Сергей Михайлов.
     Брешь в стене

                                                Посвящаю моему сыну Павлу

     Глава первая

     -- Проклятые заросли!..
     Это были первые слова, произнесенные за истекшие полчаса. Пятеро
мужчин, поочередно работая длинным, похожим на мачете ножом,
продирались сквозь сплошную стену бамбуковых зарослей. Воздух был
тяжелым и влажным, откуда-то несло гнилью и мертвой, полуистлевшей
древесиной. Тропическое солнце яростно жгло землю, огромные жадные
комары черными тучами висели над мокрыми, насквозь пропотевшими спинами
людей.
     -- Еще ярдов тридцать, -- произнес один из них, выпрямляясь и
передавая нож соседу.
     Это был крепкий коренастый мужчина лет сорока, с великолепно
развитой мускулатурой, заметной даже сквозь одежду, и сильными
жилистыми руками. По его словно высеченному из гранита лицу струйками
стекал едкий пот, но чувства усталости он не испытывал -- подобные
физические упражнения он проделывал явно не впервой. Стального цвета
глаза твердо и упрямо, с изрядной долей цинизма смотрели на окружающий
мир. Массивная челюсть выдавалась вперед, свидетельствуя о непреклонной
воле и жестком характере. Во всем его облике сквозили уверенность,
невозмутимость и сознание собственной силы. Бронзовый загар ровным
слоем покрывал лицо и шею, выгодно оттеняя светлые волнистые волосы.
Без сомнения, он был здесь главным.
     -- Глоток вина, а, босс? -- взмолился самый молодой из пятерки. --
Страсть как пить хочется!
     -- Не скулить! -- резко оборвал его коренастый. -- Инструктаж,
надеюсь, все проходили?
     -- Ну, все...
     -- Тогда прекратить болтовню!
     Все пятеро были облачены в военную форму американских "зеленых
беретов", каждый имел по небольшому складному автомату и рюкзак. Но
даже беглого взгляда было достаточно, чтобы понять: лишь на боссе
костюм сидел как влитой -- видимо, подобная униформа была его рабочей,
если не сказать повседневной, одеждой. Остальные же четверо, похоже,
привыкли к сугубо гражданским предметам гардероба.
     Полоса зарослей внезапно кончилась. Перед ними лежало небольшое
болото, окутанное бурым неподвижным туманом и ядовитыми зловонными
миазмами. Дышать стало намного труднее, воздух превратился в вязкий,
густой кисель; кто-то закашлялся. Но вот и болото осталось позади. А
еще через полчаса группа вышла на берег озера.
     Жестом босс приказал всем остановиться.
     -- Чем быстрее мы доберемся до противоположного берега, тем лучше,
-- произнес он, кивая на узкую полоску суши по ту сторону водного
пространства. -- Нас никто не должен видеть на острове. Надеюсь, это
всем ясно... Приготовить шлюпки!
     Из пяти рюкзаков тут же были извлечены туго скатанные надувные
шлюпки, снабженные специальными капсулами со сжатым воздухом и
небольшими подвесными моторами. Нарушить целостность капсул не
составило особого труда, и вскоре все пять шлюпок, раздувшись, лежали у
ног их владельцев.
     Опытным взглядом босс окинул четверку попутчиков... Молодой
смазливый блондин лет двадцати восьми -- тридцати: капризен, с
замашками богатого аристократа и прожигателя жизни -- тот самый, что
жаждал хоть глотка вина... Невысокий, невзрачный мужчина лет тридцати
пяти: мелкие, невыразительные черты лица, взгляд колючий, недоверчивый,
осторожный, словно у хорька... Длинный верзила лет сорока: худой,
нескладный, с граблеобразными руками и выпирающими суставами, волосы
темные, сальные, прилизанные, глаза собачьи, ждущие приказаний...
Полный, мощный, на первый взгляд неуклюжий мужчина лет сорока -- сорока
двух, с изрядной лысиной и наколками на руках. Глазки маленькие,
круглые, смотрят мрачно, угрюмо, исподлобья... И все четверо --
убийцы...
     Босс невольно поморщился. Хороша команда, нечего сказать. Вот уж
удружил этот Гросс так удружил...
     -- Легенду все помнят? -- сухо спросил он.
     -- Все!
     -- На случай, если попадете в лапы полиции либо в армейскую
разведку, -- четко поставленным голосом, словно заученный урок,
произнес босс, -- будете отвечать следующее: произошла ошибка, и нас
выбросили на двести миль южнее назначенного пункта. Все мы -- участники
воздушных маневров, проводимых Военно-воздушными силами США в районе
базы "Форт Изабель". Ясно?
     -- Ясно! -- последовал ответ.
     -- О'кей! Далее, каждый из вас имеет инструкцию относительно пути
следования и конечного пункта назначения. Надеюсь, все хорошо
ознакомлены со своими вариантами? -- И снова утвердительный ответ. --
Нет необходимости экзаменовать каждого? -- На этот раз ответ
отрицательный. -- Ладно. Теперь последнее. Ваши портсигары.
     Все четверо как по команде вынули совершенно одинаковые
металлические портсигары и замерли с ними в руках.
     -- Надеюсь, майор Гросс объяснил вам, как ими пользоваться.
Прекрасно... Кто разрешил курить?!
     Последний вопрос был адресован полному мужчине, который вынул из
портсигара сигарету и преспокойно задымил.
     -- Вы что, спятили?! -- яростно зашипел босс. -- Или вы забыли о
моих полномочиях?!
     Толстяк не спеша докурил свою сигарету и лишь затем удостоил босса
ответом.
     -- Делайте свое дело, босс, -- спокойно проговорил он, -- а меня
не задевайте. Не рекомендую. -- В тоне его слышалась затаенная угроза.
-- Ваши игры в бойскаутов не для меня. Неужели вы не осведомлены о моей
миссии, босс?
     -- Я прекрасно осведомлен обо всем, -- процедил сквозь зубы тот,
сдерживая гнев и сузив стальные глаза до чуть заметных щелей. -- Я
прекрасно осведомлен также о том, что в случае малейшего неповиновения
-- слышите, малейшего! -- со стороны любого из вас у меня есть полное
право прибегнуть к одному весьма вескому аргументу. -- Он резко сдернул
с плеча автомат и снял его с предохранителя. -- Этот аргумент -- пуля!
     -- Да бросьте вы! -- отмахнулся толстяк эдаким вальяжным жестом.
-- Я ведь не ссориться сюда прибыл, а тесно с вами сотрудничать. Ваше
дело, босс, доставить меня до ближайшего города. Будьте уж так любезны,
доставьте. Что же касается вашего аргумента, -- он криво усмехнулся, --
то приберегите его для желторотых юнцов. Ручаюсь, на них он произведет
должное впечатление.
     Боссу потребовалось немало усилий, чтобы унять гнев и взять себя в
руки
     -- Что ж, -- произнес он зловеще, -- по возвращении я вынужден
буду обо всем доложить майору Гроссу. Смертные приговоры с вас, если не
ошибаюсь, еще никто не снимал.
     Маленькие глазки толстяка сверкнули недобрым огнем.
     -- А это уж не ваша забота, босс...
     -- Вот именно, это забота исключительно ваша -- и правосудия. И
довольно об этом.
     -- Ла-адно, босс, повременим. -- Жирная физиономия расплылась в
ухмылке. -- Бог даст, мы еще вернемся к этому разговору.
     Четверо убийц вызывали у босса чувство брезгливого отвращения, но
если глаза тех троих выражали рабскую покорность ему, боссу, их
властелину и вершителю судеб, то этот толстый наглец, видимо, забыл,
зачем он здесь и какая кара ждет его в случае невыполнения задания.
Впрочем, сейчас не время, да и не место, для выяснения отношений и
сведения счетов.
     Вода в озере, мутная, желто-зеленая, кишела тропической живностью.
От нее несло тиной и гнилыми водорослями. Буйная африканская
растительность подступала почти к самой воде, не оставляя ни пяди
свободной суши -- подобная расточительность в тропиках была бы
непростительной роскошью. Над головами людей, в широкой листве
накренившейся набок пальмы, копошилось какое-то зверье. И над всем
островом, напоминавшим скорее одно большое болото, нежели земную
твердь, тяжелой полупрозрачной тучей висела масса кровососущих крылатых
тварей, жадно выискивающих жертву в этом диком переплетении рвущихся к
солнцу жизней, именуемом африканскими джунглями. Люди изнемогали от
духоты и изнуряющего зноя, пот ручьями лился по их спинам и воспаленным
от солнца лицам.
     Когда сборы были закончены, босс приказал не мешкая покинуть
остров. Пять шлюпок, чуть слышно тарахтя моторами, рванули прочь от
суши навстречу неведомому берегу. Около двух миль отделяло их от цели,
и пройти этот путь нужно было по возможности незамеченными.
     -- Послушайте, босс, а вам не кажется, что мы здесь уже были? --
спросил долговязый, недоуменно озираясь по сторонам.
     -- Нет, не кажется, -- сухо возразил босс. -- Здесь мы впервые,
ручаюсь вам, -- добавил он после небольшой паузы.
     -- Да не может такого быть! -- решительно замотал головой
белобрысый, едва не перевернув свою шлюпку. -- Нас обманули, господа!
Взгляните: тот же остров, та же линия берега. И то же дьявольское
пекло!
     -- Вон там, -- босс ткнул пальцем на восток, -- должна была быть
телевизионная башня. -- Теперь башни не было. -- Не думаю, чтобы ее
снесли за эту пару часов. И довольно об этом, -- резко закончил он.
     Двухмильное водное пространство преодолели без происшествий. И
лишь когда первая шлюпка ткнулась тупым носом в глинистую прибрежную
жижу, где-то вдали послышался шум мотора и из-за острова вылетел
быстроходный военный катер.
     -- Быстрее, чтоб вас!.. -- рявкнул босс, втаскивая свою шлюпку на
илистый и топкий берег.
     Четверо попутчиков последовали его примеру. Босс вынул тесак,
резкими, точными ударами проткнул борта четырех шлюпок, взвалил
обмякшую прорезиненную ткань вместе с моторами на оставшуюся, пятую,
шлюпку, развернул ее носом к воде и с силой толкнул от берега. Мотор
чихнул и нехотя затарахтел, шлюпка, высоко задрав нос, понеслась по
мутной водной глади. Босс тем временем не спеша вынул из рюкзака
пистолет, навернул на него глушитель и, не отрывая глаз от озера,
тщательно прицелился. Раздался хлопок, и шлюпка, словно вдруг
споткнувшись, резко сбавила ход и начала тонуть.
     -- Ловко, -- восхищенно произнес долговязый, наблюдавший за этой
сценой в бинокль. -- Браво, босс! Сразу четыре пробоины, в оба борта.
     Все было кончено в считанные секунды.
     -- Концы в воду, -- подытожил босс, глядя, как расходятся по воде
круги. -- А теперь -- в укрытие! Возможно, нас все-таки не заметили.
     Он бросился в прибрежные заросли и тут же исчез в их плотной
массе. Его попутчики незамедлительно последовали за ним.
     Босс ошибся: пограничники заметили странные фигуры на берегу, и
вскоре катер причалил к месту их недавней высадки. Усиленный
репродуктором голос сначала по-французски, а потом по-английски
предложил группе неизвестных остановиться и вернуться к озеру.
     -- А, ч-черт! -- выругался босс. -- Этого нам только не хватало!
     Он остановился и с досадой плюнул под ноги. Сквозь влажный
полумрак, окутавший беглецов, видны были обросшие гигантскими
трутовиками и грязно-зеленым мхом толстые стволы неведомых тропических
деревьев, плотно увитые гибкими и цепкими лианами. Черные,
непроницаемые для солнца кроны сплетались в единый сплошной свод. Босс
обвел группу пристальным взглядом и проверил затвор автомата.
     -- Чего же мы ждем, босс? -- испуганно спросил белобрысый,
озираясь. -- Нужно уносить ноги...
     -- Поздно, -- прохрипел босс. -- Эти обезьяны ловки, словно вчера
только спустились с деревьев. -- Он прислушался. Едва заметный шорох
заставил его закончить быстро и отрывисто: -- В разговоры не вступать,
говорить буду я! Ясно?
     Четверо мужчин утвердительно кивнули.
     -- Может, стоит воспользоваться портсигаром? -- предложил пятый
член группы, с глазами хорька.
     Босс свирепо взглянул на него и ничего не ответил. Через минуту
между деревьями показалось несколько чернокожих солдат в форме местных
пограничных войск. Не сводя настороженных взглядов с белых незнакомцев,
они приблизились. Босс подошел к ним и вступил в переговоры. Минуты три
спустя он вернулся к своим попутчикам, нервно достал сигарету и
закурил.
     -- Ну что? -- вполголоса спросил белобрысый.
     Босс пожал плечами. Туземные солдаты о чем-то совещались между
собой, искоса поглядывая на незнакомцев. Наметанным глазом босс
заметил, что оружие они держат наготове.
     -- Я сообщил им нашу легенду, -- сказал он. -- Но, боюсь...
     От группы чернокожих отделилась фигура офицера и приблизилась к
пятерке белых. Это был молодой, высокий негр, подтянутый, с выправкой
кадрового офицера, в прекрасно подогнанной форме цвета хаки. Он обвел
взглядом пятерых мужчин, козырнул боссу и на хорошем английском
произнес:
     -- Мне очень жаль, господа, что вы попали в столь затруднительное
положение, но, я надеюсь, мы сможем вам помочь. Сейчас я свяжусь с
базой "Форт Изабель" и попрошу выслать за вами вертолет. Думаю, через
час он будет здесь. Вы согласны, господа?.. Что с вами?
     Последний вопрос был адресован непосредственно боссу, который
вместо того, чтобы внимать офицеру, несколько минут уже прислушивался к
негромкому разговору, происходившему между стоявшими в стороне
туземными солдатами. По-видимому, обрывки каких-то фраз долетели до его
ушей, ибо он вдруг сильно побледнел.
     -- Что вы сказали? -- резко спросил он, глядя офицеру в глаза. --
Вертолет? Разумеется, мы согласны. Не торчать же нам в этих дебрях
целую вечность! Вызывайте.
     -- Прекрасно! -- Офицер учтиво улыбнулся. -- Мы будем рады помочь
"зеленым беретам".
     Он повернулся и направился к своим, среди которых, по всей
видимости, был радист. И тут произошло нечто неожиданное.
     Босс издал рычащий звук, с быстротой молнии сдернул с плеча
автомат и выпустил по группе чернокожих длинную очередь. Почти
одновременно с ним, может быть, долей секунды позже, ту же операцию
проделал и непокорный толстяк. Две очереди слились в одну. Несчастные
пограничники попадали, даже не успев понять, что с ними происходит.
Чернокожему офицеру досталась самая большая порция свинца -- спина его
оказалась прошита крест-накрест.
     -- Чисто сработано, -- сплюнул босс.
     Толстяк осклабился.
     -- Надеюсь, босс, теперь я вам угодил?
     Босс окинул его странным взглядом -- и промолчал.
     -- Что вы наделали?! -- закричал белобрысый. -- Зачем вы их...
     Босс резко повернулся к нему.
     -- Я ни перед кем не намерен отчитываться, -- с запальчивостью
произнес он, -- тем более перед вами. Вам еще самим предстоит
отчитаться за содеянные преступления.
     -- И тем не менее, босс, -- осмелился возразить долговязый, --
неужели в этом... акте была необходимость?
     -- Была, -- сухо отозвался тот. -- Я восемь лет работал в этом
проклятом регионе и неплохо знаю местные диалекты. Пока этот черномазый
нес какую-то чушь относительно вертолета, я случайно услышал несколько
фраз, оброненных кем-то из тех обезьян, что стояли в стороне. И знаете,
о чем они трепались? -- Он прищурился и прошелся взглядом по замершим в
нетерпеливом ожидании лицам сообщников. -- Маневры американских
Военно-воздушных сил в районе базы "Форт Изабель" закончились трое
суток назад. Так-то!
     Эта весть произвела эффект разорвавшейся бомбы. Значит, их легенда
"не работала" с самого начала, с момента их появления на острове! И во
всем виноват этот кретин Гросс, подсунувший им дезинформацию! Выходит,
их раскусили с самого первого слова.
     -- Но ведь тот тип обещал вызвать вертолет! -- воскликнул
долговязый.
     -- Это уловка, -- веско заявил босс. -- Он не рискнул вступать с
нами в открытый конфликт -- ведь силы были практически равны, а
жертвовать своими людьми он явно не желал. Поэтому и прибег к уловке,
надеясь тем временем связаться со своим черномазым командованием и
получить подкрепление. Впрочем, я уверен, что, не попади мы впросак с
тремя сутками, этот негр поступил бы точно так же -- слишком уж здешние
власти не любят янки. И все это несмотря на договоренность между базой
и местными пограничниками об определенного рода услугах, которые могут
потребоваться обеим сторонам в случае крайней необходимости.
     -- Так что же нам теперь делать? -- подал испуганный голос
белобрысый.
     -- Уходить, -- мрачно отозвался босс. -- Надеюсь, в ближайшие
полчаса этих болванов не хватятся, -- он кивнул на неподвижные тела
чернокожих пограничников, -- а этого времени нам вполне хватит, чтобы
добраться до города. В двухстах ярдах отсюда проходит шоссе... Быстро
переодеться!
     Все пятеро немедленно приступили к изменению своей внешности. Из
рюкзаков в спешном порядке была извлечена гражданская одежда
полуспортивного покроя, а десантное обмундирование "зеленых беретов"
надежно упрятано в один из рюкзаков. К этому же рюкзаку босс привязал
все пять автоматов.
     -- Документы у всех при себе? -- спросил он, когда переодевание
было закончено.
     -- У всех.
     -- Надеюсь, вам не следует напоминать, что с этого момента каждый
из вас становится самим собой?
     -- Не следует, босс, мы все хорошо помним, -- за всех ответил
долговязый.
     -- Хорошо, -- подытожил босс, окидывая четверых спутников
критическим взглядом. -- Ждите меня здесь.
     Подхватив тяжелый рюкзак с военным обмундированием, он направился
назад к озеру. Минут через десять вернулся, но уже налегке.
     -- А рюкзак? -- поинтересовался белобрысый.
     -- На дне, -- ответил босс, переводя дух. Затем вынул из кармана
пистолет с глушителем, проверил магазин и сунул обратно. -- Все. Теперь
мы можем двигаться дальше, здесь нас больше ничто не держит.
     Вскоре они вышли к шоссе. Нельзя сказать, что движение здесь было
слишком оживленным. Изредка проносились автомобили всех мастей и
размеров, но ничего подходящего до поры до времени не подворачивалось.
     Совершенно неожиданно из-за поворота вылетел военный грузовик,
битком набитый чернокожими солдатами, и на бешеной скорости промчался
мимо. Но вот наконец появилось то, чего босс ждал уже добрых пятнадцать
минут.
     Это был старенький микроавтобус. Салон пустовал, за рулем сидел
здоровенный негр с круглой лоснящейся физиономией. Босс выскочил на
дорогу и яростно замахал руками. Раздался скрип тормозов, автобус
остановился.
     -- В город, -- коротко бросил босс и сунул в окошко несколько
долларовых бумажек. Физиономия негра расплылась в широкой довольной
улыбке.
     -- Садитесь, -- кивнул он. -- Ручаюсь, у господ туристов не будет
оснований сердиться на старого Джо.
     Босс дал знак своим спутникам, и вскоре пятерка респектабельных
мужчин не спеша разместилась в салоне микроавтобуса.
     Дальнейшее происходило строго по сценарию. В небольшом
приграничном городке, куда доставил их добродушный водитель автобуса,
все пятеро рассредоточились, и впоследствии каждый из них добирался до
цели собственным, строго выверенным и до мельчайших деталей
проработанным путем. А цель у них была одна -- Европа.

     Глава вторая

     В темную августовскую ночь на окраине Милана, в квартале, где
обычно селились рабочие и служащие среднего достатка, происходили
странные события. По пустынной, освещенной редкими фонарями улице
торопливо шел невысокий человек. Ночь была тихая, безветренная, душная.
Тучи еще с вечера заволокли все небо -- город замер в ожидании грозы.
Человек шел хорошо знакомой ему дорогой и вскоре добрался до стоявшего
чуть в стороне трехэтажного дома. Вся улица утопала в зелени, и дом не
был исключением: кусты сирени и желтой акации облепили его со всех
сторон, а старый развесистый платан полностью скрывал от взоров
посторонних. Свернув к одному из подъездов, мужчина внезапно
остановился. От стены отделилась темная тень и шагнула ему навстречу.
     -- Синьор Риччи? -- спросила тень.
     -- Допустим, -- не очень учтиво ответил синьор Риччи. -- А вам
какое дело?
     -- О, не волнуйтесь, я вас долго не задержу, -- заверил его
незнакомец, медленно приближаясь. Свет от подъездного фонаря падал
исключительно на лицо Риччи, оставляя фигуру незнакомца в тени. Было в
его облике что-то такое, что заставило Риччи вздрогнуть.
     -- Кто вы? -- глухо спросил он. -- Что вам от меня нужно?
     -- Один небольшой пустяк, маленькая, так сказать, формальность,
всего лишь несколько штрихов из вашей анкеты.
     -- Я не намерен иметь с вами никакого дела, -- упрямо заявил
Риччи. Голос неизвестного не то чтобы казался ему знакомым, но наводил
на какие-то странные мысли. Необъяснимый ужас по капле вливался в его
душу.
     -- Вы служащий мэрии? -- спросил незнакомец.
     -- Не ваше дело, -- резко ответил Риччи.
     -- Вы женаты, и вашу супругу зовут Кристина Риччи?
     -- Повторяю, это вас не касается.
     -- У вас двое детей-близнецов? А в прошлом месяце вы растратили
казенные деньги и путем подлога сумели скрыть это?
     -- Ложь! -- закричал Риччи. -- Наглая ложь! Не было ни кражи, ни
подлога! Убирайтесь прочь, мерзавец! Ваш гнусный шантаж не пройдет!
     -- Хорошо, хорошо, -- зачастил незнакомец, в знак примирения
выставив вперед ладони, -- беру свои слова обратно. Пусть я ошибся,
пусть. Но, -- он на секунду умолк, -- но, признайтесь, синьор Риччи,
ведь была у вас мысль о краже? Была ведь, а?
     И хотя лица незнакомца Риччи не видел, в тоне его он различил
изрядную порцию издевки. Это его окончательно взорвало. Сжав кулаки, он
бросился на обидчика, но тот внезапно вынул из кармана плаща портсигар
и протянул его Риччи.
     -- Курите, синьор Риччи. И не будем больше ссориться. Вы хотите
знать, кто я? Извольте, я откроюсь вам. Только поумерьте свой пыл и
прекратите махать кулаками.
     Теперь голос его отливал металлом. Риччи замер в двух шагах от
темного силуэта и тут же отпрянул, ибо незнакомец шагнул вперед и вышел
из тени. Свет фонаря упал на его лицо. Риччи вскрикнул и в страхе
попятился.
     -- Вы узнали меня, Риччи. -- Незнакомец криво усмехнулся. --
Прекрасно, тогда перейдем сразу к делу.
     -- Вы... вы... -- лепетал Риччи.
     -- Совершенно верно, я ваш двойник.
     Напротив Риччи стояла точная его копия -- те же черты лица, те же
глаза, тот же голос, та же сутулость, и даже плащи у обоих были
совершенно одинаковыми.
     -- Вы удивлены? Не стоит. Я прибыл сюда из мира теней, чтобы
свести с вами счеты. Но прежде закурите, Риччи, прошу вас.
     Он стоял, все так же протягивая портсигар, а Риччи, лишившись дара
речи, продолжал пятиться, пока не уперся в невысокую изгородь. Глаза
его были совершенно круглыми, нижняя челюсть сильно дрожала.
     -- Кто... вы?..
     Вместо ответа двойник Риччи шагнул вперед и властно потребовал:
     -- Курите! Ну!
     Риччи в ужасе замотал головой.
     -- Что ж, это ваше право, -- пожал плечами незнакомец. В руке его
что-то щелкнуло, крышка портсигара откинулась.
     Все происшедшее затем заняло не более пяти секунд. Силуэт Риччи
внезапно покрылся голубоватым свечением, стал блекнуть, растворяться в
темноте, таять -- и вдруг исчез. Слегка запахло озоном.
     Возвращавшийся в тот час с ночной смены Умберто Карризи, сосед
синьора Риччи по этажу, видел, как тот, стоя под тусклым подъездным
фонарем, достал из портсигара сигарету и закурил. Городские часы
пробили два раза...
     Словно вторя им, ударил гром. Хлынул дождь.

     Глава третья

     Серебристый "кадиллак", мягко шурша покрышками, бесшумно
остановился у чугунных узорчатых ворот. Ворота так же бесшумно
растворились, и автомобиль медленно въехал во владения Шарля Левьена.
Длинная и прямая, словно стрела, дорожка, посыпанная красным гравием,
вела к центральному подъезду богатой усадьбы.
     Вилла Левьенов была поистине райским уголком. Она буквально
утопала в субтропической зелени -- благо мягкий климат Средиземноморья
способствовал бурному ее произрастанию. Главная аллея, ведущая от ворот
к усадьбе, была ухожена с такой тщательностью, а обрамлявшие ее два
ряда кустарника, подстриженного в строгом соответствии с законами
геометрии, настолько были уподоблены двум параллельным прямым, никогда
не пересекающимся, что невольно возникала мысль: уж не сидит ли в
засаде целая армия дворников и садовников и не следит ли она с
превеликим пристрастием за каждой занесенной со стороны, дерзко
нарушающей всеобщую гармонию, "чужой" песчинкой, за каждым вновь
появившимся на свет Божий, но не отвечающим установленным стандартам
листочком, за каждой травинкой, посмевшей на лишний дюйм возвыситься
над своими унифицированными собратьями?.. Нет, никакой армии не было,
но два штатных садовника работали на вилле от зари и до зари.
     "Кадиллак" замер у главного входа. Возле дверцы тут же вырос туго
накрахмаленный, с генеральской выправкой, привратник. Его
каменно-учтивое лицо было лишено какого бы то ни было выражения.
     -- Прошу вас, месье Лебон. Хозяин уже дважды справлялся о вас, --
бесстрастно произнес привратник, помогая выйти полному, с короткой
стрижкой мужчине лет тридцати.
     -- Спасибо, Франсуа, -- ответил тот, отдуваясь и стирая пот со
лба. -- Фу-у, ну и печет же сегодня.
     -- Да, месье Лебон, термометр показывает двадцать девять градусов
по Цельсию, -- словно робот, произнес Франсуа. -- Великолепная погода,
месье.
     -- Ну, это как сказать, -- усомнился месье Лебон, щурясь на
совершенно чистое, ослепительное, неподвижное, пышущее жаром небо. --
Будьте добры, Франсуа, распорядитесь с этим. -- Он кивнул на заднее
сиденье автомобиля.
     Там, утопая в изящной корзинке, испуская неземной, божественный
аромат, подобно только что вылупившимся птенцам в гнезде, цвета густой,
уже свернувшейся венозной крови, почти черные, бархатистые, замерли в
ожидании роскошные розы -- целый букет, огромный, необъятный,
безжалостно стиснутый кольцом корзинки.
     -- Сию минуту, месье Лебон.
     Даже вечно невозмутимый Франсуа не сумел скрыть едва заметной тени
восхищения, на мгновение тронувшей его лицо. Словно из-под земли вырос
юноша-слуга, наделенный теми же безупречными манерами, что и его
старший коллега, ловко, но бережно подхватил корзинку с цветами и
последовал за месье Лебоном.
     Карьеру Пьера Лебона можно было бы назвать блестящей. Выходец из
бедной семьи, в шестнадцать лет он отправился на заработки в Париж, где
после долгих и порой бесплодных поисков своего места в жизни сумел
наконец занять престижный пост дегустатора духов в известной на весь
мир парфюмерной фирме "Кристиан Диор". Дело в том, что Пьер обладал
удивительным врожденным даром, с годами развившимся и достигшим
настоящего совершенства, -- даром различать тончайшие оттенки любых
запахов, особенно запахов всевозможных цветов. Обостренное, чрезвычайно
чувствительное обоняние стало его вторым зрением, и часто, когда глаза
оказывались бессильны передать всю полноту окружающего мира, выступало
на первый план и успешно лидировало среди остальных форм чувственного
восприятия, данных человеку природой. Простой пример: два цветка,
совершенно идентичных для простого смертного, для Пьера Лебона имели
свои, чисто индивидуальные, присущие только каждому из них качества,
выраженные в специфических оттенках аромата.
     Горя желанием создавать свои собственные сорта духов, а не
"нюхать" чужие, Пьер Лебон мечтал об открытии независимой фирмы. В
двадцать пять лет счастье вновь улыбнулось ему: некий солидный магнат,
чей счет в банке исчислялся единицей то ли с семью, то ли с восемью
нулями, выразил намерение субсидировать начинания молодого таланта. А
еще год спустя фирма со скромным названием "Пьер Лебон" уже давала
продукцию. Пьер Лебон обрел независимость, чуть позже -- состояние и
признание в кругу воротил мирового парфюмерного бизнеса. Продукция
фирмы пользовалась неизменным успехом у сильных -- и богатых -- мира
сего. Высокая стоимость духов делала их практически недосягаемыми для
человека со средним достатком -- и тем не менее на витринах они не
залеживались, обладание ими считалось редкой удачей. Фирма
ограничивалась выпуском лишь небольших партий духов, выбрасывая их на
жадный до новинок рынок, -- и тем самым создавала ажиотаж вокруг своей
продукции и ореол таинственности вокруг имени Пьера Лебона.
     ...Он вошел в просторное, роскошно обставленное помещение. Слуга с
цветами неотступно следовал за ним. Торжество было в самом разгаре:
гремела музыка, мелькали танцующие пары, слышались смех, шутки и
фривольные анекдоты, то тут, то там взрывались откупориваемые бутылки с
шампанским. Дым дорогих сигарет сизыми струйками вился по залу. Пьер
невольно поморщился: первейшим врагом его необыкновенного дара был
именно табачный дым.
     Казалось, никто из присутствующих не заметил появления Пьера
Лебона. Но вот от группы мужчин отделилась фигура высокого молодого
блондина и направилась прямиком к нему.
     -- Привет, Пьер! -- радостно воскликнул он, крепко стискивая руку
гостю. -- Наконец-то! А я боялся, что ты уже не придешь.
     -- Скорее я не явился бы на аудиенцию к английской королеве, чем
нарушил слово, данное моему лучшему другу, -- улыбнулся Пьер Лебон,
отвечая на рукопожатие. -- Кстати, где же виновница торжества?
     -- Матильда! -- крикнул Шарль Левьен -- ибо это был он -- и
помахал кому-то в зале. -- Сейчас она подойдет.
     Из месива извивающихся в танце тел вынырнула Матильда Левьен,
очаровательная хозяйка дома и супруга Шарля. Этот день был особенным
для нее -- ей исполнилось двадцать три года.
     -- Как я рада видеть вас, дорогой Пьер! -- улыбнулась она. -- Вы
слишком редко бываете у нас.
     Пьер развел руками.
     -- Дела...
     -- Он вечно весь в делах, -- буркнул Шарль, подмигивая другу.
     Пьер собрался с духом и выпалил:
     -- Вы сегодня восхитительны, дорогая Матильда... как никогда...
     Матильда весело рассмеялась.
     -- То же самое вы мне говорите каждый раз, когда бываете здесь,
милый Пьер.
     Пьер покраснел и смущенно опустил глаза.
     -- Это лишь свидетельствует о его постоянстве, -- сказал Шарль,
кладя руку Пьеру на плечо.
     -- Да, действительно... просто я не умею говорить комплименты, --
пробормотал тот и окончательно смутился.
     -- Ваши слова, Пьер, для меня дороже любых самых изысканных
комплиментов. И знаете почему? В ваших словах нет лжи. -- Теперь она
говорила серьезно.
     Тут он вспомнил о цветах. Бережно взяв у слуги корзинку, он
протянул ее молодой хозяйке.
     -- Примите от меня этот дар, дорогая Матильда, -- произнес Пьер,
чрезвычайно волнуясь, -- и помните, что у вас есть друг, который вас
никогда не предаст. Будьте счастливы.
     -- Спасибо, Пьер, -- поблагодарила Матильда и поцеловала Пьера в
щеку. И лишь после этого взгляд ее упал на цветы. -- О! Какая
прелесть!..
     Завороженная удивительным зрелищем, она не могла оторвать глаз от
почти черных, бархатистых роз, чьи крупные головки еще несли на
лепестках капельки утренней росы. Волшебный аромат разлился по залу,
успешно соперничая с едким табачным дымом и винными парами.
     -- Они срезаны сегодня утром в моей парижской оранжерее и
доставлены сюда специальным рейсом. Ручаюсь вам, дорогая хозяюшка,
никто никогда и нигде не видел подобной красоты. Надеюсь, мне удастся
придать этот изумительный аромат новому сорту моих духов.
     Глаза Матильды лучились такой ослепительной улыбкой, что Пьер
невольно зажмурился. Ему легче было смотреть на солнце, нежели на
очаровательную супругу своего друга Шарля Левьена. Но это было его
глубокой, никому не ведомой тайной, в которой он боялся признаться даже
самому себе.
     Матильда унесла корзинку с розами в другой конец зала, а Шарль
потащил друга к обильно накрытому столу, где несколько завзятых
чревоугодников истово начиняли себя пищей, считая, и небезосновательно,
эту форму времяпрепровождения лучшим способом получить наивысшее
удовольствие.
     -- Пойдем выпьем, -- предложил Шарль. -- На днях мне прислали
прекрасное испанское вино.
     Несмотря на два мощных кондиционера, от множества потных тел,
табачного дыма и спиртных испарений в зале было очень душно. Вскоре
обильный пот заструился по лицу тучного Пьера Лебона, дыхание его стало
шумным и тяжелым. Наконец он не выдержал.
     -- Послушай, Шарль, -- взмолился он, -- ты как хочешь, а я,
пожалуй, пойду пройдусь. Очень уж душно здесь.
     -- Я с тобой, -- тут же отозвался Шарль.
     Незаметно выскользнув из зала, оба друга спустились в сад. Здесь
дышать было намного легче.
     -- Мне нужен твой совет, Пьер, -- произнес Шарль, когда они
углубились в тенистую аллею, где августовский зной был заметно ослаблен
густыми кронами деревьев. -- Я не рискнул сделать Матильде подарок без
твоего предварительного одобрения. В этих делах твой авторитет для меня
закон.
     -- Что ж, Шарль, твой выбор весьма удачен. Уверен, Матильда будет
в восторге. "Джой" -- одни из лучших духов в мире.
     Шарль остановился как вкопанный.
     -- Как ты догадался?!
     Пьер пожал плечами.
     -- От тебя разит духами за версту. Так что ни о какой догадке и
речи быть не может. Я просто "вижу".
     Шарль внезапно помрачнел.
     -- От тебя ничего не скроешь, -- сухо произнес он. -- Тебе бы
сыщиком работать.
     -- Да что с тобой стряслось? -- удивился Пьер, уловив неожиданную
перемену в настроении друга. -- Я тебя чем-нибудь обидел?
     -- Нет, -- тем же тоном ответил Шарль. -- Никакой обиды я на тебя
не держу.
     -- Так в чем же дело? -- недоумевал Пьер. -- Я прав относительно
"Джой"? Так ведь?
     -- Более чем прав. Я действительно хочу подарить Матильде духи
этой марки.
     -- Так подари же! -- воскликнул Пьер. -- Вот увидишь, она будет
рада. Будь добр, достань флакон -- я только взгляну.
     -- У меня нет с собой духов, -- бесстрастно ответил Шарль, глядя
поверх деревьев.
     -- Нет? -- остановился Пьер. -- А, понял! Они лежали у тебя в
кармане, но раньше, -- иначе я не чувствовал бы их аромата. Так?
     Шарль не ответил. Внезапная догадка пробуравила мозг Пьера, словно
штопором. Он стал мрачнее тучи.
     -- Погоди, Шарль, -- произнес он тихо, хватая друга за руку и
пристально всматриваясь в его глаза. -- Погоди... Может быть, духи
никогда и не лежали в твоем кармане?
     Шарль резко повернулся и в упор посмотрел на Пьера.
     -- А вот это тебя уже никак не касается. Понял?
     Пьер сразу как-то сник, сгорбился, стал меньше ростом.
     -- Та-ак, -- произнес он чуть слышно. -- Теперь мне все ясно. А я,
дурак, не верил, думал, выдумки все, козни завистников. Выходит, не зря
языки болтают.
     -- Ясно, говоришь? -- с вызовом проговорил Шарль, щуря свои
голубые глаза. -- Послушай, Пьер, я ведь не ребенок и ни в чьей опеке
не нуждаюсь. Ты что, мораль мне собрался читать?
     -- Значит, правда, -- выдохнул Пьер.
     -- Да, правда, -- холодно отозвался Шарль. -- Да, у меня есть
любовница, с которой я встречаюсь уже более месяца. И пахнет от меня
духами, которые я подарил ей три дня назад. И ты, как всегда, прав --
это были "Джой", и именно "Джой" я собирался сегодня же подарить
Матильде.
     -- Не смей! -- выкрикнул Пьер. -- Это мерзко!
     -- Мерзко? -- пожал плечами Шарль. -- Не думаю. По крайней мере, я
ничего мерзкого в этом не нахожу.
     -- Да как же ты мог, Шарль!..
     -- А, принялся все-таки за мораль... Послушай, Пьер, а какое тебе,
собственно, до всего этого дело? Ты что, решил из меня святого сделать?
     -- Подумай о Матильде, -- тихо произнес Пьер, удрученно качая
головой, -- до твоей же святости мне нет никакого дела.
     -- О, я это давно понял! -- язвительно заметил Шарль. -- Тебя
интересует исключительно Матильда! Кстати, она моя жена -- или ты забыл
об этом?
     -- Я-то помню, а вот ты, кажется, забыл. Одумайся, Шарль, пока еще
не поздно.
     -- Уж не метишь ли ты на мое место? -- зло проговорил Шарль.
     -- Не неси чепухи! -- возмутился Пьер. -- Ваш брак с Матильдой для
меня свят. Так пусть же он будет свят и для тебя.
     -- Не делай из меня идиота! -- в запальчивости выкрикнул Шарль. --
Я что, слепой, что ли?
     -- Нет нужды делать из тебя идиота. Ты уже...
     -- А, я идиот! Прекрасно! Знаешь что, друг мой любезный? Катись-ка
ты...
     -- Какая глупость! -- с сожалением пробормотал Пьер, безнадежно
махнув рукой, и направился к воротам.
     Навстречу бежал слуга -- тот самый, что помог Пьеру донести
корзинку с розами.
     -- Месье Лебон! -- крикнул он издалека, заметив на дорожке
одинокую фигуру Пьера. -- Вы не видели месье Левьена? Франсуа сказал,
что вы пошли в эту сторону.
     -- Он там, -- Пьер махнул рукой в противоположный конец аллеи. --
Да что случилось?
     -- Месье Левьена вызывают к пациенту! Срочно!
     Шарль Левьен имел диплом врача-ревматолога. Свою карьеру он начал
в Париже, так же как и Пьер Лебон, где они, кстати, и познакомились.
Внезапное наследство, свалившееся на Шарля словно снег на голову,
привело его в этот курортный городок, уступами спускающийся к морю и
лежащий на полпути между Тулоном и Марселем. Вступив во владение
богатой виллой, Шарль решил обосноваться здесь навсегда. Здесь-то он
впервые и встретился со своей будущей супругой, Матильдой Карон,
единственной дочерью адвоката. По воле случая в этот же городок вскоре
прибыл и Пьер Лебон, временно поселившийся здесь для организации работ
по созданию новой оранжереи. Нет ничего удивительного, что Пьер стал
частым гостем на вилле Левьенов.
     Шарль работал в местной клинике и слыл среди коллег-врачей
прекрасным специалистом. Врачебной практикой вне клиники он не
занимался, поэтому вызов к неизвестному пациенту его весьма удивил.
Получив странное известие, Шарль поспешно повернул к дому. Так или
иначе, а долг врача обязывал вовремя прийти больному на помощь. Обогнав
Пьера, он поспешил было дальше, но внезапно остановился и обернулся.
Глаза двух поссорившихся друзей встретились. Совершенно неожиданно
Шарль шагнул к Пьеру и обнял его.
     -- Прости, Пьер. Видит Бог, я был не прав. Клянусь, сегодня же все
обдумаю и приму решение. Матильда достойна истинной любви... Извини,
Пьер, меня ждут. Какой-то странный вызов... Не уезжай, дождись меня, я
долго не задержусь.
     Словно камень свалился с сердца Пьера Лебона. Да, он всегда знал,
что Шарль эгоист, но благородство его натуры до сих пор преобладало над
негативными качествами души. И сейчас, слава Богу, положительное начало
снова взяло верх. И хотя окончательного решения он еще не принял,
первый шаг на этом пути уже сделан -- Шарль обещал подумать.
     Вернувшись к дому, Пьер застал там Франсуа.
     -- Франсуа, на пару слов, -- отвел его в сторону Пьер.
     -- Да, месье?
     -- Вызов месье Левьена к больному был передан через вас?
     -- Да, месье.
     -- Кто его передал?
     -- Этьен, посыльный из отеля "Йорк".
     -- Вот как! Гм... Отель "Йорк"... -- Известие несказанно удивило
Пьера: он сам жил в этом отеле и отлично знал, что в его штате числятся
два опытных врача. -- Что же именно сказал вам Этьен?
     -- Он просил срочно передать месье Левьену, что в отеле его ждет
человек, чья жизнь находится в опасности. Этот человек сильно болен.
     -- Но ведь в отеле "Йорк" есть свои врачи!
     -- Этьен передал, что тот человек желает видеть именно месье
Левьена.
     "Какой-нибудь старый самодур с тугим кошельком, ранее
встречавшийся с Шарлем", -- предположил Пьер.
     -- Благодарю вас, Франсуа.
     Привратник бесшумно удалился, а Пьер Лебон поднялся на террасу,
где и расположился в плетеном кресле. Здесь было безлюдно и тихо:
основная масса пирующей молодежи сконцентрировалась в том душном зале,
откуда столь поспешно сбежал Пьер еще полчаса назад -- вместе с Шарлем
Левьеном.

     Глава четвертая

     Портье вежливо постучался и, не дождавшись ответа, легонько
толкнул дверь номера.
     -- Вам сюда, месье Левьен, -- произнес он, пропуская Шарля
вперед.
     Номер был одним из лучших в отеле. У большого окна с видом на
море, в кресле, спиной к вошедшим, сидел человек.
     -- Оставьте нас, любезный, -- сказал он, не оборачиваясь.
     -- Возможно, вам понадобится помощь... -- возразил было портье,
но человек в кресле резко оборвал его:
     -- Я не привык повторять дважды.
     -- Хорошо, месье. Но если вдруг что-нибудь потребуется, -- портье
обращался теперь исключительно к Шарлю, -- позвоните. Я буду внизу.
     -- Да-да, идите, -- ответил Шарль, горя нетерпением узнать тайну
незнакомца.
     Портье вышел, притворив за собой дверь.
     -- Итак, месье, вы желали видеть меня? -- спросил Шарль. -- Чем
обязан чести видеть вас? Вы больны?
     Незнакомец слегка оттолкнулся ногой от покрытого паласом пола, и
кресло плавно развернулось вокруг своей оси.
     Перед Шарлем сидел высокий молодой человек, странно напоминающий
кого-то. На лице его была марлевая повязка, словно он только что вышел
из холерного барака. Видны были лишь одни глаза -- голубые,
немигающие, до ужаса знакомые.
     -- Вас интересует моя болезнь? -- произнес он негромко. --
Извольте. Вы также больны ею, дорогой Шарль, и в еще большей степени,
чем я. Эта болезнь -- смерть.
     -- Если вы вызвали меня сюда, чтобы сделать объектом своих шуток,
-- возмутился Шарль, -- то я вынужден расценить ваше поведение как
неуместное и оскорбительное. Вы отвлекли меня от важных дел.
     -- От беседы с Пьером Лебоном? -- не меняя позы, лениво
проговорил незнакомец. -- Бросьте, все это пустое.
     -- Откуда вам известно? -- насторожился Шарль.
     -- Неважно. Вы правильно сделали, что отшили этого толстяка. Я
целиком разделяю ваш выбор, Шарль Левьен: мадам Рено гораздо
аппетитнее Матильды Карон.
     -- Как вы смеете! -- крикнул Шарль Левьен, сжимая кулаки и
подавшись всем телом вперед. -- Негодяй!
     -- Правда всегда глаза колет, -- невозмутимо ответил незнакомец.
     -- Правда? -- распалялся Шарль все больше и больше. -- Да какая
же это правда! Я не знаю, откуда вы узнали о нашем разговоре с Пьером
Лебоном -- возможно, вы его просто подслушали, -- но одно я вам скажу
совершенно точно: никакая женщина в мире не достойна даже мизинца
Матильды Левьен. Вы слышите, как вас там?! И я не позволю порочить
честное имя моей жены!.. А с мадам Рено все будет кончено -- сегодня
же.
     -- Вот как! -- В тоне незнакомца послышалось искреннее удивление,
он даже чуть привстал с кресла. -- Интересный вы фрукт, Шарль Левьен.
Не ожидал.
     Тут только Шарль обратил внимание на одно странное
обстоятельство: незнакомец был одет точно так же, как и сам Шарль,
причем это сходство поражало именно в деталях. Те же часы на руке, та
же сорочка, тот же ремень на брюках, те же туфли, и даже золотая
печатка на безымянном пальце левой руки имела тот же вензель, фигурную
букву "М" -- подарок Матильды в день свадьбы. Шарлю стало жутко.
     -- Что вам от меня нужно? -- глухо спросил он.
     Незнакомец прекрасно видел, с каким интересом Шарль разглядывал
его.
     -- Я не зря говорил о смерти, -- сказал он, поднимаясь с кресла,
-- ибо я тоже врач.
     "Еще одно сходство!" -- мелькнуло в голове у Шарля.
     -- Смерть, -- продолжал незнакомец, -- единственная болезнь,
которой подвержено все человечество без исключения. Разница состоит
лишь в степени заболевания, или, если хотите, в сроках неизбежного
конца. Один умрет раньше, другой позже -- но умрут все, вопрос лишь во
времени.
     -- Прощайте, -- повернулся Шарль к двери.
     -- Одну минуту, Шарль Левьен, -- резко остановил его незнакомец,
-- я еще не закончил. Я вызвал вас сюда вовсе не затем, чтобы
высказать свои воззрения на смерть, -- вернее, не только затем, --
вопрос о смерти имеет для нас с вами чисто практической значение.
     -- Для нас с вами? -- У Шарля внутри все похолодело от недобрых
предчувствий. -- Объяснитесь, только покороче.
     -- Я буду предельно краток, Левьен. Дело в том, что вы умрете
раньше меня. -- Незнакомец ронял слова холодно и бесстрастно. -- Вы
умрете сейчас.
     Он резко сдернул с лица марлевую повязку. Шарль пошатнулся и
оперся спиной о дверной косяк. Спазм сдавил его горло, колени дрожали.
     Перед ним был его двойник.
     Незнакомец усмехнулся и достал из кармана портсигар.
     -- Где же ваше красноречие, Левьен? Ага, вы узнали меня! Что ж,
знайте: я -- Шарль Левьен, а вы... вас больше не существует!
     Палец двойника с силой вдавился в едва заметную кнопку, и крышка
портсигара быстро пошла вверх...
-----------------------------------------------------------------------
     Пьер Лебон прождал друга больше часа и уже испытывал явное
нетерпение, когда внезапная мысль, подобная вспышке молнии, вдруг
поразила его мозг: Шарль не придет. Никогда. И тут же увидел силуэт
Шарля Левьена. Пьер невольно улыбнулся и тряхнул головой, желая
отмести странное наваждение.
     -- Ты еще здесь? -- крикнул Шарль, взбегая по ступенькам террасы.
     -- Я жду тебя, как мы договорились, -- ответил Пьер. -- Как
больной? Что с ним?
     -- Так, пустяки, -- отмахнулся Шарль, -- мнительность на почве
старческого маразма. Мой старый парижский знакомый. Узнал, что я
здесь, и пожелал видеть только меня.
     -- Я так и думал, -- кивнул Пьер, всматриваясь в лицо друга.
Что-то неуловимое, какой-то незаметный штрих появился в его чертах.
     Шарль вынул из холодильника бутылку кока-колы и залпом выпил ее.
     -- Я бы хотел остаться один, -- холодно произнес он, приближаясь
к Пьеру. -- Чертовски устал за сегодняшний день.
     -- Да-да, конечно, -- засуетился Пьер и поднялся с кресла. -- Я
понимаю. Конечно.
     Теперь они стояли лицом к лицу. Неожиданно Пьер закрыл глаза и
замер. Когда он их снова открыл, в них читался немой вопрос.
     Шарль усмехнулся.
     -- Иди, иди, -- нетерпеливо произнес он, -- у меня нет времени на
пустые разговоры.
     Ни тот, ни другой не подали друг другу руки.
     -- Прощай, Шарль, -- чуть слышно проговорил Пьер, глядя куда-то
мимо Шарля Левьена.
     Со стремительностью, неожиданной для его комплекции, Пьер
спустился с террасы и направился к автомобилю. Через минуту
серебристый "кадиллак" быстро катил по главной аллее виллы Левьенов.
-----------------------------------------------------------------------
     Прибыв в отель "Йорк", Пьер Лебон первым делом выяснил, в каком
номере остановился приезжий незнакомец, посылавший за Шарлем Левьеном.
Поднявшись на третий этаж, он без труда нашел нужную дверь. Она
оказалась незапертой. Предварительно постучавшись, Пьер вошел в номер.
     Номер был пуст, но... в воздухе явственно чувствовался аромат
"Джой". "Значит, Шарль был здесь", -- сделал вывод Пьер, принюхиваясь,
словно профессиональная ищейка.
     Спустившись вниз, он сообщил портье, что номер пуст.
     -- Пуст? -- удивился тот. -- Но месье Дюк никуда не выходил
сегодня! Я сижу здесь с утра и могу в этом поклясться.
     "Месье Дюк", -- отметил про себя Пьер и, поблагодарив портье,
поднялся в свой номер. Открыв телефонный справочник, он набрал номер
городского управления полиции.
     -- Мне нужен комиссар Реналь.
     -- Мне он тоже нужен, -- ворчливо ответили на том конце провода.
-- Вам по делу?
     -- Разумеется.
     -- Его нет в городе. Записывайте парижский номер. -- Голос
продиктовал набор цифр. -- Сегодня ночью комиссар Реналь укатил в
столицу.
     Пьеру Лебону повезло -- в Париже трубку поднял сам комиссар.
     -- Это вы, Лебон? Рад слышать ваш голос. А у нас тут, знаете ли,
запарка... Группу арабских террористов накрыли, следы сюда привели.
Что у вас там стряслось? Видать, что-то серьезное, раз в столице меня
разыскали.
     -- Возможно, дело действительно серьезное. Я сам пока мало что в
нем понимаю, -- произнес Пьер. -- Но одно могу сказать со всей
ответственностью: Шарль Левьен исчез.
     -- Шарль Левьен? Это тот самый молодой врач, с котором я как-то
видел вас?
     -- Он самый, комиссар.
     -- Вы говорите, он исчез? И вам известны обстоятельства?
     -- Думаю, что известны.
     Пьер Лебон вкратце передал комиссару все, что знал о
предполагаемом исчезновении своего друга.
     -- Понимаете, комиссар, дело в том, что я... некоторым образом...
неплохо чувствую запахи.
     -- Неплохо! -- воскликнул Реналь. -- Да я лично имел возможность
убедиться в вашем даре, коим наградил вас сам Господь Бог! А вы --
неплохо!.. Великолепно, мой друг, а не неплохо!
     -- Пусть будет по-вашему, комиссар. Так вот, когда Шарль Левьен
вернулся на виллу от "месье Дюка" -- именно под этим именем незнакомец
остановился в отеле, -- то от него уже не пахло духами "Джой". Вы
понимаете меня?
     Трубка долго не отвечала.
     -- Алло, комиссар! Я вас не слышу!
     -- Вы уверены, Лебон, -- донесся наконец до Пьера далекий
взволнованный голос комиссара Реналя, -- что запах духов не мог
выветриться за этот час?
     -- Абсолютно! У "Джой" очень стойкий запах. Я стоял в нескольких
дюймах от него, но запаха духов уже не чувствовал. Даже если бы он
сменил одежду, я бы все равно уловил хоть малейший оттенок этого
аромата. Поверьте, комиссар, "Джой" ни с чем спутать нельзя, это я вам
как профессионал заявляю. Нет, запах не исчез -- его никогда не было.
Послушайте, комиссар, что я вам сейчас скажу: это был не Шарль Левьен,
это был совершенно другой человек!
     И снова трубка долго хранила молчание.
     -- Будь на вашем месте, Лебон, кто-нибудь другой, -- вновь
заговорил комиссар Реналь, -- я бы просто не стал его слушать, но,
памятуя о ваших необыкновенных способностях, считаю возможным
положиться на ваше свидетельство как на свое собственное. Я верю, что
вы не ошиблись. Боюсь, дело может принять скверный и, главное,
неожиданный оборот. Держите меня в курсе событий, Лебон. Через пару
дней я вернусь и лично займусь этим необычным делом. Я вынужден
проститься с вами. До встречи.
     -- До встречи.
     Пьер положил трубку и задумался. На душе было муторно и жутко. Во
всем этом клубке событий чувствовалось что-то ирреальное, неосязаемое,
леденящее кровь, сковывающее разум и сводящее с ума. "Уж не
галлюцинации ли это? -- поймал себя на мысли Пьер Лебон и тут же
отверг собственную версию: -- Да нет, столь четких обонятельных
галлюцинаций просто не может быть. Да и откуда бы им взяться? Нет-нет,
это не галлюцинации..."
     Стук в дверь прервал ход его мыслей.
     -- Войдите!
     На пороге стоял Шарль Левьен. Губы его застыли в кривой усмешке,
глаза были холодны и полны решимости. Пьер Лебон невольно вздрогнул.
     -- А вот и я! -- воскликнул Шарль, развязной походкой входя в
номер. -- Не ждал?
     Пьер не ответил. Его пристальный взгляд скользнул по фигуре
вошедшего.
     -- Я вижу, ты собрался звонить. Прости мне мое любопытство, но...
-- Шарль бесцеремонно заглянул в раскрытый телефонный справочник. --
Ба, да здесь номер полиции! Ну-ка расскажи, что ты такое пронюхал...
     Пьер опустил глаза и стал нервно шарить ими по полу. Чутье и на
этот раз не обмануло его: от Шарля духами не пахло.
     -- Портье просил сообщить в полицию об исчезновении одного
приезжего, некоего месье Дюка, -- неуверенно пробормотал он.
     -- Вот как! Весьма ответственное поручение. Весь-ма!
     Шарль вдруг разразился резким, неприятным хохотом.
     -- Прекрати! -- закричал Пьер, вскакивая и трясясь от
переполнявших его гнева и негодования. -- Прекрати сейчас же! Ответь:
где Шарль Левьен?
     Шарль, или, вернее, его двойник, оборвал смех на полувздохе. Его
красивое лицо стало каменным, плотно сжатые губы сделались белыми как
мел.
     -- Шарль? Тебе нужен Шарль? -- переспросил он, доставая
портсигар. -- Ах, Пьер, какой в тебе сыщик пропадает! А до меня,
дурака, только час спустя после твоего отъезда дошло, что ты меня
обнюхивал -- там, на террасе. И ведь вынюхал, вынюхал, подлец!.. Очень
сожалею, Пьер, но ты стал жертвой собственного носа. Я вынужден... .
     -- Где Шарль?! -- прогремел Пьер, наступая на двойника своего
друга и до боли сжимая кулаки.
     Двойник Шарля поднял портсигар на уровень груди.
     -- Что ж, я тебе устрою встречу с Шарлем Левьеном, -- процедил он
сквозь зубы и открыл крышку портсигара. -- Ты сам этого захотел.
     ...Несколько секунд спустя от Пьера Лебона остался лишь легкий,
едва уловимый запах озона.
     -- Впрочем, этому праведнику вряд ли найдется место в аду, --
сказал в пустоту двойник Шарля Левьена и захлопнул крышку.
     Сутки спустя Шарль Левьен, ни с кем не простившись, покинул город
и уехал в неизвестном направлении.

     Глава пятая

     Клод Реналь вернулся в город ночным поездом и сразу же отправился
в полицейское управление, где его ждал целый ворох скопившихся рапортов
и донесений. Но не успел он приступить к просмотру наиболее важных, на
его взгляд, бумаг, как в кабинет ввалился сержант Мон, здоровый
флегматичный детина лет тридцати пяти.
     -- Рад видеть вас живым и здоровым, шеф, -- прогремел он,
безуспешно пытаясь подавить зевок.
     -- А, это ты, Мон. Есть новости?
     -- Есть, шеф. Телефонограмма из министерства.
     -- Вот как! -- поднял брови комиссар. -- Опять какую-нибудь
пакость нам готовят?
     -- Именно. Планируется широкомасштабная операция по ликвидации
сети франко-итальянской наркомафии.
     -- А мы-то тут при чем? -- пожал плечами комиссар. -- Уж где-где,
а здесь мафиози делать нечего.
     -- Париж считает иначе, -- возразил Мон и ухмыльнулся. -- Наверху
стало известно, что через наш город идут крупные партии наркотиков.
Контрабандисты устроили здесь что-то вроде перевалочного пункта.
     -- Проклятье! -- Комиссар стукнул кулаком по столу. -- Не хватало
нам еще войны с итальянскими мафиози!
     -- Это еще не все, шеф, -- пробасил сержант. -- На днях у нас
объявится представитель миланской полиции, который будет координировать
наши совместные действия в предстоящей операции. Предписано встретить
подобающим образом.
     -- Ясно, -- проворчал комиссар Реналь. -- У тебя все?
     -- По этому делу -- все, шеф.
     -- Надо так полагать, что есть новости по делу Левьена?
     -- Именно. Как вы и просили, я установил наблюдение за виллой
Левьенов. Так вот, вчера утром Шарль Левьен уехал из города.
     -- Уехал? -- быстро спросил комиссар. -- Куда?
     Сержант снова ухмыльнулся.
     -- В Лондон, шеф.
     -- В Лондон? -- Комиссар присвистнул. -- С размахом действует
парень.
     -- Это еще не все, шеф. Исчез Пьер Лебон, фабрикант духов.
     Комиссар Реналь вскочил.
     -- Когда?
     -- В тот самый день, шеф, когда вы звонили мне из Парижа. Тогда же
исчез и некто Дюк, проживавший в отеле "Йорк". Кстати, Лебон тоже
снимал номер в этом отеле. Портье утверждает, что оба исчезли прямо из
своих номеров.
     -- А на следующее утро Шарль Левьен покидает город, -- прорычал
комиссар, машинально комкая бумаги на столе.
     -- Совершенно верно, шеф.
     -- Номер Лебона осмотрели?
     -- Да, шеф, но... поверхностно. Ничего не обнаружено.
     -- Поверхностно?! -- гневно закричал комиссар. -- Что значит --
поверхностно? Ты где работаешь, Мон, в полиции или в бакалейной лавке?
Я тебя спрашиваю! Кретины!
     -- Но ведь не было никакого криминала, шеф, -- возразил Мон. --
Исчезновение -- это еще не преступление.
     -- А, так тебе обязательно труп нужен! И желательно, чтобы со
следами насилия!..
     -- Разумеется, -- невозмутимо ответил сержант. -- А чего зря в
этом дерьме копаться? Может, он у шлюхи какой застрял, а мы всю его
подноготную должны ворошить?
     -- Идиот!
     Сержант пожал плечами.
     -- Напрасно вы кипятитесь, шеф. Я ведь свою работу честно
выполняю.
     -- Ладно, оставим это, -- махнул рукой комиссар, понимая всю
бесплодность разговора. -- Утром я сам осмотрю номер Лебона, а заодно и
номер того типа... как его?.. Дюка.
     -- Вы считаете, шеф, что поисками Лебона и Дюка следует заняться
со всей серьезностью?
     Комиссар холодно посмотрел на сержанта.
     -- Я считаю, что теперь их поисками заниматься бессмысленно, --
сухо ответил он.
     -- Вам видней, шеф.
------------------------------------------------------------------------
     Утром, так и не улучив ни минуты для сна, комиссар Реналь в
сопровождении двух помощников тщательно осмотрел номера Пьера Лебона и
"месье Дюка", переговорил с портье, а также с проживающими в том же
отеле возможными свидетелями исчезновения обоих мужчин, -- но ничего
существенного не обнаружил.
     -- Я же вам говорил, что там пусто, -- проворчал сержант Мон,
встретив Реналя в полицейском управлении.
     -- Отсутствие результата -- тоже результат, -- философски заметил
комиссар.
     Через два дня в город прибыл представитель итальянской полиции.
     Было два часа пополудни. Комиссар Реналь как раз приехал домой,
чтобы отобедать в кругу семьи, когда зазвонил телефон и дежурный
сообщил о прибытии миланского коллеги. Мысленно чертыхнувшись, Реналь
отправился в управление.
     Навстречу ему поднялся высокий сутулый субъект, с длинными
отвислыми усами и широкой, на пол-лица улыбкой.
     -- Рад видеть тебя, Клод! -- произнес он с заметным южным
акцентом.
     -- Антонио! -- воскликнул комиссар, хватая своей пятерней руку
гостя. -- Вот так сюрприз! Рад, очень рад! Счастлив буду поработать бок
о бок с лучшим полицейским славного города Милана. Не ожидал, что
судьба сведет нас в столь неожиданной обстановке.
     -- Да какая судьба! -- махнул рукой Антонио. -- Я сам напросился в
эту поездку, узнав о готовящейся операции. Очень уж хотелось повидаться
с тобой.
     -- Ты молодчина, Антонио! -- хлопнул друга по плечу Клод Реналь.
-- Сто лет тебя не видал, старый ты разбойник!
     -- Ну так уж и сто, -- возразил Антонио, обнажив в улыбке два ряда
ослепительно белых зубов. -- А помнишь, Клод...
     -- Ха-ха-ха! -- расхохотался Реналь. -- Я-то все помню, Антонио, а
вот помнишь ли ты, как мы пятнадцать лет тому назад...
     -- О, я ничего не забыл! -- воскликнул итальянец, топорща длинные
усы.
     -- Чертовски рад тебя видеть, старина!..
     Они стояли лицом к лицу, трясли друг друга за руки, хлопали по
плечам, беспрерывно сыпали междометиями и восклицаниями -- словом,
столь бурно выражали свои чувства, что на шум прибежал сержант Мон и
уставился на обоих друзей.
     -- А я решил было, что вас бьют, шеф, -- осклабился он и тут же
исчез.
     Через два часа коллеги обсуждали детали предстоящей операции,
знакомились с материалами и делились соображениями. Наконец комиссар
Реналь не выдержал и захлопнул папку с документами.
     -- Все! На сегодня хватит. Едем ко мне, отметим нашу встречу, как
подобает старым друзьям. Мария будет рада тебя видеть.
     Несмотря на имевшийся в его распоряжении служебный автомобиль,
Клод Реналь предпочитал передвигаться по городу на своих двоих:
во-первых, расстояния между возможными пунктами назначения были
невелики, ибо невелик был сам город, а во-вторых, пешие прогулки, как
небезосновательно полагал комиссар, полезны для здоровья, особенно в
его годы. А было комиссару уже за пятьдесят.
     По дороге друзья говорили о чем угодно, но только не о делах.
     -- Да, чуть не забыл, Клод! -- хлопнул себя по лбу долговязый
Антонио. -- Есть у меня для тебя один загадочный сюжетик. Ты еще не
потерял интерес ко всякой чертовщине?
     Реналь нахмурился. Он вспомнил о таинственном исчезновении Пьера
Лебона и о последнем разговоре с ним.
     -- У меня тут своей чертовщины хватает, -- невесело проговорил он.
-- Ладно, выкладывай. Что у тебя там стряслось?
     -- Стряслось, собственно, не у меня, -- начал рассказ Антонио, --
да и стряслось ли вообще, не могу сказать наверняка. Дело в том, что в
ателье, где работает моя супруга, недавно появилась новая закройщица,
некая Кристина Риччи. Буквально накануне моего отъезда сюда эта самая
Риччи поведала моей жене странную историю. Вернее, даже не историю, а
некоторые наблюдения, которые, правда, повергли ее в сильное смятение,
граничащее с ужасом. За неделю до этого признания синьор Риччи, супруг
вышеназванной особы, мелкий служащий городской мэрии, как обычно, после
трудового дня вернулся домой. Вернулся он поздно, но не это поразило
ее. Еще до женитьбы Риччи был заядлым курильщиком, но сразу же после
свадьбы курить бросил, так как внезапно выяснилось -- причем внезапно
как для него, так и для молодой супруги, -- что табачный дым вызывает у
Кристины сильнейшую аллергическую реакцию. В горле появляются спазмы,
она начинает задыхаться -- словом, ощущения не из приятных. Ты знаешь,
Клод, что значит для курильщика бросить курить, но Риччи пошел на этот
шаг ради любимой женщины. И она по достоинству оценила его благородство
-- через год родила ему двух девочек-близнецов, которых по взаимному
согласию нарекли Евой и Еленой. Но вернемся к той роковой ночи.
Началось с того, что Риччи вошел в дом с сигаретой в зубах. В
последующие дни, несмотря на резко ухудшившееся состояние здоровья
супруги, он продолжай дымить не только вне дома, но и непосредственно в
квартире. Кристину он вообще перестал замечать. Это и есть первая
странность -- резкая перемена в отношении к жене.
     -- По-моему, ничего сверхъестественного в этом нет, -- пожал
плечами Реналь. -- Возможно, Риччи завел кого-нибудь на стороне и
потому перестал уделять внимание супруге.
     -- Погоди, это еще не все, -- перебил его Антонио. -- Вторая
странность состоит в том, что Риччи с завидным постоянством стал
называть одну из дочерей не Евой, а... Джоанной. При этом Елена для
него так и осталась Еленой. Зато имя Ева вызывало у него сильное
раздражение.
     -- Это уже интересней, -- нахмурился Реналь. Тень страшной догадки
закралась в его мозг.
     -- И третья странность, -- продолжал итальянец, -- основная: на
правой щеке Риччи появился шрам.
     -- Шрам? Что же в этом странного? -- снова пожал плечами комиссар.
     -- Погоди, Клод, погоди, -- загадочно улыбнулся Антонио. -- Хотя
шрам и появился сразу, в один день, он не был похож на обычную свежую
рану, а являл собой уже затянувшийся, не менее годичной давности,
успевший побелеть, рубец.
     Клод Реналь резко остановился. Лицо его выражало сильную тревогу.
     -- Так ты говоришь, до того злополучного дня шрама не было? --
быстро спросил он.
     -- Так утверждает Кристина Риччи... Да что с тобой, Клод? Неужели
ты принял эту чепуху так близко к сердцу?
     -- Это не чепуха, Антонио, в том-то все и дело, что это не чепуха,
-- горячо возразил комиссар Реналь. -- Выходит, вернувшееся пристрастие
к табаку, неожиданное изменение имени дочери и шрам -- все это звенья
одной цепи?
     Антонио пожал плечами.
     -- Возможно. Что из того?
     -- Когда это произошло?
     -- Ты имеешь в виду перемену в Риччи? Неделю назад.
     -- Та-ак, -- протянул Реналь, усиленно скребя затылок, -- теперь
все становится на свои места.
     Антонио восхищенно взглянул на друга.
     -- Да ты никак уже напал на след! Ай да Клод Реналь! Ну-ка
выкладывай!
     Клод Реналь пропустил мимо ушей требование друга.
     -- А что ты сам думаешь по поводу Риччи? -- спросил он, пристально
глядя в глаза Антонио. -- В первую очередь я имею в виду шрам.
     -- Шрам? -- пожал плечами Антонио. -- Могу сказать лишь одно:
такой рубец за одну ночь появиться не мог. Я видел этого типа и ручаюсь
за свои слова.
     -- Ну и?.. -- сгорал от нетерпения Реналь.
     Несколько минут Антонио хранил молчание.
     -- Похоже, что место Риччи занял кто-то другой... -- неуверенно
начал он.
     -- Вот! -- выкрикнул комиссар и хлопнул друга по плечу. -- Именно
такого ответа я и ждал от тебя!..
     Антонио с сомнением покачал головой.
     -- Но и это еще не все, -- заметил он минутой позже. -- Два дня
назад Кристина Риччи прибежала в ателье вся в слезах и сообщила, что ее
дражайший супруг внезапно уехал, не сказав никому ни слова. И знаешь
куда?
     -- Знаю, -- твердо заявил Реналь.
     -- Даже так! -- вскинул брови Антонио.
     -- Именно так. Он уехал в Лондон.
     -- Да ты ясновидящий, Клод! -- воскликнул итальянец, тараща на
друга глаза. -- Риччи действительно укатил в Лондон!
     -- Спасибо, Антонио, -- мрачно произнес комиссар, -- твой сюжет
пришелся мне по вкусу... А вот, кстати, и моя хибара...
     "Хибара" Клода Реналя оказалась небольшим уютным коттеджем,
тщательно ухоженным и блиставшим чистотой. Полицейские миновали
аккуратный цветник и скрылись в доме.

     Глава шестая

     "Да, сержант прав, явных следов преступления здесь нет, нет их и в
миланском варианте, но чует мое сердце -- за всем этим кроется что-то
очень нехорошее. Итак, факты следующие. Двое суток назад Пьер Лебон
звонит мне в Париж и сообщает, что его друг, Шарль Левьен, якобы
бесследно исчез, а на его месте объявился некий двойник, как две капли
воды похожий на Левьена. Да, простой смертный ни за что бы не заметил
подмены, но в том-то все и дело, что Пьер Лебон -- не простой смертный,
его нос служит ему во сто крат лучше, чем глаза любому из нас. Значит
ли это, что его свидетельство можно принять за истину? Думаю, да. Но
если Левьен действительно подменен двойником, то это могло произойти
только в отеле, ибо, во-первых, именно в отель его вызвали к необычному
больному, пожелавшему иметь дело только с доктором Левьеном, во-вторых,
именно в отеле исчез некий месье Дюк. Собственно, исчез не Дюк, а сам
Левьен, Дюк же, или кто он там на самом деле, покинул отель уже под
новым именем.
     Что же происходит дальше? Лебон опознает в Левьене самозванца,
спешит в отель, разыскивает меня и сообщает о сделанном им страшном
открытии. А потом исчезает. Портье утверждает, что за этот день Шарль
Левьен дважды посетил отель "Йорк": первый раз, когда его вызывали к
"больному", во второй же раз он приходил сам, якобы навестить того же
"больного" и справиться о его здоровье. Если портье не ошибается,
второй визит по времени совпал с телефонным звонком Пьера Лебона.
Значит ли это, что и в исчезновении Лебона виновен человек, присвоивший
себе имя Шарля Левьена? Похоже, что так, но за установленный факт эту
версию принимать преждевременно. Видимо, между Левьеном и Лебоном
происходит резкий разговор, во время которого Пьер Лебон изобличает
самозванца, и тот, дабы не оставлять свидетеля... Что именно он
предпринимает, остается пока загадкой. Характерно лишь то, что оба
исчезновения -- если они действительно произошли в отеле "Йорк" -- не
оставили никаких следов.
     Теперь о событиях в Милане несколькими днями раньше. С неким Риччи
внезапно происходят странные метаморфозы: он перестает считаться с
женой, полностью игнорируя ее, путает имя собственной дочери и,
наконец, приобретает шрам как минимум годичной давности. Первые два
обстоятельства сами по себе еще ничего не значат -- худо-бедно, но им
все-таки можно найти обычные, бытовые объяснения, но вот третье...
Здесь дело намного сложнее. Даже само по себе оно уже наводит на
некоторые неутешительные мысли, а в совокупности с первыми двумя
приобретает характер ярко выраженной патологии. Действительно, ни
человеческий организм, ни современная медицина не способны в считанные
часы зарубцевать свежий шрам, а о том, что возраст шрама исчисляется
даже не днями, а часами, свидетельствует супруга Риччи. Какой же вывод
напрашивается из всей этой совокупности фактов? А вывод тот же, что и в
истории с Шарлем Левьеном: миланец Риччи был подменен двойником. Сам же
Риччи бесследно исчез.
     Следует ли отсюда, что между исчезновениями, а также между обоими
двойниками существует какая-то взаимосвязь? Похоже, следует. Если
сделать подобное допущение, то тут же возникает целый ряд вопросов.
Во-первых, какая цель преследовалась обоими подменами? Во-вторых, кто
они, эти двойники? В-третьих, следует ли ограничиться двумя случаями
появления двойников или стоит предположить возможность и других
подобных преступлений? Но если случаев не два, то сколько?..
В-четвертых, каков механизм подмены одного человека другим? Каким
образом могли бесследно исчезнуть три человека? Или больше?.. И
наконец, в-пятых: почему именно Лондон? Ведь и тот, и другой, покинув
свои дома, в спешном порядке отправились в Лондон. Уж не готовится ли
крупный террористический акт? Взрыв Букингемского дворца? Убийство
премьер-министра? Боже, какая чертовщина в голову лезет!.."
     Клод Реналь очнулся от своих мыслей, только когда такси замерло
напротив двухэтажного коттеджа. Багровое предзакатное солнце мягко
падало за альпийские вершины, оставляя на спокойной глади Женевского
озера длинную, подернутую рябью, светящуюся дорожку. Дневной зной
сменился вечерней прохладой, прозрачный воздух был напоен ароматами
горных цветов, свежестью близкой воды, какой-то неземной
умиротворенностью, спокойствием, тишиной, сытой и безмятежной
сонливостью. Здесь, в одном из богатых пригородов Женевы, недалеко от
французской границы, люди не просто жили -- они получали удовольствие
от жизни.
     Клод Реналь отпустил такси и направился к коттеджу. "А неплохое
гнездышко свил себе старина Джил!" -- усмехнулся он, сдвигая шляпу на
затылок.
     Джилберта Сэндерса он знал уже лет пятнадцать, не меньше. Это был
прекрасный полицейский, великолепный спортсмен, отчаянный, смелый,
любивший риск больше собственной жизни, пускавшийся в совершенно
немыслимые авантюры, участвовавший в десятках, если не сотнях стычек, в
погонях, захватах, перестрелках. И при этом он всегда выходил целым и
невредимым из любой самой скверной истории, всегда одерживал верх над
врагом. Он прекрасно стрелял, в совершенстве владел несколькими видами
восточного боевого искусства, знал несколько языков, обладал весьма
серьезными сведениями из медицины, химии, криминалистики,
юриспруденции, а также других областей знания, необходимых в его
непростой работе. И при всем при этом имел оригинальный склад ума,
некий талант к сыску, отлично понимал, что в его работе бурному финалу
всегда предшествует будничная, кропотливая, порой заводящая в тупик,
рутина. Словом, Джил Сэндерс был эталоном, к которому, как считал Клод
Реналь, должны стремиться полицейские всего мира.
     Сэндерсу не было еще и двадцати, когда он стал работать в сыскном
отделе Скотланд-Ярда. Судьба бросала его из Портсмута в Ньюкасл, из
Бирмингема в Глазго, из Белфаста в Лондон, пока наконец двадцати пяти
лет от роду он крепко не сцепился со своим тогдашним начальством. С
британской полицией пришлось проститься, но, перебравшись на материк,
Сэндерс тут же изъявил желание служить в полиции французской. Тут-то он
и встретился с Клодом Реналем, который вскоре стал его лучшим другом.
Бок о бок на протяжении шести лет они ворошили гнезда преступного мира,
врывались в тайны парижской мафии, вступали в единоборство с уголовными
элементами всех мастей. Они прекрасно дополняли друг друга, дополняли и
учились: Клод у Джила -- решительности и быстроте, Джил у Клода --
способности к вдумчивому анализу и умению оперировать фактами. Джил был
непревзойден в действии, Клод же не имел равных в логике. Шесть лет
постоянного общения принесли благотворные плоды для обоих, наградив их
теми качествами, которых у них как раз не хватало.
     Но случилось так, что Сэндерсу, или "британскому льву", как
окрестили его французские коллеги, снова не повезло: во время ведения
дела по раскрытию крупной банды фальшивомонетчиков он вторгся в
недоступный для простых смертных мир одного высокопоставленного
вельможи. Дело замяли, а не в меру ретивого сыщика вежливо "попросили"
уйти из полиции.
     Так в тридцать один год кончилась полицейская карьера Джилберта
Сэндерса. О дальнейшей судьбе своего друга Клод Реналь знал только
понаслышке. Кажется, Джил пустился в какие-то сомнительные авантюры,
участвовал в секретных операциях в Анголе, Иране, Никарагуа, Панаме, на
Ближнем Востоке. Несколько лет прожил в Центральной Африке. Сколотив
изрядный капиталец на продаже своего опыта, рук и головы сильным мира
сего, он внезапно вернулся в Европу и совершенно неожиданно осел в
Швейцарии, купив коттедж на берегу Женевского озера. С тех пор прошло
уже несколько лет, но о некогда отчаянном парне, Джиле Сэндерсе, ничего
слышно не было. "Видимо, -- решил Клод Реналь, -- старина Джил
окончательно вышел в отставку".
     Телеграфировав Сэндерсу о своем желании навестить его по одному
очень любопытному делу, комиссар Реналь не замедлил привести свое
намерение в исполнение. Совместная итало-французская операция по
разгрому международной шайки контрабандистов завершилась неделю назад,
но особыми успехами ее финал не блистал. Пожалуй, единственным светлым
моментом во всей этой акции оказалось обнаружение целого склада
наркотиков в городке, вверенном бдительности комиссара Реналя; самой же
банде удалось уйти почти без потерь. Получив от парижского руководства
благодарность за прекрасную службу -- что бы там ни было, а склад
наркотиков был найден именно группой Клода Реналя и именно в его
городе, -- комиссар, пользуясь благорасположением начальства к своей
персоне, попросил отпуск на пару недель и незамедлительно получил
согласие. Эти две недели он намеревался посвятить частному
расследованию дела Левьена -- Лебона -- Риччи, -- частному потому, что
для официального начала следствия пока не было оснований. Антонио
Пеллони, его старый друг и миланский коллега, выразил искреннее
сожаление, что не может помочь комиссару в этом расследовании -- по
крайней мере в ближайшее время: дома ждали неотложные дела. Сказав
Марии, своей верной супруге, что едет навестить старого товарища по
службе -- а доля правды в этом действительно была, -- Клод Реналь
отправился к берегам Женевского озера, к Джилберту Сэндерсу. Помня о
выдающихся способностях "британского льва" и о тех шести отчаянных
годах совместной работы в парижской полиции, Реналь надеялся склонить
его к поискам разгадки страшной тайны.
     Дверь долго никто не открывал, но вот на пороге возник сам
Джилберт Сэндерс. Это был крепкий коренастый мужчина, сильно
загоревший, с правильными чертами лица, холодным оценивающим взглядом
серых, глубоко посаженных глаз. Одет он был в голубой вязаный свитер и
старые потертые джинсы.
     Несколько секунд прошло в молчании. Наконец Сэндерс сказал:
     -- Заходи.
     Повернулся и пошел в дом, давая гостю понять, что тот может
следовать за ним.
     "Даже руки не подал, -- не на шутку обиделся Клод Реналь, -- и
взгляд у него какой-то колючий, настороженный, словно я к нему с
обыском явился. А как он изменился за эти десять лет! От былой
доброжелательности и открытости и следа не осталось..."
     Не проронив более ни слова, Сэндерс провел гостя на второй этаж, в
свой кабинет.
     -- Я не один, -- бросил он на ходу, уже перед самой дверью.
     "Женщина! -- догадался Клод Реналь. -- Вот почему он такой
недовольный! Мое вторжение несвоевременно".
     Но он ошибся. В кресле, у открытого балкона, сидел высокий
худощавый мужчина и нервно курил сигарету. В глазах его застыли испуг и
растерянность. "И тем не менее я им помешал", -- решил Реналь.
     -- Извини, Джил, я, кажется, не совсем вовремя...
     -- Пустяки, Клод. -- Сэндерс открыл бар над холодным камином. --
Виски?
     -- Пожалуй, -- кивнул Реналь.
     Сэндерс наполнил три стакана.
     -- Это Ганс Миллер, -- кивнул он в сторону мужчины в кресле, --
мой... компаньон.
     При звуке собственного имени тот слегка вздрогнул и затравленно
посмотрел по сторонам, как бы в поисках пути к немедленному бегству.
     -- А это мой старый друг Клод Реналь, -- произнес Сэндерс,
представляя комиссара. -- Из полиции, -- добавил он, и в его последних
словах Реналю почудилась какая-то скрытая многозначительность.
     Миллер заерзал в кресле и неловко кивнул вошедшему.
     -- Садись, Клод, и будь как дома, -- сказал Сэндерс, указывая на
свободное кресло. -- Честно говоря, не ожидал тебя увидеть.
     "Не ожидал? -- в недоумении подумал Реналь. -- А телеграмма?" Но
приобретенное с годами профессиональное чутье не позволило ему
высказать свое недоумение вслух. Комиссар предпочитал больше слушать,
чем говорить. "Кроме того, -- предположил он, -- у Сэндерса вполне
могут быть причины не упоминать о телеграмме при постороннем".
     -- Решил вот навестить старого друга, -- улыбнулся Реналь,
закуривая. -- Столько лет не виделись...
     -- Ты прекрасно сделал, что приехал, Клод, -- отозвался Сэндерс и
залпом выпил содержимое своего стакана.
     Где-то за стеной послышался едва различимый шорох. Сэндерс и
Миллер быстро переглянулись, затем Миллер поднялся и, извинившись,
вышел из кабинета через вторую, только сейчас замеченную комиссаром,
дверь.
     -- Тебя не узнать, Джил, -- сказал Реналь, -- ты стал настоящим
рантье. Как живешь, старина?
     Сэндерс усмехнулся.
     -- Прекрасно, Клод. Наконец-то я обрел покой и тишину. Надоело
все... -- Он махнул рукой и замолчал.
     И все-таки было в его глазах что-то неприязненное, напряженное.
Реналь видел, как он постоянно, но не открыто, а исподтишка наблюдает
за ним.
     -- Ладно, Клод, поболтали и будет, -- отрезал Сэндерс. --
Выкладывай, с чем приехал. При нем, -- он кивнул на пустое кресло, где
только что сидел Миллер, -- можешь говорить все без утайки. От него у
меня секретов нет.
     -- Кто он?
     -- Я же сказал, -- в голосе Сэндерса внезапно послышалось
раздражение, -- это мой компаньон. Надеюсь, ясно?
     -- Ясно, -- проворчал Реналь.
     Не нравился ему Сэндерс, видит Бог, не нравился, появилось в нем
что-то отталкивающее, пугающее и, главное, чужое. Будто подменили его.
     Подменили?!
     Реналя прошиб холодный пот. Нет, не может быть. Чушь какая-то!..
Реналь тряхнул головой и сосредоточился.
     -- Послушай, Джил, мне нужна твоя помощь.
     -- Помощь? -- Сэндерс пожал плечами. -- Ты же знаешь, Клод, я
отошел от дел.
     -- Да, я слышал. Но все же выслушай меня, Джил, может быть, мое
предложение все-таки заинтересует тебя.
     -- Изволь. Но мой ответ ты знаешь наперед.
     Тихо, почти бесшумно вошел долговязый Миллер и сел в кресло у
балкона. Руки его дрожали.
     Что-то мешало Реналю начать свой рассказ. Но вот он справился с
одолевающими его сомнениями и поведал Сэндерсу все, что знал об
исчезновении трех мужчин -- двух французов и одного итальянца. Миллер
слушал, закрыв глаза, с трудом сдерживая бившую его сильную дрожь, а
Сэндерс сидел неподвижно и в упор смотрел на рассказчика. Наконец
рассказ подошел к концу.
     -- Я был бы очень признателен тебе, Джил, -- добавил в заключение
Реналь, -- если бы ты помог мне разобраться в этом темном деле. Мне
нужен твой опыт, старина.
     Несколько минут в кабинете царила тишина. Долго, очень долго, как
показалось Реналю, Сэндерс мерил кабинет упругими шагами. Трижды
наливал себе виски. Но вот он замер, широко расставив ноги.
     -- Клод Реналь, -- заявил он официальным тоном, -- я внимательно
выслушал твое предложение и вынужден ответить отказом. Вот уже пять
лет, как я отказался от участия в подобных авантюрах. Довольно крови,
Клод. Я хочу умереть в собственной постели. Это все.
     -- Но, Джил, -- вскочил Реналь, -- поверь, готовится крупная
афера! Мы не можем остаться в стороне, не имеем права!
     -- Мое решение окончательное, -- сухо отозвался Сэндерс.
     Клод Реналь вдруг понял, что дальнейший разговор бессмыслен.
     -- Извини, Джил, что нарушил твой покой.
     -- Да, именно покой, -- холодно перебил его Сэндерс, -- покой, о
котором я мечтал долгие годы. Покой, который не променяю ни на какие
блага мира.
     -- Ну, благ у тебя предостаточно. -- Реналь обвел взглядом богатые
апартаменты Сэндерса.
     -- Эти блага я заслужил собственным потом и кровью, -- с вызовом
ответил тот. -- И не тебе упрекать меня, Клод Реналь.
     -- Да какие там упреки, -- махнул рукой комиссар. -- Жаль, Джил,
очень жаль, я так на тебя рассчитывал. -- Он порылся в карманах, вынул
визитку, набросал на ней несколько слов и оставил на столе. -- Если
вдруг надумаешь, найдешь меня в этом отеле. Завтра в полдень я уезжаю.
Прощай, Джил.
     Реналь протянул руку, и Сэндерс нехотя ответил на рукопожатие.
Вниз комиссар спускался один, Сэндерс провожать его не пошел. Вскоре
хлопнула входная дверь, и грузная, неуклюжая фигура комиссара
показалась на садовой дорожке. Он шел, понуро опустив плечи: замысел,
на который Реналь возлагал столько надежд, кончился полным крахом.

     Глава седьмая

     -- Ему все известно! -- завопил Миллер, как только силуэт Клода
Реналя растворился в надвигающихся сумерках.
     -- Перестаньте скулить, Миллер, -- раздраженно бросил Сэндерс, --
и без вас тошно.
     Долговязый Миллер забегал по кабинету, всплескивая руками и
хватаясь за голову.
     -- Он и нас расколет в два счета, -- твердил он. -- Помяните мое
слово, босс.
     -- Последний раз повторяю, -- зло процедил тот сквозь зубы, --
меня зовут Джилберт Сэндерс. Господин Джилберт Сэндерс. Ясно?
     -- Да, господин Сэндерс, -- с видом побитой собаки отозвался
Миллер. -- Но что же нам теперь делать?
     -- Прежде всего, не терять головы, -- жестко произнес Сэндерс. --
Да, нам не повезло с самого начала: двоих из пятерых сумели
разоблачить. Но в этом виновата в первую очередь досадная случайность.
Кто же мог предположить, что дочь этого итальянца зовут не Джоанной, а
Евой! И потом, этот чертов шрам!.. Правда, шрам -- это явный прокол
майора Гросса, он должен был обратить внимание на столь существенную
деталь физиономии Риччи. Но в остальном... Никто ж не знал, что этот
дотошный дегустатор унюхает запах каких-то там духов. И ведь догадался,
подлец, позвонить Реналю! Определенная доля вины лежит, конечно, и на
самом Левьене -- мог бы заранее сообщить Гроссу о проклятой способности
своего дружка. И еще одна случайность, по-моему, самая роковая: все эти
промахи стали известны именно Клоду Реналю. Я проработал с ним не один
год и могу поручиться, что более способного сыщика не найти по обе
стороны Ла-Манша.
     -- О Боже!..
     -- Да, Клод Реналь -- опасный противник, -- повысил голос Сэндерс,
окидывая неприязненным взглядом собеседника, -- но не следует
предаваться преждевременной панике, Миллер. Во-первых, все, что нам
сообщил Реналь, -- всего лишь его домыслы...
     -- Но ведь это правда!..
     Сэндерс усмехнулся.
     -- Об этом знаем только мы с вами, Миллер. Версия Реналя не
подтверждена ни одним достоверным фактом, ни одним доказательством, и
ему это отлично известно -- иначе он не стал бы проводить расследование
частным образом, а подключил бы к делу сыскную полицию. Нет, Клод
Реналь отлично понимает, что он одинок в своих поисках, потому и
обратился за помощью ко мне. Самым уязвимым местом во всей этой истории
остается шрам Риччи, но и здесь положение не так уж безвыходно, как это
может показаться на первый взгляд. Можно, если постараться, найти
объяснение и зарубцевавшемуся шраму, которого еще вчера не было.
     -- Да какое же здесь может быть объяснение?!
     Сэндерс снова усмехнулся.
     -- Еще великий Холмс говорил, что не существует таких событий, для
которых человеческий разум не смог бы найти объяснений. Читали Конан
Дойла, Миллер?
     -- Мне не до шуток, господин Сэндерс.
     -- А я и не шучу. Если Риччи не круглый идиот, то, будучи
припертым к стене, вполне может предложить следующую версию. В уличной
драке он получает удар ножом по лицу, затем, не теряя ни минуты, спешит
за помощью к знакомому экстрасенсу, и тот в два счета рубцует шрам
какими-нибудь пасами, заклинаниями или черт знает чем еще. Вы наверняка
наслышаны о возможностях нынешних экстрасенсов. Так вот, попробуйте
доказать обратное, если Риччи будет стоять на своем. Уверен, ни одна
медицинская экспертиза не возьмется за это.
     -- Хорошо, пусть будет по-вашему, -- сдался Миллер, -- но ведь
есть еще показания Пьера Лебона! От них так просто не отмахнешься.
     -- Как раз наоборот, Миллер, -- возразил Сэндерс. -- Учтите,
человека, давшего эти показания, не существует... Нет, разумеется, Пьер
Лебон жив и здоров. Просто он уехал, скажем, в Новую Зеландию по делам
своей фирмы. Или на остров Калимантан. Внезапно собрал вещички и укатил
неведомо куда. Ведь тело его не найдено? Так какие же основания считать
его мертвым, тем более убитым? Да никаких, черт возьми! Вот и пусть
полиция рыщет по всему свету, разыскивая ценного свидетеля. Что ни
говорите, Миллер, но в этом деле Левьен проявил удивительную
расторопность. Исчезновение Пьера Лебона -- если, конечно, допустить,
что именно Шарль Левьен причастен к исчезновению дегустатора, -- было
единственным выходом из создавшейся ситуации. Для дилетанта это весьма
предусмотрительный шаг.
     Сэндерс снова наполнил свой стакан спиртным.
     -- Вы слишком много пьете, -- произнес Миллер, следя за
манипуляциями босса.
     -- Не ваше дело, -- грубо отрезал тот. -- Лучше подумайте о себе.
Что вы теперь намерены делать?
     В глазах Миллера появилось отчаяние.
     -- Не знаю, господин Сэндерс...
     -- То-то и оно, что не знаете. -- Сэндерс опорожнил стакан. -- Вы
уверены, что хоронили именно вашего двойника?
     -- Абсолютно. Я видел его лицо достаточно близко, как раз в тот
момент, когда процессия проходила мимо меня.
     -- Проклятье!
     Ганс Миллер подался вперед и зашептал, выпучив глаза:
     -- Я был там пятого сентября... Именно пятого сентября, три года
назад, я сшиб того мальчонку... Насмерть! А он, -- Миллер кивнул в
сторону окна, -- спас его, разбившись сам...
     Миллер всхлипнул.
     -- Не распускайтесь, Миллер! -- строго потребовал Сэндерс и
брезгливо поморщился.
     -- За этого мальчонку меня и приговорили к смерти, -- отрешенно
продолжал Миллер, не слыша Сэндерса. -- Так что же я выиграл? Что
получил взамен? Ничего... И там, и здесь -- одна смерть. Только здесь,
-- он снова кивнул в сторону окна, -- смерть героя, а там... там --
смерть труса...
     -- Довольно!
     -- Майор Гросс обманул нас: здесь не так, как у нас. Здесь
совершенно иной мир, во сто крат лучше. Неужели вы сами не видите,
Сэндерс?
     Сам этого не заметив, он опустил слово "господин", и это упущение
не осталось незамеченным Сэндерсом.
     -- Ваша правда, Миллер, -- мрачно произнес он, -- прямого
тождества здесь нет. И именно на мелочах мы и горим. Но в вашем деле,
Миллер, вина полностью лежит на вас. Вы должны были прибыть в Цюрих
самое позднее четвертого сентября.
     -- Я прибыл туда третьего, но... но рука не поднималась... на
самого себя.
     -- Ваша идиотская сентиментальность поставила под угрозу срыва всю
операцию. Учтите, Миллер, если акция сорвется по вашей вине,
реабилитации вы не получите и приговор будет приведен в исполнение.
     -- Знаю, -- чуть слышно отозвался Миллер, -- но теперь я согласен
на все, даже...
     -- Возьмите себя в руки, Миллер! Не забывайте, что у вас семья.
     Миллер затравленно посмотрел на Сэндерса, в глазах его сверкнул
злобный огонек и тут же погас.
     -- Да-да, семья... -- глухо произнес он. -- Что я должен делать?
     -- То, что предписано планом операции: беспрекословно подчиняться
мне, -- четко ответил Сэндерс. -- Иначе...
     -- Я понял. Простите. Это была минутная слабость. Я к вашим
услугам, Сэндерс.
     -- Это уже лучше, Миллер. И учтите, в Англии никто понятия не
имеет, жив где-то в Цюрихе некий таксист Ганс Миллер или давно отошел в
мир иной. Тем более документы у вас в порядке.
     Солнце скрылось за Альпами, и мрак ворвался в дом Джилберта
Сэндерса.
     -- Скоро ночь, а завтра в полдень он уезжает, -- пробормотал
Сэндерс, включая свет. -- Времени в обрез.
     -- О чем вы, Сэндерс?
     -- О чем? Не о чем, а о ком. О Клоде Ренале. Его нельзя так просто
отпускать, иначе он пойдет по нашему следу и распутает весь клубок сам.
     -- Один? -- недоверчиво спросил Миллер.
     -- В том-то все и дело, что он и один, без меня, способен
провернуть это дело. В этом его опасность.
     -- Его надо задержать!
     -- Истину глаголете, Миллер. Задержать же Реналя можно лишь двумя
способами: либо принять его предложение и сыграть тем самым на два
фронта, либо...
     -- Либо?..
     -- Либо заставить его замолчать навсегда, -- резко закончил
Сэндерс.
     -- Убить? -- прошептал Миллер.
     -- Если вам по душе это слово, то да, убить. Но я бы предпочел
термин "устранить".
     -- Что же вы предпримете?
     Сэндерс пожал плечами.
     -- Не знаю. Но так или иначе, а ехать к нему придется. И
немедленно. Там, на месте, обстоятельства подскажут, как мне
действовать и какой вариант предпочесть.
     -- Вы забыли еще об одном обстоятельстве, Сэндерс. Там, в соседнем
помещении, лежит ваш двойник.
     Сэндерс усмехнулся и покачал головой.
     -- Ничего я не забыл, Миллер. Кстати, что за шум был слышен
оттуда, когда Клод Реналь распинался здесь час назад?
     -- Ваш двойник попытался сползти с кресла, но сделал это столь
неудачно, что ударился головой о край стола и потерял сознание. Когда я
вошел, он уже лежал на полу.
     Сэндерс кивнул.
     -- Что ж, -- произнес он медленно, -- прежде чем навестить Реналя,
я думаю, следует покончить с господином Джилбертом Сэндерсом. -- Он
вынул из кармана портсигар. -- Ваш при вас? -- Миллер достал точно
такой же и протянул Сэндерсу. -- Оставьте его при себе. Уверен, он вам
еще пригодится. Идемте.
     Оба сообщника направились к двери, ведущей в смежное помещение.
Сэндерс вошел первым. Взорам вошедших открылся еще один кабинет,
отличающийся от первого лишь незначительными деталями. На полу, возле
камина, лежал связанный человек. Лежал неподвижно, в неудобной позе.
Лица его видно не было.
     -- Да жив ли он? -- усомнился Сэндерс и склонился над телом. --
Жив, -- выпрямился он. Открыв портсигар, с минуту раздумывал, затем
захлопнул и сунул обратно в карман. -- Вот что, Миллер, оставляю его на
ваше попечение, если что -- уничтожайте. Портсигар у вас есть. Покончу
с ним, когда вернусь. Сейчас главное -- не упустить Реналя. Кстати, где
он остановился? Принесите визитную карточку, там, на каминной доске.
     Миллер вышел и тут же вернулся.
     -- Отель "Ницца", -- прочитал он. -- Это далеко?
     -- В двух шагах от коттеджа. Ждите меня здесь, Миллер, и не
спускайте с него глаз. Этот тип на все способен, по себе знаю. -- Он
усмехнулся и с каким-то странным чувством посмотрел на двойника. Он
боялся признаться самому себе во внезапной слабости: некогда твердая,
не знавшая сомнений рука вдруг дрогнула. Сэндерсу показалось, что,
уничтожив двойника, он уничтожит самого себя. По той же причине он ни
за что не стал бы стрелять в свое отражение в зеркале. Суеверный
холодок заполз в его душу и прочно поселился там.
     Оставив Миллера наедине с бесчувственным телом, он спустился вниз,
вывел из гаража новенький "бьюик" и через минуту уже катил по вечернему
шоссе в сторону Женевы.
------------------------------------------------------------------------
     Клода Реналя он нашел в небольшом парке возле гостиницы. Тот не
спеша прохаживался по одной из аллей и был погружен в безрадостные
думы. Парк в этот час был безлюден, и лишь редкие парочки порой
попадались навстречу. Где-то вдалеке звучала музыка, раздавался веселый
смех. Ночная тьма уже опустилась на этот уголок земли, тусклые фонари
роняли бледный свет на густую листву старых сонных вязов.
     -- Клод! -- окликнул Сэндерс, заметив широкую спину комиссара. Тот
медленно обернулся и замер в ожидании. -- Клод, я передумал, -- крикнул
Сэндерс, нагоняя Реналя. -- Я согласен помочь тебе в этом деле.
     Физиономия комиссара расплылась в широкой улыбке.
     -- Я верил в тебя, старина, -- сказал он, похлопывая друга по
плечу. -- Я знал, что ты придешь, Джил, и заранее предупредил портье,
где меня искать.
     -- Я не был в гостинице, -- ответил Сэндерс, озираясь по сторонам.
-- Я увидел тебя еще издали, и вот я здесь.
     -- Прекрасно, Джил! Пойдем, переговорим о деталях, здесь есть
беседка, где нам никто не помешает.
     Чуть в стороне от аллеи действительно видна была уединенная
беседка, освещенная гирляндой лампочек, вокруг которых тучей вилась
ночная мошкара. Здесь было тихо и пустынно, и лишь ночные шорохи порой
нарушали безмолвие. Посредине беседки стоял кем-то сколоченный стол.
     -- Отлично, Клод! Здесь все и обсудим.
     Они уселись по обе стороны стола.
     -- Прежде чем выслушать тебя, -- начал Сэндерс, -- я бы хотел
знать, посвящал ли ты кого-нибудь еще в подробности этой истории?
     Реналь на минуту задумался.
     -- В полном объеме -- только Антонио Пеллони, -- ответил он.
     -- Пеллони?.. А, это тот самый итальянец, который сообщил тебе о
подмене Риччи! И больше никого?
     -- Нет, Джил, никого. А разве это так важно?
     -- Кто знает, Клод, -- неопределенно ответил Сэндерс. В его тоне
Реналю почудились какие-то почти неуловимые нотки, заставившие
комиссара вздрогнуть.
     Около четверти часа они обсуждали детали предстоящей операции,
причем говорил в основном Клод Реналь. Внезапно Сэндерс положил на стол
портсигар.
     -- Кури, -- предложил он, и снова его голос заставил Реналя
насторожиться. Комиссар запнулся на полуслове и пристально взглянул на
собеседника. В глазах Сэндерса он не увидел ничего, кроме пустоты, на
губах бывшего "британского льва" застыла кривая усмешка. Реналь понял:
перед ним лицо убийцы.
     -- Ты же знаешь, я курю сигары, -- ответил он в замешательстве.
Холодок пробежал по его спине.
     -- Знаю, -- словно удар хлыста, отозвался Сэндерс.
     Крышка портсигара откинулась.
     -- Еще одно движение, Сэндерс, и я сделаю из тебя решето! --
внезапно раздался грозный, требовательный голос.

     Глава восьмая

     Оба собеседника разом обернулись. В густой тени кустарника смутно
вырисовывалась фигура человека. В правой руке он сжимал пистолет с
глушителем.
     Сэндерс сделал едва уловимое движение рукой, и незнакомец тут же
отреагировал.
     -- Не двигайся, Сэндерс! -- громко потребовал он. -- Руки со
стола! Ну, живо! Руки!
     Но Сэндерс будто не слышал. Правая рука его замерла у портсигара,
до роковой кнопки оставалось не более дюйма. Внезапным рывком он
попытался схватить его, но в ту же секунду глухо хлопнул выстрел и
портсигар, словно подброшенный пружиной, отлетел в другой конец стола.
Пуля прошила крышку стола у самой кисти Сэндерса.
     -- Ловко! -- усмехнулся Сэндерс, откидываясь на спинку скамейки.
-- Прекрасный выстрел, черт побери! Довольно прятаться, Джилберт
Сэндерс! Выходи, я узнал тебя! Такой выстрел могла произвести только
рука Джила Сэндерса, старого "британского льва"! Уж я-то свою руку
знаю!..
     -- Да что здесь происходит?! -- выкрикнул Клод Реналь. -- Кто вы?
     Незнакомец шагнул вперед, в полоску света. Клод Реналь покачнулся,
охнул и грохнулся на скамейку. Перед ним стоял Джилберт Сэндерс.
     Сэндерс, сидевший за столом, разразился неприятным, режущим слух
хохотом.
     -- Не правда ли, Клод, забавное зрелище? Ну-ка отгадай, кто из
двоих Сэндерсов истинный?
     Реналь схватился за голову и застонал.
     -- Боже, как я сразу не догадался! -- воскликнул он. -- Ведь чуяло
сердце, что-то здесь неладно! Но кто же знал, что и его постигнет та же
участь... -- Он повернулся к Сэндерсу с пистолетом. -- Я рад, что ты
жив, Джил!
     -- Да, я жив, Клод Реналь! -- ответил тот, не сводя оружия с
сидящего двойника. -- А вот ты был на волосок от гибели. Возьми
портсигар и спрячь его подальше от этого типа. В этом предмете
заключена страшная сила. Еще секунда -- и ты бы исчез, как исчезли до
этого миланец Риччи, Пьер Лебон и Шарль Левьен.
     Реналь схватил портсигар. Глаза его грозно сверкнули, когда он
обратил взгляд к двойнику Джила Сэндерса. Тот все еще продолжал
хохотать.
     -- Убийца! -- прошептал комиссар. -- Ты достоин смерти!..
     Двойник тут же оборвал смех, лицо его стало злым.
     -- Ошибаешься, Клод, я не убийца. Я всего лишь выполнял приказ. И
очень жаль, -- зловеще добавил он, переводя взгляд на истинного
Сэндерса, -- что не выполнил его до конца. Пожалел тебя, мерзавца, там,
в кабинете. Жаль, очень жаль, что этот болван Миллер упустил тебя!
     -- Чей приказ ты выполнял? -- быстро спросил Сэндерс, приближаясь
к своему двойнику.
     -- Приказ? Ха-ха-ха! -- снова закатился тот. -- Господа Бога --
вот чей приказ!
     -- Кто ты?
     -- Твой брат! Или не признал?
     -- Врешь, подлец! У меня нет братьев. Какова цель вашей операции?
Кто такой майор Гросс? Сколько еще двойников работает с тобой помимо
Миллера, Риччи и Левьена? С какой целью Риччи и Левьен посланы в
Лондон? Кто тебе платит, собака?! Отвечай!
     Вопросы сыпались один за другим, и на каждый из них двойник Джила
Сэндерса отвечал новым взрывом хохота. Сэндерс понял, что от этого типа
добиться ничего не удастся, и замолчал. Нахохотавшись вволю, двойник
посерьезнел.
     -- Неужели ты думаешь, -- сузив глаза до едва заметных щелей,
прохрипел он, -- что сможешь вытянуть из меня хоть слово? Если я
расколюсь, меня ждет пуля либо здесь, у вас, либо там, у нас...
     -- Где это -- у вас? -- спросил Реналь, подавшись вперед.
     -- Неважно, -- ответил двойник. -- Не-ет, Сэндерс, я лучше
промолчу. Зачем же я сам буду копать себе могилу? На мне нет ничьей
крови, а связь с какими-то двойниками, вами же вымышленными, еще нужно
доказать. Я чист перед законом, господа. И еще неизвестно, кто из нас
двоих истинный Джилберт Сэндерс.
     -- Собака! -- яростно зашипел Сэндерс, сжимая пистолет. -- Тогда я
пристрелю тебя сам, и, клянусь, рука моя не дрогнет!
     Лицо двойника побелело от злости. Он весь напрягся, борясь с
непреодолимым желанием броситься на врагов.
     -- Подумайте, Сэндерс, или как вас там, -- произнес Реналь, --
времени на размышления у вас не очень много. Как комиссар французской
полиции я обещаю сохранить вам жизнь -- но лишь в обмен на полное
признание. В противном же случае ваша жизнь не будет стоить и ломаного
гроша. Вы проиграли, Сэндерс.
     -- Да, я проиграл! -- в запальчивости выкрикнул двойник, трясясь
от гнева. -- Но мой проигрыш еще не означает вашей победы. Вы еще
вспомните меня -- вы, оба! А теперь стреляй, братец!.. Эх, как жаль,
что рука у меня дрогнула там, в кабинете!..
     Во рту у него внезапно что-то громко хрустнуло, и он, закатив
глаза, рухнул к ногам Джила Сэндерса. Реналь бросился к нему, но
опоздал -- двойник был мертв.
     -- Ампула, -- тихо произнес Сэндерс, опуская пистолет. -- Ампула с
ядом, вделанная в зубную коронку. Я носил такую же пять лет назад.
     -- Жаль парня, -- покачал головой Реналь.
     -- Он хотел тебя убить, -- возразил Сэндерс.
     -- Все равно жаль.
     -- Сейчас не время предаваться эмоциям, Клод, дорога каждая
минута. Я должен вернуться в коттедж, и чем скорее, тем лучше. Иначе
Миллер заподозрит неладное.
     -- Значит, ты согласен помочь мне, Джил? -- просиял Реналь,
порывисто хватая вновь обретенного друга за плечи. -- Ты берешься за
это дело?
     -- Что за вопрос, Клод! Я берусь за любое дело, если в нем
участвуешь ты. Неужели ты мог подумать, что я брошу тебя в трудную
минуту?
     -- Джил, ты молодчина!
     Друзья обменялись крепким рукопожатием.
     -- Теперь о главном, -- сказал Сэндерс. -- Что будем делать с этим
типом? -- Он кивнул на мертвое тело своего двойника.
     Реналь задумался.
     -- Ты знаешь, Джил, на этот вопрос не так уж и легко найти ответ.
Если мы, к примеру, сообщим о случившемся в местную полицию, то нам
придется давать объяснения, которые, во-первых, наверняка вызовут
недоверие со стороны полицейских чинов, а во-вторых, могут надолго
задержать нас здесь в качестве свидетелей самоубийства. А ведь время
дорого для нас, Джил. Второй недостаток этого варианта: личность
умершего. Если даже ты не будешь фигурировать в этом деле, то
согласишься ли ты с тем, что в самоубийце опознают тебя, Джил?
Разумеется, нет. Да и мне в этом случае будут грозить неприятности.
Конечно, можно сделать иначе: скрыть тело и не сообщать в полицию.
Никто его не хватится, потому что он -- это ты, Джил, а ты жив и
здоров! Но представь себе, что тело невзначай найдут. Тогда никакая
экспертиза не докажет, что ты -- Джилберт Сэндерс, а он -- самозванец.
И опять задержка на неопределенное время.
     -- Что же ты предлагаешь?
     Клод Реналь пожал плечами.
     -- Если бы я знал!
     Неожиданно Сэндерс хлопнул себя по лбу.
     -- Как же я мог забыть! Портсигар!
     -- Портсигар? Гм... Ну и что? Не засунем же мы труп в эту
коробочку?
     -- Разумеется, нет. Ты наверняка уже понял, Клод, что в портсигаре
скрыта какая-то неведомая сила, несущая смерть. По крайней мере, из
разговора этого типа с Миллером я понял, что это так. Когда мой
двойник, покидая коттедж, оставил Миллера сторожить меня, он сказал (я
хорошо запомнил его слова): "Если что -- уничтожайте, портсигар у вас
есть".
     -- Так-так, -- заинтересовался Реналь. -- Выходит, у Миллера есть
точно такой же портсигар. Отсюда вполне логично предположить, что
подобными штуковинами снабжены и остальные члены преступной группы
двойников. Далее, из тех же слов явствует, что портсигар способен
уничтожать, -- не убивать, Клод, а именно уничтожать. Чувствуешь
разницу? Если же сопоставить все это с первыми тремя исчезновениями, то
вывод напрашивается сам собой...
     -- Великолепно, Джил! Продолжай.
     -- Наконец, появление этого типа здесь -- и опять с портсигаром.
Еще там, в коттедже, он решил избавиться от тебя и именно с этим
намерением приехал сюда. Вспомни, Клод, как он вел себя, когда достал
портсигар и положил его на стол?
     -- Он показался мне очень странным, -- согласился Реналь. -- Но у
меня и в мыслях не было, что в этой коробочке заключена смерть!
     -- Вернее, уничтожение, -- заметил Сэндерс. -- Что ж, Джил, я
понял твою мысль. Но как с ним обращаться?
     -- Попробуем разобраться. Дай-ка мне его сюда!
     Сэндерс долго вертел в руках обычный с виду портсигар. Наконец он
рискнул открыть его.
     -- Та-ак, -- сказал он, хмурясь. -- Любопытная вещица. И сигареты
все на месте. Гм... Странно. Где-то должно быть что-то вроде... Он
направил его на тебя раскрытой стороной, Клод. Так? Так. -- Сэндерс
говорил сам с собой, тщательно изучая необычный трофей. -- Где же
кнопка? А, вот она! -- Он нащупал наконец чуть заметную кнопочку в
торцовой части крышки. -- Теперь направляем его на тело... жмем... Ну,
с Богом!..
     Голубоватое свечение окутало тело двойника Джилберта Сэндерса.
Прошло несколько мгновений, и тот, постепенно дематериализуясь, исчез,
оставив лишь легкий запах озона. Ни следа, ни даже намека на былое его
существование.
     Оба друга стояли ошеломленные и подавленные. Даже на них, видавших
виды и не раз встречавших смерть лицом к лицу, это зрелище оказало
жуткое воздействие.
     -- Страшное оружие! -- выдавил наконец Сэндерс. -- Но какова
эффективность! Поразительно!..
     -- М-да, -- протянул Реналь и поежился, -- теперь я понял, какую
участь мне уготовил твой любезный "братец".
     Так или иначе, а от мертвого тела они избавились, при этом получив
в руки страшное средство уничтожения, заключенное в металлическом
корпусе портсигара.
     -- Слава Богу, с этим покончено, -- вздохнул с облегчением Реналь.
-- Надеюсь, теперь нам никто не сможет помешать поговорить
непосредственно о деле.
     -- Без сомнения, Клод. Но помни -- времени у нас в обрез.
     За двадцать минут они успели обсудить все детали предстоящей
операции, проанализировать возможные нюансы, договориться о связи,
обмене необходимой информацией, неотложных мерах в случае возникновения
экстремальных ситуаций.
     -- Как только Антонио разберется со своими домашними делами, --
добавил в заключение Клод Реналь,-- я подключу его к нашей операции.
Вот увидишь, он нам очень пригодится -- это прекрасный аналитик и
знаток преступного мира.
     -- Делай как знаешь, Клод, -- ответил Сэндерс и взглянул на часы.
-- Все, мне пора. Время не ждет. Прощай, Клод!
     -- До встречи, Джил! Будь осторожен.
     Друзья крепко обнялись. Через пять минут Сэндерс уже мчался на
своем "бьюике" в сторону коттеджа.

     Глава девятая

     Замысел Сэндерса был прост: он рассчитывал внедриться в преступную
группу под видом своего двойника. Но, несмотря на кажущуюся простоту
этого плана, его реализация была сопряжена с рядом трудностей.
Во-первых, Сэндерс не имел ни малейшего понятия о целях группы
двойников; во-вторых, ему неясна была собственная роль в предстоящих
событиях. К тому же он оставался в полном неведении о сложившихся в
группе взаимоотношениях. Действительно, как ему вести себя с ними? Кто
он для них? Руководитель? Рядовой член? Исполнитель? В мельчайших
деталях он припомнил недавний разговор Ганса Миллера с его, Сэндерса,
двойником. Что он мог почерпнуть из него? Немногое -- и тем не менее...
Судя по тону, каким его двойник беседовал с Миллером, Сэндерс мог
определить свое будущее место в преступной группе как место
руководителя. Что сулило оно Сэндерсу? Однозначно ответить на этот
вопрос было нельзя: с одной стороны, право принимать решения и
определенную свободу действий, а с другой -- всю полноту
ответственности за успешное проведение намеченной операции, о которой
Сэндерс как раз ничего и не знал. Он напоминал сейчас путника,
заблудившегося в ночном незнакомом лесу, да вдобавок с завязанными
глазами... Далее, кое-что ему было известно о Гансе Миллере, правда,
очень немногое. Таксист из Цюриха, имеет семью, нерешителен. Приговорен
к смерти за непреднамеренное убийство. Это там, а здесь... Здесь, со
слов самого таксиста, Ганс Миллер погиб в автомобильной катастрофе,
спасая жизнь ребенка... Голова идет кругом от этой чертовщины!
     Но все эти вопросы отступали на задний план перед проблемой, от
немедленного решения которой зависел не только успех предприятия,
затеянного Клодом Реналем и Джилом Сэндерсом, но и безопасность самих
его участников. Неизвестен был пятый двойник...
     "Бьюик" замер у ворот коттеджа. В окне второго этажа метнулось
испуганное лицо Миллера. Что ж, играть -- так играть ва-банк! Сэндерс
легко взбежал по лестнице и в дверях кабинета столкнулся с насмерть
перепуганным таксистом.
     -- Он сбежал, босс! Он сбежал!
     -- Кретин! -- выругался Сэндерс, входя в роль. -- Вы что, спали
здесь, Миллер? Я ведь просил вас смотреть в оба!
     Вместо ответа Миллер лишь взвизгнул и схватился руками за голову.
Его трясло так, словно ему сию минуту грозил электрический стул.
     ...Четыре часа назад, когда Сэндерс, удобно устроившись в кресле
на задней террасе с сигарой в зубах, приготовился было к созерцанию
альпийского заката, в доме появились два странных типа. Долговязый
заявил, что им срочно нужен господин Сэндерс. Затем тот, кто покрепче и
поздоровее и чье лицо чуть ли не до самых глаз было скрыто шерстяным
шарфом, без дальнейших церемоний огрел хозяина дома по голове чем-то
тяжелым... Очнулся Сэндерс уже связанным в своем втором кабинете.
Каково же было его удивление, когда из-за тонкой перегородки он услышал
голос Клода Реналя, того самого Клода Реналя, кто был его лучшим другом
в пору его бурной молодости и от которого только вчера он получил
странную телеграмму! Дальнейшее напоминало страшный сон. Он отчетливо
слышал каждое слово, произнесенное собеседниками, и долго не мог
понять, кого же Реналь называет "стариной Джилом". Рассказ француза
подсказал Сэндерсу разгадку. И тогда он понял, что жизнь Клода Реналя и
его собственная всецело находятся в его, Джилберта Сэндерса, руках.
Ему, бывшему "британскому льву" и отчаянному головорезу, исколесившему
полмира и повидавшему такое, что простому смертному и не снилось, не
составило особых трудов освободиться от пут. Случайный шум, вызванный
им, привел в кабинет долговязого Миллера, но тот, к счастью, ничего не
заподозрил. Жуткие минуты пережил Сэндерс уже после ухода Клода Реналя,
когда двойник "старины Джила" склонился над ним с портсигаром в руке.
Он готов был вскочить и вцепиться в своего врага, но профессиональная
выдержка спасла его от необдуманного шага. Двойник ушел, и следом, не
мешкая ни минуты, ибо промедление могло стоить жизни комиссару Реналю,
выбрался из коттеджа и он, через окно, обманув бдительность Ганса
Миллера и прихватив с собой свой верный пистолет. До "Ниццы" он
домчался на одном дыхании. Портье сообщил ему, где искать Клода Реналя,
а потом... потом трагедия в беседке...
     Сэндерс очнулся от своих мыслей. Миллер все так же предавался
отчаянию.
     -- Ваше счастье, Миллер, что он последовал за мной, -- жестко
произнес Сэндерс. -- Ни его, ни Клода Реналя больше не существует.
     Бледная физиономия Миллера вытянулась, глаза тупо смотрели на
босса.
     -- Как! Вы уб... устранили обоих?
     Сэндерс усмехнулся.
     -- Их нет -- а остальное не ваша забота. Подумайте лучше о себе.
     -- Да-да, Сэндерс, о себе, о себе... Что будет со мной?.. С моей
семьей...
     Сэндерс выдержал значительную паузу, закурил и в раздумье
произнес:
     -- Не знаю, Миллер. Вы ведь знаете майора Гросса -- он неумолим.
-- Это имя он произнес с большим риском для себя, но, видимо, попал в
самую точку: Миллер зажмурился и затряс головой. -- Хорошо, я скрою
вашу оплошность как от Гросса, так и от всех остальных.
     -- О, спасибо вам!..
     -- Но с одним условием: впредь я должен быть уверен, что могу
положиться на вас, как на самого себя.
     -- Сэндерс, я ваш раб!
     -- Хватит об этом, -- отрезал Сэндерс. -- Уже поздно, а завтра
много дел. Идемте, Миллер, я покажу вашу комнату.
------------------------------------------------------------------------
     Но следующий день не принес никаких результатов. Миллер ждал
распоряжений от босса, а Сэндерс, исподтишка наблюдая за "сообщником",
пытался уловить в его поведении, речи или взгляде хоть какой-нибудь
намек на замысел пресловутого майора Гросса.
     К исходу второго дня Миллер все чаще и чаще обращал на Сэндерса
тревожные взгляды, а утром третьего дня не выдержал и заявил:
     -- Завтра истекает последний срок встречи с Риччи и Левьеном. Мы
можем опоздать.
     -- Знаю, -- отрезал Сэндерс, мысленно потирая руки. -- Заказывайте
билеты.
     Билеты были заказаны по телефону тотчас же.
     -- Номер рейса? -- поинтересовался Сэндерс.
     -- Триста сорок первый.
     Сэндерс молча кивнул и ушел в свой кабинет. Там, покопавшись в
справочнике местной авиакомпании, он обнаружил, что данный рейс имеет
пунктом назначения Лондон. Таким образом, предположение Клода Реналя
подтвердилось: все силы преступной группы двойников концентрируются в
столице Британского королевства.
     Накануне отлета Сэндерс имел встречу с Клодом Реналем в отеле
"Ницца". Встреча была мимолетной -- осторожность требовала не
затягивать ее. За два с небольшим дня Реналь проделал огромную работу.
По своим каналам связавшись с различными инстанциями, включая миланское
полицейское управление, он затребовал интересующую его информацию и в
кратчайшие сроки получил ее. Видимо, должность комиссара французской
полиции в значительной степени явилась тем катализатором, который и
ускорил процесс получения необходимых сведений. Буквально за три часа
до отбытия Сэндерса с "сообщником" в Лондон Клод Реналь получил сразу
два послания: одно -- от Антонио Пеллони, второе -- от сержанта Мона.
Послания содержали несколько фотографий Риччи и Левьена, а также
подробные досье на обоих. Накануне аналогичные сведения поступили и из
Цюриха относительно Ганса Миллера. Всю эту информацию Клод Реналь
передал Сэндерсу из рук в руки, обратив особое внимание друга на
сделанные им пометки.
     -- Это очень важно, Джил, -- сказал напоследок Реналь. --
По-моему, здесь кроется ключ к разгадке... Да, кстати, вчера вечером
Антонио вылетел в Лондон. Я тоже буду там. До скорой встречи, Джил.
     Друзья простились. В тот же день в девятнадцать часов по Гринвичу
воздушный лайнер с Джилбертом Сэндерсом и Гансом Миллером на борту
приземлился в лондонском аэропорту.
     Тем же рейсом прибыл и некто месье Отон, пожилой бельгийский
коммерсант с пышной седой бородой и чемоданом из крокодиловой кожи.

     Глава десятая

     -- Итак, господа, все в сборе, -- произнес Сэндерс, окидывая
внимательным взглядом троих собеседников.
     -- Мы заждались вас, Сэндерс, -- сказал Шарль Левьен, отхлебывая
из своего бокала. -- Завтра, согласно инструкции, мы должны были бы
отбыть обратно.
     -- Знаю, -- нервно ответил Сэндерс, -- но я прибыл сегодня, и
потому ваши упреки, Левьен, совершенно неуместны.
     -- Вы же знаете, господа, у меня вышла некоторая заминка с моим
двойником, -- вступился за босса Миллер.
     -- Хороша заминка! -- усмехнулся Риччи. -- Упустить такую
возможность... -- Он махнул рукой.
     Разговор происходил в тихом, небольшом ресторанчике на берегу
Темзы в тот самый час, когда публика обычно обходит вниманием заведения
подобного рода. Было около одиннадцати утра.
     Вчера вечером, сославшись на усталость, Сэндерс предоставил
Миллеру возможность самому позаботиться о крыше над головой. Уловка
удалась: таксист отвез его в один из многочисленных дешевых отелей, где
в тот же вечер Сэндерсу выпало счастье лицезреть и других его
"сообщников" -- Шарля Левьена и миланца Риччи. Фотографии, переданные
Клодом Реналем накануне, сослужили хорошую службу: Сэндерс быстро узнал
их среди немногочисленных клиентов отеля. В тот же вечер договорились о
сегодняшней встрече.
     Еще в самолете, пересекая Ла-Манш, Сэндерс выкроил несколько
минут, когда его спутник задремал, и, отлучившись в комнату для
курения, бегло ознакомился с материалами, полученными от Реналя. Наряду
с информацией, уже известной ему, Сэндерс наткнулся на нечто весьма
любопытное -- именно эти места и были особо выделены красным
фломастером. Выяснилось, что более десяти лет назад Джованни Риччи
служил карабинером, причем неоднократно был отмечен начальством за
отличное знание современного стрелкового оружия и прекрасное владение
им. Шарль Левьен, когда ему было то ли шестнадцать, то ли семнадцать
лет, оказался вовлеченным в преступную деятельность одной
экстремистской группировки, действовавшей в те годы в Париже. Главари
экстремистов вербовали новых членов банды в основном среди молодежи,
дабы лепить из несформировавшихся юнцов преданные кадры. Там-то молодой
Левьен и научился в совершенстве владеть любым огнестрельным оружием,
бывшим на вооружении у наиболее передовых и современных армий мира. К
счастью, пребывание в банде длилось для него недолго -- полиции удалось
уничтожить банду еще до того, как Шарль Левьен оказался втянутым в
какое-нибудь конкретное дело, будь то террористический акт или что-либо
подобное. И, наконец, Ганс Миллер. Как выяснилось, с виду безобидный
таксист также мастерски владеет всевозможным оружием. Эта способность
пришла к нему исключительно благодаря хобби, которому он отдавался со
страстью и превеликим усердием. Все свободное время, которое он урывал
порой в ущерб семье и службе, Миллер посвящал стрельбе в
специализированных тирах.
     Теперь Сэндерсу все было ясно: группу двойников объединяло
безупречное владение оружием. Ведь и он сам, Джилберт Сэндерс, мог
поспорить с любым скептиком, что не существует в мире такой марки
пистолета, автоматической винтовки или карабина, которую опытный
детектив не знал бы в совершенстве. Продолжая логическую цепочку,
осталось предположить, что и таинственный пятый член преступной группы
прекрасно знаком со свистом пуль и всевозможными устройствами,
способными изрыгать огонь и смерть.
     Вновь открывшиеся факты заметно сузили круг поисков Джилберта
Сэндерса. Теперь сомнений не оставалось -- готовилось убийство, причем
убийство незаурядное...
     Встреча с "сообщниками" на берегу Темзы не дала Сэндерсу ничего
нового. Они ни словом не обмолвились о своих дальнейших планах,
справедливо полагая, что босс знаком с ними значительно лучше их самих.
Сэндерс же не рискнул задавать наводящие вопросы. Под покровом тайны
осталась также и личность пятого двойника. Да и был ли он вообще?
     Сэндерс строго-настрого распорядился без его ведома ничего не
предпринимать и ждать дальнейших инструкций. Левьен в ответ лишь пожал
плечами, Риччи и Миллер что-то недовольно проворчали. В отель

     На следующий день, ясным сентябрьским утром, Джил Сэндерс
отправился побродить по старым лондонским улочкам, тем самым улочкам,
где он провел свою юность, где впервые познал и коварство, и дружбу, и
подлость, где чуть позже, уже с удостоверением сотрудника
Скотланд-Ярда, рыскал в погоне за преступниками, где впервые получил
боевое крещение и был ранен, -- словом, по тем самым улочкам, которые
еще помнили упругую поступь отчаянного горячего юноши, полного иллюзий,
тщеславия и надежд на будущее. С тех пор минуло более пятнадцати лет...
     Сэндерс шатался по городу до полудня. День выдался на редкость
солнечным и теплым, но внезапные порывы холодного ветра уже давали
знать о грядущей зиме. Отдав дань воспоминаниям, он собирался было уже
возвращаться в отель, когда вдруг чья-то широкая ладонь хлопнула его по
плечу.
     -- Ба, да это никак Сэндерс! -- раздался сзади громкий удивленный
голос.
     Сэндерс обернулся. В полном лысеющем мужчине с широкой улыбкой на
круглом, мясистом лице он с трудом узнал Тома Кигана, своего старого
приятеля по службе в английской полиции. Рядом с Киганом, чуть позади,
стоял статный молодой человек с умными, внимательными глазами.
     -- Том! -- радостно воскликнул Сэндерс. -- Ты! Жив еще, старый
хрен!
     -- О, я здоров как бык! -- прогремел Киган. -- Не посажено еще то
дерево, из которого сколотят для меня гроб... Познакомься, мой
племянник, Роджер Диверс, или просто инспектор Диверс.
     Молодой человек учтиво поклонился.
     -- Инспектор? -- Сэндерс с интересом взглянул на Диверса.
     -- Да-да, Сэндерс, -- закивал Киган, -- этот парень пошел по моим
стопам, и, скажу тебе честно, из него вышел отличный детектив. Что,
Роджер, скажешь, не так?
     Диверс смущенно опустил глаза.
     -- Ха-ха-ха! -- рассмеялся Киган. -- Ну прямо красная девица!.. А
я вот ушел на покой, Сэндерс, решил открыть свое дело. Кстати,
процветаю и на судьбу не жалуюсь. М-да... Не вечно же нам гоняться за
всякими подонками. -- В тоне его Сэндерс уловил едва заметную тень
досады.
     -- Ладно, Том, не горюй! -- Сэндерс положил ему руку на плечо. --
Ты свое дело делал не хуже других.
     -- Пуля угодила сюда, -- Киган ткнул себя кулаком в бок, -- вот
врачи и списали -- как балласт... Ну а ты как, приятель? Слыхал, ты
где-то на материке окопался.
     -- Да, купил коттедж в Швейцарии, -- ответил Сэндерс и хитро
подмигнул Кигану. -- Значит, Скотланд-Ярд до сих пор интересуется своим
бывшим сотрудником?
     -- Какое там! -- махнул ручищей Киган. -- Эта информация из других
источников. Помнишь Брюса?
     -- Еще бы!
     -- Вот он-то мне и сообщил. А уж откуда Брюс проведал, один Бог
знает. Впрочем, тебя многие у нас помнят, ведь ты -- живая легенда.
Каких только слухов о тебе не ходило!
     -- Простите, мистер Сэндерс, -- робко вступил в разговор Роджер
Диверс, -- вы и есть тот самый Джилберт Сэндерс, которого во Франции
называют "британским львом"?
     -- Тот самый, парень, тот самый, -- перебил племянника Киган. -- Я
ведь ему о тебе, Джил, сотни раз рассказывал.
     Теперь молодой инспектор Скотланд-Ярда взирал на Сэндерса с
нескрываемым восхищением.
     -- Я рад познакомиться с вами, сэр, -- с чувством произнес он.
     Сэндерс улыбнулся и протянул ему руку. Тот с жаром пожал ее.
     -- О, сколько страсти! -- продолжал греметь Киган. -- Кстати,
Джил, ты к нам по делу или в качестве туриста? Может, помощь нужна?
     -- Спасибо, Том, я справлюсь сам.
     -- А то смотри, Роджер в лепешку расшибется, а сделает для тебя
все возможное.
     -- Да-да, мистер Сэндерс, -- горячо отозвался инспектор Диверс. --
Вот моя визитная карточка, возьмите. Если понадоблюсь, обращайтесь в
любое время суток.
     Сэндерс неуверенно взял протянутую визитку.
     -- Бери, бери, Джил, -- подбодрил его Киган. -- Роджер парень что
надо, если что -- вытащит тебя из любой заварухи. Надеюсь, ты не
намерен вступать в конфликт с законом, Джил?
     -- Не намерен, Том, -- снова улыбнулся Сэндерс.
     -- Тогда все в порядке, -- осклабился Том Киган.
     Где-то вдалеке Биг Бен пробил час пополудни. Киган с досадой
покачал головой.
     -- Увы, Джил, нам пора прощаться. Дела, ничего не поделаешь.
Заглядывай на огонек, как выдастся свободная минута. Не забыл, где меня
искать?
     -- Помню, Том.
     -- О'кей, Джил. До встречи!
     Мужчины тепло простились. Дядя с племянником разместились в
стареньком "форде" и укатили. Сэндерс остался один.
     Эта неожиданная встреча оказалась последним, самым ярким звеном в
цепи утренних воспоминаний. Том Киган, старина Том, этот неуклюжий
человек, вдруг ворвался в его жизнь из далекого прошлого и пробудил в
душе Сэндерса ностальгию столь острую, что он чуть не задохнулся от
внезапного спазма в горле. Ностальгию по родным местам, ностальгию по
навсегда ушедшим годам, ностальгию по юности...
     В отель он возвращался с большой неохотой. Снова видеть эти рожи
ему сейчас очень не хотелось. Но в памяти вновь всплыли отмеченные
красным фломастером строчки из досье: все трое были прекрасными
стрелками. Значит, замышляется убийство, и его, Сэндерса, долг --
предотвратить его. Он вдруг вспомнил глаза Роджера Диверса и понял, что
никогда не сможет открыто смотреть в них, если сейчас уйдет от
ответственности, спрячется в кусты, зароется, словно страус, головой в
песок. Нет, он должен довести дело до конца.
     Когда он вошел в свой номер, двойники уже ждали его там.
     -- Куда вы запропастились, Сэндерс? -- развязно спросил Левьен.
     -- Я обязан отчитываться перед вами? -- сухо произнес Сэндерс.
     -- В конце концов, Сэндерс, мы все в одной упряжке, -- возразил
француз, -- и нам хотелось бы знать...
     Глаза Сэндерса потемнели от гнева.
     -- Послушай, щенок, -- медленно процедил он сквозь зубы, -- если
ты забыл свое место, то я тебе вмиг напомню. Ясно?!
     Левьен изменился в лице и вжался в кресло.
     -- Что сказано в инструкции, Левьен? -- продолжал Сэндерс,
надвигаясь на француза.
     -- Беспрекословно подчиняться вам, босс, -- испуганно отозвался
тот.
     -- Кто вас инструктировал? Отвечать! -- рявкнул Сэндерс.
     -- Майор Гросс...
     -- А у вас есть хоть малейшее представление, Левьен, чем вам
грозит нарушение инструкции? Знаете ли вы, кто стоит за майором
Гроссом?
     Сэндерс сыпал вопросами, не всегда логически связанными между
собой, но нервозная обстановка в номере допускала некоторую
неосторожность с его стороны.
     -- Нет... да... -- залепетал Левьен, -- смутно... Кажется, он из
службы безопасности.
     "Вот оно что! Майор Гросс из службы безопасности..."
     -- Значит, память у вас еще не окончательно отшибло? -- продолжал
греметь Сэндерс. -- И вы наверняка помните, куда исчез ваш дружок, Пьер
Лебон!
     Шарль Левьен вскочил. Лицо его сделалось бледным, правая щека
подергивалась, руки тряслись.
     -- Откуда вы знаете? -- глухо спросил он.
     По предварительной договоренности с Гансом Миллером ни Левьену, ни
Риччи решено было не сообщать о визите Клода Реналя в женевскую
резиденцию Сэндерса, равно как и о сведениях, доставленных им из
Франции и Италии. Таким образом, ни тот ни другой не знали, что полиция
напала на их след. Последним вопросом Сэндерс пытался убить сразу двух
зайцев: во-первых, нагнать побольше страху на Левьена и поставить его
на место и, во-вторых, проверить благонадежность Миллера. Судя по
реакции француза, обе цели были достигнуты. Левьена трясло от страха --
значит, Миллер остался верен Сэндерсу и не проговорился сообщникам о
визите Реналя в Женеву. Искоса взглянув на таксиста, Сэндерс заметил,
что тот безучастно смотрит в окно.
     -- Вы что, следили за мной? -- Голос француза дрожал от волнения.
     -- Это вас не касается, Левьен, -- грубо отрезал Сэндерс. -- И
учтите, если вы еще раз позволите себе нарушить инструкцию, будете
иметь дело лично с майором Гроссом. Надеюсь, вам ясно, Левьен? -- Тот
судорожно кивнул. Сэндерс резко повернулся к двум другим двойникам. --
Еще есть у кого-нибудь вопросы?
     Миллер продолжал смотреть в окно.
     -- Есть, -- внезапно подал голос Риччи. -- У меня вопрос, Сэндерс.
     -- Да? -- Сэндерс насторожился.
     Маленькие глазки миланца пристально смотрели ему в лицо. Он вдруг
понял, что за эти два дня слышит голос Риччи впервые.
     -- Говорите, Риччи! -- потребовал Сэндерс.
     -- Кто были те двое? -- сощурившись, спросил итальянец.
     -- Двое? Какие двое? -- Сэндерс не сразу понял, о ком идет речь.
     -- Те двое, с которыми вы больше часа разговаривали на улице.
     Сэндерс уже сообразил, что этот пронырливый итальянец имеет в виду
Кигана и Диверса. Неужели следил? Или это чистая случайность?.. Сэндерс
почувствовал, как волна гнева вновь поднимается в его душе. Риччи
вторгся в нечто запретное, и сейчас он за это поплатится.
     -- Эти парни из полиции, -- тихо, но четко произнес Сэндерс. --
Надеюсь, вас устроит такой ответ, Риччи?
     -- Не совсем, -- в тон ему отозвался итальянец, не сводя с босса
пристального взгляда.
     -- Какая досада! -- воскликнул Сэндерс, всплеснув руками. Глаза
его метали молнии. -- Мне кажется, Риччи, у вас что-то с мозгами. На
память не жалуетесь?
     -- Инструкцию я помню хорошо, -- твердо ответил Риччи, -- но
поймите, Сэндерс, исход операции мне небезразличен. Вы же знаете, что
нас ждет в случае провала.
     -- А, так вас беспокоит ваша собственная шкура! Что ж, это вполне
естественно для такого типа, как вы. А я бы все-таки обратил ваше
внимание на память. Представляете, Миллер, -- Сэндерс повернулся к
таксисту, -- наш дражайший синьор Риччи совершенно не помнит, как зовут
его собственную дочь! -- Он снова уставился на итальянца. -- Так как
же, Риччи, -- Ева или все-таки Джоанна?
     Риччи издал гортанный звук, похожий на рычание. Рука его
скользнула в карман.
     -- Стоять! -- рявкнул Сэндерс. В руке он сжимал пистолет. -- Еще
одно движение, и я разнесу твою башку на куски! Мерзавец!..
     Риччи затравленно взирал на босса. Его маленькие, как у хорька,
глазки злобно сверкали на смуглом лице. Южный темперамент готов был
выплеснуться наружу, но усилием воли он сдержал себя. Рука его
вернулась в прежнее положение.
     -- Так-то оно лучше, Риччи, -- сухо произнес Сэндерс, пряча
пистолет. -- И нечего таращить на меня глаза -- я знаю о вас все. А
теперь проваливайте -- оба! -- Приказ относился к Риччи и Левьену. -- И
чтоб носа не показывали из своего номера! Ясно? У меня еще много дел, и
на вас тратить свое драгоценное время я не намерен.
     Двойники вышли: один -- полностью укрощенный, другой --
затаившийся, но не смирившийся.
     -- Побудьте здесь, Миллер, -- обратился Сэндерс к таксисту, когда
они остались вдвоем, -- мне еще нужно провернуть одно дельце. Я скоро
вернусь. И приглядывайте за этими двумя -- они сейчас способны на все.
     Миллер кивнул, готовый исполнить любую волю босса. Урок,
преподанный его коллегам, пошел на пользу и ему самому.
     Сэндерс спустился в бар, заказал виски с содовой и уселся за
свободный столик. Минут десять спустя к нему присоединился бельгийский
коммерсант, месье Отон -- полный мужчина с респектабельной внешностью и
окладистой бородой, -- и тут же уткнулся в газету.
     -- Привет, Джил, -- прозвучал его приглушенный голос.
     -- Привет, Клод, -- так же тихо отозвался Сэндерс.
     "Месье Отон", или Клод Реналь, продолжал листать газету, а Сэндерс
безучастно уставился в свой стакан. Едва заметно шевелились лишь губы.
     -- Как дела? -- спросил Реналь.
     -- Пока похвастаться нечем. Устроил разнос этим болванам. Кажется,
проняло.
     -- Не лезь на рожон, Джил. Есть что-нибудь новое?
     -- Очень немногое. Как мы и думали, операцией руководит некий
майор Гросс, предположительно из службы безопасности.
     -- Какого государства?
     -- Это мне неизвестно.
     -- Тогда это мало что нам говорит.
     -- Ошибаешься, Клод, -- возразил Сэндерс. -- Это говорит о том,
что операция явно имеет политический оттенок. Похоже, готовится
убийство какого-то крупного политического деятеля.
     -- Это еще не факт, -- заметил Реналь. -- Служба безопасности
любого государства занимается не только политикой, сфера их
деятельности значительно шире.. Например...
     -- Например?..
     -- Секретные научные разработки, исследования космоса.
     -- Согласен.
     -- И тем не менее, Джил, твоя информация может нам помочь. Круг
возможных жертв этой банды заметно сузился.
     -- Польщен похвалой великого детектива, -- одними уголками рта
улыбнулся Сэндерс, бросив мимолетный взгляд на мирно дремавшего
"коммерсанта". Газета сползла, прикрывая рот и бороду, глаза были
полузакрыты. Он лениво посапывал, развалившись в кресле. Ни дать ни
взять беспечный отец семейства на отдыхе!
     Еще в юности Клод Реналь мечтал об актерской карьере, судьба же
распорядилась иначе -- он стал полицейским. Но вскоре понял, что работа
в сыскной полиции требует не меньшего актерского таланта, чем сцена.
Разница заключалась лишь в том, как верно заметил в свое время Сэндерс,
что на сцене зрители воспринимают его исключительно как актера,
играющего роль, в жизни же подобная интерпретация его артистической
деятельности могла закончиться для него трагически: здесь в качестве
"зрителей" выступали отпетые негодяи и преступники, способные на любую
подлость и быстрые на расправу. Со временем Клод Реналь стал признанным
мастером перевоплощения, он прекрасно чувствовал себя в любом обличье.
"Лишь одна роль мне не по зубам, -- смеясь, говаривал он, -- роль
балерины!"
     -- Что намерен делать дальше? -- донесся до Сэндерса голос Реналя.
     -- Есть у меня одна идея, -- отозвался Сэндерс, -- но без твоей
помощи ее не осуществить.
     -- Выкладывай.
     -- Запоминай. Вот по этому адресу, -- Сэндерс незаметно пододвинул
к собеседнику небольшой клочок бумаги; тот чуть приоткрыл глаза, --
найдешь Джека Шпрингера. Напомни ему обо мне. Этот тип многим обязан
мне еще со времен моей работы в Скотланд-Ярде, я дважды спасал его от
решетки. Проходимец с большой буквы, знает всех лондонских карманников
и мелких авантюристов, но добряк и неплохой парень. Предложи ему фунтов
десять, не больше, и попроси об одной услуге. Мне он не откажет.
Поторгуйся, он это любит.
     Далее Сэндерс вкратце изложил свой план. Несколько минут Клод
Реналь молчал, переваривая услышанное.
     -- Хорошо, -- сказал он наконец. -- Шанс на успех, по-моему, есть.
Надеюсь, тебе удастся что-нибудь выудить у Шарля Левьена.
     -- Я тоже надеюсь, Клод.
     -- Кстати, вчера утром в Лондон прибыл Антонио Пеллони. Скоро ты
его увидишь, Джил.
     -- Отлично, Клод! У меня для тебя тоже есть одно сообщение. Если
вдруг возникнет необходимость, свяжись с инспектором Диверсом из
Скотланд-Ярда и назови ему мое имя. Уверен, он поможет.
     -- Хорошо, Джил. До встречи.
     Друзья расстались.

     Глава одиннадцатая

     В семнадцать сорок Джилберт Сэндерс постучал в номер Шарля
Левьена. Дверь долго никто не открывал, наконец Левьен появился на
пороге. Судя по заспанному виду, он только что встал с постели.
     -- Не рано ли вы улеглись спать? -- сердито проворчал Сэндерс. --
Собирайтесь! Вы мне нужны.
     Через десять минут Левьен был одет.
     -- Идемте! -- приказал Сэндерс и заспешил вниз.
     У подъезда гостиницы их ждал старенький "шевроле", накануне
взятый Сэндерсом напрокат.
     -- Садитесь!
     Левьен беспрекословно подчинился. Он уже понял, что задавать
вопросы боссу небезопасно, и потому предпочитал ждать, когда тот сам
заговорит. В конце концов ожидание его увенчалось успехом.
     -- Мне нужно заехать по одному адресу, -- сказал Сэндерс, когда
автомобиль уже несся по шоссе. -- Это имеет непосредственное отношение
к нашей операции. Ваша задача следующая, Левьен... Кстати, мы уже
приехали.
     Свернув в узкую улочку, Сэндерс остановился. Улочка была стиснута
двумя рядами старых семиэтажных домов.
     -- Видите тот дом? -- Сэндерс указал на одно из зданий. -- Сейчас
я войду в него, а вы остановитесь на противоположной стороне улицы и
будете ждать. Если через двадцать минут я не появлюсь, быстро ступайте
назад и немедленно исчезайте. И вы, и Миллер, и Риччи. -- Поймав
испуганный взгляд Левьена, Сэндерс усмехнулся. -- Но я надеюсь, до
этого дело не дойдет. И тем не менее все может случиться,
подстраховаться никогда нелишне. Все ясно? -- Левьен кивнул. --
Ступайте!
     Левьен вышел из автомобиля и неуверенно зашагал по пустынной
мостовой к своему наблюдательному пункту, а Сэндерс проделал тот же
путь, сидя за рулем. Оставив автомобиль, он нырнул в темный подъезд и
мигом взбежал на третий этаж. Там, на лестничной площадке, у окна,
выходящего как раз на противоположный тротуар, его уже ждали Клод
Реналь и незнакомый высокий мужчина с длинными отвислыми усами.
     -- Отлично, Джил! Ты как раз вовремя, -- похлопал друга по плечу
Клод Реналь. -- Клиент уже на месте? А, теперь вижу!.. Вот он, значит,
каков, этот самый Шарль Левьен... Да, я ж тебя не представил --
Антонио Пеллони, мой старый товарищ и миланской коллега. А это тот
самый Джил Сэндерс, о котором ходят легенды.
     Пеллони улыбнулся и протянул руку. Сэндерс молча пожал ее. Реналь
взглянул на часы.
     -- Двадцать минут седьмого. Скоро появятся.
     -- Значит, у нас есть десять минут в запасе, -- сказал Сэндерс.
-- Расскажи, как тебя встретил старый разбойник Джек Шпрингер?
     -- О, это незаурядная личность! -- рассмеялся Клод Реналь. --
Маленький, толстенький, словно пончик, а глаза плутоватые, с хитрецой.
Сначала встретил меня настороженно, но как только услыхал твое имя,
схватил за руку и насильно затащил в свою хибару. Знаешь, сколько у
него детей? Шестеро!
     -- Не может быть! -- в свою очередь рассмеялся Сэндерс.
     -- Примерный отец семейства, и жена у него, такая дородная, раза
в два шире и выше его. Как же ее... Клара!
     -- Клара Бейтс! Как же, помню -- миниатюрная танцовщица из
"Ночного рыцаря". Был такой дешевый ресторанчик, в двух кварталах
отсюда.
     -- Что касается миниатюрности, у меня есть некоторые сомнения, --
возразил было Реналь, но Сэндерс перебил его:
     -- Быстро сговорились?
     -- Как бы не так! Торговались добрых полчаса. Зато когда он
увидел десятифунтовый банкнот, сразу же стал клясться и божиться, что
ты лучший фараон из всей этой своры сыскных псов и что для тебя он
готов зарезать хоть самого премьер-министра -- если, конечно, ты этого
пожелаешь.
     -- А ты знаешь, Клод, он действительно способен на многое. Джек
-- своего рода гений преступного мира, мозги у него работают на всю
катушку.
     -- Идут, -- внезапно произнес Пеллони, пристально всматриваясь в
окно. Сэндерс и Реналь тут же присоединились к нему.
     По узкой улочке шли двое подвыпивших мужчин.
-----------------------------------------------------------------------
     Шарль Левьен заметил их, только когда они оказались ярдах в
десяти от него, и обернулся на звук шагов.
     -- Это он! -- прохрипел один из мужчин, ткнув в Левьена грязным
толстым пальцем. -- Я узнал его!
     -- Врешь! -- вытаращил глаза второй.
     -- Провалиться мне на этом месте, Сэм, если я вру! Да он же,
клянусь потрохами моей псины!
     -- Тогда, Джон, -- заскрежетал зубами Сэм, -- пусть заказывает
гробовщика.
     Они обступили Левьена с двух сторон. От обоих сильно разило
перегаром.
     -- Что вам от меня нужно? -- с дрожью в голосе спросил француз,
бледнея.
     -- Я видел, как он утром выходил от твоей крали, когда ты был в
отъезде. Помнишь свою отлучку в Ньюкасл, Сэм?
     -- Еще бы! -- отозвался тот, поглаживая огромный волосатый кулак.
-- Чуяло мое сердце, что эта шлюха снюхается с каким-нибудь
проходимцем!..
     -- Вы меня с кем-то путаете, господа, -- попытался защищаться
Левьен, но Сэм сграбастал его мощной пятерней за ворот пиджака.
     -- Молчи, ублюдок! -- прорычал он, прижимая несчастного француза
к стене. -- Я подобных выходок не прощаю. Никогда!
     -- Оставьте меня! -- завизжал Левьен в исступлении. -- Полиция!
     Мощный удар в лоб оборвал его вопль, голова Шарля Левьена,
отброшенная кулаком Сэма, словно мяч, глухо стукнулась о бетонную
стену, алая струйка крови потекла по затылку. Француз закатил глаза и
беззвучно осел на тротуар.
     -- Дай-ка я ему добавлю! -- прохрипел Сэм, распаляясь от вида
крови и занося ногу для следующего удара.
     -- Ладно, Сэм, оставь его, -- оттащил в сторону приятеля Джон. --
Хватит, он свое получил. Пойдем, пока фараоны не нагрянули.
     Как только они скрылись, из подъезда показался Сэндерс. Быстро
пересек улицу и склонился над безжизненным телом. Опытным взглядом
профессионала окинул пространство по обе стороны от места
происшествия. Ни души.
     Левьен не подавал признаков жизни. "Ловко они его обработали, --
восхитился Сэндерс. -- Лихих головорезов держит при себе Джек!.. Да
жив ли он, черт побери?" Он приложил ухо к груди Левьена, но ударов
сердца не услышал. Сэндерс похолодел. Этого еще не хватало!.. Да нет
же, он дышит, это видно даже слепому! Но сердце... Сэндерс снова
склонился над телом Левьена. Да, сердце не прослушивалось. Впрочем...
Далекие толчки вдруг отдались в ушах Джила Сэндерса. Что за
чертовщина?! Он резко выпрямился.
     Сердце Шарля Левьена билось с правой стороны. "В конце концов, --
успокоил себя Сэндерс, -- подобные случаи медицине известны. Нечего
предаваться панике".
     Сэндерс ловко подхватил молодого француза и без труда запихнул в
машину. До гостиницы домчались в считанные минуты. Взвалив тело
Левьена на плечо, он миновал удивленного портье и быстро поднялся в
свой номер. Потом позвонил Миллеру и Риччи, приказав им тотчас же
явиться к нему. Через пару минут двойники были в сборе.
     -- Что с ним? -- побледнел Миллер, увидев окровавленного француза
полулежащим в кресле. Тот все еще не приходил в сознание.
     -- Какие-то подонки проломили ему череп, -- бросил Сэндерс,
готовя все необходимое для обработки раны. -- Да помогите же
кто-нибудь, черт бы вас побрал!..
     -- Может, врача вызвать? -- предложил Миллер, с сомнением
наблюдая за манипуляциями босса. Тот резко выпрямился.
     -- Не надо врача, -- сухо произнес он. -- Огласка может повредить
делу. Справимся своими силами. Держите таз!
     Сэндерс сам промыл рану и перевязал Левьену голову. Впрочем,
никакой раны не было, а была лишь ссадина, но обилие крови создавало
впечатление, что голова пробита основательно. Сэндерс всячески
старался поддержать это впечатление, хмуря брови, качая головой и
размазывая кровь чуть ли не по всему лицу бесчувственного француза,
ибо, по его замыслу, Риччи и Миллер должны были поверить в серьезность
нанесенной травмы. И ему это удалось. В глазах двойников появились
испуг и растерянность.
     Левьен зашевелился, застонал и приоткрыл глаза. Сознание медленно
возвращалось к нему.
     -- Что со мной? -- чуть слышно произнес он. -- Где я?
     -- В преисподней, -- огрызнулся Сэндерс. -- Вас на две минуты
нельзя оставить одного. Как голова?
     -- Разламывается... -- Левьен скорчил болезненную гримасу.
     -- Как вас угораздило нарваться на тех двоих?
     -- Вы их видели?
     -- Только спины. Вы что, первым в драку полезли?
     -- Я еще не совсем спятил, -- ответил Левьен и снова застонал. --
Кто это был?
     -- Это вы меня спрашиваете? -- мрачно усмехнулся Сэндерс. --
По-моему, на этот вопрос должны ответить вы, Левьен.
     -- Я их впервые видел.
     -- Неужели?
     -- Клянусь! Я вообще впервые в этом городе.
     -- И что же они от вас хотели?
     -- Не помню... -- Левьен напряг память. -- Чепуха какая-то! Один
из них говорил, что узнал меня.
     -- Узнал? Вы что, встречались с ним раньше?
     -- Я же говорю, что видел их впервые!
     -- Но ведь он вас узнал. Не хотите же вы сказать, Левьен, что эти
двое проломили вам череп просто так, ради собственной утехи.
     -- Нет... не знаю... Ничего не помню. Один из них что-то говорил
про Ньюкасл.
     -- Ньюкасл? -- насторожился Сэндерс. -- Вы были в Ньюкасле?
     -- Да не был я ни в каком Ньюкасле! -- выкрикнул Левьен. -- И в
Англии никогда прежде не был!
     -- Вы это точно помните?
     -- Да что ж я, совсем рехнулся?..
     -- Та-ак, -- протянул Сэндерс, в упор глядя на француза. -- А то,
что произошло четверть часа назад, вы не помните. Так, Левьен?
     Француз беспомощно развел руками.
     -- Бред какой-то! -- произнес он, морщась от боли. -- Я ни черта
не понял...
     -- Не поняли? В каких пределах вы знаете английский?
     -- В совершенстве. Вы уже могли в этом убедиться, Сэндерс.
     -- Вот именно. И тем не менее вы не поняли их слов?
     -- Да нет, понял, но... -- Левьен замялся, -- не понял смысла...
     -- Ясно, -- отрезал Сэндерс, бросив многозначительный взгляд на
стоявших в стороне двойников. Риччи в ответ ухмыльнулся, а Миллер
пожал плечами. Сэндерс несколько раз прошелся по комнате. На его лице
отразилась усиленная работа мысли. Наконец он остановился напротив
Левьена.
     -- Вот что я вам скажу, Шарль Левьен, -- твердо произнес он, --
вы врач и должны понять меня. Только что вы получили травму головы --
травму, заметьте, серьезную. У меня есть все основания полагать, что
нормальное функционирование вашего мозга нарушено, и, возможно, в
значительной степени.
     -- Но позвольте!.. -- подал голос Левьен.
     -- Минуту, -- резко перебил его Сэндерс, -- я еще не закончил.
Наверняка утверждать не берусь, что подобное нарушение произошло, но
такая вероятность все-таки имеется. И в первую очередь пострадала ваша
память -- в этом убедили меня ваши ответы. Как руководитель операции,
ответственность за успех которой возложена исключительно на меня, я не
могу допустить необоснованного риска в ходе ее осуществления и
властью, данной мне, отстраняю вас, Шарль Левьен, от дальнейшего
участия в ней.
     -- Как! -- Левьен вскочил с кресла, но тут же рухнул обратно --
сказалась, видимо, потеря крови. -- Вы не имеете права, Сэндерс!
     -- Право-то я как раз имею, -- спокойно возразил Сэндерс, -- но
не будем говорить о правах. Поймите, Левьен, я в ответе за успешное
завершение операции, риск здесь совершенно неуместен. Где гарантии,
что у вас нет сотрясения?
     -- Как врач я заявляю, что никакого сотрясения нет и в помине, --
уверенно заявил Левьен.
     -- Хорошо, допустим, -- кивнул Сэндерс. -- А ваша память?
     -- Да что вы все время цепляетесь к моей памяти! -- закричал
француз, нервно хрустя суставами пальцев. -- То тычете в нос вашими
инструкциями...
     -- Инструкции исходят от майора Гросса, -- сухо возразил Сэндерс.
-- Я так же подвластен им, как и все вы.
     Имя майора произвело на Левьена должный эффект. Он сжался в комок
и замолчал.
     -- Это не придирки, Левьен, -- продолжал Сэндерс, -- это
необходимая предосторожность. Посмотрите, у вас даже руки дрожат. Так
вы с трех шагов и в слона не попадете.
     Руки у того действительно дрожали -- то ли от волнения, то ли от
упадка сил, вызванного потерей крови.
     -- Сэндерс, вы не должны отстранять меня от участия в операции!
-- взмолился Левьен. -- Иначе майор Гросс откажет мне в реабилитации.
Поймите же, мне грозит виселица!
     "Виселица? Гм... Интересно". Глаза Сэндерса блеснули.
     -- Интересы дела важнее жизни каждого из нас, -- твердо произнес
он. -- Ваши умственные способности, Левьен, вызывают у меня опасения,
что в полиции, если, не дай Бог, вы туда угодите -- а исключить такую
возможность, к сожалению, нельзя, -- вы сболтнете что-нибудь лишнее.
Вы уверены в ясности вашего рассудка, Левьен?
     -- Клянусь, да! -- выкрикнул француз.
     Сэндерс в раздумье покачал головой.
     -- А я не уверен. Господа, -- он обернулся к двум другим
двойникам, -- дело слишком серьезное, чтобы решать его сгоряча. Меня
интересует ваше мнение. Вправе ли мы подвергать риску успех операции,
допуская к участию в ней Шарля Левьена, только что получившего
серьезную черепную травму?
     Миллер пожал плечами.
     -- Вы зря спрашиваете нас, Сэндерс, -- сказал он, -- ведь мы не
знаем, какова конечная цель операции. Вы информированы лучше нас --
вам и решать.
     "Вот оно что! -- подумал Сэндерс. -- Значит, они ничего не
знают".
     -- С другой стороны, -- возразил Риччи, -- включение Левьена в
состав нашей группы наверняка преследует определенную цель. Так,
Сэндерс? -- Тот кивнул. -- Поэтому отмахиваться от него, словно от
какого-то прокаженного, мы не должны. Я не согласен с боссом, хотя...
     -- Вы считаете, что Левьена следует допустить к операции?
     -- Нет, я этого не говорил, но и без него мы обойтись тоже не
можем. По крайней мере, майор Гросс не зря определил состав группы
именно в таком виде. И неизвестно еще, не пострадает ли дело от вашего
самоуправства, Сэндерс.
     -- Что же вы предлагаете, Риччи? -- спросил Сэндерс.
     Итальянец задумался. Его маленькие глазки уставились в одному ему
видимую точку пространства.
     -- Я предлагаю его проэкзаменовать, -- наконец сказал он. --
Серия вопросов позволит проконтролировать умственные способности
Левьена, а также его память.
     -- Проэкзаменовать? -- Сэндерс удивленно вскинул брови. Он едва
сдержал восторг. "Сработало, черт побери! -- ликовал он в душе. --
Теперь они у меня в руках!"
     -- Именно, -- подтвердил Риччи.
     -- Неплохая мысль, -- в задумчивости произнес Миллер. -- А что,
Сэндерс, рискните.
     -- Я согласен! -- воскликнул Левьен, сделав резкое движение
головой, и тут же застонал от боли. Лицо его исказила уродливая
гримаса.
     -- Болит? -- участливо спросил Сэндерс.
     -- Не то слово, -- отозвался Левьен.
     Сэндерс немного помедлил.
     -- Я вынужден принять предложение Риччи, -- заявил он наконец. --
Похоже, иного выхода у нас нет. Я подумаю над перечнем вопросов, а вы,
господа, ступайте к себе. Миллер, будьте так любезны, помогите Левьену
добраться до его номера. Через час жду вас всех у себя.
     Часы пробили девять.

     Глава двенадцатая

     Ровно в десять четверо мужчин снова собрались в номере Джилберта
Сэндерса.
     -- Итак, господа, -- начал он, -- приступим к экзамену.
     Левьен сидел в кресле посредине комнаты, спиной к окну. У окна,
за журнальным столиком, расположились Риччи и Миллер. Сэндерс встал
напротив француза, лицом к нему. Освещение в комнате он
предусмотрительно устроил так, что сам оставался в тени, а лица троих
двойников, обращенные к нему, были хорошо видны.
     -- Я предложу вам, Шарль Левьен, два устных теста. На первый вы
должны отвечать со всей откровенностью, как на исповеди. Ответы на
второй тест лягут в основу вашей легенды, когда за вас примутся парни
из Скотланд-Ярда. Надеюсь, -- усмехнулся Сэндерс, заметив, что Левьен
вздрогнул, -- до этого дело не дойдет. Вы готовы?
     -- Готов.
     -- Итак, первый тест. Отвечать быстро, коротко и ясно. Ваше имя?
     -- Шарль Левьен.
     -- Род занятий?
     -- Врач.
     -- Женаты?
     -- Нет.
     Сэндерс с трудом подавил удивленный возглас.
     -- Кто такой майор Гросс?
     -- Инициатор и руководитель операции.
     -- Какие силы стоят за его спиной?
     -- Не знаю.
     -- Цель операции?
     -- Не знаю.
     -- Вы владеете огнестрельным оружием?
     -- В совершенстве.
     -- Ваше участие в операции добровольно?
     Левьен замялся.
     -- Не совсем.
     -- Вы могли отказаться от участия в ней?
     -- В случае отказа приговор был бы приведен в исполнение.
     -- Приговор за что?
     -- За убийство.
     -- Вы убийца?
     -- Д-да...
     -- Кто ваша жертва?
     -- Матильда Карон, моя супруга.
     И снова Сэндерс едва не выдал себя.
     -- Вы говорите по-английски?
     -- Да.
     -- Сколько у вас пальцев на правой руке?
     -- Пять.
     -- Кто такой Пьер Лебон?
     Левьен вздрогнул.
     -- Мой... знакомый.
     -- Ваше настоящее имя?
     -- Шарль Левьен.
     -- С какой целью вы уничтожили вашего двойника?
     -- Это предусмотрено инструкцией майора Гросса.
     -- Имя вашего двойника?
     -- Шарль Левьен.
     -- С какой стороны у человека расположено сердце?
     -- С правой.
     -- Вы левша?
     -- Да.
     -- Как объяснить, что Матильда Карон, ваша супруга, жива?
     -- Она мертва. Я сам отравил ее.
     -- Несколько дней назад вы простились с ней. Так?
     -- Это не Матильда Карон. Это двойник.
     -- Вы знакомы с Джованни Риччи?
     -- Да, это член нашей группы.
     -- Что скрыто в корпусе вашего портсигара?
     -- Аннигилятор.
     -- Подробнее.
     -- Это все, что мне известно.
     -- Сколько раз вы воспользовались портсигаром?
     -- Дважды.
     -- Вторым был Пьер Лебон?
     -- Да.
     -- Как объяснить существование людей-двойников?
     -- Двойники принадлежат другому миру.
     -- К какому миру принадлежите вы?
     -- К тому, откуда я прибыл.
     -- Что это за мир?
     -- Параллельный этому.
     Сэндерс чуть не поперхнулся.
     -- Сколько человек входит в состав вашей группы?
     -- Пять.
     -- Их имена?
     -- Шарль Левьен, Джилберт Сэндерс, Джованни Риччи, Ганс Миллер,
Грифон.
     Сэндерс едва скрывал волнение.
     -- Кто такой Грифон?
     -- Не знаю.
     -- Где он?
     -- Не знаю.
     -- Вы должны встретиться с ним?
     -- Наверное... Не знаю.
     -- Кто, по-вашему, обладает этой информацией?
     -- Вы.
     Сэндерс кивнул. Логично.
     -- Настоящее имя пятого участника операции?
     -- Не знаю.
     -- Каким способом вы прибыли в этот мир?
     -- Через "брешь в стене".
     -- Что такое "брешь в стене"?
     -- Не знаю. Так говорил майор Гросс.
     -- Где она расположена?
     -- Где-то в Центральной Африке, на каком-то озере. На острове.
     -- Там, на озере, вас было пятеро?
     -- Да.
     -- Вы добрались до Лондона порознь?
     -- Да.
     -- За что вы убили двойника Пьера Лебона?
     -- Он раскрыл мою тайну.
     -- Это произошло в отеле "Йорк"?
     -- Да.
     -- Что вам известно о Грифоне?
     -- Почти ничего. Он отличный стрелок.
     -- Тот мир отличается от этого?
     -- Нет... Почти нет.
     -- В чем же отличие?
     -- Здесь за убийство не карают смертью.
     -- От кого Грифон получал инструкции?
     -- От майора Гросса.
     -- Вы присутствовали при этом?
     -- Нет.
     -- Сколько вам лет?
     -- Двадцать восемь.
     -- Согласно инструкции, полученной вами, каковы ваши дальнейшие
действия?
     -- Следовать в Хантсвилл.
     "Так, это уже кое-что!" -- обрадовался Сэндерс. Краем глаза он
заметил, как Миллер удивленно вскинул брови и покачал головой, а Риччи
ухмыльнулся.
     -- Хантсвилл? Где это?
     -- Западнее Плимута.
     Теперь оба двойника, каждый по-своему, выразили согласие.
     -- Каковы ваши действия по прибытии в Хантсвилл?
     -- Обратиться на местный вокзал и востребовать заказанный на мое
имя билет.
     -- Билет куда?
     -- Не знаю.
     -- Намеченный день отъезда из Лондона?
     -- Завтра.
     -- Кем заказан билет?
     -- Не знаю.
     -- Срок окончания всей операции?
     -- Не позднее тридцатого сентября.
     "Еще около трех недель, -- прикинул в уме Сэндерс. -- Что ж,
время терпит".
     -- Кто были те двое, что напали на вас сегодня?
     -- Не знаю.
     -- Как вы себя чувствуете?
     -- Неважно.
     -- Вам трудно отвечать на вопросы?
     -- Да... в голове какая-то тяжесть...
     -- Хорошо, -- подвел итог Сэндерс,-- на этом остановимся. Теперь
второй тест. Не волнуйтесь, Левьен, он намного короче. Вы готовы?
     -- Готов, -- чуть слышно ответил француз.
     -- Если вы не в состоянии отвечать на вопросы, давайте отложим
экзамен на завтра.
     -- Не нужно откладывать. Я готов.
     -- Ладно. Итак, тест, рассчитанный на ваше знание легенды. Ваше
имя?
     -- Шарль Левьен.
     -- Цель вашего приезда в Лондон?
     -- Желание познакомиться с городом.
     -- Ваши отношения с супругой?
     -- Превосходные.
     -- Вы повинны в смерти Пьера Лебона?
     -- А разве он мертв?
     Сэндерс усмехнулся. Неплохой ответ.
     -- Где вы приобрели портсигар?
     -- Мне его подарили.
     -- Кто?
     -- Мой друг Пьер Лебон...
     -- Все, Левьен, у меня больше нет вопросов, -- прервал тест
Сэндерс, потирая руки. -- По-моему, вы с честью выдержали экзамен. Нет
смысла продолжать его. Ваше мнение, господа?
     -- У меня есть возражение, -- поднялся с места Миллер.
     -- У меня тоже, -- сказал Риччи.
     -- Вот как! -- Сэндерс насторожился.
     -- Шарль Левьен ошибся, -- произнес Миллер, подходя к Сэндерсу.
-- Город, в который он должен прибыть, не Хантсвилл.
     -- Не Хантсвилл? -- Сэндерс перевел взгляд на Риччи. Тот кивнул.
     -- Не Хантсвилл?! -- вскричал Левьен, вскакивая.
     -- Действительно, пункт назначения расположен западнее Плимута,
-- продолжал Миллер, -- но это не Хантсвилл, а Палмербридж.
     -- Теперь ошиблись вы, дорогой Ганс Миллер, -- ухмыльнулся
Риччи.-- И хотя город, в который все мы должны прибыть, действительно
расположен западнее Плимута, это Далтон.
     -- Как Далтон? -- удивленно спросил Миллер.
     -- Какой еще Далтон? -- буркнул француз.
     До Сэндерса наконец дошел трюк майора Гросса: он отправил всех
троих разными маршрутами, но цель у них наверняка одна -- некая точка
в юго-западной Англии, где рано или поздно двойники должны будут
собраться вместе. Что ж, осторожность никогда не помешает. Неясно
только одно: какой город выбран для него самого, Джилберта Сэндерса?
     Сэндерс рассмеялся.
     -- Ловко придумано, -- сказал он, качая головой, -- этого даже я
не знал. Ай да майор!
     -- Так что же нам делать? -- в растерянности спросил Миллер. --
Какой город нам выбрать?
     -- Тот, что указан в инструкции, -- твердо ответил Сэндерс, глядя
в глаза таксисту.
     -- Вы правы, -- произнес Риччи, -- каждый из нас должен следовать
согласно своей инструкции. -- Он сделал ударение на слове "своей". --
Кстати, в какой город едете вы, Сэндерс?
     Риччи сощурил маленькие глазки и склонил голову набок. По лицу
его было разлито нечто напоминающее злорадство.
     -- Вы опять задаете вопросы, Риччи? -- сухо спросил Сэндерс. --
Не кажется ли вам, что вы их задаете слишком много?
     -- Учусь у вас, босс, -- ухмыльнулся итальянец, оскалив кривые
зубы.
     Это был явный намек на допрос Левьена. Сэндерс нахмурился.
Миланец внушал ему опасения.
     -- Одно из требований инструкции, полученной мною, -- мрачно
произнес он, не отрывая взгляда от Риччи, -- это соблюдение
секретности. Могу лишь добавить, что ни один из ваших городов меня не
устраивает -- климат не тот. У меня свой маршрут.
     Риччи продолжал ухмыляться.
     -- Я так и думал, Сэндерс.
     -- Да перестаньте вы скалиться, черт побери! -- взорвался
Сэндерс.
     -- Тише, господа! -- предостерегающе произнес Миллер. -- Ведь и
стены могут иметь уши.
     Сам того не зная, он сказал истинную правду: в одном из плафонов
люстры, еще перед началом "экзамена", Сэндерс спрятал микрофон. Этажом
ниже, в противоположном крыле здания, Клод Реналь и Антонио Пеллони
имели великолепную возможность быть свидетелями беседы двойников.
Более того, каждое их слово фиксировалось на магнитофонной пленке.
     -- Вы правы, Миллер, -- согласился Сэндерс, -- необходима
осторожность. Можете быть свободны, господа.
     -- Одну минуту, -- внезапно произнес итальянец. -- Я бы хотел
продолжить экзамен Шарля Левьена. Надеюсь, вы не против, босс? --
Риччи снова сощурился.
     Сэндерс на мгновение замер.
     -- Я не против, -- сказал он, -- но, возможно, против сам Левьен?
     -- Мне все равно, -- безучастно ответил француз, -- лишь бы это
поскорее закончилось. Я чертовски устал.
     -- Я задержу вас всего лишь на две минуты, -- заторопился Риччи.
-- Итак, первый вопрос. Кто такой Джилберт Сэндерс?
     Сэндерс вздрогнул. "Этот тип не так прост, -- подумал он,
напрягшись. -- С ним надо держать ухо востро".
     -- Руководитель группы, ответственный за успех предстоящей
операции, -- раздался монотонный голос Левьена.
     -- Где вы с ним познакомились?
     -- У майора Гросса, во время инструктажа.
     -- Что вы знаете о его прошлом?
     -- Служил в Скотланд-Ярде, затем во французской полиции. Бывший
коммандос.
     -- Кто стрелял в чернокожих пограничников во время нашей
переброски сюда?
     -- Сэндерс и Грифон.
     У Сэндерса перехватило горло. Риччи впился в него взглядом,
словно желая просветить насквозь.
     -- Вопросов больше нет, -- заявил итальянец и вежливо обратился к
Сэндерсу: -- Благодарю вас, босс, я удовлетворен.
     -- Я тоже, -- бесстрастно ответил тот. -- Полагаю, Шарль Левьен
может принять участие в операции. Спокойной ночи, господа.
     Двойники вышли. Сэндерс налил стакан виски и залпом выпил. Нервы
его были на пределе, а иного способа снять напряжение он не видел.
Надо срочно связаться с Реналем...
     В дверь кто-то тихо постучал. Сэндерс сжал рукоятку пистолета и
крикнул:
     -- Войдите!
     Осторожно, словно опасаясь кого-то, вошел Миллер.
     -- Простите, Сэндерс, что я нарушаю ваш покой, но... -- Он
запнулся.
     -- Говорите же! -- потребовал Сэндерс, испытывая едва скрываемое
раздражение при виде всех этих оборотней-двойников из параллельного
мира.
     -- Я понимаю, что это тайна, но все же ответьте, Сэндерс, молю
вас: мы должны, как бы это сказать, совершить убийство?
     Вопрос был задан в лоб, и Сэндерс, не ожидавший этого,
растерялся.
     -- Вы правильно понимаете, Миллер, -- сказал он, отводя взгляд,
-- это тайна. Большего я вам сказать не могу.
     Надежда, горевшая в глазах Миллера, погасла.
     -- Благодарю вас, босс, -- тусклым голосом сказал он и собрался
было уходить, но Сэндерс остановил его движением руки.
     -- Погодите, Миллер. Скажите честно, вы не хотите убивать?
     -- Не хочу, -- глухо отозвался тот, -- но разве меня об этом
спрашивают? Я лишь винтик в страшном, жестоком механизме,
перемалывающем жизни и судьбы людей. Меня поставили перед выбором:
либо жизнь и спокойствие семьи, либо... -- Он махнул рукой. --
Скажите, Сэндерс, -- голос его внезапно дрогнул, в глазах появилась
мольба, -- можно вас попросить об одной услуге?
     -- Да, пожалуйста, если это в моих силах, -- отозвался Сэндерс.
Этот несчастный таксист вызывал у него двоякое чувство, порой даже
жалость и -- и в этом он не смел признаться даже самому себе --
симпатию. Как бы там ни было, а он, в отличие от коллег по группе, не
смог убить своего двойника! Что это -- слабость? Или сила?.. -- Я
слушаю вас, Миллер.
     -- Если все пройдет гладко, -- Миллер говорил медленно, с трудом
подбирая слова, -- то... позвольте мне взглянуть на того мальчугана...
     -- Какого мальчугана? -- не понял Сэндерс.
     -- Того, что остался жив, там, в Цюрихе.
     -- А, этого!..
     В глазах Миллера застыла такая тоска, что Сэндерсу стало не по
себе.
     -- Я взгляну на него только раз. Ведь там, -- Миллер сделал
неопределенный жест рукой, -- я его уже никогда не увижу. Там он
мертв. -- Он совсем раскис, голова его упала на грудь. -- А здесь он
жив. Как бы я хотел остаться здесь навсегда! Каждый день смотреть на
него... -- Миллер всхлипнул. -- Можно, Сэндерс?
     Сэндерс кивнул.
     -- Обещаю вам это, Миллер. Идите к себе и успокойтесь. Нам
предстоит нелегкое дело.
     -- Да пропади оно пропадом! -- взвизгнул Миллер. -- Простите
меня...
     Он стремительно вышел, оставив Сэндерса одного. Прошло несколько
минут, прежде чем Сэндерс набрал номер Клода Реналя.
     -- Клод?
     -- Я, Джил! Великолепно сработано, старина! Теперь у нас в руках
неопровержимые улики.
     -- Надеюсь, ты слышал, что Левьен говорил о параллельном мире?
     -- Слышал, Джил, -- в голосе Реналя слышалось сомнение, -- но
ломать голову над этим я сейчас не собираюсь. Есть дела поважнее.
     -- Согласен, Клод. Срочно свяжись с инспектором Диверсом и все
ему расскажи. Думаю, пора вмешать в это дело полицию. И главное,
выясни, на какое число и до какого пункта заказаны билеты: для Риччи
-- из Далтона, для Миллера -- из Палмербриджа, для Левьена -- из
Ханствилла. Это очень важно, Клод.
     -- Ты прав, Джил, это даст нам конечный пункт назначения.
     -- Вот именно. А также постарайся найти ответ на вопрос Риччи.
     -- Вопрос Риччи?
     -- Да, вопрос Риччи. О городе, который предписан мне инструкцией
майора Гросса.

     Глава тринадцатая

     На следующее утро, дождавшись, когда все трое -- Риччи, Миллер и
Левьен -- отбыли каждый по своему маршруту, Джил Сэндерс спустился в
номер Клода Реналя. К тому часу там уже собрались Антонио Пеллони,
инспектор Роджер Диверс и сам комиссар Реналь. Сэндерс каждому пожал
руку.
     -- Выпроводил своих орлов? -- спросил Реналь. Сэндерс кивнул. --
Прекрасно. Не волнуйся, Джил, теперь каждый их шаг фиксируется парнями
из сыскной полиции.
     -- Совершенно верно, мистер Сэндерс, -- подтвердил Диверс, --
лучшие детективы следуют за ними.
     -- Хорошо, инспектор, -- сказал Сэндерс. -- Что-нибудь удалось
узнать?
     -- Да, сэр, есть кое-какие новости, -- ответил Диверс. -- Мы
выяснили, что билеты для ваших "друзей" действительно заказаны, и
именно в тех населенных пунктах, которые были упомянуты в вашем
вчерашнем разговоре с ними.
     -- Конечный пункт назначения? -- нетерпеливо спросил Сэндерс.
     -- Гринфилд.
     -- Гринфилд? Где это?
     -- Там же, где и Палмербридж, Хантсвилл и Далтон. В сорока милях к
западу от Плимута. Небольшой провинциальный городок.
     -- Хорошо, -- одобрительно кивнул Сэндерс. -- Удалось выяснить,
кто заказывал билеты?
     -- К сожалению, нет. Заказ был сделан по телефону.
     -- Откуда?
     -- Из Плимута.
     -- Ясно. Еще что-нибудь?
     -- Я связался с известным уфологом Джеймсом Вудкоком и вкратце
описал ему ситуацию, -- сказал Диверс. -- Он обещал навести некоторые
справки и проинформировать меня о результатах в самое ближайшее время.
     -- Так. -- Сэндерс закурил. -- Клод, ты что-нибудь откопал?
     Реналь на минуту задумался.
     -- Ты знаешь, Джил, я всю ночь думал над вашим вчерашним
разговором и пришел к некоторым выводам. Во-первых, мне не нравится
Риччи.
     -- Мне он тоже не по душе, -- отозвался Сэндерс.
     -- Я не о том, Джил. По-моему, он тебя подозревает.
     -- В чем?
     -- Не знаю, но он явно под тебя копает. Неужели ты не заметил?
     -- Заметил, Клод. Ты прав, он не доверяет мне. Где-то я дал маху.
-- Сэндерс озабоченно посмотрел в окно. -- Возможно, тест был слишком
откровенным.
     Клод Реналь пожал плечами.
     -- Возможно. Может быть, тебе стоит уйти в сторону? Тем более что
теперь за дело взялся инспектор Диверс.
     -- Нет, я должен пройти весь путь до конца, -- твердо произнес
Сэндерс. -- Иначе наш замысел рухнет.
     -- Ты прав, Джил, -- неохотно согласился Реналь, скребя пальцами
гладко выбритую щеку, -- ты в группе -- центральная фигура... Теперь
второе соображение. Вспомни, Джил, что ответил Шарль Левьен на твой
вопрос о его возрасте?
     -- Что ему двадцать восемь лет.
     -- Вот! -- торжествующе произнес Реналь. -- Он сказал именно
"двадцать восемь". А вчера я вновь копался в материалах, полученных еще
в Женеве, и случайно наткнулся на совершенно другое. Согласно имеющимся
документам Левьену сейчас не более двадцати пяти!
     Сэндерс пожал плечами с видом полнейшего безразличия.
     -- Ну и что? Разве это так важно, Клод? Впрочем... -- Он вдруг
оживился, в глазах засветился огонь. -- А ты знаешь, Клод, по-моему,
профессиональное чутье не обмануло тебя и на этот раз. -- Он напряг
память. -- Еще в Женеве, в тот день, когда ко мне заявились Миллер с
моим любезным "братцем", я стал невольным свидетелем их разговора. Так
вот, Миллер обронил странные слова, которым я тогда не придал значения.
Но теперь... Он сказал приблизительно следующее: "Три года назад,
пятого сентября, я сбил этого мальчика". Речь шла о том самом случае,
за который Миллер якобы и был приговорен к смерти. Но это там, в том
мире, а здесь, с его же слов, таксист Миллер погиб сам, спасая жизнь
мальчику. Причем это произошло не три года назад, а как раз накануне
того разговора. Понимаешь, куда я клоню?
     На лице Клода Реналя отразилась усиленная работа мысли.
     -- Не совсем... Чертовщина какая-то!
     -- Я понял, в чем тут дело, -- вступил в разговор Антонио Пеллони.
-- Между нашими мирами существует сдвиг во времени. Они опережают нас
ровно на три года.
     Реналь хлопнул себя ладонью по лбу.
     -- Какой же я осел! -- воскликнул он. -- А ведь верно, черт
побери! Потому-то их Левьен на три года старше нашего Левьена!
     -- К сожалению, наш Левьен навсегда останется двадцатипятилетним,
-- сказал Сэндерс.
     -- Да, он мертв, -- кивнул Реналь.
     В разговор вмешался инспектор Диверс:
     -- Мне кажется, господа, эта фора в три года дает нашим
противникам определенное преимущество. Вы не находите, мистер Сэндерс?
     -- Гм... возможно, -- в раздумье отозвался тот.
     -- Им известно наше будущее, -- продолжал инспектор, -- по крайней
мере, в ближайшие три года. Судя по той информации, которая уже имеется
у нас, от этого будущего исходит какая-то опасность для них. В эти три
года что-то должно произойти.
     -- Но что? -- спросил Реналь. -- Чего они могут опасаться?
     -- Пока не знаю, -- ответил Диверс, -- но, похоже, они и прибыли
сюда именно затем, чтобы не дать этому будущему состояться.
     Сэндерс с интересом наблюдал за молодым инспектором. Прав был
старина Киган -- его племянник далеко пойдет. По крайней мере, он внес
свежую струю в их расследование, представив дело в неожиданном ракурсе.
     -- А у вас котелок работает, инспектор, -- одобрительно произнес
он. -- Продолжайте.
     Диверс покраснел, польщенный похвалой самого "британского льва".
Справившись со смущением, он продолжил:
     -- Разумеется, время вспять повернуть не под силу никому, но
направить события в нужное русло человек способен. Учтите, господа,
пятеро членов группы двойников -- отличные стрелки.
     -- Готовится убийство, -- произнес Пеллони. -- Это ясно.
     -- Вот именно, готовится убийство, -- все больше и больше
воодушевлялся Диверс. -- Но убийство убийству рознь. Судя по тому, как
развиваются события, их будущая жертва -- некая крупная фигура,
способная оказать влияние на ход мировой истории, причем это влияние
должно проявиться не позднее чем через три года.
     Клод Реналь и Джил Сэндерс переглянулись.
     -- А ведь он прав, черт побери! -- воскликнул француз. -- Помнишь
наш разговор, Джил, о сфере возможных интересов службы безопасности,
которую представляет майор Гросс?
     -- Помню, -- кивнул Сэндерс. -- Либо политика, либо наука.
     -- Верно, -- подтвердил Реналь,-- причем скорее второе, нежели
первое.
     -- Но наука -- слишком обширное понятие, -- возразил Пеллони. --
Космос, оборона, генетика, парапсихология... Да мало ли что!
     -- Это не меняет существа проблемы, -- вежливо перебил миланца
инспектор Диверс. -- Да, в науке задействованы миллионы и миллионы
специалистов, но крупных ученых, способных круто изменить ход мировых
событий, можно пересчитать по пальцам.
     -- Вы полагаете, инспектор, -- быстро спросил Сэндерс, -- что
некоему крупному ученому грозит смертельная опасность?
     -- Не исключено, -- уклончиво ответил Диверс. -- По крайней мере,
эту версию необходимо иметь в виду.
     -- В таком случае, -- Сэндерс поднялся, -- нужно срочно выяснить,
с именем какого видного деятеля науки связано местечко под названием
Гринфилд. Проконсультируйтесь с вашим уфологом, инспектор, возможно, он
сможет назвать это имя.
     -- Именно так я и намеревался поступить, мистер Сэндерс, --
ответил Диверс и взглянул на часы. -- Мне пора, господа. Всего
хорошего.
     -- Славный малый, -- пробормотал Реналь, кивнув вслед ушедшему
инспектору. -- Да, Джил, хочу тебя предупредить: ни в коем случае не
давай им прослушать твое сердце.
     -- Кому это им? -- рассеянно спросил Сэндерс, думая о своем.
     -- Твоим двойникам. Если они обнаружат, что сердце у тебя с левой
стороны, тебе крышка.
     -- А, так ты тоже обратил на это внимание! -- встрепенулся
Сэндерс.
     -- Еще бы! Левьен, по-моему, вполне определенно ответил на твой
вопрос. Видимо, сердца у них бьются с правой стороны.
     -- Похоже, что так, -- задумчиво ответил Сэндерс. -- Только вряд
ли они так просто доберутся до моего сердца.
     -- Я тоже так думаю, -- усмехнулся комиссар, окидывая атлетическую
фигуру своего друга одобрительным взглядом, -- и тем не менее будь
осторожен.
     -- Хорошо, Клод... -- Сэндерс нетерпеливо прошелся по комнате и
остановился напротив электронных часов. -- Похоже, мне тоже пора,
друзья. Поезд в Гринфилд ждать не будет.
     -- Вы отбываете прямо сейчас, Сэндерс? -- поинтересовался Пеллони.
     -- Да. Боюсь, задержка может стать роковой.
     -- Что ж, счастливого пути.
     Сэндерс простился и вышел, оставив двух полицейских -- француза и
итальянца -- одних.
     -- А что, Антонио, -- подал голос Клод Реналь, подмигнув другу, --
не прокатиться ли и нам в тот райский уголок, что в сорока милях
западнее Плимута?
     -- Я готов! -- вскочил Пеллони.
     -- Так едем же, черт побери!
------------------------------------------------------------------------
     Прибыв на вокзал, Сэндерс первым делом выяснил, когда отходит
поезд на Гринфилд. К счастью, ждать предстояло не более четверти часа.
     -- Ваше имя? -- вежливо осведомился кассир, когда он обратился в
кассу за билетом. -- Джилберт Сэндерс? Одну минуту. -- Кассир зашуршал
какими-то бумагами. -- На ваше имя, сэр, билет уже заказан.
     "Вот как! -- удивленно вскинул брови Сэндерс. -- И здесь чья-то
невидимая рука. Впрочем, этого следовало ожидать".
     Подошел поезд...

     Глава четырнадцатая

     Гринфилд встретил Сэндерса холодным осенним дождем. Тучи низко
висели над городом, вечерний сумрак опустился на землю, редкие фонари
тускло отражались от мокрого асфальта безлюдного перрона. Часы пробили
восемь.
     Одинокая фигура выросла словно из-под земли. Сэндерс насторожился.
     -- Мистер Сэндерс? -- поинтересовался человек вполголоса. -- Том
Мак-Росс, детектив. Послан инспекторам Диверсом для контакта с вами.
     -- Хорошо, Мак-Росс, -- кивнул Сэндерс. -- Есть новости?
     -- Есть, сэр. Известные вам лица прибыли в город и остановились в
гостинице Джона Грофа.
     -- Это далеко отсюда?
     -- В десяти минутах езды. Стоянка такси сразу же при выходе из
вокзала.
     Детектив Мак-Росс, высокий сухопарый шотландец, говорил быстро,
четко и ясно -- чувствовалась сноровка профессионала.
     -- Благодарю вас, Мак-Росс, -- сказал Сэндерс, пожимая детективу
руку. -- Где вас найти?
     Мак-Росс назвал адрес и номер телефона.
     -- Это в двух шагах от гостиницы, -- добавил он.
     -- Прекрасно.
     Сыщик растворился в полумраке так же внезапно, как и появился.
     Гостиница Джона Грофа была старой пятиэтажной развалиной, давно
нуждавшейся в серьезном ремонте. Портье встретил Сэндерса с подозрением
и долго не мог поверить, что сэр желает снять номер, да еще на целую
неделю, в их отеле.
     -- Вы сегодня уже четвертый, мистер Сэндерс, -- удивленно сказал
он, протягивая клиенту ключ от номера. -- Если так дело пойдет и
дальше, то мы, глядишь, сможем подлатать нашу хибару. Приятного вам
отдыха, сэр!
     "Значит, Мак-Росс не ошибся -- двойники уже здесь", -- размышлял
Сэндерс, поднимаясь в номер. Переодевшись с дороги, он спустился вниз,
пересек улицу и оказался в маленьком уютном ресторанчике.
     Негромко звучала легкая музыка, неяркий свет струился из
нескольких бра, гармонично вписывающихся в незатейливый интерьер зала.
Посетителей было мало: несколько человек сидело за столиками, лениво
предаваясь вечернему отдыху, да двое-трое толклись у стойки бара.
Мордастый холеный бармен священнодействовал над бокалами, словно
алхимик, сливающий воедино различные реагенты и с нетерпением ожидающий
рождения золотого самородка. В дальнем углу зала Сэндерс заметил
одинокую фигуру Ганса Миллера. Тот, встретившись взглядом с боссом,
чуть заметно кивнул. Сэндерс приблизился к стойке.
     -- Двойное виски!
     -- Сию минуту, сэр, -- услужливо прогудел бармен.
     Один из посетителей, полный обрюзгший мужчина с маленькими
заплывшими глазками и наколками на руках, упершись локтями в стойку,
медленно потягивал коктейль. На звук голоса Сэндерса он обернулся и
долго рассматривал того мутноватым взглядом.
     -- Надолго к нам, приятель? -- прогундосил он, обращаясь к
Сэндерсу.
     Сэндерс пожал плечами.
     -- Время покажет, -- неопределенно ответил он. -- Сроки
устанавливаю не я, а... -- Он воздел очи горе.
     -- Ха-ха-ха! -- рассмеялся детина. -- Верно, приятель, Господь Бог
ведает всем в этом подлунном мире. А ты, часом, не из похоронного
агентства Христофора Маркуса?
     -- Нет, -- ответил Сэндерс, получив наконец свою порцию виски.
     -- Значит, я обознался, -- изменившимся тоном произнес детина и
отвернулся. Покопавшись в карманах, он выудил оттуда несколько монет и
бросил на стойку. -- Все, Джо, я отвалил! -- крикнул он бармену.
     -- Будь здоров, Ли! -- отозвался тот.
     Следуя скорее профессиональной привычке, чем осознанной
необходимости, Сэндерс краем глаза продолжал наблюдать за ним. Грузной
походкой покрыв небольшое расстояние, отделявшее стойку бара от входной
двери, Ли вдруг остановился. Сэндерс готов был поклясться, что этот
подвыпивший абориген и Ганс Миллер обменялись взглядами.
     Сэндерса прошиб холодный пот. Неужели?.. "Пятый!" -- молниеносно
резануло сознание... Он круто обернулся. Ли уже не было -- лишь дождь
хлестал по закрытой двери, да ветер выл в водосточной трубе. Мягко
затарахтел двигатель, и невидимый автомобиль, внезапно выхватив из
темноты два слепяще-белых конуса, шелестя покрышками, унесся в вечернюю
мглу. Сэндерс кинул взгляд на Миллера. Таксист безучастно смотрел в
окно.
     Расплатившись с барменом и прикончив свою порцию виски, Сэндерс
поинтересовался, есть ли здесь где-нибудь поблизости телефон.
     -- Разумеется, сэр, -- сказал тот, -- пойдемте, я вас провожу.
     Телефон оказался в подсобном помещении. Поблагодарив Джо и
дождавшись, пока он вышел, Сэндерс поспешно набрал номер Тома
Мак-Росса. Трубку тотчас же взяли.
     -- Мак?
     -- Да, мистер Сэндерс.
     -- Есть новости?
     -- Нет, сэр.
     -- Необходимо срочно установить личность человека по имени Ли, --
быстро, прикрыв трубку ладонью, заговорил Сэндерс. -- Похоже, он часто
бывает в баре напротив гостиницы Джона Грофа, состоит в приятельских
отношениях с местным барменом. Полный, среднего роста, волосы короткие,
зачесаны назад, на затылке плешь, брюнет, держится уверенно. Руки в
наколках. Имеет автомобиль, кажется "бьюик", но, возможно, марка иная
-- я слышал лишь шум мотора. К сожалению, более точных сведений у меня
нет.
     -- Ясно, сэр, -- отозвался Мак-Росс. -- Еще что-нибудь?
     -- Когда ожидается приезд инспектора Диверса?
     -- Завтра к вечеру.
     -- Проклятье!.. С ним можно связаться?
     -- Боюсь, что нет, сэр. До отъезда его в управлении не будет.
     -- И все же постарайтесь, Мак, это очень важно! Местная полиция в
курсе предстоящей операции?
     -- Нет, сэр. У здешнего шефа серьезная размолвка с Лондоном.
Скотланд-Ярд предпочитает обходиться силами столичных специалистов --
по крайней мере, так больше шансов на успех.
     -- За гостиницей установлено наблюдение?
     -- Да, трое наших парней неотлучно следят за всеми входами и
выходами.
     -- Эти трое -- все ваши наличные силы в Гринфилде?
     -- Да, сэр.
     -- Негусто.
     -- Вы ожидаете, сэр, каких-нибудь событий в ближайшее время? -- В
голосе Мак-Росса впервые прозвучала тревога.
     -- Не исключено, Мак. По крайней мере, будьте настороже. Ваша
помощь может понадобиться очень скоро.
     Сэндерс опустил трубку на рычаг. Интуиция подсказывала, что он
допустил какой-то грубейший промах, непоправимую ошибку, но где именно,
когда, в чем -- он не знал. Это странное чувство появилось буквально
пять минут назад, сразу же после ухода Ли. Поэтому, вероятно, Сэндерс
связывал возникшую в подсознании тревогу с образом этого типа.
Действительно ли он пятый член группы двойников? Или Сэндерс стал
жертвуй собственной фантазии и не на шутку разыгравшегося воображения?
Действительно, что предосудительного было в поведении этого Ли? Два-три
ничего не значащих вопроса? Или случайный взгляд, брошенный на Миллера?
Да и на Миллера ли вообще? А если бы там сидел кто-нибудь другой?
Заявила бы тогда о себе интуиция или продолжала бы дремать, уступив
право выносить суждения рассудку и здравому смыслу?
     Но по собственному опыту Сэндерс знал, что интуиция его обманывала
редко, а с некоторых пор вообще перестала давать сбои. Он вспомнил
опасные тропы Центральной Африки, джунгли Индокитая, кишащие
желтолицыми врагами, меткие пули сандинистов Никарагуа -- там интуиция
была единственным чувством, способным уберечь от смерти. И уберегала --
десятки, сотни раз...
     Сэндерс, терзаемый противоречиями, направился к выходу. В дверях
столкнулся с барменом Джо. "Если уж быть последовательным до конца, --
подумал про себя Сэндерс, -- то этот тип сейчас подслушивал. Но тогда
следует остерегаться даже собственной тени!"
     -- Все в порядке? -- спросил Джо.
     -- Да, спасибо, -- бросил Сэндерс и вышел.
------------------------------------------------------------------------
     Интуиция и на этот раз не подвела Джилберта Сэндерса. Стоило ему
переступить порог ресторана, как Джо, убедившись, что ничьих
посторонних ушей поблизости нет, бросился к телефону.
     -- Брунсвик? Это Джо...
     -- Что стряслось, приятель? -- послышался приглушенный расстоянием
голос Ли.
     -- У тебя на хвосте висит фараон, -- зачастил Джо.
     -- Знаю, -- спокойно ответил Ли.
     -- Знаешь? -- Джо был озадачен. -- И тебе известно, кто он? Это
тот самый тип, с которым ты трепался у меня в баре.
     -- Вот именно. Ты-то откуда пронюхал?
     -- Он только что звонил от меня. Слушай, Ли, я не знаю, что ты там
натворил, но держись от него подальше. И от меня тоже -- я не хочу по
твоей вине попасть в лапы Скотланд-Ярда.
     -- Не паникуй, Джо, еще неизвестно, кто в чьих лапах окажется.
Кому он звонил?
     -- Какому-то Мак-Россу. Описал твою внешность и просил все о тебе
выяснить.
     -- Вот даже как!
     -- Помимо этих двоих, еще трое фараонов пасутся у халупы старика
Грофа. За кем-то следят.
     -- Это все?
     -- Почти. Говорили о каком-то инспекторе Диверсе. Ожидают его
здесь.
     -- Благодарю за хорошие вести, приятель. -- Голос Ли Брунсвика
звучал бодро, но Джо послышалось в нем что-то зловещее. Боязливо
оглянувшись, он бросил трубку. По предыдущему опыту он знал: раз в их
захолустье нагрянули ищейки из Скотланд-Ярда, то произошло нечто из
ряда вон выходящее. Лучше от всего этого держаться подальше.
------------------------------------------------------------------------
     Сэндерс вернулся в гостиницу и попросил подать ужин себе в номер.
Портье удивленно вскинул брови и заявил, что у них это не принято: при
желании постоялец может утолить голод в ресторане напротив. Но
возвращаться в ресторан Сэндерсу не хотелось.
     Поднявшись в номер, он достал портсигар. Что за адская сила скрыта
в этом маленьком футляре? На утреннем совещании инспектор Диверс ни
словом не обмолвился о нем: значит, ничего выяснить не удалось.
Аннигилятор... Какое странное слово. Что-то связанное с
антивеществом...
     В дверь тихо, но настойчиво постучали. Сэндерс открыл портсигар и
повернулся лицом к двери -- так, на всякий случай.
     -- Войдите!
     На пороге появился небольшого роста сухонький старичок с
массивными очками на кончике длинного острого носа. Под мышкой он
держал что-то, напоминающее гроссбух. "Бухгалтер", -- оценил вошедшего
Сэндерс -- и ошибся.
     -- Рад приветствовать вас, мистер... э-э... -- старичок заглянул в
гроссбух, -- мистер Сэндерс. Я Джон Гроф, владелец этого заведения. У
вас есть претензии к нам?
     Гроф с любопытством рассматривал постояльца, словно перед ним
стоял пришелец с другой планеты. Сэндерс пожал плечами и спрятал
портсигар в карман.
     -- Лично к вам -- нет, мистер Гроф. Но у меня есть претензии к
вашей кухне.
     Гроф искренне удивился.
     -- К моей кухне? Но у меня нет кухни!
     -- Вот именно.
     -- А, вот вы о чем! -- догадался хозяин и хихикнул. -- А я, честно
говоря, ожидал от вас другого. Вы не боитесь, что на вас рухнет
потолок?
     -- Боюсь, -- признался Сэндерс.
     -- Так что же вы застряли у меня? Ведь в Гринфилде уйма прекрасных
отелей.
     "Так уж и прекрасных", -- мысленно улыбнулся Сэндерс. Этот
словоохотливый старичок начинал его забавлять.
     -- Я люблю экзотику, -- сказал он вслух.
     -- Ха-ха-ха! А я люблю шутников! -- развеселился Гроф. -- Мы с
вами споемся, мистер... э-э... -- он снова уткнулся длинным носом в
гроссбух, ---- Сэндерс.
     -- Странную рекламу делаете вы своей гостинице, -- усмехнулся
Сэндерс. -- Чуть ли не с порога обещаете обрушить потолок.
     -- А если это правда? -- возразил Гроф, усаживаясь в кресло. --
Зачем же скрывать то, что и так очевидно? Пусть уж постояльцы знают, на
какой риск идут, вселяясь ко мне. Скоро собираюсь повесить при входе
объявление: "Ногами не топать" и "Громко не чихать". Кстати, я ведь
тоже обитаю под этой крышей и если, не дай Бог, все это когда-нибудь
рухнет, разделю участь своих несчастных клиентов. Учтите, каждый из вас
живет здесь не больше недели, я же провел в этом доме всю жизнь.
Чувствуете разницу?
     -- Чувствую, -- улыбнулся Сэндерс. -- Вам памятник нужно
поставить, мистер Гроф.
     -- Совершенно с вами согласен. Но довольно обо мне, меня больше
интересуете вы, мистер... э-э... Сэндерс.
     -- Я?
     -- Вы и вам подобные. Вы знаете, сегодня произошло нечто
знаменательное: в мой отель, -- слово "отель" он произнес с напускной
серьезностью, -- вселились сразу четыре человека. Представляете --
четыре! Да в самый разгар сезона у меня не бывает такого наплыва, а
сейчас... -- Он кивнул на окно, за которым уныло барабанил дождь. --
Какая мерзкая погода! И знаете, кто те трое?
     -- Трое?
     -- Ну да, трое вновь прибывших, помимо вас. Все иностранцы! --
Гроф понизил голос и выпучил глаза, словно только что, сию минуту,
раскрыл мировой заговор с целью подорвать его уникальный отель. --
Француз, итальянец и, кажется, немец.
     "Швейцарец", -- мысленно поправил Сэндерс.
     Джон Гроф открыл гроссбух и с важным видом стал листать его.
     -- Вот, нашел! -- торжествующе возвестил он. -- Джованни Риччи,
Шарль Левьен и Фридрих Мольтке.
     Сэндерс резко повернулся к Грофу.
     -- Как вы сказали? Фридрих Мольтке?
     -- Совершенно верно, Фридрих Мольтке. -- Гроф захлопнул гроссбух,
подняв в воздух столб пыли. -- Вы что, знаете его?
     -- Н-нет, -- ответил Сэндерс, думая о своем.
     "Странно, почему Миллер назвался чужим именем? Опасается, что сюда
проникнет весть о смерти настоящего Ганса Миллера? Но ведь в Лондоне он
останавливался под своим именем!"
     Заметив озабоченность постояльца, Джон Гроф стал собираться.
     -- Вы извините меня, старика, -- сказал он, сунув гроссбух под
мышку, -- что я вторгся к вам без приглашения. Скучно одному, не с кем
словом перекинуться. А вы человек свежий, нездешний, с вами есть о чем
поболтать.
     -- А как же те трое? -- спросил Сэндерс.
     -- Терпеть не могу иностранцев, -- конфиденциально заявил Гроф,
подмигнув. -- К швейцарцам, правда, отношусь снисходительно. Есть у
меня один знакомый... Впрочем, это неинтересно. Спокойной ночи, мистер
Сэндерс. И дай вам Бог утром увидеть этот потолок целым и невредимым.
     -- И вам того же, мистер Гроф, -- улыбнулся Сэндерс.
     Как только дверь за хозяином гостиницы закрылась, Сэндерс тут же
связался с портье и осведомился, в каком номере остановился Фридрих
Мольтке.
     -- В семнадцатом, сэр, -- последовал вежливый ответ.
     Через минуту Сэндерс уже шагал по коридору в поисках нужной двери.
Ему не терпелось узнать, что за игру затеял Ганс Миллер.
     Вот и табличка с номером семнадцать. Сэндерс постучал.
     Дверь отворилась. На пороге стоял высокий широкоплечий мужчина в
махровом халате и с голыми ногами. Похоже, он только что принимал
ванну. Ничего общего с Гансом Миллером у него не было.
     -- В чем дело? -- раздраженно спросил он с заметным немецким
акцентом.
     Сэндерс на мгновение растерялся.
     -- Мне сказали, что в этом номере остановился майор Робертсон,
но...
     -- Тому, кто вам это сказал, смело можете плюнуть в лицо, -- веско
заявил Фридрих Мольтке, ибо это был он. -- В моем номере никаких
майоров нет.
     Он попытался захлопнуть дверь, но Сэндерс придержал ее ногой.
     -- Мне нужен майор Робертсон, -- повысил он голос, решив играть
роль до конца. -- И немедленно.
     -- Проваливайте, или я вызову полицию, -- яростно зашипел немец.
-- Ну!
     "Кто же этот Мольтке? -- ломал голосу Сэндерс, медля с ответом. --
А что, если он и есть тот самый пятый?"
     -- Грифон, -- чуть слышно произнес он.
     -- Что? Какой еще грифон? Вы что, спятили? -- Лицо Мольтке
налилось кровью.
     -- Сказочное чудовище -- гриф с головой собаки, -- пояснил
Сэндерс, пристально всматриваясь в горящие бешенством глаза немца.
     -- Я тебе сейчас покажу голову собаки! -- по-немецки заорал
Мольтке.
     "Не он", -- решил Сэндерс и отпустил дверь. С потолка посыпалась
штукатурка.
     "В таком случае где же Миллер?" -- недоумевал он, медленно
возвращаясь к себе. Из номера Сэндерс снова позвонил портье, но на этот
раз трубку никто не поднял.
     На часах было десять.

     Глава пятнадцатая

     В двадцать минут одиннадцатого дверь в номер Шарля Левьена
распахнулась и на пороге возникла грузная фигура Ли Брунсвика.
     -- Грифон! -- ахнул француз, отрываясь от вечерней газеты. --
Значит, мы у цели?
     -- Именно, -- буркнул Брунсвик, или Грифон, плотно закрывая за
собой дверь и быстро входя в комнату. -- Вызовите сюда Риччи и
Миллера.
     -- А Сэндерса?
     -- Делайте, что я сказал, -- повысил голос Грифон, упершись
тяжелым взглядом в лицо француза.
     Левьен поднял телефонную трубку. Пока по телефону шел обмен
короткими фразами, Грифон нервно курил.
     -- Миллер сейчас будет, а Риччи нет в номере, -- заявил Левьен,
кладя трубку.
     -- Проклятье! -- выругался Грифон. -- Где его черт носит?!
     Раздался чуть слышный стук, и в комнату вошел Миллер. При виде
пятого члена группы он слегка вздрогнул.
     -- Вы?!
     -- А вы что, ожидали увидеть здесь Саддама Хусейна? -- грубо
отозвался Грифон. -- Сядьте!
     Миллер сел. Несколько минут прошло в тягостном молчании.
     -- Позвоните этому болвану еще раз, -- потребовал Грифон.
     Но не успел Левьен взяться за трубку, как в номер влетел Риччи,
растрепанный, с горящими от возбуждения глазами.
     -- А, это вы, Грифон, -- бросил он на ходу, с трудом переводя
дух, -- рад видеть вас живым и здоровым... Все, господа, нам крышка,
пора уносить отсюда ноги. Пока нас не сцапали.
     -- Без соплей, Риччи! -- рявкнул Грифон. -- Выкладывайте, что
случилось, и побыстрей.
     -- А случилось то, -- сузил глаза Риччи, -- что на углу гостиницы
я только что нос к носу столкнулся с фараоном.
     Левьен пожал плечами.
     -- Ну и что? Да мало ли их здесь бродит!
     -- Тихо! -- оборвал его Грифон. -- Дальше!
     -- Да плевать я хотел на всех остальных, вместе взятых! --
взорвался Риччи. -- Этот тип из Милана! Вам ясно, что это значит? Он
следит за мной! За мной!
     -- Из Милана? -- растерянно спросил Левьен.
     -- Он сделал вид, что не узнал меня, -- продолжал Риччи, не в
силах совладать с собой, -- но я видел, как он смотрел на меня!
     -- Он вас знает? -- быстро спросил Грифон, нахмурившись.
     -- Шапочное знакомство. Его жена вместе с моей работают в меховом
ателье.
     -- Совпадение исключается?
     -- Абсолютно. Ладно бы в Лондоне, но в эдакой дыре -- нет, это
невозможно.
     -- Сядьте и успокойтесь, -- властно потребовал Грифон. -- Вы что,
Риччи, наследили в этом вашем Милане?
     Итальянец пожал плечами.
     -- До некоторого времени я считал, что замещение двойника прошло
более или менее гладко, -- сказал он, хмуря лоб. -- Но буквально два
дня назад Сэндерс...
     -- А, Сэндерс! -- подался вперед Грифон. -- Продолжайте, это
интересно.
     -- Так вот, Сэндерс как-то упомянул в разговоре о небольшом
недоразумении, которое произошло у меня с дочерью.
     -- У вас ведь две дочери? -- спросил Грифон, внимательно глядя
Риччи в глаза.
     -- Да, близнецы, -- продолжал тот. -- Джоанна и Елена. Но здесь,
в этом дурацком мире, оказалось, что их зовут иначе, вернее, только
одну -- Джоанну.
     -- Ее имя здесь?
     -- Ева.
     -- И Сэндерс знал об этом? -- сощурился Грифон.
     -- Выходит, знал. Он напомнил мне об этом, когда между нами
произошел небольшой конфликт, и, честно признаюсь, тогда его
осведомленность произвела на меня впечатление.
     -- Вы говорили кому-нибудь о недоразумении с дочерью? -- спросил
Грифон.
     -- Я еще не до конца спятил, -- проворчал Риччи.
     -- И тем не менее это стало известно Сэндерсу. Хорошо! -- Грифон
криво усмехнулся. -- Но ваша жена, разумеется, в курсе этой, мягко
говоря, неувязочки с именами?
     -- Конечно. Я дважды или трижды называл Еву Джоанной -- и все это
было при ней.
     -- Значит, она единственная, кто мог знать о столь интимной
подробности вашего семейного быта, -- подытожил Грифон, бросая окурок
в окно. -- Та-ак. Если же при этом учесть, что вместе с ней в ателье
работает жена этого вашего земляка из миланской полиции, то ниточка
ведет прямиком... Чувствуете логику, Риччи?
     Риччи упрямо замотал головой.
     -- Нет тут никакой логики, Грифон. Что из того, что я ошибся в
имени дочери? Положим, я был пьян. Нет, не попрется фараон в такую
даль только потому, что я спьяну сболтнул что-то не то. Ваша версия не
проходит, Грифон.
     -- Не надо спешить с выводами, приятель, -- усмехнулся Грифон. --
Ведь вы сами только что утверждали, что ваш миланский дружок пасет
именно вас. Так?
     -- Да, утверждал. Ну и что? Возможно, я наследил в чем-то другом.
Не помню. Важно, что я раскрыт.
     -- Ладно, Риччи, этот разговор становится бессмысленным. Давайте
не будем искать логику в действиях полиции. Ведь мы многого не знаем
из того, что знают они. Перейдем сразу к результатам. Итак, Сэндерсу
стало известно то, что, возможно, дошло до слуха миланского фараона.
Надеюсь, теперь вы улавливаете логику, Риччи? Не забывайте, что в свое
время Сэндерс тоже служил в полиции.
     Ганс Миллер сидел как на иголках. Он чувствовал, как пылают его
уши, и едва сдерживался, чтобы не вступить в разговор. Последние слова
Грифона вывели его наконец из состояния равновесия.
     -- Послушайте, господа, Сэндерс здесь ни при чем, -- заявил он
горячо.
     -- Вам что-нибудь известно, Миллер? -- резко повернулся к
таксисту Грифон и вперил в него пристальный взгляд.
     Наибольшим благом как для Сэндерса, так и для всего дела в целом
Миллер счел нарушить данное боссу слово и рассказал сообщникам все,
что произошло на женевской вилле Джилберта Сэндерса неделю назад.
Когда его голос смолк, в номере воцарилась напряженная тишина. Первым
молчание нарушил Шарль Левьен.
     -- Значит, полиция шла по нашему следу с самого начала, --
упавшим голосом пробормотал он.
     -- Вы очень догадливы, Левьен, -- зло съязвил Грифон. -- Вам бы
ясновидцем быть, а вы в серьезную игру ввязались -- игру для мужчин,
заметьте. Провалиться в таком простом деле! Вы что, не знали, что ваш
дружок Лебон, черт бы его побрал, носом видит лучше, чем вы глазами?!
     -- Знал...
     -- Так какого же дьявола вы дали ему возможность уйти?! -- Грифон
грохнул огромным кулаком по столу.
     -- Кто ж знал...
     -- Вы! Вы знали! -- гремел Грифон, яростно вращая глазами. -- А
вы, Миллер, почему вы проканителились с вашим двойником и позволили
ему подохнуть своей смертью? На что вы рассчитывали, я вас спрашиваю?!
Слюнтяи!.. -- Он обвел всех троих презрительным взглядом. -- Так
знайте, господа, -- отчетливо роняя слова, произнес Грифон, -- этот
ваш Сэндерс провел вас, как сопливых щенков!
     -- Провел? -- Левьен побледнел.
     -- Вы в своем уме, Грифон? -- вскочил Миллер.
     -- Представьте себе, Миллер, ваш дружок Сэндерс -- полицейская
ищейка.
     -- Не может быть! -- прошептал Миллер, уставившись стеклянными
глазами на Грифона. Он был потрясен.
     Риччи дико и вычурно выругался по-итальянски.
     -- А ведь я ж его, мерзавца, с самого начала расколол, --
пробормотал он, обхватив голову руками. -- Э-э, знать бы раньше! Я б
его... своими собственными руками... -- Он заскрипел зубами и сжал
кулаки так, что костяшки пальцев побелели. Глаза его светились
ненавистью. -- Сэндерс уже в городе?
     -- Да, -- ответил Грифон, -- и Миллер тому свидетель.
     -- Как вы вычислили его?
     -- Перед засылкой сюда майор Гросс снабдил нас двоих -- меня и
Сэндерса -- особыми инструкциями. Он предвидел возможность подмены
одного из нас двойником и решил уменьшить риск провала операции до
минимума. При встрече здесь, в Гринфилде, мы должны были обменяться
условными фразами. Я в точности выполнил инструкцию, Сэндерс же свою
фразу так и не произнес. Это значит только одно: под видом истинного
Джилберта Сэндерса работает его двойник.
     -- Проклятый фараон! -- снова выругался Риччи. -- Теперь-то я
понял, зачем он затеял этот спектакль с экзаменом Левьена. Подлец!..
     -- Какой спектакль? -- Голос Грифона звенел, словно туго
натянутая струна. -- Выкладывайте, Риччи, все, что вы успели сообщить
этому Сэндерсу! Все, до самой мельчайшей подробности.
     Теперь настал черед рассказывать итальянцу. Грифон внимательно
слушал, с каждым словом хмурясь все больше и больше.
     -- И голову нашему несчастному доктору, -- Риччи кивнул на
Левьена, -- он наверняка специально проломил, чтобы иметь возможность
выудить у него необходимые сведения.
     Миллер стоял у окна и потухшим взором смотрел в темноту ночи, а
его французский сообщник сидел, вжавшись в кресло, обезумев от страха
и выбивая зубами отчетливую дробь. Приступы панического ужаса
одолевали Левьена теперь все чаще и чаще.
     -- Это конец, -- бормотал он, уставившись в одну точку, -- это
конец.
     -- Перестаньте трястись! -- прикрикнул на него Грифон. -- Щенок!
     -- Что же теперь делать? -- еле слышно спросил Миллер.
     -- Действовать! -- отрубил Грифон. -- Немедленно! В связи с
изменившимися обстоятельствами руководство операцией я беру на себя.
Вы говорите, Риччи, что Сэндерсу известен окончательный срок
завершения всей операции?
     -- Да, Грифон, -- ответил итальянец, -- помнится, один из
вопросов на этом пресловутом "экзамене" касался именно сроков. Конец
сентября -- такой он получил ответ.
     -- Отлично! -- Грифон, казалось, воспрянул духом. -- Здесь-то мы
их и обойдем. Операцию проводим завтра.
     -- Завтра? -- встрепенулся Миллер.
     -- Как завтра? -- очнулся от своих мыслей Левьен, с ужасом глядя
на Грифона.
     -- Я согласен с Грифоном, -- произнес Риччи, потирая руки от
предвкушения предстоящих действий. -- Сейчас внезапность -- наш
козырь. Иначе Скотланд-Ярд нагрянет сюда в полном составе.
     -- Скотланд-Ярд нам не помеха, -- возразил Грифон, -- по крайней
мере, не они -- наш главный противник.
     -- Сэндерс? -- сверкнул глазами Риччи.
     Грифон покачал головой.
     -- Нет, Сэндерс мелкая сошка. Им я займусь сам. -- При этих
словах Миллер вздрогнул. -- Нет, Риччи, есть сила пострашнее, чем
полиция.
     -- Кто же это?
     -- Придет время -- узнаете, -- уклончиво ответил Грифон.
     -- Послушайте, Грифон, -- нетерпеливо произнес итальянец, -- мы
подошли к последнему рубежу, завтра кульминация всей этой эпопеи, но
мы до сих пор ничего не знаем о предстоящей операции. Может быть, пора
наконец раскрыть свои карты? А, Грифон?
     -- Риччи прав, -- сказал Миллер. -- Сначала Сэндерс держал нас в
неведении...
     -- Он сам ничего не знал, -- усмехнулся Грифон.
     -- Допустим, -- кивнул Миллер. -- Но теперь и вы продолжаете ту
же игру. Просветите нас, будьте так любезны.
     Грифон поднял на швейцарца тяжелый взгляд.
     -- Я не буду ссылаться на инструкции майора Гросса, как это
неоднократно делал ваш приятель Сэндерс, -- глухо произнес он, -- я
предпочитаю действовать своим умом. -- Он взглянул на часы. -- До
начала операции осталось менее двенадцати часов. За эти часы может
многое произойти, и кто-нибудь из вас -- кто знает? -- не справится с
желанием поделиться моими тайнами с Сэндерсом или, скажем, с гостями
из столицы, которые, кстати, еще с полудня пасутся у ваших дверей.
Здесь риск мне не нужен.
     -- У наших дверей? -- нахмурился Риччи. -- Кто же это?
     -- Трое шпиков, -- резко ответил Грифон, -- которые действуют по
указке Сэндерса и докладывают ему о каждом вашем шаге.
     -- Опять Сэндерс! -- зарычал Риччи. Маленькие, словно у хорька,
глазки злобно сверкнули.
     -- А потому, господа, -- продолжал Грифон, -- я сообщу вам о
начале операции и лично проинструктирую каждого завтра, в одиннадцать
часов утра. Это время и будет считаться началом военных действий. До
этого часа исключить всякие контакты как с Сэндерсом, так и с кем бы
то ни было еще. Самим ничего не предпринимать. Завтра, ровно в
одиннадцать, я позвоню в номер Риччи и назначу место встречи. Все трое
немедленно должны явиться по указанному адресу. При себе иметь
портсигары.
     -- А как же быть с сыщиками? -- спросил Риччи.
     -- С этими молодчиками я разберусь сам! -- Грифон сузил глаза. --
Обещаю, что к началу операции ни один фараон не будет стоять на нашем
пути.
     -- И Сэндерс? -- с надеждой спросил итальянец.
     -- И Сэндерс.
     Миллер снова вздрогнул. Тон их нового босса вызывал у него дрожь
и бессознательный страх.
     Грифон тяжело поднялся с кресла и еще раз обвел сообщников
пристальным взглядом.
     -- Я надеюсь на ваше благоразумие, господа! -- В голосе его
прозвучала неприкрытая угроза. -- Итак, завтра в одиннадцать.
     Он вышел, громко хлопнув дверью.

     Глава шестнадцатая

     Детектив Майкл Джонс мок под дождем уже более десяти часов и
проклинал судьбу, погоду и своего шефа, Тома Мак-Росса, на чем свет
стоит. Смены в ближайшее время не ожидалось, и он, смирившись,
приготовился трястись от холода и сырости всю ночь. Небольшая порция
виски ему сейчас очень бы не помешала, но шеф категорически запретил
прибегать к горячительным напиткам.
     Пост Майкла Джонса находился под аркой старого трехэтажного дома
-- как раз напротив служебного входа в гостиницу Джона Грофа. За десять
часов ни один из тех троих, чьи фотографии лежали в нагрудном кармане
сыщика, не переступили порога этого входа. От Тома Мак-Росса, который
выходил с ним на связь каждые полтора часа, Джонс знал, что двое его
коллег так же терпеливо караулят два других возможных пути отступления
из гостиницы: главный вход и пожарную лестницу. Но до сих пор все было
тихо: ни одно из лиц, вверенных попечению трех детективов, не пыталось
покинуть гостиницу -- если не считать, конечно, кратковременной отлучки
этого смуглого итальянца...
     Сзади послышались шаги, гулким эхом отозвавшиеся под сводами
низкой арки. Джонс обернулся. Плотная фигура человека в плаще медленно
двигалась прямо на него. Скрывшись в густой тени, Майкл Джонс вжался в
стену: он предпочитал остаться незамеченным, дабы не возбуждать
нездорового любопытства случайного прохожего. Прохожий же, поравнявшись
с сыщиком, остановился, извлек из плаща портсигар, вынул сигарету,
похлопал себя по карманам и вдруг произнес, не глядя на Джонса:
     -- Спички есть?
     Понимая, что он раскрыт, сыщик сунул руку в карман и нащупал там
изрядно отсыревший коробок. Шагнув навстречу незнакомцу, он оказался в
освещенной области. Мужчина резко повернулся, продолжая держать
портсигар в руке. Их глаза встретились.
     Острая, парализующая боль пронзила все тело Джонса. Внезапно
нахлынувшая волна ужаса тут же сменилась тупым безразличием. Сознание
медленно застилала какая-то смутная пелена. Еще миг -- и боль стала
отступать, но вместе с болью исчезало и ощущение собственного тела.
Последний отблеск угасавшего сознания внезапно вырвал из ускользавшего
мира отчетливый запах озона и холодное голубоватое пламя, молнией
блеснувшее перед исчезающим взором. "Нет!" -- хотел крикнуть он, но не
успел.
     Майкл Джонс, сыщик из Скотланд-Ярда, прекратил свое материальное
существование.
     Ли Брунсвик, или Грифон, довольный проведенной операцией, спрятал
портсигар и чиркнул зажигалкой. С наслаждением затянувшись, закурил.
     -- Еще один. Прекрасно, Грифон. Теперь очередь Мак-Росса...
------------------------------------------------------------------------
     Часы пробили полночь. Ганс Миллер осторожно толкнул дверь. Та
подалась. Он шагнул в темноту чужого номера.
     -- Сэндерс! -- шепотом окликнул он. -- Это я, Миллер!
     Ответа не последовало. Тогда он закрыл за собой дверь и нащупал на
стене выключатель. Вспыхнул свет. Номер был пуст.
     -- Сэндерс! -- снова позвал он.
     Сэндерс вырос перед ним словно из-под земли. Миллер так и не
понял, откуда он появился.
     -- А, это вы, Миллер. Заходите. А я тут задремал в темноте.
Что-нибудь случилось?
     Миллер не отрываясь смотрел в глаза боссу.
     -- Случилось, -- чуть слышно произнес он.
     -- Что-нибудь серьезное? -- насторожился Сэндерс. -- Говорите же,
Миллер, не тяните!
     -- Мне все известно о вас, Сэндерс. Вы -- двойник.
     Сэндерс замер. Его тело напряглось, готовое к схватке с врагом.
     -- Та-ак, -- протянул он, встретившись взглядом с Миллером. --
Интересно!
     -- Вы действуете заодно с полицией, -- продолжал таксист. -- Как
видите, я знаю и об этом.
     Несколько долгих минут оба пытались проникнуть в мысли друг друга.
     -- Что вы от меня хотите? -- холодно спросил Сэндерс.
     -- Ничего, -- покачал головой Миллер. -- Кроме одного: позвольте
мне быть вам полезным.
     -- Вот как! -- усмехнулся Сэндерс. -- Интересное предложение. И
чем же оно вызвано?
     Миллер заговорил быстро, скороговоркой, опасаясь, что Сэндерс
усомнится в его искренности.
     -- Верьте мне, Сэндерс! Я искренне хочу помочь вам. У меня есть
для вас очень важные сведения. Вы согласны выслушать меня?
     После недолгого раздумья Сэндерс кивнул:
     -- Выкладывайте.
     -- Около двух часов назад Шарль Левьен попросил меня зайти к нему
в номер. Там я застал Грифона...
     -- Объявился, голубчик! Это с ним я сегодня беседовал в баре?
     -- С ним. И именно тогда он расколол вас, Сэндерс.
     -- Гм... Любопытно. В чем же я промахнулся?
     -- Вы неверно ответили на его условную фразу.
     -- А, так это был пароль! Ладно, черт побери... То-то он сразу же
исчез.
     -- Таким образом, о вашей связи с полицией известно всем
участникам предстоящей операции.
     -- Проклятье!..
     -- Теперь о самом важном. Операция назначена на завтра.
     Сэндерс помрачнел и сжал кулаки.
     -- Он все верно рассчитал, этот ваш Грифон, -- глухо произнес он,
глядя в пол. -- Диверс приедет только к вечеру... Что же предпринять?..
     -- Кроме того, Грифону известно, что за гостиницей наблюдают трое
сыщиков из Скотланд-Ярда. Боюсь, что этим несчастным грозит
опасность...
     И Миллер передал Сэндерсу весь разговор, состоявшийся часом раньше
в номере Левьена.
     -- Этот фрукт не так прост, -- покачал головой Сэндерс, когда
швейцарец умолк. -- М-да, случай не из легких... И все-таки, Миллер, --
он поднял глаза на собеседника, -- почему вы пришли ко мне?
     Миллер смутился и отвел взгляд в сторону.
     -- Помните, -- произнес он чуть слышно, -- вы обещали мне устроить
встречу с тем мальчиком... который остался жив...
     -- Помню, -- тихо ответил Сэндерс, -- и сдержу свое слово.
     -- Этим вы меня и купили, Сэндерс. Вы не представляете, как это
для меня важно!
     -- Вы правы, чужих переживаний не дано понять никому.
     -- Но главное в другом, -- продолжал Миллер. -- Я не хочу быть
причиной чьей-то смерти. Я не хочу убивать. А меня толкают на это, не
спрашивая моего согласия. Они там были уверены, что я безропотно
подчинюсь любому их решению, лишь бы спасти свою шкуру. Потому и
поступили со мной как с бессловесной и бездумной марионеткой. И майор
Гросс не ошибся, когда остановил свой выбор на тех четверых... -- Он
кивнул в сторону двери. -- Сэндерсу, вашему двойнику, была обещана
крупная сумма денег, а остальным -- жизнь и полная реабилитация по
возвращении в наш мир. Но я -- совсем другое дело. Впрочем,
окончательно прозрел я только сегодня, хотя процесс этот начался уже
давно...
     -- Пятого сентября, -- догадался Сэндерс.
     Миллер вздрогнул.
     -- Да, пятого сентября. Именно в тот день я понял, что тогда, три
года назад, судьба предоставила мне право выбора, выбора между жизнью и
бессмертием, жизнью в позоре и бессмертием в своем деянии. Я пренебрег
выбором -- и убил того мальчика. Да нет, что я говорю! Никакого выбора
передо мной тогда не стояло, я просто наехал на него -- и все! Да, я
очень сожалел о случившемся, горевал и клял судьбу -- только судьбу, но
никак не себя! У меня и в мыслях не было крутануть тогда руль в сторону
и ценой собственной жизни сохранить жизнь невинному созданию. Это даже
не трусость, не малодушие, а какой-то животный страх перед возможностью
собственной смерти. Вы понимаете меня, Сэндерс?
     Сэндерс кивнул и закурил.
     -- И лишь в вашем мире я понял, -- печально продолжал Миллер, --
что мог быть для меня и иной выход. Ваш мир... Ваш мир намного лучше
нашего, добрее, что ли, гуманнее. Я узнавал: за преступление, которое я
совершил там, здесь бы меня к смерти не приговорили. Знаете, какой
приговор мне был вынесен? Три года тюрьмы с последующей смертной
казнью... Да-да, Сэндерс, не удивляйтесь, -- заверил собеседника
Миллер, заметив, что тот широко раскрыл глаза. -- Ваши законы намного
человечнее. Вообще смертью у вас карают очень редко, а во многих
странах смертная казнь отменена вовсе. У нас же кара превратилась в
месть. Помните, как у Моисея? "Око за око, зуб за зуб". Жизнь за жизнь
-- и никаких исключений. Но просто отнять жизнь им мало, надо еще
насладиться страданиями приговоренного к смерти -- и ему дают срок
тюремного заключения. Месяц, пять месяцев, год, три, пять лет... Каждый
получает свой срок в зависимости от тяжести содеянного. Но за особо
тяжкие преступления месть иная: та же смерть в конце, тот же срок в
начале, но каков он, этот срок, преступник не знает. Он может быть
казнен и завтра, и через десять лет. Он не спит ночами, ожидая
рассвета, -- обычно приговор приводится в исполнение ранним утром.
Многие сходят с ума, но это не освобождает их от грядущей расплаты. --
Миллер с тоской посмотрел в окно. -- Хотел бы я взглянуть им в глаза --
тем, кто выносит подобные приговоры! Неужели их не мучают ночные
кошмары? А тех, кто издает подобные законы?.. Наверное, сам воздух в
нашем мире насыщен ненавистью и злобой.
     Он с горечью покачал головой.
     -- Не отчаивайтесь, Ганс. -- Сэндерс впервые назвал Миллера по
имени. -- Никакой воздух не способен отравить человека, если он
благороден и честен.
     -- Видеть не могу этих подонков, -- с омерзением скривил губы
Миллер. -- Грифон профессиональный головорез и убийца, Риччи подлец,
каких мало, а Левьен трус и мелкая душонка. -- Он вынул из кармана
портсигар и положил его на стол. -- Возьмите, я больше не могу носить с
собой эту штуку. От нее пахнет смертью.
     -- Оставьте его у себя, Ганс, -- произнес Сэндерс. -- Он вам еще
пригодится.
     Взгляд Миллера отражал сомнение и надежду, боровшиеся в его душе.
     -- Вы хотите, чтобы я участвовал в операции? -- спросил он с
дрожью в голосе.
     -- Вы можете отказаться, -- пожал плечами Сэндерс, -- но,
признаюсь честно, ваше участие и ваша помощь, которую, кстати, вы сами
же и предложили, для меня были бы очень кстати. Вы уже сделали выбор,
придя ко мне. Так сделайте его еще раз.
     -- Я готов! -- с горячностью воскликнул Миллер.
     Взгляд его засветился огнем нетерпения и жажды деятельности.
Сэндерс неожиданно улыбнулся.
     -- Вашу руку, Ганс! -- Он крепко стиснул руку Миллера. -- Рад, что
вы с нами.
     -- Что я должен делать? -- деловито спросил таксист, готовый
броситься в бой прямо сейчас.
     Сэндерс задумался.
     -- Гм... Вопрос не из простых. Что мы имеем пока? Сильного и
умного противника в лице Грифона -- и больше ничего. Ни целей
готовящейся акции, ни подробностей самой операции мы не знаем. Более
того, Грифон настолько подозрителен и осторожен, что не доверяет даже
вам, -- я имею в виду вас троих. Ведь место завтрашней встречи он
держит в глубокой тайне.
     -- Может быть, стоит обратиться в полицию и взять эту банду еще до
того, как они совершат преступление? -- предложил Миллер.
     Сэндерс с сомнением покачал головой.
     -- Нет, этот вариант не пройдет. Во-первых, местная полиция не в
ладах со Скотланд-Ярдом и может не просто не помочь, а даже помешать
захвату группы Грифона. Во-вторых, даже захватив их, мы не узнаем,
какую цель преследует майор Гросс. Риччи и Левьен об операции ничего не
знают -- с них и спрос невелик, а Грифон -- крепкий орешек, и расколоть
его нам будет, возможно, не по зубам. Где в этом случае гарантия, что
майор Гросс не пошлет вторую группу, а если нужно, то и третью,
четвертую с аналогичным заданием? Нет, мы должны позволить операции
начаться, взять ее под строгий контроль и самим завершить, изменив
соответственно сценарий и, главное, финал. Вам я предлагаю следующее.
Вы возвращаетесь к себе в номер и полностью выполняете инструкции
Грифона. Завтра, дождавшись звонка, вы все вместе отправляетесь к нему
и следуете его указаниям. Дальше действуйте по обстоятельствам. Я
постараюсь найти способ связаться с вами. Вот это, -- он вынул из
кармана предмет величиной чуть больше пуговицы, -- постоянно носите с
собой.
     -- Что это? -- спросил Миллер.
     -- Микрофон. Завтра, при получении последних инструкций -- если
таковые, разумеется, будут, -- задайте Грифону побольше вопросов.
Главное: цель операции, место проведения, подробные функции каждого из
участников группы. Я постараюсь быть в радиусе действия передатчика и
все слышать. От вас пока что нужно только одно -- выведать как можно
больше деталей.
     -- Я сделаю все, как вы говорите, Сэндерс, -- кивнул Миллер и
поинтересовался: -- У вас есть кто-нибудь в этом городе, на кого вы
можете положиться?
     -- Да, четверо сотрудников Скотланд-Ярда. По крайней мере с одним
из них у меня налажена связь.
     -- А остальные трое, я так понимаю, ведут наблюдение за
гостиницей?
     -- Совершенно верно.
     Миллер покачал головой.
     -- С Грифоном шутки плохи. Он обещал расправиться с ними. Их
следовало бы предупредить.
     Сэндерс нахмурился.
     -- Вы правы, Ганс, я сейчас же звоню Мак-Россу.
     Но не успел он протянуть руку к телефону, как тот тихо, но
настойчиво зазвонил. Сэндерс поднял трубку.
     -- Мистер Сэндерс? -- донесся до него тревожный голос Тома
Мак-Росса.
     -- Я. Что-нибудь случилось, Мак?
     -- Не исключено, шеф. Мои агенты не выходят на связь.
     -- Проклятье! -- выругался Сэндерс и многозначительно взглянул на
Миллера. -- Все трое?
     -- Да, шеф.
     -- Рация в порядке?
     -- В порядке. Я проверял.
     -- Ваши соображения, Мак?
     -- Боюсь, случилось наихудшее. Думаю пройтись по постам и лично
все проверить.
     -- Не трудитесь, Мак, если с ними действительно что-то случилось,
то следов вы все равно не найдете. У меня есть сведения, что здесь
поработал профессионал высшего класса. Он следов не оставляет.
     -- Кто мог это сделать? -- глухо спросил Мак-Росс после длительной
паузы.
     -- Те, кому невыгодно наше присутствие в Гринфилде.
     -- Каковы будут ваши распоряжения, мистер Сэндерс?
     -- Во что бы то ни стало свяжитесь с Лондоном и сообщите, что
операция назначена на завтра. Запомнили? На одиннадцать утра. Пусть
срочно высылают людей. Диверса мы ждать не можем... Что такое, Мак?
     -- Кто-то стучит в мою дверь, шеф, -- донесся приглушенный голос
детектива. -- Пойду открою.
     -- Будьте осторожны, Мак! -- крикнул Сэндерс, забыв о
необходимости соблюдать тишину. -- Это может быть Ли Брунсвик!
     -- Не беспокойтесь, мистер Сэндерс. -- Голос Мак-Росса вдруг стал
на редкость спокойным. -- Том Мак-Росс сумеет за себя постоять.
     -- Не вешайте трубку, Мак, -- приказал Сэндерс.
     -- О'кей, шеф, если это убийца, вы узнаете об этом.
     Сэндерс услышал, как трубка на том конце провода коснулась чего-то
твердого. Он буквально впился в наушник и замер. Глаза его были широко
раскрыты.
     Он слышал уверенные неторопливые шаги -- Мак-Росс шел к двери.
Затем вопрос:
     -- Кто там? -- И следом длинная пауза.
     Звук открываемой двери. Снова пауза. И вдруг крик:
     -- Это он!
     Крик Тома Мак-Росса звучал в ушах Сэндерса все пять минут, что
медленно, бесконечно медленно отсчитывали старые настенные часы, но
время там, в комнате бесстрашного лондонского сыщика, похоже,
остановилось: мертвую тишину не нарушил ни один шорох. Судорожно
вздохнув, Сэндерс положил трубку.
     -- Все кончено, -- глухо произнес он. -- Мак-Росс был четвертым.
Грифон верен своему слову.
     Глаза его потемнели, черты лица заострились.
     Миллер вскочил.
     -- Хотите, я убью этого мерзавца! -- выкрикнул он, гневно сверкнув
глазами.
     -- Не хочу, Ганс, -- устало ответил Сэндерс. -- Брунсвиком
займется полиция, а вы -- вы делайте свое дело... Дьявол! -- Он
внезапно грохнул кулаком по столу, но тут же взял себя в руки. --
Следующим буду я, -- тихо добавил он.
     -- Вы?! -- в ужасе спросил Миллер.
     -- Я, Ганс, -- усмехнулся Сэндерс. -- Грифон настойчив и
хладнокровен, он быстро и умело убирает препятствия со своего пути.
     Миллер быстро заходил по комнате.
     -- Послушайте, Сэндерс, -- горячо заговорил он, -- вам нужно
перебраться в другой номер, и немедленно! Я сейчас же договорюсь с
хозяином.
     Сэндерс покачал головой.
     -- Второй час ночи, Гроф давно уже спит. Да и пойдет ли он нам
навстречу? Нет, Ганс, я встречу Грифона здесь.
     -- Во-первых, Джон Гроф -- мой старый друг, -- возразил Миллер, --
и для меня сделает все, что я ни попрошу. Во-вторых, его уже давно -- с
тех пор, как он похоронил жену, -- мучает бессонница. Он будет только
рад, если мы его потревожим в столь поздний час.
     -- Ваш друг? -- Сэндерс удивленно вскинул брови. -- Джон Гроф,
владелец гостиницы, -- ваш друг?
     -- Да, Джон Гроф мой хороший знакомый еще по Цюриху. Я
познакомился с ним лет семь-восемь назад, когда он привозил свою
супругу в Швейцарию на лечение. Он оставил мне свой адрес, но за эти
годы я так ни разу и не побывал у него. А сейчас судьба случайно свела
нас снова. Представьте, Сэндерс, как я был удивлен, увидев его здесь!
Пришлось соврать, что приехал навестить его. До чего же старик был рад!
-- Миллер внезапно запнулся. -- Боюсь только, что вести о смерти Ганса
Миллера, моего двойника, дойдут до него...
     -- Теперь мне понятно, -- улыбнулся Сэндерс, -- почему Гроф
"забыл" вписать вас в свой гроссбух. Вы числились не среди постояльцев,
а среди друзей.
     И Сэндерс рассказал Миллеру о вечернем визите чудака Грофа и их
беседе.
     -- Он действительно чудак, -- кивнул Миллер, -- но добрая и
честная душа. Вот увидите, Сэндерс, он с радостью поможет нам.
     -- Что ж, -- сдался Сэндерс, -- ступайте на переговоры со стариком
Грофом. Надеюсь, вы сами найдете, что ему сказать.
     -- Не беспокойтесь, я все сделаю в лучшем виде, -- торопливо
заверил Миллер и вышел.
------------------------------------------------------------------------
     Сэндерс достал рацию.
     -- Наконец-то, Джил! -- услышал он едва различимый голос Клода
Реналя. -- Я уже думал, тебя нет в живых. Как дела?
     -- Плохо, -- ответил Сэндерс и вкратце рассказал комиссару о
событиях минувших суток, включая убийство Тома Мак-Росса и его агентов.
-- Слушай меня внимательно, Клод, и запоминай. Немедленно свяжись с
Лондоном и сообщи им все новости. Постарайся разыскать Диверса -- его
присутствие здесь было бы очень желательно. Если удастся, выясни,
откуда будет звонить Грифон завтра в одиннадцать. Я знаю, ты мастер в
этой области. Эта информация нам может пригодиться.
     -- Будь спокоен, Джил, -- заверил его Реналь, -- я еще не утратил
былую хватку.
     -- Я снабдил Миллера микрофоном, -- продолжал Сэндерс. -- Завтра,
когда Грифон будет открывать свои карты, вся их беседа будет мною
прослушана. Думаю, тебе тоже будет полезно послушать ее.
     -- Не только послушаю, но и запишу. Магнитофон всегда со мной.
     -- И учти, Клод, завтра придется действовать без заранее
подготовленного плана.
     -- Нам не впервой импровизировать, -- бодро ответил Реналь. -- Мы
и не в таких передрягах бывали.
     -- Нет, Клод, с духами из потустороннего мира мы сталкиваемся
впервые. -- Голос Сэндерса звучал напряженно. -- Держи со мной
постоянную связь, любой свой шаг корректируй со мной. Нас всего трое,
вернее, с Миллером -- четверо, против банды отъявленных негодяев и
убийц, одержимых какой-то навязчивой идеей. Рисковать в этом деле
нельзя, нужно действовать наверняка. Ты все понял, Клод?
     -- Да, Джил. Я хочу тебя предостеречь: Грифон наверняка захочет
избавиться от тебя...
     -- Знаю, -- перебил друга Сэндерс, -- и с минуты на минуту
собираюсь перебраться в другой номер... Все, Клод, заканчиваю: у двери
чьи-то шаги.
     Сэндерс торопливо спрятал рацию в карман, и тут же из-за двери
послышался приглушенный голос Джона Грофа:
     -- Откройте, мистер Сэндерс! Это я, Гроф...
     Сэндерс впустил стремительно вбежавшего хозяина гостиницы. Миллера
с ним не было: сообразительный таксист благоразумно рассудил, что
вторично появляться в номере "разоблаченного" Сэндерса было бы верхом
неосторожности. Глаза Джона Грофа блестели.
     -- Вы сыщик? -- громким шепотом спросил он, обращаясь к Сэндерсу,
и, не дав ему ответить, тут же добавил: -- Ганс мне все рассказал.
Можете на меня положиться, мистер... э-э... Сэндерс. -- Он
многозначительно подмигнул. -- Я сразу понял, что вы работаете на
Интерпол. Надеюсь, террористы не собираются взрывать мой дом?
     -- Не беспокойтесь, мистер Гроф, -- улыбнулся Сэндерс, -- никто
ничего взрывать не будет. В планы террористов не входит поднимать шум.
Им нужна только моя жизнь, и ничего больше.
     Впрочем, опасения Грофа по поводу возможного взрыва Сэндерс считал
отнюдь не беспочвенными.
     -- Нам следует поторопиться, -- произнес он, делая нетерпеливое
движение, -- дорога каждая минута.
     -- Да-да, конечно, я понимаю, -- засуетился Гроф. -- Я рад помочь
другу моего друга. Я устрою все наилучшим образом, мистер Сэндерс.
     Они быстро вышли. Джон Гроф запер опустевший номер на ключ. Затем
оба бесшумно двинулись вдоль стены в дальний конец коридора.
     Номер, в который Гроф привел Сэндерса, ничем не отличался от
предыдущего.
     -- Оставляю вас одного, мистер Сэндерс, -- сказал Гроф, окидывая
помещение хозяйским взором. -- Здесь вы будете в безопасности.
     Гроф кивнул и вышел.
     Когда шаги в коридоре стихли, Сэндерс осторожно приоткрыл дверь и
внимательно всмотрелся в полутемный коридор. Никого. Он бесшумно
выскользнул из номера, аккуратно запер за собой дверь и тенью метнулся
к двери напротив, табличка на которой гласила: "Кладовая". Ловко орудуя
отмычкой, он проник внутрь. Узкая темная комната была завалена
постельным бельем, матрасами и старой, отслужившей свой срок мебелью.
     Это помещение Сэндерс обнаружил несколько часов назад, когда искал
человека по имени Фридрих Мольтке. Он интуитивно зафиксировал в памяти
дверь с надписью -- скорее подсознательно, чем с расчетом на будущее.
     Если он и чувствовал себя где-либо в безопасности, то именно
здесь.

     Глава семнадцатая

     Утром, ровно в семь, Сэндерс был уже на ногах. То, что он был еще
жив, показалось ему событием знаменательным. Особенно после того, как
он покинул свое убежище и, оказавшись в безлюдном коридоре,
почувствовал едва различимый запах чего-то совершенно здесь
неуместного, ненужного, очень опасного, несущего смерть. Сэндерс
принюхался. Да, так и есть, это был "дух дьявола" -- ядовитый газ,
способный убить даже слона. Сэндерс хорошо помнил этот газ еще по
Бангкоку: там он едва остался жив, надышавшись этого проклятого газа,
когда один из крупнейших таиландских наркосиндикатов оказался на грани
краха по его, Сэндерса, милости. Ни малейшего сомнения относительно
источника смертоносного газа у него не возникло: это мог быть только
его номер, тот самый номер, куда старый Гроф привел его ночью, дабы
спасти от "террористов". "Дух дьявола" просачивался сквозь щель под
дверью и, словно невидимое чудовище, выползал в коридор. Значит, Грифон
все время шел по его следу и лишь в финале упустил свою жертву. Может
быть, Миллер ведет двойную игру? Вряд ли, -- слишком уж искренне он
изливал душу накануне. Гроф? Нет, этот старый чудак не способен на
такую холодную, продуманную жестокость. По крайней мере, Сэндерс считал
себя неплохим знатоком душ человеческих, чтобы допустить даже малейшую
возможность предательства хозяина гостиницы. А раз так, то Грофа нужно
было во что бы то ни стало заполучить в союзники, а еще лучше -- в
сообщники.
     Утро принесло Сэндерсу не только весть о неудавшемся покушении на
него, но и некоторые соображения относительно дальнейших планов,
касающихся предстоящей операции. Вполне определенное место в этих
планах отводилось Джону Грофу, владельцу гостиницы, к которому Сэндерс
и направился, не теряя ни минуты.
     Гроф не спал -- возможно, ждал взрыва. Перед ним стоял стакан
крепкого, почти черного чая.
     -- А, это вы, -- искренне обрадовался он вошедшему Сэндерсу. --
Рад видеть вас живым и невредимым. Как провели ночь?
     -- Прекрасно, -- усмехнулся Сэндерс, располагаясь в кресле, --
особенно если учесть, что этой ночью меня пытались убить.
     В двух словах он рассказал хозяину гостиницы о недавнем открытии.
Воспаленные от бессонницы глаза Грофа приняли страдальческое выражение.
     -- Я виноват перед вами, мистер Сэндерс, -- пробормотал он. --
Безопасность клиента -- моя первейшая обязанность.
     -- Вашей вины здесь нет, -- возразил Сэндерс, закуривая. --
Отвечать за происки всех бандитов города вы не обязаны, мистер Гроф,
даже если полем своей деятельности они выбрали именно вашу гостиницу.
     -- Я могу быть вам чем-нибудь полезен?
     -- Можете. Именно за помощью я и пришел к вам, несмотря на ранний
час.
     -- Я готов оказать посильную помощь, мистер Сэндерс. Что я должен
делать?
     -- В первую очередь мне нужна информация. Но сначала я введу вас в
курс дела, мистер Гроф. -- Сэндерс выдержал небольшую паузу. -- В
городе готовится преступление, предположительно убийство. Сегодня в
одиннадцать утра группа гангстеров приступит к осуществлению своего
плана. Наша задача -- во что бы то ни стало помешать им. К сожалению,
мне ничего не известно о целях готовящейся акции. Поэтому я и пришел к
вам, мистер Гроф. Меня интересует мнение коренного жителя Гринфилда.
Надеюсь, вы именно тот, кто мне нужен.
     -- Я родился в этом городе, -- с гордостью произнес Гроф.
     -- Отлично. Тогда ответьте, мистер Гроф, есть ли в вашем городе
что-нибудь такое, что могло бы сойти за достопримечательность? Меня
интересуют не только и не столько исторические памятники, сколько люди
с необычным прошлым и настоящим, какие-либо засекреченные объекты,
закрытые зоны, аномалии и так далее.
     -- Гм... -- Гроф задумался. -- Интересную задачу вы мне задали,
мистер Сэндерс. Я живу в Гринфилде уже шестьдесят три года, знаю чуть
ли не каждого жителя по имени, ни одно событие в городе не прошло мимо
моего внимания, но, -- он развел руками, -- единственной
достопримечательностью Гринфилда я мог бы назвать лишь полное
отсутствие всяких достопримечательностей. Смею вас заверить, мистер
Сэндерс, наш город так же сер и обыден, как и сотни других, столь же
безликих городов провинциальной Англии. Боюсь, вы на ложном пути. -- В
голосе Грофа прозвучало сожаление. -- Впрочем... -- Глаза чудака
внезапно блеснули.
     -- Впрочем?.. -- Сэндерс подался вперед.
     -- Впрочем, возможно, вас заинтересует... Да, пожалуй, об этом
стоит рассказать. Вы ничего не слышали о владельце "Утиного Гнезда"?
     -- "Утиное Гнездо"? Что это?
     -- Я так и думал. -- Гроф интригующе подмигнул. -- Но давайте по
порядку. Милях в семи от Гринфилда есть райский уголок, некогда
излюбленное место охотников всего графства. Это цепь небольших лесистых
холмов, изрезанных оврагами, усеянных целой сетью родников и крохотных
озер с чистой, прозрачной водой. Самый крупный из холмов мысом вдается
в море. Со стороны города склон холма пологий и тянется на несколько
миль. Практически там, где кончается город, и начинается подъем на этот
холм. Зато со стороны моря холм отвесной стеной обрывается вниз, и его
подножие утопает в водах Атлантики. На самой вершине расположено
небольшое поместье, хорошо заметное с моря, но совершенно скрытое
густой растительностью со стороны суши. Это и есть "Утиное Гнездо".
     Отхлебнув чаю, Гроф продолжал:
     -- Дело в том, что лет тридцать-сорок назад в этих краях
гнездилось множество диких уток, которые и привлекли внимание любителей
утиной охоты. Еще в прошлом столетии в Гринфилде был учрежден Охотничий
клуб, получивший во владение часть земель, прилегавших к поместью. До
недавнего времени здесь устраивались ежегодные традиционные охотничьи
празднества, на которые съезжались любители поохотиться аж из самого
Лондона. Правда, в последние годы от былого охотничьего азарта остались
лишь одни воспоминания, а сами празднества стали играть роль скорее
некоего ритуального действа -- некогда многочисленная утиная колония
давно уже перестала существовать, -- но вы ведь знаете, мистер Сэндерс,
насколько велика сила традиции в старой доброй Англии. Охотничий клуб
процветает и благоденствует несмотря на то, что охота повсеместно
отходит в область преданий и хотя еще не далекого, но все же прошлого.
Впрочем, в последнее время финансовые дела клуба заметно пошатнулись.
Охотник нынешних дней в чем-то сродни рыцарю эпохи Дон Кихота -- он так
же обречен на вымирание... Перехожу к самому главному, -- заторопился
Гроф, заметив нетерпеливый жест Джила Сэндерса. -- "Утиное Гнездо",
поместье, расположенное на вершине самого высокого холма, вот уже
несколько поколений принадлежит Баллардам. Последний его владелец,
Мэтью Баллард, в свое время преподавал в Кембридже, но вот уже лет
десять как уединился в своем "Гнезде" и... словом, чем он сейчас
занимается, никто не знает. Про него ходит множество различных, порой
самых фантастических слухов...
     -- Слухов?
     -- Да, слухов. Но все эти слухи, по-моему, не отражают и десятой
доли действительности.
     -- Какова же, по-вашему, эта действительность, мистер Гроф? --
проявил жгучий интерес Сэндерс.
     Гроф пожал плечами.
     -- Чего не знаю, того не знаю. А гадать не берусь; неблагодарное
это дело -- строить догадки. Скажу лишь следующее. Не знаю, имеет ли
это событие какое-либо отношение к доктору Балларду -- так его
окрестили местные жители -- и к его таинственной судьбе, или же это
простое совпадение, но около четырех лет назад в городе объявился некий
Уильям Джефферсон, отваливший в городскую казну изрядную сумму и
скупивший все охотничьи угодья, а также часть земель, не принадлежавших
клубу. Таким образом, вся обширная территория к юго-западу от Гринфилда
стала собственностью этого новоявленного помещика. Исключение составило
лишь "Утиное Гнездо", продать которое Баллард категорически отказался.
Впрочем, как я слышал, Джефферсон и не претендовал на это поместье.
Более того, "Утиное Гнездо" -- единственная территория, не вошедшая в
круг его интересов, хотя относительно всего, что лежало за пределами
"Гнезда", Джефферсон проявил завидные настойчивость и активность. В
считанные месяцы в трех милях к востоку от "Утиного Гнезда" было
возведено двухэтажное здание с гаражом, бассейном и вертолетной
площадкой. Следует заметить, что от города к "Гнезду" вело отличное
шоссе, большая часть которого теперь отошла во владения Уильяма
Джефферсона. На этом шоссе, на самой границе своих владений, Джефферсон
установил нечто вроде контрольно-пропускного пункта с автоматическими
воротами и вооруженной охраной. По обе стороны от КПП, вдоль границы
джефферсоновских владений, на многие мили протянулся сплошной бетонный
забор. Поговаривают, что система сигнализации дает полную гарантию от
непрошеного вторжения на территорию нового владельца холмов.
     Гроф перевел дух и продолжил:
     -- Какие цели преследовал Джефферсон, вводя столь жесткие меры для
охраны своих владений, каковы причины, вынудившие его отгородиться от
всего мира за бетонной стеной и спинами вооруженных молодчиков, чего он
боится и кого опасается -- все это остается тайной за семью печатями.
Он прибрал к рукам две-три враждующие гангстерские группировки, ранее
специализировавшиеся в основном на торговле наркотиками и игорном
бизнесе, заставил их служить себе и выполнять несвойственные им функции
военизированной охраны. Деньги, как известно, делают великие дела.
Джефферсон несметно богат, он способен купить всех и вся в округе.
Парадокс заключается в том, что он совершенно не вмешивается в жизнь
города. Гринфилд не входит в сферу его интересов. Да и сам он бывает
здесь крайне редко, не больше двух-трех раз в году. Но и тогда он
останавливается исключительно в "Гнезде Джефферсона" -- так с чьей-то
легкой руки окрестили его двухэтажный особняк. В городе он появился
только раз -- в первый свой приезд, да и то лишь для оформления купчей.
С тех пор его никто не видел, и о его появлении на холме мы судим лишь
по косвенным признакам.
     Гроф прервал свой рассказ, чтобы отхлебнуть из стакана уже
остывший чай.
     -- Надеюсь, мистер Сэндерс, вас интересует именно эта информация?
     -- Возможно... -- Сэндерс напряженно думал. -- Сейчас меня больше
интересует Баллард. Мне кажется странным, что его поместье оказалось в
кольце владений Джефферсона.
     -- Согласен, -- кивнул Гроф, -- на первый взгляд это выглядит
странным. Казалось бы, расположение "Утиного Гнезда" должно было
заметно стеснять свободу его владельца, но следует учесть необычный
образ жизни Балларда. Это настоящий затворник, он что-то творит в своих
четырех стенах, не желая ни с кем иметь дело и никого видеть. Пожалуй,
появление Джефферсона пришлось ему только на руку. Поговаривают,
Джефферсон взялся опекать старого отшельника, но в чем эта опека
выражается, никому не известно. По крайней мере, всем необходимым
Баллард обеспечен.
     -- Странно, -- пробормотал Сэндерс, -- очень странно. Такое
впечатление, что Джефферсон выполняет роль цербера при Балларде.
Похоже, его внезапное появление здесь связано с именем этого чудака из
Кембриджа. Ваше мнение, мистер Гроф?
     -- Наверняка этого утверждать никто не берется, но именно такая
версия распространилась в Гринфилде. Наш город настолько погряз в
буднично-провинциальной рутине, что эта странная пара -- Джефферсон и
Баллард -- всецело овладела умами большей части городских обывателей,
жадных до сенсаций и сплетен. Отсюда и множество версий относительно их
взаимоотношений, но версия, предложенная вами, мистер Сэндерс,
наиболее, как я уже сказал, популярна.
     -- Но если мне вдруг потребуется повидать этого самого Балларда,
надеюсь, я смогу это сделать беспрепятственно?
     Гроф таинственно улыбнулся.
     -- А вот и нет, мистер Сэндерс! Если подходить к вопросу
формально, то для этого вам придется пересечь часть владений Уильяма
Джефферсона, который в свою очередь вправе не пропустить вас.
     -- Значит, КПП на шоссе к "Утиному Гнезду" для того и устроено,
чтобы препятствовать проезду к поместью Балларда?
     -- Возможно.
     -- Но ведь это явное нарушение прав владения земельной
собственностью!
     -- Не думаю, -- возразил Гроф. -- Если ни Джефферсон, ни Баллард
не желают иметь с вами дела, то никакого нарушения здесь нет.
     -- Откуда вы знаете, что Баллард заранее откажет во встрече
незнакомому человеку?
     -- Именно потому, что вы незнакомый, он вам и откажет. Повторяю,
он не желает никого видеть, тем более людей незнакомых. Что ж, это его
право.
     -- А родственники? У него есть родственники?
     -- Он совершенно один на всем белом свете.
     -- Но ведь кто-то же может рассчитывать на встречу с этим
человеком! -- начал терять терпение Сэндерс.
     -- Разумеется, -- невозмутимо ответил Гроф. -- У охранника на КПП
есть список из пяти-шести человек, которым разрешен беспрепятственный
проезд во владение Балларда.
     -- И список этот, разумеется, составлен самим Баллардом, -- криво
усмехнулся Сэндерс.
     Гроф развел руками.
     -- Нам, простым смертным, это знать не дано, -- ответил он.
     -- Кто же в этом списке? Друзья?
     -- У Балларда нет друзей.
     -- Так кто же?
     -- Вы требуете от меня слишком многого, мистер Сэндерс, --
взмолился Гроф. -- Клянусь, я не знаю, кто вошел в этот список.
     -- Извините, -- смутился Сэндерс. -- Значит, разрешить или не
разрешить проезд в "Утиное Гнездо" вправе исключительно охранник на
КПП? Так?
     -- Так.
     -- М-да, -- в раздумье покачал головой Сэндерс, -- выходит,
Баллард сидит взаперти, а роль тюремщиков выполняют гангстеры
Джефферсона. Остается только выяснить, добровольное это затворничество
или вынужденное.
     -- Не стоит сгущать краски, мистер Сэндерс. Баллард и до появления
Джефферсона был нелюдим и замкнут, его вполне устраивало его
собственное общество. По крайней мере, не многим удавалось перекинуться
с ним хоть парой слов. По-моему, он одержим какой-то идеей.
     -- Без сомнения, -- согласился Сэндерс. -- Более того, он одержим
идеей, которая, во-первых, близка к практическому воплощению и,
во-вторых, стала известна неким кругам, представителем которых и
является Джефферсон.
     -- И вы полагаете, мистер Сэвдерс, -- спросил Гроф, -- что
готовящееся преступление, о котором вы упомянули в начале разговора,
имеет какое-то отношение к Мэтью Балларду?
     Несколько минут Сэндерс молчал. Наконец он произнес:
     -- Похоже, что имеет... Простите, мистер Гроф, я должен связаться
с моими друзьями. -- И он вынул из кармана рацию.
     -- Да-да, разумеется, -- засуетился Гроф. -- Мне выйти?
     -- Я полностью доверяю вам, мистер Гроф. Оставайтесь.
     -- Благодарю вас.
     Удовольствие, вызванное оказанным доверием и прозвучавшее в голосе
старика, не ускользнуло от внимания Сэндерса; он улыбнулся.
     Клод Реналь ответил сразу же.
     -- Джил? Рад узнать, что ты все еще на этом свете.
     -- Это случайность, Клод. Для меня давно уже забронировано место в
аду.
     -- Когда число случайностей переваливает за сотню, это уже
закономерность, -- философски заметил Реналь. -- Неужели этот подлец
Грифон все-таки потревожил твой сон?
     -- По крайней мере пытался. Но речь сейчас не обо мне. Срочно
запроси в Лондоне подробную информацию о Мэтью Балларде.
     -- Уже запросил, Джил. И о Балларде, и о Джефферсоне.
     -- Вот как! Ты просто потрясающий парень, Клод! И как же ты на них
вышел?
     -- Полагаю, так же, как и ты. Порасспросил одного аборигена, --
Сэндерс заметил, как при слове "абориген" Гроф поморщился, -- и выудил
у него все, что может нам понадобиться.
     -- И кто же этот... человек?
     -- А, это личность по-своему уникальная! Некто сэр Роналд Хью,
почетный председатель Гринфилдского охотничьего клуба!
     -- Надо думать, -- рассмеялся Сэндерс, -- что о Джефферсоне он
отзывался не в самых лестных выражениях?
     -- Еще бы! Крыл так, что даже для моего южного темперамента это
показалось чересчур. А твоим источником информации, Джил, наверняка
послужил этот...
     -- Мистер Гроф, -- вовремя прервал друга Сэндерс, искоса взглянув
на Грофа. -- Кстати, он присутствует при нашем с тобой разговоре. Я
привлек его к участию в нашей операции, так как...
     -- И правильно сделал, Джил, я сам хотел предложить тебе это.
Передай ему мои лучшие пожелания. Да, вот еще что, Джил. По поводу
твоей просьбы вычислить адрес Грифона. Я связался с одним сыскным
частным агентством, которое обещало мне свою помощь. Ребята, видимо, на
мели, поэтому затребовали с меня кругленькую сумму...
     -- Не торгуйся, Клод, дай, сколько запросят.
     -- Я так и сделал, Джил. Так вот, ровно в десять в гостиницу
мистера Грофа пожалует один молодчик, чтобы установить необходимую
аппаратуру на гостиничной телефонной станции. Ведь в гостинице есть
своя станция, не так ли?
     Сэндерс вопросительно взглянул на Грофа.
     -- Есть, -- неуверенно ответил тот, -- но...
     -- Есть, -- подтвердил Сэндерс.
     -- Надеюсь, мистер Гроф не откажет нам в любезности и позволит
воспользоваться телефонной станцией? -- осведомился Реналь как можно
более вежливо.
     Сэндерс снова взглянул на Грофа.
     -- Это нужно для дела? -- спросил старик.
     -- Необходимо, -- тихо ответил Сэндерс.
     Минутное раздумье отразилось на лице Джона Грофа.
     -- Я согласен, -- наконец сдался он.
     -- Мистер Гроф не откажет нам в любезности, -- произнес в микрофон
Сэндерс.
     -- Прекрасно. Кстати, Джил, спешу тебя обрадовать. Я все-таки
сумел разыскать Диверса. Теперь он в курсе всех событий и этой ночью
должен был вылететь в Норфолк.
     -- Ты молодчина, Клод.
     -- О, я в этом нисколько не сомневался, Джил, -- рассмеялся
Реналь. -- Обязательно свяжись со мной сразу же после того, как Грифон
закончит инструктаж своих сообщников.
     -- Понял, Клод. До встречи.
     -- Будь здоров.
     Сэндерс отключил рацию и спрятал ее в карман. Несколько минут в
комнате царило молчание. Наконец Сэндерс встал.
     -- Мне еще понадобится ваша помощь, мистер Гроф, но чуть позже.
     -- Я всегда к вашим услугам, -- с готовностью произнес старик и,
поборов неуверенность, добавил: -- Скажите, мистер Сэндерс, Ганс
Миллер... тоже участвует в операции?
     Сэндерс пристально посмотрел на Грофа.
     -- Вам важно это знать? -- спросил он.
     -- Поймите, он мой друг...
     Сэндерс кивнул.
     -- Ганс Миллер -- агент Скотланд-Ярда и для выполнения задания
особой важности внедрен в банду, -- тихо, но четко произнес он.
     -- Тихоня Ганс? -- Гроф удивленно вскинул брови. -- Вот бы никогда
не поверил!
     -- В тихом омуте, как говорят русские, черти водятся, -- возразил
Сэндерс. -- И давайте не будем обсуждать кандидатуры, утвержденные
лондонским управлением сыскной полиции. Поверьте, мистер Гроф,
специалистам всегда видней.
     -- Безусловно, вы правы.
     Прервав беседу и обещав вернуться к десяти, Сэндерс спустился
вниз, пересек улочку и оказался в том самом ресторане, где впервые
столкнулся с Грифоном. Посетителей, как и вчера, было немного, и
Сэндерс сразу же заметил среди них смуглую физиономию Риччи. Тот
оскалился при виде бывшего босса, быстро поднялся и выскользнул из
ресторана. Сэндерс, пожав плечами, расположился за самым дальним
столиком -- так, чтобы держать в поле зрения выход из ресторана, вход в
гостиницу и часть улицы, а за спиной иметь надежную плоскость стены --
и приготовился ждать.

     Глава восемнадцатая

     Ночью на город опустился туман, тяжелый, густой и плотный, словно
кисель. Воздух сделался неподвижен, небо заволокло серым непроницаемым
маревом -- все предвещало устойчивость этого ватообразного сырого
месива, поглотившего Гринфилд до крыш самых высоких домов. Сколько ни
ломал голову Сэндерс, он никак не мог решить, считать ли туман
союзником или усматривать в нем первейшего врага.
     Без пяти минут десять Сэндерс покинул ресторан и поднялся в
комнату Джона Грофа. Тот задумчиво смотрел в матовое окно, угадывая за
пеленой тумана знакомую до мельчайших деталей картину, виденную им
сотни, тысячи раз: серую, облезлую стену соседнего дома, лишенную окон
и покрытую вечной сетью мокрых разводов, проплешинами облупившейся
облицовки и язвами обнаженной кирпичной кладки...
     Ровно в десять прибыл сотрудник частного сыскного агентства, о
котором упоминал Клод Реналь. Это был низенький, худой мужчина средних
лет, с лицом апатичным и совершенно невыразительным. Лишь юркие,
шустрые глаза выдавали его острый интерес к окружающей
действительности. В руках он держал небольшой чемоданчик.
     -- Мистер Гроф? -- обратился он к владельцу гостиницы. -- Мне
сказали, что вы предупреждены о цели моего визита.
     -- Да, я в курсе, -- ответил Гроф с едва скрываемой неприязнью и
мельком взглянул на Сэндерса. -- Пойдемте, я провожу вас.
     Минут через пятнадцать Гроф вернулся. Он был явно недоволен
визитом сыскного агента.
     -- Все в порядке? -- спросил Сэндерс.
     -- Да, -- сухо ответил Гроф, избегая смотреть в глаза собеседнику.
-- Скажите, мистер Сэндерс, подключение этого... устройства служит для
подслушивания телефонных разговоров?
     Сэндерс усмехнулся.
     -- Не совсем так, мистер Гроф. Эта аппаратура позволяет установить
номер абонента, находящегося на противоположном конце провода. Если же
вас беспокоит нравственная сторона проблемы, то учтите: сегодняшней
ночью этот самый абонент убил четырех человек. Думаю, к этому типу
обычные человеческие мерки применены быть не могут. Не могут и не
должны. Еще есть вопросы?
     -- Нет, -- покачал головой Гроф.
------------------------------------------------------------------------
     Сыскной агент вышел из гостиницы, свернул направо, дошел до
перекрестка, снова свернул направо и сел за руль ожидавшего его
автомобиля.
     -- Все в порядке, господа, -- сказал он двоим мужчинам,
расположившимся на заднем сиденье.
     Это были Клод Реналь и Антонио Пеллони.
     -- Прекрасно, -- Реналь потер руки, -- теперь остается только
ждать.
     Агент заерзал на своем месте.
     -- Учтите, господа, -- произнес он, -- каждый час простоя этого
автомобиля обходится агентству недешево.
     -- Черт возьми, я же заплатил вашему шефу! -- взорвался Реналь.
     -- Это был лишь аванс, -- возразил агент, -- окончательный расчет
производится по окончании работы.
     Реналь скрипнул зубами, но сдержался.
     -- Я заплачу столько, сколько потребуется, -- процедил он.
     -- Это меняет дело, -- невозмутимо ответил агент.
------------------------------------------------------------------------
     Ровно в одиннадцать в номере Риччи раздался телефонный звонок.
Итальянец схватил трубку. Лица троих двойников застыли в напряженном
ожидании. Из трубки донесся резкий голос Грифона:
     -- Риччи, слушайте меня внимательно. Сейчас вы все трое спуститесь
вниз, перейдете на противоположную сторону улицы, свернете направо,
пройдете два квартала, от статуи короля Георга возьмете влево и будете
идти, пока не доберетесь до Старой площади. Там я вас встречу. Вопросы
есть?
     -- Нет, -- ответил Риччи.
     -- Хорошо. Я жду вас ровно через десять минут.
     Миланец повесил трубку.
------------------------------------------------------------------------
     Сыскной агент колдовал над приборной панелью своего автомобиля, а
оба сыщика терпеливо ждали. Наконец он снял наушники.
     -- Готово. Номер абонента зафиксирован. Если вы хотите...
     -- Адрес! Нам нужен адрес, -- нетерпеливо перебил его Реналь. --
Вы можете по номеру абонента определить его адрес?
     -- Нет ничего проще, -- ответил агент, -- но...
     Реналь стиснул зубы и вынул два банкнота по десять фунтов. Агент
как ни в чем не бывало сунул их в карман.
     -- Это займет не более двух минут, -- бесстрастно произнес он.
     Надо сказать, что автомобиль, принадлежащий частному сыскному
агентству, представлял собой нечто уникальное. Слева от водителя в
панель был вмонтирован небольшой дисплей с выдвижной клавиатурой, тут
же размещался миниатюрный принтер, непонятно для каких целей
предназначенный, а также радиотелефон, радиостанция и множество всякой
другой аппаратуры, о назначении которой Клод Реналь мог только
догадываться. Вообще неказистый с виду автомобиль был битком набит
электроникой и служил, похоже, чем-то вроде передвижной лаборатории,
специально для сыскных нужд агентства. "Неудивительно, -- подумал
Реналь, -- что эксплуатация такого уникума ощутимо бьет по карману
клиентов, отважившихся обратиться за помощью к частным детективам".
Кроме всего прочего, как сообщил по секрету агент, автомобиль снабжен
пуленепробиваемыми стеклами.
     Спустя обещанные две минуты на экране дисплея загорелась надпись:
"Грейтс-стрит, двадцать три, квартира восемнадцать, Ли Брунсвик".
     -- Неплохо, -- похвалил работу агента Реналь. -- Это далеко
отсюда?
     -- В пяти минутах езды, -- ответил агент.
     -- А Старая площадь?
     -- Не более минуты... Хотите совет? -- внезапно повернулся агент к
Реналю.
     -- Сколько он будет стоить? -- усмехнулся француз.
     -- Советы я даю бесплатно, -- невозмутимо ответил агент.
     -- Что ж, совет специалиста всегда полезно выслушать.
Выкладывайте.
     -- Я знаю этого человека. -- Агент ткнул пальцем в надпись на
экране. -- Совет мой таков: убирайтесь из города, пока вы еще целы.
Этот тип еще до вечера вышибет из вас мозги.
     -- Ценность совета в том, -- обратился Реналь к Антонио Пеллони,
-- что выслушивание его ни к чему не обязывает. Мы благодарны вам за
совет, мой друг.
     Агент пожал плечами.
     -- Мое дело предупредить, -- проговорил он.
     -- Кстати, -- спросил Реналь с внезапным интересом, -- откуда вы
знаете о Брунсвике? Вы имеете с ним дело?
     -- Никаких дел с подобными типами мы не ведем, -- сухо ответил
агент.
     -- Так откуда же эта информация? -- настаивал Реналь.
     -- Помимо выполнения заказов, поступающих от клиентов, наша фирма
осуществляет деятельность, отвечающую сугубо личным интересам фирмы.
     -- Ясно, -- кивнул Реналь. -- И что же вы можете сообщить мне об
этом страшном типе, Ли Брунсвике?
     -- Ничего, -- отрезал агент. -- Это вас не касается.
     -- Вы очень любезны, сэр, -- огрызнулся Реналь.
     В этот момент рация, лежавшая на коленях комиссара и до сих пор
издававшая лишь скрежет и шум, вдруг ожила и заговорила голосом
Грифона:
     -- Слежки не заметили?
     -- Нет, -- донесся далекий голос Риччи.
     -- Хорошо. Садитесь в машину.
     Послышался стук закрываемых дверец машины.
     К замечательным особенностям уникального автомобиля агентства
можно было отнести и стеклянную перегородку, отделявшую заднюю часть
салона от передней. При необходимости ее можно было поднять, чем не
преминул воспользоваться Реналь.
     -- Куда теперь? -- Это был вопрос Миллера.
     -- Туда, куда я вас отвезу, -- грубо отозвался Грифон.
     -- Полагаю, Грифон, вы могли бы быть поучтивее со своими
компаньонами, -- повысил голос Миллер.
     -- Миллер прав, -- согласился со швейцарцем Риччи, -- мы делаем
одно дело и все вместе ходим по лезвию бритвы. Между нами не должно
быть недоразумений.
     -- Мы едем ко мне на квартиру, -- прорычал Грифон. -- Этого
достаточно?
     Никто не удостоил его ответом.
------------------------------------------------------------------------
     Минут пятнадцать Грифон носился по улицам Гринфилда, врезаясь в
густые клубы тумана и ежесекундно подвергая свою жизнь и жизни
сообщников вполне реальной опасности. Он ехал на ощупь, полагаясь лишь
на прекрасное знание города и какое-то звериное чутье, заменявшее ему
разум и способность анализировать. В конце концов Левьен не выдержал.
     -- Что вы делаете, Грифон? -- испуганно воскликнул он, когда
буквально в двух дюймах от них пронеслась глухая стена кирпичного
здания, внезапно вынырнувшая из тумана. -- Мы разобьемся!..
     Грифон остервенело жевал потухшую сигарету и не отрываясь смотрел
в матовое лобовое стекло, за которым изредка вспыхивали тусклые огни
встречных машин. Туман плотно окутал город и отступать не собирался.
     -- Если за нами был "хвост", -- процедил он сквозь зубы, -- то от
него необходимо избавиться. Надеюсь, мне это удалось. -- Он внезапно
нажал на тормоз. -- Все. Приехали. -- Откинулся на спинку сиденья и
вытер со лба пот. -- Прошу на выход, господа налетчики.
     Минуту спустя четверо сообщников исчезли в подъезде дома двадцать
три по Грейтс-стрит.

     Глава девятнадцатая

     -- Приступим, -- начал Грифон, когда трое его сообщников расселись
за видавшим виды столом. -- Наша задача -- ликвидировать некоего
доктора Балларда. Его постоянное местопребывание -- вилла "Утиное
Гнездо". Вся сложность операции состоит в том, что подступы к вилле
усиленно охраняются.
     -- Кем? -- спросил Риччи.
     Грифон бросил на итальянца свирепый взгляд.
     -- Вас это не касается, Риччи, -- рявкнул он. -- Вам достаточно
будет знать, что охрана осуществляется некой могущественной
организацией, во главе которой стоит один из влиятельнейших людей
Британии.
     -- Послушайте, Грифон, -- заявил Миллер, -- может быть, хватит
играть в прятки? Или вы выкладываете все на чистоту, или...
     -- ...или всех вас ждет пуля в затылок, -- прогремел Грифон. -- Не
забывайте, что все вы смертники.
     -- Как и вы, босс, -- возразил Миллер и усмехнулся. -- Нам с вами
нечего делить, Грифон, так что будьте с нами предельно откровенны.
     -- Не слишком ли рано вы начали показывать свой норов? -- яростно
прошипел Грифон.
     -- Слишком поздно, -- ответил таксист, глядя прямо в глаза
Грифону, -- о чем весьма сожалею.
     Какое-то время всем троим казалось, что босс лопнет от распиравшей
его ярости, если сию же минуту не расправится со строптивым сообщником,
но интересы дела заставили его сдержаться.
     -- Хорошо, Миллер, я вам все расскажу, -- глухо произнес Грифон,
-- но позже. Сейчас у нас нет времени для подобных экскурсов в историю.
Каждая минута на счету. -- Он достал сигару и закурил. -- Есть
возражения?
     -- Ладно, Грифон, -- сдался Миллер, -- отложим этот разговор до
лучших времен. Продолжайте.
     -- Вы очень любезны, герр Миллер, -- процедил сквозь зубы Грифон.
-- Итак, доктор Баллард должен умереть, и сегодня же. По замыслу майора
Гросса, акцию ликвидации Балларда должен был произвести Джилберт
Сэндерс, но, поскольку Сэндерс выпал из игры, эту миссию возьму на себя
я. Теперь о подробностях операции. -- Грифон разложил на столе карту.
-- Это Гринфилд. -- Он ткнул жирным пальцем в верхний край карты. -- А
вот здесь, в нескольких милях на юго-запад от города, расположено
"Утиное Гнездо". Это наиболее высокая точка в округе. Единственный
путь, которым можно добраться до виллы, -- шоссе. Оно тянется от самого
города.
     -- Другого пути нет? -- спросил Миллер.
     -- Можно воспользоваться вертолетом, но вертолет -- слишком
хорошая мишень для наземного наблюдателя. Он не проделает и половины
пути, как его перехватят.
     -- Что за местность прилегает к вилле? -- снова задал вопрос
швейцарец.
     -- Сплошные холмы, леса и овраги. Единственный подъем к вилле --
по этому шоссе. -- Грифон снова ткнул пальцем в карту. -- Чтобы попасть
на виллу Балларда, -- продолжал он, -- необходимо пересечь владения
одного магната. Владения эти опоясывают "Утиное Гнездо" с трех сторон,
с четвертой стороны к вилле вплотную подступает море. Шоссе, ведущее к
"Утиному Гнезду", усиленно охраняется. Можете поверить мне на слово --
эти отчаянные ребята прекрасно знают свое дело. Вдоль всего шоссе,
начиная от границ владения магната и вплоть до границ поместья
Балларда, расположено несколько постов, призванных вести строгий
контроль за любыми передвижениями по шоссе. Первый пост является
официальным контрольно-пропускным пунктом, на котором постоянно дежурит
охранник. Основная его функция -- задерживать, а не пропускать. Ничего
противозаконного здесь нет: частные владения могут охраняться тем
способом, каковой видится наиболее результативным их владельцу.
     -- Мой дом -- моя крепость, -- усмехнулся Риччи.
     -- Основная цель введения столь строгих охранительных мер, --
продолжал Грифон, пропуская слова миланца мимо ушей, -- не допустить
проезда посторонних лиц на виллу доктора Балларда.
     -- Кто этот Баллард? -- спросил Миллер.
     Грифон бросил на таксиста испепеляющий взгляд.
     -- Один головастый тип, который работает над кое-чем слишком
секретным, чтобы каждый любопытный совал нос в открытое окно его виллы.
Эти парни из охраны блюдут его спокойствие и дают возможность без помех
корпеть над своим детищем.
     -- И нам необходимо пробраться на виллу "Утиное Гнездо", --
впервые с начала беседы подал голос Шарль Левьен.
     -- Не просто пробраться, а пробраться незамеченными, -- поправил
француза Грифон. -- Это во-первых. А во-вторых, уничтожить Балларда со
всей той документацией, которая может быть обнаружена на вилле.
     -- Какой смысл в этой акции? -- поинтересовался Риччи.
     -- Этот человек представляет реальную опасность для нашего мира,
-- резко произнес Грифон. -- Для нас же с вами смысл в полной
реабилитации и сохранении жизни. -- Он взглянул на часы и выругался. --
Одиннадцать двадцать. Проклятье! В нашем распоряжении еще десять
минут... Итак, первый пост представляет собой КПП. Остальные три поста
скрыты в лесу вдоль шоссе и человеку непосвященному совершенно
неизвестны. Каждый пост, включая первый, снабжен телевизионной камерой,
радиостанцией и системой инфракрасного обнаружения. Система
инфракрасного обнаружения включается только ночью, днем она
бездействует. В нескольких милях от шоссе находится специально
оборудованный центр, оснащенный компьютерной системой и приемными
телевизионными установками. Сигналы с постов поступают на мониторы
компьютеров и телеприемники, так что два оператора, постоянно дежурящих
в центре, могут контролировать все происходящее на шоссе. Ведется также
контроль и за побережьем, но нас сейчас интересуют лишь подъездные пути
к вилле со стороны Гринфилда. Помимо электронного оборудования каждый
пост имеет по одному специально подготовленному охраннику, который
через каждый час обязан выходить на радиосвязь с центром. Посты
находятся под землей -- за исключением КПП, конечно, -- и посторонним
человеком, случайно оказавшимся в зоне действия телекамеры, практически
не могут быть обнаружены. Обзор телевизионных камер включает лишь
незначительную часть шоссе. Функции трех скрытых под землей постов --
вести наблюдение за шоссе и в случае чрезвычайных обстоятельств
немедленно информировать центр. Наша задача -- обезвредить все четыре
поста и незамеченными проникнуть в "Утиное Гнездо".
     -- Разве это возможно? -- с сомнением покачал головой Риччи.
     -- Возможно, -- веско заявил Грифон. -- Мы воспользуемся
специальным автофургоном, который раз в неделю курсирует между
особняком того самого магната и виллой Балларда. Автофургон снабжает
доктора продуктами питания, прессой, книгами и вообще всем необходимым
для нормальной и спокойной работы. Сегодня в одиннадцать пятьдесят этот
фургон проследует через КПП в сторону виллы.
     -- Сколько человек сопровождают автофургон? -- спросил Миллер.
     -- Двое. Мы должны перехватить его до того, как он подойдет к
первому посту. Надеюсь, туман нам в этом поможет.
     -- Каким образом вы собираетесь миновать КПП? -- снова спросил
Миллер. -- Если я вас правильно понял, Грифон, вы намерены проделать
путь до "Утиного Гнезда" именно на этом автофургоне?
     -- Вы правильно меня поняли, Миллер.
     -- Одна неувязочка, Грифон, -- подал голос Риччи. -- Зачем фургону
следовать через КПП и тем самым делать крюк, вместо того чтобы напрямую
проехать к вилле доктора Балларда?
     -- Вы плохо меня слушали, Риччи, -- с едва скрываемым раздражением
произнес Грифон. -- Повторяю, к "Утиному Гнезду" ведет единственное
шоссе, -- он сделал ударение на слове "единственное", -- и это шоссе
проходит через КПП. Попасть на виллу Балларда можно только этим путем.
Взгляните на карту. -- Все четверо склонились над столом. -- Вот по
этой дороге автофургон доходит до города, но в город не въезжает, а
следует строго на запад, примерно где-то милю или полторы, и в трехстах
ярдах от КПП оказывается на том самом шоссе, миновать которое
невозможно, если хочешь попасть в "Утиное Гнездо". В этом месте, --
Грифон ткнул пальцем в карту, -- трасса, по которой следует автофургон,
сливается с шоссе, ведущим от города к вилле. Именно здесь мы и
перехватим его.
     -- Вы не ответили на мой вопрос, Грифон, -- сказал Миллер. --
Каким образом вы собираетесь миновать КПП? Ведь наверняка будет
проводиться досмотр фургона.
     Жирная физиономия Грифона расплылась в ехидной усмешке.
     -- Вы проявляете чудеса сообразительности, Миллер, -- слащавым
голосом протянул он. -- Но вы не учли только одного: досмотр буду
проводить я.
     -- Вы?! -- Трое сообщников раскрыли рты от изумления.
     -- Я должен заступить на пост на КПП ровно в двенадцать.
     -- Вы? -- Риччи хлопнул себя по лбу рукой. -- Черт побери! Теперь
я понял, почему выбор майора Гросса пал именно на вас!
     -- Первоначально план операции состоял в следующем, -- как ни в
чем не бывало продолжал Грифон. -- Каждый из нас четверых должен был
взять под контроль вполне определенный пост: я -- КПП, вы -- те три
поста, что скрыты в лесу.
     -- Что значит -- взять под контроль? -- спросил Риччи.
     -- Незаметно для операторов центра уничтожить охрану и остаться на
постах вплоть до успешного завершения операции. Для этих целей вам и
выданы аннигиляторы.
     -- Аннигиляторы? -- переспросил Левьен.
     -- Портсигары, -- рявкнул Грифон и снова взглянул на часы. --
Ч-черт! Одиннадцать двадцать семь. Через двадцать три минуты автофургон
подойдет к КПП. Значит, не позже чем через двадцать минут мы должны
ждать его на развилке дорог. Продолжаю. Планом операции
предусматривалось участие Сэндерса, который должен был беспрепятственно
миновать все посты и прибыть в "Утиное Гнездо" не позже двенадцати
тридцати. Ликвидировав Балларда, он на том же автофургоне вернулся бы
обратно к КПП, попутно забирая вас со своих постов. Крайний срок
возвращения на КПП -- тринадцать ноль-ноль, так как именно в это время
должен состояться очередной сеанс радиосвязи центра с постами. Операция
была продумана блестяще, и если бы не прокол с Сэндерсом... -- Грифон
сжал кулаки и скрипнул зубами.
     -- Каким образом мы должны были овладеть постами? --
поинтересовался Миллер.
     -- У вас было бы достаточно времени для тщательного изучения
местности и подходов к постам со стороны леса.
     -- То есть со стороны, противоположной шоссе?
     -- Вот именно.
     -- Гм... Неплохо придумано. Что же изменилось теперь?
     -- А то, что сейчас у нас этого времени нет, -- повысил голос
Грифон. -- И подбираться к постам вам предстоит со стороны шоссе.
     -- Со стороны шоссе? -- переспросил Левьен, испуганно озираясь на
Риччи и Миллера. -- Но ведь тогда мы раскроем себя!
     -- Прекратите эти вопли, Левьен! -- прикрикнул на француза Грифон.
-- Я не такой осел, каким вы меня считаете! Неужели вы полагаете, что я
не предусмотрел всех нюансов предстоящей акции?
     -- Время, Грифон, -- напомнил Риччи.
     Грифон шумно выдохнул и достал из "дипломата", стоявшего тут же, у
его ног, три пистолета.
     -- "Смит-вессон", тридцать восьмой калибр, -- сказал он, обводя
тяжелым взглядом каждого из сообщников. -- Выбирайте.
     -- К чему нам эти громобои? -- удивился Риччи. -- У нас же есть
кое-что получше. -- Он ударил себя по карману, в котором лежал
портсигар.
     -- Всякое может случиться, -- уклончиво ответил Грифон. -- Берите
и не рассуждайте!.. Теперь о деталях, -- продолжил он, когда оружие
исчезло в карманах двойников. -- За каждым из вас закреплен
определенный пост. Левьену отводится пост номер один. -- Четыре головы
снова склонились над картой. -- Это вот здесь, примерно в двух милях от
КПП. Второй пост -- Риччи. Здесь шоссе пересекает глубокий овраг, через
который перекинут мост. И, наконец, пост номер три. Он расположен на
самой границе владений доктора Балларда. Дорога здесь делает крутой
зигзаг. Этот пост ваш, Миллер. Все ясно? Подробности обговорим в
дороге.
     Грифон встал. Его примеру последовали остальные двойники.

     Глава двадцатая

     В ту же минуту Клод Реналь вышел в эфир.
     -- Джил! Теперь мы знаем о них все. Необходимо остановить их, пока
они не добрались до КПП.
     -- Согласен. -- Сэндерс сидел в кресле своего старого номера и
напряженно вслушивался в голос комиссара. -- Ты сможешь их задержать?
     -- Постараюсь. Не зря же я затеял эту канитель с сыскным
агентством!
     -- Я надеюсь на тебя, старина. Попробую опередить их и добраться
до КПП раньше Грифона. Необходимо предупредить людей Джефферсона о
готовящемся нападении на Балларда.
------------------------------------------------------------------------
     Звуконепроницаемое стекло в салоне автомобиля частного сыскного
агентства опустилось. Реналь отсчитал три банкнота и бросил их на
пустое сиденье рядом с водителем.
     -- Вот вам еще тридцать фунтов за небольшую услугу особого рода.
Развернитесь и на малой скорости проследуйте мимо вон того "бьиюка".
     Агент было заворчал, но вид новеньких купюр вмиг сбил с него
спесь. Машина медленно тронулась по пустынной улице сквозь густую
пелену тумана. Клод Реналь вынул пистолет, методично навернул глушитель
и, когда автомобиль поравнялся с "бьюиком" Грифона, приоткрыл дверцу и
почти в упор выстрелил в заднее колесо проплывающей мимо машины. Вслед
за негромким хлопком последовало шипение вырывающегося из покрышки
воздуха. "Бьюик" слегка осел на правую сторону.
     -- Вы что, спятили! -- в страхе закричал агент. -- Мы так не
договаривались! Это же машина Брунсвика!
     Он с силой вдавил педаль газа, автомобиль рванул вперед и исчез в
тумане.
------------------------------------------------------------------------
     Четыре человека вышли из подъезда дома двадцать три по
Грейтс-стрит.
     -- Проклятый туман, -- выругался Риччи.
     -- Быстро в машину! -- скомандовал Грифон.
     Мгновением позже раздался его рев, перемежаемый проклятиями.
     -- Что случилось? -- в тревоге крикнул Левьен.
     -- Какой-то мерзавец проткнул заднюю покрышку! -- рявкнул Грифон и
с размаху всадил огромный кулак в лакированную дверцу. На дверце
осталась вмятина.
     Воздух с хрипом вырывался из груди разъяренного гангстера,
маленькие глазки налились кровью. Кулаки судорожно сжимались и
разжимались в предвкушении расправы с неизвестным обидчиком.
     Риччи нагнулся над спущенным колесом и некоторое время
рассматривал его.
     -- Пулевое отверстие, -- наконец произнес он, поднимаясь. Лицо его
было серьезно. -- Похоже, Сэндерс идет по нашему следу.
     -- Сэндерс мертв! -- глухо процедил Грифон.
     -- Как бы не так! -- возразил Риччи. -- Я видел его утром в кафе.
     По губам Миллера мелькнула чуть заметная торжествующая улыбка.
     Грифон застонал и ринулся обратно в подъезд. На часах было
одиннадцать сорок.
------------------------------------------------------------------------
     -- Выходите! -- потребовал агент. -- Я возвращаюсь.
     Они остановились в двух кварталах от дома Грифона.
     -- Я заплачу вам сто фунтов, -- пытался уломать его Клод Реналь.
-- Доставьте нас на КПП владений Джефферсона.
     -- Нет! -- наотрез отказался агент. -- Вы втянули меня в грязную
историю. Мне придется отвечать перед шефом за самовольные действия.
     -- Сто фунтов!
     -- Я не возьму с вас больше ни пенса! -- В голосе агента звучала
непоколебимая решимость. -- Я не хочу терять место, которое кормит меня
и мою семью. Сейчас же освободите машину!
     Клод Реналь понял, что дальнейшие пререкания не приведут к
желаемым результатам.
     -- Катись к своему шефу! -- со злостью проговорил он, не без труда
выбираясь из машины.
     Антонио, всю дорогу хранивший молчание, последовал за ним.
------------------------------------------------------------------------
     Грифон влетел в свою квартиру и схватился за телефонную трубку:
     -- Джо! Это Брунсвик. Твоя тачка на ходу?
     -- Да, но... -- пробормотал бармен на том конце провода.
     -- Срочно доставь ее ко мне! -- прохрипел в трубку Грифон.
     -- Пойми, Ли, я не могу оставить бар...
     -- Болван! Я сделаю из тебя решето, если через пять минут ты не
подгонишь тачку к моему подъезду! Понял? Живо ко мне!
     Грифон отшвырнул трубку и бросился вон из квартиры. Часы
показывали одиннадцать сорок две.
------------------------------------------------------------------------
     Сэндерс стремительно вошел в комнату Джона Грофа.
     -- Мне нужна ваша машина, -- бросил он на ходу. -- Вы разрешите
мне воспользоваться ею?
     -- Разумеется, мистер Сэндерс, -- с готовностью отозвался Гроф. --
"Ситроен" шестьдесят восьмого года выпуска. Вы найдете его у подъезда.
     -- Благодарю вас.
     Сэндерс поспешил вниз. В вестибюле он наткнулся на перепуганного
портье.
     -- Не ходите туда, сэр, -- запричитал тот. -- Квартал оцеплен,
везде полно полиции.
     -- Что случилось? -- нетерпеливо спросил Сэндерс, пытаясь обойти
назойливого портье. Недоброе предчувствие закралось в его душу.
     -- Вас все равно не выпустят. В доме напротив засел какой-то псих
и палит в любого, кто появится на улице. Полиция пытается обезвредить
его.
     -- А, черт! -- выругался Сэндерс.
     Сквозь застекленные двери вестибюля ему хорошо был виден
старенький "ситроен" Грофа. Но путь к нему был отрезан: два дюжих
полицейских насмерть стояли у дверей.
     -- Этого только не хватало, -- пробормотал Сэндерс. -- Второй
выход есть? -- спросил он у портье.
     -- Есть, сэр, -- закивал тот. -- Он выходит на параллельную улицу.
Через него вы можете выйти спокойно: там полиции нет.
     -- Проводите меня, -- потребовал Сэндерс.
     -- С удовольствием, -- услужливо отозвался портье.
     Через минуту Сэндерс уже пробирался сквозь толпу зевак к ближайшей
автостоянке.
------------------------------------------------------------------------
     Джо прибыл даже раньше срока. Его "тачка" с визгом затормозила
позади бесполезного теперь "бьюика". Бесцеремонно распахнув дверцу,
Грифон выволок оторопевшего бармена и занял его место.
     -- В машину, живо! -- скомандовал он своим сообщникам. Те
незамедлительно подчинились.
     Когда обалдевший Джо наконец пришел в себя, его "тачки" уже след
простыл...
     -- Осталось четыре минуты, -- покачал головой Риччи, взглянув на
часы. -- Не успеем.
     -- Не скулить, -- прорычал Грифон, впиваясь немигающим взглядом в
лобовое стекло и с остервенением вдавливая педаль акселератора в пол.
-- Должны успеть, лишь бы эта колымага не подвела.
     До их слуха донесся нарастающий вой полицейской сирены. Грифон
едва успел крутануть руль вправо, как мимо них на бешеной скорости
пронеслись три полицейские машины.
     -- Облава, -- процедил сквозь зубы Грифон. -- Кого-то ловят.
     -- Уж не нас ли? -- прошептал Левьен.
     Ему никто не ответил.
     Но вот вой сирены снова стал нарастать -- теперь уже сзади. Одна
из полицейских машин, обратив внимание на стремительно несущийся
встречный автомобиль, развернулась и пустилась вдогонку.
     -- Проклятье! -- прорычал Грифон. -- Риччи! Уберите их!
     Риччи осклабился, обнажив хищные зубы хорька.
     -- Понял, босс! Сию минуту...
     Полицейский автомобиль быстро нагонял двойников. Город остался
позади, и теперь они неслись по прямому загородному шоссе, тому самому,
которое должно было вывести их к вилле "Утиное Гнездо". Риччи достал
портсигар, открыл его и, когда автомобили поравнялись, нажал на кнопку.
Холодное голубое свечение внезапно охватило машину преследователей; она
начала таять буквально на глазах.
     Последним исчез вой полицейской сирены.
     -- Кончено, -- усмехнулся Риччи. -- Прекрасная смерть, скажу я
вам. Без трупов, без грязи, без крови и, главное, без угрызений
совести.
     -- Зачем вы это сделали? -- нахмурился Миллер. -- Разве в этом
была необходимость?
     -- Была, -- коротко бросил Грифон. -- И хватит об этом.
     Дорога пошла вверх.
     Туман несколько расступился, обнажив часть шоссе.
     -- Вон они! -- крикнул Грифон и впился руками в руль.
     Впереди и чуть слева, в полумиле от автомобиля двойников и
наперерез ему, двигался голубой автофургон, чьи контуры смутно
обозначились в поредевшем тумане.
     -- Ну, теперь держись!.. -- Грифон выжимал из машины все возможное
и даже сверх того. -- Там, где они пересекут наш курс, находится
развилка. От нее до КПП около трехсот ярдов.
     -- Жми, Грифон! -- Риччи привстал со своего сиденья и нетерпеливо
вцепился в плечо босса. -- Еще немного...
     Автомобиль летел по влажному асфальтовому покрытию с такой
скоростью, о которой наверняка не помышлял создавший его конструктор.
На часах было одиннадцать пятьдесят.
------------------------------------------------------------------------
     На стоянке оказалось несколько автомобилей. Понимая, что его
действия могут быть расценены как преступление, Сэндерс тем не менее
решился на этот отчаянный шаг. Туман надежно скрывал его от взоров
случайных прохожих. Он дернул дверцу одной из машин. Заперто. Вторую...
Снова заперто... Открытым оказался лишь пятый по счету автомобиль. Это
был старенький, слегка помятый "мерседес". Нельзя было терять ни
минуты, и Сэндерс, полный решимости довести дело до конца, сел за руль.
Отступать поздно, во что бы то ни стало нужно перехватить группу
двойников, не дать им завладеть автофургоном, на корню пресечь их
преступные замыслы. Сэндерс знал, что может полагаться лишь на свои
собственные силы, и потому согласен был нести ответственность за
вынужденную кражу чужого автомобиля.
     Он осторожно вывел машину со стоянки и свернул в переулок.
------------------------------------------------------------------------
     Развилки они достигли одновременно. Не сбавляя скорости, Грифон
проскочил мимо автофургона, обогнал его и резко затормозил, развернув
машину поперек шоссе. Фургон едва не наткнулся на неожиданное
препятствие и замер.
     -- Эй, что за дурацкие шутки? -- донесся до двойников грубый
голос. -- Кто там?
     Грифон остановился в ярде от капота автофургона. В руках его
блеснул портсигар.
     -- Это я, Грег, -- произнес он, переводя дыхание.
     -- Грифон? -- удивился Грег. -- Что случилось?
     -- Впереди засада. Я едва успел тебя догнать.
     -- Какая к черту засада! -- сердито проговорил Грег. -- Не неси
чепухи, Грифон. Освободи дорогу!
     Крышка портсигара откинулась. Голубоватое пламя вырвало из сумрака
кабины два человеческих силуэта...
     -- Остановитесь! -- крикнул Миллер, выскакивая из машины и
подбегая к Грифону. -- Зачем вы...
     Кабина автофургона была пуста. Грифон разразился резким,
неприятным смехом.
     -- Дело сделано, Миллер. Вы, как всегда, опоздали, -- произнес он,
снова становясь серьезным, но все еще продолжая судорожно подергиваться
от распиравшего его бессознательного хохота. -- Вы что, вступили в
партию филантропов?
     Миллер махнул рукой и повернулся к Грифону спиной. Жирная
физиономия этого хладнокровного и жестокого убийцы, лишенного
элементарного чувства жалости, вызывала у него приступы тошноты.
     -- Миллер, я еще не закончил, -- проскрипел сзади зловещий голос.
-- Не забывайте, что я руковожу операцией. Ваше человеколюбие можете
оставить при себе, здесь оно неуместно. Займите место в кабине
автофургона.
     -- Я? -- растерялся таксист.
     -- Именно вы. Вы поведете машину через КПП. Потом я сменю вас.
Левьен! Вы поедете с Миллером, чтобы ему не было скучно. Ясно? Француз
вздрогнул и кивнул. -- Живо по местам! -- скомандовал Грифон.
     Миллер занял место Грега, еще не успевшее остыть и сохранившее
тепло прежнего хозяина. Швейцарца била крупная дрожь, когда он садился
за руль страшного грузовика. Левьен тоже трясся, но исключительно за
собственную шкуру. Проблемы нравственности или угрызения совести для
него просто не существовали.
     -- Ровно в двенадцать ноль пять я жду вас у КПП, -- донесся до
таксиста скрипучий голос босса.
     Грифон и Риччи сели в "тачку" Джо и укатили прочь. Миллер уронил
голову на руль и закрыл глаза. В ушах все еще звучал сердитый голос
Грега. А тот, второй, так и не успел проронить ни слова...
------------------------------------------------------------------------
     -- Что будем делать?
     Реналь беспомощно озирался по сторонам, тщетно пытаясь найти хоть
какой-нибудь выход из создавшегося положения. Но город словно вымер:
проклятый туман загнал всех жителей Гринфилда в свои квартиры и дома.
Переулок был пуст, ни единой живой души не маячило в пределах
видимости.
     -- По-моему, мы крепко застряли в этой чертовой глухомани, --
проворчал комиссар. -- Придумай что-нибудь, Антонио!
     -- Единственный выход -- идти пешком, -- отозвался итальянец, --
пока не наткнемся на такси...
     -- ...или на какого-нибудь идиота, который согласится доставить
нас на КПП, -- заметил Реналь, нетерпеливо суя в рот отсыревшую
сигарету. -- Но мне почему-то кажется, что эта дыра страдает нехваткой
идиотов.
     Где-то вдалеке послышался пронзительный вой полицейской сирены.
     -- Идем туда! -- крикнул Реналь, хватая друга за рукав. -- В конце
концов, полиция просто обязана вмешаться в это дело!..
     Сыщики бросились в ту сторону, откуда доносились обнадеживающие
звуки сирены. По пути Реналь достал рацию и настроился на частоту
Миллера. Но микрофон швейцарца безмолвствовал.
     -- Черт побери! -- нахмурился комиссар, борясь с одышкой. --
Похоже, там что-то неладно. Надо связаться с Джилом.
     Сэндерс отозвался сразу. Голос его был тревожен.
     -- Клод, где вы? Как дела?
     -- Хреново, Джил. Бродим в тумане, словно слепые кроты.
     -- У меня положение не многим лучше вашего. Правда, я на колесах.
Пытаюсь выбраться из города.
     -- Давай, Джил, на тебя теперь вся надежда. Только, прошу тебя, не
лезь на рожон. Что слышно от Миллера? Я что-то не могу его нащупать...
     -- Они захватили фургон. Грифон оказался проворнее, чем мы думали.
     -- Ч-черт! Значит, еще одно убийство.
     -- Похоже, что так... Этот туман, будь он трижды неладен...
Пробираюсь на ощупь, полагаясь лишь на интуицию да изредка
встречающиеся дорожные указатели. Постараюсь настичь их на КПП. Будет
просто чудо, если я вообще выберусь из города. Пока ясно одно: первый
раунд мы проиграли.
     -- Но впереди еще второй, Джил. Держи хвост пистолетом -- и все
будет о'кей!
     -- От Диверса известий нет?
     -- Пока нет. Он должен связаться со мной, как только появится в
городе.
     -- Кажется, Клод, я выхожу на финишную прямую... Так и есть! Город
позади, я на том самом шоссе.
     -- Удачи тебе, Джил! Конец связи...
     Реналь спрятал рацию в карман.
     Оба ветерана профессионального сыска уже едва дышали, когда им
начали попадаться первые прохожие. Все были чем-то озабочены и спешили
туда, откуда слышались неясный шум толпы и окрики полицейских.
     -- Что там происходит? -- догнал Антонио какого-то толстяка.
     -- Говорят, у одного бедолаги нервы не выдержали, -- отозвался
тот, -- вот он и шпарит из "винчестера" по всем, кто оказывается в поле
его зрения. Этот дьявольский туман кого угодно из себя выведет.
     Толстяк заторопился вперед, оставив выбившихся из сил сыщиков
плестись следом.
     -- Да, наши ноги явно не для погони, -- прохрипел Реналь,
обливаясь обильным потом. -- Все, больше не могу!
     -- Такси! -- вдруг крикнул Антонио и рванул вперед.
     -- Значит, есть Бог на свете, -- пробормотал обессиленный
комиссар.
     Впереди, у правой обочины, смутно вырисовывался силуэт такси.
------------------------------------------------------------------------
     Дорога снова нырнула вниз. Туман сгустился. Грифон затормозил в
десяти футах от ворот КПП.
     -- Сидите здесь и не высовывайтесь, -- приказал он Риччи и вышел
из автомобиля.
     КПП представлял собой грубое одноэтажное каменное строение. С
одной стороны к нему примыкали стальные ворота, а с другой -- уходящий
в бесконечность сплошной бетонный забор, поверх которого тянулись три
ряда тонкой, почти невидимой проволоки.
     От строения отделилась плотная мужская фигура.
     -- Грифон, ты? -- донесся до Риччи сиплый бас.
     -- Я, Крис! -- отозвался Грифон.
     -- Все в порядке?
     Крис был здоровым, крепко сбитым парнем лет двадцати восьми.
     -- Фургон где-то застрял, -- произнес он. -- Не нравится мне это.
     -- Я видел его у развилки. Грег копался в моторе.
     -- У этих ублюдков на базе всегда нет времени довести машину до
ума, -- недовольно прорычал Крис. -- Зачем Джеф их только держит? -- Он
взглянул на часы. -- Двенадцать. Все, моя вахта закончилась.
     Крис отстегнул от пояса рацию и передал Грифону. Взгляд его
случайно упал на автомобиль Джо. За лобовым стеклом он разглядел
тщедушную фигуру Риччи.
     -- А это кто еще там? -- В тоне Криса послышалась
подозрительность. -- Какого черта ты приволок сюда этого типа?!
     Грифон напрягся. В руках его появился портсигар.
     -- По-моему, у тебя был "бьюик", -- сощурился Крис, окидывая
Грифона недобрым взглядом.
     -- Был, да весь вышел, -- развязно отозвался тот, щелкнув крышкой
портсигара. -- Какой-то мерзавец спустил мне заднее колесо. Пришлось
ловить попутку.
     -- А-а, -- понимающе кивнул Крис; настороженность его сразу
исчезла. -- От этого чертова тумана в башку лезет всякая дрянь. Ладно,
я поехал. Осточертела эта будка, -- он кивнул на здание КПП, -- дальше
некуда.
     Крис сплюнул и не спеша направился к своей машине, которая стояла
у самого забора и до сего момента была скрыта плотным слоем тумана.
Грифон проводил его немигающим взглядом, продолжая держать портсигар
открытым. На лице его застыла злобная ухмылка.
     Не успел еще стихнуть шум отъезжающего автомобиля, как в рации
что-то щелкнуло и до ушей Грифона донесся знакомый голос:
     -- Говорит центр! Доложите обстановку. Ответьте, Грифон!
     Начался плановый сеанс радиосвязи.
     -- Все в норме, Стэнли! -- Грифон чувствовал себя уверенно, как
никогда. -- Крис только что отбыл.
     -- Наши телевизоры почти бездействуют, -- послышалось в ответ. --
Туман снижает видимость практически до нуля. Нам видны лишь верхушки
ворот.
     "Тем лучше, -- усмехнулся про себя Грифон, -- значит, они не
заметят подмены бедняги Грога".
     -- Что с Грегом? -- как бы читая его мысли, поинтересовался
Стэнли. -- Я не могу связаться с ним.
     -- Он застрял в минуте езды от КПП, у него неполадки с двигателем.
Я видел его десять минут назад, он ковырялся в моторе. Видно, его рация
осталась в кабине, когда ты пытался связаться с ним.
     -- Может быть, ему нужна помощь?
     -- Вряд ли. Грег сказал, что справится своими силами... А, вот,
кстати, и он!
     Грифон прервал связь и поспешил открыть ворота. Автофургон
пронесся через КПП и остановился. Ворота тут же сомкнулись.
     Миллер спрыгнул на обочину и привалился спиной к кузову. Полное
безразличие овладело им. Левьен остался в кабине. Подбежали Грифон и
Риччи.
     -- Риччи и Левьен -- в кузов! -- скомандовал Грифон на ходу. --
Миллер -- в кабину!
     -- Снова за руль? -- бесцветным тоном произнес швейцарец.
     -- За руль сяду я! -- рявкнул Грифон.
     Через минуту, когда автофургон тронулся в путь, Грифон снова вышел
на связь с центром.
     -- Стэнли, все в порядке! Грег только что проследовал через КПП.
     -- Почему он не отвечает на вызов?
     -- Его рация вышла из строя. Даже техника не выдерживает этой
проклятой сырости.
     -- Но ведь у него есть резервная!
     -- Похоже, он не догадывается, что ты жаждешь услышать его голос,
потому и держит вторую рацию отключенной. -- Грифон усмехнулся. --
Насчет Грега можешь быть спокоен: он жив, здоров и все также скалит
зубы, словно акула накануне плотного завтрака.
     Миллера передернуло от подобного цинизма.
     -- Хорошо, -- раздался голос Стэнли, -- следующий сеанс ровно
через час.
     Грифон отключил рацию и громко расхохотался. На сиденье, рядом с
его собственной рацией, лежала бездействующая рация Грега.

     Глава двадцать первая

     Контрольно-пропускной пункт был пуст. Лишь невдалеке маячила
брошенная машина бармена Джо. Все говорило о том, что только что здесь
были люди. Сэндерс разыскал пульт управления и открыл ворота.
     Как сообщить людям Джефферсона о готовящемся покушении? Рации
нигде не было видно -- Грифон прихватил ее с собой. Телекамеры вряд ли
фиксируют какое-либо движение вблизи ворот: туман здесь был настолько
плотен, что даже танк мог бы проскочить незамеченным. Телекамера...
     Пожалуй, это единственный выход. Сэндерс обогнул строение и
обнаружил длинную трубу телекамеры под самой крышей. Она крепилась к
стене и со стороны той части шоссе, что вела от города, была не видна.
Сэндерс вынул пистолет и трижды выстрелил в объектив. Послышался звон
разбитого стекла, где-то вспыхнула искра короткого замыкания. Дело
сделано.
     Сэндерс сел за руль "мерседеса" и нажал на газ.
------------------------------------------------------------------------
     Дорога пошла круто вверх. Вскоре туман остался внизу, впереди
четко обозначилась прямая лента шоссе. Справа и слева сплошной стеной
тянулся лес, кое-где изрезанный глубокими шрамами оврагов. Миллер
оглянулся. Гринфилд полностью утопал в густом, киселеобразном тумане, и
лишь шпиль англиканской церкви, телевизионная башня да одинокая труба
где-то на окраине города сиротливо маячили поверх огромного океана
газообразной влаги, окутавшего, казалось, всю поверхность земли.
Цепочка холмов, свободная от тумана, напоминала высокогорные вершины,
гордо вздымающиеся поверх облаков, -- с той лишь разницей, что
существовал еще второй, истинный, слой облаков, скрывающий солнце за
непроницаемой толщей серой рыхлой массы.
     Грифон резко затормозил.
     -- Справа от дороги, через сотню ярдов -- первый пост. Пойду
проинструктирую Левьена.
     Он выпрыгнул из кабины и захлопнул дверцу. Миллер остался один. В
голову тут же полезли отчаянные мысли. Обе рации лежали рядом, на
сиденье, -- достаточно протянуть руку... Или, может быть, рвануть
вперед, пока кабина пуста? Нет, аннигилятор Грифона тут же превратит
его в ничто.
     Вдруг ожила одна из раций. Это снова был Стэнли.
     -- Грифон, говорит центр. Что случилось с телекамерой? Грифон,
говорит центр...
     С телекамерой? А что могло случиться с телекамерой? Сердце Миллера
бешено забилось. Он вдруг понял, что Сэндерс где-то рядом.
     -- Грифон, говорит центр! Доложи обстановку на КПП. Что с
телекамерой? Не слышу...
     И тут же заговорила вторая рация:
     -- Грег Мэйвуд! Тебя вызывает центр. Что у вас происходит? Грег
Мэйвуд, говорит Стэнли. Сообщи координаты автофургона.
     И снова первая рация:
     -- Грифон, доложи обстановку на КПП...
     Решение созрело молниеносно. Миллер бросил быстрый взгляд в
зеркало заднего обзора: Грифон что-то растолковывал побледневшему
Левьену, а Риччи стоял рядом и ухмылялся. Теперь или никогда!.. Миллер
схватил обе рации, включил их на передачу и четко, но так, чтобы не
услышали его сообщники, произнес:
     -- Готовится покушение на доктора Балларда. Автофургон захвачен
террористами. Грифон -- один из них. Повторяю. Жизнь доктора Балларда в
опасности...
     Справа послышались грузные шаги Грифона. Резким движением Миллер
вернул обе рации на прежнее место, не забыв предварительно выключить
их. Грифон тяжело плюхнулся в кресло. От его пристального взгляда не
укрылась бледность, покрывшая лицо швейцарца.
     -- Что случилось?
     -- Стэнли снова выходил на связь. Ему все известно.
     -- Известно?! -- взревел Грифон. Потемневшие глаза в упор сверлили
Миллера. -- Что ему известно?
     -- Все. -- Миллер старался держать себя в руках. -- Кто-то его
предупредил. Он знает, что на КПП вас нет. Он что-то знает о Греге.
     -- Что он сказал? -- Грифон вплотную придвинулся к швейцарцу. --
Конкретно.
     -- Неважно. У нас нет времени на детальное воспроизведение слов
Стэнли. -- Миллер постепенно обретал уверенность. -- Мы раскрыты, и это
сейчас главное.
     Грифон громко хрустнул скулами. Затем стремительно вывалился из
кабины.
     -- Левьен! -- крикнул он. -- Назад.
     Согласно инструкции Грифона, Шарль Левьен был послан на ликвидацию
охраны первого поста. Окрик босса тут же вернул его обратно.
     -- Живо в машину.
     -- А пост? -- подал голос Риччи.
     -- Нас раскрыли. Теперь нет смысла возиться с этими кротами. Будем
прорываться к вилле на предельной скорости. Игра пошла в открытую.
     Миллер с облегчением вздохнул: по крайней мере три убийства он
смог предотвратить -- охранники на постах так и не узнают о жутком
конце, который им был уготован.
     Снова появился Грифон.
     -- Риччи займет ваше место. Вылезайте!
     -- В чем дело? -- насторожился Миллер.
     -- Ваше дело -- не обсуждать приказы, а беспрекословно выполнять
их, -- с холодной яростью проговорил босс. -- Быстро в кузов!
     Миллер пожал плечами и подчинился: в открытый конфликт вступать он
пока не решался. "В крайнем случае, -- подумал таксист, -- всегда можно
будет воспользоваться аннигилятором и уничтожить эту банду раз и
навсегда".
     Он расположился на какой-то коробке рядом с Левьеном. Дверь за
ними захлопнулась, скрипнул засов. Тьма поглотила их.
     Взревел мотор, и автофургон рванул вперед. Дорога начала петлять,
но Грифон неплохо знал конфигурацию шоссе и потому вел машину быстро и
уверенно.
     -- Сейчас будет мост, как раз напротив второго поста, -- процедил
он сквозь зубы. -- Как только мы проскочим мост, уничтожьте его.
     Риччи молча кивнул и снова ухмыльнулся: эта игра была явно в его
вкусе.
     Минута прошла в молчании. Фургон летел по шоссе, сопровождаемый
визгом покрышек о мокрый асфальт. Повороты теперь следовали один за
другим.
     -- Мост! -- предупредил Грифон.
     Шоссе пересекал глубокий овраг, по дну которого струился едва
заметный ручей. Крутые склоны поросли крапивой и папоротником. Через
овраг был перекинут стальной мост.
     Овраг остался позади. Грифон резко затормозил.
     -- Действуйте.
     Риччи легко выпрыгнул из машины и вернулся к мосту. Портсигар он
приготовил заранее.
     В зеркало Грифон отлично видел, как легкая стальная конструкция,
соединявшая обе стороны оврага, вспыхнула голубоватым огнем -- и
исчезла.
     -- Порядок, -- усмехнулся он и сунул в зубы сигарету.
     Дверца распахнулась. На Риччи лица не было, в глазах итальянца
застыл страх.
     -- Нас преследует вертолет! -- выпалил он.
     -- Проклятье! -- выругался Грифон и высунулся из кабины.
     Риччи не ошибся. Внизу, почти у самого КПП, едва не задевая
лопастями верхушки деревьев, на бреющем полете летел им вдогонку
большой, армейского образца, вертолет. Сомнений не оставалось: это была
погоня.
     -- Оперативно сработано, -- прищурившись, как бы измеряя
расстояние до преследователей, сказал Грифон. В руках его появился
портсигар. -- Надеюсь, Риччи, вы не станете оспаривать у меня этих
парней. У меня с ними свои счеты.
     -- Они ваши, босс.
     Крышка портсигара откинулась.
------------------------------------------------------------------------
     "Мерседес" стремительно мчался по шоссе. Сэндерс выжимал из
старенькой машины все возможное, стараясь наверстать упущенное время.
Он уже знал, что Миллер вышел на связь с центром "Гнезда Джефферсона" и
предупредил операторов о готовящейся акции, -- его рация постоянно была
настроена на частоту швейцарца. Поэтому он не удивился, когда слева,
милях в двух от шоссе, в небо взмыл вертолет.
     Об опасности, грозившей преследователям, он догадался слишком
поздно. Впрочем, он все равно не смог бы ее предотвратить. Вертолет
словно бы взбирался на холм, следуя изгибам рельефа местности. Сэндерс
стиснул зубы от бессилия и неотрывно смотрел вслед обреченному
вертолету. Он ждал -- ждал развязки.
     Развязка, хотя и была предопределена, все же наступила внезапно.
На фоне сумрачно-серого осеннего неба вдруг вспыхнуло бледное
голубоватое свечение, объявшее машину преследователей. Сэндерс
зажмурился до боли в глазах. Секунду спустя он уже снова смотрел
вперед. Вертолет исчез.
     Зато на шоссе, ярдах в трехстах впереди, он ясно различил
удаляющийся автофургон. Сэндерс с силой вдавил педаль газа в пол, мотор
взревел, словно раненый зверь, но...
------------------------------------------------------------------------
     Такси высадило их у развилки.
     -- Дальше я не поеду, -- категорически заявил водитель. Нетрудно
было заметить, что владения Джефферсона, начинающиеся в трехстах ярдах
от развилки, вызывают у него панический страх.
     Клод Реналь расплатился с таксистом и вместе с Антонио зашагал к
КПП. Туман понемногу начал рассеиваться, и автомобиль бармена Джо они
заметили еще издали. Но внимание их привлек не автомобиль, а
распахнутые настежь ворота.
     Реналь вынул пистолет.
     -- Здесь что-то не так, -- пробормотал он, настороженно озираясь
по сторонам.
     Его итальянский коллега, пренебрегая осторожностью, уже исчез в
помещении КПП.
     -- Здесь никого нет! -- крикнул он оттуда.
     Реналь присоединился к своему другу.
     -- Пусто, как на Луне, -- резюмировал он, когда оба тщательно
осмотрели окрестности. -- Я свяжусь с Сэндерсом.
     Сэндерс не отвечал. Комиссар нахмурился.
     -- А вот это мне уже совсем не нравится. Боюсь, Джил попал в
переделку. Что будем делать?
     -- У нас есть машина, -- невозмутимо ответил Антонио, кивая на
брошенный автомобиль Джо.
     -- И то верно! -- воскликнул Реналь. -- Быстрее! Может быть, мы
еще успеем ему помочь!..
     Оба сыщика бросились к машине.
------------------------------------------------------------------------
     Сэндерс не сразу понял, что с ним происходит. Шоссе вдруг исчезло,
жуткое ощущение невесомости овладело им. Он падал!..
     Первой и, пожалуй, единственной мыслью было сожаление, что чужой
автомобиль, позаимствованный им у неведомого владельца, сейчас
превратится в груду обгоревшего металла. Впрочем, эта мысль ничего
общего не имела с теми интуитивными, рожденными инстинктом
самосохранения и бессознательной жаждой всего живого как можно дольше
продлить свое существование действиями, которые он смог оценить лишь
потом, спустя несколько часов.
     Автомобиль падал не более двух секунд. Но этих секунд Сэндерсу
хватило, чтобы распахнуть дверцу и, сильно оттолкнувшись, прыгнуть в
сторону, навстречу стремительно приближающемуся зеленому месиву. Он
больно ударился плечом обо что-то твердое, сильно обжег лицо и руки о
крапиву и, не в силах удержаться на почти отвесном склоне, скатился на
самое дно оврага, в ручей, где тут же вымок до нитки. Краем глаза он
видел, как "мерседес", описав параболлическую дугу, глухо воткнулся в
склон в каких-нибудь трех ярдах от него, с гулким скрежетом сплющился в
гармошку и рухнул вниз. Стиснув зубы до боли, Сэндерс бросился вдоль
ручья, подальше от искореженной груды железа, не обращая внимания на
хлеставшие по пылающему лицу длинные, выше человеческого роста,
мясистые стебли крапивы. Сделав шагов пять, он ничком упал в воду,
накрыл голову руками и замер.
     Бензобак рванул, желтое пламя взметнулось ввысь и на миг озарило
овраг. Черный, коптящий дым пополз вдоль помутневшего ручья. Волна
горячего воздуха обдала Сэндерса, следом на голову посыпались комья
земли и обгоревшие останки гигантской крапивы.
     Он жадно пил, припав губами к ручью. Потом, превозмогая боль в
плече, вскарабкался по крутому склону наверх и оказался на шоссе. Овраг
походил на глубокую трещину, внезапно возникшую в результате
землетрясения и рассекшую шоссе пополам, словно дождевого червя.
Отчетливо были видны следы от опор исчезнувшего моста.
     Сэндерс все понял. Уходя от погони, Грифон уничтожил мост. Какая
дьявольская сила заключена в этих проклятых портсигарах!
     Нужно немедленно сообщить Реналю о возможной опасности, иначе и
сам Клод, и его друг Антонио могут угодить в ту же ловушку. С той лишь
разницей, что для них она наверняка станет последней в их земной жизни.
     Рации не было. Сэндерс взглянул вниз, на догоравшие обломки
автомобиля, и с досадой плюнул на пыльный асфальт. Ему стало ясно:
рация осталась там, внизу, на сиденье машины. Он пошарил по карманам --
портсигар и пистолет оказались на месте.
     Что ж, связь с миром потеряна, но тем больше оснований полагаться
на свои собственные силы. Сэндерс знал: спасти Балларда может только
он, и никто другой. Он сам возложил на себя бремя ответственности за
жизнь странного обитателя виллы "Утиное Гнездо" и теперь обязан нести
его, покуда есть силы.
     Лицо нестерпимо жгло адским огнем, руки покрылись волдырями. Все
тело ныло от многочисленных ушибов и ссадин, правое плечо распухло,
малейшее движение вызывало боль и причиняло страдания. Но добраться до
виллы он должен был во что бы то ни стало. Сэндерс собрал всю свою волю
в кулак и рысью припустил по шоссе.
     Из инструкций Грифона он помнил: как раз напротив моста, в лесу,
расположен пост номер два, но то обстоятельство, что сейчас, в эту
самую минуту, за ним наблюдает пара чьих-то глаз, мало его беспокоило.
     До виллы было не более двух миль.
------------------------------------------------------------------------
     -- Нас преследуют, -- невозмутимо заявил Антонио.
     -- Преследуют? -- Реналь с тревогой взглянул в зеркало. -- Ч-черт!
Ты, как всегда, прав, Антонио!
     Три автомобиля, следующие один за другим, быстро нагоняли машину
бармена Джо.
     -- В любом случае, -- заметил Антонио, -- нам не следует их
опасаться. Если это люди Джефферсона, то мы должны действовать с ними
заодно.
     Реналь промолчал, продолжая вести машину вперед. Минуту спустя
автомобиль, идущий первым, поравнялся с ними. Человек, сидящий в машине
преследователей, сделал им знак остановиться.
     -- Придется подчиниться, -- проворчал Реналь. -- Сила на их
стороне.
     Он затормозил. Преследователи окружили их полукольцом. Антонио и
Реналь вышли из машины, готовые встретиться с неизвестными лицом к
лицу.
     От второго автомобиля навстречу им шел стройный молодой человек.
     -- Диверс! -- крикнул Реналь и громко захохотал. -- Вот так удача!
     Инспектор крепко пожал руку комиссару и кивнул итальянцу.
     -- Наконец-то! -- Радости Реналя не было предела. -- Честно
говоря, мы уже не надеялись на ваш приезд.
     -- Мы задержались в Норфолке, -- ответил Диверс. -- Пойдемте в мою
машину, комиссар, и вы, мистер Пеллони, по дороге все обсудим. Время не
ждет.
     -- Вы правы, инспектор, -- кивнул Реналь и нахмурился. -- Все
складывается не самым лучшим образом.
     В течение следующих нескольких минут Клод Реналь излагал
подробности событий, происшедших в Гринфилде за последние сутки. Диверс
молча слушал и изредка кивал.
     -- Мы пришли к тем же выводам, -- произнес он, когда рассказ
комиссара подошел к концу. -- Кстати, нам очень помог ваш запрос
относительно доктора Балларда и Уильяма Джефферсона. Мы поняли, что вы
напали на верный след, и смогли сконцентрировать наши усилия на одном
направлении. Большую помощь в освещении некоторых событий прошлого нам
оказал Джеймс Вудкок, уфолог. В первую очередь это касается доктора
Балларда. Те догадки и предположения, которые высказывались на нашем
лондонском совещании, в общем оказались верными. Мэтью Баллард --
фигура нетривиальная, его изыскания охватывают достаточно широкий
спектр наук, но основная их направленность -- разработка собственной
концепции внеземных цивилизаций, нетрадиционная физика, уфология,
пространственно-временные аномалии и так далее. Джеймс Вудкок некоторое
время работал с Баллардом и потому смог осветить его деятельность
подробнее, чем кто-либо другой. К сожалению, о нынешних разработках
Балларда он не имеет ни малейшего представления... Что там случилось?
     Первый автомобиль остановился. К Диверсу подбежал один из его
сотрудников.
     -- Инспектор, там обрыв, -- доложил он. На лице его застыло
недоумение. Диверс сдвинул брови, лоб прорезала глубокая морщина.
     -- Идемте, -- кивнул он попутчикам, выбираясь из машины, -- здесь
явно что-то не так.
     Человек пятнадцать столпились у края обрыва. Глубокий овраг
пересекал их путь.
     -- Чертовщина какая-то, -- пробормотал Диверс. -- Здесь должен
быть мост. -- Он круто повернулся к Реналю. -- Где Сэндерс?
     Мертвенная бледность выдала волнение комиссара.
     -- Он проследовал здесь несколькими минутами раньше, -- чуть
слышно произнес он.
     -- Смотрите! -- крикнул кто-то.
     Внизу, на самом дне оврага, дымились останки разбитого автомобиля.
     -- Бедняга Джил! -- глухо проговорил Реналь. -- Теперь ясно,
почему его рация молчала.
     Выполняя распоряжение Диверса, несколько человек спустились вниз.
Тремя минутами позже один из посланных уже докладывал инспектору:
     -- Бензобак взорвался не более четверти часа назад. Трупа в машине
не обнаружено. В нескольких ярдах от места падения замечена примятая
трава, а на противоположном склоне -- чьи-то следы, ведущие наверх.
     Клод Реналь расцвел.
     -- Вы думаете, это Сэндерс? -- обратился к нему Диверс.
     -- Без сомнения! -- воскликнул тот. -- Не родился еще человек,
которому было бы под силу угробить старину Джила! Это его следы,
инспектор. Клянусь!
     -- Но где же мост? -- недоумевал Диверс. -- Ведь мост здесь был --
это видно невооруженным глазом.
     -- Был, -- согласился Реналь.
     -- Вы забыли про аннигиляторы, которыми вооружены двойники, --
заметил Антонио.
     Диверс нахмурился.
     -- Мы действительно про них забыли. А забывать о них не следует --
это страшное оружие.
     -- Здесь поработал Грифон, -- покачал головой Реналь, -- это его
рук дело. Этот убийца играет ва-банк: довести до конца начатую операцию
для него важнее собственной безопасности.
     -- Необходимо добраться до виллы Балларда во что бы то ни стало,
-- твердо сказал Диверс. -- И чем скорее, тем лучше.
     -- Там Сэндерс. -- Реналь всматривался в шоссе по ту сторону
оврага. -- Мы должны ему помочь. Это мой долг перед ним -- ведь именно
я втянул его в это грязное дело.
     Диверс дал знак своим людям, и несколько человек подошли к нему.
Совещание длилось не более минуты. Инспектор отдал необходимые
распоряжения и снова обратился к Реналю:
     -- Будем добираться пешком -- иного выхода нет. Я со всей группой
пойду вперед. Вам же, господа, -- он окинул взглядом Клода Реналя и
Антонио Пеллони, -- рекомендую соизмерять свои силы с трудностью
подъема на холм.
     -- Благодарим за заботу, инспектор, -- проворчал Реналь. -- Не
настолько мы еще дряхлые старики, чтобы списывать нас со счетов. Не
забывайте, что вы нагнали нас почти у самого финиша.
     Диверс улыбнулся.
     -- Я помню это, дорогой комиссар. И тем не менее ждать мы вас не
будем -- интересы дела требуют оперативности.
     -- Еще неизвестно, кто кого будет ждать.
     Диверс пожал плечами.
     -- Я вас предупредил, господа. Мы пойдем на предельной скорости.
     Переправиться на противоположную сторону оврага потребовало
немалых трудов даже от таких натренированных и крепких парней, какими
были сотрудники Скотланд-Ярда. Но больше всего хлопот доставил грузный
и неповоротливый комиссар. Диверс снисходительно улыбнулся, когда Клод
Реналь, раскрасневшийся и сердитый, добрался наконец до верхнего края
оврага.
     -- Бегом марш! -- скомандовал инспектор, и группа из полутора
десятка человек, подобно заправским стайерам, потянулась к вершине
холма.
     Через несколько минут Клод Реналь, старавшийся не отставать от
бежавшего впереди итальянца, наконец сдался.
     -- Пожалуй, этот юнец прав, -- тяжело отдуваясь, прохрипел он и
заметно сбавил темп, -- они там и без нас разберутся. Мы свое дело
сделали, теперь пускай эти парни поработают руками. Они на другое и не
способны. Не будем спешить, Антонио.
     А группа Диверса тем временем скрылась за ближайшим поворотом.

     Глава двадцать вторая

     Вилла "Утиное Гнездо" представляла собой комфортабельный
двухэтажный особняк, несущий на своем внешнем облике печать старины, но
и не чуждый современным веяниям. Было видно, что вилла неоднократно
претерпевала изменения и реконструкции, но былое величие, которым так
гордились предки Мэтью Балларда, все же проступало сквозь
урбанизированные наносы цивилизации конца двадцатого столетия. Вокруг
дома был разбит парк, некогда ухоженный и прекрасно спланированный, но
сейчас пришедший в запустение и одичавший. За пределами парка высокими
мачтами вздымались безмятежные сосны. Особняк стоял в нескольких ярдах
от края обрыва, отвесной стеной спускавшегося в море; далекий шум
прибоя едва доносился сюда. Чайки неустанно кружились у самых окон
дома, криками нарушая покой ученого затворника.
     Автофургон остановился у главного входа в особняк. Грифон выплюнул
догоревшую сигарету и всмотрелся в пейзаж, открывавшийся за лобовым
стеклом. Безмятежный покой, окутавший виллу, вселил в него уверенность.
     -- Оставайтесь здесь! -- приказал он Риччи. -- И присматривайте за
теми двумя, -- он кивнула сторону кузова. -- Левьен порядочный трус и
отъявленный негодяй, способный продать и вас, и меня первому
встречному, а Миллер... -- Грифон недобро усмехнулся, -- Миллер слишком
явно выражает свою неприязнь ко мне. Тоскует, видать, по своему дружку
Сэндерсу. Мне это не нравится. Не выпускайте их, пусть сидят в кузове,
а сами следите за подступами к вилле. Уничтожайте любого, кто
приблизится к вам на расстояние, позволяющее воспользоваться
аннигилятором. Я должен быть спокоен за свой тыл.
     -- Все будет в лучшем виде, -- заверил его итальянец.
     -- О'кей! -- Грифон удовлетворенно кивнул и спрыгнул на посыпанную
гравием дорожку.
     Когда шаги его смолкли, Риччи вышел из машины, дважды обошел ее
кругом, о чем-то усиленно размышляя, и, наконец решившись, открыл
кузов.
     -- Выходите, -- крикнул он Миллеру и Левьену. -- Мы у цели. Грифон
ушел один, оставив нас охранять виллу снаружи. Но я предпочитаю держать
его в поле зрения: этот тип может выкинуть любой фортель и оставить нас
в дураках. Кто идет со мной?
     -- Я, -- тут же отозвался Миллер.
     -- Я тоже, -- подхватил Левьен, разминая затекшие ноги.
     -- Отлично! -- Риччи остался доволен.
     Все трое направились к вилле.
------------------------------------------------------------------------
     Дверь в кабинет распахнулась, и на пороге возникла мощная фигура
Грифона.
     -- Здравствуйте, Брунсвик, -- внезапно услышал он мягкий, вежливый
голос. -- Как добрались? Надеюсь, без проблем?
     Грифон оторопел. Прямо перед ним стоял коренастый седой старик лет
шестидесяти пяти, крепкий еще с виду и обладавший цепким, пронзительным
взглядом. Это был доктор Мэтью Баллард. Грифон узнал его, хотя и видел
ученого лишь на фотографии.
     Баллард взглянул на часы.
     -- Вы задержались на целых пятнадцать минут, -- покачал он крупной
головой. -- Что-нибудь случилось с машиной? Смелее, Брунсвик, что вы
стоите, словно пень на опушке?
     -- Откуда вы меня знаете? -- выдавил ошеломленный Грифон. Он
чувствовал, как кто-то сильный, неведомый, выбивает почву из-под его
ног.
     -- Неважно. -- Доктор был совершенно спокоен. -- Вы ведь пришли
убить меня, не так ли? Так приступайте же, черт возьми! Доставайте свой
портсигар... -- Грифон машинально подчинился. -- Так, отлично. Теперь
открывайте его... Не стесняйтесь, мой друг, здесь нет ничего сложного.
Открыли? Прекрасно. Жмите кнопку... Ну что же вы, Брунсвик! Смелее!
     Грифона всего трясло. Он понимал, что происходит нечто
невозможное, противоестественное, -- и тем не менее выполнял все, что
требовал от него Баллард. Палец его с силой вдавил кнопку на
портсигаре, но...
     -- Ай-ай-ай! Какая неприятность! -- всплеснул руками Баллард. --
Что, техника подвела? Или, может, кнопку заело? Давайте я посмотрю.
     -- Назад! -- крикнул Грифон в бешенстве. Он наконец понял, что
доктор его дурачит. Но как? Каким образом?
     Лицо Балларда вдруг стало серьезным и жестким.
     -- Вы ошиблись, Грифон, -- произнес он, глядя прямо в глаза
убийце. -- Я не тот, кого вы должны убить. Посмотрите-ка вон туда.
     В дальнем конце кабинета, у письменного стола, в кресле сидел
человек и невозмутимо листал номер "UFO". При последних словах Балларда
он отложил журнал в сторону и поднял голову.
     Грифон вскрикнул и отшатнулся. В кресле сидел Баллард, еще один
Баллард.
     -- Не правда ли, жуткое зрелище? -- произнес тот, второй Баллард,
поднимаясь с кресла. -- И сразу две неприятности: во-первых, из двух
жертв нужно выбрать одну, во-вторых, вышел из строя аннигилятор. Не
завидую я вам, Брунсвик, то бишь Грифон.
     Следует отдать должное растерявшемуся гангстеру -- он быстро взял
себя в руки. Свирепо сверкнув маленькими глазками, он процедил сквозь
зубы:
     -- Хватит валять дурака, господа ученые! Один из вас двойник. Не
такой уж я болван, чтобы не понять этого. Вот только кто... -- Он
перевел взгляд с одного на другого. -- Впрочем, это неважно. Я уничтожу
вас обоих -- по-моему, это единственный способ не обидеть кого-нибудь
из вас. Ха-ха-ха!
     Баллард номер два кивнул.
     -- Что ж, Брунсвик, это действительно неплохой выход. Будем
считать, что первую неприятность вы устранили. Но вы забыли о второй --
портсигар.
     Грифон яростно скрипнул зубами:
     -- Что вы с ними сделали?
     -- Вопрос по существу, -- вступил в разговор Баллард номер один.
-- Видите эту вещицу? -- Он кивнул в сторону каминной доски, где лежала
небольшая, немногим больше портсигара, коробка. -- Эта вещица
единственная в своем роде. Чтобы вы не наделали глупостей, Брунсвик, я
уберу ее в сейф. -- Баллард не преминул выполнить свое обещание. Грифон
даже глазом не успел моргнуть, как дверца сейфа захлопнулась. -- К
вашему сведению, Брунсвик, это небольшое устройство полностью
нейтрализует действие любого аннигилятора, оказавшегося в радиусе
действия устройства. Если хотите, можете именовать его
антианнигилятором.
     -- Та-ак, -- зловеще протянул Грифон, пряча портсигар в карман. --
Еще одно очко в вашу пользу, господа. Но вы не учли этого! -- в его
руках внезапно появился массивный "смит-вессон". -- Надеюсь, эту старую
добрую игрушку вы не в силах усмирить, не так ли? -- Грифон осклабился,
жирное лицо его приняло форму сморщенной груши. -- Встаньте к стене!
Оба! -- рявкнул он.
     Баллард номер один пожал плечами, но ни он, ни его двойник не
тронулись с места.
     -- Я понимаю, Брунсвик, что вы очень спешите, -- произнес он
спокойно, -- но неужели у вас нет ни капли любопытства? Вы сейчас
похожи на разъяренного быка, несущегося на красную мантию тореадора, за
которой ничего, заметьте, кроме бетонной стены, нет. Не обломайте рога,
Брунсвик.
     -- Молчать! -- Грифона трясло от ярости.
     -- Вы очень импульсивны, мой дорогой, -- невозмутимо продолжал
Баллард, -- и не хотите прислушаться к голосу рассудка. А ведь стоит
лишь задаться вопросом, откуда здесь, в этом доме, взялся второй
Баллард, как вы поймете всю абсурдность вашего плана убийства.
     Грифон опустил пистолет. До него постепенно начал доходить смысл
слов владельца "Утиного Гнезда".
     -- Я даю вам пять минут, -- глухо произнес он. -- Выкладывайте
все. Ровно через пять минут я выпушу ваши ученые мозги.
     Баллард номер один усмехнулся.
     -- Да, майор Гросс знал, кого выбирал для своих черных целей. --
Услышав имя майора, Грифон вздрогнул. -- Да, дорогой мой, мне и это
известно. Мне вообще многое известно. Кстати, почему не видно нашего
друга Сэндерса? Впрочем, это к делу не имеет ни малейшего отношения.
Вы, наверное, уже догадались, Брунсвик, что один из нас, а именно ваш
покорный слуга, прибыл из так называемого параллельного мира, откуда,
кстати, прибыли и вы. Без сомнения, вас не может не удивлять способ, с
помощью которого этот переход осуществился. Дабы не томить вас, мой
друг, скажу сразу: я воспользовался совершенно иной "брешью". Мне не
пришлось ехать в Африку, продираться сквозь джунгли, плыть по кишащему
крокодилами озеру, чтобы тут же вновь проделать то же самое, но уже в
обратном порядке. Нет, Брунсвик, все было гораздо проще. Уже после
отправки вашей группы я продолжил начатые ранее исследования и
математически доказал существование еще одного
пространственно-временного тоннеля, связующего наши миры. То есть еще
одной "бреши". И знаете, где это место? -- Баллард выдержал
продолжительную паузу, наблюдая за реакцией Грифона. -- Здесь.
     -- Здесь?! -- Грифон рванулся вперед, глаза его едва не выскочили
из орбит.
     -- Не совсем здесь, положим. В непосредственной близости от виллы,
-- уклончиво добавил Баллард. -- Я вижу, вы удивлены. Признаюсь, я был
удивлен не менее вашего. Вероятность того, что третья "брешь"...
     -- Третья? -- насторожился Грифон.
     -- Да, Брунсвик, третья. Первая расположена в районе Магелланова
Облака, со второй вы уже имели удовольствие познакомиться, что же
касается третьей, то она оказалась совсем рядом. Так вот, вероятность
того, что эта "брешь" обнаружится в пределах "Утиного Гнезда",
практически равна нулю. Это один из парадоксов, имя которому
Случайность.
     -- Короче, Баллард, -- грубо оборвал ученого гангстер, -- осталось
три минуты.
     Баллард-старший -- ибо он был старше своего двойника на три года
-- печально усмехнулся.
     -- Я заканчиваю, Брунсвик. Итак, открыв третью "брешь", я словно
прозрел. "Какое я имею право, -- подумал я тогда, -- обрекать на смерть
моего двойника, человека, возможно, во многих отношениях более
достойного, чем я? Мое второе "я", если хотите, единственного мне
близкого человека, моего астрального брата?" И я решил его спасти. На
вилле я не был уже более года, поэтому, заявив Гроссу, что мне нужен
отдых, я отбыл в свою вотчину. Приехав в "Утиное Гнездо", я тут же
осуществил переход в параллельный мир. Кстати, Брунсвик, я здесь уже
несколько дней, и мы с моим коллегой успели о многом переговорить. И
знаете, он на многое открыл мне глаза. Впрочем, вам это будет
неинтересно. А, вы удивлены тем, что ваше появление не застигло нас
врасплох? Вы правы, операция была назначена на конец сентября, а сейчас
еще только середина. Но опыт общения с майором Гроссом научил меня
осторожности. Я предусмотрел ваше сегодняшнее появление -- ведь
автофургон бывает здесь лишь раз в неделю. Не явись вы сегодня, я бы
ждал вас в следующий раз, ровно через семь дней. Учтите, мне
досконально известен план операции, разработанный майором Гроссом.
     -- Осталась минута, Баллард, -- резко прозвучал голос Грифона.
     -- Теперь о самом главном, -- продолжал ученый. -- Хочу сообщить
вам по секрету, Брунсвик, -- об этом знаем только мы двое, -- он кивнул
на своего двойника, -- что вы не сможете вернуться в тот мир.
     -- Уж не вы ли мне помешаете, Баллард? -- с угрозой спросил
Грифон, надвигаясь на старика.
     -- Что вы, дорогой мой, что вы! На то есть законы природы,
изменить которые -- увы! -- нам не под силу. Все дело в том, что
"бреши" обладают одним капризным свойством -- нестабильностью. Это
свойство, кстати, было обнаружено мною в паре с моим коллегой Баллардом
уже здесь, в этом мире, буквально два дня назад. Так вот,
предварительные расчеты показали, что африканская "брешь" прекратила
свое существование вскоре после вашего прохода через нее. Следом
исчезнет "брешь" в Магеллановом Облаке, а затем -- третья, ближайшая к
нам. И тогда связь с тем миром навсегда оборвется.
     -- Вы слишком много на себя берете, доктор! -- недоверчиво
проговорил Грифон.
     К Балларду-старшему подошел его двойник и стал рядом.
     -- Мой брат и коллега говорит истинную правду, -- сказал он. -- Вы
обречены не невозвращение, Брунсвик.
     -- Но ведь третья "брешь" еще существует! -- нервно выкрикнул
Грифон.
     -- Разумеется, -- невозмутимо ответил Баллард-старший и
усмехнулся. -- Вам осталось лишь разыскать ее.
     -- Мерзавцы! -- прорычал Грифон. -- Я проучу вас обоих!
     -- Уймите свой пыл, Брунсвик. -- Ученые-двойники стояли бок о бок,
не выказывая ни малейшего страха. Глядя на их безмятежность и
спокойствие, Грифон чувствовал себя не в своей тарелке. -- Вы не
страшны нам, ибо жизнь перестала играть для нас существенную роль. Наша
смерть будет избавлением не только для нас, но и для всего
человечества. У нас было достаточно времени, чтобы прийти к единому
мнению: нам нет места ни в этом мире, ни в том. Поддавшись давлению
майора Гросса, одержимого маниакальной идеей властвовать над
параллельным миром, я оказался виновен в смерти множества людей: ведь
санкцию на операцию "Брешь в стене" дал именно я. Искупить свою вину я
могу лишь ценой собственной крови. Мир полон зла и беззакония, мое же
открытие способно лишь многократно увеличить это зло, ввергнуть
человечество в пучину хаоса и поставить его на грань самоуничтожения.
Мир не готов принять мой бесценный дар и обратить его во благо всего
человечества. К моему сожалению, я понял это слишком поздно. Мой брат и
коллега полностью разделяет мои воззрения и готов следовать за мной в
царство теней, ибо прекрасно понимает, чем может обернуться его
открытие для этого мира в самом ближайшем будущем. Мы несем
нравственную ответственность перед людьми -- и потому выбираем
смерть... Впрочем, вас, Брунсвик, вопросы морали и нравственности,
по-моему, мало интересуют.
     -- Вы верно заметили, Баллард, -- усмехнулся Грифон и поднял
пистолет. -- Для меня эти проблемы все равно что пустой звук. -- Он
бросил быстрый взгляд на часы. -- Ваше время истекло, господа ученые.
Встаньте к стене! Быстрее.
     -- И ваша рука не дрогнет, Брунсвик? -- сощурился Баллард-младший,
с любопытством наблюдая за убийцей и не трогаясь с места.
     -- Уж будьте покойны, -- жестко произнес тот, -- моя рука всегда
тверда.
     -- Даже если я сообщу вам, что это убийство теперь потеряло для
вас всякий смысл? Согласитесь, майор Гросс не сможет наказать вас за
невыполнение приказа -- ведь африканская "брешь" исчезла навсегда, а о
третьей "бреши" ему ничего не известно. Что же в таком случае даст вам
наша смерть?
     -- Оставь, Мэтью, а то он, чего доброго, решит, что мы струсили,
-- вмешался Баллард-старший, беря двойника под локоть и отходя с ним к
дальней стене. -- И тем не менее, -- обратился он к Грифону, -- мой
брат прав: надобность в убийстве доктора Мэтью Балларда для вас отпала.
Реабилитации вы за него все равно не получите. Майор Гросс теперь
слишком далеко, но и вы, заметьте, для него недосягаемы. Кары за
ослушание не последует.
     Грифон во второй раз опустил пистолет. Противоречивые чувства
боролись в его душе, на жирной физиономии явно отразилась
неуверенность. Но вот ярость снова овладела им.
     -- Вы блефуете, Баллард! -- взревел он и судорожно сжал пистолет.
-- Я не верю ни единому вашему слову! Африканская "брешь" существует, и
вы не в силах убедить меня в обратном!
     Баллард-старший пожал плечами.
     -- Убеждать вас в чем-либо вовсе не входит в наши намерения, --
сказал он невозмутимо. -- У вас будет отличная возможность убедиться в
этом самому -- разумеется, если вы выберетесь отсюда живым.
     Грифон быстро пересек кабинет и замер в каких-нибудь двух ярдах от
двойников.
     -- Даже если вы и правы, -- произнес он зловеще, -- я доведу это
дело до конца. Мне нечего терять, две лишние жизни вряд ли обременят
мою и без того грешную душу, и никакие гуманные законы не спасут меня
от смертного приговора. Но если вы лжете, -- повысил он голос, -- я
вернусь победителем!.. Лицом к стене!
     Он в третий раз поднял оружие -- теперь уже с твердым намерением
выполнить свою угрозу.
     -- Вы стыдитесь смотреть нам в глаза? -- спросил один из
Баллардов.
     -- Лицом к стене! -- рявкнул Грифон, покрываясь багровыми пятнами.
-- Живо!
     Его палец начал медленно вдавливаться в спусковой крючок.
     -- Ну нет, Брунсвик, -- усмехнулся Баллард-старший, -- увидеть
глаза убийцы, целящегося в тебя из пистолета, не каждому дано. Не
лишайте нас этого удовольствия. И не тяните, Брунсвик, ваша физиономия
нам уже порядком надоела.
     Грифон затрясся от холодной ярости и прошипел что-то
нечленораздельное.
     Выстрел, последовавший вслед за этим, показался неестественно
громким.

     Глава двадцать третья

     Грифон покатился по полу, изрыгая брань и проклятия и сшибая
мебель. Кровь хлестала из его раздробленного предплечья прямо на
дорогой ковер, покрывавший пол в кабинете. Три пули, выпущенные
одновременно из трех пистолетов тридцать восьмого калибра, превратили
руку Грифона в кровавое месиво.
     Риччи, пряча пистолет, первым вошел в кабинет. Миллер и Левьен
следовали за ним.
     -- Мы, кажется, вовремя, не так ли? -- мягко улыбаясь, пропел
Риччи и приблизился к ученым-двойникам. -- Это грубое животное, -- он
кивнул на корчившегося на полу Грифона, -- не в состоянии понять вашего
благородного порыва, господа. Не удивляйтесь, мы все слышали.
     -- Мерзавец! -- прохрипел Грифон, пытаясь подняться и одновременно
шаря здоровой рукой по полу в поисках выпавшего оружия. Лицо его
исказила болезненная гримаса.
     Риччи ловко пнул его ногой в подбородок и поднял пистолет босса.
Грифон взвыл от острой боли, пронизавшей все его тело, и упал навзничь.
     -- Не обращайте внимания на этого ублюдка, господа, -- все так же
улыбаясь, произнес миланец. -- Он заслужил такое обращение. Миллер!
Держите его на прицеле. Раненый бык во сто крат опаснее здорового...
Отлично.
     Оба Балларда исподлобья смотрели на неожиданных спасителей.
Впервые с момента появления Грифона на их лицах отразилось
беспокойство. Кровавая картина, открывшаяся их взору, была им явно не
по вкусу.
     -- Запиши этого несчастного на наш счет, братец, -- глухо произнес
Баллард-старший и кивнул на Грифона. Затем он обратился к Риччи: -- Что
вам от нас нужно, господа? Если вы пришли спасти нас от смерти, то в
вашей услуге мы не нуждаемся. Если же ваш приход преследует цель убить
нас, то этот человек, -- он снова кивнул на Грифона, -- сделал бы это
не хуже вас.
     -- Вам не откажешь в способности логически мыслить, господин
Баллард. -- Риччи медленно прохаживался по кабинету взад-вперед. -- Но
прежде чем поговорить о ваших жизнях, я бы хотел получить от вас
некоторую информацию. -- Риччи резко остановился напротив двойников и
устремил на них жесткий, немигающий взгляд. -- Мне нужны координаты
третьей "бреши".
     -- И всего-то? -- Баллард-старший усмехнулся.
     -- Далее, -- продолжал Риччи как ни в чем не бывало, -- мне нужно
знать, когда эта "брешь" исчезнет. И последнее. Меня интересует вся
документация, касающаяся вашего открытия. Все, вплоть до черновиков.
     Баллард расхохотался.
     -- И что же вы предложите нам взамен? -- спросил он. -- Жизнь?
Смерть? Деньги?
     Риччи пожал плечами.
     -- На ваше усмотрение, господа. Вы вправе выбрать между жизнью и
смертью. С деньгами, к сожалению, дело обстоит хуже -- у нас их
попросту нет.
     -- О, как вы великодушны, синьор Риччи! Более того -- вы щедры!
     -- Давайте относиться к делу серьезно, доктор. Надеюсь, вы
понимаете, что времени у нас в обрез. И чтобы не ходить вокруг да
около, я сразу открою свои карты. Вы сообщаете все, что касается
третьей "бреши", передаете нам необходимую документацию, а мы, -- Риччи
обнажил маленькие зубки в хищной ухмылке, -- мы убираем вас, выполняя
тем самым ваше желание уйти из мира сего. Согласитесь, это более чем
гуманно.
     -- Вы щедры, как сам Господь Бог. -- Баллард-старший подошел к
окну и стал к нему спиной.
     -- Уничтожив и вас, и документацию, а значит, и зло, которое вы
несете человечеству, мы возвращаемся в наш мир -- через третью "брешь",
разумеется, -- и предстаем пред грозные очи майора Гросса, который
дарует нам реабилитацию и свободу. Но при этом, господа, -- итальянец
поднял вверх указательный палец, -- мы оказываем вам три услуги.
     -- Целых три! О Боже, как много! -- всплеснул руками
Баллард-старший.
     -- Во-первых, -- продолжал Риччи, -- мы даем вам возможность
спасти наши жизни. Ведь по нашему следу идет полиция, и иначе как через
"брешь" нам отсюда не выбраться. Во-вторых, мы устраняем зло, которое
вы несете миру, а это, если я правильно понял, как раз отвечает вашим
желаниям. И в-третьих, мы даем вам возможность навсегда очистить этот
мир от нашего присутствия. Смею вас заверить, господа, мы ни словом не
обмолвимся майору Гроссу о существовании третьей "бреши", поскольку же
"брешь" в Центральной Африке, как вы утверждаете, уже исчезла, Гросс не
сможет осуществить свой план вторжения в параллельный мир.
     -- Прекрасная идея, синьор Риччи. А что вы собираетесь делать с
Брунсвиком?
     Грифон полулежал на полу, прислонившись спиной к стене и прижимая
изуродованную руку к груди. От большой потери крови лицо его стало
землистого цвета. Ни о каких попытках сопротивления он уже не помышлял.
Лишь глаза его горели звериной ненавистью.
     -- Этого типа мы оставим здесь, местная полиция наверняка им
заинтересуется, -- презрительно бросил Риччи. -- А хотите, мы его
уничтожим вместе с вами. Только отключите свой антианнигилятор, и мы
проделаем это быстро и безболезненно. Ручаюсь, от виллы не останется и
следа.
     Теперь оба Балларда стояли у окна.
     -- Это все, что вы хотели нам сообщить, синьор Риччи?
     -- Это все, господа, -- отозвался миланец.
     Лица ученых-двойников приняли торжественное выражение, в глазах их
мелькнуло презрение.
     -- Теперь выслушайте нас, -- твердо произнес Баллард-старший. --
Вы не получите ничего -- ни информации о третьей "бреши", ни
документации о нашем открытии. Вы вправе распоряжаться лишь нашими
жизнями -- и ничем более. Делайте свое дело и проваливайте.
     Риччи осклабился.
     -- Я не убиваю из чисто спортивного интереса, -- вкрадчиво
проговорил он. -- Ваша смерть имеет для нас ценность лишь при гарантии,
что мы вернемся в наш мир. Что же касается документов...
     -- Документации не существует, -- отрезал Баллард. -- Мы
уничтожили ее еще вчера.
     -- Я вынужден принять ваши слова на веру, господа, -- продолжал
Риччи. -- Что ж, это облегчит нашу задачу. Остается лишь выяснить, где
третья "брешь". Если вы думаете, господа, что смерть избавит вас от
необходимости сообщить нам ее координаты, то вы глубоко заблуждаетесь.
Прежде чем пустить вам пулю в лоб, я намерен получить необходимые
сведения. Учтите, господа, это не пустые слова, и я не наш общий друг
Грифон, бешеный нрав которого затмил его разум. Будьте уверены, я
получу от вас все, что мне требуется, и лишь потом отправлю вас к
праотцам.
     Спокойная уверенность Риччи возымела действие: оба ученых поняли,
что этот маленький итальянец способен на многое. И тем не менее
Баллард-старший нашел в себе силы дать убийце ответ, вложив в него все
свое презрение:
     -- Неужели вы думаете, что человеку, добровольно идущему на
смерть, могут быть страшны какие-либо угрозы?
     -- Думать -- значит испытывать сомнение, -- философски заметил
Риччи, -- у меня же сомнений нет и в помине. Я не думаю, я уверен.
Уверен, что существует масса способов развязать вам языки. Один из них
я сейчас испробую. Вы слышали о методах, которые применялись в гестапо?
     Баллард-старший нахмурился, а его двойник негодующе вскинул брови.
     -- Я сразу понял, что вы изощренный садист, -- произнес последний
чуть слышно.
     Риччи ласково улыбнулся.
     -- Вы сами толкаете меня на это, господа. Что же касается
упомянутого мною метода, то парни из небезызвестного вам учреждения
Третьего рейха давно сообразили, что жизнь -- не самое ценное для
человека. Мой метод до смешного прост. Один из вас преспокойно
наблюдает за всем, что здесь происходит, а второго я, скажем, медленно
четвертую или, допустим, снимаю с него скальп, отрезаю уши, вырываю
ногти...
     -- Хватит! -- крикнул один из Баллардов. -- Вы мерзавец, Риччи! Вы
фашист!
     Риччи отмахнулся от него, словно от назойливой мухи.
     -- Бросьте, Баллард. Я всего лишь неукоснительно придерживаюсь
принципа средневековых инквизиторов, который гласит: цель оправдывает
средства. А цель у меня святая. Поверьте, Баллард, не пройдет и трех
минут, как один из вас будет ползать у меня в ногах и умолять
прекратить пытки его дорогого братца. Возможно, его мольбы и тронут
меня, но лишь в обмен на необходимую информацию. Ну как, господа,
проведем эксперимент?
     Риччи ухмыльнулся, играя массивным пистолетом.
     -- Бросьте оружие, Риччи! -- неожиданно резко прозвучал голос
Миллера. -- И не делайте глупостей -- я бью без промаха!
     Истерический хохот Грифона заставил всех вздрогнуть.
     -- Браво, Миллер! -- прохрипел он. -- Уничтожьте этого выскочку, и
я буду вашим должником по гроб жизни.
     Миллер пропустил слова бывшего босса мимо ушей.
     -- Левьен! Отдайте мне свой пистолет! -- грозно потребовал он.
     Перепуганный насмерть француз не замедлил выполнить требование
сообщника. Теперь Миллер держал бандитов под прицелом двух пистолетов.
     Риччи выругался по-итальянски, но оружия из рук не выпустил.
     -- Грифон был прав, -- процедил он сквозь зубы, -- с вами ухо
нужно держать востро. Вас купил Сэндерс?
     -- Я не продаюсь, как некоторые, -- презрительно отрезал Миллер.
-- Бросьте оружие!
     -- Как бы не так! -- Риччи резко повернулся к швейцарцу. Ствол его
пистолета уперся в бок Балларда-младшего. -- Если вы не оставите ваши
дурацкие шутки, Миллер, я наделаю дыр величиной с грецкий орех в этом
кладезе мудрости.
     С минуту противники не спускали друг с друга напряженных взглядов.
Стало так тихо, что слышен был шум прибоя где-то далеко внизу. Наконец
Миллер шумно выдохнул и опустил оружие.
     -- Ваша взяла, -- глухо произнес он. -- Я не хочу быть причиной
смерти этих достойных людей.
     Риччи ухмыльнулся. Он остался доволен результатом поединка.
     -- Левьен! -- приказал итальянец. -- Возьмите у этого полицейского
прихвостня пистолеты. Так, хорошо. А теперь, Миллер, лицом к стене.
Живо! Руки за голову!
     Миллер вынужден был подчиниться.
     -- Следите за каждым его движением, -- приказал Риччи, обращаясь к
Левьену. -- Если что, стреляйте без предупреждения.
     Итальянец положил свой пистолет на каминную полку и обратился к
ученым-двойникам:
     -- Ну-с, господа, каково будет ваше решение?
     -- Наше решение неизменно, -- высокомерно ответил Баллард-старший,
глядя прямо в глаза миланцу.
     -- Вы вправе выбирать, -- пожал тот плечами и снова потянулся к
пистолету.
     -- Не двигаться! -- прогремел властный голос Сэндерса. -- Уберите
руку, Риччи!
     Риччи замер. Краем глаза он видел в проеме дальнего окна
неподвижную фигуру Сэндерса. Тот перекинул ноги через подоконник и
ловко спрыгнул на пол, продолжая держать итальянца под прицелом.
Воспользовавшись моментом, Миллер буквально вырвал оружие из рук
Левьена. Французу и в голову не пришло оказать ему сопротивление.
     -- Кретин! -- выругался Риччи и ринулся к пистолету, но Сэндерс
опередил его. Пуля звонко цокнула о мрамор каминной полки и,
отрикошетив, поцарапала щеку итальянцу. Пистолет Риччи подпрыгнул,
словно живой, и грохнулся на пол.
     Задыхаясь от бессильной злобы, Риччи повернулся лицом к своему
врагу и... расхохотался.
     -- Ну и рожа у вас, Сэндерс! Вы что, в осиное гнездо наведались?
     Обожженное крапивой лицо Сэндерса еще больше отекло и покраснело.
     -- Нет, в логово к шакалам! -- зло огрызнулся он. -- Довольно
скалить зубы!
     Миллер тем временем подобрал с пола разбросанное оружие Риччи и
Грифона и подошел к Сэндерсу.
     -- Вы чуть было не опоздали, Сэндерс, -- тихо сказал он. -- Риччи
собрался их пытать.
     -- Спасибо вам, Ганс. -- Сэндерс с чувством пожал швейцарцу руку.
-- Вы мне очень помогли.
     Миллер смущенно опустил глаза.
     -- Это я вас должен благодарить, -- сказал он. -- Вы спасли мне
жизнь. И честь, -- добавил швейцарец, чуть помедлив.
     -- Похоже, вся компания в сборе, -- усмехнулся Баллард-старший. --
Надеюсь, больше гостей не предвидится?
     -- Ошибаетесь, мистер Баллард, -- донесся от дверей мужской голос.
-- Вы забыли про полицию.
     Сопровождаемый пятью сотрудниками, в кабинет быстро вошел
инспектор Диверс.

     Глава двадцать четвертая

     -- Инспектор Роджер Диверс из Скотланд-Ярда, -- представился он
обоим ученым. -- Один из вас, если не ошибаюсь, явился из параллельного
мира?
     Баллард-старший развел руками.
     -- Разве что-нибудь можно скрыть от полиции? -- ворчливо произнес
он. -- Вы не ошибаетесь, инспектор.
     -- Прекрасно, господа, -- сказал Диверс и круто повернулся к
группе двойников. -- Но прежде займемся вами. Джованни Риччи, Шарль
Левьен, Ли Брунсвик -- вы арестованы!
     -- А Миллер, значит, ценой предательства заслужил себе прощение?
-- язвительно заметил Риччи. -- Вы уже получили свои тридцать
сребреников, любезный?
     -- В тридцать сребреников была оценена жизнь Христа, -- ответил
Миллер, выдерживая презрительный взгляд итальянца, -- ваши же жизни не
стоят и пенса. Ганс Миллер никогда не был предателем, запомните это,
Риччи.
     Итальянец пожал плечами.
     -- Тот, кто предает, всегда предатель, -- сказал он. -- По-моему,
это более чем очевидно.
     -- Предатель лишь тот, кто предает свою совесть, -- твердо
возразил Миллер.
     -- Совесть! -- скривился Риччи с усмешкой. -- Совесть есть химера.
Жаль, не дожил до наших дней человек, обещавший освободить нас от нее.
     Шарль Левьен схватился руками за голову и застонал.
     -- Боже! -- пробормотал он. -- С кем я связался!
     -- Один поминает фюрера, второй -- самого Господа Бога, --
усмехнулся Диверс. -- Ну и команду вы себе подобрали, уважаемый
Сэндерс. -- Инспектор крепко пожал руку кумиру своей юности. -- Что у
вас с лицом? Может, требуется помощь?
     -- Спасибо, это всего лишь крапива. А вот с плечом у меня
действительно не все ладно. -- Сэндерс пощупал распухший сустав и
поморщился от боли.
     -- Вы чудом уцелели, -- с уважением произнес Диверс. -- Я видел
вашу разбитую машину. Пойдемте отсюда, мои ребята сами здесь
разберутся.
     Запястья Левьена и Риччи уже были стиснуты стальными браслетами.
Оба -- и француз, и итальянец -- поняли, что их игра проиграна, но если
с губ Риччи не сходила презрительная усмешка, то Левьена трясло так,
словно через него пропускали электрический ток. Впрочем, в последние
дни его трясло постоянно. Двое дюжих парней обрабатывали изуродованную
руку Грифона с быстротой заправских хирургов.
     Уже у самых дверей Диверс вдруг остановился.
     -- А где доктор Баллард? Где его двойник?
     Ни того ни другого в кабинете не было.
------------------------------------------------------------------------
     -- Быстрее, Мэтью! Нам нужно успеть добраться до берега прежде,
чем они хватятся нас.
     -- Ты уверен, что нам следует опасаться полиции?
     -- Нам следует опасаться всех, кто может помешать осуществлению
нашего замысла. Полиции в первую очередь. Или ты решил остаться, Мэтью?
Я не неволю тебя.
     -- Я верен нашему договору, брат. Я следую за тобой до конца.
     -- Тогда поднажми, мы скоро достигнем цели.
     Доктор Баллард и его двойник бежали вдоль края обрыва прочь от
виллы. Слева сплошной стеной стоял сосновый лес, а справа, в сотне
футов под ними, билось о скалу море.
     Они задыхались от быстрого бега, ноги их путались в высокой траве,
да и возраст давал о себе знать, но неведомая цель влекла их вперед.
     Путь им неожиданно преградил овраг. Дно его плавно спускалось к
морю, образуя у самой воды небольшую песчаную отмель. Отвесная скала
словно бы рассекалась надвое.
     -- А теперь -- вниз! -- скомандовал Баллард-старший. Он буквально
скатился по каменистому склону и оказался на дне оврага. Через
несколько минут они уже достигли отмели. Здесь их ждал двухместный
катер.
     -- Теперь никакая сила не сможет нас удержать, -- с облегчением
произнес Баллард-старший и занес ногу над бортом.
------------------------------------------------------------------------
     -- Они исчезли, инспектор! -- выпучив глаза, доложил Диверсу один
из его сотрудников. -- Их нигде нет.
     -- Не могли же они сквозь землю провалиться! -- теряя терпение,
выкрикнул Диверс.
     Они стояли у главного входа в особняк, недалеко от оставленного
двойниками автофургона. Пять минут поисков не дали никаких результатов.
Балларды словно в воду канули.
     В этот момент на шоссе появились Клод Реналь и Антонио Пеллони.
Комиссар едва дышал от усталости и походил на выжатый лимон. Его
итальянский коллега выглядел не многим лучше.
     -- Джил! -- издали крикнул Реналь, заметив друга среди
полицейских. -- Как я рад тебя видеть, старина!
     Друзья крепко обнялись.
     -- Кто это тебя так разукрасил? -- с сочувствием покачал головой
Реналь.
     -- Долгая история, -- отмахнулся Сэндерс. -- Помоги лучше решить
одну задачку. Здесь нужен твой аналитический ум.
     Сэндерс в двух словах объяснил причину происходящей сумятицы. В
этот момент к ним подошел Диверс.
     -- Чертовщина какая-то! -- пробормотал он, хмуря брови.
     Реналь на минуту задумался, переглянулся с Антонио, кивнул,
сощурился и наконец вынес приговор:
     -- Поищите еще раз в кабинете.
     Диверс ударил себя ладонью по лбу.
     -- Какой же я болван! Ну конечно же!
     Он тут же бросился обратно в дом, отдавая на ходу распоряжения.
Сэндерс рассмеялся и хлопнул комиссара по плечу.
     -- Есть еще порох в пороховницах, черт побери! -- гордо выпятил
грудь Реналь и подмигнул. -- Без старика Реналя этому юноше туго бы
пришлось.
     -- Это ты в точку попал, -- улыбнулся Антонио, топорща длинные
усы.
------------------------------------------------------------------------
     Кабинет был пуст. Грифон, впопыхах оставленный лежать у стены,
тоже исчез. Алела на полу лишь уже успевшая загустеть лужа крови, да
отчетливо виднелись на ковре кровавые следы, пересекавшие весь кабинет
и обрывавшиеся у книжного стеллажа.
     -- Идиоты! -- в сердцах пробормотал Диверс, двигаясь вдоль следов,
словно ищейка. -- Упустить такого крупного зверя!..
     Он остановился у книжного стеллажа. Без сомнения, за стеллажом
скрывался потайной ход. Но как открыть эту завуалированную дверь?
Грифон, не будь дураком, не спускал глаз с братьев Баллардов, пока
здесь происходила вся эта кутерьма, и наверняка видел, как они исчезли.
Как только кабинет опустел, он преспокойно последовал за Баллардами,
воспользовавшись тем же хитроумным способом.
     В течение нескольких минут Диверс тщательно изучал стеллаж.
Наконец необходимое устройство, приводящее скрытую дверь в движение,
было обнаружено и включено. Стеллаж плавно отъехал в сторону, открыв
Диверсу и его спутникам вход в полуосвещенный тоннель.
     -- Трое за мной, -- приказал Диверс, -- остальным оставаться
здесь.
     Следом за инспектором в потайной ход нырнули трое его сотрудников,
а также Сэндерс, Реналь, Антонио Пеллони и Миллер. Путь по тоннелю
занял не более трех минут. Внезапно они оказались в каком-то сарае, где
в изобилии водились пауки, а под самой крышей, на жердях, во множестве
висели спящие летучие мыши. Толкнув скрипнувшую дверь, Диверс вышел на
свет Божий. До особняка была добрая сотня ярдов. Появившийся следом
Сэндерс присвистнул.
     -- Куда теперь? -- В голосе инспектора прозвучала неуверенность.
     -- Смотрите, след! -- воскликнул Сэндерс, указывая на примятую
траву в нескольких футах от сарая. -- Еще один! Они побежали на восток,
вдоль берега.
     -- Вперед! -- крикнул Диверс и первым устремился по следу.
------------------------------------------------------------------------
     Катер стремительно несся в открытое море. Свежий бриз разогнал
туман, и видимость была прекрасная.
     -- Еще немного, и мы будем у цели, -- сказал Баллард-старший. В
его глазах читалась непоколебимая решимость. -- Видишь плавучий якорь?
Он указывает место третьей "бреши".
     Большой красно-белый шар трех футов в поперечнике мерно
покачивался на легких волнах. До него оставалось не более ста ярдов.
     -- Я специально оставил его там, -- продолжал Баллард-старший. --
Как видишь, не зря. Через минуту мы минуем "брешь", и тогда...
     -- Смотри! -- крикнул Баллард-младший, указывая пальцем в сторону
берега. -- Никак, наш друг Брунсвик пожаловал!
     На песчаной отмели действительно показалась фигура Грифона. Он
носился по берегу и в бессильной злобе потрясал здоровой рукой. Обрывки
проклятий, которые изрыгал убийца, долетали до катера.
     -- Что ему надо? -- спросил Баллард-младший, удивленно вскидывая
брови.
     -- Либо он хочет довести свой замысел до конца, то есть
разделаться с нами, либо его интересует третья "брешь". Согласись,
брат, "брешь" -- его единственное спасение.
     -- В таком случае он недалек от цели.
     Баллард-старший покачал головой.
     -- Она для него недосягаема. Гораздо ближе он к осуществлению
своего первого замысла.
     -- Но ведь аннигилятор бездействует! -- возразил Баллард-младший.
     -- Ты ошибаешься, брат, -- печально произнес двойник. -- Радиус
действия антианнигилятора всего триста ярдов. До виллы же не менее
полумили.
     Наступило молчание.
     -- Может быть, это и к лучшему, -- заметил Баллард-младший чуть
слышно. -- Если он догадается воспользоваться портсигаром, то тем самым
избавит нас от жизни прямо сейчас.
     Баллард-старший снова покачал головой.
     -- Нет, брат, -- задумчиво отозвался он, неотрывно глядя в сторону
берега, -- наших жизней не должна коснуться рука убийцы. Мы должны
принести жертву добровольно, чтобы открыть обоим мирам нашу вину перед
ними. Мы умрем на вилле "Утиное Гнездо" -- после того, как вернемся в
мой мир. Там нам никто не помешает. Жаль только, что мы не успели
довести наши поиски до конца: убийцы пришли слишком рано.
     Громада красно-белого шара выросла на их пути.
     -- Мы проходим сквозь "брешь", -- торжественно заявил
Баллард-старший, ведя катер в обход шара. -- Все! Переход
осуществился...
     -- А якорь? Почему виден якорь?
     Теперь шар закрывал собой полберега. Баллард-старший выключил
мотор, лодка замерла.
     -- Потому, брат мой, что якорь одновременно находится в обоих
параллельных Вселенных, -- объяснил он, умело разворачивая катер к
берегу. -- Проклятье! Что это?!
     Лицо его покрылось мертвенной бледностью, губы затряслись.
Береговая линия снова была как на ладони, а там...
     Грифон не исчез. Только теперь он не носился по отмели, а
неподвижно стоял, широко расставив ноги. Слева от него, на расстоянии
сотни футов над уровнем моря, к отмели бежали люди. Кто-то махал рукой,
приказывая катеру вернуться к берегу.
     -- Поворачивай в открытое море, -- резко потребовал
Баллард-старший. Его двойник тут же выполнил маневр. -- Похоже, я
ошибся в расчетах. "Брешь" исчезла раньше, чем я предполагал. Впрочем,
она еще может появиться, но уже не для нас...
     -- Жаль, -- печально произнес младший брат, -- а я так надеялся на
тихую, спокойную смерть.
     Старший улыбнулся.
     -- Еще не все потеряно, брат. -- Он устремил взгляд в открытое
море. -- Посмотри, какой простор! Чем не могила для двух неприкаянных
отщепенцев? Так пускай же воды этого холодного моря навсегда сомкнутся
над нашими бренными телами!
     Братья обнялись. Их лица светились отчаянной решимостью.
     -- Мы рано пришли в мир. Искупим же вину нашего преждевременного
появления собственной смертью!..
     Катер стремительно уносил их в морскую даль.
     Но чаяниям братьев Баллардов не суждено было сбыться.
------------------------------------------------------------------------
     Грифоном владела лишь одна мысль, гвоздем засевшая в мозгу, --
уничтожить обоих ученых. Воспользовавшись случаем и недосмотром
полицейских, он последовал за своими жертвами и оказался на свободе.
Теперь к жажде убийства примешивалась и некоторая надежда на спасение.
А когда он увидел красно-белый якорь, качавшийся на волнах в двух
сотнях ярдов от берега, и катер, стремительно несущийся к нему, надежда
превратилась в уверенность. И лишь чуть позже, когда нога его коснулась
песчаной отмели, он понял: добраться до "бреши" ему не под силу. Он
потерял слишком много крови, да и правая рука бездействовала. А
спасение было так близко! Вид двух фигур, гордо стоявших на низкой
палубе, вызвал новый приступ бешенства. Жажда крови вновь овладела им с
небывалой силой, затмив все другие мысли, в том числе и о собственном
спасении. Он выл и рычал, словно раненый медведь, посылая вслед катеру
проклятия и отборную брань. Сейчас бы сюда его верный "смит-вессон"!..
Он вспомнил о некогда безотказном портсигаре, который до сих пор лежал
в кармане его брюк. Со злостью вынул его, размахнулся, но... какая-то

быть, заклятье Баллардов уже не действует? А там -- чем черт не шутит!
     Крышка откинулась. Дрожащий палец коснулся маленькой кнопки, та
поддалась...
     На фоне серого неба бледно вспыхнуло голубое свечение, окутавшее
катер и две обнявшиеся фигуры на нем. Грифон взвыл от неудержимого
восторга. Его торжествующий хохот далеко прокатился вдоль берега. Он
все-таки добился своего.
     Пуля свистнула у левого уха и насквозь прошила кисть левой руки.
Портсигар выскользнул и упал в воду. Волна, откатываясь, тут же
уволокла его в морскую пучину.
     Море было пустынно. Лишь красно-белый шар одиноко маячил на воде.
------------------------------------------------------------------------
     -- Поздно, -- огорченно произнес Сэндерс, опуская пистолет. --
Все-таки он сделал свое черное дело. Столько трудов -- и впустую.
     Сэндерс с друзьями стоял на самом краю обрыва, а инспектор Диверс
в сопровождении помощников мчался к поверженному Грифону.
     -- Этот убийца оказался слишком живуч, -- кивнул Реналь вниз, где
Грифон корчился от боли.
     -- Они плыли умирать, -- тихо сказал Миллер, устремив задумчивый
взгляд в море.
     Сэндерс быстро взглянул на него.
     -- Да, они плыли умирать. Им не нашлось места ни в том мире, ни в
этом. Вы правы, Ганс, Грифон не в силах был изменить их судьбу. Разве
можно убить обреченного на смерть?
     Налетевший вдруг шквал сорвал красно-белый якорь и унес его в
открытое море. Долго еще взбесившаяся стихия играла им, покуда он
окончательно не исчез из виду.

     Глава двадцать пятая

     В кабинет стремительно вошел инспектор Диверс.
     -- Здравствуйте, господа. Я собрал вас здесь для того, чтобы
несколько прояснить ситуацию и проинформировать о тех фактах, которые
стали известны мне и моим коллегам за последние две недели.
     Сэндерс, комиссар Реналь, Антонио Пеллони и Ганс Миллер сидели в
лондонском кабинете инспектора и с нетерпением ждали его рассказа.
     -- Прежде всего хочу остановиться на личности Уильяма Джефферсона
и его участии в этом необычном деле, -- начал Диверс. -- Следует сразу
же заметить, что Джефферсон -- всего лишь исполнитель чужой воли,
фигура, так сказать, подставная. Человек, стоящий за его спиной,
является одним из крупнейших финансовых магнатов не только
Великобритании, но и всего западного мира. Думаю, его имя вам ни о чем
не скажет, поэтому воздержусь называть его, тем более что этот человек
просил не афишировать его участие в деле доктора Балларда. Так вот, по
своим каналам он узнал, что некто Мэтью Баллард, ученый, известный в
очень узком кругу коллег и ведущий образ жизни настоящего отшельника,
стоит на пороге величайшего открытия, способного перевернуть весь мир.
О самом открытии я скажу чуть позже. Тот факт, что об открытии до сего
момента никто не подозревал, объясняется чистой случайностью и
затворничеством самого ученого. Дабы исключить случайность и в
дальнейшем, магнат решил взять исследования Балларда под свой контроль
и одновременно оградить его от возможного любопытства конкурентов и
авантюристов всех мастей. Именно с этой целью и была затеяна афера с
покупкой охотничьих земель близ Гринфилда. Земли были скуплены, "Утиное
Гнездо", родовое поместье семьи Баллардов, оказалось в кольце владений
некоего Уильяма Джефферсона. Появилась охрана, нанятая Джефферсоном из
числа гринфилдских гангстеров. Была задействована надежная система
сигнализации, установлено наблюдение за подступами к вилле ученого.
     Словом, -- продолжал Диверс, -- все было сделано по последнему
слову техники. Параллельно с этим Джефферсон наладил контакт с самим
доктором Баллардом. Явившись к нему как-то раз, он предъявил ученому
удостоверение сотрудника контрразведки и сообщил, что с этого момента
английское правительство в лице службы безопасности берет на себя
ответственность за безопасность доктора Мэтью Балларда. На что ученый
пожал плечами и сказал, что единственную заботу, которую может проявить
по отношению к нему английское правительство, он видит в обеспечении
возможности спокойно работать, а что касается безопасности, то об этом
пусть голова болит у других. Все это как нельзя более соответствовало
намерениям Джефферсона. Условившись с доктором о некоторых деталях и
пообещав полностью оградить его от посягательств посторонних лиц, он с
чувством выполненного долга отбыл в столицу. Дальнейший ход событий вам
известен. Теперь о самом открытии доктора Балларда. Впрочем, пусть он
сам расскажет о нем.
     -- Кто? Баллард? -- удивился комиссар Реналь.
     -- При обыске особняка нашими сотрудниками была обнаружена одна
любопытная видеокассета. Предлагаю вам ознакомиться с ней, господа. Вот
она.
     Диверс достал из ящика стола видеокассету. Реналь повертел ее в
руках и пожал плечами.
     -- Внешний вид мало говорит нам о ее содержании, -- сказал он.
     -- Разумеется, -- улыбнулся Диверс и вставил кассету в
видеомагнитофон. -- Прежде чем начать просмотр, хочу обратить ваше
внимание, что запись сделана за два дня до известных вам трагических
событий.
     На экране телемонитора крупным планом возникли оба Балларда.
Ученые-двойники сидели за письменным столом в своем кабинете, перед
ними лежали какие-то бумаги.
     -- Вот оно что! -- догадался Реналь.
     Предстоящий просмотр уникальной записи явно заинтересовал его,
как, впрочем, и всех остальных.
     Баллард-старший начал свою речь:
     -- Наше обращение адресовано всему человечеству, населяющему оба
мира. Это не просто обращение -- это предупреждение. Когда эта запись
попадет в руки людей, нас уже не будет в живых. Так решил я, Мэтью
Баллард, и мой астральный двойник, мой единственный брат, Мэтью
Баллард. Мир погряз в безумствах и жестокости, войнах и насилии.
Неверие ни во что стало единственной верой обоих человечеств. Мы не
хотим стать причиной новых страданий и катастроф, мы не хотим нового и
последнего Апокалипсиса. Мы уходим из жизни и уносим в небытие наше
открытие, дабы человечество не смогло воспользоваться им в корыстных
целях.
     Возможно, спустя десятилетия люди снова придут к тем результатам,
в которым пришли мы. Это время еще не настало. И все же, дабы не
держать вас в совершенном неведении, я приоткрою завесу тайны,
скрывающую наши исследования, ровно настолько, насколько мы считаем
возможным это сделать, чтобы не дать ключ к страшной силе, заключенной
в этих бумагах. Обращаюсь к людям корыстным и властолюбивым: все
материалы, вся документация, все разработки, освещающие наши
исследования, а также опытные образцы некоторых устройств будут
уничтожены сегодня же. Не ищите их, это бессмысленно. Единственным
свидетельством наших достижений останется эта видеозапись.
     Несколько слов о нашем открытии. Долгие годы кропотливых
исследований привели нас к выводу, что во Вселенной возможно
существование как минимум двух параллельных миров. Этот вывод основан
на допущении, которое впоследствии обрело форму стройной и научно
обоснованной теории неоднородности временного потока и существования
неких космических сил, способных влиять на размеренный ход времени.
Природа этих сил до сих пор остается для нас загадкой, и тем не менее
их существование является неопровержимым фактом.
     Около пятидесяти лет назад -- срок, заметьте, ничтожный в
масштабах всей Вселенной -- под воздействием этих сил временной поток,
стабильность и неизменность которого до недавнего времени считались
одной из основных аксиом, на которой зиждется вся современная наука,
внезапно раздвоился, словно наткнувшись на невидимую преграду, и
трансформировался в два совершенно идентичных потока времени. Оба
потока вот уже полстолетия движутся бок о бок, почти соприкасаясь друг
с другом, и если уж встал вопрос о параллельности, то в данном случае
ее нужно понимать буквально. Образовалось два мира, каждый из которых
развивается по одним и тем же законам. Характерно, что оба мира имеют
общую точку отсчета, которая относится от нас на пятьдесят лет. Не
следует понимать параллельность как некий пространственный феномен.
Нет, в данном случае параллельность существует лишь во времени, но
никак не в пространстве.
     Я упомянул об идентичности временных потоков. Это утверждение не
совсем верно.
     Во-первых, в момент раздвоения потоков произошел некий катаклизм,
приведший к временному скачку, затронувшему лишь один из потоков.
Результатом этого скачка явился сдвиг в отсчете времени между потоками.
Таким образом, один из параллельных миров опережает в своем развитии
второй на величину этого сдвига, равную трем годам. Следует тут же
отметить, что все временные метаморфозы никоим образом не затронули те
глобальные пространственные образования, из которых слагается каждая из
параллельных Вселенных. Ни единое живое существо так и не узнало о
происходящих катаклизмах, ибо они коснулись исключительно временного
измерения. Время по своей сути вообще неоднородно, имеет тенденцию к
скачкам, ускорениям и замедлениям, поворотам и другим подобным
трансформациям. Мы привыкли к абсолютному, неизменному и равномерному
движению времени, потому что находимся внутри потока. Взгляд же со
стороны, извне, во многом изменил бы наши представления о нем.
     Во-вторых, оба потока оказались не совсем в одинаковых условиях:
эта нетождественность обусловлена влиянием все тех же внешних
космических сил, о которых я упомянул выше. Результатом их воздействия,
в частности, явился тот факт, что в одном из параллельных миров в сфере
человеческих отношений наметился заметный сдвиг в сторону дегуманизации
общества, ужесточения действующих законов, попрания нравственных
принципов. С прискорбием хочу сообщить, что я, доктор Мэтью Баллард,
являясь представителем того самого мира, оказался подвержен этим
влияниям и едва не стал причиной страшной катастрофы. К счастью, я
вовремя понял, чем может грозить человечеству мое открытие.
     Я уже говорил о том, что временные потоки не только параллельны,
но и движутся, почти соприкасаясь друг с другом. Этот факт навел нас на
мысль о возможности существования неких временных тоннелей, связующих
оба мира, или "брешей". Впоследствии эта гипотеза получила строгое
математическое обоснование. Более того, нам, по крайней мере мне,
удалось рассчитать координаты двух таких "брешей". Сейчас я могу смело
назвать приблизительное расположение "брешей", ибо одна из них
практически недосягаема для человечества, так как находится в районе
Магелланова Облака, вторая, хотя и была обнаружена в пределах Земли, а
именно в Центральной Африке, уже прекратила свое существование. Чуть
позже мне удалось вычислить координаты третьей "бреши", которая
находится у южного побережья Великобритании, западнее Норфолка. В тот
момент, когда производится данная запись, третья "брешь" еще
существует, но в самое ближайшее время, согласно расчетам, она должна
исчезнуть. Уникальность этих "брешей" состоит в том, что через них
можно осуществить переход в смежный мир. Именно этим свойством "брешей"
и пытался воспользоваться некий авантюрист, именовавший себя "майором
Гроссом". Но об этом чуть позже.
     Одновременно с открытием "брешей" нами были сделаны значительные
шаги в одной из областей ядерной физики, которая ранее считалась
практически неизученной. Я имею в виду взаимодействие вещества и
антивещества, именуемое в научной среде термином "аннигиляция".
Аннигиляция -- это реакция, ведущая к взаимоуничтожению вещества и
антивещества, приведенных в непосредственный контакт друг с другом, и
сопровождаемая высвобождением колоссальной энергии. Исследования в этой
области привели меня к созданию некоего устройства, способного
синтезировать направленный поток антивещества.
     Позднее, благодаря все тому же майору Гроссу, который проявил
величайшую заинтересованность в моих разработках, была изготовлена
партия этих устройств из десяти экземпляров. Каждое устройство было
заключено в корпус портсигара и получило название "аннигилятор". При
приведении в действие аннигилятора поток антивещества вступал в
непосредственный контакт с веществом и вызывал тем самым реакцию
аннигиляции. Оба компонента реакции взаимоуничтожались. Высвобожденная
при этом энергия тут же поглощалась аннигилятором, где накапливалась в
специальных аккумуляторах. Впоследствии она использовалась для создания
нового потока антивещества. Незначительные потери энергии с избытком
восполнялись энергией инфракрасного излучения Земли. Особенностью
устройства являлось то, что оно было снабжено специальным датчиком,
способным воспринимать мысленный импульс человека, в руках которого в
данный момент находится аннигилятор. Информация, фиксируемая датчиком,
способствовала избирательному действию направленного потока
антивещества и вызывала уничтожение именно того объекта, сведения о
котором содержались в мысленном приказе.
     Производство опытной партии аннигиляторов осуществлялось под моим
непосредственным наблюдением. Весь технический процесс я держал в
строжайшей тайне, уже тогда осознавая -- правда, скорее подсознательно
-- всю пагубность этого страшного оружия. Все чертежи находились у
меня, ни одной копии с них снято не было. На все требования майора
Гросса выдать ему необходимую документацию по аннигиляторам я отвечал
отказом. Благодарение Богу, что я тогда остался тверд в своем упорстве.
Сейчас, когда документации больше не существует, никто не сможет
воспроизвести это дьявольское устройство, даже имея опытный образец.
     Несколько слов хочу сказать об операции "Брешь в стене".
Инициатором ее явился небезызвестный вам майор Гросс. Не имею ни
малейшего понятия, откуда появился этот человек. В один далеко не
прекрасный день он оказался в моей лаборатории и предложил принять
участие в эксперименте, теоретической базой которому должны были
послужить мои открытия. Зная, видимо, о моих стесненных
обстоятельствах, он обещал оказать финансовую поддержку моим дальнейшим
научным изысканиям, а также полностью обеспечить необходимыми
техническими средствами. Это существенным образом повлияло на мое
решение. Я дал согласие. Практически сразу же началась подготовка к
операции. Лишь позже я узнал, что ее целью является физическое
уничтожение моего астрального двойника из параллельной Вселенной. Зная
опережающее развитие нашего мира по отношению к параллельному, майор
Гросс вполне разумно предположил, что мой двойник еще не пришел к тем
результатам, которых достиг я, но что он обязательно к ним придет.
     В то время, когда завязались наши отношения с майором Гроссом, я
еще не знал о некотором несоответствии между двумя параллельными
мирами. Тем более не мог этого знать майор. Вывод его был прост: три
года спустя у некоего майора Гросса возникнет мысль о вторжении к
астральным соседям -- а именно этой мыслью был одержим авантюрист -- с
последующим захватом их территорий. Дабы подобная мысль не смогла
прийти в голову его двойнику, майор Гросс решил уничтожить саму
первопричину этой идеи, то есть доктора Мэтью Балларда, вернее, его
двойника. К стыду своему должен сознаться, что я согласился принять
участие в этой отвратительной авантюре. Майор Гросс нашел пятерых
исполнителей, отлично владеющих оружием. Четверо из них были
преступниками, приговоренными к смерти, пятый -- крупный авантюрист,
обладающий многолетним опытом работы во многих странах мира.
     Клод Реналь похлопал Сэндерса по плечу.
     -- Ничего, ничего, Джил, за грехи молодости приходится платить.
     -- Позже, когда операция вступила в стадию осуществления, я
продолжил свои исследования и пришел к неожиданному выводу, во-первых,
о нестабильности "брешей" и, во-вторых, о существовании третьей "бреши"
у берегов Англии. Уже тогда я начал понимать, к чему может привести
затеянная Гроссом авантюра. Сказать, что во мне заговорила совесть,
было бы неверно. Я прозрел. Я оглянулся вокруг. Я оторвался от своих
бумаг и впервые за многие годы взглянул миру в лицо. И я увидел алчные,
жаждущие крови глаза и оскаленные пасти. Я скрыл от Гросса результаты
моих новых исследований. Более того, я сам решил воспользоваться
третьей "брешью" и проникнуть в смежный мир, дабы предотвратить
надвигающуюся трагедию и спасти своего астрального брата от смерти. Это
было тем более просто осуществить, что третья "брешь" находилась всего
в полумиле от родового имения Баллардов, в котором, как я знал, жил и
работал мой двойник. С собой я прихватил результаты всех своих
многолетних исследований, а то, что взять не смог, уничтожил. Прибыв в
мир-двойник, я явился к брату и все ему рассказал. Я на несколько дней
опередил группу убийц, посланную майором Гроссом, поэтому у нас хватило
времени все обсудить и прийти к единому мнению. Мой брат во всем
поддержал меня. Независимо от меня он пришел к тем же выводам и уже
давно искал выход из тупика, в который привело его преждевременное
открытие. Ему, как и мне, необходима была поддержка, и мы обрели ее в
лице друг друга. Наше решение окончательно и обжалованию не подлежит.
     Те несколько дней, что мы провели вместе, не пропали для нас
даром. Совместными усилиями мы продолжили работу в интересующей нас
области и пришли к некоторым неожиданным результатам -- на этот раз
сообща. Как много я потерял, что все эти годы трудился один! Как много
можно было бы сделать, если бы нас было двое!
     Суть наших новых исследований заключается в следующем. Временные
потоки, двигавшиеся до сего момента параллельно и в непосредственной
близости друг от друга, теперь начинают расходиться. Первым и, пожалуй,
единственным симптомом этого расхождения явится исчезновение "брешей".
Одна, африканская, уже перестала существовать. На очереди английская.
Разумеется, процесс расхождения потоков произойдет не мгновенно, он
затянется, возможно, не на один год. Следовательно, и "бреши" будут
исчезать не сразу, а как бы постепенно. Свойство нестабильности
"брешей" проявится очень ярко, они будут пульсировать, то исчезая, то
возникая вновь. Это касается первой и третьей "брешей", африканская же,
представлявшая собой некоторую аномалию, "закрылась" окончательно. Во
время пульсаций время жизни "брешей" постепенно будет уменьшаться, пока
не сведется к нулю.
     Я заканчиваю. Не знаю, когда явятся убийцы, надеюсь, у нас есть
еще пара недель. А как много нужно сделать за столь короткое время!
Успеем ли?.. Жаль, все наши разработки придется уничтожить, но иного
выхода у нас нет. Позже, спустя десятилетия, миры вновь пойдут бок о
бок, снова возникнут "бреши", соединяющие параллельные Вселенные. Пусть
же эти "бреши" станут не лазейками для наемных убийц и шпионов, а
дверьми в дом доброго соседа и друга, который всегда рад вас видеть. Мы
верим, что человечество к тому времени станет другим. Исчезнут
ненависть и жестокость, вражда и нетерпимость, мирами будут править
Добро, Любовь и вечный Мир. Мы верим в это -- иначе наша смерть не
имеет никакого смысла. Пусть это послание станет нашим завещанием
человечеству.
     Остановитесь, люди! Подумайте, куда вы идете. До пропасти осталось
несколько шагов, а на глазах ваших повязки. Вы слепы -- но ужас в том,
что вы не хотите прозреть. Вы топчете друг друга -- и видите в этом
заслугу. Во имя каких-то идей вы стреляете в собственного отца -- и
гордитесь этим. Вы надругались над верой ваших предков -- и теперь не
верите ничему. Подобно Иисусу Христу, мы приносим свои жизни в жертву
грядущему -- во имя искупления грехов ваших. Нет, мы не боги, мы
обычные люди, но пусть наша смерть заставит вас задуматься над тем
путем, по которому вы идете. Этот путь ведет к пропасти.
     Прежде чем сделать последний шаг, снимите повязки с лиц ваших и
откройте глаза. Не бойтесь яркого света -- это свет исцеления.
------------------------------------------------------------------------
     На этих словах запись обрывалась. Несколько минут царило молчание.
     -- Жаль, -- чуть слышно, произнес Сэндерс. -- Эти люди -- святые.
     -- В нашем мире святыми становятся лишь после смерти, -- сказал
Реналь, задумчиво глядя в окно. -- При жизни их побивают камнями.
     Снова потянулись минуты тишины. Наконец инспектор Диверс решил
нарушить общее молчание.
     -- Я вижу, видеозапись произвела на вас сильное впечатление.
Признаюсь, на меня тоже. Но дело есть дело, господа. Ко всему
сказанному выше я хотел бы добавить лишь следующее.
     -- Мы слушаем вас, дорогой инспектор, -- кивнул комиссар.
     -- Поскольку дело выходит за рамки чисто уголовного, к
расследованию по моей просьбе были подключены ребята из Интеллидженс
Сервис. За эти несколько дней ими была проделана огромная работа. Они
разослали запросы в службы безопасности различных государств, но никто
-- ни ЦРУ, ни наши коллеги с континента, ни даже КГБ -- не смог пролить
свет на личность пресловутого майора Гросса. В нашем мире аналога ему
пока не найдено. Думаю, это имя -- лишь ширма. Боюсь, найти его так и
не удастся. Тем более что никакого криминала за ним пока не числится.
     Теперь буквально несколько слов о задержанных. Думаю, вам
небезынтересно будет узнать, за что эти молодчики получили свои
смертные приговоры -- там, в своем мире.
     Ли Брунсвик, по его собственным словам, "пришил фараона" -- это
единственное, что нам удалось из него вытянуть. Джованни Риччи пырнул
ножом подвыпившего матроса в одном из миланских кабаков; тогда же он
заработал себе шрам. Что же касается Шарля Левьена, то этот болтливый
негодяй, этот жалкий трус и, извините за выражение, бабник, столь
подробно описал отравление собственной жены, что несколько дней после
этого меня преследовало неотвязное ощущение, будто руки у меня по
локоть опущены в дерьмо... Простите, господа, но иного сравнения мне на
ум не приходит.
     -- Да-а, представляю, каково пришлось моему двойнику, комиссару
Реналю, когда он распутывал это дельце, -- усмехнулся Клод Реналь. --
Что же побудило этого типа столь жестоко поступить со своей супругой?
     -- Женщина... -- Инспектор брезгливо поморщился. -- Левьен
божится, что именно она вынудила его пойти на преступление. Это некая
мадам Рено.
     -- Мерзавец, -- процедил сквозь зубы Сэндерс.
     Диверс искоса взглянул на Ганса Миллера.
     -- Что же касается господина Миллера, присутствующего здесь, --
продолжал он, -- то его историю, думаю, повторять нет смысла. Она вам
известна.
     -- Верно, инспектор, -- кивнул Сэндерс, -- нечего ворошить
прошлое. Порой оно способно причинить боль и страдания.
     Миллер благодарно взглянул на Сэндерса.
     -- В таком случае, господа, не смею вас больше задерживать. --
Диверс встал; вслед за ним поднялись и остальные. -- Если есть у
кого-нибудь вопросы, я готов ответить на них.
     Реналь покачал головой.
     -- Вы дали исчерпывающую информацию, инспектор. Какие могут
быть...
     -- У меня есть вопрос, -- неожиданно сказал Миллер. Голос его
дрожал от волнения. -- Он касается видеозаписи, вернее, видеокассеты.
Не могли бы вы, господин Диверс, предоставить в мое распоряжение копию
обращения доктора Балларда к миру?
     -- Копию? -- Диверс пожал плечами. -- Пожалуйста, только я не
совсем понимаю...
     -- Попробую объяснить, -- перебил его Сэндерс. -- Вы должны
учитывать, дорогой инспектор, что обращение было адресовано обоим мирам
-- и нашему, и параллельному. Наш мир обращение получил -- надеюсь, в
скором времени Скотланд-Ярд найдет возможность обнародовать этот
бесценный документ.
     -- Только по окончании следствия, -- заметил Диверс.
     -- Разумеется, -- кивнул Сэндерс. -- Что же касается мира
параллельного, то здесь дело обстоят намного сложнее. Передать туда
кассету мы не можем -- последняя "брешь" прекратила свое существование
на наших глазах...
     -- Вы ошибаетесь, Сэндерс, -- горячо запротестовал Миллер, --
согласно заявлению Балларда, "брешь" не исчезла окончательно, она
пульсирует.
     Сэндерс устремил на таксиста долгий, немигающий взгляд.
     -- Вы правы, Ганс, "брешь", возможно, еще возникнет, но я сейчас
говорю о другом. -- Он снова обратился к Диверсу: -- Все дело в том,
инспектор, что единственным представителем параллельного мира на Земле
является Миллер -- я не беру в расчет тех троих негодяев, -- и потому
он вправе располагать копией обращения ученых к человечеству.
     Диверс кивнул.
     -- Вы получите копию, господин Миллер, завтра же. Когда вы
покидаете Лондон?
     -- Мы отбываем завтра дневным рейсом, -- за всех ответил Сэндерс.
     -- Все четверо?
     -- Все четверо.
     -- Что ж, к девяти утра я предоставлю копию видеозаписи в ваше
распоряжение, господин Миллер. -- Диверс взглянул на часы. -- Простите,
господа, к двенадцати я должен быть на совещании у шефа.
     В коридоре Диверс отвел Сэндерса в сторону.
     -- Мой дядя хотел бы повидаться с вами, мистер Сэндерс, прежде чем
вы покинете Лондон.
     Сэндерс улыбнулся.
     -- Сегодня же вечером я навещу старину Томаса. Так и передайте
ему, Диверс.
     -- Обязательно передам... Я рад, что не разочаровался в вас,
мистер Сэндерс.
     -- Вот как! -- Сэндерс рассмеялся. -- Любопытно!
     Диверс смущенно опустил глаза.
     -- Вы знаете, -- произнес он после незначительной паузы, -- часто
легенды о героях более чем наполовину оказываются выдумкой. Я очень
боялся, что подобная участь ожидает и легенду о "британском льве",
но... -- Диверс устремил на Сэндерса решительный взгляд, -- но на этот
раз действительность превзошла саму легенду.
     Молодой человек с жаром схватил руку Сэндерса и крепко сжал ее.
     -- Вы отличный парень, Роджер, -- улыбнулся Сэндерс, отвечая на
рукопожатие. -- Жаль, что я не знал вас раньше...

     Глава двадцать шестая

     Последние дни сентября в Цюрихе выдались по-летнему теплыми.
Дневное светило, словно собравшись с силами, выплеснуло на засыпающую
землю остатки живительного тепла, но европейская осень, повинуясь
непреложным законам природы, уже окрасила деревья в яркие предсмертные
тона.
     Автомобиль остановился у трехэтажного супермаркета. Тут же, на
игровой площадке, оставленные взрослыми, которых поглотило огромное
здание магазина, резвились дети. Целый детский городок был полностью
предоставлен в их распоряжение. Здесь они были полноправными хозяевами,
другого мира для них сейчас не существовало.
     Миллер вышел из машины.
     -- Вот он!
     Голос его дрогнул, когда взгляд остановился на маленьком мальчике,
самозабвенно пытавшемся взгромоздиться в вагончик гигантской детской
железной дороги, опоясывающей почти всю территорию игровой площадки.
     -- Жив, -- прошептал таксист. -- Видите, Сэндерс? Это он!
     Сэндерс сидел в машине и курил. Противоречивые чувства роились в
его душе. Миллер сел рядом с ним.
     -- Спасибо вам, -- глухо произнес швейцарец, сжимая руку Сэндерса
чуть пониже локтя. -- Вы сдержали свое обещание.
     -- Куда вы теперь?
     Миллер не ответил.
     -- Здесь ваш дом, Ганс, -- сказал Сэндерс. -- Здесь ваша семья.
     Миллер поднял на Сэндерса печальный, полный страдания взгляд.
     -- Нет, Джилберт, моя семья далеко отсюда. Ганс Миллер мертв, а я
всего лишь его двойник. Прошлого вспять не вернуть. Вдова погибшего
Ганса Миллера никогда не станет женой его двойника.
     Сэндерс молча кивнул.
     -- Я обещал Марте вернуться, -- продолжал Миллер, -- она ждет
меня. Я всю жизнь буду помнить об этом.
     -- Вы верите в возвращение?
     -- Кто знает, -- неопределенно ответил швейцарец. -- Шансов
практически нет. Но без веры жить нельзя.
     -- Живите у меня, -- предложил Сэндерс. -- В моем коттедже места
хватит на двоих.
     -- Спасибо, Джилберт, -- с чувством отозвался Миллер. -- Я решил
вернуться в Гринфилд. Уверен, старый Джон Гроф будет мне рад.
     -- Как вы объясните ему свое появление?
     -- Расскажу ему все как есть, без утайки. Он поймет.
     Сэндерс снова кивнул. Он понял: Миллера тянуло к тому
единственному месту на Земле, откуда веяло слабой, эфемерной, почти
несбыточной надеждой вернуться в свой мир. Сознавал ли он сам, что
влечет его туда, или эта тяга была исключительно интуитивной,
подсознательной? Сэндерс не решался спросить об этом у своего нового
друга.
     -- Не забывайте меня, Ганс. Надеюсь, мой адрес вы помните.
     -- Помню, Джилберт.
------------------------------------------------------------------------
     В апреле Джил Сэндерс получил тревожную телеграмму из Гринфилда:

     ГАНС ИСЧЕЗ. СРОЧНО ПРИЕЗЖАЙТЕ.
     С УВАЖЕНИЕМ ДЖОН ГРОФ.
     В тот же день Сэндерс вылетел в Лондон.
     Гроф, казалось, еще больше постарел. Он выглядел осунувшимся и
несчастным. Встретив Сэндерса на вокзале, молча пожал ему руку и
пригласил в свой автомобиль.
     На протяжении всего пути Гроф хранил молчание. Сэндерс не сразу
сообразил, что они направляются не в гостиницу, а совсем в другую
сторону. И лишь оказавшись за городом, он понял: Джон Гроф везет его в
"Утиное Гнездо".
     Пропускной пункт исчез. От бетонной стены, некогда обрамлявшей
владения Уильяма Джефферсона, тоже остались лишь одни воспоминания.
Зато мост, уничтоженный бандой Грифона, был восстановлен.
     Вилла пустовала, повсюду царили запустение и безмолвие.
По-видимому, Мэтью Баллард был последним отпрыском некогда знатного
рода. По крайней мере, ни один из наследников до сих пор не предъявил
свои права на владение "Утиным Гнездом". Автомобиль остановился у входа
в особняк, но Гроф не повел Сэндерса в дом, а направился в обход, к
крутому обрывистому берегу. Их путь вдоль берега занял не более
четверти часа. Наконец Гроф остановился.
     Сэндерс прекрасно помнил это место. Словно из небытия возник в его
памяти красно-белый плавучий якорь, качавшийся на волнах, воскресли
трагические события, разыгравшиеся здесь в сентябре прошлого года.
     Гроф повернулся к Сэндерсу. Лицо его было бледно, в глазах
читалось отчаяние.
     -- Ганс мне все рассказал, -- тихо заговорил он, впервые со
времени их встречи на вокзале. -- Сначала я принял его слова за бред
сумасшедшего, но потом понял, что он говорит правду. Если б я знал
тогда, в сентябре!.. Он где-то раздобыл лодку и каждый день, с
рассвета, проводил здесь. -- Гроф кивнул в сторону моря. -- Я
совершенно случайно узнал, где он ежедневно пропадает, -- мне он не
обмолвился ни словом... Стоит в лодке и часами смотрит в море... Я
как-то пытался заговорить с ним об этом, но он так на меня посмотрел,
что слова застряли у меня в горле. Ганс был до педантичности
пунктуален: ровно в шесть вечера он всегда возвращался домой. -- Гроф
запнулся. -- Три дня назад он не вернулся. В семь я уже был здесь, но
никаких следов Ганса не обнаружил. Он исчез, мистер Сэндерс. Исчез,
словно в воду канул... Простите за неудачное сравнение.
     Сэндерс задумчиво смотрел вдаль. С моря тянул слабый теплый бриз.
Пахло весной.
     -- Нет, мистер Гроф, -- покачал он головой, -- Ганс Миллер не
исчез. Он вернулся в свой мир -- туда, где он нужен, где его ждут.
Словно мессия, он несет людям новую благую весть, способную пробудить
человечество ото сна. Дай-то Бог, чтобы его путь достиг цели и не
оказался напрасен.
     Море шумно билось у их ног, надежно храня в пучине еще одну
тайну...

     Апрель -- сентябрь 1991 года,
     Москва