Владимир МИХАЙЛОВ
Посольский десант 1-2:

Приглашение на ночную охоту
Полная заправка на Иссоре

Владимир МИХАЙЛОВ

                    Приглашение на ночную охоту

     Когда их начали заковывать в цепи,  наверное,  можно  было  еще
что-то сделать - убеждать, сопротивляться. Но они не стали, и позво-
лили наложить на кисти рук и лодыжки широкие металлические браслеты,
неожиданно легкие;  цепи  при этом издавали гулкий колокольный звон.
Церемонимейстер всё время суетился вокруг,  гримасу  его  следовало,
видимо, полагать  улыбкой;  он  негромко бормотал,  путаясь в земных
словах от торопливости,  выговаривал из с синерианским кашляющим ак-
центом, так что порой хотелось остановить его и попросить прочистить
горло. "Это не страшно воспринимать надо, - бормотал он, - есть быть
ритуалу традиций,  э,  вид,  один вид, ничего только вид, э, спокой-
ность и терпим,  очень мало,  э, э, крайне. Только спокойность и ду-
мать о славном.  Славном,  э?" Понять его было трудно, чувствовалось
лишь, что успокаивает и чуть ли не извиняется. Можно было верить или
не верить;  они  решили поверить.  И не стали противиться,  упустили
время и оказались в оковах.
     А теперь  было  уже поздно,  ничего не поделать.  Они стояли на
длинной телеге, обвитые цепями, словно новогодние елки, один ближе к
передку, другой  метрах  в  полутора за ним;  над каждым поднималась
прикрепленная к телеге примитивная конструкция из бревен, похожая на
литеру А,  но без перекладины. Сверху, оттуда, где бревна сходились,
свисала петля. Конструкция виселиц была иной, чем на Земле, но прин-
цип остался тем же. Очень весело было всё это и многообещающе, ниче-
го не скажешь,  а теперь не удавалось даже  переглянуться,  успокои-
тельно кивнуть  друг  другу,  и даже словом нельзя было перекинуться
из-за грохота колес с железными шинами  и  оглушительного  завывания
оркестра впереди.  Одиннадцать лошадей,  вернее,  существ, что соот-
ветствовали тут земным лошадям,  запряженных попарно  (лишь  впереди
шла одна,  и на ней сидел форейтор), медленно, шагом тянули грохочу-
щую и лязгающую телегу,  передвижной эшафот;  на телеге, кроме обоих
землян, стояли  еще и воины с длиннейшими копьями и широкими мечами,
чей клинок напоминал сильно вытянутый ромб,  и  другие,  в  длинных,
просторных балахонах со множеством складок,  в круглых,  с обширными
полями шляпах - отцы веры,  как поняли люди из бормотаний  церемони-
мейстера, если только не перепутали. У этих оружия не было, лишь ко-
роткие жезлы, резные, изображавшие два плотно прижатых одно к друго-
му предплечья,  две руки, причем одна ладонь была раскрыта и изогну-
та, как бы готовясь принять нечто, другая же - сжата в кулак, словно
для удара  в первую.  Жезлы в руках отцов веры были простерты вверх.
Вслед за телегой,  а также по обе стороны ее тоже шли воины, так что
оба терранина  были  надежно отделены от остального мира.  Церемони-
мейстер стоял между ними, опираясь на трость - черную, заканчивавшу-
юся той  же фигурой,  какую изображали жезлы,  она была из зеленого,
глубоко отблескивавшего  металла.  Старик  успел  переоблачиться,  и
вместо современного костюма, в котором он встречал прибывших, на нем
был наряд, видимо, исторический, традиционный: короткая, очень широ-
кая накидка или пелерина,  а под нею - узкое, до пят, одеяние, вроде
сутаны, но куда более стесняющее движения.  Он по-прежнему выговари-
вал что-то успокоительное, но за грохотом и воем его не было слышно.
Так что единственное оставалось - смотреть на город,  на улицы,  лю-
дей, - ну, не людей, собственно: на местных жителей, на синериан - и
ждать, что будет дальше.

                                 *

     Прилетели они несколько часов назад, когда в этом полушарии Си-
неры была ночь, и тогда ничто не предвещало такого поворота событий.
Встречали по протоколу: Чрезвычайного и Полномочного Посла и Минист-
ра Терранской  Федерации в Синерианской Империи,  Его Приятную Луче-
зарность Изнова, и сопровождающего его Советника, Его Зеленое Свече-
ние Федорова.  Лучезарности и Свечения - это,  конечно, возникло уже
здесь, такие титулы соответствовали статусу  каждого  из  прибывших;
может быть, на местном кашляющем языке, в круге их понятий, это зву-
чало серьезно,  терранам же лишь немалый дипломатический опыт позво-
лил удержаться  от улыбок при переводе этих определений.  Но чего не
бывает под чужими звездами... Тогда, ночью, в космовокзале (архитек-
тура его  была тяжелой и величественной,  натуральный камень,  вроде
мрамора, вместо привычных земному глазу  ажурных  конструкций,  лег-
костью соперничавших с лучшими образцами древней готики - такая мод-
а пошла в последние десятилетия,  а на столетия на Земле давно  уже
не строили,  было это невыгодно) - отговорили и откланялись положен-
ным образом,  в полном соответствии с протоколом, отсалютовал им по-
четный караул,  включавший  панцирных  кавалеристов  (дань  славному
прошлому) на тяжелых лошадях с костистыми мордами и двумя незрячими,
затянутыми тусклой пленкой глазами над двумя зрячими,  большими, пе-
чальными; затем - имперских десантников в темно-синих блестящих ком-
бинезонах с  откинутыми  прозрачными  космошлемами,  с  портативными
движками за спиной,  с короткой,  толстой  трубой  оружия  на  груди
("Плазмовой скоропал?  Можно так?" - церемонимейстер всё пытался ра-
зобраться в лингвистических проблемах),  с ромбическими кинжалами  и
множеством каких-то приспособлений на поясах;  то была уже современ-
ность. Десантники не прошли,  а промелькнули мгновенным,  стелющимся
шагом, поравнявшись  с прибывшими - разом выбросили правую руку (ру-
ку? Руку всё же) в сторону,  разом выдохнули что-то  вроде  громкого
"Хха!" - и исчезли. Замкнули же шествие люди в складчатых балахонах,
с жезлами ("Отцы веры,  э?  Но тут не тесно  падает  вместе  с  тер-
ранским, на  Синере одно понимание есть вера,  дух,  одномыслие,  на
Терре разно выговаривают, э?"); когда они проходили, все присутство-
вавшие синериане как-то сразу подтянулись, замерли недвижно, руки же
сложили, изображая ту самую фигуру,  что на жезле.  Словно бы не  их
приветствовали, а они. Наверное, так тут полагалось.
     Потом посла и советника усадили  в  экипаж  -  длинный,  призе-
мистый, без колес,  с мягкими,  глубокими креслами внутри; церемони-
мейстер сел с ними,  остальные разместились в других таких же и по-
меньше. Мотор включился почти бесшумно,  вереница тронулась, скользя
невысоко над дорогой.  Изнов успел заметить, что и открытая машина с
десантниками была в кортеже.  "Подушка? - спросил негромко Федоров и
тут же сам себе ответил:  - Нет,  скорее антигравы;. Головная машина
время от  времени испускала пронзительный звон - надо полагать,  это
соответствовало земной сирене.
     Город увидеть  тогда  почти не удалось,  улицы были широки,  но
освещены скупо, местами просто темны. Ярко светились лишь надписи на
стенах, да  еще  та самая фигура - две руки - во множестве.  Изнов и
Федоров успели пройти лишь сокращенный курс синерианского языка,  да
и учебников не было,  так что в здешней письменности они разбирались
не очень уверенно,  порой путая знак-слово со знаком-фразой и просто
с буквенными знаками,  и потому смысл быстро проносившихся мимо над-
писей остался сокрытым.
     Правда, и ехали они недолго.  Их привезли в отведенную им рези-
денцию, внутрь с ними вошел  один  лишь  церемонимейстер.  "Прислуга
кукловая, э?" - объяснил он. "Роботы?" "Э, э, номинально. Мы притво-
ряем их терранами.  Удаленно?" "Да, довольно удачно", согласился Из-
нов из вежливости. Федоров кашлянул, чтобы не засмеяться, он веселым
был по натуре.  "Ты осторожно,  - сказал  ему  вполголоса  Изнов  не
по-террански, а по-русски, - кашлянешь, а на их языке это может ока-
заться чем-то непристойным. Кашлять будем без свидетелей". "Понятно,
- ответил Федоров, - а чихать можно?" "Лучше воздержись" - посовето-
вал Изнов. "Воздержусь", - пообещал Федоров. Церемонимейстер смотрел
на них почтительно, не моргая.
     Резиденция оказалась донельзя престижной, не дом, а дворец, хо-
тя и  не  чрезмерно  большой.  Осмотреться  как следует они так и не
успели, глаза закрывались сами,  спать хотелось,  но все же  оценили
мебель: на  ней  (после  постмодерна  Федерации  Гра,  где  оба  они
представляли родную державу последние  три  года)  приятно  отдыхали
взгляд и тело. Посольство (объяснил церемонимейстер) имеет положение
другим местом,  здесь - житность.  Терране стали уже привыкать к его
языку, облику,  движениям  _  ничего  другого  в течение,  вероятно,
достаточно долгого времени им видеть и слышать не придется.  "Возное
довозится", сказал  еще церемонимейстер о багаже,  напрягая все свои
старческие силы,  чтобы объясняться непринужденно и изящно. "А когда
можно будет  начать  переговоры?"  -  поинтересовался Изнов.  "После
возврата светила.  Ожидалось вашего значительно раннего прилета,  э.
Но это...  копай, копай". Изнов кивнул. Граанский лайнер, на котором
они с Федоровым летели (Терранская Федерация только  еще  собиралась
освоить эту  часть Галактики) при выходе в своё пространство попал в
рой чего-то и долго шел короткими галсами, теряя время. Значит, дела
начнутся с утра.  Хорошо.  "Да,  да, - подтвердил старик. - Но перед
тем, как варить,  хотельно осветить некоторые процедуры своего обра-
за, э?"   "Чтобы   я  что-нибудь  понял..."  -  пробормотал  Федоров
по-русски. "Он хочет предварительно объяснить  некоторые  своеобраз-
ности", - растолковал Изнов,  обладавший филологическим мышлением, и
вежливо ответил старику: "Бесконечно вам благодарен за заботу и пре-
дупредительность, но  не  хотелось бы злоупотреблять вашим временем,
столь ценным" - он видел,  что церемонимейстера шатает.  Тот  слушал
чрезвычайно внимательно,  его нижняя губа - синерианская,  треуголь-
ная, перекрывавшая верхнюю и кончиком касавшаяся похожего на пятачок
носа, шевелилась от усердия: видимо, старик пытался запомнить оборо-
ты речи. ;В таком происшествии я сгибаюсь. Вот все напутствия, пере-
ложенные на терранский,  как пользовать удобства.  Большая простота.
Вослед выражаюсь надеждой ново видеть ваши спины". И он спустился по
лестнице, где робот-швейцар в мундире, напоминавшем о кровопролитный
войнах двадцатого века, с громадными звездами в разных местах, отво-
рил перед стариком дверь,  пропустил и запер;  Изнов успел заметить,
что машин снаружи поубавилось, но десантники ждали. С антуражем ро-
ботов, - подумал он,  глядя на швейцара, - хозяева поднапутали. Вер-
но, о Земле они знали не больно-то много.  Да и на Земле о Синере  -
не больше,  как  и  обо  всем этом галактическом регионе,  отношения
только начинались,  и еще не совсем понятно было - как их строить...
Посол и советник поужинали тем, что было с собой (пользоваться мест-
ной пищей они пока не решились,  да и инструкции "по-террански"  еще
нуждались в расшифровке) и легли спать в двух соседних спальнях, на-
деясь, что утро окажется мудренее.
     А с утра явился тот же церемонимейстер, а с ним - воины с меча-
ми, и люди с оковами и инструментами,  и еще один,  о котором старик
сказал, что  это  "вешальщик  и  отрубщик" - палач,  как поняли тер-
ранские дипломаты. Все спешили, "Император сделал переворот" - попы-
тался объяснить старик" видимо,  не о государственной катастрофе хо-
тел он сообщить,  но просто о переменах в повестке дня, из-за кото-
рых прием послов был перенесен на более ранний час. Их стали заковы-
вать в цепи, и тогда обоим пришло в голову, что переворот есть пере-
ворот, и связан, может быть, с изменением намерений власти в отноше-
нии Терранской Федерации.  Наверное, можно было еще как-то воспроти-
виться, но они не стали.

                                 *

     И вот  - гремящая,  спотыкающаяся на (редких,  правда) выбоинах
телега, и возникшая из неизвестно какой древности стража с мечами  и
плюмажами на  цилиндрических шлемах,  и лошади зачем-то в кольчужных
чепраках. И еще - позади телеги,  в окружении множества копейщиков -
толпа, тоже в цепях:  несколько десятков синериан,  наряженных в ка-
кие-то подобия земных одежд, сшитых кое-как и перепутанных безбожно:
спортивные тренировочные  брюки - к фраку,  женское длинное платье с
подолом, кое-как распиханным по голенищам высоких,  чуть не до паха,
ботфорт, военно-морской  сюртук  с  эполетами  - и пестрые курортные
шорты. И еще,  и еще всякого... Видимо, толпу эту полагалось считать
терранами. Посол Изнов лишь пожал плечами,  смешливый Федоров на сей
раз не сдержал улыбки. Но тут же посерьезнел, подумав, что ведет всё
это, может быть, к совсем не веселому концу.
     Сейчас только и оставалось,  что смотреть на улицу.  Везли  их,
надо думать,  по  главной  городской магистрали.  Широкая,  она была
застроена - домами,  надо полагать,  но без окон,  на улицу выходили
глухие стены высотой,  по земным меркам, в четыре-пять этажей. Стены
были обильно украшены горельефами, изображавшими чаще всего синериан
с преувеличенно-резкими чертами лица,  с выкаченными круглыми глаза-
ми, с гипертрофированными мускулами нагих тел -  только  мужчин,  ни
одного изображения  синерианки.  Дома изредка перемежались башнями -
высокими, напоминавшими очертаниями старинные керосиновые лампы Зем-
ли; башни тоже не имели окон,  зато каждая увенчивалась шпилем - всё
той же фигурой кулака и ладони. При всей ширине своей проспект из-за
отсутствия окон  и промежутков между домами (и как только в них про-
никали?) напоминал если не коридор,  то  глубокую  траншею,  которая
лишь далеко впереди упиралась в нечто высокое и расцвеченное зелены-
ми огнями. Надписи же на стенах, горевшие ночью, сейчас были потуше-
ны. Сходство с траншеей усиливалось еще и потому,  что не было видно
ни единого дерева, ни клочка зелени. Вдоль широкой мостовой тянулись
тротуары; они были подняты примерно на метр, а кроме того отгорожены
проволочной, кажется,  сеткой - как на иных футбольных стадионах  на
Земле; сетка, впрочем, была тут и там порвана. По тротуарам люди шли
или стояли, глядя на процессию. Изнов не сразу заметил, что и двига-
лись они,  и  стояли как-то необычно (для земного глаза):  группами,
человек не менее десятка, и при каждой группе находился один, а то и
двое в балахонах,  с жезлами. Ни разу не появился одинокий прохожий.
Временами между группами происходил как бы обмен:  когда идущие про-
ходили мимо  стоящих,  от группы мог отделиться один или несколько и
присоединиться к стоящим,  а кто-то из тех - наоборот,  примкнуть  к
идущим и  уйти с ними.  Можно было бы подумать,  что улицу заполняют
переодетые солдаты,  отвыкшие передвигаться вне строя - если бы люди
не шли так нестройно,  без всякого порядка, оставаясь просто кучкой,
в которой каждый старался пробраться поближе к середине.  Но  вообще
прохожих было немного, город не производил впечатления густонаселен-
ного; так бывает в жаркие летние дни,  когда все,  кто может,  бегут
подальше от асфальта.  Однако, можно ли было тут мерить мерками Зем-
ли? Изнов опять пожал плечами:  со временем, надо полагать, поймем и
это - если оно будет,  конечно, время... Прохожие на высоких тротуа-
рах находились почти на одной высоте с  терранами,  и  посол  поймал
взгляд зеленых, немигающих глаз одного из стоявших у сетки синериан,
одетого, как и большинство, в тусклый комбинезон, почти неразличимый
на фоне  стен.  Во взгляде было усталое превосходство.  Всерьёз они,
что ли,  всё это принимают?  - подумал Изнов.  - Дураки...  - Телегу
тряхнуло на выбоине;  стоявший рядом палач в цилиндрическом,  закры-
вавшем всё лицо,  кроме глаз, уборе испуганно ухватился за плечо Из-
нова и что-то мелко прокашлял:  извинялся, как посол скорее угадал,
чем понял.  Слабо знали язык они с Федоровым,  слабо... Изнов все же
попробовал издать несколько "кхе-кхе" в нужном ритме и с соблюдением
интонации, чтобы выразить формулу прощения.  Что-то, наверное, полу-
чилось - в глазах палача,  тоже зеленых,  мелькнуло выражение благо-
дарности.
     Подумав о  языке,  Изнов  стал пытаться прочитать что-нибудь из
тех надписей,  что украшали стены вперемежку  с  богатырями.  Телега
ехала медленно,  и на этот раз удалось разобрать кое-что, тем более,
что тексты  часто  повторялись.  Сначала  повезло  прочитать   самую
частую, трехчленную надпись. Она гласила: "Часть лучше целого. Часть
важнее целого.  Часть больше целого!".  Может быть,  я что-то не так
перевел? - подумал Изнов. - Надо запомнить транскрипцию, потом спро-
шу, хотя бы у старика... - Другая повторяющаяся надпись была: "Читай
Кодекс! Знай Кодекс!  Исполняй Кодекс!  Всё в Кодексе,  и ничего вне
его!". Да, не лишено любопытства всё это, - подумал Изнов, - что же,
тем интереснее  будет  потом разобраться.  - Третья надпись гласила:
"Кто верит - живет!"ю Четвертая, едва ли понятная, невзирая на крат-
кость: "Экха  -  миф!".  Что такое "экха",  Изнов перевести не смог;
когда он занимался языком,  такого слова ему не попадалось. В Федера-
ции Гра были только синерианские газеты и немного книг,  а в них та-
кого слова не встречалось.
     Надписи надоели;  Изнов поднял глаза еще выше. Зеленоватое небо
местами пробивалось сквозь плотный пух облаков.  Наверное6  в  ясные
дни смотреть на него бывает так же весело,  как на земное,  голубое,
высокое. Наверное, и под этим небом...
     Мысль прервалась.  Что-то произошло на улице. Ничто вроде бы не
изменилось, но в глазах палача мелькнул откровенный страх. Церемони-
мейстер сделал  шаг назад и оказался рядом с Федоровым,  между ним и
косой стойкой виселицы,  - ухватился за балку,  обнял ее, словно ему
почему-то трудно сделалось устоять на ногах. Люди на тротуарах - или
показалось? - зашагали  торопливей,  а  стоявшие  начали  по-немногу
отступать, прижимаясь  к стенам,  отодвигаясь подальше от мест,  где
проволочная сетку была порвана.  Сопровождавшее телегу войско подтя-
нулось, хотя не было никаких команд. Их, впрочем, терране могли и не
расслышать за свистом и звоном оркестра,  который, как бы поперхнув-
шись на секунду, потом заиграл еще громче, чем до той поры.
     Федоров взглянул на  церемонимейстера.  Капли  пота  проступили
вокруг выкаченных глаз старика, дышал он часто и громко.
     - Что случилось? - спросил Федоров по-террански. - Вам плохо?
     Синерианин сделал странное, кругообразное движение головой.
     - Никак,  - пробормотал он,  - никак. Есть это, ничего, я имел
видеть. Ничего, всё совершенно ровно. Я призываю доверить. Всё очень
ровно.
     - А это?.. - начал было Федоров и умолк.
     Странный звук раздался,  перекрывая даже лязг колес и  вой  ор-
кестра. Высокий,  пронзительный,  чистый  -  словно  кто-то исполнял
простенькую мелодию из трех-четырех нот на блестящем корнете о  трех
клапанах. Звук поднимался всё выше, и вдруг сразу упал и прекратился
- наступила,  казалось, тишина, хотя оркестр всё играл, пусть не так
стройно, а колеса загрохотали даже сильнее: лошади убыстрили шаг.
     - Что это было?
     - Это ничего не есть, э.
     Старик мелко дрожал.
     - Я же слышал!
     - Я не слышал. Никто не слышал. Ничего. Ничего не есть.
     И снова тот же звук раздался. Позади. Ближе.
     - Ничего не есть. Ничего. Обманка слухов. Погода, э. Звуки. Ду-
ет воздух...  ветр, зефир, э? Очень прошены суть закрыть глаз! - Тут
церемонимейстер перешел  вдруг   на   синерианский   язык,   в   его
частых-частых покашливаниях  Федоров  так и не смог уловить никакого
смысла. Вероятно, то была увертка человека, не желающего ничего объ-
яснять.
     Но объяснения были уже,  пожалуй,  и не нужны.  Звук раздался в
третий раз,  почти рядом,  а потом Федоров и Изнов, и не подумавшие,
разумеется, закрыть глаза, увидели тех, кто эти звуки издавал.
     Они обтекли  телегу  двумя ручьями.  Длинные и приземистые,  на
кривых лапах, с великолепным мехом - длинным, густым, переливавшимся
всеми цветами радуги.  Опаловые глаза,  перечеркнутые горизонтальной
щелью зрачка,  скользнули по телеге, по воинам но копья были выстав-
лены, хотя  солдаты  не смотрели на зверей,  глаза их на напряженных
лицах смотрели  прямо,  вдоль  улицы.  Резкий  запах,   похожий   на
мускусный, хлестнул по ноздрям терран.  Зверей было десятка три, мо-
жет быть, больше. Палач снова вцепился в Изнова: лошади пошли рысью,
они тревожно кричали, крик их напоминал оглушительное кваканье. Вои-
ны бежали,  не отставая.  Но длинные,  плоские морды радужных зверей
уже повернулись  к  тротуару.  Люди там (всё же это были люди,  черт
возьми, хотя и не такие,  как мы) стояли безмолвно,  неподвижно. Все
глаза были подняты вверх,  никто не смотрел на зверей, руки - ладонь
и кулак - были ритуально сложены.  Те,  что носили балахоны,  высоко
подняли жезлы  и  смотрели  на людей,  смотрели внимательно.  Вдруг,
словно была дана команда,  все опустились на колени.  Звери поравня-
лись с  одним  из разрывов в сетке.  Высота тротуара не удержала их,
мягким, мгновенным прыжком  они  преодолели  препятствие,  почему-то
пробежали мимо  ближайшей,  малочисленной  группы - и набросились на
следующую, побольше. Ни один человек не встал с колен, не сделал да-
же движения в свою защиту.  Звери бросались, сбивали наземь, вцепля-
лись. Раздалось лишь несколько сдавленных криков. Никто не смотрел в
ту сторону - только Изнов с Федоровым не могли оторваться, поворачи-
ваясь назад,  насколько позволяли оковы.  Потом звери снова обогнали
их. Они уходили.  Терране напрягли мускулы так, что цепи больно вре-
зались в плечи,  в бедра.  Звери пробежали мимо телеги,  человек был
перекинут через спину каждого четвероногого,  рука или нога человека
находилась в пасти зверя.  Один-другой еще слабо дергались.  Красный
пунктир отмечал  путь стаи.  На месте,  где стояла группа,  осталось
четверо или пятеро: один на коленях, словно окаменев, ритуально под-
няв руки,  остальные лежали ничком, без сознания, человек в балахоне
стоял чуть поодаль,  горизонтально вытянув руку с жезлом. Стая свер-
нула в  боковую  улицу.  Оттуда,  словно очищая путь хищникам,  вып-
леснулся поток машин на антигравах;  машины были,  скорее всего, за-
держаны там,  чтобы  пропустить процессию.  Миг - и последний хищник
исчез за углом.
     Изнов повернулся, насколько допустила цепь.
     - Что это?
     - Почему?.. - начал Федоров одновременно.
     Церемонимейстер глубоко вздохнул, приходя в себя.
     - Мы сближаем на императорский дворец!  - провозгласил он, ста-
раясь, чтобы прозвучало торжественно, чтобы голос не дрожал.
     - Что это за звери были? И почему, черт бы взял, никто...
     - Какие есть звери?  - спросил церемонимейстер. - Никакие звери
не есть были. Господин посла и господин советника обсмотрелся. Ничто
не было.  Ваша Приятная Лучезарность,  Ваше Зеленое Свечение обсмот-
релся. Видеть - ничто. Слышать - ничто. Э? Да, ни-че-го!

                                 *

     Цепи были  унесены,  массажисты растерли руки и ноги,  и сейчас
терране переодевались в специально для  того  предназначенном  покое
императорского дворца. Было сыровато, воздух в комнате стоял нежилой
- похоже,  послов здесь принимали не часто. Изнов с досадой заметил,
что руки  дрожат  -  не  столько  от идиотского маскарада с цепями и
виселицей, сколько от нападения хищной стаи на центральном проспекте
столицы. И ни единой попытки защититься...  Может быть, это тоже от-
носилось к комедии? Или было всерьез?
     Свое недоумение Изнов высказал вслух.  Федоров, поправляя перед
зеркалом белый галстук, откликнулся:
     - Навряд  ли.  Старик,  во всяком случае,  перепугался всерьез.
Вибрировал, как неисправная центрифуга.
     - А точнее - что ты всерьез думаешь?  - Изнов усмехнулся.  - Не
становись дипломатом настолько, чтобы скрывать мысли и от своих.
     Федоров тоже ухмыльнулся - намеку на то, что он, собственно, не
был профессиональным дипломатом, хотя много лет служил в посольствах.
     - Ну,  хорошо...  Напуган он был всерьез. Но, похоже, неожидан-
ностью для него это не было. Да и страх у него, у всех них... как бы
сказать... привычный.  Страх,  которого ждут.  Нет, фауна эта, готов
поручиться, настоящая. Всерьез.
     - Тогда почему? - разглядывая себя в зеркале, Изнов склонил го-
лову к плечу,  потом откинул назад.  - Непонятно. Вполне современная
цивилизация со звездолетами, антигравами и десантниками. Неужели они
не в состоянии защитить столицу от нападения стаи зверей?  Сообщу об
этом - Земля просто не поверит.
     - И не только защитить вообще,  прибавь,  но и дать  отпор  при
конкретном нападении,  когда  рядом были десятки солдат - которых мы
видели, не говоря уже о тех, которых мы не видели, но которые навер-
няка были. Да, весьма непонятно - что к чему.
     - Скорее всего,  тут что-то...  как по-твоему,  это религиозная
страна? Я тут прочитал кое-какие надписи...
     - Я тоже.  Наверняка сказать трудно, однако похоже на то. Дума-
ешь, это у них священные звери, или в этом роде?
     - М-м...  Тогда старик хотя бы объяснил.  Но не очень представ-
ляю. На  таком  уровне  цивилизации  можно было бы примириться с ка-
кой-нибудь священной коровой,  она хоть  людей  не  ест.  Но  хищни-
ки...Людоеды! Священные - ну,  держали бы в каких-нибудь храмах - за
решеткой, поклонялись бы на расстоянии... Нет, не очень-то похоже.
     - Поживем - узнаем...  Вообще узнавать здесь придется,  видимо,
немало.
     - Ты да я - много ли узнаем?
     - Ну,  не останемся же мы  вдвоем.  Обживемся.  Терра  подошлет
персонал...
     Изнов с сомнением покачал головой.
     - Здесь,  кажется, не больно швыряются агреманами. Даже на тебя
согласились не сразу.
     Федоров усмехнулся.
     - Придется нам постараться. Поинтересоваться кое-чем. Десантни-
ков этих вчерашних я запомнил накрепко.  Это ведь войска для захвата
космических объектов,  не для операций на планете. Пожалуй, у нас не
зря подозревают, что Империя непрочь нарушить трехсотлетнюю традицию.
Так что информации нам понадобятся полные трюмы.
     - Гм...  - только и ответил Изнов.  Конечно, не очень верилось,
что кому-то,  будь он даже императором,  придет в  голову  идиотская
идея нарушить мир, стоявший уже триста с лишним лет. Всякий мир, ко-
нечно, вещь относительная,  на протяжении этих трех  столетий  войны
велись и ведутся сейчас - но войны торговые,  экономические, в кото-
рых главное оружие - технология,  ассортимент,  качество и себестои-
мость. Кровь не лилась,  вот что главное.  Конечно, порой не хватало
полной ясности с некоторыми мирами;  что  происходит,  например,  на
Иссоре, никто толком не знал,  информации было мало,  и та до невоз-
можности путанная.  Однако, внешних войн никто не вел, и представить
себе, что кто-то захочет взяться за оружие, было трудно. Разве что в
какой-нибудь системе все  другие  средства  поддержания  внутреннего
равновесия будут  исчерпаны  и  не дадут результата.  о ведь всякая
нестабильность любой системы проявляется во многих принципах, прямых
и косвенных.  Империя же, насколько было известно, отличалась именно
устойчивостью, и  социальной,  и  экономической  -  всякой.  Правда,
экспортировать за  последние  годы стала меньше,  но такое бывало со
многими: временные трудности.  Нет, насколько известно, тут всё было
в порядке. Насколько известно. Но так ли уж много было ведомо на са-
мом деле? Если вдуматься - мало. Поэтому Изнов с Федоровым оказались
здесь. Установить  отношения,  а  потом уже можно присылать и журна-
листов...
     - Ну, долго нам еще ждать? - нарушил размышления посла Федоров.
- Если аккуратность - вежливость королей,  то император должен  быть
пунктуален, как хроноквантовые часы.
     - Главное - сдержанность,  - напомнил Изнов.  - Сдержанность  и
улыбки. И поменьше конкретных ответов. Тогда...
     - Ну, приветствую вас, господа, в наших краях! - послышалось от
дверей, и оба терранина разом повернулись в ту сторону.

                                 *

     То был  не  старый церемонимейстер,  но совсем другой туземец -
повыше ростом,  пошире в плечах, с чертами лица не столь резко-сине-
рианскими. Шел он двери,  как и полагалось по этикету, пятясь, спи-
ной к терранам,  но уже на полпути повернулся лицом к  ним  и  пошел
нормально. Острый  кончик его нижней губы был опущен так,  что могло
показаться - он высунул язык;  на самом же деле то было эквивалентом
широкой улыбки землян.  К этому надо было привыкнуть побыстрее - как
и к тому,  что человеческая улыбка,  открывающая зубы, здесь служила
выражением презрительной угрозы. Поэтому оба посланца Терры лишь вы-
пятили нижнюю губу, стараясь соответствовать синерианским приличиям.
Тогда вошедший улыбнулся по-земному, и Федоров с Изновым после мгно-
венного колебания ответили тем же.
     - Вот  и прекрасно,  - сказал вновь прибывший.  - Это позволяет
надеяться, что и во всем прочем мы чудесно поймем друг друга.
     Он говорил  по-террански без малейшего признака акцента - чисто,
как в любом городе Земли, и даже с некоторым столичным шиком. Протя-
нул руку и крепко пожал.  Указал на высокие - со ступеньками,  чтобы
взобраться - сидения.
     - Располагайтесь, прошу вас, у нас еще есть время. Здесь приня-
то сидеть повыше.  Как птички на насесте,  верно?  Ну, да и у вас на
Терре ведь нет единой манеры видеть. - Он снова улыбнулся. - На сту-
ле, на корточках, на пятках, скрестив ноги, и так далее... Одной ма-
нерой больше, только и всего. Спешу сразу же представиться. Я испол-
няю некоторую должность в  императорской  Канцелярии  внешнего  спо-
койствия, а именно - занимаюсь всем,  что связано с Терранской Феде-
рации. До сих пор,  признаюсь откровенно,  я не был изнурен  делами.
Теперь, с  вашим радостным и благополучным прибытием,  мое безделье,
надеюсь, кончится.  Пока же я буду вашим переводчиком и  в  какой-то
мере наставником.  Не то я стал уже бояться,  что забуду язык. Я еще
не делаю грубых ошибок?
     - Вы нас просто потрясли. - На этот раз Изнов говорил искренне.
- Трудно было рассчитывать на встречу здесь с человеком, говорящим...
- Как  прирожденный терранин?  Уверяю вас,  Ваша Лучезарность:  если
пробудете у нас лет тридцать - это примерно то же,  что и  ваши  три
десятилетия, - то научитесь кашлять без малейшего инородного призву-
ка, на чистейшем синерианском.
     - Вы хотите сказать, что...
     - Хочу или не хочу,  но и вы сами, - он на миг остановил взгляд
на Федорове,  - быстро догадаетесь,  что я бывал в ваших краях.  Да,
лет тридцать в общей сложности.  И не сочтите за пустой комплимент -
мне у  вас очень нравилось.  Многое.  Бывали даже дни,  когда трудно
становилось представить, что я покину ваш чудесный мир.
     - Вы бывали только на Земле?
     - Появляться на других планетах Федерации было бы опасно.  Сог-
ласитесь, что моя внешность все же не вполне совпадает с земной.
     - Неужели вы были у нас - вот так?
     - Именно: точно в таком виде, в каком нахожусь перед вами. Если
не считать костюма, конечно, и тех изменений, что вносит в нас время.
По очень многим причинам - традиции, наследие древних верований - мы
не признаем косметических операций. - Он усмехнулся, снова глянув на
Федорова. - Пусть это будет как бы обменом опытом.  На вашей планете
масса людей,  и они принадлежат к нескольким расам.  Вы  лучше  меня
знаете, что цвет кожи,  характерные черты лица, особенности телосло-
жения, множество вариантов от межрасовых союзов дают великое  много-
образие. Плюс  еще  особенности  произношения,  неизбежные диалекты,
обусловленные влиянием старых национальных языков на ту террану,  на
которой мы сейчас разговариваем...  Разумеется,  я не похож на стан-
дартного терранина.  Но часто ли вы встречали стандартных у себя до-
ма? В  живом  мире  стандарт есть абстракция,  усреднение.  В каждом
месте Земли,  где я бывал,  меня принимали  за  перенесшего  болезнь
представителя другой расы и искренне сочувствовали моему, с их точки
зрения, уродству. А сочувствие очень важно, оно снимает подозрения -
в культурном обществе,  конечно, не у дикарей где-нибудь на Ласудале
или в ином подобном же мирке.  Да вот вы сами: увидев у себя дома на
улице нечто подобное,  вы удивитесь,  может быть, уродству - но вряд
ли заподозрите, что перед вами существо из другого мира.
     - Разведчик из другого мира, - поправил Федоров.
     - Если вам угодно уточнять.  Но спешу обрадовать вас:  на Земле
нас всегда было мало,  часто - лишь один. Потому что пока я один - я
даже для компьютера исключение, шутка природы; меня все знают и ник-
то не  подозревает именно из-за моей приметности.  Но если бы тот же
компьютер выдал вам анализ основных примет двух или  трех  подобных,
вы заподозрили бы, что в этом уродстве есть своя система. А с недав-
них пор мы и вовсе отказались от использования наших уроженцев в чу-
жих мирах:  оно бывает нужным лишь вначале... Да, к разнообразию об-
ликов у вас привыкли еще со времен короля Гаргантюа:  его раса ведь,
согласитесь, тоже достаточно отличалась от живущих ныне.
     - Ну, если говорить о Гаргантюа... - невольно улыбнулся Изнов.
     - Об этом мы успеем поболтать в часы досуга. Надеюсь, что не
всё время будет уходить в трудах.  А пока лишь прошу  вас  поверить,
чтобы не омрачить наших отношений с самого начала: за всё время пре-
бывания у вас я не сделал - и никто из нас не делал ничего, что мог-
ло бы принести Федерации хотя бы ничтожный вред. Только информация,
один лишь сбор информации. Некоторые детали технологий, может быть -
но ведь наши торговые интересы в Галактике нигде не пересекаются. Но
прежде всего нас интересовала ваша история, ваша культура - мы пони-
мали, что рано или поздно,  невзирая на удаленность, у нас возникнет
потребность в общении.  И вот мы уже знаем немало о вашей истории, а
знание прошлого   немаловажно   для  того,  чтобы  рассчитать   ваши
действия в будущем.  Вы же,  могу поручиться, имеете о прошлом нашей
Империи лишь очень слабое представление.
     - Боюсь, что и о настоящем, - вздохнул Изнов.
     - Попутное крохотное замечание: такой вздох у нас во всех случаях
означает лишь одно:  объяснение в страстной любви.  С  удовольствием
принимаю его на свой счет, но при беседах с нашими дамами...
Лицо Изнова осталось неподвижным. Федоров, похоже, был задет последни-
ми словами куда глубже. Синерианин усмехнулся, оттопырив нижнюю губу.
     - Отлично понимаю ваши чувства.  На Земле и я испытывал нечто по-
добное. К сожалению или к счастью, наши расы в этом отношении анатоми-
чески, вообще - биологически несовместимы.  Если бы когда-то - в прош-
лом, разумеется  - нашим мирам пришлось воевать,  то среди всех ужасов
войны не было бы одного: насилия над женщинами с той или другой сторо-
ны. Не  берусь,  правда,  утверждать,  что  это  привело  бы  к благим
последствиям: неутоленное желание мстительно.  К счастью, война нам не
грозит, прошли времена, когда веру насаждали мечом. И потому вам неиз-
бежно придется общаться с нашим лучшим  полом  -  как  только  освоите
язык. И хочу дать вам совет,  который намного облегчит проблему непри-
нужденного общения с нами.  Поменьше думаете, что беседуете с синериа-
нином. Представляйте, что вы на маскараде, и под маской - обычный тер-
ранин, который из-за крайнего упрямства никогда этой маски не снимет -
ну, как не станет раздеваться перед вами донага.
     - Хороший совет,  - оценил Федоров.  И прибавил: - Для вас. Но мы
им воспользуемся.
     - И прекрасно.  Однако,  вернемся к  истории.  Сейчас,  когда  вы
удостоитесь приема  у императора,  самое время дать вам хоть крохи ин-
формации о нашем прошлом. Наш мир - мир традиций, насчитывающих отроду
сотни, а то и тысячи лет.  Они порой доставляют неудобства,  временами
способны вызвать у стороннего наблюдателя смех,  но мы дорожим  ими  и
придерживаемся их.  Традиции - один из основных устоев общества, залог
его стабильности. А наше общество весьма устойчиво. И прежде всего по-
тому, что мы ревностно оберегаем основную нашу традицию - веру. Для нас
вера - основа основ, уже сотни, нет, тысячи лет она дает нам силы, бо-
лее того - она-то и создала Империю,  и продолжает поддерживать ее. Но
об этом можно говорить много.  Традиции,  да...  Одной из них является
способ, каким  вас  только что доставили сюда.  Старый дурак церемони-
мейстер не удосужился своевременно  дать  вам  необходимые  пояснения:
просто не подумал о том,  что кто-то может не знать этого.  Сделаю это
сейчас. Мы - Империя, и равных нам нет во Вселенной. Думать так - тоже
традиция, и  очень  живучая.  Раз нам нет равных - у нас не может быть
послов. Могут быть лишь просители из разбитых и подчиненных миров.  Мы
разговариваем с прочими не на равных, а сверху вниз. И хотя на деле мы
не только признаем,  но и выполняем  все  установления  Галактического
права, посол может быть доставлен к императору лишь в цепях, пусть бу-
тафорских, под виселицей,  в сопровождении палача  и  толпы  плененных
соотечественников посла.  Когда-то (и непонятно,  ирония или сожаление
прозвучали в речи синерианина) цепи не были бутафорскими,  рабы - ста-
тистами, а палач - маленьким чиновником, не убившим в жизни даже кури-
цы. Но те времена прошли.
     - И все послы соглашаются с таким протоколом?
     Синерианин улыбнулся Изнову.
     - Далеко не все. И в результате наши внеимперские отношения хире-
ют, и мы искренне рады вам.
     - Скажите, а почему бы...
     - Одну минуту.  Простите,  что прерываю вас,  но времени остается
всё меньше, а я должен предупредить вас еще кое-о чем. Традиции! К ли-
цу, которому вы намерены выказать уважение,  вы  приближаетесь  спиной
вперед. Тем самым показываете,  что верите ему настолько, что подстав-
ляете самое свое незащищенное место  -  спину.  Поворачиваетесь  лицом
раньше или позже, в зависимости от соотношения между его и вашей знат-
ностью. Повернувшись,  кланяетесь.  Если это лицо - отец веры или, как
сказали бы у вас, священнослужитель, синерианин сложит руки, как пред-
писывает ритуал,  вы же лишь протянете обе руки ладонями вверх и затем
прижмете их к своей груди. Император - одновременно и Великий Отец ве-
ры. К нему повернетесь лицом лишь по его приглашению.  Я буду рядом  и
подскажу, когда остановиться и как повернуться. Запоминаете?
     - Пока удается.
     - Когда повернетесь,  то увидите,  что император располагается на
высоком помосте. Но, обращаясь к нему, будете смотреть не на него (это
было бы тягчайшим преступлением против этикета),  а гораздо выше - ту-
да, где стена переходит в потолок. Тоже традиция: ваше представление о
величии императора подсказывает, что он находится на неизмеримой высо-
те. И руки простираете тоже почти вертикально вверх.
     - Относится ли это и к наследному принцу?
     - У нас нет наследника,  как нет закона о престолонаследии.  Мы -
монархия абсолютная, но не династическая.
     - Как же приходит новый император?
     Синерианин усмехнулся.
     - Им становится безупречнейший в делах веры.  Вот так-то. Ну, что
еще? Да:  задавать вопросы императору разрешается,  но лишь о здравии
его и близких.  Когда императору неможется - такое бывает,  -  вопросы
заменяются словами восхищения его здоровьем. Сам император тоже задает
вопросы. Не стану учить вас, но прошу отвечать с максимально возможным
тактом. Впрочем, никаких подвохов в его вопросах не будет.
     - Приложим все старания. Но - поскольку вы-то не император...
     - О, меня можете расспрашивать, сколько заблагорассудится.
     - Как вас зовут?
     - Я  не назвался не случайно:  выговорить мое имя вам пока еще не
под силу. Называть же меня можете... ну, допустим, Меркурий. Устроит?
     - Вполне, лучезарный Меркурий.
     - Кстати:  титул императора - Навеки Ослепляющий и  Отбрасывающий
тень на Солнце.  Что касается меня,  то я,  как и вы,  Посол, удостоен
Приятной Лучезарности.  Со временем буду пожалован Прекрасной Лучезар-
ностью. Дальше идут Изумительная,  затем Небывалая,  а там уже начина-
ется ранг Ослепительных. Это так, для общего развития и первого докла-
да на Терру. Спрашивайте еще.
     - Когда начнут решаться практические стороны нашей работы?
     - Вероятнее всего, приступим завтра.
     - Что значит "экха" в переводе на терранский?
     - Как, как вы сказали?
     - Экха.
     - Впервые слышу это слово. Может быть, архаизм? Поинтересуюсь.
     - Но мы видели по пути сюда, на улице...
     - На улице по пути сюда вы не видели ничего такого,  о чем стоило
бы спрашивать кого бы то ни было.  Даже меня.  Но нам  пора.  Помните:
только спиной вперед. И вопросы - о здоровьи, и ни о чем больше.

                                 *

     От приема осталось странное впечатление смеси архаики и современ-
ности (если судить по земным стандартам),  причем архаика была в речах
и манерах, - и в том, и в другом угадывались застывшие, столетиями об-
катанные приемы и обороты,  - а обстановка и туалеты выглядели в общем
на нынешнем уровне. Галактическая торговля, начавшись, по человеческим
меркам, достаточно давно,  успела в немалой степени уравнять  вкусы  и
моды, и  вряд ли стоило удивляться тому,  что (применительно к особен-
ностям анатомии и физиологии обитателей) одни и те же цвета  и  модели
встречались в  противоположных  витках  громадного звездного материка.
Здесь, на Синере,  моды были, правда, несколько упрощены - может быть,
в соответствии  с  национальными традициями или требованиями веры (ибо
ни одна вера не обходится без требований  и  ограничений,  без  жертв,
служащих для  доказательства приверженности ей - хотя и известно,  что
как раз вера не требует доказательств;  но,  кстати,  и логики  тоже).
Встретили представителей Терранской Федерации в общем доброжелательно,
император - усталый пожилой синерианин с  узловатыми  пальцами  и  об-
вислыми усами  (лишь голова и пальцы виднелись из бесчисленных складок
сверкающего радужными камнями балахона) - задал целых три вопроса, что
служило, как сразу же объяснил явно обрадованный Меркурий,  выражением
крайнего благоволения. Вопросы касались того, благополучно ли протека-
ло путешествие ("Ничто не смогло бы задержать нас на пути к прекрасно-
му миру Навеки Ослепляющего", - ответил Изнов), понравилась ли прибыв-
шим столица  ("Она великолепна и неповторима,  ничего подобного не су-
ществует в Галактике!") и в заключение - тверды ли  гости  в  вопросах
веры ("Жизни без веры мы не мыслим!" - ответил Изнов,  глядя в потолок
и благословляя терранский язык, в котором множество смысловых оттенков
объединялось одним словом, так что можно было обойтись без явной лжи).
Император соблаговолил одобрительно кивнуть. Принял верительные грамо-
ты (не лично, разумеется, а через какого-то сановника), в качестве на-
путствия пожелал послу ежедневно посвящать не менее двух часов  изуче-
нию Кодекса, и наконец (традиция!) произнес формулу помилования, осво-
бождения, пожалования и приближения.  После этого  у  терран  возникло
ощущение успешно  сданного экзамена и молчаливого принятия окружающими
в сообщество, именовавшееся известным и на Земле словом "Двор". Изнов
хотел было сразу же завести хотя бы первоначальные связи с дипломатами
других галактических держав,  однако, их на приеме не оказалось, в об-
ширном зале виднелись одни лишь синерианские лица. "Такова процедура",
ответил Меркурий на недоуменный вопрос Изнова.  "Тоже  традиция?"  "Не
совсем. Скажем так: обстоятельства".
     Далее Меркурий объяснил,  что первым покинет  прием,  разумеется,
Навеки Ослепляющий,  затем  приглашенные  будут  разъезжаться  в соот-
ветствии с рангом,  и черед Приятных Лучезарностей наступит часа через
два, потому что между убытием разных рангов должно проходить приличное
время - чтобы разъезд не походил на исход плебеев с  трибун  ристалища
для игры в мяч.
     - Может быть, поговорим в таком случае о делах? - предложил Федо-
ров, не любивший терять время.
     - Ну, что вы, коллега. Здесь о делах не говорят, это было бы дур-
ным тоном:  мы не купцы в конце концов.  Прием у Навеки Ослепляющего -
великий праздник для каждого приглашенного, и впечатление о нем должно
сохраниться незамутненным  до конца дней.  Сейчас - только общие темы,
милые шутки...
     - Общих воспоминаний у нас, к сожалению, пока еще нет.
     - Вы уверены?  Но ведь есть ваша прекрасная Земля. Мы все там бы-
вали, может быть даже одновременно, а что не сталкивались лицом к лицу
- не беда.  Будем вспоминать о Земле.  О, вы еще не понимаете, как вам
повезло. Не представляете,  как мне порой бывало тяжко от того, что не
с кем было поговорить о родной Синере - там,  у вас.  А ведь на  Терре
было куда  больше  возможностей  развлечься,  куда-нибудь съездить или
просто сходить...
     - Разве здесь это невозможно?
     - С передвижениями у нас не так просто.  Тоже...  традиция,  если
угодно.
     - Ну что ж,  давайте говорить о нашем мире. Вы упомянули, что за-
нимались там...
     - Прежде всего - вопросами культуры.  Истории, искусства, литера-
туры. Я ведь по профессии - искусствовед.
     - Никогда бы не подумал!
     - И  тем не менее,  первое представление об истории вашей планеты
Синера получила именно благодаря мне.
     - Вы пользовались нашей исторической литературой?
     - Главным образом,  не ею.  Опыт научил меня не очень верить про-
фессиональным историкам. Даже наш собственный опыт. История меняется с
изменением современности.  В ней нет эталонных, не подвергающихся сом-
нению трудов, ибо даже Кодекс в этой части... Однако, такие краеуголь-
ные камни есть в литературе.  Она фиксирует,  а порой и  истолковывает
события надежней.  Так  что  в  моих изысканиях на Земле я прибегнул к
анализу литературы. И установил многое.
     - Например?
     - Я понял, что ваша литература делится на две очень неравноценных
части. Подтверждения этого я находил в книгохранилищах всех ваших кон-
тинентов, анализируя источники не только на терране,  но и на  древних
иностранных языках: их я даже предпочитаю современным.
     - Две части? Поэзия и проза?
     - О,  нет. Поэзию мы на Синере, строго говоря, не относим к лите-
ратуре, она считается у нас видом декоративного искусства. Не забудьте
- у нас разные мировоззрения. Стихи - это для низов, достойные люди их
не читают. Две части литературы, по моим исследованиям, таковы: одна -
это литература реалистическая, основанная на установленных фактах, по-
вествующая о событиях,  несомненно происходивших.  Ею  я  пользовался,
создавая очерки по истории Терранской Федерации. Другая же часть лите-
ратуры основана на вымысле. Это так называемые бродячие сюжеты, всплы-
вающие раньше и позже,  тут и там, но претерпевающие, в зависимости от
времени и места, различные изменения, порой весьма существенные и про-
тиворечивые. Я ведь прав?
     - Во всяком случае,  это чрезвычайно интересно.  Не могли  бы  вы
назвать примеры той и другой?
     - Разумеется!  Например,  я твердо установил, что в истории вашей
планеты был  период,  когда она,  помимо обычных людей,  была заселена
значительно более крупной расой великанов.  Период продолжался  доста-
точно долго.  О нем свидетельствуют такие источники,  как Омир,  Зуиф,
Рабелаиз...
     - Гомер, Свифт, Рабле...
     - Ну, у вас множество диалектов. Но это не важно. Существенно то,
что эти  тексты  я обнаружил на всех материках,  на всех доступных мне
языках - и повсюду они были практически идентичны.  Может ли существо-
вать лучшее доказательство их соответствия действительности? Ни малей-
шего противоречия. Разве я не прав?
     - О, безусловно!
     - Полифем,  Гаргантюа, Пантагрюэль... Бробдингнег, Фонария, Фран-
ция... Встречались  упоминания  и о других великанах - Аристотий,  Эй-
нстайн - я правильно произношу?
     - Мы понимаем вас.
     - Но с ними я не успел выяснить всего до  конца,  меня  отозвали.
Однако, есть основания думать, что они - лишь фольклор.
     - А другая часть, Меркурий?
     - Бродячие сюжеты?  Ну,  с ними всё ясно.  Вот прекрасный пример:
история бедного государя,  которому взбунтовавшиеся подданные ни более
ни менее как отрубили голову. Этот сюжет встречается во всех литерату-
рах. Но трактуется он совершенно по-разному.  У одних  авторов  -  как
преступление, у других - как справедливое дело.  И сама личность глав-
ного героя: то он благородный государь, то просто негодяй. Ясно, что и
то, и другое - вольные обработки бродячего сюжета, на самом же деле ни
короля этого, ни события никогда не существовало и не происходило. Да-
же имена варьируют. И таких примеров множество. Интересно, что эта ли-
тература тоже, вероятно, в какой-то мере навеяна действительностью, но
искаженной в характерной для мифологии манере.  Так,  и в ней отражено
бытие великанов. Любопытный персонаж такого рода - великан Петр, тоже,
разумеется, король,  легенда даже именует его императором.  Так вот, в
литературе на одном, понимаете - на одном и том же языке этот великан
Петр изображается то мудрецом, то сумасбродом, то палачом, то благоде-
телем своих подданных...  Разве не ясно, что существуй он когда-либо в
действительности, не  могло  бы  быть и речи о подобном расхождении во
мнениях?
     - Вы бесконечно убедительны,  дорогой Меркурий.  Должен признать,
ваши исследования заставят нас во многом пересмотреть наши взгляды  на
историю Земли. Надеюсь, на Синере ваши труды обрели должное признание?
     - По ним читают курсы даже и в Императорской Академии.
     - Прекрасно.  Однако время воспоминаний, кажется, истекло. Прият-
ные Лучезарности, если не ошибаюсь, начинают исчезать.
     - Вы правы.
     - Следовательно, мы с коллегой можем ехать?
     - Конечно. Вместе со мной и должным эскортом.
     - Опять традиции?
     - Вообще, пока вы на Синере, советую вам забыть о самостоятельных
передвижениях. У нас так не принято. Это неприлично. Вы же не какие-то
отбросы общества, всеми отвергнутые, никем не призреваемые!
     - Неприлично? А может быть, небезопасно?
     Это, конечно, не выдержал Федоров. Меркурий взглянул на него спо-
койно.
     - Искусство дипломата, и не только дипломата, - сказал он, - зак-
лючается в том,  чтобы получать нужные ответы,  не задавая прямых воп-
росов, и нужные уступки - не выдвигая прямых требований.  Мне ли учить
вас, коллега?  Но мы можем идти:  мне подают сигнал,  что наш экипаж у
подъезда. Нет-нет,  не телега.  Не забудьте только поклониться трону и
простереть руки. Вот, теперь всё в порядке.

                                 *

     Хотя проехать предстояло не так уж много,  и  всё  по  городскому
центру, охрана посольского экипажа оказалась многочисленной. Выглядела
она, впрочем,  не очень серьезно:  длинные,  с широкими  наконечниками
копья придавали  солдатам несколько опереточный вид,  хотя остальное у
них было вполне современным: ни перьев, ни панцирей - обычные комбине-
зоны. Воинство это образовало живой коридор,  по которому послы в соп-
ровождении Меркурия проследовали от парадного подъезда  до  дворцового
лимузина, на сей раз предоставленного в их распоряжение. Солдаты стоя-
ли, обратившись лицом кнаружи,  выставив копья,  словно бы предполага-
лось сдержать напор толпы,  которой, однако, и в помине не было. Тоже,
наверное, традиция,  - подумал Изнов,  устраиваясь поудобнее на мягком
сиденьи, как бы проваливаясь в него.  Федоров оказался у противополож-
ной дверцы,  Меркурий - в середине,  противоположные  кресла  остались
пустыми, от  водителя салон отделяла глухая перегородка.  Когда трога-
лись, посол заметил, как солдаты, сломав строй, кинулись к двум откры-
тым машинам,  погрузились, прыгая через низкие борта; одна машина тро-
нулась первой,  шурша двигателем, вторая пропустила лимузин и замкнула
колонну.
     Меркурий, кажется, остался очень доволен тем, что и до самого кон-
ца обошлось  без всяких случайностей.  Видимо,  прием у императора был
процедурой, не совсем безопасной для участников - для своих во  всяком
случае, мысленно оговорил Изнов, хотя утренние события несколько поко-
лебали его уверенность в действенности здесь,  на Синере, и дипломати-
ческого иммунитета.  Так или иначе, испытание они прошли, и сейчас си-
нерианин откинулся на сиденьи,  медленно и  глубоко  дыша  и  улыбаясь
по-своему -   треугольным  концом  губы.  Да  и  терранские  дипломаты
чувствовали себя после всех треволнений  как  бы  чуть  легкомысленно;
нуждались в какой-то разрядке, что ли?
     - А что,  у вас на приемах угощения не полагается? - Первым заго-
ворил на актуальную тему Федоров. - Посидеть бы сейчас на банкете...
     - Банкет? - Меркурий усмехнулся. - Мы - народ в смысле пропитания
небогатый, и оттого бережливый и расчетливый.  Лишнего не съедим и ни-
чего не выбросим.  У нас нет такой традиции - банкетной. Испокон веков
каждый ест своё.
     - Что же вы?  - упрекнул советник то ли в шутку, то ли всерьез. -
Империя, а питание ограничено. Не звучит...
     Изнов хотел было укоризненно взглянуть на коллегу,  но лень  было
отрываться от  мягкой  спинки,  чтобы увидеть Федорова.  Так что посол
промолчал, а синерианин после паузы ответил без обиды в голосе:
     - Империя, если угодно, это тоже традиция. Мы были империей, ког-
да владели и правили еще дюжиной планет.  Как-нибудь в свободный час я
вам перечислю  их  и охарактеризую.  Формально они и сейчас составляют
единство, на самом же деле давно ушли каждая своим путем, завязали но-
вые связи:  Галактика велика.  Они давно не платят дани,  и нам прихо-
дится всё покупать.  А мы небогаты.  Технологический разрыв между нами
сокращается с каждым днем, с новыми рынками туго, мы всё чаще проигры-
ваем в конкуренции. Сами же себя прокармливаем в обрез. Так что нам не
до банкетов.
     Он покосился на посла.
     - Вас  беспокоит моя откровенность?  Но не волнуйтесь:  сказанное
мною ни для кого не является тайной,  потому что обсуждается  давно  и
повсеместно. Я вовсе не хочу поставить вас в неловкое положение.
     - Я понимаю, - проговорил Изнов негромко.
     - Но  при всей бедности корочку во дворце нашли бы - занюхать.  -
Федоров не желал,  как видно,  отступать от избранной  темы,  и  посол
вдруг понял, что это не случайно, что советник строит на этом какой-то
свой расчет. - Огурчик там или салатный листик пожевать...
     Меркурий засмеялся - сухо, отрывисто.
     - Что именно занюхивать? Мы, синериане - непьющая нация. Не упот-
ребляем алкоголя.  Не знаем его!  - Он говорил громко, отчетливо, даже
сердито - то ли на гостей обидясь,  не знающих столь простых истин, то
ли на Синеру, у которой не было спиртного. Изнову почудилось даже, что
у Меркурия было к этой теме свое личное отношение, она не была для не-
го отвлеченной. Федоров, вероятно, понял это еще раньше.
     - Ничего себе империя! - поддразнил он еще. - Значит, у вас и за-
хочешь горло промочить - не найдешь?
     - Нет,  не найдешь, - сказал Меркурий уже спокойно. - А если бы у
кого-нибудь нашли, ему пришлось бы очень и очень не сладко.
     - Неужели казнили бы?
     - Смертной казни у нас давно нет.  Однако...  я не назвал бы наши
законы чрезмерно снисходительными.  - На сей раз в словах  синерианина
ясно ощущалась  усмешка.  - Сильная нация нуждается в строгих законах.
Милосердие есть заблуждение слабых.
     - Кто же это так решил? - полюбопытствовал Изнов.
     - Так учит Кодекс.
     - Снова Кодекс... Что же он, в конце концов, такое?
     - Это вам надо знать обязательно. И не только потому, что так ре-
комендовал император. Но сейчас я ничего объяснять не стану: тема тре-
бует серьезного подхода.
     - И всё же,  - презрев вежливость,  не отставал Федоров,  - сухой
закон - это тоже экономика? Или традиция? Религия?
     - Сухой закон, - ответил Меркурий серьезно, словно не замечая не-
которой игривости в словах Федорова, - одно из основных условий нашего
существования. Синериане в этом смысле чрезвычайно уязвимы.  Таков наш
химизм. Мы слишком быстро деградировали бы. Подобная опасность реально
возникала несколько  веков тому назад.  С нею удалось справиться путем
применения строгих и сложных мер.  Даже кровь лилась.  Мы  справились.
Могу без преувеличения сказать,  что спасла нас вера.  Кодекс. Однако,
многое мы все же потеряли.
     - Уж не тогда ли начала распадаться империя?
     - Империя - это экономика,  -  ответил  Меркурий,  -  это  другой
спектр проблем. Но, конечно, сыграло роль и увлечение алкоголем.
     - Ну ладно,  - сказал Федоров.  - Это всё в планетарном масштабе.
Ну, а сами-то вы,  достойный Меркурий? Вы прожили тридцать лет на пла-
нете, где борьбе с алкоголем  всегда  недоставало  последовательности.
Как угодно - не поверю, чтобы за все эти годы вы так и не нарушили су-
хой закон - хоть однажды.
     - Да,  конечно,  - согласился Меркурий после паузы.  - Я старался
быть, как все у вас там. Следовательно, не мог избежать... Но наша ве-
ра в  определенных случаях делает некоторые послабления,  а мне всегда
требовалась какая-то информация,  и я очень быстро понял,  что участие
бутылок в  разговоре  намного облегчает мою задачу:  они брали на себя
большую половину моей работы.
     - Значит, выпивали - и остались живы?
     - Индивидуально я переношу алкоголь,  надо полагать,  лучше  моих
соотечественников. Хотя  -  откуда  мне знать,  как переносили бы они?
Кроме того,  я остерегался.  Пил,  как говорят на Терре,  с умом. Знал
свою норму - так, кажется?
     - Прекрасное качество, Меркурий. Ну так вот. Вежливость - явление
обоюдное. Мы  уважаем  и будем соблюдать ваши установления и традиции.
Но свои обычаи есть и у нас.  И один из них: после такого события, как
сегодняшнее, просто необходимо посидеть и выпить.
     - Разве вы не поняли? Нечего!
     - А это уж наша печаль.  Багаж доставили еще на рассвете, и в ба-
гаже этом есть объёмистый ящик с нашими представительскими запасами.
     - Традиции священны. И я ни в коей мере не собираюсь мешать вам.
     - Но они требуют и вашего участия,  друг мой.  Мы ведь повинны  в
успехе сегодняшнего предприятия даже в меньшей степени, чем вы.
     - Тут ваши традиции вступают в противоречие с нашими.  Это весьма
сложно.
     - Но вы хотя бы подниметесь к нам?
     - Без сомнения.  Я более чем уверен,  что старый шаркун ничего не
показал вам и еще менее - объяснил. Я прав?
     - Вы очень близки к истине.
     - А ведь вас поместили не где-нибудь. В недавнем прошлом дом этот
служил резиденцией одной из Небывалых Лучезарностей.
     - Надеюсь, он оставил свое жилье не по нашей вине, - встревожился
Изнов.
     - Вина была целиком его,  - усмехнулся Меркурий. - И ему пришлось
откровенно и полностью признать это.
     - Итак,  вы зайдете, - поспешил Федоров закрепить полученное сог-
ласие. - А там и решим.
     - Вот мы и прибыли, - сказал Меркурий. - Гораздо быстрее, чем ут-
ром, не так ли?
     Солдаты успели уже соскочить с машин и вновь образовали ощетинив-
шийся пиками коридор от лимузина до подъезда, где уже появился челове-
коподобный робот в лампасах. Все трое вступили в этот коридор. И вдруг
шедший первым Изнов замер.
     Протяжный, чистый звук разнесся над тихой  улицей  -  простенькая
мелодия из  трех-четырех нот.  Но теперь люди знали,  кому принадлежит
этот голос.
     - Вы слышите? - повернулся Изнов к Меркурию.
     - Не задерживайтесь,  прошу вас, - произнес в ответ синерианин. -
Свежо, и без привычки к нашему климату вы легко можете простудиться.
     - Но вы слышали? Что это было, по-вашему?
     - О чем вы? Я не слышал ничего, кроме ваших слов.

                                 *

     - Можно подумать, - сказал Изнов, - что Его Небывалая Лучезарность
собирался в страшной спешке. Похоже, он не взял с собой решительно ни-
чего.
     - Он любезно оставил всё империи.  А империя предоставляет это  в
ваше пользование. - Меркурий широким жестом распахнул дверцу одного из
многочисленных шкафов.
     - Ну, его наряды вряд ли нам пригодятся.
     - Приношу извинения.  Это, разумеется, недосмотр. Но постельным и
столовым бельем вы,  надеюсь, воспользуетесь - оно высшего качества. А
вот охотничья комната.  Взгляните,  какие трофеи!  Прежний хозяин дома
был, надо признать,  превосходным стрелком. Вот например, голова ушаф-
фы. Какая громадина, правда? Воистину страшилище! Между тем, это всего
лишь мирное  травоядное.  Но убить его чрезвычайно трудно.  Надо очень
точно попасть в одно из двух уязвимых мест. Охота на ушаффу весьма до-
рого обходится, животное обитает в экваториальных областях планеты...
     Изнов, поворачиваясь,  осматривал  стены.  Слышно  было,  как  за
дверью Федоров с роботом-служителем звякали посудой, накрывая на стол.
Робот то-и дело совался под руку, и Федоров тихо ругался.
     - Странно,  - сказал Изнов. - Ездить в такую даль - но не иметь в
числе трофеев головы хищника, которого можно застрелить, просто выгля-
нув в свою форточку.
     - Не понимаю вас. - В голосе Меркурия прозвучало предостережение.
     - Я  имею  в  виду  зверей,  которых мы наблюдали сегодня - целую
стаю. Хищников, безнаказанно убивавших людей.
     - Просто не представляю, о чем вы.
     - К чему делать тайну из очевидного факта?
     - У  нас  нет тайн.  А если и есть,  мы не храним их от друзей...
если друзья ничего не скрывают от нас.
     - Ну, мы-то еще просто не успели обзавестись тайнами.
     - Здесь - да, но сколько их вы привезли с собой?
     - То, что мы привезли, мой коллега выставляет сейчас на стол.
     - Тайны вряд ли открываются с той же легкостью, что бутылки. Но у
нас еще  будет время поговорить обо всем с достаточной откровенностью.
Будет, будет.  А пока продолжим ознакомление.  Вот,  взгляните.  Разве
кровь не начинает быстрее струиться в ваших жилах?
     - Что это?
     - Охотничье оружие.
     - Охотничье? Это?
     - Понимаю,  сгоряча  вы можете принять их за боевые средства.  Но
ведь Терранская Федерация,  если не ошибаюсь,  не совершенствует своих
вооружений уже почти триста лет?
     - Это было бы крайне бессмысленным расходом средств.
     - Можно только приветствовать... и завидовать. А у нас иначе. Ти-
тул, как вы сами понимаете,  обязывает.  Федерация - одно,  империя  -
нечто совсем  иное.  И  наша оружейная мысль не замирала ни на час.  А
охотники, как всегда, пользуются средствами предшествовавшей оружейной
эпохи. Всмотритесь повнимательнее.  Всё это - пулевое оружие,  как вам
будет угодно заметить.
     - Однако, не двустволки же! Это пистолет-пулемет...
     - Повторяю: для нас это такая же древность, как для Терры луки со
стрелами. Мы, должен сказать, являемся весьма надежными союзниками для
всех, кто ищет дружбы с нами, именно потому, что хорошо вооружены. Ду-
маю, ваше правительство будет только благодарно вам, если вы особо от-
метите это в своем докладе.
     - И все же как-то не укладывается: палить из автомата по животным.
     - Я как-нибудь приглашу вас на охоту, и вы увидите, насколько это
удобно. Кстати - вы плохо знаете историю собственного мира.
     - Полагаю, что знаю в достаточной мере. Но у нас давно уже приня-
то считать,  что  история развития человечества - это история развития
духа, а не войн и мятежей.
     - По меньшей мере спорно. Мы тут мыслим иначе и полагаем, что дух
зиждется прежде всего на сознании своей силы - сейчас,  в прошлом и  в
будущем.
     - Силы духа - или оружия?
     - Оружие  вне  духа  - мертвый металл.  Но и дух без оружия всего
лишь мнимая величина. Силы вооруженного духа, скажем так. Но чем столь
усердно занимается ваш сотоварищ? Он вполне мог бы доверить всё роботу.
     - Сейчас он закончит и пригласит нас. А пока, если не возражаете,
посвятим минуту-другую  неотложным  делам.  Я хочу уже наутро отослать
первый отчет.  По какому каналу я смогу его отправить? Как вы понимае-
те, своей связи у нас пока нет.
     - Понимаю,  - улыбнулся Меркурий. - Правда, очень недурной сигма-
тический передатчик, разъятый на блоки, находится в багаже коллеги Фе-
дорова, но пользоваться им я не советую. Официального разрешения вы не
получите, у нас такое не принято, а неофициальное пользование приведет
лишь к осложнениям. Да и зачем? К вашим услугам - лучшая станция нашей
Канцелярии.
     - Воспользуюсь вашей любезностью.
     - В качестве ответного одолжения вы, надеюсь, передадите нам клю-
чи ко всем вашим шифрам, включая личные.
     - Это еще зачем?
     - Я же сказал:  в виде любезности.  Всё равно ведь мы их так  или
иначе получим - хотя бы просто расшифруем;  к чему же заставлять людей
делать лишнюю работу?  А так - вы хоть будете уверены, что наши опера-
торы ничего не переврут.
     - Я обдумаю ваше предложение. Далее: где разместится посольство?
     - На  проспекте  Треугольных  Знамен,  в  четверти часа пешком от
Дворца. Хотя пешком ходить вам, понятно, не придется. Здание уже отве-
дено - достаточно вместительное и весьма престижное. Некогда там поме-
щался Имперский Духовный Трибунал.
     - Когда я смогу пригласить персонал?
     - Когда пожелаете. Хоть завтра.
     - Для начала мне нужно не менее пятидесяти человек, плюс семьи...
     - Хоть сто. О семьях не беспокойтесь: все они будут одинокими.
     - Не понимаю.
     - Между тем, это так просто: я отбирал одиноких. Так лучше.
     - Вы хотите сказать, что это будут... синериане?
     - А как же иначе,  дорогой мой лучезарный друг?  Зачем вам тащить
пятьдесят или сто человек,  да еще женщин и детей,  с другой ветви Га-
лактики, подвергая их тяготам путешествия и неудобствам акклиматизации
на Синере?  Мы дадим вам наших,  прекрасно подготовленных людей, и они
будут исправно выполнять все ваши поручения, поверьте мне.
     - И не менее исправно информировать вас.
     - Дорогой посол,  неужели вы считаете,  что вашим не пришлось  бы
делать то  же самое?  Неизбежно;  однако для них это было бы связано с
различными формами урона, морального и всякого другого, в то время как
с нашими людьми ни у вас, ни у меня не возникнет ни малейших затрудне-
ний.
     - Право, вы меня удивляете, и я не сказал бы, что приятно.
     - Но,  коллега, к чему нам играть в прятки друг с другом? Так де-
лалось, делается  и  будет  делаться.  Вы  же не думаете,  что сможете
предпринять хоть что-нибудь, о чем мы не узнаем? "Не храни тайн: тайна
разъедает душу,  душа губит тело" - сказано в Кодексе, который мы глу-
боко чтим. И вы, я уверен, вскоре начнете почитать тоже.
     Федоров появился в дверях, подпоясанный кухонным полотенцем.
     - Стол накрыт, коллеги!
     - Прошу вас,  - пригласил Изнов. - Кстати, раз уж зашло о тайнах:
почему вы преступаете Кодекс, скрывая всё, связанное с той стаей?
     - Никакой тайны нет...  Благодарю вас...  По той простой причине,
что нет никаких зверей.  Допустим,  это просто своеобразная оптическая
иллюзия, издавна распространенная в наших городах.  Наука еще не уста-
новила ее причин и механизма,  но рано или поздно наши головастики до-
гадаются... О,  что я вижу!  Прошу вас,  только не говорите мне, что и
это тоже всего лишь иллюзия! Такого разочарования я просто не переживу.
     - Ничего похожего,  Лучезарный: всё это - объективная реальность,
и вы очень скоро убедитесь,  что она дана нам в ощущениях  -  и,  надо
сказать, в очень приятных ощущениях.
     - Тогда за стол,  господа! - воскликнул Меркурий. - Позвольте мне
лишь вознести краткую молитву - и скорее за стол!

                                 *

     Гурман Федоров  и  на самом деле постарался накрыть стол в лучших
земных традициях, и не просто земных, а русских; не пожалел представи-
тельских запасов,  которые неизвестно когда еще удастся пополнить - и,
наверное (решил Изнов) советник был прав: отношения явно завязывались,
и надо было хорошенько закрепить их.  Восторг синерианина вызвали, од-
нако, прежде всего не изящная сервировка и не деликатесы с  Терры,  но
десяток ярких бутылок причудливых форм - предметов, безусловно, знако-
мых ему и ранее.
     - Это я помню...  О, и это! Старый друг! Ну, а вот об этой, проз-
рачнейшей, я мог разве что мечтать и глотать слюнки...  Нет,  вы  меня
буквально потрясли!  У меня просто не остается никаких желаний - кроме
одного: прошу вас,  ни слова более о делах!  Говорить тут на служебные
темы было бы просто кощунством.
     - Совершенно с вами согласен,  - кивнул Федоров.  - Как в старину
писали у  нас,  служенье муз не терпит суеты.  Итак,  с чего вам будет
угодно начать?
     - Признаюсь,  при  виде  такого  великолепия  я утратил последние
воспоминания о ритуале. Вверяюсь вашему руководству.
     - Вот и прекрасно. Рекомендую начать попросту: с водки. Полностью
несу ответственность за качество.
     - О, так много? Опасаюсь, что...
     - Не бойтесь, у нас всего достаточно. Вот, смею предложить на за-
куску... Напоминаю: обычай требует пить до дна.
     - О, терранские традиции... Разве? Я не помню.
     - Русская традиция; значит, и терранские. Ну?
     - Русские, э. Великан Петр, как же, помню. Мифология.
     - Он бы тебе показал мифологию... Ну - поехали!
     ..............................................................
     - Так часто... Мы не слишком часто?
     - Слушай (вполголоса, по-русски), ты его свалишь.
     - Да нет (так же), только оглушу немножко. Пусть расслабится...
     - Господа! Друзья! А спич! Спич! За веру! За императора! Ахх!
     - За императора, Меркурий. Экха!
     - Погоди. Что ты сказал? Экха?
     - Ну, и что же?
     - Откуда ты взял это слово?
     - Что его брать: намалевано на каждом углу.
     - Там написано, что экхи - нет!
     - Ну да.
     - Нет! А ты говоришь - экха, как будто она есть. А ее нет! Понят-
но? В  Кодексе ясно сказано,  что ее нет - и значит,  ее нет.  И глупо
выставлять так,  будто экха есть. А то, что бегает по улицам - не экха
вовсе! Не экха!
     - Понятно, понятно. А кто же бегает?
     - Это иллюзия. По виду будто бы экха, но это иллюзия.
     - Постой. Экхи нет?
     - Нет.
     - Раз нет экхи, то и вида у нее нет. А ты сказал - по виду словно
бы экха.
     - Да?  Ха-ха.  Это всё равно,  что у вас дракон. Вид есть, только
самого дракона нет. И никогда не было.
     - Может, и не было. Значит, экха - миф?
     - Вот  именно.  Необоснованные  страхи и древние верования темных
людей.
     - А людей на улице, значит, хватает и уносит кто-то с обликом эк-
хи, но сам не экха?
     - Да, вот. Именно: с обликом экхи, но сам не экха, э.
     - Ну, а кто же он тогда?
     - Слушай, налей мне еще. Нет, вон того.
     - Это ром. Крепкий.
     - Вот именно,  посол. Ром. Я всегда хотел ром. Всю жизнь хотел. А
его нет.  Ты можешь понять?  Чтобы в Империи не было рома!  Да что это
тогда за Империя? Дерьмо это, а не империя, если в ней нет рома!
     - Ну, зато всякое другое есть.
     - Что есть? Что? Ты много видел того, что есть? Лысые черти у нас
есть! Вот!
     - Кодекс, вера...
     - Кодекс - да.  И вера.  Это - есть. Это - шляпу к ноге... долой,
то есть. Вера - сила. Самая большая наша сила. И Кодекс тоже.
     - Меркурий,  ты всё размахиваешь этим Кодексом,  а ведь так и  не
объяснил, что это такое.
     - Разве?  Упущение! Скандал! Виноват! Кодекс - это как у вас Биб-
лия, или скорее Коран.  Но у вас они не имеют силу закона,  а мы живем
Кодексом. В нем вся мудрость.  Вся система общества.  Вся жизнь  духа.
История. Основы политики.  Объяснение всего:  что было,  что есть, что
должно еще быть. Это тысяча страниц, на каждой по тысяче слов. Миллион
слов, в них - всё.
     - Откуда он взялся? От Бога?
     - Тут всё не так просто. Кодекс создан богами, и он создал богов.
Это одно и то же,  по сути дела, разные проявления сущности божествен-
ного. Он - основа Империи.  Империя возникла в борьбе с язычеством.  С
идолопоклонниками. Искореняла их - и набиралась сил.  И ереси. Искоре-
няла ереси.  Еретиков.  Идолопоклонников  и единобожцев.  Все это была
ересь. Богов много.  Они приходят с  планеты.  Император,  вознесшись,
становится богом.  Сказанное им входит в Кодекс. Значит, он продолжает
править нами.  Повелевать. Это основа стабильности: император, пока он
жив, слабее бога, и богов ведь много, столько, сколько было раньше им-
ператоров и,  значит,  император не может им противоречить, потому что
они в  большинстве,  и отцы веры строго следят за соблюдением Кодекса.
Поэтому каждый император может продолжать,  но изменить основы империи
значило бы  -  выступить против веры,  на чем же тогда будет стоять он
сам? Преступить Кодекс нельзя.  Недаром в самом начале его,  в великом
Провозвестии сказано, что Кодекс неизменим, ни одно слово в нем не мо-
жет быть заменено другим или выпущено.  В то же время он постоянно по-
полняется
     - Иными словами, структура опыта неизменна?
     - Структура  общества есть воплощение веры и воли богов...  Прошу
извинения, я налью сам.  Жажда...  Под стягом веры мы - наши предки  -
создали блистательную империю. Сейчас она уже несколько не та, что бы-
ла. Но мы ее восстановим!Если успеем,  разумеется. Если успеем... Надо
торопиться. Иначе  мы  можем просто не успеть.  Нам нужно новое прост-
ранство. Мы погибнем без нового пространства!
     - Разве  вам кто-нибудь угрожает?  - спросил Федоров тоном,  ясно
показывавшим, что он не допускает ни малейшей  возможности  того,  что
Империи кто-то может угрожать.
     - Извне?  Кто посмеет!  Мы бедны,  но мы сильнее всех!  Когда нам
требовалось что-нибудь, мы брали! И сегодня можем взять.
     - Тогда кто же?
     - Нас просто сожрут.
     - Непонятно.
     - Да ну, не притворяйтесь идиотом и не представляйте меня глупее,
чем я есть на самом деле. Я прекрасно понимаю ваши задачи, коллега. Не
собираюсь помогать вам, но не могу запретить делать умозаключения. Ду-
майте, наблюдайте, приходите к выводам... Так или иначе, они останутся
только фактом вашей биографии.
     - Однако,  дорогой Меркурий, я не давал обещания держать свои вы-
воды в тайне от моего начальства.
     - Где ваше начальство?  - Меркурий взмахнул рукой,  опрокинув бу-
тылку, но  тут  же  ловко подхватил ее,  не позволив содержимому про-
литься. - Далеко...  Рассчитываете на свои донесения? Не забудьте: они
пройдут через  наши руки,  и не ручаюсь,  что не подвергнутся при этом
определенному корректированию...  Или, может быть, рассчитываете доло-
жить обо всем по возвращении?
     - Не исключено и это...  - Федоров, полузакрыв глаза, наблюдал за
лицом Меркурия  (конечно,  с немалой натяжкой можно было назвать лицом
эту гримасничающую маску), как бы стараясь перевести непонятные сокра-
щения мускулов  на привычный язык человеческой мимики.  - Что помешает
мне доложить на Терре?
     - Обстоятельства,  коллега.  Какие-нибудь  непредвиденные случай-
ности. В полете.  Или даже здесь.  Вы ведь не утерпите,  не высидите в
четырех стенах - особенно если узнаете, что где-то предстоит нечто ин-
тересное. Вы выйдете...
     - И на меня упадет кирпич?
     - Ну, к чему же... Вас могут просто сожрать.
     - Как и всех вас?
     - Как всех нас. Если только мы не уйдем отсюда вовремя.
     - Да кто же осмелится, в конце концов?
     - Опять вы играете в дурачки.  Хотя сами отлично видели,  как это
происходит в самом центре столицы.
     - А, вы насчет иллюзии?
     - Вот именно.  И не скажу ничего другого.  Ибо в Кодексе сказано:
экха - миф!  И слова эти не допускают никакого иного толкования. Миф -
значит, экха не существует!
     - И тем не менее, экхи благоденствуют? Не так ли?
     - Это старая история.  Очень, очень старая. Послушайте... Некогда
экхи обитали в глубине непроходимых лесов. Было их ничтожно мало. Но и
тогда уже они отличались крайней агрессивностью.  Однако, на людей на-
падали от случая к случаю,  в основном охотились на  лесную  живность.
Жившие в лесах народы - а их было немало,  потому что было много лесов
- стали поклоняться экхам.  Обожествлять  их.  Потому  что  экхи  были
жестоки, беспощадны и, следовательно, достойны поклонения.
     - Это в натуре человеческой.
     - Другие  формы  идолопоклонства  удалось уничтожить сравнительно
быстро. Идолов разбивали или сжигали,  живых - ликвидировали.  А вот с
экхами покончить  никак не удавалось.  Было их немного,  обитали они в
глухих чащобах,  охотились по ночам,  мало кто видел их воочию - и мог
потом рассказать об этом.  И вот очередной император объявил, что экхи
на самом деле не существует, что она - миф, предрассудок, вымысел, плод
необразованности...
     - Начинаю понимать.
     - Потом,  когда император этот стал богом,  слова его вошли в Ко-
декс. Экхи не существует. А Кодекс не ошибается.
     - И никто даже не усомнился?
     - Хотел бы я посмотреть,  как вы стали бы сомневаться!  Ибо в Ко-
дексе сказано:  "Начало сомнения есть само сомнение,  сомнение в малом
есть сомнение в великом,  ибо великое слагается из малого.  Сомнение в
великом есть сомнение в вере.  Сомнение в вере есть смерть. Живет, кто
верит". Захотите ли сомневаться?  И еще в Кодексе сказано:  "Есть  то,
что должно быть.  Чего не должно быть, того нет". Понимаете? Кодекс не
приземлен, он - не статистика,  и исходит не из того,  что есть и чего
нет, но из того, что должно и чего не должно быть. Разве это не свиде-
тельство его божественности?
     - Знаете, меня больше не удивляет, что вы не удержали Империю.
     - Думаете,  из-за застылости наших воззрений?  Вздор.  Все  люди,
всегда и везде, жили и будут жить в придуманных ими системах мира. Мир
ваших праотцов держался на трех слонах, мир моих - на спине гигантско-
го Кахт  -  это птица наподобие вашего орла.  И в каждой такой системе
люди чувствуют себя вполне прилично,  даже если не могут объяснить, на
чем стоят слоны, куда летит Кахт, или же что такое электричество и как
можно быть одновременно волной и частицей.  Никто  никогда  не  сможет
сказать, что  его  система  окончательна,  что он постиг истину.  Да и
истина не есть ведь что-то неподвижное и вечное, она меняется, и неиз-
вестно еще,  что  быстрее:  процесс  постижения человеком истины - или
процесс ее эволюции...  Так что в общем - всё равно, в какой из приду-
манных систем мира жить, нужно только, чтобы ее признавали, а еще луч-
ше - верили в нее.  Наша система мира, основанная на вере в хранящих и
направляющих нас богов,  окончательно сформировалась вместе со станов-
лением Империи,  и нет ни малейшей необходимости отступать от нее. Им-
перия - единственное государство на планете,  а значит - никаких внеш-
них веяний,  никаких опережений в развитии,  никаких возможностей  для
сопоставления, и  следовательно - ни малейших поводов менять что-либо.
Я говорю не о технике, конечно...
     - Интересно, слов нет. Итак, Кодекс не ошибается...
     - Конечно.  Потому что признание даже малейшей  ошибки  в Кодексе
есть сомнение в его...  умм...  нет,  благодарю,  закускам я попытаюсь
воздать должное в другой раз...  Видите, я напрашиваюсь на новое приг-
лашение... Не  волнуйтесь,  припасы  такого  рода вы будете получать с
Терры беспрепятственно и беспошлинно,  я сам буду  вылетать  навстречу
транспортам. Разве я не говорил вам, что в моем распоряжении постоянно
находится прекрасный корабль,  на котором можно добраться до любой на-
шей колонии,  и даже...  Да,  это мой корабль! Вот мы сейчас прекрасно
сидим с вами,  друзья мои,  а корабль между тем готов к старту в любую
минуту. Империя  - мир точности и исполнительности...  Но о чём мы?  О
сомнениях в непогрешимости Кодекса?  Но мы уже говорили о вреде сомне-
ний. И поэтому всё, что было верно сто и пятьсот лет тому назад, верно
и сейчас.
     - Глупость,  даже  сказанная тысячу лет назад,  не перестает быть
глупостью и сегодня.
     - О,  не всегда,  дорогой мой Чрезвычайный и Полномочный,далеко не
всегда... Наш мир устойчив именно потому,  что стоит. В отличие от ва-
шего, он  - башня,  а не двухколесный велосипед,  сохраняющий устойчи-
вость лишь в движении.  И потому экха и сегодня - выдумка гнусных идо-
лопоклонников. Ее нет.  А раз нет,  значит - что? Значит, мы ее не ви-
дим, ибо нельзя видеть то,  чего нет.  Не слышим - ибо нельзя  слышать
несуществующее, на это способны только больные люди,  а синериане здо-
ровы. И мы не боимся ее, поскольку кто же боится древних мифов? А сле-
довательно, мы и не защищаемся,  потому что защита есть признание,  но
нельзя признавать то, чего нет. Смешно, не правда ли? Кхо-кхо-кхо...
     Он перевел дыхание. Терране молчали.
     - Когда экхе поклонялись, ее можно было все же и убить - в случае
удачи, пусть и со множеством извинений - если она начинала слишком уж,
как говорят у вас, возникать. Когда ее не стало, истреблять ее прекра-
тили. Ибо нельзя истреблять то, чего не замечаешь, нельзя замечать то,
чего нет - и так далее.  Мы жили, а несуществующая экха смелела. У нее
не осталось  врагов:  других-то хищников закон признавал,  и с ними не
церемонились. Экха размножилась.  Сейчас ее - миллионы голов.  А может
быть - десятки, сотни миллионов... Экха вездесуща. Она вышла из лесов,
когда там не осталось людей.  Люди бежали оттуда,  хотя это было стро-
жайше запрещено:  Империя  нуждалась в бревнах.  Бежали не из-за экхи,
понятно: ее ведь не было!  Но находились сотни других предлогов. Тогда
экха подступила к городам. Вы видели центр столицы. Вы не видели окра-
ин. Они пусты.  В брошенных или выморочных домах обитают экхи.  У  них
нет забот.  Пища гуляет по улицам.  Я говорил вам, что мы забыли о сы-
тости. Хотя едоков остается всё меньше.  Нам нечего есть  оттого,  что
фермы пусты. Крестьяне разбежались или съедены. На фермы сейчас ссыла-
ют каторжников.  У нас более не казнят, вместо палачей это делают экхи
- те  самые,  которых нет...  - Меркурий уперся взглядом остекленевших
глаз в Изнова,  ударил костистым кулаком по столу.  - Говорю вам: либо
мы сбежим, завоевав себе другое место во Вселенной, - либо нас сожрут!
Вот наше будущее,  и на сей раз,  поверьте, это абсолютно обоснованное
пророчество.
     - Простите, но это же совершенный идиотизм! - не сдержался Изнов.
- У вас армия, у вас прекрасные десантники, мощное оружие...
     - Оружие не стреляет без команды. Бывает, конечно, что оно приме-
няется: когда кучка отчаявшихся людей,  пренебрегая Кодексом,  презрев
веру, начинает защищаться и истреблять экх. Тогда войска получают при-
каз выступить. Против вероотступников. И оружие стреляет. В людей. Ибо
люди есть. Пока еще есть. А экх, как известно, нет. Кто посмеет отдать
армии приказ стрелять по экхам? Кто осмелится стать отступником? И где
он окажется через полчаса после такого поступка?  Нет,  коллеги,  мы в
кольце, которое  сами же замкнули,  но вне этого кольца мы и вообще не
смогли бы существовать.  Мы обречены.  Единственное,  что может спасти
нас, это экспансия.  Место в мире.  Другое место.  Колонии не годятся:
они не хотят нас,  так как не хотят нашей веры,  не желают Кодекса, не
чтут наших богов.  Нам нужны новые миры. Далекие. Пригодные для жизни.
Без экх. Чтобы утверждение Кодекса об экхах стало истиной.
     - Иными словами,  - уточнил Федоров,  - вы не приноравливаете Ко-
декс к миру, а хотите мир подогнать под Кодекс?
     - Если угодно, да. Именно.
     - Меркурий,  - сказал Изнов осторожно. - Ну, а если в корабль, на
котором вы полетите штурмовать новый мир,  проберется экха? Вы ведь не
убьете ее и не выбросите,  вы просто не заметите ее, не правда ли? Бу-
дете ходить по палубам группами,  с копьями, как бы случайно поворачи-
вающимися в ее сторону, будете отгораживаться решетками - не из-за эк-
хи, упаси боже, ее ведь нет, а просто потому, что такова традиция...
     - Да!  - яростно крикнул Меркурий. - Да! И отцы веры будут так же
пристально следить - не заметит ли кто-нибудь экху, признав тем самым,
что она есть,  и нарушив установление веры.  Но я восхищаюсь мужеством
отцов: они  рискуют  жизнью так же,  как все прочие на улицах - потому
что непробиваемые жилеты и воротники спасают вовсе не всегда... Да, мы
будем поступать  именно так.  Почему нет за нашим столом хозяина этого
дома? На охоте на него набросились экхи.  Он был храбрым дворянином  и
метким стрелком,  и с ним была женщина. Он уложил, помнится, трех хищ-
ников из того самого автомата,  который так  понравился  вам,  дорогой
посол. Остальные экхи бежали:  они умны и они трусливы,  бегут при ма-
лейшей опасности - но ее нет, этой опасности.
     - Что же произошло с Лучезарным дальше?
     - Он был признан виновным в попрании веры.  Он не запирался, да и
показания были налицо.  Нет,  не убитые экхи, конечно: их ведь не су-
ществует! Егеря, слышавшие, как он кричал: "Берегись! Экхи!" Затем его
отправили на ферму.  Суд на Синере далеко не всегда беспристрастен, но
лишь пока дело не заходит об основах веры. Когда речь идет о вере, да-
же Ослепительные не могут чувствовать себя в безопасности.
     - И надолго его?..
     - Наивный вопрос. Там тоже есть экхи, но там у него не будет ору-
жия. Так что ненадолго.  Но вы о чем-то спросили?  Ах да - экха на ко-
рабле... Вы хотите сказать,  что нам не сбежать от экхи,  что мы,  так
сказать, носим ее в себе?  Да,  парадокс:  наша вера обернулась чем-то
таким, что пожирает нас самих. И все же если даже выхода нет, то таким
способом мы погибнем медленно;  стоит же нам нарушить веру,  позволить
кому-то усомниться  в  полном единстве этого - нашего и того - высшего
мира, - а единство это достигается непрерывностью линии императоров  -
богов, - стоит нам позволить это,  и мы начнем рушиться немедленно.  И
все же, посол... там у нас будет хоть какая-то надежда.
     - Да  почему вы думаете,  - сказал Федоров сердито,  - что Синера
погибнет, если обрушится ваша вера? Вдумайтесь - и поймете, что наобо-
рот, снятие всяческих традиционных ограничений...
     - Ах, дорогой мой коллега, легальный шпион! Скажите это не мне, а
императору, который  есть  и  Великий  Отец  веры.  Если я даже решусь
выступить с такой идеей - кто услышит меня,  кроме скотины  на  ферме,
куда я сразу же после такой попытки попаду?  На скотину, кстати, прок-
лятая экха не нападает: у тех рога, и зубы, и копыта, и скотина не чи-
тала Кодекс.  Нет, скажите императору! Но не забывайте, что столетиями
императоры, вся аристократия Империи пеклись об  одном:  о  сохранении
того, что есть. А пекущиеся лишь о сохранении боятся любых изменений -
потому что не представляют,  что тогда надо будет делать.  И понимают,
что вместо них придут другие.  Ну-ка,  предложите императору подписать
отречение!
     - Да,  насчет скотины,  - сказал Федоров. - Почему бы вам не выд-
рессировать собак... стаи этаких волкодавов...
     - Не годится,  - прервал его Изнов. - С таким зверьем собакам без
людей не сдюжить,  экха ведь почти с медведя.  Да и  как  натаскивать?
Нужны хотя бы чучела экх.
     - Да, вы собачник, я и забыл.
     - Идиотизм, махровый идиотизм, - хмуро проговорил Изнов. - Послу-
шайте, Меркурий... Друг мой! Лучезарность!
     - Спит,  - сказал Федоров.  - Удивляюсь,  сколько он продержался.
Крепкий мужик.
     - Давайте перенесем его на диван.
     - И накроем чем-нибудь. Надеюсь, он не отравился... Дышит хорошо.
Идиотизм, вы говорите?  Да нет,  коллега,  это хуже.  Это рабовладель-
ческое общество,  где в первую очередь порабощается не тело,  а дух. И
это опасно не только для них самих, потому что порабощенный дух жаждет
насадить свои законы везде, где их еще нет - из-за подсознательной за-
висти к тем, кто еще не порабощен.
     - Вот так мы и доложим.
     - Если удастся. Я отношусь к предупреждениям нашего друга серьез-
но.
     - Я  не  менее.  С  утра  надо будет как следует поразмыслить над
проблемой связи. А сейчас - умираю спать. Спокойной ночи.
     - И  вам  по возможности.  Пусть всё остается на столе до завтра.
Итак, до утра?
     - До утра.

                                 *

     Проспать до утра не удалось.  Была, пожалуй, середина ночи, когда
Меркурий разбудил их. В его глазах стыл ужас.
     - Пропало! Всё пропало! Зачем вы это сделали?
     - Что? Не понимаю...
     - Не столько вы, посол, но ведь вы позволили! Он напоил меня, и я
наговорил... Великий Кодекс,  чего я только не наговорил!  Клянусь ве-
рой, я пропал - да и вы тоже. Но вас вышлют - и вы погибнете в пути, а
мне обеспечена ферма,  или того хуже - лесные работы!  Лучше уж  прямо
броситься в пасть экхе.
- Меркурий, дорогой, ну ладно, поболтали, с кем не бывает. Но не побе-
жим же  мы доносить на вас - и на себя заодно!  Может быть,  у вас так
полагается, но мы придерживаемся своих обычаев.
     - Не будьте ребенком. При чем тут вы? А роботы? каждый из них за-
писал до последнего слова всё,  что было здесь сказано.  А прослушива-
ние? Да я сам готовил всю сеть,  знаю,  куда засунут каждый клоп... Но
ведь я был пьян, я отвык от такого состояния, и всё вылетело из головы.
Да, записано  каждое  слово.  Будите вашего друга,  предупредите его -
пусть тоже готовится к неприятностям.
     - Ерунда.  Ну,  свалите на нас,  скажете - подпоили,  или же - вы
притворялись, хотели выяснить наши планы и цели...
     - И вы хотите,  чтобы Трибунал Веры этим удовлетворился?  Смешно!
Не забывайте:  я тридцать лет прожил на Терре. Уже по одному этому я -
под вечным подозрением,  хотя, клянусь верой и Ослепляющим, действовал
там лишь в интересах Великой Империи. Но кто теперь поверит?
     - Сейчас разбужу советника. Подумаем вместе.
     Федоров проснулся сразу и понял всё мгновенно.
     - Вот идиот! - сказал он с досадой.
     - Но я же был...
     - Да не ты,  Меркурий.  Я. Я понимал, конечно, что вы не поскупи-
лись на микрофоны. Но решил, что ты отключил их, чтобы дать волю языку.
Ты уверен, что сеть сработала?
     - Я сам ее испытывал!
     - Сколько сейчас? Ого, мы проспали три часа. В таком случае, кол-
лега, почему мы еще здесь? Почему за нами не пришли?
     - Потому что еще рано.
     - А по ночам навещать у вас стесняются?
     - Нет, конечно. Но запись до восьми утра ведется автоматически. И
только тогда прослушивается,  когда соответствующие отцы веры являются
в свои канцелярии.
     - Тогда у нас еще бездна времени!
     - К чему оно нам?  Мы ничего не сможем ни придумать,  ни предпри-
нять. Мы - преступники против веры, и всякая попытка к сопротивлению...
     - Ну, рыть себе могилу я не нанимался. Четыре с лишним часа - это
много. Слушай... Нет ли у тебя укрытия? Какой-нибудь загородной виллы,
что ли?
     - На Синере есть города, фермы и леса. Ничего другого.
     - И везде экхи?  Весело живёте. Гм... Ну, а если... Ты упоминал о
группах, объединяющихся против зверья.
     - Так бывало раньше. Давно не слыхал ни о чем подобном.
     - Ясно.  Отпадает.  А ты не сможешь за оставшееся время добраться
до записей?
     - Вся аппаратура - в Департаменте Веры.  Меня и  близко  не  под-
пустят. Отцы веры охраняют свои права.
     - Да, задачка...
     - Нам негде спастись. Нет такого места на планете.
     - Стоп! А вне её?
     - Ты о чем?
     - Меркурий, ты говорил, что у тебя есть корабль, и что он готов к
старту. В любую минуту, и так далее. Болтал спьяну?
     - До последнего слова всё правда.  Но корабль на космодроме, а мы
- здесь.
     - Но если доберемся до него - он взлетит?
     - До восьми утра я еще сановник,  а не преступник. Но нам не доб-
раться. Машину я отправил,  охрану отпустил.  Вокруг дома каких-нибудь
десять-двенадцать сторожей, но они не имеют права оставлять посты - да
и не захотят. Они вообще не подчинены мне.
     - Ну и чёрт с ними. До космодрома далеко?
     - На машине...
     - Машины нет. Пешком мы доберемся до восьми?
     - Пешком? Ночью?
     - Почему бы и нет?
     - Экхи! Они не спят по ночам. Древний инстинкт.
     - Боишься?
     - Конечно. Еще как!
     - А Трибунала веры?
     - Великий Кодекс...
     - Отцы веры могут не сработать? Прошляпить?
     - Не слыхивал о таких случаях.
     - Значит, из двух зол выбирают меньшее. Как вы считаете, посол?
     - Вы правы. Но без Меркурия нас даже не подпустят к кораблю.
     - Мы без него и не тронемся. Собирайся, Лучезарность!
     - Нас сожрут.
     - Это еще бабушка надвое сказала.  Посол,  я слышал, вы восторга-
лись в охотничьей комнате. Будьте добры, выберите там что-нибудь пона-
дежнее. В трёх экземплярах. И побольше патронов.
     - Я вас понял, советник.
     - Господа, что вы собираетесь...
     - Меркурий, вы охотник?
     - Как и всякий дворянин, посол.
     - Верно,  вы даже обещали пригласить нас на охоту, чуть не забыл.
Вот и пригласили.  А мы с благодарностью принимаем приглашение.  Прек-
расная ночная охота.
     - К делу! - сказал Федоров. - Корабль быстрый?
     - Стоит нам нырнуть в сопространство - и мы недосягаемы. А где мы
оттуда выскочим - заранее никому не узнать.  Но мы не доберемся до ко-
рабля. Экхи нас растерзают.
     - Ага,  вот спасибо,  посол.  Три автомата. Какой вы предпочли бы
для охоты, ваша приятная лучезарность?
     - Вот этот.  Мне приходилось им пользоваться. Но вы что, собирае-
тесь стрелять по экхам?
     - Если они нападут.
     - Они-то нападут...
     - Будем стрелять.
     Меркурий сделал шаг назад, спрятал руки за спину.
     - Только не я.
     - Честное слово, глупо.
     - Может  быть.  Но я - подданный Империи,  один из ее сановников.
Пусть я всё прекрасно понимаю. Пусть нимало не симпатизирую экхам, мо-
жете мне поверить...  Но стрелять в них - значит,  стрелять в веру,  в
которой я родился,  вырос и живу,  в Империю,  во всё,  чем гордился и
клялся - даже поняв... Это было бы изменой. А я не изменник.
     - Федоров напрягся, сжал кулаки - Изнову показалось, что в следу-
ющее мгновение советник бросится, нанесет удар... Посол торопливо про-
говорил:
     - Хорошо,  Меркурий.  Мы  не собираемся склонять вас к измене че-
му бы то ни было.  Понимаю:  это противоречит вашим понятиям о  чести.
Но, друг мой,  ведь не кто иной, как вы сами поставили моего коллегу и
меня на край гибели.  Вы прекрасно понимаете,  что и нас не пощадят. И
если вы  согласны  пожертвовать  своей жизнью,  то мы вовсе не считаем
своим долгом умирать за вашу Империю.  Мы не настолько  любим  ее.  Не
диктует ли вам ваша честь необходимость сперва спасти нас,  а уж потом
распоряжаться собой так, как вы сочтете нужным?
     Меркурий ответил не сразу:
     - Вы правы, посол. Моя честь требует спасти вас.
     - Вот и прекрасно, - молвил Федоров. - Еда на корабле есть?
     - На какое-то время хватит.
     - Остальное возьми со стола.  Начатые не бери,  только полные.  Я
хватаю передатчик. Посол, вы?
     - Шифры. Уничтожать некогда.
     - Мир дому сему.  Идемте.  Меркурий,  я все же беру автомат и для
вас. Но лучше будет, если вы понесете его сами.
     - У ворот нас обязательно спросят...
     - Так  и скажешь:  отправились на ночную охоту.  Вернемся часам к
девяти.
     - Поверят ли?
     - Не поверят - тем хуже для них.

                                 *

     Они вышли.  Прохладный ветер скользнул по лицам, по телу пробежал
мгновенный озноб.  Предрассветные облака, выше - оранжевые, ниже - зе-
леновато-серые, слоями лежали на краю неба, похожие на обрыв, на кото-
ром чётко различаются слои залегающих пород.  Над головой мерцали неп-
ривычные звезды.  Солнце отсюда не было видно, оно находилось в другом
рукаве, по ту сторону центра Галактики.
     - Куда нам, Меркурий? Смелее, смелее!
     - Я не боюсь.  Просто непривычно:  много лет не ходил пешком, без
охраны... Налево. Выйдем на проспект. Час ходьбы до загородной магист-
рали. Там, если повезет, встретим какую-нибудь машину.
     Они шли быстро,  гуськом, Федоров впереди, Меркурий вторым. Изнов
сзади спросил:
     - А если машины не будет?
     - К восьми можем успеть... если не очень задержимся.
     - К восьми отцы придут на службу, - не оборачиваясь, вслух считал
Федоров. - Минут в десять девятого начнут работать...
     - Общая молитва - пятнадцать минут, - подсказал Меркурий.
     - Ещё лучше.  Затем перемотка пленки.  Пока прослушают. Потом еще
раз - для начальства. Приедут за нами...
     - Нет,  -  сказал  Меркурий.  -  Сразу сообщат на все контрольные
пункты. И на космодром тоже. Считайте - в половине девятого.
     - Значит, главное - не задерживаться.
     - Если пройдем город...  На магистрали их почти нет.  Нападать на
машины они избегают.
     - Ну и чудесно.  Меркурий,  вам придется проводить нас до  самого
трапа и посадить в корабль. А там уж решите сами.
     - Мне нечего решать,  - хмуро ответил Меркурий, не сбиваясь с ша-
га. -  Я  вынужден лететь,  если хочу спасти вас.  Корабль откликается
только на мои биотоки.  Никто другой не может управлять им.  Так что я
довезу вас. А потом... Жизнь всё равно кончена.
     - Если уж вы настроились умирать,  могу посоветовать  вам  лучший
способ самоубийства. Хотя полного успеха не гарантирую.
     - Очень смешно. Каков же ваш способ?
     - Оттуда,  куда мы прилетим,  обратитесь к своей планете. К Импе-
рии. И скажите хотя бы то, что говорили нам за столом.
     - Да,  хороший способ. Но не для меня. Я ведь не противник. Я та-
кой же, как все, и знаю столько же, сколько знает каждый. Да и... ска-
зать можно, да кто услышит? Вот и проспект. Налево.
     - Пусто как...
     - Сейчас только самоубийцы и могут выходить.
     - Скажешь - кто-нибудь да услышит.
     - Кстати,  - сказал Изнов,  - если придется открывать тут пальбу,
ее-то уж наверняка услышат.
     - На стрельбу,  - откликнулся Федоров, - нормальный человек и по-
давно не выйдет. Разве что отцы веры? Как думаешь, Меркурий?
     - Отцы - обязательно. Но не сразу.
     - Меркурий, а в отцов веры Кодекс стрелять дозволяет?
     Меркурий улыбнулся впервые с момента пробуждения.
     - Нет. Но не содержит и запрещения.
     - И на том спасибо.
     Минут десять шли молча. Было тихо.
     - Вы, терране - странные.
     - Что же в нас такого?
     - Я  умею  стрелять  - это понятно.  В конце концов,  я не только
охотник, я имперский офицер. Но у вас много лет мир. У вас нет экх. Но
вы не разучились стрелять. И готовы.
     - Милый, - сказал Федоров. - Может, у нас оттого и мир, что мы не
разучились стрелять... Стой!
     Они остановились.
     - Блеснуло? Или почудилось?
     - Они, - дрогнувшим голосом проговорил Меркурий. - Это из глаза.
     - Ага.  Ну и прекрасно.  Не дрожи,  Лучезарность. Ты же пригласил
нас на ночную охоту?  А дичь мы вправе выбрать сами.  Готовься, посол.
Короткими очередями.  С рассеиванием по фронту.  А ты,  Меркурий - как
честь подскажет.

                                 *

     В стае было голов тридцать.  Они шли бесшумно,  радужно перелива-
лась шерсть, глаза светились. Вожак поднял голову. Печальный звук раз-
несся над спящим проспектом.  Безгласные великаны невозмутимо  взирали
со стен.
     - Красивые звери, - сказал Изнов. - Такую бы шубку моей супруге.
     - Ничего,  - откликнулся Федоров,  - мы тут еще наладим торговлю.
Со временем.  Кодексом они торговать не могут,  нет покупателя.  Вот и
поймут, рано или поздно.
     - Как будем стрелять, советник? Стоя? С колена?
     - С хода.  От бедра,  веером.  Патронов хватит. А они ведь трусы.
Так, Лучезарность?
     - Ах, - сказал Меркурий. - Если бы это были не экхи...
     - А ты вспомни,  что советовал нам. Представь, что это не экха, а
маска. А под ней - кто-то, в кого ты с удовольствием вогнал бы пулю. У
тебя есть такие?
     - Разве бывает так,  чтобы не было?  - сказал Меркурий. - Учтите:
перед прыжком экха приседает.  Она не боится. Она не ждет отпора. И не
спешит.
     - Это глупо - не ждать отпора, - сказал Федоров. - Это наивно.
     - Так вы думаете, услышат? - спросил синерианин.
     - Пусть не сразу.  Пусть немногие. Но есть слова, чьё эхо никогда
не затухает, - ответил Изнов. - Ну, время. Иначе...
     - Внимание! Слушай команду... Огонь!
     И тишина рухнула. Били два автомата, секундой позже к ним присое-
динился третий. Немного. Но грохотало так, что казалось - рушится сама
Империя.

                                                          1984 г.

                                                  Владимир Михайлов

                       Полная заправка на Иссоре

     - Красивый плакатик, - сказал Федоров. - Что они там объявляют:
распродажу?
     Изнов не сразу понял, что имелось в виду. Тут слово "плакатик"
вряд ли подходило:  обширная надпись висела прямо в небе над космод-
ромом,  предупреждая,  быть может,  о чем-то очень важном. Несколько
слов - или,  возможно,  цифр - излучали такой свет,  что прочесть их
без всякого усилия смог бы и человек, почти совершенно лишенный зре-
ния.
     - Переведите кто-нибудь,  - попросил Федоров, постоянно затруд-
нявшийся с языками.  - Меркурий,  вы разбираетесь в здешней письмен-
ности? По-моему, она чем-то напоминает вашу.
     - О,  несомненно,  - с готовностью согласился Меркурий.  -  Эти
знаки тоже состоят из прямых и кривых линий.
     - Остряк хренов, - сказал Федоров.
     - Во всяком случае, мне таких языков не преподавали, - прогово-
рил Изнов. - Хотя... Эй, смотрите-ка!
     Мгновением раньше надпись   моргнула и приняла  другие  очерта-
ния.
     - Ага,  - пробормотал Меркурий.  - Уже  лучше.  Это  окинарский
язык, а он,  по сути дела, представляет собой лишь испорченный сине-
рианский. Теперь...
     После непродолжительного молчания он, однако, пожал плечами:
     - Слова я понимаю, но истолковать общий смысл не берусь.
     - Что же всё-таки там написано? Нас поздравляют с благополучной
посадкой? Если вы вовремя передали  тот  сигнал,  о  котором  я  вас
просил, то не исключается, что нас могут встретить именно так.
     - К вашему сведению,  - сообщил синерианский судовладелец,  - я
повторил его трижды, хотя не понял ни слова.
     - Вам и не нужно было. Лишь бы понял тот, кому он был адресован.
     - Кому же, советник? - полюбопытствовал Изнов.
     Федоров пожал плечами.
     - Я его никогда не видал. Итак, что же здесь говорится?
     - Это вряд ли приветствие,  - пробормотал Меркурий. - Может быть
даже наоборот... Там сказано лишь:
     "Сегодня жизнь стоит 8.125 соров.  Спешите! Может быть, это ваш
шанс!"
     Восклицательный знак выглядел угрожающе, как занесенный ятаган.
     - Прелестно, - озадаченно проговорил Федоров. - Это что: рекла-
ма страховой компании?
     И после паузы добавил:
     - Хорошо бы понять: много это, или мало?
     - Смахивает на предложение услуг похоронного  бюро,  -  заметил
Изнов. - Тогда это касается улетающих, но уж никак не нас. Мы приле-
тели.
     - Только вот куда?  - поинтересовался Федоров, свирепо сощурив-
шись, словно в прицел глядя.

                                   *

     Они - два дипломата Терранской Федерации: посол на Синере Изнов
и советник посольства Федоров, вместе с синерианским дипломатом, для
удобства называвшим  себя Меркурием,  вынуждены были срочно покинуть
планету на принадлежавшем Меркурию корабле после того,  как их пове-
дение в  одном  эпизоде  сделало их дальнейшее пребывание там просто
опасным. В Синерианской Империи не любили церемониться,  и чем ближе
она была  к  своему закату,  тем более жестокими становились нравы и
обычаи.
     Продержавшись в сопространстве, насколько хватило энергии, бег-
лецы, послав в неизвестность лишь тот единственный сигнал, о котором
уже упомянул Федоров, вынырнули в нормальной трехмерной пустоте. Че-
рез некоторое время им удалось поймать луч маяка, который и позволил
никем не  остановленными и даже,  кажется,  незамеченными  добраться
до планеты, названия которой они не знали. Меркурий как-то ухитрился
посадить машину  на  последних ваттах мощности.  Опустились они там,
куда маяк привел их, и когда корабль замер на грунте, после коротко-
го отдыха,  так и не дождавшись традиционных вопросов извне,включили
обзорные мониторы, чтобы оглядеться. И увидели надпись.

                                   *

     - Меркурий, красавец мой ласковый, куда к разэдакой бабушке вы
нас затащили?
     Федоров сказал это по-террански, оборот же был чисто  русский,
так что имперский дворянин понял его буквально и ответил так:
     - Все мои бабушки с давних пор пребывают в  мире  вечного  бла-
женства; но я не уверен, что мы прибыли именно туда.
     - Да, - сказал Изнов.- Откровенно говоря, непохоже.
     И он  снова  включил  внешние мониторы,  ранее выключенные ради
экономии энергии,  которой было мало - в отличие от денег и топлива,
которых не было уже совсем. Включил и стал всматриваться.

                                   *

     Возникшее на экране никак не совпадало с тем, что можно и нужно
было ожидать на нормальном интерпланетарном космодроме  мало-мальски
цивилизованного мира.
     Обширный - едва ли не за горизонт уходивший - старт-финиш порта
был совершенно лишен той деловой строгости,  того  сдержанного  спо-
койствия, какое бывает свойственно такого рода предприятиям и дости-
гается повседневной работой,  упорной и профессиональной, отлаженным
взаимодействием хорошо сладившихся служб.  Того порядка, при котором
всякий сколько-нибудь  опытный наблюдатель  может,  не  затрудняясь,
расшифровать любое   движение  на  поле:  длинная подлетайка - везут
пассажиров недавно прибывшего лайнера,  сверкающая отраженным светом
лаковая коробочка доставляет, наоборот, экипаж  к кораблю,  которому
предстоит старт;  в другой стороне ползет приземистая машина, ощети-
нившаяся множеством  всяких  выростов -  едет ремонтная  команда для
проверки технической исправности какого-то борта,  еще дальше - зап-
равочный стенд,   к  которому  приближается  целый  поезд  топливных
цистерн - и так далее,  и тому подобное. Нормальная, привычная глазу
путешественника картина.  А уж кто путешествует больше галактических
дипломатов! Но такого, как здесь, ни одному из них не приходилось ни
видеть, ни даже слышать о подобном.
     На необозримом поле воистину яблоку было некуда упасть.  Как  и
груше  и сливе и любой,  даже самой мелкой ягодке из того множества,
что здесь покупалось и продавалось с прилавков,  лотков, из палаток,
из кое-как,  на скорую,  видно, руку сколоченных павильонов, а также
прямо с машин, которых здесь виднелось неимоверное количество; плоды
покрупнее  были насыпаны прямо на бетоне (хотя не исключено,  что то
было какое-то другое покрытие,  приспособленное для посадки и взлета
тяжелых кораблей) - тут и там возвышались целые пирамиды их. Однако,
это вовсе не было овощным  рынком  -  вернее,  только  лишь  фрукто-
во-овощным;  не в меньшем изобилии было здесь представлено и мясо, и
рыба,  и битая птица,  - да вообще все,  что пригодно было не только
для поддержания,  но и для немалого украшения жизни людей, черпающих
удовольствие в чревоугодии.  Но все это составляло лишь относительно
небольшую часть товаров; вообще, тут имелось, можно было подумать,
всё на свете, а может быть, даже несколько больше того.  Народу было
великое множество; впрочем, если внимательно всмотреться, удалось бы
заметить,  что   куплей   занималось  лишь относительное меньшинство
присутствовавших,  большая же часть просто глазела, порой приценива-
лась - и тут же отходила и продолжала свое движение,  подобное броу-
нову, по территории космодрома. Не исключено, что такие прогулки бы-
ли на этой планете если не излюбленным,  то во всяком случае  весьма
распространенным развлечением для людей, не слишком, похоже, занятых
какой-либо полезной для общества деятельностью.
     Потолкавшись в  продуктовых  рядах,  тянувшихся от горизонта до
горизонта,  насытив если не желудок, то во всяком случае потребность
в  информации и,  быть может,  даже эстетическую жажду,  кишевшие на
космодроме перемещались в те части торжища,  где предлагались уже не
съестные припасы,  но товары более долговременные. Да, действительно
тут было буквально всё - кроме лишь того, что в первую очередь долж-
но было бы иметься: кроме кораблей и всего, с ними связанного.
     Такая вот,  следовательно,  была картинка. Увлекательная, но не
вполне постижимая.

                                   *

     Настолько, видимо, непонятная, что Изнов даже подумал вслух:
     - Э,  а может быть,  это совсем не то? Меркурий, может, это ка-
кой-то фильм затесался? У вас кристалл не воткнут в аппарат?
     Синерианин не стал даже отвечать;  лишь выразительно пожал пле-
чами.
     - Да нет, - решил Федоров. - Уж больно жизненно.
     - Просто невероятно!
     - В Галактике всякое бывает, - сообщил Федоров тоном  человека,
внутренне приготовившегося ко всяческим неприятностям.  - Да и какое
наше дело?  Давайте  лучше решать - что станем делать.  Обращаться к
властям, просить политического убежища? Сомнительно.Ждать, что на мой
сигнал откликнется тот, кому он был адресован? Еще более. Будь здесь
другие корабли, мы попытались бы договориться о топливе с кем-нибудь
из их  капитанов - но здесь именно кораблей и не хватает для полноты
картины. Взять оружие, дождаться темноты и выйти на большую дорогу с
целью личной наживы?  Чревато опасностями,  да и как-то неудобно: мы
все-таки официальные лица, пусть и в бегах. Короче говоря, пока что
я не вижу никакого разумного выхода.
     - Придется обойтись неразумными,  - сказал Изнов. - Таких у вас
много? Кроме уже перечисленных.
     - Еще только один. Спуститься на грунт - и положиться на удачу.
     - Пока судьба, кажется, нас хранит, - проговорил Меркурий. - Не
беспокоит ни пограничная служба, ни таможенный досмотр, вообще никто.
     - Мне кажется, - сказал Изнов глубокомысленно, - что самым бла-
горазумным было бы - прежде всего заправить корабль  топливом.  Мало
ли что может приключиться...
     - Вне всякого сомнения,  - подтвердил Меркурий.  - Если  только
тут заправляют в кредит.  Или,  может быть,  у вас есть деньги? Гра-
анские барсы имеют хождение по всей Галактике.
     - В  таком случае,  я принадлежу к другой галактике,  - объявил
Федоров.  - И посол тоже. Все суммы, имеющиеся в нашем распоряжении,
спокойно  лежат на посольском счете в Имперском банке вашей,  Мерку-
рий, родной страны.
     - Если их еще не конфисковали,  - поправил Изнов.  - Думаю, что
это там поспешили сделать в первую очередь: что касается денег - все
правительства  и режимы похожи,  как две капли воды.  Но,  Меркурий,
здесь у вас,  на борту, должна же лежать в сейфе какая-нибудь непри-
косновенная аварийная денежка - или хотя бы карточка Галактического,
на худой конец - регионального кредита.
     - Только не говорите, что забыли ее дома, - добавил Федоров су-
рово.
     Меркурий грустно взглянул на него.
     - Я вернулся из полета перед самым вашим прибытием.  И, к сожа-
лению, не успел восстановить потраченное... - и он совсем по-земному
развел руками.
     - Я склонен думать,  что вы поступили легкомысленно,  - покачал
головой Федоров.  - Что же нам остается?  Продать вас в рабство и на
вырученные деньги заправиться?  Хотел бы я знать,  Меркурий, сколько
могут за вас дать. Хватит хотя бы на одну цистерну?
     - Больше,  чем за вас,  во всяком случае, - огрызнулся синериа-
нин.
     - Ну ладно, друзья, - проговорил Изнов примиряюще. - Денег нет,
это печально;  однако,  мы все еще обладаем определенным  дипломати-
ческим статусом, и можем это подтвердить соответствующими документа-
ми. Основная трудность заключается в том, чтобы добраться до здешней
столицы.  Там мы найдем что-нибудь, соответствующее Министерству Га-
лактических дел - нам укажет путь любой полицейский. А там... Не та-
кие  уж  мы плохие дипломаты,  чтобы не выговорить сотню-другую тонн
топлива для разгона и контейнер протида   - для  сопространственного
прыжка.  С  ними  мы доберемся до Федерации Гра,  свяжемся с Террой,
объясним ситуацию...
     - Послушаемся вас,- согласился Федоров. -  Ну, я полагаю, внизу
остыло уже достаточно. Все готовы? Спускаемся.
     Они спустились.  Створки люка медленно разошлись. В тамбур вор-
вался теплый,  пронизанный каким-то сладко-горьким ароматом воздух и
монотонный,  многосложный гул толпы.  Изнов невольно  приостановился
прежде, чем ступить на сходный трап.
     - Ехать,  так ехать,  - бодро сказал Федоров. И первым двинулся
вперед.

                                   *

     Нет, это  было  совсем иначе,  чем казалось наверху,  на экране
внешнего монитора.
     Шум, накинувшийся на них еще в тамбуре, сейчас, на просторе со-
вершенно оглушил.  Казалось, каждый, находившийся здесь, пришел спе-
циально и только для того,  чтобы раскрыть рот пошире и издавать как
можно более громкие звуки. Однако, как вскорости поняли прилетевшие,
звуки вовсе не бессмысленные.
     Здесь вовсю шла торговля. Каждый предлагал свой товар. Назначал
цену.  И громогласно доказывал ее, самое малое, справедливость, а то
и совершенную убыточность для себя.  Покупатели же не менее  оглуши-
тельно  возражали  и  всячески поносили товар,  усердно сбивая цену.
Одним словом,  жизнь бурлила  ключом в  самом, казалось бы, неподхо-
дящем для этого месте. Однако, может быть, на этой планете все так и
велось с давних времен.
     Однако, такую картину наверняка можно было  бы  наблюдать  и  в
других местах  обширной  Галактики.  Вновь  прибывших сразу потрясло
другое: внешность местных обитателей. Нет, в общем и целом они похо-
дили и на людей, и на синерианцев - если не считать глаз. Удлиненные
органы зрения их,  как сразу выяснилось, обладали не одним, а целыми
тремя зрачками каждый - и от этого возникало впечатление, что всякий
житель этой планеты видел тебя не с одной,  а  одновременно  с  трех
сторон - хотя на самом деле,  надо полагать,  дело обстояло вовсе не
так. Да, странно было вместо привычных - и на Терре,  и  на Синере -
глаз наблюдать  подобие  полураскрывшихся  стручков,  по три зрячих
горошины в каждом...
     Откровенно растерявшиеся путешественники несколько минут стояли,
не рискуя удалиться от корабля.  Он, казалось, возвышался среди вол-
нующегося моря,  чьи валы могли в любую минуту подмыть его,  опроки-
нуть и унести по течению. Людям нужно было какое-то время, дабы при-
выкнуть,  чтобы научиться выделять из общей картины нужные им детали
или их группы - всё то,  что могло бы в будущем  оказаться  полезным
или даже необходимым.
     Поэтому люди вовсе не сразу стали замечать,  что шумели, толка-
лись и торговались далеко не все. Оказалось, что тут были и молчали-
вые. И рядом с прилетевшими, перед кораблем, постепенно возникла це-
лая группа именно таких.
     Федоров насторожился. Однако, похоже, без особой причины. Пото-
му что молчаливые туземцы не обратили на людей,  казалось,  никакого
внимания.  Оно было целиком и полностью занято  кораблем.  Несколько
минут  прошло  в полном молчании.  Потом один из них,  в длиннополом
черном одеянии и круглой шляпе,  неожиданно повернулся к Меркурию  и
что-то спросил. Не сразу, но синерианин ответил. Долгополый кивнул и
задал следующий вопрос. Ответить Меркурию помешал Федоров.
     - Ваше Приятное свечение, - сказал он с напором. - Нас вовсе не
устраивает роль публики. Мы тоже действующие лица.
     - Хорошо. Я буду переводить...
     - Не годится. Тогда нам останется только воспринимать факты, но
не создавать их.  Будьте добры,  попросите его перейти на граанский.
Не сомневаюсь,  что он владеет этим языком - хотя бы в какой-то сте-
пени. Я, например, хочу спросить его о ценах на мясо. С удовольстви-
ем съел бы сейчас отбивную. Да и вы, думаю, тоже. Поскольку топливом
здесь, судя по всему, все равно не торгуют.
     Меркурий обратился к долгополому.  Трехзрачковые глаза того  не
выразили ни удивления, ни неудовольствия; он коротко ответил:
     - Пообедать  здесь  можно.  И  договориться о топливе тоже.  Но
сперва потолкуем о делах.
     Это было сказано уже по-граански,  хотя и с ужасающим акцентом.
Изнов невольно поморщился,  но тут же изобразил полнейшее одобрение.
С этого мгновения разговор сделался общим.
     - Сколько он потребляет при разгоне? - поинтересовался туземец.
     - До прыжка - восемьдесят тонн. Скажите, сколько стоит наполнить
цистерны? Во что это обойдется - в граанских барсах, допустим?
     - Какова полная емкость?
     - Триста пятьдесят.
     - Вполне  приличная  емкость.  Яхта  субгалактического  класса,
насколько могу судить?
     - Не вполне точно,  - несколько обиделся Меркурий. - Именно га-
лактического.  Мне приходилось добираться  на  этом  суденышке  даже
до...
     - Это еще лучше, - не дослушав, перебил его долгополый. - Ну, а
какова предельная грузоподъемность?
     - А собственно,  почему это вас интересует?  - спросил Федоров,
вызывающе задрав подбородок.  - Вы что,  собираетесь купить этот ко-
рабль? Могу вас огорчить: он не...
     - Не спешите, друг, - доброжелательно посоветовал молодой чело-
век. - Может быть, я просто хочу предложить вам выгодный фрахт - мне
как раз нужно срочно отправить товар, а у вас - пустые трюмы...
     - А вы откуда знаете? - этот вопрос задал Меркурий.
     - Видно же по амортизаторам, йомть,- усмехнулся деловой человек.
     - И далеко везти?
     Коммерсант ответил не сразу:
     - Может,  на Ливеру, а может, и еще куда - какая разница? Опла-
чено будет хорошо, не сомневайтесь.
     - Мы не берем фрахт! - резко сказал Меркурий.
     - Тогда может быть действительно поговорим о продаже?
     Но тут в разговор вступил и еще  один туземец.  Приодетый точно
так же,  как  и  первый,  он  отличался  лишь ростом и шириной плеч,
настолько же уступая в первом, насколько выигрывая во втором.
     - Надо разобраться,  - кратко сказал он, обращаясь к долгополо-
му. - Что-то ты разогнался. Могут быть и другие желающие на Иссоре!
     - Похоже,  что они собираются распорядиться нашим кораблем  без
участия хозяев,  - негромко проговорил Федоров по-террански. - Иссо-
ра? Вот, значит, где мы оказались. Что-то я слышал такое...
     В неожиданно наступившей тишине особенно выразительно прозвучал
глубокий вздох Меркурия.
     Синерианский дворянин сделал шаг назад и низко,  в пояс, покло-
нился Изнову.
     - Простите,  посол,  - сказал он громко.  - Боюсь, что я привел
вас к гибели. Неумышленно; однако, это не уменьшает моей вины...

                                   *

     - Что вы,  что вы,  друг мой!  - встревожился посол. - Я, право
же, не понимаю...
     Меркурий распрямился. Гордо откинул голову.
     - У нас, имперского дворянства, - проговорил он надменно, - су-
ществует старинный обычай.  Всякий, совершивший непоправимую ошибку,
из-за которой попадают в беду другие, на их глазах приговаривает се-
бя  к  смерти  и сам приводит приговор в исполнение,  предварительно
испросив прощение тех, кого вольно или невольно предал. И вот я про-
шу вашего прощения, посол.
     - Но, однако же...
     Не слушая, Меркурий повернулся к Федорову.
     - И  вашего  прощения,  советник,  также почтительно прошу.
     - Да бросьте вы валять дурака, Меркурий, - ответил Федоров неу-
важительно. - Что это вам взбрело в голову?  Почему вы именно сейчас
решили, что мы попали в беду?
     - Потому, - ответил Меркурий, - что, сам того не зная, я привез
вас именно на Иссору.  И поэтому,  спасая свою честь,  должен уйти в
мир неизвестного. Прощайте, господа!
     - Черта с два!  - пробормотал Федоров, хватая Меркурия за руки.
- Нас и так мало, нас тут собираются обчистить, а вы еще выкидываете
всякие номера почище цирковых...
     - Не выламывайте мне руки,  советник, - холодно произнес Мерку-
рий. - Это не поможет. Мы уходим из этой жизни, останавливая сердце;
этому  нас обучают с детства.  И уж схватить меня за сердце вы никак
не сможете. Не напрягайтесь бессмысленно...
     - Одну минутку, - поспешно проговорил Изнов. - Меркурий, послу-
шайте... Кто мог знать, куда нас вынесет? Не улети мы - нам наверня-
ка  пришлось  бы куда хуже.  Да и что вы нашли тут такого страшного?
Разумеется, много необычного, вот хотя бы эти... коммерсанты - одна-
ко,  корабль наш заперт, мы немедленно обратимся в местную полицию -
и,  уверен, все обойдется. Вы же не думаете, что найти полицию здесь
окажется  непосильной задачей для нас?  О господи,  а это что еще за
шум?
     - О,  наивный  друг мой!  - изрек Меркурий драматически - как и
полагалось в такой ситуации. - Найти полицию? Вам не придется искать
ее, потому что... Ну конечно - вот она! Видите - приближаются...
     И он жестом античного трибуна указал  на  пробиравшиеся  сквозь
толпу машины военного образца. Толпа расступалась неохотно, невзирая
на оглушительные звуки сирен,  так не понравившиеся Чрезвычайному  и
Полномочному послу.
     - Это Иссора!- на этот  раз  Меркурий  произнес  название  мира
вполголоса, словно пугаясь самого сочетания звуков. - Мир самого же-
стокого в  регионе законодательства,  планета,  где к пришельцам от-
носятся беспощадно, хотя внешне стараются этого не показать. Да, да.
Этот мир - как черная дыра,  откуда нет возврата. Вот почему я...
     - Меркурий!  - перебил его Изнов.  - Мы глубоко чтим  обычаи  и
установления вашего мира.  Но не пострадает ли честь дворянина,  ца-
редворца...  и,  в конце концов,  разведчика, если вы оставите нас в
таком...  э-э... неопределенном положении? Мы, к сожалению, не умеем
исходить из жизни так спокойно, нас этому не учили...
     - Нас учили сначала подраться,  как следует, - добавил Федоров,
- а уж там как получится.
     - И поэтому я думаю, что ваша честь и достоинство лишь выигра-
ют в глазах самых строгих судей в вопросах этики, если вы не бросите
нас  одних,  но напротив - сделаете всё,  чтобы отвратить опасности,
которые,  по вашим предположениям, нам угрожают. Давайте сперва хоть
попытаемся понять - что тут может быть опасного.  Мало ли - никто не
возвращался! Значит, мы будем первыми, только и всего!
     Меркурий вздохнул.
     - Покоряюсь судьбе,  - сказал он.
     Полицейские машины неотвратимо надвигались.
     - Ну наконец-то,  - облегченно расслабился Изнов, - нам помогут
во всем разобраться.
     И он воспользовался самой  приветственной из  богатого арсенала
улыбок, сделав шаг навстречу приближающимся ревнителям порядка.

                                   *

     Их было целых пять, вооруженных как на войну хранителей закона,
и на улыбку Полномочного посла никто из них и не  подумал  ответить.
(Впрочем, представители этой профессии во всей Галактике если и улы-
баются, то лишь в своем кругу). Они не успели еще приблизиться к ко-
раблю,  как окружающие уже потеснились,  освобождая свободное место;
на лицах присутствующих запечатлелось выражение любовного почтения и
полной готовности.
     - Гм...  - пробормотал Федоров.  -  Артисты...
     Он  сказал это по-русски, так что никто, кроме сотоварищей, его
не понял. Тем не менее, Меркурий предостерегающе прошипел:
     - Тссс...
     Больше ничего он сказать не успел:  полицейские  -  или как они
тут назывались  -  были  уже рядом.  Рослые,  плосколицые (как и все
здешнее население), с носами, более всего напоминавшими утиный клюв,
с теми же строёнными глазами, которые у полицейских казались еще бо-
лее всевидящими и беспощадными, в особенности же у их начальника.
     Он остановился перед прилетевшими. Оглядел их, и в качестве со-
беседника  выбрал Меркурия - видимо,  потому,  что по облику синери-
анского сановника угадал в нем расово родственное существо.  Получив
таким образом адресата,  блюститель порядка откашлялся и произнес
несколько слов на местном языке.  Среди окружающих поднялся и тут же
опал легкий шум,  выражавший,  казалось, скорее удовлетворение услы-
шанным,  чем что-либо другое.  Меркурий,  напротив,  судя по  широко
раскрывшимся глазам,  немало удивился. Он проговорил в ответ длинную
фразу - чем вызвал у собеседника звуки, более всего напоминавшие ры-
чание весьма крупного хищника.  Впрочем,  это мог быть и разъяренный
бык.  Меркурий снова возразил.  Ответом было рычание более продолжи-
тельное.
     - В чем дело? - вполголоса спросил по-террански Изнов, явствен-
но ощутивший неладное. - Что-нибудь не так? Вы объяснили ему, что мы
желаем лишь заправить машину,  и не собираемся даже выходить за пре-
делы космодрома?..
     Пока Изнов задавал вопросы, обстановка вокруг них несколько из-
менилась.  Толпа попятилась еще дальше, а четверо спутников главного
ревнителя заняли новую позицию, как бы окружая путешественников.
     - Я сам ничего не понимаю... - успел еще ответить синерианин. -
Он не требует никаких объяснений.  Просто объявил, что мы арестованы
и в самом ближайшем будущем должны предстать перед судом.
     - Скажите ему, что мы дипломаты! - велел Ионов. - Наши личности
неприкосновенны согласно всем Галактическим уложениям, не говоря уже
об Альдебаранской конвенции... Нет, лучше я сам ему скажу!
     И он обратился к полицейскому по-граански:
     - Глубокоуважаемый господин офицер! Являясь дипломатом высокого
ранга, стремлюсь обратить ваше внимание на...
     Не пожелавший, видимо, чтобы его внимание обращали, полицейский
чин не стал ждать, пока Изнов закончит тираду, но прервал его, гово-
ря на том же граанском языке:
     - Приглашение есть? Виза есть? Нет - немедленно улетать.
     - Но позвольте же... У нас в эту минуту нет топлива, и...
     - Я  тут не для того, чтобы позволять, йомть,  - ответил офицер
очень спокойно и даже, можно было подумать - доброжелательно. - И по-
вторять тоже  не собираюсь.  Мое дело - предупредить вас о том,  что
вы обязаны не позже, чем  через пятнадцать часов предстать перед су-
дом Великого  Сброда для определения степени вашей вины и меры нака-
зания. Вот и всё,  что я могу для вас сделать. А в случае неявки бу-
дете казнены по месту обнаружения как при попытке к бегству, йомть!
     - Я вам говорил... - едва слышно пробормотал Меркурий. - Посол,
верните мне мое обещание, и я немедленно...
     - Ни в коем случае! - оборвал его Изнов. Федоров же добавил:
     - Хочешь оставить нас одних тут расхлебывать? Ну уж нет!
     - Но я не потерплю, чтобы меня схватили, наложили оковы, тащили
куда-то... Мы неспособны пережить подобные оскорбления.
     - А никто и не собирается, - утешил его Федоров. - Видите?
     Офицер уже подал команду;  его подчиненные тут же опечатали люк
корабля и выстроились позади своего начальника.
     - Чтобы пресечь попытку к бегству, пользоваться кораблем запре-
щаю, - добавил офицер на прощание. И заключил: - Йомть!
     - Кажется,  они собираются уходить...  - сообразил Меркурий.  И
тут же воззвал:
     - Но если корабль опечатан, где же мы будем ночевать? И потом -
мы даже не знаем,  где тот суд, в который мы должны явиться! Или как
он там его назвал?
     - Ночевка  - ваше дело,  - ответил полицейский спокойно.  - Ис-
сора не собирается тратить деньги на благоустройство преступников.
     - А  суд?  - на этот раз потребовал разъяснений Изнов.  - Мы же
должны знать, где тот суд, в который нам...
     Мотор полицейской машины взревел. И фургончик покатил к виднев-
шемуся вдалеке зданию космовокзала.
     - Интересно... - только и смог проговорить Федоров.

                                   *

     Не менее  получаса  прошло  прежде,  чем они оказались в здании
космопорта, в гулком зале. Перед тем, как найти дорогу сюда, им приш-
лось  долго  блуждать по коридорам и боковым переходам,  потому что
прямой доступ был наглухо перегорожен контейнерами,  судя по габари-
там - морскими,  огромными, да еще установленными в два яруса. Бродя
по темным туннелям, прилетевшие наугад отворяли двери - те, что под-
давались  нажиму;  бывшие кабинеты и служебные помещения были забиты
ящиками,  картонными коробками, пустыми, в чем сразу же убедился лю-
бознательный  Федоров,  а также сложенными в аккуратные кипы мешками
из синтетической рогожи,  пленочными полотнищами и прочей тарой. Ве-
роятно,  и за запертыми дверями были те же ящики - однако, уже с со-
держимым. Ничто более не указывало на какую-то связь здания с косми-
ческими сообщениями. Хотя...
     В одном из былых  кабинетов  Федоров  задержался.  Могло  пока-
заться, что он принюхивается - сосредоточенно, как охотничий пес.
     - Вы что-то учуяли, советник?
     - М-м... Вам приходилось когда-нибудь иметь дело с протидом?
     - Самому - нет. Только слышал. А почему вы... А, вспомнил: этот
мир обладает самыми большими в регионе его запасами. Конечно же; по-
тому и название "Иссора" застряло в памяти. А почему вы спросили?
     - Да так...  - пробормотал Федоров неопределенно.  - Готов спо-
рить, что некоторое количество этого вещества  находилось  здесь  не
так уж давно.  И не такое уж малое,  иначе запах не сохранился бы. А
ведь корабли здесь, судя по виденному, не садятся. Зачем же его сюда
привозили? Гм...
     - Я помню только, что он радиоактивен, - сказал Изнов. - И, ка-
жется, служит предметом незаконной торговли.  Кстати,  в переговорах
на Синере мне предстояло...
     - Он обладает своеобразным запахом, - сказал Федоров, - и легко
обнаруживается. Поэтому  контрабанда протида требует особых условий;
тем не менее, есть места, где она процветает.
     - Я,  например,  ничего не почувствовал.  Хотя сейчас и мне ка-
жется... Ну,  а что, если он здесь и был? Мы же не затем сели здесь,
чтобы помогать им бороться с контрабандой.
     - Ничего, разумеется, - ответил Федоров кратко. - Идемте дальше.
     - Самое время начать аукаться,  - с невеселой усмешкой прогово-
рил Изнов.  - Кажется, мы основательно заблудились. Я уже и не пони-
маю: на поверхности мы, под нею или над?
     - Как-нибудь выберемся, - бодро откликнулся Федоров. -  Еще ка-
кой-то ход я заметил - мы только что прошли мимо.
     - Да это просто дыра...
     - А чем мы рискуем?
     - И то правда.
     На этот раз они угадали верно.  Судя по длинным столам и узким
проходам, в зале некогда производился таможенный досмотр. Сейчас тут
было безлюдно,  в отличие от старт-финиша,  - вероятно,  потому, что
развернуть торговлю мешало множество всякого хлама,  загромождавшего
и это помещение.  Похоже, сюда стащили всё, что не пригодилось новым
хозяевам  космодрома:  старые  столы и столики,  стулья,  поломанные
пластиковые  шкафы,  разбитые  витрины-рефрижераторы,  электрические
уборщики,  раздавленные ящики и множество мусора,  чье происхождение
определить уже не представлялось возможным.  Всё это  добро  наглухо
блокировало  проходы  - кроме одного.  Зато в этом проходе сидела на
высоком табурете немолодая девица с вязанием в руках - рядом со сто-
ликом,  на  котором разложены были в изобилии пакетики с жевательной
резинкой и какие-то пёстрые бумажки - скорее всего, лотерейные биле-
ты;  во  всяком  случае,  на  Терре  их  именно так и восприняли бы.
Арестованные (наверное,  так их следовало теперь называть) останови-
лись перед нею. Обождали минуту, другую.
     - У меня такое ощущение, что мы стали невидимками, - проговорил
Федоров наконец.  - Или может быть она незрячая? Тогда бы хоть услы-
шала: мы пробирались сюда достаточно громко...
     Нет; глаза вязальщицы, после этой фразы оторвавшиеся от рукоде-
лия и остановившиеся на вновь прибывших,  были,  насколько можно су-
дить, в совершенном порядке, и в них можно было прочитать устойчивую
скуку, в каждом из шести зрачков.  Она кивнула на стол и произнесла
несколько слов.
     - Говорит, что всё, что есть, можно видеть на столе. После обе-
да подвезут еще чего-нибудь,  - с некоторым напряжением перевел Мер-
курий.
     - Растолкуйте ей,  что мы не покупатели.  Спросите, можем ли мы
выйти в город, или нужно выполнить какие-то формальности? О том, что
мы под арестом,  лучше  не упоминать. Скажите просто, что нам велено
отметить прибытие; у нее это, или еще где-нибудь?
     - Она спрашивает, откуда мы прибыли. Но мне, откровенно говоря,
не хочется называть...
     - Придумайте что-нибудь. Постойте, какой мир называл тот парень
около корабля? Что-то такое... Ливрея, в этом роде.
     - Ливера.
     - Вот и назовите его.
     - Ну, пусть Ливера, - согласился синерианин и снова пустился  в
объяснения. Слушая его, девица пронзала прибывших своим голографиче-
ским взглядом. Потом что-то прокричала - обращаясь,  надо думать,  к
кому-то невидимому.  Обождала и воззвала еще раз.  Единственным сло-
вом, какое уловили вновь прибывшие, было уже слышанное, хотя и непо-
нятное "Йомть", прозвучавшее сейчас раза четыре. После этого в одной
из стен зала отворилась почти незаметная дверца,  и появилась дама в
длинном желтом одеянии. В руке она держала маленький чемоданчик. Да-
ма приблизилась к ним решительными шагами.
     - Чую недоброе, - пробормотал Федоров негромко. - Может, мы зря
к ней обратились? Как думаете, сосед?
     - Не танк же нас атакует,  - не согласился Изнов.  - Всего лишь
не очень крупная женщина...  Меркурий, а по-вашему? Если не смотреть
им в глаза,  то они оставляют вполне пристойное впечатление,  не так
ли?
     Синерианин не ответил.Женщина между тем приблизилась. Поставила
чемоданчик на стол, сдвинув жвачку в сторону. Раскрыла.
     - Медицина... - опасливо пробормотал Федоров.
     И в  самом  деле,  медицинская  дама вручила каждому по большой
таблетке и жестами показала,  что следует расстегнуть одежду на гру-
ди. Затем сделала вид, что кладет таблетку в рот и тщательно разжевы-
вает. Из того же чемоданчика достала безигольный инъектор.
     - Наверняка гадость какая-нибудь,  - поморщился Федоров.  -  А,
ладно, двум смертям не бывать...
     Он забросил таблетку в рот и после мгновенного колебания  начал
жевать.  Двое настороженно смотрели на него. Дама приложила инъектор
к его шее, справа. Зашипело. Федоров проглотил. Подмигнул.
     - Ничего,  бывает хуже.  Впечатление, как от рюмки водки. Жаль,
что запить нечем.  Нет,  ей-богу,  там градус.  Даже голова закружи-
лась...
     Он все же показал, что пьет - дама замахала руками, начисто от-
вергая,  видимо,  такую возможность. Изнов и Меркурий жевали. Каждый
получил и свою инъекцию. Дама показала им на жесткий диванчик чуть в
стороне - впрочем,  то даже не диванчик был, а вроде садовой скамей-
ки. Сделала движение, словно садясь. Подняла руку, прижала два паль-
ца, остальные вытянула.
     - Господи!  - не удержался Федоров.  - Семь пальцев, а? Эй, и у
этой...  Я думал, они только с лица такие... не совсем этакие. А они
еще и семипалые. Это только то, что видно. А если...
     - Советник! - сухо окликнул его Изнов. - Вас просят присесть и,
видимо,  обождать чего-то в течение пяти - только не знаю, чего: ми-
нут? Часов? Дней?
     - Что ж, присядем, - согласился Федоров, не совсем уверенно пе-
реступая ногами. - Голова прямо кругом идет. Боюсь, что нас все-таки
подловили. Только чего ради? Мы и так ведь уже...
     - Молчание! - предостерег Изнов.
     - Стоило бежать так далеко,  - буркнул Меркурий, -  чтобы столь
глупо попасться. Отрава, я уверен. Сейчас потеряем сознание, и у нас
выпытают всё, что угодно. Наберут материала для обвинения...
     - Мы ни в чем не виноваты, - сказал Изнов, тоже осторожно прод-
вигаясь к скамейке. - Если только у них нет соглашения с Империей о
выдаче преступников... А, Меркурий?
     - Как мне помнится, нет. У нас не было с ними прямых отношений.
Да ни у кого не было с ними отношений!
     - Ну, в этом я не уверен. Дипломатических, может быть, и не бы-
ло, но торгуют они, кажется, вполне... - Федоров не закончил, умолк.
     Они смирно сидели на диванчике;  желтая дама глядела на них без
особого интереса, рукодельница продолжала усердно шевелить всеми че-
тырнадцатью пальцами, устремив на вязание дважды по три зрачка.
     - Интересно, - не без усилия проговорил Федоров через несколько
минут.  - Если то была прививка для  приезжающих,  то  какой  в  ней
смысл?  Может,  тут  у  них эпидемия?  Мор?  И оттого такой бардак -
совсем как, бывало, у нас дома?
     - Да нет,  - сказала дама лениво,  - у нас все здоровенькие.  А
бардак потому, что вас занесло на государственный космодром, которым
давно уже никто не пользуется. Прилетающие садятся на частных. А это
место давно уже заняли под генеральный рынок.
     - Да?  - сказал Федоров.  - А отчего же так?  И мы ведь не сами
выбрали: нас маяк привел...
     - А у государства на это денег нет, - объяснила дама безразлич-
но. - У него деньги есть только на самого себя. А маяк - потому, что
забыли отключить, наверное. Нашим не до того, йомть.
     - Чем же они таким важным заняты? - поинтересовался Изнов.
     - А чем они могут быть заняты?  Построили правовое государство,
теперь достигают Великого Бреда, - сказала дама-медик и зевнула.
     - И долго его собираются строить?
     - А вот всё разворуют,  - пообещала дама, - тогда и кончат.
     Федоров, не участвуя в разговоре, сидел, до предела наморщив
лоб, словно пытаясь настичь какую-то ускользающую мысль. Наконец это
ему, по-видимому, удалось: он широко раскрыл глаза.
     - Эй! Вы что - по-нашему говорите? Почему же сразу не сказали?
     Дама пожала плечами:
     - По-вашему? По-ливерски, то есть? Ни единого слова.
     - Да вот  же  говорите!
     - Нормально  говорю, по-иссорски. Как и вы.
     - Не знаю я никакого иссорского. В жизни не слыхал.
     - Зачем же я вас, по-вашему, кормила таблетками? Прививка языка.
Пять  минут  - и свободно владеете.  Это - то единственное,  чем наше
государство обеспечивает каждого прибывшего. Чтобы гарантировать рав-
ные условия при отправлении правосудия.
     Последние слова она выпалила,  как хорошо затверженную  цитату.
Да, наверное, так оно и было.
     - Что же, - спросил осторожно Изнов, - здесь всех прибывших су-
дят?
     Дама подняла на него удивленный взгляд.
     - А разве бывает иначе? Конечно, всех.
     - Почему же?
     - Ну, чтобы все были - как это? - охвачены правосудием, йомть.
     - Ну, и судили бы своих...
     - Своих давно уже всех пересудили, - вмешалась рукодельница.
     - Как это?
     - Да что вы прямо как маленькие... Не знаете, как судят, что ли?
     - Нет,  мы, разумеется, имеем представление... - проговорил Из-
нов озадаченно. - Но чтобы всех поголовно...
     - Ну, не всех, конечно, - сказала дама.
     - Да всех, - не согласилась рукодельница.
     - Вот и не всех. Тех, кто судит - тех не трогают, йомть.
     - Пока они сбродят. А потом и их тоже.
     - Ну, потом, конечно, да, - признала дама.
     - Потрясающе  интересно...  -  пробормотал  Изнов.  - Сбродят -
весьма любопытное слово, странно, что мы его понимаем...И что же, вот
вас тоже судили?
     - Да мы же местные, - сказала дама.
     - Местные. А что это должно означать?
     - А нас судят сразу по достижении совершеннолетия. Всех.
     - У нас правосудие это...  - рукодельница начала и запнулась. -
Всё забываю слово. При? Про? Ну, напомни...
     - Превентивное, - сказала дама. - Самое демократическое, йомть.
     - Вы полагаете? - усомнился Изнов.
     - А  как  же.  Всеобщее равенство перед законом.  То есть,  все
должны быть судимы. А если одних будут судить, а других нет - где же
справедливость?
     - М-да... - озадаченно протянул Изнов. - Презабавно...
     - Да это и не так страшно, как кажется, - утешила рукодельница.
- Конечно,  если понимать, как и что... Но вам растолкуют, вы не пу-
гайтесь. Не вы первые. И потом, некоторые все же выживают.
     - Некоторые...  - ни к кому не обращаясь, прошептал Меркурий. -
Некоторые!..
     - Но постойте,  - утешения рукодельницы, похоже, не очень успо-
коили Изнова.  -  Есть  же категории лиц,  не подлежащих суду данной
страны. Дипломаты, например. Прилетают же к вам дипломаты?
     - Раньше бывало.  А может, и сейчас - только не сюда, я уже го-
ворила. Ну, насчет дипломатов не знаю, не могу сказать.
     - А мы как раз дипломаты,  - многозначительно проговорил Изнов.
     - Зорамир! - сказала медицинская дама. - Что же это их никто не
встретил, как думаешь?
     - Да чего ж такого, - сказала Зорамир, не отрываясь от вязания.
- Проспал кто-нибудь, или забыли, а может, и сообщение не дошло. Уже
неделя,  как  Сброд  опять собрался,  теперь никому ни до чего - все
ждут драки.  Раз в неделю драка обязательно случается, освобождаются
места, никому не хочется упустить свой шанс. Вот и не встретили вас.
     - Зорамир,  - сказала дама,  - ты уж очень...  Не перед  своими
все-таки.  - И снова зевнула. - Ну ладно, пойду подремлю, если что -
крикнешь.
     - Да-да,  -  сказал  Изнов.  - Мы не хотим злоупотреблять вашим
временем...
     - Вы лучше ищите,  где переночевать,  - сказала Зорамир.  Отку-
да-то из-под себя достала несколько отпечатанных бланков, протянула.
- Сейчас заполните вот это всё - въездные анкеты и таможенные декла-
рации, и ступайте, устраивайтесь. Вернитесь на рынок...
     - На старт-финиш  то есть? - уточнил Федоров.
     - Ну да... И сразу же присмотрите семьи, да и прекословов тоже,
только  окончательно не договаривайтесь - оставьте на потом,  а ве-
черком посидите, карточки переберете и подыщете, кто посолиднее.
     - Ничего не понимаю,  - развел руками Изнов.  - А вы, советник?
Меркурий,  может быть,  хоть вы в чем-нибудь разобрались? Все же для
нас совсем чужой язык, знаете ли, незнакомые понятия...
     - Да чего тут разбираться,  всё вроде бы ясно, - бодро прогово-
рил Федоров.  - Умница моя,  мы всё сделаем, как вы сказали. Но, мо-
жет,  вы все-таки дадите нам хоть одного какого-нибудь человечка? Он
не прогадает.  Такого - знающего,  энергичного, доброжелательного...
     - Да ладно уж...  Идите,  побродите по рынку,  только далеко не
уходите. Вас найдут.
     - Вот это я понимаю,  - сказал Федоров.  - Целуем ваши ручки!
     И первым  двинулся к выходу на старт-финиш.
     - Приветствую вас на Иссоре! - с некоторым опозданием крикнула
Зорамир им вдогонку.
     Медицинская дверь отворилась.
     - Что, еще кого-то принесло? - протирая глаза,  высунулась дама.
     - Нет. Спи. Это я так.

                                   *

     Снова они оказались на обширной площади,  что гудела,  волнова-
лась, дымила, жевала, глотала, находилась в непрерывном движении. Но
если при первом появлении чужеземцев внимание толпы было обращено не
на них вовсе,  а лишь на корабль,  то теперь, стоило им появиться на
крыльце,  сразу  несколько  десятков бросилось к ним,  опережая друг
друга, расталкивая, оттаскивая, пронзая залповыми взглядами.
     - Эй,  ну-ка сплотимся, - скомандовал Федоров. - Не то нас сей-
час растащат кого куда.
     Но их уже окружили плотной - не шевельнуться - массой. Все кри-
чали одновременно, так что не сразу понималось, что к чему.
     - Ночлег, ночлег! Комфорт, приятное общество. Недорого, йомть!..
     - Что продаете, йомть? Покупаю оптом, не глядя, хорошо плачу!
Возьмите карточку...
     - Отвезу,  куда  пожелаете, йомть!  Первоклассная  машина,
оплата  по часам, йомть...
     - Семья, первая и лучшая в своем роде! Всё, что угодно!За тыся-
чи часов ни единой осечки!  Вам нужна только наша семья! Надежность,
йомть, пристойность! Цены умеренные...
     - Прекослов! Контора "А, А и А"! Услуги лучших прекословов сто-
лицы, полное, исчерпывающее знание законов, разъяснений, комментари-
ев и прецедентов. Полное уважение и содействие правосудия, минималь-
ные санкции, предоставление надежных гарантов! Ничтожный процент!
     - Объединение трёх семей! Именно то, что вам нужно!
     - Только для вас!  Скидка,  громадная скидка!  Готовы на убытки
ради  торжества справедливости и милосердия.  Возможна оплата сорами
по курсу...
     И ещё. И ещё. Клочки бумаги, визитные карточки, какие-то жетоны
совали в пальцы,  в карманы. Хватали за руки, за полы, тащили в раз-
ные стороны. Путешественники пытались отмахиваться - сперва осторож-
но,  но чем дальше,  тем серьезнее, Федоров уже просто бил наотмашь;
это мало помогало.
     Неизвестно, чем бы это кончилось.  Но в самые, казалось, крити-
ческие  мгновения к ним протолкался молчавший,  в отличие от прочих,
иссорианин - высокий, плотный, уверенно-четкий, с неподвижным взгля-
дом. Руки  он держал в карманах.  Оказавшись вплотную,  усмехнулся.
Проговорил - как бы негромко, однако все услышали:
     - Ну-ка  - всем распылиться!
     Орава замерла,  умолкла - и вдруг стала размываться, рассасы-
ваться, влилась,  ссыпавшись по ступеням,  в общую толпу. Только тут
стало возможно перевести дыхание. Федоров оглядел свой кулак, только
покачал головой. Меркурий вздохнул:
     - Никакого порядка...
     Вновь пришедший повернулся к ним:
     - Приветствую гостей Иссоры. Как, не очень вас помяли? У нас
любят встречать приезжих.  Извините,  я немного опоздал - только что
сообщили с таможни.
     - Простите, - сказал Изнов с достоинством. - С кем имею честь?
     - Ах да,  я не представился. Мое имя - Гост. Приму на себя пер-
вые заботы о вас.
     - Ну,  слава тебе, Господи! - проговорил посол. - Хоть какая-то
система намечается. Мы, откровенно говоря, в некоторой растерянности
от всей этой суматохи. Почему-то полиция объявила нам, что мы задер-
жаны,  потом столь же непонятно отпустила,  обязав завтра явиться  в
суд с несколько странным названием - "Сброд"... Совершенно непонятно,
вам не кажется?
     - Никоим образом, - возразил Гост. - Мне, напротив, всё видится
вполне естественным. Полиция объявила вам о вашем аресте потому, что
вы подлежите суду;  почему - об этом вы еще успеете узнать.  Вас от-
пустили,  поскольку все равно вы никуда не денетесь, на этой планете
чужестранцу невозможно скрыться хотя бы по той причине,  что вы еще
долго не научитесь употреблять и правильно произносить слово "Йомть".
А полиции, как и любому другому, совершенно не нужны лишние заботы.
Что же касается системы, то уверяю вас: без системы не живём.
     Он мгновение подумал.
     - Значит, вас трое. Трое... К счастью, одного пола. Ну что же -
помогу вам устроиться на ночные часы, а уж там видно будет.
     - А сколько часов длятся ваши сутки? - поинтересовался любозна-
тельный Ионов.
     - А сколько бы вы хотели? - вопросом же ответил Гост.
     - Не понимаю...
     - Я шучу.  Вон,  на башне,  видите - часы? Сравните с вашими, и
все станет ясно.
     - Простите,  но мне как раз ничего не ясно!
     И  в  самом деле: предмет, названный только что часами, обладал
одновременно и круглым циферблатом с единственной стрелкой,  и - по-
ниже  центра - прямоугольным табло,  на котором виднелось лишь одно,
но зато восьмизначное число, а именно 00010065.
     - Офонареть можно, - пробормотал Федоров. Затем громко спросил:
     - Уважаемый Гост,  это,  быть может,  автомат для обмена валюты
или счетчик прохожих - только не часы.
     - Тем не менее, я назвал прибор правильно.
     - Никогда бы не подумал.  И сколько же на них  сейчас  времени?
Снизойдите до нашей необразованности.
     Гост пожал плечами. Усмехнулся:
     - Хоть это вы могли бы усвоить прежде,  чем пускаться в путь  к
нам - в мир неповторимой иссорианской культуры. Ну, так и быть. Сей-
час шестьдесят пять минут десять тысяч ноль шестьдесят пятого.
     - Шестьдесят пятого - чего именно? - полюбопытствовал Изнов.
     - Часа, естественно - чего же еще?
     - Уфф,  - сказал Федоров. - А какого числа и года по вашему ле-
тоисчислению?
     - А у нас нет никакого другого исчисления.  Только часы и мину-
ты. Ну,  и секунды, разумеется - когда нужно. Есть, конечно и назва-
ния больших промежутков времени:  сроки.  Бывает малый срок,  просто
срок и большой срок. Но мы их употребляем редко.
     - Ни недель, ни месяцев?..
     - О, это всё безнадежно устарело. Час и срок - единицы  времени.
Согласитесь, что при таком отсчете невозможна никакая путаница: каж-
дый час и срок имеют,  так сказать, свой паспорт, свою документацию:
у часа номер, документ срока - приговор. Если представится случай в
дальнейшем,  мы еще поговорим на эту интереснейшую тему, богатую фи-
лософскими проблемами. Только не сейчас: время дорого, как бы его ни
исчислять. Идемте.
     - А мы уже боялись потеряться, - признался Изнов.
     - Ну, что вы. Свои у нас могут исчезать, а приезжих мы бережем.
Сейчас выйдем на площадь перед вокзалом,  и там я объясню  вам,  как
проще пройти к тому месту, где я рассчитываю приютить вас на ночь.
     - Это так близко?
     - Ну,  я не сказал бы, что рядом - идти придется не менее часа.
Но почти всё время по прямой, так что вы не заплутаетесь.
     - А туда что, нельзя подъехать? - несколько встревожился Изнов.
     - Можно было бы - располагай вы  транспортом.  Казенные  машины
нынче не ходят: нет горючего. Не то, что у вас, на Ливере, верно?
     - Да, у нас, конечно, многое не так, - согласился Федоров. - Но
неужели иссякли знаменитые на весь регион иссорские месторождения?
     - Ну что вы,  они существуют,  работают. Только горючее куда-то
девается - право,  не знаю, куда, тут много разных мнений. Факт тот,
что из каждых ста часов транспорт работает - десять.  Конечно, част-
ники и в другие дни катаются,  у них проблем с энергией нет.  Но они
дерут неимоверно...  Я бы вас подвез на своей,  но она тут берет то-
вар, ее придется ждать долго. Ничего, доберетесь как-нибудь. Не вол-
нуйтесь.  Вы оказались в правовом государстве,  оно отвечает за вашу
судьбу.  А это значит, что с вами в любом случае поступят по закону.
Строго по закону.  - Гост усмехнулся.  - Вопрос только - по  какому:
законов-то накопилось великое множество... Но что касается протида -
он от вас не уйдет, получите, не беспокойтесь, вы не зря прилетели.
     И, не позволяя задавать новые вопросы, увлек их за собой.

                                   *

     Смеркалось; а может быть, здесь светлее и не полагалось, просто
по  сравнению с привычным,  земным,  и даже по синерианским понятиям
было сумеречно. Лиловые облака лежали, казалось, прямо на крышах до-
мов  в четыре и пять этажей;  облик этих домов - в большинстве своем
старых, но не ставших по возрасту памятниками архитектуры, явно нуж-
давшихся в капитальном ремонте,  - забавно контрастировал с вызываю-
щей пестротой свежих вывесок и ярким  освещением  витрин  на  первых
этажах.  Выставлено  было в витринах много чего,  длинные комбинации
знаков на табличках сперва показались приезжим названиями, но как-то
само собою они быстро поняли, что это цены - хотя, не зная курса ва-
лют,  нельзя было определить,  высоки ли они,  или нет. Единственным
пока  мерилом  ценности  для  путешественников была сразу по прилете
увиденная цена жизни в нынешний день. Если они не ошиблись в чем-то,
жизнь здесь стоила не очень дорого; что, впрочем, можно было считать
закономерным, потому что предметы первой необходимости и должны быть
достаточно  дешевыми  (хотя  бывает,  конечно,  что жизнь становится
предметом роскоши,  однако,  к счастью,  такие периоды в истории от-
носительно кратковременны).
     - Да,  - проговорил,  вздохнув, Меркурий, с трудом отрываясь от
витрины, сверху донизу уставленную бутылками - одна другой привлека-
тельнее; он  успел  заметить,  что  ни  одна из них не повторялась -
ассортимент напитков был донельзя обширен.  Правда,  большинство  из
них оказалось граанского производства, но какая разница жаждущему? -
В такие минуты понимаешь,  что в деньгах если и не счастье,  то удо-
вольствие во всяком случае.
     - Ну ладно, ладно, - сказал Федоров. - Опять за старое?
     - Однако  не  видно,  чтобы это пользовалось особым спросом,  -
констатировал посол.
     - Да просто дорого,  - объяснил советник.  - А вы подумали, что
здесь - мир воздержания? Вглядитесь - разочаруетесь. А забавно, ког-
да все три зрачка начинают косить - каждый в свою сторону. Как это у
них получается?
     Ответа никто не знал, и полквартала они прошли молча.
     - Странно, - затем проговорил уставший от молчания Изнов. - Не-
понятная смесь столичного размаха и глуши.  Машины,  судя  по  нашим
представлениям,  высокого класса - и такое  впечатление,  что  здесь
никто  ни о чем не заботится.  Глушь какая-то.  Люди ходят в грязной
одежде - негде почистить? Можно подумать...
     Он не  закончил:  в  двух  десятках  метров впереди загрохотали
выстрелы.  Вспыхнула и ярко запылала машина,  на нее налетели  сразу
две других. Дробно застрекотали автоматы, побежали прохожие...
     - Ложитесь!  - крикнул Федоров, подавая пример.
     Пришлось падать в грязь. Огневая стычка оказалась, к счастью,
кратковременной, и уже минут через пять можно стало подняться.
     - Вот почему люди ходят в грязном, - пробормотал Изнов, огляды-
вая себя. - Пойдемте-ка отсюда.
     - Обождем,  - предложил Федоров.  - Интересно, насколько опера-
тивна тут полиция.
     - Какое вам дело?
     - Ну, всё-таки...
     Они потоптались на месте еще минут с десять - полиция не появ-
лялась. На них начали уже обращать внимание.
     - Ладно,  - сказал Федоров.  - И правда,  пойдемте.
     Улица снова оживилась, прохожие выглядели до странного невоз-
мутимыми. Объезжая сгоревшую машину, подле которой уже суетились ка-
кие-то люди,  вытаскивавшие и -  похоже  -  обшаривавшие  трупы,  по
мостовой катили счастливые обладатели горючего - на чересчур высоких
скоростях;  двигались они без всякой видимой системы и порядка, хотя
то-и  дело вспыхивали тут и там разноцветные огни,  предназначенные,
возможно,  для регулирования, но никем во внимание не принимавшиеся.
     - А вот, смотрите, тоже интересная витрина, - указал Изнов.
     Они поглядели.
     - Смотреть не на что,  зато удивляться есть чему, - такими сло-
вами Федоров выразил общее впечатление.
     Смотреть и вправду было особо не на что:  на витрине, затянутой
черным бархатом, красовалась одна-единственная пара лаптей и рядом -
табличка с ценой. Несоответствие между первым и вторым могло изумить
даже опытного человека.
     - Что же это получается? - пробормотал Меркурий. - Эта... обувь
стоит дороже, чем две жизни? Нет, мы наверняка что-то не так понима-
ем. Да ведь в ней даже выйти нельзя в такую погоду! И вообще...
     - Относительно жизней - не знаю, но в Федерации Гра, да и у нас
на Терре  это  цена самой роскошной машины,  - сказал Федоров.  - Не
знаю, придется просить Госта объяснить этот феномен.
     - Тогда уж и вон тот тоже,  - и Меркурий кивком указал в другую
сторону.
     На противоположной стороне широкой улицы,  на которой путешест-
венники сейчас находились, между двумя домами располагалась обширная
не застроенная площадка; возможно, раньше и тут стояло строение, за-
тем его снесли, а построить что-то другое забыли. Но площадка отнюдь
не пустовала.  Сейчас на ней располагался высокий навес, под которым
было установлено внушительных размеров техническое  устройство,  чье
назначение не сразу стало понятным. Но вглядевшись, Федоров сказал с
уверенностью:
     - Да это пресс!
     - Вы уверены?
     - Более  чем.  Видывал такие за работой.  Они предназначены для
того, чтобы из отслуживших автомобилей  делать  брикеты  металлолома
для переплавки. Но здесь-то он зачем установлен?
     Еще не кончив удивляться, они получили ответ на этот вопрос.
     С улицы  лихим левым поворотом под навес вкатилась великолепная
машина, в которой дипломаты без труда опознали граанский "Омнивент",
машину очень  и  очень богатых людей.  Из нее вывалилось с полдюжины
седоков - молодых обитателей Иссоры,  мужчин и женщин. Возможно, они
были слегка навеселе. Смеясь и оживленно разговаривая, они приблизи-
лись к прессу и остановились, чего-то ожидая.
     - Прекрасная машина,  - проговорил Меркурий с восхищением. - В
Империи такие есть только у четырех человек,  и им никто даже не за-
видует - слишком дорого для зависти, слишком немыслимо. И совсем но-
венькая, смотрите.  Ручаюсь,  что она не прошла и пяти тысяч. Но что
они собираются делать? Что?..
     Синерианин умолк:  у него перехватило горло при взгляде на  то,
как оставшийся  за рулем - видимо, владелец машины - сноровисто въе-
хал на стол пресса, затормозил, вышел и захлопнул дверцу. Неторопливо
вышел из-под нависавшего шпинделя, присоединился к своим спутникам и
махнул рукой - видимо, подал сигнал машинисту. Пресс заработал. Раз-
дался скрежет  -  казалось,  автомобиль зарыдал перед неизбежной ги-
белью. Металл хрустел.  Считанные секунды - и машина превратилась  в
прямоугольную глыбу.  Зрители  - к прикатившим на "Омнивенте" успело
присоединиться и несколько зевак - разразились  радостными  криками,
аплодисментами и пронзительным свистом.
     - Пойдемте, - попросил Меркурий. - Я встречался на своем веку с
разными формами идиотизма, но такого в моей коллекции еще не было.
     - Радуйтесь: вы обогатили коллекцию, - усмехнулся Федоров.
     - Деньги,  деньги...  - то ли осуждая, то ли завидуя проговорил
синерианин.
     - Да,  за них можно купить всё - кроме того,  что за деньги ку-
пить нельзя, - сказал Изнов.
     - Что же например?
     - Интеллект,  допустим.  Вам не показалось, что с ним как раз у
них, участников жертвоприношения, не совсем благополучно?
     - Это их проблемы,  - сказал  Федоров.  -  Постойте,  по-моему,
здесь нам  следует  повернуть направо.  - Он посмотрел на табличку с
названием. - Букв не хватает, но, кажется, это та самая улица.
     Усталые путешественники, следуя наставлениям Госта, свернули в
улочку потише,  а оттуда и совсем в глухой переулок. Картина измени-
лась: было пусто и тихо, висела унылая тишина, шаги в ней глохли, не
успев прозвучать. И пахло, похоже, вчерашним днем.
     - А странный взгляд у этого Госта, - ни с того, ни с сего вдруг
сказал Изнов. - Вам не кажется?
     - У кого же здесь не странный - по нашим меркам?
     - Да, но у него какой-то такой - тяжелый, неподвижный...
     Федоров пожал плечами.
     - И рук не вынимает из карманов,  - продолжал посол.  - Мне ка-
жется, с ним надо быть крайне осторожным.
     - Здесь всегда нужно соблюдать крайнюю осторожность, - прогово-
рил Меркурий.
     - Постараемся, - обещал Федоров. - Следите только за тем, чтобы
ненароком не перейти на терранский язык.  Если необходимо,  лучше уж
говорить по-русски - этого языка тут уж точно никто не знает.
     Размышляя, видимо, о своем положении они миновали несколько до-
мов, сохраняя безмолвие.  Но  почему-то  оно  стало  вдруг  казаться
бесконечно тягостным.
     - Воистину провинция,- проговорил Федоров просто так, чтобы на-
рушить безмолвие. - Такое ощущение, что здесь никогда ничего не про-
исходит.
     Еще несколько шагов они прошли молча. Бродячие ветерки гоняли по
мостовой мусор.  В неровностях тротуара отблескивали лужицы - навер-
ное, недавно прошел дождь.
     - Не будем унывать, - призвал Изнов. - Давайте лучше любоваться
этим миром. Каков бы он ни был, для нас он - новый.
     - А чем тут любоваться?  - не согласился Федоров.  - Этим забо-
ром, что ли?
     Переулок и в самом деле оказался перегороженным.  Правда, в за-
боре виднелась узкая калитка.  А около нее уже поджидал путешествен-
ников обогнавший их на своей машине Гост.
     Он нимало не удивился, увидев их приближающимися.
     - Ну вот и добрались благополучно, не заблудились. У нас это
трудно. Побудьте тут минуту-другую, - сказал он. - Я схожу, выясню...
     Калитку он,  как все трое успели заметить,  отпер своим ключом;
вошел - и, судя по звуку, запер изнутри. Изнов поднял брови:
     - Частное владение, что ли? Защищено солидно...
     Забор и в самом деле был бетонным, да еще с железными прутьями
наверху. Концы прутьев были заострены.  Федоров потрогал калитку. По
ту сторону, невдалеке, возникли хриплые, отрывистые звуки.
     - Сирена, похоже? - Изнов на всякий случай сделал шаг назад.
     - Да нет,  - не согласился Федоров.  - Скорее, здешние собаки -
или кто их тут заменяет.  Для сирены слишком злобно. Да черт с ними.
Вы обратили  внимание на руки Госта - когда он вынимал ключи и отпи-
рал?
     - Признаться, нет, - сказал Изнов. - А что?
     - Да просто интересно.  Из семи пальцев у него на  каждой  руке
действуют только четыре,  а остальные - в таком футляре или сумочке,
а может, их и вообще нет... Поэтому, наверное, он и старается не вы-
нимать рук из карманов. Что бы это означало?
     - Врожденное уродство, - буркнул Меркурий.
     - Он мог лишиться их в драке,  на войне, на пожаре... - не сог-
ласился Изнов.
     Может быть,  они от нечего делать подискутировали бы на эту те-
му,  но им помешали шаги.  Все более громкие, они приближались с той
стороны,  откуда пришли они и сами.  Судя по частоте их, кто-то бе-
жал.
     - Отойдемте-ка в сторонку - мало ли что, - предложил Меркурий.
     Едва они успели последовать  доброму  совету,  как  из-за  угла
выскочил бежавший.  Всё слышнее было его хриплое дыхание. Он прибли-
зился,  взгляд его скользнул по стоявшим, бегун негромко вскрикнул и
шарахнулся в сторону, потом повернулся и еще быстрее побежал назад -
к ближайшей подворотне. А уже накатывались другие шаги - множествен-
ные, громкие. Бежала толпа. Она показалась в переулке, когда убегав-
ший уже скрылся под низкой,  с облупившейся облицовкой, аркой. Дого-
нявшие были вооружены палками,  у двух или трех были топоры. Они бе-
жали молча,  целеустремленно,  лишь громко сопели.  Человек двадцать
пять - тридцать,  прикинул Изнов. Увидев троицу у ворот, карательная
экспедиция приостановилась на самую малость, но тут же плавно повер-
нула  и  безошибочно  заструилась к той самой подворотне - наверное,
ходы и выходы здесь  были  преследователям  известны  не  хуже,  чем
спасавшемуся. За собой толпа оставила запах потных тел и заношенного
платья. Прошло несколько секунд - и с той стороны, куда убежала про-
цессия,  прозвучал выстрел,  и после паузы - еще три подряд.  Больше
ничего не было слышно.
     - Вот так,  - сказал Федоров. - Бытовая картинка: один от всех,
все на одного.  Мой интерес к этому миру стремительно возрастает.  А
вам, коллеги, не интересно?
     - Тут могут быть самые различные интерпретации,  -  пробормотал
Изнов.
     - Разумеется, - согласился Федоров. - Например, что это - спор-
тивные соревнования, и тот, кто убегал - просто лидер. Правда, в эту
картину как-то не укладываются топоры.  Знаете что,  соратники? А не
воспользоваться ли нам случаем и не убраться отсюда подобру-поздоро-
ву?  Наш проводник, как мы уже решили, не внушил нам чрезмерного до-
верия.  Пока есть возможность,  давайте вернемся к кораблю - кстати,
переночевать в нем будет куда удобнее,  а эту их пломбочку мы  потом
аккуратно водворим на место...
     - Не станем искушать судьбу,  - отверг этот план Изнов.  - Если
уж  придется  выступать  в  суде  - лучше иметь на совести как можно
меньше нарушений порядка - или того, что может быть истолковано, как
нарушения.
     - Не говоря уже о том, - поддержал его Меркурий, - что если да-
же эта авантюра удалась бы, завтра мы оказались бы в суде без малей-
шей подготовки.  А тут нам все-таки обещали помочь,  не так ли? Да и
вообще - не стоит по одной частности судить о целом. Подобные сценки
случаются в любом мире,  просто у себя дома мы имеем  возможность  с
ними не сталкиваться.  В былые времена мне и на Терре случалось быть
свидетелем...
     Быть может, терране и узнали бы, свидетелем каких происшествий
довелось быть синерианскому разведчику на их родной планете; но по-
мешал  Гост,  забренчавший ключами по ту сторону калитки,  а затем и
отворивший ее. Свой гостеприимный жест он сопроводил словами:
     - Ну вот,  добро пожаловать!
     Гуськом (иначе не позволяла ширина калитки) они прошли за огра-
ду, и за их спинами запор снова заскрежетал и заклацал.

                                   *

     По эту сторону заграждения улица как бы продолжалась,  но с той
разницей, что окна двух находившихся за забором домов (за ними пере-
улок пересекала и совсем уже глухая стена, без всяких ходов и лазов)
были наглухо закрыты щитами или ставнями, а если точно, то были уст-
ройства,  на  Терре некогда называвшиеся в просторечии намордниками.
Над той,  тыловой стеной возвышалось еще подобие площадки с навесом,
на которой, правда, никого не было. По свободному пространству между
домами вольным шагом прогуливалось несколько  четвероногих  созданий
зверского вида; при виде вновь явившихся иссорские псы (никем другим
эти существа быть не могли) недружелюбно оскалили зубы, однако обош-
лось без лая,  рычания и прочих демонстраций.  Дом,  что оказался по
правую руку  от  пришедших,  производил  впечатление  безжизненного;
несмотря на сгустившуюся уже темноту,  из окон его не пробивалось ни
единого лучика света.  Дом слева вызывал более приятные ощущения -
может быть потому,  что перед единственным входом в него были уста-
новлены две скамейки,  на которых сидели туземцы,  по одному на каж-
дой.  Иссы - так звучало их самоназвание в мужском роде - спокойно
покуривали,  с некоторым любопытством глядя на возникших перед ними
инопланетных гостей.
     - Вот вы и дома, йомть - сказал Гост,  широким жестом обводя
двор  и оба строения.
     Изнов с Меркурием сочли за  благо  промолчать.  Федоров  же  не
удержался от реплики:
     - Вообще-то сей уютный уголок сильно смахивает на тюрьму.
     Принудительно выученный языку, терранский советник хотя и кале-
чил нещадно иссорианские звуки, залоги и падежи, но словарем овладел
в  полной мере.  И сейчас употребил не литературный,  а просторечный
вариант  понятия  "тюрьма",  в  буквальном   переложении   звучавший
по-русски как "второй дом".
     - Ну да,  - подтвердил Гост, улыбаясь. - Это она и есть, а если
назвать  точно,  то  вы сейчас находитесь в предприятии акционерного
общества "Свобода Лимитед".  Второе слово вы можете и не понять, оно
взято  из  граанского  языка,  но так уж у нас повелось исторически.
Иссорский язык обладает очень богатой терминологией, но лишь в опре-
деленных направлениях. Хотя (языковая тема, видимо, увлекала иссо-
рианина не на шутку), - хотя с другой  стороны  язык  наш  настолько
пластичен,  что для того, чтобы объясняться на нем, достаточно усво-
ить всего лишь три ключевых слова - и вас поймут в любом уголке пла-
неты. Что же касается заимствований, то...
     - Вы говорите,  как профессиональный языковед,  -  не  утерпев,
вмешался посол.
     - Разумеется.  Я таковым и являюсь, и даже обладаю немалой уче-
ной степенью, имею множество трудов...
     - Какое же отношение вы имеете к  этой...  достойной  компании?
     Гост  пожал  плечами.
     - Как-то кормиться должны и филологи,  - сказал он, нимало не
смутившись. - Язык же,  увы,  хорошо оплачивается лишь собредам.  Я,
откровенно говоря, - продолжил он в приступе откровенности, - пробо-
вал баллотироваться,  однако не прошел по нескольким причинам; вот и
подался сюда - и, клянусь вам, ничуть не проиграл: дело прибыльное и
бесхлопотное, да и потом - все же гуманная деятельность...
     - Это необычайно интересно, - поощрил его Изнов. - Но почему же
вы не прошли - на выборах в этот... сброд, как вы его называете?
     - Расскажу потом, если будет время. Ну,а в двух словах - у меня
коэффициент достойности оказался слишком низким.
     - Знаете,  по впечатлению от нашего разговора я бы не стал  ут-
верждать...
     - Вы просто не знаете, что такое  коэффициент достойности. Нужно
иметь за спиной достаточно много лет тюрьмы  - только в таком случае
вас могут признать достойным и надежным.  Причем в этих делах тут
строгий учет - невозможно схитрить,  приписать себе такие сроки, ко-
торых не приходилось на самом деле мотать. А сейчас давайте выполним
все формальности.  Прошу вас сдать оружие любого вида, если оно име-
ется,  а также всё содержимое ваших карманов. Не беспокойтесь: у нас
ничего не пропадает, даже деньги; правда, за пребывание и обслужива-
ние с вас - или с ваших наследников - будет взыскано по существующим
расценкам.  А до тех пор всё, что у вас имеется, станет фигурировать
на суде в качестве вещественных доказательств,  и дальнейшую  судьбу
вашего достояния, как и вашу собственную, определит суд.
     - Ну что же,  - впервые за эти минуты подал голос  пребывавший,
похоже,  в  состоянии  глубокой  задумчивости  Федоров.  -  Давайте,
друзья,  выворачивайте карманы. К сожалению, друг Гост, денег у нас,
как можете убедиться,  просто нет. Так что ваша фирма на нас вряд ли
заработает.
     - Отчего же? - искренне удивился иссорианский языковед. - У вас
же есть корабль. А он стоит немалых денег - если, разумеется, в исп-
равности.  Конечно,  перед  аукционом  наши специалисты проверят его
тщательно и всесторонне...  Безусловно, жаль, что сорвалась ваша тор-
говая операция, но что поделаешь - судьба.
     Меркурий издал звук, весьма напоминавший стон.
     - Да ладно, - негромко сказал ему Федоров по-русски. - Еще ведь
не вечер.
     - Конечно, не вечер, - угрюмо согласился синерианин. - Уже ночь.
     - Что за странный язык, на котором вы разговариваете? - спросил
Гост. - Это ливерский?
     Он глядел на Федорова , слегка прищурившись.
     - Один из его диалектов, - ответил Федоров, не задумываясь. - А
вам что, не приходилось слышать раньше?
     - Возможно, и приходилось... - проговорил Гост. - Не помню.
     На этот раз внимательно посмотрел на него уже советник.
     - Куда же нам класть всё - на землю?  - спросил Изнов, вмешива-
ясь в языковедческий диалог.
     - Ребята, - позвал Гост. - Принимайте клиентуру, йомть.
     Курцы, поплевав на окурки, неспешно поднялись. Один из них до-
брожелательно кивнул:
     - Пошли наверх, йомть. Прохладно уже...
     - Устраивайтесь там,  - сказал вдогонку Гост. - Я потом зайду к
вам. У меня дежурство до утра, а вам вряд ли спать захочется.
     - А кормить нас будут?  - успел поинтересоваться практичный Фе-
доров. - По безналичному расчету?
     Он вошел последним в подъезд, так и не услышав ответа.

                                   *

     Наверху их провели в тесную комнатку,  где не было  ничего  для
жизни, кроме трех топчанов и умывальника с полочкой, на которой сто-
ял пластиковый кувшин и несколько таких же кружек.Висело бумажное по-
лотенце.  Единственное окно, закрытое ставнями снаружи, с внутренней
стороны было снабжено еще и решеткой.
     - Действительно смахивает на камеру, - проговорил Федоров, вни-
мательно всё оглядев. - Вам не кажется?
     - Не  приходилось  бывать,  -  проворчал Изнов,  чье настроение
испортилось окончательно.  - Послушайте, вы, как вас там... Надзира-
тель, или как к вам обращаться...
     - Йомть, - сказал иссорианин в ответ. - Значит,  устраивайтесь.
Эта вот дверка не запирается,  и если будет нужда выйти, то по кори-
дору и направо. А вниз сходить не надо, не положено. А если что при-
готовить для еды,  то еще дальше по коридору,  только за это  расчёт
отдельно. Газ там, йомть, посуда, всё такое.
     - А как насчет продуктов? - живо заинтересовался Федоров.
     - Не держим, йомть.Но если есть, то не запрещаем. А  только ма-
ло кто хочет жрать перед судом. Конечно, бывает, но редко. Пережива-
ния  мешают. На суде, йомть, может обернуться всяко. Ну, если срочно
что-нибудь понадобится - покричите, я внизу буду. Только зря не ори-
те,  чтобы  там просто поговорить,  или в этом роде.  Поспать вам бы
лучше всего. Когда спишь, меньше беспокойства.
     И он  ушел,  затворил за собой дверь,  но запирать и вправду не
стал.
     - Значит,  придется засыпать на голодный желудок,  - проговорил
Федоров недовольно.  - Я считаю это нарушением  прав  человека:  раз
предоставляют казенную квартиру, то должны и кормить.
     - Гм...  - произнес Изнов,  поднял и опустил брови. - Воистину,
век живи - век учись.  Ладно, давайте укладываться, раз уж тут такой
протокол. Белье хоть чистое?
     - По-моему,  здесь его никогда и не было, - ответил Федоров. Он
первым улегся,  не раздеваясь, на топчан, закутался в грубое одеяло.
Изнов и Меркурий последовали его примеру.
     - Интересно, - сказал Федоров из-под одеяла. - Мне пришло в го-
лову: если мы усвоили здешний язык через желудок, то почему разгова-
риваем ртом, а не чем-нибудь другим?
     - А вы уверены,  что это пришло вам именно в голову?  - сердито
откликнулся Изнов.  Он укрылся с головой, и голос его прозвучал глу-
хо.
     - Господа, ведите себя прилично, - посоветовал Меркурий негром-
ко. - И вообще, будьте крайне осмотрительны во всем. Боюсь, что...
     Он не закончил; видимо, синерианин знал больше, чем его спутни-
ки  - или о большем догадывался,  однако предпочел держать свои умо-
заключения при себе.
     - Меркурий,  может быть,  выскажетесь членораздельнее? Кстати -
что вы думаете об этом Госте,  нашем тюремщике? Вам не кажется, Ваше
приятное свечение... Меркурий!
     Дворянин не ответил - уснул, или, скорее, сделал вид, что засы-
пает.
     - Не знаю,  насколько это осмотрительно, - пробормотал Федоров,
поёживаясь, - но не помешало бы выпить. Хотя бы для сугрева.
     - Лучше не надо, - откликнулся Изнов. - Имеем печальный опыт.
     - Проблема чисто теоретическая. Поскольку все равно нечего.
     - Это меня успокаивает.
     - Ничего. Завтра попадем на корабль - прихватим.
     - Си, - сказал Изнов.
     - Что это вы, посол, вдруг перешли на испанский?
     - Нет, это латынь, друг мой.
     - Какая разница?
     - В данном случае огромная.  По-испански это означало бы  "да",
но по-латыни "си" значит - "если".
     - Если - что?
     - Если попадем на корабль.  "Если" - великое слово. Пусть в нем
заключена и не вся мудрость жизни,  но уж половина - во всяком  слу-
чае. Ладно, советник. Попробуем и в самом деле уснуть.
     - Если,  - ответил Федоров невесело.  - Если усну. Тут возникли
некоторые поводы для размышлений...
     - О чем, если не секрет?
     - Я все думаю: должны же были где-то принять мой сигнал!
     - Где именно?
     - Если бы я знал!  Мне известно только, что такое место сущест-
вует, и есть реальный человек, который может - и обязан - помочь.
     - Ладно. Спите.

                                   *

     Все-таки он уснул, и ему стала сниться всякая чепуха, черт зна-
ет что: драки, перестрелки, побеги, погони - всё какой-то недиплома-
тический репертуар.  Сны донимали,  как изголодавшиеся комары. А на-
последок привиделся даже разговор - в котором сам  он,  впрочем,  не
участвовал.
     - Да что же их поднимать в такую рань,  - говорил один собесед-
ник, чей голос во сне казался вроде бы знакомым, хотя облик никого в
частности не напоминал.
     - Нужно же все оговорить! А времени мало: боюсь, надежники уже в
курсе, и если они их заграбастают...
     - Нам  их  не  удержать.  Единственный выход - все-таки сдать их
Сброду, там начнется обычная тягомотина, а мы тем временем...
     - Да погоди ты... Корабль надо ведь хотя бы выключить из игры. Я
попробую всё-таки сыграть спектакль...
     Тут Федорову наконец подумалось, что это и не сон вовсе.
     Он осторожно приоткрыл один глаз.
     Комната была той самой, где он засыпал. Сотоварищи Федорова
по-прежнему лежали на топчанах,  тусклая лампочка так же светила,  а
на табуретках,  что довершали, вкупе с фанерным столиком, меблировку
камеры,  теперь сидело двое: их давешний спутник Гост и другой иссо-
рианин - его советник тоже опознал сразу: тот самый парень с коммер-
ческим уклоном,  что  разговаривал с вновь прибывшими о фрахте сразу
после того, как они вышли из корабля.  Федорову этот туземец активно
не понравился,  и было бы,  конечно, куда лучше, если бы он не уста-
вился на советника как раз в тот миг,  когда терранин осторожно под-
нял веки.
     - Ну что, выспались, уважаемый? - поинтересовался посетитель. -
Пора, пора встречать день грядущий!
     Стало ясно,  что  доспать  не дадут.  Да и действительно - дела
ожидали их,  и, судя по всему, не самые приятные, и надо было разде-
латься с ними поскорее.
     - Подъем, господин полномочный министр! - как в казарме, скоман-
довал Федоров. - И вы тоже не отставайте, Ваше приятное свечение!
     Изнов лениво спустил ноги на пол,  сел на лежанке,  провел  ла-
донью по лицу.
     - Бриться надо,  - проговорил он уныло,  - а ведь всё там оста-
лось...  Вот  тоска.  - Он зевнул.  - Так что за спешка,  милостивые
государи?
     Он смотрел на Госта, но ответил второй иссорианин:
     - Йомть, значит так. Даю миллион. Сразу предупреждаю: выше ник-
то не даст. Спросите хоть кого: я всегда плачу столько, сколько вещь
стоит.  Миллион.  Наличкой, конфиденциально, так что налогов платить
вам не придется,  очень крупно сэкономите.  Оформление беру на себя.
Но - сделать надо быстро, раз и два, иначе всё сорвется.  Кто хозяин
- ты?
     Спрашивая, он остановил взгляд на Изнове.  Посол слегка склонил
голову к левому плечу.
     - Насколько  я понял,  - сказал он,  - вы желаете заплатить нам
деньги?
     - Именно  деньги,  что же еще?  - с готовностью ответил его со-
беседник.- Не соры же! Разве я не сказал? Извиняюсь за упущение. Вот
такие вот деньги.  - Он извлек из кармана пару бумажек и помахал ими
в воздухе. - Барсы. Не липа, самые настоящие. А вы думали, я вам что
предлагаю?
     - Приятный цвет,  - признал посол, поглядев на бумажки. - Успо-
коительно действуют на зрение.  Но я не совсем понял, чем мы вызвали
такой... я бы сказал - приступ щедрости? Вы благотворитель?  Неясно?
Я спрашиваю:  вы всех приезжающих встречаете таким приятным образом?
     - Зависит от того, чем они торгуют...
     - Тогда простите,  здесь какое-то недоразумение.  Мы ничего  не
продаем. У нас просто нечего.
     - Ну да,  - ухмыльнулся собеседник.  - А тот огнетушитель, на
котором вы прибыли?
     - То есть... вы хотите купить наш корабль?
     - С самого начала об этом и толкую. Туго до вас доходит, уважа-
емый путешественник...
     Изнов оглянулся  на  своих спутников в некоторой растерянности.
Меркурий сидел на топчане,  глядя в пол,  двигалась лишь нижняя губа
его - взад-вперед, взад-вперед... Федоров, казалось, напряженно ду-
мал, сдвинув брови. И, поймав взгляд Изнова, сказал с ленцой:
     - Ты примчался ни свет ни заря - решил,  что тут грядка, на ко-
торой лопухи растут?
     - Ну брось,  мужик,  - несколько озадаченно проговорил молодой.
- Я играю по-честному.
     - По-честному с лопухами - это одна игра. А с коммерсантами -
совсем другая.
     - Это  еще  доказать  надо - что  ты коммерсант. Давай коротко.
Твоя цена?
     - Три,  - невозмутимо сказал Федоров и, во избежание какой-либо
ошибки, выдвинул три пальца. - И то, может, еще мало. С другого бы и
больше взял, но ты мне понравился.
     - Да ты нормальный? Будешь ломаться - вообще ничего не получишь.
     - А ты и того меньше. Ладно, торгуйся. Твоё слово.
     - Своё я сказал.
     - Ну, это для детей.
     - Ладно,  еще две сотни сверху.  За приятный разговор.
     Федоров махнул рукой.
     - Родной, дал бы ты еще доспать, чем так без дела тормошить серь-
езных людей.
     - Погоди, - сказал местный коммерсант с некоторой угрозой в го-
лосе, - выспаться ты еще успеешь, и очень скоро.
     Изнов решил, что настало время вмешаться.
     - Простите, - сказал он решительно. - Но мы вовсе еще не увере-
ны, что хотим продать корабль.
     - Ты слышал,  а?  - обратился коммерсант к  Госту,  невозмутимо
наблюдавшему за этой сценой.  - Они не продают!  И после этого гово-
рят,  что не лопухи!  Ты им объяснил всё,  что нужно? Хотя бы в трёх
словах.
     - Да уж поздно было. Но у нас где-то еще час времени...
     Пока местные жители вели такой разговор, Федоров первым из гос-
тей успел привести себя в порядок, поплескав  в лицо водой и вытере-
вшись. Завершив туалет, он сказал:
     - Раз объявлен антракт,  мы не отказались бы перекусить.  Хозя-
ин,  вы, помнится, что-то обещали?
     Названный иссорианин  вытащил  из объемистого кармана несколько
пакетиков в клеенчатых мешочках.  Федоров стал нетерпеливо извлекать
из них содержимое.
     - Вы думаете, это съедобно? - с подозрением спросил Изнов.
     - Мы еще ни о чем не договорились - значит, нет никакого смысла
отравлять нас.
     - Я не имею в виду намеренное отравление...
     - Ну, Меркурий может воздержаться - они там, при дворе, привык-
ли  к натуральной пище.  А нам,  с нашей наследственностью,  вряд ли
стоит пугаться.
     - Я тоже ничего не боюсь, - заявил Меркурий. - Мы с детства по-
лучаем соответствующие прививки,  и полностью защищены. Иначе я вряд
ли  прожил  бы на вашей прекрасной планете более двух недель.  Прошу
вас, передайте мне вот это - коричневое...
     Несколько секунд  он жевал под пристальными взглядами сотовари-
щей. Потом пробормотал, вытерев губы:
     - Можно повторить.
     - Переведи дыхание,  - посоветовал Федоров.  - Посол, постарай-
тесь не отстать: наш друг, кажется, вошел во вкус.
     - Как знать, - пожал плечами Меркурий, - Может быть, это вообще
последняя наша трапеза...
     - Ну,  такой пессимизм,  я полагаю, пока что необоснован. В ко-
нечном итоге, всё ведь будет зависеть от вас...
     Это был новый голос, доселе незнакомый, и трое путешественников
невольно подняли головы, удивляясь бесшумности, с какой новый посети-
тель проник в комнату.

                                   *

     Сказанные слова принадлежали тучному иссорианину, немолодому и,
судя по  уже  возникшим  у  терран представлениям,  неплохо одетому,
весьма даже неплохо.  На мясистом лица его глаза не  казались  столь
пронзительными, как у его земляков - но производили впечатление зна-
чительно более внимательных.Вновь явившийся доброжелательно улыбался.
     - Представляюсь, - вновь заговорил он: - Тих Алас. Прекослов. Те,
кто оказывает вам гостеприимство,  я полагаю, не помешают мне выпол-
нить мое  законное  право  быть вашим наставником и представителем в
суде всех инстанций,  в делах уголовных и гражданских... Во избежание
ошибок, поясняю:  Тих - не имя,  а слово, говорящее о моей принадлеж-
ности к юридической корпорации. Так что употреблять его при обращении
ко мне не обязательно.
     Гост негромко кашлянул;  коммерческий молодой человек метнул на
него мгновенный взгляд - и сразу же они отворотились  друг от друга.
Прекослов же слегка  повернул  к хозяину дома массивную голову.
     - Итак,  не возражаете?.. Что же, я полагаю, сейчас самое время
заняться вашими проблемами - тогда вы по ходу дела, надеюсь, сможе-
те убедиться в моей квалификации сами. Вы не против?
     Он обращался к Изнову, почувствовав в нем, видимо, старшего;ни-
кто не стал протестовать,  Изнов же вежливо наклонил голову, говоря:
     - Мы выслушаем вас с большим интересом, прекослов. Как вы сами
сказали, вы - законовед. Это меня радует. И моих друзей, смею заве-
рить, не в меньшей степени.
     - В таком случае, за дело, - сказал Алас. - Общие обстоятельст-
ва излагать не нужно:  они мне уже известны. Итак, переходим к част-
ностям. Прежде всего: у вас есть какие-либо вопросы?
     - Действительно,  - сказал Изнов. - Необходимы разъяснения. По-
тому что сейчас непонятно:  если наш корабль подвергнут  секвестру,
то мы никак не можем продать его.  Если же мы сохраняем все права на
него,  то предпочтем сохранить корабль для себя.  Мы найдем  возмож-
ность  заправить  его  и  продолжим  наше путешествие - ибо на вашей
прекрасной планете мы оказались совершенно случайно.
     - Они рассчитывают лететь дальше! - воскликнул коммерсант с ин-
тонациями провинциального трагика.  - Как вы думаете,  далеко ли они
улетят? До третьего спутника - если им даже разрешат подняться...
     - Ну,  ну,  - протяжно проговорил Федоров. - Так в самом деле -
что тут за хитрости? Давайте, просвещайте нас.
     - Да всё очень просто,  - сказал Алас без особой охоты; возмож-
но, ему уже много раз приходилось давать подобные консультации. - Вы
прилетели и оказались у нас,  на Иссоре, тем самым сделавшись объек-
тами  нашего  правосудия  и участниками неизбежного процесса.  У вас
есть корабль. Строго говоря, он у вас был - потому что сейчас вы уже
не можете им воспользоваться. Однако, юридически он все еще ваш. Ра-
зумеется, его конфискуют - но только после вынесения приговора и его
вступления в законную силу. И это открывает некоторые перспективы...
     - То есть, мы можем его продать?
     - Нет - потому что он под арестом. Но другие действия возможны.
Сейчас вы еще можете завещать его. И даже, может быть, подарить - при
стечении некоторых обстоятельств.
     - Гм. А какая разница - продать, завещать или подарить?
     Алас наставительно поднял палец,  как  бы  концентрируя  на нем
внимание - своё и слушателей.
     - По нашим законам,  продажа должна состояться и быть зарегист-
рированной исключительно на Иссоре, поскольку она не может произойти
без участия покупателя: без покупателя нет условий для договора куп-
ли-продажи. Завещание же может быть составлено где угодно. Как и до-
говор дарения, - но с ним могут возникнуть иные сложности. Завещать
любое имущество можно лицу,  находящемуся даже в другой галактике, и
вовсе без его согласия.  Однако, тут есть одно  строгое условие:  ни
один акт, касающийся корабля, не может, естественно, быть предпринят
после того,  как корабль - одновременно с вами - подвергся аресту. А
все  подобные  акты вступают в силу лишь через десять дней после со-
вершения.  Так вот,  если вы составили завещание - ну, скажем, месяц
тому  назад где-либо на другой планете или находясь в пространстве -
то оно имеет силу и для иссорских государственных, судебных и прочих
инстанций, и конфискация может не состояться. Вы понимаете?
     - Разумеется,  - подтвердил Изнов. - Однако, документ ведь дол-
жен быть оформлен по всем правилам?  И соответствующим образом заве-
рен?
     - Ну, само собой.
     - Но у нас нет с собой нотариуса с той планеты,  на которой  мы
пребывали до визита к вам.
     - И не нужно.  Вы же находились в пространстве.  А на борту ко-
рабля все права власти,  включая право заверять документы, принадле-
жат капитану. Один из вас наверняка ведь являлся капитаном этого ко-
рабля?
     - Капитан - я, - сказал Меркурий.
     - И документы,  подтверждающие это, находятся у вас, я надеюсь,
в полном порядке? Могу ли я в этом убедиться?
     - Разумеется,  -  проговорил Меркурий,  извлекая из внутреннего
кармана своего одеяния плоскую металлическую коробочку.  - Здесь это
изложено на основных языках нашего галактического региона.
     - Прекрасно.  Таким образом,  вы имеете полное и законное право
надлежащим  образом  заверить акт дарения владельцем корабля...  Это
лицо, я полагаю, тоже находится среди вас?
     - Находится,  - подтвердил Меркурий.  - Однако ваше предложение
кажется мне неосуществимым по немаловажной причине...
     - Ну,  назовите  ее,  - проговорил прекослов;  улыбка его яснее
слов говорила о том, что для него препятствий в этом мире не бывает.
     - Дело в том,  что владельцем корабля являюсь тоже я. И вряд ли
закон одобрит и согласится с тем, что я как капитан заверю акт о да-
рении, составленный от моего же имени.
     Тих Алас оттопырил губу.
     - Разумеется,  - согласился он,  - было бы лучше,  если бы вла-
дельцем оказалось другое лицо.  Однако...  В нашем мире, друзья мои,
все происходит в согласии с законом,  и только так; но ведь согласие
есть результат убеждения, не так ли?
     - По-вашему, закон можно уговорить? - усомнился Меркурий.
     - О,  конечно же, нет; но ведь закон проявляется через действия
людей - а человека, думаю, убедить всегда можно. Весь мой опыт подт-
верждает столь простую истину.  На этом мы и будем строить нашу так-
тику.  Итак,  вы - капитан, и вы же - владелец интересующего нас ко-
рабля.  Однако, капитан, как и всякое живое существо, может на опре-
деленное время оказаться не в состоянии исполнять свои обязанности -
ну,  скажем,  вследствие заболевания.  Разумеется,  заболевание  это
должно быть соответствующим образом заверено врачом,  или другим ли-
цом, имеющим аналогичные права. У вас на борту есть врач?
     - Нет.
     - Тогда должно быть лицо,  его заменяющее.  Ведь без наличия  в
команде  такого  лица вы вообще не могли бы отправиться в полет - ни
по нашим, ни по каким-либо другим законам. Я не ошибаюсь?
     - В принципе вы правы,  - кивнул,  вступая в разговор, Изнов. -
Однако, наш вылет происходил в весьма специфических обстоятельствах,
и мы были лишены возможности соблюсти все формальности и правила.
     - Гм,  - сказал прекослов. В таком случае, ваш полет вообще не-
законен, иными словами, он уже сам по себе является преступлением из
числа тех,  которые караются,  кроме всего прочего, немедленной кон-
фискацией  незаконного корабля в пользу государства.  Нет,  полагаю,
что нам не следует излишне педалировать это обстоятельство  -  такая
политика  пошла бы нам лишь во вред.  Но скажите:  неужели среди вас
нет никого, кто имел бы какую-то медицинскую подготовку?
     - Я прошел ее... в определенных пределах, - сказал Федоров.
     - Это просто чудесно.  Можете ли вы чем-либо  подтвердить  ваше
заявление?
     - Гм...  - Федоров задумался.  - Боюсь,  что у меня нет с собой
соответствующих документов.
     - Жаль.  Однако,  это не так страшно.  В нашем законодательстве
существуют прецеденты,  в соответствии с которыми лицо, формально не
являющееся медиком, может быть признано таковым, и получить право на
соответствующие  действия,  перед лицом непреодолимых обстоятельств.
Допустим,  три человека находятся в полной изоляции от  общества,  и
одно  из  них  нуждается в оказании ему срочной помощи ради спасения
его,  а еще лучше - для спасения всей группы. В таких условиях право
оказания срочной медицинской помощи предоставляется тому, кто спосо-
бен на необходимые действия в большей степени по сравнению с осталь-
ными. В данных обстоятельствах это, несомненно, вы и никто другой. -
Алас слегка поклонился Федорову.  - Итак, предположим, вы находились
в полете,  когда вашему капитану понадобилось оказание срочной меди-
цинской помощи,  иными словами - он выбыл из строя;  вы оказали  ему
эту помощь, и можете это необходимым образом засвидетельствовать. Не
имея возможности оставаться на посту,  капитан передал свои функции
другому члену экипажа; в данном случае им могли бы быть вы, - на сей
раз Алас склонил голову в сторону Изнова.  - Пользуясь,  хотя и вре-
менно,  всей полнотой капитанских прав,  вы заверили акт дарения ко-
рабля,  совершенный его владельцем. Для законности такого акта нужно
лишь, чтобы судовладелец находился в момент совершения акта в созна-
нии. Что из этого следует?
     - Что он не может находиться в приступе алкоголизма,  - буркнул
Федоров. - А жаль: это я мог бы засвидетельствовать, нимало не кривя
душой.
     - Советник! - укоризненно проговорил Изнов.
     - Вы совершенно правы,  - согласился Алас. - Его заболевание не
должно быть связано с потерей сознания, это несомненно. Лучше всего,
если это будет чисто механическая травма.  Скажем, перелом руки. Хо-
рошо бы обеих,  но думаю, что и одной руки достаточно, чтобы капитан
почувствовал себя временно непригодным к исполнению служебного долга
в сложных условиях сопространственного полета. Вы согласны?
     - Я  не  совсем понимаю,  - сказал Меркурий.  - Перелом - такая
травма,  которая залечивается достаточно долго,  да  и  после  этого
остаются  следы,  которые  с  легкостью может обнаружить любая меди-
цинская экспертиза.
     - Вне всякого сомнения,  это так, - подтвердил Алас. - Она их и
обнаружит, не беспокойтесь.
     - Но у меня нет никакого перелома!
     - О, этот недостаток устраняется мгновенно.
     - Что вы хотите этим сказать!? - закричал Меркурий.
     - Я вижу,  вы всё уже поняли.  Конечно, это неприятно - сломать
руку; однако, если на карту поставлено так много...
     - Не согласен!  - заявил Меркурий категорически. - Что же такое
поставлено на карту, хотел бы я знать?
     - Ваши жизни, только и всего.
     - Я  полагаю, - проговорил Изнов, - это не более, чем метафора?
     Алас усмехнулся.
     - Вы делаете мне честь:  по-вашему,  я похож на поэта?  Увы, мои
способности  лежат  совсем  в другой области.  И когда я применяю ка-
кое-то выражение, я пользуюсь всегда лишь прямым, буквальным его смы-
слом. Так что можете не сомневаться: речь идет именно о ваших жизнях.
     - Но почему?!  Что мы такого сделали? Мы не успели еще как сле-
дует сойти на грунт этой планеты,  встретиться с кем-либо, совершить
хоть какой-то поступок.  Что же может угрожать нашей жизни?  Сами же
вы говорите, что здесь царит закон...
     - Могу еще раз подтвердить это. Однако вы, произнося слово "за-
кон",  имеете в виду - пусть непроизвольно -  нечто,  обращенное  ко
благу и основанное на справедливости.
     - Несомненно. Но разве...
     - Но  у нас - другой мир.  Я бы сказал - своеобразный.  И у нас
слова "закон" или "беззаконие" далеко не всегда соответствуют  вашей
традиции, а чаще - противоречат ей.
     - Что вы знаете о нашей традиции?
     - Я долго занимался юриспруденцией,  как наукой.  Да, да, сколь
бы невероятным это вам ни показалось, но этот старик, ищущий и нахо-
дящий свою клиентуру по ночам в местах заключения,  среди людей, ко-
торым грозит страшная участь,  и делающий это вовсе не из-за альтру-
изма,  но ради заработка, - этот старик, говорю я, иными словами - я
сам,  был некогда...  Но  времена   прошли,  наши  нравы  изменились
настолько и так стремительно,  что я просто не смог успеть за  ними.
Или не захотел, возможно...
     - Вы  должны  обязательно рассказать нам об этом!  - потребовал
Изнов. - Мы горим желанием знать как можно больше о всех мирах вашего
региона - да и не только его.
     - Возможно  -  если будут условия...  Но не сейчас,  разумеется.
Сейчас вы горите совсем, совсем другим пламенем. Чтобы погасить его,
у нас остается слишком мало времени и много дел, которые надо успеть
завершить.  Впоследствии,  если ваше приключение закончится благопо-
лучно  - я с удовольствием побеседую с вами за стаканчиком прохлади-
тельного - или наоборот, согревающего. Но не теперь. Итак, на чем мы
остановились?  Ваш спутник, обладатель множества забот, какие даются
обладанием  кораблем  и необходимостью этим же кораблем командовать,
явно не хочет стать жертвой членовредительства.  Если вы его поддер-
жите,  нам придется отказаться от этой идеи,  хотя из всех возможных
выходов такой явился бы наиболее простым и конструктивным...  Ну что
же - мы приложим все  усилия и  попытаемся  уладить дело к всеобщему
удовольствию. Итак, вы предпочитаете остаться капитаном - но в таком
случае должны выдать другому лицу доверенность на право распоряжения
вашей собственностью - в том числе и кораблем,  являющимся предметом
иска...  Я хотел сказать - интересующим нас.  Естественно, что дове-
ренность эта по причинам,  о которых я уже упоминал, должна быть вы-
дана  не  на нашей планете и до вашей посадки на нее.  Галактическое
время вашего старта автоматически фиксировалось  галакт-хронометром
корабля, так что суду не составит труда установить, когда вы вылете-
ли и сколько времени находились в полете. Много лучше, если доверен-
ность  будет  датирована началом путешествия.  Было бы  блестяще,
будь она выдана еще до вашего старта;  но,  к сожалению,  мы вряд ли
отыщем здесь нотариуса с одной или другой вашей планеты... Вот такой
документ не вызвал бы ни малейших сомнений даже у самого придирчиво-
го суда.
     - А если бы такая доверенность у нас была?  -  полюбопытствовал
Изнов.
     - О, тогда всё обстояло бы просто великолепно. Уважаемый владе-
лец  корабля  перестал бы являться таковым - в присутствии его дове-
ренного лица. Это лицо совершило бы, пользуясь его правами, зафикси-
рованными в генеральной доверенности, акт дарения - и капитан кораб-
ля мог бы засвидетельствовать это деяние с  кристально  чистой  со-
вестью. Но у вас же нет такой доверенности?
     - Она может возникнуть, - сказал Изнов.
     - Вы хотите сказать, что найдете соответствующего нотариуса...
     - Вовсе нет.  Но это и не нужно.  Незадолго до отлета мы  трое,
здесь присутствующие, находились на территории посольства моей стра-
ны в Синерианской империи.  Территория посольства, как вам известно,
является  малой частью той  страны,  которую  оно представляет.  Там
действуют законы этой страны, и те права, которые на корабле в рейсе
принадлежат капитану,  в посольстве принадлежат послу. То есть, мне.
И таким образом, я имею все основания заверить подобную доверенность
своей подписью и посольской печатью.
     - Если она у вас с собой.
     - Ну, ее я оставил бы разве что вместе с головой.
     - Чудесно! Просто чудесно! В таком случае, приступим немедленно
к составлению необходимых документов и их  оформлению.  Акт  дарения
может быть составлен на мое имя, а уж потом...
     - Итак,  мы добьемся того,  что конфискацию корабля можно будет
предотвратить, или во всяком случае ощутимо отсрочить,  не так ли? -
не дал ему договорить Федоров.
     - Совершенно верно, - с готовностью отозвался Алас.
     - И если наши  затруднения  кончатся  благополучно,  мы  сможем
располагать им?
     - Ну,  собственно говоря... Корабль вам все равно придется про-
дать: у вас ведь,  насколько я могу судить, не очень много денег - а
они вам понадобятся,  весьма и весьма.  Другое дело - я могу  помочь
вам найти добросовестного покупателя,  который,  идя на риск, все же
согласится купить его. И, выступая в роли владельца, пусть и фиктив-
ного, я...
     - Но уже по другой цене, - вставил невозмутимый Федоров.
     Изнов почел вопрос насчет денег бестактным и лишь поджал губы.
     - А  сколько вам нужно, чтобы уладить все наши дела? - спросил
Меркурий.
     Прекослов усмехнулся.
     - Сколько нужно мне - это не тот вопрос. Я лучше скажу, сколько
потребуется вам.

                                   *

     Он вытянул перед собой левую  руку с  прижатыми к  ладони семью
пальцами. Правой отогнул один палец.
     - Вас трое.  Следовательно,  вам нужны, самое малое, три семьи.
Согласны?
     - Три семьи?  - недоуменно переспросил Изнов. - Зачем? Мы вовсе
не собираемся обзаводиться здесь семьями...
     - Вы не так считаете,  прекослов, - вмешался Гост. Он, похоже,
примирился с тем,  что инициатива  переговоров  от  него  ускользнула
из-за появления на авансцене лица более авторитетного. - На каждого
из них нужно не менее двух семей, дело-то относится к высшей катего-
рии, значит - первая семья на их отмазку, а вторая - как гарант пер-
вой. Никак не меньше двух.
     - Пожалуй, вы правы, достойный. Значит, самое малое - шесть се-
мей.  И по такому делу семьи должны быть никак не ниже месячных. Да,
вам потребуются семьи высшего класса.
     - Что  вы,  что  вы!  - снова перебил Гост.  - Полуторамесячные
семьи нужны,  иначе их никто и слушать не станет.  Если бы  сезон  к
концу шел,  а то ведь он  только  начался, все собреды  голодны,  им
говорить охота, обличать, зубы показать, покрутиться перед пустозво-
нами...
     - И это справедливое замечание.  Итак, первый расход: шесть по-
луторамесячных семей. Их еще нужно найти...
     - Ну-ка,  покажите всё то,  что вам надавали там,  на торге,  -
сказал Гост.
     - Что нам надавали?  - не понял Изнов. Сообразительный же Федо-
ров сразу стал вытряхивать из карманов визитки и просто лоскутки бу-
маги с адресами, номерами, именами.
     - Давайте,  давайте, - поощрил Алас. - И вы тоже. Ну-ка... Так,
так...  - Он быстро,  как машинка для подсчета денег, пролистал всё,
разложил на две кучки.  - Это - совсем никуда не годится, это всё по
мелочам,  на уровне карманной кражи... Ну, а вон те - на худой конец
разве что. Но по большому счету всё это не то, что нужно.
     - Четыреста,  никак не меньше,  - сказал Гост, сперва пошевелив
губами - видно, считал про себя.
     - Четыреста тысяч, - пояснил коммерсант. - Барсов Гра, понятно.
Мы в сорах не калькулируем: слишком много нулей получается, технику
зашкаливает.
     - Дальше.  - Прекослов отогнул второй палец.  - Каждому из  вас
понадобится предответчик. Тоже серьезный. Высшего класса. Меньше ста
ни один не возьмет, нечего и пытаться. И то их еще надо уговорить на
аккордную  оплату,  они-то  будут  требовать почасовую;   но если им
уступить,  они затянут слушание так, что тут одним кораблем не обой-
дешься - для этого их понадобилось бы продать целых три.
     - Каждому по сто тысяч барсов, - разъяснил коммерсант, прищелк-
нув пальцами. Это у него получилось, как короткая автоматная очередь.
     - Уже семьсот,  верно?  Теперь:  пока пойдет рассмотрение,  вам
нужно будет пить, есть и оплачивать жилье.
     - Но я полагал,  - проговорил Изнов,  - что нас будут содержать
здесь, а следовательно, за счет властей - если это и вправду тюрьма.
     - Это тюрьма акционерная,  - сказал Гост, - и обязана приносить
прибыль,  я вам уже говорил. Первый день вашего пребывания нам опла-
чивает казна, а за каждый последующий платят сами клиенты. Но мы бе-
рем по очень умеренным ставкам, так что это не самый большой расход.
     - И тем не менее,  - сказал прекослов.  - Далее: нужно умягчить
окружение, верно? Чтобы вело себя соответственно. Будь вы иссориана-
ми, всё обошлось бы куда дешевле, но для пришлых у нас цены высокие.
Принято  считать,  -  тут он слегка усмехнулся,  - что они являются,
чтобы задешево скупить наш прекрасный мир,  поэтому с  них  -  иными
словами, с вас - везде стараются содрать побольше. Что делать - вре-
мена и нравы!  - Он вздохнул, лицо его сделалось печальным. - Прихо-
дится учитывать и расходы на медицину.  Накладывать швы, делать при-
мочки, компрессы ставить, кому-то, может быть, понадобится перелива-
ние крови...
     - Боже мой, это еще почему? - не выдержал Меркурий.
     - Никто не станет спасать вас от народного волеизъявления, ско-
рее наоборот.  Что поделаешь:  так уж повелось,  жители нуждаются  в
развлечениях,  созвучных древним традициям.  В общем, медицина, счи-
тайте, тоже никак не менее ста тысяч салатных.
     - Опять  же барсов,  - коммерсант и тут не упустил случая разъ-
яснить.  Похоже, что сама возможность произносить название граанской
денежной единицы доставляло ему чувственное удовольствие.
     - Восемьсот уже, - подытожил Гост.
     - Ну,  а  остальное  -  на  непредвиденные расходы.  - Прекослов
вздохнул. - Так что менее чем миллионом никак не обойтись, если хоти-
те  сохранить  самих себя в относительной целости и хотя бы частичной
исправности. В случае же...
     - Дядюшка! - прервал его коммерсант, уже несколько минут внима-
тельно глядевший в окно. - Кончай прения сторон. Едут, йомть.
     - Прибыли за вами, - сказал Гост Изнову.
     И действительно, по лестнице уже топали.
     - Эй, ты! - проговорил Федоров повелительно. - Парень!
     Угадав, что имеют в виду его, коммерсант обернулся.
     - Согласны  на  твои условия!  - твердо сказал Федоров.  - Но с
условием: аванс - половину - доставляешь через пять часов туда,  где
мы в то время будем находиться. Привезешь сам. Наличными. Быстро: да
или нет?
     - Да! - не задумываясь, ответил коммерсант.
     - Советник! С какой стати... Почему?! - одновременно заговорили
посол и  Меркурий.  Прекослов нахмурился.  Гост смотрел на Федорова,
прищурясь.
     - Объясню потом. Уже некогда.
     Тяжелые бутсы топали перед самой дверью.

                                   *

     - Клянусь своими ушами, - сказал Гост, - сейчас они снова дверь
сломают.  Ну,  что за  скверная  привычка:  каждый  раз  обязательно
что-нибудь сломать.
     Дверь и правда отлетела от сильного удара ногой.  Дюжина солдат
ворвалась  в  комнату (все-таки не хотелось никому называть ее каме-
рой), окружила троих путешественников. В два счета им завернули руки
за спину, защелкнули наручники. Вошел старший, видимо - офицер, то-
же в тускло-сером, отблескивавшем металлом комбинезоне, поверх кото-
рого была надета как бы короткая пелеринка.  Скомандовал;  к каждому
из арестованных подскочили по два солдата,  стали по сторонам и под-
толкнули к выходу.  Гост и прекослов невозмутимо  держались в сторо-
нке; коммерсант  непонятным образом испарился - вроде не выходил, но
и здесь его больше не было. Офицер окинул комнату взглядом. Спросил,
ни к кому в частности не обращаясь:
     - Перевозку оплатят сами, или за казенный счет?
     - Собственно,  - ответил ему прекослов,  - сию минуту клиентура
не в силах, но при согласии на краткосрочный кредит...
     - Кредит будет на том свете,  - ответил офицер.  - Ну ладно, им
же хуже...
     - В какой участок вы их везете?  -  поинтересовался  прекослов.
     Офицер покосился на него, словно раздумывая: отвечать, или не
стоит?
     - Не в участок. В Сброд. Наверное, будут подвешивать к большому
колоколу.
     И зычно скомандовал:
     - Чего уснули? Выводить!
     - Ох!  - воскликнул Изнов после сильного тычка между лопаток. И
тут же получил второй - за нарушение тишины.  - Где ты, свобода сло-
ва?
     - Да  здесь  она,  - пробормотал Меркурий,  с аристократической
стойкостью перенося такой же удар прикладом.  - Для  одной  стороны.
Для  другой существует полная свобода молчания.  Если,  конечно,  не
идет допрос.
     - Вы уверены?
     - Побои стимулируют память.  Я начал многое вспоминать об  этом
мире...
     - Ладно, - буркнул Федоров. - Воспользуемся хоть этой свободой.
     На лестнице их догнал прекослов.
     - Я с вами, - сказал он.
     - Но вы же знаете, - почти шепотом, опасаясь нового тычка, про-
говорил Изнов, - что мы ничем не можем заплатить вам...
     - Если бросить  вас одних,  то наверняка вам не удастся  запла-
тить даже потом - и не потому,  что вы не захотели бы. А так - оста-
ется хоть какая-то надежда, - ответил прекослов. - И кроме того - на
моей  нынешней  работе  так  редко  приходится общаться с приличными
людьми...
     - Ты тоже молчи!  - угрожающе сказал прекослову солдат. - Не то
сам схлопочешь!

                                   *

     Их запихнули в тесный броневик, где сидеть пришлось у солдат на
коленях. Солдаты потели и пахли и еще чем-то, вроде смеси чеснока со
скипидаром. Броневик страшно трясло. Прекослова в машину не пустили -
просто оттолкнули и захлопнули дверцу. Он успел крикнуть только:
     - Я найму автомобиль - потом поставлю в  счет!..
     Броневик  вилял, судя по доносившемуся извне шуму, по всё более
оживленным улицам.
     - Я чувствую себя маленькой девочкой,  - сообщил Федоров. - На-
деюсь, их любопытство знает пределы. Ненавижу таких - трехглазых и с
носом уточкой. Вас тоже столь нежно обнимают? Я уже почти уверился в
том, что я - девушка, переживающая семнадцатую весну.
     - Не волнуйтесь, - откликнулся Меркурий. - Это просто, чтобы мы
не сталкивались головами.
     - Меня укусили за ухо, - пожаловался Изнов.
     - Это понятно: в такой тесноте вас нельзя стукнуть промеж лопа-
ток.
     - Но я ведь молчу!
     - Может быть, вы слишком активно ёрзаете у него на коленях. Как
знать, с чем это способно у него ассоциироваться.
     - Но вас же не кусают?
     - Просто мы с Мерком ростом повыше, и до наших ушей им не дотя-
нуться. Так что утешьтесь: вы страдаете, быть может, за чужие грехи.
Интересно, долго нам еще ехать?
     - Дьявол, - сказал Изнов. - Меня опять укусили.
     - Терпение - достоинство дипломата,  - наставительно сказал Фе-
доров.
     - Вам-то откуда знать это? - поинтересовался Меркурий.
     - Увы, нас везут не для вручения верительных грамот, - вздохнул
Изнов. - Что же такое этот пресловутый сброд?
     - Сброд не может быть ничем, кроме сброда, - ответил Федоров. -
Ага, получил?
     Солдат, опекавший советника, зашипел.
     - Что там такое? - встревожился Изнов.
     - Он стал слишком вольничать. Я его лягнул.
     - Не позволим себе поступать опрометчиво,  - предостерег Мерку-
рий. - В конце концов...
     - В конце концов будет конец,  - сказал Федоров.  - Но  прежде,
чем он наступит, я постараюсь исполнить свое последнее желание.
     - Как следует выпить? - попытался угадать Меркурий.
     - Засветить между глаз тому, на котором я сейчас сижу.
     - Не спешите,  друзья, - посоветовал Изнов. - Опыт говорит, что
в разных местах существуют различные обычаи. У вас в Империи, Мерку-
рий, нам тоже многое показалось непривычным и странным. Может быть и
здесь  всё, что с нами происходит - только лишь своеобразный ритуал,
который...
     Он не  договорил:  броневик  остановился,  тряска прекратилась.
Задняя дверца отворилась, и солдаты стали выскакивать наружу и стро-
иться  в  две шеренги,  фронтом одна к другой.  Арестованных вывели,
поддерживая.  На сей раз приклады не применялись.  Последними выбра-
лись трое солдат, на чьих коленях арестованные проделали весь путь.
     - Посол, - сказал Федоров, пытаясь расправить плечи. - Что мы с
вами будем кричать,  когда нас станут расстреливать? Что-нибудь пат-
риотическое, вроде "Да здравствует демократия"? Проклянем жестокость
и произвол? Или споём что-нибудь веселенькое?
     - Осторожно, осторожно, - пробормотал Меркурий. - Еще накликае-
те!
     - Да вы никак суеверны!
     - Можно подумать, что вы - нет.
     - Думать можно,  что угодно,  - сказал Федоров,  поёживаясь.  -
Лично я  думаю,  что на таком ветру долго стоять без теплой одежды -
вредно для здоровья. Черт бы взял эти наручники. Я бы им сейчас уст-
роил пожар в бордели.  В конце концов, их здесь не так уж и много, и
вряд ли  они  владеют боевыми единоборствами... Эх,  и почему только
мы оставили в корабле прекрасные синерианские автоматы?
     Снаружи было  не  так тесно,  как в броневике,  и советник тер-
ранского посольства в изгнании снова получил тычок в спину.
     - Ну, ехидна, погоди... - только и пробормотал он.
     - А вот и наш прекослов подоспел,  - заявил Изнов таким  тоном,
словно более близкого существа у него в мире не было.
     - Просто прелестно, - обрадовался и Федоров. - Надеюсь, он объ-
яснит,  куда же  нас привезли. Прекослов, это что за хибара: всепла-
нетная гауптвахта?
     - Почему? - удивился законовед. - Это Дворец Сброда. Поздравляю
вас с прибытием в цитадель демократии и правосудия Иссоры!

                                   *

     Здание, перед которым их высадили из  броневика,  смахивало  на
старинный комод, украшенный немногими, но зато массивными финтифлюш-
ками.  На самом верху фасада было видно несколько цифр,  как  поняли
уже поднаторевшие в здешней письменности пришельцы.
     - Это что?  - поинтересовался  Федоров  у  прекослова.  -  Тоже
насчет стоимости жизни? Или последний биржевой курс?
     - Великая дата, -  произнес прекослов торжественно, даже откаш-
лявшись предварительно. - С нее начинается история. Именно в тот час
всеиссорский Сброд объединил в себе все формы власти.
     - Вот как, - проговорил Изнов. - Начинается история, это понят-
но,  это знакомо.  А что было здесь до этого начала? Во времена, так
сказать,  доисторические?  Мир ведь, надо полагать, возник несколько
раньше?
     - Возможно, он и существовал,  -  осторожно  ответил  наставник
арестованных,  - но это не значит,  что имела место  и история. - Он
на всякий случай оглянулся на солдат.  - Весь тот мир вряд ли заслу-
живает даже серьезного упоминания.  А вот в тот час  началась Посто-
янная и Бесконечная Эра. Власть Сброда. Путь Великого Бреда.
     - Скажите,  прекослов: откуда столь странное название - Великий
Сброд? Мне оно кажется несколько - обидным по меньшей мере.
     - Отчего же,  если оно соответствует истине? Всё дело в способе
передвижения.  Если  люди съезжаются вместе - это съезд.  Сходятся -
значит, сход. Слетаются - получается слёт. Ну, а у нас они сбрелись.
Дороги  на  нашей великой планете находились тогда не в самом лучшем
порядке...
     - Еще хуже, чем сейчас? - поинтересовался внимательно слушавший
советник посольства.
     - Откуда вы знаете, каковы они сейчас?
     - Сужу хотя бы по городским улицам.
     - М-да...  Ну, возможно, они тогда были чуть лучше - время ведь
прошло с тех пор, а время никого не красит.
     - Времени, значит, прошло много, да на дороги его не хватило?
     - Были дела поважнее. Народ собрался - и был провозглашен Вели-
кий Бред. Тоже от слова "брести", разумеется.
     - Ну хорошо,  - сказал Изнов.  - Из вашего объяснения я понял,
что сброд - это нечто вроде парламента?
     - Не только. Хотя собреды как бы избираются. Он вообще - Власть.
     - Прекрасно.  Но  скажите пожалуйста:  если это - столь высокое
учреждение,  почему же здесь оказались мы? Ведь нас собираются обви-
нить, насколько я  могу понять,  по чисто уголовному делу - но такое
можно было бы сделать в любом суде самого невысокого ранга...
     - Разумеется, в любом участковом суде в качестве первой инстан-
ции. Но друг мой, собредам ведь тоже хочется что-то делать, они  по-
рой изнывают от безделья и готовы заняться чем угодно - лишь бы выс-
тупать, говорить страстно, горячо, убедительно...
     - Но если в их руках власть...
     - А кто сказал,  что власть в их руках? Во всяком случае, не я.
Я никогда в жизни не позволил бы себе сказать такую глупость.
     - Но я собственными ушами слышал...
     - Вы слышали, что я сказал: они - Власть. Безусловно. Они - вы-
веска,  на которой написано это слово. Большими и красивыми буквами.
Но может ли кто-нибудь сказать,  что вывеске принадлежит то,  что на
ней изображено? Ни в коем случае. Наоборот, это она сама кому-то
непременно  принадлежит.  Является собственностью того,  кто владеет
всем предприятием.
     - Кто же этот собственник?
     Прекослов снова опасливо огляделся.
     - Это не та тема,  какую можно обсуждать вот так - под открытым
небом и поблизости от вооруженных солдат. Как-нибудь в другой раз...
(по выражению лица прекослова видно было,  что он  хотел  бы,  чтобы
этого  другого  раза  никогда не наступило).  Для нас важно то,  что
именно тем,  неизвестным (как считается) деятелям  принадлежит  идея
Великого Бреда, в конце которого всех ожидает полное счастье.
     - Что-то, похожее на социалистические или коммунистические идеи?
     - Практически ничего общего.  У нас два лозунга:  демократия и
право.  Демократия - это означает,  что каждый человек может  прини-
мать,  принимает и должен принимать участие в управлении миром. Но у
нас недолюбливают расплывчатые формулировки.  И говорится конкретно:
каждый исс был, есть или будет членом Сброда. И это всех устраивает.
     - Ваши граждане настолько честолюбивы?
     - При чем тут честолюбие? Главное - в том, что любой член Сбро-
да имеет богатейшие возможности наживаться всеми способами, какие он
догадается использовать.  Главный смысл пребывания в Сброде - скола-
чивание личного богатства.  Все это знают.  И каждый думает:  ладно,
сегодня воруют они,  но рано или поздно и я попаду в Сброд,  и тогда
уж не положу на руку охулки. Благодаря этой идее достигается относи-
тельное  спокойствие, и сегодняшние собреды имеют полную возможность
красть всё,  что плохо лежит.  Потому  что основные воры все-таки не
они, а те, кто хватает и то, что лежит хорошо.
     - И что же, так повелось издавна?
     - Считается  общепринятым - полагать, что этот нынешний порядок
существовал всегда.  Да,  по сути,  наверное, оно так и было: у кого
сила, тот стоял у власти. А сила у денег. Надо думать, так и во всей
Галактике, да и не только в нашей.
     - То есть,  вы имеете в виду...
     Но прекослов, кажется, решил,  что на эту тему  сказано  вполне
достаточно.
     - Нет,  это вы имеете в виду,  а не я; я тут не при чем. А если
вы  столь  любопытны - обратитесь к начальнику группы Охраны Мнения.
Только, если говорить откровенно, я вам разговаривать с ним не сове-
тую.  Коли  на  вас обратит особое внимание Охрана мнения...  - Пре-
кослов не закончил,  только покачал головой,  и на лице его возникло
выражение, более уместное на кладбище.
     - Охрана мнения, - в некоторой задумчивости проговорил Федоров.
- Это что же: служба безопасности? В этом роде?
     - Так говорить просто неприлично!  - почему-то страшно обиделся
прекослов.  - Вам сказано: группа по охране мнения. А мнение выражает
кто? Да  Великий Сброд,  разумеется.  Подчеркиваю:  "выражает",  а не
"имеет". Объяснять дальше?
     - Значит, не служба безопасности?
     - Нет у нас такого органа. -  Прекослов помолчал. - Есть Служба
Надежности. Но она не в Сброде,  она -  сама по себе, как и Департа-
мент Обороны.  Правда, некоторое время назад Сброд хотел их включить
в  свою систему.  Но они не согласились - сказали,  что специфика не
позволяет.
     - Неужели не смогли заставить? - деланно удивился Федоров.
     - Заставить Службу Надежности? Ммммммм...
     Прекослов тянул это исполненное сомнения "ммм" еще долго. Федо-
ров же неожиданно широко улыбнулся.
     - Вы чему радуетесь, советник? - не понял Изнов.
     - Я  всегда  испытываю удовольствие,  когда обстановка начинает
проясняться.
     - Не понимаю.
     - Ну,  вам простительно.  А твое мнение,  Меркурий? А, коллега?
     Меркурий тоже улыбнулся - широко, по-земному,  что  было совер-
шенно необычно.
     - Я бы сказал, что всё понемногу становится на свои места.
     - Да скажите же...
     - Потом как-нибудь, - остановил посла советник. - По-моему, вон
те пришли, наконец, по наши души.

                                 *

     К ним и на самом деле приблизились.  Офицер,  до сих пор  уныло
скучавший неподалеку от своих солдат, заметно оживился. Воины же под-
равнялись и застыли.
     - Подсудимые - вот эти? - громко спросил один из появившихся.
     - Так точно!  - не замедлил подтвердить офицер и так вытянулся,
что пелеринка его взметнулась в воздух, напомнив маленький парашют.
     - Ведите их на места дискутируемых.
     - Будет исполнено!
     И офицер повернулся к строю:
     - Смирно! Законвоировать доставленных!
     - Только вы...  это, - сказал пришедший распорядитель, - наруч-
ники снимите.  Забыли - в зал Сброда в наручниках не вводить, а если
возникнет  необходимость в их наложении,  это будет совершено там на
месте, по  частному определению Великого Сброда или же Законодатель-
но-карательного подразделения.
     - Виноват! - пробормотал офицер. - Вы там! Наручники снять!
     Благодать! - проговорил Федоров,  поочередно растирая запястья.
- Вот, оказывается, как мало нужно человеку для счастья!
     - Мне чего-то еще не хватает, - пробормотал посол. - Как следу-
ет укусить за ухо одного тут, рябого.
     - Не надо быть таким кровожадным, - упрекнул советник.
     - Хотелось бы,  чтобы этим принципом руководствовался Сброд,  -
негромко,  как бы про себя, проговорил Меркурий. - Вы это им подска-
жите.
     - Думаете,  будет повод?
     Меркурий не ответил. Лишь усмехнулся,  как усмехается взрослый,
услышав наивное суждение малолетки.  И тут же нахмурился,  едва лишь
перевел взгляд на Федорова.
     А советник  и  вправду выглядел в эти мгновения по меньшей мере
странно.  Он вдруг напрягся, словно собираясь в следующий миг совер-
шить  какое-то  небывалое  усилие,  даже сжал непроизвольно кулаки и
устремил немигающий взгляд в одну какую-то точку.  Точка эта однако,
судя по движению зрачков Федорова,  двигалась в пространстве. Мерку-
рий стал медленно поворачивать голову,  пытаясь установить,  чем  же
вызван столь пристальный интерес. А установив, в свою очередь застыл
и даже не ответил на какой-то очередной вопрос Чрезвычайного и  Пол-
номочного посла.
     Хотя объект внимания обоих чужестранцев ничего особенного собою
вроде бы не представлял. То был всё тот же Гост, их тюремщик, и выг-
лядел он точно так же,  как и час назад,  только нес с собой плоский
чемоданчик для документов.  Обычный чемоданчик,  всего лишь. И тем
не менее...
     Гост шел в направлении входа в здание Великого Сброда, и как раз
в это время проходил мимо арестованных. Посмотрел. И сквозь зубы, еле
слышно, процедил на ходу:
     - Сообщили - корабль угнан. Выясняю... Иду в Главгоменац.
     - На  общее  бляго,  -  мгновенно и так же тихо ответил Федоров.
Именно "бляго" он сказал, никак не "благо".
     Миг спустя (слышавший сказанное Меркурий не успел слова молвить)
Гост и Федоров одновременно наклонили головы, выводя взгляды из сопри-
косновения, а еще через секунду-другую тюремщик исчез, замешавшись в
небольшую  толчею у главного подъезда.  Федоров и Меркурий синхронно
глянули друг на друга. Меркурий открыл было рот. Федоров быстро про-
говорил:  "Гм".  И  Меркурий промолчал.  Что же касается Изнова,  то
посол, кажется, этой быстротечной сцены вообще не заметил, а если и
наблюдал, то недооценил.  Может быть,  потому,  что у него просто не
оказалось времени на это:  прозвучала команда,  солдаты  подтолкнули
арестованных и повели к входу в Великий Сброд, окриками расчищая до-
рогу.

                                   *

     Усадив на отведенные для подсудимых места, солдаты отошли назад
и чужеземцы стали не без любопытства осматриваться.
     Зал, в котором они оказались,  на первый взгляд мог  показаться
пустым. Такое впечатление отчасти объяснялось, наверное, огромностью
помещения; малочисленные группки и отдельные собреды сидели в разных
местах его  без всякой видимой системы. Лишь длинный стол на подиуме
был усижен плотно,  как пирожное мухами.
     - Старайтесь  соблюдать  спокойствие,  -  негромко  посоветовал
вновь оказавшийся рядом с троицей прекослов.  - И любым способом вы-
ражайте самое глубокое уважение к высокому  Сброду,  и,  по  возмож-
ности, некоторый страх перед ним. Собреды любят, когда им напоминают
об их всемогуществе.
     - Не  знаю...  - с сомнением пробормотал Изнов.  - Уважения они
как-то не вызывают. Сильно смахивают на шантрапу. Да и слишком уж их
мало. Неужели эта горстка иссов может решать серьезные вопросы?
     - Решать - нет.  Но голосовать может.  У нас ведь доверительная
система .
     - А это еще что такое?  - не удержался от нового вопроса Изнов.
- Мне, как правоведу и парламентарию, это очень интересно.
     - Вначале Сброд работал непродуктивно, потому что никак не воз-
никала критическая масса - количество голосов,  необходимое для  за-
конного принятия решений. Собреды ведь тоже люди, и кроме осуществле-
ния власти у них могут быть и другие интересы, свои личные, разве не
так?  Ну  там,  походить  по  торговым рядам,  по веселым закоулкам,
повстречаться с деловыми людьми - мало ли... Так что когда наступал
очередной час решения, критической массы не собиралось. Тогда и при-
няли великий закон о доверительности. Если через три часа, допустим,
надо будет голосовать некий закон, а мне донельзя нужно в тот же час
быть совсем в другом месте, я подхожу к любому из тех собредов,  кто
сейчас  не занят - к вам,  допустим,  - и доверяю вам свое право го-
лосовать,  зная, что черед несколько часов вы попросите о том же ме-
ня. И подобным образом больной вопрос уладился.
     - В таком случае, они могли бы и начать, коль скоро мы здесь, -
заметил прислушивавшийся к их разговору Федоров. - Что это они тянут
кота за разные принадлежности?
     И в самом деле, заседание всё не начиналось, собреды шлялись по
залу,  переговаривались;  в одном  углу  небольшая кучка   носителей
власти разом засмеялась, как бывает после рассказанного анекдота; на
них недовольно оглянулся еще один, погруженный в чтение толстой кни-
ги  в пестрой обложке.  Кто-то закусывал,  одновременно перелистывая
какие-то бумаги,  трое или четверо  откровенно  дремали,  один  даже
громко всхрапнул, но тут же пробудился и быстро заморгал глазами.
     - Честное слово,  надо придумать хоть какое-то  развлечение,  -
решил Федоров.  - Скажите, прекослов, раз тут рассматриваются судеб-
ные дела, то не можем ли мы предъявить встречный иск по поводу угона
принадлежащего нам корабля?
     - Корабль угнан? С чего вы взяли? Откуда...
     - Получил такую информацию.
     - Невероятно! Просто не могу поверить!
     - Да вы не волнуйтесь так... Но если известие подтвердится - мы
вправе?
     - Отчего же?  Вполне,  - согласился прекослов.  - Но лишь после
того,  как будет установлено,  что корабль действительно принадлежал
вам - а это возможно только после рассмотрения вашего дела и вынесе-
ния приговора, поскольку всё зависит от него. Так что потерпите. Но,
кажется, они все-таки начнут. Вот уже и заклинатель вышел.
     И в самом деле, на подиуме, перед длинным столом, появился дол-
говязый исс в черном одеянии. Остановившись напротив середины стола,
он медленно поднял руку и низким, печальным голосом провозгласил:
     - Да будет смещено правительство!
     - ...Правительство... - вразнобой, уныло откликнулся зал.
     - Да будет низложен президент!
     На этот призыв зал ответил более оживленно.
     - А мы тоже должны отвечать?  - шепотом поинтересовался Изнов.
     - Ни в коем случае! Вы ведь не имеете гражданских прав.
     - Ну,  и слава Богу.
     Заклинатель на сцене тем временем продолжал:
     - Защитите председателя! Защитите председателя! Защитите...
     - А кто ему, собственно, угрожает? - не утерпел, чтобы не поин-
тересоваться, Изнов.
     - Да никто. Это такая формула. Все эти возгласы - древний риту-
ал. Мы очень любим традиции. Так открываются все заседания Сброда.
     Выполнив свою миссию,  заклинатель достойно удалился за кулисы,
а за столом поднялся другой деятель.
     - Очередное заседание Великого и Вечного Сброда объявляю откры-
тым, - сказал он. - При рассмотрении первого вопроса Сброд будет вы-
полнять функцию Правосудия, во втором же - Законодательно-творческую
обязанность.  Напоминаю,  что во втором отделении будет  обсуждаться
вопрос о значительном увеличении преимуществ, какими наделены собреды
по сравнению с населением,  не облеченным доверием. На этот раз речь
пойдет о расширении прав на жилье... Ну, что у вас там? Вопрос?
     - Вот именно!  - донеслось из зала.  - Почему столь важный  для
жизни всей Иссоры вопрос стоит в повестке дня вторым, а рассмотрение
какого-то пустякового дела - первым? Требую разъяснений.
     - Хранитель ритуала, - обратился председательствующий к другому
иссу из числа сидевших за столом. - Выскажите ваше мнение.
     Спрошенный с готовностью ответил:
     - Согласно ритуалу и традиции,  первый вопрос должен рассматри-
ваться первым в силу того,  что он идет под первым номером. С другой
стороны,  если Великий Сброд обсудит и примет закон  о  рассмотрении
первым  вопросом  другого  вопроса,  то этот другой вопрос тем самым
станет первым вопросом, и должен будет рассматриваться первым в силу
того,  что он первый.  Однако, в соответствии с ритуалом, правосудие
должно свершаться быстро и непредвзято,  а согласно  традиции  номер
одна  тысяча  сто  шестнадцатой,  другие  первые  вопросы  не  могут
рассматриваться в присутствии посторонних нарушителей законов,  тра-
диция  же  восемьсот  шестьдесят четвертая предписывает не обсуждать
вопросов,  касающихся внутренних дел Иссоры, в присутствии иностран-
ных  подданных.  В данном же случае в зале присутствуют доставленные
на заседание и находящиеся под охраной наших доблестных воинов нару-
шители закона, являющиеся иностранцами. В свою очередь, традиция но-
мер ноль ноль семьдесят пять запрещает переутомлять воинов и  отяго-
щать их чрезмерным множеством задач.  Но если мы сейчас потребуем от
них удалить нарушителей законов из зала,  а потом вновь доставить их
сюда,  мы можем вызвать неудовольствие Департамента Обороны, которое
способно повлиять на политику доброжелательства,  проводимую  нашими
Силами по отношению к Великому Сброду. Следовательно, самым правиль-
ным будет - первым рассмотреть тот вопрос, который и значится первым
в порядке дня.  Тем более,  что ничто не указывает, что рассмотрение
это потребует много времени.
     - По-моему, всё ясно, - заключил председатель. - Итак, начинаем
обсуждение закона о конкретных нарушителях законов.  Слово имеет на-
чальник   Законодательно-карательного  подразделения  Сброда.  Пожа-
луйста.
     Начальник подразделения  торопливо  просеменил по залу и утвер-
дился на стоявшей пониже стола трибуне.
     - Предлагаю  вниманию  высокоуважаемых  собредов проект закона о
грубейшем нарушении и попрании  законов  Великой  Иссоры  субъектами,
назвавшими  себя при задержании явно вымышленными и нелепыми именами.
(В зале слегка оживились.) Оглашаю текст законопроекта:  за нарушение
законов, подробный перечень коих имеется в Полном Своде Законов Вели-
кой Иссоры с начала дней,  и которые в настоящем приговоре не называ-
ются,  дабы  не перегружать внимания уважаемых собредов,  - указанных
преступников предать смерти,  имущество же их конфисковать  в  пользу
властей  с реализацией обычным способом.  Проект всесторонне рассмот-
рен,  изучен и проанализирован на предмет соответствия высшему закону
Иссоры  Законодательно-карательным  подразделением  и  выдвигается на
рассмотрение Великого Сброда для обсуждения и принятия. Текст передаю
в писарскую команду.
     И, сделав несколько шагов, он медленным и плавным движением ру-
ки положил бумагу перед председательствующим.
     - Ну,  вот, - удовлетворенно произнес руководитель. - По-моему,
это очень хороший законопроект.  Краткий и точный.  Я думаю,  что мы
можем принять его целиком.  Постойте, постойте, отойдите от микрофо-
нов.  А я вам говорю - отойдите. Да я дам вам слово, дам, только по-
том. Что? К порядку ведения? Ну, пожалуйста, если уж вы иначе не мо-
жете... Включите первый микрофон.
     - Согласно демократическим установлениям,  - проговорили в пер-
вый  микрофон,  - субъектам должно быть предоставлено право доказать
свою невиновность в нарушении отдельных законов. Поэтому немедленное
принятие законопроекта я считаю невозможным.
     - Разумеется, - согласился председательствующий. - Хотя, должен
сказать,  эта процедура лишь отнимет у нас время, но никак не повли-
яет на результат законотворческого процесса.  Ну, что там еще? Хоро-
шо, второй микрофон. Что там у вас?
     - Обеспечено ли дискутируемым участие прекослова? Ритуал и тра-
диции требуют...
     - Ну, зачем вы усложняете простой вопрос? Вы ведь сами понимае-
те: опытный законовед может доказать, что субъекты не нарушали одно-
го,  другого или третьего закона;  но никто не в силах доказать, что
они не нарушили ни одного. Тем более, что имеются неопровержимые до-
казательства.  Что там - опять к порядку ведения?  Ну, третий микро-
фон!
     - Обращаю внимание Великого Сброда на то,  что рассмотрение за-
конопроекта ведется с вопиющими нарушениями процедуры! Во-первых, не
оглашен реестр имущества, подлежащего конфискации, что, как вы знае-
те,  чрезвычайно важно. И во-вторых: судя по сказанному нам, диску-
тируемые не являются гражданами нашего мира. Но в таком случае может
ли  применяться  к  ним  положение о непременном участии прекослова?
Оно, как я понимаю, распространяется лишь на граждан Иссоры, а не на
всяких...  Если чужеземцы прилетают к нам, чтобы нарушать наши зако-
ны, то пусть привозят и своих прекословов!
     - Тут уместно спросить мнение Хранителя Ритуала,  - предположил
председатель.
     - Я думаю, - сообщил Хранитель Ритуала, - что в данном случае у
нас имеются достаточно широкие возможности трактовки. То есть, вооб-
ще участие прекослова предусмотрено.  Однако, соответствующая тради-
ция указывает,  что предусмотрено не "непременное участие", а просто
"участие".  А  это можно толковать и таким образом,  что Сброду пре-
доставлена прерогатива самому решать,  когда участие прекослова нуж-
но,  а  когда оно просто нецелесообразно,  потому что может привести
лишь к затяжке совершенно ясного дела.  Я полагаю, что в данном слу-
чае мы встретились именно с совершенно ясным делом.
     - Что всё это значит? - шепотом спросил Изнов. Прекослов так же
тихо ответил:
     - Речь идет о лишении вас защиты.
     - Но это же возмутительно! Это постыдное нарушение всех прав! А
почему, вы не представляете?
     - Да всё совершенно ясно:  видимо, им хорошо известно, что кон-
фискации подлежит корабль,  и никто не  хочет  упускать  возможности
приобрести такую машину по более чем сходной цене...
     - Отчего же мы медлим?
     - Вы имеете в виду иск об угоне корабля? Пока факт не подтверж-
ден.  Целесообразнее просить об исключении корабля из описи подлежа-
щего конфискации имущества!  Разбирайся дело в нормальном  суде,  мы
уже выступили бы с исковым заявлением.  Однако, тут слово предостав-
ляется только собредам - и лишь кто-нибудь из них может огласить наше
заявление.
     - Отчего же вы не... Гм, гм...
     - Вы имеете в виду - почему я не нанял какого-нибудь собреда?
     - Н-ну...  можно сформулировать более деликатно, однако по сути
дела именно об этом я и спрашиваю.
     - До сих пор не было необходимости. Это, знаете ли, очень доро-
гое удовольствие - создать своё лобби.  Я надеялся,  что можно будет
обойтись без этого. Но, видимо, придется...
     - Поздно, Алас, поздно!
     - Вовсе нет.  Здесь никакие вопросы не решаются быстро,  потому
что  никто  не  хочет  отказать себе в удовольствии поговорить перед
публикой и камерами. Каждому охота протиснуться в историю, хотя бы в
один из ее вариантов. Не беспокойтесь: обсуждение будет, и сомнева-
юсь,  чтобы оно завершилось сегодня,  а уж до обеденного перерыва  -
никак. Все призывы к краткости - тоже древний ритуал, не более того.
Вот перерыв мы и  используем.  Но  давайте  послушаем:  говорит  сам
председатель.
     Изнов умолк.
     - ...исчерпывающе сказано,  - говорил в это время председатель,
- что субъекты обвиняются в нарушении всех без  исключения  законов.
Обычная наша формулировка.  Ну допустим, нам каким-то путем докажут,
что преступники не нарушали  закона  о  запрете  перекраски  обувных
шнурков из  коричневого цвета в черный. Что? Есть такой закон, есть,
мы сами его приняли триста сорок два часа тому назад.  Но никому  не
удастся доказать, что они не виновны в нарушении всего остального, а
в том числе и важнейшего закона о недопущении  распродажи  и  вывоза
всех богатств нашего прекрасного мира.  Не удастся, повторяю, потому
что они в этом виновны,  и вина их убедительнейшим образом доказана.
Ну,  судите сами, уважаемые собреды: три субъекта прилетают в наш мир
на собственном корабле.  Кто пригласил их?  Никто! Вот вам уже одно
нарушение:  прилет без приглашения.  Вы скажете: может быть, они -
честные коммерсанты и привезли какие-то нужные нам товары на  прода-
жу?  Нет,  не привезли:  трюмы их корабля совершенно пусты.  Ни один
торговец не позволит себе гнать пустой корабль,  он обязательно най-
дет подходящий фрахт,  чтобы увеличить свой доход и избежать лишнего
расхода топлива. Таким образом, нарушению подвергся и закон о запре-
те прибытия к нам кораблей, не везущих нужные нам товары. И мало то-
го: преступный корабль опустился на столичном космодроме - в то вре-
мя,  как  с  давних  времен посадка на нем категорически запрещена в
связи с его чересчур опасной близостью к органам высшей власти Иссо-
ры, и прежде всего - к резиденции Великого Сброда, да-да, коллеги, к
нашему дворцу,  с таким трудом отвоеванному нами в своё время у тог-
дашних правителей нашей многострадальной планеты. Разумеется,  имела
место возмутительная халатность и бездействие со стороны  тех,  кому
надлежит  охранять  нашу  поверхность,  небо и прилегающий космос от
всякого рода нарушений,  подобных разбираемому нами; безусловно, та-
кое пренебрежение долгом не останется безнаказанным, однако это ни в
какой мере не уменьшает вины самих преступников. Уже каждого из наз-
ванных  преступлений достаточно для принятия закона о предании нагло
вторгшихся выродков смерти. Но если бы это было всё! Однако, уважае-
мые собреды, самое ужасное ждет вас впереди! Компетентная экспертиза
установила,  что корабль,  на котором прибыли преступники, прекрасно
годится  для перевозки чего бы вы думали?  Да,  да,  именно протида,
главного богатства Иссоры,  заставляющего считаться с нею любой  мир
нашего региона,  а также многие миры за его пределами. Вот в чем ко-
ренится ужасный замысел: вывести с нашей планеты громадное количест-
во протида, закупленного, вероятно, у подпольных торговцев, не обло-
женного налогами;  нет сомнения,  что и вывозную пошлину эти воры не
собирались платить, таким образом обворовывая наш милый мир дважды и
трижды.
     Он перевел дыхание.
     - Высокие собреды, я вовсе не строю гипотез. Я говорю, опираясь
на конкретные факты,  а именно: на бывшем космодроме государственным
учреждением было  сосредоточено некоторое,  довольно значительное,
количество протида,  предназначенного для выполнения важного  обяза-
тельства перед одним из сотрудничающих с нами миров. И вот этот про-
тид бесследно исчез.  Когда протидная инспекция начала вскрывать та-
ру, в которой помещались специальные контейнеры, там, уважаемые соб-
реды, оказался лишь мусор, обыкновенный мусор; только по запаху мож-
но было установить,  что в этой упаковке совсем недавно еще содержа-
лось драгоценное вещество.  Сопоставьте факты:  протид исчезает -  и
почти одновременно на этом же космодроме появляется таинственный ко-
рабль с пустыми трюмами...  Ребенок,  собреды,  невинный младенец не
задумываясь объяснит вам,  что между этими событиями существует пря-
мая и неоспоримая связь!
     Шум в зале возрос.
     - Как всем известно, по принятому нами же шесть тысяч часов на-
зад  закону неразрешенный вывоз протида карается смертью,  и попытка
такого вывоза карается смертью, и неуплата или попытка неуплаты пош-
лины  тоже карается смертью.  Воистину жаль,  что любого преступника
можно казнить лишь однажды - даже самого закоренелого и страшного. А
теперь  скажите,  высокоуважаемые  коллеги:  сможет  ли  даже  самый
искусный крючкотвор хоть в ничтожной степени поколебать  выводы,  на
которых зиждется закон,  обсуждаемый нами в этот миг? Отвечаю с уве-
ренностью:  нет и еще раз нет! Так стоит ли нам терять время, отвле-
каясь  от наших серьезнейших проблем,  затрагивающих сами основы су-
ществования великой иссорской демократии - терять  на  бессмысленные
словопрения о судьбе трех иностранцев - судьбе, которую они сами для
себя выбрали?  Я полагаю,  что...  Стойте,  куда вы, куда? Я не пре-
доставлял  вам  слова!  Нет,  сядьте  на место!  А я не позволяю вам
высказываться...
     В зале  поднялся  шум,  обсуждение прервалось.  Кто-то рвался к
столу,  коллеги оттаскивали его и отталкивали, не жалея кулаков. Из-
нов пожал плечами:
     - Это напоминает мне постановку в скверном  театре.  Немыслимо,
чтобы  таким образом приговаривали кого угодно к чему бы то ни было.
Цирк, просто цирк - другого определения не могу найти.
     - И тем не менее...  - пожал плечами Алас, - именно так обстоит
дело.  Однако, не унывайте чрезмерно. Я ведь говорил вам: все только
начинается, настоящее дело впереди. Мы будем бороться за ваше полное
оправдание.
     - Каким же образом, хотел бы я знать? - спросил Изнов.
     - Как везде. Свидетельскими показаниями. Искусством прекослова.
     - Помилуйте,  Алас! Какие свидетели могут доказать, что мы при-
летели  сюда  по  приглашению,  если мы и в самом деле его не имели?
Другое дело - что причины,  в силу которых мы здесь оказались, явля-
ются достаточно серьезными...
     - Причины здесь никого не интересуют. А вот свидетельские пока-
зания...
     - Кстати,  - перебил прекослова Федоров,  - а что это вообще за
порядок  судопроизводства:  начинать с вынесения приговора,  а потом
доказывать его обоснованность или несправедливость?  Во всех извест-
ных нам мирах принято поступать как раз наоборот.
     - Вот и сидели бы в тех мирах,  - ответил несколько обидевшийся
Алас.  -  А  у нас это вопрос традиций и целесообразности.  Традиция
заключается в том,  что на Иссоре приговоры всегда  выносились  даже
прежде,  чем возникало обвинение. То есть не приговор исходил из об-
винения,  а наоборот,  обвинение - из приговора. Что же касается це-
лесообразности,  то  могу положа руку на сердце сказать:  нет такого
индивидуума,  который не был бы виновен в нарушении хотя  бы  одного
закона,  на самом же деле,  конечно, не одного, а множества. Простая
логика говорит об этом: если одновременно существует множество зако-
нов,  противоречащих друг другу, то, соблюдая один, вы тем самым на-
рушаете другой,  и тем совершаете преступление.  Согласны? Ну, а раз
всякий  житель так или иначе виновен,  то и приговора он заслуживает
заранее. Всё очень просто и разумно.
     - И как вы еще существуете? - пробормотал Изнов.
     - Очень просто. Благодаря приспособлению к условиям существова-
ния. Как и на протяжении всей нашей истории.
     - Не представляю, как можно к такому приспособиться.
     - Не  так  уж сложно.  Вот если бы суд не принимал во внимание
свидетельских показаний,  тогда выжить оказалось  бы  действительно
затруднительным. Но у нас именно свидетели играют главную роль. Сог-
ласно нашей юриспруденции,  один свидетель всегда выступает главным,
а еще одиннадцать поддерживают его показания, то есть второй удосто-
веряет правдивость показаний первого,  третий - второго, четвертый -
третьего...  И  вот все наши граждане уже достаточно давно объедини-
лись в такие группы - по двенадцати человек. Каждая такая группа на-
зывается семьей.
     - И все жители Иссоры разбиты на такие семьи?
     - Ну,  не все...  Вернее: все те, кто подсуден, кто не обладает
правом неприкосновенности.
     - А кто же обладает таким правом? Собреды?
     - Им владеют  не они одни.  Но об этом как-нибудь потом. Сейчас
вы должны усвоить самые основы. А в основе основ - семья.
     - Так значит, об этих семьях нам и говорили?
     - Да конечно же!
     - Но кто и что может показать в  нашу  пользу?  Нас  никто  на
Иссоре не знает.
     - Какая вам разница,  да и им тоже?  Они покажут то,  что будет
заказано.  Но, как вы уже, наверное, поняли - за соответствующую оп-
лату.
     - Но  ведь если мы обвинены в нарушении всех без исключения за-
конов, - а их, вы сказали, очень много...
     - Никто точно не знает,  сколько.  Да и количество их ежедневно
увеличивается.
     - Сколько же времени придется доказывать, что мы не нарушали ни
одного из них?
     - Успокойтесь:  этого не потребуется. Если бы приходилось дока-
зывать всё до конца,  то до сих пор не завершилось бы слушание и са-
мого  первого  в нашей истории дела.  Однако для того,  чтобы каждое
слушание оказывалось ограниченным во времени, уже давно был установ-
лен принцип аналогии. Он заключается вот в чем: если вам удалось до-
казать, что вы не виновны в нарушении тринадцати самых серьезных за-
конов,  то принимается,  что по аналогии вы и в остальных нарушениях
тоже не виноваты. Ну, за исключением какого-то одного - вовсе не са-
мого страшного.
     - Значит, всё-таки в чем-то виновны?
     - Но  мы же не можем допустить,  чтобы кто-то был привлечен без
всяких оснований. Нарушение обязательно должно быть. Обычно обвиняе-
мый признается в нем сам,  добровольно и откровенно,  выбрав то, что
ему более по вкусу и грозит минимальным  наказанием.  Это  несложно,
потому  что  доказывать истинность признания не нужно,  свидетели к
этому даже не привлекаются.  В таких случаях суд ограничивается  гу-
манной мерой: только конфискацией имущества.
     - А без этого никак нельзя?
     - Понимаете ли, содержать Великий Сброд стоит немалых денег - и
с каждым часом всё больше. Пока можно было, их брали в бюджете, но в
конце концов бюджет не выдержал, хотя до того успели сменить десятка
полтора начальников департамента финансов.  Сейчас  мы  оказались  в
долгах у всего галактического региона. Вот Сброду и пришлось перейти
на самоокупаемость - а откуда ему еще взять денег,  как не  от  кон-
фискаций?.. Ага! Слышите?
     - Что случилось?
     - Как я и предполагал, объявили перерыв.
     - Но до обеда еще как будто...
     - Не на обед.  Чтобы собреды могли подраться не перед столом ру-
ководства,  а подальше отсюда - в подвальном этаже есть  специальный
зал,  где можно вступить в единоборство с оппонентом любым способом:
на шпагах, дубинках, даже на пистолетах - правда, с резиновыми пуля-
ми.  Наши собреды,  однако, предпочитают попросту - на кулачки. Поде-
рутся, напряжение спадет и можно будет продолжать обсуждение.
     - Но о чем они, собственно, спорят? Разве тут есть хоть кто-ни-
будь, кто сочувствует нам?
     - Вовсе  не нужно,  чтобы кто-то вам сочувствовал.  Важно,  что
есть немало собредов,  не поддерживающих председателя - одни  потому,
что он слишком мягок, другие - потому, что жестковат, мало ли по ка-
кой причине...  И они,  естественно, пользуются любым поводом, чтобы
выступить  против  его  точки зрения.  Вы или кто угодно другой - не
имеет ровно никакого значения.
     - Ну что же, и на том спасибо. Хотя было бы, конечно, приятнее,
если бы хоть кого-нибудь тут действительно заинтересовала наша судь-
ба. Вы что-то хотели сказать, советник?
     - Да,  собственно,  ничего особенного.  Я просто  подумал:  как
знать  - может быть,  кого-нибудь она действительно заинтересует,  и
всерьез. Я имею в виду нашу участь.
     - Что касается сочувствующих,  - сказал прекослов, - то мы сей-
час как раз и займемся их поисками. Перерыв подвернулся как раз вов-
ремя. Как говорится, выворачивайте карманы.
     - Но вы же прекрасно знаете, что у нас ничего нет.
     - Однако, вы ведь договорились с тем молодым человеком - я имею
в виду покупателя. Я уверен, что он, как обещал, доставит вам деньги
прямо сюда. Вы же сами дали ему время, чтобы найти нужную сумму. А
до тех пор будем договариваться; на час-другой нам поверят в кредит.
Надеюсь, коммерсант не знает еще об угоне корабля.  А сейчас подошло
время  заручиться  поддержкой  кого-нибудь  из собредов, потому что,
не решив вопроса о корабле,  они не смогут  продолжать  рассмотрение
вашего основного дела, поскольку больше у вас конфисковать и нечего,
кроме разве носовых платков.  А чем  запутаннее  ситуация,  тем  нам
веселее... Итак, я пошел  вылавливать нужного нам собреда.
     - В такой суматохе?
     И в самом деле, хотя перерыв и был объявлен, собреды не дотерпе-
ли до подвального зала, и драка завязалась тут же, перед руководящим
столом.  Кто-то таскал кого-то за бороду, кто-то уже валялся на полу
и его пинали ногами,  у противоположного конца стола стенка  шла  на
стенку.  Стоял дикий шум. Спокойными оставались лишь солдаты - они с
удовольствием смотрели даровой спектакль,  заключали пари и, судя по
отдельным их репликам, были свидетелями таких сцен уже не раз.
     - Погодите, прекослов, - сказал Федоров. - Я пойду с вами.
     - Охрана...
     - С охраны сейчас можно снять сапоги,  они и то не заметят. А я
могу вам пригодиться при вербовке.
     - Как, как вы назвали это?
     - Профессиональный  термин,  -  сказал Федоров,  ухмыльнувшись.

                                 *

     Оставив товарищей по несчастью на их местах,  Федоров  вслед  за
Аласом медленно пробирался к столу.  Драка разрасталась, как пожар на
складе боеприпасов.  В воздухе летали сумки, блокноты, законопроекты,
выломанные  подлокотники  стульев.  От всего этого приходилось ежесе-
кундно увертываться.
     - Какие темпераменты! - проговорил Федоров.
     - Приближаются перевыборы, - пояснил Алас. - Неудивительно, что
нервы у всех натянуты, как... как...
     - Как резинка от трусов,  - сказал советник, делая нырок, чтобы
избежать столкновения с летящим башмаком.
     - В такой обстановке трудно выбрать  подходящего  кандидата,  -
пожаловался прекослов.
     - Напротив,  - не согласился Федоров. - Самое подходящее время.
Ищите того, кому достается больше всех.
     Они огляделись, насколько это было возможно.
     - Богатый выбор,  - похвалил советник.  - Вон,  смотрите,  того
совсем прижали.  Какой джеб! С таким не стыдно выйти и на профессио-
нальный ринг! Однако, партнер еще сопротивляется - нас это не устра-
ивает. Ищите такого, что уже ушел в глухую защиту, без всякой надеж-
ды из нее выйти без потерь... Ага! Вот то, что нам нужно!
     И он, решительно расталкивая дерущихся, устремился в самый угол
зала.
     В этом углу события приняли воистину трагический оборот. Четве-
ро собредов избивали одного, уже лежавшего на полу и лишь закрывавше-
го голову руками. Лицо поверженного было в крови. Он скорчился, при-
няв  позу  младенца в материнской утробе.  Нападавших это,  кажется,
лишь раззадоривало.
     - Это уже не бокс, - констатировал Федоров. - Это футбол. Напо-
минает мне финальный матч на кубок Терранской Федерации.  Знаете,  в
целях безопасности я запретил бы собредам входить в зал в обуви. Нуж-
ны мягкие шлёпанцы, как в музее. Ну, что же - начнем, пожалуй...
     И, приблизившись к игрокам вплотную, Федоров сделал выпад. Бли-
жайший к нему собред, нелепо взмахнув руками, грохнулся на пол рядом
с жертвой. Повернувшись, советник нанес оказавшемуся перед ним бойцу
удар, в благородном искусстве каратэ носящий название ТЕЙСО УТИ -
основанием ладони от бедра. Удар пришелся тому снизу под подбородок.
Противник взлетел на воздух и  грохнулся.  Федоров  отскочил.  Нанес
третьему МАЕ ГЕРИ КИКОМИ, - ногой, параллельной полу. Оппонент сог-
нулся, ухватившись за живот, и медленно осел, потом повалился набок,
откусывая воздух, как колбасу. Четвертый вовремя отступил.
     - Приступаем к эвакуации,  - скомандовал советник посольства. -
Берите его под руку, как любимую девушку...
     Сам он подхватил избитого собреда с другой стороны.
     - Куда мы с ним? - пробормотал Алас.
     - Сперва к нашим.  А там подумаем...
     Они протащили избитого через зал, тот царапал пол носками боти-
нок и всхлипывал. Кровь капала с лица.
     - Поищите у него платок,  прекослов,  - посоветовал Федоров.  -
Или воспользуйтесь своим. Ничего, расходы окупятся...
     - Нам  следовало  сперва  выяснить,  какой он партии,  - сказал
Алас, тяжело дыша. - Если он окажется сторонником председателя, вряд
ли мы сможем уговорить его.
     - Не похож, - возразил Федоров. - Для этого он слишком интелли-
гентно выглядит.  У сторонников председателя тут явное большинство -
недаром же тех было четверо. Нет, этот явно из оппозиции.
     Наконец, они добрались до своих. Усадили собреда на стул.
     - Необходима первая помощь,  - сказал Федоров. - Меркурий, зай-
митесь им.  Приведите в чувство - хотя бы настолько,  чтобы он пони-
мал, о чем с ним говорят.
     Через минуту-другую собред и на самом деле пришел в себя. Обвел
окружающих удивленным взглядом,  поморгал глазами, потряс головой и,
видимо, начал соображать, что с ним произошло.
     - Они из партии поголовной свободы,  - пробормотал он. - Это же
разбойники с большой дороги...
     - Вам нельзя ходить на заседания без телохранителей,  -  сказал
Федоров.
     - Это дорого стоит... Я очень, очень признателен вам за выручку.
Как  я  смогу  отблагодарить вас?  Вы из моей партии?  Из "Иссора за
Иссору"?
     - Нет,  мы из партии "Мы за себя",  - уточнил Федоров. - Но это
неважно.  Мы не выступаем против вас,  наоборот  -  сейчас  намерены
предложить вам коалицию.
     - Принимаю ваше предложение, - не задумываясь, ответил собред. -
Какова ваша программа?  Согласны ли вы поддержать нашу партию на вы-
борах?
     - О, безусловно, - заверил Федоров. - Всем, чем сможем. Тем бо-
лее,  что мы не собираемся выдвигать своих кандидатов в ваших  окру-
гах.
     - Советник, что вы там мелете? - пробормотал Изнов по-русски.
     - Занимаюсь  вашим делом:  дипломатией,  - столь же тихо заявил
советник.  - Помолчите-ка лучше. И при надобности подтверждайте всё,
что я скажу.
     И вновь повернулся к собреду.
     - Сейчас мы проводим вас туда,  где можно будет умыться, - ска-
зал он,  - и после этого продолжим переговоры. Скажите только офице-
ру,  что мы действуем по вашему поручению. Он не станет возражать, я
думаю. Тем более - такому авторитетному политику, как вы.
     - Да, - согласился собред, приободряясь. - Я действительно поль-
зуюсь здесь немалым авторитетом.
     Он поднялся, пошатнулся, но устоял  на ногах и направился к офи-
церу. Тот вскочил,  выражая своим видом глубокое почтение и  ничуть,
кажется, не удивляясь несколько потрепанному облику политика.
     - Похоже,  его и на самом деле знают,  - сказал наблюдавший за
ними Изнов. - Как вы угадали, советник?
     - Вчетвером не станут бить,  кого попало,  - пояснил Федоров. -
Простейшая логика. Да и потом - какой политик откажется признать се-
бя влиятельной персоной?
     Собред уже возвращался.
     - Все в порядке,  - сказал он.  - Боюсь,  что вам придется и на
самом деле проводить меня. Я чувствую себя не самым лучшим образом.
     - Мы рады оказать вам услугу, - заверил Федоров. - Все четверо.
Идемте, друзья. Тих Алас, вы представляете, где здесь туалеты?
     - Следуйте за мной.
     И они покинули зал, где потихоньку догорало пламя кровопролит-
ного сражения.

                                   *

     Благодаря предстательству собреда от партии "Иссора за  Иссору"
они удобно устроились в кантине для обслуживающего персонала, куда в
порядке исключения допускались и посторонние.  Пока ожидали  заказа,
благодарный собред легко согласился на просьбу подсудимых вчинить от
их имени гражданский иск;  взамен он добился их обещания  стать  его
телохранителями вплоть до окончания сегодняшнего заседания Сброда.
     - Прекрасно, - подвел итоги прекослов. - А теперь воспользуемся
временем, которое у нас еще есть, и начнем переговоры с семьями. Бу-
дет очень хорошо, если вы, достойный собред, останетесь на время пе-
реговоров с нами: это сразу повысит наш авторитет.
     - Ну что же, - благожелательно ответил собред. - С радостью по-
могу вам и в этом.
     - Мы сердечно вам благодарны,  - поклонился Федоров.  Про  себя
он,  впрочем,  полагал, что сговорчивость собреда была вызвана всего
лишь боязнью показаться во все еще волнующемся зале без  только  что
найденной им защиты.
     - Кстати,  я думаю,  что вам опасаться особенно нечего,  потому
что все основные обвинения,  выдвинутые против вас, поддаются свиде-
тельствованию.  Думаю, что сию минуту вы  сами в этом убедитесь: ваш
прекослов уже возвращается с кем-то - по-моему, с представителем од-
ной из семей, - принялся рассуждать собред.
     И в  самом  деле,  Алас поспешно приближался к столику;  за ним
поспешал солидный и хорошо одетый иссорианин.
     Усевшись за столик и выслушав объяснения,  он заявил, что ника-
ких принципиальных трудностей в разбираемом деле  не  усматривает ни
для подсудимых, ни для себя и своей семьи. Наоборот, всё, по его мне-
нию, было очень просто.
     - И все же,  я не уверен,  - проговорил все еще не избавившийся
от сомнений Изнов. - Например, то, что мы прибыли без приглашения...
     - А почему, собственно, вы решили, что прибыли без него? - даже
удивился семьянин.
     - Но ведь приглашения нет?
     - Но это вовсе не значит, что его не имелось.Почта, друг мой, у
нас давно уже работает из рук вон плохо. Документ был вам отправлен,
однако затерялся в дороге.
     - Могут потребовать почтовую квитанцию...
     - Могут,  конечно. Но нигде нет прямого указания на то, что по-
добные документы следует отправлять именно заказными письмами. Пись-
мо было простым,  а следовательно,  никаких квитанций не было и быть
не могло,  Зато еще одиннадцать граждан своими глазами видели, как я
писал приглашение и отправлял его,  и каждый из них с радостью подт-
вердит это.
     - Вы буквально возвращаете меня к жизни, - проговорил Изнов.
     - Да,  именно это мы и делаем. Согласитесь: это немалая услуга,
не так ли?
     - Не могу выразить, как все мы вам благодарны.
     - Ну, отчего же такое самоуничижение: не можете выразить! Очень
даже можете.  Это вполне в ваших силах.  Благодарность у нас принято
выражать в граанских барсах, в определенной их сумме.
     - В какой же именно? - поинтересовался на сей раз Федоров.
     - Ну,  это можно без труда подсчитать.  Сколько  стоит  сегодня
жизнь? Тих Алас, вы не помните?
     - Восемь тысяч сто двадцать пять соров, - сказал Федоров.
     - Вы уверены?
     - Так было написано.
     - Вчера, друг мой, столько она стоила вчера. А сегодня?
     - Она несколько подешевела, - не сдержав легкого вздоха, сказал
прекослов. - Сегодня - восемь тысяч сто ровно.
     - Видите,  мы остаемся честными даже себе  в  ущерб, - произнес
семьянин.  - Значит, эта сумма и кладется в основу расчетов. Сколько
вам лет, уважаемый?
     - А какое это имеет значение?
     - Весьма существенное.  Пользуясь среднестатистическими данными
и зная ваш возраст,  мы можем более или менее достоверно установить,
сколько вам еще предстоит прожить,  если вынесенный вам приговор бу-
дет при нашей помощи пересмотрен или совсем отменен. Несчастные слу-
чаи в расчет не принимаются. И вот каждый час той предстоящей жизни,
которую мы для вас сохраняем, требуется умножить на восемь тысяч сто
соров...
     - Но это же получится черт знает сколько!
     - В сорах,  друг мой,  не пугайтесь: всего лишь в сорах. А если
мы эту сумму...  Одну минутку (Он вытащил из кармана калькулятор)...
Эту сумму переведем по нынешнему курсу в граанские барсы,  то  полу-
чим... получим...
     - За всё про всё - четыреста тысяч, включая подготовку докумен-
тов и всё,  что понадобится,  - сказал Алас, не дожидаясь результата
подсчетов.
     - Аванс  -  сорок процентов - немедленно,  - завершил семьянин,
пряча калькулятор в карман.
     - Мы  готовы  согласиться  с вашими выкладками,  - сказал Изнов
семьянину.  - Но вынуждены обратиться с единственной просьбой:  ока-
зать нам услуги в кредит. Видите ли, в данный момент...
     - У вас нет денег?
     - Вообще-то  они есть.  Но не при себе.  Нам могут доставить их
каждую минуту.
     - Думаю,  не  позже,  чем через час,  - уточнил Алас.  - Пойду,
попробую созвониться по этому поводу...
     И он торопливо вышел из обеденного зала.
     - Мне очень жаль,  но на таких условиях мы не работаем.  У  нас
ежечасно меняются цены не только на жизнь,  но и на всё, что в ней и
для нее требуется. Через пять-десять часов цены могут  подскочить  в
сто раз,  а может быть, и в тысячу. И каким станет курс - приходится
только гадать. Нет-нет, друг мой, мы давно привыкли жить этим часом,
а  не следующим.  Если деньги  у вас появятся  пусть и через час, то
через этот самый час и будем договариваться.
     - Но ведь за этот час всё дело может решиться!
     - Ничем не могу помочь. Да и, откровенно говоря, не знаю - сто-
ит ли жить,  если нет денег?  Извините,  конечно, однако...
     И он широко развел руками.
     - Но позвольте, - сказал Изнов.  - Вот и высокоуважаемый собред
может подтвердить...
     - Я  заранее поверю всему,  что высокоуважаемый собред скажет о
политике,  - заявил семьянин. - Но что касается денежных дел - тут я
не  верю и собственным детям. - И он покачал головой. - Если удастся
затянуть дело,  пока вы не получите барсы - буду рад снова увидеться
с вами. Во всяком случае, желаю вам самого благоприятного исхода.
     И глава семьи величественно удалился, высоко держа голову.
     - Кажется,  нам не выкарабкаться, - мрачно подвел итоги Изнов. -
Но вообще-то я его понимаю: он и вся его семья ведь поминутно рискуют
быть привлеченными к суду за дачу ложных показаний.
     - Не сказано, - утешил собред. - Может быть, другие будут сговор-
чивее... Но что касается риска - уверяю вас, вы ошибаетесь. Они зани-
маются вполне легальным и уважаемым у нас делом и платят, кстати, не-
малые налоги. Так что тут всё в порядке. Равным образом и вы ничем не
рискуете, прибегая к их помощи - просто  следуете  древней  традиции.
Экономически это выглядит,  как перераспределение доходов... Ну хоро-
шо,попытаю-ка я сам счастья  в  поисках  ваших  свидетелей.  Пойдемте
вместе, и вы поймете, как это несложно.
     - Идите с ним, - сказал Федоров Изнову, - я вас догоню.
     - Почему не вместе?
     - Что-то голова закружилась; такое случается изредка, и нужно с
минутку посидеть в покое. Не беспокойтесь, это быстро проходит.
     Говоря это, советник смотрел на приближающуюся со стороны входа
фигуре; то снова был Гост.
     - Устойчивая погода,  - сказал тюремщик, подойдя вплотную. - На
улицах и площадях полно народа.  Встретил несколько знакомых. Если у
вас затруднения с семьями, вот еще парочка адресов - может быть, они
пригодятся.
     И он протянул Федорову сложенную в несколько раз  бумажку.  Со-
ветник кивнул:
     - Спасибо.  При нужде не премину воспользоваться.  Сильное впе-
чатление произвело выступление председателя, не правда ли?
     - О да,  - согласился Гост. - Он высказывается очень правдиво и
откровенно.
     - Рад это слышать,  - заключил Федоров  и  встал,  глядя  вслед
быстро удаляющемуся Госту.
     - Так вы идете,  советник?  - позвал Изнов, успевший уже отойти
вместе с собредом.
     Однако, пуститься на поиски не удалось: к ним подошел офицер.
     - Мне очень жаль,  высокоуважаемый собред,  - сказал он,  отдав
честь, - но перерыв заканчивается, и всех просят вернуться на свои
места.
     - Так не забудьте: вы обещали мне защиту,  - прошептал собред
Федорову.
     - Не беспокойтесь. Я раскрою череп любому. Позаботьтесь только,
чтобы и наши головы остались в целости.
     - Коалиция - великая вещь, - сказал Изнов, замыкая шествие.

                                   *

     Сломанные стулья были вынесены,  число собредов заметно пореде-
ло, но заседание все же возобновилось.
     - Продолжается рассмотрение дела о нарушениях законов Иссоры, -
без  особого  энтузиазма провозгласил председательствующий.  - Слово
для обоснования приговора повторно предоставляется начальнику  Зако-
нодательно-карательного подразделения. Ну, что у вас еще там? Потом,
потом...
     - К порядку ведения!
     - Я считаю,  мы и так ведем всё правильно... Хранитель ритуала,
а ваше мнение?
     - Согласно ритуалу,  сейчас представителям защиты  должно  быть
предоставлено слово для заявления ходатайств и просьб.
     - Да какие тут у них могут быть ходатайства?
     - Тем не менее,  председатель фракции "Иссора за Иссору" просит
микрофон именно для оглашения ходатайства подсудимых.
     - Великая Иссора, с кем только он не связывается - теперь вот с
преступниками...  Впрочем,  в этом есть железная логика:  ясно было,
что все они до этого докатятся.  Но я думаю, всё это пустая формаль-
ность.  Такие формальности, как это правило, только мешают работать.
Давайте примем закон об отмене этого правила. Прошу голосовать. Так.
Решение принято.  Вы,  там:  утихомиритесь вы наконец? Нет, я не дам
вам слова...
     - Мы вас обязательно расстреляем!  - донеслось из зала в ответ.
- В самом ближайшем будущем!
     - А вы не грозите!  Это еще кто кого! Впрочем, ладно, говорите.
Включите четвертый.
     - Высокоуважаемые собреды!  Снова, в который уже раз, мы стано-
вимся свидетелями и даже участниками ничем не оправданного, насквозь
прогнившего либерализма в наших рядах!  Чем мы занимаемся?  Нет,  вы
подумайте серьезно: чем мы занимаемся, на что транжирим деньги наших
избирателей?  Мы обсуждаем вопрос:  надо  или  не  надо  расстрелять
преступников. Да ведь и котенку  ясно, что они должны быть повешены,
и только слабостью руководства можно объяснить то,  что они  до  сих
пор еще оскверняют своим дыханием наш чистый воздух...
     (Голос с места:  "Где это вы нашли чистый воздух? Откройте сек-
рет, и мы все туда поедем отдыхать!).
     - ...Я имел в виду моральную чистоту нашего воздуха,  его идео-
логическую прозрачность, а не то, что вы подумали. Господа, это соб-
ред от фракции Банана пытается сорвать моё  выступление.  Другой  на
моем месте сказал бы, что он наглец и идиот, но я не стану этого го-
ворить,  а продолжу свою мысль.  Да,  они  давно  должны  были  быть
уничтожены.   Еще до того, как прибыли на Иссору. Господа, в который
уже раз я возвращаюсь к нашему предложению - превентивно  расстрели-
вать каждого десятого, а еще лучше - пятого новорожденного! Поймите:
тем самым мы окажем ему и всему обществу громадную услугу:  ему - не
позволим  вырасти  преступником,  а общество - избавим еще от одного
преступника, каким этот младенец безусловно стал бы, достигнув соот-
ветствующего возраста.  Что?  Почему я уверен, что стал бы? Странный
вопрос,  свидетельствующий лишь о неумении рассуждать  здраво  того,
кто его задал. Откуда же, по-вашему, высокоуважаемый собред, берутся
преступники?  Они вырастают из детей,  собред, и никак иначе. Или вы
полагаете, что все преступники прибывают к нам из других миров? Нет,
к глубочайшему моему сожалению,  не все. Но вот эти - они, несомнен-
но,  прибыли именно оттуда, м тем быстрее их нужно уничтожить и про-
вести конфискацию и распродажу, потому что приближается предвыборная
кампания,  и всем нужны средства, а их у нас, как вам известно, нет.
А если кто-либо из вас поверил,  что моя партия получает  деньги  на
предвыборную  агитацию откуда-то не оттуда,  то это ложь,  клевета и
диффамация,  и я немедленно подаю исковое заявление  о  взыскании  с
тех, кто распространяет подобную дезинформацию, крупной суммы за на-
несенный мне моральный ущерб.  И вы увидите, я выиграю, но тех денег
все равно не хватит.  Так что я вношу предложение и настаиваю: немед-
ленно проголосовать за утверждение приговора соответствующим законом
и  без  промедления  перейти  к обсуждению действительно важных воп-
росов.  И вообще:  нужно немедленно принять закон об утверждении без
рассмотрения всех приговоров.  Председатель,  я требую поставить мое
предложение на голосование.
     - Но послушайте, собред: если даже такой закон мы примем, в чем
я не уверен,  он все равно не будет иметь отношения к данному обсуж-
дению, поскольку оно начато до его вступления в силу...
     - А мы примем закон о  придании  этому  закону  обратной  силы.
Да-да,  не кривляйтесь, имеются исторические прецеденты! И поскольку
это  процедурный  вопрос,  то  решаться  он  будет  простым   боль-
шинством... Да, и обязательно поименное голосование!
     - Ну  подождите,  собред...  Выключите   четвертый...   Давайте
все-таки  выслушаем  начальника Законодательно-карательного департа-
мента:  насколько я могу судить, он получил информацию, которая поз-
волит нам решить обсуждаемый вопрос быстро,  без лишних разговоров и
с нужной уверенностью в том,  что мы поступаем в полном соответствии
с законами и традициями. Прошу вас, собред.
     - Уважаемый председатель,  уважаемые собреды!  При внимательной
оценке и глубоком анализе всех обстоятельств дела мы - я имею в виду
моё подразделение - обнаружили крупное упущение.Эмоции, эмоции увели
нас  с  правильного пути и заставили не только потерять время,  но и
едва не вынудили придать обсуждаемому закону неверную мотивировку  -
что,  безусловно, получило бы соответствующую оценку потомства. Дело
в том,  что мы совершенно упустили из виду, кем в первую очередь яв-
ляются - просто не могут не являться - существа, незаконно прибываю-
щие к нам из других миров. Нет, это не только любители грабить и не-
законно вывозить.  Не просто нарушители наших законов, надежно охра-
няющих богатства родного мира. Это, высокоуважаемые собреды, сущест-
ва гораздо более страшные и мерзкие. Потому что это - шпионы. Вот их
настоящее имя, и вот их подлинная суть!
     По залу прокатился легкий гул.  Лицо Изнова приняло такое выра-
жение,  словно у него внезапно заболели все зубы. Кривясь, он глянул
на Федорова. Разведчик безмятежно улыбался. Меркурий тоже казался по
меньшей мере спокойным.  Посол удивленно поднял брови и стал слушать
обличительную речь дальше.
     - Вы понимаете,  высокоуважаемые собреды,  что рассматривая  их
дело как дело заурядных преступников, мы с вами и в самом деле могли
пойти по пути либерализма,  стали бы отыскивать  смягчающие  обстоя-
тельства,  руководствуясь свойственным нам высоким гуманизмом. И тем
самым совершили бы огромную ошибку,  которой история нам  несомненно
не простила бы. Зато теперь - теперь мы видим их настоящее лицо. Нам
всё ясно,  высокоуважаемые коллеги.  И поэтому я считаю -  и все мое
подразделение единодушно считает,что любая затяжка этого дела послу-
жит лишь во вред  нашей  безопасности,  станет  вопиющим  нарушением
высоких принципов и славных традиций Иссоры.  Смерть шпионам - таким
был и остается наш девиз.  Никаких рассмотрений более, никакого фор-
мализма!  Я  предлагаю:  внести в описательную часть приговора соот-
ветствующие изменения,  переквалифицировать обвинение  и  немедленно
голосовать  за  принятие  закона об утверждении смертного приговора!
Всемерно уважаемый председатель, высокоуважаемые собреды - прошу вас
единогласно  поддержать меня,  потому что - говорю это для тех,  кто
стремится всегда и во всем придерживаться буквы закона, а не его ду-
ха - по всем нашим установлениям,  дела о шпионаже в пользу иных ми-
ров не требуют судебных доказательств; в данном случае исчерпывающим
доказательством является сам факт предъявления обвинения,  ибо,  как
известно всей Галактике, у нас никогда и никому не выдвигалось обви-
нений  такого рода,  которые впоследствии были бы признаны необосно-
ванными. Я кончил, собреды.
     - Ну  вот,  - сказал председатель удовлетворенно,  - теперь су-
ществует полная ясность и, я думаю, никто не станет спорить с только
что выступавшим собредом, ибо кому придет в голову защищать шпионов,
убийц и диверсантов?.. Ну, что там еще? Не верю глазам своим: кто-то
хочет возразить?  Неужели?..  Что ж,  это факт настолько любопытный,
что мы,  пожалуй,  даже выслушаем оратора. Включите второй микрофон.
Ах,  это  вновь высокоуважаемый собред от партии "Иссора за Иссору".
Ну что же, мы вам внимаем...
     - Я  хочу  лишь  указать на фактическую неточность,  допущенную
предыдущим оратором.  Он заявил, как вы слышали, что у нас никогда и
никому не выдвигалось ложных обвинений в каких бы то ни было престу-
плениях. Однако, это не совсем так. В самом конце предыдущей эры...
     Голос исчез:  вероятно, второй микрофон по чьей-то команде ока-
зался выключенным. Председатель усмехнулся.
     - Наш весьма ученый коллега, - сказал он, - счел возможным пог-
рузиться в мутные воды древней истории, в надежде поймать там уклей-
ку.  Я не думаю, высокочтимые собреды, что он выбрал удачное время и
место для подобных экскурсов.  Тем не менее, для полной ясности могу
сказать,  что прецедент,  на который попытался сослаться коллега, на
самом деле относится скорее к области легенд, чем доказанных фактов,
а  если  и  имел место в действительности,  то напомню:  дело было в
мрачные времена генсекретизма,  и поэтому есть все  основания  пола-
гать,  что  оправдание обвиненных на самом деле было неверным,  а по
существу все они были обвинены и наказаны правильно. Однако, мы сей-
час  занимаемся не историческими изысканиями;  мы вершим,  скажу без
преувеличения,  судьбы нашего родного мира, и должны соответственным
образом настроиться и принять то решение,  которого ждет от нас весь
народ.  Итак,  я ставлю на голосование... О Великая Иссора, ну кто
там не может усидеть спокойно?  Неужели еще не все сказано?  Вы что,
хотите выгораживать врагов Иссоры? Ну-ка, включите третий...
     - Всемерноуважаемый председатель,  я вовсе не собираюсь  никого
защищать. Однако,  призываю к точному исполнению порядка  судопроиз-
водства. И ради этого напоминаю: расследование, а равно рассмотрение
дел, связанных со шпионажем, в соответствии с существующим законода-
тельством является прерогативой не Великого Сброда,  но нашей Службы
Надежности,  мы  же  лишь  рассматриваем  и  утверждаем  результаты,
достигнутые ею  в процессе ее многотрудной работы. Поэтому предлагаю
сейчас никакого вердикта не выносить,  а передать подсудимых  вместе
со всеми имеющимися материалами дела в распоряжение упомянутой  мною
Службы, самим же перейти к обсуждению следующего вопроса.
     - Господи!  - прошептал посол.  - Чем дальше в лес,  тем больше
дров. Советник, неужели никак нельзя помешать такой передаче дела?
     - К чему? - возразил Федоров. - Пусть себе передают на здоровье.
     - Если бы!  - сказал Меркурий мрачно.  - Но они вовсе не  хотят
этого сделать...
     И в самом деле,  Великий Сброд, могло показаться, вовсе не при-
шел в восторг от последнего сделанного предложения.
     - ...Таким образом,  - говорил в этот миг  какой-то  собред  из
глубины  зала,  - нам снова предлагают принять порочную концепцию об
автономии Отдельных Департаментов от Великого Сброда.  Снова забыва-
ется,  что  поименованные департаменты не является властью, но всего
лишь органами власти, каковою  в полной мере  являемся лишь мы. И уж
если  мы  сами берем на себя труд рассмотреть вопрос и принять реше-
ние,  то не может быть и  речи  о  том,  чтобы  передать  вопрос  на
рассмотрение  какой-либо  низшей инстанции. Давайте  поскорее прого-
лосуем, и дело с концом!
     - Дайте  сказать! Дайте сказать! - вырвался к трибуне собред из
самых задних рядов;  похоже,  это был тот,  что дремал перед началом
заседания.  -  Вы воспаряете в высоты правовых теорий - и совершенно
забываете при этом о практическом содержании  нашей  законодательной
деятельности. Ведь предлагаемый приговор, как известно, подразумева-
ет конфискацию и реализацию  принадлежащего  дискутируемым  корабля,
что,  как всем известно, как нельзя более удовлетворяет нашим сиюми-
нутным интересам.  Но,  высокоуважаемые собреды,  корабля ведь  нет!
Нет! Он кем-то угнан, таков прискорбный факт. Думаю, что не ошибусь,
если выскажу предположение,  что угон корабля произведен с ведома  и
по прямому поручению самих подсудимых,  и является не чем иным,  как
диверсией,  направленной на подрыв нашей власти! Я уверен, что преж-
де,  чем окончательно решать вопрос с ними,  необходимо найти объект
конфискации - иначе всё вообще теряет практический смысл.  И я пола-
гаю, что понял,  каким путем мы можем разыскать похищенное: возложив
обязанность отыскать его на самих обвиняемых;  кто-кто,  а уж они-то
знают, где его искать, наверняка знают. А для того, чтобы стимулиро-
вать их к выполнению этой общественно-полезной работы, предлагаю по-
обещать им, что как только они предоставят корабль в наше полное ра-
споряжение в целости и сохранности - возникнет повод для  рассмотре-
ния их дела в обстановке наибольшего благоприятствования.  С врагом,
высокоуважаемые собреды, надо бороться его же оружием, ни на мгнове-
ние не забывая о наших насущных надобностях...
     - Разумный человек,  - проговорил Федоров. - Жаль только, что в
данном случае он ошибается. А, тих, где вы пропадали так долго? Тут
скрещиваются клинки...
     - Его все равно никто не станет слушать,  - вздохнул прекослов.
- Тут любят высокопринципиальные темы,  и большинство полагает,  что
деньги всегда можно напечатать - во всяком случае,  столько, сколько
потребно на деятельность Великого Сброда. Вот увидите - сейчас о ко-
рабле никто больше и не заикнется - хотя на деле каждый прекрасно  о
нем помнит. Никому не хочется прослыть приземленным...
     - Мы-то денег не напечатаем в любом случае,  - вздохнул  совет-
ник. - И потому в полной мере зависим от тех, что уже напечатаны за-
конным образом. Удалось вам что-нибудь выяснить по этому поводу?
     - Новости самые грустные.
     - Он не достал денег?
     - Не знаю. Возможно, и достал.
     - Отказался от сделки?
     - Не думаю.  Знаю лишь, что он ехал сюда. Увы - ему не повезло,
на его машину налетел грузовик - или она налетела на  грузовик,  все
равно. Так или иначе,  наш юный коммерсант если и выживет, то придет
в себя очень не скоро. Для вас это уже не будет играть никакой роли.
Что делать,  коммерция на Иссоре - занятие,  опасное для жизни.  Это
наверняка дело рук каких-нибудь его конкурентов.
     - М-да,  -  протянул  Федоров.  - Это воистину печальная весть.
Следовательно, мы окончательно и бесповоротно сидим без гроша  и  ни
на какие семьи рассчитывать не можем...  Однако,  Алас, как угодно -
не поверю,  что вы не в состоянии помочь нам. Вы ведь понимаете, что
теперь нам уже безразлично - кому продать, лишь бы выкрутиться.
     - Возможно,  я и мог бы найти,  хотя так,  на скорую руку,  это
весьма затруднительно. Но ведь и самого корабля нет - во всяком слу-
чае, пока он еще не обнаружен...
     Федоров глянул на него в упор и медленно сказал:
     - Мне почему-то кажется,  что корабль найдется  одновременно  с
покупателем. Считаете, что я неправ?
     - Не знаю, не знаю. Не обладаю даром ясновидения.
     - Зато у меня - такая наследственность. Да и простая логика го-
ворит о том же.  Ведь купить корабль может только лицо весьма значи-
тельное; я,  кажется, уже понял, что на Иссоре "Значительный" и "Бо-
гатый" - синонимы.
     - Только ли на Иссоре?..
     - Другие миры меня временно не занимают.  А лицо значительное -
но в  еще большей степени,  если это лицо лишь представляет какую-то
мощную организацию, - итак, лицо это, благодаря своей значительности
обладает и широкими возможностями выяснить,  где и в чьем распоряже-
нии находится наш корабль в данную минуту. А затем и вернуть его за-
конным порядком. Верно я рассуждаю?
     - Ну,  возможно.  Однако,  корабль этот сейчас может находиться
уже в совершенно ином мире...
     - Нет! - Категорическое отрицание принадлежало на этот раз Мер-
курию. - Никак не может. Он не поднимался с планеты.
     - Вы уверены?
     - Я это знаю.
     _ Гм.  Может быть,  конечно. Но вы предполагаете, советник, что
наши значительные  лица  могут  входить  в  такого  рода  контакты с
преступным миром. Вы всерьез думаете, что это возможно?
     - Нет,  этого я не думаю. Им не нужно входить в такие контакты.
Они сами ведь и есть этот мир.
     - Однако!..
     - Не надо, прекослов, не становитесь в позу. Вы отлично знаете,
что я прав. Так что советую вам сразу же заняться поисками покупате-
ля - и вместе с ним корабля. Пока это еще не потеряло всякого смысла
и для нас,  и для вас. А мы тем временем послушаем, как будет разви-
ваться столь близко касающаяся нас дискуссия. Право же, мне хотелось
бы, чтобы наше дело передали Надежности. Там сидят хотя бы практики,
а не болтуны. Кажется, к этому идет. Слушайте!
     - ... Я бы поостерегся,  - звучало с трибуны,  - столь неуважи-
тельно относиться к правам славной службы, чья плодотворная деятель-
ность обеспечивает надежность нашего существования!  И могу  обосно-
вать  свою поддержку предложения о передаче следующим образом:  хотя
мы и обладаем всеми правами и возможностями принять закон об утверж-
дении приговора,  но, высокоуважаемые собреды: не нанесем ли мы тем
самым нашему миру еще больший ущерб,  чем если бы вообще  ничего  не
делали?  Поясняю:  каждому должно быть ясно, что шпионы не возникают
на пустом месте сами по себе. Кто-то завербовал их, кто-то направил,
и не просто в пространство,  а к кому-то, уже укоренившемуся в нашем
мире; далее, им были даны какие-то конкретные задания, и кто-то ждет
результатов их работы,  их черной деятельности; собреды, не является
ли сейчас главным - выяснить все эти  вопросы?  Казнить  никогда  не
поздно,  но если мы поторопимся с этим, то оборвем все нити, ведущие
от этих субъектов к тем лицам и организациям,  о которых  мы  сейчас
ничего не знаем.  В искусстве выявления и прослеживания таких нитей,
в этой сверхсложной работе мы,  безусловно, никак не можем считаться
специалистами;  предоставим же нашей Службе Надежности еще одну воз-
можность доказать свою преданность Иссоре и высокий профессионализм.
Думаю, что такое решение будет единственно правильным.
     В зале снова поднялся неимоверный шум.
     - Чего доброго, начнется второй раунд, - прокомментировал Федо-
ров.
     - Вряд ли,  - возразил Изнов. - Слишком много сил было отдано в
первом. Пошумят вволю, но до драки вряд ли дойдет. Однако меня, если
говорить откровенно, все это начинает беспокоить. Эта их пресловутая
Надежность - это, знаете ли, скорее всего такая организация...
     - Знаем, - ответил Федоров кратко.
     - И не боитесь?
     - Какое это имеет значение? - сказал Меркурий.
     - Вы стали какими-то - просто бесчувственными!  -  чуть  ли  не
рассердился Изнов. - Всё-таки, решается наша судьба...
     - Да ну,  что вы в самом деле!  - сказал  Федоров.  -  В  таких
местах  никогда  и  ничто  не решается.  Так что поберегите энергию,
посол.
     - Для чего?  Для эшафота?
     - Ну, почему же так мрачно. Для серьезного разговора - с теми,
кто действительно решает.
     - Вы что же, надеетесь встретиться с ними?
     - Нашим девизом все еще остается надежда, - проговорил Федоров,
и непонятно было - смеется  он,  или  действительно  на  что-то  еще
рассчитывает.

                                   *

     Когда перед тем, как запихнуть их снова в броневик, на пригово-
ренных надевали наручники,  Изнов  пробормотал  никак  не  желавшему
расстаться с ними прекослову:
     - Алас,  какой тут у вас кассационный срок?  Я намерен сразу же
обжаловать приговор.
     - А никакого приговора не было, - сказал тих.  - Был принят за-
кон.  Принят высшею властью нашего мира. Так что обжаловать некому -
да и нет такого законоположения.  И просить о помиловании тоже неко-
го. Закон есть закон - он окончателен.
     - Что же сейчас с нами сделают?
     - Вообще-то  законы  у  нас чаще всего принимаются вовсе не для
того,  чтобы их исполняли,  - сказал прекослов. - Но должен огорчить
вас: такие, как принятый по вашему поводу, все-таки реализуются. Хо-
тя как быстро - этого никто не знает.  Кроме всего  прочего  потому,
что  это  стоит  денег,  ибо всякий труд должен быть оплачен,  в том
числе и морально нелегкая работа по преданию вас смерти;  денег же у
Сброда, как вы уже знаете, нет, - корабль ваш канул в неизвестность,
а других доходов в ближайшие дни не предвидится. Однако в конце кон-
цов,  надо полагать,  средства найдутся.  Пока же вас доставят в так
называемый Дом ожидания...
     - Может быть,  нас там хоть накормят  чем-нибудь? -  понадеялся
Федоров. - Очень хочется есть - наверное, от переживаний. А?
     - Просто уже время обедать,- сказал Меркурий. - Переживания тут
не при чем. Да и что такого происходит, собственно?
     - Не  все  относятся к смерти так философски,  как синерианские
царедворцы, - тоном извинения проговорил Изнов.
     - Боюсь,  что нам грозит смерть от голода,  - сказал Федоров. -
Похоже, сейчас это единственная реальная опасность.
     - Тогда еще не ели нас... - пробормотал Изнов, вспомнив древний
анекдот.
     На этот  раз  им  уже не пришлось сидеть на коленях у конвойных
солдат:  охрана приговоренных была усилена, и на коленях сидели дру-
гие солдаты,  арестованным же пришлось устраиваться на полу.  Может
быть, в какой-то степени это было даже удобнее, однако трясло значи-
тельно  больше,  чем  прежде;  городские улицы за истекшие несколько
часов ничуть не стали благоустроеннее,  дорога же, по которой их те-
перь везли, оказалась еще хуже. Как и в предыдущий раз, прекослова в
машину не пустили, и он остался около здания Сброда, успев лишь поп-
рощаться словами:
     - Приходится покинуть вас - но ненадолго...
     В  его  отсутствие приговоренным разговаривать было не с кем -
разве что между собой.  Однако, это не остановило Федорова, спросив-
шего, ни к кому в частности не обращаясь:
     - Интересно, чья там охрана - в Доме Ожидания?
     Ему ответил, поразмыслив, Меркурий:
     - Не наша.
     Изнов усмехнулся:
     - Можно  подумать,  что у нас тут есть своя охрана.  Какая глу-
пость!
     - М-м... - неопределенно промычал Федоров. Этим разговор и кон-
чился. И как раз вовремя. Потому что машина резко затормозила. И тут
же раздались выстрелы.

                                   *

     Задняя дверца распахнулась.
     - Бросать оружие и выходить,  держа руки за головой! - послыша-
лась не раз уже слышанная Федоровым в его жизни команда.
     Солдаты повиновались,  не  сделав  даже попытки сопротивляться.
Впрочем,  поступили они совершенно правильно:  оказавшись на улице,
приговоренные  увидели,  что проезд был перегорожен тяжелым грузови-
ком,  а броневик окружило множество людей,  вооруженных и  одетых  в
черные комбинезоны.  Лица нападавших были закрыты черными же масками
с прорезями для глаз. Приговоренных тут же отвели в сторону, не сме-
шивая с солдатами. К ним подошел один из чернокомбинезонных, судя по
уверенному голосу - начальник.
     - У вас все в порядке? - спросил он.
     - В полном.  Благодарю. - Ответил Федоров сразу же, словно ожи-
дал этого вопроса.
     - В таком случае, прошу в машину.
     - Простите,  но я хотел бы узнать, куда нас повезут, - не утер-
пел Изнов.
     Ему послышалось, что глава нападавших усмехнулся.
     - В тюрьму, куда же еще? - тем не менее, ответил он.
     - Но  ведь  нас  и так везли туда.  Зачем же...
     Федоров слегка толкнул его в бок:
     - Посол, сейчас не время для выступлений.
     - Но послушайте, это же нелепо...
     - Тюрьмы бывают разные.
     Наверное, советник был прав - если только каждой тюрьме соответ-
ствовал свой  способ доставки клиентуры.  На сей раз то был никак не
броневик,  но экипаж,  который,  пользуясь терранской терминологией,
можно  было  бы назвать лимузином представительского класса.  Удобно
устроившись на заднем сиденьи, Изнов благостно покряхтел.
     - Не все перемены, оказывается, бывают к худшему, - изрек он. -
Хотелось бы надеяться, что это войдет в правило.
     Никто не ответил ему,  но посол не обиделся, наслаждаясь неожи-
данным комфортом.
     Машина шла так плавно, что казалось - они едут по улицам совсем
другого города.  И посол искренне пожалел, когда лимузин остановился
и  ему дали понять,  что путешествие окончилось и пора выходить.  Он
был бы не прочь проехать так часок-другой,чтобы окончательно прийти в
себя.  Но спорить не приходилось - это дипломат понимал хорошо. И он
выбрался, стараясь не показать, насколько это ему неприятно.

                                   *

     Наверное, это была тюрьма - судя по тому, что окна первого эта-
жа были оснащены решетками,  а наверху, насколько можно было разгля-
деть, - теми же намордниками, что и в любом заведении такого рода; и
тут, однако, чувствовалась некоторая разница: местами намордники эти
были опущены так, что, надо полагать, ничуть не закрывали обзора из-
нутри. Здание это, немалых размеров, стояло на обширном участке, об-
несенном,  как и полагалось,  высоким и надежным забором; участок же
этот,  в свою очередь, находился в середине огромного парка, в кото-
ром негромко шумели деревья и пахло скошенной травой.
     - Благодать,  - сказал Изнов.  - Как же это им удалось получить
такую территорию под тюрьму?  У нас на Терре такой номер нипочем  не
прошел бы.
     - Ну, отчего же... - сказал Федоров, чуть усмехнувшись. - Быва-
ло и у нас. Всё дело в специфике...
     - В специфике - чего?  Можно подумать,  что вы  разбираетесь  в
том, что здесь происходит, - рассердился Изнов.
     - Не во всем, конечно. Однако, некоторые вещи мне ясны.
     - Интересно. Какие же?
     - Не стану оглашать. Из чистого суеверия, - серьезно проговорил
Федоров.
     - Меркурий,  вы слышите?  Кто мог бы ожидать от нашего советни-
ка...
     - Я и сам суеверен,  - ответил синерианин.  - Но поспешим:  нас
приглашают.
     И он первым двинулся ко входу,  лишь  около  двери  задержался,
чтобы  пропустить  вперед  Изнова,  как и подобало согласно строгому
дипломатическому этикету и протоколу.

                                   *

     Странно, однако,  если не считать караула у входа и преграждав-
шей выход решетки, внутри ничто не говорило о том, что они оказались
в месте лишения свободы,  а не в каком-то клубе высокого ранга. Холл
устилался  громадным ковром, глубокие кресла и маленькие столики бы-
ли  разбросаны тут и там,  и наводили на мысли не об отбытии наказа-
ния,  а скорее о комфортабельном отдыхе,  который не хотелось преры-
вать.
     - Однако!.. - только и выговорил Изнов.
     Возможно, он  собирался разразиться пространным рассуждением по
поводу различного отношения к пенитенциарной системе в разных  мирах
Галактики;  однако, раскрыв рот, вдруг забыл о необходимости закрыть
его,  а перед тем выдохнуть воздух;  и так посол  стоял,  постепенно
багровея при взгляде на приближавшуюся к ним с противоположного кон-
ца холла фигуру.
     - Я  сказал,  что  мы  скоро встретимся,  - такими словами при-
ветствовал приговоренных прекослов Алас.  - Я всегда стараюсь, чтобы
слова мои не слишком расходились с делом.  Вы удивлены,  увидев меня
здесь... и в таком виде?
     Он явно имел в виду свою форменную одежду Службы Надежности ми-
ра Иссоры: тот же черный комбинезон, но украшенный серебряным шитьем
по воротнику.
     - Мы были бы очень удивлены, - спокойно ответил Федоров, - если
бы вас здесь не оказалось. Как прикажете теперь к вам обращаться?
     - Да просто - "сойт", по вашим меркам -  второе звание старшего
офицера. Но вы хотите сказать, что уже догадывались?..
     - Ну,  полноте. Вы ведь и не очень старались скрыть это; знали,
что имеете дело с профессионалами.
     - Мне не хотелось, чтобы вы преждевременно утратили надежду: мы
заинтересованы в вашем добром здоровье  и  настроении.  Ну  что  же,
присядем?
     И он жестом гостеприимного хозяина указал на  ближайшую  группу
кресел, кольцом охватывавших низкий круглый столик.
     - Охотно,  -  согласился  Федоров.  -  Коллеги,   воспользуемся
гостеприимством хозяев.  Надеюсь,  они будут настолько любезны,  что
предложат нам плотно закусить.  Для поддержания хорошего  настроения
это чрезвычайно важно.
     Алас только улыбнулся.
     - Мы успели познакомиться с вашими привычками и пожеланиями. Не
волнуйтесь: всё готово, чтобы принять вас, как добрых друзей.
     Федорова, казалось, эти слова нимало не удивили.
     - Скажите, сойт: кто будет с вами разговаривать? Вы?
     - И я тоже.  Хотя предложения будут исходить не от меня, но мне
поручено их передать и выслушать ваш ответ.
     - Очень  приятно  слышать  это,  - улыбнулся Федоров.  - Всегда
удобнее договариваться с людьми, с которыми уже приходилось встреча-
ться раньше.
     - Я бы сказал,  заявление достаточно рискованное,  - сойт  Алас
покачал головой.  -  Мы  знакомы  несколько  часов,  и этого вряд ли
достаточно, чтобы...
     - Ах, память, память, - Советник продолжал улыбаться. - Бывает,
она подводит в самое неподходящее время.
     - Только не меня. Не вижу, что я должен был бы сейчас вспомнить.
     - Ну... хотя бы мир Эмора.
     - Да,  мне приходилось бывать там.  Но какое отношение это име-
ет к нашей теме?
     - Шесть условных лет тому назад...
     - Да, да. Но вы-то тут при чем?
     - Милый Алас,  - с чувством сказал Федоров. - А кто брал вас со
всей компанией,  когда вы собирались убраться восвояси со всей инфор-
мацией, на которую вам пришлось тогда изрядно потратиться?
     - Кто бы ни брал, - сердито огрызнулся Алас, - но не вы.
     - Это точно?
     - На меня вышла эморская контрразведка,  верно.  Но эморская, а
при чем тут Террана?
     - Совершенно верно, - поддакнул Федоров. - Вот и я думаю: а при
чем же тут Террана? Но, наверное, если покопаться, можно найти ответ
и на этот вопрос?  И даже вспомнить,  кто сказал вам,  когда всё уже
закончилось: "Вы слишком отяжелели,  пора оседать дома, Гинт". Тогда
вы носили такое имя, верно?
     Сойт помолчал, внимательно вглядываясь в Федорова.
     - Да, воистину странно,  - сказал он.  - Поневоле поверишь, что
мир тесен.  Мне  тогда говорили,  что на меня охотится какой-то тер-
ранский специалист;  но я не думал,  что ваше руководство примет так
близко к сердцу мои невинные игры.
     - Как вы скромны сегодня,  сойт;  хотите, чтобы я объяснил вам,
почему мы решили серьезно помешать вам?
     - Ну, позже я и сам сообразил... О, теснота вселенной!
     - Мир  достаточно  просторен  -  только поделен на слишком узкие
отсеки.
     - По профессиональному принципу, не так ли?
     - Вы прекрасно знаете это и без меня.
     - Что поделаешь; жизнь есть движение, вот и передвигаешься весь
свой век - с планеты на планету,  из региона в регион.  Естественно,
при  этом возникает угроза,  что когда-нибудь тебя опознают.  На сей
раз,  к счастью, это произошло у меня дома. Но теперь я понимаю, по-
чему  вы  всё время сохраняли столь поразительное спокойствие,  в то
время как по логике событий вам следовало бы волноваться.
     - Ну,  когда я понял,  кого вы представляете,  то сразу успоко-
ился. В наших службах редко  предпринимают бессмысленные действия. И
уж коли вы оказались рядом,  я сообразил,  что наши скромные персоны
по какой-то причине заинтересовали Службу,  и она не бросит  нас  на
съедение банде болтунов.
     - Не очень-то вы высокого мнения о Великом Сброде!
     - А вы?
     Алас засмеялся.
     - Намного худшего. Потому что знаю Сброд  куда лучше вашего. Но
мы их терпим: они нам не мешают, пока держатся в рамках. Тоже своего
рода традиция.  Правда,  иногда среди них  попадаются  действительно
способные;  таких, когда они успевают украсть достаточно много, при-
общают к подлинной власти. Но способных всегда меньшинство.
     - Оценили ли вы и нас, как подающих надежды?
     - Вы полагаете - потому, что вам были предъявлены такие обвине-
ния? М-м... в какой-то степени безусловно. При анализе региональной
информации мы наткнулись на розыскное объявление,  касавшееся именно
вас троих.  Это и побудило Службу заинтересоваться вами.  Потому что
если кого-то разыскивает соответствующая  система  Империи,  то  это
должны быть серьезные люди.  А я,  к сожалению,  не опознал вас. Па-
мять, вы правы - память иногда выкидывает шутки.
     - Я и предполагал нечто подобное. Прекрасно. А зачем мы вам по-
надобились?
     - Прежде, чем начинать серьезный разговор, я бы посоветовал вам
принять ванну, поесть, переодеться...
     - К сожалению, всё наше имущество осталось на корабле.
     - Я  знаю.  Оно  у нас,  поскольку и сам корабль в наших руках.
Ну, теперь-то вы удивлены? Хотя я больше ни в чем не уверен.
     Федоров усмехнулся.
     - Поверьте,  ни в малейшей степени.  Просто когда я понял,  кто
нами  занимается,  я стал подставлять себя на ваше место и предпола-
гать,  исходя из этого,  ваши дальнейшие действия. Тогда сразу стало
ясно,  кому нужно было угнать корабль, кому - устроить небольшую ка-
тастрофу с членовредительством глупенькому коммерсанту...
     - Он виноват сам. Никто не мешал ему заниматься делами в преде-
лах его уровня - крайне невысокого, скажу вам сразу. Но когда он по-
лез в области,  в которые ему и заглядывать не следовало - решил, ни
много, ни мало,  увести из-под нашего носа корабль,  который понадо-
бился нам для проведения небольшой, но важной операции, - а затем
перепродать его нам же втридорога - этого мы не стерпели, и пришлось
его остановить, в назидание поучающимся.  Мы вообще стоим на  страже
деловой морали...  Хотя ничего противозаконного в его действиях и не
было - однако,  коммерция тоже не должна превышать пределы необходи-
мого жульничества,  и не смеет наглеть - во всяком случае, имея дело
с нами. Мы и вывели его из игры самым простым способом и самым быст-
родействующим. Мы вообще сторонники простых и выразительных способов.
     - Разумеется.  Например,  остановить конвой и похитить нас  на
улице...
     - ...было куда проще и,  главное, быстрее, чем затевать перего-
воры о передаче вас в наше распоряжение. Там одной бюрократии доста-
ло бы на десятки часов. А мы должны экономить время.
     - Вполне  естественно.  Потому что аванс получен,  а протид все
еще не отправлен...
     Алас больше не улыбался.
     - Мне кажется,  коллега, - сказал он после недолгой паузы, - вы
не вполне оценили информацию относительно маленького коммерсанта. Не
только ему вредно заглядывать на те уровни, куда его не приглашали.
     - Можно подумать, коллега, что вам известен мой уровень, - ска-
зал Федоров весьма высокомерно.  - Или моего друга.  - Он кивнул  в
сторону сохранявшего молчание Меркурия.  - Я надеюсь,  вы не приняли
всерьез версию,  что мы оказались тут случайно?  Еще до  посадки  мы
знали, что корабль с протидом давно заказан Ливерой и ей обещан.
     - Мы не предполагали о такой утечке информации, - несколько оза-
даченно  признался  Алас.  - Если бы о ней стало известно в Сброде...
     - Да,  поднялся  бы  новый  шум  о  распродаже  отечества  и  о
способствовании бывшему спутнику Иссоры,  не  столь  давно  провозг-
ласившему о своем переходе в ранг самостоятельных планет, в реализа-
ции их противоестественного замысла.  Потому что среди собредов наш-
лись  бы  умные головы,  которые незамедлительно подсчитали бы,  что
именно такое количество протида потребно  для  придания  Ливере  им-
пульса,  достаточного,  чтобы  сойти  с орбиты спутника и начать са-
мостоятельное обращение вокруг центра системы. Планетка-то ведь кро-
хотная,  не так ли?  И вряд ли они там, в Сброде, сообразили бы, что
Служба уж никак не заинтересована в расползании спутников, и в неко-
тором  будущем  рассчитывает  на восстановление ранее существовавшей
Системы взаимного тяготения.
     - Там очень темпераментный,  но скверно анализирующий народ,  в
нашем Сброде.
     - Только ли в вашем... И тем не менее, вам надо переправить не-
малый груз протида именно на Ливеру.  Потому что вы заранее  знаете:
ваша Служба на этой операции заработает немалые деньги. И престиж.
     - Вот  тут  вы  ошиблись,  - прервал Федорова торжествующий со-
беседник.  - Мы не ведем коммерческих операций,  коллега.  И мы - не
власть.  Мы  лишь ее инструмент.  И в том,  чтобы без шума вывезти и
продать немалую толику протида,  заинтересованы вовсе не мы. Да, мы
реализуем заказ власти. Или, точнее сказать, приказ. А наш престиж -
в неуклонном и тщательном выполнении команд.
     - Известно,  что скромность украшает серьезного деятеля.  Но вы
заставили меня заподозрить, что протид вывозит сама Власть!
     - Неужели вы сразу не поняли?
     - Я думал, что став Властью, они...
     - Бросьте,  коллега.  Нельзя избавиться от того, что в крови. И
если субъект родился вором, то он не перестанет им быть, на какие бы
высоты ни поднялся. Поверьте мне: такие комплексы не исчезают. Поче-
му, с вашей точки зрения, у нас царит такое вот увлечение судопроиз-
водством,  почему судят всех поголовно?  Только ли ради конфискаций?
Реальная прибыль от этого далеко не столь велика,  поверьте,  как об
этом болтают.  Дело совсем в другом.  Каждый должен пробыть какое-то
время за решеткой - потому что иначе те, кто незримо стоит у власти,
постоянно  испытывали  бы ощущение собственной неполноценности,  так
как они-то уж все через это прошли прежде,  чем взобраться наверх. А
сейчас  они чувствуют себя прекрасно,  потому что вся Иссора едина в
смысле пребывания под замком,  и вполне можно утешать себя тем,  что
все - преступники, все мотали срок, но они - Власть - оказались самы-
ми умными, самыми умелыми и самыми решительными из всех. Вот, коллега,
как обстоит дело в действительности.  И вам не миновать бы самое ма-
лое достаточно серьезной отсидки,  прежде чем к вашей помощи  решили
бы обратиться;  но раз уж вас разыскивают по всей Галактике,  то си-
деть вам вовсе не обязательно: и так ясно, что вы за птицы.
     - Искренне  благодарен  вам  за высокую ценность информации,  -
привстав,  поклонился Федоров. - Итак, наша задача будет заключаться
в том,  чтобы перебросить на Ливеру некоторое количество протида.  А
что будет с нами потом?
     - Простите, но я еще ни слова не сказал о вашей задаче...
     - Бросьте. Это ясно и так. Вы не могли перевезти товар на одном
из ваших кораблей,  потому что информация непременно утекла бы, а вы
уже и сами сказали,  что это хотя и не смертельно,  но тем не  менее
нежелательно.  Ваш  корабль так или иначе был бы замечен,  опознан и
так далее.  А наша машина - совершенно чужая, она никому неизвестна,
и в этом ее преимущество.  Однако, если посадить на наш корабль вашу
команду, она, во-первых, еще неизвестно, справилась бы с ним - у вас
эта модель пока еще,  насколько могу судить, не освоена, - а во-вто-
рых, опять возникла бы утечка информации. Конечно, команду можно по-
том и нейтрализовать, все мы это прекрасно понимаем - однако, инфор-
мация могла бы просочиться еще там, на Ливере, а вовсе не обязатель-
но после возвращения на Иссору.  Так что желателен совершенно посто-
ронний экипаж.  А это - именно мы, другого у вас просто нет. Элемен-
тарная логика, Алас, только и всего... Логика Службы, согласитесь.
     - Отдаю вам должное: действительно, чувствуется профессионал. И
задачу свою сформулировали совершенно точно. Ну что же; я  очень рад,
что мы смогли так просто договориться.  Правда, отдельные неточности
вы все-таки  допускаете,  но вас трудно всерьез упрекнуть в этом:  у
вас просто не было возможностей запастись нужной информацией.
     - Неточности у меня? Ну-ну, интересно...
     - Хотя бы относительно кораблей.  Вы решили,  что мы  опасаемся
утечки информации. Это не так. Мы нашли бы способы предотвратить ее.
Нет, дело совершенно в другом.  Почему, вы полагаете, на месте глав-
ного космодрома планеты возник базар?  По самой простой причине, мой
собрат: потому что у нас больше нет кораблей. Осталось небольшое ко-
личество военных машин, но к появлению одного из них близ Ливеры та-
мошние власти отнеслись бы неадэкватно:  они просто-напросто перепу-
гались бы  до смерти и подняли бы трезвон во всем регионе:  они и по
сей день нам не верят - и,  может быть,  правы.  Мы пытались уладить
этот вопрос там с коллегами, но они, невзирая на крайнюю заинтересо-
ванность в успехе этой сделки, отсоветовали нам оперировать военными
кораблями: предупредили,  что  здесь  даже они не смогут ничего сде-
лать. Что делать,  национальный психоз;  и он там не уляжется до тех
пор, пока... Одним словом, долго.
     - Не уляжется.  пока вы не вернете их на приличествующую им ор-
биту?
     - Это ваши слова, не мои. Так вот, советник, дело просто в том,
что кораблей нет:  содержать торговые звездолеты, как вам известно -
страшно дорогое удовольствие;  наши предприниматели рассчитали,  что
куда выгоднее фрахтовать чужие,  чем тратиться на свои,  ну, а госу-
дарство не настолько богато, и даже имевшиеся звездолеты отправило в
переплавку, когда они достаточно заржавели и стали разваливаться са-
ми собой.
     - Странно - если реальная власть именно в руках богатых иссов.
     - Чего же странного?  Они же не станут расходовать свои деньги,
а прибыль была бы вовсе не столь велика,  как считают непосвященные.
Вот по этим причинам у нас нет кораблей;  вы скажете - отчего же  не
нанять? Но на такую операцию не пойдет ни одна из владеющих корабля-
ми фирм других миров:  риск превышал бы допустимый.  Так что ваш ко-
рабль подвернулся в самое время. И, честное слово, вы не прогадаете,
выполнив нашу - просьбу, скажем так.
     - Вы забыли о малости, Алас: спросить, согласны ли мы.
     - Чистая  формальность:  всякому здравомыслящему существу ясно,
что...  Хорошо,  хорошо. Спрашиваю, чтобы соблюсти протокол: вы сог-
ласны?
     - На определенных условиях.
     - А именно?
     - Во-первых, полная заправка корабля за счет Службы.
     - Само собой разумеется. Весь путь до Ливеры...
     - Я сказал - полная заправка, Алас. Все цистерны, по самую гор-
ловину. Именно полная!
     - М-м... Ну, если начальство согласится...
     - А вы убедите их, что так надо, иначе мы и пальцем не пошевелим.
     - Послушайте,  - сказал Алас с оттенком угрозы в голосе. - А не
слишком ли вы переоцениваете свое значение?  Конечно, вы - наилучший
экипаж для данных условий - но ведь не единственный!
     - У меня к вам вопрос, коллега! - неожиданно вступил в разговор
Меркурий. - Вы угнали корабль. Где он сейчас находится?
     - Там,  куда  мы его поместили,  - ответил Алас после некоторой
заминки.
     - А хотите, я угадаю - где именно?
     - Гм... Не уверен, что это вам удастся.
     - Судите сами.  Готов спорить на двадцать граанских барсов, что
он по-прежнему находится там, где мы его покинули. Вы в лучшем случае
выставили свою охрану,  очистили от народа прилегающую часть космод-
рома и еще, быть может, окружили каким-то забором. Но сдвинуть его с
места так и не смогли,  хотя пытались. И наверняка уже поняли, поче-
му.
     - Гм. Я не уверен, что мы поняли правильно.
     - А дело ведь крайне простое.  Это мой  корабль,  коллега. И все
его  замки  и запоры,  все органы управления реагируют только на мои
отпечатки и на мое биополе. Он изготовлен по моему заказу, и перена-
ладить  его могут только у нас в Империи.  Возможно,  в конце концов
это оказалось бы под силу и вашим мастерам - но им пришлось бы  про-
возиться бесконечно долгое время. А корабль нужен сейчас, иначе при-
дется возвращать деньги,  не так ли?  Нет, коллега, мы совершенно не
переоцениваем себя, и вам придется пойти на наши условия.
     - Хорошо. Пусть будет полная заправка. Что еще?
     - Ну, пожалуй...
     - Одну минуту, - заговорил, наконец, и Полномочный посол. - Од-
но условие есть и у меня.
     - Готов выслушать.
     - С нами,  несомненно, полетит и ваш представитель - и чтобы мы
не позволили себе никаких...  непредусмотренных поступков, но в пер-
вую очередь  для того, чтобы там, на Ливере, должным образом произ-
вести сдачу груза тому, кому следует, и проследить за оплатой.Я прав?
     - А вас это обижает?
     - Ни  в  коей мере.  Мое условие заключается в том,  чтобы этим
представителем были вы.
     - Чувствую себя польщенным. Вы успели горячо полюбить меня?
     - Да просто мы к вам уже привыкли.  И с вами приятно разговари-
вать. Кроме того, вы так хорошо относились к нам здесь, на Иссоре...
     - Ну, что же. Думаю, что у моего начальства не возникнет возра-
жений относительно моего участия в операции. Но что касается приятных
разговоров...  боюсь, уважаемый чужеземец, что вам не придется в них
участвовать.
     - Это что еще за новости?  - нахмурился посол.  - Советник,  вы
слышали?
     - Откровенно говоря, я ожидал подобного подвоха с их стороны, -
ответил Федоров довольно спокойно.  - Я понимал, что они захотят пе-
рестраховаться.  А единственный способ это сделать - удержать у себя
заложника.
     - Но это же просто немыслимо!  Нет, я никак не могу согласиться
на такое беззаконие.
     - Здесь в силе наши законы,  - улыбаясь, напомнил Алас. - И вам
поневоле придется им подчиняться.
     - Но мы откажемся!  Не правда ли,  советник, Меркурий - мы ведь
откажемся?
     - Если вы хотите в лучшем случае провести остаток жизни в тюрь-
ме...  нет,  не в этой - эту мы используем только для друзей, и даже
не в той,  где вас приютили по прибытии - нет,  посол, у нас имеется
множество тюрем,  действительно неудобных для проживания. Да и кроме
того - не забудьте: вам вынесен приговор, и никто не вправе ни отме-
нить его, ни даже смягчить - если только мы перестанем защищать вас.
     - Несчастье в том,  что он прав, - сказал Федоров. - Мы диктуем
свои условия только в том случае, если соглашаемся с основными поло-
жениями их замысла. Однако, посол, я могу гарантировать, что за вре-
мя  нашего отсутствия с вами не случится ничего плохого.  А мы обер-
немся достаточно быстро:  Ливера находится - рукой подать, мы отве-
зем их протид,  наш спутник получит то, что им причитается - и вы не
успеете еще соскучиться, как мы вернемся за вами.
     - Федоров, я, право же, не ожидал от вас подобного бессердечия!
     - Однако,  посол, это - единственный выход, и нам придется при-
нять их предложение.  Алас,  можете ли вы обещать, что мой товарищ в
наше отсутствие будет находиться в приличных условиях?
     - Вы  просто  обижаете  меня  таким вопросом.  Раз мы остаемся
друзьями,  его и примут, как лучшего друга, поверьте. Мы ведь не со-
бираемся,  выполнив предстоящую операцию, совершенно порвать с вами.
Напротив,  надеемся,  что наши отношения окажутся взаимовыгодными  и
будут продолжаться долго.
     - Что же, слышать это очень приятно, и вряд ли мы станем отка-
зываться от выгодных дел. Клянусь вам, посол:  наш  партнер - весьма
достойный исс,  не верить его гарантиям  нет никаких причин.  Обещаю
вам:  мы обернемся быстро,  гораздо быстрее, чем вы думаете. Вы сог-
ласны со мной, Меркурий?
     - Безусловно,  - подтвердил синерианин.  - Поверьте, посол: я с
удовольствием заменил бы вас в роли заложника.  Но без меня, к сожа-
лению, корабль не поднимется над грунтом ни на палец. И ваш советник
тоже необходим из-за его умения быстро ориентироваться  и  принимать
решения в необычной обстановке. Так что...
     И капитан корабля поднял плечи и развел руками.
     - Не соглашусь ни в коем случае!  - Изнов откинул голову, зало-
жил руки  за  спину.  -  Какие  бы блага вы мне ни сулили - ничто не
заставит меня поступиться моими дипломатическими  прерогативами.  Не
желаю больше разговаривать на эту тему. И предупреждаю: если судьба
вновь приведет нас на Терру, мне придется доложить о вашем поведении
Этической комиссии.
     - Оставляю это на ваше усмотрение,  - и Федоров склонил голову,
как бы уже готовый подставить шею под наточенный  топор  этического
палача. - Итак,  сойт Алас,  наш сотоварищ не  соглашается  на  ваше
предложение.
     - Я не заметил,  чтобы было сделано предложение, - заявил в от-
вет сойт Алас. - Я просто объяснил послу, что ожидает его в ближайшем
будущем. Никто не спрашивал его согласия,  и никто не обратит внима-
ния на его возражения.
     Изнов лишь сверкнул глазами.  Но его два зрачка явно  не  могли
состязаться в выразительности с шестью иссорианскими.
     - Но в создавшейся ситуации,  - продолжал Алас,  - мы более  не
считаем себя  обязанными  обеспечить  заложнику  самые благоприятные
условия. Он мог бы скоротать время вашего отсутствия здесь, в обста-
новке, созданной нами для наших коллег, временно оказавшихся вне иг-
ры; но он пренебрегает гостеприимством - и потому будет валяться  на
жестком топчане  в  той камере,  где я имел удовольствие впервые на-
вестить вас.  Итак, посол: если вы не передумали - я немедленно вы-
зываю их  управителя,  и вас отправят в ту тюрьму,  с которой вы уже
знакомы. Решайте немедленно!
     - Я уже сказал: никакие угрозы не заставят меня согласиться.
     - Продано! - провозгласил сойт Алас и направился к телефону.
     - Вот  и  прекрасно,  - подвел итоги Федоров.  - Итак,  дорогой
посол - счастливо оставаться.  В путь, коллеги, и пусть судьба будет
к нам благосклонна.

                                   *

     Корабль возвышался на том же месте, где был оставлен почти сут-
ки назад.  Могло показаться,  что этого времени вовсе и не было: не-
когда стартовое поле, а ныне рыночная площадь была все так же запол-
нена людьми, стоял тот же гул и ветер так же гонял взад и вперед об-
рывки упаковочной бумаги и прочий мусор. Лишь вокруг корабля лежала
пустота:  толстые красные шнуры на невысоких  металлических  стойках
обозначали запретный круг, зайти в который не пытался никто.
     Впрочем, пустынность тут была  лишь  кажущейся.  Когда  лимузин
Службы  Надежности  остановился,  и трое путешественников ступили на
твердое покрытие поля,  каким-то непостижимым образом вокруг них  из
ничего материализовались вооруженные люди в черных комбинезонах. Ко-
роткие десантные автоматы были направлены на приехавших.
     - Отставить,  -  скомандовал сойт Алас.  - Начальника охраны ко
мне!
     Названный подбежал и вытянулся,  как вытягиваются перед старшим
во всех армиях Галактики.
     - Доложите обстановку.
     - Всё спокойно, сойт. Никто не возникал, не приближался. Тишина
и порядок.
     - Корабельное топливо?
     - Заправщики прибыли полчаса назад. Находятся за зданием вокза-
ла - чтобы не стали задавать лишних вопросов, как и было указано.
     - Хорошо.
     - Вряд ли нам удастся сделать все нужное,  не привлекая  внима-
ния, - усомнился Федоров.
     - Вы ошибаетесь,  коллега. Вот если бы мы перетащили вас на во-
енный космодром - тогда действительно внимание было бы разбужено. За
нами следили бы, пошли бы толки и пересуды. А тут - никому и в голо-
ву не придет, что в центре этой толпы можно развивать серьезную опе-
рацию.
     - Но придется грузить протид...
     - Не знаю такого слова.  Мы погрузим мороженую рыбу; это тради-
ционная  статья нашего экспорта.  Все будут видеть,  и никто не уди-
вится. Вы прилетели за рыбой, и улетели с нею.
     - Жаль,  что  мы тогда сразу же не заявили,  что нас интересуют
дары моря. Просто не пришло в голову.
     - Не беспокойтесь:  этот слух пущен уже три часа тому назад.  И
сейчас об этом знает весь базар.
     - Воздаю должное.
     - Похвала профессионала - самое приятное, что может быть. Капи-
тан,  вы можете приступать с выполнению ваших обязанностей. Охрана -
пропустить!  А я тем временем сообщу, что рыбу можно везти. Груз бу-
дет здесь не позже, чем через час.
     - И грузчики?
     - Разумеется. Не мы же с вами будем таскать ящики. На тяжелых и
вредных работах у нас вообще принято использовать заключенных.  Тоже
весьма древняя традиция.
     - Справедливо. Ну, Меркурий, как ваши дела?
     Взойдя по трапу, Меркурий тщательно осматривал люк.
     - Вы  все-таки возились,  - с неудовольствием сказал он,  когда
Алас вернулся.
     - Но очень деликатно. И сразу же прекратили, как только поняли,
что возможны сюрпризы.
     - Хорошо, что поняли... - пробормотал Меркурий.
     - Ну,  чему-то все-таки и мы учились.
     Крышка люка беззвучно откинулась. Меркурий вошел в тамбур, что-
бы открыть внутренний люк.  Если внешний реагировал на  биотоки,  то
внутренние замки - на сетчатку глаз. Обмануть их было нельзя.
     - Вы скоро, капитан? - спросил Алас. - А то этот неприятный ве-
тер, и пыль к тому же... Хотелось бы побыть в тепле перед погрузкой.
И если у вас найдется что-нибудь согревающее...
     - Увы, - мрачно проговорил Меркурий. - Наши ресурсы исчерпаны.
     - Значит,  я не зря захватил с собой...  Старшой! Достаньте там
из машины чемодан и прикажите принести его сюда.
     - Будет исполнено!
     - Вы меня необычайно радуете,  - сказал Меркурий,  распахивая и
внутренний люк.  - Рад приветствовать вас на  борту  моего  корабля.
Прошу!

                                   *

     - Не сказал бы, что очень просторно...
     - Это ведь не пассажирская машина. Кают-люкс здесь нет.Впрочем,
нам подолгу летать и не приходится: сопространственные прыжки - дело
быстротечное.  Но вот здесь мы можем прекрасно устроиться и  распить
бутылочку, пока будет производиться погрузка.
     - Ну что же: разумное предложение. Крепкое, или...
     - Нет. Все же предстоит старт...
     - Вот прекрасное вино.
     - Покажите-ка...  О, эморское! Вижу, вы не стесняетесь в расхо-
дах.
     - Наша  Служба  - единственное разумное учреждение в этом мире.
Не хватало еще,  чтобы стали экономить на нас.  Пошатнемся мы - и всё
рухнет. Разве у вас не так?
     - Во всей Галактике так, - сказал Меркурий.
     - Похоже, вы основательно изъездили ее.
     - Не без того.  Да и вы,  думается, тоже не сидели всю жизнь на
Иссоре?
     - Боюсь, что вы ошиблись. Я всего лишь скромный сотрудник Служ-
бы Надежности... Мне не удалось побывать практически нигде за преде-
лами нашего  мира,  если не считать того эпизода в Эморе,  о котором
напомнил мне уважаемый советник.
     - Вам надо носить галстук, - посоветовал Федоров.
     - Что? Зачем?
     - Потому  что когда ваш воротничок расстегнут,  виден шрамик от
универсальной прививки,  которой подвергается каждый, прибывающий на
Синеру. И только на Синеру:  в других местах и правила другие. Мы-то
с Полномочным послом прошли через это, и отлично знаем...
     - Гм-гм...
     - Уважаемый  сойт,  - сказал Федоров.  - Какой смысл доказывать
вам то,  что вы и без нас знаете? Например то, что вы никогда не по-
думали бы о наличии сюрприза,  если бы не были заранее ознакомлены с
некоторыми конструктивными особенностями этой модели. А ведь она да-
же на Синере весьма строго засекречена.  Скромность - прекрасное ка-
чество,  сойт,  но оно как соль: если слишком много, пища становится
несъедобной. Здесь мы втроем, стоит ли разыгрывать друг перед другом
спектакли?
     - Я  и  не собирался,  - сказал Алас не без обиды.  - Веду себя
так, как полагается в таких случаях...
     - В  таких случаях полагается выпить за ваше здоровье,  что я и
предлагаю сделать, - сказал Федоров. - После чего - выйти и  просле-
дить за погрузкой,  потому что, если только этот монитор не страдает
галлюцинациями,  рефрижераторы с мороженой рыбой  уже  приближаются.
Ну, ваше здоровье, гостеприимный хозяин Иссоры!
     - Что вы,  что вы! Но, пожалуй, на титул представителя хозяев я
соглашусь.
     - Будь по-вашему. До дна - и за дело!

                                   *

     Когда они спустились,  машины уже подъехали и  головная  успела
развернуться,  чтобы  до  предела сократить расстояние между собою и
грузовым люком корабля. Алас окинул колонну взглядом.
     - Увезем всё? - озабоченно спросил он капитана.
     - Пожалуй,  да.  Скажите,  пусть открывают  первую  -  я  подаю
транспортер.
     Из грузового люка выдвинулась рама с лентой. Всей механикой уп-
равлял Меркурий при помощи выносного пульта.  Дверцы рефрижератора -
во всяком случае,  именно так  прибывшая  машина  выглядела  -  тоже
распахнулись,  и там показались двое грузчиков в толстой, мешковатой
арестантской спецодежде, полосатой, как пешеходный переход.
     - Сильно фонит? - поинтересовался Федоров.
     - Ну, протид это протид... Но ваш-то корабль с защитой.
     - Естественно. Начали?
     - Я в трюм, - сказал Федоров.
     - Нет,  -  не  согласился Меркурий.  - Вот вам пульт,  орудуйте
здесь. А укладка груза - дело тонкое, ею займусь я сам. Прихвачу еще
пару грузчиков. Эй вы, на машине! Вы - со мною в трюм, наверху пусть
работают солдаты!
     И он исчез в корабле, чтобы войти в трюм изнутри. Федоров вклю-
чил транспортер.
     - Считайте контейнеры, сойт, чтобы потом не вышло недоразумений,
- сказал он и крикнул старшему охраны:
     - Готовы?
     Оттуда лишь махнули рукой.
     - Пошел!
     И погрузка началась.
     И Меркурий с грузчиками в трюме, и водители машин, и солдаты в
кузовах работали четко и усердно, дело шло споро и без происшествий.
Так  что  через час с небольшим последний контейнер был погружен,  и
вышедший из трюма капитан спросил у Аласа:
     - Ваш подсчет совпадает с заказом?
     - Совершенно точно.
     - Покажите.  Правильно, и у меня те же цифры. Я пломбирую трюм.
Не возражаете?
     - Начальник колонны! - вместо ответа позвал сойт.
     Вызванный подбежал.
     - Операция проведена хорошо. Возвращайтесь на базу.
     - Будет исполнено!
     Начальник колонны направился к машинам, на ходу командуя заво-
дить моторы.
     Федоров глядел вслед тяжелым грузовикам, которым приходилось
ползти на самой малой скорости, буквально расталкивая толпу, всё ни-
как не уменьшавшуюся и по-прежнему занятую куплей и продажей.
     - Великая вещь - торговля, - пробормотал он. - Интересно, почем
нынче протид на галактическом рынке...
     - Начинаете интересоваться коммерцией? - усмехнулся Алас.
     - Стремлюсь не отстать от времени.  Ну что, капитан - по местам
стоять, с якорей и швартовых сниматься?
     - По местам, - согласился Меркурий. - И прощай, Иссора. Всё было
очень интересно и поучительно...
     И он первым направился вверх по трапу.  Алас подозрительно гля-
нул ему вслед.
     - Если бы не заложник, - сказал он, - я мог бы подумать, что вы
не собираетесь возвращаться сюда.
     И последовал за  капитаном.
     - Ну, что вы, - сказал ему в спину Федоров, замыкая шествие. -
Мы не бросаем своих.  Можете быть уверены.
     Люки за ними  закрылись, негромко проворковали автоматические
запоры.
     - Сирена у вас есть,  надеюсь? - поинтересовался Алас, усажива-
ясь в отведенное ему кресло и включая страховку.
     - Зачем?
     - Разогнать толпу. Чтобы обойтись без жертв.
     - Да нет, - сказал Меркурий. - У меня мягкий старт. На антигра-
вах. Этого вы еще не успели выяснить?
     - Спасибо за информацию, - поблагодарил сойт. - Я готов.
     - Я тоже, - присоединился Федоров.
     - В таком случае - старт.

                                   *

     Иссора была  уже  неотличима от звезд.  Федоров отвел взгляд от
экрана заднего обзора и улыбнулся.
     - Ну,  наконец-то,  - сказал он и глубоко вздохнул.  - А каково
ваше настроение, сойт? Не грустно покидать родную планету?
     - Если знаешь, что это ненадолго - даже приятно, - ответил Алас.
     - Знание - великое дело,  - согласился советник  посольства.  И
добавил: - Однако, выглядите вы не ахти как бодро.
     - Успел немного отвыкнуть от стартов, - пояснил сойт. - Все-та-
ки последний раз я улетал с Иссоры уже давненько.
     - Отдыхайте, набирайтесь сил, - посоветовал Меркурий, не отводя
взгляда от пульта управления.  - Будут еще перегрузочки при переходе
в сопространство.  Зато потом настанет тишь и благодать - до  самого
выхода.
     - Надеюсь,  мы выйдем не слишком далеко от Ливеры?  - на всякий
случай поинтересовался исс.
     - Можете быть спокойны. Наша аппаратура позволяет совершать са-
мые точные маневры.
     - Это меня радует, - улыбнулся  Алас. - В таком случае, я с ва-
шего позволения полежу в каюте. На Ливере предстоит много суетиться.
     - Я думаю, капитан, у вас не найдется возражений? - спросил Фе-
доров.
     - Ни малейших.  Идите, сойт, и приятного вам отдыха.
     Алас осторожно поднялся с кресла.
     - Да, отвык, отвык, - озабоченно пробормотал он. - А вы, колле-
га, не собираетесь подремать?  Капитан,  кажется, прекрасно справля-
ется и сам.
     - Я не устал,  - сказал Федоров.  - Да вы идите,  не думаю, что
станете особенно скучать без моего общества.
     Исс вышел.  Меркурий и Федоров переглянулись.  Меркурий ухмыль-
нулся.
     - Надеюсь, у него крепкое сердце, - сказал он.
     - На такой работе сердечников не держат,  - ответил Федоров.  -
Хотя, разумеется, возраст... А лихим был деятелем в свое время.
     Он едва успел закончить. Алас ворвался в рубку.
     - Корабль  захвачен!  - крикнул он шепотом.  - Там,  в каюте...
арестанты! Это побег! Немедленно сообщите...
     - Не может быть,  - усомнился Федоров.  - Наверное,  вам что-то
померещилось.
     - Или,  во всяком случае,  вы везете зайцев.  В каюте  -  двое.
По-моему,  это те самые грузчики.  Зачем вы их взяли с собой? Такого
уговора не было...
     - Успокойтесь, сойт, - спокойно проговорил Федоров. - Мы не во-
зим зайцев. Скорее уж львов... Но ведь они вас не съели?
     - Зачем вам эти заключенные?
     - Да нет на борту никаких арестантов, - сказал на этот раз Мер-
курий.  - Вы просто ошиблись, приняв за них нашего друга посла Изно-
ва, а также человека, известного вам под именем Гост.
     Алас медленно опустился в кресло, покинутое им столь недавно.
     - Гост... - проговорил он медленно. - Значит, это Гост. Значит,
это за ним мы гонялись несколько лет - и не смогли вычислить...
     - Я понимаю, что это для вас неприятная неожиданность, сойт. Но
с фактами приходится мириться. А факты говорят, что многолетнего ре-
зидента Терраны в вашем мире вы так и не смогли обнаружить, хотя до-
гадывались о его существовании...  Ага, вот и наши друзья. Как пере-
несли старт,  посол?  Вас, коллега, я даже не спрашиваю: то, что я о
вас знаю, позволяет не задавать подобных вопросов.
     - Я  в  полном  порядке,  - сказал Изнов.  - И очень благодарен
Гостеву за  то,  что  он  даже  не позволил мне как следует поволно-
ваться. Вы ведь ни слова не сказали о том, кто он на самом деле.
     - Ну,  мы сами далеко не сразу его опознали.  Да и он, я думаю,
лишь со временем понял, что принятый им сигнал исходил именно от нас.
     - Так оно и было, -  сказал Гост смущенно. -  Обошлось  бы  без
разного рода осложнений, если бы я сразу сообразил, кто вы такие. Но
вы ведь представились на таможне,  как прибывшие с Ливеры, и я пове-
рил  и запустил в ход совсем другой вариант для того,  чтобы вас на-
дежно изолировать.  Ведь весь смысл операции заключался в том, чтобы
не допустить вывода протида на Ливеру.
     Он умолк и стал массировать кисть левой руки. Вздохнул:
     - Чертовски  надоели  и контактные линзы о трех фальшивых зрач-
ках, и чехлы для несуществующих пальцев - шестого и седьмого...  Од-
нако, без них я бы пропал.
     - Откровенно  говоря,  я  не понимаю вашей заинтересованности в
этой операции,  - сказал сойт Алас. - Терранская федерация -  совсем
другой регион Галактики; что вам до здешней крохотной планетки?
     - И вам,  советник, стоило ли в это ввязываться? - дополнил его
Изнов. - Вы все-таки сегодня должны быть более дипломатом,  чем раз-
ведчиком. Почему же?..
     - Ну, должен же человек чем-то заниматься... - проговорил Федо-
ров лениво.  - Даже и в чужом мире. На самом-то деле мир един. А что
до Ливеры, то этот полумирок, поставляющий наемников в армии  любого
толка, стремится  зарекомендовать  себя планетой,  с которой следует
считаться, но для этого использует весьма своеобразную методику: пы-
тается оказывать  влияние на окраинные области любой системы планет,
подавать, так сказать,  личный пример.  То,  что протид нужен им для
схода с орбиты - всего лишь дезинформация.  На самом деле они переп-
родают его дальше,  на этом неплохо зарабатывают,  закупают оружие в
той же Федерации Гра - и продают его окраинам, и на этом зарабатыва-
ют снова. Торговля по установленным законам и правилам им ни к чему:
общепринятым способом они никогда не получат таких дивидендов. Ну, а
мы, естественно, заботимся о своих окраинах.
     - Что правда, то правда, - кивнул Изнов.- Одной из задач нашего
посольства на Синере была,  кстати сказать,  подготовка соглашения о
совместной борьбе против контрабанды протида и оружия.  Теперь, увы,
этими переговорами будет заниматься кто-то другой. Впрочем, если го-
ворить откровенно,  я не так и горюю: Синера не вызвала у меня боль-
ших симпатий. Вы уж простите, Меркурий...
     - На родине я знаю многих,  кто сказал бы то же самое - если бы
осмелился, - молвил Меркурий.  - Во всяком случае,  не мне спорить с
вами по этому поводу.
     - Ах,  уважаемые господа,  - невесело усмехнулся Алас. - Право,
мне очень  жаль,  что вы провели так мало времени в нашем прекрасном
мире. Иначе поняли бы, что даже Синерианская империя - далеко не са-
мое худшее из всего, что может произойти с государством. Я знаю, что
и в Терранской Федерации немало людей,  не одобряющих того и сего...
Но уйдет не столь уж значительное время - и вы с тоской вспомните о
том, что сегодня у себя дома осуждаете.
     - Что же нам грозит?  - спросил Изнов тоном, ясно показывавшим,
что он не принимает предсказания исса всерьез.
     - То, к чему относительно недавно пришли мы на Иссоре.
     - Откровенно говоря,  нам ваша жизнь вовсе не показалась  столь
ужасной. Конечно,  мы  мало что успели заметить,  но вот наш коллега
пробыл на вашей планете достаточно долго - и я не думаю, что он сог-
ласится с вами.
     - Боюсь, что он во многом прав.
     - В таком случае, вы должны были доложить на Терру...
     - Уверен,  что он делал это не раз,  - сказал Алас. - Но это не
имеет смысла - потому что даже хорошо поставленная Служба в одиночку
ничего не может с этим поделать.
     - Почему же в одиночку? Существует демократическое правительст-
во Федерации...
     - У нас такое тоже существовало, - усмехнулся исс. - В том-то и
беда. Что представляет собой правительство, которое изо всех сил хо-
чет быть демократическим? Группу политиков, больше всего озабоченных
тем, чтобы их не упрекнули в нарушении этой самой демократии.  Иными
словами, люди, отягощенные множеством тяжких комплексов. Самое боль-
шее, на что они бывают способны - это слегка повысить голос,  упре-
кая своих противников в том, что те играют не по правилам. А против-
ники - серьезные противники - действительно играют не  по  правилам.
Известно, что власть там,  где деньги.  Понимая это, демократические
правители стремятся разбогатеть.  И берут деньги там,  где они есть.
Но где же есть деньги?  У тех,  кто получает их и такими способами,
которые не имеют ничего общего с законом.  Проще говоря - в преступ-
ном мире.  У населения,  к этому миру не относящемуся,  денег стано-
вится всё меньше,  потому что этот самый мир и обогащается  за  счет
населения, заставляя платить дань всех и каждого,  прямо или косвен-
но. Те,  кто вынужден платить прямую дань,  пытаются  компенсировать
это, повышая цены на свои товары и услуги. Платит население. И нища-
ет. Владельцы собственности богатеют умеренно, потому что они вынуж-
дены соблюдать  определенные  правила:  с ними государство еще может
поступать по закону. А те, кто обирает всех, уже никому не подвласт-
ны - потому что у них самые большие деньги, и потому что эти деньги,
как и их обладатели,  никем не контролируются:  в этой среде никакой
демократией и  не  пахнет,  там - единоначалие,  императив приказа и
жестокие наказания за отступничество или  недостаточное  рвение.  О,
там не боятся крови,  не падают в обморок при одном ее виде.  И если
демократические правители считают себя обязанными хотя бы  формально
заботиться о  избиравшем  их  населении,  то правителей второго мира
никто не избирал, они пришли к власти благодаря своим способностям,
жестокости и силе - и хорошо помнят, что деньги не хранят следов тех
способов, какими они получены.  В скором  времени  серьезные  деньги
остаются лишь  у этого второго мира,  точнее - у немногих его глава-
рей. И где же может получить какие-то средства правительство  в  це-
лом, а  еще  раньше  - каждый его член в отдельности - они ведь тоже
хотят жить соответственно своему рангу?  Естественно - только у вто-
рого мира,  других доступных денег нет. И они берут. А взяв - стано-
вятся всего лишь исполнителями, делают то, что приказано. И если вас
удивило, что протидом нелегально торгует само правительство, то могу
вас успокоить: на деле торгует не правительство, а те, кто заказыва-
ет всю  музыку.  И  этот процесс подчинения правительства происходит
быстро, за считанные годы.  Так это произошло у нас,  и так же прои-
зойдет у вас,  потому что на Синере,  как я видел сам, преследуют не
тех, кто действительно опасен,  а в Терранской Федерации  -  это  вы
знаете лучше меня - вообще боятся преследовать кого бы то ни было. И
вы еще будете жалеть и об Империи, и о Федерации, уважаемые мои про-
тивники...
     Алас умолк, чтобы отдышаться после продолжительного монолога.
     - Вы  нарисовали невеселую картину,  - сказал Федоров.  - Но мы
надеемся, что всё еще не так печально.  Впрочем,  прилетев домой, мы
постараемся, чтобы  нас  услышали...  А пока поговорим о чем-нибудь,
более веселом.  Гостев, как же вам удалось разобраться в том, кто мы
такие на самом деле?
     - Я было  решил,  что вы с кораблем прибыли с Ливеры за грузом.
Раздумывать не оставалось времени:  я ведь получил ваш сигнал,  поп-
росил моего человека на старом космодроме включить привод,  чтобы вы
сели именно туда,  и с минуты на минуту ждал вашего прибытия. Я имел
в виду - именно вашего, а не ливерианских перекупщиков.
     - А когда мы прибыли...
     - Я подумал,  что  некстати  подвернулась  машина  с  Ливеры  и
воспользовалась  для  посадки маяком,  чей сигнал предназначался для
вас. И далеко не сразу сообразил, что это вы и есть. И лишь когда вы
заговорили по-террански...
     - Специально для вас, - вставил Федоров.
     - Тогда я стал понимать. И пока вы, Алас, ходили якобы выяснять
насчет денег,  а на самом деле - чтобы дать команду  на  организацию
перехвата приговоренных  - я успел просветить Федорова насчет опера-
ции с протидом - чтобы у него было, о чем поговорить с вами, сот.
     - Мы-то поняли  сразу, кто есть кто, - мрачно пробормотал Алас.
- Как только вы прошли через таможню. Нам доложили...
     - Да,  вся  тамошняя  медицинская служба - ваши люди,  - кивнул
Гост. - Это совершенно естественно. К тому времени Служба Надежности
уже знала, что вы объявлены Синерой в розыск, а до меня эта весть не
дошла,  я был слишком занят делами - выяснял местонахождение и коли-
чество  приготовленного на вывоз протида. Опознай я вас своевременно,
не пришлось бы разыгрывать импровизированный вариант с покупкой  ко-
рабля. К тому же, Алас оказался у нас раньше, чем я предполагал. Че-
го-чего, а опыта у него хватает. Бывали случаи, когда он дышал мне в
затылок.  А когда он дышит, следует ожидать пули. Откровенно говоря,
я рад, что мне не придется больше пересекаться с ним.
     - Да, - сказал Алас с мрачным удовлетворением. - Путь на Иссору
для вас теперь закрыт наглухо.
     - Ну,  что вы,  - улыбнулся Гост.  - Это для вас он закрыт. А я
вернусь туда, как только мы сдадим протид на Терре.
     - Интересно: не вы ли помешаете мне вернуться домой? Не выйдет,
Гост.  У вас не будет ни малейших оснований задерживать меня на Тер-
ре:  я  никогда  не участвовал ни в каких операциях против нее и,  с
точки зрения властей Терранской Федерации, являюсь вполне добропоря-
дочным  иссорским гражданином,  которого обманом завлекли...  Вашему
правительству еще придется извиняться передо мной - и перед Иссорой.
     - Быть может,  сойт, быть может. Никто из нас не собирается по-
мешать вам вернуться на Иссору - если вы этого захотите.  Но у  меня
такое ощущение, что подобного желания у вас не возникнет...
     - Это еще почему?
     - ... не возникнет, после того, как вы узнаете, что у меня име-
лось достаточно подробное досье относительно вашей работы на развед-
ку Федерации Гра; по несчастливому стечению обстоятельств, в настоя-
щее время это досье лежит на столе руководителя Службы  Надежности,
и я не сомневаюсь, что он знакомится с ним с большим интересом.
     - Будьте вы прокляты, - сказал сойт Алас.
     - На вашем месте я поблагодарил бы нас за то,  что всё обошлось
для вас самым счастливым образом.  Дело в том,  Алас, что я вынужден
был вас нейтрализовать;  я принял такое решение еще до того, как за-
вязалась эта история. Знаю, что вы искали меня не столько ради Иссо-
ры, сколько по заданию Гра: они не хотели, чтобы терранский резидент
хоть в малой мере помешал операции с протидом: она под их надзором.И
если бы вы не оказались сейчас на борту этого корабля,  то наверняка
находились бы уже в камере. Пусть ваша тюрьма и прекрасно оборудова-
на,  но она тем не менее - всего лишь тюрьма. И ваше дело не стал бы
рассматривать Сброд;  оно решилось бы в ваших же стенах.  Думаю, что
результат можно было бы предсказать без особых усилий.
     - Что же вы собираетесь со мной делать?  - спросил  Алас  после
паузы.
     - Да ничего. Вины перед Терраной на вас нет.  Мы отпустим вас на
все четыре стороны. Летите на Гра, если угодно - с Терры туда кораб-
ли отправляются регулярно.
     Алас горько усмехнулся.
     - Что я стану делать на Гра с пустыми карманами? Насколько могу
судить, на продаже протида я теперь ничего не заработаю...
     - Ни сора,  совершенно верно.  Однако,  без денег вы не остане-
тесь: они вам полагаются. И не такие уж маленькие.
     - Деньги? - оживился Алас. - За что?
     - Видите  ли,  стоимость протида Терра возместит Иссоре:  мы не
занимаемся каперством,  мы стремимся честно торговать.  Возместит по
галактическим ценам.  Но вот мы с капитаном просто обязаны заплатить
вам за топливо,  которым вы столь великодушно заправили наш корабль.
Не  было  ведь никаких разговоров о том,  что вы нам его дарите,  не
правда ли?
     - Ну, что же, - сказал Алас. _ Это уже лучше, чем ничего. Одна-
ко, лететь на Гра после того,  как я не только не взял вас,  Гост, а
напротив, сам попал в ваши руки, мне как-то не очень хочется. Будь я
граанцем - еще простили бы, а сейчас - зачем я им? А с другой сторо-
ны, я знаю не так уж мало - и потому опасен. А ведь и там картина та
же - только в более цивилизованном варианте.
     - Ну, Галактика велика. Подыщете местечко.
     - А может быть, мне стоит попытать счастья на Терре? - задумчи-
во проговорил Алас, как бы рассуждая вслух.
     - Ну, там-то мы с вас глаз не спустим, - сказал Федоров.
     - Это меня не беспокоит. Но, мне кажется, вам вовсе не помешало
бы - обзавестись экспертом по тем самым проблемам перехода власти, о
которых я только что говорил так долго. Вы не найдете другого такого
специалиста, как я.
     - Нам придется прервать этот приятный разговор, - сказал Мерку-
рий озабоченно. - Пора начинать разгон.Советую занять места в амор-
тизаторах.
     Пока все поднимались с кресел, он добавил:
     - На Терране с теми деньгами,  что вам заплатят, вы и вовсе бу-
дете кум королю.
     И с усмешкой, непонятно кому адресованной, заключил:
     - Очень уж дорого стоит полная заправка на Иссоре.