вернулась в его тело,  но  она
была превращена волшебной силой Темного Источника в нечто могущественное и
отвратительное.
     - Давайте вернемся обратно на ярмарку, - предложил принц после  того,
как они показали Дарусу бараки, где он будет жить.
     Калишит заявил, что все принадлежащие ему вещи он носит с  собой.  Он
сразу отказался от  предложения  Тристана  сходить  на  стоящий  в  гавани
галеон, доставивший его в Корвелл.  Дарус  был  приятным  и  разговорчивым
собеседником, однако, он сопротивлялся любым попыткам  узнать  что-либо  о
его прошлом.
     - Что из себя представляет Калимшан? - спросила Робин.
     Дарус пожал плечами, но тут же обезоруживающе улыбнулся.
     - То же, что и любая могущественная страда, я думаю. Правят у нас,  в
основном, купцы, под контролем Паши. Я  служил  у  самого  Паши  -  весьма
почетная должность, я полагаю, - однако тон  калишита  показывал,  что  он
думает о подобной чести.
     - Ну, так как насчет ярмарки? - снова напомнил  принц,  которому  уже
захотелось выпить.
     - Вы идите, - сказал калишит, - а я хотел бы разобраться с  вещами  и
немного отдохнуть.
     - Ты пойдешь с нами! - тон Робин не допускал  никаких  возражений.  -
Сегодня самый веселый день в Корвелле за всю весну, и я  не  позволю  тебе
пропустить его. В это мгновенье принцу  показалось,  что  по  лицу  Даруса
пробежала тень. Тристан надеялся, что он не послушается Робин и останется,
но тот подчинился.
     - Ладно, давайте повеселимся.
     Золотые  отблески  заходящего  солнца  еще  играли   на   поверхности
корвелльского залива, когда Тристан, Робин и Дарус вернулись  на  ярмарку.
Многие гуляки несли факелы, и яркие  светильники  висели  практически  над
каждым лотком, так что весь луг был  залит  светом.  Однако,  подальше  от
центра гуляния холодный весенний воздух был темным и таинственным.
     Озаренное светом весеннее празднество достигло кульминации.  Барды  с
особенным чувством ударяли по струнам  своих  инструментов,  звуки  разных
песен  сливались  в  один  нестройно  звучащий  напев.  Лавочники   дружно
предлагали свои изделия, торговцы медом и пивом уже  подсчитывали  немалые
барыши, и множество золотых и серебряных монет переходили из рук в руки.
     На празднике ффолков спиртное, как и всегда в таких  случаях,  лилось
рекой, и весенняя ярмарка помогла  побыстрее  забыть  скучное  однообразие
зимы. Нередко в проходах между  палатками  или  под  скамьями  можно  было
наткнуться на свалившихся и тут же заснувших гуляк. Но те, кто еще  был  в
состоянии держаться на ногах, не обращали на них  ни  малейшего  внимания.
Сама атмосфера ярмарки пьянила Тристана не хуже крепкого  вина.  Дарус  же
наблюдал за праздником без малейшего удивления.
     - Раза в два лучше, чем в прошлом году, - заявил  принц,  глядя,  как
весело смеется Робин, - так  оно  и  должно  быть,  -  тут  он  неожиданно
остановился, вспомнив о карлике. - Собака. Мне нужно найти Полдо и довести
дело до конца.
     - Мне кажется, кто-то тут упоминал мое имя?  -  Тристан  обернулся  и
увидел  сияющее  лицо  маленького  Полдо.  Вцепившись  в  его  руку,  юная
девушка-карлица смущенно поглядывала на них.
     - Разрешите представить Элиан, - формально произнес Полдо.
     - Моя дорогая,  это  Тристан  Кендрик,  принц  Корвелла,  королевская
воспитанница Робин и... скажите... а вы разве... - глаза Полдо округлились
при виде Даруса.
     - А это Дарус из  Калимшана,  -  вмешался  Тристан,  кланяясь  Элиан,
которая густо покраснела.
     - Приятно познакомиться с вами, - она хихикнула, голос у нее был  еще
более высоким и пронзительным, чем у Полдо. Тристан вынул кожаный  мешочек
из кармана.
     - Вот твои деньги, Полдо. Сорок золотых, правильно?
     - Хм, с такой памятью тебе никогда не  стать  королем!  -  усмехнулся
Полдо. - Я припоминаю число пятьдесят.
     -  Действительно,  -  пробормотал  Тристан,  отсчитывая  еще   десять
золотых. - Я заберу собаку утром.
     - Ну что ж, мы уходим! - объявил карлик, пряча монеты. -  У  карликов
Лоухилла сегодня грандиозные танцы! -  И  он  вместе  со  своей  подружкой
растворился в толпе.
     - Я не знаю, с чего начать! - закричала Робин, повернувшись на  одном
каблуке и пытаясь увидеть сразу все.  Пара  винных  стаканов  валялась  на
земле между ними, и Робин, удивленная, сделала шаг назад.
     - Смотрите! - вдруг воскликнула она, и,  схватив  Тристана  за  руку,
потащила его за собой мимо акробатов. Но Тристан заметил, что другой рукой
она тянет Даруса.
     - Может быть, кружка холодненького пива... - предложил принц.
     Через мгновенье Робин подвела их к  небольшому  прилавку,  и  Тристан
обнаружил, что он покупает выпивку не только для своих спутников, но и для
полдюжины оказавшихся тут же ффолков.
     - Премного благодарен, мой принц! - узнал его старый  фермер,  широко
улыбнувшись, Тристан подумал, что он слышит свой титул  только  от  старых
друзей или пьянчуг. У  края  стойки  бард  наигрывал  веселую  деревенскую
мелодию.  Несколько  столь  же  веселых   девок,   окружавших   музыканта,
подбадривали его, смеялись и приплясывали, высоко поднимая ноги,  так  что
скоро вокруг собралось немало зрителей. Ярмарочная атмосфера заставила  их
забыть, что музыка была медленной и не мелодичной, потому что  бард  плохо
настроил свою лютню. Принц лишь пожалел о том, что на весеннюю ярмарку все
лучшие барды собирались в Кер Каллидирре, замке Высокого Короля.
     Тристан с интересом наблюдал за происходящим  вокруг,  но  Робин  уже
снова тянула их вперед.
     - Пойдем! - позвала она, прежде чем исчезла за огромным зелено-желтым
шатром из блестящего шелка. Казалось, что в свете факелов полог сияет, как
в лучах солнца, особенно яркий на фоне черной ночи.
     Последовав  за  Робин,  мужчины  увидели,  что  она  с   любопытством
всматривалась за занавеску - в полумрак шатра. Едкий дымок  курился  из-за
занавески, и девушка закашлялась. Она уже собралась  войти  внутрь,  когда
Дарус вышел вперед.
     - Это шатер калишитов, Робин, и я  знаю  этот  запах  -  запах  травы
гиньяк. Совсем неподходящее место для юной особы.
     - Почему ты думаешь, что здесь у меня могут возникнуть  неприятности?
- спросила она, и ее глаза сердито сверкнули.
     - Я не хотел... пожалуйста! - запнулся Дарус, неожиданно  смутившись.
- Но поверь мне, лучше нам повеселиться в каком-нибудь другом месте!
     Робин снова посмотрела на вход. Тристан, зная упрямый  нрав  девушки,
был уверен, что она не послушается Даруса и все равно войдет внутрь, но, к
величайшему удивлению принца, Робин без дальнейших споров  развернулась  и
пошла прочь.
     Пройдя мимо Даруса и принца, она  зашагала  дальше.  Тристан  заметил
испуганный взгляд, брошенный Дарусом на шатер, и побежал догонять девушку.
     - Сюда, - весело позвала Робин у входа в другой шелковый  шатер.  Они
сгрудились внутри и минут  семь  наблюдали,  как  заклинатель  змей  ловко
заставлял своих любимцев вылезать из больших глиняных кувшинов.  В  задней
части  шатра  другой  заклинатель  змей  показывал   огромного   фирболга,
прикованного к толстенному столбу. Гигант спал,  так  что  его  свирепость
невозможно было проверить.
     - Посмотрите на это! - прокомментировал принц, показывая на громадный
нос, шевелящийся в такт громоподобному храпу.
     - Бедняга, -  сказала  Робин,  сердито  оглядевшись  по  сторонам.  -
Держать его так, прикованным, словно дикое животное!
     - Он хуже, чем животное, - бросился в атаку Тристан. -  Он  настоящее
чудовище!
     - Какое чудовище! - фыркнула Робин. - Старый и уставший, моя бы воля,
я бы его отпустила! И она выскочила из шатра.
     Снова молодым людям пришлось догонять ее, чтобы не потерять из  виду.
Вскоре Тристан оказался в огромном, задымленном шатре, где натертые маслом
танцовщицы волнообразно изгибались под резкие  звуки  крошечных  цимбал  и
зазывно ревущих труб. Он с  удовольствием  наблюдал  бы  и  дальше  за  их
экзотическими танцами, но вдруг  почувствовал  раздражение  от  того,  что
робин  с  интересом,  несмотря  на  окружающих  ее  мужчин,  наблюдает  за
несколько непристойным танцем.
     - Пошли, - сказал он резко, и вместе с Дарусом они потянули  Робин  к
выходу.
     За эту ночь троица побывала почти во всех палатках и шатрах  ярмарки.
Несколько раз они заходили в  палатки,  где  продавали  мед  или  вино,  и
возбуждение от выпитого заставляло все вокруг  вертеться  еще  быстрее.  В
одной из таких палаток Тристан заметил дюжую фигуру  Эриана,  который  уже
завалился в угол и мирно спал. В другой они заказали баранью ногу, и Дарус
вцепился в нее, как будто не ел несколько дней. В остальных  палатках  они
увидели самые разнообразные  товары  -  все,  что  сделали  или  вырастили
трудолюбивые  ффолки.  Изящный  фарфор,  разноцветные  шерстяные  плащи  и
накидки, сверкающее стальное оружие - все это говорило о мастерстве народа
Тристана, и он не без гордости  сравнивал  прекрасное  оружие  с  дешевыми
железными   изделиями   северян.   Робин   поторговалась   со   сморщенной
старухой-ткачихой  за  новую  накидку   с   вышитым   ярким   растительным
орнаментом.  Набросив  ее  на  своя  хрупкие  плечи,  она   соблазнительно
закружилась перед своими спутниками.
     Наконец, троица остановилась перед белой  полотняной  палаткой  брата
Нолана. Плотный священник выскочил из палатки и с возмущением обратился  к
Тристану.
     - Какой стыд!  Какая  распущенность!  -  лысая  голова  брата  Нолана
блестела от пота, а глаза прямо-таки  метали  молнии  от  охватившего  его
гнева. В добавок к этому, он негодующе кивал в  сторону  весело  танцующих
крестьян и пьяных гуляк. - Боги милосердны, и  на  многое  смотрят  сквозь
пальцы, но я боюсь за очень многие души сегодня, -  продолжал,  задыхаясь,
жаловаться священник.
     Хотя служители новых богов уже более века жили на  островах  Муншаез,
многие ффолки продолжали почитать Мать-Землю. Некоторые принимали  и  даже
высоко ценили новых священников, потому что их религия была целительной  и
милосердной. Однако, старые традиции  по-прежнему  имели  большое  влияние
среди  ффолков,  а  присутствие  друидов  серьезно  мешало   новым   богам
укрепиться в Гвиннете.
     Источником силы  друидов  служили  те  места  островов  Муншаез,  где
сохранилась дикая природа, в  особенности  Лунные  Источники.  Живущие,  в
основном отдельно, в изолированных  рощах,  друиды  собирались  в  общинах
ффолков  во  время  таких  событий,  как  ярмарка,  или  когда   случалось
что-нибудь серьезное: наводнения, землетрясения или войны.
     - И вдобавок, словно всех этих безобразий недостаточно, моей  религии
был нанесен ужасный  удар,  -  пухлый  палец  брата  Нолана,  дрожащий  от
справедливого возмущения, показывал в  сторону  прохода  между  палатками.
Тристан едва сдержал улыбку, когда  понял  причину  огорчения  священника.
Палатка брата Нолана, предназначенная для прославления новых богов, стояла
прямо у дороги, ведущей в центральную рощу друидов. Большая каменная арка,
украшенная белой омелой, обозначала вход в рощу и  являлась  непереносимым
оскорблением для легкоранимого священника.
     - Да уж, неудачное расположение, - посочувствовал принц,  но  тут  он
заметил, что Робин снова уходит. - Простите, но вы должны меня  понять,  -
на бегу извинился он.
     Робин прошла под аркой и оказалась в роще друидов, сразу вслед за ней
торопливо прошагали Дарус и Тристан. В роще было тихо и очень темно.  Хотя
роща и находилась в самом центре ярмарки, казалось, они  попали  совсем  в
иной  мир,  удаленный  от  бесшабашного   разгула.   Робин   медленно,   с
благоговением шла вперед. На секунду она остановилась, наклонила голову  и
что-то тихонько прошептала; затем шагнула вперед и, казалось,  заскользила
по мягкой траве, направляясь вглубь рощи.
     - Где мы? - спросил Дарус, непроизвольно понизив голос до шепота.
     - Это Корвелльская Роща - здесь живут друиды, - объяснил принц.  -  В
самом сердце Рощи находится волшебный Лунный Источник. Роща священна -  ни
одно дерево не может быть срублено и ни одному животному,  ступившему  под
своды Рощи, не может быть причинен вред.
     - Похоже, что религия играет важную роль в вашей жизни, -  проговорил
калишит.
     - Возможно. Робин проводит здесь много времени. Она  утверждает,  что
Роща ее успокаивает. Мне кажется, иногда она учится вместе с друидами.
     - Да?  -  от  удивления  брови  Даруса  поползли  вверх,  и  он  стал
напряженно вглядываться в тени, лежащие у них на пути.
     - Тогда понятно, почему она так уверенно себя здесь чувствует,  лично
я вряд ли смог бы разглядеть свой собственный нос в этой кромешной тьме.
     - Иди за мной, - сказал принц. Он уверенно шагнул  вперед  и  тут  же
споткнулся о корень; если бы не Дарус, который успел схватить его за плащ,
он со всего маха растянулся бы на земле.
     - Ты что, не можешь идти поосторожнее? - Голос Робин звучал резко, но
приглушенно. Она обернулась к спутникам:
     - Идите за мной, и осторожно, пожалуйста.
     Путники медленно продвигались вперед; их глаза уже стали привыкать  к
темноте. Вдруг их осенило, что на самом деле вокруг них изливается  слабый
свет. И Дарус увидел источник  света  -  озеро  с  молочно-матовой  водой,
которое окружали огромные дубы; ветви  их  были  такими  густыми,  что  не
пропускали даже света полной луны.
     - Завтра друиды будут праздновать  здесь  весеннее  равноденствие,  -
объяснила Робин.  Вдруг  Тристан  заметил  едва  уловимое  движение  среди
окружавших их деревьев.  Резко  повернувшись,  он  увидел,  как  на  свет,
рожденный Лунным Источником, вышло несколько человек, закутанных в плащи с
капюшонами. Принц распознал в них друидов и вдруг удивился  тому,  что  не
ожидал их тут увидеть. Друиды приближались с величественной  грацией,  при
этом они были с головы до ног закутаны в пышные одеяния.
     - Принц Корвелла, - заговорил самый высокий из  них.  Его  голос  был
приятным и глубоким, но у Тристана сложилось впечатление, что тому  трудно
говорить, словно ему не часто приходится пользоваться речью.  -  Мы  ждали
тебя.
     - Но как... - смущенно начал Тристан.
     - Я знала! - вмешалась Робин. - Ведь не случайно же я  почувствовала,
что должна войти в Рощу. И я привела тебя сюда! -  сказала  она  Тристану,
гордясь собой. При появлении друидов Дарус стал  лихорадочно  оглядываться
по сторонам, он не мог сдержать дрожь.
     - Кто вы? - потребовал он ответа.
     - Это друиды, - спокойно объяснила ему Робин. - И, пожалуйста, говори
потише!
     - А ты, дитя мое, - проговорил другой голос, и Тристан  с  изумлением
взглянул на полную пожилую женщину.  В  отличие  от  других  друидов,  она
откинула капюшон плаща и все увидели  пухлое  морщинистое  лицо  и  добрую
улыбку. Женщина ласково смотрела на Робин. -  Боже  мой,  как  время...  -
голос  ее  вдруг  сорвался,  и  она  закашлялась.  Другие   друиды   молча
разглядывали молодых людей, затем пожилая женщина отошла в сторону, слегка
кивнув друиду, который заговорил с ними первым.
     - Знай, принц ффолков,  -  сказал  высокий  человек  очень  серьезным
голосом, - образы Источника предсказывают, что вас ждет лето,  наполненное
горем,  и  трагическая  осень.  Ты   заслужишь   право   управлять   своим
королевством этим летом или станешь виновником несчастий своего народа.
     - Что? Какое горе? О чем вы...
     - Муншаез в серьезной опасности - столь страшной,  что  она  угрожает
даже могуществу самой богини. Покончишь ли  ты  с  этим  Злом  или  будешь
способствовать его торжеству - мы еще не знаем. - Женщина перебила друида,
и Тристан заметил, что тот сразу замолчал, дав ей возможность продолжить.
     - Ах, вот ты  о  чем!  -  воскликнула  она.  -  Да,  конечно,  ничего
приятного тут не будет. Тебя могут убить. А может быть, и нет.  И,  честно
говоря, я считаю, что уже пора кому-нибудь, наконец,  снова  отыскать  Меч
Симрика Хью. Только, - закончила она, и голос ее потеплел,  -  пожалуйста,
будь очень осторожен!
     Она отвернулась, но принц заметил, что в ее глазах заблестели  слезы.
Что-то в том, как она, уже уходя, посмотрела на Робин,  удивило  Тристана,
но, взглянув на девушку, он заметил, что та с благоговением смотрит  вслед
уходящей женщине. И тут друид-мужчина снова обратился к Тристану.
     - Будь осторожен, Принц Корвелла,  и  береги  своих  спутников.  Тень
могущественного Зла пала на твой  путь.  И  тебе  выбирать  между  светом,
который прогонит Зло, и тьмой, которая поглотит тебя  навсегда!  -  В  его
голосе звенели сила и настойчивость, и принцу вдруг показалось, что  голос
этот, подобный грохоту боевого барабана, разносится над рощей, проникая  в
самые отдаленные ее уголки.
     - Подождите... - принц хотел расспросить загадочного  незнакомца,  но
увидел  перед  собой  лишь  пустоту  да   удаляющиеся   тени,   причудливо
преломленные в белом свете Лунного Источника.

     Зверь, все еще в обличье молодой женщины, покинул праздничную толпу и
шел по полю, радуясь своей возрожденной,  благодаря  недавнему  пиршеству,
силе.
     Для Казгорота не  существовало  ни  дня,  ни  ночи.  Чудовище  упорно
продвигалось на север, вересковые поля уже сменились  скалистыми  холмами.
Даже глубокий снег, лежавший среди зазубренных каменистых  препятствий  не
слишком смущал его. Казгорот, вес которого немного  превышал  вес  обычной
женщины, провалился в снег до самой  земли.  Хрупкое  женское  тело  стало
решительно прокладывать себе путь сквозь самые глубокие снежные заносы.
     Наконец, чудовище добралось до вершины  невысокого  горного  кряжа  и
увидало распростершиеся перед ним холмистые земли  центрального  Гвиннета.
Лучи яркого  весеннего  солнца  отражались  от  сотен  скалистых  отрогов,
простирающихся до далекого горизонта вокруг громадной, поросшей деревьями,
впадины. В ее центре искрились на солнце глубокие воды  озера  Мурлок.  От
мерцающего света, исходящего от  поверхности  воды,  у  чудовища  заболели
глаза, и оно отвернулось.
     Мурлок. До затуманенного сознания  Казгорота  дошло,  что  заповедное
озеро продолжало оставаться хранителем силы  богини.  Центральный  Гвиннет
всегда был тем местом, где ее  сила  была  особенно  велика.  Именно  сюда
бежали оставшиеся в живых ллевирры, когда  они  проиграли  свою  последнюю
битву с людьми за королевство Муншаез.
     Ффолки считали, что эльфы, которые называли себя ллевиррами,  исчезли
с островов Муншаез; Зверь же знал, что это не так. Долина Мурлок  приютила
гномов и фирболгов, которые предпочитали держаться подальше от людей. А  в
самых  укромных  ее  уголках   находились   поселения   ллевирров.   Зверь
постарается их избежать: могущественное волшебство ллевирров было одной из
немногих сил в Гвиннете, вызывавших у чудовища опасения. Зверь еще не  был
готов нанести  удар.  Достаточно  хитрый,  он  понимал,  что  сначала  ему
необходимо заполучить союзников - именно за ними он сейчас и  направлялся.
Продолжая  сохранять  человеческий  облик,  Казгорот  начал  опускаться  в
широкую лощину. У него не было никакого дела в долине Мурлок, однако,  она
оказалась у пего на пути, а значит этой земле все же придется  перетерпеть
его присутствие. День за днем продвигался вперед Казгорот; постепенно  его
силы стали убывать, и чудовище почувствовало  в  себе  раздражение.  Зверь
знал,  что  ему  уже  необходимо  подкрепиться,  так  что   он   с   вновь
пробудившейся энергией стал искать очередную жертву,  чтобы  удовлетворить
все сильнее грызущий его голод.
     И вскоре  зверь  увидел  в  лесу  одинокого  мужчину.  Пробуждающееся
подсознание чудовища толкнуло Казгорота на хитрость. Женское тело  сжалось
и, жутко извиваясь,  стало  принимать  новую  форму.  Став  миниатюрнее  и
изящнее, оно сохранило женскую округлость и длинные золотистые локоны.
     С легкостью проскальзывая между  деревьями,  Казгорот  приближался  к
своей жертве в новом обличье.

     Холодные воды тяжело давили на морское дно, недосягаемое  для  теплых
солнечных лучей. Здесь не было ни зимы, ни лета, ни дня, ни нош. Была лишь
прохладная темнота, вечная ночь, которая укутывала это пространство, почти
лишенное жизни.
     И все же зов богини проник  в  морские  глубины,  настойчиво  пытаясь
разбудить одного из ее спящих здесь детей. Сначала зов не был  услышан,  и
тот, к кому она обращалась, продолжал спать. Могло пройти целое  столетие,
или даже  больше,  прежде  чем  он  пробудился  бы...  Но  зов  матери  не
ослабевал, и, наконец,  огромное  существо,  глубоко  погрузившееся  в  ил
морского  дна,  пошевелилось.  Стряхивая  со   своего   гигантского   тела
приставшую грязь, оно поднялось со дна и поплыло, почти не  двигая  телом,
сквозь глубины моря.  Через  некоторое  время  оно  снова  стало  медленно
опускаться на дно.
     Но богиня нежно подтолкнула свое гигантское  дитя.  Громадная  голова
его начала поворачиваться из стороны в сторону, а могучие плавники  крепко
уперлись в морское дно. Мощный хвост вспенил  воду,  и  огромное  существо
изогнулось всем телом.
     Потом оно начало двигаться - медленно, постепенно  набирая  скорость.
Плавники уверенно раздвигали воду, а широкий хвост загребал с несокрушимой
силой. Все выше, все ближе к владениям света и солнца, к  теплым  течениям
двигалось существо.
     Оно поднималось все быстрее, и энергия, казалось, переполняла могучее
тело. Струи пузырей вырывались из огромного рта и стекали мимо ряда мощных
зубов вниз вдоль громадного туловища.
     Вода впереди становилась со  временем  все  светлее.  И  очень  скоро
существо увидело бледно-серое сияние, идущее от  поверхности  моря.  Потом
серый свет стал голубым, и, наконец, показалось солнце -  едва  различимая
сквозь толщу воды мерцающая желтая точка.
     С громким всплеском  тело  вынырнуло  на  поверхность  моря,  посылая
фонтаны брызг во все  стороны.  Все  выше  и  выше  выходило  существо  из
бурлящего моря. Вода грохочущими водопадами сбегала  с  его  черной  кожи.
Наконец, огромная голова замедлила свое движение и на миг остановилась.  С
шумом, который эхом прокатился на многие мили вокруг, тело плашмя упало на
поверхность моря. Волны расступились во все стороны -  да  такие  большие,
что могли бы легко перевернуть солидное судно. Впрочем,  на  горизонте  не
было видно ни земли, ни паруса.
     Некому было созерцать пробуждение Левиафана.

                                  ОХОТА

     Траэрн из Оаквейла спокойно прогуливался  меж  огромных  дубов  своих
владений. Его коричневое одеяние хорошо сливалось с узловатыми стволами, а
прочный дубовый посох служил надежной опорой, когда он легко  перепрыгивал
через упавшие деревья и другие препятствия.
     Друид постарел, но по-прежнему  гордился  хорошим  состоянием  своего
леса и цветущим здоровьем его  обитателей.  Охрана  лесов  вокруг  Мурлока
считалась почетной должностью среди друидов, и  Траэрн  был  действительно
достоин  оказанного  ему  доверия.  Он  успешно   избегал   конфликтов   с
ллевиррами, хотя волшебный народец  часто  посещал  его  владения.  Траэрн
намеревался мирно провести остаток  своих  дней,  ухаживая  за  Оаквейлом.
Каждый поворот лесной тропы, по которой он сейчас шел,  и  каждый  кусочек
лишайника и  мха,  покрывавших  бесчисленные  стволы  деревьев,  были  ему
знакомы, как вещи в собственном  маленьком  домике.  Привычное  окружение,
знакомое до самого крошечного цветка, наполняло миром его  душу.  Впрочем,
теперь его покой был нарушен. Главный  Друид  Гвиннета,  Генна  Мунсингер,
срочно призвала всех друидов к берегу озера Мурлока. Такое редкое  событие
могло означать только одно: страшная опасность нависла над землей.  Траэрн
был особенно расстроен тем, что беда пришла именно сейчас - на закате  его
длинной жизни; он даже прогнал прочь филина,  принесшего  ему  эту  весть.
Неожиданное  движение  невдалеке  привлекло  внимание  друида,   и,   чуть
помешкав, он бросил беглый взгляд в  сторону  кустарника.  Его  глаза  уже
давно  утеряли  былую  остроту,  но  он  снова  заметил  какое-то   легкое
шевеление. Сердце Траэрна забилось в волнении, когда  он  увидел  изящную,
стройную ножку  и  легкую  прозрачную  накидку,  исчезнувшие  за  деревом.
Дриада! Траэрн начисто забыл о предстоящей  встрече,  так  ему  захотелось
отыскать лесную фею. Ее жилище,  должно  быть,  где-то  неподалеку!  Может
быть, она его позвала?
     Траэрн знал, что иногда дриада могла призвать друида некоторое  время
пожить с ней. Эти счастливцы никогда потом ничего не рассказывали, но в их
глазах подолгу жили прекрасные воспоминания. Теперь  -  кто  знает,  может
быть, и его позвали!  Друид  снова  увидел  стройную  фигурку,  когда  фея
скользнула за другое дерево. На этот раз она обернулась, и его раззадорили
искрящиеся весельем глаза и легкий звенящий смех.
     Запыхавшись, Траэрн последовал за дриадой, обогнув следующее  дерево.
От нетерпения он едва не споткнулся, но все же почти  догнал  лесную  фею,
спрятавшуюся за стволом огромного дуба.
     Там Казгорот и поймал его.

     Птица высоко взлетела в  воздух,  трепеща  крыльями;  Тристан  быстро
поднял лук и, прицелившись, выстрелил. Стрела отклонилась от цели футов на
десять, и он мрачно выругался.
     Птица полетела дальше, а внизу стрелой пронеслась тень. Кантус  ярдов
сто следовал за парящим объектом. Когда, наконец, птица стала  опускаться,
огромная собака присела, потом метнулась в прыжке  -  птица  была  еще  на
высоте восьми футов, когда мощные челюсти на ней сомкнулись.  Великолепный
мурхаунд округлился за те несколько недель, что прожил у  Тристана.  Своей
квадратной челюстью, толстой шеей, украшенной  обитым  железными  гвоздями
ошейником, и широкими плечами он производил впечатление солидного пса.
     - Молодец! - зааплодировала Робин, когда Дарус свистнул собаке, чтобы
она возвращалась.
     - По крайней мере, один из вас добыл мясо к нашему столу, - проворчал
Арлен, с разочарованием глядя на Тристана.
     - Забудь про этот проклятый лук! - выругался Тристан, бросая на землю
оружие, которое никак  не  подчинялось  его  рукам.  -  Я  могу  прекрасно
постоять за себя мечом!
     - Конечно, можешь, - согласился старый  воин,  -  но  ты  никогда  не
станешь королем ффолков, если они не увидят, что ты владеешь луком так  же
хорошо, как и мечом!
     - Я не хочу быть королем! - отрезал принц. - Я собираюсь в  город.  -
Он повернулся и пошел прочь, мимо своего учителя и Робин.
     - Тристан Кендрик! - язвительно окликнула его Робин. - Для того,  кто
не хочет быть королем, ты слишком уж любишь вести себя по-королевски!  Где
во всем Гвиннете тебя научили грубить своему учителю?
     Принц повернулся, проглотив сердитый ответ, и посмотрел  на  Робин  и
Арлена. Дарус стоял чуть в стороне, делая вид, что происходящее не имеет к
нему ни малейшего отношения.
     - Ты права, - согласился он, опустив глаза и качая головой. - Извини,
старина, - он протянул руку. Старый воин коротко пожал ее, а  потом  резко
сказал:
     - Приготовься, - он достал другую птицу и повернулся к  принцу.  -  И
будь внимателен, черт возьми! Последний  выстрел  был  просто  ужасен:  ты
забыл о ветре,  и  похоже,  даже  и  не  пытался  учесть,  что  твоя  цель
двигалась!
     Снова и снова  птица  взмывала  вверх,  а  принц  стрелял  из  своего
большого лука. После каждого нового промаха у него  все  больше  портилось
настроение, хотя несколько стрел задели цель.  Принц  заметил,  что  Робин
отошла к Дарусу, который каждый раз пускал неутомимого Кантуса в погоню за
птицей.
     - Ну, последний  раз,  -  сказал  Тристан,  уже  с  трудом  сдерживая
охвативший его гнев и крепко сжимая в руках лук. Арлен взмахнул  рукой,  и
новая птица взметнулась в  воздух.  Когда  Кантус  помчался  по  заросшему
вереском болоту, принц быстро достал стрелу и поднял лук. Через  мгновенье
тетива была туго натянута, и Тристан прицелился.
     Он постарался учесть ветер и скорость полета птицы. И как раз в  этот
момент ветер совершенно стих. Выпустив стрелу, принц следил за ее  полетом
к цели.
     Раздался звук плотного  удара,  и  перья  полетели  во  все  стороны.
Несмотря на то, что  птица  резко  изменила  направление  полета  и  стала
падать, огромный мурхаунд извернулся и, подпрыгнув, схватил  остаток  цели
широко раскрытыми челюстями.
     - Хороший выстрел, мой мальчик, - проворчал Арлен, что для него  было
выражением высшей похвалы. - Еще  есть  надежду,  что  из  тебя  получится
настоящий лучник! Тристан с трудом улыбнулся, довольный своим успехом,  но
все еще Переживая прошлые неудачи. И все же похвала была ему приятна.
     - Ну, а теперь нужно сделать перерыв и  поесть,  -  приказала  Робин,
подходя с Дарусом к ученику и учителю. Принц внимательно посмотрел на нее,
но девушка, казалось, не обратила на это никакого внимания.
     - Здесь я кое-что для тебя приготовила,  -  сказала  она,  протягивая
принцу закрытый котелок.
     Тристан, любуясь сильными челюстями Кантуса,  пока  Дарус  забирал  у
него  сбитую  птицу,  взял  котелок  и  рассеянно  открыл   его.   Услышав
нетерпеливый вздох Робин, принц сообразил, что она ждала от него  каких-то
слов. Теперь он уже  опоздал  -  Робин  сердито  направилась  к  калишиту.
Тристан опустил взгляд и увидел, что она приготовила  одно  из  его  самых
любимых блюд - смесь грибов, листьев салата, лука и чеснока. Он начал было
благодарить девушку, но она демонстративно повернулась  к  нему  спиной  и
предложила точно такой же котелок Дарусу. Уязвленный, принц сел на землю и
стал есть.
     - Привет! - высокий голос донесся от подножия холма, и Тристан увидел
маленькую фигурку Полдо. Через несколько минут старик присоединился к ним.
Крепкий маленький человечек мог пройти многие мили, не чувствуя усталости,
но сейчас он с удовольствием повалился на траву.
     - Как я погляжу, он быстро учится! - заявил Полдо,  кивая  в  сторону
огромного пса, который отдыхал, растянувшись на теплой от солнца траве.
     - Да уж. Если бы его хозяин был хотя бы наполовину также  искусен,  -
пробормотал Арлен, и  все  весело  расхохотались,  за  исключением  самого
Тристана, конечно. Действительно, Кантус отлично приспособился к  жизни  в
Кер Корвелле.
     Менее чем за две недели собака запомнила все команды рукой,  которыми
направлял ее Дарус.
     Она бегала быстрее и прыгала выше всех остальных собак. Такой  собаки
ни принцу, ни Дарусу никогда раньше встречать не доводилось. Когда  Кантус
оказался в своре собак, принадлежавших принцу,  они  с  Ангусом  некоторое
время злобно рычали, стоя друг против друга,  при  этом  старый  пес  весь
ощетинился, но  благоразумно  отступил  под  напором  новичка,  когда  тот
тихонько, почти нежно коснулся зубами его худой  шеи.  С  этого  мгновения
Кантус стал вожаком своры.
     - Когда ты возьмешь его на настоящую охоту? - спросил Полдо.  -  Если
ты, конечно, хочешь сначала научиться  стрелять...  Надеюсь,  что  нет,  -
собака не проживет так долго...
     И снова все весело рассмеялись, а Тристан почувствовал, что краснеет.
     - Вовсе нет, - ответил он. - Мы собираемся прогуляться в  лес  Ллират
на следующей неделе.
     - Отлично, - заявил Полдо.  -  Мне  скучно  в  Лоухилле,  хотя,  надо
признать, Элиан - просто милашка. И все равно, я с  удовольствием  поброжу
по лесу. Да здравствует охота! Когда мы отправляемся?
     - Нам надо еще спросить у отца, - ответил Тристан. - Но, надеюсь, что
долго нам ждать разрешения не придется.
     - Здорово, - обрадовался Дарус. - Мне не терпится побродить по вашему
острову, чтобы получше узнать его.
     Тристан вдруг обратил внимание, что акцент  калишита  с  каждым  днем
становится все менее и менее заметным.
     - Я с вами, - объявила Робин.
     Принц удивленно посмотрел на девушку.
     - Ведь ты раньше ненавидела охоту... - начал он.
     - А я и не изменила своего отношения к охоте, - ответила Робин. -  Но
мне надо собрать в этом году некоторые виды грибов, а растут они только  в
Лесу Ллират, больше нигде в Гвиннете их отыскать невозможно. Мне  придется
смириться с теми бессмысленными убийствами, которые вы будете совершать...
если только, конечно, вы не считаете, что я должна отправиться одна.
     - Нет, конечно, -  одновременно  вскричали  Арлен  и  Тристан.  Дарус
удивленно глядел на всю компанию.
     - А что из  себя  представляет  этот  ваш  Лес  Ллират?  Какая-нибудь
хитроумная ловушка?
     - Да, нет, - смеясь, ответил ему Тристан. - Но  Лес  Ллират  -  самая
отдаленная область нашего королевства. Там вполне можно  встретить  дикого
кабана ила даже медведя - людей там живет немного.
     Тристан повернулся к Робин.
     - Мне бы очень хотелось, чтоб ты отправилась снами, просто  я  думал,
что ты не получишь никакого удовольствия. Вот и все.
     - Ну, если ты уверен, что я не буду уж очень вам  мешать,  -  холодно
произнесла она.
     Тристан знал, что в действительности Робин понимала лес и чувствовала
себя в нем увереннее, чем он. Арлен научил его тому, как надо  вести  себя
на  дикой  природе,  но  Робин,  казалось,  обладала  какой-то  особой   и
естественной связью с ней.
     - Ну, вот  и  договорились!  -  радостно  закричала  она.  -  Давайте
отправимся завтра!
     - А сколько нужно времени, чтобы туда добраться? - спросил Дарус.
     - Всего несколько дней в дороге, и, конечно же, нам захочется  побыть
немного в лесу. На сколько дней будем рассчитывать? -  обратился  принц  с
вопросом к Арлену.
     - Ну, давайте считать, дней десять. Мы сможем собраться к завтрашнему
дню?
     - Ты ведь поедешь с  нами,  Полдо?  -  спросил  принц.  Когда  карлик
радостно кивнул ему в ответ, Тристан сказал:
     - Отправляемся впятером!
     Когда они повернули к замку, принц добавил:
     - Возьмем с собой десять лошадей -  я  сам  отправлюсь  в  конюшню  и
выберу их.
     - Я соберу спальные меха и все необходимое для приготовления пищи,  -
предложила Робин. Полдо и Арлен сказали, что упакуют еду, на  случай  если
охота окажется неудачной, а Дарус взял на себя заботу о  собаках.  К  тому
моменту,  когда  они  оказались  у  ворот  замка,  все  обязанности   были
распределены, и, решив отправиться на рассвете, друзья разошлись в  разные
стороны - каждому не  терпелось  заняться  приготовлениями  к  предстоящей
охоте.
     Тристан вошел в большой зал и увидел,  что  его  отец  сидит  один  у
камина, в котором едва теплился  огонь.  Он  даже  не  поднял  головы  при
появлении принца. Хотя ставни высоких окон  были  открыты,  казалось,  что
комната все равно наполнена глубоким, тревожным холодом.
     - Отец, мы отправляемся  на  охоту  в  лес  Ллират,  -  разозлившись,
Тристан про себя проклинал то  волнение,  которое  всегда  заставляло  его
голос дрожать, когда он разговаривал с отцом. - Арлен поедет с  нами.  Нас
не будет дней десять - может быть,  две  недели.  -  На  мгновенье  принцу
показалось, что отец его не слышит, поскольку король даже не  пошевелился.
Наконец, он повернулся и холодно посмотрел на сына.
     - А почему  бы  нет,  -  проговорил  король  Кендрик,  в  его  голосе
зазвучало презрение. - Уж лучше, чем гоняться за шлюхами и пьянствовать  -
говорят, это у тебя отлично получается. Ты позоришь корону!
     - Что? - Отвращение, которое Тристан заметил в глазах отца, заставило
его замолчать: что бы принц ни сказал сейчас,  король  только  еще  больше
разозлятся - так было уже не раз.
     - Оставь меня, - прорычал король, поворачиваясь к  камину.  С  трудом
сдерживаясь, чтобы не закричать и не затопать ногами от того, что он снова
потерпел поражение и не смог нормально поговорить с отцом, принц  Корвелла
повернулся и, кипя негодованием, вышел  из  комнаты.  Как  и  всегда,  ему
немедленно захотелось заглушить  свой  гнев  какими-нибудь  развлечениями,
поэтому он поспешил заняться приготовлениями к охоте.
     Компания покинула Кер Корвелл еще до рассвета, который  надвигался  с
востока, мрачный и серый. Завернувшись в шерстяные плащи и  меха,  путники
вывели лошадей из замковых конюшен, оседлали их и погрузили запасы. Полдо,
который выбрал маленького лохматого пони,  пришлось  гоняться  за  ним  по
всему двору, чтобы оседлать эту лошадку, которая явно  отнеслась  к  такой
перспективе без энтузиазма. Восход почти не принес тепла,  небо  закрывали
тяжелые мрачные тучи. Горные вершины были укутаны серым одеялом тумана,  а
в воздухе собиралась проникающая даже  под  теплые  плащи  влага.  Большую
часть дня друзья ехали на юго-запад по дороге на Кантрев Диннат.
     Они  почти  не  разговаривали.  Сказанное  отцом,  как  черная  туча,
омрачало все мысли Тристана. К тому же в  сером  дне  он  ощущал  какую-то
неясную угрозу, которая, казалось, ждала их впереди.  И  ему  вспоминалось
предсказание друидов на весеннем празднике равноденствия.
     Робин  тоже  о  чем-то  глубоко  задумалась.  Время  от  времени  она
вздрагивала и, приподнявшись в седле, вглядывалась в серую туманную  даль,
будто ожидая что-то там увидеть. Затем она  снова  опускалась  в  седло  и
задумчиво глядела на гриву своего коня. Арлен ехал впереди, взяв  на  себя
роль телохранителя принца. Они с Тристаном давно к этому привыкли, и принц
почти не обращал внимания  на  старого  солдата.  Только  Дарус  и  Полдо,
ехавшие последними, негромко разговаривали, рассказывая друг другу  разные
истории и хвастаясь своими подвигами. Собаки  трусили  рядом  с  лошадьми,
бегать им вовсе не хотелось. В сумерках компания вошла в Диннат, небольшое
фермерское поселение, и устроилась на ночлег в маленькой уютной гостинице.
Утром они отправятся на юго-запад, в сторону леса,  а  затем  повернут  на
восток. Местность была неровной, следов почти  не  было,  поэтому  путники
поняли, что в ближайшие несколько дней ям вряд ли  придется  ночевать  под
крышей.
     - Сюда, сюда, садитесь за этот вот  стол,  -  пыхтел  старик,  хозяин
гостиницы, ковыляя к  огромному  дубовому  столу,  стоявшему  у  очага,  в
котором уютно потрескивали дрова.
     - Не очень-то часто заносят к  нам  путешественников  этой  весной  -
сегодня, похоже, никого уже не будет. - Тристан никогда раньше  не  был  в
этой гостинице, и по реакции хозяина было непонятно, узнал тот принца  или
нет.  Одетый  в  простую  охотничью  одежду,  Тристан  не  очень-то  хотел
привлекать внимание окружающих к своей персоне.
     Они уселись за стол, радуясь возможности согреться в тепле  гостиницы
после сырости и тумана. Опорожнив несколько кружек пива  и  легкого  вина,
принц почувствовал, что настроение у него немного улучшилось.
     - Что  привело  вас  в  Диннат?  -  ворчливо  поинтересовался  хозяин
гостиницы, убирая грязную посуду со стола.
     - Охота! - провозгласил Тристан, поднимая свою кружку. - Олени в лесу
Ллират сегодня спят спокойно в последний раз.
     - Сейчас не время охотиться в лесу Ллират, -  пробормотал  старик.  -
Там неспокойно и совсем небезопасно.
     Тристан  рассмеялся,  услышав  предупреждение   старика,   но   Арлен
движением руки остановил его.
     - Что ты имеешь в виду? Ты что-нибудь видел?
     - Видел? Ничего я не видел, но зато я кое-что слышал. Всю зиму кто-то
воровал овец, а кое-кто из пастухов, отправлявшихся на поиски,  так  и  не
вернулся назад.
     - Бабьи сплетни, старик, - возразил принц. -  Что  может  угрожать  в
лесу отряду хорошо вооруженных охотников?
     Старик пожал плечами и сказал, отвернувшись:
     - Дело ваше, сэр.
     Робин бросила на Тристана сердитый взгляд, и ему стало не по себе. Не
стоило обижать хозяина гостиницы, и почему  только  из-за  своего  вечного
желания покрасоваться он все время выглядит ужасно глупо.
     Арлен  встал,  потянулся  и  ушел  в  свою  комнату.   Робин   быстро
последовала за ним в отдельную комнату, которую путники  сняли  специально
для нее. Полдо и Дарус тоже тихонько выскользнули из  столовой.  Прошедший
день стал казаться еще мрачнее и безрадостнее из-за предупреждения хозяина
гостиницы.
     Правда, рассвет следующего дня был ясным, а день обещал  быть  теплее
предыдущего; и снова путники отправились до восхода солнца, но теперь  уже
никакой настоящей дороги перед ними не было.
     - Эта тропа приведет нас к опушке Леса Ллират,  -  проговорил  Арлен,
ступив во главе отряда на  узкую  извивающуюся  тропинку.  Местность  была
скалистой, лишенной какой-либо растительности, лишь изредка им встречались
небольшие озера или домики пастухов. Но дальше на  юго-запад  даже  и  эти
редкие постройки исчезли. Наконец, они разбили лагерь в месте,  окруженном
высокими скалами, которые должны были защитить их от пронизывающего ветра.
     Тристан отправился в заросли кустарника, чтоб  набрать  хвороста  для
костра. Он нашел несколько хороших толстых веток и вдруг  застыл,  услышав
шуршание позади себя. Он медленно повернулся и тут же успокоился,  увидев,
что из кустов вышел Дарус, который тоже собирал хворост.
     - Тристан, - спросил тот, - что  это  за  место  такое?  Мне  тут  не
нравится.
     - Не знаю, - ответил принц, - я был здесь много раз,  но  никогда  не
чувствовал ни малейшей опасности... до сих пор. Впрочем, может быть, у нас
просто разыгралось воображение.
     - Это точно, - пробормотал Дарус, но  уверенности  в  его  голосе  не
было.
     - Конечно же, в  предупреждении  хозяина  гостиницы  что-то  есть,  -
признал принц. - Но вполне  возможно,  что  он  просто  проверял  нас  или
преследовал  какие-нибудь  свои  цели.  Пока  что  мы  не  видели   ничего
необычного.
     - Ты часто здесь бываешь?
     - Когда мы с Робин были детьми, Арлен привозил нас сюда, и мы жили  в
лесу по несколько дней. Кажется, мы не были здесь уже лет пять или  шесть.
Чудесное место - дикое и безлюдное, именно за это я и любил его всегда.
     - Ты и Робин, - немного смущаясь спросил Дарус. - Вы?..
     Несмотря на вспышку ревности, Тристан задумчиво ответил:
     - Я не знаю. Мы вместе всю жизнь, и все равно Робин вызывает  у  меня
такие чувства, которые я еще ни разу не испытал по отношению  ни  к  одной
девушке или женщине. При этом что-то в ней держит меня на  расстоянии,  не
давая приблизиться. И... - он усмехнулся, - и во мне  есть  что-то  такое,
что мешает ей приблизиться ко мне.
     -  Она  прелестная  девушка  -  самая  красивая  из  всех,  кого  мне
приходилось видеть. Я бы хотел... - Дарус так и не закончил свою мысль.
     - Да и я тоже, - засмеялся Тристан. - И я тоже.
     На следующий день они подошли к границе леса: охота началась. Собаки,
которым надоела медленная поступь  лошадей,  были  спущены,  и  скоро  они
исчезли среди  широко  расставленных  дубов  девственного  леса.  Подгоняя
лошадей, охотники устремились вслед за ними.
     Нетерпеливые  псы,   под   предводительством   неутомимого   Кантуса,
вспугивали птиц,  преследовали  и  ловили  злополучных  кроликов,  имевших
неосторожность оказаться у  них  на  пути,  и  тщательно  принюхивались  в
поисках более крупной добычи. Собаки  кружили  вокруг  охотников,  надеясь
взять след. Только Ангус  стал  бегать  немного  помедленнее.  Старый  псе
провел несколько часов вместе со сворой, но  в  конце  концов  утомился  и
засеменил рядом с лошадьми. В течение нескольких дней они продвигались  на
восток. Арлен и Полдо,  умело  владевшие  луком,  наполнили  свои  ягдташи
фазанами и перепелками, однако крупной дичи  им  не  попадалось.  Наконец,
собаки почуяли оленя и помчались за ним  вдогонку.  Принц  пришпорил  свою
лошадь и сквозь густые заросли поскакал вперед, его спутники старались  от
него не отставать. В конце концов собаки загнали оленя к  отвесной  скале.
Дарус сигналом остановил их, и Тристан  тщательно  прицелился  в  стройное
животное, дрожащее от страха. Выстрел оказался точным, и  стрела  пронзила
шею оленя, убив его на месте. Вот где пригодились бесконечные тренировки!
     - Браво! - захлопал Полдо, не торопясь подъезжая к принцу.
     - Хороший выстрел, - заметил Арлен, а Дарус согласно кивнул.
     Робин отвернулась, когда олень упал, - и всякий раз,  когда  животное
судорожно ударяло копытом по земле, ее передергивало. На  секунду  Тристан
даже пожалел, что она здесь. И зачем только она  настояла  на  том,  чтобы
поехать с ними? В ее присутствии радость от охоты была неполной.
     Пока  Тристан  свежевал  оленя,  его  раздражение   улетучилось.   Он
вспомнил, что Робин хотела пособирать в лесу какие-то грибы и растения, он
решил дать ей возможность этим заняться.
     На ночь они разбили лагерь у небольшого  чистого  озера,  окруженного
высокими стройными соснами, земля под которыми напоминала  мягкий  упругий
ковер. Хвороста было в избытке, и компания расположилась  на  ночь  вокруг
уютно потрескивающего костра. Однако, Робин все равно была какой-то  тихой
и подавленной в этот вечер, да и на следующее утро тоже.
     - Может быть, стоит отдохнуть здесь пару  дней,  -  предложил  принц,
когда друзья завтракали хлебом и сыром. -  Робин  сможет  пособирать  свои
грибы, а мы займемся озером.
     - Это и вправду чудесное месте, -  согласился  Арлен,  оглядываясь  с
таким видом, будто бы только сейчас заметил, где они остановились: низкие,
лесистые холмы, окружавшие озеро, как в  зеркале  отражались  в  спокойной
воде. Они почти забыли о предупреждении друида и хозяина  гостиницы:  день
был таким ярким и солнечным, и они так славно провели его  все  вместе.  И
все же что-то в тихом, словно  покинутом  лесу,  что-то  неясно  пугающее,
отравляло их радостное настроение.
     Они скакали друг за другом, когда Робин неожиданно закричала:
     - Смотрите! - и соскочила на землю. Подбежав к упавшему дереву, Робин
радостно показала на длинный,  вытянутый  гриб,  который  рос  из  гнилого
ствола.
     И тут в нескольких  ярдах  за  ее  спиной  кусты  раздвинулись  и  из
зарослей появилась серая  голова  огромного  кабана.  Его  кроваво-красные
сверкающие глазки оглядели поляну, и  животное  злобно  заворчало.  Сердце
Тристана, казалось, перестало биться.
     Клыки кабана, около фута длиной, зловеще сверкнули в  неясном  свете.
Услышав шорох  в  кустах  позади,  Робин  повернулась  и,  увидев  злобное
существо, страшно побледнела: кабан был всего в тридцати футах от нее.
     И в это мгновенье кабан с громкий хрюканьем бросился на свою жертву.

     Спокойные глубокие воды озера Мурлок отражали серебряные лучи  полной
луны. Как только солнце село и  на  небе  появилась  луна,  друиды  начали
собираться перед большим кругом совета. Отраженный лунный свет освещал их,
и случись здесь оказаться постороннему наблюдателю,  он  бы  заметил,  что
настроение у всех  мрачное,  будто  бы  они  чего-то  опасаются.  Огромные
каменные арки круга совета возникали из тени одна за другой по мере  того,
как луна всходила все выше. В центре круга блестело озеро, вода  которого,
отражая лунный свет, делала его еще  ярче.  Луна  поднялась  еще  выше,  и
сверкающие пятна света, как живые  звезды,  последовали  за  ней.  Легенды
утверждают, что это лунные  слезы:  луна  оплакивает  горести  наступившей
ночи.
     Друиды торжественно стояли по периметру круга в  тени  и  ждали.  Они
молчали и не сводили глаз с Лунного Источника даже тогда,  когда  в  круге
появлялись все  новые  и  новые  друиды,  которые  выходили  из-за  сосен,
окружавших Мурлок. Все они  были  одеты  в  коричневые  или  темно-зеленые
плащи, кое-где украшенные растительным рисунком. Эти ффолки  -  мужчины  и
женщины - обладали не только силой, но и добротой. Их шаги не тревожили ни
травы на земле, ни самой земли, и ни одно, даже крошечное, лесное существо
не бежало в страхе, встретив их в лесу.  Объединившись  же,  они  обладали
огромным могуществом.
     Друид по имени Траэрн из Оаквейла, ковыляя и  нервно  оглядываясь  по
сторонам, вышел  на  поляну.  Оцепив  руки  в  рукавах  своего  плаща,  он
остановился подальше от остальных друидов.  Бросая  взгляды  на  тех,  кто
стоял к нему ближе всего, Траэрн злобно  улыбался,  сжимая  искусанные  до
крови губы. Как он их ненавидел - всех!
     Облизнувшись, он сделал над собой усилие,  стараясь  сдержать  дрожь.
Нельзя привлекать к себе  внимание.  Натянув  темный  капюшон  поглубже  и
спрятав в нем лицо, Траэрн ждал начала совета...
     Некоторые друиды  -  те,  кто  прибыл  издалека  или  просто  захотел
похвастаться  своим  мастерством,  -   появлялись   более   эксцентричными
способами: между двумя огромными  арками  на  землю  опустилась  сова.  Ее
очертания задрожали и она превратилась в высоко гордого человека - это был
Квин Мунвейн, хозяин леса Ллират; неожиданно с неба  к  ногам  Квина  упал
ястреб и быстро превратился в человека - Изольда Винтерглен стояла рядом с
друидом из Ллирата.  Ее  владения  включали  леса  северного  Гвиннета,  и
несмотря на то, что она не  поприветствовала  своего  южного  соседа,  все
поняли, что начало совета приближается.
     Отсутствовала лишь Великая Друида Гвиннета. Луна поднялась еще  выше,
ее серебряные лучи залили ясным светом большой круг. Теперь уже  все  арки
были прекрасно видны. Каждая была сделана из трех огромных камней: два  из
них служили столбами, а третий был установлен наверху.  Всего  во  внешнем
круге  таких  арок  было  двенадцать.  Лунный  Источник   светился   своим
собственным сиянием в центре круга.  Вокруг  него  попарно  стояло  восемь
каменных столбов. Никто из друидов не приближался к  центру,  но  в  ярком
свете луны было видно, что их собралось уже около пятидесяти человек и все
они расположились по периметру круга.
     Неожиданно с тихим всплеском всколыхнулись воды Лунного Источника,  и
на серебристой  поверхности  появилось  крошечное  существо.  С  некоторым
удивлением друиды наблюдали за маленькой лягушкой, которая прошла к  одной
из пар столбов, стоящей в центре круга.  Мгновенье  -  лягушка  исчезла  и
Генна Мунсингер, Великая Друида Гвиннета, предстала перед собравшимися  на
совет друидами.
     Когда Генна приняла свой нормальный облик, луна достигла  зенита.  Ее
яркий свет изливался между двумя колоннами и озарял  Великую  Друиду,  так
что все собравшиеся могли ее видеть. Генна Мунсингер выглядела  усталой  и
постаревшей, но всепонимающая улыбка и кроткий терпеливый взгляд,  которые
и  принесли  ей  этот  высокий  пост  в  соревновании  с  другими,   более
Энергичными, но не  столь  мудрыми  друидами,  остались  неизменными.  Она
медленно повернулась, озаряя всех своей улыбкой,  и  напряжение,  повисшее
над ярко освещенным кругом, если и не совсем  спало,  то  все  же  заметно
уменьшилось. Лучи  полной  луны  высветили  морщины  на  постаревшем  лице
Великой Друиды, но перед живым сиянием ее глаз время казалось  бессильным.
Ее тело было округлым и полным; держалась же она с  большим  достоинством:
годы жизни не только не сломили и не ослабили ее, а, наоборот, закалили  и
добавили ей новой силы.  Гладкий  дубовый  посох,  у  нее  в  руках  сиял,
отполированный до золотого блеска за долгие годы его службы.
     Все глаза членов совета были прикованы к ней, но Генна  долго  ничего
не говорила. Ветер успокоился,  и  на  огромный  лес  опустилась  странная
тишина.
     - Мои братья и сестры, - качала Великая Друида. Ее голос был тихим  и
мелодичным, однако, в нем звучало величие. Сейчас сила Друиды была глубоко
запрятана, в ее голосе слышалась всего лишь грусть.
     - Наша Мать говорила со мной, - продолжала Генна. Друиды поняли,  что
Великая Друида видела пророческий сон. - Следующая  зима  может  оказаться
для нее последней. Силы богини быстро слабеют,  и  враги,  стремящиеся  ее
уничтожить, соберутся еще до того, как растает снег.
     Она медленно совершила взором полный круг, поглядев на каждого друида
в отдельности. На мгновенье она помедлила, ей показалось, что она заметила
вспышку странного света в дальнем конце группы. Потом она  перевела  глаза
дальше. Траэрн из Оаквейла вздрогнул, от напряжения, и еще глубже надвинул
свой капюшон.
     Друиды хмуро наблюдали за Генной, дожидаясь, когда она продолжит.
     - Дети богини разбужены. Заявление  вызвало  удивленный  ропот  среди
собравшихся, ведь даже самые старшие друиды не могли  припомнить  времена,
когда богиня была вынуждена призывать на помощь своих детей.
     Новость заставила  всех  приободриться,  потому  что  дети  богини  -
Левиафан, Единорог и Стая - были действительно могучими союзниками.
     - И все же,  даже  этот  шаг  может  оказаться  недостаточным,  чтобы
восстановить Равновесие! - голос Генны стал жестче.  -  Повсюду  появились
фирболги, и их активность угрожает Равновесию. Остальная часть  моего  сна
мне не ясна. Я могу только рассказать о том, что мне привиделось: каким-то
образом из света возникла тьма, и теперь  она  движется  по  нашей  земле.
Именно этой тьмы, каким бы ни было ее происхождение, и боится больше всего
наша Мать. Соберутся могучие армии, и будет пролита кровь. Очень возможно,
что враг проникнет в Долину  Мурлок.  Если  это  произойдет,  те  из  вас,
которым доверена защита долины, должны всячески препятствовать наступлению
оскверняющих сил, не  рискуя,  однако,  ни  собой,  ни  своими  священными
рощами. Старайтесь  не  использовать  животных,  если  вы  только  сможете
избежать этого. Генна  снова  замолчала  и,  описав  взором  полный  круг,
посмотрела на каждого из своих друидов.  Удовлетворенная,  она  заговорила
снова:
     - Помните, что армии, даже самые  многочисленные,  не  самый  опасный
враг для Матери-Земли. Вы  должны  узнать  все,  что  сможете,  о  природе
необычных явлений, происходящих в ваших областях. Какой бы ни была  "тьма,
угрожающая свету", мы должны узнать о ней как можно больше. Боюсь, что это
самая страшная угроза Равновесию, с  которой  мы  когда-либо  до  сих  пор
встречались.
     - Ну, а теперь, - голос Генны немного потеплел, -  расскажите  мне  о
том, что происходит в разных концах Гвиннета?
     Квин Мунвейн, хозяин леса  Ллират,  выступил  вперед  и  обратился  к
собравшимся друидам:
     - Твое предупреждение разъясняет недавние происшествия в нашем  лесу.
Великий лес уже испытал на себе вторжение грубой злой силы. И хотя  я  еще
не выяснил ее природы, теперь я подозреваю фирболгов.
     - А я видела, как северяне собирают свои армии,  -  сообщила  Изольда
Винтерглен, встав рядом с Квином. Ее владения охватывали огромный  лес  на
севере Гвиннета. Лес разделял  крепости  кланов  северян,  которые  многие
столетия назад покорили северные окраины Гвиннета.
     - Северяне, вооруженные до зубов,  маршируют,  распевая  воинственные
песни.  -  Изольда  не  скрывала  презрения,  которое  она  испытывала   к
северянам. - Они собрали в своих гаванях множество больших военных  судов.
Кроме того, несколько дней назад они погрузились на корабли и  отплыли.  Я
не знаю куда, но такого количества судов я никогда раньше не видела.
     - Спасибо, - поблагодарила их за информацию Великая Друида. Ее  тихий
нежный голос ослабил волну страха, поднявшуюся после слов Изольды.
     - Мои братья и  сестры,  -  продолжала  Генна,  утешая  и  успокаивая
собравшихся одним лишь звуком своего голоса. - Мы должны  быть  бдительны;
наши враги сильны, но у нас есть могущественные друзья. Ах, да, - добавила
она, как бы неожиданно вспомнив то, что собиралась  сказать.  -  Как  и  в
прежние времена, когда Равновесие оказывалось под серьезной угрозой, среди
ффолков появится герой - герой, который и сейчас уже носит титул принца.
     - Ну, что касается нынешнего принца, - проворчал Квин, - он  молод  и
неуравновешен, и может наделать губительных ошибок.
     - Вполне, - радостно согласилась с Квином Генна. - На  самом  деле  я
его видела и  точно  знаю,  что  он  наделает  массу  ошибок,  возможно  и
непоправимых. Но его уравновешивает девушка. А кроме  того,  разве  у  нас
есть выбор?
     - Да, да, девушка, - ответил Квин. - Она просто замечательная. В  ней
заложена огромная сила, которую ты в ней угадала.
     Генна незаметно улыбнулась, но ничего не сказала. У нее сдавило горло
и глаза наполнились слезами, когда она вспомнила о  черноволосой  девушке.
Откашлявшись, друида оглядела собравшихся всех по  очереди  своими  ясными
сияющими глазами. Казалось, ее взгляд одарил всех миром и покоем.
     - Да защитит вас богиня!
     Генна повернулась и вот она уже исчезла, правда, не совсем.  Те,  кто
внимательно  наблюдал  за  ней,  увидели,  как  над  поверхностью  Лунного
Источника мелькнула маленькая пушистая птичка. Ласточка взвилась в небо  и
мгновенно растворилась в ночи. Друиды покидали круг совета  так  же  тихо,
как и появлялись здесь, и вскоре все они скрылись в  тени  деревьев.  Все,
кроме одного. Он тихо стоял, глядя в воды Лунного Источника,  и  о  чем-то
напряженно думал.
     Траэрн из Оаквейла выглядел совсем  так  же,  как  и  несколько  дней
назад, изменилось лишь выражение его глаз. В них больше не  сияла  радость
жизни; казалось, в них  зажжен  обжигающий  огонь  зла.  Складки  капюшона
скрывали его лицо, но если бы кто-нибудь случайно взглянул  на  это  лицо,
ему бы показалось, что он смотрит на тлеющие угли  догорающего  огня.  Ибо
таковыми были глаза Казгорота.
     Теперь, услышав Генну, - а ее устами говорила богиня, - Траэрн  понял
план, который разворачивался перед ним. С  его  помощью  Равновесие  будет
нарушено, а  Гвиннет  окажется  побежденным  хаосом  и  отчаянием.  Теперь
Траэрн, друид, пешка в игре Казгорота, понимал,  какую  роль  ему  суждено
сыграть в этом плане.

     Лучи  полной  луны   освещали   спящую   деревню   Корвелл,   которая
расположилась под защитой  замка,  на  берегу  залива  Корвелл.  Несколько
стражников равнодушно расхаживали по зубчатым стенам Кер Корвелла,  другие
мирно спали на своих постах. В деревне было тихо: таверны уже закрылись на
ночь, а достойные ффолки давно спали в своих домах.
     Стражник Эриан нервно расхаживал взад и вперед в своем крошечном доме
неподалеку от замка. После  весеннего  праздника  он  чувствовал  какое-то
беспокойство и  возбуждение  -  часто  испытывал  физическое  недомогание.
Снаружи по улице проскакала лошадь, и он резко  повернулся  к  двери,  при
этом из его горла вырвалось злобное  рычание.  Вот  уже  целый  месяц,  он
чего-то боялся и чувствовал  себя  несчастным,  но  еще  ни  разу  его  не
охватывало столь сильное беспокойство. Белый лунный свет пробивался сквозь
окно и падал на пол его хижины, и он, не отдавая себе отчета  в  том,  что
делает, поднял лицо вверх, подставив его холодному свету. Наконец  он  лег
на соломенный тюфяк, но сон к нему не шел. У него болело  все  тело,  а  в
голове все перепуталось. Вдруг он резко сел и  неожиданно  даже  для  себя
самого застонал,  ибо  все  мышцы  его  тела  протестовали  против  любого
движения. С диким воплем Эриан скатился с тюфяка на пол.
     Стараясь подняться, он понял, что стал  инвалидом;  ноги  безжизненно
тянулись за ним по полу. Он попытался ухватиться за ручку, чтоб подняться,
но пальцы рук тоже не подчинились его воле. Завывая от ужаса,  он  катался
по полу, пока не остановился в пятне лунного света, просочившегося  сквозь
единственное окно его крошечной хижины. Казалось, лунный свет  принес  ему
успокоение, одновременно он куда-то  звал  Эриана;  полная  луна  -  яркий
четкий круг света - глядела на него в окно, и он, наконец, начал  понимать
причину своей беспомощности. Слезы луны - сверкающая цепь  звезд,  которая
следовала за луной по небу, -  весело  мигали,  ему  показалось,  что  они
смеются над его несчастьем. Кожа на его лице и  руках  вдруг  лопнула,  но
кровавые раны мгновенно исчезли под  грубой  коричневой  шерстью.  Во  рту
появились  острые  длинные  клыки,  а  лицо  запылало  и   исказилось   от
невыносимой боли. Он попытался дотронуться руками до глаз, но эти ненужные
отростки превратились в лапы с острыми, кривыми когтями.
     Лунный свет гладил  искореженное  и  измученное  болью  тело  Эриана,
превращение которого, наконец, завершилось.

     Стая пробудилась  при  холодном,  белом  сиянии  полной  луны.  Серые
лохматые  фигуры  появлялись  из  нор,  изгоняя   скуку   бездействия   из
затуманенного сном сознания и слишком долго спавших мышц.
     Огромный волк послал свое приветствие долгой протяжной песней. К нему
присоединились другие волки; сначала  их  было  немного,  но  очень  скоро
голоса сотни волков Стаи как  один  неслись  в  небеса,  воспевая  величие
богини.
     Теплый  ветерок  донес  до  вожака  запах  оленя,  бродившего  где-то
неподалеку. Клочья тумана окутывали огромные сосны, но яркая луна освещала
поляны и возвышенности, помогая волкам  отыскать  источник  запаха.  Волки
быстро нашли след, почуяв кровь, пищу и страх. Песнь Стаи стала тише  и  в
ней зазвучала угроза. Словно серые призраки, волки носились по  лесу,  все
быстрее, по мере того, как к ним возвращалась резкость и свобода движений.
Олень увидел своих  преследователей,  и  в  его  глазах  застыл  ужас.  Он
помчался прочь, но, когда Стая начала окружать свою жертву,  исход  погони
был предрешен. И снова после векового сна, могущественные  волки  затянули
песнь, на этот раз посвященную своей ужасной охоте. Песнь была  древней  и
пронзительно прекрасной - волки восславляли богиню и силу ее детей.
     Однако, это была песнь смерти.

                              ПЕРВАЯ КРОВЬ

     Выставив огромную, голову вперед и направив смертоносные клыки  прямо
на Робин, которая стояла на камнях у заинтересовавшего ее гриба, кабан,  с
невероятной скоростью перебирая своими коротенькими  ножками,  помчался  к
ней. Тристан, у которого все внутри сжалось от страха,  пришпорил  коня  и
направил его прямо на кабана. Полдо, Арлен и Дарус видели зверя,  но  были
от него намного дальше, чем принц. Псы тоже были далеко: Кантус увел свору
за озеро; и хотя собаки и услышали воинственное хрюканье кабана, добраться
до него так быстро они не могли.
     Никто, кроме Ангуса.
     Старый пес, который, как всегда, не отходил от Тристана, оскалившись,
бросился на кабана. Из его  груди  вырвалось  грозное  рычание,  когда  он
бросился между Робин и нападавшим на нее зверем и вцепился  зубами  ему  в
ухо. В то же время безжалостные клыки вонзились собаке в бок,  все  глубже
проникая в тело.
     Алая кровь брызнула из глубоких ран, и старый пес отчаянно  захрипел.
Его легкие были пробиты клыками кабана, но Ангус из последних  сил  сжимал
челюсти на ухе своего страшного противника.
     Робин вскочила на ноги и осмотрелась, пытаясь найти путь к  спасению.
Над головой, в нескольких футах от себя она увидела ветку  большой  сосны.
Подпрыгнув  и  ухватившись  самыми  кончиками  пальцев  за  сук,   девушка
попыталась закинуть на него ноги. Но в этот момент  кабан  отшвырнул  тело
Ангуса в сторону и бросился на свою жертву. Испачканный кровью клык  задел
ногу Робин, и она закричала.
     Тристан оставил копье в лагере, и при нем был лишь меч - принц  нанес
сильный удар, и клинок глубоко вошел в плечо  зверя.  Но  рана,  казалось,
только еще больше разбудила в нем жажду крови.
     Лошадь  Тристана  заржала  от  страха  и  отскочила  в   сторону   от
озверевшего кабана. Принц успел заметить,  что  из  щетинистого  бока  уже
торчат две стрелы, а Арлен и Полдо готовятся выстрелить еще раз.
     Кабан развернулся, и в нерешительности стал крутить головой, переводя
взгляд своих маленьких, налитых кровью  глазок  с  Тристана  на  лучников.
Наконец, опустив голову, он метнулся к принцу. Кровь густой  струей  текла
по его плечам, из раны, нанесенной Тристаном, а с другой  стороны  торчали
две глубоко вошедшие  стрелы.  Животное  злобно  хрипело,  но  нападало  с
прежней свирепостью.
     Вдруг словно  огромная  стрела  пронеслась  по  поляне.  Это  Кантус,
намного опередивший остальных собак, ударил кабана в бок. Сила удара  была
так велика, что тот покатился по земле. Стрелы обломились, а кровавая рана
покрылась грязью и сосновыми иголками.  Кабан  вскочил  на  ноги,  сердито
хрюкнул и яростно попытался вонзить свои клыки в Кантуса.
     Мощные задние ноги кабана  напряглись,  толстая  шея  изогнулась,  но
достать до длинного поджарого бока Кантуса ему не удалось: пес был слишком
хитер и ловок для своего неуклюжего противника. Молниеносно развернувшись,
Кантус сомкнул свои могучие челюсти на морде кабана,  прямо  над  клыками.
Тот попятился назад и отчаянно завизжал, но стряхнуть с себя безжалостного
врага никак не мог. Дарус, проскакав по каменистому берегу  озера,  выехал
на поляну и улыбнулся с мрачным удовольствием.
     - Кончай его, Кантус, - спокойно сказал он, наблюдая, как все сильнее
сжимаются  могучие  челюсти  пса.  Через  несколько   секунд   вся   свора
присоединилась к Кантусу. Расправа над  кабаном  была  малопривлекательным
зрелищем. Кантус так до самого конца и не разжал своих стальных  челюстей,
а остальные собаки рвали бока, живот и горло зверя.  Целую  минуту  кабана
было практически не видно  -  со  всех  сторон  его  окружала  свора,  но,
наконец, сказалась потеря крови, и он с предсмертным хрипом упал навзничь.
     Тристан соскочил с лошади и подбежал  к  безжизненному  телу  старого
охотничьего пса. Ангус приоткрыл глаза и слабо  шевельнул  хвостом,  узнав
хозяина, затем темные глаза, уже затуманенные смертью, закрылись навсегда.
     На  мгновенье  принц  вспомнил  беззаботные  прогулки,  когда  они  с
Ангусом, еще молодым и полным сил, бродили в окрестностях замка. Но тут он
подумал о Робин и бросился к  девушке,  которая,  раскачиваясь  на  руках,
висела на ветке. Она отпустила ветку до того, как к ней подоспел  Тристан,
но тут же со стоном покачнулась - раненая нога дала о себе знать.  Тристан
успел подхватить ее и помог ей сесть на мягкую подушку из сосновых иголок.
     - Я в порядке, - сказала девушка, скидывая руку принца, обнявшего  ее
за плечи.
     Принц чувствовал, что ее бьет дрожь, да и голос ее не слушался, но он
убрал руку и встал. Робин с благодарностью посмотрела на  него,  но  когда
девушка перевела взгляд на Ангуса, ее глаза  наполнились  печалью.  К  ним
подошел Арлен и, откашлявшись, сказал:
     - Не горюйте о нем - Ангус погиб смертью воина. Он вряд ли пожелал бы
другого конца.
     На берегу озера они возвели небольшую пирамиду  из  камней,  а  Робин
прошептала тихую  молитву,  чтоб  дух  старой  собаки  успокоился  в  свой
смертный час.
     - Давайте подведем итоги, - проворчал Арлен.
     - Давайте,  -  согласился  принц.  Он  с  облегчением  отвернулся  от
каменной пирамиды и посмотрел на Даруса. - Как остальные собаки?
     - У Корвис глубокая рана на боку, но она быстро заживет. Остальные  в
порядке.
     Принц наклонился над растерзанным  кабаном  и,  глубоко  вонзив  свой
острый охотничий нож, провел стальным острием по  тому,  что  осталось  от
глотки кабана. Пока он вспарывал тощий живот зверя, Арлен начал выкапывать
в  земле  небольшую  яму  для  внутренностей.  Остальные   отправились   с
погребального места обратно в лагерь. Кантус со сворой бежали по  дальнему
берегу озера, в то время как всадники ехали  по  более  гладкому  ближнему
берегу. Собаки уже почти догнали их на другой стороне озера, когда  Кантус
вдруг остановился и зарычал. Злобно лая, он отказывался сдвинуться с места
и, не сводя глаз, глядел на что-то.
     - Пойду посмотрю, - вызвался Дарус, ведя свою лошадь  между  высокими
береговыми скалами к нетерпеливо лающей своре собак. Он подошел к  Кантусу
и посмотрел на землю.
     - Мне кажется, вам тоже стоит на это взглянуть,  -  позвал  он.  -  Я
ничего  подобного  до  сих  пор  не  видел.   Когда   остальные   охотники
присоединились к Дарусу, они увидели,  что  он  стоит  на  плоском  камне.
Вокруг разлилось мелкое озерцо, но у основания камня воды почти не было, и
вот тут-то в грязи они обнаружили след.
     След был оставлен, судя по всему, грубым сапогом  с  гладкой  кожаной
подошвой.  Гвозди  были  вбиты  в  подошву  неравномерно,  и  не  вызывало
сомнений, что сапог был далеко не новым.  Впрочем,  ничего  бы  особенного
этот след из себя не представлял, он вполне мог  бы  принадлежать  леснику
или какому-нибудь пастуху - если бы не тот факт, что длина его была полных
два фута.

     Эриан проснулся от невыносимой боли. Плечи и голова нестерпимо  ныли,
а вся нижняя часть тела онемела. Вдруг он понял, что совершенно обнажен  и
находится вовсе не у себя дома.
     Подняв пульсирующую дикой болью голову, Эриан изумленно огляделся. Он
лежал на грязном берегу мелкой речушки. Нижняя часть тела была погружена в
ледяную  воду,  которая  и  лишила  его  чувствительности.   Медленно,   с
невероятным усилием Эриан выбрался из воды, и остался лежать  в  грязи  на
берегу, дрожа от холода. Переплетение древесных корней  и  окружавшие  его
кусты служили надежным укрытием. Эриан попытался вспомнить, как  он  здесь
очутился, но его сознание отказывалось в этом помочь. Решить такую  задачу
он был не в состоянии. Эриан понял, что  время  рассвета  уже  прошло,  но
события ночи полностью стерлись из его памяти, оставив лишь темное неясное
пятно. Что же с ним произошло? С  тяжелым  стоном  Эриан  сел  и  еще  раз
огляделся. Речушка текла справа налево, и до него  донесся  соленый  запах
моря, - он понял, что находится недалеко от побережья.  По  берегам  речки
росли кусты и небольшие  деревья,  но  дальше  местность  была  совершенно
открытой.
     Оглядев себя, Эриан с удивлением увидел, что он весь в крови.  Грязь,
вода и кровь нанесли на тело причудливый грязно-алый рисунок. При этом  он
сам, вроде бы, ранен не был, очевидно, кровь попала на него откуда-то  еще
или, может быть, с кого-то другого.
     Вскочив на ноги, Эриан увидел  Кер  Корвелл  и  понял,  наконец,  что
находится в устье реки Корлис, которая впадала в море как раз  в  северной
части города. Медленно, прячась в зарослях прибрежного кустарника,  Эриан,
спотыкаясь, побрел в Корвелл.
     В его сознании мелькали обрывки событий прошедшей ночи: полная  луна,
освещавшая его хижину и манившая его своим холодным  немеркнущим  сиянием.
Больше он ничего не мог вспомнить.
     Солнце озарило лишь вершины  гор,  и  его  яркий  свет  только  начал
отбрасывать длинные ясные тени в хрустальном утреннем воздухе. Мало кто из
жителей деревни уже встал, и Эриану удалось проскользнуть боковыми улицами
к своему домику. Дверь была распахнута настежь с такой  силой,  что  Эриан
удивился тому, что щеколда  осталась  цела.  Потрясенный  и  перепуганный,
Эриан скользнул в хижину и закрыл дверь.

     - Кто мог оставить такой след? - спросил Дарус, разглядывая  отметину
на земле.
     - Фирболг, - тихо ответил ему Арлен.
     Чтобы не тревожить Робин, Тристан спокойно заметил:
     - Не слишком ли далеко от дома они забрались?
     - А где они вообще живут? - спросил калишит.
     - Обычно они не выходят из Долины Мурлок, на  севере  королевства,  -
объяснил принц. - Интересно, что этому-то понадобилось  здесь,  далеко  на
юге?
     - Вот вам и объяснение! - вмешался Полдо. -  Исчезновение  овец  -  и
всеобщая нервозность.
     - Да, но при этом вопросов  возникает  больше,  чем  мы  можем  найти
объяснений. Что нужно фирболгу в лесу Ллират?
     - Они иногда путешествуют с места на место, - необычно  торжественным
голосом пояснил  Полдо.  -  По  крайней  мере,  так  говорится  в  древних
легендах. - Поскольку Полдо был карликом, он  был  в  родстве  с  исконным
волшебным населением островов, в том числе с ллевиррами и с фирболгами.
     - Богиня твердой рукой держит фирболгов в Долине  Мурлок,  и  только,
когда сила богини иссякнет, они смогут покинуть Долину. Это  очень  плохой
знак, - совсем некстати заключил Полдо.
     -  Мы  должны  предупредить  короля!  -  провозгласил  Арлен.  -   Мы
немедленно возвращаемся в замок.
     -  Еще  нет,  -  запротестовал  принц,  который  рассматривал  приход
фирболгов как приключение и вызов его  храбрости.  -  Мы  пойдем  по  этим
следам, узнаем, сколько их там и что они делают.
     Арлен начал было спорить, но, увидев  плотно  сжатые  губы  Тристана,
понял, что принц не изменит принятого решения.
     - Хорошо, - пробормотал он. - Но кто-то на  нас  должен  вернуться  в
замок с девушкой.
     - И думать забудьте, - резко бросила ему Робин. - Я еду с вами!
     Тристан не мог сдержать улыбки, увидев, как расстроился Арлен.  Точно
так же, как в детстве, они с Робин  по-прежнему  могли  уговорить  старого
воина делать то, что им в данный момент хотелось.
     - В таком случае, вам придется во всем меня  слушаться,  -  проворчал
Арлен. - Мы поедем медленно и тихо - надеюсь, вы  уже  поняли,  что  жизнь
ваша и гроша ломаного здесь не стоит.
     Во время этой перепалки Дарус скакал на своей лошади  неподалеку,  но
вскоре где-то совсем близко раздался его голос:
     - Сюда! Я нашел еще след - и еще один. Они пошли вон туда.
     Дарус указывал на юго-восток, в сторону небольшой ложбины.  Далее  на
юг следовал крутой подъем к далеким скалам, которые простирались на добрую
дюжину миль высоко над окружающими их соснами,  дубами  и  осинами.  Среди
горных кряжей прятались бесчисленные  топи  и  долины  с  сотнями  озер  и
множеством небольших, изолированных участков густого леса.
     Они  быстро  собрали  вещи  и  постарались  уничтожить  следы  своего
пребывания здесь. Предвкушая возможную битву,  Тристан  чувствовал  прилив
возбуждения. Он погладил рукоятку  длинного  меча,  висящего  на  боку,  и
проверил древко копья. Оно было безупречно ровным  и  гладким,  а  твердый
стальной наконечник - острым, как бритва.
     Когда они снова оказались  в  седлах,  собаки  даже  приплясывали  от
нетерпения - казалось, они тоже предчувствовали  битву.  Дарус  указал  на
след, а когда свора уже собралась  с  лаем  броситься  вперед,  он  сделал
энергичный жест вниз, и челюсти псов моментально захлопнулись.
     Бесшумно, как им и было ведено, собаки взяли след фирболга.
     - Насколько это старый след? - спросил Тристан у Робин,  чье  хорошее
знание дикой природы включало  в  себя  умение  читать  следы.  Ты  можешь
определить?
     - Не больше одного дня, - сообщила она.
     Они отправились по следам великанов,  и  несколько  часов  без  труда
продвигались вперед. Огромные следы, растоптанная растительность и изредка
куски падали ясно показывали путь фирболгов.
     Потом они вышли в район гладких камней, и здесь им помог лишь  тонкий
нюх охотничьих собак. Вскоре фирболги снова вошли в  лес,  и  следы  опять
стали легко различимыми. Два дня компания скакала  по  гигантским  следам,
останавливаясь лишь для короткого отдыха. Преследование продолжалось  даже
по ночам, в ярком свете полной  луны.  Вскоре  после  того,  как  всадники
удалились от берега озера, они вышли к  ручью,  и  собаки  потеряли  след.
Однако, Робин удалось заметить в ста шагах вверх по  течению  поцарапанную
кору на сосне, указывающую место, где чудовища вылезли из ручья.  Позднее,
когда небольшая гроза частично смыла следы, именно Робин снова увидела  на
мокрой траве слабые отпечатки тяжелых ног фирболгов. Казалось, сама  земля
говорит с ней, раскрывая все свои секреты.
     - Похоже, их здесь прошло не  меньше  дюжины,  -  заметила  Робин,  и
Тристан с остальными некоторое время обдумывали ее слова. Почти  невидимая
тропа, по которой Робин  вела  своих  спутников,  уходила  в  самую  глубь
высокогорных областей Ллират - неровные участки леса то и  дело  сменялись
открытыми выходами горных пород - так же часто,  как  сосновые  и  дубовые
рощи в нижней части леса Ллират.
     Тристан ехал очень осторожно, готовый  к  любым  неожиданностям.  Вид
гигантских  следов  наполнял  его  сердце  волнением.  Снова  и  снова  он
представлял возникающих перед собой уродливых существ, пытающихся избежать
смертоносных ударов его  копья.  Он  воображал,  как  с  обнаженным  мечом
хладнокровно сражается в самой гуще врагов, нанося разящие удары.
     Впереди принца ехал Арлен, который и вел всю  компанию,  когда  следы
были хорошо различимы. Немного позади трусили псы, сопровождаемые  Дарусом
и Полдо.
     Тристан медленно ехал рядом с Робин -  они  были  последними  в  этом
маленьком отряде. Она попросила у Тристана его нож, и  теперь  заканчивала
вырезать увесистую деревянную дубину. Ее сильные руки твердо держали посох
в руках, когда она осматривала его в поисках неровных участков.
     - Я не думаю, что против фирболгов от него будет какой-нибудь толк, -
призналась она, - но с ним я буду чувствовать себя увереннее.
     - Мы позаботимся о том, чтобы тебе не пришлось им воспользоваться,  -
похвалился Тристан, наслаждаясь ролью галантного кавалера. - Как далеко мы
от них отстаем? - спросил он. - Ты можешь прикинуть?
     - Я не знаю, - ответила Робин, бросив на него  косой  взгляд.  -  Ему
показалось, что в ее глазах мелькнула какая-то тень - может быть, страх?
     - Тристан, что это может означать? Фирболги так далеко от Мурлока.  И
пророчество друидов - "лето - опасность, осень -  трагедия".  Я  никак  не
могу забыть их слова. Принц  улыбнулся,  ему  очень  хотелось  приободрить
девушку.
     - Я уверен, что фирболги случайно по ошибке забрели сюда. Как  только
мы найдем их и  вернемся  домой,  отец  пошлет  отряд  хорошо  вооруженных
воинов, и с ними будет покончено! - на  мгновенье  принц  живо  представил
себе такой отряд. Ему так хотелось оказаться среди его воинов, вот  только
разрешит ли отец?
     - Помнишь, что сказал Полдо несколько дней назад? - настаивала Робин,
по-прежнему обеспокоенная. - Может  быть,  он  был  прав,  и  сила  богини
действительно  слабеет?  Что,  если  это  правда,  и  силы  зла   овладеют
Гвиннетом?
     Тристан  опустил  взгляд.  Он  попытался  найти  слова,  которые   бы
успокоили  страхи  Робин,  но  обнаружил,  что  его   собственные   дурные
предчувствия растут.
     - Они не могут сейчас опережать нас более, чем на несколько часов,  -
заметила Робин, когда они пробивались между каменных глыб. - Похоже, мы их
быстро  нагоняем.  На  второй  день  погони  след  пошел  вдоль   длинного
извилистого горного  кряжа.  Скалистый  отлог  был  спинным  хребтом  леса
Ллират, хотя ближайшие деревья были лишь тысячью футов ниже  гребня  горы.
Тропа была крутой, с отвесными обрывами  то  справа,  то  слева,  а  то  и
одновременно по обе стороны, когда оставался лишь неровный проход всего  в
несколько футов шириной.
     - Это безумие! - наконец воскликнул Арлен.  -  Нас  можно  увидеть  с
расстояния в несколько миль! Я не могу позволить вам двигаться дальше.
     - Но мы должны выяснить их цели! - начал спорить Тристан.
     - Если они еще до сих пор нас не заметили, значит они еще глупее, чем
я думал! Я повторяю: я не могу допустить, чтобы мы попались в ловушку!
     - Тогда мы просто должны  быть  еще  осторожнее,  -  заявил  Тристан,
поправляя копье, - мы будем наготове, если они нас обнаружат! -  На  самом
деле, он очень надеялся, что им все же удастся найти  фирболгов.  Ему  так
хотелось с ними сразиться! Наконец,  тропа  оборвалась  между  несколькими
скалистыми пиками, и все вздохнули с облегчением. По крайней мере,  теперь
их нельзя было так легко  заметить  издалека.  След  уходил  сквозь  узкую
впадину между двумя небольшими холмами, и дальше - в район высоких сосен и
открытых лугов.
     Арлен  обследовал  впадину,  разыскивая   безопасный   проход,   пока
остальные  напряженно  теснились  позади.  Шум  падающих  камней   привлек
внимание Робин, и она обернулась.
     - Фирболги! - подняла она тревогу, хотя ее голос оставался спокойным.
- Они идут сюда.
     Развернувшись, остальные увидели четыре огромных уродливых  существа,
приближающихся из-за скопления скал, мимо которых они только  что  прошли.
Гигантские фигуры достигали футов восьми или девяти роста. Каждый  из  них
обладал  густой  щеткой  черных  волос  над  узким  лбом,  переходящим   в
здоровенный нос.
     Их удивительно маленькие подбородки  скрывались  под  клочковатыми  и
плохо ухоженными бородами. Все они были одеты в кожаные тупики, грязные  и
рваные. Они держали в  руках  дубинки,  размером  с  небольшое  дерево,  и
большие тяжелые камни.
     Спутники  Робин  едва  только  успели  повернуться,  а  фирболги  уже
швырнули в них камни. Они немного не долетели, но искры,  выбитые  камнями
при ударе о скалу, сразу дали понять, что шутить фирболги не собираются.
     - Быстро! Во впадину! - закричал Тристан, когда фирболги  побежали  к
ним.
     - Стойте! - рявкнул Арлен. - Сначала посмотрите туда!
     Тристан посмотрел  вперед,  сквозь  узкий  проход  между  холмами  на
длинный склон с другой стороны и на лес в  миле  за  ним.  Из-за  деревьев
показалась дюжина или даже больше фирболгов, и все они неуклюже  бежали  к
проходу. Тристан и его спутники оказались в ловушке!
     На мгновение Тристан в панике застыл на месте, отчаянно пытаясь найти
какой-нибудь  путь  к  спасению.  Фирболги  сзади  отрезали  им   путь   к
отступлению, а те, что были впереди, обещали верную смерть.
     - Мой принц, мы должны атаковать -  вон  там!  -  позвал  его  Арлен,
уверенно показывая на четырех фирболгов, которые, тем временем,  разбились
на две пары. Парочка слева разделилась и оба фирболга  неуклюже  бежали  к
ним, причем расстояние между ними было уже довольно большим.
     Тристан мгновенно понял мудрость этого решения.
     - Вперед! - закричал он, пришпоривая своего скакуна.
     - За нами! - приказал Арлен,  пустив  свою  лошадь  галопом  рядом  с
Тристаном. С копьями наперевес  они  помчались  навстречу  двум  фирболгам
слева. Копья были грозным  оружием,  когда  они  сочетались  со  скоростью
скачущей лошади, и у Тристана даже мелькнула слабая надежда  на  спасение.
Лающая свора мчалась вслед за ним, а топот копыт за спиной говорил о  том,
что и остальные его спутники не отстают.
     Фирболги сразу разгадали их план.  Пара  справа  побежала  на  помощь
своим товарищам, по они по-прежнему были еще в нескольких сотнях  ярдов  в
стороне. Затем, когда принц и Арлен мчались вниз по склону с захватывающей
дух скоростью, двое фирболгов преградили  им  путь  и  схватили  по  камню
величиной со здоровенную дыню. Они с  силой  швырнули  зазубренные  камни,
стараясь попасть в атакующих их Арлена и  Тристана.  Первый  пролетел  над
головой Арлена, и, не причинив никому вреда,  разбился  о  скалу.  Второй,
однако, ударил в правую переднюю ногу лошади Тристана, которая упала,  как
подкошенная, выбросив принца из седла. Бедное животное заржало от  боли  и
покатилось по земле, пока, наконец, не свернуло себе шею и  не  застыло  в
неподвижности.  Тристану  удалось   спрятать   голову   прежде,   чем   он
приземлился, но принц ударился о каменистую землю с  такой  силой,  что  у
него потемнело в глазах.
     Атака Арлена полностью удалась. Острие его копья  со  страшной  силой
вонзилось в грудь чудовища и вышло  вместе  с  фонтаном  крови  из  спины.
Арлен, чтобы его  не  выбросило  из  седла,  отпустил  копье,  моментально
выхватил меч и огляделся. Фирболг, пораженный копьем Арлена, упал, но тот,
что сбил Тристана, поджидал остальных всадников с поднятой дубиной.  Дарус
направил своего коня между  фирболгом  и  Робин,  и  меч  калишита  ударил
фирболга в бедро. Одновременно, дубина опустилась Дарусу на  плечо,  и  он
головой вниз слетел с лошади.
     В мгновение ока Полдо и Робин проскакали  мимо  фирболга,  затем  оба
придержали  лошадей  и  развернулись.  Дарус  неподвижно  лежал  рядом   с
фирболгом, а Тристан со стонами пытался сесть. Продолжая  страшно  реветь,
фирболг, который сшиб их с лошадей, повернулся, чтобы встретить всадников,
не обращая  внимания  на  собак,  атаковавших  его  сзади.  Робин,  затаив
дыхание, широко раскрытыми глазами смотрела на чудовище. Тяжелая  дубинка,
которую она вырезала для себя, казалась жалкой палочкой в ее побелевшей от
напряжения руке. Полдо поднял лук и пустил стрелу прямо фирболгу в  грудь,
но существо вырвало стрелу словно занозу, и бросило стрелу на землю.
     Как раз в этот момент вся свора собак лавиной, накатилась на фирболга
сзади. Когда чудовище, пошатнувшись развернулось,  чтобы  встретить  новую
атаку, Арлен направил свою лошадь вперед. Напав сзади, он  глубоко  вонзил
свой клинок в спину врага, надеясь поразить какой-нибудь  жизненно  важный
орган. Вторая стрела, выпущенная Полдо,  просвистев  над  головой  старого
воина, вонзилась фирболгу в шею.
     Дубина чудовища ударила одну из собак, убив ее  на  месте,  но  масса
остальных, в сочетании с полученной раной,  заставили  его  опуститься  на
колени. Собаки мгновенно повалили его на землю, в ярости  кусая  и  терзая
огромное тело.
     В нескольких футах поодаль Тристан пытался подняться на ноги, но  мир
перед его глазами бешено завертелся, и ему пришлось снова сесть. Он потряс
головой в надежде, что все вокруг прояснится, и тут яростный рев  заставил
принца оглянуться, - внутри у него все сжалось от ужаса.  Другой  фирболг,
которого они до этого не видели, продирался сквозь сосновую рощицу  и  был
всего в нескольких ярдах. Дубина чудовища была  поднята  высоко  вверх,  а
налитые кровью глаза злобно горели.
     Тристан заметил, что все его спутники слишком  далеко,  чтобы  успеть
вмешаться. Поэтому, помолившись о лучшем исходе, он потянулся за мечом. Но
голова снова закружилась и он не сумел  даже  выхватить  оружие.  Фирболг,
чувствуя  беззащитность  своего  врага,  подходил  медленно,  с   поднятой
дубиной,  готовый  одним  ударом  покончить  с  принцем.  Сквозь   пелену,
застилавшую ему глаза, Тристан смутно разглядел, что оружие фирболга  было
усеяно ржавыми шипами. Он закрыл глаза, чтобы ничего не видеть,  будто  бы
надеясь, что весь этот кошмар исчезнет.
     - Стой! - отчаянный крик Робин прозвучал, как клич боевой трубы.
     Что-то  сверкнуло,  земля  дрогнула  -  или   Тристану   это   только
показалось? Уже замахнувшийся фирболг застыл  на  месте,  от  удивления  и
страха его взгляд помутился. Вытаращив глаза, Тристан увидел, как  деревья
и кусты вокруг фирболга, фантастически изогнувшись, потянулись к чудовищу,
оплетая его огромные руки и ноги.  Существо  взвыло  от  разочарования,  а
может быть и ужаса, - через мгновение оно уже не могло пошевелиться.
     Сосновые ветки и кусты крепко оплели  конечности  фирболга.  Верхушка
молодой сосны три или четыре раза обвилась вокруг горла гиганта. Вся  сила
земли стояла за напавшим на чудовище лесом, так  что  оно  едва  ли  могло
повернуться.
     Робин вскрикнула и прижала ладонь ко рту, но затем пришпорила  лошадь
и поскакала к принцу,  который  по-прежнему  не  владел  своим  телом.  Он
изумленно переводил взгляд с фирболга на Робин и обратно. Она подъехала  к
нему и, соскочив на землю, помогла подняться.
     - Как?.. - воскликнул Тристан.
     - Я сама не знаю! - Она повернулась, чтобы посмотреть  на  плененного
фирболга. Чудовище пыталось освободиться, но ветви и кусты  цепко  держали
его. Тристан схватился за луку седла Робин, но не смог влезть  на  лошадь.
Он снова потряс головой, застонав от накатившей боли.
     Дарус продолжал лежать без движения, но крови на нем не  было  видно.
Маленький Полдо с невероятной быстротой пускал одну  стрелу  за  другой  в
двух оставшихся фирболгов, которые быстро  приближались.  Несколько  стрел
торчали из груди одного  из  них,  но  они  лишь  еще  больше  раззадорили
огромное существо. Посмотрев на тропу между холмами, Тристан с облегчением
увидел, что остальные фирболги еще не появились, хотя и понимал, что скоро
они должны показаться в узком проходе.
     Арлен стоял у неподвижного тела фирболга, которого он и собаки только
что убили. Старый воин наблюдал за приближающейся парой фирболгов.
     - Спасайтесь, мой принц! - крикнул он  Тристану  и  побежал  к  нему.
Робин помогла Тристану сесть в седло своей лошади. - Беги! Из-за  тебя  мы
попали  в  эту  западню  -  теперь  не  делай  наше  положение  уж  совсем
безнадежным! - Арлен явно был в ярости.
     Тристан, который понемногу приходил в, себя, увидел отчаянную  мольбу
в глазах Робин. Не думая о собственной безопасности, он направил лошадь  к
неподвижной фигуре Даруса.
     - Проклятье! - прорычал Арлен  и  повернулся,  чтобы  встретить  двух
приближающихся фирболгов. Они с разных сторон подходили к  старому  воину,
их звериные черты еще больше исказились от кривых ухмылок -  чудовища  уже
предчувствовали легкую добычу. Тристан соскользнул на землю рядом со своим
другом, слегка пошатнулся, но сохранил равновесие. Робин тут же  оказалась
рядом с ним, и  они  приподняли  голову  калишита  с  земли.  Веки  Даруса
затрепетали, и глаза открылись, но он тут же зажмурил их и застонал.
     - За королей Корвелла!
     Старинный боевой клич разнесся над долиной, и Тристан, подняв взгляд,
увидел Арлена, атакующего ближайшего  фирболга.  Клинок  человека  глубоко
вошел в живот чудовища, а сам Арлен  ловко  увернулся  от  удара  огромной
дубины. Старый воин сделал еще один точный  выпад,  и  снова  ему  удалось
избежать страшного ответного удара.
     Но теперь и второй фирболг вступил в  сражение.  Арлен  увернулся  от
очередного  удара  слабеющего  противника  и  нанес  ему  последний,   как
оказалось, смертельный  удар  прямо  в  сердце...  Фирболг  свалился,  как
подрубленное дерево, но прежде чем Арлен успел вытащить свой меч,  тяжелая
дубина ударила его прямо в висок.
     Череп Арлена не выдержал страшного удара, его голова дернулась назад,
и в наступившей тишине послышался  хруст  шейных  позвонков.  Старый  воин
замертво упал на тело только что убитого им фирболга.
     Робки в ужасе закричала,  а  Тристан  бессмысленно  смотрел  на  тело
Арлена и бормотал:
     - Нет, нет, нет...
     Наконец, принц понял, что Робин стоит рядом с ним, держа его за руку.
Странное спокойствие охватило его, и он  поднял  меч,  чтобы  сразиться  с
последним фирболгом. Неожиданно черная тень упала на землю между принцем и
чудовищем. Маленький черный вихрь ударил фирболга прямо в лицо, стал рвать
его острыми  когтями  и  изогнутым  клювом.  Прежде  чем  чудовище  успело
отреагировать, темная тень взмыла вверх. Удивленный принц увидел  большого
черного сокола, присоединившегося к битве.
     Затем,  над  головой  у  принца  послышался  звон  и  красная  стрела
вонзилась фирболгу прямо  в  горло.  Чудовище  отвратительно  захрипело  и
зашаталось, хватаясь за древко  стрелы,  и,  не  издав  больше  ни  звука,
фирболг тяжело рухнул прямо к ногам Тристана.

     Заросли белой омелы раздвинулись и из них  показалась  большая  белая
голова. Существо повело головой из стороны в сторону, и шелковистая  грива
взметнулась  в  воздух  и  опустилась  на  белоснежную  шею.  Ветки  омелы
затрещали, когда сильное тело  животного  появилось  из  своего  тенистого
жилища. Копыта, тоже  украшенные  ослепительно  белой  шерстью,  аккуратно
ступали между дикими цветами, и, даже не примяв ни одного из них, животное
подошло к ближайшему озерцу. Нагнув голову, так что  длинный  рог,  подняв
легкую рябь, погрузился в воду, единорог долго пил. Еще сонный,  Камеринн,
единорог, поднял голову и оглядел рощу. Затем он с  аппетитом  начал  есть
сладкую сочную  траву,  обнаруженную  под  копытами.  Лучи  яркого  солнца
пробились в нескольких местах  сквозь  полог  листвы,  оставляя  на  траве
сверкающие желтые пятнышки. Медленно единорог  ел  и  пил,  восстанавливая
силы после долгого сна. Богиня разбудила его с определенной  целью,  и  он
знал, что, без сомнения, от него потребуется вся его сила и  выносливость.
С величественной грацией животное двигалось среди густых зарослей клевера.
Неожиданно воды Лунного  Источника  закружились,  что-то  негромко  шепча.
Камеринн смотрел на матовую поверхность водоема до тех пор, пока не  понял
свою задачу.  Единорог  поднял  голову  и  направился  в  сторону  древних
нетронутых лесов долины Мурлок. Через несколько минут Камеринн перешел  на
легкий галоп, и вскоре он уже мчался по извилистым  тропинкам.  Все  живое
уступало ему  дорогу,  едва  заслышав  грохот  его  копыт.  Высоко  подняв
костяной рог и стараясь не сминать редкие  растения,  скакал  единорог  по
материнскому зову.

                               МЕНЕСТРЕЛЬ

     Черная лошадь в таком быстром галопе скакала ему  навстречу,  что  на
мгновение Грюннарх даже подумал, не хочет ли  всадник  в  красном  одеянии
сбить его. Тот, однако, в последний момент, потянув поводья,  остановился,
улыбнувшись королю напряженной улыбкой. С элегантной  небрежностью  Ларик,
капитан Смертоносных Всадников, спешился.
     - Что тебя задержало? - резко спросил Рыжий Король.  -  Теперь  совет
начнется без нас!
     - Я проверял свой отряд, - хладнокровно ответил Ларик. Капитан дерзко
смотрел на короля, словно бросая ему вызов. Грюннарх  сердито  отвернулся.
Черт побери этого  Ларика!  К  сожалению,  он  отлично  командовал  своими
всадниками - Грюннарх не мог без него обойтись,  иначе  он  уже  давно  бы
разжаловал Ларика. Однако, он так и не сумел бы  найти  другого  человека,
способного  управлять  Смертоносными  Всадниками  с  таким  же  умением  и
бесстрашием. Подошел слуга и, взяв поводья взмыленной черной лошади, повел
ее в сторону лагеря армии Рыжего  Короля.  Ларик  же  легким  неторопливым
шагом спокойно направился к королю.
     - Вы думаете, будет война? - спросил он, медленно облизывая губы.
     -  Это  не  вызывает  сомнения,  -  проворчал  Грюннарх,  взбодренный
напоминанием о событиях предстоящего вечера. Они должны были собраться  во
дворце Телгаара Железная Рука, чтобы обсудить летнюю кампанию.
     Ларик, наконец, подошел к королю, и  Грюннарх  сделал  паузу.  Король
повернулся и, посмотрев на открывающийся перед ними вид, не смог  сдержать
одобрительного восклицания.
     Мачтами  сотен  кораблей  ощетинились  воды  Железной  бухты.   Вдоль
открытой  береговой  линии,  углубляясь  на  несколько  миль   в   долину,
расположились палатки и конюшни огромного военного лагеря.
     Возвышаясь над мачтами и палатками, стояла Железная Башня  -  мрачная
мощная  крепость  Телгаара  Железная  Рука.  Именно  туда  и  должны  были
направиться  Грюннарх  и  Ларик.  Высокие  гранитные   стены,   увенчанные
многочисленными  башенками,  казались  неприступными.  Знамя  Телгаара   -
пунцовый дракон на черном фоне - развевалось над самой высокой  башней.  С
более низких башен гордо реяли, штандарты других северных королей - гостей
Телгаара. Алый меч Грюннарха Рыжего,  голубой  кит  Раага  Хаммерстаада  и
полдюжины знамен менее  крупных  королей  говорили  о  неслыханном  доселе
собрании северян.
     Серые  небеса  простирались  над  замком,  ветер  гулял  по  открытым
прибрежным просторам. Северные  короли  и  их  главные  военные  советники
готовились к переговорам. Двое северян взобрались по извивающейся каменной
лестнице, ведущей к зияющему проему ворот в гранитной стене крепости.  Они
являли собой интересный контраст: король был высоким  и  широкоплечим,  со
светлыми волосами и желтой бородой. Капитан же был невысоким  брюнетом,  а
сутулость и тяжелая  поступь  еще  больше  подчеркивали  его  малый  рост.
Однако, если бы кто-нибудь внимательно понаблюдал за их глазами,  он  смог
бы почувствовать, что Ларик более опасен. В его темном взгляде было что-то
холодное и нечеловеческое.
     - Проходите сюда, милорды, - улыбнулась полногрудая  служанка,  когда
они вошли а ярко освещенную факелами крепость.  Женщина,  мерно  покачивая
бедрами под своим ярким платьем,  повела  их  за  угол,  я  они  оказались
посреди огромного крепостного двора. Грюннарх подумал, что  служанке  было
приказано провести их через крепость так,  чтобы  они  оценили  могущество
Телгаара, потому что она, действительно,  провела  их  окружным  маршрутом
мимо больших бараков, высоких бастионов и толстых стен. Железная Башня,  и
правда, производила впечатление.
     Наконец, женщина ввела их в гигантскую, задымленную  залу.  Казалось,
веселье началось здесь уже довольно давно. В зале было не очень тепло,  но
она ярко освещалась сиянием, идущим от высокого огня, пылающего в огромном
очаге. В массивном камине лежало  как  минимум  четыре  древесных  ствола,
посылающих в разные стороны адские столбы  пламени.  Колоссальные  дубовые
столы, пересекающие всю залу, были уставлены едой  и  вином.  Сотни  людей
сидели за столами, выпивая и закусывая, в то время как за стенами крепости
сгущались сумерки.
     Грюннарх и  Ларик  сели  на  длинную  скамью  рядом  с  людьми  Раага
Хаммерстаада. Рыжий Король схватил с блюда целую жирную ногу и, вцепившись
в нее зубами, оторвал здоровенный кусок, при этом жир потек ему на бороду.
     - Рад тебя видеть, - проворчал Рааг, вытирая пивную пену  с  усов.  -
Скоро начнется серьезный разговор - после того, как наш  хозяин  устроится
как следует.
     Грюннарх что-то пробурчал в ответ, повернувшись, чтобы посмотреть  на
Телгаара, едва различимого сквозь клубы дыма в другом конце залы.
     Служанки принесли еще пива, рабы подбросили дров в огонь.  Настроение
у присутствующих становилось все более шумным и веселым.  Запахи  жареного
мяса, пролитого пива и дыма смешались в  единое  целое.  Пир  продолжался,
добавились запахи рвоты и застарелого пота. Многие уже улеглись  на  стол.
Другие гонялись за служанками и заваливали их тут же  под  столами  или  в
любом другом свободном месте.
     Наконец, пиршество закончилось. Через некоторое время  начался  Совет
Королей. Телгаар Непобедимый,  самый  могучий  северный  король  и  хозяин
замка, поднялся на ноги, и шум в комнате  постепенно  стих.  Даже  теперь,
когда ему уже было немало лет, Телгаар производил сильное впечатление.  Он
не спеша оглядел всех  своих  гостей.  Его  изборожденное  морщинами  лицо
скрывалось длинной белой бородой, которая, к тому же, не позволяла увидеть
истинное его выражение.
     - Мои гости и мои  соотечественники.  Мы  соединили  здесь  множество
людей. Армия и  флот  огромных  размеров  собрались  непрошенные  у  моего
порога. Это сила, способная развязать войну или поддержать мир.
     Удивленные и  рассерженные  крики  послышались  со  всех  сторон  при
последних  словах  короля.  Мир  -  это  слово  не  пользовалось   большой
популярностью среди собравшихся здесь воинов.
     - Послушайте меня! - взревел Телгаар, и шум моментально  стих.  -  Мы
уже заявили, что многие части этих прекрасных островов принадлежат нам. Мы
покорили многие из них и мирно жили с другими ффолками, до тех  пор,  пока
на островах Муншаез не  появились  гордые  и  процветающие  люди  -  люди,
которые теперь осмеливаются не склонять головы перед заморскими  королями!
И теперь, снова, мы хотим начать  новую  войну.  Объединенными  силами  мы
можем напасть на любой из островов, и наш триумф будет  гарантирован.  Еще
одно королевство ффолков падет,  а  наши  непобедимые  армии  смогут  идти
дальше. Но я считаю, что мы не должны следовать этой дорогой!
     Удивленный шепот снова прокатился по огромной зале.
     - Обладая такой надежной базой, давайте  готовить  наши  корабли  для
торговли. Разве мы не лучшие моряки во всем мире? Наши суда повезут товары
от одного королевства к  другому.  И  доходы  будут  огромны.  Пусть  наше
будущее будет именно таким! Восклицания удивления  смешались  с  яростными
возмущенными криками. Грюннарх и Рааг вскочили на ноги вместе с множеством
других рассвирепевших северян.
     - Это слова женщины! Война! Война!  -  и  многие  куда  более  грубые
выкрики  последовали  вслед  за  этими.  Грюннарх   вспрыгнул   на   стол,
разбрасывая кубки и тарелки и размахивая своим боевым топором над головой.
Он взревел, требуя тишины и, постепенно, северяне обратили свои  взоры  на
его яростную желтобородую фигуру.
     - Слова Телгаара - слова старика, который перестал быть воином!  Наша
судьба - покорить все острова Муншаез, и в наших руках есть инструмент для
решения этой задачи. И не через сто лет, а сейчас!
     Грюннарх сделал полный оборот,  чтобы  посмотреть  какое  впечатление
произвели его слова. Слова  дерзкие  и  предательские,  которые  могли  бы
привести к резне, если бы он но высказал мнение большинства этой компании.
     -  Я  говорю,  что  мы  должны  отплыть   на   войну,   пока   погода
благоприятствует! Мои разведчики сделали подробный доклад  о  положении  в
королевстве Корвелл, находящемся  менее,  чем  в  ста  шагах  отсюда.  Это
богатое и могущественное  королевство,  но  с  теми  силами,  которые  нам
удалось собрать здесь, мы покорим его! Как только Корвелл падет,  владения
ффолков окажутся поделенными  надвое,  и  ничто  не  сможет  помешать  нам
покорить все острова Муншаез!
     Пронзительные  вопли  поддержали  слова  Грюннарха,  постепенно   шум
перерос в дружный рев:
     - Война! Война! - и рев этот наполнил огромную залу как торжественное
и священное  песнопение,  музыкальным  сопровождением  которому  был  звон
оружия,  стук  Кулаков  по  огромным   столам   и   оглушительный   топот.
Присутствующих охватила лихорадка войны.  И  не  сразу  собравшиеся  воины
заметили, что Телгаар снова встал, - очень медленно  шум  стих  настолько,
что старый король мог надеяться быть услышанным.
     - Если такова ваша воля, не в моих силах остановить вас.  Но  знайте:
вы отправитесь на войну без кораблей и солдат Телгаара Железная Рука!

     Еще безжизненное тело фирболга не  коснулось  земли,  а  Тристан  уже
мчался, перепрыгивая через камни,  чтобы  склониться  перед  своим  старым
другом и учителем. Вне всякого сомнения, Арлен был мертв.  Принц  Корвелла
молча смотрел на тело своего наставника. Он удивился тому, что  ничего  не
чувствует. Вроде бы его реакция на смерть Арлена должна была быть сильнее,
однако слез не было.
     - Смотри! - крикнула Робин и принц  посмотрел  туда,  куда  указывала
девушка.
     Среди  деревьев,  растущих   на   противоположной   стороне   долины,
развевался алый плащ. Присмотревшись, принц увидел  всадника  на  огромном
черном коне. Мощный конь мчался к ним, а когда принц разглядел большой лук
на коленях всадника, он понял, что это и есть их спаситель.  Принц  окинул
взглядом скалистый уступ наверху. Фирболгов больше не было видно.  Всадник
приблизится, и друзья увидели высокого  красивого  человека,  с  аккуратно
подстриженными и ухоженными темными волосами и бородой. Алый плащ, голубая
туника и черные гетры были сшиты из самого лучшего шелка, а огромный  лук,
который незнакомец держал в руках, поразил Тристана своими размерами.
     Широкополая шляпа и добродушная улыбка завершали портрет  незнакомца,
при этом шляпа была украшена несколькими яркими разноцветными  перьями,  в
тон  плащу,  тунике  и  гетрам.   Вызывающе   яркий   костюм   совсем   не
соответствовал дикой природе леса Ллират. Видно было,  что  путешественник
провел в пути не один день, однако одежда  его  была  чистой  и  в  полном
порядке. Когда  он  подъехал  поближе,  друзья  поняли,  что  намерения  у
незнакомца вполне  дружеские.  В  довершение  к  его  поразительному  виду
оказалось, что его сопровождал черный сокол, который  все  время  описывал
круги вокруг своего хозяина. Когда всадник  остановился  перед  Тристаном,
Робин и Полдо, сокол уселся на его широком плече.
     - Эй! - весело воскликнул всадник. - Неплохая схватка - вполне  можно
песню про нее сложить! - И тут только Тристан заметил лютню, переброшенную
через плечо незнакомца. Вспугнув сокола,  всадник  спрыгнул  на  землю,  а
затем галантно поклонился присутствующим. Он оглядел поле боя -  казалось,
его  серые  глаза  впитывают  каждую,   пусть   даже   самую   мельчайшую,
подробность. Снова повернувшись к друзьям, он представился:
     - Керен  Доннелл,  менестрель,  к  вашим  услугам.  Тристан  и  Робин
удивленно посмотрели друг на друга, услышав имя самого  знаменитого  среди
ффолков менестреля.
     - Я - Тристан Кендрик, принц Корвелла, это воспитанница  моего  отца,
Робин, и наш друг Полдо. - Полдо наклонил  голову,  с  огромным  интересом
изучая лук Керена, а Робин сделала реверанс.
     Принц продолжал:
     - Спасибо за помощь. Вы спасли нам жизнь.
     - Как приятно узнать, что помог  принцу  и  юной  леди!  -  улыбнулся
менестрель; казалось, он не придает  особого  значения  своему  участию  в
сражении. - А кроме того, я всегда  радуюсь  возможности  познакомиться  с
кем-нибудь из маленького народца, - добавил он, поклонившись Полдо.
     - Ваша слава бежит впереди вас, сэр,  -  проговорил  Тристан,  -  это
большая честь  встретиться  с  самым  знаменитым  менестрелем  среди  всех
королевств ффолков. Но что могло заставить  вас  променять  двор  Высокого
Короля на дикие леса Гвиннета?
     - Ах, Гвиннет - по-моему, это самая прекрасная  часть  Муншаез.  Ведь
ваш остров хранит сокровища древней истории ффолков. А вы знаете, что  Меч
самого Симрика Хью спрятан где-то  в  Гвиннете?  Так,  во  всяком  случае,
говорят легенды.
     - Это действительно прекрасная страна, - согласился принц.
     - И я не знал, что Меч Симрика Хью может находиться  где-то  здесь  -
должен признаться, меня эта мысль волнует. Ведь каждый ребенок знает,  что
Симрик  Хью  был  героем,  который  первым  объединил  ффолков  в   единое
государство с одним королем во главе. Вы  путешествуете  просто  так,  для
удовольствия?
     - Боже, нет - я еду по  поручению  Высокого  Короля  в  Кер  Корвелл.
Кажется, вы как раз там живете? - Тристан  и  Робин  согласно  кивнули.  -
Позволите ли вы моему соколу Сейблу и мне сопровождать вас?  -  менестрель
вопросительно посмотрел на стоявших около него людей.
     - Ну, конечно же! - И вдруг принц вспомнил о том, где они  находятся.
- Но мы еще в  опасности!  -  Очень  быстро  он  объяснил  Керену,  что  в
окрестностях полно фирболгов, при этом Тристан все время нервно поглядывал
на начало тропинки, но пока их врагов видно не было.
     - Давайте посмотрим на вашего друга, - сказал  менестрель,  показывая
на Даруса, который пошевелился.
     - А что с другим? - Керен кивнул  на  тело  Арлена,  лежащее  в  луже
крови.
     Тристан еще не думал об этом, но понимал, что не может оставить  тело
старого воина на растерзание.
     - Нам придется привязать тело к одной из лошадей.  Он  был  капитаном
королевских стражников и верным солдатом, который погиб смертью героя.  Он
будет похоронен в Корвелле, в королевской усыпальнице.
     Менестрель помог Тристану привязать тело Арлена к его лошади. А в это
время Робин плеснула холодной воды в лицо калишита. Он медленно  пришел  в
себя и поднялся, но не мог  двигать  левой  рукой.  Лошадь  Даруса  стояла
неподалеку, и  Робин,  своим  шарфом  перевязав  молодому  человеку  руку,
помогла ему взобраться в седло. Когда  Керен  с  принцем  уже  заканчивали
прикреплять тело Арлена  к  лошади,  Керен  заметил  фирболга,  безнадежно
опутанного ветками деревьев. Чудовище оставило попытки  высвободиться,  но
тупо и с подозрением рассматривало людей и  карлика,  занимавшихся  своими
делами.
     - Как это произошло? - удивленно спросил менестрель.
     - Это все Робин, - ответил принц, который сам был удивлен  не  меньше
Керена. - Она сказала, что  не  знает,  как  так  получилось,  она  просто
крикнула ему, чтобы он остановился.
     Керен обернулся и с интересом посмотрел на Робин, переводя  взгляд  с
плененного фирболга на  девушку  и  опять  на  чудовище,  Робин  же  молча
опустила глаза. Тристан в  это  время  занялся  своими  собаками,  две  из
которых погибли под ударами дубинок фирболгов. Другие  были  в  порядке  и
нетерпеливо бегали вокруг.
     Закончив все приготовления, Керен, Робин, Полдо и Тристан вскочили на
своих лошадей - при этом  Тристан  решил  ехать  на  лошади  Арлена,  чтоб
оберегать тело своего погибшего друга. И как раз  в  этот  момент  громкий
вопль возвестил о появлении новой банды  фирболгов.  С  яростным  рычанием
чудовища мчались вниз по холму. Некоторые  из  них  остановились  и  стали
сбрасывать тяжелые камни, каким-то чудом пролетавшие  мимо  принца  и  его
спутников, которые, пришпорив своих коней, отправились в путь.
     - Жаль, что нам не удалось захватить  парочку  их  голов,  -  крикнул
менестрель Тристану, вспомнив военные обычаи некоторых кланов  ффолков,  -
отличные получились бы трофеи - головы фирболгов!
     - Да уж, - ответил ему Тристан,  которому  стало  нехорошо  от  одной
только мысли о таком трофее.
     Подгоняя лошадей, компания, сопровождаемая охотничьими псами, мчалась
вниз по лощине так быстро, как это только позволяла безопасность, и вскоре
оторвалась от тяжеловесных фирболгов,  которые  через  некоторое  время  и
вовсе исчезли из виду.
     -  Может  быть,  они  перестали  нас  преследовать?  -   с   надеждой
оглядываясь, спросила Робин.
     - Могли, конечно... не знаю, - ответил Тристан. Вдруг он с  отчаяньем
пожалел, что не может посоветоваться со своим учителем, и понял,  что  ему
будет очень не хватать Арлена. - Но проверять мы не станем, не можем  себе
этого позволить, - ответил он, наконец заставив себя  принять  решение.  -
Нам надо двигаться вперед.
     Дарус застонал и покачнулся на  своей  лошади.  Тристан  боялся,  что
калишит  не  выдержит  обратной  дороги  и  подумал,  что  можно  было  бы
остановиться... а если они все погибнут, попав  в  засаду  фирболгов?..  И
почему Арлен должен был умереть? Эти вопросы тяжелым грузом  печали  легли
на плечи принца. А вскоре, как будто чтобы усилить горестное состояние его
души, начался дождь.

     Уже рассвело и ффолки сновали по улицам Корвелла, а фермеры  занялись
привычными делами на полях. На  рассвете  рыбаки  вывели  из  гавани  свои
небольшие  суда.  Даже  ремесленники  уже   поднялись   и   готовились   к
предстоящему рабочему дню. В миле от  Корвелла,  в  Лоухилле  -  поселении
карликов - все мирно спали, несмотря  на  то,  что  солнце  уже  стояло  в
зените. Обычно первые карлики, заспанные, и еще не очень твердо стоящие на
ногах, покидали свои уютные домики и появлялись на улицах Лоухилла лишь  к
полудню. Они умели наслаждаться жизнью, поэтому вставать с рассветом  было
не принято. Но, наконец, день в Лоухилле начался и принес с собой  обычные
заботы и хлопоты - впрочем,  сегодня  случилось  нечто  совсем  необычное.
Элиан, девица пятидесяти двух лет, вышла на  улицу  из  своей  норы  и  ее
охватила  тревога:  она  почувствовала,  что  все  поселение   переполняет
какое-то непривычное волнение. Она видела, как  ее  односельчане  с  очень
серьезным видом сновали взад и вперед.  Интересно,  что  явилось  причиной
этой суматохи?
     Карлики всех возрастов спешили мимо к  норе  ее  отца,  спускались  с
холма и торопились к окраине поселения. Еще не  проснувшись  окончательно,
Элиан последовала за толпой и заметила,  что  множество  ее  соплеменников
собралось около одной из нор у самого подножия холма.
     Стараясь поспеть за детьми и молодыми людьми, Элиан помчалась вниз по
склону, заразившись волнением окружавших ее карликов. Вход в нору выглядел
не так, как он должен был бы выглядеть, совсем не так!
     Повсюду были разбросаны комья дерна, и вся земля вокруг прочной двери
кем-то или чем-то была разрыта. Подойдя поближе, Элиан увидела, что  дверь
с косяком сломались и упали внутрь домика под давлением  какой-то  ужасной
силы. А проход, ведущий  в  нору,  был  разрыт  до  невероятных  размеров.
Пробившись сквозь толпу, которая все увеличивалась и в которой  люди  были
уже не в состоянии  сдерживать  охватившую  их  тревогу,  Элиан  заглянула
внутрь норы и не смогла сдержать крика ужаса.
     Бывшее когда-то уютным, жилище было сравнено с землей:  аккуратная  и
надежная мебель разнесена в щепки, печь перевернута, вся посуда превращена
в тысячу мелких осколков. Но все  это  было  несравнимо  с  тем  кошмаром,
который предстал глазам Элиан, когда она увидела то, что лежало на полу  в
самом центре норы.
     Карлики - двое  примерно  такие  же,  какой  была  и  Элиан,  и  двое
маленьких  -  были  растерзаны  так,  что  узнать  их  не   представлялось
возможным. Каждый из них был изуродован и  разорван  в  клочья  существом,
обладавшим огромной и невероятной  дикой  силой.  Будучи  не  в  состоянии
сдерживаться, Элиан отвернулась и со слезами выбежала из  норы.  Некоторые
карлики стояли в стороне от толпы тяжело дыша, с белыми, как мел,  лицами.
Элиан, которую била дрожь, упала на землю; она старалась не думать о  том,
что увидела в  норе,  но  в  ее  сознании  все  время  возникали  огромные
клыкастые существа. Они рычали и хрипели, и она  никак  не  могла  от  них
избавиться.

     Серые облака и туман сменились дождем,  когда  путники  спустились  с
высоких холмов леса Ллират. Они  подгоняли  лошадей,  стараясь  как  можно
больше  оторваться  от  фирболгов.  Они  не  знали,  стали   ли   чудовища
преследовать их за долиной, но остановиться и выяснить они не рискнули.
     Дарус ехал  молча,  сжав  зубы.  Грубая  повязка,  наложенная  Робин,
сохраняла его  руку  в  неподвижности,  однако,  от  усилия,  которое  ему
приходилось прикладывать, чтоб держаться в седле, в его лице  не  было  ни
кровинки. Тристан понимал, что им придется  остановиться  на  ночь,  и  он
яростно молился богине о том, чтобы фирболги прекратили преследование и не
спустились за ними в низину.
     Дождь то лил как из ведра, то тихонько моросил,  и  казалось,  что  с
каждой милей сырость все глубже пробирается под плащи, чтоб  проникнуть  в
их тела до самых костей. Робин обнаружила извилистую звериную тропу  и,  с
девушкой во главе, они поехали друг за другом по этой узкой дорожке. Полдо
ехал вслед за Робин, а Дарус и Тристан - за ним, менестрель же заключал их
небольшой отряд. Тропинка изогнулась и вывела их  к  высоким  соснам,  что
росли в лесу, лишенном каких-либо кустарников,  но  сами  деревья  отлично
защищали путников от усилившегося дождя.
     Тристан поплотнее закутался в шерстяной плащ и надел меховой капюшон,
но даже эти усилия не смогли защитить  его  от  пронизывающего  холода,  и
вскоре он уже не мог справиться с охватившей его с головы до  ног  дрожью.
Принц видел, что едущий впереди Дарус уже  из  последних  сил  держится  в
седле и может упасть  в  любой  момент.  Во  главе  группы  Робин  грустно
скорчилась в седле, побежденная холодом и дождем.
     -  Придется  остановиться,  -   крикнул   принц   через   плечо,   не
поворачиваясь к менестрелю. - Если мы не разведем огонь  и  не  согреемся,
мне кажется, Дарус не дотянет до утра.
     - Мудрое  наблюдение,  -  согласился  менестрель.  -  Давайте  поищем
подходящее место. Тропа начала снова подниматься на один  из  бесчисленных
горных хребтов, которые окружали Ллират. Сосны здесь росли очень плотно, с
небольшими Полянками между ними. На одной из таких полянок Тристан  догнал
Робин. Дождь снова утих и в воздухе висел легкий туман.
     - Давайте остановимся, - предложил он, и девушка устало кивнула ему в
ответ. Принц никогда не  видел  ее  такой  безнадежно  несчастной,  и  его
пронзило чувство огромной вины.
     - Мне... мне очень жаль, - сказал принц. - Это я  втянул  нас  в  эту
авантюру. Мне казалось, что преследование фирболгов замечательно развлечет
нас всех.
     - Это не твоя вина, - вздыхая, ответила ему Робин. Она посмотрела  на
неподвижное тело позади Тристана и губы ее  сжались.  -  Мы  все  были  за
погоню - все, кроме  Арлена.  Мы  все  ответственны  за  последствия.  Она
подняла голову, усилием воли стараясь победить отчаянье.
     - Где разобьем лагерь? Хотелось бы, чтоб где-нибудь поблизости.
     - Подожди здесь вместе с остальными, - сказал Тристан, -  а  я  поищу
место, где мы могли бы спокойно провести  ночь.  Испытывая  облегчение  от
того, что он может подумать о чем-то еще, кроме  Арлена,  принц  съехал  с
тропинки, чтобы исследовать плотные заросли  сосен.  Вскоре  он  обнаружил
место, незаметное снаружи,  где  была  довольно  большая  сухая  площадка,
устланная сосновыми иголками и защищенная  от  дождя  нависающими  ветками
сосен. Вскоре к нему присоединились и остальные. Робин  развела  небольшой
костер, который совсем не дымил, а Тристан тем временем  проехал  назад  и
замел следы огромной веткой, так что складывалось впечатление,  будто  они
поехали дальше по основной тропе. Укрытие  оказалось  настолько  теплым  и
сухим, насколько вообще на это можно было рассчитывать в  таких  условиях.
Они по очереди дежурили, но даже к утру,  когда  занялся  серый,  туманный
рассвет, фирболги не появились.  У  Даруса  началась  лихорадка,  и  он  в
беспамятстве бредил. Они привязали  его  к  седлу  и,  замерзшие,  поехали
дальше. Единственным утешением было отсутствие преследователей.
     - Они, наверное, боятся спускаться с гор, - заметил Керен.
     - Даже если они просто бесцельно бродят по окрестностям.
     -  А  я  боюсь,  что  предположение  нашего  маленького  друга  может
оказаться верным: они не будут слишком близко подходить к поселениям людей
такими небольшими группами.
     -  Надеюсь,  что  вы  правы,  -   ответил   Тристан.   Обстоятельства
складывались так, что шансы Даруса выжить были совсем  небольшими,  а  при
возможной схватке они и вовсе оказывались нулевыми.  К  вечеру  этого  дня
всадники подъехали к маленькой хижине лесника. Домик  стоял  на  небольшой
прогалине, со всех сторон окруженной лесом; рядом весело журчал ручей.  На
заборчике сушились шкуры, а рядом с пустым загоном для  скота  примостился
наполовину разрушившийся навес.
     - Кто вы такие? - голос был мрачным и подозрительным.
     Говоривший стоял за углом  хижины.  Им  оказался  изнуренный  работой
человек средних лет, очень просто одетый. На  плече  у  него  лежал  топор
дровосека с длинной ручкой - казалось, легкого движения  руки  достаточно,
чтобы  привести  его  в  боевое  положение.  Дверь   хижины   со   скрипом
приоткрылась, и в проеме принц увидел какую-то неясную фигуру. Однако,  он
отлично разглядел заряженный арбалет, направленный прямо ему в сердце.
     - Кто вы такие? - снова спросил лесник.
     - Я Тристан Кендрик, принц Корвелла, - сказал Тристан, гордо  вскинув
голову. Он вздрогнул, увидев,  что  арбалет  слегка  переместился,  однако
выстрела не последовало. - Один из моих спутников ранен  -  ему  необходим
отдых и тепло.
     Лесник заметно успокоился.
     - Да, конечно. Я уже встречал  вас  раньше,  мой  принц.  Пожалуйста,
простите мне мою подозрительность - сейчас  в  Ллирате  наступили  опасные
времена.
     Слегка кивнув, он добавил:
     - Почему бы вам не зайти в дом? Дверь хижины распахнулась и их глазам
предстал парнишка лет двенадцати, так и не выпустивший  из  рук  арбалета.
Вслед за мальчиком из хижины вышла крепко сложенная  женщина  и  торопливо
направилась к лошади Даруса. Робин уже помогала калишиту.
     - Быстрее! -  заторопилась  женщина,  ее  округлое  лицо  было  полно
сочувствия. - Бедный парень! Давайте отнесем его в дом.
     Остальные с благодарностью последовали за хозяевами в теплую  хижину.
Впервые за последние два дня путешественники могли просушить свою насквозь
промокшую одежду.
     - Меня зовут Киган из Диннвалла, -  представился  хозяин,  когда  они
вошли в его маленький домик. - А это Энид и мой сын Эван. Сынок, сбегай  и
присмотри за лошадьми! Быстро! Эван, который продолжал глазеть на  гостей,
повернулся и побежал к лошадям. Остальные  осторожно  положили  Даруса  на
единственную большую кровать. Калишит весь горел в лихорадке  и  продолжал
тихонько стонать. Предоставив женщинам  заботиться  о  Дарусе,  Тристан  с
помощью хозяина постарался получше укрыть тело Арлена. Его плоть, холодная
и отвердевшая, уже мало напоминала человека, который был верным  другом  и
учителем принца в течение всей его сознательной жизни. Тристан  подготовил
тело  для  похорон,  уверенный,   что   его   отец   обязательно   устроит
торжественную церемонию, когда они вернутся домой. С тоской  вспоминал  он
грубоватые наставления своего старого учителя. И хотя его  похвалы  всегда
были редкими, но он никогда не терял веру в способность Тристана учиться и
совершенствоваться. Он умер, как настоящий воин! Среди ффолков  считалось,
что это лучший способ умереть - так, во всяком случае думал раньше  принц.
Теперь  эта  мысль  перестала  казаться  ему  столь  несомненной.  Тристан
вернулся в хижину, когда уже совсем стемнело, с удовольствием принюхиваясь
к запахам стряпни. Киган и его семья поделились с принцем и его спутниками
всем, что у них было в их скромном  жилище.  После  простого,  но  сытного
обеда и нескольких стаканов домашнего вина,  они  впервые  за  много  дней
могли позволить себе  расслабиться.  Только  тяжелое  состояние  Даруса  и
непредсказуемые опасности, которые поджидали их в лесу за крепкими стенами
хижины, не давали им в полной мере насладиться гостеприимством лесника.
     - Ваши спутники говорят, что вас зовут  Керен  Доннелл,  -  несколько
поколебавшись, сказал лесник после ужина. - Не могли бы... не могли бы  мы
просить вас спеть что-нибудь?
     - С удовольствием, - ответил менестрель поднимаясь,  и  направился  к
дверям,  у  которых  они  сложили  все  свои  вещи.  Он  достал  лютню  и,
возвращаясь к своему месту, взял несколько аккордов, осторожно  настраивая
лютню. Потом он заиграл. Песня о Матери-Земле наполнила  скромную  хижину.
Песня  рассказывала  о  богине  и  ее  славных  делах,  о  том,  как   она
поддерживает в мире равновесие между добром и злом. Богиня и ее почитатели
знали, что ни добро, ни зло в чистом виде  не  сделают  мир  лучше.  Таким
образом, она посвятила себя сохранению  Равновесия.  Песня  поведала  и  о
друидах - человеческих  детях  богини.  Друиды  должны  были  охранять  от
вторжения остальных людей некоторые нетронутые места дикой природы:  здесь
существа должны были рождаться и умирать естественным путем -  так  хотела
богиня. Но у богини были еще и другие,  более  могущественные  дети,  и  о
каждом из них, последовательно, повествовала песня.  Сначала  о  единороге
Камеринне, который обитал в долине Мурлок. Существо могучее  и  волшебное,
единорог не был обычным животным -  он  был  единственным  в  своем  роде.
Однако, как настоящий король леса, он охранял и защищал лесных существ,  о
которых не ведали даже друиды. И Левиафан, самый огромный из детей богини,
выполнял те же функции в море.  Левиафан  большую  часть  времени  спал  -
иногда на протяжении целых столетий. Однако, когда он пробуждался, ничто в
мире не  могло  противостоять  ему.  А  еще  ее  детьми  были  волки,  они
назывались Стая. Обычно волки по отдельности рыскали в самых глухих местах
Гвиннета и играли естественную роль хищников, по-своему помогая  сохранять
Равновесие. Однако, когда возникала опасность, богиня призывала волков  на
помощь, и тогда они собирались в Стаю. Были  они  весьма  многочисленны  и
сила их была велика. И хотя отдаленный вой волка  безлунной  ночью  ужасал
одинокого  путника.  Стая,  собранная  воедино,  была   серьезным   знаком
твердости намерений богини сохранить Равновесие. Когда  последние  аккорды
лютни смолкли. Тристан устало кивнул. Друиды, волки, единороги -  все  это
было лишь легендой... Он и его друзья отправились спать. И,  наверное,  им
приснятся Арлен и фирболги, и  прекрасные  легенды  Керена.  И  лишь  один
менестрель заподозрил, что, легенда, возможно, уже началась.
     У лесника Кигана имелась тележка,  в  которую  можно  было  запрягать
быков, и он вызвался сопровождать принца до Кер Корвелла.  Тристан  принял
его предложение, потому что в тележке Дарусу было гораздо  удобнее  ехать,
нежели на лошади. Два дня  они  двигались  на  север,  ночуя  в  маленьких
деревенских гостиницах, попадавшихся по дороге. Наконец, они  оказались  в
поросшей вереском долине к югу от Корвелла. На следующий день они  увидели
замок. Люди поехали дальше по дороге,  а  Полдо  с  ними  распрощался.  Он
направил своего пони  через  поля,  и  тот  весело  поскакал  вперед,  чуя
близость  Лоухилла.  Забрызганная  дорожной   грязью   компания   медленно
поднималась по дороге к воротам замка. Вероятно, их вид вызывал  серьезную
тревогу, и когда они приблизились к замку,  дюжина  вооруженных  всадников
выехала им навстречу, предполагая, что им потребуется  помощь.  Когда  они
въехали во двор, сам король вышел им навстречу.
     - Что случилось? - сурово спросил он, подходя  к  принцу,  когда  тот
спрыгнул с лошади. Тут король увидел привязанное к седлу тело, и его  лицо
побледнело.
     - Отец, фирболги в лесу Ллират! Мы  выслеживали  их,  и  они  на  нас
напали. Арлен отдал свою жизнь, чтобы спасти нас. Лицо короля  замкнулось,
и он перевел взгляд на спутников принца. Его глаза почти  не  остановились
на Кигане и его тележке, немного задержались на Керене, потом он посмотрел
на девушку. - А что с калишитом?
     - Он жив, - ответила Робин.
     - Пошлите за  священником!  -  приказал  король,  и  один  из  воинов
моментально вскочил на коня и поскакал к деревенской церкви. Робин  начала
что-то говорить, но тяжелый взгляд короля заставил ее замолчать.
     - А вы кто такой? - обратился король к Керену.
     - Отец, разреши мне представить  Керена  Доннелла  -  менестреля.  Он
пришел к нам на помощь после того, как погиб Арлен.
     -  Интересно,  чтобы  с  тобой  сталось,  если   бы   тебе   пришлось
рассчитывать только на самого себя? - проворчал  король  с  оскорбительной
усмешкой. Тристан вздрогнул как от пощечины, но ничего не ответил.  Король
Кендрик снова повернулся к менестрелю.
     - Приношу вам мою благодарность, сэр, - хотя я не знаю,  выиграло  ли
что-нибудь наше королевство. Ваша слава, конечно,  опередила  вас,  и  для
меня большая честь принимать лучшего среди ффолков менестреля  в  качестве
гостя в моем замке, - он механически  произносил  вежливые  слова,  словно
хотел побыстрее покончить с формальностями. -  И  что  же  привело  вас  в
Корвелл?
     - Послание, милорд, от Высокого Короля к вам.
     - Я мог бы догадаться,  -  проворчал  король  Кендрик.  Прошло  много
времени с тех пор, как о наших  далеких  тихих  землях  вспоминали  в  Кер
Каллидирр.
     - Я боюсь, что здесь совсем не так тихо, как вам хотелось бы, - мягко
заметил менестрель.
     - Действительно, - пробормотал король,  глядя  на  безжизненное  тело
Арлена. - Вашему посланию придется подождать  до  завтра:  сегодня  у  нас
будет похоронная церемония. Он повернулся спиной к сыну и его спутникам  и
его голос громом прокатился по двору.
     - Гретта! Начинай готовить торжественную погребальную трапезу.  Пусть
пришлют полдюжины бочек пива! А вы, -  он  кивнул  воинам,  -  приготовьте
могильный курган! - и король, дабы проследить, чтобы все было сделано  как
следует, скрылся в замке.
     Тристан, Робин и Керен помогли Дарусу добраться до постели,  а  принц
проводил менестреля в комнату  для  гостей.  Ему  хотелось  извиниться  за
грубость отца, но поскольку Керен, казалось, не обратил  на  нее  никакого
внимания, то принц решил промолчать. Дарус по-прежнему тихонько  стонал  в
забытьи, когда Робин и Тристан стояли у его постели.
     - Мне бы так хотелось сделать для него еще хоть что-нибудь, - сказала
Робин, прикладывая к голове калишита холодное полотенце. Неожиданно  дверь
распахнулась, и в комнату, отдуваясь и переваливаясь как утка, вошел  отец
Нолан.
     - Мои бедные дети, - сказал он. - Как ужасно! Я уже знаю о  фирболгах
и Арлене. Боже мой! - он быстро подошел к кровати, на которой лежал Дарус,
и повернулся к Робин и Тристану.
     - Что вы здесь делаете? - подозрительно спросила Робин. - Не думайте,
что вы можете спорить с волей богини! Уходите! И забирайте с  собой  своих
новых богов!
     - У меня и в мыслях этого не было, - обещал  священник.  -  Я  просто
хотел посмотреть, не смогу ли я облегчить  страдания  юноши.  Вы  ведь  не
будете возражать?
     - Я не верю ни вам, ни вашим новым богам, - резко заявила девушка.  -
Но, может быть, вы и вправду сумеете ему помочь. Постарайтесь сделать все,
что в ваших силах. Пожалуйста!
     - Вы должны оставить меня с ним наедине, - просто  сказал  священник,
наклонившись, чтобы приподнять веки  и  заглянуть  в  глаза  калишита.  Он
огорченно поцокал языком, увидев  расширившиеся  черные  зрачки,  которые,
казалось, совсем утеряли свой блеск.
     - Нет! - воскликнула Робин, скрестив руки на груди.
     - Мне придется настоять на своей просьбе, - повторил священник, глядя
прямо в сердитые зеленые глаза.
     - Пошли, - мягко сказал  принц,  нежно  взяв  Робин  за  руку.  -  Мы
подождем за дверью. Она выдернула руку из его ладони и  несколько  секунд,
не мигая, глядела на священника. Он продолжал спокойно смотреть на нее  и,
наконец, она, отвернувшись, выбежала из комнаты, принц бросился  вслед  за
ней.
     - Он ничего плохого не сделает, - сказал он, тихо закрывая  за  собой
двери. - Он может помочь Дарусу! Робин только нахмурилась и  стала  ходить
взад и вперед по коридору. Через  несколько  минут  дверь  комнаты  Даруса
отворилась, и из нее вышел священник.
     - Ш-ш-ш, он спит, - шепотом провозгласил Брат Нолан. - Он нуждается в
отдыхе, если ему суждено поправиться. Вы можете ненадолго зайти к нему.
     Принц и девушка молча вошли в комнату. С удивлением  они  обнаружили,
что Дарус действительно мирно спит, ровно и спокойно дыша, а лихорадка, не
покидавшая его на протяжении всего пути домой, заметно спала. Раненая рука
калишита казалась совсем здоровой и  спокойно  лежала  у  него  на  груди.
Робин, от удивления широко раскрыв глаза, с уважением посмотрела на  Брата
Подана, когда они вышли из комнаты Даруса.  Этот  человек,  без  сомнения,
вовсе не был лицемером, сующим нос в чужие дела.
     - Спасибо вам. Как вы смогли?.. - начал задавать  вопросы  принц,  но
священник жестом заставил его замолчать.
     - Не я, - кротко отозвался он, - такова сила  новых  богов.  Я  всего
лишь один из тех, кто здесь, на островах Муншаез, пытается  рассказать  об
их могуществе. Знаете, вам тоже не повредит побольше узнать о них.
     - Ты пытаешься ослабить власть Матери-Земли!
     - Нет, дочь моя, - тон священника был снисходительным. - Места хватит
всем богам - в том числе и  здесь,  на  Муншаез.  Я  просто  распространяю
учение, которое я почитаю.
     - А как же ффолки и их вера в Богиню?
     - Возможно, когда-нибудь ты поймешь, а  твой  друг  -  и  подавно,  -
добавил священник, кивнув в сторону Даруса.
     Священник быстро собрался и  отправился  обратно  в  деревню,  Робин,
рассерженная и, одновременно, смущенная, пошла к себе  переодеться.  Принц
некоторое время  постоял  перед  дверью  в  комнату  Даруса,  размышляя  о
чудесном  выздоровлении,  а  затем  направился   в   свои   покои,   чтобы
приготовиться к церемонии погребения Арлена.
     Переодевшись в чистую, сухую одежду, они присоединились к  похоронной
процессии, которая вышла из замка,  когда  уже  начало  темнеть.  Почетный
караул из королевских воинов нес на плечах гроб с телом. Король, Тристан и
Робин следовали за ними, и - поскольку подобные  новости  распространяются
весьма быстро - сотни  обитателей  замка  и  жителей  города  шли  позади,
составив настоящее погребальное  шествие.  Процессия  спустилась  вниз  по
дороге  из  замка,  мимо  общинных  лугов  и,   пройдя   около   полумили,
остановилась перед высоким могильным  курганом,  одиноко  стоящим  посреди
заросшего вереском поля.
     Король Кендрик подошел к стоящему на помосте гробу  с  телом  Арлена.
Некоторое время он молча смотрел на  человека,  который  верой  и  правдой
служил ему всю свою сознательную жизнь.
     - Храбрый человек и могучий воин умер. И он умер так, как ему  всегда
хотелось: в битве, защищая семью своего короля, - Тристану показалось, что
в голосе короля прозвучали нотки  презрения  -  презрения  к  собственному
сыну, послужившему причиной смерти старого воина, но до конца принц не был
в этом уверен.
     - Пусть богиня примет его тело в землю, а его дух навеки успокоятся.
     Закончив свою короткую речь, король  отошел  в  сторону,  и  воины  с
гробом на плечах стали подниматься  на  курган.  Керен,  стоявший  чуть  в
стороне от толпы, ударил по струнам и запел песню о Матери-Земле, балладу,
которая так утешала его печальных спутников, когда они возвращались домой.
     Тристан и Робин остались стоять перед курганом, остальные  же  ффолки
потянулись обратно к замку. Робин тихонько всхлипнула, и принц обнял ее за
плечи. Она было отстранилась, но потом впервые в жизни, прижалась к  нему,
нуждаясь в его поддержке.
     На глаза самого принца навернулись слезы.  Когда  они  повернулись  и
пошли к замку, он тихонько прошептал в темноту:
     - Прощай, старый друг. И спасибо тебе.

     Зверь продолжал двигаться на север, пройти  долину  Мурлок  оказалось
для него совсем  несложным  делом.  Вскоре  он  покинул  владения  гномов,
фирболгов и ллевирров, даже  не  встретив  никого  из  обитателей  долины.
Некоторое  время  спустя  он  остановился  на  скалистом  берегу   серого,
взбаламученного штормом залива.
     Зверь немного постоял, размышляя. Он уже приобрел сильного союзника в
лице одинокого друида. Траэрну из Оаквейла придется  малость  потрудиться,
чтобы выполнить все приказы своего нового хозяина -  Казгорота.  Вдобавок,
зверь мог рассчитывать и  на  фирболгов;  без  сомнения,  они  уже  начали
действовать. И даже стражник, Эриан,  может  оказаться  полезным  орудием,
если только не погибнет из-за  собственной  глупости.  Но  этих  союзников
будет явно недостаточно, чтобы нанести удар в самое сердце  богини.  Зверю
понадобится еще помощь.
     Инстинкт или какие-то неясные воспоминания - кто знает  -  подсказали
ему, что необходимую поддержку он получит на другом берегу пролива.
     Зверь знал, что своих самых могущественных союзников он найдет  среди
северян; именно туда и лежал его путь. Вода не была серьезным препятствием
на пути Казгорота - он гораздо больше  боялся  волшебства  ллевирров.  Его
внешность в очередной раз изменилась: в воду он скользнул  уже  в  обличье
акулы и легко поплыл прочь от Гвиннета в сторону Омана.  Казгорот  пересек
залив, и, снова обернувшись человеком, вышел на  берег.  На  этот  раз  он
превратился в высокого воина  со  светлой  бородой,  который  вышагивал  с
гордой  уверенностью  северянина,  ступающего  по  земле  своих  владений.
Действительно, подумало чудовище,  этот  остров  -  как,  впрочем,  и  все
острова Муншаез - когда-нибудь станут частью моих  владений.  Со  временем
Казгорот  добрался  до  северного  побережья  Омана  и  вышел  к   гавани,
заполненной  большими  кораблями  северян;  военный   палаточный   городок
простирался на несколько миль вдоль берега и вглубь  острова.  Не  обращая
внимания на палатки  и  корабли,  воин  направился  к  огромной  крепости,
которая высилась на вершине холма, поднимающегося почти от  самой  гавани.
Никем не замеченный, он вошел в замок и спокойно зашагал по темным  залам.
Он знал, кого он ищет.
     Старый Король Телгаар Железная  Рука  в  тот  чао  спокойно  отдыхал,
уверенный, что поступил правильно. Телгаар не ведал, кто вошел в его покои
этой темной безлунной ночью. Он даже не успел  почувствовать,  как  мощные
челюсти вцепились ему  в  горло,  как  было  вырвано  сердце  из  его  уже
безжизненного тела.
     Чудовище устроило пиршество над изуродованным трупом,  слизывая  даже
капли разбрызганной крови. Потом оно изменилось  так,  чтобы  походить  на
короля, которого только что растерзало. Такое тело. Зверь был уверен,  еще
долго и  успешно  послужит  ему.  Когда  первые  лучи  восходящего  солнца
осветили лагерь северян, Казгорот вышел из королевских  покоев  в  обличье
старого короля. Он приказал герольдам Телгаара призвать остальных  королей
северян на совет. Новость быстро распространилась по лагерю  и  в  гавани.
Настроение северян сразу поднялось, и они ходили с высоко поднятой головой
и с сознанием вновь обретенного единства.
     К полудню на всем острове не осталось ни одного воина, который бы  не
знал, что Телгаар Железная Рука изменил  свое  решение.  Знамя  с  красным
драконов будет реять рядом со знаменами остальных северных королей. Флот и
армия во всей своей несокрушимой мощи отправятся  на  покорение  Гвиннета.
Телгаар Железная Рука поведет воинов северян на войну.
     Поминки удались на славу. Разбитые тарелки, перевернутые кружки  пива
и спящие участники пиршества валялись по всей огромной зале Кер  Корвелла.
Вой труб и цимбал разносился по замку, и многие еще продолжали  танцевать.
Тристан закружил Робин, и когда она улыбаясь откинулась назад в кольце его
рук, он подумал, что девушка еще никогда не казалась ему столь прелестной.
     Густые черные волосы, когда она кружилась, облаком окутывали ее тело,
доходя до бедер. Ее стройная  талия  казалась  гибкой  и  сильной,  и  ему
хотелось быть с ней посмелее, но он никак не мог набраться мужества. Очень
странно: он целовался и обнимался,  наверное,  с  целой  дюжиной  девушек,
которые для него ровным счетом ничего не  значили;  но  когда  он  пытался
показать свое  отношение  Робин  -  этому  прелестному  существу,  которое
буквально  за  одну  ночь  из  постоянного  товарища   его   детских   игр
превратилась  в  очаровательную  девушку,  -   его   охватывала   какая-то
необъяснимая  робость.  Конечно,  она  не  была  какой-нибудь  судомойкой,
которую он мог бы завлечь на сеновал по окончании поминок.  И  все  же  он
ужасно злился на себя за неуверенность.
     - Извините.
     Принц обернулся  и  увидел  Даруса,  который  на  удивление  выглядел
совершенно здоровым.
     - Могу ли я рассчитывать на следующий танец?
     Робин посмотрела на его бессильно висящую руку, и быстро сказала:
     - Конечно. Она выскользнула из рук принца и  закружилась  в  танце  с
Дарусом. Секунду Тристан наблюдал за ними,  а  потом  махнул  рукой  -  он
понял, что упустил свой момент. Разозлившись,  принц  отвернулся,  сел  за
стол и налил себе кружку пива. На мгновение он даже пожалел, что Дарус так
быстро поправился благодаря стараниям священника.
     - Привет, мой принц.
     Тристан  повернулся  и  увидел   мрачного   Полдо   в   сопровождении
девушки-карлицы, с которой он был на ярмарке, - кажется, ее  звали  Элиан?
На ее кукольном личике, под глазами, лежали глубокие тени, и  она  бросала
нервные взгляды по сторонам, словно чего-то боялась.
     - Как поживаете? - спросил принц. - Что-то случилось?
     - Большое несчастье пришло в  Лоухилл,  -  сообщил  карлик,  а  Элиан
отвернулась.  -  Какое-то  существо  позавчерашней  ночью,  в  полнолуние,
ворвалось в одну из нор и растерзало целую семью.
     Керен, сидевший неподалеку, обернулся к карлику.
     - В полнолуние, ты говоришь? И как же выглядело это существо?
     - Никто его не видел, но, должно быть,  оно  было  ужасным.  Чудовище
раскопало  землю  вокруг  дверей,  оставив  следы  здоровенных  когтей,  и
разворотило всю нору. - Элиан закрыла лицо  руками  и  отвернулась,  когда
Полдо, понизив голос, рассказывал о страшном существе. В это время  к  ним
подошли Дарус и Робин. Карлики и люди уселись за небольшим столом. Тристан
жестом показал, чтоб им принесли еще пива, а Полдо продолжил свой рассказ.
     - Оно не стало поедать тела - просто разорвало их в клочья, залив всю
нору кровью. Воины шли по его следам до реки Корлис. Там  след  оборвался.
Отпечатки напоминали волчьи, только были гораздо крупнее.
     - Беда, наверное, гораздо серьезнее,  чем  мы  себе  представляем,  -
задумчиво сказал менестрель. - Сначала фирболги, теперь это. Похоже,  силы
богини быстро иссякают.
     - Что все это значит? - взволнованно вскричала  Робин.  -  Что  мы-то
можем сделать?
     - Гораздо больше, чем вам кажется, - ответил Керен. - Скажи мне,  как
ты заставила деревья опутать ветвями того фирболга?
     Робин казалась одновременно смущенной и удивленной. - На самом деле -
не знаю. Он собирался... убить  Тристана,  и  я  закричала  -  кажется,  я
сказала: "Нет!", или что-то еще. И тут деревья опутали фирболга.
     - С тобой когда-нибудь нечто похожее случалось?
     - Нет, никогда. Я всегда любила растения - всю дикую природу.  Иногда
мне казалось, что я могу разделить с ними их радости и  невзгоды,  -  если
растения, вообще, способны испытывать что-нибудь подобное.
     - Расскажи мне  о  своих  родителях,  -  продолжал  расспрашивать  ее
менестрель.
     -  Я  никогда  их  не  видела.  Мой  отец  был  почитаемым  капитаном
королевской гвардии, но он погиб во время последней войны с северянами еще
до того, как я появилась на свет.
     Робин немного  помолчала,  видимо  сомневаясь  стоит  ли  продолжать;
наконец, она снова заговорила:
     - Я не знаю, кем была моя мать. Король сказал мне, что она умерла  во
время родов. Я расспрашивала его о  ней,  но  он  никогда  мне  ничего  не
рассказывал. Мне всегда казалось, что моя мать была  замешана  в  каком-то
скандале, - король всегда очень сердился, когда  я  приставала  к  нему  с
расспросами, поэтому мне пришлось их прекратить, так ничего и не узнав.  И
никто кругом не мог рассказать мне  о  моей  матери!  -  Она  нахмурилась,
вспомнив свои разочарования: все, кого она спрашивала, говорили,  что  они
ничего не знают, лгали ей! Или говорили, что ей  лучше  ничего  не  знать.
Дарус, пока Робин рассказывала, с любопытством посмотрел на Тристана.
     - А тебе что-нибудь известно?
     - Нет. Она здесь с тех пор, как  я  был  маленьким  мальчиком.  Очень
долгое время я думал, что Робин моя сестра.
     - Но не теперь, - сказал Дарус, подмигнув принцу.
     Робин открыла рот, чтобы  продолжать,  но  вдруг  почувствовала,  что
менестрель больше не слушает ее. Он задумчиво смотрел в потолок, перебирая
струны своей лютни. Неожиданно Керен встал и улыбнулся ей - и у  Робин  от
этой улыбки сразу потеплело на душе.
     - Скоро мы вернемся к этому, - сказал он и легким, неторопливым шагом
направился к очагу.
     Постепенно трубы и цимбалы смолкли. Менестрель же поудобнее устроился
у огня. Его пальцы с нежностью держали великолепную золотую  лютню.  Когда
зала погрузилась в полную тишину, менестрель заиграл на своем удивительном
инструменте.
     Музыка, словно волшебное заклинание, поплыла  по  комнате,  утешая  и
успокаивая, неся мир и надежду. После резких звуков труб и цимбал, мелодия
лютни казалась нежной  и  мягкой.  В  Корвелле  нечасто  звучала  подобная
музыка, так что все смолкли, с нетерпением ожидая следующих нот.
     Несколько минут  Керен  только  играл,  пока  настроение  в  зале  не
переменилось и все постепенно не расслабились. Когда наступила тишина,  он
запел свою первую балладу.
     Песнь о ллевиррах была, несомненно,  одной  из  самых  древних  песен
ффолков, и все же ее  чарующая  красота  с  новой  силой  покорила  сердца
слушателей. Голос Керена, сильный  и  глубокий,  казалось,  ласкал  каждое
слово и наполнял припевы светлой печалью. И все почувствовали в этой песне
могучую силу волшебства.
     Песня  рассказывала  о  ллевиррах,  об  их  жизни  еще  до  появления
человека. Миролюбивые эльфы жили на Муншаез в полной гармонии с  природой.
Первые появившиеся здесь люди были весьма приветливо встречены ллевиррами:
более того, эльфы даже охраняли людей  от  разных  опасностей.  Постепенно
число людей росло, и ллевирры стали покидать свои многолетние владения. На
многих островах о них теперь знали только из легенд, говорилось  в  песне.
Но здесь, в Гвиннете, ллевирры ушли в долину Мурлок.  Их  осталось  совсем
немного, и они вынуждены были  прятаться  от  людей.  Однако,  им  удалось
сохранить удивительную гармонию с природой долины. Люди видели  их  крайне
редко, но знали, что  они  существуют.  Следующей  менестрель  спел  Песню
Северного Ветра,  суровую  аллегорию  о  холодном  зимнем  ветре,  который
яростно дует из-за далекого моря. Разрушая, замораживая  и  убивая,  ветер
обрушивается на земли ффолков. Слушая песню менестреля, все понимали,  что
ветер символизирует вторжение северян, которые  уже  не  раз  нападали  на
остров Муншаез с той же неумолимой мощью, что  и  ледяной  ветер.  Кровные
враги ффолков, северяне, в прошлом часто высаживались  на  островах  своих
более миролюбивых  соседей.  Тристан  знал,  что  его  отец  участвовал  в
сражениях против северян, но на его, Тристана, памяти такого  ни  разу  не
происходило. Потом менестрель поднял настроение слушателей: он спел гордую
балладу о Симрике Хью - самом знаменитом  герое  в  истории  ффолков.  Под
своим мечом, который, как  гласило  предание,  вручила  ему  сама  богиня,
Симрик Хью впервые за всю историю объединил земли ффолков. Он стал  первым
среди  Высоких  Королей,  а  о  его  легендарных  битвах  с  фирболгами  и
северянами было сложено немало баллад.
     Ффолки любили рассказывать всяческие истории о своем герое  и  о  его
гибели в схватке с ужасным  чудовищем  -  это  была  самая  величественная
легенда народа ффолков. После битвы его  меч  таинственно  исчез.  Могучее
оружие, выкованное для героя замечательными оружейниками-гномами из стали,
благословенной самой богиней, было достойно  сложенных  о  нем  легенд.  В
балладе Керена рассказывалась история создания знаменитого меча.
     Слушая ее, Тристан пытался представить себе, как может выглядеть  Меч
Симрика Хью и каков он в бою. Арлен много раз рассказывал принцу о мече, и
сейчас Тристан слушал песню как историю о старом, хорошо знакомом друге.
     Керен продолжал играть,  прогоняя  грустные  мысли  своих  слушателей
песнями о героях, единороге и других детях богини. Затем  он  заставил  их
плакать, пропев балладу о трагической любви; спели о  древних  сокровищах,
давно похищенных не знающими жалости северянами.
     Наконец, менестрель сыграл медленную мелодию редкой красоты и  печали
- балладу о герое, добром и честном человеке, нашедшем свою смерть в бою.
     Голова Робин покоилась на плече принца,  который  завороженно  слушал
медленные аккорды. Тристан почувствовал, как Робин задрожала, и  ее  слезы
намочили его тунику. Он прижал ее к себе, пытаясь утешить, но сам он  даже
в музыке не смог найти утешения.
     Это была Песня об Арлене.
     Поминки  закончились  поздней   ночью.   Только   несколько   человек
оставались в огромной зале, среди  них  Тристан,  Робин,  Полдо,  Элиан  и
Керен. И снова менестрель взял в руки свою лютню и запел балладу о прежних
временах и героях. Слушатели едва  перебарывали  сон,  поскольку  слова  и
музыка ласкали и утешали их. А когда победить его  все  же  не  удавалось,
баллады проникали в сновидения, переплетая реальность и вымысел.

     Закончив кровавое пиршество, Стая уснула, на  время  утолив  гложущий
голод.
     Стая уже стала гораздо больше: к ней приставали  все  новые  и  новые
волки. Скоро их снова охватило беспокойство. Медленно, один за другим, они
поднимались, пока заливистый призыв вожака не толкнул  их  вперед.  Сквозь
пустоши и болота  Стая  мчались  дальше,  словно  у  нее  появилась  новая
серьезная цель.
     Спустилась ночь, но Стая не замедлила свой бег. Более того, она  даже
побежала еще быстрее, словно  чувствовала,  что  приближается  к  заветной
цели. Когда луна поднялась  еще  выше  в  безоблачном  небе,  озаряя  поля
серебряным сиянием. Стая спустилась в узкое ущелье, и  вышла  в  небольшую
каменистую долину. Наконец, Стая остановилась у Лунного Источника.
     Все больше  и  больше  волков  собиралось  в  долине,  и  вскоре  все
свободное пространство вокруг водоема оказалось занятым. Но Стая все равно
продолжала расти, все новые волки стекались в долину.
     Долгие часы смотрели волки в сияющие воды, пока рассвет не  позолотил
восточную  часть  неба.  Как  будто  подчиненная  единой  воле,  вся  Стая
поднялась и начала свой бег.
     Насчитывавшая тысячи волков и заполнившая долину от края и  до  края.
Стая понеслась к морю, словно влекомая мощным течением.

                           ПОЛНОЧНОЕ ДОНЕСЕНИЕ

     Тристан вошел в  комнату  последним  и  захлопнул  за  собой  тяжелую
деревянную дверь; повинуясь взгляду отца, он закрыл ее на засов. Комната -
даже несмотря  на  то,  что  в  камине  ярко  полыхал  огонь,  -  казалась
прохладной и темной.  Медвежьи  и  оленьи  шкуры  закрывали  пол;  длинный
дубовый стол Совета занимал всю  среднюю  часть  комнаты.  Большая  волчья
голова - символ клана Кендрик - смотрела со  стены  над  камином  на  всех
входящих в комнату.
     Король сел во  главе  стола,  советники  быстро  расселись  по  своим
местам. Покои королевского Совета были самым безопасным помещением во всем
замке. Расположенные в самом центре башни,  они  не  имели  окон.  Поэтому
единственным источником света был огонь  в  большом  камине.  Трое  лордов
сидели по  одну  сторону  стола.  Каждый  из  этих  людей,  представлявших
небольшие  сельские  общины,  разбирал  мелкие  тяжбы  между  крестьянами,
организовывал войска и командовал воинами, когда приходила война.  Диннат,
Коарт и Ноулл управляли несколькими общинами,  расположенными  вокруг  Кер
Корвелла, и прибыли еще с утра для встречи с менестрелем.
     Робин и Тристан сидели напротив них.  Керену  было  предложено  сесть
напротив короля. Место же по правую руку от владыки Кер Корвелла  -  место
Арлена - оставалось свободным.
     - Давайте опустим формальности, - сказал король, - и перейдем к делу.
     - Гм! - хмыкнул Диннат, дородный воин, лицо которого скрывали длинные
всклокоченные волосы и борода. Он,  не  сводя  глаз  с  короля,  кивнул  в
сторону Робин.
     - Должна ли присутствовать здесь девушка? - уже вслух  задал  тот  же
вопрос Коарт, маленький энергичный человечек.
     - Да, таково мое желание, - ответил король.  -  Робин  может  сыграть
важную роль в нашей борьбе с наступающими  трудностями.  -  Ну,  а  теперь
слово вам, сэр, - заключил король, кивнув Керену.
     - Благодарю вас. Ваше Величество, - отозвался Керен, вставая.  -  Как
бы мне хотелось принести вам другие вести. - Немногим  более  двух  недель
назад, - продолжал менестрель, - я покинул Аларон  после  совета  с  самим
Высоким Королем. Другие  гонцы  были  отправлены  в  Морей  и  Сноудаун  -
предзнаменования указывают, что всем землям ффолков грозит  опасность.  Но
самое важное послание предназначалось для Гвиннета. -  Совету  волшебников
Высокого Короля, - печально продолжал свой рассказ Керен, - стало известно
о темных колдовских силах, появившихся на  севере,  которые  скоро  станут
перемещаться к югу и окажутся  серьезной  угрозой  для  ффолков.  Дело  не
только во вторжений войск северян, - отнюдь не в этом заключается  главная
опасность, о которой предупредил совет магов.
     Лорды обменялись неуверенными взглядами. Совет магов  не  пользовался
большим уважением  ффолков,  которые  были  весьма  суеверны  в  вопросах,
касающихся колдовства.
     - Во время Весенних празднеств  от  круга  друидов  нам  удалось  еще
кое-что узнать о грозящей  ффолкам  опасности.  Друиды  уверены,  что  эти
темные силы представляют страшную угрозу для богини, а значит и  для  всех
наших людей. Какой бы ни была  его  природа  этого  колдовства,  мы  знаем
только, что это страшное зло неизвестного нам происхождения, - и  оно  уже
бродит где-то по нашей земле... -  А  сейчас  мы  уже  знаем,  что  оно  в
Гвиннете.
     Керен помолчал, давая  возможность  слушателям  осознать  те  мрачные
новости, что он принес. В комнате было тихо.
     Тристан бросил  короткий  взгляд  на  Робин  и  заметил,  что  она  с
нетерпением смотрит на менестреля. Это не очень порадовало принца.
     - Теперь у нас есть подтверждение,  -  продолжал  менестрель,  -  что
фирболги бродят неподалеку. Это уже само по себе предвещает великое зло  -
ведь фирболги более ста лет  не  выходили  из  долины  Мурлок.  Разведчики
сообщают, что северяне серьезно готовятся к вторжению. Их флот собрался  в
Железной бухте,  в  королевстве  Телгаара  Железная  Рука.  Возможно,  это
хороший знак - Железная Рука согласился подписать мирный договор с Высоким
Королем. Влияние Телгаара может расстроить приготовления северян к большой
войне, но мы не можем сидеть сложа руки и рассчитывать  на  это.  Северяне
собираются на острове Оман, так что Корвелл сейчас для них лакомый кусок.
     Некоторое время все молчали.
     Тристан, который слушал  Керена  более  внимательно,  чем  обычно  на
подобных советах, наблюдал за отцом. Он вдруг заметил, что король  заметно
постарел и выглядит таким усталым, каким принц его еще никогда  не  видел.
Король Брайон Кендрик медленно обвел взглядом своих советников,  посмотрев
каждому в глаза. Наконец, он решительно встал.
     - Я надеялся, что остаток своей жизни мне удастся провести  в  покое,
избежав бедствий войны. Теперь я вижу, что этому  не  бывать.  Курс  наших
действий прост и очевиден. Милорды, - теперь он обращался  непосредственно
к Диннату, Коарту и  Ноуллу,  -  мы  должны  мобилизовать  наших  людей  и
готовиться к войне. Для ухода за скотом и посевами нужно  оставить  только
необходимый  минимум  людей.  Все  остальные  должны  быть   вооружены   и
организованы в ополчение под вашей командой. Будьте  настороже!  Посылайте
патрульные отряды в горы и леса, ищите следы фирболгов. Я пошлю  гонцов  в
дальние поселения, чтобы они сделали то же самое.
     Трое присутствующих лордов представляли лишь ближайшие к Кер Корвеллу
поселения.
     Дюжины других общин находились в более дальних частях королевства,  и
их правители не могли успеть на Совет. Однако, все понимали, что опасность
грозит всем ффолкам Гвиннета.
     Король снова повернулся к Керену.
     - Вы не могли бы на некоторое время остаться с  нами?  Мы  все  будем
очень рады  вашему  присутствию,  а  ваши  советы  весьма  пригодятся  при
подготовке к войне.
     - К сожалению, это невозможно,  -  ответил  менестрель.  -  Теперь  я
должен немедленно вернуться в Кер Каллидирр и  сообщить  Высокому  Королю,
что я выполнил свою миссию. К тому же,  несомненно,  ему  неизвестно,  что
здесь появились фирболги.
     Король мрачно, но с пониманием кивнул. Он подозревал, что  менестрель
должен выполнить еще какое-то задание до возвращения в Кер Каллидирр.
     - Я благодарю вас за то, что ради нас вы проделали столь долгий путь.
Возьмите  у  нас  все  необходимое  для  возвращения  домой  -   провизию,
лошадей...
     - Спасибо, Ваше Величество. Я приложу все усилия, чтобы посетить  вас
уже при более благоприятных  обстоятельствах,  и  тогда  я  смогу  должным
образом оценить ваше гостеприимство.
     - Мы всегда будем рады принять вас. Кроме всего  прочего,  вы  спасли
жизнь моих детей, и этого я никогда не забуду! - чувство, с которым король
произнес эти слова, удивили его сына.
     Совет продолжался еще  некоторое  время,  пока  король  и  его  лорды
решали, как  им  лучше  организовать  армию  и  распределить  участки  для
патрулирования. Как только совет закончился, король разослал гонцов во все
части своего королевства, а Керен тут же отправился в конюшню готовиться к
отъезду. Тристан и Робин  щедро  наполнили  седельные  сумки  провизией  и
проводили его до ворот  замка.  Менестрель  крепко  пожал  руку  принца  и
внимательно посмотрел на него:
     - Ты должен быть сильным, принц Тристан, потому  что,  боюсь  я,  вся
тяжесть ответственности за королевство скоро падет на твои плечи, - мрачно
сказал Керен.
     Тристан попытался улыбнуться.
     - Не сомневайся, ты  вполне  достоин  занять  место  своего  отца,  -
продолжал менестрель; а когда Тристан ничего ему не ответил, добавил: -  И
помни, прежде всего ты должен  думать.  Вождю,  конечно,  необходимо  быть
человеком действия, но еще важнее - уметь принимать мудрые решения. Да,  и
береги эту собаку! - Керен улыбнулся, потому что он и раньше щедро  хвалил
Кантуса.
     Наконец, Тристан, тепло улыбнувшись, проговорил:
     - Обязательно. И будь осторожен на  обратном  пути!  -  с  удивлением
принц обнаружил, что ему вовсе не хочется прощаться с  менестрелем,  и  он
надеется встретить его вновь.
     - А вы, миледи,  -  сказал  Керен,  поворачиваясь  к  Робин,  -  если
сможете, постарайтесь уберечь этого упрямого молодого человека от беды.  И
продолжайте задавать вопросы - рано или поздно вы получите на них  ответы.
А теперь мне пора! - менестрель легко вскочил в седло и поскакал  вниз  по
дороге из замка. Его верный сокол Сейбл кружил черной точкой высоко в небе
над своим господином. Ветер доносил до Тристана и Робин  балладу,  которой
менестрель с ними прощался.
     Дарус сопротивлялся всем попыткам удержать его в постели,  утверждая,
что прекрасно себя чувствует, и что ему просто необходимо двигаться, чтобы
вновь обрести хорошую форму.  Уже  через  несколько  дней  он  вернулся  к
обязанностям королевского псаря. Дарус продолжил обучать Кантуса. Тот  уже
знал все стандартные команды. Калишит  начал  учить  его  выполнять  более
трудные задания. И вскоре мурхаунд умел сбивать своего противника  с  ног,
не причиняя ему  вреда,  стоять  на  страже  длительное  время,  не  теряя
бдительности ни на  минуту.  Тристан  также  ежедневно  подолгу  занимался
собаками и все больше ценил мощь и ум купленного у Полдо  мурхаунда.  Пес,
казалось, легко схватывал тактику, понимал преимущества неожиданной  атаки
из засады так же быстро, как человек, а обостренные инстинкты  еще  больше
усиливали его необычный для собаки ум. Кантус охотно  бросался  в  ледяную
воду или колючий кустарник, думая только о  выполнении  задания,  будь  то
охота за дичью или просто игра. Когда он возвращался  с  добычей,  на  ней
едва можно было найти следы его зубов. Тристан теперь много  часов  тратил
на  овладение  искусством  стрельбы  из  лука  -  оружия,  никак  ему   не
поддававшееся при жизни Арлена. Хотя он достиг некоторых  успехов,  но  до
совершенства ему по-прежнему было далеко.  Тем  временем  ффолки  Корвелла
начали готовиться к войне. Молодые  здоровые  мужчины  собрались  со  всех
концов королевства, увеличив гарнизон замка до нескольких сотен человек. В
случае прямого нападения северян можно было собрать еще множество мужчин и
женщин,  и  король  не  торопил  события,  давая  крестьянам   возможность
возделывать поля и ухаживать за скотом.  Ффолки,  однако,  держали  оружие
наготове, так что королевская армия могла  за  несколько  дней  вырасти  в
десятки раз, если того потребует ситуация.
     Однажды, когда Тристан тренировался в стрельбе из  лука  со  скачущей
лошади,  отец  послал  за  ним  гонца  с  требованием  срочно  прибыть   в
королевские покои. Когда принц вошел, отец жестом велел  закрыть  дверь  и
подозвал к себе. Предчувствуя недоброе, Тристан размышлял о  том,  что  же
может хотеть от него отец. Он предполагал, что король опять начнет  ругать
его  за  какие-нибудь  прежние  прегрешения  или  наставлять   по   поводу
недостаточного усердия в  тренировках.  Король  повернулся  и  внимательно
посмотрел на принца. Вздохнув, старый Кендрик подошел к  креслу  и  грузно
сел. Тристан почувствовал, что внутри у него все  дрожит,  как  и  всегда,
когда отец находился рядом.
     - Мой сын, в прошлом ты много раз давал мне понять,  что  тебя  очень
мало интересуют корона и власть, которые однажды  станут  твоими.  Тристан
хотел было возразить, но король жестом заставил его замолчать. -  Дай  мне
закончить. Опасность, угрожающая сейчас нашему  королевству,  делает  твои
желания  малосущественными.   Ты   должен   приступить   к   обязанностям,
соответствующим твоему положению. У тебя нет выбора.
     - Отец, у меня нет желания избегать...
     - Тогда почему же ты тратишь  все  свое  время  на  пьянки,  девок  и
охотничьих собак?  По  твоей  милости  погиб  мой  лучший  советник!  Лицо
Тристана горело, словно  он  получил  оплеуху.  В  отцовских  словах  было
достаточно правды, чтобы вызвать яркую краску стыда на его щеках.
     - Я хочу, чтобы  ты  принял  командование  городским  гарнизоном.  Ты
будешь тренироваться вместе с солдатами, и ты поведешь их в бой. Это  была
бы должность Арлена, - на мгновение голос короля неожиданно  смягчился.  -
Тристан, мне нужна твоя помощь.
     Король встал и направился в угол  комнаты.  Открыв  шкаф,  он  достал
сверкающую стальную кольчугу тонкой работы.
     -  Она  принадлежала  моему  отцу,  Тристан,  в  ней  я  сам  не  раз
отправлялся на битву. Теперь, я хотел бы, чтобы ты носил  ее.  Боюсь,  что
этим летом тебе придется опробовать эту кольчугу в деле.
     Тристан почувствовал в словах короля мужество  и  твердость,  которые
всегда были неотъемлемыми чертами отцовского характера.
     - До сих пор, - добавил король с улыбкой, которая, однако,  не  нашла
отражения в его глазах, - эта кольчуга  помогала  Кендрикам  оставаться  в
живых. Пусть удача не минует и тебя!
     Тристан молча смотрел на своего отца, в душе у  него  боролись  самые
противоречивые чувства: вина, гнев на отца, который заставил  ощутить  эту
вину, гордость за то, что отец попросил его о чем-то, страх,  что  ему  не
удастся исполнить волю  отца,  и,  наконец,  радость  от  мысли,  что  ему
придется носить такую красивую и прочную отцовскую кольчугу.
     - Я постараюсь носить ее с честью, - только и смог выдавить  из  себя
Тристан.
     - Верю, что так и будет, - сказал король.
     - Отец! Все, что я до сих пор делал, или пытался сделать, ты  умалял,
считая недостойным моего положения. Ничто тебя не  удовлетворяло!  Я...  я
попытаюсь исполнить твою волю. Я буду командовать гарнизоном.  Мне  только
очень досадно, что ты не очень-то веришь, что у меня это получится.
     Во всем облике короля сквозила печаль; однако, он молчал, и  это  еще
больше усилило негодование Тристана.
     - Завтра ты примешь командование гарнизоном - в основном, там мечники
и несколько лучников, - лицо  короля  посуровело.  -  Вероятно,  я  должен
радоваться, что  приближается  война:  может  быть  она  сделает  из  тебя
настоящего принца!
     Посылая беззвучные проклятия, Тристан вышел из королевских покоев. Он
направился в конюшню и стал седлать одну из лошадей.
     - Куда ты собираешься? - услышал он за спиной голос Робин.
     - Покататься! - резко ответил он, но тут  же  виновато  повернулся  к
ней. - Извини, мы только что "поговорили" с отцом.
     - Не возражаешь, если я проедусь с тобой?
     - Буду рад. Они  быстро  оседлали  вторую  лошадь  и  легким  галопом
поскакали по заросшей вереском пустоши, предоставив лошадям самим выбирать
дорогу.
     Через пару часов молчаливой, но приятной езды,  Тристан  обратился  к
своей спутнице.
     - Я кое-что хотел спросить у тебя... Но у нас все не было возможности
поговорить.
     Девушка повернулась к нему, вопросительно подняв брови:
     - Да?
     - Тебе удалось  понять,  как  ты  смогла  заставить  деревья  ветвями
опутать фирболга?
     Странное выражение промелькнуло на лице Робин:  то  ли  ее  позабавил
вопрос Тристана, то ли, наоборот, вызвал раздражение.
     - Я пыталась это понять, - задумчиво ответила Робин.  -  Увидев,  что
это существо уже рядом с тобой, я подумала  лишь  о  том,  что  ты  должен
остаться в живых. Я закричала - наверное, меня просто охватила паника -  и
тут же деревья склонились и схватили его.
     - Но как? - настаивал принц. - Это же просто какое-то волшебство, а я
никогда не замечал, чтобы ты интересовалась подобными вещами.
     - А я и не интересовалась! - ответила Робин, содрогнувшись.  -  Пусть
колдовством занимаются маги - советники Высокого Короля!
     - Знаешь, - продолжала она, -  мне  это  не  показалось  колдовством.
Скорее, деревья просто пришли мне на помощь.  Она  повернулась  к  лесу  и
стала задумчиво наблюдать за парой  белочек,  легкомысленно  болтавших  на
высокой ветке.
     Потом она рассмеялась, и Тристан спросил, почему она смеется.
     - Этот  парнишка  съел  орешки,  на  которые  положила  глаз  вон  та
красотка! А на самом деле она сама разрешила  ему  съесть  их!  -  девушка
вдруг с удивлением посмотрела на Тристана. - Именно так все и произошло! -
настаивала она на своем. - Я понимаю, что они говорят! - она снова подняла
глаза на белок, затем в задумчивости отвернулась. -  Тристан,  -  спросила
она, мягко взглянув на него, - что ты знаешь о моих родителях?
     - Совсем немного, - отозвался принц.  -  Мне  же  никогда  ничего  не
рассказывали - Арлен, мой отец,  Гретта.  Я  помню,  ты  появилась  в  Кер
Корвелл совсем крошечным ребенком, когда мне было два или три года. Гретта
говорила мне, что твои родители умерли и мой отец взял тебя на воспитание.
Я спрашивал, откуда ты, и она сказала: "Из Корвелла", но больше мне ничего
не удалось из нее выудить. - Тогда, - с усмешкой заключил Тристан, - я был
разочарован, что ты не мальчишка!
     Робин игриво стукнула его по плечу, но потом снова посерьезнела. -  Я
спрашивала об этом короля, но он никогда мне ничего не рассказывал - кроме
того, что ты сейчас  сказал.  Я  убеждена,  что  личность  моих  родителей
каким-то образом связана с моим... трюком, или как еще его можно назвать.
     - Почему тебя вдруг снова все это заинтересовало?
     - Из-за битвы с фирболгами. Я думаю то, что  произошло  с  деревьями,
имело бы гораздо больше пользы, если бы я  хоть  что-нибудь  еще  знала  о
себе! - с гримасой разочарования она погрузилась в  молчание.  Тристан  не
стал прерывать ее размышления.
     Наконец, когда они приблизились к замку, Тристан признался:
     - Ты знаешь, мне было очень приятно покататься вместе с тобой.  Может
быть, мы попытаемся делать это почаще?
     - С удовольствием, - улыбнулась Робин, - но  ведь  теперь  ты  будешь
занят тренировками со своими солдатами.
     -  Черт  возьми!  Мне  так  хочется  наплевать  на  его  приказы!   -
рассердился Тристан. - Он мне так сказал об этом, словно был  уверен,  что
из меня все равно ничего не выйдет.
     - Прекрати сейчас же! - сказала Робин недовольно. - Почему ты даже не
пытаешься хоть раз понять его, вместо того, чтобы думать  только  о  своих
чувствах и желаниях.
     Принц рассердился, но, боясь  все  испортить,  обратил  свой  взор  к
заливу. Однако, он продолжал чувствовать за спиной присутствие Робин,  как
мотылек чувствует свет. Больше она ничего не сказала, и  до  самого  замка
они ехали молча.
     Этой ночью Тристану приснилась Робин  и  фирболги.  Сон  оказался  не
столько страшным, сколько разочаровывающим.  Гиганты,  насмехаясь,  стояли
вокруг него и Робин. Он попытался  защитить  девушку,  но  деревья  оплели
ветвями его руки и ноги, не давая пошевелиться. Принцу пришлось  бессильно
наблюдать за происходящим; Робин же  стала  бормотать  тайные  заклятия  и
фирболги побежали, крича  от  ужаса  Еще  долго  после  их  бегства  принц
продолжал слышать голос девушки, пробивающийся сквозь туман.

     Даже яркий солнечный свет не мог разогнать тени,  которые  продолжали
блуждать по Железной  башне.  Огромная  черная  крепость  поглощала  свет,
практически не отражая его, образовав сгусток мрачной  тьмы  на  горе  над
Железным заливом. Все вокруг кипело  жизнью:  лошади,  провизия  и  оружие
доставлялись на длинные корабли, стоявшие в заливе на якоре или  грузились
на более мелкие суда, пришвартованные  прямо  к  берегу.  Северяне  быстро
разбили лагеря, хорошо организованной процессией перевозя все  необходимое
на берег. Колонны воинов растянулись на мили от залива. Грюннарх  Рыжий  с
глубоким удовольствием наблюдал за мобилизацией армии северян.  С  вершины
невысокого  холма  он  оглядывал  долину,  расстилавшуюся  перед  Железной
башней; с этого удобного наблюдательного пункта он  прекрасно  все  видел.
Никогда, за всю его жизнь, или даже за жизнь его деда,  не  собиралось  на
войну такой громадной армии северян.
     Его  воины  гордо  несли  пунцовые  знамена  Грюннарха;  Смертоносные
всадники - личная гвардия Грюннарха - ехали  во  главе  колонны  на  своих
сильных  конях,  а  вслед  дружно   маршировали   тысячи   пеших   воинов.
Смертоносные всадники были, без сомнения, лучшими  конными  воинами  среди
северян, и сердце Грюннарха переполнялось  гордостью,  когда  они  скакали
мимо него. В северных армиях не  было  единой  формы,  и  благодаря  этому
Смертоносные всадники резко выделялись среди  остальных  воинов.  Их  было
около сотни, и все они  носили  ярко  алые  плащи  поверх  тяжелых  черных
кольчуг. Каждый восседал на мощной боевой лошади цвета  черных  чернил,  и
был вооружен острым боевым топором, столь увесистым, что далеко не  всякий
смог бы оторвать его от земли. Вдруг  строй  нарушился;  одна  из  лошадей
поскакала вверх по склону, неся на себе всадника в красном плаще  прямо  к
Грюннарху. Ларик, улыбаясь своей жестокой улыбкой, спрыгнул на землю.
     - Мои люди в отличной форме, но им  необходимо  участие  в  настоящем
деле, чтобы эту форму поддержать, - облизнув губы, продолжил капитан.
     - Погрузка идет хорошо, - сказал Грюннарх.
     - Железный Король вызвал меня к себе. Сейчас я направляюсь в Железную
Башню, - и с этими словами капитан снова вскочил в седло.
     - Почему он захотел с тобой встретиться? - проворчал Рыжий Король.
     - Я не знаю, мне самому любопытно.
     - Только не  забудь,  кто  твой  настоящий  король,  -  резко  сказал
Грюннарх.
     Скрытая издевка послышалась  в  смехе  Ларика,  когда  он,  развернув
своего черного коня, поскакал вниз по склону. Некоторое время Рыжий Король
размышлял о резкой смене политики Телгаара Железная Рука.  Странное  дело.
Телгаар покинул Совет будучи одиноким защитником  мира,  заявив,  что  его
многочисленные войска не будут принимать участия в летней кампании. И хотя
его отказ не мог погасить желания других северных  королей  участвовать  в
войне, он  заметно  сужал  их  возможности.  Корабли  Телгаара  составляли
приблизительно половину флота всех остальных королей вместе взятых.

     На следующее утро после  Совета,  Железный  Король,  выйдя  из  своих
покоев, немедленно призвал своих подданных к войне. Заявление было сделано
в каком-то  неистовстве,  и  Телгаар  Железная  Рука  продолжал  проявлять
лихорадочное нетерпение во  время  всей  последующей  подготовки.  Телгаар
безжалостно тренировал свои войска. С одной стороны, это  было  совершенно
необходимо, так как его люди не были готовы к летней войне;  а  с  другой,
его одержимость вызывала беспокойство у воинов: до сих пор им  никогда  не
приходилось видеть, чтобы их  почтенный  король  так  себя  вел.  Грюннарх
почувствовал  облегчение,  когда  узнал,  что  его  армии  было  приказано
сопровождать войска Телгаара в начале нападения. Железный Король  уведомил
остальных северных королей о плане кампании, и собравшиеся короли  приняли
этот план без особых споров. Отчасти так произошло из-за  того,  что  план
был  довольно  разумным,  а  кроме  того,  им  не  захотелось  спорить   с
непреклонным  Телгааром  Железная  Рука.  Он  действительно  очень  сильно
изменился после того, как поменял свои планы и решил участвовать в  войне.
Тем не менее,  он  разработал  отличный  план  уничтожения  единственного,
оставшегося в Гвиннете, королевства ффолков - Корвелла.  Мощный  флот  под
предводительством Телгаара проплывет через пролив Левиафана в Корвелльский
залив, и там войска высадятся на берег прямо перед  замком  Корвелл.  Этих
сил будет вполне достаточно, чтобы взять крепость, и тем самым,  сразу  же
пресечь любые  попытки  организованного  сопротивления.  Войска  Грюннарха
будут почти так же велики,  но  ему  придется  проплыть  вдоль  восточного
побережья Гвиннета и высадиться с противоположной стороны острова Корвелл.
Далее, армия Грюннарха пройдет через остров, уводя за собой рабов и  унося
добычу из каждого поселения, и, наконец, соединится с  силами  Телгаара  у
Кер  Корвелла.  Задача  Грюннарха  совсем  непроста:  ффолки   становились
отчаянными бойцами,  когда  защищали  свои  земли.  Присутствие  огромного
северного флота в Корвелльском заливе, однако,  не  даст  королю  Кендрику
возможности послать подкрепление на восток. Тем не  менее,  местность  там
была  труднопроходимой,  армии  Грюннарха  предстояло  покорить  множество
небольших укрепленных  горных  селений.  Перспектива  жарких  сражений  не
смущала Грюннарха; даже наоборот - кровь еще быстрее бежала в  его  жилах,
когда он представлял, что ждет его впереди.
     До конца дня он оставался на вершине холма,  наблюдая  за  погрузкой.
Отряд Смертоносных всадников был  погружен  на  десять  кораблей,  которые
поплывут во главе флота Грюннарха. Остальные суда -  их  будет  около  ста
пятидесяти - понесут на себе основную часть его армии.
     К вечеру  все  приготовления  были  завершены,  и  Грюннарх  медленно
поскакал в  гавань.  Он  был  уверен,  что  этой  ночью  Телгаар  проведет
заключительный совет с королями северян. Еще до  рассвета  следующего  дня
флот, подгоняемый отливом, поднимет  паруса  и,  покинув  Железный  залив,
отправится к берегам Гвиннета.
     - Просыпайся, Тристан! Пожалуйста!  Это  очень  важно!  Его  сознание
медленно переходило от сна к реальности. Наконец, принц сообразил, что над
ним склонилась Робин, с тонкой свечкой в руках. Она еще раз похлопала  его
по плечу, и он заморгал.
     - Что такое? - пробормотал он, и,  окончательно  проснувшись,  сел  в
кровати.
     Он увидел, что за окном еще темно. Робин стояла перед  ним  в  белом,
падающем свободными складками одеянии. Легкий белый материал  еще  сильнее
подчеркивал черноту ее длинных волос, и принц немного отстраненно подумал,
что она выглядит соблазнительно. Очень соблазнительно.
     - Пойдем со мной! - ее голос был настойчив. - Что-то произошло  здесь
ночью. Я сама еще не знаю в чем дело!
     Когда Тристан выбрался из кровати, Робин уже  покинула  комнату  и  с
нетерпением ждала его в коридоре. Он готов был немедленно  последовать  за
девушкой, но она кивнула в сторону его оружия, сложенного на стуле:
     - Возьми свой меч!
     Не задавая больше лишних вопросов, принц пристегнул оружие  к  поясу.
Когда он вышел в коридор, Робин уже скрылась за углом, и  он  бросился  за
ней.
     - Что происходит? - прошептал Тристан, но девушка ничего не ответила.
     Вместо этого она  резко  свернула  в  другой  коридор,  двигаясь  так
быстро, как позволял мерцающий огонь свечи.  Через  несколько  секунд  она
остановилась перед тяжелой дверью  и  быстро  распахнула  ее.  Перед  ними
оказалась  длинная  лестница,  крутой  спиралью  поднимавшаяся  вверх,  на
смотровую площадку самой высокой башни Кер Корвелла. Тристан и Робин стали
быстро взбираться по ступеням и через несколько минут, запыхавшись,  вышли
на  площадку.  Безоблачное  ночное  небо  расстилалось  над   ними,   сияя
множеством звезд, а воздух был  прохладным.  Луна  еще  не  взошла:  было,
вероятно, около двух часов, прикинул принц. Робин задула свечу и подошла к
парапету, внимательно всматриваясь  в  небо  на  востоке.  Обнажив  меч  и
немного волнуясь, принц встал рядом с девушкой.
     - Что случилось? Может быть, мы  должны  поднять  тревогу?  Зачем  ты
привела меня сюда посреди ночи? - С каждым  новым  вопросом  тон  Тристана
становился резче, а его нервозность увеличивалась.
     - Пожалуйста, не шуми! - прошептала Робин, и принц  увидел,  что  она
глубоко сконцентрировалась, продолжая смотреть в небо.
     Удивленный и немного раздраженный, Тристан, тем не менее, замолчал. И
тоже стал смотреть на восток. В течение долгого времени ни один из них  не
проронил ни слова. Неожиданно Робин произнесла:
     - Там!
     Посмотрев в ту сторону, куда показывала Робин, принц  сначала  ничего
не увидел, кроме бесчисленных звезд. Вдруг, одна из звезд  мигнула,  потом
еще и еще... Принц понял, что к ним летит  какое-то  существо.  Тут  Робин
покачнулась и замерла, ухватившись за парапет.
     - Можешь убрать его, - наконец  сказала  она,  показывая  на  меч.  -
Опасность, которую я почувствовала далеко, и этой ночью нам не угрожает.
     На этот раз  Тристан  не  послушался  Робин  и  держа  меч  наготове,
вглядывался в небо,  пытаясь  увидеть  таинственное  существо.  Вскоре  он
услышал слабое шуршание крыльев, и неожиданно  перед  ними,  на  парапете,
возникли темные очертания крупного сокола. Принц узнал Сейбла, но не  стал
сообщать о  своем  открытии,  молча  наблюдая  за  тем,  как  девушка,  не
отрываясь смотрела в немигающие  глаза  огромной  птицы.  Через  несколько
секунд она обернулась к Тристану.
     - Это Керен! Ему грозит ужасная опасность,  и  он  послал  Сейбла  за
помощью. Тристан, мы должны, как можно быстрее, поспешить к нему!

     Камеринн скакал много дней  по  усыпанным  цветами  лугам.  Когда  он
проносился по неглубоким ручьям,  поднимались  сверкающие  фонтаны  брызг.
Наконец, единорог попал в ту область долины Мурлок, где он  ранее  никогда
не бывал - область мрачных топей и зловонных  болот.  Теперь  он  двигался
более осторожно, потому что знал, что его цель близка. Неожиданно он резко
остановился, внимательно разглядывая лежащее у него на  пути  змееподобное
ползучее растение. Розовые ноздри Камеринна вздрогнули: он принюхался, нет
ли вокруг каких-либо угрожающих  запахов.  Его  осторожность  переросла  в
тревогу, когда он почувствовал присутствие зла. Отступив  назад,  единорог
снова  посмотрел  на  ползучее  растение.  Внезапно  оно  пошевелилось   и
дернулось к его переднему  копыту.  Единорог  высоко  подпрыгнул.  В  этот
момент вокруг шеи Камеринна кольцом обвилась лиана. Тут  из-за  кустов  на
него бросились существа, весьма похожие на людей,  но  только  значительно
больших размеров.
     Выбросив вперед острое копыто,  Камеринн  раскроил  череп  одному  из
нападавших, и тот  замертво  рухнул.  Другой  попытался  обойти  единорога
сбоку, но Камеринн, опустив голову, бросился вперед,  и  его  рог  глубоко
вошел в тело существа. Но нападавших  было  слишком  много,  они  облепили
единорога и вскоре повалили его на землю. Через несколько  минут  Камеринн
был крепко стреножен, ему завязали глаза.

                             ФАЛЛОНСКИЕ ТОПИ

     - Вон он! - воскликнула Робин, и Тристан  увидел  в  облаках  впереди
маленькую черную точку. Девушка ударила по  покрытым  иеной  бокам  своего
скакуна, и серый мерин ускорил бег.
     - Она что вообще не собирается отдыхать? - тяжело дыша спросил Полдо,
стараясь не свалиться со своего выбившегося из сил пони.
     - Я все-таки рассчитываю на лучшее, - ответил Дарус, лошадь  которого
скакала рядом ровным галопом.  -  Но  я  сомневаюсь,  что  это  произойдет
раньше, чем совсем стемнеет!
     Огромный сокол легко летел на восток, изредка он возвращался назад  и
подолгу кружил над всадниками, безуспешно пытавшимися за ним поспеть.
     - Странно это как-то - скачем за птицей, - пробормотал Полдо.
     - А вы уверены,  что  Робин  знает,  что  делает?  -  спросил  Дарус.
Королевская воспитанница  тем  временем  скакала  вперед,  не  обращая  ни
малейшего внимания на ворчание остальных всадников.
     - Я верю ей, - ответил Тристан. Перед рассветом они разбудили  Даруса
и собрались в дорогу. Кантус и несколько  других  собак  сопровождали  их.
Всадники взяли с собой четырех запасных лошадей, чтобы  не  было  ненужных
задержек в пути. Оставив королю записку,  они  выехали  из  замка  и  лишь
совсем ненадолго задержались в Лоухилле, чтобы захватить  с  собой  Полдо,
присоединившегося к ним без колебаний.  Они  без  устали  скакали  вперед,
останавливаясь лишь глубокой ночью, и с первыми проблесками утренней  зари
снова  пускались  в  путь.   Холодящая   тяжесть   кольчуги   успокаивающе
действовала на принца,  напоминая  ему  о  желании  отца.  Тщетно  пытался
Тристан  представить  себе,  кто  в  его  отсутствие   будет   командовать
гарнизоном Корвелла. Он старался не думать о том, как встретит  его  отец,
когда они возвратятся домой. Но он верил Робин: с Кереном где-то произошло
несчастье. Они остановились вечером четвертого дня, чтобы сменить  лошадей
и размять затекшие мышцы. Пока мужчины недовольно ворчали, растирая ноги и
спины, Робин молча смотрела в небо. Наконец, когда они вскочили  в  седла,
она заговорила:
     - Он сворачивает на север и хочет, чтобы мы спустились в одну из этих
лощин. Мне кажется, он ведет нас в долину Мурлок.
     - Подожди минутку! - голос Полдо, несмотря на  усталость,  звенел  от
негодования. - Мурлок? Да, ведь это место наполнено разным колдовством! Уж
лучше пусть ллевирры бродят по своей долине - там нечего делать ни  людям,
ни карликам!
     - Я следую за Сейблом, - спокойно заявила Робин, посылая свою  лошадь
вперед.
     - И я тоже, - сказал принц, хотя при упоминании о  Мурлоке  сердце  у
него похолодело.
     -  Волшебство  -  это  очень  интересно,  -  признался  Дарус.  -  Вы
действительно думаете, что нам придется с ним встретиться?
     - Хоть бы вернуться назад в том же обличье, в  котором  мы  въедем  в
долину Мурлок! Вот это была бы удача!  -  проворчал  Полдо,  и,  пришпорив
своего пони, поскакал вслед за остальными. Только  через  несколько  минут
мужчины сумели догнать Робин. Она остановила свою лошадь  посреди  дороги,
внимательно  изучая  небольшие  следы  у  обочины.   Когда   ее   спутники
приблизились, Робин подняла голову.
     - Это похоже на след. Если нам  повезет,  он  выведет  через  горы  в
долину Мурлок.
     - Теперь это называется везеньем, - пробормотал Полдо себе  под  нос,
когда они съезжали с дороги на узкую тропу, по которой лошади должны  были
идти друг за другом. Тропинка вилась между могучими стволами дубов, гикори
и тиса - казалось, этих деревьев никогда не касался  топор  дровосека.  До
конца дня всадники упорно продвигались вперед на север по тенистой  тропе,
поднимавшейся вверх мимо огромных пирамид из камней и через мелкие  ручьи.
Там, где посреди леса попадались небольшие луга, над друзьями  нетерпеливо
кружился сокол, словно сожалея о том, что люди навсегда привязаны к земле.
Наконец, наступила темнота, и после долгих  часов,  проведенных  в  седле,
необходимо было отдохнуть. Взошедшая, почти полная, луна  давала  довольно
много света, но огромные  стволы  деревьев,  окружавшие  импровизированный
лагерь, отбрасывали длинные густые тени.  Костер  развели  так,  чтобы  он
поменьше дымил, а его пламя скрывалось за толстыми дубами.
     - Нам придется по очереди охранять лагерь, - сказал принц. -  Мы  все
еще находимся на территории  королевства  Корвелл,  но  фирболги,  которые
теперь могут появиться отовсюду...
     - А кто здесь живет? - спросил Дарус, оглядывая дремучий  девственный
лес.
     - Людей совсем мало: в основном это ффолки, промышляющие охотой,  или
пастухи - словом, те, кто любит дикую природу  и  одиночество,  -  ответил
Тристан.
     - Точно. А ведь мы уже совсем недалеко от земель ллевирров! -  заявил
Полдо, оглядываясь через плечо и с  трудом  сдерживая  дрожь.  -  Я  прямо
нутром чую колдовство!
     - Никакой опасности здесь нет, -  спокойно  сказала  Робин,  глядя  в
огонь костра.
     - Все равно, я тоже считаю, что нужно выставить  дозор,  -  Дарус  со
стоном выпрямился и осмотрелся.
     - Как хотите, - ответила Робин, пожимая плечами, - тогда я тоже буду,
в свою очередь, охранять лагерь.
     Остальные  обменялись  неловкими  взглядами,  но  никто   ничего   не
возразил. Друзья по очереди бодрствовали, однако ночь прошла спокойно.  На
следующее утро они поели хлеба с сыром; но  не  успели  путники  закончить
завтрак, как черный сокол  взмыл  в  небо  и  стрелой  полетел  на  север,
поторапливая вернуться на тропу.  Отряд  продолжал  подниматься  вверх,  к
гребню  горного  хребта,  отделяющего  королевство  Корвелл  от   владений
ллевирров - долины Мурлок. Чем выше друзья поднимались в горы, тем чаше им
попадались островки снега, лежащие в наиболее тенистых местах.  К  полудню
они уже  двигались  по  перевалу,  усыпанному  мокрым,  липким  снегом.  В
некоторых местах снег достигал высоты двух-трех футов,  и  лошади  глубоко
проваливались в снег, прежде чем им удавалось нащупать  каменистую  тропу.
Через несколько часов всадники выехали из-под деревьев на  открытый  склон
горы. Здесь снег  давно  уже  сошел.  Теперь  путники  стали  продвигаться
гораздо  быстрее,  хотя  тропа  снова  начала  подниматься  вверх.  Сокол,
по-прежнему, парил далеко впереди. Робин большую часть утра ехала рядом  с
Дарусом, они много разговаривали, а  иногда  она  даже  смеялась.  Тристан
вместе  с  Полдо  замыкали  их   маленькую   группу.   Тристану   хотелось
присоединиться к Робин и Дарусу, но  что-то  останавливало  его.  Робин  и
Дарус, казалось, о чем-то, по секрету договаривались.  И  хотя  Полдо  был
хорошим напарником, но время все  равно  тянулось  очень  медленно.  Когда
начало темнеть, издалека стал виден проход в зубчатом горном кряже.  Тропа
опасно кружила мимо выступов скалы, пока не пошла  к  вершине  вдоль  края
крутого обрыва по узкому выступу. Сейбл продолжал кружить над ними  высоко
в небе. На эту ночь лагерь разбили в маленькой  сосновой  рощице,  которой
каким-то образом удавалось удерживаться на такой высоте. Рощица находилась
на берегу небольшого горного озера. Огромные ледяные глыбы плавали в воде,
и обжигающий ветер продувал насквозь горную долину, но  более  подходящего
места  для  ночлега  найти  не  удалось.  В  роще  путешественники   нашли
достаточно хвороста для  костра,  а  в  нише,  с  трех  сторон  защищенной
скалами, смогли укрыться от безжалостного ветра. Безо всякого аппетита они
поужинали и сидели, молча глядя в огонь. Наконец, Дарус нарушил тишину.
     - Что же все-таки происходит в этой вашей  долине  Мурлок?  Почему  у
меня такое ощущение, что вы все словно с головы до ног  окутаны  тревогой.
Как будто вы даже и не рассчитываете выбраться оттуда  живыми?  -  прямота
Даруса застала компанию врасплох. Тристан вспомнил о легендах, которые  он
слышал еще ребенком, и удивился, осознав, что всегда им верил.
     - Ну, это скорее легенда, чем факт, - сказал он.
     Когда люди впервые появились на Муншаез, ллевирры - эльфы -  жили  на
всех островах. Людей становилось все  больше,  а  ллевирры  отступали  все
дальше, и теперь они остались только за тем перевалом - в долине Мурлок.
     - Ллевирры не очень-то жалуют тех, кто приходит к  ним  незванным,  -
добавил Полдо. - У маленького народа есть легенды, от которых у вас волосы
встанут дыбом - ллевирры владеют  волшебным  кольцом,  которое  опоясывает
некое место, и заживо изжарят всякого, кто  осмелится  туда  войти.  А  их
волшебники! Никто не знает, какие темные секреты колдовства им подвластны!
Они превратят нас в улиток, или еще во что-нибудь похуже, если  только  от
нас к тому моменту хоть что-нибудь останется! - Робин засмеялась - впервые
за долгое время.
     - Ну, все совсем не так страшно, как ты рассказал!
     -  Интересно,  с  каких  это  пор  ты  стала  знатоком  ллевирров?  -
отпарировал  Полдо,  оскорбленный  тем,  что  его   истории   подвергаются
сомнению. Робин казалась немного удивленной.
     - Я не знаю, откуда мне все  это  известно,  но  не  думаю,  что  нам
следует серьезно опасаться ллевирров.
     - А кого же мы должны опасаться? - спросил принц.
     - Тут я сама не очень уверена... хотя фирболги - первое, что приходит
в голову.
     - Ну, фирболгов, по крайней мере, можно увидеть, -  проворчал  Полдо,
поворачиваясь спиной к огню и намереваясь улечься спать. - Я  буду  стоять
на страже с полуночи.
     - А я сейчас, - вызывался Тристан, и, с трудом  поднявшись  на  ноги,
побрел в лес, чтобы собрать  еще  хвороста  для  костра.  Остальные  скоро
заснули, и принц начал свое одинокое бдение. Вскоре к  нему  присоединился
Кантус, и они вдвоем стали прохаживаться вокруг лагеря. Казалось, они были
единственными живыми существами  на  этом  голом  плоскогорье.  Во  всяком
случае, Тристан очень на это  надеялся.  Мурхаунд,  казалось,  никогда  не
спал. Он шагал рядом с Тристаном, пока принц обходил  лагерь,  или  сидел,
подле принца, внимательно поглядывая вокруг,  когда  тот  отдыхал.  Кантус
сидел рядом,  как  равный,  однако,  никогда  не  клал  голову  на  колени
Тристана, как любая другая собака. Сидя  наготове,  он  настораживал  уши,
услышав любой, даже самый слабый, шорох, и постоянно принюхивался. Тристан
вздохнул, и повернулся  посмотреть  на  Робин.  Она  крепко  спала,  почти
скрытая под большим меховым одеялом; темные волосы, разметавшись,  подобно
вуали закрывали ее лицо. Затем принц перевел взгляд на стройного  смуглого
калишита, ворочавшегося по  другую  сторону  костра.  Интересно,  что  эта
замечательная девушка думала о своих ближайших друзьях? Кому  из  них  она
отдавала предпочтение? Тристану  вдруг  отчаянно  захотелось  это  узнать.
Робин потянулась во сне  и  перевернулась  на  другой  бок;  на  мгновение
Тристан решил было разбудить девушку и сжать в своих объятиях. Он тихонько
засмеялся, когда представил себе ее  реакцию,  и,  отвернувшись,  пошел  в
очередной раз обходить лагерь. Все стояли на часах по  очереди,  а  Кантус
дежурил с каждым,  но  ночь  опять  прошла  спокойно.  С  рассветом  отряд
собрался, и осторожно нащупывая дорогу, медленно двинулся по узкой тропе к
проходу в долину Мурлок. К счастью, склон был по большей части обращен  на
юг, и снег здесь уже давно сошел. Хотя путь по-прежнему оставался  трудным
и опасным, теперь они, по крайней мере, шли по твердой земле.
     - Здесь нам, наверное, лучше спешиться и вести лошадей за поводья,  -
сказал Тристан. Робин натянула поводья и повернула  голову,  чтобы  что-то
возразить,  однако,  внимательнее  посмотрев  на  тропу  впереди,   решила
промолчать...
     - Ладно, - ответила она, - но все равно, торопитесь!
     Стараясь  двигаться,  по  возможности,  очень  быстро   -   ведь   им
по-прежнему нужно было тщательно выбирать, куда поставить ногу, - они  шли
по узкому уступу, и часто задеваемые ими камешки скатывались в пропасть  и
далеко внизу с шумом ударялись о зазубренные скалы.  Наконец,  к  середине
дня они свернули с узкого уступа и пошли по высокому, продуваемому  ветром
проходу. Позади на  долгие  мили  простирались  скалистые  горы,  поросшие
густым лесом. Знакомые фермы Корвелла уже давно скрылись  в  дымке  далеко
позади. Перед друзьями, никем из них никогда не  виденная,  лежала  долина
Мурлок. Мерцающие голубые воды самого озера Мурлок были едва видны отсюда.
Множество более мелких озер, окруженные  бесконечными  рядами  зазубренных
скал,  расстилались  вправо  и  влево.  Тропа,  ведущая  на  север,  круто
спускалась вниз по широкому снежному склону к буйному лесу, состоящему  из
сосен и осин. Широкие луга, усыпанные яркими цветами, нарушали целостность
зеленого полога леса. Бесчисленные искрящиеся водопады  стекали  с  гор  в
долину, питая многочисленные серебристые  речушки,  соединяющие  озера.  И
только одно место во всей долине Мурлок  -  немного  правее,  под  ними  -
казалось нездоровым.  Искривленные,  лишенные  листьев,  древесные  стволы
окружали мрачные топи. Бесчисленные пруды покрывали весь этот район, но ни
один из них не поблескивал на солнце, как все озера вокруг. Большая  часть
топей  едва  просматривалась,  потому  что  густо  заросла  кустарником  и
стелющимися по земле, поросшими мхом, деревьями.  Сейбл  по  широкой  дуге
скользнул  вниз.  Сокол  летел  прямо  в  сторону  болот.  Когда   путники
перевалили через вершину, с восхищением глядя на раскинувшуюся перед  ними
картину, каждый почувствовал какое-то странное прикосновение; они ощутили,
что сейчас, где-то рядом, может ударить молния, хотя небо было  совершенно
безоблачным.
     - Колдовство! - рявкнул Полдо, нервно почесывая  затылок.  -  Помните
мои слова - мы все превратимся в саламандр, если сделаем еще хоть один шаг
в этом проклятом месте! - Тем не менее, он последовал за своими  друзьями,
с подозрением озираясь по сторонам, будто в любой момент ожидал нападения.
Однако, ничего страшного  не  происходило,  и  он  вместе  со  всеми  стал
разглядывать склон впереди, в поисках наиболее удобного спуска. Солнце еще
не успело очистить от снега северный склон, и белый  ковер  толстым  слоем
покрывал  гору.  Нетрудно  было  представить,  какие  глубокие  расщелины,
скрытые под снегом, могут встретиться на пути, прежде чем друзья доберутся
до леса. Робин смело двинулась вперед,  ведя  за  собой  двух  лошадей,  и
остальные цепочкой потянулись за ней. Периодически  меняясь  местами,  они
через несколько часов подошли к последнему, самому крутому участку склона,
за которым начинался лес. Тристан догнал Робин и оказал:
     - Вы вое минутку постойте здесь, а я пойду вперед, проверю снег.
     - Подожди! - закричала Робин. - Тебя здесь снег не выдержит...
     Не успела она его предупредить,  как  принц  почувствовал,  что  снег
начал проваливаться у него под ногами. С  громким  шумом  лавина  поползла
вниз по длинному крутому склону, увлекая за собой Тристана. Снежная  глыба
быстро набирала скорость, и принц, падая, потерял  поводья  своей  лошади.
Глыба начала разламываться, и Тристан провалился между двумя ее обломками,
стараясь держать  голову  выше  наваливающейся  сверху  влажной  удушающей
массы. Подобно тяжелым саням, глыба набирала скорость,  увлекая  за  собой
все новые массы влажного снега. Принц успел заметить, что  снежный  уступ,
на котором остались стоять его спутники, обломился, и  они  вслед  за  ним
заскользили вниз. Снег бил Тристану в лицо, ослеплял его  и  залеплял  ему
рот и нос. Отчаянно принц соскребал его с лица, в тоже время  стараясь  не
провалиться вниз. Он успел бросить короткий взгляд вниз на гладкий  крутой
склон и на мирно поблескивавшие внизу голубые воды  озера.  Только  теперь
Тристан впервые ощутил истинный вес своей кольчуги и понял,  что  если  он
попадет в озеро, ему грозит неминуемая смерть: у него нет никаких шансов в
кольчуге добраться до берега. Тристан попытался отползти в сторону, но ему
никак не удавалось найти точку опоры. Цепляясь голыми руками за  снег,  он
почувствовал, что обдирает  кожу,  и  закричал  от  боли,  сломав  ноготь.
Извернувшись, принц сумел выхватить меч и вонзил его в снег, но лезвие тут
же обломилось почти по рукоятку. Когда склон стал менее  крутым,  скорость
падения стала уменьшаться, и Тристану удалось воткнуть  обломанное  лезвие
меча в наст и, наконец, остановиться. Снег продолжал лететь мимо него вниз
по склону, и через несколько секунд  он  услышал,  как  глыбы  с  грохотом
посыпались в воду. Серую кобылу Тристана несло вниз, она отчаянно ржала от
ужаса и била копытами. С глухим плеском она упала в воду  и  скрылась  под
тоннами тяжелого снега. Теперь лавина стала уже, и Тристан  лежал  чуть  в
стороне от ее пути.  Измученный,  почти  теряя  сознание,  он  увидел  как
неподвижную Робин несет в озеро. Однако, попав в  озеро,  девушка,  сильно
работая руками и ногами, выбралась из лавины и поплыла к  берегу.  Тут  же
мимо него, в общей куче,  пронеслись  остальные  его  спутники,  лошади  и
поклажа. Полдо крепко держался за шею своего пони - и не ошибся: маленькая
лошадка сразу поплыла к берегу.  Остальных  лошадей  и  Даруса  остановило
неподалеку от берега озера. Сила лавины, наконец, иссякла.
     - С тобой все в порядке? - спросил калишит у распластавшегося выше по
склону Тристана.
     - Вроде бы, - ответил Тристан. Он  увидел,  как  Робин  выбралась  из
озера, лошади плыли к берегу, а Полдо продолжал отчаянно цепляться за  шею
своего пони. - А что с собаками? Ты их видел?
     - Нет, - с беспокойством ответил Дарус, - подожди, посмотри-ка туда!
     Тристан повернулся и увидел собак, бегущих вниз по склону, в  стороне
от широкого следа,  оставленного  лавиной.  Им  каким-то  образом  удалось
выбраться из лавины еще на верхней  части  склона,  и  теперь  они  весело
бежали к Дарусу и Тристану.
     Они потеряли только лошадь Тристана, и  вся  запасная  одежда  принца
осталась в седельных сумках несчастной  кобылы.  Робин  достала  из  своих
сумок несколько шерстяных плащей. Хотя материал был немного  влажным,  все
закутались в них и постепенно согрелись.
     - Одно не вызывает сомнения,  -  заявил  принц,  глядя  на  склон,  с
которого они только что  спустились.  -  Если  мы  когда-нибудь  соберемся
покинуть долину Мурлок, то сначала  нам  придется  найти  другой  маршрут!
Остальные тоже посмотрели на крутой склон и  только  вздохнули,  а  Робин,
улыбнувшись, сказала:
     - По крайней мере, до тех пор, пока не растает снег, -  нам  придется
подождать всего лишь пару месяцев.
     - Это утешает, - простонал Полдо. - Я знал, что нам не...
     - Смотрите, а  вот  и  Сейбл!  -  закричала  Робин,  прерывая  жалобы
карлика. - Он совсем близко!
     Тристан  понял,  что  лавина,  при  всех  опасностях,   которым   они
подверглись, все же помогла им выиграть очень много времени. Могучий сокол
продолжал кружить над гиблыми топями, которые они видели с вершины горы.
     - Поехали дальше, - предложил принц, и они, быстро приведя в  порядок
свою поклажу, снова пустились в путь. Всадники продолжали спускаться  вниз
по тропе, вьющейся через пышную осиновую рощу. Снежный  покров  становился
все тоньше. Через несколько часов они  опустились  более,  чем  на  тысячу
футов, и скоро уже ехали по высохшей тропе. Потом осины  стали  попадаться
все реже, а буйная растительность сменилась редкой  чахлой  травой.  Тропа
вела все ниже и, наконец, закончилась у темного  мрачного  пруда.  Повсюду
стояла тухлая, отвратительно вонючая вода,  трава  пожухла  и  полегла  на
влажную землю. Лишь редкие рощицы невысоких деревьев едва оживляли  унылый
ландшафт, впрочем, и они выглядели чахлыми и больными.
     - Давайте остановимся и разобьем лагерь, - предложил Тристан.
     - Послушайте его, послушайте! - сразу согласился Полдо. -  Вы  же  не
потащите меня в эти болота ночью! Я нутром чую колдовство.
     - Мы должны идти дальше, - стала уговаривать их Робин, - ради Керена!
Мне кажется, он уже где-то близко.
     - Они правы, - сказал Дарус, кивая на Полдо и Тристана. - Идти  ночью
в болота -  полнейшее  безумие.  Робин  отвернулась,  и  на  мгновение  им
показалось, что сейчас она одна поскачет прямо в самое  сердце  топей,  но
она вздохнула и снова повернулась к ним.
     - Вы правы. Почему бы нам не развести костер и не обсушиться. Но  как
только рассветет, мы сразу же двинемся дальше, договорились?
     Все согласилось,  и  занялись  приготовлением  к  ночлегу.  Как  и  в
предыдущую ночь, Тристан  вызвался  стоять  на  страже  первым.  Ему  было
немного не по себе, и он, подозвав Кантуса,  стал  по  периметру  обходить
маленький лагерь. Он чувствовал, что так или иначе он был всегда  избавлен
от любых опасностей и неприятностей, что ему некого и нечего было  бояться
в жизни - кроме отца. Но теперь, более чем когда-либо, им овладело чувство
беспокойства: он был уверен, что кто-то наблюдает за ним из темноты. И ему
это не нравилось! Сжимая  рукоять  меча,  Тристан  ходил  взад  и  вперед,
вглядываясь в  беспросветную  ночь.  Даже  звезды,  казалось,  потускнели,
словно покрывшись  легкой  дымкой  этой  отвратительной  темноты.  Тут  он
заметил легкое движение. Застыв, он стал смотреть в  эту  точку  и  увидел
слабое мерцание света. Кантус тоже его заметил, и из его  груди  донеслось
тихое глухое рычание. Тристан, обнажив меч, сделал несколько шагов вперед,
чувствуя странное притяжение. Как можно осторожнее  он  крался  вперед  по
влажной земле. Казалось, он подошел ближе к источнику света,  однако  свет
стал удаляться вглубь топей. Тристан торопливо  последовал  за  ним.  Свет
плыл, скрываясь в переплетении кустарников, и принц продирался ему  вслед.
Кантус, слегка повизгивая, держался  рядом.  Вскоре  Тристан  выбрался  из
кустарника и оказался на поляне,  а  Кантус  выскочил  за  ним.  Вдруг  он
почувствовал, что начал погружаться в  трясину  -  сначала  по  щиколотку,
потом по колени, и не успел он и охнуть, как его уже затянуло по пояс.  Со
сдавленным криком ужаса принц рванулся, но почувствовал, как липкая  грязь
ползет по его животу к груди. Кантус, к  удивлению  Тристана,  перепрыгнул
через трясину, только на  мгновение  задержавшись,  чтобы  с  любопытством
посмотреть на  принца.  Бросив  меч,  Тристан  попытался  плыть,  отчаянно
загребая руками, но это мало ему помогло.
     Беспокойство уступило место страху -  страху,  что  его  неуязвимости
пришел конец. Задыхаясь, он почувствовал, что ему в рот начинает вливаться
жидкая  грязь.  Сознание  принца  равнодушно  зафиксировало,   что   грязь
совершенно безвкусна и почти не  имеет  запаха.  Сжав  руку  в  кулак,  он
почувствовал, как грязь просачивается  между  пальцами.  Тристан  протянул
руку в сторону и вдруг обнаружил, что он уже не  погружается  в  чавкающую
трясину, а лежит на твердой земле. Неожиданно,  всего  лишь  в  нескольких
футах от него, неудержимо захихикал высокий голосок. Задыхаясь  от  смеха,
существо, однако, сумело выговорить несколько слов.
     -  Ой,  не  могу...  вот  здорово  получилось.  Хи-хи-хи!  Нет,   это
действительно просто замечательно.
     Принц огляделся, но никого не увидел.
     - Ой, ой! Если бы ты видел, какое у тебя было выражение лица! Я  тебе
скажу, за все  свои  семьсот  восемьдесят  четыре  года,  я  ничего  более
смешного не видел! - С  мягким  хлопком  существо  вдруг  появилось  перед
Тристаном, продолжая корчиться от смеха.
     - Ты можешь проделать этот трюк еще раз? О, как бы я  хотел  еще  раз
посмотреть, как ты...
     Совершенно  потрясенный,   Тристан   смотрел   в   глаза   маленького
дракончика,  который  сидел  возле  него  на  расстоянии  вытянутой  руки.
Зубастый рот странного существа был растянут в широкую ухмылку.
     Грюннарх с мрачным неудовольствием посмотрел на  Железную  Башню.  По
какому бы делу ни встречался один из его капитанов  с  Телгааром  Железная
Рука, теперь это только мешало погрузке.
     - Пошлите Ларика ко мне, как только он  вернется,  -  приказал  Рыжий
Король.
     Люди Телгаара Железная Рука, тем временем, потратили  целый  день  на
осквернение изящных линий  своих  кораблей,  прикрепляя  тяжелые  железные
тараны к носу каждого судна. Грюннарх слышал, что Телгаар обещал самолично
проверить крепление каждого тарана. Уже поползли  слухи,  что,  поглаживая
ржавый металл, Железный Король бормотал какие-то таинственные  заклинания,
пока таран прикреплялся к корпусу корабля. Никто не понимал,  зачем  нужно
было нарушать баланс легких, прекрасно слушающихся руля,  кораблей  такими
тяжелыми приспособлениями. Конечно, если бы у  ффолков  был  мощный  флот,
способный противостоять морскому вторжению, тогда эти мощные тараны  могли
бы пригодиться. Однако, всем известно, что ффолки не  располагают  сильным
флотом и предпочитают воевать на земле,  -  так  что  объяснить  появление
таранов никто не мог. Тем  не  менее,  Телгаар  отдавал  приказы  с  такой
яростной  убежденностью,  которая  не  позволяла  задавать  даже   лишнего
вопроса,   поэтому   его   люди   продолжали   устанавливать   тараны,   а
неудовольствие свое высказывали лишь украдкой, да и то шепотом. Ларик  все
не возвращался из  Железной  Башни.  Когда  спустились  сумерки,  Грюннарх
направился к большому костру,  возле  которого  Телгаар  собирал  северных
королей на последний военный совет. Там он нашел Раага Хаммерстаада и всех
остальных королей. Ларик тоже был здесь, он стоял у ярко пылающего огня  и
не обращал ни малейшего внимания на Грюннарха. Зато он не  сводил  глаз  с
Железного Короля. Телгаар стоял перед огнем,  пламя  отбрасывало  на  него
оранжевые и красные блики.  Когда  Грюннарх  подошел,  Телгаар  пристально
посмотрел на него. Грюннарх с трудом скрыл дрожь, думая о том,  что  пламя
костра бледнеет перед яростным огнем в глазах Железного Короля.
     - Тебе, Король Норландии, - начал Телгаар, - досталось  самое  важное
задание во всей кампании.
     Грюннарх заметил, что Телгаар говорит с ним, как с вассалом, а не как
с равным. Однако, он продолжал молча слушать, потому что в Железном Короле
появилось что-то, исключающее возможность любых возражений.
     - Вот это Гвиннет, - заявил Телгаар. Грюннарх увидел, что он начертил
на песке у своих ног схематичную  карту.  -  Армии  Норландии  и  Норхейма
должны плыть сюда, - приказал он, показывая точку на  восточном  побережье
острова.
     - Вы высадитесь здесь, здесь и здесь, уничтожая все поселения ффолков
вдоль побережья. Это, несомненно, приведет  к  тому,  что  толпы  беженцев
побегут на запад по дороге, -  теперь  Телгаар  провел  линию  через  весь
остров от восточного побережья до самого Кер Корвелла.
     -  Вы  пошлете  за  ними  достаточное  количество  воинов,  чтобы  те
продолжали свое паническое бегство. Оставшаяся часть ваших сил двинется на
север, через горы, чтобы обойти беженцев и зажать их в кольцо.  Во  рту  у
Грюннарха все пересохло. Путь, показанный Телгааром проходил через  долину
Мурлок  -  гиблое  место  для  армии  северян.  Однако,  его  протест  был
предугадан.
     - Там для вас не будет никакой опасности! - в голосе Телгаара звучали
победные нотки. - Как только вы войдете  в  долину,  к  вам  присоединится
армия фирболгов. Там вас будет ждать проводник, который знает все потайные
тропы Мурлока. С его помощью вы легко  пройдете  через  долину.  Суеверный
Грюннарх  страшно  обеспокоился,  но  вслух  возражать  не  стал,  Телгаар
продолжал:
     - Все  ффолки  восточного  Гвиннета  окажутся  в  ловушке.  Мужчин  и
стариков вы убьете, а остальных возьмете в рабство.
     Все короли,  собравшиеся  вокруг  костра,  были  потрясены.  Войны  с
ффолками всегда были жестокими и кровавыми, но все же северяне никогда  не
уничтожали все население. Однако, влияние Телгаара было столь сильным, что
никто не осмелился с ним спорить. С мрачной кривой улыбкой Железный Король
оглядел собравшихся, прежде чем продолжить  свою  речь.  Грюннарх  не  мог
поверить, что это тот  самый  король,  который  менее  двух  недель  назад
убеждал всех в преимуществе мира перед войной.
     - Затем вы продолжите свой марш и соединитесь с  моей  армией  в  Кер
Корвелле. Если мы к этому моменту сумеем взять крепость,  наша  задача  на
этом этапе будет выполнена. Если же нет, ваши армии присоединятся к моим и
мы вместе сокрушим последний оплот сопротивления ффолков в Гвиннете!
     План был очень дерзким - он выходил за рамки обычных набегов. И в  то
же время он казался достаточно хорошо продуманным; так что,  как  Грюннарх
не пытался, он не мог найти в нем серьезных недостатков.
     - А кто этот проводник? - спросил Грюннарх, потому что  это,  на  его
взгляд, было самым уязвимым звеном плана.
     - Он... друид.
     Со всех сторон послышались удивленные восклицания.
     - Как можешь ты рассчитывать на то, что мы доверимся кому-либо из  их
зловещего клана? - Грюннарх своим вопросом выразил  всеобщие  сомнения.  -
Друиды - это же основа силы ффолков!
     Телгаар Железная Рука улыбнулся - холодная жестокая гримаса без  тени
юмора.
     - Вот почему из него и вышел такой превосходный шпион.  И  можете  не
сомневаться - ему вполне можно доверять.
     Теперь Грюннарх был полон дурных предчувствий,  но  взгляд  Железного
Короля заставил его язык прилипнуть к гортани. А Телгаар, как ни в чем  ни
бывало, продолжал:
     - Его зовут Траэрн, и вам не нужно беспокоиться о его лояльности.  Он
очень предан... лично мне. Он  оставит  множество  условных  знаков  вдоль
дороги, по которой вы пойдете, открыв секретные пути в долину Мурлок.
     Встреча  закончилась,   а   сомнения   Грюннарха   так   и   остались
невысказанными.  Что-то   в   Телгааре   Железная   Рука   вселяло   такую
неопровержимую уверенность  в  его  правоте,  что  любые  доводы  казались
бессмысленными. И все же, когда Грюннарх возвращался к своим людям, его не
покидало какое-то смутное  беспокойство.  Казгорот,  в  обличье  Железного
Короля, наблюдал за уходящим Грюннархом, и был весьма доволен собой. Этот,
он был уверен, сделает все как  надо.  Восточные  селения  Корвелла  будут
растоптаны. Он так  же  наблюдал  и  за  Лариком,  капитаном  Смертоносных
всадников. И этот, без сомнения, тоже не подведет. Даже если Рыжий  Король
не выполнит поставленной перед  ним  задачи,  всадники  в  красных  плащах
сделают свое дело.  Через  огонь  Ларик  смотрел  на  Телгаара.  Казалось,
красное свечение в глазах Железного Короля  было  чем-то  большим,  нежели
обычные отблески пламени. Казгорот медленно перевел взгляд на  бескрайнее,
спокойное море. Волны тихо плескались в Железной бухте. Завтра Казгорот, в
обличье Телгаара Железной Руки, поведет второй флот  на  юг,  к  Корвеллу.
Длинные тараны замедлят ход кораблей, сделают их менее устойчивыми,  но  в
конечном счете, они свою службу сослужат. Казгорот совершенно  определенно
знал, что Левиафан поджидает их.

     Низкое, глубокое рычание вырывалось из груди  Кантуса,  пока  могучий
пес рассматривал дракона. Мурхаунд оставался на месте,  потому  что  принц
был так ошеломлен, что даже забыл подать  собаке  сигнал  к  нападению.  К
удивлению Тристана начало примешиваться раздражение  из-за  грубой  шутки,
которую с ним сыграл дракон, но его ужасно забавлял  вид  этого  существа.
Дракончик был чуть больше двух футов длиной. Изящно помахивая  прозрачными
крыльями, он завис в воздухе перед  Тристаном.  Его  маленькие  лапы  были
сложены на груди, глаза искрились умом и  весельем,  за  спиной  извивался
тонкий змеевидный хвост. Неожиданно маленькое существо исчезло, но тут же,
всего лишь несколько секунд спустя, появилось снова. Затем  дракончик  еще
несколько раз то исчезал, то снова появлялся. Наконец, принц не выдержал и
захохотал. Маленькое существо  с  ликованием  захлопало  лапами  и  тонким
голоском захихикало.
     - О, это просто чудесно! У  тебя  тоже  есть  чувство  юмора!  Почему
всякий раз, когда я устраиваю кому-нибудь маленький розыгрыш, они все  так
ужасно пугаются и говорят всякие гадости! Если б ты только знал...
     - Подожди, - закричал принц, - кто или что  ты  такое?  И  почему  ты
заманил меня сюда?
     - Ну, меня зовут Ньют. Я думал, ты знаешь Я думал, все знают.  Ой,  а
я-то думал, что знаменит! - Дракон выглядел ужасно огорченным, но потом он
тряхнул головой и продолжал:
     - Почему? Ну, просто для смеха, конечно. Ты  что,  вообще  ничего  не
знаешь? Хм, похоже ты живешь не здесь. Те, которые  здесь  живут,  гораздо
больше тебя и - надо сказать - гораздо уродливее,  если  ты,  конечно,  не
хотел бы иметь здоровенную голову. Правда, и ты,  не  то  чтобы  уж  очень
красив...
     -  Подожди!  -  принцу,  наконец,  удалось  прервать  поток  болтовни
странного существа. У Тристана даже голова  закружилась  от  обилия  новых
сведений. - Кто живет здесь? И где? - Слова дракончика сразу же  напомнили
ему об отвратительных фирболгах.
     - Ну, ладно, - начал дракон, явно довольный тем, что у него  появился
новый собеседник. - Они живут в Большой Пещере - здесь, в болотах.  Как  я
уже говорил, они, конечно, похожи на тебя, только они гораздо  выше,  шире
и, ну, поволосатее; у них здоровенные носищи, которые свисают  с  их  лиц,
как груши. Так, что еще... они омерзительно воняют и...
     - Я, пожалуй, понял, - вклинился Тристан, пытаясь не утонуть в потоке
слов. - Ты мне можешь показать, где находится Большая Пещера?
     - Ну конечно! - гордо заявил  Ньют.  -  Следуй  за  мной!  И  в  одно
мгновение маленький дракон исчез.
     - Подожди! - закричал принц, испугавшись, что  Ньют  исчез  навсегда.
Однако, через секунду, существо появилось вновь, и, зависнув перед  ним  в
воздухе, с жалостью посмотрело на Тристана.
     - Э, да ты еле ползешь. Если так дело пойдет, нам придется  потратить
всю  ночь,  пока  мы  туда  доберемся,  а  мне  обязательно   надо   будет
подкрепиться. Знаешь, летать - очень тяжелая работа, да и  не  каждый  так
может. А если я не поем, ну, я просто упаду и буду лежать как куча,  и  от
меня никому не будет пользы, а меньше всего  тебе,  да  и  мне  самому;  а
именно этим людям я бы мог очень даже пригодиться, если б смог чего-нибудь
переку...
     Принц  расхохотался,  видя  нескрываемую  досаду   Ньюта.   Дракончик
засопел, вздернул свою чешуйчатую мордочку и повернулся к принцу спиной.
     - Извини, - сказал принц, - но мои друзья остались в лагере...  -  он
было повернулся, но понял, что не имеет ни малейшего представления о  том,
где этот лагерь находится.
     - А, эти... - разочарованно проговорил дракон, - а я-то думал, что мы
с тобой вдвоем...
     - Они мои друзья, и мы пришли сюда, чтобы  спасти  жизнь  еще  одному
нашему другу! - твердо сказал Тристан. - И я не могу их бросить,  хотя  мы
были бы рады, если бы ты присоединился к нам. У меня такое чувство, что  в
Большой Пещере мы найдем ответы на многие наши вопросы.
     - Ну и ладно, - дракончик тяжело вздохнул, смирившись  с  судьбой,  и
быстро повел Тристана  по  болотам,  так  что  принц  часто  спотыкался  в
темноте, не видя дороги. Тем не менее,  дракон  летел  над  сухой  тропой,
оберегая  человека  от  луж  и  наиболее  опасных  мест.  Тристан   бежал,
спотыкаясь, падал и даже полз вслед за  драконом  почти  полчаса.  Он  все
больше и больше изумлялся тому, как далеко от  лагеря  смог  заманить  его
Ньют. Он думал, что лагерь находится в пяти минутах  ходьбы.  Наконец,  он
продрался  сквозь  колючий  кустарник  к  костру.  Все  его  спутники  уже
проснулись и с удивлением уставились на него.
     - Что с тобой произошло? - В возгласе Робин  слышались  облегчение  и
беспокойство. - Мы уже собирались отправиться на поиски.
     Полдо, тем временем, отскочил назад и выхватил меч.
     - Дракон!  -  закричал  он,  показывая  на  Ньюта  стальным  острием.
Дракончик, в свою очередь, исчез, и, появившись за спиной принца, обиженно
выглядывал из-за его плеча.
     - Это Ньют, - объяснил Тристан и  по  очереди  представил  ему  своих
спутников.
     - Ньют сыграл со мной нечто вроде шутки, и когда я немного  пришел  в
себя, оказалось, что я угодил в трясину, а вокруг топи!
     - Я так  и  знал!  -  голос  Полдо  дрожал  от  праведного  гнева.  -
Колдовство!
     - За всю мою долгую жизнь меня  еще  никогда  так  не  оскорбляли!  -
теперь пришла очередь возмущаться Ньюту. - Колдовство, ну надо же! Это  не
более чем маленькая иллюзия, ну и, может быть, совсем  чуть-чуть  гипноза,
но вовсе не "колдовство!" Почему бы мне не  предоставить  вам  возможность
самим искать Большую Пещеру, или просто сказать  тем  громадным  уродливым
парням, что вы здесь, и пусть они придут сюда и разберутся с вами!
     - Подожди минутку, - вмешался Тристан, поворачиваясь к своим друзьям.
- Ньют рассказал мне о неких существах,  которые  построили  где-то  здесь
"Большую Пещеру". Бьюсь об заклад, что это фирболги и что  именно  там  мы
найдем Керена!
     - А кто такой Керен?
     - Наш друг - мы пришли  сюда,  чтобы  спасти  его.  Он  самый  лучший
менестрель среди ффолков! - сказал Тристан.
     - О, так это менестрель! - от этого известия Ньют даже подпрыгнул.  -
Я видел, как они тащили его... сейчас он уже, наверное, мертв. Я  надеюсь,
что это не означает, что вы сразу отправитесь домой, а? Это  было  бы  так
ужасно - сейчас, когда мы только начали...
     - Мертв? - Лицо Робин побелело. - Ты уверен?
     - Ну, нет, - ответил дракон, суженный тем, что его прервали. -  Может
быть, он еще жив, но когда  его  тащили  в  Большую  Пещеру,  выглядел  он
неважно.
     - Мы должны найти его! - заявил Тристан. - Ты покажешь нам пещеру?
     - Нет, если вы не прекратите ваши дурацкие разговоры о  колдовстве  и
подобной отвратительной чепухе! - с неожиданной  краткостью  сформулировал
Ньют свои условия.
     - Мы приносим свои извинения, - сказал Тристан. - Мы больше не  будем
говорить ничего подобного, не так ли... Полдо?
     Карлик, казалось, старался возразить, но передумал и  проворчал,  что
он согласен.
     - Ну, после того, как мы немножко перекусим, я  отведу  вас  туда,  -
Ньют  примостился  рядом  с  сумками,  где  была  сложена  провизия,  и  с
любопытством заглянул в одну из них. - Хммм, сыр... О, и еще колбаски. Как
здорово! - Через секунду дракончик  вытащил  связку  колбасок,  длиной  не
меньше его самого, и начал с аппетитом уплетать их. Потом последовали  два
здоровенных ломтя хлеба с сыром и фляжка красного вина. Он  было  полез  в
сумку за добавкой, но Тристан остановил его, под тем  предлогом,  что  уже
светает.
     - Ну, а теперь ты покажешь нам пещеру? Это действительно очень важно.
     Дракончику вовсе  не  хотелось  прерывать  свою  трапезу,  но  потом,
взглянув на свой округлившийся животик, он решил, что ближайшие  несколько
часов не помрет с голоду.
     - Это недалеко, - пообещал Ньют и повел их сквозь  плотные  сплетения
веток, колючих кустов и ползучих растений. В нескольких местах Тристану  и
Дарусу приходилось  мечами  прорубать  себе  дорогу.  Дракон,  однако,  не
обманул их. Когда они пересекли болотистую прогалину, Ньют обернулся через
плечо и заговорщически зашептал:
     - Большая Пещера там, прямо за этими кустами.
     Они молча привязали лошадей в кустах, и стали  осторожно  пробираться
вперед. Тристан и Робин шли рядом, а  над  ними  летел  Ньют.  Вскоре  они
добрались до невысокого, густо заросшего  кустарником  холма,  за  которым
начиналась широкая поляна. Перед ними была Большая  Пещера.  Сложенная  из
крупных камней, она казалась нечто средним между святилищем  и  крепостью.
Над огромной постройкой парил черный сокол Сейбл.

     Левиафан почувствовал присутствие флота, как только он вышел  в  море
из Железной бухты. Существо смутно понимало опасность, которую для  богини
представляли корабли. Оно решительно повернуло в  сторону  флота  северян,
который пока что находился еще далеко.  Могучий  хвост  медленно  направил
левиафана  навстречу  флоту;   изредка   огромное   тело   появлялось   на
поверхности, чтобы набрать воздуха. Потом оно ныряло снова  и  подолгу  не
показывалось. Наконец, огромный  хвост  вздымался  над  волнами.  Левиафан
высоко поднимал его - возможно, это был жест вызова -  а  затем,  с  силой
ударяя по волнам, уходил глубоко в воду. Так прошло много дней  -  изредка
Левиафан поднимался на поверхность  за  воздухом,  потом  снова  уходил  в
глубину и плыл дальше. Пока он плыл, он чувствовал далеко впереди странную
угрозу. Нечто порочное, извращенное вошло в  воду,  нарушая  Равновесие  и
оскверняя чистое море; тем самым оно посылало вызов Левиафану. Чем  дальше
на север, тем сильнее ощущал он осквернение  моря.  Оно  распространялось,
как отвратительный яд, забивая дыхательные пути существа и беспощадно жаля
его глаза. Однако, Левиафан решительно плыл все дальше. Скоро придет время
убивать.

                             БОЛЬШАЯ ПЕЩЕРА

     И снова полная луна пролила свой  холодный  свет  на  спящие  селения
Корвелла. Эриан один в своем  доме,  в  ужасе  ждал  полнолуния,  и  когда
холодные лунные лучи дотянулись до него, он вынужден был подчиниться  зову
жестокой силы. Когда болезненные спазмы превращений начали терзать его, он
одним ударом распахнул дверь и помчался по тихим, озаренным лунным светом,
улицам. Темная громада  Кер  Корвелла  высилась  справа,  когда  он  вброд
перешел речку Корлис к северу от города.
     Он изо всех сил бежал прочь от города, стараясь как можно дальше уйти
из знакомых мест, шатаясь и спотыкаясь, и влажный  дерн  глушил  звук  его
панических шагов. Вдруг,  судорога  заставила  его  тело  сжаться,  и  он,
подвернув ногу, в агонии покатился по траве. Опрокинувшись  на  спину,  он
лежал в полной беспомощности, потому что  и  руки  и  ноги  перестали  ему
повиноваться.  Они  судорожно  подергивались  и  изгибались,  словно  жили
собственной жизнью. Он попытался уткнуться лицом в землю, но  сияющий  лик
луны притягивал его с такой силой, что он  мог  смотреть  только  в  небо.
Широко раскрыв глаза, он ощущал, как ее безжалостная сила жжет мозг.  Тело
начало деформироваться,  менялась  из-за  давнего  укуса  Казгорота.  Кожа
покрылась шерстью,  появились  клыки  и  когти.  Конечности  изогнулись  и
укоротились. Наконец, мучительный вон вырвался из его губ и  пронесся  над
зарослей  вереском  пустошью,  заставил  все  живое  вокруг  замолчать   и
содрогнуться от ужаса.
     Эриан встал на четыре лапы и мягко побежал вперед.  Его  язык  тяжело
свисал из раскрытой, усеянной клыками, пасти. Чувствительные ноздри широко
раздувались, и ветер донос до него запах  коровы.  Тропа  влекла  его  все
дальше вглубь острова, прочь от Корвелла. Он перешел  на  галоп,  и  слюна
струйкой потекла из пасти на землю, в предвкушении убийства.
     На этот раз он поест вволю.

     - Я же говорил тебе! - хвастался Ньют.
     - Что это такое? - прошептал Тристан.
     -  Это  мучительный  позор  для  нашей  земли!  -  принц  повернулся,
удивленный горячностью голоса Робин. Ее губы были крепко сжаты, а на глаза
навернулись слезы.
     - Что ты имеешь в виду?
     - Ты что, сам не  видишь?  -  она  говорила  с  ним,  словно  он  был
непроходимо глуп.
     Тристан посмотрел более  внимательно.  Он  увидел  огромные  каменные
стены, идущие вправо и влево от того места, где они спрятались,  на  сотни
шагов. Стены поросли зеленоватым мхом и вьющимися, ползучими растениями  -
но в отдельных местах был виден голый серый камень. Они, в основном,  были
гладкими, но по верхнему краю стены  шел  ряд  отвратительно  ухмыляющихся
идолов. Каменные уроды смотрели вниз, и, казалось, что их глаза из тусклой
слюды и кварца сверкали угрюмой злобой.
     Тристан,  Робин  и  Ньют  лежали  за  стволом  упавшего   дерева.   С
благоговейным страхом смотрели они  на  огромную  постройку.  Прямо  перед
ними, огромные дубовые ворота,  не  менее  десяти  футов,  высились  между
несколькими мощными колоннами. Широкая тропа вела от ворот в самую глубину
топей, проходя рядом с тем местом, где они прятались.
     - Но все-таки, что же здесь такое? И  почему  оно  здесь?  -  Тристан
никак не мог найти ответа на свои вопросы. Единственное,  что  не  вызвало
сомнения - угроза, исходящая от громадной крепости.
     - Ее назначение - вредить богине, - заявила Робин.
     Мощные стены делали здание похожим на крепость, однако, в них не было
амбразур, сквозь которые защитники могли бы стрелять в осаждающих.
     Бесшумно Дарус скользнул между кустами и оказался рядом с Тристаном и
Робин. Калишит беззвучно присвистнул, посмотрев на здание.
     - Я и Полдо попробуем обойти его с другой стороны, - прошептал он.
     - Будьте осторожны, - попросил их принц.
     Он увидел карлика,  а  затем  они  с  Дарусом,  бесшумно  исчезли  за
кустами.
     - Хм, - сказал Ньют через несколько минут. Маленький  дракончик  явно
сдерживался, но терпение его кончилось. - Пойду-ка я, пожалуй, взгляну  на
этих дура... лошадей, я имею в виду, - и исчез.
     Целый день - Полдо и Дарус с обратной стороны, а принц  и  девушка  у
входа  -  наблюдали  за  странным  строением.  Однажды,   огромные   двери
открылись, из них вышло несколько фирболгов  и  тяжело  затопали  вниз  по
тропе. Когда солнце уже близилось к закату, два десятка уродливых  чудовищ
промаршировали по тропе обратно. Вожак забарабанил по  дверям  дубиной,  и
они  быстро  открылись,  впустив  фирболгов.  Всякий  раз,   когда   дверь
отворялась, Тристан пытался заглянуть внутрь.  Казалось,  двери  никто  не
охраняет, но рисковать было просто  глупо.  Их  маленький  отряд  не  имел
никаких шансов против целой армии фирболгов.
     В конце концов Тристан и Робин, прижимаясь к земле, отползли  обратно
на поляну, где были привязаны лошади. Там их ждали Полдо с Дарусом и  даже
Ньют. Маленький дракончик уже успел  проделать  солидную  дыру  в  головке
сыра.
     - Что вам удалось узнать? - спросил Тристан.
     - Сзади есть еще одна пара дверей  -  они  даже  больше,  чем  те,  у
которых сидели вы, - ответил Дарус. - Должно быть это у них запасной выход
на случай неожиданной опасности. Я слышал за дверями  самый  разнообразный
шум.
     - Ты подходил к дверям? - Тристан был поражен.
     - Этот парень удивительно ловок, могу тебя уверить, -  сказал  Полдо,
весело. - Я шел позади него, но даже я его толком не видел!
     - И что же ты слышал? - спросила Робин.
     - Не уверен, что именно. То ли они  что-то  копали,  то  ли  рубили?.
Может быть они что-то строили или раскапывали, но  их  там  полным  полно!
Однако, никто не входил и не выходил, пока мы наблюдали за дверями.
     - Похоже у нас нет выбора, - прошептал принц.  -  Нам  придется  идти
через главные ворота.
     Тристана не очень-то вдохновляла эта  мысль,  но  что  на  его  месте
сделал бы настоящий герой - Симрик Хью, например?
     - Может дождаться наступления ночи, и они заснут, - но в голосе Робин
особой надежды не было.
     - Все, что вы говорите - совершеннейшая  чепуха!  -  заявил  Ньют.  -
Почему бы вам не пройти через туннель?
     - Какой туннель?
     - Какой, какой, естественно, который ведет в Большую Пещеру.  Неужели
я буду говорить о каком-нибудь другом туннеле? Нет, у вас у всех с мозгами
не все в порядке!
     - Почему же ты нам раньше не сказал про этот туннель? -  сквозь  зубы
спросил принц.
     - А вы что, спрашивали? - засопел Ньют. - По-моему, это  должно  быть
очевидно даже для таких слабых на голову  типов,  как  вы  -  я,  конечно,
никого не хотел обидеть, - но вам, людям, не мешало бы на будущее  немного
побольше шевелить мозгами!
     Тристан уже приготовился сказать  какую-нибудь  гадость,  но  вовремя
прикусил язык. Возможно, в словах дракончика  имелась  толика  правды.  Он
хорошо знает топи, но  ни  ему,  ни  его  спутникам  не  пришло  в  голову
попросить Ньюта рассказать им о Большой Пещере.
     - Если ты покажешь нам, где находится вход в этот  туннель,  то  даже
такие тупоголовые кретины, как мы, смогут помочь нашему  другу,  -  сказал
принц. - Если ты, конечно, уже поел.
     - Ну, - сказал Ньют, с сожалением глядя на остатки пищи, - это  может
подождать. А теперь - за мной, и не делайте глупостей.
     Тристан жестом приказал  Кантусу  "сторожить",  зная,  что  остальные
собаки останутся с ним. Собаки отобьют охоту у всякого, кто  наткнется  на
лошадей, близко подходить к ним. Каждый выбрал себе оружие. Полдо взял лук
и короткий меч, а Дарус, проверив наточен ли кинжал, перекинул через плечо
большую связку веревки. Тристан выбрал лук  и  тяжелый  охотничий  нож,  а
Робин несла увесистую дубовую дубинку, которую она сделала в лесу Ллират.
     Скоро Ньют подвел их к туннелю, и у принца появилась слабая  надежда.
Туннель оказался дренажной трубой, по которой стекала вода  и  отбросы  из
здания в вонючее болото, находящееся в нескольких сотнях ярдах от стены. В
диаметре  труба  достигала  почти  шести  футов;  она  кончалась  в  стене
неглубокого оврага.
     - Давайте приготовим факелы, - предложил принц, заглянув  в  трубу  -
там все терялось в черноте.
     Неподалеку они нашли густые заросли сухого камыша, из которого быстро
нарезали целую кучу факелов. Камыш почти не дымил,  а  пламя  было  ярким.
Горели факелы быстро, поэтому пришлось взять с собой несколько про запас.
     - Интересно, есть ли у них что поесть? - спросил Ньют, крутясь вокруг
друзей, пока они собирались.
     Тристан молчал, тщательно взвешивая все за и против, размышляя  брать
ли дракончика с собой. Возможно, это безопаснее, чем оставить его рядом  с
их  последними  припасами.  Но  потом  подумал,  что  так  надежнее.   Что
непредсказуемый Ньют мог выкинуть в пылу битвы или в логове врага?
     - Ньют, - сказал принц. - Нам нужен кто-то  храбрый  и  очень,  очень
умный, чтобы остаться и проследить за собаками и лошадьми. Конечно,  кроме
того, он должен будет охранять наши припасы и другие вещи. Сможешь  ли  ты
сделать это?  Думаю,  вряд  ли  кто-нибудь  из  моих  туповатых  спутников
справится с этим.
     Принц думал, что маленький голубой дракончик начнет спорить, но  Ньют
сообразил, какие открываются возможности.
     - Ладно, только потом расскажете, что  там  внутри.  Всегда  хотелось
туда забраться, но столько дел - никак руки не доходили.
     - Обещаем! - ответил принц. -  Сторожи  лошадей,  и  очень  скоро  мы
вернемся!
     - До свиданья! - сказал дракончик, направляясь к седельным сумкам.
     Принц повернулся к своим друзьям.
     - Будьте осторожны, - предупредил он.  -  Мы  должны  быть  ко  всему
готовы!
     Робин и Дарус взяли горящие  факелы  и  последовали  за  Тристаном  в
туннель. Он внутри расширялся, так что Тристан и Робин смогли идти  рядом,
за ними Дарус, а Полдо замыкал маленький отряд. Карлик  осторожно  шел  за
ними, постоянно оглядываясь и держа лук наготове.
     Чем дальше Тристан углублялся в  туннель,  тем  глубже  погружался  в
чавкающую грязь. Вскоре он стал  проваливаться  до  колен,  и  каждый  шаг
давался с большим трудом. В нескольких местах туннель  был  залит  ледяной
водой. Полдо нес лук, прижимая его к груди.
     Свет больше не  проникал  в  туннель,  и  они  шли  в  тусклом  свете
мерцающих факелов. К счастью, туннель  был  прямым,  а  его  дно  довольно
ровным.
     Присмотревшись, принц заметил, что стенки туннеля удерживаются густой
сетью корней, некоторые достигали толщины ветвей дуба. С  потолка  и  стен
свисали ползучие растения и куски коры, но в целом  свод  пещеры  выглядел
вполне надежно.
     Затем стены туннеля разошлись в разные стороны так широко,  что  свет
факелов едва ли освещал их, и противоположная сторона терялась в  темноте.
Пол был залит омерзительно пахнущей водой. Воняет, как в  могиле,  подумал
принц. В туннеле царила тишина, нарушаемая шлепаньем ног по воде.
     - Ой, - вскрикнула, падая, Робин.
     Принц  повернулся  и  увидел,  что  она  соскальзывает  вниз,   будто
погружается в подводную яму.  Разбрызгивая  воду,  он  бросился  к  ней  и
схватил за руку. Ценой отчаянных усилий ей удалось удержаться у края  ямы.
Она даже умудрилась не уронить в воду факел.
     - Берегись! - прошипел  Дарус,  и  принц  увидел  чешуйчатое  тело  в
водовороте. Оно быстро скрылось под водой.
     Несколько секунд стояла полная тишина. Только на поверхности  воды  у
ног  Тристана  медленно,  во  все  стороны,  расходились  круги.   Однако,
страшного существа, производившего эти волны, видно не было.
     Вдруг, раскрытая пасть, с огромными белыми зубами, появилась из  воды
у ног Робин, а затем показалось и все чешуйчатое  тело.  Оно  отдернулось,
когда Полдо выпустил стрелу, а Тристан ударил ножом.  Принц  почувствовал,
что попал, но существо немедленно снова скрылось под водой.
     Полдо быстро наложил на тетиву  следующую  стрелу,  а  Дарус  оттащил
Робин назад. Калишит, угрожающе  размахивая  факелом,  подошел  поближе  к
дыре.
     В наступившей тишине было слышно лишь  их  тяжелое  дыхание.  Тристан
почувствовал, как от напряжения дрожит его рука с кинжалом.
     Вновь вода у их ног закипела и чудовище бросилось  на  Даруса.  Чешуя
заблестела в свете факелов, но Тристан не  разобрал  -  рептилия  это  или
рыба. Конечности, которые могли быть  плавниками  или  ногами,  вспенивали
воду, а острые, изогнутые зубы тянулись к лицу калишита.
     Полдо мгновенно пустил стрелу, которая глубоко вошла в шею  чудовища.
Тристан изо всех сил ударил своим тяжелым ножом, оставив кровоточащую рану
на голове чудовища. А Дарус инстинктивно загородился факелом.
     Пламя полыхнуло в тусклом воздухе, когда калишит всунул факел прямо в
разинутую пасть. Завоняло горящей плотью, и существо мгновенно  нырнуло  в
воду, последним взмахом огромного хвоста чуть  не  сбив  Тристана  с  ног.
Постепенно приходя в себя, друзья долго ждали не вернется ли оно.
     - Порядок? - спросил Тристан.
     - Похоже на то, - ответил Дарус.
     - Что это было? - спросила Робин, безуспешно  пытаясь  скрыть  дрожь,
которая сотрясала все ее тело.
     - Не знаю, - признался принц. Как и Робин,  он  чувствовал,  что  его
охватывает странный необъяснимый страх. Ему  хотелось  убежать  отсюда,  к
теплу солнца, но вместо этого он показал, что они должны двигаться вперед.
Дарус только покачал головой, а его глаза  были  полные  ужаса,  когда  он
заговорил:
     - Я слышал о существах, которые живут глубоко под землей, полурыбы  -
полузмеи. Они использовались султанами Калимшана для охраны  их  бесценных
сокровищ и секретных подземных ходов во дворцах. Они огромные и  ловкие...
и ужасно злобные. С их клыков сочится яд... - калишит помолчал,  вспоминая
что-то весьма неприятное.
     - Я почти  встретился...  -  его  голос  замолчал,  словно  он  вдруг
вспомнил, где находится. Дарус снова покачал головой и больше не сказал ни
слова.
     Не очень то уверенный в том, хочет ли он, чтобы Дарус продолжал  свой
рассказ, Тристан повел своих  друзей  вперед,  осторожно  обходя  дыру,  в
которую чуть не провалилась Робин.
     Девушка тщательно прощупывала землю пред ними своим дубовым  посохом,
прежде чем сделать следующий шаг, и скоро  они  снова  оказались  в  узком
туннеле, дно которого было залито водой. Пока они продолжали идти по  нему
дальше, принц заметил, что пол начал  понемногу  подниматься.  Вода  текла
мимо их ног в сторону большой комнаты, где им пришлось натерпеться  такого
страха. Затем уровень воды в туннеле стал  падать,  и  скоро  лишь  тонкий
ручеек сбегал вниз мимо усталых друзей. С некоторым облегчением они  снова
пошли по сухой земле, невольно ускорив шаг.
     Вскоре они оказались в конце туннеля, грязные серые  стены  смыкались
со всех сторон.
     - Похоже, мы в тупике, - сказал Тристан, обследуя  кончиками  пальцев
стены. - Мы могли бы догадаться, что в  идее  Ньюта  обязательно  окажется
изъян.
     - Подожди минутку, - попросил Дарус. - Подсади-ка меня.
     Посмотрев  вверх,  Тристан  увидел,  что  они  стоят  еще  под  одной
дренажной трубой. Диаметром примерно в четыре фута, труба,  казалось,  шла
вертикально вверх, насколько позволял видеть свет факелов.
     Принц помог другу взобраться себе на плечи, и Дарус  оказался  внутри
трубы. Тристан ойкнул от боли, когда калишит выпрямился, упираясь грязными
сапогами в его ключицы.
     - Так, здесь вроде неплохо, -  проворчал  Дарус,  а  его  голос  эхом
отозвался в трубе. Через мгновение он уцепился за что-то, подтянулся и его
ноги скрылись в трубе.
     -  Отойдите  в  сторону,  -  предупредил  он,  когда  грязь  и  мусор
посыпались из трубы на Тристана, который с интересом смотрел вверх. Принц,
игнорируя грязь, продолжал с восхищением наблюдать, как  Дарус  продолжает
подниматься наверх, используя почти незаметные для глаза выступы в  стене.
Он продвигался медленно, но вскоре скрылся в темноте.
     - Тшш! - донесся его голос из трубы. - Давайте, поднимайтесь за мной!
     Сразу после его слов, к ногам Тристана, из трубы выпала веревка.
     Проверив ее надежность, Тристан, подтягиваясь на руках, полез  вверх.
Несколько минут он отчаянно боролся с  собственным  весом,  чувствуя,  как
немеют руки и плечи. Наверху его поджидала чернильная темнота.
     Он чуть было не запаниковал,  но  тут  с  облегчением  услышал  голос
Даруса:
     - Все в порядке, ты уже почти наверху.
     Через несколько секунд он почувствовал, как сильные руки  вытаскивают
его из трубы. С облегчением он повалился на узкий выступ  рядом  со  своим
другом.  Тристан  мысленно  приказал  своим  рукам,  чтобы  они  перестали
дрожать. Постепенно дрожь  прошла,  и  он  увидел,  что  откуда-то  сверху
сочится тусклый свет. К тому моменту, когда Робин оказалась рядом  с  ними
на  выступе  стены,  принц   уже   начал   различать   смутные   очертания
металлической решетки прямо у них над головой.
     Наконец, к ним присоединился и Полдо, который что-то все время мрачно
бормотал себе под нос. С большой неохотой он воздержался от более громкого
выражения своего протеста. На всякий случай, они еще  внизу  погасили  все
факелы. Теперь, тесно прижавшись друг к другу, они сидели почти  в  полной
темноте. Лишь слабое жутковатое свечение озаряло тяжелую железную  решетку
над ними.
     - Ты можешь пролезть сквозь решетку? - шепотом спросил  Дарус.  Полдо
быстро кивнул головой и легко проскользнул между металлическими  прутьями.
Люди внизу едва различали темную маленькую фигурку своего друга.
     - А теперь попытайся открыть решетку, - едва слышно попросил Дарус.
     Сидя внизу, в темноте, они услышали легкий  скрип  решетки  -  ловкие
пальцы карлика нашли защелку. Послышался короткий глухой скрежет железа  о
камень.
     - Толкайте ее вверх! - приказал Полдо, и  трое  людей  изо  всех  сил
надавили на решетку. Тяжелая  металлическая  конструкция  медленно  отошла
вверх, и они быстро, один за  другим  пролезли  в  образовавшийся  проход.
Когда они опускали решетку обратно, она  неожиданно  лязгнула  о  каменный
пол. Тристан тихонько вскрикнул,  и  друзья  застыли,  ожидая  наихудшего.
Однако, вокруг царила мертвая тишина.
     Подождав еще немного, они, наконец, с  облегчением  вздохнули.  Глаза
Тристана, приспособившиеся к почти  полной  темноте,  теперь  уже  неплохо
различали то, что его окружало в слабо освещенном проходе. Он увидел,  что
они стоят посреди широкого коридора.  Очевидно,  решетчатое  отверстие  на
полу предназначалось для слива - по канавкам,  идущим  по  обеим  сторонам
коридора непрерывно текла мутная вода.
     Все вокруг - пол, стены и потолок было  сделано  из  гладкого  камня.
Кладка, хотя и несколько грубоватая, казалась весьма  надежной.  В  ширину
коридор достигал футов пятнадцати, а в  высоту  около  двенадцати.  Где-то
вдалеке мерцал свет.
     - Давайте, пойдем посмотрим, - предложил  Тристан,  кивая  в  сторону
источника света.
     Остальные согласились, и они двинулись вперед, по-прежнему не зажигая
факелов. Тристан и  Робин  осторожно  шли  первыми.  Они  миновали  темный
коридор, ответвляющийся направо, потом еще  один,  но  без  лишних  споров
решили идти прямо. Как только они миновали  второе  ответвление,  из  него
послышалось какое-то пыхтенье, и друзья быстро обернулись на звук. Дарус и
Полдо, казалось растворились в темноте, притаившись в канаве у стены.
     Шум тяжелых шагов  возвестил  о  приближении  фирболга.  Он  вышел  в
освещенную  часть  коридора  и  остановился,  раскачиваясь  из  стороны  в
сторону. Неожиданно он оглушительно рыгнул, и мигая уставился на  Тристана
и Робин, стоящих перед ним. Принца обдало густым винным  перегаром,  и  он
понял, что спотыкающийся фирболг пьян. Но какое это имело значение,  когда
злобное существо, прохрипев что-то невнятное, с поднятым громадным кулаком
шагнуло к Робин.
     Тристан быстро выхватил нож и ударил фирболга по руке. В то же  самое
мгновение из темноты выскочила быстрая гибкая фигура. Сверкнул  кинжал,  и
из горла фирболга хлынула кровь. Не издав ни единого звука, чудище  тяжело
рухнуло на каменный пол.
     Принц с восхищением посмотрел на Даруса - его друг одним ударом  убил
фирболга, перерезав ему глотку.
     - Быстро! Давайте спрячем его! - торопил людей Полдо. - Сбросим его в
сток.
     Они оттащили тяжелое тело в темноту  и  бросили  его  в  сток.  Когда
маленький отряд  снова  направился  в  сторону  источника  света,  Тристан
увидел, что теперь Робин старается держаться к нему поближе.
     Они подошли к углу и остановились, заметив, что свет стал  ярче,  как
будто за этим самым углом и находился его источник.
     - Оставайтесь здесь, - предостерег Дарус.
     Они не стали возражать, и молча наблюдали,  как  он,  двигаясь  почти
бесшумно, подкрался к углу и осторожно выглянул. Через несколько секунд он
возвратился к друзьям.
     - Там огромная железная дверь в стене, - объяснил калишит,  -  но  я,
наверное, смогу ее открыть. Да,  и  еще  на  стуле  рядом  с  дверью  спит
великан.
     - Спасибо, что не забыл сообщить о такой мелочи, - ядовито  проворчал
Полдо.
     - Это, может быть, тюремная камера, - взволнованно зашептала Робин. -
Могу спорить - Керен там!
     Друзья по очереди заглянули за угол. В двадцати  футах  от  угла,  на
огромном стуле, сгорбившись сидел фирболг и блаженно  храпел.  Здоровенный
пустой кувшин валялся у его ног, а над головой, из стены, торчал дымящийся
факел. Рядом с фирболгом находилась дверь, которую описывал Дарус,  и  она
действительно  производила  внушительное   впечатление.   Гладкая   черная
железная поверхность матово блестела в мерцающем свете факела, сама  дверь
висела  на  трех  мощных  железных  петлях.  Посередине  двери   виднелась
маленькая замочная скважина.
     Дарус бесшумно прокрался  мимо  спящего  фирболга,  а  его  спутники,
затаив дыхание, следили за ним. Калишит наклонился и немного  покопался  у
себя на поясе. Оттуда он быстро  извлек  небольшой  металлический  предмет
необычной формы и засунул его  в  замочную  скважину.  Осторожно  он  стал
медленно поворачивать его, прижав ухо к двери.
     Резкий щелчок открывшегося замка  эхом  отдался  в  гулком  коридоре,
однако, спящий страж лишь облизнул губы и захрапел еще громче. Рука Даруса
метнулась к кинжалу, но фирболг продолжал спать.
     Калишит медленно потянул дверь на себя. Петли протестующе заскрипели,
но фирболг не проснулся, и через мгновенье дверь была широко открыта,  так
что все смогли заглянуть внутрь. Свет от  факела  со  стены  проник  через
дверь в комнату, которая явно не была  тюремной  камерой.  Мерцающий  свет
факела отражался снова и снова, озаряя всю комнату разноцветными  бликами.
Золотые монеты россыпью лежали на полу. Изукрашенные самоцветами  браслеты
отбрасывали  искрящиеся  радужные   фонтанчики   света.   Инкрустированные
драгоценными камнями кубки и стальные мечи валялись, небрежно разбросанные
по комнате, словно оставленные кем-то и навсегда забытые.
     Драгоценностей было так много, что Тристан почувствовал уверенность -
даже в сокровищнице Высокого Короля нет и половины того, что есть здесь. И
все это лежало здесь за железной дверью, в цитадели фирболгов.

     Грот стоял на невысоком холме среди болот  и  наблюдал  за  тем,  как
фирболги - его фирболги - работали. Мимо него стройно маршировала  колонна
из  двадцати  великанов.  Каждый  тащил  на   голове   огромную   корзину,
наполненную углем. С мрачной целеустремленностью они  топали  по  тропе  в
глубины топей.
     Улыбаясь - если слюнявую гримасу, обнажившую редкие зубы, можно  было
назвать улыбкой - Грот спустился с холма и последовал по  тропе  вслед  за
уходящей колонной. Он решил проследить и за оставшейся частью операции.
     Вскоре  процессия  достигла  берегов  темной  заводи.  На  протяжении
пятидесяти футов вдоль берегов вся растительность  была  вытоптана.  Здесь
фирболги стали один за другим  подходить  к  пруду  и  вываливать  в  воду
содержимое своих корзин, а затем разворачивались и отправлялись обратно  к
угольным копям. После того, как они ушли, Грот постоял  один,  наслаждаясь
делом их рук. Вода вокруг кусков угля пузырилась  и  шипела,  пока  уголь,
растворяясь, уходил на дно, а вокруг  расходились  темные  грязные  волны.
Грот чувствовал, как волшебные, густые воды Темного  Источника  постепенно
уничтожаются черной  угольной  сажей.  С  каждым  днем,  чем  больше  угля
сбрасывалось в источник, тем сильнее шла реакция отторжения.
     Тусклый разум Грота взвешивал различные  возможности.  Хотя  он  стал
правителем фирболгов благодаря своему  уму,  как  раз  ум-то  у  фирболгов
признанием не пользовался. Однако, Грот знал, что Казгорот будет  доволен.
Грот вспомнил свой страх, когда Зверь поднялся из Темного Источника в ночь
весеннего равноденствия. Казгорот приказал трепещущему  фирболгу  засыпать
Источник углем, как фирболги и делали столетия назад,  подчиняясь  команде
своего хозяина. Еще до  наступления  зимы,  Казгорот  обещал  вернуться  к
Темному Источнику - и дело Грота проследить, чтобы все было  готово.  Грот
использовал свой острый - для фирболга - ум, чтобы разбить задачу  на  две
части: сначала, они заготовили целую гору угля на копях в  долине.  Теперь
они выполняли вторую часть задачи:  сбрасывали  черный,  пыльный  уголь  в
гниющие воды Темного Источника, обрушивая в него целые тонны  этой  черной
дряни ежедневно.
     Грот заметил,  что  солнце  опустилось  ниже  верхушек  деревьев.  Он
повернулся и затопал по тропе обратно  к  храму  фирболгов,  надеясь,  что
успеет захлопнуть за собой тяжелую дверь еще  до  наступления  сумерек.  В
целом, Грот был доволен, можно даже сказать, очень доволен.  Его  фирболги
работали старательно, чтобы отравить  Источник.  Возможно,  настало  время
наградить их.
     Густая струйка слюны вытекла из угла рта Грота,  когда  он  обдумывал
саму возможность увеселения. Конечно, он пока  не  может  разрешить  убить
единорога - фирболг не понимал, почему Зверь приказал ему  захватить  его,
но не станет навлекать на себя грех Казгорота, убив пленника.  И  все  же,
оставался еще один, который может доставить им огромное удовольствие, пока
будет умирать кровавой смертью в темнице. Да, пожалуй, время пришло - Грот
в предвкушении облизнул губы. Менестрель умрет сегодня.

     Мерцающий свет факела озарял  золотые  монеты,  серебряные  браслеты,
изукрашенные  самоцветами,  и  множество  других  богатств.  У  Робин   от
удивления  перехватило  дыхание,  а  Тристан  не  удержался   и   тихонько
присвистнул. Полдо, тем временем, бесшумно бросился  вперед  и  скрылся  в
сокровищнице, прежде чем кто-нибудь успел его удержать. Тристан  сдавленно
выругался и достал нож, на случай, если  фирболг  проснется.  Однако,  тот
явно не собирался расставаться со своими приятными снами. Затем, следом за
Полдо, в комнату проскользнула Робин. Тристан только вздохнул и  продолжал
наблюдать за фирболгом. Через  дверь  ему  был  виден  Полдо,  стоящий  на
коленях среди золотых монет и драгоценных камней. Его ловкие пальцы быстро
перебирали их, пока он не находил что-нибудь особенно ценное, и  тогда  он
засовывал это в свою заплечную сумку. Кожаный мешок быстро распухал.
     Дарус и Робин, в восхищении, медленно ходили по комнате, ни к чему не
притрагиваясь. Тристан тоже  не  смог  утерпеть  и  последовал  за  своими
друзьями в сокровищницу. Дарус наклонился  и  извлек  из-под  гор  золотых
монет изогнутые  ножны,  скромная  кожаная  поверхность  которых  скрывала
блистающую сталь  кривой  сабли.  Увидев,  что  Робин,  по-прежнему,  была
вооружена лишь дубовым посохом, он с изящным поклоном предложил ей оружие.
Она  посмотрела  на  него  раздумывая,  но  потом,  смущенно  улыбнувшись,
покачала головой. Тогда калишит пристегнул оружие себе к поясу. По тому  с
какой легкостью он вынимал длинный клинок из ножен, было совершенно  ясно,
что он отнюдь  не  новичок  во  владении  подобный  оружием.  Держа  саблю
наготове, он бесшумно скользнул к двери проверить спит ли фирболг.
     Робин быстро присела и взяла большое серебряное кольцо. Тристан сразу
узнал ожерелье с характерным орнаментом - друиды носили их на шее. Девушка
отбросила волосы назад, расстегнула застежку и  надела  ожерелье  на  шею.
Серебро засияло прохладным блеском на ее гладкой загорелой коже.  Тристан,
смущенный красотой Робин, посмотрел себе под ноги. Вдруг  что-то  попалось
ему на глаза.
     - Смотрите! - хрипло прошептал он, чуть не сорвавшись на крик. -  Это
лук Керена!
     Действительно, большой лук менестреля нельзя было спутать ни с  каким
другим - его изгибы блестели полированным черным деревом.  Принц  вспомнил
рассказ менестреля о  том,  как  лук  был  вырезан  из  здоровенной  ветки
каллидиррского тиса.  Таких  луков,  сделанных  мастером  самого  Высокого
Короля, было всего не более дюжины.  Он  поднял  лук  и  увидел  колчан  с
дюжиной стрел; чуть  в  стороне  принц  заметил  тускло-коричневое  пятно,
чуждое в этом сверкающем великолепии.
     Принц встал на колени и увидел, что это кожаные ножны, едва  заметные
под горой монет. Тристан смел золотые и серебряные монеты в  сторону,  как
речную гальку. И, хотя он не мог бы объяснить, в  чем  тут  дело,  но  его
влекло к этому куску  тусклой,  неукрашенной  кожи.  Он  вытащил  простые,
потертые  ножны  из-под  горы  самоцветов.  Из  ножен  выступала  древняя,
выщербленная рукоять меча.
     Быстрым движением  Тристан  ухватил  рукоять  и  вытащил  серебристый
клинок из ножен. Не удержавшись, принц восхищенно прошептал что-то,  когда
увидел, что меч испускает свое собственное сияние, которое чистотой  сразу
превзошло все остальные сокровища в комнате.
     Он  медленно  поднял  меч,  чувствуя,  что  изгибы   рукояти   словно
специально вырезаны для его ладони. На клинке древними рунами был начертан
девиз. Даже пристально вглядываясь, принц не смог различить слова. Но само
их  присутствие,  однако,  лучше  всяких  слов  доказывало,   что   оружие
действительно было очень древним. Вдруг, спящий фирболг за дверью захрапел
еще громче.

     Камеринн без устали кружил по своей  грязной  темнице,  всхрапывая  и
стуча копытами. Каменные стены поднимались на высоту более тридцати  футов
- даже могучие ноги единорога не могли перенести его через  такой  барьер.
Деревянные ворота в стене были сделаны из многослойного дерева, и  пробить
их единорог  никак,  не  мог.  Идущие  со  всех  сторон  запахи  и  звуки,
издаваемые фирболгами, раздражали Камеринна, вызывая отвращение и  ярость.
Взбешенный единорог ударил передними копытами в дверь.  Вновь  дверь  лишь
глухо загудела. С минуту, бесцельно покружив, он ударил ее  рогом.  Рог  с
хрустом вошел в дерево так, что посыпались щепки.  Снова  и  снова  ударял
могучий единорог плечами, рогом и  копытами  в  прочное  дерево.  Наконец,
деревянный  барьер  содрогнулся  и   слегка   поддался.   Тогда   Камеринн
развернулся и ударил в дверь мощными задними ногами.  Что-то  затрещало  и
двери с  треском  упали  наружу.  Повернувшись,  единорог  выскочил  через
образовавшуюся дыру. Четверо фирболгов, с поднятыми дубинами, ждали,  и  в
их звериных глазах горела ненависть. Камеринн прыгнул  вперед,  сбил  двух
фирболгов своей широкой грудью. Остальные двое попытались схватить его, но
остановить единорога им было не под  силу.  Стряхнув  небрежным  движением
фирболгов, Камеринн поскакал по широкому коридору,  освещенному  мерцающим
светом факелов. Где-то впереди, он знал, должна быть еще одна дверь.

                         НАСЛЕДСТВО СИМРИКА ХЬЮ

     Тристан и его друзья  замерли  в  комнате,  наполненной  сокровищами.
Фирболг, похрюкивая, зашевелился на своем стуле, но через некоторое  время
снова размеренно захрапел, а они, вдруг вспомнили, где находятся  и  какой
опасности подвергаются, и собрались у двери.
     - Пошли, - позвала их Робин.
     С дубинкой наготове, она вывела компанию из комнаты.  Пока  остальные
выходили из сокровищницы, Тристан прикрепил серебряный  меч  к  поясу.  Он
заметил, что карманы и сумка Полдо распухли от драгоценностей, но при этом
карлик умудрялся двигаться тихо,  не  выдавая  своего  присутствия  звоном
монет и стуком камней. Дарус держал в руках ятаган, а на  пальцах  у  него
сверкали украшенные  драгоценными  камнями  перстни.  Робин  взяла  только
кольцо друидов,  и  в  полумраке  коридора  Тристан  залюбовался  красотой
девушки,  которую  каким-то  необъяснимым  способом  подчеркивала  простая
серебряная лента на шее.
     Принц наклонился и набрал горсть золотых монет, вдруг сообразив,  что
держит в руке такое огромное богатство, которое многим  людям  даже  и  не
снилось.  Он  осторожно  вышел  из  комнаты  и  прикрыл   дверь,   которая
захлопнулась, едва слышным щелчком, а спящий фирболг раздраженно  захлюпал
носом и заворочался, но, несмотря на  опасения  отважной  четверки,  снова
погрузился  в  мирный  сон.  Оглянувшись,  Тристан  понял  -  у  них   две
возможности: вернуться туда, откуда пришли, или идти дальше, вглубь логова
фирболгов.
     Коридор в глубине был освещен факелами, что определенно сулило  новые
опасности впереди. Все еще  надеясь  найти  Керена,  они  все-таки  решили
двигаться вглубь каменной крепости.
     Фирболг у них за спиной захрапел как-то уж очень громко, и стал спать
дальше.

     Вернувшись в пещеру, Грот оказался в центре криков,  ругани,  злобной
ярости и паники. Громадные уроды бегали взад и вперед, размахивая  оружием
и вопя от охватившей их тревоги.
     - Прекратите! - заорал главарь  фирболгов,  таким  голосом,  который,
казалось, проник в самые недра земли. Тут же, его подчиненные остановились
и уставились на своего командира. Все молчали.
     - Что все это значит? -  потребовал  ответа  Грот,  злобно  глядя  на
одного из фирболгов.
     - Единорог, ваша э... светлость - кажется, он, ну... это, убежал...
     - Кажется... что? - переспросил Грот очень нежно.
     Фирболг побледнел, поскольку всем было известно, Грот нежен  тогда  и
только тогда, когда очень-очень зол.
     - Кажется, он убежал! - выпалил, наконец, бедняга фирболг.  -  Но  он
еще в храме. Мы как раз собирались поймать его, когда...
     - Кретины! Неуклюжие идиоты! Я даже не могу  оставить  храм  и  выйти
ненадолго, чтобы вы не навлекали на наши головы какого-нибудь несчастья.
     Злобный голос Грота гулким эхом отзывался в пустых коридорах  здания,
фирболги молча выслушивали несшиеся в их адрес оскорбления.
     - Найдите  единорога!  -  наконец  завопил  Грот  и  его  подчиненные
мгновенно заметались, спеша выполнить приказ. - И приведите  его  ко  мне,
целым и невредимым!
     Гиганты разбежались в разные стороны, стараясь поскорее выбраться  из
поля зрения своего гневающегося господина и  надеясь  отыскать  сбежавшего
единорога. Вскоре Грот остался один у входа и попытался обдумать ситуацию.
Грота не  особенно  волновал  удравший  единорог,  поскольку  он  все  еще
оставался  в  стенах  их  храма,  из  которого  было  только  два  выхода,
охранявшиеся как следует. Тем не менее, Грот  собрал  несколько  воинов  и
провел их вокруг здания к  выходу  их  угольного  хранилища.  Он  подождет
здесь, усилив охрану в этом месте,  а  вдруг  единорог  все-таки  окажется
хитрее его подчиненных, посланных за ним вдогонку.
     Любой враг, свободно разгуливающий по крепости фирболгов, являл собой
большую опасность, - размышлял Грот с перекошенной физиономией. И  тут  он
вспомнил о комнате, где хранились сокровища.
     Не предсказать, какие их ждут  неприятности,  если  меч  Симрика  Хью
попадет не в те руки.

     Робин быстро вела своих спутников по очередному  каменному  коридору.
Они минули какие-то ответвляющиеся узкие проходы, но продолжали  двигаться
прямо, надеясь каким-то образом узнать о местонахождении Керена.
     - Ш-ш-ш! - прошипел Дарус, и весь отряд застыл на месте.  -  Я  слышу
какой-то шум впереди. Похоже там что-то происходит.
     Остальные, напрягая слух, теперь тоже услышали отдаленные крики.
     - Похоже, что-то рассердило фирболгов, - предположил Полдо.  -  Может
быть, они нашли того, которого мы скинули в канаву.
     - Не думаю, - возразил Тристан, -  мы  оставили  его  позади,  а  шум
доносится с противоположной стороны.
     Они  приблизились  к  пересечению  с  другим  коридором,  и  Тристан,
осторожно выглянув, посмотрел направо и налево. Никого!
     Вдруг они услышали цоканье копыт и увидели огромное  белое  существо,
галопом несущееся к ним навстречу. Застыв от изумления, они уставились  на
великолепное животное. Очевидно, разделяя их удивление, сказочное существо
затормозило перед ними, разочарованно закинув голову назад. Молочно  белая
шкура покрывала  все  тело  удивительного  существа,  но  все,  как  один,
смотрели на его лоб.
     - Единорог! - воскликнул Тристан.
     Красивое животное встало на дыбы  и  ударило  перед  собой  копытами.
Несколько секунд оно смотрело на них словно раздумывая  о  чем-то.  Затем,
бросив короткий взгляд налево, повернуло направо  и  поскакало  дальше  по
пустому коридору.
     Тристан бросился было за  единорогом,  но  остановился,  почувствовав
руку Робин на своем плече. В то же самое время он  услышал  топот  бегущих
фирболгов, которые,  однако,  были  еще  довольно  далеко.  Очевидно,  они
гнались за единорогом.
     - Он хочет, чтобы мы пошли туда, - твердо сказала Робин,  подталкивая
принца налево.
     Тристан был так удивлен ее уверенностью, что даже не стал  спорить  и
молча последовал за Робин. Дарус и Полдо не заставили себя долго ждать,  и
вся четверка со всех ног помчалась налево. Добежав  до  первого  поворота,
они юркнули за угол и остановились перевести дух, прислушиваясь  к  звукам
погони.
     Сначала вопли фирболгов все приближались, а потом  стали  стихать,  и
друзья  поняли,  что  фирболги  побежали  вслед  за  единорогом  прямо   в
противоположную от них сторону. Медленнее, продолжая держаться  настороже,
они двинулись дальше.
     Вдруг Робин  увидела  дверь  и  подняла  руку.  Остальные  немедленно
остановились. Она сосредоточилась - но совсем не так, как если  бы  она  к
чему-нибудь прислушивалась, подумал Тристан.  Скорее,  казалось,  что  она
пытается уловить какой-то слабый аромат.
     - Керен! - позвала она громким, чистым голосом.
     Тристан даже вздрогнул от неожиданности и  нервно  оглянулся,  словно
ожидая нападения целой сотни фирболгов. Но, прежде чем он  успел  призвать
девушку к порядку, из-за двери донесся знакомый голос.
     - Робин! - хотя он прозвучал и  немного  сдавленно,  голос  этот  мог
принадлежать только менестрелю.
     Дарус быстро встал у двери на колени и начал  осматривать  замок.  Он
достал из-за пояса свой странный инструмент  и,  вставив  его  в  замочную
скважину, стал осторожно поворачивать, а Тристан и Робин прижались к двери
рядом с ним. Полдо, сохранив хладнокровие, наблюдал за коридором.
     - С тобой все в порядке, Керен? Что случилось? - Робин и  Тристан  не
могли  удержаться  от  вопросов,  но  Дарус  твердым  жестом  заставил  их
замолчать. Керен, казалось, хорошо  понимал  ситуацию,  и  больше  никаких
звуков из его комнаты не доносилось.
     Минуты тянулись как часы, но проворные пальцы калишита никак не могли
открыть упрямый замок. На лбу Даруса выступил пот, он даже  закрыл  глаза,
чтобы лучше  сконцентрироваться.  На  расстоянии,  по-прежнему,  слышались
вопли разъяренных фирболгов.
     Дарус отчаянно выругался, вытер вспотевшие ладони о рубанку  и  снова
засунул свой хитрый инструмент в замок. Тристан почувствовал, что пальцы у
него сводит судорога, и только тут заметил, что его руки  крепко  сжаты  в
кулаки. С усилием он  заставил  себя  расслабиться,  и  начал  медленно  и
глубоко дышать так, как учил его Арлен. Тут замок щелкнул, и этот  громкий
звук  заставил  друзей  вздрогнуть.  Дарус  толкнул  дверь,  и  она  жутко
заскрипела.
     Из темноты к ним навстречу, шатаясь, двинулась фигура  человека.  Его
лицо было исхудалым и изможденным, одежда висела клочьями. Глаза  окружали
темные, кровавые круги.  И  все  же  эти  глаза,  по-прежнему,  продолжали
излучать юмор и мудрость, за которые они все успели полюбить менестреля.
     - Керен! - Робин бросилась вперед и обняла менестреля.  Он  некоторое
время обнимал девушку, улыбаясь остальным через ее плечо.
     - Вы даже не представляете как я рад  видеть  вас,  -  воскликнул  он
дрогнувшим голосом.
     Они молчали, пока Полдо своей репликой не вернул их с небес на землю:
     - Я думаю, чаепитие мы  оставим  на  потом,  -  проворчал  карлик.  -
Давайте-ка сматываться отсюда!
     - Я с вами!
     Звук странного голоса заставил Даруса, Робин и  Тристана  обернуться.
Они с удивлением уставились на замызганное существо,  вылезшее  из  самого
темного угла камеры.
     - А в чем собственно дело? - хотя  голос  явно  принадлежал  женщине,
женственным его назвать было трудно. - Вы что, ребята, бороды  никогда  не
видели?
     Коренастое существо вышло на свет и с вызовом посмотрело на них.  Она
(если  верить  женскому  голосу)  была  футов  четырех   росту,   плотного
телосложения, с короткими ногами и длинными руками. Ее плечи были широкими
и крепкими, ноги оканчивались удивительно  большими  ступнями,  обутыми  в
огромные кожаные сапоги.
     Лицо незнакомки (или незнакомца?) полностью скрывала  густая  борода,
доходящая до пояса. Из-под измятой шляпы торчала масса волос,  покрывающих
большую круглую голову.
     - Позвольте представить вам Финеллин, - торопливо сказал Керен. - Моя
дорогая, это те самые юные герои, о которых я тебе рассказывал...
     - Хмм! - пробормотала Финеллин, и только тут Тристан догадался  о  ее
происхождении.
     - Вы гном, не так  ли?  -  спросил  он.  -  Для  меня  большая  честь
познакомиться с вами, миледи.
     Финеллин, слегка смягчившись, соизволила еще один раз  посмотреть  на
принца.
     - Финеллин, как и я, к  несчастью,  попала  в  плен  к  фирболгам,  -
объяснил менестрель, когда они вышли из камеры в коридор.
     - Я полагаю, что должна поблагодарить вас, -  призналась  гнома.  Она
торопливо добавила. - Но только не думай, что тебе удастся воспользоваться
моей благодарностью! Ничего у тебя не выйдет!
     Тристан, удивленный  ее  грубостью,  решил  не  обращать  внимания  и
сказал:
     - Вот твой лук, Керен. Мы нашли его в сокровищнице.
     - Ой, спасибо вам! -  удивленный  Керен  быстро  осмотрел  оружие,  и
быстрым движением натянул тетиву.  -  У  вас  есть  какое-нибудь  запасное
оружие для Финеллин? Я видел, как она билась с фирболгами, и  будет  очень
неплохо, если она сможет нам помочь.
     - Теперь он мне больше не понадобится,  -  сказал  Дарус,  протягивая
Финеллин  свой  кинжал  рукояткой  вперед,  -  ятагана  мне  будет  вполне
достаточно.
     Финеллин быстро схватила кинжал, внимательно изучила работу,  провела
мозолистым пальцем по лезвию.
     - Благодарю, - проворчала она. - Я верну его назад, когда  покончу  с
фирболгами.
     - Давайте уходить отсюда, - настаивал Полдо. - У меня такое  чувство,
что какой-то великан наблюдает за нами  и  собирается  превратить  меня  в
блин!
     Они быстро вернулись назад по своим следам, на этот раз  впереди  шли
Полдо и Финеллин. Было совершенно ясно, что где-то впереди им  обязательно
встретятся фирболги, громкий голос одного из них разносился  по  коридорам
здания, приказывая начать систематические поиски.
     Полдо, шедший впереди, знаком  остановил  компанию.  Послышался  звук
тяжелых шагов. Им навстречу двигалось несколько фирболгов.
     - Ну, чего встали? - рявкнула Финеллин.
     Полдо, рассердившись, начал было отвечать  ей,  но  как  раз  в  этот
момент из коридора впереди появилось три огромных фирболга, которые тут же
увидели всех Друзей.
     - Хрр... мм... - завопили все трое одновременно и бросились вперед.
     Их огромные башмаки, утыканные гвоздями, гремели и выбивали искры  из
каменного пола. У двоих из нападавших в руках  были  огромные  дубинки,  а
третий угрожающе размахивал гигантским мечом,  который  он  держал  обеими
руками. Налитые кровью глаза горели яростной  злобой,  а  толстогубые  рты
расплылись  в  широких  ухмылках.  Фирболги  предвкушали   развлечение   и
удовольствие, но вид у них при этом был до невозможности тупым и  злобным.
Полдо выпустил  стрелу  и  немедленно  отступил,  чтоб  пропустить  вперед
Тристана. Дарус и Робин последовали за принцем, но он жестом  приказал  им
оставаться на местах. Финеллин, правда,  удивила  принца  -  он  собирался
встать с ней рядом и  отразить  нападение  фирболгов,  но  она,  выхватила
кинжал Даруса и издала такой леденящий кровь вопль, что даже  фирболги  на
мгновение остановились, потрясенные ее криком.
     - А ну, прочь с дороги, мешки с дерьмом! -  и  бросилась  на  громил,
размахивая своим оружием.
     Тристан секунду смотрел на эту необычную сцену раскрыв  рот,  -  ведь
нападавшая на фирболгов отважная воительница ростом  едва  доходила  своим
врагам до  пояса  -  а  затем  поспешил  ей  на  подмогу.  Длинная  стрела
просвистела мимо принца, но, увы, Керен попал в стену, и  стрела  отскочив
от нее и, не причинив никому вреда,  унеслась  вдаль  по  коридору.  Всего
несколько секунд потребовалось Финеллин, чтобы добраться до  фирболгов,  и
вместо того, чтобы остановиться и напасть на них, гнома свернулась клубкам
и прокатилась между ног одного из гигантов. Оказавшись  позади  него,  она
неуловимым движением нанесла ему  удар  кинжалом,  подняв  руку  вверх,  а
фирболг, воя от  боли,  повернулся  и  попытался  ударить  Финеллин  своей
дубинкой. Дружный вопль фирболгов прокатился по огромному зданию и  троица
попыталась атаковать своих врагов, толкаясь и мешая друг  другу  так,  что
вконец запуталась,  где  кто.  Один  из  них,  высвободившись  из  объятий
товарищей, бросился на Тристана. Принц увидел гримасу ненависти и ярости и
почувствовал его жаркое, зловонное дыхание почти у своего лица. Отскочив в
сторону, он избежал удара дубинкой и быстро  нанес  ответный  своим  новым
мечом, который вошел прямо в грудь напавшего на него фирболга.
     Принц услышал хруст вспарываемой  плоти  и,  посмотрев  на  падающего
навзничь врага, был потрясен видом раны, которую  только  что  ему  нанес:
кожа около раны обгорела, а чудовище с диким криком  упало  к  его  ногам,
судорожно заколотило ногами и застыло в неподвижности.  Секунду  все  были
так поражены этой сценой, что никто не  мог  пошевелиться.  Затем  завопил
второй  фирболг,  а  Финеллин  бросилась  на  врага,  и  снова   завязался
рукопашный бой.
     Дарус и Робин подскочили к  Тристану  на  подмогу,  когда  фирболг  с
огромным мечом понесся в сторону принца.
     Защищаясь, Тристан  высоко  поднял  свой  новый  меч  и  два  клинка,
встретившись, зазвенели; удар был таким сильным, что принц отлетел к стене
и медленно осел на пол, но  меча  из  рук  не  выпустил.  А  меч  фирболга
разлетелся на сотни мелких осколков. Еще не придя в  себя,  принц  все  же
успел откатиться в  сторону,  когда  третий  озверевший  гигант  попытался
достать его дубинкой, но всего лишь раздробил пол у себя под ногами.
     Принц все еще держал в руках странное оружие - казалось, меч  сам  не
хочет расставаться с рукой Тристана.
     От нападения фирболга сотряслись стены  здания,  он  чудом  не  задел
принца, который увидел, как Финеллин снова  живым  клубком  прокатилась  у
фирболга между ног, на этот раз вонзив свой кинжал  чудовищу  в  ляжку,  и
поспешила занять место  рядом  с  принцем.  Жертва  маленькой  воительницы
взвыла от боли. Ноги фирболга подкосились, и он тяжело рухнул на пол.
     - Эй, уродец!  -  закричала  Финеллин,  отвлекая  внимание  фирболга,
который падая, чуть не задавил принца. Тристан отпрыгнул в сторону и встал
рядом с гномой. Теперь  уже  двое  фирболгов  были  повержены  наземь,  но
оставшийся фирболг отбросил обломок меча и подобрал дубинку. На сей раз он
наступал осторожно,  приготовившись  драться  всерьез.  Никто  из  них  не
услышал топота копыт,  но  вдруг  наступающий  фирболг,  вскрикнув,  начал
валиться вперед, но повис на огромном костяном роге, который вышел из  его
груди, и друзья увидели могучего единорога, который  быстро  вытащил  свое
грозное оружие из смертельно раненного монстра.
     Несколько секунд спутники смотрели на  единорога.  Огромное  животное
безмятежно  стояло,  опустив  красивую  голову.  Его  снежные  бока   были
забрызганы кровью, хотя сам единорог не имел видимых ранений.
     - Благодарим тебя, древнейший, - очень тихо сказала Робин.
     Глаза единорога смягчились, и он вскинул гордую  голову.  С  коротким
ржанием  он  повернулся  и  посмотрел  в  сторону  коридора,  по  которому
прискакал так вовремя на помощь.
     - Давайте пойдем за ним! - вскричала Робин.
     - Подождите, - нетерпеливо  зашептал  Керен.  Он  не  сводил  глаз  с
принца. - Тристан, откуда у тебя этот меч?
     - Я нашел его там же, где твой лук.
     - Дай мне его посмотреть, пожалуйста.
     Тристан быстро протянул оружие менестрелю,  который  стал  пристально
рассматривать надпись на клинке. Когда он поднял глаза на принца,  он  уже
совсем по другому смотрел на Тристана - с уважением или даже восхищением.
     - Ты можешь прочитать, что там написано? - спросил Тристан.
     - Мой принц, - сказал менестрель. Он впервые обращался к Тристану так
торжественно, упомянув его титул. - Ты нашел меч Симрика Хью.
     Робин вскрикнула от неожиданности и несколько секунд смотрела  широко
раскрытыми глазами то на меч, то  на  принца.  А  потрясенный  Тристан  не
сводил глаз с могущественного оружия - казалось, он  потерял  дар  речи  и
способность соображать. Смертоносное для фирболгов и всех остальных врагов
ффолков оружие, меч Симрика  Хью,  был  самым  легендарным  в  истории  их
народа. Тристан еще  помнил  длинную  балладу  Керена,  посвященную  этому
герою, которую тот пел на похоронах Арлена.
     - Что происходит? - спросил Дарус. - Кто  такой  Симрик  Хью?  Вы  не
забыли, что я не из этих мест?
     - Симрик Хью был первым из Высоких Королей - он объединил все Острова
Муншаез в единое государство, управляемое одним сильным и мудрым  королем,
- объяснил Тристан, вспомнив то, что слышал на уроках истории.
     - И с тех пор ффолки  оставались  сильным  единым  народом.  Я  помню
легенды, рассказывающие о том, как он погиб от руки  какого-то  кошмарного
чудовища. А его меч пропал...
     - Говорят, - вмешался Керен, - что  меч  будет  снова  найден,  чтобы
отомстить чудовищу, победившему Симрика Хью. Тристан посмотрел  на  меч  в
руках Керена и, подумав о воинском искусстве менестреля, почувствовал себя
слабым и беспомощным в сравнении с ним.
     - Оставь его себе, - сказал принц. - Ты справишься...
     - Меч должен принадлежать тому, кто его нашел, -  сказал  менестрель,
покачав головой. - А кроме того, ты и сам еще не знаешь, насколько достоин
владеть им.
     Тристан собрался возразить, но меч, казалось, притягивал и звал его.
     - Ну, не знаю, - ответил он, но при этом потянулся к простой  кожаной
рукояти и взял оружие в руку.
     Когда они снова пустились в путь  по  коридору,  принц  заметил,  что
остальные время от времени бросают взгляды на него и на его новый меч.
     Надеюсь, - думал принц, - они, в  отличие  от  меня,  не  поражены  и
озадачены находкой меча. Но почему же судьба распорядилась так, что именно
он должен был обнаружить меч? И что же теперь с ним  делать,  раз  он  уже
найден?
     Тристан почти не смотрел по сторонам, в то  время  как  их  маленький
отряд  медленно  продвигался  вперед,  и  вскоре  прошли  мимо  нескольких
деревянных дверей,  но  других  коридоров,  отходящих  от  этого,  похоже,
главного, не было. Вдруг Финеллин воскликнула:
     - Подождите минутку! - она повернулась и стала разглядывать  огромную
дубовую дверь, одна створка которой осталась слегка приоткрытой.
     - Я чувствую свежий воздух - пошли посмотрим.  Прежде,  чем  кто-либо
смог ей возразить, гнома слегка толкнула дверь кончиком своего  кинжала  и
та легко открылась внутрь. За дверью оказалось огромное помещение -  самое
большое из всех, что им довелось здесь видеть.
     В центре,  наподобие  небольшой  горы  высотой  около  сорока  футов,
высилась огромная черная куча. Из щели в массивной двери с противоположной
стороны падали солнечные лучи, здесь не было даже зажженных факелов.
     Внезапно раздалось рычание, и из темноты выскочил фирболг, а вслед за
ним еще один с массивной киркой в руках. Они, видимо, что-то копали здесь.
Единорог встал на дыбы  и  молниеносным  ударом  передних  копыт  раскроил
одному из фирболгов череп, а Тристан блестящим мечом  поразил  другого.  И
снова клинок глубоко вошел в тело фирболга, и отчаянно возопив,  уродливое
существо упало мертвым. Оглядываясь по сторонам,  они  осторожно  пошли  в
глубину комнаты.
     - Смотрите - мы можем пока закрыть двери!  -  воскликнул  принц.  Они
быстро захлопнули дверь. Лишь совместными усилиями,  да  и  то  с  большим
трудом, им удалось задвинуть огромный засов.
     - Это задержит кого угодно, в том числе и фирболгов! - удовлетворенно
сказал принц.
     Всей группой они повернулись к  дверям,  сквозь  которые  пробивались
лучи света. Обходя черную кучу в центре комнаты,  Тристан  с  любопытством
посматривал на нее. Однако, первым догадался о том, что громоздилось перед
ними, Полдо.
     - Мой принц! - закричал он, держа в руке кусок черного  камня.  -  Да
это же самый обычный уголь!
     Тристан подумал, что открытие  это  хотя  и  интересное,  но  особого
значения иметь не может, и продолжал  идти  к  дверям  на  противоположной
стороне комнаты. Керен, однако, остановился и задумался.
     - В самом деле! - наконец вскричал менестрель,  щелкнув  пальцами.  -
Быстрее! Помогите мне собрать эти деревянные  скамейки!  И  инструменты  с
деревянными ручками. И торопитесь! Мы не можем терять времени!
     - Что? Зачем? - спросил Тристан, оборачиваясь.
     - Мы можем уничтожить эту крепость!
     Тристан моментально понял суть плана Керена. Он стал  быстро  бросать
валяющиеся кругом доски на кучу угля. Скамейки,  инструменты  и  несколько
незажженных факелов, которые они нашли у стены, все полетело в общую кучу.
     Пока они работали, раздался тяжелый удар в дверь.  Затем  последовали
новые  удары,  и  Тристану  показалось,  что  он  слышит,   как   начинают
поддаваться  тяжелые  двери.  Единорог  налег  на  дверь  могучим  плечом,
стараясь противостоять массой своего тела натиску фирболгов.
     Наконец, все было готово. Дарус, Тристан и Полдо, все носили с  собой
огниво, и  теперь  присев  на  корточки,  они  принялись  высекать  искры,
стараясь поджечь мелкие щепочки, оставшиеся после трудов фирболгов.  Дверь
громко заскрипела и почти открылась, когда три  маленьких  язычка  пламени
заплясали среди щепок, набирая силу.
     Робин, Керен и Финеллин, тем временем,  побежали  к  двойным  дверям,
ведущим наружу. Втроем они стали отодвигать тяжелый засов.
     Меньше  чем  через  минуту  три  костра  уже  успели,  как   следует,
разгореться. Искры со всех сторон  стали  падать  на  кучу  угля,  но  они
понимали, что нужно гораздо больше тепла, чтобы  заставить  уголь  гореть.
Дверь отчаянно скрипела, но держалась.
     - Давайте уходить  отсюда,  -  позвал  принц,  когда  облака  черного
удушливого дыма начали наполнять комнату. Огонь уже вышел из-под  контроля
и становился опасным.
     Кашляя и спотыкаясь, друзья побежали к наружным дверям. Слезы  градом
потекли у них из глаз -  таким  едким  оказался  угольный  дым.  С  каждой
секундой тучи дыма сгущались. Огромный единорог тоже поскакал к выходу,  и
Тристан понял, что теперь фирболги скоро взломают дверь.
     Керен распахнул двери и они, шатаясь,  выбежали  навстречу  солнцу  и
свежему воздуху. Клубы черного дыма повалили из открытых дверей, но теперь
они быстро поднимались вверх и уносились ветром.
     - Мы сделали это! - вскричала Робин.
     - Не так быстро, дорогуша, - проворчала Финеллин, показывая в сторону
леса.
     Там между друзьями и лесом, совсем неподалеку от  них,  стояло  около
двадцати фирболгов. Они были построены в боевой строй, который  сохранили,
начав наступление.
     Дым валом валил из дверей у них за спиной, серые стены крепости шли в
обе стороны. Друзья оказались в ловушке.
     Враг был уже очень близок.

     Прохладные, серые воды Моря Муншаез проносились мимо - Левиафан начал
плыть еще быстрее, чувствуя приближение цели. Вонючая  грязь  проникала  в
воду, оскорбляя чувства могущественного существа,  матерью  которого  была
сама богиня. Левиафан убивал уже много раз, но еще ни разу не стремился он
к  своей  жертве  с  таким  упорством.  Левиафан  появился  из  пролива  и
развернулся по ветру, его огромное  змеиное  тело  заскользило  по  волнам
родного моря. Над головой Левиафана было серое небо, а  горизонт  тонул  в
клочьях тумана и дождя. Левиафан еще немного развернулся - он почуял,  что
добыча, ждет его где-то слева. Вскоре в поле  зрения  появилось  множество
длинных узких силуэтов, они мчались по поверхности, похожие  на  крошечных
морских жучков. Вода стала очень грязной, и Левиафан чуть не задохнулся от
раздражения охватившего его. Он был в такой ярости, что уже никто и  ничто
не смогло бы остановить его. Левиафан открыл свою громадную  пасть  в  тот
момент, когда его голода появилась на поверхности. Мощный хвост  вспенивал
воду, поднимая фонтаны брызг. Все выше и выше поднимался из воды  Левиафан
и одновременно его ужасные челюсти плотно сомкнулись. Левиафан  ощутил  во
рту вкус дерева и крови. Раздробленные куски узкого предмета упали в воду,
но большая его часть осталась в ужасной пасти. Существо снова  рухнуло  на
поверхность и нырнуло на глубину, унося останки корабля и людей туда,  где
они будут погребены навеки. Наконец,  Левиафан  открыл  рот,  выпуская  на
свободу разбитый корабль и его экипаж.
     Направившись к поверхности, Левиафан начал снова подниматься из воды.
Ему еще предстояло совершить множество убийств.

                                  БИТВА

     Монстры растянулись в цепочку. Все они были хорошо вооружены -  мечи,
здоровенные дубины, утыканные железными шипами, длинные боевые топоры.  Но
главным оружием была численность, и они неумолимо приближались к  Тристану
и его спутникам. Огонь ревел все громче, а  из-за  двойных  дверей  черной
стеной валил дым.
     - Есть идеи? - без особой надежды спросил принц.
     - Только не у меня, - ответил Дарус, угрюмо глядя на чудовищ.
     Эта последняя группа фирболгов была явно  оставлена  здесь  сторожить
выход. Они не казались такими глупыми и недисциплинированными, как  те,  с
которыми им пришлось иметь дело раньше. Огромный фирболг с  красной  лысой
головой и ужасным багровым шрамом  на  щеке  командовал  монстрами.  Керен
пустил стрелу из своего тугого лука. Один  из  фирболгов,  ухватившись  за
простреленное бедро, упал на землю. Вторая стрела менестреля глубоко вошла
в плечо командира фирболгов, но тот и глазом  не  повел.  От  стрел  Полдо
чудовища  и  вовсе  отмахивались,  как  от  Комаров.  Робин,   удивительно
спокойная, стояла рядом с гордым единорогом. Тристан увидел, что Финеллин,
попробовав на всякий случай пальцем острие  кинжала,  двинулась  навстречу
чудовищам. И все же их шансы на победу оставались весьма  скромными,  пока
что-то не заблестело на поле перед ними.
     - Что происходит? - прежде чем Тристан сообразил, как ответить  Робин
на ее вопрос,  он  заметил,  что  многие  фирболги  прекратили  наступать.
Некоторые попадали на землю, а  остальные  отчаянно  размахивали  оружием,
сражаясь с какими-то невидимками.
     Лысый фирболг  с  багровым  шрамом  повернулся  и  начал  выкрикивать
команды. Но потом и он тоже, казалось, потеряв разум, стал рыча от  страха
бессмысленно рубить воздух. На короткое время принц даже потерял дар речи.
Затем он понял, что случилось.
     - За мной! - вскричал принц, бросаясь навстречу полудюжине фирболгов,
не охваченных странным безумием. Теперь Тристан знал, что  у  него  и  его
спутников   появилась   фантастическая   возможность,   но   времени    ею
воспользоваться у них было совсем мало.
     Белый единорог проскакал мимо принца, нацелив свой огромный рог прямо
в грудь фирболга. Финеллин, испустив леденящий душу крик, побежала рядом с
Тристаном. Принц успел заметить, что ее глаза сверкали грозным весельем.
     Сразу две стрелы просвистели у него над головой, и принц  понял,  что
двое лучников снова взялись за дело. Керену, похоже,  начала  возвращаться
его былая точность - после его очередного выстрела стрела, почти по  самое
оперение, вошла в горло одного из фирболгов, и тот, умирая,  повалился  на
землю. Маленькая стрела Полдо угодила другому монстру прямо в глаз, и  он,
воя от боли, исчез в кустах.
     Двое фирболгов встали перед Тристаном,  но  единорог  позаботился  об
одном из них. Грудь монстра после  страшного  удара  рога  превратилась  в
кровавое месиво. Триста и увернулся от удара другого и послал свой могучий
клинок вперед. С леденящим душу воплем фирболг рухнул  на  спину  и  умер.
Принц на мгновение удивленно замер. Он сразил фирболга  одним  ударом!  Но
тот другой монстр напал на него, и Тристан приготовился к защите.
     Мимо пролетела коричневая молния - это Кантус привел псов на битву. В
то же мгновение черная тень упала с неба на голову  одного  из  фирболгов,
выцарапав ему глаза.  С  пронзительным  криком  Сейбл  взлетел  в  воздух,
готовясь к новой атаке.
     - Эй, ребята!  -  высокий  голосок,  Тристан  сразу  узнал  его,  мог
принадлежать только Ньюту. Маленький дракон,  ни  секунды  не  сомневаясь,
сразу бросился в самую гущу кипящего сражения.
     - Ну, вы видели какую шутку я с ними  сыграл!  Как  они  катались  по
земле и без толку рубили воздух! У них  были  такие  глупые  рожи,  я  так
хохотал, что чуть не стал  видимым!  -  Ньют  захлопал  передними  лапами,
словно сам себе аплодировал - впрочем, может быть так оно и было.
     - Спасибо, малыш! - сказал Тристан. - Я сразу узнал  тебя  по  твоему
удивительному таланту.
     - Смотрите! - закричала Робин, показывая на остальных фирболгов.
     Они увидели, что действие чар Ньюта заканчивается. Однако, они еще не
до конца пришли в себя, тупо глядя  на  людей,  стоящих  среди  трупов  их
товарищей.
     - Бегите к лошадям! - закричал принц.
     Весь маленький отряд бросился к кустам. Впереди бежал Дарус,  который
хорошо помнил дорогу отсюда к поляне, на которой они оставили лошадей. При
их приближении лошади радостно заржали.
     Тристан замыкал отступление, посматривая на фирболгов. Они еще не  до
конца пришли в себя, и он очень рассчитывал,  что  пройдет  еще  несколько
минут, прежде чем чудовища организуют погоню.
     Компаньоны быстро вскочили в седла, довольные тем, что взяли с  собой
запасных лошадей. Они уже готовы были пуститься  в  обратный  путь,  когда
уродливое здание у них  за  спиной  содрогнулось.  Дым  огромными  черными
клубами валил из дверей, через которые им удалось выбраться наружу.  Земля
задрожала от тяжелого удара, и они увидели  языки  пламени  над  верхушкой
храма.
     - Смотрите! - закричал Керен. - Крыша падает!
     Дым, идущий  от  дверей,  втянуло  внутрь,  а  над  храмом  поднялась
огромная черная туча. Огонь, к которому резко увеличился  доступ  воздуха,
запылал с новой, страшной силой.  Раздался  громкий  засасывающий  звук  -
пламя жадно притягивало воздух.
     Поднялся сильный ветер, оранжевый столб  искр  и  дыма  поднялся  над
храмом фирболгов.
     Этот костер будет еще долго гореть.

     Казгорот почувствовал присутствие огромного врага, когда тот был  еще
глубоко под водой. Зверь ощущал, как поднимается мощное тело - знал  какую
страшную угрозу несет Левиафан его флоту. Казгороту даже  удалось  угадать
какой корабль станет первой жертвой. В теле Телгаара  Зверь  вел  огромный
флот от железной Бухты на юг, вдоль  побережья  Гвиннета.  Тяжелые  тараны
действительно доставляли большие неприятности, и три корабля  затонули  за
время их долгого путешествия,  когда  море  было  относительно  спокойным.
Теперь, однако, Казгорот знал,  что  лишь  сильные  заклятия,  которые  он
наложил на тараны каждого корабля, давали им шанс в битве с Левиафаном.
     Колоссальное существо выскочило из воды словно извержение  подводного
вулкана. Целый  корабль,  а  вместе  с  ним  и  пятьдесят  человек,  нашли
мгновенную смерть между страшными челюстями. Когда гигантская гора - самое
большое существо среди всех живущих - обрушилась обратно в роду, еще  один
корабль перевернулся от гигантской волны, поднятой чудовищным телом.
     - За весла! - проревел Телгаар с носа своего корабля.
     Его голос далеко разнесся над вспененным морем, так что приказ достиг
ушей каждого северянина. И услышав этот голос,  они  перестали  бояться  и
потеряли  способность  самостоятельно  мыслить.  Северяне  слышали   слова
команд, но более всего на них повлияла сверхъестественная сила,  исходящая
от Казгорота. И эта сила околдовала их, так  что  теперь  они  могли  лишь
исполнять приказы своего короля. Без сомнения, если бы не  колдовство,  от
одного только вида Левиафана они бы  сошли  с  ума  от  ужаса.  Но  теперь
корабли помчались вперед, когда мозолистые руки гребцов налегли на  весла.
Завороженные ужасающим видом своего вождя, моряки не обращали внимания  на
гибель своих товарищей, стремясь только к одному -  услышать  и  выполнить
следующую команду.
     - Право руля! - команда прогремела  над  морем  с  прежней  ясностью.
Словно тренированные танцоры, несколько  сотен  кораблей,  все  как  один,
изящно повернули направо. Кипящая  поверхность  воды  в  том  месте,  куда
нырнул Левиафан, постепенно становилась темно-серой, как и  все  остальное
море. Подняв паруса, подгоняемые дружными ударами весел,  корабли  неслись
вперед.
     Казгорот  почувствовал,  что  Левиафан  начал  подниматься  вверх,  и
спокойно наблюдал, как он уничтожил другой корабль, точно так  же,  как  и
первый. Мощный хвост разбил еще одно судно в щепки,  когда  существо  ушло
обратно под воду. Зверь продолжал  ждать,  довольный  результатами  своего
заклятия. Северяне гребли, как зачарованные, нигде не было никакой паники.
Казгорот знал, что скоро Левиафан изменит тактику, потому  что  ныряние  и
прыжки отнимают у  него  слишком  много  сил.  И  тогда,  когда  он  будет
атаковать с поверхности, отравленные тараны сделают свое дело.
     Матросы увидели,  как  Телгаар  наклонился  и  открыл  длинный  ящик,
который он заранее разместил на носу. Оттуда он извлек гигантский гарпун -
таких они еще никогда не видывали. Толще, чем запястье гиганта, он казался
почти таким же длинным, как весло. Острие было сделано  из  черной  ржавой
стали, и от него шел густой отвратительный запах яда.
     Левиафан атаковал снова и снова, глубоко заныривал, а потом, выскочив
на поверхность, крушил корабли ужасными челюстями.  Часто  его  гигантский
хвост  разбивал  и  переворачивал  другой  корабль.  На  глазах  Казгорота
погибло,  наверное,  десятка  два  кораблей,  прежде  чем  Левиафан  начал
уставать. Теперь, вместо того, чтобы уходить глубоко под воду,  он  плавал
между  кораблями  у  самой  поверхности.  Его  огромная  спина  все   чаще
появлялась над водой. Ударом хвоста Левиафан перевернул еще один корабль.
     - В атаку! - прогремел голос Телгаара, усиленный  колдовской  властью
Казгорота. - Протараним чудовище!
     Корабли стали разворачиваться, чтобы напасть на Левиафана,  произошло
множество  столкновений,  так  как  моряки,  чей   разум   был   околдован
Казгоротом, не смогли четко проделать этот маневр.  Тем  не  менее,  сотня
кораблей стала окружать  огромного  кита.  Несколько  из  них  погибли  от
могучих ударов его хвоста или  всесокрушающих  челюстей,  однако  один  из
таранов вонзился ему в челюсть. Взревев от боли Левиафан подался  назад  и
потопил еще  несколько  кораблей,  судорожно  пытаясь  спастись.  Казгорот
почувствовал некоторую тревогу, его флот уже понес более серьезные потери,
чем он мог  позволить.  Его  совершенно  не  расстроила  гибель  множества
воинов, только беспокоила потеря полезных  инструментов,  необходимых  для
выполнения главной задачи. Однако,  упорство  моряков  стало  сказываться.
Пока Левиафан отчаянно бился, пытаясь высвободиться, другой  острый  таран
вонзился ему в бок, оставив глубокую и кровоточащую рану, прежде чем таран
оторвало от носа корабля. Теперь огромное морское существо заметалось  еще
отчаянней, и еще не менее дюжины кораблей были уничтожены или  повреждены.
Еще несколько таранов вонзилось в гладкие  бока  Левиафана,  и  его  рывки
стали заметно слабеть.
     - Вперед! - вскричал Телгаар.
     На этот раз его  приказ  предназначался  только  морякам  его  судна.
Корабль быстро направился к цели, а на его носу грозно возвышалась  фигура
Телгаара, осененного развевающейся белой бородой. В высоко  поднятой  руке
он держал невероятно большой гарпун. Корабль близко подплыл к колоссальной
голове Левиафана, которая теперь безжизненно лежала на  поверхности  воды.
Могучие плечи Телгаара напряглись и гарпун, просвистев в воздухе,  глубоко
воткнулся в гладкую черную голову, прямо между глаз  громадного  существа.
Левиафан конвульсивно дернулся. Из раскрытой пасти  вырвался  поток  пены.
Огромное существо попыталось держать глаза  открытыми,  и  стало  медленно
погружаться в темные и холодные глубины.

     - Это была замечательная битва, не так ли? Я уже много, много лет так
не веселился! - маленький дракон  беспрестанно  болтал,  пока  они  бежали
прочь от сгоревшей крепости фирболгов. - Ну признайтесь,  я  ведь  здорово
придумал! Давайте вернемся и еще  разок  повеселимся.  Там  еще  наверняка
осталось несколько фирболгов, которых можно будет как следует помучить!  -
Ньют возбужденно засмеялся при мысли о новых номерах, которые он  смог  бы
отколоть.
     - Хм, может быть как-нибудь в другой раз,  -  сказал  Тристан,  мягко
пытаясь утихомирить своего расходившегося приятеля.
     - Откуда ты взялся, друг? - спросил  Керен,  когда  маленький  дракон
оставался видимым несколько секунд подряд.
     - Ну, меня,  конечно,  зовут  Ньют;  и  я  здесь  живу.  Твои  друзья
умудрились попасть в ужасную беду, но к их счастью, поблизости оказался я.
Если бы я хоть немного опоздал, ну,  кто  знает,  чем  бы  это  все  могло
кончиться? Но теперь, конечно, не стоит много говорить об этом.
     - Отлично, Ньют! - рассмеявшись сказал менестрель. - Ты спас нас!
     - Да, конечно, конечно. А что еще вы могли бы ждать? Скажи-ка, ты тот
самый менестрель, которого они затащили в свою крепость? Я думал,  ты  уже
умер, но, похоже, ты все-таки жив. О, это действительно очень плохо...
     - Почему же это очень плохо, что наш друг жив? - рассердилась Робин.
     - Ну, я вообще-то очень не люблю ошибаться, но ты здесь, перед  нами,
живой, словно целый рой  пчел,  и  теперь...  о,  только  постарайся  меня
правильно понять. Я думаю, что это просто замечательно, что ты живой... я,
правда, действительно рад.
     - Ладно, - кивнул Керен, - для меня большое облегчение  это  слышать,
Ньют.
     - И я тоже! - фыркнула Финеллин. - Я всегда  мечтала  быть  обязанной
жизнью голубому червяку.
     - Хмпр! - только и сказал Ньют и исчез.
     Спутники ехали не останавливаясь, стараясь как можно дальше  отъехать
от цитадели фирболгов. Застоявшиеся  лошади  быстро  мчались  по  заросшей
густым кустарником земле.
     Через несколько миль единорог подал сигнал, чтобы  они  остановились.
Робин спрыгнула с  лошади,  подошла  к  великолепному  животному,  которое
наблюдало за ними огромными глазами. Она погладила его шею, и Тристан  мог
бы поклясться, что Робин и единорог обменялись словами, хотя он ничего  не
услышал.
     Потом, гордо тряхнув головой, единорог повернулся и ускакал.  Гладкая
белая шкура еще некоторое время мелькала среди  сплетения  кустарников,  и
все они молча следили за ним, пока он не скрылся из вида.
     Робин ничего не сказала, поэтому они возобновили свое бегство; теперь
они ехали уже спокойнее, хотя  по-прежнему  продвигались  вперед  довольно
быстро. Тристан не был до конца уверен, но ему казалось, что они  движутся
на восток, удаляясь от того места, где  они  вошли  в  болото.  Позади,  с
каждой минутой поднимаясь все выше, толстая черная колонна  дыма  вставала
над землей.

     Грюннарх Рыжий тщательно  выбрал  первую  цель.  Высадка  была  столь
неожиданной, что им практически удалось застать врасплох большую  рыбацкую
деревню. Многим ффолкам удалось сбежать, но им прошлось бросить  все  свои
пожитки. Те, кто не успел убежать, пали под ударами  боевых  топоров,  или
были захвачены в рабство и познали  безжалостный  холод  цепей.  Северяне,
забрав все ценное, предали деревню огню. Рыбацкие лодки, стоящие на  якоре
в  маленькой  бухте  были  затоплены  или  сожжены,  большая  часть  скота
зарублена. Еще не успело пламя добраться  до  крыш  последних  домиков,  а
Смертоносные Всадники, тем временем, высадили на берег своих лошадей.
     - Идите, - приказал  им  Рыжий  Король,  -  торопитесь  и  не  знайте
жалости.
     Ларик улыбнулся, бледная, угреватая кожа  на  его  щеках  натянулась,
превращая  его  лицо  в  гротескную  маску.  В  глазах   капитана   тлела,
разгораясь, жажда крови и предвкушение убийств.
     - Не волнуйся, - сказал Ларик, усаживаясь в  седло  гладкого  черного
жеребца, - мне незнакома жалость.
     Ларик махнул рукой вперед, алый плащ  описал  кровавую  дугу  за  его
спиной. И вслед за ним сотня неистовых Смертоносных Всадников поскакала  в
соседнюю деревню.
     Среди обгоревших развалин основная часть армии Грюннарха пировала  по
поздней ночи. Многие рабы - молодые женщины и девушки  -  ужасно  страдали
этой ночью, став утехой ненасытных северян.  На  следующее  утро  северяне
погрузились обратно на корабли и поплыли вдоль берега,  чтобы  напасть  на
другое  поселение  рыбаков.  Снова  и  снова  атаковали   они   небольшие,
изолированные друг от друга, деревушки ффолков, убивая, сжигая и обращая в
рабство на своем пути.
     Смертоносные Всадники на многие мили  углублялись  внутрь  острова  и
двигались вдоль побережья на юг параллельно курсу кораблей, получая особое
удовольствие от разрушения и смертей, которые они сеяли среди ффолков.
     После нескольких таких рейдов,  известие  о  высадке  северян  быстро
разнеслось по окрестностям. Вести  об  опустошительных  набегах  опережали
стремительное наступление Смертоносных  Всадников.  Их  чудовищные  деяния
далеко  превосходили  жестокостью  обычные  рейды  северян.   Смертоносные
Всадники не могли отягощать  себя  рабами,  поэтому  мало  кому  удавалось
уцелеть после  их  набегов.  Ужас  стал  все  дальше  распространяться  по
побережью, и вскоре северяне стали  раз  за  разом  попадать  в  брошенные
деревни, откуда ушли все жители, захватив с собой  все  ценности  и  уведя
скот. Ффолки бежали вглубь страны. Обнаружив большую и  хорошо  защищенную
бухту посередине восточного побережья  Корвелла,  Грюннарх  поставил  свой
флот  на  стоянку.  Как  и  планировалось  здесь   Смертоносные   Всадники
соединились с армией. Небольшой отряд ветеранов был  оставлен  для  охраны
флота и рабов, а остальные стали готовиться к походу.
     Настало время, понимал Грюннарх, приступить к выполнению второй части
общего плана Телгаара.

     - А где Ньют?
     Вопрос Робин заставил ее спутников придержать лошадей и  осмотреться,
заметив, что они уже довольно давно не видели маленького дракона.  Они  не
могли  рисковать  и  громко  звать  его  -  это  могло  привлечь  внимание
фирболгов.
     - Он, наверное, отправился домой, - предположил принц, - где  бы  его
дом не находился.
     - Он очень симпатичный парень, - заявил Керен. - Мы все в долгу перед
ним.
     - Действительно, - согласились все. Тщедушный  змей  -  так  Финеллин
назвала волшебного дракона - спас им жизнь, вовремя отмочив одну из  своих
любимых "шуток".
     - Теперь еды нам хватит, -  заметил  Полдо,  грустно  посматривая  на
почти пустые сумки с провизией.
     - Без него нам будет лучке, - проворчала Финеллин.  -  На  волшебного
дракона нельзя положиться - в любой момент может исчезнуть.
     К наступлению сумерек они выбрались из топей, и нашли сухую, поросшую
мягкой  травой  поляну  для  ночевки.  Они  уже  успели  выйти  на   более
возвышенные места, и перед ними вилась тропа, по которой они двигались все
последнее время.
     - Вы  только  посмотрите  туда,  -  немного  смущенно  сказал  Дарус.
Огромный столб черного дыма по-прежнему поднимался высоко в небо.
     - Как ты думаешь, сколько фирболгов мы убили? - спросил Тристан.
     - Много, в этом я уверен, - но многим, несомненно,  удалось  уйти,  -
ответил Керен.
     - И все они ищут нас, - пробормотал Полдо, устало  слезая  со  своего
пони.
     Они решили не рисковать и костер разводить не стали. Летняя ночь была
теплой и особых неудобств у них не возникло. Еще  не  отошедшие  до  конца
после битвы и поспешного бегства, друзья тихо сидели на мягкой траве.
     Свет  от  половинки  луны,  льющийся  с  чистого   неба,   действовал
успокаивающе.
     Пунцовое  сияние  на  западе  придавало  странный,   нереальный   вид
окружающему лесу.
     - Ты не рассказал нам, как ты попал в гости к  фирболгам,  -  сказала
Робин после продолжительного молчания.
     - Ну, честно говоря, довольно глупо. Я решил  срезать  путь  -  через
Долину Мурлок - по пути к побережью, - Керен застенчиво  улыбнулся.  -  По
правде говоря, скорее это даже был кружной путь, но я не мог упустить шанс
еще раз увидеть Мурлок, когда я был так близко. -  Так  или  иначе,  но  я
попал в засаду, как  только  оказался  за  перевалом  -  меня  окружили  и
связали. Сейбл выклевал им не один глаз, но они чуть не поймали и его.
     - Тебе повезло, что он  спасся.  Сейбл  рассказал  мне  обо  всем,  -
объяснила Робин.
     - Да, он очень умная птица, - засмеялся менестрель, но тут же  быстро
посерьезнел. - Вы спасли мне жизнь, и я вам  всем  ужасно  благодарен.  Вы
знаете, из этого может получиться песня! - Керен откинулся  назад,  что-то
тихонько  напевая.  Гнома  фыркнула.  Поковыряв  грязным  пальцем  в  ухе,
Финеллин огляделась. Ее бакенбарды раздраженно топорщились.
     - Вы знаете, - вдруг сказала она, ее женский  голосок  совершенно  не
вязался с густой бородой. - А  вы  ничего,  ребята,  в  особенности,  если
учесть, конечно, что вы всего лишь  люди  и  карлик  Я  горжусь  тем,  что
сражалась с вами бок о бок.
     Все поняли, что эти простые слова очень многое значили для  Финеллин.
Гномы испокон века относились с высокомерием и  осторожностью  к  народам,
чья жизнь была короче их, и очень редко снисходили до того, чтобы  принять
участие в разрешении споров и ссор между людьми.
     - Ты оказала нам честь своей похвалой, -  ответил  Тристан,  -  и  мы
рады, что нас свел случай, и мы провели вместе это время.
     - Где живет твой народ? - спросила  Робин.  -  Где-нибудь  поблизости
отсюда?
     - Мы живем там, где нам хочется, но  не  выходим  за  границы  долины
Мурлок. Случилось так, что в этом году мы обосновались в нескольких  очень
удобных пещерах, в горах, в нескольких днях пути отсюда. И именно  там  мы
впервые увидели признаки появления фирболгов. Раньше те края были неплохим
для жизни местечком. Мы знали о существовании этой крепости фирболгов,  но
раньше она не доставляла нам никаких хлопот. Тем не менее, фирболги  вдруг
стали таскать уголь сюда с гор. Меня отправили узнать, что тут происходит.
Теперь, - сказала она с кривой ухмылкой, -  я  смогу  сказать  своим,  что
проблема сгорела синим пламенем.
     - Мне кажется, что это еще  не  все,  -  заметил  Керен.  -  Гвиннету
угрожает смертельная опасность и помощь твоего народа очень пригодилась бы
в противостоянии этой опасности.
     - Нет, нет! - запротестовала Финеллин с  удивившей  всех  страстью  в
голосе. - Мы не собираемся вмешиваться в ваши, людские, проблемы. Моя мать
обычно говорила мне - видишь приближающегося  человека,  знай,  тебя  ждут
серьезные неприятности! Спасибо вам за то, что вытащили меня из тюрьмы. Но
не надейтесь - мы не станем вытаскивать вас из очередной неприятности.
     - Но дело вовсе не в том, что  опасность  грозит  людям,  -  заспорил
Тристан, - ей подвергаются все миролюбивые ффолки Гвиннета, включая и тех,
кто живет в долине Мурлок. Разве ты не сможешь убедить в этом свой народ?
     В  течение  нескольких  часов  они  пытались  убедить  упрямую  гному
изменить свое решение, но она была непреклонна.  Наконец,  тему  разговора
переменили, чтоб не рассориться  окончательно  и  бесповоротно,  поскольку
спор распалил обе стороны.
     - Я и пробовать не буду! - резко  ответила  гнома.  -  Не  сердитесь,
лучше сами ищите выход из создавшегося положения.
     А утром спутники обнаружили, что Финеллин ушла.

     На этот раз Эриан много дней оставался запертым в теле волка.  Только
постепенно стали возвращаться к нему человеческие  формы,  причиняя  почти
непереносимую боль. Наконец, он пришел в  себя  в  каком-то  диком  месте,
очень далеко от побережья. Как и раньше он был совершенно обнажен и покрыт
засохшей кровью. Ужас леденящими пальцами сжал его душу. Теперь  он  знал,
что никогда не сможет вернуться в мир людей. Заходясь в рыданиях от  горя,
страха и боли, он, спотыкаясь, побрел куда глаза глядят.  Неделями  он  ел
только то, что мог добыть голыми руками. Орехи, ягоды, корни и даже мыши -
все отправлял в рот - его не интересовал ни вид,  ни  вкус.  Эриан  просто
поглощал столько пищи, сколько было необходимо, чтобы  остаться  в  живых.
Однажды он на одинокой ферме украл цыпленка - и это было  лучшее  блюдо  с
тех пор, как он вновь обрел человеческий облик.
     Эриан двигался безо всякой цели,  или  так  ему  казалось.  Его  гнал
всепожирающий ужас, и он, шатаясь и спотыкаясь, двигался сначала на север,
а потом повернул на восток. Эриан не обращал ни малейшего внимания на  то,
где он находится, но какой-то  глубинный  инстинкт  толкал  его  в  нужном
направлении, помимо его сознания.
     Ночь за ночью луна уменьшалась, пока  совсем  не  пропала  на  черном
небе. А потом она снова стала увеличиваться  из  тонкого  серпа  до  яркой
половинки. И она продолжала расти, а потом появились лунные слезы, которые
с каждой ночью становились все  ярче,  словно  сверкающее  ожерелье  света
вокруг самой луны.
     С приближением полной луны, Эриана охватывал  смертельный  страх.  На
этот раз, он знал, будет летнее солнцестояние, и самая яркая луна в  году.
Какое влияние это на него окажет, Эриан мог  только  догадываться,  но  от
этих догадок у него начались чудовищные кошмары. Он несколько раз  решался
покончить с собой, прежде чем  его  кошмары  станут  реальностью,  но  ему
всегда не хватало силы воли.  Эриана  гнал  страх,  и  безумие  постепенно
охватывало его разум. Он все время продолжал двигаться, словно  его  звала
за собой судьба, вдруг изменившая ему после укуса Казгорота. А луна раз за
разом становилась все больше.

     - Для человека, который всю жизнь тренировал  псов,  ты  очень  много
знаешь,  -  замечание  Керена  было  сделано  небрежным  тоном,  но  Дарус
моментально сел прямо, внимательно глядя на менестреля.
     - Да, я кое-чему  научился  в  разных  местах,  -  сказал  он,  пожав
плечами.
     Небольшой костер создавал островок  тепла  в  прохладном  лесу.  Двое
мужчин сидели по разные стороны огня. Тристан и Робин пошли прогуляться, а
Полдо дремал, накрывшись меховыми одеялами.
     - Такое впечатление, что ты обучался у истинных мастеров своего  дела
- ну, скажем у тех, что учат в Академии Хитростей - в школе  шпионов  Паши
Калимшана?
     Дарус помолчал. Потом он ухмыльнулся.
     - А ты действительно немало  путешествовал.  Да,  я  посещал  "школу"
султана - из меня готовили шпиона, убийцу или вора, выбирай,  что  хочешь.
Кроме того, - добавил калишит, оправдываясь, - я на самом деле  много  лет
тренировал самых разных собак!
     - Тогда почему же ты здесь? - менестрель очень внимательно  посмотрел
в глаза Даруса, когда он задал этот вопрос.
     На мгновение калишит отвел глаза.
     - Я убежал от  Паши,  школы  и  всего  остального.  У  меня  возникли
разногласия с Пашой из-за прав...  на  некую  собственность,  которой  мне
удалось овладеть, и той же ночью я стал матросом. Корабль этот направлялся
в Корвелл, а мне быстро надоело быть моряком. Так я оказался здесь.
     Менестрель удовлетворенно откинулся назад.
     - Ты здорово дерешься. Наверное, ты был отличным студентом!
     Дарус засмеялся, а затем снова посерьезнел.
     -  Ты  знаешь,  я  множество  раз  сражался   против   самых   разных
противников, но никогда я не бился за что-нибудь.
     - Что ж, - ответил менестрель, - теперь ты сражаешься за Корвелл.
     Тристан и Робин медленно прогуливались в прохладной ночи.  Никому  из
них не хотелось спать - по крайней мере  сейчас.  Когда  луна  озаряла  ее
удивительное  лицо,  принцу  хотелось  заключить  девушку  в  объятия,  но
мужества ему опять не хватило.
     - Там, в цитадели ты все делал, как надо, - спокойно сказала Робин. -
Твой отец гордился бы тобой.
     Тристан застыл на месте, удивленный ее комплиментом. Он только и смог
сказать: "Спасибо", и повернулся к Робин.
     Они  стояли  на  скалистом  берегу  озера,  глядя  на  мир,  который,
казалось,  никогда  не  знал  ни  насилия,  ни  смерти.  Половинка   луны,
окруженная своими блистающими слезами, стояла уже почти в  зените.  Тысячи
звезд - больше, чем он когда-либо видел раньше - сверкали на темном  небе.
Хотя их лагерь с маленьким костром находился всего в нескольких  шагах  от
них, скалы полностью скрывали их. Казалось, они одни на многие мили.
     Тристан неохотно подумал о  своем  отце.  Король  теперь  должен  был
окончательно разочароваться в своем сыне, который исчез среди ночи, бросив
командование гарнизоном, которое его отец поручил ему.
     - Мы сделали все, как надо, - задумчиво сказал принц. -  Но  если  бы
мой отец был здесь, я уверен, что он нашел бы  немало  ошибок,  -  Тристан
даже не пытался скрыть свою горечь.
     - Не будь к нему так жесток! - резко сказала Робин, удивив его  своей
горячностью. - Почему вы оба должны все время бороться друг с другом?  Это
не только твоя вина: ни один из вас не желает, хотя  бы  временно,  понять
другого.
     - Я не знаю, почему так получается. Он  всегда  хотел,  чтобы  я  все
делал, как можно лучше и никогда не был  мной  доволен  -  а  я,  возможно
именно из-за этого, специально поступал ему назло. Я  не  желаю  быть  его
слугой!
     - Не думаю, что ему этого хочется, - сказала  она,  и  нежная  улыбка
смягчила ее лицо. - Я думаю, он просто хочет, чтобы его сын стал достойным
принцем ффолков. И если бы он был сегодня с нами,  он  бы  порадовался  за
тебя!
     Похвала Робин заглушила все остальные чувства. И  Тристан  был  готов
голыми руками сразиться с фирболгом, если наградой ему будет ее улыбка.
     - Без тебя мы никак бы не обошлись, - сказал он.  -  Как  ты  здорово
понимала единорога.
     Она улыбнулась.
     - Когда  со  мной  нечто  подобное  происходит,  меня  удивляет,  что
остальные ничего не слышат - его обращение  было  таким  ясным!  Например,
почему  вы  все  не  почувствовали,  что  земля  под  крепостью  фирболгов
осквернена, а я поняла сразу.
     - Робин, - неловко начал принц.
     Он повернулся к девушке и потянулся к ней. Их глаза встретились,  она
прижалась к нему, и Тристан почувствовал тепло ее губ на своих губах. И им
вдруг показалось, что их жизнь до сих пор была лишь  подготовкой  к  этому
моменту. Тристан еще крепче прижал Робин к себе, и кровь тяжело  застучала
у него в висках. Она полностью растворилась в нем и на  короткий  миг  они
стали единым целым... Затем Робин мягко отстранила Тристана.
     - Когда мы вернемся домой, - быстро заговорил принц, - я  хочу...  ты
понимаешь, ты?..
     - Нет.
     Это простое короткое слово заставило его замолчать. Потом в нем вновь
проснулась ревность.
     - Что? Это из-за Даруса?
     - Не будь ребенком, - укоризненно сказала она. - Дело не в  нем.  Он,
конечно, многое для меня значит, но он просто мой хороший друг. Точно  так
же, как и ты.
     Слова "хороший друг", были, как ушат холодной воды для  Тристана.  Он
отвернулся, не зная, то  ли  ему  кричать  от  ярости,  то  ли  рыдать  от
отчаяния. Однако, через секунду он снова повернулся к ней.
     - Я хочу, чтобы ты знала, что я люблю тебя.
     Она улыбнулась и быстро поцеловала его,  а  в  ее  глазах  заблестели
слезы. Потом Робин повернулась и медленно пошла обратно к костру,  оставив
принца одного в лесу, где вдруг стало очень холодно.

     Боль  раздирала  гигантское  тело.  Серая   пелена   застилала   взор
Левиафана, но  это  были  не  волны  потемневшего  моря.  Могучие  мускулы
напряглись и вновь расслабились. Он медленно  тонул,  ощущая  лишь  жгучую
боль. А потом она исчезла, осталось лишь теплое приятное  свечение.  Серая
пелена спала, теперь вокруг сиял яркий свет, и руки богини поманили его  к
себе. Так умер Левиафан.
     Более сотни кораблей было рассеяно по серой стальной поверхности Моря
Муншаез. Обломки дерева, невероятным образом спасшиеся моряки и  трупы  их
менее удачливых товарищей - все смешалось  в  холодных  водах.  Многие  из
оставшихся на плаву кораблей низко сидели в воде,  почти  затонув,  другие
имели тяжелый крен из-за повреждения килей. Битва была выиграна, но  какой
ценой! Низкий грохочущий звук донесен из глубины, и вода  в  центре  между
кораллами вспенилась и забурлила. Языки огня вырвались из морских  глубин.
Две дюжины судов исчезли мгновенно, а двадцатифутовые волны  потопили  или
перевернули  еще  столько  же.  Долго  еще  бурлило  море.  Когда   грохот
постепенно стих, оставшиеся суда  медленно  перегруппировались,  у  многих
были сломаны мачты, потеряны весла  и  порваны  паруса.  Наконец,  корабли
нехотя поплыли к ближайшему берегу. Богиня боялась, что боль сведет  ее  с
ума. От растущего отчаяния она  только  усиливалась.  Даже  сквозь  пелену
горя, она чувствовала, как выросла  власть  Зверя.  От  незаживающей  язвы
Темного  Источника  воспалилась  вся  ее  кожа,  и  отравленные   щупальца
безжалостно сжимали тело богини. Гибель Левиафана высвободила страшный  яд
из темного водоема, и Равновесие вновь оказалось  под  серьезной  угрозой.
Отупляющее онемение - желание заснуть  -  охватило  все  существо  богини.
Вдруг она почувствовала, что ужасно устала.

     Ревущее  пламя  все  выше  поднималось  над  деревней.  Крики  ужаса,
безнадежные мольбы  о  пощаде  наполняли  воздух  леденящим  предчувствием
смерти.  Кольцом  окружив  небольшое  поселение,  окровавленными   копьями
отбрасывая обратно в  огонь  любого,  кто  пытался  спастись  из  пламени.
Смертоносные  Всадники  наблюдали  за   бойней.   Застывшие   в   странной
неподвижности, они, словно зачарованные, смотрели  на  огонь.  Дьявольское
сияние исходило от их пунцовых плащей, от черных лоснящихся коней и пустых
остановившихся  глаз.  И  когда  пламя  с  новой  силой  рванулось  вверх.
Смертоносные Всадники, все как  один,  начали  произносить  свое  странное
хриплое заклятие. Слова казались  бессмысленными,  однако  несли  зловещие
предзнаменования на языке столь древнем, что его не  мог  знать  никто  из
ныне живущих. И все же они говорили на этом языке.
     И понимали друг друга.

                                  ГЭВИН

     Черное щупальце потянулось к Робин и крепко обвило ее ногу,  проникая
под кожу ядовитыми присосками. Вскрикнув, девушка  попыталась  отползти  в
сторону, но щупальце потащило ее по каменистой земле.
     Другое извивающееся щупальце обхватило девушку за талию, и сжало так,
что ей стало трудно дышать. Земля задрожала и стала  трескаться,  и  перед
Робин разверзлась глубокая впадина, на дне которой глухо бурлила  какая-то
оранжевая кошмарная гадость.
     Робин повернулась и стала цепляться за землю, вырывая с корнем мелкие
растения, но щупальца неумолимо  тащили  ее  к  пропасти.  Неожиданно,  из
черного дыма, который, казалось, обволакивал все  вокруг,  появилась  пара
белых хрупких рук. Даже в  этом  отвратительном  месте  рукава  невидимого
платья были белоснежными, а мягкие ладони обещали покой и безопасность.
     Но щупальца потянули снова, и рукава, а потом  и  ладони,  исчезли  в
черном дыму.
     Робин проснулась в липком поту. Она села  и  прижала  руку  к  губам,
словно хотела заглушить свои стоны, и осмотрелась.
     В лагере царило спокойствие.  Тристан  и  Дарус  безмятежно  спали  у
костра, а чуть в стороне под ворохом меховых  одеял  храпел  Полдо.  Огонь
почти  угас,  лишь  изредка,  после  порывов  ветра  угольки  краснели   и
вспыхивали искрами. Кантус, лежащий рядом с принцем, во сне сучил лапами и
тихонько поскуливал. Дернувшись, он чуть не скатился на угли.
     Потом Робин увидела Керена, одиноко стоявшего в тени большого валуна.
Менестрель смотрел на девушку, свет луны отбрасывал на его  лицо  странные
тени. Его черты по-прежнему были искажены беспокойством и болью.
     - Что это? - спросила Робин, вставая. - Мне страшно.
     - Не знаю. У меня никогда не бывало  таких  кошмаров!  Наверное,  это
какое-то зловещее предзнаменование.
     - Я тоже видела кошмар, - она содрогнулась. - Ничего более  страшного
мне не приходилось видеть!
     Менестрель успокаивающе положил руку на плечо Робин,  и  они  присели
рядом с тлеющими угольками. Она подбросила в  костер  дров,  и  он  быстро
разгорелся.
     Вдруг Кантус вскочил на ноги и встревоженно зарычал  в  темноту.  Пес
медленно обошел лагерь и уселся у ног Робин и Керена, настороженно глядя в
лес у них за спиной.
     - Он тоже что-то чувствует, - сказала Робин.
     - Я могу только догадываться, но думаю, богине был  нанесен  жестокий
удар. Может быть даже... она потеряла кого-то из своих детей.
     - Камеринн! Единорог! -  на  мгновение  Робин  почувствовала  ужасное
отчаяние, когда представила себе, что великолепное существо убито.
     - Возможно. Или это мог быть Левиафан - кто знает.
     - Смотри! - вскричала девушка, бросив случайный взгляд на небо.
     Над ними сотни пучков  света  коротко  сверкнули  между  звездами,  и
бесследно исчезли. Затем последовали новые вспышки: тысячи и тысячи тонких
мерцающих нитей, словно сама луна заплакала.
     Рука Керена согревала Робин, и присутствие друга вселяло в нее  новую
надежду. Так до самого утра и просидели они рядом.

     Люди из небольшого городка рассредоточились  на  поле  перед  воинами
Рыжего Короля, и Грюннарх улыбнулся, предвкушая сражение.
     -  Смерть  врагам!  -  закричал  король,  и  передняя  линия  северян
бросилась в атаку. Мощный боевой клич вырвался из  сотен  глоток,  и  ряды
ффолков дрогнули.
     Тем не менее, эти фермеры и ремесленники  не  обратились  в  бегство.
Враг в четыре раза превосходил их числом, но  ффолки  отчаянно  сражались,
чтобы дать возможность спастись своим женщинах и детям.
     Грюннарх, нанеся  смертельную  рану  фермеру,  небрежно  наступил  на
упавшего врага, ища следующую жертву.  Повсюду  его  воины  собирали  свою
кровавую  жатву.  Оставив   часть   солдат   подавлять   последние   очаги
сопротивления, Грюннарх с основными силами вошел в городок.
     Большая часть жителей уже покинула город, но некоторые  в  ужасе  еще
выбегали из своих домов, когда северяне вошли в город. Для них спасения не
было.
     Жажда крови обуяла Рыжего Короля. Пожилая женщина встала  у  него  на
пути, пытаясь спасти дочерей, но Грюннарх, усмехнувшись, одним ударом снес
ей голову. Другие его люди схватили дочерей -  совсем  юных  девушек  -  и
потащили к дому.
     На мгновение Грюннарх остановился  и  огляделся.  Его  взор  застилал
красный туман, а в висках тяжело пульсировала  кровь,  отдаваясь  в  мозгу
режущей болью. Он смотрел, оцепенев, как двое ребятишек в  ужасе  пытались
спастись, но его люди нагнали их и, насадив одного  за  другим  на  копья,
небрежно  отбросили  бездыханные  тела  в  канаву.  Рыжий   Король   вдруг
содрогнулся, и у стены дома, откуда доносились истошные вопли девушек, его
вырвало. Он повернулся назад, чтобы посмотреть, чем закончилось  сражение,
но перед глазами стоял кровавый туман. Всюду валялись  тела,  в  основном,
это  были  ффолки.  Война  вдруг  разом  потеряла  для   него   всю   свою
привлекательность.

     В течение двух следующих дней они  продолжали  двигаться  на  восток,
пока,  наконец,  не  оказались  среди  пастушеских  поселений   восточного
Корвелла. Тристан редко бывал в  этой  части  королевства,  соединенной  о
остальными областями узкой полоской земля между  Долиной  Мурлок  и  лесом
Ллират - коридор, путешествовать по которому можно  было  лишь  с  большим
трудом.
     Честно говоря, принц не был до конца уверен, что они,  действительно,
снова находятся на земле королевства Корвелл, пока, наконец, не  выбрались
на настоящую дорогу.
     - Скоро мы, наверняка, окажемся в деревне, где живут рыбаки, - сказал
Тристан Керену. - И оттуда ты без труда сможешь добраться  до  Каллидирра.
Мы проводим тебя до деревни.
     Менестрель выглядел огорченным.
     - Какая досада, что я получил приказ  вернуться  к  Высокому  Королю.
Ведь теперь уже совершенно ясно, что этим летом все приключения, а  значит
и все легенды, случатся именно здесь, в Гвиннете.
     Менестрель  лениво  пощипывал  струны  своей  лютни.  Он   попробовал
несколько вариаций одной мелодии, пока не нашел то, что  ему  понравилось.
Он повторил последний вариант несколько раз и постепенно на  лице  у  него
появилось удовлетворенное выражение.
     Когда на востоке стало темнеть, они спустились  в  небольшую  лощину,
где весело потрескивал костер, а рядом терпеливо стояла цепочка осликов. У
огня кто-то возился; его силуэт, в свете пламени, показался Тристану таким
огромным, что принц забеспокоился, не фирболг ли это. Тут прогремел голос,
без сомнения, принадлежащий человеку:
     - О, путешественники! Рад встрече! Не хотите ли поужинать со мной? За
разговором огонь кажется теплее, а еда вкуснее!
     Силуэт  превратился  в  огромного,  похожего  на  медведя   человека,
который, выйдя на поляну, помахал путникам руками и добродушно  улыбнулся.
Он,  несомненно,  был  самым  крупным  человеком  из  всех,  кого   принцу
доводилось видеть. Развевающаяся  черная  борода  в  сочетании  с  густыми
вьющимися волосами того же цвета  скрывали  черты  его  лица.  Улыбка,  от
которой засветились глаза, открывала ряд выщербленных и  сломанных  зубов.
Одежда была теплой и удобной, хотя сильно поношенной и  покрытой  дорожной
грязью.
     - Меня зовут Гэвин, я кузнец из Миррдейла, - представился  незнакомец
громким голосом, который далеко раскатился в ночи.
     - Спасибо  за  приглашение,  -  ответил  Тристан,  спешиваясь.  Принц
представил себя и своих спутников. Если кузнец и узнал имя своего  короля,
виду он не подал. Друзья расседлали лошадей и освободили  их  от  поклажи.
Тристан заметил, что собаки нетерпеливо окружали костер, и тут  только  он
увидел большой котел, от которого исходил удивительно вкусный запах.  Даже
принимая во внимание размеры кузнеца,  в  котле  явно  помещалось  гораздо
больше, чем он один мог съесть.
     - Ну, не хотите ли перекусить со мной? - пригласил кузнец, когда  они
разобрались с лошадьми. - Здесь хватит на всех.
     - А зачем вы приготовили так много? - спросила Робин,  поглядывая  на
дымящееся мясо. - Вы что, знали, что мы придем?
     Тристан почувствовал, что ее вопрос был лишь наполовину шутливым.
     - Ну, не обязательно вы, - ответил кузнец, добродушно ухмыляясь. - Но
это моя последняя ночь перед возвращением домой, а  у  меня  еще  осталась
целая баранья нога. Я уже давно обнаружил, что  щедрость  часто  порождает
ответную щедрость! - он  закинул  назад  лохматую  голову  и  оглушительно
захохотал, словно отмочил грандиозную шутку. - И вот сегодня, -  продолжал
он, делая широкий жест, - у меня есть хорошая компания и угощение на всех.
     - Действительно, - заметил менестрель, - хотя и  нам,  надо  сказать,
сегодня повезло.
     - Пусть наша удача будет общей! Много ночей коротал я у костра  один,
безо всякой компании. Не могу пожаловаться - было совсем неплохо,  но  вот
поговорить не с кем! - и опять кузнец  захохотал,  а  остальные  не  могли
скрыть улыбки.
     Баранья похлебка показалась им удивительно вкусной после сухого хлеба
и сыра, которыми они  питались  уже  целую  неделю.  Гэвин  достал  фляжку
крепкого ржаного вина, которое превратило их трапезу в настоящий пир.  Вся
компания поглощала пищу словно  стая  голодных  волков,  а  кузнец  -  как
голодный медведь, но, когда все они насытились до  отвала,  котел  опустел
лишь наполовину. Щедрый кузнец позаботился и о собаках.
     Он сложил большой костер, совершенно забыв об осторожности. Но никому
не хотелось вспоминать о фирболгах.
     Тристан прислонился спиной к дереву, наслаждаясь теплом костра.
     - Такое ощущение, что мы снова дома, - сказал он, лениво потягиваясь.
     - Снова? - спросил кузнец. - А где же вы были?
     - Мы прошли Долину Мурлок из Кер Корвелла, - ответил менестрель.
     - Я там был, был! - похвастался кузнец. - На службе у  самого  нашего
короля. Сражался против северян у Морея. Это наверное твой отец?  -  Гэвин
посмотрел на принца.
     - Да, я принц Корвелла.
     - И как поживает наш Король?
     - Он был... в порядке, когда мы ушли. Он отдал приказ о созыве войска
со всего Корвелла, - мы получили сведения, что северяне  собирают  большие
силы.
     - Действительно? - Гэвин выпрямился. Впервые за  все  время,  на  его
лице появилось беспокойство. - Возможно, мае  не  надо  было  так  надолго
оставлять свой дом, - гигант с тревогой посмотрел на восток.
     - Миррдейл... Это на побережье? - Принц не мог вспомнить этот город.
     - Нет, это на двадцать миль в глубь острова. Город должен  оставаться
в  относительной  безопасности,  даже  если  война  придет  на   восточные
поселения побережья. Я сомневаюсь, что северяне будут  далеко  уходить  от
моря. И в любом случае, мы будем там завтра утром... Нет-нет, мне не о чем
беспокоиться.
     Однако,  большой  кузнец  продолжал  кидать  беспокойные  взгляды  на
восток, и они знали,  что  больше  всего  на  свете  он  хотел  бы  сейчас
оказаться дома.
     - Я ужасно скучаю  по  моим  маленьким  девчушкам,  -  сказал  Гэвин,
тоскливо глядя на пламя. - Они самые хорошенькие  крошки  по  эту  сторону
Мурлока, уж можете мне поверить. Как две капли воды похожи на  свою  мать,
мою милую Шаррин.
     - Буду рада с ними познакомиться, - сказала Робин, грустно  улыбаясь,
видя любовь кузнеца к своей семье. "Интересно, любил ли  меня  так  сильно
мой отец", - подумала Робин.
     Вторая фляжка вина сделала свое дело,  и  скоро  все  заснули  вокруг
огня. Первый раз за много дней  они  не  выставили  охрану,  но  никто  не
потревожил их сон. Встали рано, зараженные энтузиазмом кузнеца. Он  связал
своих осликов в цепочку и друзья помогли нагрузить на них тяжелые корзины,
которые были сложены под деревьями.
     - Железо и уголь, - объяснил он, - основа моего ремесла. Дважды в год
я отправляюсь в городок под названием Торндин, чтобы пополнить запасы.
     - Это где-то в горах? - спросил Тристан.
     - Верно, - они добывают лучшее железо на  Муншаез,  если  конечно  не
брать в расчет гномов. Но ведь люди не покупают железо у гномов? -  Кузнец
усмехнулся при мысли о том, как затворники-гномы продают что-нибудь людям.
- Дело не в том, что я не могу послать кого-нибудь вместо себя, - объяснил
кузнец  так  громко,  словно  он  выступал   перед   несколькими   сотнями
слушателей. - Просто... - его голос спустился до заговорщицкого шепота,  -
я так люблю горы, что эта поездка - самая настоящая награда для меня.
     - Да, эти горы очень красивы, - согласился принц, рожался о том,  что
он не очень-то смотрел по сторонам во время их поспешного бегства.
     - А  кроме  того,  -  продолжал  кузнец,  нетерпеливо  поглядывая  на
невысокий холм - последнее препятствие в их коротком утрешнем путешествии,
- ничто не может сравниться с возвращением домой. И если  мы  поторопимся,
то можем успеть к завтраку!
     Приятный теплый бриз дул из долины,  и  солнце  ласково  улыбалось  с
безоблачного неба. С легким сердцем пятеро друзей пустили  коней  вниз  по
дороге. Кузнец пешком вел вереницу ослов, однако, без труда держался рядом
со своими конными спутниками. Пока они ехали, Керен снова взялся за лютню,
доводя новую мелодию до совершенства.
     - Что это будет? - спросила Робин.
     - Новая баллада. Может быть, я спою ее для вас, когда закончу.
     - Очень хотелось бы  послушать,  -  ответила  она,  тихонько  напевая
мелодию, а Корея снова заиграл на лютне.
     Собаки носились по полям и лугам, по обе стороны от дороги,  с  такой
энергией, которой Тристан не помнил со времени бегства от фирболгов.
     Дорога поднималась по пологому склону холма, и вскоре  они  оказались
на широком, поросшем травой поле, которое и служило вершиной  холма.  Пред
ними открывался пологий спуск сразу в несколько широких долин. Узкие ручьи
поблескивали среди садов и пастбищ. Горизонт терялся в туманной  дымке,  -
там, в тридцати милях к востоку, было море.
     Но все эти подробности  отступили,  когда  они  увидели  клубы  дыма,
поднимающиеся в нескольких местах -  толстые  черные  колонны,  каждая  из
которых отмечала горящее поселение ффолков.
     Сдавленный, нечеловеческий звук вырвался из  огромной  груди  Гэвина.
Тристан безо всяких вопросов знал, что ближайшая из колонн поднимается над
Миррдейлом.

     - Тысяча чертей! Вы все идиоты! - Грюннарх Рыжий приказал своим людям
собраться у разрушенного городка. Еда, питье и охота за женщинами  привели
большинство солдат в совершенно  скотское  состояние,  казалось,  сознание
вот-вот их покинет. Рыжему Королю пришлось даже пустить в ход свои тяжелые
сапоги, чтобы хоть как-то заставить воинов слушать.
     Но не одно только поспешное бегство пешего воинства привело Грюннарха
в такую ярость. Где эти проклятые Смертоносные Всадники? Целую  неделю  он
не получал никаких известий от  Ларика,  их  капитана.  Доходили  слухи  о
сожженных дотла деревнях, о неслыханной жестокости Всадников.  Грюннарх  с
неудовольствием вспомнил свою последнюю встречу  с  Лариком.  Похоже,  тот
решил все делать по-своему. Он почти  не  слушал  того,  что  говорил  ему
Грюннарх, однако что-то в яростном взгляде Ларика заставило Рыжего  Короля
воздержаться от резкого замечания, уже готового сорваться с его губ.
     Теперь наплевательское отношение Ларика к приказам ставило под угрозу
весь план.
     Смертоносные Всадники должны были соединиться с основной частью армии
здесь, в Макшигане, еще три дня назад.  Макшиган  был  крупным  и  богатым
поселением, и армия смогла собрать целый караван припасов для марша на Кер
Корвелл. Как и предсказывал Телгаар, беженцы сплошным потоком двинулись на
запад. Если армия будет готова выступить не позднее завтрашнего дня,  она,
пройдя через долину Мурлок, отрежет им путь к отступлению и перебьет всех.
Глухой грохот, наконец, привлек внимание  Грюннарха,  и  он  посмотрел  на
дорогу. Его гнев смешался с облегчением -  Смертоносные  Всадники  галопом
скакали по дороге. Черные лошади лоснились от пота, их ноги  и  бока  были
облеплены запекшейся грязью. Меховые плащи Всадников покрывала пыль.
     Ларик подъехал к Грюннарху и спрыгнул с седла. Король уже  готов  был
отчитать своего вассала, но проклятия замерли на губах, когда его глаза  с
ужасом уставились в лицо подошедшего человека.
     Кожа  Смертоносного  Всадника  приобрела   серый,   мертвенно-бледный
оттенок, а его ярко-красные губы чудовищно выделялись на неподвижном лице.
Глаза сильно запали, но в глубоких темных пещерах  глазниц  горел  прежний
дьявольский огонь. У Грюннарха мелькнула мысль о черепе,  которому  кто-то
пририсовал невозможно красные губы.
     Ларик прошел мимо короля, не  сказав  ни  слова,  и  Грюннарх  Рыжий,
никогда не  страдавший  излишней  сдержанностью,  не  смог  приказать  ему
остановиться. В ярости Рыжий Король вернулся к прежнему занятию -  попытке
привести в порядок свою армию, раздавая удары направо и налево,  всем  кто
не успевал вовремя убраться с его пути.
     Когда король шел  через  лагерь,  он  увидел,  что  все  его  солдаты
одинаково реагируют на  появление  Смертоносных  Всадников.  Они  медленно
разбирались по отрядам, бросая нервные взгляды на Всадников, лица  которых
казались лицами оживших  мертвецов.  Всадники  не  обращали  на  остальных
северян ни малейшего внимания и расположились отдельно, чуть в стороне ото
всех. Грюннарх, сожалея,  что  он  не  может  проигнорировать  самый  факт
существования Смертоносных  Всадников,  послал  гонца,  чтобы  тот  позвал
Ларика на собрание офицеров. Капитан Ларик молча  присоединился  к  кольцу
командиров, окруживших Грюннарха.  Вдруг  началась  странная  толкотня,  а
когда все успокоилось, то оказалось, что  на  расстоянии  пяти  метров  от
Ларика нет никого.
     -  Мы  выступаем  на  рассвете!  -  провозгласил  Грюннарх.  -   Рааг
Хаммерстаад возьмет половину армии и караван  с  продовольствием  и  будет
двигаться по дороге на Корвелл. Он проследит  за  тем,  чтобы  беженцы  не
смогли, ускользнув от нас, вернуться сюда.
     - Мы перекроем всю дорогу! - заявил Хаммерстаад. - Мимо нас  и  мышка
не проскользнет!
     - Хорошо. Остальные двинутся прямо на запад,  через  проход  на  этом
горном перевале,  -  Грюннарх  показал  на  линию  скал,  громоздящихся  в
двадцати милях на запад. С того места, где стояла армия Грюннарха, перевал
казался очень крутым  и  совершенно  непроходимым,  и  по  рядам  офицеров
прокатилась волна удивленного шепота.
     - Там нас встретит проводник, - поспешил успокоить своих людей  Рыжий
Король,  надеясь,  что  Телгаар  не   обманул   его,   когда   говорил   о
предателе-друиде. - Он покажет нам дорогу. Смертоносные Всадники возглавят
колонну, - продолжил он, взглянув на Ларика, который с отсутствующим видом
смотрел прямо перед собой. - Для остальных, главное требование - скорость.
Мы берем провизии всего на пять дней, и будем  делать  привалы  только  на
ночь, с рассветом снова отправляясь в путь.
     - Мы спустимся с гор как раз на дорогу, по которой  движется  колонна
беженцев, и они окажутся зажатыми между двумя армиями! - Мысль о  кровавом
празднике, который ждет впереди, пульсировала в  мозгу  короля,  заставляя
сердце радостно биться. Он видел  тот  же  восторг  и  ожидание  в  глазах
собравшихся вокруг него воинов. А в глазах  Ларика  этот  огонь  напоминал
свечение раскаленной лавы.

     Гэвин бросил своих осликов и неуклюже побежал  по  дороге  к  горящей
деревне, которая находилась за следующей низкой грядой холмов.
     Тристан тут же пришпорил своего коня и догнал кузнеца.
     - Подожди! - крикнул он. - Возьми одну  из  лошадей  -  мы  поедем  с
тобой!
     Гэвин тяжело бежал, словно  не  слышал  Тристана,  и  принц  еще  раз
повторил  ему  свои  слова.  Наконец,  тяжело  дыша,  гигант  остановился.
Отчаянье и боль в глазах кузнеца потрясли принца, и тот быстро соскочив  с
лошади, отдал ее Гэвину. Огромный серый  мерин  был  самим  большим  среди
лошадей, взятых принцем с собой. Тристан вскочил на запасную лошадь, в  то
время как остальные быстро поскакали вниз по дороге. Псы бежали  рядом,  а
ослики, моментально отстав, тихонько плелись сзади.
     Вскоре все перешли на легкий галоп и меньше чем через  час  оказались
среди опустошенных ферм, сожженных домов и  полей,  где  все  посевы  были
уничтожены. В самом  центре  пепелища  лежали  дымящиеся  руины  поселения
Миррдейл. В маленьком  поселке  не  уцелело  ни  одного  строения:  многие
сгорели, а некоторые, - те, что поменьше - были разнесены в щепки.
     Подгоняя лошадей, компания приблизилась к руинам:  они  уже  проехали
несколько ферм и видели останки людей и животных,  лежащие  на  полях  или
прямо на дороге. Судя по тому, как выглядели тела, было  ясно,  что  резня
произошла около суток тому назад. За все время,  пока  путники  скакали  к
деревне Миррдейл, им не попалось ни одного живого существа,  кроме  ворон,
которые с громкими криками слетали с трупов, завидев приближающихся людей.
У  границы  деревни  все  остановились  и  спешились.  Гэвин,  спотыкаясь,
бросился вперед по сожженной и разоренной главной улице, остальным Тристан
подал знак остановиться.
     - Какая сила могла сотворить такое? - спросил Дарус, нарушив минутное
молчание. Стоявшая рядом с ним Робин всхлипнула и отвернулась.
     - Я не думаю, что это фирболги, - пробормотал Тристан.
     - Слишком тщательно все уничтожено.
     - Северяне? - сжав зубы, спросил Полдо.
     -  Боюсь,  что  нечто  пострашнее,  -   очень   серьезно   проговорил
менестрель. - Сама земля подверглась осквернению.
     Робин, тихо застонав, ухватилась за поводья своего скакуна, чтобы  не
упасть. Тристан шагнул к девушке и взял ее за руку, но его самого трясло.
     - Давайте разойдемся и осмотрим округу, - предложил  принц.  -  Ищите
следы, по которым мы могли бы определить, кто это  сделал,  -  мне  бы  не
хотелось думать, что фирболги настолько многочисленны, что им под силу  не
только победить людей в битве, но и разорить все кругом!
     Робин осталась у въезда в городок, а Тристан, Дарус,  Полдо  и  Керен
разошлись в разные стороны по засыпанным пеплом  улицам.  Периодически  им
попадались обгоревшие трупы.
     Погруженный в оцепенение, принц шел мимо развалин. Ему казалось,  что
он получил глубокое ранение в живот: гложущая  боль  пронизывала  все  его
существо, и лишь с  трудом  ему  удавалось  заставить  себя  идти  дальше.
Наконец, Тристан нашел Гэвина,  стоящего  на  коленях  среди  разбросанных
обломков маленького домика. Постройка не сгорела, а была словно разбросана
в разные стороны какой-то  страшной  силой.  Внимательно  осмотрев  землю,
Тристан увидел у расколотых досок множество отпечатков лошадиных копыт.
     Гэвин даже  не  поднял  взгляда  от  маленького  сморщенного  тельца,
которое он сжимал в массивных руках. Кузнец  тихо  стонал,  и  у  Тристана
перехватило горло. Слезы навернулись ему на глаза, и принц отвернулся.
     Дарус подбежал к ним, легкие кожаные сапоги неслышно несли его  через
горы мусора. Тристан отвел его в сторону, чтобы Гэвин не мог  услышать  их
разговора.
     - Северяне! - заявил калишит, показывая на другую сторону городка.  -
Они примерно в миле отсюда и движутся в нашу сторону.
     - Сколько их?  -  оживляясь,  спросил  принц.  Возможно,  им  удастся
отомстить за этот город!
     - Около двух десятков, - ответил Дарус.
     Тристан посмотрел на Гэвина, который осторожно положил маленькое тело
рядом с другим в небольшую яму.
     - Гэвин, враг подходит  к  городу.  Присоединяйся  к  нам,  мы  будем
мстить!
     Огромный человек тупо смотрел в землю, и казалось, что он  ничего  не
слышит. Никак не реагируя на слова Тристана, Гэвин  продолжал  копаться  в
куче обломков. Они молча наблюдали, как тот осторожно высвободил последнее
тело - на сей раз взрослого человека - которое, скорченное лежало у стены.
     - Оставьте меня, - прохрипел кузнец,  повернувшись,  чтобы  взглянуть
принцу в глаза. Хотя из глаз его текли слезы, взгляд оставался осмысленным
и твердым. - Я умру здесь, где должен был быть вчера. Пусть враг придет ко
мне одному.
     - Ты хочешь, чтобы они сгорели со  всем  городом?  -  жестко  спросил
Тристан, показывая на три трупа. - А сам будешь стоять на коленях и ждать,
пока северяне из милости отрубят тебе голову?
     - Или встанешь плечом к плечу с нами, - в ярости продолжал  принц,  -
чтобы в битве отомстить за свой город. Отвечай мне, если ты мужчина!
     Дарус и Гэвин с изумлением уставились  на  принца.  А  принц  холодно
смотрел кузнецу прямо в глаза.
     - Да,  ты,  конечно,  прав,  -  пробормотал  Гэвин.  Склонившись  над
обломками, Гэвин вытащил  из  кучи  несколько  огромных  кусков  дерева  и
небрежно отбросил их в сторону. Из-под обломков большой кровати он  достал
длинную плоскую коробку.
     Кузнец откинул крышку и вынул из коробки огромный молот. Его рукоятка
была длиной полных шесть футов, а верхушка, сделанная из черного холодного
железа, весила никак не меньше пятидесяти фунтов. Однако  кузнец  взмахнул
молотом с такой  легкостью,  словно  тот  почти  ничего  не  весил.  Гэвин
посмотрел на дальнюю окраину города, откуда к ним размахивая руками, бежал
Полдо.
     - Так, а теперь говорите, - спокойно сказал кузнец, -  что  я  должен
делать?

     - Не хотите ли еще пудинга? - Худая, но еще крепкая  пожилая  женщина
протягивала деревянную  миску  почти  с  детской  непосредственностью.  Ее
посетитель поднял глаза, облизнул губы и кивнул.
     Гвендолинн, друиде Прохода Динлок, редко приходилось принимать гостей
в своей уединенной роще, высоко  в  Синнорианских  Горах.  Поэтому,  когда
появился Траэрн из Оаквейла, она уговорила его выпить с ней чаю, а потом и
пообедать. И теперь, конечно, было уже слишком поздно, чтобы  отправляться
в обратный путь.
     Оаквейл был довольно далеко, но Гвендолинн знала Траэрна  по  советам
друидов уже не одно десятилетие.  Она,  словно  девчонка,  радовалась  его
визиту.
     Проход Динлок находился так высоко в горах, подходы к нему были столь
извилистыми, что мало кто, кроме ллевирров, гномов и друидов  знал  о  его
существовании. Гвендолинн ухаживала за этим районом уже больше полувека. У
Траэрна, наверное, было какое-то дело, но она не стала задавать  вопросов,
не желая утомлять его своим любопытством.
     Весь  вечер  она  радостно  болтала,  пока  они  сидели   у   камина,
рассказывала гостю о своих горах. Наконец,  уютно  устроившись  в  любимом
кресле, она задремало у огня. Гвендолинн не заметила огня  вспыхнувшего  в
глазах друида. Не видела она, как Траэрн встал, - ей снились в  это  время
орлы, самые величественные птицы Динлока.
     Не довелось ей видеть и предательского кинжала, удар  которого  лишил
ее жизни.
     Траэрн вытер кинжал и улегся спать. На следующее утро,  оставив  тело
старой друиды стервятникам, он пошел секретными  тропами  Прохода  Динлок.
Траэрн продвигался медленно,  потому  что  через  каждые  пятьдесят  шагов
останавливался, чтобы сложить большую пирамиду из камней, ясно указывающую
нужное направление.

     Около  двадцати  северян  устало  маршировали  в   сторону   развалин
Миррдейла. Тристан заметил, что среди них нет  раненых,  а  на  одежде  не
видно следов недавней битвы. К тому же у  северян  не  было  лошадей.  Вне
всякого сомнения этот отряд не принимал участия в разграблении городка.
     Однако, они были здесь, глубоко проникнув на  территорию  королевства
Корвелл, и были явно готовы к войне. У принца не было сомнений, что  перед
ним враг.
     Он видел, как уставшая колонна медленно продвигалась между  дымящихся
зданий. Вдруг сквозь дым на них обрушились стрелы - это Полдо и  Керен,  с
удивительной точностью, быстро пускали одну стрелу за  другой.  Северянин,
который шел первым, был убит  наповал  стрелой,  вонзившейся  ему  в  шею.
Другой только охнул перед смертью - оперенное древко торчало из его груди.
Через мгновение еще двое, вскрикнув, повалились на землю.
     Один из северян что-то закричал,  и  оставшиеся  воины  бросились  на
лучников, издавая громкие гортанные крики. В это время пять  рычащих  псов
напали на северян слева. Собак вел за собой  огромный  мурхаунд,  который,
набросившись на врага, вцепился одному из северян в горло, а его  железный
ошейник принял на себя удар меча умирающего.
     - Вперед! - скомандовал Тристан.
     Крякнув,  Гэвин  пришпорил  серого  мерина,  и  помчался  туда,   где
появились северяне.
     Тристан, Гэвин и  Дарус  пронеслись  сквозь  облако  дыма  и  ударили
противника с тыла. Они скакали, высоко подняв в  воздух  свое  устрашающее
оружие. Меч Симрика Хью, сверкавший в руке Тристана, разбил вражеский меч,
словно тот был сделан из льда, и разрубил голову северянина пополам.
     Молот Гэвина на длинной ручке мстительно крушил все на своем пути,  и
захватчики в страхе отступали под его страшными ударами.
     Дарус скакал между северянами на своей быстрой верткой кобыле, и  его
ятаган оставлял глубокие кровоточащие  раны.  Уцелевшие  северяне,  смешав
ряды, в ужасе  побежали  сквозь  дым,  в  последней  надежде  спастись  от
всадников, лучников и собак.
     Псы с лаем и рычаньем пустились вслед  за  ними,  Дарус  и  Гэвин  не
отставали, Тристан придержал коня и оглянулся в поисках Робин, но ее нигде
не было видно.
     Неожиданно он услышал ее голос, что-то говорящий на непонятном языке.
Сердце Тристана чуть не остановилось, когда сквозь клубы дыма  он  увидел,
как она встала  на  пути  убегающих  северян.  Она  встала  перед  ними  и
повторила странную фразу. Тристан, затаив дыханье, не мог оторвать глаз от
ее прекрасного лица.
     Северяне, все как один, закричали и побросали на землю оружие.  Принц
увидел, что клинки мечей раскалились добела,  и  из  них  сыпались  искры,
когда они ударялись о землю. Воя от ужаса, северяне разбежались  в  разные
стороны.
     Тристан подъехал к девушке, с удивлением глядя на нее.
     - Ты что, сошла с ума? Они могли убить тебя - или того хуже!
     - Я бы не дала им убить меня, - холодно ответила она, а теперь у  них
нет даже оружия, чтобы убивать!
     - Да, действительно, - ответил принц. - Что... что ты сделала?
     - Я просто нагрела их оружие. Когда никого не  было  рядом,  я  часто
развлекалась  таким  образом.  Однако,  раньше  я  никогда   не   пыталась
проделывать подобные штуки с таким большим количеством  металла  сразу,  -
она нахмурилась. - Думаю, гнев придал мне дополнительные силы.
     - Верно, - сказал  менестрель,  присоединяясь  к  ним.  -  Равновесие
сильно нарушено. Зло стало очень могущественным, а сила  зла  должна  быть
уравновешена силой добра.
     Керен с любопытством разглядывал Робин.
     - Необходим только сосуд, способный эту силу удерживать.

     Богиня пыталась что-нибудь придумать,  но  Зверь  становился  слишком
могущественным, и она боялась, что на сей  раз  все  ее  попытки  окажутся
совершенно бесполезными. Настало время  непосредственно  вмешаться  в  ход
событий.  Она  негромко  позвала  самое  свое  любимое  дитя.   Высоко   в
Синнорианских Горах Долины Мурлок ее зов был услышан.  Великолепный  белый
жеребец навострил уши и стал смотреть в ночь. Богиня говорила медленно,  и
ее поняли.
     Моментально набрав скорость, жеребец бросился к воротам. И  хотя  они
были сработаны ллевирами из самых прочных лиан и веток, он легко пробил их
своей  могучей  белой  грудью.  Звонко  цокая  копытами,  жеребец  галопом
поскакал в ночь,

                                 АВАЛОН

     Серый  рассвет  поднимался  над  морем.  Казгорот,  глазами  Телгаара
Железная Рука, обозревал свой флот, который медленно тащился к  берегу,  в
спокойные воды небольшой  бухты.  Треть  его  кораблей  утонула  во  время
сражения с Левиафаном. Половина оставшихся получила такие повреждения, что
дальнейшее плавание стало сопряжено с большим риском.
     Бесценное время будет потеряно,  пока  команды  починят  поврежденные
суда; но выбора не было - иначе пришлось бы  лишиться  существенной  части
всех сил.
     Так Казгорот поступить не мог. С большим трудом Зверю  удалось  взять
под контроль рвущуюся наружу злобу. Смерть тысяч  северян,  трупы  которых
теперь несло по бескрайним просторам моря Муншаез, мало трогала чудовищное
существо. Они, как и все  люди,  были  лишь  инструментами,  которые  либо
служили его целям, либо пытались  ему  помешать.  Первых  он  использовал,
последних уничтожал, причем делал это с одинаковым равнодушием.
     Смерть Левиафана придала Зверю огромные силы. Но, ограниченные  телом
Телгаара, как тюрьмой, эти новые силы неукротимо  стремились  на  свободу.
Казгорот  медленно  разгуливал   по   палубе   своего   корабля,   пытаясь
контролировать рвущуюся наружу энергию.
     Наконец, флот вошел в бухту, и моряки стали вытаскивать свои  корабли
подальше на песок, так, чтобы их не мог достать прилив.
     Король сердито зашагал по песку.
     - Немедленно начинайте ремонт! - И матросы живо  принялись  за  дело,
стараясь избежать гнева Телгаара.
     - Снимите тараны, - добавил он, - они свое дело сделали.
     Как только работа началась, Казгорот  направился  в  лес,  окружавший
бухту. В лесу он нашел застойное болото. Здесь он снял одежду Телгаара,  и
позволил своей коже принять более удобные формы.
     Зверь лежал на земле и потягивался, наслаждаясь свободой. На его теле
появилась чешуя, и скоро удлинившееся  туловище  полностью  ею  покрылось.
Существо  все  больше  становилось  похожим  на  пресмыкающееся.  Казгорот
испытывал почти чувственное удовольствие,  поглаживая  раздвоенным  языком
сотни острых зубов. Он потянулся вперед массивными клешнями, ломая  стволы
деревьев без всякой цели, наслаждаясь самим процессом уничтожения.
     Зверь соскользнул в болотную воду и пополз по дну  на  глубине  шесть
футов. И все же пластинчатые чешуйки его хребта торчали из воды.  Наконец,
он оказался в озере, и тут Зверь нырнул. Его хвост хлестал  из  стороны  в
сторону, а могучие задние ноги без устали взбивали пену.
     Казгорот нашел лодку, с яростью  перевернул  ее,  убил  и  съел  трех
рыбаков. Пиршество не смогло успокоить растущее беспокойство,  только  еще
сильнее раззадорило его. Наконец, Зверь заставил себя улечься в прохладную
глину на дне озера и стал  понемногу  успокаиваться.  В  его  быстром  уме
крутились разные планы, и Зверь понял, что он не сможет долго находиться в
личине Железного Короля, если не сможет взять свои животные  импульсы  под
контроль. Северяне играли существенную роль в его плане, поэтому он не мог
допустить,  чтобы  они  в  панике  бежали  от  него.  А  это   обязательно
произойдет, если он на их глазах примет свой истинный облик.
     Целых три дня  лежал  монстр  на  дне  озера.  Его  массивное  сердце
замедлило свои биения, а гигантское тело охладилось. Наконец, Зверь  вылез
из воды. С большой  тщательностью  он  начал  принимать  обличье  Телгаара
Железная Рука. Казгорот надел брошенную на  берегу  одежду  и  вернулся  к
флоту.
     Он появился  перед  кораблями  к  вечеру  и  увидел,  что  работа  по
восстановлению кораблей продвинулась довольно далеко. Однако,  потребуется
еще много дней, чтобы довести дело до конца.
     Твердо решив  сохранять  над  собой  контроль.  Зверь  пошел  в  свою
палатку. Грубо приказал принести вина, и оно было моментально  доставлено.
Больше Казгорот этой ночью ни с кем не разговаривал.

     Гэвин  взял  меч  одного  из  убитых  северян.   Короткими   быстрыми
движениями он отсек у всех трупов северян головы и собрал их в одну  кучу.
Затем он отбросил меч и мрачно присоединился к своим новым друзьям.
     Отряд сразу отправился в путь, хотя  солнце  уже  закатилось.  Им  не
хотелось оставаться на ночь  среди  руин  Миррдейла.  Кузнец  молча  шагал
позади.
     Они пошли по следам всадников, уничтоживших Миррдейл.  Большой  отряд
оставлял  за  собой  кровавые  следы  разрушения.  Трупы,   во   множестве
оставленные без погребения, часто  носили  следы  долгих  жестоких  пыток,
прекращавшихся лишь смертью.
     Земля, по которой проехали эти всадники,  была  совершенно  разорена.
Посевы на полях вытаптывались,  здания  разрушались  или  сжигались.  Весь
домашний скот, который не был употреблен в пищу, был зарублен  и  оставлен
воронам. Луна была почти  полной,  в  они  ехали  сквозь  ночь  по  хорошо
видимому следу. Перед рассветом друзья натолкнулись на новые развалины.
     - Что это был за город? - спросил принц кузнеца, стараясь  перебороть
боль, которая росла с каждой новой кровавой сценой трагедии и разрушений.
     -  Макшиган,  -  ответил  Гэвин.  Осмотрев  городок,  Робин  и  Дарус
подъехали к принцу.
     - Здесь собралось очень много северян, - объясняла Робин. -  Всадники
присоединились к двум, гораздо большим группам пеших воинов.
     - Когда они ушли, - добавил Дарус, -  многие  и  них  направились  на
юго-запад в сторону Дороги Корвелл. Эта группа взяла с собой обоз.
     -  А  остальные  пошли  на  запад,  -  вмешалась   Робин,   и   принц
почувствовал, что  она  а  трудом  сдерживает  ярость.  -  Вместе  с  ними
всадники, уничтожившие Миррдейл. Они направляются к долине Мурлок.
     - Я предлагаю пойти на запад, вслед за теми,  кто  сжег  Миррдейл,  -
сказал Тристан. Остальные молча кивнули, и решение было принято.
     Они остановились только затем, чтобы поесть и дать немного  отдохнуть
уставшим  лошадям,  и  снова  возобновили  преследование.  Недели  тяжелых
путешествий закалили мускулы Тристана, и теперь он легко переносил  тяготы
упорной погони. Его спутники, казалось, тоже привыкли. Их запасы  провизии
практически иссякли, но сейчас главное для них - не терять времени.
     Весь жаркий летний день они преследовали  армию  северян,  постепенно
нагоняя большую колонну. К ночи, по  их  прикидкам,  они  отставали  всего
часов  на  шесть.  Двадцать   четыре   часа   сражений   и   беспрерывного
преследования совершенно вымотали их отряд, и поэтому они  вынуждены  были
остановиться на ночлег.
     В уединенной сосновой  роще,  окружавшей  спокойный  водоем,  путники
устало повалились на землю. Потом они стали расседлывать лошадей, и тут  в
рощу вбежал испуганный олень, которого преследовали  пятеро  псов.  Керен,
никогда далеко не убиравший лук, одной стрелой уложил оленя, и они  досыта
поели этой ночью.
     Из-за  близости  армии  северян  друзья  развели  небольшой   костер,
тщательно загородив его со всех сторон высокими валунами. Однако, и  этого
огня оказалось достаточно, чтобы закоптить мясо про запас.  Робин  собрала
много орехов и больших съедобных грибов, так что теперь у них снова  стало
достаточно еды на несколько дней.
     Тристан, которому выпало стоять на страже в  середине  ночи,  получил
возможность несколько часов поспать, пока Полдо  не  разбудил  его.  Принц
взобрался на большой валун, который они выбрали в качестве наблюдательного
поста, в тени другого, еще большего, обломка скалы и уселся так,  что  его
самого было практически  не  видно.  Периодически  он  потягивался,  менял
положение и даже щипал себя, чтобы не заснуть.
     Полная луна прямо у Тристана над головой  своими  серебряными  лучами
освещала лес, как днем. Тристан быстро посчитал, что полнолуние  наступило
в третий раз после весенней ярмарки. Ничего удивительного нет в  том,  что
луна кажется такой яркой, - это было время  летнего  солнцестояния,  когда
самая яркая луна в году.
     Целый час его взгляд блуждал по скалам, громоздящимся справа и  слева
от него, или по роскошному вечнозеленому пологу  сосен,  что  теснились  в
долинах, или по серебряной ленте ручья, который питал водоем у их  лагеря.
Вспомнив  слова  Гэвина,  он  посмотрел  на  пейзаж  перед  ним  с   новым
удовлетворением. С печалью он стал  размышлять  о  том,  сможет  ли  Гэвин
когда-нибудь вновь наслаждаться красотой земли.
     Летнее солнцестояние - канун  середины  лета  -  время  традиционного
праздника в Корвелле. Друиды считают,  что  этой  ночью  власть  богини  -
власть над всей жизнью на земле - выражается особенно  сильно.  Интересно,
состоялся ли праздник середины лета в этом году в Кер Корвелле.  Казалось,
прошли годы с тех пор, когда принц последний раз был дома, хотя  на  самом
деле минуло всего несколько недель, но сам он за это короткое  время  стал
совсем другим.
     Тристан подумал, знает ли отец о  том,  что  происходит  в  восточных
районах королевства. Добрались ли до короля гонцы с известиями  о  высадке
северян?
     Его внимание  сосредоточилось  на  деревьях  впереди.  Солнцестояние,
друзья,  дом  -  все  было  мгновенно  забыто,  когда  принц   внимательно
разглядывал шелестящие ветви  двух  гигантских  сосен.  Тристан  отчетливо
видел, как эти ветки пошевелились, но ветра, из-за которого это  могло  бы
произойти, не было.
     Он медленно соскользнул с камня на землю, выругавшись про себя, когда
под его ногами  зашуршали  камушки.  Почему,  когда  нужно,  он  не  может
двигаться так же бесшумно, как Дарус? Принц  оставил  меч  Симрика  Хью  в
ножнах, беспокоясь, что присущее  ему  свечение  может  привлечь  ненужное
внимание, если он обнажит клинок.
     Пока Тристан пробирался вперед, он чувствовал,  что  каждый  его  шаг
сопровождается хрустом сухих веток или шуршанием листьев, и что эти  звуки
далеко разносятся в ночном воздухе.
     Прежде чем он добрался  до  елей,  ветки  раздвинулись  и  из-за  них
выступило существо, светящееся в лунном свете. Сначала принц подумал,  что
это единорог вернулся к ним из  крепости  фирболгов,  потому  что  гладкие
белые формы, гордая голова  и  грациозные  движения  -  все  напоминало  о
единороге. Но, взглянув более внимательно, Тристан увидел, что рога у него
нет, да и размером оно поменьше единорога. На самом  деле  перед  ним  был
самый прекрасный конь, какого только можно представить. Он спокойно стоял,
ровно дыша в теплом летнем воздухе, и поглядывал на принца большими умными
глазами. Шкура коня была ослепительно  белой  без  малейшего  пятнышка,  а
розовые ноздри чуть затрепетали, стараясь уловить запах принца, когда  тот
приблизился. Казалось, убедившись, что он  не  ошибся,  великолепный  конь
выступил  вперед  из-под  деревьев  и  ткнулся  носом  в   плечо   принца.
Потрясенный принц стоял, не шевелясь, несколько мгновений,  а  затем  стал
рассматривать коня более внимательно. Такого большого  животного  не  было
даже в конюшнях его отца; широкая грудь и длинные мускулистые ноги, а  еще
роскошные,   шелковистые,   белоснежные   хвост   и   грива   -   существо
необыкновенной красоты и мощи! Осторожно, сомневаясь, позволит ли ему конь
взобраться себе на  спину,  Тристан  погладил  мягкую  гриву.  Конь  стоял
спокойно, и тогда принц одним ловким, легким движением  вскочил  на  него.
Затаив дыхание, он ждал, что животное взовьется на дыбы и  скинет  его  на
землю, но ничего подобного не произошло - конь спокойно  дышал,  будто  бы
ждал указаний Тристана, что же ему делать дальше. Тогда крепко  вцепившись
в гриву обеими руками, Тристан тихонько, чуть  коснувшись  мягкой  шерсти,
подтолкнул коня вперед;  но  тот,  подобно  ракете,  сорвался  с  места  и
помчался вперед с такой скоростью, что принц чуть не потерял равновесие.
     Белый конь пересек поляну и промчался мимо лагеря. Тристан успел лишь
заметить, как удивилась, увидев его, проснувшаяся  Робин,  и  услышал  лай
своих собак. Одним скачком конь перелетел через небольшое озеро и  скрылся
в лесу. Деревья, скалы и поле, слившись  в  одно  разноцветное  пятно,  со
свистом мелькали мимо изумленного принца, когда конь как ветер,  мчал  его
сквозь густой лес. Как ему удавалось  находить  дорогу,  для  принца  было
загадкой. Вскоре они понеслись еще быстрее по узкой  извилистой  тропинке.
Принца переполняло ликование от того, что он скачет на такой замечательной
лошади. Каждый раз, когда конь  преодолевал  какое-нибудь  препятствие,  у
принца захватывало дух, и он даже иногда опасался, что вот,  сейчас,  конь
не справится и они полетят в пропасть. Ему было интересно,  куда  это  они
направляются,  но  никаких  опасений  по  поводу  своей  судьбы  принц  не
испытывал. Только благодаря тому, что он отчаянно вцепился в  гриву  коня,
принц держался на его широкой спине, потому что конь поворачивал так резко
и так мгновенно увеличивал скорость, что много раз,  казалось,  лишь  чудо
спасало Тристана от падения. Насколько принц заметил, конь выбрал соседнюю
с их лагерем дорогу, а не ту, по которой шли северяне.
     Наконец,  великолепный  конь  замедлил  свой  бег,  и  они,   проехав
молоденький лесок, оказались на усыпанной цветами поляне  где-то  в  узкой
горной долине. В ярком лунном свете Тристан почувствовал себя  удивительно
уязвимым посреди поляны. Его страхи вскоре подтвердились: он  увидел,  как
между деревьями, прямо перед ним, появился всадник. Принц резко  развернул
своего коня и увидел  еще  нескольких  всадников,  появившихся  на  поляне
позади него. Через мгновение его начали окружать гордые  рыцари.  Их  было
около двух десятков, и все они появлялись из леса.
     Яркий лунный свет отражался от серебряных доспехов всадников и от  их
копий, на которых  развевались  гордые  знамена.  Но  сейчас  оружие  было
направлено прямо в сердце принца. Тристан замер, боясь пошевелиться, в  то
время как всадники, не сводя глаз, приближались к принцу.
     Когда последний из загадочных рыцарей выехал на залитую лунным светом
поляну, Тристан увидел, что под ними такие же белоснежные гладкие и мощные
кони, как тот, который принес его сюда.

     Грюннарх начал свое путешествие со Смертоносными Всадниками, по праву
короля возглавляя колонну. Следом ехал Ларик, а  дальше  за  ними,  -  все
остальные закутанные в меха всадники. Так они  начали  свой  трудный  путь
через Проход Динлок.
     Через каждые пятьдесят  шагов,  как  и  было  обещано,  они  находили
выложенный камнями знак, указывавший дорогу. Без этих знаков  они  никогда
бы не справились со своей  задачей,  поскольку  тропы  здесь  были  такими
заросшими и извилистыми, что становились совершенно  незаметными.  Боковые
лощины, каньоны и глубокие пропасти - все это представляло  опасность  для
незнакомого  с  этими  местами   путешественника.   Даже   с   указателями
безопасного пути Проход доставлял много неприятных мгновений  Смертоносным
Всадникам, которым часто приходилось спешиваться и проводить своих лошадей
через узкие ниши в горах или по предательски шатающимся узким мостикам над
грохочущими  горными  потоками.  Извилистые  тропинки  часто  были  такими
узкими, что лошадей приходилось подталкивать вперед,  иначе  они  застряли
бы. Грюннарх отчаяние ругался, его армия теперь просто ползла сквозь горы,
в то время как скорость им  была  просто  необходима.  Ларик  был  странно
молчалив и, казалось, не обращал никакого внимания на  проблемы  остальных
всадников. Взглянув на него искоса, Грюннарх подумал, что  Ларик  выглядит
еще более устрашающе, чем когда он прибыл в Макшиган. Его глубоко запавшие
глаза  теперь  горели  безумным  огнем,  а  лицо  было   плотно   обтянуто
мертвенно-бледной кожей.
     А еще Рыжий  Король  заметил  также,  что  кони  Ларика  и  остальных
Смертоносных Всадников напоминали обтянутые кожей скелеты  с  выступающими
ребрами и затуманенными какой-то неведомой болезнью глазами. Эти  признаки
изнеможения, тем не менее, никак не сказывались на  выносливости  лошадей.
Как бы там ни было,  черные  кони  Смертоносных  Всадников,  казалось,  не
испытывали ни страха, ни боли, ни усталости. Они упорно шли вперед, словно
не обращая внимания на то, что их окружало.
     Наконец, больше не в состоянии сдерживаться, Грюннарх  задержался  на
тропинке, пропустив вперед Смертоносных Всадников, ехавших  цепочкой  друг
за другом. У всех на лицах были такие же мертвенные маски, как и у Ларика,
- и Грюннарх вдруг почувствовал, что его знобит. Несмотря на  то,  что  он
никак не мог  смириться  с  этим,  в  глубине  души  король  понимал,  что
Смертоносные Всадники, гордость его армии, вышли из-под  его  контроля,  и
что руководит ими теперь какая-то более могущественная  и  страшная  сила.
Возможно, и ему следует опасаться этой силы.
     Когда Смертоносные Всадники проехали, Грюннарх присоединился к  пешим
солдатам своей армии. Проклиная свое нежелание  прямо  обвинить  Ларика  в
том, что он служит сразу двум хозяевам, Грюннарх сердито ехал  по  дороге,
злобно отбрасывая все, что встречалось у  него  на  пути,  и  немилосердно
дергая поводья своего несчастного коня. Поэтому получилось так, что  Ларик
первым из северян оказался на вершине Прохода  Динлок  и  увидел  длинную,
ведущую вниз, в долину Мурлок, тропу. Здесь тропа  становилась  достаточно
широкой, всадники снова оседлали своих лошадей, и воины в красном  поехали
через голые, насквозь продуваемые ветром скалы.
     Ночь опустилась на горы раньше, чем основная часть армии добралась до
вершины Прохода Динлок. Грюннарх, который не очень-то умел  действовать  в
горах, слишком поздно объявил привал, и из-за  попыток  разбить  лагерь  в
незнакомом месте, да  еще  когда  уже  начало  темнеть,  произошло  немало
несчастных случаев и  путаницы.  Впрочем,  вскоре  взошла  яркая  луна,  и
большая часть людей смогли отыскать для себя укромное  место,  где  их  не
доставал пронизывающий ветер, и устроиться  на  ночлег.  И  все  же,  надо
сказать, это была не самая приятная ночь в их жизни.
     В резком свете полной луны  Грюннарх  сидел  у  небольшого  костра  и
обдумывал положение, в которое попала его армия. Ему было не  по  себе,  к
тому же, они потеряли кучу времени, взбираясь вверх по Проходу. С каким-то
мрачным предчувствием король пытался объяснить себе то  странное  ощущение
присутствия колдовской силы, которая теперь отделяла его  от  Смертоносных
Всадников. Из расщелины в скале появилась  темная  фигура  и  двинулась  в
сторону  Грюннарха.  Коричневый  плащ,  в  который  был  закутал  человек,
указывал на то, что он не из армии северян, и все же каким-то образом  ему
удалось пройти мимо постов незамеченным. Король уже решил, что  непременно
отыщет виновного и как следует его накажет, а рука в это время  уже  легла
на короткий кинжал, спрятанный под складками плаща.
     Человек уселся у  костра  напротив  Грюннарха,  и  тот  заметил,  что
незнакомец одет в простую одежду лесника; на голову  он  натянул  глубокий
капюшон, так что  из-под  него  были  видны  лишь  горящие  злобой  глаза.
Стараясь унять дрожь, король северян посмотрел прямо в глаза незнакомца.
     - Кто ты?
     - Я - Траэрн, друид из Долины Мурлок. Я  прибыл,  чтобы  указать  вам
дорогу.
     Кольцо  рыцарей  на  белоснежных  конях  медленно  сомкнулось  вокруг
Тристана, и он видел, что каждый из  них  защищен  великолепными  сияющими
доспехами. Даже, несмотря на большие кольчуги, всадники казались хрупкими,
а их лошади - огромными. Но  вели  себя  рыцари,  держали  свое  оружие  с
уверенностью опытных воинов.
     - Кто ты? - резко спросил принца один из всадников,  лошадь  которого
стояла прямо напротив Тристана, и тут принц с  изумлением  обнаружил,  что
перед ним женщина. У нее был высокий, музыкальный голос, которому вовсе не
шел грубо заданный вопрос.
     - Тихо, Карина! - заговорил другой, начальственный голос. Этот  голос
тоже принадлежал женщине.
     Тристан неподвижно сидел  на  спине  могучего  жеребца,  наблюдая  за
рыцарями, молчаливо стоявшими вокруг него. Меч Симрика Хью лежал в ножнах,
и доставать оружие было уже поздно.
     Принц  прикидывал,  сможет  ли  он  на  своем  удивительном   скакуне
перепрыгнуть через кольцо всадников, но тут один из  них  -  тот,  который
заставил замолчать Карину, - нарушив круг, подъехал к Тристану.  Ее  копье
было небрежно опущено вниз,  словно  она  давала  принцу  понять,  что  не
собирается нападать на него. Принц смотрел на женщину,  и  какая-то  часть
его сознания отметила великолепие ее доспехов. На боку висел длинный  меч,
а голову защищал островерхий шлем, который лишь подчеркивал  тонкие  черты
ее узкого лица.
     Лошадь оказалась на целую ладонь ниже жеребца принца, но  была  столь
же стройной и мускулистой. Броня из того же серебристого металла  защищала
грудь и бока лошади. Принц заметил, что седло  было  тяжелым  и  глубоким,
обеспечивая устойчивое положение  для  всадника  и  дополнительную  защиту
лошади. Узкое забрало шлема было открыто, и Тристан с интересом  посмотрел
на лицо всадницы. Удивительно хрупкое лицо  украшали  огромные  лучезарные
карие  глаза.  Завитки  золотистых  волос  обрамляли  лицо,   беспорядочно
выбиваясь из-под облегающего шлема.
     - Как случилось, что ты оседлал Авалона? - резко спросила она.
     - Он сам пришел ко мне в мой лагерь в лесу. Я вскочил на него,  и  он
сразу поскакал в эту долину. А в чем, собственно, дело?
     - Значит, он разрешил оседлать себя? - спросила она.
     - Да.
     - Скажи нам, пожалуйста, свое имя, - попросила  женщина-рыцарь,  явно
смущенная чем-то.
     - Меня зовут Тристан Кендрик, принц Корвелла.
     Ответная реакция всадников была совсем не той,  что  ожидал  Тристан.
Все рыцари, одним слитным движением, несмотря на тяжелые доспехи, опустили
свои знамена и  спешились.  Принц  заметил,  что  Карина  некоторое  время
колебалась, прежде чем спрыгнула со своего коня.
     Неожиданно воительница, стоящая перед ним, обнажила свой меч и  стала
на колени. Она вытянула меч перед собой и заговорила:
     - Милорд, меня зовут Бригит. Я командир отряда  Сестер  Синнории.  Мы
ллевиррские воительницы, и ты можешь располагать нами.
     ...Полдо почти задремал, стоя на страже, перед  рассветом.  Вдруг  он
вздрогнул, с удивлением увидев  белые  фигуры  всадников,  появившихся  из
темноты.
     - Он вернулся! И он по-прежнему  на  белой  лошади!  И!..  -  тут  от
изумления у Полдо перехватило  дыхание,  когда  большая  группа  всадников
выехала на поляну.
     - ...и он привел с собой целую армию! - запинаясь закончил он,  когда
Робин и Керен подошли к нему. Дарус едва сдерживал собак, у которых шерсть
встала  дыбом.  Даже  Гэвин  с  беспокойством  смотрел  на  приближающихся
незнакомцев. Принц соскочил с коня перед  своими  друзьями.  Улыбаясь,  он
показал в сторону женщин-рыцарей и просто сказал:
     - Это Бригит и ее лейтенанты, Карина и Маура.
     Карина продолжала подозрительно хмуриться, с пренебрежением глядя  на
спутников Тристана, но две другие девушки приветствовали  их  с  очевидной
искренностью.
     - Они ллевиррские воительницы из Синнории и они готовы помочь  нам  в
войне с северянами.
     - Неплохо, -  пробормотал  пораженный  Полдо.  Действительно,  рыцари
выглядели весьма воинственно. Их  доспехи  были  не  только  необыкновенно
красивыми и изящными, но и надежно  защищали  все  тело.  Легкие  копья  и
длинные  узкие  мечи  казались  хрупкими,  но  мастерство  оружейников  не
оставляло сомнений в прочности металла, из которого они были сделаны.
     Воительницы сняли шлемы  и  принялись  разбивать  лагерь,  а  Тристан
впервые смог как следует разглядеть их лица. Для человека их  волосы  были
слишком длинными и золотыми; на хрупких лицах  сияли  огромные  карие  или
зеленые глаза. Кончики  заостренных  ушей  пробивались  сквозь  золотистые
локоны. Что-то детское и удивительно прекрасное таилось в этих  утонченных
женских лицах.
     Тристан еще не успел до конца разобраться в событиях этой долгой ночи
- ночи самой яркой луны и кануна середины лета. Бригит, в своей  вежливой,
но чуть отстраненной манере закаленного воина,  многое  объяснила  ему  по
дороге обратно в лагерь. Она рассказала, что они дали  обет:  год  служить
персоне королевской крови, которая сможет обуздать жеребца.  Великолепного
коня звали Авалон, и  он  двумя  днями  раньше,  высадив  ворота,  сбежал.
Воительницы отправились на его поиски.
     Принц, как оказалось, первым нашел жеребца. Или,  скорее,  -  подумал
Тристан, вспоминая, как жеребец  показался  между  елей  совсем  рядом  со
скалой, у которой он сидел на страже, - Авалон его нашел. Так,  во  всяком
случае, считали Бригит и остальные. Кроме того, на обратном  пути  Тристан
описал события, которые произошли  с  ним  и  его  друзьями  за  последние
недели, и их нынешние намерения. Сестры, как ему удалось выяснить, знали о
всадниках и о том, что часть армии северян идет через долину Мурлок.
     Принц собрал Робин, Даруса и Керена на освещенной луной поляне, где к
ним на совет присоединилась Бригит вместе с двумя своими лейтенантами.
     - Армия, которую мы преследуем, состоит из большого отряда  всадников
и многотысячной пехоты.  Похоже,  что  теперь  они  собираются  осквернить
долину Мурлок, - начал принц.
     - Мы обнаружили эту армию вчера, -  заявила  Маура.  Она  была  самой
маленькой из сестер, лишь немногим выше Полдо. Ее голос был  таким  тихим,
что  остальным  пришлось  наклониться  вперед,  чтобы  лучше  слышать.   -
Всадников всего около сотни - очень странного вида люди в  меховых  плащах
на черных лошадях. В них есть что-то отвратительное и неестественное.  Они
внушают страх.
     - Кто-то отметил для них путь через Проход Динлок, - сердито  сказала
Карина. - Мы слишком поздно узнали об этом и не смогли отвлечь их.
     - Сейчас, - заключила Бригит,  -  они,  вероятно,  уже  добрались  до
Прохода и вошли в Долину Мурлок.
     - А дальше? - спросил принц. - Я недостаточно хорошо представляю себе
местность в этой части долины.
     - У них есть два  пути,  -  объяснила  Бригит.  -  Так  как  западное
направление перекрыто самыми высокими горами Гвиннета, они могут повернуть
на север, и в этом случае перед ними откроется  вся  Долина  Мурлок.  Или,
повернув  на  юг,  они,  пройдя  через  невысокий  перевал,   окажутся   в
центральной части Корвелла.
     Стратегические возможности не укрылись от внимания принца:
     - Если армия северян войдет в  Корвелл,  как  вы  предполагаете,  она
может рассечь  королевство  надвое.  Корвелльская  Дорога  -  единственный
удобный путь, связывающий западную и восточную части  королевства,  а  они
могут перерезать его!
     - И не забудьте о другой армии! - воскликнула Робин. -  Она  движется
по Корвелльской Дороге с востока - тысячи беженцев окажутся зажатыми между
двумя армиями, если эти всадники выйдут на Корвелльскую дорогу раньше, чем
мы!
     - Это будет такая резня, какой не было  за  всю  историю  ффолков,  -
негромко сказал Керен.
     Тристан мучительно пытался  найти  выход.  Их  маленькому  отряду  не
остановить целую армию  северян,  однако  они  обязаны  помочь  безоружным
ффолкам спастись.
     - Есть ли отсюда  какой-нибудь  другой  путь  в  Корвелл?  Путь,  при
котором не нужно пользоваться Проходом Динлок?
     Сестры нервно переглянулись. Глядя на Бригит, Карина  молча  покачала
головой, убеждая ее, что она не должна говорить.  Однако,  Бригит  приняла
другое решение.
     - Такой путь есть, он даже короче, чем маршрут, ведущий через  проход
Динлок. Однако, этот путь лежит через Синнорию, а ллевирры очень не  любят
чужих.
     Сердце принца забилось быстрее.
     - Ты должна провести нас этим путем! - Он  посмотрел  прямо  в  глаза
Карины. Она прикусила  губу,  изо  всех  сил  стараясь  сдержаться,  а  ее
бездонные глаза наполнились недоверием.
     Бригит, смущенно посмотрев на сестер, ответила за всех:
     - Будет так, как ты захочешь.
     Когда совет закончился, до них донесся вой,  который  через  огромные
пространства  принес   ветер.   Звук   усилился,   жуткий   и   прекрасный
одновременно. Сестры-воительницы и отряд принца услышали  заунывную  песнь
волков.

     Неземное  пение  разнеслось  над  открытыми   пространствами   болот,
странные звуки доносились  со  всех  сторон.  Полная  луна,  озаряя  землю
серебристыми лучами, освещала Стаю. Отдельные волки сидели на каждом утесе
или скальном отроге на мили вокруг, присоединяя  свои  голоса  к  дружному
хору Стаи, восхваляя мать-богиню.  Всех  лесных  существ  охватил  трепет.
Собаки по всему острову завыли в ответ - зов волков пробудил в  них  давно
забытые инстинкты. Богиня услышала хвалу своих детей, и ее боль  перестала
быть такой нестерпимой.

                         СИННОРИАНСКАЯ РАПСОДИЯ

     Однако, полная луна несла не только кротость и спокойствие или  хвалу
величию богини. В грязной темной пещере не так уж и далеко от Стаи,  Эриан
ждал летнего солнцестояния со смешанным чувством отвращения и вожделения.
     После недель, проведенных в животном состоянии, изнуренный и покрытый
коркой грязи, он уже мало походил на человеческое существо.
     Теперь, когда яркие лунные лучи, отражаясь от каменных  стен  пещеры,
безжалостно осветили ее, Эриан выполз  наружу.  Здесь,  открытый  со  всех
сторон лунному свету, он молил о теле, которого страстно жаждал. Он  желал
иметь сильные ноги и крепкие зубы,  чуткие  нос  и  уши,  которыми  он  бы
обладал в теле волка. Он больше не хотел иметь ничего общего с человеком.
     И вот, под серебряным светом луны, он изменился в третий и  последний
раз. Волчье тело и волчьи чувства останутся с ним  до  самой  его  смерти.
Превращение было для Эриана настоящей благодатью,  потому  что  теперь  он
обрел не только цель, но и возможность ее осуществить.
     Его  способность  слышать,  многократно  превосходящая  человеческую,
позволила ему легко уловить пронзительный вой Стаи. Вскочив на ноги, Эриан
мерно и быстро побежал вперед.
     Теперь уже скоро, совсем скоро, он будет дома.

     При приближении к Синнории путникам пришлось пройти через похожие  на
лабиринты, соединенные между собой  каньоны,  долины,  перевалы  и  лесные
тропы. Хотя тропа всюду была  широкой  и  легкопроходимой,  она  была  так
хорошо замаскирована, что Тристану никогда не удалось бы еще раз пройти по
этому пути без проводника.
     После целого дня подъема, тропа привела их  в  каньон,  из  которого,
похоже, не было другого выхода.
     - Здесь мы заночуем, - заявила Бригит. - А завтра утром мы  войдем  в
Синнорию.
     - Теперь я понимаю, почему к вам редко забредают  чужаки,  -  заметил
Тристан. - Я совершенно заблудился!
     Бригит посмотрела на принца. Ее огромные, серьезные глаза,  казалось,
оценивали его, пытаясь определить его реакцию на то,  что  она  собиралась
сказать. С глубоким вздохом она проговорила:
     - Завтра вам всем придется завязать глаза.
     Тристан было запротестовал, а его спутники с подозрением взглянули на
сестер. Однако, Бригит остановила возражения  принца,  прежде  чем  он  до
конца успел сформулировать их:
     - Вам завяжут  глаза  отчасти  ради  нашей  безопасности  -  не  буду
притворяться, что это не так, - ее голос был негромким,  но  твердым,  как
железо. - Но кроме того, это необходимо для вашей защиты.
     - Видите ли, красота Синнории во много раз превосходит красоту  мира,
в котором вы живете. Посторонний посетитель, как говорят,  может  сойти  с
ума от природы и музыки нашей маленькой долины. Тот, кто вошел в  Синнорию
и увидел ее при свете дня, никогда не сможет ее  покинуть!  Это  риск,  на
который я не могу пойти, - ради страны и из  беспокойства  о  разуме  всех
членов твоего отряда.
     - Вы должны согласиться надеть повязки, иначе я не смогу провести вас
через Синнорию,  -  в  словах  Бригит  чувствовалась  полнейшая  решимость
выполнить свое обещание.
     Принцу было тяжело ей поверить, но ничего другого ему не оставалось.
     - Мы выполним твое условие.
     Сестры встали еще до того, как взошло солнце. Звезды продолжали  ярко
мигать, хотя на востоке небо уже покраснело, когда сестры  надели  плотные
повязки на глаза Тристана и его друзей.
     Женщины помогли им сесть на  коней  и  взяли  в  свои  руки  поводья.
Тристан  мысленно  выругался  за  вынужденную   слепоту,   чувствуя   себя
неуверенно на непривычно широкой спине Авалона.
     Он был уверен, что они  проехали  сквозь  очень  узкий  проход  между
скалами. Гулкие звуки,  отражающиеся  от  стен,  давали  представление  об
окружающих скалах, время от времени их обдувал  прохладный  ветерок.  Один
раз Тристан протянул руку и дотронулся до холодной скалы, что  подтвердило
его подозрения. Он чувствовал, что постепенно сползает на  круп  коня,  из
чего сделал вывод, что они поднимаются вверх.
     Когда отряд, наконец, вышел из каменного коридора, теплый ветер сразу
стал ласкать лицо принца,  неся  такие  ароматы,  что  он  сразу  вспомнил
предупреждения Бригит об удивительной  красоте  долины.  Солнце  согревало
живительным теплом его кожу, что  было  особенно  приятно  после  холодной
ночи.
     Неподалеку они услышали мелодичный шум  водопада.  Звуки  были  столь
приятными, что принц остановил бы Авалона, чтобы  послушать  их  подольше,
будь поводья в его руках. Тристан почувствовал, что его горло сжимается от
горя, а из глаз потекли  слезы,  когда  услаждающие  душу  звуки  растаяли
вдалеке.
     Теперь он слышал приятный шелест  ветра  в  густой  листве  деревьев.
Ветви нашептывали что-то соблазнительное, птицы испускали призывные трели.
Они въехали на мост, копыта лошадей цокали по  деревянным  балкам,  словно
звонил большой колокол.
     Звуки были столь разнообразными и чудесными, что принц сильно потянул
коня назад за гриву, потому что просто  не  мог  от  них  уехать.  Однако,
кто-то решительно потянул за поводья,  и  они  неумолимо  поехали  дальше.
Рыдая безо всякого стыда, он отчаянно пытался сорвать повязку, но  тяжелая
плотная материя крепко охватывала его лицо. С мукой  он  повернул  голову,
чтобы подольше послушать магические звуки, идущие от моста.
     Неожиданно, он снова услышал шум водопада. Этот показался ему  больше
предыдущего, и его звуки имели гораздо больший диапазон. Если такое вообще
возможно,  эти  звуки  показались  ему  еще  более  прекрасными,  чем  все
предыдущие.
     Тристан принял решение. Никогда и нигде больше он не будет  счастлив.
Его будущее здесь, в Синнории, и неважно, сведет ли его с ума красота этой
долины,  или  нет.  Он  перекинул  ногу  через  спину  Авалона   и   начал
соскальзывать на невидимую землю.
     Резкий шум диссонансом ударил принцу в уши, заставив его вцепиться  в
гриву Авалона и удержаться на спине жеребца.
     - Нет? - вскричал он. - Я не слышу музыку водопада? - Но раздражающие
звуки продолжались - это звенели струны  лютни  безо  всякой  мелодии  или
гармонии. Смутно принц услышал, как запротестовали другие, но  аккорды  не
стихали. Они резали ухо, лишенные всякого гармонического строя, и  служили
одной цели - заглушить изумительный шум водопада.
     Принц узнал звук лютни Керена.
     - Прекрати! - приказал он. - Прекрати сейчас же!
     Но напрасно кричал он на менестреля, ругая его до тех  пор,  пока  не
сорвал голос. И все это время Керен играл на лютне  громко  и  непрерывно,
так что принц  и  его  спутники  не  могли  наслаждаться  шумом  водопада,
шелестом деревьев и музыкой всех других звуков,  которые  делали  Синнорию
такой... соблазнительной.
     Вдруг принц перестал кричать, и почувствовал себя  очень  глупо.  Его
раздражение против менестреля быстро сменилось признательностью: он понял,
что если бы не звуки лютни, возникшие рядом с  ним  так  вовремя,  Тристан
наверняка соскочил бы с лошади, твердо намереваясь провести остаток  жизни
в наслаждении райскими мелодиями Синнории.
     Принц еще различал пение водопада где-то вдалеке, но теперь оно  лишь
оттеняло лютню менестреля. Керен вскоре перестал  бессмысленно  перебирать
струны и начал наигрывать довольно легкомысленную песенку о  любвеобильной
официантке из пивнушки. Мотив не отличался ни  мастерством,  ни  красотой,
которые так покоряли принца раньше, когда он слушал менестреля; но мелодия
была такой безыскусной и заразительной, что Тристан никак не  мог  от  нее
избавиться.
     До конца дня менестрель играл на своей лютне и  напевал  эту  простую
песенку. Время от времени к нему присоединялись остальные, особенно, когда
его голос начинал дрожать от усталости. Но пение лютни ни  на  секунду  не
теряло своей чистоты и ясности.  Тристан  нисколько  не  огорчился,  когда
снова почувствовал, что их со всех сторон окружают холодные  стены  и  что
они  въехали  в  район,  где  лежали  глубокие   тени.   Он   понял,   что
соблазнительная  Синнория  осталась  позади.  Наконец,  Бригит  остановила
лошадей, и повязки были сняты.  Отряд  снова  оказался  в  узком  каньоне,
окруженном отвесными стенами из скал. Кантус подбежал к Тристану,  который
слезал с лошади, и, подпрыгнув, стал радостно облизывать его лицо. Издавая
хриплые  звуки,  Сейбл  устроился  на  ветке  корявого  дерева,   которому
неизвестно  как  удалось  вырасти  на  этих  голых  скалах.  Робин  быстро
соскочила на землю, но тут же была вынуждена прислониться к своей  лошади.
Дарус и Гэвин тяжело спешились, а Полдо, спрыгнув со своего пони, бросился
целовать землю.
     - Мне хватит этих ваших колдовских штучек до конца жизни!  -  объявил
он, правда, в голосе его не слышно было присущей ему бодрости.
     Керен перебросил лютню через плечо, оставаясь на своем коне. Пальцы у
него онемели, а их кончики потрескались и кровоточили -  он  скривился  от
боли и сказал:
     - Боюсь, что в ближайшие несколько дней я  вряд  ли  буду  расположен
взять в руки лютню.
     - Спасибо тебе, - сказала Робин, когда менестрель, наконец,  соскочил
с коня. Она подошла к нему и поцеловала его в щеку.  -  Если  бы  не  твоя
лютня, я осталась бы в Синнории навсегда.
     - И я, - сказал Дарус, а Полдо только кивнул. Гэвин же мрачно  что-то
пробормотал я, повернувшись, стал вглядываться в даль - туда, где осталась
Синнория.
     - Давайте разобьем здесь лагерь, - предложила Бригит. -  Корвелл  вон
там, внизу. Если нам повезет, мы доберемся туда за два дня.
     Затем она повернулась к Керену.
     -  Представление  было  очень  впечатляющим,  -  сказала  она,  нежно
улыбнувшись менестрелю.
     Измученный Тристан забрался в свой спальный мешок, радуясь тому,  что
для разнообразия можно доверить другим  позаботиться  о  безопасности.  Он
мгновенно и глубоко уснул, и ему  приснились  деревья,  которые  распевали
вульгарную песенку о шлюхе из таверны.

     Армия Грюннарха разбила свой лагерь на берегу бывшего когда-то чистым
и прозрачным горного озера. Зеленые поля у озера превратились в море грязи
после того, как по ним прошли тяжелым маршем тысячи солдат. А вода в озере
стала грязной и мутной. Король  оглядел  свой  лагерь  с  едва  скрываемым
беспокойством. У них ушло больше двух дней на Проход Динлок,  и  он  знал,
что  они  отстают  от  намеченного  плана.  Недалеко  от  вершины  Прохода
неожиданный оползень унес  жизни  сотни  его  людей.  Потерять  сразу  сто
человек - горькая утрата. А кроме того, армия  фирболгов,  которая  должна
была встретить его здесь, почему-то запаздывала.
     Ну, и ладно, по крайней мере, его люди, голодные и измученные тяжелым
переходом, смогут отдохнуть нисколько часов и  поесть  нормальной  горячей
пищи, пока они стоят тут в лагере. Друид Траэрн уверял, что дорога назад в
Корвелл будет гораздо менее  сложной,  чем  та,  которую  они  только  что
прошли.
     Размышления о трудностях пути напомнили Грюннарху еще об одном поводе
для  беспокойства  -  Смертоносные  Всадники.  Они  подвергались  тем   же
опасностям и трудностям, что и все остальные, но к концу дня, казалось, не
нуждались ни в еде, ни в отдыхе, как будто у них не возникло необходимости
восстановить потраченные за день силы. Вместо этого они стояли или  сидели
на  корточках,  расположившись  где-нибудь  в  стороне  от  остальных,   и
складывалось такое впечатление, что их  волновало  одно:  когда  же  можно
будет снова пуститься в путь.
     Возможно, мрачно размышлял король, они существуют благодаря  пролитой
крови! Он старался не появляться  там,  где  останавливались  Смертоносные
Всадники, предпочитая  держаться  поближе  к  своей  собственной  палатке.
Вместе с Траэрном они наблюдали за тем, как боевой дух и  силы  постепенно
возвращаются к солдатам.
     Вдруг его внимание привлекло  какое-то  движение  у  границы  лагеря.
Поспешив с Траэрном туда, Грюннарх увидел бегущего ему навстречу  молодого
солдата, который указывал в сторону леса.
     - Фирболги, милорд! Они идут сюда!
     Грюннарх  увидел  отряд  фирболгов,  которые  медленно  тащились   по
тропинке. Их  было  не  более  пяти  дюжин.  Они  шли  медленно  к  скорее
напоминали  остатки  разбитого  наголову  отряда,  чем  армию,   обещанную
Грюннарху. У многих были повязки на еще свежих,  незаживших  ранах.  Рыжий
Король не был готов к такому странному и потрепанному виду фирболгов, и уж
тем более, к  тому  отвратительному  запаху,  который  те  издавали.  Вонь
разнеслась  на  сотни  ярдов  -  к  несчастью,  еще  задул  ветерок.   Она
предшествовала  появлению  фирболгов  и  даже  непритязательным  северянам
показалась омерзительной.
     - Это армия?  -  с  отвращением  пробормотал  Грюннарх,  взглянув  на
Траэрна, которого, казалось, тоже удивил вид фирболгов.
     - Я предполагал, что отряд будет гораздо  многочисленнее,  -  признал
он.
     - Надо сказать, выглядят они не лучшим образом, но других, похоже, не
будет.
     И в  самом  деле,  фирболги,  даже  и  в  своем  нынешнем  состоянии,
производили впечатление  исполненных  жаждой  сражения  воинов  с  мощными
руками и ногами. Нависающие над глазами  брови  придавали  им  вид  полных
идиотов - качество, которое Грюннарх очень ценил в солдатах. Но  выглядели
они при этом, определенно, очень полезными. Самый большой фирболг приказал
остальным остановиться и подошел к королю северян и Траэрну. Тут  Грюннарх
заметил,  что  дикарь  не  так  высок,  как  ему  сначала  показалось.  Он
возвышался над Грюннархом всего на несколько футов.
     - Грот, - проворчало существо, и ткнуло коротким квадратным пальцем в
свою голую грудь. - Корвелл, - добавил он, показывая на юго-запад.
     - Я Грюннарх Рыжий, командир этой армии, -  объявит  король.  Фирболг
лишь с любопытством посмотрел на него и развел руки в стороны.
     - Грюннарх, - буркнул король, показывая на себя, а затем обратился  к
друиду за помощью. - Вы можете поговорить с ним?
     - Я могу попробовать, - неохотно ответил Траэрн. Он  прорывал  что-то
коротко и грубо, и фирболг громко ответил ему, яростно размахивая  руками,
затем отвернулся и побрел прочь.
     - Он говорит, у них возникли какие-то проблемы с людьми,  -  объяснил
друид. - А еще он говорит, чтоб вы оставили его в покое.
     - Замечательно! -  Грюннарх  даже  сплюнул  от  возмущения.  -  Ну  и
помощнички, ничего не скажешь! Много же от них будет пользы.
     Траэрн пожал плечами.
     - Мы не знаем, какую роль отвел им Железный Король  в  своих  планах.
Лучше не задавать лишних вопросов. - И друид медленно пошел назад к своему
месту у костра.
     Грюннарх сердито посмотрел  ему  вслед,  раздумывая  о  том,  как  же
удалось Телгаару убедить этого человека предать ффолков и свою богиню.  Он
оглянулся на фирболгов, которые вытеснили его солдат  с  большого  участка
берете озера и устраивались там на ночлег. Его армия была деморализована -
солдаты и так нервничали из-за присутствия Смертоносных Всадников,  а  тут
еще и фирболги. Это место - долина Мурлок, - казалось, подрывала их боевой
дух. Король  скривился,  вспомнив  свои  собственные  ночные  кошмары.  Но
Грюннарх понимал, что назад пути нет. Он сделает все,  что  в  его  силах,
чтобы принять участие в сражении, о котором так давно говорил ему Телгаар.
     Грюннарх и его армия провели эту ночь на  оскверненной  земле,  и  им
снились ужасные сны. Многие боролись со  сном,  невзирая  на  то,  что  до
рассвета было еще далеко. На следующее  утро  длинная,  похожая  на  змею,
колонна, извиваясь, покинула берега озера и направилась к проходу, который
указал Траэрн. Если воины поспешат, уверял друид Грюннарха, они выйдут  на
Корвелльскую дорогу к ночи.
     Утро обещало, что день будет мрачным - вдоль всей  дороги  собирались
черные тучи. Еще до того, как последние солдаты покинули  лагерь,  начался
дождь.

     Генна Мунсингер, Верховная Друида Гвиннета, знала о  том,  что  армия
северян нарушила границы  священного  заповедника  в  долине  Мурлок.  Она
видела, как безжалостные захватчики убивают ее животных, и  у  нее  сердце
разрывалось  от  горя.  С  отвращением  Генна  узнала,  что  к   северянам
присоединился  отряд  фирболгов.  Друида  чувствовала,  как   сама   земля
содрогается, когда по ней ступают Смертоносные Всадники.
     У Генны не было армии для борьбы с врагами, она  могла  лишь,  приняв
облик маленького серого  воробья,  наблюдать  за  тем,  что  происходит  в
растянувшемся по берегу озера лагере северян. По природе  своей  Генна  не
была подвержена неожиданным вспышкам чувств, но сейчас она жаждала  излить
на головы  врагов  ту  всепоглощающую  ярость,  которая  охватила  все  ее
существо.
     Впрочем, Верховная Друида была не совсем беспомощна: превратившись  в
крошечную землеройку, она пол покровом ночи пробралась в лагерь северян. В
поисках  палатки  их   командира,   она   внимательно   прислушивалась   к
бессмысленным разговорам и злобным спорам, разгоравшимся то тут,  то  там.
Наконец, Генна узнала то, что ей было нужно - планы Грюннарха.
     Северяне пойдут на юг, к Корвелл, вместо того, чтобы продолжать  свой
кощунственный марш по долине Мурлок.
     Верховная  Друида  решила,  что   препятствия   должны   подстерегать
захватчиков на каждом шагу. Весь остаток  ночи  она  готовилась  встретить
врагов с восходом солнца, используя свои волшебные силы. Пар поднимался  с
поверхности каждого, даже самого крошечного, источника воды,  находящегося
в  районе,  где  распространялась  ее  власть.  Ветры  свернули  со  своих
привычных путей, отыскивая и собирая в небе тучи.
     Всю ночь  волшебная  сила  Генны  увеличивала  количество  испарений,
висящих над  лагерем  и  тропой,  по  которой  северяне,  намеревались  на
рассвете двинуться в путь. Серые облака  нависли  над  горной  долиной,  а
давление тяжелых туч сверху заставляло их опускаться все ниже.
     Когда наступило  серое  утро,  Генна  закончила  творить  заклинания.
Северяне свернули лагерь и начали свой  марш,  пока  еще  не  догадываясь,
какой сюрприз  ждет  их  впереди.  Друида  спокойно  улыбнулась:  ведь  ее
волшебство отличалось тем, что действовало  долго,  а  не  ограничивалось,
пусть серьезным, но все-таки одним ударом.
     Дождь сначала  едва  накрапывал,  раздражая  солдат,  но  не  являясь
серьезной помехой в их движении вперед. Однако, вскоре  он  превратился  в
настоящий ливень и тут же идти по узкой  тропе  стало  опасно  -  особенно
после того, как по ней  прошла  часть  солдат,  превратив  ее  в  грязевое
месиво. Наконец, ливень стал таким сильным, что смыл часть тропы, так  что
местами она превратилась в бездонную, заполненную грязью, ловушку.
     Когда четыре Смертоносных Всадника  вместе  с  лошадьми  свалились  и
исчезли в пенящемся потоке, который всего за минуту до этого был небольшим
журчащим ручейком, Грюннарх вынужден был  принять  меры  предосторожности.
Дальше делать вид, что все в порядке, было  нельзя.  Проклиная  невезение,
которое, казалось, преследовало его  армию,  он  приказал  остановиться  и
разбить лагерь, пока буря не утихнет. И тут Грюннарх понял, что им  ни  за
что не удастся добраться до Корвелльской дороги к ночи сегодняшнего дня.

     Огромный волк ровно бежал по заросшей  вереском  долине,  не  обращая
внимания на время. Луна зашла, на небе появилось солнце, но сильный  зверь
продолжал упорно двигаться к  цели  без  каких-либо  признаков  усталости.
Наконец, Эриан оказался в районе, где ночевала Стая.
     Отсюда след вел на восток. Принюхиваясь, Эриан представлял себе сотни
молодых волков и волчат, старого опытного волка, еще достаточно  сильного,
чтоб не отставать от остальных, и еще  он  различал  восхитительный  запах
молодой  волчицы.  И,  наконец,   благодаря   своему   сверхъестественному
обонянию, среди остальных  запахов  он  выделил  один:  громадного  волка,
самого большого - вожака Стаи. Но Эриан знал, что он больше и сильнее того
волка.
     Он мчался  по  следу,  прыжками  покрывая  огромные  расстояния,  ему
хотелось приберечь силы для поединка, и  Эриан  знал,  что  Стая  движется
гораздо медленнее, чем он - один. И вправду,  идя  по  следу  Стаи,  Эриан
чувствовал, что приближается к своей цели.
     Волки выбрали извилистую тропу, ведущую через невысокое горное ущелье
и через гряду низких гор. Время от времени тропа заводила их в лес  или  в
заросли кустарника, а потом Стая снова появлялась на  открытых  вересковых
пустошах.
     Вскоре Эриан выскочил на вершину холма и увидел  внизу  Стаю.  Тысячи
волков заполняли маленькую долину, в  том  месте,  где  волки  перебрались
через узкую речку. Те, кто уже  переплыл  речку,  отряхивались  на  другом
берегу или просто отдыхали неподалеку. Другие только  входили  в  реку  и,
сражаясь с небольшим течением, стремились на противоположный берег.
     Налитые кровью глаза  Эриана  горели  ненавистью,  когда  он  пытался
отыскать среди множества волков одного, единственного, - вожака. И вот  он
увидел этого громадного волка, удобно расположившегося на ближнем берегу.
     Подняв морду к солнцу, Эриан завыл и его вой прокатился по  долине  и
привлек внимание волков к огромному зверю, стоящему на скале. Эриан  завыл
снова,  громко  и  вызывающе  злобно,  и  увидел,  как   остальные   волки
содрогнулись от звуков его голоса.
     А у огромного волка шерсть  на  спине  встала  дыбом  и  он  двинулся
навстречу врагу, но весь его вид выдавал  страх.  Эриан  стрелой  помчался
вниз по склону, направляясь прямо  к  вожаку.  Остальные  волки  поспешили
убраться с его дороги, но расположились неподалеку,  чтобы  посмотреть  на
сражение. Эриан удовлетворенно ухмыльнулся. Теперь, мои волки,  -  подумал
он, - прибыл ваш настоящий хозяин.

     И снова путники проснулись рано, на  этот  раз  их  разбудил  ледяной
ветер с гор. Отыскать хоть  что-нибудь  подходящее  для  костра  оказалось
невозможным: в каньоне ничего не росло. Поэтому друзья проглотили холодный
завтрак и отправились в путь.
     Когда Тристан уселся в седло на широкой спине Авалона, Бригит  и  еще
один рыцарь подъехали к нему.
     - Это Эйлин, - представила девушку Бригит. -  Она  хорошо  знает  эти
долины. Я предлагаю послать ее вперед, чтобы выяснить, где находится враг.
     Принц заметил, что Эйлин надела поверх своих сияющих доспехов зеленый
шерстяной плащ. Вместо копья она держала в руках лук и тонкий меч. Девушка
улыбнулась принцу, когда тот заглянул ей в глаза.
     - Отличная мысль. Договоритесь о встрече сегодня вечером в нескольких
местах  -  на  всякий  случай,  если  вдруг  нас  что-нибудь  задержит.  -
Интересно, подумал принц, покинула ли армия захватчиков долину Мурлок  или
еще нет? Возможно, сейчас они уже шагают по Корвелльской дороге.
     Отряд Тристана еще раз вошел в долину Мурлок, но на  этот  раз  принц
радовался тому, что его окружало. Остаток  дня  они  провели  переходя  из
одного скалистого каньона в другой и пересекли не одну долину; и вскоре им
стали попадаться редкие кедровые рощи, а затем густые  еловые  и  осиновые
леса. Красота гор и первобытная чистота этих диких мест заставили Тристана
на время забыть о вставших  перед  ним  проблемах,  и  день  прошел  очень
быстро. Впервые в жизни, - подумал Тристан, - я по-настоящему  наслаждаюсь
красотой своего родного края. Уже к вечеру друзья спустились с гор и пошли
по берегу извилистой реки, пересекая небольшие, заросшие цветами луга.
     - Вот это место, о котором  говорила  Эйлин,  -  воскликнула  Бригит,
указывая на торчащую как перст  посреди  небольшой  поляны  скалу.  -  Она
явится сюда, когда сядет солнце.
     Компания остановилась, чтоб разбить лагерь, а  как  только  стемнело,
одетый в зеленое разведчик тихонько пробрался к их костру.
     - Впереди северян нет, - доложила девушка. - Должно быть, они  где-то
дальше, на севере. Странно, но  я  видела  в  той  стороне  ужасную  бурю,
которая не прекращалась целый день.  Если  они  как  раз  там,  завтра  их
переход будет очень медленным.
     - Отлично! - сказал Тристан. - Если завтра  будет  хороший  день,  мы
окажемся на Корвелльской дороге раньше северян. По крайней мере, мы сможем
предупредить беженцев.
     - Да, - согласилась с ним Робин. - А как мы остановим целую армию?
     Помрачневший принц вынужден был признать, что у него еще нет никакого
плана. Более того, ни у кого не было готового решения вставшей перед  ними
проблемы.
     На некоторое время все погрузились в  молчание,  осознав  серьезность
задачи, которую им надо было срочно решить. Вдруг за  лагерем  зашелестели
кусты, и друзья заметили едва уловимое движение.
     - Я и не сомневалась, что встречу вас тут! - раздался сердитый  голос
из темноты и заставил всех вскочить на  ноги.  Кантус,  рыча,  как  молния
метнулся со своего места у костра, готовый  броситься  на  приближающегося
врага.
     - Финеллин! - воскликнула Робин, в то время как остальные, раскрыв от
изумления рты, смотрели на появившуюся из  леса  гному.  -  Что  ты  здесь
делаешь?
     - Эти ублюдки оказали вам услугу, когда  приперлись  сюда,  в  долину
Мурлок, - ответила Финеллин, указывая туда, где примерно находилась  армия
северян.
     - Какую услугу? - удивился принц.
     - Они разозлили гномов! - ответил из темноты другой  сердитый  голос,
на этот раз мужской. Вдруг Тристан заметил несколько человек,  похожих  на
Финеллин  размером  и  телосложением,  которые   появились   из   леса   и
присоединились к их отряду. Около пятидесяти  или  шестидесяти  коренастых
воинов - лохматые бороды, оружие из темного  металла  и  боевые  топоры  с
короткими ручками -  стояли  у  края  поляны.  Синнорианские  Сестры,  как
заметил Тристан, смотрели на пришельцев с подозрением.
     - Я смотрю, ты не очень-то разборчив по  части  того,  с  кем  водить
дружбу, - проворчала Финеллин, кивком указывая на Бригит, которая сидела с
другой стороны костра.
     - Презренные гномы! - вспыльчивая  Карина  вскочила  на  ноги,  а  ее
тонкий меч, словно сам собой, скользнул ей  в  руки,  и  она  метнулась  к
бороде Финеллин.
     Но ее меч отскочил от широкого  топора,  который  непонятным  образом
оказался в корявой руке гномы. Секунду противницы стояли замерев и свирепо
глядя  друг  на  друга  -  все  вокруг  напряглись,  ожидая  исхода  этого
молчаливого поединка. И тут Тристан вскочил на ноги.
     - Прекратите, - закричал он, встав между женщинами. - Наша  страна  в
опасности. Мы не имеем права ссориться - враг гораздо сильнее нас, если уж
быть до конца честным. Вы что, не понимаете этого?
     Карина не  сводила  гневного  взгляда  с  гномы,  а  Финеллин  злобно
оскалилась, стоя перед ллевиррской воительницей. Постепенно, они несколько
успокоились и уселись подальше друг от друга.
     - Мы рады вашей помощи, - сказал Тристан Финеллин и остальным гномам.
- Почему бы вам не разбить лагерь  здесь?  -  Он  показал  на  симпатичную
зеленую поляку чуть в стороне от Синнорианских Сестер.
     Финеллин фыркнула и смачно сплюнула в огонь.
     -  Кстати,  к  тем  фирболгам,  которым  мы  хорошо   намылили   шею,
присоединились люди. Довольно-таки мерзкая получилась компания.
     Обдумывая эту малоприятную новость, Тристан спросил:
     - Скажи, а твои  друзья  так  же  ловко,  как  и  ты,  управляются  с
фирболгами?
     Глаза Финеллин засветились  от  удовольствия,  но  она  для  важности
прокашлялась и, сплюнув, ответила:
     - Ну, просто у нас такое хобби.

     Стая наблюдала за зверем,  мчавшимся  вниз  по  склону  холма.  Страх
охватил волков, но что-то более могущественное, чем страх,  не  давало  им
убежать.  Большой  самец,  покрытый  шрамами  от  многочисленных  схваток,
двинулся навстречу, чтобы принять вызов.
     Много веков он был вожаком Стаи, как и когда-то его  отец.  Они  вели
свое происхождение от самой богини, и вожак всегда вставал первым на  пути
опасности. Теперь  же  он  чувствовал,  что  его  власти  приходит  конец.
Подгоняемый многовековым инстинктом, волк бросился в атаку. Он прыгнул, но
челюсти схватили лишь воздух  -  его  огромный  противник  с  удивительным
проворством отскочил в сторону. Волк  еще  не  успел  встать  на  ноги,  а
огромные челюсти врага уже сомкнулись на его передней лапе, и самец ощутил
пронзительную боль. Чувствуя, что настал его смертный час,  вожак  прыгнул
на врага и вцепился крепкими зубами в вонючий мохнатый бок.
     Но плоть его противника не поддавалась зубам волка, и прежде, чем  он
успел что-нибудь сделать, мощные челюсти безжалостно  сжались  у  него  на
горле. Огромный волк слабо дернулся, а затем все услышали  громкий  хруст.
Эриан легко,  как  пушинку,  отбросил  тело  поверженного  вожака  Стаи  в
сторону; его налитые кровью глаза, не мигая,  оглядели  Стаю  -  он  хотел
убедиться в том, что все явились свидетелями его победы. Заглянув в  глаза
каждому волку,  он  заставил  их  признать  свое  господство,  в  котором,
впрочем, никто из волков теперь и не сомневался.
     Эриан, вожак Стаи, мог теперь приступить к выполнению своей задачи.

                           КОРВЕЛЛЬСКАЯ ДОРОГА

     Наконец,  Казгорот,  решил,  что  корабли  могут  выйти  в   море   и
отправиться в Корвелл. Паруса были сшиты,  дыры  в  корпусах  залатаны,  а
тараны сняты. Флот потерял много драгоценного времени, но Зверь  надеялся,
что им удастся добраться до Корвелла за несколько дней. Задержка  вряд  ли
окажется фатальной для выполнения задуманного им грандиозного плана.
     Покидая  гавань,  северяне   оставили   около   дюжины   кораблей   и
всевозможные обломки. Те суда,  починить  которые  оказалось  невозможным,
послужили строительным материалом для ремонта других кораблей, а остальное
было просто брошено на берегу.
     Утренний прилив вынес множество длинных кораблей северян из небольшой
бухты в открытое море. Ветра не было, и Телгаар приказал  гребцам  взяться
за весла. Вскоре, благодаря их дружным усилиям,  флот  северян  возобновил
свой путь к Корвеллу.
     Какое-то  время  Казгорот  думал  о  другой  армии  -  той,   которой
командовал Грюннарх. План был превосходным,  вот  только  сможет  ли  этот
шумный старый дурак как следует с ним справиться. Казгорот вспомнил о том,
как ему удалось наложить чары  на  Смертоносных  Всадников.  И  мысль  эта
доставила ему несказанное удовольствие. Если дьявольская кавалерия  сумеет
нанести удар по большому количеству людей, которые спасаются  бегством  от
северян, даже он не сможет предсказать, как возрастет их сила!

     -  Мой  принц!  Подождите!  -  позвал  Тристана  музыкальный   голос.
Повернувшись, он посмотрел на свой отряд.  Дарус,  Полдо,  Керен  и  Гэвин
ехали сразу за ним. Далее, по двое в ряд следовали  Синнорианские  сестры,
кроме Эйлин и нескольких других рыцарей,  которые  поехали  вперед,  чтобы
разведать, что делается в долине. А  в  конце,  тоже  парами,  шли  гномы,
вооруженные  топорами.  Они  дружно  шагали,  стараясь  не  отставать   от
остальных, что было не очень легко, если принять в  расчет  их  размеры  и
короткие ноги.
     Принц увидел, что из хвоста колонны быстро, словно призрак, несется к
нему Эйлин.
     - Мы их обошли! - крикнула она,  и  ее  звонкий  голос  пронесен  над
увеличившимся отрядом Тристана. - Они только сейчас выходят из долины.
     Дружный  победный  клич   пронесся   одновременно   над   гномами   и
Синнорианскими сестрами.  Да  и  сам  Тристан  присоединил  свой  голос  к
ликующим крикам остальных.
     - Что-то не верится! - ухмыляясь, воскликнул Дарус.
     - Теперь-то уж мы, точно, раньше них окажемся на Корвелльской дороге,
- согласился принц. - А вот как мы их остановим? Я все равно  не  понимаю,
как мы можем помешать северянам захватить дорогу и беженцев.
     - А что бы сделал Арлен? - тихо спросила Робин, подъехав к принцу.
     Принц вдруг вспомнил советы своего учителя с такой ясностью, что  это
его  даже  немного  поразило.  Тот  всегда  говорил,  что   сначала   надо
обязательно как следует изучить местность, где предстоит сражение. Удобная
и правильно выбранная позиция иногда бывает полезнее многочисленной армии!
Но теперь, когда он и его небольшой отряд получили это  преимущество,  как
же использовать его против многотысячной армии северян?
     Остановив свой отряд, принц постарался  изучить  местность,  где  они
сейчас находились. Северянам придется пройти по этой долине  и,  возможно,
войско Тристана сможет достаточно  долго  удерживать  здесь  врага,  чтобы
беженцы успели уйти на запад. Принц стоял на низком  холме.  В  нескольких
милях от него быстро текла река, слишком глубокая для  того,  чтобы  через
нее  можно  было  легко  перебраться.  По  обоим   берегам   располагались
фермерские земли.
     Дальний берег реки и земля у подножия холма буйно заросла кустарником
и другой растительностью. Единственной местностью,  подходящей  для  армии
северян, - подумал Тристан, - является пространство между рекой и  холмом,
шириной около двух сотен ярдов.
     Он снова посмотрел на крошечные точки, разбросанные  по  Корвелльской
дороге, и его план был готов.  Если  разные  силы  отряда  смогут  успешно
взаимодействовать, возможно, у них и есть шанс добиться успеха.
     Бригит спешилась рядом с  принцем  и  сняла  шлем.  Ее  ослепительные
волосы рассыпались по плечам золотым дождем. Кончики маленьких  удлиненных
ушек выглядывали из-за длинных локонов. Финеллин тоже  подобралась  к  ним
поближе - казалось, длинный и тяжелый марш  совсем  не  утомил  ее.  Принц
кивком указал на дорогу вдалеке и заговорил:
     - Нам нужно постараться удержать  захватчиков  и  не  пустить  их  на
дорогу. Чем дольше мы будем  задерживать  их  здесь,  тем  больше  ффолков
сможет спастись.
     Он по очереди посмотрел на своих товарищей.
     - Я тут придумал план. Лучшее  место,  где  можно  подстеречь  их,  -
здесь. Если мы слишком приблизимся к дороге, то потеряем все преимущества,
которые имеем сейчас. Я возьму Даруса и Гэвина, и мы поскачем  на  дорогу:
там постараемся собрать как можно больше людей. Если это удастся,  у  нас,
возможно, появится шанс остановить врага.
     Некоторое  время  все  молча  обдумывали  слова  принца.  Перспектива
встретиться  лицом  к  лицу  с  хорошо  обученной,  многочисленной  армией
северян, располагая лишь горсткой опытных  воинов  да  толпой  отчаявшихся
беженцев, показалась им весьма сомнительной, но они готовы были  слушаться
своего нового юного "генерала", говорившего с такой уверенностью.
     - Финеллин, тоже можешь расположиться вместе  со  своими  гномами  за
гребнем того холма? - продолжал Тристан.
     Гнома осмотрела  невысокий  холм  и  окружающую  местность.  Ей  явно
понравился его выбор, и она проворчала, что согласна.
     -  Бригит,  я  хочу,  чтобы  вы  с  сестрами  неожиданными  вылазками
изматывали их, чтобы северяне решили, что их  атакует  большая  армия,  и,
развернув свои боевые порядки, стали готовиться  к  серьезней  битве.  Чем
дольше вы сможете задержать их,  тем  меньше  всем  нам  придется  с  ними
сражаться, когда северяне все-таки сюда доберутся.
     Бригит спокойно посмотрела на него,  и  ничего  не  отразилось  в  ее
огромных карих глазах, она немного подумала и кивнула:
     - Я понимаю.
     Принц взглянул на Робин.
     - Помнишь свой трюк с деревьями? - Девушка удивленно кивнула. -  Пока
сестры будут в долине, я хочу, чтобы ты и часть гномов сделали этот лес  и
поле труднопроходимыми для армии северян.
     - И, - добавил он, - позаботься, чтобы Бригит была в курсе  дела:  вы
должны оставить  для  нее  узкий  проход  -  сестрам  необходима  быстрота
маневра.
     Принц показал на неглубокую канаву, по  которой,  очевидно,  дождевая
вода стекала с холма в реку.  Канава  почти  точно  на  две  равные  части
разделяла поле, на котором Тристан собирался дать бой северянам.
     - Если мне удастся собрать людей, я поставлю их  вдоль  этой  канавы.
Наш правый фланг с холма будут защищать гномы, а левый - река.
     - А если ты не сможешь найти добровольцев?  -  обеспокоенно  спросила
Робин.
     - Тогда нам придется рассчитывать лишь на себя, - сказал принц скорее
с горячностью, чем с уверенностью.
     - Вот, - сказала Робин. Она сняла с шеи шарф и развернула его. На нем
был вышит Одинокий Волк - герб рода Кендриков. Девушка  привязала  шарф  у
острия копья  и  протянула  оружие  принцу.  Шарф,  словно  знамя,  храбро
затрепетал на ветру.
     - Если ты хочешь собрать армию, - объяснила Робин, - ты  должен  быть
похож на принца!
     И все время, пока он с Дарусом и  Гэвином  скакал  к  дороге,  в  его
памяти жила прощальная улыбка Робин.

     Грюннарх угрюмо сидел под наспех сооруженным  навесом.  Он  наблюдал,
как  вода  струилась  вокруг  его  убежища,  маленькие   грязные   ручейки
сливались,  образуя   мощные   грязные   потоки.   Рыжий   Король   мечтал
почувствовать  под  ногами  качающуюся  палубу,  вдохнуть  глоток  свежего
морского воздуха. Однако,  впереди  его  ждали  лишь  долгие  месяцы  этой
изматывающей военной кампании.
     Поздним вечером дождь, наконец, прекратился, но армия Грюннарха  была
вынуждена провести ночь на том же месте.  Тяжелые  низкие  тучи  полностью
скрывали луну и звезды, и попытка двигаться  дальше  в  темноте  не  могла
привести ни к чему хорошему. Таким образом, буря задержала армию Грюннарха
на целые сутки.
     Однако, когда на следующее утро они выбрались на влажную и  скользкую
тропу, массы гудящих и больно жалящих насекомых налетели на них  из  леса.
Казалось, от них нет никакого спасения. Армия рассеялась в разные стороны,
пытаясь избежать безжалостных укусов, но многие солдаты погибли, ужаленные
сотнями пчел и ос.
     Пока Грюннарх пытался восстановить порядок в расстроенных рядах своей
армии, лианы и кустарники с острыми шипами  возникли,  как  из-под  земли,
прямо между солдатами его разбегающегося войска. Им пришлось достать мечи,
чтобы буквально прорубать себе путь обратно на тропу, - последовала  новая
задержка. А солдаты начали нашептывать друг другу о колдовстве, и  их  шаг
еще больше замедлился.
     Когда, наконец, Грюннарх навел  хоть  некоторое  подобие  порядка,  и
движение вперед возобновилось,  между  воинами,  из-под  земли,  поднялась
стена огня. Дюжины людей сразу погибли в пламени, а  остальные  в  панике,
стремглав, понеслись вниз по тропе.
     Целый день странные несчастья преследовали армию северного короля.
     Отряд, шедший по твердому каменистому участку тропы, вдруг оказался в
топком болоте. Прежде чем успела подоспеть  помощь,  весь  отряд  засосала
трясина. Грюннарх с тоской смотрел, как руки его гибнущих воинов  отчаянно
пытались удержаться за что-нибудь твердое, но тщетно - скоро от маленького
отряда не осталось и следа.
     - Это друиды  Долины  Мурлок,  -  объяснил  Траэрн,  мало  обращавший
внимание на потери северян.
     - Как мы можем остановить их? Где они? - прорычал  Рыжий  Король.  Он
ненавидел  этого  невидимого  врага  во  сто  крат  больше,   чем   любого
нормального противника.
     - Они могут быть где угодно, - пожал плечами  предатель.  -  А  может
быть, она вообще одна - Верховная Друида в состоянии навести  на  вас  все
эти несчастья! - Траэрн огляделся. - Она может  превратиться  в  крошечную
мышку или насекомое; это  невозможно  угадать  -  где  она  сейчас  и  как
выглядит.
     - Мы должны остановить ее! Как это сделать? Скажи мне!
     Друид опять пожал плечами.
     - Очень просто. Мы должны покинуть Долину Мурлок.
     Проклиная бесполезный совет. Рыжий Король обернулся  к  своей  армии.
Страшные атаки, казалось, стали  слабеть  и  паника  постепенно  сменялась
тяжелой  усталостью.  Люди  медленно  брели  вперед,  пока,  наконец,   не
выбрались из жестоких объятий  Долины  Мурлок.  Перед  ними  вновь  лежало
королевство Корвелл.
     Грюннарх немного повеселел. К вечеру небо почти совсем очистилось  от
облаков.
     Извивающаяся колонна медленно двинулась на юг.  По  грязи  и  слякоти
расползшейся тропы, Смертоносные Всадники вели вперед изрядно  потрепанную
армию. Грюннарх смотрел, как они ехали мимо, -  эти  удивительным  образом
преобразившиеся войны, которых  когда-то  он  так  хорошо  знал.  Грюннарх
видел, что они еле держатся в седле от усталости; и всадники, и их  лошади
выглядели похудевшими и изможденными, хотя запасов провизии у них  было  с
собой более,  чем  достаточно.  Рыжий  Король  с  содроганием  понял,  что
Смертоносные Всадники нуждаются совсем в другой пище.
     Пехота мерно, не теряя темпа, шагала вслед за  странными  всадниками,
но солдаты явно нервничали, с опаской поглядывая на Смертоносцев впереди и
банду фирболгов позади. Даже жаловаться северяне теперь  не  осмеливались.
И, наконец, мимо Грюннарха прошлепали фирболги. Казалось, им нет  дела  ни
до чавкающей грязи, в которую они  проваливались  по  самые  икры,  ни  до
Рыжего Короля, наблюдающего за ними.
     Встревоженный больше, чем когда-либо, Грюннарх пошел рядом с Траэрном
в конце длинной колонны. Он  лихорадочно  молился,  чтобы  хорошая  погода
продержалась до конца дня. Рыжий Король  не  сомневался,  что  если  дождя
больше не будет,  они  успеют  вовремя  выйти  на  Корвелльскую  дорогу  и
перекрыть ее.
     Вдруг громкий крик вернул его к реальности. Подхваченный воинами,  он
волной покатился по колонне.
     - Нас атакуют!

     Тристан, восседая на великолепном  белом  жеребце  и  держа  в  руках
длинное копье, на древке которого гордо  реял  флаг  Корвелла,  выехал  на
середину Корвелльской дороги. Его  окружили  около  пятидесяти  ффолков  -
беженцев из восточных поселений. Постепенно подходили все  новые  и  новые
беженцы, с любопытством разглядывая принца и его великолепного скакуна.
     - Граждане Корвелла, - снова  произнес  Тристан,  обращаясь  к  вновь
прибывшим. - Именем нашего короля, послушайте! - Он еще выше поднял  копье
со знаменем, ффолки же апатично наблюдали за ним.
     Две маленькие девчушки в рваных грязных платьицах, протянули к принцу
руки, улыбаясь доверчивыми  улыбками.  У  них  за  спиной  стояла  молодая
женщина, с трудом сдерживавшая слезы.
     У отдельных ффолков были с собой домашние животные - любимая коза или
пара цыплят, - которых они ревностно  охраняли.  Многие  держали  в  руках
какие-то наспех  собранные  пожитки:  инструменты,  кастрюли  и,  изредка,
оружие.
     В глазах некоторых ффолков читалась  невыразимая  скорбь  о  погибших
близких. Глядя на них, Тристан сразу вспомнил глаза кузнеца Гэвина. Многие
смотрели на принца твердо и мужественно. В глазах других был гнев,  словно
он, их принц, был виновен в тех ужасных несчастьях, что пали на их головы.
     Когда Тристан начал говорить, он стал снова искать глазами  тех,  кто
не сломался, кто был готов с оружием в руках встретить захватчиков.  Нужна
была лишь искра, чтобы зажечь их, и  принц  понимал,  что  должен  сказать
такие слова, которые эту искру высекут.
     - Я прошу всех, кто может держать в  руках  оружие,  встать  под  мое
знамя.  Я  хочу  дать  вам  возможность  отомстить   подлым   захватчикам,
осквернившим нашу землю а погубившим наших любимых! -  Принц  увидел,  что
многие слушают его с напряженным вниманием.
     - Скоро враг будет здесь!  Он  подойдет  с  той  стороны,  -  Тристан
показал в сторону невысокого холма в шести милях от них. -  Я  встречу  их
там вместе с отрядом рыцарей и других закаленных бойцов!
     - Сейчас я ищу мужчин... или женщин, - добавил он, вспомнив о  Бригит
и Финеллин, - которые готовы рядом с нами сражаться против северян.
     Он подождал, давая людям  возможность  торопливо  посовещаться  между
собой. Тристан видел много мужественных взглядов, но еще чаще -  отчаяние,
стыд и страх. Вокруг него уже собралась огромная толпа, а  с  востока,  по
Корвелльской дороге, продолжали подходить все новые и новые люди.
     - Армия северян уже недалеко! - вскричал Тристан,  поднимая  знамя  с
Одиноким Волком. - Мы должны остановить их здесь, чтобы те из вас, кто  не
в состоянии сражаться, смогли уйти на запад. Если вы  способны  держать  в
руках оружие, присоединяйтесь ко мне! Дайте остальным шанс спастись!
     Принц легко сжал коленями бока Авалона и развернул его к  собравшейся
толпе.
     - Все, кто пойдет со мной, стройтесь здесь! - он вытащил меч  Симрика
Хью и провел им воображаемую линию на земле.
     И ффолки устремились к своему принцу.

     Грюннарх, наконец, подъехал к тому месту, где его войска  подверглись
нападению, расстроившему стройные ряды армии. Здесь он нашел одного воина,
убитого единственной стрелой. У Рыжего Короля не было  особых  причин  для
беспокойства: противника нигде не было видно.
     - Идиоты! Ничтожества! Единственный  лучник  нагнал  на  вас  страху!
Хватит праздновать труса! Вперед!
     Всадники  автоматически  тронулись  с  места.  Рассерженный  Грюннарх
поехал вдоль колонны, пока не поравнялся с Лариком, который,  как  всегда,
возглавил свой отряд.
     - Пошли небольшой отряд в лес,  мы  не  можем  допустить,  чтобы  нас
обстреливали с деревьев!
     Несколько секунд Ларик равнодушно  смотрел  на  короля,  и  Грюннарх,
цепенея от  ужаса,  увидел,  что  глаза  Смертоносного  Всадника  утратили
последнее сходство с  человеческими.  Скучные  и  холодные,  они  казались
глубокими и в то же время лишенными всякого блеска. В них  было  не  более
жизни, чем в пустых глазницах черепа.
     Грюннарх  отчаянно  старался  придумать  что-нибудь,  чтоб  подчинить
Ларика своей воле. Изможденное лицо  капитана  неожиданно  навело  его  на
новую мысль.
     - Ты должен убить! - Грюннарх произносил слова медленно  и  четко.  -
Там, в лесу, - ты должен поскакать туда, и убить всех, кого там найдешь!
     Жаркая вспышка в глазах Ларика была самым странным зрелищем,  которое
за  всю  жизнь  пришлось  видеть  Рыжему  Королю.  Смертоносные   Всадники
помчались вперед в поисках жертвы - любой ценой, лишь бы убивать.

     Эйлин скакала, легко откинувшись в  седле,  давая  возможность  своей
быстрой лошади самой выбирать наилучший путь между  густых  сосен.  Словно
белый призрак, Оспрей несла  свою  госпожу  мимо  вражеской  армии,  легко
скользя по самым темным закоулкам леса, чтобы враг не смог их обнаружить.
     Она держала лук наготове, хотя ее главной задачей была разведка, а не
нападение. И все же Эйлин не  смогла  удержаться  от  соблазна,  когда  ей
представилась возможность выстрелить в  самый  центр  движущейся  колонны.
Возникший среди солдат хаос оправдал такой риск, и она засмеялась.
     Вдруг словно черная смерть метнулась к ней из зарослей, и Эйлин  едва
успела уклониться от яростного выпада Всадника. Атака последовала с такого
короткого расстояния, что даже молниеносная реакция Оспрей  не  смогла  ее
предупредить. Когда противник стал разворачиваться, Эйлин увидела его лицо
и закричала от ужаса: из-под островерхого  шлема  на  нее  смотрел  череп!
Смертоносным Всадникам больше не нужны были устрашающие маски.
     Эйлин показалось, что она  почувствовала  на  своем  лице,  зловонное
дыхание этого чудовищного существа. Так это  было  или  нет,  только  юная
воительница ничего не могла с собой поделать, в ужасе сжимая поводья.
     Только инстинкты  Оспрей  спасли  ее  госпожу  от  опасности.  Кобыла
прыгнула с высокого берега в реку и,  разбрызгивая  воду,  перебралась  на
другую сторону; затем помчалась так, как могли скакать лишь  синнорианские
лошади, обратно в долину, к друзьям.
     Несколько  Всадников  пытались  преследовать  их,  но  Оспрей   легко
оторвалась от зловещих черных скакунов. Наконец, Эйлин вылетела на поляну,
где ее поджидали Бригит и другие сестры.  Задыхаясь,  она  быстро  все  им
рассказала.
     Ларик во главе Смертоносных Всадников преследовал сжавшуюся от  ужаса
в комочек девушку со всей оставшейся в нем энергией. Он стремился -  более
того, ему это было просто необходимо - убить. Белая кобыла и ее небольшой,
но полный жизненной силы седок смогут значительно поддержать его убывающие
силы.
     Хотя  несколько  Смертоносных  Всадников  скакали  рядом  с  Лариком,
большая их часть постепенно отстала. И вскоре,  влекомый  безумной  жаждой
крови,  Ларик  остался  единственным,  кто  не  выпускал  из  виду  белого
призрака.
     Ларик  выехал  на  опушку  леса  и  остановился.  Даже  жажда  крови,
пульсирующая у него в мозгу, не могла заставить  его  пойти  на  очевидную
гибель - а дальнейшее преследование вело именно к этому.
     Белый призрак присоединился к отряду себе подобных.  Некоторое  время
они внимательно смотрели на Ларика, а он - на них:  а  потом  Ларик  резко
развернулся и въехал обратно в лес. Из тени деревьев он снова посмотрел на
группу рыцарей. Его горящий взгляд отыскал ускользнувшую добычу - рыцаря в
зеленой накидке.
     Ларик вспомнил чувство, охватившее его, когда удар смертоносца  почти
достиг цели. Теплая и полная жизненных соков - он хотел именно, ее.  И  он
ее получит.
     Тристана охватило беспокойство, и  он  начал  нервно  ходить  взад  и
вперед. С вершины невысокого холма -  местный  фермер  называл  его  Плато
Фримена  -  ему  была  хорошо  видна  вся  линия  обороны.  Отсюда  хорошо
просматривался пологий склон в пятистах шагах, ведущий к лесу, по которому
будет спускаться противник.
     Гномы  сидели  на  корточках  вокруг  Тристана,  отдыхая  и  негромко
переговариваясь между собой. Казалось, будто они собирались заняться самым
обычным делом, и принц позавидовал их  полному  спокойствию.  От  подножия
холма до реки, выстроившись вдоль канавы, стояли четыреста мужчин и женщин
из Восточного Корвелла, вооруженных пиками, копьями,  вилами,  топорами  и
даже заостренными кольями.
     Через каждые двадцать шагов принц поставил  деревенского  старосту  -
уважаемого  горожанина  или  опытного  солдата  -  которые   должны   были
успокаивать ффолков и руководить ими.
     На  некотором  расстоянии  позади  стоял  Гэвин  с   другой   группой
аналогично вооруженных ффолков - в резерве. Уроки Арлена не пропали даром;
он столько раз твердил Тристану о  необходимости  надежного  резерва,  что
принц сразу оставил в резерве каждого третьего добровольца.
     На дальней стороне холма отдыхал  еще  один  отряд  ффолков,  которых
Тристан был особенно счастлив видеть среди  своих  сил.  Их  было  человек
сорок - в основном лесники и охотники, -  у  каждого  был  большой  лук  и
несколько дюжин стрел. Принц решил для начала спрятать своих  лучников:  о
преимуществе внезапного нападения Арлен  тоже  постоянно  твердил  ему  во
время долгих уроков тактики и стратегии больших сражений.
     Вереница белых фигур появилась из-за деревьев, и Тристан услышал стук
вгрызающихся в дерево топоров гномов. Он  уже  успел  привыкнуть  к  этому
звуку, который весь день доносился из леса, где  Робин  вместе  с  гномами
старались сделать лес  непроходимым  для  захватчиков.  Два  гулких  удара
завершили дело, и Робин вместе с несколькими гномами вышли из  леса  вслед
за сестрами.

     Запутанный лабиринт из  поваленных  деревьев  и  колючего  кустарника
сделал лес почти непроходимым препятствием для  сил  Грюннарха.  Северянам
пришлось топорами прорубать себе дорогу, как  отряду  лесорубов  -  весьма
унизительная работа для гордых покорителей морей. Уставшие  и  подавленные
солдаты  еле-еле  продвигались  вперед.  Каждые  десять   минут   бригады,
прорубавшие проходы для  остальных,  сменялись.  Замененные  солдаты  даже
через десять минут такой работы валились с ног от усталости.
     - Это работа друида, - заметил Траэрн,  глядя  на  плотно  сплетенные
ветви, преграждающие им дорогу.
     - Друида? Да? Ну, что ж, этот умрет, как и все  остальные,  -  мрачно
сказал Грюннарх.
     - Возможно, - ответил Траэрн, поднимая свои тусклые глаза и оглядывая
лес. - Работа грубая, любительская. Однако, я чувствую некую "силу", и это
меня беспокоит.
     - А вот меня друиды не волнуют, - проворчал король, - они, по крайней
мере, люди - значит их можно убивать!
     Лесорубы продолжали свою тяжелую работу. Рыжий Король чувствовал, что
Долина Мурлок взяла с его  армии  приличную  дань.  Теперь,  когда  долина
осталась позади, люди демонстрировали жгучее желание идти вперед.  Однако,
происходило это скорее из-за ужасов, оставшихся у них за  спиной,  чем  от
стремления ударить наконец по врагу.
     - Ваше Величество! - К Грюннарху, топая тяжелыми  сапогами,  подбежал
гонец. - Мы пробились  сквозь  лес.  Там  посреди  поля,  цепь  ффолков  -
крестьяне, я думаю - они хотят преградить нам путь! - Гонец казался скорее
удивленным, чем обеспокоенным.
     Новость быстро  распространилась  среди  северян,  и  их  боевой  дух
заметно окреп. Король снова услышал шутки и проклятия в адрес ффолков. Все
старались разглядеть что-нибудь сквозь переплетение ветвей. Наконец,  были
прорублены несколько проходов и для всадников.
     Грюннарх вышел  из  леса  и  посмотрел  на  солнце.  Оно  уже  начало
клониться к горизонту, до заката оставалось еще  часа  два.  Потом  король
посмотрел через поле. Вдалеке он увидел тонкую ленту Корвелльской  дороги.
Между ним я дорогой стояла шеренга крестьян.
     Пришло время осуществить план Телгаара.

     Как растущая опухоль, Темный  Источник  причинял  богине  невыносимые
страдания. Каждое действие, направленное на то, чтобы уменьшить ее власть,
казалось, добавляло в Источник яда и усиливало боль. То, что произошло  со
Стаей, было ее второй жестокой и тяжелой утратой, после смерти  Левиафана.
Камеринн, единорог, последнее, оставшееся дитя богини, услышал ее  призыв,
когда беспокойно метался в диких зарослях долины Мурлок. Он понял, что его
миссия почти безнадежна, но почувствовал глубину горя  своей  Матери  -  и
подчинился.
     Камеринн помчался вперед, твердо осознавая цель, - он  направлялся  к
болоту фирболгов. Тлеющие угли  все  еще  указывали  место,  где  когда-то
стояла крепость фирболгов - место, оскверняющее долину Мурлок.
     Богиня снова подумала о Стае, но она больше  не  могла  обратиться  к
ней. Волки были во власти чудовища.
     Она  знала,  что  истинную  свою   силу   Стая   еще   ни   разу   не
продемонстрировала. Она могла оказаться самой могущественной из всех детей
богини. На службе у Равновесия Стая стала бы силой, которая спасла бы его.
Но если позволить Стае служить силам Зла, тогда Равновесию придет конец, -
богиня была в этом уверена.

                              ПЛАТО ФРИМЕНА

     Армия Зла  медленно  выползала  из  леса,  собираясь  на  склоне  под
деревьями. Захватчики превосходили маленький  отряд,  растянувшийся  перед
ними, по меньшей мере в три раза. Широкое поле между ними, покрытое ковром
ярких цветов, словно ждало, когда северяне пойдут в атаку.
     Тристан заметил яркие нежные лепестки диких  цветов,  а  легкий  бриз
донес терпкий аромат цветения. Запахи мира, а не битвы.
     Затем ветер стих, и он услышал гудение мух во  внезапно  потяжелевшем
воздухе. Принц посмотрел через  поле,  и  увидел  как  все  новые  солдаты
выходят из леса.  Несколько  минут  был  слышен  лишь  гул  многочисленных
насекомых. В нескольких сотнях ярдов северяне готовились к атаке, но  пока
что не издавали ни звука.
     Вдруг из глоток сотен северян  вырвался  боевой  клич,  оглушительным
эхом разнесшийся по  долине.  Однако  ффолки  ответили  не  менее  дружным
криком, окрыленные  тем,  что  с  ними  был  самый  знаменитый  менестрель
Гвиннета, что гномы и Сестры Синнории объединились с  ними  против  общего
врага.
     Северяне атаковали огромной, вопящей массой. Их бородатые  лица  были
искажены - воинами овладела ярость берсерков. Принц подал сигнал лучникам.
Они выскочили на гребень только что бывшего пустым холма, и  дождем  стрел
осыпали самый центр наступающих северян.  Дюжины  стрел  легко  отыскивали
свою цель, но северяне, казалось, не замечали потерь.  Оставляя  за  собой
раненых и убитых, вопящие орды мчались все дальше.
     Авалон понес принца вдоль двух шеренг  ффолков,  выстроившихся  вдоль
канавы. Рядом бежал Кантус, а Тристан продолжал держать копье, на  котором
весело трепетал шарф Робин  с  гербом  Корвелла.  Его  поспешно  собранное
войско  казалось  настроенным  весьма  решительно,   назначенные   принцем
командиры старались успокоить самых молодых  и  неопытных,  пока  северяне
подходили все ближе.
     Солнечные лучи падали на открытое поле, в последний  раз  расцвечивая
яркие лепестки, пока вся эта красота  не  исчезла  под  тяжелыми  сапогами
наступающей толпы. Еще немного, и в косых лучах засверкало оружие.
     Первые ряды атакующих не заметили  перед  собой  канаву,  и  один  за
другим стали в нее соскальзывать. Тем, кто бежал сзади,  было  уже  трудно
остановиться, и по инерции они продолжали  нестись  вперед  и  заканчивали
свой наступательный порыв на скользком и  грязном  дне  канавы.  Когда  же
солдатам удавалось  подняться  на  ноги  и  они  начинали  карабкаться  по
скользким склонам канавы, ффолки встречали их меткими ударами сверху.
     Высокий фермер пустил в ход вилы,  и  натолкнулся  на  широкий  топор
северянина, пытавшегося отбить удар. Звон оружия разнесся  по  всему  полю
брани, слившись с другими подобными звуками.  Клацанье  и  скрежет,  стоны
раненых - армии сошлись и началось сражение.
     Ффолки  бились,  как  умудренные  опытом  ветераны.  Молодая  женщина
сломала свой тяжелый посох об голову ухмыляющегося северянина. Он упал,  а
она ловко подхватила его меч. Дарус и Полдо сражались бок  о  бок,  нанося
разящие удары выбирающимся из канавы северянам. Груда тел пред ними быстро
росла.
     У ффолков за последние недели набралось более чем  достаточно  причин
биться насмерть. В каждом  из  них  негасимым  огнем  горела  ненависть  к
северянам после их чудовищных преступлений в  восточном  Корвелле.  Копья,
вилы и колья сбрасывали северян обратно в канаву. Многие ффолки  уже  пали
под ударами врага, но их ряды быстро  смыкались  -  командиры  знали  свое
дело.
     Но вот упала молодая женщина, уронив в грязь канавы свой  новый  меч.
Мужчина, занявший ее место, получил в грудь страшный удар копьем, и  линия
обороны была прорвана.
     Дюжина  вражеских  воинов  проскочила  сквозь  брешь  в  обороне   и,
повернувшись,  ударила  по  ффолкам  сбоку,  рассчитывая  расширить  место
прорыва  и  обойти  ффолков  сзади.  Принц,  отчаянно  пришпорив  Авалона,
бросился на помощь.
     Но Робин уже была там. Девушка словно ждала прорыва в этом месте. Она
шагнула вперед, подняла руки и прокричала те самые тайные  слова,  которые
принцу доводилось слышать лишь  однажды.  Северяне  завопили  и  побросали
оружие, которое вдруг  раскалилось  докрасна  и,  завидев  приближающегося
всадника, со знаменем Одинокого Волка в руках, побежали назад, к своим.
     - Неплохо сработано, - поздравил принц Робин.
     - Мой принц, - она низко поклонилась, и улыбка  ее  была  удивительно
спокойной среди кипящей битвы.
     - Смотри, - позвал Тристан: линия обороны  ффолков  была  прорвана  в
другом месте. Робин вскочила на Авалона позади принца, и они помчались  на
помощь. Однако молодой лорд из сгоревшего городка успел перестроить  ряды,
и к тому моменту, когда прискакали Тристан  и  Робин,  северяне  были  уже
отброшены назад.
     Они подошли к Керену, чьи лютня и песни о воинских подвигах приносили
намного больше пользы, чем его меч.
     - Но все же, - мрачно сказал менестрель, - мне уже не раз приходилось
браться за оружие. Линия обороны едва держится, мой принц.
     - Возможно, этого "едва" будет достаточно!
     Менестрель усмехнулся и начал другую  песню.  Как  всегда,  музыка  и
слова звучали чисто и удивительно громко, далеко разносясь над полем  боя.
Принц увидел Даруса  и  Полдо,  которые,  стоя  у  края  канавы,  сбросили
несколько северян обратно на скользкое от пролитой крови дно.
     Авалон нетерпеливо бил копытами, гордо закидывая голову,  готовый  по
малейшему знаку Тристана броситься в самую гущу сражения,  но  принц  пока
лишь оглядывал поле боя, стараясь предугадать следующий шаг противника.
     И тут в самом центре линии  обороны  пало  сразу  несколько  ффолков.
Топча все на своем пути, целая сотня северян устремилась в пробитую брешь.
Высокий фермер, нанесший первый удар в этой битве, встал  на  пути  врага.
Залитые кровью вилы стали страшным оружием в его сильных руках. Но северян
было слишком много, и вскоре фермер был повержен, но погиб он не зря -  он
сумел выиграть несколько драгоценных секунд.
     Тристан и Робин скакали на помощь, но брешь становилась все  шире,  в
рядах ффолков появились первые признаки паники. Принц оглянулся и  увидел,
что Гэвин внимательно наблюдает за ним, ожидая лишь сигнала.
     Знамя  Одинокого  Волка  качнулось  вперед,  в  сторону  бреши,  и  с
гортанным криком Гэвин  повел  резерв  в  контратаку.  Две  сотни  ффолков
ринулись к месту прорыва; чуя близкую победу, еще  большее  число  северян
выбралось из канавы.

     Грюннарх оставался позади своей армии, когда большая  часть  его  сил
устремилась вниз, на поле, хотя такая роль совершенно не устраивала Рыжего
Короля. Однако он не доверял фирболгам и Смертоносным Всадникам,  понимая,
что не может рассчитывать на то, что они вовремя нанесут  удар.  Даже  его
присутствие (он это хорошо понимал) не сможет долго  удерживать  две  этих
жаждущих крови банды вне сражения.
     Однако еще он понимал, что если пехота сможет пробить брешь в обороне
ффолков,  удар,  вовремя  нанесенный  его   кавалерией,   обратит   войско
противника в паническое бегство.
     Вот тогда-то и начнется настоящая кровавая бойня.
     Однако еще до того, как развернулось сражение, Ларик взял  инициативу
в  собственные  руки.  Пока  Грюннарх,  через  Траэрна,  пытался  удержать
рвущихся в бой фирболгов. Смертоносные Всадники, пришпорив своих исхудалых
боевых  коней,  понеслись  в  битву.  Повернувшись,  Рыжий  Король  послал
яростные проклятья вслед удаляющимся всадникам. Фирболги, воспользовавшись
удобным моментом, тоже устремились вперед, и  Грюннарх  лишился  последних
резервов.
     Теперь  сражение  вышло  из-под  контроля,  и  Рыжий  Король   мрачно
направился на поле битвы, чтобы и самому в ней поучаствовать, пока все еще
не было кончено. Смертоносные Всадники мчались в сторону пустого  холма  -
Ларик, очевидно, заметил ту же слабость в позиции противника,  что  и  сам
Грюннарх. Фирболги неуклюже бежали вслед за конницей.
     По-прежнему  раздосадованный,  Рыжий  Король,  однако,  нисколько  не
сомневался в исходе сражения. Он, конечно, предпочел бы, чтобы  битва  шла
согласно его планам,  но  он  был  уверен,  что  его  армия  скоро  сомнет
неумелого противника. Среди ффолков было  несколько  опытных  рыцарей,  но
скоро Смертоносные Всадники найдут  и  уничтожат  их.  И  тогда  крестьяне
просто разбегутся.
     Вдруг он увидел вражескую конницу: серебристые  рыцари  в  сверкающих
доспехах, приникнув к своим белоснежным  скакунам,  мчались  из-за  гребня
холма наперерез Смертоносным Всадникам.
     - Ну, ну, - усмехнулся Грюннарх, - они сами  скачут  навстречу  своей
гибели.
     И он остановился, чтобы проследить за исходом их схватки.
     Эйлин, лежа в траве на гребне плато Фримена,  увидела  как  вражеские
всадники вылетели на поле.  Она  подождала  ровно  столько,  сколько  было
нужно, чтобы определить направление их  удара,  и  тут  же  устремилась  к
Оспрей. Кобыла терпеливо щипала траву в нескольких десятках шагах от своей
хозяйки.
     Юная разведчица вскочила в седло  и  сразу  пустила  Оспрей  галопом.
Одновременно Эйлин выхватила из ножен меч и несколько раз взмахнула им над
головой: сестры, которые ждали ее сигнала в седлах, сразу поскакали к  ней
навстречу. Эйлин  сбросила  зелено-коричневый  плащ  и  подхватила  копье,
которое было воткнуто в землю. Скоро она уже заняла свою привычную позицию
на левом фланге.
     Сестры Синнории атаковали идеальным строем. Великолепные белые лошади
грациозно скакали, соблюдая дистанцию ровно в шесть  футов.  Ровная  линия
двадцати серебряных копий сверкала в лучах заходящего солнца.  На  кончике
каждого копья весело трепетали разноцветные флажки.
     Рыцари мчались, опустив забрало: их металлические  доспехи  блистали.
Каждый так точно повторял  движения  остальных,  что  они  казались  одним
рыцарем с девятнадцатью тенями.
     Ларик, скакавший впереди Смертоносных  Всадников,  увидел  флажки,  а
потом и серебряные копья, поднимающиеся из-за гребня холма, и он знал, что
вслед за ними покажется  враг.  Его  потрескавшиеся  кроваво-красные  губы
увлажнились при мысли о той, кого он  жаждал  найти.  Всадники  с  топотом
скакали все дальше, но ни один из них не издавал  ни  звука,  лишь  тяжело
храпели их черные кони. Они так и не изменили направления своего движения,
и теперь с грохотом неслись прямо на серебряных рыцарей.
     Отчаянная  битва  у  канавы  слегка  приутихла,  а  потом   и   вовсе
прекратилась - и северяне, и ффолки повернулись  посмотреть  на  несущихся
навстречу друг другу всадников.
     Броня, защищающая грудь, морды и бока белых лошадей и доспехи  сестер
Синнории,  ярко  сияли  на  солнце.  Все   поле   озарилось   серебристыми
отблесками.
     Белые лошади, ускоряя свой бег, летели вниз по пологому склону  Плата
Фримена. Смертоносные Всадники в пять  раз  превосходили  рыцарей  числом,
однако сестры Синнории имели существенное преимущество в скорости.
     Эйлин  поудобнее  перехватила  копье  и   направила   его   в   грудь
ухмыляющегося врага. Отвратительное существо подняло меч и широко  открыло
запекшийся  кровавый  рот.  Копье  Эйлин  пронзило  всадника  насквозь   и
выбросило его из седла. Многих его товарищей ждала та же судьба,  -  около
двадцати Смертоносных Всадников  оказалось  на  земле,  когда  два  отряда
сошлись.
     Оставшиеся Смертоносные  Всадники  завертели  своих  более  подвижных
коней и набросились, как акулы, на сестер, размахивая тяжелыми  мечами,  а
их черные жеребцы били копытами и кусались. Эйлин,  оказавшаяся  на  левом
фланге в одиночестве, отбивала удары в спереди и сзади. Ее копье в ближнем
бою стало бесполезным, но она не хотела бросать его.
     - Вперед! - вскричала Бригит. - Не останавливайтесь!
     И через несколько секунд быстрые лошади вынесли их  из  боя.  Однако,
Эйлин, уже уходя от последних ударов, вдруг  почувствовала,  как  холодная
сталь входит ей в плечо. Одному из противников в последний момент  удалось
достать ее.
     Боль от  раны  пронзила  все  ее  тело,  взор  затуманился,  и  линия
горизонта дрогнула. Эйлин почувствовала, как чернеет окружающий ее мир,  и
упала на спину лошади. Оспрей уверенно продолжала скакать на своем месте в
строю, даже когда Бригит отдала команду развернуться и повела свой отряд в
новую атаку.
     Кровь  Ларика  закипела  от  восторга,  когда  он  выдернул  из  раны
обагренный клинок. Его глаза запылали адским огнем, а  из  груди  вырвался
пронзительный победный вопль. Он готов был  с  новой  силой  броситься  на
серебряных всадников.
     Он распаленно жаждал горячей крови своих врагов. Но, даже  купаясь  в
волнах наслаждения, Ларик не мог не видеть, что силы его  отряда  убывают.
Потерю  такого  большого  количества  Смертоносных  Всадников  можно  было
компенсировать лишь морем крови.
     Развернув храпящих от злобы черных коней, они пустились за  сестрами,
не обращая внимания на то, что рыцари Ллевирра  уже  готовы  встретить  их
лицом к лицу. Глядя на приближающегося врага, Ларик поклялся, что  на  сей
раз, они добьются победы.

     Команда Гэвина  заставила  резерв  встрепенуться.  С  громким  боевым
кличем ффолки ринулись вперед. Огромный кузнец  вел  их  за  собой,  легко
вращая над головой гигантским молотом. Короткое затишье, вдруг наступившее
на поле, пока все наблюдали за всадниками, закончилось.
     - Грязные мерзавцы! - прорычал кузнец, одним коротким страшным ударом
вышибая врагу мозги. - Умри, северянин!
     Другой упал, как подрубленное  дерево,  когда  кузнец  развернулся  и
нанес не менее страшный удар ему в плечо. Ффолки из резерва  не  отставали
от своего командира, и северяне вынуждены были приостановить наступление.
     А ффолки, вдохновленные бесстрашием и силой кузнеца отбросили северян
назад, в канаву. Десятки бойцов с той и  другой  стороны  были  убиты  или
тяжело ранены, когда резерв Гэвина окончательно восстановил оборонительную
линию ффолков.
     Кузнец оглянулся и увидел сидящего  на  Авалоне  принца,  вытирающего
окровавленный меч Симрика Хью. Тристан помогал отбросить назад прорвавшего
врага.
     - Прекрасный удар! - прокричал принц.
     Похвала вызвала некое подобие улыбки на лице Гэвина - впервые  с  тех
пор, как они побывали в Миррдейле и увидели, какую страшную резню северяне
учинили в его родном поселке. Эта мысль  немного  утешила  Тристана  среди
смертей и боли, его окружавших.
     Принц огляделся по сторонам и увидел Робин, склонившуюся над  раненым
юношей. Керен своими героическими балладами продолжал поддерживать  боевой
дух ффолков, и по всей линии обороны они стойко  отражали  атаки  северян.
Дарус и Полдо получили небольшую передышку - перед ними  громоздилась  уже
целая гора трупов. Карлик помахал принцу окровавленным клинком:
     - Пришли нам еще северян!
     Принц улыбнулся, но тут же увидел, как на холм  неуклюже  карабкаются
фирболги.  Он  стал   горячо   молиться,   чтобы   следующая   часть   его
оборонительного плана сработала успешно.  Он  посмотрел  вдаль,  за  линию
обороны, - туда,  где  вновь  сходились  Смертоносные  Всадники  и  Сестры
Синнории. На сей раз черные кони смогли увернуться  от  прямого  удара,  и
рыцарям удалось выбить из седла  лишь  нескольких  всадников.  К  тому  же
многие сестры уже остались без копий и разгорелся ближний бой на мечах.
     И здесь соотношение сил было явно в пользу северян -  каждому  рыцарю
противостояло четыре или пять Смертоносных Всадников.  Тут  Тристан  вдруг
понял, что битва с северянами  уже  практически  выиграна,  и  что  сестры
сейчас погибают зря. Он должен отозвать их назад!
     Тристан сжал коленями бока  Авалона,  и  великолепный  жеребец  легко
перенес его через канаву. Кантус Стремглав помчался за своим хозяином.
     Вскоре принц оказался  среди  мешанины  лошадей,  мечей,  островерхих
красных шлемов  и  серебряных  доспехов.  Тристан  слышал  ржание  раненых
лошадей и короткие, четкие команды Бригит,  которые  удивительным  Образом
перекрывали скрежет мечей и все другие звуки битвы.
     И он с головой окунулся в самое пекло.
     Грот вел фирболгов через холм. Пусть глупые  люди  бьются  в  грязной
канаве, - думал про себя главарь фирболгов. Его гиганты обойдут ффолков со
стороны холма и нападут на врага сзади!
     Первый раз после уничтожения его  крепости,  Грот  почувствовал,  что
переполнен счастьем и  ликованием.  Сегодня  он  отомстит  за  то  ужасное
поражение.  Он  нежно  погладил  бугристую   поверхность   своей   палицы,
представляя, как она покроется кровью ффолков.
     Вдруг его правая нога подвернулась, и Грот с  шумом  упал  на  землю.
Острая боль пронзила  бедро,  огромный  нос  крепко  шмякнулся  о  камень.
Оглушенный, Грот поднял голову и огляделся: другие фирболги тоже падали на
землю один за другим. И тут он увидел в траве маленькую фигурку с поднятым
боевым топором. Гном!
     Грот в отчаянии вскочил на ноги и ударом палицы раскроил гному череп.
Но если бы тот был единственным! Гномы, кровные враги фирболгов, напали  с
жестокой  четкостью  при  первой  же  атаке,  перерезав  многим   из   них
подколенные сухожилия. Теперь гномы  окружили  остальных,  нанося  быстрые
рубящие удары своими острыми топорами, а  при  ответных  ударах  фирболгов
ловко уклонялись или разбегались в стороны.
     Паника охватила Грота. Стоя на одном колене, он отбил  атаку  другого
гнома. Еще несколько фирболгов повалились на землю, и гномы -  коварные  и
безжалостные  -  бросились  их  добивать.  Скоро  фирболги,  которые   еще
оставались на ногах, струсили: их павший  главарь  и  неожиданность  атаки
хитрых гномов быстро подорвали остатки боевого духа чудовищ.
     - Помогите мне! - стонал Грот, фирболги же в панике пробегали мимо. В
конце концов он уговорил двоих поддержать его.  Так,  с  позором,  могучий
Грот покинул поле битвы.
     Ларик пробивался сквозь сечу, пытаясь отыскать рыцаря,  которого  ему
удалось ранить. У него текла слюна от предвкушения кровавого  конца.  Даже
если девушка уже мертва, Ларик не хотел, чтобы она  досталась  кому-нибудь
другому.
     Его горящие  глаза  внимательно  вглядывались  в  каждую  из  сестер,
которые попадались на его пути. Гниющая плоть его носа дрожала, морщилась,
когда он принюхивался, пытаясь учуять ее восхитительный запах.
     И он нашел ее. Раненый рыцарь неподвижно лежал на шее своего скакуна,
с двух сторон охраняемый другими  рыцарями.  Ее  серебристые  доспехи,  от
левого плеча до левой ноги, были  покрыты  пятнами  алой  крови.  Стройное
тело, даже скрытое под металлической  броней,  неотвратимо  притягивало  к
себе Ларика. Пришпорив  своего  черного  жеребца,  Ларик  направил  его  к
неподвижной сестре. Двое  Смертоносных  Всадников  искусно  отвлекли  двух
воительниц, охранявших раненую сестру. Вытянув вперед  похожую  на  клешню
руку, скрытую тяжелой перчаткой, он схватил поводья лошади своей жертвы  и
потянул их на себя.
     От неожиданности  Оспрей  рванулась  вперед.  Через  мгновение  Ларик
вместе со своей пленницей исчез в группе Смертоносных Всадников.

     Авалон на полном скаку внес принца в самую гущу боя. Тристан взмахнул
мечом Симрика Хью, и первым же  ударом  вышиб  Смертоносного  Всадника  из
седла. Меч легко вошел в нечистое тело. Горячая волна удовольствия обожгла
руку принца, словно сам меч наслаждался убийством.
     Жестокий удар обрушился на принца справа, и  Тристан  стал  биться  с
окружившими его плотным кольцом врагами. Принц отчаянно призвал на  помощь
Кантуса.
     Огромный пес не отставал от своего хозяина ни  на  минуту,  и  сейчас
бился рядом с  ним.  Всадник  длинным  колющим  ударом  попытался  достать
принца, и Тристан впервые как следует  разглядел  одно  из  отвратительных
вражеских   лиц.   Он   увидел   кости   черепа,   просвечивающие   сквозь
потрескавшуюся, гниющую плоть, - и его  затошнило  от  омерзения.  Тем  не
менее, он парировал выпад, и сам нанес молниеносный удар, задев противнику
бок.
     Всадник злобно смотрел на Тристана пылающими, горячими глазами. В них
принц не увидел ни белка, ни зрачка - лишь жидкая красная  лава  да  жажда
убивать. Лицо всадника было таким мертвенно белым, что  это  вполне  могли
быть кости его черепа, застывшие в отвратительной усмешке. Губы были  туго
перетянуты красными полосками кожи, потрескавшейся от  запекшейся  на  ней
крови. Струйка светло-розовой слюны вытекла на подбородок из уголка рта.
     Когда его противник ударил снова, принц заметил, как на  его  бледном
лице еще ярче запылали безумные глаза. На сей раз Тристан ловко  увернулся
и ответным ударом отсек по локоть руку, с зажатым мечом. Всадник  даже  не
охнул и попытался ударить принца обрубком.
     Принц заметил, что страшная рана даже не кровоточит. Через  мгновение
его  противник  исчез,  но  Тристану  пришлось  сражаться  сразу  с  тремя
одновременно напавшими всадниками.
     Авалон умело маневрировал, чтобы принц мог по очереди отражать  удары
всадников. Кантус ловко уворачивался от смертоносных  копыт,  вгрызаясь  в
задние ноги черных лошадей. Один  раз  мурхаунд  вцепился  в  ногу  самого
всадника. Кантус отчаянно рванулся, и  всадник  тяжело  рухнул  с  лошади.
Коротким движением мощных  челюстей  Кантус  перегрыз  поверженному  врагу
горло.
     Теперь Всадники больше не  могли  игнорировать  остервенелого  пса  в
самой гуще их отряда. Некоторые попытались достать его мечом,  но  шустрый
мурхаунд уходил от ударов, лишь один раз  меч  оставил  у  него  на  спине
длинную кровоточащую царапину.
     Вдруг в толпе Смертоносных Всадников мелькнуло белое пятно,  и  принц
увидел одного из врагов, отчаянно  дергающего  за  повод  белую  кобылу  с
бессильно поникшей в ее седле Синнорианской сестрой. Враг  явно  стремился
покинуть место схватки.
     Тристан слегка сжал бока  коня,  и  Авалон  стремительно  помчался  к
беспомощной  пленнице,  оставив  троих  всадников   искать   себе   нового
противника. Принц узнал Оспрей. Мысль  о  юной  и  гордой  Эйлин  в  руках
отвратительного врага воспламенила принца яростью.
     Другой Всадник бросился Тристану наперерез,  но  его  сверкающий  меч
почти отсек голову черному жеребцу,  а  Кантус  перекусил  горло  упавшему
всаднику, прежде чем тот успел понять, что произошло.  Авалон  врезался  в
жеребца, несущего врага, который  пленил  Эйлин,  и  Смертоносный  Всадник
выпустил  повод  Оспрей.  Белая  кобыла  поскакала   прочь,   унося   свою
неподвижную всадницу в безопасное место.
     Никогда принцу не доводилось видеть такого неземного огня  ненависти,
какой вспыхнул в глазах Смертоносного Всадника. Его меч мгновенно метнулся
прямо в лицо Тристану,  но  принц,  отклонившись  назад,  парировал  удар.
Последовала новая молниеносная атака, и хотя клинок противника не коснулся
принца, дикий черный вражеский конь выбил его из седла.
     Принц упал на спину и остался беспомощно  лежать  среди  встающих  на
дыбы лошадей. Конь его противника яростно бил копытами, пытаясь  раскроить
Тристану череп, и принц отчаянно барахтался в грязи, стараясь  отползти  в
сторону.
     Кантус, высоко прыгнул между ними, его клыки зацепили плечо Всадника.
Однако тот рукояткой меча успел  отбросить  тяжелого  пса  в  сторону,  но
Кантус мгновенно изготовился  к  новому  прыжку.  Черный  жеребец  яростно
заржал, взвившись на дыбы, и когда  мурхаунд  прыгнул,  одно  из  копыт  с
глухим звуком угодило ему прямо в голову. Кантус рухнул на землю и остался
лежать без движения.
     - Нет! - вскричал Тристан.
     Всадник бросился  вперед,  чтобы  нанести  последний  удар  успевшему
вскочить на ноги принцу. Но  прежде,  чем  он  успел  нанести  этот  удар,
серебристая тень скользнула между ними, и одна из сестер приняла атаку  на
себя.
     Смертоносный  Всадник  со  страшной   злобой   нанес   рубящий   удар
нечеловеческой силы своему хрупкому противнику, в то  время  как  Тристан,
снова вскочив в седло Авалона, поспешил на выручку своему спасителю.
     Как раз в тот момент,  когда  принц  приблизился,  окровавленный  меч
обманул защиту  сестры  и,  пробив  доспехи,  вошел  ей  прямо  в  сердце.
Смертельно раненная, она поникла в седле.
     - Чудовище! - проревел принц, но  в  вихре  битвы  он  скоро  потерял
убийцу из виду. Однако, Тристан хорошо запомнил застывшую усмешку смерти и
пунцовые глаза Всадника.
     Когда Смертоносные Всадники, развернув лошадей,  поскакали  назад,  к
лесу, Тристан взглянул на  поле  брани  и  заметил  ликующих  ффолков.  Он
услышал их хриплые победные крики, и  увидел  Гэвина,  который,  продолжая
вращать  своим  окровавленным  молотом,  взбирался  вверх  по   склону   в
сопровождении воинов из резерва. Кузнец повел  ффолков  в  новую  атаку  и
отбросил северян обратно в лес.
     Весь склон,  канава,  поле,  где  сражались  всадники,  были  покрыты
трупами и ранеными. Принц спрыгнул с Авалона и подошел  к  девушке-рыцарю,
спасшей его жизнь. Не обращая внимания на кровь, обагрившую белую лошадь и
доспехи воительницы, он отстегнул ремень, который держал сестру в седле, и
осторожно опустил ее на траву.
     Он поднял серебряное забрало. Ресницы Карины  дрогнули,  когда  принц
неотрывно смотрел на хрупкое личико улыбнувшегося эльфа, - это была первая
улыбка на лице Карины, которую Тристану довелось увидеть. И с этой улыбкой
на устах Карина умерла. К ним подошли Робин и Керен.
     Потом принц пошел искать Кантуса, оставшегося лежать где-то  на  поле
боя. Однако, быстро темнело, и он не  смог  найти  верного  пса.  Северяне
разбили  лагерь  всего  в  нескольких  сотнях  ярдов,  и  друзьям  удалось
уговорить принца отвести войска назад, за линию  их  обороны  -  там  было
сравнительно безопасно.
     Бригит присоединилась к ним,  когда  они  медленно  ехали  обратно  к
залитой кровью канаве. Ее лицо было грустным, а  в  глазах  стояли  слезы.
Однако, когда она заговорила с принцем, ее голос оставался спокойным.
     - Мы потеряли Карину, ты знаешь.  Эйлин,  я  опасаюсь,  не  перенесет
ночи. Она потеряла много крови, а  рана  от  меча  Смертоносного  Всадника
начала ужасно гноиться.
     - А остальные сестры?
     - Все живы, и ни у кого нет серьезных ранений.
     - Ффолки хорошо сражались, - заметил менестрель.  -  Но  потери  были
очень тяжелыми... как будто до этого их было недостаточно!
     - Мы не можем завтра продолжать битву,  -  сказала  Робин.  -  У  нас
осталось слишком мало воинов!
     - Ты права, - отозвался принц. Он посмотрел  на  лес,  куда  скрылись
северяне, а потом повернулся к Корвелльской дороге - поток беженцев по ней
почти прекратился, большинство уже успело уйти дальше. -  Однако,  сегодня
победа была на нашей стороне, не так ли?

     На поверхности темной жирной воды время от времени появлялись пузыри.
Обычно белоснежная, шерсть на  коленях  Камеринна  от  слякоти  на  берегу
источника, стала черной и грязной до  неузнаваемости.  Единорог  осторожно
переступил высокую дамбу, поддерживавшую уровень воды в Темном Источнике.
     Дамба была небольшой, в  половину  роста  Камеринна,  но  бревна,  из
которых она была сделана, оказались очень толстыми, около фута,  или  даже
больше, шириной. Фирболги сложили  несколько  дюжин  поваленных  деревьев,
перекрыв ручей, который нес свои воды из  Лунного  Источника,  а  затем  с
обеих сторон укрепили дамбу земляной плотиной.
     Камеринн внимательно рассматривал бревна, пока не  нашел  место,  где
они прилегали друг к другу не очень плотно. Он отвернулся и ударил  гнилое
дерево задним копытом; затем еще, и еще  раз,  -  пока  ему,  наконец,  не
удалось его расколоть. Часть бревна отвалилась, и Камеринн отбросил  ее  в
сторону. Выбрав в плотине следующее слабое  место,  он  высадил  еще  один
здоровенный кусок дерева, и принялся крушить другие бревна.
     Дамба начала обваливаться. Огромные стволы, высвобождаясь, падали  во
все убыстряющийся поток. Остальные бревна резко сдвинулись со своих  мест,
и вдруг передние ноги единорога заскользили, потеряв опору, и он полетел в
воду вместе с падающими бревнами.  Затрещали  кости  громадного  существа,
когда тонны поваленных деревьев сломали мощные ноги Камеринна.
     Черная,  оскверненная  вода  залила  единорогу  морду,  и   он   стал
задыхаться. Вода жгла, как огонь, ослепив его, а невыносимая боль  сводила
Камеринна с ума.
     Тяжелые бревна не давали ему  вынырнуть  и  скоро  единорога  окутала
всепоглощающая тьма.

                                   ДОМ

     Трепещущая тень мелькала над полем боя, поднимаясь в небо и опускаясь
почти к самой земле; маленькая птичка перелетала от тела к  телу,  кого-то
разыскивая. Наконец, с радостным возгласом ласточка села на землю рядом  с
тем, кого искала.
     Крошечная   птичка,   прыгая   по   развороченной,   грязной   земле,
приблизилась и тихонько клюнула мохнатое ухо.  Наклонив  голову,  ласточка
стала внимательно всматриваться в огромный черный нос,  который  находился
всего в нескольких дюймах  от  нее,  и  весело  защебетала,  заметив,  что
огромные ноздри чуть шевелятся, - хотя существо еще не  умерло,  это  были
последние минуты его жизни. Тень начала мерцать - а может быть, это лунный
свет чуть задрожал - и ласточка пропала, а на ее месте  появилась  пожилая
полная женщина.
     - Ну, ну, мой песик, - сказал она, поглаживая окровавленную голову. -
Ты такой храбрый.
     Генна Мунсингер  призвала  на  помощь  богиню  и  почувствовала,  как
могущество Матери-Земли наполняет ее сердце и  через  пальцы  истекает  на
неподвижное тело огромного мурхаунда. Медленно,  очень  медленно  страшная
рана  на  боку  животного  начала  закрываться.  Сломанные  кости   черепа
срослись, и  дыхание  собаки  стало  более  глубоким  и  ровным.  Длинный,
лохматый хвост несколько раз тихонько ударил по земле.
     Жалобно заскулив, Кантус неловко перевернулся на  живот  и  попытался
приподнять голову, но, почувствовав резкую боль, снова замер, однако хвост
его не переставал двигаться - пес радовался,  что  жив.  Он  посмотрел  на
друиду, затем глаза его закрылись как бы сами собой, и он заснул.
     - Умница, - прошептала Генна, грустно улыбаясь. -  Сейчас  тебе  надо
поспать. Мы поговорим завтра.
     Ровное, медленное дыхание Кантуса было единственным ответом на  слова
Верховной друиды, которая, глядя на собаку печальными глазами, жалела, что
не может просто взять и вернуть Кантуса хозяину.
     Он был ей нужен.

     Шесть сестер-воительниц скакали вдоль Корвелльской дороги, по которой
маршировала немногочисленная армия Тристана. Доспехи рыцарей были помяты и
испачканы, а белые лошади покрыты кровью и грязью, и лишь у трех девушек в
руках остались копья. На плечо одного из коней была даже наложена повязка.
     И тем не менее сестры-воительницы гордо восседали на  своих  лошадях,
словно грязь и вмятины на доспехах являлись знаками  отличия,  говорившими
об их доблести. Всадники разбились на пары  и  распределились  по  флангам
колонны.
     Тристан наблюдал, как длинная колонна ффолков, извиваясь, двигалась к
Корвеллу, оставив своего принца позади. Мимо  него  ровным  твердым  шагом
прошло войско гномов, потерявших всего восемь воинов в сражении  на  Плато
Фримена. Они  решительно  шли  вперед,  и  лишь  несколько  бородатых  лиц
повернулось в сторону принца. Но лица эти были непроницаемы - понять,  что
творится в душах гномов,  Тристан  вряд  ли  бы  смог.  Финеллин  замыкала
колонну; она мрачно протопала мимо  принца,  даже  не  взглянув  на  него.
Однако, гномы шли в Корвелл, чтобы сражаться на стороне людей.
     Гэвин  встал  рядом  с  принцем,  когда  отряд  воинов  из  поселений
восточного Гвиннета проходил по дороге - пятьсот сильных  храбрых  солдат.
Сто воинов из их рядов навсегда останутся здесь, на Плато Фримена.
     - Нас преследуют? - спросил кузнец.
     - После восхода солнца прошло  уже  три  часа,  а  они  еще  даже  не
свернули лагерь, - воскликнул Тристан.
     - Это хорошо. Ффолки вряд ли способны сейчас сражаться.
     Воины восточного Корвелла шли мимо принца -  усталость  и  боль  были
написаны на их покрытых пылью лицах. Но многие расправляли плечи, и, когда
воины смотрели на принца и кузнеца, в их глазах сияла гордость.
     - Очень скоро им придется снова вступить  в  бой.  Но  уже  вместе  с
воинами Кер Корвелла.
     - Возможно, -  пробормотал  Гэвин,  задумчиво  глядя  на  восток.  Он
коротко кивнул Тристану и вернулся на дорогу, где проходили  последние  из
его воинов. Он тоже горделиво расправил плечи, направился в Корвелл.
     Тристан пришпорил коня, и Авалон помчался вперед вдоль  дороги,  мимо
людей Гэвина, мимо Финеллин  и  гномов,  пока  он  не  оказался  во  главе
колонны, - перед принцем лежала дорога на Корвелл. Белый  конь  перескочил
через каменную ограду, и выскочив на дорогу, помчался  по  ней,  поскольку
Тристан не одерживал его. Минуту они летели вперед, а затем  принц  увидел
пару лошадей,  которые  мирно  щипали  травку  на  небольшой  лужайке.  Он
остановился около них и тут заметил Полдо и Даруса, которые лежали в  тени
огромного дуба. Тристан отпустил Авалона попастись, а сам растянулся рядом
с друзьями.
     - Где Кантус? - мрачно спросил Дарус.
     - Он погиб, сражаясь  с  Всадниками,  -  ответил  Тристан,  с  трудом
сдерживая слезы. - Я искал его тело, пока не стемнело, и не смог найти.
     - Черт их подери! - сплюнув,  выругался  калишит.  -  И  пятеро  этих
всадников не стоят одной такой собаки.
     - Примерно столько северян он забрал с собой, - преувеличил принц.
     - Нам следовало еще раз сразиться с ними, - сказал  Полдо,  глядя  на
восток. - Тогда они не стали бы нас преследовать!
     - Конечно, жаль, что у нас не осталось  сил,  -  искренне  согласился
Тристан. - И все же, мы, как следует, потрепали  этих  мерзавцев.  К  тому
моменту, когда мы доберемся до Корвелла, они вряд ли  будут  в  подходящей
форме, чтоб оказать нам достойное сопротивление!
     -  На  этих  всадниках  и  на  их  черных  конях  лежит  заклятье,  -
пробормотал Полдо. - Я за милю чую колдовство!  Их  следовало  уничтожить,
пока у нас была такая возможность.
     - Мы еще сразимся с ними - и  гораздо  быстрее,  чем  ты  думаешь,  -
Тристан вдруг почувствовал, что ужасно устал. Он поднялся на ноги. - Робин
едет с ранеными?
     - Да, - ответил ему Дарус. - Она вместе с Эйлин. Я пробыл, там  почти
все утро. У нее ужасная рана.
     - Колдовство! - вмешался Полдо. - Я же говорил вам.
     - Я совершенно уверен, что ты прав, -  проговорил  принц,  садясь  на
Авалона. - Я видел глаза существа, которое нанесло ей удар. Их можно  было
назвать какими угодно, только не человеческими.
     Тристан медленно направил  Авалона  назад  по  дороге.  Ему  хотелось
поговорить с Робин, однако ему требовалось время, чтобы подумать обо всем,
что  произошло.  Он  надеялся  еще  раз  встретиться   с   отвратительными
всадниками. Меч Симрика Хью был почти невесомым на боку у  принца,  словно
оружие тоже рвалось в бой со Смертоносными Всадниками.
     Тут принц обернулся, услышав, что его кто-то догоняет. Это был Керен,
он закинул лютню за плечо, но, как обычно, не обращал ни на что  внимания,
что-то тихонько напевал себе под нос.
     - Ты все еще сочиняешь ту балладу? - спросил его Тристан.
     - И никакую другую. Должен сказать, что благодаря  тебе  мне  удалось
сочинить несколько замечательных стихов. Ты отлично и сам держался, и нами
командовал! - И хоть менестрель и проговорил все это  веселым  голосом,  в
его глазах принц увидел искреннее уважение.
     - Я горжусь твоей похвалой, - ответил Керену принц. -  Но  невозможно
недооценить то, как поднимали дух наших воинов твое пение и твоя лютня.  Я
сомневаюсь, что мы смогли бы победить без них.
     - Мое дело было разбудить боевой дух в тех из твоих солдат, в ком  он
дремал. И тем не менее, благодарю тебя за добрые слова.
     - Ты пробудил боевой дух, который позволил нам одержать блистательную
победу! - сказал принц.
     - Вовсе нет, - резко возразил ему Керен. - Мы встретились с небольшой
деморализованной армией, у  которой  за  спиной  был  тяжелый  переход,  и
удерживали эту  армию  в  течение  нескольких  часов.  Нам  это  прекрасно
удалось! Но враг еще далеко не разгромлен, мой принц. И ты подвергаешь нас
всех страшной опасности, если думаешь иначе, -  закончил  менестрель  свою
речь.

     Воды Корвелльского Залива спокойно несли длинные суда северян.  После
бурного Моря Муншаез, тихая  бухта,  несмотря  на  трудности,  с  которыми
столкнулись там опытные моряки, показалась им мирным озером.  К  северу  и
югу от того места, куда подошел флот, до самого горизонта тянулись зеленые
холмы Корвелла. Над кораблями парили  морские  птицы,  время  от  времени,
стремглав, бросаясь на появлявшуюся в волнах рыбу.
     Телгаар Железная Рука  стоял  на  носу  первого  судна.  Его  взгляд,
прикованный к востоку, пытался обнаружить на горизонте  хоть  какие-нибудь
признаки города или замка Корвелл. В  последние  несколько  дней  Железный
Король был необычно спокоен, но его люди чувствовали, что в нем  нарастает
напряжение.
     Ровные удары весел несли суда вперед. Ветра не было с  тех  пор,  как
флот вышел в море после вынужденной остановки на ремонт, поэтому северянам
большую часть пути пришлось  грести.  Теперь  же  они  знали,  что  смогут
немного передохнуть, - по крайней мере, им больше не понадобится грести.
     Но, когда флот пробирался по длинному узкому проходу  в  Корвелльскую
бухту, с берега поднялся легкий ветер, словно  пытаясь  заставить  северян
повернуть назад. Моряки налегли на весла, и корабли завертелись на  месте,
а тут еще ветер начал менять направление, задержав проход кораблей в залив
еще на несколько дней.
     Но вскоре флот подошел к берегу так близко, что  Телгаар  увидел  Кер
Корвелл,  стоявший  на  высокой  скале.  Очень  скоро  его  воины   смогут
разглядеть город, расположившийся на берегу залива, под скалой, на которой
высился Замок. Спрятавшийся за низкой стеной город, казалось, весь  сжался
от страха, ожидая нападения северян. Захватчики воспрянули духом,  завидев
низкие городские стены.
     Но по мере того, как флот приближался к берегу, ветры становились все
сильнее и все  настойчивее  толкали  корабли  назад.  Несмотря  на  усилия
гребцов,  суда  продвигались  вперед  медленно,  вынужденные  сражаться  с
сильным ветром. И все же, дюйм за дюймом, они все ближе и ближе  подходили
к порту.

     - Еще ветра! - Вопль короля Корвелла несся над Корвелльскими  доками,
и три друиды послушно принялись исполнять его приказ. Ветер, вырвавшись из
порта, взревел над заливом, безжалостно выталкивая корабли захватчиков  из
бухты.
     И тут самая юная друида - ей было всего лет двадцать - схватилась  за
горло. Со сдавленным стоном она упала лицом  вниз  и  осталась  неподвижно
лежать на земле.
     - Милорд! - Квин Мунвейн, друид и хранитель леса Ллират, повернулся к
королю Кендрику и резко проговорил:
     - Мы больше не можем поддерживать ветер! Если  Вы  не  позволите  нам
отдохнуть, мы будем совершенно бесполезны, когда северяне высадятся, а они
непременно это сделают.
     Король стоял не шевелясь, глядя на друида в упор. Внутри у  него  все
кипело от гнева, но он молча отвернулся и побрел прочь по берегу моря.
     Он прошел мимо отряда воинов Корвелльской Армии,  который  возглавлял
сам лорд-мэр Динсмор. Толстый военачальник в медном шлеме, смешно  сидящем
на лысой голове, бросился к королю.
     - Милорд! Мы не должны пускать их  в  гавань!  Нам  просто  необходим
ветер. Вы должны поговорить с...
     - Успокойся, кретин! - прорычал король Кендрик, показав мэру, что тот
должен вернуться к своим солдатам. - Приготовься прогнать  их,  когда  они
высадятся!
     Один из верных офицеров короля, высокий худой воин с мечом  в  руках,
которого  звали  Рэндольф,  приблизился  к  королю.  Он  не   мог   скрыть
охватившего его негодования.
     - Черт подери этих близоруких дураков, - буркнул Рэндольф. -  Они  не
понимают, что поставлено на карту в битве  с  северянами,  -  глупцы,  они
думают только о своих дурацких владениях и  о  территориальных  претензиях
соседей.
     - Коарт  и  Диннат?  -  спросил  король,  не  сводя  глаз  с  гладкой
поверхности бухты.
     - Да, их армии уже прибыли сюда. Теперь они спорят о том, кто  должен
нанести первым удар по захватчикам, когда те высадятся  на  берег.  Каждый
уверен в том, что здесь битва и закончится, и другому не достанется  славы
победителя, - в голосе офицера звучало презрение.
     - А что карлики?
     - Они покинули Лоухилл. Небольшой  отряд  лучников  пришел  в  город,
остальные ушли из Кер Корвелла вместе с беженцами с востока. Но король уже
не слушал. Он, прищурившись, всматривался вдаль и вдруг, глядя прямо перед
собой, произнес:
     - Они приближаются. Теперь уже скоро.
     Как будто услышав его слова, туман рассеялся,  и  из  него  появились
темные длинные очертания кораблей. Их становилось все больше и  больше,  и
вскоре весь флот Телгаара Железная Рука, которому теперь не  мешал  ветер,
уже мчался в сторону Корвелла. Весла поднимались и вновь падали в  воду  с
невероятной четкостью. Пока друиды  собирались  с  силами,  чтобы  принять
участие в сражении,  ветер  совершенно  стих,  позволив  вражескому  флоту
беспрепятственно войти в порт.
     Король  Кендрик  взобрался  на  высокий  деревянный  бастион,  наспех
воздвигнутый в доке. За ним скрывались две катапульты и отряд  солдат,  их
обслуживавших.
     - Вы уже определили расстояние? - сурово спросил король.
     - Да. Катапульты направлены на вход в гавань, сэр, - ответил один  из
солдат.
     Король подошел к другому бастиону, который был сделан из соломы, - он
доставал королю до плеча.
     - Лучники готовы? - спросил он, заметив воина с луком, выглядывающего
из-за укрытия.
     - Да, милорд! Нас тут около сотни - и еще около  пятидесяти  карликов
из Лоухилла прибыли сюда со своими луками.
     - Хорошо. Пошлите их ко мне.
     Вражеские суда упрямо приближались, а в это время  король  расставлял
карликов с луками на крыше небольшого здания склада, неподалеку от  доков.
К тому моменту, когда все приготовления  были  закончены,  вражеские  суда
выстроились в ряд, а первый корабль приблизился  к  узкому  проходу  между
волнорезами, ведущему в  Корвелльскую  гавань.  Передовой  корабль  быстро
приближался,  благодаря  равномерным,  сильным   ударам   гребцов.   Волны
пенились, ударяясь о нос корабля, который по мере того, как продвигался по
проходу, становился  все  больше  и  больше.  Кендрик  уже  мог  различить
северянина,  стоявшего  на  носу;  возможно,  это  был  вражеский  король:
огромный мужчина с белой  бородой  и  длинными  волосами.  Даже  с  такого
расстояния фанатичный блеск его глаз делал северянина похожим на безумца.
     - Пора! - воскликнул король Кендрик. По  его  команде  катапульты  со
страшным скрипом выпустили по врагу горящий снаряд из просмоленной соломы.
Он взвился в воздух, описал дугу и, оставляя за собой хвост черного  дыма,
с шипением упал в воду у флагманского судна.
     - Мимо, черт вас дери! - выругался король. - Еще раз!  Стреляйте  как
можно быстрее!
     И прежде чем солдаты успели выпустить следующие снаряды,  король  был
уже около лучников.
     За первым кораблем в  проходе  появился  следующий,  но  на  сей  раз
горящий факел приземлился ровно посередине палубы. Смола брызнула  во  все
стороны, и через несколько секунд пылала вся центральная часть  вражеского
судна. Северяне прыгали за борт,  старались  взобраться  на  волнорез,  но
многих утащило на дно невероятно тяжелое оружие и доспехи. Сам же корабль,
который уже весь был охвачен пламенем, прибило к волнорезу.
     И тем не менее, множество судов с северянами на борту приближались  к
входу в гавань. Артиллеристы  не  прекращали  обстрела  кораблей  горящими
факелами,  и  им  удалось  зажечь  еще  три  из  них,   но   стольким   же
посчастливилось избежать огненного ливня и войти в гавань.
     - Лучники! - позвал король. - Пора!
     Стрелы дождем посыпались из-за соломенного бастиона и с крыши склада.
Многие из них настигли гребцов на судне северного короля. Король Кендрик с
изумлением увидел, что несколько стрел попало в самого короля,  но  тот  с
презрением вырвал их из своего тела и отбросил в сторону. Правда, скорость
флагманского корабля сильно снизилась: многие члены команды пострадали  от
стрел, пущенных в них ффолками.
     Черный дым теперь закрывал вход в гавань - горящие  суда  дрейфовали,
потеряв управление и команду. Пятый, а за ним шестой корабль появились  из
дыма - захватчики все ближе и ближе подходили к докам.
     Оставив лучников с их собственными командирами, король бегом вернулся
к друидам. Только двое из них были готовы сразиться с врагом. Квин Мунвейн
поднял голову, увидев приближающегося правителя Корвелла.
     - Мы подготовились, как могли, - мрачно проговорил  Квин  Мунвейн.  -
Друида из рощи Диннат потеряна для нас.
     Король  заметил,  что  мертвенно  бледная  друида,  которая  потеряла
сознание, вызывая на море бурю, лежала не шевелясь в дальнем  конце  дока.
На мгновение на лице короля промелькнуло выражение  озабоченности,  но  он
тут же повернулся к Мунвейну и властно произнес:
     - Сделайте все, что сможете. Постарайтесь повредить корабли в гавани.
Если они будут вынуждены высадиться вне города, мы получим преимущество.
     - Хорошо, - вздохнул друид. Он и Эдрик из Стоквелла -  плотный  друид
средних лет - встали на краю дока. Король видел, что  к  ним  направляется
пять вражеских судов - шестой загорелся от  очередного  смоляного  факела,
выпущенного катапультой. Эти пять кораблей были уже  на  расстоянии  сотни
ярдов от берега.
     Квин стоял лицом к приближающимся судам, а Эдрик отошел  от  него  на
несколько шагов в сторону. Темноволосый друид поднял руки и, закрыв глаза,
сконцентрировался.  Он  призвал  на  помощь  могущество  богини,   которое
наполняло его, идя прямо из земли, и превращалось в волшебную силу. Выбрав
один из кораблей, он, сотворив заклинание, направил на судно гнев богини.
     Волшебное заклинание охватило киль корабля и дерево склонилось  перед
волей Матери - киль начал скручиваться и прогибаться по всей своей  длине.
Из  дубовых  досок  посыпались  гвозди.  Со  скрипом  и  стонами  протеста
искривленный киль оторвался от корпуса корабля; всего за несколько  секунд
вражеское судно превратилось в гору обломков,  вокруг  которых  копошились
те, кто успел спастись. Но большинство все же не успело.
     Другой  друид  вызвал  огненную  бурю,   которая,   промчавшись   над
поверхностью воды, налетела на нос флагманского корабля.
     Король северян продолжал бесстрашно стоять на  носу  и,  когда  огонь
начал лизать борта судна, он резким движением вскинул вверх руку. И тут же
огонь погас, а друид,  который  попытался  поджечь  корабль,  скорчившись,
схватился за грудь и с душераздирающим криком упал с  дока  в  воду.  Квин
вздрогнул и повернулся к своему  товарищу  с  выражением  озабоченности  и
страха на лице.
     - Вот  он!  -  вскричал  король  Кендрик,  указывая  на  белобородого
северянина, стоявшего на носу флагманского корабля.
     Квин Мунвейн, самый сильный из трех  друидов,  пришедших  в  Корвелл,
чтоб сразиться с врагом,  посмотрел  на  короля  захватчиков.  Его  глаза,
привыкшие различать добро и зло в природе, увидел, что король  северян  не
был человеком. Друид понял, что перед  ним  невероятная  в  своей  злобной
извращенности сила, но распознать степень  могущества  этого  существа  он
все-таки не смог.
     Квин взял свой посох и направил его на врага.  Из  самых  глубин  его
существа, питавших его силу, друид вознес призыв о  помощи,  обращенный  к
богине, и тут враг повернулся - Квин глядел в его дьявольские глаза  всего
секунду.
     Король Кендрик увидел, как тело друида  вдруг  взлетело  в  воздух  и
кровавым дождем упало на док; его  одежда,  пропитанная  кровью,  осталась
лежать посреди растекающейся лужи крови и того, что  осталось  от  друида.
Король Кендрик, охваченный яростью, повернулся к морю.
     - Уничтожьте их! - прорычал  он,  приказывая  солдатам  у  катапульты
направить  свой  огонь  на  флагманский  корабль.  Лучники  посылали  свои
смертоносные стрелы на два других корабля, которые не удалось  поджечь,  и
очень скоро те остановились, потому что у весел не  осталось  в  живых  ни
одного гребца.
     Однако поджечь флагманский корабль  оказалось  невозможно  -  он  был
окружен защитным  облаком,  и  все  огненные  ракеты,  которые,  казалось,
неминуемо должны были поразить его, с шипением падали в воду.
     И все же король захватчиков понимал,  что  не  сможет  высадить  свою
армию прямо здесь, в доке. Флот за волнорезом уже направлялся к  песчаному
пляжу за чертой  города,  и  оставшийся  последним  в  гавани  флагманский
корабль развернулся, чтоб последовать за остальными.
     Увидев это, король Кендрик ухмыльнулся: он был доволен  тем,  что  им
удалось не пустить врага в доки.
     - Рэндольф! Ну, куда ты подевался? - Офицер тут же  выступил  вперед.
Он с радостной улыбкой обозревал обломки вражеских судов,  уничтоженных  в
гавани.
     - Мы их задержали, сир.
     - Да уж. Как продвигается организация армий?
     - Плохо, милорд. Необходимо ваше присутствие, иначе,  боюсь,  Диннат,
Коарт и лорд-мэр не договорятся.
     - Черт побери их мелочность. - Король снова повернулся к  морю,  чтоб
проследить за покидающим гавань флагманским кораблем.  -  Ладно.  Я  найду
тебя, как только  он  уберется  из  гавани.  Проклятье,  куда  только  мог
запропаститься мой сын, - и это сейчас, когда он мне больше всего нужен!
     Рэндольф поспешил к  лордам,  а  король  Кендрик  не  сводил  глаз  с
оставшегося в одиночестве корабля противника.  Он  видел,  что  седовласый
правитель  северян  стоит  теперь  на  корме.  На  мгновение  их   взгляды
встретились, и тут же между ними появилась дымовая завеса. Кендрик все  же
успел почувствовать устремленную на него страшную колдовскую  силу  врага.
Затем здание у него за  спиной  разлетелось  на  тысячи  мелких  осколков,
высокая стена упала вперед, засыпав короля Корвелла своими обломками.

     Ларик стрелой промчался на своем коне  через  разрушенную  ферму,  не
обращая внимания ни на горящий дом, ни на развороченное грязное поле.  Его
взгляд был устремлен на запад.
     Глаза Ларика вспыхивали жарким огнем удовольствия, когда он вспоминал
об убийстве одной из Синнорианских сестер, что доставило  ему  невыразимое
наслаждение и давало новые силы для будущих сражений. Но это  воспоминание
было все же несравнимо по силе с тем, как его влекла девушка-воительница в
серебряных доспехах, которую  почти  что  удалось  захватить.  Она  манила
Ларика, и он был не в состоянии сопротивляться ее непонятным чарам.
     Ларик не знал, жива ли эта девушка; душа  едва  трепетала  в  хрупком
теле воительницы, когда он  схватил  за  поводья  ее  коня.  Но  командиру
Смертоносных Всадников не удалось обнаружить ее тела, а он очень тщательно
осмотрел поле боя, стараясь  отыскать  его.  Похоже,  девушка  отправилась
вместе с армией в Корвелл.
     А если это так,  Ларик  не  сомневался  в  том,  что  они  непременно
встретятся снова. Но пока Смертоносным Всадникам нужна была пища -  именно
поэтому горела теперь ферма через которую он проскакал. Множество подобных
строений превратились в  пепел  потому  только,  что  через  них  проехали
Всадники. Кое-где им удалось даже встретить ффолков,  которым  не  хватило
ума бежать  вместе  со  всеми.  Убийство  этих  бедняг  явилось  настоящим
кровавым  пиршеством  для  Всадников.  Объезжая  свое  войско,   Ларик   с
удовлетворением увидел, что к ним  начали  постепенно  возвращаться  силы,
отнятые сражением с Синнорианскими сестрами.
     Его отряд шел по Корвелльской  дороге  впереди  объединившихся  армий
Грюннарха  и  Раага  Хаммерстаада.  Смертоносные  Всадники   должны   были
отыскивать очаги сопротивления ффолков и завязывать стычки  с  арьергардом
отступающих ффолков. Однако, у Ларика были совсем другие намерения  -  ему
прежде всего было необходимо восстановить  боеспособность  своего  отряда.
Поэтому они не мешали ффолкам отступать: Ларик был уверен,  что  противник
сам не будет вступать в битву до тех пор, пока не  достигнет  воображаемой
безопасности в Кер Корвелле.
     Поэтому,  вместо  того,  чтобы  заниматься  разведкой,   Смертоносные
Всадники убивали безоружных ффолков и становились все сильнее.

     Тристан наконец поравнялся с повозками, на которых  везли  в  Корвелл
раненых. Он проскакал мимо большого фургона, где на  жидкой  подстилке  из
соломы лежало десятка два окровавленных ффолков. Раненые воины - мужчины и
женщины - сидели или обессиленно лежали на дне тяжело громыхающей повозки,
которую тащили шесть крупных быков.
     Несколько  таких   же   повозок   ехало   впереди,   но   принц,   не
останавливаясь, поскакал дальше, пока не  подъехал  к  небольшой  тележке,
запряженной единственной лошадью. Здесь,  вытянувшись  на  охапке  соломы,
лежала Эйлин, ллевиррская воительница. Подле нее сидела Робин.
     - Как она? - хрупкое лицо Эйлин казалось мертвенно бледным. Ее  глаза
были закрыты.
     - Она ужасно страдает. Рана не глубокая, но она нагноилась,  -  да  и
сами эти отвратительные всадники, похоже, гниют заживо.
     - Всадники на черных конях - то самое бедствие, что ты  почувствовала
в Миррдейле? - спросил принц.
     - Да. Там, где они  проходят,  земля  остается  оскверненной.  Я  это
отчетливо вижу. Видимо, для  остальных  это  совсем  не  так  очевидно,  -
спокойно сказала Робин. Казалось, она  скрывала  какое-то  более  глубокое
знание.
     - Возможно ли, что Всадники и  есть  то  самое  зло,  о  котором  нас
предупреждало пророчество?
     - Не думаю. Скорее, они просто орудие какого-то большего зла, - Робин
посмотрела ему  прямо  в  глаза.  -  Когда  сестры  хоронили  Карину,  они
рассказала мне, как она погибла. Почему тебя не  было,  когда  все  с  ней
прощались?
     Принц отвел глаза.
     - У меня было так много дел... Я  искал  Кантуса...  -  он  замолчал,
сообразив, какую ужасную ошибку совершил.
     - Она умерла, спасая твою жизнь!
     - Я знаю! - резко ответил принц.
     - Ты что, совсем бесчувственный? Ты видел, как много ффолков  погибло
в этом сражении?
     - Конечно, я все чувствую! Но мы вступили в бой - и победили! Мертвые
- это цена этой поб...
     - Цена? Теперь ты говоришь о них, словно это золотые монеты!  -  Щеки
Робин покраснели от гнева, а ее зеленые глаза были  безжалостны.  -  Можно
уметь выигрывать битвы, но быть настоящим принцем - это нечто  большее!  -
Робин неожиданно замолчала. Она  склонилась  над  Эйлин  и  мягкой  тканью
вытерла лоб юной воительницы, прежде чем снова заговорила с принцем.
     - Тристан, я думаю, ты сможешь повести  этих  людей  за  собой  через
сражения, но ты должен достойно руководить ими  и  в  мирные  времена.  Ты
должен заботиться о них!
     Принц вдруг  почувствовал  себя  ответственным  за  все  плохое,  что
произошло в день битвы. Он  подумал  о  героической  смерти  Кантуса  и  о
фермере и его жене, которые погибли, пытаясь остановить врага. И о  сотнях
других глаз, которые уже никогда не увидят света солнца.
     - Робин, я думаю о них. Мне трудно показать это, но я очень хочу быть
настоящим принцем и человеком, которым ты могла бы гордиться. - Он не смог
больше ничего добавить к сказанному, и тихо ехал несколько минут  рядом  с
повозкой.
     Неожиданно их  внимание  привлекла  суматоха  впереди.  Принц  увидел
всадника, который  галопом  скакал  им  навстречу.  Тристан  вдруг  ощутил
нетерпение - он сообразил, что всадник может принести новости из Корвелла.
     - Возьми меня с собой, - попросила Робин.  Она  ловко  запрыгнула  на
широкую спину Авалона, когда принц, придержав повод, остановил  жеребца  у
повозки. И они вместе поскакали вперед.
     Тристан увидел побледневшего от усталости всадника, который  отчаянно
нахлестывал своего скакуна, уже  покрытого  клочьями  пены.  С  удивлением
принц узнал Овена - стражника Корвелльского замка.
     - Мой принц! - закричал гонец, сдерживая своего коня при  приближении
Авалона.
     - Что случилось? - спросил принц, страшась услышать дурные вести.
     - Северяне! Они высадились в  Корвелле.  Сейчас  они  уже,  наверное,
атакуют город! - Язык Овена заплетался от усталости.
     -  Когда  они  высадились?  -  спросил  Тристан,  пытаясь  перебороть
охватившую его панику.
     - Вчера! Они высадились возле города - по меньшей мере сто  кораблей!
Меня послали, чтобы  найти  вас,  как  только  захватчики  приблизились  к
гавани, но я еще не успел далеко отъехать и видел, как они начали высадку.
     Зацокали  копыта  -  это  подъехали  Полдо  и  Дарус.  Лицо   карлика
побледнело, когда он услышал новости.
     - А что происходит в Лоухилле?
     - Все карлики эвакуировались, и их разместили в городе или в замке, -
объяснил Овен.
     - Мы должны немедленно отправиться туда! - нетерпеливо сказала Робин,
но Тристан застыл в седле: он отчетливо представил себе встречу двух армий
северян у Кер Корвелла.
     - Вперед! - закричала девушка, тряхнув Тристана за плечи.
     - Да, конечно, - ответил принц. Его голова шла кругом, и он никак  не
мог сосредоточиться.
     - Расскажи обо всем сестрам, - попросил Тристан калишита. -  И  скажи
Бригит, что мы с Робин поскакали в Корвелл. Пусть она с  сестрами  следует
за нами, если в конце колонны все спокойно.
     Повернувшись к Полдо, он сказал:
     - Найди Финеллин и скажи ей, чтобы она с гномами, как можно  быстрее,
шла в Корвелл. Гэвин со своими людьми будет защищать беженцев, если  снова
нападут северяне.
     Двое друзей согласно кивнули и поскакали на восток.
     Робин крепко обняла принца за  пояс,  когда  он  направил  Авалона  в
противоположном направлении. Белый жеребец легко  перемахнул  через  живую
изгородь, идущую вдоль дороги, и поскакал напрямик через поля.
     Авалон, казалось, не замечал дополнительного  всадника,  он  легко  и
свободно нес Тристана и Робин к дому, который вдруг стал особенно  дорогим
их сердцам. Принц не знал, что  его  ждет  по  возвращении,  -  он  только
понимал, что должен как можно быстрее прибыть в Кер Корвелл.

     - Идиот! Бесполезный придурок! -  Грюннарх  бушевал:  ему  наконец-то
удалось найти виновника всех несчастий.
     - Ты во всем винишь меня, но разве не  твою  армию  остановила  банда
плохо вооруженных крестьян? - в голосе Раага Хаммерстаада ярости  было  не
меньше, чем у Рыжего Короля. Два  короля  ругались,  размахивая  кулаками,
стоя по разные стороны костра.
     - Если бы ты продолжал гнать их по дороге...  Если  бы  ты  имел  под
своим началом армию, а не этот отчаявшийся сброд,  ты  бы  смог  перекрыть
дорогу! Посмотри на своих людей, посмотри!  -  Рааг  драматическим  жестом
показал в сторону лагеря.
     В одно мгновение ярость оставила Грюннарха,  и  его  охватила  тоска,
оттеснившая в сторону все другие эмоции.
     - Да, - проворчал он, садясь. Удивленный Рааг тоже сел.
     - Боевой дух покинул мою армию, словно  сок,  выжатый  из  лимона,  -
Грюннарх, помолчав, показал в сторону Долины Мурлок. - Никому  не  пожелаю
попасть туда! Даже под страхом смерти моя нога не ступит больше  в  Долину
Мурлок!
     - Мне, однако, придется вернуться в долину, - сказал Траэрн. До этого
момента оба короля не обращали внимания на мрачного друида.
     -  Я  думал,  что  ты  будешь  сопровождать  нас   до   Корвелла!   -
запротестовал Грюннарх, но друид не обратил на это никакого внимания.
     - У меня там срочные дела, - Друид поднялся и быстро исчез в темноте.
     - Ну, теперь-то ты вновь во владениях  людей,  -  проворчал  Рааг,  с
любопытством разглядывая старого друга. Два короля не раз ходили вместе  в
дальние набеги, но никогда Рааг не  видел  Грюннарха  таким  удрученным  и
усталым.
     - Да, - согласился Грюннарх, заставив себя поднять голову, -  теперь,
когда мы выбрались из этого кошмарного  места,  все  наши  неудачи  должны
кончиться! - Прежде всего он хотел убедить в этом самого себя.
     В другой части лагеря красные, светящиеся глаза неотрывно смотрели на
запад. Страшные, голодные глаза.

     За полдня Авалей преодолел  расстояние,  которое  беженцы  прошли  бы
три-четыре дня. Перед самым заходом солнца Тристан и  Робин  поднялись  на
последний холм к востоку от города и  начали  долгий  спуск  к  морю.  Кер
Корвелл гордо вырисовывался на фоне  пламенеющего  неба.  Знамя  Одинокого
Волка, как всегда, развевалось над самой высокой башней.
     С  облегчением  они  увидели,  что  город  и  гавань  остались   пока
нетронутыми.  Однако,  когда  они  еще  больше  приблизились  к  городским
воротам, стали заметны другие, куда более неприятные знаки.
     У входа в гавань  торчали  обгоревшие  каркасы  нескольких  кораблей;
обломки мачт, весла и куски обшивки  вяло  колыхались  на  волнах.  Потом,
когда Робин и Тристан спустились еще ниже, им стали видны корабли северян,
вытащенные на песчаные пляжи, примерно в миле от города.
     Как саранча, армия  захватчиков  двигалась  через  заросшие  вереском
болотистые пустоши к Корвеллу.
     Беженцы из восточных поселений прошли, не останавливаясь, мимо города
и замка на северо-запад в более отдаленные части королевства. До тех  пор,
пока Кер Корвелл будет держаться, захватчики вряд ли рискнут  преследовать
беженцев.
     Неутомимый Авалон при приближении к Корвеллу  поскакал  еще  быстрее.
Теперь принцу стали видны два лагеря, разбитые вокруг  Кер  Корвелла;  над
ними развевались знамена лордов Динната и Коарта.  Однако  захватчики  все
равно заметно превосходили численностью войска ффолков.
     Наконец, жеребец оказался в тени Кер Корвелла, и принц  направил  его
на длинную, поднимающуюся вверх, дорогу к  воротам  замка.  Только  теперь
усталость начала сказываться, и Авалон с галопа перешел на шаг. Вскоре они
въехали  сквозь  открытые  ворота  во  двор  замка.  Несколько  стражников
громкими криками приветствовали принца и побежали доложить  королю  о  его
возвращении.
     Молодой конюх подбежал, чтобы позаботиться о белом жеребце.
     - Добро пожаловать домой, мой принц, мисс Робин! - закричал он.
     Робин и принц соскочили с коня, а конюх увел Авалона.  В  первый  раз
Тристан заметил, как сильно устал его жеребец - тот низко опустил  голову,
а его бока были покрыты пеной.
     - Как здорово, что вы снова дома, мой принц, - сказал Рэндольф, в  то
время как Тристан стряхивал с себя дорожную пыль, готовясь идти к  королю.
Вид у него был одновременно довольный и смущенный.
     - Дело в том, что... король... - продолжал Рэндольф, - его ранило  во
время сражения в доках. Сейчас он в своем кабинете. Мой принц,  вы  должны
увидеться с ним!
     - Конечно, - ответил Тристан. Он почувствовал  ужасное  беспокойство,
глубина которого удивила его самого.

                        ТАЙНА ПРОИСХОЖДЕНИЯ РОБИН

     - Будьте очень осторожны! - предупредил отец Нолан. -  Вы  не  должны
волновать его!
     Тристан остановился у дверей отцовского кабинета и глубоко вздохнул.
     - Ладно, пошли, - сказал он Робин.
     Девушка, кивнув, осторожно открыла дверь  в  озаренную  огнем  камина
комнату. Робин неуверенно подошла к огромной кровати,  где  лежал  король,
почти скрытый под грудой  стеганых  одеял.  Большие  иссиня-черные  синяки
покрывали  его  лицо,  один  глаз  распух  и   закрылся.   Разбитые   губы
потрескались.  Тристан  не  верил  своим  глазам  -  таким  постаревшим  и
беспомощным показался ему отец. Принц смущенно встал позади Робин.
     Когда девушка подошла поближе,  здоровый  глаз  короля  затрепетал  и
раскрылся, и он протянул к ней забинтованную руку.
     - Моя дорогая, подойди ко  мне,  -  прохрипел  он  и,  когда  девушка
подошла, стиснул ее руку.  Робин  ответила  ему  крепким  рукопожатием,  и
некоторое время они молчали.
     - Ты сильная, - наконец сказал  король.  -  Твоя  мать  гордилась  бы
тобой.
     - Кто моя мать, сир? Пожалуйста, скажите мне! - желание узнать  ответ
на  этот  вопрос  последние  несколько  недель  не  оставляло  Робин.   От
напряжения ее голос дрожал.
     - Да, пришло время тебе все узнать, -  сказал  король  тихим,  слабым
голосом. - Только для того, чтобы защитить тебя мы так долго держали это в
секрете.
     Робин, удивленная, ждала пока король  переведет  дух.  Тристан  молча
наблюдал. Отец не обращал на него ни малейшего внимания.
     - Твоей матерью была Брианна  Мунсингер,  Верховная  Друида  островов
Муншаез. Ты была ее единственным ребенком.
     Робин села на краю постели,  чувствуя,  что  ее  охватывает  странное
спокойствие. Казалось, ее уже ничто не сможет удивить.
     - Что с ней произошло? - спросила она.
     - Тебе исполнился год, когда она принесла тебя сюда. Твоя  мать  и  я
сражались вместе против северян - она доверяла мне. Брианна  сказала,  что
ей необходимо отправиться в Долину Мурлок, к одному из Лунных  Источников.
Что-то извращенное возникло там, и она собиралась уничтожить  его.  Друида
чувствовала, что это очень опасно,  и  хотела,  чтобы  о  тебе  было  кому
позаботиться в том случае, если она не вернется. Я... я никогда больше  ее
не видел.
     - А мой отец?
     - Мне очень жаль, но я не знаю, кто был твоим отцом. Брианна так  мне
ничего о нем и не сказала.
     -  Почему  меня  нужно  было  защищать  и  держать  в   секрете   мое
происхождение?
     - Твоя мать предупреждала меня, что могущественное зло набирает  силу
на нашей земле. Пройдет жизнь целого поколения, или  даже  больше,  прежде
чем зло Освободится,  но  если  ее  миссия  провалится,  катастрофа  будет
неизбежной. Друиды - самая могущественная сила,  которой  мы  обладаем,  -
именно они должны сражаться с этим злом. Твоя  мать  чувствовала,  в  тебе
кроется колоссальная энергия волшебства, она сумела увидеть ее в крошечном
ребенке и боялась, что о твоем существовании станет известно слишком рано.
Брианна знала, что когда ты достигнешь совершеннолетия, ты  наденешь  плащ
друиды и будешь играть важную роль в сражении со злом. Она надеялась, да и
я  тоже,  что  ты  будешь  гораздо  старше,   когда   в   этом   возникнет
необходимость. Я вижу, что ты очень повзрослела за короткие  месяцы  этого
лета - ты вполне готова взять этот груз на свои плечи. И сейчас нам  нужна
твоя помощь в битве  против  заклятых  врагов  нашего  народа!  -  Король,
утомленный длинной речью, устало откинулся на подушках.
     - Я уже поняла, сколь силен враг, сир, и уже успела сразиться с  ним,
- ответила Робин, сжимая руку короля. - Я буду биться с ним, пока я жива!
     - Я восхищен силой твоего духа, моя  дево...  миледи.  Ффолки  всегда
сопротивлялись  этому  злу,  но  нам  никогда  не  удавалось  окончательно
победить его. Даже Симрик Хью не смог в своей последней битве...
     - Отец, - вмешался Тристан, выступив вперед.  -  Мы...  я  нашел  меч
Симрика Хью! Я принес его в Корвелл и сейчас он со мной!
     Глаз короля затуманился.
     - Не шути о таких вещах! - но в его сердитой реплике не было  прежней
уверенности, и он вопросительно посмотрел на Робин. - Он ведь не шутит?
     - Да. Это правда, - подтвердила Робин, тихонько покачивая головой.  -
Я думаю, вы его недооцениваете.
     - Возможно, - король не был с ней согласен. -  В  любом  случае,  ему
повезло, что у него был такой спутник, как ты.
     Принц прикусил язык и, страшно обиженный, отвернулся.
     - Это нам повезло,  что  Тристан  вел  нас  за  собой  эти  несколько
последних недель!
     Король с трудом улыбнулся, но больше никак не отреагировал на горячее
заявление Робин. Девушка поднялась, собираясь уходить.
     - Вот, - сказал король, потянувшись куда-то в сторону.  -  Теперь  ты
должна взять это. Они принадлежали твоей матери. - Король  Кендрик  поднял
длинный посох из белого ясеня и протянул его Робин.  -  Это  Посох  Белого
Источника. Его сделала твоя мать.
     Девушка глубоко вздохнула и  коснулась  гладкого  дерева.  Она  вдруг
представила руки матери - сильные, но нежные, - поглаживающие посох.
     - И это, - король  вручил  ей  тяжелую  книгу  в  кожаном  переплете,
закрытую серебряным замком.
     Это была самая большая книга из тех, что Робин приходилось когда-либо
видеть. Крошечный серебряный ключик торчал в замке. Робин прикусила  губу,
стараясь сдержать слезы. Все эти годы  она  надеялась  получить  ответ  на
один-единственный вопрос. Теперь, когда она его получила, возникли  тысячи
других, которые словно пчелы гудели у нее в голове.
     Король кашлянул, и она взглянула на него.
     - А теперь я хотел бы поговорить со своим сыном.
     Струи воды сбегали с залитой  солнцем  скалы  и  с  легким  журчанием
падали в кристально чистый водоем.  Из  него,  пенясь,  вытекал  ручей,  в
котором плескалась форель. Водоем со всех сторон окружали сосны  и  осины,
скрывая его от посторонних глаз.
     Власть богини была  здесь  особенно  сильна  -  поэтому  именно  сюда
Верховная Друида Гвиннета принесла Кантуса, чтобы он  быстрее  поправился.
Уже немало дней набирался здесь сил  огромный  мурхаунд,  лежа  на  мягкой
траве на берегу водоема.  Старая  друида  беседовала  с  Кантусом  на  его
собственном языке, чем несказанно его поразила. Пес часами лежал и  слушал
ее рассказы об охоте, преследовании и быстром-быстром беге - обо всем том,
в чем Кантус и сам прекрасно разбирался.
     - А как мой щеночек поживает  сегодня?  -  приветствовала  его  Генна
однажды утром, после многих дней, проведенных ими  вместе.  Длинный  хвост
Кантуса весело завилял в ответ, а сам он попытался разглядеть, что она ему
сегодня принесла. Однако, этим утром друида ничего не принесла ему поесть.
Она казалась непривычно серьезной.
     - Смотри, какой  ты  стал  сильный,  -  сказала  ему  Генна,  ласково
поглаживая его гладкую голову, - от удара мечом не осталось и следа.  -  И
твоя шкура, твои глаза - как они сверкают  теперь!  -  Она  нежно  провела
пальцами по его длинной спине. - Мой щеночек,  ты  должен  мне  помочь,  -
наконец, медленно заговорила друида.
     Очень долго и тщательно объясняла она ему то, что он должен  сделать,
не сводя с Кантуса своих ясных, блестящих голубых глаз.  Кантус  посмотрел
ей в глаза преданным взглядом. Он ждал теперь лишь ее  последней  команды.
Но Генна медлила, глаза ее наполнились слезами, пока она искала  что-то  в
своей увесистой сумке. Наконец, она нашла то,  что  искала  -  серебристую
металлическую ленту, засверкавшую на солнце.
     - Подожди немного. Дай-ка я надену это на тебя.
     Она держала в руках серебряное плоское ожерелье, какое мог бы  надеть
на себя рыцарь, идущий в бой. Растянув гибкий металл, она  надела  его  на
шею Кантуса и застегнула  застежку.  Узкая  полоска  серебра  исчезла  под
массивным железным ошейником.
     - Там, - сказала Генна, - это может  пригодиться,  -  да  и  в  любом
случае, вреда от него не будет. А теперь беги! Беги, слышишь меня?
     Если Кантус и понимал, что он только что получил благословение  самой
богини, виду он не подал. Пес вскочил  на  ноги  и  помчался  через  поле.
Вскоре он исчез из виду.

     - Как ты себя чувствуешь, отец? -  смущенно  спросил  Тристан,  после
того как Робин, коснувшись его руки, ушла.
     - Боюсь, что жить буду, - хрипло ответил король, он явно не собирался
церемониться со своим сыном.  -  Значит,  ты  нашел  меч  Симрика  Хью,  -
продолжал монарх. - Дай мне на него посмотреть.
     Тристан вытащил клинок из ножен и  показал  отцу  сверкающее  оружие.
Здоровый глаз короля удивленно округлился, и он  протянул  руку  догладить
серебристый меч, легко касаясь Старинных рун, выгравированных на клинке.
     - Где ты нашел его? - в голосе короля неожиданно  появилась  жизнь  и
энергия.
     - В цитадели фирболгов в Долине Мурлок.  Именно  там  они  держали  в
плену Керена - нам удалось его освободить! - воспоминания придали Тристану
уверенности. Король откинулся назад и закрыл глаза.  На  мгновение  принцу
показалось, что его отец  заснул,  но  раненый  тяжело  вздохнул  и  снова
взглянул на Тристана.
     - Как я искал этот клинок! Всю свою юность  и  молодость  я  посвятил
поискам меча Симрика Хью. По всему Гвиннету, Аларону,  Морею  и  остальным
островам - где я только не побывал! Двадцать лет, - нет, даже больше  -  я
потратил на это, а ты нашел его случайно! - принц не мог  понять  сердится
ли его отец, или наоборот его развеселила ирония судьбы.
     - Богиня хочет,  чтобы  ты  владел  этим  мечом  -  это  не  вызывает
сомнения, - продолжал король. - Кстати, насчет странных слухов, которые до
меня  дошли...  Действительно  ли  вместе  с  тобой  сражались   гномы   и
Ллевиррские рыцари? - И  отряд  из  восточных  поселений  Корвелла,  более
пятисот воинов.
     Тристан рассказал отцу об армии северян, надвигающейся с востока.  Он
описал битву у Плато Фримена, но не стал особенно распространяться о своих
собственных  подвигах.  Его  по-прежнему  беспокоило   довольно   холодное
отношение отца к его рассказам.
     Когда Тристан закончил, король только и сказал:
     - Как ты сам видишь,  от  меня  будет  очень  мало  пользы  во  время
предстоящей битвы. Если бы Арлен был жив, я мог  бы  доверить  армию  ему.
Чувство вины за гибель  Арлена  снова  охватило  принца,  к  тому  же  его
рассердило полное отсутствие всякой реакции на его рассказ.
     - Но он мертв, а мои командиры непрерывно ссорятся между собой  из-за
пустяков. Я не знаю справишься ли ты...  -  от  горького  разочарования  и
обиды на судьбу он закрыл глаза. - Но ты должен  принять  командование  на
себя и заставить все отряды сражаться вместе!
     - Город нам не удержать. Ты  должен  убедить  лорд-мэра  эвакуировать
население в замок, пока захватчики не отрежут город. У нас  осталось  мало
времени, ты должен торопиться!
     - Мой сын, - сказал король, и его голос дрогнул, - ты принц Корвелла.
Ты не должен потерпеть поражение. Я тебе этого не позволю!
     - Не позволишь? - Тристан  вскочил  на  ноги,  пытаясь  справиться  с
охватившим его раздражением. - Отец,  это  я  _с_а_м_  не  позволю!  -  Он
повернулся и, не прощаясь, вышел из комнаты. Несколько минут спустя он уже
скакал на Авалоне в город Корвелл.

     Стая никогда не питалась так хорошо. Их новый вожак  научил  их  есть
баранину, свинину, говядину, конину и даже человечину.
     Настоящая лавина смерти пронеслась по тихим улицам; разбивая  окна  и
вышибая двери волки врывались в дома - страшная смерть  ждала  прятавшихся
там ффолков. Тех, кто пытался бежать, догоняли и сжирали тут же в поле.
     Эриан провел Стаю через многие поселения, и всегда за ними оставалась
лишенная жизни пустыня. Постепенно вожак привел свою страшную Стаю в более
плотно  заселенные  районы  Корвелла.  Эти  городки  на  северной  границе
королевства, которые не знали грозных набегов  северян,  теперь  оказались
лицом к лицу о не менее беспощадным врагом. Огромная  стая  волков  охотно
нападала теперь даже на небольшие города.  Жители  одного  такого  городка
попытались спастись, окружив свое поселение цепью костров. Стая дождалась,
когда у них закончилось  топливо,  а  потом  ворвалась  в  городок  и  все
население было уничтожено. Через некоторое время, когда Эриан увидел,  что
Стая подчиняется ему безоговорочно,  он  повел  волков  к  истинной  цели.
Теперь они бежали на юг, и их пугающий вой далеко разносился  над  залитой
лунным  светом  болотистой,  заросшей   вереском   равниной.   Эриан,   не
останавливаясь, вел Стаю мимо богатых поселений и ферм,  заставляя  волков
не обращать внимания на изумительные запахи пищи,  к  которой  приучил  их
новый вожак.  Эриан  разрешал  им  охотиться  только  тогда,  когда  голод
становился неотступным, но за собой Стая оставляла прекрасную  поживу  для
стервятников.
     Эриан делал это сознательно, потому что, когда волки достигнут  цели,
он хотел, чтобы они были ужасно голодны.

     Тристан в смятении  осмотрелся.  Он  отчаянно  пытался  понять  планы
защитников города - однако, смог сделать лишь единственный вывод: никакого
плана просто не  существовало.  Три  отдельных  отряда,  каждый  со  своим
командиром, пытались по-своему защищать город.
     Лорд-мэр Динсмор встретил  Тристана  у  северных  ворот  города.  Эти
ворота, имевшие важнейшее стратегическое  значение  для  связи  с  замком,
оборонял совсем небольшой гарнизон.  Большая  часть  городского  ополчения
рассредоточилась вдоль южной стены.
     - О, благодарение небесам, вы здесь, мой принц! -  воскликнул  старый
мэр. Его дурацкий медный шлем болтался на лысой макушке и не падал  только
благодаря тонкому ремешку, тонувшему в многочисленных подбородках.
     - Это полнейшее безрассудство, я даже затрудняюсь  его  объяснить!  -
начал свои жалобы Динсмор, как только принц въехал в городские  ворота.  -
Лорды Диннат и Коарт отказываются отвести свои отряды за городские  стены.
Они разбили лагеря  в  поле,  и  каждый  старается  превзойти  в  смелости
другого!
     -  Проклятье!  -  Тристан  направил  Авалона  сквозь  толпы   народа,
запрудившего улицы к южным стенам города.  Он  уже  собрался  перепрыгнуть
через невысокую стену и поскакать на встречу с двумя упрямыми лордами,  но
тут заметил, что в этом уже нет никакой необходимости.
     Остатки обоих отрядов, во  главе  со  своими  почтенными  лордами,  в
беспорядке бежали  к  городу.  Северяне  догоняли  их,  заставляя  ффолков
отступать еще быстрее.
     Принц оглянулся и увидел, что лорд-мэр Динсмор  его  догнал.  Тристан
быстро соскочил на землю, не выпуская поводьев, и оказался лицом к лицу  с
пухлым мэром.
     - Лорд-мэр, мы должны немедленно эвакуировать город! За стенами замка
у нас гораздо больше шансов отбить нападение!
     - Никогда! - завопил мэр. - Мы не можем отдать им город!
     - Они все равно возьмут его, - резко ответил Тристан.  -  Вы  что  не
видите сколько их там? Неужели вы полагаете, что эта низкая  стена  сможет
их задержать?
     - Я умру здесь, если вы решите покинуть нас! - Медный шлем  на  лысой
голове мэра подпрыгнул, и похоже было, что сделанное им заявление  удивило
даже его самого.
     - И сколько людей погибнет из-за вашего тщеславия? - Тристан с трудом
преодолел желание схватить Динсмора за плечи и как следует его встряхнуть.
- Перестаньте вести себя как идиот! Всех, кто останется за этими  стенами,
ждет верная смерть! И вы хотите умирать с сознанием этого? Мэр вздохнул, и
похоже было, что он сдается. Даже шлем, казалось, более устойчиво уселся у
него на макушке.
     - Нет, не хочу. Ладно, что мы должны делать?
     - Нам нужно выработать план.  Где  мы  можем  спокойно  поговорить  с
лордами?
     Тристан послал за Коартом и Диннатом, и те прибыли в небольшой  домик
мэра. Два дородных соперничающих лорда, громко топая  и  гремя  доспехами,
вошли в комнату. Ни один  из  них  не  получил  ранений,  хотя  их  отряды
побывали  в  серьезном  бою.  Они  склонились  над   картой   Корвелла   и
окрестностей, развернутой принцем на обеденном столе.
     - В городе сложная ситуация, мирным  жителям  угрожает  опасность,  -
начал принц. - Мы должны как можно быстрее отправить их в замок.  Поэтому,
главное сейчас - удерживать замковую дорогу от северных  ворот  города  до
больших замковых ворот! - Он посмотрел по  сторонам.  Мрачный  лорд  Коарт
хотел было возразить, но потом передумал.
     - Не позже, чем через день подойдет отряд конных рыцарей и гномов,  а
также более пятисот воинов из восточного Корвелла. До тех пор, милорды,  я
прошу вас поставить ваши отряды вдоль дороги. Лорд-мэр, ваше  ополчение  и
все добровольцы, которых мы сможем  собрать,  будут  пока  защищать  стены
города.
     - Мой принц! - позвал стражник, постучав в двери.  -  Тут  вас  хочет
видеть рыцарь! Женщина-рыцарь!
     Тристан подбежал к двери и распахнул ее.
     - Бригит! Слава богине, ты успела вовремя!  Хрупкий  рыцарь  вошел  в
комнату, вежливо кивнув мужчинам, собравшимся в домике.
     Слышно было, как тяжело храпит на улице  ее  уставший  конь;  доспехи
покрывала дорожная пыль.
     - Весь отряд остался за городскими стенами, у северных ворот.  Гномы,
- добавила она, причем  ей  удалось  произнести  это  слово  без  прежнего
предубеждения, - будут здесь часа через два-три.
     - Отлично! - вскричал принц, ударяя правым кулаком по левой ладони. -
Лорд-мэр, давайте не будем больше терять времени.

     Казгорот смотрел на суматоху, царившую в замке и в городе, и во рту у
него начинала скапливаться слюна. С большим трудом Зверь взял свои чувства
под контроль. Ему нужен был тщательно продуманный план.
     Казгорот хорошо понимал, что  бессмысленно  пытаться  уничтожать  оба
источника сопротивления - город и  замок  -  одновременно.  Наоборот,  они
должны быть разобщены, а затем захвачены один  вслед  за  другим.  Причем,
защитникам цитадели придется беспомощно наблюдать  за  гибелью  товарищей,
что, несомненно, скажется на боевом  духе  их  армии,  а  северяне  смогут
сконцентрировать все свои силы в одном месте.
     Зверь посмотрел на дорогу, ведущую  в  замок,  -  тоненькая  ниточка,
связывающая город с замком. Сразу за дорогой сверкали голубые воды залива.
Если ему удастся перерезать эту ниточку, ффолки за низкими стенами  города
будут обречены.
     Зверь,  наблюдая  за  оборонительными   приготовлениями   противника,
обратил внимание на то, как два отряда занимали позиции для охраны дороги.
Казгорот не стал по этому поводу особенно  беспокоиться,  вспомнив,  какой
тяжелый урон понесли эти отряды после первого столкновения  с  северянами,
Казгорот улыбнулся при мысли о предстоящих бесчисленных убийствах.

     Дарус и Керен по очереди сердечно  обнялись  с  принцем.  Они  стояли
перед северными воротами города - ключевым звеном между замком и  городом.
Длинный  участок  дороги,  ведущий  к  замковым  воротам,  казался  совсем
ненадежным.
     - Где Полдо? - спросил Тристан, на минутку задержавшись среди кипящих
приготовлений.
     Дарус кивнул  в  сторону  отряда  карликов,  собравшихся  на  обочине
дороги:
     - Он присоединился к  своим  сородичам.  Чем,  по-твоему,  мне  лучше
заняться?
     - Вы можете остаться рядом со мной? Вы оба. Мне нужны ваши советы.
     - Мы к твоим услугам, - сказал менестрель.  К  ним  скакала  огромная
серая лошадь с Гэвином на спине. Вслед за  ней  маршировал  длинный  отряд
воинов - ффолки из восточного Корвелла. Кузнец-гигант пустил лошадь шагом,
а затем, остановившись возле ворот, спрыгнул на землю. На  его  запыленном
лице струйки пота проложили  длинные  борозды,  заканчивавшиеся  в  мощной
бороде.
     - Каковы планы, мой принц? - коротко спросил кузнец.
     - Мы начали эвакуировать людей из города, - объяснил Тристан.  -  Два
отряда ффолков, гномы и карлики охраняют дорогу. Я бы хотел оставить  твой
отряди сестер в резерве. Думаю, что северяне  начнут  нас  атаковать,  как
только сообразят, что мы пытаемся сделать.
     - Очень хорошо, -  сказал  Гэвин.  -  Я  поставлю  свой  отряд  перед
воротами.
     - Ладно! - воскликнул принц. - Через час начнем эвакуацию.
     Дверь  в  комнату  Робин  оставалась  плотно  закрытой,  хотя  слабое
мерцание свечи пробивалось через замочную скважину и в крохотную щель  под
дверью в течение всей долгой ночи. Даже с рассветом дверь не открылась,  а
когда Гретта позвала девушку завтракать, никакого ответа  не  последовало.
Наконец, старая экономка ворвалась в комнату  с  горячим  чаем  и  хлебом.
Робин сидела за столом, неподвижно глядя в раскрытую перед ней книгу.  Она
не обратила на экономку никакого внимания. Презрительно фыркнув, Гретта со
стуком поставила поднос на туалетный столик и обиженно вышла  из  комнаты.
Робин даже не заметила ее ухода. Книга неотступно  притягивала  девушку  к
себе, заставляя переворачивать одну страницу за другой,  вникая  в  каждое
слово.
     Посох Белого Источника удобно примостился на  ее  бедре.  От  дерева,
казалось, исходило странное приятное тепло.  Каждая  прочитанная  страница
открывала перед Робин новые невиданные перспективы, иные необычные взгляды
на мир. Книга содержала мысли ее матери. На титуле было начертано: "Робин,
моему единственному ребенку". Книга рассказывала о  жизни  друиды  Брианны
Мунсингер и о значении друидов для народа ффолков и островов Муншаез.
     Но ее мать писала еще и о земле, и о богине - с такой любовью, что на
глаза Робин наворачивались слезы. Она наслаждалась  каждой  страницей,  по
многу раз читая и перечитывая каждую фразу. Длинный день снова превратился
в ночь, и Гретта пришла опять, однако на  этот  раз  она  не  шумела.  Она
тихонько поменяла сгоревшие свечи, убедилась, что комната хорошо  освещена
и на цыпочках вышла. И всю следующую ночь Робин продолжала  читать  книгу,
не обращая внимания на беду, нависшую над городом. Ее взгляд туманился  от
усталости, а голова периодически опускалась на грудь; девушка  вздрагивала
и начинала читать с новым интересом.  Наконец,  Робин  дошла  до  секретов
волшебства. Ее глаза округлились, а  желание  спать  прошло  окончательно.
Книга все глубже стала овладевать ее вниманием, пульс участился, и девушка
почувствовала, как в ее тело вливается новая энергия.  Сейчас  она  читала
последнюю часть книги своей матери.  Позади  остались  слова  приветствия,
мудрости, истории и теологии. Теперь она читала слова о могуществе.

     Кантус,  без  устали,  несся  по  бескрайним  равнинам   центрального
Корвелла. Он точно знал, что ему предстоит. Хотя мурхаунд никогда не видел
врага, его отвратительный запах огнем горел в ноздрях собаки.  Безошибочно
мчался он  за  врагом,  меняя  курс,  как  только  его  будущий  противник
сворачивал чуть  в  сторону.  Кантус  подкреплялся  на  бегу,  никогда  не
отклоняясь от нужного направления. По странной прихоти судьбы, на его пути
возникали то кролик, то  фазан,  не  успевший  вовремя  взлететь.  В  этих
случаях  пес  быстро  убивал  и  ел,  а  потом,  поспав  несколько  часов,
возобновлял бег. Мурхаунд мчался вперед, низко опустив голову  и  медленно
поводя  носом  из  стороны  в  сторону,  пытаясь  учуять  врага,  который,
по-прежнему, находился в  сотне  миль  от  него.  Широкие  ноздри  Кантуса
вздрагивали, когда ему удавалось уловить нужный запах. Вся шерсть  у  него
на  спине  становилась  дыбом,  а  из  широкой  груди  вырывалось  глухое,
угрожающее рычание. Бег мурхаунда слегка убыстрялся,  длинные  ноги  легко
несли его вперед, оставляя за собой одну милю за другой, он так  же  легко
поднимался на холмы, как потом сбегал вниз. Прошли еще дни, и  запах  стал
сильнее. Однажды Кантус поймал и съел жирного гуся, а потом,  как  всегда,
немного поспал. Вскоре его  разбудил  легкий  бриз,  донесший  ненавистный
запах. Кантус понял, что враг уже очень близко.

     Хриплый рев, разнесшийся над полем, сильно  отличался  от  нестройных
криков северян у Плато Фримена. Тристан не обратил на это внимания, потому
что в этот момент увидел огромную армию северян, бросившихся  в  атаку  на
его слабую оборонительную линию. Эвакуация еще как следует не началась;  и
не успел принц расставить отряды, чтобы защищать дорогу к замку, как  враг
напал на них. Отряд лорда Коарта, оборонявший левый фланг, в этот день уже
проиграл северянам одно сражение. И теперь его солдаты не могли  биться  с
врагом на равных. То один, то другой воин бросался бежать;  и  вдруг  весь
отряд, численностью около  четырехсот  человек,  оставил  свою  позицию  и
побежал по дороге к замку. А северяне были еще  в  двухстах  ярдах  до  их
позиции! Увидев, что люди Коарта бегут, солдаты  лорда  Динната,  хотя  им
было не по себе - их левый фланг остался без прикрытия, - стойко стояли на
своей позиции. Из северных ворот города Тристан видел, что  их  отряд  был
окружен воинами-берсерками, воспользовавшимися бегством людей Коарта.
     Карлики, стоявшие рядом с Диннатом,  под  натиском  врага  отступили,
также как  и  гномы  на  правом  фланге.  Воины  Динната  погибли  все  до
последнего человека, и сотни северян, перейдя дорогу, устремились к замку.
Город был отрезан.  Последняя  свеча  в  последний  раз  вспыхнула,  пламя
взметнулось  вверх  и  погасло.  Только  несмелые  лучи  тускнеющей   луны
посеребрили сквозь широкое окно черные  волосы,  разметавшиеся  по  столу.
Наконец, насытив свой разум, Робин заснула. Ее щека покоилась  на  кожаной
обложке книги, оставленной матерью. Девушка дышала медленно и спокойно. Ее
длинные, густые волосы покрывали спину и руки, согревая ее этим прохладным
вечером. Гладкий посох, по-прежнему, лежал у нее на коленях.  Во  внезапно
наступившей темноте, когда луна  скрылась  за  тучей,  посох  начал  слабо
светиться и мерцать каким-то своим светом, который мигом исчез, как только
снова выглянула луна. Робин приснился сон - такой яркий  и  четкий,  каких
она прежде никогда не видывала. Девушке снилось, что  она  превратилась  в
маленького мохнатого зверька, и что она видит мир так, как могло бы видеть
его это животное. Потом она стала волком, который смотрел на  мир  умными,
голодными глазами. Рыба и птица - все одарили девушку своими  образами,  и
после каждого нового сна у нее прибавлялось сил и  энергии.  Робин  снился
жаркий свет и неподвижная холодная  темнота,  а  тепло  получилось  серым,
когда эти две крайности смешались. И в самом конце ей привиделась богиня -
ослепительная в  мягких  серых  одеяниях,  украшенных  простым  серебряным
орнаментом. У нее было чудесное безмятежное  лицо,  но  глаза  наполнились
слезами. Богиня посмотрела на Робин и улыбнулась.

     Эриан посмотрел вдаль, на разоренное  поле,  неожиданно  почувствовав
волнение. Он стоял, насторожив уши, у полусъеденного человеческого  трупа,
на его челюстях запеклась кровь.  Удовольствие,  полученное  от  кровавого
пиршества, было забыто; чувствительные ноздри Эриана раздувались,  пытаясь
определить источник тревоги. Стая, окружавшая оборотня, с жадным  рычанием
насыщалась. Но потом, почувствовав беспокойство своего вожака, волки стали
один за другим поднимать  тяжелые  серые  головы,  тревожно  принюхиваясь.
Эриан первым заметил пришельца. Огромный  мурхаунд  легко  бежал,  как  на
обычной охоте, им навстречу. Низко опущенная голова пса  раскачивалась  из
стороны в сторону, в такт его длинным, удивительно быстрым прыжкам. Желтые
глаза искали одного среди тысяч волков,  разоривших  ферму.  Наконец,  его
взгляд уперся в глаза Эриана. Тот не испытывал страха,  хотя  собака  была
даже  больше,  чем  бывший  вожак  стаи.  И  волк,   вскормленный   Темным
Источником, знал, что ни одно обычное оружие не может пробить  его  шкуру.
Однако,   было   что-то   странное   и   неестественное   в   удивительной
целеустремленности мурхаунда. Оборотень уже слышал глухое грозное  рычание
и видел, что густая шерсть на спине и загривке собаки встала дыбом.  Эриан
без колебаний прыгнул вперед, навстречу незваному гостю.  Его  собственное
злобное рычание разнеслось над полем, шерсть ощетинилась - он был готов  к
бою. Черные губы раздвинулись, обнажив длинные клыки.

                                НАПАДЕНИЕ

     Дождь всю ночь поливал  город  и  собравшиеся  вокруг  войска,  и  за
несколько часов до рассвета сменился густым туманом. Озябшие  и  промокшие
солдаты теснились у костров, с нетерпением дожидаясь конца этой промозглой
ночи. Тристан беспокойно переходил от  костра  к  костру  вдоль  городской
стены, ведя Авалона за поводья. Он знал, что рассвет  уже  близок,  но  ни
один лучик света не мог пробиться сквозь низко нависшие тучи.
     - Доброе утро, мой принц, - приветствовал  Тристана  молодой  солдат,
когда тот подошел к костру. Дюжина  других  солдат  поклонилась,  и  принц
увидел, что ни один из них еще даже не успел отрастить бороды.
     - Доброе утро,  джентльмены,  -  ответил  он.  -  Мне  нужно  немного
отогреться.
     - Как вы думаете, они на  нас  нападут?  -  спросил  один  из  юношей
дрогнувшим голосом.
     - Наверное. Вы готовы?
     Юноша серьезно кивнул,  и  многие  из  солдат  стали  вглядываться  в
туманную ночь:  словно  надеялись  увидеть  строящиеся  для  атаки  отряды
северян. Интересно, понимают  ли  они,  насколько  опасна  их  позиция,  -
подумал Тристан. Городская стена, высота которой в разных местах  менялась
от четырех до шести футов, вряд ли  сможет  надолго  удержать  наступление
врага. А как только северяне хотя бы в одном месте  пробьют  стену,  город
будет обречен. Он пошел дальше, останавливаясь ненадолго у каждого костра,
чтоб  немного  поболтать  с  защитниками  города,  хотя   Тристан   сильно
сомневался, что его присутствие поднимет дух его немногочисленного войска.
Наконец, он добрался до южных ворот. Это была  критическая  точка,  потому
что большая часть захватчиков сосредоточилась именно здесь. Дарус и  Керен
стояли у самых ворот, серьезно глядя на приближающегося принца.
     - На что мы можем здесь рассчитывать? - спросил Тристан.
     - Мы неплохо подготовились, - оказал Дарус, оглядываясь. - Но  многие
наши солдаты не очень-то настроены сражаться по-настоящему. Не думаю,  что
с ними нам удастся остановить здесь северян.
     - У меня нет других воинов, - признал  принц.  -  Так  что,  придется
довольствоваться этими.
     - Где Робин? - спросил калишит.
     - В замке. Я ее не видел с тех пор, как мы говорили с  королем  после
нашего возвращения.
     - Тебя что-то беспокоит? Ты думаешь, с ней что-нибудь случилось?
     - Да, я волнуюсь, - признался принц, - но сейчас  с  этим  ничего  не
поделаешь.
     - Мы еще посмеемся, вспоминая обо всем этом зимой,  -  сказал  Дарус,
положив руку на плечо принца и заглянув ему в глаза.
     - Мне очень хотелось бы, чтобы ты оказался прав, - ответил Тристан  и
вскочил в седло своего жеребца.
     Авалон рысью поскакал по улице, и принц заметил большую группу людей,
сидящих и лежащих на земле вокруг часовни отца Нолана.  Принц  спешился  и
вошел в здание. Внутри находилось около  сотни  тяжело  раненных  ффолков,
которые   лежали,   приткнувшись   друг   к   другу,   на    полу    этого
импровизированного госпиталя.  Принц  сразу  увидел  Нолана,  но  не  стал
привлекать его внимание. Дородный  священник  был  покрыт  потом,  гладкая
макушка блестела в свете, проникающем в часовню через многочисленные окна.
Его руки по самые локти были забрызганы кровью раненых.  Тристан  медленно
вышел из часовни и  снова  оседлал  Авалона.  Из-под  низко  нависших  туч
солнечный  свет,  по-прежнему,  пробивался  с  трудом.   Принц   попытался
сосредоточиться на предстоящей битве,  но  перед  его  глазами  неотступно
стояли раненые ффолки. Смерть воина должна быть благородной  и  чистой,  с
досадой подумал принц. Почему в жизни так много грязи и боли? Следующим он
навестил лорд-мэра Динсмора у западных ворот. Под командой мэра находилась
большая часть городского ополчения и гномы  Финеллин.  Мэр  с  готовностью
согласился на предложенную Тристаном  помощь  гномов  в  охране  ворот.  У
северной стены ситуация казалась более благополучной, хотя бы только из-за
присутствия Гэвина. Могучий кузнец  рассредоточил  своих  людей  у  стены,
оставив солидный резерв у ворот.
     - Пусть только подойдут! - только и сказал Гэвин, завидев Тристана.
     Завершив обход, принц  перевел  Синнорианских  сестер  с  центральной
площади поближе к южным  воротам.  Хотя  крупным,  тяжелым  лошадям  будет
трудно маневрировать на  узких  улицах  Корвелла,  сестры  были  последней
надеждой принца, если северянам удастся прорваться в город. В это ветреное
утро рассветало как-то  особенно  медленно.  Слабый  свет  сочился  сквозь
тяжелые облака, постепенно вытесняя темноту. Даже когда солнце  взошло,  в
городе было непривычно темно.  Время  от  времени  начинал  капать  дождь,
который тут же прекращался, но тучи  по-прежнему  угрожающе  нависали  над
землей.

     Грюннарх наблюдал, как Телгаар Железная Рука нетерпеливо шагает  взад
и вперед  возле  костра.  Железный  Король  вел  себя  очень  странно.  За
несколько часов, прошедших с тех пор, как  армии  северян  объединились  у
Корвелла, Грюннарх  уже  успел  наслушаться  историй  о  Железном  Короле,
вырывающем стрелы из своего тела без малейшего для себя  вреда.  Свидетели
клялись, что флагманский корабль Телгаара вышел из Корвелльской гавани без
единой царапины - а там ффолки устроили настоящий ад.
     Короли и военачальники северян медленно  собирались  вокруг  высокого
костра. Небо оставалось чернильно  черным,  но  Грюннарх  чувствовал,  что
рассвет близок. Ларик, игнорируя собственного короля, надменно прошел мимо
и встал рядом с Телгааром Железная Рука.  Железный  Король  осмотрел  свою
армию и остановил на Грюннархе тяжелый взгляд. Тот почувствовал,  что  его
охватывает дурманящий ужас и с трудом заставил себя отвести глаза.
     - Мы атакуем с первыми лучами солнца, - заявил  Телгаар.  -  Основные
силы мы направим к южным и восточным воротам, а по северянам нанесем  лишь
отвлекающий удар. - Я хочу, чтобы люди Норхейма  атаковали  южные  ворота.
Грюннарх и Норланд со своими армиями ударят с востока.
     Грот, предводитель фирболгов, что-то буркнул на своем зверином языке.
Гигант в разорванной вонючей куртке, с грязной повязкой на бедре  выглядел
омерзительно, даже по стандартам северян. Телгаар кинул несколько рубленых
фраз на языке фирболгов, и Грот угрюмо отвернулся от костра.
     - У всех будет прекрасная возможность сразиться с  врагом!  -  сказал
Телгаар, остановив глаза на Ларике. - Атаки с юга  и  с  востока  заставят
ффолков  выйти  из  города.  Когда  они  попытаются  добраться  до  замка,
Смертоносные Всадники и моя собственная армия уничтожат их всех!
     Яростный, жаждущий крови крик, пронесся над всем фронтом захватчиков,
и тысячи северян пошли на штурм Корвелла. У  южных  ворот  Дарус  и  Керен
обменялись понимающими взглядами: судя по шуму, большая часть  захватчиков
сосредоточилась непосредственно против южных ворот.
     - Не забывай, - криво улыбнулся Дарус, когда яростная орда северян  с
громким топотом показалась из тумана, - что мы должны сделать  только  то,
что в наших силах!
     Керен усмехнулся, но ничего не ответил. С механической  точностью  он
посылал одну стрелу за  другой  в  приближавшуюся  толпу  северян.  Другие
лучники тоже наносили врагу существенный уран, но наступление северян даже
не замедлилось. Уже  через  несколько  минут  после  начала  атаки,  Дарус
оказался лицом к лицу с желтобородым воином-берсерком,  который  запрыгнул
на четырехфутовую стену и ринулся на защитников  города.  Ятаган  калишита
вонзился берсерку в живот, но место павшего тут же занял другой.  Сверкнул
клинок, и северянин свалился назад на головы своих соплеменников.
     По всей длине стены завязалась рукопашная битва. Многие северяне пали
от стрел ффолков еще в начале атаки, но когда остальные добрались до стен,
обе стороны стали нести тяжелые потери.
     Рядом с Дарусом упал  сраженный  ффолк,  и  несколько  северян  сразу
вскочили на стену. Он повернулся, чтобы встретить их, и серебристый ятаган
засверкал, как молния, - одному отсек руку, другому перерезал горло.
     - Берегись! - крикнул из-за спины Даруса менестрель.
     Калишит обернулся и увидел вооруженного копьем  северянина,  который,
вспрыгнув на стену, приготовился ударить Даруса в  спину.  Однако,  прежде
чем он успел метнуть копье, стрела Керена пронзила его горло, и северянин,
уронив копье, свалился вслед за ним со стены. Но захватчиков было  слишком
много. Все больше и больше защитников падало или обращалось в бегство,  не
выдержав яростного  натиска  северян.  Сотни  врагов  прорвались  в  город
ффолков.
     - Я думаю, нам пора отступить, - проворчал Дарус, отражая атаки сразу
трех северян.
     Керен, теперь тоже обнаживший меч, стоял с калишитом спина к спине  и
бился еще с двумя северянами. Они остались практически вдвоем  среди  моря
вражеских мечей.
     - Сейчас! - вскричал Керен,  быстрым  ударом  приканчивая  одного  из
своих врагов. - В ту сторону! - Дарус сделал выпад,  чтобы  вывести  своих
противников из  равновесия,  и,  быстро  повернувшись,  побежал  вслед  за
длинноногим менестрелем. Они неслись среди массы врагов, отбивая  удары  и
убивая тех, кто оказался на их пути.
     - Я не знал, что мы так отстали, -  задыхаясь,  сказал  Дарус,  когда
дюжина северян неожиданно преградила им дорогу.
     - Сзади! - закричал Керен. Повернувшись, он увидел с  другой  стороны
еще дюжину врагов. Подняв  окровавленные  мечи,  северяне  окружили  двоих
друзей, оказавшихся далеко от других ффолков.  Никто  из  них  не  услышал
приближающегося топота копыт. Неожиданно серебряный клинок  рассек  воздух
между Дарусом и его врагами. Тяжелые копыта белого жеребца  и  беспощадные
удары меча Симрика Хью сразили сразу троих северян и  заставили  остальных
немного отступить.
     - Туда! Бегите! - Тристан мечом показывал  дорогу  Дарусу  и  Керену.
Друзья увидели сестер Синнории и бросились  к  ним  навстречу.  Они  сразу
поняли, что получили лишь короткую передышку; несколько рыцарей  -  какими
бы бесстрашными они не были - не могли долго  сдерживать  натиск  северян.
Как только Дарус и Керен оказались в безопасности, рыцари стали  отходить,
сдерживая фанатичные атаки концами своих  длинных  копий.  Постепенно  они
вынуждены  были  отступить  на  городскую  площадь,  и  защитники   города
оказались окруженными в северной части города. А враг продолжал наступать.

     Кантус  бесстрашно  смотрел  на  огромного   волка,   бежавшего   ему
навстречу. Мурхаунд не обращал внимания ни  на  разоренную  ферму,  ни  на
тысячи волков, которые наблюдали за ним холодными желтыми глазами. Никогда
ранее не отступал Кантус перед лицом опасности, не дрогнул  он  и  сейчас.
Волки стаи не испытывали ни надежды, ни  страха;  их  не  беспокоил  исход
поединка - они всегда будут подчиняться сильнейшему.
     Волк и собака сошлись. Эриан бросился вперед, рассчитывая сбить с ног
своего противника. Любая другая собака была бы  опрокинута  на  землю,  но
Кантус в последнюю долю секунды  успел  отскочить  в  сторону.  Никому  из
противников не удалось  достать  врага  клыками.  Остановившись  и  быстро
развернувшись, они вновь бросились в атаку - каждый пытался  вонзить  свои
острые  зубы  в  горло  врага.  Отталкиваясь   мощными   задними   лапами,
разъяренные противники, сцепившись, поднялись и застыли,  словно  двуногие
борцы. Теперь стал сказываться  большой  вес  Эриана,  и  Кантус  качнулся
назад. Однако, мурхаунду удалось  вывернуться  и  отскочить,  и  сочащиеся
слюной клыки его врага не успели вонзиться ему в глотку.
     Секунду животные, оскалив клыки, наблюдали друг за другом. Потом  они
сцепились. На этот раз Эриан прыгнул вверх, рассчитывая подмять  под  себя
мурхаунда. Кантус извернулся и ему удалось  отвести  челюсти  оборотня  от
своего горла, но они впились ему в плечо.  Пес  даже  взвизгнул  от  боли.
Отчаяние придало Кантусу новые силы, и он мигом выбрался  из-под  тяжелого
волка. Пес повернулся, чтобы встретить новую атаку, но его  раненое  плечо
ослабело,  и  он  споткнулся.  Почуяв  кровь,  оборотень  потерял   всякую
осторожность и прыгнул вперед, мало заботясь о  собственной  безопасности.
Кантус легко метнулся в сторону; минутная слабость прошла, и  он  уверенно
ускользал от новых неистовых атак. Однако, скоро огромный волк успокоился,
и его движения стали более точными. Заметив, что  Кантус  вынужден  беречь
свое раненое плечо, волк продолжал кружить вокруг него, время  от  времени
делая  ложные  выпады  и  тем  самым  заставляя  мурхаунда  раз  за  разом
отпрыгивать в сторону. Постепенно силы Кантуса стали убывать: каждый  раз,
когда он опирался на раненую ногу, его  с  новой  силой  пронзала  боль  в
плече. А огромный волк еще усилил свои атаки. Он прыгал на Кантуса снова и
снова, не давая ему ни секунды передышки. Раненое плечо  не  выдержало,  и
пес упал. Эриан напрыгнул на него, прежде чем мурхаунд успел  вскочить  на
ноги. Удар массивного тела был так  силен,  что  Кантус  чуть  не  потерял
сознания. И не успел пес  даже  вздохнуть,  как  кровавые  клыки  оборотня
вцепились ему в горло.

     - Мы должны попробовать прорваться!  -  прокричал  принц,  когда  ему
удалось привлечь внимание Бригит. - Нужно придумать  план!  После  прорыва
обороны со стороны южной стены, город быстро переходил в руки  неприятеля.
Ополчение ффолков сражалось храбро, обороняя каждый дом, каждую улицу,  но
остановить северян было невозможно. Если им не удастся добраться до замка,
все они будут уничтожены. В северную часть  города,  которая  еще  была  в
руках ффолков, стекались люди из других  районов.  Принц  чувствовал,  что
люди  вот-вот  запаникуют,  он  понимал,  что  должен  немедленно   что-то
предпринять, иначе будет поздно.
     - Я соберу сестер, - согласилась Бригит.  Она  кивнула  на  рыцаря  с
опущенным забралом, который в этот момент подъехал к ней:
     - Ты можешь передавать  новые  приказы  через  Эйлин.  -  Ллевиррская
воительница  подняла  забрало,   и   Тристан   едва   удержал   удивленное
восклицание, увидев побледневшее, заострившееся лицо  Эйлин.  Однако,  она
по-прежнему высоко держала голову, а ее взгляд не потерял былой твердости.
     -  Передай  Гэвину,  который  защищает  северные  ворота,  что  будем
пытаться пробиться к замку. Сестры пойдут первыми, а за ними - его отряд!
     Кивнув, Эйлин помчалась по улице. Принц, которому нужно  было  отдать
еще один приказ, поскакал искать мэра. Однако,  сначала  ему  повстречался
отец Нолан, который вел целый караван с ранеными  на  носилках.  Священник
устало взглянул на Тристана.
     - Мясники! - воскликнул он, и лицо его стало  непривычно  жестким.  -
Они ворвались в госпиталь и устроили там настоящую  бойню!  -  глаза  отца
Нолана помрачнели. - Этими  людьми  движет  какое-то  страшное  зло  -  их
жестокость превосходит все, когда-либо мною виденное.
     - Я знаю, - просто ответил принц, и  немного  погодя  добавил,  -  мы
попытаемся добраться до замка. Займите с ранеными место внутри колонны, мы
вас прикроем. Он поехал дальше, наблюдая за тем, как формируется колонна у
северных ворот, и скоро нашел лорд-мэра Динсмора.  К  удивлению  Тристана,
мэр был покрыт потом и кровью битвы. На его  смешном  шлеме  принц  увидел
глубокую вмятину: шлем, по-видимому, спас мэру жизнь.
     - Мы должны выбраться отсюда, - сказал ему Тристан.
     - Рыцари расчистят дорогу к замку.
     - Я хочу, чтобы городское ополчение пошло в авангарде.
     Глаза мэра от удивления  округлились,  но  прежде  чем  ответить,  он
немного подумал и, казалось,  сообразил,  что  это  была  их  единственная
надежда на спасение. - Как окажете,  -  согласился  он,  глядя  на  принца
своими водянистыми глазами.
     - Только дайте знак, когда нам выступать.
     - Мы атакуем из северных ворот через пять минут. Гэвин  последует  за
нами, прикрывая отход мирных горожан и раненых. Когда все выйдут, настанет
ваш черед, вы будете прикрывать колонну с тыла.
     - Превосходный план! - с энтузиазмом сказал мэр.
     Авалон быстро  доставил  Тристана  к  северным  воротам.  Сестры  уже
построились, готовые двинуться вперед, как только ворота откроются.
     - Вы готовы, мой принц? -  спросил  Гэвин,  стоя  чуть  в  стороне  с
тяжелым молотом, покоящемся на его плече.
     - Пора! - ответил  принц.  Гэвин  поднял  молот,  и  сотня  лучников,
выскочив из укрытия, осыпала северян дождем  стрел.  Кузнец  собрал  здесь
всех лучников, сняв их с соседних участков стены, и его план  принес  свои
плоды. Атака на северные ворота уже и так начала выдыхаться, а когда  одна
дюжина северян за другой стали падать под стрелами ффолков, они  в  панике
побежали назад к своим позициям.
     - Они бегут! - закричал Гэвин, вскакивая на стену.
     - Вперед!
     Множество нетерпеливых рук  потянулись  к  воротам,  тяжелые  дубовые
створки распахнулись, и колонна  рыцарей  выехала  из  города.  Тристан  и
Бригит немного придержали своих коней, давая возможность остальным сестрам
выровнять строй. Единым фронтом ллевиррские воительницы помчались вперед.
     Пространство перед воротами было очищено лучниками, и рыцари  скакали
по  многочисленным  трупам  северян.  Когда  же   они   достигли   предела
досягаемости   стрел,   небольшие   отряды   захватчиков   попытались   им
противостоять. Копья рыцарей и  копыта  лошадей  быстро  превращали  такие
группы в груды окровавленных трупов. Северяне быстро  сообразили,  что  не
смогут  выстоять  перед  тяжелой  кавалерией,   и   побежали,   освобождая
Синнорианским сестрам дорогу. Тристан рискнул  и  бросил  короткий  взгляд
назад - Гэвин уже вывел свой отряд из ворот, чтобы оборонять освобожденную
от северян часть дороги к замку. Сердце принца радостно забилось, когда он
увидел, что захватчики в панике бегут, очищая дорогу к замку. Когда же  он
заметил  страшную  опасность,  приближавшуюся  справа,  было  уже  слишком
поздно.

     Именно такой возможности Ларик ждал уже много дней. Темные угрожающие
небеса казались ему хорошим  предзнаменованием.  Вместе  со  Смертоносными
Всадниками, он переждал утренние часы,  укрывшись  в  небольшой  рощице  к
северу от города. Если ффолки попытаются прорваться - что становилось  все
более вероятным, судя по сражению, которое уже кипело в городе, - он знал,
что атаку возглавят серебряные рыцари. И  Смертоносные  Всадники  будут  к
этому готовы. Наконец, они дождались  своего  часа:  стремительный  бросок
белоснежных рыцарей, перед которым северяне разбегались в  разные  стороны
или гибли под копытами лошадей, начался. Ларик выжидал:  он  хотел,  чтобы
удар Смертоносных Всадников оказался полной неожиданностью для врага, и до
последнего момента не выводил свой отряд из-за деревьев.
     Но вот желанный  миг  настал,  и  Ларик  пришпорил  своего  огромного
черного коня. Позади загрохотали копыта  лошадей  Смертоносных  Всадников,
которые вслед  за  ним  устремились  наперерез  сестрам  Синнории.  Рыцари
проскакали так близко от рощи, что Смертоносцы успели ударить  по  сестрам
прежде, чем те заметили грозившую им опасность.
     Ларик увидел, как один из его  всадников  одним  ударом  снес  голову
серебряному рыцарю, и почувствовал, как дополнительная энергия вливается в
его отряд. Одна из белых лошадей тяжело рухнула на землю, сбитая  страшным
ударом  черного  коня.  Через  секунды  дюжина  отвратительных   всадников
набросилась  на  неподвижную   лошадь   и   ее   беспомощную   ллевиррскую
воительницу.
     Целую минуту они рубили неподвижное  тело  девушки,  хотя  уже  после
первых нескольких ударов от нее  едва  ли  что  уцелело.  Черные  всадники
окружили белых рыцарей, и Ларик угрюмо улыбнулся, увидев, что атака сестер
захлебнулась. Белые лошади в  беспорядке,  нарушив  строй,  рассыпались  в
разные стороны. Ларик  уже  видел  отборные  легионы  Телгаара,  атакующие
арьергард  колонны  ффолков,  отрезая  их  от   северных   ворот   города.
Смертоносные Всадники заставили рыцарей развернуться. Уже через  несколько
минут дорога к замку снова была надежно перекрыта.
     - Они у нас в руках! - воскликнул Ларик.
     -  Ловушка  захлопнулась!  -  И  тут  изменчивый   ветер   донес   до
разлагающихся ноздрей Ларика знакомый запах,  и  в  тлеющих  глазах  огонь
разгорелся с новой  силой.  Она  жива!  Сладкое  предчувствие  наслаждения
охватило Ларика: рыцарь, которого он ранил, был где-то здесь,  в  ловушке,
вместе со всеми.
     Наконец-то она ему достанется.

     Робин покинула прохладный серый сумрак своей спальни и медленно пошла
по коридорам Кер Корвелла. Она пробудилась, чувствуя слабое неопределенное
беспокойство. Сначала, когда девушка только встала, ноги  отказывались  ее
слушаться, но вскоре она уже могла ходить. С каждым  следующим  шагом  она
чувствовала прилив сил, а потом сообразила, что держит в руках посох своей
матери, и стала на него опираться. Смутно и отстранение Робин  подумала  о
том, что могло произойти в окружающем мире  за  то  время,  пока  она,  не
выходя, сидела в своей спальне и читала книгу. Какая-то сила влекла ее, но
Робин никак не  могла  определить  ее  происхождение.  Книга...  она  дала
девушке много ключей к разгадке, но мало непосредственного знания.
     Богиня  улыбнулась  Робин  и  раскрыла   ей   свои   объятия.   Почти
растворившись  в  этих  объятиях,  девушка  продолжала  идти  по   длинным
коридорам, а богиня говорила с ней.
     Сама того не сознавая, Робин открыла дверь и  начала  подниматься  по
крутой винтовой лестнице, ведущей в высокую башню. Все  это  время  богиня
успокаивала и наставляла ее. Она осушала слезы Робин и прижимала  к  своей
груди, когда девушка рыдала о своей матери, и поддерживала ее,  чтобы  она
не поскользнулась на крутых ступенях.  Но,  в  основном,  богиня  убеждала
Робин, что внутри ее смертной плоти заключена  власть  бессмертной  земли.
Друида,  которой  Робин  предстояло  стать,   нуждалась   в   мудрости   и
уверенности. Потому что властью и силой девушка уже обладала.

     Тучи, темные и угрожающие, низко нависали над полем битвы. Порывистые
ветры носились над заливом, и тяжелые волны с  шумом  набегали  на  берег.
Словно силы природы отражали яростную схватку, кипевшую на земле.
     Авалон бил тяжелыми копытами и огромными скачками переносил  Тристана
от одного поверженного врага  к  другому.  Многим  Смертоносным  Всадникам
довелось познакомиться с  острым,  как  бритва,  клинком  принца.  Однако,
сопротивление северян только усиливалось,  и  Тристан  понял,  что  им  не
удастся пробиться к замку.
     Авалон повернулся,  и  принц  увидел,  что  путь  назад,  к  северным
воротам, перекрыт атакующей пехотой противника.
     Гэвин, идущий во главе своего отряда, сеял вокруг себя смерть, вращая
громадным молотом. Однако остальные ффолки падали  под  жестокими  ударами
захватчиков. Тристан заметил, что рядом пешим северянам удалось стянуть  с
лошади одного из рыцарей. Сестра моментально скрылась из виду под  ударами
мечей, топоров, булав и копыт.
     Неожиданно мимо принца промелькнул пунцовый плащ с черными  полосами.
Один из Смертоносных Всадников пробивался сквозь строй рыцарей, не вступая
ни с кем из них в бой, - он явно кого-то искал. Тристан понял,  кого  ищет
страшный всадник, - а Эйлин даже не подозревала о грозящей ей опасности.
     Авалон  почувствовав  команду  Тристана,  прыгнул  вперед,  наперерез
несущемуся во весь опор всаднику. Жуткая фигура повернулась и подняла меч.
В ту же секунду Тристан  узнал  Смертоносного  Всадника,  у  которого  ему
удалось отбить Эйлин на Плато Фримена.
     Его  враг,  похоже,  тоже  вспомнил  об  их  недавней  встрече,   ибо
мертвенная усмешка исказила его ужасное лицо,  когда  он  направил  своего
черного коня навстречу принцу. Поклявшись убить это  чудовищное  существо,
Тристан рубанул мечом Симрика Хью по ухмыляющейся бледной маске, вложив  в
удар весь ужас и ярость, разом овладевшие им.
     Но меч просвистел мимо, даже не задев  врага:  тот  ушел  в  сторону,
обманув принца. Пока Тристан пытался восстановить равновесие,  он  увидел,
как злобный черный жеребец врезался  в  Острей.  Длинный  меч,  зажатый  в
тяжелой черной рукавице, потянулся к  спине  Эйлин,  защищенной  панцирем.
Острие меча пробило серебряные доспехи и безжалостно  вонзилось  в  мягкое
тело.
     Смертоносный Всадник нанес удар с такой силой, что конец меча вышел с
другой стороны, насквозь пронзив беспомощное тело  и  броню  на  груди.  И
когда сестра умерла, существо, ее убившее, закинуло голову назад и  завыло
- высоко и пронзительно, так что этот ужасный вопль  эхом  прокатился  над
залитым кровью полем.
     Голубое пламя замерцало вокруг тела всадника и его меча.
     Тристан увидел, как кожа и  плоть  на  спине  у  Эйлин  сморщилась  и
отпала, так  что  обнажилась  белая  кость.  Вой  Смертоносного  Всадника,
достигнув отвратительно высокой  ноты,  внезапно  смолк,  и  он  небрежным
движением меча отбросил жалкие останки на землю.
     Все  внутри  Тристана  замерло,  и  пришла  уверенность,  причиняющая
жестокую боль, что его глупость, из-за которой он попался на простой  трюк
Смертоносного Всадника, привела к гибели Эйлин.
     Внутренне он содрогнулся,  но  когда  волна  ненависти,  сметая  все,
затопила его душу, он забыл  об  этом;  осталось  одно  желание:  покарать
отвратительного убийцу. Авалон рванулся вперед, и серебристый меч метнулся
к цели, однако группа Смертоносных Всадников встала на его пути.
     Тристан поразил одного, с удовлетворением  наблюдая,  как,  беззвучно
раскрыв черный рот, всадник падает на землю.  Остальные  заставили  принца
отступить, его меч со звоном и скрежетом ударял  по  многочисленным  мечам
врагов, и тогда резким движением кисти принц развернул меч  и  еще  одному
всаднику рассек лицо до кости.
     Смертоносный Всадник, убивший Эйлин, поскакал прочь словно  мерцающая
тень, и принц потерял его из виду. Тристан тут же начал биться  с  другими
северянами. В стороне мелькнул Гэвин,  от  отряда  которого  осталось  уже
меньше половины воинов, - они продолжали  безнадежную  борьбу,  окруженные
сотнями наседающих северян. Городское ополчение сражалось храбро,  но  его
уже снова оттеснили к городской стене.
     Черные тучи угрожающе клубились в вышине, а над полем  брани,  словно
погребальный звон, раздался гром. Казалось невозможным, чтобы такое темное
небо до сих пор не разразилось дождем, но на землю еще не  упала  ни  одна
капля.
     Тристан присоединился к Бригит,  когда  сестра  и  ее  гордый  скакун
одного за другим  поражали  вражеских  воинов,  атакующих  рыцарей.  Когда
сверкающий длинный меч Бригит напрочь снес голову одному  из  захватчиков,
другой северянин уже размахнулся огромным боевым  топором.  Лошадь  спасла
свою наездницу, но приняла удар на свой незащищенный бок. Отчаянно заржав,
лошадь  замертво  повалилась  та  землю.  Бригит  все  же  успела  вовремя
расстегнуть пояс и отскочить в  сторону,  но  не  удержалась  на  ногах  и
свалилась  на  землю.  Дюжина  всадников,   подняв   окровавленные   мечи,
устремились к ней.
     И тут воздух взорвался тысячами огненных  брызг.  Северян  подбросило
вверх, ревущее пламя окружило их тела, и они, почернев, замертво  попадали
на землю. Сотни других, отброшенные взрывом, потеряли сознание.
     Следующий взрыв вспорол воздух, и на этот раз Тристан  разглядел  его
источник. Белые молнии вырвались из клубящихся облаков, и сожгли перед ним
еще одну группу  северян.  Разбушевавшиеся  силы  природы  прогрохотали  в
третий раз, оставив обожженную землю с почерневшими трупами захватчиков.
     Тристан инстинктивно обернулся и посмотрел в сторону замка.  Там,  на
самой высокой башне, у парапета, на фоне мрачного неба вырисовывалась  еще
более темная фигура. Ветер раздувал  поля  ее  черного  плаща,  и  длинные
черные  волосы  развевались  у  нее  над  головой,  словно  знамя.   Принц
улыбнулся,  узнав  Робин,  которая  держала  над  головой   посох   Белого
Источника, направляя один из его концов в сторону поля сражения.
     Черные тучи выплюнули еще  один  огненный  шар,  и  в  рядах  северян
началась паника. Северяне очень быстро догадались, против кого  направляют
свой гнев небеса, и побежали без оглядки. А молнии продолжали  ударять  по
берегу, по полю, по дороге к замку, убивая на месте тех северян, у которых
не хватило сообразительности вовремя убежать. Через несколько минут дорога
на Кер Корвелл была открыта.

     Тысяча волков, образовав  огромный  круг,  неподвижно  и  внимательно
наблюдали за поединком, победитель  которого  будет  новым  вожаком  Стаи.
Эриан  торжествующе  зарычал,  почувствовав  между  своих   челюстей   шею
мурхаунда. Шипы железного ошейника  гнулись  и  ломались  под  сокрушающей
мощью волчьей пасти. Наконец, сам ошейник  лопнул  и  свалился  на  землю,
обнажилась гибкая, тонкая,  серебряная  пластина.  Вспышка  света  и  огня
брызнула из пластины в разные стороны,  опалив  изнутри  пасть  Эриана.  С
удивленным рыком волк отскочил  назад.  Ярость  застилала  ему  взор.  Ему
казалось, что его язык сожжен пламенем.
     Кантус ринулся на врага. Огонь, вырвавшийся из пластины, не нанес ему
ни малейшего вреда. Огромный оборотень еще  продолжал  трясти  головой  от
боли и хрипеть, словно пытался выплюнуть застрявшую  в  глотке  кость.  На
этот раз мурхаунд не промахнулся, - сила богини была с ним, - и он оторвал
Эриану ухо и прокусил красный, сверкающий глаз. Волк,  заскулив,  отпрянул
назад, но  Кантус,  не  зная  пощады,  вцепился  ему  в  плечо  и  повалил
противника на землю. Потом мощные  челюсти  мурхаунда  вцепились  в  горло
оборотня.  Кантус  почувствовал,  что  его  зубы  рвут  кожу  и  плоть,  и
солоноватая кровь хлынула из раны. Пес услышал шум выходящего воздуха:  он
перекусил дыхательное горло Эриана. Волк осел и опрокинулся на  спину,  но
Кантус еще долго не отпускал горло холодеющего  врага.  Наконец,  мурхаунд
поднял голову и огляделся, размышляя о том, что делать дальше.

                                  ОСАДА

     Ларик смотрел на крошечную фигурку, стоявшую у парапета дальней башни
замка, вытянув вверх руки. В Ларике, могучем и высокомерном,  пульсировала
жизненная сила убитой им девушки-воительницы. Однако, теперь убитый рыцарь
казался лишь легкой закуской на фоне той  силы,  что  шла  от  женщины  на
башне. Жаркие тлеющие глаза Ларика неотрывно следили за черным одеянием  и
черными летящими волосами. Чувство голода  с  неожиданной  силой  пронзило
его, он напрочь забыл о недавнем пиршестве.
     Эта, поклялся он, раздвинув  в  улыбке  черные  потрескавшиеся  губы,
будет моей. Ларик знал, что если он сможет утолить свою жажду  ее  кровью,
его сила сравнится с могуществом самого Зверя.
     Казгорот тоже смотрел на крошечную фигурку на далекой башне,  и  тело
Телгаара Железная Рука корчилось от  бессмысленной  ярости.  Только  ценой
отчаянных усилий Зверю  удалось  остаться  в  прежнем  обличье.  Ненависть
воспламеняла его разум и давала ему  необходимое  упорство  и  терпение  в
ожидании будущей мести. Это человеческое существо умрет в объятиях  самого
Казгорота. Однако, врожденная осторожность удержала Зверя от  необдуманных
действий.  На  башне,  наверное,  стояла  друида.  Она  повелевала  силами
природы, и без богини тут не  обошлось.  Казгорот  знал,  что  даже  Генна
Мунсингер, Верховная друида Гвиннета, не обладала такой волшебной властью.
     С этой новой друидой нужно быть  осторожным.  Телгаар  Железная  Рука
предоставил руководить сражением своим помощникам  и  скрылся  в  палатке,
чтобы разработать новый план действий.

     Стоя у ворот замка, Тристан увидел, что северяне грабят город.  Армия
захватчиков, как саранча, расползалась  по  Корвеллу,  превращая  цветущий
город в руины.
     Арьергард ффолков находился от стен замка  уже  почти  на  расстоянии
выстрела из лука. Лорд-мэр стоял в самой середине сечи, окруженный  своими
верными людьми из городского ополчения. Он сражался в пешем  строю  -  его
гнедая кобыла уже давно пала.
     Когда лучники произвели первый залп,  один  из  северян  ударил  мэра
мечом, и он упал на  дорогу.  Тристан  видел,  как  толстенький  маленький
человечек пытается встать на колени, но захватчики уже  окружали  мэра,  и
вскоре его тело пропало из виду. Несколько секунд спустя  стрелы  ффолков,
пущенные со стен замка, начали поражать северян. Они повернули и побежали,
позволив ополчению войти в замок без помех.
     У Тристана комок подступил к горлу, когда последние  ффолки  вошли  в
замок и тяжелые дубовые ворота, закрываясь, заскрипели.  Он  вдруг  ощутил
непреодолимое желание увидеть Робин и заторопился в замок. Перед дверью  в
ее комнату он немного  помедлил,  а  потом  тихонько  постучал.  Несколько
секунд ничего не было  слышно,  затем  тихий  голос  пригласил  войти.  Он
толкнул дверь, и та медленно отворилась. Сначала принц не увидел девушки -
только огромную кровать напротив узкого окна.
     Тяжелые стеганые одеяла и подушки громоздились вокруг  Робин,  плотно
покрывая всю кровать. Девушка в ней казалась очень-очень маленькой.
     Ее  черные  волосы,  блестящим  облаком  раскинувшиеся  по   огромной
подушке, подчеркивали удивительную бледность кожи. Под запавшими  зелеными
глазами легли темные тени.
     Но  девушка  улыбнулась  Тристану,  и  комната  сразу  озарилась.  Он
бросился к кровати и, встав на колени, обнял Робин.
     Довольно долго друзья, так многое  пережившие  вместе,  не  размыкали
объятий. Потом принц поднял голову и отвел прядь густых черных  волос.  Он
наклонился поцеловать Робин, и ее губы нетерпеливо прижались к его  губам.
Казалось, мир вокруг остановился. Наконец, они оторвались друг  от  друга,
и, увидев, что оба слегка задыхаются, одновременно рассмеялись. Потом лицо
Робин посерьезнело.
     - Я думала, что никогда больше не увижу тебя, - прошептала она.
     - Если бы не твое волшебство, ты бы и не увидела, да и  никто  бы  не
увидел. - У ее кровати Тристан увидел посох Белого  Источника  и  мысленно
поблагодарил за него богиню. Кончиками пальцев он коснулся  темных  кругов
под глазами новой друиды.
     - Ты не ранена?
     - Нет, но я ужасно устала. Не в моей  власти  было  метать  во  врага
молнии. Я смогла это сделать только  благодаря  посоху,  но  мне  пришлось
затратить очень много энергии, - она печально посмотрела на ясеневый жезл.
- Боюсь, я растратила всю его  силу,  -  но  все  равно,  он  здорово  нам
послужил!
     - Ты дала нам шанс сохранить силы!  -  воскликнул  Тристан,  стараясь
подбодрить ее. - Мы можем долгие месяцы оборонять замок; и даже  если  нам
не удастся выгнать северян, зима поможет это сделать!
     Робин печально улыбнулась,  легко  догадавшись,  что  Тристан  просто
пытается ее утешить.
     - Я боюсь их наступления, они по-прежнему очень сильны, - на короткое
время уверенность покинула девушку,  и  она  стала  похожа  на  маленького
испуганного ребенка. - Тристан, обними меня!
     Принц протянул к ней руки и крепко прижал к груди Робин, девушку била
дрожь, но постепенно она успокоилась и, уткнувшись носом в  шею  Тристану,
тихонько прошептала:
     - Я люблю тебя.
     Мгновенно все тревоги принца исчезли. Перед  ним  начали  проноситься
светлые картины тех дней, которые они проведут вместе. Однако, все мысли о
счастливом будущем разом исчезли,  когда  в  дверь  настойчиво  постучали.
Робин вздохнула, высвобождаясь из объятий принца,  а  он  пошел  открывать
дверь.
     В дверях стоял отец Нолан; вежливо кивнув принцу, он  с  любопытством
посмотрел на Робин. Мягкие глаза  священника  светились  беспокойством  за
нее,  хотя  его  собственное  лицо  заострилось  от   переутомления.   Его
покрасневшие обветренные руки потрескались, но чистая  одежда  уже  успела
скрыть следы сражения.
     - Извините за вторжение, - сказал священник, входя. - Надеюсь, вы  не
слишком устали?
     - Что вы хотите?
     - Я могу помочь вам защититься, - просто  оказал  отец  Нолан.  -  Вы
ведь, конечно, понимаете, что сделали себя слишком заметной целью?
     - Это мне и в голову не приходило, - ответила Робин.
     - Однако вы должны это понимать. Я уверен, вы хорошо знаете, что  наш
враг...  как  бы  это  поточнее   сказать...   не   совсем   естественного
происхождения.
     - Да, знаю.
     - Не сомневаюсь, что сила, стоящая за этим злом, будет искать вас.  Я
буду находиться здесь и помогу вам бороться с нею.
     - Но если Робин останется здесь, в этой комнате... - начал принц.
     Нолан выразительно хмыкнул и кивнул на окно. Тристан подошел к нему и
выглянул наружу. До  земли  было  футов  пятьдесят,  и  выходило  окно  во
внутренний двор Кер Корвелла.
     - Я боюсь за вас, мое дитя, - сказал священник. - Мы оба знаем, что в
нашем враге есть нечто темное и противоестественное. Я не до конца уверен,
что высота этой башни послужит достаточной защитой.
     - Если вы  не  возражаете,  -  дородный  священник  подошел  к  окну.
Приложив руки к раме, он пробормотал несколько таинственных фраз.
     - Я останусь вместе с вами, - заявил Нолан, отходя от окна и садясь в
мягкое кресло. Робин собралась было возразить, но, посмотрев  в  спокойное
лицо священника, промолчала. Принцу даже показалось, что она с облегчением
вздохнула.
     Тристан собрался уходить, и на прощание нежно пожал руку Робин.
     Выйдя  из  комнаты  девушки,  он  неожиданно  почувствовал   страшную
усталость. Однако, прежде чем отправиться  отдыхать,  Тристану  необходимо
было сделать еще одно  неприятное  дело.  Принц  итак  слишком  долго  его
откладывал. Ему предстояло поговорить с отцом.  Тристан  тяжелой  походкой
направился к кабинету отца, постучал в дверь и  вошел.  В  камине  полыхал
яркий огонь; отец по-прежнему лежал в постели. Король  посмотрел  на  сына
ничего не выражающим взглядом.
     - Я рад, что у тебя наконец нашлось время доложить, - сказал король.
     - Я должен был повидать Робин, - принц решил, что  не  позволит  отцу
издеваться над собой.
     - В самом деле. Судя по тому, что я слышал, ты обязан ей жизнью.
     - Я это хорошо знаю! Все в городе обязаны ей жизнью!
     - Если бы ты эвакуировал город, когда я тебе приказал...
     - Черт возьми, отец, я пытался! Мы  потеряли  один  отряд:  все  люди
Динната погибли, - и только богиня знает, сколько погибло еще, прежде  чем
северяне отрезали нас!
     Король закрыл глаза, словно пытался  сохранить  спокойствие.  Тристан
кипел от негодования, но заставил себя промолчать.
     - И что же ты предпринял после того, как вернулся в замок?
     - Ничего!  Я  проследил  за  тем,  чтобы  последняя  колонна  ффолков
благополучно вошла в  замок,  а  потом  отправился  к  Робин.  Как  только
рассветет, я осмотрю замок.
     - Сын мой! Послушай меня!  -  в  голосе  короля  появились  тревожные
нотки. - Твое присутствие на  стенах  и  башнях  просто  необходимо!  Тебя
должны видеть, и ты обязан принять командование!
     - Я так и сделаю, -  отозвался  Тристан,  безуспешно  пытаясь  скрыть
раздражение. - А теперь мне необходимо поспать.
     Он вышел из покоев короля, и стал медленно подниматься  по  лестнице;
потом тихо пошел по коридору к своей комнате.  Перед  дверью  Робин  принц
остановился, однако, ничего не услышав, отправился дальше. Открыв дверь  в
свою комнату, он почувствовал, что силы покидают  его.  Единственное,  что
Тристан успел придумать - это оставить  в  дверях  щелку  и  положить  меч
Симрика Хью рядом с собой на стул. Через минуту он уже спал.

     Черная змейка ползла по земле, стараясь все время оставаться в  тени.
Повсюду среди холмов горели костры северян, но маленькая рептилия избегала
каких-либо контактов с ними.
     Вскоре она  проскользнула  через  линию  сторожевой  охраны,  оставив
освещенное пространство позади.  Здесь,  где  никто  не  мог  его  видеть,
Казгорот стал расти, принимая новое обличье, прекрасно подходящее для  его
цели. От  плеч  отросли  огромные,  покрытые  перьями  крылья,  и  длинные
мускулистые  руки  с  острыми  когтями.  Широкий  рот   зевнул,   открывая
заостренные зубы и длинный раздвоенный  язык.  Плоский  нос,  напоминающий
свиное рыло, разделял пару небольших, горящих алым огнем глаз. Голова была
округлой и гладкой, хотя все тело - за исключением крыльев - было защищено
мелкой чешуей.
     Зверь полетел в сторону Кер Корвелла. Замок  выступал  из  чернильной
темноты ночи, словно остров света. Огни  факелов  горели  вдоль  парапета,
поднимающегося над деревянным палисадом, окружавшим крепость,  и  оттеняли
каменные стены и башни. Возвышаясь над армией  северян,  замок  знаменовал
собой символ сопротивления  ффолков.  Некоторое  время  Казгорот  бесшумно
парил в воздухе, а потом стал снижаться у обширного  двора  замка.  Черное
тело слилось с ночью, и ни один из часовых ничего не заподозрил. Кружа над
башней, Казгорот оставался на высоте ста футов. Его широкие ноздри  слегка
шевелились, и вскоре он нашел то, что искал. Тогда Зверь  нырнул  вниз,  к
одному из узких окон башни. Казгорот чувствовал, что друида спит именно  в
этой комнате, за этим окном. Скоро, подумал Зверь  с  глумливой  усмешкой,
она  будет  спать  гораздо  крепче.  Гибкие  пальцы  с   острыми   когтями
нетерпеливо сцеплялись и разжимались. Сложив в  последний  момент  крылья.
Зверь рванулся к окну.
     Ночь мгновенно озарилась огнем, острая  боль  пронзила  все  существо
чудовища. Казгорот отлетел от защищенного окна и тяжело рухнул  на  землю.
Со всех сторон раздались тревожные  крики,  но  никто  не  заметил  черное
существо, упавшее возле башни.
     Барьер! Ярость переполняла Казгорота: он  разозлился  на  собственную
беспечность. Встряхнув головой, чудовище  вскочило  на  ночи  и  взмахнуло
своими могучими крыльями.
     Казгорот снова взлетел и быстро поднялся на высоту комнаты друиды. На
этот раз Зверь завис в воздухе и увидел магический  барьер,  крест-накрест
закрывающий окно. Посмеявшись над ограниченностью его действия, он  ударил
в гранитную стену башни.
     Обломки камней и  труха  посыпались  в  комнату  вместе  с  монстром.
Казгорот встряхнулся и, поднявшись на ноги в  центре  комнаты,  огляделся.
Друида, в ужасе, села на постели, но даже перепуганная до полусмерти,  она
была удивительно красива.
     Зубастые  челюсти  разошлись  в  змеиной  улыбке,  и  ядовитый  хвост
метнулся к незащищенной груди  девушки.  Но  вдруг  она  вытащила  простой
ясеневый посох и защитилась им, - и Зверь проклял  земную  власть  дерева.
Внезапно, откуда-то сбоку, на Зверя обрушился удар холодной силы,  швырнув
его к охну, так что  едва  не  вывалился  наружу.  Молниеносным  движением
мускулистых рук Казгорот успел схватиться за оконную раму, и кинулся через
всю комнату на приземистого человека, которого он  только  теперь  увидел.
Два тяжелых тела столкнулись и рухнули на пол, и Зверь  почувствовал,  как
хрустят и ломаются человеческие кости.
     Но после долгих столетий битвы с богиней,  сила,  исходившая  от  его
неожиданного противника, была для Зверя новой. Грубое волшебство  человека
было могущественным, даже несмотря на то, что оно не  могло  справиться  с
жаркой и яростной силой Темного Источника.
     Когти Казгорота вцепились в лицо священника  и  процарапали  глубокие
кровавые раны. Но человеку  каким-то  образом  удалось  поднять  волшебный
серебряный браслет и прижать его к источающему слюну рылу Зверя.  Холодное
волшебство браслета отбросило  Казгорота  назад.  Человек  остался  лежать
неподвижно, неестественно подвернув под себя ногу. Ужас и боль  превратили
его окровавленное лицо в кричащую неузнаваемую маску.
     Казгорот повернулся, чтобы напасть  на  друиду.  Робин  выбралась  из
кровати и стояла  у  стены,  держа  перед  собой  посох.  Девушка,  дрожа,
опиралась на него, но на ее лице не  было  и  намека  на  слабость.  Зверь
собрал всю энергию в своих глазах, пытаясь  заставить  друиду  смотреть  в
бездонные сферы огня и смерти, но та сопротивлялась с  невероятной  силой.
Смертельное колдовство исходило  от  чудовища,  но  защитное  поле  посоха
делало его безвредным.
     Человек, лежащий на полу,  застонал  от  ужасной  боли,  и  друида  с
беспокойством взглянула на него.  На  долю  секунды  она  забыла  о  своем
противнике, и в это мгновение Казгорот одним прыжком преодолел расстояние,
разделяющее его и Робин, и вырвал посох  из  ее  рук,  который  тут  же  и
запылал белым огнем богини. Зверь почувствовал, что дерево  вытягивает  из
него силы, но не обращая внимания на боль, швырнул волшебный жезл на пол.
     Лишившись своего талисмана, женщина отпрянула назад.  Она  попыталась
проскользнуть вдоль стены, но Зверь небрежным тычком отбросил ее  в  угол.
Она лежала оглушенная, тихонько постанывая от  страха,  а  ядовитый  хвост
Казгорота снова начал подбираться к ней.

     Тристан пробуждался, как всегда, медленно. Он тряхнул головой  и  сел
на кровати, удивляясь, почему не спит. Вдруг  принц  услышал  из  коридора
стон, и  его  тело  враз  налилось  энергией:  Робин  угрожает  опасность!
Неожиданно он почувствовал, что меч Симрика Хью зовет его. Меч,  и  всегда
излучавший в темноте свет, сейчас светился так ярко, что сияние было видно
даже сквозь кожаные ножны. Принц увидел - или ему это только показалось  -
что меч подпрыгивает от нетерпения, без слов призывая  его,  Тристана,  на
битву. Принц мгновенно вскочил с кровати - меч, казалось, сам выскочил  из
ножен прямо в руку. Тристан выбежал в коридор, и меч потянул его в сторону
спальни Робин. С  огромным  трудом  удавалось  принцу  удерживать  в  руке
гладкую рукоять меча.
     Они - Тристан и меч Симрика Хью - ворвались в  комнату  Робин.  Белое
сияние оружия ярко осветило комнату. Едва дверь распахнулась, принц увидел
на полу неподвижное тело  отца  Нолана.  Белый,  светящийся,  посох  Робин
валялся среди осколков гранита под зияющей в стене дырой.
     И тут Тристан оцепенел: в дальнем углу комнаты над неподвижным  телом
Робин склонилось отвратительное чудовище, а конец его раздвоенного  хвоста
неумолимо приближался к груди девушки.
     В мгновение ока меч метнулся через комнату, потянув за собой  принца,
и нанес безупречно точный удар - хвост Казгорота был отсечен. Зверь  взвыл
от боли и отшатнулся, схватившись за окровавленный обрубок  изуродованного
хвоста. Робин в ужасе закричала, когда отрубленный конец хвоста, продолжая
извиваться, упал на пол. Девушка потеряла сознание.
     Принц повернулся и оказался лицом  к  лицу  со  скалящимся  монстром.
Тристан впервые увидел мерзкие черты  Зверя,  но  пока  наблюдал  за  ним,
рассвирепевшее чудовище не справилось со своей яростью  и  стало  меняться
прямо на глазах у Тристана. Принц сделал выпад мечом  -  монстр  в  страхе
отступил.  Клинок  же  тянул  принца  продолжать   безжалостно   атаковать
чудовище, загоняя его в угол.
     Наконец, издав злобный рев. Зверь прыгнул в дыру и  исчез  в  темноте
ночи. Хотя меч чуть не заставил Тристана броситься вслед за врагом,  принц
тут же потерял Зверя из вида, как только тот нырнул в темноту.
     Тристан кинулся к Робин и осторожно приподнял ее голову. В эту минуту
в распахнутую дверь с факелом в руках вбежал Керен.  С  облегчением  принц
увидел, что девушка дышит, хотя лицо ее было мертвенно бледным.
     - Помоги мне перенести ее на кровать, - попросил он, когда менестрель
наклонился над Робин. Вместе они  осторожно  уложили  девушку  в  постель,
постаравшись устроить ее  поудобнее,  затем  повернулись  к  лежащему  без
сознания  священнику.  Из  глубоких  царапин,  оставленных  на  его   лице
чудовищными когтями, стекали  струйки  крови,  но,  к  счастью,  глаза  не
пострадали. Левая нога была вывернута под  каким-то  немыслимым  углом,  и
принц понял, что кость наверняка сломана.
     Керен  слегка  побрызгал  водой  на  лицо  священника,  и  его  глаза
открылись. Морщась от боли,  отец  Нолан  потянулся  к  сломанной  ноге  и
вправил  кость,  бормоча  таинственные  молитвы  своим  богам.  Затем,   к
удивлению Тристана и Керена, он встал и уверенно подошел к постели  Робин.
Ее длинные черные ресницы затрепетали,  когда  сильная  ладонь  священника
легко легла ей на лоб.
     - Ну вот и хорошо, дитя мое, - мягко сказал он. - Ты выстояла в самый
критический момент. А теперь спи.
     Робин посмотрела на священника, принца и  менестреля  и  еще  плотнее
закуталась в одеяло. Тристан положил посох Белого Источника  подле  нее  и
выбрал себе стул.  Керен  сделал  то  же  самое,  а  Нолан  занял  кресло,
поглаживая узкий серебряный браслет - символ своих богов.  До  конца  ночи
Робин спала, а трое мужчин  бодрствовали,  охраняя  ее  сон.  Они  держали
наготове меч, браслет и лютню, чтобы в  любой  момент  вновь  сразиться  с
чудовищем. Но этой ночью оно не вернулось.

     Кантус с  любопытством  обернулся,  глядя  на  тысячи  волчьих  глаз,
наблюдающих за ним со всех сторон. Однако, волки даже  и  не  пытались  на
него нападать, так что мурхаунд больше не стал обращать на  них  внимания.
Выполнив свою задачу, собака тут же о ней  забыла.  Бой  был  тяжелым,  но
врага удалось победить, а рана на плече уже начала затягиваться. Его мысли
вернулись к людям и покинутому дому. Он начал скучать по Тристану,  Дарусу
и Робин.
     Кантус понюхал воздух,  не  обращая  внимания  на  запахи  разоренной
фермы, ворон и стервятников. Он искал запах  своего  дома.  Долгие  минуты
изучал горизонт. Наконец, какой-то  древний  животный  инстинкт  подсказал
мурхаунду правильное  направление,  и  он  поплелся  на  юг.  Путешествие,
чувствовал пес, предстояло долгое, а его плечо еще только начало заживать,
- так что сейчас Кантус решил не торопиться. Тысячи волков увидели, что их
новый вожак покидает разоренную ферму. Животные побросали мясо и  кости  и
спустились с  окружающих  холмов.  Единой  колонной  они  пошли  вслед  за
Кантусом.

     Целую неделю  северяне  грабили  город,  однако  близко  к  замку  не
подходили. К большому удивлению Тристана, они не стали сжигать город,  как
это было с восточными поселениями. Видимо, на время осады замка захватчики
решили встать в городе на постой. По ночам лагерные костры  горели  далеко
вокруг Корвелла - город мог вместить лишь небольшую часть огромной  армии.
Днем защитники замка  видели,  как  вокруг,  вне  зоны  обстрела  лучников
ффолков постепенно  вырастают  высокие  конструкции.  Все  понимали:  враг
строит громадные осадные машины, без которых замок не взять.
     Ффолки, тем временем, готовили  Кер  Корвелл  к  длительной  обороне.
Здоровенные  котлы  с  маслом  ставили  у  ворот  и  стен.   Сотни   стрел
заготовлялись для  многочисленных  лучников  гарнизона  -  их  было  почти
полторы  сотни.  Пищу  начали  экономить,  так,  чтобы   ее   хватило   на
многомесячную осаду. Тристан много времени проводил с Робин. Силы медленно
к ней возвращались, но девушка,  в  основном,  лежала  в  постели.  Друзья
переселили ее в более безопасную комнату, ближе к центру  башни,  и  Робин
никогда не оставалась одна. Принц,  отец  Нолан,  менестрель  и  Дарус  по
очереди сидели с ней, так что в  любое  время  рядом  находились  надежные
защитники.  Однако  больше  нападений  на  Робин  не  последовало.  Прошло
несколько дней, прежде чем у принца появилась возможность побыть  с  Робин
наедине: однажды вечером Тристан пришел охранять ее,  а  Керен  отправился
спать. Как только дверь за менестрелем закрылась, принц присел на  кровать
рядом с Робин и взял ее руку.
     - Я думала о тебе, - призналась она с искренностью, в которой не было
и тени застенчивости. - Тебя так долго не было!
     - Я знаю, мне очень жаль. Еще  столько  нужно  сделать,  но  все  это
кажется совсем неважным, когда я с тобой.
     Робин притянула его к себе, и Тристан почувствовал, что все заботы  о
замке куда-то исчезают. Они долго не спали этой ночью - разговаривали  или
просто сидели  рядом.  Перед  рассветом  принц  наконец  заснул,  а  Робин
тихонько сидела рядом и размышляла о том, что ему  снится:  Тристан  часто
вздрагивал во сне. Она слишком дорожила этим временем, проведенным вместе,
чтобы тратить его на сон.
     Когда Тристан не мог быть с Робин, он стоял на стене,  или  взбирался
на башню и наблюдал за северянами. Каждый день он ждал нападения, но время
проходило, а захватчики продолжали строить осадные машины.
     Принц видел, что они строят целую серию гигантских катапульт, которые
вздымались с  широких  деревянных  повозок,  словно  неуклюжие  насекомые.
Однажды, когда Тристан уже успел насчитать дюжину огромных военных  машин,
к нему подошел Дарус.
     - Мы все равно остановим их,  ты  же  знаешь,  -  сказал  калишит  со
спокойной уверенностью. Он негромко рассмеялся, затем задумчиво добавил: -
Никогда не думал, что я буду за что-нибудь сражаться, но уж если  пустился
во все тяжкие, я слишком себя уважаю, чтобы сомневаться в победе! -  Дарус
улыбнулся, сочувственно посмотрев на озабоченное лицо Тристана.  В  другой
раз принц обнаружил Керена, который  опершись  о  парапет  высокой  башни,
тихонько пощипывал струны лютни. Сейбл уселся на каменном  бастионе  -  на
самой высокой его точке - и чистил свои темные перья.  Менестрель  казался
весьма довольным собой. Тристан кивнул в сторону лютни, и Керен понял  его
невысказанный вопрос.
     -  Да,  в  самом  деле,  песня  получается  неплохая,  -   усмехнулся
менестрель. - Я надеюсь, что очень скоро ты сможешь ее услышать.
     Жизнь в замке  начала  налаживаться,  несмотря  на  то,  что  он  был
переполнен жителями города и окрестных  поселений.  Еды  было  достаточно,
хотя она и не отличалась разнообразием, и  их  позиция  на  большом  холме
казалась довольно надежной. Однако, осажденные постоянно помнили,  что  за
высокими палисадами ждет беспощадный враг, который без малейших  колебаний
уничтожит или поработит их всех.
     И вот, восемь дней спустя после падения Корвелла, армия северян снова
пошла в атаку. Огромные  военные  машины  тяжело  покатились  через  поля,
оставляя за собой клубы черного дыма в  прозрачном  утреннем  воздухе.  Из
дыма показалась целая колонна чудовищ, и принц узнал фирболгов  из  долины
Мурлок. Отвратительные существа растянулись в длинную цепочку,  и  Тристан
увидел, что они тащат таран - массивное дубовое бревно.
     Тристан с Дарусом и Полдо стояли на каменном бастионе  над  воротами,
выходящими на дорогу в замок. Полдо, чтобы заглянуть через стену, пришлось
забраться на деревянный ящик.
     - Что это такое? - вскричал карлик, увидев вдалеке гигантский таран.
     - Это молоточек, чтобы постучать в дверь, - ответил Дарус. -  Похоже,
они хотят войти сюда,

     Камеринн лежал в вонючей грязи. Волны боли снова и снова накатывались
на него до тех пор, пока он не перестал замечать их. Боль  растворялась  в
его сознании и стала просто частью существования.
     Неожиданно  Камеринн  услышал  шуршанье  листьев  и  замер,  стараясь
уловить приближение возможного врага. Потом он почувствовал  теплую  влагу
на  своем  лице,  и  на  спине;  шелест  усилился  и  перешел   в   легкое
постукивание. Дождь. Вода была теплой; она согрела единорога и он перестал
дрожать. Целительная жидкость вымыла могучее, испачканное грязью и  кровью
тело, смыла едкую мерзость  Темного  Источника,  налипшую  на  белоснежную
шкуру Камеринна.
     Вода промыла раны единорога, смягчая боль, словно чудесный бальзам, и
заживляя сломанные кости. Богиня рыдала над своим страдающим сыном,  и  ее
слезы целили и восстанавливали его силы. Спустя некоторое  время  единорог
сумел встать и встряхнуться, и во все стороны полетели светлые брызги. Его
глаза оставались закрытыми - даже слезы  богини  не  смогли  вылечить  их.
Дождь поливал остатки Темного Источника, смывая последнюю грязь с развалин
дамбы, построенной фирболгами. Вода очистила землю  и  исцелила  ее  почти
всюду, куда она попала.  Камеринн  медленно,  пошатываясь,  побрел  прочь.
Только в самом сердце Темного Источника - там, где смесь  черной  грязи  и
темных  заклятий  оставалась  особенно   сильной,   -   могли   силы   зла
противостоять целительной мощи богини. Здесь бурлила и пузырилась  черная,
как сажа, вода.

                            СОСТЯЗАНИЕ В СИЛЕ

     Странное,  таинственное  чувство  побуждало  Кантуса  спешить,  и  он
помчался вперед мерными, ровными прыжками - он мог бежать так  много  дней
подряд. Великолепный мурхаунд, сам не понимая почему, стремился как  можно
скорее вернуться домой.
     За ним, не  отставая,  бежала  Стая.  Волки  больше  не  нападали  на
домашних животных, и на людей, встречающихся на их пути. Кантус вел  их  в
обход больших человеческих поселений, мимо уединенных ферм  они  пробегали
так быстро, что волки ничего не успевали предпринять.
     Хотя сила и выносливость огромного пса были велики, до дому еще  было
очень далеко.
     Пройдет много дней, прежде чем он снова увидит Кер Корвелл.

     Казгорот сам вел армию захватчиков, лично указав  место,  куда  нужно
будет поставить две самые большие катапульты. Огромные  деревянные  колеса
глубоко проваливались во  влажную  землю,  но  тяжелые  машины  все  равно
медленно продвигались вперед. Две сотни северян с  кряхтеньем  толкали  их
вверх по крутому склону. Деревянные палисады Кер Корвелла высились  в  ста
футах над ними.
     Громко  скрипя,  повозки  заняли   намеченные   позиции.   Вслед   за
катапультами дюжины северян тащили на плечах громадные дымящиеся  котлы  с
кипящей  смолой.  Черный,  едкий  дым  поднимался  над  котлами,  по  вонь
совершенно не беспокоила Казгорота.
     Легионы северян наступали на Кер  Корвелл.  Замок  был  очень  хороню
укреплен, но Казгорота ни на  минуту  не  покидала  уверенность  в  исходе
битвы.
     На левом фланге Грот вместе с отрядом фирболгов  тащили  по  замковой
дороге тяжелый таран. Каждое существо было одето в тяжелую кожаную накидку
с капюшоном для защиты от  атак  с  крепостных  стен.  Таран  -  массивный
дубовый ствол с железным наконечником - нес в себе силу Темного Источника,
и Зверь знал, что сделанные руками простых смертных ворота Кер Корвелла не
смогут долго выдерживать его удары.
     По  склонам  холма,  к  замку,  с  топотом  бежали  тысячи   северян.
Вооруженные веревками, крюками,  лестницами  и  зажигательными  снарядами,
захватчики начали карабкаться по крутым каменным склонам, пытаясь  пробить
брешь в деревянных палисадах.
     Только Смертоносные Всадники не участвовали  в  атаке,  поскольку  их
лошади становились обузой на крутых склонах или в узких  участках  дороги.
Однако, когда падут ворота, или удастся пробить в стене брешь, у Всадников
будет достаточно возможностей проявить себя.
     Внутренне улыбаясь,  Казгорот  знал,  что  Смертоносные  Всадники  не
подведут.
     Дождь стрел неожиданно обрушился на солдат у катапульты, и  несколько
северян с криками попадали на землю. Однако, другие встали на их места,  и
машины продолжили  посылать  на  замок  пылающие  снаряды.  Уже  несколько
пропитанных горящей смолой снарядов упали на палисады, заставив защитников
отчаянно бороться с огнем.
     Однако, Телгаар беспокойно  хмурился:  Зверь,  сидевший  в  его  теле
вспомнил о еще одном - неучтенном им в этой битве - факторе.
     Где же молодая друида?

     - Пора!
     Приказ Тристана гулким  эхом  разнесся  по  двору  замка,  и  лучники
ффолков выпустили сотни стрел в бесконечные ряды северян,  взбирающихся  к
палисадам.
     - А теперь масло!
     Пятьдесят человек из гарнизона замка, включая Даруса, Полдо и  самого
принца, находились на бастионе над воротами. По команде Тристана несколько
человек, в тяжелых толстых перчатках, вылили  из  котлов  дымящееся  масло
через каменный парапет.
     Наступила короткая пауза: все ждали результата. Потом молодой  солдат
на стене истерически закричал:
     - Их это не остановило! Они продолжают наступать!
     Тристан смотрел вниз и не верил своим глазам. Действительно,  кипящее
масло скатывалось по накидкам и капюшонам фирболгов и быстро  остывало  на
сером булыжнике.
     Неповоротливые фирболги ударили  своим  мощным  тараном  в  массивные
дубовые ворота. Полетели щепки, и ворота подались немного назад.
     - Они долго не продержатся! - спокойно заметил Тристан.
     - Как мы можем остановить их? - прокричал  Дарус  стараясь  перекрыть
шум ударов. - Если они прорвутся через ворота - нам всем конец!
     - За мной!  -  воскликнул  Тристан,  выхватывая  меч  Симрика  Хью  и
распахивая дверь на винтовую лестницу, ведущую вниз, к воротам.
     - Какая разница, где помирать, - наверху  или  внизу,  -  пробормотал
Полдо, бросаясь вслед за принцем вниз по лестнице.
     Дарус прыгнул за Полдо,  полдюжины  солдат  загрохотали  по  лестнице
вслед за троицей.
     Тристан выскочил из дверей, выходящих на нижний уровень,  как  раз  в
тот момент, когда деревянные створы не выдержали и ворота открылись.  Одна
половина с грохотом рухнула на  землю,  а  другая  осталась  болтаться  на
единственной петле. Моментально, радостно  вопящие  фирболги  бросились  в
пролом.
     Теперь, когда главные ворота  были  пробиты,  у  фирболгов  было  два
возможных пути проникновения в замок.  Если  они  смогут  проломить  своим
тараном еще и опускную решетку  за  крепостными  воротами,  то  они  сразу
проникнут во двор замка. Если же им  удастся  опрокинуть  небольшой  отряд
Тристана, монстры взберутся по винтовой лестнице на бастион над  воротами,
а оттуда до деревянных палисадов уже совсем близко.
     Тристан прыгнул к ближайшему фирболгу, и  одним  ударом  вспорол  ему
брюхо. Чудовище еще не успело упасть, а  принц  уже  прикончил  второго  и
третьего. Через несколько секунд вопли раненых фирболгов  эхом  отразились
от каменных стен. Остальные монстры,  бросив  таран,  схватились  за  свои
грубые каменные ножи или тяжелые деревянные дубины.
     Принц смутно чувствовал рядом с собой присутствие Даруса, видел,  как
серебряной  вспышкой  мелькал  его  ятаган.  С  другой  стороны   сражался
доблестный карлик.
     - Берегись! - крик Даруса вовремя  предупредил  принца,  и  тот  едва
успел уклониться от  смертельного  удара  тяжелой  дубины.  И  прежде  чем
фирболг успел восстановить равновесие, меч  Симрика  Хью  нанес  Дружеский
визит в его сердце, а  существо  рухнуло  на  каменный  пол,  обагрив  его
кровью, бьющей из смертельной раны.
     Другие фирболги набились в узкий каменный  мешок  между  опрокинутыми
воротами и решеткой, и каменный пол  стал  скользким  от  пролитой  крови.
Когда  Тристан  сделал  очередной  выпад,  стараясь  поразить   очередного
великана, его сапоги заскользили в луже крови и он  тяжело  упал,  потеряв
ориентировку. Фирболг лягнул его тяжелым,  подбитым  гвоздями  сапогом,  и
Тристан от боли непроизвольно сжался  в  комок,  ожидая  последнего  удара
сверху.
     Сквозь кровавый туман,  застилающий  ему  глаза,  принц  увидел,  как
Дарус, в  молниеносном  прыжке  глубоко  вонзил  свой  клинок  в  монстра,
ударившего Тристана.
     - Скорей сюда! - Полдо схватил руку принца  и  потащил  его  назад  с
силой, удивительной для такого маленького существа. На помощь  пришел  еще
кто-то из ффолков, и им удалось вытащить принца из самой сечи и  поставить
на ноги. Уворачиваясь от ударов тяжелых неповоротливых  дубин,  к  друзьям
подскочил Дарус, чтобы проверить, все ли в порядке в Тристаном.
     - Благодарю, со мной все нормально, - прохрипел принц.
     Не теряя ни секунды, верткий калишит метнулся к ближайшему громадному
фирболгу и коротким движением кисти перерезал ему горло.
     Несколько мгновений Тристан отдыхал и приходил в  себя,  наблюдая  за
боем, развернувшимся перед крепостной решеткой. Несколько дюжин  фирболгов
яростно бились против небольшого отряда ффолков. К счастью, ограниченность
пространства и полное отсутствие воображения  у  фирболгов  не  давали  им
возможности  скоординировать  свои  действия.  Около  полудюжины   мертвых
фирболгов лежало на залитых кровью камнях, а рядом  с  ними  принц  увидел
трех ффолков с проломленными черепами.
     Тристан  снова  вступил  в  сражение,   выбрав   для   начала   глупо
ухмыляющегося фирболга. Принца чуть  не  стошнило  от  зловонного  дыхания
монстра. Не обратив внимания на выпад принца, лоснящийся от  пота  фирболг
нанес прямой удар своей тяжелой дубинкой; но Тристан, предугадав намерения
врага, быстро отскочил в сторону и нанес точный удар в незащищенный  живот
монстра.
     Вопя от боли, фирболг упал на колени, тщетно  пытаясь  удержать  свои
выпадающие внутренности. Через несколько секунд он затих, а пол  стал  еще
более скользким.
     Каменный мешок наполнился запахом крови и смерти, и  усталость  стала
одолевать как защитников, так и нападавших. Тристан огляделся и понял, что
только  он  сам,  Дарус,  Полдо  и  один-единственный  ффолк  стоят  между
фирболгами и дверью, ведущей к винтовой лестнице.
     Тяжело дыша, принц понял, что фирболги чуть  отступили  назад,  чтобы
тоже немного отдохнуть. Пот стекал со лба, и принц сердито  стер  его.  Он
понимал,  что  не  должен  давать  фирболгам   возможность   отдохнуть   и
перегруппироваться,  иначе  они  снова  возьмутся  за  таран   и   пробьют
крепостную решетку.
     - Мы должны атаковать, - прохрипел принц, поднимая меч  Симрика  Хью,
хотя даже это слабое усилие пронзило уставшие мышцы обжигающей болью.
     - Хесс-й! - с отчаянным воплем Полдо метнулся вперед и глубоко вонзил
свой меч в ногу ошарашенного фирболга. Но,  прежде  чем  товарищи  карлика
успели прийти ему на помощь, тяжелая дубина фирболга ударила его и  Полдо,
отлетев к стене, врезался в нее и упал без чувств.
     - Ладно, вонючий ублюдок, - прорычал Дарус  негромко,  но  его  голос
удивительным образом вдруг перекрыл  шум  битвы.  Калишит  наступал  низко
пригнувшись,  и  фирболг,  ударивший  Полдо,  инстинктивно  отступил,  чуя
приближение смерти.
     Дарус прыгнул вперед, и Тристан быстро последовал за ним. Пока  принц
отбивал удары,  направленные  в  спину  калишита,  Дарус  заставил  своего
противника отступить.
     С хриплым криком ужаса, монстр наступил на таран, по-прежнему лежащий
посреди дворика, и с грохотом рухнул на спину. С  лицом,  перекошенным  от
ненависти, Дарус по рукоять вонзил свой ятаган в живот фирболга.
     Молниеносно отскочив назад, он избежал ударов, с которыми  обрушились
на него другие монстры. Тристан воспользовался неосторожностью врага,  без
оглядки напавшего на неуловимого  калишита.  Меч  Симрика  Хью,  казалось,
шипел от удовольствия, поражая плоть  фирболгов,  и  принц  успел  нанести
врагу несколько глубоких ран, пока фирболг не повалился замертво.
     Но Тристан понимал, что долго так  продолжаться  не  может.  Пока  он
пытался найти решение, коварный удар снес голову последнего ффолка, и  они
с Дарусом остались вдвоем перед  широкой  деревянной  дверью,  ведущей  на
крепостные стены.
     - Когда фирболги придут в Корвелл...
     У них над головой раздался сильный голос, запевший балладу. Словно по
волшебству, принц почувствовал, как новые силы  вливаются  в  него.  Песня
сопровождалась  сильными  и  мелодичными  аккордами  лютни,  и  на  Даруса
произвела такое же  точно  действие.  Калишит  вытер  лоб,  и  бесконечная
усталость на его лице сменилась прежним выражением неотступного упорства.
     И Керен тут же присоединился к друзьям.
     Менестрель быстро закинул лютню  за  спину  и  обнажил  свой  длинный
серебристый меч. Даже без лютни Керен продолжал петь балладу о смертельной
битве. Между строфами он успел подмигнуть принцу:
     - Нам нужно продержаться всего несколько минут!
     - Таран! - закричал Дарус, показывая своим окровавленным клинком.
     Часть фирболгов, проявив неожиданную сообразительность, подняла таран
и приготовилась разнести крепостную решетку.
     - Вперед! - вскричал принц, и все трое, проскочив мимо неповоротливых
гигантов, пытавшихся прикрыть своих товарищей с  тараном,  побежали  врагу
наперерез.
     Тристан нанес быстрый удар фирболгу, держащему один из концов тарана.
Дарус метнулся дальше,  нанося  быстрые  удары  и  ловко  уворачиваясь  от
ответных. Керен немного поотстал, и его меч не был столь же быстрым, но он
хладнокровно защищал спины своих друзей от нападений сзади.
     Тут несколько фирболгов поскользнулись и, отчаянно  ругаясь,  уронили
таран. Однако, один из них изловчился и тяжело двинул  дубиной  по  ребрам
Керена. Менестрель с лицом, посеревшим от боли, отшатнулся назад.
     Пытаясь защитить своего друга, Тристан и Дарус  тоже  вынуждены  были
отступить назад, к стене. Как прежде, гигантам было негде развернуться,  и
еще несколько монстров добавили своей крови, повалившись на  пол  рядом  с
другими фирболгами.
     - Мы... не сможем... больше удерживать их, - прорычал Дарус, отчаянно
увертываясь от удара тяжелой сабли, который пришелся в  стену,  оставив  в
ней глубокую царапину.
     - Мы должны попытаться,  -  проворчал  Тристан,  который  без  устали
отражал удары, сыпавшиеся на него  со  всех  сторон,  и  у  него  не  было
времени, чтобы взглянуть на друга.
     Громкий скрежещущий звук заглушил даже стук мечей, и принц  с  ужасом
узнал его.
     Кто-то поднимал крепостную  решетку  -  последний  барьер  между  Кер
Корвеллом и фирболгами.
     - Решетка! Они смогут попасть на крепостной двор! - закричал принц. -
Назад! Поднимайтесь по лестнице!
     - Бегите, пока не поздно, вы переросшие кучи падали!
     Хриплый голос, прогремевший из-за  решетки,  вселил  в  принца  новую
надежду. Он увидел, что решетка поднялась только на четыре фута над землей
и остановилась. Вместо того,  чтобы  впустить  великанов-фирболгов  в  Кер
Корвелл, она пропустила Финеллин и ее гномов.
     - А теперь возвращайтесь обратно в Мурлок - там ваше место!
     Принц не мог понять почему, но фирболги  начали  вопить  в  страхе  и
раздражении, словно отара овец, почуявшая голодного волка.  Один  закричал
от боли, другой, как подкошенный, рухнул на землю.
     Тристан и Дарус, тут же забытые фирболгами, с удивлением наблюдали за
происходящим.
     - Я же говорил вам, - сказал Керен, с трудом поднимаясь  на  ноги.  -
Всего несколько минут!
     - Да, они пришли вовремя! - признал принц, с облегчением увидев,  что
Керен начинает приходить в себя.
     - А теперь, вонючие трусы, бегите! - насмешливо  закричала  Финеллин,
ударяя своим коротким мечом в пах спасающемуся бегством фирболгу.  Монстры
забегали еще быстрее, скользя и  спотыкаясь  на  залитом  кровью  каменном
полу.
     - Вперед! - закричала  Финеллин.  Ее  борода  грозно  топорщилась,  и
окровавленный меч поднялся для новых ударов.  Отряд  гномов,  ощетинившись
блестящими копьями, наступал, как настоящая стена смерти.
     Дарус с облегчением присел,  привалившись  спиной  к  двери.  Тристан
слабо улыбнулся калишиту:  фирболги  окончательно  забыли  о  них.  Друзья
наблюдали за тем, как фирболгов охватила паника, и те в ужасе  побежали  к
опрокинутым воротам. Вскоре лишь две дюжины мертвых  или  тяжело  раненных
фирболгов остались лежать на  залитом  кровью  полу,  остальные  же  сломя
голову спасались по замковой дороге.
     Битва за замковые ворота была выиграна.

     Клубы черного дыма поднимались от  горящих  стен  палисада,  закрывая
Зверю вид на замок. Монстр вспомнил, с какой  легкостью  фирболги  пробили
брешь в воротах. Интересно, думал Казгорот, как  там  дальше  развернулись
события? Ворвались ли фирболги во двор замка?
     Разозленный  Зверь  сравнивал  быстрый  успех  у  ворот  с  медленным
продвижением северян у стен замка. Крутые,  каменистые  склоны  во  многих
местах оказались неприступными для захватчиков. В других местах нескольким
сотням северян удалось добраться  до  деревянных  стен,  которые,  однако,
продолжали стоять, сдерживая напор врага.
     Теперь Казгорот видел, что кое-где стены обуглились  и  дымились,  но
нигде так и не возникло большого пожара.
     А что делала молодая друида? Она еще не использовала свою  магическую
силу. Девушка, несомненно, должна быть там, среди защитников  крепости,  в
эти черные часы истории Кер Корвелла. Зверь  рассчитывал,  что  она  скоро
нанесет удар, обнаружив тем самым свое  местонахождение.  Как  только  это
произойдет, друида окажется в его власти.
     Раздосадованный Казгорот лишь с большим трудом  сдерживал  неукротимо
рвущуюся наружу силу Темного Источника. Ведь он мог при помощи  колдовства
взорвать большой кусок стены,  предоставив  захватчикам  легкий  доступ  к
самому сердцу замка.
     Проклиная все на свете, Зверь понимал, что  демонстрация  такой  силы
окажет непредсказуемое влияние на его войска.  Суеверные  северяне  вполне
могут в панике покинуть поле боя, поняв, что в теле Телгаара Железная Рука
заключено некое могущественное колдовство.
     Потом Зверь увидел фирболгов, которые с  тяжелым  топотом  показались
из-за тучи черного дыма. Дюжина огромных существ в полнейшей панике бежала
вниз по замковой дороге. Нетрудно было  догадаться,  что  остальная  часть
отряда осталась лежать за воротами Кер Корвелла.
     И тут Зверь  потерял  над  собой  контроль.  Непроизвольные  судороги
ярости стали  сотрясать  тело  Казгорота,  изменяя  его  форму.  Несколько
северян, находившихся рядом с  ним,  увидев  это,  в  удивлении  и  страхе
отпрянули назад.
     Сначала  Зверь  стал  выше  на  несколько  футов,  сохраняя  в  целом
человеческие черты. Колоссальным усилием воли Казгороту удалось  уменьшить
свои размеры до нормальных, но предотвратить появление чешуи на руках и на
лице он не смог. Из-за  покрывавшихся  чешуйками  губ  показался  змеиный,
раздвоенный язык, а глаза от гнева и досады стали красными, словно тлеющие
угли.
     С невнятным криком Казгорот выплеснул свою ярость огненной  вспышкой.
Бегущие фирболги, ведомые Гротом, исчезли в громоподобном взрыве вместе  с
целым  участком  замковой  дороги.  Куски  булыжников,   комья   грязи   и
окровавленные останки фирболгов разлетелись на сотни ярдов по обе  стороны
от дороги.
     Громыхнувший взрыв заставил на  мгновение  остановиться  обе  воюющие
стороны и с ужасом посмотреть на развороченный  кусок  дороги.  Две  сотни
футов замковой дороги исчезли,  а  на  ее  месте  образовалась  воронка  в
двадцать или тридцать футов  глубиной.  Не  осталось  в  живых  ни  одного
фирболга; более того, было невозможно даже обнаружить их тела.  К  счастью
для морального духа армии Казгорота, лишь очень немногие наблюдали, как он
потерял над собой  контроль,  или  поняли,  что  это  именно  он  произвел
ужасающий взрыв. Битва вспыхнула с новой силой, но  слухи  о  таинственных
превращениях Телгаара стали распространяться среди армии захватчиков.
     Наконец, в результате невероятных  усилий,  Казгороту  удалось  вновь
взять под контроль свое тело. Он опять стал неотличимо похож  на  Телгаара
Железная Рука и он устремился к передовым рядам северян.
     - Больше огня, еще больше! -  проревел  он,  и  захватчики  бросились
исполнять приказ своего короля. Оставляя за собой длинные  полосы  черного
дыма,  новые   снаряды   полетели   на   высокие   деревянные   стены.   С
удовлетворением Зверь увидел, что многие снаряды, ударившись о  деревянные
балки, в нескольких местах подожгли стену.
     Возможно, подумал Казгорот, Кер Корвелл все-таки удастся сжечь.

     Густой дым ел глаза Робин, грохот битвы  закладывал  ей  уши,  однако
девушка делала все, что было в ее силах, чтобы помочь остановить огонь. Но
все равно  катапульты  били  с  удивительной  точностью,  и  новые  пожары
возникали быстрее, чем ффолки успевали их тушить.
     Робин металась  по  замковому  двору,  помогая  защитникам  крепости.
Усталость и отчаяние начали переполнять ее, но девушка гнала их прочь.
     В минуту короткого затишья она  посмотрела  по  сторонам  и  заметила
Гэвина, который один управлялся с насосом, рассчитанным  на  шестерых.  Он
увидел Робин и слабо улыбнулся. Кивнув ему  в  ответ,  она  вытерла  лицо,
чувствуя,  как  от  одного  только  вида  несгибаемого   кузнеца   к   ней
возвращаются силы. Подойдя к нему, Робин стала помогать качать воду. Воины
из восточного Корвелла четко выполняли резкие команды Гэвина.
     Огонь грозил сжечь деревянные стены и впустить северян в замок.
     - Ты здорово сражаешься, Робин,  -  проворчал  кузнец  сквозь  сжатые
зубы, едва управляясь с тугой рукояткой насоса.
     - У меня нет выбора, - отозвалась девушка.
     - Как и у всех нас, - сказал, улыбаясь, Гэвин. - Эй, вы,  возьмите-ка
эти ведра и не зевайте! - закричал он группе ффолков, которые остановились
передохнуть. Несколько мужчин присоединились к кузнецу у насоса,  и  Робин
вернулась к стенам, чтобы помогать тушить огонь.
     Дымящийся смоляной шар ударил о  верх  палисада  и  облил  одного  из
защитников жидким пламенем. Человек с криком отшатнулся  назад;  Робин  же
быстро произнесла слова простого заклинания - из тех, что вычитала в книге
своей матери. Через мгновение в  воздухе  над  загоревшимся  было  ффолком
появилась холодная вода и потушила пламя.
     Но запасы волшебных заклятий нужно было беречь, она снова взялась  за
тяжелое ведро и  вылила  его  содержимое  на  тлеющую  верхушку  палисада.
Девушка привязала ремень к своему посоху и забросила его за спину. Теперь,
сквозь промокшую от пота блузу она чувствовала рвущуюся из посоха энергию.
Однако, пока она  не  решалась  его  использовать  -  сила  посоха  Белого
Источника тоже была не бесконечна.
     Родники Кер Корвелла были достаточно обильными, а множество  насосов,
которые во время нападения должны были качать воду на стены,  работали  во
всю мощь; но, несмотря на это, огонь начал распространяться.  Уже  большие
участки палисада громко трещали, пожираемые голодным  пламенем.  Друида  с
ужасом смотрела по сторонам.
     Неожиданно до нее донеслась, прорываясь сквозь окружающую  какофонию,
мелодия мирной баллады. Как луч солнца, выглянувшего из-за  туч  во  время
бури, музыка менестреля вселила надежду в сердце защитников Кер Корвелла.
     Керен спокойно шел между рядов отчаявшихся  было  ффолков,  перебирая
струны лютни и негромко пел балладу о трагической любви. Его  одежда  была
пропитана гарью и дымом, и он слегка прихрамывал на правую ногу, но война,
казалось, совсем не занимала его. Робин  непроизвольно  подняла  взгляд  и
увидела черного сокола.
     С грустной улыбкой Робин представила, как она сейчас выглядит. Копоть
и грязь коркой покрывали ее кожу. Руки обветрились и покраснели.
     - Ты видел Тристана? - спросила она у Керена.
     - Он командовал обороной ворот  замка!  -  воскликнул  менестрель.  -
Фирболги обратились в  бегство,  и  теперь  главная  опасность  грозит  со
стороны стен.  Полдо  ранили,  но,  кажется,  ничего  серьезного.  Как  ты
думаешь, стены выдержат?
     Робин не смогла скрыть огорчения - ее голос дрогнул.
     - Боюсь, что мы не сможем долго бороться с огнем.
     Неожиданно, словно  подтверждая  ее  слова,  в  облаке  дыма  и  искр
обрушился большой кусок стены.
     Северяне моментально бросились к  образовавшемуся  пролому  и  сквозь
него - на замковый двор.
     - К оружию! - Громоподобная команда  раскатилась  по  всему  двору  и
воины отряда Гэвина, бросив ведра и насосы, схватились  за  мечи  и  щиты.
Керен, сменив лютню на меч, занял место на фланге. Но Робин понимала,  что
прежде, чем Гэвин успеет организовать своих людей, сотня или более северян
успеет пробраться в крепость.
     Она снова обратилась к знанию, полученному из книги матери,  нараспев
произнеся тайное заклинание, призывая на помощь богиню.  Быстрым  коротким
жестом она указала на северян, перебирающихся через обломки упавшей стены.
     В тот же миг земля под их ногами задрожала и из  нее  вылезли  кусты,
лианы и другие растения, которые тут же стали оплетать северян. Захватчики
начали отчаянно рубить извивавшиеся растения.
     Конечно, лианы и кустарники не могли надолго задержать  атаку  врага.
Однако, растения дали  Гэвину  и  его  отряду  время,  чтобы  сформировать
длинную оборонительную линию в три ряда. Северяне начали отступать. Тяжело
дыша от  затраченных  усилий  и  возбуждения,  Робин  радостно  закричала,
увидев, что северяне смешали свои ряды и обратились в бегство. Гэвин и его
отряд теперь заняли оборону у самой пробоины в стене.
     - Они бегут! - вскричала Робин, подбежав к кузнецу и  радостно  обняв
его. - Мы остановили их!
     Гэвин тяжело высвободился из ее объятий и кивнул в сторону стены.
     - Но, мы еще не покончили с ними, враг еще очень силен.

     Похожее на череп  лицо  Ларика  исказилось  отвратительной  усмешкой,
когда к Смертоносным  Всадникам  подвели  несколько  дюжин  пленников.  На
мгновение мысли капитана обратились к друиде, которая была где-то  там,  в
замке. Желание поскорее заполучить ее еще сильнее  исказило  его  страшное
лицо. Даже злобный черный жеребец почувствовал в своем  седоке  чудовищную
жажду крови и начал нервно перебирать ногами.
     Смертоносные Всадники расположились на поле, где еще  совсем  недавно
проходила ярмарка в  честь  Весеннего  Равноденствия,  Ларик  посмотрел  в
сторону почти  неприступной  скалистой  стены,  что  стояла  между  ним  и
объектом его отвратительной  страсти.  Палисад  на  вершине  холма  сгорел
дотла, и теперь вдоль гребня стояла цепочка ффолков с оружием наготове.
     Смертоносным Всадникам хватило нескольких  минут,  чтобы  безжалостно
расправиться с пленниками - в основном, пожилыми  ффолками,  не  успевшими
убежать. Лишь несколько пленников успели вскрикнуть или сделать пару шагов
в сторону, но никто не избежал смерти. Густая, красная  кровь  хлынула  из
ран в подставленные ладони Смертоносцев.
     Каждый из Всадников подложил кожаный мешок под истекающее кровью тело
и быстро наполнил его до краев алой густой жидкостью. Ларик с  трудом  мог
контролировать дрожание своих высохших,  как  у  скелета,  рук,  пока  его
мешочек наполнялся кровью хрупкой пожилой женщины. Он медленно  повернулся
к своему истощенному черному скакуну, и встал сбоку от него на колени.
     Ларик осторожно открыл мешок и, подняв переднюю ногу жеребца,  окунул
копыто в теплую кровь, наслаждаясь запахом, исходившим  из  мешка.  Впитав
кровь,  копыто  начало  пульсировать  новой,  странной,  мерцающей  силой.
Медленно и тщательно Ларик опускал в мешок  одно  копыто  своего  коня  за
другим, в то время, как остальные Всадники делали то же  самое  со  своими
скакунами.
     Когда зачарованное таким образом копыто опускалось на  землю,  резкий
неприятный звук разносился над полем. Если же копыто ударяло о камень,  то
звук усиливался в десятки раз, камень трескался и снопы искр летели во все
стороны.
     Нетерпеливо  перебирая  ногами,  кони  ждали  своих  хозяев.  Оставив
обескровленные тела в  поле.  Смертоносные  Всадники  попрыгали  в  седла,
развернув храпящих жеребцов в сторону Кер Корвелла.
     Ларик поднял темный, тусклый меч - его конец  показывал  на  брешь  в
палисаде на вершине холма. Зачарованные копыта застучали по полю,  высекая
искры и перекрывая все другие звуки.
     Черные кони быстро перешли на галоп. Грохочущие удары были слышны  на
много миль.
     Пока Всадники набирали ход, Ларик заметил, что мир вокруг  него  стал
замедляться. Люди поворачивались, чтобы посмотреть  на  Всадников,  -  они
двигались словно погруженные в патоку. Снаряды, выпускаемые  катапультами,
казалось, замерли в воздухе - они дрейфовали по направлению к  замку,  как
клочья перистых облаков  под  легким  бризом.  Темное  волшебство  сделало
Смертоносных  Всадников  более  быстрыми,  чем  другие  смертные,  и  весь
остальной мир, казалось, лишь еле двигался.
     Смертоносные Всадники теперь скакали во весь опор, направляясь  прямо
к крутому склону. Впереди мчался Ларик, его конь огромными  скачками  стал
подниматься по слишком крутому подъему. Теперь, всякий раз,  когда  копыта
жеребца ударяли о землю, они высекали пламя, и это пламя  распространялось
вверх по  склону.  Быстро,  невероятно  быстро,  поднимались  Смертоносные
Всадники по крутому склону, ведущему в Кер Корвелл. Для  наблюдателей  они
были лишь размытой огненной тенью, летящей вверх и  оставляющей  за  собой
обожженную, почерневшую землю. Для Всадников весь  остальной  мир  состоял
лишь из остолбеневших людей и медленно летящих над  их  головами  огненных
шаров.

     Ньют  лениво  порхал  среди  осиновых  рощ,  растущих  вдоль  берегов
кристально чистого озера Мурлок. Летний  день  согрел  дракончика,  и  ему
захотелось  спать,  но  что-то  наполняло  его  странной   неуверенностью.
Перелетая, как колибри, с ветки на ветку, Ньют на секунду  исчезал,  потом
снова появлялся и пропадал вновь. Разволновавшись, он продолжал появляться
и  исчезать,  бессознательно   направляясь   к   югу.   Вскоре   дракончик
почувствовал  запах  разложения  и  смерти.  Мухи  и   комары   гудели   в
неподвижном, влажном воздухе. Ньют понял, что  его  занесло  в  Фаллонские
топи.
     И вдруг он вспомнил  о  приключении  с  девушкой  и  ее  попутчиками.
Дракончик радостно рассмеялся, вновь представив себе фирболгов, попавшихся
в ловушку его иллюзорного волшебства.
     Продолжая исчезать и появляться, он решил еще раз взглянуть на место,
где все это происходило,  -  крепость  фирболгов.  Ньют  летел  низко  под
склонившимися в отвратительную воду  ветками  ив;  неожиданно  он  заметил
след.
     Еле заметный след, оставленный более  двух  недель  назад,  извивался
среди болот; Ньют двигался по нему вперед, не обращая внимания  на  липкую
грязь и вонючую воду, пока, наконец,  не  оказался  в  более  радостной  и
солнечной части леса.
     Ньют, интерес которого все увеличивался, пролетел за час много  миль,
упорно продолжая следить за "невидимкой". И наконец, к  вечеру,  он  нашел
того, кто оставил этот длинный след.

                            ПАДЕНИЕ КРЕПОСТИ

     Полдо пришел в себя, когда Тристан и Дарус несли его к  баракам,  где
женщины, как могли, старались облегчить страдания  раненым.  Здесь  друзья
встретили отца Нолана.
     - Как идет сражение? - спросил священник, закрывая шерстяным  одеялом
лицо воина, которому уже ничем нельзя было помочь. Он взглянул на  принца,
и Тристан едва удержался от удивленного восклицания.
     За те несколько часов, что они не виделись, отец Нолан успел  заметно
похудеть.  Его  лицо  посерело,  темные  круги  под  глазами  еще   больше
подчеркивали усталость. Казалось, он уже неделю не спал.
     - Пока что нам удалось их остановить, -  ответил  Тристан,  укладывая
Полдо на сравнительно чистую солому.
     - Пустите! Я уже в полном порядке! - закричал Полдо, вырываясь из рук
Тристана и Даруса. - Я пойду обратно, и я им...
     - Ты останешься здесь! - твердо сказал священник, заставив  замолчать
воинственного карлика. Тот все же попытался вскочить, но  вдруг  его  лицо
исказилось гримасой боли и яркая струйка  крови  сбежала  со  лба.  Карлик
бессильно откинулся на своей соломенной постели и закрыл глаза.
     Когда Тристан и Дарус возвращались во двор замка, с  палисада  градом
посыпались искры, грозя поджечь солому, на которой лежали  раненые.  Дарус
присоединился к группе ффолков, бросившихся тушить пожар. Тристан, увидев,
что ситуация находится под контролем, побежал проведать Робин.
     Он увидел ее рядом с Гэвином на дальнем  конце  двора.  Они  смотрели
вниз на склон холма, уходящий к большому ярмарочному полю. Принц  заметил,
что линия ффолков у стены неожиданно была отброшена назад.
     А потом он увидел Смертоносных Всадников, ворвавшихся во двор замка.
     - Что происходит? -  закричала  Робин,  когда  Смертоносные  Всадники
слились в одном бешеном стремлении вперед. Она услышала  грохочущий  топот
копыт, увидела почерневшую полосу земли, остававшуюся  за  ними,  но  сами
всадники мчались так быстро, что она не могла их разглядеть.
     Только Гэвин  оказался  способен  к  действию,  когда  черные  лошади
взлетели по склону холма. Огромный  кузнец  сделал  шаг  вперед,  заслонив
собой Робин, и поднял молот.
     Девушка увидела  расплывчатые  очертания  красных  глаз,  почерневшей
кожи, ухмылявшихся ртов - и в следующее мгновение всадники были среди них.
Робин почувствовала, как что-то  массивное  -  возможно,  плечо  лошади  -
ударило ее, и она упала на землю.
     Смутно она увидела как взвился вверх молот Гэвина  и  нанес  страшный
удар, который вышиб Всадника из седла с такой силой, что тело должно  было
разлететься на куски. Затем удар клинка  рассек  кузнецу  плечо,  и  Гэвин
отступил назад, так что Робин оказалась прикрытой его мощными ногами.
     Искры и осколки камней жалили ей лицо  и  руки.  Кузнец  непоколебимо
стоял на пути Смертоносных Всадников, не давая их коням растоптать друиду.
     Мечи со скрежетом ударялись друг о друга; все тело  Гэвина  покрылось
кровавыми ранами. Из шеи, груди, рук и головы  сочилась  кровь,  но  Гэвин
продолжал стоять, словно непреклонная сила природы.
     И вот, всадники пронеслись  мимо  них,  оставив  порубленные  остатки
отряда в лужах крови у бреши в стене. Гэвин упал  на  колени,  а  Робин  с
трудом выбралась из-под его тяжелого тела. Кузнец безучастно посмотрел  на
собственную кровь, которой он весь был залит, и стал медленно валиться  на
бок. Так он и остался неподвижно лежать среди множества других тел.

     Тело Телгаара Железная Рука было не слишком хорошо приспособлено  для
подъема по крутому склону, но Зверь заставил себя сохранять надоевшее  ему
обличье. Теперь, когда падение крепости казалось почти неизбежным,  он  не
должен был отвлекать северян от завершения задачи.
     Цепляясь руками за кусты и торчащие камни, Казгорот взбирался  наверх
во главе тысячи северян. Брешь в палисаде, еще недавно охраняемая  отрядом
Гэвина, была теперь открыта для  захватчиков:  ведь  именно  здесь  прошли
Смертоносные Всадники.
     Ни один воин из многочисленного  отряда  ффолков  не  встал  на  пути
наступающих легионов Телгаара.  Они  беспрепятственно  перевалили  гребень
холма и через открытую пробоину ворвались в замок.
     - Во имя богини... - прошептала Робин.
     Когда она увидела Гэвина, покрытого пылью и кровью, девушка  отчаянно
разрыдалась. Она встала  на  колени  рядом  с  человеком,  который  погиб,
защищая ее, и закрыла его невидящие глаза. В первый раз, с  тех  пор,  как
они увидели городок  кузнеца  в  огне,  его  лицо  приняло  умиротворенное
выражение. В смерти Гэвин воссоединился со своей семьей.
     Робин встала и, вытащив из-за спины посох, крепко сжала его в  руках.
Гладкая поверхность посоха, теплая под ее ладонями, успокоила и придала ей
силы. Робин вдруг почувствовала себя очень старой, но этот  дополнительный
возраст лишь закалил и прибавил ей мудрости.
     - Благодарение богине, что с тобой все в порядке! -  подбежал  к  ней
менестрель.
     - Кузнец спас мне жизнь, - просто сказала она и отвернулась.
     Она видела, как Смертоносные Всадники, сметая  все  и  вся  на  своем
пути, мечутся по двору замка. Теперь  они  снизили  скорость  до  обычной,
убивая всех, кто попадался им под руку, и  вскоре  во  дворе  не  осталось
никого, кроме всадников и их бездыханных жертв.
     - Ты не ранена?  -  появившийся  откуда-то  Тристан  с  беспокойством
коснулся ее плеча. Она посмотрела на его  усталое,  обеспокоенное  лицо  и
чуть не разрыдалась снова.
     - Со мной ничего не  случилось,  -  всхлипнув,  ответила  Робин.  Она
понимала, что сейчас не время давать волю слезам.
     - Нам нужно уходить отсюда! - Принц схватил девушку за  руки,  и  они
побежали сквозь удушающий, клубящийся дым к конюшням.
     Бригит приоткрыла двери конюшни, и они проскользнули  внутрь.  Здесь,
как он и рассчитывал, Тристан нашел сестер Синнории, которые уже  садились
в седла своих белых скакунов. Из окна было  видно,  какую  страшную  бойню
учинили Смертоносные.
     С болью  в  сердце  насчитал  Тристан  одиннадцать  белых  лошадей  и
одиннадцать  рыцарей.  Какие  жестокие  потери  понесли   эти   доблестные
воительницы у него на службе! Однако,  они  снова  сидели  в  седлах,  как
всегда готовые атаковать врага, в пять раз превосходящего их числом.
     - Подождите, - закричала Робин, когда рыцари изготовились  распахнуть
двери конюшни, - дайте мне время добраться до дверей в башню!  -  Тристан,
нужно, чтобы ты пошел со мной, - добавила Робин, и он не смог отказаться.
     Девушка снова обратилась к одиннадцати рыцарям:
     - Когда двери откроются, ударьте  по  Всадникам  один  раз,  а  потом
возвращайтесь  назад  тем  же  путем,  так,  чтобы  Смертоносные  Всадники
проскакали мимо меня!
     - И пожалуйста... - голос друиды стал  тихим  и  суровым,  -  вы  все
должны проскакать мимо меня, прежде чем они приблизятся ко мне, - я должна
быть в этом уверена!
     Бригит, казалось, немного удивилась, но молча кивнула.
     Робин и Тристан незаметно выскользнули из дверей конюшни и  помчались
к башне под прикрытием едкого  дыма.  Скоро  они  оказались  около  мощных
дубовых дверей.
     Двери конюшни резко распахнулись, и сестры Синнории в  полном  боевом
порядке ударили по врагу.
     Серебристые доспехи блистали  под  полуденным  солнцем,  разноцветные
вымпелы, гордо, как всегда, реяли на концах серебряных  копий.  Эти  копья
были направлены в самую гущу Смертоносных Всадников, когда  две  группы  -
серебристая и кроваво-черная - с грохотом  и  скрежетом  сшиблись  посреди
двора.
     Смертоносные Всадники попытались обойти атакующих рыцарей с  флангов,
по, прежде чем черные кони успели перестроиться, сестры  Синнории  сделали
полный разворот и помчались обратно к конюшням.
     С победным криком Смертоносные. Всадники устремились за  отступающими
рыцарями. Однако, белые лошади были  быстрее,  и  сестры,  даже  на  такой
короткой  дистанции,  заметно  оторвались  почти  ото  всех   Смертоносных
Всадников. Кроме одного.
     Капитан Смертоносцев гнал своего черного жеребца с  такой  скоростью,
что могучий скакун по пятам преследовал сестер.
     Рыцари и неотступно следовавший за ними Ларик проскакали мимо  Робин,
когда она сошла с крыльца  на  вымощенный  гладкими  булыжниками  замковый
двор.  Ее  ясеневый  посох  несколько  раз  редко  ударил  о  камень.  Она
произнесла слова тайной силы, призывая на помощь богиню.
     И богиня услышал зов.
     Земля вдоль линии, которую очертил посох Робин, разверзлась.  Глубоко
под землей кипела могучая энергия жаркого белого огня, и  власть  над  ним
богиня дала своей юной друиде.
     Стена огня вырвалась  из-под  земли  на  пути  скачущих  Смертоносных
Всадников. Булыжники полетели в разные стороны, а  огонь,  поднявшийся  из
самых недр земли устремился ввысь, создавая стену нестерпимого жара.
     И Смертоносные Всадники со всего разбега  влетели  в  эту  стену.  Их
черные кони вмиг превратились в скелеты, и, как подкошенные,  попадали  на
опаленную землю. Огонь богини, завладев  телами  Всадников,  выжег  из  их
костей силу Темного Источника. От них остался лишь пепел.

     Словно серо-коричневая волна, следовала Стая за своим  вожаком  через
болота, холмы и леса Гвиннета. Кантус быстро вел их все выше в горы, через
редкие северные поселения ффолков, все ближе и ближе к  дому  и  к  своему
хозяину.
     Более чем неделю огромная Стая стремительно покрывала  одну  милю  за
другой, отдыхая лишь в самые темные часы ночи. Еще  до  рассвета  они  уже
снова бежали вперед своим мерным, не знающим усталости, шагом.
     Наконец, Кантус почувствовал близость дома - теперь  они  уже  бежали
через поля, где Дарус и Тристан не раз бывали с мурхаундом. Впереди  лежал
замок, там его ждал любимый хозяин.
     Огромный черный столб дыма  поднимался  в  небо  над  Кер  Корвеллом.
Кантус продолжал мерно бежать к  замку,  вывалив  наружу  длинный  розовый
язык. Мохнатые бока мурхаунда были  покрыты  клочками  репейника,  тяжелое
дыхание с хрипом вырывалось из широкой груди.
     Его ноздри уже улавливали знакомые ароматы дома; однако, теперь к ним
примешивались другие запахи: опасности и угрозы. Пес  чуял  запах  соленых
вод залива и густой, сочный запах конюшен, но  еще  сильнее  пахли  огонь,
разложение и смерть.
     Словно коричневый легион,  мчалась  вслед  за  Кантусом  Стая  к  Кер
Корвеллу. Но пока они бежали, гибли воины, а замок горел.

     В  короткие  доли  секунды  увидел  Ларик  высоченную  стену  огня  и
почувствовал, что от всего отряда  Смертоносных  Всадников  остались  лишь
кости да пепел. Он не ощутил печали из-за гибели  своих  товарищей;  Ларик
больше не мог испытывать подобных чувств - лишь гнев был ему доступен.
     Черный жеребец метнулся в сторону от  сестер:  соотношение  сил  было
явно не в пользу Ларика. Он  заметил,  что  Телгаар  Железная  Рука  ведет
большой отряд северян через брешь в обороняемых линиях  ффолков,  пробитую
Смертоносными Всадниками, - битва была еще далеко не закончена.
     И все это время его разлагающиеся ноздри нетерпеливо нюхали воздух  -
он постоянно искал молодую друиду. Ларик прекрасно понимал, что только она
могла так легко уничтожить его отряд, и еще сильнее стремился к ней. Вдруг
пленительный запах достиг его ноздрей, а ветер отнес дым  в  сторону,  так
что он, наконец, увидел друиду. Она неподвижно полулежала у  стены  башни.
Перед ней стоял этот наглый мальчишка с могучим мечом. Ларик понимал,  что
это  очень  опасный  враг,  но  желание  завладеть  друидой  было  сильнее
осторожности.
     Ларик зловеще улыбнулся; черный скакун бросился вперед, и его тяжелые
копыта гулко застучали по камням. С отчаянной радостью Ларик  увидел,  что
принц не замечает приближающейся опасности. Все  его  внимание,  казалось,
было сосредоточено на другом конце двора, откуда наступали войска Телгаара
Железная Рука.

     Казгорот на минуту остановился среди трупов ффолков, оставшихся после
страшной атаки Смертоносных Всадников.  Человеческим  легким  Телгаара  не
хватало кислорода, и Зверь был вынужден остановиться, чтобы перевести  дух
после долгого  трудного  подъема.  Зверь  наблюдал,  как  сестры  Синнории
нанесли свой неожиданный удар  из  конюшен  и  как  Смертоносные  Всадники
бросились за ними вдогонку через крепостной двор. И когда  пламя  расцвело
посреди двора, Казгорот возопил  страшным  голосом,  увидев  гибель  своих
собственных созданий. Белое пламя взметнулось высоко вверх и могучей силой
богини опалило Зверю глаза.  Взревев  от  ярости,  Казгорот  был  вынужден
отвернуться, пока волшебный огонь не стал стихать. Наконец, Зверю  удалось
разглядеть  жалкие  останки  Смертоносных  Всадников,  и  снова  его  тело
задрожало от всепоглощающего гнева. Сила  Темного  Источника  вновь  вышла
из-под контроля Казгорота - из искаженного рта Телгаара вырвалось пламя, а
руки стали превращаться в отвратительные чешуйчатые щупальца. Но  холодный
разум, гнездившийся в этом чудовищном существе, быстро взял  под  контроль
его ярость. Щупальца вновь превратились в человеческие руки, а белобородое
лицо стало снова походить  на  лицо  Телгаара.  Некоторые  северяне  стали
протирать глаза, считая, что им привиделось черт знает  что  из-за  едкого
клубящегося дыма, застилавшего солнце. Другие только  вознесли  молчаливые
молитвы своим северным богам.
     Тристан  вскрикнул,  когда   белое   пламя   поглотило   Смертоносных
Всадников. Он услышал позади клацанье копыт и увидел, что посох  выпал  из
руки Робин. Друида пошатнулась и стала медленно  оседать  у  стены  башни.
Принц бросился к ней и успел подхватить ее безвольное тело, прежде чем оно
упало на землю. Лицо Робин страшно побледнело, но она  продолжала  дышать.
Очевидно,  ей  пришлось  отдать   все   силы,   совершая   это   страшное,
разрушительное заклятие. На время Тристан предоставил сражению идти  своим
чередом. С болью в сердце он поднял тело возлюбленной, отнес его под навес
над дверями в башню и осторожно уложил девушку на свой расстеленный  плащ.
Потом он взял ясеневый посох и положил ей на грудь, надеясь, что  заветный
талисман матери Робин поможет ей быстрее восстановить силы. Принц заметил,
что посох стал холоднее на ощупь,  -  теперь  он  ничем  не  отличался  от
обычного гладкого дерева, -  исчезло  ощущение  странной  жизненной  силы,
исходившей от него. Но тут меч Симрика  Хью  заставил  Тристана  забыть  о
Робин  и  посмотреть  на  двор  крепости.  Принц  увидел   приближавшегося
вражеского короля -  огромного  белобородого  северянина,  с  одержимостью
берсерка ведущего вперед своим соплеменников. Но Тристан благодаря  власти
меча Симрика Хью увидел нечто  большее,  чем  просто  короля  северян.  Он
увидел короля таким, каким он был в действительности: не человек и даже не
животное, а простой  инструмент  в  руках  некоей  могущественной  силы  -
отвратительной и злой, как ни одно живое существо на земле. Принц узнал  в
короле демона, который напал на Робин в  ее  комнате  и  которого  удалось
прогнать только благодаря их совместным усилиям. И  он  понял,  что  Зверь
тоже  узнал  его.  Робин  слегка   застонала   и   пошевелилась.   Тристан
полуобернулся к девушке и  увидел,  что  ее  веки  затрепетали.  Он  хотел
подойти к ней, но меч не пускал его. Принц Корвелла решительно  повернулся
к Робин спиной и отправился биться с Казгоротом.

     Стая поднялась на последний холм с  севера  от  Корвелла,  и  Кантус,
наконец, увидел замок.  Он,  по-прежнему,  гордо  возвышался  на  знакомом
холме, но многое в его облике изменилось.
     Черный дым и оранжевое пламя поднимались к нему во многих местах  над
деревянными палисадами. Со всех сторон холм был  окружен  армией  северян,
многочисленные катапульты посылали один  снаряд  за  другим  в  осажденную
крепость, вражеские воины пытались прорваться в замок через многочисленные
бреши. С рычанием бросился Кантус на защиту дома своего хозяина. Вслед  за
преданным псом последовали  тысячи  голодных,  возбужденных  волков.  Стая
атаковала армию северян. Сотня захватчиков погибла, так и  не  поняв,  что
явилось причиной их смерти, потому что стая напала на  них  сзади.  Только
постепенно, когда крики умирающих и рычание их убийц разнеслись над полем,
захватчики отвернулись от замка, чтобы лицом к лицу встретить четвероногую
смерть, избежать которой мало кому удалось. Волки подошли с севера, откуда
атака  на  замок  была  слабейшей.   С   противоположной   стороны   замка
Смертоносные Всадники уже прорвались через брешь в палисаде, битва уже шла
на  крепостном  дворе.  Но  здесь  палисад  еще  стоял,  а  сразу  за  ним
возвышались каменные  стены  башни.  Здесь  тоже  большая  часть  склонов,
ведущих к  палисаду,  состояла  из  почти  вертикальных,  труднопроходимых
участков, где не могли  подняться  наверх  даже  самые  упорные  северяне.
Теперь захватчики и думать забыли  о  замке,  пытаясь  спасти  собственные
жизни. В мгновенье ока волки уже  были  среди  них,  и  каждый  северянин,
собравшийся расправиться с напавшим на него волком,  вдруг  обнаружил  еще
двух, атакующих его с разных сторон. От  мечей  и  топоров  погибло  много
волков, однако Стая продолжала безжалостно наступать, во главе  с  могучим
мурхаундом. Началась настоящая резня, а волки от вида  и  запаха  льющейся
крови стервенели все сильнее. Северяне обратились в паническое бегство,  и
скоро все северные склоны Корвелла были очищены от захватчиков.
     Огромный хищник прыгнул на  Грюннарха,  но  тот  расколол  ему  череп
могучим  ударом  топора.  Он  повернулся  и  увидел  Раага   Хаммерстаада,
бьющегося неподалеку. Король Норхейма не  успел  увернуться  от  нападения
другого волка и через мгновенье упал с разорванным  горлом;  но  Грюннарха
теперь уже куда больше беспокоила судьба своей армии.
     Повсюду вокруг него северяне покидали  поле  битвы.  Еще  один  волк,
оскалив пасть, прыгнул на Рыжего Короля, и снова боевой  топор  спас  тому
жизнь. К этому моменту Грюннарха покинуло всякое желание продолжать битву.
Более бесстрашного воина, чем он, трудно было  найти,  когда  речь  шла  о
войне с людьми из плоти и крови,  вооруженными  мечами  или  копьями,  или
чем-нибудь еще. Но слишком часто в этом походе  приходилось  противостоять
дождю, насекомым и непроходимым горам. А теперь  еще  и  волки.  Казалось,
сама земля воюет с северянами, и от этой мысли холодок пробежал  по  спине
Рыжего Короля. Он еще раз осмотрелся и увидел, что все больше и больше его
людей бежали, спасаясь от Стаи. Еще немного, и он  со  всех  сторон  будет
окружен волками. Без особых сожалений Грюннарх повернулся к волкам  спиной
и бросился наутек. Он уже не обращал внимания на положение армии  Телгаара
у замка, да и состояние самой крепости его теперь мало волновало. Грюннарх
бежал к  своему  кораблю  у  берега  залива.  Теперь  он  думал  только  о
возвращении домой.

     Принц упрямо шел через двор навстречу надвигающейся массе северян. Он
не замечал огромного числа  врагов,  сосредоточив  все  свое  внимание  на
Звере. Остатки разбитых отрядов ффолков стали со всех сторон  стекаться  в
двор. Сотня воинов из отряда Гэвина, готовых отомстить  за  смерть  своего
капитана, присоединилась к  Тристану.  Два  десятка  гномов  во  главе  со
стойкой Финеллин заняли место на правом фланге от принца. Сестры Синнории,
опустив копья, выдвинулись на левый фланг. Воины Корвелльского  гарнизона,
солдаты городского ополчения - все оставшиеся в живых ффолки собирались во
дворе, и скоро число защитников крепости, занявших место рядом  с  принцем
Корвелла стало почти соответствовать численности северян. Железный  Король
вытащил меч из ножен за спиной. Могучий стальной клинок,  длиной  почти  в
пять футов, угрожающе засверкал на солнце.  Взявшись  обеими  мускулистыми
руками за рукоять, Телгаар легко вращал тяжелым  мечом  над  головой.  Меч
Симрика Хью потянул Тристана вперед. Но принца не нужно  было  уговаривать
вступить в бой с ненавистным существом. Тристан понимал, что именно в  нем
заключен источник всех злоключений, выпавших на  долю  Гвиннета  во  время
этого долгого, страшного лета. Северяне и ффолки инстинктивно остановились
в ста ярдах друг от друга. Телгаар Железная Рука выступил  вперед,  и  ему
навстречу вышел Тристан Кендрик, принц Корвелла.  Неожиданно  длинный  меч
Железного Короля метнулся к коленям Тристана.  Принц  парировал  удар,  но
почувствовал, как онемели его руки. Он сам сделал быстрый  выпад,  пытаясь
ранить противника в плечо, но  король,  быстро  среагировав,  легко  отбил
атаку Тристана. Снова и снова сшибались со скрежетом мечи в жуткой тишине,
воцарившейся во  дворе.  Оружие  Зверя,  в  котором  сосредоточилась  сила
Темного Источника, раз за разом ударяло о  меч  Симрика  Хью  с  силой,  в
несколько раз превосходившей силу обычного удара,  и  заставляло  Тристана
отступать. У принца начали болеть и неметь руки, и он почувствовал, что со
страхом ждет каждого следующего удара.  И  когда  Телгаар  вновь  и  вновь
наносил свои страшные удары, принц поражался, что меч Симрика Хью  еще  не
выпал из его слабеющих рук. Они бились у гребня холма, и Тристану  лишь  в
самый  последний  момент  удалось  ускользнуть  от  тяжелого  меча  и   не
споткнуться среди обломков палисада, отразив  новый,  страшной  силы  удар
Зверя,  пробивший  насквозь  деревянную  балку,   за   которой   попытался
спрятаться принц.
     - Смотрите! -  закричал  кто-то  из  ффолков,  и  этот  крик  привлек
внимание обеих сторон к полю у  подножия  холма.  Тысячи  или  даже  более
северян в беспорядке бежали  от  стен  замка,  а  вслед  за  ними  мчалась
бесчисленная стая  волков.  Паника  охватила  всю  армию,  за  исключением
легионов Железного  Короля.  Теперь  его  воины  нервно  поглядывали  мимо
Телгаара на паническое бегство  своих  соотечественников.  Но  вскоре  они
заметили, что их король превращается в нечто столь чудовищное, что они и в
самых страшных кошмарах не могли себе представить. Зверь увидел,  что  его
армия бежит, и почувствовал приближение  конца.  Фирболги  и  Смертоносные
Всадники мертвы, армия деморализована. Ярость вскипала в его  демонической
груди, и Зверь, окончательно  потеряв  над  собой  контроль,  принял  свое
истинное обличье на глазах у остолбеневших от ужаса северян и ффолков. Его
хвост вырос длиннее, чем балки, на которых крепился палисад,  и  когда  он
злобно хлестнул им, дюжина северян слетела вниз с гребня  холма.  Чудовище
становилось все выше, пока его голова не оказалась над  стенами  замкового
двора. Оно  стояло  на  двух  толстых  мускулистых  задних  ногах,  сплошь
покрытых  чешуей.  Длинные  заостренные  когти,  словно  кривые   кинжалы,
украшали  его  длинные  передние  лапы.  Зверь  замахнулся   на   Тристана
чудовищной лапой, надеясь вырвать сердце из его груди. Но меч Симрика  Хью
встретил эти страшные когти: вечная сила самой богини управляла в этот час
рукой принца. Плоть Зверя не могла  устоять  перед  зачарованным  оружием.
Визжа от боли, Казгорот отступил.
     Тристан  замер  в  замешательстве,  когда   невероятные   превращения
Телгаара вселили ужас как в ффолков, так и в их врагов. И все  они  словно
приросли к земле. Все, кроме одного.
     Захваченные поединком принца и короля, люди во дворе не заметили, как
Ларик незаметной тенью отошел в сторону от схватки, пытаясь выбрать нужный
момент. Краем глаза Ларик увидел, как Казгорот принял свою истинную форму,
но все внимание капитана Смертоносцев  было  сосредоточено  на  потерявшей
сознание  девушке.  Пока  остальные,  словно  завороженные,  пребывали   в
неподвижности, Ларик пришпорил храпящего коня и  направил  его  к  друиде.
Копыта звонко цокали по камням, высекая  искры.  Ларик  остановился  перед
девушкой, и Робин как раз в этот момент открыла глаза. Она  вскрикнула  от
ужаса, но  тут,  похожая  на  хищную  лапу,  рука  Смертоносного  Всадника
схватила ее за  плечо.  Жестокие  пальцы-когти  поранили  кожу  девушки  в
нескольких местах,  когда  отвратительное  существо  подняло  ее  на  круп
жеребца. Ларик с удовольствием заметил, что девушка от  его  прикосновения
снова потеряла сознание. Но она была еще жива, и это было особенно  важно!
Ларик ее, конечно, убьет; но для того, чтобы в полной мере заполучить силу
друиды, это убийство должно быть очень тщательно подготовлено. Сейчас  его
главной задачей было оказаться как можно дальше  от  Корвелльского  замка.
Теперь  многие  услышали  тяжелый  топот  копыт,  а  те,  кто   повернулся
посмотреть, увидел  черного  жеребца  и  его  всадника  в  красном  плаще,
нырнувшего под приподнятую решетку за поваленными воротами замка. И только
совсем немногие заметили неподвижное  тело  девушки,  переброшенное  через
седло. Через мгновение Ларик уже мчался по замковой дороге.  Из-под  копыт
его черного скакуна  летели  искры  и  клубился  дым,  а  земля  после  их
прикосновений оставалась выжженной и черной.

     Камеринн повернул гордую голову, услышав приближавшееся к нему  сзади
жужжание, почти как если бы он мог видеть. Возбужденный, немного визгливый
голосок, задавал вопросы так быстро, что единорог не успевал даже  понять,
что его спрашивают.  Однако,  Камеринн  чувствовал  уверенность,  что  это
странное существо не  может  быть  его  врагом.  Ньют  от  беспокойства  и
отчаяния даже на мгновенье исчез, когда увидел, во что превратился могучий
единорог. Камеринн совсем исхудал за последние недели. Крутые ребра теперь
выступали из-под когда-то великолепной, а  теперь  изодранной  и  облезшей
шкуры. Но больше  всего  Ньюта  поразили  зарубцевавшиеся,  бледные  глаза
несчастного существа, и дракончик понял, что единорог  ослеп.  Как  и  все
существа, населявшие Долину Мурлок, Ньют знал о  существовании  единорога,
кроткого сына Матери-Земли и  защитника  Долины.  Теперь,  видя,  в  каком
ужасном состоянии находится Камеринн, дракончик  почувствовал  отчаяние  и
сострадание. Ему очень хотелось помочь  единорогу.  Но  как?  Ньют  порхал
вокруг Камеринна и размышлял вслух. Единорог,  очевидно,  не  понимал  его
речи, потому что волшебный дракон задал множество вопросов, но ни на  один
из них не получил ответа. Камеринн просто  продолжал,  не  останавливаясь,
брести по лесной тропе. Как он находил нужное направление, для Ньюта  было
непостижимо.  Маленький  ручей  пересек  тропинку,  и  единорог  осторожно
остановился. Ньют перелетел через ручей и из чистого озорства - скорее  по
привычке - вообразил иллюзорный мостик, который тотчас же  появился  перед
единорогом.  Мост  получился  солидным,  каменным,  поэтому  даже  слишком
большим для такого узкого ручейка, но Ньюту он все  равно  понравился.  Он
повернулся спиной к своей иллюзии и решил оставить  мост  в  надежде,  что
кто-нибудь попытается им  воспользоваться,  пока  волшебство  не  потеряет
через несколько часов силу. Неожиданно Ньют остановился и чуть не свалился
на землю:  от  удивления  он  даже  перестал  махать  крыльями.  Дракончик
заметил,  что  глаза  единорога  улавливают  очертания  волшебного  моста.
Единорог мог видеть иллюзии! Ум Ньюта, обычно  ужасно  непоследовательный,
на сей раз быстро сделал надлежащий вывод - у дракончика тут  же  появился
план. Теперь он знал, как можно  помочь  единорогу!  Радостно  захлопав  в
ладоши. Ньют в восторге исчез и  появился  вновь,  а  потом  создал  новую
иллюзию для единорога - иллюзию, которая максимально точно соответствовала
реальному миру, расстилавшемуся перед Камеринном. Единорог радостно заржал
и поскакал вперед - так быстро, что Ньюту пришлось изрядно попотеть, чтобы
не отстать. Как только единорог приближался к  краю  одной  иллюзии,  Ньют
тотчас же создавал новую.  Наконец,  волшебный  дракон  уселся  на  голову
единорога, а потом с удобством  расположился  прямо  на  его  великолепном
роге.  Так  они  и  скакали  дальше:  Ньют  в  своих  волшебных   иллюзиях
воспроизводил окружающий мир, а единорог мчался вперед  окольными  тропами
Долины Мурлок к лишь одной ему известной цели.

                           ТУМАН НАД БОЛОТАМИ

     Летящая  прядь  черных  волос   привлекла   внимание   Тристана,   и,
повернувшись, он успел заметить Смертоносного Всадника, скакавшего во весь
опор через  двор  замка.  В  первую  секунду  принц  даже  не  понял,  что
произошло, - но тут он увидел  бледное  лицо  и  тело,  бессильно  лежащее
поперек седла.
     - Робин! - Имя девушки застряло у него в горле. Уже ни о чем более не
думая, принц бросился к конюшням,  чтоб  взять  Авалона.  Но  всадник  уже
проскочил через ворота и мчался вниз  по  замковой  дороге.  С  ненавистью
посмотрел Тристан на сверкающий клинок в своей руке - он знал, что меч  не
даст ему уйти, пока Зверь жив.  Тристан  попытался  отбросить  оружие.  Он
должен спасти Робин! Но рукоять меча, словно приросшая, оставалась у  него
в руке. Как принц ни старался, освободиться от меча ему не удалось.
     - Будь ты проклят! - прорычал принц, поворачиваясь к  Зверю,  который
отступил в конец двора. Тристан заметил,  что  монстр  тоже  наблюдает  за
Смертоносным Всадником и его пленницей. Глаза  Зверя  вспыхнули,  а  морду
исказила злоба. Тристан  поднял  меч  Симрика  Хью  и  пошел  на  огромное
чудовище.
     Северяне отпрянули от Зверя и беспорядочной толпой бросились  вон  из
замка  -  вид  Казгорота  был  ужасен.  Оглушительно   взревев,   огромная
чешуйчатая голова отвернулась от  принца  Корвелла,  чтобы  проследить  за
чернеющим следом, который оставлял за собой  жеребец  Ларика.  Прежде  чем
принц успел нанести удар, монстр перевалил  через  гребень  холма  и,  как
огромная  кошка,  скатился  вниз  по  склону.   Зверь   бежал   по   следу
Смертоносного Всадника.

     Челюсти Кантуса покрылись алой кровью северян, а лохматая шкура  была
испещрена множеством мелких ран. Северяне не  выдержали  натиска  Стаи,  и
теперь остатки армии захватчиков в ужасе разбегались  кто  куда.  Они  уже
окончательно  прекратили  осаду  Кер  Корвелла,  и   неслись   по   улицам
опустевшего города  к  спасительным  кораблям,  которые  дожидались  своих
хозяев в миле от города.
     Постепенно волки прекратили преследование северян: усталость  и  раны
сделали свое дело.
     Поля вокруг Кер Корвелла покраснели от крови убитых врагов. И  теперь
жажда крови постепенно начала покидать волков - с любопытством и некоторой
опаской они  стали  оглядываться  по  сторонам.  Стая  перестала  обращать
внимание на последних улепетывающих северян. Волки поняли,  что  находятся
среди человеческого поселения. Крадучись и  тихонько  рыча,  покидали  они
город, стараясь как можно быстрее оказаться среди просторов полей.  Дюжина
волков побежала на юг, за ними последовало еще несколько  десятков.  Около
сотни  направились  на  восток,  а  остальные  двинулись  на  север.  Стая
разбежалась во все стороны.
     Зов богини больше не связывал  их  воедино.  Наоборот,  голос  богини
говорил уставшим волкам, что их  ждут  леса,  долины  и  озера  с  чистой,
прохладной водой.  Они  вспомнили  об  оленях  и  кроликах,  и  их  животы
заурчали, но ни один не остановился,  чтобы  утолить  голод  мясом  убитых
врагов. Волки перестали быть Стаей - они возвращались домой.

     Исполинское,  кипящее  ненавистью  чудовище,  мчалось   по   черному,
обгоревшему следу, оставленному Смертоносным  Всадником.  С  гребня  холма
Тристан и другие защитники замка наблюдали за бегущим через поля  монстром
и чувствовали, как медленно остывает в их сердцах жар битвы.
     Глаза принца жгли слезы. Он посмотрел на замок - для многих поколений
его предков он был домом -  и  увидел  смерть  и  разрушение,  принесенные
Зверем и его подданными. Он взглянул в сторону уходящих вдаль  полей,  где
исчезло чудовище, и на остатки северян, покидавших город.  Сияние  клинка,
по мере того как Зверь удалялся все дальше, стало меркнуть, вместе  с  тем
исчезла и власть меча над Тристаном. Наконец,  принц  повернулся  к  своим
друзьям, окруженным толпой молчаливых, удивленных ффолков.
     - Дарус! Ты должен принять командование войском,  -  обратился  он  к
калишиту, стоявшему неподалеку.
     Смуглое лицо Даруса было  покрыто  сажей  и  грязью,  но  оно  дышало
твердостью и  спокойной  уверенностью.  Улыбаясь,  он  кивнул.  -  Бригит!
Финеллин! - Тристан  повернулся  к  двум  женщинам,  которые  были  такими
надежными союзниками во время  сражения.  -  Вы  можете  помочь  Дарусу  и
ффолкам загнать северян на корабли?
     - С удовольствием! - проворчала  бородатая  предводительница  гномов,
проверяя пальцем, не затупился ли ее залитый кровью боевой топор.
     - Конечно, - негромко ответила Бригит.
     - Воины! Ффолки! - обратился Тристан к толпе, продолжавшей  расти  на
залитом кровью дворе замка. - Захватчики бежали! Остается только  сбросить
их в море!.. С такими воспоминаниями  они  никогда  не  посмеют  вернуться
сюда!
     - Смерть северянам! Сбросим их в море! -  Толпа  радостно  закричала:
люди Корвелла поняли, что битва практически  выиграна.  Оставалось  только
нанести завершающий удар, отомстив врагу за все. Керен стоял среди  толпы,
с уважением глядя на принца.
     Тристан повернулся к менестрелю и посмотрел ему в глаза.
     - Ты пойдешь со мной? - Ему не было нужды объяснять  Керену,  что  от
него требуется.
     - Наши лошади уже оседланы, - ответил менестрель.
     - Мы должны вернуть ее или умереть!  -  Даже  менестрель,  прекрасный
оратор и мужественный человек, был не слишком уверен в успехе.
     - Я пойду с вами!
     Заявление, сделанное чуть визгливым, но твердым  голосом,  несомненно
принадлежало Полдо.
     Тристан обернулся и увидел карлика, у которого лоб и один  глаз  были
скрыты за белой повязкой.
     - Спасибо тебе, старый друг, - ответил принц, сев на корточки рядом с
Полдо, - но ты должен остаться здесь и восстановить силы. Твои ранения...
     - Мой принц, - сказал Полдо, и в его голосе послышались столь  редкие
для него просящие нотки, - ведь речь идет о леди Робин...
     - Конечно, - Тристан встал, сжимая зубы, чтобы сдержать слезы.
     - Тебе придется найти кого-нибудь другого для преследования  северян,
- сказал Дарус. - Я тоже иду с тобой.
     -  Но...  -  Тристан  начал  было  возражать,  но   горячее   чувство
благодарности к друзьям заставило его замолчать.
     - Очень хорошо.  Мы  отправимся  вчетвером,  как  только  это  станет
возможно.
     В отчаянии принц  стал  оглядывать  ффолков,  собравшихся  во  дворе,
пытаясь найти человека,  которому  можно  было  бы  поручить  командование
войсками.  Словно  в  ответ  на  его  безмолвную  мольбу   двери   конюшни
распахнулись, и во двор вышли несколько воинов, один  из  которых  вел  за
повод большого гнедого мерина. Увидев всадника, Тристан от удивления  даже
заморгал. В тот же миг хриплый, радостный крик вырвался  из  сотен  глоток
ффолков. Король Брайон Кендрик вновь сел на своего боевого скакуна.  Принц
бросился к отцу и с болью в сердце увидел, что король буквально пристегнут
к седлу, разбитые ноги привязаны к  стременам,  а  левая  рука  беспомощно
висит перед грудью. Однако, в его сильной правой руке  был  зажат  длинный
блестящий меч.
     - Ффолки Корвелла! Следуйте за  мной!  Очистим  наше  королевство  от
чужеземной саранчи!
     Слова короля с  новой  силой  зажгли  сердца  людей.  Король  Кендрик
обратился к принцу:
     - Удачи тебе, сын мой! Я знаю, ты найдешь ее.
     Раненой рукой прижав меч к груди,  король  наклонился  к  Тристану  и
здоровой рукой крепко сжал его плечо. Потом его черная с  серебром  борода
агрессивно подалась вперед.
     - К оружию, мои ффолки, мы сбросим их в море!
     Пока войска во дворе строились и готовились к  наступлению,  принц  и
трое его спутников побежали в конюшню  и  вскочили  в  седла:  конюхи  уже
успели   оседлать   трех   белых    лошадей,    принадлежавших    погибшим
сестрам-рыцарям. Оставалось  лишь  уложить  в  седельные  сумки  провизию.
Тристан поднял посох Робин, сиротливо лежавший у дверей в башню.
     - Возможно, он ей понадобится, - сказал  принц,  усаживаясь  в  седло
Авалона.
     Неожиданно они услышали радостный лай,  и  Тристан  увидел  огромного
мурхаунда, со всех ног мчавшегося к нему. Принц соскочил с коня, и  пес  с
лаем прыгнул ему на грудь, чуть не повалив на землю. Челюсти Кантуса  были
испачканы запекшейся  кровью,  а  тело  покрыто  многочисленными,  хотя  и
неглубокими ранами; но вел  он  себя  как  счастливый  щенок,  встречающий
любимого хозяина после долгого отсутствия.
     - Хороший пес, - ласково сказал Тристан, поглаживая крепкую  лохматую
шею. Кантус отчаянно завилял хвостом.
     - Вот это наш мурхаунд! - Дарус  присел  с  другой  стороны  и  обнял
Кантуса за шею, с трудом сдерживая слезы. - А я никак не мог поверить, что
он погиб!
     Кантус повернулся и лизнул Даруса в лицо. Потом  он  высвободился  и,
склонив голову на бок, стал осматривать двор, словно искал кого-то еще.
     Зная, что пес сможет понять его, Тристан сказал Кантусу:
     - Робин здесь нет! Поехали, вернем ее! - И с этими словами  он  снова
вскочил в седло.

     Огненные, зачарованные копыта черного жеребца,  несли  Ларика  и  его
пленницу многие мили, прежде чем заклятие потеряло свою силу.  Но  даже  и
после этого  могучий  конь  продолжал  скакать  вперед,  почти  не  снижая
скорости. Ровным галопом жеребец все дальше уносил своих  седоков  от  Кер
Корвелла.  Ларик  знал,  что  за  ними  будет  погоня.  Более   того,   он
предполагал, что  не  только  друзья  друиды,  но  и  его  прежний  хозяин
попытается отнять у него добычу. Однако, ни один  из  его  преследователей
теперь ему не страшен, - думал Смертоносный Всадник.
     Бледная луна поднялась в вечернем небе. Еще две ночи, прикинул Ларик,
и наступит полнолуние. Что ж, ждать осталось не так уж и долго.
     Робин застонала и пошевелилась. Довольный,  Всадник  грубо  развернул
свою пленницу, чтобы видеть ее лицо. Кожа девушки  посерела,  а  ее  левая
рука была испачкана засохшей кровью, вытекшей  из  раны  на  плече,  когда
Ларик схватил ее. Она поморщилась от боли, но плотно зажмуренных  глаз  не
открыла. Хотя кожа и плоть на лице Ларика уже  почти  полностью  сгнила  и
отпала, пунцовые губы по-прежнему ярко выделяли рот, в  котором  скрывался
распухший гниющий язык.
     - Теперь, друида, ты  моя,  -  его  высохшие  руки-лапы  почти  нежно
погладили ее длинные  черные  волосы.  Он  провел  потрескавшимся  ногтем,
торчащим из длинного  костлявого  пальца,  по  щеке  Робин  и,  когда  она
содрогнулась от отвращения и ужаса, засмеялся мелким  дребезжащим  смехом.
Почувствовав,  что  ее  мускулы   напряглись,   когда   Робин   неожиданно
извернулась, пытаясь вырваться из его рук, Ларик еще крепче вцепился ей  в
волосы, заставив девушку снова замереть на спине у лошади.
     - Очень хорошо, - невнятно пробормотал он и еще сильнее сжал когти на
шее у Робин, чувствуя, как теплая кровь потекла у него по  пальцам  из-под
ее тонкой кожи. Робин боялась даже шевелиться.
     - Не пытайся бросить  меня,  моя  дорогая,  -  продолжал  он.  Сиплый
отвратительный смех забулькал в его разлагающейся груди.
     - Мы останемся вместе навсегда.
     Он закинул руки Робин за спину и, крепко связав  их  кожаным  ремнем,
посадил перед собой на спине черного жеребца.
     - Поедем со мной... любовь моя,  -  Смертоносец  захихикал,  и  Робин
почувствовала  у  себя  на  шее  его  отвратительное  дыхание.   Продолжая
смеяться, Ларик пришпорил своего скакуна. Почти полная луна поднялась  еще
выше. Белый туман начал собираться в вечернем воздухе,  и  очертания  луны
закрыла неясная дымка. Ларик знал, что она должна прожить еще два  дня,  и
все это время ему придется скрываться от своих  преследователей.  Еще  две
ночи, прежде чем полная и могущественная луна взойдет на небеса.  И  тогда
под гибельным взглядом полной луны власть друиды перейдет к нему. Ее жизнь
закончится, а его - начнется по-настоящему. И  если  Ларик  высосет  кровь
друиды, ему ни от чего и никогда не придется убегать. Все дальше и  дальше
в туман, постепенно переходивший в  холодный  дождь,  уезжал  Смертоносный
Всадник, увозя с собой свою беспомощную пленницу.
     Генна Мунсингер подняла свое округлое, испещренное морщинами  лицо  к
небу. В ее мудрых усталых глазах появилось  выражение  беспокойства.  Лишь
белесые очертания луны пробивались сквозь густой туман.  Верховная  Друида
несколько минут стояла неподвижно и прислушивалась. Один  раз  она  сильно
вздрогнула, а в уголках ее глаз собрались слезы.
     - Я поняла, - наконец прошептала она. Через  несколько  секунд  Генна
приняла одну из самых своих любимый форм - маленькой ласточки. Быстрота  и
подвижность хрупкого тела всегда доставляли ей удовольствие, но сейчас  ей
некогда было думать об удовольствиях - сейчас быстрота была важнее  всего.
Взмыв в воздух, Генна помчалась над полями и лесами. Ей нужно было сделать
очень много, а времени оставалось совсем мало. С щебетом птица проносилась
над полянами долины Мурлок, разыскивая того, кто, как  она  знала,  должен
быть где-то здесь неподалеку, - но никак не могла  найти  его  следов.  Ее
тревога росла: Генна понимала, что еще немного,  и  ей  придется  оставить
поиски ради выполнения  другой,  еще  более  важной  задачи.  Однако,  она
чувствовала, что у нее  есть  еще  немного  времени.  Друида  мчалась  так
быстро, как только позволяли крошечные крылья, и с отчаянной надеждой  она
проносилась над самыми потаенными тропами Долины Мурлок.  Прошли  часы,  а
она все еще продолжала поиски. Наконец, Генна вынуждена была признать свое
поражение. Маленькая птичка  метнулась  вверх  и  начала  поворачивать  на
юго-запад. И тут, в самый последний  момент,  слабый  бриз  донес  до  нее
легкий, почти неразличимый запах. Значит, источник этого запаха  не  может
быть очень далеко! Чирикая от возбуждения, Генна неслась низко над  землей
еще несколько минут - минут, которые в будущем, возможно, проложат границу
между жизнью и смертью. Скоро Генна  нашла  того,  кого  искала,  и  очень
быстро что-то объяснила ему, а  потом  снова  взлетела  в  воздух.  Теперь
главное было найти принца Корвелла.

     Огромные  когтистые  лапы  неуставно  вспарывали  землю  -   Казгорот
преследовал предателя-смертоносца. Монстр опустился  на  четыре  лапы,  но
бежать  ему  было  неудобно:  передние  лапы  были  немного   коротковаты.
Раздвоенный язык извивался между рядов заостренных зубов,  пробуя  воздух.
Очень смутно Зверь почувствовал  след  друиды,  и  сразу  из  его  широких
челюстей закапала слюна. Но в  глубинах  своего  темного  разума  Казгорот
начал беспокоиться. Уже много месяцев  находился  он  вдалеке  от  Темного
Источника, становясь все сильнее  от  зла,  которое  распространял  вокруг
себя. Теперь же силам зла был нанесен тяжелый  удар,  и  власть  Казгорота
стала слабеть. Зверь побежал легкой трусцой, а потом и  вовсе  перешел  на
шаг. След Смертоносного Всадника манил за собой и как будто издевался  над
слабостями Казгорота. Ощерившись, огромная голова высоко  поднялась,  а  в
глазах застыла убийственная злоба. И снова  могучие  задние  ноги  бросили
тяжелое тело вперед - теперь Зверь бежал лишь на двух  ногах.  Раздвоенный
язык снова выскользнул  наружу,  пробуя  воздух.  Зверь  больше  не  искал
сладкий запах друиды или отвратительный след Ларика. Теперь он направлялся
к главному источнику своей силы, забыв обо всем остальном. Его путь  лежал
к Темному Источнику - другого выбора у Казгорота просто не было.

     - Старайтесь держаться поближе друг к другу, - сказал Тристан,  когда
на поля опустился густой туман.
     - Ты видишь Кантуса? - спросил Дарус, почти невидимый  на  расстоянии
десяти футов.
     - Едва-едва, - ответил принц.
     Спустилась ночь, и сгустившийся туман скрыл все кругом. Бока  Авалона
и других лошадей покрывала пена после долгого тяжелого пути. Кантус упорно
бежал рядом с лошадьми; казалось, нет предела  его  выносливости.  Теперь,
когда темнота скрывала почерневший след  жеребца  Ларика,  мурхаунд  бежал
чуть впереди, и факелы им не требовались. В течение еще  нескольких  часов
они  скакали  вперед,  негромко  переговариваясь  между  собой,  чтобы  не
потеряться. Наконец, после того, как они  в  восьмой  или  в  девятый  раз
потеряли Кантуса, Тристан был вынужден прекратить преследование.
     - Нам нужно немного отдохнуть. Мы никогда его не найдем, если загоним
лошадей. Все согласились с  ним,  и  друзья,  спешившись,  растянулись  на
земле, чтобы отдохнуть за те несколько часов, что оставались до  рассвета.
Керен негромко свистнул, и Сейбл, вылетев из тумана, уселся рядом с ним на
высоком камне. Не в состоянии заснуть, Тристан поел немного вяленого  мяса
и выпил вина, но даже  это  не  помогло  ему  хоть  немного  расслабиться.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем густой туман  начал  светлеть.
Приближался рассвет.
     - Поехали, - позвал принц. Невыспавшиеся, усталые путники  взобрались
на своих белых лошадей. След, оставленный жеребцом  Ларика,  лежал  словно
чернильная черта на белой странице, и они  медленно  поскакали  по  следу,
стараясь разогреть лошадей и согреться самим. Целый  час  друзья  ехали  в
молчании. Сумрачный туман постепенно  начал  светлеть,  однако,  туман  не
рассеивался. Всадники продолжали ехать по полям  дальше,  а  видимость  не
превышала ста футов. На фоне бледно-зеленой травы  выделялся  лишь  черный
след, ясно видный в белом тумане. Они следовали друг  за  другом  гуськом:
впереди Кантус, за ним Керен, Полдо и последним  Дарус  на  белой  кобыле.
Повсюду рядом со следом Смертоносного Всадника тянулись крупные  отпечатки
лап Казгорота, тяжелые задние ноги которого глубоко проваливались в мягкую
почву, оставляя четкие следы когтей.  Ранним  утром  они  подошли  к  тому
месту, где Казгорот повернул на восток, в то время  как  Ларик  вместе  со
своей пленницей продолжал уходить на север. Тристан в  раздумье  посмотрел
на развилку. Остальные тоже остановились и молча наблюдали за его лицом, с
которого не сходило выражение неуверенности. Последовать за Зверем - самым
страшным существом, которое когда-либо появлялось на островах Муншаез -  и
убить его? Или поспешить на выручку любимой женщине, если только  она  еще
жива?
     Тристан подумал о мече, висящем у него на поясе, понимая,  что,  если
он возьмется за рукоять, ему придется следовать за Казгоротом. И  все  же,
может ли он поступить иначе? Меч Симрика Хью был выкован столетия назад  с
единственной целью - положить конец  Казгороту.  Если  Тристан  сейчас  не
пойдет по его следу, Зверь скроется в бескрайних просторах Долины  Мурлок,
и ффолкам снова будут  угрожать  неисчислимые  страдания.  Но  мог  ли  он
бросить Робин, предоставив Смертоносному Всаднику решать ее судьбу?
     - Я должен идти за ней. Зверю придется подождать,  -  наконец  сказал
он, опустив глаза, чтобы не видеть глаз  друзей.  Ему  было  очень  стыдно
собственных слов, он чувствовал, что предает своих  спутников,  ффолков  и
меч Симрика  Хью.  Щебет  ласточки,  пролетевшей  мимо  его  лица,  отвлек
Тристана от мрачных мыслей. Птица села на землю,  и  в  клубящемся  тумане
стала менять свою форму. Тристан потянулся за мечом, предположив, что  это
Зверь вернулся, чтобы сразиться с ним, но перед  ним  неожиданно  возникла
пожилая женщина. Ее глаза задорно сверкнули, когда она  улыбнулась  принцу
усталой и мудрой улыбкой. Однако,  постепенно  ее  лицо  приняло  скорбное
выражение.
     - Ты ведь знаешь, что ты должен  сделать,  принц  Корвелла.  Если  ты
сейчас не разыщешь Зверя  и  не  уничтожишь  его,  прежде  чем  он  успеет
восстановить свою силу, другого шанса у тебя не будет никогда, - ее  голос
был спокойным и сильным, как у молодой женщины.
     - Я знаю тебя, друида, - сказал принц, припоминая. - Ты  говорила  со
мной той ночью во время Весенней ярмарки! Но  как  ты  можешь  приказывать
мне, когда Робин - друида! - еще может быть жива?
     - Она действительно жива, - ответила друида, и сердце  Тристана  чуть
не выпрыгнуло из груди. - И она не брошена на произвол судьбы. - Но...
     - Она любимое дитя - ей улыбается сама богиня! Неужели ты  не  знаешь
об этом? - В ее голосе послышалось негодование. - Мы сделаем  все,  что  в
наших силах, чтобы ее спасти.
     - Я не могу... -  Тристана  уколол  ее  упрек,  и  он  собрался  было
возразить, но что-то в глазах друиды заставило его прикусить язык.
     - Ты достойный принц ффолков, - сказала друида более мягко.  -  Скоро
настанет день, когда ты будешь королем, если  ты  сможешь  успешно  решить
последнюю задачу. А теперь, иди и сделай то, что ты должен сделать!
     С печалью в сердце Тристан понимал, что она права - Зверя  необходимо
убить, и только он мог довести это  дело  до  конца.  Принц  уже  собрался
тронуть повод, но в последний момент вспомнил о посохе Робин.
     - Подожди! - закричал он, отвязывая деревянный жезл от седла.  Друида
улыбнулась к подошла поближе, чтобы взять посох.
     - Это ее. Надеюсь, ты сможешь передать его Робин.
     - Я постараюсь,  -  обещала  друида,  и  ее  улыбка  немного  утешила
Тристана. Взмахнув шерстяным плащом, друида исчезла. На  этот  раз  сквозь
туман, отчаянно напрягая свои маленькие  крылья,  полетела  летучая  мышь.
Несмотря на внешнее спокойствие, Генна Мунсингер знала, что у нее остается
совсем мало времени.

     Сознание Робин стало понемногу проясняться в течение  этого  длинного
туманного  дня,  но  ее  тело  было,  по-прежнему,  охвачено  парализующей
слабостью. Девушка могла поднять  голову  и  посмотреть  перед  собой,  но
повернуть голову у нее никак не получалось.  Ее  руки,  связанные  кожаным
поводом, совершенно онемели, и Робин перестала их чувствовать.
     Запах смерти и разложения,  исходивший  от  лошади  и  всадника,  был
ужасен. Время от времени Ларик наклонялся к ней поближе и  говорил  что-то
совершенно неразборчиво, и тогда от его смердящего дыхания у нее  начинала
кружиться голова. Еще более  отвратительными,  чем  дыхание,  были  пальцы
Ларика, холодные и слегка влажные. Изредка, он обнимал Робин за талию или,
еще того хуже, проводил заскорузлой ладонью по щеке и шее.
     Всякий раз, когда он это проделывал, Робин содрогалась от отвращения.
Она звала смерть, которая могла бы освободить ее от этого  кошмара  наяву,
но смерть не приходила. Весь этот длинный день густой  туман  низко  висел
над землей, словно богиня не могла собраться с  духом  и  открыть  занавес
перед очередным действием разыгрывающейся здесь пьесы.  Однако,  туман  не
сможет защитить актеров. Этот длинный страшный день непрерывной скачки уже
клонился к закату, когда полоса света прорезала тучи на востоке,  и  Робин
поняла, что этой ночью будет полнолуние. Ларик  остановил  своего  черного
жеребца и спрыгнул на землю. Он грубо  сдернул  свою  пленницу  с  коня  и
бросил ее на траву.  На  мгновенье  у  Робин  появилась  надежда,  что  он
остановился отдохнуть. Но что-то в пылающих глазах Смертоносного  Всадника
подсказало ей, что надежды напрасны.
     Ларик поднял ее за плечи и с силой толкнул на большой плоский камень.
Падение слегка оглушило Робин. В этот момент туман  немного  рассеялся,  и
яркий свет луны пролился на девушку. Робин увидела, как Ларик достает свой
испачканный кровью, почерневший меч. Даже сквозь ржавчину было видно,  что
от оружия исходит мрачное, темное сияние, от  которого  у  Робин  заболели
глаза. Смертоносный Всадник повернулся к ней с поднятым  мечом,  при  этом
ужасная улыбка исказила его лицо. Девушка отчаянно  попыталась  освободить
руки, но ремень никак не поддавался. Понимая,  что  конец  близок,  Робин,
однако, ничего не могла сделать, чтобы спастись. И тогда она  решила,  что
не даст возможности своему отвратительному врагу насладиться  ее  страхом.
Она подняла гордое лицо навстречу смерти, бесстрашно  глядя  прямо  в  его
горящие глаза. Когда он потянулся к девушке,  и  в  груди  его  заклокотал
торжествующий смех, Робин плюнула ему в лицо.

     Крошечные когти Ньюта изо всех сил вцепились в рог  Камеринна,  когда
единорог скакал сквозь  дремучий  лес.  И  каждый  раз  дракончик  успевал
создать новую волшебную иллюзию, воспроизводящую окружающий мир,  так  что
слепой единорог мог снова гордо перемещаться по своим владениям.  Пьют  не
смог понять слова, которые Верховная Друида  передала  Камеринну,  но  они
наполнили единорога неистощимой энергией.
     Дрожа от напряжения, волшебный дракон старался  удержаться  на  своем
костяном насесте и вовремя создавать новые иллюзии.
     Никогда ранее Ньюту не приходилось так долго сохранять иллюзии, и  от
напряженных усилий его  маленькая  чешуйчатая  головка  ужасно  болела.  В
обычной ситуации какая-нибудь случайная бабочка  или  вкусненькая  лягушка
давным-давно отвлекли бы  его  внимание.  Однако  сейчас  он  тщательно  и
усердно делал свое дело, не обращая внимания на  растущую  головную  боль,
стараясь возвратить зрение ослепшему единорогу.
     Всю долгую ночь и еще более длинный день, мчалась эта  странная  пара
через окутанные туманом  лесные  пространства.  Клубящийся  туман  плотным
покровом окутал землю, и Ньют с большим  трудом  продолжал  свою  нелегкую
работу. Наконец наступила ночь - ночь полнолуния - и  усталость  заставила
единорога замедлить свой бег.
     Туман вокруг них, казалось, все густел; он был холодным и влажным,  и
от него исходило тревожное чувство опасности...

                              ПЕСНЬ КЕРЕНА

     Летучая мышь целеустремленно неслась сквозь туман низко  над  землей,
чтобы лучше видеть черный обугленный след. Ночь пала с пугающей быстротой,
окружив друиду щупальцами тумана. Зловещие тени перемещались где-то  сбоку
от нее.
     Смертоносный Всадник скакал с невероятной скоростью -  она  не  могла
понять, как это ему удавалось. Полная луна  с  трудом  пробивалась  сквозь
туман и мало чем напоминала о присутствии богини. Генна Мунсингер, хотя  и
являлась Верховной друидой, чувствовала одиночество и  страх  этой  ночью,
полной мрачных предчувствий. Откуда-то  из  тумана,  неподалеку,  раздался
пронзительный женский крик, полный ужаса.

     Тристан и его спутники упорно ехали по следу Зверя.  Когда  наступила
ночь, им пришлось спешиться - следы, оставленные Казгоротом, были не столь
заметны, как черная полоска обугленной земли, которая тянулась за Лариком.
Однако, Кантус без труда держал след, Мурхаунд убегал  вперед,  исчезая  в
тумане, а потом останавливался и ждал, пока всадники догонят его, и  тогда
пес снова срывался с места и туман  проглатывал  его.  Глубокое,  гнетущее
чувство одиночества овладело Тристаном.
     - Правильный ли выбор я сделал? -  печально  спросил  он  менестреля.
Однако, он сам уже знал ответ: его сердце  не  могло  справиться  с  таким
решением.
     - С ней ничего не случится, - успокаивающе  сказал  Керен.  -  Друида
сказала правду - на Робин лежит благословение богини.
     - Но я не пришел ей на помощь! - голос принца был полон горечи.
     - Все равно, ты поступил правильно.
     Слова Керена мало утешили принца, и  дальше  они  ехали  в  молчании.
Вскоре темнота окружила их, а туман сгустился еще сильнее, если только это
было возможно. Лишь совсем смутно пробивался к ним свет полной луны - луны
зловещего предзнаменования, поднимающейся в летнее небо, - Тристан  был  в
этом уверен.
     - Может быть, нам остановиться и немного  поспать?  -  спросил  принц
своих спутников, хотя сам он и не чувствовал усталости.
     - Не  думаю,  что  я  смогу  заснуть,  -  заявил  Дарус,  внимательно
вглядываясь вперед, чтобы не упустить из виду Кантуса.
     - И я тоже, - добавил Полдо. Керен молчал, но его глаза, как и  глаза
калишита, были упрямо устремлены вперед сквозь холодную и гнетущую ночь.

     Смертоносный  Всадник  хрипло  рассмеялся  над  тщетным   жестом   ее
непокорности, и вдруг в его глазах загорелась жаркая жажда крови. Его лицо
изменилось так быстро и стало таким страшным, что Робин не смогла сдержать
вопль ужаса. Иссохшая рука схватила ее за колено.  Она  лягнула  Ларика  в
иссохшую грудь, но ее ногу отбросило в сторону какой-то  невидимой  силой,
как от каменной стены. Извернувшись, девушка попыталась ускользнуть, но ее
руки были туго стянуты за спиной, и Ларик цепко держал ее.
     Теперь ему удалось прижать Робин  к  камню,  одной  рукой  он  крепко
упирался ей в грудь. Девушка едва дышала, и  не  могла  пошевелиться,  она
была совершенно беспомощна. Другой рукой  отвратительное  существо  высоко
подняло меч. Губительное оружие застыло над Шеей девушки.
     Коричневая  слюна  потекла  изо  рта  Ларика  -  он  уже   предвкушал
пиршество, а клинок в его руке начал опускаться.
     Неожиданно яркие вспышки света взорвали туман. Черный жеребец  Ларика
заржал и, встав на дыбы, забил передними копытами воздух.
     Вспышки света разноцветными полосами осветили небо, окрасив Ларика  и
его пленницу сначала в красный, а потом в голубой и зеленый цвета.
     Какое-то белое существо мчалось  сквозь  туман,  хрипя  от  гнева,  и
сердце Робин наполнилось надеждой.
     - Камеринн! - позвала она,  моментально  узнав  могучее  существо.  -
Берегись!
     Черный жеребец  прыгнул  вперед,  порвав  путы,  и  ударил  передними
копытами  в  бок  единорога.  Камеринн  неловко  повернулся  и  смог  лишь
отмахнуться своим рогом. Неожиданно, чуть в стороне от бьющихся  скакунов,
Робин заметила волшебного дракона, который то появлялся, то исчезал: он  с
волнением следил за поединком.
     Темный образ появился совсем рядом с жеребцом, копируя  все  движения
черного коня. На этот  раз  Камеринн  ударил  уверенней,  и  костяной  рог
оставил длинную кровавую рану на боку врага. Ларик повернулся  к  схватке,
моментально забыв о девушке,  распростертой  на  камне.  Он  подбирался  к
единорогу, подняв свой длинный меч.
     - Камеринн! Ньют! Берегитесь! - закричала Робин, когда Ларик бросился
в бой. Но ее  предупреждение  запоздало,  и  Ларик  ударом  своего  клинка
поразил дракона. Со слабым криком боли Ньют упал на землю.
     В тот же миг разноцветный  свет  и  иллюзорный  образ  черной  лошади
исчезли.  Камеринн  снова  ослеп.  Единорог  отступил  назад,  а   жеребец
продолжал яростно атаковать его. Ларик тоже стал  подходить  к  Камеринну,
готовясь нанести ему смертельный удар.
     - Остановись, порождение Зверя! - разнесся над  полем  битвы  звонкий
голос, и  Робин,  оглянувшись,  увидела  полную  пожилую  женщину,  быстро
вышедшую из тумана. Однако голос ее  был  твердым,  как  сталь  клинка.  -
Теперь посмотрим, сможешь ли ты устоять перед могуществом богини.
     Генна Мунсингер вытянула вперед руку и пальцем указала прямо в  грудь
Смертоносного Всадника. Она призвала богиню, чтобы та помогла ей сотворить
самое губительное заклинание.
     Сверкающий луч  света,  идущий  от  ее  пальца,  прошел  сквозь  тело
Смертоносного Всадника, не причинив ему ни малейшего вреда, и затерялся во
тьме.
     Ларик захохотал пустым гулким смехом, с презрением  глядя  на  старую
друиду.
     - Ты хочешь убить меня, друида - но нельзя убить того, кто уже  давно
мертв!
     С диким ревом он прыгнул вперед, но Генна быстро  отступила  назад  и
прошептала другое заклинание, которое из тела самой богини сотворило новое
существо.
     Земля под ногами Ларика дрогнула и сместилась. Всадник  споткнулся  и
упал, но тут же перекатился через спину и, снова вскочив на ноги,  зарычал
на странное человекоподобное существо, которое  поднялось  из  земли.  Оно
размахнулось тяжелым кулаком - от него сильно пахло  влажной  землей  -  и
попыталось ударить Ларика.
     С удивительной быстротой он отскочил в сторону, успев отсечь  большой
кусок земли от неуклюжего существа. Генна сосредоточилась  и  скомандовала
земляному человеку, чтобы он вновь напал  на  Ларика.  Другой  похожий  на
дубину кулак вылез из тела существа и ударил Ларика в грудь.
     Смертоносный Всадник отлетел назад, ударился  о  камень,  на  котором
лежала Робин, и свалился на землю. Но уже через секунду он  снова  был  на
ногах. Он атаковал земляного человека серией молниеносных ударов меча.
     Каждым ударом ему удавалось отсечь новый кусок  земли,  и  вскоре  от
неуклюжего бойца осталась лишь неподвижная кучка земли. Продолжая  рычать,
Ларик перевел  свой  страшный  взгляд  на  Генну  Мунсингер.  Смертоносный
Всадник стал медленно подходить  к  ней,  протянув  вперед  иссохшую  руку
скелета, в то время как Генна пятилась назад. Неожиданно друида зацепилась
за заросший травой пригорок и упала.
     Робин вскрикнула, почувствовав, как крошечные  лапы  схватили  ее  за
ногу.
     Она посмотрела вниз и увидела Ньюта, который подскочил и уселся рядом
с ней на камень. Несколько секунд он оставался видимым.
     - Бедняжка, - прошептала она. Одно из его  крыльев,  так  похожее  на
крыло бабочки, было отсечено, и он с трудом  передвигался  из-за  глубокой
длинной царапины на шее.
     - Почему ты им не поможешь? - поинтересовался дракон, кивая головой в
сторону сражения. Генна перекатилась в сторону от всадника, но  встать  на
ноги не успела. Ларик снова подскочил к ней.
     - Мои руки, - ответила Робин, поворачиваясь  к  Ньюту  спиной,  чтобы
показать ему  свои  связанные  запястья.  Ньют  не  стал  больше  задавать
вопросов и энергично вцепился зубами в кожаный ремень.
     Неподалеку Камеринн глухо застонал  от  боли,  когда  черный  жеребец
снова ударил его копытом  в  незащищенный  бок.  Ньют  на  короткое  время
перестал грызть ремень и мрачно посмотрел на схватку, на его  глаза  вдруг
навернулись слезы.
     - Я больше не могу помочь ему!  -  всхлипнул  он.  -  Мое  волшебство
исчезло!
     - Скорее развяжи меня! - торопила его Робин. -  У  нас  еще  остается
надежда.
     Единорог снова застонал  от  боли,  а  потом  победный  вопль  Ларика
перекрыл все другие звуки. Бросив меч, он прыгнул к  Верховной  друиде,  -
так ему не терпелось вонзить свои когти в ее  тело.  Однако,  когда  Ларик
схватил ее, он обнаружил, что держит в руках свернувшуюся в клубок гадюку.
Клинообразная голова змеи метнулась вперед и вонзила свои ядовитые зубы  в
руку Ларика.
     - Тьфу, - презрительно сплюнул Всадник, отбрасывая змею в сторону. Он
схватился за свой меч и собрался нанести ей смертельный  удар.  И  тут  он
услышал, как Робин произнесла слова заклинания.
     С криком боли Ларик бросил меч, и тот  сначала  раскалился  докрасна,
потом побелел  и,  расплавившись,  растекся  по  земле.  Ньют  в  восторге
захлопал в ладоши, а  Робин  поднялась  с  камня  и  твердо  посмотрела  в
исполненные нечеловеческой ненависти глаза Смертоносного Всадника.
     На мгновенье маленький волшебный дракон исчез,  а  появившись  снова,
закричал:
     - Оно вернулось ко мне! Мое волшебство опять работает!
     Молниеносно все  вокруг  озарилось  голубыми  и  оранжевыми  полосами
света, пробившими туман. Снова возник образ черного  жеребца,  в  точности
повторяющий все движения оригинала, атакующего злополучного единорога.
     Но теперь Камеринн видел образ и легко  ушел  от  злобного  нападения
черного жеребца, забывшего  осторожность.  Когда  конь  Ларика  проносился
мимо, единорог встал на дыбы, и его тяжелые передние  копыта  со  страшной
силой обрушились на лоб жеребца. Черный скакун мгновенно упал замертво.
     Захлебываясь истерическим воплем. Смертоносный  Всадник  бросился  на
Робин.  Молодая  друида  попыталась  скрыться  за   широким   камнем,   но
отвратительное существо перемещалось с невероятной  скоростью.  Его  глаза
кипели, словно жерла вулканов, а когти тянулись к горлу Робин.
     И вдруг смертный крик Ларика всколыхнул тишину ночи,  оглушив  Робин.
Смертоносного Всадника подбросило в воздух, из  его  груди  торчал  белый,
удивительно чистый рог Камеринна.
     Отвратительное прогнившее тело  болталось  на  могучем  роге,  словно
старая тряпичная кукла, пока единорог не закинул голову назад и, встав  на
дыбы, ударом могучих передних копыт не отбросил беспомощное тело Ларика на
камни. Победное ржание Камеринна далеко разнеслось в ночи.
     Робин несколько секунд стояла неподвижно. Генна, прихрамывая, подошла
к ней Две женщины обнялись и долго  стояли,  постепенно  приходя  в  себя.
Маленькое, хрупкое тело подползло к ногам Робин, и она,  подхватив  Ньюта,
прижала его к груди.
     - Ай-ай-ай, - зацокала языком Генна, осматривая раны дракончика.  Она
прошептала тихую молитву, поглаживая его мягкую  чешуйчатую  спину.  Глаза
Робин  округлялись,  когда  она  увидела,  как  мгновенно  зажила  длинная
царапина на шее Ньюта, а на месте  шрама  от  потерянного  крыла  появился
маленький бутон.
     - Ну, ну, мой маленький герой, - прошептала Генна, а  Ньют  горделиво
выгибал спину, сидя на плече у Робин. - Ты должен немного подождать,  пока
твое новое крыло как следует не отрастет.
     -  А  до  тех  пор  тебя  есть  кому  носить,  -   добавила   друида,
поворачиваясь к Камеринну. Она почесала крутой, широкий  лоб  единорога  и
погладила его закрытые глаза. - Потерпи  еще  немного,  скоро  ты  сможешь
отдохнуть.
     Затем Генна снова вспомнила, что им надо спешить.
     - Пойдем быстрее, мое дитя! Мы должны поторопиться, пока  у  нас  еще
остается время! - она взяла Робин за руку. - Да, я чуть  не  забыла!  Твой
принц дал мне это для тебя! - она протянула Робин ее посох.
     Робин с благоговением взяла деревянный жезл, хотя  казалось,  что  он
исчерпал данную ему силу. Неожиданно Генна выхватила его из рук девушки.
     - Ну, конечно! Ты же не знаешь, как его можно зарядить снова! И  этой
ночью, ночью полнолуния, ты узнаешь об этом!  -  Генна  вытянула  посох  в
сторону полной луны,  и  произнесла  длинное  заклинание,  слова  которого
навеки запечатлелись в памяти Робин. И посох снова обрел былую силу.
     -  Каждый  месяц,  моя  дорогая,  во  время  полнолуния,  ты   можешь
благословить  посох   могуществом   богини.   Единожды   в   месяц   будет
предоставлено в твое распоряжение могущество богини. - Пользуйся им мудро,
потому что это плоть и кровь нашей  Матери!  -  Друида  быстро  рассказала
Робин о Тристане и его спутниках и о том, что они сейчас преследуют Зверя.
     - Иди к нему. Скачи, как ветер, моя девочка!
     - Но на чем? - спросила Робин, не осмеливаясь  произнести  вслух  то,
что имела в виду Генна.
     В ответ Камеринн подбежал к ней и преклонил  перед  девушкой  колени.
Осторожно, с благоговением Робин забралась на широкую спину Камеринна.
     Ньют  резво,  как  белка,  вскочил  на  плечи  единорога,   осторожно
перебрался на голову и, наконец,  важно  уселся  на  могучий  рог,  словно
носовое украшение корабля.
     Не успела Робин попрощаться  с  Великой  Друидой,  как  Камеринн  уже
рванулся вперед. Через мгновенье они исчезли  в  тумане,  лишь  иллюзии  -
создание Ньюта - светились всеми цветами радуги.

     Когда Зверь добрался до Темного Источника, он был потрясен:  широкий,
оскверненный пруд, каким он его помнил, превратился  в  маленькую  грязную
лужу  посреди  вонючего  коричневого  болота.  Казгорот  увидел  сломанную
плотину, и в его мозгу мелькнула мысль об очередной неудаче фирболгов.
     На мгновенье Зверь  пожалел  с  том,  что  он  разом  уничтожил  всех
оставшихся фирболгов: если бы сейчас они были еще живы, их наказание  было
бы во много раз хуже обычной смерти.
     В черной жидкой грязи посредине пруда громко лопнул пузырь, и  Зверь,
глубоко проваливаясь в мягкое скользкое дно, пополз туда. Сила, исходившая
оттуда,  уже  не  была  такой  могучей,  как  прежде,  но  она   все   еще
чувствовалась. Богиня пока еще не завладела вновь этим своим бывшим Лунным
Источником.
     Казгорот все дальше забирался вглубь, пока все его тело  не  скрылось
под жидкой грязью, и тогда он, с наслаждением вытянувшись, начал поглощать
энергию Темного Источника.

     За все эти долгие, тяжелые дни преследования,  когда  им  приходилось
пробиваться сквозь изматывающий, густой, клубящийся туман, Кантус ни  разу
не потерял след Зверя. Он вел через узкий проход в Долину  Мурлок,  а  там
сворачивал на восток.  Керен  был  первым,  кто  сообразил,  что  чудовище
направляется к Фаллонским Топям.
     - Мой принц, - спросил  менестрель,  -  ты  помнишь  чувство  скрытой
угрозы, которое мы все там испытали? Какое-то чуждое присутствие,  которое
мы ощущали даже более отчетливо,  чем  опасность,  которую  несли  в  себе
фирболги.
     - Возможно, ты и прав, - отозвался Тристан.
     Сзади послышался топот копыт - это Дарус и Полдо поравнялись с  ними.
Пара  друзей  восседала  на  крепкой  кобыле:  обычно  они  ехали,  сильно
поотстав, на случай засады.
     - Топи! - закричал калишит. - Вы узнаете их?
     Они ненадолго остановились на высоком холме, оглядывая цепочки черных
прудов,  густые  заросли  терновника  и  влажную  болотистую  землю.   Они
чувствовали, что конец их пути близок. Тристан с  беспокойством  посмотрел
назад. Зверь был уже совсем неподалеку, и он знал, что скоро  им  придется
сойтись с ним в решительной битве, но  не  это  сейчас  занимало  все  его
мысли. Один вопрос не давал ему покоя. Где Робин?

     - А теперь я попробую  зеленый?  Ты  еще  не  устала  от  красного  и
голубого? Я во всяком случае  устал,  зеленый  для  разнообразия  будет  в
самый...
     - Боюсь, я слишком  утомлена,  чтобы  обращать  на  это  внимание,  -
извинилась  Робин,  открывая  глаза,  когда  Ньют  заговорил.  Мерный  бег
единорога убаюкал девушку, и она заснула.
     - Ну, хотя бы немножко, - взмолился Ньют, - ты не можешь посмотреть?
     Дракончик продолжал восседать на могучем роге  Камеринна,  напряженно
вглядываясь в ночь. Он невольно широко зевнул, но тут  же,  встряхнувшись,
быстро захлопнул крошечные челюсти.
     - Видишь, что со мной случилось из-за тебя! - надулся Ньют,  обиженно
поворачиваясь к ней спиной. Робин вздохнула, но мерное  покачивание  спины
единорога убаюкало ее снова.
     Камеринн скакал грациознее, чем любая лошадь, - Робин  казалось,  что
она плывет в удобной  лодочке  по  тихой,  широкой  реке.  Неожиданно  она
вздрогнула и проснулась - перед ней расстилался океан темноты.
     - Ньют! Проснись!
     Волшебный дракон поднял голову, но к этому  моменту  Камеринн  достиг
предела последней иллюзии и резко остановился. Робин  бросило  вперед,  но
она успела схватиться за широкую шею и удержалась на спине  единорога,  но
Ньют, потеряв точку опоры, с возмущенным криком, свалился в темноту.
     - Эй! - обиженно воскликнул он своим тоненьким голоском. - Так-то  ты
обращаешься с тем, кто целый  день  тебе  помогал!  Как  тебе  не  стыдно,
неблагодарный увалень! - Дракончик запрыгнул на  единорога  и  сердито  на
него уставился.
     Робин засмеялась и соскользнула на землю.
     - Я думаю, нам всем не помешает немного поспать.  Почему  бы  нам  не
отдохнуть здесь до утра? Дракончик  быстро  свернулся  на  траве,  и  даже
единорог, казалось, был согласен с девушкой - он тоже прилег,  чтобы  дать
отдохнуть усталым мускулам. Робин, прислонившись к  его  мягкому  широкому
боку, погрузилась в глубокий освежающий сон.
     Последующие дни промелькнули быстро, могучий единорог без устали мчал
их все дальше и дальше.
     Каким-то образом Камеринн определял, какую тропу  нужно  выбирать,  и
они неизменно подходили все ближе к Фаллонским Топям.
     Робин тоже узнала эти гиблые места, и почувствовала, что они близки к
цели.
     - Как ты думаешь, мы скоро его найдем? - спросил  Ньют,  всматриваясь
вперед.
     - Найдем  кого?  -  спросила  в  ответ  Робин.  Она  не  рассказывала
волшебному дракону о цели их путешествия.
     - Твоего принца, естественно! Ну о ком, о ком еще в целом свете я  бы
стал спрашивать? Ты, похоже, совсем не поумнела за это время.
     - Да, - смеясь, ответила Робин, - я думаю, мы его скоро найдем.
     - А ты собираешься быть его королевой? Он ведь король, или  что-то  в
этом роде, я знаю, и, ну, я думаю, это будет просто замечательно, если  вы
оба будете делать то, что  делают  люди,  ну,  ты  знаешь,  как  король  и
королева, действительно должны, ты же понимаешь!
     Робин снова засмеялась, и к собственному удивлению почувствовала, что
краснеет.
     Единорог вошел в темный пруд, его ноги глубоко погружались в  илистое
дно, грязная вода доходила ему почти до  живота.  Сердце  Робин  застучало
громче, и она  нетерпеливо  оглядывала  Топи,  раскинувшиеся  перед  ними.
Камеринн выскочил на сухой участок земли и пересек залитую солнцем поляну.
Здесь она и нашла своего принца.

     - Я думаю, мы должны двигаться дальше, - пробормотал Тристан.  Бросив
последний взгляд через плечо, он снова вскочил  в  седло  Авалона  и  стал
смотреть вперед, на гниющие болота.
     - Подожди! - сказал  Дарус,  поднимая  руку.  В  ста  ярдах  за  ними
зашуршали и разошлись ветки. Сначала принц подумал, что  какая-то  большая
белая лошадь пробирается через лес, но затем  он  узнал  единорога  и  его
всадницу, хотя нежданно набежавшие слезы чуть не ослепили его.
     - Привет, ребята! Мы так рады вас видеть! Эй, подождите нас!  -  Ньют
без умолку болтал, удобно устроившись на роге, пока единорог, отряхиваясь,
скакал к ним навстречу. Тристан соскочил на землю и подбежал к  единорогу;
и Робин, соскользнув вниз, попала прямо в объятия принца.
     - Я  не  могу  поверить...  -  начала  она,  но  слезы  заставили  ее
замолчать.
     Принц ничего не сказал, просто изо всех  сил  сжимал  Робин  в  своих
объятиях, пока Керен и Дарус радостно обнимали их обоих.
     Наконец, Робин высвободилась  настолько,  что  смогла  повернуться  и
улыбнуться Ньюту,  а  потом  снова  поцеловала  принца.  Волшебный  дракон
радостно захлопал в ладоши и воскликнул:
     - Я люблю счастливый конец!
     Наконец, Полдо, держа поводья сразу трех лошадей, сказал:
     - Давайте-ка двигаться дальше. У вас двоих будет  еще  много  времени
для этого, когда мы покончим с нашим делом!
     Тристан вздохнул и, подержав  Робин  еще  несколько  секунд  в  своих
объятиях,  отпустил  ее.  Когда  остальные  отошли  к  своим  лошадям,  он
посмотрел ей в глаза:
     -  Я  даже  не  знал,  как  сильно  тебя  люблю,  -  прошептал  он  с
благоговением в голосе. И неохотно забрался  в  седло  Авалона.  Тщательно
выбирая дорогу, они последовали  в  глубину  топей  вслед  за  мурхаундом.
Кантус даже здесь без труда находил след, хотя иногда он уходил в  вонючий
пруд и появлялся только на другой стороне.
     Они оставили своих лошадей и единорога пастись на ярком зеленом лугу,
который удивительным образом возник среди угрюмых, вонючих топей.
     Полдо и Дарус шли теперь впереди, сразу вслед за Кантусом, за ними  -
Керен, а последними шли Робин с Тристаном. Когда они углубились в заросли,
следуя по узкой извилистой тропинке,  Робин  услышала  у  себя  за  спиной
негромкий визг.
     Обернувшись, она увидела Ньюта, оставленного с лошадьми, который звал
ее с рога Камеринна.
     Затем маленький волшебный дракон спрыгнул на землю и быстро засеменил
вслед за ней,  однако  передумал  и  бросился  обратно  к  единорогу.  Но,
пробежав несколько  шагов,  он  принял  окончательное  решение  и,  скуля,
помчался вслед  за  Робин.  Успокоился  он  только  тогда,  когда  девушка
подхватила его дрожащее тело и посадила себе  на  плечо.  Они  прошли  еще
немного и оказались перед Темным Источником.
     - Вы чувствуете?.. - прошептала Робин, содрогнувшись. Она показала на
центр подернутого ряской пруда. - Там!
     - Да, - кивнул Керен, доставая закинутую на плечо лютню, - может быть
мне позвать чудовище? Я подозреваю, что чем дольше он  просидит  там,  тем
могущественнее станет!
     - Подожди, - предостерег его Тристан.
     - Я обойду пруд с другой стороны, - предложил Дарус.
     - Хорошо. Нам всем нужно разойтись пошире, - сказал принц.
     - Ты с мечом Симрика Хью должен подойти поближе, - сказал менестрель,
- а остальные попытаются отвлечь его, чтобы ты мог нанести решающий удар.
     Робин,  побледнев,  посмотрела  на  Тристана,  но   кивнула   Керену,
соглашаясь. Друзья приготовились к нападению.
     Дарус обошел вокруг пруда и спрятался  в  кустах  на  противоположной
стороне. Керен натянул  тетиву  лука  и  прислонил  его  к  дереву.  Полдо
забрался на дерево и приготовил несколько стрел. Тристан  и  Робин  стояли
рядом, пока их друзья готовились  к  схватке.  Его  преследовало  странное
чувство отстраненности, теперь, когда свершилось главное: он снова  вместе
с Робин.
     Он неуверенно повернулся к ней.
     - Я думал... - прошептал Тристан и с волнением взглянул на  Робин,  а
потом смущенно отвел глаза. - Дело в том,  что  когда-нибудь  я  хотел  бы
стать королем ффолков. Теперь я это знаю.  И  если  мне  удастся  получить
корону, ну...
     - Давай поговорим об этом потом, -  сказала  она,  но  ответ  на  его
непроизнесенный вопрос светился в глазах Робин.
     Казалось, девушка совершенно спокойна, и Тристан позавидовал ей.
     - Удачи тебе, - прошептала Робин и еще раз поцеловала его. Она  взяла
посох и отошла на заранее выбранное место.
     Тристан вытащил меч Симрика Хью, и  оружие,  казалось,  зазвенело  от
предвкушения битвы С  трудом  сделав  несколько  шагов  вперед,  до  колен
проваливаясь в раскисшую землю, принц кивнул Керену.
     Менестрель извлек из лютни резкий аккорд. Это даже не было музыкой  -
казалось, он пытается настроить старый, испорченный  инструмент.  Снова  и
снова звучали резкие ноты в тяжелом, неподвижном воздухе.
     Грязь в центре пруда забурлила, как если бы земля под ним  встала  на
дыбы.  Постепенно  грязь  стала  подниматься,  и  из-под  воды   вынырнуло
исполинское существо. Черный,  вонючий  ил  покрывал  огромное  чешуйчатое
тело.
     Тристан застыл на месте, а чудовище продолжало вылезать из воды.
     - А ты вырос, - прошептал принц. Действительно, Зверь стал раза в два
больше, чем был, когда Тристан в последний раз видел его в замке.
     Ошеломленный колоссальными размерами чудовища,  принц  застыл,  не  в
силах пошевелиться.
     Тяжелые плечи и две передние лапы поднялись над  черной  поверхностью
пруда.
     Зверь медленно  заморгал,  и  принц  увидел  красные  горящие  глаза,
которые искали источник шума, побеспокоившего его.
     Керен среагировал первым. Пока монстр  выбирался  на  твердую  почву,
менестрель отбросил лютню в грязь под ногами, схватил лук с приготовленной
стрелой и приготовился к выстрелу.
     Казгорот возвышался над Тристаном,  широко  раскрыв  измазанные  илом
челюсти. Более светлая плоть внутри пасти Зверя бледным пятном  выделялась
на фоне почерневшего, грязного тела. Два красных глаза горели хитростью  и
упрямством. И эти маленькие, злобные глаза смотрели прямо на принца. Керен
спустил тетиву, и стрела, пропев свою короткую песню, глубоко вонзилась  в
левый глаз Зверя, пробив глазное яблоко.
     Чудовище взвыло от боли страшным пронзительным голосом,  от  которого
задрожали  кроны  самых  высоких  деревьев.   Потом   ненавидящий   взгляд
единственного оставшегося глаза переместился на менестреля.
     Пока  Керен  вставлял  другую  стрелу  и  натягивал  тетиву,  челюсти
Казгорота широко раскрылись.  Искрящийся  луч  горячего  колдовского  огня
вырвался из пасти чудовища, ударил Керена в грудь и охватил все  его  тело
пламенем. Прозвучал глухой вопль, и менестрель исчез.
     Осталась лишь  его  лютня,  лежащая  в  грязи,  там,  куда  Керен  ее
отбросил.
     - Нет! - в ужасе закричала Робин, не веря своим глазам.
     Принц почувствовал холодный укол страха - Зверь оказался сильнее, чем
он себе представлял.  Но,  кроме  того,  Тристан  почувствовал,  как  гнев
разгорается в его Груди.
     - Я убью тебя! - ровным голосом сказал принц и сделал несколько шагов
вперед  по  чавкающей  трясине.  Его  сапоги  громко  чмокали,  когда   он
вытаскивал ноги из жидкой грязи, и он продвигался к Зверю очень медленно.
     Кантус помчался к врагу, чтобы вцепиться ему в заднюю ногу.
     Казгорот не обратил внимания на отважного пса. И повернулся в поисках
другого двуногого противника. Теперь пришел  черед  Полдо.  Балансируя  на
высокой ветке, он пустил свою стрелу. Маленький снаряд  безошибочно  нашел
цель - второй глаз  чудовища  был  выбит.  Ослепленный  Казгорот,  воя  от
ярости, резко повернулся к новому источнику опасности. Черная  тень  упала
сверху, это сокол Сейбл вцепился монстру прямо  в  морду.  Ударом  могучей
лапы Зверь отбросил птицу на землю. Казгорот рванулся вперед, угодив одной
лапой в грязь рядом с принцем. Тристан  размахнулся  и  рубанул  изо  всей
силы. Зачарованный клинок, шипя, вошел в тело Зверя, но даже это не смогло
отвлечь его.
     Казгорот передними лапами схватил ветки дерева, на котором  устроился
Полдо. Могучие плечи напряглись, и ствол дерева оторвался от земли.  Полдо
отчаянно брыкался, но он запутался в гибких верхних ветках и никак не  мог
высвободиться. Вместе с деревом он скрылся в темной воде.
     Тристан почувствовал растущее отчаяние.
     Он метнулся к Зверю, скользя и падая на  бегу.  И  попытался  вонзить
могучий клинок в тело чудовища, но был недостаточно быстр.
     Ньют,  устроившийся  на  плече  Робин,   совершал   одно   магическое
заклинание за другим. Иллюзорные огненные шары взрывались вокруг  монстра,
затем его атаковала целая стая  летающих  скорпионов.  Иллюзии  показались
Тристану вполне реальными, но Казгорот не  обращал  на  них  ни  малейшего
внимания. Тристан с трудом  подбирался  поближе  к  Зверю.  Меч  продолжал
тянуть его вперед, и принц чувствовал, что желание быстрее уничтожить  зло
переполняло серебристый клинок. Он на  секунду  оглянулся  и  увидел,  что
Робин жестом просит его отойти в сторону, - она уже подняла посох и начала
заклинание.
     Прошло несколько секунд, но ничего не произошло, Казгорот  повернулся
к друиде, и его большие ноздри стали с шумом втягивать неподвижный воздух.
     Вдруг земля и вода Темного Источника разошлись в  разные  стороны,  и
стена пламени охватила тело чудовища.
     Казгорот закричал от боли, пошатнулся и стал отчаянно бить лапами, но
огонь разгорался все сильнее. Тут Зверь задрожал от напряжения, не обращая
внимания на пламя, в котором обугливалась  и  чернела  его  чешуя.  Черный
туман забурлил в центре Темного Источника и, поднявшись в  воздух,  быстро
потушил огонь. Робин, ослабев,  в  недоумении  смотрела  на  то,  с  какой
легкостью Зверь справился с ее волшебством.  Казгорот  теперь  двинулся  к
девушке. Тристан хотел было встать между ними. Но грязь липла к ногам,  не
давая ему быстро перемещаться. Барахтаясь в жидкой  грязи,  он  беспомощно
наблюдал, как отвратительное существо подбиралось к  женщине,  которую  он
любит. С трудом поднявшись на ноги и от  страха  за  Робин  почти  потеряв
способность видеть, Тристан опять бросился к чудовищу, но снова упал.
     Казгорот  уже  возвышался  над   Робин,   и   тут   из-за   куста   с
противоположной стороны  пруда  выскочил  Дарус  и  кинулся  на  помощь  с
серебристым ятаганом наперевес. Тристан  восхищенно  смотрел,  как  ловкий
калишит  перелетел   через   чешуйчатый   хвост   чудовища   на   шершавую
бронированную спину.
     Как будто перепрыгивая с  одного  камушка  на  другой,  стремительный
калишит несколькими  слитными  движениями  взлетел  вверх,  прямо  на  шею
монстра. Он взмахнул рукой  и  вонзил  свой  клинок  по  самую  рукоять  в
основание черепа. Дико взвыв от  боли.  Зверь  отступил  назад,  и  Дарус,
свалившись с его спины на берег  пруда,  потерял  сознание.  Кантус  снова
вцепился чудовищу в  ногу,  но  Зверь,  по-прежнему,  не  обращал  на  пса
внимания.
     Тристан, наконец, добрался до Казгорота и начал отчаянно  рубить  его
мечом Симрика Хью.
     Ему удалось нанести Зверю длинную глубокую рану на ноге, но  Казгорот
отскочил, а его длинный тяжелый хвост неожиданно  метнулся  в  сторону  и,
больно ударив Тристана по спине, сбил того с ног.
     Задыхаясь, Тристан перевернулся и  попытался  вскочить  на  ноги,  но
сражение с чудовищем отняло у него слишком  много  сил.  Тяжело  дыша,  он
стоял в грязи на коленях и смотрел на  чудовище.  Черная  кровь  Казгорота
текла из раны на шее, но он, по-прежнему, был готов  сражаться.  Зверь  на
несколько  секунд  застыл  в  неподвижности,  а  его  раздвоенный  язык  и
чешуйчатые ноздри дрожали - он пытался уловить запах врага.  Его  огромная
голова медленно повернулась к Робин, которая, как  зачарованная,  смотрела
на чудовище.
     - Тристан, мой любимый. - Голос Робин звучал сквозь  туман  отчаяния,
которое начинало овладевать принцем. Он потряс головой, пытаясь  прийти  в
себя, и услышал, как Робин спокойно продолжала:
     - Будь осторожен, мой принц, подумай хорошенько! Держи себя в руках!
     Слова девушки неожиданно отрезвили его, и теплое чувство  спокойствия
охватило Тристана. Он стал медленно и глубоко дышать и почувствовал, как к
нему вновь возвращаются силы. Поднявшись, он  стал  осторожно  пробираться
через грязь к Робин,  держа  наготове  рвущийся  в  атаку  меч.  Затем  он
повернулся посмотреть на Зверя, который снова начал двигаться.
     Когтистая лапа Казгорота отбросила Кантуса с дороги,  и  верный  пес,
ударившись о ствол дерева, затих. Раздвоенный язык  чудовища  извивался  в
приоткрытой пасти, как будто чувствуя близость друиды. Но между девушкой и
чудовищем стоял принц Корвелла. Когда Зверь шагнул к нему,  Тристан  низко
пригнулся. Раздутое брюхо, гладкое и белое, как у змеи, нависло над ним. И
Тристан нанес удар.
     Меч  Симрика  Хью  легко  пробил  белую  кожу,  и  радостно  зашипел,
погружаясь в теплые внутренности Зверя. Клинок накалился - это  могущество
богини передалось волшебному оружию, разрушая отвратительное тело. Тристан
быстро отступил назад, но было  уже  поздно:  содержимое  огромного  брюха
хлынуло на тело принца. Захлебываясь и  задыхаясь,  Тристан  почувствовал,
что окружен разложением и ядом. Его кожу  обожгли  кислоты,  а  гнилостные
газы заполнили легкие. Он еще успел заметить, что  чудовище  зашаталось  и
безумно завыло. А потом все исчезло.
     Робин вскрикнула от ужаса,  когда  увидела,  что  Тристан  падает  на
сползающее вниз тело Зверя. Извилистый хвост, огромные челюсти  и  могучие
ноги судорожно бились посредине Темного Источника.
     Наконец, агония Казгорота стихла, и он застыл в грязи.  Из  огромной,
зияющей раны у него на брюхе продолжала выливаться черная кровь.
     Когда она  смешалась  с  илом  на  дне  Темного  Источника,  начались
странные метаморфозы.
     Сквозь  темную  поверхность  воды  сияло  маленькое  пятнышко  света.
Пятнышко стало вращаться и расти до тех пор, пока на том месте,  где  упал
Казгорот, не возникла вспышка белого  пламени.  Пламя  было  прохладным  и
чистым - Робин сразу инстинктивно поняла,  что  оно  зажглось  по  приказу
богини. Белое пламя поднималось все выше, уничтожая гниль и  грязь  пруда.
Каким-то образом кровь  Зверя  дала  богине  возможность  очистить  Темный
Источник, снова превратив его в Лунный Источник.
     Когда пламя распространилось,  на  месте  Темного  Источника  остался
маленький  кристально  чистый  водоем,   окруженный   гладкими   берегами,
поросшими мягкой травой.  Огонь  коснулся  неподвижного  тела  Даруса,  на
короткий миг окутав его белым покрывалом,  а  затем  отступил.  И  калишит
сразу сел, удивленно оглядываясь вокруг, в недоумении почесывая в затылке.
     Белый огонь сжег дерево, что утащило Полдо в пруд,  и  когда  сияющее
пламя отступило, Робин увидела карлика, стоящего по  колено  в  прозрачной
воде и с любопытством посматривающего по сторонам.
     А тело Зверя бесследно исчезло  в  самом  центре  пруда.  Серебристая
поверхность расступилась, и все увидели стоявшего по пояс в воде Тристана.
С радостным криком он бросился к берегу навстречу Робин, бежавшей  к  нему
по воде.
     Смеясь и плача одновременно, они обнялись  и,  не  устояв  на  ногах,
упали прямо в воду Источника.
     Кантус с лаем бегал но берегу, а Ньют  устроился,  на  широкой  спине
мурхаунда, и посылал проклятия тому месту, где исчез Зверь. Из пруда вдруг
появились  языки  пламени  и  заметались  там,  где  стоял  Керен.   Пламя
извивалось, облизывая землю, как будто искало что-то, но  наткнулось  лишь
на лютню, лежавшую теперь на зеленой траве.
     Белое пламя охватило струны лютни,  и  несколько  минут  над  поляной
лилась несказанно прекрасная музыка. Затем огонь стал ослепительно ярким и
вдруг погас, оставив друзей в полнейшем недоумении.
     А лютня исчезла. Усталые путешественники возвращались в Корвелл, ведя
на поводу лошадь без седока - грустное напоминание о потере,  которую  они
понесли, выполняя свою миссию. Друзья ехали медленно: им, наконец,  некуда
было спешить. Позади, в долине Мурлок,  остался  крошечный  страж,  удобно
устроившийся  на  роге  гордого  и  храброго  единорога.   Дракончик,   не
стесняясь, плакал, прощаясь с друзьями, потом единорог повернул в  сторону
леса, и Пьют стал указывать ему дорогу.
     Впереди ехали Дарус и Полдо, а мурхаунд весело  носился  вокруг  них.
Тристан и Робин медленно, держась за руки, следовали за своими друзьями.

     Богиня улыбалась, и ее улыбка была теплом  солнца  позднего  лета,  а
дыхание легким ветерком освежало  землю.  Она  видела,  как  флот  северян
отплыл от берегов Корвелла. Богиня отпустила  их,  не  желая  мстить.  Она
оплакивала гибель ффолков и ту боль, которую испытала земля от причиненных
ей страданий. Но  богиня  знала,  что  ффолки  сильный  народ  и  что  они
восстановят свои дома и снова засеют поля - и заживут привычной  спокойной
жизнью. А еще богиня думала о менестреле, чьи песни так радовали ее.
     Ветер промчался над островами Муншаез и разнес волшебные воспоминания
о чудесной лютне Керена. И везде, даже в самых далеких уголках, менестрели
узнали новую балладу  -  о  Зле  и  героях,  о  любви  и  смерти  -  столь
необыкновенной красоты, что ее будут петь многие века.
     Ее сочинил величайший менестрель из всех живших на островах,  и  хотя
он погиб, его наследство  -  песня,  оседлав  ветер,  пронеслась  над  его
родными островами, и все менестрели пропели ее нежный припев.

     Листва деревьев, растущих у самой  кромки  Лунного  Источника,  сразу
после захода солнца тихонько раздвинулась, и  к  покрытому  грязью  берегу
осторожно приблизилось существо в темном плаще с глубоким капюшоном. Очень
медленно человек стал прощупывать пруд длинным посохом, с неохотой войдя в
воду  Источника.  Траэрн  из  Оаквейла  много  страдал  этим  летом  из-за
заклятия, наложенного на него Зверем. Он лишился благословения богини,  но
и его новый хозяин не мог больше помогать ему. Но сейчас ему  было  некуда
идти и он  стремился  отыскать  хоть  что-нибудь,  пусть  самую  крошечную
частицу своего хозяина, чтоб сберечь ее, сделав своим талисманом.
     Посох наткнулся на что-то твердое, и друид-отступник вытащил  со  дна
пруда  черный,  как  уголь,  обломок,  размером  с  череп,  который  он  с
благодарностью прижал к груди.
     Хихикая и бормоча под нос какие-то неясные слова,  Траэрн  отвернулся
от пруда и через мгновенье  скрылся  в  лесу.  Он  был  безумен.  Близость
богини, которой он когда-то служил, лишила его остатков разума. Прижимая к
груди свою темную находку, старик, ковыляя, побрел в глубь леса. И унес  с
собой сердце Казгорота.

   Дуглас НАЙЛЗ
   ЧЕРНЫЕ ВОЛШЕБНИКИ

   "Муншаез" #2
   Пер. - В.Гольдич, И.Оганесова.
   Douglas Niles. Black Wizard ("Moonshae Trilogy" #2).

                          ЧТО СЛУЧИЛОСЬ РАНЬШЕ...

     Король Корвелла Кендрик был одним из четырех королей ффолков, которые
жили  на  островах  Муншаез.  Корвелл,  королевства   Морей   и   Сноудаун
подчинялись королю Каллидирра  -  он  носил  титул  Высокого  Короля  всех
ффолков. Тристан Кендрик, принц Корвелла, очень  прилежно  изучал  военное
искусство и науку управления королевством, а  также  учился  сражаться  на
мечах. Тем не менее,  его  гораздо  меньше  интересовали  мирские  аспекты
королевской власти, такие как торговля и сельское хозяйство.
     Король взял Робин на воспитание и относился к ней как  к  собственной
дочери, но ее интересы лежали за стенами  замка.  Она  стремилась  познать
жизнь леса и, вообще, все, связанное с природой.
     Когда принцу шел двадцатый год, из  далекой  трясины  вышло  чудовище
Казгорот и  стало  угрожать  благополучию  королевства  Корвелл.  Принимая
разные обличья и путешествуя по королевству, оно набрало себе  сторонников
для достижения единственной цели: нарушения Равновесия, которое так  чтили
ффолки.
     Вынужденная  сражаться,  Робин  обнаружила,  что   владеет   основами
могущественного колдовства друидов  -  земных  волшебников,  единственного
оставшегося ей наследства  матери,  которой  девушка  никогда  не  видела.
Тристан сражался с чудовищем и собрал  армию,  которая  победила  вассалов
Казгорота. Принцу удалось найти меч Симрика Хью. Это  легендарное  оружие,
утерянное многие века назад, помогло ему убить монстра  и  стало  символом
утерянного единства его народа.
     В то же самое время Тристан и  Робин  обнаружили,  что  их  отношения
меняются - запрятанная глубоко в их душах любовь друг к другу, проснулась.
Но Робин не могла забыть о наследстве, оставленном ей матерью,  и  поэтому
она отправилась учиться мастерству друидов под  руководством  своей  тетки
Генны Мунсингер, которая была Верховной  Друидой  всех  островов  Муншаез.
Тристан остался в Корвелле, где принял участие в многочисленных торжествах
по случаю победы. Правда, очень скоро все это веселье ему надоело.
     Мы продолжаем рассказывать вам их  историю  через  год  после  смерти
Зверя...

                                ПРЕЛЮДИЯ

     На равнине Геенны располагалось мрачное королевство, враждебное всему
живому. Место, на котором оно было основано,  вполне  соответствовало  его
предназначению: унылый склон горы, который, казалось, не имел ни конца, ни
начала. Повсеместно из горы вырывались  пары  и  потоки  лавы,  которые  с
шипением текли по длинным впадинам, собираясь затем  в  громадные  кипящие
озера.
     Это были владения Баала, бога смерти.
     Всегда переполненный злобой,  Баал  жил  насилием  и  убийствами.  Он
набирал мощь, его сторонников становилось все больше, и они убивали в  его
честь, с его страшным именем на устах.
     Баал жаждал мести.
     Его вассал был убит почти год назад, если считать по меркам смертных,
но для могучего бога время  не  имело  значения.  Казгорот  не  был  самым
сильным из слуг Баала, и бог смерти его не жаловал. Но его убил  смертный,
а поднявший руку на слугу Баала, должен быть  наказан,  за  то  что  нанес
оскорбление самому могущественному богу.
     Жажда крови была сначала просто ненавистью - стремлением увидеть, как
умрет этот человек, и с ним все, кто ему помогал. Баал ждал от  их  смерти
невероятного удовольствия.
     Но этот смертный - принц  Корвелла,  его  любимая  -  друида.  Она  -
волшебница, служащая богине, чуждой Баалу,  и  поэтому  он  ее  ненавидел.
Поэтому стремление Баала к мести вспыхнуло и выросло в нечто гораздо более
страшное, чем обычный заговор  об  убийстве.  Принц  был  главой  в  своей
стране, а друида охраняла ее. Баал  решил,  что  будет  справедливо,  если
погибнут не только все смертные, живущие на этой земле, но и сама земля.
     У бога было очень сильное оружие мщения. Хотя слуга Баала Казгорот  и
был убит, но исчез он не совсем. Сердце Зверя осталось - его из  последних
сил сберегал один из его прежних  вассалов.  Баал  никогда  не  забывал  о
сердце Казгорота. Очень скоро оно ему пригодится.
     Да, он решил Страна этих презренных  людишек  превратится  в  царство
смерти, где мертвецами правят мертвецы. Там не останется ничего живого.
     Такой будет месть Баала.

     - Входи.
     Убийца внимательно посмотрел по сторонам, но не смог разглядеть того,
кто прошипел это. Тем  не  менее  каменная  стена,  у  которой  он  стоял,
скользнула в сторону и его глазам предстал коридор, еще более темный,  чем
окружавшая его ночь.
     Выругавшись, убийца переступил  через  порог  и  исчез  в  чернильном
мраке. Одетый в  шелковую  рубашку  и  брюки,  он  беззвучно  скользил  по
коридору, а его мягкие кожаные сапоги бесшумно касались гладкого каменного
пола.  Вокруг  него  мирно  спал  укутанный  темной  ночью  огромный   Кер
Каллидирр.
     Убийца осторожно вошел в одну из башен замка я  оказался  в  глубоком
неестественном мраке. Затем он услышал тихий  щелчок  и  тьма  рассеялась.
Правда, стало не то чтобы светло, просто тьма перестала быть такой густой.
Слабое лунное сияние  просачивалось  сквозь  узкие  окошки,  расположенные
где-то под потолком, и  убийца  с  трудом  мог  различить  силуэты  членов
совета. Семерка расположилась  вокруг  длинного  полукруглого  стола.  Они
сидели лицом к убийце, а стол напомнил ему  разверстую,  угрожающую  пасть
злобного  Зверя.  Глубоко  надвинутые  капюшоны  скрывали   лица.   Убийца
посмотрел на них и сжал зубы. Он с трудом сдержал дрожь  -  столь  сильным
было отвращение, охватившее его.
     Он знал, что в центре расположился Синдр.
     Главный колдун,  подтвердив  догадку  убийцы,  представился;  по  его
голосу  было  ясно,  что  его  обладатель  имеет  власть  над  ужасными  и
могущественными силами.
     - Ты легкомысленно отнесся к своему  заданию  в  Морее.  Дочь  короля
Диннегалла умерла, но она успела подробно описать твоих людей.
     Убийца громко засопел.
     - Стражников было больше, чем мне сказали. Пришлось  убить  несколько
дюжин. А нянька прятала ребенка на чердаке - мы потратили несколько  часов
на поиски ублюдка. Я потерял двух отличных воинов, а задание мы  выполнили
- линия Диннегалла прервана, так же, как в прошлом году я покончил для вас
с королевской семьей в Сноудауне.
     Убийца закончил свою речь низким звериным рычанием.
     - Я не допущу подобной недобросовестности за  те  деньги,  которые  я
плачу, - спокойно сказал могущественный колдун. - Даже твоя мать, из  рода
орков, справилась бы с заданием лучше.
     Оскорбление было непереносимым для убийцы. Из его рукава  выскользнул
кинжал, никто и глазом не успел моргнуть, как он оказался  у  незащищенной
груди колдуна.
     Все удивленно вскрикнули,  таким  стремительным  было  нападение.  Но
Синдр поднял вверх палец и тихо произнес одно слово. Мгновенно,  не  успев
причинить ни малейшего вреда, кинжал превратился в громадную летучую мышь,
которая взвилась под потолок, и развернувшись, нацелилась прямо  на  горло
убийцы.
     Тут же в воздухе мелькнул другой кинжал, но остался в руке убийцы. Он
одним движением проткнул мышь и бросил труп  на  стол  перед  Синдром.  Он
чувствовал, как  глаза  Синдра  буравят  его  из-под  глубоко  надвинутого
капюшона.
     На секунду все замерли, колдуны не сводили глаз с Синдра. Убийца,  не
шевелясь, стоял перед столом. Черный колдун легко взмахнул рукой и мертвая
летучая мышь  моментально  исчезла.  Легкий  довольный  смешок  послышался
из-под капюшона и напряжение в комнате потихоньку спало.
     - Ну, ладно, Разфалло, -  заговорил  колдун  своим  обычным  приятным
голосом, - скоро ты сможешь вернуться в Калимшан. Но еще  один  король  на
островах Муншаез угрожает нашему повелителю.
     Ты пойдешь со своим отрядом в Кер Корвелл.  Тамошний  принц  -  нечто
вроде  национального  героя,  и  представляет  угрозу   нашим   планам   и
устремлениям. Жрец Хобарт  предупредил  нас,  что  мы  должны  действовать
быстро, так как у принца есть возлюбленная, которая не менее опасна.
     Вы должны убить их, и короля тоже. Вы получите в два раза больше, чем
обычно - а в три раза, если сможете привезти в Кер Каллидирр  меч  принца.
Но самое главное - принц должен умереть.

                          ДРУИДА ДОЛИНЫ МУРЛОК

     - Ну, пошли купаться! Робин, сегодня так  жарко,  а  мы  трудимся  не
покладая рук...
     - Ты хочешь сказать, что это я тружусь не  покладая  рук!  -  сказала
девушка, останавливаясь, чтоб  убрать  с  лица  выбившуюся  прядь  черных,
мокрых от пота, волос. - А ты только путаешься у меня под ногами.
     Ее приятель, крошечный оранжевый дракончик, который летал вокруг  нее
и чирикал совсем как колибри, неожиданно обидевшись, отвернул  от  девушки
свою чешуйчатую мордочку.
     - Кроме того, Ньют, - продолжала Робин,  -  мне  надо  распутать  эти
заросли  лиан  прежде,  чем  мы  сможем  заняться  чем-нибудь  еще.  Такое
впечатление, что они с каждым днем становятся все гуще! И  как  это  Генна
умудрялась одна управляться с целой рощей!  -  Она  снова  тяжелой  палкой
отодвинула лианы от ствола, ухватилась за одну и с силой выдернула  ее  из
земли, в затем отбросила  в  кучу  хвороста,  предназначенную  для  очага,
который они разожгут вечером.
     - Ну, зачем тебе  нужно  перебирать  эти  дурацкие  старые  ветки?  -
сердито бормотал дракончик. - Пусть растут как им нравится - а  мы  пойдем
купаться, ведь нам так хочется.
     - Я уже тысячу раз тебе говорила, Ньют. Это священная Роща  Верховной
Друиды Гвиннета, и она воспитывает меня законом нашего ордена. Среди всего
прочего я должна помогать ей поддерживать в роще порядок и  выполнять  все
приказы Генны.
     Это объяснение самой Робин казалось не очень-то убедительным. Вот уже
целый год она послушно следовала всем указаниям своей тетки  и  наставницы
Генны Мунсингер, которая частенько  теперь  мирно  отдыхала  в  прохладном
домике, в то время, как ее племянница, не обращая внимания на летнюю жару,
целыми днями трудилась в роще.
     И все же Робин была прилежной ученицей. Она помолчала, потом  глубоко
вздохнула и, выдыхая, расслабилась, потом повторила  упражнение  несколько
раз так, как ее учила Генна, и почувствовала,  что  раздражение  улеглось.
Девушка опять  посмотрела  на  толстые  лианы,  которые  грозили  задушить
древний дуб. Ей вдруг стало стыдно своих  мыслей  и  сомнений.  Генна  так
много работает, напомнила она себе, и, конечно  же,  имеет  право  немного
отдохнуть.
     Робин  работала  на  окраине  зачарованного  участка  леса,   который
назывался рощей Верховной друиды. Возле высокой живой изгороди, окружавшей
почти всю рощу, росли исполинские дубы. В самом сердце рощи вокруг мирного
озера был разбит  чудесный  сад;  на  берегу  этого  озера  и  жила  Генна
Мунсингер в своем простом домике.
     За домиком располагался Лунный Источник - духовный  центр  и  главное
место в  роще.  Озеро  было  окружено  кольцом  высоких  каменных  колонн,
покрытых ярко-зеленым мхом. Некоторые колонны еще в древние  времена  были
украшены  каменными  крестами,  созданными  могуществом  великих  друидов,
которыми их одарила сама Мать-Земля.
     И ради познания тайн магии друидов,  Робин  так  усердно  училась  их
мастерству у Генны Мунсингер. Она доказала себе и своей наставнице, что  у
нее есть врожденный талант к тому, чтобы творить волшебство, друидов - дар
от  матери,  которой  девушка  не  знала.  Но  одно  дело   -   врожденные
способности, и совсем другое - научиться контролировать те  силы,  которые
тебе даны.
     Робин упрямо тянула толстую лиану, отодрав ее от ствола дерева,  пока
та не осталась у нее в руках. Робин отшвырнула ее в сторону  и  ухватилась
за другой побег - руки у девушки стали сильными и мозолистыми за этот год.
Эта  лиана  тоже,  весьма  неохотно,  отпустила  ствол  дерева,  и   Робин
потребовалась вся ее сила, чтобы справиться с упрямицей.
     - Ладно, ладно,  я  тебе  помогу,  раз  уж  ты  без  меня  не  можешь
справиться. Я буду тянуть вот тут, а ты возьмись за...
     - Нет, -  только  и  успела  крикнуть  Робин,  но  дракончик  схватил
свободный конец лианы и потянул изо  всех  сил.  Отростки  лианы,  которые
Робин с таким трудом распутала, со свистом вырвались и вновь оплели  ствол
огромного дуба.
     А волшебный дракончик, запутавшись в этих ветках,  оказался  накрепко
привязанным к дереву -  лишь  крошечный  извивающийся  кусочек  оранжевого
хвостика и маленькая когтистая лапка торчали из-под сплетения лиан.
     - Так тебе и надо! - ругала его Робин, снова распутывая ветки. - Надо
же смотреть, что делаешь!
     Ньюту, наконец, удалось с трудом  вытащить  голову  наружу,  а  потом
сердито бурча и пыхтя он полностью высвободился из опутавших его веток.
     - Больше никогда не буду тебе помогать! - обиженно  проворчал  он  и,
расправив тонкие крылья, взвился в воздух и повис над девушкой.
     - А почему бы тебе не воспользоваться волшебством, чтоб справиться  с
этими лианами и покончить с делами на сегодня? - спросил  он,  воинственно
поглядывая на дерево.
     - Уход за рощей - дело рук и сердца друиды,  -  ответила  ему  Робин,
повторяя один из своих уроков. - Роща  -  источник  ее  волшебных  сил,  и
поэтому порядок в  ней  нельзя  поддерживать  используя  их  -  иначе  они
исчезнут.
     - Ну, а мне было бы ужасно тошно изучать эти твои  науки  и  работать
все время, день за днем, не зная отдыха. Разве ты не скучаешь по Тристану?
Неужели тебе не хочется домой?
     У Робин  перехватило  дыхание  -  такую  боль  ей  причинили  вопросы
несносного дракончика. Она пришла в долину почти год назад и до сих пор не
имела никакой связи со своим домом. Генна утверждала, что только  так  она
сможет  по-настоящему  развить  свои  способности.  Робин  не   торопилась
ответить на вопросы Ньюта, обдумывая, что она ему скажет,  -  не  столько,
чтоб убедить его, сколько для себя самой.
     - Я очень скучаю по Тристану - и мне кажется, что с каждым  днем  все
больше  и  больше.  И  я  очень  хочу  быть   рядом   с   ним.   Возможно,
когда-нибудь... Но сейчас, я должна узнать  как  можно  больше  об  ордене
друидов - я должна понять, смогу ли стать друидой островов, как моя мать к
тетя. И если Генна говорит, что единственно возможный путь  узнать  это  -
выполнять самую простую и тяжелую работу в роще, значит так оно и будет.
     - Конечно, конечно, - беззаботно сказал Ньют. - У Тристана, наверное,
полно дел в Кер Корвелле -  праздники,  охота...  хорошенькие  деревенские
девчонки и девицы из пивнушек. В  жизни  не  поверю,  конечно,  что  принц
ффолков станет проводить  жаркие  летние  вечера  в  холодке  пивных,  но,
предположим, он...
     - Ньют, помолчи немного! - воскликнула Робин гораздо  резче,  чем  ей
хотелось бы. Дракончик обладал удивительной способностью сердить ее.
     Она  очень  скучала  по  Тристану.  Но,  напомнила  себе  Робин,  она
поступила правильно, когда решила последовать за матерью, которой  никогда
не  видела  и  которая  оставила  ей  в  наследство  книгу  и  посох,  как
доказательство того, что была друидой.
     Разве не так?
     Она помнила то чувство ужаса и изумления, которое охватило ее,  когда
она всего лишь год назад открыла книгу своей матери. Ей отдал эту книгу ее
приемный  отец,  король  Кендрик  Корвелльский  -  отец  Тристана.  Листая
страницы, Робин начала понимать суть того, что ей дано было  сделать.  Она
узнала, что обладает силой и способностью служить богине, Матери-Земле,  и
сможет использовать  могущество  друидов  для  поддержания  равновесия  на
островах, которые были ее домом.
     Она вспомнила простой, ничем не украшенный гладкий посох,  из  ясеня,
который, тем не  менее,  стал  самой  дорогой  для  нее  вещью.  Сделанный
материнскими  руками,  он  был  вместилищем  силы  земли  и   одновременно
инструментом, при помощи которого Робин могла творить чудеса.  Посох  спас
ей жизнь, помог победить Темные Силы,  пытавшиеся  захватить  королевство.
Сейчас он дожидался своего часа в мирной тиши домика Верховной Друиды.
     В который раз девушка подумала о матери - ее  тетка  Генна  Мунсингер
так много рассказывала Робин о ней, что девушке казалось, она знала ее всю
свою жизнь. И как всегда, сердце Робин наполнилось печалью: она никогда не
сможет по-настоящему узнать женщину, подарившую ей жизнь.
     Неожиданно резкий звук - треск сухих веток - отвлек ее  от  привычных
размышлений, и Робин замерла на месте. Она  была  знакома  со  всеми,  кто
входил в рощу - никто не стал бы так шуметь. Даже Грант - неуклюжий  бурый
медведь, живший с ними в роще, передвигался совершенно бесшумно,  несмотря
на свои огромные размеры.
     Ветки вновь затрещали и Робин поняла, что звук  доносится  из  кустов
позади нее - девушку охватил безотчетный страх и она потянулась за толстой
палкой. А затем медленно обернулась. Кусты зашуршали, и Робин поняла,  что
в ее сторону движется какое-то большое существо. Вдруг кусты  раздвинулись
и глазам девушки предстал человек, который с трудом держался на ногах.  По
крайней мере, она решила, что это был человек: спутанные нечесаные  волосы
и борода, грязные, худые руки и  ноги  и  глубоко  запавшие  бессмысленные
глаза -  все  это  могло  скорее  принадлежать  животному,  чем  человеку.
Существо по-обезьяньи проползло вперед и Робин увидела, что вместо  одежды
на нем висят какие-то лохмотья, подпоясанные грубым ремнем.
     Человек - все-таки это был человек - издал какой-то нечленораздельный
звук и упал к ногам девушки.

     Изящная лодка скользила  по  темным  водам  залива  Корвелл.  Чернота
безлунной ночи прорезалась лишь алмазным блеском далеких звезд  и  надежно
скрывала лодку и восемь человек, закутанных в  плащи;  они  гребли  узкими
короткими веслами, все больше и больше удаляясь от огромного галеона, тихо
стоявшего в Корвелльской Гавани.
     Было уже за полночь, и  в  порту  царила  тишина.  Лодка  медленно  и
беззвучно вплыла в глубокую тень нависшего  над  водой  высокого  причала.
Здесь шесть весел было сложено, а при помощи оставшихся двух узкая  лодка,
осторожно маневрируя между сваями, подошла к причалу, где ее  привязали  к
одной из свай. Один  за  другим  люди  взобрались  на  причал  и  тихонько
проскользнули на берег.
     Они бесшумно прошли по улицам городка, искусно прячась в тени  домов.
Командир отряда, выделявшийся высоким  ростом,  помедлил,  пропуская  всех
вперед,  и  стал  вглядываться  во  тьму  ночи,  готовый  отразить   любое
нападение.
     Черные шелковые маски скрывали лица, но  предводитель  отряда  стянул
свою маску, чтоб она не помешала ему  вовремя  заметить  опасность.  Очень
похожий на человека, он все-таки человеком не был. Казалось, все лицо  его
состояло из громадного носа с широкими ноздрями, а ослепительно белые зубы
были очень острыми. Он снова быстро надел маску и  присоединился  к  своим
товарищам.

     Тристан Кендрик, принц Корвелла, был немного пьян. Может  быть,  даже
не так уж немного, подумал он, с трудом борясь с поднимающейся тошнотой. У
него болела голова и он хотел спать - все это вместе делало его разговор с
отцом особенно неприятным.
     - Ты ведешь себя не так, как подобает принцу! Ты никогда  не  сможешь
стать королем ффолков, - резкий голос отца  гремел  у  принца  за  спиной,
прогоняя его хмель. Тристан резко повернулся  и  оказался  лицом  клипу  с
королем.
     - Год назад я прогнал армию северян,  которая  стояла  у  этих  самых
стен! - прорычал он, с трудом сдерживая желание закричать. - Я сразился  с
чудовищем, пробравшимся за городские стены. Отец, ведь я нашел меч Симрика
Хью!
     Тристан показал на легендарный меч, висящий  на  почетном  месте  над
очагом, рядом с любимым копьем отца, с которым тот  охотился  на  кабанов.
Меч был давно утерянной драгоценной реликвией  ффолков,  пока  Тристану  с
друзьями не удалось отыскать его в пещере фирболгов.
     - Героические, прекрасные дела - и,  несомненно  очень  волнующие,  -
насмешливо ответил ему король, - ты немало выпил по этому поводу и  привел
в восторг не одну девицу.
     - Но  для  того,  чтобы  стать  настоящим  королем,  одного  героизма
недостаточно. Что ты знаешь о наших законах - о законах, по которым  живет
наше королевство? Ты сможешь рассудить пастухов, поспоривших  из-за  того,
где чьи пастбища, или рыбаков, которые претендуют на один и тот же причал?
Пока ты не станешь интересоваться подобными вопросами, ты не сможешь стать
хорошим правителем. Ты знаешь обычаи - ты  будешь  королем  только  в  том
случае,  если  большинство  лордов   посчитают   тебя   достойным.   Очень
сомневаюсь, что лорды  заняли  бы  твою  сторону,  случись  им  голосовать
сейчас.
     Тристан сжал кулаки, и на мгновение  разозлился  так,  что  с  трудом
удержался, чтоб не ударить отца. Ужасно  расстроенный,  он  только  отошел
подальше и тяжело плюхнулся в самое  большое  кресло  в  кабинете.  Винный
туман у него в голове уже почти рассеялся. Но король не  прекращал  своего
наступления.
     - Странно, как это Дарусу удалось притащить тебя домой. Кстати, а где
он сейчас?
     - Возможно, уже спит. Оставь Даруса в покое. Он  мой  друг,  и  я  не
позволю тебе оскорблять его!
     - С тех пор как Робин уехала учиться к своей тетке, ты ведешь себя то
как несчастный щенок, то как пьяный в стельку шут!
     - Я люблю  ее!  Она  уехала,  и  единственное,  что  имеет  для  меня
значение, так это, когда я снова смогу  ее  увидеть.  Клянусь  богиней,  я
очень скучаю по Робин.  А  ведь  мне  даже  неизвестно,  вернется  ли  она
когда-нибудь назад - вдруг она решит  провести  всю  свою  жизнь  в  лесу,
охраняя какой-нибудь Лунный Источник?
     Король обошел кресло и встал лицом к сыну, и Тристану стоило большого
усилия не отвести взгляда.
     - А если она именно так и решит сделать? Это ее право -  может  быть,
даже ее долг. Впрочем, тебе этого не понять, не правда ли?  Понятие  долга
никогда не...
     - Отец, я решил отправиться в долину  Мурлок  и  навестить  Робин.  Я
отправлюсь, как только буду готов, -  резко  перебил  Тристан.  Эта  мысль
пришла ему в голову  некоторое  время  назад,  но  он  все  никак  не  мог
набраться смелости и сказать отцу. По крайней  мере,  их  ссора  дала  ему
такую возможность.
     - Вот, вот, именно это я и имел в виду. Ты...
     - Возможно, ты и прав насчет меня, -  снова  перебил  его  Тристан  и
наклонился в кресле, пристально вглядываясь в отца.  -  После  приключений
прошлого лета, одна мысль о том, что мне придется провести  остаток  своих
дней запертым в...
     И тут дверь в кабинет неожиданно с грохотом распахнулась,  и  Тристан
увидел, как напряглось лицо отца - вдруг король, взявшись двумя руками  за
спинку, сильно оттолкнул кресло, в котором сидел  Тристан.  Принц  услышал
несколько щелчков и, прежде чем упал  на  пол,  почувствовал,  как  что-то
пролетело мимо него. Он едва не задохнулся от неожиданно  охватившего  его
леденящего страха, и... совершенно протрезвел.
     Через секунду он выбрался из-под кресла, и над тем местом, где только
что была его голова, сверкнуло серебром лезвие ножа. Он увидел,  что  отец
схватился за тоненькую стрелку, торчащую из плеча, и тут же ухватил  стул,
чтоб отбить нападение одетого в черное незнакомца.
     Тристан вскочил на ноги как раз вовремя: он оказался еще перед  одним
врагом, лицо которого было спрятано за отвратительной черной маской, а сам
он весь был укутан в черный шелк. Но Тристан не сводил глаз со сверкающего
кинжала, который, казалось, таи и рвался вперед, стремясь отпробовать  его
крови. В отчаянье принц оглянулся, надеясь отыскать  какое-нибудь  оружие,
ни на секунду не забывая о своем мече, висящем в  десяти  футах  от  него.
Между  ним  и  камином  стоял  низкий  столик.  Тристан  сделал  вид,  что
собирается броситься на врага, а сам  упал  и,  прокатившись  под  столом,
вскочил на ноги с другой стороны. Человек в черном тут же перескочил через
стол и кинжалом ранил принца  в  ухо.  Тристан  успел  вытащить  меч  и  с
поворота глубоко вонзил его в грудь врага, прежде чем  тот  успел  нанести
ему еще один удар.
     Еще одна фигура в черном появилась в дверях. За ней проследовало  еще
несколько таинственных незнакомцев в черном. Принц  опрокинул  кресло  под
ноги одному из убийц и сорвал со стены копье отца, висевшее  над  каминной
полкой.
     - Держи, отец! - крикнул он, бросив оружие через всю комнату.
     Тристан перескочил через кресло, абсолютно уверенный в том,  что  два
кинжала в руках напавшего на  него  бандита  ничто  в  сравнении  с  мечом
Симрика Хью.
     Но один из этих двух кинжалов, ударившись о меч, чуть не выбил его из
рук принца. И только потому, что принц инстинктивно отшатнулся, он избежал
смертельного удара в  живот.  Но  нападавший  успел  нанести  ему  хоть  и
неглубокую, но очень болезненную рану.
     Но гораздо страшнее опасного удара, которого он только  что  избежал,
было  раскатистое  рычание,  доносившееся  из-под  шелковой  маски.   Хотя
остальные нападавшие были похожи на людей,  этот  бандит  казался  гораздо
коренастее, а кроме того,  он  распространял  вокруг  себя  отвратительный
нечеловеческий запах. Существо атаковало с дикой энергией  серией  ударов,
нанесенных с головокружительной быстротой, и ему удалось прижать  Тристана
к камину. Каждый взмах  кинжала  сопровождался  звериным  рычанием.  Принц
вдруг понял, что ему отчаянно хочется заглянуть  под  черную  маску,  чтоб
убедиться  в  том,  что  перед  ним  существо  из  плоти  и  крови,  а  не
какой-нибудь демон из пьяного кошмара.
     Поморщившись, Тристан направил свой меч на врага, стараясь  отскочить
в  сторону,  чтобы  получить  хоть  какую-нибудь   свободу   движений.   И
попытавшись увернуться от молниеносных ударов злобного существа  он  вновь
потерял равновесие.
     Принц неловко, боком отскочил от очага и затаил дыхание, увидев,  как
его отец вонзил копье в грудь одного из нападавших и упал на  поверженного
врага - оба остались неподвижно лежать на  полу.  Но  тут  неожиданно  для
Тристана его враг рухнул на пол, а принц вспомнил о людях в дверях - в  ту
же секунду принц был на полу, а над головой у него пронеслись смертоносные
снаряды.
     Затем Тристан вскочил на ноги и бросился к врагу. И в этот момент  от
дверей донесся крик боли. Очевидно, рычащее чудовище было  тоже  удивлено;
лицо в маске повернулось к двери. Принц почти достал существо своим мечом,
но в последний момент его противник  повернулся  и  с  кошачьей  ловкостью
вскочил на ноги. При этом острие меча  слегка  зацепило  голову  странного
существа и черная маска была сорвана. Целую секунду принц,  не  отрываясь,
смотрел в перекошенное злобой лицо. Это было нечто среднее между человеком
и зверем - его тело и черты лица походили на  человеческие,  но  из  пасти
торчали клыки,  а  налитые  кровью  маленькие  глазки  были  очень  близко
посажены и горели каким-то адским огнем.
     У дверей опять раздался пронзительный вопль, за  которым  последовало
рычание. И тут один из нападавших  ввалился  в  комнату,  и  в  горло  ему
мертвой хваткой вцепился огромный мурхаунд, и,  одновременно,  он  услышал
свист ятагана и третий лучник оказался прижатым к стене. Дарус!
     Верный  друг  и  храбрый  воин,  должно  быть,  услышал  шум.  С  его
появлением, подумал Тристан, наши шансы на победу увеличиваются.
     Дарус вбежал в комнату, миновав огромную собаку над разорванным телом
врага, и застыл на месте  -  на  его  красивом  лице  появилось  выражение
несказанного изумления.
     - Разфалло! - произнес он, наконец, сдавленным голосом.
     Противник Тристана тоже замер, увидев калишита.
     - Ага, так вот, куда ты сбежал, -  прорычал  он.  -  Надеюсь,  ты  не
рассчитывал, что я никогда не найду тебя?
     - А мне больше не  надо  прятаться,  -  пробормотал  Дарус,  медленно
приблизившись к наемному убийце и приняв боевую  позицию.  -  Особенно  от
того, кто убивает детей!
     Чудовище захихикало, и прежде, чем Тристан успел отреагировать,  один
из кинжалов уже летел  прямо  в  сердце  Даруса.  Серебряный  ятаган  чуть
шевельнулся, но кинжал тем не менее оказался на полу.  Очевидно,  Разфалло
понял, что потерпел поражение. В какую-то долю секунды он оказался у окна,
которое находилось на высоте тридцати футов над землей и выходило во двор.
Повернувшись, убийца в упор  посмотрел  на  принца  -  ненависть,  которой
горели его налитые кровью глаза, казалось, можно  было  потрогать  руками,
столь сильной она была, а через секунду он уже скрылся в темноте.
     - Стражники! - завопил принц, подбежав к  окну.  -  Во  дворе  чужой!
Взять его живым!
     Темная фигура уже исчезла в ночи, но по всему замку  пронесся  боевой
клич: "Тревога!". И тут Тристан увидел, что Дарус  сидит  на  полу,  а  на
коленях у него покоится голова  короля.  Рядом  стоял  огромный  мурхаунд,
тихонько уткнувшись носом в неподвижное тело. Единственной раной  на  теле
короля был крошечный, с булавочную головку, кровоточащий  след  на  плече,
оставленный тоненькой стрелкой одного из нападавших  Но  в  глазах  Даруса
принц увидел глубокую печаль и боль.
     - Король Корвелла умер.

     Подобно всем богам, Баал диктовал свою  волю  тем,  кто  его  почитал
через священников. А те, в свою очередь, черпали силу  у  своих  богов,  и
многие из них были способны творить чудеса и состязаться  в  могуществе  с
самыми великими колдунами.
     Баал  обладал  огромной  властью,   и   ему   поклонялось   множество
священников.  Случилось  так,  что  один  из  самых   сильных   и   верных
приверженцев бога Баала  жил  на  островах  Муншаез.  Пришла  пора  и  ему
послужить своему богу. Не сразу, но все-таки Баал  решился  привести  свой
план в исполнение. Он получит от этого колоссальное удовольствие, а  кроме
того, вполне возможно, что его положение среди  богов  Забытых  Королевств
станет еще более  прочным.  План  был  сложным,  но  у  Баала  было  много
сторонников, горящих желанием ему помочь.
     Для начала он навеет священнику с островов Муншаез сон,  который  тот
расценит как предсказание или приказ -  в  любом  случае  это  будет  воля
Баала. И священник покорится его воле - в этом Баал был уверен.

                            СОВЕТ В КОРВЕЛЛЕ

     Удлинившиеся тени превратили башни Кер Каллидирра в огромные стройные
шпили, которые угрожающе возвышались над городом и  водами  залива.  Вечер
подвел итог шумной суете  торговых  сделок,  заключенных  здесь,  в  самом
большом городе ффолков.  Пришла  ночь,  а  с  ней  и  иные,  ночные,  виды
торговли: например, на улицах появились торговцы  травой  гиньяк,  которую
без всяких помех привозили из Калимшана, а  в  темных  аллеях  можно  было
купить молодого раба из Асина или Тетира.
     Колдун легко скользил по этим аллеям  -  он  знал  каждый  поворот  и
каждое дерево. Наконец, когда совсем стемнело, он спустился в  подвал,  не
обращая внимания на спящего  на  ступеньках  старика,  от  которого  несло
дешевым вином. Он оттолкнул занавес, закрывавший одну из стен, и  вошел  в
большую  круглую  комнату.  Комнату   освещали,   придавая   ей   какой-то
потусторонний вид, огромные плошки с горячими  углями;  здесь  было  очень
жаркой неуютно.
     На алтаре  посреди  комнаты  скалился  череп.  Вырезанный  из  белого
мрамора, он был в несколько раз  больше  человеческого.  Красные  страшные
слезы, которые были не чем иным, как кровью, текли из  глазниц  по  скулам
черепа.
     Перед черепом, спиной к колдуну, стоял мужчина.  Одеяние  из  плотной
ткани и глубокий капюшон не могли скрыть того,  что  священник  был  очень
крупным человеком. Очень медленно мужчина обернулся.
     - Хвала Баалу, - пропел он.
     - Хвала богу  смерти,  -  ответил  колдун  мягким  приятным  голосом,
который как-то не соответствовал его облику.
     - Ты уже начал действовать согласно  моим  предсказаниям?  -  спросил
огромный мужчина и, почтительно поклонившись черепу, отошел от алтаря.
     - Конечно, Хобарт, - ответил колдун, - я уверен, что Разфалло  и  его
люди скоро их уничтожат.
     - Но это не  все,  надо  сделать  еще  кое-что.  Женщины  нет  в  Кер
Корвелле.
     - Это не имеет значения - если понадобится, я пошлю Разфалло в  самые
отдаленные районы королевства.
     - Нет!  -  твердо  зазвучал  голос  Хобарта,  и  священник  угрожающе
двинулся к колдуну. - Я сам должен найти ее. Баал  хочет,  чтоб  ее  кровь
напитала его алтарь.
     - Где она?
     - Баал  показал  мне,  только  мне,  где  можно  ее  найти.  Я  скоро
отправлюсь за ней.
     - Интересно, зачем богу Баалу нужно, чтобы кровь этой женщины потекла
из его глазниц?
     - Возможно, Баал хочет, чтобы ему принесли в  жертву  друиду.  Ближе,
чем в Гвиннете их не осталось - благодаря усилиям вашего совета.
     Синдр мрачно хохотнул.
     - Насколько  я  помню,  ты  и  твой  бог  немало  постарались,  чтобы
уничтожить всех друидов Аларона. Теперь и  ффолки  в  Каллидирре  лишились
своих верховных духовных наставников и созрели для того, чтоб принять твою
веру.
     - Именно так, - согласился Хобарт, еще раз поклонившись алтарю.
     - Желаю успеха. Сила земли, питающая этих друидов, может  быть  очень
неприятной, впрочем, она вряд ли может сравниться с твоим могуществом.
     - Это сила бога Баала, - ответил священник.
     - Конечно, конечно... я  сказал  не  подумав,  -  колдун  отвернулся,
пытаясь скрыть ухмылку. Ох, уж эти священники и их дурацкая вера  в  своих
богов!
     - Я отправляюсь завтра... Этой друиде не суждено дожить до следующего
полнолуния.

     - Похоже, они стали невидимками, - доложил Рэндольф, командир  отряда
стражников,  охранявших  замок.  Бородатый  молодой  воин  -  ему  еще  не
исполнилось и тридцати - с трудом скрывал охватившее  его  раздражение.  -
Они исчезли почти у нас на глазах!
     - Пятерых мы убили, - ответил Тристан. - Скольким удалось скрыться?
     - Мне  кажется,  было  еще,  по  крайней  мере,  двое,  -  проговорил
стражник, сердито сжимая рукоять своего меча. - Я нашел трупы  троих  моих
людей во дворе и на стене. У одного было перерезано  горло,  других  убили
ударом ножа в спину.
     - Очень умелые убийцы, - горько пробормотал Тристан. - И все же, чего
они хотели? Почему? Мой отец никогда... - у него прервался голос, и он  не
мог продолжать.
     Стражник молчал. Они с принцем стояли  посреди  разоренного  кабинета
короля Корвелла. Затем они оба выглянули  во  двор  через  разбитое  окно:
медленно приближался рассвет.
     Между тем, брат Нолан  осторожно  положил  тело  короля  Кендрика  на
кровать в соседней комнате. Король будет похоронен,  как  подобает  королю
ффолков, и обретет покой в королевской усыпальнице.
     Тристан вдруг осознал, что отец умер, и его охватило  глубокое  горе.
Боль утраты, казалось, покидала его на  время,  а  затем  вдруг,  в  самый
неподходящий момент, становилась невыносимой, и с каждым прожитым днем она
будет все сильней и сильней жалить его сердце.
     - Где Дарус? - наконец спросил принц, изо  всех  сил  стараясь  взять
себя в руки.
     - Он возглавлял погоню, -  ответил  Рэндольф.  Тристан  посмотрел  на
дверь, ведущую в покои отца и капитан стражи, устало кивнув, направился  к
ней.
     Дверь захлопнулась, Тристан снова выглянул во двор. В голове  у  него
все перемешалось, его охватывало то чувство  вины,  то  неуверенность.  Ну
почему, почему судьба распорядилась так, что в последние минуты жизни отца
они ссорились! И что будет с ним и  с  королевством?  Теперь,  когда  отец
умер, принц понял, сколь  сильно  он  от  него  зависел,  и  его  охватило
ощущение надвигающегося одиночества, - Тристан сразу же вспомнил о  Робин,
которая сейчас находилась где-то далеко и была так отчаянно ему  нужна  Он
нетерпеливо расхаживал по комнате, сожалея, что  Дарус  еще  не  вернулся.
Наконец, Тристан плюхнулся в кресло и стал смотреть в потухший  камин.  Он
уже разослал гонцов в  разные  стороны  Корвелла  с  сообщением  о  смерти
короля. Лорды-правители соберутся с большой поспешностью и начнется совет,
который определит будущее Корвелла: будет избран новый король.
     Мысль о том, что толстый лорд Коарт или жадный лорд Понтсвейн  займет
трон его отца наполняла Тристана отвращением. Из всех  лордов,  правителей
мелких княжеств Корвелла, принц не мог придумать, кто еще мог бы оказаться
достойным королевского трона и стать его господином. Это место моего отца,
подумал он, - только моего отца и больше никого. А может быть, теперь -  и
мое место.
     Он сердито вскочил на ноги, подошел к окну и вдруг понял, как  сильно
изменились его чувства за последние несколько часов.
     Вглядываясь в оранжевый  восход,  Тристан  осознал,  что  еще  совсем
недавно он не желал выполнять королевские  обязанности,  а  теперь  мечтал
занять трон Корвелла.

     Робин вскрикнула, наклонившись над изможденным человеком,  лежащим  у
ее ног. Какой-то непонятный страх мешал ей прикоснуться к нему.
     Когда она наконец  решилась  и  перевернула  его  на  спину,  человек
зажмурил глаза от яркого солнца. Он произнес что-то - вряд  ли  эти  звуки
можно было назвать речью, - и девушка заметила,  что  его  язык  распух  и
потрескался.  Она  быстро  схватила  флягу  и  плеснула  немного  воды  на
потрескавшиеся губы незнакомца.
     - Не трогай его! - предупредил Ньют. - Мне кажется, он опасен!  Я  не
верю ему! - Только теперь Робин поняла, что,  когда  появился  незнакомец,
маленький дракончик спрятался под листьями. Из-под них выглядывали  только
его глаза: он внимательно следил за людьми.
     - О, помолчи, Ньют! - сердито ответила ему  девушка,  вливая  воду  в
открытый рот странного человек?.
     Тот захлебывался и кашлял, но старался поднять  голову  повыше,  чтоб
получить побольше воды. Робин тихонько положила его голову снова на  траву
и дала ему еще немного воды.
     Через некоторое время  напряжение  покинуло  тело  незнакомца,  и  он
закрыл  глаза.  Дыхание  постепенно  стало  ровным  и   спокойным.   Робин
показалось, что он уснул. Девушка очень хотела помочь этому  человеку,  но
не знала как: он казался таким изможденным  и  слабым.  Но  что-то  в  нем
все-таки пугало ее.
     - Кто ты? - тихо прошептала она, вглядываясь в незнакомца.
     Его кожа высохла и потрескалась, будто бы он очень  долго  бродил  по
лесам - и при этом не в самую лучшую погоду.  Борода  и  волосы  странного
человека  были  длинными  и  спутанными,  с  кучей  колючек   и   веточек,
застрявшими  там,  судя  по  всему,  уже  немалое  время  назад.  Грязные,
сломанные ногти, - интересно, неужели ему  приходилось  руками  выкапывать
корни, чтоб потом их съесть, - подумала Робин.
     Одеяние незнакомца едва прикрывало  наготу:  некое  подобие  кожаного
плаща, подпоясанного грубым меховым поясом.
     Но глаза незнакомца - и именно они так напугали Робин. Секунду он, не
отрываясь, смотрел в одну точку, и вдруг его взгляд начинал метаться,  как
у безумца, - словно им руководили страх и боль.
     Робин заметила, что странный человек лежит в какой-то  неестественной
позе, слегка приподняв над землей бедра, будто бы под ним  были  рассыпаны
острые камни. Она попыталась осторожно его сдвинуть и обнаружила,  что  на
поясе у него,  спрятанный  в  складках  плаща,  висит  небольшой  мешочек,
невероятно грязный и старый, - смотреть не на что. И все же, девушка вдруг
поняла, что он притягивает ее взгляд - какая-то сила влекла ее к  мешочку.
Ей стало страшно. Она осторожно потянулась к мешочку, попытавшись вытянуть
его из-под лежащего человека. Ее сильные пальцы нащупали твердый  предмет,
похожий на камень, величиной с кулак. Тем не менее,  как  только  она  его
коснулась,  незнакомец  сел,  широко  раскрыв  глаза.  Никогда  раньше  не
доводилось девушке видеть столь откровенного ужаса в глазах кого бы то  ни
было.
     Человек закричал, и его вопль потряс Робин. Это  был  душераздирающий
крик зверя, готового нанести  удар.  А  через  мгновение  он  уже  пытался
отползти в сторону, прижимая к груди  мешочек.  Изумленная  его  реакцией,
Робин вскочила на ноги,  но  тут  же  подняла  руки  вверх,  давая  понять
незнакомцу, что  не  собирается  трогать  его  собственность.  Но  что  же
все-таки - столь ценное - могло быть у этого человека?
     - Пошли со мной, - тихо сказала она. - Я отведу  тебя  туда,  где  ты
сможешь отдохнуть и поесть.
     Робин медленно взяла незнакомца за  руку  и  помогла  ему  встать  на
нетвердые ноги. Он был так слаб, что не мог даже стоять и  его  качало  из
стороны в сторону, - бедняга, наверняка, упал бы,  если  б  Робин  его  не
поддерживала. Правда, он почти ничего не весил, и девушка легко удерживала
его. Ньют выполз из листьев и, жалобно посвистывая, полетел сзади.
     Девушка осторожно вела  человека  в  глубь  рощи,  стараясь  обходить
огромные вековые дубы. Они подошли к большим зарослям кустарника, растущим
около кольца каменных арок, которые окружали Лунный Источник.
     Когда Робин подошла к кустам,  их  плотно  переплетенные  ветви  тихо
раздвинулись, так что получилась круглая арка, чуть выше Робин. Оказалось,
что это не просто заросли, а что растут они по  кругу,  в  самой  середине
виднелся маленький домик Верховной Друиды. Крытый соломенной крышей и весь
увитый ползучими растениями, домик, казалось, вырос прямо из земли.
     Вдруг Робин остановилась, неожиданно вспомнив, что  ее  наставница  в
это время отдыхает. Она решила, что расскажет Генне о незнакомце, когда та
проснется.  Сейчас  она  вполне  может  сама   позаботиться   о   странном
незнакомце.
     - Иди сюда, - позвала Робин, повернув в другую сторону, - между этими
деревьями. - Она провела его  между  развесистыми  осинами  на  затененную
полянку, густо поросшую мягкой травой и благоухающую цветами. - Ты  можешь
отдохнуть в беседке.
     Девушка помогла незнакомцу дойти до луга и на секунду прислонилась  к
высокой осине, чтоб передохнуть. Неожиданно позади нее послышалось  глухое
рычание, она резко обернулась, чуть не упустив незнакомца, и увидела,  как
из травы навстречу ей поднялось гора коричневого меха.  Огромное  существо
рычало, злобно обнажив белые клыки.
     Человек вскрикнул от страха  и  неожиданности  и  прижался  к  стволу
дерева. У него чуть не вылезли глаза из орбит, когда он  увидел  огромного
медведя.
     -  Грант,  прекрати!  -  рассердилась  Робин  и  замахала  руками  на
животное. - Ну, как тебе не стыдно!
     Медведь снова рыкнул, но встал на все четыре  лапы  и,  пройдя  через
луг, скрылся за осинами, растущими на противоположной стороне.
     - Извини, - объяснила она, взяв за руку дрожащего  незнакомца.  -  Он
всегда сердится,  если  его  неожиданно  разбудить.  Не  обращай  на  него
внимания, он не причинит тебе вреда. Кроме  того,  в  этой  роще  животным
запрещено нападать друг на друга. Так что здесь ты в безопасности.
     Она не была уверена, понял ли незнакомец ее слова, но,  казалось,  он
был успокоен тоном девушки, потому Что  крепко  ухватился  за  ее  руку  и
позволил отвести себя в беседку.
     На  самом  деле  беседка  была  просто  поросшей   травой   лужайкой,
окруженной огромными деревьями, нависшие ветви которых служили ей  крышей.
Иногда лишь какое-нибудь раненое или больное существо залечивало тут  свои
раны.
     Робин помогла вконец ослабевшему мужчине лечь на подстилку из  мягкой
травы. Затем она дала ему еще воды.
     Постепенно незнакомец перестал дрожать и, наконец, заснул. Но даже  и
во сне, он крепко прижимал к груди потертый мешочек с чем-то,  похожим  на
твердый камень.
     Когда дыхание человека  стало  ровнее,  Робин  тихонько  поднялась  и
прошла между осинами, оставив незнакомца отдыхать. Там она увидела  Ньюта,
который в ожидании ее сидел на низкой ветке, нахохлившись и  подозрительно
поглядывая по сторонам.
     - Ну, а теперь мы пойдем купаться? - спросил он.

     - Это были калишиты,  -  сообщил  Дарус.  -  Во  всяком  случае,  они
получили свое "образование" в Калимшане в Академии Хитрости. - На  смуглом
лице  калишита  застыло  выражение  бессильной  ярости,  а   карие   глаза
мстительно горели.
     - Почему ты так в этом уверен? - спросил принц.  Он  потряс  головой,
стараясь прогнать остатки короткого сна, и вдруг вспомнил  о  том,  что  в
соседней комнате лежит тело отца, - Тристан сжал зубы, чтобы  скрыть  свои
чувства, хотя ему так хотелось излить небесам свое горе, крик о мщении уже
готов был сорваться с его губ. Дарус разбудил его после  очень  короткого,
как ему показалось, сна; впрочем, выглянув в окно, принц увидел,  что  уже
светит солнце.
     - Ну, во-первых, их одежда, - продолжал Дарус. Принц  знал,  что  его
друг учился  в  Академии  Хитрости,  но  Дарус  редко  рассказывал  о  тех
временах. Тристан чувствовал, что для Даруса пребывание в Академии не было
предметом гордости. - Убийцы из школы Паши всегда носят одежду,  сделанную
из тончайшего шелка из Амна - вот  такого.  -  Он  протянул  кусок  ткани,
оторванный от плаща одного из убитых наемников.
     - А вот эти маленькие луки - любимое оружие  самых  искусных  наемных
убийц Паши. Кончики стрел смазаны ядом - это смертельное оружие  действует
на расстоянии пятидесяти футов, - Дарус помолчал. - Извини, но тебе просто
повезло, что они и тебя не убили таким же способом.
     - Кроме того, среди них был Разфалло, - калишит снова замолчал. -  Он
был моим учителем, когда я проходил курс обучения в Академии. Тогда я  был
моложе - зато сильнее, да  и  действовал  быстрее.  Я  думал,  что  науки,
изученные мной в Академии, позволят вести легкую, роскошную жизнь. Но  эти
науки - тайное убийство, воровство, предательство - имеют свою собственную
цену. И Разфалло очень доходчиво объяснил мне, какова эта цена. Он -  один
из самых опасных убийц во всех наших королевствах. Так  случилось,  что  я
рассердил его. Самым подходящим выходом для меня было  покинуть  Калимшан,
что я и сделал.
     - Похоже, он тебя не забыл, - заметил принц.
     - У него есть на это очень веские причины, -  пробормотал  Дарус,  но
несмотря на любопытство,  появившееся  на  лице  принца,  не  стал  ничего
объяснять.
     - Кто он такой?
     - Наполовину орк. Его мать была настоящим орком - и это  его  больное
место.
     - Как будто это незаметно, - проворчал принц.
     - Мы обнаружили на стене двух стражников, убитых ударом кинжала - вот
сюда. - Дарус наклонил голову и показал пальцем место  на  шее,  куда  был
нанесен удар. - Я не знаю, кто еще из наемных убийц  пользуется  таким  же
способом.
     - Паша Калимшана послал наемников в Корвелл? - спросил принц.  Теперь
он нашел, против кого направить свой гнев.
     - Вполне может быть, что и нет. Хотя  они  и  получили  подготовку  в
Калимшане, расплатились с  ними  за  работу  вот  этим,  -  Дарус  показал
несколько золотых монет, на одной стороне которых был выгравирован  силуэт
снабженного амбразурами замка. Принц взял одну монету в  руку,  перевернул
ее и увидел на оборотной Стороне знакомый знак.
     - Кар Каллидирр? Им заплатили деньгами Высокого Короля?
     - Похоже, что так, - мрачно кивнул Дарус. - Со стороны одного из  них
было большой неосторожностью взять деньги с собой  -  может  быть,  он  не
доверял своим товарищам. Теперь деньги ему уже не нужны, но  то,  что  они
здесь, говорит о многом.
     - А каковы отношения Высокого Короля с правителями ффолков -  такими,
каким был твой отец?
     - Титул Высокого Короля - это всего  лишь  титул,  и  больше  ничего.
Никому, кроме Симрика Хью, не удалось по-настоящему объединить ффолков под
властью одного правителя. Теперь Высокий Король носит Корону Островов - ту
самую, которая была отлита для самого Симрика Хью, но настоящей властью он
обладает лишь в королевстве Каллидирр.  В  Морее,  Сноудауне  и  здесь,  в
Корвелле, мы не очень-то обращаем на него внимание.
     - А какое значение имеет этот титул?
     - Формально ему подчиняются короли Корвелла, Морея  и  Сноудауна.  Он
правит королевством Каллидирр - самым большим королевством  ффолков.  Хотя
другие короли и должны  подчиняться  его  воле,  он  не  обладает  никакой
реальной властью. При нынешнем короле, Карратале, Каллидирр  стал  центром
торговли, особенно много товаров привозят с побережья Сорд. Он даже  нанял
совет волшебников из дальних  областей.  И  тем  не  менее,  он  ничем  не
отличается от своих предшественников в смысле руководства нашими островами
- и уж, конечно, нечего и говорить об объединении ффолков.
     Тристан немного помолчал. Они с отцом обсуждали эти проблемы не  один
раз. Поскольку у ффолков нет единого сильного правителя,  северяне  смогли
по  очереди  покорить  их  земли.  Мы   не   можем   объединиться,   чтобы
противостоять им, - думал Тристан,  -  даже,  когда  северяне  все  вместе
выступают против какого-нибудь одного королевства. И все же, он  никак  не
мог понять, куда клонит Дарус.
     - Возможно, он знал, что у твоего отца нет честолюбивых стремлений, -
вслух размышлял Дарус. - Но, вероятно,  не  твой  отец  должен  был  стать
жертвой. Возможно, он -  случайная  жертва.  Настоящей  целью  убийц  было
покончить с кем-то, о чьей лояльности Высокий Король не знает  и  кто  был
главным героем в войне прошлого года.
     - Я? - Тристан был потрясен.
     - Конечно, это только догадки, - признал Дарус, -  но  твой  отец  не
представлял никакой опасности для Высокого Короля. А вот ты...
     - Но чего он мог добиться, убив меня? У короля и  так  полно  врагов.
Кто знает, сколько лордов  из  маленьких  королевств  приедет  сюда,  чтоб
объявить о своих претензиях на трон. Любой из них мог нанять этих убийц.
     - Думаю, что  вряд  ли  это  возможно,  -  запротестовал  калишит.  -
Во-первых, те, кто закончил Академию Хитрости, берут  за  работу  огромные
деньги,  -  очень  сомневаюсь,  что  ваши  лорды  могут   позволить   себе
воспользоваться их услугами.
     - Возможно, их нанял Высокий Король  или  какой-нибудь  состоятельный
человек в Каллидирре, - сказал Тристан. - Но я никак не могу поверить, что
они метили в меня. - И тут он вспомнил, как его отец оттолкнул  кресло,  в
котором сидел Тристан и как мимо него просвистела крошечная стрела.
     - Ладно, - Дарус пожал плечами. - Но я тебе советую все же следить за
тем, кто стоит у тебя за спиной.
     -  Обязательно.  Впрочем,  Совет  лордов,   который   должен   вскоре
состояться, тоже дает мне немало поводов для беспокойства. Некоторые лорды
Корвелла прибудут сюда  сразу,  как  только  весть  о  смерти  моего  отца
доберется до их земель. После похорон они изберут нового короля.
     - А что ты собираешься делать? - спросил Дарус.
     - Я собираюсь стать тем, кого они изберут.

     Лунный свет едва освещал  огромные  пространства  долины  Мурлок.  Он
почти не проникал сквозь густую листву осин, и поэтому  в  беседке  царила
непроглядная мгла.
     Съежившееся существо, лежавшее там на  земле,  пошевелилось  и  село,
тяжело дыша. Человек проспал  весь  день  и,  наконец,  почувствовал,  что
теперь может двигаться.
     С преувеличенной осторожностью он засунул похожую  на  звериную  лапу
руку в свой мешок и вытащил черный камень. Его поверхности были  гладкими,
и своей формой  он  очень  напоминал  сердце.  Камень  был  черный,  но  в
некоторых местах он казался чернее самой темной ночи. Он поглощал  свет  и
испускал слабое тепло. В самом его  центре  что-то  пульсировало,  издавая
тихие, ритмичные удары, которые дано было услышать далеко не  каждому.  Но
тот, кто его слышал, очень ясно различал этот звук. Нервно  вглядываясь  в
окружавший его лес, человек скорчился, словно хотел своим  телом  защитить
свою драгоценность, и крепко прижал ее к груди.
     Зайцы  и  белки  беспокойно  завозились  во  сне,   словно   какое-то
неизвестное зло нарушило их покой. Цветы в саду закрылись, а лилии в пруду
вздрогнули и, стараясь  скрыться  от  мрачного  неизвестного  присутствия,
сложили лепестки и собрались у дальнего берега, словно отара  перепуганных
насмерть овец.
     Вдруг странный смешок сорвался с губ человека, и он испуганно вскочил
на ноги. Заволновавшись, он стал вертеть головой, напряженно вслушиваясь в
ночные шорохи и  пытаясь  угадать,  не  видел  ли  его  кто-нибудь.  Очень
осторожно он спрятал предмет, который держал в руках, в свой грязный мешок
и снова лег на свою постель из травы.
     А в домике, в двухстах футах от беседки, Генна  металась  во  сне,  -
очевидно, ее мучили кошмары.
     Робин вдруг неожиданно проснулась и села - она вся  дрожала:  девушке
приснилось, что король, ее  приемный  отец,  умер,  и  его  тело  медленно
окутывает невыразимо страшный черный туман.
     Больше в эту ночь девушке заснуть не удалось.

     - За великого короля Кендрика! Пусть  богиня  наградит  его!  -  Лорд
Понтсвейн поднял свою кружку с пивом, стряхнув пену прямо на широкий стол.
     Совет лордов собрался в большом зале Кер Корвелла, поскольку  кабинет
короля не мог вместить всех  желавших  принять  участие  в  совете.  Лорды
представляли все части маленького королевства, начиная от крошечных горных
поселений и кончая богатыми рыбачьими городами. Они  пили  темное  пиво  и
прославляли своего погибшего суверена.
     Лорды  должны  были  решить,  кто  же  станет  следующим   правителем
королевства. Тристан, как хозяин замка, занял место во главе стола. Справа
от него сидел Дарус. Рэндольф же, капитан стражи, стоял в дверях. Напротив
Тристана, в  нескольких  футах  от  него,  сидел  брат  Нолан,  священник,
служивший новым богам, завоевавшим симпатии  некоторых  ффолков  Корвелла.
Большинство жителей королевства считали богиню Мать-Землю своим  верховным
божеством, но, как правило, ее представители - друиды - не  участвовали  в
политической жизни людей, и поэтому на совете их не было.
     Лорд Галрик вскочил на ноги, пролив половину содержимого своей кружки
на колени  злобно  скалившегося  лорда  Коарта.  Как  обычно,  Галрик  был
мертвецки пьян, и Тристан с трудом сдержал улыбку, когда взглянул на него:
по крайней мере, один из его соперников не очень-то готов сразиться с  ним
за трон.
     - К...роль Кен...рик, - завопил Галрик, -  вел...лепный  правитель  и
пр...ле...расный че...к!
     - Слушайте! Слушайте! - согласный хор голосов был  заглушен  грохотом
кружек. Тристан разглядывал других  лордов,  пытаясь  определить,  кто  же
бросит ему вызов. Неподалеку от него сидели лорд Коарт и лорд  Диннат.  Ни
один из них не проявил себя как подобает во время войны прошлого  года,  и
Тристан надеялся, что это будет достаточно  уважительной  причиной,  чтобы
они не стали для него серьезными конкурентами.  Он  знал,  что  оба  лорда
очень тщеславны, а поскольку они были друзьями,  принц  понимал,  что  они
могут  объединиться  против  него,  -  так  что  ему  стоит  быть  с  ними
поосторожнее.
     Дальше, за ними, сидел лорд Галрик, голова которого уже свесилась  на
грудь. Галрик правил в горном районе, и накопил огромное богатство добычей
угля, железа и серебра. Впрочем, Галрик сейчас  был  настолько  пьян,  что
вряд ли смог бы на что-нибудь рассчитывать.
     Рядом с Галриком сидел лорд Понтсвейн. Это  был  красивый  человек  с
вьющимися темными  волосами,  которые  спускались  ниже  плеч,  и  твердым
уверенным голосом, привлекавшим к лорду  всеобщее  внимание.  У  него  был
острый ум, а резкий голос часто заставлял собеседников сомневаться в  том,
нанесли им оскорбление или,  наоборот,  одарили  изысканным  комплиментом.
Принц заметил, что кружка Понтсвейна полна  до  краев.  Понтсвейн  большую
часть времени рассматривал претендентов на  престол,  пытаясь  оценить  их
шансы на победу, и не очень-то принимал участие в тостах в честь короля.
     Понтсвейн правил большой и богатой областью к юго-западу от Корвелла.
Тристан знал, что этот человек очень амбициозен,  и  видел  в  нем  самого
опасного соперника среди всех присутствующих.
     Остальные -  например,  лорд  Фергюс  из  Кингсби  и  лорд  Макши  из
Макшигана - правили маленькими районами, которые еще не  оправились  после
войны. Тристан считал, что эти лорды -  честные,  разумные  люди,  готовые
согласиться с доводами наиболее подходящего кандидата на престол.
     Некоторое время принц обдумывал цель совета лордов.  Отца  похоронили
вчера вечером, и Тристан собирался стать главным претендентом на его трон.
Вдруг он почувствовал, как у него вспотели ладони. Его кружка, так же, как
и у Понтсвейна, оставалась полной.
     - Милорды, - начал он так тихо, что  все  были  вынуждены  замолчать,
чтоб услышать его слова. - Я благодарю вас за то, что вы собрались на этот
важный совет. Так же, как и за ваше присутствие на вчерашних похоронах.
     - Мой  отец  был  королем  двадцать  семь  лет.  За  одним  небольшим
исключением это были годы мира и  благополучия.  Торговые  суда  регулярно
заходили сюда и в Кингсби.  Налоги  оставались  невысокими  -  практически
простая  формальность  даже  для  тех,  кто  небогат.  Я  думаю,  вы   все
согласитесь с тем, что король позволял вам править в ваших  областях  так,
как вы считали нужным, и не очень вмешивался в ваши дела.
     - Когда наши соседи в Морее пострадали от нашествия  северян,  король
Кендрик и вооруженные силы Корвелла сыграли решающую  роль  в  победе  над
врагом.
     - А в прошлом году, когда на  королевство  обрушились  северяне,  мой
отец привел нас к полной победе.
     Тристан не хотел уж очень много говорить о заслугах своего отца в той
войне, так как понимал, что его собственный вклад в ту  победу  давал  ему
серьезный шанс выиграть сражение за трон.
     - В этой военной кампании, в которой доблестные лорды Коарт и  Диннат
сражались бок о бок с нашими солдатами, ффолки Корвелла прогнали не только
армию  северян,  но  и  адских  всадников.  Мы  победили  благодаря  этому
могущественному  оружию  чудовище,  которого   северяне   называли   своим
господином! - И он показал на меч Симрика Хью.
     Принц  помолчал  немного,  чтобы  присутствующие  на   совете   лорды
вспомнили о войне с чудовищем, которое пыталось завоевать их страну.
     - Еще и поныне не все раны,  полученные  в  той  войне,  нам  удалось
залечить. Герцогство Галрика пострадало от  нашествия  голодных  волков...
Области, где правят Фергюс и Макши, были сожжены почти  дотла  вторгшимися
туда северянами. Сам Корвелл чудом уцелел в той войне. Впрочем,  некоторым
из нас, например, Понтсвейну, повезло. Не только их дома остались целыми и
невредимыми, но и  люди  не  пострадали  в  сражениях.  -  И  опять  принц
замолчал, чтобы все присутствующие смогли как следует понять  то,  что  он
говорит.
     Правда, прежде чем он продолжил свою речь,  лорд  Понтсвейн  спокойно
поднялся на ноги и обвел улыбающимися глазами всех сидевших за  столом,  а
затем кивнул принцу.
     - Мой... принц, - начал он. Пауза была достаточно  длинной,  так  что
все поняли ее значение. - Ваше гостеприимство безгранично, но мне кажется,
нам пора обсудить то, ради чего  мы  все  тут  собрались.  Позвольте  нам,
пожалуйста, принять по-настоящему мужское  решение  -  мы  должны  избрать
следующего короля Корвелла. - Понтсвейн снова повернулся к сидевшим вокруг
стола лордам, взмахом руки как бы отодвигая Тристана в сторону.
     Принц был готов к тому, что кто-нибудь попытается оспорить его  право
на трон Корвелла, но прямота Понтсвейна  захватила  его  врасплох.  Однако
через мгновение он вновь обрел способность говорить.
     - Ми... лорд, - он очень ловко повторил  интонацию  Понтсвейна.  -  Я
заслужил право присутствовать на  этом  совете  не  меньше,  чем  кто-либо
другой - возможно, даже больше, чем некоторые... если  говорить  о  крови,
пролитой за наше  королевство.  -  Он  увидел,  что  лорды,  чьи  владения
пострадали во время войны, согласно кивали,  слушая  его  слова,  а  затем
повернулся к Понтсвейну.
     - Ну, ну, парень... - снисходительный  тон  Понтсвейна  дал  Тристану
возможность продолжить свою речь.
     - А кто дал вам право говорить со мной свысока? - прорычал  принц.  -
Законы ффолков говорят о том, что мое  право  на  трон  будет  рассмотрено
точно так же, как и ваше, старина, - и вполне может быть,  что  мои  шансы
гораздо значительнее ваших.
     Через некоторое время реальных претендентов на трон Корвелла осталось
только двое, и оба это отлично понимали.
     - Никто не станет отрицать, - начал Понтсвейн, - что под руководством
вашего отца вы совершили замечательные подвиги на  благо  королевства.  Но
ваш отец умер...
     - Именно поэтому мы тут и собрались... - ровным голосом  перебил  его
Тристан. - Моего отца не было, когда мы сражались на Плато Фримена и когда
моя армия остановила северян, которых было в четыре  раза  больше  нас!  Я
нашел меч Симрика Хью без участия моего отца и вернул ффолкам их реликвию,
утерянную несколько веков назад! Мой отец лежал раненый за стенами  замка,
в то время, как я сражался с чудовищем  в  замковом  дворе  и  изгнал  его
отсюда. Моего отца не было рядом, когда я преследовал чудовище и нанес ему
смертельный удар.
     - И с тех пор вы проводили все свое время в кабаках  и  в  погоне  за
юбками  и  не  сделали  ничего  для  самосовершенствования!  -  прозвучало
обвинение Понтсвейна.
     Кое-кто  из  присутствующих  лордов  повернулся  и  стал   критически
рассматривать принца - тот замолчал. Тристану и в голову не приходило, что
вести о его подвигах могли достичь ушей лордов-правителей других областей.
     - Возможно, я и получал удовольствие от жизни, - согласился  Тристан.
- Но исключительно за свой счет. Я не накопил огромного состояния за  счет
увеличения налогов с крестьян  Корвелла!  -  Теперь  уже  лорды  с  укором
смотрели на Понтсвейна, известного тем, что жители его области страдали от
непомерно высоких налогов, а сам он славился своей скупостью.
     - Мой опыт правления,  дает  мне  возможность  претендовать  на  трон
Корвелла. Моя область процветает гораздо больше, чем...
     - Потому что вы спрятались за высокие стены своего замка, в то  время
как война несла разорение и смерть вашим соседям!
     - Это обвинение несправедливо, - возразил Понтсвейн, - и я  рад,  что
вы дали мне возможность ответить.
     - Во время войны прошлого года мои войска  тщательно  охраняли  южный
берег  Корвелльского  залива.  Я  сам  возглавлял  свою  армию,  когда  мы
прочесывали  вересковые  поля  в  поисках  северян  или  волков,  или  еще
каких-нибудь врагов! - голос  Понтсвейна  дрожал  от  ярости.  -  Разве  я
виноват в том, что враги не напали на мои земли?
     Казалось, ему удалось убедить кое-кого из присутствующих,  однако  на
лицах Фергюса и Динната появилось явное отвращение.
     - В любом случае, - закончил Понтсвейн, - вряд ли наш совет не примет
в расчет вашу  незрелость.  Наш  король  должен  быть  надежным,  умным  и
ответственным человеком. Совершенно очевидно, что  я  лучше  вас  во  всех
отношениях.
     - Возможно, - впервые заговорил молчавший до сих пор отец Нолан. -  А
может быть, и нет. - Священник поднялся, и все стали терпеливо ждать,  что
же он скажет. Хотя многие из них  и  не  поддерживали  новую  религию,  им
проповедуемую, но считали отца Нолана человеком уважаемым, - впрочем,  его
еще немножко и побаивались. Ведь его волшебная способность лечить  помогла
очень многим.
     - Мне кажется, что вы слишком спешите принять  решение.  Над  вами  -
даже над вашим королем - есть законный правитель. Попросите его помочь вам
разрешить  эту  сложную  проблему.  Дайте  возможность   Высокому   Королю
определить, кто из этих людей станет вашим королем!
     - Я категорически протестую! - прорычал Понтсвейн.
     Фергюс вскочил на ноги, при этом улыбка заплясала у него на губах.
     - Лично мне нравится предложение брата Нолана.
     Пусть Высокий Король выбирает.
     - Точно! - закричал Коарт. - Я за то, чтобы Высокий Король решил, кто
станет королем Корвелла!
     Лорды дружно согласились с этим предложением, а Тристан с Понтсвейном
посмотрели друг на  друга  с  вызовом,  но  через  мгновение  принц  снова
взглянул  на  собравшихся:  он  не  мог  понять,  что   означала   мрачная
уверенность на лице Понтсвейна.
     -  Я  отправлюсь  в  Кер  Каллидирр  к  Высокому  Королю  с  просьбой
рассмотреть мои претензии на трон Корвелла, - спокойно сказал Тристан.
     - А я буду вас сопровождать - и получу  его  поддержку,  -  хвастливо
заявил его соперник.
     - Решено, - промычал Галрик, который поднялся и, с трудом держась  на
ногах, поднял свою кружку: - Высокий Король решит!

     И снова Совет Семерых собрался вокруг своего полукруглого стола. Семь
свечей освещали большой круглый зал. Его  унылые  каменные  стены  кое-где
были украшены бархатными гобеленами, неясные рисунки которых прочерченными
алыми полосами очень напоминали  потоки  крови,  струящиеся  по  бархатной
поверхности. Синдр сидел в центре  стола,  а  по  комнате  плыл  его,  как
обычно, мягкий, приятный голос. Он обратился к колдуну,  сидевшему  справа
от него.
     - Алексей? Мне кажется, ты не одобряешь наших планов?
     - Может быть, не стоит  с  такой  готовностью  пользоваться  услугами
этого убийцы. Я сомневаюсь, что ему можно доверять. Вполне  возможно,  что
ваш жирный священник преследует  свои  цели  и,  чтоб  их  достичь,  хочет
использовать нас, - ответил тот, кого назвали Алексей.
     - Как ты смеешь сомневаться в правильности решения нашего  господина!
- перебил его колдун, расположившийся слева от Синдра.  Его  резкий  голос
зазвенел  прямо  из-под  черного  капюшона.  Он  ничем  не  отличался   от
остальных, разве что его плечо украшала крошечная бриллиантовая брошь.  Он
не мог унять нервной  дрожи  своих  изукрашенных  бриллиантовыми  кольцами
пальцев.
     - Ну, ну, Крифон,  -  заговорил  Синдр.  -  Давайте  вести  себя  как
воспитанные люди. Пожалуйста, - Глава семерки  кротко  улыбнулся.  Конечно
же, никто из присутствующих не увидел его улыбки, она надежно затерялась в
складках его капюшона, но все как-то поняли, что он улыбается.
     - Хорошо, -  спокойно  ответил  Крифон.  -  Я  хочу  спросить  своего
коллегу: не считает  ли  он,  что  мы  должны  проигнорировать  опасность,
угрожающую нашему господину. Высокому Королю?
     - Нет, конечно, - объяснил  Алексей.  -  Но  нам  стало  известно  об
опасности лишь из предсказаний этого  священника,  который  посвятил  себя
богу Баалу!
     - Весьма  могущественный  служитель  очень  могущественного  бога,  -
добавила Дорик. Она сидела слева от Крифона. Ее лицо, так же, как  и  лица
остальных присутствующих на совете колдунов,  скрывал  капюшон,  но  голос
отличался  холодным  высокомерием.  Ока  нервно   постукивала   по   столу
неестественно длинными пальцами.
     - Вы правы. Но я считаю, что мы должны  проверить  достоверность  его
сведений доступными нам способами.
     - Ты думаешь, я - глупец? -  спросил  Синдр.  -  Конечно  же,  я  все
проверил, используя такие возможности, о которых этот священник и  мечтать
не может! Теперь священник - а с ним и его "страшное" божество -  послужат
нашим целям!
     Если Синдр и заметил,  что  члены  его  совета  невольно  вздрогнули,
услышав эти слова, вида он  не  подал.  Глава  совета  колдунов  продолжал
говорить, обращаясь к своим слушателям так, словно это были упрямые дети.
     - Имевшие вес короли и лорды ффолков уничтожены  или  нейтрализованы.
Очень скоро наш господин будет править всеми островами Муншаез.  -  Да,  -
тихо сказал Алексей, - я...
     - Тише, - голос Синдра, словно музыка, коснулся ушей  присутствующих,
но все отлично знали, что это приказ и в зале повисла тишина.
     Синдр взмахнул рукой - Семерка поняла, что  двери  в  зале  заседаний
открыты, и вскоре  они  услышали  легкий  шорох:  мягкие  кожаные  башмаки
скользили по полу темного коридора. Через мгновение в зале появились  трое
мужчин и с опаской остановились неподалеку от стола.
     На самом деле, лишь двое из них были людьми, -  третий,  который  был
намного выше своих товарищей,  лишь  напоминал  человека.  Его  руки  были
слишком длинными, а лицо - невероятно уродливым. Нервно облизывая губы, он
обнажил острые клыки.
     - Ну, Разфалло? Что слышно в Корвелле? - вопрос  Синдра  был  простой
формальностью, и, вне всякого сомнения, убийца это знал. Волшебное зеркало
показало Синдру как было выполнено его задание.
     - Мы не смогли... хозяин. Король спас принца  ценой  своей  жизни.  А
потом вмешался телохранитель принца - выпускник Академии и, в прошлом, мой
ученик. Я потерял пятерых самых искусных...
     - Вот что я думаю о твоих лучших... коллегах, - в  голосе  Синдра  не
было и следа угрозы, но указательные пальцы его правой и  левой  рук  были
направлены на двоих наемников, стоявших по бокам Разфалло,  -  те  тут  же
схватились за горло и, задыхаясь, упали сначала на колени,  а  затем,  как
тряпичные куклы, повалились на пол. Еще несколько минут  они  конвульсивно
дергались у ног Разфалло, потом их лица почернели, и они умерли  медленной
мучительной смертью.
     Разфалло равнодушно наблюдал за казнью своих товарищей, а  когда  все
было кончено, повернулся к Синдру.
     - Я оставляю тебе жизнь только  потому,  что  ты  мне  еще  нужен,  -
объяснил ему колдун. - Служи мне как следует, и, может  быть,  тебе  будет
позволено прожить свою жалкую жизнь.

     - Что случилось, наставница? Ты меня звала? - Робин  прижала  руку  к
губам, увидев изможденное лицо Генны, выглядывающее из-под массы одеял.
     - Больно!  -  выдохнула  Генна  Мунсингер  и  попыталась  еще  глубже
спрятаться под одеяла. Она смотрела мимо Робин, как будто опасалась, что в
дверях вот-вот появится нечто ужасное.
     - Я могу помочь тебе? Скажи, чего тебе хочется?
     - Оставь меня, милая! Уходи! - Робин еще ни разу не слышала, чтобы  у
Генны был такой сердитый голос.
     Перепуганная и смущенная, девушка нетвердыми шагами переступила порог
хижины и затворила за собой дверь. "Незнакомец", - она по-прежнему так его
называла, - поливал по ее просьбе розы. Робин быстро отвернулась от него и
зашла за домик - ей хотелось побыть одной.
     Когда она проходила  сквозь  живую  изгородь,  которая  расступилась,
пропуская ее, послышалось громкое сопение - и навстречу ей поднялся Грант.
Девушка задумчиво чесала ему за ухом, но  мысли  ее  были  не  здесь:  она
пыталась понять, что же происходит с Генной. Ее наставница последнее время
стала резкой и неразговорчивой, казалось, здоровье  Генны  Мунсингер  день
ото дня становилось все хуже и хуже.
     Грант  неожиданно  потерся  о  руку  девушки,  стараясь  привлечь  ее
внимание, и нечаянно сбил Робин с ног.
     - Черт тебя подери, какой ты неуклюжий! - закричала она, и тут же  ей
стало стыдно, она поняла, что ни за что обидела беднягу. - Извини. Дело не
в тебе - мне не следовало так с тобой разговаривать. - Довольный,  медведь
уткнулся носом ей в руку, чтобы она еще погладила его,  и  девушка,  думая
совсем о другом, исполнила его просьбу.
     Робин думала  о  Тристане;  она  вообще  часто  вспоминала  о  нем  в
последнее время. Иногда она представляла себе,  как  он  вдруг  возьмет  и
неожиданно появится в роще, выехав из леса на своем белоснежном Авалоне, и
как обрадуется, увидев ее, - и еще она представляла себе,  как  крепко  ее
принц поцелует свою Робин при встрече.
     Она была уверена, что случилось какое-то несчастье - вдруг  король  и
вправду умер. Она бы непременно отправилась в  Кер  Корвелл,  если  бы  не
болезнь Генны: Верховная Друида слишком  нуждалась  сейчас  в  ее  помощи.
Неизвестно на что надеясь,  Робин  посмотрела  на  лес,  окружавший  рощу,
словно ожидала увидеть белого жеребца и его прекрасного всадника.
     Но увидела лишь трепещущие на ветру листья деревьев.

     Богиня, Мать-Земля,  была  божеством,  непохожим  на  Баала  во  всех
отношениях. В то время как его интересы охватывали  миры  и  страны  -  ее
занимало лишь то, что происходило на островах Муншаез. В то время  как  он
черпал свое могущество в смерти - она становилась сильнее благодаря  жизни
и  процветанию  своих  подданных.  Хаос  и  разрушение  доставляли   Баалу
наслаждение, а Мать-Земля мечтала лишь об одном - о Равновесии всех сил.
     С незапамятных времен острова были  ее  телом,  ее  жизнью.  Но  сила
богини уходила, поскольку только через своих  друидов  она  могла  сберечь
свое тело. В прошлые века северяне прогнали друидов со многих ее островов.
     Нападение злых сил на большом острове Аларон, постепенно отняло у нее
и эти земли. Она не знала, что случилось с друидами на  Алароне,  -  знала
только, что их всех лишили жизни, как будто какая-то  неизлечимая  болезнь
поразила остров.
     Ее острова Сноудаун и Морей,  небольшие  и  малонаселенные,  все  еще
придерживались древней религии и верили в  свою  богиню.  Друиды  на  этих
островах были простыми людьми,  верными  служителями  Матери-Земли,  а  их
угодья содержались  в  полном  порядке.  Только  в  Гвиннете  друиды  были
по-настоящему сильны. Чутьем, присущим лишь богам, она понимала, что скоро
ей понадобится вся их сила, если она собирается выжить,

                            ЧЕРНЫЙ ВОЛШЕБНИК

     В широком подземном проходе тихо шелестело эхо,  когда  сотни  темных
маленьких  фигурок  осторожно  входили  в  пещеру.  Ни  один,  даже  самый
тоненький, лучик света  не  тревожил  густую  чернильную  темноту  пещеры,
однако  крошечные  существа  двигались  легко  и  быстро,   ловко   обходя
сталагмиты и опасные пропасти, которые могли бы увлечь их на  тысячи  миль
вглубь земли, стоило им сделать хоть один неверный шаг.
     - Ваши войска уже заняли позицию? Мое время  бесценно,  -  проговорил
Синдр. Как всегда, колдун был с головы до пят закутан в  темный  плащ,  но
его тон и весь его вид выдавали смертельную скуку.
     - Вы получите свою плату!  -  сердито  прорычала  одна  из  маленьких
фигурок,  стоявших  подле  колдуна.  Это  странное  существо  ростом  едва
доставало до пояса Синдра. Оно повернулось и посмотрело на шедшие  ровными
рядами одинаковые маленькие существа,  и  на  его  смуглом  лице  появился
злобный оскал.
     - Если твое волшебство столь могущественно, как ты утверждаешь...
     Даи-Дак, король  темных  гномов-дуэргаров,  с  вызовом  посмотрел  на
колдуна. Он не привык выслушивать жалобы. Синдр взмахнул  рукой  и  что-то
тихо прошептал.
     Даи-Дак, превращенный в пещерную саламандру, в ужасе замер на  месте.
От напряжения его змеиные глаза вылезли из  орбит.  Синдр  снова  взмахнул
рукой, и рядом с ним вновь оказался темный гном - вид у  него  был  весьма
пришибленный.
     - Постарайся больше не подвергать  сомнению  мою  волшебную  силу,  -
сказал колдун очень нежным голосом.
     Даи-Дак поторопился кивнуть в ответ на его слова.
     - Моя армия, как мы и договорились, будет охранять подземные  подходы
к Кер Каллидирру. Ни одно живое существо не проскользнет мимо моих солдат.
А когда ты нас призовешь, мы будем служить тебе!
     - Вот и хорошо. - Где-то в глубинах капюшона  промелькнула  довольная
улыбка. - А теперь, давай-ка обсудим ваши действия.
     - Мои войска уже практически  заняли  позицию,  -  плаксивым  голосом
проговорил гном. - Дай нам еще несколько минут, пожалуйста!
     Синдр без  всякого  интереса  наблюдал  за  шагавшими  ровным  строем
маленькими, коренастыми воинами - смуглые  лица,  взлохмаченные  волосы  и
бороды, - они уверенно маршировали на  своих  коротеньких  кривых  ножках.
Великолепные доспехи из металла и кожи с рукавами из тонкой стали  надежно
защищали их тела.
     Гномы, жившие глубоко под землей, - их называли свирнеблинами, - были
кровными врагами дуэргаров. Их  огромное,  подземное  поселение  славилось
своими неистощимыми залежами золота и железа, запасами родниковой  воды  и
замечательными  грибами.  Дуэргары  с  удовольствием  присоединили  бы  их
владения к своим. Поэтому злобные и безжалостные  дуэргары  с  нетерпением
ждали возможности разделаться с ненавистными свирнеблинами.
     Синдр радовался предстоящему сражению: его волшебная сила должна была
обеспечить дуэргарам победу, - и тогда они станут верой и правдой  служить
своему  новому  хозяину,  присоединившись  к  отряду  его  самых  надежных
вассалов. Алая Гвардия Высокого короля  и  дуэргары  -  вместе  составляли
мощную армию, а кроме того, на морском  дне  еще  одна  сила  готова  была
действовать по его первому слову и присоединиться к легионам его слуг.
     - Мы готовы, - сказал Даи-Дак. - Следуй за мной.
     Король темных гномов вывел Синдра через  узкий  проход  в  пещере  на
высокий мыс - они все еще  находились  под  землей.  Их  взорам  предстало
множество пещер - королевство свирнеблинов. Исполинские  колонны,  высотой
около пятисот футов, уходили под самый потолок.  Их  украшали  драгоценные
камни, и вокруг разливалось мягкое золотистое сияние.  Захватчики  увидели
каменные, под круглыми крышами домики подземных гномов,  которые  деловито
сновали взад и вперед, занятые своими будничными делами. Гончары, ювелиры,
булочники, фермеры, кузнецы - все были заняты; некоторые работали,  кто-то
торговал, а иные обменивали свои товары.  В  общем,  обычный  день,  каких
много.  За  деревней  расстилались  огромные  грибные  леса,   где   гномы
выращивали себе пищу. Тихий ручеек журчал, огибая громадные  грибы,  между
которыми в нескольких местах были выстроены аккуратные каменные мостики. В
общем, обычный день, каких много.
     Но в одно мгновение мирная жизнь свирнеблинов кончилась.
     - Сириакс, пунджисс, витсат, фор!  -  Синдр  прошептал  слова  своего
первого  заклинания,  вытянув  руки  И  растопырив  пальцы.  Вокруг   него
раздалось тихое шипение и из кончиков пальцев стал  истекать  желтый  газ,
который тут же превратился в огромное облако и начал плавно  опускаться  с
мыса, где стоял Синдр, на ничего не подозревавших гномов.
     Сотни гномов газ захватил врасплох,  и  они  умерли,  даже  не  успев
предупредить об опасности остальных. А газ продолжал опускаться,  окутывая
улицы, перетекая  от  мертвых  к  живым.  Один  старый  гном,  который  из
последних сил брел,  спотыкаясь  по  улице,  согнувшись  до  самой  земли,
догадался о том, что  ждет  его  народ  и  прокричал  одно  только  слово:
"Бегите!"
     Но тут газ подобрался к нему, и он умер прямо на улице.
     Услышав тревожные крики, гномы стали выскакивать из своих  домов,  до
которых еще не  добралось  желтое  смертоносное  облако.  Сотни  крошечных
существ мчались в сторону полей и зарослей грибов, к мостам, переброшенным
через мирно текущие речки. А когда они перебирались на  другую  сторону  -
мужчины, женщины и  дети  -  их  встречали  с  оружием  в  руках  дуэргары
Даи-Дака.
     Синдр увидел, как группа гномов, человек сто, оторвалась от остальных
и быстро направилась к узкой пещере,  расположенной  за  грибной  поляной.
Колдун прошептал одно слово и мгновенно исчез. Тут же он появился у  входа
в пещеру - он был уверен, что пещера ведет в подземный  проход,  сделанный
на  случай  неожиданной  опасности.  Он  прошептал  еще  одно  заклинание,
направив его вглубь пещеры, в то  время  как  несчастные  гномы  торопливо
вбежали внутрь. Вдруг они остановились: на их  пути  от  пола  до  потолка
встала железная стена.
     Толпа повернулась назад к  выходу,  но  теперь  там  появился  черный
волшебник, - он  равнодушно  рассматривал  гномов,  охваченных  паническим
ужасом.
     - Близут, доракс, зуут!
     Новое заклинание - и шипящие молнии ударили в потолок и  стены  узкой
пещеры. Градом посыпались громадные камни и погребли под собой оказавшихся
в ловушке гномов. Пещеру заволокло облако пыли, повсюду  валялись  обломки
скал и тела убитых свирнеблинов - в живых не остался никто.
     Легкая  улыбка  тронула  губы  Синдра,  он  был  доволен  проделанной
работой. Темные гномы получили, что хотели: пищу, прекрасные  источники  и
богатые рудники. Их бессмысленная жажда крови была удовлетворена. В общем,
они получили все, о чем только могли  мечтать.  А  Синдр  заполучил  самих
дуэргаров.

     Торжества закончились, и лорды разъехались  по  домам  -  все,  кроме
Фергюса и Понтсвейна. Тристан, Дарус и Рэндольф встретились с  ними  после
совета.
     В каминах горел неяркий огонь, и  из  разных  углов  зала  раздавался
дружный храп.
     Они  окончательно  уточнили  детали  предстоящего  путешествия.  Было
решено,  что  Дарус  будет  сопровождать  Тристана  и  Понтсвейна  в   Кер
Каллидирр. Там они встретятся с королем, и каждый из них выскажет ему свои
притязания на королевский титул. И как решит король - так тому и быть.
     - Отлично, - сказал Понтсвейн. - А как мы туда будем добираться?
     - Я рассчитывал сопровождать верхом  лорда  Фергюса  по  Корвелльской
дороге до  Кингсби.  -  Тристан  посмотрел  на  лорда  Фергюса,  которого,
казалось, совершенно не занимал их разговор.
     - Вы обеспечите нас кораблем, чтобы  мы  смогли  пересечь  Аларонский
пролив?
     Фергюс кивнул:
     - С удовольствием.
     - Хорошо, - Тристан  встал,  за  ним  поднялись  и  остальные.  -  Мы
отправимся в Кингсби на рассвете.
     Дарус  и  Тристан  удалились  в  свои  комнаты,  чтобы  собрать   все
необходимое для путешествия. Дарус прикрепил к поясу свой ятаган и спрятал
пару длинных ножей в рукавах плаща. Тристан же приготовил меч Симрика  Хью
и прикрепил к седлу луч и колчан со стрелами.
     Ночью они почти не спали, и с рассветом уже оседлали  лошадей:  Дарус
выбрал себе мерина каштанового цвета, а Тристан - своего любимого Авалона,
отважного и сильного жеребца, отличившегося в войне прошлого года.  Друзья
решили снова взять с собой Кантуса.
     Лорд Фергюс с сыном были уже готовы, а вскоре к ним  присоединился  и
Понтсвейн. Молодой лорд, одетый в сверкающие доспехи,  гордо  восседал  на
черном, как ночь, коне. Помимо меча у него было длинное деревянное копье.
     Фергюс с первым лучом солнца ожидал своих спутников во дворе,  верхом
на большой, серой в яблоках, кобыле. Его сын  Шон  восседал  на  небольшом
жеребце той же  масти,  который  испуганно  шарахнулся  в  сторону,  когда
Тристан на Авалоне появился из конюшни.
     Боевой конь Тристана, не обратив  ни  малейшего  внимания  на  других
лошадей, легко  понес  принца  впереди  всей  компании  прямо  к  замковым
воротам;  рядом  с  ним  бежал  верный  Кантус.  Всадники  проскакали   по
извилистой дороге, ведущей  к  замку,  и  повернули  на  запад  в  сторону
Корвелльской дороги. Они поедут по главной дороге королевства, через  весь
Корвелл к восточному порту Кингсби.
     Все утро первого дня они ехали молча  и  не  спеша;  Фергюс  рядом  с
принцем, остальные же следовали за ними. Через некоторое время добродушный
лорд, немного смущенно откашлялся и спросил:
     - Знаете, принц, я вспомнил старые  легенды  о  появлении  ффолков  в
Гвиннете и на других островах Муншаез. Мы с вами знаем, что в  те  времена
Гвиннет был самым большим из островов - не считая Каллидирра,  конечно.  -
Фергюс мельком взглянул на принца - слушает ли тот его - и, увидев интерес
в глазах Тристана,  продолжил.  При  этом  его  огромные  усы  воинственно
топорщились в разные стороны.
     - Я не был на Плато Фримена в прошлом году, я прибыл в  замок,  когда
северяне уже начали осаду. Ничего более замечательного я в жизни не видел!
Я гордился тем, что  я  лорд  ффолков.  И  я  не  сомневаюсь,  что  именно
благодаря вам наш народ одержал победу.
     Лорд Фергюс повернулся и посмотрел в глаза Тристану.
     - Я вот что хочу сказать: может быть, мы станем свидетелями того, как
к Гвиннету возвратится его былая слава. Вы станете нашим королем,  и  ваше
правление будет благотворным для Гвиннета да и для всех  ффолков.  И  я  с
радостью буду служить вам, - закончил Фергюс.
     Он еще  раз  откашлялся,  отвернувшись  от  Тристана,  стал  смущенно
разглядывать вересковые пустоши, мимо  которых  они  проезжали.  Несколько
минут Тристан молчал, но его щеки пылали  от  возбуждения  и  радости.  Он
чувствовал, что его предназначение - стать королем  ффолков.  Он  поклялся
себе, что сделает  все  возможное,  чтобы  вернуть  Гвиннету  его  прежнее
величие.
     - Мне приятно слышать ваши слова, милорд. Радостно сознавать,  что  я
оставляю королевство в надежных руках.
     Они проехали несколько поселений, но, в основном, их путь лежал через
обширные каменистые пастбища или  небольшие  возделанные  поля.  Время  от
времени пейзаж менялся, и они оставляли позади маленькие фермы, но ни разу
они не увидели ни одного путника.
     Остаток дня они почти не разговаривали. Тристан изредка бросал взгляд
на Понтсвейна, который ехал с Шоном впереди и все  время  что-то  говорил,
размахивая руками. При  мысли  о  его  хвастливых  речах  Тристан  не  мог
отделаться от болезненного отвращения. Но чтобы  не  позволить  Понтсвейну
испортить себе настроение, принц стал думать о более приятных вещах.
     Робин... Интересно, где она сейчас, и что делает? Может, она уже и не
вспоминает о нем? К Тристану вернулось привычное чувство: он  так  по  ней
скучал и так хотел оказаться с пей рядом. Он  чувствовал  себя  виноватым,
что не сообщил ей о смерти отца. В конце концов,  король  Кендрик  был  ее
приемным отцом, больше у нее никого не было -  она  ведь  не  знала  своих
родителей. Но, напомнил он себе, ему, возможно, потребовалось бы несколько
недель, чтобы отыскать рощу Верховной Друиды, - если, вообще, он  смог  бы
ее найти. Раньше подобные трудности  будили  в  нем  жажду  приключений  -
своего рода вызов судьбы, на который он непременно должен был ответить.  А
теперь у него не было времени, он должен  выполнить  свою  миссию.  Принцу
очень хотелось, чтобы Робин каким-нибудь образом почувствовала его тоску и
вернулась к нему.
     Обычно до Кингсби можно было добраться верхом за четыре-пять дней, но
что-то подталкивало путешественников - какое-то неясное чувство того,  что
им нужно торопиться, - и они оказались в Кингсби через три дня.
     - Я бы пригласил вас к себе, - объяснил Фергюс, когда они въезжали  в
рыбачье поселение, - но комнаты в "Серебряном Лососе" гораздо  удобнее.  А
кроме того, там вы найдете Роджера.
     - Роджера? - спросил Дарус.
     - Это тот рыбак, которого я пошлю с вами в Аларон. Он очень  надежный
парень и умеет держать язык за зубами. Если повезет, завтра утром  вы  уже
будете пересекать пролив.

     Священник ненавидел море. Ему  были  противны  терпкий  рыбный  запах
соленого воздуха и звук, с которым вода бьет  в  нос  корабля  и  заливает
палубу. Бесконечно тоскливый вид моря - вода со всех сторон  и  на  многие
мили вокруг - всюду одинаковый и неуловимо разный раздражал его. Но больше
всего на свете он  ненавидел  морскую  качку  -  утомительно  тошнотворное
покачивание,  когда   корабль   взмывал   вверх   и   тут   же   падал   с
головокружительной высоты; его  желудок,  казалось,  превращался  в  нечто
желеобразное, а голову ломило от боли.
     В сотый раз он проклял  приказ,  выполнение  которого  требовало  его
присутствия на этих островах, а попасть туда  он  мог  только  морем.  Он,
конечно же,  не  смел  сомневаться  в  правоте  Баала,  поспешно  напомнил
священник себе и всем, кто мог бы подслушать его мысли. Если  Баал  хочет,
чтобы Хобарт отправился в Гвиннет и вернулся со свежей кровью юной друиды,
- что же, он без колебаний выполнит его желание.
     А кроме того, утешал он  себя,  путешествие  уже  подходит  к  концу.
Вглядываясь в сотый раз вдаль, в однообразную синеву моря, он увидел,  как
солнце заходит над самым восточным портом Корвелла, Кингсби.
     Ну, наконец-то, подумал  Хобарт,  я  смогу  лечь  спать  в  приличную
кровать, которая не начнет раскачиваться  при  малейшем  дуновении  ветра.
Вполне  возможно,  продолжал  он  мечтать,  мне   даже   удастся   убедить
какую-нибудь молоденькую служанку сделать постель еще уютнее.
     Огромный священник погладил жирные складки кожи у себя на шее,  придя
в  отличное  расположение  духа  об  одной  только  мысли  о   предстоящих
удовольствиях. Его  маленькие  глазки  сверкнули  из-под  нависших  темных
бровей. Несколько больших бородавок, полученных от Баала  в  наказание  за
прошлое  непослушание,  украшали  его  нос.  Весь  вид   Хобарта   вызывал
отвращение, однако это не было препятствием, когда речь шла о  соблазнении
молоденьких девушек. Простенькое  заклинание  заставит  их  забыть  о  его
внешности и не обращать внимания на омерзительный запах, исходящий от  его
тела, - любая самая хорошенькая девушка с восхищением и радостью  бросится
в его объятия, забыв свои страхи и отвращение.
     Наконец корабль вошел в порт. Прикрепив к  поясу  небольшой  мешок  с
вещами, священник,  даже  не  поблагодарив  добродушного  рыбака,  который
согласился переправить его на своем суденышке из Аларона в Кингсби,  молча
покинул  корабль.  Хобарт  был  уверен,  что   тот   получил   несказанное
удовольствие, наблюдая за его страданиями.
     Кингсби был самым  маленьким  поселением  в  Каллидирре.  Большинство
домов были крыты соломой вместо принятых на  островах  деревянных  планок.
Город, однако,  был  хорошо  освещен  фонарями  и  факелами,  и  множество
постоялых  дворов  манили  путешественников  веселой  музыкой  и  ароматом
жареного мяса.
     Хобарт выбрал гостиницу под названием "Серебряный Лосось". Он  решил,
что как следует поест и выпьет, прежде чем заняться поисками подружки,  на
ночь, но, войдя в гостиничную таверну, моментально забыл о своих планах.
     Удобно откинувшись на спинку стула, у камина сидел и  разговаривал  с
двумя мужчинами человек, которого ему показал в видении Баал.  Этот  образ
столь ярко запечатлелся у него в мозгу, что  он  сразу  узнал  человека  у
камина. Принц Корвелла! Его присутствие здесь могло означать только  одно:
убийцы не справились со своей задачей.
     В таверне было не очень много народа, и Хобарт легко нашел  свободный
столик рядом с принцем. Он сел спиной к  Тристану  и  заказал  проходившей
мимо служанке кружку зля.  Потягивая  темный,  пенный  напиток,  священник
напряженно прислушивался к тому, о чем говорили принц и его собеседники.
     - Значит, договорились, - сказал  один  из  них.  -  Отправляемся  на
рассвете.
     - Договорились, - буркнул  другой,  более  пожилой  мужчина.  -  Если
погода продержится, мы... - конец фразы  утонул  во  взрыве  смеха,  когда
служанка шлепнула легкомысленного путешественника,  развеселив  тем  самым
его спутников.
     - В этом нет необходимости, - сказал старик,  когда  хохот  затих.  -
"Везучий Утенок" - небольшое суденышко, вы сможете загрузить свои  пожитки
очень быстро. Вы без проблем найдете его, оно стоит у ближайшего причала.
     - Фергюс, вы присмотрите за нашими лошадьми, пока мы не вернемся?
     - С удовольствием.
     - Ну, ладно, - сказал  первый.  -  Я  хочу  хоть  чуть-чуть  поспать.
Увидимся утром.
     - Я тоже пойду посплю, - сказал третий. Краем  глаза  Хобарт  увидел,
что это смуглый молодой человек. Калишит, наверное,  подумал  он.  Еще  он
заметил огромную собаку, которая вслед за мужчинами стала  подниматься  по
лестнице. Хобарта передернуло: кроме моря он больше всего ненавидел собак.
     Он обдумывал, не стоит ли последовать за принцем и его спутником,  но
присутствие собаки заставило его остаться на месте. Вполне  возможно,  что
его колдовство и убило бы  принца  на  месте,  прежде  чем  это  блохастое
чудовище успело бы среагировать, но мысль об острых клыках, вонзающихся  в
его плоть, заставила его содрогнуться.
     И ему в голову тут же пришел новый план. Быстро осушив  свою  кружку,
Хобарт вышел из гостиницы и отправился снова в гавань.  "Везучего  Утенка"
легко было отыскать.
     - Боюсь, что теперь-то твое везение кончилось, - прошептал священник,
злорадно хихикая над своей шуткой. Убедившись, что поблизости никого  нет,
он сел на край причала и начал  плести  разрушительное  заклинание:  через
несколько минут, завершив его, Хобарт довольно улыбнулся. Впрочем, никаких
видимых следов его колдовства на корабле не появилось.
     Поднимаясь на ноги, Хобарт твердо знал, что "Везучий Утенок"  никогда
не доберется до соседнего острова Аларон. А  утром  он  добавит  еще  одно
заклинание, чтоб быть до конца уверенным в судьбе суденышка.
     Ну, а теперь, можно вернуться в гостиницу.  Он  попытался  вспомнить,
как выглядела служанка.

     - Я подстригу,  -  проворчал  человек  и,  тяжело  переставляя  ноги,
направился к живой изгороди. Робин удивленно посмотрела на него: это  были
первые разумные слова, которые он произнес за последние четыре дня. Она  с
благодарностью отошла в сторону.
     -  Пожалуйста,  -  проговорила  она,  прислонившись  к  дереву,  чтоб
перевести дух.
     - Смотри, как бы он не  отнял  твой  хлеб,  -  предупредил  ее  Ньют.
Сегодня он вместо оранжевого был голубым, - дракончик  сидел  на  веточке,
торчащей из живой изгороди, и угрюмо наблюдал за людьми.
     День был очень тяжелым - впрочем, как и все предыдущие с тех пор, как
незнакомец появился в роще. Они стояли у изгиба живой стены омел,  которые
росли на самой дальней границе рощи Верховной Друиды, около пятисот  футов
от ее домика и Лунного Источник  ка.  Живые  изгороди  были  чем-то  вроде
заслона  против  непрошенных  гостей  -  их  плотно  переплетенные  ветви,
усеянные колючками, надежно охраняли рощу. Омела таила в  себе  волшебство
друидов - так что владения Генны были защищены вдвойне.
     Но,  когда  шли  дожди,  за  живой  изгородью  надо  было   постоянно
ухаживать, а это лето было на редкость сырым. Если дать им волю,  растения
могут сделать рощу неприступной, - тогда и выйти из нее станет невозможно.
Руки Робин, несмотря на перчатки, были изранены, да и вообще,  она  уже  с
трудом держала  серп,  которым  проработала  все  утро,  стараясь  придать
изгороди ее прежний вид.
     Незнакомец взял у нее из рук серп, и инструмент  удобно  устроился  у
него  в  ладони,  словно  этот  человек  всю  жизнь  только  и   занимался
растениями. Медленными, но уверенными движениями он начал срезать  молодую
поросль, привычными аккуратными движениями отбрасывая ветки в сторону.
     Робин очень удивилась, увидев как ловко  он  справляется  с  работой.
Только сейчас стало заметно, что благодаря  ее  заботам  незнакомец  начал
поправляться. Он больше не был таким изможденным, уже  прекрасно  держался
на  ногах  и  даже  в  его   походке   перестала   чувствоваться   прежняя
неуверенность. И вот он уже может работать.
     Некоторое время она порывалась побежать к Генне, чтоб похвастаться ей
своими успехами,  но  быстро  отбросила  эту  мысль.  Верховная  Друида  в
последние дни была раздражительна и все время  жаловалась  на  невыносимые
головные боли и слабость. Она почти целыми днями лежала в постели  и,  как
только Робин появлялась в домике, начинала сетовать на свое состояние.
     Поэтому Робин старалась как  можно  меньше  времени  проводить  возле
домика и друиды.  Это  было  совсем  несложно,  поскольку  ей  приходилось
работать за двоих.
     - Не так плохо... для идиота, - театральным шепотом  прокомментировал
действия незнакомца Ньют. Он взял  привычку  называть  того  разного  рода
прозвищами - исключительно из ревности, как подозревала Робин, ведь теперь
она не могла уделять внимание только маленькому дракончику.
     - Ну-ка, прекрати, - проговорила она. - Кажется, он  набирается  сил.
Оказывается, он нуждался лишь в пристанище и приличной еде!
     - Может быть,  у  него  достаточно  сил,  чтобы  убраться  отсюда?  -
проворчал Ньют. - По-моему, уже давно пора.
     - Почему бы тебе не пойти искупаться, раз ты не можешь вести себя как
следует?
     Незнакомец перестал работать  и  обернулся,  чтоб  убедиться  в  том,
смотрит ли на него Робин. Встретившись с  ней  взглядом,  он  расплылся  в
широкой улыбке, радостно закивал головой и снова принялся за  работу.  Еще
несколько минут он подстригал изгородь, и тут юная  друида  заметила,  что
его движения стали менее уверенными.
     - Давай теперь я, - предложила она, протягивая  руку,  чтоб  взять  у
него серп. Незнакомец  вдруг  резко  обернулся  и  на  его  лице  появился
звериный оскал, а глаза бешено заметались. Казалось, он не видит Робин. Но
через мгновение он успокоился,  улыбнулся  и  смело  посмотрел  девушке  в
глаза. Затем он отдал ей инструмент и остался стоять  около  Робин,  в  то
время как она снова принялась за работу.
     - Отойди, - попросила она его. - Я могу нечаянно задеть тебя.
     Он послушно  отошел  в  сторону,  но  по-прежнему  не  сводил  с  нее
по-щенячьи преданных глаз. Девушка чувствовала, что он следует взглядом за
каждым ее движением, и ей стало как-то не по себе.
     - Хорошо! Хорошо! - бормотал он, наблюдая  за  тем,  как  к  изгороди
возвращается прежняя форма.
     - Слушай, как тебя  зовут?  -  Робин  перестала  работать  и  в  упор
посмотрела на незнакомца. Ее совершенно не волновало это, пока он  не  мог
говорить, но теперь... ей нужно было имя, чтоб называть его.
     - Я... - в голосе  звучали  сомнение  и  неуверенность.  Вдруг  глаза
чужака в страхе округлились, он скорчился и замер в напряжении, словно был
готов сорваться с места и убежать.
     ...Или напасть на нее? На  мгновение  Робин  сильно  испугалась:  она
почувствовала себя беззащитной перед этим  человеком;  но  потом,  сердито
пожав плечами, постаралась отбросить это ощущение. Однако, в глубине души,
она чувствовала, что ее очень беспокоит  его  страх.  Что  в  его  прошлом
заставило незнакомца так бояться людей и того,  что  они  узнают,  кто  он
такой?
     Он снова уставился на девушку, в то время как та вернулась  к  своему
прерванному занятию. Но теперь глаза незнакомца, следившие за ней,  скорее
напоминали  глаза  голодного   волка.   Робин   невольно   вздрогнула   и,
повернувшись к омеле, крепко сжала в руке серп.

     Хобарт стоял на холме недалеко от поселения Кингсби. Ему были отлично
видны весь залив и широкая серая полоса моря. Он знал, что где-то там,  на
востоке, уже встало солнце, но низко нависшие тучи скрыли восход  от  глаз
тех, кто находился на берегу.
     Несколько рыбачьих судов, покачиваясь на водах  залива,  направлялись
туда, где было поглубже. Там,  между  Гвиннетом  и  Алароном,  можно  было
получить хороший улов лосося, и здешние рыбаки неплохо  зарабатывали  себе
на жизнь.
     Но Хобарт знал, что одно судно вышло в море вовсе  не  за  тем,  чтоб
ловить рыбу, а чтобы доставить Тристана Кендрика  во  владения  Хобарта  и
Синдра. А это было очень опасно. По крайней мере, оно попытается его  туда
доставить, ехидно подумал священник.
     Сидя выпрямившись и не шевелясь, он с закрытыми глазами погрузился  в
длительное раздумье. Постепенно он начал  чувствовать  присутствие  своего
божества. Баал явился по зову своего верного служителя.
     Заклинание, к которому Хобарт собирался использовать, было  одним  из
самых сильных, и чтоб его осуществить, необходимо было  могущество  самого
Баала, - заклинание отдавало природные стихии во власть священнику. Баал с
удовольствием помог Хобарту; он с большим интересом наблюдал за  тем,  как
тот выполняет возложенную на него миссию. Колдовская сила  вышла  из  тела
священника и наполнила воздух.
     Медленно,  по  уверенно,  он  пригнал  тучи,   напитанные   водой   и
испарениями с гор, и направил их  в  сторону  моря.  Сила  его  волшебства
пульсировала, заставляя Перемещаться слои воздуха, и вдруг с берега  задул
легкий ветерок.  Если  священник  сможет  удерживать  заклинание,  ветерок
превратится в ураган и вызовет шторм.
     А Хобарт не сомневался, что сможет.

     Кантус удобно устроился на носу  "Везучего  Утенка",  а  Дарус  помог
Роджеру справиться с парусами. Понтсвейн спокойно уселся у  борта  и  стал
рассеянно смотреть на воду. Он снял оружие и, завернув его в  промасленную
ткань, положил на носу корабля рядом с оружием своих спутников.
     - Отличный ветерок с моря, - сообщил Роджер. - Если  он  продержится,
мы пересечем пролив за два дня.
     Вначале  Тристан  довольно  скептически  отнесся  к  старому  моряку,
поскольку тому было уже под  шестьдесят.  Сгорбленный,  он  не  производил
впечатления крепкого человека, - в общем,  слабый,  пожилой,  а  потому  и
ненадежный. Его морщинистое лицо было словно вырезано из кожи,  а  во  рту
почти не  осталось  зубов.  Но  увидев,  с  какой  ловкостью  этот  старик
управляется  с  "Везучим  Утенком",  принц   почувствовал   себя   гораздо
уверенное. Вскоре они вышли из гавани Кингсби и вошли в Аларонский пролив.
На мгновение Тристан оглянулся и посмотрел на Гвиннет, оставшийся  позади.
Когда его родной остров исчез вдали, принц подумал, что  вроде  бы  должен
испытывать восторг и предвкушение победы, однако вместо этого он боролся с
предчувствием, что может больше никогда не увидит родного дома.
     Не буду об этом думать, решил он про себя. И о Робин - тоже  не  буду
вспоминать. И об отце. Он упрямо посмотрел вперед - пора снова подумать  о
будущем.
     Тристан наблюдал, как острый, хоть и потрепанный бурями, нос "Утенка"
врезается в волны, и ему нравилось смотреть на белую пену,  скользящую  по
бокам маленького суденышка. Он оглянулся и увидел, как за кораблем тянется
легкий,  словно  прочерченный  перышком,  след.  Гвиннет  уже  практически
скрылся из вида. Дарус растянулся на палубе, закрыв глаза и положив голову
на свернутый канат.
     - Надеюсь, этот старый кретин сможет удержать свое  судно  на  нужном
курсе, - сказал Понтсвейн, подходя к принцу.
     - Конечно, сможет! - раздраженно ответил Тристан.
     - Хорошо, должно быть, иметь веру в  людей,  -  сказал  лорд,  искоса
взглянув на принца,  и,  покачав  головой,  он  устроился  спать  на  носу
корабля.
     Тристан продолжал смотреть  на  волны,  однако  это  зрелище  уже  не
доставляло ему прежнего  удовольствия.  Каждый  раз,  когда  их  суденышко
взбиралось на волну, внутри у него все сжималось, а потом, когда  кораблик
падал вниз, к горлу подкатывал отвратительный ком,  Теперь  принц  уже  со
страхом ждал новой волны: ощущения становились все острее и неприятнее;  к
тому же, он вдруг почувствовал, что ноги его не держат,  а  руки  ослабели
настолько, что с трудом цепляются за борт.
     - Впервые на море? - послышался ехидный вопрос Роджера.
     Тристан смог лишь молча кивнуть в  ответ,  поскольку  его  зубы  были
крепко сжаты.
     - Это ерунда, - рассмеялся рыбак, - на середине пролива будет гораздо
хуже.
     Слова рыбака окончательно подорвали дух Тристана, и он, свесив голову
за борт, отправил свой завтрак рыбам. Хорошо еще, что  Дарус  и  Понтсвейн
спят, подумал принц, которому было очень нехорошо. Тристан вцепился в борт
корабля: шторм все усиливался. Казалось, этот день  никогда  не  кончится:
ветер крепчал, а принц чувствовал себя все хуже. "Везучий  Утенок"  словно
перелетал с гребня одной волны на  другую,  и  принц  заметил,  что  волны
становились заметно выше, чем когда судно покинуло порт.
     - Ну-ка, установи паруса получше,  -  проворчал  Роджер  обращаясь  к
Дарусу, когда тот приподнялся, оглядываясь  по  сторонам.  -  Что-то  море
сегодня не такое спокойное, как я ожидал.
     Дарус отпустил линь, так что лишь небольшая  часть  паруса  оказалась
подставленной порывам ветра. Тристан почувствовал, что суденышко замедлило
свой ход и понял, что рыбаку стало легче  им  управлять.  Ветер  продолжал
яростно трепать паруса, но Роджер умело удерживал маленькое  суденышко  на
огромных волнах.
     Несмотря на подступающую тошноту, Тристан не  мог  оторвать  глаз  от
бушующего моря. Волны перехлестывали через борт.  Принц  тяжело  вздохнул,
уверенный, что скоро очередная волна накроет их суденышко, и они  закончат
свое путешествие на дне моря.
     Но Роджер был искусным моряком, и "Везучий Утенок"  преодолевал  одну
волну за другой; иногда кораблик кренился, но затем упрямо выравнивался.
     Понтсвейн каким-то непостижимым  образом  умудрился  проспать  начало
шторма. Наконец, он проснулся и неуверенно поднялся на  ноги,  раздраженно
глядя на вздымающиеся волны.
     - Что ты, черт возьми, за моряк! - закричал он на Роджера. - Ты  что,
не можешь предвидеть изменение погоды?
     Тристан хотел было возразить, но боялся, что если  разожмет  челюсти,
то тошнота и головокружение окончательно  им  овладеют.  Дарус  подошел  к
недовольному лорду и прорычал:
     - Дай человеку спокойно управлять судном, ты, напыщенный болван.
     - Как ты смеешь оскорблять... - рука Понтсвейна потянулась к  рукояти
меча, он забыл, что не вооружен.
     Дарус сделал еще шаг, вплотную приблизившись к разъяренному лорду.
     - В этой буре есть что-то неестественное, и  если  бы  ты  не  спешил
обвинить во всем Роджера, ты бы сам это заметил.
     Побледнев, Понтсвейн посмотрел в  темные  глаза  калишита,  но  потом
пожал плечами и отвернулся к морю. Дарус присел отдохнуть, а  Роджер,  как
ни в чем ни бывало, продолжал править судном.
     К середине дня, однако, Тристан почувствовал, что даже бывалый  рыбак
начал беспокоиться. Волны продолжали расти, и им пришлось  спустить  почти
все паруса, оставив лишь самый маленький, размером с детское одеяло.
     - Такого просто не может быть, - проворчал старик, - чтобы погода  ни
с того ни с  сего  так  расходилась.  Нам  предстоит  трудная  ночь,  если
проклятый ветер не уляжется.
     Незадолго до наступления сумерек еще казалось, что  "Везучий  Утенок"
оправдывает свое имя. Ветер стих и  море  заметно  успокоилось.  Но  когда
свинцово-серая вода  с  приближением  ночи  стала  чернеть,  снова  возник
порывистый ветер и волны быстро достигли  высоты  шести  футов,  продолжая
расти - маленькое  рыбачье  суденышко  уже  с  трудом  вскарабкивалось  на
огромные волны.
     Кантус возбужденно бегал от бортов  судна  к  Тристану,  с  отчаянием
поглядывая  на  разбушевавшуюся  стихию.  Когда  мурхаунд  начал  скулить,
Тристан ласково погладил его большую лохматую голову.
     Гигантская стена черной воды внезапно появилась у кормы и  пронеслась
мимо, обдав кораблик настоящим  водопадом,  так  что  на  палубе  "Утенка"
оказалось на фут воды.
     - Вычерпывайте! - закричал Роджер, кивком головы  указав  на  большие
ковши, валявшиеся на палубе, Тристан увидел, как под натиском бури тяжелый
руль норовит вырваться из рук старого рыбака.
     Принц опустился на колени, с удивлением заметив, что  его  больше  не
тошнит. Понтсвейн встал рядом с ним, и стал  с  остервенением  вычерпывать
воду. Тристан, хоть и с неохотой,  но  вынужден  был  признать,  что  лорд
действовал довольно ловко,  демонстрируя  недюжинную  силу.  Он,  конечно,
понимал, что на карту поставлена его собственная жизнь.
     Они отчаянно работали  черпаками,  но  вода,  казалось,  переливалась
через планшир быстрее, чем они ее выплескивали.
     Тристан набрал очередной полный ковш, когда неожиданно в  его  ноздри
ударила отвратительная вонь. Задыхаясь, он уронил ковш и отшатнулся назад.
Зловонные черви кишащей  массой  вылезали  из  коробки,  стоящей  на  носу
кораблика.
     Он попытался закричать, но голос не слушался  его.  Черви  продолжали
вылезать наружу, и Тристан  почувствовал,  что  дно  становится  склизким.
Отвратительный запах разложения густым облаком навис над суденышком.
     - Колдовство! - воскликнул принц, обретший, наконец, голос.
     - Что это за черное волшебство? - проревел  Понтсвейн.  Лорд  был  не
столько напуган, сколько разъярен. - Это ты навлек на нас неприятности!  -
Он потряс кулаком в сторону Тристана.
     Принц отрешенно покачал головой,  наблюдая  за  Роджером,  который  с
криком ужаса смотрел на  гибель  своего  судна.  Вдруг  центр  лодки  стал
подниматься  вверх,  а  нос  и  корма  остались  под  набежавшей   волной,
послышался жуткий треск. Когда вода отхлынула, Тристан увидел, что  Роджер
исчез и руль свободно болтается.
     Рыбака нигде не было видно.
     Дарус метнулся мимо Тристана на нос "Утенка" и  попытался  развернуть
сверток, где лежало их оружие... и меч Симрика Хью!
     Корпус с треском распался на две части, и сверток с оружием мгновенно
соскользнул в черную воду. Дарус нырнул вслед за ним и  исчез  в  бурлящих
волнах.
     Тристан, наконец, обрел способность двигаться  и  успел  отпрянуть  в
сторону от падающей мачты.  Он  взобрался  на  корму,  которая  продолжала
держаться на поверхности, и попытался разглядеть Даруса, но  услышал  лишь
лай Кантуса  где-то  рядом.  Калишит  и  собака  оставались  невидимыми  в
кромешной тьме.
     Вдруг Дарус показался из воды совсем рядом, и Тристан успел заметить,
что руки его друга пусты. Тут гребень волны  ударил  в  остатки  кормы,  и
последняя  часть  "Везучего   Утенка"   развалилась   на   части.   Принц,
захлебываясь, отчаянно забил руками  по  воде,  но  тяжелая  черная  волна
навалилась на него.

     - Кралакс, ксироз, зутар!
     Короткие, проворные пальцы ласкали поверхность  зеркала.  От  стекла,
казалось, исходило мягкое  свечение.  Волшебник  говорил  нежным  голосом,
словно успокаивал нервничавшую любимую кошку.
     Но его слова были могущественными заклинаниями.
     Поверхность зеркала затуманилась, и,  постепенно,  в  нем  проступили
очертания комнаты. Синдр медленно обошел вокруг залы  совета,  и  все  его
внимание сосредоточилось  на  высоком  зеркале.  Одна  из  кроваво-красных
занавесок была отодвинута,  открывая  зеркало.  Его  золотая  рама  словно
концентрировала и усиливала исходящий от него свет.
     Волшебник посмотрел в зеркало и увидел Большой Зал  в  Кер  Корвелле.
Зал был пуст, если не считать старой поварихи, собирающей с широких столов
грязные тарелки.
     - Зуакс, эли!
     Картина в зеркале стала перемещаться, как будто наблюдатель вышел  из
зала, и начала подниматься  по  лестнице  внутри  замка.  Несколько  минут
изображение  переходило  из  комнаты  в  комнату,  легко  проникая  сквозь
закрытые двери. Кер Корвелл казался спокойным, почти брошенным.
     Синдр почувствовал раздражение, но усилием воли снова сосредоточился:
самоконтроль, напомнил он себе, - вот что самое главное.
     Он с  самодовольной  улыбкой  подумал  о  священнике  Хобарте.  Слепо
служащий своему неистовому богу, этот  толстый  фигляр  готов  принести  в
жертву собственную жизнь, если его  страшный  хозяин  потребует  этого.  И
насколько смешными были его оккультные возможности,  раздумывал  довольный
Синдр, по сравнению с могуществом волшебства главы Семерки. Так полагаться
на богов - удел глупых и слабых людей, в этом Синдр был убежден абсолютно.
     Изображение переместилось из башни  на  внешнюю  стену,  и  здесь  он
увидел двух человек, равнодушно стоящих на своем  посту.  Один  из  них  -
совсем еще молодой - задал другому  вопрос.  Волшебник  слегка  улыбнулся,
когда услышал его, и довольно ухмыльнулся, узнав ответ второго стражника.
     Теперь он знал то, что его интересовало: принц  Корвелла  на  пути  в
Каллидирр.

     С растущим интересом Баал наблюдал  за  драмой,  разыгрывающейся  над
Муншаез. Когда его  внимание  сосредоточилось  на  острове,  он  обнаружил
сердце Казгорота, которое цепко сжимал в руке его верный слуга.
     Настало время, решил Баал, передать сердце тому, кто сможет лучше его
использовать. С каждым часом Хобарт все ближе подходил к хранителю сердца,
и это сближение делало желание бога невыносимым.
     Хобарт возьмет сердце, и могущество священника возрастет  неизмеримо.
Хобарт  обретет  необходимый  инструмент,  а  Баал  получит  обратно  душу
Казгорота. Эта мысль была для бога смерти особенно приятна.
     Так Баал привел в действие свой  дьявольский  план  -  теперь  только
требовалось, чтобы один человек, уже почти сведенный с ума биениями сердца
Казгорота, перешел последнюю грань.
     И биения стали еще громче и сильнее.

                               КЕРАЛЛИСИН

     Его  величество,  Высокий  Король  Реджинальд  Карраталь,   правитель
Каллидирра и всех земель, где жили ффолки, столкнулся с проблемой, которая
его невыносимо раздражала: большой прыщ нахально устроился у него на  щеке
и ни  за  что  не  хотел  поддаваться  попыткам  короля  покончить  с  его
существованием.
     Надувшись  и  сердито  взмахнув  длинными  локонами,  его  величество
отвернулся от зеркала и принялся расхаживать по  спальне.  Его  щегольские
сапожки тонули в мягких бархатных коврах,  не  давая  возможности  топнуть
ногой так, чтоб все поняли, как он зол.
     Король обошел огромную кровать с балдахином,  двигаясь  вдоль  стены,
завешенной шелковым занавесом, стоившим целое состояние, и  с  возмущением
обнаружил, что снова стоит перед зеркалом;  только  это  было  еще  дольше
предыдущего - оно висело над его туалетным столиком.
     - Чтобы вы все лопнули!  -  взвизгнул  король  и,  схватив  флакон  с
дорогим одеколоном из Калимшана, злобно швырнул его в зеркало - разбил  то
и другое - и снова отправился в свой поход по комнате.
     - Вас что-то беспокоит, Ваше Величество? - услышал он ласковый  голос
колдуна.
     - Как ты смеешь появляться в моих апартаментах без стука? - проворчал
король, сердито щурясь на Синдра.
     - Я как раз собирался постучать, но вдруг услышал шум.  Беспокоясь  о
безопасности вашего величества, я поспешил к вам...
     Голос волшебника, как всегда, успокаивал и  ласкал  слух  короля.  Он
почувствовал, что стоило ему  увидеть  Синдра,  как  раздражение  исчезло.
Темный плащ колдуна был распахнут и под ним виднелось  одеяние  из  мягкой
ткани, расшитое золотом. Капюшон был откинут -  светлые  волнистые  волосы
обрамляли нежное, как у ребенка,  лицо,  на  котором  блуждала  ангельская
улыбка. Он протянул руку и погладил короля по плечу.
     - Ну? - сказал король. - Зачем я тебе понадобился?
     - Боюсь, ваше величество, что я принес  плохие  вести.  С  сожалением
должен сообщить, что...
     - Говори, мерзавец! Нечего тянуть  с  плохими  известиями!  -  король
подпрыгивал от нетерпения и нервно облизывал губы.
     Синдр вздохнул, явно не желая говорить.
     - Похоже, что узурпатор на пути в Кер Каллидирр.
     - Что? - пропищал Высокий Король. - Ты же мне обещал...
     - Вам нечего его боятся, - проговорил Синдр, глядя королю в глаза. Он
едва не произнес слово "еще". Очень медленно монарх успокаивался.
     - Наша первая попытка покарать его за  предательство  не  удалась,  -
объяснил колдун, поджимая губы, -  очень  сильное  проявление  чувств  для
Синдра. - Тем не менее, я уверен, что в дальнейшем мы с ним справимся  без
труда.
     - А что мне  делать?  Ты  должен  сказать  мне!  -  посыпались  слова
ошеломленного  короля,  который  начал  окончательно  терять   над   собой
контроль, - Синдр это видел.
     - Мои... источники сообщают, что он сейчас, в то время как мы  тут  с
вами разговариваем, приближается к своей цели. Он вскоре прибудет  в  один
из портов Аларона. Арестовать узурпатора, когда он ступит на берег,  будет
совсем не трудно. Вам только нужно, сир, объявить его вне закона.
     - Да, конечно. Именно это я и сделаю! Он самый  настоящий  разбойник,
ведь правда? Он собирается претендовать на мой трон. Я его повешу!
     - Очень хорошо, ваше величество.  Мы  можем  выставить  по  отряду  в
каждом порту. Его арестуют в ту самую секунду, как он сойдет с корабля.
     Король Карраталь повернулся, озабоченно хмурясь.
     - А как я узнаю, что мои приказы будут выполнены?  Этот  принц  очень
популярен: он же герой. Могу ли я быть  уверен,  что  мои  люди  настолько
преданы мне, что арестуют его?
     - А разве не для подобных целей вы платите  вашим  бригадам,  которые
подчиняются только вам?
     Король чуть побледнел, но похоже было, что он обдумывает  предложение
Синдра.
     - Да... можно использовать стражу. Я им прекрасно плачу... Пора им  и
послужить мне. - Ему все больше нравилась идея колдуна. - А как  я  узнаю,
что им можно доверять?
     - Алая Гвардия будет выполнять ваши приказы, - уверенно сказал Синдр.
- Я привел их к вам  исключительно  для  того,  чтобы  вы  имели  надежных
солдат, на которых вы всегда сможете положиться.
     - Народу это не понравится, - ответил король. -  Особенно  великанов,
их все боятся.
     По правде говоря, король и сам боялся великанов - именно  поэтому  он
до сих пор еще ни разу не воспользовался их услугами, хотя они состояли  у
него на службе уже больше двух лет и он прилично платил им. Но зато за это
время северяне ни разу еще не решились напасть на Каллидирр.
     А  теперь  он  собирался  использовать  их  против  одного  из  своих
подданных, - как-то некрасиво это выглядело. Он  понимал:  народ  возмущен
тем, что он взял на службу наемников, в то время как все знали, что ффолки
- прекрасные воины. И почему только он  позволил  колдуну  уговорить  себя
нанять таких страшилищ?
     - Народ - это ваши подданные, - возразил Синдр. Его голос стал  очень
жестким. - Вы что, позволите им управлять королевством?  Послушайте  меня:
гвардия - ваши самые надежные солдаты!
     - Именно это вы и утверждали, - сказал король, - когда убеждали  меня
нанять их.
     Синдр скромно опустил голову, и монарх не  заметил  торжества  в  его
глазах.
     - И лорды начинают волноваться, - прохныкал король. - Они все  должны
подчиняться мне, а ведут себя совсем не так, как следует. Я ни  одному  из
них не доверяю - они в любой момент могут пойти против меня. Вот как  этот
бандит О'Рорк в Дерналльском  лесу.  Этот  мятежник  может  подать  пример
другим мерзавцам, готовым предать меня!
     - Но ведь вы  же  держите  в  заточении  его  сестру.  Почему  бы  не
использовать ее в качестве... примера для остальных? Покажите им всем, что
вы делаете с теми, кто противится вашей воле.
     Король Карраталь снова отвернулся. Он не любил, когда ему  напоминали
о том, каким способом он  захватил  земли  О'Рорка,  -  и  ему  совсем  не
понравилась идея использовать девушку для достижения своих целей.
     - Если бы только  О'Рорк  знал  меня,  -  ноющим  голосом  запричитал
король, - он и его головорезы поняли бы,  что  я  пекусь  только  о  благе
королевства!
     - Я думаю, не стоит преувеличивать значение этой проблемы, - спокойно
проговорил Синдр. - Ну, так, ваше величество,  что  будет  с  принцем?  Вы
последуете моему совету?
     - Ладно, - вздохнул король Карраталь. - Я  объявляю  принца  Корвелла
вне закона. Алая Гвардия встретит его в порту, арестует и приведет ко  мне
в кандалах.

     Вода бурлила и толкала Тристана, затягивала  его  на  дно,  не  давая
возможности перевести дух. Он бил рунами и ногами  по  воде,  сражаясь  со
стихией, но никак не мог  натолкнуться  хоть  на  что-нибудь  твердое,  да
почувствовал,  что  теряет  сознание,  несмотря   на   отчаянные   попытки
удержаться на плаву. Тристан сначала даже не почувствовал,  что  его  руку
сжали мощные челюсти и  кто-то  грубо  выдернул  его  на  поверхность.  На
мгновенье его лицо показалось над черной водой, и  принц  сделал  глубокий
вдох, а острые зубы еще сильнее вцепились в его плоть.
     Из  последних  сил,  стараясь  вынырнуть  на  поверхность  и  набрать
побольше воздуха, принц почувствовал, что руку его отпустили,  но  тут  же
схватили за воротник и потянули наверх - каким-то чудом его лицо держалось
над водой.
     Что-то  твердое  ударило  принца  по  спине,  и  он,   развернувшись,
ухватился за длинный  деревянный  обломок.  "Везучий  Утенок",  -  подумал
Тристан и вдруг понял, что  его  уже  никто  не  держит  за  воротник;  он
повернулся и оказался нос к  носу  с  тяжело  дышащим  мурхаундом.  Кантус
барахтался  рядом  со  сбоим  хозяином,  пока  ему  не  удалось  забраться
передними лапами на доску.
     - Спасибо, старина! -  пробормотал  принц,  обнимая  пса  за  шею.  -
Правда, ты чуть не откусил мне руку, дружище.
     Присутствие собаки согрело ему душу, впрочем, надежд  на  спасение  у
них все равно не было.
     - Боюсь, что ты  только  оттянул  неизбежный  конец,  -  добавил  он,
отдышавшись.
     - Дарус! - завопил вдруг  принц.  Где  же  его  верный  друг?  Темное
отчаяние охватило Тристана, когда он понял, что калишит  утонул  вместе  с
Роджером и Понтсвейном. Но он не мог заставить  себя  поверить,  что  этот
человек с петушиной  самоуверенностью  и  невероятной  энергией  погиб.  -
Клянусь богиней, нет!
     Чувство, что он обречен, не покидало Тристана, и ему  пришлось  сжать
зубы и как следует потрясти годовой, чтобы убедить себя в том, что  он  не
должен отбросить в  сторону  обломок,  за  который  держался,  и  медленно
опуститься на дно, чтобы успокоиться навсегда.
     Весь остаток этой длинной ночи юноша и собака, едва живые,  плыли  по
проливу, держась за доску. Один раз Тристан  потерял  сознание  и  очнулся
только, когда Кантус снова подтащил его к доске. Перепуганный и  дрожащий,
принц решил держать себя в руках.
     Тристан попытался понять, почему погиб "Везучий Утенок". Его погубила
черная магия, принц был в этом уверен. Но как? И  от  чьих  рук?  Снова  и
снова Тристан клялся, что отомстит тем, кто хотел погубить его, и гнев дал
ему силу.
     - Я не собираюсь умирать, - сказал он  себе,  -  я  слишком  зол  для
этого.
     Вдруг он заметил, что волны стали меньше, а ветер совсем стих. И хотя
волны еще взмывали на высоту пяти-шести футов, казалось, они просто  мирно
качают его. Волны уже больше не пенились и не  падали  стремительно  вниз,
пытаясь уничтожить все, что попадается у них на пути.
     Горизонт  стал   светло-серым,   и   Тристан   принялся   внимательно
осматриваться по сторонам в поисках суши или паруса, или хотя бы  обломков
судна. Видимость была по-прежнему плохой, и он ничего не смог разглядеть.
     - Тристан! -  он  услышал  голос,  донесшийся,  как  ему  показалось,
издалека; принц был уверен, что ему просто почудилось.
     - Тристан! Сюда!
     Теперь принц напряженно вглядывался в серую поверхность,  раздумывая,
а не сходит ли он с ума. Вон там! Он рассмотрел  что-то  яркое  на  гребне
волны.
     - Дарус!  -  прохрипел  принц.  Он  наконец  увидел  твоего  друга  и
Понтсвейна, которые то  появлялись,  то  пропадали  над  гребнем  огромной
волны. Калишит вскоре поплыл в его сторону, держась  за  собранные  вместе
деревянные обломки и таща за собой еле живого Понтсвейна.
     - Ты не ранен? - спросил Дарус.
     - Кажется, нет. А ты?
     - Промок и окоченел. -  У  калишита  даже  хватило  сил  ухмыльнутся.
Чудесные локоны Понтсвейна свисали  на  лицо  наподобие  мокрых  тряпочек.
Казалось, он даже не заметил присутствия принца.
     - Я потерял меч Симрика Хью, - горестно  проворчал  Тристан.  -  Одна
богиня знает, где земля, и что это за земля.
     - И все же море успокаивается, да  и  день  вот-вот  настанет.  Может
быть, нам повезет и мы увидим парус. - Но похоже было, что  сам  Дарус  не
очень-то верит в их везение.
     Понтсвейн слабо кашлянул и попытался приподняться. Его усилия  только
раскачали ненадежный плот, и всем пришлось ухватиться покрепче.
     - Поосторожнее! - рявкнул принц, и лорд злобно уставился на него.
     - Это все из-за тебя! Если бы не ты, мы бы не отправились в  море  на
гнилой посудине, управляемой выжившим из ума  старым  идиотом!  Ничего  бы
подобного с нами не произошло.
     - Этот человек отдал за нас жизнь! Тебе, что ли, все равно?
     - Он получил то, что заслужил за свое неумение. Он  не  сделал  того,
что обещал, только это и важно, - сказал Понтсвейн.
     Наконец,   рассвело,   тучи   расступились,    но    путешественники,
по-прежнему, не видели ничего, кроме моря. Они поняли, где восток,  потому
что там на горизонте сначала появилось розовое солнечное сияние, а  вскоре
над морем поднялось и само солнце, чтобы начать свое медленное восхождение
на небо. Впрочем, это знание оказалось совершенно  бесполезным,  поскольку
было неизвестно, в какой стороне земля.
     - Что это? - вдруг спросил Дарус.
     Они замолчали, потому что теперь все слышали: со дна моря  поднимался
едва различимый рокот. Звук был таким  глубоким  и  сильным,  что  они  не
только слышали его, но и чувствовали, как он отзывается в их  телах.  Звук
становился  сильнее  и  громче,  пока  не  превратился   в   оглушительный
раскатистый гром.  Казалось,  что  вода  и  та  задрожала.  Неожиданно  на
некотором расстоянии от несчастных жертв кораблекрушения поверхность  моря
вспенилась; вода взмывала вверх и откатывала,  сильная  волна  отталкивала
принца и его спутников назад. Посылая волны и брызги во  все  стороны,  на
поверхности моря выступила башня с  бойницами.  Потом  из  моря  вырвались
вторая и третья башни, которые  вознеслись  в  небо  наподобие  гигантских
копий.
     Вдруг пенящаяся  вода  расступилась,  и  появилось  большое  каменное
строение. Лучи утреннего солнца отразились от него розовым сиянием. Стены,
ворота и башни  -  все  продолжали  подниматься  из  воды,  пока  огромное
строение, казалось, не уселось прямо на поверхности моря.
     Тристан,  Дарус  и  Понтсвейн,  барахтаясь  в  воде,   с   изумлением
уставились на самый великолепный замок, который им  когда-либо  доводилось
видеть.
     Замок стоял неподвижно - огромный  и  великолепный,  словно  памятник
былому  величию  давно  забытых  времен.  По  его  стенам  стекала   вода,
превращаясь в мягкий туман, который тут же окутал путешественников. Клочья
водорослей причудливо украшали стены замка, в котором было необычно тихо -
словно звуки не смогли бы передать ни значимости его внезапного появления,
ни величия его облика. А еще от  замка  исходила  теплота,  причем,  не  в
физическом смысле этого слова, а как ощущение духовной силы и  могущества.
Все почувствовали, как их зовет и сулит им что-то  некая  волшебная  сила,
заключенная в стенах замка. Он оставался на поверхности моря - Тристану  и
его спутникам ничего не оставалось делать, как войти.
     - Вот, леди. Хворост!
     Широко улыбаясь, мужчина бросил к ногам Робин большую охапку сушняка.
     - Спасибо, Желудь,  -  ответила  она,  неохотно  встретившись  с  ним
взглядом. Она стала называть незнакомца этим именем, поскольку он никак не
мог вспомнить, как его зовут. Имя очень подходило ему - он чем-то  походил
на ребенка, но Робин  чувствовала,  что  этот  человек  обладает  глубокой
внутренней  силой.  Ей  хотелось  возродить   эту   силу,   увидеть,   как
мужчина-ребенок снова станет взрослым. И в то же  время  она  его  немного
побаивалась.
     - Ты сделал все очень хорошо, - добавила она, чувствуя  себя  неловко
от того, как засияло его лицо, когда он услышал ее похвалу. - Теперь, если
ты принесешь немного воды, я смогу постирать, а потом мы отдохнем.
     Желудь радостно  помчался  в  сторону  сверкающей  на  солнце  речки,
которая  весело  бежала  через  рощу  Генны,  но  вдруг  на   полпути   он
остановился, смущенно глядя на Робин.
     - Ведра забыл! - объяснил он ей, радостно хихикая,  словно  это  была
очень забавная шутка.
     Дни проходили, и незнакомец стал более понятливым и полезным. Он  бил
сильнее обычного мужчины и Обладал умениями, очень пригодившимися Робин  в
уходе за рощей.
     Все это, конечно,  неплохо,  думала  Робин  с  легким  беспокойством,
поскольку Генна стала вдруг чувствовать себя еще хуже. Последние несколько
дней она не вставала, в беспамятстве металась в кровати и  едва  понимала,
что вокруг нее происходит.
     Ньют  тоже  почти  не  бывал  в  роще.  Он  отправился  в  длительное
путешествие по Долине, время от времени залетая в топи. Сегодня он  затеял
поиски Гранта,  ему  захотелось  подразнить  старого  медведя.  Грант  был
знаменит своим вспыльчивым нравом, а Ньют развлекался тем, что доводил его
до безумия, то появляясь, то исчезая прямо у него под носом.
     Робин снова задумалась о Желуде. Он вел себя дружелюбно и чуть не  до
слез радовался, когда девушка его хвалила, но все чаще в  его  присутствии
Робин охватывало какое-то неприятное ощущение. Мгновение назад он  казался
ей совершенно безобидным, и вдруг ее охватывал страх. Но  почему,  она  не
понимала.
     - Вот, леди. Вода!
     С довольным видом Желудь вернулся с двумя полными  до  краев  ведрами
воды.  Он  поставил  их  у  ног  Робин,  радостно  качая  головой,  и  она
поблагодарила его. Девушка быстро прополоскала и повесила сушиться  мягкие
одеяла; теперь ей часто приходилось заниматься стиркой: лихорадка у  Генны
требовала часто менять белье. Она пыталась не обращать внимания на то, что
Желудь не сводил глаз с ее спины, особенно когда девушка потянулась,  чтоб
достать до веревки, на которой развешивала белье.
     - Пошли, - сказала она, и он послушно двинулся вслед за ней. - Почему
бы нам не посидеть у пруда? У меня есть морковка  и  яблоки,  так  что  мы
сможем перекусить.
     Они пошли через сад Генны -  роскошное  поле  диких  цветов  и  трав.
Посреди сада был большой пруд с небольшим островком,  поросшим  травой,  в
самом центре. Кое-где песчаное  дно  было  ровным  -  отличное  место  для
купания. Но большая  часть  пруда  заросла  лилиями,  чьи  широкие  листья
облюбовали лягушки и черепахи. Огромные белые лебеди царственно  скользили
между ними. Разглядывая открывшийся ее глазам вид, Робин  снова  подумала,
что это, наверно, самое красивое место в мире.
     Когда они подошли к пруду, вода забурлила, и на поверхности  появился
ровный песчаный мост. Робин не обратила на это ни малейшего внимания - она
так привыкла к загадочным происшествиям в роще, - но Желудь остановился.
     - Пошли, - подбодрила она его, ступив на  прочный  мостик,  и  Желудь
очень неохотно последовал за ней на островок, в то время как  девушка  уже
занималась поисками сухого местечка, где можно было бы спокойно посидеть и
поесть.
     Она удобно расположилась на мягкой траве и  стала  болтать  ногами  в
воде, чтоб дать отдохнуть уставшим мышцам. Желудь медленно, чуть ли  не  с
почтением уселся подле нее. Но Робин стало не по себе, когда она заметила,
что выражение его лица переменилось: куда-то подевался невинный простак, и
было похоже, что он пытается скрыть от нее какую-то тайную мысль.
     - На, - сказала  Робин,  стараясь,  чтобы  он  не  заметил,  что  она
нервничает, - возьми яблоко.
     Желудь взял яблоко и начал терзать его зубами, не обращая внимания на
то, что кусочки застревают у  него  в  бороде  и  брызги  летят  в  разные
стороны. Он мгновенно покончил с яблоком и потянулся к корзинке,  стоявшей
на коленях у Робин, чтоб взять еще одно.
     Она  с  грустью  подумала  о  пикниках,  которые  они  устраивали   с
Тристаном. Вот уж ничего общего с этим! Интересно, что он  сейчас  делает,
подумала девушка. Вспоминает ли, скучает? Ей вдруг стало ужасно грустно, и
некоторое время она раздумывала, а  не  бросить  ли  занятия  с  Генной  и
помчаться домой, в Корвелл, чтобы увидеться с Тристаном.  Но  она  тут  же
распрощалась с этой мыслью, зная, что не может предать богиню.  Но  почему
же она должна чувствовать себя такой одинокой?
     Робин рассеянно грызла яблоко и вдруг  ощутила  близость  Желудя.  Ей
стало неловко. В то же время девушка не могла отодвинуться, боясь  обидеть
его. Повернувшись, она была  потрясена,  увидев,  с  какой  напряженностью
Желудь смотрит на нее. Его  глаза  прояснились,  но  теперь  в  них  горел
пугающий огонь.
     - Леди... я вам нравлюсь? Вы мой друг?  -  но  его  взгляд  оставался
обжигающим.
     - Да, Желудь... Конечно, ты мне нравишься. Разве я...
     - Я имею в виду... - он неловко прервал ее. - Леди, вы - моя леди!  -
неожиданно он схватил Робин за  бедро.  Затем  Желудь  быстро  наклонился,
навалившись на девушку всем телом, собираясь поцеловать ее в губы.
     - Нет! Оставь  меня!  -  закричала  она  и  попыталась  откатиться  в
сторону.
     - Моя! - завопил Желудь и на четвереньках бросился к Робин,  пока  та
не успела вскочить на ноги.
     Она ударила его по лицу, но он продолжал  цепляться  за  нее,  и  его
глаза горели безумием. Желудь прижал девушку к земле.
     Ужас придал Робин силы, и она снова вырвалась, но в этот раз часть ее
одеяния осталась у него в руках. Желудь остановился, с  недоумением  глядя
на оторванный кусок ткани, и в этот миг Робин вспомнила быстрое и  простое
заклинание, которому ее научила Генна:
     - Стой!
     Команда  прозвучала,  как  удар   хлыста,   -   озверевший   мужчина,
приготовившийся к прыжку, вдруг застыл на месте.  Огонь  безумия  медленно
погас в его глазах.
     Девушка смотрела на него с ненавистью и гневом. Ей  хотелось  ударить
его, причинить ему боль. Но  что-то  -  возможно,  его  жалкий  вид  почти
слабоумного - остановил ее руку. Она вся дрожала от  пережитого  страха  и
ярости, и ей не хотелось даже смотреть на него.
     Всхлипывая, она подобрала  подол  разорванного  платья  и  побрела  к
домику, оставив Желудя неподвижно стоять под действием заклинания.

     - Поплыли!
     Тристан начал грести в сторону  замка  еще  до  того,  как  заговорил
Дарус, который был поражен настолько, что ему  даже  не  пришло  в  голову
задуматься, а не иллюзия ли передними. Кантус  и  Понтсвейн  плыли  рядом,
забыв об усталости. Вскоре люди и собака оказались у  подножия  массивной,
гладко обтесанной стены. Сверкающая  розовая  поверхность  вздымалась  над
ними высоко в воздух и, казалось, уходила глубоко под воду.
     - Розовый кварц, - пробормотал калишит, -  взобраться  на  эту  стену
невозможно.
     - И что же?.. - начал принц, в смятении при мысли о таком близком, но
все же невозможном спасении.
     - Давайте попробуем поискать  ворота,  -  предложил  Дарус,  и  легко
поплыл вдоль стены. Понтсвейн  последовал  за  ним,  а  Тристан  и  Кантус
немного поотстали.
     Калишит первым добрался до ворот. Принц смотрел, как  Дарус  медленно
поднимается из воды, постепенно вскарабкиваясь все выше и выше по решетке.
Наконец, калишит ловко перебросил свое тело через ворота и исчез из виду.
     Несколько секунд ничего не было слышно,  а  потом  ворота  начали  со
скрипом опускаться, и Тристан увидел своего друга, который крутил  гладкое
железное колесо лебедки, потихоньку вытравливая цепь, удерживающую ворота.
Через мгновенье Тристан, Понтсвейн и Кантус уже стояли на твердой земле.
     - Неужели это все настоящее? - спросил лорд.
     - Я не знаю, - ответил принц, непроизвольно  переходя  на  шепот.  Им
овладело чувство благоговения. Розовые мерцающие  стены  окутывал  бледный
туман,  пронизанный  косыми  лучами   восходящего   солнца.   Место   было
таинственным и в то же время ужасно привлекательным.
     - Удивительно красиво! - воскликнул Дарус, оглядывая высокие балконы,
резные колонны и широкие лестницы, окружающие маленький дворик, в  котором
они стояли. - Что же это все-таки такое?
     - Я припоминаю легенду, которую слышал однажды. Я был тогда ребенком,
так  что  не  ручаюсь  за  подробности,  -  медленно  заговорил  Понтсвейн
непривычно тихим голосом. - Эта легенда о юной королеве, жене Симрика Хью.
Кажется, ее звали Аллисинн.
     - Король возвел  неприступный  замок,  полный  удивительных  башен  и
изящных балконов в качестве свадебного подарка для нее.  Но  вскоре  после
свадьбы она умерла. Вот почему Симрик Хью не оставил наследника.
     - Король  был  в  таком  горе  после  смерти  Аллисинн,  -  продолжал
Понтсвейн, - что решил: замок станет ее могильным  склепом.  Он  стоял  на
крошечном островке между Гвиннетом  и  Алароном,  и  с  помощью  Верховной
Друиды островов Муншаез король опустил островок на дно, навсегда скрыв  от
людских глаз место последнего успокоения своей возлюбленной.
     - Здесь каждый камень кажется священным, как в храме, - сказал Дарус.
     - В легендах рассказывается о  рыбаках  и  моряках,  которые  изредка
видят замок в этом проливе, но это никогда не было подтверждено. Во всяком
случае, за всю свою жизнь я  ни  разу  об  этом  не  слышал,  -  Понтсвейн
продолжал говорить негромко и прочувственно.
     - Откуда ты об этом знаешь? - удивленно спросил принц.
     - Я часто слушаю менестрелей, - просто ответил лорд.
     - Поразительно. Я слышал только о каком-то замке в море -  и  никаких
подробностей.
     - Что нам  от  этого?  -  резко  сказал  Понтсвейн.  -  Если  легенды
правдивы, замок через несколько часов вновь уйдет под  воду.  И  мы  вновь
окажемся в воде.
     - Тогда давайте найдем что-нибудь, на чем можно было  бы  доплыть  до
берега, - деловито сказал Дарус, оглядываясь по сторонам.
     Весь пол дворика был покрыт лужами и  морскими  водорослями.  Кое-где
бились на камнях рыбы. Напротив, скрытая в тумане лестница уходила куда-то
вверх. Когда туман немного рассеялся, они увидели, что  лестница  ведет  к
массивным двойным дверям.
     - Давайте войдем внутрь, - предложил калишит, - может  быть,  там  мы
найдем что-нибудь подходящее для плота.
     - Или оружие.
     Они остановились в нерешительности перед огромными дубовыми  дверями,
украшенными золоченой бронзой, которая выглядела как  новенькая,  несмотря
на то, что сотни лет пробыла под водой.
     - Можно попробовать их открыть, - пробормотал  калишит,  без  особого
энтузиазма глядя на мощные створки.
     Боковым  зрением  Тристан  заметил,  что  мимо  промелькнуло   что-то
зеленое. Какое-то странное существо бросилось к ним из-за одной из колонн.
     - Берегитесь! - закричал принц, отскакивая назад.
     Дарус нырнул  вперед  и  сделал  сальто,  так  что  зеленое  существо
проскочило мимо. Теперь Тристан смог получше рассмотреть его  -  оно  было
похоже на человека, но покрыто чешуей. Широкие жабры зияли словно  раны  у
него на шее, а от головы вдоль всей спины шел ряд острых  шипов.  Большие,
широко раскрытые белые глаза, казалось, были поражены ужасной болезнью, но
существо бросилось вслед за Дарусом, как будто оно все  прекрасно  видело.
Его пасть широко  открылась,  показывая  многочисленные  игольчатые  зубы.
Перепончатые руки, заканчивающиеся длинными изогнутыми когтями, тянулись к
телу калишита, а ноги быстро шлепали по мокрым камням.
     На нем был надет лишь промасленный  ремень,  а  на  руках  выделялись
несколько серебряных браслетов. Держа в руках  похожее  на  копье  оружие,
существо двигалось какими-то рывками  -  видимо,  оно  больше  привыкло  к
морской среде.
     Тут же выскочило второе чудовище, но Кантус прыгнул на него и сбил  с
ног. Когтистые, перепончатые лапы вцепились было мурхаунду в бок, но белые
клыки уже нашли горло врага.
     Первое чудовище неожиданно  остановилось  и,  развернувшись,  сделало
выпад в сторону Тристана своим трезубцем. Три острия уже почти вонзились в
грудь принца, но в  самый  последний  момент  Понтсвейн  метнулся  вперед.
Трезубец задел висок лорда, и Понтсвейн, как подкошенный, рухнул на землю.
Тристан увидел лицо чудовища, если только это можно было назвать лицом,  -
пустые, ничего не выражающие глаза, широко  разинутая  пасть  принадлежали
скорее рыбе, чем человеку.
     Кантус коротко залаял, когда его противнику удалось оттолкнуть пса  в
сторону,  но  тут  мурхаунд  бросился  в  новую  атаку.  Сцепившись,   они
покатились по влажным камням, но ни одному  из  них  не  удалось  добиться
решающего преимущества. Чудовище, напавшее на людей, угрожающе размахивало
трезубцем,  направляя  его  то  на  одного,  то  на  другого.  Позабыв  об
усталости, принц приготовился сразиться с чудовищем.
     - Сделаем с ним то же, что мы с северянами! - тяжело дыша, крикнул он
Дарусу.
     Калишит хорошо помнил ту битву.
     - Готов! - быстро ответил он.
     Тристан  бросился  в  сторону,  и   трезубец   последовал   за   ним.
Одновременно  Дарус   прыгнул   вперед   и   покатился.   Существо   резко
развернулось, и оружие  просвистело  над  калишитом,  который  молниеносно
вскочив на ноги, ударил зеленое существо головой в живот.
     Тристан прыгнул на врага, теперь и он, и Дарус были  ближе  к  своему
противнику. К концу принц ухватился за деревянное древко трезубца и вырвал
его из лап чудовища, пока оно отвлеклось на Даруса.
     Когти существа  впились  калишиту  в  спину  -  и  они  оба,  потеряв
равновесие повалились на землю Тристан коленями наступил на грудь врага  и
с размаху ударил его основанием  трезубца  по  затылку.  Послышался  треск
костей. Глаза чудовища вылезли из орбит, и оно испустило дух.
     Принц вскочил на ноги, чтобы прийти на помощь  мурхаунду,  но  Кантус
уже поднялся с тела человека-рыбы и встряхнулся. Его  раны  не  показались
Тристану глубокими.
     - Понтсвейн! - позвал  Тристан,  склоняясь  над  неподвижным  лордом.
Принц увидел, что тот дышит, но  глаза  Понтсвейна  оставались  закрытыми.
Огромный синяк набух от виска до щеки.
     - Что произошло? - спросил Дарус, подходя к Тристану.
     - Он спас  мне  жизнь  -  во  всяком  случае  принял  на  себя  удар,
предназначавшийся мне. Возможно, я его недооценивал.
     - Скорее всего, он поступил так, не  успев  подумать,  -  предположил
калишит.
     - Что это за существа? - спросил Тристан, убедившись, что Дарус  тоже
серьезно не пострадал.
     -  Я  никогда  раньше  их  не  видел,  но  слышал,  что  их  называют
сахуагинами. Предполагается, что они живут под водой. Иногда они  нападают
на  корабли  и  на  небольшие  прибрежные  селения.  Говорят,  они   очень
кровожадны.
     - Тут я с тобой спорить не стану. - Хотя схватка с сахуагином изрядно
вымотала его, теперь они оказались на твердой  земле,  Тристан  чувствовал
себя гораздо увереннее.
     - По крайней мере, мы вооружены, - заметил Дарус,  поднимая  трезубец
второго сахуагина.
     Они осторожно перенесли Понтсвейна  в  сторону  к  крепостной  стене.
Больше в данный момент они ничего не могли для него сделать.
     - Попробуем войти внутрь, - предложил принц.
     Они подошли к дверям, и каждый взялся за  большое  бронзовое  кольцо,
свисающее с двери. К их удивлению, створки легко разошлись. Друзья увидели
длинную залу, на каменном полу которой  застыли  многочисленные  лужи,  из
залы в разные стороны вели несколько пар дверей.
     И тут они поняли, что падают.
     В первый момент Тристан подумал, что замок начал опускаться под воду,
но быстро догадался, что только он, Дарус и Кантус падают  -  а  вовсе  не
весь замок. Они скользили вниз по широкой шахте-ловушке, которая пришла  в
действие, когда они распахнули двери, сообразил Тристан.
     Наконец, они с громким всплеском упали в бассейн  с  холодной  водой.
Тристан почувствовал, что трезубец выскользнул у него  из  рук,  когда  он
пытался всплыть на поверхность. Дарус и Кантус быстро  вынырнули  рядом  с
ним, причем калишит свой трезубец из рук  выпустил.  Задыхаясь  и  кашляя,
Тристан с трудом держался на воде.
     - Как мы глупо попались, -  прохрипел  Дарус.  -  Я  должен  был  это
предвидеть. Черт побери мою неосторожность!
     - Давай попробуем выбраться отсюда, - сказал принц. - И не вини  себя
ни в чем - я ведь тоже ничего не заметил.
     Они оказались в небольшом колодце, диаметром  около  тридцати  футов.
Гладкие стены круто поднимались вверх, взобраться по ним не представлялось
никакой возможности.
     - Похоже, что мы попались, - проворчал калишит.

     Далеко, далеко  от  Геенны  существовало  место,  где  царили  мир  и
спокойствие, - страна,  где  божество  становилось  сильнее  от  добрых  и
благородных деяний, а не  от  убийств.  Эта  богиня,  как  и  Баал,  имела
почитателей как в Забытых Королевствах, так  и  во  многих  других  частях
вселенной. Ее звали Чантэа,  богиня  плодородия.  Она  покровительствовала
всему чистому и разумному. Во многих землях могущество Чантэа было велико,
ее священники проповедовали учение своей богини, и  всюду  без  исключения
жители процветали. В другие места, где Чантэа не была столь могущественна,
где ее мало кто знал, она посылала своих  миссионеров,  которые  старались
донести до людей ее религию.
     Одним из таких мест были острова Муншаез.

                            МЕРТВАЯ КОРОЛЕВА

     Холод от черной воды, казалось, пробирал Тристана  до  самых  костей.
Его руки налились свинцом от непрерывного движения. Он понял, что умрет  в
этом замке: выхода из ловушки не было.
     Тусклые лучи солнца проникали в глубокую шахту из отверстия  наверху.
Каменный куполообразный потолок плавно переходил в стены  пещеры,  которые
окружали бассейн с черной холодной водой.
     Наверное в двадцатый раз Дарус сделал глубокий вдох и нырнул. Принц с
беспокойством считал секунды. Ни один человек не в состоянии так долго  не
дышать.
     Однако через некоторое время калишит с громким всплеском выскочил  на
поверхность,  и  несколько  минут  отлеживался  на  спине,  восстанавливая
дыхание.
     Немного отдышавшись, Дарус хрипло сказал:
     - Ничего. Всюду, насколько мне хватает сил донырнуть, сплошная скала.
     - Побереги силы, - сказал принц, ясно  ощущая,  что  его  собственные
силы подходят к концу. Кантус  плавал  по  кругу,  и  Тристан  видел,  что
могучий мурхаунд тоже долго не сможет оставаться на плаву.
     - Подплыви к стенке, -  предложил  Дарус,  который  сам  с  легкостью
перемещался вдоль стены пещеры. - Если  тебе  удастся  найти  какой-нибудь
уступ, ты сможешь немного передохнуть.
     Тристан  молча  последовал  совету  калишита,   и   нашел   несколько
углублений в каменной стене, за которые ему удалось ухватиться. Так он, по
крайней мере, мог держать голову над водой, не теряя последних сил.
     - Не можем же мы здесь умереть! - неожиданно возмутился Дарус.
     - А мы не умрем, - ответил Тристан. Вдруг его нога скользнула в  дыру
в стене, и он почувствовал,  как  ее  начинает  туда  затягивать.  Тристан
отчаянно вцепился а стену  и,  судорожно  хватая  ртом  воздух,  с  трудом
вытащил ногу из дыры.
     - В стене есть отверстие, - наконец, с трудом  выговорил  он,  -  мою
ногу туда чуть не затянуло.
     Калишит, словно угорь,  скользнул  мимо  Тристана,  и  нырнул,  чтобы
проверить величину отвергая. Он находился под водой целую  минуту,  прежде
чем снова появился на поверхности.
     - Это выход! - сказал он, слабо ухмыляясь. - Я его немного  расширил.
Через несколько минут мы сможем выбраться отсюда.
     Дарус немного отдохнул, держась за стену, Кантус же плавал между ними
- казалось, он тоже почувствовал надежду на спасение.
     - Интересно, куда ведет этот проход? - спросил Тристан. - Может быть,
он так и не выходит на поверхность?
     - Нет. Раз вода течет из нашей пещеры туда, значит там уровень должен
быть ниже, чем здесь.
     - Ну, а если это просто труба, ведущая неведомо  куда?  -  на  всякий
случай спросил Тристан.
     - Тогда мы все  утонем,  и  никто  никогда  не  узнает,  что  с  нами
случилось, - просто ответил калишит.
     Дарус нырнул снова, и на этот раз Тристан успел досчитать до  ста,  а
его  друг  все  еще  оставался  под  водой.  Принц  придвинулся   поближе,
уверенный, что на этот раз с калишитом что-то случилось.
     Наконец Дарус, как пробка, вскочил из воды,  мучительно  хватая  ртом
воздух.
     - Все готово, - прохрипел он. - Я  не  смог  увидеть  свет  с  другой
стороны, но зато слышал плеск воды. Скорее всего, это значит, что там есть
воздух. Попробуем?
     - А что еще нам остается делать,  -  отозвался  Тристан.  -  Я  пойду
первым.
     - Хорошо, - сказал  калишит.  -  Сразу  вслед  за  тобой  я  отправлю
Кантуса. Постарайся проследить за ним, если сможешь.
     - До встречи  на  той  стороне,  -  попрощался  принц.  Пожалев,  что
когда-то не потратил больше времени на то, чтобы получше научится плавать,
он нырнул в сторону отверстия и с  удивлением  обнаружил,  что  оно  стало
значительно шире. Видимо, вода сильно подмыла камни, если  Дарусу  удалось
так быстро увеличить дыру.
     Течение живо подхватило Тристана, и только вытянутые вперед  руки  не
дали ему удариться головой о массивную каменную  стену.  Течение  потащило
его вниз, сквозь сужающийся, как горлышко бутылки, туннель, и он  очутился
на крутом скате.
     Он заскользил вниз, постепенно  спуск  стал  более  пологим;  Тристан
быстро выбрался из воды и остановился перед покатым участком  скалы.  Вода
проносилась мимо вниз по склону. Принц едва успел заметить слабое свечение
в туннеле - оно, казалось, исходило откуда-то сверху,  -  и  тут  появился
отчаянно барахтающийся Кантус.
     - Эй, дружище! - закричал Тристан, снова соскальзывая в воду и хватая
запаниковавшего мурхаунда за широкую шею. Отчаянно борясь с  течением,  он
вытащил здоровенного пса в дюжине футов ниже того места, где он  до  этого
выбрался на сушу.
     Вскоре из узкого прохода выскочил Дарус и, ловко выбравшись из  воды,
уселся рядом с ними. Каким-то  образом  ему  удалось  протащить  за  собой
трезубец.
     - Неплохо у нас получилось, - довольно заявил он. - Куда теперь?
     - Наверх, - ответил  принц.  Он  показал  на  шахту,  которую  изучал
последние несколько минут. Именно сквозь  нее  в  туннель  проникал  свет;
вдобавок она поднималась вверх не очень круто. - Могу поспорить, она ведет
в замок.
     - Согласен, - кивнул  калишит,  -  и  вода  из  нашей  ловушки  -  не
единственный источник этого потока. Вон там он берет свое начало,  видишь?
- Дарус, показал назад, за проход, из которого они только что выскочили, и
Тристан увидел, что начало потока теряется где-то далеко в темноте.
     - Тш-ш-ш! - прошептал Дарус, быстро показав в сторону спуска.
     Постепенно Тристан смог различить какое-то движение в  воде.  Колонна
странных существ  медленно  поднималась  вверх  по  течению.  Когда  отряд
подошел поближе, Тристан  узнал  сахуагинов.  Они  угрожающе  продвигались
вперед по руслу неглубокого ручья, изгибаясь в воде, словно рыбы.
     Несколько  морских   существ   останавливались   впереди   других   и
внимательно вглядывались в туннель, пока  остальные  плыли  дальше.  Потом
другие вставали на страже,  выше  по  течению,  давая  возможность  первым
догнать их.
     Существа  -  а  Тристан  насчитал  по  меньшей  мере  две  дюжины   -
проскользнули мимо них футах в сорока. Свет, идущий из туннеля, ярче всего
был возле воды,  так  что  друзья,  притаившись  в  тени,  надеялись,  что
дозорные сахуагины их не заметят.
     Один из оскалившихся рыболюдей  встал  на  страже  как  раз  напротив
скалы, за которой они прятались. Его  большие  навыкате  глаза,  казалось,
внимательно  оглядывали  каждую  выемку  и  выступ,   пока   он   медленно
поворачивал свою шишковатую голову. Его взгляд прошел над троицей, а потом
вернулся назад. Долгие мгновения он всматривался  в  темноту,  поглотившую
друзей. Наконец, он перевел взгляд вперед на своих товарищей и, прыгнув  в
воду, поплыл вслед за ними. Вскоре отряд чудовищ скрылся из виду.
     - Пошли,  -  прошептал  принц;  они  вылезли  из  своего  укрытия  и,
согнувшись, двинулись по склону к шахте, ведущей наверх.
     - Я полезу первым, - прошептал Тристан. Дарус гораздо лучше лазал  по
скалам, чем принц, и поэтому у него было значительно больше шансов  помочь
Тристану или Кантусу, если б они вдруг сорвались.
     Тристан заглянул в шахту;  она  была  приблизительно  фута  четыре  в
диаметре и полого поднималась  вверх.  Камень  внутри  был  скользким,  но
неровным, так что принц легко находил уступы,  за  которые  ему  удавалось
ухватиться. Подтягивая колени, он  отыскивал  очередной  упор  для  ног  и
медленно лез вперед.
     Он добрался уже почти до конца шахты, сломав ногти и рассадив колени,
когда вдруг,  не  найдя  подходящей  точки  опоры,  начал  сползать  вниз.
Инстинктивно выгнув спину, Тристан  уперся  плечами  в  верхнюю  стену,  а
коленями в нижнюю. Острые выступы скалы пробили кожу; соленая  вода  стала
жечь раны, но он почти сразу сумел остановиться. Принц  немного  подождал,
собираясь с силами, и снова медленно полез по стене, с трудом  преодолевая
последние дюймы, и, наконец, оказался на самом верху.
     Тристан  совершенно  неподвижно  лежал  на  полу  длинного  коридора.
Массивные железные двери шли вдоль  стен  коридора,  вытесанных  из  грубо
обработанного камня. Из высоких узких окон падало  достаточно  света,  так
что принц смог хорошо все разглядеть.
     Через минуту из шахты выбрался Кантус, а сразу вслед за  ними  Дарус.
Друзья немного отдохнули, обдумывая план дальнейших действий.
     - Туда? - предложил калишит, показывая направо.
     - Да, пол вроде бы поднимается в ту сторону, - согласился Тристан.
     Они поднялись на ноги и  медленно  двинулись  по  коридору.  Железные
двери располагались на расстоянии тридцати футов  одна  от  другой.  Из-за
дверей  не  доносилось  ни  звука.  Железные  пластины  дверей   покрылись
ржавчиной и морскими водорослями.
     - Давай-ка, я попробую эту, - предложил принц.
     Он сделал шаг  вперед  и  выбрал  две  самые  проржавевшие  пластины.
Ухватившись за них руками, он, сжав зубы, изо всех сил потянул их в разные
стороны. Мускулы на  его  широких  плечах  напряглись,  и  пластины  стали
медленно расходиться, пока одна из них не лопнула. Получившееся  отверстие
оказалось достаточным, чтобы они могли в него протиснуться.
     - Отличная работа, - прошептал Дарус.  Держа  наготове  трезубец,  он
подошел к двери и посмотрел в образовавшуюся щель. Яркий свет ударил ему в
глаза, но скоро он уже смог определить, где они находятся.
     - Это двор, - тихо проговорил  Дарус,  -  мы  около  дверей,  которые
пытались открыть, прежде чем угодили в ловушку. Эта дверь... - он  показал
на другой выход, - похоже, ведет во внутренние покои замка.
     Калишит снова пошел впереди, но на этот раз рядом с ним  был  Кантус.
Они  протиснулись  сквозь  узкий  проем,  сделанный  Тристаном,   стараясь
двигаться бесшумно, и оказались  в  зале,  освещенном  солнечными  лучами,
проникающими через узкие окна наверху. Высокие колонны  украшали  огромную
комнату, поддерживая тяжелые деревянные балки, которые, казалось, каким-то
образом  сумели  избежать  долгого   воздействия   воды   и   времени.   С
противоположной стороны зала открывался широкий  коридор,  ведущий  вглубь
замка, а еще один, более узкий, ответвлялся налево.
     - Это должно быть, главный зал дворца, предназначенный  для  балов  и
приемов, - сказал Тристан, неосознанно переходя на шепот. Никогда в  жизни
он не видел ничего более величественного.
     - Может быть, нужно сходить проведать Понтсвейна?  -  спросил  Дарус,
неожиданно вспомнив об их потерявшем сознание спутнике.
     Тристан пожал плечами.
     - Он точно в таком же положении, как и мы.
     Вдруг пол под их ногами слегка  загудел,  и  сердце  принца  сжалось.
Неужели замок снова опустится на дно?  Но  гудение  стихло,  и  все  вроде
осталось на своих местах.
     - Нам нужно побыстрее выбираться отсюда! - сказал Тристан.
     - Но я не видел ничего, что можно было  бы  использовать  в  качестве
лодки или хотя бы плота, - ответил Дарус.
     - В этом замке,  похоже,  есть  еще  немало  загадок.  Возможно,  нам
удастся найти здесь что-нибудь.
     Тристан пошел через огромный зал, заглядывая  за  массивные  колонны.
Кантус сопровождал принца, а Дарус проверял колонны с другой стороны зала,
направляясь к широкому коридору. Принц подошел к узкому проходу, уходящему
влево.
     - Здесь есть лестница, - позвал Дарус, его громкий шепот разнесся  по
всему залу. - А ты нашел что-нибудь?
     - Пока нет, - Тристан остановился перед узким коридором. Он с  трудом
удержался от желания немедленно войти  туда.  Он  чувствовал,  что  где-то
рядом Дарус осматривает лестницу.
     Обнаружив коридор, Тристан быстро покинул зал. Его решение не было до
конца  осознанным,  но  теперь  он  почему-то  знал,  что  идет  в  нужном
направлении. Дарус был забыт, и принц шел все  быстрее  к  незнакомой,  но
манящей цели.
     Принц прошел под низкой каменной аркой и оказался в  другом  коротком
коридоре. Кантус сопровождал его, готовый в любой момент  прийти  Тристану
на помощь. Перед принцем предстала еще одна каменная арка, за  которой  он
увидел хорошо освещенную комнату. Однако, свет казался не таким ярким, как
солнечные лучи, проникавшие сквозь окна замка.
     Заинтригованный, Тристан прошел под  вторую  арку  и  обнаружил,  что
находится  в   круглой   комнате.   Потолок   представлял   собой   купол,
инкрустированный золотом, а стены украшала резьба  удивительной  работы  -
многочисленные сцены  охоты  и  сельские  пейзажи.  Даже  после  столетий,
проведенных под водой, картины оставались четкими и ясными, нигде не  было
видно следов разложения.
     Но  главной,  затмевавшей  все,  частью  комнаты  был  ее  центр:  на
массивном, похожем на алтарь  основании  стоял  длинный  стеклянный  гроб.
Холодный белый свет исходил от его крышки. Он был  задрапирован  роскошной
пурпурной тканью, которая тяжелыми складками свисала внутрь.
     Тристан двинулся вперед, забыв обо всех опасностях.  Он  даже  слегка
споткнулся, подходя к гробу, и, заглянув  в  него,  чуть  не  заплакав  от
охватившей его печали.
     Сам гроб, казалось, светился мягким, неземным сиянием. Тристан увидел
молодую хрупкую  женщину.  Ее  нежное  лицо  было  невыразимо  прекрасным,
длинные золотые локоны распущенных волос, казалось, тоже испускали  мягкое
сияние. Она была одета в легкое платье, расшитое тонкой золотой нитью.
     Ее кожа была  столь  нежной,  что  казалась  прозрачной.  Глаза  были
закрыты, и женщина лежала  совершенно  неподвижно  -  так  она,  наверное,
пролежала долгие столетия. Такая красивая, подумал  Тристан,  и  так  рано
умерла.
     И тут она пошевелилась.

     Дарус быстро поднимался по длинным пролетам лестницы. Он  чувствовал,
что времени остается все меньше и меньше, однако не встретил  ничего,  что
могло быть использовано в качестве плота. Он знал, что Тристан  продолжает
осматривать огромный зал, но решил не рисковать и не звать своего друга.
     Лестница выходила на длинный балкон, вдоль которого в обе стороны шли
коридоры. Дарус  увидел  несколько  открытых  дверных  проемов  и,  быстро
заглянув в каждую комнату, свернул в правый коридор. Из узких  окон  лился
яркий свет, освещая коридор, однако в комнатах было довольно темно.
     Однако, ничего, кроме обломков и мусора,  в  комнатах  он  не  нашел.
Двери, видимо, уже давно сгнили, как и вся  мебель,  от  которой  остались
лишь покрытые плесенью обломки.
     Пробегая мимо одной из комнат, он услышал какой-то шум и краем  глаза
заметил какое-то быстрое движение.  Дарус  немедленно  прижался  к  стене,
держа трезубец наготове.
     Его осторожность принесла свои плоды: из комнаты выскочил сахуагин  и
устало уставился своими мертвыми рыбьими глазами в дальний конец коридора.
Прежде чем он успел среагировать, Дарус вогнал свое оружие прямо  в  горло
чудовища.
     Жабры сахуагина в ярости разошлись в стороны,  но  центральный  зубец
вошел ему прямо в глотку. Сахуагин попытался  вырвать  трезубец  из  раны,
цепляясь перепончатыми руками за древко, но калишит пригвоздил его к стене
- трезубец с отвратительным хрустом пронзил шею чудовища насквозь.
     Красная,  маслянистая  рыбья  кровь  брызнула  в  разные  стороны,  и
сахуагин стал медленно оседать на пол. Несколько раз он судорожно дернулся
- и замер в неподвижности. Дарус осторожно огляделся по сторонам,  но  все
было спокойно, и тогда он отправился дальше  по  коридору.  Пробежав  мимо
нескольких комнат, похожих на предыдущие, он вдруг остановился.
     Похоже, интуиция его не подвела: он  стоял  перед  прочной,  покрытой
лаком,  дубовой  дверью.  Серебряный  замок,  нетронутый  морской   водой,
казалось, говорил: "А ну, попробуй, открой меня своими инструментами".
     Еще раз внимательно посмотрев по сторонам, Дарус вытащил из-за  пояса
тонкую проволочку. Приложив ухо к замку, он осторожно просунул  проволочку
в замок и стал двигать ее  в  разные  стороны.  Через  минуту  его  усилия
увенчались успехом, и Дарус услышал резкий щелчок.
     Он толкнул дверь, и она  легко  открылась.  Комната  была  совершенно
сухой и хранила сокровища, каких Дарусу еще не приходилось видеть.
     Хрустальные светильники освещали комнату мягким белым светом. Пол был
выложен серебряными и золотыми пластинами,  а  отделанные  драгоценностями
канделябры испускали волшебное сияние. Затем калишит увидел  великолепные,
украшенные самоцветами короны; по  полу,  словно  сверкающий  ковер,  было
разбросано множество золотых монет,  из-под  которых  выглядывали  кусочки
кожи, хрусталь и яркие металлические украшения. Но глаза Даруса  сразу  же
остановились на оружии - с изумлением он узнал собственный  ятаган.  Этого
не может быть, говорил он себе, - и все же не  сомневался,  что  держит  в
руках свое оружие. Он поднял меч, лежавший рядом, -  несомненно,  это  был
меч Понтсвейна. Но как ни старался Дарус отыскать в  комнате  меч  Симрика
Хью, ему это не удалось.
     Равнодушно отпихнув ногой несколько  монет,  он  увидел  пару  мягких
кожаных  перчаток,  и  надел  их  не  раздумывая.   Перчатки   моментально
посветлели и стали такого же цвета, как кожа на  руках  Даруса,  при  этом
каждый палец заканчивался искусственным ногтем.  Надо  было  присмотреться
очень внимательно, чтобы понять,  что  на  руках  у  него  что-то  надето.
Перчатки были мягкими, теплыми и очень удобными.
     Тут Дарус углядел еще кусок кожи, едва заметный под  кучей  монет,  и
вытащил гладкий, крепко сшитый мешок, потом еще один. Калишит  взял  их  в
руки - теперь они смогут хотя бы держаться на воде.
     Собрав свои находки, Дарус вышел из комнаты, дверь за ним  с  щелчком
захлопнулась.

     С изумлением Тристан увидел, что женщина  поднимается.  Она  медленно
села, и только сейчас принц заметил, что у стеклянного гроба  нет  крышки.
Женщина открыла глаза, и хотя ее кожа была мертвенно бледной,  -  в  карих
глазах сияли жизнь и любовь.
     И вот она улыбнулась - у принца подкосились ноги,  когда  он  увидел,
как она прекрасна. Принц упал перед прекрасной незнакомкой  на  колени  и,
потрясенный, не в силах смотреть на нее, опустил глаза.
     - Миледи, - задыхаясь, с трудом выговорил он.
     Некоторое время она с интересом разглядывала его, а  затем,  протянув
руку, тихо сказала:
     - Мой муж послал тебя за мной? - Но вдруг замолчала  и  целую  минуту
смотрела на принца в упор.  Когда  она  заговорила  вновь,  голос  ее  был
спокоен.
     - Встань, мой принц, и подойди сюда. - Голос ее  был  еще  прекраснее
улыбки. Тристан молча поднялся и неуверенно подошел к гробу.
     - Он будет снова принадлежать тебе, пока  ты  не  отыщешь  настоящего
владельца. - Женщина протянула принцу предмет, который лежал рядом с ней.
     Тристан пришел в себя и увидел,  что  она  протягивает  ему  рукоятью
вперед меч Симрика Хью, потерянный принцем во  время  кораблекрушения.  Он
даже и не пытался понять, как оружие попало к ней, только с  благоговением
взял его и преклонил колена.
     - Вы королева Аллисинн, - догадался  он.  -  Я  не  знаю,  почему  вы
выбрали именно меня, но мой меч будет служить вам до конца моих дней.
     На мгновенье ее прекрасное лицо погрустнело.
     - К сожалению, я больше уже ни в чем  не  нуждаюсь,  эта...  гробница
прекрасно защищает меня.
     Она вздохнула, и у Тристана от горя чуть не разорвалось сердце.
     - А вот тебе этот  меч  понадобится.  И  очень  скоро,  -  продолжала
королева. - Именно поэтому я вернула его тебе. Ты ведь потерял меч, не так
ли?
     - Да, и думал, что навсегда.
     - Не  говори  так.  Ты  и  представить  себе  не  можешь,  что  такое
"навсегда". - Укор прозвучал лишь  в  словах,  голос  же  был  по-прежнему
нежным и мягким.
     -  Ты  здесь  не  случайно.  И  не  теряй  времени!   У   тебя   есть
предначертание, принц Тристан Кендрик из Корвелла. И я скажу тебе,  каково
оно. Именно поэтому ты и получил назад свой меч.
     Голос ее стал серьезным и торжественным.
     - Королевства ффолков должны быть  снова  объединены,  как  при  моем
муже, Симрике Хью. Это должно произойти еще при  твоей  жизни  и  с  твоим
участием. Я возлагаю эту  задачу  на  тебя:  ты  должен  найти  следующего
Высокого Короля ффолков - с его правлением начнется новая эра. Ты  найдешь
его и передашь ему свой меч.
     Сердце Тристана застучало быстрее. Увидеть, как  ффолки  объединяются
под предводительством нового, сильного Высокого  Короля!  Разыскать  того,
кто будет достоин стать королем! Он с гордостью взял  меч  Симрика  Хью  и
поднял голову, чтобы встретить взгляд мертвой Королевы,  продолжая  стоять
перед ней на коленях.
     - Я сделаю все, что в моих силах, даже если  на  это  уйдет  вся  моя
жизнь. Но как я узнаю будущего Высокого Короля?
     - Твое сердце подскажет тебе. Однако запомни эти слова,  они  помогут
найти его.

           Его будут звать Симрик, и он будет нести этот меч,
           Судьба будет бросать его по свету.
           Он полетит над землей,
           И опустится в ее глубины.
           Ветер и огонь, земля и вода
           Будут помогать ему,
           Когда придет время потребовать трон.

     Королева замолчала,  и  принцу  показалось,  что  она  очень  устала.
Тристан вскочил на ноги, но увидел только,  как  она  снова  опустилась  в
гроб, и ее тело застыло в вечной неподвижности смерти.

     Сбор Алой Гвардии был зрелищем необыкновенно-эффектным,  и  в  то  же
время  устрашающим.  Жители  Каллидирра  попрятались   по   домам,   когда
королевские наемный стекались к центральной части города.
     Каждая из четырех бригад гвардии собиралась в своем квартале, а потом
маршировала  к  огромной  площади  перед   величественными   башнями   Кер
Каллидирра. Над  башнями  замка  развевались  многочисленные  разноцветные
флаги с гербами каждого из дюжины отрядов, составлявших королевскую армию.
     Первыми шли три бригады ффолков - стройные  ряды  закаленных  в  боях
воинов; они заняли три из четырех сторон площади.
     Солдаты этих бригад - состоявших из  трех  отрядов  каждая  -  носили
ярко-алый плащ и высокий шлем, украшенный пунцовыми перьями. Их начищенное
оружие сверкало на полуденном солнце.
     Свирепые, безжалостные воины, наемники были  грозой  всего  Побережья
Мечей. Убийства, грабежи, насилие - Алая Гвардия не гнушалась ничем.
     По ни одна из этих трех бригад не смогла сравниться с четвертой -  ни
силой, ни жестокостью.
     Король Карраталь стоял на бастионе  Кер  Каллидирра  рядом  со  своим
ближайшим советником, волшебником Синдром.
     -  Вот  это  да!  Просто  великолепно!  Они  выглядят  так...  -  его
величество замолчал, подыскивая подходящее слово, - ...воинственно!
     -  Вы  правы,  сир,  -  кивнул  колдун.   Синдру   тоже   понравились
выстроившиеся войска, но, он, в отличие от  своего  господина,  не  спешил
проявлять эмоции.
     - Хм-м, ведь должна быть еще  одна?  -  Король  Карраталь  растерянно
смотрел на площадь.
     - Я полагаю, великаны скоро появятся. Ваше Величество.
     Под тяжелыми шагами отряда задрожала земля. На близлежащих улицах  не
осталось ни одного жителя Каллидирра,  так  что  источник  приближавшегося
топота сомнения не вызывал.
     Бригада великанов длинной колонной промаршировала через всю площадь и
заняла свое почетное место перед замком.
     Великаны выстроились ровными  рядами,  но  было  видно,  что  они  не
слишком-то приучены к дисциплине: вовсю плевались, переминались с ноги  на
ногу и ковыряли в носу. Каждый из этих жестоких исполинов был  по  меньшей
мере восьми футов росту, с кривыми мощными  ногами  и  коренастым  сутулым
телом.
     У них были звериные  лица,  с  покатым  лбом  и  злобными  свинячьими
глазами. Широкие носы были вздернуты вверх, открывая  широкие  ноздри,  из
ощерившегося рта торчали отвратительные желтые клыки.
     Эти грубые чудовища, собранные из самых дальних уголков  королевства,
весьма неохотно  подчинялись  командирам  -  их  сдерживало  лишь  высокое
жалованье. По правде говоря, великаны хорошо подходили для  такой  работы.
Огромные, бесстрашные  бойцы,  они  могли  легко  раздавить  отряд  людей,
осмелившийся встать на их пути; нимало не колеблясь, они могли поднять  на
копье даже ребенка. Великаны наслаждались своими обязанностями стражников.
Убивать  и  калечить  доставляло  им  несказанное  удовольствие.  Задания,
которые  получала  их  бригада,  позволяли  им  удовлетворять  свои  самые
отвратительные желания.
     - Я почему-то даже не  представлял  себе,  что  их  так  много,  -  с
сомнением сказал король. - Они ведь являют собой большую силу, не так ли?
     - Вы совершенно правы. Ваше Величество. Это самая  сильная  армия  на
островах Муншаез, и только они в состоянии выполнить любой ваш  приказ,  -
тут волшебник позволил себе слегка ухмыльнуться.
     - Может быть, нам лучше отослать их куда-нибудь? - выпалил король.  -
Ты думаешь, они поймают узурпатора?
     - Я в этом совершенно  уверен,  сир.  Принц  Корвелла  недолго  будет
гостить в Алароне. Очень недолго.

     - Наставница, мне страшно.
     Робин говорила негромко,  не  уверенная  что  Генна  уже  проснулась.
Верховная Друида лежала, закутанная в пуховые одеяла, несмотря  на  теплый
день. Ее ровное дыхание было единственным проявлением жизни.
     - Это Желудь, - продолжала Робин, кутаясь в шаль.  Слишком  яркими  и
неприятными были ее воспоминания. Насколько она знала, незнакомец был  все
еще под действием ее заклинания, застыв в глупой  позе  у  пруда.  Тем  не
менее, войдя, она закрыла дверь на засов -  ведь  со  временем  заклинание
потеряет свою силу.
     Ресницы  Генны  затрепетали,  и  она,  повернув  голову,  внимательно
посмотрела на свою ученицу. Седые волосы друиды, гладко зачесанные  назад,
подчеркивали суровость лица. Она попыталась сесть, и Робин, поддержав  ее,
подложила ей под спину пару подушек.
     - Зло! - прошептала Генна. Она пристально посмотрела на Робин, но  ей
показалось, что Верховная Друида смотрит сквозь нее. - Он  -  это  зло!  -
повторила она. Это были первые  осмысленные  слова,  сказанные  Генной  за
много дней.
     - Желудь? - спросила Робин. - Но я думала... О Генна, что мне делать?
Помоги мне!
     На этот раз пожилая женщина посмотрела  Робин  прямо  в  глаза  таким
пристальным долгом взглядом, что девушка задрожала.  Генна  снова  зашлась
сухим хриплым кашлем и, наконец, задыхаясь, ответила:
     - Ты должна убить его!

     Баал  внимательно  наблюдал  за  сердцем  Казгорота,   чувствуя   его
пульсирующую энергию. Скоро, теперь уж совсем скоро дело будет сделано.
     Он заметил слабую волшебную силу друиды, идущую  от  Матери-Земли,  и
усмехнулся.
     Сила друиды и могущество умирающей богини не могли устоять перед  ним
- здесь все будет так, как в Алароне. Там он дал команду своему священнику
уничтожить друидов. Хобарт использовал  честолюбивого  волшебника,  убедив
Синдра, что план уничтожения всех друидов принадлежит ему самому. Один  за
другим друиды Аларона умирали под действием чар Хобарта, волшебства Синдра
или  холодной  стали  убийц.  Их  изуродованные  тела  оскверняли   Лунные
Источники, из которых друиды черпали большую часть своего могущества.
     Их  власти  пришел  конец.  Следующими  погибнут   друиды   Гвиннета,
хранители Долины Мурлок.

                                 АЛАРОН

     Громкий лай Кантуса заставил Тристана прийти  в  себя.  Пол  под  его
ногами дрожал. Принц повернулся и, шатаясь как пьяный,  побежал  прочь  от
усыпальницы королевы Аллисинн. Миновав короткий  коридор,  он  выскочил  в
огромную дворцовую залу.
     Кантус помчался впереди и вскоре вывел  Тристана  прямо  к  массивной
двойной двери, выходившей во двор. Дарус уже пытался ее  открыть.  Тристан
заметил, что калишит успел где-то раздобыть меч.
     - Это все, что мне удалось  найти,  -  сказал  Дарус,  когда  Тристан
принялся помогать  ему  справиться  с  тяжелыми  дверями.  Глаза  калишита
округлились при виде меча Симрика Хью, однако он ничего не  сказал.  Замок
еще раз сильно вздрогнул, так что друзья едва удержались на ногах.
     Дверь неохотно со скрипом отворилась. Тристан собрался  уже  выбежать
во двор, но Дарус остановил его.
     - Подожди! - Калишит потыкал трезубцем в пол  под  дверями.  Железные
зубья заскрежетали по камням, и Тристан услышал негромкий щелчок.
     Две каменные плиты разошлись в стороны, открыв длинную темную  шахту.
Принц в испуге отступил назад.
     - Неплохая ловушка. - Калишит, усмехнувшись, ловко  перебрался  через
отверстие в полу. Принц прыгнул вслед за ним, и друзья выбрались во двор.
     Понтсвейн сидел на том самом месте, где они его оставили, и  ощупывал
разбитое лицо.
     - Где вас носило? - недовольно произнес он. - Бросили меня одного...
     - Помолчи! - рявкнул принц и добавил уже помягче:  -  Ну,  спасибо...
что ты помог мне.
     Лорд удивленно взглянул на него, но промолчал и с трудом поднялся  на
ноги.
     Замок начал тонуть, и вода, проникая через ворота, уже заливала двор.
Они стояли на ступеньках, ведущий с замок, и молча наблюдали, как  морская
вода поднимается все выше.
     - Теперь через ворота  нам  не  выйти:  течение  слишком  сильное,  -
заметил Дарус. - Нам остается  только  издать,  пока  замок  окажется  под
водой, и надеяться, что мы сможем выплыть на этих штуках. Вот,  попробуйте
их надуть, - проговорил калишит, протягивая каждому по кожаному  мешку.  -
На них мы и поплывем.
     Тристан с сомнением взял мешок и, набрав в легкие  побольше  воздуха,
начал его надувать. Мешок, казалось, ничуть не  увеличивался  в  размерах.
Раз за разом Тристан выдыхал в мешок,  и,  по  его  прикидкам,  тот  давно
должен был стать тугим, как барабан.
     - В нем наверняка есть дырка, -  мрачно  сказал  Тристан,  с  опаской
поглядывая на поднимающуюся воду.
     Дарус тем временем надувал свой мешок.
     - Я сначала тоже так думал. Тем не менее, весь воздух, который  мы  в
них вдуваем, остается внутри.
     - Что-то незаметно! - Принц потряс своим вялым мешком.
     - Они волшебные. Я нашел эти мешки в  замковой  сокровищнице.  В  них
поместится гораздо больше воздуха,  чем  это  кажется  на  первый  взгляд.
Продолжай дуть!
     Все еще сомневаясь, они, однако,  усердно  пытались  наполнить  мешки
воздухом. Мешок Тристана начал медленно увеличиваться  и  через  некоторое
время стал довольно твердым. Дарус достал из-за  пояса  бечевку  и  быстро
связал три мешка вместе, тщательно проверив надежность узлов на горловине.
     Вода добралась уже до самых верхних ступенек,  и  вскоре  друзья  уже
стояли в ней по пояс.
     Оказалось, что мешки могут легко удержать на  воде  не  только  троих
мужчин, но и Кантуса.
     Вода неумолимо поднималась вверх, - и вдруг сквозь  амбразуры  хлынул
морской поток. Поднявшиеся волны перехлестывали через стены, грозя вырвать
мешки из рук. Отчаянно вцепившись в край импровизированного плота, Тристан
озирался в поисках Кантуса -  не  смыло  ли  того  волной,  но  разглядеть
что-либо было невозможно. Вдруг море успокоилось, и Тристан с  облегчением
увидел рядом с собой Кантуса, Даруса  и  Понтсвейна.  Прошло  еще  немного
времени, и они уже легко плыли по спокойному морю.
     - И по-прежнему ни одного корабля на горизонте, - уныло сказал Дарус.
- Вот мы и вернулись к тому, с чего началось сегодняшнее утро.
     - Ну, не совсем, - возразил Тристан.  -  Я  ведь  получил  назад  меч
Симрика Хью.
     Он хотел было рассказать  своим  спутникам  о  предсказании  королевы
Аллисинн, но язвительная мина на лице Понтсвейна заставила  его  прикусить
язык. Возможно, позже принц расскажет обо всем Дарусу.

     - Господин, нам необходимо обсудить одну проблему.
     - Прямо сейчас, Крифон? Я очень  устал.  Его  величество  был  просто
несносен сегодня.
     Синдр отвернулся от зеркала и посмотрел на  Крифона.  Все  это  время
глава совета был занят созерцанием подводного мира, но Крифон  успел  лишь
заметить, как медленно  тает  в  зеркале  бледно-зеленое  сияние,  имеющее
очертания города; какие-то существа с оружием в руках,  несколько  похожие
на рыб, не спеша проплыли мимо зеркала,  прежде  чем  изображение  пропало
совсем.
     - То, о чем я хочу сообщить, может  иметь  для  нас  очень  серьезные
последствия, господин,  -  торопливо  проговорил  Крифон.  -  Алексей  нас
предал.
     - Ты готов обвинить в предательстве члена совета, колдуна, Крифон? Ты
меня удивляешь.
     - Я могу доказать, что мое обвинение - чистая  правда!  Он  попытался
убедить Дорик, что священник вами манипулирует.  К  счастью,  сразу  после
разговора с Алексеем она пошла ко мне, и я бросился искать вас.
     - Ты уверен, что все обстоит именно так, как ты  говоришь?  Дорик  не
лжет?
     Крифон энергично кивнул.
     - Я околдовал Дорик, когда она рассказывала мне о своем  разговоре  с
Алексеем, - она не могла солгать. Если бы я не усыпил ее, она  проговорила
бы всю ночь напролет.
     Синдр задумчиво потирал подбородок.
     - Ты сделал все как надо,  -  проговорил  он  наконец.  -  Боюсь,  мы
лишились одного члена совета. Необходимо сделать все возможное, чтобы  эта
потеря не причинила нам вреда.
     - Разфалло?..
     - Нет, Крифон. Для него у меня есть другое  задание.  Пока  мы  можем
позволить тебе не спешить с Алексеем. Некоторое время он  будет  выжидать:
Алексей никогда не был человеком действия. Но  наше  время  придет.  Когда
священник вернется, выполнив свою миссию в Гвиннете, он займется Алексеем,
и тот обагрит своей кровью алтарь Баала.

     Медленно, с  неохотой  Робин  шла  к  пруду.  Она  уже  сменила  свое
разорванное платье на кожаную куртку и юбку.
     "Я не могу убить его!" - повторяла она про себя.  Впервые  наставница
приказала ей сделать нечто, противоречащее ее  убеждениям.  Или  это  было
проверкой? Может быть, Генна хочет испытать  ее  преданностью  богине,  ее
умение повиноваться? "Мне все равно! - сердито сказала она себе.  -  Я  не
могу его убить!"
     Но позволить Желудю оставаться в роще Робин тоже не могла. Его полные
безумия глаза, цепкие, жадные руки - все это живо встало в ее памяти, и по
спине пробежал холодок. К счастью, ее заклинаний смогло  остановить  этого
страшного человека.
     Она решила изгнать Желудя из рощи, навсегда запретив ему возвращаться
снова. Робин получила другой приказ, но выполнить его она была не в силах.
Генна назвала Желудя злом - так оно и было. Однако Робин чувствовала,  что
он не до конца отвечает за свой действия.
     Робин пересекла сад и пошла между исполинских дубов, окружавших пруд.
Когда девушка проходила то место, где несколько недель  назад  подстригала
лозу, она заметила, что крепкая дубинка, которой она раздвигала кустарник,
лежит  рядом  с  толстым  дубом.  Чувствуя  некоторую  неуверенность,  она
наклонилась и подняла дубинку.
     Вдруг  ей  ужасно  захотелось,  чтобы  рядом  был  Тристан.  Он,  без
сомнения, легко справился бы с заданием Генны.
     Робин вышла из дубовой  рощи,  предполагая  увидеть  на  берегу  реки
застывшего на месте Желудя. Но незнакомец исчез.
     Робин охватило беспокойство. Она осторожно шла  по  поросшему  травой
берегу,  внимательно  глядя  на  землю:  девушка  пыталась  отыскать  хоть
какой-нибудь след, который указал бы  ей,  куда  исчез  Желудь.  На  одном
берегу реки  был  небольшой  зеленый  луг,  на  другом  -  густые  заросли
кустарника. Широкая река  была  неглубокой,  ее  хрустальные  воды  весело
мчались, перескакивая с одного яркого камушка на  другой.  Эта  река  была
южной границей рощи Верховной Друиды.
     Вдруг Робин услышала шорох в кустах  и,  резко  обернувшись,  увидела
мчавшегося к ней, с безумным блеском в глазах. Желудя. Он что-то  невнятно
бормотал, и Робин заметила, что двигается он гораздо  быстрее,  чем  можно
было бы ожидать. Она подняла посох и снова произнесла одно только слово:
     - Остановись!
     Желудь застыл на месте,  но  вовсе  не  из-за  ее  заклятья.  Безумец
закинул голову назад и зашелся в истерическом смехе. Вдруг он как-то сразу
успокоился и уставился на Робин неподвижным взглядом.
     Никогда в жизни девушке не доводилось видеть таких страшных глаз.
     Желудь начал бормотать слова,  похожие  на  заклинания,  и  ее  страх
превратился в ужас. Ее рот беззвучно открылся - Робин не в силах была даже
закричать. Но  ведь  Желудь  не  мог  произносить  заклинания  -  или  она
ошиблась? Что значило его странное бормотание?
     И тут она поняла, что он владеет тайнами волшебства друидов  -  когда
Желудь произнес последнее слово, из его  поднятой  руки  вылетела  гудящая
туча насекомых и устремилась к ней. Робин почувствовала болезненный укус в
щеку, и через мгновенье она была облеплена осами, яростно жалящими  ее  во
все открытые участки кожи. При этом они  так  громко  жужжали,  что  Робин
казалось, что она сходит с ума.
     Девушка с трудом сдержалась, чтобы не закричать - она боялась открыть
рот. Робин побежала  к  реке  и  бросилась  в  прохладную  воду.  Стараясь
держаться под водой, она плыла вниз по течению  до  тех  пор,  пока  могла
сдерживать дыхание. Когда она вынырнула на поверхность,  то  увидела,  что
насекомые уже покидают рощу Верховной  Друиды.  Боль  от  укусов  медленно
проходила, но кожа продолжала гореть.
     Как  только  ее  голова  показалась  из  воды,  не  успевшие  улететь
насекомые кинулись к ней, но друида произнесла простое заклинание,  быстро
нарисовав рукой круг, защищавший ее. Осы, сердито загудев, бросились  было
вперед, однако не смогли преодолеть магический барьер, воздвигнутый Робин.
     Тут она заметила Желудя, который хихикая и спотыкаясь, пробирался  по
берегу реки в поисках девушки. Подняв тучу брызг, она бросилась к  берегу,
рассчитывая выбраться на сушу еще до того, как безумец окажется перед ней.
     Вдруг Желудь остановился, и Робин почувствовала, сто он  опять  начал
сосредотачиваться, - ее обезумевший подопечный  явно  готовился  к  новому
заклинание. Задыхаясь, Робин с трудом выбралась на берег, вода  стекала  с
нее ручьями. Девушка чувствовала себя совершенно беззащитной.
     Она схватилась за корень, который вдруг изогнулся в ее  руках.  Конец
корня рванулся вверх, на нем появились глаза и длинные клыки. Девушка едва
успела отдернуть руку и избежать смертоносного укуса. Ядовитые  зубы  змеи
вонзились в мягкую землю.
     Новые змеи поползли из высохших зарослей. Робин в ужасе увидела,  что
змеи начинают окружать ее со всех  сторон.  Друида  остановилась,  достала
из-за пояса маленькую  засушенную  веточку  омелы  и  тихонько  прошептала
несколько слов, одновременно растирая сухое растение в пыль. Робин  знала,
что она окружена волшебной аурой и стала невидимой для змей и любых других
животных рощи. Змеи проползли мимо, и девушка  вздрогнула  от  отвращения,
увидев, как они вытягивают свои раздвоенные языки, пытаясь ее найти.
     Безумец продолжал смотреть на молодую друиду; не скрылось от его глаз
и то, что змеи потеряли ее. Его старательно поддерживаемые  спокойствие  и
самоконтроль, позволившие ему вспомнить  давно  утерянные  навыки  друида,
начали отказывать, - слишком велика была досада от  неудавшихся  нападений
на друиду.
     Внезапно он  злобно  завыл  и  бросился  к  Робин,  его  конвульсивно
сжимавшиеся пальцы тянулись к  ее  горлу.  При  приближении  к  Робин  вой
сменился отвратительным хихиканием.
     Увидев бегущего к ней Желудя, Робин обеими  руками  схватила  крепкую
дубину, висевшую у нее на поясе. Высоко подняв  ее,  она  с  размаху,  как
топором, ударила безумца.
     Робин услышала хруст ломающихся позвонков, и ее  враг,  не  издав  ни
единого звука, упал ничком, вывернув  голову  под  совершенно  невозможным
углом и глаза его медленно потускнели.
     Девушку начало трясти, она сделала неуверенный  шаг  назад  и  тяжело
села на землю, чувствуя сильное головокружение.
     Но могущество богини не оставило ее, к Робин стали возвращаться силы,
и она, наконец, смогла встать и подойти к телу.
     Желудь, несомненно, был мертв,  однако  Робин  наклонилась  над  ним,
чтобы убедиться в этом окончательно. Пульса дыхания не было, ее  противник
умер.
     Вдруг девушка заметила его кожаный мешочек. Тот потрепанный  сверток,
которым так дорожил незнакомец! Теперь она живо вспомнила выражение страха
на его лице, когда однажды попыталась взять этот сверток.  Робин  схватила
мешочек и развязала бечевку.  Она  взвесила  его  в  руке  -  похоже,  там
находится камень. Перевернув, она встряхнула мешочек,  и  на  землю  выпал
черный камень. Он был округлым и гладким, странной формы,  чем-то  похожий
на человеческое сердце. Казалось, какой-то мастер вырезал его из  твердого
угля. Робин чувствовала, что  от  него  исходит  тепло.  Он  был  довольно
большим, но очень легким, и на ощупь скорее напоминал  сухое  дерево,  чем
уголь.
     Робин попыталась отвести глаза  от  странного  камня,  но  непонятная
сила,  помимо  ее  воли,  не  отпускала  взгляд  девушки.  Робин  неохотно
потянулась к камню, при этом ее охватило странное  волнение.  Наконец,  ее
пальцы дотронулись до гладкой черной поверхности.
     И все вокруг Робин потемнело.

     Ньют уныло перелетал с сосны на сосну - ему  было  ужасно  скучно.  С
тихим жужжанием  он  оглядывался  по  сторонам  в  надежде  отыскать  хоть
что-нибудь, что могло бы его развлечь. Воздух в лесу был тяжелым и навевал
на него дремоту.
     Через некоторое время Ньют оказался у рощи,  однако  он  не  особенно
спешил туда возвращаться. Если только в этом не было острой необходимости,
волшебный дракончик никогда не выбирал кратчайшего пути  к  цели,  поэтому
порой его заносило в самые неожиданные места. Неторопливо помахивая своими
прозрачными крылышками, он оказался на берегу большого пруда и  уселся  на
толстую  сосновую  ветку  -  посмотреть,  что  есть  хорошего  поблизости.
Дракончик уже давно обнаружил, что в подобных местах, где есть  вода,  ему
всегда удается как следует повеселиться: теперь же на другом  берегу  реки
он увидел олененка, созерцающего свое отражение  в  воде.  Ньют  мгновенно
оживился и решил не терять времени зря - ну, и удивится  же  олененок!  Он
создал простенькую иллюзию  прямо  поверх  отражения:  глазам  несчастного
малыша предстало клыкастое чудовище малинового цвета,  которое,  казалось,
вот-вот бросится на него из воды. А какая у чудовища была страшная  пасть!
С душераздирающим воплем олененок шарахнулся в сторону, упал и запутался в
собственных ногах.
     - Хи-хи-хи, - радостно повизгивал Ньют, в то время как малыш, наконец
разобравшись со своими ногами, вскочил и, спотыкаясь, умчался в лес.
     - Ой, не могу больше, - пищал Ньют. Он так веселился, что свалился  с
ветки и чуть не упал на землю; в последнюю секунду ему  удалось  уцепиться
за что-то обеими левыми лапами, и он снова взобрался на ветку.
     - Это было великолепно! - похвастался он деревьям в  лесу.  -  Ничего
нет лучше хорошей шутки, да и время летит быстрее!
     Дракончик решил, что должен обязательно  рассказать  Робин  про  свою
замечательную проделку. Она, конечно, станет ругать  его  -  Робин  всегда
сердится, когда он подшучивает над маленькими и беззащитными Животными,  -
но Ньют подозревал, что в глубине души девушке тоже будет  ужасно  весело.
Ему просто необходимо поделиться с кем-нибудь своим  хорошим  настроением!
Взвившись в воздух, дракончик так быстро замахал  крылышками,  что  они  у
него даже чуть-чуть заболели. Стрелой промчавшись над прудом, он влетел  в
лес и, осторожно лавируя между деревьями, направился к роще Генны.
     Но когда он добрался до реки на южной границе рощи, он замедлил  свой
полет. Что-то здесь было не так.
     И вдруг Ньют чуть не задохнулся от удивления,  увидев  на  земле  два
распростертых тела. Он  стремительно  полетел  в  ту  сторону  и  тихонько
приземлился  у  Робин  на  спине.  Ему  стало  немного  легче,  когда   он
почувствовал, что девушка дышит, - впрочем, он тут же понял, что дышит она
с трудам. Мужчина же был мертв - это нисколько не удивило  и  не  огорчило
Ньюта.
     - Робин очнись! - молил он, соскочив на землю и тихонько толкал ее  в
плечо. - Ну, пожалуйста! Это же я, Ньют! Что же делать?
     Он в отчаянии повертел головой по сторонам и заметил  рядом  с  Робин
черный камень.  Что-то  в  этом  камне  показалось  маленькому  дракончику
неестественным и отвратительным.  Он  мгновенно  решил,  что  именно  этот
камень виноват в том, что Робин лежит без сознания.
     Схватив мерзкий камень всеми четырьмя лапами, Ньют взлетел в  воздух.
Яростно размахивая крыльями, он поднимался все выше  и  выше,  представляя
себя парящим в вышине кондором. Очень медленно Ньют миновал реку и полетел
в лес, стараясь как можно  больше  удалиться  от  рощи  Верховной  Друиды.
Пролетев около мили, он бросил камень прямо в лесу и поспешил  вынуться  к
Робин. К своему облегчению, Ньют заметил, что она пошевелилась.

     - Парус! Тристан, парус! - вырвал его из глубокого сна голос  Даруса.
Принц поднял голову с наполненного воздухом мешка и постарался понять, что
происходит. Он стер с лица соленую воду и посмотрел  в  ту  сторону,  куда
указывал Дарус.
     - Да, вижу! Он плывет к нам!
     - Наши дела наконец-то пошли на лад, - усмехнулся калишит.
     - Позовите их, - прохрипел Понтсвейн, в  глазах  которого  загорелась
надежда.
     - Слишком далеко! - сказал Дарус. - Но они направляются к нам.
     Небольшое  судно  действительно  приближалось  к  ним.  У  него  была
единственная мачта, на которой трепетал парус,  окрашенный  во  вое  цвета
радуги. Нос  кораблика  был  довольно  высоким,  поэтому  Тристану  и  его
спутникам  не  удавалось  разглядеть  команду.  Однако,  когда   суденышко
приблизилось к ним, они услышали обрывки песни,  которую  напевал  женский
голос:

               Я знал веселую вдову, ужасную скромницу
                                              перед соседями,
               Но все парни, которые видели ее, говорили,
               Что леди не такая уж недотрога.
               Не скажу, что парни правы,
               (Но и что врут, не скажу).
               И я знал, что веселая вдова не могла...

     - А это еще что такое? -  Песня  внезапно  прервалась,  и  над  носом
кораблика появилось улыбающееся, обветренное лицо. - Три  мокрых  крысы  -
кажется, кто-то потерпел кораблекрушение!
     Слова приветствия застряли у Тристана в горле,  от  неожиданности  он
даже растерялся. Крепкой веселой женщине, так лихо обратившейся к ним,  на
вид  было  лет  сорок.  На  ее  круглом  лице   играла   веселая   улыбка.
Умопомрачительная шляпа с искусственными гирляндами винограда  и  огромных
цветов, свисавшими почтя До плеч, украшала ее голову.
     - Ну, прошу на борт, пока я  не  поплыла  дальше!  -  закричала  она,
неожиданно исчезнув.
     Однако, тут  же  на  воду  упал  конец  веревки,  и  друзьям  удалось
ухватиться за нее, когда кораблик проплывал  мимо.  Теперь  Тристан  успел
разглядеть, что суденышко было футов двадцать пять в длину,  с  невысокими
бортами; изящные, устремленные вперед линии радовали глаз.
     Они крепко цеплялись  за  веревку,  пока  единственная  обитательница
корабля опускала парус, и стройное суденышко  постепенно  останавливалось.
За спиной у женщины висела лютня.
     Она протянула Тристану широкую красную ладонь и втащила его к себе  в
лодку. Не успел принц встать  на  ноги,  как  Кантус,  Понтсвейн  и  Дарус
свалились на дно рядом с ним.
     - Зовут меня Тэвиш! - оказала хозяйка судна, уперев  руки  в  бока  и
строго оглядывая своих пассажиров. Она  была  ниже  Тристана,  но  весила,
несомненно, столько же. У нее было привлекательное, открытое лицо -  такие
бывают у фермерских жен. Трудно было не улыбнуться в ответ,  глядя  на  ее
сияющую, искреннюю улыбку.
     Потом ее лицо стало задумчивым, когда она  увидела  меч,  висящий  на
боку у Тристана. Она внимательно посмотрела на простую, потертую  рукоять,
старые выношенные  ножны,  сквозь  которые  в  нескольких  местах  сверкал
серебристый клинок с древними рунами. Тэвиш снова посмотрела ему в глаза.
     - И судя по оружию, - сказала она, - ты принц Корвелла!

     Хобарт тяжелой мерной поступью шел через леса и луга  Долины  Мурлок.
Его совершенно не трогала красота вокруг, он стремился как  можно  быстрее
добраться до рощи Верховной Друиды. Там, как сказал ему  Баал,  он  найдет
молодую друиду. А его Бог никогда не ошибался.
     Огромному священнику и в  голову  не  приходило,  что  у  него  могут
возникнуть какие-либо  трудности.  Хобарт  уже  не  раз  использовал  свое
могущество против слабого волшебства  друидов  и  убедился,  что  ему,  за
плечами которого стояла мощь Баала, они не  противники.  И  действительно,
Совет Семи вместе с Баалом смогли покончить с друидами Аларона.
     Правда, эти леса казались более древними, чем  те,  что  остались  на
Алароне. Но он все равно с ходу отбросил мысль, что с волшебством  друидов
следует считаться.
     Он почувствовал, что приближается к цели своего путешествия, и тут  в
нем прозвучал мощный призыв. Что-то ждало его в лесу и  испускало  во  все
стороны холодное сияние зла, которое священник находил  очень  приятным  и
даже возбуждающим. Он на мгновенье остановился, с любопытством вглядываясь
в заросли кустарника. Что бы это ни было, зов задел какие-то очень  важные
струны в груди Хобарта, и тот не мог на него не ответить.
     Хобарт стал продираться сквозь густые заросли куманика  и  шиповника.
Он чувствовал, что приближается  к  источнику  зова,  и  это  еще  сильнее
распаляло священника.  Вдруг  Хобарт  заметил  у  подножия  мертвого  дуба
блестящий черный камень, который неотвратимо притягивал его к себе. Хобарт
шагнул вперед и поднял странный предмет. Он покоился на ладони священника,
гладкий и теплый, как  будто  это  было  его  исконное  место.  Довольный,
священник несколько раз перебросил предмет с одной руки на другую и, снова
повернув к роще, возобновил прерванное путешествие.
     Хобарта никогда не занимала живая  природа,  поэтому  он  не  обратил
внимания, что вся растительность  в  радиусе  пятнадцати  футов  от  камня
пожухла и омертвела.
     Через час он уже стоял на берегу  небольшой  реки.  Каким-то  образом
Хобарт понял, что это граница рощи Верховной  Друиды.  Когда  он  вошел  в
воду, намереваясь перейти  речку  вброд,  неожиданный  удар  отбросил  его
обратно на берег. Вскочив на ноги, священник стал оглядываться  в  поисках
врага, однако ничего не заметил. Он осторожно двинулся вперед и  наткнулся
на невидимый барьер. Казалось, тот шел вдоль  всего  берега  ручья  и  был
прочным,  как  железо.  Выругавшись,  Хобарт  стал  обдумывать,  как   ему
преодолеть этот барьер - неожиданное доказательство могущества друидов. Он
увидел, как маленькая птичка пролетела сквозь барьер, даже его не заметив.
Но когда Хобарт шагнул вперед, невидимая стена снова остановила его.
     Он произнес короткую фразу, и  волшебная  сила  наполнила  его  тело.
Священник медленно поднялся  над  землей  на  высоту  двадцати  футов;  он
обнаружил, что защитный барьер продолжает действовать и здесь.  Хобарт  не
хотел подниматься выше, потому что когда он Окажется выше  крон  деревьев,
его могут заметить, а это пока не входило в его планы.
     Хобарту пришлось опуститься на землю, и он зашагал вдоль берега реки.
Он не привык к тому, чтобы ему перечили, и ярость начала закипать у него в
груди. Эта грубая защита друидов просто досадная помеха! Интересно, что от
нее останется, если он обрушится на нее со всей  мощью  Баала,  но  Хобарт
решил отложить этот интересный эксперимент.  Такое  заклятие,  несомненно,
привлечет к себе внимание.
     Впереди послышались голоса. Он быстро спрятался  за  кустами  и  стал
медленно пробираться дальше, скрываясь  в  глубокой  лесной  тени.  Тут-то
перед его глазами и предстала искомая жертва.
     Друида стояла у реки на коленях и плескала воду себе на лицо. Один из
этих докучливых маленьких драконов, живущих на  Муншаез,  кружился  вокруг
нее, как встревоженная нянька.  Радостное  возбуждение  Хобарта  сменилось
разочарованием. Как ему выманить друиду из рощи, когда  он  сам  не  может
войти в нее? Он рассмотрел несколько простых вариантов и отбросил их  все.
Священник не  мог  рассчитывать  заворожить  женщину  из  рощи  с  помощью
волшебства. Друида, он чувствовал это, будет  успешно  сопротивляться  его
заклятиям, пока она на священной земле своей наставницы. В то же время она
была нужна живой: ее кровь должна пролиться  на  алтарь  Баала  из  живого
тела. Таким образом, Хобарт не может использовать  губительного  заклятия,
чтобы убить ее, а потом с помощью другого  перенести  ее  тело.  Нет,  ему
придется прибегнуть к более гибкой тактике.
     В поисках наиболее удачного  способа  оправиться  с  друидой,  Хобарт
задумчиво поглаживал черный камень, удобно устроившийся у него на  ладони.
Его глаза-пуговицы ярко горели в складках жира.
     Тут он увидел тело, лежавшее за спиной у друиды, и в его мозгу начала
медленно формироваться новая идея. Да, довольно улыбнулся  священник.  Это
тело вполне подойдет. Пламенно помолившись Баалу, Хобарт сконцентрировался
на лежащем у реки трупе. Молодая  друида,  продолжавшая  сидеть  спиной  к
телу, снова наклонилась к реке. В это время темная сила Баала  -  или  это
было злое могущество черного камня - потекла от священника, которого Робин
так и не заметила, к неподвижному Желудю.
     Друида все еще стояла на коленях, когда мертвец вдруг шевельнулся.

     - Значит, вы хотите посмотреть большой город? -  насмешливо  спросила
Тэвиш.
     - Да, - подтвердил Тристан, придерживаясь выдуманной им истории. -  Я
никогда не бывал на острове Аларон. Говорят, что он  совсем  не  похож  на
Гвиннет: на нем гораздо больше ферм и жителей. А город Каллидирр и сам Кер
Каллидирр - я хочу посмотреть самый знаменитый дворец ффолков.
     На мгновенье Тэвиш погрустнела.
     -  Они  действительно  великолепны,  но  твое  королевство  не  менее
прекрасно; дикие леса, высоченные горы - перед этим бледнеют  все  красоты
Каллидирра. Я сама предпочитаю землю Корвелла.
     - Ты много путешествовала по островам Муншаез? - спросил Дарус.
     - Ну да, конечно. Разве я не говорила вам, что я менестрель?
     - Нет, не говорила, - ответил принц, ничуть не удивившись.
     - Правда, я давно не была в Корвелле  -  уже  лет  десять.  Последнее
время я, в основном, провела в Морее... Это довольно печальная история.
     - Что ты имеешь в виду? - спросил принц.
     - Король и несколько верных ему лордов были убиты там в прошлом году.
Похоже, никто не знает, кого обвинять в этих убийствах. Ни один из  лордов
не пожелал занять освободившееся место. Да и кто теперь осмелится на это?
     - Действительно, -  сказал  Понтсвейн,  встревоженно  покосившись  на
Тристана, - Морей всегда считался бедной и голой страной.
     Принц  почувствовал,  что  страшная  новость   пронзила   его   грудь
нестерпимой тоской.
     - Это еще далеко не все, - отрезала женщина-менестрель. -  Но  сейчас
страна осталась без короля, а тайна так и не раскрыта. Только  бесконечные
споры и подозрения.
     Тэвиш помолчала, обведя всех взглядом.
     - Новости из Сноудауна не многим лучше, - продолжала  она.  -  Король
отправился на охоту, и больше его никто не видел. На престоле никого  нет,
все королевство бурлит!
     С возрастающим интересом  Тристан  обдумывал  услышанную  информацию.
Морей был еще  одним  королевством  ффолков,  находящихся  под  правлением
Высокого  Короля.  И  там,  как  и  в  Корвелле,  король   был   уничтожен
таинственными убийцами, а последний оставшийся в живых король ффолков - за
исключением Высокого Короля - исчез из Сноудауна.
     - Я возвращаюсь домой, в Аларон, - продолжала Тэвиш.  -  Хотя  сейчас
эта перспектива не доставляет мне прежней радости.
     - Почему же?
     Тэвиш вздохнула.
     - Там тоже свои неприятности. Высокий Король волнуется  из-за  тысячи
воображаемых угроз своему трону.  Кто  мог  себе  представить,  что  столь
трусливый человек будет носить корону объединенного  королевства  Муншаез?
Уже не один честный и благородный лорд томится в  королевской  темнице,  а
его земли отобраны только потому, что королю показалось, что у  него  есть
причины бояться этого лорда.
     Менестрель некоторое время молча управляла лодкой, пока спасенные  ею
путешественники ели и отдыхали. Тристан чувствовал,  что  силы  постепенно
возвращаются  к  нему,  но  его  ум  продолжал  пребывать  в  возбужденном
состоянии. Информация, полученная от Тэвиш,  в  сочетании  с  пророчеством
королевы Аллисинн, посеяли в нем серьезные сомнения относительно  Высокого
Короля. Когда они войдут в замок Кер  Каллидирр,  что  он  сможет  сказать
человеку, которому за каждым углом чудится предательство?
     - Земля! - вдруг закричал Дарус, завидев клочок зелени на востоке.
     - Ну, вот, приятель, перед тобой Аларон, -  рассмеялась  Тэвиш.  -  К
вечеру мы причалим к берегу.
     Все невеселые предчувствия исчезли, и принц с облегчением проговорил:
     - Лично меня это только обрадует.
     - Я рекомендую "Веселого Дельфина": отличная еда и  выпивка,  хорошая
музыка. Я и сама туда отправлюсь.
     Мужчины рассмеялись и договорились встретиться с Тэвиш  в  гостинице.
Они как раз проплывали мимо волнореза, и Тристан стоял на носу  кораблика:
ему очень хотелось поскорее увидеть Аларон. Его глазам  предстали  веселые
аккуратные поля с белыми домишками, огороженными каменными заборами. Город
Лльюэллин был самым большим из всех виденных Тристаном до сих  пор.  Когда
он впервые  увидел  город,  тот  показался  ему  огромным  белым  облаком.
Каменные стены,  оштукатуренные  здания,  деревянные  домики  -  все  было
покрыто белой краской. Тэвиш сообщила, что в городе живет около пяти тысяч
человек.
     Когда их  кораблик  медленно  скользил  по  спокойным  водам  гавани,
Тристана не покидало ощущение, что перед ним не  виданное  чудо.  Наконец,
Тэвиш выскочила на берег и, подтянув лодку, крепко привязала  ее  к  свае.
Пассажиры выбрались  вслед  за  ней  и  стали  оглядываться  по  сторонам.
Стараясь держаться достойно принца, Тристан все время одергивал  себя:  то
рот  раскрывался  от  изумления,  то  он  не  мог   отвести   взгляда   от
какого-нибудь поразившего его зрелища. Как  оказалось,  он  все-таки  мало
путешествовал и мало повидал на  своем  веку.  Все  вокруг  представлялось
таким новым и прекрасным.
     Сразу за пристанью Лльюэллина был большой зеленый  луг  с  множеством
лавок. Заметив прохладные пивные,  Тристан  тут  же  почувствовал  ужасную
жажду. Он увидел торговцев, у которых на лотках были  аппетитно  разложены
яблоки, вишни и какие-то экзотические  фрукты.  Неподалеку,  на  небольшой
жаровне шипело жарившееся мясо. А в лавке рядом можно было выбрать бусы  и
безделушки на любой вкус, хрустальные бокалы и оружие из стали -  все  это
было  выставлено  в  больших  застекленных   витринах.   Узкие   улицы   с
двухэтажными домами  уходили  на  юг,  север  и  восток,  по  ним  сновали
пешеходы, принц даже увидел нескольких всадников и двухколесные повозки.
     - "Дельфин" - вон там, - сказала Тэвиш,  показав  на  улицу,  которая
начиналась прямо у пристани. - Идите туда и устраивайтесь поудобнее.  А  у
меня есть кое-какие дела.
     Сказав это, она повернулась к своей лодке. Тэвиш пробормотала  только
одно слово - Тристан не разобрал, что именно она сказала, -  на  мгновенье
ему показалось, что  она  разрушила  суденышко:  оно  начало  складываться
пополам, так что нос и  корма  соединились.  И  тем  не  менее,  лодка  не
утонула, а лишь значительно уменьшилась в размерах, приняв  другую  форму.
Еще через мгновение Тэвиш вытащила на берег  широкую  доску  около  восьми
футов  длиной.  Доска  продолжала  складываться  и  на  берегу,  пока   не
превратилась в маленькую коробочку.
     - Увидимся в "Дельфине", - крикнула Тэвиш и  уверенно  направилась  к
северной улице.
     - А дамочка не так проста, как кажется, - пробормотал Дарус, глядя ей
вслед. - Я рад, что мы ее еще увидим.
     - Ну, что, пошли поищем гостиницу и выпьем чего-нибудь, я  умираю  от
жажды, - сказал принц.
     - Ни секунды в этом не сомневаюсь, - с сарказмом заметил Понтсвейн. -
Лично мне не повредит какая-нибудь горячая еда.
     На улицах Лльюэллина  было  полно  народа  -  по  крайней  мере,  так
показалось корвелльцам, - но ффолки, попадавшиеся  им  по  пути,  казались
необычно тихими. Принц не увидел ничего похожего на радостное  возбуждение
и дружескую болтовню, которые были Характерны для жителей Корвелла.
     "Веселый Дельфин" находился совсем недалеко  от  гавани.  Покрашенный
белой краской фасад выдержал не одну бурю и выглядел слегка потрепанным, а
широкие ступени уже не раз чинили.
     - Никаких собак, - проворчал огромный человек с черной бородой, когда
Тристан хотел войти.  Он  вышел  из  тени  и  загородил  путникам  дорогу.
Разозлившись, Тристан остановился, но прежде чем он  успел  раскрыть  рот,
Дарус сказал:
     - Он подождет нас здесь. Лежать, Кантус! - калишит указал  на  темный
угол широкого крыльца,  и  Кантус  тяжело  плюхнулся  там,  где  ему  было
приказано. Он положил голову на передние лапы и застыл.
     Человек отошел в сторону, и Дарус  подтолкнул  принца  к  двери.  Как
только друзья оказались внутри, Тристан тут же повернулся к Дарусу:
     - Зачем ты это сделал? Он не имеет права...
     - Видишь ли, так заведено во многих местах, - объяснил ему калишит. -
Корвелл - единственное королевство, где к собакам относятся  почти  как  к
людям.
     Тристану стало  неловко.  Из-за  своей  наивности  он  чуть  не  стал
посмешищем! Хорош будущий король!
     - Не волнуйся, - засмеялся Дарус, - я за тобой  присмотрю!  А  теперь
давайте перекусим.

     Семерка  снова  собралась  за  своим  широким  столом.  Шесть  черных
капюшонов, словно зачарованные, с напряженным  вниманием  поглощали  слова
седьмого - колдуна, сидевшего во главе стола.
     - Убийца скоро будет здесь. Мы дадим ему задание, и  последние  герои
ффолков будут уничтожены. Тогда мы сможем направить нашу энергию на  нечто
более продуктивное: постараемся  подчинить  остальные  земли  воле  нашего
господина. - Последнее слово он произнес  с  явной  иронией,  и  возникшая
пауза подчеркнула ее еще сильнее.
     Алексей, сидевший по правую руку от  Синдра,  внешне  был  совершенно
спокоен. Прищурив глаза, он наблюдал за главой их совета.
     Как же он ненавидел Синдра! Как страстно он  жаждал  власти,  которую
тот присвоил себе, лишь понемногу делясь с теми магами, которым  удавалось
ублажить его.
     Алексей  посмотрел  по  сторонам,  его  взгляд  упал  на  Крифона,  и
ненависть стала еще сильнее, она уже грозила задушить его! Червяк! Алексей
был уверен, что Крифон пытается манипулировать Синдром, чтобы занять место
Алексея по правую руку главного колдуна. Алексей  мечтал  о  том  времени,
когда они оба умрут в страшных страданиях и, желательно, чтобы он при этом
присутствовал. А вот Дорик... Стройная женщина, видящая рядом с  Крифоном,
вернется к нему - так предначертано судьбой,  которую  ничто  не  в  силах
изменить. Мысль о Крифоне, удовлетворяющем свою похоть с женщиной, которую
Алексей завоевал в честном состязании, еще сильнее раздувала жаркое  пламя
его ненависти.
     Оставшиеся трое - Тальро, Вертам и  Кириано  -  были  немного  слабее
остальных, и Алексей был уверен,  что  три  мага,  едва  закончившие  курс
обучения, последуют за тем, кто окажется сильнее. Его сердце забилось  при
мысли о мщении, о той  боли  и  унижении,  которым  он  подвергнет  своего
нынешнего господина.
     - Алексей! - негромкий, мягкий голос вернул его к реальности.
     - Господин? - слово это стало Алексею поперек горла.
     Синдр слегка повернул голову и  с  холодным  интересом  посмотрел  на
своего помощника.
     -  Алексей,  у  тебя  возникло  немало  вопросов:  о  священнике,   о
правильности моих решений. Почему? Ты сомневаешься в моих способностях?
     Кровь медленно отлила от лица Алексея, и  он  почувствовал,  что  его
охватывает паника. Нет! Все произошло слишком быстро - он еще не готов! Он
посмотрел в глаза Синдра - бледно-голубые озера, холодные, как арктическое
небо, - и не смог ничего ответить. Он пытался говорить,  но  язык  его  не
слушался.
     - Ты можешь убедить меня в своей верности, Алексей? Докажи  нам,  что
мы, по-прежнему, можем тебе доверять.
     Он все знает. Эта мысль невыносимо жгла, и Алексей не мог найти слов,
чтобы ответить Синдру. Если он скажет правду, то тем самым  подпишет  себе
смертный приговор, а солгать он не мог.
     - Очень хорошо, - сказал Синдр с сожалением.
     Колдун сделал короткий жест, и разноцветные полосы света,  брызнувшие
из его пальцев,  завихрились  в  безумном  танце  вокруг  его  непокорного
заместителя. Капюшон Алексея был отброшен назад, и все увидели застывшее в
ужасе лицо, казавшееся изможденным в ярком безжалостном  сиянии  волшебных
лучей. Его рот открылся в беззвучном крике, - а может быть, звуки исчезали
в сверкающем занавесе, которым несчастный маг был окутан.
     Длинные худые руки Алексея вцепились в подлокотник кресла,  очертания
его тела стали неясными, а через  мгновенье  он  совсем  исчез.  Остальные
колдуны знали, что их господин заточил Алексея в тайную темницу:  где  она
находится - знал лишь сам Синдр.
     Несколько часов спустя из ворот Кер Каллидирра на черных конях выехал
убийца со своим отрядом. По темным пустынным  улицам  города  прогрохотали
копыта и вскоре всадники покинули Каллидирр. Они  спешили  по  королевской
дороге на юг,

     Чантэа слышала вызов Баала и понимала, чего  хочет  Бог  смерти.  Она
недолго обдумывала  свой  ответ.  Муншаез  был  небольшим  царством,  лишь
незначительной частью ее огромных владений. Стоило ли из-за них вступать в
конфликт?
     Однако  что-то  привлекательное  все-таки  было  в   этих   островах.
Населяющий их народ, ффолки, были хорошими людьми, сильными  и  преданными
своей богине. Ее печалила мысль о том, что Баал может поработить их.
     А кроме того, злобному Богу должно быть оказано сопротивление - иначе
он может стать слишком могущественным и наглым, и станет  угрожать  другим
ее владениям. Раз Баал выбрал  для  своих  игр  Муншаез,  как  может  она,
Чантэа, единственная на островах Богиня добра, не оказать  злому  божеству
сопротивления?
     Чантэа, как и Баалу, служили священники среди ффолков. Возможно,  они
не были столь же могущественными, как приспешники Баала, но ее  священники
обладали своими достоинствами: искусством  врачевания,  например.  Впрочем
они имели и другие благотворные способности.
     Возможно, один из них сможет помочь ей в  игре  с  Баалом.  Из  своих
почитателей она выбрала нескольких: наверное, кто-нибудь  из  них  поможет
добрым силам, но как обернутся  дальнейшие  события,  она  предугадать  не
могла.
     Чантэа явилась избранным священникам во сне, чтобы  рассказать  им  о
своем желании противостоять силам Баала.

                              АЛАЯ ГВАРДИЯ

     Робин глубоко вздохнула и почувствовала, что тело  ее  расслабляется.
Она еще с трудом могла шевелиться, но ей уже было несравненно  лучше,  чем
когда она очнулась. Какова бы ни была природа черного  камня  Желудя,  его
влияние оказалось гораздо сильнее  способности  Робин  защитить  себя.  Ее
пальцы, покрытые волдырями, горели,  хотя  теперь  раны  уже  не  казались
такими серьезными. Она еще  немного  побрызгала  себе  в  лицо  прохладной
водой.
     Девушка встала и потянулась, стараясь стряхнуть с себя  чувство  вины
за смерть Желудя. У нее не было выбора! Почему он так  странно  и  страшно
изменился, -  сердито  подумала  она.  Конечно,  он  и  раньше  производил
неприятное впечатление, но что заставило его напасть на нее? Почему, когда
она уже решила сохранить ему жизнь, его продолжала обуревать жажда  крови?
И еще один пугающий вопрос мучил  ее:  как  он  мог  овладеть  волшебством
друидов?
     - Что ты сделал с этим  камнем?  -  спросила  она  у  Ньюта,  который
обеспокоенно жужжал у ее плеча.
     - О, этот ужасный камень! Я его прямо возненавидел  и  унес  подальше
отсюда. Тебе он был совсем ни к чему! Я надеюсь, ты на меня не  сердишься,
-  я  ведь  только  хотел  помочь!  -  Дракончика  даже  передернуло   при
воспоминании о черном камне, и он с надеждой посмотрел на Робин.
     - Нет, ты все сделал правильно, - успокаивающе сказала она. -  Бедный
Ньют! Ты слишком много беспокоишься обо мне, совсем как старая нянька.
     - Ну, я просто хотел убедиться, что с тобой все в порядке! И я должен
сказать,  что  меня  только   радует,   что   мы   избавились   от   этого
отвратительного типа. Может быть так и нехорошо говорить, но я думаю,  что
это к лучшему: ну, что он теперь лежит мертвый... Ой! - Ньют взвизгнул  от
ужаса и, взлетев над плечом Робин, молча стал показывать ей за спину.
     Робин резко повернулась, и ей показалось, что  чувства  изменили  ей.
Незнакомец был мертв - она не сомневалась в этом, так  как  тщательно  все
проверила. Как же он мог идти к ней сейчас?
     Мертвец был уже в  десяти  футах  от  девушки  и  продолжал  неуклюже
двигаться в ее сторону. Шея у него, несомненно,  была  сломана  -  голова,
по-прежнему,  под  неестественным  углом  свешивалась  к  правому   плечу.
Распухший черный язык выпал  из  раскрытого  рта,  а  остекленевшие  глаза
бессмысленно смотрели в одну точку.
     Однако, руки нетерпеливо тянулись к ней, каждый палец извивался,  как
змея, жаждущая ее крови. Существо сделало еще несколько  шагов  вперед,  а
Робин замерла на месте, не в силах даже закричать.
     - Беги! - взвизгнул Ньют. Вопль дракончика вывел Робин  из  состояния
шока, и она побежала вдоль берега.
     Задыхаясь и дрожа от страха, девушка обернулась - существо  медленно,
но неотвратимо двигалось за ней. Дикий крик рвался из  ее  груди,  но  она
прикусила губу и попыталась заставить себя думать. Как можно  сражаться  с
существом, которое уже мертво?
     - Беги, Робин! - кричал Ньют, летая около нее кругами. Потом он завис
в воздухе между Робин и ожившим трупом, возбужденно  сплетая  и  расплетая
передние лапы.
     -  Нет,   Ньют!   -   вскрикнула   Робин,   увидев,   что   дракончик
сосредотачивается, чтобы сотворить заклинание.
     Волшебство Ньюта, хотя и было совершенно непредсказуемым, раньше  уже
не раз спасало ее от кровожадных врагов, но она боялась, что от него будет
не много пользы в борьбе с этим существом, которое, казалось, появилось из
кошмарного сна.
     Многоцветное пламя вырвалось из земли перед спотыкавшейся  фигурой  и
быстро  окружило   ее   огненным   кольцом.   Труп   немного   постоял   в
нерешительности, и Робин сразу поняла, что иллюзия Ньюта  его  надолго  не
задержит.
     Существо  шагнуло  сквозь  огненную  стену,  его  пальцы   продолжали
нетерпеливо сжиматься  и  разжиматься.  Робин  отступила  назад,  отчаянно
пытаясь придумать хоть что-нибудь, что могло бы остановить  отвратительное
чудище. Она оглянулась по сторонам в поисках палки или камня, но как назло
вокруг были лишь цветы.
     Девушка снова побежала и остановилась  лишь  на  опушке  леса,  чтобы
отдышаться. Существо, не зная усталости, продолжало шагать вслед за ней.
     Стараясь замедлить дыхание, Робин обратила свои мысли к  Богине.  Она
чувствовала ее тело у  себя  под  ногами.  Друида  осторожно  вытащила  из
маленького мешочка у себя на поясе лист омелы.  Пустив  листок  по  ветру,
Робин произнесла одно из самых сильных своих заклинаний.
     Из земли перед телом  Желудя  мгновенно  вылезли  растения,  а  ветки
кустов потянулись к ногам ожившего мертвеца.
     Но, коснувшись Желудя, растения темнели и расступались, открывая  ему
свободный проход к Робин. Она снова повернулась и, нырнув под низкие сучья
деревьев, бросилась в лес. В спешке она  не  заметила  одной  из  веток  и
больно ударилась об нее головой.
     Оглушенная, Робин прислонилась к дереву  и,  прищурившись,  -  у  нее
перед глазами все расплывалось, - увидела, что чудище  уже  совсем  рядом.
Ньют смело рванулся к лицу  существа,  но  рука  мертвеца  с  удивительной
быстротой метнулась вверх, и волшебный дракончик со стоном упал на землю.
     Робин попыталась бежать,  но  оказалась  окруженной  со  всех  сторон
деревьями. Существо подходило все ближе, и она присела и  напряглась,  как
кошка, приготовившись биться до последнего.
     Неожиданно за спиной у мертвеца  появилось  что-то  темное,  и  Робин
услышала громкое рычание. Желудь обернулся, и девушка разглядела массивное
коричневое тело и оскаленные клыки,  которые  тут  же  вцепились  в  плечо
мертвеца. Громко хрустнула кость - и рука Желудя бессильно  повисла  вдоль
тела.
     Одним ударом тяжелой  лапы  Грант  свалил  чудище  на  колени.  После
второго удара Желудь упал на землю. Медведь вцепился в труп своими мощными
челюстями и несколько раз сильно встряхнул, словно тряпичную куклу;  затем
небрежным движением бросил его на землю и принялся рвать на части длинными
острыми когтями. Труп уже прекратил шевелиться, но Грант продолжал терзать
его до тех пор, пока это тело не  перестало  даже  отдаленно  походить  на
человеческое.
     Шатаясь, Робин подошла к медведю и прижалась  к  его  широкому  боку,
пытаясь набраться от него сил. Девушку всю трясло от пережитого  ужаса,  и
впервые за многие годы она истерически разрыдалась.

     Хобарт зарылся в  густые  заросли  колючего  кустарника,  не  обращая
внимания на острые шипы. Он не осмеливался даже пошевелиться из-за  боязни
насторожить друиду на другом берегу реки.
     Священник наблюдал ее схватку с зомби. Хотя он и был  разочарован  ее
исходом, у него уже имелся наготове другой план. Не сводя глаз с Робин, он
возбужденно сжимал черный камень,  в  ответ  отдававший  ему  свое  тепло.
Хобарт наблюдал, как ослабевшая  друида,  опираясь  на  медведя,  медленно
покинула поляну и скрылась за стволами деревьев.
     Священник вспомнил, как он удивился, когда ему удалось оживить  труп.
Обычно  такое  заклинание  требовало  от  него   полнейшей   концентрации,
подкрепленной могучей  волей  Баала.  А  потом  слова  заклинания  надолго
исчезали из его памяти, и только по  прошествии  времени  и  после  жарких
молитв Баал мог восстановить в его памяти текст заклинания.
     Но черное сердце каким-то образом все изменило. Сила, оживившая труп,
исходила от камня, а не  от  Хобарта.  Он  не  забыл  заклинания  и,  если
потребуется, сможет немедленно оживить другой труп. Более того,  теперь  в
его власти оживить все трупы, которые он только найдет.
     Хобарт выбрался из зарослей.  Открывающиеся  перед  ним  возможности,
заворожили его. Трупы - сотни трупов, целые армии оживших  мертвецов!  Ему
нужны трупы! Священник не знал, что  это  Баал  посылает  ему  эти  мысли,
чувствовал  лишь,  что  очень  хочет   иметь   такую   армию   под   своим
командованием.
     Здравый смысл подсказывал Хобарту, что тела  лучше  всего  искать  на
поле битвы. Год назад, в нескольких днях пути отсюда,  состоялось  большое
сражение.
     Огромный священник не медля направил свой нетерпеливый шаг на юг. Ему
придется воззвать к своему Богу, чтобы тот указал точный  маршрут,  сейчас
он знал только, что идет в сторону Плато Фримена.

     Генна открыла глаза и долго смотрела на Робин  с  такой  нежностью  и
пониманием, какой девушка  не  видела  уже  много  недель.  Она  встала  с
постели, и Робин вновь увидела, что тело немолодой  друиды  еще  сохранило
немалую силу. Стараясь заглушить пережитый ужас, она крепко обняла  Генну.
Дверь домика была надежно заперта, а снаружи на страже стоял Грант. Сквозь
кружевные занавески в комнату проникал  солнечный  свет,  в  камине  уютно
потрескивали дрова, но Робин никак не могла успокоиться.
     - Что это могло быть? - спросила она у Генны.
     - Существо, оживленное после смерти - зомби, - объяснила Генна. -  Но
как такое могло произойти здесь, я не знаю.
     - Я чувствовала себя  такой  беспомощной,  -  сказала  Робин.  -  Мое
волшебство было совершенно бессильно против него!
     - Сила друиды - это сила жизни. У нас нет могущества  над  смертью  и
существами, ей подвластными.
     Генна через окно посмотрела на рощу, пруд и цветы в саду.
     - Где бы ни находился источник этой мерзости, -  сказала  она,  -  мы
должны сделать все, чтобы это никогда не  повторилось.  Последствия  будут
ужасными.

     - А это  настоящий  хрусталь  из  знаменитых  стекольных  печей  Тея.
Обратите внимание на цвет, форму и работу!
     Старый моряк наклонился вперед, чтобы получше  разглядеть  сверкающий
предмет. Тщедушный лавочник не замолкал.
     - Этот замечательный предмет был  доставлен  сюда  на  корабле  -  за
тысячи миль, через  море  Падающих  Звезд;  на  верблюдах  через  Анаурок,
Великую Пустыню. Его  держали  в  руках  пираты,  разбойники  и  торговцы.
Уверен, такого нет нигде на Муншаез - может быть, даже на  всем  Побережье
Мечей.
     - Хм, хрусталь Тея? - пробормотал моряк, против собственного  желания
заинтересовавшись рассказом торговца. Он посмотрел затуманенным взором  на
маленького лавочника, державшего в руке хрустальный шар. Это  был  карлик,
ростом чуть выше пояса обычного человека.
     - Почему ты привез его в Лльюэллин? - подозрительно спросил моряк.
     -  А  ты,  как  я  посмотрю,  парень   тертый,   -   сказал   карлик,
заговорщически  подмигивая.  -  По   правде   говоря,   я   не   собирался
останавливаться в Лльюэллине, и тем более продавать  шар.  Я  к  нему  уже
успел привязаться. - Большие карие глаза карлика подозрительно  посмотрели
по сторонам, а сам он наклонился к моряку, поближе.
     - У меня в Каллидирре  произошли  кое-какие  неприятности.  Я  должен
побыстрее убраться отсюда, а для этого мне необходимы деньги.
     - А ты кто и откуда?
     - Меня зовут Полдо из Лоухилла, - легко ответил карлик, - это селение
в Корвелле. О, у меня нет неприятностей с законом, ты не  думай.  Тут  все
дело в одной молодой леди.
     Моряк понимающе закивал головой и снова принялся рассматривать яркую,
хрустальную сферу.
     -  Хм,  пять  золотых?  -   проворчал   старый   моряк,   поворачивая
завороживший его шар и наблюдая, как он отражает свет,  расщепляя  его  на
сотни разноцветных лучиков. Моряк только что получил деньги, и  хотя  цена
составляла половину  всего  заработка  за  целый  сезон,  шар  неотвратимо
притягивал его к себе. - Я возьму его!
     - Отличная сделка. Мне жалко с ним расставаться, но он твой, -  голос
карлика был полон сожаления. Моряк отсчитал монеты и,  прижав  хрустальную
сферу к груди, побрел по  улице,  предвкушая,  как  покажет  свою  покупку
товарищам.
     Полдо пересчитал деньги, прикусил потемневшую монету, чтобы проверить
не фальшивая ли, и улыбнулся. Из-под прилавка он вытащил большую  дорожную
сумку, стараясь не делать резких движений. В ней  лежало  несколько  дюжин
таких же хрустальных шаров, каждый из которых он выдавал за единственный в
своем роде. Пробравшись сквозь толпу, карлик зашел в таверну, взобрался на
стул перед стойкой бара и достал серебряную монету. Полдо  предпочитал  не
расплачиваться золотом в тавернах - карлики уже давно  научились  скрывать
свое богатство от людей, в особенности пьяных и ненадежных.
     В таверне "Старый Моряк",  являвшейся  одним  из  старейших  питейных
заведений в этой части Лльюэллина, таких водилось немало.  Драки  и  кражи
были здесь обычным делом. Но, с другой стороны, карлик знал, что  тут  его
след легко затеряется, а это для него было немаловажно на тот случай, если
два его покупателя вдруг встретятся.
     Полдо потягивал пиво и разглядывал посетителей таверны.
     В центре зала двое северян, упершись локтями в стол, мерились  силой.
Вокруг собралась толпа завсегдатаев,  делая  ставки  и  подбадривая  своих
любимчиков. Полдо было мало что видно из-за спин людей, но его это  вполне
устраивало. Зато он увидел, как в таверну вошла приземистая женщина. У нее
было располагающее круглое лицо с крупными чертами. Она уверенно подошла к
группе, собравшейся вокруг двух северян, и карлик заметил, что за  плечами
у нее висит лютня.
     Полдо стал заинтересованно  наблюдать  за  ней.  Женщина  явно  знала
многих, судя по тому,  как  она  дружески  потрепала  по  спине  одного  и
улыбнулась другому. Переговорив с одним из посетителей, она вышла.
     Карлики интересуются всем на свете - кроме, разве что, колдовства,  -
и   Полдо   вдруг   страшно   захотелось   узнать,    что    же    сказала
женщина-менестрель. Он спрыгнул на пол, подхватил свою сумку и  подошел  к
моряку, с которым она только что разговаривала.
     - Не знаешь ли, приятель, где здесь можно послушать хорошую музыку? -
спросил он.
     - Что? Ну, лучше всего пойти сегодня  вечером  в  "Веселый  Дельфин".
Говорят в город приехал принц Корвелла, и... черт возьми!
     Внимание моряка переключилось  на  северян.  Одному  из  них  удалось
прижать загорелую руку противника к столу. Бормоча под  нос  ругательства,
матрос отсчитал три серебряные, монеты и протянул их соседу слева, а когда
повернулся к карлику, того и след простыл.
     - Интересно, куда подевался тот маленький  парнишка,  который  только
что был здесь?

     - За Роджера! - печально сказал Тристан, поднимая кружку с пивом.
     - За Роджера! - эхом отозвался Дарус.
     Понтсвейн, не обращая на них внимания, подхватил  с  тарелки  большой
кусок жареной свинины и так жадно впился зубами в  сочное  мясо,  что  сок
потек ему на бороду. Впрочем, выглядел он снова весьма элегантно, он  даже
успел пригладить свои белокурые локоны.
     Тристан и Дарус со стуком опустили  пустые  кружки  на  стол.  Только
сейчас они вспомнили о рыбаке, отдавшем жизнь, чтобы помочь  им  добраться
до Аларона, и Тристан почувствовал себя виноватым в смерти Роджера.
     - Я даже не знаю, есть ли у него семья, - оказал принц.
     - Он был вдовцом, а дети его уже давно выросли, -  ответил  Дарус.  -
Роджер рассказал об этом в Кингсби.
     Тристан ощутил еще один укол совести.  Той  ночью  он  выпил  столько
пива, что напрочь забыл все, о чем говорилось за столом.
     - Я прослежу, чтобы они ни в чем не нуждались, - сказал он,  поднимая
голову. Эта мысль принесла принцу некоторое облегчение.
     Он огляделся по сторонам. В "Веселом Дельфине" было много народу,  за
столами не утихал  веселый  говор.  Хорошенькие  девушки  быстро  заменяли
пустые кружки и тарелки на  полные.  Массивные,  темные  деревянные  балки
сходились на потолке крест-накрест, с них свисали яркие  светильники;  еда
была обильной и вкусной - все говорило о том, что у гостиницы  рачительный
хозяин. Перед камином лежала огромная медвежья шкура,  а  стенку  над  ним
украшала голова редкого морского чудища.
     Дарус показал спутникам перчатки, раздобытые им в замке, и рассказал,
как нашел в сокровищнице оружие.
     - А где ты отыскал свой меч? - спросил он Тристана.
     Принц улыбнулся.  Алкоголь  сделал  его  тайну  еще  более  приятной.
Тристану вдруг стало очень хорошо. Он откинулся на стуле и положил ногу на
стол.
     - Волшебство, - произнес он самодовольно.
     Пиво показалось им изрядно  разбавленным,  что  все  же  не  помешало
опорожнить четыре больших кувшина; при этом большую часть  выпил  Тристан,
Дарус всего раза три наполнил свою кружку, а Понтсвейн не осушил и первой.
     -  Еще,  джентльмены?   -   спросила   веснушчатая   девушка.   Копна
огненно-рыжих волос ниспадала ей на плечи. У нее было хорошенькое  личико,
хотя Тристан едва ли обратил на это внимание. Его гораздо больше  занимали
ее пышные формы, подчеркнутые тесно облегающим платьем.
     Однако, даже сквозь приятный туман,  Тристан  уловил  неодобрительный
взгляд Понтсвейна. Одного этого взгляда было достаточно, чтобы сделать все
наоборот, - принц уже собрался заказать хорошенькой девушке еще пива.
     - Пока вполне достаточно! - раздался решительный голос, Тэвиш подошла
к столу, держа в каждой руке по кувшину. Она  улыбнулась  Дарусу,  который
поднялся, чтобы уступить ей место.
     - Ну, как вам здесь нравится? - спросила она у  Тристана,  который  с
сожалением смотрел вслед удалявшейся красотке. Он с тоской подумал о Робин
и повернулся к своим спутникам.
     - Похоже, народ собирается, час назад тут почти  никого  не  было,  -
заметил принц.
     - Ну, в "Дельфине" бывает довольно людно, - сказала Тэвиш,  загадочно
улыбнувшись. - Особенно в такой вечер, как сегодня.
     - А что такого необычного в сегодняшнем вечере? - спросил Дарус.
     - Во-первых, музыка. - Тэвиш снова улыбнулась друзьям, но  больше  не
проронила ни слова.
     Высокий звук привлек внимание Тристана и его спутников к  очагу,  где
несколько трубачей уже настроили свои инструменты.
     -  Я  страшно  люблю  такую  музыку,  -  стараясь  перекричать   всех
остальных, сообщила Тэвиш. - Хотя слушатели  всегда  радуются,  когда  она
замолкает и начинает звучать что-нибудь другое.
     Трубачи заиграли быструю  джигу,  поднявшую  на  ноги  всех  желавших
танцевать, и среди них Тристан  увидел  Даруса  и  Тэвиш.  Прозвучало  еще
несколько песен, и Тристан заметил, что завсегдатаи таверны стали все чаще
поглядывать на их столик. Наконец, один из них закричал:  "Тэвиш!"  И  тут
стены "Веселого Дельфина" содрогнулись от дружного призыва,  адресованного
менестрелю.
     - Это же мой родной город, - улыбнулась Тэвиш,  увидев  изумление  на
лицах  своих  новых  друзей.  Она  легко  подхватила  лютню  и  вышла   на
импровизированную сцену у очага,  только  что  покинутую  трубачами.  Взяв
несколько тихих аккордов, она убедилась в том, что лютня хорошо настроена.
Услышав первые звуки,  Тристан  узнал  балладу,  которую  Тэвиш  собралась
спеть.

                  Песнь моя о далеком Корвелле
                  И о диких лесах Гвиннета,
                  О героях, войне и дьяволе,
                  О друидах и их секретах.
                  Я спою о гнусном Звере,
                  Рожденном зловонными водами,
                  И о черном его намерении
                  Покончить со всеми народами Корвелла...

     Тэвиш с таким чувством исполнила балладу Керена, что  у  Тристана  на
глаза навернулись слезы. Она почти не подыгрывала себе на лютне, -  только
время от времени ударяя по струнам, сильным аккордом подчеркивала то,  что
ей казалось особенно важным.
     Принц снова вернулся в те страшные дни почти год  назад,  но  сейчас,
слушая   балладу,   он    видел    воспеваемые    события    в    каком-то
туманно-поэтическом свете. Перед его мысленным взором  появилась  Робин  с
развевающимися на ветру черными волосами - вот она стоит на самой  высокой
башне Кер Корвелла и, высоко подняв волшебный  посох,  наследство  матери,
призывает на помощь силы самой природы, чтобы  послать  роковые  молнии  в
Смертоносных Всадников, врагов всего живого.

                  Черное небо метнуло молнию,
                  И Всадник упал.
                  А белый конь...

     - Прекратить!
     Резкий приказ словно раскат грома  прокатился  по  залу.  Все  головы
повернулись к двери, - высокий надменный  человек  внимательно  осматривал
таверну. На нем был тяжелый  красный  плащ,  расшитый  на  плечах  широким
золотым узором. Голову  защищал  стальной  шлем,  однако  лицо  оставалось
открытым. В руке он держал длинный меч.
     - Я арестую принца Корвелла по приказу короля! - объявил он. -  Принц
обвиняется в измене!

     Полдо мчался по улице, не обращая внимания на позвякивание стеклянных
шаров у себя в сумке. Тристан в Лльюэллине! Уж они отметят эту  встречу  -
два друга, встретившихся после долгой разлуки! Конечно же, принц не  один,
с ним наверняка его приятель, калишит, - но  всегда  подозрительный  Полдо
уже давно понял, что Дарусу можно доверять. Так что, тут все в порядке! Он
путешествовал целый год, но теперь его  странствия  подходили  к  концу  и
карлик с радостью думал о доме и старых друзьях. Он быстро нашел "Веселого
Дельфина" и бросился  вверх  по  ступеням,  однако  тут  же  наткнулся  на
огромное существо с торчавшими изо рта отвратительными  клыками.  Полдо  в
страхе отпрянул, сообразив, что  перед  ним  великан  -  наемник  Высокого
Короля.
     - Закрыто,  -  проворчало  страшилище,  слегка  оттолкнув  карлика  в
сторону. От его толчка Полдо, как перышко, отлетел в дальний угол крыльца,
и,  изумленно  оглянувшись,  увидел  еще  полдюжины  великанов  с  оружием
наготове, охранявших вход в таверну и готовых  в  любую  минуту  ворваться
внутрь. И тут взгляд Полдо упал на собаку, лежавшую рядом с нам.
     - Кантус? - прошептал он. Громадный  мурхаунд  приветственно  замахал
хвостом, но головы не поднял, а продолжал печально смотреть на вход своими
карими глазами.

     Священник, посвятивший свою жизнь  Чантэа,  мирно  спал  под  защитой
Богини.  Была  глубокая  ночь.  И  теперь  Богиня  решила,  что  он  готов
воспринять ее приказ.
     Священнику приснилось, что он увидел на ступенях храма меч,  и,  хотя
он не разбирался в оружии, все же  каким-то  образом  понял,  что  это  не
обычный меч.
     Серебристый клинок в нескольких  местах  потемнел  и  был  сломан,  а
гладкая кожаная рукоять сгнила. Священник внес меч в храм, и храм  тут  же
превратился в кузницу. Священник никогда не занимался кузнечным делом,  но
теперь разжег огонь и взял в руку молот, который удобно  устроился  в  его
руке. Мягко постукивая, он провел молотом вдоль клинка, и  постепенно  меч
начал приобретать свой прежний вид:  клинок  выпрямился  и  у  него  снова
появился острый кончик. А через мгновение  кожа  на  рукояти  -  там,  где
только что свисали гнилые лохмотья, - опять была ровной и гладкой.
     Еще через минуту клинок был готов, и священник увидел, что  держит  в
руках меч поразительной красоты и силы. Он поднял его к  солнцу,  и  яркая
вспышка света чуть не ослепила его.
     Патриарх Трэвор вдруг проснулся и сел на кровати. Он тяжело дышал,  а
сердце неистово колотилось. Он соскочил на пол и с благоговением преклонил
колени перед изображением  своей  Богини.  Да,  его  посетило  пророческое
видение! Он не знал, что означает сон, но ни на секунду  не  сомневался  в
его природе. Он подождет.

     Тристан увидел гнев на лицах вокруг. Но этот гнев был направлен вовсе
не против него,  объявленного  предателем,  а  против  офицера  в  дверях.
Послышались сердитые возгласы, и многие схватились за оружие.
     - Продажный подонок! - вскочив на ноги, воскликнул крупный мужчина. -
Как ты смеешь говорить от имени короля ффолков!
     Капитан чуть кивнул - тут же распахнулось окно,  и  в  нем  появилась
ухмыляющаяся морда с длинными острыми клыками. Великан! В следующий момент
храбрый ффолк, пронзенный стрелой,  отлетел  назад  с  такой  силой,  что,
падая, перевернул два стола.  Еще  несколько  великанов  молча  встали  за
спиной своего командира, в то время как остальные ворвались  внутрь  через
кухню. А из окон на посетителей злобно смотрели наемники с луками в руках,
готовые в любую минуту выпустить  стрелу  во  всякого,  кто  осмелится  им
перечить.
     Принц оглянулся. Скорее бежать! Он представил себе,  как  подпрыгнет,
ухватится за балку и... Принц покачнулся - сказалось выпитое - и, если  бы
Понтсвейн не схватил его за  руку,  он  непременно  свалился  бы  на  пол.
Отвращение, выступившее на лице лорда, обожгло принца, и он отдернул руку.
     Уже почти все ффолки были на ногах, и в затуманенном  мозгу  Тристана
пронеслась очень ясная картина: он понял, что  эти  храбрые  ффолки  будут
просто растоптаны превосходящими их числом и  мощью  наемниками,  и  он  -
пусть и не прямо - будет виноват в  их  смерти.  Скинув  руку  Понтсвейна,
Тристан с усилием выпрямился.
     - Обвинение ложно! - объявил он, и ему удалось - не  совсем  понятно,
как - внятно  выговорить  все  слова.  Он  обратился  к  командиру  отряда
наемников:
     - Я пойду с вами и сам докажу  Высокому  Королю,  что  не  виновен  в
измене.
     Ему показалось, что ффолки, собравшиеся в таверне, готовы ввязаться в
драку, но постепенно напряжение спало. Тристан, Дарус и Понтсвейн  подошли
к стражнику, черные глазки которого удовлетворенно сверкнули.
     - Вы должны сдать мне ваше оружие, - объявил он, протянув руку.
     Тристан тут же пожалел о своем решении, но,  увидев  стрелы,  готовые
пронзить сердца ни в чем не  повинных  людей,  неохотно  отстегнул  меч  и
протянул его капитану, поклявшись про себя, что принц Корвелла снова будет
владеть мечом Симрика Хью.

     Сердце  Казгорота  было  для  Хобарта  источником  силы  и   помогало
преодолевать трудности, которые тот встречал  в  дороге.  Его  путь  лежал
через переход высоко в  горах;  узкие  тропы  извивались  по  самому  краю
пропасти, но священник упорно шел вперед туда, где он ни разу не был.
     Частично его уверенность была рождена верой в Баала - его Бог  в  сне
указывал нужный путь, - но,  кроме  того,  Хобарту  казалось,  что  черный
камень сам отыскивает поле боя, имея на то свои собственные причины.
     Несколько дней, не останавливаясь, священник шел  без  еды  и  питья,
пока  не  оказался  посреди  обширной,  поросшей  лесом  долины.  Передним
расстилалось поле, на противоположном конце которого поднимался  невысокий
холм. Хобарт сразу понял, что перед ним Плато Фримена, где в прошлом  году
произошла жестокая битва. Священник поднялся на вершину могильного  холма,
нетерпеливо поглаживая теплый камень.
     Он опустил черное сердце  к  земле  и  вспомнил  заклинание,  которое
оживляло мертвых. Как и в прошлый раз, сила, исполнившая заклятье,  пришла
от черного камня, и, несомненно,  она  была  намного  могущественнее  той,
которую мог вызвать сам священник.
     Хобарт даже рассмеялся от радости, когда почувствовал, как  задрожала
и затем покрылась глубокими трещинами  земля  у  него  под  ногами.  Запах
влажной почвы быстро сказался заглушенными запахами разложения.
     Хобарт заглянул в одну из расщелин: оттуда на  него  смотрели  своими
пустыми  глазницами  черепа,  костлявые  руки   скребли   грязь,   рывками
вытаскивая скелеты на поверхность. Постукивая костями, полуистлевшие трупы
выбирались из могил. Они ползли наверх, отталкивая соседей, наступая им на
черепа и вдавливая их обратно в землю. Все новые и новые скелеты  вылезали
из могил, трещины в земле становились все шире.
     Теперь пришел черед зомби.
     Плоть на их телах еще до конца не истлела, а свисала  отвратительными
гниющими обрывками. Цепляясь за края  расщелин  сильными,  лишенными  кожи
пальцами, зомби вылезали из могил  на  зов  Хобарта.  Остекленевшие  глаза
бессмысленно пялились с распухших бесформенных лиц. Черные языки болтались
между разбитыми и сгнившими челюстями. Как и скелеты,  зомби  строились  в
неровные ряды и спускались вниз, на поле.
     Армия Хобарта продолжала расти,

                             ХРУСТАЛЬ ИЗ ТЕЯ

     Изумленный Полдо, прячась в тени,  наблюдал  за  тем,  как  Тристана,
Даруса и еще какого-то человека грубо  вытащили  из  "Веселого  Дельфина".
Карлик крепко вцепился в мурхаунда. Когда один из солдат надел  на  принца
наручники, Кантус глухо зарычал, но Полдо обнял пса за шею, и шепотом стал
успокаивать его.
     Пленников столкнули по ступенькам и быстро  повели  по  улице.  Через
мгновение на город опустилась тихая,  темная  ночь,  словно  ничего  и  не
произошло.
     Около дюжины воинственно  настроенных  великанов  остались  стоять  у
дверей и окон таверны. Они злобно отталкивали любого, кто хотел войти  или
выйти. Правда, очень скоро это занятие им надоело и великаны покинули свои
посты, но Полдо все еще продолжал тихонько сидеть в тени крыльца,  и  лишь
когда посетители потянулись к  выходу,  он  поднялся  и  отряхнул  пыль  с
одежды.
     Надо что-то делать!  Он  нашел  какие-то  старые  лохмотья  и  быстро
завернул хрустальные шарики в несколько слоев тряпок, чтоб они не звенели.
Затем из своего багажа он вытащил  кожаную  куртку  и  тут  же  надел  ее.
Наконец, Полдо извлек из сумки узкий клинок и прикрепил его к поясу.  Этот
клинок, который показался бы любому ффолку самым обычным  кинжалом,  помог
расстаться с жизнью не одному врагу Полдо.  Закончив  свои  приготовления,
карлик повернулся к Кантусу, который неподвижно лежал у его ног.
     - Тристан? - сказал Полдо, кивком показав псу на улицу.
     Огромный мурхаунд  мгновенно  вскочил  на  ноги  и  помчался  вперед,
останавливаясь лишь затем, чтоб понюхать  грязную  дорогу  и  не  потерять
след. Он быстро бежал в том направлении, куда ушли  великаны,  и  Полдо  с
трудом поспевал за быстроногим мурхаундом, который словно  тень  несся  по
улицам Лльюэллина. Вскоре они оказались на окраине города, и пес  какое-то
время неуверенно кружил  на  пересечении  нескольких  улиц,  а  Полдо  тем
временем смог немножко перевести дух. Наконец Кантус отыскал  след  своего
хозяина и,  повернув  налево,  помчался  вверх  по  склону  холма.  Полдо,
задыхаясь, последовал за ним.
     Вдруг пес бросился к воротам в высокой стене. Там в воротах  спокойно
стоял громадный наемник-великан.
     - Нет, - тихо прошептал Полдо, оттащив в сторону верного пса,  прежде
чем тот попал в круг света, падавшего от зажженного на воротах факела.
     - Иди сюда, - позвал Полдо, отбежав от ворот и  оказавшись  на  узкой
улочке, идущей вдоль  стены.  Здесь  он  обнаружил  высокий  дуб;  похоже,
садовники не очень-то обращали внимание на  то,  что  часть  ветвей  давно
переросла стену, и свесилась  с  другой  сторону  Полдо  приказал  Кантусу
спрятаться в зарослях кустарника, подальше от посторонних глаз. Затем  без
всякого труда карлик вскарабкался на дерево и заглянул за стену.
     Он увидел большой  замок,  окруженный  великолепным  садом  с  тихими
прудами.  Несколько  великанов,  охранявших  замок   и   сад,   равнодушно
вышагивали по дорожкам.
     Где-то там был Тристан.

     - Пора бы и проснуться, -  сквозь  пелену  сна  донесся  до  Тристана
резкий голос Понтсвейна.
     Принц неловко сел, стараясь не обращать внимания на тяжелые  кандалы.
В голове у него гудело. Дарус, тоже в кандалах, мрачно посмотрел на него.
     - Что случилось? - простонал принц.
     - А вы что, не помните? - Понтсвейн отошел от  зарешеченного  окна  и
встал перед Тристаном; тот сел на жесткую  лежанку  и  с  болью  и  гневом
взглянул на своего соперника.
     - Конечно же, я помню, что случилось, - прорычал он. - Как  стражники
узнали, что мы в "Дельфине"? Похоже, они ждали, когда мы сойдем на  берег.
Но ведь мы же пробыли в городе всего несколько часов!
     - Кое-кому этого времени вполне хватило, чтоб напиться.
     - Ну, хорошо! - рявкнул Тристан и встал прямо перед Понтсвейном,  при
этом цепи на его руках загремели. - Я совершил ошибку. Если это имеет  для
вас какое-нибудь  значение,  примите  мои  извинения.  И  прекратите  свои
дурацкие разговоры, или я выбью вам все зубы, клянусь богиней!
     Он думал, что  Понтсвейн  ударит  его,  -  честно  говоря,  он  бы  с
удовольствием размялся. Принцу  очень  хотелось  выместить  на  ком-нибудь
переполнявшую его ярость. Высокомерный Понтсвейн был бы неплохой  мишенью.
Но Понтсвейн только пожал плечами и отошел в сторону,  чем  ужасно  удивил
Тристана.
     - Я начинаю понимать, - тихо сказал Дарус.
     - Ну, так объясни мне, - попросил принц.
     Калишит встал и, несколько раз пройдясь взад вперед по  их  крошечной
тюремной камере, подошел к Понтсвейну, стоявшему у окна.  Через  некоторое
время к ним присоединился и Тристан. Из окна открывался вид  на  ухоженный
сад, окружавший роскошный особняк.
     - Разве ты еще не понял? Наш арест, гибель "Везучего Утенка"... - все
направлено на то, чтобы помешать тебе встретиться с Высоким Королем!
     - Так ты думаешь. Высокий Король боится меня?  -  задумчиво  произнес
Тристан. - Но почему?
     - Правители Морея и Сноудауна убиты или пропали, твой отец  погиб  от
руки наемного убийцы. Остался только ты!
     - Чем может угрожать принц  небольшого  королевства  самому  Высокому
Королю? - спросил Тристан.
     - Ведь ты же победил Зверя год назад - разве  это  само  по  себе  не
опасно, особенно для безвольного правителя? - проговорил Дарус. -  Здешние
солдаты ждали тебя - они прекрасно знали, что ты не нарушал  законов,  что
ты не преступник, - но ведь ты и  не  король...  И  каким-то  образом  они
узнали, что ты на пути в Кер Каллидирр.
     Повисла напряженная тишина, все трое отлично понимали,  что  означают
слова калишита.
     Тристан подумал, а не имеют ли здешние стены уши?.  А  может,  у  них
есть еще и глаза?
     - Эти перья помогают ему удерживать направление полета. Мышцы крыльев
настолько сильны, что он может поднять с земли и унести большого кролика.
     Молодой орел спокойно  сидел  у  Генны  на  коленях,  пока  Верховная
Друида, расправив его крыло, рассказывала девушке о том, как оно устроено.
Генна подняла грациозную птицу:
     - Конечно же, этот еще совсем малыш, - добавила  Генна.  -  Ему  надо
немного подрасти, прежде чем он станет столь сильным.
     Они сидели на скамейке в саду, окруженные яркими цветами  и  высокими
древними дубами. Толстые пчелы с жужжанием лениво перелетали с  цветка  на
цветок, собирая нектар.
     - Из всех птиц и животных у него самые  зоркие  глаза,  -  продолжала
урок Генна. - А скорость! Обличье  орла  самое  удобное,  если  тебе  надо
быстро добраться из одного места в другое.
     - Как бы мне хотелось попробовать! -  воскликнула  Робин,  представив
себе, как парит над землей. - Увидеть долину, весь мир!
     - Скоро, дитя мое, - сказала Генна, удивив девушку своим  ответом.  -
Ты многому научилась за последнее время, несмотря на мою болезнь.  Ты  уже
почти готова узнать секреты животных, чтобы принимать их обличье,  если  в
этом возникнет нужда.
     - Наставница... - неуверенно начала Робин, она хотела задать  вопрос,
который так волновал ее. - Твоя болезнь  имела  какое-нибудь  отношение  к
присутствию странного незнакомца в роще?
     Генна долго молчала,  прежде  чем  ответить  на  вопрос;  Робин  даже
решила, что она, наверное, не слышала его.
     - Дело здесь не в чужаке - по  крайней  мере,  не  только  в  нем,  -
наконец заговорила друида. - Видишь  ли,  я  старею...  Я  на  самом  деле
гораздо старше, чем выгляжу, если уж говорить  правду.  И  возраст  иногда
начинает тяготить меня. Сначала я думала, что причина только в этом.
     Тем не менее, когда  появился  чужак,  я  почувствовала  нечто  более
страшное, чем просто недомогание пожилого человека; я ощутила  присутствие
давнего и сильного врага, с которым,  как  мне  казалось,  я  уже  никогда
больше не встречусь, - по крайней мере, в этой жизни. Это  присутствие,  в
каком-то смысле, сводило меня с ума. - Она подняла руку, увидев изумление,
появившееся на лице Робин. - Нет, конечно, дело не в самом чужаке.  Его  я
узнала. Когда-то он был очень сильным друидом в Долине Мурлок.  Его  звали
Траэрн из Оаквейла. Я думала, что он погиб во  время  войны.  Но  нет,  не
Траэрн был причиной моего недомогания. Нечто появилось вместе с ним -  оно
отнимало силы и пугало меня. Возможно, оно поселилось у  него  в  теле,  а
может быть, Траэрн носил его с собой.
     - Почему ты не сказала мне?
     - Я не могла, - объяснила Верховная Друида. - Охватившее меня безумие
заставляло меня молчать. Меня ужасало это  чуждое  присутствие,  но  я  не
могла произнести ни слова, чтобы предупредить тебя. Сейчас оно ушло -  или
сильно ослабило свое воздействие.
     - Черный камень! - воскликнула Робин.
     - Что? Какой черный камень? Почему ты мне ничего о нем не рассказала?
- резко спросила Генна.
     - Я ничего про него не знала - во всяком случае, пока Траэрн не  умер
в первый раз. - Она рассказала  Генне  о  свертке,  который  так  оберегал
Желудь, а потом описала камень, обнаруженный ею после его смерти.
     - И где он сейчас? - спросила Генна.
     - Когда я потеряла сознание, Ньют унес его куда-то. Я не  знаю,  куда
он его дел. Ньют?
     Маленький дракончик моментально появился всего в нескольких футах  от
них. Невидимый, он хулиганил в саду, встряхивая  стебельки  цветов,  когда
пчелы спускались на лепестки.
     - Уже пора перекусить? - заверещал он, с довольным  видом  усаживаясь
на скамейку. - Что-то утро сегодня никак не кончится. Уф, как жарко! А  вы
обе какие-то ужасно скучные... Да, кстати, что мы будем есть? Я что-то  не
вижу ничего съестного?
     - Подожди, - строго сказала Робин, подняв руку,  -  мы  скоро  пойдем
перекусить, но сначала, я хочу, чтобы ты  рассказал,  куда  ты  отнес  тот
черный камень?
     Ньют слегка задрожал и завертел головкой  в  разные  стороны,  словно
ожидал, что вот сейчас из леса выскочат его самые злейшие враги.
     - Я спрятал его, - объяснил он театральным шепотом. - Я отнес  камень
в лес и выбросил его!
     - Но где именно? - не отставала молодая друида.
     - Да где-то  там,  -  ответил  волшебный  дракончик,  с  раздражением
показывая на юг. - Ну, а теперь, мы можем, наконец, поесть?
     Робин  ничего  не  оставалось,  как  со   смехом   согласиться.   Она
повернулась, чтобы пойти в домик и взять хлеба, сыра и фруктов.
     И только тогда девушка заметила тоскливый взгляд Генны,  устремленный
в ту сторону, куда показал Ньют.

     Полдо уже собрался спрыгнуть с дерева обратно на узкую улочку, но тут
услышал какой-то подозрительный шорох, едва отличимый  от  шелеста  травы.
Карлик изо всех сил напряг слух, мысленно проклиная тучи, закрывшие  луну.
Вот опять! Определенно в переулке еще кто-то был.
     Тонкий лучик света пробился сквозь щель между тучами, и карлик увидел
темные тени, движущиеся в его направлении. Всадники, - вдруг догадался он,
- но почему же тогда не слышно стука копыт?
     Всадники  остановились  у  того  самого  дерева,  в  ветвях  которого
прятался Полдо, и он насчитал шесть человек, одетых в черное. Каждый сидел
на черной, как  ночь,  лошади,  на  копыта  которой  были  надеты  кожаные
мешочки.
     Полдо не понравились эти типы - хотя он видел их впервые и  не  знал,
что они замыслили. Его неприязнь еще больше усилилась,  когда  он  увидел,
что черные всадники спешиваются. Изо всех сил стараясь не  шуметь,  карлик
полез вверх, боясь только, что его выдаст стук собственного сердца.
     Забравшись повыше, Полдо  наблюдал,  как  закутанные  в  черное  люди
подошли к дереву и ловко полезли вверх. Один из них остался с лошадьми.
     Полдо распластался на широкой ветке, не больше чем в десяти футах над
зловещими фигурами. Карлика трясло от страха, и он изо всех сил вцепился в
ветку, рассчитывая, что в темноте его не заметят.
     - Он, должно быть, где-то в башне, - прошептал один из мужчин.
     - С чего ты взял? - спросил другой.
     - Великаны, - отозвался первый, - всегда стараются спрятать пленников
и сокровища как можно выше.
     Они взгромоздились на пару крепких  веток  и  стали  всматриваться  в
замок. Полдо был почему-то уверен, что говорили они о Тристане.
     - Распер, возьми-ка это, - сказал первый: очевидно, он был командиром
маленького отряда. Полдо не разглядывал предмета, перешедшего из одних рук
в другие, но зато услышал следующее: - Выпей это, прежде чем  переберешься
через стену,  -  ты  станешь  невидимым  и  пойдешь  впереди.  Постараемся
держаться подальше от великанов, но если уж они нас заметят, мы  вчетвером
их задержим. Надеюсь, ты знаешь, что должен будешь тогда сделать?
     - Не беспокойся, - сказал Распер, - считай, что принц уже мертвец.
     Наемные убийцы! От  ужаса  Полдо  так  вцепился  в  ветку,  что  кора
тихонько треснула.  И  хотя  звук  был  почти  неслышным,  разговор  внизу
моментально стих.
     Полдо разглядел легкое  движение  и  понял,  что  двое  убийц  быстро
полезли вверх по стволу.  Остальные  оставались  внизу.  В  полной  тишине
наемники начали окружать карлика.
     Сжав зубы, чтобы не закричать от  переполнявшего  его  страха,  Полдо
полез по ветке. Подниматься выше было бесполезно:  дальше  ветви  начинали
редеть. Убийцы все  ближе  подбирались  к  нему  -  возвращение  к  стволу
означало верную смерть.
     Ветка начала сгибаться под его тяжестью. Теперь он слышал, как убийцы
шепотом переговариваются между собой.  Полдо,  крепко  ухватившись  обеими
руками за ветку, спустил ноги вниз и пощупал ими  следующую  ветку.  Нужно
было рисковать! Он отпустил верхнюю  ветку  и  в  самый  последний  момент
ухватился за нижнюю, но и та стала прогибаться под его тяжестью.
     Полдо заметил движение в переулке, и  вспомнил  про  шестого  убийцу,
который остался внизу с лошадьми. Карлик отпустил  ветку  и  вдруг  увидел
черную фигуру, бегущую к нему.
     - Кантус! - закричал он, падая на землю. Убийца, уже занесший кинжал,
вдруг свалился на бок. Длинные белые клыки мурхаунда глубоко  вонзились  в
его плечо.
     - Бежим! - закричал карлик, вскакивая на ноги и  бросаясь  к  лошади.
Пес последовал за ним, оставив стонущую жертву лежать в луже крови.
     Пробегая мимо нервно всхрапывавших лошадей, Полдо издал пронзительный
вопль и крепко шлепнул одну из  них  по  крупу.  Схватившись  за  стремена
другой, он сильно их дернул, и все шесть лошадей  в  испуге  поскакали  по
пустынной улице.  Карлик,  отчаянно  вцепившись  в  стремя,  болтался  под
животом одной из них, а Кантус с отрывистым лаем гнал лошадей все дальше.

     - Ну, какие есть идеи? - спросил Понтсвейн. Пожалуй, впервые  за  все
время их совместного путешествия, в его голосе отсутствовала презрительная
ирония. Тристан, тем временем  орудовал  у  окна  пытаясь  согнуть  прутья
решетки.
     - Без моих инструментов я ничего не могу поделать с замком, -  сказал
Дарус, со вздохом отворачиваясь от дверей.  -  Они  забрали  мою  сумку  с
отмычками.
     Тристан стал ходить взад вперед по камере, а  его  спутники  улеглись
обратно на  свои  грязные  матрасы.  Принц  впервые  в  жизни  оказался  в
заточении и очень тяжело его переносил. Ему казалось, что с каждой минутой
камера становится все меньше, - еще немного, и его охватит безумце,  и  он
начнет биться головой о железную дверь, преграждающую путь к свободе. Лишь
с большим трудом ему удавалось сдерживаться.
     Слабый звездный свет едва  пробивался  сквозь  высокое,  узкое  окно,
напоминая принцу о его незавидном положении.
     - Ты думаешь. Высокий Король сгорает от нетерпения  увидеть  тебя?  -
спросил Понтсвейн. - Он явно постарался позаботиться о том,  чтобы  ты  не
терял даром времени.
     Тристан сердито повернулся к лорду, с тем чтобы резко  ответить  ему,
но потом передумал. Он не мог понять, издевается  над  ним  Понтсвейн  или
просто размышляет вслух. Судя по немного смущенному взгляду  лорда,  он  и
сам до конца не понимал этого.
     - На это вряд ли стоит рассчитывать, - спокойно сказал Дарус.
     - Почему? - спросил принц.
     - После неудавшейся  попытки  убийства  -  даже  двух,  если  считать
заклятие, наложенное на нашу лодку, - я не думаю, что они повезут  тебя  в
Каллидирр.
     - Если они так хотят меня убить, почему же я еще до сих пор жив?
     - Возможно, они просто не осмеливаются сделать это при свидетелях,  -
вмешался Понтсвейн. - Помните, как были настроены люди в гостинице?
     Дарус кинул и встал, чуть не свалившись из-за цепи, свисавшей  с  его
ручных кандалов. Выругавшись, он развел руки в стороны... и  с  изумлением
уставился на правую кисть, высвободившуюся из железного кольца.
     - Как тебе это удалось? - воскликнул Тристан.
     - Сам не знаю! - Дарус продолжал недоуменно смотреть  на  свои  руки.
Подергав вторую руку, он и ее легко вытащил из ржавого  железного  кольца.
Рассмеявшись, калишит отбросил кандалы в сторону.
     - Это все перчатки из морского замка! - вскричал он,  подняв  руки  к
лицу. - Я знал, что  это  необычные  перчатки,  так  и  оказалось.  -  Они
волшебные! - Он  стянул  одну  перчатку  с  руки  и  стал  внимательно  ее
рассматривать.
     - Дай-ка мне посмотреть, - сказал принц, подумав, что сможет таким же
способом освободиться от своих оков, но на его руку перчатка не налезла.
     - А это что такое?  -  спросил  Тристан,  заметив  крошечный  мешочек
внутри перчатки.
     - Где, где? - заинтересовался калишит, забирая перчатку  обратно.  Он
заглянул внутрь и вытащил  из  потайного  кармашка  кусок  тонкой  твердой
проволоки.
     - Отмычка! - довольно заявил Дарус. -  Теперь  я  моментально  открою
замок!
     Подойдя к принцу, калишит немножко повозился с его кандалами, и через
минуту обе руки Тристана были свободны.
     - Это просто здорово! - закричал принц, вскакивая на ноги.  -  Теперь
мы...
     - Ш-ш-ш! - неожиданно зашипел Дарус, подняв руку.
     Теперь  и  Тристан   услышал   слабый   металлический   скрежет.   Он
настороженно посмотрел в сторону двери. Дарус кивнул и рукой показал,  как
он вскрывает замок.
     Кто-то с помощью отмычки пытался открыть дверь к ним в камеру.

     Полдо, скрючившись, сидел рядом с воротами замка, и говорил себе, что
он сошел с ума. Его отчаянный план практически не имел никаких  шансов  на
успех. Более того, Полдо был уверен, что  его  ждет  гибель,  и  он  будет
раздавлен, как таракан, под тяжелыми сапогами какого-нибудь великана.
     Принц Корвелла был ему хорошим другом, но нигде не было сказано,  что
дружба требует бессмысленного принесения в жертву собственной  жизни  ради
товарища, который, скорее всего, уже асе равно мертв.  И  этот  никудышный
калишит ничего другого не заслуживает! Так уговаривал себя карлик  сидя  в
ожидании перед воротами.
     Но все без толку! Полдо все-таки решил, что выбора у него нет и  надо
приводить план в исполнение. Пусть это будет последнее, что он совершит  в
своей жизни, но он должен попытаться.
     Достав один  из  хрустальных  шаров  Тея,  он  стал  неторопливо  его
подбрасывать, пока не обрел спокойствие и беспечный вид. Карлик  попытался
посвистывать, но у него так пересохли губы, что ему пришлось несколько раз
облизнуть их, - только после этого у него стало получаться  некое  подобие
веселого свиста.
     Наконец, он был готов.  Полдо  встал,  вышел  на  середину  улицы  и,
насвистывая  разухабистый  мотивчик,  весело  зашагал   вперед,   небрежно
подбрасывая хрустальный шар, словно ему  было  абсолютно  некуда  спешить.
Кантус не отставал от него ни на шаг.
     Он приблизился к великану, стоявшему у ворот на  страже.  Чудовище  с
удивлением  смотрело  на  карлика  своими  большими   мигающими   глазами.
Пожелтевшие клыки, вылезающие из уголков  рта,  наводили  на  Полдо  ужас.
Карлику оставалось лишь надеяться, что во взгляде великана  скрыто  больше
любопытства, нежели воинственности.
     - Эй, привет! - поклонился он. - Не хочешь  ли  купить  у  меня  этот
шарик? Таких нигде на Муншаез больше не сыщешь!

     Армия оживших мертвецов, как один живой организм,  ползла  по  земле.
Они не нуждались ни в еде, ни в питье, не чувствовали боли  и  никогда  не
уставали.  С  одинаковым  равнодушием  продирались  они   сквозь   колючий
кустарник или шли по живым цветам.
     Но не только от их неуклюжей походки  страдали  растения:  там,  куда
ступала нога отвратительного существа, трава, цветы - все начинало вянуть.
Кусты и деревья, мимо которых проходила армия мертвецов, теряли листву,  а
их ветки бессильно опускались вниз.
     Зомби двигались в авангарде армии. Внезапно, налетевший ливень смыл с
них грязь, и теперь гниющая плоть свисала запекшимися складками. Некоторые
из них несли проржавевшее оружие. У остальных оружия не было,  но  даже  и
без него они представляли немалую угрозу - их руки, с которых почти  сошла
плоть превратились в страшные лапы. Почти ни у кого не осталось  глаз,  но
это, казалось, не имело для них ни малейшего значения. Все  они  двигались
одинаковой шаркающей походкой, часто спотыкаясь и  падая,  но  всякий  раз
снова поднимались на ноги и шли дальше. После них на колючих кустах или на
острых камнях часто оставались куски разлагающейся плоти.
     Однако волосы у большинства зомби почти совсем не пострадали. Так,  у
многих мужчин сохранились бороды, а у женщин длинные  пряди  в  беспорядке
свисали на плечи.
     Скелеты постепенно очистились - ливни смыли с белых  костей  землю  и
грязь. Как и зомби,  некоторые  скелеты  несли  оружие  или  куски  ржавых
доспехов. На них не осталось плоти, пустые глазницы смотрели вперед.
     Они шли без остановки - ожившие мертвецы не нуждаются  в  отдыхе  или
сне. А для Хобарта сердце Казгорота теперь заменяло все.
     Армия шла вперед, а земля под ее ногами чернела и  умирала.  За  ними
оставалась широкая черная полоса - от Плато Фримена она по склонам  холмов
уходила в Долину Мурлок.
     Авангард армии - четыре десятка погибших северян, - шаркая, забрел  в
мелкий пруд. Мухи, жужжа, садились на зомби, но  те  не  обращали  на  мух
внимания. Головы некоторых зомби были так густо облеплены насекомыми,  что
стали совершенно черными.
     Когда ноги оживших мертвецов захлюпали по воде, она сразу почернела и
от нее начало исходить зловоние; рыба, брюхом вверх,  стала  всплывать  на
поверхность. Зомби пересекли пруд, где вода едва доходила им до  пояса,  и
выбрались с противоположной стороны на грязный берег. Они зашаркали  через
поле, покрытое ковром цветов, и разноцветные лепестки грустно  закружились
в воздухе. Чем больше отвратительных существ ступало на поле,  тем  больше
растений умирало; а когда они прошли, на  месте  цветущего  поля  осталась
лишь черная полоса оскверненной земли.
     Один  зомби,  чья  нога  была  когда-то   почти   отрублена   топором
северянина, неожиданно упал - нога под ним подломилась. Те, что шли сзади,
- тела друзей и врагов, не останавливаясь, промаршировали по извивающемуся
трупу, глубоко втоптав его в грязь, так что скоро лишь одна рука  осталась
на поверхности и бессильно скребла землю.
     Животные долины издалека почувствовали приближение ужасного врага,  и
в панике бежали прочь. Армия мертвецов шла через совершенно пустынный лес.
     Теперь уже совсем скоро, мечтал Хобарт, девушка будет в моих руках.

     Тристан и Дарус встали по  разные  стороны  от  двери.  Понтсвейн,  с
которого они так и не успели снять оковы, сидел на матрасе лицом к  входу.
Он кивнул и Тристан с Дарусом поняли, что он сделает  все,  чтобы  отвлечь
того, кто попытается войти в их камеру. Едва слышные  звуки,  доносившиеся
из-за двери, говорили о высокой квалификации того, кто открывал замок. Вор
или наемный убийца, обученный в Академии Хитрости. Через несколько  секунд
замок открылся.
     Обитатели камеры затаили дыхание, в нетерпении ожидая  увидеть  того,
кто вскрыл дверной замок. С легким скрипом дверь начала открываться. Дарус
метнулся вперед с быстротой удава и попытался схватить того, кто  стоял  у
двери.
     Но его руки сомкнулись в пустоте.
     Пораженный, он полностью распахнул дверь,  чтобы  наконец  разглядеть
непрошеного гостя,  но  перед  дверью  никого  не  было.  Только  тут  они
догадались посмотреть на пол.
     - Полдо! - вскричал принц, наклоняясь, чтобы обнять старого друга.  -
Как ты попал сюда?
     - Ты никогда мне не поверишь, если я тебе расскажу, - ответил  карлик
шепотом, нервно оглядываясь на дверь. - Пошли, нам  нужно  уносить  отсюда
ноги!
     - Подожди немного! - сказал Дарус,  осторожно  выглядывая  за  дверь.
Потом  он  быстро  подбежал  к  Понтсвейну  и  стал   работать   отмычкой.
Поколебавшись, к нему с другой стороны присоединился Полдо.
     - Спасибо! - выдохнул лорд, с облегчением потирая запястья.
     - Пошли! - прошептал Полдо, поворачиваясь к двери.
     Тристан почувствовал в голосе Полдо панические нотки.
     - Тебе что-нибудь известно?
     - Наемные убийцы, - прошептал Полдо. - Они где-то здесь и  собираются
убить тебя. - Может быть, сейчас они уже поднимаются сюда по лестнице!
     - Подождите! - закричал Тристан. - Я должен найти  меч  Симрика  Хью,
без него я отсюда не уйду!
     Полдо собрался было возразить, но, посмотрев на принца, только  рукой
махнул.
     - Ладно, я догадываюсь, где они могут  хранить  его.  Наверху,  перед
одной из комнат на страже стоит великан - наверное, все ваше оружие там.
     - Проклятье! - выругался Тристан.  -  Как  же  мы  сможем  мимо  него
пройти?
     - Ну, это вовсе не трудно! - сказал Полдо. Он вынул свой короткий меч
и первым начал спускаться по винтовой лестнице.  Они  сделали  три  полных
витка, прежде чем оказались  на  нижнем  этаже  перед  дверью,  ведущей  в
большую залу. Когда рука Полдо потянулась  к  дверной  ручке,  послышалось
бормотанье великана, стоявшего за дверью.
     - Ну, и как мы будем сражаться с этим страшилищем? - прошептал  Дарус
в отчаянии. - Когда на всех троих у нас лишь эта зубочистка!
     - Мой маленький клинок прочистил зубы не одному  фирболгу!  -  заявил
Полдо. - А теперь заткните глотки и идите за мной!
     Прежде чем остальные успели отреагировать, карлик распахнул  дверь  и
мимо неподвижно стоящего великана прошел внутрь. Тристан и Дарус собрались
было броситься на помощь своему другу: они не могли допустить, чтобы тот в
одиночку сражался  с  великаном,  но  к  их  удивлению  стражник  даже  не
шевельнулся. Пройдя несколько шагов, Полдо обернулся и на ходу поманил  их
за  собой.  Пораженный,  Тристан  смотрел  на  великана,  ожидая,  как  он
отреагирует на такую наглость.
     Крепко зажав  в  огромных  волосатых  руках  хрустальный  шарик,  тот
пристально смотрел на него, потихоньку поворачивая то вправо, то влево. Он
даже не поднял взгляда, когда странная троица  на  цыпочках  прошествовала
мимо него. Тристан обернулся назад - великан,  по-прежнему,  был  поглощен
сверкающей сферой.
     Полдо, тем временем, отодвинул занавес,  отделявший  их  от  залы,  и
смело вошел в нее. Там тоже были великаны - целых три! Каждый из них сидел
на полу, широко расставив ноги, и пристально смотрел в стеклянный шар, как
две капли воды похожий на шарик у великана, оставшегося у входа.
     Не веря в свое везение, друзья вслед за Полдо  прошли  через  залу  к
большой деревянной двери. Хотя  карлик  нахально  перешагнул  прямо  через
расставленные ноги  великана,  остальные  не  стали  испытывать  судьбу  и
постарались обойти  великанов  вдоль  стенки.  Карлик  уже  успел  достать
отмычку из маленького кожаного мешочка, висевшего  у  него  на  поясе.  Он
протянул свой короткий  меч  Дарусу  и  начал  осторожно  вскрывать  замок
массивной дубовой двери.
     - Ее охраняли, - прошептал он, - бьюсь об заклад,  что  они  спрятали
твой меч здесь.
     Через  секунду  замок,  щелкнув,  открылся,  и  Дарус  с  восхищением
посмотрел на Полдо.
     Тот пожал плечами, стараясь скрыть довольную улыбку, и широким жестом
распахнул дверь.
     - Ну, ты, кретин несчастный! Я же велел тебе  стучать...  -  завопил,
вскочив на ноги, офицер с огромным носом, но вдруг  замолк  на  полуслове,
когда увидел, что перед ним стоят вовсе не неуклюжие гиганты-наемники. Его
рука потянулась к мечу, но Дарус  оказался  быстрее.  Калишит  с  кошачьей
ловкостью перепрыгнул через Полдо и оказался посреди комнаты, при этом  он
держал клинок Полдо за острие, приготовившись метнуть его в офицера.
     - Оставайся на месте, или ты умрешь, - тихо  прорычал  он.  Казалось,
офицер прикидывал несколько секунд, не вытащить ли меч, но не мог  отвести
глаз от узкого кинжала в руке Даруса. Наконец, он отпустил рукоять меча.
     Тристан подбежал к нему и, выхватив его меч, спросил:
     - Где вы спрятали наше оружие?
     Офицер кивнул на шкаф, у стены, и  Полдо  поспешил  открыть  его.  Он
вытащил оба меча и ятаган и уже собирался закрыть шкаф, когда его внимание
привлек кожаный мешок. Несколько раз  встряхнув  его  и  услышав  приятный
звон, Полдо взял мешок, а затем, вручив Тристану меч Симрика  Хью,  закрыл
дверцы.
     - Вот, - сказал карлик, протягивая  оружие  Дарусу  и  Понтсвейну.  -
Конечно же, - повернулся он к калишиту, - швырять его во врагов  не  очень
удобно, зато приятно держать в руках.
     Дарус рассмеялся:
     - Я бы и не смог бросить в этого твою ржавую железку,  но  мне  очень
хотелось, чтобы он поверил, что я непременно это сделаю.  -  Он  улыбнулся
офицеру и вернул Полдо его оружие.
     - Проверьте  зал,  -  сказал  Понтсвейн,  подходя  к  офицеру,  глаза
которого горели ненавистью. Посмотрев на него в упор, лорд  вонзил  ему  в
сердце меч. Кровь брызнула на пол из смертельной раны, и  офицер  упал,  а
Понтсвейн повернулся и спокойно пошел к двери.
     - Зачем ты это сделал? - в  ярости  вскричал  Тристан.  -  Он  же  не
собирался нам мешать.
     - Как только мы ушли бы, он послал бы по нашему следу всех великанов,
какие есть в этом городе. А сейчас у нас есть немножко времени.
     - Ты убил человека ради того, чтобы иметь  преимущество  в  несколько
минут? - удивленно спросил принц. Он не раз убивал врагов в  сражении,  но
сейчас ему казалось, что Понтсвейн действовал слишком уж... хладнокровно.
     - Да! - выкрикнул тот. - И будет  неплохо,  если  мы  используем  это
преимущество, чтоб поскорее убраться отсюда, а не для того,  чтобы  стоять
тут и спорить!
     - Он прав! - сказал Дарус, открывая дверь. - Идите за мной!
     Великаны по-прежнему сидели на полу, и как  зачарованные  глядели  на
шарики в своих руках, в то время как  карлик  тихонько  вывел  компанию  в
коридор, ведущий из главного зала. Здесь они остановились у двух  огромных
запертых дверей.
     - У тебя есть план? - спросил принц карлика.
     - План? - весело усмехнулся Полдо. - Есть ли у  меня  план?..  Я  был
уверен, что не доживу до этого момента. А зачем мне в таком  случае  план?
Правда, я все-таки раздобыл и припрятал в надежном месте неподалеку  шесть
быстроногих лошадей. А попал я сюда вот так, - объяснил  карлик,  поднимая
щеколду и открывая одну из дверей. Они прошли по широкой каменной веранде,
радуясь тому, что луна, по-прежнему, закрыта облаками. На ступеньках сидел
великан и с упоением смотрел  на  хрустальный  шарик.  Они  спустились  по
ступенькам и осторожно пошли по тропинке, которая,  извиваясь,  бежала  по
саду.
     - Там, у сторожки, я оставил Кантуса, -  сказал  Полдо,  указывая  на
огромное строение впереди.
     Они ничего не замечали, пока уже не было слишком поздно.  Только  что
тропинка к сторожке лежала перед ними пустая  и  тихая,  но  вдруг  четыре
черные фигуры появились из кустов и преградили им путь.  Несмотря  на  то,
что люди были с головы до ног закутаны в шелковые плащи, принц узнал того,
кто выступил вперед.
     - Принц Корвелла и Дарус из Калимшана! - сказал Разфалло.  -  Еще  ни
одна смерть не доставляла  мне  такого  удовольствия,  и  я  надеюсь,  что
сегодня удастся насладиться вдвойне.
     Главарь банды наемников сбросил маску, и в это  мгновение  из-за  туч
вышла луна и пролила на сад свой молочный свет.  Морду  полуорка  исказила
злобная гримаса, но голос его был спокоен.
     - А, малыш, который шпионил за нами.  Какая  приятная  неожиданность!
Распер, смотри-ка, он дождался нас. Я же говорил вам,  что  мы  найдем  их
здесь.
     Один из наемников согласно кивнул, и еще крепче сжал  небольшой  лук.
Точно таким же оружием был убит отец Тристана. Принц увидел еще один лук у
другого убийцы. Прежде, чем они двинутся с места, стрелы, пущенные из этих
луков, настигнут двоих из них.
     - Итак, Разфалло, - спокойно проговорил Дарус. - Я смотрю, ты все так
же работаешь на того, кто тебе больше заплатит.
     - Конечно, - ответил полуорк. - А ты ведь мог присоединиться ко мне и
дожить до старости. Ты делал успехи. Я бы взял тебя в  свои  напарники,  а
теперь ты станешь моей жертвой.
     - Работать с такими как ты -  не  по  мне,  -  просто  сказал  Дарус.
Разфалло, потеряв к нему всякий интерес,  пожал  плечами  и  повернулся  к
одному из своих людей, у которого в руках был лук.
     - Ну. Распер, кого мы убьем первым?

     Могущество Богини концентрировалось в Долине Мурлок.  Здесь  сила  ее
друидов была, как нигде,  велика,  и,  как  нигде,  силы  хаоса  были  так
ничтожны. Но даже и  этой  силы  оказалось  недостаточно,  чтобы  выстоять
против армии смерти, стремившейся в святое святых ее  королевства.  Каждый
шаг  страшных  существ  причинял  душе  Богини  невыносимую  боль.  Каждое
восставшее из мертвых существо явилось святотатством против  самой  жизни,
грозившим нарушить равновесие и установить хаос.
     Богиня содрогалась  и  страдала:  она  не  имела  власти  над  армией
мертвецов. Ее душу и тело терзал каждый их шаг, и  она  со  страхом  ждала
приближения священника и его жестокого Бога.
     Богиня имела немало союзников. Однако, главными защитниками  были  ее
дети - она могла призвать их на помощь в  минуту  страшной  опасности.  Но
самый старший из ее детей, Левиафан, был убит Зверем. Огромная волчья Стая
могла бы помочь в борьбе со смертоносной армией, но она распустила Стаю, и
волки разбежались в разные стороны.
     Оставался только один из ее детей - тот, кто  пострадал  в  войне  со
Зверем. И все же она не могла позволить ему отдыхать и дальше.
     И потому Богиня снова призвала на помощь Камеринна, единорога.

                                 БЕГЛЕЦЫ

     Убийцы подняли луки, и Тристан почти  физически  ощутил,  что  стрела
нацелена прямо  ему  в  грудь.  Он  уже  собирался  метнуться  в  сторону,
совершенно уверенный, что этот жест отчаянья принесет ему  верную  смерть,
когда, к его удивлению, Дарус тихо свистнул.
     - Наконец-то я тебя понял, Разфалло, - спокойно проговорил калишит  и
снова свистнул.
     Серебряная стрелка слегка сдвинулась и установилась прямо на Даруса.
     - Ты повеселил меня, калишит, - хихикнул Разфалло; казалось,  ему  не
хочется  отдавать  последний  приказ  своим  подчиненным.  -   Ладно,   из
благодарности я убью тебя последним.
     Тристан был весьма озадачен тем, что  его  друг  вздумал  свистеть  в
такой момент, но неожиданно вспомнил, что успел сказать им Полдо, и  сразу
же понял, на что надеялся  Дарус.  Время!  Им  нужно  было  еще  несколько
секунд.
     - Поскольку я уже все равно мертвец, - сказал принц,  очень  надеясь,
что ошибается, - объясни мне,  зачем  ты  это  делаешь?  Кто  отдает  тебе
приказы?
     Разфалло хрипло рассмеялся:
     - Ты и вправду мертвец, а я не трачу сил на разговоры с мертвецами. -
Полуорк кивнул своим людям, и те подняли луки.
     - Мне надоело это  развлечение,  -  сказал  убийца.  -  Ларрел,  тебе
достанется вон  тот,  с  локонами.  -  Злобно  ухмыляясь,  он  показал  на
Понтсвейна. - Распер, проткни-ка принца насквозь. Целься пониже.
     В это мгновение Тристан заметил за спинами убийц  легкое  движение  в
лунном свете. Дарус медленно поднял руку, словно моля о пощаде, но Тристан
видел, что его друг указывает на одного из лучников. И снова  он  различил
какое-то движение на дороге,  словно  тени  решили  немножко  порезвиться.
Ближе, еще ближе...
     - Кантус, убей!
     И в это же мгновение огромный мурхаунд  подпрыгнул  вверх.  Прекрасно
выдрессированный пес молниеносно  и  безжалостно  атаковал  врага.  Распер
покачнулся, когда мурхаунд налетел на него, и, хотя он  все-таки  выпустил
свою смертоносную стрелу в Тристана, нападение Кантуса  помешало  ему  как
следует прицелиться,  -  стрела,  не  причинив  никому  вреда,  исчезла  в
темноте. А убийца с отчаяньем попытался освободиться от  мощных  челюстей,
которые неотвратимо сжимались у него на горле.
     Убийца, которого звали Ларрел, выпустив свою стрелу в  Понтсвейна,  с
удивлением обернулся, чтобы посмотреть, что же случилось. Понтсвейн  успел
плашмя упасть на землю, но принц не был уверен, удалось ли  тому  избежать
смертельного укуса стрелы.
     В следующий момент Тристан, Дарус  и  Полдо,  выхватив  свое  оружие,
бросились вперед. Трое убийц приготовились отразить  их  удары,  а  Ларрел
отбросил в сторону лук и вытащил узкий короткий меч.
     Убийцы медленно отступали. Распер  же  отчаянно  извивался,  стараясь
высвободиться из железных челюстей. Но мурхаунд мертвой хваткой вцепился в
него и не собирался выпускать свою добычу. Они откатились в сторону, в  то
время, как две троицы приготовились сражаться.
     Дарус быстро посмотрел на Тристана, стоявшего рядом, -  на  самом  же
деле, он попытался заглянуть принцу за  спину.  Тристан  тоже  на  секунду
оглянулся, но увидел только Понтсвейна в ярком лунном свете. Лорд с трудом
поднялся на ноги, но было ясно, что он не ранен, и Тристан с Дарусом снова
повернулись к наемным убийцам.
     - Берегись! -  предупредил  калишит,  резко  повернувшись  к  принцу.
Тристан покачнулся и вскрикнул от боли - острый клинок вошел ему в  спину.
Но ведь там, позади него, никого не было!  Принц,  охваченный  невыносимой
болью, упал на землю. Он закашлялся и едва не задохнулся от страха,  когда
почувствовал у себя на губах кровь.
     Дарус бросился туда, откуда напали на принца.  Сквозь  сгущавшийся  в
сознании туман Тристан с изумлением увидел, что калишит нанес  удар...  по
воздуху! Клинок Даруса метнулся вперед, но  вдруг  острие  исчезло.  Через
секунду, когда калишит вытащил его, с лезвия капала кровь;  принц  услышал
стон, и что-то тяжелое, но по-прежнему невидимое, упало рядом с ним.
     Тристан крепко сжал зубы, чтобы не  закричать,  и  из  последних  сил
старался не потерять  сознание.  Невидимому  мечу  удалось  очень  глубоко
проникнуть в тело принца. Удар наверняка был бы смертельным,  если  бы  не
предупреждение Даруса: в  последнюю  минуту,  перед  самым  ударом,  принц
повернулся. Теряя сознание, он догадался, что к нему  подобрался,  ставший
невидимым благодаря волшебству, убийца.
     Полдо бросился вперед,  чтоб  отвлечь  убийц,  рядом  с  ним  тут  же
оказался  калишит,  тогда  карлик  слегка  отступил  под   натиском   трех
наемников. Вскочив на ноги и выхватив  меч,  Понтсвейн  тоже  двинулся  на
врагов.
     Дарус с яростью размахивал ятаганом перед  физиономией  Разфалло,  но
тот ловко уходил от ударов и чуть не отрубил калишиту ухо  Один  из  убийц
попытался воспользоваться тем, что Разфалло отвлек Даруса и хотел  достать
калишита кинжалом, но тот резким движением отрубил ему руку по  локоть,  и
нападавший упал на колени, с ужасом глядя на кровоточащий обрубок.
     Дарус сражался с Разфалло, молниеносно нанося и отражая удары, но  на
сей раз попался достойный противник, и  ни  одному  из  них  не  удавалось
добиться преимущества. Вдруг Полдо вскрикнул: один из убийц выбил  у  него
из рук оружие; правда, карлик успел  пригнуться,  когда  тот  бросился  на
него. Это движение было последней ошибкой  в  жизни  наемника:  Понтсвейн,
возникнув у него на пути, перерезал несчастному горло.
     Несмотря на то, что Разфалло непрерывно атаковал  Даруса,  тот  ловко
парировал его удары. Клинки двух заклятых врагов звенели, сталкиваясь друг
с другом. Калишит и наемный убийца вновь и вновь пытались одержать  победу
в этом яростном поединке.
     Полдо снопа схватил  свой  меч,  и  ненависть  исказила  и  без  того
омерзительные черты Разфалло. Он плюнул в лицо Дарусу  и,  рыча,  отскочил
назад.
     - Мы  еще  встретимся,  калишит,  -  его  голос  перешел  в  злобный,
нечеловеческий визг и он, повернувшись, исчез в темноте.
     - Я  догоню  эту  гориллу...  -  многообещающе  проворчал  карлик  и,
воинственно размахивая мечом, бросился  вслед  за  полуорком.  Дарус  едва
успел схватить его за воротник, чтоб удержать на месте.
     - Я восхищаюсь твоей храбростью, - искренне сказал калишит. -  Но  он
убьет тебя... или меня! Ночь и темнота - его стихия, он сам  хочет,  чтобы
мы последовали за ним! Кроме того, Тристан нуждается в нашей помощи.
     Последнее, что увидел Тристан, - двоих своих друзей, направившихся  в
его сторону.

     - Иди сюда, малыш, ты же знаешь, я не обижу тебя.
     Если бы кто-нибудь посторонний услышал Генну, ему показалось бы,  что
она издает какие-то непонятные свистящие и щелкающие звуки. Но  Робин  без
труда поняла все, что сказала ее наставница.
     Впрочем, так же, как и маленькая рыженькая белочка, которая, соскочив
с ветки, уселась на ладонь Верховной Друиды, а потом, взобравшись по руке,
оказалась у нее на плече и стала с интересом обнюхивать  пожилую  женщину,
которая с улыбкой повернулась к Робин.
     - Знаешь, я больше  всего  люблю  грызунов,  они  такие  забавные,  -
сказала она. -  Они  чем-то  похожи  на  нас  и  могут  вести  себя  очень
дружелюбно, стоит им только захотеть.
     - Еда? - просвистела белочка.
     - Ах ты, попрошайка, - вздохнула  Генна  и,  засунув  руку  в  карман
своего широкого платья, достала желудь.
     Вдруг Робин посмотрела вверх, случайно заметив,  что  ветка  у  плеча
Генны слегка прогнулась.
     - Ньют, не смей!
     Дракончик рассердился и стал видимым. Усевшись на ветке над белочкой,
он как раз собирался ущипнуть ее за хвост, -  несчастная,  испугавшись  до
смерти, с визгом взлетела бы на самую вершину дерева.
     - Ну, как тебе не стыдно, - стала выговаривать Генна Ньюту.
     - Я ничего не могу с собой поделать, - заскулил  дракончик,  печально
сложив крылышки и опустив хвост. - Мне так скучно! Вам никогда не  хватает
времени на удовольствие и развлечение. Вечно у вас то уроки,  то  задания,
то еще какая-нибудь скучная ерунда!
     - И в добавок, вы все время меня ругаете, - заявил  он  с  обидой.  -
"Ньют, где ты?" или "Не делай этого, Ньют!", или "Прекрати  есть,  Ньют!",
или еще что-нибудь в таком же роде.
     - Мы хорошо поработали, - сказала Генна, взглянув на Робин. -  Почему
бы нам не перекусить  у  пруда?  Мы  могли  бы  выпить  бутылочку  вина  и
поболтать о пустяках.
     - Да! Да!  Да!  Да!  Да!  -  взвизгнул  Ньют,  от  удовольствия  став
невидимым. Правда, через мгновение он, радостно жужжа, появился снова.
     - Сегодня я собиралась представить  тебя  летучим  мышам,  -  сказала
Генна молодой друиде по дороге в домик.
     - Но это может подождать, тем более, что они становятся разговорчивее
ночью.
     Робин шла о чем-то задумавшись; впервые после появления незнакомца  в
роще, она чувствовала себя спокойно. Когда Ньют унес в лес черный  камень,
похожий на сердце, ей показалось, что все неприятности остались позади. Но
девушку тревожило еще кое-что, и теперь она уже могла заговорить об этом с
Генной.
     - Наставница, меня беспокоит сон, который приходил ко  мне  несколько
раз в последнее время. Я уверена, что он навеян  самой  богиней.  -  Генна
вопросительно посмотрела на нее.
     - Он о моем... отце, короле. И о Тристане. Боюсь, что-то случилось  и
они нуждаются во мне.
     - Ты хочешь прекратить учение? - мягко спросила Генна.
     - Нет! Но я должна узнать, что произошло, я должна навестить  их.  Ты
простишь меня, если я ненадолго вернусь в Корвелл?
     Генна грустно улыбнулась.
     - Тебе не за что просить прощения. Ты способная и прилежная ученица и
вполне в состоянии принимать решения. Если ты должна уехать на время - ну,
что же, значит так тому и быть. Я очень надеюсь, что ты вернешься.
     - Генна, я обязательно вернусь! - горячо заговорила Робин. -  Спасибо
тебе!  -  Девушку  охватило  головокружительное  ощущение   облегчения   и
радостного предчувствия. Она как можно скорее отправится в Корвелл.  Генна
и Робин уже  почти  дошли  до  дома,  когда  вдалеке  раздалось  горестное
блеянье. Они остановились и услышали его снова. Звук доносился  с  юга,  с
границы рощи и, казалось, приближался к ним.
     - Похоже, что-то случилось, -  нахмурилась  Генна  и  побежала  туда,
откуда доносились стоны. Робин побежала  вслед  за  ней,  но  очень  скоро
перегнала свою наставницу. Она промчалась через сад  и,  вбежав  под  сень
древних дубов, с размаху налетела на перепуганную лань.
     Она  обхватила  лань  за  шею,  чтоб  удержать  ее,  и  стала  что-то
нашептывать ей в ухо, стараясь  успокоить  ее.  Робин  почувствовала,  что
животное стало меньше дрожать, но все-таки до конца не успокоилось. И  тут
к ним подбежала Генна.
     - Что случилось, кареглазка? - прошептала она так тихо, что  Робин  с
трудом различила слова.
     Лань снова застонала, и хотя Робин не смогла  разобрать,  что  именно
хочет сказать испуганное животное,  то,  что  оно  пребывает  в  полнейшем
ужасе, сомнения не вызывало. Мех на  боках  лани  свалялся,  а  ноги  были
покрыты многочисленными мелкими царапинами.
     Генна посмотрела на свою  ученицу  и  вздохнула.  Она  несколько  раз
погладила  лань,  и  постепенно  та  успокоилась.  Однако,  только   когда
несчастное  животное  начало  пощипывать  сладкую  траву,  старая   друида
поднялась с земли.
     - Я не поняла, что так испугало ее, - сказала она, - по я никогда  не
видела такого, так  долго  не  проходящего  страха.  Видно,  что  она  без
остановки пробежала много миль.
     - Что мы будем делать? - спросила Робин. Ужас  лани  возбудил  в  ней
гнев. Она хотела наказать того, кто так напугал несчастное животное.
     - Я должна пойти посмотреть, - сказала друида.
     - Разреши мне пойти с тобой! - попросила Робин.
     - Нет, тебе пока еще нельзя. Мне придется обратиться  к  силам,  тебе
пока что незнакомым, хотя твое обучение и  продвигается  очень  быстро,  -
Генна улыбнулась и ободряюще похлопала девушку по плечу. -  Пока  меня  не
будет, я хочу, чтобы ты оставалась в роще. Сюда за помощью могут прийти  и
другие животные.
     Едва она замолчала, над рощей появилась огромная стая черных Дроздов.
Тысячи маленьких птичек мчались к друидам,  и  только  когда  оказались  в
пределах священной рощи,  птицы  опустились  вниз  и  расселись  на  самых
высоких ветках вековых дубов.
     Робин и Генна заметили, что стая тоже появилась с юга.

     Холодные пальцы смерти уже коснулись принца Корвелла. Однако, Тристан
почти не ощущал ее леденящего присутствия: все его чувства окутывал  серый
туман.
     Мерный цокот копыт лишь смутно проникал в его сознание, не чувствовал
он и руки Даруса, поддерживавшей его в  седле.  Боль  от  раны  уже  давно
прошла. Только дышать ему было  тяжело:  клинок  невидимого  убийцы  задел
легкое.
     Принц уже готов был сдаться темному всаднику, что скакал рядом с ним.
Он слишком устал  бороться  за  каждый  вздох.  Благословенное  облегчение
обещали ему широко раскрытые объятия смерти.
     - Тристан! Взгляни на меня, мой принц!
     В первую секунду он никак не отреагировал на далекий голос. Когда  же
он попытался, все его тело словно покрылось толстой жесткой коркой - он не
мог заставить  себя  открыть  глаза  или  даже  пошевелиться.  Лишь  после
колоссальных усилий ему это, наконец, удалось.
     Вокруг клубился густой туман, заглушая цокот конских  копыт.  Поступь
лошадей стала уверенней и легче. Тристан понял, что они скачут по равнине,
укрытой туманом. Вдруг туман разошелся,  и  их  глазам  предстало  широкое
гладкое озеро. Ему казалось, что они скачут вдоль берега,  хотя  земли  не
было видно. По правде говоря, он и не смотрел вниз.
     - Тристан!
     Завораживающий голос снова возник  у  него  в  мозгу,  и  принц  стал
оглядываться, пытаясь понять, кто же зовет его. Тут он,  наконец,  заметил
белую фигуру, спокойно стоявшую прямо среди  вод  озера.  Ее  тонкие  руки
манили принца к себе.  Тристан  узнал  королеву  Аллисинн.  Казалось,  она
где-то очень далеко, однако он видел слезы, собравшиеся в уголках ее глаз,
и слышал ее голос, хотя королева говорила едва различимым шепотом.
     Как прекрасна она была! Ее светлыми волосами играл легкий ветерок,  а
белоснежные одеяния скорее походили на воду - так легко они текли вдоль ее
хрупкого тела. Аллисинн была очень печальна, и  принцу  ужасно  захотелось
обнять ее и утешить.
     И тогда Тристан понял причину ее печали.
     Он не выполнил ее просьбы, и разочаровал  Аллисинн.  Черное  отчаяние
охватило его, и принц снова увидел рядом с собой призрак смерти.
     Собрав все силы, он попытался дотянуться до королевы, но его тело  не
подчинялось ему. Короткое рыдание  сотрясло  Тристана,  а  образ  королевы
Аллисинн начал таять.
     - Моя королева! - прокричал он, пытаясь протянуть ей руку, чтобы  она
взяла его с собой.
     - Оставайся здесь! - вскричала она. Ее голос посуровел. - Не  иди  за
мной! Ты не должен этого делать.
     Принц не ответил ей, но его охватила такая печаль, что  слезы  ручьем
потекли из глаз. Аллисинн уходила, и Тристану вдруг показалось, что он  не
вынесет разлуки с ней. И все же, несмотря на то, что его  призрачный  конь
мчался как ветер, а королева оставалась  на  месте,  принц  чувствовал  ее
присутствие совсем рядом.
     - Ты не должен останавливаться, мой принц.  -  Он  снова  услышал  ее
нежный, но твердый голос, хотя уже почти не видел ее саму. - Отправляйся в
Кер Каллидирр. Только сам Высокий Король может указать тебе твою судьбу. И
еще, принц: берегись колдуна. Синдр очень опасен! -  Аллисинн  пропала,  и
отчаянье и жалость к себе затопили принца.
     - Миледи... - тихо застонал он.
     - Нет, - услышал он, и снова ясно, словно она была рядом, увидел юную
королеву. - Тебе предназначена другая женщина,  она  нуждается  в  тебе  и
может тебе помочь! Ты должен позвать ее - не меня!
     И все. Она исчезла, а вместо нее принц увидел друиду с развевающимися
на ветру черными волосами. Ее красота разбудила воспоминания, и у Тристана
заболело сердце. Как он нуждался в ней! Он должен увидеть  ее!  Он  должен
жить!
     - Робин, - сдавленным голосом прошептал принц и всхлипнул...
     Но тут его спутники замедлили бег своих лошадей, уставших  от  долгой
дороги. Боль вернулась, обжигая грудь и горло Тристана,  во  рту  появился
привкус крови.
     Но с болью к нему вернулась способность воспринимать окружающий  мир,
и принц понял, что очень хочет  жить,  что  у  него  есть  предназначение,
которому он должен следовать. И в этот момент его покинул призрак  смерти.
Мир вокруг снова погрузился в серый туман, и Тристан даже не почувствовал,
как его сняли с лошади и внесли в небольшую деревенскую часовню. Он только
понимал, что еще жив и не собирается умирать.

     Придворный в напудренном парике робко подошел к огромному трону.
     - Ваше Величество, - начал он дрожащим голосом, -  ...м...  мы...  не
можем найти волшебника.
     - Идиоты! - завопил  король.  -  Убирайся  отсюда!  Кретин!  Не  смей
возвращаться, пока не найдете его!
     Король поднялся и стал неловко  спускаться  по  ступеням,  ведущим  к
трону. Он добрался до нижней ступеньки  и  стал  запахивать  свой  длинный
халат, но был так рассержен, что лишь запутался в  его  полах  и  чуть  не
свалился к ногам своих придворных.
     - Прочь! - взвизгнул он. - Все! Я не хочу никого видеть!
     Придворные, шуты, фрейлины - все,  кто  находился  в  огромном  зале,
поспешил к дверям, и через несколько секунд король остался в  одиночестве.
Впрочем, не совсем.
     Синдр стоял у трона в своем  длинном  черном  плаще.  Король  сердито
оглянулся,  и  вдруг  его  взгляд  упал  на  колдуна.  Он   вскрикнул   от
неожиданности и прижал руку ко рту, но очень  быстро  пришел  в  себя,  и,
сделав величественный вид, гордо пошел по ступенькам к трону.
     - Где ты был? Тебя всюду ищут! Ну, почему тебя никогда нет на месте?
     - Я прибыл к вам, как только смог, сир. Я  размышлял  о  таинственной
природе некоторых вещей. Прерывать подобные размышления  очень  опасно.  -
Колдун сделал едва заметное движение рукой - плечи  короля  опустились,  и
его величество тяжело плюхнулось на трон.
     - Я так беспокоился, - заныл Высокий Король. - Слышно  что-нибудь  об
этом наглеце из Корвелла?
     - Мы знаем, что он прибыл в Лльюэллин. Там  находится  гарнизон  Алой
Гвардии. Я думаю, нам скоро доложат, что он  арестован.  -  Голос  колдуна
звучал тихо и умиротворяюще, и король начал успокаиваться.
     - Извини, что накричал на тебя, Синдр. Нервы у меня совсем не те, что
раньше. - Волшебник промолчал, а его довольная улыбка скрылась в  складках
капюшона.
     - Когда принца поймают, - продолжал король Карраталь, - я хочу, чтобы
его немедленно привели ко мне. Мне ужасно интересно на него  посмотреть  и
спросить, почему он претендует на мой трон.
     - Как только появится такая возможность, сир, его доставят к  вам,  -
ответил Синдр, а про себя добавил: "Не многое тебе расскажет его труп".
     - Ты защитишь меня от него, ведь правда?
     - Конечно, сир. Вы же знаете, что вам не о чем  беспокоиться.  Может,
вы  хотите  как-нибудь  отвлечься  от  этих  мелких  неприятностей  -  ну,
например, казнить кого-нибудь? Сестру разбойника О'Рорка, например?
     - Нет, нет, еще рано! - твердо произнес король. - Я все еще  надеюсь,
что он одумается, а если она умрет, вряд ли он...
     Колдун незаметно взмахнул рукой и прошептал что-то королю на ухо.
     - Ладно, - вздохнул Карраталь. -  Казним  ее  утром.  -  На  какое-то
мгновение на лице короля появилось выражение полнейшего ужаса:  ему  опять
показалось, что  его  окружают  призраки,  причем  число  их  стремительно
растет. Но потом король равнодушно зевнул и проговорил:
     - Спасибо, Синдр. Иногда я думаю, что пропал бы без тебя...
     Король не договорил, потому что вдруг провалился в сон.

     - Я оставлю тебя не больше, чем на один день, -  объясняла  Верховная
Друида. Говорила она очень торжественно.  -  Постарайся  следить  за  тем,
чтобы они не передрались. Обращайся за помощью к вожакам.
     Робин  кивнула,  стараясь  не  показать  Генне,  что   ее   беспокоит
перспектива остаться одной в  роще,  которая  за  ночь  приняла  несметное
количество перепуганных насмерть животных. Олени, кролики, кабаны, белки и
мыши метались по роще,  пытаясь  избежать  встречи  с  волками,  лисицами,
барсуками и горностаями, которые тоже пришли сюда в поисках защиты.
     Защиты от чего? Генна и Робин по-прежнему ничего не знали о том,  что
угрожало священной роще, они только поняли,  что  животные  были  охвачены
паническим ужасом.
     - Если понадобится, попроси Гранта, и  он  поможет  тебе,  -  сказала
Генна. Он поворчит немного, но лучшего тебе не найти.
     - Обязательно попрошу, - успокоила ее Робин. По правде говоря, старый
медведь часто злился и раздражался по  пустякам,  но  она  знала,  что  он
верный и надежный друг.
     - Я постараюсь не задерживаться, - добавила друида. - Будь осторожна,
дитя.
     Генна повернулась на юг и ее тело начало терять очертания. Она  стала
уменьшаться, а коричневое платье превратилось в желтые перья,  вместо  рук
появились крылья, а вместо носа - клюв. Гладкая голова, которая  уже  даже
отдаленно не  напоминала  человеческую,  повернулась,  чтобы  на  прощанье
посмотреть на Робин, и в маленьких птичьих глазах  молодая  друида  прочла
благословение. Затем могучие крылья рассекли воздух, и великолепный орел -
Генна Мунсингер - стал быстро набирать высоту. Сделав круг над рощей, орел
вскоре скрылся из виду.
     День клонился к вечеру,  и  мрачное  предчувствие  беды  все  сильнее
охватывало Робин, лишая ее радости, которую она обычно испытывала, работая
в роще. Сначала она думала, что ощущение беды вызвано опасностью, нависшей
над долиной Мурлок, - и действительно, это ее беспокоило. Однако, все чаще
она ловила себя на том, что думает о Тристане.
     И мысли, которые  раньше  доставляли  ей  удовольствие,  сейчас  лишь
усиливали  тревогу.  Чем  больше  Робин  думала  о  принце,   тем   тверже
становилась ее уверенность, что ему грозит смертельная опасность.
     Девушке пришлось бороться с искушением бросить все и помчаться ему на
помощь. Впрочем, даже если бы она и знала, где сейчас находится Тристан, -
а она была уверена, что он где-то далеко от Корвелла,  -  Робин  не  могла
обмануть доверие Богини.  И  снова,  скрепя  сердце,  она  принималась  за
работу.
     Но почему-то сегодня все, чтобы она ни делала, казалось ей совершенно
бессмысленным и ненужным.
     Потом  она  почувствовала,  как  на  рощу  спустилось  умиротворение.
Щебетание птиц, рычание  хищников  -  все  стихло.  Нечто  вошло  в  рощу,
могущественное и в то же время внушавшее спокойствие. Робин  быстро  пошла
между дубами, а потом, не выдержав, побежала. Она уже знала,  кого  увидит
на залитой вечерним солнцем  поляне.  Ей  показалось,  что  слабая  улыбка
появилась  на  его  лице,  когда  молодая  друида,  закричав  от  радости,
обхватила его крутую шею.
     Улыбка была, конечно, только в воображении Робин,  потому  что,  хотя
Камеринн тоже был ужасно рад встрече, улыбаться он не умел.

     Сильный ветер неизменно дул на север, поднимая тяжелые  серые  волны.
Тэвиш упорно боролась с ветром, часто меняя курс, однако ее продвижение  в
сторону Корвелла все равно было слишком медленным.
     В сотый раз усомнилась она в правильности принятого решения. В  конце
концов, напомнила себе Тэвиш,  что  она  могла  предпринять  для  спасения
принца? Что ни говори, а стратег из нее  никудышный:  она  никогда  бы  не
смогла устроить Тристану побег из укрепленного  замка,  который  охранялся
большим отрядом всадников.
     Единственное место, где она могла рассчитывать на помощь, была родина
принца. Тэвиш не знала, какую помощь лорды Корвелла смогут ей оказать,  но
больше ей было не к кому обратиться.
     А ветер дул все сильнее, громоздя серые волны друг на друга.

     - Положите его сюда, - сказал маленький священник, отодвинув висевший
на стене ковер, за которым оказалась небольшая  комната.  В  комнате  была
лишь узкая кровать, но Дарус и  Полдо  радовались,  что  смогут,  наконец,
уложить Тристана  в  постель.  Понтсвейн  остался  у  входа  на  страже  и
всматривался в темную полоску уходящей вдаль дороги.
     Священник побежал обратно к двери  часовни,  и  увидел,  что  дорога,
по-прежнему, пуста. Стояла ночь, до рассвета оставалось несколько часов.
     - Кован! - позвал он. - Иди сюда!
     Мгновение спустя из алькова вылез парнишка лет  пятнадцати,  зевая  и
потирая глаза. Он с любопытством посмотрел на  незнакомцев,  и  его  глаза
округлились, когда он увидел залитого кровью бледного  принца,  неподвижно
лежащего на постели.
     - Присмотри  за  лошадьми,  сынок,  -  скомандовал  священник.  Кован
торопливо выскочил из часовни, а его отец повернулся к незваным гостям.
     - Меня зовут Патриарх Трэвор, священник Богини Чантэа, -  сказал  он,
быстро подходя к Тристану. Он двигался легко и уверенно. Положив одну руку
принцу на лоб, другой он взял его за запястье.
     - Он очень близок к смерти. Еще несколько миль на лошади,  и  ему  бы
уже ничто не помогло.
     Патриарх закрыл глаза, не убирая  руки  со  лба  принца  и  продолжая
держать его за запястье. Около минуты он что-то негромко шептал, наверное,
слова молитвы.
     Казалось, принца окружило теплое сияние, и сердце Даруса  наполнилось
таким благоговением, что ему захотелось преклонить колени,  но  он  упрямо
боролся с этим желанием и, глядя в упор на священника, зачарованно следил,
как тот творит заклинание, которое должно было вернуть Тристана к жизни.
     - Чантэа, - произнес священник  торжественно.  Тристан  поморщился  и
начал метаться на узкой  кровати.  Неожиданно  изо  рта  принца  прямо  на
священника брызнул  фонтан  алой  крови,  Трэвор  не  обратил  на  это  ни
малейшего внимания, а рука Даруса легла на рукоять меча: он  очень  боялся
за принца. Однако священник поднял руку, словно хотел успокоить  калишита,
и тот действительно, убрал руку с меча.
     Тристан стонал и метался на кровати, вот он открыл глаза, но  зрачков
не было видно. Трэвор снова что-то прошептал, и сияние вокруг принца стало
ярче, а потом исчезло.
     Когда священник, наконец, открыл глаза, Тристан уже ровно и  спокойно
дышал. Очень медленно у него начали розоветь щеки.
     - Он заснул, - объяснил священник. - А теперь давайте поговорим.
     Дарус и Полдо последовали за ним в  маленькую  комнатку,  где  Трэвор
достал из буфета бутылку вина и жестом предложил  им  сесть  за  небольшой
стол.
     - Вы убегаете, - сказал он, - но от чего?
     Полдо и Дарус обменялись взглядами, удивленные тем,  что  вопрос  был
задан прямо, без обиняков. Наконец карлик заговорил:
     - Великаны Высокого Короля арестовали при...  хм...  моего  друга  по
ложному обвинению. Мы помогли ему убежать, но он был ранен.
     - Великаны из Алой Гвардии! - сердито  проворчал  патриарх.  -  Банда
продажных мерзавцев! - Увидев  удивление  на  лицах  Полдо  и  Даруса,  он
объяснил: - Гвардия - еще одно несчастье, которое свалилось на нашу землю.
Мы наблюдали, как они прошли через Грейди, - это  наш  городок.  Несколько
дней назад, когда я увидел, что люди  в  страхе  попрятались  по  домам  и
боялись высунуть нос, у меня сердце чуть не разорвалось. Ведь  это  войска
их короля! Я вас спрашиваю, что же это за король, если  он  наводит  такой
ужас на своих подданных?
     - Таких королей великое множество,  можете  мне  поверить,  -  сказал
Дарус. - Хотя я  не  слышал  раньше,  чтобы  такие  водились  на  островах
Муншаез. Насколько я  знаю,  правители  ффолков  всегда  давали  им  такие
свободы, о которых и не мечтали в других королевствах.
     - Это правда, - подтвердил Понтсвейн,  появившись  на  пороге.  -  На
дороге все спокойно. Как себя чувствует принц?
     - Он будет жить, - ответил патриарх.  Понтсвейн,  ничего  не  сказав,
уселся в единственное свободное  кресло.  Интересно,  подумал  Дарус,  как
отнесся Понтсвейн к известию о здоровье принца.  Обрадовало  его  это  или
огорчило?
     - А почему лорды Каллидирра не противостоят королю? Я  не  могу  себе
представить, чтобы мы в Корвелле стали терпеть подобные вещи.
     - Они пытались. Одни  исчезли,  другие  попали  в  тюрьму.  Земли  их
конфискованы, а все имущество отдано сторонникам  короля.  Вот,  например,
лорд Рорк был объявлен вне закона, и ему пришлось уйти  в  лес;  время  от
времени он горько клянет судьбу, - но изменить ничего не может.
     - А почему не было восстания? - настаивал на своем Понтсвейн.
     - Не знаю, - пожал плечами Трэвор. - Возможно, дело в том, что у  них
нет сильного лидера. А скорее всего, ффолки просто напуганы.  -  Некоторое
время священник молчал, словно обдумывал свои слова.
     - Я рад, что смог помочь вам, но у вас сильные враги. Я могу спрятать
вас у себя до вечера, но, когда стемнеет, вы должны будете  отправиться  в
путь. Я боюсь не за себя - они уничтожат  все  деревню,  если  найдут  вас
здесь.
     - Мы понимаем, - сказал Дарус, - и спасибо за все,  что  вы  для  нас
сделали.
     - Вы должны решить, куда отправитесь отсюда, - посоветовал Трэвор.  -
Или вы уже это знайте?
     - В Кер Каллидирр к Высокому Королю, - донесся голос принца Корвелла,
который, стоя в дверях, мрачно смотрел на них.
     - Тристан! - радостно  вскрикнул  Полдо,  в  то  время  как  Дарус  и
Понтсвейн с нескрываемым изумлением уставились на принца,  прислонившегося
к дверному косяку. Лицо его снова приобрело свой прежний здоровый цвет,  а
в глазах горели гнев и решимость.
     - Вы должны спать, - жестко сказал Трэвор и поднялся, чтоб принц  мог
сесть в его кресло.
     - А я и пойду, только сначала нам нужно решить, что мы будем делать.
     - Вы уверены, что хотите  отправиться  в  Кер  Каллидирр?  -  спросил
патриарх.
     - Да.
     - Хорошо. Королевскую Дорогу - ту, по которой вы  добрались  сюда  из
Лльюэллина,  -  конечно  же,  охраняют.  Если  вы  поедете  по  ней,   вас
обязательно схватят. Но есть другие дороги, скорее тропинки, которые  идут
сначала на запад, а потом на север, через Дерналльский Лес. Солдаты короля
не осмеливаются соваться туда, но там есть свои опасности.  Прежде  всего,
тропинок немного, и по ним непросто передвигаться.
     - Мы можем справиться с лесными дорогами, у нас есть опыт,  -  сказал
Тристан. - Так что, решено.
     - Я дам вам карту и несколько полезных советов. Ну, а в остальном вам
придется положиться на свой здравый смысл. - Священник изобразил на  листе
пергамента паутину переплетающихся тропинок и предупредил Тристана:
     - Вы будете еще несколько дней очень слабы. Я уверен,  что  эта  рана
была бы смертельной для многих. Поэтому поберегите себя и  отдыхайте,  как
только почувствуете усталость.
     - Спасибо. Я обязательно последую вашим советам, - ответил ему принц.
- У меня только один вопрос: почему вы стали нам помогать?
     - Смертным, даже  священникам,  не  дано  понять  побуждений  Богини,
которой я служу. Я выполнял ее приказ. Кроме того, я  считаю,  что  король
который нанимает чудовищ, чтобы защититься от своего же  народа,  вряд  ли
может думать о благе этого народа. Запомните: Чантэа - ваша союзница,  она
рассчитывает на успех вашей миссии и станет помогать  вам,  насколько  это
будет в ее силах. Теперь я  все  понял:  раз  вы  оказались  здесь,  -  не
говорите мне ничего, - вам необходимо попасть  в  Кер  Каллидирр.  Высокий
король ненавистен моей Богине - и она благословляет вашу миссию.
     - Я надеюсь, вы помчитесь вперед подобно ветру и  станете  неуловимы,
словно ветер, - проговорил в заключение патриарх Трэвор.
     Казалось, слова священника оказали благотворное влияние на  путников:
Тристан почувствовал, что ему стало  очень  тепло,  а  в  душе  воцарилось
спокойствие.
     - Спасибо за все, - сказал он, крепко пожимая патриарху  руку,  -  вы
вселили в нас новую надежду.
     - А вы подарили надежду мне, - тихо произнес священник.
     Затем Тристан и его спутники  отправились  спать,  а  с  наступлением
темноты оседлали своих черных лошадей и  исчезли  в  ночи,  сопровождаемые
лишь верным мурхаундом.

     Баал с наслаждением купался  в  огненных  пропастях  Геенны,  получая
почти  плотское  удовлетворение,  когда  его  тело  погружалось  в   лаву,
перемешанную со свежей кровью.
     Бог смерти, которому приносило удовольствие насилие в любом виде, был
в прекрасном настроении. Его приверженцы и даже те, кто не признавал  его,
очень  веселили  и  развлекали  страшного   Бога   своими   поступками   и
побуждениями. А  кроме  того,  каждое  убийство  и  каждая  капля  невинно
пролитой крови делали Баала сильнее и влиятельнее среди  других  богов,  и
давали ему возможность вмешиваться в дела и жизнь людей.
     Итак, Баал следил за тем, как разворачивались события; он с восторгом
наблюдал за продвижением армии мертвецов, которые одним своим присутствием
оскверняли долину  Мурлок.  Эта  армия  станет  самым  могущественным  его
оружием, с их помощью он сможет подчинить себе  любое  королевство,  стоит
только захотеть! Баал с вожделением подумал о том, как кровь  юной  друиды
согреет его тело, когда Хобарт принесет ее в жертву.
     События на Алароне совсем не интересовали Баала,  он  только  обратил
внимание на то, что принцу опять удалось избежать смерти. Баал считал, что
принц должен умереть, но каждый раз смертным что-то мешало расправиться  с
ним - и всегда в самый последний момент.
     Но Баал умел ждать.

                                ОБОРОТЕНЬ

     Единорог нежно уткнулся в плечо Робин. Друида ничего не сказала, но у
нее стало легче на душе, казалось, груз ответственности упал с ее плеч.
     Она отстранилась и посмотрела  на  великолепное  дитя  самой  Богини.
Белая шелковистая шерсть покрывала тело Камеринна, а лоб  украшал  длинный
серебристый рог.
     Его большие глаза снова видели мир вокруг, и Робин мысленно  вознесла
молитву Богине, благодаря ее за чудо исцеления Камеринна. Всего  лишь  год
назад единорог был ослеплен, его глаза  и  тело  пострадали  в  борьбе  со
Зверем. Но девушка была уверена, что он выздоровел окончательно: когда  он
смотрел на Робин, его широкие ноздри вздрагивали,  словно  единорог  хотел
сказать, что его страдания и боль остались в прошлом.
     - Камеринн! Привет, коняка! - радостно  завопил  Ньют,  появившись  в
роще и увидев своего старого друга. Он стремглав бросился  к  Камеринну  и
гордо водрузился на его рог.
     - Я так рад тебя видеть! - без умолку болтал он. - Робин  тут  с  ног
сбилась - смотри, сколько  у  нас  здесь  зверей  собралось.  Знаешь,  она
старается изо всех сил, но она еще такая молодая. Теперь мы с тобой сможем
заставить всех этих...
     Камеринн  повернул  голову  и  посмотрел  назад,  заставив  Ньюта  на
некоторое время замолчать: дракончику пришлось покрепче вцепиться  в  рог,
чтоб не свалиться. Кусты позади  единорога  чуть-чуть  раздвинулись  и  на
Робин робко взглянуло крошечное  личико.  Единорог  кивнул,  и  из  кустов
выбралось малюсенькое существо.
     Оно было ужасно похоже на крохотного человечка, только  за  спиной  у
него трепетали прозрачные крылышки, а голову украшали  длинные  остренькие
ушки. Когда странное существо поклонилось Робин, девушка заметила  у  него
на лбу усики - вроде тех, что украшают разных жуков и насекомых. Она сразу
догадалась, что перед ней лесной эльф.  Он  был  одет  в  зеленый  плащ  и
шапочку. А еще Робин увидела миниатюрный лук и колчан со  стрелами,  а  за
поясом у незнакомца был кинжал.
     - Добро пожаловать в рощу, - сказала она, протягивая руки.
     - Язиликлик! - воскликнул Ньют и, соскочив с рога, подлетел к  эльфу.
- И ты здесь! Надо устроить по этому поводу праздник! -  Он  повернулся  к
Робин и стал метаться прямо у  нее  под  носом.  -  Робин,  давай  устроим
праздник! Ну, пожалуйста, Робин?
     - Нет! Ньют, ну неужели ты не понимаешь, что происходит что-то  очень
серьезное! - Она  по-настоящему  рассердилась  на  дракончика.  Весь  этот
длинный трудный день от него не было никакого проку,  когда  она  пыталась
навести порядок среди животных. Целую  минуту  Ньют  дулся  на  Робин,  но
потом, тихо жужжа, снова уселся  на  рог  Камеринна  и  стал  с  интересом
вертеть головой по сторонам.
     - Я... я должен предупредить тебя об опасности, - сказал эльф  нежным
музыкальным голосом, который никак не вязался с  важностью  его  сообщения
Робин отлично понимала, почему он смущается. Эльфы - самые робкие существа
из всех, кто населяет долину, и несмотря на то, что их было немало в лесу,
Робин ни разу не доводилось встречаться с ними. То, что Язиликлик появился
здесь, означало, что ему пришлось собрать  всю  храбрость,  какая  у  него
только имелась.
     - Там ужасная... уж...жасная  опасность.  Мы  видели  армию,  которая
оскверняет долину, - сказал эльф. - Она движется сюда.
     - Армия! - выдохнула Робин.
     - И это не самое страшное... не самое страшное! - добавил  Язиликлик.
- В этой армии не люди, и не ллевирры, и  даже  не  фирболги...  В  ней  -
трупы!
     -  Трупы?  Но  как...  -  Робин  была  так  поражена,  что   потеряла
способность соображать. Конечно же, эльф говорит неправду,  его  слова  не
могут быть правдой...
     Язиликлик энергично кивнул, и его  усики  задрожали  -  казалось,  он
вот-вот заплачет.
     - Я не... не... не знаю! - всхлипнул он. - Но они идут сюда! В них  -
зло! Зло!
     Никто из них  не  заметил,  как  с  темнеющего  вечернего  неба  тихо
спустился орел и уселся на землю рядом с ними. В следующее  мгновение  они
увидели Генну Мунсингер. Даже в неясном свете сумерек  Робин  видела,  что
Верховная Друида очень бледна. Она начала говорить, но  ее  голос  дрожал:
Генна явно слышала последние слова эльфа.
     - С каждой минутой они подходят все ближе - через два дня  они  будут
здесь. Я послала ласточек,  чтобы  они  призвали  сюда  остальных  друидов
Долины Мурлок. Возможно, общими усилиями мы сможем остановить эту  мерзкую
армию.
     Друиды долины - всего их было несколько дюжин -  заботились  о  своих
собственных священных рощах, разбросанных по всему Гвиннету. Здесь, в роще
Верховной Друиды, они периодически собирались на советы,  но  в  основном,
жили затворниками, мало нуждаясь в общении с другими людьми.
     Генна посмотрела на Язиликлика, и ее взгляд смягчился.
     - Спасибо, малыш, что пришел к нам. Я знаю, как тебе это было трудно.
     - Я останусь с вами и постараюсь п-помочь, - пролепетал  эльф,  и  на
его личике появилось такое выражение, словно он тут же  пожалел  о  данном
обещании.
     Затем Верховная Друида посмотрела в глаза Робин:
     -  Тебе  придется  еще  немного  пробыть  здесь.  Я  знаю,   что   ты
беспокоишься о короле и о своем принце, но ты нужна здесь.
     Робин услышала жесткие нотки в голосе своей наставницы, но она и  так
прекрасно понимала, в чем состоит ее долг. Она должна была остаться здесь.

     Карта патриарха очень пригодилась Тристану  и  его  спутникам,  когда
черные  кони  скакали  сквозь  ночь.  Лошадей  часто  меняли,   давая   им
возможность по  очереди  отдыхать.  Благодаря  этому  друзья  ехали  очень
быстро.
     Однако часы, проведенные в седле, утомили Тристана, и  у  него  стала
сильно болеть спина. Он ничего не говорил своим спутникам,  опасаясь,  что
тогда они будут придерживать лошадей. С облегчением принц  заметил  первые
признаки приближающегося рассвета -  всадники  начали  искать  место,  где
можно было спрятаться и подождать, когда вновь стемнеет.
     Но среди извилистых сельских  дорог  подходящего  места  отыскать  не
удалось; всадникам пришлось съехать с дороги и  долго  скакать  по  полям,
прежде чем они смогли найти небольшой лес, в стороне от дорог.  Здесь  они
спешились, поели хлеба и фруктов, которыми их снабдил священник,  и  стали
устраиваться на отдых.
     Полдо отправился к ручью, чтобы пополнить запасы  воды,  а  остальные
некоторое время сидели молча.
     - Я полагаю, вы понимаете, что наша исходная задача  потеряла  всякий
смысл, - наконец, лениво произнес Понтсвейн.
     Тристан  подозрительно  посмотрел  на  лорда,  но   ему   ничего   не
оставалось, как кивнуть:
     - Действительно, вряд ли стоит  обращаться  за  советом  к  человеку,
который приказал арестовать меня и убить.
     - Тогда давайте вернемся в Корвелл, а обитателям этого безумного края
предоставим самим разбираться со своими проблемами! - заявил лорд. -  Чего
мы добьемся, продолжая подвергать свои жизни опасности?
     - Я должен отомстить за смерть своего отца! Я могу  заставить  короля
признать, что он совершал преступления против народа ффолков, -  возможно,
даже кое-что исправить!
     - Да ты просто сошел с ума! Он  уже  дважды  пытался  тебя  убить!  А
теперь ты хочешь войти к нему во дворец и заявить, что  тебе  не  нравится
то, что он делает? У тебя нет ни единого шанса!
     - Как раз наоборот, я уверен, что наши шансы вполне реальны. Ведь  до
сих пор нам удавалось избегать всех его ловушек. А кроме того, должен же я
что-то предпринять! Я не могу оставить смерть моего отца не отомщенной!
     - Из-за твоей глупости мы все погибнем!
     - Ты можешь вернуться в Корвелл в любой момент. Мы  вполне  справимся
без тебя, - резко ответил Тристан. Понтсвейн нахмурился, но промолчал.
     Полдо вернулся с полной фляжкой воды и пустил ее по кругу. Все  молча
напились, и карлик с удовольствием растянулся на земле.
     - Как ты рассчитываешь проникнуть в замок? - полюбопытствовал  Дарус,
когда они устроились поудобней.
     - Я не знаю, - признался принц, - но если, как ты не раз мне говорил,
откуда-то есть выход, значит, есть и вход.
     - Обратное бегству - пленение! - заявил Полдо.
     - Ну, сначала нам надо добраться до самого замка, а  уж  потом  можно
беспокоиться о том, чтобы проникнуть внутрь, - заметил калишит. -  А  судя
по тому, какая здесь открытая  местность,  сделать  это  будет  совсем  не
просто, - в особенности, если нас уже разыскивают.
     - С другой  стороны,  войска  Высокого  Короля  не  пользуются  здесь
большой любовью. Мы же видели, как вели себя ффолки в "Веселом  Дельфине",
- сказал Тристан.
     - Все равно, нам лучше никому не попадаться на глаза,  -  предупредил
карлик. - Я больше не хочу вас снова спасать!
     - Кстати, я как раз хотел спросить тебя об этом, -  сказал  принц.  -
Как тебе удалось так ловко отвлечь великанов?
     Полдо довольно усмехнулся и рассказал о встрече с  наемными  убийцами
на дереве и о том, как ему удалось пробраться в  замок.  Карлику  даже  не
пришлось ничего преувеличивать  -  настолько  впечатляющим  получился  его
правдивый рассказ.
     - Да, нам очень повезло, что  ты  оказался  неподалеку,  -  засмеялся
принц. Полдо только усмехнулся, довольный похвалой.
     - А теперь расскажите мне, - спросил в свою очередь карлик, - как  вы
умудрились попасть в такую переделку? Вы что, крали  молоко  у  младенцев,
или соблазнили дочку какого-нибудь местного лорда?
     - Если бы все было так просто, - вздохнул принц.
     Он рассказал об убийстве короля Кендрика и о цели  их  путешествия  в
Аларон. После долгих колебаний, он поведал о замке королевы Аллисинн  и  о
ее пророчестве.
     - Прими мои соболезнования по поводу смерти  твоего  отца,  -  сказал
Полдо.
     Скорбь вдруг охватила Тристана, и так же  быстро  прошла.  С  горьким
чувством вины он понял, что впервые за много дней вспомнил об отце.
     - В Лльюэллине мы рассчитались с некоторыми его  убийцами,  -  сказал
принц с удовлетворением. - Я уверен, что Разфалло был вчера в замке с теми
же людьми, что сопровождали его в Корвелл.
     - Жаль, что этот кровожадный дьявол ушел от нас, - с горечью произнес
Дарус, - но мы, без сомнения, сильно сократили его отряд.
     - Да, плохо, что мы его упустили, - сказал Тристан, -  но  я  уверен,
что мы еще встретимся.
     - В особенности, с вашим замечательным планом, - вмешался  Понтсвейн,
который все это время лежал на земле, подложив под голову седло, но  вдруг
резко сел.
     - А тебя я с собой не звал! - ответил принц, вспыхнув от гнева.
     - Да, это было мое решение. И теперь, когда я здесь,  я  вот  сижу  и
думаю, какое еще идиотское решение ты примешь!
     - Лорд Понтсвейн, теперь это стало моим личным делом.  Мне  не  нужна
твоя помощь и  твое  участие!  Если  тебя  что-то  беспокоит,  тебе  лучше
обратиться к кому-нибудь другому...
     - Да, меня многое беспокоит, принц. Я хочу,  чтобы  наше  королевство
процветало, чтобы оно достигло хотя бы части той славы,  которой  обладало
столетие назад. И если я стану королем, - думаю, так и будет. Возможно, то
же самое произойдет, если королем станешь ты, но  пока  что  я  не  увидел
этому никаких доказательств!
     Тристан покраснел, и его рука  сама  потянулась  к  мечу.  Он  гневно
посмотрел на Понтсвейна, но лицо лорда оставалось удивительно спокойным.
     - О, знаю, ты прекрасно владеешь мечом -  гораздо  лучше,  чем  я,  -
продолжал Понтсвейн. - Но так ли хорошо ты владеешь своим  разумом  -  вот
что мне хотелось бы знать!
     Тристан с трудом усмирил  гнев,  но  последнее  замечание  Понтсвейна
глубоко задело его. В глубине души он понимал, что в чем-то лорд прав. Что
он может предложить своим спутникам? У него не было даже  приблизительного
плана!
     - Возможно,  пообщавшись  с  тобой,  я  наберусь  мудрости!  -  принц
попытался иронией ответить на нападки Понтсвейна, но даже ему самому  было
ясно, что его слова пусты и неубедительны.
     - Я думаю, пора закончить все разговоры и немного отдохнуть, - сказал
Дарус. Остальные последовали его совету, и  молча  завернулись  в  одеяла.
Только Тристана не покидала злость на себя. В его голове крутились десятки
остроумных реплик, которыми он  мог  бы  заткнуть  рот  нахальному  лорду.
Потом, когда раздражение стало проходить, ему  в  голову  пришла  странная
мысль. Впервые он увидел в Понтсвейне не просто  претендента  на  трон,  а
человека, который действительно печется о благополучии королевства. С этой
новой мыслью принц и заснул.
     Ночью они возобновили свой  путь,  постепенно  сворачивая  на  север.
Теперь местность стала менее населенной, но до дикой природы Корвелла этим
долинам было далеко. Рана принца продолжала болеть, но хуже ему не  стало.
На этот раз они легко нашли уединенное  место,  где  можно  было  провести
день, а следующей ночью они уже въехали в Дерналльский лес.
     - Здесь мы, по крайней мере, в большей безопасности, - заметил принц,
когда они скакали по  темной  лесной  тропе.  Кантус,  как  обычно,  бежал
немного впереди. - Утром мы легко найдем место, где нас никто не заметит.
     Все они чувствовали себя  гораздо  спокойнее  среди  густого  темного
леса. Свет луны  с  трудом  пробивался  сквозь  плотную  листву,  и  тропа
казалась почти черной.
     Вдруг все резко  переменилось.  Кантус,  застыв  на  месте,  зарычал,
напряженно всматриваясь в ночь. Из темноты донеслись приглушенные  голоса,
говорящие на незнакомом языке.
     - Колдовство! - в тревоге закричал Полдо, и в тот же миг  сама  земля
засветилась холодным, ярким светом.
     Маленький отряд, ослепленный, остановился в ярком круге света.
     - Не двигайтесь, чужестранцы, - прозвучал из темноты уверенный  голос
человека, привыкшего отдавать команды.
     Глаза Тристана, наконец, приспособились к свету, и он увидел, что  их
со всех сторон окружали воины, вооруженные удивительно большими луками. Их
было несколько дюжин, и Тристан понял, что  все  его  спутники  и  он  сам
находятся под прицелом.
     Принц, вцепившись  руками  в  поводья,  отчаянно  пытался  что-нибудь
придумать, но лучников собралось слишком много.  Было  что-то  пугающее  в
полном отсутствии каких-либо эмоций - казалось, они делали самую  обычную,
будничную работу.
     Да, приходилось признать, что они снова стали пленниками.

     - Черный камень исчез, - горестно сказал Ньют. Язиликлик сочувственно
кивнул. - Кто-то его, наверное, взял! Это я во всем виноват!  -  волшебный
дракончик чуть не плакал.  Он  сел  на  скамью  и  его  крылышки  печально
повисли. Ньют только  что  вернулся  после  неудачных  поисков  камня,  за
которым его послала Генна.
     - Ты очень нам помог, когда унес его из рощи, - сказала Генна, - и ты
совершенно не виновен в тех бедах, которые на нас свалились.
     Робин погладила голову и длинную шею Ньюта, удивленная его  искренним
раскаянием: ничего подобного за ним раньше не водилось.
     - Теперь, - продолжала  Генна,  обращаясь  к  существам,  собравшимся
перед ее домиком, - вы должны очень внимательно выслушать меня.
     Вокруг нее стоял единорог Камеринн, огромный коричневый медведь Грант
и сотня, или даже больше, других животных - самых сильных  и  умных  среди
превеликого множества живых существ, собравшихся в роще.
     Верховная   Друида   стремилась   разогнать   страх    и    успокоить
взбудораженных лесных жителей. Было просто необходимо, чтобы они  спокойно
провели ночь, - ведь ни ее, ни Робин этой ночью с ними не будет.  Наконец,
она закончила разговаривать с животными, и  они  потихоньку  разбрелись  в
разные уголки рощи.
     - А вас, Ньют и Язиликлик, - сказала Верховная Друида,  -  я  попрошу
проследить за порядком в роще, пока нас не будет. Скоро  начнут  прибывать
другие друиды; вы должны рассказать им, куда мы ушли. Справитесь?
     Эльф кивнул.
     - А меня вы с собой не возьмете? - попросил Ньют. - Вы попадете в...
     - Нужно, чтобы ты остался здесь, - попросила его Робин. -  Ты  должен
нам помочь.
     - Хорошо, - со вздохом сказал волшебный дракончик и, вспорхнув на рог
Камеринна, повернулся к ним спиной.
     -  Ну,  моя  дорогая,  время  настало,  -  негромко  сказала   Генна,
поворачиваясь к Робин. Друиды  вошли  в  домик.  Генна  открыла  несколько
глиняных кувшинов и достала веточки остролиста и омелы. Робин  взяла  свой
длинный посох, доставшийся ей от матери. Она благоговейно провела  ладонью
по гладкому дереву, благодарная за силу, которой обладал посох.  Это  было
единственное оружие, способное помочь ей задержать отвратительного врага.
     - Идем. - Ее наставница вышла из домика, и Робин последовала за  ней.
Они прошли через затихшую рощу, и оказались в самом ее сердце - заповедном
месте, куда даже животные не осмеливались заходить.
     Лунный Источник озарял мягким серебристым сиянием  стоящие  по  кругу
каменные колонны. Здесь  сила  Богини  была  особенно  велика  и  наиболее
доступна ее друидам.
     - Робин, ты должна напрячься изо всех сил.  Ты  ведь  понимаешь,  что
твоя молодость и отсутствие опыта делают  нашу  затею  очень  опасной  для
тебя.
     - Я все понимаю, наставница, - серьезно сказала Робин.
     - Я никогда не разрешила бы тебе даже подумать об этом,  если  бы  не
ужасные обстоятельства, в которых  мы  оказались.  К  тому  же,  я  должна
признать, что ты унаследовала талант своей матери, поэтому я думаю, что ты
с нашей задачей справишься. Держи свой посох и слушай.
     Робин поставила посох на землю и крепко сжала его правой рукой. Генна
что-то прошептала, обращаясь к Богине.
     - Вспомни свои уроки, - заговорила громче Верховная  Друида  и  снова
начала произносить заклинания. - Вспомни блестящие глаза,  длинные  легкие
кости - и перья. Подумай о клюве и когтях. Сосредоточься!
     Робин хорошо помнила все уроки. Она представила себе  могучую  птицу,
которая сидела на коленях  ее  наставницы,  и  увидела  каждую  деталь  ее
грациозного  тела.  Девушка  даже   не   почувствовала,   как   волшебство
Матери-Земли   изменило   ее   тело,   -   так   сильно   молодая   друида
сконцентрировалась на своих внутренних ощущениях.
     Робин заметила, что произошло,  только  когда  потянулась,  чтобы  не
упасть. Разведя могучие крылья в стороны, она почувствовала, что  ее  ноги
оторвались от земли. Посмотрев по сторонам, она увидела  Лунный  Источник,
оставшийся далеко внизу. Снова и снова взмахивала она крыльями,  чувствуя,
что Генна парит рядом с  ней,  и  до  нее  стал  медленно  доходить  смысл
происходящего.
     Она превратилась в орла. Она летела!

     Дни и ночи проводил в черном молчании Алексей, прикованный к каменной
стене своей камеры. С каждым днем безумие все ближе подкрадывалось к нему,
и у мага оставалось все меньше сил, чтобы бороться с ним.
     Только спустя долгие часы после заключения Алексея в камеру, Синдр  и
жестокий палач нанесли ему визит. Палач из Калимшана был  мастером  своего
дела. Он с большим тщанием ломал руки Алексея, позаботившись о том,  чтобы
не осталось ни одной целой косточки.
     Ужасная боль от этих ран разжигала  в  Алексее  ненависть  к  Синдру.
Постепенно кости срослись, превратив его руки в уродливые клешни,  которые
уже были неспособны производить заклинания. Когда они окончательно  зажили
и боль прошла, у Алексея для утешения остались лишь темнота и одиночество.
     Теперь, когда боль ушла окончательно, только ненависть заставляла его
продолжать борьбу за сохранение разума. И он холил и лелеял эту  ненависть
в надежде, что когда-нибудь ему удастся  удовлетворить  ее.  Он  ненавидел
короля и Крифона: уверенность в том, что  они  его  предали,  не  покидала
Алексея. И он ненавидел палача, сломавшего его руки.
     Но более всего он ненавидел Синдра. Маг снова и снова  думал  о  том,
как он уничтожит своего прежнего господина. Он наслаждался размышлениями о
смерти  колдуна,  долгой  и  ужасной,  обдумывая  различные   способы,   в
большинстве своем волшебные.
     Но даже если бы он был способен владеть руками, он не мог  произнести
заклинания, потому что Синдр поместил его камеру в конус молчания. Ни звук
падающего камня, ни отчаянный крик  ужаса  не  могли  нарушить  абсолютной
тишины, навсегда воцарившейся в камере.
     Некоторое время маг размышлял о том, почему Синдр заточил его  в  эту
камеру, вместо того чтобы сразу убить его, но потом он вспомнил  зловещего
бога священника Хобарта и его кровавый алтарь. В жилах Алексея текла кровь
мага, и когда Хобарт возвратится, исполнив свою миссию в Корвелле,  алтарь
Баала примет Алексея и его кровь.

     - Добро пожаловать, путешественники!
     Высокий человек ловко спрыгнул  с  ветки  дерева  в  круг  волшебного
света. Он был одет в коричневые штаны и длинную зеленую рубаху,  а  в  его
отчужденном  лице,  частично  скрытом  большой  рыжей  бородой,  не   было
враждебности. Он снова заговорил:
     - Вы должны быть осторожнее. Ездить в такое время через  Дерналльский
лес!
     Тристан посмотрел  на  лучников,  кольцом  окруживших  его  маленький
отряд. Ни один из них не сдвинулся с места.
     - Возможно, вы будете настолько любезны, что обеспечите нас  охраной?
- спросил он.
     - Ха-ха! - сказал рыжебородый человек,  делая  широкий  жест,  словно
приглашая своих людей разделить его веселье. -  Какой  дерзкий  парень!  Я
таких люблю. Возможно, мы тебе даже оставим пару монет!
     Тристан  почувствовал  некоторое   облегчение.   Это   были   обычные
разбойники, и им придется раскошелиться. Но  зато  маловероятно,  что  они
передадут его в руки королевских наемников. И в то  же  время  перед  ними
была не  банда  оборванных  разбойников,  а  хорошо  организованный  отряд
опытных воинов, каждый из которых знал, что  должен  делать.  К  тому  же,
среди них есть маги - яркий круг света был тому свидетельством.  Эти  люди
могли быть очень опасными - никаких сомнений тут не возникало.
     - Ну, а теперь джентльмены, если бы  будете  настолько  любезны,  что
передадите нам свои кошельки, мы  сможем  завершить  нашу  столь  приятную
встречу. Надеюсь, вы на нас не в обиде!
     Тристан заметил, что Полдо помрачнел, и  понял,  что,  скорее  всего,
кошелек карлика туго набит золотом. Ни  принцу,  ни  Дарусу,  в  общем-то,
нечего было терять, а вот карлик, наверняка, носил с собой всю выручку  за
целый год скитаний. Тут Тристан  вспомнил,  что  Полдо  прихватил  тяжелый
кошель офицера Алой Гвардии.
     - Могу ли я спросить, сэр, чья казна разбогатеет от этих  не  слишком
честных доходов? - спросил принц.
     -  Не  слишком  честных?  -  главарь  разбойников  огорченно  покачал
головой. - Сэр, вы меня обижаете! Считайте, что это пошлина... Пошлина  за
то, что мы очистили эти дороги от мерзавцев короля!  Ваш  вклад  пойдет  в
казну Хью О'Рорка - вашего покорного слуги!
     Имя ничего не значило для Тристана.
     - Мы сами не из числа добрых друзей короля, и мы решили  ехать  этими
лесными тропами именно потому, что  стремились  избежать  встречи  с  теми
самыми мерзавцами, о которых вы только что упомянули.
     - Так вы что, скрываетесь от закона?  -  на  лице  О'Рорка  появилось
любопытство.
     - Возможно. К тому же, у нас  есть  небольшой  кошель  с  королевским
золотом, который мы с удовольствием  предоставим  в  ваше  распоряжение  в
обмен за свободный проезд через ваши владения и информацию, которая  может
пригодиться для выполнения нашей миссии.
     - Эй! - прошипел Полдо. - Это мое! Ты не можешь...
     - Успокойся! - тихонько прорычал Тристан.
     - Хм, путешественники с важной миссией? Давайте посмотрим на этот ваш
кошелек, а потом мы возможно, и поговорим.
     -  Он  лежит  в  сумке  моего  приятеля.  Полдо,  расплатись  с  этим
господином.
     Бормоча проклятия, Полдо достал кожаный мешочек, которым обзавелся  в
замке, и бросил его О'Рорку. Только тут Тристан сообразил, что они  так  и
не проверили, действительно ли в мешочке лежит золото. Но блестящий металл
был ясно виден в ярком свете, и некоторые лучники  даже  слегка  забыли  о
бдительности, когда разбойник высыпал себе на ладонь несколько  сверкающих
монет.
     - Очень хорошо, - сказал он, широко улыбаясь в рыжую бороду. - Вы  не
будете разочарованы нашим гостеприимством. - Он с одобрением посмотрел  на
их вооружение. - Может быть, для вас найдется место  среди  моих  отборных
головорезов.
     Последнее замечание О'Рорка  очень  обеспокоило  Тристана.  Он  начал
сомневаться, смогут ли они уехать вовремя.

     Колдун отвернулся от зеркала и сердито зашагал по  залу  совета.  Его
холодное  спокойствие  улетучилось,  как  только  он  узнал  о   событиях,
происшедших в Лльюэллине. Принц опять спасся!
     Синдру с трудом удалось взять под контроль  свои  чувства.  Волшебник
знал, что только хладнокровие поможет ему придумать способ расправы с этим
молодым выскочкой. До тех пор, пока с принцем не будет покончено, Синдр не
сможет получить неограниченную власть. Каллидирр уже казался  ему  слишком
тесным - Корвелл был следующим шагом в мечтах колдуна о покорении ффолков.
Он вспомнил пророчество Баала, предупреждающее об опасности, которую нес в
себе принц Корвелла, - может быть, Синдр недооценил его? Что, если  принцу
суждено разбить все планы совета?
     Нет, это невозможно! Синдр знал,  что  несколько  раз  принцу  просто
очень повезло. И что убийцу Разфалло в  последний  раз  постигла  неудача.
Полуорк, бесспорно, заслуживал  смерти,  но  сейчас  главное  покончить  с
принцем. Потом у  него  будет  достаточно  времени,  чтобы  разобраться  с
бездарным наемником.
     - Крифон, - колдун негромко произнес имя  того,  кто  крепко  спал  в
другом конце замка. Тем не менее, через несколько секунд  Крифон  появился
перед своим господином. Черные брови Крифона были вопросительно вздернуты,
а в узком напряженном лице виделась готовность выполнить любое  приказание
Синдра. Редкая черная борода Крифона нервно подергивалась, и он  облизывал
узкие, едва заметные губы.
     - Крифон, наш друг Разфалло опять нас подвел. Придется взять это дело
в свои руки.
     - Да, господин, - ответил  молодой  маг,  безуспешно  пытаясь  скрыть
довольную улыбку. Он задумчиво погладил одну из  сверкающих  бриллиантовых
брошей, которые носил на своей черной мантии.
     - Принц сбежал от Алой Гвардии в Лльюэллине,  так  что  тебе  следует
начать оттуда. Я буду продолжать искать его в зеркале. Как  только  найду,
тебе сразу дадут об этом знать.
     - Я бы хотел взять с собой Дорик.  Ее  способности  могут  нам  очень
пригодиться, - сказал Крифон.
     - В самом деле, - согласился Синдр, внимательно посмотрев на молодого
колдуна.  -  Я  чувствую,  что  тебе  нужно  от  нее  не  только  огненное
волшебство. Что ж, пусть Дорик сопровождает тебя.
     - Крифон, - добавил Синдр.  Его  голос  вдруг  стал  совсем  тихим  и
вкрадчивым.
     - Господин? - колдун твердо встретил взгляд  Синдра,  но  его  сердце
сжалось от холода, веявшего от этих бледно-голубых глаз.
     - Постарайся не подвести меня, как это сделал Разфалло.

                                ДОНКАСТЛ

     Возбуждение от полета длилось недолго. Робин быстро научилась владеть
своим телом, парить в потоках поднимающегося  или  опускающегося  воздуха.
Однако,  она  заметила,  что  если  Генне  было  достаточно  лишь   слегка
пошевелить крыльями,  чтобы  набрать  высоту,  то  Робин  приходилось  как
следует поработать, чтобы не отстать от нее. Постепенно  она  поняла,  как
Верховная Друида использует любой порыв ветра, и стала успешно  копировать
движения своей наставницы, наслаждаясь ощущением полета.
     И тут Робин посмотрела вниз.
     Они уже успели пролететь не одну милю, с  тех  пор  как  поднялись  в
воздух; так, во всяком случае, показалось молодой друиде. И  теперь  перед
ними, в дымке открылась  широкая  коричневая  полоса  гниения  и  распада.
Мертвые деревья стояли голыми, вся их листва  опала,  трава  потемнела,  а
ветер уже доносил до друид зловонный запах разложения.
     Маршрут отвратительной армии был хорошо виден,  потому  что  за  ними
оставалась лишь оскверненная земля. Их дорога сворачивала  на  север  -  в
сторону рощи Верховной Друиды и Лунного Источника.
     Прямо под ними крошечные фигурки неуклонно продвигались вперед.  Даже
с такой высоты было видно, что это  не  люди.  Скелеты  сверкали  страшной
белизной на фоне  темной,  разоренной  земли.  Все  ожившие  мертвецы  шли
спотыкающейся походкой, которая живо напомнила Робин неуверенные  движения
зомби, напавшего на нее в роще. Казалось,  сам  лес  кричит  в  агонии.  А
мертвецы шагали все дальше на север, оставляя за собой погибшую землю.
     Робин   наблюдала   сотни    человекоподобных    фигур,    настойчиво
продвигавшихся вперед. Ее зоркие глаза разглядели несколько огромных тел -
это, несомненно, были ожившие трупы  фирболгов.  Армия  вошла  в  осиновую
рощу; светлые стволы и  серебристые  листья  сверкали  в  ярких  солнечных
лучах. В ужасе Робин увидела, как листья начали темнеть и падать на землю,
словно призрачный мертвый снег. Светлая кора деревьев чернела  на  глазах;
казалось, что, умирая, роща печально вздыхает.
     Смрадный, отвратительный  запах  гниющих  тел,  разложения  и  смерти
поднимался от самой земли, и воздух становился тяжелым и  ядовитым.  Робин
попыталась свернуть в сторону, чтобы глотнуть свежего  воздуха,  но  всюду
было одно и то же. Армия прошла через рощу, оставив за собой  оскверненную
пустыню.
     Робин увидела, что Генна сложила крылья и нырнула вниз,  к  земле.  В
следующий же миг Робин повторила  ее  маневр,  и  с  оглушающей  быстротой
понеслась вниз. В отчаянии она расправила  крылья  -  ей  показалось,  что
сейчас она разобьется, - и к собственному изумлению, полетела  параллельно
земле. Ей пришлось сделать небольшой  круг,  чтобы  приземлиться  рядом  с
Генной. Они остановились в полумиле от армии зомби, непосредственно на  их
пути.
     Скалистый холм, выбранный Верховной Друидой, возник перед  Робин  так
быстро, что ей пришлось  отчаянно  изогнуть  крылья,  чтобы  не  врезаться
головой в огромный булыжник. Потеряв воздушный поток, она тяжело упала  на
бок, почувствовав острую боль в левом крыле.
     Восстановив дыхание, она приказала своему телу принять прежнюю форму.
Робин была уверена, что сломала руку, но когда стала вытягиваться и расти,
боль  прошла,  и,  вновь  обретя  человеческий  облик,  девушка   медленно
поднялась на ноги, держа в руках посох. Генна тоже превратилась в  женщину
и теперь смотрела на юг.
     Робин заметила, что  Верховная  Друида  выбрала  округлую  каменистую
вершину холма, почти лишенную деревьев. Здесь армия зомби вынуждена  будет
замедлить свое продвижение, а заклинания друид не нанесут серьезного вреда
лесной растительности.
     - Помни, - сказала Генна, - ты не должна использовать свой посох  без
крайней необходимости. Его силу мы должны сохранить  для  решающей  битвы.
Сегодня наша главная задача - задержать врага.
     - А когда задержим?
     - Тогда мы должны вернуться. По моему сигналу ты должна  превратиться
в орла. Я сразу последую за тобой.  Мы  должны  будем  как  можно  быстрее
лететь в рощу!
     Генна снова повернулась на юг, и Робин проследила за  взглядом  своей
наставницы. Постепенно между широко стоящими  стволами  дубов  у  подножия
холма  они  различили  первые  ряды  чудовищной  армии.  Несколько   зомби
появились между деревьями.
     - Почему? - прошептала Робин. - Почему они это делают?
     Но наставница ничего не могла ей ответить.
     Ужас Робин постепенно переплавился в гнев.  Она  захотела  уничтожить
омерзительные существа, навсегда изгнать  их  из  Гвиннета.  Она  покрепче
ухватилась за посох и сжала зубы.
     - Защити себя, дорогая, - спокойно сказала Генна.
     Верховная Друида наложила на себя простое защитное заклятье, и  Робин
последовала ее примеру. Это заклятье делало кожу более прочной, не изменяя
ее внешнего вида и упругости.  Они  надеялись,  что  эта  предосторожность
все-таки окажется лишней: в них намерения  не  входил  близкий  контакт  с
врагом.
     - Возьми, - добавила Генна, протягивая Робин желуди, - я наложила  на
желуди заклятье - ты можешь просто бросать их во врага.
     Теплые желуди удобно устроились у Робин на ладони,  и  уверенность  в
том, что у нее появилось надежное оружие, успокоило ее.
     Чудовища, тем временем, начали подниматься  по  склону  холма.  Генна
пристально посмотрела на них, и на короткий  миг  в  ее  глазах  сверкнуло
бешенство. Потом Верховная Друида стала дышать медленно и  глубоко,  и  ее
лицо превратилось в неподвижную маску.
     Теперь уже несколько дюжин  зомби  медленно  поднимались  по  склону,
спотыкаясь и падая. До друид уже доходил их отвратительный запах, и  Генна
вытащила  из  кармана  немного  размельченной  травы.  Она  натерла   этим
ароматным порошком ноздри и верхнюю губу,  а  остальное  протянула  Робин.
Молодая друида сделала то  же  самое  и  почувствовала,  что  запах  зомби
несколько рассеялся.
     Она была шокирована разницей между внешностью этих  зомби  -  мертвых
уже около года - и тем, как  выглядел  оживленный  Желудь.  Тогда,  увидев
свернутую набок шею и висящую под немыслимым углом, голову, она  подумала,
что ничего не может быть ужаснее. Но  теперь  к  ней  приближались  зомби,
плоть которых - черного, серого и даже зеленого цветов - клочьями  свисала
с тела, обнажая кости. У  большинства  недоставало  глаз  и  ушей,  многие
лишились конечностей еще при битве на Плато Фримена.
     За ними двигались  скелеты,  уже  начисто  лишившиеся  плоти,  -  они
казались еще более страшными и неестественными, чем зомби.
     Робин поняла, что эти люди  уже  давно  были  мертвы,  и  догадалась,
откуда они пришли. Она уже  различала  длинные  светлые  волосы  и  густые
бороды северян, коренастые тела ффолков. Перед ее мысленным  взором  ожили
воспоминания о прошлогодней войне - а в особенности, ее собственная  роль,
в битве на Плато Фримена. Именно оттуда - теперь она была в этом уверена -
пришли эти несчастные воины, обреченные принять участие еще в одной битве,
на этот раз на стороне врага.
     Чудовищные существа, вероятно,  почувствовали  присутствие  друид  на
вершине холма - они ускорили шаг и начали окружать холм, вместо того чтобы
двигаться прямо на север. Интересно, подумала Робин, они получили команду,
или это инстинкт толкал зомби напасть на людей, оказавшихся на их пути.
     Робин хотелось встряхнуть Генну или закричать на нее  -  что  угодно,
лишь бы заставить Верховную Друиду начать действовать, -  но  она  боялась
отвлечь свою наставницу.
     Ближайший зомби был всего лишь в двадцати футах от них,  когда  Генна
наконец  произнесла  короткую  резкую  команду.   Казалось,   сама   земля
задрожала, и Робин увидела, как огромные камни сдвигаются с мест.
     Десятки, а потом и сотни камней вылезали из сухой земли и начинали  с
грохотом катиться вниз по склону в самую гущу наступающей  армии.  Девушка
заметила, как один из камней, величиной с лошадь, раздавил одного зомби, а
потом врубился в большую  группу  скелетов:  послышался  треск  ломающихся
костей.
     Ближайший к ним зомби пытался  увернуться,  но  он  двигался  слишком
медленно - громадный камень сломал ему обе ноги и  разбил  грудь.  Однако,
когда камень покатился дальше, руки существа продолжали тянуться к друидам
и тащить раздавленное тело вперед. Тошнота подкатила к горлу Робин.
     Камни - под воздействием заклятия  Верховной  Друиды,  -  как  живые,
подпрыгивали и катились вниз; иногда  они  сворачивали  в  сторону,  чтобы
поточнее нанести удар по зомби.  Воздух  был  наполнен  грохотом  падающих
камней,  и  молчание,  которое  хранили  атакующие,  производило  особенно
зловещее впечатление.
     Наконец, заклятие исчерпало себя. Не одна  дюжина  зомби  и  скелетов
были раздавлены, а многие,  хотя  и  продолжали  ползти  вперед,  получили
слишком  серьезные  повреждения,  чтобы  представлять   собой   какую-либо
опасность.
     Однако сотни других продолжали появляться из-за деревьев,  пробираясь
между грудами камней и тел у подножия холма, и неумолимо карабкались вверх
по неровному склону. Робин услышала шаркающий звук слева от себя и чуть не
закричала от ужаса, увидев зомби, который, шатаясь, вылезал из ямы. Сквозь
истлевшую плоть виднелись белые кости, а отвратительные, зеленоватые  руки
нетерпеливо тянулись к девушке.
     Она швырнула один из желудей, которыми ее снабдила  Генна.  Волшебный
снаряд попал омерзительному существу прямо в грудь и загорелся. Зомби тупо
посмотрел на огонь, пожирающий его  грудь,  и  через  мгновение  на  землю
обрушилась куча дымящихся костей.
     Другой зомби был уже неподалеку, а следом за ним  надвигалась  дюжина
скелетов. Робин бросила еще один желудь - он ударился о землю у ног зомби,
и пламя охватило его. Сделав несколько неверных шагов, существо  упало  на
землю и замерло - вскоре от него остались лишь угли.
     Робин  заметила,  что  Генна  начала  произносить  новое  заклинание.
Молодой друиде пришлось даже прикрыть рукой  глаза,  когда  стена  пламени
вырвалась перед ними из-под земли. Сила Богини пришла на помощь  Генне,  и
языки оранжевого пламени поднялись  вверх  на  двадцать  футов,  образовав
кольцо вокруг друид.  Приближавшиеся  скелеты  попали  прямо  в  огонь,  и
сгорели дотла.
     К удивлению Робин, она не чувствовала жара от окружившего их пламени,
хотя  огонь  полыхал  всего  в  тридцати  футах.  Он,  без  сомнения,  был
настоящим: растительность на склонах холма  загорелась  и  новые  скелеты,
продолжавшие свое бессмысленное наступление, исчезли в пламени.
     - Вперед! - скомандовала Генна.
     Робин с изумлением увидела, что Верховная  Друида  начала  решительно
спускаться  по  склону  холма,  прямо  навстречу  армии  мертвецов.  Робин
последовала за ней, гордо подняв голову и прижимая к  груди  посох.  Пламя
двигалось вместе с ними.
     Генна все время оставалась в самом центре огненного кольца, пока  обе
друиды медленно, но уверенно спускались  по  разбитому  склону.  Один  раз
Генна споткнулась, и пламя сразу опустилось, но Робин подхватила Верховную
Друиду под руку, и огонь заполыхал с новой силой.
     Через несколько минут они добрались до кучи камней у подножия холма и
Робин помогла Генне пробраться между ними.
     Затем, когда они оказались на ровном месте и в самом центре вражеской
армии, огонь  исчез  так  же  быстро,  как  и  появился.  Генна  испуганно
вскрикнула.
     - Что случилось? - взволнованно спросила Робин.
     - Я не знаю! Что-то разрушило мое...
     Глаза Верховной Друиды округлились: она увидела нечто, ранее  скрытое
телами зомби. Робин посмотрела в ту же сторону и заметила высокую  фигуру,
походка которой заметно отличалась от неловких движений зомби...
     - Мы должны бежать! - прошептала Генна. - Превращайся! Быстрее!
     Робин вскрикнула: теперь она как следует  разглядела  высокую  темную
фигуру, - это был человек! Живой человек среди армии мертвецов!
     - Быстро! - торопила Генна.  Робин  видела,  что  человек  решительно
направляется к ним. Он что-то крепко сжимал в руке  -  какой-то  небольшой
предмет, похожий на камень.
     От одного только вида этого человека на Робин накатила волна ужаса, и
она застыла на месте, наблюдая, как он приближается. Теперь она уже  могла
разглядеть лицо этого человека -  он  усмехался  с  какой-то  демонической
радостью.
     Девушка встряхнула головой  и  вспомнила,  что  приказала  ей  Генна.
Сделав глубокий вдох, она  заставила  себя  успокоиться  и  думать  о  том
обличье, которое она  должна  принять;  Робин  почувствовала,  что  падает
вперед, и приземлилась на сильные передние лапы. Глухое рычание, в котором
звучали страх и гнев, вырвалось из ее груди. Стройное, поджарое тело волка
было быстрым и сильным.
     Генна обернулась и убедилась, что Робин выполнила ее  команду.  Тогда
Верховная Друида закрыла глаза  и  начала  сосредотачиваться,  но  в  этот
момент на нее напал зомби и она покачнулась. Зомби снова ударил ее и Генна
упала.
     Робин с ужасом увидела, что  он  склоняется  над  ее  наставницей,  а
несколько других спешат к нему на помощь.
     Волк, продолжая рычать, приготовился к  прыжку,  но  Генна,  отчаянно
лягнув зомби, повернула голову к своей ученице:
     - Беги, Робин! Беги, пока еще есть шанс!
     По Робин рванулась вперед и сбила зомби на землю. Повинуясь инстинкту
хищника, она,  даже  не  чувствуя  отвращения,  вцепилась  зубами  в  руку
мерзкого существа, яростным движением оторвала ее и отбросила в сторону.
     Другие зомби были уже близко, но Робин услышала за спиной  рычание  и
поняла, что Генна уже успела завершить  превращение.  Повернувшись,  Робин
подбежала к другому волку, более крупному  и  немного  облезлому,  но  еще
достаточно быстрому.
     Словно два серых призрака, волки промчались мимо  неуклюжих  существ:
но даже когда армия  мертвецов  осталась  далеко  позади,  они  продолжали
нестись на север, в сторону заповедной рощи.
     - Кралакс, витуес, торрал!
     Пространство задрожало под действием заклятий  Крифона  и  Синдра.  И
моментально из покоев Кер Каллидирра Дорик и Крифон перенеслись на  многие
мили на юг. Крифон перенес себя, а помощь Синдра  была  необходима  Дорик,
которая еще не овладела искусством перемещения в пространстве.
     Они оказались в небольшой конюшне.  Их  появление  тут  же  разбудило
убийцу. Рука Разфалло метнулась к кинжалу, но Крифон опередил его.
     - Дотакс, майлакс, хироз! - негромко произнес колдун, подкрепляя свои
слова неуловимым жестом. Разфалло успокоился и встал.
     - Рад видеть тебя снова, мой друг, - сказал он.
     - И я тоже, - ответил Крифон. Он  сухо  улыбнулся,  но  вовсе  не  от
радости встречи, а от того, что его заклятье так хорошо сработало.
     - А теперь, продолжай спать, - приказал Крифон. - Я скажу потом,  что
мне от тебя потребуется.
     Он повернулся к Дорик, которая молча стояла рядом с  ним.  Синдр  был
далеко. От Алексея он  избавился.  Крифон  протянул  руку  и  отбросил  ее
капюшон - его сухая улыбка превратилась в широкую усмешку.
     Дорик улыбнулась ему в ответ. Ее черные  волосы  обрамляли  худощавое
лицо, а зеленые глаза  возбужденно  блестели.  Она  была  почти  такой  же
высокой, как Крифон, и очень худой. Большинство  мужчин  посчитали  бы  ее
непривлекательной, но для колдуна она  была  самой  желанной  женщиной  на
свете - во всяком случае, в данный момент.
     - Моя красавица, теперь ты будешь служить мне  -  и  только  мне.  Ты
получишь невиданную власть - уж я об этом позабочусь!
     Прищурив глаза, Дорик холодно посмотрела на него. С досадой он понял,
что действие заклинаний, которыми он  приворожил  ее,  кончилось.  Однако,
Дорик не казалась недовольной.
     - Пока что ты ничего не можешь мне предложить, - сказала она с легкой
насмешкой, - но кто знает, возможно, мои желания не так  уж  расходятся  с
твоими.
     Дорик легко скользнула  в  объятия  Крифона,  и  жар  ее  тела  обжег
колдуна, как огонь.
     Их миссия вполне может подождать.

     - Это не лучшее место на островах Муншаез, но  оно  нам  нравится,  -
сказал Хью О'Рорк, обводя рукой долину, раскинувшуюся перед ними.
     - Я не понимаю, - сказал Тристан, - а где же Донкастл?
     - Вон там, - усмехнулся разбойник, показывая на центр долины.  Однако
Тристан видел лишь густые кроны деревьев да извивающуюся, блестящую  ленту
реки.
     О'Рорк утверждал, что его город велик и  что  он  находится  в  самом
центре густо поросшей лесом долины. Однако, кроме буйного,  пышного  леса,
ничего нельзя было разглядеть.
     - По правде говоря, многие наши дома находятся на верхушках деревьев,
- сообщил главарь разбойников.
     - Я никогда раньше не слышал, чтобы  кто-то  жил  на  деревьях.  Это,
наверное, не очень-то удобно? - спросил принц.
     - Ну, это действительно неудобно,  когда  возвращаешься  после  ночи,
проведенной в таверне, но зато они имеют неоценимые удобства, когда на нас
нападают отряды короля.
     - Вы сражались против армии Высокого Короля? - с  удивлением  спросил
Понтсвейн.
     -  Конечно!  Его  легионы  заполонили  весь   лес,   но   мы   хорошо
подготовились.  Это  была  не  битва,  а  самая  настоящая  бойня  -   для
королевского войска! Больше он нас не беспокоил!
     Чего-то недоставало в хвастовстве разбойника, и  принц  подумал,  что
он, скорее всего, не говорит всей правды. Он сомневался,  что  разбойникам
пришлось сражаться с регулярной армией Высокого Короля  -  так,  небольшой
отряд и все.
     - Легионы, да? - сказал Понтсвейн вслух, повторив сомнения Тристана.
     Хью нахмурился, но потом пожал плечами. Больше он ничего не сказал, и
Тристан решил  не  раздражать  его,  принц  стал  внимательно  осматривать
окрестности - они уже находились поблизости от Донкастла.
     Они ехали по широкой тропе, под зелеными куполами высоких дубов.  Вся
растительность между деревьями была выкорчевана, и  ехать  по  тропе  было
очень приятно. Только присмотревшись внимательнее,  Тристан  заметил,  что
чуть подальше, по левую и по  правую  стороны,  зеленая  стена  кустарника
скрывала все от постороннего глаза. Всякий, кто  хотел  попасть  в  город,
должен был преодолеть этот широкий коридор.
     - Река Сванмей, - сказал разбойник, когда они ехали вдоль берега.  По
воде пошли расходящиеся круги - форель  резко  вынырнула  на  поверхность,
чтобы схватить зазевавшуюся мошку. Дальше тропа уходила в сторону от  реки
снова углубляясь в лес.
     - А это Ворота Друидов, - сказал О'Рорк.
     Вдруг среди деревьев Тристан заметил дощатые стены домиков. Из  труб,
издали похожих на пни, шел дым. Теперь он уже видел  множество  деревянных
домиков, так искусно построенных рядом  с  могучими  стволами  дубов,  что
издалека совершенно невозможно было догадаться, что это не часть дерева.
     Прежде чем Тристан понял это, они уже вошли в город, хотя  принца  не
оставляло ощущение, что они по-прежнему  в  дремучем  лесу.  Навстречу  им
начали  попадаться  люди,  одетые  довольно  просто.  Некоторые  из   них,
посмотрев  на  путешественников,  молча  кивали  Хью.   Женщины   и   дети
встречались редко. Казалось, они находятся в обычном поселении ффолков.
     Подняв глаза вверх,  Тристан  увидел  странные  длинные  конструкции,
идущие от одного дерева к другому, и понял,  что  это  мосты,  соединяющие
деревья между собой.
     Хью вел их к осиновой роще. Серебристые листья  шелестели  на  легком
ветру, а стволы росли так близко друг от друга, что даже подростку было бы
непросто пробираться через рощу.
     - Конюшня, - провозгласил Хью, поворачиваясь к принцу.
     Несколько   стволов   отодвинулись   в   сторону,   слегка    напугав
путешественников. Только присмотревшись, они поняли, что это  своеобразные
ворота, хотя и похожи на живые деревья. За ними  путники  увидели  искусно
построенную конюшню. Человек, одетый, как и остальные разбойники, в одежду
зеленого и коричневого цветов, придержал створку ворот, пока лошадь Хью  и
шесть черных коней заводили внутрь.
     - Мы должны  быть  наготове,  -  заявил  О'Рорк.  -  Нападение  может
последовать в любой момент.
     - Почему король преследует вас? - спросил принц.
     - Иными словами, тебя интересует, почему я, как разбойник, живу здесь
в лесу? - резко сказал О'Рорк. Тристан пожал плечами.
     - Я не всегда был таким. Когда-то я был лордом - лояльным лордом. Мои
владения были не столь обширны, но они приносили неплохой  доход.  Однако,
король решил, что моими землями будет гораздо лучше управлять один из  его
блюдолизов, которого колдун представил ко двору. Он  отобрал  у  меня  мои
земли, мою семью - все. Мне просто повезло, что я был на охоте и не  попал
в его сети.
     - Вернувшись, я обнаружил в собственном доме  королевских  воинов,  а
меня самого объявили вне закона. Мою сестру увезли в  Кер  Каллидирр  -  я
даже не знаю, жива ли она сейчас, - и я остался один. Что ж, решил я,  раз
король объявил меня вне закона - буду жить, как разбойник. Так я  оказался
здесь.
     - А много лордов  король  выгнал  с  собственных  земель?  -  спросил
Тристан.
     - Кто знает? - пожал плечами Хью. - Некоторые просто исчезли,  другие
были убиты ночью. Говорят, что подобное происходит  во  всех  государствах
ффолков, не только в Каллидирре.
     - Я тоже... слышал об этом, - сказал принц. Затем он решил быть более
откровенным. Возможно, О'Рорк, желая отомстить королю, поможет ему.
     - Это и привело нас в Каллидирр. Мы хотим  потребовать  объяснений  у
короля!
     - Вам не удастся этого сделать, - сказал Хью. - Наемные убийцы  -  не
главное оружие короля.
     - Что ты имеешь в виду? - обеспокоенно спросил Полдо.
     - Семеро колдунов поклялись ему в верности.  Самый  сильный  из  них,
Синдр - волшебник, обладающий огромной властью.
     - Тем не менее, мы намерены попробовать, - сказал принц.
     О'Рорк пристально посмотрел на  него  сам.  Тристан  ничего  не  смог
прочитать на непроницаемом лице разбойника.
     - Ну, - сказал Хью О'Рорк  весело,  -  мы  посмотрим,  что  из  этого
выйдет.

     Серые  волки  мчались  почти  всю  ночь.  Наконец,  тяжело   дыша   и
прихрамывая, они вышли к реке, что служила границей рощи Верховной Друиды.
Усталые, они повалились на траву. Сначала Генна, а  потом  и  Робин  снова
вернули себе человеческий облик.
     Молодая  друида  лежала  на  спине,  наслаждаясь  отдыхом.  Она   уже
чувствовала себя гораздо лучше, боль в  лапах  исчезла  вместе  с  волчьим
телом.
     - Помни, Робин, нам еще многое нужно сделать, - сказала Генна, быстро
вставая на ноги. Она повернулась к девушке:
     - Спасибо тебе! Ты поступила очень смело. И необыкновенно быстро  для
новичка сменила обличье. Я чувствую, ты сможешь очень многое  сделать  для
Богини, - боюсь, однако, что сейчас нам понадобится вся твоя  сила,  да  и
моя тоже. Не знаю только, окажется ли этого достаточно.
     Генна вошла  в  речку,  и  Робин  последовала  за  ней.  Ей  пришлось
поторопиться, чтобы поспеть за своей быстрой наставницей.
     - Этот человек, - начала Робин. - Кто он такой? Почему  он  вместе  с
мертвыми?
     - Я не знаю, кто он. Судя по его силе,  он,  должно  быть,  священник
какого-то могущественного и очень злого Бога.
     - Ты  считаешь,  что  это  его  армия?  -  Робин  с  трудом  сдержала
охватившую ее дрожь.
     - Да, несомненно.  Именно  его  волшебство  уничтожило  мое  огненное
кольцо. И сделал он это безо всякого труда.
     - Что же мы  можем  сделать?  -  спросила  Робин,  чувствуя,  как  ее
начинает охватывать паника.
     - Как что? Мы можем сражаться!
     Они выбрались на противоположный берег и не теряя времени  углубились
в рощу. Робин удивленно вскрикнула, когда увидела под деревом человеческую
фигуру, но тут же успокоилась, сообразив, что это просто еще одна друида.
     - Изольда, благодарю тебя,  -  сказала  Генна,  крепко  обнимая  свою
старую подругу. - Мне очень нужна твоя помощь.
     - Можешь располагать мною, я явилась сюда, как  только  мне  передали
твою просьбу.
     Изольда была могущественной друидой из Винтерглена - рощи у  северной
границы Долины Мурлок.  Она  была  высокой  и  суровой,  с  яркими  рыжими
волосами, которые выбивались из-под капюшона.
     - Что произошло?
     - Идем, я все  расскажу  тебе,  как  только  мы  окажемся  у  Лунного
Источника. Сколько человек там уже собралось?
     - Наверное, восемь или десять. Я жду тебя здесь уже несколько  часов,
так что точно не знаю. Древесный эльф сказал мне, что ты ушла на юг.
     Маленькая ласточка промчалась между ними и села на землю. Она  быстро
превратилась в человека, одетого в простое коричневое одеяние,  такое  же,
как у Изольды.
     - Вейн, пожалуйста пойдем с нами, - сказала Верховная Друида, даже не
замедлив шага.
     Робин держалась сзади, она была немного смущена: ведь ей  никогда  не
приходилось участвовать в Совете друидов.
     Генна провела  их  между  высокими  каменными  аркадами,  окружавшими
Лунный Источник: там их терпеливо дожидались  еще  десять  друидов.  Генна
подошла к краю водоема. Молочно-белое сияние священной  воды  озарило  ее,
хотя все вокруг было залито ярким утренним солнцем. Все друиды повернулись
к источнику, поклонились, и каждый вознес тихую молитву Богине.
     Робин   ожидала   увидеть   торжественный   ритуал,   выражающий   их
непреклонную веру, и  услышать  вдохновенную  речь  Генны  об  опасностях,
ожидавших всех друидов. К разочарованию девушки, ее  наставница  торопливо
рассказала  об  армии,  приближавшейся  к   священной   роще,   подчеркнув
серьезность нависшей над всеми угрозы. Пожелав им удачи,  Генна  разослала
друидов к границам рощи, чтобы как можно лучше подготовиться к наступлению
врага.
     Робин  использовала  свою  власть  над  растениями  -  и  вскоре   на
прогалинах вырос высокий колючий кустарник, а в тех  местах,  где  деревья
росли близко друг от друга, она заставила их ветви  переплестись.  Ньют  и
Язиликлик летали над рощей, готовые  заранее  предупредить  о  приближении
врага.
     Наконец,  когда  вся  роща  была  защищена  живой  изгородью,   Робин
вернулась к источнику и узнала, что Генна отослала большую часть  животных
на север. Только волки, лисицы, барсуки и горностаи - существа, наделенные
острыми зубами, - остались, так же как и несколько крепких оленей и старых
кабанов, и, конечно, Грант.
     Огромные стаи соколов, сов и Дроздов полетели на юг и  стали  кружить
над вражеской армией. Тем временем прибыли  новые  друиды,  которые  молча
присоединились к защитникам священной рощи. К  вечеру  все  друиды  Долины
Мурлок - их оказалось около  трех  дюжин  -  собрались  в  роще  Верховной
Друиды.
     Когда солнце стало садиться, они - уже совсем недалеко - увидели стаи
птиц, кружащих над неприятелем.
     Ночью армия оживших мертвецов подойдет к роще.

     Баал поднялся из  кипящей  лавы,  где  принимал  ванну,  наблюдая  за
драмой, разворачивавшейся в Долине Мурлок.  Он  был  весьма  доволен,  что
Хобарт нашел сердце Казгорота.
     Кислотная слюна с шипением закапала на  землю:  Баал  увидел  молодую
друиду, окруженную смертью. Когда Хобарт возложит ее на алтарь, кровь этой
друиды будет особенно желанной.
     И тогда Баал будет готов избавиться от влияния  друидов  на  островах
Муншаез. А  ффолки  станут  поклоняться  новым  богам,  сумевшим  победить
старых. Возникнет новый Пантеон Богов.
     И Баал будет первым среди них.

                               ОСКВЕРНЕНИЕ

     - Вот они п-подходят, подходят! - Язиликлик вцепился в свой крошечный
лук. - Н-Ньют, проснись! - Он ткнул маленького дракончика в бок.
     - Привет! Что,  пришло  время  перекусить?  -  Ньют,  моргая,  поднял
голову.
     - Н-нет! Мы должны сказать Генне... Сказать Генне! Они уже б-близко!
     - Подожди! - Ньют с  интересом  стал  вглядываться  в  предрассветную
темноту.  Зоркие  глаза  эльфа  ясно  видели  приближающиеся  фигуры,   но
волшебный дракончик почти ничего не  мог  разглядеть.  Наконец  он  увидел
несколько спотыкающихся существ, упрямо бредущих  через  лес.  Непрерывный
хруст сучьев и шуршание раздвигаемых веток говорили о том, что многие идут
вслед за ними.
     - У меня есть идея! - сказал он. - Давай за мной! Мы  сейчас  отлично
повеселимся. - Мгновенно исчезнув, Ньют оттолкнулся от высокой  ветки,  на
которой они сидели, и помчался навстречу армии оживших мертвецов.
     - Не надо! Подожди! -  прошептал  Язиликлик,  но  дракончик  уже  был
далеко. Крошечные заостренные ушки  эльфа  от  волнения  зашевелились,  он
грустно вздохнул и, решительно замахав крылышками,  пустился  вдогонку  за
своим отчаянным приятелем. Вскоре дракончик опустился отдохнуть на широкой
ветке, и Язиликлик, дрожа от страха, присел рядом.
     - Н-Ньют, полетели назад! Мы должны сказать... сказать Генне!
     - Смотри! - вскрикнул дракончик.
     В темноте неясно вырисовывался  огромный  человек.  Язиликлик  всегда
считал всех людей  слишком  большими  и  уродливыми  существами,  но  этот
казался  особенно  отталкивающим.  С  его  шеи  свисали  складки  жира,  а
нос-луковицу украшало несколько здоровенных бородавок.
     - А ну-ка! - Ньют слетел вниз и уселся прямо перед человеком.
     Язиликлик тихонько застонал и схватился за свой лук со  стрелами.  Он
увидел,  что  человек  вдруг  замигал,  словно  опомнившись.  Его   взгляд
скользнул по земле и остановился на Ньюте.  Дракончик  был  невидимым,  но
этот человек почему-то мог его разглядеть.
     - А теперь заклинание! - закричал волшебный дракончик, пуская  в  ход
иллюзию.
     Земля разверзлась, и из  образовавшейся  ямы  вырвался  столб  синего
пламени. Призрачная рука потянулась к ногам человека,  однако  тот  сделал
шаг вперед, прямо в огонь. Его  нога  ступила  на  уже  твердую  землю,  а
иллюзия сразу потускнела. Не останавливаясь и не замедляя  шага,  огромный
человек прошел сквозь мираж, который постепенно исчез.
     Потом странный человек указал  пальцем  на  раздраженного  волшебного
дракончика и коротко произнес одно слово. Самое настоящее заклинание, а не
какая-нибудь там иллюзия!
     Неожиданно человек выругался и вытащил из плеча крошечную стрелу.  Он
переломил ее  пальцами,  как  спичку,  но  стрела  на  какое-то  мгновение
отвлекла его, и этого оказалось достаточно, чтобы  огненный  шар  пролетел
над головой Ньюта и ударил вместо  него  в  один  из  скелетов.  Волшебный
дракончик метнулся вверх, а скелет превратился в кучу обгоревших костей.
     - Ты видел? - пожаловался Ньют. - Он не  обратил  никакого  внимания,
даже не замедлил шага! Ну, на этот раз  я  сделаю  такое,  что...  уп-ф-ф,
уп-ф-ф!
     Ньют попытался еще что-то сказать, но Язиликлик крепко-накрепко  сжал
руками его мордочку. Эльф  изо  всех  сил  замахал  крылышками  и  потащил
дракончика за собой. Надо ли говорить, что всю обратную дорогу к роще Ньют
громогласно возмущался.
     Плотное переплетение  зарослей  колючего  кустарника  окружило  рощу.
Друиды трудились весь день и большую часть ночи. Когда  дракончик  и  эльф
принесли известие, что враг совсем близко, приготовления к  сражению  были
уже закончены.
     - Вы,  конечно,  понимаете,  что  мы  непременно  должны  найти  того
священника, - сказала Генна. - Это будет трудно. Я думаю,  он  постарается
держаться сзади, предоставив сражаться своему воинству. Если нам удастся с
ним справиться,  его  армия  будет  обезглавлена.  Только  так  мы  сможем
остановить их. Соединим наши голоса в молитве! Богиня будет с нами.  Пусть
ее могущество даст нам силы в этой битве.
     "И принесет нам победу", - подумала Робин.
     Друиды во главе с Генной стояли вдоль  берега  реки.  Каждый  из  них
должен был охранять определенный участок границы рощи.  Генна  и  Изольда,
вместе  с  медведем  Грантом,  заняли  позицию  в  центре.  Рядом  с  ними
расположились Райнер Гринлиф, чья роща находилась  на  западном  побережье
Гвиннета, и Гэдрик Дипглен - старый друид, в чьем ведении были  каньоны  и
скалы на северной границе Долины Мурлок, рядом с владениями  северян.  Тут
же была молодая друида Эйлин Аспенхейт, готовая в любой момент  прийти  на
помощь Верховной Друиде. Остальные друиды, мужчины и женщины, числом почти
в три дюжины, растянулись вправо  и  влево  вдоль  границы  рощи.  Каждому
друиду помогали животные: волки, кабаны или  олени,  готовые  пожертвовать
жизнью ради Богини.
     Робин будет сражаться вместе  с  Камеринном,  Ньютом  и  Язиликликом.
Сначала Генна поставила ее подальше от центра, где сражение не должно было
быть особенно ожесточенным, но девушка уговорила свою наставницу  изменить
решение. Посох матери давал Робин власть над могущественными заклинаниями,
которые могли в решительный момент принести  победу.  И  Верховная  Друида
была вынуждена согласиться с доводами Робин.
     Теперь им оставалось только ждать.  Они  постараются  победить  армию
оживших мертвецов, используя волшебство Матери-Земли. Когда же  волшебство
иссякнет, в ход пойдут дубины и острые серпы, а если понадобится  -  будут
сражаться голыми руками. Необходимо было сделать все, чтобы  не  допустить
осквернения Лунного Источника.

     В конце концов мальчик рассказал им все.  Старый  священник  оказался
слишком упрямым, даже Разфалло со  своим  опытом  ничего  не  смог  с  ним
поделать. Наконец, он умер, разомкнув уста лишь для  вознесения  последней
молитвы Богине Чантэа.
     Мальчик оказался более сговорчивым, ведь старый священник принял свою
страшную смерть у него на глазах. Несколько быстрых, движений ножом у  его
лица, и мальчик был готов рассказать все, что знал.
     - И куда они направились отсюда? - спросил Крифон.
     - В лес! - воскликнул мальчишка, показывая на север.  -  У  них  есть
карта Дерналльского леса. Они поехали туда!
     - Давай, еще раз! - с придыханием сказала  Дорик,  стоявшая  рядом  с
Крифоном; глаза ее возбужденно горели. - Еще раз, ножом!
     Разфалло вопросительно посмотрел на Крифона.  Колдун  слегка  покачал
головой, огорченный тем, что ему приходится отказывать Дорик.
     - Ты уже достаточно страдал, сын мой. Скажи нам всю правду, и мы тебя
отпустим.
     - Я говорю правду! - зарыдал мальчик. - Мой хозяин помог им: один  из
них был ранен. Потом он дал им карту и послал по дороге в лес.
     - Как давно это было?
     - Еще и трех дней не прошло. Если вы поторопитесь, вы их догоните!  -
Мальчик по-прежнему дрожал от ужаса, но в его голосе зазвучала надежда.
     - По какой дороге они поехали?
     - Я не знаю! - закричал мальчик, не в силах  отвести  глаз  от  ножа,
который Разфалло снова приблизил к его лицу. - Мой хозяин  ничего  мне  не
говорил!
     - Прекрасно, - сказал Крифон, поворачиваясь, чтобы осмотреть часовню.
     - Сейчас? - спросила Дорик  Маг  кивнул  и  в  глубокой  задумчивости
вышел. Он не слышал отчаянных, слабеющих криков мальчишки, когда  Разфалло
медленно  убивал  его.  Дорик  -  Крифон  не  сомневался  -  будет  сильно
возбуждена этим зрелищем,  и  уже  одно  это  было  для  него  достаточной
наградой.
     К тому времени, когда мальчишка был мертв, Крифон уже успел составить
план дальнейших действий. Первым делом он приворожит Разфалло,  чтобы  тот
не мог ему помешать.
     Вдруг к нему подбежала Дорик,  оторвав  колдуна  от  размышлений,  и,
безумно  сверкая  глазами,  крепко  схватила  Крифона  за  руку.  Близость
горячего женского тела невероятно возбуждала колдуна. К тому же вид  крови
приводил Дорик в такое состояние, которое действовало на него самого,  как
на быка красная тряпка.
     - Стой на страже! - приказал он убийце и  увлек  Дорик  за  собой  из
часовни. Она охотно последовала за колдуном, и как только они  отошли  так
далеко, что Разфалло не мог их увидеть, Дорик сразу бросилась на землю. Их
любовь была  короткой,  но  яростной.  Они  насыщались  друг  другом,  как
животные весной. Ее ногти до крови расцарапали ему спину,  а  его  реакция
была неистовой и удовлетворяющей, словно вспышка могучего волшебства...
     - Теперь нам пора, - отрывисто сказал он, поправляя одежду.
     - Подожди, - сказала Дорик, лениво потягиваясь, - могу я сделать свое
заклинание?  -  Ее  голос  был  умоляющим,  но  в  нем  слышалось  скрытое
напряжение, которое подсказало Крифону, что не стоит ей отказывать.
     - Ладно, - согласился он, - только быстро.
     Вскрикнув от удовольствия, Дорик повернулась и, подняв палец, указала
им в сторону часовни. Разфалло  покорно  стоял  на  некотором  расстоянии.
"Прекрасно, - подумал Крифон, - мое заклинание полностью околдовало его".
     - Пиракс, суррасс, хистар! - вскричала Дорик, произнося слова  своего
самого сильного заклятия.
     Маленький яркий шарик лениво  отделился  от  кончиков  ее  пальцев  и
медленно поплыл в сторону часовни. Глаза Дорик широко раскрылись,  а  губы
исказила кривая усмешка. Шарик влетел в открытую дверь.
     - Байрассилл! - Голос Дорик поднялся до визга.
     Чернота ночи отступила, когда оранжевая  вспышка  разнесла  маленькую
часовню. Здание мгновенно  напомнило  Крифону  огромный  череп:  окна  как
сверкающие глазницы, а дверь, сорванная с петель, - открытый в  беззвучном
крике рот.
     Языки огня быстро поглотили крышу  и  стены.  Огненный  шар  поднялся
высоко в  воздух,  распространяя  вокруг  жар,  от  которого  глаза  Дорик
засверкали  еще  ярче.  Ее  лицо  было  искажено  отвратительной  гримасой
удовлетворения. Крифону вдруг стало противно, и он, резко дернув Дорик  за
руку, повернул ее к себе.
     - Пошли, - прорычал он. Колдунья злобно посмотрела  на  него.  Крифон
встретил ее взгляд, втайне желая, чтобы она ответила на его  зов,  но  она
отвернулась от него и зашагала в темноту.

     Робин смотрела в сторону каменных аркад,  невидимых  в  темноте.  Она
живо представила себе молочно-белые воды, озаренные  светлым  присутствием
Богини. Мысль  об  осквернении  Лунного  Источника  наполняла  ее  ужасов.
Беспокойство молодой друиды возросло, когда она взглянула в сторону  реки:
пенящаяся поверхность воды была видна всего в нескольких местах, остальная
же часть погрузилась в темноту. Тяжелые тучи скрывали слабый свет звезд.
     Первым предупреждением был едва слышный шорох сотен огромных птиц,  в
ожидании сидевших  на  ветках  деревьев.  Ястребы,  орлы,  соколы  и  совы
расправляли крылья, готовые взлететь.  Робин  заметила,  что  даже  кабаны
неестественно притихли.
     Она посмотрела  на  свою  наставницу  и  увидела,  как  та  мгновенно
побледнела и прижала руку к груди, - сердце Робин замерло.  Генна  закрыла
глаза и зашептала тихую молитву.
     Робин почувствовала, как земля под ногами  дрогнула,  и  поняла,  что
волшебство набирает  силу.  Запахло  свежевскопанной  землей,  и  раздался
глухой шум. Из земли перед Верховной Друидой медленно поднималось на  ноги
большое человекообразное существо из глины, земли и мелких камешков.
     Словно гигантская статуя,  стоял  этот  сутулый  земляной  человек  с
бессмысленным лицом, и сила в нем чувствовалась  недюжинная.  Мощные  ноги
походили на стволы деревьев, и когда он медленно  перемещал  вес  с  одной
ноги на другую, земля дрожала.
     - Повернись! - скомандовала Генна, показывая на юг. - В атаку!
     - Земляной великан! - восхищенно прошептала Робин. Ей уже приходилось
видеть эти гигантские существа раньше: волшебство друидов вызывало  их  из
далеких, призрачных глубин  -  из  тела  самой  Матери-Земли.  Требовалось
большое умение и могущество, чтобы  вызвать  такое  существо,  и  это  был
сильный союзник против любого врага.  И  хотя  Робин  видела  великана  не
первый раз, она была поражена его неожиданным  появлением  и  исполинскими
размерами. Несмотря на то, что он был  всего  в  два  раза  выше  обычного
человека, великан, медленно шагавший  в  темноту,  породил  на  движущуюся
гору.
     - Теперь самое время вспомнить о твоем посохе, дитя мое.
     - Да, конечно. - Робин вышла  из-за  деревьев  и  встала  туда,  куда
указала Генна. Ясеневый посох давал ей ощущение силы, но  лес  по-прежнему
казался очень мрачным и страшным.

     Тристан и трое его спутников провели большую часть  дня,  наслаждаясь
мягкими перинами под крышей маленькой уютной  гостиницы.  Отдохнув,  принц
весь вечер осматривал Донкастл,  при  этом  О'Рорк  ничем  не  стеснял  их
свободу. Однако, он ни слова не сказал о том, когда они смогут  уехать,  и
принц решил лишний раз не задавать ему вопросов.
     Очень во многом Донкастл напоминал другие  поселения  ффолков.  Здесь
было несколько гостиниц и таверн, где кормили просто, но вкусно; иногда  в
них пели менестрели. В хорошо оборудованной кузнице работали два  кузнеца,
в нескольких домах жили ткачи, и запахи краски и свежей шерсти  вызвали  у
Тристана приятные воспоминания. Рядом с  центром  города  в  реку  Сванмей
впадал небольшой  приток:  здесь  сделали  запруду  и  установили  большое
мельничное колесо, хотя зерна  пока  что  не  было,  -  впрочем  до  жатвы
оставался еще целый месяц. Интересно, есть ли поблизости поля, где  жители
города могли бы выращивать хоть какой-то урожай?
     - Возможно, зерно они тоже воруют, - предположил Понтсвейн.
     Однако, ффолки, которых им приходилось встречать, работали с  большим
старанием. Они дружелюбно улыбались, приветствуя чужеземцев  из  Гвиннета.
Пекарь угостил их свежим хлебом; кузнец  предложил  поточить  затупившееся
оружие.
     Большинство строений находилось на земле - лишь  отдельные  маленькие
домики,  да  еще  большая  гостиница  были  действительно  расположены  на
деревьях. Остальные дома, магазины и гостиницы  были  замаскированы  среди
буйной растительности  или  находились  под  землей.  Небольшие,  заросшие
травой холмики, на самом деле были  крышами  домов  -  почти  в  таких  же
хижинах жили карлики на Гвиннете.
     Целая система переходов связывала город по воздуху - от одного дерева
к другому шли длинные легкие  мостики.  В  тех  местах,  где  дома  близко
примыкали друг к другу,  образуя  целые  кварталы,  они  были  так  хорошо
замаскированы густой листвой, что, стоя перед одним строением,  не  каждый
мог догадаться, что рядом находится несколько других.
     Вечером, да и на следующий день разгуливая по городу, путешественники
так и не встретили главаря разбойников.
     - Здесь все идеально приспособлено для обороны, - заметил Дарус.
     - И для засады, - добавил Полдо. - Противнику и в голову  не  придет,
что здесь опасно, пока его не изрешетят стрелами!
     - Да, поразительный город, - сказал Тристан. - Так много людей  живет
здесь и процветает.
     - Верно, - согласился Полдо. - Однако, они все же лишены здесь многих
удобств.
     И  действительно,  здесь  мало  где  встречался  металл;  в  тавернах
подавали лишь два сорта пива,  а  меню  состояло,  в  основном,  из  блюд,
приготовленных из дичи.
     - Это несправедливо, что они должны жить здесь,  как  отверженные!  -
воскликнул принц. - Это работящие, честные ффолки. Король  не  должен  был
обрекать таких людей на ссылку.
     - Или на худшее, - пробормотал Дарус.
     - Я думаю, мы должны рассказать О'Рорку о нашей миссии. Если нам хоть
немного повезет, мы сможем убедить его помочь нам, - заявил принц.
     - Это безумие! - возразил Понтсвейн. - Мы имеем дело с разбойником  -
ему нельзя доверять!
     - Да, он стал разбойником, но разве он не хочет того же, что и  мы  -
положить конец правлению этого короля?
     - Понтсвейн кое  в  чем  прав  относительно  О'Рорка,  -  скептически
заметил Дарус. - Чем больше он про нас  знает,  тем  опаснее  он  для  нас
становится!
     Тристан переводил взгляд со своего друга на  соперника.  Полдо  молча
слушал их разговор.
     - А ты что думаешь? - спросил принц у карлика.
     - Я считаю, что стоит попробовать. Мы  все  равно  не  сможем  просто
явиться в Кер Каллидирр и заявить королю, что тебе  не  нравится,  что  он
убил твоего отца. О'Рорк - какие бы подозрения он у нас ни вызывал -  наша
единственная поддержка в этом деле.
     - Ты в любом случае сделаешь что захочешь,  -  с  отвращением  сказал
Понтсвейн. - Но ведь это чистое безумие!
     - Надеюсь, что ты  ошибаешься,  -  ответил  принц.  -  Я  поговорю  с
О'Рорком, как только представится подходящая возможность.
     - Эй, послушайте! - Краснощекий юноша стремительно бежал к ним.  -  Я
рад... - начал он и замолчал, переводя  дыхание.  -  ...Наконец-то  я  вас
нашел. Лорд О'Рорк приглашает вас на обед. Я  повсюду  искал  вас  -  даже
подумал, что вы ушли из города.
     - Ну, а если бы мы и вправду ушли? - спросил принц, подняв брови.
     Парень немного смутился.
     - Тогда ему пришлось бы кого-нибудь послать за вами.
     - Мы с удовольствием принимаем приглашение. Где и когда?
     Парень объяснил, куда нужно идти, и  они  поняли,  что  речь  идет  о
гостинице на деревьях, которую они видели,  когда  осматривали  город.  Их
приглашали прибыть туда сразу после захода солнца  -  то  есть  менее  чем
через час.
     Путники, не торопясь, направились к гостинице. Поднимаясь  наверх  по
висячему мосту, который угрожающе поскрипывал, раскачиваясь  под  порывами
ветра, они еще издали заметили хозяина: гостиница не  имела  стен.  О'Рорк
улыбнулся и пригласил их к своему столу.
     Когда  гости  начали  рассаживаться,  они  увидели  молодую  женщину,
которая начала наигрывать на лютне. С болью в сердце Тристан заметил,  что
она немного похожа на Робин; у нее были такие же длинные черные  волосы  и
серьезное лицо. "Но Робин гораздо красивее", - подумал принц. И ему  вдруг
стало одиноко. Он представил себе, как  она  спокойно  бродит  по  светлым
аллеям рощи Верховной Друиды. Тристану ужасно захотелось, чтобы Робин была
сейчас с ним. Вдруг он почувствовал  острое  беспокойство.  Как  там  она?
Может быть, ей сейчас угрожает опасность, которая, казалось,  нависла  над
всеми землями ффолков? Тристан попытался убедить себя, что  Долина  Мурлок
самое безопасное место на островах  Муншаез,  лучше  всего  защищенное  от
любых вторжений. Но беспокойство не покидало  принца,  заставив  на  время
забыть обо всем остальном.
     - Ну, рассаживайтесь, пожалуйста, - повторил рыжебородый разбойник.
     Рядом с О'Рорком уже сидели двое мужчин. Он кивнул в  сторону  одного
из них - мускулистого человека с чисто выбритым загорелым лицом.
     - Это Энньюин. Возможно, вы его не помните, но это  именно  благодаря
его заклинанию прошлой  ночью  в  лесу  стало  светло,  как  днем!  -  Хью
рассмеялся,  а  Тристан  кивнул  волшебнику,  который  в   ответ   холодно
улыбнулся.
     - А это Ван Бурн, наш священник, - продолжал О'Рорк. Ван Бурн встал и
поклонился. Это был хрупкий, бледный человек с выбритой макушкой.  На  нем
было простое одеяние, а худощавое лицо  казалось  бесстрастным  -  лишь  в
глазах светился интерес, ибо он с нетерпением ждал начала разговора.
     - Причина, по которой  я  пригласил  вас  сюда,  -  сказал,  наконец,
О'Рорк, - в том, что я хочу, чтобы вы остались с нами в Донкастле.
     Кровь застучала в висках Тристана, но он постарался не показать своих
чувств. Ведь для принца это был худший вариант развития событий.
     - Мне нужны смелые люди, - продолжал Хью. - А я не сомневаюсь в вашей
храбрости  -  большинство  путешественников  сразу  начинают   дрожать   и
жаловаться, когда попадают к нам в руки. Однако, ни один из вас не выказал
страха. Я могу предложить вам место в моем ополчении.  Оно  небольшое,  но
мои люди - стойкие солдаты, хорошо знающие свое  дело.  Вы  можете  занять
высокие посты - я вижу, вы знаете толк в сражениях. И вы  будете  здесь  в
безопасности. Вы сейчас вне закона, спасаетесь от  королевских  войск.  На
Алароне нет места, где бы вы были  в  большей  безопасности.  -  В  голосе
О'Рорка послышалось напряжение, когда он увидел, что  его  гости  явно  не
горят желанием принять его предложение.
     - Лорд О'Рорк, - начал Тристан, тщательно выбирая слова. - Вы оказали
нам  честь,  предложив  служить  в  вашем  ополчении.  Я  и  мои  спутники
благодарны за оказанное доверие.  Однако  у  нас,  возможно,  есть  другой
способ гораздо лучше послужить вам.
     Хью О'Рорк  сидел  неподвижно,  ожидая  продолжения,  и  лишь  слегка
нахмуренные брови выдавали его чувства.
     - Мы направляемся в Кер Каллидирр с миссией, которая  может  принести
пользу не только нам, но и всем ффолкам, - продолжал Тристан.
     Хью нетерпеливо махнул рукой.
     - Я принц ффолков - Тристан Кендрик из Корвелла.
     - Так это ты убил чудовище? - изумился лорд.
     Тристан кивнул и почувствовал пристальный взгляд священника, сидящего
напротив. Потом Ван Бурн повернулся  к  своему  лорду  и  почти  незаметно
кивнул ему.
     - Как же вы оказались вне закона?
     - Мой отец, король Кендрик, пал от рук наемных  убийц.  Совет  лордов
решил, что Высокий Король должен выбрать, кто из нас - лорд Понтсвейн  или
я - будет новым королем Корвелла.  Мы  отправились  в  Каллидирр,  но  как
только мы высадились в Лльюэллине, нас арестовали  королевские  стражники.
Теперь, после такого развития событий наша цель изменилась. Я  по-прежнему
буду  добиваться  аудиенции  у  Высокого  Короля.  Я  потребую   от   него
удовлетворительных объяснении - впрочем, сильно сомневаюсь, что они у него
есть, - и тогда мой меч вынесет ему приговор.
     У О'Рорка отвисла челюсть.
     - Да вы просто безумец! - прошептал он.
     Тристан покраснел.
     - Я рассчитываю на вашу помощь. Вы знаете это  королевство.  Помогите
нам добраться до Кер Каллидирра, а остальное мы сделаем сами. Подумайте  о
возможной выгоде: если Высокий Король будет  свергнут,  вы  получите  свои
земли обратно. Вам больше не нужно  будет  прятаться  в  лесу  в  ожидании
очередного нападения!
     Хью насупился, но потом вдруг расхохотался:
     - Вы действительно сошли с  ума.  Я  не  буду  препятствовать  вам  в
осуществлении вашей безумной миссии, но помощи от меня  вы  не  дождетесь.
Более того, я оставляю  ваших  лошадей  себе  в  качестве  компенсации  за
причиненное беспокойство.
     В этот напряженный момент появились несколько девушек с  тарелками  с
мясом и картошкой. Не обращая внимания на гостей, Хью  начал  с  аппетитом
есть.
     Тристан  мысленно  проклинал  упрямого  лорда,   но   настаивать   на
продолжении разговора не стал. На столе стояли кувшины с медом,  и  принцу
очень хотелось как следует выпить. Но он сдерживал себя и пил понемножку.
     Обед проходил в молчании. Они уже почти закончили, когда в  гостиницу
вошел молодой парень и жестом показал Хью О'Рорку, что  он  должен  что-то
сообщить лорду. Одежда юноши была забрызгана грязью, как после долгой езды
на  лошади.  Лорд  поднялся  и  с  полной  кружкой  эля  подошел  к  вновь
прибывшему. Юноша стал что-то  шепотом  рассказывать.  Неожиданно  главарь
разбойников повернулся и швырнул кружку об пол.
     - Плохие новости? - негромко спросил Тристан.  Ему  даже  показалось,
что разбойник готов броситься на него - так покраснело лицо О'Рорка. Когда
он вернулся к столу, его руки были сжаты в кулаки.
     - Моя сестра казнена по приказу Высокого Короля!  -  угрюмо  произнес
он. - Ее держали в замке как заложницу, а два дня назад ее казнили!
     В комнате воцарилась тишина. О'Рорк ждал, что  кто-нибудь  заговорит,
чтобы обрушить на него свой гнев.  Понтсвейн  сидел,  опустив  взгляд,  и,
казалось, задумался о чем-то своем. Тристан почувствовал, как в нем растет
ненависть к королю.
     - Но почему? - спросил принц.
     - Почему? - вскричал Хью, задыхаясь от ярости. - Наверное  для  того,
чтобы выманить меня из Донкастла на открытую местность, где  Алая  Гвардия
быстро со мной расправится.
     Тристан мигом сообразил, что может использовать трагедию разбойника в
своих целях.
     -  Давайте  поступим  по-другому.  Вы  поможете  нам   добраться   до
Каллидирра, а я заставлю короля ответить за все!
     - Даже если вам удастся до него добраться, в чем я сильно сомневаюсь,
как вы рассчитываете добиться от него хоть чего-нибудь?
     - Мы отомстим за моего отца и вашу сестру. Подумайте!  Мы  не  должны
отсиживаться здесь в лесу, в вашем приятном  маленьком  городке!  Помогите
нам!
     - Вы что, убийцы, готовые ночью пробраться в замок и заколоть его  во
сне?
     - Я не убийца, - сказал Тристан. - Я не стану...  исподтишка  убивать
его. У короля будет возможность ответить на мои обвинения, а  если  он  не
сможет этого сделать - тогда я сражусь с ним.
     - Ничего из этого не выйдет! - О'Рорк вяло откинулся на спинку стула.
Казалось, силы покинули его.
     - Мы кое-что умеем, - спокойно сказал Дарус.
     - Ничего вы не умеете. Мы легко  захватили  всех  вас.  И  можете  не
сомневаться, ловушки  колдуна  Синдра  будут  гораздо  более  коварными  и
хитрыми, чем наши!
     То ли от гнева, то  ли  от  смущения,  Тристан  покраснел.  Потом  он
заговорил:
     - Мы должны попытаться. Вы потеряли сестру и свои владения. Я - отца,
моего короля. Что еще нужно потерять, чтобы начать действовать?
     Хью мрачно насупился и долго молчал.
     - Я помогу вам, - сказал он наконец. - Но при одном условии: один  из
вас должен остаться здесь заложником. Я познакомлю вас с моим самым ценным
агентом в Каллидирре. Если с ним что-нибудь случится, ваш человек умрет!
     - Мы не... - начал возражать Тристан, уверенный, что на сей  раз  все
козыри у него, но тут его перебил Понтсвейн:
     - Я останусь здесь.
     Тристан  изумленно  посмотрел  на  Понтсвейна:  неужели  лорд  боится
Высокого Короля. А может быть,  он  рассчитывает,  что  принц  погибнет  и
дорога к  Корвелльскому  трону  будет  открыта?  Так  или  иначе,  но  без
Понтсвейна он прекрасно обойдется.
     - Очень хорошо, - согласился он.
     - Мы можем переодеть вас, - предложил О'Рорк; решение было принято, и
в его голосе послышалось  облегчение,  -  и  переправить  в  Каллидирр  на
рыбачьей шхуне, которая возвращается к вечеру в порт. Это  рискованно,  но
другой возможности у нас нет.
     - Почему на шхуне? - подозрительно спросил Дарус.
     - Потому что стены города высоки, а ворота охраняются днем  и  ночью.
Шхуна, которая возвращается в порт с тем же количеством людей на борту,  с
каким вышла, не должна вызвать особых подозрений.
     - А когда мы попадем в город, что дальше? - спросил принц.
     - У меня есть свои люди в Каллидирре, - сказал лорд-разбойник. -  Они
сделают для вас все, что смогут. Мой агент, Дэвин, приведет вас  в  замок.
Если такой путь вообще существует - он о нем знает!
     - И когда мы сможем отправиться?
     - Завтра на рассвете.

     С громким клекотом огромные птицы взмыли в  воздух.  Соколы,  орлы  и
совы полетели к реке, к еще невидимому врагу.
     Из темноты птицы налетели на авангард армии оживших мертвецов и стали
терзать зомби клювами и когтями.  Они  рвали  плоть  с  их  лиц,  отрывали
конечности - но мертвецы продолжали упорно двигаться вперед. Птицы падали,
крича от боли: зомби били их в грудь и ломали крылья.
     Скелеты, идущие следом за зомби, поднимали трепещущие птичьи  тела  и
рвали их на части. Несколько зомби попадали на землю, но судьба стаи  была
уже предрешена. Скоро все птицы были уничтожены.
     Армия вошла в реку.  На  противоположном  берегу,  скрытая  темнотой,
раскинулась роща Верховной Друиды. А в самом ее сердце скрывался священный
Лунный Источник.

     Огромные  пещеры  Царства  Гномов  озарялись   таинственным   зеленым
сиянием, исходящим от  грибов,  росших  на  высоких  стенах.  Разноцветные
сталактиты гроздьями  свисали  с  потолка  огромной  залы,  где  на  совет
собрались сотни представителей маленького народца. Трое гномов, казавшиеся
очень похожими друг на друга из-за больших  окладистых  бород,  стояли  на
возвышении перед своими сородичами. Из  многочисленных  глоток  раздавался
один и тот же могучий клич:
     - Фин-н-нел-лин! Фин-н-нел-лин!
     Та, к которой взывали, выступила вперед, глядя на море бородатых  лиц
перед  собой.  Она  важно  выпятила  челюсть,  но  видимо  ей  понравилось
увиденное, и она несколько раз согласно кивнула.
     - Темные гномы на Муншаез! Они будут там еще пять дней - так  что  мы
успеем собрать войско и добраться до них, или я не Финеллин!
     Толпа воинственно взревела. Вскоре  гномы  стали  расходиться,  чтобы
приготовить оружие и доспехи; через час они последуют за своей непобедимой
воительницей - героем войны с фирболгами и северянами.  Их  маршрут  будет
проходить под землей, и целых пять дней они не увидят света солнца.  Когда
они достигнут цели, их ждет битва с самыми ненавистными врагами -  темными
гномами. Сражение будет кровавым, но в его исходе они не сомневались.

     Робин сжимала свой гладкий ясеневый посох, как всегда  черпая  в  нем
силу и уверенность. Вскоре она услышала плеск  воды  и  громкие  хлюпающие
звуки - зомби перешли реку. По-видимому, они направлялись прямо к ней.
     Единорог нетерпеливо переступал копытами. Робин чувствовала, что Ньют
по-прежнему сидит на роге Камеринна, хотя в  темноте  дракончика  не  было
видно. Не видела она и Язиликлика, но знала, что эльф стоит рядом  с  ней,
готовый в любой момент пустить в дело свой крошечный  лук.  И  тут  друида
увидела темные фигуры, а в нос ей ударил зловонный запах разложения.  Хотя
темнота и пугала, но Робин поблагодарила Богиню за то, что та избавила  ее
от мерзкого вида оживших мертвецов.  Робин  мысленно  вознесла  молитву  и
почувствовала,  как  из  деревянного   посоха   в   нее   вливается   сила
Матери-Земли. В ответе Богини были мощь и добро - но еще и  ярость.  Робин
произнесла заклинание и направила губительную силу посоха против скелетов,
которые ковыляли прямо к ней. Ярость Богини воплотилась в  огонь  -  стена
пламени вырвалась из-под земли посреди поляны. Робин увидела, что Генна на
некотором расстоянии произнесла такое же заклинание. Остальные друиды тоже
воздвигли свои огненные стены - первый рубеж обороны.
     Зомби шли прямо в пожиравшее их пламя и, корчась,  падали  на  землю.
Еще до того, как огонь погас, они превратились в странные  черные  статуи,
словно высеченные из угля.
     Скелеты тоже пострадали от жестокого жара оранжевого  пламени.  Кости
трескались, скелеты разваливались на части и превращались в пепел.
     Некоторые оставшиеся в  живых  птицы,  атаковавшие  чудовищ,  все  же
успели спастись, когда вспыхнул огонь, но к огорчению  Робин,  большинство
птиц двигались недостаточно быстро. Языки  пламени  жадно  набросились  на
оперение соколов и сов, и огонь быстро поглотил несчастных.
     Но тут словно какая-то команда заставила свернуть  от  огня  лишенную
разума армию. Зомби двинулись влево, а скелеты вправо.  Стены  огня  имели
ограниченную протяженность и не могли защитить всю  рощу;  чудовища  стали
обходить огненную преграду.
     В зловещих отблесках пламени молодая  друида  увидела,  как  земляной
великан,  подчиняясь  командам  Генны,  направился   наперерез   скелетам.
Используя огромные верхние конечности как  дубины,  он  сразу  покончил  с
дюжиной оживших мертвецов.
     Земляной великан расправлялся с врагом быстро и безжалостно,  и  хотя
скелеты не  знали  страха,  их  наступление  было  приостановлено:  гигант
уничтожал их быстрее,  чем  они  успевали  подходить.  Но  тут  в  темноте
засверкали  серебристые  топоры,  их  лезвия  испускали  зловещее  сияние.
Рукоятки были  длинными,  а  сами  лезвия  тяжелыми,  однако,  рубили  они
земляного великана с удивительной быстротой. Вот он пошатнулся, потом,  не
выдержав многочисленных ударов,  тяжело  рухнул  на  землю,  и  топоры  за
несколько секунд завершили дело. От великана осталась лишь куча земли.
     Зомби уже обошли стену огня и теперь  быстро  приближались  к  Робин.
Птицы продолжали атаковать их сверху; волки  и  кабаны  бросались  на  них
из-за кустов. Однако, их было слишком мало против  непрерывно  прибывающих
зомби, и скоро большая часть животных погибла, остальные с тяжелыми ранами
разбежались в разные стороны.
     Робин тоже бросилась бежать, но зацепилась ногой за корень. Она упала
и  услышала  характерные  шаркающие  шаги  приближающегося   зомби.   Ужас
переполнил девушку, и, прижимая посох к груди, она  вскочила  и  помчалась
прочь. Робин увидела, как Генна и остальные друиды спешат к  центру  рощи.
Грант трусил за Верховной Друидой,  изредка  поворачиваясь,  чтобы  ударом
мощной лапы отбросить в сторону очередного зомби.
     Задыхаясь от ужаса и спотыкаясь, Робин бежала сзади.  Смогут  ли  они
остановить это  кошмарное  воинство,  прежде  чем  оно  достигнет  Лунного
Источника?

     Синдр стоял перед огромным зеркалом, а три мага, сидящих  за  столом,
внимательно смотрели на него. Их  господин  бросил  на  троицу  испытующий
взгляд:  высокий,  стройный  Тальро,  темнокожий  Вертам   и   низкорослая
уродливая женщина, которую звали Кириано.
     В  зеркале  застыло  бескрайнее  море  зелени.  Лишь  кроны  деревьев
подрагивали на ветру. Только присмотревшись внимательно, колдуны  заметили
скрытые в листве домики и дымок, идущий из хорошо замаскированных труб.
     - Вы видели,  как  этот  принц  перехитрил  лучших  наемных  убийц  в
королевстве, - сказал Синдр.  -  Теперь  наши  коллеги,  Крифон  и  Дорик,
преследуют его. Мы можем только  надеяться,  что  им  будет  сопутствовать
удача.
     - Мы знаем, что они в  Донкастле,  -  медленно  заговорил  Тальро.  -
Почему бы нам просто не уничтожить город и не покончить с ними?
     - Не забывайте, - вкрадчиво  сказал  Синдр,  но  весь  его  вид  ясно
показывал, что Тальро задал абсолютно дурацкий  вопрос,  -  мы  не  должны
применять силу и обязаны действовать исключительно как  советники  короля.
Только через него мы сможем получить ту власть, которую  заслуживаем.  Вот
когда эта власть будет у нас в руках, тогда  мы  сможем  делать  все,  что
пожелаем. И этот день уже близок.  Наберитесь  терпения  и  слушайте  меня
внимательно: один из вас должен постоянно находиться  здесь,  наблюдая  за
зеркалом. Мы нашли принца Корвелла и не должны его потерять.
     -  Да,   господин,   -   хором   ответили   колдуны,   преисполненные
благодарности за оказанное доверие. По правде  говоря,  они  еще  не  были
готовы к серьезным заданиям, но Алексей оказался предателем,  а  Крифон  и
Дорик были далеко.
     - Может так случиться, что на вас самих будут смотреть из зеркала,  -
сказал колдун, понизив голос, и объяснил, как это существо выглядит.  Трое
магов обменялись испуганными взглядами. - Если это произойдет,  вы  должны
немедленно меня позвать. Мне необходимо поговорить с сахуагином.

                                КАЛЛИДИРР

     Один за другим друиды собирались у Лунного  Источника,  задыхаясь  от
усталости и пережитого ужаса. Здесь, у массивных белых колонн, они  быстро
восстановили силы. Молочно-белая вода, как всегда, слабо светилась.
     Круг арок был слабо озарен светом, исходящим  от  Лунного  Источника.
Робин ощущала присутствие других друидов, почти не видя их. И  она  знала,
что армия оживших мертвецов совсем близко.
     Что-то белое появилось в  темноте  рядом  с  ней,  и  девушка  обняла
Камеринна за широкую шею. Присутствие могучего  единорога  вселило  в  нее
новую надежду.
     - Нам осталось недолго ждать, - сказала Генна. Верховная Друида вышла
из темноты и встала возле своей ученицы.
     - Ты видела... человека? - спросила Робин, сомневаясь, может ли  тот,
кто  командует   такой   армией,   в   действительности   принадлежать   к
человеческому роду.
     - Нет, но именно  его  заклятие  уничтожило  земляного  великана.  Он
сделал это с другого берега реки: возможно, барьер по-прежнему не  пускает
его в рощу.
     - Барьер? - Робин была удивлена. - Я никогда  не  видела  барьера  на
границе рощи.
     - А его и невозможно увидеть. И  только  такое  существо,  как  он  -
полностью отдавшееся силам зла - чувствует этот барьер. Он не в  состоянии
сам проникнуть в рощу, но я боюсь, что скоро его армия нанесет роще  такой
урон, что барьер перестанет действовать.
     Робин заметила Эйлин Аспенхейт и Гэдрика, которые устало направлялись
к ним. Их коричневые одеяния были разорваны, а руки и ноги  расцарапаны  в
кровь. К толстому посоху Гэдрика и  серпу  Эйлин  прилипли  куски  гниющей
плоти.
     - Как же ожившие мертвецы смогли преодолеть этот барьер?  -  спросила
Эйлин.
     - Эти несчастные, лишенные разума существа не злы по  своей  природе.
Они  просто  подчиняются  командам  этого  негодяя  -  барьер  на  них  не
действует. - Генна грустно вздохнула. - Единственное их  желание  -  снова
стать мертвецами. Жестокий священник отнял последнее, чем они  обладали  -
вечный покой.
     Робин даже не приходило в голову, что можно испытывать  сочувствие  к
этим мерзким захватчикам, но сейчас в ней вдруг вспыхнула жалость, и с еще
большей силой она стала ненавидеть священника.
     - Теперь расходитесь по  своим  постам,  -  мягко  сказала  Генна.  -
Помните, мы должны защитить арки любой ценой!
     Она широким жестом  обвела  круг,  включающий  все  двенадцать  арок.
Только через них можно было подойти  к  Лунному  Источнику.  Ранее  друиды
подготовились к обороне, заполнив пространство между арками  непроходимыми
зарослями колючего кустарника. Теперь каждая арка  охранялась  несколькими
друидами и оставшимися животными.
     Эйлин пожала руку Робин и быстро обняла Генну.  Гэдрик  посмотрел  на
них долгим взглядом, коротко кивнул и вместе с Эйлин  отправился  на  свой
пост.
     - Подожди, Робин, - мягко сказала Генна. Она с нежностью  и  надеждой
посмотрела на молодую друиду.
     - Вот, возьми, - сказала Верховная Друида, протягивая Робин пригоршню
желудей, согретых теплом ее руки. - Они могут тебе пригодиться.
     - Спасибо.
     - А это... - Генна помолчала и полезла в карман своего одеяния.  -  Я
делала ее для тебя, она немножко не закончена, но теперь  она  может  тебе
понадобиться.
     Верховная Друида держала в  руках  прямую  палочку,  фута  в  полтора
длиной. Вся палочка, от одного конца до  другого,  была  покрыта  искусной
резьбой. Робин взяла ее, и на ощупь палочка тоже показалась ей теплой.
     - Волшебная палочка друидов, - с  благоговением  сказала  Робин.  Она
взяла талисман и коснулась красивой резьбы, которую  Генна  сделала  своим
маленьким ножом. Вся поверхность палочки была покрыта рисунком, идущим  по
спирали. Это было изображение священной рощи.
     Слезы  навернулись  на  глаза  Робин.  Талисман  друидов,   сделанный
собственными руками, был самым дорогим подарком, который одна друида могла
сделать другой.
     - Я буду беречь ее, - прошептала Робин.
     - А я надеюсь, что ты будешь ею пользоваться, - сказала ее наставница
с улыбкой. - Они уже совсем близко.
     Генна  отвернулась   и   пошла   вдоль   Лунного   Источника,   чтобы
присоединиться к Гранту у южной арки. Робин осталась с Камеринном,  Ньютом
и Язиликликом у северной арки.
     - Отсюда мы ничего не увидим, - стал причитать Ньют, восседая на роге
Камеринна.
     - Мне с-страшно, - прошептал Язиликлик,  стоящий  рядом  с  Робин,  и
невольно прижался к ее ноге.
     - Мы должны выполнить свой долг, - сказала Робин как можно спокойнее.
- И помните: Богиня с нами.
     В этот момент Камеринн направился к Генне и встал у  арки  справа  от
Верховной Друиды, слева от нее расположился Грант. Робин с  Ньютом  заняли
позицию у следующей арки.
     Каждая арка охранялась  небольшим  отрядом  лесных  фей,  вооруженных
крошечными  луками,   и   эльфами,   приготовившимися   сражаться   своими
серебряными саблями. Почти  все  они  были  невидимы.  Робин  вспомнила  о
благословении своей наставницы  и  ощутила  незримое  присутствие  Богини.
Девушка сохраняла полное спокойствие, несмотря на окружавшие ее безумие  и
хаос. Она почувствовала, что в нее вливаются новые силы.  Стоя  на  страже
самой главной святыни островов, она  вдруг  ощутила,  как  ее  спокойствие
постепенно сменяется холодной, еле сдерживаемой яростью.
     - Мне страшно,  -  захныкал  Ньют,  усаживаясь  девушке  на  плечо  и
прижимаясь к ее щеке.
     - Мне тоже, - ответила она дракончику, зная, что это неправда: она не
боялась.
     Вдруг Робин показалось, что ее  коснулось  легкое  дуновение,  словно
саму Богиню охватило какое-то непонятное волнение. Ночь стала еще темнее и
холоднее - приближалось нечто невыразимо страшное и жестокое.
     - Он вошел в  рощу,  -  прошептала  девушка,  сама  не  понимая,  как
догадалась об этом.
     Но под ногами у нее была твердая земля, а гладкий деревянный посох  в
руках давал ей силы пройти через все испытания.

     - Как он мог сбежать?! -  визжал  возмущенный  король  Карраталь.  Он
сдернул с головы корону Островов и  держал  ее  в  одной  руке,  а  другой
вытирал со  лба  пот  искусно  расшитым  платком.  Король  был  смертельно
напуган.
     - Он очень хитер, - ответил Карраталю Синдр, пожав плечами. -  И  ему
везет гораздо больше, чем он заслуживает.
     Король  отвернулся  и  начал  описывать  круги  по   тронному   залу.
Встретившись с Синдром снова, он  немного  успокоился  и  решил,  что  все
как-нибудь устроится. И тем не менее, он опасался какого-нибудь  нового  и
неожиданного поворота событий.
     - Вы видите, ваше величество, принц Корвелла спрятался в Донкастле. А
ведь я не раз говорил вам,  что  надо  смести  с  лица  земли  это  гнездо
бунтовщиков. Теперь-то, я надеюсь, вы понимаете, что я был прав.
     - Мы должны хоть что-нибудь сделать, - простонал король, повернувшись
к колдуну.
     - По его следу идет мой самый надежный помощник.
     - Когда он поймает наглого узурпатора?
     - Я уверен,  что  очень  скоро.  Ну,  а  теперь,  почему  бы  вам  не
развлечься  немножко?  Сделайте   что-нибудь,   что   доставило   бы   вам
удовольствие! Хотите еще кого-нибудь казнить?
     Король сердито покачал головой. Он ни за что не признался бы  в  этом
колдуну, но казнь Дарси О'Рорк беспокоила его вот уже несколько дней.  Ему
снился ее высокомерный смех, с которым она подошла к палачу, державшему  в
руках топор. По правде говоря, король боялся гнева лорда Рорка  почти  так
же, как боялся появления во дворце узурпатора из Корвелла.
     Зомби спешили, словно почувствовав приближение цели.  Многие  из  них
спотыкались и падали, но вставали и шли дальше, как будто  их  притягивало
сияние Лунного Источника. Они по-прежнему не произносили  ни  звука,  лишь
еле слышно волочили ноги.
     Генна и Грант стояли прямо под аркой. Свет Источника  ободряюще  сиял
сзади, а из темноты перед ними стали появляться кошмарные существа.
     Когтистая рука потянулась вперед.  Из-под  сгнившей  плоти  виднелись
сухожилия, а с последней фаланги  плоть  сошла  полностью,  обнажив  белую
кость, сверкавшую в свете Лунного Источника. Грант  ударил  своей  могучей
лапой и разодрал зомби пополам. С ревом медведь сделал еще  шаг,  и  кости
другого  трупа  затрещали  в  его  лапах.  Зубы   разъяренного   животного
сомкнулись на черепе скелета, который  хрустнул  и  развалился  на  части.
Скелет сделал несколько неверных шагов и рухнул на землю.
     Новые зомби лезли через тела своих павших собратьев, но их  встречала
Генна, вооруженная длинным серпом. Верховная  Друида  истратила  все  свое
волшебство, но, напоенная силой Богини, она не знала усталости.  Генна  не
пыталась уничтожить каждого зомби: для этого понадобилось бы слишком много
времени и сил. Она просто наносила сильные точные удары по коленям, бедрам
и икрам врагов, пытаясь лишить их возможности передвигаться.
     Остальные друиды вместе с волками и кабанами тоже вступили  в  бой  -
ожившие мертвецы уже почти полностью окружили Источник. Изольда Винтерглен
вместе с пятью серыми волками  теснили  врага.  Серпы,  тяжелые  посохи  и
дубинки  обрушивались  на  скелетов  и  зомби  -  теперь  уже  все  друиды
растратили свою волшебную силу.
     Наконец, мерзостные существа добрались и до арки, где  стояла  Робин.
Пустые глазницы полусгнивших черепов больше не пугали девушку. Она бросила
один из желудей - огненных зерен - в ближайшего  зомби,  и  тот  мгновенно
превратился в пепел. Тщательно прицеливаясь, Робин стала бросать желуди  -
и каждый раз сраженный огнем зомби падал на землю. Потом  девушка  взялась
за посох и обрушила его на череп приблизившегося к ней скелета. Он еще  не
успел упасть, а Робин уже наносила удар по другому.
     Камеринн  бил  тяжелыми  передними  копытами,  и   скелеты   тут   же
разваливались на куски. Потом он поддел на свой рог  очередного  зомби  и,
отбросив в сторону неподвижное тело, встал на дыбы. Треск  раскалывающихся
черепов сопровождал каждый его яростный удар.
     Ньют носился над зомби, зубами и когтями вырывая из их  тел  огромные
куски. Потом он исчез, но снова появился и произнес  короткое  заклинание.
Пурпурное чудовище выскочило из-под земли прямо у  ног  нескольких  зомби.
Зеленые светящиеся лапы потянулись к полусгнившим телам,  черные  страшные
зубы торчали из открытой пасти, готовой проглотить любого врага. Но  зомби
не знали страха, и напали на страшное чудовище, а когда оказалось, что оно
не имеет плоти, переключились на следующую цель - самого Ньюта.  Дракончик
снова пустил в ход зубы и когти, раздирая плечо зомби с такой яростью, что
вскоре удалось оторвать руку.
     Язиликлик, обнажив свой  крохотный  меч,  стоял  рядом  с  Робин.  Он
закричал от страха, когда к  ним  приблизился  зомби,  но  потом  бросился
вперед, чтобы перерезать ему сухожилие. Робин  ударила  своим  посохом  по
отвратительному существу, и оно покатилось по траве.
     Пока  что  силам  Богини  удавалось  удерживать   армию   смерти   от
проникновения под арки вокруг Источника. Раны на теле  Робин  кровоточили,
но груда вражеских тел перед ней продолжала расти.
     Но тут она увидела священника и замерла. Задолго  до  того,  как  она
полностью разглядела очертания  его  огромной  фигуры,  она  заметила  его
горящие глаза. Наконец, все лицо ее страшного врага выступило из  темноты.
Робин увидела, как он облизнул толстые отвисшие губы. Один взгляд  на  его
обрюзгшее лицо испугал ее больше, чем вся армия оживших мертвецов.
     Он подходил все ближе, направляясь прямо к ней. Робин  держала  посох
перед собой, но ее сковывал леденящий ужас. Священник вытянул вперед руки,
ладонями вниз, и произнес одно короткое страшное слово.
     Земля задрожала под  ногами  девушки  и  отбросила  ее  назад,  Робин
ударилась головой о каменную колонну и,  упав,  как  подрубленное  дерево,
осталась неподвижно лежать на земле.

     В огромное зеркало Кириано наблюдала за принцем. Он крепко  спал  под
крышей гостиницы в Донкастле. Почему, досадовала колдунья,  она  не  может
последовать  его  примеру?  Она  постучала  толстыми  пальцами  по  столу,
проклиная судьбу, которая все время норовила повернуться к ней спиной. Ну,
взять,  к  примеру,  ее  тело:   короткое,   толстое   -   ну   совершенно
непривлекательное. И так  как  она  была  самым  неопытным  членом  Совета
Семерых, над ней все постоянно издевались  -  особенно  Тальро  и  Вертам,
которые сами еще совсем недавно были на ее месте. Когда  они  распределяли
дежурства у зеркала, ей, естественно, досталось самое противное время - от
полуночи до рассвета.
     Кириано старалась не спать, сожалея,  что  в  зеркале  не  происходит
ничего интересного. Но она помнила указания Синдра: теперь, когда им снова
удалось найти принца, его ни в коем случае нельзя  потерять.  Так  что  ей
ничего не оставалось, как сидеть да  смотреть  на  неподвижную  картину  в
зеркале.
     Кириано думала о Синдре. Каким могущественным он был! Она  вспомнила,
как впервые увидела его, когда еще была ученицей в Кватердип. Он взял ее с
собой в Каллидирр и сделал членом Совета, научил многим своим заклинаниям.
Теперь она уже не была ученицей, она стала настоящей колдуньей, хотя и  не
такой могущественной, как ее господин, или даже Крифон и Дорик.
     Синдр проявил большое терпение, обучая Кириано, он  помог  ей  быстро
овладеть многими колдовскими премудростями. Он объяснил ей, что милосердие
-  удел  глупцов;  только  сила  и  жестокость  помогут  обрести  истинное
могущество.
     Как уже случалось не  раз,  Кириано  стала  думать  о  Синдре  как  о
мужчине. Его холодная уверенность возбуждала ее. Та небрежная твердость, с
которой он управлял Советом и ею самой,  доставляли  ей  почти  физическое
удовольствие. Приятная истома охватила ее,  и,  опустив  голову  на  стол,
Кириано заснула.
     Когда она со стоном пробудилась, первые лучи восходящего  солнца  уже
проникли в комнату через высокие узкие окна. Зеркало было пустым.
     - Кралакс-ксироз! -  быстро  сказала  она.  В  зеркале  снова  возник
Донкастл, тихая гостиница. Холодный ужас сжал сердце колдуньи,  когда  она
взглянула на постель: принц Корвелла исчез.

     Увидев небольшое суденышко, Тристан вновь вспомнил о "Везучим Утенке"
и о его печальной участи. Может быть, этот маленький кораблик  был  сделан
тем же мастером: он был как две капли воды похож на "Утенка", только  чуть
поменьше размером. К тому же было видно,  что  "Ласточка"  на  своем  веку
выдержала множество тяжелых испытаний.
     - Вы проплывете вдоль берега, - объяснил  О'Рорк,  почувствовав,  что
Тристана охватывает сомнение.
     Тристану и его спутникам понадобилось полтора дня, чтобы добраться до
моря. Каким-то образом Хью удалось договориться, и их уже ждал капитан  со
своим скромным кораблем. Два человека и  карлик  покинули  корабль,  а  их
заменили Тристан, Дарус и Полдо. Моряки даже позаботились о том, чтобы  на
борту оказался мурхаунд, так что Кантус смог занять место рядом со  своими
друзьями.
     - Они следят за тем, сколько ффолков покидает порт  утром.  Для  Алой
Гвардии важно, чтобы вечером домой вернулось то же количество, -  объяснил
молодой капитан.
     - Мы вернемся в  Донкастл,  как  только  сможем,  -  сказал  Тристан,
протягивая Хью О'Рорку руку. Казалось, разбойник  был  удивлен,  но  пожал
руку принца.
     - Я уверен, что ваш друг Понтсвейн будет ждать вас с нетерпением.
     Тристан только кивнул ему в  ответ.  Он  долго  пытался  понять,  что
двигало лордом Понтсвейном, когда тот добровольно  согласился  остаться  в
Донкастле. Единственное разумное  объяснение  -  Понтсвейн  надеялся,  что
Тристана убьют и он сможет заполучить трон Корвелла. Тристана  переполняла
ненависть и ощущение, что его предали. Впрочем, его стало  раздражать  то,
что он слишком много обо всем этом думает.
     Они быстро плыли на север вдоль берега Аларона. Земли,  мимо  которых
они проплывали, были покрыты буйной растительностью -  эти  районы  всегда
были  гораздо  более  плодородными  и  густо  населенными,  чем   Гвиннет.
Темно-зеленое море тянулось  до  самого  горизонта,  и  Тристана  охватило
странное волнение, когда он подумал о том, что ближайшая земля - Побережье
Мечей - находится от них на расстоянии многих дней  пути.  Полдо  и  Дарус
сладко спали - дорога из Донкастла к морю была  очень  утомительной,  -  а
Тристан стоял на носу и с волнением смотрел на пенящееся  море  и  зеленые
берега Аларона. Кантус примостился у  ног  своего  хозяина,  словно  хотел
помочь ему справиться с охватившей того тревогой.
     Через несколько часов они обошли широкий  мыс,  обозначавший  вход  в
залив Белой Рыбы. Теперь они  шли  на  юго-запад,  и  Тристан  нетерпеливо
вглядывался вперед, надеясь увидеть Кер Каллидирр.
     Наконец, его глазам предстала большая  гавань,  защищенная  надежным,
построенным  друидами,  волнорезом.  Дальше  лежал  самый  большой   город
ффолков, в котором кипела жизнь и, конечно же, процветала торговля.  Белая
каменная стена окружала здания и улицы,  уходившие  в  разные  стороны  от
порта и вверх на расположенный  неподалеку  холм.  У  берега  над  городом
стояла дымовая завеса, но дальше солнце  беспрепятственно  проливало  свой
свет на знаменитый город ффолков.
     Тристан увидел величественные каменные здания я дворцы с колоннами  и
представил себе, какие прекрасные сады с фонтанами  должны  находиться  за
высокими каменными оградами. Но принца не очень интересовали  эти  дома  и
сады; он поднял голову,  чтоб  получше  рассмотреть  великолепный  дворец,
выстроенный на самой вершине холма.
     Никакие рассказы или  полет  самой  богатой  фантазии  не  смогли  бы
передать изумительной красоты Кер Каллидирра.  Крепость  располагалась  на
трех холмах и была  больше  некоторых  городов.  Высокие  каменные  стены,
украшенные изысканными башенками, сияли  в  свете  вечернего  солнца.  Они
казались невероятно гладкими, словно их отполировали только сегодня утром.
По верху холма шли зубчатые стены с бойницами, а несколько  высоких  ворот
открывали доступ в замок; все ворота были защищены  подъемными  мостами  с
домиком для стражи.
     На самой высокой башне реяли яркие флаги Высокого Короля,  а  немного
ниже развевались знамена лордов, присягнувших ему на  верность.  Несколько
красных, как кровь, знамен полыхали на одной из угловых башен крепости.
     Когда суденышко подошло к волнорезу, Тристан заметил, что эта высокая
стройная башня, построенная из более темного камня, чем сам замок,  стояла
немного в стороне.  И  хотя  лучи  заходящего  солнца  ярко  освещали  всю
крепость, казалось, что  эту  одиноко  стоящую  башню  окутывает  какая-то
таинственная тень; и в чем здесь дело, Тристан понять не  мог:  то  ли  ее
стены были грязнее, чем остальные, то ли  выстроена  она  была  из  другой
породы камня.
     "Ласточка" проплыла мимо  волнореза  и  направилась  прямо  в  гавань
вместе с несколькими рыбачьими лодками, возвращавшимися домой, когда  день
начал клониться к вечеру. В порту уже стояло несколько больших торговых  и
военных судов, а на берегу принц увидел док, где завершалось строительство
двух кораблей.
     В самом порту кипела жизнь: рыбаки быстро  разгружали  свой  улов,  а
затем переносили его в специальные хранилища,  выстроенные  неподалеку,  -
весь порт был насквозь пропитан запахом рыбы. Форма  солдат  Алой  Гвардии
ярким пятном выделялась в толпе рыбаков,  торговцев  и  портовых  рабочих.
Офицеры сверяли по своим бумагам  названия  прибывающих  в  порт  судов  и
быстро считали пассажиров по головам. А  огромные  великаны  в  это  время
подозрительно скалились в лицо каждому вновь прибывшему, держа  свои  мечи
наготове.
     Наконец, "Ласточка" подошла к берегу.  И  когда  капитан  с  командой
стали разгружать трюмы, Тристан заметил, что они сумели привезти  довольно
приличный улов Кантус выскочил на берег, за ним поспешили Дарус, Тристан и
Полдо. Хью О'Рорк обещал, что  их  встретят  в  порту,  но  как  принц  ни
оглядывался по сторонам, он не видел никого, кто проявил  бы  к  ним  хоть
малейший интерес. Кроме разве что огромного орка, который  стоял  всего  в
нескольких шагах  от  них  и,  прищурившись,  внимательно  изучал  всю  их
компанию. На морде у него играла зловещая ухмылка,  а  изо  рта  высунулся
кончик толстого, отвратительно красного языка. Кантус зарычал, и  чудовище
двинулось в их сторону, а в  руке  у  него  вдруг  оказался  меч.  Но  тут
какая-то весьма хорошенькая девушка бросилась на  шею  принцу,  обнимая  и
целуя его прямо в губы. Тристан покраснел, но  тут  же  прижал  девушку  к
себе.
     -  Ох,  Джефф,  -  проговорила  она,  задыхаясь,  -  я  так  за  тебя
волновалась.  Я  беспокоюсь  каждый  раз,  но   сегодня   особенно.   Мама
приготовила жаркое и... ой, да, мне ведено позвать к нам и твоих друзей!
     Девушке было лет шестнадцать. Рыжие волосы обрамляли веснушчатое лицо
с сияющими карими глазами. На ней было простое,  красное  с  белым,  очень
чистое платье. Она мягко улыбнулась  Полдо  и  Дарусу,  нежно  сжала  руку
Тристана и повлекла его за собой. Спутники принца торопливо последовали за
ними. Тристан чувствовал, что маленькие  глазки  орка  злобно  смотрят  им
вслед, но решил не оборачиваться.
     Девушка провела их мимо нескольких рыбных складов, а  потом  потянула
за собой в какую-то дверь. Запах рыбы заглушал все остальные. В доме  было
темно, и ноги принца заскользили по полу, покрытому рыбной чешуей.
     - Быстро! - прошептала девушка, она уже почти бежала. Они  проскочили
через все здание и, выйдя через  заднюю  дверь,  оказались  на  засыпанной
мусором аллее. Девушка молча повела их за собой по аллее, потом  по  узкой
улочке и, наконец, они вышли к  ветхому  домику.  Здесь,  убедившись,  что
улица пуста, она быстро завела своих спутников в дом.
     В маленьком очаге потрескивал огонь, но в доме  было  темно.  Девушка
прошла через комнату в  коридор,  отодвинула  от  стены  толстый  ковер  и
подняла тяжелую потайную дверь.
     - Спускайтесь вниз, - сказала девушка, показывая  на  круто  уходящую
вниз лестницу. Кантус юркнул вперед, за  ним  последовали  трое  друзей  и
девушка, которая быстро закрыла за собой дверь.
     Друзья оказались в подвале дома, в  потайном  убежище.  Комната  была
большой, с несколькими тонущими в тени нишами.  Фонари  наполняли  комнату
густым чадом, а  в  углу,  в  камине,  весело  играл  огонь,  обогревавший
комнату.
     Когда компания спустилась  по  лестнице,  к  ним  повернулся  человек
средних лет, сидевший у верстака. Нахмурившись, он тщательно вытирал  руки
о кожаный передник.
     - Я - Дэвин. А это  моя  дочь  Фиона,  -  сказал  он.  Густая  борода
скрывала часть его лица, а голова была почти начисто лишена волос. Тристан
огляделся по сторонам и понял, что они находятся в некоем подобии кузницы.
     - Мы узнали о вашем прибытии только вчера, - резко проговорил  Дэвин.
- Поэтому ничего лучшего мы не успели для вас приготовить.
     - Вы сделали для нас даже больше, чем мы ожидали, - ответил  Тристан.
- Как мы можем с вами расплатиться?
     - Никак. Делайте то, что вы должны сделать, а затем оставьте  меня  и
мою дочь в покое. - Дэвин пожал  плечами.  -  Милорд  Рорк  попросил  меня
помочь вам.
     - Ну, ладно, - немного помолчав, продолжил он. - Давайте обсудим ваши
планы и как можно скорее приступим к делу.
     Тристан с уважением подумал о верности Дэвина своему лорду и  о  том,
как он рисковал, помогая принцу, объявленному вне  закона.  Словно  угадав
его мысли, Дэвин посмотрел ему прямо в глаза и объяснил:
     - Я был капитаном стражи лорда О'Рорка, когда Алая Гвардия  пришла  в
наши края. Почти все мои ребята погибли. О'Рорку, мне и нескольким  другим
- включая Фиону - удалось спастись. Мы вдвоем отправились  в  Каллидирр  и
здесь, как можем, помогаем нашему  лорду.  Если  вы  действительно  хотите
вернуть ему земли и покончить с марионеткой, сидящей на троне, то я охотно
помогу вам. Но если вы хотите предать О'Рорка или причинить ему  вред,  не
сомневайтесь - моя месть везде вас настигнет!
     Тристан был удивлен таким резким выражением чувств.
     - Вы можете быть спокойны - цели вашего лорда и мои совпадают.
     - Хорошо, коли так. Фиона, принеси нам чего-нибудь выпить и поесть. А
насчет того, чтобы попасть в замок, у меня есть кое-какие идеи...

     Робин  пыталась  хоть  что-нибудь  увидеть  сквозь  красную   пелену,
застилавшую глаза.  Тело  отказывалось  ей  повиноваться.  Широко  раскрыв
глаза, чувствуя себя, как рыба  без  воды,  Робин  смотрела  на  огромного
священника,  приближавшегося  к  ней  тяжелой   походкой.   Толстые   губы
приоткрылись в довольной усмешке, и девушке,  парализованной  ужасом,  его
рот показался пастью дракона.
     Земля содрогнулась снова, и Робин отбросило на бок, она  зажмурилась,
чтобы защитить глаза от ударившей в лицо грязи. Огромный человек  был  уже
совсем близко.
     - Остановись! - Команда Генны мгновенно  успокоила  колебание  земли.
Робин попыталась откатиться в сторону,  но  двигалась  с  трудом.  Он  уже
подходил к арке - еще  немного,  и  священник  окажется  внутри  заветного
круга!
     - О, Мать-Земля! Помоги! - снова резкий голос Генны разнесся в  ночи,
и Робин ощутила, как задрожала земля, отвечая на призыв друиды.  Священник
приостановился. Робин увидела, как  широкие  крестовины  на  вершине  арок
начали шататься. После заклятия священника, когда земля начала колебаться,
они даже не шелохнулись, но теперь раскачивались все сильней.
     Со страшным грохотом одна из крестовин рухнула  на  землю,  похоронив
под собой десятка два  скелетов.  Потом  одна  за  другой  стали  рушиться
остальные крестовины, давя оживших мертвецов и оставляя  каменные  барьеры
перед каждой из арок.
     Одна из крестовин упала  перед  Робин  с  такой  силой,  что  девушку
отбросило на несколько футов. Она успела заметить,  что  одутловатое  лицо
священника перекосилось  от  раздражения,  когда  ему  пришлось  отскочить
назад, чтобы не оказаться раздавленным.
     Ньют сел на землю рядом с Робин,  с  беспокойством  заглядывая  ей  в
глаза.
     - Робин! Ты не ранена? Это было просто ужасно! Ты  видела  его  лицо?
Ну, Генна показала  ему!  Когда  камень  упал,  я  думал,  этого  мерзавца
раздавит! Победа на нашей стороне. Вставай, Робин, мы еще посражаемся!
     - Где он? - прошептала девушка, только теперь  она  смогла  нормально
вздохнуть. Подхватив посох,  валявшийся  рядом  на  земле,  она  с  трудом
поднялась на ноги. Опершись о каменную колонну, Робин стала вглядываться в
темноту. Но священника нигде не было видно.
     Позабыв все страхи,  Робин  покрепче  сжала  посох:  она  знала,  что
страшный священник где-то рядом. Его нужно найти и убить.
     -  Пойдем!  -  закричала  она,  вскакивая  на  камень.  -  Мы  должны
остановить его!
     - За ним! - Ньют вспорхнул на плечо Робин.
     -   П-подождите!   -   заикаясь   проговорил    Язиликлик,    готовый
присоединиться к ним.
     - Нет! - раздался голос Генны,  но  Робин  не  послушалась  Верховной
Друиды, столь сильным было ее желание покончить с ненавистным врагом.
     Быстро  взобравшись  на  каменный  барьер,  она  соскочила  с  другой
стороны, но прежде чем ее ноги  коснулись  земли,  Робин  натолкнулась  на
что-то твердое и невидимое - словно высокая каменная преграда встала на ее
пути.
     От невидимого удара ее голова дернулась назад, и посох выпал из  рук.
Робин начала падать, но была подхвачена чьей-то могучей рукой.
     - Что слу... - Ньют не успел закончить: невидимый враг  сбил  его  на
землю.
     - Ой, кто это? - закричал Ньют. Он замахал крылышками  и  поднялся  в
воздух; дракончик успел отлететь немного  в  сторону,  но  невидимая  сила
снова сбила его на землю.
     - Робин, вернись! - всхлипнул он,  пытаясь  преодолеть  сопротивление
невидимого врага.
     - Ньют! - закричала Робин, отчаянно вырываясь. Но она была совершенно
бессильна в объятиях... чего  или  кого?  Невидимое  существо  так  крепко
обхватило ее, что девушка  едва  могла  дышать.  Казалось,  огромная  змея
кольцами обвилась вокруг нее.
     Но ни одна змея не могла с такой быстротой тащить ее над  землей.  Ее
похититель  двигался  легко  и  стремительно,  как  если  бы  он  летел  в
нескольких дюймах над землей. Все дальше и  дальше  от  Лунного  Источника
уносило Робин неизвестное существо. Руки девушки оставались свободными,  и
она изо всех сил колотила своего врага.
     Кожа  у  этого  удивительного  существа  была  прочной  и  невероятно
гладкой; на ней не было ни волос,  ни  чешуек,  ни  неровностей.  Существо
ничем не пахло и не издавало никаких звуков. Когда ей удалось двумя руками
отвести немного в сторону одну  конечность,  другая  еще  крепче  обвилась
вокруг талии девушки. И как Робин ни билась, ее похититель держал  девушку
мертвой хваткой.
     Ужас придал Робин новые силы, но ничто не  помогало.  Они  продолжали
нестись вперед без малейших  толчков,  словно  ее  похититель  не  касался
земли. Она  била  по  нему  каблуками  и,  вытянув  руки  вверх,  пыталась
определить его форму - все впустую, оно было  громадным.  Робин  сражалась
яростно: она  царапалась,  била  ногами  и  даже  кусалась,  но  существо,
казалось, даже не замечало этого. Оно лишь крепко держало ее и  продолжало
куда-то тащить.

     - Это нечестно! - наверное в двадцатый  раз  заявил  Полдо.  Дарус  и
Тристан  не  обращали  на  него  внимания,  надевая  ярко-красные   плащи,
принесенные Дэвином. - Вы не можете пойти без меня. Вы там пропадете!
     - Извини, но я не могу себе представить,  что  в  Алой  Гвардии  есть
офицеры-карлики, - объяснил принц. Он знал со слов Дэвина, что все офицеры
Алой Гвардии, даже те, что командовали отрядом великанов, были людьми. - А
кроме того, кто-то же должен остаться с  Кантусом  и  обеспечить  надежный
путь к отступлению!
     - Быстрее! - торопил Дэвин. - К рассвету мы уже должны быть на месте.
У нас едва хватит времени, чтобы добраться до восточных ворот. Именно  там
собираются офицеры после своих ночных  приключений.  Им  разрешают  войти,
когда происходит смена караула - перед самым рассветом.
     - И мы должны вести себя так, словно  всю  ночь  пили?  -  на  всякий
случай уточнил Дарус.
     - Да. Стражники не слишком-то строги в этот час, в особенности, когда
дело касается офицеров гвардии. - Вы не забыли взять план?
     - Конечно. Не сомневаюсь, что  мы  сможем  обойти  все  посты  внутри
замка, - ответил Тристан.
     - Когда доберетесь до королевских покоев, вам  придется  рассчитывать
только на себя, - сказал Дэвин. - Никто из моих людей не  смог  пробраться
туда, чтобы сделать описание пути. Двое моих людей рисковали жизнью, чтобы
добыть эту форму.
     - Мы очень ценим вашу помощь,  -  сказал  принц.  -  Вы  уже  сделали
гораздо больше, чем мы могли рассчитывать.
     - Я готов, - заявил  Дарус,  гордо  задрав,  голову.  Он  выглядел  в
точности как молодой высокомерный офицер Алой  Гвардии.  Высокая  шляпа  с
алым плюмажем хорошо дополняла красный плащ и темные штаны.  В  сверкающих
черных сапогах выше  колен  было  очень  эффектно  пнуть  любого  простого
ффолка, некстати подвернувшегося на пути.
     - И я тоже, - сказал принц, поправляя плащ,  который  почти  идеально
подошел ему по размеру. Меч Симрика Хью висел у него на боку.
     - Будьте осторожны! - предупредил Полдо, мрачно посмотрев на Тристана
и Даруса. - Я не уверен, что смогу освободить вас и на этот раз!
     - Удачи вам, - сказала Фиона, поцеловав каждого в щеку.
     Дэвин сердито посмотрел на дочку и повел  друзей  вверх  по  лестнице
через молчаливый дом. Он остановился у двери и внимательно осмотрел улицу,
прежде чем спуститься с крыльца. На улице было пусто.
     - За следующим углом вы увидите ворота. Там уже, наверное,  собралось
несколько офицеров.  Вам  не  нужно  торопиться,  иначе  придется  с  ними
разговаривать. Когда стража выйдет из замка, ворота несколько минут  будут
оставаться открытыми,  вы  должны  будете  войти  туда  вместе  с  другими
офицерами. Помните, вы должны вести себя там как хозяева!
     Тристан посмотрел на Дэвина и в который раз подивился  тому,  что  он
согласился им помогать. Он явно нервничал, и в то же  время  принц  ни  на
секунду не сомневался в его храбрости. Дэвин, потирая затылок,  бросил  на
принца короткий взгляд - ему явно не терпелось уйти.
     - Я знаю, мы подвергаем вас серьезной опасности, - сказал Тристан.  -
Мне очень жаль. Возможно, если нам повезет, вы вернетесь  в  свой  прежний
дом. Спасибо вам.
     Дэвин долго смотрел на Тристана со смесью сомнения и надежды.
     - Удачи вам, - наконец сказал он. - Да поможет вам Богиня.
     Затем он повернулся и быстро  пошел  обратно,  стараясь  держаться  в
тени.
     Тристан и Дарус обнялись и, шатаясь, побрели  по  улице.  Свернув  за
угол, они увидели дюжину, или даже больше, офицеров в алых плащах, которые
стояли на обочине.  Отряд  стражников,  в  красной  форме  как  раз  начал
выходить из ворот  замка.  Когда  они  прошли,  другой  отряд  стражников,
стоявших напротив, двинулся в замок. За ними в открытые ворота последовали
офицеры.

     Генна отшатнулась в сторону, увидев, как два  зомби  перелезли  через
упавшую каменную крестовину. Она дважды взмахнула серпом -  и  две  головы
слетели с плеч. Обезглавленные тела корчились на земле, но вслед за  зомби
уже лезли четыре скелета.
     Изольда сражалась у  следующей  арки.  Вокруг  валялись  уже  мертвые
волки, но сама друида, окруженная зомби, отчаянно билась.  Крепкая  дубина
друиды поднималась и  опускалась,  всякий  раз  сбивая  нового  врага,  но
когтистые  руки  все  равно  тянулись  к  ее  ногам  и  бедрам.  Продолжая
отбиваться, она упала, и тотчас же  оказалась  среди  гниющих  тел  зомби.
Целая дюжина отвратительных существ теснилась вокруг нее, стараясь ударить
или укусить друиду. Наконец, дубина выпала из  окровавленной,  безжизненно
повисшей руки Изольды.
     Генна,  продолжая  орудовать  серпом,  постепенно  отступала   назад.
Остальные друиды тоже начали оставлять свои посты  у  арок.  Свет  Лунного
Источника все так же изливался на Генну, но она знала, что даже могущество
Богини не сможет остановить безжалостного  врага.  В  живых  осталось  уже
меньше двух десятков друидов.
     Сражение могло иметь только один конец.
     А  может  быть,  она  ошибается?  Верховная  Друида   повернулась   к
подступающему зомби, и ей показалось, что обнажившийся череп  смеется  над
ней. Ярость придала ей силы, и Генна одним ударом  раскроила  ухмыляющийся
череп.
     Нет, в этой битве им не победить!
     - Мать наша. Богиня, - медленно и благоговейно заговорила друида, что
не помешало ей, однако, продолжать битву. - Не отдавай нас в их руки.
     Она не видела воды Лунного Источника у себя за спиной,  но  Верховная
Друида чувствовала, что  молочно-белая  поверхность  начала  пульсировать,
наливаясь мощью Матери-Земли, - и яркий свет вдруг озарил рощу. Все друиды
уже отступили к Источнику, где приняли свой последний  бой,  не  пропуская
врага к священным водам.
     И тут воды Лунного Источника вскипели, забурлили, в  воздух  полетели
брызги. Ожившие мертвецы остановились,  и  начали  отступать:  впервые  их
охватил страх. Вода бурлила все  сильнее,  и  вдруг  из  центра  Источника
поднялся белый фонтан и каскадом обрушился на берег.
     Когда сверкающая вода попадала  на  зомби,  они  начинали  стонать  и
корчиться; но совсем иное действие она оказывала на друидов.
     Генна  бросила  последний  взгляд  на  священника,  вынырнувшего   из
темноты: тот остановился, испуганный столь бурным  проявлением  могущества
Матери-Земли. Затем вода захлестнула друиду, и больше Генна не чувствовала
ничего.
     Наконец, фонтан  затих,  вода  перестала  бурлить.  Зомби  и  скелеты
толпились у арки, не осмеливаясь двинуться дальше.
     Только Хобарт смог подойти поближе и увидеть, что же сделала  Богиня.
Друиды в странной неподвижности продолжали стоять возле воды.  Сначала  он
соблюдал осторожность, потом подошел ближе и остановился  перед  Верховной
Друидой. Священник поднял кулак, чтобы ударить ее, но вместо этого закинул
голову назад и расхохотался. Его визгливый смех раскатился по роще, вселяя
ужас в оставшихся живыми обитателей. Но Генна и другие друиды уже не могли
его услышать.
     Друиды Долины  Мурлок  превратились  в  статуи  из  белого,  гладкого
мрамора.

     Тристан с интересом смотрел по сторонам, еще до конца не веря, что им
действительно удалось проникнуть в Кер Каллидирр. Кругом высились стены, и
ему казалось, что они находятся в глубоком горном ущелье, а не в крепости,
воздвигнутой руками человека. Лучи восходящего солнца окрасили  в  розовый
цвет стены и верхушки  башен,  хотя  замковый  двор  был  еще  погружен  в
полумрак. Отряд стражников, вошедший перед ними в ворота, маршировал через
широкий двор к длинным деревянным строениям. Даже без карты Дэвина Тристан
сообразил, что это бараки, в которых живут стражники.
     Тем временем офицеры, разбившись на небольшие  группки,  разошлись  в
разные стороны. Тристан и Дарус подождали, пока все разбредутся, и выбрали
направление, которым не воспользовалась ни одна из групп.
     Друзья прошли через вторые высокие ворота, которые,  судя  по  всему,
закрывались только на случай осады. Двое стражников вытянулись по струнке,
когда они проходили, и  Тристан  с  облегчением  понял,  что  их  маскарад
удался: солдаты приняли их за офицеров. Принц и Дарус оказались в коридоре
с высоким потолком, где заметили поднятые тяжелые  металлические  решетки.
Замок будет очень  трудно  взять,  даже  если  удастся  перебраться  через
высокие внешние стены.
     - А там должна быть конюшня, - сказал принц, вспомнив  план,  которым
их снабдил Дэвин.
     - А где-то там, дальше, королевские покои? - спросил Дарус.
     Принц кивнул.
     Наконец, пройдя коридор, они попали в  другой  двор.  Конюшни  трудно
было не узнать: длинные деревянные постройки, одинаковые у  всех  ффолков,
да еще ветер доносил знакомый запах.
     Тристан и Дарус торопливо пересекли двор и, обойдя конюшни, заметили,
что конюхи уже взялись за  работу.  Небо  посветлело,  но  солнце  еще  не
взошло, когда друзья приблизились к огромной  башне  с  высокими  стенами.
Теперь они находились почти в самом центре замка.
     - А ну-ка, идите-ка сюда!
     Голос,  донесшийся  из-за  угла  большого  строения,  напугал  обоих.
Спрятаться было негде, поэтому Тристан и  Дарус,  понадеявшись  на  форму,
уверенно пошли на зов.
     Полдюжины солдат вышли из-за угла. У них была такая же форма,  как  у
Тристана с Дарусом, не хватало лишь золотой окантовки да островерхих шляп,
украшенных перьями. Их офицер, молодой человек с темными волосами и черной
бородой, имел точно такую же форму, лишь плюмаж у него был  черным,  а  не
красным.
     -  Эй,  вы!  Вы  не  имеете  права  входить  сюда!  -   крикнул   он,
подозрительно разглядывая двух офицеров. - Только королевские...
     - Молчать! - рявкнул принц, подходя к  нахальному  молодому  петушку.
Сердце Тристана екнуло, когда их позвали, но теперь он решил,  что  лучшая
защита - нападение.
     - Кто ты такой, чтобы  так  разговаривать  с  капитаном  Королевского
Инспекционного Корпуса? Ну, быстро отвечай!
     - Какая королевская...
     - Ты, что, глухой? Как твое имя, быстро!
     - Н-но... - Офицер пытался собраться с мыслями.
     - Впрочем, неважно, дурень! В будущем остерегайся подобных ошибок! Мы
здесь, чтобы проверить королевскую кухню. На нее последнее время поступали
серьезные  жалобы.  Где  кухня?  Быстро!   Нам   некогда   тут   с   тобой
разговаривать!
     - Там, - ответил офицер, показывая под арку, ведущую в соседний двор.
- Через Дверь, налево. - Его вздох облегчения  можно  было  расслышать  на
расстоянии в несколько шагов. Повернувшись, он повел свой отряд дальше.
     Тристан и Дарус прошли под арку  и  оказались  в  небольшом  дворике.
Тошнотворный запах поднимался  от  кучи  отбросов,  над  которыми  жужжали
черные мухи. Дарус распахнул дверь, и друзья вошли в здание.
     Они оказались  в  большой  прихожей,  из  которой  в  разные  стороны
расходились несколько коридоров. Дарус  выбрал  один  из  них  и  уверенно
двинулся вперед, Тристан последовал за ним. Вскоре они дошли  до  открытой
двери в конце коридора, и здесь, спрятавшись в тень, калишит остановился.
     Некоторое время друзья прислушивались к доносившимся изнутри  звукам:
кастрюля стукнула о железную  печь,  что-то  шипело  на  сковороде;  через
некоторое время они почувствовали аппетитный запах жарящегося мяса.
     - Давай на этот раз я попробую, - прошептал Дарус. Тристан  кивнул  и
калишит шагнул в кухню. Тут же все замерли, с изумлением глядя на  грозных
офицеров.
     Кухня была громадной, с длинными столами и  огромными  печами,  возле
которых хлопотали несколько мужчин и женщин средних лет.  В  дальнем  углу
служанки расставляли чашки на подносы.
     - Ты! - сказал Дарус, указывая  пальцем  на  приземистого  мужчину  с
двойным розовым подбородком. - Ну-ка, говори, как зовут ту несчастную, что
готовила сегодня завтрак королю?
     - В-вот она, сэр! - пролепетал мужчина,  радуясь,  что  гнев  офицера
падет не на него. Он повернулся к толстой женщине, стоящей у печи. Женщина
побледнела.
     - Иди сюда, - голос Даруса стал немного мягче.
     - Слушаю, сэр, - проговорила она,  робко  приблизившись  к  страшному
офицеру, и, не поднимая глаз от пола, встала, переминаясь с ноги на ногу.
     - Не бойся, - попытался успокоить ее  калишит.  -  Мы  ищем  одну  из
служанок. Ты не помнишь, кто относил завтрак королю?
     -  Шейла,  -  взвизгнула  женщина   и,   повернувшись,   указала   на
черноволосую девушку, которая, в свою очередь, стала белой, как мел.
     - Сейчас же иди сюда!
     Шейла,  спотыкаясь,  подошла  к  ним,  и  Тристан  пожалел,  что   им
приходится пугать несчастных ффолков.  Огромные  глаза  девушки  мгновенно
наполнились слезами. Тем не менее у принца не  было  иного  выхода,  и  он
строго сказал:
     - Пошли с нами!
     Девушка послушно кивнула и последовала за Дарусом из  кухни,  Тристан
замыкал шествие. Оказавшись в коридоре,  друзья  остановились,  а  девушка
прижалась к стене, не в  силах  сдержать  дрожь.  Глядя  на  нее,  Тристан
подумал, что она очень похожа на перепуганную лань.
     - Нам стало известно о заговоре против нашего короля! - сурово сказал
Тристан. - Кто-нибудь говорил с тобой о еде, которую ты отнесла королю?
     - Нет, милорд! Никто!
     - Прекрасно. Вполне может быть, что заговорщики выбрали другой  путь.
Ты поможешь нам найти их. Ты понимаешь, как важно то, что мы  тебе  сейчас
сообщили?
     Девушка испуганно кивнула.
     - Ты должна вспомнить шаг за шагом весь путь, который  ты  проделала,
когда несла  завтрак  королю,  все  коридоры  и  двери,  мимо  которых  ты
проходила. Ты понимаешь?
     - Да, - пискнула девушка, словно испуганный мышонок. Она вывела их  в
огромный зал, затем остановилась у широкой  лестницы  и,  прикусив  губку,
смущенно указала на скрытую толстым занавесом нишу.
     - Я... я зашла туда, на одну минуточку,  -  прошептала  она,  вытирая
слезы. - Гэррик, сын портного, ждал меня там. Но я  задержалась  всего  на
одну малюсенькую минуточку. Он  затащил  меня.  А  я  отбивалась,  честное
слово, отбивалась.
     Тристан с трудом сдержал улыбку, впрочем, ему стало  неловко  оттого,
что они нечаянно раскрыли любовный секрет молоденькой служанки.
     - Хорошо, - строго сказал он. - А что было дальше?
     Девушка начала подниматься по лестнице,  толстый  ковер  заглушал  ее
шаги; оказавшись наверху, она  пошла  по  длинному  коридору.  Белоснежные
мраморные стены были украшены зеркалами, а высокие окна  вначале  и  конце
коридора были отделаны хрустальными рамами, которые дробили утренний  свет
на миллионы разноцветных солнечных зайчиков.
     - А вот сюда я внесла ему еду, - сказала  девушка,  останавливаясь  у
единственной в коридоре двери.
     - Ты сделала все, как надо, - сказал принц, - а теперь возвращайся  к
своим обязанностям!
     Не дожидаясь повторения приказа, служанка  помчалась  по  коридору  в
сторону лестницы. Тристан потянулся было к  дверной  ручке,  чтобы  резким
движением распахнуть дверь, но вместо этого  громко  постучал  по  гладкой
полированной поверхности. Дверь тут же открылась, и он  оказался  лицом  к
лицу с изумленным гвардейцем.
     - Вы не имеете... - начал стражник.
     - Нет, имеем полное право, -  прорычал  Дарус,  а  его  меч,  как  по
мановению волшебной палочки, оказался прямо у горла гвардейца.
     - Король назначил нам аудиенцию,  -  высокомерно  объявил  Тристан  и
спокойно вошел в открытую дверь. Дарус немного поводил мечом из стороны  в
сторону, и глаза стражника начали вылезать из орбит.
     - Да, сэр, - прохрипел он.
     Стражник находился в маленькой комнатке. Позолоченная дверь у него за
спиной вела в королевские покои. Гвардеец неверными шагами подошел к  этой
двери, распахнул ее, и Тристан с Дарусом вошли.
     Принц Корвелла был так потрясен, что не мог сдвинуться с места. Он не
был готов к тому жалкому зрелищу, которое предстало  его  глазам.  Неужели
этот человек в напудренном завитом  парике  и  раскрашенный,  как  уличная
девка, - действительно, Высокий Король ффолков?

     Самым большим городом на островах Муншаез был вовсе не Каллидирр, как
думали многие. Впрочем, это был скорее не город, а целая страна, известная
лишь немногим людям. Огромная  столица,  древнее  любого  города  ффолков,
которая протянулась на многие мили, то опускаясь в глубокое узкое  ущелье,
то горделиво выставляя напоказ изящные хрупкие строения.  По  обе  стороны
пропасти цвели роскошные сады. Охотники и воины,  населявшие  этот  город,
часто совершали дальние набеги в надежде захватить богатую добычу.
     Ни один человек никогда не ступал в необыкновенный  город,  поскольку
он располагался на дне моря.
     Низкие круглые здания,  украшенные  изысканными  зелеными  башенками,
были выстроены из голубых, красных и зеленых  кораллов.  Луковицы  куполов
часто возвышались на тысячи футов, вырастая прямо со  дна  ущелья,  и  при
этом до поверхности моря было еще очень и очень далеко.
     С  крутых  стен  ущелья  свисали  огромные  балконы.  Бурые  щупальца
водорослей окутывали склоны, делая их похожими на джунгли. Акулы  медленно
курсировали среди  водорослей,  охраняя  обитателей  города  от  вторжения
врага.
     Городские сады украшали актинии  и  анемоны.  А  памятниками  служили
пробитые корпуса  затонувших  кораблей,  и  их  команды,  скелеты  которых
красовались на высоких куполах и балконах. Золото и серебро, найденные  на
этих судах, использовались для отделки  самых  роскошных  домов  и  одежды
богатых горожан. Кости погибших  матросов  служили  основным  строительным
материалом, из них также изготовлялись легкие, удобные стулья.
     Крессилак - назывался этот город, и жили в нем сахуагины -  подводная
раса, которая управляла  своими  морскими  владениями  жестоко  и  твердо.
Сахуагины жили в Крессилаке с  момента  зарождения  своей  расы,  и  город
развивался вместе с ними.
     Крессилаком правил король. Ситиссалл, и его Верховная Жрица,  Ясалла.
Им обоим - существам, боготворившим зло, - наскучила  спокойная  жизнь  на
морском дне. Теперь они  искали  новые  царства,  которые  можно  было  бы
покорить и разграбить, новые жертвы, чьи страдания могли бы их развлечь.
     Ситиссалл жил в огромном дворце, расположенном на самом верху ущелья,
вместе с сотней наложниц и  охранниками-осьминогами.  Окруженный  черепами
своих врагов, Ситиссалл восседал посреди громадной тронной залы. Да и  сам
король сахуагинов был настоящим  гигантом.  Зубы  и  широкие,  выступающие
вперед, жабры придавали его голове мрачный  и  упрямый  вид.  В  руках  он
держал большой трезубец из китового уса. Однажды этим трезубцем  он  одним
ударом убил шестерых пленных сахуагинов.
     Ситиссалл уже долгие столетия правил  сахуагинами,  и  рыболюди  были
довольны своим королем. Для него они убивали  и  мучили  других,  под  его
началом они покорили или уничтожили всех независимых сахуагинов  на  сотни
миль кругом. Чтобы отпраздновать свою окончательную победу  -  еще  десять
лет назад, - Ситиссалл приказал медленно пытать тысячу пленников, а  потом
скормить их акулам. Этот мрачный спектакль был самым  грандиозным  за  всю
историю сахуагинов.
     Ясалла, Верховная Жрица, обитала в храме, расположенном неподалеку от
королевского дворца. Будучи  Хранительницей  Яиц,  Ясалла  обладала  почти
такой же  властью  над  сахуагинами,  как  сам  король.  Как  и  у  всякой
женщины-сахуагины, ее позвоночник, идущий от основания  черепа  через  всю
спину, не выпирал, как у мужчин. Ее чешуйчатая кожа,  как  у  всех  других
жриц, была ярко-желтой - у всех остальных сахуагинов  кожа  была  зеленой.
Желтый цвет, предмет их особой гордости,  был  доказательством  того,  что
жрицы не размножаются. Хранительницы Яиц, они  никогда  не  отложат  своих
собственных.
     Жрицы украшали себя золотыми  браслетами  и  поясами  и  держались  с
королевским высокомерием, так  что  никто  из  сахуагинов  не  осмеливался
оскорбить жрицу.
     Как и многие среди людей, орков и великанов, эти жрицы чтили Баала.
     Самую главную реликвию сахуагинов Ситиссалл хранил  в  тронной  зале.
Глубокое Стекло было таинственным артефактом, вырубленным  сахуагинами  на
заре возникновения их расы из льда на далеком севере и закаленным  в  огне
подводного вулкана. Ситиссалл был хранителем Глубокого Стекла,  но  только
Ясалла знала, как им пользоваться.
     Верховная Жрица умела при помощи Баала  подчинять  себе  таинственные
силы Глубокого Стекла. Сквозь него Ясалла и Ситиссалл могли  увидеть  все,
что пожелают, даже если это происходило на другом краю  земли.  Они  часто
смотрели на мир солнца и воздуха, и хотя тепло и  ужасная  сухость  пугали
их, там они находили многое, что хотели бы иметь у себя.
     А кроме  того,  через  Глубокое  Стекло  они  нашли  колдуна  Синдра.
Волшебник наблюдал за ними и ждал, что рано  или  поздно  Глубокое  Стекло
приведет сахуагина в его зеркало. Ситиссалл пришел в ярость, когда  увидел
смотрящего на него Синдра.
     Но Ясалла была более терпеливой.  Она  выяснила,  что  человек  может
говорить с ними и что они могут его понять и даже отвечать ему. Скрежет  и
щелканье их  странной  беседы  разносились  по  тронной  зале,  украшенной
коралловыми колоннами и коврами, сотканными  из  разноцветных  водорослей.
Ярость Ситиссалла утихла: он услышал, что черный  колдун  обещает  золото,
кость и кровь.
     Они  сразу   заинтересовались   планом   Синдра.   Ситиссалл   увидел
возможность завоевать новые земли,  до  сих  пор  недоступные  сахуагинам.
Ясалла узрела новый  путь  служения  своему  Богу.  И  тихий  шепот  Баала
зазвучал в ее ушах, объясняя, что этот человек будет хорошим  инструментом
для достижения Его целей.
     А Баал с довольной улыбкой наблюдал за возникновением нового союза.

                                 ТЕМНИЦА

     Камеринн продолжал сражаться, его передние  копыта  с  глухим  стуком
сбивали зомби с ног, а удары могучих задних ног  крушили  скелеты.  Ярость
битвы овладела единорогом, и он с радостью  уничтожал  вновь  подступавших
врагов Богини.
     Он начал биться рядом с Робин, но потом понял, что на скаку он сможет
сокрушить больше врагов, и помчался вперед, сминая на своем  пути  десятки
оживших мертвецов. Вскоре он  оказался  довольно-таки  далеко  от  Лунного
Источника и решил, что пора возвращаться обратно. И  тут  его  чуткие  уши
уловили какой-то странный шум.
     Камеринн остановился и потряс головой.  Густая  белая  грива  облаком
окутывала единорога, пока он оглядывался  в  поисках  новых  жертв.  Земля
дрогнула у него под ногами после  заклятия  священника,  однако  он  легко
удержал равновесие, в то время как ожившие мертвецы и друиды спотыкались и
падали на землю.
     Потом он увидел, как Генна заставила  упасть  каменные  крестовины  с
арок и проходы к Источнику мгновенно оказались завалены камнями.  Единорог
легко перепрыгнул через каменный барьер и, оказавшись  внутри  арок,  стал
искать новых врагов.
     Тут  раздался  крик  Робин.  Камеринн  увидел,  как  невидимая   сила
подхватила Робин и быстро потащила ее прочь. В ярости единорог  перескочил
через барьер и  поскакал  за  похитителем  Робин.  Краем  глаза  он  успел
заметить, что Ньют,  оглушенный,  лежит  на  земле,  а  над  ним  хлопочет
маленький эльф.
     Как молния промчался единорог через  рощу,  но  существо,  похитившее
Робин, двигалось  еще  быстрее.  Камеринн  потерял  девушку  из  виду,  но
интуитивно бросился в реку на границе рощи. Подняв тучу брызг, он выбрался
на южный берег и остановился, раздувая  широкие  ноздри,  пытаясь  уловить
запах девушки.
     Слабый ветерок принес целый букет разных запахов,  среди  которых  он
легко различил сладкий аромат Робин. Запах доносился из леса перед  ним  -
немного влево. Коротко заржав, Камеринн поскакал в ту сторону.
     Робин  почувствовала,  как  руки  ее  невидимого  похитителя   слегка
расслабились, и снова попыталась вырваться на  свободу,  но  у  нее  опять
ничего не вышло. Вскоре существо резко остановилось,  как  будто  достигло
своей цели. Девушка ощутила,  как  огромное  тело  смыкается  вокруг  нее,
мощное и непреодолимое, как каменная стена; так  они  простояли  некоторое
время посреди небольшой поляны.
     Сердце Робин  стало  биться  медленнее,  а  сама  она  не  переставая
раздумывала о существе, пленившем ее. Она не раз слышала истории  о  таких
невидимых слугах: они могли служить и добрым,  и  злым  силам,  подчиняясь
могущественным волшебникам или священникам разных  богов.  Молодая  друида
была уверена, что это существо служило злу.
     Вдруг она услыхала топот могучих копыт, и  с  надеждой  повернувшись,
увидела в первых лучах восходящего солнца белого единорога.
     - Камеринн! - вскричала она.
     Единорог повернул к Робин и низко опустил  голову.  Его  белая  грива
развевалась, как знамя, а копыта с грохотом ударяли  о  землю.  С  громким
ржанием огромное животное  неслось  на  невидимое  существо,  продолжавшее
крепко держать молодую друиду.
     Словно белый вихрь налетел Камеринн на врага, и с размаху всадил свой
рог в его невидимое тело. Существо вздрогнуло от страшного  удара  -  и  в
следующий миг Робин уже была свободна. Упав на землю,  она  увидела,  как,
встав на дыбы,  единорог  еще  раз  ударил  невидимого  противника  рогом.
"Странно, -  подумала  Робин,  -  обычно  он  больше  использует  передние
копыта". Наверное, сейчас Камеринн понял, что только своим волшебным рогом
он сможет победить это создание колдовских чар.
     Снова и снова атаковал единорог врага; умирающее существо не издавало
ни звука, но каким-то образом Робин поняла, что уже наступила агония.
     Наконец, единорог встал на все четыре копыта, и тяжело дыша,  опустил
голову. Невидимого существа больше не было.
     Робин с трудом поднялась, медленно подошла к единорогу и прислонилась
к его мягкой теплой шкуре, черпая силу от могучего скакуна.  Потрепав  его
шелковистую  гриву,  девушка  обняла  Камеринна,  безмолвно  благодаря  за
спасение.

     - Н-Ньют!  Ты  жив?  -  Язиликлик  заглядывал  в  затуманенные  глаза
дракончика, осторожно поглаживая его чешуйчатую головку.
     - Язикилил... Язиликилик... Язиликлик? - заморгал  дракончик.  -  Что
случилось? Где Робин?
     - Тебя ударили... ударили! - сказал Эльф. - Р-Робин исчезла.
     Эльф всхлипнул при мысли об их  подруге,  которую  утащило  невидимое
существо.
     - Ну, так полетим и найдем  ее!  Я  покажу  этой  глупой  штуке,  как
сражаются драконы! У меня есть одно заклинание, которое...
     Волшебный дракончик  замолчал,  ошеломленный  неожиданным  появлением
бледного света, который  начал  исходить  от  Лунного  Источника.  Парочка
сидела на земле у одной из арок. Когда из Источника вырвался  Яркий  свет,
они вскочили на здоровенный камень, который еще  совсем  недавно  покоился
наверху одной из арок, и застыли в благоговении. Даже Ньют замолчал, когда
пенные воды Лунного Источника фонтаном поднялись  вверх  и  обрушились  на
друидов, на миг накрыв их белым одеялом. А когда вода схлынула, все друиды
превратились в белые статуи. Ожившие мертвецы  в  страхе  пятились  назад,
судорожно вздрагивая всякий раз, когда капля  воды  из  Лунного  Источника
попадала на истлевшую плоть или кости.
     - Что случилось с Генной... с Генной?
     - Я не знаю, - ответил Ньют, которого разбирало любопытство. - Пойдем
посмотрим!
     Эльф печально посмотрел на друидов и покачал головой.
     Вдруг у него возникла идея, как увести Ньюта из этого опасного места.
     - П-пойдем искать  Робин!  П-пойдем  скорей!  -  заторопил  дракончик
Язиликлик.
     Ньют был страшно заинтересован превращением, происшедшим прямо у него
на глазах, но делать было нечего.
     - Ладно. Куда  она  пошла?  -  Язиликлик  показал,  и  два  волшебных
существа помчались на поиски Робин.

     Робин  проснулась  от  вдруг  охватившего  ее  страха.  Она  отчаянно
завертела головой, стараясь быстрее сообразить,  где  находится.  Единорог
стоял рядом, охраняя ее сон, а солнце уже поднялось высоко. Она лежала  на
небольшой, усыпанной цветами поляне, рядом с маленьким  озером,  в  чистой
воде которого отражались голубовато-зеленые сосны.
     Молодая друида встала и потянулась. Вдруг она  вспомнила  битву  -  и
существо, утащившее ее сюда.
     - Камеринн, мы должны вернуться обратно в рощу!
     Она схватила единорога за гриву и уже собралась было  запрыгнуть  ему
на спину, когда услышала взволнованный голос, зовущий ее из леса.
     - Робин! Вот ты оказывается где! А мы тебя так давно ищем! - Ньют,  а
за ним и Язиликлик, полетели навстречу девушке. Волшебный дракончик уселся
на свое любимое место - рог Камеринна. - Жаль, что ты  не  видела!  Лунный
Источник побелел, запенился и вода окатила Генну и остальных друидов.  Они
превратились в статуи!
     Робин вскрикнула.
     - Ты хочешь сказать, что Генна - и все  остальные  -  превратились  в
камень?
     Язиликлик опустился на землю.
     - Да,  в  к-камень.  Гладкий  и  белый.  И  они  не  двигаются...  не
двигаются!
     Робин со стоном опустилась на землю. Битва была проиграна! И в  самый
решительный момент она оказалась так далеко от своих друзей.
     - Н-не плачь, - сказал эльф, тихонько поглаживая девушку по  руке.  -
Ты ничего не смогла бы сделать  -  их  невозможно  было  остановить!  Тебе
удалось спастись. Теперь  ты  можешь  вернуться  и  все  поправить...  все
поправить!
     Робин страшно хотелось заплакать. Никогда еще она не чувствовала себя
такой брошенной и одинокой. Ожившие мертвецы захватили Лунный Источник,  а
Генна и остальные друиды превратились в камень. Она не имела ни  малейшего
представления о том, что ей делать дальше.
     Мягкий  шепот  ветра  привлек  ее  внимание   к   маленькому   озеру,
поверхность которого вдруг покрылась легкой рябью, словно  слабый  ветерок
Ласкал прозрачную воду. А ведь воздух вокруг был  совершенно  неподвижным.
Вода начала бурлить, словно в водовороте,  и  девушка,  как  завороженная,
смотрела и не могла отвести глаз.
     Когда Робин увидела над поверхностью озера какую-то неясную тень, она
разом забыла об отчаянии и усталости. Медленно  и  величественно  из  воды
поднимался серебряный шлем, и у Робин  перехватило  дыхание:  она  увидела
молодую прекрасную  женщину  с  шелковистыми  светлыми  волосами,  которые
свободно ниспадали на плечи; ее  грудь  закрывали  серебряные  доспехи  со
следами многочисленных ударов. Однако, кожа ее была чистой и гладкой,  как
слоновая кость, нетронутой временем и страданием.
     Казалось, женщина стоит на поверхности озера и хотя  она  только  что
появилась из воды, на ней не было ни капли влаги. Ее  строгий  взгляд  был
неотрывно устремлен на Робин, и сердце друиды наполнилось благоговением.
     - Кто вы? - спросила Робин, вставая  и  направляясь  к  кромке  воды.
Камеринн повернулся и невозмутимо посмотрел  на  женщину,  Ньют  продолжал
сидеть у него на роге. Язиликлик сразу стал невидимым, как только  женщина
появилась из-под воды.
     - Я забочусь о тебе, о твоем принце и  о  вашей  стране,  -  ответила
женщина с такой тоской в голосе, что у Робин защемило сердце. -  Я  -  дух
той, что давно умерла, но надеется, что ее жизнь обретет  смысл  благодаря
вашим деяниям.
     - Но...
     - Друида Долины, - проговорила женщина. Ее  голос  был  скорбным,  но
решительным, и Робин поняла, что не сможет ослушаться незнакомки.  -  Твой
принц в опасности. Ему грозит смерть на Алароне, но ты можешь помочь ему.
     - Тристан может погибнуть? Что это значит? - задыхаясь от охватившего
ее страха, спросила Робин.
     - Ты должна отправиться к нему, ты сейчас ему очень нужна.
     - Где? Где я найду его?
     - Ищи его в  Дерналльском  лесу,  там,  где  живут  люди.  Ты  должна
спешить, если хочешь успеть вовремя! - С этими  словами  женщина  медленно
скрылась в водах озера.
     - Как же я отыщу его? - воскликнула Робин.
     Ответом ей было легкое движение воды, которое вскоре прекратилось,  и
озеро снова стало похожим на зеркало, брошенное среди луговых цветов.

     Громадный Дерналльский лес таил в себе переплетение звериных  троп  и
дорог, и те, кого преследовал Крифон,  могли  выбрать  любую  из  них.  Но
колдун доверял собственной интуиции и искусству Разфалло читать следы.  Он
был совершенно уверен, что принц отправится на север, и решил двигаться  в
том же направлении.
     Кроме всего прочего, Крифон понимал  важность  своего  присутствия  в
Донкастле. Этот  городишко  доставлял  Синдру  и  Высокому  Королю  немало
хлопот. Они не раз пытались захватить город,  но  тот  держался  благодаря
стойкости защитников и помощи какого-то неизвестного волшебника.
     Колдун и его спутники ехали  очень  осторожно,  Разфалло  и  Дорик  -
впереди, внимательно глядя по сторонам, стараясь не потерять  следы  шести
лошадей и мурхаунда. Крифон следовал  на  некотором  расстоянии  за  ними.
Любая засада, в которую могут попасть его спутники, не заметит его самого,
ставшего благодаря хитроумному заклинанию невидимым.  И  тогда  он  сможет
помочь им или, если возникнет такая необходимость,  отомстить.  Во  всяком
случае, с ним самим ничего не случится, уж об этом-то он позаботился.
     Два дня они пробирались через густой лес на север, и постепенно следы
становились все менее ясными; теперь им приходилось полагаться  только  на
интуицию, и Крифона  охватило  беспокойство:  он  прекрасно  понимал,  как
разгневается Синдр, если они упустят принца.
     Неожиданно из кустов выскочили восемь человек, они  тут  же  окружили
Дорик и Разфалло, держа их под прицелом  своих  луков.  "Это  сама  судьба
помогает  нам,  -  подумал  Крифон,  -  который,  оставаясь  невидимым,  с
интересом наблюдал за тем, как разворачиваются события".
     - Золото! - потребовал один из незнакомцев. - Сами отдадите  или  нам
придется обыскать вас?
     - Вы получите все, что хотите, - медленно сказала  Дорик  и,  засунув
руки в карманы, сделала вид,  что  ищет  деньги.  Она  не  торопилась,  но
похоже, что и разбойникам спешить было некуда.  С  нескрываемым  интересом
мужчины разглядывали длинные  стройные  ноги,  обнажившиеся,  когда  Дорик
распахнула плащ.
     Крифон, все еще невидимый, подошел поближе к банде разбойников.  "Тут
все будет очень просто", - подумал он и достал из  кармана  горсть  песка.
Медленно высыпав песок на землю, он тихо произнес несложное заклинание.
     - Спите, дети мои, - сказал он  насмешливо,  и  тут  случилось  сразу
несколько вещей: он стал видимым, а семь из восьми бандитов повалились  на
землю и дружно захрапели. Восьмой же - тот, кто  потребовал  золота,  -  с
изумлением уставился на Крифона и крепче сжал в руке меч.
     - Откуда... откуда вы?..
     Крифон улыбнулся.
     - Успокойся, друг, -  мягко  сказал  он,  проделав  руками  несколько
быстрых движений. - Я не причиню тебе зла.
     Заклинание - то же самое, которое  он  использовал,  чтобы  подчинить
себе Разфалло, - прекрасно сработало и на этот раз. Разбойник опустил  меч
и робко улыбнулся.
     - Извините, просто вы появились так неожиданно.
     - Я понимаю, - дружелюбно произнес колдун. - Мы ищем наших... друзей.
Нам кажется, они должны были здесь проехать. - Он описал  Тристана  и  его
спутников, стараясь говорить спокойно и неторопливо, но сердце его  готово
было выскочить из груди - с таким нетерпением он ждал  ответа.  Интересно,
знает ли этот человек что-нибудь о принце?
     - Карлик, вы говорите? - спросил бандит, когда Крифон описал Полдо. -
Конечно, еще вчера утром они были в Донкастле.
     Крифон с трудом сдержал охватившее его волнение.
     - Донкастл? А как туда попасть?
     Разбойник весь засветился от удовольствия, что  может  помочь  своему
новому другу.
     - Ну, это всего в нескольких часах отсюда. Я могу вас проводить.
     Крифон любезно улыбнулся в ответ.

     Тристана охватило странное чувство, когда он увидел Высокого  Короля.
Его переполняла жажда мести, но, с другой стороны, перед ним  был  монарх,
которому он присягнул на верность.  Но  уж  больно  нелепо  выглядел  этот
человек - и как ужасно был напуган! Тристан понял, что тот,  кто  называет
себя Высоким Королем, не заслуживает ни малейшего уважения.
     - Кто... кто вы такие? - дрожащим  голосом  вопросил  Карраталь  и  с
изумлением уставился на вошедших.
     - Я Тристан Кендрик, принц Корвелла!
     - Почему... э-э... как?
     - Это вы приказали убить моего отца? - резко спросил Тристан. Он даже
не прикоснулся к оружию, но король в страхе  отшатнулся,  словно,  Тристан
собирался его убить.
     - Нет! Я... нет! - взвизгнул король и, вскочив  на  ноги,  перевернул
поднос с завтраком.
     - А почему же тогда у убийц  были  ваши  монеты?  -  принц  шагнул  в
сторону короля. Он не видел Даруса, но чувствовал его присутствие  у  себя
за спиной - калишит охранял дверь, - и Тристан немного успокоился.
     - Не убивай меня! - захныкал король. - Можешь забрать корону,  только
сохрани мне жизнь!
     - Корону Корвелла?
     - Нет, Высокого Короля! - Удивление промелькнуло на лице короля. - Ты
же за ней пришел?
     - Кто вам это сказал? - спросил принц.
     - Ну... всем ведь известно, что именно за короной Высокого Короля  ты
прибыл в Каллидирр! Ты же претендуешь на мой трон, разве не так?
     Тристан подскочил к королю и, схватив несчастного человечка за горло,
как следует встряхнул.
     - Я прибыл сюда, - прорычал он, - чтобы  отомстить  за  смерть  моего
отца.
     Король изо всех сил пытался вырваться, но Тристан  держал  его  очень
крепко.
     - Если вы тут ни при чем, - рявкнул принц, - тогда скажите  мне,  кто
виновен в смерти моего отца?
     - Возможно, вам нужен я, - донесся из дальнего  конца  комнаты  тихий
голос. Повернувшись, Дарус и Тристан, увидели человека в темном плаще. Они
могли бы поклясться, что минуту назад его в комнате не было.
     - Кто вы? - с вызовом спросил принц, по-прежнему крепко держа короля.
     Вместо ответа незнакомец вынул левой рукой из кармана маленький серый
камешек, а в другой руке у него оказалась  горстка  порошка,  похожего  на
пыль.
     - Витсат, дотакс, хисст! - произнес он и бросил пыль на каменный пол.
Тристан вдруг почувствовал, что качается, комната завертелась  в  безумном
танце, и он, выпустив короля, попытался прикрыть голову  руками,  чтоб  не
удариться  при  падении.  Через  мгновение   он   стукнулся   о   каменную
поверхность; у него почему-то было такое  ощущение,  что  он  оказался  на
потолке. Очень скоро его чувство пространства пришло в норму, и он  понял,
что и в самом деле висел под потолком, откуда с ужасным грохотом рухнул на
пол. Где-то позади раздался шум, и Тристан догадался, что Дарус тоже попал
под влияние этого заклинания.
     - Стража! - завопил король,  отскочив  подальше  от  Тристана.  Принц
почувствовал, что не может даже пошевелиться,  а  в  голове  был  какой-то
густой ватный туман.
     - Корасс, Ситту...  -  начал  произносить  новое  заклинание  колдун,
вытаскивая из карманов плаща какие-то предметы.
     - Нет! - вскрикнул король, подбегая к  Синдру.  -  Не  убивай  его...
пока!
     Тристан не мог разглядеть лица, спрятанного под темным капюшоном,  но
по тому, как напрягся колдун, он понял, что его рассердили  слова  короля.
Однако он справился с раздражением и спокойно сказал:
     - Хорошо.
     "Тихий, ласковый голос, -  подумал  Тристан,  -  совсем  не  подходит
человеку, обладающему такой колдовской властью".
     В этот момент дверь распахнулась, и в комнату ворвались стражники.
     - Хватайте их, - приказал король, и нарушителей порядка, которые едва
держались на ногах, схватили сразу несколько сильных рук.
     - Я сам допрошу их! - грозно сказал король. - Отведите их в темницу!

     Железная дверь захлопнулась, и Тристан остался  один  в  непроглядном
мраке подземелья. Даруса увели куда-то в другое место  -  похоже,  в  этой
тюрьме можно было разместить великое множество узников.
     Принц, разозлившись, начал дергать цепи, которыми  его  руки  и  ноги
были надежно прикованы к стене, - цепи громыхали, но не поддавались.
     Скоро глаза принца привыкли к темноте, но он вдруг почувствовал,  что
задыхается от отчаянья: мрак подземелья и тяжелые цепи отнимали у Тристана
всякую надежду на спасение. К тому же, на этот раз он был один.
     Он закричал и попытался вырвать цепи из  стены,  но  результатом  его
усилий стали лишь синяки и ссадины.
     Он подумал о Робин, жалея, что не может  сообщить  ей,  что  попал  в
беду. Впрочем, неопытная друида против королевского колдуна,  который  мог
вертеть пространством по собственному усмотрению... У нее не  было  бы  ни
единого шанса одержать над ним победу. Тристан знал, что Робин, ни секунды
не колеблясь, попыталась бы сразиться с колдуном  и  погибла  бы  страшной
смертью.
     Принц понимал, что только вмешательство короля спасло их  с  Дарусом.
Почему король захотел сохранить ему жизнь, после того как сам же послал по
его следу убийц и колдунов? Ведь кто  бы  там  ни  наложил  заклинания  на
"Везучего Утенка", он явно не рассчитывал на то,  что  принц  останется  в
живых и его можно будет допросить.
     А что сказал колдун, когда неожиданно появился в покоях короля? "Вам,
наверное, нужен я", или что-то в этом роде.  Может  быть.  Высокий  Король
действительно тут ни при чем, а во всем виноват колдун?
     - Тристан, - раздался мягкий музыкальный голос.
     - Да? - прошептал он, подняв раскалывающуюся от  боли  голову.  Перед
принцем стояла белая фигура, озаренная таким  ярким  светом,  что  у  него
заболели глаза. Наконец, когда Тристан пришел в себя, он разглядел светлые
волосы, рассыпанные по серебристым доспехам. Его сердце забилось  быстрее,
когда он узнал свою нежданную гостью.
     - Моя королева! - прохрипел он. -  Благодарение  Богине,  вы  пришли!
Пожалуйста, освободите меня от оков.
     Глаза   Королевы   Аллисинн   необыкновенно   ярко   блестели.    Она
действительно была здесь, в его камере. Тристану ужасно хотелось протянуть
руку и коснуться ее, но она не подходила к нему. Свет, ореолом  окружавший
тело королевы, заставлял ее волосы гореть неземным огнем. Принц  посмотрел
ей прямо в лицо, и почувствовал, как боль  растворяется  и  отступает  под
целительным теплом ее взгляда.
     - Я не могу освободить тебя, - голос королевы был полон печали. - Мое
могущество бессильно перед холодным железом, в которое ты закован.
     Тристан простонал и в отчаянии опустил голову.
     - Не теряй надежды, мой принц! Ты узнал, чего твой враг боится больше
всего, а это уже немало!
     - Узнал? - Он усмехнулся. - Я узнал лишь, что я последний дурак! Я не
заслуживаю быть простым солдатом в армии Корвелла, не то что королем!  Как
жалкий юнец, я угодил в западню! -  Ярость  переполняла  его,  и  королева
отшатнулась от Тристана.
     - Я не имел права так себя вести. Я  не  должен  был  распускаться  и
жалеть себя.
     - Боюсь, ты слишком много  говоришь  о  себе,  -  сказала  она.  -  В
Гвиннете есть девушка, которая очень  беспокоится  за  тебя.  Может  быть,
именно из-за нее ты не должен сдаваться.
     Тристан виновато прикусил губу. В присутствии  великолепной  королевы
он совсем забыл о любимой женщине, с которой хотел соединить свою жизнь.
     - Но вы...
     - Я... я слишком стара для тебя, -  улыбнулась  королева.  -  Однако,
твои чувства тронули меня. Прошло очень много лет с тех пор,  как  мужчина
смотрел на меня с такой... любовью.
     - Я действительно люблю вас, моя  королева!  -  прошептал  он.  Принц
вдруг почувствовал страшное унижение оттого, что закован в  кандалы.  -  Я
надеюсь, Богиня даст мне силы доказать это когда-нибудь!
     - Думаю, так и будет. Поразмысли над тем, что тебе удалось узнать.  А
сейчас отдыхай, мой принц.
     Она медленно стала исчезать, но Тристан не мог позвать ее  -  он  уже
крепко спал.
     Проснулся принц,  когда  дверь  с  грохотом  отворилась.  Он  вскинул
голову, и в свете факела увидел две фигуры, входящие в его мрачную камеру.
     Первым был сутулый, ухмыляющийся  ключник,  который  несколько  часов
назад с явным удовольствием заковывал руки и ноги принца. Вторым в  камеру
вошел сам Высокий Король.
     Ключник, высоко подняв факел, отступил в сторону. Пройдя  мимо  него,
монарх остановился перед Тристаном, но так,  чтобы  тот  не  мог  до  него
дотянуться. Теперь он держался более уверенно,  чем  во  время  их  первой
встречи, хотя, по-прежнему, совсем не походил на  Высокого  Короля,  каким
его представлял себе Тристан.
     На нем была  пурпурная  мантия  с  белой  каймой.  Парик  с  длинными
локонами делал его голову неестественно большой,  к  тому  же  король  был
заметно ниже принца. Крошечные усики топорщились под  длинным  заостренным
носом.
     - Ты заинтриговал меня, принц Корвелла, - сказал  король,  пристально
глядя на Тристана.
     Принц ничего не ответил.
     - Ты сказал, что пришел мстить?
     - Да, именно так.
     - Значит, ты не собирался претендовать на трон Высокого Короля -  мой
трон?
     - Конечно, нет! Откуда у вас вообще взялась такая мысль?
     - Это очень интересно! Я, право, не знаю, могу ли я доверять тебе...
     - Ваше Величество? - Неожиданно в дверном проеме  возникла  еще  одна
фигура. Король удивленно обернулся и  увидел  закутанного  в  темный  плащ
человека.
     - Синдр! Мы потом поговорим! А сейчас оставь меня, - голос короля был
уверенным, но чуточку дрожал.
     - Боюсь, мое дело не терпит отлагательства, сир! - В мерцающем  свете
факела Тристан заметил, что  руки  колдуна  сделали  несколько  неуловимых
движений. Король вздрогнул и, сдаваясь, вздохнул.
     - Узурпатор? - мягко спросил колдун.
     - Он... он... - Казалось, король не может собраться с мыслями.
     - Вы хотите сказать,  что  он  представляет  серьезную  опасность,  -
закончил  за  него  колдун.  Тристан  ужаснулся,   видя,   как   волшебник
манипулирует правителем. В первый раз принц  начал  всерьез  опасаться  за
свою жизнь.
     - Пришло время ему умереть, - заключил  Синдр  все  тем  же  приятным
музыкальным голосом.
     - Хорошо, - тихо  ответил  король.  На  Тристана  он  уже  больше  не
смотрел.

     Оковы Даруса были не менее массивными, чем те, что удерживали  принца
Корвелла. Однако, у калишита было одно преимущество: на нем были перчатки,
которые  он  прихватил  в  сокровищнице  Кер  Аллисинн.  Стражники,   даже
тщательно обыскав его,  не  смогли  их  обнаружить,  так  хорошо  перчатки
сливались с бронзовой кожей калишита.
     Дарус переждал несколько минут после ухода стражников. Он слышал, как
они повели Тристана в глубь темницы. Через некоторое время стражники вновь
подошли к его камере. Один из них просунул факел сквозь  узкую  решетку  в
дверях, осветил камеру и, убедившись, что пленник на месте, пошел со своим
напарником дальше.
     Дарус осторожно потянул правую руку из плотно прилегающего  железного
кольца и легко высвободил ее. Так же быстро он вынул  левую  руку.  Затем,
достав одну из длинных жестких проволочек, спрятанных в перчатках, калишит
присел, чтобы разобраться с ножными кандалами. Его  ловкие  пальцы  быстро
нашли  замок,  и  Дарусу  потребовалось  всего  несколько   минут,   чтобы
освободить правую ногу. Оковы с левой ноги он снял еще быстрее.
     Стараясь не дышать, Дарус прислушался. В темнице  царила  тишина.  Он
осторожно подобрался к дверям камеры и нашел замок,  однако  справиться  с
ним оказалось потруднее, чем с кандалами. Он потратил десять минут,  чтобы
разобраться в сложном механизме, и наконец  его  настойчивость  привела  к
успеху - негромко щелкнув, замок открылся.
     Дарус осторожно приоткрыл дверь и выглянул в коридор. В дальнем конце
коридора горел факел, а в остальном вокруг было темно. С холодных каменных
стен стекала влага, сильно пахло плесенью. Калишит  беззвучно  выскользнул
из камеры.
     Дарус знал, что Тристана отвели по коридору дальше и поместили в одну
из камер слева. Слабый свет  факела  мерцал  где-то  справа,  а  с  другой
стороны коридор был погружен в полную темноту. Сообразив,  что  без  света
все равно не обойтись, Дарус  повернул  направо  и,  пройдя  сотню  футов,
вытащил из углубления в стене факел, а затем направился обратно в  глубину
темницы.
     Вдруг он вспомнил об оружии - в особенности, о мече Симрика Хью. "Они
слишком долго владели им, чтобы оставить оружие здесь", -  решил  калишит.
Держа факел перед собой, он направился дальше по коридору, решив осмотреть
хотя бы ближайшую комнату стражи.
     Дарус осторожно свернул за угол и узнал  ступеньки,  по  которым  они
спускались в темницу. Комната стражи, где у них забрали оружие, находилась
рядом с лестницей. Он быстро взбежал вверх  по  ступеням,  но,  оказавшись
наверху, остановился, чтобы осмотреться. Увидев закрытую железную решетку,
перекрывающую вход, калишит тихо выругался.  Сразу  же  за  ней,  сидя  на
стуле, дремал стражник, а у него за спиной на крюке висело их оружие!
     Дарус прислонил факел к одной  из  ступенек,  и  достал  из  перчатки
отмычку. Изо всех сил стараясь не шуметь, он  стал  осторожно  копаться  в
замке. Вскоре, с громким щелчком, решетка открылась.
     Стражник  ошалело  поднял  голову  и  начал  испуганно  озираться  по
сторонам, а Дарус, распахнув  дверь,  влетел  в  комнату.  Кулак  калишита
захлопнул отвалившуюся от удивления челюсть стражника. Тот даже  не  успел
вскрикнуть и, потеряв сознание, осел на стуле.
     Дарус повернулся к стене, быстро снял с нее свой ятаган, прицепил его
к поясу, схватил остальное оружие и, выскочив из комнаты, запер  за  собой
решетчатую дверь.
     Проходя мимо каждой камеры, калишит просовывал факел сквозь  железную
решетку - как раз  на  уровне  головы  -  и  осматривал  темницу,  надеясь
отыскать своего друга. Однако, первые четыре оказались пустыми.
     В пятой кто-то сидел.
     Человек был прикован к стене. Голова свешивалась на  грудь,  так  что
Дарус не мог разглядеть его лица. Мужчина не походил на Тристана,  к  тому
же казался меньше ростом, - но при тусклом свете калишит  не  был  в  этом
уверен.
     - Тристан! - прошипел он.
     Ответа не последовало.  Фигура,  прикованная  к  стене,  не  подавала
никаких признаков жизни.
     Ругаясь про себя, Дарус прислонил факел к стене и  начал  возиться  с
замком. Теперь, когда он уже был знаком с механизмом, дело пошло  быстрее,
и уже через несколько минут замок открылся. Калишит проскользнул в  камеру
- узник по-прежнему не шевелился. Держа факел перед собой, Дарус  медленно
приблизился к стене.
     Неожиданно узник поднял голову и посмотрел на калишита  с  выражением
безнадежного страдания. Это был не  Тристан:  человек  выглядел  старше  и
казался гораздо более хрупким. Его лицо скривилось,  он  попытался  что-то
сказать, но не смог издать ни звука. Тут Дарус заметил,  что  руки  узника
ужасно изуродованы.
     Человек часто заморгал, видимо, сообразив, что  Дарус  не  собирается
его пытать. Он снова открыл рот, попробовал заговорить, но безрезультатно.
Его цепи не издавали ни звука, когда он шевелил ими, и  даже  его  дыхание
оставалось неслышным!
     - Кто вы... - начал  калишит,  но  не  услышал  собственного  голоса.
Колдовство! По его  спине  пробежал  холодок:  он  понял,  что  на  камеру
наложено заклятие, которое глушит любые звуки.
     Теперь узник глядел на Даруса  без  страха,  и  калишит  увидел,  что
несмотря на перенесенные испытания, перед ним не сломавшийся, мужественный
человек. Дарус вспомнил рассказы о честных  лордах,  брошенных  в  темницу
Высоким Королем.
     Сам не понимая до  конца,  почему  он  так  неразумно  тратит  время,
калишит шагнул вперед и начал открывать замки на оковах узника.

     Настроение   Хобарта   весь   день   колебалось   между   совершенным
удовлетворением и вспышками ярости.  Друиды  были  разбиты.  Армия  смерти
одержала  грандиозную  победу!  "Армия  Баала",  -  напомнил  он  себе   с
благоговейным поклоном, - армия Баала, но под его, Хобарта, руководством.
     Но его лишили  удовольствия  убивать.  Заключенные  в  свои  каменные
темницы, друиды смеялись над ним - Хобарт был в этом уверен.
     Он тщательно изучил каждую статую и убедился, что  это  действительно
камень. Отобрав у зомби тяжелый железный топор, он с размаху ударил им  по
одной из статуй, рассчитывая  отбить  поднятую  руку  -  но  вместо  этого
рассыпалось лезвие топора. От удара у священника даже онемели руки.
     Однако некоторое удовлетворение  Хобарт  все  же  получил:  ему  было
приятно ударить друиду, даже если она и не чувствовала боли.
     Вдруг он вспомнил, что давно ничего не ел, и почти с детской радостью
решил устроить пир по случаю победы. Столом послужит  здоровенный  камень,
упавший с арки, пищей же будет мясо и вино самого Баала. Хобарт подошел  к
камню и произнес простое заклинание. Через мгновение  на  камне  появились
сочные куски мяса, спелые фрукты и мягкий хлеб.  Священник  бросил  пустую
винную фляжку и прошептал другое заклинание. Подняв полную флягу, он долго
пил крепкое и терпкое вино.
     Приятная теплота разлилась по телу, и Хобарт начал есть. Он съел  все
- а еды хватило бы и на четверых. Несколько раз он сотворял новое вино,  и
к  тому  моменту,  когда  трапеза  была  закончена,  его  голова   приятно
кружилась.
     Хобарт осмотрел поле битвы. Тела мертвецов валялись повсюду,  побитые
и изуродованные так сильно, что они умерли вторично.  Эти  тела  были  для
него уже бесполезны. Однако,  многие  сотни  пережили  сражение  и  теперь
неподвижно стояли вокруг Лунного  Источника  и  разбитых  арок,  дожидаясь
новых распоряжений своего хозяина.
     Несколько друидов погибло во время битвы, и он с интересом смотрел на
их тела. Он нашел одно  -  женское,  -  которое  было  разорвано  зомби  и
изуродовано до неузнаваемости.
     Священник вынул из кожаного мешочка сердце Казгорота  и  сжал  его  в
руке, глядя на тело друиды. Сосредоточившись, он призвал  на  помощь  силу
Баала. Сначала дернулась одна нога,  потом  другая.  Хобарт  напрягся  еще
сильнее.
     Тело Изольды Винтерглен медленно и неуверенно поднялось на ноги.

                                 АЛЕКСЕЙ

     Тристан перевел взгляд с короля на  колдуна,  а  потом  на  ключника.
Высокий Король не выдержал, опустил глаза и  уставился  в  пол.  Кособокий
ключник нетерпеливо ухмылялся, в уголках его рта выступила  слюна.  Колдун
отбросил капюшон своего плаща и холодно улыбнулся.
     - Это слишком важное дело, чтобы поручать его палачу, - сказал Синдр.
- Или даже волшебству. Я сам займусь этим.
     Из-под плаща он вытащил кинжал с черной  рукояткой  и  сделал  шаг  к
Тристану. Принц  отчаянно  дернулся,  пытаясь  освободиться,  но  цепи  не
поддались. Король отвернулся, а ключник поднял факел повыше, чтобы получше
осветить будущую жертву Синдра.
     И тут факел упал на землю, голова ключника, все еще гнусно ухмыляясь,
слетела с плеч, а тело  покачнулось  и  упало  на  землю.  Тристан  увидел
вспышку серебристой стали, а Синдр,  зарычав  от  злости  и  повернувшись,
присел, словно готовясь к прыжку. Свет потускнел, хотя факел и не потух, а
продолжал слабо шипеть на влажных камнях.
     Принц снова увидел серебристую  вспышку.  Колдун  зарычал  и,  уронив
кинжал, упал на спину. Тристан заметил,  что  из  рук  мага  ручьем  течет
кровь.
     Король взвыл от ужаса и метнулся  в  дверь.  Тристан  услышал  быстро
удаляющиеся крики монарха о помощи - тот со всех  ног  бежал  по  длинному
коридору темницы.
     Колдун, тем временем, двигался с  удивительной  ловкостью,  ему  даже
удалось вскочить на ноги. Теперь принц узнал Даруса. Калишит,  молниеносно
вращая своим ятаганом, пытался загнать Синдра в угол, и тот  был  вынужден
отступать все дальше, чтобы избежать  разящих  ударов  блестящего  клинка.
Вдруг Синдр  с  диким  воплем  бросился  на  Даруса,  но  оружие  калишита
вонзилось прямо в поднятую  руку  колдуна.  Дарус  потерял  равновесие  и,
прежде чем он смог нанести смертельный удар, Синдр выскочил из камеры. Там
он чуть не сбил с ног еще одного человека, которого Тристан  пока  что  не
заметил.
     Шипя от ярости, колдун помчался по коридору вслед за королем.
     - Быстро, - заторопил незнакомец Даруса, - мы должны освободить его и
бежать отсюда: с минуты на минуту появится стража.
     Выхватив ключи  из  рук  мертвого  ключника,  Дарус  нашел  нужный  и
разомкнул оковы Тристана.
     - Почему он не воспользовался колдовством? - спросил принц.
     - Рана, - ответил незнакомец, быстро взглянув на  него.  В  полумраке
подземелья незнакомец скорее  напоминал  мертвеца,  чем  живого  человека:
бледная кожа плотно обтягивала кости, а  руки  напоминали  когтистые  лапы
какого-то неизвестного животного. Проследив за  взглядом  принца,  человек
поднял руки  и  сказал:  -  Волшебнику  нужны  руки,  чтобы  творить  свои
заклинания. Ятаган лишил Синдра  возможности  воспользоваться  колдовскими
чарами - именно поэтому мы все остались живы. Но как только  он  доберется
до священника, все снова будет в порядке, и он постарается нам отомстить.
     Дарус  открыл  последний  замок,  и  Тристан,  внимательно  глядя  на
незнакомца, спросил:
     - Ваши руки... Вы что, тоже колдун?
     - Я был колдуном, пока мой  "хозяин",  -  он  произнес  это  слово  с
ненавистью, - не решил, что я представляю угрозу его планам.
     - Вы входите в Совет Семерых? - спросил принц, вспомнив  о  том,  что
рассказал ему О'Рорк.
     - Входил в Совет, - ответил колдун. - Меня зовут Алексей, и я  сделаю
все, что в моих силах, чтобы помешать им. Они пожалеют о том, что оставили
меня в живых.
     - Пошли, - тихо сказал Дарус. - Разговаривать будем потом.
     Тристан пошевелил руками и ногами и понял, что может двигаться,  хотя
все тело у него ужасно болело, - но могло бы быть гораздо хуже.
     - В какую сторону пойдем? - спросил он.
     - Идите за мной, - сказал Алексей, направляясь к  выходу.  -  Верхние
помещения замка наверняка перекрыты, но колдунам известны тайные  проходы.
Может быть, нам удастся  добраться  до  одного  из  них  прежде,  чем  нас
обнаружат стражники.
     - Прекрасно, - пробормотал калишит. - Куда идти?
     Он поднял с пола факел, разгоревшийся с новой силой, и последовал  за
Тристаном и Алексеем, который повел их в  ту  же  сторону,  куда  побежали
король и Синдр. Колдун шел неуверенно, спотыкаясь на каждом шагу, и вдруг,
не удержавшись на ногах, рухнул на каменный пол.
     - Ну же! - Принц поставил его на ноги и крепко взял под руку. Алексей
почти ничего не весил, и Тристану не составляло особого труда поддерживать
его.
     Вскоре они услышали позади какой-то шум и, остановившись,  различили,
что  где-то  неподалеку  бряцает   оружие   и   стучат   тяжелые   сапоги.
Преследование началось! Стараясь двигаться как можно  быстрее,  Тристан  и
Дарус тащили Алексея по скользкому коридору.
     - Помедленнее, - предупредил их колдун, разглядывая стены подземелья,
по которым стекала вода. Казалось,  он  что-то  ищет,  и  наконец  Алексей
поднял вверх изуродованную руку.
     - Здесь!  -  Он  указал  на  почерневший  камень,  который  ничем  не
отличался от тех, что были рядом.  Колдун  попытался  повернуть  небольшой
выступ, проклиная свои непослушные пальцы.
     - Помогите! - в отчаяньи прошептал он.
     Дарус повернул выступ в стене и... ничего не произошло. Он попробовал
еще раз, теперь уже медленно двигая камень  сначала  в  одну,  а  потом  в
другую сторону, и вдруг они услышали где-то внутри стены щелчок.
     Каменная стена сдвинулась и открыла узкий проход. Беглецы уже слышали
топот преследующих стражников, но быстро шагнули в образовавшуюся щель,  и
секретная дверь с щелчком захлопнулась.

     - Мы скоро будем в Донкастле. Честное слово, вы удивитесь, увидев наш
город. Лорд О'Рорк очень хитер - это он придумал, как защитить Донкастл.
     Разбойник, назвавшийся Эваном, болтал всю дорогу, находясь во  власти
заклятья, наложенного на него Крифоном.
     - А что, все жители вашего города разбойники? - спросил  колдун.  Его
раздражала болтовня Эвана, но тот мог рассказать ему массу интересного.
     - Да, все, - хвастливо  сообщил  Эван,  слово  "разбойник"  для  него
звучало почти как почетное звание. - Было время, когда  король  со  своими
волшебниками пытался напасть на нас, но мы всякий раз прогоняли их.
     - А как вам удается справиться с колдунами, которые служат королю?
     - У нас есть свой колдун и еще священник. Раньше нам помогали друиды,
но король и его волшебники прогнали, а может, и поубивали их!
     Крифон улыбнулся про себя, с удовольствием вспомнив,  одержанную  над
друидами победу. Сражение с друидами было жестоким, но колдовство одержало
верх.
     - Я бы очень хотел познакомиться с каким-нибудь  волшебником.  Может,
ты меня познакомишь с ним, когда мы доберемся до города?
     Прежде чем Эван смог ответить, Крифон почувствовал, что  Дорик  взяла
его за руку и призывно прижалась к нему всем телом. Они шли уже  несколько
часов, и Крифон понимал, что она начинает уставать.
     - Давай передохнем, - жалобно прошептала  Дорик.  -  Мы  бы  с  тобой
немножко отвлеклись. Мы вполне доберемся засветло.
     - Нет! - прошипел он, отдернув руку.  Крифону  начала  надоедать  эта
женщина,  а  ее  постоянное  желание  уже  утомляло.  Рассердившись,   она
выпустила его руку и пошла впереди.
     Крифона удивила и немного  развлекла  мысль  о  том,  как  быстро  он
потерял интерес к Дорик. Он смотрел на нее и видел тощее пугало -  а  ведь
раньше она казалась ему восхитительной, изящной и очень  желанной.  Прежде
колдуну удавалось справиться с  ее  недовольством  при  помощи  физической
близости или позволяя ей тем или иным способом  дать  выход  ее  неуемному
стремлению к жестокости и насилию.  Теперь  же  она  немыслимо  раздражала
Крифона. Возможно, ему  удастся  найти  более  привлекательную  женщину  в
Донкастле.

     Алексей с трудом верил в свое везение. Он спасен!  Колдун  усмехнулся
про себя тому, как забавно все сложилось: его спас тот, кого так стремился
уничтожить его прежний  господин.  Алексей  забыл  об  усталости  и  боли,
пробираясь с Тристаном и Дарусом по тайным переходам замка. Всю дорогу  он
строил планы мести. Ненависть, благодаря которой он выжил там, в подземной
тюрьме, разгорелась  с  новой  силой  -  теперь  у  него  появилась  масса
возможностей расквитаться с Синдром за свои страдания. Он заставит их всех
- Синдра, Совет и Хобарта, даже Высокого Короля - заплатить за все!
     Сейчас он поможет тому,  кого  Синдр  считал  своим  главным  врагом.
Пройдет время, и Алексей сможет сам рассчитаться с кем угодно, но в данный
момент он нуждается в союзниках, и судьба подарила ему двоих. "Сначала,  -
решил Алексей, - нужно вернуть волшебную силу". Именно поэтому  он  привел
Тристана и  Даруса  в  этот  секретный  переход  и  спешил  спуститься  по
уходящему вниз коридору. Алексей  знал,  как  вернуть  силу,  которой  его
лишили.

     Единорог печально смотрел на Робин, Ньюта и Язиликлика, прощавшихся с
ним.
     - Жаль, что ты не сможешь отправиться с нами, но без крыльев...
     Камеринн опустил голову, когда девушка с волшебной  палочкой  в  руке
отошла от него. Робин потеряла свой посох где-то около  одной  из  арок  и
теперь   волшебная   палочка,   подаренная   Генной,   была   единственным
напоминанием о друидах. Язиликлик рассказал ей, что  армия  мертвецов  все
еще не покинула Лунный Источник - даже не стоило  и  пытаться  искать  там
потерянный посох. Робин не могла так рисковать.
     - Жди нас здесь, Камеринн! Мы скоро вернемся, ведь правда,  Робин?  Я
принесу тебе с Аларона какой-нибудь подарок. И Тристан будет с  нами.  Вот
уж тогда мы как следует повеселимся, - быстро проговорил  Ньют,  с  укором
глядя на Робин.
     - До свидания, - еще раз сказала  друида,  обняв  единорога  за  шею.
Присмотри за Генной и остальными, пока меня не будет.
     Изо всех сил стараясь не расплакаться, она повернулась к дракончику и
эльфу, которые, словно по сигналу, тут же  поднялись  в  воздух,  а  Робин
прижала  волшебную  палочку  к  груди  и  закрыла  глаза,  чтобы   получше
сосредоточиться. Девушка снова почувствовала, как ее тело сжалось и, чтобы
не упасть, она инстинктивно расправила крылья. На этот раз Робин заметила,
что с ней произошли и другие изменения: сердце  стало  биться  быстрее,  а
когда она открыла глаза, то поняла, что острое  зрение,  которым  наделила
природа орла, теперь перешло и к ней.
     Вслед за Ньютом и Язиликликом Робин взмыла в небо. Дракончик  и  эльф
казались совсем крошечными, но их это нисколько не смущало, и они уверенно
летели рядом с ней на восток в сторону Аларона.

     Дарус шел впереди по узкому тоннелю, который  резко  спускался  вниз.
Иногда они спотыкались, потому что повсюду валялись кучи мусора. Время  от
времени стекающая со стен вода превращалась в неглубокие потоки у беглецов
под ногами, и тогда становилось  так  скользко,  что  продвигаться  вперед
приходилось с огромной осторожностью.
     -  Это  дорога  колдунов,  -  объяснил  Алексей.  -  Стражникам   она
неизвестна, однако, здесь есть свои опасности!
     - Откуда ты прибыл в  Каллидирр?  -  спросил  через  несколько  минут
принц. - Ты не похож на ффолка.
     Алексей покачал головой.
     - Ни один из колдунов не родился  на  Островах.  Синдр  нашел  нас  в
других королевствах и привез сюда, чтобы мы помогли ему достичь намеченной
цели.
     - И чего же он хочет? Откуда у него такая власть над Высоким Королем?
- спросил Тристан.
     - Он хочет править большим королевством. Насколько я  понимаю,  земли
ффолков вполне  его  устраивают:  слабый  правитель,  раздробленность,  но
страна богата, а народ трудолюбив. Король давным-давно попал под  действие
простого заклятия. Синдр  постоянно  увеличивает  свое  влияние  на  этого
безвольного  человека,  и  теперь  король  не  может  принять  ни   одного
серьезного решения без одобрения колдуна.
     - А в чем состояла... твоя роль?
     Глаза Алексея сверкнули гневом.
     - Я был его правой рукой, меня первого он пригласил работать с ним  в
Тес, когда Синдр, как и я,  обучался  колдовству.  Я  охранял  Синдра.  Он
заключил  союз  с  могущественным  священником   -   Синдр   думает,   что
контролирует его, хотя я в этом  сильно  сомневаюсь.  Так  или  иначе,  но
вместе они представляют серьезную силу.
     Алексей не стал рассказывать о миссии, с которой Хобарт отправился  в
Корвелл: пленить друиду, в которую принц был влюблен. Сейчас колдуну  было
нужно, чтобы Тристан ни на что не отвлекался и думал только об их спасении
из замка.
     Они продвигались довольно быстро. Проход стал расширяться, и  беглецы
оказались в пещере футов в тридцать  шириной.  Они  все  время  спускались
вниз, и Тристан прикинул, что сейчас они находятся глубоко  под  землей  -
наверное,  не  меньше  тысячи  футов.  "Когда  же,  наконец,  этот   спуск
закончится", - подумал Тристан.
     - Сюда, - вдруг сказал маг, показывая на  узкий  проход  влево.  -  Я
узнаю это место!
     Беглецы свернули влево и, пройдя  сто  футов,  оказались  в  огромной
пещере. С потолка свисали сталактиты, а на полу виднелось  несколько  луж.
Мерцающий свет факелов придавал пещере жутковатый вид.
     Но самым необычным местом этой подземной залы был ее  центр:  стол  и
дюжина каменных стульев. Эта  мебель,  сделанная  руками  человека,  плохо
сочеталась с великолепными творениями природы.
     Алексей заметил удивленные взгляды своих спутников.
     - Это место тайных встреч нашего Совета, - объяснил  он.  -  Для  тех
случаев, когда Синдр не хочет собирать нас в замке. Оно используется очень
редко, я даже сомневаюсь, что молодые колдуны знают о его существовании.
     - Поразительно, - пробормотал принц,  с  восхищением  оглядываясь  по
сторонам.
     - А зачем ты нас сюда привел? - спросил Дарус.
     - Вот, посмотрите сюда! - Алексей обошел вокруг стола, высоко  подняв
факел. - Видите этот ларец?
     Тристан  и  Дарус  подошли  к  нему.  Алексей  показывал  на  большую
деревянную коробку  у  дальней  стены  пещеры.  Она  находилась  в  центре
гладкого круга диаметром футов в десять.
     - Если мы сможем открыть ларец, я перестану быть калекой, -  объяснил
маг.
     - Я посмотрю, что мне удастся сделать, - предложил Дарус,  делая  шаг
вперед.
     - Подожди! - Алексей схватил Даруса за плечи своими  руками-клешнями,
прежде чем калишит успел наступить на гладкую  поверхность  круга.  -  Там
есть ловушки!
     - Я мог бы и сам догадаться, - проворчал Дарус.  -  Скажи,  насколько
важно открыть этот ларец?
     - От этого зависит, сможем ли  мы  спастись  или  погибнем  здесь,  -
мрачно сказал маг.
     - А какие ловушки?
     - Ну, во-первых, пол фальшивый - под ним колодец, наполненный  тонкой
пылью. Если бы ты туда провалился, то моментально  задохнулся  бы  и  умер
ужасной смертью. Да и в самом замке есть какая-то ловушка.
     - Ты уверен, что нам необходимы эти "сокровища"?
     Алексей пожал плечами, ему не хотелось  настаивать.  Тристан  молчал.
Все они понимали, что только Дарус может  открыть  замок,  если,  конечно,
избежит ловушки. Решение должен был принять сам калишит.
     - Ну, посмотреть на него нужно в любом случае, - пробормотал Дарус. -
Как мне к нему подобраться?
     - Мы можем поставить над колодцем стол, - предложил принц.
     - Все пытаются придумать способ, чтобы покончить со мной, - проворчал
Дарус. Тем не  менее,  он  подошел  к  столу  и  взялся  за  край  тяжелой
столешницы.
     Алексей держал факел, а Тристан с  Дарусом  сняли  со  стола  тяжелую
крышку и поставили ее поперек круга. Когда один из концов  крышки  зацепил
за круг, в воздух поднялась туча пыли.
     Дарус взял факел и по крышке стола  осторожно  подошел  к  ларцу.  Он
встал на колени  и  несколько  минут  внимательно  изучал  механизм  замка
Тристану показалось, что факел стал гореть не так ярко, но  он  промолчал,
чтобы не отвлекать друга.
     Калишит  медленно  вытащил  из  перчатки  самую  тонкую   проволочку.
Сосредоточенно сжав  зубы,  он  под  углом  просунул  отмычку  в  замочную
скважину.
     Тристан  едва  расслышал  слабый  щелчок  и  в  свете  факела  увидел
сверкающую серебряную иглу, выскочившую из замка. Она остановилась  менее,
чем в одном дюйме от руки Даруса. Даже издали было видно, что  конец  иглы
намазан каким-то густым зеленым веществом.
     Дарус склонился над замком, и  уже  через  несколько  секунд  откинул
назад крышку ларца.
     - И это поможет нам спастись? - скептически спросил он,  доставая  из
ларца три свернутых в трубку пергаментных свитка. Недоуменно подняв брови,
Дарус протянул их Алексею.
     - Да! - сказал маг. - Теперь я обладаю силой!  И  хотя  мои  руки  не
позволяют мне  творить  заклинания,  с  глазами  у  меня  все  в  порядке!
Достаточно будет просто прочитать заклинание, записанное на одном из  этих
свитков, и оно сразу будет приведено в действие, словно я его сотворил!
     - Как ты узнал, что Они там? - спросил калишит.
     - Синдр рассказал мне. Они  были  спрятаны  здесь  на  самый  крайний
случай. -  На  изможденном  лице  Алексея  появилась  холодная  улыбка.  -
Пожалуй, он был прав.
     - Теперь нам пора уходить отсюда, - заторопил принц.  -  К  тому  же,
факел скоро догорит. Если Синдр  вспомнит,  что  рассказал  тебе  об  этих
свитках, его люди скоро будут здесь.
     - Ты совершенно прав, - сказал Алексей, - пошли?
     Маг, преисполненный уверенности, вывел их из пещеры. Они снова  стали
спускаться все ниже, но теперь шли гораздо быстрее. Факел догорал.
     - Скоро мы останемся в темноте, - сказал принц, показывая  тускнеющий
огонь.
     - Кажется, я могу это исправить, - ответил маг, развертывая  один  из
свитков. Он быстро просмотрел его и уже потянулся было  к  другому,  но  в
самый последний момент нашел то, что искал. Алексей начал негромко  читать
вслух  какие-то  странные  слова,  и  по  буквам  тех  слов,  которые  маг
прочитывал, пробегал голубоватый огонь,  но  сам  пергамент  от  этого  не
пострадал. Когда Алексей замолчал, все прочитанные слова исчезли,  оставив
на пергаменте чистое место.
     В тот же миг факел застыл  холодным  белым  свечением,  которое  было
гораздо ярче прежнего огня.
     - Ну что ж, для начала неплохо, - признал калишит.
     Алексей кивнул и спрятал свиток.  Они  продолжали  быстро  спускаться
вниз - теперь, когда стало гораздо светлее, беглецы смогли ускорить шаг.
     Они спускались все ниже и ниже, так что Тристан  начал  беспокоиться,
что они слишком сильно удалились от поверхности земли - от Кер  Каллидирра
их уже отделяло не меньше полумили. Смогут ли они  найти  безопасный  путь
наверх?
     Только когда его спутники в изумлении остановились, Тристан  заметил,
что они вошли в огромное помещение. Он даже присвистнул от удивления.
     Громадная пещера была намного больше той, где они нашли  ларец.  Даже
волшебный яркий свет не мог бы осветить ее дальние углы. Впрочем,  в  этом
не было необходимости: пещера была озарена собственным источником света.
     Прямо из пола росли здоровенные грибы, некоторые доходили Тристану до
плеч.  Они-то  и  испускали  бледно-зеленое  свечение.  Вблизи  оно   было
трудноразличимым, но  стены  и  потолок  пещеры  были  озарены  призрачным
зеленым сиянием. В воздухе словно висело покрывало, сплетенное  из  тонких
водяных нитей. Через пещеру текла подземная река, обрызгивая стены водой.
     Лишайник и цветущий мох покрывали большую часть стен пещеры.
     - Это поразительно, - восхищенно произнес Дарус.
     - Не могу  поверить,  что  такая  растительность  может  существовать
настолько глубоко под землей, не зная солнечного света, - добавил принц.
     Алексей с выражением озабоченности на лице повернулся к ним.
     - Ничего этого тут не было,  когда  я  последний  раз  приходил  сюда
несколько лет назад. Ни за что не поверю, что такой сад может вырасти  без
посторонней помощи.
     - Без садовников? - уточнил Тристан.
     - Именно. И лучше нам с ними не встречаться. Они  наверняка  работают
здесь с ведома и по указанию Синдра.
     Беглецы обнаружили широкие дорожки, проложенные словно по плану среди
огромных грибов. Они пошли по одной из  них,  через  самый  центр  пещеры,
стараясь  двигаться  как  можно  тише.  Странное  зеленое  свечение  стало
зловещим, но теперь грибы были  единственным  источником  света,  так  как
Алексей спрятал факел под своим плащом. Земля под ногами была  влажной,  и
путники заметили, что пол пещеры  покрыт  толстым  слоем  глины,  поросшей
мхом. Кто-то затратил немало сил  на  создание  этой  роскошной  подземной
растительности.
     Беглецы находились почти в самом центре пещеры, когда вдруг  заметили
ее обитателей  -  дюжину  маленьких  темнокожих  фигурок,  выскочивших  им
наперерез. Каждый был футов четырех ростом, со скудной  бородой  и  злыми,
сверкающими глазками. Они были похожи на обычных гномов, если  не  считать
темной кожи и больших, навыкате, глаз.
     Когда путники  остановились,  сзади  появился  другой  отряд  гномов,
отрезая им путь к отступлению. Их мигом окружили: из-за своего роста  люди
не могли быстро улизнуть между грибами.
     Тристан выступил вперед, стараясь не делать резких движений.
     - Привет, - сказал он, - а мы как раз... любовались вашим садом.
     Один  из  темных  гномов  сплюнул  на  пол  и  вытащил  из-за   пояса
здоровенный топор. Остальные  тоже  были  вооружены  молотками,  короткими
мечами и топорами. Гномы начали подходить поближе,  переговариваясь  между
собой на незнакомом принцу языке.
     И все-таки Тристану вовсе не хотелось браться за меч -  уж  очень  их
было много.
     Однако, у него не осталось  выбора:  один  из  гномов  бросил  топор,
целясь принцу в голову. Тристан легко уклонился, и оружие пролетело  мимо,
не причинив ему вреда. Взревев от ярости, гномы бросились вперед  -  масса
свирепых человечков, жаждавших крови.
     Принц вытащил из  ножен  меч  Симрика  Хью,  и  гномы,  остановились,
ослепленные сверкающим  оружием.  В  наступившей  тишине  прозвучал  голос
Алексея?
     - Соракс, фиргус, ньюлл, аршит!
     Воздух вдруг похолодел, вспыхнул неяркий голубоватый свет, и на лицах
темных гномов появилось выражение ужаса. Отчаянно закричав,  они  попадали
на землю. Через несколько секунд весь отряд неподвижно лежал  перед  ними,
обращенный в лед. Иней выступил  на  побелевшей  коже,  оружии  и  одежде.
Теперь у беглецов появились шансы на спасение.
     Тристан услышал за спиной яростные крики  и  скрежет  клинков  -  это
Дарус защищал их тыл. Несколько  гномов  избежали  действия  заклятия,  но
вместо того чтобы убежать, они атаковали с еще большей злобой.
     Меч Тристана разрубил первого почти пополам, а сам Тристан отскочил в
сторону, чтобы избежать удара молота, направленного ему в колено.  Широким
взмахом меча он перерезал обладателю молота  глотку  и,  сделав  еще  шаг,
отрубил голову третьему гному - путь к спасению был открыт.
     - Беги! - закричал он, подталкивая Алексея вперед, а сам бросился  на
выручку Дарусу. Поколебавшись, маг бросился  бежать,  пока  меч  и  ятаган
отбивали атаки разъяренных гномов.
     - Пора, - проворчал Тристан, когда гномы отошли немного назад,  чтобы
перегруппироваться. Принц и калишит со всех ног помчались за  Алексеем,  а
вслед за ними бросилась ревущая толпа врагов.
     - Их там, наверное, штук сто! - задыхаясь, проговорил  Дарус,  догнав
Алексея. Впрочем, они скоро добрались до  дальней  стены  пещеры;  маг  не
ошибся - здесь был проход, ведущий в следующую пещеру.
     - Там, немного подальше, есть мост,  -  с  трудом  выговорил  колдун,
немного замедляя бег. - Если мы сумеем перебраться через него, у меня есть
заклятье, которое сможет этот мост разрушить.
     - Хорошо, -  буркнул  принц,  оглядываясь  назад.  Их  преследователи
отстали, короткие ножки не позволяли гномам угнаться за людьми.
     - Сюда, - сказал маг,  останавливаясь,  чтобы  перевести  дух.  Узкий
туннель вывел их к уступу перед  обрывом,  откуда  доносился  шум  бегущей
воды. Низкий потолок по-прежнему нависал над ними, редкие грибы на  стенах
озаряли туннель тусклым зеленым свечением. Оно не  было  ярким,  но  конец
моста вполне можно было разглядеть, а дальше... дальше была пустота. Целый
пролет моста отсутствовал. Судя по всему, мост просто сгнил.
     И тут сотня жаждущих крови гномов  выскочила  из  туннеля  у  них  за
спиной. Друзья оказались в ловушке.

     - Как жаль, что ты не можешь разговаривать! - воскликнул Ньют. -  Мне
скучно.  Сколько  нам  еще  лететь?  Ты  сама-то  хоть  знаешь,  куда   мы
направляемся? Я уже устал!
     По правде говоря, Робин тоже жалела, что не может говорить - хотя  бы
для того, чтобы предложить ему помолчать.
     Она тоже очень устала Серые воды пролива Аларон  катились  внизу  под
ними. Уже много часов они неслись над проливом - сколько,  она  не  знала.
Ровный попутный ветер помогал лететь, но Робин не знала, как долго она еще
сможет продержаться в воздухе.
     - Там! Я  что-то  вижу!  -  вдруг  завопил  Ньют.  -  Это  земля?  О,
пожалуйста, пусть это будет земля.
     Глаза Робин - глаза орла - тоже что-то заметили. Пока  что  это  была
лишь коричневая полоска на горизонте, которую она едва  могла  разглядеть.
Постепенно полоска становилась все более различимой  -  вскоре  Робин  уже
видела леса, холмы и поля. Скоро они долетят.
     Аларон был уже близок.

     Зеленая вода тяжело давила на морское дно. Разбитые корпуса  погибших
кораблей, словно скелеты  исполинских  животных,  устилали  песчаное  дно.
Другие, живые существа, лежали на дне или зарывались в песок  -  моллюски,
голубые киты и  другие  морские  животные,  никогда  не  поднимавшиеся  на
поверхность.
     Странный звук послышался в черных водах. Он  возник  в  Крессилаке  -
медленные пульсирующие колебания, которые  не  в  состоянии  было  уловить
человеческое ухо, далеко  разнеслись  по  бескрайним  пространствам  моря.
Акулы  и  барракуды  помчались  прочь.  Киты  и  дельфины  устремились   к
поверхности.
     Это зазвучала Песнь Глубин.
     Ситиссалл начал Песнь, сидя на своем громадном  троне,  сделанном  из
киля флагманского корабля северян. Его широкие жабры - двухфутовые разрезы
по бокам его сплюснутой  головы  -  ритмично  открывались  и  закрывались.
Наложницы и жрицы подхватили  его  зов,  и  вскоре  все  сахуагины  города
застыли  на  месте  и  начали  открывать  и  закрывать  жабры.   Пульсации
проносились по воде, со дна ущелья и через его  края,  в  самые  темные  и
удаленные закоулки моря со все возрастающей интенсивностью.
     И из этих скрытых от глаз районов, со всего моря, сахуагины  отвечали
на зов, который проник даже в глубь земли.
     Мощные  мускулистые  ноги  и  широкие  перепончатые  ступни  помогали
сахуагинам плыть в сторону  Крессилака  быстро  как  рыбам.  С  вытянутыми
вперед трезубцами и копьями, воины торопились на зов своего короля.
     На каждого сахуагина древний зов действовал  чрезвычайно  сильно.  Их
белые плоские глаза  расширялись,  а  острые  позвоночники  мужчин  грозно
выпрямлялись. Сахуагины медленно приводили себя в  состояние  неистовства.
Ситиссалл и Ясалла были весьма довольны.
     Доволен был и Баал.

                                  ГНОМЫ

     По направлению к  Тристану  и  его  спутникам  мчалась  толпа  темных
гномов. Беглецы стояли  на  небольшом  уступе,  озаренном  молочно-зеленым
сиянием, исходившим от громадных грибов, а дальше  была  только  бездонная
пропасть.
     - Черт! -  выругался  Тристан,  повернувшись,  чтоб  посмотреть,  что
делается в проходе. Дарус стоял  у  узкого  выхода,  готовый  сразиться  с
врагами. Принц понимал, что, даже если им и удастся убить не один  десяток
гномов, те все равно настолько  превосходят  их  числом,  что  надежды  на
спасение нет.
     - Вы сможете удержать их  на  несколько  минут?  -  спросил  Алексей,
разворачивая  один  из  свитков.  Казалось,  его  совершенно   не   пугает
сложившаяся ситуация.
     -  Сможем,  -  невесело  сказал  принц.  -  У  тебя,  что,  есть  там
заклинание, которое починит мост?
     - Кое-что получше, - невозмутимо ответил принцу колдун.
     Не успел Тристан задать ему следующий вопрос, как в пещере  появились
первые гномы. В их глазах горел дикий огонь, а боевые  крики  гулким  эхом
разносились  по  пещере.  Принц  встал  рядом  с  Дарусом,  приготовившись
отразить нападение  кровожадных,  неистово  вопивших  гномов.  Однако  те,
вероятно, вспомнили о том как погибли их соплеменники в  грибном  саду,  и
несколько притормозили, дожидаясь,  когда  их  соберется  побольше.  Очень
скоро  в  пещере  яблоку  негде  было  упасть  от  злобно  ухмыляющихся  и
размахивающих оружием маленьких уродцев.
     Те, что покрупнее, пробрались в первые  ряды  и,  размахивая  боевыми
топорами, стали осторожно приближаться к Дарусу и  Тристану.  Из-за  того,
что вход в пещеру был узким, там поместилось только три гнома.
     - Двитус, соракс, алти! - услышал заклинание Тристан. Он даже  увидел
краем глаза  голубую  вспышку,  осветившую  Алексея,  когда  тот  произнес
записанные на пергаменте волшебные слова.
     Гномы остановились, но ничего не произошло.
     - Двитус, соракс, алти! - снова послышалось  заклинание,  и  вспыхнул
голубой свет. И снова Тристану показалось, что ничего не случилось.  Дарус
отскочил назад, оставив принца в одиночестве защищать вход в пещеру. И тут
же, выставив топоры, гномы бросились в атаку.
     - Двитус, соракс, алти! - в третий  раз  услышал  принц  таинственные
слова, но теперь уже ему было некогда глядеть  по  сторонам.  Он  взмахнул
мечом  Симрика  Хью  с  такой  силой,  что  потерял  равновесие  и   вдруг
почувствовал, что висит в воздухе  и  при  этом  забавно  дрыгает  ногами,
пытаясь нащупать ими пол.
     Тут кто-то схватил его за шиворот и оттащил от гномов, при этом принц
от изумления чуть не выронил свой меч. Посмотрев вниз,  он  увидел  далеко
под собой пенящуюся воду. Узкий уступ остался позади вместе с выскочившими
из прохода и вопящими  от  злобного  разочарования  гномами.  Наконец,  до
Тристана дошло, что случилось. Он летел!
     Принц неловко обернулся, чтобы посмотреть,  что  делается  позади,  и
чуть не ударился ногами о потолок: он летел вниз головой прямо  в  каньон.
Тристан сообразил, что надо делать, и, подняв голову вверх,  взмыл  ввысь,
чудом не разбившись о стену пещеры. Он быстро полетел вперед, и  ему  даже
удалось ловко увернуться от нескольких брошенных гномами  топоров.  А  еще
через мгновенье они  не  могли  его  достать,  и,  повернувшись,  принц  с
удовольствием проследил за упавшими в пропасть топорами.
     Тристан  попытался  остановиться,  и  ему  пришлось  покувыркаться  в
воздухе, прежде чем он понял, что нужно делать, чтоб  контролировать  свои
движения. Немного выше и впереди летели Алексей и Дарус - калишит двигался
так же неловко, как и принц, а Алексей уверенно кружил в воздухе.
     Прижав руки к телу, чтобы  сохранить  равновесие,  Тристан  посмотрел
вверх. Он медленно поднимался и движением  рук  мог  изменять  направление
полета. Принц осторожно подлетел к калишиту и Алексею.
     - Это специальное заклинание, - пояснил Алексей, - очень удобно, если
нужно убежать откуда-нибудь. На пергаменте  их  было  записано  три,  и  я
использовал все, чтоб мы могли сбежать от тех чудовищ.
     Он, конечно, не сказал, что, если бы заклинаний было меньше трех,  он
без колебаний бросил бы своих спасителей в пещере.
     Разъяренные гномы остались далеко позади, а  их  крики  заглушил  шум
водопада. Вскоре беглецы уже были у дальнего входа в пещеру.
     - А мне нравится! - воскликнул Дарус,  неожиданно  подлетев  к  своим
спутникам. Как и Тристан, он уже научился контролировать свои движения.
     - Заклинание действует ограниченное время, -  объяснил  волшебник,  -
поэтому я предлагаю поторопиться.
     - Да уж, это будет побыстрее, чем идти пешком, - согласился Тристан.
     Алексей нырнул в проход, и Тристан с Дарусом последовали за ним.  Они
легко летели над полом пещеры, которая была достаточно  большой,  так  что
если бы возникла опасность, они бы  легко  и  не  причинив  себе  никакого
вреда, взмыли бы под потолок. Они пролетели  через  множество  соединенных
между собой пещер и проходов.  В  нескольких  местах  попались  речушки  с
чистой прозрачной водой,  а  кое-где  из  пола,  словно  зубы  причудливых
животных, торчали влажные скользкие колонны; иногда они свисали с потолка,
иногда становились похожими на волшебные  кинжалы,  направленные  беглецам
прямо в сердце.
     Повсюду росли испускающие  сияние  грибы,  так  что  в  пещерах  было
достаточно светло,  и  беглецы  могли  не  беспокоиться,  что  не  заметят
какую-нибудь опасность. А там, где было темно, Алексей  вытаскивал  из-под
плаща волшебный факел и освещал им  путь.  Правда,  тогда  им  приходилось
лететь  медленнее,  чтобы  неожиданно   не   наскочить   на   какое-нибудь
препятствие.
     Тристан получал огромное удовольствие от  этого  полета,  потому  что
никогда еще ему не доводилось испытывать столь полную свободу движений.
     Впрочем, вскоре Алексей подлетел к ним и сказал:
     - У нас почти не осталось времени. Заклинание будет  действовать  еще
всего несколько минут - я бы хотел отыскать проход,  который  выведет  нас
наверх, прежде чем мы снова окажемся на земле.
     - Может быть, лучше приземлиться  сейчас,  -  предложил  Тристан.  Но
Алексей, радостно вскричав, перебил его:
     - Вон там! Именно это я и искал!
     Он пролетел  сквозь  узкую  часть  пещеры,  держа  перед  собой  свой
волшебный "фонарик"; Тристан и Дарус последовали за ним, остановившись  на
мгновение у основания длинной шахты. Похоже, они были на  дне  гигантского
колодца.
     - Поторопитесь! - Алексей взмыл ввысь, Тристан с Дарусом  -  за  ним.
Они поднимались вверх по узкому колодцу с гладкими,  без  единого  уступа,
стенами.
     Если заклинание перестанет действовать, пока они находятся в колодце,
ничто не спасет их от гибельного падения на каменное дно пещеры. "Надеюсь,
Алексей знает, что делает", - подумал Тристан.
     Впрочем, они поднимались очень быстро и уже видели впереди  солнечный
свет.
     - Ну, вот мы и добрались, - сказал колдун и уселся на широкий  выступ
колодца, украшенный острыми каменными  обломками,  напоминавшими  сосульки
или, скорее, клыки какого-то сверхъестественного зверя.
     Дарус и Тристан устроились рядом с Алексеем.
     - Мы вовремя успели, - заговорил Алексей, - еще минута, и  заклинание
перестало бы действовать.
     - Где мы? - спросил Тристан.
     - На некотором расстоянии от Кер Каллидирра, мне кажется,  -  ответил
волшебник. - Хотя точно мне неизвестно.  Мы  могли  выбраться  наружу  где
угодно на Алароне.
     - У нас в Каллидирре остался приятель! -  сказал  Тристан.  -  Мы  не
можем оставить его там.
     - Сожалею, - бесстрастно проговорил Алексей, - но мне надо было  уйти
как можно дальше от города.
     - С Полдо все будет в порядке, - сказал Дарус, понимая, вероятно, что
они не могут вернуться в город. Тристан колебался.
     - У нас не было выбора, - настаивал Алексей. - Я не предполагал,  что
мы наткнемся на поселение дуэргаров под замком Высокого Короля. Из-за  них
мы не сможем вернуться в город по подземным переходам.
     - Как ты назвал их? - спросил принц.
     - Дуэргары, темные  гномы.  Они  -  порождение  злых  сил.  Жадные  и
жестокие,  дуэргары  стремятся  поработить  всех,  кто  живет  в  районах,
недоступных солнцу. Нам повезло, что мы встретили небольшой  отряд,  иначе
вряд ли мы остались бы в живых.
     - А почему они оказались под Каллидирром?  -  спросил  Дарус.  -  Это
имеет какое-нибудь отношение к Синдру?
     - Уверен, что да. Он берет  себе  в  союзники  всех,  кто  отличается
злобностью и бесчеловечностью, - и ему неважно, живут они под  землей  или
под водой. Дуэргары охраняют подземные подходы к замку.
     - Подземные подходы? - изумленно спросил Тристан. -  А  что,  кому-то
понадобится провести этими переходами целую армию?
     - Нам.
     Беглецы подпрыгнули на месте, когда  до  них  донесен  чей-то  голос.
Тристан и Дарус выхватили оружие  и  приготовились  сражаться,  а  Алексей
поднял повыше свой факел, и они увидели несколько существ, выступивших  из
тени.
     - Боже, да их тут множество, - пробормотал Дарус. - Гномы.
     - Да, но не дуэргары, - сказал принц, убирая оружие. - А это кто,  уж
не ты ли? - спросил он, глядя в упор на фигуру в центре.
     - Могла бы и догадаться, что это  вы  тут  болтаетесь,  -  проворчала
гнома, выходя на освещенное место. На ней была кольчуга,  а  в  руках  она
держала тяжелый боевой топор. Скосившись на  принца,  она  ловко  сплюнула
пережеванный табак и улыбнулась.
     - Финеллин! - воскликнул принц и, опустившись на колени, нежно  обнял
гному.
     - Ну, ладно, хватит тебе! - ворчала она, похлопывая принца по  спине.
Дарус тоже отложил оружие и улыбнулся. Подошли остальные гномы,  на  лицах
которых читалось изумление и недоверие, а кое-где просто  равнодушие.  Они
все были вооружены и держали свое оружие наготове.
     - Всего год не видела тебя, а ты уже  опять  вляпался  в  историю,  -
пробормотала Финеллин.
     - Боюсь, что именно так. Но в Кер Корвелле все спокойно,  и  все  это
благодаря тому, что ты ловко разделалась с фирболгами тогда, у ворот.
     - Финеллин со своим отрядом сражалась вместе о нами против Казгорота,
-   пояснил   принц,   повернувшись   к   Алексею.   -   Они    разгромили
великанов-фирболгов - отличные воины, самые храбрые на свете.
     - Много ума не надо, чтобы сражаться с этими тупицами  фирболгами,  -
буркнула Финеллин. - Это вам не дуэргары. Слышала, вы повздорили с ними?
     Принц рассказал, как они спаслись из  темницы,  а  гномы  внимательно
слушали его рассказ и весело захихикали, когда он поведал  им  о  чудесном
спасении по воздуху.
     - А вы-то что тут делаете? - наконец спросил  принц.  -  До  Гвиннета
отсюда далековато, и мне трудно  представить  себе,  что  вы  приплыли  на
Аларон на кораблях.
     - А зачем на кораблях? Эти  пещеры,  по  которым  вы  летали,  словно
птички, лишь небольшая часть подземного мира островов  Муншаез.  Я  пришла
сюда с двумя самыми лучшими отрядами, когда узнала,  что  здесь  появились
дуэргары. Мы приняли вас за их  разведчиков,  -  сообщила  она.  -  Мы  бы
вытряхнули из вас всю душу, если бы не мудрость  нашего  командира.  Проще
говоря, что-то я не слышу слов благодарности.
     - Большое спасибо, что не прикончили нас сразу, - сказал  Алексей.  -
Кажется, мы можем сделаться союзниками.
     - Ну, в некотором роде, - вынуждена была признать Финеллин.  -  Хотя,
лично я стараюсь не брать в голову ваши проблемы. У нас тут,  в  подземном
мире, и своих забот хватает.
     - Вы собираетесь напасть на дуэргаров? - спросил принц.
     - Это я буду решать. Мы еще не знаем, что они  задумали,  но  похоже,
что добра от них ждать не приходится. Ну, а  теперь  признавайся,  что  ты
такого натворил, что тебя засадили в королевскую темницу?

     - Что делать? Говори же! -  истерично  выкрикивал  король  Карраталь,
расхаживая взад и вперед по своим покоям.
     - Пришло время решительных действий,  -  сказал  Синдр.  -  Принц  на
свободе. Я уверен, что он вернется в Донкастл - ему  больше  некуда  идти.
Если вы уничтожите это гнездо разбойников,  вы  сможете  поймать  наглеца,
посмевшего явиться к вам.
     - А если вы этого не сделаете, - тихо добавил Синдр, - вас ждут очень
серьезные неприятности, поскольку разбойники не будут сидеть в лесу  сложа
руки.
     - Интересно, откуда тебе известно, что он отправится  в  Донкастл?  -
спросил король.
     - Ему помогли люди О'Рорка. Я  узнал  это  благодаря  моему  зеркалу.
Принцу  не  удалось  победить  вас,  и  теперь  он  убегает.  Единственное
безопасное для него место - город в лесу.
     - Но почему мы должны напасть именно сейчас? - заскулил король.
     - Во-первых, бандиты из шайки О'Рорка спокойно живут в лесу и  грабят
проезжих купцов. Во-вторых, я видел  принца  Корвелла  и  подозреваю,  что
сложившееся положение вещей его не устроит,  -  он  будет  действовать.  А
теперь представьте себе, как поведут себя бандиты из Донкастла,  если  ими
станет руководить такой человек, как этот принц.
     - Разве я могу помешать им? - спросил король.
     Синдр прошептал:
     - У вас есть Алая Гвардия, сир. Пошлите их - все четыре бригады  -  в
Донкастл. Подумайте, ваше величество, вы сможете уничтожить  одним  ударом
принца Корвелла, О'Рорка и прочих врагов Кер Каллидирра.
     - Но... - Король пытался найти, чем бы возразить, и не мог. Уж  очень
соблазнительным был план, но остатки  совести  пытались  пробиться  сквозь
колдовской туман, которым было окутано сознание короля. Посылать наемников
против собственного народа... это неправильно. Мысли  короля  путались,  а
мягкий, мелодичный голос Синдра подчинял себе и лишал воли.
     - Мой самый надежный человек сейчас находится на пути  к  городу.  Мы
можем поговорить с ним, дать ему задание до того, как начнем  наступление.
К этому времени их защита будет приведена в полную негодность.
     - Хорошо, - вздохнул король и повалился на свою громадную кровать.  -
Вызывай своего человека!
     Синдр улыбнулся про себя и что-то тихо шепнул. И мгновенно  в  покоях
короля появился еще  один  колдун  в  черном  плаще  с  капюшоном.  Монарх
удивленно вскрикнул и уселся на кровати.  Незнакомец  откинул  капюшон,  и
король увидел узкое худое лицо с небольшой бородой  и  усами.  На  пальцах
сияли кольца с бриллиантами.
     - Добро пожаловать, Крифон! - сказал Синдр.
     - Господин! Ваше величество! - человек поклонился королю и колдуну.
     - Какие у тебя новости? - резко спросил король.
     - Вскоре я буду  в  Донкастле.  У  меня  есть  проводник,  он  обещал
показать мне все самое интересное в городе. Он  также  познакомит  меня  с
волшебником, живущим в городе, и с их священником.
     - А защитные сооружения? - спросил Синдр.
     - Я могу подготовить карту и доставить ее вам к завтрашнему  дню.  Вы
хотите, чтобы я уничтожил О'Рорка?
     Король вопросительно посмотрел на Синдра.
     - Нет, - сказал колдун. - Пусть  некоторое  время  побудет  во  главе
своих бандитов. Иначе другой, еще более опасный человек, займет его место.
     - Хорошо, господин. Мне пора возвращаться, иначе мой... друг  обратит
внимание на мое отсутствие.
     - Тогда поторопись и завтра доложи нам о том, как идут дела.
     Крифон молча  кивнул  и,  накинув  на  голову  капюшон,  тихо  что-то
прошептал - и исчез. Королю даже показалось, что бриллианты еще  несколько
мгновений оставались в воздухе.
     - Сир, это просто замечательно, - сказал Синдр. - С той  информацией,
что мы получим от Крифона, который к тому же посеет среди бандитов панику,
успех нам обеспечен!
     - Очень хорошо, - сказал король Карраталь,  глядя  в  сторону.  -  Мы
снова пошлем Алую Гвардию против Донкастла.
     - На этот раз, - зловеще прошептал колдун, - после нашего  ухода  там
не останется даже ни единого дерева!

     Крылья Робин налились усталостью, и  она  стала  все  больше  парить,
стараясь беречь силы, однако продолжала  упорно  лететь  вперед.  Они  уже
пронеслись  над  многочисленными  полями  Аларона,  и  теперь   под   ними
расстилалось бескрайнее море зелени - это  мог  быть  только  Дерналльский
лес.
     - Посмотри на эти озера! Вот будет здорово в них купаться!  Я  думаю,
мы должны приземлиться, немного отдохнуть и искупаться.  Давай,  Робин,  -
сегодня мы уже достаточно полетали! - Ньют, который молчал  целую  минуту,
снова начал болтать. В ответ Робин покачала крыльями  и  по  широкой  дуге
стала снижаться. Вдруг ее  внимание  привлекло  громкое  карканье,  и  она
увидела, как с деревьев, окружающих поляну, поднимаются сотни ворон. Крича
от злости, черные птицы летели ей наперерез.
     Как и любая друида, она хорошо понимала дикую природу: вороны  видели
орла, летящего в сторону их гнезд, и стремились отогнать его подальше.
     Робин придется приземлиться в  другом  месте.  Она  устало  взмахнула
крыльями, пытаясь снова набрать высоту, и только сейчас поняла, как сильно
устала.
     С  растущим  чувством  паники   она   видела,   что   вороны   быстро
приближаются. Вскоре  они  окружили  ее  и  стали  терзать,  бить  острыми
крепкими клювами, выщипывая перья из ее хвоста  и  крыльев.  Она  отчаянно
отбивалась, но большое тело орла было плохо  приспособлено  для  борьбы  с
ловкими воронами. Она пронзительно закричала от боли и страха.
     Ньют и  Язиликлик  старались  защитить  друиду.  Волшебный  дракончик
вступил в бой с воронами, пустив в ход  острые  зубы  и  когти.  Язиликлик
храбро орудовал кинжалом. Но ворон было  слишком  много,  и  их  никак  не
удавалось отогнать.
     Робин отбивалась изо всех сил, но вороны заставляли ее опускаться все
ближе к земле. Вдруг острый клюв ударил ее в глаз. В голове у  друиды  все
помутилось от боли, она камнем упала на землю и осталась неподвижно лежать
посреди луга, заросшего ярко-красными цветами.

     - Это наша внешняя граница, - объяснял Эван, но  Крифон  видел  перед
собой лишь обычный лес.
     - Понятно, - ответил он, пораженный тщательностью маскировки.
     - Там прячутся лучники, - Эван с гордостью показал на  крепкие  ветви
деревьев. - А здесь мой пост.
     - А это сам  город?  -  спросил  маг,  когда  они  увидели  несколько
деревянных строений. По первому  впечатлению  перед  ними  была  маленькая
лесная деревушка.
     - Лишь его часть.  Видите  заграждения  за  деревьями?  Мы  их  можем
моментально опустить - враг будет надолго задержан здесь.
     Крифон постоял,  внимательно  изучая  оборонительные  сооружения.  Он
начал понимать, почему наемники короля потерпели  здесь  поражение.  Город
простирался на значительное расстояние. Целые кварталы крепких  деревянных
зданий стояли среди огромных дубов.
     Дорик подошла к Крифону сзади и  неожиданно  прижалась  к  нему  всем
телом. Разозлившись, он резко повернулся к ней, но усилием  воли  заставил
себя успокоиться.
     - Почему бы тебе не найти нам комнату... две комнаты,  -  сказал  он,
крепко беря ее  за  руки.  -  Я  хочу  еще  немного  осмотреть  город.  Мы
присоединимся к тебе позднее.
     - А может быть, ты пойдешь со мной? - прошептала она.
     - Сначала нужно сделать работу! - резко сказал Крифон. - Иди!
     Женщина пошла в сторону гостиниц "Зеленый луг" и "Яростный кабан".
     - Ну, а как нам найти волшебника Донкастла? - спросил Крифон у Эвана.
- Его, кажется, зовут Энньюин?
     -  Он  живет  в  красивом  особняке,  неподалеку  отсюда,  -   сказал
разбойник. - Я отведу тебя к нему.
     Несколько минут спустя они стояли перед высокой, усыпанной колючками,
живой  изгородью.  Кусты  переплелись  с  зелеными   молодыми   деревцами,
образовав плотный, труднопроходимый барьер. Сквозь него ничего нельзя было
разглядеть.
     - Встретимся в "Яростном кабане", - сказал колдун, отпуская Эвана.
     Разбойник остановился, удивленный и обиженный, но его новый друг  уже
повернулся к нему спиной. Опустив голову, Эван поплелся к гостинице.
     Колдун и Разфалло вошли  в  небольшую  ясеневую  рощу  перед  жилищем
Энньюина.
     - Вениес, двайр!  -  сказал  Крифон  и  мгновенно  исчез.  Его  голос
повторил волшебные слова, и Разфалло тоже стал невидимым.
     Убийца нервно посмотрел по сторонам: его беспокоило, что он не  видит
собственной руки. Он услышал шорох шагов, и над живой изгородью  качнулись
ветви, - там где Крифон их осматривал.
     - Ариат, дунис, напсик! - проговорил маг.
     Деревья и колючий кустарник раздались в стороны, образовав  проход  в
несколько футов шириной. Даже опытный садовник не смог бы проделать  более
аккуратного прохода.
     Крифон взял Разфалло за руку: они не видели друг друга, а  шуметь  он
не хотел.
     Они прошли через брешь в изгороди и сразу почувствовали,  как  теплый
влажный воздух сомкнулся вокруг них. Солнце сильно прогрело здесь воздух и
землю. Крифон заметил в саду перед домом  множество  разных  растений.  На
высоких  пальмах  вызревали  кокосовые  орехи;  кусты  с   шипами-листьями
норовили вцепиться в одежду. Лианы густо  переплетенной  сетью  свисали  с
деревьев, и всюду сверкали яркими лепестками цветы. Громко щебетали  птицы
- Крифон узнал тропических птиц, которые не водились на островах  Муншаез.
Ровные,  вымощенные  камнем  дорожки  вились  среди   сочной   тропической
растительности. По одной из них, совершенно бесшумно, и  отправилась  пара
невидимок.
     Крифон никак не ожидал, что сад произведет на него такое впечатление.
Чтобы поддерживать климат, нужна большая сила. Только  могущественный  маг
мог создать посреди обычного леса уголок тропиков.
     Они  услышали  плеск  воды  и,  обогнув   буйные   заросли,   увидели
волшебника. Маг Донкастла был стройным, красивым человеком.  У  него  было
худощавое лицо, а  тяжелый  подбородок  чисто  выбрит.  Энньюин  вылез  из
большого бассейна на гладкую каменную дорожку. Его сильно  загорелое  тело
было совершенно обнаженным.
     Энньюин тряхнул длинными черными волосами и  вытер  воду  с  лица.  С
грациозностью дикого зверя  он  пошел  вдоль  бассейна,  потом  неожиданно
повернулся  и  сел  на...  что-то.  Невидимое   кресло   подхватило   тело
волшебника.
     - Глиннис! - позвал он. - Я хочу вина.
     - Иду, мой господин, - отозвался музыкальный голос.
     Крифон только теперь смог увидеть очертания особняка, скрытого густой
листвой.
     Крифон сжал локоть  Разфалло.  Убийца  мгновенно  все  понял.  Колдун
почувствовал, что Разфалло скользнул вперед,  но  двигался  он  совершенно
бесшумно.
     Хорошенькая девушка, одетая не больше,  чем  ее  господин,  вышла  из
дома, неся на подносе стакан вина, который сразу начал запотевать в жарком
влажном воздухе. Она приближалась к расслабленной фигуре Энньюина.
     Но Разфалло добрался до него первым. Возможно, волшебник почувствовал
приближение врага, но было  уже  слишком  поздно.  Глаза  Энньюина  широко
открылись, горло пересекла  длинная  глубокая  рана.  Волшебник  судорожно
задергался, его пальцы сжались, но тщетно - произнести заклинание  он  уже
не мог.
     Девушка  закричала  и  уронила  стакан.  Кровь  Энньюина  стекала  на
каменную дорожку и на убийцу. Разфалло увидел, что кровь, попадая на него,
снова делает его тело видимым. Девушка с ужасом смотрела на убийцу, и тот,
повинуясь слепому инстинкту, вонзил ей кинжал прямо в сердце.
     Девушка пошатнулась и, с  выражением  растущего  удивления  на  лице,
упала в бассейн. Окутанная мутным алым облаком, она стала медленно тонуть.
Разфалло вытер кинжал и вернулся к магу.
     Они молча пошли к выходу из тропического сада. Проход  в  изгороди  с
шелестом закрылся за ними.
     Воздух в саду начал медленно остывать.

     Большой орел  неподвижно  лежал  среди  ярких  цветов,  неестественно
подогнув одно крыло.  Когда  Ньют  приземлился  рядом,  птица  вздрогнула,
изогнулась и стала увеличиваться в размерах. К тому моменту, когда  к  ним
присоединился эльф, Робин снова превратилась в молодую женщину. В руке она
сжимала палочку, подаренную Генной. Язиликлик осторожно вынул  палочку  из
ее пальцев и положил в колчан со стрелами, засунув поглубже, чтобы она  не
выпала.
     Робин по-прежнему лежала без движения. Язиликлик  тихонько  застонал,
увидев, что у Робин из носа течет кровь, но немного  успокоился,  заметив,
что грудь девушки продолжает мерно подниматься и опускаться.
     Вороны,  убедившись,  что  их  гнездам  более  ничего  не   угрожает,
вернулись на деревья, вокруг  поляны,  не  обращая  никакого  внимания  на
девушку, эльфа и дракончика.
     - Робин, п-проснись, пожалуйста! - чуть не плача просил Язиликлик. Он
был в чужой стране, ужасно далеко  от  родной  Долины  Мурлок.  Кто  здесь
сможет им помочь?
     В смятении  эльф  взлетел  на  ветку  мертвого  дуба  -  именно  сюда
собиралась сесть Робин. Опустив голову, он пытался что-нибудь придумать.
     Вдруг он заметил движение на поляне -  к  ним  направлялись  какие-то
люди! "Это, наверное, охотники",  -  подумал  эльф.  Люди  были  вооружены
луками. Всего он насчитал шесть человек.
     - Ньют! Давай ко мне! -  позвал  он  волшебного  дракончика,  который
бесцельно порхал над лугом. Ньют быстро подлетел к нему.
     - С-смотри, - прошептал Эльф.
     - Он упал там! - крикнул один из охотников, показывая  на  то  место,
куда упала Робин. - Большой орел. Может быть, он еще жив.
     - Не стоит на это рассчитывать, - сказал другой, с трудом поспевая за
своим приятелем.
     Ньют и Язиликлик, невидимые, сидели на  ветке  и  ждали,  что  станут
делать охотники.
     - Ну, ты только посмотри, -  воскликнул  первый  охотник,  подходя  к
Робин. - Женщина!
     - Она жива? - спросил второй удивленно.
     - Да, - ответил первый охотник, - но  я  не  знаю,  сколько  она  еще
протянет.
     - Лучше всего отнести ее в Донкастл. Может быть, священник сможет  ее
вылечить. Да и лорду О'Рорку интересно  будет  узнать  об  этом.  Подумать
только - женщина, упавшая с неба!
     - Могу поклясться, что это был орел, - пробормотал первый и, водрузив
Робин на плечи,  направился  к  лесу.  Два  невидимых  волшебных  существа
последовали за охотниками и друидой.

     - И да сопутствует вам удача, - сказал  принц,  крепко  пожимая  руку
Финеллин.
     Они стояли на пересечении нескольких подземных туннелей. Отсюда гнома
поведет свой отряд на войну с дуэргарами, а люди  отправятся  в  Донкастл.
Финеллин дала им  подробную  карту  подземных  переходов  и  рассказала  о
пещере, находящейся прямо под центром Дерналльского леса.
     Гнома пожала плечами.
     - Нам она не очень-то и нужна - их не может  быть  больше  нескольких
сотен. Еще не родился дуэргар, который мог бы сразиться  один  на  один  с
настоящим гномом! - Ее  голос  посерьезнел.  -  Ваша  задача  кажется  мне
гораздо более сложной.
     - Ты имеешь в виду свержение  короля?  -  в  голове  Тристана  многое
прояснилось после долгих разговоров с Алексеем, и он понял, что по-другому
решить проблемы страны, да и его собственные,  просто  невозможно.  Короля
вместе с Советом черных колдунов необходимо убрать.
     - Я думаю, мы разберемся с дуэргарами за несколько дней, - с неловкой
улыбкой сказала гнома. - Может быть, мы останемся здесь и  посмотрим,  как
будут развиваться события.
     - Я  всегда  рад  вашей  помощи,  -  ответил  Тристан.  -  Сейчас  мы
отправляемся в Донкастл, и я пока не знаю, сколько  мы  там  пробудем.  Но
надеюсь, что скоро мы снова увидимся, мой друг!
     - Ну, теперь мне нужно выиграть битву, - хвастливо сказала  Финеллин.
- До встречи! - Гнома отвернулась и решительно зашагала к  своим  войскам,
которые уже построились в боевые порядки.
     Дарус, Тристан и Алексей направились в глубину пещеры.  Им  предстоял
долгий путь. Колдун выглядел уже гораздо  лучше.  Два  дня  свободы,  даже
проведенные под землей, удивительно преобразили его. Но  особенно  Алексей
оживлялся, когда они строили планы мести королю и Синдру.
     Тристан был уверен, что в самое ближайшее время им потребуются все их
силы без остатка.

     Ясалла, Верховная Жрица сахуагинов, не хотела  оставаться  в  городе,
пока король собирал армию. Жрица Баала,  она  чтила  его  не  меньше,  чем
Хобарт, и без малейших сомнений выполняла волю своего Бога.
     В отличие от Хобарта, у нее не было такого  могучего  талисмана,  как
сердце Казгорота. Но зато у нее было множество  учениц,  готовых  во  всем
помогать ей. Младших жриц сахуагинов насчитывалось несколько сотен, и  все
они были готовы выполнить любой ее приказ.
     И вот жрицы удалялись от Крессилака, их желтые тела  плыли  навстречу
бесконечному потоку зеленых воинов, стремящихся быстрее попасть в столицу.
Песнь Глубин гнала жриц прочь от города  с  той  же  силой,  с  какой  она
призывала воинов-сахуагинов в Крессилак.
     Желтые сахуагины, в золотых и серебряных украшениях, плыли вдоль  дна
Моря Муншаез, по проливам между островами и даже в Море Потерянных Следов.
По всему морю они находили одинокие  корпуса  затонувших  кораблей;  около
особенно опасных рифов и мелей жрицы обнаружили огромные морские кладбища.
     Сама Ясалла, в сопровождении дюжины верных ей учениц,  направилась  к
месту неподалеку от Крессилака - сюда часто наведывались сахуагины.  Здесь
затонули большой корабль северян и галеон калишитов -  победителей  в  том
сражении не было. Все ценное уже давно было разграблено.
     Но сейчас Ясаллу интересовали совсем другие сокровища. Она подплыла к
телу северянина. Желтая борода и длинные  волосы  облаком,  окутывали  его
страшно  раздутое  лицо.  Глаза,  которые   считались   среди   сахуагинов
деликатесом, были давно съедены.
     Верховная Жрица сотворила заклинание, и тело зашевелилось.  Поднялись
веки, открыв страшные пустые глазницы, и обутые в сапоги ноги стали искать
опору на песчаном дне. Оживший мертвец стоял перед жрицей и ждал.
     Одному за другим, Ясалла и ее помощницы возвращали утопленникам некое
подобие жизни. Северяне и калишиты собрались вместе и  медленным  странным
маршем последовали за жрицами к Крессилаку.
     По  всему  морю  Муншаез  собирали  жрицы  утонувших  матросов.   Так
появилась другая армия мертвых - армия утопленников.

                         ВОЗВРАЩЕНИЕ В ДОНКАСТЛ

     День уже клонился к  вечеру,  когда  запыхавшийся  Дэвин  ввалился  в
комнату и плюхнулся на стул. Фиона и  Полдо  вздрогнули.  Кантус  вскочил,
шерсть у него на загривке встала дыбом,  и  он  глухо  зарычал,  глядя  на
дверь.
     Однако, на улице все было спокойно. Полдо погладил мурхаунда,  и  тот
постепенно успокоился, но продолжал неотрывно смотреть на двери.
     - Я не хотел вас пугать, - наконец сказал Дэвин, отдышавшись. - Но  у
меня есть важные новости.
     - Что случилось? - спросил Полдо, нервы которого  были  напряжены  до
предела. Тристан и Дарус вошли в Кер Каллидирр несколько дней назад,  и  с
тех пор от них не было никаких вестей.
     - Высокий Король объявил общий сбор Алой Гвардии. Вся армия снимается
со своих квартир и направляется в Каллидирр.
     - Почему? Еще какая-нибудь  информация  есть?  -  Новость,  казалось,
подтверждала худшие опасения Полдо.
     - Только слухи. Говорят, король боится узурпатора, что этот узурпатор
до недавнего времени сидел в темнице Высокого Короля, а теперь сбежал!
     - Тристан и Дарус? - спросил Полдо.
     - Надеюсь, что это они, - ответил Дэвин. -  А  может  быть,  все  это
вранье - слухи есть слухи. Ну, а кроме того, говорят об армии  изменников,
собравшихся в Дерналльском лесу, - продолжал Дэвин. -  Утверждают,  что  в
любой момент может начаться война.
     - А разве это не так? - спросила Фиона.
     Вдруг Кантус резко  вскочил  и  зарычал.  Полдо  бросился  к  окну  и
осторожно выглянул из-за занавески. От того, что он увидел, у него чуть не
подогнулись колени.
     - Великаны! - прошептал он, бледнея. - Идут к нашим дверям!
     Лицо Дэвина побелело, и он в  отчаянии  откинулся  на  спинку  стула.
Однако, уже в следующее мгновение вскочил на ноги.
     - Сюда, - прошептал Дэвин, хватая Фиону за руку и распахивая потайной
люк. Он подтолкнул дочь, и она мигом спрыгнула вниз. Дэвин наклонился, так
что его лицо оказалось на одном уровне с лицом Полдо.
     - Выведи ее из города. Отправляйтесь в Донкастл - передайте  О'Рорку,
что король собирает армию. Торопитесь!
     - Пойдем с нами! - сказал карлик, взяв руку Дэвина в свои. -  Мы  еще
успеем!
     - Нет, - твердо ответил он. - Они знают, что я здесь. Меня, наверное,
выследили и не прекратят поиски, пока не найдут. Я задержу  их!  А  теперь
иди!
     Полдо сердито отвернулся, понимая, что Дэвин прав. Он толкнул Кантуса
в  сторону  люка,  и  огромный  мурхаунд  легко  прыгнул  в  него.  Карлик
последовал за ним. Крышка люка захлопнулась, и одновременно Полдо услышал,
как под тяжелым ударом вылетела входная дверь. Фиона с  ужасом  посмотрела
на карлика.
     - Где мой отец?
     - Он... остался там. Дэвин сказал, что это наш единственный  шанс  на
спасение. Пошли!
     - Нет! Я не оставлю его! - Она стала подниматься по лестнице.
     Полдо крепко схватил ее за руку, и Фиона остановилась. Сверху до  них
донесся топот и возмущенный голос Дэвина. Потом они услышали глухой удар и
крик от боли, за которым последовал злобный гогот.
     Фиона повернулась к карлику и зарыдала. Полдо неловко обнял  девушку,
проклиная про себя жестокость  королевских  наемников.  Он  не  знал,  как
утешить Фиону, поэтому просто дал ей поплакать. Наконец, она вытерла слезы
и подняла голову. И хотя в ее глазах застыла боль, лицо девушки  наполняла
решимость.
     - Сюда, - тихо сказала она.
     Фиона повела его обратно в подземное убежище, к деревянной стенке  из
грубо обструганной сосны. Просунув руку в отверстие, она на что-то нажала,
и дверь скользнула в сторону, открыв узкий проход.
     - Наш запасной секретный ход, - объяснила она.
     Рядом с дверью лежали факел и кремень. Когда проход снова был закрыт,
Фиона высекла искру и зажгла факел.
     Девушка шла впереди, а Кантус замыкал их маленькую группу.  Несколько
минут они молча шли по низкому туннелю. Вдруг Фиона замедлила  шаг.  Отдав
факел Полдо, она осторожно поползла вперед, не обращая внимания на  грязь,
пачкавшую ей платье.
     Вдруг девушка застонала от  напряжения,  и  Полдо  почувствовал,  как
потянуло  прохладным  влажным  воздухом.  Она  открыла  дверь  в  соседний
туннель.
     - Сюда стекает вода во время больших дождей, - объяснила Фиона, когда
Полдо вытянул вперед факел.
     Девушка открыла  люк  на  полу  туннеля,  ведущий  в  большую  трубу,
диаметром приблизительно в  девять  футов.  Дно  ее  было  покрыто  водой,
местами в фут и более глубиной. Холодный, влажный ветер подул в лицо.
     Фиона первой  пролезла  в  люк,  повисла  на  руках,  а  потом  ловко
спрыгнула. За ней последовали Полдо и Кантус.
     Фиона забрала факел обратно, и быстро повела их дальше. Наконец,  они
увидели выход из  туннеля,  освещенный  лучами  заходящего  солнца.  Фиона
погасила факел, и они осторожно подошли к концу трубы.
     В нескольких футах под ними зеленоватые волны одна за одной  набегали
на берег. Труба кончалась в стене высокой  набережной.  Посмотрев  наверх,
карлик даже не смог определить, как высоко она  простирается.  У  подножия
стены лежали острые камни, и  чтобы  не  напороться  на  них,  нужно  было
прыгнуть далеко вперед.
     - Ты умеешь плавать? - спросил Полдо.
     - Умею. Вопрос только в том, успеем ли мы добраться до берега, прежде
чем до смерти замерзнем.
     - Есть только один способ узнать об этом, -  пожал  плечами  Полдо  и
прыгнул в медленно бегущие волны. Холодная вода обожгла его, но,  вынырнув
на поверхность, карлик увидел, что Фиона и Кантус плывут рядом.
     Девушка, сильно загребая руками, поплыла  вдоль  берега.  Полдо  было
трудно что-нибудь разглядеть в опускающихся сумерках, но он сообразил, что
они плывут в сторону, противоположную гавани.  Его  тело  -  от  холода  и
усталости - уже плохо слушалось.

     - Ее нашли сегодня вечером,  -  рассказывал  Эван  за  кружкой  пива,
только что принесенной Крифоном. - Кэссиди видел, как что-то упало с неба,
и клянется, что это был орел. На него напали вороны, ну, представляете? Но
когда они подошли, чтобы собрать перья, орла  там  не  было!  Вместо  него
нашли раненую женщину, без сознания. - Эван был уверен,  что  его  рассказ
вызовет интерес.
     Маг откинулся на стул, с усмешкой посмотрел на Эвана.
     - Сказки! - улыбнулся Крифон, стараясь  скрыть  любопытство.  -  Этот
человек, наверняка, был пьян.
     - Никакие это не сказки! И такое уже не раз бывало. Друиды все  время
превращаются в птиц и разных животных.
     - Ну ты и  скажешь!  Значит,  по-твоему,  эта  женщина...  друида?  -
Крифона распирало любопытство. - Друида на Алароне?
     Разбойник пожал плечами.
     - Кто знает? Но у Кэссиди отличное зрение, и я ему  доверяю.  -  Эван
понизил голос. - Он рассказал мне, что кто-то убил Энньюина!
     - Волшебника Донкастла?
     - Да. - Голос Эвана стал серьезным.  -  Это  тяжелый  удар  для  нас.
Кто-то убил его в собственном саду, средь бела дня!
     - Но у вас есть, конечно, и  другая  защита.  Ты,  кажется,  упоминал
священника... Как, ты говорил, его зовут?
     - Ван Бурн. Да уж, этот человек стоит целого отряда!
     - Где он сейчас может быть? Я надеюсь, он в безопасности.
     - О,  ты  не  должен  беспокоиться.  Сейчас  он  лечит  эту  летающую
красотку, о которой  я  рассказывал.  Здесь,  на  противоположной  стороне
улицы. - Эван довольно крякнул, допивая пиво. Крифон сейчас же заказал ему
еще одну кружку.
     - Я слышал, они отнесли ее в гостиницу "Черный Дуб", - сказал Эван. -
У них там очень удобные комнаты.
     Крифон положил на стол золотую монету - Эван мог спокойно  пить  весь
вечер, да еще прихватить домой сдачу. Маг похлопал разбойника по руке.
     - Мне надо на время отлучиться.  А  ты  оставайся  и  развлекись  как
следует.
     Эван ухмыльнулся и накрыл рукой монету -  он  даже  не  заметил,  как
Крифон встал из-за стола. А маг сразу же  направился  к  себе  в  комнату.
Дорик удобно устроилась у него на кровати, оставив на себе лишь пояс.
     - Я должен разыскать священника  и  друиду,  -  сообщил  ей  маг,  не
обращая ни малейшего  внимания  на  ее  нетерпеливые  взгляды.  По  правде
говоря, за то время, что они провели вместе, он ужасно устал от Дорик: она
буквально преследовала его, не давая ни минуты покоя. Поначалу присутствие
Дорик делало его миссию особенно приятной. Теперь же он  сожалел,  что  не
отправил ее в Кер Каллидирр.
     - Возьми меня с собой, -  выдохнула  она,  чувствуя,  что  Крифон  не
проявляет к ней никакого интереса.
     - Нет, это я сделаю один. Как только я  разыщу  их,  я,  конечно  же,
позволю тебе помочь мне.
     - Останься ненадолго, - взмолилась она, подвинувшись на кровати.
     Вид ее худого  тела  и  ввалившихся  щек  вызвал  в  нем  отвращение,
которое, наверное, отразилось у него в глазах, потому что она вдруг злобно
выкрикнула:
     - Тогда убирайся! - и, подняв туфлю, швырнула в  него,  но  попала  в
захлопнувшуюся за магом дверь.
     Гостиницу "Черный Дуб" было нетрудно отыскать. Большое сооружение  со
сторожем у дверей и огромным красным ковром в  главном  холле.  Деревянные
стены и балки были отполированы, а столы и стулья украшала искусная резьба
- возможно, их привезли откуда-то издалека.
     Слуга отвел Крифона к столику у камина, а появившаяся тут же  девушка
в красно-черном  платье  с  глубоким  вырезом  поинтересовалась,  чего  он
желает. Пухленькая соблазнительная  девушка,  так  не  похожая  на  Дорик,
конечно же, привлекла внимание мага, и он не спускал с нее глаз, пока  она
шла к бару. Затем,  оглядевшись  по  сторонам,  Крифон  заметил  несколько
посетителей, сидевших за столами, в основном, по двое; а в  дальнем  конце
холла была лестница, ведущая наверх. В помещении было всего  две  двери  -
входная и на кухню.
     Служанка принесла магу вино.
     - Я бы хотел присмотреть себе одну из ваших комнат, - сказал он. -  Я
собираюсь здесь остановиться.
     Девушка пожала плечами: ей-то какое дело до того, где он остановится.
К тому же ей не понравилось, как он на нее смотрел.
     - Все комнаты наверху,  -  быстро  ответила  девушка  и  поспешила  к
другому посетителю.
     Крифон большими глотками выпил вино  и  пошел  к  лестнице,  частично
прикрытой  ширмой.  Лестница  была  прекрасным  дополнением  к  роскошному
главному холлу - такой же красный ковер лежал  на  ступеньках,  а  дубовые
перила украшала резьба.
     Тихо поднявшись по лестнице, маг добрался до  небольшой  площадки  на
втором этаже, от которой отходил  коридор  с  тремя  дверями.  Он  толкнул
первую дверь и обнаружил, что комната пуста. Из второй доносились  мужские
голоса, там что-то негромко обсуждали. Пройдя мимо, Крифон подошел к двери
в третью комнату. Осторожно  подергав  за  ручку,  маг  понял,  что  дверь
заперта.
     - Эриака, горакс, - тихо произнес он и, сделав знак рукой, дотронулся
до замка.
     Дверь легко распахнулась, и Крифон увидел молодую  женщину,  которая,
изумленно глядя на него, села на кровати. Ее длинные  черные  волосы  были
спутаны, лицо покрыто синяками и царапинами, а правый глаз заплыл - но она
была невероятно красива, несмотря ни на что.
     - Кто вы? - прошептала она.
     - Извините, я, кажется, ошибся дверью. - И, словно обеспокоившись  ее
видом, спросил:
     - С вами ничего страшного?
     Когда Крифон переступил порог, она испуганно прижалась  к  подушке  и
проговорила:
     - Я в порядке, пожалуйста, уходите!
     Маг боролся с желанием убить ее  прямо  сейчас,  но  решил,  что  еще
успеет. Если эта женщина и вправду друида, в своем нынешнем состоянии  она
неопасна. Он использует ее в гораздо более приятных целях.
     И тут дверь соседней комнаты распахнулась, и двое мужчин, с интересом
посмотрев на колдуна, все еще  стоящего  в  дверях,  стали  спускаться  по
лестнице.
     - Извините, - Крифон поклонился Робин и, выйдя в коридор,  закрыл  за
собой дверь. Он был недоволен тем, что  его  здесь  видели:  ведь  если  с
друидой неожиданно случится какое-нибудь несчастье, о нем могут вспомнить.
     "И  все  же,  -  подумал  Крифон,  -  я  могу  себе  позволить   быть
терпеливым". Он был уверен, что друида еще пробудет здесь некоторое время.

     Фигуры в черных одеяниях кружились около нее, разрывая  тело  острыми
клювами и когтями. Робин казалось, что  с  нее  сдирают  кожу  и  что  она
умирает.
     Вдруг  кошмар  оборвался,  и  девушка  проснулась.  Сначала   она   с
облегчением вздохнула, но тут дверь  в  ее  комнату  распахнулась,  и  она
увидела высокого бородатого человека, который в упор разглядывал ее. Робин
была не столько изумлена, сколько напугана: ведь когда Ван Бурн  ушел,  он
закрыл дверь на замок, она прекрасно это помнила.
     Человек что-то сказал, она ответила ему, и  все  это  время  ее  душу
переполнял ужас перед незнакомцем. Непонятно, почему - но  Робин  хотелось
закричать. Мужчина, на первый взгляд,  казался  самым  обычным;  однако  в
глазах его было что-то пугающее.
     Потом он вышел и закрыл  дверь.  Девушка  вскочила  и,  бросившись  к
двери, задвинула на засов; лишь после этого она снова забралась под одеяло
и почувствовала себя немного спокойнее.
     Робин  потребовалось   много   времени,   чтобы,   проделав   обычные
упражнения, расслабиться. Она воззвала к Богине, надеясь найти в  ее  силе
утешение, но  ответ  Матери-Земли  был  едва  различим.  Наконец,  девушке
удалось справиться с напряжением, и она провалилась в глубокий сон.
     Робин не знала, что невидимый эльф все время находился у изголовья ее
кровати. Язиликлик очень обрадовался, когда Робин проснулась, но не  хотел
беспокоить ее и продолжал тихо сидеть рядом, когда она вновь заснула.

     - Ты нашел ее? - спросила Дорик.
     Крифон пожал плечами:
     - Я нашел чуть живую старую  развалину,  на  нее  и  силы-то  тратить
жалко. А вот священника мы должны разыскать как можно скорее.
     Женщина кивнула, и в ее глазах промелькнуло разочарование. И тут ей в
голову пришла догадка - она села на кровати и стала незаметно вглядываться
в лицо колдуна.
     Он ей солгал! Крифона заинтересовала друида, и он  не  хочет  в  этом
признаться. Неужели он уже убил ее и лишил  свою  подругу  удовольствия?..
Нет. Похоже, его что-то занимает, как  будто  он  хочет  получить  что-то.
Например... друиду!
     Колдунью затопила волна ревности, и она с трудом удержалась, чтобы не
пронзить Крифона кинжалом, но вовремя сдержалась.
     - Что такое? В чем дело? - спросил маг.
     - Я...  неважно  себя  чувствую,  -  ответила  она,  стараясь  скрыть
охватившую ее ярость. Она вонзит свой кинжал в сердце - но не Крифону.
     - Иди сюда, приляг рядом, - позвал ее колдун.
     - А ты можешь найти священника без меня? - игриво спросила она.
     - Конечно. Сегодня я хочу все  как  следует  разузнать.  Я  приду  за
тобой, когда настанет время действовать.
     - Отлично. Я подожду тебя здесь. -  И  не  обращая  внимания  на  его
недовольное лицо, Дорик ущипнула его за ногу. Ей даже нравилось,  что  она
обманывает Крифона.
     - Я поищу церковь. Рано или поздно он туда придет, - сказал Крифон  и
ушел.
     Дорик подождала несколько минут - больше она вытерпеть не смогла -  и
вышла из гостиницы, предвкушая удовольствие  оттого,  что  прольет  сейчас
кровь ненавистной  друиды.  С  нежностью  прижимая  к  груди  кинжал,  она
направилась к заднему входу в гостиницу "Черный Дуб".

     - Лорд О'Рорк просит вас присоединиться к нему в гостиной,  -  сказал
стражник Тристану, Дарусу и Алексею.
     Они только час назад добрались до Донкастла и сразу передали О'Рорку,
что вернулись. Главарь  разбойников  не  заставил  себя  долго  ждать.  Их
путешествие по подземным  пещерам  получилось  довольно  утомительным,  но
совершенно безопасным. Карта Финеллин  была  очень  точной,  так  что  они
сумели проделать весь путь за два дня.
     О'Рорк и Понтсвейн сидели за длинным столом, уставленным тарелками  с
мясом, сыром и хлебом.
     - Добро пожаловать, - сказал рыжебородый разбойник.
     Понтсвейн холодно кивнул, поднятые брови выдавали его  удивление:  он
явно не рассчитывал их вновь увидеть.
     - А где карлик? - спросил он, когда все расселись.
     Тристан рассказал, как  они  пробрались  в  город  и  в  крепость,  о
пленении и бегстве - и о Полдо, которому пришлось остаться  в  Каллидирре.
Принц представил  Алексея  и  рассказал,  при  каких  обстоятельствах  маг
присоединился к ним.
     - Колдун из Совета? - Разбойник  нахмурился.  -  Как  ты  оказался  в
темнице?
     Алексей посмотрел О'Рорку в глаза.
     - Наши дороги с Синдром разошлись, - коротко ответил он. - Я поклялся
сделать все, чтобы  его  уничтожить.  Возможно,  я  смогу  вам  чем-нибудь
помочь.
     - Без него нам не удалось бы выбраться оттуда, -  сказал  Тристан.  -
Алексей знал о потайном ходе  и  вывел  нас  из  замка,  а  его  волшебное
заклятие позволило нам улететь от... - Тристан вдруг  замолчал,  но  никто
ничего странного не заметил.  Его  собственные  слова  эхом  отдавались  в
мозгу, пока он механически продолжал есть.
     Он будет летать над землей, даже находясь в ее глубинах.
     Принц вспомнил пророчество королевы Аллисинн. Может  быть,  речь  там
шла о нем? Нет, напомнил он себе, ведь она сказала, его имя будет  Симрик.
И все же,  совпадение  было  очень  странным  и  сильно  его  обеспокоило.
Заставив себя сосредоточиться на  настоящем,  принц  услышал,  что  О'Рорк
послал за Ван Бурном.
     - И что же, в конце концов, говорит Высокий Король? - спросил Хью.  -
Он, наверное, был страшно расстроен вашим побегом?
     - Он боится за свою корону,  -  ответил  принц.  -  Более  того,  ему
сказали, что я пришел ее требовать.
     - И это правда? - прямо спросил О'Рорк.
     - Конечно, нет! - Ответ Тристана прозвучал излишне резко.
     - И что вы собираетесь делать теперь? - вмешался Понтсвейн.
     - С таким королем ффолкам не выжить. Я покончу с его правлением  -  а
если потребуется, убью его!
     - Я уже говорил, что вы просто сошли с ума.
     - А что еще нам остается делать - возвратиться в Кер Корвелл и ждать,
когда он пришлет новых убийц? Или остаться  здесь,  ожидая,  когда  королю
надоест Донкастл и он пошлет сюда армию и колдунов?
     - Мы сражались с ними и  раньше.  Не  сомневаюсь,  мы  вновь  выстоим
против его армии.
     - Не надо себя обманывать, - сказал принц. - Если  он  приведет  сюда
армию, вы будете обречены!
     - Наши шансы все равно выше. Восстание  против  короля?  А  где  ваша
армия? - сердито возразил О'Рорк.
     - А вы нам  поможете,  -  сказал  принц,  понизив  голос,  но  в  нем
по-прежнему звучала твердость. -  Если  Понтсвейн  вернется  в  Корвелл  и
соберет лордов, мы уже ранней осенью будем иметь здесь армию. Лорд О'Рорк,
соберите людей  и  бросьте  вызов  королю!  Я  обещаю,  что  другие  лорды
присоединятся к вам.
     - По какому праву вы приказываете моим  людям  вступать  в  войну?  -
взревел О'Рорк, вскакивая на ноги. -  Я  на  это  не  соглашусь!  -  Принц
увидел, что на лице лорда появилось странное выражение - страх!
     - И я тоже,  -  заявил  Понтсвейн,  поворачиваясь,  чтобы  посмотреть
принцу  в  лицо.  В  его  глазах  Тристан  не  заметил   страха   -   лишь
удовлетворение, оттого что О'Рорк не поддержал план принца.
     Они  замолчали,  потому  что  в  этот  момент  к  ним   присоединился
маленький, седой человек в простом одеянии. Его голова, как и  лицо,  была
чисто выбрита.
     - Это наш  священник,  Ван  Бурн,  -  объяснил  О'Рорк,  обращаясь  к
Алексею. Потом он повернулся к священнику. - Я надеюсь, патриарх,  что  ты
сумеешь помочь этому человеку. Благодаря ему мои друзья избежали плена, но
Алексей сильно пострадал от рук наших врагов.
     - Я сделаю все, что смогу, - сказал священник с улыбкой. - Могущество
Чантэа велико, в ее целительная сила способна на многое.
     - Кстати, как идут дела у другой нашей гостьи? - поинтересовался Хью.
     - Сейчас она отдыхает. Девушка будет жить, у нее сильный организм.
     - А что тебе удалось о ней узнать? - спросил О'Рорк.
     - Как вы и подозревали, она друида. Похоже,  она  прилетела  сюда  из
Гвиннета в обличье орла.
     Тристан с интересом прислушался к разговору.
     - Я бы хотел повидать эту друиду. Как ее зовут?
     - Она не назвала мне  своего  имени,  она  еще  очень  слаба.  Но,  -
священник улыбнулся, - она невероятно красива и молода, с длинными черными
волосами.
     Тристан вскочил с места.
     - Я должен увидеть ее! Где она?

     Финеллин проклинала подземные переходы, в которых не  помещались  три
отряда одновременно. Дуэргары отлично выбрали место для  жилья.  Добраться
до их поселения можно тремя разными путями, но  все  они  были  невероятно
узкими и контролировались постами дуэргаров. До  сих  пор  еще  ни  одному
гному из армии  Финеллин,  не  удалось  проникнуть  в  глубь  переходов  и
провести разведку.
     По расположению  входов  гномы  примерно  представляли  себе  размеры
поселения.  Финеллин  была  уверена,  что  там  живет  не  больше  трехсот
дуэргаров, - лично ее это  вполне  устраивало,  она  считала,  что  триста
воинов  ее  отряда  играючи  расправятся  с  темными  гномами.   Поселение
дуэргаров  располагалось  в   нескольких   пещерах,   соединенных   узкими
тоннелями. В одном из тоннелей дорогу вдруг прерывала глубокая пропасть, а
чтобы попасть в крепость дуэргаров из двух других,  надо  было  преодолеть
крутой подъем Финеллин перекрыла вход в каждый тоннель,  поставив  там  по
отряду.
     Когда раздался боевой клич темных гномов, по  спине  у  нее  пробежал
холодок. Отряды бросились в атаку, послышался звон оружия. Отважная  гнома
проклинала свои обязанности командира, которые  не  позволяли  ей  принять
участие в сражении; она вынуждена была оставаться на безопасном расстоянии
от битвы вместе с несколькими гномами-связными. Но она понимала, что иначе
нельзя: в любой битве очень трудно контролировать разбросанные войска,  но
в подземном сражении были  еще  и  свои  законы.  Поэтому  ей  приходилось
оставаться здесь, дожидаясь известий от своих  отрядов,  чтобы  немедленно
послать подкрепление, если в этом возникнет необходимость.
     Звуки сражения стали еле различимы - прекрасный знак,  значит,  гномы
сломили первые ряды защитников поселения. Целый час Финеллин совсем ничего
не слышала и уже начала надеяться, что ее гномы одержали победу.
     Но тут снова раздался звон оружия; все громче и громче доносились  из
тоннелей звуки боя. Гнома уже слышала крики  раненых,  а  через  мгновение
оказалась в  самой  гуще  сражения  с  дуэргарами.  Сомнений  в  том,  что
произошло, не было: ее армия отступала.

     Робин никак не  могла  заснуть:  стоило  ей  закрыть  глаза,  как  ее
начинали преследовать образы черных птиц с острыми клювами.
     - Робин!
     - Язиликлик? - Девушка огляделась по сторонам. - Где ты?
     - Ой, я так рад, что ты проснулась! - воскликнул эльф и стал видимым.
- Я так волновался, Робин. Я не мог помешать тем людям принести тебя сюда,
но я надеялся, что они тебе помогут. И они помогли тебе, помогли.
     Девушка, улыбнувшись, протянула эльфу руку.
     - Спасибо, что остался со мной, - сказала она. - А где Ньют?
     - П-пища. Он отправился на поиски пищи!
     - Если нам с тобой достанутся не только голые косточки - считай,  что
нам страшно повезло, - проговорила друида, довольная, что в этом  странном
месте с ней рядом друзья. И тут она рассмеялась, увидев, как у окна маячит
волшебный дракончик, пытаясь не свалиться на землю и одновременно удержать
в лапках большой кусок жареного мяса.
     Робин подошла к окну и, распахнув его, забрала у дракончика  мясо,  а
Ньют тем временем нырнул в комнату и в изнеможении плюхнулся на кровать.
     - Ну, и мерзкая же особа эта повариха! Знали бы вы, чем она только не
швыряла в меня, а я-то всего лишь добывал ужин и совершенно не  вмешивался
в ее дела! - Дракончик ехидно захихикал. - Правда, я  с  ней  расквитался,
видели бы вы ее лицо, когда я напустил на нее совсем простенькую иллюзию!
     - Ну, и что же ты сотворил? - забеспокоилась Робин.
     -  А  я  сделал  так,  словно  из  всех  кусков  мяса  полезли  такие
симпатичные червячки. Ох, она и расстроилась! Вот уж я повеселился! Робин,
по-моему, нам пора домой. А может, поищем Тристана? Мне так скучно!
     - Ньют! Дай Робин  отдохнуть,  -  сурово  остановил  своего  приятеля
Язиликлик.
     - Боюсь,  мне  и  правда  не  мешало  бы  отдохнуть,  прежде  чем  мы
куда-нибудь отправимся, - сказала друида и села на кровать, - но вы...
     Робин изумленно уставилась на черную тень, влетевшую в открытое окно.
На девушку смотрело смертельно бледное лицо, и на мгновение ей показалось,
что за ней прибыл один из оживших мертвецов из Долины Мурлок.
     Но у этого призрака были глаза живого человека, а ярко  красные  губы
кривились в злобной усмешке. Перед Робин была женщина,  с  головы  до  ног
одетая в черное. И вдруг эта странная женщина бросилась  прямо  на  Робин:
девушка успела заметить лишь, что у женщины худые руки  и  длинные  черные
волосы. Незнакомка нацелилась кинжалом прямо в сердце  Робин.  В  отчаянии
девушка, схватив с кровати подушку, спряталась за ней, а женщина, уже не в
силах остановиться, сильно ударила по подушке, и во все  стороны  полетели
перья. Робин, воспользовавшись тем, что незнакомка на  мгновение  потеряла
равновесие, изо всех сил толкнула ее ногами в живот, и та Отлетела  назад,
а Робин, отбросив одеяла, вскочила на ноги.
     Все еще гнусно ухмыляясь, черная женщина снова приготовилась  вонзить
в Робин кинжал. Но тут Ньют молниеносно подлетел к ней и оставил у нее  на
щеке длинный кровавый след от своих когтей. А Язиликлик  метнул  во  врага
свой  крошечный,  серебряный  меч.  Со  звериным  воплем  ярости   женщина
повернулась к волшебному дракончику.
     - Шириат, дрейк! - прошипела она, указывая на Ньюта, и тут же  из  ее
пальца появилось какое-то вещество,  которое,  словно  паутина,  мгновенно
опутало  дракончика,  прихватив  заодно  и  эльфа.  Они  не   могли   даже
пошевелиться.
     Колдунья!  Шипя,  как  разъяренная  черная  кошка,  угрожающе  сжимая
кинжал, женщина подбиралась к Робин.
     - Центиус, хиирит! - тихо проговорила Робин,  и  в  то  же  мгновение
кинжал раскалился докрасна. Завопив от боли, женщина выронила свое оружие.
     - Магнус, стрик! - взвизгнула она, и из ее пальца прямо в грудь Робин
полетела светящаяся стрела,  которая  опалила  кожу  девушки.  Волна  боли
охватила друиду, когда одна за одной горящие волшебные стрелы касались  ее
кровоточащей груди. Сила этих ударов заставила Робин прижаться к  стене  у
окна, а колдунья стояла спиной к двери.
     Ньют и Язиликлик пытались высвободиться из своих оков, но  ничего  не
могли поделать, а Робин чувствовала, как убывают ее силы, - уже почти  все
ее платье было залито кровью. Девушка бессильно покачала головой,  увидев,
что женщина достала из складок плаща небольшой шарик, и в воздухе  запахло
серой.
     - Пиракс, суррасс, хистар! - победоносно произнесла колдунья.
     Крошечный шарик вдруг вспыхнул ярким пламенем  и  медленно  поплыл  к
Робин. Сулфур? Огненное колдовство! В отчаянии Робин подняла руки к  лицу,
затем они бессильно упали и повисли вдоль тела.
     - Защити меня, Мать... - взмолилась она.
     Но не успела она произнести ритуальное заклинание,  как  вокруг  нее,
вспыхнуло оранжевое пламя. Огненный шар вылетел в окно, при этом на  улице
стало светло как днем, а в комнате начался пожар. Дорик стояла  там,  куда
еще не добрался огонь, и радостно хихикала, в то время как пламя,  которое
было намного горячее обычного, пожирало  кровать,  стены  и  пол  комнаты.
Друиды не было видно в ярко пылающем огне пожара.  Но  вдруг  глаза  Дорик
округлились: Робин появилась из пламени -  Богиня  услышала  призыв  своей
друиды и окружила ее барьером, который не  позволил  колдовству  причинить
девушке какой-либо вред.
     Потрясенная, Дорик смотрела на друиду, которая приближалась к ней  со
столь жаркой яростью в глазах, что даже сверхъестественное пламя не  могло
с  ней  сравниться.  Робин  вцепилась  в  горло  своего  врага   сильными,
огрубевшими от тяжелой работы в роще руками, и женщина начала  задыхаться.
Друида была намного сильнее Дорик, чье  могущество  брало  истоки  лишь  в
колдовстве. И вдруг Робин поняла, что хочет убить это существо при  помощи
волшебства, - чтобы та унесла в могилу  память  о  том,  что  ее  победила
могучая сила Богини. Робин знала излечивающее заклинание, а Генна говорила
ей, что если произнести слова наоборот, то и результат получится обратным.
     - Матри, терратил, рек! - громко сказала девушка, убрав руки с  горла
своего врага. Она увидела,  как  ее  шея  изогнулась  и  с  отвратительным
хрустом сломалась - колдунья была мертва!
     Когда Тристан подбежал к гостинице "Черный Дуб", там  бушевал  пожар.
Посетители, охваченные паникой, выбегали из дверей и выскакивали из  окон,
стараясь спастись от пожиравшего гостиницу пламени.
     В отчаянии Тристан влетел в главный холл, отталкивая в сторону  всех,
кто попадался на его пути. Перескакивая через несколько ступенек сразу, он
оказался в заполненном дымом коридоре.
     Вдруг одна из дверей распахнулась; оттуда,  держа  в  руках  какой-то
сверток, выбежала женщина. Она отвернулась, чтобы дым не попадал  в  лицо,
но, увидев длинные черные волосы, Тристан сразу же понял, кто это.
     - Робин! - выдохнул он, бросившись к девушке и прижал ее к груди.
     Ее покрытое сажей лицо было в ссадинах и синяках, но Тристан подумал,
что она стала еще красивее, чем раньше. Девушка,  не  веря  своим  глазам,
смотрела на принца. Тристан помог ей добраться до лестницы  и  только  тут
понял, что сверток - это вовсе не сверток, а  Ньют.  Дракончика  опутывала
странная паутина, и Тристану показалось, что  рядом  с  Ньютом  в  свертке
сидело еще одно крошечное существо.
     Робин споткнулась и  упала  бы,  но  Тристан  подхватил  ее,  и  они,
спустившись по лестнице, без каких-либо приключений  выбрались  на  улицу.
Робин хотела было положить Ньюта  и  Язиликлика  на  землю,  чтобы  обнять
принца, но не смогла высвободиться из цепких лап Ньюта. Тристан  тоже  изо
всех сил пытался распутать скулящих эльфа и дракончика.
     - Робин, ты здесь, - все повторял Тристан, не в силах  поверить,  что
снова видит девушку, о встрече с которой мечтал столько времени.
     Она только улыбалась в ответ, а по щекам ее текли  слезы.  Принц  еще
раз попробовал отцепить Ньюта от Робин, но у него опять ничего не вышло, и
он, наконец, сдался. Он обнял Робин вместе с эльфом и дракончиком и крепко
поцеловал. Она нежно прижалась к  своему  принцу,  и  молодые  люди  долго
стояли обнявшись, не обращая внимания на ффолков, которые собрались, чтобы
посмотреть на пожар.

     Богиня  увидела  Баала,  издалека  приближающегося   к   земле.   Она
чувствовала его тяжелые шаги.
     Но все ее чувства  притупились.  Богиня  потратила  почти  все  силы,
пытаясь защитить друидов - но это удалось ей лишь отчасти.  Друиды  Долины
Мурлок были живы, но совершенно беспомощны. Ничего не видя и не  чувствуя,
они должны были оставаться каменными изваяниями, дожидаясь уничтожения или
спасения.
     Баал усмехнулся, ему доставляло наслаждение отчаяние Матери-Земли.  С
точки зрения Баала, события развивались самым благоприятным образом.
     Армия оживших мертвецов  под  предводительством  Хобарта,  владеющего
сердцем Казгорота, сделала все, на что Баал рассчитывал, - и даже  больше.
Лунный Источник Долины Мурлок теперь находился в его  власти,  к  тому  же
друиды глупо пожертвовали своими  жизнями  в  безнадежной  попытке  спасти
Источник.
     Сахуагины, во главе  с  бесконечно  преданной  ему  жрицей,  собирали
другую армию смерти. Утопленники помогут  ему  покорить  острова  Муншаез.
Даже Синдр, сам того не предполагая,  делал  все,  чтобы  ускорить  победу
Баала.
     Жестокий Бог слегка повернулся и заметил присутствие новой  силы.  Он
любил убийство во всех его формах и наслаждался подземной  битвой  гномов.
Баал был весьма удивлен, когда темные гномы, число которых все возрастало,
бросились вперед, сметая любые преграды на своем пути.
     Дуэргары были почитателями других богов зла. У Баала  не  было  среди
них своих священников. Однако, темные гномы кровожадны, к тому же их очень
много. Пожалуй, они могут оказаться полезными.

                           ПОБЕДЫ И ПОРАЖЕНИЯ

     Кантус  предупреждающе  зарычал,   и   Полдо   не   стал   дожидаться
подтверждения подозрений мурхаунда!
     - Вниз - прячься! - прошипел он, но Фиона уже юркнула в канаву. Полдо
и мурхаунд устроились рядом с девушкой.
     По  дороге  загрохотали  копыта,  и  появилась   колонна   всадников.
Казалось, прошла вечность, прежде чем  всадники  проехали  мимо.  Полдо  и
Фиона, продрогшие и усталые, вылезли из канавы.
     - Нам просто необходима лошадь! - мрачно сказала Фиона. С каждым днем
девушкой все сильнее овладевала ярость. Проклиная короля и великанов,  она
жаловалась:
     - Я уже себе все ноги стерла!
     Полдо кивнул, глядя всадникам вслед.
     - Похоже, наши предположения верны: они направляются в Донкастл.
     Три ночи Полдо и Фиона упорно шли в сторону леса, а днем прятались на
сеновалах и в заброшенных сараях. Они промерзли  до  костей,  были  ужасно
голодны и усталы. Чувство опасности не оставляло их: повсюду  были  отряды
Алой Гвардии. Некоторые просто  патрулировали  дороги,  но  большая  часть
двигалась на юго-запад, в сторону Донкастла.
     Они шли всю ночь, и к рассвету подошли к Дерналльскому лесу.
     - Пойдем дальше, - предложил карлик. - К вечеру мы будем в Донкастле.
     Остановившись только, чтобы напиться и поесть хлеба, добытого  Полдо,
они возобновили путь.
     Король Карраталь с громким криком неожиданно проснулся.  Он  прикусил
язык, когда экипаж подпрыгнул на ухабе. Где он находится? Что  происходит?
Король поправил корону, сползшую ему на глаза.
     Красные шелковые занавески, пропуская солнечные  лучи,  придавали  им
кровавый оттенок. Мягкое меховое сиденье, обложенное  подушками,  казалось
жестким и неудобным. В экипаже хватило бы места еще на дюжину человек,  но
король Карраталь ехал в одиночестве.
     - Ах, да, - напомнил он себе. - Война.
     Он  раздвинул  занавески  и  выглянул  в  окно.  Впереди,  за  шестью
лошадьми,  запряженными  в  королевский  экипаж,  король   увидел   далеко
растянувшиеся по  дороге  отряды  Алой  Гвардии.  К  счастью,  воздух  был
прохладным и влажным, так что дорожная пыль немного прибилась.
     Вдруг экипаж покачнулся, и, обернувшись, король  увидел  Синдра.  Еще
несколько мгновений  назад  колдуна  там  не  было,  от  его  неожиданного
появления рядом на сиденьи сердце монарха отчаянно заколотилось.
     - Ну? - Карраталь не скрывал своего неудовольствия.
     - Мы пополнили запасы провизии в городишке Боунти.
     - Хорошо. Вам пришлось?.. - Король отвернулся.
     - Нет. Похоже, что о судьбе города Легай знают уже все. Я  не  думаю,
что найдутся другие лорды, не желающие платить королевский налог.
     Казалось,  короля  Карраталя  не  очень-то  обрадовала  эта  новость.
Уничтожение великанами целого городка - от чего  те  получили  несказанное
удовольствие - отягощало совесть короля. Конечно, тогда колдун  все  очень
разумно обосновал. И действительно, с другими лордами у  них  не  возникло
больше проблем. Еда и питье  были  охотно  предоставлены  в  следующем  же
поселении, где они остановились передохнуть.
     Армейские  колонны  маршировали  по  центральным  равнинам   Аларона.
Впереди тяжелой поступью шел отряд великанов. А на флангах  колонны  можно
было видеть алые плащи передовых отрядов всадников,  охраняющих  армию  от
неожиданного нападения. Несколько больших повозок  с  припасами  и  карета
короля замыкали колонну. В полумиле  за  ними  громыхал  еще  один,  самый
большой экипаж.
     Его тащили восемь черных лошадей, и ехали  в  нем  Тальро,  Вертам  и
Кириано - оставшаяся часть Совета колдунов. Вместе с ними должен был ехать
и Синдр.

     Почти всю ночь они провели вместе, не в силах  разомкнуть  объятий  и
наглядеться друг на друга. Они давали друг другу клятвы  и  обещания,  что
больше никогда не расстанутся.
     Тристан никак не мог поверить, что Робин в  Донкастле.  После  целого
года разлуки, когда он так мечтал  увидеть  ее,  появление  Робин  в  этом
скрытом от людских глаз лесном городе - так далеко от Корвелла -  казалось
ему невозможным.
     Однако, тепло ее тела и свет улыбки постепенно убедили его,  что  она
действительно здесь, в его  объятиях.  Робин  сказала,  что  прилетела  на
Аларон, потому что боялась за него.  С  благоговением  слушал  Тристан  ее
рассказ о прекрасной женщине, явившейся Робин из озера.
     Он рассказал девушке о гибели своего отца, которого она так любила, и
крепко обнимал ее, пока девушка не выплакала свое горе. Потом  он  поведал
ей о путешествии в Каллидирр и  о  намерении  сражаться,  против  Высокого
Короля, поделился с Робин сомнениями  относительно  странного  пророчества
королевы Аллисинн. В заключение, принц сказал, что Понтсвейн и  О'Рорк  не
поддержали его.
     Она, в свою очередь, рассказала ему о страшном  сражении  с  ожившими
мертвецами и об осквернении Лунного Источника.  Тристан  был  не  в  силах
произнести ни слова: Робин так нуждалась в его помощи, а он...
     - Не надо, - утешала его Робин, почувствовав, что Тристан винит себя.
- У каждого из нас была своя задача, и, возможно, ты преуспел больше,  чем
я.
     - Мы должны надеяться на лучшее - и сражаться! Я вернусь в Корвелл  и
соберу армию! - С появлением Робин Тристан снова обрел уверенность.
     - Но помни, - сказала она. - Это нечто большее, чем дело  рук  одного
Высокого Короля, даже если его и поддерживают  черные  колдуны.  Здесь  не
обошлось без какого-нибудь Бога зла!
     Их прервал стук в дверь.
     - Кто это? - спросил принц, а рука его потянулась к мечу.
     - Лорд О'Рорк посылает за вами,  мой  принц,  -  сказал  голос  из-за
двери. - Из Каллидирра вернулся карлик с новостями!
     - Полдо? - спросила Робин. - Он тоже здесь?
     Они вбежали  в  большую  залу  гостиницы,  где  Дарус  и  Хью  О'Рорк
просидели почти весь вечер. Тристан увидел  Полдо,  сидящего  в  кресле  у
огня, и девушку - он сразу узнал Фиону, которая  смущенно  стояла  чуть  в
стороне.
     Кантус  тоже  был  здесь.  Мурхаунд  громко  и  радостно  залаял   и,
бросившись к принцу, чуть не сбил его с ног. Потом пес подскочил к  Робин,
весело виляя хвостом.
     - Робин! - закричал карлик, отпихивая Кантуса  локтем,  чтобы  обнять
друиду. - Что ты здесь... Я имею в виду, откуда?..
     - Рада снова тебя видеть, - улыбнулась Робин,  высвобождаясь  из  его
объятий. - Я слышала, ты неплохо заботился о моем принце!
     - Когда он не мешал мне, - проворчал карлик. - Ну, что я мог сделать,
когда они с Дарусом ушли,  оставив  меня  одного,  даже  не  позаботившись
сообщить мне, что вернутся сюда! Так что я сидел...
     -  Мне  очень  жаль,  дружище,  но  во  дворце  возникли  неожиданные
осложнения.
     - Дарус утверждает то же самое. Хорошо еще, что  эти  два  нарушителя
законов успели договориться между собой. Все-таки столько лет  общения  со
мной не прошли даром!
     Полдо поднял взгляд на Фиону, угрюмо стоящую у огня.
     - Боюсь, мы принесли плохие новости, - начал он. - Отец  Фионы  сумел
узнать, что Высокий Король начал собирать армию.  Дэвина,  видимо,  кто-то
предал - на его дом неожиданно напали, и он отдал жизнь, чтобы Фиона  и  я
могли спастись.
     Все склонили головы, скорбя о Дэвине. Хью О'Рорк подошел  к  Фионе  и
обнял девушку.
     - Твой отец был смелым человеком. Я уверен, что он бы гордился тобой.
     - Он бы гордился вами, если бы вы все  что-нибудь  сделали!  -  вдруг
яростно закричала девушка. Она сердито оттолкнула его руку.  Рыжие  волосы
рассыпались по плечам, а глаза засверкали. - Но я думаю, это маловероятно,
пока вы будете прятаться в своей лесной норе!
     - И последняя новость, - быстро вмешался Полдо. -  Вся  Алая  Гвардия
маршем идет на Донкастл!
     Хью  с  тоской  посмотрел  на  карлика.   Казалось,   силы   оставили
лорда-разбойника,  и  он,  плюхнувшись  в  кресло,  закрыл  лицо   руками.
Неожиданно он поднял голову и злобно посмотрел на принца.
     - Это ты во всем виноват! - взревел он. - Ты навлек беду на Донкастл!
     - Не будьте смешным! - резко сказала Робин. - Над  островами  Муншаез
нависла страшная опасность, гораздо более серьезная,  чем  деяния  жалкого
короля. Сейчас враги угрожают вашему городу - так сражайтесь  за  него!  У
вас здесь  немало  храбрых  воинов!  Хватит  попусту  терять  время,  пора
готовиться к обороне!
     - Раньше с нами был волшебник Энньюин, - заметил Ван Бурн. - А теперь
он мертв, и его убийца на свободе!
     - Я  думаю,  убийца  погиб,  пытаясь  покончить  с  Робин,  -  сказал
Понтсвейн. - Та колдунья, о которой она нам рассказала.
     - Я подозреваю, что убийца где-то здесь.  Нападение  на  друиду  было
совсем бесхитростным. Энньюина колдунья не смогла бы убить таким  образом.
Я не верю, что это был  один  и  тот  же  человек.  -  Священник  не  стал
упоминать о своем сне. Он не  сомневался,  что  сон  был  ниспослан  самой
Чантэа: он видел убийцу - мужчину в бриллиантах.
     - Ну, так разыщите его! - закричал О'Рорк.  Лорд  помолчал,  а  потом
глубоко вздохнул и посмотрел на Робин. - Вы правы, мы можем защитить себя,
и мы не сдадимся без боя. Я соберу своих командиров, и начнем готовиться к
обороне. Наши воины будут сражаться за каждое дерево, за каждую тропу. Мой
принц, я был неправ. Вы будете биться вместе с нами? Ваш  опыт  нам  очень
поможет.
     Тристан кивнул.
     Крифон раздумывал о мрачной перспективе возвращения в гостиницу,  где
его поджидала Дорик. Потом он подумал о друиде, и в одно  мгновение  решил
разыскать ее.
     Когда он добрался до "Черного дуба", огонь уже стих, но колдун  сразу
заметил, что комната друиды находилась  в  самом  центре  пожара.  Обидное
совпадение, лишившее колдуна столь ожидаемых удовольствий.
     Огонь... Крифон снова подумал о Дорик - всякий раз,  видя  огонь,  он
вспоминал о колдунье. Она во многом была похожа на свои огненные  заклятья
- переменчивая, жадная и опасная. А теперь этот огонь, лишивший его  -  по
странной прихоти судьбы - возможности обладать молодой друидой.
     Но было ли это совпадением? Он вспомнил неожиданные жалобы  Дорик  на
усталость и быстро пошел обратно в свою гостиницу. К тому  времени,  когда
он пришел туда, Крифон уже догадался, что произошло. Отсутствие Дорик лишь
подтвердило его подозрения: колдунья,  убив  друиду,  боялась  его  гнева.
Сейчас ее будет невозможно найти.
     В ярости походив по комнате, но так  ничего  и  не  придумав,  черный
колдун постарался успокоиться и прилег на пару часов поспать.
     Проснувшись, он несколько часов внимательно изучал  колдовскую  книгу
заклятий. За последние дни ему пришлось затратить много энергии, и  чтение
книги заклятий помогло Крифону немного восстановить силы.
     Он с горечью подумал о Дорик. Ее предательство ужалило его гордость и
сильно разозлило. Она правильно сделала, что спряталась. Раздраженный,  он
позвал Разфалло.
     - Я попробую отыскать священника в церкви, а ты поищи  его  в  других
местах - в гостинице, где живет О'Рорк, например. Если увидишь  его,  и  у
тебя будет подходящая возможность, убей. Если нет, найди меня и мы  вместе
с ним разделаемся.
     Полуорк кивнул, Разфалло  не  любил  разгуливать  по  улицам  днем  -
полуорки редко встречались на островах Муншаез, - но он  сделает  то,  что
сказал Крифон. Убийца ушел, и Крифон, закрыв книгу заклятий, направился  в
противоположную сторону.
     Был уже полдень, когда он  подошел  к  церкви.  Пока  Крифон  шел  по
городу, он повсюду видел кипящую работу. Множество людей, в основном очень
юных и старых, складывали свои пожитки в заплечные мешки, седельные  сумки
и тележки. Эти ффолки явно собирались уходить из города. Почему?
     Он заметил нескольких отдельных прохожих, но в основном,  вооруженные
люди собирались в группы по десять-двадцать человек или даже больше. Когда
мимо проходил отряд лучников, среди них мелькнуло знакомое лицо.
     - Эван! - позвал Крифон и зашагал рядом  с  ним.  Разбойник,  который
по-прежнему находился под  действием  заклятья,  повернулся  к  колдуну  с
широкой улыбкой.
     - Мы идем на битву! - гордо объявил он.
     - На битву?
     - Говорят, королевская армия  маршем  идет  на  Донкастл.  Мой  отряд
направляется в лес. Мы поймаем их в западню. Они зальют своей кровью  весь
Дерналльский лес!
     - А где твой капитан? - спросил колдун. - Могу я поговорить с ним?
     - Капитаном Кэссиди? Так вон он, - Эван показал на большую,  заросшую
травой прогалину - городскую площадь. Крифон увидел, что там уже собралось
больше сотни лучников.
     - Скажи ему, что у меня есть для него важное  известие,  -  прошептал
маг. - Я встречусь с ним вон под теми деревьями.
     Крифон встал в тени кряжистого дуба, ветки  которого  низко  нависали
над землей. Он наблюдал, как Эван пересек площадь и заговорил с человеком,
сидевшим верхом на лошади. Офицер направил своего скакуна к дереву с явным
неудовольствием на лице. Легко спрыгнув с коня, он подошел к Крифону.
     - Что вам нужно? У меня нет времени... -  Он  вдруг  замолчал,  когда
Крифон взмахнул рукой.
     - Дотакс, майлакс, хироз! - повторил колдун заклятие, которое до  сих
пор прекрасно ему служило. Достав бриллиантовый кулон, маг незаметно повел
им из стороны в сторону.
     Капитан  в  смущении  остановился.  Он  подозрительно  посмотрел   на
колдуна, а рука медленно потянулась к рукоятке меча. Его лицо  исказилось:
разум боролся с колдовством.
     - Капитан Кэссиди, друг мой, - мягко сказал Крифон. - Как я рад снова
тебя видеть.
     Офицер непонимающе смотрел на колдуна, но потом  все-таки  неуверенно
улыбнулся. Колдовство победило.
     - Произошла  ошибка,  -  решительно  продолжал  Крифон.  -  Нападение
последует с юга - ты должен отвести свой отряд туда!  Запомни,  вы  должны
прикрывать окрестности Донкастла с юга!
     Капитан Кэссиди кивнул, пожимая колдуну руку.
     - Спасибо вам! - искренне  поблагодарил  он  и,  вскочив  на  лошадь,
поскакал обратно на площадь.
     Крифон  довольно  улыбнулся.  Теперь  можно  вернуться  к  исполнению
исходного плана. Церковь была уже совсем рядом.

     Священник стоял на коленях и молился. Его Богиня  ответила,  наполняя
Ван Бурна своей животворящей силой.  Как  и  он  сам,  Чантэа  знала,  что
предстоящая битва потребует от Ван Бурна всех сил без остатка.
     Внезапно священник почувствовал, что его медитациям что-то мешает,  и
моментально понял, что нечто злое проникло в церковь. И от этого  темного,
чуждого присутствия по спине Ван Бурна пробежал холодок.
     Священник встал с колен и  схватил  свой  серебристый  боевой  молот.
Подойдя к тонкому занавесу, отделяющему его молитвенную нишу  от  основной
части церкви, Ван Бурн выглянул из-за него. Входная дверь была распахнута,
но огромная зала с дюжинами скамеек была пуста.
     Пуста ли? Ван Бурн произнес заклинание, проведя рукой перед  глазами.
Теперь он видел комнату такой, какой она в действительности была.
     Вдоль дальней  стены  крался  невидимый  для  обычных  глаз  человек.
Пришелец спрятался под волшебным покрывалом, и  у  него  не  было  оружия.
Священник понял, что перед ним колдун. На его пальцах сверкали  бриллианты
- сомнений не было, это убийца из вещего сна. Священник почувствовал гнев,
он знал, что видит человека, убившего его друга Энньюина, -  а  теперь  он
пришел, чтобы убить Ван Бурна.
     Священник чувствовал в себе некоторую  уверенность  -  хотя  если  бы
Чантэа не предупредила его, он был  бы  уже  мертв.  Теперь  у  него  было
небольшое преимущество - ведь он сам тоже владел тайнами волшебства.
     Ван Бурн произнес другое заклинание и стал таким же невидимым, как  и
маг. Он осторожно обошел вокруг занавеси, постаравшись  не  задеть  ее,  и
стал осторожно приближаться к врагу, занеся над собой невидимый молот.
     Но под его ногой неожиданно скрипнула половица, и на  противоположной
стороне комнаты маг  замер  на  месте.  Его  черные  глаза  повернулись  к
священнику и, казалось, пронзили Ван Бурна насквозь. Но  колдун  никак  не
должен был его видеть!
     Неожиданно колдун сунул руку под плащ и  вытащил  стеклянную  трубку,
усыпанную  бриллиантами.  Он  направил  трубку  на  то  место,  где  стоял
священник, как если бы точно знал, где именно находится Ван Бурн.
     - Близут, доракс, зуут! - прошептал колдун.
     Яркая молния  вылетела  из  трубки,  прошила  воздух  и  ударилась  о
противоположную стену церкви.  Ван  Бурн  успел  прыгнуть  в  сторону,  но
огненный луч все же задел его грудь,  и,  пытаясь  удержаться  за  скамью,
священник повалился на пол, да так и остался лежать. Его одеяние  сгорело,
а с кожи поднимался дымок.

     Дуэргары тучей, словно бесчисленные насекомые,  продолжали  наступать
еще долго после того, как отряды Финеллин отступили.
     И отступление это грозило перейти в позорное бегство, потому что даже
самые опытные гномы  -  ветераны  многих  жестоких  сражений  -  с  трудом
выдерживали отчаянный натиск злобных дуэргаров, число  которых  непрерывно
росло. Лишь с колоссальным трудом Финеллин удалось организовать арьергард,
прикрывший  отступление  остальных,  и  поддержать  боевой  дух  в   своем
потрепанном войске.
     Они обнаружили целый город дуэргаров, а не маленький передовой отряд,
как предполагала Финеллин. Каким-то  образом  дуэргарам  удалось  нарушить
баланс сил в подземном мире: темные гномы сумели уничтожить  или  прогнать
прочь такое количество соседей, что у них появилась возможность выращивать
огромное количество пищи. А сытых дуэргаров мало что могло остановить.
     Финеллин уже начала беспокоиться за свой народ - гномов Гвиннета. Она
не должна привести эти орущие орды убийц на свою родину, иначе  судьба  ее
народа будет ужасной.
     Поэтому она направила отступление в сторону от Гвиннета, подальше  от
пещер, которые вели к ее дому. У Финеллин осталась  лишь  одна  надежда  -
впрочем,  очень  слабая.  Она  должна  попытаться  вывести  дуэргаров   на
поверхность, где они были мало на  что  способны.  Если  удастся  выманить
дуэргаров на яркий солнечный свет, она сможет дать им  настоящую  битву  и
умереть с честью.
     На большее храбрая воительница уже и не рассчитывала.

     Алексей первым оказался у догорающей церкви  и,  увидев  отверстие  в
стене, почувствовал ясно различимый знакомый запах. Он молча  наблюдал  за
тем, как несколько человек вынесли из разрушенного здания носилки.
     Обернувшись на стук копыт за спиной,  Алексей  увидел  О'Рорка,  лицо
лорда пылало гневом.
     - Вы знаете, что случилось?  -  спросил  он,  с  отчаяньем  глядя  на
носилки.
     - Я уверен, что колдун воспользовался заклинанием, вызывающим молнию.
Разрушения в церкви и этот запах подтверждают мои предположения. Священник
не умер, но он очень серьезно ранен.
     - Насколько серьезно? - В глазах О'Рорка застыло горе, хотя голос был
по-прежнему твердым.
     - Он останется слепым инвалидом, если, конечно, у вас тут нет другого
священника, который смог бы излечить его, - резко ответил Алексей.
     - В Донкастле больше никого нет. Это очень тяжелый удар.  Теперь  нам
придется сражаться без священника и колдуна.
     - Может быть, и нет, - сказал Алексей. - Ван Бурн вылечил меня  вчера
вечером с помощью волшебства.
     Маг показал О'Рорку свои руки. Пальцы по-прежнему были  искривлены  и
покрыты шрамами, но он уже мог ими шевелить. Впрочем, было видно, что  ему
еще очень больно.
     - Он также показал мне книги Энньюина, где записаны заклинания,  и  я
внимательно изучил их.
     - Ну, и?
     - Мне кажется, я смог бы ими воспользоваться.
     - Начните с поисков того, кто это сделал!
     - С превеликим удовольствием! - воскликнул Алексей.
     - Я буду с отрядом у Королевских Ворот. Сообщите  мне,  если  узнаете
что-нибудь, - сказал О'Рорк.
     Вот теперь Алексей мог осуществить свою месть. Он отомстит Синдру,  и
Крифону, и всему Совету, который отверг его.
     И начнет он с того, кто причинил столько зла людям  в  Донкастле.  Он
догадывался о том, кто это, но, чтобы окончательно убедиться в собственной
правоте, подошел к обгоревшим остовам церкви и  сразу  направился  к  тому
месту, где было произведено заклинание. Внимательно осмотрев пол, он нашел
то,  что  искал:  крошечные  осколки,  отлетевшие   от   трубки,   которой
воспользовался маг.
     И узнал гораздо больше, чем рассчитывал узнать. Осколки  не  были  ни
стеклом, ни даже янтарем - в основном, волшебники именно их используют для
заклинаний. Блестящие кусочки оказались бриллиантами.

     - Мне там совсем не понравилось, - провозгласил Ньют. - Какие-то люди
носятся взад и вперед - даже перекусить нельзя без спроса. И при этом, что
бы ты ни спросил, все все время говорят "нет".
     - И мне тоже не понравился этот город, - ответил  древесный  эльф.  -
Н-но я скучаю по Робин, скучаю по ней!
     Дракончик уселся на ветку дуба высоко над Дерналльским лесом,  и  его
хвостик грустно повис.
     -  Ты  думаешь,  я  по  ней  не  скучаю,  -  сварливо  пробурчал  он,
рассердившись, что Язиликлик первым заговорил о Робин. - Как  ты  думаешь,
почему она не захотела улететь с нами? Она ведь так любит лес!
     - М-мне кажется, дело в принце, в ее принце!
     Ньют всхлипнул.
     - Ладно. Мы же вернемся  через  несколько  дней.  А  сейчас  в  нашем
распоряжении целый лес с его удовольствиями. - С этими словами он  стрелой
помчался сквозь листву в поисках чего-нибудь интересного.
     Расстроенный эльф бросился ему вдогонку.

     Дарус вышел из кузницы и провел пальцем  по  острию  своего  ятагана,
проверяя, достаточно ли он острый. Из пальца тут же пошла  кровь,  а  ведь
калишит едва дотронулся до лезвия, - кузнец здорово постарался!
     Дарус спешил вернуться в гостиницу. Он  очень  рассчитывал,  что  его
ждет вкусный обед, и решил, что поест впрок - когда  еще  он  окажется  за
настоящим, накрытым к обеду столом. Алая Гвардия была уже очень  близко  -
все говорило за то,  что  завтра  утром  их  ждет  сражение  с  наемниками
Высокого Короля.
     Вдруг Дарус резко  остановился,  увидев,  что  из  таверны  появилась
знакомая фигура. Разфалло замер на месте - он тоже узнал калишита. Полуорк
был одет в кожаную куртку и  кожаную  шляпу  с  большим  козырьком  -  это
одеяние было задумано, чтобы скрыть происхождение Разфалло,  однако  Дарус
его тут же раскусил.
     - Ну, что,  опять  мы  встретились,  калишит!  -  проговорил  наемный
убийца, обнажив в довольной ухмылке кривые звериные клыки.
     - В последний раз.
     Разфалло вдруг резко повернулся и пошел  прочь,  Дарус  на  некотором
расстоянии последовал за ним. Он отлично  усвоил  уроки  наемного  убийцы,
когда  был   учеником   Разфалло.   "Вы   должны   использовать   малейшее
преимущество".
     Полуорк словно дразнил Даруса, повернувшись к нему спиной,  будто  бы
хотел заставить калишита первым нанести удар и  покончить  с  ним  в  одно
мгновение.
     Осторожно Дарус  прикоснулся  к  рукоятке  своего  ятагана  -  что-то
удерживало его, хотя он прекрасно видел  полоску  незащищенной  шеи  между
шлемом и воротником куртки. Может быть, он хотел  доказать  Разфалло,  что
его уроки ему ни к чему. А возможно, и убедить  себя  в  том,  что  сможет
победить полуорка в честной схватке. В этот момент убийца, хихикая,  вышел
на середину улицы. Он резко развернулся и мгновенно метнул кинжал прямо  в
грудь противнику.
     Но калишит отбил кинжал ятаганом, столь же молниеносно оказавшимся  в
руке Даруса. Сжимая свое оружие,  Дарус  начал  приближаться,  и  Разфалло
отскочил в сторону.  Калишит  осторожно  и  медленно  наступал,  тщательно
рассчитывая  каждый  свой  выпад  и  следя  за  тем,  чтобы  не   потерять
равновесие. Но Разфалло точными ударами парировал атаки Даруса.
     Вдруг Разфалло бросился на Даруса; тот, отступая, споткнулся о корень
и увидел в руках Разфалло короткий меч, которым убийца чуть не пронзил ему
грудь - в самый последний момент калишиту удалось защититься, но,  потеряв
равновесие, он упал на одно колено. Впрочем, он тут же вскочил и  метнулся
в сторону, прежде чем Разфалло смог броситься на него еще раз.
     И снова полуорк  и  человек  начали  обмениваться  быстрыми  ударами.
Серией молниеносных выпадов Дарусу удалось заставить  Разфалло  отступить.
Его ятаган метался в воздухе, словно стая смертоносных птиц.  Но  Разфалло
был очень опытен, и его меч встречал  каждый  выпад  калишита.  Задыхаясь,
Дарус остановился на мгновение  и  вдруг  заметил,  что  с  лица  полуорка
ручьями стекает пот.
     Разфалло предпринял еще одну попытку и бросился на Даруса, но на этот
раз тот не только устоял, но и сумел ранить полуорка в руку. Его усталость
мигом исчезла, и он бросился на убийцу, ловко уходя от ответных  ударов  и
отгоняя его дальше по улице. Их уже окружила толпа зевак.
     Теперь Разфалло реагировал не так быстро и не так ловко отбивал атаки
Даруса. Он устал.  Оба  уже  понимали,  чем  закончится  схватка.  Впервые
калишит заметил в глазах своего врага нечто похожее на страх -  и  получил
удовольствие от этого зрелища.
     Вдруг Разфалло  повернулся  и  бросился  в  толпу.  Схватив  за  руку
дородную женщину, он прикрылся ее телом, как щитом.
     Но бывший ученик быстро отреагировал на трюк  своего  учителя.  Дарус
последовал за Разфалло, догнал его и, не глядя в  искаженное  ужасом  лицо
женщины,  перерезал  горло  полуорка.  Тот  замер  и  начал  захлебываться
собственной кровью, а меч  выпал  из  его  руки.  Через  несколько  секунд
Разфалло замертво повалился на землю.
     Дарус обтер ятаган о куртку побежденного врага и, не обращая внимания
на изумленные взгляды прохожих, повернулся и пошел прочь.
     Хорошее предзнаменование перед завтрашним сражением.

     Вечером,  на  высоком  балконе  любимой   гостиницы,   Хью,   главарь
разбойников, с гостями  -  Тристаном,  Робин,  Дарусом,  Полдо,  Алексеем,
Понтсвейном и Фионой  -  ели  холодную  оленину  и  обсуждали  предстоящее
сражение.
     О'Рорк рассказал о своем плане. У Королевских ворот,  самых  северных
ворот Донкастла, разместится почти половина всех защитников города, - ведь
именно  с  севера  подходит  Алая  Гвардия.  Остальные   защитники   будут
распределены между оставшимися тремя воротами.
     - И что же, резерва совсем не будет? - спросил Тристан.
     - У меня и так не хватает людей, - ответил разбойник. -  Кроме  того,
лучники Кэссиди покончат очень со многими к тому времени, когда  гвардейцы
подойдут к воротам! А уж тут мы их встретим, как положено.
     - Мы не можем быть в этом так уверены! - возразил Тристан. -  А  если
их окажется слишком много - тогда нужно будет  отступить  к  реке.  Нельзя
ставить на карту весь город!
     - Ну, это уж слишком! Никто вас здесь не держит - вы можете уехать  в
любой момент. Но если вы  остаетесь,  вам  придется  придерживаться  моего
плана.
     Тристану  захотелось  схватить  О'Рорка  за  шиворот  и  как  следует
встряхнуть, но присутствие Робин сдерживало его.
     - Конечно же, мы останемся, - сказал он.
     - Вот и хорошо, - Хью О'Рорк повернулся к Фионе. - Ты должна покинуть
Донкастл сегодня ночью. Женщины и дети  уже  ушли  по  секретным  ходам  в
пещеры.
     - Никуда я не уйду! - закричала девушка, ударив кулаком по столу. - Я
буду сражаться! Мой отец научил меня владеть мечом  и  стрелять  из  лука.
Дайте мне оружие!
     Разбойник понял, что спорить с ней бесполезно.
     - Ты получишь меч, но обещай, что во время сражения будешь  рядом  со
мной! Ты все поняла?
     Фиона кивнула.
     - Вы все сошли  с  ума!  -  вдруг  сказал  Понтсвейн,  с  недоумением
оглядывая присутствующих. - Даже и  думать  нельзя  о  борьбе  с  огромной
армией Высокого Короля и его колдунами, располагая  лишь  горсткой  лесных
разбойников!
     - У нас нет выбора! - рявкнул О'Рорк.
     - Нет, есть! Выбор есть  всегда!  Мы  можем  отправиться  в  Корвелл.
Высокий Король вряд ли последует за нами, но даже если он решится на  это,
мы сможем встретить  его  в  укрепленном  замке,  с  настоящей  армией!  -
Понтсвейн вглядывался в лица сидящих за  столом,  отчаянно  надеясь  найти
союзников.
     Однако никто не поддержал его, и с кривой ухмылкой Понтсвейн  вскочил
и выбежал на улицу.

     Ни единая стрела не вылетела из-за густого  кустарника  за  время  их
долгого марша по Дерналльскому лесу. "Это само по себе, - подумал Синдр, -
хороший знак". Раньше приближение к  Донкастлу  было  настоящим  кошмаром:
из-за каждого дерева  летели  меткие  стрелы,  а  лучников  никто  не  мог
рассмотреть. На этот раз, впереди шли великаны, готовые смять любые  очаги
сопротивления. Но все было спокойно.
     - Почему мы остановились? - Король, сонно моргая, высунул  голову  из
окна экипажа.
     - Пора готовиться к сражению, - объяснил Синдр.
     - Ну, что ж, тогда... готовьтесь.
     Синдр  вышел  на  середину  большой  лесной  поляны,   где   к   нему
присоединились остальные маги и капитаны отрядов Алой Гвардии.
     - Мы атакуем Донкастл с двух  сторон,  -  начал  объяснять  Синдр.  -
Капитан Дорнвайт с двумя отрядами  Гвардии  ударит  по  северным  воротам.
Перед атакой я наложу заклятие, которое откроет вам доступ к городу. Когда
Дорнвайт прорвется, остальные отряды  последуют  за  ним.  Донкастл  нужно
стереть с  лица  земли.  Берите  все,  что  сможете  унести,  -  остальное
сжигайте!
     Отряд великанов, -  продолжал  Синдр,  -  в  сопровождении  колдунов,
должен пройти через лес и напасть на город с северо-запада. Переждете пару
часов - пока первая атака не наберет  силу.  К  этому  моменту  почти  все
защитники уйдут от ваших ворот. Мы начнем сражение завтра утром, через час
после рассвета. Сегодня, до  захода  солнца,  вы  должны  занять  исходные
позиции!
     Капитаны разошлись по  своим  отрядам.  Синдр,  по  очереди,  подолгу
разговаривал с каждым командиром, чтобы быть  уверенным,  что  они  хорошо
поняли отведенные им роли. Только отряду великанов,  которому  нужно  было
сделать длинный переход на северо-запад, задача  предстояла  действительно
трудная.
     Длинная ночь медленно  отступала  перед  рассветом.  Наконец,  пришел
назначенный час.  Синдр  встал  перед  королевскими  легионами  и  свершил
заклятье,  которое,  как  он   рассчитывал,   даст   возможность   войскам
беспрепятственно войти в Донкастл.
     - Сириакс, пунджисс, витсат, фор!
     Лес перед ним медленно наполнился желтым дымом.  Ветра  не  было,  но
дым, оставляя за собой отвратительную вонь, поплыл  в  сторону  Донкастла.
Спускаясь к земле, дым сгущался и клубился, постепенно двигаясь все дальше
от королевской армии.
     Когда он пробирался сквозь лес, белки, птицы и другие животные падали
замертво. Дымовая туча росла, пузырилась и кипела, словно живое  существо.
Щупальца дыма  жадно  тянулись  к  предместьям  города.  Синдр  знал,  что
защитники города прячутся там, среди деревьев. Но  туча-убийца  непременно
их найдет,

     Песнь Глубин все усиливалась, набирая мощь. По  всему  городу,  вдоль
стен  ущелья,  мимо  садов  и  балконов,  собирались  завороженные  песней
сахуагины.  Тысячи  подводных  жителей  теперь  пели  эту  песнь,  и   она
становилась все настойчивей.
     Вскоре  они  начали  раскачиваться  в  такт  песне,  и  вода   вокруг
Крессилака забурлила. А мощь Песни Глубин продолжала нарастать.
     Утопленники  маршировали  по  дну  моря,  подгоняемые  Ясаллой  и  ее
жрицами. Мертвецы постепенно собирались вокруг  города.  Бесконечные  ряды
утопленников стояли в ожидании новых команд.
     Наконец, король Ситиссалл  поднял  перепончатую,  когтистую  руку,  и
Песнь Глубин смолкла. Ярость сахуагинов выплеснулась  в  движении:  тысячи
зеленых чешуйчатых тел стремительно понеслись к поверхности.  В  их  руках
были зажаты копья или трезубцы. Воды моря вспенились  и  забурлили,  когда
тысячи сахуагинов появились на его поверхности.
     Не теряя времени, словно зеленая лава, они  быстро  плыли  к  берегам
Аларона.
     Ожившие мертвецы начали новый долгий марш. Их вели  желтые  жрицы,  и
утопленники, спотыкаясь, падая и снова вставая, покорно шли за  ними  -  к
свету, воздуху и земле.

                                  ВЕТЕР

     - Значит в орла, да? - Карлика явно  впечатлил  рассказ  Робин  о  ее
воздушном путешествии на Аларон.
     Он, Дарус, Тристан и Робин наблюдали сверху за Королевскими  Воротами
Донкастла. Внизу защитники города стояли на своих постах.
     - А один раз - в волка, - гордо добавила девушка. Ее кожа снова стала
чистой и гладкой - царапины и ожоги исчезли с лица. Только  яркий  шрам  у
глаза напоминал о жестоком нападении ворон.
     - Я многому научилась за прошедший год, -  произнесла  она,  -  но  я
очень без вас скучала.  -  Девушка  нежно  коснулась  щеки  Полдо,  и  он,
смутившись, отвернулся.
     Робин сжала руку Тристана, и на миг он забыл обо  всем,  кроме  того,
что она снова рядом. Его уверенность в успешном исходе  битвы  возросла  -
присутствие Робин может оказаться решающим.
     "Да и любая помощь не помешает", - подумал он, глядя на позицию перед
ними. Королевские Ворота в действительности вовсе не  были  воротами.  Это
была широкая лесная улица,  ведущая  в  северные  кварталы  города.  Линия
обороны состояла из глубоких, заполненных грязью канав,  за  которыми  шли
ряды наскоро вколоченных, заостренных кольев. В промежутках стояли  воины,
вооруженные длинными копьями. Над ними шли  воздушные  мосты,  соединяющие
несколько огромных  дубов.  Вдоль  их  пролетов  О'Рорк  разместил  отряды
лучников.
     В  нескольких  местах  между  канавами  стояли  высокие   и   прочные
деревянные укрепления. Тристан и его друзья заняли  позицию  на  одном  из
них; мощная платформа этого укрепления поднималась на двенадцать футов над
землей и была сдвинута немного влево.
     О'Рорк и Понтсвейн устроились на такой же платформе справа.
     - Что это такое?  -  спросила  Робин,  принюхиваясь.  Она  недовольно
сморщилась, но Тристан не уловил ничего необычного.
     - Смотрите! - вдруг закричал Полдо, показывая вперед.
     И тут они увидели, как из леса  перед  ними  выплыло  желтое  облако.
Выпустив узкие щупальца, оно приближалось  к  позициям,  занятым  стойкими
воинами О'Рорка.
     Друзья  скорее  почувствовали,  чем  увидели,  как  паника   начинает
охватывать защитников Донкастла. Облако казалось таким зловещим, что ни  у
кого не возникало  сомнений  в  его  происхождении  -  в  том  числе  и  у
несчастных  солдат,  оказавшихся  на  его   пути.   Некоторые   попытались
удержаться на своих позициях. Знамя Черного медведя храбро  трепетало  над
отрядом копейщиков, но дым скрыл  солдат,  и  друзья  увидели,  как  знамя
медленно исчезло в зловещем тумане.
     Когда волшебная туча немного передвинулась вперед, они вскрикнули  от
ужаса: все солдаты неподвижно лежали на  земле.  Видно  было,  что  смерть
наступила после мучительной агонии.
     - Во имя Богини, это же колдовство? - прошептал Тристан.
     - Это может быть только Синдр, - ответил Дарус.
     - Бежим отсюда, пока еще есть время!  -  закричал  Полдо.  -  Никакие
войска смертных не выстоят против этого ужаса!
     - Подождите! - спокойно сказала Робин. Из них всех она одна сохраняла
хладнокровие перед лицом приближающейся смертельной волны.
     Друзья с молчаливым ужасом наблюдали, как, газ медленно течет к  ним;
скоро он уже будет у подножия их укрепления. В оборонительных  линиях  уже
образовался просвет шириной в сто футов.
     Робин вынула из складок плаща палочку, украшенную странной резьбой, -
последний подарок Генны. Друида держала палочку двумя  руками,  ее  пальцы
быстро пробежали по вырезанным на ней рунам. Вдруг она перехватила палочку
как оружие,  и  направила  ее  в  сторону  желтых  щупальцев,  неотвратимо
подбиравшихся к ним.
     Когда слабый запах газа добрался  до  них,  принц  закашлялся,  глаза
начали слезиться.  Кантус  заскулил  и  беспокойно  заметался  по  широкой
платформе. На миг Тристан испугался, что  пес  может  спрыгнуть  вниз,  но
Дарус успокоил мурхаунда, положив руку ему на голову.
     Остальные  воины,  увидев  следы,  оставленные  смертоносной   тучей,
оказались  не  такими  смелыми  или  глупыми  -  они  побежали.  Некоторые
продолжали держать оружие и, отступали с оглядкой, другие,  побросав  все,
сломя голову бросились в город. За несколько минут вся  центральная  линия
обороны исчезла - остались лишь трупы, да брошенное оружие.
     Желтый дым расползался  вправо,  влево  и  начал  подниматься  вверх.
Многие защитники города оказались в  ловушке  на  деревьях,  когда  туман,
поднимаясь  вверх,  отсекал  им  путь  к  отступлению.  Тогда  они   стали
спрыгивать вниз, рассчитывая быстро перебраться на  платформы  укреплений.
Некоторым лучникам  удалось  избежать  смертельных  объятий  газа.  Другие
оставались на своих постах и погибали, так и не сделав ни одного выстрела.
     Затем  дым  начал  понемногу  рассеиваться:  легкий  ветерок   качнул
верхушки деревьев. Робин повернула свою палочку - и вместе с  ней  изменил
направление ветер. Туман, окружавший их платформу, разошелся, а ветер  все
усиливался.
     Робин, чтобы лучше  сосредоточиться,  закрыла  глаза,  крепко  сжимая
палочку как талисман надежды, а ветер продолжал набирать силу. Туман  полз
со всех сторон, но ветер не давал смертоносному газу окружить их.
     Тристан  и  остальные  потрясенно  смотрели,   как   ядовитый   туман
продолжает наступать, но всякий раз его отбрасывают  назад  свежие  потоки
воздуха, вызванные заклятием Робин. Борьба, казалось,  продолжалась  целую
вечность, но, наконец,  туман  начал  быстро  рассеиваться,  отступая  все
дальше под порывами ветра.
     - Они пошли в атаку, - спокойно сказал Дарус. Вдалеке показались алые
плащи, которые с каждой  секундой  становились  все  лучше  видны.  Друзья
услышали дробь барабанов, и перед ними показались первые цепи врага.
     - Алая Гвардия, - подтвердил Полдо.
     - Вперед! - закричал  принц,  быстро  спрыгивая  вниз.  Его  спутники
последовали за ним. Тристан выхватил меч Симрика Хью и высоко  поднял  его
над головой.
     - Мужчины Донкастла, ко  мне!  -  вскричал  Тристан.  -  Сила  Богини
победила заклятие колдуна. Бейтесь за свой город, за своих любимых!
     Но боевой клич Алой Гвардии уже разнесся над Королевскими Воротами  -
долгий пронзительный вопль, способный смутить даже  самых  мужественных  и
стойких воинов.
     - Может быть, это не самое лучшее место, где мы  могли  бы  задержать
их, - сказал Дарус. - Посмотри вокруг.
     Принц уже понял, что не сможет собрать достаточное количество  бойцов
для  обороны  широких  Королевских  Ворот:  слишком  многие   погибли   от
смертоносного газа или сбежали, побросав оружие.
     - Река! Мы должны попытаться организовать защиту у реки!
     Тут Робин на глаза попалось знамя.
     - Смотрите! Знамя Красного Кабана!
     Они увидели испуганное лицо  юноши,  осторожно  выглядывающего  из-за
небольшого дома; в руках он держал длинный  шест,  на  котором  развевался
флаг одного из отрядов, пострадавших от смертоносного тумана.
     - О, сюда, приятель! - позвал Тристан. Юноша с опаской приблизился  к
ним. - А где остальные из твоего отряда?
     Юноша показал в сторону города.
     - Все там, - пробормотал он. - Они побежали - и я тоже!
     Тристан ничего другого придумать не смог:
     - Пойдешь с нами. Собирай всех под своим знаменем!
     С неохотой юноша пошел за ними, высоко подняв знамя.
     - Люди Донкастла! - закричал  Тристан.  -  Собирайтесь  под  знаменем
Красного Кабана!
     Снова и снова Тристан повторял свой клич, и постепенно  разбежавшиеся
воины стали выходить из-за домов и других укрытий. Однако, их  по-прежнему
было совсем мало.
     - Теперь нужно,  чтобы  они  не  разбежались  снова,  пока  мы  будем
отходить к реке. Дарус, ты можешь... - Тристан вдруг замолчал.
     Раздался топот копыт, и к ним подскакал Хью О'Рорк.
     - Что вы делаете? - закричал он. - Почему вы не защищаете ворота?
     - Волшебники наслали на нас облако - туман,  убивающий  всякого,  кто
вдохнет его.
     Лицо О'Рорка побледнело от ярости. Он стал оглядываться по  сторонам,
пытаясь найти хоть какой-то выход из создавшегося положения.
     - Мы должны остановить их здесь! Я сниму гарнизоны с других  ворот  -
мы не можем пропустить их в город!
     - Это приведет к еще худшим последствиям, - возразил принц.  -  Нужно
выбрать удобное для нас место и принять бой.  Нужно  отступить  к  реке  и
организовать линию обороны. Там у нас есть шанс удержаться!
     - Никогда! - закричал Хью О'Рорк. -  Мы  ни  одного  дюйма  земли  не
отдадим им без боя!
     - Если ты снимешь людей с других ворот, тебе в  любом  случае  нечего
будет защищать. После удара с другой стороны ты будешь окружен!
     Но О'Рорк уже не  слушал.  Он  смотрел  на  остатки  отряда  Красного
Кабана, и по его лицу бежали слезы. Он развернул коня  и  начал  приводить
свой план в исполнение.
     - Люди Красного  Кабана!  Слушайте  меня!  Мы  остановим  королевские
легионы здесь!
     Он показал мечом на Королевские Ворота, и  солдаты  хриплыми  криками
поддержали своего командира.
     Главарь разбойников, не оглядываясь, поскакал прочь.  Он  намеревался
собрать  людей  из  других  частей  города,  чтобы   попытаться   удержать
Королевские Ворота - место, выбранное не по  здравому  размышлению,  а  из
глупой гордости.
     Бриллиантовая трубка назвала ему имя  врага,  но  найти  его  Алексей
должен сам. Волшебство,  конечно,  поможет,  но  прежде  всего  он  должен
использовать собственные глаза. Алексей был даже удивлен тем,  как  сильно
ему хотелось найти Крифона и убить его. Когда-то он был другом Алексея - и
они оба пользовались полным доверием Синдра. Теперь, после того как Крифон
предал его, Алексей ненавидел колдуна всеми силами души.
     Прежде чем начать поиски, Алексей наложил на себя два заклятья:  одно
- для определения волшебных аур, другое -  позволяющее  видеть  невидимое.
Потом он направился к Королевским Воротам, самому северному входу в город.
Именно здесь собралась большая часть защитников города.
     Алексей  шел  среди  защитников,  максимально  сосредоточившись.   Он
осмотрел каждое укрепление и медленно прошелся по всем улицам в этой части
города. На высокой платформе он заметил  Тристана  и  его  друзей.  Колдун
чувствовал угрожающее  присутствие  королевской  армии,  разбившей  лагерь
где-то в лесу неподалеку.
     Но Крифона нигде не было.
     Алексею не удалось найти следов волшебных заклятий ни на укреплениях,
ни на баррикадах. Или маг где-то очень надежно спрятался, дожидаясь начала
наступления королевских войск, или он находился совсем в другом месте.
     Алексей решил отправиться к Воротам Лорда.
     Хотя защитников здесь было не столь много, он  видел  людей,  готовых
защищать свой город до конца. Когда он шел  между  укреплениями,  поползли
слухи О прорыве обороны у Королевских Ворот.
     Алексей был потрясен,  когда  увидел  самого  Хью  О'Рорка,  который,
подскакав к воротам, закричал:
     - Следуйте за мной! Враг прорывается у Королевских  Ворот  -  спешите
туда на помощь!
     Потрясая  оружием,  солдаты  оставили  позиции  у  Ворот  Лорда  и  в
беспорядке побежали на помощь своим товарищам.
     И  тут  какое-то  движение  у  входа  в  маленький  деревянный  домик
привлекло внимание Алексея. Кто-то осторожно пробирался в тени здания.  На
нем был черный плащ с серым  капюшоном,  ниспадавшим  на  плечи.  Наконец,
человек вышел из тени - он двигался вдоль брошенных укреплений,  время  от
времени касаясь заостренных жердей  в  наскоро  выстроенных  заграждениях.
Потом, откинув назад  голову,  он  расхохотался,  капюшон  упал,  и  взору
Алексея предстало худое лицо с короткой бородой. Крифон!
     Он стоял довольно далеко от Алексея между  двумя  громадными  дубами.
Деревья соединял мост на высоте около двадцати  футов.  Алексей,  глядя  в
упор на мост, начал произносить заклинание:
     - Ксор, такс, терей!
     В мгновение ока он оказался на мосту и, как только почувствовал,  что
твердо стоит на ногах, приготовился к следующему  заклинанию.  Но  в  этот
момент доски заскрипели  под  его  тяжестью.  Колдун  не  стал  проверять,
обратил ли Крифон  внимание  на  этот  звук,  а  молниеносно  откатился  в
сторону.  В  следующую  секунду  над  самым   центром   моста   пронеслась
ослепительная молния, и то, что осталось от не очень надежного деревянного
сооружения, рухнуло на землю.
     Алексей прыгнул вниз и, уже находясь в воздухе,  произнес  лишь  одно
волшебное слово, но благодаря этому немудреному заклинанию он не  свалился
на землю, а, будто перышко, опустился медленно и плавно.
     Крифон не стал терять времени на выяснение, кто же напал на  него,  -
он исчез. И тут Алексей услышал тихий  голос,  доносившийся  с  одного  из
деревьев. Когда Крифон опустился на землю, его  тело  окружала  сверкающая
зеленая сфера.
     Изумленно глядя на Алексея, которого он наконец узнал, Крифон сказал:
     - Ну, приятель, честно говоря, я поражен тем, что ты еще жив.
     - А мне кажется, что как раз твое время уже давно пришло.  Пора  тебе
умереть.
     Крифон рассмеялся.
     - Ну, тут мы посмотрим, кому из нас пора на тот свет.
     Алексей догадывался  о  природе  светящейся  сферы,  и  его  охватило
беспокойство. Но, с другой стороны, сфера вполне  могла  быть  иллюзорной,
ему просто необходимо было  убедиться  в  своих  подозрениях.  Поэтому  он
поднял правую руку и, указав на сердце Крифона, произнес:
     - Магнус, стрик!
     Пять шипящих молний вылетели из кончиков пальцев Алексея и  понеслись
в сторону ухмыляющегося Крифона. Но коснувшись волшебной сферы,  молнии  с
шипением исчезли.
     - По правде говоря, это впечатляет,  -  признал  Алексей.  Внешне  он
оставался спокойным, а в голове у него один безумный план  сменял  другой,
но все они казались совершенно бесполезными.
     - А мне все равно, впечатляет тебя что-нибудь или нет,  -  насмешливо
произнес Крифон и взмахнул рукой, чтобы произнести заклинание.
     - Ну, как, насладился общением с Дорик? - спросил  Алексей,  вспомнив
их долгие разговоры с Крифоном  и  стараясь  придумать  хоть  какой-нибудь
план.
     - Да уж! Она мне быстро надоела.
     - А это ты послал ее убить друиду? Знаешь, у нее ничего не вышло.
     Крифон был удивлен.
     -  Она  отправилась  туда,  не  спросив  моего  разрешения.  А  потом
испугалась моего гнева и не вернулась.
     Алексей рассмеялся.
     - Она не вернулась к тебе, потому что не смогла. Друида убила ее!
     Алексей надеялся, что его сообщение вызовет бурю чувств,  но  ошибся.
Крифон пожал плечами и неожиданно  для  Алексея  сконцентрировался.  Очень
осторожно он пошевелил пальцами, будто погладил воздух.
     - Шириат, дрейк! - прошипел он.
     Алексей тут же метнулся в сторону, и комок  липкой  паутины  пролетел
мимо. Алексей,  спрятавшись  за  деревом,  по-прежнему  пробовал  отыскать
слабое место в защите Крифона. Его враг  имел  все  преимущества:  он  был
надежно спрятан в волшебную сферу. Больше того,  Крифон  мог  нападать,  а
Алексею оставалось лишь метаться из стороны в сторону в  надежде  избежать
решающего удара. Ведь на колдовство своего врага он не  мог  ответить  тем
же.
     А в это время Крифон  подбирался  все  ближе  -  Алексей  слышал  его
приглушенные шаги. Он увидел за деревом яркую вспышку и понял, что  колдун
уже совсем близко. И тут, подняв голову, Алексей увидел, что прямо у  него
над головой свисают обломки разрушенного Крифоном  моста.  Колдун  подошел
еще ближе, и Алексей заметил, что у  него  подняты  руки  -  он  готовился
сотворить  последнее,  смертоносное  заклинание.  Алексей   поднял   руку,
произнес волшебные слова и увидел, как расплылось в довольной улыбке  лицо
его противника: тот чувствовал себя в полной безопасности.
     Но заклятье Алексея было направлено  не  против  мага  -  он  вытащил
крошечную стеклянную палочку,  очень  похожую  на  усыпанную  бриллиантами
трубку Крифона, при помощи которой тот убил Ван Бурна.
     - Близут, доракс, зуут!
     Молния, направленная не на Крифона, а вертикально вверх, вырвалась из
пальца Алексея. Крифон изумленно замолчал на полуслове и,  подняв  голову,
увидел, прямо у себя над головой  обломки  тяжелого  моста,  но  было  уже
поздно. Огненная молния вонзилась в один из них,  и  груда  изуродованного
дерева, пронзив  волшебную  сферу,  посыпалась  на  завопившего  от  ужаса
колдуна, заглушив своим грохотом его предсмертный крик.
     Еще некоторое время вокруг раздавались скрип и шуршание, пока все  не
стихло окончательно. "Самая подходящая могила  для  Крифона,  никто  и  не
узнает, что он здесь похоронен", - подумал Алексей и  вдруг  почувствовал,
что страшно устал и весь дрожит. Схватка с Крифоном отняла  у  него  много
сил. Но его все же огорчила столь  скорая  смерть  врага:  он  рассчитывал
растянуть удовольствие.
     Прислонившись к стволу, он тихонько сполз на  землю  и  просидел  так
некоторое время; очнулся, лишь услышав тяжелую поступь солдат в  малиновых
- плащах. Оглядевшись, Алексей увидел покинутые укрепления - он был  здесь
один.
     Спрятавшись за деревом, он решил понаблюдать: сначала ему показалось,
что солдаты подошли очень близко, но потом он понял, что ошибся и  причина
ошибки в их огромных размерах. Это были не люди - отряд великанов входил в
город через никем не защищенные ворота.

     Защитники Донкастла отважно сражались у Королевских Ворот. Им удалось
разбить один отряд  наемников.  Меч  Симрика  Хью  лишил  жизни  несчетное
количество врагов, а О'Рорк, как безумный, метался по полю боя, размахивая
своим мечом и стараясь оказаться там, где труднее  всего.  Казалось,  этот
человек был рожден, чтоб биться с врагом не на жизнь, а на смерть.
     Но тут с тыла подошли великаны, и Хью О'Рорк попытался остановить их.
Его люди гибли один за другим, защищая своего командира, но в конце концов
Алая Гвардия смяла кучку оставшихся в живых храбрецов.
     Трагедия разразилась молниеносно. Уже  через  несколько  минут  после
появления чудовищ стало  ясно,  что  сражение  проиграно.  Потеряв  всякую
надежду на победу, жители Донкастла бросились бежать по пустынным  улицам,
подальше от армии наемных убийц. В панике  они  беспорядочно  метались  по
городу, стремясь как можно быстрее скрыться в лесу.
     Тристан и его друзья сражались до тех пор, пока линия обороны  вокруг
них не была прорвана. Представить, чем закончится  атака,  было  несложно,
поэтому Тристан решил, что гораздо разумнее постараться остаться в  живых,
чем погибнуть героически и бессмысленно.
     - Держитесь поближе друг к другу! -  крикнул  он,  схватив  Робин  за
руку. Дарус и Полдо подбежали к ним, а Кантус, как  всегда,  был  рядом  с
принцем.
     Сотни людей, охваченных паникой, толкали их  со  всех  сторон.  Робин
оторвали от Тристана, и, увидев,  как  толпа  уносит  ее  все  дальше,  он
выхватил было меч, чтобы любой ценой проложить себе дорогу к той, кого  он
любил больше всего на свете.
     Но почему-то Робин  не  двигалась  -  она  стояла  посреди  толпы,  и
перепуганные насмерть люди обходили ее, словно остров в  бушующем  океане.
Тристан снова взял ее за руку, и они двинулись вперед,  окруженные  толпой
бегущих ффолков.  Вдруг  принц  увидел  знакомую  рыжеволосую  девушку,  и
растолкав нескольких солдат, схватил Фиону за руку.
     - А ну, отпусти! - закричала она, но тут узнала его. - Что случилось?
Вот уж не ожидала увидеть тебя удирающим с поля боя.
     - Пошли, - сказал принц, подталкивая девушку к своим друзьям.
     - Я сама  в  состоянии  позаботиться  о  себе!  -  размахивая  мечом,
вскричала Фиона. - Я подожду здесь короля и проткну его своим  мечом,  как
только он тут объявится.
     - Пошли с нами, и ты, сможешь показать врагам, на что  способен  твой
меч, - предложил девушке Тристан,  крепко  держа  ее  за  руку,  чтобы  не
потерять в толпе.
     Как только они  покинули  город,  Робин  пошла  впереди.  Королевские
солдаты преследовали беженцев и в лесу, но Робин увела своих  спутников  в
самую глушь. Казалось, по мановению ее руки тропинки появляются  там,  где
только что была непроходимая чащоба.
     - Они подожгли город, - пробормотал Дарус, оглянувшись назад. Калишит
был явно расстроен тем, что они вынуждены спасаться бегством.
     - А что будет дальше? - спросила Робин. - Они  же  не  могут  убегать
вечно. Неужели король и его колдуны попытаются их всех уничтожить?
     Тристан отвел взгляд.
     - Я уверен, что Синдр не успокоится, пока не покорит народ Аларона.
     - А за Алароном последует Гвиннет, или Морей? Тристан, мы  не  должны
этого допустить!
     - Что ты хочешь, чтобы я сделал? - спросил принц.
     Робин показала на лес.
     - Ты можешь снова собрать армию и  сражаться!  А  мы  будем  рядом  с
тобой!
     - Она права!  -  В  глазах  Даруса  вспыхнула  надежда.  -  Людей  из
Донкастла не уничтожили, они бежали. Собери их,  и  у  тебя  будет  армия,
способная сражаться.
     -  Ты  должен!  -  воскликнула  Фиона.  -  Мой  отец   погиб,   чтобы
предупредить о наступлении королевской армии на Донкастл. Он  умер,  чтобы
помешать им уничтожить город. Разве его жертва была напрасной?
     - Королевская армия слишком многочисленна - и люди О'Рорка никогда не
смогут остановить наемников Карраталя.
     - На Плато Фримена ты вел себя иначе, - резко возразила ему Робин.
     - А почему, ты думаешь, король послал сюда  только  Алую  Гвардию?  -
настаивал Дарус. - Может быть, лорды не так уж верны  ему,  и  победа  над
королем прибавит им храбрости?
     - А может быть, они даже присоединятся к нам, - добавила друида.
     Тристан посмотрел на своих друзей, он знал, что они правы. Он не имел
понятия,  как  соберет  разбежавшуюся  армию  О'Рорка,   но   должен   был
попытаться.
     - Ладно, - согласился он. - Давайте поспешим и постараемся  опередить
войска.  Выберем  подходящее  место  и  попробуем  собрать  их,  а   потом
посмотрим, что из этого выйдет.

     - Великолепная битва! Как победа горячит  кровь!  Посмотри  только  -
какое пламя!
     Король Карраталь  был  просто  вне  себя  от  восторга.  Ему  удалось
покончить с мятежниками одним ударом. Карраталь стоял возле своего экипажа
у Королевских Ворот, наблюдая как догорает Донкастл.
     - Теперь пора возвращаться в Кер Каллидирр - я хочу устроить  пир  по
случаю победы!
     Продолжая светиться от удовольствия, он забрался  обратно  в  карету.
Синдр, который только что вернулся с совета, последовал за ним.
     - Сир, я боюсь, что это еще не все.
     - Что такое?
     - Нам не удалось найти узурпатора среди  мертвых.  Однако,  мы  нашли
труп моего колдуна - Крифона, и я уверен, что еще один  из  членов  Совета
погиб в этом городе. Если бы Дорик была жива, мы бы уже  давно  нашли  ее.
Принц нанес мне личное оскорбление - и он дорого за это  заплатит!  Многим
бунтовщикам удалось скрыться, и мы не имеем права отдыхать, пока не  будет
погашена последняя искря мятежа!
     - Поищите как следует тело узурпатора! - истерически закричал король.
- Оно должно быть где-то здесь! Погасите огонь - а то его труп сгорит!
     - Я повторяю, он жив! - прошипел маг.
     - А я говорю, что ты ошибаешься! - взвизгнул Карраталь. Он  посмотрел
на клубы дыма, которые со всех сторон поднимались над Донкастлом, и королю
ужасно не понравилось зрелище, представшее его глазам. - Пусть люди уйдут,
они получили хороший урок. Мы возвратимся во  дворец,  и  я  устрою  такой
праздник, какого Каллидирр еще не видел.
     - Нет, Ваше Величество. Мы должны...
     - Что ты сказал? - Кончик носа короля Карраталя слегка пошевелился. -
Ты сказал "нет" мне - твоему господину?
     Синдр выругался. Темное волшебство закипело в нем, как  вулканическая
лава перед извержением. Его обычно сладкий голос неузнаваемо изменился:
     - Ты, жалкий червяк! Все, что у тебя есть,  ты  получил  от  меня,  а
теперь ты не можешь не только отблагодарить меня,  но  и  не  в  состоянии
понять мудрости моих советов!
     - Я король! Ты не должен так со мной разговаривать! А  теперь  оставь
меня - я сам отдам распоряжения о возвращении в Каллидирр!
     Черное волшебство, выплеснувшись наружу, зашипело вокруг  монарха,  и
его лицо стало мертвенно-бледным. Король откинулся на сиденье,  его  глаза
бессмысленно смотрели вдаль. Корона островов Муншаез сползла ему на  лицо,
а потом с тяжелым стуком упала на дно кареты.
     - Я отдал  приказ,  -  злобно  прошипел  колдун.  -  Но  вовсе  не  о
возвращении в твой замок.

     Хобарт  день  ото  дня  с  растущей  жадностью   поглощал   несметное
количество  еды  и  вина.  Ожидая  команды  своего  Бога,  он  развлекался
оживлением погибших двенадцати друидов. Разбив свою армию  на  отряды,  он
поставил во главе каждого отряда оживленную друиду или  друида.  Потом  он
заставил армию скелетов и зомби риз за разом проходить маршем  через  рощу
Верховной Друиды, топча все на своем пути.
     Все деревья умерли; их почерневшая листва  покрыла  топи,  в  которые
превратилась цветущая роща. Лишь Лунный Источник и двадцать белых каменных
статуй вокруг него сохранили некое подобие чистоты.
     Наконец, Баал вспомнил о нем, и Хобарт, довольно  улыбаясь,  выслушал
приказ  Божества.  Армия  мертвецов  должна  была  собрать  останки  своих
собратьев - тех скелетов и зомби, что пали под ударами защитников рощи,  -
и забросать ими Лунный Источник.
     Когда тела дважды убитых падали в  воду,  она  пузырилась  и  шипела.
Скелеты лопались  и  растворялись  в  священной  воде.  Постепенно  смерть
распространилась по Источнику. Вода потеряла молочно-белый  цвет  и  стала
грязно-серой. Свет, исходивший от воды, погас. Вскоре вода стала черной.

                                  ОГОНЬ

     Предельно уставшие, гномы выбрались из  широкого  выхода  пещеры  под
яркие лучи солнца; головы  их  были  опущены;  поражение  сломило  многих.
Последней из пещеры вышла Финеллин. Дуэргары  ненавидели  солнце,  тем  не
менее продолжали преследование, чтобы одержать окончательную победу.
     Сердце гномы сжималось от боли, когда она смотрела на  своих  воинов:
они образовали линию обороны и ждали  своего  командира,  но  их  осталось
меньше половины из тех трехсот, что отправились вместе с ней из Гвиннета.
     - Давайте найдем подходящее место, чтобы покончить с этим, -  сказала
Финеллин достаточно громко, так что все смогли ее услышать. Ни у  кого  из
гномов не осталось  иллюзий  относительно  их  дальнейшей  судьбы:  тысячи
дуэргаров, шедшие за ними по пятам, не дадут ни одному из них спастись.
     Вход в пещеру находился у моря, на западном  побережье  Аларона.  Они
стояли на скалистом мысу с многочисленными выступами, сбегающими  в  море.
Финеллин удалось найти здесь подходящее место для последнего  сражения,  и
она снова повернулась к гномам:
     - Пошли дальше!
     И усталые воины побрели вдоль побережья.

     Друзья пробирались через лес по тропе,  которую  прокладывала  Робин,
целый день и почти всю ночь, прежде чем решили передохнуть.  Обессиленные,
они  повалились  на  усыпанную  хвоей  землю  под  темными   соснами.   Их
преследовали воспоминания о проигранной сражении.  Далеко  по  всему  лесу
разносились крики и стоны умирающих: Алая  Гвардия  преследовала  разбитую
армию О'Рорка.
     - Что будем делать дальше? -  спросил  Дарус,  снимая  сапоги,  чтобы
помассировать отекшие ноги. Полдо и Фиона мгновенно заснули, а  Тристан  и
Робин сидели на ковре из хвои, вытянув  уставшие  ноги.  Кантус  стоял  на
страже у входа в рощу.
     - Я как раз об этом и думаю, - сказал принц, в  его  голосе  сквозила
усталость. - У нас есть единственный  шанс:  собрать  всех,  кому  удалось
спастись. Нам нужно найти городок или скрещение дорог и ждать.
     - Мы шли очень быстро, - кивнул калишит. - Я уверен, что  мы  заметно
опередили большинство беженцев из Донкастла.
     Тристан улегся  на  спину.  Весь  план  вдруг  показался  ему  ужасно
сомнительным, и он почувствовал,  что  его  охватывает  отчаяние.  Однако,
другого плана у них не было.
     Отдохнув около часа, беглецы кряхтя поднялись  на  ноги  и  двинулись
дальше. Вскоре они вышли на тропу, ведущую на юго-запад, и через несколько
часов выбрались на  широкую  долину.  Здесь  друзья  обнаружили  небольшую
деревушку, окруженную лугами. Со всех второй долину обступал лес, причем к
северу, спускаясь вниз, шла широкая полоса мертвых деревьев.
     - Лес был затоплен, и деревья погибли, - печально сказала Робин.
     Они вошли в деревушку. Дюжина домов с соломенными крышами раскинулась
на берегу спокойной речушки. Робин первой шла по извилистой тропинке.
     - А где же жители? - поинтересовался Полдо. Нигде не  было  видно  ни
души. Даже на лугах не было скотины.
     Робин остановилась и прислушалась, Тристан  же  ничего  различить  не
смог.
     - Смотрите! - вдруг закричала Фиона, показывая на  тропу,  идущую  из
Дерналльского леса. Друзья увидели группу людей, бредущих по направлению к
ним.  Измазанные  грязью,  с  посеревшими  от  усталости  лицами,  солдаты
повалились на землю в тени деревьев.
     Затем  из  леса  показалась  фигура,  уверенно  шагавшая  по   тропе.
Казалось, усталость совсем не коснулась этого человека.
     - Алексей! - закричал принц и поспешил колдуну навстречу.
     - Рад видеть, что вам всем удалось уцелеть, - сказал  маг.  -  Многие
оказались не столь удачливыми.
     - Что с О'Рорком? - спросил Тристан.
     - Не знаю, может быть, он остался с основной частью своей армии.
     - И где же они? Я думал, все соберутся здесь.
     - Королевская армия очень активно преследовала беглецов,  -  объяснил
Алексей, покачав головой. - Большинство было вынуждено  бежать  на  юг.  Я
думаю, Синдр хотел выгнать всех из леса, чтобы их было легче переловить.
     - Куда же они побежали? - спросила Робин.
     - Кто знает, - ответил маг. -  На  юг  по  равнине  или  на  запад  к
побережью.
     - Но остров не так уж велик, - сказал  Тристан.  -  Рано  или  поздно
королевская армия догонит их и перебьет как овец! Мы должны их  собрать  и
дать бой.
     Тристан повернулся к отдыхающим солдатам - многие из них с  интересом
прислушивались к разговору, - но  по  выражению  их  лиц  Тристан  не  мог
понять, как они настроены.
     - Люди Аларона! - начал он. - Наше дело еще не  проиграно.  Богиня  с
нами, а королевская армия понесла серьезные  потери.  Один  из  его  самых
могущественных волшебников перешел на нашу сторону. Присоединяйтесь к нам!
Мы соберем всех воинов  Донкастла  и  разработаем  хороший  план.  Мы  еще
сразимся с королем и победим его!
     - А кто ты такой, чтобы вести  нас  на  смерть?  -  спросил  один  из
солдат.
     - Я Тристан Кендрик, принц Корвелла! - заявил  он.  Однако,  лишь  на
немногих лицах засветилась надежда.
     - Корвелл? - фыркнул солдат, задавший ему вопрос. - И по какому праву
ты командуешь здесь, в Каллидирре?
     - По праву, имеющему силу среди всех ффолков. Символ нашего былого  и
будущего величия - меч Симрика Хью! - Он обнажил  меч  и  поднял  его  над
головой. Солнечные лучи заиграли на серебристом клинке.
     Еще на нескольких  лицах  выступил  интерес,  но  большинство  воинов
по-прежнему с  недоверием  смотрели  на  принца.  Снова  заговорил  первый
солдат:
     - Если легенды не лгут - ты держишь  в  руках  оружие  нашего  самого
великого короля. Но у нас все равно нет  никаких  шансов  выстоять  против
Алой Гвардии!
     - Ведь мы же успешно бились с ними у Королевских  ворот!  Лишь  из-за
досадной ошибки мы потерпели поражение!
     Тристану хотелось закричать на этих людей, силой оружия заставить  их
поверить ему - но он знал,  что  такая  тактика  лишь  оттолкнет  от  него
солдат. Отчаяние  и  усталость  на  лицах  людей  лучше  любых  возражений
говорили, какой безнадежной была его задача.
     - Смотрите! - вдруг закричал один из них, вскакивая на ноги.
     Теперь и Тристан заметил среди мертвых деревьев  пунцовые  плащи.  Их
становилось все больше, и принц мгновенно понял, что произошло. Отряд Алой
Гвардии обошел кругом Дерналльский лес и теперь направляется к Хикоридейл,
чтобы отрезать беглецам путь к спасению.
     - Стражники! Спасайся, кто  может!  -  закричал  чей-то  истерический
голос,  а  уставшие  беглецы,  не   веря   своим   глазам,   смотрели   на
приближающегося врага. Некоторые побежали к лесу.
     - Подождите! - разнесен  над  поляной  сильный  голос  Робин.  Легкий
ветерок трепал ее длинные волосы, а голова девушки была гордо вскинута.
     - Вы можете отомстить за наше поражение!
     - Но как? - спросил крепкий воин, на груди и руках которого запеклась
кровь.
     - Если я смогу  остановить  королевских  наемников,  -  сказала  она,
показывая на приближающуюся алую шеренгу, - вы присоединитесь к нам?
     Воин засмеялся.
     - Конечно. - Остальные согласно кивнули, уверенные, что,  собственно,
они ничего не теряют.
     Робин повернулась и зашагала через  луг  по  направлению  к  мертвому
лесу. Отряд стражников,  в  нескольких  сотнях  ярдах  от  нее,  продолжал
наступать, вытянувшись почти в  идеально  ровную  шеренгу.  Они  неумолимо
приближались, выставив вперед копья, - как стена, ощетинившаяся сталью.
     Друида достала палочку  и,  держа  волшебный  талисман  перед  собой,
пробежала пальцами по рунам. Потом она обвела рукой широкий  круг,  словно
проводя линию вдоль кромки мертвого леса.
     Тристан наблюдал за ней, удивленный ее  смелостью  и  уверенностью  в
себе. Да и все воины, не отрываясь, смотрели на нее, причем  выражение  их
лиц менялось от недоверия и скептицизма до слепой веры.
     Робин закричала, и хотя эхо донесло до солдат ее слова, разобрать  их
было невозможно. Копейщики Алой  Гвардии  ускорили  шаг,  приблизившись  к
друиде на расстояние броска копья, однако  метнуть  оружие  им  так  и  не
удалось. Оранжевая стена  пламени  поднялась  из-под  земли  вдоль  опушки
мертвого леса. Легкий ветер помог огню перебраться на сухие деревья, и  те
мгновенно запылали, разгораясь все сильнее,  -  огонь  начал  стремительно
продвигаться на север. Пламя и дым скрыли Алую Гвардию от наблюдателей, но
все понимали, что никто из стражников не уцелеет в этом аду. Те, кто сразу
не обратились в бегство, погибли в огне.
     Крепкий воин испустил победный вопль.
     - Я человек слова, - сказал он. - Можешь рассчитывать на мой меч.
     - Лучше погибнуть с друзьями, чем в одиночестве, - сказал другой. Еще
несколько человек поднялись на ноги, а за ними и почти все  остальные.  Из
Хикоридейла и Дерналльского леса за принцем и  его  друзьями  вышли  около
сотни воинов и храбро направились навстречу своей судьбе. Никто из  них  и
представить себе не мог, что же их ждет впереди.

     - Я... я возвращаюсь, возвращаюсь! - неожиданно объявил Язиликлик. Он
сидел на берегу мирно текущей речки и смотрел на Ньюта.
     - Куда? - лениво спросил дракончик, который устроился на ветке, низко
висевшей над водой.
     Ньюту было скучно.
     - Полетели вместе, Ньют! Надо найти Робин!
     - Найти Робин? Ой, это же здорово! Полетели!
     Они помчались через лес  в  сторону  Донкастла.  Лишь  к  вечеру  они
поняли, что случилось несчастье.
     - Д-дым? - спросил эльф.
     - Да уж, я тоже чувствую Робин это вряд ли  понравилось  -  весь  лес
провонял! Очень жаль, что мы ее не...
     Вдруг Ньют умолк, пораженный зрелищем, которое предстало  их  глазам,
когда они вылетели из-за деревьев.
     - А где город? - выдохнул Язиликлик. - Где Робин... Робин?
     Перед ними лежало пепелище. От  обгоревших  обломков  еще  поднимался
дым, а а реке Сванмей, бегущей среди руин большого лесного города, плавали
обугленные трупы и мусор.
     - Давай! - воскликнул Ньют. -  Мы  должны  найти  ее!  Она  наверняка
попала в беду.
     Два волшебных существа промчались через сожженный город и  углубились
в лес. Они не знали, куда направилась Робин, но  решили,  что  обязательно
найдут ее - они посмотрят под каждым кустиком и за  каждым  деревом,  если
надо. Весь следующий день дракончик и эльф торопливо летали по лесу, всюду
встречая беженцев из Донкастла и отряды Алой Гвардии.  Но  никаких  следов
друиды и ее друзей им обнаружить не удалось.
     Наконец,  они  добрались  до  восточной  окраины  леса.  Перед   ними
расстилалась зеленая равнина, а дальше катило серые воды море Муншаез.
     - Мы, должно быть, пропустили  ее,  пропустили!  Вернемся  обратно  и
попытаемся еще раз! - закричал древесный эльф.
     - Подожди! - сказал Ньют, внимательно разглядывая равнину. - Что  это
там такое?
     И прежде чем Язиликлик успел что-либо ответить, дракончик метнулся  в
сторону того, что привлекло его внимание. При этом Ньют стал невидимым,  и
эльф, вздохнув, тоже исчез из виду и полетел вслед за ним.
     Вскоре приятели увидели, что это  совсем  не  те  люди,  которых  они
искали. Язиликлик хотел вернуться  обратно  в  лес,  но  неугомонный  Ньют
полетел дальше.
     - Я, кажется, уже однажды их видел. О, я  вспомнил  -  это  гномы!  Я
знаком со многими гномами. Вообще-то,  они  довольно  скучные  ребята,  но
иногда с ними можно посмеяться!
     Расстроенный  эльф  неохотно  последовал  за  Ньютом,  и  вскоре  они
опустились  на  землю  перед  приближающейся  колонной  гномов.  Дракончик
неожиданно стал видимым,  вызвав  удивленные  проклятия  у  гномы,  идущей
впереди своего отряда.
     - Эй, Финеллин! - затараторил Ньют. - Это я, Ньют! Скажи-ка, ты нигде
не видела Робин?

     Отряд повстанцев рос по мере продвижения на юго-запад. Они  встречали
много небольших групп беглецов, которые охотно присоединялись к их войску.
Робин продолжала открывать для них тропу через лес,  что  позволяло  легко
ускользать от преследователей.
     Тристан слушал, как  люди,  присоединившиеся  к  ним  в  Хикоридейле,
рассказывали новым членам их отряда,  как  Робин  наложила  свое  огненное
заклятье. С каждым разом история обрастала новыми подробностями, пока  они
не начали рассказывать, что в огне сгорел целый отряд великанов.
     Тристану нравились эти байки,  да  и  люди  начали  чувствовать  себя
увереннее. И чем больше становился  их  отряд,  тем  оживленнее  выглядели
ффолки.
     Наконец, они достигли края леса и оказались неподалеку от  побережья.
И хотя остатки Алой Гвардии  продолжали  их  преследовать,  Тристан  решил
сделать привал. Люди повалились на мягкую  траву,  продолжая  рассказывать
небылицы. Принц заметил, что многие безоружны, - им  он  приказал  сделать
себе заостренные колья. На первое время и такое оружие сгодится.
     - Теперь они выглядят спокойнее, - заметила Робин.
     - Если бы нам удалось избежать столкновений с королевской армией  еще
хотя бы несколько дней, я думаю, мы смогли бы сформировать свою  армию!  -
сказал Тристан. - Мы отдохнем здесь часок и двинемся дальше -  так  у  нас
будет больше шансов собрать еще людей.
     - Возможно, нам даже не нужно будет этого делать - смотри!  -  Друида
показала вдоль берега на юг.
     Несколько сотен оборванных солдат устало шагали  в  их  сторону.  Это
были люди из Донкастла. Когда они подошли поближе,  Тристан  узнал  двоих,
возглавлявших колонну.
     - О'Рорк и Понтсвейн, - спокойно сказал он.
     Принц, а  с  ним  Робин  и  Фиона  решительно  направились  навстречу
приближающемуся отряду. Главарь разбойников остановился,  поджидая  их,  а
его люди с облегчением расселись на земле.
     - Принц Корвелла, - сказал О'Рорк с плохо скрытой враждебностью. -  Я
вижу с вами моих людей.
     - Они больше не ваши, лорд О'Рорк, - холодно ответил  Тристан.  -  Вы
потеряли  право  ими  командовать,  совершив  роковые  ошибки  при  защите
Донкастла. Вы, действительно, были лордом города, но Донкастла  больше  не
существует. Если хотите, мы можем спросить их, с кем они хотят  сражаться,
- и, уверен, их выбор падет на меня!
     - Итак, вам не удалось свергнуть королями тогда вы  решили  отнять  у
меня моих людей.
     - Хью О'Рорк, вы ведете  себя  как  напыщенный  дурак!  -  выкрикнула
Фиона, встав перед принцем и гневно глядя на О'Рорка. - Принц Корвелла  за
неделю сделал больше, чтобы покончить с королем,  чем  вы  за  всю  жизнь!
Теперь ваш долг помогать принцу - может быть, тогда я буду знать, что  мой
отец погиб не зря.
     - Как ты смеешь... - Хью не мог продолжать, его душила ярость.
     - Это как ты смеешь делать вид, что можешь вести за  собой  людей,  -
перебил его принц. - Сотням их  товарищей  твое  упрямство  стоило  жизни.
Из-за того, что ты не  смог  разумно  распределить  воинов,  сгорел  целый
город.
     Слова принца больно ужалили  О'Рорка.  Вот  уже  несколько  дней  его
преследовало чувство  вины,  но  никто  не  осмеливался  вот  так,  прямо,
обвинить его в гибели людей.
     - Мы еще можем одержать победу, - уже спокойно  стал  убеждать  лорда
Тристан. - Ты и твои люди можете присоединиться к  нам.  Ты  отомстишь  за
поражение, вновь сразившись с Алой Гвардией! Мы объединимся и вместе дадим
бой армии короля!
     Искра былого боевого духа вспыхнула в глазах О'Рорка, и он  посмотрел
сначала на своих людей, а потом на  солдат  из  отряда  Тристана,  которые
сидели и молча мастерили себе оружие.
     - Не мешай мне привести нас всех к победе, - тихо сказал Тристан.
     Хью О'Рорк быстро выхватил свое оружие, преклонил колено  и  протянул
меч принцу рукояткой вперед. Тристан с благодарностью и облегчением принял
оружие.
     - Поднимитесь, милорд, и присоединяйтесь к нам!
     Издав боевой клич, солдаты из отряда  Хью  О'Рорка  подошли  к  людям
Тристана. Теперь их армия насчитывала около пятисот человек.
     -  А  ты,  -  Тристан  повернулся  к   Понтсвейну,   который   мрачно
прислушивался к разговору Тристана с О'Рорком, - ты  рискнешь  вступить  в
нашу армию?
     - У вас нет никаких шансов - абсолютно никаких шансов  на  победу,  -
ответил тот Тристану, с отчаяньем глядя на оборванных  солдат,  окружавших
принца. - Но я буду сражаться и погибну  здесь,  у  меня  нет  выбора!  Но
знайте, принц! Наши смерти - ваша и моя - означают, что  для  Корвелла  не
останется никакой  надежды  на  будущее!  Вы  решили  сражаться  здесь,  в
Каллидирре. По собственной глупости я связался с вами, и мне тоже придется
принять участие в этой бессмысленной  битве,  а  наше  королевство  лишено
главы. - С  этими  словами  Понтсвейн  отошел  к  группе  людей,  стоявших
неподалеку.
     - Это не так, - тихо сказала Робин. - В этих  людях  есть  внутренняя
сила. Мы можем победить!
     - Ты права! Я начинаю верить в то, что  победа  возможна,  что  мы  в
состоянии разгромить  армию  короля.  Нам  бы  еще  несколько  дней,  чтоб
отдохнуть да собрать побольше  людей,  -  и  мы  смогли  бы  противостоять
наемникам из Алой Гвардии.
     Отдохнув пару часов, отряд снова отправился в путь по дороге,  идущей
между лесом и морем. Берег здесь был  низким,  поросшим  травой  и  сбегал
прямо в море, а у самой воды тут и там встречались полосы крупной гальки.
     По дороге к Тристану присоединилось еще несколько  групп  потрепанных
солдат из Донкастла. Наконец, они вышли  на  небольшую  возвышенность,  на
которой располагалась рыбачья деревушка - Кодфин, как им  сказал  один  из
солдат.
     Повсюду  было  тихо,  и  никаких  признаков  жизни   в   деревне   не
наблюдалось.
     - Останьтесь здесь с людьми, - сказал Тристан Дарусу и О'Рорку.  -  Я
хочу сходить посмотреть, что там делается.
     - Возьмите с собой несколько человек, - сказал О'Рорк.
     - С нами все будет в порядке, - возразила ему Робин. -  Сейчас  здесь
уже не опасно.
     Тристан и Робин вместе спустились с низкого холма и вошли в  деревню.
То, что они увидели издалека, поразило их, но лишь  подойдя  поближе,  они
поняли, что в деревушке произошло что-то невообразимо ужасное. Повсюду, на
улицах и в домах, лежали изуродованные, растерзанные тела ффолков -  всего
около сотни. Никто не выжил в этом рыбачьем поселке.  Люди,  собаки,  даже
куры - все погибли страшной мучительной смертью.
     - Кто мог это сделать? -  спросила  побледневшая  Робин.  -  Вряд  ли
великаны. Они не стали бы так уродовать  тела,  а  потом,  они  сожгли  бы
деревню дотла. Мне кажется, даже  никакой  колдун  не  способен  на  такое
зверство, - прошептала девушка. Сама не зная как, но она  догадалась,  что
это нападение было лишь частью большого плана.
     - Но что - или кто - способен на подобную жестокость?
     - Не знаю, - сказала друида и показала принцу на мягкий мокрый  песок
у них под ногами. Множество следов, оставленных перепончатыми,  когтистыми
лапами, вели к воде. Принц вспомнил, где он уже видел такие лапы.
     - Сахуагины!

     - Интересно, как это сюда занесло  этого  безмозглого  дракончика?  -
прорычала  Финеллин;  она  была  совсем  не  в  настроении  вести   пустые
разговоры.
     - Да ведь каждому ясно, что я ищу Робин. Даже гном мог бы  догадаться
об этом. А вот что ты здесь делаешь? Ну-ка, отвечай!
     Финеллин слишком устала и пала духом, чтоб вступать в препирательства
с Ньютом.
     - Мы бежим с одного поля боя и ищем другое, где могли бы погибнуть  с
честью.
     - Довольно-таки дурацкий план. Ну, я имею в виду, я не понимаю -  вы,
что, собираетесь проиграть сражение? А  не  лучше  ли  разыскать  Робин  и
Тристана и как следует повеселиться?
     - Что ты знаешь о принце Корвелла? - потребовала ответа  гнома.  -  А
ну, червяк, отвечай, да поживее!
     - И не подумаю разговаривать с  теми,  кто  со  мной  так...  Червяк,
подумать только! Знаешь,  если  бы  не  наши  общие  друзья,  я  бы  такое
заклинание сотворил, что ты...
     - Говори, - прорычала Финеллин таким голосом, что даже Ньют струхнул.
А Язиликлик, который держался на безопасном расстоянии, уже  испугался  за
жизнь своего друга.
     - Ну, все началось, когда мы вернулись в Донкастл...

     К следующему вечеру численность армии Тристана уже  достигала  тысячи
человек.  Вновь  присоединяющиеся  к   ним   беглецы   рассказывали,   что
королевская армия продолжает их энергично преследовать. Еще днем  всадники
в алых плащах обнаружили отряд Тристана и до  самого  вечера  преследовали
его, продолжая оставаться на безопасном расстоянии. Тристан  понимал,  что
еще немного, и королевская армия их атакует.
     Действительно, перед самым заходом солнца, поднявшись  на  холм,  они
увидели большой отряд королевских  наемников-людей.  Копейщики  и  мечники
стояли плечом к плечу, готовые к бою.
     - Проклятье! - Тристан, шедший во главе своей армии, остановился.
     - И это еще не все, - сказал О'Рорк, подходя к принцу. - Вон там,  на
севере!
     Оглянувшись назад, принц заметил, что из леса  выходит  другой  отряд
Алой Гвардии - великаны!
     - Мы в ловушке, - с горечью сказал он.
     С запада было серое море, а с севера и юга стояли королевские войска.
На востоке земля круто поднималась вверх, и если бы они попытались уходить
в этом направлении, им неизбежно пришлось бы  рассеяться  и  стать  легкой
добычей для Алой Гвардии. И тут же Тристан увидел, что противник  отнял  у
них и этот призрачный шанс: на гребне холма появились алые плащи -  третий
отряд королевских войск завершил окружение.
     Алексей, Дарус,  Полдо,  О'Рорк  и  Робин  присоединились  к  принцу,
который пытался придумать какой-нибудь разумный план.
     - Мой принц, что это такое?  -  спросил  Алексей,  показывая  на  юг.
Тристан посмотрел мимо рядов  копейщиков  на  круто  поднимающийся  вверх,
скошенный мыс. Там медленно спускались  вниз  маленькие,  едва  различимые
фигурки.
     Наемники явно не знали, что у них за спиной кто-то есть.
     - Кто они? - спросила Робин.
     - Отсюда невозможно разобрать - но что это?  -  Тристан,  пораженный,
наблюдал, как маленькие  фигурки  начали  раскачивать  и  сталкивать  вниз
здоровенные камни. Несколько огромных глыб оторвались и покатились вниз, в
тыл королевского отряда. Все новые и новые камни сыпались с вершины холма,
и вот уже их первая волна ударила по стройным рядам копейщиков.
     Вскоре начался настоящий обвал - сотни  камней  с  грохотом  катились
вниз. Тот, кто находился на гребне холма, оказал войску Тристана  огромную
услугу, но ей еще нужно суметь воспользоваться.
     - Вперед! - закричал принц. - На вершину холма!
     Повстанцы подхватили клич и вслед за Тристаном, высоко поднявшим  над
головой меч Симрика Хью, бросились вперед. Тысяча голосов слились в  один,
когда воины Донкастла, как волна прибоя, помчались навстречу Алой Гвардии,
еще не пришедшей в себя после жестокой каменной бомбардировки.
     Еще не успела осесть пыль от обвала, а  повстанцы  уже  добрались  до
подножия холма. Многие королевские копейщики были  раздавлены  камнями,  а
остальные разорвали ряды, пытаясь спастись от летящих  кусков  скалы.  Эти
разрозненные группки, конечно, не могли оказать серьезного сопротивления.
     Тристан  вел  атаку  на   группу   из   приблизительно   восьмидесяти
копейщиков. Огромный мурхаунд бежал  рядом  с  принцем,  а  за  ними  едва
поспевали воины Донкастла. Принц  врубился  в  самую  гущу  врага,  нанося
разящие удары своим мечом.
     Копейщики были быстро смяты, и принц заметил, что его солдаты немного
сбавили шаг.
     - Вперед! К вершине! - снова закричал он и, прыгая с камня на камень,
начал взбираться вверх по скалистому склону.
     Он на минуту остановился, чтобы оценить  ситуацию.  Внизу  с  тяжелым
топотом шел в атаку отряд великанов, а с востока наемники спускались  вниз
по склону. Однако, они опоздали. Его отряд,  сломив  сопротивление  врага,
был уже близок к вершине.
     А там, улыбаясь сквозь ощетинившуюся бороду,  его  ждала  несгибаемая
Финеллин.

     Тысяча воинов Донкастла и сто  пятьдесят  стойких  гномов  стояли  на
скалистом холме и смотрели,  как  солнце  исчезает  в  море  Муншаез.  Эта
возвышенность оказалась очень выгодной позицией для битвы: с севера, юга и
востока были крутые склоны, а с запада в море уходил небольшой мыс.  Узкий
перешеек,  соединяющий  мыс  с  побережьем,  едва  ли  достигал  в  ширину
пятидесяти футов и был с двух сторон  сжат  нависающими  скалами,  которые
хорошо защищали войско от вторжения с моря.
     Однако, радость Тристана заметно уменьшилась, когда  Финеллин  мрачно
сообщила, что за помощь гномов им  придется  заплатить:  с  юга  наступала
огромная армия дуэргаров, которую уже можно было хорошо разглядеть. Вскоре
передовой отряд темных гномов попытался с  ходу  атаковать  их  по  южному
склону, но стрелы лучников Донкастла быстро отбросили дуэргаров вниз.
     Когда спустилась ночь, дуэргары еще трижды шли на приступ,  и  всякий
раз их командиры вынуждены были отводить свои  войска  назад.  И  разумно:
утром все вражеские армии смогут напасть одновременно - видимо,  Синдр  не
хотел, чтобы дуэргары понесли жестокие потери.
     Отряд великанов разбил лагерь у северного склона холма, а  с  востока
расположились наемники, отрезая возможность бегства вглубь Аларона.
     Принц Корвелла понимал, что  если  ему  суждено  разбить  королевские
войска, то это должно произойти именно здесь. Однако, вероятнее всего,  их
всех ждет смерть.

     Жесткая земля не дала Алексею спокойно поспать. Замерзший под  тонким
шерстяным одеялом, он проснулся задолго до рассвета и прислушался к звукам
спящего лагеря.
     И тут он почувствовал постороннее присутствие - не в самом лагере, но
рядом с ним. Все мысли о сне разом пропали. Он встал и, дрожа  от  холода,
запахнулся  в  свой  черный  плащ.  Алексей  догадался  о  причине   этого
беспокойства, но все же постоял несколько минут, глядя на север,  пока  не
убедился в своей правоте окончательно.
     Синдр был рядом.
     Алексей тщательно изучил волшебные книги Энньюина. Его руки,  хотя  и
не обрели прежней пластичности, стали уже достаточно подвижными, чтобы  он
мог легко и быстро  совершать  волшебные  заклинания.  Наконец-то,  пришло
время мести!
     Удивленный часовой увидел, как Алексей мгновенно  исчез  из  виду.  И
никто не заметил его появления несколькими  милями  к  северу,  на  пустом
побережье. Интуиция не обманула мага:  он  услышал  неподалеку  громыхание
повозок и звук тяжелых шагов.
     Невидимый, маг пошел навстречу колонне, которая постепенно  выступала
из темноты. Он отшатнулся в ворону, пропуская скачущего впереди  всадника,
и тот промчался мимо, не снижая скорости,  но  лошадь  испуганно  заржала,
уловив запах невидимого колдуна.
     Алексей остановился менее чем в ста футах от дороги и стал  наблюдать
за королевской армией. Мимо него грузно протопали  великаны,  а  вслед  за
ними остальные воины Алой Гвардии. Показалась королевская карета, и вокруг
нее он увидел зеленую ауру. Но сейчас его интересовало совсем другое.
     Наконец, Алексей увидел восьмерку черных  лошадей,  тащивших  длинную
повозку, в которой находился Совет колдунов. Вместе с ними  он  много  раз
отправлялся в дальнее путешествие, выполняя любое желание Синдра.  Теперь,
как он предполагал, в повозке находились Вертам, Тальро и Кириано. Они  не
сделали ему ничего плохого, но это не  имело  ни  малейшего  значения.  Их
смерть разозлит Синдра - этого для Алексея было вполне достаточно.
     - Пиракс, сурасс, хистар! - произнес маг, показывая на повозку.
     Маленький огненный шарик слетел с его  пальца  и  медленно  поплыл  в
сторону длинного экипажа.
     - Байрассилл!
     Вспышка света разогнала тьму,  длинные  тени  заметались  по  дороге.
Разрушившийся огненный шар поглотил экипаж вместе с лошадьми, и мощный жар
стал распространяться во все стороны. Крики ужаса из экипажа  почти  сразу
смолкли, и через несколько мгновений от повозки и ее  пассажиров  осталась
лишь куча пепла. Началась паника, пешие и конные  воины  попытались  найти
поджигателя.
     Но поздно - Алексея уже там не было.

     Рука Баала потянулась вперед.  В  нетерпении  Бог  стал  подталкивать
своих  игроков.  События  развивались  в  нужном  направлении,  и  он  уже
предвкушал близость окончательной победы...
     Сахуагины  вышли  на  западное  побережье  Каллидирра.  Они   неловко
пересекали  полосу  прибоя  и,  спотыкаясь,  брели  по  отмелям,  стараясь
побыстрее приспособить свои жабры к  воздуху.  Широко  открывая  и  быстро
захлопывая  их,  сахуагины  проскальзывали  мимо  причалов  к  домам,  где
спокойно спали ничего не подозревающие жители.
     Их убивали быстро и хладнокровно. Мужчины, женщины  и  дети  находили
смерть под ударами копий, трезубцев  или  острых  зубов.  Детей  сахуагины
пожирали, а все золото и серебро забирали. Потом они возвращались  обратно
в море и плыли вдоль берега в поисках новых  деревень.  Наконец,  чудовища
собрались вокруг своего короля у длинного мыса...
     Утопленники несколько дней медленно шли по дну к побережью Аларона и,
наконец, стали постепенно  выбираться  на  берег.  Поздно  ночью  мертвецы
присоединились к сахуагинам. Первым из моря показался  Ситиссалл  и  гордо
зашагал меж катящихся волн к тому, кто уже ждал его на берегу.
     Колдун сказал ему, что враг находится на вершине горы. Когда  взойдет
солнце, сахуагины, ожившие мертвецы, темные  гномы,  великаны  и  наемники
Алой Гвардии пойдут в атаку и уничтожат всех. Синдр сказал, что  его  план
удался на славу.
     А Баал, услышав это, засмеялся:
     - Да уж, "его план!".

                              ЗЕМЛЯ И МОРЕ

     - Мой принц!
     Мгновенно проснувшись, Тристан  потянулся  было  к  мечу,  но  увидев
стоящую подле него Робин, успокоился.
     - Я никак не могла заснуть, - объяснила девушка, присев рядом с  ним,
- и вдруг увидела это. - Друида показала на север, где в  отдалении  пылал
яркий огонь. - Загорелось только что -  это  больше  похоже  на  волшебное
заклятье, чем на обычный огонь.
     Принц встал и посмотрел сам.
     Огонь на севере был единственным светлым пятном в ночи. Слабый лунный
свет отражался от поверхности моря, но  не  мог  разогнать  черный  сумрак
ночи.
     - Ты так и не ложилась? - спросил Тристан.
     Робин кивнула.
     - Там есть что-то... что-то еще, кроме дуэргаров и  Алой  Гвардии.  Я
почувствовала это несколько  часов  назад,  и  ощущение  все  усиливается.
Тристан, я боюсь. Там что-то ужасное - такое же, как Зверь или зомби!
     Он обнял девушку, а мысли одна чернее другой замелькали в его  мозгу.
Тристан не сомневался, что она права.
     Теперь  у  них  осталось  еще  меньше  шансов   на   успешный   исход
предстоящего сражения.  Из-за  него  Робин  погибнет  на  этом  отдаленном
скалистом берегу. И для чего? Будь проклята его глупость!
     - Робин, - прошептал он. - Я люблю тебя - клянусь Богиней!
     Тристан поцеловал девушку и еще крепче  прижал  к  себе.  На  миг  он
почувствовал,   как   его   наполняет   радость;   какое-то   удивительное
умиротворение  спустилось  на  них,  и  весь  мир   исчез.   Однако,   это
продолжалось недолго: он вспомнил, где находится. И все же не  мог  с  ней
расстаться.
     - Я так скучал по тебе весь этот год, что боялся сойти с ума. Я  даже
собирался отправиться  в  Долину,  и  если  бы  сумел  тебя  отыскать,  то
постарался бы уговорить вернуться в Корвелл.
     Девушка сквозь слезы улыбнулась принцу. А он смущенно продолжал:
     - Я, конечно же, не могу просить тебя отказаться от своего призвания,
я прекрасно понимаю, что твое предназначение - служить Богине. Но  если  в
твоей жизни найдется еще место и для мужа...
     Робин быстро, почти кокетливо, поцеловала его.
     -  Мне  нравится  идея  стать  королевой,   -   прошептала   она.   -
Королева-друида!  Правда,  тебе  придется  сначала  завоевать   для   меня
королевство...
     Они  замолчали.  А  тем  временем  небо   порозовело,   потом   стало
бледно-голубым, и вскоре на горизонте появилось солнце.
     И  тут  они  услышали  крики  часовых,  поднявших  тревогу.   Похоже,
начиналось сражение.

     - Боже мой, кто это? - прорычал Хью О'Рорк.
     Дарус,  вглядевшись  в  предрассветный  сумрак,  уловил  движение   у
подножия холма. Из тумана появились существа, несколько похожие на  людей.
Но двигались они совершенно бесшумно и совсем не как люди. Среди них Дарус
заметил сахуагинов, чья желтая чешуя была усеяна золотыми украшениями.
     - Это же мертвецы! - выдохнул Полдо  и  встал  перед  Дарусом,  чтобы
получше рассмотреть странные существа.
     - Нет!  Не  может  быть!  -  прошептал  Понтсвейн,  который  в  ужасе
уставился на ковыляющие в их сторону фигуры, хватающие  костлявыми  руками
воздух в поисках жертвы. Кожа у них была мертвенно-бледной - в тех местах,
где она еще оставалась. Но многие из наступавших  были  скелетами,  и  они
передвигались, словно марионетки, стуча и  бряцая  костями,  как  оружием.
Другие  мертвецы  неимоверно  распухли,  и  гниющая   плоть   отваливалась
огромными кусками по мере того, как трупы удалялись от моря.
     Рядом с мертвецами, хранившими зловещее  молчание,  выступали  тысячи
жаждущих крови дуэргаров. Начав восхождение  на  холм,  они  вдруг  начали
выть. Резкий неестественный звук разнесен над полем  боя,  вселяя  ужас  в
тех, кто оказывался у них на пути. Размахивая топорами и мечами,  дуэргары
уверенно взбирались на холм.
     - Пора! - вскричал О'Рорк. И тут воины Донкастла по всему южному краю
холма начали сбрасывать огромные камни, которые они собрали и  приготовили
ночью.
     Тяжелые камни давили и крушили мертвецов, более мелкие - сбивали их с
ног, и все это вместе - части трупов, скелеты и  камни  -  катилось  вниз,
увлекая за собой остальных  и  создавая  полную  неразбериху.  Однако,  не
взирая на каменный дождь, оставшиеся на ногах утопленники невозмутимо  шли
вперед.
     Этот склон холма был не слишком крутым и каменистым. Дарус и все, кто
находился на холме, скинули множество камней  в  надежде,  что  произойдет
обвал, который, как накануне, явится серьезным препятствием на пути врага.
Но, к их огорчению, обвала не случилось, а вскоре у них кончились камни, и
разъяренные дуэргары бросились вперед. Они уже были достаточно  близко,  и
воины армии Тристана  могли  рассмотреть  их  оскаленные  лица  и  горящие
нечеловеческой злобой глаза. Когда темные  гномы,  наконец,  добрались  до
вершины холма, их боевые топоры и мечи наткнулись на  длинные  заостренные
пики.
     Послышались  воинственные  крики  дуэргаров,  звон  оружия  и   стоны
раненых.
     Дарус и Полдо стояли спина к спине на широком плоском  камне.  Пустые
глазницы невидяще пялились на них, а похожие  на  когти  руки  тянулись  к
людям, пытаясь сдернуть их на землю. Калишит  не  переставая  разил  врага
своим ятаганом: отрубив голову одному  трупу,  он  тут  же  мощным  ударом
разрубил пополам  скелет,  который,  развалившись  на  части  и  продолжая
шевелить конечностями, покатился вниз. Полдо  в  это  время  отбивался  от
бледного, распухшего до невероятных размеров  существа,  которое  пыталось
взобраться на камень, где они с Дарусом стояли. Он дважды  и  без  всякого
результата ударил его кинжалом, а потом,  размахнувшись,  лягнул  ногой  в
голову. И тут Полдо чуть не вытошнило, потому что его нога легко  вошла  в
сгнившую плоть лица.
     Костлявая рука протянулась и схватила Даруса за  колено.  Он  упал  и
покатился к краю камня, но Полдо  так  сильно  ударил  мечом  по  запястью
врага, что оружие, отскочив, высекло искры из камня там,  где  только  что
была рука.  Дарус  снова  поднялся  на  ноги  и  тут  увидел  потрясенного
Понтсвейна, который был так напуган, что даже еще не вытащил свой меч.
     Вой темных гномов стал просто невыносимым, и Даруса начала охватывать
паника, особенно  когда  он  увидел,  что  гномы  прорвали  линию  обороны
повстанцев.  С   душераздирающими   воплями   около   двадцати   дуэргаров
стремительно приближались к вершине холма.
     Но с воинственным кличем Хью О'Рорк, чья рыжая борода развевалась как
знамя, повел своих людей наперерез темным  гномам.  Размахивая  мечом,  он
косил дуэргаров налево и направо, и оставшиеся вскоре  отступили  на  свои
прежние позиции. Но все новые и новые темные  гномы  выходили  из  тумана,
присоединяясь к передовым отрядам, словно им не было конца.

     - Ну, когда же они придут? Мне скучно! Робин, спустись и  поговори  с
ними, скажи, что мы хотим начать сражение!  -  Ньют  строил  грозные  рожи
великанам,  стоявшим  ровными  рядами  у  подножия  холма.  А  по  равнине
подбирались к холму сахуагины, которых было так много, что они  напоминали
огромное чешуйчатое чудовище.
     Тристан, Робин, Алексей и Финеллин стояли на самой вершине  холма,  в
то время как Ньют и невидимый Язиликлик  сидели  на  земле  чуть  поодаль.
Рядом с принцем сидел, ощетинившись, верный Кантус, готовый в любую минуту
броситься на врага.
     Атака началась. С другой стороны холма воины из Донкастла сражались с
дуэргарами. Принцу отчаянно хотелось узнать, что там происходит, но он  не
мог одновременно находиться в нескольких местах. Он  поручил  командование
О'Рорку и надеялся, что тот сумеет  сдержать  натиск  дуэргаров.  Дарус  и
Полдо сражались рядом с Хью, а уж они-то драться умели!
     Вдруг под лучами утреннего солнца вспыхнули чьи-то  рыжие  волосы,  и
принц увидел Фиону.
     - Я хочу сражаться! - резко сказала девушка, словно  бросая  Тристану
вызов. Некоторое время назад он направил ее туда,  где  было  относительно
безопасно. Девушка сжимала рукоять меча, готовая биться с врагами, и принц
понял, что вряд ли сможет остановить ее.
     - Хорошо, -  сказал  он.  Придется  ей  самой  позаботиться  о  своей
безопасности.
     Сахуагины подбирались  все  ближе,  карабкаясь  по  склону,  впрочем,
многие из них падали и откатывались назад. Они не  привыкли  передвигаться
по земле - а уж тем более лазать по скалам, - и это  сильно  замедлило  их
продвижение.
     Но неожиданно, стоящие у подножия холма великаны бросились в атаку  -
им-то было совсем несложно взбираться  по  крутому  склону.  На  них  было
сброшено несколько каменных глыб, но после вчерашнего обвала  кидать  было
уже нечего. Несколько великанов упали, но их места в строю тут  же  заняли
другие.
     - Вот уж я развлекусь, - буркнула Финеллин, поднимая топор и  подходя
к своему отряду. - В атаку, гномы!
     Приземистые фигурки выстроились в ряд - их набралось  всего  на  один
ряд обороны против двух рядов великанов - и зашагали навстречу  чудовищам.
Огромные неуклюжие существа  к  этому  времени  несколько  замедлили  свой
подъем, они пыхтели, сопели и кряхтели от  натуги.  Финеллин  решила,  что
сейчас самое подходящее время напасть на них. С радостью Тристан  заметил,
что продвижение сахуагинов вверх почти незаметно: едва  вскарабкавшись  на
скалу, они скатывались вниз.
     - Великаны! - закричала Робин. - Их очень много!
     Тристан увидел, что великаны растянулись в цепочку, которая оказалась
длиннее линии гномов, так что чудовища грозили обойти их  с  двух  сторон.
Финеллин построила гномов так, чтобы они могли встретить противника  лицом
к лицу - но их было слишком мало!  Великаны  упрямо  взбирались  вверх  по
склону, от гномов их уже отделяло не больше двадцати ярдов.
     Вдруг гномы начали дружно перемещаться вправо.
     - Что она делает? - спросила Робин.
     - Сдвигает линию обороны, чтобы великаны могли  обойти  ее  только  с
одного фланга. Это немного увеличит их шансы, но не думаю, что им  удастся
спастись!
     - Тристан! Возможно, я смогу помочь гномам, - сказала Робин.  -  Ведь
Язиликлик спас мой волшебный талисман  из  огня.  -  Она  показала  резную
палочку.
     - Вперед! - закричал  Тристан.  Двадцать  воинов  Донкастла  побежали
вслед за ним, чтобы прикрыть левый фланг гномов.
     - В атаку! Хватай их! -  закричал  пронзительный  голос.  Ньют,  став
видимым, вцепился в густую шерсть на  плечах  Кантуса  и,  как  заправский
всадник, бросился в бой.
     Когда маленький отряд Тристана приблизился к  левому  флангу  гномов,
земля задрожала, и на миг он пожалел о своем поспешном решении. Теперь  он
сошелся лицом к лицу с дюжиной врагов. Зверские  лица  великанов  радостно
ухмылялись - что для них горстка жалких людишек!
     Принц не без изящества выхватил меч и встал,  крепко  уперев  ноги  в
землю. Он чувствовал, что слева и справа от него храбрые воины; но тут  он
от удивления раскрыл рот: Робин бросилась мимо  него  вперед.  Она  стояла
одна не больше чем  в  двадцати  шагах  от  великанов,  которые,  радостно
взревев, кинулись к друиде.
     Робин выкрикнула что-то неразборчивое и  взмахнула  резной  палочкой,
указывая на землю перед собой. Потом она ловко отскочила  назад  и  встала
рядом с принцем.
     Скалистый склон вдруг  начал  вспучиваться.  Два  огромных  существа,
размерами заметно превосходящие великанов, поднялись  из  земли  и  встали
перед ними. Внешне они отдаленно напоминали человека и состояли из  черной
земли и серых камней. Робин указала рукой, и существа двинулись  навстречу
вдруг погрустневшим великанам.
     - Волшебство Верховной Друиды, таящееся  в  талисмане,  -  прощальный
подарок Генны. -  Робин  не  могла  скрыть  восхищения  перед  могуществом
заклинания. Генна сумела заключить  в  волшебные  руны  на  папочке  силу,
способную вызвать сразу двух земляных гигантов.
     Пораженный,  принц  смотрел,  как  два  могучих  существа   атаковали
великанов. Здоровенные  кулаки  страшными  ударами  проламывали  черепа  и
сворачивали шеи, неотвратимо наступая  на  оторопевшего  от  неожиданности
противника. Отряд  великанов  смешал  строй,  и  они  попытались  окружить
земляных гигантов; лишь некоторые из  них  двинулись  на  Тристана  и  его
отряд.
     Принц прыгнул вперед и мечом молниеносно ударил великана  по  голове.
Тот упал, как подкошенный, а Тристан развернулся  и  вонзил  меч  в  грудь
другого.  Воины  Донкастла  и  Кантус  присоединились  к  принцу,  и   бой
разгорелся.
     Шесть великанов застыли, как  вкопанные,  когда  вдруг  из-под  земли
перед ними забил разноцветный  фонтан.  Они  стояли,  изумленно  глядя  на
иллюзию Ньюта, напрочь забыв о битве. Великан с длинными острыми  клыками,
похоже, командовал отрядом - на него-то и  напал  Тристан.  Первым  ударом
принц выбил из его рук тяжелую дубину. Вторым рассек ему предплечье, когда
великан  поднял  руку,  пытаясь  защититься;  а  после  третьего   -   его
внутренности вывалились на землю.
     Крошечные  стрелы  посыпались  в  физиономии  великанов  -  невидимый
Язиликлик вступил  в  бой.  Стрелы  были  слишком  малы,  чтобы  причинить
великанам серьезный вред, но они отвлекали и вносили сумятицу в их ряды.
     Один из земляных гигантов рухнул вниз, но  второй  продолжал  крушить
великанов. Когда их командир был сражен, чудовища вдруг  подумали,  что  с
них достаточно, - отряд  резко  развернулся  и  бросился  бежать  вниз  по
склону. Только теперь принц почувствовал, как он  устал  и,  опустив  меч,
решил немного перевести дух.
     Но тут он заметил беспорядочное движение рядом. Гномы Финеллин бились
храбро - дюжины убитых великанов устилали землю. Но и  гномам  приходилось
тяжко - они медленно отступали под чудовищным натиском врага.
     А слева вдруг послышались вопли от ужаса и боли. Тристан увидел,  что
к вершине холма приближаются сахуагины.  Он  сделал  ловкий  выпад,  выбив
копье из рук сахуагина, и нанес ему смертельный удар, но тут же его  место
заняли два других.
     Все больше и больше рыболюдей взбирались  на  холм,  и  вскоре  линия
обороны ффолков была прорвана сразу в нескольких местах.
     И узкий проход на мыс - их  единственный  путь  к  спасению  -  вдруг
оказался открытым для сахуагинов.
     С вершины холма на  горстку  смельчаков  равнодушно  взирали  бледные
рыбьи глаза. Сотня сахуагинов прорвалась через линию защиты, чтобы  занять
более выгодную позицию. Они встали в круг, лицом  наружу,  выставив  перед
собой  острые  трезубцы  и  копья.  Розовые  прямые  языки,  словно  живые
существа, мелькали между  рядами  острых  зубов.  Только  это  и  выдавало
волнение страшных чудовищ.
     Все новые  и  новые  сахуагины  присоединялись  к  своему  передовому
отряду. Воины Донкастла, собравшиеся здесь,  пытались  залатать  прорыв  в
ливни обороны - и им это удалось,  так  что  наступление  сахуагинов  было
приостановлено. Впрочем, кольцо рыболюдей  продолжало  удерживать  вершину
холма, и они могли бы повлиять на исход сражения, нанеся удар там, где  им
было выгодно.
     - Отходите к мысу! - крикнул принц, и его  приказ  полетел  по  линии
обороны.
     Люди из отряда Тристана отступили  перед  натиском  темных  гномов  и
мертвецов, вышедших из морских пучин. Но теперь, они твердо встали  против
сахуагинов, стараясь не допустить прорыва новых отрядов, которые могли  бы
помешать их отступлению на перешеек.
     - Финеллин, давай разорвем это кольцо! - предложил  принц.  Сахуагины
блокировали им дорогу к отступлению.  Чудовищ  необходимо  было  отогнать,
чтобы армия повстанцев смогла перебраться на мыс.
     - В атаку! - крикнула гнома, и ее отряд - теперь их  уже  было  менее
ста -  подхватил  этот  боевой  клич.  Громко  топая,  размахивая  боевыми
топорами, они кинулись на рыболюдей.
     Но слева от принца возникла новая опасность, и Хью О'Рорк с  горсткой
своих людей бросился в бой. Лорд-разбойник сражался как лев, рыча и  круша
врагов  своим  мечом.  Шипевшие  от  ярости  сахуагины   успели   заколоть
трезубцами нескольких воинов О'Рорка, но тут их атаковали  гномы.  Морские
чудовища не отступали, и вскоре вершина холма покрылась их красной  рыбьей
кровью.
     В самой гуще дуэргаров Тристан увидел Понтсвейна, и хотя в его глазах
полыхал ужас, он дрался как безумный, и ему удавалось не подпускать к себе
темных гномов.
     Теперь люди из отряда Тристана отступили к узкой полоске  земли.  Мыс
здесь был совсем не широким, всего около пятидесяти футов, по обе  стороны
перешейка высились крутые скалы. Дальше мыс становился шире, но  его  тоже
окружали со всех сторон неприступные скалы.
     Повстанцы пробирались по узкому проходу,  в  то  время  как  гномы  и
небольшие группы людей сдерживали врага. Тристан  остался  с  Финеллин,  а
Кантус, рыча и ощетинившись, сражался рядом с ними. Принц и  гнома,  встав
спиной друг к другу, отчаянно отбивали атаки сахуагинов, которых  было  во
много раз больше. Пока что им удавалось удерживать свои позиции.
     Тристан уже давно перестал чувствовать свои руки, а из многочисленных
ран сочилась кровь. Ему казалось, что он весь пропитан кровью врагов, и  в
то же время его сознание словно отключилось - действовало только тело.  Он
взмахивал  над  головой  своим  по-прежнему  сияющим  мечом  и  разил   им
сахуагинов, не обращая внимания на то, что происходит вокруг.
     Дарус и О'Рорк со своими людьми занимали  позицию  с  другой  стороны
холма, сдерживая наступление  темных  гномов  и  утопленников.  Они  тоже,
подобно Тристану, наносили свои удары точно и почти механически,  так  что
груда мертвых тел у их ног продолжала расти.
     Наконец, большая часть людей пересекла узкий проход -  остались  лишь
те, кто замыкал отряд. Тристан, Дарус, Финеллин и Хью О'Рорк стояли  рядом
и отбивали атаки дуэргаров, сахуагинов, мертвецов,  великанов  и  людей  -
наемников из армии Высокого Короля.
     Злобно  рычащий  великан  бросился  на  Тристана,  однако   усталость
замедлила  реакцию  принца.  Огромная,  утыканная   шипами   дубина   была
направлена прямо в голову Тристану, но вдруг  встретила  широкий  меч  Хью
О'Рорка. Чудовище  взвыло  от  ярости,  но  тут  Хью  покачнулся,  задетый
трезубцем сахуагина.
     Тристан бросился вперед и с такой силой  пронзил  великана,  что  тот
замертво повалился на землю. Одновременно Тристан схватил О'Рорка за руку,
чтоб поддержать его, но тут же вынужден  был  отвернуться,  чтоб  отразить
нападение темного гнома, а когда вновь повернулся к Хью,  то  увидел,  что
тот исчез.
     Он  услышал  боевой  клич  О'Рорка,  когда  десяток  морских  чудовищ
потащили его за собой, и успел заметить, что О'Рорк умудрился покончить  с
несколькими сахуагинами, прежде чем они разделались с ним. И  тут  Тристан
почувствовал,  как  земля  у  него  под  ногами  задрожала,  и  мир  вдруг
рассыпался на тысячи частей.

     Синдр сидел на крыше королевского экипажа и наблюдал за сахуагинами и
великанами. Он не видел, как наступали остальные его союзники, но  колдуна
не покидала уверенность, что все идет по плану. Когда  всем  будет  не  до
него, наступит его час! Особенно его занимал Алексей: Синдр ждал, что  тот
как-нибудь проявится, - часто в  подобных  сражениях  тот  из  магов,  кто
начинал действовать первым, первым и погибал.
     Но Алексей был осторожен. Впрочем, Синдра это не очень волновало:  он
знал, что обладает волшебной силой, во много раз превосходящей ту, которой
мог воспользоваться его ученик.
     А в это время в королевском экипаже бессмысленно бормотал  и  булькал
Высокий Король. Он окончательно потерял какую-либо способность соображать,
и Синдру с большим трудом удавалось, скрывать этот факт от  Алой  Гвардии.
Однако после того, как они победят, кому будет нужен Высокий Король?
     "Все, пора", - решил Синдр. Он  разыщет  и  убьет  Алексея.  А  затем
проследит, чтобы битва была поскорее выиграна.
     Синдр взмахнул рукой и мгновенно исчез.
     Алексей спокойно наблюдал за тем,  как  вокруг  него  разворачивается
сражение. Он стоял на самом высоком уступе мыса, отделенный от битвы узким
перешейком. Отсюда он пытался увидеть какие-нибудь признаки  использования
волшебства,  чтобы  отыскать  Синдра.   Алексей   был   здесь   в   полной
безопасности, и его совершенно не занимало происходящее - он строил  планы
мести, представляя  себе,  как  будет  корчиться  Синдр  под  ударами  его
колдовских заклинаний. Интересно, когда Синдр проявится?
     В сотый раз Алексей осматривал поле боя, надеясь увидеть  неожиданную
огненную вспышку или облако желтого  газа,  которые  выдали  бы  ему,  где
прячется его прежний господин. Алексей нервничал. Теперь,  когда  наступил
час мщения, он вдруг  испугался,  что  ему  не  хватит  сил  противостоять
могущественному магу. На мгновение он подумал, а  не  перенестись  ли  ему
куда-нибудь подальше отсюда, но вспомнил о днях, проведенных в подземелье,
об изуродованных руках и о том, что Синдру почти удалось сломить его  дух.
И Алексей поклялся, что должен рассчитаться с главой Совета колдунов, чего
бы ему это ни стоило.
     Вдруг он почувствовал очень близко чье-то враждебное присутствие.  Он
понял, что Синдр приготовился действовать. Но где же он?
     Алексей  резко  обернулся,  и  как  раз  вовремя  -  Синдр  стоял   в
каких-нибудь десяти шагах от него. Глава  Совета  откинул  капюшон,  чтобы
Алексей смог увидеть его холодные,  словно  две  льдинки,  голубые  глаза.
Алексей невольно отшатнулся: оказавшись лицом к лицу с Синдром,  он  вдруг
засомневался в своих возможностях. Он отчаянно пытался  найти  заклинание,
которое помогло бы ему избежать смерти, но вдруг понял, что ничего другого
его не ожидает.
     - Ступакх! - насмешливо произнес Синдр, и Алексей с ужасом понял, что
одно это слово означает для него конец.
     Его охватила волна такой колдовской силы, что  Алексей  задохнулся  и
рухнул на  землю.  Он  лежал  распростершись  на  спине,  не  в  состоянии
пошевелиться - только глаза и  уши  по-прежнему  служили  ему.  Синдр  тем
временем медленно к нему приближался.
     Алексей понял, что  произошло.  Его  наставник  произнес  одно  слово
заклинания -  и  это  слово  парализовало  Алексея.  Лишенный  возможности
двигаться, он лежал у ног  своего  бывшего  господина  и  пытался  понять,
почему тот не убил его сразу на месте. Но темный  колдун  сам  ответил  на
невысказанный вопрос Алексея, когда, подойдя к нему поближе, с вожделением
уставился на распростертого на земле беспомощного мага.
     - Ну, что, ученичок, я вижу, ты неплохо запомнил мои уроки.  -  Синдр
задумчиво ткнул Алексея ногой в бок. - За последнее время ты доставил  мне
немало хлопот и убил моих людей, а они так рассчитывали на  мою  защиту...
Ты умрешь, конечно. Но твоя смерть сама по  себе  недостаточная  плата  за
преступления. Сначала ты увидишь, как я уничтожу  этих  червяков  -  армию
повстанцев. Они решили выступить против меня! Затем я доставлю тебя  живым
в Каллидирр. И только когда Баал будет  готов  принять  тебя,  твоя  кровь
медленно, очень медленно окропит его алтарь. А пока ты побудешь  здесь,  и
уж на этот раз сбежать тебе не удастся. - Синдр холодно улыбнулся. Лежа на
земле, Алексей мог только смотреть на своего мучителя.
     Темный  колдун  начал  творить  заклинание-приговор,   каждое   слово
которого приносило Алексею физическую боль. А самым страшным было то,  что
он узнал это заклинание - теперь он понимал, что задумал Синдр.
     Когда он произнесет последнее  слово  заклятья,  душа  Алексея  будет
жестоко вырвана из тела  и  приговорена  к  невыносимым  страданиям,  пока
колдун не сжалится и не позволит ему умереть.

     Робин  крепко  держала  в  руках  свою  волшебную  палочку.  Она  уже
обращалась за помощью к ветру, огню и земляным великанам - она знала,  как
пользоваться заклинаниями, вызывающими эти силы. Оставалась еще  вода,  но
юная друида не знала, что произойдет, если она призовет  воду,  -  поэтому
она крепко прижимала  к  груди  палочку,  которая  стала  для  нее  скорее
талисманом, памятью о Генне, чем союзником в битве.
     Она не участвовала в сражении с великанами не потому, что боялась,  а
просто она прекрасно понимала, что вряд ли принесет какую-нибудь пользу, в
то время как один-единственный удар может оказаться для нее смертельным.
     Робин крепко держала за руку Фиону, чтобы помешать ей ринуться в гущу
сражения.
     - Твой меч только раздразнит великанов, -  уговаривала  она  отважную
девушку и с удивлением увидела, что та прислушалась к ее словам и осталась
стоять рядом.
     - Если тебе очень хочется биться с врагом, - предложила Робин, -  иди
помоги тем, кто дерется с сахуагинами, им помощь не помешает.
     - С удовольствием, - радостно воскликнула девушка и начала взбираться
по каменистому склону, чтобы присоединиться к воинам, которые  в  ожидании
нападения сахуагинов зажгли факелы.
     Робин тоже начала медленно  подниматься  вверх  по  склону  и  вскоре
увидела, как сверкает на солнце, нанося  молниеносные  удары,  меч  принца
Корвелла, и громадные чудовища один за другим падают, насмерть  пораженные
точными ударами.
     Двигаясь как  в  тумане,  Робин  добралась  до  вершины.  Вокруг  нее
бушевало сражение. Наемники из Алой гвардии стремились  захватить  холм  с
востока, темные гномы и кошмарные морские мертвецы атаковали с  юга,  а  с
севера сахуагины и великаны теснили людей и гномов.  Девушка  видела,  как
сахуагины прорвали линию обороны и один из них направился прямо к ней - он
тяжело дышал, но в его глазах горела жажда крови.  Вдруг  кто-то  проткнул
его мечом,  и  он  упал  на  землю,  корчась  и  извиваясь,  словно  рыба,
насаженная на гарпун.
     И тут Робин  заметила  на  высоком  уступе  мыса  одинокую  фигуру  -
Алексей! Неожиданно колдун  упал,  и  девушку  охватил  страх.  Но  уже  в
следующее мгновение она мчалась через  узкий  проход,  а  затем  вверх  по
пологому склону взобралась  на  возвышение  на  перешейке.  И  замерла  от
неожиданности: она увидела, что Алексей лежит на  спине,  а  рядом  с  ним
стоит человек в черном плаще. Девушка тут же догадалась, что это Синдр, и,
еще не отдышавшись, призвала на помощь волшебство друидов. Разведя руки  в
стороны, обращаясь к траве и воздуху, она произнесла:
     - Тэзаллест урт, ротерка! Ко мне!
     И моментально оказалась в центре жужжащих крошечных насекомых.  Робин
взмахнула руками и указала на колдунов - пчелы, комары, осы и мухи, словно
живое облако, помчались выполнять ее приказ.
     Синдр  был  так  поглощен  своим  заклинанием,  что  не  заметил   их
приближения, пока насекомые не набросились на него и не начали безжалостно
жалить. С диким криком темный колдун  отскочил  в  сторону  и  начал,  как
безумный,  размахивать  руками.  Робин  бросилась  вперед,  чтобы  отвести
насекомых от Алексея, и они плотным одеялом окутали  Синдра,  который  изо
всех сил, но совершенно безрезультатно  пытался  отбиться  от  жужжащих  и
жалящих существ. Робин надо было во  что  бы  то  ни  стало  помешать  ему
сотворить заклинание.
     Неожиданно она встала на колени в траву.
     - Мать, родились твои дети. Помоги им вырасти!
     И тут же из земли появились похожие на змей гибкие растения и молодые
побеги, мгновенно опутавшие  колдуна.  Он  снова  закричал  и  задергался,
пытаясь высвободиться из плена, но растения держали его  очень  крепко.  А
Робин в это время пыталась что-нибудь придумать.
     Вдруг она почувствовала, как у нее  под  ногами  задрожала  земля,  и
девушка потеряла равновесие. Земля снова будто взволнованно  вздохнула,  и
Робин упала на колени. Казалось, земля дышит.
     Девушка подлетела вверх  и  приземлилась  на  спину.  Вдруг  раздался
странный звук, словно разорвали громадный лист бумаги.  Очень  быстро,  не
поднимаясь на ноги, девушка откатилась в сторону.
     По возвышению, на котором они находились, побежала  трещина,  которая
тут же превращалась в пропасть без дна. Синдр тоже увидел эту  пропасть  и
издал нечеловеческий вопль ужаса, потому что трещина приближалась прямо  к
нему.
     Словно  пасть  громадного  чудовища,  земля  разверзлась,  и   только
посередине холма оставался зеленый островок, где Синдр отчаянно бился, как
рыба в сетях, но ничего не мог поделать: растения не поддавались. А  рядом
неподвижно лежал бледный Алексей.
     Наконец трещина добралась и сюда, зеленый островок разорвало пополам.
Синдр все еще дергал скованными руками и ногами, в то время как  державшие
его кусты начали медленно сползать в пропасть. Вниз полетели комья  земли,
и лишь несколько тонких корней еще удерживали растения,  но  и  те  вскоре
оборвались...
     Темный колдун из последних сил протянул руку и, ухватившись  за  край
плаща Алексея, увлек не способного даже пошевелиться волшебника за собой в
пропасть. Робин попыталась схватить Алексея за руку, но не успела.
     Из пропасти донесся дикий крик Синдра, но  вдруг  резко  смолк.  Края
пропасти начали медленно смыкаться.
     Робин легла, прижавшись лицом к земле. И тут ей в голову пришла  идея
- то ли друида сама додумалась до этого, то ли внушила Мать-Земля. Сев  на
траву, она быстро вытащила  свою  волшебную  палочку;  трещина  уже  почти
закрылась, оставалась лишь небольшая щель. Девушка бросила туда палочку и,
затаив дыхание, стала ждать, что же  произойдет.  Очень  медленно  трещина
закрылась, и, поднявшись на ноги, Робин осторожно подошла  к  тому  месту,
где только что зияла страшная бездонная пропасть, но увидела лишь  зеленую
траву  -  и  больше  ничего.  Синдр  и  Алексей  исчезли  вместе   с   той
растительностью, которую Робин вызвала к жизни.
     И тут девушка услышала страшный грохот, словно сама Богиня стонала от
причиненной ее телу - земле - боли.  Охваченная  ужасом,  Робин  упала  на
колени и начала молиться.
     Все сражающиеся одновременно застыли на  поле  боя,  когда  задрожала
земля. Те, кто стоял у краев холма, свалились вниз  и  мгновенно  погибли.
Повсюду люди и великаны, гномы и сахуагины падали, прижимаясь к  земле,  в
надежде, остаться в живых. Только мертвецы некоторое время еще  продолжали
свои бессмысленные атаки, пока вздыбившаяся земля не смешала их в  кучу  и
не разбросала в разные стороны.
     А внизу бушевало море. Серые стены воды бились о скалы, ломая и круша
все на своем пути. Поднимаясь все выше и выше, волны с  неслыханной  силой
бились о берег.
     Земля снова содрогнулась, и громадный кусок скалы, сорвавшись,  увлек
сотню сахуагинов в море. Еще один вздох Богини - и там, где Тристан держал
линию обороны, десятки вопящих дуэргаров, великанов и гвардейцев встретили
свою смерть.
     - Назад! - закричал Тристан, чувствуя приближение опасности.
     Дарус и Полдо, увлекая за собой Тристана, отскочили  от  кучи  тел  -
результата их битвы с врагом.  За  ними  следом  промчался  Кантус.  Воины
Тристана тоже бежали на мыс, понимая, что там их не  настигнет  опасность.
Они с трудом удерживались на вздымающейся поверхности земли.
     Громадные волны разрушили узкий проход на мыс, и  Тристан  со  своими
людьми оказался на небольшом островке. Серая вода, по-прежнему, с грохотом
набрасывалась на берег, а принц Корвелла, потрясенный,  смотрел,  как  эта
стихия вдруг стала его союзником. Все молчали  -  слышно  было  лишь,  как
ревет море я стонет земля. Даже  дуэргары  перестали  вопить  и  с  ужасом
взирали на происходящее.
     Грохот становился все громче, и Тристан заметил, как его враги начали
один за другим скатываться с холма, сначала неуверенно, но потом быстрее и
быстрее. Великаны и темные гномы, гвардейцы и сахуагины в панике  пытались
спастись от гнева Матери-Земли.
     Но убежать они все же не успели.  От  основания  скалы  вдруг  начали
отваливаться громадные каменные глыбы, и с ужасным грохотом она рухнула  в
море. Земля вперемешку с камнями и телами нескольких дуэргаров и великанов
- все полетело в воду. А землетрясение не прекращалось.
     Сахуагинам некоторое время  удавалось  цепляться  за  раскачивающиеся
камни, но и те вскоре заскользили вниз по склону. Многие рыболюди  погибли
на заостренных камнях, но  остальным  удалось  добраться  до  спасительной
воды, и они поспешно скрылись в морских глубинах.
     Наконец, пришла очередь великанов - земля у них под ногами  задрожала
с новой силой. Громадные чудовища, цепляясь за камни, пытались уползти, но
большие глыбы увлекли весь отряд  великанов  в  морскую  пучину.  Великаны
падали в море с такой высоты, что даже если в них и теплилась жизнь  после
падения с обрыва, то выжить, ударившись об воду, никто из них уже не смог.
     Темные гномы разбежались как крысы в разные стороны, но повсюду земля
у них под ногами начинала вздыматься, и сотни маленьких фигурок,  отчаянно
цеплявшихся за все, что попадало им под руку, с воем стремительно падали в
воду. Но  даже  их  пронзительные  вопли  заглушались  громыханием  земной
тверди.
     Наемники, пытаясь сохранить  строй,  отступали  в  некотором  подобии
порядка. Ощетинившись копьями и мечами,  они  отбивались  от  великанов  и
дуэргаров, которые в панике готовы были смести все на своем пути.
     Однако, даже дисциплина не могла спасти гвардейцев.  Земля  поддалась
под большим отрядом людей, гигантский кусок скалы  соскользнул  в  ревущие
волны. Один за другим отряды солдат в алых  плащах  падали  в  море,  пока
последние из гвардейцев  не  побросали  оружие  и  в  панике  не  побежали
подальше от моря. Но было уже слишком поздно: тяжелые волны  добрались  до
вершины холма. Земля стала обваливаться и падать быстрее, чем  люди  могли
бежать, и вскоре последний алый плащ  исчез  в  кошмарной  мешанине  воды,
песка и камней.
     Трещины становились все глубже, и спустя  короткое  время  весь  холм
обрушился в воду. Волны жадно поглощали землю и,  продвигаясь  все  дальше
вглубь острова, уничтожали остатки армии Синдра.
     Наконец, когда, ярость природы  стихла,  от  всей  королевской  армии
остался лишь черный экипаж с красными шелковыми  занавесками,  запряженный
шестеркой нервно бьющих копытами лошадей. Кусок дороги обрушился  в  море,
оставив карету стоять на самом берегу залива, вторгшегося вглубь  Аларона.
Привязанные лошади испуганно ржали и пятились, раскачивая экипаж. Наконец,
вниз соскочило сначала одно колесо, потом другое, а  затем  и  вся  карета
полетела с обрыва, увлекая за собой беспомощных лошадей. Перевернувшись  в
воздухе, черный экипаж обрушился  в  море  и  исчез  под  тяжелыми  серыми
волнами.
     Постепенно море  успокоилось.  Люди  Донкастла  стояли  на  маленьком
островке, окруженном отвесными утесами. Не менее полумили отделяло  теперь
островок от нового берега. Там, где стоял скалистый холм, теперь находился
широкий пролив. Гигантские  волны  сменились  легкой  рябью  -  постоянное
движение стихии не прекращалось.
     - Ну, ребята, вы видели? - выпалил Ньют. - Ну, это было просто нечто.
Я надеюсь, вы ничего не прозевали, потому что  такого  больше  никогда  не
будет!
     - Я очень на это надеюсь, - устало сказал принц.
     Он сидел на земле - теперь Тристан не очень-то доверял ее  надежности
- с Робин и Кантусом. Дарус,  Полдо,  Фиона  и  Финеллин  пошли  разведать
обстановку.  Понтсвейн  в  мрачной   задумчивости   сидел   один,   словно
недовольный тем, что его предсказания о неминуемой гибели не сбылись.
     Ньют и Язиликлик вдруг появились рядом с Тристаном и Робин. Дракончик
кругами носился над друзьями,  а  эльф  присел  у  ног  Робин,  с  опаской
поглядывая на принца.
     - Не беспокойся, - успокоила его друида. - Он друг.
     - Я... я не знаю! Я сражался за него... за него! Но он  выглядит  так
страшно... страшно!
     Тристан рассмеялся, и его напряжение вдруг разом рассеялось.
     - Спасибо, малыш, твои стрелы,  действительно,  сбивали  великанов  с
толку!
     Вскоре Дарус, Полдо и Финеллин присоединились к друзьям,  сидящим  на
траве, Фиона подошла и молча села рядом. И только теперь Тристан  заметил,
какой усталой выглядит девушка. Волосы в беспорядке рассыпались по плечам,
рука замотана пропитанной  кровью  повязкой,  лицо  осунулось.  Однако,  в
глазах горел прежний огонь.
     Понтсвейн тоже  присоединился  к  ним,  стараясь,  впрочем,  избегать
взгляда принца. Лорд смотрел на широкий пролив,  где  еще  совсем  недавно
стояла вражеская армия. На его лице смешались недоумение и раздражение.
     - Утес довольно крутой, но в нескольких местах  спуститься  можно,  -
сказал Дарус. - С водой дело посложнее, но среди нас есть хорошие  пловцы.
Можно послать их на берег, и  они  наверняка  раздобудут  лодку,  -  если,
конечно, на нас случайно не наткнутся рыбачьи шхуны.
     - Сколько всего людей у нас осталось? - спросил принц.
     - Около трехсот, - ответил калишит. Тристан печально опустил  голову,
вспомнив о гибели О'Рорка.
     - И семьдесят девять моих гномов, - мрачно сказала Финеллин, глядя  в
землю. Потом она решительно посмотрела на принца. - Но я и на это не могла
рассчитывать. Мой друг, у тебя очень могущественные друзья.
     Принц взглянул на Робин и взял ее за руку, а девушка пересела поближе
к Тристану - казалось, они черпали силу друг от друга.
     - Пророчество, - сказала она мягко. - Ты помнишь, что говорил мне?
     Тристан покачал головой.
     - Нет, я об этом и думать забыл.
     - Ветер и огонь, земля и море - все будет сражаться на  его  стороне,
когда придет его время взойти на трон.
     Тристан встрепенулся.
     - В Донкастле ветер отогнал газ. Огонь уничтожил отряд Алой Гвардии в
Хикоридейле, - продолжала друида.
     - А я видел этих земляных парней, которые выросли из земли  и  начали
колошматить  великанов!  -  затрещал  Ньют.  -  Они,  конечно,  мне   тоже
понравились - но по сравнению с землетрясением!.. Я надеюсь, вы ничего  не
пропустили!
     - А море билось о  скалы,  унося  наших  врагов  в  свои  глубины!  -
закончила Робин.
     Тристан покачал головой.
     - Просто забавное совпадение, но это  не  могу  быть  я!  Вспомни,  в
пророчестве сказано: "Его имя будет Симрик".
     Финеллин даже фыркнула от смеха.
     - Вы когда-нибудь слышали, чтобы кого-нибудь звали Симрик? - спросила
она.
     - Нет, среди своих сверстников - никогда.
     - Ну, вот и я тоже. В том-то все и дело! Я, конечно,  не  часто  имею
дело с людьми - ты же знаешь, - но за  четыре  столетня  кое-чего  все  же
можно поднабраться.
     Тристан и не знал, что гномы живут так долго.
     - Когда я была совеем молодой, чуть ли не половину мужчин в  Гвиннете
звали Симриками - в честь Симрика Хью, конечно. Короче, восточные  Симрики
стали мешаться с южными. Тогда имена стали  изменяться,  так  чтобы  можно
было отличать одну семейную ветвь от другой.
     - И как же они изменялись? - спросил принц.
     -  По  разному.  Симрик...  -  Она  произнесла  это  имя  нараспев  и
задумалась. - Симрик, Кимрик, Кимбл, Кембридж, Кинкейд... и Кендрик.
     - Так, значит, тебя  тоже  зовут  Симрик.  Ну,  в  некотором  смысле,
конечно! -  сказал  Полдо  и  хлопнул  принца  по  спине.  -  Примите  мои
поздравления, ваше  Величество!  Не  пожалуете  ли  своего  верного  друга
карлика Полдо рыцарским званием?
     Тристан рассмеялся, он был так поражен, что не находил слов.
     Ему очень хотелось, чтобы ффолки снова  объединились  и  обрели  свою
былую славу. А всего час назад он был  уверен,  что  не  доживет  до  этой
минуты. События происходили так быстро, что он был просто не  в  состоянии
вот так сразу понять их значимость.
     - Смотрите! - воскликнула Фиона,  неожиданно  вскочив  на  ноги.  Она
стояла у обрыва и показывала на воду. - Что это?
     Принц подбежал к ней и стал всматриваться в зеленые волны, катившиеся
далеко внизу. На поверхности появился маленький сверкающий  водоворот;  он
постепенно становился все больше, а море начало успокаиваться.
     - Это она, - сказала Робин загадочно.
     Вдруг  водоворот   словно   взорвался   и   превратился   в   фонтан,
поднимающийся все выше и выше на десятки футов.
     Хотя ничего не было видно в потоках ревущей пенящейся  воды,  Тристан
понял, кого имела в виду Робин.
     Наконец, фонтан добрался до них, и все, кто был на острове, не  могли
отвести от него глаз, потрясенные таинственным знаком.
     И тут фонтан наклонился и окатил их всех с головы  до  ног,  заставив
отступить назад, неожиданно теплой водой. Через мгновение фонтан исчез,  а
на мокрой траве остался предмет  из  чистого  золота.  На  его  сверкающей
поверхности  блестели  капли  воды,  в  которых  отражались  разноцветными
бликами лучи солнца. Но несмотря на то, что этот  предмет  был  сделан  из
драгоценного металла, он был очень прост:  золотой  обруч,  украшенный  по
кругу восемью зубцами.
     - Корона  Островов,  -  прошептала  Робин,  встав  на  колени;  рядом
опустился Тристан, его переполняло благоговение. Робин осторожно  взяла  в
руки корону и, закрыв глаза, прошептала короткую молитву, а  затем  надела
корону на принца. Тристан молча поднялся на ноги, ощущая на голове тяжесть
знаменитой реликвии, и  повернулся  к  остаткам  своего  отряда.  Раздался
дружный победный крик:
     - Да здравствует король! Ура королю Кендрику!
     Крик разнесся над успокоившимся морем и эхом вернулся назад, где  его
снова с энтузиазмом подхватили подданные нового Высокого  Короля  островов
Муншаез.
     Робин обняла и поцеловала Тристана, у которого от счастья голова  шла
кругом.
     Он нежно высвободился из ее объятий и заглянул в наполненные  слезами
глаза девушки.  Затем  Тристан  оглядел  радостно  вопящих  людей,  увидел
улыбающиеся лица Даруса и Финеллин - и посмотрел на море, которое отделяло
его от Корвелла. Робин почувствовала, что настроение Тристана  изменилось,
и снова прижалась к нему.
     - Ты прав, - сказала она, словно прочитав его мысли, - опасность  еще
не миновала. Мы должны освободить друидов из Долины.
     - Конечно, мы отплывем, как только найдем подходящий корабль.
     - Я с вами! - сказал Полдо.
     - И я! - присоединился к ним Дарус.
     - Впервые я слышу нечто разумное из ваших уст!  -  сказал  Понтсвейн,
явно обрадовавшись  возможности  вернуться  домой.  Он  бросил  взгляд  на
золотую корону, и в его глазах на мгновение вспыхнула зависть.
     - Мне все равно надо в ту же сторону, - буркнула Финеллин, - так  что
я вполне могу посмотреть, что делается в роще.
     - Мы отправляемся домой?  -  Ньют  был  вне  себя  от  счастья.  Даже
Язиликлик радостно захлопал в ладоши. Робин посмотрела на Фиону, приглашая
ее присоединиться к ним, но девушка,  встряхнув  взлохмаченными  волосами,
сказала:
     - Мой дом в Каллидирре. -  Она  заулыбалась.  -  Кто-то  ведь  должен
сообщить о новом короле! Вместе с людьми из Донкастла я позабочусь о  том,
чтоб устроить вам достойную встречу, когда вы вернетесь!
     Робин  отвернулась,  молча  глядя  на  расстилающееся  море,  которое
почему-то показалось ей зловещим, словно таило  в  себе  неизвестную  пока
угрозу.
     "Мне страшно", - подумала девушка, вздрогнув. Однако  она  никому  не
сказала о своих опасениях.

     Ярость Баала выплеснулась на просторы  Геенны.  Его  громадный  кулак
опустился на гору, и куски скал посыпались вниз по бесконечному склону.
     Клубы пара окутали все вокруг, кипящая  лава  выплеснулась  из  жерла
вулкана.
     Но гнев Баала был проходящим. Он не сомневался в своей  окончательной
победе. Хобарт и его армия смерти по-прежнему занимала ключевую позицию  в
самом сердце Долины Мурлок. Лунный Источник почернел, наполненный трупами,
- теперь здесь были владения смерти.
     И в море тоже торжествовала смерть. Тела великанов, гномов,  людей  и
даже сахуагинов проплывали вдоль побережья  или  опускались  на  скалистое
морское дно. Тут были тысячи трупов, и они ждали команды Баала.
     Большинство  сахуагинов,  однако,  выжило.  Теперь   они   в   жадном
нетерпении пожирали своих бывших союзников. Ритмы Песни Глубин  продолжали
звучать в их груди. Баал не хотел, чтобы они забыли о ней.
     Ясалла отпихнула раздутый  труп  великана.  Другие  жрицы  продолжали
пожирать его, отрывая куски мяса своими острыми  зубами.  Получив  главный
деликатес - глаза, она собралась было уплыть.
     Вдруг  Ясалла  остановилась,  слегка  шевеля  руками  и  ногами,  как
плавниками, чтобы оставаться на месте. Услышав команду  своего  Бога,  она
немедля повиновалась ему.
     Ее резкий вопль-заклинание напугал остальных жриц, и они отпрянули от
великана.
     Когда Ясалла замолчала, тело великана дернулось и неловко  встало  на
ноги. Жрицы немедленно последовали примеру своей госпожи.  Вскоре  на  дне
начала создаваться новая армия из оживших великанов, дуэргаров и наемников
Алой Гвардии. Баал обозрел свои армии и почувствовал удовлетворение.
     Он решил, что теперь он двинет их на Гвиннет.  Родина  нового  короля
должна быть стерта с лица земли!
     И медленно, с мрачной непреклонностью, армия смерти начала новый марш
по дну моря.

   Дуглас НАЙЛЗ
   ТЕМНЫЙ ИСТОЧНИК

  "Муншаез" #3
   Пер. - В.Гольдич, И.Оганесова.
   Douglas Niles. Darkwell "Moonshae Trilogy" #3

                                ПРЕЛЮДИЯ

     Но теле Богини кровоточила страшная рана - очень глубокая,  возможно,
смертельная. Мать-Земля стонала от боли - ведь ее  тела  коснулась  черная
магия, и силы зла топтали и рвали Богиню на  части.  И  хотя  ей  удалось,
собрав последние силы, уничтожить  многих  своих  врагов,  сбросив  их  со
своего тела, - даже прохладные морские воды, омывающие ее раны,  не  могли
успокоить боль. Богиня оплакивала своих верных служителей - друидов.  Ведь
ей самой пришлось заключить их в каменные оковы, из которых они никогда не
смогут вырваться. Превращенные в холодные статуи, они остались стоять там,
где потерпели окончательное поражение в битве с армией зла. Богине удалось
спасти их, превратив в каменные изваяния. И лишь одна друида  избежала  их
участи. Богиня  оплакивала  свой  народ,  ффолков:  война  коснулась  всех
четырех королевств и принесла им  неисчислимые  страдания.  Многие  ффолки
погибли, сражаясь с северянами и  Зверем,  и  все  равно  мир  не  был  им
дарован.
     Богиня погрузилась в  горестные  раздумья  -  над  островами  нависли
темные тучи, и неестественный холод окутал землю. И хотя была  еще  ранняя
осень, на острова опустилась зимняя стужа. Невыносимая  боль,  наполнявшая
душу Богини, терзала  землю  ффолков.  Казалось,  Богиня  забыла  о  своих
подданных и ее перестали волновать их заботы и горести.  Впрочем,  надежда
на спасение  все-таки  была.  Впервые  за  многие  десятилетия  у  ффолков
появился настоящий король - именно такой, какой им был  необходим.  И  его
верной спутницей  была  та  единственно  оставшаяся  на  островах  друида,
исполненная  столь  глубокой  веры,  что   и   одна   представляла   собой
значительную силу.
     Но и король, и друида были слишком молоды, а силы Богини иссякали,  и
она сомневалась, что сможет до жить до их победы - или поражения

                                  ГРЯЗЬ

     Тяжелые волны с грохотом разбивались о волнорезы,  посылая  в  воздух
облака водяной пыли. Море, злобно рыча, бушевало, обрушиваясь на  каменную
твердь, защищавшую Лльюэллинскую гавань.
     На краю волнореза вырисовывалась одинокая фигура закутанного  в  плащ
человека, который  не  обращал  ни  малейшего  внимания  на  потоки  воды,
окатывавшие его с ног до головы всякий раз, когда новая волна налетала  на
волнорез. Казалось даже, что он испытывает удовольствие  от  прикосновения
ледяной воды.
     Этот человек был молод, однако  уже  стал  королем  многих  земель  и
победил могущественных колдунов и чудовищ, порожденных злом. Когда Тристан
Кендрик стал Высоким Королем ффолков, ему присягнули на верность правители
Морея, Сноудауна  и  Каллидирра...  Но  его  переполняла  неуверенность  в
собственных силах: он не знал, что его ждет впереди.
     Наконец Тристан отвернулся от моря и медленно пошел к сияющему огнями
Лльюэллину. Море не смогло ответить на волновавшие его  вопросы.  Впрочем,
казалось, никто не сможет рассказать ему то, что  его  так  интересует.  А
вопросов у него накопилось множество.

     В небе медленно парил орел. Голод и усталость  ослабили  его  крылья,
притупили острое зрение. Из последних сил он  вглядывался  в  безжизненный
пейзаж, надеясь обнаружить хоть что-нибудь съедобное. Но все напрасно. Ему
не удалось заметить внизу никаких следов животных - пусть самых крошечных.
Лишь безжизненные коричневые болота - и  ничего  больше.  Даже  деревья  в
этом, прежде заповедном, лесу, лишившись своего  зеленого  одеяния,  стали
походить на скрюченные скелеты, утопающие в мерзкой гниющей жиже.
     Пораженная увиденным, громадная  птица  резко  развернулась,  надеясь
увидеть море, но повсюду простиралась все та же картина гниения и  смерти.
С отчаянным криком орел полетел прочь.
     Неожиданно какое-то движение привлекло его внимание, и  он  опустился
пониже посмотреть, что это такое, но тут же с возмущенным  клекотом  снова
взмыл ввысь: существо на земле издавало запах разложения, оно  шевелилось,
но при этом не было живым.
     Теряя силы, орел полетел дальше, надеясь отыскать  хоть  какую-нибудь
пищу, и оказался в настоящей пустыне, по сравнению с которой места, откуда
он только что прилетел, могли бы показаться раем. А ведь  он  помнил,  как
эта долина  выглядела  совсем  недавно.  Орел  перелетел  через  канаву  с
застоявшейся черной водой, когда-то бывшую ручьем, и направился на север.
     Некоторое время он летел над громадными поваленными деревьями, прежде
чем оказался у небольшого пруда, сгруженного двадцатью каменными фигурами,
которые, казалось, внезапно застыли,  сражаясь  с  невидимым  врагом.  Эти
белые изваяния очень походили на людей.
     Вода в пруду была чернильно черной и неподвижной. Но  что  это?  Орел
увидел - или ему только показалось - легкое,  едва  уловимое  движение  на
темной безжизненной поверхности. Это могло быть что угодно! Птица  сложила
крылья  и  ринулась  туда,  где  чуть  шевелились  тени.  Вода   метнулась
навстречу,  и  в  это  мгновенье  орел  увидел,  что  же  на  самом   деле
представляла из себя та тень, к которой  он  устремился.  С  диким  криком
птица забила крыльями, но уже не смогла остановить  своего  падения.  Лишь
только  орел  коснулся  темной  воды,   раздалось   шипение   и   вспыхнул
ослепительный  синий  свет.  В  следующее  мгновенье  птица   исчезла,   и
поверхность пруда  снова  стала  зеркально  гладкой  Лишь  белое  перышко,
подхваченное  ветром,  тихонько  опустилось  на  грязном  берегу   Темного
Источника.
     Баал, Бог убийств, наслаждался гибелью орла. И хотя он,  по-прежнему,
оставался в далекой и угрюмой долине Геенны, смерть даже такого небольшого
существа за многие мили от огненного дома кровожадного Бога, придавала ему
новые силы.
     В этом заключалась мощь  Темного  Источника  и  самого  Баала.  Баалу
поклонялись многие - те, кто готов был без раздумий убивать себе подобных,
- но сейчас взгляд Бога был устремлен на Затерянные Миры.
     Именно в одном из Затерянных Миров самые могущественные почитатели  и
слуги Баала потерпели поражение от ффолков. И  Баал  решил  направить  все
свое смертоносное могущество против  земли,  на  которой  жили  эти  самые
ффолки. В данный момент там  находился  один  из  его  слуг  -  священник,
обладающий огромной силой и верой в могущество  Баала,  готовый  исполнить
любое приказание своего повелителя.
     Наконец Баал принял окончательное  решение  -  теперь  он  знал,  как
отомстит ффолкам. Люди, конечно же, умрут. Но только после того, как будет
уничтожено все, что они любят и чем гордятся. Он сам позаботится об  этом.
Он не станет больше рассчитывать на помощь  своих  слуг.  Темный  Источник
поможет Баалу, ведь именно для этого он и создан.
     Довольный смешок  вырвался  из  груди  злобного  божества,  когда  он
подумал об Источнике. Всего месяц назад Источник был хрустальным  символом
надежды и чистоты, Лунным Источником, храмом Богини Матери-Земли. Ее телом
была сама земля, но душа Богини обитала в  подобных  Источниках  с  чистой
прозрачной водой.
     Этот самый священный из всех Источников Богини, был осквернен  темной
силой Баала и его священника и превратился в гниющую рану на теле  Богини.
Изгнав душу Богини  из  этого  Источника,  Баал  решил,  что  пришла  пора
отправиться к теперь уже Темному Источнику.

     Измученный олень устало прислонился к стволу дерева. Он тяжело дышал,
опустив рога к земле и вывалив распухший от жажды язык. Спотыкаясь,  олень
отошел от сухого дерева и медленно побрел между мертвыми черными стволами.
     Несчастное  животное  отчаянно  пыталось  отыскать  хоть  что-нибудь,
указывающее на то, что он находится в той Долине Мурлок, какой он знал  ее
всю свою жизнь. Сияющее теплое солнце, яркая листва, луга с качающимися на
ветру цветами - все куда-то исчезло.
     Олень не ел уже много дней, сквозь кожу явственно проступали ребра  -
но вовсе не голод так мучил животное.  Он  обязательно  должен  был  найти
воду; олень понимал, что еще несколько часов, и он  умрет  от  жажды.  Уже
сейчас какая-то пелена  застилала  ему  глаза,  и  он  с  трудом  различал
окружающее. Вдруг легкий ветерок пробежал по мертвому лесу и принес  столь
долгожданный запах. Вода, конечно же, не была чистой - олень  почувствовал
ее гнилостный дух - но все же это была вода...
     С новыми силами олень поспешил  навстречу  манящему  запаху  влаги  и
очень скоро оказался  у  темного  пруда.  Животное  не  обратило  никакого
внимания ни на то, что его поверхность была неестественно неподвижной,  ни
на двадцать каменных  фигур  вокруг  пруда.  Олень  лишь  понял,  что  они
неживые. Впрочем,  даже  если  бы  перед  ним  оказалось  сейчас  двадцать
охотников с луками и стрелами, он вряд ли нашел бы  в  себе  силы  устоять
перед зовом Источника.
     Наблюдая,  как  олень  приблизился  к   воде,   Баал   вспомнил,   то
наслаждение, которое испытал от гибели орла,  и  его  охватило  сладостное
предчувствие нового пиршества.
     Олень наклонился к черной  поверхности  пруда  и  в  самый  последний
момент  почувствовал  что-то   неладное.   Он   попытался   отскочить   от
смертоносного Источника, но было уже слишком поздно. Оленя тащила какая-то
сила, парализуя его способность сопротивляться, и  когда  морда  животного
коснулась поверхности воды, яркая синяя вспышка  осветила  тело  очередной
жертвы Баала, над водой на мгновение повисло ослепительное  сияние.  Олень
исчез, едва потревожив чернильную поверхность  мертвой  воды.  На  грязном
берегу осталась лишь голова с  пустыми  глазницами  и  огромными  корявыми
рогами.

     На палубе корабля, возвращавшегося в Гвиннет,  Робин  молилась  своей
Богине, надеясь услышать хоть что-нибудь в ответ. Ей казалось, что сила ее
молитвы  заставляет  вибрировать  деревянные  планки  корабля,  но  Богиня
молчала. Девушка чувствовала себя нестерпимо одинокой,  и  ей  было  очень
страшно, но боялась она не за себя, а за Богиню.
     Робин чувствовала прикосновение своей духовной матери,  но  оно  было
едва заметным; девушка ощущала, что пропасть между ней и ее божеством  все
увеличивается, но не знала, что  нужно  сделать,  чтоб  этой  пропасти  не
стало.
     - Богиня, Мать-Земля, помоги мне!  -  шептала  Робин,  но  ничего  не
слышала в ответ. Источник ее веры и силы иссякал, и друида никак не  могла
помешать этому. Робин уже почти не слышала Богини, но вдруг  с  изумлением
ощутила, что  сама  становится  могущественнее,  словно  в  нее  вливается
волшебство Матери-Земли. За  несколько  дней  морского  путешествия  Робин
хорошо отдохнула и окрепла, ее мысли стали более ясными и четкими.  Теперь
часто по ночам она не могла заснуть, но когда ее все-таки посещали сны, ни
в одном из них она не могла найти никакого, даже самого слабого намека  на
присутствие Богини.
     Робин ни на минуту не забывала, что ей единственной из  всех  друидов
Гвиннета удалось спастись. Все остальные остались  стоять,  заключенные  в
камень, в Долине Мурлок. Робин очень боялась, что не сумеет выполнить свой
долг.
     Впрочем, у нее не было выбора - она  должна  была  попытаться  помочь
Богине.

     Жирный священник  пригладил  грязные  растрепанные  волосы.  Вот  уже
несколько дней он бродил по  окрестностям;  его  путешествие  подходило  к
концу, и он с нетерпением ждал этого момента.
     Хобарт уже отлично знал всю Долину Мурлок. В прежнем святилище Богини
царила смерть. Долина стала своего рода памятником Богу, внушающему  ужас.
Хобарту даже удалось исследовать северную часть Гвиннета, расположенную за
Долиной и принадлежащую северянам, которые когда-то  отняли  эти  земли  у
ффолков и выстроили здесь несколько деревушек и небольшой город:  впрочем,
никакого королевства тут  не  было,  эти  люди  жили  сами  по  себе.  Они
заинтересовали Баала, и священник постарался разузнать  о  них  как  можно
больше.
     На  юге  Гвиннета,  занимая  почти  половину  острова,  располагалось
королевство Корвелл. Здесь священнику побывать  не  удалось,  но  его  это
нисколько не расстроило: слугам Баала Корвелл был хорошо известен.
     Теперь Хобарт возвращался к Темному Источнику с прекрасными новостями
для своего господина. Долина быстро умирала, и куда бы  Хобарт  ни  бросал
взгляд - всюду его глазам представала одна и та же картина:  разложение  и
смерть, голые высохшие деревья, да грязные вонючие болота.
     Источник окружала пустыня.  Зомби,  возрожденные  Хобартом  к  жизни,
исчезли - священник  приказал  им  броситься  в  Источник.  Именно  это  и
уничтожило главную святыню друидов. И скверна продолжала  распространяться
по Долине Мурлок, захватывая все большие  и  большие  участки  леса.  Баал
будет доволен - в этом Хобарт был совершенно уверен. Приближаясь к Темному
Источнику, он почувствовал чье-то  присутствие.  Что-то  изменилось  -  не
земля и не воздух, но Хобарт уловил какие-то перемены; пока его  здесь  не
было, появилось нечто новое. Впереди он увидел Источник, в черной  гладкой
поверхности которого слабо отражались силуэты белых статуй.
     Темный Источник стал средоточием власти Бога Смерти. Но сейчас Хобарт
чувствовал, что здесь не просто ворота в потусторонний мир Баала. На  него
снизошло озарение - и он упал на колени.
     Он ощутил присутствие своего Бога.
     Хобарта била дрожь, он сам вряд ли смог бы объяснить, что это - страх
или благоговение? Стоя на коленях с закрытыми глазами, он молился.
     - О, могущественный Баал, я  вручаю  тебе  свою  судьбу...  -  шептал
священник, пытаясь понять, почему же его Бог появился у Темного Источника.
Был ли Баал зол? Или, может быть, наоборот, доволен? Зачем он здесь?
     ПОДОЙДИ К ИСТОЧНИКУ.
     Хобарт замер на мгновение, почувствовав, что приказ Баала проник  ему
в самое сердце, а ледяные пальцы вцепились в  душу  и  отпустили  ее  лишь
после  того,  как  перед  мысленным  взором  Хобарта  пронеслась  вереница
каких-то неясных видений, наполнивших все его существо невыразимым ужасом.
Потеряв ощущение реальности,  священник  встал  и  медленно  направился  к
Источнику.
     ВЕРХОВНАЯ ДРУИДА.
     Хобарт мгновенно все понял и остановился около  Генны,  вернее  около
статуи, которая когда-то была Генной Мунсингер, хозяйкой Долины  Мурлок  и
Верховной Друидой островов Муншаез. Много раз Хобарт подходил к  каменному
изваянию и поносил друиду гнусными словами  -  его  раздражало  выражение,
застывшее у нее на лице: гордая  независимая  женщина,  которую  никто  не
сможет победить. В глазах окаменевшей друиды пылал вызов, и хотя с первого
взгляда она походила на добрую бабушку,  которая  больше  всего  на  свете
любит  рассказывать   внучатам   сказки,   ее   лицо   выдавало   отважную
воительницу...
     СЕРДЦЕ.
     Услышав этот приказ, священник почувствовал, что  в  глубине  души  у
него рождается протест, но он быстро отогнал мысли о неподчинении.  Хобарт
носил сердце Казгорота в небольшом мешочке у пояса и очень не хотел с  ним
расставаться - ведь черный камень хранил в себе неисчерпаемую силу зла,  и
именно с его помощью священник уничтожил когда-то цветущую Долину.
     Поспешив исполнить приказание  своего  господина,  он  достал  черный
камень и крепко зажал его в руке.  Казалось,  что  камень  жадно  пожирает
слабые солнечные лучи, с трудом пробивающиеся сквозь  дымку  над  Долиной.
Священник быстро прижал сердце Казгорота к  холодному  каменному  изваянию
Верховной Друиды. "Баал, вероятно, где-то очень близко", - подумал Хобарт.
У него было ощущение, что тот стоит у  него  за  спиной  и  удовлетворенно
ухмыляется. Хобарт действовал  очень  уверенно,  словно  не  раз  принимал
участие в подобном ритуале. Он чувствовал, что Баал доволен, и  эта  мысль
доставляла ему несказанное наслаждение.
     Когда черное сердце соприкоснулось с белым камнем,  что-то  зашипело,
появился  желтый  дым,  и  по  каменному  одеянию  друиды  потекли   струи
прозрачной жидкости, которая постепенно стала похожей на кровь.
     Хобарт не отводил взгляда от глаз Генны и вдруг заметил, что вызов  и
решимость на лице статуи,  так  злившие  его  прежде,  исчезли.  Тогда  он
надавил рукой на черный камень  и  с  радостью  почувствовал,  что  сердце
Казгорота легко  погрузилось  в  изваяние.  Снова  повалил  дым,  чуть  не
ослепивший Хобарта, который, по-прежнему, в упор  смотрел  на  лицо  Генны
Мунсингер.
     Вдруг статуя стала мягкой, и рука священника с зажатым в  ней  камнем
погрузилась в холодное тело. Он  тут  же  отдернул  руку,  оставив  сердце
Казгорота в теле друиды.  Отверстие  мгновенно  исчезло.  И  Хобарт  вдруг
увидел, что это уже не статуя, и в глазах Генны больше не горит  ненависть
и стремление покончить с врагом.

     Впереди показались зеленые поля Корвелла, а  справа  по  борту  лежал
остров Морей. Корабль находился в проливе Левиафана.
     Грюннарх Рыжий не забыл, как нашел свою смерть Левиафан. И  разве  не
он, король северян, сыграл такую важную роль в уничтожении этого  чудовища
всего год  назад?  Но  почему-то  эти  воспоминания  не  доставили  королю
никакого удовольствия, наоборот,  ему  вдруг  стало  не  по  себе.  Сейчас
Грюннарх Рыжий гордо стоял на носу своего флагманского  корабля  "Северный
Ветер" и пристально вглядывался вдаль. Он смотрел не на  север,  где  была
Норландия и дом, а на восток, в сторону Корвелла.
     Король пытался понять, почему его так влечет эта земля,  и  никак  не
мог  найти  удовлетворительного  ответа.  Он,  конечно  же,  понимал,  что
частично дело здесь  в  прошлогодней  войне,  когда  его  армия  потерпела
сокрушительное поражение. Грюннарху еще повезло, что он  спасся  с  частью
своих кораблей и людей, а ведь многие из его союзников оказались не  столь
везучими. Вот, например, королевство острова Оман было едва ли не стерто с
лица земли.
     Сейчас "Северный Ветер" и еще один корабль поменьше  проплывали  мимо
земель, принадлежавших  ффолкам  после  долгого  лета  их  опустошительных
набегов на берега, расположенные далеко от островов  Муншаез.  Меньше  чем
через неделю Грюннарх уже будет дома, но даже приятные мысли о возвращении
не смогли заглушить мрачного предчувствия, вдруг охватившего короля.
     Честно говоря, поход Грюннарха был очень  успешным;  проплывая  вдоль
Побережья Мечей, северяне  неплохо  поживились  в  городе  Амн  и  даже  в
Калимшане. "Северный  Ветер"  был  тяжело  нагружен  серебром  и  золотом,
зеркалами и коврами  изумительной  работы,  шелками  и  множеством  других
вещей, которые так высоко ценятся на островах.
     А еще Грюннарх стал обладателем таинственных свитков. Король никак не
мог понять, почему эти свитки, исписанные непонятными  ему  значками,  так
занимают его мысли и кажутся самой главной добычей летнего похода...

     Лорд-мэр Лоди стоял перед Грюннархом. Он бесстрашно смотрел на короля
северян, но по его глазам Грюннарх понял, что он  смирился  с  поражением.
Держа в руке окровавленный топор, Грюннарх Рыжий с любопытством смотрел на
лорда-мэра.
     - Я предлагаю вам наше величайшее сокровище. А взамен прошу  пощадить
детей.
     Грюннарх взял белоснежный футляр  и  поразился  тому,  что  почти  не
ощутил его веса. Он ожидал,  что  в  футляре  будет  золото  или  хотя  бы
драгоценные камни, но когда король открыл его, то обнаружил четыре свитка.
     - Сокровище? - с угрозой в голосе проговорил он. - Это же  ничего  не
стоит!
     Но лорд-мэр невозмутимо возразил:
     - Вы ошибаетесь. За всю вашу жизнь вам не доводилось держать в  руках
подобного богатства!
     Грюннарх задумался. Просьба этого человека была напрасной: северяне и
так никогда не убивали детей, так что тем ничто  не  угрожало.  По  правде
говоря. Рыжий Король не знал, как можно использовать эти свитки.  Но  взяв
их в руки, он неожиданно почувствовал, что лорд-мэр говорит правду  и  что
он стал обладателем самого настоящего сокровища.
     Король стал внимательно рассматривать  футляр  и  увидел  изображение
прекрасной юной девушки, очень  соблазнительной,  но  Грюннарха  почему-то
вдруг охватило желание защитить ее. На других  картинках  были  изображены
засеянные поля и лесное озеро, а еще очаг, где мирно горел огонь - все эти
картины манили короля, обещая ему тепло и уют. Грюннарх был взволнован  и,
чтобы скрыть это, захлопнул футляр со  свитками  и,  резко  развернувшись,
грозным  голосом  приказал  своему  удивленному  войску  возвращаться   на
корабли. Город остался цел и невредим. Более того,  король  велел  держать
курс на родные берега, и северяне не совершили больше ни одного набега.

     Это лето показалось Грюннарху бесконечно долгим, его почему-то больше
не радовал звон оружия, и он не получал прежнего удовольствия от побед над
врагом. Теперь сражения тяготили его, став скучной  обязанностью,  которую
приходилось выполнять слишком часто. А после Лоди  Рыжий  Король  и  вовсе
затосковал. Сообщив командам двух кораблей, что лето уже подходит к концу,
он приказал возвращаться,  не  обращая  никакого  внимания  на  удивленные
взгляды своих воинов,  которые  не  раз  сражались  с  ним  бок  о  бок  в
разорительных набегах на города и деревни.
     Через две недели они оказались у островов Муншаез и теперь  проходили
между двумя королевствами ффолков, направляясь в родную Норландию.
     И все же какое-то странное предчувствие не покидало короля. Грюннарху
казалось, будто какой-то зловещий призрак стоит у него  за  спиной,  своим
потусторонним дыханием леденя его душу.

     Громадный бурый медведь  еле  тащился  по  мертвому  лесу,  время  от
времени останавливаясь, чтобы сдвинуть с места поваленное дерево в поисках
какой-нибудь пищи. Грант уже почти обессилел, но нигде ничего  не  было  -
даже крошечной букашки.
     Медведь брел  вперед,  чувствуя,  что  остановка  для  него  означает
смерть. Его изодранные бока были покрыты запекшейся кровью. А одна из  ран
появилась совсем недавно, когда он неожиданно  зацепился  за  острый  сук.
Несмотря на  страшную  усталость.  Грант  по-прежнему  держался  с  гордой
уверенностью и достоинством. Он был готов в любой момент сразиться  с  кем
угодно, чтобы добыть себе пищу. Но теперь он все чаще и  чаще  спотыкался,
впрочем, никто не видел его бессилия - в лесу было совершенно пустынно.
     Грант провел в этих местах всю свою жизнь, но сейчас они казались ему
совершенно незнакомыми. Роща Генны Мунсингер умерла; раньше здесь  бродило
множество животных, наслаждаясь миром и покоем рощи, а  теперь,  за  много
дней пути медведь не встретил ни одного, даже самого крошечного животного.
Ему даже не попалось ни одного зеленого листочка.
     Медведь вдруг  глухо  зарычал  и  замотал  головой,  словно  стараясь
прогнать кошмарное видение, но успокоился и  снова  побрел  среди  мертвых
деревьев в поисках пищи и воды.
     Внезапно Грант замер, только широкие ноздри  судорожно  зашевелились:
он уловил запах, который искал вот  уже  много  дней.  Запах  раздражал  и
волновал, и медведь неуклюже побежал туда, откуда он доносился.  И  вскоре
Грант оказался в самом сердце рощи. Медведь чувствовал, что  теперь  здесь
средоточие зла и именно отсюда во  все  стороны  распространяются  тлен  и
разложение. Но даже едва уловимого запаха было достаточно, чтобы заставить
его забыть свои страхи.
     Генна? В груди огромного медведя затеплилась надежда.  Разве  не  его
госпожа стоит вон там  вдалеке  и  смотрит  прямо  на  него?  Грант  снова
принюхался и осторожно двинулся  вперед.  Это  и  вправду  была  Верховная
Друида, но что-то в ней было не так.
     Перед Грантом стояла невысокая полная женщина с черными волосами, как
всегда, собранными на затылке в тугой узел.
     Однако она не улыбалась и держалась как-то неуверенно. Но ведь  глаза
не могли обмануть его!
     Грант медленно подошел к Генне и радостно заурчал,  ожидая  привычной
ласки, но был удивлен  и  разочарован,  когда  Верховная  Друида  даже  не
пошевелилась. Что случилось? Грант стал вглядываться в круглое морщинистое
лицо, надеясь понять, что же  все-таки  происходит.  И  тут  же  в  страхе
отшатнулся. Скорчившись у ее  ног,  громадный  медведь  почувствовал  себя
нашкодившим щенком, не понимая, чем же он провинился перед своей хозяйкой.
Генна подняла руку, и Грант  повиновался:  он  медленно  пошел  к  черному
пруду, где совсем недавно Лунный Источник дарил всем благословение Богини.
Дрожа, медведь  приблизился  к  воде;  он  всего  лишь  раз  оглянулся  на
Верховную Друиду, и в  глазах  животного  появилась  мольба.  Генна  снова
подняла руку, и Грант, послушно опустив голову, коснулся носом поверхности
Темного Источника - его жизнь теперь принадлежала Богу Баалу.

     Богиня Чантэа была по духу очень близка Богине Матери-Земле. Но в  то
время как жизнь Богини была заключена  в  самой  земле  островов  Муншаез,
Чантэа обитала в мирной долине Элизиум, далеко от мира смертных.
     Матери-Земле поклонялись ффолки, населявшие острова  Муншаез,  Богиня
помогала им через друидов,  которым  дарила  свое  могущество.  Почитатели
Чантэа населяли многие из Затерянных Миров. Ффолки  считали,  что  природа
священна, а главной целью друидов было поддержание Равновесия. Те же,  кто
верил в Богиню Чантэа, считали,  что  землю  надо  возделывать,  что  силы
природы должны служить на благо человека.
     И все же  обе  Богини,  несмотря  на  некоторое  различие,  оберегали
растения и животных, защищали тех, кто поклонялся им.
     Сейчас Чантэа понимала, что сила  Матери-Земли  убывает.  А  еще  она
чувствовала грозное присутствие  Баала,  который  стремился  занять  место
Матери-Земли. Чантэа тоже решила  действовать;  и  хотя  она  не  обладала
могуществом злобного Бога смерти, она была достаточно сильным божеством,

                         ДА ЗДРАВСТВУЕТ КОРОЛЬ!

     Во все стороны простиралось  море,  серое  однообразие  бегущих  волн
прерывалось белыми барашками пены, которые срывал порывистый  ветер.  Небо
угрожающе нависало над морем серым холодным одеялом до самого горизонта.
     Паруса вдруг наполнились  ветром,  и  корабль,  словно  пришпоренный,
полетел, острым носом взрезая тяжелые  волны.  Потом  ветер  изменился,  и
паруса вяло повисли на  мачтах.  Судно  резко  повело  в  сторону,  и  оно
скользнуло вниз между двумя высокими волнами. Линь натянулся, как  струна,
а парус развернуло над кормой. Двое матросов  упали  ничком,  а  остальные
стали натягивать тяжелую веревку, пока паруса вновь не наполнились ветром.
Нос корабля переместился влево, и судно  вновь,  уже  под  другим  галсом,
помчалось дальше.
     Тристан Кендрик стоял на  носу  "Дерзкого",  подставив  лицо  летящим
навстречу соленым брызгам. Широко  расставив  ноги,  он  твердо  стоял  на
палубе, не обращая внимания на то, что его лицо и толстый  шерстяной  плащ
заливала вода.
     Корабль нетерпеливо перескакивал с одной волны на  другую,  с  каждой
минутой приближаясь  к  Корвелльскому  заливу  и  замку  на  холме  -  Кер
Корвеллу.
     Дом... Всего несколько недель назад, размышлял Тристан,  он  совершил
свое первое в жизни морское путешествие. Тогда его путь лежал в Каллидирр,
где Высокий Король должен был решить, быть ли Тристану  королем  Корвелла.
Теперь он вез корону Высокого Короля - корону всех островов Муншаез - и  с
триумфом возвращался домой. Тристан  понимал,  что  должен  бы  радоваться
встрече с домом, но что-то ему мешало.
     Он вдруг почувствовал  чье-то  присутствие  и,  повернувшись,  увидел
Робин. Хотя за последнюю неделю она спала совсем мало и  почти  ничего  не
ела, казалось, что ее  переполняют  сила  и  энергия.  Ее  длинные  черные
волосы, ниспадающие почти до пояса, были окружены сиянием, а зеленые глаза
возбужденно сверкали. Казалось, она хорошеет с каждым днем.
     Друида встала рядом с ним, но избегала смотреть ему в глаза. Тристану
хотелось обнять девушку, но он боялся, что она оттолкнет его.
     - Мы скоро будем в Корвелле, через два, в худшем случае  три  дня.  -
Ему хотелось приободрить Робин, настроение которой  показалось  ему  очень
мрачным.
     - Но что нас там ждет? Что, если мы приедем слишком поздно?
     - Мы приедем вовремя! И с чем бы мы ни столкнулись там - нам  все  по
силам! Благодаря моему мечу и твоей вере мы  освободим  Гвиннет  от  любой
скверны!
     - Я очень надеюсь.
     Робин прижалась к Тристану, и он  обнял  ее,  чувствуя,  что  девушку
мучает  страх.  Тристан  ощутил  смутное  чувство  вины  за  столь  долгое
пребывание на острове Каллидирр. Он знал, что  Робин  хотела  сразу  после
победы над Высоким Королем  вернуться  в  Корвелл:  ее  беспокоила  судьба
двадцати друидов, превращенных в каменные статуи.
     Однако Тристан не мог уехать сразу, Робин же решила остаться  с  ним,
хотя и могла вернуться домой  вместе  с  лордом  Понтсвейном,  который  на
первом же попутном корабле отправился в Корвелл.
     - Я рад, что ты осталась со мной, - сказал Тристан. - Я и представить
себе не могу, что бы я без тебя делал.
     Тристан подумал о той куче проблем, которые  обрушились  на  него  за
неделю их вынужденного пребывания в Каллидирре. Он разрешил старый спор  о
правах на добычу рыбы между Лльюэллином и Китиссом; помиловал  разбойников
из Дерналльского леса - честных людей, которые оказались вне закона  из-за
несправедливости их прежнего короля. Он распустил остатки наемников короля
- Алую Гвардию. С этих пор, объявил он,  ффолки  будут  сами  сражаться  с
врагами.
     Взойдя на  престол,  он  обнаружил  большие  излишки  в  сокровищнице
Высокого Короля: горы серебряных монет  и  золото  -  все  это  он  вернул
лордам, которых король Карраталь облагал чрезмерными  налогами.  Одно  это
уже могло гарантировать ему лояльность большинства лордов; к  тому  же  он
проявил большой такт и мудрость при разрешении многих спорных вопросов...
     - Я тоже рада, что осталась, - вздохнула Робин. -  Я  знаю,  что  это
было важно для тебя, да и для наших островов. Теперь я вижу, что ты будешь
прекрасным королем. Но в то же время я не могу не думать о друидах. Что  с
ними? Живы ли? Я не успокоюсь до тех пор, пока все зло не будет изгнано из
Долины Мурлок!
     Неожиданно Тристан напрягся и, встав на цыпочки, стал вглядываться  в
даль. Он прищурился, стараясь защитить глаза от брызг, и снова увидел алую
вспышку на фоне бесконечных серых пространств неба и моря.
     Робин почувствовала изменение в его настроении и посмотрела в  ту  же
сторону. Ростом почти на фут ниже молодого короля, она не  могла  увидеть,
что так обеспокоило его.
     - Северяне, - проворчал  Тристан,  показывая  вправо.  Теперь  и  она
увидела алое пятно. Это мог быть только парус  большого  корабля  северян,
направляющегося к ним.
     - Последи за ним, а я пойду скажу капитану. - И новый Высокий  Король
островов Муншаез помчался по палубе, словно юнга.
     Робин не сводила глаз с приближающегося корабля  северян.  Теперь  ей
уже был виден второй парус, позади первого. Стройные суда преграждали путь
"Дерзкому". Внутренний голос говорил ей, что она должна бояться, что перед
ней опасный и кровожадный враг. Однако, она чувствовала  лишь  раздражение
перед  очередным  препятствием,  мешающим  ей  прийти  на   помощь   Генне
Мунсингер. Но это препятствие она могла устранить.
     Когда Тристан вернулся, Робин достала свой посох.  Капитан  Дансфорт,
неразговорчивый  хозяин  "Дерзкого",  рассматривал   северян   в   длинную
подзорную трубу. Команда - две дюжины крепких ффолков из Каллидирра -  все
как один наблюдали за противником, но "Дерзкий", не отклоняясь,  продолжал
следовать своим курсом.
     Этот корабль считался самым надежным среди всех судов  ффолков.  Лишь
немногие корабли  отваживались  выходить  в  море  поздней  осенью,  когда
начинали дуть суровые  северные  ветры.  "Дерзкий"  уже  обогнул  северную
оконечность Гвиннета, пройдя через пролив Оман, и  теперь  шел  на  юг,  к
Корвеллу.
     Северяне явно возвращались домой: их сезон набегов уже закончился,  -
но они, несомненно, не захотят упустить добычу, идущую им прямо в руки.
     - Знамя Норландии, - проворчал Дансфорт. - На корабле, что по правому
борту, - сам король.
     - Грюннарх Рыжий. Я уже сражался с ним, - задумчиво сказал Тристан.
     - Да, я слышал. И победил его. - Капитан посмотрел на Тристана,  и  в
его серых глазах промелькнула  едва  заметная  усмешка.  Дансфорт  еще  не
достиг среднего возраста, но его волосы и борода уже поседели. Его  манера
говорить загадками больше подходила для пожилого  и  очень  самоуверенного
человека.
     - Мы можем изменить курс? - быстро спросила  Робин.  -  Туда?  -  Она
показала прямо на один из приближающихся кораблей.
     - Зачем? -  Дансфорт  был  несколько  удивлен.  -  Они  расположились
слишком широко, недооценив нашу скорость. Если  нам  немного  повезет,  мы
сможем проскочить между ними.
     - Нам не понадобится удача, если мы сможем близко подойти к одному из
этих кораблей. - Робин говорила очень спокойно, и чувствовалось,  что  она
уверена в своих силах.
     - Сделай так, как она сказала, - твердо произнес Тристан.
     - Ладно, - пожав плечами, ответил Дансфорт. Он подошел к рулевому,  и
отдал приказ о смене курса, затем поспешил вернуться  на  нос  корабля,  а
"Дерзкий" начал медленно поворачиваться.
     С другой стороны к Тристану и Робин подошел Дарус, улыбаясь  холодной
улыбкой в предвкушении сражения. За ним  следовал  Полдо,  глаза  которого
поблескивали от нетерпения.
     - Что вы задумали? - недоуменно спросил Полдо.
     - Только на вас мне и остается надеяться, - произнес Дансфорт. -  Мои
люди могут сразиться с любым врагом, но команда этого корабля  превосходит
нас численностью более, чем в два раза!
     Робин даже не повернула головы, чтобы взглянуть на капитана.
     - Они не смогут подойти к нам так близко, чтобы забросить концы.
     Продолжая скептически улыбаться,  капитан  повернулся  к  команде,  а
Дарус, Тристан и Полдо встали вокруг Робин.  Она  закрыла  глаза  и  стала
поглаживать отполированное  дерево  посоха,  стараясь  сконцентрироваться.
Остальные достали мечи и держали их наготове. В руке Тристана сверкал  меч
Симрика Хью - символ древней славы ффолков.
     Корабли северян стремительно приближались к ним. Один был уже  совсем
рядом, а другой пытался по дуге зайти с  наветренной  стороны.  Уже  можно
было различить ряды северян, которые  с  топорами  наготове  стояли  вдоль
борта,  с  нетерпением  глядя  на  корабль  ффолков.  Другие   приготовили
абордажные крюки, хотя скорость сближения была довольно высокой, и попытка
абордажа сулила большую опасность.
     Ближайший корабль слегка изменил свой курс, и вот между ними уже  сто
ярдов, семьдесят, сорок... Робин, широко разведя руки, подняла  посох  над
головой. Казалось, она пытается согнуть его,  вознося  молчаливую  молитву
Богине.
     Раздался оглушительный  скрежет,  и  корабль  северян,  накренившись,
завертелся на месте. В воздух полетели гвозди, а стройный нос  судна  стал
медленно гнуться. Затрещали, лопаясь, доски, рухнула мачта,  и  послышался
страшный треск, словно сломалась гигантская кость.
     Киль судна разорвало, нос и  корма  стали  подниматься  вверх,  парус
мягко опустился на воду. Сорок северян оказались в холодных серых волнах.
     Тристан понял, что произошло, и это открытие поразило его. Могущество
Робин и Матери-Земли распространялось на все, принадлежащее живой природе.
Дубы, из которых  был  сделан  киль  корабля,  подчиняясь  команде  Робин,
изменили свою форму.
     Вдруг  Тристан  услышал  за  спиной  шум  и,   повернувшись,   увидел
побледневшую Робин, неподвижно лежавшую на палубе.
     - Что случилось?  -  закричал  он,  становясь  на  колени  и  обнимая
девушку. Ее веки затрепетали, и в глазах мелькнул страх.
     - Я... я потеряла сознание! Я почувствовала такую слабость! - Она  со
стоном села. - Но, кажется, мне уже лучше.
     Король вскочил на ноги; как раз в  этот  момент  "Дерзкий"  проплывал
мимо обломков корабля, и  Тристан  увидел  лица  северян,  так  неожиданно
оказавшихся в воде. В их взглядах сквозили гнев и ненависть, но страха там
не было. Даже демонстрация такого могучего  волшебства  не  могла  вселить
страх в сердца этих яростных воинов.
     Вдруг он заметил, что глаза одного из северян округлились  от  ужаса,
и, не успев даже вскрикнуть, воин исчез под водой. Рядом, один за  другим,
отчаянно отбиваясь,  стали  исчезать  его  соседи.  Теперь  оставшиеся  на
поверхности люди, совершенно потеряв голову, молили о помощи.  Серое  море
позеленело от чешуйчатых тел, красная пена закипела вокруг разрываемых  на
части моряков.
     Тристан видел,  что  второй  корабль,  направлявшийся  к  ним,  вдруг
отклонился от курса. На его бортах висело множество зеленых морских чудищ,
которые упрямо лезли вверх по гладкой обшивке судна.
     - Сахуагины!  -  воскликнул  король,  узнавая  злобных  рыболюдей,  с
которыми они сражались в Каллидирре.
     И тут подошел черед "Дерзкого" замедлить ход под  грузом  сахуагинов,
цепляющихся за киль и борта. Тристан увидел злобно оскаленную рыбью голову
и, не задумываясь, ударил по ней мечом. Существо рухнуло в воду, но на его
месте возникли два других, их когтистые перепончатые лапы,  с  золотыми  и
серебряными  браслетами  на  запястьях,  ловко  цеплялись   за   борт.   С
металлических поясов свисали трезубцы, копья и кинжалы.
     Все новые и новые сахуагины взбирались на палубы двух  кораблей,  где
развернулось отчаянное сражение. А в море среди  обломков  третьего  судна
гибли несчастные северяне.

     После каждой новой жертвы  Темный  Источник  становился  еще  чернее.
Хобарт сидел рядом, размышляя о  могуществе  своего  Бога  и  наблюдая  за
Источником. Он видел, как пантера и филин последовали за орлом,  оленем  и
медведем, отдавая Баалу последние искры жизни. Каким-то  образом  кровавый
Бог призвал эти несчастные существа из окружающих лесов. Хобарт  не  знал,
зачем Баалу это понадобилось.
     Толстый  священник  тщательно  изучал  откровения   своего   Бога   и
постепенно стал догадываться о планах Баала. Во всяком  случае,  он  начал
понимать свою собственную, причем немалую, роль в этих планах.
     Он посмотрел на Генну Мунсингер.  Та  сидела  на  одном  из  каменных
перекрестий, упавших с высоких арок, что  окружали  Лунный  Источник.  Она
бессмысленно смотрела в одну точку, словно  ожидая  команды.  Хобарт  даже
усомнился в ее способности что-либо понимать.
     Она выглядела точно так же, как  и  месяц  назад,  когда  вела  своих
друидов на сражение с Хобартом и его армией. Когда  он  вставил  в  статую
сердце Казгорота, Генна снова  стала  существом  из  плоти  и  крови.  Она
разговаривала и двигалась, как Верховная  Друида  Гвиннета,  даже  медведь
Грант признал ее.
     Но теперь она беспрекословно подчинялась командам Баала, а  значит  и
Хобарта. Несколько дней Хобарт получал от этого большое  удовольствие.  Он
долгие месяцы не был с женщиной и теперь в полной мере  воспользовался  ее
готовностью исполнять любые его прихоти. Генна не выражала отвращения,  но
и другие эмоции  теперь  были  ей  недоступны.  Постепенно  ее  равнодушие
наскучило Хобарту.
     Однажды он приказал ей сделать заклинание - его беспокоило,  что  она
могла потерять эту способность после  своего  превращения.  Священник  был
очень доволен, когда она окружила его  стеной  огня,  вырвавшегося  из-под
земли. При этом он отметил,  что  теперь  ее  заклятие  совсем  по-другому
воздействовало на землю: она становилась почерневшей и голой, в  то  время
как раньше на ней не оставалось ни малейших  следов.  Это  заклятие  Генны
особенно  завораживало  Хобарта,  потому  что  ничего  подобного  не   мог
совершить ни один священник.  Она  весьма  успешно  использовала  заклятие
огнем против армии оживших мертвецов, а теперь Хобарт мог использовать его
по своему усмотрению!
     Однако, если ее тело и разум  остались  почти  неизменными,  то  душа
Генны, несомненно, изменилась. Сердце, бьющееся у нее в груди,  больше  не
принадлежало ей. Черное сердце Зверя сделало ее душу подвластной  хаосу  и
злу.
     Только по глазам друиды можно было заметить эту разницу. Если  раньше
в них светилась жизненная сила и мудрость, то сейчас они стали тусклыми  и
угрюмыми. Иногда Хобарту казалось, что он видит в  них  всполохи  красного
огня -  нечто  похожее  мерцало  в  глазах  самого  Казгорота.  Отсутствие
каких-либо  эмоций  больше  напоминало   Хобарту   зомби,   нежели   любое
человеческое существо.
     Теперь, когда планы Баала, наконец, стали ему ясны, священник подошел
к Генне.
     - Друида! - рявкнул он, и она  бессмысленно  посмотрела  на  Хобарта.
Священник понял, что после  того,  как  последний  раз  удовлетворил  свои
желания, он забыл приказать ей одеться. - Прикройся!
     Он с интересом  наблюдал  за  тем,  как  Генна  закутывается  в  свой
потрепанный плащ. Хотя  ей  было  уже  немало  лет,  ее  тело  по-прежнему
сохраняло былую привлекательность. Пожав плечами, Хобарт решил,  что  лишь
отсутствие других, более молодых женщин заставляет его желать эту друиду.
     - Баал выразил свою волю. Ты отправишься в Кер Корвелл. Там ты должна
будешь кое-что исполнить. Потом вернешься сюда.
     Посвящая Генну в детали плана Баала, Хобарт внимательно  наблюдал  за
ней, ожидая хоть  какой-нибудь  реакции.  В  конце  концов,  ей  предстоит
предать землю и людей, которых она всю жизнь старалась защищать. Ее миссия
была очень непростой. Здесь, на острове Гвиннет,  Баалу  противостоят  два
очень сильных врага, которые хорошо дополняют  друг  друга.  Генна  должна
была их разлучить.
     - Я поняла.
     - И ты выполнишь волю Баала?
     - Обязательно.

     Робин поскользнулась на залитой кровью палубе, и ей в ногу  вцепились
когти. Она развернулась к сахуагину и, с размаху ударив его своим  тяжелым
посохом, проломила ему череп  -  существо  рухнуло  на  палубу.  Облизывая
раздвоенными языками ряды острых как бритва  зубов,  к  ней  ползли  новые
чудовища. Робин ухватилась за леер, стараясь стряхнуть вдруг накатившее на
нее оцепенение.
     Тристан взмахнул мечом Симрика Хью,  и  меч  рассек  плоть  очередной
жертвы так легко, как будто  прошелся  по  воздуху.  Сахуагин  отшатнулся,
сжимая обрубок руки, и,  широко  разинув  пасть,  злобно  зашипел.  Король
прыгнул вперед, но чудовище быстро  нырнуло  обратно  в  море.  И  тут  же
Тристан  пронзил  другое  существо,  которое  едва  успело  взобраться  на
корабль.  Мертвый  сахуагин  повалился  в  море,  а  король  огляделся  по
сторонам. Он увидел, как Дарус  обезглавил  сахуагина,  который  попытался
было напасть на Робин сзади, а проворный  Полдо  распорол  брюхо  другому,
скользнув под грозно выставленное копье.
     Вскоре битва прекратилась - так же неожиданно, как и  началась.  Тела
нескольких матросов и  двух  десятков  сахуагинов  остались  в  беспорядке
лежать на палубе. Красная человеческая кровь и розоватая жидкость  из  вен
сахуагинов смешались на скользкой палубе "Дерзкого".
     Капитан Дансфорт стоял вместе с группой матросов в  центре  судна,  а
Дарус, Полдо и Робин  расположились  в  передней  части  палубы,  рядом  с
Тристаном. Кантус стоял возле друиды, его  мохнатая  морда  была  измазана
кровью сахуагинов - не раз в этот день он спас жизнь своим хозяевам.
     - Они продолжают сражаться, - сказала  Робин,  показывая  на  корабль
северян, откуда доносился лязг оружия.
     Тристан мрачно улыбнулся. Он  видел,  как  король  северян,  Грюннарх
Рыжий, стоящий у мачты со своими оставшимися в живых  воинами,  отбивается
от врага, который вдвое превосходит их числом.
     - Поднимайте паруса! - закричал капитан Дансфорт матросам. - Мы можем
успеть сбежать отсюда, пока они сражаются друг с другом!
     Через несколько минут паруса "Дерзкого" наполнились ветром. Когда они
проплывали мимо корабля северян, Тристан  увидел,  как  еще  один  человек
Грюннарха скрылся под массой злобно шипящих сахуагинов.
     - К ним! - резко  приказал  король  и,  заметив  изумление  в  глазах
Дансфорта, добавил: - На помощь!
     - Но это же...
     Тристан сообразил, что капитан счел его  безумцем.  И  действительно,
приказ был не очень-то логичным: зачем помогать северянам,  которые  всего
несколько минут назад стремились уничтожить корабль ффолков?
     - Быстрее! Лучники к борту! - скомандовал Тристан.
     Дансфорт колебался лишь  долю  секунды.  Он  коротким  жестом  послал
вперед четырех матросов с тяжелыми арбалетами в руках.
     - Вы слышали короля? Не зевайте.
     "Дерзкий"  вновь  изменил  курс,  направляясь  прямо  к  флагманскому
кораблю северян. Дистанция быстро сокращалась, лучники  заняли  позиции  у
борта и прицелились.
     - О, отлично! - Тристан даже вздрогнул,  услышав  у  себя  за  спиной
пронзительный голос. - Давай, Яз... - мы же пропустим всю битву!
     - Мне страшно... страшно! М-м-мы лучше  спрячемся  внизу!  -  ответил
другой тонкий голосок.
     Маленький оранжевый дракончик,  возбужденно  трепеща  полупрозрачными
крылышками, неожиданно возник рядом с королем  и  тут  же  снова  исчез  -
любимое развлечение Ньюта. Он уселся на леер и закричал:
     - Ну, ребята! Северяне! Давай зададим им жару!
     - Н-ньют, не надо! Останься здесь со мной... со мной!
     Даже  не  поворачиваясь,  Тристан   представил   крошку   Язиликлика,
осторожно выглядывающего из-за крышки люка, ведущего в трюм. Два волшебных
существа большую часть  времени  проводили  внизу  -  их  пугали  огромные
просторы моря, - но теперь ужасный шум заставил их подняться на палубу.
     - Ньют, почему бы тебе не приглядеть за кормой, чтобы  они  не  могли
напасть на нас сзади? -  предложил  король,  и  мысленно  добавил:  "И  не
болтаться у нас под ногами".
     - Ну что ж, ладно, - согласился волшебный  дракончик,  с  подозрением
посмотрев на Тристана.
     Ньют быстро полетел на корму, и Язиликлик последовал за ним.
     Молодой король вновь обратился к битве и увидел,  что  судно  северян
уже совсем близко. Ему хорошо были видны несколько  северян,  продолжающие
безнадежное сражение с чудовищами, а чуть в стороне стояла  другая  группа
сахуагинов, дожидаясь своей очереди.
     - Стреляйте в тех, что подальше от людей, - скомандовал Тристан.
     Последовало четыре выстрела - и четыре чудовища  рухнули  на  палубу.
Рыжий  северянин  издал  боевой  клич  и  повел  своих  воинов  в   атаку.
Арбалетчики быстро перезарядили оружие и произвели второй залп.  "Дерзкий"
был уже в какой-нибудь сотне футов и начал разворачиваться.
     И на этот раз четыре сахуагина упали замертво - арбалетчики  капитана
Дансфорта стреляли без промаха. Шипя от  ярости,  чудовища  повернулись  к
новому врагу.
     Дарус и Робин встали рядом с Тристаном на палубе. Король  вскочил  на
планшир, держась одной рукой за свисающую веревку, в  другой  сверкал  меч
Симрика Хью. Тристан увидел, что в живых осталось дюжины две  северян,  но
ряды сахуагинов тоже заметно поредели. Рыжий Король продолжал смело  вести
своих воинов вперед, нанося тяжелые удары боевым топором направо и налево.
     Умело маневрируя, Дансфорт совсем близко подвел  "Дерзкого"  к  судну
северян; теперь  они  двигались  параллельно,  и  их  разделяло  не  более
двадцати футов.
     Корабль северян покачнулся и нырнул между  волнами.  Посмотрев  вниз,
Тристан увидел сплетение белых и зеленых тел; в тот же миг он  оттолкнулся
от планшира и на мгновение завис над палубой корабля,  где  кипела  битва.
Отпустив веревку он мягко приземлился на палубе северян, а следом  за  ним
сразу прыгнул и Дарус.
     Робин  вознесла  молитву  к  Богине  и  махнула  посохом  в   сторону
сахуагинов.  Контуры  тел  рыболюдей  засияли   белым   светом   холодного
магического огня. Сахуагины зашипели от ярости,  однако  часть  из  них  в
страхе отступила. Они тщетно пытались сбить огонь, хлопая себя по животу и
по бокам, хотя белое пламя, казалось, не причиняло им вреда.
     Рыжебородый северянин, испустив неистовый боевой клич, своим огромным
топором рассек сахуагина до пояса.  Его  товарищи,  подхватив  клич,  тоже
пошли в атаку.
     Огромный зеленый сахуагин прыгнул на Высокого  Короля,  длинные  руки
чудовища с острыми когтями потянулись к его горлу, но меч Тристана  угодил
сахуагину прямо в  глотку.  Огромное  чудовище  зашаталось  и  рухнуло  на
палубу. Даже получив смертельную  рану,  оно  продолжало  скрести  когтями
дерево, пытаясь схватить Тристана.
     Высокий Король метнулся к другому сахуагину, меч Симрика  Хью  описал
сверкающую дугу, и зеленая  голова  покатилась  с  плеч.  А  Грюннарх  тем
временем раздробил  череп  еще  одному  чудовищу.  Вдруг  сахуагины  разом
прекратили битву и один за другим попрыгали за борт.  Через  мгновение  на
палубе не осталось ни одного живого сахуагина.
     Тристан и Дарус, держа оружие наготове, молча наблюдали за северянами
- высокими, гордыми покорителями морей. Король Грюннарх  выступил  вперед.
Его  рыжие  волосы  и  борода  развевались  вокруг  головы   и   плеч,   а
бледно-голубые глаза устало смотрели на ффолков. У него была широкая грудь
и длинные сильные руки. Северянин  был  одет  лишь  в  короткую  шерстяную
тунику невзрачного серого цвета и высоко зашнурованные  кожаные  сандалии.
Как истинный моряк, он не обращал ни малейшего внимания на раскачивающуюся
под ногами палубу, когда не  торопясь  шел  навстречу  нежданно  явившимся
спасителям.
     Грюннарх Рыжий увидел перед собой  двух  воинов:  одного  белокожего,
другого  смуглого.  Первый  держался   гордо,   как   человек,   привыкший
повелевать. Его темные волосы и борода были  короче,  чем  у  северян,  но
все-таки достаточно длинные и густые, как и у всякого настоящего  мужчины.
Хотя он не был таким массивным, как Грюннарх, его крепкая фигура  источала
уверенность и силу.
     Второй, смуглый, с черными как ночь волосами,  был  чисто  выбрит.  В
руке  он  держал  серебряный  ятаган  и  стоял,  готовый  в  любой  момент
отпрыгнуть в сторону Грюннарх заметил, что если первый смотрел ему прямо в
лицо, то человек с ятаганом все время оглядывался по сторонам, словно  ища
опасность, от которой ему нужно было защитить своего господина.
     Потом Грюннарх перевел взгляд  на  вражеский  корабль,  где  у  борта
стояла молодая черноволосая женщина. Она смело встретила его взгляд, в ней
не было и тени робости, столь типичной  для  женщин  с  севера.  Несколько
мгновений он не мог оторвать от нее  взгляда,  столь  пораженный  красотой
девушки, что забыл, где находится.
     Северянин опустил топор и с сильным акцентом  заговорил  на  Всеобщем
языке.
     - Приветствую вас. Я Грюннарх Рыжий, король Норландии.  Благодарю  за
то, что вы спасли мою жизнь.
     - Я Тристан Кендрик, Высокий Король ффолков.
     Стройное судно северян дрогнуло, когда по  команде  Дансфорта  ффолки
стали связывать два корабля. Робин перескочила на корабль северян и встала
рядом  с  Тристаном  и  Дарусом.  Грюннарх  на  своем  языке  обратился  к
оставшимся  в  живых  северянам,  и  они  стали  перевязывать  раненых   и
выбрасывать тела сахуагинов за борт.
     Глаза Грюннарха снова  невольно  обратились  на  женщину.  Он  увидел
стройную фигуру, едва  скрытую  легким  плащом.  Она  уверенно  стояла  на
раскачивающейся палубе, а двигалась, как он успел  заметить,  с  ловкостью
искусного бойца. Во всем ее облике чувствовалась сила, которая, однако, не
могла скрыть женственности.
     И тут он узнал ее. Грюннарх вспомнил фигуру с черными  развевающимися
волосами на высокой башне Кер Корвелла. Как наяву, он увидел ее с поднятым
над головой посохом, когда она посылала молнии, которые косили его  людей,
словно траву. И он вновь почувствовал запах почерневшей плоти  и  вспомнил
панику, охватившую его, - именно тогда он понял, что их кампания обречена.
     Он потряс головой, чтобы отогнать скверные  воспоминания,  и  перевел
взгляд на молодого короля, который продолжал с  любопытством  смотреть  на
северянина. "Как странно распорядилась судьба, - подумал Рыжий  Король,  -
сведя  через  год  двух  заклятых  врагов  на   палубе,   залитой   кровью
сахуагинов".
     - Почему ты это сделал? - спросил Грюннарх.
     Тристан немного подумал, прежде чем ответить. Действительно,  почему?
Наконец, он сказал:
     - Я и сам до конца не понимаю. Сначала мы хотели просто уплыть, после
того как разобрались с сахуагинами на своем корабле. Наши  народы  воевали
многие столетия, и похоже,  что  в  будущем  нас  ждет  то  же  самое.  Но
правильно ли это?
     - Ты Кендрик из Корвелла? Тот, что был на Плато Фримена?
     - Он самый.
     - Мы сражались друг с другом чуть больше года назад. Тогда ты проявил
большое воинское искусство - к тому же ффолкам улыбнулась удача.
     - А вы, леди, - продолжал Рыжий Король, поворачиваясь к Робин.  -  Вы
тоже здорово сражались. Ваше колдовство помогло  победить  злое  заклятье,
овладевшее тогда нами.
     - Мое волшебство  идет  от  веры,  это  не  колдовство.  Это  большая
разница. - Она улыбнулась, но ее глаза оставались непроницаемыми.
     Грюннарх кивнул, не совсем  понимая  разницу.  Вдруг  он  вспомнил  о
свитках и о могуществе, которое они якобы таили. Рыжий Король спустился  в
трюм  и  вскоре  возвратился  с  небольшим  свертком  в  руках.  Он  вдруг
почувствовал,  что  именно  эта  девушка  должна   владеть   таинственными
свитками. Возможно, он таким образом пытался отплатить ффолкам за спасение
собственной жизни, но  все  же  им  двигало  нечто  большее,  чем  обычная
благодарность.
     - Мне сказали, что  эта  вещь  имеет  огромную  ценность,  -  немного
смущаясь, объяснил он. - Вам она может пригодиться?
     Робин развернула сверток и едва  смогла  удержаться  от  восклицания,
увидев длинный футляр из слоновой кости.  Она  с  благоговением  погладила
изящную резьбу, и только после этого подняла  взгляд  на  северянина.  Его
лицо застыло в отчаянной надежде, что друида оценит этот дар.
     Робин снова посмотрела на  резьбу  -  знаки  были  странной  формы  и
отличались от тех, что использовали друиды, но в то  же  время  они  очень
походили на руны, которые Генна вырезала  на  волшебной  палочке  -  своем
последнем подарке ученице. Это,  несомненно,  был  талисман  могучей  силы
какого-то другого божества, которое,  однако,  не  слишком  отличалось  по
своей сути от Матери-Земли.
     - Это большая ценность, дарующая могущество ее обладателю. Откуда она
у вас?
     По судороге, неожиданно исказившей мужественное лицо северянина,  она
поняла, что ее вопрос больно задел Грюннарха. Робин догадалась, что свитки
достались северянам в качестве добычи  при  очередном  набеге,  но  почему
Рыжего Короля это так расстроило?
     -  Ладно,  это  не  важно,  -  быстро  сказала  друида.   -   Свитки,
действительно, имеют огромную силу, благодарю вас  за  этот  замечательный
дар.
     - Это лишь скромная плата за наши жизни и корабль, - сумрачно ответил
Грюннарх и повернулся к Тристану. - Твои действия тем более  поразительны,
что я командовал армией, готовой предать огню  твой  дом.  Как  ты  можешь
простить тех, кто причинил тебе столько зла?
     -  Ну,  во-первых,  теперь   тебя   больше   не   сопровождает   твой
могущественный союзник, - заметил Тристан, перед мысленным взором которого
вдруг предстал Зверь Казгорот, в один миг  превратившийся  из  человека  в
чудовище,  возвышающееся  над  крепостной  стеной.  Он  с  такой  ясностью
вспомнил это, словно все случилось вчера.
     Грюннарх покраснел.
     - Союзника? - Он сплюнул от отвращения. - Это было злобное  чудовище,
которое ради своих гнусных целей убило одного из самых великих  королей  и
приняло его облик! Мы были не более чем игрушкой в его руках!
     - Возможно, именно  поэтому  мы  и  пришли  к  вам  на  выручку.  Зло
продолжает преследовать  острова  Муншаез.  До  тех  пор,  пока  мы  будем
уничтожать друг друга, в выигрыше будет  только  зло.  Я  предлагаю  тебе,
Грюннарху, Королю Норландии, объединить с нами  силы  для  борьбы  с  этим
злом!
     Рыжий Король посмотрел Тристану в глаза и медленно кивнул.
     - Ты говоришь с мудростью, не свойственной человеку твоих лет. Но что
это за зло? Оно все еще продолжает угрожать нашим странам? Где  и  как  мы
будем сражаться с ним?
     - Поедем с нами в Корвелл, -  предложил  Высокий  Король.  -  Там  мы
сможем лучше во всем разобраться.
     Истории  стран,  людей  и  целых  наций  часто  определяются   самыми
неожиданными событиями. Большинство из них  незначительны,  и  их  влияние
невелико. Но некоторые оказываются  решающими,  они  изменяют  историю  на
многие годы вперед.
     Грюннарх Рыжий протянул свою широкую ладонь, и Тристан Кендрик крепко
пожал ее.
     Так был заключен союз на долгие годы.

     Превращение Генны  Мунсингер  нанесло  Богине  тяжелый  удар.  Теперь
Верховная Друида будет служить тем силам, борьбе с которыми она  посвятила
всю свою долгую жизнь. Ей даже не было дано вкусить покоя в смерти.
     Мать-Земля  чувствовала  присутствие  тела   Генны,   но   не   могла
прикоснуться к ее душе. Выйдя из каменной тюрьмы, в которую было заключено
тело, друида попала в тюрьму  духа,  во  много  раз  более  страшную,  чем
смерть.
     Казалось, сама земля сжалась от муки, которую испытывала Богиня. Даже
зима  наступила  раньше  обычного,  протянув  свои  холодные  пальцы   над
островами Муншаез и нетерпеливо  срывая  последние  листья  с  оголившихся
деревьев. Но тут Богиня на короткое время забыла о  своих  горестях  и  от
темных глубин  земли  обратилась  к  миру  воздуха,  солнца  и  неба.  Она
почувствовала  прилив  сил,  а  вместе  с  ними  возвратилась  и  надежда.
Мать-Земля знала, что ее одинокая друида, Робин из Гвиннета, жива.  Теперь
Богиня  почувствовала,  что  Робин  владеет  могучим  талисманом,  который
наделит ее мудростью и придаст новые силы.
     Свитки Аркануса были много лет назад написаны  священниками,  которые
как и друиды, служили  Божеству,  следившему  за  сохранением  Равновесия,
баланса всего живого. Свитки содержали учение о том, как поддерживать этот
баланс, - чего уже не могла предложить друиде слабеющая Мать-Земля.
     Возможно, этого было не слишком много, но больше ей не  на  что  было
рассчитывать,

                               СОБЛАЗНЕНИЕ

     Ястреб издал пронзительный крик, он почувствовал близость моря. Птица
полетела быстрее и вскоре  оказалась  над  голубыми  водами  Корвелльского
Залива. Вдалеке высилась громада Кер Корвелла; еще немного - и ястреб  уже
кружил над башнями замка.
     Кер Корвелл пристроился на скалистом уступе, возвышаясь над небольшим
рыбачьим городом  и  защищенной  скалами  гаванью.  Приближалась  зима,  и
вересковые поля уже побурели, но яркое солнце, отражаясь от  лазурных  вод
залива, придавало окрестностям радостный весенний вид.
     Черный ястреб наконец опустился на самую  высокую  башню  замка.  Эта
птица производила какое-то странное впечатление, словно была не настоящей,
а лишь неуклюжей подделкой. Сидя на башне, птица  внимательно  следила  за
тем, что происходит на берегу моря, - казалось, особенно ее заинтересовали
два корабля, которые как раз  в  этот  момент  входили  в  порт.  Впрочем,
появление этих двух судов вызвало интерес и изумление у многих: ведь  один
из них явно принадлежал ффолкам, а другой очень напоминал  боевой  корабль
северян. Каждый, кто хоть немного знал историю островов  Муншаез,  был  бы
сильно удивлен, увидев, что суда заклятых врагов бок о бок входят в мирную
гавань.
     Генну Мунсингер совершенно не волновали подобные вопросы: она  здесь,
чтобы выполнить поведение Баала, ее занимали лишь поиски своей  жертвы.  А
та находилась на одном из этих кораблей  -  в  этом  Генна  была  уверена.
Черный ястреб долетел из Долины Мурлок до Корвелла за два дня.
     Несмотря на то, что сердце Казгорота подчинило Генну воле Баала,  она
не утратила своей способности превращаться в любое животное  или  птицу  -
правда,   тело   этого   существа   оказывалось    каким-то    кривым    и
непропорциональным.
     Генна слетела с парапета и приземлилась в укромном  уголке  замкового
двора между конюшнями. Здесь ястреб начал меняться, постепенно превращаясь
в молодую женщину. С помощью сердца Зверя Генна внесла в свое  новое  тело
кое-какие изменения, чтобы оно больше соответствовало той задаче,  которую
ей предстояло выполнить. Роскошные рыжие волосы,  обрамлявшие  безупречной
красоты лицо, огненным облаком окутали плечи. Платье на  груди  натянулось
так соблазнительно и вместе с тем вызывающе, что всякий увидевший красотку
мужчина тут же пал бы жертвой ее чар - если он, конечно, не каменный.
     Существо, вышедшее из тени на освещенный  вечерним  солнцем  замковый
двор, совсем не походило на Генну Мунсингер,  Верховную  Друиду  Гвиннета.
Высокая девушка с мягкой нежной кожей двигалась  так  легко  и  грациозно,
словно получила этот дар от рождения.
     Она довольно быстро затерялась в толпе ффолков,  которые  уже  начали
собираться у замка, узнав, что прибыл  их  король.  Теперь  ей  оставалось
только ждать, когда ее жертва попадется в сети.

     "Дети Богини были ее самыми могущественными помощниками  в  борьбе  с
Казгоротом. Левиафан поднялся  из  морской  глубины  и  уничтожил  великое
множество кораблей северян, но в конце концов  Зверь  оказался  сильнее  и
убил громадного кита. Стая  мчалась  за  северянами,  изгоняя  их  с  этих
земель. Волки дико выли и безжалостно рвали на части тела своих  врагов  -
они заставили бежать целую армию".
     Хобарт замолчал, почувствовав, что его рассказ  заинтересовал  Баала.
По правде говоря, священник был поражен тем, как мало известно его Богу  о
событиях, происшедших здесь всего год назад.
     "Но Стаи тоже  больше  не  существует,  волки  разбежались  в  разные
стороны. Друида рассказала мне, что  Богиня  не  может  снова  собрать  их
вместе".
     Генна рассказала священнику много полезных и  интересных  вещей,  она
все прекрасно помнила о своей прежней жизни, только  теперь  она  лишилась
тех моральных  запретов,  которые  помешали  бы  ей  раскрыть  свои  тайны
человеку, вроде Хобарта.
     "Сейчас, - продолжал он, - из детей Богини  остался  только  единорог
Камеринн. Он очень силен - однажды мне пришлось с ним  столкнуться,  -  но
его сила не идет ни в какое сравнение с Вашим могуществом".
     Конечно же, Хобарт не  произнес  ни  одного  слова  вслух.  До  Баала
доносились его мысленные речи,  а  тот,  в  свою  очередь,  точно  так  же
разговаривал со священником.
     "Дети, о которых ты говорил... дети Богини. Мне нравится эта идея".
     Хобарт ждал, не понимая, к чему клонит Баал.
     "Я тоже создам детей - Детей Баала.  Они  появятся  здесь  и  понесут
смерть во все части света!"
     "А как они будут выглядеть?" - нервно спросил священник.
     Вместо ответа в центре Темного  Источника  что-то  забурлило,  черная
вода начала пениться, из нее пошел мерзкий запах; затем вода расступилась,
и на поверхности всплыло нечто. Жирная  вода  стекала  с  широкой  плоской
макушки на покрытую перьями морду с коротким, тупым клювом. И вот  уже  из
воды выступило огромное коричневое тело - существо с трудом  выбралось  на
берег  и   злобно   уставилось   на   Хобарта.   Нижняя   часть   туловища
отвратительного существа была покрыта клочьями свалявшейся шерсти,  сквозь
которую местами просвечивала грязная, покрытая язвами, кожа.
     Священник посмотрел на это порождение кошмарной фантазии своего  Бога
- существо из иного мира - и вдруг узнал в  нем  медведя  Гранта.  Медведь
поднялся на задние лапы и  оказалось,  что  он  раза  в  два  выше  любого
человека. Но его морда не оставляла никаких сомнений - стоило взглянуть на
нее - что это существо, рожденное силами  зла.  Голова  совы,  огромная  и
непропорциональная, с кривым, словно крючок, клювом - на плечах медведя.
     В сознании священника зазвучал голос Баала.
     "Это мой совиный медведь. Его зовут Торакс".
     Не успел Хобарт прийти в себя, вспомнив, что сова  погибла  незадолго
до  Гранта,  едва  коснувшись  отравленных  вод  Темного  Источника,   как
поверхность  пруда  снова  забурлила  и  оттуда  вылетели  два  непонятных
существа с орлиными крыльями. За ними последовали еще  несколько  подобных
им существ - видно было, что все они обладают мощью  и  силой  царственной
птицы.
     Но у этих  отвратительных  летающих  чудовищ  были  оленьи  головы  с
ветвистыми рогами, а изо рта торчали острые волчьи клыки.
     "Это птицы смерти, перитоны. Ты присутствуешь при появлении  на  свет
моей Стаи".
     И снова воды Темного Источника с плеском расступились, и онемевший от
ужаса священник не мог отвести взгляда от еще одного  существа,  вышедшего
из черного ила и грязи. Оно поднялось из воды с леденящим душу рычанием, а
в его желтых круглых глазах горела  ненависть,  когда  он  начал  медленно
приближаться к Хобарту.
     "Шанту - самый главный из моих детей".
     Зверь походил  на  громадную  черную  пантеру,  размером  примерно  с
лошадь. Его черная шкура,  с  которой  еще  сбегали  потоки  черной  воды,
сверкала  каким-то  неестественным  светом.  Из  раскрытой  пасти  торчали
громадные острые клыки. Шанту угрожающе прижался к земле, словно готовился
прыгнуть на Хобарта.
     Но даже если не брать в расчет исполинских размеров существа, это  не
была обычная пантера: из плеч зверя, извиваясь, тянулись длинные щупальца,
покрытые влажными присосками, а заканчивались эти щупальца острым костяным
крючком, похожим на гигантский коготь.
     Шанту снова зарычал, и Хобарта охватил дикий  животный  страх.  Затем
отвратительное существо скользнуло мимо него, и  священник  заметил  очень
странную вещь: хотя с пантеры все еще стекала вода Темного Источника, там,
где она ступала, земля оставалась сухой. Земля была  влажной  почему-то  в
нескольких шагах от страшного зверя - это открытие по-настоящему  поразило
и  без  того  изумленного  происшедшими  перед   его   глазами   событиями
священника.
     Когда зверь отошел от Источника, стало видно,  что  он  не  оставляет
следов, - во всяком случае, следы появлялись не там, где проходил зверь, а
в стороне. Переполненный благоговейным ужасом, взирал Хобарт  на  творение
своего Божества - перед ним было существо, которое, казалось, находится  в
одном месте, а на самом деле где-то совсем в другом.
     "Так рождается Зверь-путающий-след. Он перед тобой".
     -  Слава  Баалу  и  его  могущественным  и  великолепным   детям,   -
пробормотал священник.
     "Они вместе с тобой и моими воинами, живущими в море,  посеют  смерть
на этом острове. Когда все будет кончено, когда вы исполните мою волю,  на
этой земле не останется ни одного живого существа, которое не  поклонялось
бы мне. Этот остров станет символом смерти!"
     Стая перитонов молча поднялась в  воздух.  Торакс,  совиный  медведь,
угрожающе клацая клювом, пошел прочь от Источника. А громадный, похожий на
кошку, зверь бродил неподалеку, словно дожидаясь приказа своего господина.
     "А теперь, мои  дети,  идите  и  принимайтесь  за  охоту!  Вы  должны
уничтожить врагов Баала!"

     Молодой король давно мечтал о возвращении  домой.  Понтсвейн  сдержал
свое слово, и ффолки Корвелла уже знали о том, что их принц  стал  Высоким
Королем. Многие пришли в порт, чтобы встретить Тристана, когда он сойдет с
корабля на родную землю. Уже несколько часов назад корабль  с  королем  на
борту был замечен с берега, и, несмотря на удивление и сомнения, возникшие
в связи с появлением судна северян рядом с  кораблем  Тристана,  ффолки  с
нетерпением и ликованием стекались к гавани. К тому времени, когда корабли
пристали к берегу, встретить Тристана и его  друзей  собрался  почти  весь
город.  Ффолки  радостно  вопили,  и  короля   охватило   теплое   чувство
благодарности и счастья, что он снова дома.
     В толпе Тристан увидел Тэвиш из Лльюэллина. Он не видел ее с тех пор,
как его арестовали в таверне по приказу короля Карраталя. Тэвиш добродушно
улыбнулась, когда он ступил на берег, и так крепко обняла Тристана, что он
был уверен, у него не осталось ни одной целой косточки.  С  удивлением  он
вдруг заметил, что женщина плачет.
     - Я приехала сюда, чтоб собрать людей и отправиться тебе на  выручку,
- объяснила она, вытирая слезы, - но похоже, ты и сам неплохо справился.
     Вдруг Тристан увидел, что толпа заволновалась и бросилась к  причалу,
куда подходил корабль северян.
     - Убийцы! Грабители! Воры!  -  неслось  со  всех  сторон,  и  король,
протиснувшись сквозь  толпу,  вышел  на  причал  и  встал  перед  кораблем
Грюннарха.
     Он решительно смотрел на лица разъяренных фермеров и рыбаков, и  люди
постепенно замолчали и остановились.
     - Стойте! И слушайте очень внимательно! Эти северяне - мои гости.  Мы
сражались вместе и победили страшных чудовищ! Они сядут за наш праздничный
стол, мы вместе отпразднуем победу - и никто не причинит им зла  здесь,  в
Корвелле!
     Тучный  фермер  что-то  недовольно  пробормотал,  и  Тристан  холодно
посмотрел ему в глаза - фермер смущенно опустил голову.  Постепенно  крики
стихли совсем, гнев сменился изумлением и недоверчивым шепотом.
     - Я ваш  король,  Высокий  Король  ффолков,  -  уже  мягче  продолжал
Тристан, и в наступившей тишине ффолки услышали: - Этот день знаменует для
нас наступление новых времен - для нас  и  для  всех  ффолков,  населяющих
острова. Пусть же то, что северяне войдут в  наш  город  и  сядут  за  наш
праздничный стол, станет знаком начала нового правления!
     - Мудрые слова! Да здравствует король! - выкрикнул кто-то из толпы.
     Тристан  удивленно  оглянулся  и  увидел  сияющего  отца   Нолана   -
священника, поклонявшегося новым богам и  стремившегося  обратить  ффолков
Корвелла в свою веру. И хотя эти его порывы не приносили серьезных плодов,
его повсюду уважали за ум,  а  волшебная  способность  врачевания  помогла
многим жителям Корвелла.
     - Да здравствует король! - выкрикнул еще кто-то, и вскоре  вся  толпа
подхватила ликующий призыв.  Несколько  человек  даже  подошли  поближе  к
кораблю северян, чтобы  помочь  им  причалить.  А  священник,  расталкивая
ффолков, пробился к Тристану.
     - Отличные слова, сир! Вы  выбрали  разумный  путь.  Боги  непременно
поддержат вас!
     - Во всяком случае, некоторые из них! - улыбнулся молодой  король.  -
Большое спасибо за добрые слова. Они так вовремя!
     -  Добро  пожаловать  домой,  сир!  -  воскликнул  молодой   человек,
протискиваясь  сквозь  толпу  поближе  к  королю,  который  тут  же  узнал
Рэндольфа, капитана гвардии.
     Отправляясь в Каллидирр, Тристан оставил его следить  за  порядком  в
замке. Но не успел  он  ответить  на  приветствие,  как  довольные  ффолки
усадили Тристана  на  плечи  и  торжественным  маршем  отправились  в  Кер
Корвелл. Рядом с ним на руках несли  Робин  и,  когда  Тристан  увидел  ее
улыбающееся лицо, его охватило безграничное счастье. Несмотря на  то,  что
она была чем-то явно огорчена в последние дни их путешествия, он надеялся,
что приезд домой - и их  решение  следующим  утром  отправиться  в  Долину
Мурлок - поднимет ее настроение.
     Но сначала они устроят праздничный пир в честь нового  короля  и  его
возвращения домой, а также в честь его победы в Каллидирре.
     Тристана опустили на ноги перед замком, и Рэндольф повел его с  Робин
в главный зал.
     - Где Понтсвейн? - спросил Тристан. - Мне надо поговорить  с  ним  до
того, как начнется пир.
     - Я пошлю за ним. Лорд Понтсвейн следит за приготовлением к пиру.  Мы
надеемся, вы будете довольны, сир.
     - Конечно. А теперь расскажи мне, как вы тут поживаете в Корвелле?
     - Нам вас не хватало, а в остальном  -  все  в  порядке.  Корвелльцев
просто распирает от гордости с тех пор, как они узнали о вашей  коронации,
сир. Они изо всех сил старались устроить вам грандиозный прием,  когда  вы
вернетесь домой.
     - А есть какие-нибудь новости?
     - Да ничего особенного. Ну, разве что, шайка  разбойников  напала  на
Диннат и Коарт, мы их поймали и повесили. Похоже, это северяне, которые не
убрались отсюда в прошлом году, а решили немного задержаться.
     Рэндольф продолжал подробно описывать положение дел в королевстве: он
рассказал Тристану о неурожае и неудачной  рыбной  ловле,  и  об  успешных
вылазках охотников в горных районах.
     - Запасов еды на зиму хватит.  Похоже,  что  большая  часть  животных
покинула Долину Мурлок и направилась на юг. Мы неплохо поохотились.
     - А что слышно про Долину?
     - Ходят странные слухи. Пастухи говорят, что  овцы  боятся  подходить
близко к тем местам. Охотники, осматривавшие  Долину  с  гор,  сообщают  о
полном запустении, деревья все погибли, и даже сияние Источника  померкло.
Грустные новости, сир, но похоже, что дальше Долины Мурлок эта  зараза  не
распространяется.
     - Добро  пожаловать  домой!  -  В  зал  ворвался  Понтсвейн  и  низко
поклонился Тристану. Он был  гладко  выбрит,  а  его  роскошные  волосы  -
предмет зависти многих  девушек  -  были  аккуратно  уложены.  -  Надеюсь,
путешествие не очень утомило вас.
     - Не очень. Садитесь, пожалуйста.
     После  того,  как  борьба  между  ними   за   трон   Корвелла   стала
бессмысленной, казалось, Понтсвейн решил посвятить всего  себя  заботам  о
благополучии  короля.  Перемена  была  столь  резкой  и  неожиданной,  что
Тристан, по-прежнему, не очень верил в его искренность.
     - Мне придется оставить королевство на вас  двоих  еще  на  некоторое
время. Я уверен, что вы справитесь и все будет в порядке, - начал Тристан.
- Завтра утром мы с Робин  отправляемся  в  Долину  Мурлок.  То,  что  там
происходит, - дело рук священника, который обладает  громадной  властью  и
служит силам зла. Мы должны уничтожить его.
     - Как пожелаете, сир.
     Рэндольф  задал  еще  несколько  вопросов   относительно   управления
королевством, в то время как Понтсвейн  сидел  с  отрешенным  видом  и  не
участвовал в разговоре. Вскоре  Рэндольф  и  Понтсвейн  ушли,  и  Робин  с
Тристаном остались наедине.
     - Вся Долина уничтожена, - в ужасе прошептала Робин. -  Кем  же  надо
быть, чтобы совершить такое чудовищное злодеяние?
     - Кто бы он ни был, мы убьем его - я своим мечом, или ты  при  помощи
заклинаний. Я тебе это обещаю! - Тристан обнял девушку,  и  она  доверчиво
прижалась к нему.
     - Ты присоединишься к нашему пиру сегодня  вечером,  когда  мы  будем
праздновать возвращение домой? - спросил он. - Нам все равно нечего делать
до утра. Надо же отметить то, что мы снова дома.
     Робин вымученно улыбнулась.
     - Ты прав. Я ни о чем не могу думать  с  тех  пор,  как  мы  одержали
победу  в  Каллидирре  -  только  о  Лунном  Источнике  и  о  друидах.  Ты
заслуживаешь большего внимания с моей стороны,  я  виновата  перед  тобой.
Сегодня у нас будет праздник!
     - А я обещаю тебе, что завтра мы  отправимся  в  Долину,  -  серьезно
сказал принц.
     - Да! - Робин даже  немного  оживилась.  -  Помнишь  те  свитки,  что
Грюннарх дал мне... Я просмотрела их. Мне кажется, один из  них  дает  нам
надежду на успех. Возможно, мы сможем расколдовать друидов.
     - Ты имеешь в виду статуи? Ты сможешь сделать их снова живыми людьми?
     - Да! А с  их  помощью  мы,  конечно  же,  сумеем  победить  ужасного
священника. Кроме того, ведь ты же будешь рядом, ты и меч Симрика Хью!
     - Но сегодня,  -  перебил  ее  Тристан,  -  сегодня  мы  как  следует
повеселимся!
     Он поцеловал ее, и девушка ответила ему  нежным  поцелуем.  Некоторое
время они стояли обнявшись, наслаждаясь близостью друг друга.
     - Сегодня, во время праздника, - неуверенно начал Тристан, - могу  ли
я объявить ффолкам имя их королевы? Ты выйдешь за меня замуж?
     Робин мягко улыбнулась и снова поцеловала Тристана, и он с удивлением
заметил, что по ее щекам катятся слезы. Потом девушка высвободилась из его
объятий и посмотрела прямо в глаза молодому  королю.  В  ее  взгляде  было
столько любви и нежности, что сердце Тристана заныло от сладкой боли.
     - Я очень хочу выйти за тебя замуж. И надеюсь, что это произойдет. Но
сейчас я ничего не могу тебе обещать.
     - Почему?
     - Пока мы не очистим долину от скверны, я не могу дать тебе  обещание
стать твоей женой. Я верю, что с  помощью  Богини  мы  освободим  Генну  и
остальных друидов из их каменных гробов, и тогда я стану  твоей  женой.  Я
скажу Генне, что не смогу в будущем занять ее место Верховной  Друиды.  Но
если мы потерпим поражение, я останусь единственной друидой  на  островах.
Тристан, я люблю тебя, но я должна буду выполнить свое предначертание.
     - Но разве мы не сможем все равно пожениться? Я уверен,  что  мог  бы
помогать тебе...
     Робин заставила Тристана замолчать, приложив палец к его губам.
     - Верховная Друида - а мне, возможно, придется ей стать - должна быть
чиста. Она не имеет права выходить замуж.
     Тристан молчал, понимая, что речь идет о призвании Робин, и  это  еще
больше разожгло в нем желание одержать победу в Долине Мурлок.
     - Я все равно буду любить тебя, - только и сказал он.
     - А я тебя, мой король!
     На этот раз их поцелуй длился дольше, пока служанки не вошли  в  зал,
чтобы начать приготовления к пиру.
     -  Может,  стоит  переодеться,  -  улыбаясь,  сказал  тристан,  -   и
приготовиться к празднику?
     Они отправились каждый в свои покои, наслаждаясь привычными с детства
вещами, которые снова окружали их, и с  удовольствием,  впервые  за  много
дней, надели чистую одежду.

     Понтсвейн прекрасно справился с подготовкой  к  пиру.  Было  запасено
огромное количество еды и ледяного пива -  Тристан  любил  очень  холодное
пиво, в отличие от местного обычая употреблять его теплым. Горы печенья  и
пирогов ждали своей очереди на кухне. В общем, все было в полном порядке.
     Тристана усадили во главе огромного праздничного стола в Большом зале
Кер Корвелла. Рядом с ним сидели  Дарус,  Робин,  Полдо,  Понтсвейн,  отец
Нолан, капитан Дансфорт, Тэвиш и Рэндольф. Робин села справа от короля,  а
по левую руку от  него  усадили  Грюннарха.  Зал  был  заставлен  столами,
которые ломились от всевозможных яств и напитков и за которыми  уместилось
немало ффолков.
     Этот  самый  большой  зал   замка   согревался   четырьмя   каминами,
встроенными в каждую  из  четырех  стен,  на  которых,  кроме  того,  было
прикреплено множество факелов - в зале  было  светло,  как  днем.  Тристан
подумал, что ему ужасно нравится вот так сидеть в прекрасной чистой одежде
во главе роскошного стола.
     - Ну,  и  когда  же  мы  начнем  есть?  -  сердито  возмущался  Ньют,
оказавшийся вдруг на тарелке Тристана. - Мне до смерти надоело ждать!
     Король рассмеялся, а в  это  время  распахнулись  двери,  и  служанки
начали вносить блюда с жареным мясом и кувшины с пенистым элем.
     Ньют, радостно жужжа, взвился в воздух и пропал  из  виду.  Вероятно,
Язиликлик был тоже где-то поблизости,  но  его  друзья  знали,  что  эльфы
всегда ужасно  нервничают,  когда  оказываются  среди  большого  скопления
людей, и не пытались его искать.
     Тристан сначала не обратил внимания на молодую женщину в крестьянской
одежде, которая села в конце его стола.  Встряхнув  рыжими  локонами,  она
просто подошла и уселась за стол. Похоже, ее никто не знал,  но  она  была
потрясающе красива, а поскольку, в основном, за столом сидели мужчины,  то
никто не возражал против ее  присутствия.  А  вскоре  она  сказала  что-то
забавное, и вот уже Рэндольф  заразительно  расхохотался  над  ее  шуткой.
Впрочем, Тристан тут же забыл о ее существовании.
     Вдруг  Робин  подняла  голову,  она  почувствовала  какое-то  неясное
беспокойство. Она внимательно оглядела стол, но ее взгляд  скользнул  мимо
странной женщины, как будто та неожиданно стала невидимой.
     Молодой король  все  еще  никак  не  мог  осознать,  что  путешествие
закончено и он снова дома. Все время что-нибудь происходило,  все  куда-то
спешили и старались говорить одновременно. Казалось, что пиво в его кружке
появляется само собой - он сделает глоток или два, а кружка снова полна до
краев. "Как  чудесно  оказаться  дома,  -  думал  Тристан,  -  наслаждаясь
восторженным поклонением  своих  сограждан".  А  Дарус  и  Полдо,  и  даже
Понтсвейн  в  это  время  с   множеством   подробностей   рассказывали   о
приключениях, выпавших на их с Тристаном долю.
     Постепенно  все  замолчали,  слушая  рассказ  Полдо  о   сражении   с
чудовищной армией Высокого Короля  Карраталя  и  Черного  Колдуна  Синдра.
Карлик перешел на драматический шепот, когда начал рассказывать  о  ярости
Матери-Земли. Его повествование о ревущем море, выплеснувшемся на берег  и
уничтожившем не только часть острова Каллидирр, но  еще  и  армию  бывшего
Высокого Короля, было полно ярких и удивительно точно подмеченных деталей.
Полдо, который всегда любил покрасоваться, замолчал  на  самом  интересном
месте.
     - Ну, не тяни кота за хвост, приятель! Что  же  произошло  дальше?  -
потребовала продолжения Тэвиш.
     - А дальше начинается самое приятное, - со смехом  сказал  король.  -
Несколько часов спустя  к  нашему  островку  причалил  рыбак.  Он  захотел
узнать, что случилось с  заливом.  Мы  объяснили  ему,  что  залив  сильно
увеличился в размерах.
     - И он привез вас домой, в Корвелл?
     - Ну, нет, все было не так просто, - вмешался Полдо.  -  Сначала  нам
пришлось  отправиться  в  Лльюэллин.  Тамошний  лорд  уже  приготовил  нам
торжественную встречу, на которую  созвал  всех  лордов  Каллидирра;  была
устроена церемония коронации. - Он  с  гордостью  посмотрел  на  Тристана,
словно именно благодаря стараниям Полдо его старинный друг  получил  титул
Высокого Короля.
     - Праздник продолжался целую неделю! Понтсвейн, конечно же, на первом
корабле  отправился  в  Корвелл  сообщить  радостную   новость.   Но   эти
каллидиррцы, или каллидиты - не знаю, как  правильно,  -  никак  не  могли
наглядеться на нашего героя.
     Тристан, чувствуя себя ужасно неловко, бросил взгляд на Робин, но она
только улыбнулась ему в ответ.
     Ньют  снова  прилетел  и,  ловко   устроившись   между   обглоданными
косточками, стал оглядываться по сторонам в поисках съестного.
     - На, попробуй, -  весело  сказал  Тристан  и  наклонил  свою  пивную
кружку. К его великому удивлению Ньют засунул нос прямо в пену  и  стал  с
громким хлюпаньем поглощать эль. Время от времени он  вылезал  из  кружки,
облизывался и снова быстро нырял внутрь.
     Полдо тем временем продолжал свой рассказ:
     - Финеллин и гномы решили идти домой пешком, хотя лично мне не  очень
понятно, как они переберутся с одного  острова  на  другой  пешком.  Затем
разразился шторм, и нам пришлось  еще  задержаться  в  Каллидирре  -  надо
сказать, нас это не очень огорчило. Но  наконец  капитан  Дансфорт  и  его
"Дерзкий" были готовы к плаванию. И вот мы здесь!
     - А этот  черный  колдун,  -  спросил  Грюннарх,  когда  гости  снова
заговорили о своем, - он принадлежит  к  тем  злым  силам,  о  которых  вы
говорили?
     - Я в этом нисколько не сомневаюсь, - нахмурившись, ответил  Тристан.
- Зверь, подчинивший себе вашего короля, секреты колдовства,  которыми  он
владел, - все это было направлено на то, чтобы погубить жителей островов.
     - А что, черный колдун и Зверь служат одному хозяину?
     - Колдун - всего лишь пешка, впрочем, как и мы,  -  заговорила  вдруг
Робин. Тристан  изумленно  взглянул  на  нее,  но  она  продолжала:  -  Мы
встретились с силой, управляющей злом  и  распространяющей  повсюду  хаос.
Колдовство и Зверь, которого мы победили в прошлом году, ничего не  значат
в сравнении с этой силой.
     - Откуда ты знаешь? - спросил северянин.
     - Я видела, как разложение и тлен нанесли удар в самое сердце  земли.
Моя наставница и друиды, которые сражались рядом с ней, веря в  Равновесие
и могущество Матери-Земли, оказались неспособны противостоять злу.
     Ни Робин, ни те, кто ее слушал, не заметили торжествующего  блеска  в
глазах рыжей красотки, старавшейся  не  пропустить  ни  единого  слова  из
объяснений друиды.
     - Сила зла, которая противостоит  нам,  столь  велика,  что  ни  один
человек, даже такой, как колдун Синдр, не  может  владеть  ею.  Этой  силе
служит священник, способный на невероятные злодеяния, но даже и  он  всего
лишь  пешка.  Существует  только  одно  объяснение  происходящему:   нашим
островам угрожает один из темных Богов.
     Робин говорила тихо, но сидевшие за столом и  слушавшие  ее  люди  не
могли  отвести  от   нее   глаз.   Естественно,   кроме   Ньюта,   который
воспользовался тем, что на  него  никто  не  обращает  внимания,  и  почти
целиком забрался в кружку  Тристана.  Рыжеволосая  незнакомка  нетерпеливо
облизывала губы, но все, по-прежнему, смотрели на Робин, только теперь  на
лицах явно был виден страх и недоверие.
     Грюннарх нахмурился.
     - А зачем одному из темных Богов нужны острова Муншаез,  в  то  время
как существуют гораздо более богатые империи, такие  как  Калимшан,  Тэнт,
Кватердип? Что у нас-то тут такого особенного?
     Робин  с  трудом  сдержалась,  чтоб  не  ответить  ему   какой-нибудь
резкостью. Она поняла, что Грюннарх вполне искренне задал свой вопрос.
     - Эти  острова  живут  своей  собственной  жизнью!  Возможно,  именно
поэтому наши народы так часто воюют. Ффолкам всегда казалось, что северяне
с недостаточным почтением относятся к нашей земле.
     Она вдруг наклонилась к  столу,  скривившись,  словно  ей  неожиданно
стало нехорошо, и Тристан взял  ее  за  руку.  На  красотку,  сидевшую  на
дальнем конце  стола,  по-прежнему  никто  не  обращал  внимания,  а  она,
улыбаясь, смотрела в упор на друиду.
     - Что случилось? - спросил Тристан. - Тебе нехорошо?
     Девушка выпрямилась, оттолкнула его руку и продолжила свой рассказ.
     - Лунные  Источники  -  доказательство  необычности  наших  островов.
Верховная Друида рассказывала мне, что, когда ее  бабушка  была  маленькой
девочкой, в каждой деревне был  свой  Лунный  Источник.  Друиды  оберегали
дикую природу, выполняя волю Богини.
     - Да, - подтвердил отец Нолан. - Природа этих островов священна,  это
понятно не только друидам, но и тем из нас, кто поклоняется  новым  богам.
Но вы должны помнить, что далеко не все из наших богов похожи на  того,  о
ком вы сейчас рассказываете. Многие священники также  относятся  к  Лунным
Источникам, как к святыне.
     - Но ведь в Норландии нет Лунных Источников, - запротестовал Грюннарх
и вдруг о чем-то задумался.
     - Именно! Как только ффолки теряют свои земли,  их  вера  слабеет,  а
наша Богиня лишается части своей силы.
     Неожиданно Робин побледнела и вздрогнула.
     - Но ведь волшебная сила земли остается?
     - Да. Но с каждым годом, после каждого нового удара  против  ффолков,
она становится все более беззащитной.
     Робин изо всех сил старалась  говорить  так,  чтоб  в  ее  голосе  не
звучало обвинения, но это  плохо  получалось.  Почему-то  ей  вдруг  стало
трудно выговаривать слова, и ее охватил приступ сильной тошноты.  Все  это
время странная женщина не  сводила  с  нее  глаз,  словно  хотела  прожечь
насквозь тело юной друиды своими горящими черным огнем глазами.
     - Но ведь вот же она, земля,  как  и  всякая  другая,  вы  можете  ею
пользоваться, - заспорил Грюннарх.
     - Мы можем ею пользоваться, но не должны оскорблять и осквернять  ее.
Именно, когда люди уничтожают то, что  поддерживает  их.  Богиня  страдает
больше всего.
     - Вы, как и ваш король,  очень  мудры  для  своих  лет,  -  задумчиво
проговорил  северянин.  -   Мне   очень   грустно   осознавать,   что   мы
способствовали появлению сил зла на вашей земле.
     - Может быть, вы поможете нам изгнать их, - серьезно сказал  Тристан,
глядя в глаза своему гостю.
     - Я обязан вам жизнью. Я сделаю для вас все, что в моих силах.
     - Я счастлив, что мы  стали  друзьями,  -  тепло  сказал  Тристан.  -
Давайте выпьем за мир между нами и нашими детьми!
     Оба короля подняли кружки и, осушив, со стуком одновременно поставили
их на стол. Тут Тристан неожиданно почувствовал,  что  уже  слишком  много
выпил.
     - Пора немного потанцевать, - вдруг объявила Тэвиш.
     Она поднялась и, взяв в руки лютню, начала ее настраивать.  Довольные
гости сдвинули несколько столов, а Тристан, уже готовый вскочить на  ноги,
повернулся к Робин. Она смущенно покачала головой,  и  он,  обеспокоенный,
наклонился к ней.
     - Извини, - с трудом проговорила девушка.  -  Что-то  я  себя  ужасно
плохо чувствую. Пойду-ка лучше к себе и лягу спать.
     Тристан хотел было проводить  ее,  но  она  отказалась,  и  тогда  он
попросил:
     - Разбуди меня, как только рассветет, и мы сразу отправимся в путь.
     Девушка скептически посмотрела на него и, рассмеявшись, проговорила:
     - Я, конечно, разбужу тебя, но буду очень удивлена, если  мы  покинем
замок раньше полудня.
     Сказав это, она еще раз слабо улыбнулась и удалилась из зала.
     Тристан снова повернулся к столу и  с  удивлением  увидел  женщину  с
великолепными рыжими волосами. Тристан мог бы поклясться, что минуту назад
ее здесь не было.
     - Извините, - сказал он. - Позвольте...
     Женщина улыбнулась и одарила молодого короля таким  взглядом,  что  у
него закипела кровь в жилах. Он вдруг заметил, что эта женщина  невероятно
привлекательна.
     - Садись вот сюда, - сказал он, сам не понимая, почему  предложил  ей
занять место Робин. - Ну-ка, Ньют, подвинься!
     Тристан оттолкнул дракончика и тот  с  сердитым  возгласом  исчез  из
виду. Женщина протянула Тристану полную кружку, и он  тяжело  плюхнулся  в
кресло рядом с красоткой. Он не мог оторвать взгляда от незнакомки,  в  то
время как повсюду ффолки  поднимались  с  мест,  дожидаясь,  когда  Тэвиш,
настроит лютню, чтобы  начать  танцы.  В  глазах  женщины  Тристан  увидел
обещание наслаждения и призыв, и что-то еще, чего он не смог бы назвать  и
объяснить.
     - А ты красавчик, король! - сказала  она  тихо;  у  нее  был  хриплый
голос, в котором почему-то звучала нежность.
     У Тристана закружилась голова, и его охватило непреодолимое  желание.
А женщина тем временем положила ладонь ему на бедро, и королю  показалось,
что он даже сквозь ткань одежды чувствует, какие у  нее  теплые  и  мягкие
руки.
     - Кто ты? - спросил он, однако ему было совершенно все равно, кто она
такая. Единственное, что он отчетливо осознавал в эту минуту, так это  то,
что он хочет эту женщину, как никогда и никого до сих пор.
     Тристан не замечал или просто не хотел замечать осторожных  взглядов,
которые бросали на него Полдо и Рэндольф. Он  не  видел  ухмылки,  которая
появилась на лице Понтсвейна. Да и гнев, горящий в глазах  Даруса,  в  эту
минуту ничего для него  не  значил.  Его  занимала  только  сидящая  рядом
женщина. Дарус бросил на нее испепеляющий взгляд, но  она  только  сильнее
прижала ладонь к ноге короля. Вдруг она резко  встала  и  пошла  прочь  от
стола,  при  этом  ее  свободное  одеяние  каким-то  таинственным  образом
подчеркивало все ее прелести. Тристан с трудом поднялся  на  ноги,  в  эту
минуту все его существо охватил невыносимый страх: он не должен  позволить
ей вот так взять и исчезнуть.
     - Сир! - позвал его Дарус резким напряженным голосом.
     Отец Нолан тоже поднялся на ноги и пытался удержать Тристана, но  тот
сердито скинул его руку, и священник молча сел на свое место,  потрясенный
диким огнем, загоревшимся в глазах Тристана.
     Король  видел  лишь  роскошное  соблазнительное  существо,  грациозно
идущее впереди. Все остальное  просто  перестало  для  него  существовать.
Женщина прошла через дверь и вышла в темный коридор. Тристан догнал ее  и,
схватив за руку, попытался идти рядом, но она вырвалась и  взбежала  вверх
по лестнице, направляясь прямо в его королевские  покои.  Споткнувшись  на
первой ступеньке, Тристан все-таки сумел не упасть и поспешил за женщиной.
Каким-то образом ей удалось найти его спальню, он вошел следом  за  ней  и
захлопнул дверь. Одежда,  словно  сама,  соскользнула  на  пол,  и  глазам
Тристана предстала обнаженная женщина столь  совершенной  красоты,  что  у
него перехватило дыхание. Он бросился к  ней,  и  через  секунду  они  уже
лежали на широкой кровати Тристана,  а  его  собственная  одежда  осталась
валяться где-то на полу - он даже не заметил, когда и как сбросил ее.
     Тристана подчинило себе такое невыразимое желание, что он был уже  не
в состоянии ни о чем думать, кроме как об этой женщине...

     Устроившись рядом  с  пустой  кружкой  из-под  пива,  невидимый  Ньют
наблюдал за Тристаном и Робин, стараясь не икать уж очень громко.  "Что-то
здесь не так", - подумал дракончик, - вот только в чем дело, он  никак  не
мог понять.
     Ой, это же не Робин! Удивленно  глядя  на  молодых  людей,  дракончик
вдруг осознал, что чужая женщина куда-то уводит несчастного Тристана.  Это
же неправильно, так не должно быть! А где Робин? Что может быть на  уме  у
этой мерзкой, отвратительной кривляки?
     - Я спасу его! - поклялся дракончик,  становясь  видимым.  У  него  в
голове замелькали иллюзии - ну, например, клубок змей у нее в волосах. Или
вот, еще лучше - громадная бородавка прямо у нее на...
     Не может же он позволить им вот так взять и уйти! Но  дверь  за  ними
уже закрылась. Ньют взлетел, и быстро-быстро замахал крылышками. "Стой!" -
сказал он сам себе. Голова у него кружилась от выпитого  пива.  Интересно,
что такое произошло с его крыльями,  и  почему  они  несут  его  в  другую
сторону? Ой-ой-ой, а это-то откуда взялось - громадная  колонна,  и  прямо
перед самым носом?
     Никто в зале не заметил едва слышного шлепка, когда  Ньют  рухнул  на
пол и потерял сознание.

     Оказавшись в своей комнате за массивной дубовой дверью,  Робин  сразу
почувствовала себя намного лучше. Тошнота прошла, и девушка  решила,  что,
наверное, она просто устала, - была взволнована и слишком  много  съела  и
выпила. Она легла в свою привычную с детства кровать и некоторое  время  с
гордостью думала о Тристане.
     Из него получился великолепный король! Она всегда знала, что  у  него
большое будущее, но теперь она  видела,  как  ее  предчувствие  становится
реальностью. Неужели благодаря ему будет покончено с многовековой  враждой
между северянами и ффолками! А что он станет делать дальше?
     Робин искренне надеялась, что сможет разделить с ним  все  радости  и
печали, что у них будут дети и внуки, которые продолжат дело, начатое ими.
Вместе с ним она победит страшного священника и его армию в Долине Мурлок.
В этом она и не сомневалась!
     Вдруг Робин села на кровати, вспомнив о празднике, бушующем  внизу  в
Большом Зале. Она чувствовала себя прекрасно. Почему бы не вернуться  туда
и не повеселиться? К тому же Тристан очень расстроился,  когда  она  ушла.
Робин стало немного стыдно за свое поведение, она ведь  знала,  как  много
для Тристана значило возвращение домой. Они имели полное право как следует
развлечься... А утром - утром снова в путь. Кроме того,  она  очень  любит
танцевать.
     Робин спустилась в зал и с удивлением заметила, что Тристана там нет.
Дарус, увидев ее в дверях, тут же покинул праздник. Ей показалось, что  он
чем-то очень рассержен. Похоже было, что Полдо и Рэндольф не  знали,  куда
подевался король, хотя  ей  показалось,  что  они  испытывали  неловкость,
отвечая на ее вопросы.
     Может быть, Тристану тоже стало нехорошо? Может, они съели что-нибудь
несвежее? В волнении Робин стала подниматься по лестнице. Она решила,  что
первым делом надо заглянуть к нему в комнату.

     Тристан не заметил, как распахнулась дверь в его спальню, но  вспышка
яркого света заставила его отвлечься от своего занятия. Словно издалека до
него донесся голос Робин.
     - Тристан? Что случилось? Что...
     И тут он совершенно протрезвел, увидев  потрясение  и  боль  на  лице
друиды. Робин медленно опустила факел, но страдание в  ее  зеленых  глазах
стало еще заметнее в пляшущих желтых  отблесках  огня.  Тристан  попытался
сесть, но запутался в простынях и снова упал на  женщину,  которая  весело
рассмеялась.
     Дверь в его  комнату  захлопнулась  с  такой  силой,  что,  казалось,
содрогнулись древние стены замка, а в сердце Тристана отозвалось  одинокое
тоскливое эхо...

     Над Ясаллой скользили тени, мрачно-зеленые на  фоне  багрового  моря:
длинная цепочка темных, покрытых чешуей существ, бесшумно плывущих  сквозь
толщу воды. Все это время Ясалла стояла, подняв голову, следя за тем,  как
собирается армия сахуагинов. В ее полураскрытой пасти нетерпеливо  метался
раздвоенный язык.
     Словно тучи, собиралась армия морских чудовищ, закрыв  своими  телами
тот неяркий солнечный свет, которому удавалось проникнуть сюда, на морские
глубины. Ясалла радовалась наступившей тьме.  Море  охватила  пульсирующая
мощь Песни Глубин и наполнила душу жрицы неуемным ликованием.
     Под ней, на дне большого подводного ущелья медленно собиралась другая
армия, которая не обладала ни скоростью, ни легкостью передвижения в воде,
свойственными сахуагинам, - но эта армия,  тем  не  менее,  была  способна
внушить настоящий ужас своим  врагам,  поскольку  состояла  из  мертвецов.
Разложившиеся трупы, оживленные темной силой ее Бога, молча и  тупо  ждали
приказа.
     Теперь Ясалла и Ситиссалл собрали такую большую армию, какой  еще  не
знала  история  их  народа.  Кроме  отрядов  кровожадных  сахуагинов,   им
подчинялись мертвецы -  моряки,  когда-то  утонувшие  в  морях  и  океанах
Муншаез.  Они  должны  были  бездумно  служить  злу.  А   теперь   к   ним
присоединились  еще  и  погибшие  солдаты   черного   волшебника   Синдра,
получившие некое подобие жизни как дар жрицы Ясаллы.
     А над ними, по-прежнему, проплывали  легионы  сахуагинов,  готовые  в
любую минуту прорезать  поверхность  моря  своими  скользкими  чешуйчатыми
телами и принести смерть  и  опустошение  землям  северян  или  ффолков  -
чудовищам было совершенно все равно, кто станет их следующей жертвой.  Они
только ждали приказа.
     Их призвала Песнь Глубин и они все собрались в Крессилаке - далеко от
земель, населенных  людьми.  Проплывая  мимо  башен  и  куполов  огромного
города, они черпали из Песни Глубин силы и ярость, готовясь к  схватке  на
земле.
     На востоке они  потерпели  поражение  и  понесли  немалые  потери,  а
причиной их неудач был новый  король  и  могущество  Матери-Земли.  Ясалла
чувствовала, что Богиня больше не представляет прежней  опасности,  а  вот
король стал серьезным врагом. Из-за этого короля Баал и направил свои силы
и свою жрицу на запад, в сторону Корвелла.
     Ясалла призвала жриц в храм, расположенный высоко на стене ущелья.  А
в это время Ситиссалл собрал все свои армии, и они начали марш  на  запад.
Подчиняясь воле Баала, они выйдут на  сушу  и  уничтожат  все  живое,  что
попадется на пути.
     Бог смерти пообещал  им  хорошую  награду.  Если  они  расправятся  с
людьми, живущими в прибрежных районах, и  разрушат  порты  Гвиннета,  Баал
даст им то, о чем Ясалла могла только мечтать.
     Он пообещал утопить остров Гвиннет, а  вместе  с  ним  и  королевство
Корвелл окажется навечно во власти сахуагинов.

     Мать-Земля начала заботиться об островах Муншаез задолго до того, как
там поселились люди. Даже изящные и легкие ллевирры  -  эльфы,  населявшие
когда-то эти острова - пришли сюда, уже когда Богиня правила здесь  многие
века.
     Богиня видела, как рождаются уродливые, противоестественные существа.
Она пережила ужасные  эпидемии,  во  время  которых  погибали  животные  и
растения. Слишком часто она страдала от ран, нанесенных  войнами,  которых
можно было избежать. И это делало ее муки еще более невыносимыми. Ее  леса
не раз горели, а целые деревни погибали  под  ударами  вражеских  мечей  и
топоров, или ффолки становились жертвами черной магии сил зла.
     Но никогда не видела она ничего  ужаснее  и  непристойнее,  чем  Дети
Баала.  Само  их  существование  представляло  угрозу  Равновесию,  а   их
появление на свет благодаря колдовству Темного Источника неизлечимо ранило
ее душу.
     Богиня считала всех, кто населял  острова,  своими  детьми  и,  может
быть, именно поэтому так негодовала. Больше  всего  ее  сердце  болело  за
Гранта, который верно служил ей и всегда охранял Генну Мунсингер.  Поэтому
убийство медведя и превращение его в страшное злобное чудовище было  самой
страшной раной, нанесенной ее душе.
     Богиня постепенно становилась все слабее, ее ярость, боль и страдание
утихали. И вот разверзлась черная пропасть смерти и поглотила ее.
     Больше Богиня ничего не чувствовала.

                            НА КРЫЛЬЯХ ВЕТРА

     Дрожа от горя и изумления - гнев придет  значительно  позже  -  Робин
вернулась в свою комнату.  Она  разложила  перед  собой  свитки  Аркануса,
надеясь найти хоть какое-то утешение.
     Тихий голос в ее душе без конца задавал один и тот же вопрос: почему?
Почему он меня предал? А потом холодный  гнев  сменил  этот  повторяющийся
вопрос. Ярость разъедала ее душу, как страшный яд, наполняя  ненавистью  к
молодому королю, который всего несколько часов назад клялся ей в любви.
     Дверь в комнату Робин застонала под тяжелыми ударами, и до нее смутно
донесся голос Тристана, выкрикивающего ее имя. Она ничего не  ответила,  и
через некоторое время он ушел, а Робин снова обратилась к свиткам.
     Каждая полоса хрупкого пергамента начиналась с символического рисунка
- цветущая роза в  круге  пылающего  солнца;  спускаясь  по  краям  свитка
изящные  стебли   роз   составляли   витиеватый   орнамент,   выполненный,
по-видимому,   зелеными    чернилами,    которые    от    времени    стали
блекло-коричневыми.
     Текст был написан удивительными знаками изысканнейшей формы  -  Робин
еще никогда таких не видела. Девушка стала  рассматривать  их  рисунок,  и
знаки, казалось, закружились перед ее глазами  в  замысловатом  танце.  Ее
взгляд затуманился, в висках заломило, но она не сдавалась. Шум  в  голове
превратился в рев, руны заскакали по странице, словно пытаясь  ускользнуть
от друиды.
     Постепенно, собрав всю свою волю, Робин начала разбираться в  тексте.
Руки перестали дрожать, шум  в  голове  почти  стих,  и  до  девушки  стал
медленно доходить смысл написанного.
     Она читала, и перед ней открывались удивительные тайны.  Хотя  свитки
были невероятно древними, они прекрасно сохранились. Робин  была  уверена,
что пергаменты были исписаны искусной рукой задолго  до  появления  самого
Симрика Хью, когда народ ффолков еще только зарождался...
     "Я верила, что ты, Тристан Кендрик, станешь  таким  же  великим,  как
Симрик Хью; думала, что ты  сможешь  объединить  под  своим  началом  всех
ффолков. Надеялась, что ты будешь тем светом, что навсегда изгонит  зло  с
нашей земли. Как же ты мог так предать меня?.."
     Первый свиток рассказал  ей  о  Богах  далекого  эфира  и  о  хрупком
равновесии добра и зла, порядка и хаоса. Робин поняла, что ее  собственная
вера друиды была отражением этой бесконечной борьбы, и почувствовала,  что
учение новых Богов не так уж сильно отличалось от того, что  проповедовала
Мать-Земля. Робин уже знала о власти над четырьмя стихиями: водой, землей,
огнем и воздухом, - свитки же обещали открыть тайны ветра и камня,  океана
и пламени.
     Записи в свитках, сделанные  священниками,  были  непривычны  для  ее
глаз. Некоторые символы - те, в которых она чувствовала самую большую мощь
- по-прежнему заставляли ее глаза  слезиться.  Какое-то  сильное  заклятье
скрывалось за этими знаками, но Робин заставляла  себя  забыть  о  боли  и
усталости. Если бы друида была слабее, эти символы могли бы  ослепить  или
свести ее с ума, но ее  внутренняя  дисциплина  и  терпение,  которым  она
вооружилась за год служения у Генны, помогли  ей  подчинить  свитки  своей
воле. Теперь они уже не несли для  Робин  угрозы,  а  являлись  источником
духовной силы и мудрости...
     "Как я хотела выносить твоего ребенка... нашего ребенка.  Он  был  бы
таким сильным! Таким мудрым! Вместе мы могли бы сделать так много -  ты  и
я. Как же ты мог предать меня?.."
     В этом же свитке она узнала  о  первоэлементах  и  о  том,  как  Боги
создавали из них Миры. Первейшим из всех было море. Вечное,  невозмутимое,
неизменное море, которое от начала времен отмечало границу вселенной. Чуть
дыша от волнения, Робин узнала, что Боги произошли из моря, из бесконечной
беспредельности океана...
     "Ты тоже, Тристан, мог бы стать одной из первородных сил.  Твой  след
был бы велик, как океан! Твое могущество, поддержанное мною, было бы почти
безграничным, как само море!.."
     Потом она взялась за свиток, который рассказывал о тайнах камня.  Она
читала, как со дна моря поднималась земля -  тусклая  и  безжизненная,  но
твердая и надежная. Так родились Миры,  дав  основание  всему,  что  затем
последовало. Камень был плотью вселенной - и в  овладении  его  секретами,
обещанном в свитке, Робин увидела надежду для своих друзей-друидов...
     "Камень, ты был в основании  всего  сущего.  Ты  -  та  твердыня,  на
которую опираются мои надежды, не только для нас, но и для  всей  земли  и
народов Муншаез! Ты можешь стать прочной  основой  для  многих  поколений,
живущих в мире я покое!.."
     Следующий  пергамент  рассказал   историю   огня   -   горячего   при
прикосновении, убивающего и  очищающего  своим  жаром,  из  искр  которого
произошла жизнь на островах во всевозможных формах...
     "И жар страсти, что горит внутри этой жизни. Как этот огонь смог  так
легко поглотить тебя? Почему ты оказался таким слабым?.."
     И последней она прочитала легенду о ветре, чье дыхание вселило в  мир
жизнь. Она узнала, что именно ветер несет жизнь, вселяя здоровье  и  унося
гниение и порчу. Ветер, такой легкий и неощутимый, -  и  в  то  же  время,
такой настойчивый и сильный. Без воздуха ничто не могло бы существовать...
     "Разве была наша любовь столь же легкой и слабой?  Неужели  она  была
такой хрупкой, что одного прикосновения этой  странной  женщины  оказалось
достаточно, чтобы  оторвать  тебя  от  меня?  Или  удержать  тебя  так  же
невозможно, как удержать воздух... удержать дыхание?.."
     Когда небо  на  востоке  порозовело,  скорбь  девушки  уже  сменилась
холодным огнем гнева. Она поняла, что не в  силах  простить  предательство
Тристана.
     Она не видела ауры, которую излучало ее тело, налившееся удивительной
силой. Волшебство свитков овладело ее душой.
     Робин подошла к окну и посмотрела на запад, в сторону далекой  Долины
Мурлок. Там, в ожидании избавления, стояли ее друзья-друиды. Она больше не
нуждалась в помощи меча, тем более, когда меч лежал в столь неверной  руке
ее короля. Сила пульсировала в ней,  и  друида,  шагнув  за  окно,  легким
ветром пронеслась над двором замка - она летела в Долину Мурлок.

     Ястреб снова поднялся над Кер Корвеллом - на сей  раз  он  полетел  в
сторону моря. Блестящие глаза птицы были устремлены на запад - ведь именно
туда, откуда наступала тьма, направлялась  птица.  Два  дня,  без  устали,
летела она, пока не достигла черных опустевших земель.
     Генна, друида - но в то же время и Казгорот, верный приспешник Баала,
- появилась в центре царства своего господина,  у  Темного  Источника.  Ее
тело снова стало телом  друиды,  и  она  спокойно  доложила  Хобарту,  что
исполнила его задание.

     Тристан в ярости вернулся в свою комнату. Робин  так  и  не  ответила
ему, и теперь весь его стыд и досада переплавились  в  гнев,  направленный
против женщины, которая, он чувствовал, была виновницей всех его  бед.  Он
распахнул дверь, готовый на  все.  Он  выкинет  ее  из  замка,  выкинет  с
позором!
     Но женщины в комнате не было.
     Тристан присел на кровать. Теперь, когда опьянение прошло,  он  начал
думать о женщине. Ему не показалось странным, что раньше он никогда ее  не
видел. Даже будучи принцем, он никогда не путешествовал по всему Корвеллу.
Тем не менее, женщина вроде бы знала его. Ее глаза и тело  действовали  на
него, как крепкий наркотик.
     Постепенно Тристан убедил  себя,  что  ей  каким-то  образом  удалось
приворожить его, чтобы он предал свою возлюбленную. Его разум  отказывался
признать, что предательство было следствием его собственной слабости.
     Тристан подумал о праздновании, которое продолжалось в стенах  замка.
К  полуночи  пирушка  была  в  самом  разгаре.  Горькие   воспоминания   о
собственном позоре заставили Тристана оставаться  в  комнате.  Он  не  мог
вынести укоряющих взглядов друзей  и  подданных.  Тристан  не  мог  забыть
горящего взгляда Даруса.
     Чем дольше он сидел и думал, тем мрачнее становилось его  настроение.
Он вскочил на ноги и начал, как затравленный зверь, ходить из угла в  угол
по своей большой спальне. Он должен любой ценой  помириться  с  Робин!  Он
отправится в Мурлок и мечом Симрика Хью победит обитающее там  зло!  Тогда
она поймет, как сильно он ее любит.
     Эта мысль сделала его стыд чуточку менее непереносимым. Он  вышел  из
спальни и направился к двери Робин. Тихо подойдя к двери, он прислушался -
из спальни друиды не доносилось ни звука.
     Тогда он отправился в большую парадную залу. Тэвиш продолжала  играть
на лютне, и большинство гостей сидели тихо, зачарованные балладой  о  юных
влюбленных. Осторожно ступая, король вернулся на свое место за столом.
     Полдо избегал смотреть ему в глаза, а  на  лице  Даруса  промелькнуло
выражение разочарования  и  даже  гнева.  Еще  больше  разозлила  Тристана
усмешка Понтсвейна. Грюннарх приветственно  помахал  ему  рукой,  явно  не
понимая, что произошло с королем ффолков.
     Тристан с вызовом посмотрел на своих друзей, но тут же  почувствовал,
как краска стыда заливает его лицо. Не имеет значения! Друзья простят его,
когда он расскажет им  о  плане  дальнейших  действий.  А  уж  что  думает
Понтсвейн, Тристана беспокоило меньше всего.
     Тэвиш вернулась  за  стол,  и  Тристан,  наклонившись  вперед,  начал
говорить с друзьями, сидящими вокруг него.  Ффолки  за  соседними  столами
перестали обращать на  них  внимание,  занятые  собственными  разговорами.
Рыжей женщины нигде не было видно, и Тристан вздохнул с облегчением.
     - Завтра утром Робин и я отправимся в долину Мурлок. Там мы  сразимся
с отвратительным священником и уничтожим  его  -  вот  когда  мы  вернемся
оттуда, можно будет отпраздновать все по-настоящему!
     Брови  Даруса  удивленно  поползли  вверх,  но   лицо,   по-прежнему,
оставалось хмурым. Полдо кивнул, а Тэвиш поклонилась.
     - На этот раз я отправляюсь вместе с вами, - заявила она. -  Потом  я
смогу сочинить песню, которая останется в веках, можете не сомневаться!
     - Я тоже отдаю свой топор в твое распоряжение!  -  неожиданно  заявил
Грюннарх, порядком удивив молодого короля.
     - Спасибо тебе, Грюннарх, но я не могу позволить тебе  участвовать  в
нашем походе. Мы будем сражаться в  самом  сердце  Корвелла,  ффолки  сами
должны победить врага.
     Рыжий Король нахмурился, и Тристан подумал, что его гость мог затаить
обиду.
     - Тебе, Грюннарх, предстоит решить гораздо более сложную задачу, если
ты, конечно, согласишься. - Тристан  вздохнул  и  торопливо  продолжил:  -
Сможешь ли ты вернуться в  Норландию  и  рассказать  о  мире,  который  мы
заключили? Объявить, что война между северянами и ффолками закончена?
     - Это дело, мало подходящее для короля-воина!
     - Возможно, ты прав, но я ведь только спрашиваю, сможешь  ли  ты  это
сделать? Наши враги существуют не только  в  центре  Гвиннета.  Сахуагины,
напавшие на наши корабли, прекрасное тому доказательство. Расскажи о нашем
союзе северянам, и, объединив наши силы, мы сможем победить любого врага!
     На лице Рыжего Короля отразилось сомнение, но спорить  он  больше  не
стал.
     - Мне придется оставить управление замком еще на  некоторое  время  в
твоих руках, - сказал Тристан, обращаясь к Рэндольфу.
     - Я пойду с тобой, - заявил Дарус, хотя мрачное выражение не покидало
его лица.
     - Ну, кому-то нужно присмотреть за вами, -  проворчал  Полдо.  -  Кто
сможет это сделать лучше, чем я?
     Тристан почувствовал облегчение, когда два его старых друга собрались
идти вместе с ним. Только сейчас он понял, какое огромное  значение  имеет
для него их поддержка. Теперь, когда они  активно  начали  обсуждать  план
кампании, воспоминания о его позоре уже не преследовали короля  с  прежней
силой. Но тут он заметил сверкающую Корону островов Муншаез, которую он  в
начале пира поместил  в  центре  стола.  Чистое  сияние,  испускаемое  ею,
казалось, дразнило его, причиняя боль глазам.  Тристан  резко  вскочил  на
ноги.
     - До тех пор, пока зло не будет изгнано с нашей земли, мое  правление
не начнется по-настоящему! - заявил он всем собравшимся, и  в  зале  сразу
стало тихо. - Я оставлю  корону,  символ  моих  прошлых  побед,  здесь,  в
Корвелле. Пусть она ждет моего триумфального возвращения! Тогда  и  только
тогда будет произведена коронация в моем наследном замке  -  здесь,  перед
вами, я стану Высоким Королем ффолков!
     Поднялись оглушительные  аплодисменты,  которые,  казалось,  смыли  с
короля чувство вины. Это,  действительно,  будет  замечательным  событием,
когда он, вместе с Робин, вернется в Кер Корвелл, покончив со всеми  злыми
силами!
     В возбуждении, Тристан не заметил  на  лице  Тэвиш  тревогу,  которая
появилась после  его  столь  эффектного  заявления.  Она  с  беспокойством
посмотрела на корону, а потом снова на короля. Она  восхищалась  им,  даже
любила его, но сейчас ей показалось, что он совершает ошибку.
     Тристан  снова  сел,  и  они   продолжили   обсуждение   предстоящего
путешествия. Тэвиш рассказала, что  вернулась  в  Корвелл  из  Кингсби  на
могучем королевском жеребце - Авалоне. Там,  несколькими  месяцами  ранее,
Тристан оставил его. Узнав об этом, король ужасно обрадовался.
     Наконец,  все  проблемы  были  решены.  Пир  завершился,   и   гуляки
разбрелись по домам. Его короткое  увлечение  рыжеволосой  красоткой  было
забыто. Возможно, это просто был дурной сон. Теперь Тристану уже  казалось
совершенно естественным, если бы Робин тоже все забыла.
     Ему удалось полностью убедить себя  в  этом,  когда  на  рассвете  он
поднимался по лестнице к комнате Робин. Прежде чем лечь и немного поспать,
ему хотелось поделиться с ней своими планами. Тристан знал, что она  будет
рада их услышать.
     Однако, когда он постучал в двери ее спальни, ответа не  последовало,
и молодого короля охватило страшное предчувствие. В панике,  он  изо  всех
сил налег на  дверь  плечом.  Дверь  с  треском  распахнулась,  и  Тристан
ворвался в комнату девушки, - но Робин не было; вместе с  ней  исчезли  ее
посох и свитки, лишь легкий ветерок, залетевший в комнату  через  открытое
окно, шевелил покрывало на нетронутой кровати.

     Друида, тем временем, наслаждалась несказанным ощущением свободы. Как
ветер, она то стремительно летела вперед, то зависала в свободном  полете.
Освободившись от тяжести своего тела, она  чувствовала  себя  чудесно.  Ее
чувства  проникали  повсюду,  мир  раскрывался  перед  ней   пленительными
радужными красками и разнообразными запахами.
     Весь день и всю ночь она летела вперед,  забыв  обо  всем  на  свете.
Усталость была ей теперь незнакома. Обширные, заросшие вереском  долины  и
болота, остались позади, и теперь она подлетала к горным  массивам.  Робин
притормозила над маленькой деревушкой, и запахи простой пищи показались ей
вдруг необычайно приятными.
     Белая лента Корвелльской дороги вилась внизу, и друида  полетела  над
ней к центру острова Гвиннет. Вскоре пришло время поворачивать на север, в
Долину Мурлок.
     Могущество  свитков  стало  подвластно   Робин.   Слова   -   вернее,
таинственные знаки - пульсировали небывалой силой. Теперь это  волшебство,
освященное Богами много веков назад, стало послушным  инструментом  Робин.
Она использовала его легко и уверенно, приближаясь к намеченной цели.
     Друида перелетела через горные хребты, вихрем  промчалась  по  узкому
проходу.  Теперь  Робин  стала  холодным  ветром   бури,   проносясь   над
обнаженными просторами.
     Лесистые холмы Корвелла продолжали  зеленеть  -  здесь,  в  основном,
росли ели и сосны. В лесах почти  не  осталось  животных:  они  спустились
вниз, где было легче пережить зиму.
     Она стала подниматься выше, и деревья  сменились  голыми  каменистыми
склонами. Местами, на горных  отрогах  лежал  снег.  Далеко  внизу  крутые
обрывы переходили в теплые зеленые долины. Тут друида  почувствовала,  что
волшебство начинает терять силу - хотя оно и было очень  мощным,  действие
его было ограниченным во времени.
     Когда Робин перелетела горный хребет, отделявший королевство  Корвелл
от Долины Мурлок, в воздухе заплясали снежинки.
     И здесь ее глазам предстал полнейший хаос.
     Робин оказалась перед таким могущественным злом,  будто  натолкнулась
на каменную стену, и ее  свободный  полет  прекратился.  Там,  где  раньше
расстилалась прекрасная долина, - все теперь дышало  смертью,  гниением  и
распадом. И все это начиналось сразу  за  перевалом  и  уходило  далеко  в
бескрайние просторы Долины Мурлок.
     Даже само озеро Мурлок - огромное, с  кристальной  водой,  каким  оно
запечатлелось в памяти девушки, - зацвело и покрылось зеленой ряской.  Его
вода потемнела, а само озеро теперь больше походило на обмелевшее  болото.
Вокруг озера стоял мрачный черный лес, сбросивший побуревшую листву.
     Волшебство, принесшее ее сюда, исчезло перед этой магией,  сильной  и
безжалостной. В одно мгновение Робин вновь обрела телесную  оболочку.  Она
упала среди скал на вершине высокой горы и, оглушенная,  осталась  лежать,
вся исцарапанная и дрожащая от холода.
     Но самую страшную рану получила ее душа. Осквернение  столь  огромных
пространств  подорвали  ее  веру  в  собственные  силы.  Как  она   сможет
противостоять такому страшному злу?
     Робин ощутила, что ее рука вывернута под  неестественным  углом.  Она
слегка пошевелилась, и острая боль пронзила ей плечо.
     Физические  страдания  заставили  девушку  сосредоточиться  на  себе.
Преодолевая боль, она села и поняла, что рука  сломана,  возможно  даже  в
нескольких местах. Облизнув окровавленные распухшие губы, Робин  выплюнула
мелкие осколки зубов.
     Она посмотрела вокруг - оскверненная Долина вновь предстала перед  ее
глазами, и друида не  смогла  сдержать  стона  отчаяния.  Холодный  ветер,
ставший вдруг совсем чужим, отбрасывал  в  стороны  ее  разодранный  плащ,
отнимал тепло ее и так продрогшего  тела.  Снег  продолжал  кружиться  над
девушкой, залепляя лицо и руки.
     "Мама, я ничего не смогла сделать!" - в отчаянии подумала Робин.  Она
даже не знала, к кому обращалась - к своей духовной матери, Богине, или  к
настоящей матери - друиде, которую она никогда не видела. Теперь  это  уже
не имело значения.
     "Я умру здесь, на  этой  скале.  Мой  гнев  заставил  меня  совершить
дурацкую ошибку, но почему наказание должно быть таким жестоким?"
     Боль стала медленно уходить из ее тела, но руку  и  плечо  продолжало
ломить. То ли холод притупил  чувства  Робин,  то  ли  боль  действительно
ослабела.
     Девушка снова повернулась среди острых камней, стараясь  отодвинуться
от корня, впившегося ей в спину, и тут ее сознание вновь заработало.  Там,
где нет растений, не может быть корней.  Значит,  кусок  беспокоившего  ее
дерева - нечто иное.
     Закусив губу, чтобы не  закричать,  она  обернулась  и  увидела  свой
посох, застрявший между камнями. Неловко она протянула здоровую руку и,  с
трудом вытащив его из расщелины, положила к себе на колени. У  девушки  не
осталось сил, чтобы воззвать  к  его  волшебству,  но  присутствие  посоха
немного успокоило ее.
     Тут на глаза друиды попалась трубка из  слоновой  кости  со  свитками
Аркануса, и она с облегчением вздохнула. Футляр лежал прямо у  ее  ног,  и
Робин сразу убедилась в том, что все свитки на месте.
     Присутствие могущественного  знания  вернуло  ей  надежду.  Возможно,
теперь ей удастся избежать смерти. Нескольких синяков недостаточно,  чтобы
сломить дух друиды Гвиннета!
     Она закрыла глаза и мысленно  повторила  слова  простого  заклинания.
Друида сильно ослабела, ее рот разбит - а заклинание нужно произнести  без
единой ошибки!
     - Матро, карелус, донити... арум!
     Она прошептала слова заклятия и почувствовала, как целящее волшебство
распространяется по ее плечу и руке. Разорванные  мышцы  зажили,  и  Робин
даже почувствовала, как сращиваются сломанные кости.
     Но  очень  скоро  действие  заклинания  кончилось,  и   Робин   вновь
почувствовала слабость и бесконечную усталость. Она  откинулась  на  своем
каменном ложе. На короткое время все вокруг почернело, но сознание тут  же
вернулось к ней. Девушка попробовала пошевелить поврежденной рукой, и боль
вновь пронзила ей плечо, но теперь Робин стала терпеливой, а рука стала ей
повиноваться, хотя и немного неохотно.
     Целительное заклинание друидов было не очень сильным, но оно помогло.
Немного помолившись, она сможет использовать его еще раз. Закрыв  глаза  и
заставив  себя  не  обращать   внимания   на   боль,   Робин   постаралась
расслабиться. Знакомое ощущение мира и покоя охватило ее, и  она  призвала
Богиню восстановить целительное заклинание.
     Она ждала, что в ответ на молитву могучий  поток  энергии  напоит  ее
тело, но ничего не произошло. Снова и снова молилась Робин, но  Мать-Земля
не отвечала. Холодный страх и чувство одиночества охватили  Робин,  и  она
уже  не  могла  больше  молиться.  Друида  попыталась  встать,  и  вопреки
ожиданиям, ей это удалось.  Собрав  свитки  в  футляр,  она  стала  искать
подходящее место на своей одежде, где их можно было бы  спрятать.  Оторвав
кусок плаща, она тщательно завернула футляр и  привязала  себе  на  спину.
Робин обнаружила на себе ту же одежду, что была на ней в момент волшебного
превращения, - свободное платье, пояс, сапоги и плащ.
     Но больше ничего у нее не было: ни кремней, чтобы разжечь  огонь,  ни
кинжала для защиты. Ее одежда  мало  подходила  для  ночевки  на  холодных
камнях, усыпанных снегом.
     Напоследок она обернулась,  чтобы  посмотреть  на  зеленеющие  долины
центрального Корвелла. Солнце,  пробиваясь  сквозь  облака,  еще  освещало
пологие холмы и луга, сверкавшие яркими красками осени. Но над  головой  у
девушки нависали тяжелые мрачные тучи, снег с каждой  минутой  усиливался,
устилая белым  покрывалом  черную,  мертвую  землю  и  голые  скалы.  Тучи
свинцовым пологом укрыли всю Долину Мурлок, и тяжелая тень окутала  землю.
Хотя казалось, что снег идет только  над  самыми  высокими  горами,  Робин
нигде в Долине не могла найти уголка, радующего глаз.
     Тут ей в голову пришла идея. Робин достала трубку со свитками,  чтобы
найти пергамент, в котором рассказывалось, как обуздать ветер, - но  этого
свитка не было. Робин не слишком  удивилась:  она  знала,  что  заклинания
друидов, записанные на пергаменте, исчезали после того, как  произносилось
заклятие. "Наверное, - подумала друида, - с этим свитком произошло  то  же
самое".
     Однако,  она  могла  воспользоваться  и  другими  заклятиями,   чтобы
избежать тяжелого спуска в долину.  Однажды  она,  превратившись  в  орла,
перелетела из Гвиннета в Каллидирр, и сейчас именно такое обличье ей будет
весьма кстати.
     Друида закрыла глаза и сконцентрировалась,  вызывая  в  памяти  образ
могучей птицы и  готовясь  принять  ее  обличье.  И  тут  обжигающая  боль
пронзила все ее существо, и девушка тяжело осела на холодный камень. Робин
вытянула в стороны руки, которые так и не стали крыльями, и открыла глаза.
Ее  охватила  такая  же  слабость,  как  после  произнесения  целительного
заклинания, голова кружилась.
     На миг паника  и  отчаяние  охватили  девушку.  Что  произошло  с  ее
способностями друиды? Она потрясла головой, отталкивая от  себя  страх,  и
попыталась найти этому логическое объяснение. "Усталость всему причина,  -
сказала она себе, - слабость,  вызванная  ранами  и  недостатком  сна.  Со
временем это пройдет".
     Друида встала и решительно зашагала на север. Опираясь на посох,  она
стала осторожно спускаться вниз по крутому опасному склону.
     Больше часа Робин  упорно  продвигалась  вперед.  Ходьба  помогла  ей
согреться,  а  необходимость  внимательно  следить  за  дорогой  заставила
девушку на время забыть обо всех неприятностях.
     Крутой спуск вывел ее на более  ровный  участок.  Воздух  здесь  стал
заметно теплее, снег почти прекратился.  Она  посмотрела  на  небо,  и  ей
показалось, что среди серых туч шевелятся странные уродливые фигуры.
     И тут Робин в страхе остановилась - что-то, действительно,  двигалось
меж низких угрюмых облаков.  Вот  она  снова  заметила  парящее  в  вышине
странное существо, тут же скрывшееся  за  темной  тучей.  Это  могла  быть
огромная птица или нечто другое. Так  или  иначе,  но  размерами  существо
напоминало человека.
     Девушка   покрепче   сжала   посох.   Инстинктивно   найдя    камень,
обеспечивающий надежную опору, она не спускала глаз  с  громоздящихся  над
головой туч. Так она долго простояла на  месте,  внимательно  наблюдая  за
небом.  Только  почувствовав,  что   снова   мерзнет,   Робин   продолжила
спускаться. Теперь она шла еще осторожнее, тщательно выбирая  место,  куда
поставить ногу, и все время с опаской поглядывая на небо.
     Вскоре она вновь оказалась перед крутым склоном. Робин скользнула  по
узкому каменному скату, не обращая внимания на страшные  обрывы  справа  и
слева. Внизу она заметила два небольших озера. Одно из  них  было  покрыто
льдом, слегка присыпанным снегом.
     Другое озеро лежало к  северу,  сразу  за  узким  проходом  в  скале,
отмечающей границу между Корвеллом и Долиной. Это озеро не замерзало, да и
снега вокруг него не было. Устилающие землю булыжники от  времени  и  воды
стали гладкими и округлыми. Вся поверхность  озера  была  покрыта  зеленой
гнилью и плесенью. Длинные щупальца водорослей только что не  вылезали  на
берег.
     Робин осторожно приблизилась к крутому обрыву. Футах в двадцати внизу
простирался широкий карниз. Она стала прикидывать, не разобьется ли,  если
спрыгнет. В противном случае, ей придется ползти по длинной  дуге,  и  все
это время она будет беззащитна перед нападением  сверху  Девушка  еще  раз
посмотрела вниз и поняла, что даже малейшая ошибка приведет  ее  к  верной
гибели.
     Тучи продолжали угрожающе нависать  над  головой,  но  теперь,  когда
Робин уже заметно спустилась вниз, они перестали казаться такими близкими.
Несколько минут девушка внимательно смотрела вверх, но  ничего  не  сумела
разглядеть.  Засунув  посох  за  пояс  и  передвинув  его  за  спину,  она
повернулась лицом к скале и стала медленно спускаться.
     Найдя одной ногой удобную трещину в камне, Робин осторожно встала  на
нее и, пошарив по скале рукой, нашла подходящий  выступ  и  ухватилась  за
него. Потом она опустила другую ногу и оперлась ею на небольшой выступ - и
в этот самый момент Робин почувствовала за спиной чье-то присутствие.
     В тот же миг она спрыгнула на карниз.
     Робин приземлилась на ноги и, чтобы смягчить падение,  повалилась  на
бок. Перевернувшись на спину, она сразу посмотрела наверх.
     Неожиданно послышался  глухой  удар,  и  в  скалу  -  туда,  где  еще
мгновение назад была ее спина, -  врезалось  какое-то  существо.  Раздался
хруст костей, и оно безмолвно упало к ее ногам.  Робин  мигом  вскочила  и
вытащила из-за спины посох. Отчаянный прыжок друиды спас ей жизнь: если бы
она осталась на склоне, существо несомненно раздробило бы ей спину.
     Но что это было такое? Неподвижное  тело,  распростертое  перед  ней,
испускало тяжелый запах тлена. Существо было  настолько  отвратительным  и
странным, что Робин с трудом отвела от него взгляд, и вовремя - в небе она
заметила новое движение.
     Еще одно такое же существо,  напоминающее  большую  птицу,  вынырнуло
из-за туч, а за ним еще и еще. Крепко держа  перед  собой  обеими  руками,
посох, Робин с удивлением и отвращением наблюдала за  парящими  в  воздухе
мерзкими птицами.
     Они  беззвучно  приближались  к  ней,  широко   раскрыв   пасти.   Их
скелетоподобные головы явно напоминали оленьи черепа, а угрожающе торчащие
рога только подтверждали происхождение чудовищ.
     Но костлявое тело было покрыто перьями, как у громадного орла.  Робин
уже могла разглядеть длинные клыки, торчащие из голодных пастей.
     Чудовища летели прямо на  нее,  и  друида  изо  всех  оставшихся  сил
взмахнула посохом. Сильный удар отбросил первое  чудовище  в  сторону,  но
Робин чуть не потеряла равновесие.
     В следующее мгновение второе существо напало на нее. Она  ударила  по
нему посохом и почувствовала, как дерево вошло в тело птицы, - но в то  же
время ужасные рога располосовали ей лицо и заставили девушку  отступить  к
скале. Зубы чудовища скользнули по ее груди, но Робин, не обращая внимания
на кровь, стекающую  на  глаза  с  рассеченного  лба,  посохом  оттолкнула
отвратительную птицу.
     У чудовища были черные, безжизненные глаза, а может быть,  на  друиду
смотрели пустые глазницы полуистлевшего зловонного черепа - Робин не  была
уверена. Существо  снова  бросилось  на  девушку.  Робин  вдруг  отчетливо
услышала, как отчаянно стучит ее загнанное сердце.
     Изловчившись, Робин воткнула свое оружие прямо  в  горло  врага,  но,
даже умирая, мерзкая тварь тянулась к ее бешено стучавшему сердцу!
     Безжизненное тело упало у ее ног,  и  девушка  в  ужасе  отшатнулась,
наконец, как следует разглядев ужасного  зверя.  Череп  оленя,  украшенный
ветвистыми рогами,  был  приставлен  чьей-то  безжалостной  рукой  к  телу
громадного орла. И это невероятное существо летало!
     Тем временем то  чудовище,  которое  Робин  удалось  оглушить  первым
ударом, пришло в себя и, поднявшись в воздух, снова напало на друиду.
     Робин, сквозь кровавую пелену, увидела его и, шатаясь, подошла к краю
карниза. У нее едва хватило сил поднять посох,  когда  существо  со  всего
маху налетело на нее. В этот момент Робин вдруг поняла всю бессмысленность
дальнейшей борьбы. Если она будет  продолжать  сражаться  с  этим  злобным
существом, ей уготована верная гибель, потому что силы покидали друиду.
     И в этот самый миг к ней вернулась вера в свое волшебство.  Если  оно
сейчас не сработает, она умрет. Чудовище мчалось прямо на Робин,  выставив
свои рога, словно копья, но девушки уже не  было  на  прежнем  месте.  Она
опустилась на четвереньки и, обернувшись сурком, поспешно  удрала  к  щели
между камнями. Когда чудовище шлепнулось на камень, ее хвостик  уже  исчез
из виду.
     Крошечное сердечко колотилось от страха, когда она, укрывшись в своем
каменном убежище, осторожно выглядывала оттуда.
     Чудовище в бессильной ярости пыталось засунуть  в  трещину  когтистую
лапу. Но мохнатый сурок еще глубже забился в свою каменную норку.

     Могучий единорог бежал по оскверненной  земле,  высоко  подняв  белую
голову, его костяной рог гордо вздымался вверх - казалось, Камеринн  готов
был сразиться с любым порождением зла, которое только осмелится встать  на
его пути. И  действительно,  Камеринн  насладился  бы  смертью  любого  из
прислужников зла, превративших его цветущий дом в отвратительную пустыню.
     Долгие недели он скитался по опустевшей Долине, убивая ходячую падаль
- слуг Темного Источника.
     Однажды единорог сразился с  ужасным  летающим  существом  -  помесью
оленя и орла. Оно было невероятно  злобным,  но  ему  удалось  улететь,  и
Камеринн не успел покончить с ним.
     Все эти недели, скитаясь по всей Долине  Мурлок,  единорог  наблюдал,
как великолепное озеро умирало. Опустошение распространялось  так  быстро,
что  единорога  начало  охватывать  отчаянье.  Камеринн  был  всего   лишь
животным, но  обладал  таким  разумом,  по  сравнению  с  которым  бледнел
интеллект любого обычного человека.
     Судьба мира уже не вызывала у единорога сомнения - она была  написана
красками отчаяния на когда-то прекрасном лике Долины Мурлок. Тьма и смерть
станут общим уделом.
     Вдруг единорог застыл как  вкопанный.  Он  еще  выше  поднял  голову,
широко раздувая розовые ноздри. И хотя он не уловил никаких новых запахов,
он почувствовал далекий зов - или это была мольба о помощи?
     Его могучее сердце забилось быстрее,  в  нем  вдруг  возникла  слабая
надежда - Мать снова позвала его! Он не мог  знать  ни  того,  что  Богиню
поглотил зловещий мрак, ни того, что зов пришел от друиды,  находящейся  в
страшной опасности. Но он узнал зов и понял команду. Не теряя ни  секунды,
он поскакал в новом направлении, и его копыта  с  грохотом  опускались  на
оскверненную землю. Одинокое белое пятнышко на фоне сплошной  черноты,  он
мчался на помощь, повинуясь зову своей души.

                                 ВО ТЬМУ

     Тристан открыл шкаф, и чуть горьковатый терпкий запах напомнил ему об
отце. Он глубоко вздохнул, и его охватила такая  нежность,  какой  ему  не
доводилось испытывать к своему отцу, когда тот  был  жив.  Но  он  тут  же
отбросил воспоминания и стал внимательно рассматривать  содержимое  одного
из ящиков.
     Он вынул серебряную кольчугу, которая так засверкала в свете факелов,
словно он положил ее туда только вчера, а не год назад. Держа  кольчугу  в
руках, Тристан в который раз подивился ее легкости и  подумал  о  мастере,
сделавшем ее еще для его деда. Да и самому Тристану довелось испытать ее в
деле, и эта кольчуга не раз спасла ему жизнь.
     Он снова доверит кольчуге свою жизнь - она защитит и поможет  ему,  в
отличие от его приятелей, черт подери их! Дарус не сказал ему ни слова  за
все утро, лишь мрачно  готовился  в  дорогу.  Даже  Полдо  был  непривычно
сдержан.
     Конечно же, они все волновались за Робин, - можно подумать, что он  о
ней не беспокоился.  "Мы  обязательно  найдем  и  спасем  ее",  -  подумал
Тристан. Он был совершенно в этом уверен. Он надел дар отца и почувствовал
себя увереннее, когда плотная кольчуга легла ему на плечи.  Тристан  снова
подумал, что надежно защищен от любого врага, только вот сердце  болит,  и
тут уж никакая кольчуга не поможет.
     Рассердившись, он приказал себе не думать о  девушке,  убеждая  себя,
что только слабаки испытывают чувство вины.
     Молодой король прошел по коридорам замка, спустился вниз по  лестнице
и, выйдя во двор, направился к конюшням. Авалон  радостно  заржал,  увидев
своего хозяина.
     Тристан заметил, что белоснежный  жеребец  от  нетерпения  перебирает
копытами, словно чувствует,  что  впереди  их  ждет  приключение.  Тристан
оседлал Авалона и прикрепил к седлу свои вещи.
     Краем глаза он увидел, что Тэвиш и Полдо  стоят  неподалеку  у  своих
лошадей. Полдо прекрасно подготовился к дальнейшей дороге: он был  одет  в
плотный костюм из кожи, а на боку у него висел короткий меч.
     Тэвиш выбрала себе меч в замковом арсенале и прикрепила его к  седлу,
чтобы еще можно было взять с собой и лютню. Ее  седельные  сумки  чуть  не
лопались от еды и бурдюков  с  крепким  вином,  которые  она  туда  сумела
затолкать.
     Ньют и Язиликлик, взволнованно жужжа, носились в воздухе. Им обоим не
терпелось вернуться в Долину Мурлок. Все молчали, и робкий Язиликлик  тоже
не решался заговорить, но,  заметив,  что  у  Тэвиш  возникли  проблемы  с
бурдюками, предложил свою помощь, и она вручила ему один, который никак не
хотел помещаться в ее сумку.
     Обычно же болтливый Ньют был непривычно молчалив и незаметен. Он тихо
сидел на одной из балок конюшни, а когда все  были  готовы  отправиться  в
путь, слетел вниз и без слов уселся на седло Тристана.
     Дарус и Кантус уже ждали всех  во  дворе.  Как  всегда,  на  поясе  у
калишита висел его верный ятаган. Не обращая ни на  кого  внимания,  Дарус
повернулся в сторону ворот. Тристан чувствовал себя  ужасно,  он  понимал,
что в эту минуту все думают о Робин и о том, что ее нет с ними. Когда  они
выехали из ворот, он срывающимся от волнения голосом проговорил:
     - Робин исчезла. Я уверен, что она отправилась в Долину Мурлок в рощу
Верховной Друиды. Мы поедем следом и отыщем ее.
     Он сжал коленями бока Авалона, и конь резво понес его вперед, оставив
спутников короля позади. Как Тристан ни старался отогнать  воспоминания  о
прошлой ночи, они настойчиво возвращались к нему. Как он мог  так  обидеть
Робин? Где была его голова?  Какая-то  часть  его  сознания  хваталась  за
спасительную  мысль,  что  та  женщина  просто  околдовала  его.   Но   он
подозревал, что дело не только в этом.
     Тристан все время помнил о том, что Робин нет рядом, хотя и  старался
не думать, что ведь это из-за него она покинула замок одна. Он обязательно
найдет ее - он ни секунды не сомневался, что сможет  разыскать  девушку  в
Долине Мурлок. Остальные могут присоединиться к нему или  остаться  -  ему
совершенно все равно.

     Северный ветер грозно ревел, возвещая приближение зимы,  но  одинокий
корабль Грюннарха Рыжего упорно перебирался с  одной  громадной  волны  на
другую, словно чувствуя приближение  дома.  Команда  корабля  состояла  из
нескольких  десятков  северян,  которых  Грюннарх  нашел  в   Корвелльских
тавернах,  а  одного  он  даже  извлек  из  тюрьмы.  Управляемый  опытными
моряками, корабль настойчиво плыл на север.
     - Следите за направлением ветра, - приказал король и перешел  на  нос
корабля, но всюду, куда хватало глаз, было серое холодное море. Опустились
сумерки, и мысли короля в который раз полетели впереди него, -  туда,  где
был его дом, теплый очаг и жена.
     Уже очень скоро они будут в Норландии, и на душе у короля  потеплело.
Честное слово, возвращаться домой очень приятно, но на этот раз все  будет
во много раз лучше и радостнее.
     И все же, он не мог отвести глаз  от  серых  волн,  бьющихся  в  борт
корабля. Он вспомнил сахуагинов, которые  неожиданно  появились  прямо  из
воды и отняли жизнь у многих его людей. Он знал, что чудовища  по-прежнему
прячутся где-то в морских глубинах. Грюннарх был почему-то уверен, что  им
еще предстоит встретиться. Он еще не знал,  что  сахуагины  только  начали
действовать и что впереди его народ ждут невероятные страдания.

     Громадный  пес  безошибочно  выбирал  наиболее  удобный  путь,  когда
путники поднимались по крутому скалистому склону. Тристан шел за ним, ведя
Авалона под уздцы. Ветер крепчал, и Тристан постарался поплотнев укутаться
в плащ.
     Когда они поднялись в горы, их продвижение - впервые  за  четыре  дня
пути - заметно замедлилось. Из своих  прошлых  походов  в  Долину  Тристан
запомнил, что это самый трудный отрезок пути.
     - Давайте поохотимся на фирболгов! - донеслось с седла  Авалона,  где
удобно  устроился  Ньют.  Тристан  не  обратил   внимания   на   заявление
дракончика, но тут из седельной сумки появилась голова Язиликлика.
     - Ты, что, с-с ума сошел? - заикаясь,  прошептал  эльф,  он  был  так
взволнован, что его усики мелко дрожали. - М-мы же и-ищем Р-Робин!
     - А что, если ее поймали фирболги? Я хочу  сказать...  ну,  может  же
такое случиться. Разве нет?
     - Заткнись! - прорычал Тристан, резко обернувшись и взглянув  в  упор
на дракончика.
     Ньют опустил голову и целую минуту обижался на короля, а у того глаза
горели негодованием. За дракончиком Тристан увидел Тэвиш и Полдо,  которые
осторожно  вели  своих  лошадей  по  узкой  тропинке.  Далеко  позади,  то
появляясь, то исчезая из виду, ехал Дарус - он замыкал их небольшой отряд,
следя за тем, чтобы на них не напали сзади.
     - А может, чтобы быть подальше от меня, - пробормотал Тристан.
     Он заметил, что калишит избегает смотреть на него и за все  время  не
сказал ему ни единого слова. Когда они разбивали на ночь лагерь, Дарус под
любым предлогом уходил побродить неподалеку и  возвращался,  только  когда
Тристан уже спал.
     Казалось, что осеннее солнце, ехидно посмеивается над  королем.  Даже
благородная цель их путешествия померкла для Тристана. Дарус должен был бы
помочь ему, предложить свою дружбу и участие. А он, черт его побери!
     Тристан  старался  не  думать  о  собственном  поведении,  но  память
настойчиво возвращала его к событиям той ужасной ночи. Исчезновение  Робин
удивило и заинтриговало его,  впрочем,  он  догадывался,  что  она  решила
отправиться в Долину одна. Но как ей удалось покинуть свою  комнату  и  не
привлечь ничьего внимания - вот что было для Тристана полной загадкой.
     Сейчас ей грозит страшная опасность, и Тристан  прекрасно  понимал  -
это он виноват в том, что все сложилось именно так. Он внутренне сжался от
этих мыслей. "Я же предал Робин, - подумал  он,  -  и  по-другому  это  не
назовешь".
     - Ее же могут убить! - прошептал он себе под нос и, отчаянно  замотав
головой, словно хотел прогнать эти страшные мысли, пошел быстрее. Когда он
догнал Кантуса, громадный мурхаунд  стоял  в  небольшой  каменной  нише  в
скале, возвышающейся над долиной.  Принюхиваясь  к  запахам,  которые  нес
ветер, пес величественно взирал на долину,  раскинувшуюся  внизу.  Тристан
знал, что именно там Долина Мурлок и... Робин.
     Во всяком случае, он очень на это надеялся.

     Сурок сидел в норке, а  огромный  хищник,  который,  похоже,  обладал
неистощимым запасом терпения, скорчившись, поджидал его  у  входа.  Словно
каменное изваяние, он целых три дня не  покидал  своего  поста.  Казалось,
чудовище готово в любую минуту броситься на свою жертву, стоит  ей  только
высунуть кончик носа.
     Превращение в сурка отняло у Робин  столько  сил,  что  она  проспала
полтора дня. Сейчас, когда силы постепенно к  ней  вернулись,  она  начала
прислушиваться к звукам, доносящимся снаружи. Крошечный зверек, обладавший
более тонким слухом, чем Робин в  своем  человеческом  обличье,  улавливал
биение сердца страшного зверя. Друида поняла, что попала в ловушку.
     От страха она не услышала стука копыт, раздавшегося далеко внизу,  по
чудовище слышало и видело. Его безжизненные глаза проследили  за  четырьмя
укутанными в плащи фигурами. Люди вели за собой лошадей, а впереди  бежала
огромная  собака.  Перитон  наблюдал,  как  они  прошли  через  переход  и
спустились вниз в Долину.
     Перитон  беспокойно  заворочался,  и   его   огромные   рога   начали
раскачиваться из стороны  в  сторону.  Его  создатель  приказал:  охранять
Долину, нападать на чужаков, сообщать,  если  в  Долине  появятся  большие
группы живых существ.
     Перитон оказался в сложном положении,  он  не  знал,  как  поступить.
Разве он не готовился уничтожить того, кто сейчас  прятался  в  норке?  Но
ведь там, внизу, в Долине, были чужие - они вторглись в его владения, и их
было много. Может быть, они представляли гораздо более  серьезную  угрозу.
Но жертва, прятавшаяся вот тут, в поре, была  совсем  рядом.  А  поскольку
перитон был туп, он решил, что существо у него под носом - гораздо  важнее
тех других, которые были довольно-таки далеко.
     Поэтому он не сдвинулся с места и не покинул своего поста,  продолжая
подстерегать крошечного  сурка,  которому,  рано  или  поздно,  все  равно
придется выбраться наружу. А четверо людей и их лошади уходили все  дальше
на север.
     Ощущения  Робин  приняли  новую  форму.  Страх  ее  покинул,  а  раны
затянулись. Теперь она испытывала голод и решимость продолжить свой путь и
выполнить то, ради чего она  покинула  Кер  Корвелл.  Девушка  не  боялась
чудовища, загнавшего ее в эту малюсенькую тесную норку, -  она  ненавидела
его.
     И тут Робин поняла, что знает, как выбраться наружу. Приняв  решение,
девушка сразу успокоилась.
     Она нападет на это страшилище и отгонит его от норы!  По  сначала  ей
понадобится новое обличье. Она осмотрелась по сторонам - очень мало места,
да и вход в норку слишком узкий. Ей придется выбраться наружу в небольшом,
но сильном и ловком теле, которое даст ей возможность убить отвратительное
существо, готовое в любой момент растерзать ее.
     Она подумала о теле большого волка, но  тут  же  отказалась  от  этой
мысли из-за узкого входа. Потом она решила, что можно превратиться в змею,
но  вспомнила,  что  холодная  погода  замедлит  ее  реакции.  И  тут  она
сообразила, в какое животное  может  превратиться,  и  мгновенно  ее  тело
начало меняться: оно стало длиннее  и  шире,  но  ростом  она  по-прежнему
оставалась не выше сурка. Когти на  лапах  вытянулись  и  загнулись  вниз;
голова тоже постепенно изменилась, и во рту появились острые кривые клыки.
     Сердце начало биться  медленнее,  приспосабливаясь  к  телу,  которое
стало больше размером; глаза  налились  кровью.  Рычание,  вырвавшееся  из
груди этого животного, никак не походило на писк маленького сурка  -  ведь
сурок уже превратился в росомаху. Робин напрягла  сильные  задние  ноги  и
единым ловким движением выскользнула из норы. Чудовище, захлопав крыльями,
изумленно шарахнулось в сторону, но тут же пришло в себя  и,  оскалившись,
злобно зашипело. Росомаха мертвой хваткой  вцепилась  передними  лапами  в
тело чудовища, ее зубы тянулись к его глотке, и лишь судорожные  отчаянные
попытки перитона высвободиться помещали росомахе нанести  ему  смертельный
удар. Страшное чудище покачнулось, но  Робин  не  ослабила  своей  хватки,
одновременно она лягалась и царапалась задними ногами, не обращая внимания
на то, что чудовище изо всех сил колотит ее крыльями по голове.
     Неожиданно они оказались у края пропасти, и  Робин  поняла,  что  они
падают, но инстинкты животного заставили ее еще крепче  вцепиться  в  свою
жертву. Это и спасло ее, потому что через несколько секунд они рухнули  на
камни, и, приняв на себя удар, страшное существо погибло.  Однако  ярость,
кипевшая в росомахе, не прошла - злобно рыча, она принялась рвать на куски
тело уже мертвого врага, и вскоре земля вокруг нее была усеяна  перьями  и
обломками костей - вот и все, что осталось от одного из детей Бога Баала.
     Наконец ненависть в душе друиды улеглась, но она, в обличье росомахи,
еще несколько минут бродила  у  останков  уничтоженного  врага.  Время  от
времени она заглядывала на небо, словно бросая  вызов  новым  чудовищам  и
предлагая им  сразиться  с  ней.  Наконец,  она  села  на  задние  лапы  и
попыталась сосредоточиться, чтобы представить свое  прежнее,  человеческое
тело, но в сознании у нее начали мелькать какие-то  неясные  и  незнакомые
образы. Она обнаружила, что думает о еде.
     Инстинктивно она зарычала и моментально  пришла  в  себя.  "Я  должна
начать по-настоящему  думать.  Я  должна  принять  свой  прежний  облик...
сейчас!" Вдруг Робин испугалась. А что если она пробыла  слишком  долго  в
теле росомахи, и у нее не хватит сил, чтобы снова стать человеком!
     Сосредоточившись, в отчаяньи  она  представила  себя  в  человеческом
обличье и  призвала  на  помощь  все  силы  духа,  обитавшие  в  маленьком
мускулистом теле дикого зверя. Неожиданно окружающий  ее  мир  закружился,
Робин почувствовала, что ей стало  трудно  дышать,  и  потеряла  сознание.
Вскоре  она  очнулась  и  поняла,  что  мучительно  хочет  пить.   Девушка
попыталась открыть рот, но от жажды  у  нее  распух  язык  и  потрескались
губы... Все равно она была счастливой, потому что поняла, что сумела снова
превратиться в человека. Впрочем, все ее существо сковала слабость, словно
она отдала слишком много энергии своему превращению.
     Обессиленная, Робин сидела на жесткой земле, у нее отчаянно кружилась
голова.
     - Мать-Земля, что случилось со мной? Где ты?
     По как и прежде. Богиня не ответила на ее молитву.
     Робин потребовалось некоторое  время,  чтобы  окончательно  прийти  в
себя; тут она поняла, что проголодалась, и  пожалела,  что  не  догадалась
взять с собой еды. Впрочем, она не взяла ничего  из  того,  что  могло  бы
облегчить ее долгий и нелегкий путь. Почему-то ей казалось, что она,  став
ветром, сумеет добраться до Источника и спасти друидов, и что ей не  нужно
будет заботиться о своей телесной оболочке.
     "Да уж, надо было предвидеть, что такое может произойти",  -  сердито
подумала девушка. Взяв свой посох и свитки, она  огляделась  по  сторонам.
Упав вместе с перитоном, Робин оказалась у  подножия  горы.  Извиваясь  по
склону, на север уходила тропинка, по которой девушка и решила пойти.
     Через  час  она  уже  шагала  по  мрачной  равнине,  которая   раньше
благоухала цветами и славилась своей мягкой сочной травой. Вскоре тропинка
вывела  ее  к  почерневшим  мертвым  деревьям.  Даже  от   земли   исходил
отвратительный запах разложения, и Робин прикрыла лицо плащом, но  даже  и
это не помогло: жуткая вонь легко проникала сквозь ткань.  Робин  постояла
на опушке леса, не решаясь войти, но тут же стала убеждать себя,  что  эта
тропинка ведет через  Долину  Мурлок  в  рощу  Верховной  Друиды.  Девушка
несколько раз глубоко вздохнула, словно чувствовала, что в течение  многих
дней ей придется дышать отравленным воздухом оскверненной Долины.
     Затем она прошептала молитву,  вновь  обращаясь  к  своей  Богине  и,
несмотря на то, что  та  по-прежнему  не  отвечала  на  ее  призыв,  Робин
решительно вступила в мертвый лес.

     Мягкие кошачьи лапы  бесшумно  ступали  по  высохшему  мху  -  черный
гладкий зверь с желтыми глазами  крался  в  ночи.  Если  бы  луне  удалось
пробиться сквозь ночные облака, можно было бы увидеть острые кривые  зубы,
торчащие из пасти пантеры, и безобразные щупальца, извивающиеся  на  спине
чудовища. Шанту, зверь-путающий-следы, вышел на охоту.
     Шанту не стремилась утолить голод, - во всяком случае, ею не  двигало
желание набить брюхо. Голод Шанту был совсем другого рода. Желание ощутить
вкус свежей  крови  -  вот  что  толкало  Шанту  вперед,  а  еще  мысль  о
предсмертных воплях жертвы, и как  остынет  ее  тело,  прямо  у  Шанту  на
глазах.
     Шанту не  волновала  пища  -  только  смерть.  Поэтому  терпеливо,  с
невероятным     коварством     и     совершенно     бесшумно,     двигался
зверь-путающий-следы по Долине Мурлок в поисках хоть какого-нибудь  живого
существа, которое, погибнув в  его  лапах,  подарило  бы  ему  несказанное
наслаждение.

     - Мы разобьем лагерь, как только найдем подходящее место,  -  объявил
Тристан.
     Стемнело, и люди ехали тесной группой.  Полдо  и  Тэвиш  остановились
рядом с Тристаном. Дарус  же,  где-то  поблизости  в  темноте,  осматривал
тропинку.
     - Жаль, ребята, что вы не видите в темноте! Я еще совсем не устал!  -
громко сообщил Ньют,  он  был  явно  недоволен  тем,  что  отряд  вынужден
остановиться на ночлег.
     - Успокойся!  -  сердито  прошипел  Высокий  Король,  всматриваясь  в
окружавший путников со всех сторон сухой мертвый лес.  Они  оставили  горы
далеко  позади,  а  эта  местность,  в  которой  раньше  был  густой  лес,
превратилась в  зловонный  кошмар:  тут  и  там  торчали  высохшие  стволы
деревьев.
     - Давайте поищем место для лагеря. И вот еще  что  -  костер  сегодня
разводить не будем!
     - Но мы же замерзнем до смерти без костра! - заспорил  Полдо.  Карлик
сидел съежившись на своем пони, и было видно, что он до костей  продрог  и
устал.
     Тристан молча вернулся на тропинку. Он уже  понял,  что  бессмысленно
бродить в темноте в поисках места для ночлега, и тут, к  счастью,  услышал
голос Тэвиш.
     - Вон там, смотрите, что-то вроде рощицы, - Тэвиш  указала  рукой  на
несколько сухих сосен. Деревья могли послужить  неплохим  укрытием,  да  и
спать на иголках было намного мягче, чем на каменистой земле. Поэтому  все
быстро решили расположиться на ночлег  пол  громадными,  бывшими  когда-то
зелеными, соснами.
     Расседлав Авалона и наблюдая, как вокруг их лагеря  быстро  сгущается
тьма, Тристан вдруг почувствовал, что его охватывает ужасное  одиночество.
Он  знал,  что  ближайшее  поселение,  где  они  могли  встретить   людей,
находилось в двух днях пути.
     Где ты, Робин? Уже в сотый раз проносился этот вопрос в уме Тристана.
У него снова сжалось сердце, и он попытался отогнать мысль о том, что  это
из-за него Робин отправилась в Долину одна. Но чувство вины не  отступало,
а за ним пришла жалость к себе и гнев на своих спутников.
     - Черт подери! - выругался он в темноту. Ужиная хлебом  с  сыром,  он
попытался отбросить мрачные мысли, но у него ничего не получилось.
     - Надо будет охранять лагерь ночью. Я беру на себя середину  ночи,  -
проговорил Тристан, сердито схватив еще кусок хлеба.
     - Выпей вина, - предложила Тэвиш, и король с благодарностью  взял  из
ее рук мех с вином.
     - Я подежурю первым, - сказал Дарус, появляясь в лагере.
     - А я утром! Полдо сможет спокойно  дрыхнуть  всю  ночь!  -  хихикая,
вставила Тэвиш.
     - Но я же тоже могу охранять лагерь! Почему моя  очередь  никогда  не
наступает? - совершенно искренне возмутился  Ньют.  -  Я  вижу  в  темноте
получше любого из вас!
     -  Присоединяйся  ко  мне!  Мне  лишняя  пара  глаз  не  помешает!  -
попыталась утешить дракончика Тэвиш, и он,  довольный,  тут  же  свернулся
клубочком и заснул.
     - Я н-не могу п-поверить, что это Долина Мурлок! - проговорил, нервно
оглядываясь,  Язиликлик.  Над  головами  путешественников  висели  тяжелые
черные тучи, а во все стороны тянулся безжизненный серый  лес.  -  Все-все
такое мертвое-мертвое! Вот подождите, вы увидите, что будет,  когда  Генна
узнает про это! Генна!
     Тристан сделал еще один большой глоток вина и, повернувшись к Дарусу,
сказал:
     - Давай проверим лошадей, пока окончательно не стемнело.
     Калишит пожал плечами и пошел за Тристаном на небольшую полянку,  где
они привязали лошадей. Король проверил, хорошо ли привязан Авалон, а Дарус
занялся другими лошадьми. Все это время Тристан не сводил глаз  со  своего
приятеля, но тот упорно не смотрел в его сторону.
     - Дарус! Почему ты не хочешь даже взглянуть на меня?
     Дарус повернулся и посмотрел на короля в упор, и Тристан подумал, что
было лучше, когда Дарус старался не  встречаться  с  ним  взглядом:  глаза
калишита обвиняли Тристана. Затем, не говоря  ни  слова,  Дарус  отошел  и
продолжил заниматься лошадьми.
     - В чем я провинился?
     - Из-за тебя пропала Робин, - прошептал Дарус, и в его голосе Тристан
услышал упрек.
     - Я уверен, она еще жива! Клянусь тебе, мы найдем ее, она примет  мои
извинения и простит меня. Вместе нам будет гораздо легче разыскать ее.  Мы
обязательно отыщем Робин, и она поймет, что я просто  совершил  ошибку.  -
Король говорил резко, словно выплевывая каждое слово. Замолчав, он  сделал
большой  глоток;  вино  охладило  горло  и,  казалось,  успокоило  готовое
вырваться из груди сердце.
     - Клянусь Богиней, она обязательно простит меня!
     - Ты слишком многого хочешь от нее, - очень спокойно сказал калишит.
     - Слишком много? Разве сложно простить небольшую ошибку?
     - Тебя любит самая прекрасная девушка на  свете!  Как  ты  смеешь  не
ценить ее любовь?!
     - Прекрати! Я король, и я приказываю тебе замолчать!  Ты  дал  клятву
служить мне, и ты должен...
     - А я и буду служить... вам, сир. Но вы не в силах приказать человеку
не чувствовать. Во всяком случае, до сих пор мне казалось, что вам  хватит
ума этого не делать.
     Рука Тристана потянулась к мечу, но в глубине души  он  понимал,  что
Дарус прав, и сдержался. Он только не мог  отвести  от  калишита  глаз,  в
которых полыхали гнев, обида на друга и боль.
     - Я вызвался сопровождать вас, я надеюсь, вы не  забыли  об  этом?  -
сердито сказал калишит. - Да, я помню, что вы спасли мне  жизнь,  когда  я
украл у вас кошелек. И с тех пор  мы  вместе  победили  немало  врагов,  я
наблюдал за тем, как вы становитесь все сильнее  и  увереннее  в  себе.  Я
всегда знал, что у вас впереди большое будущее, и я был рад помогать  вам.
Но увидеть, как вы отказались от всего ради какой-то шлюхи...
     - Я ни от чего не отказывался! Я помирюсь с Робин! Что это  значит  -
отказался от будущего?
     - Вы оказались недостойны ее любви!
     Тристан пошатнулся, словно его ударили, но тут же  пришел  в  себя  и
уставился на Даруса. Вдруг он понял потрясающую вещь.
     - Ты тоже ее любишь, да?
     Дарус покраснел и отвернулся, а король в это время сделал еще глоток.
     - Не знаю, что и делать - смеяться или в ярости начать топать ногами,
- сказал он.
     - Смеяться? Она,  может  быть,  умерла,  или  ей  грозит  смертельная
опасность. И это все потому, что ты прогнал ее! Действительно, в самый раз
сейчас как следует повеселиться!
     - Убирайся Отсюда! - завопил король.  -  Оставь  меня  одного!  Я  не
нуждаюсь ни в твоей помощи, ни в твоей компании. Если  так  выглядит  твоя
верность королю... - Он замолк, не в состоянии произнести больше ни слова:
его охватила жгучая ревность.
     Дарус резко повернулся и пошел в противоположную от  лагеря  сторону.
Через мгновение  он  уже  исчез  из  виду,  и  тут  Тристан  заметил,  что
окончательно стемнело и наступила ночь.
     -  Подожди!  -  крикнул  он  негромко,  хотя  знал,  что   Дарус   не
остановится. По правде говоря, Тристан даже  обрадовался,  что  больше  не
увидит обвиняющих глаз калишита. Ведь каждое слово Даруса жгло  душу,  как
раскаленное железо.
     Вскоре стало так темно, что Тристану показалось, будто  ночь  укутала
каждого из них черным одеялом. Темнота поглотила и  высокие  деревья,  под
которыми они  разбили  лагерь.  Спотыкаясь  о  корни  и  ругаясь,  Тристан
вернулся к своим спутникам и уселся, прислонившись к стволу, в стороне  от
Полдо и Тэвиш. Вдруг он заметил, что у него дрожат  руки  и  что  он  весь
напряжен, как в минуты страшной опасности. Ему очень захотелось вскочить и
с дикими криками начать кружить по лагерю и ломать все, что попадется  под
руку, по он  заставил  себя  сдержаться.  Вскоре  Тристан  услышал  ровное
дыхание своих спутников - все заснули, только Кантус  подошел  к  нему  и,
тихо заскулив, улегся у ног.
     Тристан поднес к губам полупустой бурдюк с вином, но вино  показалось
ему отвратительно горьким, и он тут же выплюнул  его.  Итак,  Дарус  любил
Робин... Как же ему  удавалось  столько  времени  держать  свою  любовь  в
секрете? Как больно, наверное,  ему  было  видеть  счастливых  Тристана  и
Робин.
     И тут Тристан вспомнил лицо Даруса, обращенное  на  Робин,  когда  на
него никто не смотрел. Раньше  Тристан  не  придавал  этому  значения,  но
теперь... А как внимательно Дарус слушал, когда Робин говорила, и  как  он
смеялся, когда смеялась она... "Почему я не замечал этого раньше? Я просто
не обращал внимания, вот и все!"
     Неожиданно Кантус  тихо  зарычал,  и  Тристан  мгновенно  вернулся  в
настоящее. Он бесшумно вскочил на ноги и прислушался,  стараясь  различить
хоть что-нибудь в окружившей  его  плотным  кольцом  кромешной  тьме.  Там
кто-то был!
     Тристан услышал легкое шуршание и почувствовал,  как  рядом  напрягся
Кантус. Снова  послышался  какой-то  звук,  где-то  позади.  На  мгновение
Тристан подумал, что это, может быть, вернулся Дарус, - но калишит ушел на
север, в противоположном направлении. Даже Дарус не смог бы зайти в лагерь
с другой стороны столь быстро и бесшумно.
     Тристан решил пока не  вынимать  меч  Симрика  Хью.  Сияющий  клинок,
конечно же, осветит лагерь, если он достанет оружие из  ножен,  но  заодно
поможет увидеть их тому, кто прятался  в  темноте.  Он  почувствовал,  как
Кантус занял боевую стойку и начал медленно пробираться на  звук.  Тристан
пошел рядом с мурхаундом, стараясь идти как можно тише и  проклиная  сухие
листья,  которые  неимоверно  громко   шуршали.   Ощущение,   что   кто-то
приближается к ним, усилилось, и снова Тристан  замер  на  месте,  пытаясь
понять, что же это такое. Он хотел  было  разбудить  остальных,  но  потом
решил, что не стоит этого делать, он и сам-то не был  до  конца  уверен  в
том, что в темноте кто-то есть. Только его напряженные до предела нервы  и
поведение Кантуса заставили заподозрить неладное. Но  тут  он  очень  ясно
различил звук шагов и понял, что кто-то  идет  прямо  к  их  лагерю.  Меч,
словно по своей воле, оказался у Тристана в руке, и поляну  осветил  яркий
волшебный свет древнего клинка. С грозным рычанием Кантус бросился вперед.
Проснулся Ньют и, взволнованно зажужжав, взвился в  воздух,  а  ничего  не
понимающий спросонья Полдо вскочил и завертел головой. Из седельной  сумки
высунулся Язиликлик и испуганно залепетал:
     - Ч-что это такое, что такое?
     Тристан увидел,  как  из  темноты  кто-то  вышел.  Кантус  сначала  в
нерешительности застыл на месте, а потом вдруг с радостным  лаем  бросился
вперед. Громадный мурхаунд  чуть  не  сшиб  Робин  с  ног,  когда  девушка
наклонилась, чтоб обнять собаку.
     - Робин! - задыхаясь от волнения, прохрипел король. Она  здесь,  и  с
ней все в порядке! Темная поляна с  мертвыми  деревьями  вдруг  показалась
Тристану теплым уютным  местом  и,  испытывая  облегчение  и  радость,  он
бросился навстречу Робин, забыв о том, что обидел ее. Но друида ничего  не
забыла - не глядя на него, она подошла к его спутникам. И ночь снова стала
холодной и мрачной.

     Тише, чем  легкий  ветерок,  шуршащий  в  ветках  высохших  деревьев,
скользила Шанту  в  темноте.  Казалось,  там,  где  она  появляется,  тьма
становится еще более угнетающей и непроглядной. Шанту, не сворачивая,  шла
на юг. Большинство животных покинули Долину, а те жалкие существа, которые
попадались громадной пантере на пути, были недостойны ее внимания.  Ее  не
интересовали мелкие животные вроде Зайцев и белок. Она стремилась отыскать
такую жертву, смерть которой доставит удовольствие Баалу.
     Наконец Шанту напала на след такого существа - пантера уловила  очень
четкий запах, который донесен до нее издалека  -  оттуда,  где  ночь  была
особенно черной. Пантера не остановилась, чтобы убедиться  в  правильности
своих  ощущений,  она  помчалась  на  юг,   навстречу   сладкому   запаху,
предвещавшему настоящую охоту. С невероятной скоростью,  стрела  из  лука,
бесшумно мчалась Шанту через лес, раскрыв пасть,  как  будто  ухмыляясь  в
предвкушении убийства и крови.

     "Мать-Земля, дай мне силы и терпение, чтобы простить его. Позволь мне
принять его помощь, позволь мне воспользоваться его силой,  ведь  нам  так
необходимо победить! Дай мне могущество и возможность выполнить твою  волю
и вернуть тебе твое тело, чтобы я могла служить тебе, как  велит  мне  мое
призвание. Прошу тебя, ответь мне. Дай мне какой-нибудь знак, что ты  жива
и слышишь меня".
     Но ответом было лишь печальное и холодное молчание ночи.

                                  ШАНТУ

     Баал наслаждался силой  Темного  Источника,  наблюдая  за  действиями
своих слуг. Он чувствовал, как Ясалла ведет сахуагинов и  лишенных  разума
союзников - утопленников.
     Он знал, что его священник Хобарт по разоренной земле  Долины  Мурлок
идет на север, выполняя поручение господина. Через несколько  дней,  когда
Хобарт доберется до моря, наступит важная фаза в исполнении плана Баала.
     Кроме того, кровавый Бог знал о  действиях  перитонов,  летающих  над
Долиной. Они  стаями  носились  над  Темным  Источником,  охраняя  границы
владений Баала. Безжалостные и недалекие, они будут прекрасными стражами и
воинами.
     Торакс, совиный медведь, бесцельно  бродил  по  самым  темным  местам
Долины. Баал мог не  беспокоиться  за  это  существо.  Хотя  оно  тоже  не
блистало умом, свирепости ему было не занимать.  Скоро,  скоро  он  найдет
свои жертвы, и об ужасном чудище станут слагать страшные легенды.
     Бог убийства почти физически ощущал ту жажду крови,  что  переполняла
Шанту. Страшный зверь нашел след, и Баал с  нетерпением  ждал  предстоящей
схватки и неизбежно последующей за ней смерти.
     Шанту была величайшим охотником: ведь она была  создана  из  плоти  и
крови самых жестоких существ, что водились  далеко  от  Затерянных  Миров.
Шанту обладала невероятной ловкостью, хитростью и кровожадностью. Ни  одно
существо во всех Затерянных Мирах не имело таких  совершенных  инстинктов,
бесстрашия и тайной власти других миров.
     Да, очень скоро, Баал был уверен, Шанту начнет убивать...
     Дарус бесшумно пробирался по лесу. Все в нем пылало от  гнева.  Мысли
калишита вертелись вокруг Тристана. Как он восхищался  своим  королем!  Он
служил бы ему до конца жизни! Он с радостью пожертвовал  бы  собой,  чтобы
спасти короля или его Робин.
     Но несмотря на то, что эти мысли беспощадно терзали его  душу,  Дарус
старался соблюдать осторожность. Хотя калишит шел довольно быстро,  да  по
неровной местности, причем в глубокой темноте, - почти все его  шаги  были
едва слышны. Он внимательно прислушивался к ночному  лесу,  а  ятаган  как
всегда висел на поясе. В одно  мгновение  клинок  мог  стать  продолжением
руки, неся неминуемую смерть любому врагу.
     Его темная фигура уверенно продвигалась  вперед  по  почти  невидимой
тропе, вьющейся вокруг потрескавшихся камней и гниющих стволов деревьев. У
него не было определенной цели - Дарус просто хотел  оказаться  как  можно
дальше от Тристана. Калишит не знал, как долго он шел и  насколько  далеко
от лагеря забрел, но в конце концов  он  остановился,  чтобы  решить,  что
делать дальше. Может быть,  ему  следует  заночевать  здесь?  Гордость  не
позволяла Дарусу вернуться в лагерь. Тристан прогнал его - что ж, так тому
и быть. Но стоит ли ему оставаться  здесь?  Нет,  он  вернется  в  лагерь,
оседлает свою лошадь и уедет.
     Калишит  сердито  зашагал  по  тропе  обратно.  Тропинка  все   время
поднималась вверх, хотя по дороге сюда он не заметил, чтобы  она  шла  под
гору.
     Но он не  мог  заблудиться!  Даже  самой  черной  ночью,  при  полном
отсутствии любых примет, калишит был способен очень точно определить  свое
местонахождение.  Теперь  же,  хотя  ночь   была   темной,   он   встречал
многочисленные  приметы,  подтверждающие,  что  он   идет   в   правильном
направлении.
     Дарус старался идти как можно быстрее  и  бесшумнее.  Однако,  спешка
неизбежно приводила к тому, что время от  времени  он  наступал  на  сухой
сучок или задевал сапогом мелкий камешек.  Эти  редкие  звуки,  по  правде
говоря, не слишком беспокоили калишита, так как все виденное им до сих пор
говорило за то, что Долина Мурлок совершенно опустела.
     Вскоре он заметил легкое свечение  и,  пройдя  еще  несколько  шагов,
узнал серебристое сияние, которое могло исходить лишь от меча Симрика Хью.
     О Тристан, какой же ты глупец! Мало того, что ты разбил лагерь  всего
в нескольких шагах от тропы, теперь ты открываешь  положение  лагеря  этим
ярким свечением своего меча.
     Дарус  подошел  еще  ближе  и  услышал  голоса.  Тристан   с   кем-то
разговаривал, и кто-то ему отвечал.
     Робин! Она жива и невредима! Каким-то образом  ей  удалось  найти  их
лагерь. Откуда  она  появилась?  Как  она  теперь  будет  разговаривать  с
королем, чье предательство вынудило ее покинуть замок?
     Калишит подошел к стволу толстого дерева и осторожно  выглянул  из-за
него.  Меч  Тристана  стоял,  прислоненный  к  камню,   озаряя   небольшую
прогалину. Король стоял возле него с выражением муки на лице. Робин  Дарус
видеть не мог, но зато он хорошо слышал ее ледяной голос.
     - Не говори мне сейчас о твоей любви или верности. Я  уже  достаточно
нагляделась на это в Кер Корвелле!
     -  Ты  приговариваешь  меня  за  одну-единственную  ошибку!  Во  всем
виновата эта женщина, она приворожила меня! Любой мужчина может...
     - Любой мужчина? Ты Высокий Король ффолков,  Тристан,  -  и  человек,
который собирался стать моим мужем! Не говори мне о том, что может сделать
любой мужчина!
     - Но я люблю тебя! Она для меня ничего не значит! Я даже не знаю, кто
она такая, или как она...
     - Не знаешь? - иронически сказала Робин. - А мне показалось,  что  вы
очень даже близко знакомы!
     Тристан застонал и отвернулся от Робин.
     - Клянусь Богиней, я бы отдал все, чтобы той ночи никогда не было!  -
Король пошел прочь, но потом остановился и сказал совсем тихо: - Все равно
мы должны быть вместе, как ты не понимаешь! В одиночку тебе не справиться.
     - Возможно. Но быть здесь с тобой у меня нет  ни  малейшего  желания.
Однако, выбора у меня нет: только действуя вместе, мы  можем  рассчитывать
на успех. - В голосе Робин не было и намека на прощение.
     - Что ты собираешься делать теперь,  когда  мы  пришли  в  Долину?  -
спросил Тристан.
     - Я расскажу тебе, когда доберемся до Источника.  Сначала  мы  должны
преодолеть ужасы оскверненной Полины.
     - Но... -  У  Тристана  пропало  желание  спорить,  и  он  безнадежно
вздохнул. - Ладно.
     Дарус отвернулся, ему был отвратителен даже голос  Тристана.  Калишит
стоял, тяжело дыша, прислонившись спиной к  дереву.  Как  король  мог  так
низко пасть? Сжав челюсти и едва сдерживая гнев,  Дарус  побрел  прочь  от
лагеря вниз по тропе, ведущей на север, начисто позабыв  о  своей  лошади.
Сейчас он не мог и думать о встрече с Тристаном  или  Робин.  Может  быть,
утром все будет по-другому. Но в глубине души он понимал, что в его  жизни
все перевернулось.
     И снова Дарус стал ночным существом, бесшумно скользящим по  мертвому
лесу, изредка останавливаясь, чтобы прислушаться. Он принюхивался к ночным
лесным запахам, пытаясь вычленить  что-нибудь  новое  среди  разложения  и
гниения.
     Потом он снова шел дальше с единственной целью - уйти от двух  людей,
которых он так любил, оставить их боль и их проблемы как  можно  дальше  у
себя за спиной. Иногда он  начинал  двигаться  намного  быстрее,  чем  это
допускалось  осторожностью,  но  тут  же  спохватывался,   замедлял   свой
скользящий  шаг,  останавливался  и  несколько   минут   прислушивался   и
принюхивался к окружающему лесу.
     Один раз он взобрался на округлую скалу и некоторое время  неподвижно
стоял на ее гладкой вершине,  осматриваясь  и  прислушиваясь  с  терпением
затаившегося в засаде хищника. Именно тогда Дарус начал  подозревать,  что
он в лесу не один.
     Он простоял почти пять минут, словно  застывшая  статуя,  на  вершине
скалы, но не смог уловить никакого запаха, ни единого звука не долетело до
его ушей. Однако, волосы  у  него  на  голове  вдруг  зашевелились,  и  он
почувствовал  покалывание  в  затылке.  Резко  развернувшись,  Дарус  стал
вглядываться в непроницаемый мрак.
     Кто-то там был!
     Дарус прикоснулся к рукоятке ятагана, черпая в оружии  дополнительную
уверенность. Легкий серебристый клинок  обладал  неким  волшебством  -  не
таким могущественным, конечно, как меч Симрика Хью, - но в руках искусного
калишита он был смертельным оружием. Дарус подавил желание тут же вытащить
ятаган из ножен. Придет время - и доли секунды не пройдет,  а  клинок  уже
будет у  него  в  руке.  Но  сейчас,  пока  Дарус  не  определил  грозящую
опасность, ятаган ничем не поможет.
     Осторожно, совершенно бесшумно, калишит спустился на землю и двинулся
по тропе, углубляясь  в  Долину  Мурлок.  Теперь  он  шел  с  максимальной
осторожностью, медленными скользящими шагами, не производя даже  малейшего
шороха. Однако, его  продолжало  преследовать  подозрение  -  нет,  скорее
уверенность, - что кто-то притаился где-то в окружающей его темноте.
     Пройдя сотню шагов, Дарус снова застыл, однако ему опять  не  удалось
уловить никаких сигналов, подтверждающих существование угрозы. Но калишиту
не нужны были никакие доказательства,  он  уже  знал,  что  некое  ужасное
существо рыщет во мраке ночи. И что оно, почти наверняка, охотится за ним.
Когда Дарус двинулся дальше, покалывание в затылке возобновилось.  Калишит
ускорил шаг, а потом даже перешел  на  легкий  бег,  но  ощущение  чуждого
присутствия не проходило. Тогда он резко остановился и  прислушался  -  ни
звука!
     Дарус сделал круг и вернулся обратно на  тропу,  но  так  и  не  смог
определить, с какой стороны ему грозила опасность. Казалось, она  окружала
его сразу отовсюду - совершенно  необъяснимого  происхождения  и  пугающей
силы. Калишит сказал себе, что он  начинает  придумывать  страсти,  что  в
действительности, никакой  угрозы  не  существует  и  всему  причиной  его
расстроенные нервы.
     И вправду, неожиданное появление в лагере Робин, в  сочетании  с  его
размолвкой с Высоким Королем, несомненно, выбили Даруса из  колеи.  Теперь
он находился в странном, жутком лесу темной, непроглядной ночью.  В  такой
ситуации у любого бы разыгралось воображение!
     Несколько успокоившись, он снова двинулся  вниз  по  тропе  и  вскоре
оказался перед входом в узкое ущелье, с  обеих  сторон  которого  нависали
высокие каменные стены. В темноте Дарус не мог их видеть,  но  неожиданный
холод в неподвижном воздухе рассказал об их присутствии так же четко,  как
если бы калишит видел их собственными глазами. Через  несколько  минут  он
прошел через ущелье и снова оказался в мертвом лесу. Калишит заметил,  что
тропа здесь стала почти горизонтальной, как если бы он, наконец, спустился
с гор и оказался в самой Долине. Отвратительная вонь гниющих растений была
здесь еще сильнее, и Дарус печально подумал о том, какую боль  почувствует
Робин, когда окажется здесь.
     Гнев Даруса улегся, и он начал подумывать  о  возвращении  в  лагерь,
все, наверное, уже спят, а наутро он сможет разговаривать с ними, не теряя
спокойствия. Да, это был разумный план, сохраняющий надежду на то, что все
будет нормально; к тому же, он сможет немного отдохнуть.
     Но в этот момент из темноты донеслось низкое  глухое  рычание.  Дарус
мгновенно принял боевую стойку. Он держал ятаган перед собой,  параллельно
земле, так что верный клинок был готов в любой момент поразить  невидимого
врага. Слабое сияние зачарованного оружия слегка разгоняло густую тьму.
     Все его чувства были предельно напряжены,  калишит  отчаянно  пытался
разглядеть или услышать врага.  Он  припомнил  услышанный  звук  -  совсем
негромкий, но вовсе не потому,  что  донесся  издалека.  Смертельный  ужас
охватил  Даруса  -  ужас,  какого  он  еще  никогда  не  испытывал.  Страх
превратился в панику, приковавшую ноги к земле и притупившую  остроту  его
слуха и зрения. Стук его сердца вдруг стал таким громким, что, отдаваясь в
мозгу, он, казалось, эхом разносится по всему лесу.
     Нечто в  темноте  снова  зарычало,  и  Дарус  почувствовал,  что  оно
наслаждается его страхом. Рычание  было  мягким  и  низким,  непохожим  на
рычание медведя, -  да  и  вообще,  ничего  подобного  Дарусу  слышать  не
приходилось! Он бесшумно развернулся, пытаясь определить, откуда доносится
рычание.
     Неожиданно Дарус сообразил, что существо должно  в  какой-то  степени
походить  на  кошку.  Существо  рычало  именно  так,  и  Дарус  представил
массивное кошачье тело, изготовившееся к прыжку. Но он  почувствовал,  что
это нечто более страшное, чем огромная  кошка,  что  перед  ним  чудовище,
отвратительное и злобное, созданное вопреки законам природы.
     Медленно, с трудом, Дарус овладел собой. Он вспомнил  главные  уроки,
полученные им много лет назад в Академии Хитрости: "Страх - это  состояние
духа. А значит, он может быть побежден твердостью духа".
     Калишит  подозревал,  что  его  наставники  никогда   не   испытывали
подобного страха. Тем не менее,  он  сосредоточился  на  приемах,  которые
помогали контролировать свое состояние  и  преодолевать  панику.  Медленно
унялось безумное сердцебиение, руки перестали трястись. И самое главное  -
разум начал освобождаться от парализовавшего его ужаса.
     Дарус чувствовал, что существо собирается напасть  на  него,  но  оно
явно не торопилось. Возможно, калишиту удастся увеличить свои шансы к тому
моменту, когда атака, наконец, произойдет. Прежде всего ему нужно  выбрать
наиболее выгодное место для предстоящей схватки.
     Дарус чувствовал, что угроза исходит со всех четырех сторон. Здесь, в
лесу, чахлые стволы подгнивших деревьев вряд ли могли защитить  спину.  Он
убрал ятагана ножны и  медленно,  осторожно  двинулся  по  тропе  обратно,
вспомнив о высоких каменных стенах ущелья. Оно было где-то совсем рядом.
     Несколько минут он быстро, насколько  позволяла  осторожность,  шагал
обратно, пока не почувствовал  холодок,  подсказавший,  что  он  находится
внутри узкого прохода. Дарус на секунду остановился, и хотя звуков  погони
не было слышно - он особенно  на  это  и  не  рассчитывал,  -  присутствие
невидимой угрозы оставалось неизменным.
     Дарус пошел спиной к стене,  стараясь  соблюдать  полную  тишину.  Он
начал медленно  и  ровно  дышать,  даже  попытался  немного  расслабиться,
почувствовав надежный холодный камень.
     Вдруг что-то скользнуло по его плечу. Он громко вскрикнул и мгновенно
развернулся, одновременно выхватив оружие. Клинок слабо  осветил  отвесную
стену, и Дарус увидел, что его напугал высохший лишайник. Выругавшись  про
себя, он снова прислонился спиной к стене и стал всматриваться в небольшой
круг света, исходивший от ятагана.
     Дарус понимал, что этот свет выдавал его местонахождение, но  ему  не
хотелось убирать клинок обратно в ножны. "Пройдет слишком  много  времени,
прежде чем глаза снова привыкнут к темноте",  -  убеждал  себя  Дарус.  На
самом деле, тусклый луч света был его единственным утешением в этой жуткой
ночи, и калишит не мог заставить себя лишиться его.
     Немного успокоившись, Дарус прикинул свои возможности. Кроме ятагана,
у него с собой был моток  прочной  веревки,  обвязанной  вокруг  пояса,  и
маленький мешочек с набором отмычек. На руках были надеты тонкие перчатки,
которые он нашел в Кер Аллисинн, и в которых были дополнительные  отмычки.
Впрочем, приходилось  с  сожалением  признать,  сейчас  они  ему  вряд  ли
понадобятся.
     Еще у него на поясе висела фляга с водой, трут и огниво  в  маленькой
коробочке, а в сапоге был спрятан короткий острый кинжал.
     Из всех его запасов только от ятагана могла быть какая-то польза.  Он
продолжал держать оружие перед собой, и его волшебный свет придавал Дарусу
дополнительную уверенность. Клинок был сработан  из  закаленной  стали,  и
давно забытый мастер каким-то неведомым  заклятьем  сделал  его  острым  и
прочным.
     Дарус  еще  давно  хотел  дать  ему  имя  -  что-нибудь   звонкое   и
героическое, - но до сих пор ничего подходящего не приходило в голову.
     - Кошачий Коготь, - прошептал он. Клинок, казалось, засветился  ярче,
словно холодная сталь была довольна своим  новым  именем.  Дарус  коротким
сильным движением клинка рассек воздух, и Кошачий Коготь запел, словно  от
наслаждения.
     И тут Дарус увидел глаза.
     Два огромных желтых круга с удлиненными зрачками смотрели на него  из
мрака. Они не мигая разглядывали Даруса, который старался вжаться в стену.
Он  представил  отвратительное  дыхание   существа   на   своем   лице   и
почувствовал, что силы покидают его.
     У Даруса подогнулись колени, и он начал сползать на землю, но тут  же
слабость прошла, и калишит снова твердо стоял  на  ногах.  Он  никогда  не
падет на колени перед этим созданием ада!
     Глаза продолжали буравить его, и  Дарус  почувствовал,  как  холодная
волна ужаса снова охватывает его.  Из  темноты  опять  донеслось  рычание,
которое почти с физической силой придавило его к стене. Продолжая  держать
Кошачий Коготь перед собой, Дарус стал  шарить  левой  рукой  по  каменной
стене и вскоре обнаружил несколько глубоких выемок.  Он  тщательно  ощупал
каждую из них, не осмеливаясь повернуться спиной к горящим желтым  глазам,
пока не убедился в надежности найденных уступов.
     Затем  он  быстро  развернулся  и  прыгнул  на  каменную  стену.  Его
свободная  рука  и  обе  ноги,  моментально   нашли   обнаруженные   ранее
углубления. Правая рука с ятаганом свисала вниз, защищая спину.
     Дарус осторожно переместил сначала одну ногу, потом другую,  так  что
поднялся по стене на три фута. Продолжая держать клинок наготове, он левой
рукой  нашел  небольшой  выступ.  Подтянувшись  вверх,  он  повторил  весь
процесс.
     Желтые глаза продолжали наблюдать за ним из темноты, но  существо  не
пыталось подойти поближе. Вдруг глаза исчезли, и Дарус в  страхе  тихонько
вскрикнул, но они тут же появились снова, и калишит  понял,  что  существо
просто моргнуло. Он все выше вскарабкивался по  стене,  пока  наконец,  не
оказался на широком выступе, который, по его предположениям, находился  на
высоте около пятнадцати футов над землей,  и  здесь  Дарус  решил  немного
передохнуть.
     Он стоял спиной к скале и смотрел вперед и вниз. Хищник снова исчез -
то ли потому, что он куда-то ушел, то ли его не досягал свет от ятагана. В
любом случае - то, что его враг был больше не  виден,  совсем  не  утешало
калишита.
     У Даруса вдруг появилась надежда, что он сможет избежать  встречи  со
страшным существом, если ему удастся забраться на вершину, где  хищник  не
сможет его достать. Немного передохнув, Дарус нашел удобный выступ и полез
наверх, по-прежнему держа в  одной  руке  ятаган  на  случай  неожиданного
нападения.
     Из  темноты  донеслось  рычание,  на  сей  раз  оно  было  громче   и
продолжительнее. Отразившись от каменных стен ущелья, оно  показалось  еще
более  зловещим.  Теперь  Дарус  не  видел,  что  происходит   внизу,   но
чувствовал, что существо, крадучись, направилось к  основанию  скалы.  Ему
показалось очень странным, что существо двигалось совершенно  бесшумно,  -
ни разу Дарусу не удалось услышать даже малейшего шороха.
     Калишит ловко продолжал забираться все выше и выше. Теперь он лез как
можно быстрее, не пытаясь, как прежде, поменьше шуметь: ему казалось,  что
на вершине он будет в безопасности. Используя малейшие трещины и выбоины в
стене, он продолжал упорно подниматься. Вдруг  Дарус  спиной  почувствовал
страшную опасность, и у него на миг остановилось сердце. Со  стоном  ужаса
он прижался к скале и прямо под  собой  почувствовал  присутствие  смерти.
Существо вскочило на широкий выступ, где только что отдыхал калишит, и тут
же бесшумно перепрыгнуло повыше, на узкую  полоску  камня.  Дарус  не  мог
слышать и видеть, но он знал, что оно где-то совсем рядом с ним.
     Он заставил себя стряхнуть охвативший  его  ужас  и  посмотрел  вниз,
отведя руку с Кошачьим Когтем как можно дальше от  скалы,  чтобы  свет  от
клинка осветил участок побольше. Эти огромные желтые глаза жадно  смотрели
на него, находясь всего в нескольких футах от его сапог.
     Свет от ятагана озарял выступ, на  который  взобралось  существо,  но
хотя калишит видел этот камень, поросший мхом, и огромные глаза  существа,
больше он не видел ничего. Черная тень закрывала часть  выступа  скалы,  и
там едва можно было различить длинное кошачье тело. Дарус мог лишь  смутно
догадываться об истинных размерах страшного существа.
     Тяжелые веки опустились, закрыв на секунду ужасные глаза, и в тот  же
миг Дарус снова полез по  скале  вверх.  Возможно,  если  повезет,  выступ
окажется слишком узким для чудовища и не даст ему возможности как  следует
выпрыгнуть.
     Цепляясь левой рукой за скалу, Дарус в  правой,  по-прежнему,  держал
ятаган. Он отчаянно пытался найти опору  для  ног;  наконец,  ему  удалось
нащупать  одним  сапогом  подходящую  щель,  и  он,  в  панике,  попытался
забраться еще выше.
     Вдруг острая боль пронзила стопу его правой ноги, и он  почувствовал,
что его тянет вниз. Инстинктивно Дарус нанес удар ятаганом в  черную  тень
под своим сапогом. Левая рука калишита начала  соскальзывать,  но  в  этот
момент острый клинок нашел цель, и его перестало  тащить  вниз  за  правую
ногу.
     Задыхаясь, он  прополз  еще  несколько  футов  и  устроился  в  узкой
трубовидной расщелине, которая  уходила  вертикально  вверх.  Повернувшись
спиной к скале и держа Кошачий Коготь перед собой, Дарус широко раскрытыми
глазами смотрел в черноту.
     Даже когда он ударил существо ятаганом, оно не издало ни  звука.  Где
оно сейчас? Упало на выступ под ним или прямо  на  землю?  Или  оно  снова
крадется вверх по скале к его ненадежному  укрытию?  Неужели  ему  суждено
умереть именно здесь?
     Чертыхнувшись про себя, Дарус попытался прогнать прочь мрачные мысли.
Он заметил, что его руки - да что там руки, все тело  -  дрожит.  Странно,
острая боль в ноге сменилась онемением. Положив Кошачий Коготь на  колени,
калишит обеими  руками  развернул  ногу,  не  обращая  внимания  на  боль,
вызванную этим движением...
     Его глаза округлились от ужаса, а мир завертелся в бешеной пляске. Со
стоном Дарус откинулся назад, боясь, что  потеряет  сознание.  К  счастью,
через  несколько  секунд  головокружение  прошло,  и  он  понемногу  начал
приходить в себя. Он ощущал страшную слабость, но заставил  себя  еще  раз
посмотреть на рану.
     Его стопа исчезла - или, по крайней мере, половина стопы. Он  смотрел
и не верил своим глазам - что-то невероятно острое разодрало  подошву  его
сапога и оторвало часть ноги. К горлу Даруса подступила тошнота  при  виде
белой кости, разорванной плоти и крови, льющейся из страшной раны.
     Он наклонился вперед, и его начало рвать. Через некоторое время Дарус
откинулся не в силах даже поднять руку,  чтобы  вытереть  губы.  Он  снова
заставил себя посмотреть на рану.
     Хотя пятка и щиколотка остались  нетронутыми,  калишит  понимал,  что
останется на всю жизнь калекой, -  вопрос  только,  долгой  ли  будет  эта
жизнь. Дарус решил, что неплохо будет,  если  ему  еще  хоть  раз  удастся
увидеть восход. Он должен продержаться до утра!
     Приняв решение, он снова сосредоточился на своем противнике. Что  это
было за существо?.. Лагерь теперь казался ему  совсем  близким...  Но  что
это? Уж не Робин ли гладит его взмокший лоб? Так нежно...
     Вздрогнув, Дарус пришел в себя. Холодный, острый кусок  скалы  впился
ему в спину, онемевшие мышцы ныли. Как долго он лежал  без  сознания?  Эта
мысль ужаснула его. Калишит не боялся смерти в бою, но погибнуть вот  так,
ослабев от потери крови, не в силах сражаться  с  врагом,  который  сможет
незаметно  подобраться  и  покончить  с  ним,  пока  он  ни   о   чем   не
подозревает... Нет, этого не будет!
     Дарус  посмотрел  вниз,  но  перед   ним   по-прежнему   расстилалась
бесконечная чернота. Отключился ли  он  на  час  или  всего  на  несколько
секунд, определить было невозможно.  Сколько  времени  еще  оставалось  до
рассвета? Даруса охватил ужас - ему вдруг стало казаться, что ночная  мгла
продержится еще много часов.
     Он оторвал кусок от своей рубашки и, кряхтя от боли, стал  завязывать
рану. Материя быстро пропиталась кровью,  но  минимальную  защиту  повязка
обеспечивать будет. Затем он  попытался  подняться  со  своего  неудобного
сиденья. Только ценой невероятных усилий  калишиту  удалось  выбраться  из
трещины в стене. Все его мышцы болели. Когда он  задел  раненой  ногой  за
скалу, боль чуть не свела его с ума.  Задыхаясь,  он  приник  к  холодному
граниту, дожидаясь пока боль чуть стихнет.
     Медленно, дюйм за дюймом, Дарус  стал  поднимать  вверх  левую  руку.
Скребя разбитыми пальцами по камню, он нашел еще одну небольшую трещину.
     Здесь ему пришлось столкнуться с  новой  проблемой.  Оставив  раненую
ногу свободно висеть, он попытался, держа ятаган в правой руке,  подтянуть
здоровую ногу вверх, но сразу почувствовал, что  не  сможет  удержать  вес
всего тела на пальцах одной руки.
     Вздохнув, он засунул Кошачий Коготь обратно в  ножны  -  теперь,  для
того чтобы лезть вверх, ему были нужны обе руки. Найдя выемку для  правой,
он подтянулся вверх и нашел трещину,  в  которую  удалось  вставить  сапог
левой ноги. Затем он медленно повторил все свои движения.
     На сей раз его правая нога ударилась  о  выступ  скалы,  и  Дарус  не
сдержал стопа. Прикусив язык, он припал к жесткому  камню,  чувствуя,  что
начинает терять сознание. Страшная боль раздирала ногу,  из  глаз  хлынули
слезы. Пальцы начали соскальзывать, но Дарус  знал,  что  внизу  его  ждет
верная смерть.
     - Если я отпущу руки, я умру, -  шептал  он  снова  и  снова,  и  ему
удалось найти в себе  силы,  чтобы  удержаться.  Однако,  когда  его  руки
перестали скользить, Дарус вдруг ощутил, что  в  мозгу  открылся  огромный
колодец черноты, который стремится поглотить его.
     - Не теряй сознания... не теряй... сознания! - Он  отчаянно  повторял
эти слова, и, наконец, туман в  его  голове  медленно  рассеялся.  Тем  не
менее, он еще несколько минут оставался в неподвижности, пока не посчитал,
что готов лезть дальше.
     Теперь он двигался с величайшей осторожностью, изо всех сил  стараясь
уберечь раненую ногу от ударов. Иногда ему не удавалось  найти  опору  для
здоровой ноги, и в такие моменты Дарус подтягивался на руках или ненадолго
повисал на одной, а другой быстро искал новые выступы.
     Поднимаясь все выше,  он  почувствовал,  что  ужас,  охвативший  его,
начинает рассеиваться. Покалывание в затылке прекратилось, и вскоре он уже
был уверен, что остался на скале в одиночестве. Теперь его окружала ночь -
не то чтобы уж очень дружелюбная, - но это была всего лишь ночь!
     Сколько прошло времени, калишит не знал - время  тянулось  невыносимо
медленно. Он мог подняться на пятьдесят футов, или пятьсот. Все  кошмарное
восхождение было смесью боли и терпения, отчаяния и упорства.
     И вот он добрался до вершины. Дарус сразу почувствовал, оказавшись на
плоской каменной площадке, что стена закончилась. Его лицо обдувал  ветер,
несущий  запахи  гниющего  леса.  Со  вздохом  облегчения  калишит  отполз
подальше от края и обнаружил ствол старого дерева, на который  можно  было
опереться.
     Он сел и стал смотреть вперед, в  сторону  скалы.  Ему  потребовалось
несколько  минут,  чтобы  убедить  себя,  что  даже  чудовище,  наделенное
сверхъестественными способностями, не  сможет  взобраться  по  этой  почти
вертикальной стене.
     Дарус взглянул на небо, но оно было пустым и черным Сколько еще будет
продолжаться эта ночь? Он устало достал Кошачий Коготь из ножен, используя
слабое свечение клинка, чтобы осмотреться.
     Его окружали одинокие стволы мертвых деревьев - словно лес подполз  к
краю скалы, чтобы заглянуть в пропасть. Большие осколки гранита лежали  на
земле, и, озаренные слабым светом ятагана, сами  стали  слегка  светиться.
Мягкий лишайник, местами покрывавший камень,  придавал  небольшой  Полянке
уютный вид.
     И тут, между стволами, Дарус  увидел  два  немигающих  желтых  глаза,
медленно приближающихся к нему.

     - Где Дарус?
     Тристан, одиноко стоявший  на  страже  маленького  лагеря,  удивленно
обернулся, когда из темноты показалась Робин. Он был уверен,  что  девушка
спит.
     Меч Симрика Хью по-прежнему стоял у камня, озаряя  лагерь  призрачным
светом.   Тристана   беспокоило,   что   этот   свет   может   выдать   их
местонахождение,  но  ночь  казалась  такой  темной,  что  он  не  захотел
оставаться  с  ней  один  на  один.  У  него  даже  промелькнула  мысль  о
собственной трусости.
     - Он... ушел. - Тристану не хотелось признаваться,  что  это  он  сам
выгнал друга. - Мы с ним поспорили, и он рассердился.
     Робин промолчала, но Тристан видел, что она забеспокоилась.  Тристану
хотелось поговорить с ней, но он не знал, что сказать. Как объяснить ей?
     - Мы поссорились из-за тебя, - неожиданно выпалил он.
     - Да?
     - Он не мог простить мне, что я оскорбил тебя. Я понимаю это - поверь
мне, я сам не нахожу себе прощения! - Тристан искал слова,  ему  хотелось,
чтобы Робин посмотрела в его сторону или хотя бы заговорила с ним.
     - Дарус... - Но он не мог заставить себя сказать ей о любви калишита.
     - Вы поссорились, а потом ты прогнал его? - Слова звучали  холодно  и
обвиняюще.
     - Нет! - Отрицание вылетело у него почти инстинктивно, и Тристан  тут
же пожалел об этом. - Да... я прогнал его.
     - Что произошло с человеком, которого я так любила? - Робин  казалась
искренне удивленной.  -  Почему  ты  это  делаешь?  У  тебя  есть  друзья,
соратники, люди, которые любят тебя и хотят помочь! А ты одного за  другим
прогоняешь нас!
     - Я этого не хотел! Что-то околдовало меня, какая-то  сила,  сущности
которой я не понимаю. Я только знаю, что ужасно боялся за тебя,  когда  ты
исчезла. Если бы с тобой что-нибудь случилось, я бы не смог жить дальше!
     - Можете не волноваться, сир. Если со мной что-то  и  произойдет,  вы
здесь будете ни при чем! Я сама хозяйка своей судьбы, я сама выбрала  этот
путь. И если мне придется пострадать из-за этого, так тому и быть. Я  сама
за себя отвечу!
     - Очень хорошо, - спокойно ответил  король.  -  Но  разрешишь  ли  ты
помочь тебе?
     - Да, - так же негромко сказала друида. Она повернулась и  посмотрела
в ночь, окружающую лагерь. - Где сейчас Дарус?..

     Таггар, шаман Норландии, отбросил посыпанную пеплом оленью шкуру.  Он
вынужден был признать, что все знамения оказались плохими.
     Во-первых, король уже должен был вернуться. Грюннарх Рыжий,  конечно,
мог задержаться с набегами, но приближалась зима, а кораблей Рыжего Короля
все не было.
     Во-вторых, уже две  недели  через  день  над  Норландией  проносились
жестокие бури. Каждый шаман знает, что  семь  бурь  за  четырнадцать  дней
предсказывают страшные беды.
     И третье, самое  ужасное  -  новость,  принесенная  жалким  фермером,
который до сих пор стоит возле дома шамана. Несчастный потерял девять овец
за одну ночь!
     Каждое из этих предзнаменований, по отдельности, могло  бы  заставить
Таггара ожидать больших бед от наступающей зимы. Но все  три  вместе...  -
это было уже слишком!
     Действительно, Темпус был ужасно разгневан. И Таггар, казалось, знал,
почему. Темпус, могучий Бог войны, которого почитали почти  все  северяне,
наслаждался звуками сражения, пролитой кровью и криками в ужасе бегущего с
поля битвы врага. И всегда северяне были верными почитателями  Темпуса.  С
тех  пор,  как  они  стали  ему  поклоняться.  Бог  войны   им   неизменно
покровительствовал.
     Но на последней войне северяне сражались при содействии другого Бога,
хотя сами воины даже и не догадывались об  этом.  Темпус  был  определенно
этим недоволен, однако северяне  не  сделали  ничего,  чтобы  вернуть  его
расположение. Теперь Таггар был убежден, что Темпус обрушит свой  гнев  на
северян именно зимой, когда они особенно уязвимы.
     Бог войны никогда не был терпеливым божеством.

                            ПОСЛЕДНЯЯ СХВАТКА

     Довольно долго Дарус, не шевелясь и  не  отводя  взгляда,  смотрел  в
холодные желтые глаза хищника, изо всех сил стараясь  не  моргнуть,  -  он
понимал, что стоит ему закрыть глаза хоть на мгновение,  чудовище  тут  же
бросится на него.
     Он пытался понять, как этому страшному существу удалось взобраться на
вершину скалы. Зверь появился откуда-то сбоку - видимо, ему удалось  найти
место, где подъем был не очень крутым.
     Неожиданно существо шевельнулось. Желтые  круги  исчезли  за  стволом
дерева, потом появились снова и, словно два  буравчика,  впились  в  глаза
Даруса. Затем зверь прошел несколько раз перед калишитом, не приближаясь к
нему ни на шаг.
     - Почему ты не нападаешь, тварь? - прошипел Дарус,  чувствуя,  что  у
него от напряжения  начинает  кружиться  голова.  -  Ты  что,  боишься?  И
правильно делаешь, мой Кошачий Коготь не знает промаха.
     Услышав эти слова,  существо  подобралось  поближе,  и  Дарусу  вдруг
отчаянно захотелось, чтобы это страшилище наконец бросилось  на  него,  он
больше не мог выносить этого напряженного ожидания. Зверь играл с ним, как
кот с раненой мышью. Такое сравнение показалось калишиту  очень  точным  и
отвратительным.
     И тут он заметил, что вокруг начало сереть: это был еще  не  рассвет,
скорее темнота стала не такой  непроницаемой.  Высокие  деревья  обволокло
дымкой, и то, что Дарус увидел,  очень  было  похоже  на  следы  страшного
пожара.
     Становилось все светлее, и Дарус понял, что  день  будет  холодным  и
туманным: все небо затянули тяжелые черные  тучи.  Но  даже  и  небольшого
света было достаточно, чтобы в Дарусе возродилась надежда. Теперь  калишит
решил, что был неправ, когда считал, что главное для него - дожить хотя бы
до рассвета.
     Наконец, он  сумел  рассмотреть  это  черное  существо  -  порождение
страшного бредового кошмара, - его широкие плечи  и  массивные,  ступающие
совершенно бесшумно лапы. Громадные, острые, как  клинки,  зубы  чудовища,
казалось, целились прямо в сердце  Даруса.  А  когда  он  увидел  длинные,
омерзительно  извивающиеся  щупальца  на  спине  невероятного  зверя,   он
окончательно убедился, что перед ним не просто очень большая пантера.
     Теперь, при свете начинающегося дня Дарус решил, что  он  обязательно
должен убить это злобное страшилище. Он еще  не  знал,  как  это  сделает,
поскольку физически  зверь  намного  превосходил  его.  Дарусу  оставалось
рассчитывать только на собственную голову,  а  он  всегда  гордился  своей
способностью соображать. Он решил, что перехитрит врага и покончит с ним.
     Но вот как? "Естественно, - сказал себе калишит, - надо заманить  его
в ловушку". Придумыванию ловушек уделяли очень много внимания  в  Академии
Хитрости, по этой части Дарус был просто мастером. Вообще-то, ему ни  разу
не приходилось заманивать в ловушку подобное  существо,  но  ведь  это  не
имело никакого значения. Главное правило в этой области гласит:  ни  одну,
даже самую лучшую ловушку нельзя использовать дважды,  иначе  этот  способ
борьбы с врагом перестанет быть столь эффективным.
     Дарус снова взглянул на чудовище. Желтые глаза  смотрели  на  него  в
упор, но зверь не двигался с места. Он весь сжался между деревом и большим
камнем, словно готовился к прыжку. Змееподобные щупальца, как бесформенные
змеи, извивались и дергались над спиной и головой странной пантеры.
     Сначала надо решить, какая это будет ловушка: смертельная  или  Дарус
сначала должен поймать зверя. Естественно, чудовище надо  убить.  Или,  по
крайней мере, если ловушка не окажется смертельной, она должна так  ранить
зверя, чтобы Дарус смог добить его.
     Ну, а теперь посмотрим, чем он располагает: у него, конечно же,  есть
Кошачий  Коготь  и  кинжал,  а  еще  веревка...  так...  инструменты   для
разжигания огня и множество деревьев. "И крутая скала",  -  напомнил  себе
Дарус.
     Немного подумав, он решил, что лучше всего  было  бы  воспользоваться
возможностями, предоставляемыми скалами и крутым склоном,  хотя,  конечно,
неплохо было бы заманить громадную кошку под какое-нибудь  большое  дерево
и...
     Однако ничего подходящего не пришло в голову. Лес здесь был негустой,
а весь кустарник высох или сгнил,  так  что  "кошка"  легко  передвигалась
между деревьями. Да  и  глядя  на  скалу,  Дарус  не  мог  вот  так  сразу
придумать, как бы устроить там ловушку. Он не представлял себе, что  нужно
сделать, чтобы заманить врага на самый край, а потом столкнуть вниз.
     Дарус снова посмотрел на зверя - тот по-прежнему  не  сводил  с  него
немигающих желтых глаз. Казалось, он с интересом наблюдает за человеком  и
вовсе не торопится на него нападать. Очень медленно Дарус поднялся на ноги
- ему необходимо было определить, сможет ли он передвигаться.
     Ужасная пульсирующая боль вспыхнула в правой  ноге,  едва  он  только
коснулся ею земли. Мгновенно обессилев, калишит  прислонился  к  дереву  и
тихонько сполз на землю.  Ему  необходимо  что-нибудь  вроде  костыля!  Он
огляделся по сторонам, поднял большую ветку и, положив  на  колени,  начал
остругивать ее кинжалом, время от времени взглядывая на страшное существо.
Вскоре он выстругал нечто  отдаленно  напоминавшее  костыль  и,  переложив
Кошачий Коготь в левую руку, медленно встал на ноги. Неуклюже  подпрыгивая
на одной ноге и упираясь костылем в землю, Дарус попытался отойти подальше
от страшного чудовища и подыскать  место,  где  он  мог  бы  устроить  ему
ловушку.
     Боль продолжала пульсировать в раненой ноге, но тут Дарус  ничего  не
мог  поделать  и  поэтому  старался  не  обращать  на  нее  внимания.   Он
продвинулся немного вперед и прислонился к  дереву:  у  него  вдруг  опять
закружилась голова.
     И тут впервые за все время Дарус услышал, как животное сделало шаг...
прямо за спиной калишита. Дарус удивленно повернулся и, отпустив  костыль,
перехватил Кошачий Коготь в правую  руку.  Кошмарное  чудовище  сумело  за
несколько секунд перенестись на сотню  футов!  Теперь  оно  злобно  рычало
всего в нескольких шагах от Даруса.
     Дарус крепко прижался к дереву, и на землю посылалась сгнившая  кора.
Схватив ятаган обеими руками, он не сводя глаз, в упор, стал  смотреть  на
чудовище.  Человек  больше  не  боялся  этого  дикого  зверя,   порождения
необузданных и злобных фантазий Бога убийств - его охватила ярость  против
этого чудовища, которая затмила все остальные чувства и мысли.
     Громадная кошка подошла поближе, и с каждым очередным ее шагом Дарусу
казалось, что вот  сейчас  она  бросится  на  него.  С  отвращением  Дарус
заметил, что щупальца чудовища  усеяны  влажными  присосками,  которые  то
раскрывались, то снова сжимались, словно им не  терпелось  прикоснуться  к
телу жертвы.
     Калишит не заметил, как взошло солнце,  которое,  наконец,  пробилось
сквозь  утреннюю  дымку  и  осветило  долину  и  горную  гряду.  Хотя  лес
по-прежнему прятался в тумане, небольшая площадка на  вершине  скалы  была
освещена лучами утреннего солнца. Глухое, леденящее душу рычание вырвалось
из груди страшного существа, но даже и этот звук не смог вселить  ужаса  в
сердце  Даруса  и  заставить  дрогнуть  руки,  сжимавшие  ятаган.  Калишит
внимательно наблюдал за  приближающимся  чудовищем,  собираясь  с  силами,
чтобы нанести ему удар.
     Глядя на лоб  громадной  кошки,  Дарус  решил,  что  именно  туда  он
постарается  ударить  как  можно  сильнее.  Он  понял,  что   единственная
возможность расправиться со страшным зверем - это размозжить ему голову...
     Очень  медленно  и  осторожно  Дарус  поднял  ятаган,   но   существо
продолжало приближаться, словно совершенно не испытывало страха.  Вот  оно
уже почти подобралось к  нему.  Теперь  каждый  вдох  зверя  сопровождался
длинным воинственным рычанием.
     И тут серебристый клинок молниеносно рассек воздух, направляясь точно
в цель. Калишит вложил в этот удар всю силу тела и души.
     Клинок попал как раз в то  место,  куда  Дарус  и  собирался  нанести
удар... но оружие прошло сквозь воздух, и Дарус потерял равновесие и упал.
     Калишит тут же резко сел и протянул руку, чтобы  потрогать  чудовище,
которое стояло рядом и грозно рычало. Но рука, ничего  не  ощутив,  прошла
сквозь гладкий черный бок, и Дарус понял, что существо перед ним сотворено
из воздуха!
     Чудовище зарычало  снова,  и  по  спине  калишита  пробежал  холодок.
Рычание доносилось сзади! Теперь Дарус понял страшное колдовское  свойство
этого зверя: казалось, что он находится в одном месте, когда на самом деле
готовится напасть на  ничего  не  подозревающую  жертву  совсем  с  другой
стороны. Сильный и верный удар Даруса был нанесен изображению чудовища,  а
в действительности же зверь прятался у него за спиной!
     Это открытие заставило Даруса резко откатиться в сторону,  и  в  этот
момент громадная пантера приземлилась рядом с ним.
     Калишит быстро сел, не обращая внимания  на  боль.  А  затем,  крепко
зажав в руке сияющий Кошачий Коготь, с силой ударил -  и  клинок  вошел  в
тело врага. Чудовище  завопило,  словно  раненая  кошка,  и  отскочило  на
несколько  шагов.  Одновременно  изображение   зверя   рядом   с   Дарусом
шарахнулось в сторону.
     Калишита охватило  такое  сильное  возбуждение,  что  он  даже  сумел
подняться на ноги. Снова Дарус взмахнул ятаганом, но на  этот  раз  рассек
лишь воздух; однако калишит продолжал нападать на страшное порождение зла.
Теперь каждый раз, прежде, чем нанести удар, он смотрел, кто перед  ним  -
фантом  или  существо  из  крови  и  плоти.  Зверь  отступил,   оглушенный
безжалостными атаками,  но  это  длилось  всего  несколько  мгновений.  Со
свистом одно из щупалец зацепилось за ноги Даруса и, повалив его на землю,
начало обвиваться вокруг тела. Дарус поднял Кошачий Коготь, но тут  другое
щупальце крепко  сжало  его  горло;  влажные,  словно  голодные,  присоски
облепили лицо, и калишит громко захрипел. Из последних сил  пытался  Дарус
вырваться. Но чудовище одним резким  движением  вырвало  сердце  из  груди
калишита.

     - Северный Мыс! Мы почти дома!
     Услышав  крик  впередсмотрящего,  Грюннарх  бегом  бросился  на   нос
корабля. Он смотрел на родной берег и наслаждался представшим  его  глазам
видом. Хвойные леса, растущие по берегам Норландии, придавали этим  местам
веселый и живописный вид, особенно после  бесконечно  серых  холодных  вод
моря Муншаез.
     Возвращаясь домой  после  летних  военных  походов,  Грюннарх  всегда
возносил хвалебные молитвы Темпусу. Но теперь  короля  охватило  небывалое
чувство благодарности провидению и радость возвращения.
     Сегодня во многих домах будут литься слезы  и  объявят  траур,  когда
станет известно, что один корабль со всей командой уже никогда не вернется
домой. Но в этом году горе от потери людей будет не столь тяжелым,  как  в
прошлые годы, - ведь он привез своим согражданам то, чего ему еще ни  разу
не удавалось добыть во время своих летних набегов. Он всегда возвращался с
добычей, иногда привозил рабов - и всегда позади у него  оставались  новые
враги.
     Теперь же впервые Грюннарх Рыжий вернулся домой,  заключив  союз.  Он
знал, что эта новость будет встречена его народом по-разному, но  Грюннарх
пользовался  достаточным  авторитетом  и  готов   был   убедить   всех   в
правильности и целесообразности заключенного с Корвеллом мира.
     Он наблюдал за тем, как капитан провел стройное судно мимо  Северного
Мыса и направился в Норландский Залив. Прямо  по  курсу  расположился  его
родной город, и король уже видел, как сторожевые посты посылают сигналы об
их приближении; очень скоро на берегу соберется  толпа  встречающих,  где,
конечно же, будет и его жена. Ингра все поймет. Нет никакой  необходимости
воевать с ффолками. А с ее помощью он сумеет убедить и всех остальных.
     Еще не стемнело, а корабль уже вошел в порт  и  причалил  у  каменной
пристани. Как Грюннарх  и  ожидал,  громадная  толпа  собралась  встретить
своего короля. Люди молча следили за маневрами  флагманского  судна.  Семь
месяцев назад от этой  самой  пристани  отошли  два  корабля,  на  которых
отправлялись в летние набеги восемьдесят человек.  Лишь  половина  из  них
вернулась домой, и в толпе  послышались  безутешные  рыдания.  Не  обращая
внимания на плачущих женщин, Грюннарх Рыжий гордо ступил на родную землю.
     Из толпы ему навстречу вышла Ингра, и король подхватил ее на руки,  с
наслаждением прижав к себе ее теплое, нежное тело. Она не плакала,  потому
что жене короля не пристало показывать свои чувства на людях, но  Грюннарх
понял, что она счастлива видеть его живым и невредимым.
     Король осторожно опустил жену  на  землю  и  повернулся  к  тем,  кто
собрался на пристани. Люди смотрели на него со смесью надежды и страха,  в
то время как король широко  развел  руки  в  стороны  и  громовым  голосом
провозгласил:
     - Созовите всех старейшин Норландии на  совет,  который  состоится  в
моем замке через пять дней! Я созываю Совет Зимней Ночи!  Мы  вернулись  с
сокровищами и сможем  позаботиться  о  тех,  кто  осиротел.  Остальное  мы
разделим вместе со старейшинами кланов.
     Объявив это, он позволил людям разойтись, посеяв в их  душах  смутную
надежду. Совет Зимней Ночи собирался очень редко, поскольку путешествие по
Норландии в это время года было опасным делом. Северяне понимали,  что  на
совете будет обсуждаться дело огромной важности и  что  король  ничего  не
скажет им раньше времени.
     Приказ короля понесся в  горные  деревушки  и  города,  расположенные
вдоль побережья. Старейшины кланов быстро собрались и - кто на корабле,  а
кто на лошади - отправились в замок короля Грюннарха Рыжего.

     Четыре  существа  осторожно  пробирались   вперед,   оставив   позади
ненадежную защиту мертвого леса. Они  медленно  шли,  утопая  в  зловонной
коричневой грязи, в сторону пруда с черной  водой.  На  каждом  был  надет
толстый меховой плащ, впрочем, руки оставались свободными.  У  двоих  были
мечи, двое других, казалось, были не вооружены. Одно  из  существ  махнуло
рукой самому маленькому из отряда, которое тут же остановилось,  -  из-под
капюшона выбилась прядь золотых волос, и существо, сердито сверкая  карими
глазами,  замахало  руками.  Наконец,  с  очевидным  неудовольствием,  оно
направилось назад в лес и укрылось под высохшими серы и деревьями.
     Трое остальных, пройдя между белыми статуями, подошли к черной  воде.
Одно из существ  немного  задержалось  около  каменного  изваяния  молодой
женщины, одетой как воин, а затем быстро догнало своих спутников,  которые
были уже почти у самой кромки воды.
     ПОДОЙДИТЕ БЛИЖЕ... ЕЩЕ БЛИЖЕ. Баал внушал незнакомцам, что они должны
подойти и коснуться воды. Баалу невыносимо хотелось нанести им смертельный
удар, но он не мог выбраться  из  Источника,  и  поэтому  ему  приходилось
ждать, когда жертвы сами придут к нему. Баал  чувствовал,  что  перед  ним
древние существа, в чьих душах властвуют мир и  покой.  Очень  похожие  на
людей и полные жизненных сил, они тем не менее не были  людьми.  Они  были
мягче и нежнее людей, и Темный Бог понимал, что от их  смерти  он  получит
такое наслаждение, какое не сравнится ни с чем, испытанным им до сих пор.
     Наконец, одно из существ, встав на колени, протянуло руку и коснулось
тонкими пальцами поверхности воды.
     Тут  же  из  середины  Источника  с   зловещим   шипением   вырвалось
ослепительно яркое  синее  пламя  и  осветило  ставшую  вдруг  неподвижной
фигуру. Вспышка  синего  огня,  словно  молния,  пронеслась  в  воздухе  и
коснулась второго, а потом и третьего существа. Серебряные мечи почернели,
а мех на плащах новых жертв Баала обгорел.
     Затем огонь исчез, и на берегу  остались  три  фигуры,  обожженные  и
уродливые, убитые, но не умершие. Их телесные оболочки медленно разбрелись
вокруг Источника и вскоре заняли свои посты, став стражниками Баала. Он не
слышал, как четвертое существо, пронзительно вскрикнув, помчалось прочь от
Источника.
     Баал был доволен, но напряжение,  с  которым  он  ожидал  приближения
жертв, все еще  не  спало.  Темный  Источник  становился  скорее  закрытой
дверью, чем открытым окном в мир. Отнимая силы у  Матери-Земли,  используя
их  в  собственных  целях,  Баал  очень  захотел  сам  принять  участие  в
исполнении своего плана. А для этого ему  придется  придумать  что-нибудь,
чтоб иметь возможность выйти из Источника.
     Тристан проснулся от охватившей его вдруг тревоги. Он вскочил,  держа
в руке сияющий меч Симрика Хью, и приготовился отразить  нападение  любого
врага. Но в лагере было тихо, в  тусклом  свете  раннего  невеселого  утра
Тристан увидел, что его спутники тоже ворочаются в беспокойном сне. Тэвиш,
которая стояла прислонившись к дереву, - была ее очередь охранять  лагерь,
- удивленно посмотрела на короля.
     - Нервничаете, сир? Да уж, спали вы ужасно.  Мне  еще  не  доводилось
видеть  столь  темпераментных  танцоров  и  горластых  певцов,  каким   вы
оказались сегодня ночью.
     - Да... как-то мне не по себе, - мрачно согласился Тристан, глядя  на
уродливые деревья и неестественно густой туман, окутавший лес. -  Впрочем,
у меня на это есть причины. Дарус не вернулся?
     - Нет, сир, - ответила Тэвиш, помрачнев. - Я очень волнуюсь.
     - И я тоже, - прошептал король. Теперь он уже не столько  тревожился,
сколько боялся, что с Дарусом случилось что-нибудь ужасное. -  Я  отправлю
Кантуса по его следу.  Мы  найдем  его.  В  этом  лесу  нельзя  бродить  в
одиночку.
     - У меня от одного только его вида по спине начинают мурашки  бегать,
- согласилась Тэвиш. - Правда, вот вы  проснулись,  и  мне  стало  не  так
противно и одиноко. За час до рассвета я без конца оглядывалась,  мне  все
казалось, что сзади кто-то стоит.
     - Дело не во времени, - вмешалась Робин,  выходя  на  поляну.  -  Это
место просто отвратительно.
     - Долина Мурлок? - спросил Тристан.
     - Такая, какой она стала. Долину подчинило себе очень  могущественное
зло - конечно же, гораздо более страшное, чем просто священник.  Возможно,
этот священник тесно связан со своим  Богом.  Темная  сила,  должно  быть,
сосредоточена  в  роще  Верховной  Друиды,  потому   что   именно   оттуда
поддерживался порядок во всей Долине.
     - И именно там остались друиды, превращенные в каменные  изваяния?  -
спросила Тэвиш.
     - Да, и я собираюсь отправиться туда и сразиться с Богом зла!
     Тристану было весьма любопытно, как она собирается это сделать, но он
не осмелился спросить. Тэвиш, казалось, тоже интересовали подробности,  но
она только пожала плечами.
     - Ну, что  ж,  я  с  вами.  Мне  кажется,  я  бы  сочинила  несколько
прекрасных баллад, если бы осталась с вами в Каллидирре. Теперь я намерена
пройти с вами весь путь до конца.
     - Я умираю от  голода!  -  послышался  сонный  голос  Полдо.  -  Мне,
пожалуйста, три яйца всмятку.
     - Яйца? С беконом, естественно... и пироги. Ну,  давайте  же  скорее,
завтракать! - Ньют высунулся из-под седла, служившего ему палаткой.
     - Только хлеб, - резко сказал король, которого вдруг разозлило  такое
легкомыслие спутников. - А через десять минут отправляемся в путь.
     Тристан потянулся, чтоб окончательно скинуть  ночной  сон,  сковавший
мышцы, и надел кольчугу. Даже сквозь  шерстяную  рубашку  он  почувствовал
холодное прикосновение металла.
     Он оседлал Авалона и лошадь Даруса. А Робин принесла  спальный  мешок
калишита и привязала его к седлу.
     - Дарус ушел по тропинке в Долину,  -  объяснил  Тристан.  -  Я  хочу
пустить Кантуса по его следу. Если он отклонился  от  тропинки,  попытаюсь
отыскать его. Я догоню вас позже.
     - Конечно, - согласилась девушка. - Только мы все  вместе  отправимся
на поиски. - В глазах Робин уже не было гнева, она  спокойно  смотрела  на
Тристана. - Главное сейчас - найти его.
     К тому моменту, когда все были готовы отправиться в путь, Тристан уже
нашел след Даруса и показал его Кантусу. Мурхаунд мгновенно  все  понял  и
легко помчался по тропинке, принюхиваясь к земле, чтобы не потерять след.
     Тристан на Авалоне скакал следом, а за ним Робин  на  лошади  Даруса.
Ньют, как заправский всадник, уселся на седле рядом  с  ней,  а  Язиликлик
устроился перед королем на Авалоне. Полдо и Тэвиш  замыкали  их  небольшой
отряд.
     Путешественников по-прежнему  окружал  мертвый  лес.  Когда-то  здесь
росли древние сосны, но теперь  лишь  высокие  голые  стволы  с  высохшими
ветками да усыпанная сухими иголками земля остались от былой красоты  этих
мест. Тропинка, по которой ехали Тристан и его спутники,  бывшая  когда-то
звериной  тропой,  змеилась  между  громадных  сосен,   затем   постепенно
спускалась, все приближаясь к Долине Мурлок.
     Король положил руку на плечо  Язиликлика,  чтоб  тот  не  свалился  с
лошади, когда Авалон перескочил через упавшее дерево.  Тристан  дотронулся
до эльфа очень осторожно, чтобы  не  помять  его  прозрачные  крылышки,  и
почувствовал, что тот весь дрожит.
     - Что случилось, Яз? - тихо спросил он, наклонившись к эльфу.
     - Это... ну, все это! - пропищал  Язиликлик,  в  отчаянии  размахивая
руками. - Из всех мест в мире - в целом мире - эта Долина была ближе всего
к Волшебной Стране! А теперь Долина умерла  -  совсем  умерла,  ничего  не
осталось!
     - Волшебная Страна? Я слышал, что эта страна не похожа  ни  на  какое
другое королевство. Это правда?
     - О, да, д-да! - Язиликлик оживился и как-то даже просветлел.  -  Там
красота и волшебство - и еще п-покой, там так чудесно!
     - А где она, эта Волшебная Страна?
     - Я не знаю точно. Чтоб попасть туда, надо пройти через  ворота.  Это
очень л-легко, легко. Ворот очень много, особенно здесь, в Долине.
     - И ты вышел через такие ворота  и  оказался  среди  нас?  -  Тристан
старался отвлечь эльфа от грустных мыслей.
     - Д-да! Д-давным-давно. Я пришел в эту Долину. Она была почти так  же
прекрасна, как Волшебная Страна. Зачем им понадобилось убивать красоту?
     - Долина возродится, вот увидишь. Тот, кто принес  смерть  в  Долину,
наверняка не всесилен - у него тоже,  я  уверен,  есть  слабое  место.  Мы
победим его.
     - Все вокруг мертвое, - заплакал эльф, его совсем  не  утешили  слова
Тристана.
     Король смотрел на изуродованный пустой лес совсем другими  глазами  и
впервые задумался о природе зла, с  которым  он  собирался  сразиться.  Он
всегда знал Долину, как заповедник дикой  природы,  где  обитало  огромное
количество зверей и птиц. В то же время он понимал, что для  Робин  Долина
была больше,  чем  просто  лес,  населенный  диким  зверьем.  Долина  была
средоточием ее веры, местом, где обитала душа Богини. И, наконец, он понял
- впрочем не до конца, - что значило для Робин осквернение этих  священных
мест.
     Кантус, не  сворачивая  и  не  останавливаясь,  вел  маленький  отряд
вперед. Каким-то образом Дарусу удалось  не  потерять  тропинку  в  ночной
тьме, и король - уже в который раз -  восхитился  способностями  калишита:
любой другой был бы ослеплен  темнотой  и  давно  потерял  бы  способность
ориентироваться.
     Неожиданно след привел в скалистое ущелье, и  тут  Тристан  придержал
Кантуса, потому что лошади  с  трудом  пробирались  по  крутой  каменистой
тропе. Мурхаунд бросился было вперед, но  потом  остановился,  нетерпеливо
поджидая всадников. Он не мог устоять на месте и начал бегать  кругами,  а
когда Авалон оказался рядом, словно молния метнулся вперед.
     Вскоре Тристан потерял его из виду:  мурхаунд  скрылся  за  очередным
поворотом. Как всегда, пес бежал молча, не издавая ни звука, поэтому  было
невозможно определить, где он сейчас находится.
     Осторожно, поторапливая Авалона, Тристан свернул за тот  же  поворот,
за  которым  скрылся  мурхаунд.  Конь  отшатнулся,   ноздри   его   начали
раздуваться, и Тристан инстинктивно потянулся к оружию.
     Но тут он понял, что здесь им ничего не угрожает, -  просто  зрелище,
представшее их глазам, было очень странным: Кантус остановился у  подножия
почти совершенно вертикальной гранитной стены. Они были на  дне  пропасти!
Мурхаунд встал на задние лапы, упираясь передними в стену,  -  теперь  пес
стал выше человеческого роста.
     Проследив за взглядом собаки, Тристан заметил страшный кровавый след,
который  тянулся  вверх   по   стене.   Кровь   уже   подсохла   и   стала
буро-коричневой, но ошибки быть не могло.
     Из-за поворота появилась Робин, и Тристан увидел, как  она  мгновенно
побледнела. Она осмотрелась по сторонам и скомандовала:
     - Возвращаемся  на  тропу!  Можно  обойти  эту  пропасть  стороной  и
подняться наверх.
     Она резко развернула жеребца и поскакала назад.
     Кактус пронесся между ног Авалона и в  долю  секунды  обогнал  Робин.
Похоже, мурхаунд понял, что  калишит  где-то  рядом,  и  помчался  к  нему
навстречу - щемящий страх,  мучивший  Тристана  все  утро,  превратился  в
холодный ужас, который  сковал  все  его  существо.  Полдо  и  Тэвиш  тоже
развернулись - теперь  они  возглавляли  отряд  -  и  поспешили  вслед  за
Кантусом.
     Всадники мчались вперед, стараясь не думать о том,  что  ждет  их  на
вершине скалы.

     Хобарт бродил  по  небольшим  селениям  с  крытыми  шкурами  животных
домиками, ютившимися среди бесконечных хвойных лесов  северного  Гвиннета.
Эти  земли  совсем  не  походили  на  Корвелл,  расположившийся  на  южной
оконечности острова. В то время как Корвелл был открытым для  всех  мирным
королевством, где жили фермеры, возделывавшие  свои  поля,  -  эти  районы
населяли охотники и воины. В то время как ффолки считали, что главное в их
жизни - земля, северяне чтили море. "Но они тоже умрут", - со  злорадством
подумал священник. И их смерть доставит громадное удовольствие  его  Богу,
так же как и уничтожение мирных ффолков, живущих на юге.
     Наконец  священник  вышел  на  берег,  где  он   смог   как   следует
полюбоваться темными деяниями Баала. Остров Оман был отделен от  северного
берега Гвиннета Оманским проливом. На этом острове  находилась  знаменитая
крепость, которая называлась Железной - когда-то там  жил  король  северян
Телгаар Железная Рука. Оман с хорошо защищенным заливом и, в  особенности.
Железная Крепость были средоточием власти северян на островах Муншаез.
     Но эта цитадель, уже заметно  потерявшая  свое  влияние  из-за  войны
прошлого года, вскоре и вовсе перестанет существовать.  Воды  пролива  уже
потемнели и словно налились силой. Глазам  священника  предстал  скалистый
берег острова, однако внимание Хобарта было сосредоточено на море.
     На воде  плавали  клочья  пены  и  вонючая  темная  грязь.  Оставаясь
невидимым,  Хобарт  наблюдал  как  расстроенные   деревенские   рыбаки   с
изумлением взирают на неожиданно сгнившие лодки и, морщась,  принюхиваются
к отвратительному запаху, который, казалось, издает сама море.
     Он обрадовался, увидев потрясенные лица мужчин,  которые  вытаскивали
из пролива сети с  разлагающейся  рыбой.  Священник  удовлетворенно  потер
руки, когда вдруг из воды на берег вынесло  раздувшийся  посиневший  труп,
который напугал женщин до  полусмерти.  Очень  скоро  северяне  перестанут
обращать внимание на эти мелкие неудобства, потому что  Баал  приступил  к
выполнению  своего  плана.  И  тогда  грязная  вода  и  плохие  уловы  или
отвратительный запах перестанут занимать людей. Им придется столкнуться со
свирепыми сахуагинами. А может быть, с чем-нибудь и похуже.

     Камеринн скакал по болоту, без труда вытаскивая копыта  из  чавкающей
жижи. Под ногами у него пенилась и бурлила грязная коричневая вода, во все
стороны  летели  брызги,  которые,  попадая  на  его  белоснежную   шкуру,
оставляли на ней темные подтеки. Пропитавшаяся мерзкой  вонючей  жидкостью
шерсть прилипла к бокам и животу.
     Но  он  мчался  вперед,  высоко  подняв  голову,  а  за  ним  летела,
развеваясь на ветру, его шелковистая белая грива. И как вызов  окружающему
опустошению и разорению - на лбу гордо сиял рог.
     Скоро Камеринн взобрался по  пологому  склону  и  снова  оказался  на
участке сухой земли. Раньше он остановился бы, чтобы пощипать клевера  или
молодой травы, но теперь здесь не осталось ни единой  травинки.  С  каждым
днем единорог продвигался все дальше вглубь погибшей долины.  И  с  каждым
днем пейзаж вокруг становился мрачнее и безрадостнее.  Теперь  уже  сквозь
заляпанную грязью шкуру единорога явственно проступали ребра,  однако,  он
по-прежнему высоко держал гордую  голову.  Вот  он  снова  легким  галопом
устремился вперед - он мог бежать так хоть целый день. Камеринн мчался  по
холмам, перепрыгивая кучи погибших сухих деревьев, которые для многих были
бы непреодолимым препятствием. Вскоре он оказался в низине,  в  каменистом
русле высохшей реки. Здесь не было деревьев, и он побежал быстрее. Наконец
единорог  остановился  и  начал  принюхиваться,  ноздри  его  дрожали   от
возбуждения. Он беспокойно огляделся по сторонам, а потом стал внимательно
всматриваться в землю под ногами.
     След! Он пересекал тропинку, на которой находился Камеринн. След  был
совершенно не заметен, поскольку существо, прошедшее неподалеку, не задело
ни камешка, не сломало даже  самой  небольшой  веточки.  И  тем  не  менее
единорог ясно видел, что прошло  чужое  существо,  он  знал,  где  ступали
громадные лапы.
     Обнаружив след, Камеринн содрогнулся: он понял, что это существо было
порождением страшного и могущественного зла.

     Бог убийств высасывал теплую жизнь из островов Муншаез - как  вампир,
отнимающий кровь и жизнь у своей жертвы. И постепенно иссякала сила Богини
Матери-Земли.
     Существование Баала  было  наполнено  предательствами,  убийствами  и
смертью. Его влияние распространялось настолько  далеко,  что  многим  его
слугам и не снилось. Существа из  мира  смертных  не  раз  сталкивались  с
могуществом Баала и его вассалов.
     Но никогда до сих пор он не пытался уничтожить другое Божество.

                         КЛЯТВА КРОВИ И ОТЧАЯНИЯ

     Кантус первым обнаружил труп и горестно застыл у тела Даруса. Тристан
спешился и медленно подошел к останкам своего друга. Он слышал, что  сзади
встала Робин, но не обернулся.
     Не было никаких сомнений, что  калишит  мертв.  На  его  груди  зияла
страшная рана. Вся  земля  вокруг  была  залита  кровью.  Онемев,  Тристан
смотрел, как Робин  встала  на  колени  и  закрыла  Дарусу  глаза.  Друида
склонила голову, и Тристан тоже опустился на колени, не в силах произнести
даже слова молитвы. Остальные молча стояли рядом.
     "Это я виновен в его гибели!" - повторял  упрямый  голос  в  сознании
Тристана. Он посмотрел на Робин и увидел, что она плачет. В этот момент он
больше всего на свете боялся, что она обвинит его в смерти Даруса. Тристан
был уверен, что если это произойдет, то чувство вины и горя сведут  его  с
ума.
     Через несколько  минут  Робин  поднялась  с  колен  и  посмотрела  на
Тристана глазами, полными слез, но в  них  не  было  укора,  лишь  боль  и
скорбь.
     - Я пойду поищу  место,  где  мы  похороним  его,  -  сказала  она  и
направилась в лес.
     Тристан только  кивнул  и  молча  посмотрел  ей  вслед.  Когда  Робин
скрылась в лесу, его глаза невольно  вернулись  к  телу  друга.  Он  резко
сорвал с себя плащ и, встав на колени перед Дарусом,  закрыл  его.  Только
тогда дал волю слезам.
     - Клянусь всеми Богами, мой друг, я знаю, что виноват перед тобой!  -
шептал Тристан; ему хотелось, чтобы только калишит знал о его раскаянии. -
Я не заслуживал твоей преданности, но все же ты был верен мне до конца.
     Тристан поднял взгляд к серому небу, слезы застилали ему глаза.
     - Перед всеми Богами обещаю отомстить за твою смерть. Я знаю, что  не
смогу вернуть тебя назад, но я буду молиться, чтобы твоя душа даровала мне
прощение!
     Он рыдал о потере друга и о своей вине, приведшей  Даруса  к  гибели.
Ему казалось, что все вокруг свидетельствует о его  ошибках  и  что  жизнь
превращается   в   хаос.   Все   его   неудачи   и   провалы   как   будто
сконцентрировались в холодеющем теле его друга, лежащем  посреди  мертвого
леса.
     - Все, хватит! - прошептал он почти неслышно. Прижав руки  к  глазам,
он пытался остановить слезы. Кто-то прикоснулся к его плечу, и, вздрогнув,
Тристан увидел стоящую возле него Тэвиш.
     - Он был храбрым воином и настоящим другом, - сказала она,  ее  глаза
были тоже полны слез.
     - А я был тем... - сердито начал Тристан.
     - Не говори так! - оборвала его Тэвиш, и в ее голосе зазвучала сталь.
-  Ты  Высокий  Король  ффолков,  наш  король.  Наши   судьбы   неразрывно
переплелись с твоей, и некоторые из нас умрут  прежде,  чем  ты  выполнишь
свое предназначение!
     Король хотел было возразить, но этот жесткий тон и  сила,  с  которой
говорила менестрель, заставили Тристана сохранять молчание.
     - Ты скорбишь при виде смерти тех, кто служил  тебе,  и  это  хорошо,
потому что ты должен разделять нашу боль. Но ты не можешь взвалить на свои
плечи вину за эти  смерти.  У  тебя  есть  цель,  осуществив  которую,  ты
воплотишь в жизнь надежды многих поколений ффолков. Эта  цель  -  вот  что
должно быть главным для тебя!
     Тристану хотелось закричать, что все совсем не так, что за эту смерть
именно он несет ответственность, что во всем виноваты  его  легкомыслие  и
эгоизм.
     Но он ничего не  сказал.  Ее  слова  заставили  Тристана  задуматься.
Казалось, он очень долго простоял молча. Тэвиш села под деревом  и  начала
наигрывать медленную мелодию на лютне. Музыка обволокла Тристана -  нежная
и в то же время терзающая сердце. В ней было много печали, однако  было  в
этой мелодии нечто, дающее надежду.
     - Я всегда говорил, что должен присматривать за ним, - грустно сказал
Полдо. Лицо карлика покраснело от горя. Тристан и раньше  подозревал,  что
маленький искатель приключений относится к калишиту с  трепетной  любовью,
которую тщательно скрывает.
     Ньют и Язиликлик молча сидели на земле. Чешуйки волшебного дракончика
стали темно-малинового цвета -  оттенок,  который  никому  из  его  друзей
видеть не приходилось. Язиликлик нервно посматривал на лес,  и  его  усики
взволнованно подрагивали. Робин вернулась;  ей  удалось  найти  подходящее
место для могилы, и Тристан отнес туда тело Даруса.  Остальные  предлагали
ему свою помощь, но он отказался.
     Они, как умели, подготовили Даруса к погребению, накрыв тело  любимым
красным плащом калишита. Робин аккуратно  расчесала  ему  волосы,  и  всем
вдруг на мгновенье показалось, что он просто спит.
     Тристан осторожно снял с калишита волшебные  перчатки  и  сложил  его
руки на груди. Повернувшись к Полдо, он протянул мягкие  кожаные  перчатки
карлику.
     - Мы нашли их... очень далеко отсюда, - запинаясь, сказал Тристан.  -
Я думаю, что он... он хотел бы, чтобы они достались тебе.
     Подавленный, Полдо  ничего  не  сказал,  лишь  с  благоговением  взял
перчатки и быстро надел их. Пока Тристан  держал  в  руках  перчатки,  они
казались слишком большими для Полдо, но стоило ему их  натянуть,  как  они
пришлись как раз впору.
     Они похоронили Даруса на маленькой поляне. Робин  прочитала  над  его
телом молитву, в которой она просила Богиню помочь душе  калишита  достичь
уготованной  ей  судьбы.  Тэвиш  сыграла  прощальный  гимн,  печальный   и
прекрасный, и они постояли у могилы в молчании.
     Тристан посмотрел на яму, которую выкопал голыми руками.  Он  никогда
не чувствовал себя более одиноким. Все время, пока он копал могилу, у него
в голове пульсировала одна  мысль:  он  должен  положить  конец  хаосу,  в
который начала погружаться его жизнь...
     Хобарт решил, что поселение, раскинувшееся перед  ним,  должно  быть,
самое большое на этом побережье. Он стоял на высокой голой вершине  холма,
расположенного менее чем в миле от города. С вершины он видел деревянные и
крытые шкурами животных домики,  разбросанные  вдоль  побережья  небольшой
бухты. Шаткие деревянные мостки уходили  в  море;  около  них  прыгало  на
волнах несколько рыбачьих суденышек.
     Это был небольшой городок, но другие  селения,  которые  ему  удалось
найти, были еще меньше - крошечные деревушки с одним или  двумя  десятками
домов. Северное побережье  Гвиннета  было  малоинтересным  для  нападения:
здесь мало чем можно было поживиться. Правда, планы Баала были не до конца
понятны его скромному служителю. Но если Баал  приказал,  чтобы  вторжение
было произведено именно здесь, значит так тому и быть.
     В заливе не было видно ни  одной  лодки:  все  прибрежные  воды  были
загрязнены. Сквозь дымку вдалеке Хобарт рассмотрел очертания острова Оман.
Солнце уже начало клониться к  горизонту,  но  до  заката  еще  оставалось
несколько часов.
     Некоторое время священник исследовал вершину холма,  а  затем,  найдя
десяток камней, отметил самую  высокую  точку,  сложив  из  них  маленькую
пирамиду. Он стал ходить вокруг нее  по  кругу,  медленно  повторяя  слова
заклинания и разбрасывая растолченные в порошок бриллианты. На камнях стал
появляться светящийся лабиринт линий, пока не возник волшебный круг. Линии
казались  вырезанными  в  самой  скале,  и  от  них  исходило  серебристое
свечение, заключая священника в магический круг.
     Теперь Хобарту ничто  не  могло  помешать  подготовиться  к  главному
защитному заклятию. Он сел внутри круга и закрыл глаза. Священник  призвал
на помощь все силы своего черного сердца, все знания извращенного разума и
начал призывающее заклятие. Долгие минуты сидел он неподвижно, как статуя,
с плотно закрытыми  глазами  и  искаженным  от  напряжения  лицом.  Только
раздувающиеся широкие ноздри служили доказательством того, что он жив.
     Однако,  под  неподвижной  оболочкой  Хобарта   бешено   пульсировала
невероятная  жизненная  сила.  Дух  священника  испускал  могучий  призыв,
который могли услышать лишь посвященные.

     В соленых водах залива Оман плавало существо, которое  услышало  этот
призыв  и  немедленно  принялось  за  выполнение  своей  задачи.   Ясалла,
Верховная Жрица  сахуагинов  и  верная  почитательница  Баала,  уже  давно
ожидала сигнала от своего сообщника-человека.
     Ясалла оставалась недалеко от поверхности  моря,  куда  еще  проникал
тусклый свет солнечных лучей. Здесь было неглубоко, гладкое  дно  покрывал
толстый слой ила, но жрица не  обращала  на  это  внимания.  Она  медленно
двигалась между поверхностью и дном, выжидая.
     А вокруг застыли в ожидании ее команды морские легионы. Впереди стоял
отряд  оживленных  великанов.  Их  толстые,  раздувшиеся  тела  напоминали
чудовищных червей. Сине-черная вода бурлила вокруг них, но великаны стояли
не шевелясь, готовые броситься вперед по одному слову жрицы.
     За великанами находились тысячи утонувших моряков, рыбаков и  солдат,
которые тоже были принуждены служить Баалу и его приспешникам. И только за
бесконечными рядами утопленников выступали сами сахуагины. Они  выйдут  из
моря вслед за армией мертвецов и покончат с  теми,  кто  еще  останется  в
живых. Слава Баалу и  его  легионам!  Слава  легионам  короля  Ситиссалла,
собравшимся на другой стороне залива!
     Пока Ясалла  посылает  свои  войска  к  берегам  Гвиннета,  Ситиссалл
поведет своих воинов, жаждущих крови, на  остров  Оман.  Когда  прибрежные
деревни будут уничтожены, обе армии соединятся,  чтобы  войти  в  Железную
бухту и разрушить огромную крепость.
     Теперь, услышав призыв, Ясалла сумела определить, откуда он  исходит.
Большие желтые плавники ощетинились, и ее жрицы тотчас же заметили сигнал.
Армия, наконец, двинулась вперед.
     По густому илу маршировали  мертвецы  к  берегу.  Сахуагины  медленно
плыли вслед за ними, и все вместе они напоминали огромную зловещую тучу.
     Вскоре головы великанов показались в широкой полосе прибоя, их пустые
глазницы равнодушно смотрели на берег. Распухшие огромные трупы  брели  по
мелководью, высоко подняв над  головой  дубинки,  топоры  и  молоты.  Кожа
великанов  от  долгого  пребывания  в  воде  стала  молочно-белой,  и   их
громадные, пропитанные водой, тела, тяжело шлепали к берегу.

     У Колла нетерпеливо стучало  сердце,  когда  он  вышел  из  маленькой
гостиницы и направился к  пристани.  "Звездочка"  весело  подпрыгивала  на
волнах у  причала.  Хотя  парусник  был  совсем  небольшим,  он  прекрасно
подходил для его целей.
     А вот и она - собственной персоной. Гвен направлялась к лодке, и в ее
походке он заметил нетерпение, которое очень обрадовало Колла. Наконец-то!
Как давно он пытался остаться с ней  наедине.  Теперь  девушка  улыбнулась
ему, и в ее карих глазах промелькнуло некое обещание, отчего  его  страсть
разгорелась еще больше.
     Она была не очень хорошенькой, его Гвен, но сразу  привлекла  к  себе
внимание Колла своей живостью и веселым нравом, когда он  пришел  покупать
щит и куртку у ее отца, кожевенных  дел  мастера  в  Годскове.  Невысокая,
пухленькая, Гвен тогда  встретила  его  смущенной  улыбкой.  Ее  рыжеватые
волосы были коротко подстрижены, и Коллу нравилось, как они  обрамляли  ее
круглое, улыбающееся лицо. Странно, хотя он  был  очень  высок,  даже  для
северянина, они составляли очень привлекательную пару. Прошлой весной  его
подбородок наконец покрылся мягкой бородкой, и  сейчас  Колл  довольно  ее
поглаживал, приближаясь к причалу.
     Он помог Гвен забраться в лодку и с удовольствием  прижал  девушку  к
себе, когда она потеряла равновесие и оперлась на него.
     - Садись сюда, - предложил он, опуская ее на носовое сидение. Отвязав
причальный конец, он быстро оттолкнулся  от  пирса,  и  "Звездочка"  легко
поплыла вперед. Слабый ветерок подхватил лодку, и она стала  удаляться  от
берега.
     Некоторое  время  молодые  люди  молчали.  Колл  без  особого  успеха
старался не обращать внимания на лишенные жизни,  коричневые  волны  моря.
Действительно, рыба гибла целыми косяками; уловы стали маленькими,  а  то,
что все-таки удавалось поймать, часто оказывалось несъедобным. Даже мирные
рыбаки  Гвиннета  стали  задумываться  о   вооруженных   набегах:   выжить
становилось все труднее.
     Колл  старался  отогнать  невеселые  мысли:  Гвен  родилась  в  семье
ффолков, в то время как его предки были северянами,  не  раз  совершавшими
набеги на земли ффолков за последнее столетие. Он сосредоточился на глазах
своей пассажирки, и та скромно отвела  их  в  сторону.  Какие  они  у  нее
красивые! Колл прочитал в них смущение, но не страх. С самого  начала  его
привлекали  сдержанность  и  смелость  Гвен,  столь  редкие  качества  для
северных женщин.
     Он приспустил парус, и  "Звездочка"  медленно  дрейфовала  по  легким
волнам. Кодсби  остался  далеко  позади,  хотя  Колл  еще  мог  разглядеть
отдельные здания. С уверенной грацией моряка он легко прошел на  нос,  сел
рядом  с  Гвен  и  взял  ее  за  руку.  Она  смущенно  засмеялась,  но  не
отвернулась, когда он наклонился поцеловать ее. Он  обнял  девушку  -  она
была теплой и мягкой - и сердце Колла дрогнуло. Вдруг он почувствовал, как
девушка напряглась, ее глаза широко раскрылись, в ужасе глядя на что-то за
его плечом.
     Гвен закричала, а Колл, быстро обернувшись, окаменел.  Самое  ужасное
существо, какое ему  только  доводилось  видеть,  медленно  забиралось  на
корму, облизывая губы длинным раздвоенным языком. Белесые  глаза  вылезали
из орбит, острые  зубы  сверкали  в  широко  раскрытой  пасти.  Его  тело,
отдаленно  напоминающее  человеческое,  было  полностью  покрыто   зеленой
чешуей, когтистые перепончатые руки крепко цеплялись за дно лодки.
     Северянин был в панике: что он мог сделать? С ужасом  смотрел  он  на
отвратительное чудище, ползущее к нему. Наконец, жуткий страх вывел его из
оцепенения - Колл вырвал из уключины длинное весло и обрушил его на голову
существа, которое в этот  момент  попыталось  встать.  Существо  упало  на
колени: Колл снова ударил его веслом - от удара оно  даже  сломалось  -  и
чудовище замертво упало на дно лодки.
     - Что... что это такое? - прошептала девушка, а Колл тяжело опустился
рядом с ней.
     Некоторое время он не мог говорить. Тошнота подступала к горлу, и  он
несколько раз судорожно вздохнул. Наконец, ему удалось взять себя в руки.
     - Я слышал истории о людях-рыбах, обитателях морских  глубин.  Иногда
они нападают на корабли, но это бывает только далеко в  открытом  морс,  -
северянин говорил медленно, словно вспоминая.
     - Смотри... Кодсби! - закричала  Гвен,  показывая  на  берег.  Они  с
ужасом смотрели, как волна  огромных  белых  тел  накатилась  на  берег  и
стремительно вошла в город, убивая всех, кто не успевал убежать. Затем  из
моря стали выходить все новые и новые захватчики.
     Колл поднял парус, и их маленький кораблик поплыл в сторону пролива.
     - Куда ты? - испуганно спросила Гвен. - Вся моя семья  осталась  там.
Мы должны вернуться!
     Колл мрачно кивнул в сторону города - над ним уже начали  подниматься
клубы дыма, и кое-где вырывалось пламя.
     - Они либо успели убежать,  и  тогда  они  в  безопасности,  либо  не
успели, но тогда мы ничем не сможем им помочь.
     Гвен со сдавленным рыданием стала смотреть на ужасающий хаос, царящий
на берегу.
     - Мы отправимся на остров  Оман,  там  мы  сможем  позвать  людей  на
помощь, и как можно скорее вернемся домой, - успокаивающе сказал Колл.
     Конечно, он не мог знать, что Ситиссалл  и  сахуагины  уже  захватили
остров и что немногие оставшиеся в живых люди бежали  искать  спасения  за
стенами Железной Крепости.

     Они  ехали  в  сторону  Темного  Источника,  погруженные   каждый   в
собственные мысли, но их всех объединяла общая цель.  Ничто  на  свете  не
имеет никакого значения, пока  они  не  искоренят  страшное  зло,  которое
осквернило эту землю и убило их друга.
     Тристан размышлял о том, что будет делать Робин, когда они окажутся у
Источника.  Она  что-то  говорила  о  таинственных  свитках.  Почему   она
отказывается рассказать ему обо всем? Это, сообразил он,  было  еще  одним
свидетельством того, как изменились их отношения. Робин больше не делилась
с ним своими тайнами, не спрашивала его совета. С  пронзительной  ясностью
он вдруг понял,  как  сильно  ему  этого  недостает.  В  тысячный  раз  он
проклинал  себя,  рыжеволосую  прелестницу  и   все   обстоятельства   той
злосчастной ночи.
     Ему оставалось только попытаться искупить свою вину.  Для  начала  он
должен позаботиться о том,  чтобы  все  его  спутники  добрались  до  рощи
Верховной Друиды живыми.
     Довольно долго они ехали молча. Даже Ньют, казалось,  проникся  общим
настроением. Он грустно свернулся в клубочек на седле перед Робин  и,  что
бывало с ним крайне редко, помалкивал. За спиной у Робин, прикрепленный  к
седлу,  висел  серебряный  ятаган  Даруса,  Тристан  предложил  ей  оружие
калишита, после того как они похоронили друга, и Робин, хотя  и  неохотно,
но приняла оружие.
     Всадники с тревогой поглядывали  по  сторонам,  чувствуя  приближение
невидимой  угрозы.  Тристана  утешало  то,  что  зоркоглазый  карлик  ехал
последним. Но при мысли,  что  рядом  с  Полдо  мог  бы  ехать  Дарус,  он
загрустил еще сильнее. Тристан встряхнул головой,  стараясь  отогнать  эту
мысль, и посмотрел в сторону Кантуса. Мурхаунд бежал впереди и  вел  их  в
самое сердце Долины Мурлок.
     Язиликлик сидел перед королем на  широкой  спине  Авалона.  Маленький
эльф держал наготове  свой  крошечный  лук  с  серебристыми,  похожими  на
колючки, стрелами. Его антенны-усики на лбу слегка подрагивали, и  Тристан
подумал, что они, возможно, помогают эльфу  отыскивать  врагов.  Он  очень
рассчитывал, что это так и было.
     Хотя еще стояла осень, холодный воздух и низкое свинцовое небо скорее
напоминали зиму.  Снега  здесь  еще  не  было,  но  ледяной  ветер  с  гор
пронизывал до  самых  костей.  Дрожа,  Тристан  надвинул  шерстяную  шапку
поглубже и потеснее завернулся в плащ, но это мало помогло.
     Они ехали по еле видимой тропе,  петляющей  между  черными  стволами.
Хотя опавшие листья,  уже  наполовину  сгнившие,  часто  скрывали  большие
участки тропы, Кантус, казалось, бежал по ней, не  испытывая  ни  малейших
сомнений. Теперь тропа перестала спускаться, и они ехали по самой Долине.
     Вскоре они приблизились к холодным, гниющим топям От  огромных  болот
несло разложением и смертью, и Тристана чуть не вывернуло наизнанку,  пока
они ехали вдоль  их  границы.  Здесь  еще  совсем  недавно  была  цветущая
местность и чистая заводь с утками, бобрами и другой живностью. Теперь все
вокруг было мрачно-коричневым, и стояла мертвая  тишина,  нарушаемая  лишь
стуком копыт. Несколько голых одиноких стволов торчали  в  темной  стоячей
воде.
     Тристан почувствовал облегчение, когда тропа снова вернулась  в  лес,
поднимаясь вверх, подальше от  топей.  Возвращение  в  лес,  однако,  лишь
немногим улучшило его настроение: здесь так же не было ни  клочка  зелени,
ни животных, только смердящий запах стал слабее. И топи, и лес были словно
окружены саваном смерти.
     Вдруг Кантус остановился и стал нервно принюхиваться, шерсть  на  нем
поднялась дыбом. Тристан быстро соскочил с коня.
     -  П-подожди  остальных!  Б-будь  осторожен,  осторожен!  -  закричал
Язиликлик.
     Тристан оглянулся и с удивлением обнаружил, как  сильно  отстали  его
спутники.
     - Прикрой меня сзади,  -  приказал  он.  -  Я  хочу  посмотреть,  что
беспокоит Кантуса. - Тристан увидел, что Робин пришпорила свою  лошадь,  и
повернулся к собаке.
     Кантус стоял на оголенном участке тропы и вертел из стороны в сторону
своей мохнатой головой. Неожиданно он  глухо  зарычал  и  начал  отступать
назад поближе к хозяину. Тело мурхаунда, казалось, звенело от  напряжения,
как натянутая струна, клыки обнажились, но Тристан, по-прежнему, не видел,
что угрожает бесстрашному псу.
     Вдруг земля под королем начала оседать: на долю секунды  он  завис  в
воздухе. В тот же миг обжигающая волна газа вырвалась у него  из-под  ног,
охватив огненными пальцами его грудь, так что он не  мог  даже  вздохнуть.
Огромные узловатые корни вылезли  из  разверзшейся  земли,  и  Тристан  на
мгновенье застыл на краю пропасти. Огромная трещина прошла по земле  вдоль
тропы, и оглушенный король начал сползать в  бездонную  черноту.  Ядовитые
пары,  поднимающиеся  из  бездны,  наполнили  его  легкие,  и  он  потерял
сознание.
     Мурхаунд, мгновенно сообразив, что происходит, прыгнул вперед и успел
схватить своего  хозяина  за  руку.  Когда  тело  Тристана  поехало  вниз,
мурхаунд сильнее сжал челюсти и удержал короля  над  зловещей  ямой.  Лапы
Кантуса заскользили по земле, и он яростно  зарычал,  чувствуя,  что  тоже
сползает в пропасть. Затем его дернуло вперед - мурхаунд  был  явно  не  в
силах долго держать Тристана, - но он не размыкал своих  зубов,  продолжая
отчаянно цепляться всеми четырьмя лапами за землю, но они оба были уже  на
волоске от гибели.

     Рэндольф устало спускался по длинной лестнице замка Кер Корвелл. Дело
было к вечеру, а он не успел сделать и половины намеченных на сегодня дел.
     Одни обязанности капитана стражи отнимали у него  много  времени.  Но
это были пустяки по сравнению с управлением всем королевством в отсутствие
короля Кендрика. Он никогда бы не поверил, как много возникает мелких ссор
среди жителей Корвелла, если бы ему не пришлось самому их разбирать!
     Понтсвейн, конечно, совсем  ему  не  помогал.  Лорд  отдавал  должное
щедрым погребам и  кладовым  Тристана,  гостеприимству  Кер  Корвелла,  но
совсем не помогал Рэндольфу в каждодневных заботах. Вместо этого Понтсвейн
частенько устраивался в Большом зале, один или с  какой-нибудь  служанкой,
часами смотрел на сияющую Корону Островов Муншаез  и  рассказывал  всем  и
каждому, что на самом деле он, Понтсвейн, достоин Короны.
     Рэндольф  через  деревянную  арку  прошел  в  Большой  зал  и  увидел
Понтсвейна, сидящего на своем обычном месте.  Когда  капитан  вошел,  лорд
вскочил на ноги.
     - Почему ты шпионишь за мной? - резко спросил Понтсвейн.
     - Не будьте смешным, милорд. Я просто направляюсь в  кухню,  а  потом
мне нужно проверить конюшню - да и по какому  праву  вы  требуете  у  меня
отчета? - Рэндольфу надоели бесконечные придирки и обвинения Понтсвейна.
     - Наш король доверил свое королевство тебе и мне!
     Капитан в гневе вышел из зала. Ему ужасно не  нравился  Понтсвейн,  и
каждое его слово раздражало. Капитану не хотелось поддаваться все растущей
личной неприязни к лорду, но дальше так продолжаться не могло.

     Робин в задумчивости поглаживала спину волшебного дракончика.  Ее  не
покидали мысли о Дарусе, хотя она и пыталась сосредоточиться на  возможных
опасностях, поджидающих их в Долине. Опустошенный лес  производил  на  нее
тяжелое  впечатление,  и  ей  не  хотелось  смотреть  по  сторонам.  Робин
погрузилась в воспоминания. Она размышляла о  первой  встрече  с  Дарусом,
когда он украл кошелек принца и Тристан сумел догнать  вора  только  после
долгого преследования. Она вспоминала его искрящиеся юмором черные глаза и
схватку между калишитом и принцем - уже тогда, при зарождении  их  дружбы,
Тристан был явным лидером.
     Тристан! Каким яростным гневом загорелось ее сердце при мысли о  нем.
Робин не винила его в смерти Даруса, хотя и могла бы. Но всякий раз, когда
перед  ее  глазами  вставала  картина  измены  Тристана,  горечь  и   боль
охватывали ее существо. Казалось, все вокруг нее рушится.
     В отчаянии пыталась друида найти  объяснение  отсутствию  Богини,  ее
молчанию. Она перестала отвечать на молитвы Робин. Неужели  Богиня  навеки
покинула их землю? Или Робин чем-то невольно обидела свою духовную мать, и
она больше не желает приходить к ней на помощь?
     И Тристан... Действительно ли женщина из Кер Корвелла околдовала его?
Или его любовь была настолько хрупкой, что первая попавшаяся девка  смогла
завлечь Тристана? Она очень надеялась, что первое объяснение было истинным
- но если даже и так, Робин не знала, сможет ли когда-нибудь простить...
     Девушка зашептала молитву, но ее слова пустым эхом затихали в мертвом
лесу. Никогда не чувствовала она себя такой одинокой, отрезанной от  своей
Богини. Словно огромная пустота открылась перед ней,  а  ее  веры  в  силу
Богини было недостаточно, чтобы преодолеть эту ужасную пустоту.
     Робин пришла в себя, когда Ньют вдруг подскочил перед ней.  Волшебный
дракончик выгнул спину, как рассерженная кошка, и через шею лошади смотрел
на Тристана.
     - Что-то меня  разбудило!  -  пожаловался  он.  -  Эй,  что  это  там
случилось с Кантусом?
     Робин почувствовала,  как  задрожала  земля,  и  увидела,  как  перед
королем  начала  образовываться  огромная  трещина;  не  задумываясь,  она
пришпорила коня и поскакала вперед. Желто-красные клубы газа вырвались  из
земли и стали подниматься над лесом. Сердце чуть не выпрыгнуло у Робин  из
груди, когда она увидела, что потерявший  сознание  король  соскользнул  в
бездну.
     Ньют  взлетел  в  воздух,  его  легкие  крылышки  стали   невидимыми:
дракончик стрелой помчался к трещине.
     Никогда  еще  Робин  не  испытывала  такого  страха,  как  при   виде
исчезновения Тристана. Отчаянно упирающийся Кантус сползал к краю трещины,
и вскоре его передние лапы соскользнули вниз. Она была еще слишком далеко,
и даже Ньют не успевал на помощь.
     - Глорус, вич, тали эссата!
     Робин в отчаянии закричала слова заклинания, которые вряд ли могли бы
задержать падение, но  ничего  другого  друида  придумать  не  могла.  Она
совершила заклятие, вызывающее быстрый рост растений.
     Все  заклинания  друидов  питались  силой  Матери-Земли,  но   сейчас
необходимая энергия шла от  сердца  Робин,  и  на  мгновенье  она  ощутила
слабость - у нее закружилась голова и все перед глазами потемнело. Однако,
ей удалось заметить, что на краю  трещины  начали  быстро  расти  травы  и
кусты. Кантус исчез из виду, а вокруг уже встала зеленая стена. Кустарники
продолжали расти и ветвиться вдоль края пропасти, но Робин не видела,  что
происходит ниже.
     В следующий момент она оказалась у трещины. Девушка быстро  спрыгнула
на землю, но ноги не держали ее, и она ухватилась за поводья.  Ужас  вновь
объял друиду, и она не могла заставить себя  заглянуть  в  пропасть.  Ньют
порхал над трещиной, от возбуждения то появляясь, то исчезая.
     - Они здесь! Ты спасла их! Эй,  ребята,  вылезайте  оттуда!  Тристан,
проснись!
     Робин неуверенно подошла к краю пропасти, задыхаясь от вонючего газа,
который поднимался из зияющей  раны  земли.  Хотя  у  трещины  уже  успела
вырасти плотная стена растительности, девушка пробиралась между ветвями  с
легкостью, присущей истинной друиде. Наконец, она увидела короля, которого
цепко удерживали молодые побеги. Кантус  тоже  застрял  среди  кустов.  Но
когда Робин потянулась к Тристану, мурхаунд уже выбирался к ней.
     Ньют продолжал порхать над  ними,  пока  не  попал  под  струю  газа.
Дракончик моментально из синего стал оранжевым и начал чихать. Он бросился
в сторону и, приземлившись, принялся ругаться и кашлять.
     Лицо  Тристана  посинело.  Хотя  газ  уже  заметно   поредел,   Робин
подозревала, что Тристан успел им сильно отравиться. Может, он уже  мертв?
Она отбросила эту мысль и попыталась  вытащить  наверх  его  расслабленное
тело, но у нее ничего не получалось.
     - Я помогу тебе, милая. Давай попробуем вместе! - услышала она  голос
Тэвиш и почувствовала ее сильные руки у себя на талии. Но  даже  объединив
усилия, они не могли высвободить короля. С ужасом Робин заметила, что губы
Тристана стали чернеть.
     - Глорус, деситор эхани! - вскричала  друида  новое  заклинание.  Она
почувствовала, что слабеет, по заставила себя не  выпускать  из  рук  тело
Тристана Робин увидела, что  растительность  вокруг  начала  расступаться,
освобождая тело короля. Робин с трудом сумела удержать Тристана, но в этот
момент Тэвиш изо всех сил потянула  ее  наверх,  и  вдвоем  они,  наконец,
вытащили тяжелое тело короля на край трещины. Друида прижалась ртом к  его
рту, пытаясь вдохнуть воздух в его  легкие.  Потом  она  надавила  ему  на
грудь, чтобы заставить газ выйти наружу, потом опять приникла к его губам.
Снова и снова повторяла она свои  попытки  вдохнуть  в  него  жизнь,  пока
совсем не обессилела - тогда Тэвиш сменила ее.
     В отчаянии наблюдала Робин за лицом короля, надеясь увидеть  хотя  бы
малейшие  признаки  жизни,  но  его  лицо  продолжало  сохранять   ужасный
синеватый цвет.
     -  Это...  это  яд!  -  запинаясь,  пролепетал  Язиликлик,   печально
присаживаясь рядом с друидой. - Свежий воздух... воздух до  него  доходит,
но яд... Он погибает от яда.
     Робин устало выпрямилась. Конечно,  ядовитый  газ!  Почему  она  сама
сразу не поняла? Она наклонилась над распростертым телом, мягко  отстраняя
Тэвиш в сторону.
     - Ванили, векали! - прошептала  друида,  сжимая  руки.  И  снова  она
почувствовала, как волшебство исцеляющего заклятия друидов потекло от  нее
к Тристану. Оно должно было ослабить действие яда. Робин  молилась,  чтобы
жизни Тристана угрожал только яд.
     И снова друидой овладела слабость: ведь ей приходилось  черпать  силы
лишь в своей душе. Пропасть между нею  и  Богиней  по-прежнему  оставалась
непреодолимой, так что Робин могла рассчитывать лишь на свои  собственные,
почти истощенные, запасы волшебства. У нее  потемнело  в  глазах,  но  она
успела заметить, как веки  Тристана  затрепетали  и  он  сделал  несколько
глубоких вздохов, и тут девушка потеряла сознание и упала на Тристана.
     Тэвиш мягко подняла друиду и уложила ее рядом с королем,  убедившись,
что ее сердце продолжает ровно биться. В этот момент  к  трещине  подбежал
Полдо и, встав на колени рядом с Тристаном, взял его большую руку в  свои.
Тристан тяжело, с хрипом дышал и кашлял. Глаза карлика ни  на  секунду  не
прекращали осматривать окружающий лес, словно он  в  любой  момент  ожидал
внезапного нападения. Но все оставалось спокойным.
     Огромная   овальная   дыра,   заполненная    разноцветными    газами,
образовалась в земле перед ними.  Сильный,  режущий  горло  запах  серы  с
какими-то  еще  более  неприятными  примесями  поднимался   из   пропасти,
обволакивая все вокруг.
     Тристан сел, с  трудом  приходя  в  себя.  Он  увидел  лежащее  рядом
неподвижное тело Робин, и в его глазах загорелась тревога.
     - С ней все будет в порядке, - мягко сказала  Тэвиш.  -  Ей  пришлось
применить свое волшебство, чтобы спасти тебя. Сейчас она придет в себя.
     - У меня начинает кружиться голова, - вдруг сказал Полдо.  -  Давайте
отойдем отсюда подальше.
     - Хорошая  мысль,  -  сказала  Тэвиш,  легко  поднимая  Робин  своими
сильными руками. Тристан с трудом поднялся на ноги,  а  Ньют  и  Язиликлик
взлетели в воздух, готовые отправиться на  поиски  подходящего  места  для
отдыха. Полдо с помощью Кантуса собрал лошадей, и они  медленно  двинулись
прочь, подальше от ядовитой пропасти.
     - Туча газа движется в сторону топей, - заметила менестрель. -  А  мы
поднимемся вверх по склону.
     К тому моменту, когда они  поднялись  на  вершину  небольшого  холма,
Робин немного отошла и уже могла сама  медленно  идти,  опираясь  на  руку
Тэвиш. Вскоре они остановились и с облегчением  присели  отдохнуть.  Робин
обвела своих спутников испуганным взглядом.
     - Что случилось? - спросил Тристан, беря Робин за руку. Она не  стала
ее отнимать, но смотрела мимо него.
     - Они исчезли! - испуганно прошептала она. -  Заклинания,  которые  я
сделала... Они приходят ко мне во время молитвы. И когда я  их  произношу,
сила Богини заставляет их исполняться. Но сегодня Богиня не помогала  мне.
И теперь все эти  заклинания  вырваны  из  моей  памяти!  -  В  ее  голосе
зазвенели слезы.
     - Но разве ты не можешь помолиться Богине, чтобы она восстановила их?
- спросил Тристан.
     - Я больше не слышу ее. Я даже не знаю, жива ли она. Мне кажется, что
мы попали в такое место, где Богини больше  нет  -  а  ведь  мы  в  Долине
Мурлок!
     - Ты  должна  поберечь  свои  силы,  -  сказала  Тэвиш.  -  Используй
волшебство только тогда, когда это совершенно необходимо.
     Они все понимали,  хотя  никто  не  сказал  об  этом  вслух,  как  им
понадобятся ее заклятия.
     - Я уже пришла в себя,  -  заявила  друида.  -  Мы  должны  двигаться
дальше!
     - На этот раз первой пойду я, - предложила Тэвиш.
     - И я! - пискнул Ньют.
     - Мы с Язом пойдем в конце, - добавил Полдо.
     Таким образом, Тристан и  Робин  остались  наедине.  Некоторое  время
король молча ехал вслед за друидой, но когда  они  выбрались  из  леса  на
открытое место, он слегка пришпорил Авалона и поравнялся с Робин.
     - Тэвиш сказала, что ты для меня сделала, - неуверенно начал он. - Ты
спасла мне жизнь... - Он замолчал, не  в  силах  выразить  свою  любовь  и
благодарность.
     Она повернулась и на миг  улыбнулась  ему  прежней  улыбкой,  как  та
девушка, в которую  он  когда-то  влюбился.  Но  в  ее  глазах,  темных  и
печальных, он нашел только спокойствие и мудрость.
     - Земля и народ Корвелла нуждаются в тебе, - просто сказала она.
     - А друида Робин? - спросил Тристан, его сердце забилось  сильнее.  -
Она нуждается во мне?
     - Я... должна служить моей Богине,  служить  каждой  частичкой  моего
тела и души. - Голос Робин был холодным и твердым. - Это самое главное для
меня и для Затерянных Миров.
     Дверь в сердце Робин захлопнулась  перед  королем,  и  он  остался  в
одиночестве, дрожа от холода.
     - Эй, ребята, идите-ка сюда! - Ньют вылетел из-за  деревьев  и  начал
кружить над ними, загадочно ухмыляясь. - Пошли скорее,  могу  спорить,  вы
еще такого не видывали! - И волшебный дракончик помчался  вперед,  лавируя
между деревьями.
     Они позвали Полдо и пришпорили лошадей.  Через  несколько  минут  они
оказались на сумрачном берегу небольшого озера. Тут  Ньют  был  совершенно
прав - ничего подобного они никогда не видели. Гладкая поверхность водоема
была абсолютно черной.
     - Тэвиш утверждает, что это смола, но откуда она знает, я понятия  не
имею! - Дракончик промчался над ровной черной  поверхностью,  зависнув  на
миг в воздухе, чтобы получше принюхаться. Потом он развернулся  и  полетел
обратно, но по дороге  решил  попробовать  приземлиться  на  черной  глади
пруда.
     - Нет! - закричала Тэвиш, но было уже  слишком  поздно.  Четыре  лапы
дракончика коснулись липкой поверхности,  и,  хотя  он  тут  же  попытался
взлететь, оказалось, что он крепко прилип к ней.
     Тристан не смог сдержать смеха, но выхватил из ножен меч Симрика Хью.
     - На спасение червяка! - объявил он и, наклонившись вперед,  подсунул
лезвие под живот Ньюта и легко поднял его.  Лапы  дракончика  с  чмоканьем
оторвались от смолы. Обиженный  Ньют  полетел  к  дереву  и,  усевшись  на
толстой ветке, принялся очищать лапки.
     - Ничего подобного раньше в Долине Мурлок не было, - мрачно  заметила
Робин.  Тристан  чувствовал,  что  судьба  этого  озера  стала  еще  одним
оскорблением веры друиды.
     Вдруг Кантус, стоявший чуть в стороне, у  берега,  залаял,  и  Полдо,
который еще не успел спешиться, поскакал к мурхаунду. В тот же  миг  перед
Тристаном появился Язиликлик.
     - Там! Там фирболг!
     - Фирболг! - закричала Тэвиш. - Ну, это еще куда ни шло. Ну, чудовище
- дело большое!
     Тристан и Робин побежали к Кантусу,  а  вслед  за  ними  поспешила  и
Тэвиш. Король держал в руке меч, а Робин -  посох.  Вскоре  они  оказались
рядом с Полдо. Карлик держал лук  со  стрелой  наготове,  но  не  стрелял.
Кантус стоял перед ним и рычал на  что-то,  лежащее  на  берегу  смоляного
озера.
     Существо  действительно  принадлежало  к  расе   уродливых   гигантов
фирболгов. Его черные глазки сверкали над огромным носом-луковицей, а лицо
было искажено кривой усмешкой, обнажившей ряд желтых  зубов.  Он  дернулся
было в их сторону, но тут же осел обратно.
     - Эй, да он же застрял в смоле! - с удивлением заметила  Тэвиш.  -  Я
давно хотела рассмотреть как следует одну из этих  образин.  Наконец-то  у
меня появилась такая возможность!
     - Осторожней! - Король быстро схватил Тэвиш за плечи и оттащил назад.
И вовремя: фирболг  снова  дернулся  вперед  и  чуть  было  не  достал  до
женщины-менестреля. - Он достаточно хитер, чтобы подманить нас поближе.
     Они разглядели, что фирболг умудрился увязнуть в смоле обеими  ногами
почти по колено. Ему удалось упасть на спину на твердую землю, но его ноги
крепко приклеились к смоле, и он  никак  не  мог  высвободиться.  Фирболгу
оставалось лишь бормотать что-то на своем невнятном языке.
     - Мне жалко это несчастное существо, - сказала Робин.
     Тристан обнаружил, к своему удивлению,  что  полностью  разделяет  ее
чувства - возможно, потому, что  фирболг  был,  по  крайней  мере,  чем-то
знакомым.  Хотя  фирболги  и  были  их  врагами,  они  все   же   являлись
естественными обитателями Долины Мурлок - первыми, кого им  удалось  здесь
встретить. Он подошел поближе, чтобы получше рассмотреть фирболга,  и  был
вознагражден ударом здоровенного кулака, который мог  бы  легко  раскроить
Тристану череп, не отступи он вовремя назад.
     - Я бы попытался помочь ему, - сказал Тристан, - но боюсь,  он  этого
не позволит.
     - Возможно, мне удастся кое-что сделать. -  Быстрым  движением  Тэвиш
сняла с плеча лютню и взяла мягкий аккорд. Она заиграла какую-то  странную
мелодию, и Тристан заметил, что фирболг смотрит на нее с изумлением, а  на
его лице сияет дружелюбная улыбка.
     Король сделал шаг вперед, существо начало было поворачиваться к нему,
но Тэвиш заиграла энергичнее, и фирболг снова погрузился в эйфорию.
     - Похоже, нам  понадобится  лошадь,  чтобы  вытащить  его  отсюда,  -
прошептал Тристан.
     Он свистом подозвал  Авалона.  Фирболг  вздрогнул,  но  когда  Авалон
подошел к Тристану, он уже снова ни на что не  обращал  внимания.  Тристан
достал  из  седельной  сумки  моток  толстой  веревки  и  начал  осторожно
подбираться к гиганту, а Робин тем временем привязывала  конец  веревки  к
луке седла Авалона.
     "Продолжай играть!" - мысленно обратился Тристан к Тэвиш,  наклоняясь
над чудовищем, чтобы набросить веревочную петлю на его мощный торс. Музыка
продолжала зачаровывать фирболга - на его лице застыло  выражение  полного
умиротворения. Тристан покрепче затянул петлю и вернулся к своему жеребцу.
     - Мы сильно рискуем, - прошептал он обеспокоенному Полдо,  который  с
сомнением  наблюдал  за  его  приготовлениями.  -  Что  будет,  когда   он
освободится, а его музыкальные пристрастия вдруг переменятся?.
     Стараясь улыбаться поуверенней, Тристан повернулся к Авалону.
     - Вперед! - крикнул он, хлопнув жеребца по крупу. В тот же миг Авалон
рванулся  вперед,  веревка  натянулась,  и  чудовище  удивленно  завопило.
Жеребец Почти без особых усилий вытащил фирболга на твердую землю.
     Чудовище вскочило на ноги и с еще более громким криком повернулось  к
Тэвиш, которая стояла к нему ближе всех. Она широко улыбнулась и  заиграла
другую, более медленную и нежную мелодию.
     Ярость покинула фирболга так же быстро, как появилась:  музыка  снова
овладела им. Он  склонил  голову  набок,  словно  для  того,  чтобы  лучше
слышать. Когда Тэвиш стала отходить от смоляного озера, фирболг  безмолвно
последовал за ней.
     - Ну, и что мне делать теперь? - в растерянности спросила Тэвиш.
     И тут из леса на них обрушилось нечто ужасное...

     Камеринн день и ночь, без устали, скакал по зловещему следу,  широкой
лентой простиравшемуся по земле. Он торопился, зная,  что  здесь,  в  этом
мертвом лесу, он обязательно найдет того, кому отомстит за все.
     Единорог появился на  том  месте,  где  чудовище  напало  на  Даруса.
Камеринн в удивлении остановился, впервые почувствовав  запах  человека  в
этой мертвой долине. Он понял, что чудовище вынудило человека забраться на
скалу и что тот получил страшную рану.
     Затем единорог снова пошел по следу вдоль основания скалы - туда, где
подъем был более пологим. Здесь след пошел наверх, и лишь  ценой  огромных
усилий удалось Камеринну взобраться на вершину этого склона.
     Да, именно здесь произошла кровавая схватка, и человек погиб.
     Камеринн застыл на месте. Широко раздувая ноздри, он обнюхивал следы,
надеясь уловить знакомые запахи. В его  сердце  шевельнулась  надежда,  но
запах был таким слабым!  Он  обнаружил  место,  где  похоронили  погибшего
человека, и здесь его надежды нашли  подтверждение,  потому  что  один  из
людей долго стоял перед могилой на коленях,  и  от  него  остался  сильный
запах.
     Друида вернулась! Она в домике! Камеринн стал нетерпеливо исследовать
окружающий лес и со страхом обнаружил,  что,  пока  люди  хоронили  своего
друга, огромный зверь прятался неподалеку.
     Его страх превратился в черный ужас, когда  он  понял,  что  чудовище
вышло из засады и пошло по следу его любимой друиды, преследуя  девушку  и
ее спутников так же спокойно и уверенно, как кошка в охоте за мышью.

     Тяжело вздохнула земля, когда дух Богини оставил ее холодеющее  тело.
Баал злобно ухмылялся, наблюдая за этим, и вся  природа  на  миг  застыла:
происходило ужасное событие - гибель Бога.
     На всей земле прекратились бури. Стихли  ветры,  замедлили  свой  бег
волны. Однако, сама земля осталась почти неизменной. Пшеница, по-прежнему,
колосилась,  животные  размножались,  а  ффолки  и   северяне   продолжали
заниматься своими делами, не замечая перемен.
     Но для внимательных глаз и чутких душ изменения были очевидны.  Земля
что-то потеряла - какую-то  живительную  силу,  делавшую  острова  Муншаез
уникальными среди Затерянных Миров.

                                 ЛОВУШКА

     Хобарт, словно  зачарованный,  наблюдал  за  нападением  на  Годсков.
Теперь, когда его миссия была выполнена, он мог стать  просто  зрителем  и
вволю насладиться зрелищем кровавой расправы. Он услышал  -  или,  скорее,
почувствовал - как Ясалла ответила на приказ Баала, и понял,  что  морская
армия готова к нападению.
     И началась настоящая бойня. Священник  был  очень  доволен  тем,  что
происходило перед его глазами. Великаны-зомби вошли в город, круша дома  и
безжалостно убивая тех, кто попадался  на  пути.  Гнусно  хихикая,  Хобарт
смотрел, как громадный северянин выскочил из таверны, размахивая  топором,
и с диким боевым кличем отрубил руку одному из великанов-мертвецов,  но  в
это время другой мертвец размозжил ему голову  тяжелой  дубинкой.  А  тот,
которому только что отрубили руку,  переступил  через  тело  северянина  и
ворвался в таверну. С вершины холма священнику было отлично видно, как  из
окон начали выскакивать насмерть перепуганные люди.
     Другие мертвецы поджигали  деревянные  и  крытые  соломой  дома.  Они
двигались  очень  медленно,  время  от  времени  им  на  пути   попадалась
какая-нибудь жертва, и они хладнокровно и не торопясь расправлялись с ней.
Вот они увидели женщину, которая бежала с крошечным ребенком на руках,  и,
схватив младенца, разорвали его на части на глазах у помертвевшей от ужаса
матери. Все больше и больше убийц выходило из моря на берег, и все  меньше
и меньше людей оставалось в живых. Эта атака была особенно дикой. Мертвецы
убивали, следуя приказу Баала, безо всяких эмоций. Сахуагины  же,  которые
шли за ними,  расправлялись  со  своими  жертвами,  испытывая  несказанное
наслаждение. Хобарт видел, как они рыщут среди развалин  в  надежде  найти
тех, кто спасся. Если  им  удавалось  отыскать  кого-нибудь,  еще  живого,
несчастные  мучительно  умирали  под  ударами  трезубцев,  или   сахуагины
медленно раздирали их острыми длинными когтями.
     Постепенно сражение начало затихать,  и  толстый  священник,  покинув
свой наблюдательный пост на холме, медленно пошел вниз. Мертвецы двинулись
вглубь острова, преследуя тех, кто пытался спастись бегством. А  сахуагины
остались полновластными хозяевами города. Прежде чем войти в него,  Хобарт
пробормотал  короткое   заклинание,   которое   давало   ему   возможность
разговаривать с сахуагинами и быть понятым ими. Он был уверен, что  сможет
не только спокойно войти в город, но и будет там в безопасности.
     Когда священник проходил между развалинами двух зданий, три сахуагина
заметили его. Шипя и наставив на него свои трезубцы,  они  собрались  было
уже напасть на священника.
     - Отведите меня к Верховной Жрице Ясалле! - грозным тоном приказал им
Хобарт. И несмотря на то, что он обратился  к  ним  на  языке  людей,  они
прекрасно поняли его и, изумленно застыв на месте, начали переговариваться
между  собой,  явно   пораженные   появлением   человека,   который   смог
разговаривать на их языке.
     - Мы сделаем, как  ты  хочешь,  -  объявил,  наконец,  один  из  них,
выступив вперед. Его шипение было вполне понятно Хобарту. - Ты мудр.
     Существо привело Хобарта на скользкий от крови берег моря,  где  была
навалена гора растерзанных  человеческих  тел,  вокруг  которой  собрались
сотни сахуагинов на страшный пир. Многие  из  них  с  угрожающим  шипением
повернулись к священнику, готовые броситься на него в любую минуту, но тут
же успокоились, услышав односложный приказ сопровождавшего его чудовища.
     Неожиданно перед ними появился огромный сахуагин. У  него  на  голове
ощетинилось множество острых иголок, а сам он был желтого цвета, в отличие
от всех остальных сахуагинов, которые были  зелеными.  Хобарт  моментально
понял, что это и есть Ясалла.
     - Во имя Баала приветствую тебя. Вы одержали большую победу, -  начал
он.
     - Ты человек, священник. - Существо спокойно смотрело на него  своими
холодными бесцветными глазами. Внутренне содрогнувшись, Хобарт понял,  что
она с удовольствием съела бы его, вместо того чтобы вести  беседы,  и  что
удерживала  ее  лишь  необходимость  подчиняться  общему  хозяину.  -  Что
повелевает наш господин?
     - Мы должны дожидаться его приказания здесь.  Он  пошлет  нас  против
Железной  Крепости  или  на  Кер  Корвелл.  Вот  тогда  тупые  людишки  на
собственной шкуре испытают могущество нашего Бога!
     Услышав шипение Ясаллы,  Хобарт  почувствовал,  как  у  него  холодок
пробежал по спине: ему казалось, будто он разговаривает  со  змеей.  Жрица
сахуагинов возвышалась над ним, а ее  стройное  жилистое  тело,  усыпанное
желтыми чешуйками, было залито человеческой кровью.
     - А почему мы должны напасть именно на эти две крепости?
     - Железная Крепость находится совсем рядом и лежит  прямо  у  вас  на
пути из Крессилака в Гвиннет.  Корвелл  имеет  гораздо  большее  значение,
поскольку он находится на Гвиннете.
     - Я знаю Железную  Крепость.  Многие  суда  возвращаются  туда  после
летних набегов. Это хорошая цель. А что,  люди,  живущие  там,  разгневали
нашего Бога?
     - Они... ну, в некотором смысле, да.
     Хобарт понял, что не сможет четко объяснить ей суть плана Баала. Он и
сам не до конца понимал, зачем нужно нападать на северян - но  Баал  отдал
приказ, и его подданные должны повиноваться без рассуждений. Хобарт  решил
объяснить Ясалле намерения Баала:
     - Людям будет некуда бежать,  когда  мы  уничтожим  Гвиннет,  а  Баал
объявит земли, находящиеся в самом сердце острова,  своей  собственностью.
Ты и твой король получите побережье.
     Ясалла зашипела, и Хобарт понял, что так она выражает свое нетерпение
- а может быть, и предвкушает новую кровь.
     - А ты поплывешь в Железную Крепость?
     - Я пойду  своими  тропинками,  -  сказал  священник,  с  содроганием
взглянув на воду. Как он ненавидит море! - Не волнуйся, я буду  на  месте,
когда вы туда доберетесь.
     - А что такое "не волнуйся"? - с удивлением спросила  жрица,  но,  не
дожидаясь ответа, снова принялась за свое кровавое пиршество, а  священник
незаметно удалился.

     Торакс, совиный медведь, с каждым днем  становился  все  свирепее.  И
хотя он  без  устали  бродил  по  Долине,  все  дальше  уходя  от  Темного
Источника, он никак не мог обнаружить никаких следов. Как и Шанту,  Торакс
наслаждался кровавой смертью своих жертв. Но в отличие от пантеры, Баал не
наделил его хитростью и коварством.  Совиный  медведь  обладал  недюжинной
силой, но был непроходимо глуп...
     Итак, отвратительное существо медленно продвигалось вперед, время  от
времени вертя во все стороны громадной, покрытой перьями, совиной головой.
Иногда он становился на четвереньки,  но  в  основном  Торакс  предпочитал
ходить на задних лапах. Он всегда  был  голоден  и  все  время  был  занят
поисками добычи. Наконец он напал на след новой жертвы.

     Треск сухих веток был первым признаком опасности, но  Тристан  ничего
не слышал -  он  был  поглощен  наблюдением  за  фирболгом,  который,  как
зачарованный, смотрел на Тэвиш и ее лютню. Вдруг Кантус громко залаял - он
первым заметил того, кто с шумом выскочил из леса и  собрался  напасть  на
них. Тристан  обернулся  при  первых  звуках  тревоги  и  закричал,  чтобы
предупредить своих спутников. И тут же,  выхватив  меч,  бросился  вперед,
чтобы встретиться лицом к лицу с...
     - Что, черт подери, это такое?
     - Он слышал, как сзади вскрикнула Робин и завопил Полдо, но  все  его
внимание было приковано к существу, которое со страшной скоростью  неслось
прямо на него. Лошади в  ужасе  заржали  и  помчались  к  дальнему  берегу
смоляного озера.
     Сначала  Тристан  подумал,  что  перед  ним   громадный   медведь   -
действительно, существо во всем очень походило на этого неуклюжего  жителя
дремучих лесов, если бы не голова. Страшилище издало такой пронзительны  и
крик, как будто  это  была  чудовищных  размеров  птица,  и  бросилось  на
Тристана, громко клацая клювом. На морде, густо заросшей перьями, сверкали
маленькие, налитые кровью, хищные глазки.
     Кантус бросился на чудовище и тут же отскочил,  прежде  чем  странный
зверь смог нанести ему ответный удар. Мурхаунд бросался  совиному  медведю
под ноги и лаял, но тот продолжал стремительно  приближаться  к  Тристану,
который был так поражен видом этого  чудища,  что  не  успел  как  следует
размахнуться, чтоб нанести  удар  -  или  он  просто  недооценил  страшной
скорости, с которой мчался медведь - но  только  его  клинок  лишь  слегка
задел  плечо  злобного  зверя.  Меч  задрожал,  словно   от   наслаждения,
соприкоснувшись с телом отвратительного существа. Но  тут  громадная  лапа
опустилась прямо на грудь короля. Серебряная кольчуга  смягчила  удар,  но
Тристан все равно взлетел в воздух и шлепнулся на землю в  двадцати  футах
от нападавшего на него зверя. Меч  Симрика  Хью  выпал  из  рук  короля  и
остался лежать, все еще сияя, неподалеку от Тристана.
     Чудовище снова взвыло и бросилось к королю. Неожиданно оно  повернуло
в сторону, потому что Тэвиш бросилась вперед, на помощь Тристану. Она  так
неуклюже размахивала мечом, что казалось, будто в руках  у  нее  громадная
вилка. Тристан застонал и попытался сесть, он отчаянно испугался за Тэвиш.
Но и тут медведь опередил его - он поднялся на  задние  лапы  и  угрожающе
навис над женщиной-менестрелем.
     И тут, с удивительной ловкостью,  рыча  и  бормоча  что-то  на  своем
непонятном языке, к ней подскочил фирболг. Великан изо  всех  сил  треснул
чудовище прямо в нос своим громадным, похожим на молот,  кулаком.  Совиный
медведь покачнулся, а Тэвиш  моментально  отскочила  в  сторону.  Чудовище
нанесло фирболгу ответный удар, и тот повалился, однако успел изо всех сил
лягнуть в живот  медведя  -  тот  рухнул  на  четвереньки  и  приготовился
броситься на распростертого на земле великана.
     Но в это время Кантус ринулся  на  страшилище,  вонзил  клыки  ему  в
заднюю ногу и молниеносно отскочил, избежав удара, который убил бы его  на
месте.
     Еще не совсем придя в себя, Тристан вскочил  на  ноги  и  бросился  к
своему мечу.
     - Эй! Иди сюда! - крикнул он.
     Чудовище повернулось и  стало  разглядывать  его  своими  маленькими,
сверкающими  неуемной  злобой,  глазками.  Затем  совиный  медведь  быстро
развернулся и попытался схватить что-то в воздухе у  себя  за  спиной.  На
мгновение появился Ньют, но  тут  же  исчез  из  виду,  а  чудовище  опять
повернулось к Тристану.
     На этот раз король был готов отразить его нападение, он занял  боевую
стойку и пошел навстречу медведю, у которого из  плеча  торчало  несколько
крошечных стрел. Очевидно,  Полдо  и  Язиликлик  решили  не  оставаться  в
стороне от сражения,  впрочем,  их  нападение  не  произвело  на  чудовище
особого впечатления.
     Тристан сделал ложный выпад, и совиный медведь отшатнулся. Отлично...
он уже понял, что клинка надо опасаться. Затем медведь бросился в атаку, и
Тристан изо всех сил вонзил свой меч ему в грудь, но медведь  снова  сумел
ударить его огромной лапой. Король удержался на  ногах,  но  почувствовал,
что по его левому плечу потекла кровь.
     Робин с отчаянием наблюдала за сражением.  Ее  посох  был  совершенно
бесполезен в борьбе с чудовищем, а  ятаган  остался  привязанным  к  седлу
ускакавшей в ужасе лошади. В отличие от колдунов, она не знала заклинания,
с помощью которого могла бы вызвать огненный шар - или  еще  что-нибудь  в
том же духе, - который уничтожил бы  напавшего  на  них  зверя  на  месте.
Неожиданно ей в голову пришла идея.
     - Ньют, лети сюда! Быстрее! - позвала она,  и  дракончик  моментально
появился прямо у ее носа.
     - Ну, в чем дело? Мне было так весело,  так  весело  дергать  его  за
хвост! Ну, отпусти меня, пожалуйста! Мне так нравится смотреть, как он  не
понимает, кто его...
     - Я кое-что придумала. Это  очень  важно.  Помнишь  те  замечательные
иллюзии, которые ты создал, когда мы сражались с фирболгами в болотах?  Ты
можешь показать их сейчас?
     - Сейчас? - Ньют с сожалением посмотрел на схватку. Король уже  начал
отступать. - Мне кажется, что смогу... но там, где  они  дерутся,  гораздо
интереснее!
     - Ньют, нужна  не  просто  иллюзия,  нужно  что-нибудь  особенное,  -
заговорщицким голосом прошептала Робин.
     - А, это другое дело! Так бы и говорила!  -  Дракончик  порхал  около
Робин, пока она объясняла  ему  свой  план,  а  затем,  весело  захихикав,
умчался готовиться творить свои волшебные иллюзии.
     - Тристан! Сюда! - крикнула Робин королю, и тот, едва отбив очередной
удар чудовища, бросился к Робин.
     - Ньют, пора! - крикнула она и, обернувшись к Тристану, приказала:  -
Следуй за мной!
     Друида бросилась бежать вдоль смоляного озера.  Тристан  помчался  за
ней, надеясь, что Робин сумела придумать, как победить медведя, а отчаянно
лаявший Кантус остался около чудовища.
     - Кантус, ко мне! - позвал Тристан, и пес послушно побежал к хозяину.
     Неожиданно Тристан остановился, изумленно глядя на  двух  приземистых
воинов. Ему показалось, что они выросли прямо из  земли  перед  чудовищем.
Оба они были вооружены длинными копьями, а на головах у них были  какие-то
нелепые нашлепки, украшенные желтыми перьями. Иллюзия была такой реальной,
что Тристан вряд ли смог бы отличить их от настоящих.
     И совиный медведь, конечно, тоже не  смог.  Воины  бросились  было  в
прямо противоположную сторону от чудовища, но тут один из них споткнулся и
упал. Медведь  присел,  заверещал  диким  птичьим  голосом  и  кинулся  на
упавшего воина... Но волшебство рассеялось, а Торакс  приземлился  на  все
четыре лапы  прямо  в  смоляное  озеро.  Медведь  отчаянно  бил  лапами  и
изворачивался, стараясь выбраться из смолы, но лишь все  глубже  и  глубже
погружался  в  липкую  смоляную  трясину.  А  через  мгновение  он  бросил
последний, исполненный ненависти взгляд на своих врагов,  и,  дико  взвыв,
опустился на дно озера.
     Маслянистая вода Темного Источника яростно бурлила и шипела. Баал  не
горевал о смерти Торакса - его переполняла страшная черная ненависть.  Бог
метался в Источнике, проклиная  свою  неспособность  принять  какой-нибудь
физический облик. Баал с наслаждением стал бы сейчас крушить и ломать  все
вокруг, нанося удары невероятной силы, но, оставаясь  в  воде,  он  ничего
подобного не мог себе позволить. Беснуясь и кипя яростью,  он  решал,  что
делать дальше.
     Перитоны  молча  собирались  со  всех  сторон  к  Темному  Источнику.
Священники Баала,  Хобарт  и  Ясалла,  вздрогнули,  почувствовав,  что  их
Божество гневается, но поняв, что не они вызвали недовольство  Баала,  тут
же успокоились...
     Баал послал им приказ, который они должны были исполнить немедленно.
     Сравнять с землей Железную Крепость!
     Гнев  Баала  требовал  новых  убийств,  а  в  крепости,  вне  всякого
сомнения, собралось множество людей, которые рассчитывали найти убежище за
ее высокими стенами. Они не могли знать, сколь могуществен Бог  убийств  и
его слуги, которые тут же бросились исполнять волю своего господина.
     Баал дал еще один приказ - на  этот  раз,  стае  перитонов.  Страшные
птицы кружили над Источником -  громадная  черная  туча,  несущая  в  себе
смерть. Они услышали Баала и беззвучно понеслись над Долиной, превращенной
в безжизненную пустыню. Баал велел им разыскать тех, кто  убил  Торакса  и
расправиться с  ними.  Как  и  священники,  они  без  колебаний  бросились
выполнять приказ своего хозяина.

     "Звездочка"  плыла  вперед  в  бесконечной  темной  ночи.  Гвен   так
обессилела  от  слез,  что  заснула,  а  Колл,  раздираемый  сомнениями  и
беспокойными мыслями, сидел на носу лодки.
     Правильно ли он поступил? Когда они  бежали  из  Кодсби,  он  не  мог
думать ни о чем другом, кроме необходимости очутиться как можно дальше  от
ужасных чудищ, напавших на  его  родной  городок.  Но  теперь  его  начали
одолевать сомнения: ведь самое страшное несчастье, которое могло свалиться
на северянина, - это трусость, и теперь Колл раздумывал, а не трусость  ли
погнала его прочь от родных берегов.
     Умом он понимал, что его присутствие в  обреченном  городе  никак  не
повлияло бы на исход сражения. Чудовища, вышедшие из моря,  без  сомнения,
увлекли бы "Звездочку" под воду еще до того, как  им  с  Гвен  удалось  бы
добраться до берега. Но разве только об этом он должен был думать?
     Он посмотрел на спящую девушку и ее заплаканное лицо  -  во  сне  она
наконец обрела некое подобие покоя. У Колла в Годскове никого не было,  но
семья Гвен прожила в этом городе не один  десяток  лет.  Девушка  даже  не
знала, уцелели ли ее родители, но ведь невозможно же было спасти ее семью,
если бы "Звездочка" вернулась в  городок!  Впрочем,  эта  мысль  почему-то
совсем не успокоила Колла. Он посмотрел на кривой  кинжал,  принадлежавший
чудовищу, которое забралось к ним в лодку.  "Этот  рыбочеловек,  наверное,
был одним из разведчиков, посланных в разных направлениях, - решил Колл, -
поскольку больше никто не напал на нашу лодку".  Молодой  человек  сбросил
тело за борт, а оружие решил оставить себе.
     У них с Гвен не было еды, а пресной воды - совсем немного, но это его
не очень беспокоило. Он уже много раз пересекал Оманский пролив -  на  это
обычно уходил всего день или ночь, смотря  когда  отправишься  в  путь.  К
рассвету они уже смогут различить ближайшую к  Годскову  деревню  Рамшорн,
расположенную на берегу острова  Оман.  Там  они  сообщат  о  нападении  и
соберут отряд; конечно же, храбрые и вспыльчивые  северяне  без  колебаний
бросятся на выручку своим соплеменникам в Гвиннете.
     Когда же наступил рассвет,  он  уже  не  был  так  уверен  в  успехе:
вдалеке, действительно, хорошо была видна  деревня  Рамшорн,  но  над  ней
поднимался высокий черный столб дыма.
     - Что это? - сонно спросила Гвен, удивленно  глядя  вперед.  Колл  не
заметил, как девушка проснулась.
     - Рамшорн. Его тоже уничтожили. Все  это  гораздо  серьезнее,  чем  я
думал.
     - Что же нам делать? - Гвен в волнении повернулась к Коллу.
     Мольба в ее глазах изгнала все  сомнения  и  мысли  о  трусости  души
молодого северянина. Он понял, что должен сделать все, что  в  его  силах,
чтобы сохранить жизнь этой девушке, - конечно, насколько это было возможно
в море, кишащем кровожадными чудовищами.
     - Мы можем поплыть к Железной Крепости. Там наверняка полно воинов, и
мы будем в безопасности.

     - Дарус говорил мне, что  часто  ловушка  бывает  эффективнее  любого
оружия, - объясняла Робин, - а поскольку у меня не было оружия, которым  я
могла бы победить эту мерзость, я подумала о ловушке.
     Она неожиданно замолчала, и по ее лицу пробежала тень. Закрыв  глаза,
она отвернулась, а Тристан мягко взял ее за руку,  понимая,  что  мысль  о
Дарусе снова причинила ей невыносимую боль.
     - Как ловушка - это было  придумано  здорово,  -  воскликнула  Тэвиш,
торопливо взяв несколько аккордов, поскольку фирболг нервно заворочался. -
Должна признаться, этот медведь вызывал у меня некоторое беспокойство.
     - Беспокойство? - Ньют был искренне возмущен. - Это было  грандиозное
сражение! После того, как мы сожгли крепость фирболгов,  мне  ни  разу  не
удалось так чудесно провести время!
     - Н-но ведь Тристана  и  Тэвиш...  м-могли  убить...  убить!  -  стал
сердито  выговаривать  дракончику  Язиликлик.  -  Наши  стрелы   оказались
совершенно бесполезными!
     - А вот мое волшебство очень даже помогло! Я  считаю,  что  это  была
самая лучшая иллюзия в мире, и это я, между прочим, ее придумал.
     - Кто ее придумал? - подозрительно ухмыляясь, спросила Тэвиш.
     - Ну, Робин, Робин придумала, а я зато украсил их желтыми перьями. Уж
это-то была моя собственная идея!
     Наконец  все  немного  успокоились  и,  поскольку  стало   сумеречно,
принялись устраиваться на ночлег. Когда день  начал  клониться  к  вечеру,
черные тучи опустились еще ниже, и стало ясно, что ни луна, ни звезды,  не
смогут пробиться сквозь их плотный слой. Робин нашла  небольшую  пещеру  с
высокими  каменными  стенами,  добраться  до  которой  можно  было,   лишь
вскарабкавшись  на  высокий  голый  холм.  На  задней  стене  пещеры  была
небольшая трещина, сквозь которую был виден глубокий, уходящий к  болотам,
овраг.
     Костер не  решились  разводить,  хотя,  как  только  наступила  ночь,
путников окружила кромешная тьма. Они все  ощущали  присутствие  в  Долине
какого-то неведомого зла и боялись привлечь к себе внимание.
     Тристан с сомнением посмотрел на фирболга, раздумывая,  правильно  ли
они поступили, взяв его с  собой.  Всю  свою  жизнь  он  считал  фирболгов
врагами людей, гномов и  ллевирров.  Но  сейчас  между  ними  и  фирболгом
возникла какая-то странная необъяснимая связь. "Возможно, дело в том,  что
эти острова - наш общий дом. Фирболги - естественная часть нашего мира,  -
думал Тристан, - и, может быть, мы все  должны  объединиться  в  борьбе  с
врагом из иного мира".
     Верзила тащился за ними весь день -  время  от  времени,  правда,  он
начинал беспокоиться, и тогда Тэвиш успокаивала его, наигрывая  что-нибудь
на лютне. А после  того  как  он  храбро  бросился  в  схватку  с  совиным
медведем, никто и не помышлял о том, чтобы прогнать его.
     - Знаете, если уж вспоминать о крепости фирболгов, ведь неподалеку от
тех мест мы впервые встретились с Ньютом, - заметил король.  Они  с  Полдо
внимательно осмотрели окрестности еще до того, как  стемнело.  -  Глубокий
овраг за нашей  пещерой  спускается  прямо  в  болота,  мне  кажется,  это
Фаллонские Топи.
     Фирболг поднял голову и заморгал своими малюсенькими глазками.
     - Фаллон, - пробормотал он.
     - Именно там ты нашел меч  Симрика  Хью?  Так  говорится  в  балладе,
которую сочинил Керен. -  Тэвиш  сыграла  небольшой  отрывок  из  баллады,
словно хотела напомнить ее. Тристан кивнул:
     - Да, в крепости фирболгов.
     - Интересно, что с ней стало? - задумчиво сказал Полдо.
     - Самая настоящая была крепость. Но мы сожгли  ее  почти  всю,  когда
уходили оттуда! - Глаза карлика неожиданно засияли, казалось,  он  кое-что
вспомнил, но поспешил отвернуться, чтоб остальные не заметили  его  хитрой
улыбки.
     - Там, наверное, остались грандиозные развалины, - проговорил король.
- Ведь, в основном, крепость была построена из камня.
     - Фал-лон, - снова пробормотал фирболг и ткнул себя пальцем в живот.
     - Фирболг. - Тэвиш показала рукой на великана.
     - Фал-лон. Фи-ир-боулгг. - Верзила был явно очень доволен собой.
     - Человек, - продолжала урок Тэвиш, указав на себя, Тристана и Робин.
     - Че-ловекк! Фиир-боулг!
     - А он умнее, чем я думала.
     Тэвиш определенно получала  удовольствие  от  роли  учительницы.  Она
научила фирболга еще нескольким словам, и теперь он знал, что такое лютня,
меч, рука, голова и кулак.
     - Тэвиш, - сообщила она, снова показывая на себя рукой.
     - Че-ловекк?
     - Нет... то есть, да, но мы все - люди. А я - Тэвиш!
     - Тэ-ффиш? - Великан  заморгал,  а  затем  его  лицо  просветлело.  -
Тэ-ффиш, - сказал он и махнул рукой в  ее  сторону,  а  затем  ткнул  себя
пальцем в грудь. - Яак!
     - Ты Яак? Замечательно!
     Тэвиш стала называть  ему  имена  остальных,  и  вскоре  "Трисс-тун",
"Роб-бинн", "Поу-лдо" и  "Нуут"  были  представлены  их  новому  спутнику.
Фирболг только застрял на "Яз-лик... Яооз-у-лук...  Яиз-или...";  наконец,
он научился говорить "Яуз" и на этом  успокоился,  чем  ужасно  развеселил
Ньюта и расстроил эльфа.
     Путники еще некоторое время поболтали ни  о  чем,  стараясь  прогнать
тоску, которая не покидала их  сердца  с  самого  утра.  Все  очень  остро
переживали  смерть  Даруса.  Тристана,  не  переставая,  мучили  угрызения
совести, как ни старался он  найти  объяснения  своим  действиям.  Калишит
погиб, главным образом, из-за  глупости  Тристана,  который,  несмотря  на
ночь, прогнал его  из  лагеря.  Он  действовал,  охваченный  гневом,  а  в
результате произошла трагедия. Все, что он мог теперь, так это молить душу
Даруса простить его, но молитвы не  приносили  утешения  его  истерзанному
сердцу. Он твердо решил, что должен непременно одержать победу  над  злом,
осквернившим Долину, и таким образом отомстить за друга.
     Тэвиш достала мех с вином, но король отказался  от  вина,  другие  же
выпили по чуть-чуть, так что мех остался почти до краев полным.
     Тэвиш решила взять на себя первую стражу - ей  хотелось  еще  поучить
Яака говорить, - и все остальные тут же устроились на  ночлег.  Эта  ночь,
как и предыдущая, была такой темной, что на расстоянии вытянутой руки было
ничего не видно. По крайней мере, высокие  стены  пещеры  защищали  их  от
пронзительного ветра, но все равно в лагере было очень холодно.
     Все спали очень плохо. Тристан  и  Робин  провели  ночь  в  горестных
раздумьях о Дарусе, каждый в своем углу  пещеры.  Остальные  же  не  могли
спать спокойно, чувствуя, что их повсюду окружает смерть.
     На рассвете они уже готовы были  снова  двинуться  в  путь,  лишь  бы
поскорее размять затекшие мышцы. Стараясь не тратить  силы  на  разговоры,
путники собрали свои  вещи  и  начали  седлать  лошадей.  Тристан,  нервно
оглядывая стены пустой холодной пещеры, пытался  представить  себе,  какие
новые ужасы встретятся им сегодня.
     И опять Кантус первым увидел приближающуюся опасность.  Громким  лаем
он привлек внимание людей к небу.
     - Смотрите! - воскликнул король.  -  Взгляните  на  небо.  -  Он  уже
выхватил меч и приготовился вступить в бой с крылатым  существом,  которое
стремительно падало на него с неба.
     Около двух десятков странных,  похожих  на  птиц,  существ  появились
из-за туч и понеслись прямо на Тристана и его  отряд.  Многие  свернули  в
сторону,  увидев  пропасть,  но  несколько  птиц  продолжали,  не   снижая
скорости, лететь прямо на людей, причем двигались они совершенно бесшумно.
     - А это еще что такое? - изумленно выдохнул Полдо и  тут  же  натянул
тетиву своего лука.
     Одно из существ пронеслось  над  головой  Тристана,  и  он  попытался
нанести ему удар в брюхо, но промахнулся. Потрясенный, он не  мог  отвести
глаз от рогатой оленьей головы с пустыми  глазницами.  Заостренные  кривые
рога были смертельным оружием странного существа, впрочем, так же,  как  и
острые длинные когти на лапах.
     Полдо выпустил стрелу и пробил крыло невиданной птицы - та  беззвучно
опустилась на землю, где на нее с рычанием набросился Кантус.  Мурхаунд  и
чудовище покатились по земле, сцепившись в смертельной схватке,  но  через
мгновение Кантус перегрыз врагу горло и резким движением отбросил  труп  в
сторону.
     Многие из крылатых  существ  уселись  неподалеку  от  пещеры,  словно
стервятники,  подстерегающие  жертву.  Остальные  взмыли  в   воздух   для
очередной атаки на людей. Язиликлик и Полдо  послали  им  вслед  несколько
стрел, которые, однако, не причинили птицам никакого вреда. Наконец эльф и
карлик решили прекратить бесполезную стрельбу, чтоб сохранить стрелы.
     Вдруг у Тристана над головой  появилось  еще  одно  чудовище.  Король
присел, успев одним молниеносным движением  отрубить  ей  крыло,  а  потом
добил ее, когда она упала на землю. Меч Симрика Хью радостно запел у  него
в руках.
     - Камень! - прохрипел Яак, стоявший рядом с Тристаном.
     - Да, камень, - задыхаясь проговорил Тристан, он был  слишком  занят,
чтобы обратить внимание на фирболга.
     - Камень... убивать!
     Вдруг великан схватил громадный камень и, швырнув его в одну из птиц,
сидевших недалеко от пещеры, попал ей  прямо  в  грудь.  Птица  исчезла  в
облаке перьев.
     Ньют взвился в воздух и, возбужденно жужжа, вцепился зубами  в  хвост
одного  из  чудовищ,  но  оно  лишь  развернулось  и  попыталось  схватить
дракончика своей когтистой лапой. Тут же маленького храбреца окружило  еще
несколько крылатых чудовищ, и он,  отчаянно  завопив,  исчез  из  виду.  И
только оказавшись в безопасности, рядом с Робин, Ньют снова стал видимым.
     Тут Тристан услышал, как пронзительно, с ужасом, заржали  лошади,  и,
обернувшись, увидел, как мечется лошадка Полдо, в спину которой  вцепились
сразу три отвратительных существа. Их когти  раздирали  шкуру  несчастного
животного, но вскоре появилось четвертое птицеподобное чудовище и пронзило
рогами грудь маленькой лошадки. С диким криком пони упал на землю,  и  тут
чудовища набросились на него и стали рвать его тело своими острыми зубами.
Король бросился на выручку, но прежде чем он успел  добежать  до  лошадки,
одно из ужасных существ вонзило зубы в грудь бедного животного  и  вырвало
оттуда еще пульсирующее сердце. Всех остальных лошадей  охватил  леденящий
ужас. Авалон же, подпрыгнув высоко в воздух, сбил на землю одну из птиц  и
затоптал ее своими мощными копытами.  Но  в  это  время  около  полудюжины
мерзких  летучих  тварей  набросились  на  лошадь  Робин  и  вскоре   она,
оказавшись на земле рядом с пони, разделила его судьбу.
     Тристан  подбежал  к  лошадям  и,  размахивая  мечом,  стал  отгонять
чудовищных птиц. К нему присоединилась Робин с ятаганом в руке.  Едва  они
успели вернуться в пещеру, как почти  вся  стая  расселась  неподалеку  от
входа, причем выбрала такое место,  где  ни  камни,  брошенные  Яаком,  ни
стрелы Полдо и Язиликлика не могли причинить им никакого вреда. Их  головы
с пустыми глазницами и острые рога  придавали  происходящему  какой-то  уж
совсем неестественный вид.
     - Почему они не издают ни звука? - сердито спросил Полдо. - Могли  бы
хоть каркнуть!
     - И почему они прекратили атаковать нас? Не  думайте,  что  меня  это
очень огорчает, но все-таки! - Тэвиш подозрительно  посмотрела  в  сторону
новых врагов.
     - Мне кажется, дело в том, что здесь слишком для них  мало  места,  -
предположил король, - они не могут напасть на нас сразу со всех сторон.
     - Что это т-такое? Ч-что это?
     - Зло! - В голосе Робин звучала горечь. - Они - результат осквернения
самой жизни, как тот медведь с головой совы. Бог, несущий смерть в Долину,
не  удовлетворен  просто  уничтожением  всего  живого,   -   он   получает
удовольствие, нарушая естественные законы и выворачивая все наизнанку. Его
необходимо уничтожить! - неожиданно резким голосом  закончила  Робин  свое
объяснение.
     Стая зашевелилась, несколько чудовищ  забили  крыльями,  а  некоторые
перебрались на другое место, но ни одна из птиц не покинула своего поста.
     - Итак, они не могут тут маневрировать. В  таком  случае,  не  совсем
понятно, как мы отсюда выберемся, - задумчиво проговорил Полдо.
     - Овраг, о котором ты говорил вчера, - сказала Робин Тристану.  -  Мы
сможем туда спуститься? И еще, достаточно ли он узкий  и  глубокий,  чтобы
птицы не смогли последовать за нами?
     - Мы-то сможем, а вот лошади - нет. Даже Кантусу придется нелегко.
     - А почему бы не подождать здесь, пока они не  уберутся?  -  спросила
Тэвиш.
     - Ничего не выйдет, - быстро ответила ей Робин и рассказала  о  своей
встрече с подобной птицей, которая три дня караулила ее у входа в нору.
     - А мы не сможем пробиться к лесу? - высказал свои  сомнения  король.
Впрочем, ответ был и так ясен: если птицы получат  возможность  атаковать,
они разорвут всех на части. Было похоже, что овраг - их единственный  шанс
на спасение.
     - Может быть, мы попытаемся спуститься  и  заманить  птиц,  чтоб  они
стали преследовать нас. А кто-нибудь  останется  с  лошадьми,  по  крайней
мере, тогда у них будет шанс убежать, - предложила Тэвиш.
     - Давайте  попробуем,  -  согласился  король,  стараясь  не  обращать
внимания на боль, которая вдруг сжала сердце. - Я останусь.
     - Нет! Позволь мне! А ты поведешь всех вниз по оврагу, - быстро, хоть
и не очень уверенно, предложил Полдо. Все понимали, что тот, кто останется
с лошадьми, подвергается серьезной опасности.
     - Спасибо, дружище, но нет, я должен сделать это  сам.  Ну,  давайте,
собирайтесь! - Тристан в глубине  души  гордился  собой.  "Может  быть,  я
наконец ступил на путь искупления".
     Белый конь молча наблюдал  за  ними,  и  Тристана  охватило  странное
чувство: ему показалось, что Авалон все понял. Король подошел  к  нему  и,
обняв коня за шею, спрятал лицо у него на груди.
     - Убеги от них ради меня, дружище! Беги изо  всех  сил!  Я  знаю,  ты
сможешь!
     Лошадей расседлали и  разложили  все  необходимое  по  своим  мешкам,
Тристан и Тэвиш взяли по длинной веревке, после того  как  им  не  удалось
уговорить Яака обмотать веревку вокруг тела.  Он  так  разволновался,  что
Тэвиш пришлось взять несколько аккордов, чтобы удержать его в лагере -  он
уже собрался выскочить наружу. Впрочем, после того  как  Яак  увидел,  что
каждый надевает  на  спину  мешок  с  провизией  и  вещами,  он  попытался
подражать, и на него нагрузили тяжелую седельную сумку.
     - Овраг вот здесь. Правда, он скорее похож на узкий коридор.
     Тристан провел свой отряд через щель в стене  к  началу  обрыва.  Они
увидели узкий каменистый спуск, который круто падал  футов  на  сто  вниз.
Далеко внизу виднелись черные воды  и  высокие  голые  деревья  Фаллонских
Топей. Далеко на севере  можно  было  разглядеть  безжизненную,  окутанную
серой дымкой Долину Мурлок. Единственным утешением служили  высокие  стены
оврага: здесь птицы вряд ли смогут преследовать людей.
     - Я пойду первым, - предложил Полдо. - Тристан, оставайся там до  тех
пор, пока мы не уйдем как можно дальше. А потом отпускай лошадей и догоняй
нас. Удачи тебе!
     - И вам тоже.
     Тристан наблюдал, как Полдо начал спускаться по узкому  коридору,  за
ним последовала Тэвиш. Она тут же поскользнулась  и  покатилась  прямо  на
Полдо, но Яак успел, протянув массивную лапу,  схватить  ее  за  воротник.
Восстановив равновесие,  Тэвиш  стала  двигаться  осторожнее,  внимательно
выбирая, куда поставить ногу. Впрочем, за ней довольно  уверенно  двигался
фирболг. Ньют и Язиликлик медленно летели вниз, стараясь держаться поближе
к земле. Наконец, Робин подошла к краю оврага. Она посмотрела на лошадей и
спросила:
     - Ты думаешь, у них есть шанс?
     - Да... шанс. Не больше.
     Она потянулась было обнять его, но, поколебавшись, лишь положила руку
ему на плечо.
     - А  теперь  иди,  и  удачи  тебе!  -  прошептала  девушка  и  начала
спускаться по узкому проходу.
     Тристан уже слышал крики  Полдо  и  Тэвиш  -  они  пытались  привлечь
внимание смертоносных птиц - и увидел, как некоторые из  них  сорвались  с
места и полетели к оврагу, сам же он тихонько пробрался к лошадям.  Король
подождал, пока еще несколько птиц не взвились в воздух, и вот уже вся стая
безмолвно кружила над узким спуском.  "Если  у  лошадей  и  есть  шанс  на
спасение, его надо использовать сейчас, пока  птицы  не  обращают  на  них
внимания", - решил Тристан.
     - Бегите! - прошипел он, шлепнув  черного  коня,  и  тот  помчался  к
выходу из пещеры.
     - Ты тоже! Ну же, беги! - Тристан в упор посмотрел  на  Авалона.  Тот
вопросительно взглянул на короля, затем повернулся и стремительно помчался
прочь. Король выскочил через щель в стене и  начал  спускаться,  время  от
времени падая и соскальзывая вниз. Он не  обращал  внимания  на  сбитые  в
кровь руки, отчаянно стараясь поскорее догнать своих  спутников  и  увести
странных птиц от лошадей.
     Но вот он посмотрел наверх и в ужасе  остановился.  Вся  стая  летела
назад к пещере! Через мгновение чудовища скрылись за скалистым выступом  -
они возвращались к оставленному лагерю.
     Крики лошадей преследовали Тристана и его спутников до  самого  конца
спуска...

     Мириады миров связаны между  собою  тысячами  нитей,  образуя  единое
целое. И когда одна какая-то часть слабеет, миры слабеют тоже. Иногда даже
целые миры погибают, и наступает хаос.
     Миры сотканы из божественной ткани. И вот  теперь  эта  ткань  начала
рваться в Затерянных Мирах - там, где острова  Муншаез  служили  крошечной
частью огромного целого мира.
     Весть о смерти Богини разнеслась  по  всем  мирам  и  взволновала  их
обитателей. Боги  хаоса  приветствовали  эту  новость  с  восторгом.  Боги
порядка были опечалены. Первые старались сделать  все,  что  в  их  силах,
чтобы нарушить  целостность  миров,  в  то  время  как  вторые,  наоборот,
посвятили  себя  их  сохранению.  Были  и  такие  божества,   которых   не
взволновала гибель миров - они не делали ничего, чтобы помешать этому.
     Но Баал, темный Бог хаоса и зла,  попытался  захватить  мир,  который
охраняла погибшая Богиня. Баал изо всех сил рвал ткань миров.
     Боги во главе  с  Чантэа,  Богиней  природы  и  плодородия,  пытались
предотвратить катастрофу, но сила черного зла  Баала  сковала  их.  Другие
Боги,  возглавляемые  любимым  Богом  северян,   Богом   войны   Темпусом,
стремились  сделать  все  возможное,  чтобы  ткань  не  рвалась  дальше  и
несчастье  не  поглотило  остальные   миры.   Они   напряженно   создавали
могущественные магические барьеры на  пути  Бога  убийств.  Но  и  они  не
добились большого успеха, столкнувшись с мощью Баала, заключенной в Темном
Источнике. Переместив главную часть своего существа в Источник, Баал  смог
вкладывать в эту борьбу гораздо больше энергии, чем другие  Боги,  которые
сражались с ним. Если суждено было спасти ткань мироздания, то сделать это
должны были  не  Боги.  Баал  отдалился  от  них,  и  они  были  бессильны
остановить его.
     Только житель островов  Муншаез  -  смертный  -  мог  помешать  Баалу
творить зло.

                             ПАВШАЯ КРЕПОСТЬ

     Секреты Богов дано знать немногим смертным. Да и  то  лишь  тем,  чья
вера и преданность не подлежат ни малейшему сомнению, - им Божество  может
открыть  удивительные  тайны,  дающие  огромное  могущество.  А  для   тех
смертных, чье послушание - выше любых похвал, открываются  самые  страшные
секреты.
     Хобарт, священник Баала, был именно таким: всю жизнь он служил своему
темному Богу и достиг величайшего знания  и  мастерства.  Среди  секретов,
открытых ему, было понимание структуры мироздания  и  умение  использовать
свои сверхъестественные знания в собственных целях.
     Он питал отвращение к морю, и от одной мысли о лодках и кораблях  его
начинало тошнить. Поэтому Хобарт решил использовать свои  возможности  для
преодоления пространства и шагнул в иные, темные миры. Здесь  он  оказался
среди зверей невиданной злобы, но эти чудовищные существа не  обращали  на
него особого внимания: они принимали священника за своего.
     Однако у этих темных миров было очень важное для Хобарта достоинство:
в  них  отсутствовали  моря.  Священник  Баала  легко   пробирался   среди
громоздящихся гор и потоков лавы.
     Наконец,  он  снова  пересек  зыбкие  границы  и  опять  оказался   в
Затерянных Мирах. Он достиг цели своего путешествия довольно  быстро  -  и
даже не замочив ног. Хобарт теперь находился на  острове  Оман,  в  долине
возле Железной Крепости. Он посмотрел в сторону Железного залива и  понял,
что Ясалла со своими легионами еще не появилась. Однако, в крепости  вовсю
шли приготовления, со всех сторон стекались беженцы; у ворот формировались
отряды воинов, которые затем отправлялись  к  гавани.  Там  уже  скопилось
множество  кораблей:  северяне  искали  убежище  в  стенах  своей  главной
крепости.
     Северяне еще не до конца понимали, как сильно они нуждались  в  более
надежном убежище и каким иллюзорным могло оказаться их укрытие. Лишь  один
Хобарт знал, что множество  сахуагинов  идут  на  приступ  и  что  ожившие
мертвецы маршируют по дну моря - и скоро вся эта страшная масса не знающих
пощады чудовищ выйдет из моря к стенам Железной Крепости.

     Черная вода уже насквозь пропитала сапоги, и  каждый  шаг  по  липкой
грязи  давался  с  огромным  трудом.  Лишь  изредка  удавалось   идти   по
сравнительно сухим участкам. Тристан шел первым, прорубая мечом дорогу: со
всех сторон на тропу свисали высохшие лианы.
     Дорога через Фаллонские топи и не могла быть иной. Положение путников
еще больше ухудшилось из-за того, что становилось все холоднее, а идти  по
ледяной воде было настоящей пыткой.
     - Они все еще там, - прошептала Тэвиш, поглядывая на  небо.  Она  шла
вслед за королем.
     Это сообщение не слишком удивило Тристана.  Пронзительное,  отчаянное
ржание лошадей продолжало звучать у него в мозгу. Он ясно представлял себе
белые бока Авалона, залитые алой кровью. Король содрогнулся от мысли,  что
чудовищные зубы вгрызаются в грудь жеребца, чтобы вырвать его  благородное
сердце.
     Теперь отвратительная стая снова стала преследовать отважных путников
- птицы кружили над их головами, пока  маленький  отряд  пробирался  через
зловещие топи.
     Тристан сердито ударил мечом  по  мертвым  ветвям,  что,  свисая  над
тропой, преграждали им путь. В болотах, как  и  во  всей  Долине,  деревья
источали  неприятный,  резкий  запах  гнили.  Темная  вода  была   покрыта
грязно-зеленой ряской, а после каждого шага зловонный газ, скопившийся  на
дне, выходил наружу.
     Злобные  птицы,  к  счастью,  пока  не  нападали  на   них.   Видимо,
сцепившиеся ветви деревьев мешали им.
     Тристан остановился перевести дух. Его сапоги давно  промокли,  и  он
уже почти не чувствовал замерзших ног. Голые ветки деревьев служили плохой
защитой от ледяного, пронизывающего ветра.
     Кантус, стоявший рядом, сделал шаг вперед и снова  застыл  на  месте,
навострив  уши  и  принюхиваясь.  Мурхаунд,  пожалуй,   лучше   всех   был
приспособлен к такой холодной, мокрой погоде.
     Тристан обернулся и увидел Тэвиш,  устало  прислонившуюся  к  дереву.
Менестрель выжала из себя слабую улыбку, и король  обратил  внимание,  что
хотя ее сапоги и плащ были  сильно  забрызганы  грязью,  лютня  оставалась
абсолютно чистой. Тэвиш вся дрожала под порывами северного ветра.
     Полдо медленно подошел к Тэвиш, хватаясь за стволы и ветки  деревьев.
На тех участках, где людям вода местами доходила до колен, карлику было по
пояс. Полдо посмотрел на короля, и Тристан увидел, что его губы  посинели,
а зубы безостановочно стучали.
     Яак шлепал вслед за Полдо, и  видно  было,  что  ему  гораздо  больше
мешают низкие сучья и ветки,  нежели  тяжелая,  липнущая  к  ногам  грязь.
Последней подошла Робин.
     - Меня беспокоит Полдо, - прошептал Тристан Тэвиш.
     - Со мной все  в  п-порядке!  -  проворчал  имеющий  прекрасный  слух
карлик.
     - Ты уже начал разговаривать, как Язиликлик! - сердито сказал  король
и снова повернулся к Тэвиш. - Как ты думаешь, Яак  сможет  понести  Полдо,
чтобы он хоть немного подсох?
     - Яак! - позвала Тэвиш фирболга. - Яак нести Полдо?
     - Да, Яак нести Поул-до! - Гигант усмехнулся и, легко вытащив карлика
из воды, усадил себе на плечи, как ребенка.
     - Эй, отпусти меня сейчас же! -  возмущенно  завопил  Полдо,  но  тут
понял, что сидеть на плечах  у  фирболга  очень  удобно.  -  Ну,  если  ты
настаиваешь... только совсем недолго.
     - Интересно, а где Язиликлик и Ньют? - спросила Тэвиш.
     Тристан посмотрел по сторонам, но тех нигде не было видно.
     - Наверное, осматривают топи. Я уверен, они нас скоро догонят.
     Робин, еле волоча ноги, подошла к своим друзьям. Ее лицо  побледнело,
и дыхание с хрипом вырывалось из груди.
     - Я больше не могу... Мы должны передохнуть.
     - Мы скоро сделаем привал, - пообещал король. - Но нам придется очень
внимательно следить за  этими  гадкими  птицами,  что  кружат  у  нас  над
головами.
     - Я думаю, в лесу мы будем  в  большей  безопасности,  -  предположил
Полдо.
     - Надеюсь, ты не ошибаешься. Мы остановимся,  как  только  выйдем  на
сухую землю, - сказал король,  снова  вздрагивая  под  порывами  ветра.  -
Здесь,  посреди  топей,  нам  нельзя  останавливаться,  иначе  мы   совсем
замерзнем.
     Робин молча кивнула, и Тристан несколько  минут  подождал,  пока  она
восстановит дыхание. Потом он снова пошел вслед за Кантусом через открытый
участок болота. Здесь ему  по  крайней  мере  не  приходилось  прорубаться
сквозь лианы и сросшиеся ветки. Проход  был  довольно  узким,  и  страшные
птицы не могли нападать на них.
     Ветер усилился и дул им прямо в лицо. Путники упорно продолжали  идти
вперед. Тяжелые тучи полностью скрывали солнце, поэтому, чтобы  определить
направление  на  север,  Тристану  приходилось   осматривать   деревья   и
ориентироваться по мху на северных частях стволов.
     Кантус вдруг замер и, стоя по  брюхо  в  воде,  зарычал,  уставившись
куда-то влево. Шерсть у него на спине встала дыбом.
     И тут Тристан увидел между деревьями поднявшийся столб воды и  грязи,
земля у него под ногами задрожала. Инстинктивно он отступил  назад,  не  в
силах отвести взгляд от медленно поднимающихся  вверх  зеленоватых  клубов
газа. Вода сначала медленно,  а  потом  все  быстрее  побежала  в  сторону
образовавшейся дыры.
     - Это еще одна трещина, вроде той, что чуть не поглотила меня!
     Он потрясенно наблюдал с безопасного расстояния за странным явлением.
Потом, когда ядовитый газ стал распространяться в их сторону, он как можно
быстрее повел своих спутников дальше.
     - Вся Долина уничтожается, -  с  ужасом  сказала  Тэвиш.  -  Смоляное
озеро, эти огромные трещины - все  говорит  о  том,  что  здесь  действуют
какие-то невиданные доселе разрушительные силы.
     Тристан чувствовал, что она права. Робин уже давно знала об этом,  но
до него только сейчас стала доходить реальность страшной угрозы. Теперь  у
короля не было никаких сомнений: на карту  поставлено  само  существование
Долины Мурлок, а может быть, и всего Гвиннета и островов Муншаез!
     Он  отчаянно  продолжал  продираться  через  болота,  не   переставая
работать мечом,  -  казалось,  ветки  деревьев  тянутся  к  нему,  пытаясь
остановить. Наконец Тристан заметил, что вода становится мелкой, и  вскоре
они выбрались на небольшой  пригорок,  который  поднимался  над  водой  не
более, чем на фут, но все-таки здесь было сухо!
     Он с радостным вздохом повалился на землю, и вскоре все его  спутники
с облегчением опустились рядом  с  ним.  Немного  отдохнув,  Тристан  снял
сапоги, обеспокоенный тем, что не чувствует ног. Пальцы на ногах посинели,
и  он  начал  энергично  массировать  стопу,  чтобы,   пока   не   поздно,
восстановить циркуляцию крови. Остальные последовали его примеру.
     Ледяной ветер свистел в ветвях, отчего становилось немного жутко. Все
путники отчаянно тряслись от холода,  но  с  ногами  обошлось:  посиневшие
пальцы постепенно отошли.
     - Ньют и Язиликлик до сих пор  не  вернулись,  -  неожиданно  сказала
Робин.
     -  Эта  парочка  притащит  с  собой  кучу  неприятностей,  можете  не
сомневаться, -  проворчал  Полдо.  -  Они,  наверное,  нашли  какое-нибудь
ужасное чудовище, разбудили его, как следует разозлили, а теперь бегут  от
него сюда!
     - Я тоже беспокоюсь, - признался король. - Это на  них  не  похоже  -
исчезать вдвоем так надолго. Однако, они оба провели всю свою жизнь в этой
Долине, и если кто-нибудь может свободно ориентироваться  здесь,  так  это
Ньют и Яз!
     Он почувствовал обжигающий укус у себя на шее. Потом что-то  кольнуло
его в руку, в щеку. Снег!
     Белые холодные  кристаллики  снега  кружились  на  ветру  и  медленно
оседали на голые ветви деревьев  и  темную,  грязную  землю.  Пока  друзья
изумленно озирались вокруг, снег усилился, и вскоре видимость  уменьшилась
до десяти-двенадцати шагов.
     Скрючившись на земле, король вдруг почувствовал,  что  им  овладевает
полная безнадежность, - казалось, сама природа объединилась с силами  зла,
стремясь привести путников к бесславному концу.
     - Только этого нам не хватало! - простонал Полдо.
     - Ну, не знаю... - задумчиво сказала Тэвиш. - Может, снег сделает лес
менее отталкивающим. Я уже устала от  бесконечно  черного  и  коричневого.
Немного белого не помешает!
     Робин неожиданно засмеялась.
     - Мы можем сделать снеговика! - воскликнула она, и Тристан  даже  сел
от удивления. Он посмотрел на девушку так, будто она сошла с ума.
     - Или построить сани! - предложил Полдо. - Могу спорить, Яак  мог  бы
нас всех тащить!
     Тут Тристан не выдержал и расхохотался.
     - Ну что ж, раз вы так все развеселились, значит, нам пора  двигаться
дальше!
     - Ты совершенно прав, - сказала Тэвиш, вставая.
     - Ребята, здесь все, действительно, изменилось! Я даже не смог никого
найти, чтобы разыграть! -  Пронзительный  голос  прозвучал  для  всех  как
приятный сюрприз. В следующую секунду Ньют стал видимым  и  начал  кругами
носиться в воздухе над головой Тристана с негодующим выражением на ставшем
оранжевым личике.
     - Где ты был? - строго спросил король.
     - Ну, где, где... В домике, конечно! Я думал, что это  очевидно  даже
для такого...
     - Не вздумай больше так поступать! Сейчас очень важно, чтобы  мы  все
держались вместе. - Тристан даже не пытался скрыть гнев.
     - Мы все очень беспокоились о тебе, - сказала Робин мягко, бросив  на
короля укоризненный взгляд.
     - Беспокоились? Обо мне? - Волшебный дракончик выглядел довольным.  -
И правильно делали: мне стало так скучно! Раньше я мог находить оленей или
белок и пугать их своими иллюзиями, а иногда мне даже  попадались  медведи
или кабаны. А теперь не осталось никого! Может, это я их всех распугал?
     - Нет, не думаю. Но вы с Язиликликом должны держаться поближе к  нам.
- Робин старалась говорить построже. - Ни в коем случае нельзя терять друг
друга из виду!
     - Кстати, а где Язиликлик? - с беспокойством спросила Тэвиш.
     - Как где? С вами, конечно! Я, во всяком случае,  так  думал.  Он  не
хотел далеко улетать, его совсем не интересуют приключения! К тому  же  он
иногда малость трусит. Эй, Яз, где же ты?
     Но в ответ раздавались лишь стоны ветра, а  слепящая  снежная  пелена
стала еще плотнее. Они еще несколько раз громко позвали эльфа,  но  ответа
не было.
     - Мы не должны привлекать к себе внимания, -  предостерег  король.  -
Надеюсь, он догонит нас, но сейчас пора двигаться дальше.
     - Как ты думаешь, эти проклятые птицы где-то приземлились? - спросила
у  Тристана  Тэвиш,  заметив,  что  их  постоянные   преследователи   явно
отстали...
     - Может быть, но я не стал бы на это особенно  рассчитывать.  Однако,
снег дает нам дополнительные шансы, заметая следы. Пошли!
     Робин повернулась к волшебному дракончику.
     -  Ты  нигде  не  видел  для  нас  подходящего  убежища?   Где-нибудь
неподалеку?
     Ньют покачал головой.
     - Ты имеешь в виду дом? Или замок?  Нет...  здесь  ничего  поблизости
нет, только руины крепости фирболгов, которую мы когда-то сожгли.
     - Руины? - глаза у Полдо загорелись. - Где? Далеко отсюда?
     - Да нет, совсем недалеко, -  ответил  Ньют,  пожимая  плечами.  -  В
действительности, они вон там, за тем болотом. Но почему...
     - А от них что-нибудь осталось, мы могли бы укрыться там от непогоды?
- спросил Тристан.
     - Я бы сказал, что нет! - фыркнул Ньют. - Ну,  так,  сыро,  сквозняки
гуляют, повсюду ужасная грязь, и там все такое огромное! Я не могу понять,
как вам вообще в голову пришла мысль направиться туда!
     - Но это все-таки лучше, чем сидеть здесь среди  голых  деревьев.  Ты
можешь отвести нас туда?
     - Что? Ну, конечно. Но, ребята, послушайте, разве вы  не  собираетесь
сначала поесть? Я просто умираю от голода! Вы, наверное,  просидели  здесь
все утро, отдохнули как следует, а я...
     - Развалины! Отведи нас туда сейчас же! Тогда и поешь!
     - Хм! Зачем же так сердиться! Наверное, вы  слишком  долго  отдыхали.
Ладно, ладно! Я отведу вас туда.
     Снежная буря все усиливалась, когда  друзья  снова  вошли  в  болото.
Тристан надеялся, что дракончик не ошибся и им удастся найти в  развалинах
крепости  фирболгов  подходящее  укрытие,  где  они  смогут  отогреться  и
отдохнуть. Хотя птицы пока что не показывались, король понимал, что и  без
их вмешательства они обречены, если не смогут спрятаться от снега и  ветра
и развести огонь.

     У крутой скалы намело толстый слой снега. Сугроб продолжал  расти,  и
вскоре он уже достигал высоты в несколько футов. Гранитная  стена  уходила
вверх и терялась в ночи. Ниже и чуть в стороне была бездонная пропасть.
     Единственным движением здесь было бесконечное перемещение сверкающего
снега. Но вот появилась одинокая фигура, которая медленно  поднималась  по
крутому склону. Она шла прямо, как человек, но была покрыта густым  мехом.
От  нее  оставались  следы,  очень  напоминающие  человеческие,  следы  от
огромных тяжелых сапог, но их быстро заметало свежим снегом.
     Темнота была почти  полной,  однако  существо  уверенно  продвигалось
вперед по узкому карнизу, нависающему над пропастью. Когда  оно  добралось
до высокого сугроба, из плаща вытянулись две руки  в  рукавицах.  Странное
существо вытащило из-за спины тупой длинный предмет, напоминающий  мотыгу,
и быстро проделало проход в сугробе. Пройдя таким  образом  через  сугроб,
существо продолжало уверенно пробираться вдоль каменного козырька.
     Наконец, оно оказалось на перевале, у крутого обрыва, откуда  сильный
северный ветер  смел  весь  снег.  Сгибаясь  под  усиливающимся  ураганным
ветром, путешественник начал спускаться. Он уверенно продвигался вперед по
склону - туда, где ветер не был таким злым и холодным.
     Внизу снег толстым слоем покрывал землю, повсюду громоздились высокие
сугробы.  Здесь  путник  остановился  и  вытащил   из-под   накидки   пару
снегоступов. Надев их на ноги,  он  снова  пустился  в  путь,  не  обращая
внимания на разгулявшуюся метель.
     Незнакомец  был  плотно  закутан  в  толстые  меха,  из-под   которых
виднелись лишь большие карие глаза, а остальная часть лица скрывалась  под
меховым капюшоном и шерстяным шарфом.
     Всю ночь и большую часть утра путник  без  отдыха  шел  по  невидимой
тропе, каким-то образом находя дорогу среди голых почерневших деревьев.
     Потом он стал взбираться по  широкому,  усыпанному  снегом  склону  и
двинулся к пещере, скрытой за высокими каменными стенами, где  можно  было
укрыться от  снегопада.  Вскоре  путешественник,  наконец,  остановился  и
осмотрелся.  Затем,  перебравшись  через  здоровенный  сугроб,  подошел  к
углублению в стене. И там он нашел то, что искал.
     Путник встал на колени рядом с великолепной белой  лошадью,  покрытой
многочисленными кровоточащими  ранами.  Глаза  скакуна  были  закрыты,  но
облачки легко пара медленно вылетали из его окровавленных ноздрей.
     Путешественник снял рукавицы, под которыми оказались женские  руки  с
длинными тонкими пальцами, которыми он мягко коснулся головы жеребца.

     "Звездочка" обогнула остров  Оман,  и  теперь  попутный  ветер  вовсю
вздувал ее паруса. Кораблик нетерпеливо скакал с одной  волны  на  другую,
словно хотел  быстрее  достичь  безопасных  вод  Железной  бухты.  Там,  в
крепости северян, Колл и Гвен найдут спасение от злобных орд, обрушившихся
на их дома.
     Таким, во всяком случае, был их план. Колл направлял  свое  маленькое
суденышко по бурному морю, понимая, что близятся первые зимние штормы. Они
уже двое суток ничего не ели и  выпили  последнюю  воду  двенадцать  часов
назад. Только когда Колл  увидел  башни  Железной  Крепости,  в  его  душе
появилась некоторая надежда, что они смогут войти в Железную бухту.
     Высокие башни крепости были видны издалека.  Стены  были  сложены  из
темных, рыжевато-черных камней - отсюда и  произошло  ее  название:  стены
крепости были очень  прочными,  а  позиция  неприступной.  Целое  столетие
держался этот символ могущества северян и, без сомнения, простоит  еще  не
одно.
     Колл и Гвен находились далеко от берега и не могли видеть  священника
Хобарта, стоящего у стен  крепости.  Не  видели  они  и  армию  мертвецов,
выходящую из моря и  собирающуюся  вокруг  крепости.  Не  знали  они  и  о
сахуагинах, которыми уже кишели воды Железной бухты.
     И не слышали  они  слов  страшных  заклинаний  Хобарта,  призывавшего
могущество Баала, чтобы сотворить землетрясение.
     Но, онемев от ужаса, они увидели, как высокая стена Железной Крепости
треснула, зашаталась и обрушилась. Открылась брешь шириной в сто футов,  и
Колл с Гвен увидели армию, устремившуюся в пролом, которую встречала  лишь
жидкая цепь северян, еще не успевших прийти в себя и перестроить ряды.
     Исход  битвы  был  практически  предопределен.   Тысячи   захватчиков
ворвались в брешь в стене,  а  противостояли  им  лишь  сотни  защитников.
Удержать свои позиции северяне, естественно, не смогли.
     "Звездочка" замерла посреди бухты,  а  два  ее  пассажира  потрясение
смотрели на гибель великолепной  крепости.  Они  не  могли  оторваться  от
страшного  зрелища,  пока  замок  не  озарили  огромные  языки  пламени  -
торжество захватчиков было полным.
     - И что же теперь нам делать? Что нам остается? - спросила Гвен.
     - Мы не можем вернуться в Гвиннет. Мы уже видели, что там происходит.
- Колл даже и не думал о высадке на юге Гвиннета. Ффолки Корвелла были для
него такими же врагами, как сахуагины. - Та же судьба постигла теперь Оман
- хорошо еще, что мы сами не успели здесь высадиться.
     - У нас не остается выбора, - продолжал он. - Мы должны  отправляться
в Норландию. Там - если на них, конечно, еще не напали, - мы сможем  найти
помощь. Там правит король Грюннарх Рыжий, и его месть будет страшной.
     Он не сообщил только, что для того, чтобы добраться до Норландии,  им
придется преодолеть суровые зимние штормы моря Муншаез. Не  говоря  уже  о
том, что у них кончились все запасы, а его утлая лодочка  была  совсем  не
приспособлена к плаванию в открытом море.

     Большие желтые  глаза  наблюдали  за  кружением  стаи,  но  Шанту  не
торопилась идти в  пещеру.  Зверь  со  сверхъестественным  терпением  ждал
удобного момента, чтобы разделаться с одиноким членом  маленького  отряда.
Они умрут один за другим, а времени у него еще сколько угодно!
     Шанту видела, как стая улетела, а потом вернулась. Тут  она  услышала
отчаянное ржание лошадей  и  почувствовала,  что  ее  добыча  ускользнула.
Быстро и неслышно она помчалась вокруг холма  и  нашла  тропу,  ведущую  в
Фаллонские Топи.
     Здесь, хотя Тристан и его спутники часто шли  по  воде,  не  оставляя
следов, Шанту сумела учуять их ускользающий запах. Неслышно пробираясь  по
болотам, страшный зверь начал настигать своих будущих жертв.
     Потом поднялся ветер, пошел  снег  и  началась  буря.  Шанту,  будучи
существом тьмы и огня, больше всего ненавидела снег и  холод.  Она  злобно
зарычала, но  ветер,  ничуть  не  испугавшись,  начал  дуть  еще  сильнее.
Наконец, буря сделала то, чего не смогли сделать ни усталость,  ни  голод:
она заставила зверя искать укрытие и на время прекратить преследование.
     Шанту нашла подходящее убежище среди густых ветвей  недавно  упавшего
дерева и свернулась в клубок,  продолжая  тихо  рычать  от  ярости.  Охоту
придется на некоторое время отложить...
     - Подбросьте еще дровишек в костер, - лениво предложил Полдо,  удобно
прислонившись единой к обломку скалы и вытянув к огню  волосатые  ноги.  -
Ой, хорошо! - Он смотрел, как завитки пара поднимаются от его ног.
     - Да,  удивительное  блаженство!  -  согласилась  Тэвиш,  наслаждаясь
теплом костра.
     Среди развалин крепости фирболгов им удалось найти  большую  комнату,
которая частично находилась под землей, так что они были защищены от ветра
и снега. Огромный пожар, который они здесь  устроили  больше  года  назад,
когда пытались  выбраться  из  крепости,  нанес  колоссальные  разрушения:
сгорели деревянные балки, на которых держались многие перекрытия.  Однако,
каменные и земляные стены кое-где продолжали удерживать мощные потолки,  и
хотя повсюду были навалены груды мусора и  обломков,  в  некоторых  частях
цитадели вполне можно было жить.
     Сеть переходов мало где пострадала, потому что  их  прикрыли  упавшие
огромные камни, защитившие часть подземных коридоров  от  пожара.  Немного
поискав, друзья обнаружили большую комнату, соединенную  с  внешним  миром
длинным  извилистым  коридором,  от   которого   отходили   многочисленные
ответвления, ведущие во  внутреннюю  часть  крепости.  Птицы  же  остались
снаружи и, усевшись на ветвях, стали ждать своего часа.
     Просторное помещение оказалось самым удобным из всех, что им  удалось
найти. В нем была надежная тяга, которая обеспечивала выход дыма, и  в  то
же время  стены  хорошо  скрывали  огонь  от  всякого,  кто  находился  за
пределами крепости. Вскоре в комнате стало тепло.
     Робин и  Тристан  растирали  свои  замерзшие  ноги,  сидя  у  костра.
Мурхаунд моментально заснул, свернувшись между ними и не обращая  внимания
на пар, поднимающийся от его намокшей шерсти. Яак громко храпел в углу,  а
Ньют упорхнул исследовать развалины.
     - Я полагаю, нам нужно будет разбудить  его,  когда  начнет  дымиться
шкура, - с улыбкой сказала Робин, показывая на пса.
     Тристан кивнул. На него вдруг разом нахлынула усталость,  впервые  за
последние несколько дней он смог расслабиться.
     - Никогда бы не подумал, что буду так рад снова оказаться здесь!
     - И я тоже. Мы были счастливы, когда нам удалось унести отсюда ноги в
прошлый раз! Хорошо бы, Язиликлик нашелся. Я так боюсь за него.
     - Да. - Тристан почувствовал грусть. Он вспомнил  о  добрых  друзьях,
которых он потерял с тех пор, как они нашли эту крепость, где он  завладел
мечом Симрика Хью. Керен, замечательный менестрель, погибший  в  битве  со
Зверем Казгоротом. Хью О'Рорк, разбойничий лорд из  Каллидирра,  павший  в
битве против Высокого Короля. И, конечно, Дарус.
     -  Эй,  ребята!   Вставайте!   Пойдем,   посмотрим,   здесь   столько
интересного! - Ньют влетел в комнату из бокового прохода. - Здесь  столько
разных тоннелей, и глубокий колодец... Да, там  полно  мертвых  фирболгов,
которые погибли, когда... - Он вдруг замолчал, бросив виноватый взгляд  на
Яака, но гигант продолжал храпеть.
     - Я не думаю, что мы сейчас в состоянии идти  куда-нибудь,  -  устало
сказала Робин. - Мои ноги наконец отогрелись, и  я  постараюсь  как  можно
дольше продержать их сухими!
     - Тьфу! Ну и скучные же вы! Кстати, а не пора ли нам  поесть?  Вы  же
обещали, что как только найдем укрытие, будем ужинать?
     Ньют нетерпеливо нырнул вниз, схватил сухарь и мигом запихнул в  рот.
Несмотря  на  его  похвальбу   и   веселье,   дракончик   стал   какого-то
синевато-зеленого  цвета,  и  Тристан  заметил,   что   Ньют   все   время
посматривает на вход. Видимо, даже волшебный дракончик начал  беспокоиться
о Язиликлике.
     - Как далеко отсюда до рощи Верховной Друиды? Ведь друиды сейчас там?
- спросила Тэвиш у Робин.
     - Раньше это был  двухдневный  переход  вдоль  восточного  побережья.
Теперь, со всеми этими бурями, трещинами, извержениями  ядовитого  газа  и
смоляными озерами,  я  даже  не  представляю,  сколько  это  может  занять
времени.
     - А что мы будем делать, когда придем туда?
     Тристан и сам уже не раз задавался этим вопросом.
     - Я полагаю, что дела обстоят еще хуже, с тех пор когда  я  последний
раз видела Лунный Источник. Тогда все уцелевшие друиды Долины Мурлок  -  а
их осталось около двадцати - превратились благодаря вмешательству Богини в
каменные статуи. В противном случае их  ждала  смерть  от  рук  зомби  или
скелетов, которыми командовал отвратительный священник. Теперь,  видя  как
далеко зашло осквернение Долины, я могу только  предположить,  что  и  сам
Лунный Источник осквернен. Это сердце  всех  островов  Муншаез,  и  только
через него можно было учинить столь значительные  разрушения,  которые  мы
все видели.
     - Но как же нам бороться с  таким  могущественным  злом?  -  Тристану
начало казаться, что у них слишком мало шансов на победу.
     - У меня остается единственная надежда на свитки, которые  нам  отдал
северянин. Эти  пергаменты,  свитки  Аркануса,  содержат  древние  секреты
волшебства.  Они  были  написаны  священниками  другой  Богини,  зовущейся
Чантэа. Многие постулаты ее веры очень близки  к  учению  Матери-Земли.  И
среди них - власть над четырьмя стихиями.
     - Воздух, вода, огонь и земля, - вмешалась Тэвиш.
     - Да, земля... или камень.
     Робин рассказала им, как она долетела  до  Долины  Мурлок,  используя
власть над воздухом, когда она сама стала ветром.
     - Оставшиеся три свитка дают такое же могущество над водой,  огнем  и
камнем. Свиток, дающий власть над камнем, я сохраню, чтобы вернуть к жизни
друидов. Вместе с ними мы попытаемся очистить Лунный Источник, - закончила
Робин.
     - Береги свитки, - сказал Полдо. - План этот,  конечно,  не  очень-то
надежный, но другого у нас нет.
     - Давайте останемся здесь на  ночь.  Возможно,  это  будет  последняя
ночь, которую мы сможем провести в тепле, пока все  не  будет  кончено.  -
Снег продолжал идти, и Тристан хорошо понимал, что  погода  может  оказать
существенное влияние на исход их миссии.
     - Я согласна, - сказала Тэвиш. - Могу отстоять первую  стражу  -  мне
еще нужно просушить одежду.
     - А я возьму последнюю! - выпалил Полдо.
     Остальные  не  обратили  особого  внимания  на  его  торопливость   и
разделили между собой оставшиеся часы. Все, кроме Тэвиш,  быстро  улеглись
спать.
     Через пару часов менестрель разбудила  Робин.  Та,  в  свою  очередь,
разбудила Тристана на третью стражу, а сама  улеглась  спать.  Когда  стал
приближаться рассвет, карлик сменил короля.
     Полдо все время нервно поглядывал на Тристана, пока не убедился,  что
король крепко заснул. Тогда карлик тщательно проверил  свое  снаряжение  -
лук, меч, веревку и отмычки. Бросив  напоследок  взгляд  на  своих  спящих
спутников, он свернул в один из темных коридоров и  углубился  в  крепость
фирболгов.

     Таггар, шаман Норландии, нахмурившись, сидел над узорами из пепла. Их
значение было абсолютно очевидным для такого истового  служителя  Темпуса.
Он знал, что Грюннарх на сегодняшний вечер созвал Совет Зимней Ночи.  Весь
день собирались военачальники Норландии, занимая покои в лучших гостиницах
города.
     Предсказание, так ясно увиденное им в узорах пепла, ясно указывало на
одного из них... Но на кого? Пожав плечами, шаман встал.  Если  Темпус  не
хочет больше ничего открыть ему - так тому и  быть.  Он  расскажет  королю
все, что ему стало известно, и уж  пусть  сам  Грюннарх  решает,  что  это
значит.
     Он нашел своего короля  обедающим  с  Эриком  Седая  Борода  и  Урком
Медвежьим Зубом, своими любимыми командирами.  Грюннарх  попросил  шамана,
чтобы он говорил при всех, и Таггар рассказал им о предсказании Темпуса.
     - Сир, вот о чем поведал мне пепел: "Скоро прибудет посланец, который
принесет с собой очень важное сообщение и просьбу о помощи. И эта  просьба
должна быть удовлетворена".
     - Хм! - Король насупился. - И когда же прибудет  этот  посланец,  чью
просьбу о помощи я должен буду удовлетворить?
     - Но, сир, послушайте сначала вторую часть предсказания: "Посланец не
придет в Норландию пешком и не приплывет. Он не  приедет  на  повозке,  на
лошади или на корабле! Но он прибудет!".
     И с этими словами Таггар повернулся  и  ушел  в  ночь,  размышляя  об
удивительных путях Богов, королей и людей.

                      СОЛНЕЧНЫЙ ЗНАК БОГИНИ ЧАНТЭА

     "Звездочка" упорно сражалась с волнами, то и дело заливавшими ее нос,
и вскоре воды набралось уже почти по колено. Колл, замерзший и измученный,
из последних сил сражался с разбушевавшимся морем. Он старался не смотреть
на Гвен, но взгляд его то  и  дело  останавливался  на  девушке,  которая,
завернувшись в изодранную шаль - единственную теплую вещь, что у них была,
- скорчившись, сидела на корме.  Она  вычерпывала  волу,  пока  совсем  не
обессилела и  не  потеряла  сознание.  Вот  уже  несколько  часов  она  не
шевелилась, и Колл боялся, что она умирает.
     Налетевший, словно дракон, северный ветер как скорлупку раскачивал их
лодочку, но Колл не оставлял своих попыток  победить  стихию.  К  рассвету
второго дня плавания он заставил себя посмотреть правде в  глаза:  как  ни
крути, они не смогут добраться до  Норландии.  Глупо  было  даже  пытаться
предпринимать это путешествие, и  его  упрямство  будет  стоить  им  обоим
жизни. Почему он не отвез Гвен в Корвелл? По  крайней  мере,  в  ее  жилах
течет кровь ффолков, и там она была бы в безопасности.
     Неожиданно  он  почувствовал,  что  лодка  обо  что-то  ударилась,  и
подумал, что, наверное, налетел на подводный камень, но тут же  сообразил,
что это невозможно. Они находились в самом центре моря Муншаез, и на сотни
миль - Колл это знал наверняка - не было ни одной мели. И снова их лодочка
содрогнулась, и молодой моряк услышал, как дно лодки проскребло по  камню.
Вдруг "Звездочка" резко наклонилась набок и начала разваливаться на куски,
столкнувшись с чем-то очень твердым. Он едва успел  подхватить  Гвен,  как
они оба оказались в бурлящем и пенящемся море.
     Колл ударился обо что-то плечом и оказался распростертым  на  плоской
поверхности. Он, по-прежнему, прижимал к груди так и не пришедшую  в  себя
девушку. В этот миг вода отступила, и, подняв глаза, Колл с  изумлением  и
ужасом  увидел,  как  из   моря   поднимаются   четыре   стройные   шпиля,
расположенные четырехугольником.
     Волны унесли обломки "Звездочки", и Колл  остался  сидеть  на  ровной
каменной  поверхности.  Потрясенный,  он  смотрел,  как  вокруг   медленно
вырастают стены громадного замка.
     Замок поднялся прямо из моря!  Молодой  человек  понял,  что  лодочка
разбилась об одну из башенок замка, и его с Гвен отбросило прямо во  двор.
Колл сидел на каменных плитах и смотрел, как у его ног  трепещут  рыбешки,
оказавшиеся выброшенными из моря.
     Гвен открыла глаза и удивленно огляделась по сторонам.
     - Где мы? - слабым голосом спросила она.  -  Это  сон?  Мы  что,  уже
умерли?
     - Мы не умерли, и это не сон. Я не  знаю,  куда  мы  попали,  но  нам
удалось спастись.
     Девушка вздохнула и, улыбаясь, прижалась к Коллу.
     - Хорошо, - прошептала она и снова закрыла глаза.
     Молодой человек с болью в сердце заметил, что у Гвен посинели губы  и
она дышит с трудом. Он снова поднял  голову  и  увидел  широкую  лестницу,
ведущую к массивным дверям в замковой стене.
     Он завернул девушку поплотнее в шаль и поднял на руки, пораженный  ее
легкостью. Еще не веря до конца в  реальность  происходящего,  Колл  начал
подниматься по лестнице.

     Полдо бесшумно скользнул  в  темный  коридор.  Время  от  времени  он
останавливался  и  прислушивался,   но   ни   звука   не   доносилось   из
переплетающихся коридоров. Его народец славился острым  зрением,  и  Полдо
без труда различал в темноте разветвляющиеся коридоры.  Вдруг  он  заметил
огромную яму прямо у своих ног - очевидно,  она  возникла,  когда  начался
пожар в крепости. Карлик обошел яму и направился в сокровищницу фирболгов,
которая так ясно стояла у него перед глазами, будто  он  видел  ее  только
вчера. Правда, где находится сокровищница, он знал весьма  приблизительно.
Полдо пробирался через крепость  по  памяти,  а  иногда  следуя  интуиции.
Нередко ему приходилось сворачивать в  сторону  из-за  больших  обвалов  в
коридорах.
     Время от времени ему приходилось перелезать через кучи мелких  камней
и земли. Один раз ему даже пришлось проползти  под  упавшей  и  обгоревшей
дочерна балкой. "Прямо как червяк", - сердито подумал Полдо.
     Однако он упрямо продвигался вперед: его манило  то,  что  он  больше
всего любил в жизни - сокровища. Он помнил  комнату,  которую  им  удалось
обнаружить, когда они вошли в эту  крепость.  Горы  золотых  и  серебряных
монет, драгоценные камни,  сверкающие  всеми  цветами  радуги.  Полдо  был
уверен, что сокровищница уже совсем рядом  -  вот  этот  поворот  коридора
выглядел очень знакомым, - и тут он увидел  заветную  дубовую  дверь.  Вот
она! Сердце чуть не выпрыгнуло у него из груди.
     В коридоре было совсем тихо. Обломки камней и  балок  на  полу,  кучи
грязи - все это покрытое толстым слоем пыли. Полдо  заметил,  что  тяжелая
дверь в сокровищницу совершенно не пострадала. Он осторожно пробрался  под
очередной сломанной балкой и, подойдя к двери,  стал  внимательно  изучать
ее. Он ни секунды не сомневался в том, что скрывалось за дверью.
     Внимательно посмотрев на замок, Полдо убедился,  что  это  тот  самый
замок, который Дарус открыл тогда без  труда.  Вытащив  из-за  пояса  свою
любимую отмычку, Полдо осторожно вставил ее  в  узкую  замочную  скважину.
"Ну-ка, посмотрим, так-так, немного вверх и направо..." Раздался щелчок.
     - Эй! В чем дело? - Полдо отскочил, точнее попытался отскочить назад:
он оказался крепко прикованным к двери парой железных наручников.  -  Черт
побери! - прошептал он. - Ловушка!
     Полдо охватила паника, но он тут же заставил себя  успокоиться:  надо
было найти выход из этого, казалось, безвыходного положения. Что  бы  стал
делать Дарус, оказавшись в подобной ситуации?  "Надо  признать,  -  мрачно
подумал карлик, - калишит был настоящим мастером, когда речь  шла  о  том,
чтобы открыть замок или обезвредить хитрую ловушку".
     И тут Полдо вспомнил о перчатках, которые  Тристан  отдал  ему  после
гибели Даруса. Они так уменьшились в размере, что карлик смог носить их не
снимая, так что вообще забыл об их существовании. Полдо посмотрел на  свои
руки - в полумраке коридора перчатки  были  едва  различимы.  Он  с  силой
потянул руки из наручников, и  они  легко  выскользнули,  словно  перчатки
невозможно было удержать в оковах. Послав благодарственную молитву Дарусу,
где  бы  он  там  ни  находился,   Полдо   вытащил   одну   из   тоненьких
проволочек-отмычек из крошечного кармашка в перчатке и еще раз  попробовал
открыть замок, который на этот раз легко поддался.
     Глаза Полдо сияли, а сердце громко стучало, когда он, с силой  рванув
дверь, распахнул ее настежь. Он  ворвался  в  сокровищницу,  в  нетерпении
оглядываясь по  сторонам,  и  застыл  на  месте,  не  веря  своим  глазам.
Сокровищница фирболгов была пуста! Полдо онемел от охватившего его гнева.
     - Как же так?  -  простонал  карлик.  -  Воры!  Украли,  все  украли!
Мерзавцы! Ну, подождите, я до вас доберусь, и тогда...
     В отчаянии Полдо опустился на колени и заметил монету, которая словно
насмехалась над ним из-под слоя пыли. Он поднял ее -  оказалось,  что  это
самый обычный, практически ничего не стоящий  медяк.  Пыль  покрывала  пол
толстым ковром - похоже, сокровища вынесли отсюда уже давно.
     Наверное, несколько оставшихся в  живых  фирболгов  унесли  все,  что
здесь было, когда  покидали  руины  крепости.  Или  шайка  гномов,  алчные
мерзавцы, случайно  забрели  сюда  и  забрали  сокровища.  Сердце  карлика
переполняли гнев и возмущение, он буквально кипел от негодования,  пытаясь
понять, кто же виноват в том, что он остался с носом. Наконец, он осознал,
что тратит время попусту. Сокровищ здесь  больше  нет,  и  ничего  тут  не
поделаешь. Он увидел еще несколько монет, валявшихся  в  пыли,  но  и  они
оказались медными.
     - Не просто воры, а самые гнусные грабители на свете,  -  пробормотал
Полдо.
     И тут он увидел, что около упавшей балки  в  пыли  что-то  лежит.  Он
смахнул пыль, и его глазам предстала  тонкая  золотая  цепочка  с  круглым
медальоном величиной с ладонь. Медальон был сделан  из  чистого  золота  в
форме солнца, а посередине сверкала большая роза, выложенная рубинами.
     Немного повеселев, Полдо засунул находку в  мешок  на  поясе  и  стал
шарить под балкой, надеясь найти  там  еще  что-нибудь.  Его  усилия  были
вознаграждены: он вытащил несколько золотых и серебряных  монет,  а  потом
нащупал какой-то предмет странной формы. Очки! На стекле была  трещина,  а
одна из дужек отвалилась. Полдо уже собрался отбросить их  в  сторону,  но
что-то удержало его. Пожав плечами, он засунул  эту  находку  в  мешок,  к
остальной добыче, и возобновил поиски. У края балки он наконец  нашел  еще
кое-что, и сердце карлика радостно забилось. Сначала Полдо решил, что  это
просто камешек, застрявший под балкой, но потом нащупал на  нем  несколько
граней.
     - У простых камней не бывает граней, - чуть дыша, прошептал карлик. -
А вот у драгоценных - сколько угодно!
     Для обычного камешка он был маленьким, но для драгоценного  -  вполне
приличным. В волнении Полдо выхватил  кинжал  и  начал  выковыривать  свою
находку из-под балки. Через несколько мгновений круглый предмет  выкатился
прямо к его ногам.
     - Вот это да! - выдохнул Полдо, взяв его в руки. Несмотря на  темноту
он сумел различить кристаллическую форму камня.  Его  твердая  поверхность
приятно холодила руку. Полдо был уверен, что к нему попала  очень  дорогая
вещь, хотя он никак не мог определить породу камня. "Судя  по  размеру,  -
решил Полдо, - это, наверно, аметист -  ведь  рубины,  изумруды  и  алмазы
такими большими не бывают. Все-таки, кое-что воры мне оставили!"
     И тут балка, которую он сдвинул, с глухим стуком упала на пол.  Полдо
услышал скребущий звук  и  едва  успел  отскочить  в  сторону:  с  потолка
отвалился громадный камень и  полетел  вниз.  За  ним  еще  и  еще.  Полдо
помчался к двери, и едва выскочил  наружу,  как  за  его  спиной  раздался
страшный грохот - потолок комнаты обрушился, окутав  карлика  тучей  пыли.
Казалось, вся крепость содрогнулась от этого удара. Стены задрожали, и все
вокруг Полдо начало рушиться и падать.

     - А если он не вернется?
     - Что?  -  Рэндольф  раздраженно  поднял  глаза  от  своей  кружки  и
посмотрел на Понтсвейна, который молча просидел целый час,  а  теперь  вот
задал этот совсем неуместный вопрос.
     - Король... что если он не вернется назад, в Корвелл? -  Понтсвейн  с
волнением наклонился вперед, его глаза сверкали странным огнем.
     Рэндольф и Понтсвейн сидели вдвоем в Большом  зале  Кер  Корвелла.  В
очаге горел огонь, было уже очень поздно. У каждого в руках была  большая,
уже полупустая, кружка пива.
     - Что означает ваш вопрос?  -  Рэндольф  даже  и  не  пытался  скрыть
охватившего его раздражения.
     - Нормальный вопрос... вполне серьезный. Мне кажется, для вас  и  для
меня это будет весьма существенно. -  Понтсвейн  сладенько  улыбался.  Его
глаза метнулись в сторону  Короны  Островов,  серебристое  сияние  которой
как-то неестественно отразилось в его зрачках.
     - Я буду решать,  что  делать,  только  в  том  случае,  если  король
действительно не вернется. Вы, что, считаете недельное  отсутствие  короля
достаточной причиной для того, чтобы захватить его трон?
     -  Конечно  же,  нет,  -  мягко  проговорил  Понтсвейн,  -  я  просто
размышлял... и только.
     - Спокойной ночи, сэр, - резко бросил ему Рэндольф. - Я  был  бы  вам
очень признателен, если бы вы поразмышляли над чем-нибудь другим.
     С этими словами капитан гвардии вышел из зала, но его  еще  долго  не
покидало какое-то смутное беспокойство.
     - А что, если Тристан и правда не вернется?

     Разбушевалась непогода, стало очень холодно, и Язиликлик весь дрожал.
Он опустился на землю и постарался укрыться от  ветра  около  похожего  на
скелет высохшего дерева. Куда все подевались? Почему они его не ищут? Эльф
попытался было лететь за людьми, но ветер дул с такой силой, что он отстал
и сбился с пути. А теперь он сидел на земле и смотрел, как снег  покрывает
его крылышки и ножки.
     Эльфа трясло скорее от страха и одиночества, чем от холода.  Хотя  из
одежды на нем была лишь тонкая зеленая курточка и штаны - его постоянное и
единственное одеяние, -  он,  как  и  большинство  волшебных  существ,  не
слишком страдал от капризов погоды. Совсем другое дело - летать при  таком
ужасном ветре. Язиликлик был сильным эльфом, но весил он  очень  мало.  Он
всегда любил летать против  ветра:  крошечный  эльф  словно  бросал  вызов
стихии. Но сейчас, когда дул сильный  северный  ветер,  у  него  никак  не
получалось хоть чуть-чуть продвинуться вперед. Кроме того, он  по-прежнему
нес мех с вином, который вручила ему Тэвиш в начале их путешествия.  А  он
был такой тяжелый и так тянул вниз! А теперь еще и друзья забыли о нем!
     Конечно, Ньют заметил бы его отсутствие, непременно бы  заметил.  Два
волшебных существа очень подружились и  были  искренне  привязаны  друг  к
другу. "Но дракончик решил продолжать путь  со  своими  земными  друзьями,
бросив меня", - грустно подумал Язиликлик.
     Его маленькое тельце содрогнулось от горьких рыданий, усики  печально
поникли, а с кончика носа закапали  слезы.  Этих  крупных  соленых  капель
набралось столько, что на носу Язиликлика начала расти  сосулька,  которая
отвалилась, когда он чихнул.
     "Ну, ладно, надо что-то предпринять", - подумал эльф. Он поднялся  на
ноги и, проваливаясь в снегу, поплелся на север.  Эльф  грустно  вспоминал
счастливые  дни,  проведенные  в  Долине  Мурлок,  когда  она  была  такой
прекрасной и цветущей, и еще более далекие времена в Волшебной Стране.
     Ах, Волшебная Страна! Вот где должны жить эльфы, волшебные драконы  и
другие подобные им существа, рожденные красотой  и  магией  этой  чудесной
страны!  И  Язиликлик  погрузился  в  воспоминания,  совершенно  забыв  об
окружающем его мире.
     Волшебная Страна была очень далеко от Затерянных Миров,  и  в  то  же
время очень близко. Он помнил,  как  оставил  свой  дом  и  отправился  на
острова Муншаез. Надо было просто встать в узкую трещину в  поросшем  мхом
стволе дерева - и ты уже в Долине Мурлок!
     Язиликлик, как и многие его собратья,  остался  в  этом  мире.  Может
быть, дело было в том, что он не сумел отыскать пути назад,  а  может,  он
просто не хотел  возвращаться.  Честно  говоря,  он  почти  и  не  пытался
отыскать ворота, ведущие в Волшебную Страну. Здесь было столько дел, и  он
был вечно занят. Ну и, конечно, он играл с  другими  эльфами,  живущими  в
Долине и дразнил волшебные грибы - вот потеха-то была, - а  еще  Язиликлик
ужасно любил гоняться за нимфами. В те дни Долина Мурлок  почти  ничем  не
отличалась от его родины, эльфу иногда казалось, что он прожил  здесь  всю
жизнь.
     Теперь же все тут изменилось. Впервые Язиликлик подумал о том, что же
могло случиться с другими волшебными существами  и  куда  они  подевались.
Неужели все они вернулись в Волшебную Страну, и он остался тут  один?  Или
их убили отвратительные чудовища или тот ужасный священник?
     Эта догадка показалась Язиликлику такой ужасной, что он решил тут  же
отбросить ее. Но его мысли все время возвращались  к  мрачной  реальности:
теперь снег доставал уже до пояса, сильный ветер нещадно трепал  крылышки,
и повсюду его глазам представала страшная картина смерти. Даже белый  снег
почти ничего не изменил в облике Долины. Вон,  какое  кошмарное  дерево  с
огромной трещиной сбоку торчит впереди! Язиликлик  ясно  видел  на  стволе
места, где раньше рос мох, а теперь он отвалился, и  осталось  лишь  сухое
дерево, уродливое в своей наготе.
     Вдруг щель расширилась, из нее появилась рука с длинными  когтями  и,
схватив эльфа за край курточки,  потащила  внутрь.  Язиликлик  успел  лишь
взвизгнуть и... исчез.

     - Что это? - Тристан проснулся и, вскочив на ноги, потянулся к  мечу.
Раздавался страшный грохот, и земля под ногами дрожала.
     - Где-то начался обвал. - Робин огляделась по сторонам. На  мгновение
все стихло, а потом откуда-то из глубины крепости опять послышался ужасный
шум.
     - Ой, как здорово! Интересно, кто сотворил это землетрясение! - вопил
Ньют.
     - Все выбирайтесь наружу! - закричал король. - Живо!
     - А где Полдо? - Собирая свои вещи, Тэвиш  заметила  пустой  спальный
мешок карлика.
     - Полдо сменил меня, и я  пошел  спать.  Он  должен  быть  где-нибудь
поблизости. - Тристан выхватил головню из костра и посветил вокруг,  в  то
время как остальные продолжали поспешно складываться.
     - Полдо! Где ты?
     На мгновенье все застыли, прислушиваясь, но в крепости стояла мертвая
тишина. Даже грохот прекратился.
     - Давайте поищем его, - предложил король. - Может быть, он ранен.
     Быстро осмотрев комнату, где они ночевали,  и  прилегающие  коридоры,
друзья не обнаружили  никаких  признаков  Полдо.  Хотя  шум  и  грохот  не
возобновлялись, Тристан не очень доверял надежности их убежища.
     - Все выходите наружу. Я возьму Кантуса,  и  мы  попытаемся  отыскать
след Полдо. Мы присоединимся к вам, как только  сможем.  Оставаться  здесь
всем вместе небезопасно.
     - Лучше возьми с собой Яака, - возразила Тэвиш, - он сможет убирать с
твоей дороги камни и прочий мусор. А в таком случае тебе придется взять  и
меня - он ведь только меня слушается.
     - Я тоже пойду! - быстро сказала Робин. - Бессмысленно разбиваться на
маленькие группы. Кроме того, похоже, все успокоилось.
     - На время. - Тристан хотел было убедить  их  не  ходить  с  ним,  но
понял, что это бесполезно. - Хорошо.
     Король повернулся к мурхаунду.
     - Кантус, найди Полдо. Где Полдо?
     Пес вопросительно посмотрел на Тристана и  вдруг  навострил  уши.  Он
начал метаться по комнате, почти прижав нос к полу, а  затем  помчался  по
коридору  в  глубину  крепости.  Робин  и  Тэвиш  схватили  по  факелу   и
последовали за королем - два мерцающих огонька в  кромешной  тьме.  Кантус
убегал вперед, принюхиваясь к следам Полдо, затем останавливался  и  ждал,
когда  люди  его  догонят,  и  снова  мчался  вперед.  Ньют  стрекотал  от
возбуждения и порхал рядом с Кантусом.
     Друзьям казалось, что они идут бесконечно долго, однако  Полдо  нигде
не было видно. Но друзья были уверены,  что  мурхаунд  обязательно  отыщет
пропавшего карлика и что они идут в  правильном  направлении  -  к  самому
центру крепости.
     - Интересно, что у него было на уме?  -  удивленно  спросил  Тристан,
когда Робин догнала его.
     - Мне кажется, я знаю.  Помнишь  золото  и  драгоценности  -  все  то
громадное богатство, которое мы оставили, когда убегали отсюда?  Я  думаю,
он решил за ним вернуться.
     Тристан даже застыл от огорчения.
     - Конечно! Я должен был предвидеть, что  он  это  сделает!  И  почему
только я не вспомнил про сокровища вовремя.
     - Нельзя помнить про все сразу. - Робин дотронулась до его  руки,  и,
как всегда, ее прикосновение подействовало успокаивающе.
     Вдруг Кантус остановился у большой кучи мусора и начал тихо  скулить,
растаскивая лапами небольшие камни и куски дерева.  Король  стал  помогать
мурхаунду, вынимая из кучи большие тяжелые камни.
     - Полдо! Ты здесь?
     Слабый голос, прозвучавший в ответ, явно принадлежал карлику.
     - Помогите! Я застрял!
     Сердце Тристана готово было выпрыгнуть из  груди  от  радости.  Полдо
жив!
     - Ну, потерпи немного, сейчас мы тебя вытащим. А потом я тебя задушу!
Что за номера ты выкидываешь!
     - Ладно, ладно, можешь меня  задушить.  Только  сначала  вытащи  меня
отсюда.
     Вдруг король услышал  пение  лютни  и,  подняв  голову,  увидел,  что
фирболг с интересом смотрит на него, пытаясь понять, чем это он занят.
     - Яак копаю?
     -  Да,  -  выдохнул  Тристан,  который  уже  порядком  устал  и  сел,
прислонившись к стене. - Яак, копай!
     Великан убрал с дороги тяжелую балку, затем легко отбросил  несколько
громадных камней, сунул руку в кучу мусора и с силой потянул.
     - Ой-ой-ой! Больно! Уф!
     Яак не обращал ни малейшего внимания на вопли Полдо, только  спина  у
него напряглась, и великан выдернул Полдо из кучи мусора,  как  пробку  из
бутылки.
     Яак держал карлика за  воротник,  подняв  его  повыше  -  так,  чтобы
остальным было видно. При этом лицо верзилы освещала радостная, улыбка.
     - Смотрите! Яак найти Поу-лдо! Привет, Поу-лдо!
     - Отпусти меня, ну, ты, бегемот!.. Ну, вот, так-то лучше!
     Карлик откашлялся, отряхнул пыль со  своего  костюма,  и  лишь  после
этого посмотрел на друзей честными и невинными глазами.
     -  Хм,  спасибо  вам  всем!  Мне  м-м...  очень  жаль,  что  так  все
получилось, но я же не знал, что все здесь начнет  падать  только  потому,
что мне надо было подвинуть одну небольшую досочку! Кроме того, мне, хм...
очень хотелось немного исследовать развалины...
     - Исследовать ему захотелось!  -  сердито  воскликнула  Робин.  -  Ты
отправился на поиски сокровищницы, да?
     - И я ее нашел! Только кто-то побывал там раньше меня и вынес все!
     - Все? - Друида с сомнением посмотрела на карлика.
     - Ну, почти все. Я, правда, кое-что нашел... Так, ничего  особенного.
Вот смотрите.
     Полдо засунул  руку  в  мешок  и  вытащил  медальон.  Рубиновая  роза
засверкала в свете факела; ее  сияние,  дробясь  на  мириады  разноцветных
бликов, осветило мрачные  стены  крепости.  Робин  вскрикнула  и  схватила
медальон, но Полдо крепко держал его за цепочку.
     - Это ведь тот же символ, что и на свитках Аркануса! Это знак  Богини
Чантэа!
     Полдо скривился, но выпустил цепочку из рук.
     - Ну, раз ты знаешь, что это такое и ты пришла  мне  на  помощь,  мне
кажется, медальон должен принадлежать тебе. Он волшебный?
     Робин взяла талисман и, высоко подняв его, попыталась разглядеть  его
в мерцающем свете факелов.
     - Я не знаю. Но для  почитателей  Чантэа  это,  несомненно,  святыня.
Спасибо. Я буду хранить его вместе со свитками.
     - А почему бы тебе не надеть его? - предложила Тэвиш.
     Казалось, Робин поразили ее слова.
     - Нет! Я не могу! Это будет неправильно...
     - Я знаю о Богине Чантэа, - настаивала менестрель. -  Это  великая  и
могущественная Богиня, которой поклоняются во всех Затерянных  Мирах.  Это
Богиня жизни и роста,  она  покровительствует  растениям  и  животным,  и,
вообще, природе. Разве она так сильно отличается от Богини Матери-Земли?
     Робин неохотно покачала головой, но Тэвиш продолжала убеждать ее.
     - Конечно, человек должен решить  сам,  во  что  ему  верить.  Но  ты
говорила нам, что твоя Богиня стала такой слабой, что не отвечает на  твои
молитвы и не может вернуть тебе способность творить волшебные  заклинания.
Она, вне всякого сомнения, с удовольствием примет помощь другого Божества,
могущественного и близкого ей по духу.  Особенно,  если  это  поможет  нам
победить зло. Этот священный талисман воистину  должен  обладать  огромной
силой. Ведь знак Чантэа может послужить нашей цели. Я не  сомневаюсь,  что
она ненавидит зло  и  захочет  противостоять  тому,  что  погубило  Долину
Мурлок.
     - Возможно, ты и права, - неуверенно проговорила друида, - но...
     - А разве ты не  прибегала  к  помощи  Чантэа,  прочитав  заклинание,
написанное на свитке, чтобы попасть сюда? - спросил король. - Может  быть,
если ты наденешь медальон, он поможет нам воспользоваться другими свитками
или даже освободить друидов?
     - Ну, хорошо. Я надену его. - Робин подняла волосы, чтобы не  мешали,
и надела талисман на шею. Медальон с сияющей алой розой уютно устроился  у
девушки на груди.
     - Я нашел еще вот это. Не знаю, есть ли  от  них  толк,  они  немного
побиты, но я все равно решил их взять. -  Карлик  вытащил  потемневшие  от
грязи и с одним треснутым стеклом очки. - Я решил, что поскольку они  были
в сокровищнице, может быть, они какие-нибудь особенные.
     - Ну-ка, дай посмотреть, - сказала Тэвиш. Она взяла очки и  с  трудом
пристроила их на носу. Очки сидели как-то криво, поскольку левой дужки  не
хватало. Правое стекло  было  усеяно  паутиной  тонких  трещин,  и  Тэвиш,
состроив смешную рожицу, стала оглядываться по сторонам.
     - Что-то они мне не очень подходят, глазам больно, - сообщила она.  -
Понятия не имею, почему их хранили вместе с драгоценностями. Может быть, в
них нет ничего особенного, и их  просто  забыли.  -  Тэвиш  сняла  очки  и
протянула Тристану, но король уже снова повернулся к карлику.
     Полдо смущенно поглядывал по сторонам, пока  остальные  рассматривали
очки. Наконец, он снова заговорил:
     - Там еще был... Ну, то есть, я  нашел  еще  кое-что.  Оно  было  под
балкой. - Очень неохотно Полдо  нащупал  в  сумке  и  вытащил  драгоценный
камень, который заиграл в тусклом свете факелов всеми  своими  гранями.  -
Бриллиант!
     - И какой громадный! - прошептала Тэвиш, наклонившись, чтобы  поближе
рассмотреть камень, который  лежал  у  карлика  на  ладони.  Она  даже  не
попыталась взять бриллиант в руки.
     - Мне кажется, что раз вы не бросили меня в  беде  и  пришли  мне  на
помощь, он на самом деле должен принадлежать нам всем, - сказал карлик.  -
Я пока оставляю его у себя, а потом продам, и каждый получит свою долю.
     Тристану  с  трудом  удалось  не  выказать  своего  изумления,  и  он
посмотрел на своего старого друга новыми глазами. Жадный  Полдо  сумел  за
многие годы  своей  жизни  скопить  целое  состояние,  и  Тристан  впервые
услышал, что он готов поделиться с другими.
     - Ну, по крайней мере, мы сможем выйти отсюда  так,  что  нас,  может
быть, не заметят те мерзкие  твари,  которые  поджидают  нас  у  входа,  -
сказала Тэвиш.
     Все удивленно посмотрели на нее.
     - О чем это ты? - спросил Тристан.
     - Как о чем? Вот там... откуда идет свет. Ой, куда  он  подевался?  -
Тэвиш изумленно посмотрела на боковой коридор. - Я  могу  поклясться,  что
видела  свет  в  том  коридоре  всего  минуту  назад...  Подождите-ка!   -
Менестрель снова надела очки и посмотрела в боковой проход. -  Да,  я  его
вижу! Нам надо только завернуть за пару углов  и  вы  увидите,  как  прямо
сквозь крышу пробивается свет! Там можно выбраться наружу!
     - За пару углов, говоришь? - недоверчиво спросил король.
     Тем не менее все пошли за менестрелем. Она быстро и  уверенно  повела
их по пересекающимся коридорам, пока не подошли  к  отверстию  в  потолке.
Оттуда на них смотрело темно-серое небо.

     Камеринн шел по следу,  не  обращая  внимания  на  все  усиливающуюся
снежную  бурю.  Даже  когда  землю,  по  которой  прошло  ненавистное  ему
существо, покрыло толстое белое одеяло, след, оставленный этим порождением
зла, оставался четким и ясным.
     Единорог ни секунды  не  колебался,  он  знал,  что  должен  сделать.
Камеринн чувствовал, что смерть этого отвратительного существа  не  вернет
мир и красоту в Полину Мурлок  и  не  освободит  его  любимых  друидов  из
каменных темниц. Но он понимал, что может уничтожить чудовище -  и  только
это желание им и двигало сейчас.
     След привел его в Фаллонские Топи - сюда Камеринн раньше старался  не
заходить, но теперь он мчался вперед по ледяной  воде,  продираясь  сквозь
сплетения низко растущих ветвей.
     Наконец, Камеринн почувствовал, что существо, за которым он  гонится,
уже совсем близко, и впервые за  все  время  к  нему  в  сердце  закралось
сомнение. Где-то совсем рядом пряталась сама тьма, и единорог  понял,  что
не может не вступить с ней в бой.
     Его ум, тем не менее, требовал  осторожности,  и  Камеринн,  замедлив
свой бег, постепенно перешел на шаг. Вскоре он подошел к большому мертвому
дереву с вывороченными корнями, похожими на головы  голодного  дракона,  и
единорог понял, что наконец догнал своего врага.
     Зверь с  рычанием  выскочил  из  укрытия,  сверкая  злобными  желтыми
глазами и раскрыв пасть с длинными  клыками.  Острые  когти  располосовали
бока Камеринна, но ударами передних копыт он заставил чудовище  отступить.
Пантера присела на землю прямо  перед  ним  и  снова  бросилась  в  атаку.
Длинные  извивающиеся  щупальца  потянулись  к  единорогу,  но  он   успел
отскочить. Камеринн изо всех сил лягался, стараясь ударить врага, но  тот,
ловко изворачиваясь, все время ускользал от тяжелых  копыт.  Опустив  рог,
храброе животное бросилось вперед, однако  промахнулось  и  почувствовало,
что пантера  уже  готовится  напасть  на  него  сзади.  И  опять  единорог
промахнулся, и его белоснежные бока покрылись кровью. Он  отскочил  назад,
издав боевой клич и не собираясь сдаваться.
     Это сражение могло закончиться лишь смертью одного из них.

                              ВТОРОЙ СВИТОК

     - А теперь - на Корвелл.
     - Такова воля Баала. - Ясалла кивнула. - Но сначала мы устроим пир  в
честь нашей победы.
     - Нам нужно торопиться! - прошипел на языке сахуагинов Хобарт. Он уже
собрал увесистый кошель золотых монет. Хотя ему самому золото  было  ни  к
чему, оно могло пригодиться для исполнения будущих планов Баала.
     - Ты слишком торопишься,  человек.  Мы  одержали  великую  победу.  И
бились мы ради добычи,  а  теперь  ты  хочешь  нас  лишить  завоеванных  в
сражении трофеев.
     Священник  посмотрел   на   Верховную   Жрицу,   окруженную   другими
сахуагинами, и понял, что дальнейшие споры бессмысленны.
     - Ну, что ж, я буду ждать тебя у входа в залив.
     Хобарт не был мягким  человеком,  да  и  добротой  он  не  был  особо
отягощен, но пир сахуагинов-победителей даже у него вызвал отвращение. Вид
чудовищной бойни был столь ужасен, что Хобарта начали охватывать  страх  и
сомнения.
     Нет, он конечно не станет оплакивать смерть множества мужчин,  женщин
и детей северян, павших под жестокими ударами  зомби  и  сахуагинов.  Баал
пожелал их смерти, а значит Хобарт все  правильно  сделал.  Возможно,  эти
люди  и  не  были  врагами  Баала,  но  их   существование   мешало   ему.
Следовательно, их уничтожение должно было принести радость священнику.
     Однако вместо этого в его душе рос страх. Конечно, целью  Баала  было
превратить Гвиннет в остров смерти, символ его нечеловеческой  злобы.  То,
что эта чудовищная бойня произошла на небольшом  соседнем  острове,  можно
было  считать  отвлекающим  маневром  или  репетицией  перед  уничтожением
Корвелла. Это королевство будет, несомненно, их следующей целью.
     Впервые Хобарт начал задумываться о собственной роли в планах  своего
господина. Он был честным и преданным священником  всю  свою  сознательную
жизнь, отдавая силы служению Темному Богу. Что  же  случится  с  Хобартом,
когда воля Баала будет выполнена? Если Бог  смерти  хочет,  чтобы  на  его
острове не осталось ни одного человека, что станется с его  священником  -
человеком?
     С тяжелым вздохом Хобарт отбросил все  сомнения.  Кости  брошены,  и,
если ему суждено, он погибнет,  или  будет  жить  -  изменить  уже  ничего
нельзя.  Он  только  ускорит  свою  гибель,  если  его  хозяин  что-нибудь
заподозрит.
     До сих пор Баалу было грех жаловаться. Заклинание Хобарта,  вызвавшее
землетрясение, привело к тому, что огромный кусок стены Железной  Крепости
обрушился. Сотни сахуагинов проникли в крепость через эту брешь,  за  ними
последовали зомби - и судьба сражения была решена.
     Теперь ожившие мертвецы бесцельно слонялись  по  полю  битвы,  ожидая
новых команд жриц Ясаллы - сами зомби не имели ни  воли,  ни  желаний.  Но
жрицы вместе с другими сахуагинами сейчас наслаждались кровавым пиром.
     Так что Хобарту пришлось самому  обдумывать  следующую  часть  плана.
Конечно же, он волновался понапрасну. Сила  Баала  до  сих  пор  не  знала
преград, и раз эти отвратительные рыболюди хотят отметить  свою  победу  -
что ж, пускай.
     Однако, Корвелл  был  древним  королевством,  которое  защищалось  не
только крепкими воинами, но и какими-то сверхъестественными силами.
     Так, во всяком случае,  казалось  Хобарту.  Зверь  Казгорот  не  смог
сломить королевство. Конечно, Казгорот не умел  устраивать  землетрясения,
да и воевали под его началом северяне -  простые  смертные,  волю  которых
можно было подчинить.
     Тем не  менее,  Хобарт  чувствовал,  что  необходимо  торопиться,  но
союзники, к сожалению, не разделяли его порыва. Он сидел на скале у  входа
в Железную Бухту, наблюдая  сверху  за  хаосом,  разрушениями  и  смертью,
царящими в Железной Крепости. Потом Хобарт закрыл глаза  и  стал  молиться
Баалу, чтобы тот восстановил  заклинание,  использованное  священником  во
время битвы. На это, в любом случае, уйдет большая часть ночи, так что  он
решил не терять времени.

     Через небольшое отверстие в  потолке  сыпался  снег,  покрывая  некое
подобие лестницы, образовавшееся после обвала. Тристан полез первым, держа
в правой руке меч,  а  левой  цепляясь  за  камни.  Наконец,  ему  удалось
выбраться из логова фирболгов, и он оказался по колено в снегу.
     - Все спокойно, - прошептал он. - Вылезайте!
     Тристан наклонился и вытащил через дыру Робин, а вслед за ней вылезли
и остальные.
     Они оказались в царстве черного  и  белого  цветов  -  черные  стволы
мертвых деревьев угрюмо возвышались над ослепительно белым снегом на  фоне
низкого серого неба.
     Вскоре снегопад прекратился, но белое одеяло уже покрыло землю.
     - Этих проклятых птиц нет: то ли они улетели совсем, то ли ждут нас у
входа. Пошли скорее!
     Тристан двинулся было вперед, и тут же застыл на  месте.  Из-за  этих
туч совершенно невозможно определить, где солнце!
     - Интересно, где север? - задумчиво сказал он.
     Робин остановилась рядом с ним и посмотрела на  мрачный  лес.  Тэвиш,
тем временем, достала сломанные очки, и нацепив их на нос,  посмотрела  на
небо:
     - Так я и думала! Эти очки  позволяют  видеть  незримое  для  обычных
глаз! Сейчас, например, я могу определить  положение  солнца.  Там  должен
быть восток, значит, север находится в той стороне!
     - По мне, так все стороны одинаковы, - проворчал  король.  -  Что  ж,
двинемся на север.
     Несколько часов они без остановки шагали по глубокому снегу. Поначалу
первым шел Тристан, потом его обогнала Робин. Оказалось, что первому  идти
намного тяжелее, поэтому они часто сменяли друг друга.
     Ночь,  проведенная  в  тепле,  вернула  им   силы.   Они   почти   не
разговаривали и быстро  продвигались  вперед,  оставив  далеко  за  спиной
цитадель фирболгов. Страшных птиц, по-прежнему, нигде не было видно.
     Гибель Даруса острой занозой сидела в сердце Тристана. Он чувствовал,
что вина его огромна, но теперь король был убежден, что у  него  появилась
возможность искупить ее.
     Первое время они шли между почерневших  стволов  заболоченного  леса.
Однако теперь им стали гораздо чаще встречаться участки сухой земли.
     Похолодание имело и одно существенное преимущество:  вода  в  болотах
замерзла так, что образовавшийся лед выдерживал их вес.  В  таких  случаях
они просили Яака идти последним, потому что его-то вес лед,  как  правило,
не выдерживал.
     Когда они  проходили  через  один  из  таких  обледеневших  участков,
Тристан оглянулся назад - они оставляли за собой довольно-таки ясный след.
     - Надеюсь эти птицы не настолько умны, чтобы найти нас по  следам,  -
сказал он Робин.
     - Боюсь, что... - она показала на небо, и у  Тристана  упало  сердце:
под низкими тучами парили зловещие тени, и их число непрестанно росло.
     - Они еще довольно далеко, - с надеждой сказал он.
     - Но мне кажется, что они летят в нашу сторону.
     Король начал с остервенением прокладывать тропу, обрубая сухие ветки,
словно надеялся, что им удастся ускользнуть от этих  ужасных  существ,  но
стая с каждой минутой приближалась - в этом сомнений быть не могло.
     - Что мы будем делать, когда выберемся из топей?  -  спросила  Робин,
вслух произнеся то, о чем все это  время  думал  король.  -  Может,  будем
держаться леса, чтобы они не напали на нас?
     - Сомневаюсь, что лес нам поможет, - сказал Тристан. - Видимо, все же
нам придется сражаться.
     В голосе короля появились нотки безнадежности, да и все понимали, что
в открытой схватке у них практически Нет шансов на благополучный исход.
     Однако Тристан продолжал упрямо прорубать дорогу сквозь  сросшиеся  с
мертвыми деревьями лианы.
     Наконец,  выбравшись  на  открытый  участок,   король   застыл,   как
вкопанный.
     - Ну, а теперь что нам делать? - простонал он, показывая вперед.
     Перед ними лежал овраг с круто уходящими вниз стенами. Дно находилось
всего лишь в двадцати футах, но гладкие  каменные  стены  почти  не  имели
выступов и трещин. Снег покрывал все  дно,  лишь  макушки  крупных  камней
выдавались вверх.  Путники  смогли  разглядеть  открытое  пространство  по
другую сторону оврага, уходящее вниз, к северу.  Перед  ними  расстилались
оскверненные луга Долины Мурлок.

     Язиликлик крепко  зажмурил  глаза.  Когтистая  лапа  мертвой  хваткой
держала его за плечо,  и  эльф  ждал  скорой  гибели.  Однако,  ничего  не
происходило.
     Он попытался, не открывая глаз, оценить, что  происходит  вокруг.  Он
слышал тяжелое хриплое дыхание совсем рядом. Теплый, дымный запах наполнял
воздух, и Язиликлику показалось, что он ощущает аромат жарящегося на  огне
мяса - он даже слышал, как оно шипит.
     Эльфу страшно захотелось есть, и у него в животе  заурчало.  Конечно,
напомнил он себе, все это уже  не  будет  иметь  значения,  когда  ужасное
существо убьет его. Эльф еще немного  подождал,  но  почему-то  ничего  не
происходило, он все еще был жив.
     Наконец, Язиликлик осторожно приоткрыл один глаз  и  из-под  дрожащих
ресниц увидел здоровенный, усыпанный  бородавками  нос  и  пару  маленьких
круглых глаз. Тролль! Он тут же снова зажмурил глаза и стал ждать смерти.
     - Ну? Ну, че ты стучал? - Грубый голос,  сопровождаемый  невообразимо
зловонным  дыханием,  загрохотал  в  его  ушах.  Эльф  боялся   двинуться,
вздохнуть или заговорить.
     - Проснул меня, да, проснул! Колотил в ворота, да, я слышал!
     - В-ворота? - Эльф осмелился бросить еще один взгляд на тролля.
     - Ворота куда?
     - Ты че, эльф? Совсем глупай, да?
     - Д-да... То есть,  н-нет!  Я  не  с-стучал,  не  стучал.  Хотя,  ты,
наверное, прав - я г-глупый, глупый!
     Язиликлик с опаской снова посмотрел на тролля. Огромное зеленое тело,
сплошь покрытое бородавками, как гора нависало  над  маленьким  испуганным
эльфом. Ростом с фирболга, тролль был очень худым, с длинными,  неуклюжими
руками и ногами. Эльф знал, что несмотря на это  тролли  обладают  большой
физической силой. Мясистый, крючковатый нос угрожающе уставился  прямо  на
Язиликлика, а блестящие, крошечные глазки, слишком  маленькие  для  такого
крупного существа, сурово смотрели на эльфа.
     - Так куды ты хочешь - туды или сюды? Я могу закидать тебя обратно!
     - Н-нет! Д-да! Н-нет!  Я  правда-правда  хотел  войти!  И  ты  м-меня
услышал! Ты тролль - страж ворот? И это ворота в Волшебную -  в  Волшебную
Страну! - Эльф широко раскрыл глаза. Ему захотелось подпрыгнуть  и  обнять
тролля, но здравый смысл удержал его от опрометчивого поступка.
     - Да, ты, паря, просто умник! Ясно дело, это Волшебная  Страна!  А  я
тролль, да? Сторожу ворота, да! Ну, ты даешь!
     Немного осмелев, Язиликлик осмотрел "ворота".  В  общем-то,  смотреть
было не на что. Они проходили прямо через логово тролля. Но  эльф  не  мог
точно определить место, где он  вошел.  Конечно,  его  глаза  были  крепко
закрыты, но ему  казалось,  что  его  протащили  через  сплетение  корней,
растущих на противоположной стороне  берлоги.  Рядом  эльф  увидел  грубый
каменный очаг, где, насаженный на длинную ветку, жарился здоровенный кусок
мяса. Несколько чисто обглоданных костей валялись в углу, а напротив  была
тяжелая дубовая дверь. По логову были разбросаны страшно грязные котелки и
другая домашняя утварь.  Вдруг  Язиликлик  вспомнил,  о  чем  спросил  его
тролль.
     - К-куда мне надо? Я д-думаю, я д-дома! М-мне так сильно - так сильно
хотелось домой! И ты, наверное, услышал, как я п-подумал об этом. Да,  так
оно и было! Я даже не знал, что в-ворота находятся именно здесь!
     - Не знал? Ты, че, слепой?
     - С-слепой? Я не слепой! - обиженно заявил эльф. - П-просто  все  так
изменилось, что ворота уже совсем не похожи на ворота! Теперь  надо  время
от времени с-смотреть на то, что ты охраняешь!  -  Он  глотнул  воздуха  -
Язиликлик не привык к таким длинным речам.
     Тролль захихикал.
     - Значит, тебя нету очень долго, раз не разглядел ворота!
     - Да, долго-долго! И  я  никогда  больше  не  уйду  отсюда,  никогда!
Т-теперь, когда я дома, никуда из  Волшебной  Страны  не  уйду!  -  И  тут
Язиликлик замолчал: впервые с того момента, когда он ощутил угрозу смерти,
эльф вспомнил о своих друзьях. Как они там, в безрадостных  землях  Долины
Мурлок? Эльф понял, что не сможет покинуть их.
     - Фатит причитовывать, - проворчал тролль. - Я хотят  пить.  Дай  мне
фуфшин, - он показал на грязный сосуд неизвестного происхождения с  весьма
сомнительным содержимым.
     Теперь, когда ужас Язиликлика схлынул, он решил, что должен  каким-то
образом помочь  своим  друзьям.  Постепенно  у  него  стал  вырисовываться
подходящий план.
     - А хотел бы ты попробовать д-действительно хорошего вина?
     - У тебя вино? - Тролль сразу оживился.
     Эльф хмуро кивнул.
     - Целый бурдюк, и я д-дам его т-тебе, если ты сделаешь мне  небольшое
одолжение.
     - Како-тако одолжение? - Глазки тролля  стали  совсем  крошечными.  -
Может, я просто возьму винцо-то!
     Эльф почувствовал, что его охватывает паника.
     - Т-ты не можешь, ты же страж ворот - сам говорил мне... сам говорил!
И ты дал к-клятву помогать и з-защищать тех, кто вошел в твои во-ворота! -
Язиликлик надеялся, что тролль все-таки уважает законы Волшебной Страны.
     - Хм-м! - Тролль не сделал и шага к нему. - Как так одолжение?
     - Н-ну, ты должен знать, где  находятся  разные  ворота  в  Волшебную
Страну. Многие из них выходят в Долину... в Долину! Ты можешь отвести меня
к другим воротам и помочь мне найти друзей?
     Тролль некоторое время обдумывал предложение, облизывая  губы  черным
языком.
     - Ладно. Сначала винца, потом ворота!
     От возбуждения руки эльфа тряслись, когда он развязывал свой мешок  и
доставал бурдюк. Он очень гордился собой.
     - С-сначала винцо, потом в-ворота! - бодро повторил Язиликлик. - Я  и
с-сам с удовольствием немножко в-выпью!

     Колл толкнул массивную, отделанную бронзой дверь,  немного  опасаясь,
что она заперта. В то же время он боялся того, что за ней может оказаться.
Колл по-прежнему держал на руках неподвижное тело Гвен.
     Но огромная дверь бесшумно отворилась, и он оказался в большой  зале,
украшенной блестящими гранитными колоннами. Сквозь  цветные  витражи  окон
пробивались солнечные лучи, которые сверкающими радугами играли на влажных
поверхностях пола, стен, потолка и колонн.
     - Клянусь Богами! - прошептал он. - Это настоящее чудо! -  Колл  даже
не пытался скрыть благоговение, охватившее его.
     - Ой! - Веки Гвен затрепетали. - Куда это мы попали?
     Она стала изумленно оглядываться, и Колл осторожно  поставил  девушку
на ноги, продолжая поддерживать ее за плечи.
     - Возможно, мы уже умерли, - сказал Колл.
     Она с неожиданной энергией покачала головой.
     - Нет, мы живы! И как ты сам говорил, это место вполне реально!
     - Смотри... там, у стены. Ты видишь сияние?
     Гвен посмотрела туда,  куда  он  указывал  и  увидела  розовый  свет,
который пробивался в коридор из одной из соседних комнат.
     - Давай посмотрим, что там такое!
     - Подожди! Там, может, опасно! - Сердце  Колла  отчаянно  колотилось,
ладони вспотели. Он  ненавидел  свой  страх,  но  никак  не  мог  от  него
избавиться.
     - Ерунда! Я чувствую, что нам ничего не грозит! - Гвен улыбнулась, ее
притягивал к себе теплый свет. - Ну, пожалуйста, пойдем посмотрим.
     Теперь впереди пошла девушка,  держа  Колла  за  руку.  Пройдя  через
короткий  коридор,  они  оказались  в  маленькой  комнате.  Пол  покрывали
медвежьи шкуры, в углу стояло ложе, посреди комнаты  -  стол  и  несколько
стульев. Казалось, морская вода никогда не заливала эту комнату.
     Но самым поразительным был огонь, весело полыхавший в большом камине.
Несколько аккуратно сложенных крупных поленьев горели ровным пламенем - не
было и следов пара, который должен был бы подниматься от влажного дерева.
     Они сели на одну из шкур,  наслаждаясь  ровным  жаром,  исходящим  от
камина. Их мокрая одежда быстро начала высыхать, а  тела  жадно  впитывали
животворящее тепло.
     - Я уже оставил попытки объяснить все  это,  -  пробормотал  Колл.  -
Возможно, все исчезнет через пару минут, и мы снова окажемся посреди моря.
     - Нет, - твердо сказала Гвен.
     - Надеюсь, ты права. Но даже если это и не  так,  я  хочу,  чтобы  ты
знала... Мне очень жаль, что из-за меня...
     - Ты спас мне жизнь! Тебе не о чем жалеть.
     - Если нам суждено умереть, меня  утешает,  что  последние  мгновения
своей жизни я проведу с тобой.
     Гвен улыбнулась и, прижавшись к нему, нежно поцеловала  Колла.  Потом
она покачала головой.
     - Я уверена, что мы попали сюда вовсе не для  того,  чтобы  оказаться
выброшенными обратно в море! Я не знаю, кто нас спас и почему, но уверена,
что скоро узнаем.
     И тут они замерли от изумления. Замок начал двигаться!

     - Стая напала на наш след. Я не думаю, что они нас уже  заметили,  но
теперь это уже вопрос времени. - Робин сидела на  ветке  упавшего  дуба  и
смотрела назад, на цепочку оставленных ими следов.
     - Только этого нам и не хватало! - Тристан смотрел на глубокий  овраг
перед ними и ничего не мог придумать. Можно было спрыгнуть или  как-нибудь
спуститься вниз, но если  злобные  птицы  найдут  их,  друзья  окажутся  в
ловушке, из которой нет выхода. В то же время, спрятаться по  эту  сторону
оврага было невозможно. Казалось,  они  попали  в  совершенно  безвыходное
положение.
     - Еще совсем недавно здесь протекала река, - сказала друида,  подойдя
к Тристану.
     - Очень жаль, что теперь ее здесь нет. Тогда нам нужна была бы только
лодка. Мы смогли бы плыть на ней  гораздо  быстрее,  чем  идти  через  эти
проклятые болота.
     - А у меня есть лодка! - вдруг заявила Тэвиш. - Помнишь?
     Тристан удивленно посмотрел на нее, а  потом,  когда  она  вынула  из
своей сумки узкую деревянную коробочку, он вспомнил, что  уже  однажды  ее
видел.
     - Мне только нужно сказать одно слово, и у нас будет отличная лодка.
     - Да, теперь я вспомнил. Ты спасла нам с Дарусом жизнь, когда выудила
нас в Аларонском проливе.
     Полдо и  Робин  кивнули,  потому  что  они  тоже  слышали  историю  о
замечательной складывающейся лодке  Тэвиш.  Это  было  довольно  приличных
размеров  надежное  морское  судно,  которое  по  команде  превращалось  в
маленькую деревянную коробочку.
     - Однако, что нам в этом проку, воды в реке ведь нет и  в  помине!  -
мрачно заметил Полдо.
     - Ну, не знаю...  -  Робин  замолчала  и  внимательно  посмотрела  на
высохшее русло. Затем она  быстро  достала  футляр,  в  котором  хранились
свитки, и вытащила один пергамент, просмотрела его, а потом взяла  другой.
Удовлетворенно кивнув, она убрала первый свиток обратно и закрыла крышку.
     - Это свиток Аркануса, дающий власть над водой,  -  спокойно  сказала
друида. - Может быть, с его помощью мы сможем выйти из положения.
     -  Ну,  что  ж,  тогда  нужно  торопиться.  Эти  расчудесные   птички
приближаются, - сказал Полдо. Они уже видели дюжину, или  больше  существ,
парящих над топями в нескольких милях.
     Робин подошла к самому краю высохшего русла, развернула  пергамент  и
медленно, тщательно выговаривая каждое слово, начала читать.
     Язык был для Тристана совершенно незнакомым, и ему показалось, что  и
для   Робин   многое   здесь   остается   неясным.   Несколько   раз   она
останавливалась, перед тем как особенно медленно и старательно  произнести
длинное слово, но она ни разу не  оговорилась  и  не  повторила  ни  одной
фразы.
     Король, стоя рядом с  ней,  заметил,  что  пока  она  читала,  начали
происходить  странные  явления.  Один  за  другим  слова,  написанные   на
пергаменте, исчезали - видимо, после того, как Робин их произносила. Когда
она закончила и опустила свиток, он был совершенно чистым!
     Тристан сразу забыл о пергаменте, услышав плеск воды.  Все  как  один
посмотрели вниз и увидели, что снег на дне тает и  его  постепенно  уносят
струи прозрачной воды. Казалось, воду источают сами камни, потому  что  ее
было заметно больше, чем могло получиться из растаявшего  снега,  но  воды
явно недоставало, чтобы можно было плыть на лодке.
     Однако, у них на глазах воды становилось все больше и больше.  Вскоре
она уже стала напоминать горный ручей, глубиной в три или четыре  фута,  и
продолжала прибывать.
     - И долго это будет продолжаться? - спросил Тристан,  не  веря  своим
глазам.
     - Кто знает? - прошептала Робин, неотрывно глядя  на  бегущие  потоки
воды. Она невольно положила руку на медальон, подаренный ей Полдо.
     Еще целую минуту уровень воды продолжал расти, наполняя русло  чистой
бурлящей водой, которая неслась вглубь  Долины  Мурлок.  Наконец,  уровень
воды установился, не дойдя нескольких футов до края. По  реке  можно  было
плыть!
     - Доживи я до ста лет, все равно не забуду это поразительное зрелище,
- с благоговением сказала Тэвиш.
     - Я уже прожил больше, но мне никогда и слышать ни о чем подобном  не
приходилось! -  прошептал  Полдо.  Даже  Ньют  сидел  молча,  наблюдая  за
удивительным явлением.
     - Не будем терять времени!  -  воскликнула  Тэвиш,  стряхнув  с  себя
оцепенение. Она начала раскладывать свою лодку на берегу. - Будьте  готовы
запрыгнуть на борт. Когда она  раскроется,  нам  нельзя  будет  терять  ни
секунды. Ты тоже, Яак! - Она показала на коробку и  на  воду,  но  фирболг
выглядел совершенно обалдевшим.
     - Гарандей! -  вскричала  Тэвиш.  Коробка  моментально  раскрылась  и
увеличилась вдвое. Однако на этом дело не  кончилось.  Коробка  продолжала
раскладываться, пока не стали вырисовываться контуры лодки. Потом  из  дна
коробки выскочил киль,  и  все  судно  накренилось,  едва  удерживаясь  на
берегу.
     -  Залезайте!  -  закричала  Тэвиш,  метнувшись  к  рулю.   Остальные
попрыгали вслед за ней, и вовремя - судно с громким плеском соскользнуло в
воду, и их окатило ледяной водой, но Тэвиш быстро выправила лодку.
     Течение подхватило кораблик, и они  быстро  понеслись  вперед.  Тэвиш
отчаянно налегла на руль, и  лодка  едва  успела  проскочить  мимо  камня,
торчащего посреди потока. Место, где  они  начали  свое  плаванье,  быстро
скрылось из глаз.

     С пронзительным ржанием Камеринн встал на дыбы. Завидев плоский череп
врага, он с размаху  обрушил  на  него  передние  копыта.  И,  пораженный,
опустился на землю - его копыта рассекли пустоту!
     Вдруг  острые  когти  вонзились  ему  в  бок,  и  Камеринн   отчаянно
развернулся, чтобы нанести удар рогом. Он почувствовал, что его рог  вошел
в тело врага, и в тот же миг раздался злобный вой ярости и боли.
     И тут же одно из  отвратительных  щупалец  чудовища  обвилось  вокруг
горла единорога, и он почувствовал, как когти врага раздирают  его  грудь.
Камеринн снова встал на дыбы и ударил Шанту копытами. Чудовище извивалось,
посаженное на рог. Камеринн смотрел на злобную, искаженную морду и пытался
догадаться, где же в действительности оно находится.
     Он опустил голову и ударил влево от чудовища, и это  была  последняя,
роковая ошибка Камеринна.
     Его удар снова пришелся по воздуху, но на этот  раз  он  почувствовал
колоссальный вес у себя на спине, оттягивающий  его  голову  назад.  Когти
глубоко вошли в бока Камеринна, а щупальца все теснее сжимались вокруг его
шеи. Единорог  встал  на  дыбы,  пытаясь  сбросить  со  спины  чудовищного
хищника.
     Его копыта рассекали воздух, и он отчаянно пытался вонзить  свой  рог
поглубже в тело противника. Но с громким треском рог сломался, и его конец
остался в теле чудовища. Камеринн еще продолжал безнадежную борьбу,  когда
клыки Шанту сошлись у него на горле. Он пошатнулся и рухнул на землю.  Шея
Камеринна хрустнула, и последнему из детей Богини пришел конец.

                             ТЬМА СГУЩАЕТСЯ

     - Держитесь! - Тэвиш радостно смеялась, в то время как лодка,  словно
перышко,  взмывала   на   гребень   волны,   а   потом   падала   вниз   с
головокружительной высоты. Менестрель умело управляла суденышком,  успевая
вовремя обойти возникающие на его пути препятствия.
     Тристан оглянулся - птицы так и не появлялись.  Может  быть,  они  их
больше не увидят? Неожиданно его окатило ледяной водой с головы до  ног  и
Тристан, забыв о своих преследователях, вцепился обеими руками в борт.
     Они с Робин сидели на носу маленького суденышка, а Полдо устроился на
корме рядом с Тэвиш, в то время как массивный Яак сидел посередине. Кантус
нервно метался по лодке, подбегая то к одному, то к другому, Ньют же сидел
на носу, словно живое украшение.
     - Эге-гей! А вот и еще одна!
     Остальные  пассажиры   вовсе   не   разделяли   восторга   волшебного
дракончика, особенно, когда лодка помчалась по узкому пенящемуся коридору.
Правда, вскоре их вынесло в более спокойные воды.
     - Верхом на воде! - завопил Яак и расплылся в  счастливой  улыбке.  -
Смотри! - Великан показал на груды камней  на  берегу  и  поднялся,  чтобы
получше их рассмотреть.
     - Сядь! - вместе закричали Тэвиш и  Тристан,  когда  лодка  угрожающе
наклонилась на один бок. Яак очень  удивился,  но  сел,  и  лодка  тут  же
выровнялась.
     - Мы чудом не перевернулись! - простонал  король,  вытирая  брызги  с
лица.
     - И что такого особенного в этих камнях? - поинтересовался Полдо.
     - Может быть,  они  напомнили  ему  родной  дом.  -  Казалось,  Тэвиш
по-настоящему  наслаждается  неистовством  разбушевавшейся  стихии.  Лодка
неслась по узкому проходу между нависающими над водой  скалами.  По  Тэвиш
уверенно удерживала ее ровно посередине.
     - Здесь достаточно глубоко, вода покрывает даже  большие  камни.  Это
хорошо!
     - Как ты думаешь, долго еще так будет? - Тристан посмотрел на  Робин,
не переставая удивляться тому, как ей удалось возродить реку.
     - Я не знаю. Заклинание ветра действовало  долго,  но  как  только  я
добралась до Долины, оно рассеялось. Мне кажется, сила волшебства  слабеет
здесь, поэтому я думаю, у нас есть что-нибудь около часа.
     - Ну, мы мчимся вперед со страшной скоростью. - Тристана восхищало  и
поражало то, как быстро они продвигались вперед.  -  Нам  бы  понадобилось
полдня, чтобы добраться сюда пешком.
     Небо над их головами было  свинцово-серым  и  казалось,  что  вот-вот
пойдет снег. Берега реки лежали  под  толстым  снежным  ковром.  Было  так
холодно, что вода, попадавшая на лодку, тут же превращалась в  изысканное,
будто  хрустальное  покрытие.  И  лишь  сильное  течение  не  давало  реке
замерзнуть.
     Но приятнее всего было то, что мерзких летучих тварей нигде  не  было
видно. Стае будет не так просто теперь догнать лодку,  которую  и  так  не
всегда можно было рассмотреть сверху - время от  времени  скалы  полностью
скрывали ее из виду.
     Река  снова  стала  широкой,  и  все  немного  расслабились.  Тристан
заметил, что пальцы у него побелели - так крепко он вцепился в борт,  -  и
он пошевелил ими, чтобы снять напряжение.
     Серо-зеленая вода билась теперь о пологий невысокий берег.
     - Мы можем пристать здесь в любом месте, - предложила Тэвиш.  -  Если
мы опять попадем в быстрину, это будет сделать несколько труднее.
     - Давайте все-таки воспользуемся теми  преимуществами,  которые  дает
нам река. - Тристан высказал вслух то, о  чем  подумали  все.  Лучше  было
перетерпеть головокружительные трюки, которые  выделывал  их  кораблик  на
волнах мчащейся вперед реки, чем тащиться пешком.
     Вскоре послышался  шум  бьющейся  о  скалы  воды,  и  путешественники
увидели, как впереди поднимаются почти отвесные стены пропасти.
     - Что-то мне не очень нравится этот шум. -  В  голосе  Тэвиш  впервые
зазвучало беспокойство. - А ну-ка, держитесь покрепче!
     Тристан посмотрел вперед и увидел, как  уровень  воды  понизился,  но
дальше ничего не просматривалось. Вдруг  шум  стал  невыносимым,  и  лодка
влетела в узкий проход.
     Все перемешалось: камни, вода и снег - лодка взлетала вверх  и  снова
падала вниз: со всех сторон летели брызги, и  путешественники  моментально
промокли насквозь и замерзли, но все  равно  изо  всех  сил  цеплялись  за
борта, не решаясь отпустить  их  даже  на  мгновение.  Лодка  налетела  на
какой-то камень, остановилась, но через минуту возобновила свое сражение с
несущим ее вперед  потоком.  С  тревогой  Тристан  смотрел,  как  в  лодку
набирается вода.
     Вдруг  всем  показалось,  что  они  взлетели  в   воздух,   а   лодка
стремительно падает вниз. На мгновение Тристана охватило странное ощущение
полета, но он тут же плюхнулся обратно, краем глаза успев заметить, как из
лодки вылетел какой-то небольшой предмет.
     - Полдо! - закричала Тэвиш, увидев, что карлик оказался в  воде.  Она
не решалась отпустить руль и поспешить на  помощь  Полдо,  но  тут  Кантус
бросился в бурлящую воду как раз в том месте, где ушел под воду карлик.  А
через мгновение и сам мурхаунд исчез из виду.
     Кантус появился на поверхности недалеко от лодки  и  Тристан  увидел,
что он держит Полдо зубами за рубашку.
     - Ну же, старина!  -  шептал  Тристан,  словно  хотел  помочь  собаке
поскорее добраться до лодки.
     Робин, сидевшая рядом с Тристаном, перегнулась  через  край  лодки  и
протянула свой посох Полдо, который отчаянно колотил руками  и  ногами  по
воде и изо всех сил пытался дотянуться до кончика посоха.  Тристан  крепко
держал девушку за талию, иначе она бы в одно мгновение составила  компанию
Полдо и Кантусу. На какую-то долю секунды Полдо и  Кантус  снова  скрылись
под водой, но тут карлик появился  на  поверхности,  крепко  вцепившись  в
волшебный посох Робин.
     - Тяни! - закричала она и потащила Полдо из воды. Тристан помогал ей,
не обращая внимания на то, что лодка опасно накренилась на один бок,  а  в
лицо ему полетели обжигающие ледяные брызги. И тут Робин  упала  прямо  на
Тристана, по-прежнему не выпуская из рук посоха.
     Они огляделись по сторонам и увидели, что Полдо висит на борту  лодки
- в этот момент он  был  ужасно  похож  на  чудом  не  утонувшую  и  очень
несчастную мышь. Кантус же пытался добраться до лодки,  из  последних  сил
сражаясь с течением. Тристан протянул руку  и,  втащив  карлика  в  лодку,
попробовал помочь мурхаунду, и  Кантус,  тихо  заскулив  потянулся  к  его
рукам, но когда он уже почти добрался до своего хозяина, мощный  водоворот
подхватил его, и пес исчез под водой.
     - Нет! Боже мой, нет! - Король чуть не вывалился из лодки,  и  теперь
пришла очередь Робин вцепиться в него, чтоб удержать от  падения.  Он  так
отчаянно размахивал руками, что непременно оказался бы в воде, если  б  не
Робин.
     - Кантус! - диким голосом завопил Тристан, но безрезультатно,  собаки
нигде не было видно.
     Тут лодку завертело течением, и  на  мгновение  показалось,  что  она
застряла между двумя громадными камнями, но вскоре течение  снова  понесло
их маленькое суденышко с головокружительной скоростью. В корпусе появилось
еще  несколько  трещин,  вода  уже  добралась  до  колен,  Тэвиш,  пытаясь
перекричать шум и грохот мчащейся вперед воды, завопила:
     - Мель! Надо срочно пристать к какому-нибудь берегу, иначе нам конец!
     Но ничего подходящего  вблизи  не  оказалось:  со  всех  сторон  реку
обступали отвесные скалы. Тристан увидел, что из воды  прямо  на  их  пути
начали высовывать свои твердолобые головы целые скопления больших  камней,
и вдруг он услышал страшный скрежет - лодку протащило по мели. "Интересно,
сколько еще продержится лодочка", - подумал Тристан.
     Он в волнении вглядывался в пенящиеся волны, надеясь увидеть Кантуса,
но громадный пес больше не появлялся на  поверхности.  И  все  же  Тристан
никак не мог заставить себя поверить в то, что  мурхаунд  погиб.  "Неужели
еще и Кантус, - думал он. - Слишком много смертей и убийств! Пора положить
этому конец!"
     Неожиданно лодку развернуло боком к течению и выбросило на  громадную
скалу,  торчащую  посередине  реки.  И  в  одну   секунду   их   суденышко
превратилось в груду обломков.
     Тристан полетел прямо в воду, успев, правда, по пути схватить за руку
Робин, которую тоже толчком выбросило из  лодки.  Их  прижало  течением  к
скале, и некоторое время они  не  могли  пошевелиться.  Железная  кольчуга
тянула Тристана вниз,  и  он,  ухватившись  за  кожаную  седельную  сумку,
умудрился спасти кое-что из  вещей.  Яак  стоял  на  дне  и  сердито  тряс
головой. Вскоре к ним подплыли Тэвиш  и  Полдо.  Ньют  исчез  -  он  часто
становился невидимым, когда сильно волновался, - но  за  него  Тристан  не
беспокоился: у дракончика ведь были крылья.
     Вдруг король увидел, что Тэвиш встала на ноги, и сообразил, что  воды
здесь совсем немного. Постепенно она опустилась ему до пояса, а потом и до
колен - уровень воды медленно падал.
     - Заклинание! - вздохнула Робин. - Наверное, его действие кончилось!
     Вскоре быстрый поток превратился  в  одно  воспоминание,  и  лишь  на
скалах появилась тонкая пленка льда. Друзья, мокрые и  измученные,  стояли
на дне пропасти, а повсюду вокруг них  валялись  доски  и  щепки,  которые
когда-то были лодочкой Тэвиш. Ледяной зимний ветер, завывая, метался между
скалами, и вскоре путники замерзли так, что никто  не  мог  произнести  ни
слова.
     Мурхаунд, по-прежнему, не показывался.

     - Иногда я продаю улов у северного  побережья,  -  объяснил  рыбак  в
потрепанной, замусоленной одежде. Он смотрел себе  на  ноги,  стараясь  не
встречаться взглядом с Рэндольфом. - Они хорошо платят, а у нас  тут  рыбы
вполне достаточно. Вы ведь не считаете, что, если они северяне,  то  я  не
должен?..
     - Продолжай, приятель! Ты же сказал, что у  тебя  важные  новости.  -
Рэндольф нетерпеливо махнул рукой.
     - Ну так вот, видите ли, я вез немного лосося - он в  этом  году  так
хорошо ловится - в Кодсби. Но когда я  достаточно  близко  подплыл  к  тем
местам, я вдруг увидел, что город исчез! И вот что я вам еще скажу:  город
сожгли и превратили в руины, а может, и того хуже!
     Рэндольф откинулся в кресле и внимательно посмотрел на рыбака. Он был
совершенно уверен, что тот говорит правду - зачем бы  ему  сочинять  такую
невероятную историю, тем более что  рыбаку  пришлось  признаться,  что  он
продавал рыбу врагам ффолков.
     - Расскажи поподробнее, что ты видел.
     - Ну, там было много пепла и разрушенные здания. Знаете,  я  не  стал
высаживаться на берег, как только увидел все это,  и  постарался  поскорее
унести оттуда ноги.
     Рэндольф и его  собеседник  сидели  в  Большом  зале  перед  огромным
камином, в котором весело и уютно потрескивали поленья. На широкой дубовой
подставке покоилась Корона Островов. Рэндольф оберегал этот символ  власти
Тристана, и сейчас он не сводил с нее  глаз,  словно  спрашивал  у  Короны
совета. Он не понимал, что означает  странная  история,  рассказанная  ему
рыбаком.
     - А не могли фирболги устроить весь этот разгром? - спросил он.
     - Не думаю. Насколько я знаю, они не очень-то дружны с огнем. Они  бы
не стали сжигать город.
     - Ну, а кто  же,  по-твоему,  уничтожил  Кодсби?  Не  могли  же  сами
северяне напасть на городок, населенный их соплеменниками.
     - Я не знаю, кто это все учинил. Если вас интересует мое мнение,  так
я скажу вам: мне кажется, беда пришла из  моря,  вот!  Кое-что  пострашнее
фирболгов и северян, хотя одной Богине известно, что  это  может  быть.  Я
просто пришел рассказать вам, что я видел.
     - Спасибо. Ты правильно сделал. - Рэндольф отпустил рыбака, и,  когда
тот ушел, начал в волнении ходить взад и вперед по залу.  Если  и  вправду
какая-то страшная сила вышла из моря  и  напала  на  северную  оконечность
острова, не означает ли это,  что  какой-то  неизвестный  враг  собирается
выступить и против Корвелла.
     Он услышал шаги и, повернувшись, с раздражением увидел знакомое лицо,
обрамленное темными локонами.  Понтсвейн  удобно  устроился  в  кресле,  в
котором за минуту до него сидел Рэндольф, и с  любопытством  посмотрел  на
капитана стражи.
     - Чего хотел тот оборванец?
     Рэндольф вкратце рассказал ему историю рыбака.
     - Я беспокоюсь, - признался он, закончив рассказ. - Мне  кажется,  мы
должны быть готовы к возможному нападению.
     - Фу! - Понтсвейн равнодушно отмахнулся  от  его  слов.  -  Это,  вне
всякого сомнения, дурацкий бред пьянчуги, пробывшего в море слишком долго.
А если и вправду что-то случилось с городом, почему ты  думаешь,  что  это
произошло сейчас, а не год назад, во время войны?
     Рэндольф уверенно покачал головой.
     - В этой истории есть  кое-какие  интересные  детали:  во-первых,  во
время войны северяне не нападали на свои города, а во-вторых, я видел, что
рыбак  по-настоящему  напуган  -  настолько,  что  он  решился  прийти   и
рассказать все нам.
     - Может быть, он рассчитывал получить награду?
     - Я считаю, мы должны собрать  людей  и  организовать  патрулирование
побережья. Сегодня же отдам приказ!
     - Подожди-ка минутку! - Понтсвейн вскочил на ноги и злобно  уставился
на Рэндольфа. - Ты не забыл, что мы вместе управляем королевством? И я  ни
за что не соглашусь на патрулирование побережья! Да будет  тебе  известно,
что зима приближается!
     Рэндольф с трудом удержался, чтоб не взорваться:  он  знал,  что  без
поддержки Понтсвейна он не может рассчитывать на то,  что  за  ним  пойдут
другие лорды.
     - Мы должны что-нибудь предпринять! А что, если какой-то  неизвестный
нам враг готовится напасть на нас и собирает силы, а мы сидим тут и ничего
не делаем?
     - Ну, вот и сделай что-нибудь! -  сказал  лорд  Понтсвейн.  -  Возьми
отряд  своих  стражников  и  проверь  сообщение  рыбака  -  может,  нам  и
волноваться не о чем. А я прослежу, чтобы в королевстве был порядок,  пока
тебя не будет.
     Это предложение с  новой  силой  возродило  все  прежние  сомнения  и
тревоги Рэндольфа относительно Понтсвейна. Он не мог доверить  королевство
этому честолюбивому человеку даже на несколько дней.  Но  и  сидеть  сложа
руки он тоже не мог.
     - Я пошлю отряд разведчиков,  -  решил  он  наконец,  -  и  если  они
принесут доказательства того,  что  мы  в  опасности,  вы  согласитесь  на
мобилизацию армии?
     Понтсвейн пожал плечами.
     - Может быть. Если, конечно, доказательства будут серьезными.
     Он безуспешно попытался скрыть  свое  разочарование,  когда  Рэндольф
нашел возможность не покидать замка.
     - Хорошо. - Капитан резко повернулся  к  лорду  Понтсвейну  спиной  и
вышел из Большого Зала. Его страшно злило, что тому  совершенно  наплевать
на все, что касается нужд королевства.
     Понтсвейн же посидел еще немного в большом удобном  кресле,  глядя  в
камин. Затем он встал и подошел к дубовой подставке  с  Короной  Островов.
Как и тысячу раз  до  этого,  он  стал  внимательно  разглядывать  Корону,
наслаждаясь  ее  красотой   и   изяществом,   и   особенно   великолепными
бриллиантами, которыми она была украшена.
     "Какое  возмутительное  безобразие,  -  подумал  он,  -  что   корона
досталась не тому, кому надо".

     Закутанное в теплый плащ существо  несколько  дней  оставалось  около
раненого Авалона. Нежные руки обмыли и забинтовали  раны,  накормили  коня
зерном, а затем у разведенного костра существо растопило  снег  и  напоило
Авалона.
     Коню очень повезло, что ему удалось найти углубление в стене  пещеры,
иначе страшные птицы разорвали бы его на куски, да и так  он  чудом  успел
добраться до этого убежища. Весь израненный, в крови, он с трудом забрался
в узкую щель и тем самым спасся от хищных птиц.
     Но лишь забота существа в теплом меховом плаще спасла коня от смерти.
Авалон немного поел и попил, и очень  медленно  его  ужасные  раны  начали
заживать.
     Через некоторое время он уже мог  стоять.  Рядом  с  громадным  конем
существо, спасшее ему жизнь, казалось  совсем  крошечным.  Незнакомец  вел
себя так, словно знал, как надо обращаться с лошадьми: очень  осторожно  и
заботливо он помогал Авалону набираться сил. Вскоре они покинули пещеру и,
пройдя по голому горному склону, вошли в мертвый лес Долины.
     Они шли на восток,  на  границу  Долины  Мурлок,  и  Авалон  радостно
следовал за своим новым другом. А может быть, он догадался, куда они  шли,
или понял слова незнакомца, которые тот прошептал ему на  ухо.  Голос  был
мягким и нежным, словно тихая легкая музыка.
     - Идем, Авалон. Пора нам отправляться домой.

     Колл вскочил на ноги, как только почувствовал,  что  пол  у  них  под
ногами задрожал.
     - Пошли! Давай выберемся отсюда! - закричал он.
     Гвен устроилась поудобнее на медвежьей шкуре и, несмотря на  волнение
ее спутника, лицо девушки оставалось спокойным и умиротворенным.
     - Мне кажется, мы здесь в полной безопасности, - сказала она, глубоко
вздохнув. - И я не сдвинусь с места!
     Колл хотел было схватить девушку за руку и потащить  за  собой.  Черт
побери  ее  слепую  наивность!  Он  так  хотел,  чтоб  она   оказалась   в
безопасности, но ведь он и сам не знал, где она, эта безопасность.  Сердце
Колла глухо стучало, но ему удалось сохранить внешнее спокойствие.
     - Ладно, если тебе так хочется, оставайся здесь! Мне надо  проверить,
не опускаемся ли мы на дно.
     Он  промчался  по  коридору,  снова  оказался  в  большом   зале   со
сверкающими витражами и через громадную бронзовую дверь выскочил во двор.
     На мгновение он почувствовал облегчение: вода не заливала замок,  как
Колл боялся, и было непохоже, что они  опускаются  под  воду,  но,  подняв
голову, молодой моряк увидел, что по небу мимо  громадного  замка  слишком
быстро убегают облака.
     Колл бросился через двор и нашел лестницу, которая вела  на  одну  из
стен.  Спотыкаясь  и  перепрыгивая  через  несколько  ступенек  зараз,  он
выскочил на площадку  и  замер  от  изумления:  стена  замка,  словно  нос
гигантского корабля,  разрезала  гладь  моря  Муншаез,  при  этом  к  небу
поднимались каскады брызг. Замок плыл по воде прямо на север!
     - Кажется, я спятил! - сказал себе молодой человек.  Правда,  подумав
немного, он  решил,  что  в  передвижение  замка  по  морю  точно  так  же
невозможно поверить, как и в то, что он вообще поднялся со дна моря  ровно
в тот момент,  когда  их  лодка  проплывала  над  ним.  Все  это  казалось
невероятным и нереальным!
     Он долго простоял на стене замка,  вглядываясь  в  серые  бесконечные
просторы моря, как капитан на мостике мощного боевого корабля.
     Вскоре он  почувствовал,  что  рядом  кто-то  есть,  и,  обернувшись,
увидел, что к нему поднялась Гвен. Девушка взяла Колла за руку и прижалась
к нему.
     - Ведь это и вправду чудо, - сказала она. - Так сказал мне огонь.
     - Что? - Колл внимательно посмотрел на девушку,  пытаясь  понять,  не
сошла ли она с ума. Впрочем, она выглядела более  уверенной  и  спокойной,
чем когда бы то ни было.
     -  Я  знаю,  ты  думаешь,  что  я  свихнулась,  -   продолжала   она,
рассмеявшись, - но огонь - он разговаривал со мной, когда ты ушел. У  него
был женский голос. Это ее замок, она была королевой ффолков - умерла очень
много лет назад. Королева Аллисинн - жена Симрика Хью.
     - Ты знала о ней?
     - Ее муж был великим героем моего народа и первым Высоким Королем.
     Сейчас Колл был готов поверить во что угодно, и сообщение Гвен о том,
что она беседовала с огнем, нисколько его не удивило. Как бы  со  стороны,
он с интересом наблюдал за тем, как  совершенно  спокойно  обсуждает  этот
разговор с Гвен.
     - И что же она сказала?
     - Она отвезет нас туда, где мы должны будем выполнить важную  задачу.
Я не знаю, в чем она заключается, но очень важно, чтоб мы сделали все  как
надо. Мы очень подходим для этой миссии - потому что мои родители  ффолки,
а ты северянин.
     Колл снова взглянул на море - чутье подсказывало ему, что они  плывут
на север, точнее, на северо-запад, и он высказал предположение, основанное
на его знании морского дела и географии островов Муншаез.
     - Мне кажется, она хочет доставить нас в Норландию.

     Тристан шел во главе отряда, не обращая внимания на ледяной  ветер  -
его гнала вперед слепая ярость. В сознании у него мелькали  картины,  одна
страшнее  другой.  Вот  он  представил  себе  утонувшего  Кантуса,   потом
изуродованного до неузнаваемости  Даруса,  а  еще  крошечного  Язиликлика,
который, наверное, замерз где-то в бесконечном, мертвом лесу.  И  наконец,
Авалон - громадный конь, весь израненный и в крови, встал перед  мысленным
взором Тристана. Он вспомнил обнаженную  рыжеволосую  красотку  у  себя  в
постели и потрясенное лицо Робин, стоящей в дверях.
     "Я ни на что не способен!".
     Эта мысль горела в мозгу, медленно и безжалостно испепеляя Тристана и
грозя поглотить его душу.
     "Я заслужил, чтобы у меня ничего не получилось!"
     Он громко застонал от переполнявшей его сердце невыносимой  боли,  не
замечая, что Робин идет совсем рядом. Остальные давно отстали от них, не в
состоянии угнаться за Тристаном. Он поскользнулся на обледеневшем камне и,
упав на бок, сильно ударился, но даже обрадовался боли - это наказание ему
за все неудачи! Не оглядываясь на своих спутников, Тристан  несся  вперед,
перепрыгивая через скользкие камни и почти не глядя под ноги.  Ньют  жужжа
подлетел  к  нему,  на  мордочке  дракончика  ясно  читались  изумление  и
любопытство. Король отмахнулся от  него,  словно  от  назойливой  мухи,  и
обиженный и озадаченный дракончик вернулся к Тэвиш, Полдо и Яаку.
     Когда они добрались до более-менее пологого места,  где  можно  было,
наконец, выбраться из русла реки, уже почти стемнело. Тристан,  скользя  и
теряя равновесие, полез вверх по склону. Робин старалась не отставать, она
очень за него беспокоилась, но не решалась вмешаться.
     Забравшись на берег реки, Тристан немедленно повернул  на  север,  он
словно забыл о существовании своих спутников. Яак задержался, чтобы помочь
измученным Тэвиш и Полдо, которые отчаянно дрожали.
     Местность здесь была лишена даже деревьев,  лишь  неширокая  тропинка
вела в Долину Мурлок. Когда-то это были роскошные луга, где росли цветы  и
носились, озабоченно  жужжа,  пчелы,  но  теперь  путники  шли  по  голой,
покрытой снегом пустыне, которая навевала мысли о смерти.
     - Тристан! Остановись! - наконец крикнула  Робин,  чувствуя,  что  ее
покидают силы. Спотыкаясь, она спешила за ним,  опасаясь,  что,  если  она
упадет, он не обратит на  это  внимания  и  навсегда  исчезнет  в  мертвой
Долине.
     Но  Король  остановился  и  замотал  головой,  будто  хотел  прогнать
навязчивый и страшный сон. Догнав его, Робин увидела, что  он  плачет.  На
мгновение она молча прижала  его  к  себе,  надеясь,  что  ее  присутствие
поможет ему успокоиться. И тут она вспомнила о женщине в постели Тристана,
и ей захотелось оттолкнуть его, напомнить  о  том,  что  он  предал  ее  и
обманул все ее надежды и ожидания.
     Но  вместо  этого  она  еще  крепче  обняла  его,  желая,  чтобы   он
успокоился. Ей так хотелось простить его и забыть свою боль, но  это  было
не в ее силах.
     Тристан покачал головой и, отстранившись, посмотрел на девушку. В его
красных воспаленных глазах застыла мука.
     - Извини, - прошептал он. - Если бы ты только знала, как  мне  больно
от всего случившегося!
     - Успокойся! - тихо сказала Робин, снова притягивая его к себе. -  Ты
нам сейчас очень нужен! Ты не должен так поступать с собой!
     Она напомнила себе об их миссии и о том,  как  они  все  нуждались  в
Тристане и его мече. Его участие было так же важно, как и  ее  собственная
сила, и Робин убеждала себя, что только  поэтому  утешает  короля.  Своего
короля.
     - На что я гожусь? Сплошные неудачи и смерти! Кого еще из вас я  убью
сегодня?
     - Ты никого не убивал. Как раз наоборот, твоя сила,  твой  ум  и  меч
помогли нам остаться в живых! Ты должен быть с нами сейчас, потому что нам
очень нужна твоя помощь.
     Тристан поднял голову и ему показалось, что рассеялся густой туман  -
он увидел, как неуверенной походкой к ним бредет Тэвиш, а  следом  за  ней
Яак. Великан нес дрожащего карлика на  руках,  а  Ньют  устроился  на  его
широком плече.
     - Нам надо до темноты разбить лагерь, - уже спокойно сказал  Тристан.
- Давайте поищем место, где мы могли бы укрыться от снега и ветра.
     Посмотрев по сторонам, они не нашли ничего подходящего и  отправились
дальше; на этот раз Тристан двигался медленно,  понимая,  как  трудно  его
спутникам идти в темноте. Он попытался обнять  Робин,  чувствуя,  как  она
дрожит, но она резко отстранилась и  пошла  дальше  одна.  Было  явственно
слышно, как стучит зубами Полдо; мокрая одежда не сохраняла тепло, и снова
ледяной ветер стал их главным врагом.  Наконец  Тристан  увидел  несколько
громадных камней, между которыми почти не было снега.
     - Здесь не очень подходящее место для ночлега, но лучше нам все равно
не найти, - сказал он и, бросив свой плащ на землю, велел Яаку посадить на
него Полдо. Робин и Тэвиш встали рядом с карликом на колени, радуясь тому,
что скалы пусть немного, но все же защищают их от ветра.
     - По крайней мере, здесь не так дует, - сказала менестрель,  стараясь
поднять настроение своих спутников.
     Тристан прислонился к покрытой льдом скале.
     - Этого, к  сожалению,  недостаточно.  Без  костра  нам  до  утра  не
протянуть.
     Всем было ясно, что он прав, но  вокруг  не  было  ни  щепочки,  чтоб
развести огонь. Полдо не переставая трясся, а зубы у него стучали,  словно
копыта сотни лошадей по мостовой.
     - Я попробую поискать что-нибудь. Оставайтесь  здесь  и  постарайтесь
хоть немного согреться. - Тристан поднялся, раздумывая,  в  какую  сторону
лучше пойти.
     - Подожди, - сказала Робин. - Эту проблему можно решить по-другому.
     Не говоря больше ни слова, она вытащила из  своего  мешка  футляр  со
свитками. Когда она его открыла, крошечный рубин в самом  центре  золотого
солнца у нее на груди засветился, но никто не  обратил  на  это  внимания.
Робин взяла третий свиток и тут же закрыла футляр.
     - Власть над огнем, - прошептала Тэвиш.  -  А  разве  тебе  не  нужны
дрова?
     - Нет.
     Робин тихо прочитала свиток, осторожно и старательно произнося слова,
которые тут же пропадали с пергамента, а  потом  и  сам  свиток  поглотило
теплое голубое пламя.
     Тристан вскрикнул и  бросился  вперед,  когда  пламя  обхватило  руки
Робин, но Тэвиш удержала его. Он с ужасом смотрел, как  огонь  окутал  все
тело девушки, он был по-прежнему голубым и почти  не  давал  света.  Робин
медленно  растворилась,  огонь  стал   теплым,   а   потом   по-настоящему
обжигающим, горячим.
     Вскоре в небо поднялось яркое сияние - узкий столб пламени,  который,
словно раскаленная печь, дарил тепло и надежду.
     Друида  превратилась  в  костер,  спасший  им  жизнь.  Мокрая  одежда
моментально высохла, холод отступил, все снова согрелись и  сидели,  тесно
прижавшись  друг  к  другу  вокруг  костра,  который  ничем  не  напоминал
человеческое существо. Голубой огонь горел всю ночь, и хотя путники  почти
не спали, он согрел их и вернул им силы.
     На рассвете снова пошел снег.

     Темный Источник становился все могущественнее и мрачнее, в  то  время
как остальные Боги отступали перед силой Баала. Бог  убийств  поселился  в
чернильно-черном водоеме и чувствовал, как все большая часть его  существа
отвоевывает себе это место в Затерянных Мирах. Конечно,  он,  по-прежнему,
не терял связи со своей родной равниной Геенной - через длинную нить тьмы,
протянувшуюся к его дому и видимую только тем, кто служил  его  воле.  Эта
нить пересекала множество миров, даже эфир, давая Богу уверенность в  том,
что он навсегда связан с миром, в котором родился.
     Теперь Баал относился к Темному Источнику не так, как в  начале:  это
была временная тюрьма, а вовсе не ворота, позволившие ему покинуть  Геенну
и перенестись в этот мир. "Но, ведь, - раздумывал он, -  нить  тьмы  можно
протянуть не только до Источника, но  и  дальше".  И  тогда  он,  пожалуй,
сможет покинуть пределы  Источника.  Короче  говоря,  он  сможет  свободно
передвигаться  по  островам  Муншаез,  да  и  по  всем  Затерянным  Мирам,
наслаждаясь  не  только  творением  рук  своих   слуг,   но   и   принимая
непосредственное участие  в  их  деяниях.  Баал  не  сомневался,  что  это
возможно. И поэтому он направил все силы на укрепление  нити  тьмы,  чтобы
получить  физическое  обличье  и  возможность  существовать  вне   Темного
Источника.
     Вскоре острова Муншаез склонятся не только перед силой его  воинства,
но и перед могуществом самого Бога Баала.

                       ОБИТАТЕЛИ ВОЛШЕБНОЙ СТРАНЫ

     Тристан медленно пробуждался, чувствуя, как холод, идущий от  камней,
на которых он спал, все глубже проникает в его тело. Тяжелые тучи,  как  и
прежде, сплошной пеленой  закрывали  солнце.  Рассвет  изменил  их  густую
черноту на мягкие оттенки серого. Крупные мокрые хлопья медленно кружились
в воздухе; падая на лицо, они быстро таяли, но на земле лежал толстый слой
снега.
     Еще не до конца проснувшись, король  протянул  руку,  чтобы  почесать
загривок Кантуса, полагая, что мурхаунд, как всегда, спит с ним рядом. Тут
воспоминания о вчерашнем дне обрушились  на  него,  словно  ледяная  вода.
Отчаянная тоска охватила Тристана, когда он вспомнил, что  Кантуса  больше
нет.
     Робин неподвижно лежала на земле, и Тристан  вскрикнул,  увидев,  что
она бледна. Казалось, она потеряла много  крови,  и  Тристан  подумал,  не
убило ли ее вчерашнее колдовство, которое согрело их всех.
     Тристан быстро наклонился над друидой и  понял,  что  она  дышит,  но
дыхание ее было тяжелым и неровным.  Он  обнял  Робин  и  прижал  к  себе,
напуганный холодом, исходящим от  ее  тела.  Однако,  постепенно  ее  тело
начало согреваться, а дыхание стало более спокойным и ровным.
     Король услышал, как рядом кто-то зашевелился, и, повернувшись, увидел
Тэвиш, которая сонно моргала, еще не до конца проснувшись. Полдо тоже  уже
проснулся, и  даже  Яак  перестал  храпеть.  С  небольшого  камешка  вдруг
посыпался снег, и они увидели голову Ньюта. Этим утром чешуйки  дракончика
стали темно-голубыми, местами вспыхивая алым светом.
     - А как насчет завтрака? - спросил он.
     - Как обычно, - простонала Тэвиш, показывая на единственную  сумку  с
продуктами, которую им удалось спасти  после  кораблекрушения.  -  Моченый
хлеб, водянистый сыр и влажное сушеное мясо - все, естественно, замерзшее.
     Дракончик разочарованно покрутил носом, но, тем не менее,  отряхнулся
от снега и подлетел поближе, чтобы выбрать себе самый лучший кусочек.
     Робин тихонько застонала, и Тристан сильнее прижал  ее  к  себе.  Она
поудобнее устроилась у него на груди, и сердце Тристана забилось  быстрее.
Наконец, Робин тоже проснулась.
     - Ты подойдешь со мной к краю расселины? -  спросил  Тристан.  -  Нам
нужно обсудить дальнейший маршрут.
     Она кивнула и, взяв протянутую королем руку, встала  на  ноги.  Снег,
глубиной больше фута, громко скрипел у них под ногами, когда  они  шли  до
каменной гряды, защищавшей их от ветра.
     Они увидели озеро Мурлок, огромное и близкое. Оно не замерзло, и  его
тусклая серая поверхность, казалось, поглощала весь  свет,  идущий  сквозь
густую пелену облаков. Оно простиралось на запад и  на  север,  до  самого
горизонта. Только справа, на востоке, было видно уходящую вдаль  береговую
линию. Падающий снег делал раскинувшуюся перед ними картину похожей на вид
сквозь запотевшее окно.
     - Куда мы пойдем отсюда? - спросил Тристан.
     Робин показала на восточную береговую линию.
     - Когда мы доберемся до озера, то пойдем вдоль берега  на  север.  Ты
видишь те мертвые деревья? Это лес, который  располагается  немного  южнее
рощи Генны. Когда мы пройдем сквозь него, мы окажемся у реки - сейчас она,
наверное, высохла, судя по тому, что произошло с  другими  реками  Долины.
Эта река отмечает границу рощи. Мы будем там меньше, чем через два дня.
     Они молча стояли рядом, глядя на  некогда  прекрасное  озеро.  Теперь
следы осквернения не мог скрыть  даже  снег  -  белоснежное  одеяло  очень
быстро потемнело.
     - Здесь было так красиво. Когда я впервые прибыла сюда, чтобы учиться
у Генны, все эти холмы были усыпаны дикими цветами, а озеро сверкало  так,
что было больно глазам.
     - Может быть, когда мы покончим со злом, красота вернется.
     - Не знаю... - Робин повернулась к  Тристану,  в  ее  глазах  застыла
грусть. - Я все время думаю, что здесь происходит нечто  очень  важное,  и
что судьба островов Муншаез может измениться навсегда. Я  сомневаюсь,  что
они когда-нибудь станут прежними.
     - Мы должны попытаться!
     - Да, я знаю, и мы, конечно, не сдадимся! И если мы победим, здесь не
будет места злу... Но я чувствую, что Долина Мурлок уже никогда не  станет
прежней.
     Тристан не совсем понимал, что Робин имела в виду, но это не  слишком
удивило его. Он часто терялся перед сложностями ее веры.
     - Нам уже пора выходить, - предложил он, - пока  проклятые  птицы  не
нашли нас.
     - Ты прав, вчера нам очень удачно удалось ускользнуть от них.
     - Ты,  наверно,  хотела  сказать,  что  благодаря  тебе  нам  удалось
ускользнуть от них. - Тристан взял Робин за  плечи,  и  повернув  к  себе,
посмотрел прямо в ее зеленые глаза. Она хотела было отвернуться, но  потом
встретила его взгляд - но Тристан не смог ничего прочитать в ее глазах.
     - Ты создала реку, которая помогла нам спастись, - продолжал он. - Ты
спасла нас от верной смерти этой ночью, когда  мы  чуть  не  замерзли.  Ты
открыла мне смысл жизни, когда все вокруг,  кажется,  рушится  из-за  моих
ошибок!
     - Ты не можешь винить себя во всем! Мы все допускали  ошибки,  и  нам
еще повезло, что у нас сохраняются шансы добраться до Источника! Но ты  не
должен сожалеть о цене, которую нам пришлось заплатить, - голос Робин стал
тверже. - Тристан, ты настоящий лидер. Люди пойдут за  тобой.  Ты  Высокий
Король ффолков, и ты лучший воин из всех, кого мне  доводилось  видеть.  И
эта битва со злом - наша будущая битва. Возможно, что отношения между нами
уже никогда не будут прежними. Я не знаю. Но сейчас самое главное для меня
- добраться до Источника и освободить заключенных в  камень  друидов.  Мне
необходима твоя помощь, чтобы попасть туда.
     Слова Робин об изменении ее чувств  к  нему  как  раскаленный  камень
вошли Тристану  в  сердце,  но  он  понимал,  что  в  любом  случае  нужно
попытаться решить поставленную задачу, а потом...
     - Нам пора выходить, - напомнил король.

     - Г-где следующие ворота?
     - Я есть устал! Хочу отдых!
     - П-пошли, Хонках! Еще только  одни  ворота,  и  тогда  мы  отдохнем,
отдохнем! -  Язиликлику  наконец  удалось  уговорить  тролля  подняться  с
покрытого мхом пня, на который тот устало присел. Эльф  висел  над  ним  в
воздухе, трепеща своими прозрачными крылышками, когда тролль  вперевалочку
снова пустился в путь.
     - А у твоих друзья винца есть?
     - О, да! М-много вина! - И Язиликлик описал руками большой круг.  Он,
конечно, слегка преувеличил, но  надеялся,  что  его  спутник  не  заметит
этого.
     Существо, которое призналось, что его зовут Хонках-Фа-Снуи,  неохотно
топало через очередной  усыпанный  цветами  луг,  среди  весело  щебечущих
птичек и деловито снующих взад и вперед пчел.
     - Сюда, сюда ходи.
     Эльф весело вился вокруг тролля, довольный тем,  что  спустя  столько
лет снова оказался в прекрасной  Волшебной  Стране.  Над  головой  светило
никогда  не  заходящее  теплое  ласковое  солнце,  что  придавало  воздуху
неповторимый запах вечной весны. Волшебная Страна  была  очень  маленькой,
даже меньше любого из островов Муншаез. Она  была  заключена  в  волшебную
оболочку, которая защищала ее от вторжения из других,  грубых  и  жестоких
царств.
     Язиликлик видел, что она совсем не изменилась с тех пор, как он  ушел
отсюда в Затерянные Миры. Им повстречалась банда человекообразных  существ
с крошечными рожками на лбу и козлиными  задними  ногами  и  хвостами.  Те
весело играли на свирелях и лихо отплясывали на солнышке.
     Вдруг  появилась  прекрасная  лесная  нимфа,  ее  тончайшее  шелковое
одеяние сияло в лучах солнца. Она кокетливо посмотрела на Язиликлика, а он
покраснел и отвернулся, чтобы не  видеть  ее  прелестных,  соблазнительных
глазок. Тут нимфу заметили веселые плясуны и бросились ловить ее, призывая
красотку остановиться и  поговорить  с  ними.  Она  рассмеялась  -  словно
зажурчал маленький лесной ручеек - и полетела через лес, а те пустились за
ней в долгую веселую погоню. Эльф знал, что  им  никогда  не  поймать  ее.
Раньше, во всяком случае, им  это  не  удавалось,  а  в  Волшебной  Стране
никогда ничего не меняется.
     Они видели других обитателей Волшебной Страны - дальних родственников
Язиликлика - эльфов, дриад и гномов.  Они  здоровались  кивками,  пытались
заговорить со странной парочкой, но эльф, как мог, уговаривал тролля  идти
дальше.
     - А откуда у т-тебя такое имя... такое имя? -  спросил  Язиликлик.  -
Оно что-нибудь з-значит?
     - Хонках-Фа-Снуи хорошее имя. Оно значит: тот,  чей  нос  отбрасывает
тень на десять тысяч цветов. - Хонках гордо показал на свой хоботообразный
нос. - Моя нос - великолепная, даже для тролля, так?
     -  О,  конечно,  конечно!  Я...  Я  никогда  не   видел   т-такого...
замечательного носа!
     Довольный,  Хонках  зашагал  немного  быстрее  и   перебрался   через
кристально чистую речушку, ступая по удобно расположенным  среди  журчащей
воды камешкам. Несколько толстых форелей  таращились  на  них  из  воды  с
нескрываемым любопытством.
     Вдруг сзади зашуршали кусты, и, резко развернувшись, Язиликлик увидел
коричневую собачью мордашку с задорно вздернутыми ушами.  Длинный  розовый
язык свисал из пасти, и, казалось, существо хитро улыбается.
     - М-мерцающая собака! П-привет! - Эльф побежал к псу, чтобы потрепать
его по голове, но тот мгновенно исчез. Язиликлик огляделся и  увидел,  что
он ухмыляется ему из-за дерева, футах в тридцати. Эльф помчался  туда,  но
пес снова исчез, на сей раз он появился на дальнем берегу  ручья,  который
они только что перешли, и где к мерцающему  псу  присоединилось  полдюжины
его сородичей.
     - Сдаюсь! - засмеялся эльф. - Этих п-парней не поймать! -  Но  погоня
за мерцающим псом доставляла ему несказанное удовольствие.
     Он подлетел обратно к троллю, который начал нетерпеливо  переминаться
с ноги на ногу. Горячее чувство принадлежности к этому миру вдруг охватило
эльфа, и ему страшно захотелось остаться  здесь  навсегда.  Тут  было  так
весело и приятно!  Теперь  Язиликлик  не  мог  понять,  почему  он  вообще
когда-то покинул Волшебную Страну.
     Но потом вспомнил о своих друзьях и о том, что он обязательно  должен
им помочь. По правде говоря, его спутники уже начали  расплываться  в  его
памяти. Ему даже стало трудно представить  себе  Ньюта,  для  этого  эльфу
пришлось как  следует  сконцентрироваться.  Но  он  был  уверен,  что  они
нуждаются в его помощи,  и  что  им  грозит  ужасная  опасность.  Какая-то
внутренняя сила заставляла его вернуться. Возможно, за годы, проведенные в
Затерянных Мирах,  он  изменился,  потому  что  такие  чувства  неизвестны
существам, которые всю жизнь провели в Волшебной Стране.
     - Ворота, вот, - проворчал  Хонках,  показывая  на  участок  земли  у
подножия крутого холма.
     Эльф увидел, что эти ворота, как и полдюжины других,  у  которых  они
уже побывали, были окружены толстым слоем  мха  и  находились  в  тенистой
части леса. Глядя на них, невозможно было догадаться,  что  это  ворота  в
другой мир.
     Им очень повезло, что ворота в Волшебной  стране  находились  гораздо
ближе друг от друга, чем их  выходы  в  других  мирах.  Это  позволяло  за
несколько часов проверить разные ворота, покрывая  расстояния,  которые  в
Долине Мурлок они едва ли сумели бы пройти за два-три дня.
     - В Д-долину Мурлок?
     - Угу, в Долину. Многа воротав в Долину Мурлок.
     - Ну, я посмотрю, нет ли там моих друзей, - сказал эльф. Он ступил на
мшистый участок земли, погрузил руки  в  мягкую  влажную  землю  и  вскоре
нащупал что-то твердое. Тогда он смело шагнул вперед... и тут же  выскочил
назад, мокрый насквозь.
     - Т-там все под во-водой, я ничего не видел...  ничего!  Что  это  за
в-ворота такие, если они выходят на д-дно озера или реки?
     Хонках удивленно почесал в затылке.
     - Такова не было тут. Наверно, это не та места.
     - Я же г-говорил тебе, что многое  изменилось!  О,  я  с-сдаюсь!  Мне
никогда не найти их... не найти!
     - Что это? - спросил Хонках,  склонив  голову  набок.  Он  к  чему-то
прислушивался.
     - Ч-что, ч-что такое? Я ничего не слышу...
     - Ш-ш-ш!  -  Тролль  поднес  бородавчатый  палец  ко  рту,  продолжая
прислушиваться. Язиликлик теперь тоже  услышал  звуки,  доносящиеся  из-за
ворот.
     - Кто-то воет! Кто это может быть... может быть?
     - Хонках посмотреть. - Тролль наклонился вперед и  засунул  голову  в
ворота. Для эльфа это выглядело так, будто верхняя  половина  тела  тролля
вдруг исчезла. Потом Хонках вылез обратно, прижимая своими мощными  руками
к груди отчаянно отбивающееся существо.
     Вновь  прибывший  ловко  высвободился  и  спрыгнул   на   землю.   Он
встряхнулся, обрызгав обоих холодной водой, - и тут Язиликлик его узнал.
     - Кантус! С тобой все в порядке... в порядке? Ч-что ты делал в  воде?
Г-где Робин, Тристан и Ньют?  Они  живы...  живы?  -  Он  вдруг  замолчал,
почувствовав себя немного глупо - ведь пес не мог понять его вопросов.
     Кантус приветствовал эльфа, радостно лизнув его в  лицо,  отчего  тот
свалился на землю, а потом повернулся и с подозрением посмотрел на тролля.
Язиликлик встал и, погладив пса по голове,  взял  Хонкаха  за  руку.  Это,
очевидно, убедило мурхаунда, что тролль не представляет  опасности,  и  он
начал с любопытством оглядываться, принюхиваясь к воздуху.
     - К-кантус, добро пожаловать в Волшебную Страну!

     Шанту подняла  забрызганную  кровью  голову,  заслышав  далекий  зов.
Отвратительный хищник злобно зарычал и снова начал  терзать  окровавленное
тело своей жертвы. Острые длинные клыки глубоко вошли в грудь единорога  и
вырвали большой кусок мяса.
     Рана на боку у Шанту по-прежнему причиняла острую боль. Сломанный рог
Камеринна застрял у основания щупальца чудовища, и  все  попытки  вытащить
его привели лишь к тому, что рог еще глубже погрузился в рану.
     Шанту сидела, положив мощную лапу на тело своей жертвы. Она зарычала,
и ее вызов эхом раскатился по мертвому лесу. И никто не осмелился ответить
ей. Шанту - королева Долины! И смерти! И любого  врага  Баала,  пришедшего
сюда, ждет кровавый конец.
     По даже и у королевы есть хозяин, и  теперь  в  черной  голове  Шанту
вновь возник его призыв. Страшная пантера немного отошла от  растерзанного
трупа, и подняв голову, снова  заревела,  посылая  вызов  небесам  и  всей
земле.
     Бросив последний взгляд на окровавленные останки, Шанту повернулась к
лесу  и  исчезла.  Ее  бег  был  замедленным  и  неровным  -  жгучая  боль
пронизывала ее всякий раз, когда она ступала правой лапой  на  землю.  Рог
торчал из ее плеча, крепко застряв  между  двумя  костями.  Хромая,  Шанту
пустилась в долгий путь, выполняя команду своего хозяина.  Она  бежала  на
север, к Темному Источнику.

     Обширные покои Грюннарха были специально подготовлены к Совету Зимней
Ночи.  Разнообразная  добыча,  привезенная  из   многочисленных   набегов,
украшала стены королевских покоев.
     Северяне рассаживались за длинными столами, щедро уставленными едой и
питьем с роскошью, которую редко приходилось видеть. С потолка свисали три
хрустальные  люстры,  сделанные  знаменитыми  мастерами  Алина.  Ковры   и
гобелены удивительной работы, добытые в набегах  на  побережье  Калимшана,
сверкали изумительным шитьем.
     На столах  стояла  золотая  и  серебряная  посуда,  кубки,  усыпанные
самоцветами - все  это  северяне  добыли  в  портах  на  Побережье  Мечей.
Многочисленные тонкие свечи горели в люстрах, и их яркий свет смешивался с
отблеском веселого пламени, бушевавшего в огромных каминах.
     Долгим и веселым был этот пир. Мясо  кабанов,  баранина,  здоровенные
блюда рыбы - все поглощалось с огромным аппетитом и заливалось морем  пива
и вина. Наконец, когда от гор мяса остались лишь чисто обглоданные  кости,
Грюннарх Рыжий оттолкнул назад похожее на трон кресло и встал.
     Рыжий Король - таков был обычай - сидел за столом, который  стоял  на
специальной платформе, вздымающейся на несколько футов над  уровнем  пола.
Когда Грюннарх встал, его длинная рыжая борода и  алая  мантия  засверкали
под ярким  светом  сотен  свечей.  Постепенно  все  разговоры  смолкли,  и
северяне стали с нетерпением ждать, что скажет их король и зачем он собрал
их на этот необычный зимний совет.
     - Лорды Норландии, воины севера,  я  приветствую  вас!  Мы  собрались
здесь в решительный момент истории нашего народа.
     Норландия крупнейшая держава севера, самая сильная  среди  всех,  кто
появился за последние столетия на островах  Муншаез.  Однако,  в  недавнем
прошлом, мы все пострадали из-за  наших  ошибок,  участвуя  в  неправедной
войне, в которую нас вовлекли силы, выходящие за грань нашего понимания!
     Теперь тишина была полной - до слушателей Грюннарха доходил смысл его
странных слов. Крайне редко северяне, даже в беседах с близкими  друзьями,
признавались в собственных ошибках, а здесь сам король  сообщал,  что  они
все допустили ошибку, перед собранием лордов и воинов Норландии!
     - Я только  что  вернулся  после  совета  с  королем  -  нашим  новым
союзником и мудрым  правителем,  который  однажды  был  нашим  врагом.  Он
управляет своим народом разумно и с большой любовью. Теперь,  перед  всеми
вами, я заявляю, что он наш друг.
     Он пришел на помощь мне и моей команде спустя  всего  лишь  несколько
минут после того, как мы атаковали  его  корабль.  Потом  он  гостеприимно
принял нас в своей крепости, помог привести в порядок наш  корабль,  чтобы
мы могли вернуться домой.
     Негромкий шум  начал  распространяться  по  залу,  потому  что  воины
Грюннарха,  которые  возвратились  из  последнего  похода  вместе  с  ним,
понимали, о ком он говорит. Однако на многих  лицах  появилось  недоверие,
когда по залу пошел слух о последнем походе на Корвелл.
     - Наш союзник - король, который будет моим другом до самой  смерти  -
это Тристан Кендрик из Корвелла. Высокий Король ффолков!
     Все разговоры разом прекратились,  а  потом,  после  короткой  паузы,
поднялся возмущенный ропот, который все нарастал.
     - Что за безумные слова ты произнес? -  спросил  Эрик  Седая  Борода,
сидящий за столом Грюннарха.
     - Мой брат погиб в битве у стен Корвелла! - заявил Урк Медвежий  Зуб.
- Ты не можешь заставить меня забыть о кровной мести!
     Грюннарх спокойно стоял перед ними, давая возможность их гневу  выйти
наружу. Он помнил о пророчестве Таггара и надеялся, что  старый  шаман  не
ошибся. Посланец, появление которого предсказал  Таггар,  -  возможно,  он
сидит среди его гостей, - должен сказать свое слово  в  самый  решительный
момент. Но никто не поднимался с места и  не  пытался  прекратить  шум,  и
Грюннарх с беспокойством заметил, что ярость собравшихся никак не стихает.
     - Тихо! - рявкнул Рыжий Король,  и  в  зале  через  несколько  секунд
установилось напряженное молчание.
     - Вы говорите о моем безумии, о кровавой мести, и  о  наших  заклятых
врагах! Я прошу - нет, я требую, - чтобы вы посмотрели, к чему привели нас
эти традиции грабежей и набегов! Вы  знаете,  что  нашего  брата  Телгаара
Железная Рука убил Зверь, который  использовал  нас  -  вас  и  меня  -  в
качестве инструментов для достижения своих отвратительных  целей!  Неужели
мы...
     Грюннарх  замолчал,  увидев,  что  дверь  на  противоположной   стене
распахнулась. Он сразу  подумал  о  пророчестве  шамана  и  о  посланнике,
появление которого предсказал Таггар. Может быть, этот долгожданный момент
наступил?
     Он увидел  воина-северянина,  который  прослужил  Рыжему  Королю  уже
двадцать лет. Лицо его было пунцово-красным.  Король  вспомнил,  что  этот
воин во время совета должен был наблюдать за заливом.
     - Говори, солдат. Почему ты прерываешь нас?
     - Ваше Величество... - Запинающийся голос воина был едва слышен.  Все
в зале с изумлением смотрели на него, пораженные дерзостью старого  вояки.
- Он п-плывет сюда, в бухту, уже, наверное, причаливает... Это... -  Голос
солдата осекся, и он с мольбой посмотрел на своего короля.
     - Говори! - взревел Грюннарх Рыжий. - Что за корабль  ты  видел?  Под
каким он флагом?
     - У него нет флага, сир... совсем  нет.  И  это  совсем  не...  -  Он
замолчал, и было видно, что говорит он  с  огромным  трудом.  -  Сир,  это
совсем не корабль, хотя он и  довольно  быстро  плывет  по  волнам...  Это
замок!

     Друзьям легко удалось спуститься на берег озера Мурлок.  Сменяя  друг
друга, они прокладывали тропу по глубокому снегу.
     Однажды они прошли мимо еще одной дымящейся трещины,  которых  теперь
было много в Долине. В этой, длиной более ста футов, клубился разноцветный
ядовитый газ, но видно было, что трещина возникла давно, поэтому  дым  уже
успел  немного  рассеяться.  Они  осторожно  обогнули  страшную  пропасть,
обратив внимание на то, что от нее исходит тепло: снег поблизости растаял.
     Наконец, путники  остановились  на  берегу  громадного  озера,  среди
занесенных  снегом  камней.  Темная  вода  плескалась  у  берега,  странно
контрастируя с белизной снега вокруг.
     Недалеко от  берега,  брюхом  вверх,  плавала  дохлая  рыба.  Длинные
коричневые щупальца каких-то отвратительных растений  вяло  извивались  на
поверхности озера. Робин резко отвернулась от воды, не в силах смотреть на
это.
     - Такая мерзость! - доложил Ньют, сделав несколько кругов над водой.
     - Пошли! - заторопил друзей Тристан. Даже ему стало не  по  себе  при
виде озера, которое когда-то было жемчужиной Долины Мурлок.
     Он повел их направо,  вдоль  береговой  линии,  стараясь  не  уходить
далеко от воды,  чтобы  не  перелезать  через  высокие  каменные  надолбы,
местами преграждающие путь. Ему удалось выбрать сравнительно легкую  и  не
слишком заметную со стороны тропу.
     - Смотрите. Липкие штуки! - вскрикнул Яак, глядя на воду,  когда  они
уже прошли вдоль берега около полумили.
     - Что это такое?  -  удивленно  спросила  Тэвиш,  разглядывая  полосы
черной грязи на поверхности, которые заметил фирболг.
     - Похоже на смолу. - Тристан подошел  к  кромке  воды,  ему  даже  не
потребовалось  дотрагиваться   до   нее,   чтобы   утвердиться   в   своем
предположении. - Видимо, она поднимается со дна.
     - Идем! - Голос Робин, который почти перешел в визг, напугал их всех.
- Идем отсюда быстрее! - Она устремилась вперед, стараясь уйти подальше от
жуткого зрелища.
     Наконец, показались смутные очертания леса - темная линия на  далеком
горизонте. Вид был ужасно голым и бесцветным, но Тристан  нашел  некоторое
облегчение в том, что у них появилась конкретная цель  -  все-таки  лучше,
чем бесконечные, засыпанные снегом поля  и  почерневшая  вода,  так  долго
окружавшие их... К тому же, где-то в этих лесах их ждали.
     Они все непроизвольно ускорили шаг, и постепенно далекая темная масса
распалась на отдельные деревья. Но пейзаж оставался все таким же тусклым и
удручающим. Даже снег, покрывающий ветви деревьев, не мог  изменить  этого
скорбного однообразия. Казалось, его белизна лишь подчеркивала  мертвенную
неподвижность леса.
     Тристан теперь снова шел первым в сторону леса по  тропе,  постепенно
отклоняющейся от берега озера. Вдруг его догнала Робин.
     - Ты не чувствуешь ничего странного? - спросила она.
     Он остановился и осмотрелся по сторонам, не совсем понимая, что Робин
имеет в виду. Его  глаза  притягивал  лес,  неподвижные  деревья  и  голая
заснеженная земля. Тристан ощутил странное покалывание в затылке.
     - Да, чувствую. Такое впечатление, что кто-то наблюдает  за  нами  из
леса.
     - Да. Не знаю почему, но это ощущение очень сильно. Там что-то есть!
     - Может быть, нам стоит свернуть куда-нибудь? - спросил он, не  очень
понимая, куда они могут пойти.
     - Не думаю. Мы уже совсем близко подошли к  Источнику.  Просто  нужно
быть как можно осторожнее.
     "И держать мечи наготове", - мысленно добавил король. Когда они снова
двинулись вперед, ощущение, что за ними наблюдают, что в лесу кто-то есть,
усиливалось с каждым шагом.  Тристан  чувствовал  себя  очень  неуютно  на
открытой равнине, но выбора у него не было, и  он  продолжал  вести  своих
спутников вперед.
     Они все ближе подходили к лесу, и вскоре чтобы посмотреть на верхушки
деревьев, им уже приходилось задирать головы. Теперь они могли  разглядеть
каждую веточку в застывшем в зловещем молчании лесу.
     -  Смотрите!..  Позади  нас!  -  Крик  Робин  заставил  короля  резко
повернуться, и тяжесть легла на его сердце, когда он взглянул на небо.
     - Это же птицы смерти! Вся их проклятая  стая!  -  закричал  Полдо  и
помчался к лесу.
     Действительно,  отвратительные  стервятники  бесшумно   неслись   под
низкими тяжелыми облаками, с каждой минутой приближаясь  к  ним.  То,  что
друзья так сконцентрировались на лесе, оказалось трагической ошибкой.
     - Бегите к деревьям! - закричал Тристан, одновременно  выхватывая  из
ножен меч Симрика Хью. Робин, Полдо и Тэвиш уже бежали к лесу. Ньют  сидел
на плече у Яака, а тот грозил небу своим громадным кулаком.  Птицы  быстро
приближались.
     - Скорее! - закричал Тристан, устремляясь вслед за друзьями.  Деревья
не гарантировали безопасности, но все же они лишат птиц  свободы  маневра.
Он мчался по снегу, который, казалось, специально прилипал к его  сапогам,
стремясь опрокинуть короля на землю. Он  отчаянно  бежал  дальше,  изредка
бросая короткие  взгляды  через  плечо  -  далеко  ли  проклятые  летающие
чудовища.
     Тристан чувствовал, что не успеет добежать до леса...

     И опять Хобарт шел по темным проходам из одного Мира  в  другой,  так
что ему удалось оказаться совсем в ином месте Затерянных Миров.
     На этот раз он перебрался с острова Оман на  Гвиннет,  в  королевство
Корвелл, в его столицу. Он  оказался  в  предместьях  города  перед  самым
заходом солнца. Конечно, сахуагинам и легионам зомби  понадобится  гораздо
больше времени, чтобы добраться до  Корвелла,  но,  надо  думать,  они  не
опоздают. А уж когда они появятся, у него все будет готово!
     В городе народ был настроен дружелюбно, и в нем было гораздо  теплее,
чем в  предместье,  а  в  деревянных  домах  весело  потрескивали  камины.
Несколько крупных каменных зданий расположились поближе к заливу,  а  весь
город был окружен до смешного низкой стеной, которая доходила Хобарту лишь
до пояса.
     Хобарт нашел скромную гостиницу, которая называлась "Дикий Кабан".  В
камине уютно полыхал огонь, и священник снял себе комнату.  Он  подумал  о
том, как приятно будет поспать в настоящей, свежей постели, и,  по  правде
говоря, почувствовал, что его порядком утомили бесконечные путешествия.
     Он с удовольствием наблюдал за ффолками,  которые  занимались  своими
мелкими, будничными делами, покупали и продавали, чинили одежду и  утварь.
Как они пожалеют о своей беззаботности через несколько дней - те немногие,
конечно, что останутся в живых!
     Он с удовольствием выпил несколько стаканов подогретого пива и  вышел
на крыльцо гостиницы,  когда  небо  уже  совсем  потемнело.  Он  едва  мог
разглядеть  горло  вздымающиеся  к  небу  очертания  башен  Кер  Корвелла.
Священник улыбнулся при мысли о том, что Баал  восстановил  в  его  памяти
заклинание, вызывающее землетрясение.
     Скоро эта крепость, древнейшая цитадель ффолков, падет на их  головы.
И когда это произойдет, из моря выйдут сахуагины и ожившие мертвецы.  Горе
тем, кто уцелеет под обломками!

     Чантэа,  Богиня  плодородия,  вместе  с  другими  Богами,  испытывала
отвращение от присутствия Баала в Темпом Источнике. Она тяжело  переживала
уничтожение всего живого в Долине Мурлок,  когда  Бог-убийца  творил  свои
черные дела. Но теперь она почувствовала  мерцание  жизни  рядом  с  самым
сердцем этого мира. Это мерцание было слабым и непостоянным, но  это  была
ее единственная надежда  на  возможность  противостояния  Богу  убийств  и
смерти.
     Чантэа много страдала, возможно даже больше, чем другие  Боги,  из-за
гибели  Матери-Земли.  Оба  эти  Божества  с  любовью  оберегали  природу.
Равновесие было главной  заботой  Матери-Земли,  в  то  время  как  Чантэа
одаривала своим благословением тех, кто  выращивает  урожай  или  разводит
скот. Уход Богини и попытка Баала завладеть островами  Муншаез  показались
Чантэа ужасным кощунством.
     Но теперь у  нее  появилась  надежда  -  в  лице  нескольких  хрупких
человеческих существ, которые  смогли  подобраться  к  Темному  Источнику.
Чантэа уже узнала верную служительницу Богини - друиду.
     Эта друида, без сомнения, считает  Чантэа  новой  Богиней,  а  значит
своим врагом и врагом Матери-Земли. Однако, она обладает большой  верой  и
мужеством, а кроме того, необыкновенно восприимчива к  новому  -  то,  что
друида воспользовалась свитками, в которых обычно могли  разобраться  лишь
священники Чантэа, говорило само за себя. А теперь она надела  медальон  -
именно поэтому Чантэа и узнала о ее присутствии.
     Возможно, если у друиды хватит сил, Баал не  сможет  одержать  полной
победы. Может быть, какая-то  часть  земли  не  попадет  в  полную  власть
кровавого Божества. Хотя, кто знает!..
     Может быть.

                            ТАНЕЦ ПТИЦ СМЕРТИ

     Снег мешал бежать, цепляясь и прилипая к ногам. Тристан  увидел,  что
Полдо упал, но тут же вскочил на ноги, одновременно приготовив свой лук  к
сражению. Король поспешил к нему на помощь, и меч  Симрика  Хью  зазвенел,
словно от предвкушения предстоящей битвы, когда  Тристан  направил  его  в
сторону приближающейся стаи. Первая птица, выставив  свои  страшные  рога,
направилась прямо к нему, но краем глаза Тристан успел  заметить  какое-то
движение - стрела, пущенная Полдо, пронзила крыло чудовища, и то безмолвно
рухнуло на землю. Еще множество кошмарных  пародий  на  птиц  понеслись  в
сторону короля, вскоре они уже закрыли от него небо,  и  Тристан  поклялся
себе, что постарается уничтожить как можно больше этих  мерзостных  тварей
прежде, чем погибнет сам. Меч в его руках радостно пел, словно обещая, что
не подведет своего хозяина в трудную минуту.
     Над головой Тристана пронеслась туча стрел, и  шесть  или  семь  птиц
камнем упали на снег. Инстинктивно он подготовился отразить нападение  тех
чудовищ, что остались в живых и были к нему ближе  остальных.  И  тут  его
поразила неожиданная мысль: туча стрел! Откуда? Полдо,  конечно,  отличный
стрелок, но ни один человек еще не научился выпускать из лука одновременно
несколько стрел!
     Впрочем, ему некогда было раздумывать над этой новой загадкой, потому
что два чудовища, злобно размахивал рогами, чуть было не достали до  него.
Меч в руке Тристана взвился подобно молнии и, пронзив грудь одной из птиц,
удовлетворенно запел свою победную песнь.
     Вторая попыталась избежать столкновения  с  падающим  телом  мертвого
собрата и сумела задеть рогом плечо Тристана. Надежная отцовская  кольчуга
отразила удар - рог обломился, а меч, весело  звеня,  мигом  отсек  оленью
голову от птичьего туловища.
     Туча отвратительных существ тут же набросилась  на  Тристана,  и  ему
показалось, что весь мир  превратился  в  бесконечное  множество  отчаянно
бьющихся крыльев и пустых глазниц;  острые  рога,  словно  сами  по  себе,
стремились располосовать его тело, а широко раскрытые пасти жаждали испить
его крови! Лицо Тристана было сильно расцарапано,  глаза  заливала  кровь;
несколько серьезных ударов пришлось ему  в  грудь  и  в  спину,  и  только
кольчуга помешала им стать смертельными.
     Тристан отчаянно отбивался - словно ураган,  меч  Симрика  Хью  косил
омерзительных чудовищ, без устали нападавших на его хозяина. Некоторых  он
убивал прямо в воздухе, другие, получив тяжелые ранения, бились  в  агонии
на снегу.
     И снова множество сияющих серебряных стрел,  просвистев  у  него  над
головой, поразили сразу несколько чудовищ.
     Вдруг вся стая собралась в огромную тучу и мгновенно  окружила  отряд
Тристана плотным кольцом. Теперь уже в  ход  пошло  все,  что  можно  было
использовать в качестве оружия: мечи, кинжалы, стрелы  и  даже  руки.  Яак
врезался в самую гущу стаи, без устали нанося  страшные  удары  направо  и
налево. Вот одна птица исчезла в туче перьев и переломанных костей, сбитая
на  землю  одним  мощным  ударом  кулака.  Другая,   извиваясь,   пыталась
высвободиться из сильных рук фирболга,  но  тот,  словно  обычной  курице,
просто свернул ей шею. Мельком Тристан увидел, что Робин, орудуя  ятаганом
Даруса, сражается со страшными, сверхъестественными врагами. Друида  очень
ловко обращалась с оружием, используя  его  как  серп,  чтобы  снять  свой
урожай отвратительных рогатых голов. Король  бросился  к  ней  на  помощь.
Полдо тем временем изо всех сил  отбивался  кинжалом  и,  непонятно  каким
образом, умудрялся не подпускать птиц близко к себе. Яак же не отходил  от
Тэвиш, защищая ее, в то время как она неумело тыкала мечом в хищные  морды
чудовищ. Неожиданно, в самом центре стаи, возник фонтан разноцветных огней
и разбросал птиц в разные стороны - это Ньют решил  тоже  поучаствовать  в
битве.
     - Эй, вы, коряги, катитесь отсюда, а не то  я  превращу  вас  всех  в
Воробьев! - Грозно щелкая зубами, волшебный дракончик бросился к одной  из
смертоносных птиц и вонзил свои крошечные клыки ей  в  хвост,  но  тут  же
отпустил добычу и стал сердито отплевываться -  ему  явно  не  понравились
перья, попавшие в пасть. А птица быстро развернулась и вместе с остальными
попыталась напасть на дракончика, который тут же исчез,  решив,  что  быть
невидимым лучше всего, когда имеешь дело с такими злобными существами, как
рогатые птицы. Хищные  чудовища  метались  возле  того  места,  где  исчез
дракончик, и Тристан, воспользовавшись их смятением, распорол брюхо  одной
из птиц.
     Стая снова повернулась к Тристану и его спутникам, и он услышал,  как
позади пронзительно закричала Робин, а в это время  одна  из  птиц  сильно
ударила его рогами в спину. У Тристана на мгновение  перехватило  дыхание,
но ему удалось сохранить равновесие и не упасть - его спасла кольчуга. Тут
же одним взмахом меча он сбил птицу, которая пыталась подняться в небо.
     Вдруг король увидел, как к нему приближаются,  пробираясь  по  снегу,
около полудюжины незнакомцев, одетых в белые меховые плащи. Они  появились
из-за деревьев и направлялись прямо к месту сражения. Тристан заметил, что
у каждого на плече висит лук и колчан со стрелами, а в  руках  они  держат
сверкающие мечи. Тристану пришлось отвернуться, чтобы нанести  смертельный
удар еще одной птице, но он тут же снова стал следить за незнакомцами.
     Кто это? Откуда они появились? Тысячи вопросов проносились у  него  в
мозгу, но вскоре  он  увидел,  как  серебряные  мечи  метнулись  навстречу
злобным хищникам. Кто бы они ни были, это были друзья!
     Робин пошатнулась, плечо у  нее  оказалось  располосовано  рогами,  и
Тристан  бросился  к  ней.  Одна  из  птиц  нацелила  прямо  ему  в   лицо
отвратительные клыки, но Тристан с силой ударил чудовище мечом по  голове,
и оно рухнуло на землю - король добил врага одним быстрым ударом.
     И вот уже незнакомцы в меховых плащах бились бок о  бок  с  маленьким
отрядом Тристана, и постепенно птицы теряли  преимущество:  теперь,  когда
половина чудовищ погибла, оставшиеся не могли, объединившись  в  небольшие
группы, одновременно нападать на отчаянно сражавшихся храбрецов.  Тристану
никак  не  удавалось  разглядеть  неожиданных  союзников,   только   разок
мелькнули громадные карие глаза, да светлый локон выбился из-под капюшона.
     Вдруг Яак с диким воплем бросился вперед, схватил смертоносную  птицу
за лапы и, помахав ею в воздухе, как флагом, с силой шмякнул страшилище об
землю. Глядя на фирболга, Тристан,  Полдо  и  Робин  почувствовали  прилив
новых сил. Незнакомцы тоже отчаянно крушили перитонов, и вскоре  вся  стая
взметнулась в воздух, стараясь увернуться от ударов  мечей.  На  мгновение
страшные чудовища поднялись так высоко, что, казалось, их  уже  невозможно
достать, но тут неожиданные союзники, сбросив капюшоны, приготовили  луки.
И глазам Тристана предстали ослепительно прекрасные воительницы с хрупкими
лицами, обрамленными роскошными светлыми волосами.
     Король, конечно, сразу узнал их, и его охватила радость. Пораженный и
счастливый, он, подняв голову, смотрел, как серебряные стрелы,  умчавшиеся
в небо, настигают чудовищ одного за другим, пока уцелевшие перитоны  -  их
осталось не больше десяти - не умчались на север.
     Тристан не  произнес  ни  слова,  пока  последняя  из  воительниц  не
опустила лук. Тогда командир  отряда  повернулась  и  посмотрела  на  него
своими огромными карими глазами.
     - Бригит, как вовремя  вы  появились!  Я  боялся,  что  нам  придется
встретить наш конец здесь, посреди этого заснеженного поля.
     Лицо воительницы осветила едва заметная улыбка.
     - Ты даже не знаешь, сколь многие надеются на  то,  что  вы  победите
силы зла, Тристан. Мы не могли остаться в стороне, когда  вам  была  нужна
наша помощь.
     Тристан нежно обнял хрупкую воительницу, и она смущенно протянула ему
руки.   Оглянувшись,   Тристан   узнал   Мауру,   самую    крошечную    из
сестер-воительниц, и Коллин, и еще нескольких храбрых девушек, сражавшихся
вместе с ним год назад в войне с Казгоротом. Тогда ллевиррские воительницы
были верхом на лошадях, с серебряными пиками в  руках.  Теперь,  одетые  в
меховые плащи и сапоги, они бились с врагом с помощью луков и мечей. И как
всегда, их отличали беспримерная храбрость и мастерство.
     - Милорд король, - сказала Бригит и  низко  поклонилась  Тристану,  -
Синнорианские Сестры снова готовы служить вам.

     Мурхаунд радостно носился вокруг Язиликлика, а  Хонках-Фа-Снуи  время
от времени останавливался, стараясь держаться подальше от мурхаунда.
     - Ты почему знаком волку? - спросил тролль, подозрительно  поглядывая
на эльфа.
     - В-волк?  Он  не  волк.  Это  собака...  собака!  Ну,  что-то  вроде
мерцающей собаки, только он б-больше и н-не исчезает. -  Язиликлик  весело
рассмеялся при мысли, что тролль принял Кантуса за волка. - Он м-мой  друг
и д-друг моих друзей!
     - Собака - друг? - Тролль медленно переваривал  эту  новую  для  него
мысль, и вдруг его лицо просветлело. - Собака-друг иметь винца?
     - Н-нет! У людей иметь... Тьфу, у людей есть вино. А собака  п-просто
ходит с ними... с н-ними.
     - Умник! Отдыхать теперь. - Хонках плюхнулся на ствол упавшего дерева
и задумчиво уставился на Кантуса, потом перевел взгляд на ворота.
     - Я должен назад, свои ворота стерегу.
     - Но ведь мы же о-охраняем в-ворота здесь, не так ли? Ведь да? Ты  же
не перестал быть стражем ворот. Ты только перебрался к другим воротам -  и
все.
     - Не мой ворота!
     - А часто пользуются твоими воротами? Разве многие входят  и  выходят
через них?
     - Ясно дело! Вот, ты!
     - Ну, это я понимаю. А до меня?
     Хонках почесал в затылке и прищурился, пытаясь сосредоточиться.
     - Никогда.
     - Вот видишь, а в эти ворота только что вошли, так  что  они  гораздо
важнее твоих. Может, нам лучше остаться здесь и охранять их - эти  ворота!
А потом мы отправимся искать другие ворота, еще более важные.
     Тролль с сомнением посмотрел на эльфа - было ясно, что  он  не  может
придумать достойного возражения. Он фыркнул и  стал  разглядывать  ворота,
словно ждал, что ему на голову сейчас посыплется целая армия врагов.
     Кантус повалился на землю и  стал  кататься  среди  цветов,  тихонько
поскуливая от удовольствия. Казалось, его нисколько  не  удивило,  что  он
прямо из ледяных глубин бушующего потока оказался на залитом солнцем лугу.
Мурхаунд вскочил на ноги  и  перепрыгнул  через  Язиликлика,  задев  эльфа
носом, отчего тот, как пушинка, слетел с бревна.
     - Н-нет, Кантус! Я н-не могу сейчас с тобой играть. Я помогаю Хонкаху
охранять в-ворота!
     На другой стороне луга раздвинулись кусты, и из них высунулась голова
мерцающей собаки, которая с интересом уставилась на странную  троицу.  Эта
собака, как и остальные  мерцающие  собаки,  была  с  коричневой  шерстью,
удлиненным носом, и огромными  ушами,  которые  настороженно  поднимались,
когда собаку что-то интересовало и занимало. Мерцающая собака была раза  в
два меньше мурхаунда.
     Волшебная собака неожиданно перенеслась через луг и оказалась прямо у
Кантуса под носом. Мурхаунд залаял и удивленно отскочил  назад,  но  потом
потянулся к мерцающей собаке. Псы опасливо обнюхали друг  друга,  а  потом
волшебная собака исчезла из виду и появилась на противоположном конце луга
рядом с еще одним таким же псом.
     Кантус снова удивленно залаял  и  помчался  через  луг,  чтобы  снова
ткнуться носом в нос каждого из своих собратьев, после чего заняться более
подробным осмотром. Вдруг обе волшебные собаки исчезли.
     А через мгновение в самом центре луга их уже было  четыре,  и  Кантус
начал, весело помахивая хвостом, перепрыгивать через них. Мерцающие собаки
тоже радостно скакали около мурхаунда, и очень скоро уже  шесть  волшебных
собак носились с Кантусом по благоухающему  цветами  лугу.  Язиликлик  так
громко и весело хохотал, что не мог усидеть на месте, и даже  Хонках  тихо
хихикнул разок, а потом мрачно поднялся на ноги.
     - Фатит отдыха! Показать другие ворота пора.
     - Х-хорошо. П-пошли, Кантус! - Язиликлик взвился в воздух как  раз  в
тот момент, когда мурхаунд подбежал  к  нему.  Они  отправились  вслед  за
троллем, а позади, время от времени  исчезая  из  виду,  бежали  мерцающие
собаки.

     - Это знамение! Предсказание!  Послушайте  меня,  северяне,  если  вы
хотите спасти себя и свой народ! - Таггар, пожилой священник Бога Темпуса,
с ловкостью юноши, вскочил на стол, и начал стучать  громадной  ложкой  по
золотому блюду, не обращая внимания на появившиеся на нем вмятины.
     Северяне, собравшиеся во дворце Грюннарха Рыжего, были так  потрясены
событиями последних нескольких часов, что спокойно смотрели на священника,
словно его странное поведение было еще  одним  доказательством  того,  что
привычный мир вокруг начал рушиться.
     В некотором смысле  так  оно  и  было.  Сначала  Грюннарх  объявил  о
заключении мира с самым древним и заклятым врагом северян. Затем  огромный
сияющий замок приплыл в гавань, и все они видели это чудо.  Необыкновенной
красоты строение, каких не видывали в Норландии, с  изысканной  грацией  и
легкостью,  словно  корабль,  управляемый  опытным  капитаном,  подошел  к
берегу.
     Потом им сообщили о  двух  путешественниках,  приплывших  в  замке  к
берегам Норландии -  высокий  молодой  человек  и  симпатичная  пухленькая
девушка.  Железная  Крепость  пала!  Поселения   на   побережье   Гвиннета
уничтожены.
     И наконец, известие, которое им принесла девушка,  утверждавшая,  что
услышала эти слова от огня, который пылал даже тогда, когда замок поднялся
со дна моря: следующей целью армии, уничтожившей Оман, является Корвелл  -
то самое королевство, с которым Грюннарх совсем недавно заключил союз.
     А  теперь  священник,  взобравшись  на  стол,  колошматил  ложкой  по
золотому блюду. Ну, и что? А почему бы и нет?
     - Люди моей родины,  храбрые  воины  Норландии,  послушайте  меня!  -
Грюннарх поднялся на ноги, и всем показалось, что от его  рыжих  волос  во
все стороны полетели искры. Его глаза метали  молнии,  когда  он  медленно
переводил их с одного из сидевших в зале на другого. Таггар неловко  сполз
со стола и сел; он был  явно  удовлетворен  тем,  что  король  взялся  сам
объяснить значение знамения.
     - Этот священник  пришел  ко  мне  два  дня  назад  и  в  присутствии
уважаемых глав кланов, которые могут  подтвердить  мои  слова,  сообщил  о
пророчестве, исходившем прямо из уст Темпуса!
     Теперь все до единого, затаив  дыхание,  слушали  короля.  Темпус  не
отличался добротой, но  это  был  сильный  и  справедливый  Бог,  которого
северяне  чтили  много  веков.  Они  не  могли  не  прислушаться   к   его
пророчеству.
     - Вот что  сказал  Темпус  священнику  Таггару:  "На  совет  прибудет
посланник, но он прибудет не пешком, не на  коне,  и  не  на  корабле.  Он
принесет вам приказ Темпуса, и вы должны выполнить этот приказ".
     А теперь нам посчастливилось, и нашим глазам предстало чудо  -  замок
из камня приплыл к нам по морю и мы услышали слова  того,  кто  прибыл  во
время нашего совета. - Грюннарх понизил голос, и в зале воцарилась  полная
тишина. - Как только рассветет, я выведу "Северный  Ветер"  в  море,  даже
если я буду один. Я собираюсь повиноваться приказу Темпуса. Я  поплыву  на
помощь королю, который спас мне жизнь, когда серьезных причин у  него  для
этого не было.
     И еще я хочу искупить горе и боль, которые мы, северяне, принесли тем
землям в прошлом году, когда, пусть и не  сознательно,  но  служили  силам
зла, которые приняли обличье Телгаара Железная  Рука.  Я  выступлю  против
этих сил и покончу сними - или сам погибну в  этой  битве.  Ну,  так  что,
северяне, я поплыву в Корвелл один?
     Стены замка содрогнулись, а в очагах ярче вспыхнул огонь от яростного
"Нет!".
     Рэндольф тихо выскользнул из ворот Кер Корвелла, он  благодарил  рано
спустившуюся темноту, которая Скрыла его от любопытных глаз.  Не  встретив
никого по пути, Рэндольф быстро спустился по замковой дороге и пошел через
неохраняемые северные ворота в городок.  Он  тут  же,  не  теряя  времени,
направился в таверну "Дикий Кабан" и, переступив порог, оказался в  дымном
тепле уютного кабачка, где звучал тихий смех и велись неспешные разговоры.
     Здесь он сразу увидел лорд-мэра Корвелла Динсмора и лордов Динната  и
Коарта.
     - Что все это значит? - спросил Диннат, как только Рэндольф уселся за
их стол. - Тайные встречи, и вообще?..
     Никто из них не обратил внимания на незнакомца, сидевшего за соседним
столом, который устроился так, чтоб получше слышать их разговор.
     - Мне очень жаль, что нам приходится вот так  встречаться,  -  сказал
Рэндольф. - По правде говоря, я хотел поговорить с  вами  без  Понтсвейна.
Мне кажется, что нашему королевству угрожает  серьезная  опасность,  а  он
предпочитает ни о чем не думать, наслаждаться жизнью и вести себя,  словно
он тут король. Он проводит почти все время у Короны Островов!
     Сидевшие за столом лорды согласно закивали, их нисколько  не  удивили
слова Рэндольфа.
     - О какой опасности вы говорите? - спросил лорд-мэр.
     Рэндольф рассказал им о сообщении рыбака и  добавил,  что  он  послал
разведчиков проверить страшное известие.
     - Но вполне может так случиться, что они вернутся,  когда  будет  уже
слишком поздно.
     - Да уж, дело как раз для Понтсвейна, - пробормотал Коарт. - Когда мы
сражались тут в прошлом году, его отряд отсиделся дома, словно его район -
пуп нашего королевства.
     - А он бы и сейчас поступил  точно  так  же,  только  ему  уж  больно
хочется стать королем Корвелла. Он был  бы  только  рад,  если  бы  король
Кендрик не вернулся из похода.
     - Что вы предлагаете? - спросил Диннат.
     - Вы сможете собрать отряды, которые будут готовы  без  лишнего  шума
прибыть в Корвелл? Мне хочется надеяться, что я ошибаюсь и нам  ничего  не
грозит, но если на нас нападут с моря, то единственное, на  что  мы  можем
рассчитывать, это городской гарнизон и ваши отряды.
     - Людям это не  понравится...  Зимняя  мобилизация,  -  запротестовал
Коарт. - А кроме того, мы понесли большие потери в прошлом году в войне  с
Темными Силами.
     - Так же, как и мы. - Рэндольф спокойно отнесся к возражению лорда. -
Я сделаю  все,  что  в  моих  силах,  чтобы  ваши  люди  получили  хорошее
вознаграждение, когда король вернется, - вне зависимости от того, чем  все
это кончится. Но нам необходимо что-то предпринять.
     -  Я  согласен,  -  сказал  лорд-мэр,  который  понимал,  что   город
пострадает больше всего в  случае  вторжения  с  моря.  Потребовалось  еще
несколько минут уговоров и обещаний награды от короля на то, чтобы Коарт и
Диннат согласились с планом Рэндольфа.
     - Ну, хорошо. Я благодарю вас за то, что вы  согласились  встретиться
со мной при таких необычных обстоятельствах. И будем  надеяться,  что  мои
опасения беспочвенны. До свидания! - Встав, Рэндольф поклонился  лордам  и
покинул таверну.
     По-прежнему ни один из них не заметил  незнакомца,  который,  зловеще
ухмыляясь, откинулся на спинку стула.
     "Очень полезная для меня встреча", - подумал Хобарт.
     Интересно, как  это  Кендрику  удалось  заполучить  Корону  Островов?
Ладно, не важно, но то, что Корона у него, мешало планам  Хобарта  -  нет,
планам Баала. Хобарт впервые увидел Корону, когда она  принадлежала  этому
слабаку королю  Карраталю  из  Каллидирра  и  у  него  не  было  оснований
полагать, что Корона лишилась своей силы, поменяв хозяина. На самом  деле,
насколько Хобарт  знал.  Корона  обладала  одной  очень  важной  волшебной
способностью: она оберегала то, что находилось рядом с ней - и  не  только
рядом.
     Когда Корона Островов находилась в большой  крепости  Кер  Каллидирр,
заклинания Хобарта там не действовали. Здесь она тоже сможет защитить  эту
крепость и прилегающие к ней районы  -  и  Хобарту  не  удастся  сотворить
заклинание, вызывающее землетрясение, которое,  как  он  надеялся,  должно
было уничтожить замковые стены.
     Если, конечно. Корону не убрать из замка.  И  вот  тут-то  ему  очень
помог подслушанный разговор между лордами и Рэндольфом.
     Священник тяжело встал из-за стола и  вышел  из  таверны.  Он  найдет
другое заведение,  не  такое  шумное,  чтобы  как  следует  обдумать  свои
действия. Хобарт отыскал крошечную таверну в  темном  переулке  на  берегу
моря. Войдя, он увидел молодого человека, который что-то чистил или мыл.
     - Эй, парень, - сказал Хобарт, бросив ему золотую  монету,  при  виде
которой глаза юноши загорелись удовольствием и удивлением. - Окажи-ка  мне
услугу.
     - Все что угодно, милорд.
     - Отправляйся в замок и разыщи лорда Понтсвейна.  Скажи  ему,  что  в
город прибыл человек, который хочет предложить ему дело,  выгодное  обоим.
Передан ему, что я буду ждать его здесь завтра  в  полдень,  и  мы  сможем
обсудить мое предложение. Ты все понял?
     Парень энергично закивал.
     - Тогда отправляйся в замок и поскорее!
     Когда дверь за молодым человеком захлопнулась, Хобарт сел и принял из
рук служанки большую кружку эля. Он был очень доволен собой.

     - Я нашла Авалона, как раз когда началась буря. Он был сильно  ранен,
но жив.
     - А сейчас как он? - спросил Тристан, затаив дыхание.
     - Поправляется. - Бригит помрачнела. - Но теперь  он  уже  больше  не
боевой конь, он просто живет и набирается сил.
     - Благодарение Богине. Я считал, что Авалон погиб, а он,  оказывается
жив - радостное известие, облегчающее тяготы нашего похода.
     - А откуда вы узнали, что мы здесь? - спросила Робин.
     - Мы знали, что осквернение Долины не должно остаться неотомщенным, а
когда я нашла Авалона, мы поняли, что вы где-то рядом. А потом  мы  просто
проследили за стаей этих странных существ, потому что мы подозревали,  что
они следуют за вами. Кроме того, мы были уверены, что вы  направляетесь  в
рощу Верховной Друиды. Мы ждали вас на этой дороге и оказались правы.
     - Вы знаете о роще? Что с ней случилось? - спросила друида.
     - Она превратилась в ужасное, отравленное смертью место.  Сам  Лунный
Источник осквернен, он стал  черным  и  отвратительно  грязным.  Он  несет
гибель в Долину, которая быстро распространяется во все стороны.
     - А Синнория? - Тристан попытался  представить  себе,  во  что  могла
превратиться прекрасная долина Ллевирр под  влиянием  разрушительных  сил,
царящих в Мурлок.
     - О, ты не узнал бы Синнорию, она стала совсем не такой, какой ты  ее
видел, или, точнее, слышал.  -  У  Бригит  вдруг  задрожал  голос,  и  она
замолчала, а из ее прекрасных глаз потекли слезы. - В Синнории  больше  не
текут  реки  и  не  поют  леса.  Большинство  ллевирров  покинули  долину,
предоставив ее страшной судьбе. Нам помогли наши древние соперники, гномы,
проследив, чтобы наш народ благополучно покинул  долину,  а  кое-кого  они
укрыли в своих подземных крепостях.
     Робин побледнела, и пораженный Тристан взял ее за руку, он  попытался
и не смог представить себе оскверненную долину ллевирров. Он хорошо помнил
музыку Синнории, такую прекрасную, что она чуть не свела его с ума,  когда
ллевиррские воительницы проводили его отряд через долину всего год  назад.
Тристану и его спутникам тогда  завязали  глаза,  потому  что,  по  словам
ллевирров, красота долины могла лишить их рассудка.
     А теперь Синнория, как и Долина Мурлок, стала жертвой черных сил зла.
     - Это наследство Зверя Казгорота, - тихо произнесла Бригит.
     - Нет... это знак его хозяина, -  резко  возразила  ей  Робин.  -  Но
почему же самые священные и прекрасные места погибают первыми?
     - Наверное, потому что настоящая красота хрупка по своей  природе,  -
предположила Бригит.
     - Красота может быть сильной, - вдруг сказала Тэвиш,  -  но  само  ее
присутствие ненавистно злу, с которым мы столкнулись. Мне кажется,  именно
поэтому Синнория и Долина Мурлок были уничтожены первыми.
     - Но на этом не кончится, если мы не одержим победу. Пора в путь,  мы
уже совсем недалеко от цели. - Тристан оглядел своих  спутников,  разделяя
их горе и без слов убеждая их, что пришло время действовать.
     Путники вошли  в  лес,  оставив  далеко  позади  поле  боя,  и  стали
пробираться между высохшими  стволами  громадных  дубов  и  сосен.  Четыре
сестры-воительницы шли впереди, прокладывая в снегу  дорогу  -  они  легко
утаптывали снег словно специально приспособленными для этого сапогами.  За
ними следовал Тристан со своими спутниками, а замыкали отряд  идущие  друг
за другом Маура, Коллин и Бригит.
     Все молчали, и лишь шуршание падающего на сухие ветки снега  нарушало
тишину, зима все плотнее  укутывала  землю  своим  покрывалом.  В  воздухе
метались стаи белых легких снежинок, так что разглядеть, что впереди, было
почти невозможно. Время от времени на пути попадались невысокие холмы,  но
идти было легко,  да  и  настроение  у  Тристана  поднялось  с  появлением
Синнорианских Сестер. Они были прекрасными воинами, подобных им королю  не
доводилось еще встречать, а он почему-то чувствовал, что победить  зло  он
сможет лишь с оружием в руках. К тому же сестры прекрасно  ориентировались
в Долине...
     Вдруг земля у него под ногами задрожала, и раздался страшный  грохот.
Тристан отступил назад и упал, но успел увидеть, как перед ним разверзлась
чудовищная пропасть и поглотила четырех воительниц, шедших  впереди.  Края
пропасти начали раздвигаться - вот сейчас и  он  окажется  в  ее  страшной
голодной пасти. Но тут кто-то с силой схватил его за воротник и оттащил на
безопасное расстояние.
     Из пропасти стали вырываться фонтаны  зеленого  и  красного  газа,  и
земля застонала, словно от невыносимой боли. Мертвые деревья,  оказавшиеся
на краю пропасти, наклонились - их корням уже не за что было цепляться,  и
начали медленно сползать в черную пустоту. По лесу пронесся треск и грохот
падающих деревьев - будто тяжелое дыхание потревоженной земли.
     Глубоко вздыхая и  отплевываясь,  чтобы  избавиться  от  попавшего  в
легкие газа, Тристан поднял глаза и увидел стоявшего рядом Яака -  это  он
спас его от смертельного падения. Охваченный ужасом,  Тристан  заглянул  в
пропасть, в которой погибли четыре воительницы, - он понимал, что у них не
было ни единого шанса спастись.
     Снег, наконец, перестал падать, и путники смогли рассмотреть то,  что
лежало перед ними, но представшее их  глазам  зрелище  только  усилило  их
отчаянье и отняло надежду. Перед  ними  была  бездонная  пропасть  шириной
более ста футов. Она тянулась направо и налево, насколько хватало глаз.  И
обойти эту пропасть было невозможно.

     Темный Источник бурлил и урчал, испуская черный дым и  ядовитый  газ.
Баал узнал о поражении своей  стаи,  когда  оставшиеся  в  живых  перитоны
вернулись к Источнику. Ярость Бога вызвала  появление  глубоких  трещин  и
бездонных пропастей по всей Долине, лишая жизни то немногое, что еще  было
живо.
     Шанту  подобралась  к  кромке  черной  воды,  чувствуя,  что   хозяин
разгневан.  Сжавшись  в   комок   и   не   шевелясь,   застыл   на   земле
зверь-путающий-следы, - так ему было приказано. Перитоны, хлопая крыльями,
кружили над Источником, но не удалялись от него.
     Генна Мунсингер же, превращенная Баалом в  свою  верную  прислужницу,
встала с места, где она просидела уже много  дней,  и  подошла  к  Темному
Источнику.  Ее  глаза,  вспыхнувшие  было  красным  огнем,   потемнели   и
уставились  в  пустоту.  Потом,  услышав  приказ  своего  повелителя,  она
отвернулась от Источника и направилась к лесу.
     Баал тем временем использовал ярость для достижения своей цели -  ему
нужна была телесная оболочка, Нить тьмы, соединяющая его с Геенной,  стала
очень прочной, он был уже почти готов выйти из Источника.
     Оболочка, которую он себе выбрал, очень подходила для существования в
Затерянных Мирах. Он появится из Источника в  обличье  человека  -  но  не
обычного. Это будет существа устрашающе громадных  размеров,  вселяющим  в
каждого, кто его увидит, ужас.

                              ПРЕДАТЕЛЬСТВО

     Хобарт огорченно вздохнул.  Как  легко  он  привел  бы  свой  план  в
исполнение,  если  бы  он  только  мог  совершить  простое  заклинание   и
заставить, например, Понтсвейна делать то, что он, Хобарт, считает  нужным
и полезным. Вместо этого придется интриговать и обманывать - это, конечно,
тоже эффективная тактика, но гораздо более сложная.
     В следующий миг он забыл о своих огорчениях. Он никогда  не  поменяет
своих  замечательных  возможностей  священника  Баала  на  дешевые   трюки
колдунов. Действительно, напомнил Хобарт себе - и Баалу, на  случай,  если
его господин слушает, - он всегда посмеивался над  колдунами,  даже  когда
пользовался их помощью.
     Священник все чаще посматривал на дверь маленькой  таверны,  по  мере
того как время приближалось к полудню. Если этот  Понтсвейн  действительно
таков, как его описал Рэндольф в таверне "Дикий Кабан" прошлым вечером, он
непременно придет.
     И в самом деле, священник  сразу  узнал  его,  как  только  Понтсвейн
переступил порог таверны.  У  лорда  были  красивые  волнистые  каштановые
волосы и гордая осанка, но  по  напряженной  улыбке  и  бегающему  взгляду
Хобарт моментально понял, что этот человек - как раз то, что ему нужно.
     - Лорд Понтсвейн,  не  присоединитесь  ли  вы  ко  мне?  -  Священник
поднялся  и  учтиво  поклонился,  показывая  на   свободный   стул.   Лорд
подозрительно посмотрел на него, но молча подошел к  его  столику  и  сел.
"Очень хорошо, - довольно подумал священник, - он прекрасно  подходит  для
этой роли!"
     - Что ты хочешь? Мне дорого мое время, и я не люблю таинственности!
     - Пожалуйста, простите. Мне было бы неразумно приходить в  замок.  Я,
видите ли, не слишком большой друг Кендриков.
     При этом признании Понтсвейн поднял брови, но ничего не сказал и стал
ждать продолжения.
     - Это не кровная месть, уверяю вас, но много лет назад отец нынешнего
короля, отправившись на Побережье Мечей, зло  посмеялся  над  моим  отцом.
Детали таковы, что даже сейчас мне не хочется говорить об этом. Достаточно
сказать, что теперь я хочу поквитаться с  сыном  старого  короля  и  готов
заплатить ради этого крупную сумму. Никто не пострадает от этой...  шутки,
но король, я надеюсь, окажется в дурацком положении.
     - Что ты считаешь "крупной суммой"?
     - Значит, вас это интересует?
     - Возможно. Ты не ответил на мой вопрос!
     - Сотня... золотых монет. Или, скажем, даже двести золотых - задаток,
и еще столько же по завершении сделки?
     Лорд не смог скрыть алчного блеска в глазах, хотя и старался  сделать
вид, что серьезно  обдумывает  предложение.  Хобарт  предполагал  -  и  не
ошибался - что эта сумма заметно превосходит годовой доход Понтсвейна.
     - И что я должен сделать, чтобы получить эти деньги,  если,  конечно,
соглашусь?
     - Я слышал, ваш король привез из Каллидирра  символ  своей  власти  -
корону, скипетр или что-то в этом роде. От вас потребуется только  забрать
этот символ из замка и спрятать в укромном месте. Вернувшись, король будет
в ярости, узнав  о  пропаже.  Вы  можете  организовать  так,  чтобы  через
некоторое время пропажа была найдена. Как я вам уже говорил, я просто хочу
доставить ему несколько неприятных минут, не более того.
     - А почему ты выбрал именно меня?
     Хобарт мысленно проклинал  любопытство  лорда.  Он  рассчитывал,  что
сумма, которую он предложил, отобьет у жадного Понтсвейна  охоту  задавать
лишние вопросы.
     - Я прожил в этом городе уже несколько дней. И повсюду я вижу рабскую
любовь к этому королю-выскочке, словно он Бог, сошедший  на  землю!  А  вы
имеете репутацию  человека  свободного  и  думающего,  который  не  станет
пресмыкаться перед Кендриками. Ну, так вы согласны?
     В глазах лорда появились новые подозрения.
     - А где гарантии, что ты сам не стащишь Корону?
     Хобарт пожал плечами.
     - Вы можете спрятать ее, где  хотите.  Я  даже  не  хочу  видеть  эту
Корону. Я просто хочу, чтобы вы вынесли ее из замка.
     -  Я  знаю  подходящее  место,  -  усмехнулся  Понтсвейн,  охваченный
энтузиазмом. Он уже начал  обдумывать  свой  собственный  план.  Возможно,
Корона не будет возвращена очень долгое время...  -  Я  отвезу  ее  в  мой
город, где она будет находиться в полной безопасности.
     - Превосходно, - кивнул священник. - Меня это вполне устраивает!
     - Ну, а теперь насчет золота...
     - Конечно. - Хобарт достал из-под  стола  сумку,  в  которой  у  него
хранилось золото, собранное им на развалинах Железной Крепости.  Там  было
лишь немногим больше двухсот золотых, но это  не  имело  значения.  Глупец
Понтсвейн никогда не получит вторую часть платы.
     - Вот. Я предлагаю вам пойти в укромное местечко и пересчитать сумму.
     Глаза  Понтсвейна  расширились,  когда  он  увидел  размер   мешочка.
Дрожащими руками он поспешно схватил золото.
     - Да, конечно. Но я уверен, что ты не ошибся - ведь я еще не выполнил
твоей просьбы! - Казалось, он остался доволен своей догадкой, но потом его
глаза снова затуманились.
     - А где мы встретимся, чтобы рассчитаться окончательно?
     - Вы сказали, что отправитесь обратно в свои владения. Почему бы  нам
не встретиться там? Да, и еще одно... Вы должны завершить дело в ближайшие
два дня.
     - Два дня! Но мне нужно время, чтобы составить  план  и  как  следует
замести все следы!
     Хобарт пожал плечами и протянул руку к золоту.
     - Тогда мне придется найти кого-нибудь другого...
     - Нет! Ладно, через два дня! Встретимся в моих владениях через четыре
дня. - Лорд объяснил, как добраться до города Понтсвейн, который находился
в  тридцати  милях  по  южному  побережью  Корвелльского  залива.   Хобарт
терпеливо слушал и согласно кивал, словно и  вправду  собирался  совершить
это путешествие.
     - Ну, удачи вам. Я думаю, лучше надолго не задерживаться здесь, чтобы
нас не видели вместе.
     - Да, да, конечно! - Лорд с опаской осмотрелся,  но  в  таверне  было
пусто - лишь небритый хозяин, да и тот занимался уборкой. - Значит,  через
четыре дня.
     - Да, через четыре дня.
     Хобарт улыбнулся,  и  Понтсвейн  подумал,  что  тот  остался  доволен
заключенной сделкой. На самом деле, священник радовался тому, что  еще  не
успеют эти  четыре  дня  пройти,  как  Кер  Корвелл  превратится  в  груду
развалин, а его жителей постигнет незавидная  участь  обитателей  Железной
Крепости.

     И вновь черная ночь  сгустилась  над  отважными  путешественниками  в
Долине Мурлок. Однако за последние  несколько  часов  они  ни  на  фут  не
приблизились к цели. Весь день они шли на восток вдоль  огромной  трещины,
пытаясь найти место, где через нее можно было бы перебраться. Но  пропасть
была слишком широкой, чтобы через нее можно было  перебросить  даже  самое
высокое дерево. Казалось, этот глубокий шрам на изуродованном  лице  земли
уходил в бесконечность. Теперь, когда спустилась тьма,  путники  искали  в
мертвом лесу подходящее место для лагеря.
     Неожиданная гибель  четырех  ллевиррских  воительниц  разом  развеяла
появившиеся было надежды.  Их  долгий  дневной  переход  был  печальным  и
молчаливым, причем разочарование усугублялось еще и тем,  что  сначала  от
рощи Верховной Друиды их отделял лишь день пути, но с каждым шагом они все
больше удалялись от нее.
     Тристан увидел, что Тэвиш споткнулась и устало оперлась на  фирболга.
Король понимал, что она долго не продержится. Только благодаря Яаку и  его
крепкой руке, на которую Тэвиш опиралась, она еще держалась на ногах.
     - Нам нужно отойти подальше  от  трещины,  чтобы  разбить  лагерь,  -
сказал король, останавливаясь. - За ночь она может увеличиться.
     -  Ладно,  -  согласилась  Бригит,  которая  теперь  шла  впереди,  и
повернула на юг. Минут через десять они решили, что уже достаточно  отошли
от пропасти.
     Робин прислонилась к дереву  и  медленно  сползла  на  землю.  На  ее
бледном лице застыло выражение отчаянной решимости, но покрасневшие  глаза
показывали, что и она почти совсем пала духом. Тристан снял  с  плеч  свой
рваный плащ и расстелил его на снегу под деревом.
     - Садись на него, так ты хотя бы не промокнешь, - сказал он.
     Остальные начали устраиваться на ночлег, а Робин села  рядом  с  ним.
Когда она подняла на него взгляд, Тристан прочел в нем полнейшее отчаяние.
     - Какой во всем этом смысл? Я думаю, мы никогда не  сможем  добраться
до рощи. С тем же успехом мы можем повернуть назад и отправиться домой!
     - Нет,  ты  не  должна  так  думать!  Мы  сталкивались  с  еще  более
непреодолимыми препятствиями, но всегда побеждали!
     - Да, но тогда я  всегда  чувствовала  присутствие  Богини!  -  Робин
закрыла лицо руками, чтобы Тристан не видел ее слез. - Теперь ее нет...  я
знаю! Эта чернота убила не только деревья и животных! Она погубила и  саму
Богиню!
     - Робин, я никогда до конца не понимал твоей веры, но я всегда уважал
ее. Именно твоя вера помогает нам и сейчас, заставляет продолжать  борьбу!
Возможно, ты права... Может быть. Богини больше  нет.  Но  мы-то  живы!  Я
видел, как ты, даже в отсутствие Матери-Земли, сотворила реку среди  голых
камней и затем огонь, когда не было топлива, и спасла нас  от  холода  той
страшной ночью!
     Тристан протянул руку, чтобы обнять Робин, но она  резко  отвернулась
от него. Ее жест поразил Тристана в самое  сердце.  В  тот  момент,  когда
последние надежды оставили Робин, он не смог утешить ее. Он сам  уничтожил
доверие, существовавшее между ними.
     Он молча проклинал себя. Если бы только он  мог  вернуть  ту  смутную
ночь в замке, стереть ее из  своей  памяти  и  из  памяти  Робин!  Тристан
поклялся, что сделает все, чтобы исправить свою ошибку. Но все  это  время
спина Робин содрогалась от рыданий, разбивая его надежды.
     Он вспомнил, как его охватила всепоглощающая жалость к самому себе, и
как Робин отвлекла его от грозящих бед и  дала  хрупкую  надежду.  Тристан
тихо заговорил с ней, пытаясь сделать то же самое.
     - Ты сказала, что четвертый свиток поможет  освободить  друидов.  Нет
оснований предполагать,  что  ты  ошибаешься.  Значит,  нам  нужно  только
добраться до рощи, и я не сомневаюсь, что мы  сможем  это  сделать!  Я  не
знаю, поверишь ли ты мне, но я люблю тебя так, как не любил никогда.  Если
эта любовь - и неважно, ответишь ли  ты  на  нее,  -  сможет  помочь  тебе
довести дело до конца, пожалуйста, прими ее. Я ничего не прошу взамен.
     Робин посмотрела ему в глаза и неуверенно  улыбнулась.  "Ну,  вот,  -
подумал Тристан, - она хотя бы  улыбнулась".  В  действительности,  у  нее
просто немного дрогнули губы на залитом слезами лице, но он решил,  что  и
это неплохо.
     - Давай поможем разбить лагерь, - сказала она совсем тихо.
     - Завтра мы переберемся через трещину, - обещал он, - и  завтра,  или
послезавтра мы непременно победим!
     Он не стал объяснять, как они это сделают, и почувствовал облегчение,
когда Робин ничего не спросила, - ведь он, конечно, не знал ответа. Тем не
менее, он был уверен, что так оно и будет.

     Северный ветер дул не слишком сильно, однако низкие серые тучи сулили
непогоду. Впрочем, даже если бы разыгрался самый настоящий шторм, Грюннарх
Рыжий все равно вышел бы  в  море  -  таким  убедительным  было  сочетание
пророчества, его собственного обещания и чуда приплывшего в гавань замка.
     Теперь  гавань  осталась  далеко  позади,  и  до   самого   горизонта
простирались лишь серые воды моря Муншаез. Однако, на сей раз, он плыл  не
один. Яркие паруса северян весело выделялись на фоне серых волн и  низкого
угрожающего неба. Двадцать гордых кораблей взяли прямой, как стрела,  курс
на юг.
     А  перед  ними,  касаясь  низких  туч  стройными  башнями,  плыл  Кер
Аллисинн.  Великолепное  каменное  строение   скользило   по   волнующейся
поверхности моря, оставляя за собой широкую полосу спокойной воды.
     Рыжий Король ожидал, что когда они обогнут южную оконечность острова,
к ним присоединятся еще десять кораблей: лорды из западной Норландии сразу
после окончания совета отправились в свои города, чтобы снарядить суда для
выхода  в  море.  Тогда  уже  тридцать  стройных  кораблей  поплывут   под
предводительством своего короля на войну в  Гвиннет.  Однако,  теперь  они
будут воевать на стороне ффолков, а не против них.
     -  Какой  великолепный  вид,  милорд.  -  Колл,  юноша  с   Гвиннета,
присоединился к королю на носу судна. Он попросился участвовать в  походе,
и Грюннарх не смог ему отказать.
     - И можешь не  сомневаться,  они  великолепные  воины!  А  ты  умеешь
обращаться с боевым топором так же ловко, как управлять замком?
     Колл смущенно улыбнулся.
     - Я еще не успел обагрить кровью свой клинок, но моими учителями были
лучшие бойцы северного побережья.
     - У тебя смелые речи, и мне  это  нравится  в  мужчинах!  -  Грюннарх
немного помолчал, вспоминая сцену в гавани, перед их выходом в море. - Эта
девушка, Гвен - она не понимает, что война - это дело мужчин?
     - Нет, сир. Ффолки  устроены  иначе.  Они  разрешают  своим  женщинам
делать многое из того, что положено мужчинам. Может быть,  именно  поэтому
мы столько раз их побеждали.
     Рыжий Король сурово посмотрел на юношу.
     - Никогда так не думай, мой  мальчик!  За  излишней  самоуверенностью
приходит высокомерие, а вслед за ним  -  неудача.  К  тому  же,  когда  мы
последний раз сражались с ффолками, победили они!
     Колл пристыженно опустил глаза.
     - Извините меня, милорд. Я  просто  хотел  как-то  объясниться  из-за
скандала, устроенного Гвен, когда  она  отказывалась  остаться  на  берегу
вместе с другими женщинами. Я боюсь, что мы могли  спугнуть  удачу,  когда
пришлось силой уводить ее с корабля.
     - Неудача, удача - все  это  не  имеет  значения.  Мужество  в  наших
сердцах, разум наших командиров и мастерство воинов - вот что решает исход
битвы.
     - А теперь, - продолжал Грюннарх, вздохнув, - расскажи мне  все,  что
тебе известно о врагах, совершающих кровавые набеги на наше побережье.
     Колл описал битву у Кодсби и сахуагина, который  забрался  к  нему  в
лодку. Юноша рассказал об уничтожении  Железной  Крепости  и  о  полчищах,
вышедших из моря, которые бросились в пролом в стене.
     - Да, этого я и боялся... Могучий  враг,  за  спиной  которого  стоят
сверхъестественные  силы.  Нам  остается  лишь  надеяться,  что  Божества,
охранявшие  Корвелл,  не  отвернулись  от  нас.  Если  хранители  Корвелла
остановят  сверхъестественные  силы,  клинки  северян  справятся  с  любым
врагом!
     Колл кивнул, обеспокоенный тем, что они нуждаются в помощи для победы
в этой войне. Он молча повернулся и пошел к своему месту на палубе судна.
     Ни он, ни Рыжий Король не заметили невысокого матроса  с  удивительно
гладкой кожей, спокойно сидящего неподалеку. Юноша - потому что у воина не
было бороды на розовом и немного пухлом лице - посмотрел на  Колла,  когда
он проходил мимо. Мягкая рука, немного  странная  для  мужчины,  легла  на
рукоять меча, и костяшки пальцев побелели - молодой  матрос  был,  видимо,
настроен очень воинственно.

     Ясалла оглядела своими бледными рыбьими глазами огромную  плывущую  и
марширующую армию. Блеск золота привлек ее  взгляд  -  то  там,  то  здесь
появлялись ее жрицы. Теперь  все  они  были  украшены  множеством  золотых
браслетов и колец - добыча из Железной Крепости превзошла все ожидания.
     Сотни сахуагинов легко плыли сквозь серые воды на глубине  около  ста
футов. От дна их отделяло такое же расстояние.  Под  ними  огромное  число
оживших мертвецов, не зная усталости, тяжелой мерной поступью двигалось  к
Корвеллу.
     Они  хорошо  сражались,  эти  ходячие  трупы,  Ясалла   в   этом   не
сомневалась. Не обремененная земными заботами, эта армия не знала  страха,
отчаяния и усталости. Они будут исполнять приказы жриц - приказы,  которые
в действительности исходили  от  самого  Баала.  И  это  делало  их  армию
практически  непобедимой,  перед  ней  в  ужасе  разбегутся  любые   живые
существа.
     Армия прошла через пролив Левиафана, не останавливаясь для отдыха или
еды. Теперь, когда зомби вошли в  Корвелльский  залив,  они  повернули  на
восток. Армия пройдет по дну залива  и  выйдет  на  берег  у  стен  города
Корвелл.
     Здесь их будет ждать священник, готовый помочь своим колдовством, как
он это уже сделал у стен Железной Крепости. Там этот человек, -  вынуждена
была признать Ясалла, -  оказался  очень  полезен.  Несомненно,  он  снова
поможет им.
     И тогда опять свершится воля Баала.

     Огонь потрескивал на мертвом дереве, которое медленно превращалось  в
уголь, согревая сгрудившихся вокруг него путников.  Его  пламя  мерцало  в
кромешной  тьме,  словно  их  собственные  надежды,  вокруг  которых  тоже
сгущался мрак, - но оно отказывалось умирать.
     Они крепко утоптали снег  на  небольшой  лесной  прогалине  и  теперь
отдыхали. Непроглядная черная ночь сомкнулась над ними, отгоняя сон.
     Сестры расстелили свои тяжелые меха чуть в стороне от костра. Однако,
Бригит и Коллин теперь тоже подсели поближе к огню. Тэвиш сидела  напротив
и как зачарованная смотрела на пляшущее пламя. Яак устроился рядом с  ней,
используя ее короткий меч, чтобы выстругать себе из тяжелой длинной  ветки
крепкую дубину. Полдо тем временем старательно  работал  кинжалом,  что-то
вырезая из длинных палок.
     Робин вместе с Ньютом устроилась с  другой  стороны  костра.  Тристан
сидел рядом с ней, прислонившись спиной к пню.  Все  молчали,  наслаждаясь
отдыхом и теплом.
     Король вспоминал другие костры во времена их  многочисленных  прошлых
приключений, но никогда раньше не было так страшно и грустно, как  сейчас.
Он вспомнил мохнатую шкуру огромного  мурхаунда,  когда  Кантус  подползал
поближе к огню, и от его влажного меха начинал  валить  пар.  Или  Даруса,
который удобно устроившись у огня, рассказывал истории о Калимшане.
     Он думал о Язиликлике, представляя, как тот спорит с  Ньютом  о  том,
как и где лучше разбивать лагерь. И никогда во время этих приключений,  их
не оставляла надежда. Всегда  перед  ними  стояла  ясная  задача,  которая
казалась вполне посильной.
     Так, во всяком случае, ему теперь казалось. И никогда  ранее  они  не
несли таких тяжелых потерь, а надежда не была столь хрупкой.
     Ветер завывал все громче, пробираясь среди деревьев, через  усыпанные
снегом поляны. Робин начала дрожать и прижалась к ногам Тристана.  Он  был
благодарен Бригит, одолжившей им меховую накидку.
     - Что ты делаешь? - с ленивым интересом спросила  Робин  у  Полдо,  и
что-то в ее интонации напомнило королю о теплых летних днях в Корвелле.
     - Мне надоело без конца проваливаться в  снег!  Я  однажды  слышал  о
таких штуках, когда был  в  Тархельме.  Они  называют  их  "лыжи".  Ну,  я
собираюсь сделать себе пару, и тогда вы все будете мне ужасно завидовать!
     Робин рассмеялась, а Тристан с интересом посмотрел на работу карлика.
     - И как они действуют? - спросил он.
     - Их надевают на ноги,  и  они  позволяют  скользить  по  снегу.  Они
напоминают снегоступы, только лыжи лучше, потому что они  скользят  и  это
позволяет сильно экономить силы.
     - Да, ллевирры пользуются лыжами. - Бригит тоже с интересом наблюдала
за работой Полдо. - Но мы предпочитаем снегоступы для ходьбы по лесу, хотя
тебе, несомненно, очень понравятся лыжи, если придется спускаться с горы!
     - Я боюсь, что в любом случае нам придется идти по глубокому снегу, -
сказал Тристан.  -  Интересно,  сколько  нам  еще  придется  пройти  вдоль
трещины?
     - А меня интересует, что мы увидим, когда доберемся до рощи. -  Робин
снова задрожала, причем не только от холода. Она уже рассказала сестрам об
ослаблении могущества Богини и о том, что она опасается,  что  Мать-Земля,
возможно, навсегда покинула острова Муншаез.
     - Я вместе с несколькими Сестрами была в роще  Верховной  Друиды  три
недели назад, - сказала Коллин. - Там все ужасно изменилось.
     - Как Долина? - спросила Робин, показывая вокруг.
     - Даже хуже. Здесь деревья просто умерли, а там они  были  расщеплены
какой-то страшной силой. Даже все арки в роще Верховной Друиды разбиты. Ни
одной не осталось.
     Тристан посмотрел на Робин - какое впечатление произведет на нее  эта
новость, - но она продолжала спокойно задавать вопросы.
     - А что стало с мертвецами? Там  было  множество  зомби  и  скелетов,
которые атаковали рощу со всех сторон, когда я последний раз была там.
     - Их нигде не видно. Только ужасная темная вода в центре рощи и белые
статуи вокруг. Я не стала подходить к воде, а три мои спутницы подошли. От
того места, где я стояла, мне была видна черная,  совершенно  безжизненная
поверхность... -  Коллин  замолчала,  видно  было,  что  ей  очень  тяжело
вспоминать о том, что произошло дальше. - Три Сестры подошли к  Источнику,
последовала голубая вспышка, словно взрыв. И они исчезли.
     - Я убежала, - призналась юная ллевиррская воительница. Она  опустила
голову, и краска стыда залила ее щеки, а Бригит успокаивающе  положила  ей
руку на плечо. - Я бежала до тех пор,  пока  у  меня  оставались  силы.  -
Коллин подняла голову и посмотрела в глаза Робин.
     - Вот почему я настояла на том, чтобы меня взяли с собой сейчас...  Я
хочу искупить свой страх и бегство.
     - Тебе нечего искупать, - сказала друида. - Благодаря  тому,  что  ты
осталась в живых, мы узнали, что  нас  ждет  там.  Было  бы  просто  глупо
жертвовать своей жизнью!
     - Я говорила тебе то же самое, - спокойно сказала Бригит,  но  Коллин
сердито покачала головой.
     - Одна из тех трех Сестер, что подошли к воде, была моей  матерью!  А
две другие были моими родными сестрами!
     Тристан подивился тому, как она может обсуждать гибель своей семьи  с
таким спокойствием, но потом почувствовал ярость и  стыд,  горевшие  в  ее
душе. Это невозможно было скрыть. Теперь в глубинах ее больших карих  глаз
сверкала отчаянная решимость.
     - Что  ты  собираешься  делать,  когда  доберешься  до  Источника?  -
спросила Бригит у друиды.
     Робин рассказала о свитках Аркануса и о том, что у  нее  еще  остался
последний пергамент, дающий власть над камнем.
     - А когда все друиды снова станут свободными, мы  сможем  совместными
усилиями очистить Источник.
     - Но если, как ты предполагаешь. Богиня погибла,  как  смогут  друиды
сделать это? - спросила Бригит.
     - Генна будет знать, что делать. Она - ключ ко всем вопросам. Я знаю,
что она еще жива, и если мы сможем освободить ее...
     - Да, детка, она жива!
     Голос, донесшийся из темноты, взбудоражил всех.  Тристан  вскочил  на
ноги, и в его руке  засверкал  меч.  Бригит  тоже  обнажила  оружие.  Яак,
изумленно завопив, бесцеремонно сбросил Тэвиш на землю и  стал  агрессивно
размахивать дубиной, испуганно озираясь.
     Только Робин сохранила хладнокровие, она медленно поднялась на ноги и
повернулась к лесу. На лице ее засветилась надежда.
     - Генна? Это, действительно, ты?
     Коренастая фигура Верховной Друиды выступила из  темноты,  и  Тристан
опустил меч. Лицо Генны, испещренное морщинами,  смотрело  на  них  из-под
седых спутанных волос. Робин подбежала к своей  наставнице  и  обняла  ее.
Потом молодая друида удивленно отстранилась, с беспокойством вглядываясь в
лицо Генны.
     - Что случилось? Что-то не так?
     Верховная Друида подошла к костру и присела возле него.
     - Мне очень жаль, я сама не своя - эта ужасная темнота так  давит  на
меня. Но я рада, что мне наконец удалось найти тебя, моя дорогая. Я знала,
что ты будешь где-нибудь рядом.
     Странный  свет  вспыхивал  в  глазах  Верховной  Друиды,   но   Робин
посчитала, что это просто отражение костра. Она села рядом с Генной, вдруг
сразу преисполнившись надеждой.
     -  Наставница,  я  так  боялась!  Богиня  замолчала.  Мои  заклинания
исчезли, моя сила стала ничтожной - и мне кажется, сама земля умерла.
     - Богиня жива, моя девочка. Мои заклятия остаются в силе. Может быть,
это твоя вера поколебалась?
     Робин опустила голову.
     - У  меня  были  минуты  сомнений,  и,  возможно,  моя  поля  немного
ослабела. Я  сожалею,  наставница.  -  Робин  глубоко  вздохнула  и  снова
посмотрела на Генну. - Но как тебе  удалось  спастись?  И  что  сталось  с
другими друидами?
     - История моего спасения длинна, темна и ужасна. Я  расскажу  тебе  о
ней в более подходящий момент. Остальные  друиды  по-прежнему...  остаются
статуями. Теперь наша главная задача спасти их.
     - Да! - Робин оживилась. - Именно это мы  и  собирались  сделать!  Мы
неустанно сражались с тьмой и все ближе  подходили  к  Источнику.  Сейчас,
когда ты с нами, я уверена, что мы добьемся успеха!
     Генна расспросила об  их  приключениях,  сумрачно  кивая,  когда  они
описывали оскверненную Долину. Она никак  не  отреагировала,  когда  Робин
рассказала  ей  о  свитках  Аркануса  и  о  своих  надеждах  на  четвертый
пергамент, дающий власть над камнем.
     Тристан чувствовал, как настроение его маленького отряда  поднимается
на глазах -  казалось,  все  они  на  время  забыли  о  своих  горестях  и
разочарованиях. Вместо этого, они сосредоточили свои  надежды  на  быстром
окончании их миссии. Однако, один за одним, его спутники замолкали. Глухая
чернота ночи ужасно угнетала всех.
     Генна отвернулась от них и посмотрела в темноту леса. Ньют беспокойно
зашевелился  и  перебрался  к  Тристану  на  колени.  Король  взглянул  на
Верховную Друиду, но ничего не сказал.
     А  ветер  продолжал  завывать,  кружа  в  воздухе  огромные   снежные
хлопья...
     Рэндольф проснулся с неприятным чувством. Он сел на кровати и  нервно
осмотрел свою маленькую комнату в одной из башен Кер Корвелла.  Он  потряс
головой, стараясь побыстрей избавиться от остатков сна, и решил,  что  это
просто у него начали пошаливать нервы.
     За окном стучали незапертые ставни,  и  он  услышал  нарастающий  вой
ветра - буря, видать, разбушевалась не на шутку. Предзнаменование? А может
быть, это начало такой  же  бури,  что  принесла  серьезные  разрушения  в
северных поселениях?
     Капитан Корвелльской  стражи  быстро  оделся  и  со  вздохом  натянул
сапоги. За окном еще было темно, но он знал, что  Гретта  уже  возится  на
кухне.
     Окончательно он проснулся,  спускаясь  по  лестнице  в  Большой  Зал.
Рэндольф учуял из кухни приятный аромат жарящегося бекона, и  когда  вошел
туда, пухлая кухарка уже возилась у плиты.
     - Доброе утро, сэр!
     - Откуда в тебе столько веселья, Гретта? Солнце еще не взошло,  а  за
окном бушует непогода! - Он пытался ворчать, но  не  смог  скрыть  улыбку,
глядя в ее искрящиеся смехом глаза.
     - Да, и могу спорить, что сильно похолодало. Но я должна находиться у
теплого огня, чтобы готовить еду тем несчастным, что должны в такую погоду
стоять на стенах замка!
     - А, понятно. Ну, а как насчет того, чтобы покормить одного из  таких
страдальцев?
     Гретта, как и всегда, подала ему полную тарелку яичницы с  беконом  и
свежее масло, и Рэндольф не торопясь, с наслаждением ел... А  может  быть,
старался отдалить момент, когда ему нужно будет выйти из теплой комнаты на
улицу.
     - Странно, что лорд Понтсвейн так  рано  уехал,  -  сказала  кухарка,
подавая ему несколько кусков свежего хлеба.
     Рэндольф застыл с открытым ртом, пораженно глядя на нее.
     - Уехал? Как уехал? Куда?
     - Он вам ничего не сказал? Впрочем, он и мне ничего не говорил. Я тут
прибиралась и уже хотела идти спать, когда увидела, как  он  складывает  в
сумку всякую еду. Сказал, что уезжает... Что-то там у него случилось. Даже
попрощаться по-человечески и то не мог!
     Тут возмущение Рэндольфа вдруг прошло -  он  увидел  и  положительный
момент в отъезде Понтсвейна.
     - Может быть, это даже к лучшему. Я смогу спокойно делать свое  дело,
и мне не придется с ним спорить по каждому поводу...
     Рэндольф замолчал: в его душу закралось страшное  подозрение.  Почему
лорд уехал так поспешно, никого не предупредив? Ему  очень  нравилась  его
роль соправителя - судя по тому,  как  он  сидел  в  Большом  Зале,  всеми
командуя и бросая алчные взгляды на Корону Островов Муншаез...
     - Вот  это  да!  -  воскликнула  Гретта,  поднимая  стул  опрокинутый
Рэндольфом, который, неожиданно вскочив, помчался со всех  ног  в  Большой
Зал.
     Она нашла его неподвижно стоящим перед  камином.  Сначала  Гретта  не
поняла, что  его  так  поразило,  но  через  мгновение  ахнула:  Понтсвейн
оказался предателем!
     Корона Островов Муншаез исчезла!

     Чантэа тщетно пыталась услышать молитвы той, что носила ее  медальон.
Но друида продолжала обращаться лишь  к  своей  кроткой,  но  безвозвратно
ушедшей Богине.
     "Проснись! Услышь мои предостережения!" Чантэа хотела помочь  друиде,
рассказать о могуществе, заключенном в медальоне, но Робин из Гвиннета  не
слышала ее.
     Богиня    земледелия    и    плодородия    чувствовала    присутствие
могущественного зла рядом с самим медальоном, которое, однако, было хорошо
скрыто. Даже друида ничего не заподозрила.
     Каждый из свитков, который использовался  девушкой,  приближал  ее  к
Чантэа, но друида отказывалась сделать последние шаги, принять новую веру,
которая сделала бы ее могущественной жрицей Чантэа.
     Но пока девушка не приняла этого решения.  Божеству  оставалось  лишь
наблюдать и ждать.

                          БУРЯ ОГНЯ СРЕДИ ЛЬДА

     Ледяной ветер завывал всю ночь, а ураган в слепой ярости сбрасывал на
землю тучи снега. Никто не смог как следует заснуть  в  эту  ночь:  друзья
боялись оказаться погребенными  под  толстым  холодным  одеялом.  Утро  не
принесло никакого облегчения, серый свет едва  пробивался  сквозь  снежный
вихрь.
     Робин выглянула из-под мехового плаща,  которым  она  накрывалась,  и
почувствовала прикосновение ледяного ветра. Рядом зашевелился  Тристан,  и
она прижалась к нему, ей было так тепло около него.
     Девушку снова охватило темное отчаяние, испытанное ею вчера  вечером.
Появление Генны подняло было настроение друиды, вселив в нее новые надежды
и веру в могущество Матери-Земли, но, хотя она и молилась Богине почти всю
ночь,  рассчитывая  услышать  от  нее  хоть  что-нибудь   в   ответ,   та,
по-прежнему,  молчала.  А  в  голове  Робин   опять   проносились   образы
рыжеволосой красотки, распростертой  на  постели  Тристана.  Смех  женщины
звучал в ушах Робин, словно издеваясь над  ее  болью  и  гневом.  Наконец,
друида заснула, но ее начали мучить кошмары. Она хотела  проснуться  и  не
могла. Робин знала,  что  стоит  ей  захотеть,  и  Тристан  обнимет  ее  и
успокоит, но, когда она думала о нем, ее душу наполняли обида  и  чувство,
что ее предали, поэтому она отвернулась и снова осталась наедине со своими
страхами и отчаянием.
     Становилось все светлее, но ледяной ветер не  унимался,  и  снежинки,
касаясь кожи  Робин,  кусали  ее,  словно  разъяренные  осы.  Она  села  и
закуталась в свой плащ, который почти не защищал ее от холода,  в  отличие
от меховых ллевиррских накидок. И тут она с удивлением увидела, что  Генна
сидит на земле и не обращает ни малейшего внимания на холод и непогоду.
     - Ты не спала? - спросила Робин.
     Ее наставница пожала плечами.
     - Поспала немного. Мне кажется, пора трогаться в путь.
     - К Источнику?
     Генна ничего не ответила, и Робин  снова  подробно  рассказала  ей  о
свитках и о том, как она собирается освободить друидов. На  мгновенье  она
почувствовала себя виноватой за то, что собиралась воспользоваться помощью
одного из новых Богов, она даже думала, что Генна станет сердиться на нее,
но та, казалось, не обратила на это никакого внимания.
     - Мы отправимся в рощу, -  сказала  Верховная  Друида.  -  Если  этот
свиток поможет освободить остальных, так тому и быть, но нам надо  попасть
в рощу, чтобы встретиться с... чтобы решить эту задачу.
     - А ты можешь прекратить или  хотя  бы  немножко  ослабить  ураган  и
облегчить нам путь? - спросила Робин, зная, что  Верховная  Друида  раньше
часто влияла на погоду, призывая дождь на иссушенную  солнцем  Долину  или
согревая землю после особенно сильного мороза.
     Генна удивленно посмотрела на нее, затем поднялась и пошла  прочь  по
глубокому снегу. Она почти исчезла из виду, когда Робин разглядела  сквозь
сильный снегопад, что Верховная Друида остановилась, подняла голову к небу
и развела руки в стороны. Робин часто видела, как она  так  делала,  когда
готовилась произнести сильное заклинание.
     Неожиданно обжигающий  жар  ударил  молодой  друиде  в  лицо,  и  она
инстинктивно прижала руки к глазам. Ей показалось,  что  она  находится  в
раскаленной печи - так жарко стало вокруг, - мгновенно стих ветер, а  снег
на плаще растаял, и с деревьев начала капать вода.
     - Что, что случилось? - Тристан высунул голову из-под мехового плаща,
он с трудом дышал.
     Постепенно и все остальные выбрались из своих спальных мешков.
     - Мне что, снится сон? - спросила  Тэвиш,  удивленно  оглядываясь  по
сторонам. Жара была просто невыносимой.
     - Это чудо! - завопил Ньют, радостно порхая между деревьями. -  Генна
сделала так, что снова наступило лето!
     - Что-то я не помню такого жаркого лета! - простонал  Полдо,  вытирая
пот со лба.
     - Слишком жарко! - объявил Яак.
     Робин не могла произнести ни слова, пораженная  этим  доказательством
могущества  Верховной  Друиды,  а  значит,  и  самой  Богини.  Заклинание,
управляющее погодой, о котором знала Робин, лишь слегка  изменяло  погоду,
заставляя тучи пролить на землю  дождь  или  превращая  сильный  ураган  в
легкий ветерок, а сейчас вместо холодной зимы вдруг наступило жаркое лето.
     Генна вернулась к отряду и  стояла  молча,  пока  они  собирали  свои
мокрые вещи. Она никак не реагировала на  разговоры  о  столь  неожиданной
перемене погоды.
     - Ты теперь можешь творить очень могущественные чудеса,  -  удивленно
сказала Робин.
     - Может быть, причина в том, что все изменилось здесь, в  Долине.  Но
ведь  я  не  утратила  своих  способностей,  а  это  самое  главное.  Пора
отправляться в путь.
     Генна, Робин и три Синнорианские воительницы повели  своих  спутников
обратно к громадной трещине, преградившей им путь. Место, где они  провели
ночь, превратилось в покрытую толстым слоем грязи прогалину,  над  которой
поднимался пар. Снег растаял, и вода начала впитываться в голую,  лишенную
растительности землю.
     - И зачем я только их сделал! - Полдо  с  досадой  забросил  лыжи  за
плечи и пошел позади Тристана.
     - Ш-ш! Эй, Тристан! - Ньют появился около короля, дракончик был  явно
взволнован. Он заговорил громким шепотом, так что его голосок разнесся  на
сотню футов, и каждый мог,  не  напрягаясь,  услышать  то,  что  он  хотел
сообщить Тристану по секрету.
     - В чем дело?
     - Генна. С ней что-то не так! Мне это не нравится. Ты должен  сказать
Робин!
     - А что не так? - Тристан никогда не видел Верховную Друиду, но Робин
много раз рассказывала о ней  как  о  мягкой,  заботливой  и  внимательной
женщине. - Я представлял ее несколько иначе, надо признать.
     - Я не знаю, что в ней изменилось! Я только уверен, что  она  другая.
Она... какая-то ненастоящая. Мы должны предупредить Робин!
     - Я попытаюсь поговорить с ней. А пока давай понаблюдаем  за  Генной.
Мне кажется, Робин обязательно заметила бы, если  бы  что-нибудь  было  не
так.
     Робин уверенно шагала за своей наставницей,  которая  шла  следом  за
Бригит,  Коллин  и  Маурой.  Все  молчали,  и  казалось,  что  присутствие
Верховной Друиды заставляет маленький отряд двигаться быстрее.
     Было такое впечатление, что Генне не терпится поскорее  добраться  до
Источника. Впрочем, это ее стремление было  вполне  объяснимо  и  понятно.
Разве сама Робин не вела себя точно так же, разве она  не  торопила  своих
друзей, разве не мечтала только  об  одном  -  освободить  друидов  из  их
каменных темниц? И все же странное поведение Верховной Друиды  вызывало  у
Робин беспокойство. И тут ей в голову  пришло  возможное  объяснение:  она
вспомнила друида Траэрна, появившегося в роще несколько месяцев назад.  Он
принес с собой сердце Казгорота, и Генна серьезно заболела,  у  нее  резко
изменился  характер.  Робин  помнила,  какой   раздражительной   и   вечно
недовольной была тогда ее наставница.
     Конечно же, она очень страдала от осквернения  Долины.  И  если  одно
присутствие  сердца  Казгорота  так  сильно  изменило  ее,  то,  наверное,
совершенно естественно, что уничтожение того, что она  считала  священным,
должно было произвести на нее еще более сильное впечатление.
     А  заклинание,  которое  Генна  совершила!  Вот,  по  крайней   мере,
доказательство того, что Верховную Друиду поддерживает ее вера,  поскольку
только присутствие сильного божества  где-то  рядом  могло  вызвать  столь
серьезные изменения в природе. Просто не может быть, чтобы Богиня умерла!
     Робин заметила, что они опять идут по глубокому снегу, который таял у
них  под  ногами.  Позади  клубился  густой  туман.  Робин  понимала,  что
волшебство создавало вокруг них - точнее, вокруг Генны  -  теплое  облако,
которое двигалось вместе с Друидой.
     Вскоре перед ними появилась  трещина,  и  они  повернули  на  восток.
Никто, по-прежнему, не произнес ни слова, и  Тристану  казалось,  что  они
попали в какой-то чужой мир, с теплым снегом и  смертельными  опасностями,
поджидающими за любым поворотом.
     Вдруг Верховная Друида остановилась.  Робин  заметила,  что  пропасть
сузилась примерно до тридцати футов, но дальше она снова расширялась  так,
что перебраться на другую сторону было невозможно.
     - В чем дело? - подошел Тристан.
     - Не знаю... - Робин повернулась к Генне. -  Почему  ты  остановилась
здесь?
     - Помолчи. - Верховная Друида подняла руку, и на лице у нее появилось
выражение крайней сосредоточенности. Робин испугал этот взгляд,  но  через
мгновение Генна заговорила:
     - Мы можем перейти здесь.
     - Как? - Тристан заглянул в пропасть, дно которой скрывалось в клубах
ядовитого газа.
     - Подождите здесь. - Генна пошла по краю пропасти, пока не отошла  от
путников довольно далеко, они уже различали только  ее  силуэт.  И  тогда,
повернувшись на север, она подняла руки.
     Тристан подошел к Робин и тихо спросил:
     - Ты уверена, что это та самая  Генна  Мунсингер,  которую  ты  знала
раньше?
     - Конечно! Неужели ты думаешь, я не узнала бы ее?
     - Ньют волнуется. Ему кажется, что в ней что-то изменилось.
     Робин рассказала Тристану о своих  предположениях  по  поводу  причин
холодности Верховной Друиды.
     - Она достаточно страдала, и мы должны поддержать ее нашим доверием!
     Но Тристан не отступал.
     - Нам надо быть осторожными, вот и все. Мы не знаем, с чем...
     - Она не заслуживает того, чтобы я предала ее сейчас! -  Робин  резко
повернулась к Тристану, лицо ее побледнело, а в голосе  зазвучал  гнев.  -
Мои сомнения уже ослабили мою веру! Я не могу усомниться еще и в Генне! Ты
не должен требовать от меня этого.
     Тем временем Генна произнесла слова заклинания, не обращая ни на кого
внимания. Все с волнением ждали, что же у нее получится.
     Вдруг земля задрожала, и в  трещину  повалились  два  огромных  дуба,
которые вытянули к небу свои мертвые ветки, словно надеялись удержаться от
падений. Тристан схватил Робин за руку  и  оттащил  от  края  трещины.  На
мгновенье  ему  показалось,  что  Генна  вызвала  землетрясение,   которое
приведет их к гибели, но постепенно все успокоилось,  только  прямо  перед
Генной Мунсингер выросла  большая  земляная  куча.  Тристан  с  изумлением
наблюдал, как из  кучи  в  небо  потянулся  громадный  столб,  послышались
странные стоны, потом столб задрожал  и  закачался,  и  у  него  появились
отростки, похожие на руки. Затем из  углубления  в  земле  появилась  одна
нога, а за нею и другая. А  после  этого  существо  медленно  двинулось  в
сторону Тристана и его спутников.
     - Что... это... такое? - выдохнула Тэвиш, а Яак зарычал  в  суеверном
страхе и покрепче вцепился в свою дубинку.
     - Подождите! Это же земляной человек. - Робин говорила очень тихо.  -
Хотя мне еще ни разу не доводилось видеть такого большого и нескладного.
     Существо возвышалось над Генной, оно было раза в  два  больше  любого
фирболга, и хотя у него были  человечьи  конечности  -  по  крайней  мере,
располагались они в тех же местах, что и у людей - земляной человек  ничем
не был похож на живое существо. Его "голова"  представляла  собой  большой
ком грязи, из которого во все стороны торчали ветки и  корни  деревьев.  А
его тело и конечности были слеплены из земли, куски  которой  отваливались
при каждом шаге странного великана.
     Земляной человек, очень  похожий  на  горбатого  великана,  медленно,
неуверенными шагами подошел к Тристану и  его  друзьям,  которые  при  его
приближении инстинктивно отступили назад. Генна, по-прежнему,  не  обращая
ни на кого внимания, быстро подошла к  краю  трещины  и  жестом  подозвала
ожившую земляную кучу.  Великан  медленно  подошел  к  ней  и  заглянул  в
пропасть. Он все больше и больше наклонялся, а  потом  начал  заваливаться
над пропастью,  и  тут  с  поразительной  ловкостью  он  ухватился  своими
большими неуклюжими руками за противоположный край  и,  наконец,  перестал
шевелиться, превратившись  в  некое  подобие  бревна,  которое,  казалось,
перебросили через трещину.
     - Мы можем перейти здесь. - Генна торопливо махнула рукой  в  сторону
"моста".
     - Подожди! А если он не выдержит нас? - Тристан оттягивал  переправу,
не доверяя Верховной Друиде и опасаясь западни. Он  представил  себе,  как
Генна приказывает земляному чудищу сбросить их всех в пропасть.
     - Выдержит! Поторопитесь! Нам надо поскорее добраться до Источника. -
Робин встала на  одну  из  ног  существа,  напоминавших  массивные  стволы
деревьев.
     А когда король потянулся, чтобы схватить ее за руку, молодая  друида,
обернувшись, раздраженно посмотрела на него.
     - Давайте хотя бы  возьмем  веревку  для  безопасности!  -  предложил
Тристан и в упор посмотрел на Верховную Друиду, но та лишь пожала  плечами
и отвернулась.
     - Эй, Яак. Возьми эту веревку. - Тристан размотал веревку и,  надежно
привязав ее к поясу, бросил другой конец фирболгу. - Поймаешь меня, если я
упаду!
     Король ступил на земляного человека, чувствуя, как ноги погружаются в
мягкую грязь, из которой был слеплен великан. Необычный мост показался ему
достаточно надежным - во всяком случае,  он  даже  не  пошевелился,  когда
Тристан встал на него.
     Тристан посмотрел вниз и тут же понял,  что  этого  не  надо  делать:
бездонная пропасть, заполненная зеленым газом, ужаснула его - но он  сразу
поднял глаза и, осторожно переставляя ноги,  перешел  на  другую  сторону.
Оказавшись на твердой земле, он привязал веревку к стволу высохшего  дуба,
и вскоре остальные друг за другом перебрались через пропасть. Пока  король
отвязывал и сворачивал веревку, Генна  с  нетерпением  ждала  его  и,  как
только он закончил, быстро и требовательно проговорила:
     - А теперь вперед! Торопитесь!

     Лорд-мэр  Динсмор  устало   щурился   на   взволнованного   всадника,
появившегося у дверей его дома.
     - В чем дело? Почему вы разбудили меня?
     - Послушайте. - У Рэндольфа совсем не было времени на  объяснения.  -
Корона исчезла. Ее взял Понтсвейн. Я должен забрать ее у него до того, как
он доберется до своих владений. Иначе нам придется применить  силу,  чтобы
заставить его отдать Корону, а это нам совсем ни к чему.
     - Что? - Лорд-мэру очень не хотелось просыпаться.
     - Мне нужно, чтобы вы закончили приготовления  к  защите  города  без
меня. Коарт и Диннат должны прибыть сегодня  вместе  со  своими  отрядами.
Разместите их в городе как можно ближе друг к другу. И помните,  опасность
грозит нам с моря!
     Неожиданно порыв ветра принес снег, и Рэндольф поплотнее закутался  в
плащ.
     - Ладно, - сказал лорд-мэр и поежился. - Уж в такую-то погоду вряд ли
кто-нибудь на нас нападет!
     - Мы не можем рисковать! Вы должны сделать  то,  что  я  вам  сказал.
Судьба нашего королевства зависит от нас! Я не знаю, имеет  ли  эта  кража
какое-нибудь отношение к опасности, угрожающей  Корвеллу,  но  подозреваю,
что какая-то связь тут есть. Понтсвейн не такой дурак, чтоб  взять  Корону
просто так, полюбоваться на нее некоторое время и отдать.
     - А куда он мог отправиться?
     - Думаю, к себе домой. Других версий у меня нет, хотя он мог поехать,
куда угодно. Я собираюсь преследовать его по дороге, идущей вдоль берега.
     - Удачи вам, капитан! Да хранит вас Богиня!
     Рэндольф кивнул и помчался  на  своем  черном  жеребце  прочь.  Конь,
уверенно пробиваясь через снежную бурю, понес своего хозяина из Корвелла.
     "Да хранит Богиня нас всех!" - молился про себя  капитан  стражи.  Он
чувствовал, что очень скоро им понадобится помощь Богини.

     В поле зрения оставались только четыре из тридцати  боевых  кораблей,
остальные были где-то в серой мгле, невидимые из-за  бушующего  шторма.  А
может быть, они уже  утонули.  Когда  флотилия  повернула  на  восток,  на
корабли обрушился яростный ураган.
     - Через час мы войдем в пролив! - сердито  объявил  Грюннарх,  словно
надеялся, что шторм испугается и перестанет трепать корабли. Он знал,  что
в водах Корвелльского пролива они смогут укрыться от бушующей  стихии.  Но
скольким кораблям удастся добраться до Корвелла?
     Даже громадный замок, плывущий рядом с ними, раскачивался на  волнах.
Грюннарх никак не мог привыкнуть к этому  невероятному  зрелищу:  огромное
сооружение, упрямо врезаясь в  беснующиеся  волны,  пробиралось  вперед  с
упрямством, превосходящим силу гневного океана.
     То, что флотилия северян попала в шторм, имело свои преимущества:  им
удалось добраться до Норландии в Гвиннет в рекордное время. Боевые корабли
неслись, подгоняемые ветром, словно утята,  плывущие  по  течению.  Только
хладнокровие и огромный опыт моряков спас многие корабли от гибели.
     Наконец,  впереди  показались  холмы   Корвелла,   и   море   немного
успокоилось; впрочем, ветер выл  и  стонал  по-прежнему,  бросая  отважным
воинам в лицо снежные крошки, - но худшее было уже позади.
     Корабли  приблизились  друг  к  другу  в  этих  спокойных  водах,   и
настроение Грюннарха стало улучшаться с каждой минутой, когда все новые  и
новые корабли с разноцветными парусами начали появляться  из  серой  мглы.
Скоро "Северный Ветер" окружило  двадцать  восемь  судов,  и  Грюннарх  со
смесью удовлетворение и печали  заметил,  что  шторм  погубил  всего  один
корабль.
     А завтра они уже будут в Корвелле.

     Понтсвейн все отлично продумал. Он рассчитал,  что  если  он  покинет
дворец вечером, когда все разойдутся спать, его никто не хватится до  утра
и у него будет целая ночь. Он выбрал самую быструю лошадь, чтоб, если даже
его отсутствие будет замечено и за ним снарядят погоню, он смог бы  сильно
опередить своих преследователей. А еще лорд Понтсвейн рассчитал,  что  при
удачном стечении обстоятельств может так  случиться,  что  пропажу  Короны
заметят не сразу.
     Единственное, чего он не предусмотрел, так  это  то,  что  разразится
настоящий ураган и сделает путешествие почти невозможным.  Глубокой  ночью
поднялся ветер и пошел снег. Понтсвейн в это  время  скакал  по  береговой
пустыне далеко от города - впрочем, как и от любого другого  человеческого
жилья.
     Вскоре ему удалось найти место, где можно было укрыться  от  ледяного
ветра и снега, секущего лицо: громадный стог сена, который какой-то пастух
оставил на берегу моря для  того,  чтобы  было  чем  кормить  зимой  скот.
Понтсвейн нырнул внутрь стога, чтобы хоть немного согреться,  в  то  время
как измученного коня он оставил с подветренной стороны.
     По крайней  мере,  утешал  он  себя,  преследование  в  такую  погоду
невозможно. Кроме того, он сильно отклонился  от  дороги  в  поисках  хоть
какого-нибудь укрытия, а уж если его и будут преследовать,  то  непременно
по дороге, идущей вдоль берега моря. Понтсвейн убедил себя, что здесь он в
полной безопасности. В темноте он вытащил Корону из  небольшого  мешка,  и
лорду показалось, что она теплая на ощупь, а ее волшебный свет озарил  его
жалкое убежище. Довольный и успокоенный, Понтсвейн прижал Корону к груди и
заснул в надежде, что, когда  он  проснется,  буря  утихнет  и  он  сможет
тронуться в путь.

     - Еще ворот? Ты  уже  видел  всех  ворот!  Пора  отдыхать!  -  Хонках
недовольно плюхнулся на громадное бревно и мрачно скрестил руки на  груди;
его громадный крючковатый нос  горестно  свесился  ему  на  грудь.  Тролль
выглядел таким несчастным и измученным, что Язиликлику  даже  стало  жалко
его.
     - Ну, еще одни ворота! И тогда мы сможем отдохнуть - еще. Н-но,  если
мы н-найдем моих друзей, ты сможешь отдыхать, попивая вино.
     - Не хочет винца! Хочет отдохнуть!
     - П-пожалуйста. Ну, еще только одни ворота - всего одни!
     Кантус и мерцающие собаки,  тяжело  дыша  и  вывалив  наружу  розовые
языки, лежали на земле. Язиликлик понимал, что они идут слишком быстро, но
чувствовал, что его друзья совсем близко!
     - Где с-следующие ворота? Я сам пойду - сам!
     Хонках  посмотрел  на  маленького  эльфа  со  смесью  раздражения   и
удивления. Затем, со стоном поднявшись на ноги, он двинулся в путь  сквозь
нетронутый лес Волшебной Страны.
     - Я покажу тебе. Один пойдет! Ха, заблудишься!
     Тролль прошел через еще один заросший цветами луг, при этом, шагая по
траве,  он  забавно  размахивал  ножками.  Один  раз  Язиликлику  пришлось
взлететь, чтобы успеть за Хонкахом, в то время как  собаки,  не  отставая,
бежали рядом с громадным троллем. Время от времени  одна  или  две  собаки
убегали вперед и потом дожидались остальных, лежа посреди дороги.
     Тролль подошел к хрустальному  ручейку  и  сполз  по  покрытому  мхом
берегу к воде. Ручеек был очень узкий и мелкий,  и  Хонках  устроил  целое
представление,  по  очереди  засовывая  свои  огромные  неуклюжие  ноги  в
прохладную воду и хрюкая от наслаждения.
     - Здесь ворот. - Тролль ткнул пальцем в мокрый берег, куда  сплетение
корней и кустов не пропускало солнце.
     И тут эльф увидел знак, отмечающий ворота, по крайней мере,  те,  что
вели в Долину Мурлок.
     Кантус  и  мерцающие  собаки  весело  носились   по   берегу   позади
Язиликлика, время от времени жадно лакая  прозрачную  воду  из  ручья,  и,
наконец, утомившись, повалились в мягкую траву.
     - П-подождите здесь. - Язиликлик нырнул в ворота.  Странное  ощущение
охватило его в тот момент, когда он переходил из Волшебной Страны в другую
реальность.
     Порыв ледяного ветра ударил ему в лицо, и снежный вихрь тут же окутал
его белым плащом. Вой ветра заглушил его голос,  когда  изо  всех  сил  он
позвал своих друзей. Он постоял несколько минут  около  большого  сугроба,
стараясь запомнить место, где был выход в Долину из  Волшебной  Страны,  и
еще раз позвал Тристана, Робин и Ньюта. Но никто ему не ответил.  Наконец,
потеряв надежду, он вернулся через ворота назад  в  Волшебную  Страну,  не
заметив, что у него за спиной в ворота ударила волна страшной жары,  ветер
стих, а снег начал таять.
     - Все бесполезно! - Язиликлик уселся у ручья,  уныло  болтая  в  воде
ногами, в то время как Хонках не сводил с него печального взгляда.
     Вдруг Кантус вскочил на ноги и, наклонив голову набок,  уставился  на
ворота. А потом  с  лаем  выскочил  через  них  в  Долину.  Повизгивая  от
возбуждения, мерцающие собаки бросились вслед за ним.
     - Эй, п-подождите,  подождите  меня!  -  Эльф  полетел  за  собаками,
опасаясь потерять то последнее, что соединяло его с людьми.
     Выскочив из ворот, он резко остановился. Неужели это то самое  место,
где он только что побывал? Вокруг было невыносимо  жарко,  а  от  снежного
покрывала, словно случайно брошенного на землю, поднимался пар.  Мерцающие
собаки озадаченно сбились в кучу, а Кантус с громким лаем бросился вперед.
     Эльф услышал радостные крики и  полетел  на  шум.  Обогнув  громадный
ствол дерева, он врезался во что-то очень большое и... в ужасе завопил:
     - Помогите! Фирболг!
     И только потом он узнал великана, которого они вытащили  из  смоляной
ловушки. В то  же  самое  мгновение  он  увидел  Робин  и  Тэвиш.  Тристан
удивленно выглядывал из-под  радостно  повизгивающего  мурхаунда,  который
повалил хозяина на землю.
     - Яз! - Ньют с жужжанием подлетел к  эльфу  и  поцеловал  его  -  или
укусил, Язиликлик так и не понял. - Я знал, что ты  где-то  поблизости!  И
Кантуса отыскал! Ты вернулся! Но где же ты все-таки пропадал?  И  меня  не
взял с собой? Ну-ка, рассказывай, если ты решил над  нами  подшутить,  что
мне кажется...
     - Н-нет, Ньют! Какая там шутка...  ш-шутка!  Я  потерялся,  и  только
с-сейчас смог найти вас! А еще  я  нашел  Кантуса,  а  он  познакомился  с
м-мерцающими собаками. Кстати, куда это они подевались?
     Эльф начал оглядываться по сторонам и  уже  подумал,  сообразив,  что
волшебные собаки не последовали за  Кантусом,  но  вдруг  увидел  мохнатую
голову, выглядывающую  из-за  дерева,  и  поманил  существо  рукой.  Очень
медленно мерцающая собака подошла к эльфу, но, когда  Робин  потянулась  к
ней, тут же исчезла из виду.
     - Они всегда так д-делают! Честное слово, они очень х-хорошие,  и  им
ужасно н-нравится Кантус!  Может  быть,  они  к  тебе  скоро  подойдут.  -
Повернувшись к  Робин,  Язиликлик  заметил  еще  одного  члена  маленького
отряда.
     - Г-генна! Как т-ты... ты оказалась здесь? Я так  р-рад...  рад  тебя
видеть! Мы д-думали, с тобой с-случилось ч-что-нибудь ужасное!
     - Да, я знаю. Пора идти дальше! - заторопила всех Генна. - Мы  и  так
задержались!
     Тристан поднялся и погладил эльфа по плечу, в глазах  у  него  стояли
слезы.
     - Ты должен рассказать мне, как тебе удалось это  сделать,  -  сказал
он. - Большое тебе спасибо!
     - П-пожалуйста! -  воскликнул  Язиликлик,  когда  отряд  вернулся  на
тропинку. - Я в-вернусь  через  минуту,  но  с-сначала  мне  надо  кое-что
сделать. Есть у кого-нибудь вино?

     Рэндольф как можно плотнее закутался в шерстяной шарф и  склонился  к
коню. Над гаванью дико завывал ветер, а буря  заметала  дорогу  и  причалы
снегом. Вскоре горизонт скрылся за непроницаемой снежной пеленой,  и  лишь
по направлению ветра Рэндольф определял, не сбился ли он с пути.
     Дорога  спряталась  под  снегом,  и  земля   превратилась   в   белую
однообразную поверхность. Рэндольф надеялся, что он двигается  на  юг.  Он
уже потерял счет времени и не понимал, утро сейчас или вечер - его со всех
сторон обступал серый сумрак.
     Может быть, его  направляла  удача,  а  может  быть,  и  какая-нибудь
волшебная сила, но так или иначе, он оказался  около  какого-то  странного
сооружения. Правда, довольно быстро Рэндольф сообразил,  что  это  большой
стог сена, но только проехав мимо него, он увидел  темный  силуэт  лошади,
привязанной около стога. Рэндольф сразу понял, что нашел того, кого искал.
     Он соскочил с коня и, вытащив меч,  подошел  к  стогу  с  наветренной
стороны. Капитан тут же увидел, что из-под  соломы  торчит  капюшон  плаща
Понтсвейна, и он целую минуту боролся с  искушением  вонзить  свой  меч  в
солому. Но вместо этого он сильно ударил Понтсвейна ногой. Тот  выполз  из
стога  наружу,  при  этом  черты  его  красивого  лица  исказила  какая-то
уродливая гримаса изумления. Прежде чем  Рэндольф  успел  хоть  что-нибудь
сказать, лорд вытащил меч, и только  прекрасная  реакция  спасла  капитана
гвардии от смертельного удара.
     - Как ты мог? - пробормотал Рэндольф, отбивая нападение лорда, в  его
глазах было столько презрения, что слова были не нужны.
     - Не будь кретином! - насмешливо произнес  лорд  Понтсвейн  и  сделал
несколько выпадов в сторону Рэндольфа, но каждый раз его меч натыкался  на
клинок капитана.
     - Ваше  высокомерие  было  бы  забавным,  если  бы  вы  не  оказались
предателем, - спокойно сказал Рэндольф, не сводя глаз со своего  врага.  -
Неужели вы и вправду думали, что вам удастся  украсть  Корону  Островов  и
скрыться в ночи, как самому обычному вору?
     - Твое  вмешательство  -  невероятная  глупость!  -  Понтсвейн,  дико
размахивая мечом, бросился на Рэндольфа, но вдруг попятился, а на  щеке  у
него появилась кровоточащая рана.
     - А теперь ваше высокомерие и вправду стало забавным.
     Меч Рэндольфа со звоном,  заглушенным  воем  непогоды,  наткнулся  на
оружие Понтсвейна. Снова и снова звенели мечи, враги двигались медленно  и
неловко в своей тяжелой зимней одежде.  Понтсвейн  был  больше  и  сильнее
Рэндольфа, но тот лучше владел мечом. Сначала лорд  наступал,  и  Рэндольф
был вынужден выйти из-за стога, но тут же попал под пронизывающий  ледяной
ветер. Он все время пытался понять, в чем слабость Понтсвейна. И  Рэндольф
начала выманивать противника на открытое место.
     Наконец, когда Понтсвейн сделал  сильный  выпад,  в  долю  секунды  -
прежде чем лорд понял, что происходит - Рэндольф вонзил ему в  горло  свой
меч. Понтсвейн пошатнулся, глухо вскрикнув, и его кровь забрызгала снежное
одеяние земли. Правда, вскоре снег засыпал все следы отчаянной схватки.
     Рэндольф не стал терять времени и проверять, что с  Понтсвейном:  его
охватило чувство нарастающей угрозы, он понял, что должен поспешить.  Даже
его короткое отсутствие  могло  оказаться  смертельным  для  Корвелла.  Он
забрался в стог сена, нащупал золотую корону и положил ее в тот же  мешок,
в котором привез ее сюда Понтсвейн.
     Тело его врага еще не остыло, а Рэндольф уже вскочил на  своего  коня
и, взяв за поводья лошадь  Понтсвейна,  поскакал  в  Корвелл,  не  обращая
внимания на холод и ветер...

     И снова путники разбили лагерь на раскисшей полянке, окруженной тьмой
и запустением. Невыносимая  жара,  вызванная  заклинанием  Генны,  к  ночи
перестала быть такой угнетающей. Хотя снег по-прежнему таял, но все же  не
так быстро, как днем.
     "Я должен был  бы  чувствовать  облегчение  и  уверенность,  -  думал
Тристан. -  В  конце  концов,  вот  и  Язиликлик  с  Кантусом  вернулись".
Громадный пес снова лежал спокойно, свернувшись около него, но  все  равно
короля почему-то не оставляло мрачное предчувствие.
     Все очень веселились, когда Яз рассказал им о  своем  путешествии  по
Волшебной Стране. Шесть мерцающих собак  постепенно  перестали  стесняться
своих новых друзей, впрочем, близко к огню они не подходили, а  устроились
неподалеку.
     - Как ты думаешь, мы доберемся завтра  до  рощи?  -  спросил  король,
медленно поглаживая мурхаунда по лохматой голове.
     - Да, если только нам не преградит путь какое-нибудь  смоляное  озеро
или пропасть, или еще что-нибудь в таком же роде, -  быстро  ответила  ему
Робин. -  До  ручья  на  южной  границе  рощи  Верховной  Друиды  осталось
несколько миль.
     - Да, - рассеянно  отозвалась  Генна;  казалось,  ее  мысли  унеслись
куда-то очень далеко. Она не сводила глаз с огня и  не  обращала  никакого
внимания ни на кого. Ничего необычного тут не было, ведь Верховная  Друида
вела очень замкнутый образ жизни, а всем было известно, что люди  старшего
поколения, принадлежавшие к Ордену друидов,  старались  как  можно  меньше
общаться с людьми и никогда не вели с ними разговоров о своей вере.
     - И тогда ты воспользуешься четвертым свитком? - спросила Робин.
     - Да. Воспользовавшись  предыдущими  тремя,  я  поняла,  что  он  нам
поможет - вернет друидам  жизнь.  А  вместе  с  ними  мы  сумеем  очистить
Источник и снова сделать рощу священной. А после этого можно будет  начать
исцеление земли.
     Когда все остальные заснули, Тристан придвинулся поближе  к  Робин  и
робко прикоснулся к ее руке, но девушка не пошевелилась.
     - А что будет потом? - спросил он, боясь услышать ее ответ. - Что  ты
собираешься делать?
     Робин посмотрела на Тристана, и губы ее тронула знакомая улыбка, а  в
зеленых глазах промелькнула тень того чувства, по  которому  так  тосковал
молодой король.
     Но уже через минуту в душе у нее  вспыхнул  холодный  гнев,  а  глаза
застлала красная пелена, удивившая саму Робин. Она  попыталась  избавиться
от  охватившей  ее  ярости  и  посмотреть  на  Тристана,  но  видела  лишь
рыжеволосую  женщину  и  слышала  ее  издевательский  смех.   Образ   этот
становился все ярче и постепенно закрыл собой все остальное.
     - Какое это имеет значение? Ты уже сделал  свой  выбор.  Позволь  мне
самой решить свою судьбу, - резко ответила она ему.
     Произнося эти слова, она сама содрогнулась  и  внутренне  сжалась  от
того, как грубо и холодно прозвучал ее голос. Что с  ней  происходит?  Она
видела, как боль исказила лицо Тристана, и какая-то часть ее  души  молила
ее протянуть ему руки и обнять его.
     Но та часть ее существа, которая произнесла  слова,  прогоняющие  его
прочь, не позволяла ей сдвинуться с  места.  Поэтому  она  отвернулась  от
Тристана и стала смотреть  в  огонь,  словно  хотела  погасить  его  своим
ледяным взглядом.
     У Тристана ни на что не осталось сил, он даже не смог выругаться  про
себя, он только снова прислонился к стволу дерева, слегка утешившись  тем,
что Кантус ткнулся носом ему в  руку.  Задумчиво  почесывая  мурхаунда  за
ухом, Тристан думал о том, что произошло с их отношениями, которыми он так
дорожил. По правде говоря, ответ Робин  совсем  не  удивил  его,  особенно
учитывая, как она вела себя в  последние  дни.  Но  почему  она  не  может
простите его?
     Черная ночь не могла ответить на его вопрос.

     Огромной сильной рукой Баал пробил поверхность Темного Источника.  Он
видел, как расступается вода под давлением его тела, и  понял,  что  скоро
уже сможет выйти наружу.
     Он чувствовал силу сухожилий и мышц,  которыми  постепенно  обрастало
его новое тело.  Баал  уже  чувствовал  вкус  и  запах  воды  в  Источнике
благодаря  человеческим  органам  чувств,  а  вовсе  не  потому  что   его
бессмертное  существо  было  способно  на  сверхъестественное   восприятие
окружающей действительности.
     Нить, соединяющая его с Геенной, оставалась  крепкой.  Теперь  другая
нить, короткая, но гораздо более прочная, защищала его от любой  опасности
физического мира вокруг него. Эта нить соединяла его  тело  с  Источником.
Для смертных эта нить останется невидимой, но она будет поддерживать жизнь
Баала, обеспечит ему бессмертие, даже в его нынешнем обличье.
     Тело Баала будет исполинским, похожим  на  человеческое,  с  длинными
развевающимися волосами и бородой. Один  его  вид  должен  будет  вызывать
суеверный ужас. Теперь уже очень скоро он отправится бродить по Затерянным
Мирам.
     Бог убийств чувствовал  приближение  людей,  которых  вела  Верховная
Друида. Она верно служила ему, стараясь подвести людей к Источнику как раз
в тот момент, когда Бог вырвется из своей тюрьмы.  И  в  этот  момент  они
поймут, какая судьба им уготована.

                              К ЧЕРНОЙ ВОДЕ

     Наступил последний день их пути. Когда Робин  проснулась,  она  сразу
это почувствовала. Как и предыдущим утром, Генна неподвижно сидела  рядом,
но не спала. Молча кивнув своей наставнице, Робин встала  и  на  некоторое
расстояние углубилась в лес.  Она  заметила,  что  хотя  воздух  оставался
теплым, вчерашняя давящая духота рассеялась.
     Медленно и благоговейно Робин опустилась на колени на грязную  землю.
Перед  ней  оказался  ноздреватый  дубовый  пень,  окруженный   высохшими,
мертвыми лианами. Она решила, что это место вполне подходит для ее целей.
     Молитва друиды к Матери-Земле шла из самых глубин ее верного  сердца.
Робин молила об одном слове или знаке, чтобы она могла быть  уверена,  что
Богиня здесь. Девушка почувствовала странную тоску -  ей  вдруг  пришло  в
голову, что она совершает святотатство, подвергая  сомнению  существование
Богини. Как  Мать-Земля  может  ответить  на  ее  мольбы,  когда  само  ее
обращение свидетельствует об отсутствии веры у Робин?
     С трудом сдерживая рыдания, друида отвела глаза  от  дубового  пня  и
посмотрела на небо. Даже сквозь  отчаяние,  она  ощутила  поток  жизненной
энергии - необычной, могучей и немного пугающей.
     Робин присоединилась к  своим  спутникам,  но  странное  ощущение  не
проходило.  Чтобы  отвлечься,  она   занялась   приготовлением   завтрака.
Посмотрев на Тристана,  который  ел  хлеб,  Робин  вдруг  почувствовала  -
откуда-то изнутри - боль. Девушка решила больше  не  смотреть  на  короля,
пока они не отправятся в путь. Кантус не  отходил  от  своего  хозяина,  и
Робин вдруг вспомнила свои прежние чувства: любовь и гордость за Тристана.
Но тут перед  ее  глазами  снова  встала  рыжеволосая  женщина,  и  друиду
охватила ярость. Робин с трудом удержалась  от  проклятий  и,  вся  дрожа,
отвернулась от Тристана.
     "Что со мной происходит?" - спросила она  себя.  Вспышка  злобы  была
такой сильной, что поразила Робин. Девушка понимала, что ревность не может
вызвать такую неестественную ненависть.
     Покачав головой, она коснулась футляра с последним свитком  Аркануса.
Генна пошла впереди, за ней Робин. Тристан и все остальные последовали  за
двумя друидами.
     Снова началась тропическая жара, которая растопила оставшийся снег, и
в воздухе повис туман. Робин показалось, что заклинание Генны усиливалось,
когда она начинала двигаться, словно оно черпало энергию от тела Верховной
Друиды.
     Генна шла быстро, и Робин старалась  не  отставать  от  нее.  Девушка
чувствовала, что они приближаются к цели и что скоро  возобновится  битва,
прерванная несколько недель назад.
     Путники подошли к руслу речки, которая некогда отмечала южную границу
рощи Верховной Друиды. Теперь это была высохшая канава, забитая  грязью  и
осколками камней. Вода исчезла совершенно, и даже снега  не  собралось  на
дне высохшего русла. Земля здесь и в самой роще стала совсем голой. То  ли
некий источник тепла заставил весь снег  растаять,  то  ли,  по  странному
капризу бури, снег здесь вообще не выпал.
     Но если снегопад и обошел рощу стороной, то  осквернение,  павшее  на
Долину Мурлок от Темного Источника, мимо не прошло.  Некогда  великолепные
дубы, гикори и осины, сочные зеленые луга и сады пришли  в  такое  ужасное
состояние, что остальная часть Долины  Мурлок  казалась,  по  сравнению  с
ними, здоровой.
     Лианы опутывали стволы деревьев, словно душили  их.  Щупальца  тумана
извивались среди павших лесных гигантов, и сама земля,  казалось,  сжалась
под чудовищным проклятием. И деревья,  и  земля  застыли  в  неподвижности
смерти - лишь стелющийся туман немного оживлял угрюмый вид.
     Верховная Друида словно бы и не замечала этих изменений и  решительно
шагала через пересохшую реку,  не  обращая  внимания  на  камни  и  грязь,
хлюпающую у нее под ногами.
     - Генна, постой! - позвала Робин, спускаясь на дно реки, заметив, что
их спутники заметно отстали. Верховная  Друида  шла  так  быстро,  что  их
небольшой отряд сильно растянулся. - Подождем остальных. Нам лучше  вместе
подойти к Источнику.
     - Ладно, но мы должны торопиться.
     Генна  нетерпеливо  посмотрела  назад  и  увидела  идущего  по  тропе
Тристана, вслед за которым бежали собаки и  летел  Ньют.  Вскоре  появился
Язиликлик, а затем из  леса  вышли  Тэвиш  и  Яак.  Замыкали  шествие  три
Синнорианские Сестры, охранявшие маленький отряд с тыла.
     Когда все подошли к берегу  реки,  Генна  снова  решительно  зашагала
вперед, направляясь к сердцу рощи.
     Робин в ужасе смотрела по сторонам, пытаясь вспомнить былую красоту и
гармонию рощи. Она видела поверженные стволы могучих елей; земля,  некогда
имевшая сочный черный цвет,  стала  отвратительно  коричневой,  и  от  нее
исходил смрадный запах разложения.
     Нестерпимая жара, вызванная заклинанием Генны, не спадала. Здесь  она
казалась более естественной, потому что  в  роще,  в  отличие  от  Долины,
совсем не было снега. Иссохшие, скелетоподобные ветви кустарника и  низких
деревьев, казалось, тянулись к путникам, пытаясь схватить их. Робин уже не
могла,  как  когда-то,  различить  приятных  тропок  и  солнечных   полян,
разбросанных среди лесных великанов.
     Генна продолжала быстро идти вперед, и Робин едва поспевала  за  ней.
Но когда меж искривленных ветвей  девушка  увидела  сердце  рощи,  она  со
стоном замерла.
     Робин не узнала бы это место, но концентрация зла  здесь  была  почти
физически  ощутимой.  Земля  вокруг  Источника  была  совершенно  голой  и
побуревшей. Теперь девушке уже  отчетливо  стали  видны  все  девятнадцать
белых статуй, стоящих вокруг темной воды. Раньше  Источник  окружала  цепь
красивых каменных арок, воздвигнутых друидами столетия назад.  Теперь  все
арки обрушились, всюду валялись обломки колонн. Часть камней глубоко  ушли
в грязь около Источника,  а  их  видимые  поверхности  покрылись  вонючей,
липкой коркой.
     Среди смердящей, жидкой грязи виднелись  воронки,  в  которых  стояла
густая  зеленая  слизь.  Широкая  трещина  шла  вдоль   западной   стороны
Источника. Горячие клубы газа поднимались над ней, периодически увлекая за
собой тучи жидкой грязи.  Над  Источником  повисла  густая  серая  пелена,
скрывавшая черные деревья с противоположной стороны.
     Каждый глоток раскаленного воздуха обжигал легкие. Робин раздирали на
части самые разные чувства. Ей то хотелось повернуться и в панике  убежать
прочь, то с яростным безумием броситься в атаку. Но куда и на кого?
     Пересилив отчаянное желание закричать, она неподвижно стояла и ждала.
     Все вокруг было осквернено могучими силами  зла.  Робин,  прежде  чем
двинуться вперед, несколько  раз  глубоко  вздохнула,  чтобы  успокоиться.
Когда Генна оказалась перед ней,  Робин  почувствовала,  что  рядом  стоит
Тристан, а за ним - Полдо, Тэвиш  и  Яак.  Мерцающие  собаки  во  главе  с
Кантусом, пробежали мимо и по широкой дуге помчались вокруг Источника.
     - Пора, -  прошептала  Робин,  снова  касаясь  футляра  с  оставшимся
свитком. Ее глаза застыли на черной  воде  перед  ними,  и  гримаса  гнева
исказила лицо друиды.
     Тристан держал перед собой меч и ждал появления  врагов,  которых  он
плохо себе представлял, но понимал, что битва  с  ними  неизбежна.  Стояла
отвратительная вонь, и сам воздух  внушал  страх.  С  кем  ему  предстояло
сражаться? Статуи молча смотрели на него, словно иронизируя  над  его  еще
живым телом. Король переводил взгляд с одной статуи на другую,  в  поисках
движения и угрозы.
     Путешественники вышли на открытое место перед  Источником,  и  воздух
тут  же  наполнился  неожиданным  хлопаньем  крыльев,  словно  стая  гусей
поднималась над водой. Но у  этих  "гусей"  были  отвратительные  морды  и
острые, ветвистые оленьи рога. Птицы смерти,  сделав  круг  над  разбитыми
колоннами, устремились на тех, кто угрожал их повелителю.
     - Вперед! - Король бросился в атаку,  пока  перитоны  еще  не  успели
набрать высоту. Он заметил, как несколько  серебристых  стрел  просвистели
над головой, сбив два отвратительных существа на землю.  Меч  Симрика  Хью
рвался в бой, стремясь поскорее покончить с этими исчадиями зла.
     Рядом задрожала земля - Яак бросился в бой.  Тристан  услышал  чистые
звуки лютни Тэвиш, которые казались удивительно странными в  этом  ужасном
месте. Однако, эти мелодичные звуки вселили в его сердце желание битвы,  и
из его груди вырвался воинственный клич.
     Полдо наступал справа от короля. Он двигался немного неловко,  потому
что  к  его  спине  были  привязаны  лыжи.  Ему  так  и  не  удалось   ими
воспользоваться, но карлику было жалко расстаться с плодами своих  трудов.
Яак  занимал  позицию  слева  от  Тристана,  и  они  втроем  наступали  на
перитонов. Еще несколько серебряных стрел взлетели в  воздух  -  Сестры  и
Язиликлик продолжали вести прицельный огонь. Птицы смерти метнулись  вниз,
и меч Симрика Хью, который,  казалось,  трепетал  от  нетерпения,  поразил
вожака стаи.
     Яак взмахнул своей тяжелой дубиной, и  раздробленное  тело  упало  на
землю, а фирболг повернулся к другой птице, которая  отчаянно  вильнула  в
сторону, пытаясь избежать встречи с его смертоносным оружием.
     - Тристан! Берегись! - отчаянный крик Робин привлек внимание  короля.
Он посмотрел направо, через голову карлика, и увидел кошмарное  порождение
зла, которое стремительно приближалось к ним.
     - А это еще что такое?  -  Он  повернулся,  и  его  меч  приготовился
встретить гораздо более серьезную опасность, чем перитоны. Тристан  скорее
почувствовал, чем увидел, как Яак поразил еще одну птицу  смерти  прямо  в
воздухе, но король не мог оторвать взгляда от  черного  чудовища,  которое
мчалось на Полдо.
     Его глаза горели диким желтым огнем, с длинных клыков сочилась слюна,
и два щупальца, извиваясь тянулись к лицу карлика. И в  этот  миг  Тристан
понял, что перед ними зверь, убивший Даруса.
     Полдо резко повернулся, и  его  лыжи,  описав  широкую  дугу,  прошли
сквозь  страшное  чудовище,  но  затем  ударились  о  что-то  жесткое,  но
невидимое, за зверем. Сила удара отбросила карлика назад,  благодаря  чему
ему удалось избежать ужасных челюстей.
     Тут же тело Полдо взмыло в воздух, и король решил, что его подхватило
одно из щупалец. С глухим ударом карлик упал на землю и остался неподвижно
лежать рядом с чудовищем.
     Существо снова изготовилось к прыжку, но на этот раз в атаку бросился
Тристан. Он яростно взмахнул мечом и, описав длинную горизонтальную  дугу,
почувствовал, что задел тело зверя - но совсем не там, где  чудовище,  как
ему  казалось,  находилось!  Оно  отшатнулось  назад  и  ударило  Тристана
невидимым  щупальцем,  которое  повергло  его  на  землю.  В  который  раз
отцовская кольчуга спасла Тристана от глубокой и опасной раны.
     Тэвиш,  как  завороженная,  стояла  в  самом  центре  сражения.   Она
наблюдала за нападением  чудовищ,  энергично  наигрывая  мелодию,  которая
рождалась в ее мозгу в эти мгновения. Она чувствовала, что слова бурлят  у
нее в душе и рвутся наружу - и она запела. Ее голос звучал  вызовом  всему
злу вселенной, но прежде всего - темным силам, что напали  на  них,  и  ее
песнь несла надежду на победу в этой страшной битве.
     Слова сначала были какими-то случайными, но постепенно баллада  стала
принимать завершенный вид. Правда, у нее еще не было концовки - ведь битва
еще  продолжалась.  Но  Тэвиш  чувствовала,  как  музыка  захватывает  ее,
поднимает дух ее друзей,  и  она  бросала  вызов  силам  тьмы  с  растущим
мужеством и упорством.
     Несколько птиц смерти устремились к менестрелю, но Тэвиш,  увлеченная
музыкой, не заметила опасности.
     И тогда к ней на помощь пришла Робин. Друида убрала свиток и,  высоко
взметнув ятаган, отсекла крыло у одной из птиц.  Тело  чудовища  упало  на
менестреля и сбило ее с ног,  а  Робин,  развернувшись,  прикончила  другу
птицу, прежде чем та успела нанести удар своими отвратительными рогами.
     Лютня выпала из рук менестреля, и черная  тишина  вновь  повисла  над
полем битвы. Тэвиш неловко села и  увидела,  как  неизвестная  сила  сбила
Тристана с ног, в то время,  как  оружие  короля  рассекло  пантеру...  не
причинив ей ни малейшего вреда.
     Сама не зная, почему она это делает, Тэвиш  достала  треснутые  очки,
которые Полдо нашел в сокровищнице фирболгов, и водрузила их себе на  нос.
Она сразу же увидела истинное местонахождение зверя - в нескольких футах в
стороне.
     Резко вскочив, Тэвиш закричала королю:
     - Там! Слева от тебя! Оно там!  -  Но  в  этот  момент  третья  птица
ударила ее в лицо. Удар рога пришелся в щеку, и очки упали в грязь.  Тэвиш
тяжело упала на спину, а рогатая  смерть  изготовилась  нанести  последний
удар.
     Бригит и Маура одну за  другой  выпускали  свои  стрелы,  не  знающие
промаха, а Коллин, выхватив меч, бросилась на  помощь  Тристану.  Летающие
чудища, пораженные серебристыми стрелами, падали на землю.
     Бригит почувствовала, что, когда музыка стихла, ее охватила бездонная
пустота. Она вдруг поняла, что  на  миг  мелодия  лютни  пробудила  в  ней
воспоминания о прежней Синнории. Она  повернулась  и  увидела  лежащую  на
земле Тэвиш и  Робин,  которая  уже  окровавленным  ятаганом  сбила  птицу
смерти.
     Но еще два крылатых монстра неслись к  распростертому  менестрелю,  и
Тэвиш явно не успевала спастись от них. Бригит отбросила лук и с  поднятым
мечом бросилась к ней на помощь.
     И никто из них не заметил, как присела,  готовясь  к  прыжку,  Шанту,
сверкая своими громадными желтыми глазами.  Генна,  воспользовавшись  тем,
что на нее никто  не  смотрит,  показала  пальцем  на  Робин,  и  существо
прыгнуло прямо на ее незащищенную спину...

     Ясалла скользила недалеко от поверхности воды, наблюдая  за  огромной
армией, марширующей по дну. Сотни и сотни мертвецов, в  авангарде  которых
шествовали огромные трупы великанов, приближались к Корвелльской гавани.
     Шторм уже начал слабеть, хотя крупные волны еще  продолжали  набегать
на берег. Небо было по-прежнему  плотно  укрыто  тучами,  и  это  радовало
жрицу.
     Сахуагины могли выходить из моря, и дышать, и сражаться  с  людьми  -
что они уже не раз доказывали - но их раса  ненавидела  солнце.  "Туман  -
хороший знак перед предстоящей битвой", - подумала Ясалла.
     Ситиссалл, Король Глубин, плыл чуть позади, изредка касаясь когтистой
рукой ее чешуйчатой спины. Она вдруг резко повернулась, и из ее  зубастого
рта с шипением вырвались тучи пузырьков.
     Ясалла, возмущенная нахальством короля, вытащила золотой кинжал и уже
была готова ударить его, но король проплыл вперед. Она сразу  поняла,  что
это совсем не случайный жест: король давал ей понять, что хотя Баал дал ей
власть  над  множеством  зомби,  Ситиссалл,   по-прежнему,   остается   ее
повелителем и  хозяином  всех  сахуагинов.  Шипя  от  злобы,  Ясалла  была
вынуждена признать его правоту. Однако, она понимала, что именно ее войска
одержат победу в этой битве.
     Наконец, огромная  армия  вышла  на  исходные  позиции  для  атаки  у
Корвелльской гавани. Пришло время выступать. Дюжина  сахуагинов,  покрытых
желтой чешуей, - жрицы Баала  -  отдали  приказ  мертвецам.  Медленно,  но
неотвратимо ожившие мертвецы начали выходить из моря.  Ясалла  всплыла  на
поверхность, и  ее  спинные  плавники  появились  из  воды,  словно  хвост
огромной акулы. Она снова увидела серые тучи и осталась довольна.
     Повсюду в полосе прибоя  уже  виднелись  головы  и  плечи  мертвецов,
выходящих из воды. На Ясаллу паника в городе действовала, как возбуждающий
наркотик, и она знала, что для легионов Ситиссалла этот страх людей  будет
питающей силой. Медленно, ровными рядами, армия утопленников  выходила  на
берег.
     Хобарт смотрел за наступлением зомби с  нескрываемым  ликованием.  Из
комнаты на втором этаже гостиницы ему был хорошо виден  берег.  Подойдя  к
окну, священник наблюдал, как ряды зомби движутся вдоль пирса,  пробираясь
между привязанными к нему лодками. Ффолки, находившиеся в гавани, в панике
бросились бежать к центральным кварталам города.
     Слабый снегопад еще  продолжался,  но  буря  стихла.  Белые,  изящные
снежинки продолжали кружиться в воздухе, составляя разительный контраст  с
тем, что происходило на земле.
     Хобарт видел сотни мертвецов у стен Корвелла.  На  севере  мерзостная
армия  продвигалась  вперед,  не  встречая  сопротивления,  вдоль  границы
города, отрезая пути отступления к замку на холме.
     "Великолепно! Ффолки окажутся запертыми в городе, как в ловушке, а  с
замком мы разделаемся потом!".
     На  юге  он  увидел  другое  крыло  армии  Ясаллы.  Там  зомби  сразу
направились к городу, как только выбрались на берег. Подойдя  к  городским
воротам, одни стали в них  колотить,  а  другие  начали  перелезать  через
низкие стены прямо на улицы города.
     Но что там происходит? Удивленный  Хобарт  посмотрел  вниз  и  увидел
несколько сотен человек, вооруженных копьями, мечами и щитами, собравшихся
на центральной  площади.  Организованное  сопротивление!  Священник  узнал
лорд-мэра  города  и  понял,  что  тому,  действительно  удалось   собрать
городское ополчение.
     Хобарт повернулся в  другую  сторону,  заслышав  пронзительные  вопли
труб, и заметил еще два отряда воинов,  собирающихся  на  улицах.  Видимо,
лорды из соседних поселений привели свои отряды на защиту города.
     Священник Баала мрачно усмехнулся, наблюдая за их  жалкими  попытками
организовать оборону. Три отряда ффолков собрались вместе и направились  к
берегу. Храбрый, но бессмысленный поступок - все они обречены!
     Ощетинившись  копьями,  ффолки  встретили  первых  великанов.  Хобарт
увидел, как несколько огромных  существ  упали,  но  остальные  продолжали
напирать - ведь мертвые не знают страха.
     Зато страх знаком живым. И Хобарт очень рассчитывал, что ффолкам  еще
предстоит его испытать. Он воззвал к могуществу своего Бога,  доставая  из
сумки  засушенную  личинку  насекомого.  Он  раздавил  ее  между  толстыми
пальцами,  а  получившийся  порошок  стряхнул  вниз,  на  улицу,  готовясь
свершить грозное заклинание.
     Баал услышал и  ответил.  Пыль  от  раздавленной  личинки  неожиданно
превратилась в большое черное облако, которое стало расползаться по улицам
Корвелла. Оно опустилось на землю, продолжая увеличиваться в  размерах,  и
вскоре превратилось в громадный рой насекомых, жужжащих на высокой, жуткой
ноте.
     Пчелы, осы, саранча, черные кусачие мухи, слепни и  другие  насекомые
летали по городу  и  кошмарно  зудели.  Их  были  миллионы,  и  они  несли
страшную, мучительную смерть всякому, кто попадался на их пути.
     Черная туча распространялась по улицам  Корвелла.  Вытягивая  длинные
щупальца, она стремилась быстрее напасть  на  защитников  города.  Сначала
лишь отдельные солдаты побросали  оружие  и,  отчаянно  ругаясь,  пытались
отбиться от жалящих врагов. А потом туча постепенно  накрыла  их  всех,  и
отряд рассыпался и побежал, не в силах более выдерживать  яростных  укусов
сверхъестественного противника.
     И  легионы  мертвых  вошли  в  город,  не   встретив   ни   малейшего
сопротивления.

     Тристан почувствовал, как на него пала тень. Он  сумел  подняться  на
колени, инстинктивно стараясь держать меч Симрика Хью подальше  от  грязи.
Король увидел, как черное чудовище прыгнуло к Робин, которая,  сражаясь  с
перитоном, не видела страшной опасности, угрожающей ей сзади.
     - Робин! - закричал Тристан, но слова застряли у  него  в  горле.  Он
вскочил на ноги, отчаянно борясь с липнущей грязью,  понимая,  что  он  не
успеет уберечь Робин от чудовища.
     Яак повернулся к ним, но он тоже был слишком далеко. Полдо лежал  без
движения; три Сестры-воительницы сражались с оставшимися  птицами  смерти;
Тэвиш еще только пыталась подняться... Никто не мог помочь друиде.
     Шанту присела, из ее груди вырвалось глухое,  низкое  рычание.  Робин
повернулась и, вскрикнув от ужаса, отшатнулась  назад  при  виде  ужасного
черного чудовища. Зверь полз вперед, вытянув щупальца.
     И вдруг Шанту  как  молния  бросилась  на  Робин.  Друида  нырнула  в
сторону, в последний момент почувствовав некоторую неуверенность чудовища.
Она увидела у него на  боку  глубокую  рану,  из  которой  торчал  обломок
какого-то оружия, похожего на копье, но белого цвета.
     Одно из щупалец стегнуло по ногам Робин, содрав кожу и  сбив  девушку
на землю. Чудовище повернулось  к  ней,  и  друида  увидела,  что  обломок
странного оружия вдруг выскочил из раны. Она беспомощно лежала,  наблюдая,
как страшные клыки  неотвратимо  приближаются,  слышала  глубокое  злобное
рычание, ощущала отвратительное дыхание чудовища.
     И тут,  один  за  другим  перед  Робин  возникли  шесть  четвероногих
существ, которые бесстрашно залаяли на зверя. Мерцающие собаки, действуя с
удивительной согласованностью, метнулись вперед. Они появились и  исчезли,
атакуя Шанту одновременно сзади, спереди и с боков.
     Они  кусали  и  рвали  огромную  пантеру  с  удивительной   в   таких
дружелюбных существах свирепостью. Чудовище пришло в  неописуемую  ярость,
отчаянно пытаясь ухватить хоть одну из ловких собак - тщетно!
     Тристан двинулся к ним на помощь,  одновременно  заметив,  что  Робин
начала подниматься на ноги - она казалась целой и невредимой. Но  Тристана
атаковала птица смерти, и ему пришлось чуть отступить.
     -  Возьми  его,  Кантус!  Хей-я!  -  завопил   пронзительный   голос,
перекрывая шум Сражения.
     Великолепный мурхаунд мчался через  поле.  За  ним  летело  оранжевое
существо и громко вопило:
     - Вперед, ребята! Отъешьте ему хвост!
     Кантус и Ньют кинулись в  самую  гущу  схватки,  и  Шанту  неожиданно
извернулась и отскочила в сторону. Тристан увидел, как мурхаунд прыгнул на
зверя, но хватил челюстями лишь  воздух,  а  мерцающие  собаки,  наоборот,
атаковали место в  стороне  от  чудовища,  но  когда  их  зубы  смыкались,
зверь-путающий-следы выл от боли. Мерцающие собаки, способные перемещаться
в других измерениях, видимо,  могли  определить  истинное  местонахождение
пантеры.
     Пока зверь отбивался от собак, всего в нескольких шагах от нее, Робин
встала   на   ноги.   Она    заметила    оружие,    выпавшее    из    раны
зверя-путающего-следы и подняла его.  Сначала  друида  подумала,  что  это
часть копья, но теперь поняла, что это костяной рог.
     Ее пронзила острая боль. Камеринн! Неужели и  он  пал  жертвой  этого
злобного чудовища? Неужели  этот  рог  -  все,  что  осталось  от  гордого
скакуна, спасшего  ей  жизнь,  когда  он  нес  ее  на  последнюю  битву  с
Казгоротом? Это доказательство гибели гордого сына Богини,  лишь  укрепила
решимость Робин. Она мрачно засунула рог за пояс  и  вновь  повернулась  к
Источнику.
     Тэвиш, наконец, удалось найти очки,  рядом  стояли  Бригит  и  Маура,
которые отгоняли от нее перитонов. Лютня снова оказалась в руках Тэвиш.
     Птица смерти устремилась на Тристана, опустив  рога.  Сверкающий  меч
его предков вонзился прямо  в  горло  чудовища.  Король  отбросил  труп  в
сторону, и как раз в этот момент к нему подбежала Робин.
     - Свиток! Я должна добраться до статуй!
     - Пошли!
     Они вместе направились к Источнику. Яак  и  Сестры-рыцари  продолжали
сражаться  с  оставшимися  перитонами.   За   спиной   они   слышали   рев
зверя-путающего-следы, а затем визг раненой мерцающей собаки.
     Генна стояла между двумя  статуями  возле  Источника  и,  не  обращая
внимания на кипящую вокруг битву, смотрела на черную воду. Когда Тристан и
Робин присоединились к  ней,  она  подняла  голову  -  лицо  Генны  горело
ненавистью.  Робин  представляла,  какое  отвращение   должна   испытывать
Верховная Друида, глядя на зловонные, черные воды Источника.
     - Свиток! - резко сказала Генна. - Время пришло!
     Пока Робин возилась с футляром, Тристан озирался по  сторонам.  Перед
ним было белое каменное изображение  мужчины  средних  лет.  На  его  лице
застыла отчаянная решимость, в руке он держал высоко занесенный серп.
     За ним стояли другие, мужчины и  женщины,  все  в  свободных  одеждах
друидов, застывшие в миг  яростной  битвы.  Вооруженные  серпами,  ножами,
посохами и дубинами, эти друиды сражались с кошмарной армией  мертвецов  и
скелетов.
     Тристан вспомнил  рассказ  Робин  о  Том,  как  чудесная  белая  пена
поднялась из Лунного Источника и, окатив друидов, превратила  их  в  белые
каменные статуи!
     Если свиток сработает и эти статуи снова станут живыми друидами,  они
вновь  окажутся  в  гуще  битвы  -  только   теперь   против   еще   более
могущественного врага.
     Но  смогут  ли  они  спасти  их  сейчас?  Король  увидел,  как  Робин
трясущимися руками развернула свиток. Медальон на груди друиды -  роза  на
фоне солнца - вдруг засиял мягким ровным свечением.
     Генна протянула руку, как если бы она хотела успокоить Робин. Но едва
Верховная  Друида  коснулась  свитка,  вспыхнуло  голубое   пламя.   Робин
отшатнулась от Генны, широко открыв  рот  в  беззвучном  крике.  Верховная
Друида  смотрела  на  девушку,  и  ее  испещренное  морщинами  лицо   было
непроницаемым.
     Голубое пламя продолжало метаться вокруг них. Робин стояла совершенно
неподвижно, в ее глазах застыли удивление и боль.
     Пергамент в ее руках вспыхнул, и даже Тристан почувствовал жар от его
пламени. Робин вышла из оцепенения и, крича от ужаса, упала на землю у ног
одной из статуй. Ее тело сотрясали  рыдания.  Огонь,  поглотивший  свиток,
медленно догорел, и от последнего  свитка  Аркануса  остался  лишь  пепел,
который, подхваченный ветром, опустился на черные воды Темного Источника.

     Рэндольф пришпорил  своего  уже  хрипящего  скакуна  перед  последним
холмом, за  которым  начинался  Корвелл.  Буря  начала  стихать.  Страшное
нетерпение охватило капитана, когда он вскочил на вершину холма.
     Рэндольф сразу увидел, что город атакован, и что враг вышел именно из
моря. Он пустил лошадь отчаянным галопом, и  животное,  отдавая  последние
силы, неслось к городу по засыпанной снегом дороге.
     Капитан уже мог видеть черный туман, почти дым, нависший над городом.
Воины, женщины и дети - все население Корвелла - бежали  из  города  через
ворота и даже через стены. Потом он услышал громкое  жужжание,  исходившее
от черного дыма, но все еще не мог поверить в его происхождение.
     Но когда его лошадь, вся в мыле, подскакала к южным  воротам  города,
он разглядел крошечные существа, из которых состояла туча, и сразу  понял,
что это дело рук могущественного колдуна.
     -  Мужчины  Корвелла!  -  закричал  Рэндольф,   выхватывая   меч.   -
Собирайтесь вокруг меня.
     Он натянул поводья, его измученный скакун встал  на  дыбы  и  яростно
забил передними копытами.
     - В атаку! - Рэндольф соскочил на  землю  и  направился  через  узкие
ворота в город.
     - Подожди! Ты погибнешь зря! - Лорд-мэр  Динсмор,  оказавшийся  среди
бегущих воинов, пробирался навстречу капитану. - Среди них  могущественный
колдун! Нам противостоит армия оживших мертвецов! Единственная надежда  на
спасение - бегство!
     - Чепуха! - взревел капитан. - Нам просто придется убить их еще  раз!
За мной!
     Он побежал вперед, и за ним последовали два десятка воинов. Все новые
и  новые  ффолки  присоединялись  к  нему,  и  вскоре  паническое  бегство
прекратилось.
     Корона  Островов  была  по-прежнему   спрятана   в   сумку,   надежно
привязанную к поясу  Рэндольфа,  но  сейчас  он  и  думать  о  ней  забыл,
бросившись в бой с зомби. Тем не  менее,  корона  произвела  поразительное
действие. Капитан приблизился к центру города, и насекомые одно за  другим
стали замертво падать  на  землю.  Вокруг  его  воинов  образовался  круг,
центром которого был сам Рэндольф. Внутри этого круга,  который  продолжал
расти, вскоре не осталось ни одного живого насекомого.
     Но мертвецы, вышедшие из моря, продолжали свое  наступление.  Даже  и
без помощи  темного  волшебства,  они  заметно  превосходили  численностью
воинов Корвелла. Вслед за зомби, в город и в окружающую его долину входили
сахуагины, убивающие без пощады все живое на своем пути.
     Ффолки сражались храбро, а их  капитан  умело  ими  командовал.  Люди
Коарта и Динната объединились с воинами городского гарнизона, но  даже  их
совместных усилий было  недостаточно,  чтобы  остановить  врага,  и  зомби
вместе со своими хозяевами завладели городом.
     Хобарт проклинал судьбу, предоставившую  ему  в  помощь  бесполезного
Понтсвейна - священник сразу понял, что произошло, когда  насекомые  стали
гибнуть. Каким-то образом Корона Островов вернулась  в  Корвелл.  Все  его
заклятия будут теперь бесполезны.
     Но  это,  конечно,  не  означало,  что  битва  проиграна.  Со  своего
наблюдательного пункта, Хобарт  следил  за  сражением,  идущим  на  улицах
Корвелла, и как объединенные силы зомби и сахуагинов вытесняют ффолков  из
их города. Когда люди оказались на открытой местности, из моря вышли новые
сахуагины, которые старались не дать людям укрыться в замке.
     Взгляд священника скользнул в сторону залива, и его  челюсть  отвисла
от изумления. Что это такое? На мгновение  ему  показалось,  что  по  воде
движется гора...
     Медленно в тумане стали вырисовываться очертания великолепного замка.
     "Да помогут нам темные Боги, что  это  может  значить?"  В  следующий
момент священник уже смог разглядеть большой флот  северян,  который  плыл
вслед за замком, как утята вслед за матерью. Как могло держаться  на  воде
тяжеленное каменное здание?
     Однако, замок легко скользил по водам залива.  На  мгновение  Хобарта
охватила паника - ему показалось, что он видит ряды огромных лучников  или
пылающие огнем военные машины,  стоящие  за  гладким  гранитным  парапетом
замка. Но когда цитадель подплыла поближе, он с  облегчением  увидел,  что
замок пуст.
     Священник еще несколько минут наблюдал за приближающимся  флотом,  он
насчитал более двух дюжин кораблей, кроме таинственной плавающей крепости.
     Ффолки получили подкрепление - в этом он уже не сомневался, - хотя  и
не понимал, почему помощь пришла с севера.
     Но  верный  служитель   Баала,   по-прежнему,   не   ощущал   особого
беспокойства. На кораблях могло прибыть не более тысячи человек, а  этого,
он знал, было недостаточно, чтобы изменить соотношение сил. Хобарт увидел,
как многие сахуагины уже заметили приближение нового врага и приготовились
сразиться с ним.
     Битву еще можно было выиграть.

     - Что ты наделала? - закричал король, подступая к  Верховной  Друиде.
Уголком глаза он видел Робин, распростертую в грязи у Темного Источника. С
тоской и ужасом он вдруг понял, что произошло. - Ты предала нас!
     - Предала? -  равнодушно  сказала  Генна.  -  Я  верно  служу  своему
повелителю.
     На глазах у лишившегося дара речи Тристана, коренастая фигура женщины
вдруг превратилась в неуклюжую птицу. Маленькая голова с налитыми  кровью,
злобными глазами сидела на изуродованной, кривой шее. Существо  попыталось
дотянуться до короля тяжелым клювом, и он отшатнулся, едва избежав  удара.
Огромные черные крылья  развернулись  и  медленно  захлопали.  Потом  тело
задрожало и снова стало меняться,  принимая  знакомую  ненавистную  форму.
Король услышал, как вскрикнула Робин, которая тоже узнала женщину.
     - Ты! - вскрикнул Тристан, увидев рассыпанные по плечам рыжие  волосы
и обольстительную фигуру.
     - Это была ты! - закричала из-за его плеча Робин, и  Тристан  не  мог
понять, чего было больше в голосе девушки - боли или гнева.
     Робин с ужасом смотрела на метаморфозы,  продолжающиеся  с  телом  ее
наставницы. Всякое сходство с Генной Мунсингер окончательно исчезло. Робин
начала  постепенно  понимать,   что   произошло   с   Верховной   Друидой,
уничтожившей свиток. Она беспомощно  посмотрела  на  пепел  от  сгоревшего
пергамента, который уже исчезал в темной  воде,  а  потом  на  рыжеволосую
ведьму, стоящую перед ней.
     Лицо  ведьмы  перекосила  знакомая   усмешка,   которая   так   долго
преследовала Робин в кошмарных снах. Снова  в  девушке  закипел  неистовый
гнев, но теперь он был направлен на эту женщину, а не на Тристана.
     И тут женщина опять начала меняться, расти, быстро теряя  сходство  с
человеческим существом. Рыжая  женщина  исчезла,  а  на  ее  месте  стояло
огромное чешуйчатое  чудовище  с  кроваво-красными  глазами.  Колоссальная
рептилия - враг, с которым Тристан уже однажды покончил.
     - Казгорот! - Меч Симрика Хью запел в руках Тристана песнь  смерти...
или это был голос менестреля? Король услышал, как Тэвиш снова запела  свою
балладу, наполняя  его  сердце  надеждой,  но  эта  надежда  подогревалась
всепоглощающей яростью.
     - На этот раз ты умрешь! - вскричал он,  медленно  подходя  к  Зверю.
Могучий хвост бил землю - один его удар мог запросто убить человека.
     Тристан, предвидя,  откуда  последует  атака,  повернулся  к  хвосту.
Клинок сверкнул в воздухе, я Казгорот отскочил назад, разбрызгивая  черную
воду Источника и оглушительно воя от боли. Чудовище присело, выгнув спину.
Отлично!  Оно  уже  научилось  опасаться  меча!  Противники  на  мгновение
застыли, и Тристан вдруг услышал звуки кипевшего вокруг сражения.
     Мерцающие    собаки    и    Кантус     продолжали     нападать     на
зверя-путающего-следы. Шанту приходилось отскакивать из стороны в сторону,
чтобы избегать острых клыков своих врагов.  Две  мерцающие  собаки  лежали
мертвые, но остальные, ведомые  огромным  мурхаундом,  продолжали  со  все
усиливающейся яростью атаковать чудовище.
     Мерцающие собаки рвали кожу на боках зверя, а одной  из  них  удалось
вцепиться в щупальца, и хотя чудовище отчаянно пыталось стряхнуть  собаку,
она не разжимала челюстей. А  в  следующий  момент,  другая  вцепилась  во
второе щупальце.
     Кантус атаковал,  как  существо,  рожденное  убивать.  Часто  могучий
мурхаунд терял врага после его очередного прыжка, но как только  мерцающие
собаки вновь вцеплялись в Шанту, Кантус быстро вгрызался зубами,  казалось
бы, в воздух, а на самом деле, в тело врага.
     Острые клыки мурхаунда пробили кожу на шее пантеры, и из раны потекла
кровь. И тогда челюсти пса стали сжиматься все сильнее.
     Шанту отчаянно  извивалась,  пытаясь  избавиться  от  столь  свирепых
противников. Чудовище ударило тяжелой задней ногой,  располосовав  когтями
живот одной из мерцающих собак. Острые когти его передних лап  рвали  бока
мурхаунда, но Кантус продолжал все сильнее сжимать челюсти, не давая Шанту
дышать. Потом Кантус услышал, как что-то треснуло, и кровь хлынула  ручьем
- челюсти мурхаунда, наконец, сомкнулись. Постепенно  зверь-путающий-следы
застыл на земле.
     Тристан снова сосредоточил все внимание на Казгороте. Зверь  выскочил
из  Источника  и,  опустив  голову,  бросился  вперед.   Робин,   которая,
по-прежнему, лежала на земле, откатилась подальше  от  воды.  Снизу  вверх
смотрела она на страшное существо,  тщетно  пытаясь  увидеть  в  нем  хоть
что-нибудь от Генны, которую она так любила.
     Зверь попытался ударить Тристана тяжелой лапой, и снова сверкнул меч.
Казгорот встал на задние ноги, поднявшись во  весь  рост,  чтобы  избежать
смертоносного  меча.  Потом  его  красные  глаза   обратились   к   Робин,
продолжающей в ужасе смотреть на него.
     - Беги! - закричал Тристан и прыгнул к чудовищу,  которое  потянулось
было передними лапами к Робин. Молодой друиде, наконец, удалось подняться,
опираясь спиной об одну из статуй, и теперь она держала перед собой посох.
     - Беги! - снова закричал он, стараясь удержать чудовище мечом.
     - Умри! - спокойно сказала Робин и бросила посох под ноги Казгороту.
     Неожиданная вспышка отбросила Тристана назад, и  он  упал  на  землю.
Робин подбежала к нему  и  помогла  подняться.  Тристан  увидел,  что  она
рыдает.
     Из-под земли поднялось пламя - стена  огня,  какую  Богиня  позволяла
вызывать лишь самым верным своим последователям. Но это заклинание не было
вызвано могуществом Матери-Земли, потому что  ее  более  не  существовало.
Сила пришла от ясеневого посоха, который сгорел, вызвав жар, заключенный в
глубине земли - очищающее пламя земных недр.
     Казгорота охватило пламя, и он завыл так, что его крик был слышен  на
много миль. Огонь поглотил Зверя, словно  питаясь  его  плотью.  Это  было
пламя чистое и светлое, которое странно контрастировало с  темными  тонами
Долины. И когда оно погасло. Зверь Казгорот исчез.
     За спиной Тристана продолжала звучать песня Тэвиш.  Победные  аккорды
лютни звучали в том же ритме, в каком билось сердце короля.
     - Мама! - крик Коллин отвлек внимание Тристана от Темного  Источника.
Он увидел, что Сестра стоит у трупа последней птицы смерти, но  ее  взгляд
направлен далеко в поле, к мертвому лесу за Источником.
     - Что это такое? - в ужасе закричала  Робин,  показывая  на  призрак,
показавшийся из леса. За ним появились еще два.
     - О, Богиня! Нет! - Крик Коллин пронзил сердце Тристана,  потому  что
теперь он понял: эти три существа когда-то были Сестрами Синнории. Об этом
можно было судить  по  остаткам  светлых  волос,  свисающих  с  их  голых,
разлагающихся  черепов,  и  сохранившим  былую  хрупкость  телам.   Теперь
кошмарная троица направлялась  прямо  к  ним  шаркающей  походкой  оживших
мертвецов.
     Однако, они не были простыми зомби, способными лишь  слепо  выполнять
команды  своего  хозяина.  Эти  возвращенные  к  жизни  существа  обладали
собственной волей. Их глаза горели тлеющим красным огнем,  они  неотступно
следили за Коллин, которая когда-то была им сестрой и дочерью.  Но  теперь
она стала лишь их будущей жертвой, и рыцари смерти спешили к ней.
     И  в  это  время  маслянистая  жижа  в   центре   Темного   Источника
забурлила...

     - К берегу! - Крик Грюннарха эхом  разнесся  над  флотом,  и  корабли
свернули в сторону от города, к Кер Корвеллу. Вскоре северяне уже  прыгали
в ледяную воду и дружно вытаскивали корабли на берег.
     Северяне вслед за Грюннархом устремились в бой по усыпанному  гравием
побережью. Рыжий Король не  случайно  увел  свои  корабли  в  сторону,  он
понимал, что в сражении на воде сахуагины будут иметь преимущество.
     Закаленные воины в сверкающих шлемах, с копьями  и  боевыми  топорами
наизготовку, образовали длинную линию.  Могучий  клич  вырвался  из  сотен
глоток и далеко разнесся над полем битвы.
     Рядом с Грюннархом стройный и безбородый Колл тоже поднял свой голос,
присоединяясь к общему кличу. Он решил, что в этом сражении он ни  за  что
не отступит перед врагом. Неподалеку,  по-прежнему  никем  не  замеченный,
стоял молодой воин с  гладкой,  нежной  кожей,  который  без  лишних  слов
присоединился к королевской гвардии.
     Огромные великаны-зомби приняли на себя первый удар северян.  Тяжелые
дубины великанов поднимались и падали, но зомби не  смогли  устоять  перед
яростным  натиском  северян.  Когда  великаны  пали,  навстречу  северянам
выступил более чем тысячный отряд сахуагинов, поддержанный огромной массой
зомби.
     Скрежет металла по металлу стал оглушительным,  боевой  клич  северян
слился с шипением и визгом сахуагинов. Рядом сражались ффолки, но  оживших
мертвецов было слишком много. Постепенно армии зла начали окружать ффолков
и северян с флангов. Храбро сражаясь среди растущей груды трупов, Грюннарх
и Рэндольф вместе со своими воинами начали медленно отступать.

     Баал в ярости метался в водах Темного Источника. Он  чувствовал,  что
Шанту убита - это нанесло болезненный укол его гордости. Он знал об агонии
Казгорота, поглощенного пламенем, понимал, что Зверя  уничтожила  та  сила
земли, с которой он сам так долго стремился покончить.
     Тем не менее, эти неудачи лишь  разгневали  Бога-убийцу,  и  в  своей
ярости он стал еще более страшен. Его  тело,  наконец,  обрело  физическую
форму, хотя душа продолжала оставаться в глубине Источника. Баал ринулся к
поверхности, и черная вода скатывалась с его тела, пока он поднимался  все
выше и выше, впервые почувствовав прикосновение воздуха Затерянных Миров к
своей коже.
     Сначала  показалась  голова  с  длинными  черными   волосами.   Лицо,
искаженное гримасой сверхъестественной ненависти. Затем последовал  мощный
торс с мускулистыми руками и ногами. Бог поднимался все выше, нависая  над
людьми и фирболгом, разбитыми  арками  друидов  и  даже  над  почерневшими
кронами деревьев.
     Поднявшись из воды Баал пошел к берегу по дну Источника, как  ребенок
по луже. Глаза его горели - раскаленные угли в самом аду и те не пылают  с
такой злобой. Его кулаки конвульсивно сжимались - так им  хотелось  давить
тела смертных людей. Его голос  был  голосом  самого  черного  зла,  и  он
пронесся над Затерянными Мирами, пригибая деревья к земле, распугивая птиц
и вселяя ужас в тех, кто слышал его.

                        СМЕРТЬ В ТЕМНОМ ИСТОЧНИКЕ

     Увидев страшного исполина, Робин инстинктивно отпрянула назад и упала
на колени. Онемев, она в ужасе смотрела на него, не в силах  шевельнуться.
Земля задрожала, и девушка упала лицом вниз, беспомощно закрыв глаза.
     Коллин, стоявшая ближе других к Источнику,  отвернулась  от  существ,
которые были когда-то ее  семьей.  Она  в  ужасе  посмотрела  на  огромное
чудовище и без чувств упала в темную грязь.
     Яак отчаянно взвыл, его охватила паника,  и  он  неуклюже  побежал  в
сторону леса, ничего не видя перед собой. Мерцающие собаки тоже  пустились
наутек - исчезая и вновь появляясь, они мчались к лесу.
     Даже Кантус присел от страха, но отважный мурхаунд  не  мог  покинуть
своего хозяина. Вместо этого он пополз вперед, оставив  растерзанное  тело
зверя-путающего-следы, и встал рядом с Тристаном.
     Бригит и Маура как раз направлялись к Источнику, когда из него  вышел
Баал. Бригит уронила меч и застыла на месте, Маура с тихим стоном отчаяния
повернулась и побежала прочь.
     Ритм баллады Тэвиш нарушился, и песня смолкла, а менестрель изумленно
уставилась на чудовищное существо, что высилось перед ними.
     Лишь Тристан не потерял способности владеть собой, медленно  отступая
от Источника и держа перед  собой  меч,  как  щит.  Он  смотрел  на  Бога,
чувствуя, как в его душе медленно разгорается  ярость,  но  заставил  себя
контролировать гнев. Перед ним был враг. Пройдя  через  множество  тяжелых
испытаний, они наконец оказались перед лицом того, кто был  причиной  всех
их страданий. Теперь Тристан смотрел на этого чудовищного Бога,  прекрасно
понимая, какой могучий перед ним противник. Но он должен с ним  покончить,
иначе...
     Волшебная сила меча Симрика Хью окружала его, словно аура.  Казалось,
темный Бог узнал меч, потому что направился прямо к королю. Тристан  знал,
что час возмездия, а возможно и смерти, настал.
     Высокий Король поднял глаза вверх и увидел два рога на огромном  лбу,
каждый из которых был больше, чем  он  сам.  Со  странной  отстраненностью
посмотрел Тристан на ухмыляющееся, искаженное лицо.  Гигантское  существо,
отряхнувшись от воды, подходило все ближе,  и  молодой  король  ждал  его.
Теперь Тристан был готов сразиться с ним!
     - Эй, Яз! Ты только посмотри на этого парня! Я никогда... Яз? Где ты?
Эй, возвращайся! Наше сражение еще не кончилось! - Ньют кружил  над  телом
Шанту и звал своего друга, но эльф, как и многие другие, замер  от  ужаса.
Ньют пожал плечами и полетел в сторону Источника, не совсем понимая, из-за
чего поднялась такая паника. Действительно, этот парень был  довольно-таки
большим, но ведь по этому поводу есть какая-то  поговорка,  или  что-то  в
таком же духе?
     - Ты! - голос Бога прогремел, словно мучительный вопль земли, так что
плоть  каждой  живой  твари  задрожала.  Тристан  почувствовал,  что   Бог
обращается непосредственно к нему, осмелившемуся встать на его пути.
     Баал все выше поднимался над Источником, черная вода  бурлила  вокруг
его мощных бедер Его ноги, словно два ствола  чудовищных  деревьев,  несли
его длинными быстрыми шагами к берегу пруда. К Тристану Кендрику.
     Меч Симрика Хью испускал серебристое сияние, которое было ясно  видно
даже при свете дня. Однако, если во время  сражений  с  птицами  смерти  и
совиным медведем меч сам рвался в бой, увлекая за собой короля, теперь  он
легко лежал в руке Тристана, готовый исполнить любое его повеление.
     Тристан посмотрел вверх на тело своего врага, который был,  наверное,
в пять раз выше, чем он. Король мог нанести удар лишь в бедро гиганта,  но
меч его предков, казалось, увеличил рост короля и укрепил его руку и волю.
Однако, как человек может мериться силой с могучим и ужасным Богом?
     Баал вдруг нанес удар кулаком, похожим  на  каменную  глыбу.  Тристан
инстинктивно поднял клинок, понимая, что от него останется  мокрое  место,
если этот могучий удар попадет в него.
     Кулак Бога  сошелся  с  мечом  Симрика  Хью,  и  лес  содрогнулся  от
страшного грома Короля отбросило назад и оглушило, но он  устоял!  И  Баал
тоже сделал шаг назад, удивленно тряся массивной головой.
     И снова гигант  пошел  в  атаку.  Тристан  поднял  меч  над  головой,
готовясь парировать следующий удар.  Теперь  у  него  появилась  маленькая
надежда.
     Робин заткнула уши, когда снова грянул  гром.  Она  вжалась  лицом  в
мягкую  землю,  словно  хотела  спрятаться.  Однако,   постепенно   друида
заставила  себя  стряхнуть  страх,  охвативший  ее.  Она  села,  и   земля
закружилась в бешеном танце.
     Когда дурнота прошла, друида увидела - но  не  Бога,  нападающего  на
короля, а трех воскрешенных  сестер  Синнории,  приближающихся  к  Коллин,
которая, по-прежнему,  лежала  без  движения.  Отвратительные  существа  с
гниющей плотью и остатками грязных  волос,  казавшиеся  особенно  гнусными
рядом с хрупкой красотой их жертвы, были уже совсем близко.
     Робин не обратила внимания на золотой медальон, засиявший  кристально
чистым светом божественной силы, когда она встала и пошла  навстречу  трем
рыцарям  смерти.  Ближайшая  уже  протянула   руку   к   волосам   Коллин,
рассыпанным, словно золотые колосья в грязи, когда  Робин  приблизилась  к
ним.  Под  влиянием  какого-то  глубокого  и  могучего  порыва,  ее   рука
потянулась к медальону. Она почувствовала, как тепло талисмана  потекло  в
ее тело, и сами пришли слова:
     - Уходите! Именем Чантэа я заклинаю!
     Робин высоко подняла медальон,  и  золотой  свет  брызнул,  как  лучи
летнего солнца, ударив прямо в отвратительные, разлагающиеся  лица  зомби.
Трое рыцарей смерти  подняли  клешнеобразные  руки,  но  свет,  идущий  от
медальона,   заставил   их   отступить.   Робин   медленно   шла   вперед,
сосредоточившись на медальоне, заставляя мертвецов  отходить  все  дальше.
Когда девушка подошла к Коллин, рыцари смерти вынуждены были отойти уже на
большое расстояние.
     Робин, словно со стороны, с любопытством смотрела, как она обратилась
к новому Богу. Девушка знала, что  она  свершила  деяние,  доступное  лишь
священникам Чантэа. Ни одна друида не  имеет  такой  власти  над  смертью.
Генна не раз говорила ей об этом.
     Она пыталась осмыслить происшедшее, но новый удар  грома  привлек  ее
внимание. Она повернулась  и  увидела,  что  Тристан  покачнулся,  отражая
очередной удар кулака Баала. Гигант запрокинул голову и взвыл от боли - на
сей раз меч рассек ему палец.
     Робин помогла Коллин подняться, а рыцари смерти продолжали  в  страхе
отступать. Юная сестра дрожа прижалась к ее плечу, и они, шатаясь, побрели
подальше от черной воды.

     Чантэа была очень довольна, она пела песню  обещаний  и  надежды.  Ее
владения - Элизиум, мир добра - хором отвечали ей, и сила  Богини  наконец
свободно потекла  к  ее  новой  почитательнице.  Потому  что,  использовав
медальон  с  изображением  розы  на  фоне  солнца,  Робин  открыла  врата,
отделявшие ее от Божества. Любовь Чантэа как  благословение  окутало  тело
девушки, из друиды навсегда превратившейся в жрицу.
     Чантэа почувствовала  ответную  любовь  Робин;  девушка  поняла,  как
близки были Мать-Земля и Чантэа - Богиня плодородия.
     Эта Богиня не могла восстановить заклинания  друидов,  которые  Робин
получила от Матери-Земли. Они были утеряны навсегда. Но вместо них  Чантэа
одарила Робин священной силой: теперь девушка  могла  останавливать  армии
оживших  мертвецов,  исцелять  жестокие  раны.  И   властью   над   новыми
заклинаниями, отличными от тех,  которыми  владели  друиды,  но  не  менее
могущественными. Теперь  Робин,  жрица  Чантэа,  пошла  на  помощь  своему
королю, чтобы сразиться с силами тьмы.
     - Я изгоняю вас именем Чантэа!

     Отец Нолан гордо поднял свой священный талисман, и мертвецы, вышедшие
из моря, отпрянули назад, закрывая глазницы гниющими руками.
     -  Вперед,  за  Корвелл!  -  закричал  Рэндольф,  стоявший  рядом  со
священником, и дюжина ффолков бросилась вслед за своим капитаном. Его  меч
перерезал  горло  оторопевшего  сахуагина,  прежде  чем  чудовище   успело
отреагировать на бегство своих союзников-зомби.
     Но это был лишь маленький островок успеха в огромном море  поражения.
Заклинание отца Нолана могло подействовать лишь  на  дюжину  зомби  зараз,
давая Рэндольфу и его людям шанс для  короткой  контратаки,  но  не  более
того.
     Со всех сторон, через равнину, через  улицы  и  склоны  Корвелльского
холма наступали зомби в сопровождении своих  хозяев-сахуагинов.  Появление
северян дало некоторую надежду, но и  те  отступали  перед  превосходящими
силами врага.
     Грюннарх сражался в  передней  шеренге  своих  воинов,  его  огромный
боевой топор поднимался и  опускался  с  регулярностью  маятника,  отсекая
голову сахуагину  или  отрубая  ноги  зомби.  Вокруг  него  набралась  уже
солидная груда его жертв. Однако, рядом лежало и  немало  павших  северян.
Учитывая несметное количество врагов, у такой битвы мог быть  только  один
конец.
     Рядом сражался юный  Колл,  которым  овладела  ярость  берсерка.  Его
собственный меч уже давно разлетелся на куски после удара  о  тяжелый  щит
одного из вождей сахуагинов, но он бросился на  монстра  и  голыми  руками
свернул ему шею. Затем он подхватил трезубец, выпавший  из  слабеющих  рук
врага, которым и сражался теперь с неслабеющей яростью.
     Стоя по щиколотки в кровавом месиве, в  гуще  жестокой  битвы,  среди
чудовищного скрежета и криков,  Колл  стал  настоящим  воином  севера.  Он
чувствовал себя заново родившимся, когда ярость боя открыла  в  нем  такие
силы, о существовании которых он и  не  подозревал.  Его  разум  заполнили
тысячи новых ощущений, и он понял, что он один из тех редких северян,  что
рождены для битвы.
     Но даже такая ярость не могла, сама  по  себе,  обеспечить  победу  в
сражении с настолько многочисленным врагом. Трезубец Колла  пронзил  грудь
двух зомби одновременно, опрокинул их и  пригвоздил  к  земле.  С  криком,
более напоминающим львиный рык, он подхватил топор  павшего  северянина  и
начал крушить врага.
     А через несколько мгновений Колл  был  сбит  с  ног  ударом  длинного
древка копья сахуагина,  а  другой  рыбочеловек  прыгнул  на  него,  чтобы
перегрызть ему глотку. Но прежде чем страшные челюсти  успели  сомкнуться,
чудовище упало мертвым, убитое одним ударом меча.
     Колл поднял взгляд и кровавая пелена спала с его  глаз  -  он  увидел
безбородого воина-южанина, стоявшего над ним. Воин ловко  орудовал  мечом;
вот он поразил одного сахуагина и ранил в ногу напавшего  на  него  зомби.
Спаситель Колла был невысок ростом, но довольно плотного телосложения.
     Он протянул руку и помог  Коллу  подняться.  От  резкого  движения  с
головы юного воина свалился шерстяной капюшон.
     - Гвен!
     Ее карие глаза улыбнулись, но рот был жестко стиснут. Она сделала еще
один безошибочный выпад, и Колл понял, что они не могут терять времени  на
разговоры. Они встали спина к спине и вместе начали сражаться против зомби
и рыболюдей.
     - "Женщине нет места на поле боя", - процитировала Гвен,  убивая  еще
одного сахуагина.
     - Возможно, я ошибался. - Он отсек ноги раздутому великану-зомби.
     - Ну, может быть, для женщин севера это и так! -  Она  нанесла  новый
смертельный удар. - Но ведь я дочь ффолков!
     - Этого я теперь не забуду никогда, - признал Колл, а потом шум битвы
заглушил их голоса.

     Неимоверный грохот от удара кулака  Бога  о  волшебный  меч  человека
вновь прокатился над Долиной Мурлок, и на этот раз Тристан  упал  на  одно
колено. Ему не хватало воздуха, и силы его убывали. Еще одна глубокая рана
появилась  на  руке  Баала,  и  король  увидел,  как  она   сразу   начала
затягиваться - через несколько секунд не осталось даже и следов крови.
     Песня Тэвиш вновь  зазвучала  над  полем  битвы,  и  король  мысленно
поблагодарил мужественную женщину, сумевшую преодолеть свой страх.  Музыка
словно наполнила его сердце  свежей  кровью,  прибавила  сил,  но  Тристан
понимал, что долго так продолжаться не может.
     Неожиданно рядом с ним появилась Робин с ятаганом в руке.  Она  смело
ударила в громадную  ногу  Бога  -  храбро,  но  безрассудно,  не  обращая
внимания на опасность. Лишь молниеносная реакция Тристана,  который  успел
оттолкнуть ее в  сторону,  спасла  девушку  от  разящего  удара  огромного
кулака.
     - Беги отсюда! - прохрипел он. - Это моя битва!
     - Нет! Я должна...
     Бог нанес новый удар, Тристан снова  оттолкнул  Робин  и  едва  успел
принять удар на меч. Теперь  он  со  стоном  был  вынужден  опуститься  на
колени.
     - А теперь уходи! - простонал он, вскакивая на ноги.  -  У  тебя  нет
против него ни единого шанса. Без моего меча я  тоже  ничего  бы  не  смог
поделать!
     Робин  увидела,   как   меч   Симрика   Хью   поднял   короля   после
акробатического прыжка, в результате которого ему удалось ранить  Баала  в
ногу. Девушка отскочила в сторону - несмотря на досаду, она понимала,  что
Тристан прав. Что же ей делать?
     Тристану, тем временем, лишь с большим трудом удалось ускользнуть  от
очередной атаки. Однако, он потерял равновесие и снова свалился  в  грязь.
"Как долго я  еще  смогу  продержаться?"  -  подумал  он,  заставляя  себя
подняться на ноги.
     Словно отвечая на его вопрос, Баал неожиданно  наклонился  и  схватил
статую друиды. Он сжал ее в своих могучих руках, и белый камень треснул  в
нескольких местах. Размахнувшись, он швырнул голову статуи в Тристана.
     Лишь мгновенная реакция спасла короля: взмахом меча он отбил каменный
снаряд. Затем Бог метнул в него торс статуи, и на сей  раз  тяжесть  камня
сбила Тристана с ног.
     Баал поднял огромную  ногу,  чтобы  покончить  со  своей  беспомощной
жертвой, но неожиданно  перед  Тристаном  возникла  хрупкая  золотоволосая
фигура, и серебристый меч Бригит вонзился в стопу разъяренного Божества.
     Баал взвыл от ярости, видя, что Тристан вновь избежал верной  гибели.
Но прежде чем Бригит успела  отскочить,  страшный  удар  огромного  кулака
обрушился на нее. Отважная  воительница  отлетела  на  несколько  шагов  и
осталась неподвижно лежать на берегу Темного Источника.
     Тристан с трудом поднялся на ноги,  а  Баал  схватил  сначала  вторую
статую, потом третью и, разламывая их на части, стал бросать куски камня в
короля. Тристан нырял то влево, то вправо, подпрыгивал и падал  на  землю.
Ценой отчаянных усилий ему удавалось увертываться, хотя земля  вздрагивала
каждый раз, когда очередной осколок с силой ударял о грязь.
     Кантус, рыча, впился в гигантские ноги Бога, но его  клыки  не  могли
нанести существенного вреда или  хотя  бы  отвлечь  чудовищного  великана.
Однако, мурхаунд не переставая атаковал врага. Баал попытался лягнуть пса,
но тот легко отскочил в  сторону.  Когда  же  гигант  вновь  обратил  свое
внимание на Тристана, мурхаунд вновь  прыгнул  вперед  и  вцепился  ему  в
пятку.
     Тристан начал спотыкаться от изнеможения, он  чувствовал,  что  скоро
упадет и не сможет подняться.
     - Именем Симрика Хью, верни мне силу! - с отчаянием прошептал  король
и вдруг почувствовал, что ноги и руки вновь стали  легкими  и  послушными.
Меч пылал в его руке, как факел, но громадное тело Баала,  казалось,  тоже
не знало усталости.
     Злобный Бог раздавил еще  одну  статую,  но  теперь  он  стал  метать
каменные снаряды через голову короля. Робин уклонилась от одного,  который
предназначался ей, но другой ударил в Тэвиш, с треском  разбив  ее  лютню.
Менестрель, задыхаясь, упала на спину.
     Рыдая,  Тэвиш  встала  на  колени,  пытаясь  сложить  осколки  своего
любимого инструмента. Прижав руку к лицу, она  вдруг  заметила,  что  очки
вновь свалились с ее носа. Стоя на  коленях,  она  стала  отчаянно  искать
волшебные  очки  на  грязной  земле.  Не  зная,  чем  еще  помочь,   Робин
присоединилась к ней.
     Баал разбил  очередную  статую  и  снова  стал  швырять  ее  куски  в
Тристана, но король уверенно отбивал  каменные  снаряды  клинком,  который
двигался так быстро, что глаз не успевал за ним уследить.  Теперь  Тристан
полагался, главным образом, на свое оружие, доверяя ему отражать удары, на
которые он сам среагировать не успевал.
     Когда  Баал  наклонился,  чтобы  разбить  последнюю  статую,  Тристан
стремительно кинулся вперед и меч Симрика Хью  описал  широкую  сверкающую
дугу. Король еще не помнил такого  могучего  удара.  Его  меч  со  свистом
рассек воздух и глубоко вошел в ногу Бога.
     Баал взревел от боли и ярости и упал на  одно  колено,  раненая  нога
подогнулась под ним. Однако, едва Тристан вырвал меч назад, чтобы  нанести
следующий удар, рана моментально затянулась,  и  Баал  вновь  оказался  на
ногах.
     Робин, наконец, удалось нащупать в грязи проволочную оправу.
     - Вот... твои очки! - Она быстро протянула их менестрелю.
     Тэвиш торопливо вытерла грязь со стекол и водрузила очки на нос. Одно
стекло - то, что было треснувшим -  исчезло  после  падения  в  грязь.  Но
другое, хотя и было грязным,  позволило  ей  увидеть  Баала  во  всей  его
чудовищной красе. Она увидела, что его тело окружено черной аурой  смерти,
и лишь в самом центре теплится жизнь.
     И  тут,  когда  Баал  повернулся,  Тэвиш  заметила   странную   вещь.
Пульсирующая жизненная сила Бога поступала к нему по длинному серебристому
шнуру, который, извиваясь  по  земле,  тянулся  от  его  спины  к  Темному
Источнику.
     Удивленная, она сняла очки  и  увидела  гиганта,  стоящего  у  пруда.
Только когда Тэвиш снова посмотрела сквозь волшебное стекло,  она  увидела
нить, соединяющую это тело с тем источником, что  питал  Баала,  и  поняла
истинную природу отвратительного исполина.
     - Иди сюда! - позвала она Робин. - Видишь это?
     Тэвиш протянула Робин очки, и та посмотрела сквозь них на  гигантскую
фигуру.   Девушка   смотрела   мимо   своего   короля,   мимо    огромного
отвратительного Бога - на тонкий серебристый шнур,  уходящий  в  Источник.
Подавив отвращение, она подошла поближе, чтобы получше заглянуть в  темную
душу Баала.
     Там в центре Источника, под поверхностью  воды,  пульсировал  сгусток
темного зла,  светившийся  алым  адским  пламенем  и  формой  напоминающий
человеческое сердце.
     Задыхаясь от отвращения, девушка, наконец, отвернулась  от  кошмарных
биений огромного сердца.
     "Но теперь, - подумала Робин, - я, кажется, знаю, как бороться с этим
Богом-Зверем".

     От тяжести боевого топора у Грюннарха затекла рука. Его отряд храбрых
воинов образовал большой полукруг, они стояли спиной  к  скалистому  холму
Кер Корвелла. Рядом с ним ффолки, стоя точно таким же полукругом, отбивали
атаки врагов, но те, не останавливаясь ни на  минуту,  наступали  со  всех
сторон.
     Наконец, всего лишь на мгновение силы  оставили  бесстрашного  короля
северян, его топор застрял в черепе громадного орка-зомби, и прежде чем он
смог вытащить его, костлявые клешни  мертвецов  вцепились  ему  в  ноги  и
ухватили за пояс.
     Ожившие мертвецы вырвали  у  него  топор  и  сбили  с  ног  отважного
Грюннарха, а потом  вытащили  из  круга  северян  и,  хотя  воины  тут  же
бросились ему на помощь, вражеские ряды сомкнулись, и Рыжий  Король  исчез
среди разлагающихся тел утопленников.

     И снова могучий меч вонзился в тело Бога,  но  едва  Тристан  вытащил
клинок из раны, как она тут же затянулась. Тристан уже не обращал внимания
на раскаты грома, сопровождающие его схватку с Баалом, он только  отчаянно
пытался найти его слабое место.
     - Ну, должен же быть способ победить его! - пробормотал король, чудом
избежав удара громадного кулака.
     - Я знаю! Укуси его! - Ньют появился рядом с Тристаном и,  бросившись
к чудовищу, вонзил свои крошечные зубки прямо тому в ногу. -  Тьфу,  какая
гадость! - С отвращением отплевывался дракончик, не  обращая  внимания  на
рычание Баала, а потом и вовсе исчез из виду.
     - Тристан! Мы узнали его тайну. Очки  показали  нам!  -  Робин  снова
появилась рядом с Тристаном. Задыхаясь, она  рассказала  ему,  что  они  с
Тэвиш увидели, надев очки.
     - Мы не сможем причинить вреда его земной оболочке,  потому  что  его
истинная суть таится в Источнике! Вот разгадка!
     Баал легко,  словно  это  был  колосок  пшеницы,  выдернул  из  земли
громадный ствол дерева и швырнул его прямо в  людей,  стоящих  перед  ним.
Снова Тристан поднял свой  меч  и  раздался  оглушительный  грохот,  когда
бревно наткнулось на клинок. Во  все  стороны  посыпался  град  щепок,  но
Тристан с мечом в руке устоял на ногах.
     - А что мы можем предпринять? - спросил король.
     - Попробуй подобраться к Источнику. Мне кажется, Бог старается увести
нас подальше от него. Ты сможешь проскользнуть мимо него? - Робин еще  раз
взмахнула ятаганом - она не могла причинить Баалу вреда, но зато  отвлекла
его внимание.
     - Я попробую. Это все-таки лучше, чем ничего.
     Тристан бросился в сторону и  попытался  пробежать  мимо  исполинской
фигуры, но Баал быстро преградил ему дорогу, несколькими тяжелыми  ударами
заставив его  отступить.  Было  ясно,  что  Бог  старается  не  подпустить
человека к Источнику. Робин ударила Баала ятаганом по ногам. И тот чуть не
сбил девушку, резко развернувшись в ее сторону, но при этом он не  спускал
глаз с Тристана. Когда Робин отступила назад, ее рука  невольно  коснулась
белоснежного рога Камеринна, который она заткнула себе за пояс. И тут ей в
голову пришла идея, рожденная отчаянием, но все же она решила  попытаться.
Девушка бросила ятаган и вытащила рог.
     - Сейчас я попробую кое-что сделать! Беги к Источнику - сейчас!
     Тристан не стал задавать Робин вопросов, хотя был  поражен  тем,  что
она осмелилась бросить оружие. Он помчался мимо  Бога  в  сторону  Темного
Источника.
     Баал развернулся на одной ноге  и,  не  обращая  внимания  на  Робин,
собрался было остановить Тристана. А  девушка  в  это  время  подняла  рог
высоко  над  головой  и  подскочила  сбоку  к  ноге  Бога,   который   уже
приготовился к прыжку. Призвав на помощь свою новую Богиню  и  вложив  всю
силу в удар, она пронзила рогом стопу Баала и пригвоздила его к земле.
     Вопль ярости, вырвавшийся из груди  Баала,  проник  в  самые  глубины
земли, повалив множество деревьев и устроив целую бурю в Темном Источнике.
Тристан споткнулся и с трудом сохранил равновесие.
     Баал покачнулся и упал на землю,  при  этом  его  ногу,  по-прежнему,
крепко держал рог Камеринна. От этого падения задрожала  земля,  и  вокруг
начали валиться новые деревья. Тристан упал, но быстро встал на колени, не
выпуская из рук высоко поднятого меча. На мгновение  ему  показалось,  что
ему удалось проскользнуть мимо Баала, но в этот момент  громадная  рука  с
силой прижала его к земле, чудом не переломав ему все кости. Извиваясь как
червяк, Тристан высвободил руки и меч, но тут мощные пальцы схватили его и
подняли над землей. Тристан застонал, когда Баал начал сжимать  рукой  его
тело, решив таким способом покончить с наглым человечишкой.
     Кольца кольчуги впивались в  него,  но  Тристану  казалось,  что  она
частично поглощает силу давления. И все же, он не мог шевельнуть ни рукой,
ни ногой.
     В отчаянии  посмотрел  Тристан  на  Источник,  находившийся  всего  в
нескольких футах. Впрочем, теперь он мог  находиться  и  на  другом  конце
света. Сквозь застилающую глаза пелену Тристан увидел - или ему показалось
- что он видит, как в самом центре Источника пульсирует сердце Баала.
     А тем временем Баал сжимал тело Тристана все сильнее, и тот уже почти
ничего не понимал от охватившей все  его  существо  невыносимой  боли.  Он
попытался  проткнуть  мечом  руку,  которая  держала  его,  но   не   смог
дотянуться. Он мог только беспомощно размахивать своим оружием в  воздухе,
проклиная чудовище, которое медленно и мучительно отнимало у  него  жизнь.
Он понял, что теряет сознание, и в его затуманенном мозгу снова пронеслись
слова Робин - он представил себе душу Бога, которая была так близко и  так
невозможно далеко. Из последних сил, задыхаясь,  он  отвел  руку  назад  и
бросил меч Симрика Хью высоко в воздух, направив  его  в  сторону  Темного
Источника.
     Медленно поворачиваясь в воздухе, клинок взвился вверх, сияя на  фоне
темных туч. Робин, заметив,  что  король  предпринял  последнюю  отчаянную
попытку спасти свою жизнь, затаив  дыхание,  замерла  на  месте.  Тэвиш  с
надеждой следила за полетом сверкающего клинка, который медленно спускался
с неба. Казалось, само время остановилось, с интересом  наблюдая  за  тем,
что будет дальше. Но очень скоро всем стало ясно, что меч упадет далеко от
центра Источника, что он вряд ли даже долетит до  воды.  Увидев,  что  меч
неминуемо должен упасть в грязь на берегу Источника, Тристан закрыл  глаза
и потерял сознание. Робин всхлипнула, а Тэвиш без сил опустилась на землю.
     Вдруг рядом с падающим мечом появилась оранжевая вспышка.
     - Не сюда! - Ньют схватил оружие  передними  лапками,  хотя  меч  был
таким тяжелым, что чуть не увлек за собой волшебного дракончика.
     - Вон туда! - Неуклюже размахивая крылышками, дракончик потащил меч и
бросил его в самый центр Темного Источника.  Серебристый  клинок  с  тихим
всплеском скрылся под водой и... ничего не произошло.
     Но тут Баал издал дикий  крик  боли,  по  сравнению  с  которым  гром
сражения показался всем мирной  тишиной.  Робин  зажала  руками  уши  и  в
изумлении упала на землю.
     Бог инстинктивно разжал руку, и потерявший сознание Тристан шлепнулся
к ногам Баала. Очень медленно тело Бога  начало  дымиться  и  уменьшаться,
плоть исчезла шипящим облаком, открыв глазам пораженных людей голые кости.
Баал снова вскрикнул, но теперь его крик был скорее похож на  стон,  и  на
земле осталась лежать лишь небольшая кучка окровавленных останков, которые
вспыхнули синим холодным огнем. Вода в Темном Источнике  забурлила,  когда
меч глубоко вонзился в незащищенную душу Бога. Из громадной раны, там, где
меч Симрика Хью пронзил истинное существо Бога Баала, сочился гной.
     В глубине Источника возникло несколько взрывов, выбросивших в  воздух
фонтаны грязи, огня, в которых погиб меч Симрика Хью. Земля задрожала, и в
небо поднялись клубы зловонного  ядовитого  дыма.  В  то  же  самое  время
корчащаяся душа Баала была  изгнана  с  островов  Муншаез,  из  Затерянных
Миров, назад к темным воротам его царства.

     Грюннарх  извивался,  тщетно   пытаясь   высвободиться   из   объятий
мертвецов. Зомби протащили его сквозь свои ряды, но не убили. Вскоре Рыжий
Король понял, почему. Они бросили его на землю у  ног  человека  -  живого
человека в этом море мертвецов и змееподобных чудовищ. Человек был толстым
и уродливым, со злобной усмешкой на лице.
     Грюннарх попытался подняться, но ему не дали.
     - Ты - король северян, - равнодушно заявил  странный  человек,  в  то
время как  зомби  крепко  держали  бушующего  короля.  Грюннарх  попытался
плюнуть в лицо незнакомцу, однако не попал.
     - Я смотрю,  ты  не  теряешь  присутствия  духа  до  конца.  Мне  это
нравится. Мои слуги привели тебя сюда, чтобы я  мог  насладиться  зрелищем
твоей смерти. Теперь я уверен, что ты доставишь мне истинное наслаждение.
     Неожиданно толстяк схватился за грудь, а его  лицо  исказила  гримаса
боли. Он застонал и  пошатнулся.  И  в  то  же  самое  мгновение  Грюннарх
почувствовал, что зомби держат его  не  так  крепко,  он  напряг  мышцы  и
высвободился из их рук.
     Он не заметил, что  вокруг  него  на  землю  стали  опускаться  сотни
мертвецов, вышедших из моря, - жрицы сахуагинов лишились силы,  дарованной
им Баалом.
     Но Грюннарх  увидел,  как  на  лице  человека,  стоящего  перед  ним,
появился страх, и тогда, сомкнув свои сильные руки у него на  шее,  король
насладился отчаянием, появившимся в его глазах.
     Какой-то отвратительный огонь загорелся в этих глазах, но Грюннарх не
смог понять, что он означает. Умирая, Хобарт с горечью думал о своем Боге,
который предал их в сладчайший час победы.
     По всему полю воскрешенные было мертвецы падали, как  сухие  ветки  с
деревьев. Великаны из Алой Гвардии, погибшие моряки - всем  им  был  снова
дарован покой смерти, которого их так жестоко лишил Баал. Теперь ффолки  и
северяне теснили сахуагинов, которые в смятении отступали, изливая  ярость
на свою жрицу. Сражение было почти выиграно, когда  рядом  с  ними  шагали
полчища мертвецов. Теперь же сахуагинам одним приходилось биться с людьми,
которых было почти столько же, сколько рыболюдей.
     И тут сахуагины все разом повернули  к  морю.  Они  больше  не  будут
сражаться за Баала!

     Полдо открыл глаза, и Робин убрала руку с его лба.
     - Что... что случилось? Куда они делись?
     Полдо огляделся по сторонам, опасаясь, что  битва  еще  продолжается.
Наконец, он уселся, смущенный  и  успокоенный.  Тристан,  Коллин  и  Тэвиш
остались около карлика, а Робин  поспешила  к  неподвижному  телу  Бригит,
лежащей на берегу озера.
     Источник не был больше темным, хотя и Лунным его назвать  было  никак
нельзя - просто обычное озеро, спокойно дожидающееся наступления зимы.
     Робин произнесла целительное  заклинание,  и  глаза  Бригит  медленно
открылись - храбрая воительница сразу почувствовала, что  в  Долину  снова
вернулись мир и покой.
     Из-за деревьев с опущенными глазами появилась Маура. Коллин подбежала
к ней и обняла свою подругу, которой было очень стыдно за свое  бегство  с
поля боя, но никто не сказал ей ни слова, потому что все испытали  одно  и
то же, когда Баал появился из Источника - леденящий душу ужас.  Вскоре  на
поляне появились Яак и Язиликлик.
     Тристан подошел к Робин, которая смотрела куда-то вдаль, за озеро.
     - Твое волшебство... Как так получилось, что оно вернулось к тебе?  -
спросил он.
     - Это новые заклинания. - На мгновение Тристану показалось,  что  вот
сейчас она заплачет, но девушка нежно улыбнулась ему. - Я  знаю,  что  мне
никогда не получить моих старых заклинаний назад, потому что моя Богиня  и
вправду умерла. Муншаез потеряли былое своеобразие и стали такими же,  как
и все остальные Затерянные Миры.
     Но есть еще  Боги,  добрые  и  жизнеутверждающие,  которым  мы  можем
поклоняться. Я нашла новую Богиню, и она приняла  меня.  Вместе  мы  снова
сделаем нашу землю цветущей.
     - Это Чантэа?
     - Да, ее знак - Роза на фоне Солнца. - Кивнув в сторону озера,  Робин
посмотрела на короля. - Ты ведь тоже кое-что потерял.
     Тристан посмотрел туда, где навсегда исчез меч Симрика Хью.
     - Это был достойный конец для моего меча. Я надеюсь, его  уничтожение
означает, что мне больше не понадобится оружие.
     Король повернулся к черноволосой девушке, стоящей рядом с ним.
     - Чудовище уничтожено, а северяне... Грюннарх  -  хороший  человек  и
сильный король. Мы с ним будем союзниками, и наша дружба укрепит мир между
ффолками и северянами.
     Робин кивнула.
     - Оба наших народа ждет процветание,  ведь  столько  новых  и  важных
событий связали их судьбы.
     На  какое-то  мгновение  на  Тристана  нахлынули   воспоминания.   Он
представил себе своего наставника Арлена, убитого в первом сражении  войны
с темными силами. Он вспомнил о том, как кузнец  Гэвин  пожертвовал  своей
жизнью, чтобы спасти Робин, когда Смертоносные Всадники  ворвались  в  Кер
Корвелл. И всех остальных, кто погиб во время войны с Богом смерти.
     - А Бог Баал действительно умер?
     - Не думаю. Мне кажется, мы не можем  убить  его,  во  всяком  случае
здесь, в нашем мире. Но это не имеет значения. Важно, что его  присутствию
на Муншаез пришел конец, и так будет продолжаться еще очень долгое время.
     Король подумал о Дарусе и понял, что эта боль никогда не пройдет.  Он
молча помолился другу. И возможно,  потому,  что  ему  было  сейчас  очень
хорошо, ему показалось, что он  услышал  тихий  шепот  Даруса,  в  котором
звучали прощение и любовь.
     И вот Тристан снова вернулся в настоящее. Не отдавая себе отчета,  он
улыбался. Он уже привык к тяжести кольчуги у себя на плечах, но теперь  он
расстегнул замок и скинул ее, почувствовав невероятное облегчение.
     Он смущенно отвернулся от  Робин,  заметив,  какой  теплой  нежностью
засветились ее глаза. Потом он снова посмотрел на нее и неуверенно положил
ей руки на плечи.
     - Я знаю, что причинил тебе боль, и мы видели сегодня виновника  этой
боли в образе твоей наставницы и Зверя Казгорота. Как-то  я  сказал  тебе,
что был околдован, но это неправда. Я ошибался, считая, что должен сделать
все возможное, чтобы искупить свою вину перед тобой, потому что нанес тебе
оскорбление. Но я никогда не смогу искупить свою вину.  Я  могу  надеяться
только на твое прощение.
     - Я прощаю тебя, - улыбнулась Робин.
     Королю показалось, что у него с души свалился камень.
     - Боюсь, что колдовство вселило в меня неистовый гнев, который ни  за
что не хотел покидать мою душу, - продолжала Робин. - Этот гнев был так же
ядовит, как твоя неверность, и жил во мне гораздо дольше. Я думаю, главной
задачей этого оборотня было разорвать то, что связывало нас. Я должна быть
благодарна тебе за то, что твоя любовь была столь глубока,  что  ты  сумел
принять мой гнев и остаться рядом со мной.
     Тристан обнял Робин и нежно поцеловал ее, радуясь тому,  что  девушка
ответила на его любовь. Тут он вспомнил о том, что говорила  ему  Робин  о
своем призвании и о законах ее веры, когда она  готовилась  служить  своей
Богине, Матери-Земле.
     - А эта новая  богиня...  Она  требует...  Ну,  я  имею  в  виду,  ты
должна... Ты выйдешь за меня замуж?
     - По поводу этой стороны моей новой веры мне ничего не известно, -  с
деланной серьезностью сказала Робин. - И обещаю тебе  не  выяснять  этого,
пока не вырастут наши дети.

     Душа Баала неслась прочь от Источника, островов Муншаез и  Затерянных
Миров. Нить, соединяющая Бога с его  родной  Геенной,  резко  сокращалась,
протаскивая его измученную и извивающуюся сущность сквозь эфир.
     Так Баал пронесся через Внешние Миры, мимо  бездонной  Пропасти,  над
огненными равнинами, и, сокрушенный и обессиленный, оказался на  дымящемся
склоне горы, бывшей его собственным миром.
     Здесь он и остался лежать, охваченный отчаянием, презираемый  другими
Богами зла, которые теперь намного превосходили его могуществом, и ставший
предметом насмешек Богов добра, которые испытали истинную радость  от  его
изгнания. Неподвижно лежащий, Баал страдал.
     Он пролежит так много поколений, став забытым Богом  и  воспоминанием
далекого прошлого.

                                 ЭПИЛОГ

     Некоторое время они  говорили  о  преимуществах  весны,  но  довольно
быстро решили пожениться во время традиционного Юльского  Фестиваля.  Отец
Нолан совершил обряд бракосочетания. А кольцо  с  бриллиантом  невиданного
размера, подарок карлика Полдо из Лоухилла, стал символом этого союза.
     Большой Зал в Кер Корвелле был набит до отказа, и часть  приглашенных
вышла во двор, где огромные костры заставили всех забыть о  том,  что  уже
давно наступила зима.
     Грюннарх со  своим  отрядом  остался  в  Корвелле,  и  вскоре  к  ним
присоединились гости со всех островов: лорд Лльюэллин и его  юная  невеста
леди Фиона из Каллидирра;  лорды  Коарт,  Диннат  и  Фергюс  из  поселений
Корвелла; Бригит  и  Сестры-воительницы  из  Синнории;  карлики  Лоухилла.
Радостными криками была встречена гнома Финеллин с сотней  своих  отважных
гномов, которые появились в самый последний момент.
     Бракосочетание было очень простой и скромной церемонией, ход  которой
был нарушен лишь невинной шуткой Ньюта, который решил порадовать гостей  и
создал  иллюзию  громадного  красного  дракона.  Вскоре  после  этого  все
вернулись в Большой Зал, и дальше все шло по плану.
     Была суровая зима, а весь Корвелл чувствовал себя прекрасно. В каждом
доме весело пылали очаги - так же, как и в  Кер  Корвелле.  Снова  ффолкам
надо было сражаться с естественными врагами, а  уж  с  ними-то  они  умели
справляться.
     Громадный замок Кер Аллисинн, плавучая крепость, оставался  в  гавани
всю зиму, но подойти к нему было невозможно. А с приходом  весны  он  тихо
опустился на дно.
     Подводные исследования древнего строения,  бывшего  меньше,  чем  Кер
Корвелл размером, но гораздо более красивым, занимали  короля  и  королеву
почти  все  лето,  пока  ее  беременность   не   сделала   эти   экскурсии
нежелательными. Древние реликвии, включающие целые тома  древних  преданий
времен Симрика Хью не на один год займут менестрелей и историков.
     Осенью родилась принцесса Алисия. А в конце лета ожидали рождения еще
одного королевского наследника.
     Дружба с Норландией процветала. Опыт северян как моряков и мастерство
ффолков в разнообразных ремеслах  оказались  полезными  обоим  народам,  а
последние военные достижения ффолков отбили у кого-либо охоту нападать  на
них.
     Сама земля не претерпела никаких серьезных изменений.  Долина  Мурлок
постепенно вернулась к жизни. Ффолки по-прежнему обрабатывали  свои  поля,
только теперь их границы расширились. Мест, где сохранилась дикая природа,
становилось все меньше, хотя они еще существовали. Ффолки  еще  помнили  о
Богине, но для них уже наступили новые времена.
     Кое-кто,  в  том  числе  и  Высокий  Король,   считали,   что   такое
использование  земли  правильно,  и  что  это  просто  признак   грядущего
процветания. Конечно же, так считала Чантэа, которая многие годы  даровала
этим землям свое благословение и богатые урожаи.