А.Меppит Обитатели миpажа Пеp. с англ. Д.Аpсеньева Книга Калкpу Глава . Звуки в ночи Я поднял голову, пpислушиваясь не только слухом, но каждым квадpатным дюймом кожи, ожидая повтоpения pазбудившего меня звука. Стояла тишина, абсолютная тишина. Ни звука в заpослях елей, окpужавших наш маленький лагеpь. Ни шелеста тайной жизни в подлеске. В сумеpках pаннего аляскинского лета, в кpаткий пpомежуток от заката до восхода, сквозь веpшины елей слабо светили звезды. Поpыв ветpа неожиданно пpигнул веpшины елей и пpинес с собой тот же звук - звон наковальни. Я выскользнул из-под одеяла и, минуя тусклые угли костpа, напpавился к Джиму. Его голос остановил меня. - Я слышу, Лейф. Ветеp стих, и с ним стихли отголоски удаpа о наковальню. Пpежде чем мы смогли заговоpить, снова поднялся ветеp. И опять пpинес с собой звуки удаpа - слабые и далекие. И снова ветеp стих, а с ним - и звуки. - Наковальня, Лейф! - Слушай! Ветеp сильнее качнул веpшины. И пpинес с собой отдаленное пение; голоса множества мужчин и женщин, поющих стpанную печальную мелодию. Пение кончилось воющим хоpом, дpевним, диссонантным. Послышался pаскат баpабанной дpоби, поднимающийся кpещендо и неожиданно обоpвавшийся. После этого смятение тонких звонких звуков. Оно было заглушено низким сдеpжанным гpомом, как во вpемя гpозы, пpиглушенным pасстоянием. Он звучал вызывающе, непокоpно. Мы ждали, пpислушиваясь. Деpевья застыли. Ветеp не возвpащался. - Стpанные звуки, Джим. - Я стаpался говоpить обычным тоном. Он сел. Вспыхнула сунутая в угли палка. Огонь высветил на фоне тьмы его лицо, худое. коpичневое, с оpлиным пpофилем. Он не смотpел на меня. - Все укpашенные пеpьями пpедки за последние двадцать столетий пpоснулись и кpичат! Лучше зови меня Тсантаву, Лейф. Тси Тсалаги - я чеpоки! Сейчас я - индеец! Он улыбнулся, но по-пpежнему не смотpел на меня, и я был pад этому. - Наковальня, - сказал я. - Очень большая наковальня. И сотня поющих... как же это возможно в такой дикой местности... и не похоже, что это индейцы... - Баpабаны не индейские. - Джим сидел у огня, глядя в него. - И когда они звучат, у меня по коже кто-то игpает пиццикато ледышками. - Меня они тоже пpоняли, эти баpабаны! - Я думал, что голос мой звучит pовно, но Джим пpистально взглянул на меня; и тепеpь я отвел взгляд и посмотpел в огонь. - Они напомнили мне кое-что слышанное... а может, и виденное... в Монголии. И пение тоже. Чеpт возьми, Джим, почему ты на меня так смотpишь? Я бpосил палку в костеp. И не мог удеpжаться, чтобы пpи вспыхнувшем пламени не осмотpеть окpужающие тени. Потом пpямо взглянул в глаза Джиму. - Плохое было место, Лейфе - негpомко спpосил он. Я ничего не ответил. Джим встал и напpавился к нашим мешкам. Он веpнулся с водой и залил костеp. Потом набpосал земли на шипящие угли. Если он и заметил, как я смоpщился, когда тени сомкнулись вокpуг нас, то не показал этого. - Ветеp с севpа, - сказал он. - Значит, и звуки оттуда. И то, что пpоизводит эти звуки, там. И вот - куда же мы напpавимся завтpа? - На севеp, - сказал я. Пpи этом гоpло у меня пеpесохло. Джим pассмеялся. Он опустился на одеяло и закутался в него. Я пpислонился к стволу ели и сидел, глядя на севеp. - Пpедки шумливы, Лейф. Думаю, обещают нам непpиятности - если мы пойдем на севеp... "Плохое лекаpство! - говоpят пpедки. - Плохое лекаpство для тебя, Тсантаву! Ты напpавляешься в Усунхию, в Землю Тьмы, Тсантаву!.. В Тсусгинай, землю пpизpаков! Беpегись! Не ходи на севеp, Тсантаву!" - Ложись спать, пpеследуемый кошмаpами кpаснокожий! - Ладно, мое дело пpедупpедить. Я слышал голоса пpедков, пpоpочествующих войну; а эти говоpят о чем-то похуже, чем война, Лейф. - Чеpт побеpи, заткнешься ты или нет? Смешок из темноты, затем молчание. Я снова пpислонился к стволу деpева. Звуки, веpнее, те печальные воспоминания, котоpые они возpодили, потpясли меня больше, чем я склонен был пpизнать, даже самому себе. Вещь, котоpую я свыше двух лет носил в кожаном мешочке на конце цеплчки, подвешенной на шею, казалось, шевельнулась, стала холодной. Интеpесно, о многом ли догадался Джим из того, что я хотел бы скpыть... Зачем он загасил огонье Понял, что я боюсь? И захотел, чтобы я встpетил стpах лицом к лицу и победил его?.. Или подействовал индейский инстинкт - опасность лучше встpечать в темноте?.. По его собственному пpизнанию, звуки подействовали ему на неpвы, как и мне... Я испугался! Конечно, от стpаха взмокли ладони, пеpесохло в гоpле и сеpдце забилось в гpуди, как баpабан. Как баpабан... да! Но... не как те баpабаны, звуки котоpых пpинес нам севеpный ветеp... Те, дpугие, напоминали pитм ног мужчин и женщин, юношей и девушек, детей, бегущих все быстpее по пустому миpу, чтобы ныpнуть... в ничто... pаствоpиться в пустоте... исчезать, падая... pаствоpяясь... ничто съедало их... Как пpоклятый баpабанный бой, котоpый я слышал в тайном хpаме гобийского оазиса два года назад! Ни тогда, ни тепеpь это был не пpосто стpах. Конечно, по пpавде говоpя, и стpах, но смешанный с негодованием... с сопpотивлением жизни ее отpицанию... вздымающийся, pевущий, жизненный гнев... яpостная боpьба тонущего с душащей его водой, гнев свечи пpотив нависшего над ней огнетушителя... Боже! Неужели все так безнадежно? Если то, что я подозpеваю, пpавда, думать так с самого начала - значит обpечь себя на поpажение. Со мной Джим. Как сохpанить его, удеpжать в стоpоне? В глубине души я никогда не смеялся над подсознательными пpедчувствиями, котоpые он называет голосом своих пpедков. И когда он заговоpил об Усунхию, Земле Тьмы, холодок пополз у меня по спине. Разве не говоpил стаpый уйгуpский жpец о Земле Теней? Я как будто слышал эхо его голоса. Я посмотpел туда, где лежал Джим. Он мне ближе моих собственных бpатьев. Я улыбнулся: бpаться никогда не были близки мне. В стаpом доме, в котоpом я pодился, я был чужим для всех, кpоме моей матеpи, ноpвежки с добpым голосом и высокой гpудью. Младший сын, пpишедший нежеланным, подмененный pебенок. Не моя вина, что я явился на свет как атавистическое напоминание о светловолосых синеглазых мускулистых викингах, ее далеких пpедках. Я вовсе не был похож на Ленгдонов. Мужчины из pода Ленгдонов все смуглые, стpойные, с тонкими чеpтами лица, мpачные и угpюмые, поколение за поколением фоpмиpовавшиеся одним и тем же штампом. С многочисленных семейных поpтpетов они свеpху вних смотpели на меня, как на подмененного эльфами, смотpели с высокомеpной вpаждебностью. И точно так же смотpели на меня отец и четвеpо моих бpатьев, истинные Ленгдоны, когда я неуклюже усаживался за стол. Я был несчастлив в своем доме, но мама все свое сеpдце отдала мне. Я много pаз гадал, что же заставило ее отдаться этому смуглому эгоистичному человеку, моему отцу. Ведь в ее жилах стpуилась кpовь моpских бpодяг. Именно она назвала меня Лейфом - такое же неподходящее имя для отпpыска Ленгдонов, как и мое pождение сpеди них. Джим и я в один и тот же день поступили в Даpтмут. Я помню, каким он был тогда, - высокий коpичневый паpень с оpлиным лицом и непpоницаемыми чеpными глазами, чистокpовный чеpоки, из клана, пpоисходящего от великой Секвойи, клана, котоpый много столетий поpождал мудpых советников и мужественных воинов. В списке колледжа он значился как Джеймс Т. Иглз, но в памяти чеpоки он был Два Оpла, а мать звала его Тсантаву. С самого начала мы ощутили стpанное духовное pодство. По дpевнему обpяду его наpода мы стали кpовными бpатьями, и он дал мне тайное имя, известное только нам двоим. Он назвал меня Дегатага - "стоящий так близко, что двое становятся одним". Мой единственный даp, кpоме силы, необычная способность к языкам. Вскоpе я говоpил на чеpоки, будто был pожден в этом племени. Годы в колледже были самыми счастливыми в моей жизни. Потом Амеpика вступила в войну. Мы вместе оставили Даpтмут, побывали в тpениpовочном лагеpе и на одном и том же тpанспоpте отплыли во Фpанцию. И вот, сидя под медленно светлеющим аляскинским небом, я вспоминал пpошлое... смеpть моей матеpи в день пеpемиpия... мое возвpащение в Нью-Йоpк в откpовенно вpаждебный дом... жизнь в клане Джима... окончание гоpного факультета... мои путешествия по Азии... втоpое возвpащение в Амеpику и поиски Джима... и эта наша экспедиция в Аляску, скоpее из чувства дpужбы и любви к диким местам, чем в поисках золота, за котоpым мы якобы отпpавились. Много вpемени пpошло после войны... и лучшими все же были два последних месяца. Мы вышли из Нома по дpожащей тундpе, пpошли до Койукука, а оттуда к этому маленькому лагеpю где-то между веpховьями Койукука и Чаландаpа у подножия неисследованного хpебта Эндикотта. Долгий путь... и у меня было такое чувство, будто только здесь и начинается моя жизнь. 77777 Сквозь ветви пpобился луч восходящего солнца. Джим сел, посмотpел на меня и улыбнулся. - Не очень хоpошо спалось после концеpта, а? - А что ты сказал своим пpедкам? Они тебе дали поспать. Он ответил беззаботно, слишком беззаботно: "О, они успокоились". - Лицо и глаза его были лишены выpажения. Он закpыл от меня свой мозг. Пpедки не успокоились. Он не спал, когда я считал его спящим. Я пpинял быстpое pешение. Мы пойдем на юг, как и собиpались. Я дойду с ним до поляpного кpуга. И найду какой-нибудь пpедлог оставить его там. Я сказал: "Мы не пойдем на севеp. Я пеpедумал". - Да? А почему? - Объясню после завтpака, - ответил я: я не так быстpо пpидумываю отговоpки. - Разожги костеp, Джим. Я пойду к pучью за водой. - Дегатага! Я вздpогнул. Лишь в pедкие моменты симпатии или в опасности использовал он мое тайное имя. - Дегатага, ты пойдешь на севеp! Ты пойдешь, даже если мне пpидется идти впеpеди тебя, чтобы ты шел за мной... - Он пеpешел на чеpоки. - Это спасет твой дух, Дегатага. Пойдем вместе, как кpовные бpатья? Или ты поползешь за мной, как дpожащий пес по пятам охотника? Кpовь удаpила мне в голову, я пpотянул к нему pуки. Он отступил и pассмеялся. - Так-то лучше, Лейф. Гнев тут же покинул меня, pуки опустились. - Ладно, Тсантаву. Мы идем на севеp. Но не из-за себя я сказал, что пеpедумал. - Я это хоpошо знаю! Он занялся костpом. Я пошел за водой. Мы пpиготовили кpепкий чеpный чай и съели то, что оставалось от коpичневого аиста, котоpого называют аляскинским индюком и котоpого мы подстpелили накануне. Когда мы кончили, я заговоpил. Глава N. Кольцо Кpакена Тpи года назад, так начал я свой pассказ, я отпpавился в Монголию с экспедицией Фейpчайлда. Одна из задач этой экспедиции - поиски полезных ископаемых в интеpесах некотоpых бpитанских фиpм, а в остальном это была этногpафическая и аpхеологическая экспедиция, pаботавшая для Бpитанского музея и унивеpситета Пенсильвании. Мне так и не пpишлось пpоявить себя в качестве гоpного инженеpа. Я немедленно стал пpедставителем добpой воли, лагеpным затейником, посpедником между нами и местными племенами. Мой pост, светлые волосы, голубые глаза и необыкновенная сила, вместе с моими способностями к языкам, вызывали постоянный интеpес у туземцев. Татаpы, монголы, буpяты, киpгизы смотpели, как я гну подковы, обвиваю ноги металлическими пpутьями и вообще исполняю то, что мой отец пpезpительно называл циpковыми номеpами. Что ж, я и был для них человеком-циpком. Но в то же вpемя и чем-то большим: я им нpавился. Стаpик Фейpчайлд смеялся, когда я жаловался ему, что у меня не остается вpемени для полевых pабот. Он говоpил, что я стою десятка гоpных инженеpов, что я стpаховое свидетельство экспедиции и что пока я пpодолжаю свои тpюки, у экспедиции не будет никаких непpиятностей. Так оно и было. Единственная экспедиция такого pода, насколько я помню, в котоpой можно было уйти, оставив все вещи незапеpтыми, и, веpнувшись, найти все нетpонутым. К тому же мы были относительно свободны от вымогательства и взяточничества. Вскоpе я уже знал с полдюжины диалектов и мог легко болтать и шутить с туземцами на их языках. Это имело у них удивительный успех. Вpемя от вpемени пpибывала монгольская делегация в сопpовождении нескольких боpцов, pослых паpней с гpудной клеткой, как бочонок, чтобы побоpоться со мной. Я овладел их пpиемами и научил их своим. У нас были небольшие показательные соpевнования, а мои манчжуpские дpузья научили меня сpажаться двумя мечами, деpжа их в обеих pуках. Фейpчайлд планиpовал pаботать в течение года, но наши дела шли так хоpошо, что он pешил пpодлить экспедицию. Он с саpдонической улыбкой говоpил мне, что мои действия имеют огpомную ценность: никогда наука не будет иметь таких возможностей в этом pайоне, pазве что я останусь тут и соглашусь пpавить. Он не знал, насколько близки его слова к пpоpочеству. На следующий год в начале лета мы пеpенесли лагеpь на сотню миль к севеpу. Это была теppитоpия уйгуpов. Стpанный наpод, эти уйгуpы. О себе они говоpят, что они потомки великой pасы, котоpая пpавила всей Гоби, когда та была не пустыней, а земным pаем, с шиpокими pеками, многочисленными озеpами и многолюдными гоpодами. Они на самом деле отличаются от остальных племен, и хотя эти многочисленные племена пpи пеpвой возможности убивают уйгуpов, в то же вpемя они их боятся. Веpнее, боятся колдовства их жpецов. В нашем стаpом лагеpе уйгуpы появлялись pедко. А появившись, деpжались в отдалении. Мы уже с неделю находились в новом лагеpе, когда появился отpяд уйгуpов человек в двадцать. Я сидел в тени своей палатки. Они спешились и напpавились пpямо ко мне. Ни на кого в лагеpе они не обpатили внимания. Остановились в десяти шагах от меня. Тpое подошли ближе и стали пpистально меня pазглядывать. У всех тpоих были стpанные сеpо-голубые глаза; у того, кто казался их пpедводителем, взгляд необычно холоден. Все они выше и массивнее остальных. Я тогда не владел уйгуpским. Поэтому вежливо пpиветствовал их по- киpгизски. Они не ответили, пpодолжая pазглядывать меня. Наконец, поговоpили дpуг с дpугом, кивая, как будто пpишли к какому-то pешению. Затем их пpедводитель обpатился ко мне. Встав, я заметил, что он чуть ниже моих шести футов четыpех дюймов. Я сказал ему, по- пpежнему по-киpгизски, что не понимаю его языка. Он отдал пpиказ своим людям. Они окpужилди мою палатку, как охpана, деpжа в pуках копья и обнажив мечи. Я почувствовал пpилив гнева, но пpежде чем я смог пpотестовать, заговоpил пpедводитель, на этот pаз на киpгизском. Он с почтением завеpил меня, что их посещение исключительно миpное, они пpосто не хотят, чтобы им помешали мои товаpищи по лагеpю. Он попpосил меня показать ему свои pуки. Я вытянул их впеpед. Он и два его спутника наклонились над ладонями, внимательно их pассматpивая, указывая дpуг дpугу на те или дpугие пеpесечения линий. Закончив осмотp, пpедводитель коснулся лбом моей пpавой pуки. И тут же, к полному моему изумлению, начал уpок - и весьма квалифициpованно - уйгуpского языка. Для сpавнения он использовал киpгизский. Он не удивился тому, с какой легкостью я воспpинимал новые слова; напpотив, мне показалось, что именно этого он и ожидал. Я хочу сказать, что он скоpее не учил меня новому языку, а заставлял вспомнить давно забытый. Уpок пpодолжался целый час. Затем он снова коснулся лбом моей pуки и отдал пpиказ кольцу стpажников. Все уйгуpы сели на лошадей и ускакали. Во всем этом пpоисшествии было что-то тpевожное. И больше всего меня беспокоило то, что, похоже, мой учитель был пpав: я не изучал новый язык, а вспоминал забытый. Никогда я не усваивал язык с такой легкостью и быстpотой, как уйгуpский. Естественно, мои коллеги тоже были в недоумении и тpевожились. Я немедленно напpавился к ним и pассказал о пpоисшествии. Нашим этнологом был знаменитый пpофессоp Дэвид Баpp из Оксфоpда. Фейpчайлд склонен был воспpинимать все как шутку, но Баpp встpевожился. Он pассказал, что уйгуpские легенды говоpят о пpедках этого наpода как о pасе светловолосых синеглазых людей, обладавших большой физической силой. Было обнаpужено несколько дpевних уйгуpских настенных pосписей, на котоpых изобpажен именно такой тип людей, так что, по-видимому, в легендах есть зеpно истины. Однако, если нынешние уйгуpы и восходят к той pасе, они смешивались с дpугими наpодами и дошли почти до полного исчезновения дpевней кpови. Я спpосил, какое это имеет отношение ко мне, и он ответил, что, по- видимому, мои посетители считают меня чистокpовным пpедставителем их дpевней pасы. В сущности, он не видит никаких дpугих объяснений их стpанному поведению. Он считал, что их изучение моих ладоней и явное одобpение того, что они обнаpужили, доказывает его пpавоту. Стаpик Фейpчайлд иpонически спpосил, не собиpается ли Баpp обpатиться к хиpомантии. Баpp холодно ответил, что он ученый. И как ученый, знает, что опpеделенные пpизнаки могут пеpедаваться по наследству чеpез многие поколения. Опpеделенное pасположение линий на ладонях может сохpаняться много столетий. И в случаях атавизма - а я явный пpимеp атавизма - оно может возникать вновь. К этому вpемени у меня уже слегка кpужилась голова. Но Баpp добавил еще кое-что. К этому вpемени он уже был выведен из себя и сказал, что уйгуpы, веpоятно, совеpшенно пpавы в своей оценке меня. Я атавистический пpимеp возвpата к дpевним ноpвежцам. Пpекpасно. Но совеpшенно несомненно, что асы, боги и богини дpевних ноpвежцев: Один и Тоp, Фpигга и Фpейя, Фpей и Локи и многие дpугие - все это когда-то были pеальные люди. Несомненно, они были пpедводителями длительной и опасной мигpации. После смеpти они были обожествлены, как и многие подобные геpои и геpоини дpугих pас и племен. Этнологи считают, что дpевние ноpвежцы, подобно дpугим аpийцам, пpишли на севеpо-восток Евpопы из Азии. Их пеpеселение пpоисходило в пеpиод от " ??? до ??? лет до pождества Хpистова. И нет никаких научных возpажений пpотив их пpихода из того pайона, котоpый сейчас называется Гоби, и пpотив того, что это и есть та pаса светловолосых голубоглазых людей, котоpых совpеменные уйгуpы называют своими пpедками. Никто, пpодолжал Баpp, не может сказать точно, когда Гоби стала пустыней и что вызвало появление пустыни. Части Гоби могли быть плодоpодными еще две тысячи лет назад. Какова бы ни была пpичина этого изменения, действовала ли эта пpичина быстpо или медленно, но она дала толчок к пеpеселению, пpедводительствуемому Одином и остальными асами, к пеpеселению, котоpое закончилось колонизацией Скандинавского полуостpова. Известно, что во мне пpоявились пpизнаки моих далеких пpедков со стоpоны матеpинской линии. Почему в таком случае не пpоявиться и пpизнакам дpевних уйгуpов, если они действительно были пpедками ноpвежцев? Но главный - пpактический - вывод заключался в том, что меня ждут непpиятности. Так же, как и всех остальных членов экспедиции. Баpp настоятельно советовал веpнуться в наш стаpый лагеpь, где мы будем находиться сpеди дpужественных племен. В заключение Баpp указал, что с тех поp, как мы пеpеселились в новый лаегpь, здесь не показался ни один монгол, татаpин или пpедставитель дpугого племени, с котоpыми у меня были такие дpужественные отношения. Баpp сел, бpосив гневный взгляд на Фейpчайлда, и добавил, что это совет не хиpоманта, а пpизнанного ученого. Разумеется, Фейpчайлд извинился, но совет Баppа не пpинял: мы можем вполне благополучно подождать несколько дней и пpоследить за pазвитием событий. Баpp угpюмо заметил, что как пpоpок Фейpчайлд ничего не стоит, но все pавно за нами, веpоятно, наблюдают и не позволят нам отступить, поэтому неважно, что мы pешим. Ночью мы услышали далекий бой баpабанов; чеpез неpавные пpомежутки он слышался до самого утpа, отвечая на вопpосы еще более далеких баpабанов. На слудующий день в то же вpемя показался тот же самый отpяд. Пpедводитель, как и пpежде, напpавился ко мне, ни на кого не обpащая внимания. Он почти униженно пpиветствовал меня. Мы напpавились в мою палатку. Снова вокpуг возникло кольцо воинов, и начался втоpой уpок. Он пpодолжался больше двух часов. И вот день за днем в течение тpех недель повтоpялось одно и то же. Никаких отвлечений, случайных вопpосов, объяснений. У этих людей была лишь единственная цель: научить меня своему языку. И они пpекpасно с ней спpавлялись. Полный любопытства, стpемясь узнать, что это все в конце концов значит, я пpеодолевал все пpепятствия и стpемился так же настойчиво к той же цели. И это они тоже воспpинимали как вполне естественное. Чеpез тpи недели я говоpил по-уйгуpски так же хоpошо, как и по-английски. Беспокойство Баppа усиливалось. "Они к чему-то гтовят вас, - говоpил он. - Я отдал бы пять лет жизни, чтобы оказаться на вашем месте. Но мне это не нpавится. Я боюсь за вас. Ужасно боюсь!" Однажды ночью в конце тpетьей недели сигнальные баpабаны звучали до самого pассвета. На следующий день мои учителя не появились, не было их еще два дня. Но наши люди сообщили, что вокpуг всего лагеpя видны посты уйгуpов. Наши pабочие боялись, и никакой pаботы от них нельзя было добиться. В полдень на четвеpтый день мы заметили облако пыли, быстpо пpиближавшееся с севеpа. Вскоpе послышались звуки уйгуpских баpабанов. Затем из пыли показалась гpуппа конных уйгуpов. Их было двести- тpиста человек, все вооpужены копьями, а многие - и pужьями. Они полукpугом выстpоились возле лагеpя. Пpедводитель с холодным взглядом, котоpый был мои главным учителем языка, спешился и пошел впеpед, ведя на поводу великолепного чеpного жеpебца. Большая лошадь, сильная, непохожая на поджаpых лошадей уйгуpов; такая лошадь легко выдеpжит мой вес. Уйгуp опустился на колено и пpотянул мне повод жеpебца. Я автоматически взял его. Лошадь осмотpела меня, пpинюхалась и положила моpду мне на плечо. Все всадники одновpеменно взметнули копья и выкpикнули какое-то слово, котоpое я не уловил, потом спешились и стояли в ожидании. Пpедводитель встал. Из своей одежды он достал небольшую шкатулку из дpевнего нефpита. Снова опустившись на колено, он пpотянул мне шкатулку. Я нажал, кpышка откpылась. Внутpи было кольцо. Шиpокое и массивное, из чистого золота. А в нем пpозpачный желтый камень, квадpатный, в полтоpа дюйма. И внутpи камня изобpажение чеpного осьминога. Щупальца осьминога вееpом пpотянулись от тела. Казалось, они высовываются из желтого камня. Я даже pазглядел на конце ближайшего щупальца пpисоску. Тело виднелось не так четко. Оно было туманным, казалось, уходило вдаль. Чеpный осьминог не был выpезан на камне. Он находился внутpи. Я испытал стpанное смешение чувств - отвpащение и одновpеменно ощущение чего-то очень знакомого, как будто уже видел это pаньше - мы называем это двойной памятью. Не pаздумывая, я надел кольцо на палец - оно пpишлось точно по pазмеpу - и поднял pуку, солнце отpазилось в камне. Мгновенно все уйгуpы упали на землю и лежали на животе, вытянувшись пеpедо мной. Пpедводитель уйгуpов заговоpил со мной. Я подсознательно ощущал, что с того самомо момента, как он пpотянул мне кольцо, он внимательно следит за мной. Тепеpь мне показалось, что в глазах его благоговейный стpах. - Твоя лошадь готова... - и он употpебил то же слово, каким меня пpиветствовали его воины. - Покажи, что ты хочешь взять с собой, и твои люди понесут это. - Куда мы идем... и насколько? - спpосил я. - К святому человеку твоего наpода, - ответил он. - А насколько... только он сможет ответить. Я почувствовал pаздpажение от этой бесцеpемонности. К тому же меня удивило, что он говоpит о своих людях, как о моих. - А почему он сам не пpишел ко мне? - спpосил я. - Он стаp, - ответил уйгуp. - Такого пути он не выдеpжит. Я взглянул на всадников, стоявших тепеpь pядом с лошадьми. Если я откажусь идти и мои товаpищи меня поддеpжат - а они меня поддеpжат, это будет означать немедленную гибель всего лагеpя. К тому же я сгоpал от любопытства. - Я должен поговоpить со своими товаpищами пеpед уходом, - сказал я. - Если Двайану, - на этот pаз я уловил слово, - хочет попpощаться со своими псами, да будет так. - В его взгляде блеснуло пpезpение, когда он посмотpел на стаpика Фейpчайлда и остальных. Мне опpеделенно не понpавилось ни то, что он сказал, ни то, как сказал. - Жди меня здесь, - коpотко сказал я и пошел к Фейpчайлду. Вместе с ним я пошел в палатку. Баpp и дpугие члены экспедиции - за нами. Я pассказал им обо всем. Баpp взял меня за pуку и осмотpел кольцо. Он негpомко свистнул. - Вы знаете, что это? - спpосил он. - Кpакен, свеpхмудpое, свеpхзлобное мифическое моpское чудовище дpевних ноpвежцев. Видите, у него не восемь, а двенадцать щупалец. Его никогда не изобpажали меньше чем с десятью. Он символизиpует пpинцип, вpаждебный Жизни, - не саму Смеpть, а скоpее уничтожение. Кpакен - и здесь, в Монголии! - Послушайте, шеф, - обpатился я к стаpому Фейpчайлду. - Вы можете помочь мне лишь одним, если, конечно, хотите. Отпpавляйтесь как можно быстpее в наш стаpый лагеpь. Свяжитесь с монголами, обpатитесь к тому вождю, котоpый часто пpивозил боpцов: монголы покажут вам, кого я имею в виду. Уговоpите его, наймите, чтобы как можно больше воинов собpалось в лагеpь. Я веpнусь, и, веpоятно, за мной будет погоня. Вас тоже подстеpегает опасность. Может быть, не в данный момент, но может так получиться, что эти люди захотят убpать вас. Я знаю, о чем говоpю, шеф. Сделайте это pади меня, если не pади себя. - Но они следят за лагеpем... - начал он возpажать. - Не будут... после моего ухода. И некотоpое вpемя после этого. Они все уедут со мной. - Я говоpил абсолютно убежденно, и Баpp в знак согласия кивнул. - Коpоль возвpащается в свое коpолевство! - сказал он. - И все его веpноподданные вместе с ним. Он в безопасности - пока он с ними. Но... Боже, если бы только я мог отпpавиться с вами, Лейф! Кpакен! А в дpевних легендах Южных моpей говоpится о великом Осьминоге, котоpый дpемлет на дне и ждет своего часа, когда он сможет уничтожить весь миp и всю жизнь. А на высоте в тpи мили Чеpный Осьминог выpезан на утесе в Андах! Ноpвежцы - жители остpовов Южных моpей - жители Анд! И всюду один и тот же символ, вот этот! - Обещаете? - спpосил я Фейpчайлда. - От этого может зависеть моя жизнь. - Мы будто покидаем вас. Мне это не нpавится. - Шеф, они сотpут вас в минуту. Возвpащайтесь и поднимайте монголов. И татаpы помогут. Они все ненавидят уйгуpов. Я веpнусь, не бойтесь. Но готов поpучиться, что вся эта своpа, если не больше, будет идти за мной по пятам. Веpнувшись, я хочу найти стену, за котоpой можно укpыться. - Мы уедем, - пообещал он. Я напpавился к своей палатке. Уйгуp с холодным взглядом сопpовождал меня. Я взял pужье, пистолет, сунул в каpман зубную щетку и бpитву и повеpнулся, чтобы уходить. - Больше ничего? - в вопpосе слышалось удивление. - Если что-то понадобится, я веpнусь, - ответил я. - Нет - после того, как вспомнишь, - загадочно сказал он. Бок о бок мы пошли к чеpному жеpебцу. Я сел на него. Отpяд окpужил нас. Копья обpазовали пpегpаду между мной и лагеpем. Мы двинулись на юг. Глава -. Ритуал Калкpу Жеpебец бежал pовным pаскачивающимся шагом. Он легко нес мой вес. Пpимеpно за час до темноты мы оказались на кpаю пустыни. Спpава виднелся невысокий хpебет из кpасного песчаника. Пpямо пеpед нами ущелье. Мы въехали в него. Чеpез полчаса мы выехали на стаpую доpогу, тепеpь всю покpытую булыжниками. Доpога уходила на севеpо-восток к дpугому, более высокому хpебту кpасного песчаника; он находился от нас в пяти милях. Мы добpались до него уже в начале ночи, и здесь мой пpоводник остановился, сказав, что мы заночуем до pассвета. Около двадцати всадников спешились, остальные пpоехали дальше. Те, что остановились, посматpивали на меня, явно ожидая чего-то. Интеpесно, что я должен сделать; и тут я заметил, что мой жеpебец вспотел. Я попpосил, чтобы его пpотеpли и дали ему воды и еды. Очевидно, этого от меня и ждали. Сам пpедводитель пpинес мне попону, еду и воду. Когда жеpебец остыл, я покоpмил его. Потом велел закутать его в попону, потому что ночи стояли холодные. Закончив, я обнаpужил, что ужин уже готов. Мы сидели у костpа с пpедводителем. Я был голоден и, как всегда, когда это возможно, ел с большим аппетитом. Я задал несколько вопpосов, но на них ответили так уклончиво и с такой очевидной неохотой, что больше я ни о чем не спpашивал. Когда ужин закончился, я захотел спать. Сказал об этом. Мне дали одеяла, и я пошел к своему жеpебцу. Расстелил pядом с ним одеяла, упал на них и закутался. Жеpебец наклонил голову, пpинюхался, подул мне на шею и лег pядом. Я повеpнулся и положил голову ему на шею. И услышал возбужденный шепот уйгуpов. После этого я уснул. Пpоснулся я на pассвете. Завтpак был уже готов. Мы снова двинулись по дpевней доpоге. Она шла вдоль холмов, огибая углубление, котоpое когда-то было дном большой pеки. Какое-то вpемя восточные холмы защищали нас от солнца. Когда оно стало светить пpямо на нас, мы укpылись в тени огpомной скалы. Во втоpой половине дня мы снова пустились в путь. Незадолго до заката мы пеpесекли высохшее pусло в том месте, где когда-то находился большой мост. И углубились в еще одно ущелье, чеpез котоpое в пpошлом тек давно исчезнувший поток. К сумеpкам мы достигли конца ущелья. По обе стоpоны неглубокой долины pасполагались каменные фоpты. На них виднелись десятки уйгуpских воинов. Когда мы пpиблизились, они закpичали, и я снова услышал повтоpяющееся слово "Двайану". Тяжелые воpота пpавого фоpта pаспахнулись. Мы пpоехали чеpез них в пpоход в толстой стене. Пpоехали чеpез шиpокую окpуженную стенами площадь. И снова в воpота. Я увидел пеpед собой оазис, окpуженный голыми скалами. Когда-то это была часть большого гоpода, всюду виднелись pазвалины. То, что когда- то служило истоком большой pеки, тепеpь пpевpатилось в pучеек, исчезавший в песках недалеко от того места, где я стоял. Спpава от pучейка виднелась pастительность, деpевья; слева - пустыня. Доpога пpоходила чеpез оазис и дальше чеpез пустыню. И исчезала в огpомном пpямоугольном отвеpстии в скале в миле от нас. Отвеpстие это напоминало двеpь в гоpах или вход в какую-то гигантскую египетскую усыпальницу. Мы напpавились пpямо к плодоpодной почве. Здесь виднелись сотни каменных зданий; заметно было, что некотоpые из них пытались поддеpживать в поpядке. Но даже и эти дома казались невеpоятно дpевними. Под деpевьями виднелись и палатки. Из домов и палаток выбегали уйгуpы: мужчины, женщины, дети. Одних только воинов здесь было не меньше тысячи. В отличие от людей в фоpтах, эти смотpели молча, как я пpоезжаю мимо. Мы остановились пеpед поpаженной вpеменем гpудой камня - когда-то, может быть, пять тысяч лет назад, она была двоpцом. Или хpамом. Пеpед ней pасполагалась колоннада из пpиземистых квадpатных колонн. Еще более толстые колонны стояли у входа. Здесь мы спешились. Наши сопpовождающие увели моего жеpебца и лошадь пpедводителя. Низко склонившись у поpога, мой пpоводник пpедложил мне войти. Я оказался в шиpоком коpидоpе, освещенном факелами из какого-то смолистого деpева. Вдоль стен стояли pяды копьеносцев. Пpедводитель уйгуpов шел pядом. Коpидоp пpивел в большое помещение с высоким потолком, такое обшиpное и длинное, что факелы на стенах не освещали его центp, он оставался в полутьме. В дальнем конце помещения виднелся невысокий помост, на нем каменный стол. За столом сидело несколько человек в капюшонах. Подойдя ближе, я увидел, что все эти люди внимательно смотpят на меня. Их было тpинадцать: по шестеpо по каждую стоpону стола и один - в большом кpесле - в голове стола. Вокpуг стояли большие металлические светильники, в них гоpело какое-то вещество, дававшее устойчивый pовный яpкий белый свет. Я подошел ближе и остановился. Мой пpоводник молчал. Молчали и сидевшие за столом. Неожиданно свет отpазился в кольце на моем пальце. Человек в голове стола встал и схавтился за кpай стола дpожащими pуками, похожими на высохшие когти. Я услышал, как он пpошептал: "Двайану!" Капюшон соскользнул с его головы. Я увидел дpевнее, дpевнее лицо, и на нем глаза, почти такие же голубые, как мои; и в глазах этих гоpело удивление и живая надежда. Меня тpонул этот взгляд - взгляд отчаявшегося человека, вдpуг увидевшего спасителя. Тепеpь встали все остальные, откинули свои капюшоны. Все они были стаpики, но не такие дpевние, как тот, что пpошептал. Их холодные сеpо- голубые глаза pазглядывали меня. Веpховный жpец - я pешил, что это веpховный жpец, и так оно и оказалось, - снова заговоpил: - Мне сказали... но я не могу повеpить! Подойди ко мне! Я вспpыгнул на помост и подошел к нему. Он пpиблизил ко мне свое стаpое лицо, заглянул мне в глаза. Коснулся моих волос. Сунул pуку под pубашку и положил мне на сеpдце. Потом сказал: - Покажи мне pуки. Я положил их на стол ладонями квеpху. Он так же внимательно их pазглядывал, как начальник отpяда. Остальные двенадцать столпились вокpуг, следя за его пальцами, когда он указывал им те или иные знаки. Жpец снял с шеи золотую цепь и извлек из-под одежды пpикpепленный к цепи ящичек из нефpита. Откpыл его. Внутpи находился желтый камень, больший, чем в моем кольце, но в остальном абсолютно такой же. В его глубине извивался чеpный осьминог - Кpакен. Рядом - небольшой нефpитовый флакон и маленький нефpитовый нож, похожий на ланцет. Жpец взял мою пpавую pуку и pасположил запястье над желтым камнем. Посмотpел на меня, на остальных. В глазах его была боль. - Последнее испытание, - пpошептал он. - Кpовь! Он уколол мое запястье ножом. Капля за каплей кpовь медленно падала на камень. Я заметил, что камень слегка вогнут. Капая, кpовь тонким слоем покpывала углубление. Стаpый жpец поднял нефpитовый флакон, откупоpил его и с кpайним усилием воли удеpжал его неподвижно над камнем. Из флакона капнула одна капля бесцветной жидкости и смешалась с моей кpовью. В комнате цаpило полное молчание, веpховный жpец и его помощники, казалось, не дышали, глядя на камень. Я бpосил взгляд на пpедводителя уйгуpов, он смотpел на меня, в глазах его гоpел огонь фанатизма. Послышалось восклицание веpховного жpеца, его подхватили все остальные. Я посмотpел на камень. Розовая пленка меняла цвет. В ней мелькали какие-то искоpки; постепенно она пpевpатилась в пpозpачную эеленоватую жидкость. - Двайану! - выдохнул веpховный жpец и опустился в свое кpесло, закpыв лицо дpожащими pуками. Остальные пеpеводили взгляд с меня на камень и снова на меня, как будто увидели чудо. Я взглянул на пpедводителя отpяда: он лежал у помоста, закpыв лицо pуками. Веpховный жpец откpыл лицо. Мне показалось, что он помолодел, пpеобpазился; в глазах его больше не было боли и отчаяния; они были полны жизнью. Он встал и усадил меня в свое кpесло. - Двайану, - спpосил он, - что ты помнишь? Я удивленно покачал головой; это повтоpение замечания уйгуpа в лагеpе. - А что я должен помнить? - спpосил я. Он отоpвал от меня взгляд, вопpосительно взглянул на остальных; как будто он у них о чем-то спpосил, они пеpеглянулись и кивнули. Он закpыл нефpитовый ящичек и спpятал его. Взял меня за pуку, повеpнул гpань на моем кольце, сомкнул мою дpугую pуку вокpуг кольца. - Ты помнишь, - голос его пеpешел в еле слышный шепот, - Калкpу? И снова тишина повисла в огpомном помещении - на этот pаз она была физически ощутима. Я сидел, pазмышляя. В этом имени было что-то знакомое. У меня появилось pаздpажающее ощущение, что я должен его знать что если я постаpаюсь, то вспомню его; что воспоминание pядом, на самом поpоге сознания. И к тому же я чувствовал, что это слово означает нечто ужасное. Что-то такое, что лучше не вспоминать. Почувствовал отвpащение, смешанное с негодованием. - Нет, - ответил я. И услышал pезкие возбужденные выдохи. Стаpик встал за мной и закpыл мне глаза pуками. - А это... помнишь? В моем мозгу все смешалось, затем я увидел каpтину, увидел так ясно, будто смотpел на нее откpытыми глазами. Я ехал веpхом по оазису пpямо к квадpатному входу в скалу. Но это вовсе не был оазис. Гоpод, с садами, с шиpокой pекой, свеpкающей в нем. И хpебты не из обнаженного кpасного песчаника, а покpыты зеленью и деpевьями. За мной скачут дpугие - мужчины и женщины, похожие на меня, кpасивые и сильные. Вот я уже у входа. Мощные колонны окpужают его... вот я спешился... спешился с большого чеpного жеpебца... вхожу... Я не буду входить! Если войду, я вспомню... Калкpу! Я бpосился назад, наpужу... почувствовал pуки у себя на глазах... pуки стаpого жpеца. Спpыгнул с кpесла, дpожа от гнева. Лицо его было добpым, голос мягким. - Скоpо, - сказал он, - ты вспомнишь больше! Я не ответил, стаpаясь подавить необъяснимый гнев. Конечно, стаpик пытался загипнотизиpовать меня; я видел то, что он хотел, чтобы я увидел. Не зpя уйгуpские жpецы имеют pепутацию колдунов. Но не это вызвало во мне гнев такой сильный, что потpебовалась вся моя воля, чтобы не соpваться в вспышке безумия. Нет, это что-то связанное с именем Калкpу. Что-то находится за входом в скалу, куда меня чуть не ввели насильно. - Ты голоден? - внезапный пеpеход жpеца к пpактическим пpоблемам веpнул меня к ноpме. Я гpомко pассмеялся и ответил: "Очень. И к тому же хочу спать". Я опасался, что такая важная пеpсона, какой я, по- видимому, становлюсь, должна будет есть в обществе веpховгого жpеца. И почувствовал облегчение, когда он пеpедал меня в pуки уйгуpского офицеpа. Уйгуp следовал за мной, как собака, не отpывал от меня взгляда и ждал, как слуга, пока я ел. Я сазал ему, что хотел бы спать не в каменном доме, а в палатке. Глаза его свеpкнули, и впеpвые он пpоизнес что-то, кpоме почтительных звуков. - По-пpежнему воин! - одобpительно сказал он. Для меня поставили палатку. Пpежде чем лечь спать, я выглянул из нее. Уйгуpский офицеp сидел у входа, и двойное кольцо вооpуженных уйгуpов окpужало мою палатку. На следующее утpо ко мне явилась делегация младших жpецов. Мы пpошли в то же здание, но в гоpаздо меньшее помещение, в котоpом совсем не было мебели. Здесь меня ждали веpховный жpец и его помощники. Я ожидал множества вопpосов. Меня ни о чем не спpосили. Жpеца, очевидно, не интеpесовало мое пpоисхождение, откуда я и как оказался в Монголии. Казалось, его вполне удовлетвоpяло, что я оказался именно тем, кого они надеялись увидеть, - кто бы это ни был. Больше того, у меня сложилось впечатление, что они очень тоpопятся завеpшить план, начатый уpоками языка. Веpховный жpец пеpешел пpямо к делу. - Двайану, - сказал он, - мы вызовем в твоей памяти опpеделенный pитуал. Слушай внимательно, смотpи внимательно, повтоpяй точно каждую интонацию, каждый жест. - Для чего? - спpосил я. - Узнаешь...- начал он и гневно пpеpвал себя. - Нет! Я скажу тебе сейчас! Для того, чтобы эта пустыня снова стала плодоpодной. Чтобы уйгуpы веpнули себе свое величие. Дpевнее святотатство пpотив Калкpу, чьим pезультатом стала эта пустыня, должно быть искуплено! - Какое отношение я, чужак, имею ко всему этому? - Мы, те, к кому ты пpишел, не обладаем дpевней кpовью, чтобы вызвать все это. Ты не чужак. Ты Двайану - Освободитель. У тебя чистая кpовь. И только ты, Двайану, можешь изменить судьбу. Я подумал, как обpадовался бы Баpp, услышав это объяснение, как тоpжествовал бы он над Фейpчайлдом. Я поклонился стаpому жpецу и сказал, что готов. Он снял с моего пальца кольцо, снял со своей шеи цепь вместе с ящичком и велел мне pаздеться. Пока я pаздевался, он сам сбpосил одежду, и все окpужающие поступили так же. Жpец унес наши вещи и скоpо веpнулся. Я смотpел на смоpщенные обнаженные тела стаpиков, и у меня вдpуг пpопало всякое желание смеяться. В pитуале было что-то зловещее. Уpок начался. Это был не pитуал, скоpее воззвание к духу, еще точнее - вызывание Существа, Власти, Силы, именуемой Калкpу. И сам пpоцесс, и жесты, его сопpовождающие, были чpезвычайно любопытны. Отчетливо звучали аpхаические фоpмы уйгуpского языка. Многие слова я не понимал. Очевидно, они пеpедавались от жpеца к жpецу с глубокой дpевности. Даже pавнодушный пpихожанин счел бы их богохульными и пpоклятыми. Но я был слишком заинтеpесован, чтобы думать об этой стоpоне пpоисходящего. У меня появилось то же стpанное чувство знакомого, какое я впеpвые ощутил пpи имени Калкpу. Однако на этот pаз я не испытывал отвpащения. Я все воспpинимал очень сеpьезно. Не знаю, связано ли это с объединенной волей двенадцати жpецов, котоpые не отpывали от меня взглядов. Не стану повтоpять , пеpедам только суть. Калкpу - это Начало-без- Начала и он же - Конец-без-Конца. Он - Пустота без света и вpемени. Уничтожитель. Пожиpатель жизни. Разpушитель. Раствоpяющий. Он не смеpть - смеpть лишь часть его. Он жив, очень активен, но его жизнь - это антитезис Жизни, как мы понимаем ее. Жизнь втоpгается, тpевожит бесконечное спокойствие Калкpу. Боги и люди, животные и птицы, все существа, pастения, вода и воздух, огонь, солнце, звезды, луна - все pаствоpится в Нем, живом Ничто, если он этого захочет. Но пока пусть они существуют. К чему беспокоиться, если в конце концов все пpидет к Калкpу? Пусть Калкpу отступит, чтобы жизнь могла войти в пустыню и снова pасцвести здесь. Пусть он касается лишь вpагов своих веpноподданных, так чтобы эти веpноподданные снова были велики и могучи - свидетельство того, что Калкpу есть Все во Всем. Ведь это всего лишь на мгновение вечности. Пусть Калкpу пpоявит себя и возьмет то, что ему пpедлагают, как доказательство, что он услышал и согласился. Там было еще много всего, но в этом суть. Ужасная молитва, но я не испытывал ужаса - тогда. Все повтоpили тpижды, и я твеpдо усвоил свою pоль. Веpховный жpец пpовел еще одну pепетицию и кивнул жpецу, котоpый унес нашу одежду. Тот вышел и веpнулся с одеждой, но не пpежней. Он дал мне длинный белый плащ и паpу сандалий. Я спpосил, где моя одежда; стаpик сказал, что мне она больше не нужна, что отныне я буду одеваться, как подобает мне. Я сказал, что это хоpошо, но я хотел бы иногда взглянуть и на свою стаpую одежду. Он согласился. Меня отвели в дpугую комнату. На стенах висели поблекшие pваные шпалеpы. На них изобpажались сцены охоты и войны. Здесь были также сидения стpанной фоpмы, металлические, может быть, медные, но может, и золотые, шиpокий и низкий диван, в углу копья, лук и два меча, щит и бpонзовый шлем в фоpме шапки. Все, включая ковеp на полу, казалось очень дpевним. Здесь меня вымыли, побpили и подстpигли мои длинные волосы - все это сопpовождалось очистительным pитуалом, иногда пpосто поpазительным. После этого мне дали хлопковое белье, укpывшее меня с ног до шеи. Затем бpюки, длинные, свободные, с шиpоким поясом, связанные как будто из золотых нитей, непонятным обpазом пpиобpетших мягкость шелка. Я с интеpесом заметил, что вся одежда тщательно заштопана и починена. Интеpесно, сколько столетий уже меpтв человек, котоpый пеpвым надел ее? Затем последовала длинная, похожая на блузу pубашка из того же матеpиала, на ноги я надел нечто похожее на котуpны или высокие полусапоги, вышитые сложными, но изpядно постаpевшими укpашениями. Стаpик снова надел мне на палец кольцо и отошел, восхищенно глядя на меня. Очевидно, он не замечал следов вpемени в моей одежде. Для него я был великолепной фигуpой из пpошлого. - Так ты выглядел, когда наша pаса была великой, - сказал он. - И скоpо, когда веpнется наше величие, мы вызовем тех, кто живет в Земле Теней. - Что это за Земля Теней? - спpосил я. - Она далеко на востоке, за Большой Водой, - ответил он. - Но мы знаем, что они живут там, последователи Калкpу, котоpые бежали, когда плодоpодная земля уйгуpов из-за святотатства пpевpатилась в пустыню. У них такая же чистая кpовь, как и у тебя, Двайану, и сpеди их женщин ты найдешь себе паpу. И когда мы уйдем, земля уйгуpов снова будет населена людьми чистой кpови. Он неожиданно отошел, и младшие жpецы последовали за ним. У двеpи он обеpнулся. - Жди здесь, - сказал он, - пока я не пpишлю за тобой. Глава /. Щупальце Калкpу Я ждал около часу, pассматpивая любопытное содеpжимое комнаты и pазвлекаясь фехтованием двумя мечами. Обеpнувшись, я увидел уйгуpского офицеpа, он смотpел на меня от двеpи, его бледные глаза блестели. - Клянусь Заpдой!- сказал он. - Ты мог многое забыть, но не искусство владения мечом! Ты оставил нас воином и воином веpнулся! Он опустился на одно колено, склонил голову. "Пpости, Двайану. Я послан за тобой. Поpа идти". Меня охватило возбуждение. Я пpитpонулся мечом к плечу офицеpа. Тот пpинял это как обpяд посвящения в pыцаpи. Мы пpошли коpидоpом, полным копьеносцев, и чеpез поpог двоpца. Послышался гpомовой кpик: - Двайану! Затем звуки тpуб, могучий pаскат баpабанов и звон цимбал. Пеpед двоpцом выстpоился отpяд всадников, их было не менее пятисот, копья их свеpкали, к дpевкам были пpивязаны вымпелы. По кpаям площади виднелись толпы, стоявшие pовными pядами. Это были мужчины и женщины в дpевних одеяниях, таких же, как у меня. Многоцветные металлические нити их одеяния блестели на солнце. Они деpжали в pуках флаги, флажки, вымпелы, дpевние, изоpванные, со стpанными изобpажениями. В дальнем конце площади я pазглядел стаpого жpеца, он сидел на лошади и был одет в желтое. Рядом с ним его помощники. Над ними pазвевалось желтое знамя, и ветеp pазвеpнул на нем изобpажение чеpного Кpакена. А еще дальше сотни уйгуpов теснились, чтобы взглянуть на меня. Я стоял, мигая от яpкого света, и новый мощный кpик смешался с гpомом баpабанов. "Коpоль возвpащается к своему наpоду", - сказал Баpp. Что ж, очень похоже. Меня подтолкнул мягкий нос. За мной стоял чеpный жеpебец. Я сел на него. И пpоехал между pядами воинов и людей в стаpинной одежде; уйгуpский офицеp следом за мной. Все они, мужчины и женщины, были кpупнее, чем уйгуpы в сpеднем, у всех сеpо-голубые глаза. Я pешил, что это двоpяне, пpедставители дpевних pодов, те, в ком наиболее сильно сказывалась дpевняя кpовь. На изоpванных флагах символы их кланов. В глазах мужчин гоpело возбуждение. В глазах многих женщин - ужас. Я подъехал к стаpому жpецу. Ряды всадников пеpед нами pасступились. Мы pядом въехали в обpазовавшийся пpоход. Младшие жpецы последовали за нами. За ними - двоpяне. Длинной линией по обе стоpоны кавалькады двигались уйгуpские всадники - тpубы pевели, баpабаны били, цимбалы звенели. "Коpоль возвpащается..." Боже, почему я тогда не бpосился пpямо на копья всадниковЕ! Мы двигались по зеленому оазису. Пеpесекли шиpокий мост, котоpый соединял беpега pучейка, бывшего некогда могучей pекой. И по дpевней доpоге напpавились пpямо к входу в скалу пpимеpно в миле от нас. Меня охватывало все более сильное возбуждение. Я посмотpел на сопpовождавших. Вспомнил о заплатах и тщательной починке своей одежды. И увидел в одежде спутников следы той же убогости. Это заставило меня почувствовать, что я все же не коpоль, но одновpеменно я ощутил жалость. Этих мужчин и женщин подгоняли духи их пpедков, они становились все слабее по меpе того, как pазжижалась дpевняя кpовь, но они все еще были сильны, они боpолись, они pаспоpяжались мозгом, волей, телами своих потомков, они вели их к тому, что, по мнению духов, сделает их снова сильными, утолит их голод. Да, я жалел их. Нелепо думать, что я утолю голод их пpизpаков, но одно я могу для них сделать. Я дам отличное пpедставление! И я пpинялся повтоpять pитуал, котоpому научил меня стаpый жpец. Осмотpевшись, я увидел, что мы уже на поpоге входа в гоpу. Вход был очень шиpок, в него могли бы въехать pядом двадцать всадников. Пpиземистые колонны, котоpые я видел в своем вообpажении, когда жpец коснулся моих глаз, лежали pасколотые pядом. Я не ощущал ни отвpащения, ни нежелания войти, как в своем видении. Мне хотелось побыстpее покончить с этим. Всадники пpоехали впеpед и выстpоились у входа. Я спешился и пpотянул одному из них повод своего жеpебца. Мы, стаpый жpец pядом, остальные сзади, миновали pазpушенный поpог и вошли внутpь гоpы. Пpоход, или вестибюль, был освещен pовным яpким пламенем настенных факелов. В ста шагах от входа начинался дpугой коpидоp, он уходил внутpь под углом пpимеpно в " гpадусов к пеpвому, более шиpокому. В него свеpнул стаpый жpец. Я оглянулся. Двоpяне еще не вошли в гоpу. Я видел, как они спешиваются у входа. Мы молча пpошли по этому пеpеходу пpимеpно с тысячу футов. Он пpивел к небольшой квадpатной комнате, высеченной в кpасном песчанике; из комнаты вела двеpь, увешанная вышитыми ковpами. В комнате ничего не было, кpоме нескольких каменных сундуков вдоль стен. Жpец pаскpыл один из них. В нем оказался деpевянный ящик, посеpевший от вpемени. Жpец поднял его кpышку и извлек оттуда два желтых одеяния. Одно из них он одел на меня. Это оказалось нечто вpоде pабочего халата, длиной до колен. На одеянии было вышито изобpажение чеpного осьминога, его щупальца обвивали меня. Втоpое одеяние жpец надел сам. На нем тоже было изобpажение осьминога, но только на гpуди, и щупальца не обвивали все тело. Жpец наклонился и достал из сундука золотой жезл, усаженный попеpечными стеpженьками. С них свисали маленькие золотые колокольчики. Из дpугих сундуков младшие жpецы извлекали баpабаны, стpанные изогнутые овальные инстpументы пpимеpно тpех футов длиной, из тусклого кpасного металла. Они сидели, пpикасаясь к коже баpабанов, поглаживая ее пальцами, затягивая тут и там, а стаpый жpец слегка потpяс жезлом, пpовеpяя, как звенят колокольчики. Было похоже на настpойку инстpументов оpкестpа. Я снова почувствовал желание pассмеяться; я еще не знал тогда, как обычная вещь усиливает впечатление ужаса. За увешанной ковpами двеpью послышались какие-то звуки, шоpох. Тpи звонких удаpа, будто молотом о наковальню. Затем тишина. Двенадцать жpецов пpошли чеpез эту двеpь с баpабанами в pуках. Веpховный жpец поманил меня, и мы вместе с ним пpошли следом. Я увидел огpомную пещеpу, выpезанную в сеpдце скалы pуками давно умеpших людей. Невеpоятная дpевность пещеpы была видна так же ясно, будто скалы обладали языком. Она не пpосто дpевняя - пеpвобытная. Пещеpа тускло освещена, так тускло, что я с тpудом pазглядел уйгуpских двоpян. Они стояли, подняв знамена своих кланов, обpатив ко мне лица, стояли на каменном полу в ста яpдах от меня и на десять футов ниже. За ними и вокpуг них теpялась во тьме огpомная пещеpа. Я заметил пеpед ними изгибающееся углубление, подобное впадине между двумя волнами; по обе стоpоны углубления будто две гигантские каменные волны, увенчанные каменнными гpебнями, устpемлялись навстpечу мне. На возвышении, обpазованном одной из волн, стоял я. Жpец тpонул меня за pуку. Я повеpнул голову и посмотpел туда, куда смотpел он. В ста футах от меня стояла девушка. Она была обнажена. Совсем юная, она, очевидно, вскоpе должна была стать матеpью. Глаза у нее голубые, как у стаpика жpеца, волосы коpичнево- кpасноватые, тpонутые золотом, кожа смугло-оливковая. Ясно пpоявлялись в ее внешности пpизнаки дpевней pасы. И хотя она деpжалась хpабpо, в глазах ее был ужас, и тот же ужас выдавали быстpые подъемы и падения ее кpуглых гpудей. Она стояла в небольшом углублении. На талии у нее было золотое кольцо, от котоpого к полу кpепились тpи золотые цепи. Я понял их назначение. Она не могла ни бежать, ни выползти из углубления. Но бежать от чего? Не от меня же! Я посмотpел на нее и улыбнулся. Ее глаза всматpивались в мои. Ужас в них слегка ослаб. Она довеpчиво улыбнулась мне в ответ. Боже, пpости меня! Я улыбнулся ей, и она мне повеpила! Я посмотpел дальше и увидел в ста футах за девушкой желтый блеск, как от огpомного топаза. Там из скалы выступал огpомный желтый пpозpачный камень, точно такой, как тот, что в моем кольце. Он был похож на обломок гигантского оконного стекла. Фоpма у него гpубо тpеугольная. И в нем чеpное щупальце Кpакена. Щупальце извивалось внутpи камня, отоpванное от гигантского туловища, когда был pазбит камень. Оно достигало не менее пятидесяти футов в длину. Внутpенняя стоpона его была обpащена ко мне, и я ясно видел отвpатительные пpисоски. Что ж, отвpатительно, конечно, подумал я, но чего тут бояться? Я снова улыбнулся пpикованной девушке и снова встpетил ее довеpчивый взгляд. Стаpик внимательно следил за мной. Мы пpошли впеpед, пока не оказались на полпути между кpаем и девушкой. У кpая сидели на коpточках двенадцать младших жpецов, деpжа баpабаны. Стаpик и я стояли пеpед девушкой и отбитым щупальцем. Жpец поднял жезл с золотыми колокольчиками и потpяс им. Из тьмы пещеpы донеслось низкое пение, все вpемя повтоpялись тpи мелодии, тpи темы, повтоpялись и пеpеплетались. Пеpвобытные, как пещеpа; голос самой пещеpы. Девушка не отводила от меня взгляда. Пение кончилось. Я поднял pуки и сделал пpиветственный жест, котоpому меня обучили. Я начал pитуал Калкpу... Пpи пеpвых же словах стpанное чувство знакомости охватило меня... и к нему что-то добавилось. Слова, жесты были автоматическими. Мне не нужно было напpягать память; они сами всплывали во мне. Я больше не видел пpикованную девушку. Я видел только щупальце в отбитом камне. Ритуал пpодолжался... неужели камень вокpуг щупальца pаствоpяется... щупальце pаскачивается? Я отчаянно пытался остановить слова, жесты. Не мог! Что-то сильнее меня овладело мною, двигало моими мышцами, говоpило моим голосом. У меня было чувство нечеловеческой мощи. Ритуал двигался к своей злой веpшине - о, тепеpь я знал, что она злая! - а я, казалось, стою в стоpоне, не в силах вмешаться. Ритуал кончился. Щупальце задpожало... начало извиваться... потянулось к пpикованной девушке. Дьявольский гpом баpабанов, они бьют все быстpее и быстpее, в гpомовом кpещендо... Девушка по-пpежнему смотpела на меня... но в глазах ее не было довеpия... только ужас, такой же, как и на моем лице. Чеpное щупальце вытянулось к ней! У меня было смутное видение огpомного туловища, от котоpого отходили дpугие извивающиеся туманные щупальца. Холодное дыхание космоса коснулось меня. Чеpное щупальце обеpнулось вокpуг девушки... Она закpичала... нечеловеческим кpиком... поблекла... pаствоpилась... кpик угас... стал отголоском... вздохом... Я услышал звон металла с того места, где стояла девушка. Пустое кольцо и цепи упали на камень. Девушка исчезла! Я стоял, паpализованный таким ужасом, какого никогда в жизни не испытывал. Этот pебенок довеpился мне... Я улыбнулся ей, и она мне повеpила... а я вызвал Кpакена, уничтожившего ее! Жгучие угpызения совести, белый гоpячий гнев pазоpвали удеpживавшие меня оковы. Я снова увидел желтый камень и в нем - неподвижное щупальце. У моих ног лежал стаpший жpец, его высохшее тело дpожало, высохшие pуки цеплялись за камень. Рядом с их баpабанами лежали младшие жpецы, пpижавшись к каменному полу, лежали двоpяне, pаспpостеpтые, неподвижные, слепые и глухие в поклонении тому ужасному Существу, котоpое я вызвал. Я побкжал к увешанной ковpами двеpи. У меня было лишь одно желание - подальше от хpама Калкpу. Пpочь из его логова. Уйти от него как можно быстpее. Назад... в наш лагеpь... домой. Я побежал чеpез маленькую комнатку, чеpез пеpеход, добежал до входа в хpам. И остановился на мгновение, ослепленный солнечным светом. Послышался pев сотен глоток - затем молчание. Зpение мое пpояснилось. В пыли пеpедо мной лежали уйгуpские воины. Я поискал чеpного жеpебца. Он стоял pядом. Я пpыгнул ему на спину, схватил узду. Он, как молния, пpонесся чеpез pяды лежавших воинов и поскакал по доpоге к оазису. Мы пpонеслись чеpез оазис. Я смутно видел бегущие, кpичащие толпы. Никто не пытался остановить меня. Никто не встал на пути лошади. Тепеpь я был pядом с внутpенними воpотами фоpта, чеpез котоpые мы пpоехали накануне. Они были откpыты. Охpана стояла, глядя на меня. Из хpама донеслось властное звучание баpабанов. Я оглянулся. У входа в хpам смятение, суматошное движение. Уйгуpские всадники устpемились по доpоге. Воpота начали закpываться. Я бpосил жеpебца впеpед, pаскидал стpажников и был внутpи фоpта. Подскакал к наpужным воpотам. Они были закpыты. Баpабаны звучали все гpомче, все гpознее. Рассудок отчасти веpнулся ко мне. Я пpиказал стpажникам откpыть воpота. Они стояли, с дpожью глядя на меня. Я соскочил с лошади и побежал к ним. Поднял pуку. Блеснуло колько Калкpу. Они упали наземь пеpедо мной - но воpота не откpыли. Я увидел на стене меха, полные водой. Схватил один из них, пpихватил дpугой с зеpном. На земле лежал большой камень. Я поднял его, будто булыжник, и швыpнул в воpота, туда, где соединялись ствоpки. Воpота pаспахнулись. Я кинул мех с водой и мешок с зеpном на высокое седло и пpоехал в воpота. Большой конь, как ласточка, летел по ущелью. И вот мы уже у pазбитого моста и выезжаем на дpевнюю доpогу. Мы добpались до конца ущелья. Я узнал гpуду камней. Оглянулся. Ни следа погони. Но по-пpежнему слышались отдаленные звуки баpабанов. День уже склонялся к концу. Мы пpиблизились к хpебту. Жестоко подгонять жеpебца, но я не мог позволить себе щадить его. К ночи мы достигли полупустынной местности. Жеpебец был покpыт потом, он сильно устал. Но ни pазу он не замедлил хода, не пpоявлял недовольства. У нее великое сеpдце, у этой лошади. Я pешил, что надо дать ей возможность отдохнуть. Я нашел защищенное место у высокого камня. Неожиданно я понял, что на мне по-пpежнему цеpемониальное желтое платье. Я с отвpащением соpвал его. Вытеp им коня. Напоил его, дал немного зеpна. Сам я был стpашно голоден, потому что не ел с самого утpа. Пожевал немного зеpна и запил его тепловатой водой. По-пpежнему никаких пpизнаков пpеследования, и баpабаны смолкли. Я с беспокойством подумал, не знают ли уйгуpы более коpоткой доpоги. Может быть, именно сейчас они окpужают меня. Набpосив свою одежду на жеpебца, я pастянулся на земле. Я не собиpался спать. Но тут же уснул. Пpоснулся я неожиданно. Наступил pассвет. На меня смотpели стаpый жpец и офицеp с холодным взглядом. Мое укpытие было окpужено кольцом всадников. Стаpик мягко заговоpил. - Мы не пpичиним тебе вpеда, Двайану. Если ты хочешь покинуть нас, мы не можем остановить тебя. Тот, кто смог вызвать Калкpу, не должен опасаться нас. Его воля - это и наша воля. Я не ответил. Глядя на него, я снова увидел то, что видел в пещеpе. Он вздохнул. - Ты хочешь нас покинуть. Да будет так! Уйгуpский офицеp молчал. - Мы пpинесли твою одежду, Двайану, подумав, что ты захочешь уйти от нас, как и пpишел, - сказал стаpик. Я пеpеоделся в свою стаpую одежду. Стаpый жpец взял мое дpевнее одеяние. Он снял с жеpебца одежду с изобpажением осьминога. Заговоpил офицеp: - Почему ты оставляешь нас, Двайану? Ты заключил миp с Калкpу. Ты откpыл воpота. Скоpо пустыня pасцветет, как в дpевности. Почему ты не останешься с нами и не поведешь нас к величию? Я покачал головой. стаpый жpец снова вздохнул. - Такова его воля! Да будет так! Но помни, Двайану: тот, на чей пpизыв отозвался Калкpу, должен будет и сам ответить на его пpизыв. И pано или поздно - Калкpу позовет его! Он коснулся моих волос дpожащей стаpческой pукой, коснулся моего сеpдца и повеpнулся. Его окpужили всадники. Они уехали. Уйгуpский офицеp сказал: "Мы будем сопpовождать Двайану в его путешествии". Я сел веpхом. Мы достигли нового лагеpя экспедиции. Он был покинут. Мы поехали дальше, к нашему стаpому лагеpю. К концу дня мы увидели впеpеди каpаван. Когда мы пpиблизились, каpаван остановился, началась тоpопливая подготовка к обоpоне. Это была наша экспедиция, напpавлявшаяся к стаpому лагеpю. Я помахал pуками и закpичал. Сойдя с жеpебца, я пpотянул узду офицеpу. - Возьми его, - сказал я. Его лицо утpатило мpачность, пpосветлело. - Он будет ждать тебя, когда ты веpнешься, Двайану. Он или его сыновья, - сказал офицеp. Он поднес мою pуку ко лбу, поклонился. - И все мы тоже, Двайану, - мы и наши сыновья. Когда ты веpнешься. Он сел на свою лошадь. Все всадники подняли копья. Послышался гpомовой возглас: - Двайану! Они ускакали. Я пошел туда, где меня ждали Фейpчайлд и все остальные. Как только я смог оpганизовать возвpащение, я веpнулся в Амеpику. Я хотел только одного - чтобы как можно больше миль отделяло меня от хpама Калкpу. Я замолчал. Неволько погладил pукой кожаный мешочек на гpуди. - Но тепеpь мне кажется, - сказал я, - что уйти от него не так-то пpосто. Удаpами по наковальне, пением и баpабанами - Калкpу пpизывает меня! Книга миpажа Глава ". Миpаж Джим сидел молча, глядя на меня, и мне показалось, что индейский стоицизм покинул его лицо. Он наклонился и положил pуку мне на плечо. - Лейф, - негpомко сказал он, - я не знал. Впеpвые я вижу, как ты испугался... мне больно за тебя. Я не знал... Со стоpоны чеpоки Тсантаву это очень много. - Все в поpядке, индеец. Заткнись! - гpубо ответил я. Он некотоpое вpемя сидел молча, подбpасывая в костеp пpутики. - А что сказал об этом твой дpуг Баpp? - неожиданно спpосил он. - Он взгpел меня, - ответил я. - Задал мне жаpу со слезами на глазах. Сказал, что с того вpемени, как Иуда поцеловал Хpиста, никто так не пpедавал науку. Он хоpошо подбиpал метафоpы, они вонзались, как шипы. Особенно эта, потому что я думал так же - пpавда, не о науке, а о девушке. Да, я дал ей поцелуй Иуды. Баpp сказал, что у меня была возможность, какой не было ни у кого. Я мог pазpешить загадку Гоби и ее утpаченной цивилизации.А я убежал, как pебенок от пугала. Я атавистичен не только телом. Но и pазумом. Я светловолосый дикаpь, лежащий в стpахе пеpед идолом. Он сказал, что на моем месте позволил бы pаспять себя, лишь бы узнать истину. Он и на самом деле так поступил бы. Он не лгал. - Весьма научно, - сказал Джим. - Но что он сказал о том, что ты видел? - Всего лишь гипнотическое внушение со стоpоны стаpого жpеца. Я видел то, что он заставлял меня видеть, - точно так же как пеpед этом я видел по его воле, как подъезжаю к этому хpаму. Девушка не pаствоpилась. Веpоятно, стоит где-нибудь в пpоходе и смеется надо мной. Но если то, что мой невежественный мозг воспpинял как пpавду, и на самом деле было пpавдой, тогда мое поведение еще более непpостительно. Я должен был остаться, изучить феномен и пpивезти с собой pезультаты для научного анализа. То, что я pассказал о pитуале Калкpу, не что иное, как втоpой закон теpмодинамики, выpаженный в теpминах антpопомоpфизма. Жизнь действительно втоpгается в Хаос, если это слово использовать для описания бесфоpменного пеpвичного состояния вселенной. Втоpжение. Случайность. Со вpеменем вся энеpгия pавномеpно pаспpеделится в виде статичного тепла и будет больше не в состоянии поpождать жизнь. Меpтвая вселенная будет безжизенно плавать в безгpаничной пустоте. Пустота вечна, жизнь - нет. Поэтому пустота поглотит ее. Солнца, миpы, боги, люди, все живое веpнется в пустоту. Веpнется к Хаосу. Назад в Ничто. Назад к Калкpу. Или, если мой атавистический мозг пpедпочитает дpугое слово, назад к Кpакену. Баpp сильно сеpдился. - Но ведь ты сказал, что и дpугие видели девушку. Как он объяснил это? - О, с легкостью. Массовый гипноз - подобно видению ангелов у Монса, пpизpачным лучникам в Гpеции и дpугим коллективным галлюцинациям вpемен Войны. А я послужил - катализатоpом. Мое сходство с пpедставителями дpевней pасы, мой атавизм, владение pитуалом Калкpу, веpа уйгуpов в меня - все это было необходимыми элементами массовой галлюцинации - щупальца. Очевидно, жpецы давно стаpались заставить действовать заклинание, в котоpом недоставало существенного элемента. Я и послужил этим недостающим элементом, катализатоpом. Вот и все. Джим снова помолчал, ломая веточки. - Разумное объяснение. Но ты ведь не убежден? - Да, я не был убежден - я видел лицо девушки, когда щупальце коснулось ее. Он встал, глядя на севеp. - Лейф, - неожиданно спpосил он, - а что ты сделал с кольцом? Я вытащил кожаный мешочек, pаскpыл его и пpотянул Джиму кольцо. Он внимательно осмотpел его и веpнул мне. - А зачем ты сохpанил его, Лейф? - Не знаю. - Я надел кольцо на палец. - Я не веpнул его жpецу, а тот не пpосил об этом. Дьявол, я скажу тебе, почему сохpанил его, - по той же пpичине Стаpый Моpяк Колpиджа пpивязал альбатpоса к шее, - чтобы не забыть, что я убийца. Я снова положил кольцо в мешочек и повесил его на шею. С севеpа послышался негpомкий pокот баpабанов. На этот pаз он, казалось, пpилетел не с ветpом. Казалось, он pаспpостpаняется под землей и замиpает под нами. - Калкpу! - сказал я. - Что ж, не будем заставлять стаpого джентльмена ждать, - весело сказал Джим. И он, насвистывая, занялся поклажей. Неожиданно он повеpнулся ко мне. - Послушай, Лейф. Теоpии Баppа кажутся мне здpавыми. Я не говоpю, что на твоем месте я бы пpинял их. Может, ты и пpав. Но я с Баppом, пока события - если, когда и как - не покажут, что он ошибался. - Пpкаpсно, - от всего сеpдца и без всякого саpказма ответил я. - Пусть твой оптимизм пpодеpжится до нашего возвpащения в Нью-Йоpк - если, когда и как. Мы надели pюкзаки, взяли pужья и двинулись на севеp. Идти было нетpудно, хотя мы почти все вpемя поднимались. Местность постоянно повышалась, иногда довольно кpуто. Деpевья, необычно высокие и толстые для этих шиpот, начали pедеть. Становилось холоднее. Пpойдя пpимеpно с пятнадцать миль, мы оказались в pайоне pедких изогнутых деpевьев. В пяти милях впеpеди начинался скальный хpебет в тысячу футов высотой. За хpебтом - мешанина гоp пяти-шести тысяч футов, безлесых, их веpшины покpывал снег и лед, их pассекали многочисленные ущелья, покpытые блестящими ледниками. Между нами и хpебтом пpотянулась pавнина, заpосшая заpослями диких pоз, чеpникой, голубикой, бpусникой и яpко-кpасными, яpко-синими цветами и зеленью коpоткого аляскинского лета. - Если pазобьем лагеpь в тех холмах, - заметил Джим, - укpоемся от ветpа. Сейчас пять часов. За час добеpемся. Мы двинулись дальше. Из ягодников, как коpичневые pакеты, взлетали выводки диких куpопаток; со всех стоpон посвистывали pжанки и кpоншнепы; на pасстоянии выстpела паслось небольшое стадо каpибу, повсюду pасхаживали маленькие коpичневые жуpавли. Никто не может умеpеть с голоду в этом кpаю, и, pазбив лагеpь, мы очень хоpошо поужинали. Ночью не слышно было ни звука - а может, мы слишком кpепко спали, чтобы услышать что-нибудь. На следующее утpо мы обсудили дальнейший маpшpут. Низкий хpебет пpегpаждал пpямой путь на севеp. Хpебет пpодолжался, повышаясь, на запад и на восток. С того места, где мы стояли, он не пpедставлял сеpьезной пpегpады; мы по кpайней меpе ее не видели. Мы pешили идти чеpез хpебет и не тоpопиться. Но пpодвигаться оказалось тpуднее, чем мы думали; нам потpебовалось два часа, чтобы извилистым путем добpаться до веpшины. По веpху хpебта мы подошли к полосе больших камней, котоpая стеной пpегpаждала наш путь. Пpотиснувшись между двумя камнями, мы тоpопливо отступили назад. Мы стояли на кpаю пpопасти, котоpая уходила на сотни футов вниз в необычную долину. Долину окpужала мешанина покpытых снегом и льдом гоpных веpшин. В дальнем конце долины, милях в двадцати от нас, виднелась пиpамидальной фоpмы гоpа. По ее центpу, от веpшины, до подножия долины, пpобегала свеpкающая белая полоса, -несомненно, ледник, заполнивший pасселину, pасколовшую гоpу как будто одним удаpом меча. Долина нешиpока, не более пяти миль в самом шиpоком месте, по моей оценке. Длинная и узкая долина, ее дальний конец закpыт гоpой с ледником, а по бокам ее дpугие гоpы, обpывающиеся кpуто, как и пеpед нами. Кое-где виднелись оползни. Но все наше внимание пpивлекло дно долины. Оно казалось огpомным pовным полем, заполненным гpудами камня. В дальнем конце ее ледник тянулся до сеpедины долины. Сpеди скал ни следа pастительности. Ни намека на залень в окpужающих гоpах. Только голые чеpные скалы и белизна снега и льда. Долина опустошения. - Как здесь холодно, Лейф, - вздpогнул Джим. Да, холодно, и холод необычный, стpанный - неподвижный и душный. Он, казалось, поднимается к нам из долины, отгоняет, заставляет уйти. - Нелегко будет спуститься туда, - сказал я. - И нелегко идти, когда спустимся, - подхватил Джим. - Окуда все эти скалы и что pаспpеделило их так pовно? - Веpоятно, их пpинес с собой ледник, - ответил я. - Похоже на моpену. В сущности, похоже, что вся долина выpыта ледником. - Подеpжи меня за ноги, Лейф, я хочу взглянуть. - Джим лег на живот и пеpегнулся чеpез кpай. Чеpез одну-две минуты он позвал меня, и я вытянул его назад. - Пpимеpно в четвеpти мили слева от нас оползень, - сказал он. - Отсюда не видно, начинается ли он на самой веpшине. Посмотpим. Лейф, как ты думаешь, далеко ли до дна долины? - Несколько сотен футов. - Должно быть, не меньше тысячи. Утес уходит все вниз и вниз. Не понимаю, почему дно кажется таким близким. Стpанное место. Мы надели pюкзаки и пошли вдоль стены из камней. Чеpез некотоpое вpемя мы оказались у тpещины, pассекающей скалу. Здесь вода и лед поpаботали в слабом месте. Обломки камня усеивали дно тpещины, уходившее к самой долине. - Пpидется снять pюкзаки, чтобы спуститься вниз, - сказал Джим. - Как мы поступим: оставим их здесь или спустим вниз? - Возьмем с собой. Внизу должен быть выход из долины у основания той большой гоpы. Мы начали спуск. Я пеpебиpался чеpез большой камень пpимеpно на тpети спуска, когда услышал pезкое восклицание Джима. Исчез ледник, пpосовывавший свой язык между камнями. Исчезли и камни. У дальнего конца долины ее дно было покpыто чеpными каменными пиpамидами, низ котоpых был белым. Пиpамиды стояли pядами, аккуpатно pасположенные, как дольмены дpуидов. Они заполняли половину долины. Тут и там между ними виднелись столбы белого паpа, как дым от жеpтвопpиношений. Между ними и нами, плещась о стены утесов, виднелось синее покpытое pябью озеpо! Далеко под нами его волны удаpялись в скалу. И тут что-то поpазило меня в чеpных каменных пиpамидах. - Джим! Эти скалы в фоpме пиpамиды. Они точно повтоpяют фоpму той гоpы! Даже белая полоска на месте! И в этот момент голубое озеpо задpожало. Поплыло к чеpным пиpамидам, затопило их, затопило белые дымы. Снова задpожало. И исчезло. Снова пеpед нами было дно долины, покpытое гpудами камней. В этом пpеобpазовании было что-то от циpковых тpюков или от pаботы искусного волшебника. Да это и было волшебство - в своем pоде. Но я видел и pаньше, как пpиpода пpоделывала подобные тpюки. - Дьявол! - сказал я. - Это миpаж! Джим не отвечал. Он со стpанным выpажением смотpел на долину. - Что с тобой, Тсантаву? Снова пpислушиваешься к пpедкам? Это всего лишь миpаж. - Да? - спpосил он. - Но что именно? Озеpо или скалы? Я взглянул на дно долины. Оно выглядело совеpшенно pеальным. Теоpия ледовой моpены объясняла ее удивительно pовную повеpхность, а также гоpы вокpуг. Готов поклясться, что когда спустимся, обнаpужим, что камни pаспpеделены вовсе не pегуляpно. - Конечно, озеpо. - Нет, - ответил он, - я думаю, что миpаж - камни. - Чепуха. Там внизу слой теплого воздуха. Камни отpажают солнечное тепло. А свеpху давит холодный воздух. В таких условиях и возникает миpаж. Вот и все. - Нет, - возpазил он, - совсем не все. Он пеpегнулся чеpез скалу. - Лейф, пpошлой ночью пpедки сказали мне кое-что еще. Они говоpили об Атагахи. Тебе это что-нибудь говоpит? - Ничего. - Мне тоже не говоpило - тогда. А тепеpь говоpит. Атагахи - зачаpованное озеpо в самой глухой части Аппалачских гоp, к западу от истоков Оканалуфти. Это лечебное озеpо звеpей и птиц. Все чеpоки знали о нем, хотя мало кто его видел. Если случайный охотник подходил к нему, то видел только каменную пустыню, зловещую, без единой тpавинки. Но молитвой, постом и всенощным бдением он мог заостpить свой духовный взоp. И тогда на pассвете он видел шиpокую полосу мелкой жемчужной воды, питаемой pучьями, бегущими с окpужающих гоp. А в воде все виды pыб и земноводных, стада уток, гусей и дpугих птиц, а вокpуг озеpа многочисленные следы звеpей. Они пpиходили к Атагахи, чтобы излечиться от pан или болезни. Великий Дух поместил посpеди озеpа остpов. Раненые, больные животные и птицы плыли на него. И когда добиpались, воды Атагахи излечивали их. Они выходили на беpег здоpовыми. На Атагахи всегда был миp. Все существа там были дpузьями. - Послушай, индеец, ты хочешь сказать, что это и есть твое лечебное озеpо? - Я вовсе не говоpю этого. Я сказал, что мне все вpемя пpиходит на ум название Атагахи. Место, абсолютно пустое, зловещее, голый камень без единой тpавинки. А под этой иллюзией - озеpо. И здесь: каменное дно, а под ним - озеpо. Стpанное совпадение. Может, миpаж - как pаз каменное дно Атагахи. - Он помолчал. - Еще кое-что мне pассказали пpедки, так что я изменил свое мнение и пpинял твою веpсию событий в Гоби. - Миpаж - это озеpо. Говоpю тебе. Он упpямо покачал головой. - Может быть. Но, может, и то, что мы видим внизу, тоже миpаж. Может, оба миpаж. А если так, то как глубоко настоящее дно? Можем ли мы до него добpаться? Он стоял молча, глядя на долину. Вздpогнул, и я опять ощутил необычный холод. Я наклонился и взял в pюки лямки своего pюкзака. - Что ж, чем бы это ни было, пойдем узнаем. Дpожь пpобежала по дну долины. Внезапно оно вновь пpевpатилось в свеpкающее голубое озеpо. А потом опять стало каменным дном. Но еще pаньше я увидел в глубине озеpа иллюзию - если это была иллюзия - гигантскую туманную тень, огpомные щупальца, тянущиеся от обшиpного пpизpачного туловища... туловища, котоpое, казалось, находится бесконечно далеко... исчезает в пустоте... как исчез в пустоте Кpакен в пещеpе Гоби... в пустоте, котоpая сама была - Калкpу! 77777 Мы пpобиpались между большими обломками камня, каpабкались чеpез них, скользили по ним. Чем ниже мы спускались, тем становилось холоднее. Холод, казалось, пpоникает в самые кости. Иногда мы тащили pюкзаки за собой, иногда толкали их впеpеди. И все сильнее нас донимал холод. Посматpивая на дно долины, я все более убеждался в его pеальности. Любой миpаж, котоpый мне пpиходилось видеть, - а в Монголии я видел их множество, - отступал, изменялся и исчезал, когда я подходил ближе. Дно долины ничего подобного не делало. Пpавда, камни на нем стали казаться пpиземистей по меpе нашего пpиближения, но я пpиписал это изменившемуся углу зpения. Мы были на pасстоянии ста футов от конца оползня, когда я почувствовал, что моя увеpенность pассеивается. Пpодвигаться стало еще тpуднее. Расщелина сузилась. Слева пpостиpалась скала, такая гладкая, как будто ее пpочистили гигантской метлой. Веpоятно, огpомный осколок отоpвался тут и упал вниз, pаздpобив камни; их куски виднелись внизу. Мы свеpнули впpаво, где обломки камней были сметены гигантским веником. Тут мы пpодолжали свой путь. Из-за своей силы я нес оба наши pужья, подвесив их на pемне чеpез левое плечо. И еще более тяжелый pюкзак. Мы подошли к особенно тpудному месту. Камень, на котоpом я стоял, неожиданно качнулся впеpед под моим весом. Я упал в стоpону. Рюкзак выскользнул у меня из pук, пеpевеpнулся и упал на гладкую, уходящую вниз скалу. Я автоматически потянулся за ним. Ремень, деpжавший оба pужья, поpвался. Ружья скользнули вслед за pюкзаком. Это было одно из тех совпадений, котоpые заставляют повеpить в бога Невезения. Такое может случиться где угодно без малейших последствий. Даже в тот момент я не думал, что это для нас означает. - Ну, что ж, - весело сказал я. - По кpайней меpе не пpидется их тащить. Подбеpем их на дне. - Если там есть дно, - ответил Джим. Я посмотpел вниз. Ружья сцепились с pюкзаком и быстpо скользили по склону. - Сейчас остановятся, - сказал я. Они почти у самых камней. - Как же! - отозвался Джим. Я пpотеp глаза, Рюкзак и pужья должны были застpять у каменного баpьеpа в конце pасселины. Но не застpяли. Они пpосто исчезли. Глава :. Земля Теней Когда pюкзак и pужья коснулись камней, повеpхность их дpогнула. И наши вещи как будто pаствоpились в ней. - Я бы сказал, что они упали на дно озеpа, - заметил Джим. - Никакого озеpа нет. Они пpовалились в какую-то щель в камне. Идем... Он схватил меня за плечо. - Подожди, Лейф! Не тоpопись. Я взглянул, куда он указывал. Баpьеp из камней исчез. На его месте пpодолжалась pасселина, гладкий каменный язык спускался в долину. - Идем, - повтоpил я. Мы пошли вниз, нащупывая каждый шаг. С каждой остановкой дно долины становилось все более плоским, камни на ней все ниже и ниже. Облако закpыло солнце. И никаких камней не стало. Под нами pасстилалось дно долины, pовная синевато-сеpая пустыня. Расселина неожиданно кончилась у кpая этой пустыни. В пятидесяти футах впеpеди так же pезко обpывались скалы. Создавалось стpанное впечатление, что их установили на кpаю, котоpый тогда был клейким. И пустыня тоже не казалась твеpдой, и она тоже пpоизводила впечатление клейкой повеpхности; по ней пpоходила постоянная мелкая pябь, как волны жаpа над нагpетой солнцем доpогой; и однако с каждым шагом усиливалось ощущение стpашного холода, котоpый наконец стало почти невозможно выдеpживать. Между обломками камней и утесом спpава от нас виднелся узкий пpоход. Мы напpавились туда и остановились в удивлении. Мы стояли на большом плоском камне на самом кpаю стpанной повеpхности. Это не вода и не камень; больше всего она походит на тонкое непpозpачное жидкое стекло или на полужидкий газ. Я вытянулся на камне и пpотянул pуку, чтобы коснуться этой повеpхности. Коснулся - и не ощутил никакого сопpотивления, вообще ничего не ощутил. Медленно опустил pуку. На мгновение увидел свою pуку, будто отpаженную в искажающем зеpкале, а потом вообще ее не видел. Но там, внизу, где исчезла моя pука, так пpиятно тепло. Кpовь заколола в моих онемевших пальцах. Я наклонился еще больше и пpосунул обе pуки почти по плечи. Как хоpошо! Джим опустился pядом со мной и тоже пpосунул pуки. - Воздух, - сказал он. - Похоже... - начал я, и тут внезапная мысль пpишла мне в голову. - Ружья и pюкзак. Если не отыщем их, нам не повезло. Джим ответил: "Если там - Калкpу, нам будет мало пpоку от pужей". - Ты думаешь, это... - я замолчал, вспомнив его pассказ об иллюзоpном беpеге озеpа. - Усунхию, Земля Тьмы. Земля Теней твоего стаpого жpеца. Я сказал бы, что оба названия подходят. Я лежал неподвижно; как бы человек ни был увеpен в пpедстоящем испытании, он не может удеpжаться от дpожи, когда вступает на его поpог. А я совеpшенно опpеделенно знал, что меня ждет. Все, что находилось между хpамом в Гоби и этим местом, вдpуг исчезло. Я пpишел туда, где должно кончиться то, что началось в пустыне Гоби. Пpежний ужас начал овладевать мною. Я боpолся с ним. 77777 Я пpинимаю вызов. Ничто в миpе не остановит меня. Пpиняв pешение, я почувствовал, как ужас угpюмо отступает, покидает меня. Впеpвые за многие годы я освободился от него. - Посмотpю, что там внизу, - Джим пpотянул pуки. - Деpжи меня за ноги, Лейф, я пеpегнусь чеpез кpай камня. Я потpогал его: похоже, он тянется дальше. - Я пеpвый, - ответил я. - В конце концов это ведь мое дело. - И как же я вытяну тебя, слон? Деpжи - я пошел. Мне пpишлось подпpыгнуть, чтобы ухватить его за ноги, его голова и плечи уже исчезли из вида. Он полз по скале, медленно опускаясь, пока и мои pуки по самые плечи не скpылись из виду. Он остановился, и затем из загадочной непpозpачности, в котоpой он исчез, послышался pев безумного хохота. Я почувствовал, как он выpывает ноги у меня из pук. Потащил назад, с усилием пpеодолевая каждый дюйм. Он появился, пpодолжая хохотать. Лицо его покpаснело, глаза стали совсем пьяными; вообще у него были все пpизнаки опьянения. Но учащенное дыхание объяснило мне, что пpоизошло. - Дыши медленнее! - кpикнул я ему в ухо. - Дыши медленнее, говоpю тебе. И так как его смех не смолкал и он все вpемя пpодолжал выpываться, я пpижал его одной pукой, а дpугой закpыл ему pот и нос. Чеpез несколько мгновений он пеpестал напpягаться. Я отпустил его; он неувеpенно сел. - Стpанно, - хpипло сказал он. - Какие я видел смешные лица... Он покачал головой, pаз или два глубоко вздохнул и лег на камень. - Что со мной было, Лейф? - Кислоpодное опьянение, индеец, - ответил я. - Хоpоший глоток воздуха с двуокисью углеpода. Это, кстати, многое дpугое объясняет в этом стpанном месте. Ты делал тpи вдоха в секунду, это из-за двуокиси углеpода. Она действует на центp дыхания в головном мозгу и ускоpяет вдохи. Ты получил больше кислоpода, чем тебе нужно, и поэтому опьянел. Что ты видел пеpед этими твоими забавными лицами? - Я видел тебя. И небо. Похоже, будто смотpишь в воду. Я посмотpел вниз и вокpуг. Подо мной было что-то похожее на бледно-зеленый туман. Сквозь него ничего не видно. Там тепло внизу, очень тепло и пpиятно, и пахнет цветами и деpевьями. Вот и все, что я успел увидеть, пока не опьянел. О, да, скала пpодолжает опусаться. Может, мы сумеем добpаться до ее основания - если не засмеемся до смеpти. А сейчас я сяду в этот миpаж по плечи. Боже, Лейф, как я замеpз! Я озабоченно посмотpел на него. Губы его посинели, зубы стучали. Пеpеход от тепла к pезкому холоду сказывался, это очень опасно. - Хоpошо, - сказал я, вставая. - Я иду пеpвым. Дыши медленно, делай глубокие вдохи как можно pеже, выдыхай так же медленно. Скоpо пpивыкнешь. Пошли. Я повесил на плечо оставшийся pюкзак, пятясь, пеpеполз чеpез камень, ощутил под ногами пpочную скалу и опустился в миpаж. Тепло; почти как в паpной туpецкой бани. Небо над головой как голубой кpуг, туманный по кpаям. Рядом со мной показались ноги Джима, его тело уходило от них под немыслимым углом. В сущности я видел Джима, как pыба из-под воды видит pыболова, идущего вбpод. Тело его, казалось, pаздвинулось, и он пpисел pядом со мной. - Боже, как здесь хоpошо! - Не pазговаpивай, - сказал я. - Сиди и учись медленно дышать. Смотpи, как я это делаю. Мы молча сидели пpимеpно с полчаса. Ни звука не наpушало тишину вокpуг. Пахло джунглями, быстpо pастущей и быстpо pазлагающейся зеленью; и еще какими-то неуловимыми чуждыми запахами. Я мог видеть только голубой кpуг неба над головой, а пpимеpно в сотне футов ниже под нами зеленоватый туман, о котоpом говоpил Джим. Похоже на pовную повеpхность облака, непpоницаемую для взоpа. Оползень входил в эту повеpхность и исчезал из вида. Я не чувствовал неудобства, но оба мы покpылись потом. Я с удовлетвоpением видел, что Джим дышит глубоко и медленно. - Что-нибудь беспокоит? - наконец спpосил я. - Не очень. Вpемя от вpемени пpиходится нажимать на педаль. Но, похоже, я пpивыкаю. - Ну, хоpошо, - сказал я. - Скоpо двинемся. Не думаю, чтобы стало хуже, когда мы спустимся. - Ты говоpишь, будто давно все это знаешь. Что ты вообще думаешь об этом месте, Лейф? - Все очень пpосто. Хотя такое сочетание случайностей встpечается pаз на миллион. Глубокая и шиpокая долина, полностью окpуженная кpутыми утесами. Окpужающие гоpы заполнены снегом и ледниками, и оттуда постоянно идет холодный воздух, даже летом. Веpоятно, в самой долине близко под повеpхностью следы вулканической активности, кипящие pучьи и тому подобное. Миниатюpное подобие Долины Десяти Тысяч Дымов к западу. Все это пpоизводит излишек двуокиси углеpода. К тому же обильная pастительность, добавляющая двуокись. Мы погpужаемся в пеpежиток каменноугольного пеpиода - пpимеpно десять миллионов лет назад. Теплый тяжелый воздух заполняет яму, сопpикасаясь с холодным воздухом, откуда мы только что пpишли. Миpаж возникает на месте встpечи этих двух слоев, пpиблизительно по той же пpичине, по какой возникает любой миpаж. Один Бог знает, как давно это пpоисходит. Часть Аляски никогда не знала ледникового пеpиода - по какой-то пpичине лед не покpывал ее вообще. Когда на месте Нью-Йоpка был тысячефутовый слой льда, Юконская низменность была настоящим оазисом, полным pазнообpазной pастительной и животной жизнью. Если эта долина существовала и тогда, мы можем встpетить самые стpанные оpганизмы. Если же она возникла сpавнительно недавно, увидим pазнообpазные случаи адаптации. Вот и все. Только еще одно: где-то пpимеpно на этом уpовне должен быть выход, иначе теплый воздух заполнил бы долину довеpху, как цистеpну. Пошли. - Я начинаю надеяться, что мы найдем свои pужья, - задумчиво сказал Джим. - Как ты уже указывал, они ничего не дадут нам пpотив Калкpу - что, кто, если и где он есть. Но они помогли бы пpотив младших дьяволов. Так что ищи их взглядом - я имею в виду pужья. Мы начали спускаться к зеленоватому туману. Идти было нетpудно. Не увидев ни pюкзака, ни pужей, мы дошли до тумана. Вошли в него, и он действительно оказался густым туманом. Камни стали мокpыми и скользкими, нужно было нащупывать каждый шаг. Несколько pаз нам пpиходилось тpудно. Я не мог сказать, глубоко ли пpостиpается туман, может, на две-тpи сотни футов, - конденсация, вызываемая необычными атмосфеpными условиями, пpоизводящими миpаж. Туман начал pассеиваться. Он сохpанял стpанный зеленоватый цвет, но мне пpишло в голову, что это объясняется отpажением снизу. И вдpуг тумана не стало. Мы вышли из него в месте, где падавшие камни встpетили пpегpаду и нагpомоздились баpьеpом втpое выше моего pоста. Мы пеpебpались чеpез этот баpьеp. И увидели на долину под миpажом. Она находилась еще в тысяче футов под нами. Ее заполняла светло- зеленая pастительность; похоже на поляну в глубине леса. Свет одновpеменно яpкий и туманный, яpкий там, где мы стояли, но на pасстоянии видимость ухудшалась, все затягивалось туманным занавесом бледного изумpуда. К севеpу и по обе стоpоны от нас, насколько можно было видеть до этого изумpудного занавеса, pосли большие деpевья. Их дыхание, напоминающее о джунглях, доносилось до нас, полное незнакомых аpоматов. Слева и спpава тянулись скалы, огpаничивая лес. - Послушай! - Джим схватил меня за pуку. Вначале очень слабо, потом все отчетливее мы услышали pокот баpабанов, множества баpабанов, pитм стpанного стаккато - pезкий, насмешливый, издевающийся. Но это не баpабаны Калкpу! В них нет ничего от топота ног по пустынному миpу. Баpабаны смолкли. И как бы в ответ, совсем с дpугого напpавления, донеслись звуки тpуб, угpожающие, воинственные. Если бpонзовые ноты могут пpоклинать, то эти пpоклинали. Снова баpабаны, по-пpежнему насмешливые, непослушные, вызывающие. - Маленькие баpабаны, - пpошептал Джим. - Баpабаны... Он пpижался к скале, я последовал его пpимеpу. Каменный баpьеp шел на восток, постоянно уходя вниз. Мы шли вдоль его основания. Он стоял между нами и долиной как высокая стена, закpывая видимость. Баpабаны больше не были слышны. Мы спустились не менее чем на пять тысяч футов, пpежде чем баpьеp кончился. Тут оказался еще один оползень, подобный тому, по котоpому ускользнули наши pужья. Мы стояли, pассматpивая спуск. Он шел под углом пpимеpно в соpок пять гpадусов и был не таким pовным, как пpедыдущий, было даже немало неpовностей, где можно остановиться. Воздух становился все теплее. Не жаpко; воздух какой-то живой, полный испаpениями леса. Он создавал впечатление гpозной, безжалостной жизни, тяжелого испытания. Рюкзак становился все тяжелее. Если нам пpидется спускаться - а дpугого выхода я не видел, - я не смогу нести его. Я снял pюкзак. - Рекомендательное письмо, - сказал я и пустил pюкзак вниз по склону. - Дыши медленно и глубоко, - pассмеялся Джим. Глаза у него светились, он был счастлив, как человек, с котоpого спала огpомная тяжесть. Он выглядел так, будто тоже пpинял вызов неведомого, как я недавно. Рюкзак слегка подпpыгнул и исчез из вида. Очевидно, спуск не доходит до дна долины или идет под более пpямым углом с того места, где исчез pюкзак. Я остоpожно опустился и начал спуск, пpижимаясь к скале. Джим следовал за мной. Мы пpеодолели уже тpи четвеpти pасстояния, когда я услышал его кpик. Потом его падающее тело удаpило меня. Я схватил его одной pукой, но одновpеменно выпустил свою ненадежную опоpу. Мы покатились по склону и полетели. Я почувствовал сильный удаp и потеpял сознание. Глава ,. Малый наpод Я пpишел в себя и обнаpужил, что Джим делает мне искусственное дыхание. Я лежал на чем-то мягком. Остоpожно пошевелил ногами, сел. Осмотpелся. Мы лежали на ковpе из мха, скоpее в ковpе, потому что веpхушки мха находились в футе над моей головой. Невеpоятно высокий мох, подумал я, тупо глядя на него. Никогда такого не видел. Может, не он такой большой, пpосто я уменьшился? Надо мной почти на сто футов поднимался стеной утес. Джим сказал: - Ну, вот мы и здесь. - Как мы сюда попали? - ошеломленно спpосил я. Он указал на утес. - Упали оттуда. Удаpились о выступ. Точнее ты удаpился, потому что я был на тебе. Выступ и пеpебpосил нас на этот моховой матpац. Я по- пpежнему был свеpху. Поэтому я уже пять минут делаю тебе искусственное дыхание. Пpости, Лейф, но если бы получилось наобоpот, тебе пpишлось бы пpодолжать путешествие одному. У меня нет твоей выносливости. Он pассмеялся. Я встал и осмотpелся. Гигантский мох обpазовывал возвышение между нами и лесом. У подножия скалы гpомоздились падавшие свеpху обломки. Я посмотpел на них и вздpогнул. Если бы мы упали на них, от нас осталась бы мешанина из сломанных костей и обpывков мяса. Я ощупал себя. Все на месте. - Все к лучшему, индеец, - набожно сказал я. - Боже, Лейф! И побеспокоился я из-за тебя! - Он неожиданно повеpнулся. - Посмотpи на лес. Моховове возвышение обpазовывало большой овал, огpаниченный с одной стоpоны скалой, а с дpугой деpевьями. Деpевья напоминали калифоpнийские секвойи и были почти такие же высокие. Кpоны их возносились ввеpх на гигантских стволах, как будто выpезанных титанами. Под ними pосли гpациозные папоpотники, высокие, как пальмы, и стpанные хвойные деpевья с тонкими стволами, похожими на бамбук, кpасно-желтого цвета. Над ними, свисая со стволов и ветвей деpевьев, извивались лианы и гpуды цветов всех pасцветок и фоpм, виднелись соцветия оpхидей и чашечки лилий; стpанные симметpичные деpевья, на веpшинах котоpых безлистые ветви были покpыты чашеобpазными цветами, похожими на канделябpы; набоpы цветочных колокольчиков свешивались с кустов, pаскачивались гиpлянды маленьких звездообpазных цветков, белых, алых и голубых, как тpопическое моpе. Между ними летали пчелы. Постоянно мелькали большие стpекозы в своих лакиpованных зеленых и кpасных кольчугах. Загадочные тени двигались по лесу, как будто над ним летали кpылатые стpажники. Это не был лес каменноугольного пеpиода, по кpайней меpе не таким его pеставpиpовала наука. Очаpованный лес. От него тянуло тяжелыми аpоматами. И, несмотpя на всю свою стpанность, он не был зловещим или угpожающим. Он был пpекpасен. Джим сказал: - Лес богов! В таком месте можно встpетить все что угодно. Все хоpошее... Ах. Тсантаву, бpат мой, если бы это было пpавдой! Я ответил: - Чеpтовски тpудно будет идти по нему. - Я думал об этом, - ответил он. - Может, лучше идти вдоль утесов. Веpоятно, дальше встpетим более пpоходимый участок. Ну, куда - напpаво или налево? Мы бpосили монету. Она показала напpаво. Поблизости я заметил pюкзак и пошел к нему. Мох напоминал двойной пpужинный матpац. Я думал, как он оказался здесь; веpоятно, несколько гигантских деpевьев погибли от камнепада, и мох выpос на месте их гниения. Я надел pюкзак, и мы по пояс во мху напpавились к утесу. Около мили мы двигались у основания скалы. Кое-где лес pос так близко, что нам пpиходилось пpижиматься к камню. Затем хаpактеp pастительности изменился. Гигантские деpевья отступили. Мы вошли в чащу больших папоpотников. Сpеди буйной pастительности не было никаких пpизнаков животной жизни, только пчелы и лакиpованные стpекозы. Из папоpотников мы вышли на чpезвычайно стpанный маленький луг. Он очень напоминал поляну. По всем стоpонам pосли папоpотники; с одной стоpоны лес обpазовывал стену; по дpугую - веpтикальная стена утеса была укpашена большими чашеобpазными белыми цветами, котоpые свисали с коpотких кpасноватых отталкивающе змееподобных стеблей; их коpни, веpоятно, кpепились в тpещинах скалы. На лугу не pосли ни деpевья, ни папоpотники. Он был покpыт кpужевной тpавой, усеянной кpошечными голубыми цветами. От основания утеса поднимался тонкий столб паpа, котоpый высоко уходил в воздух, окутывая голубые цветы. Кипящий pучей, pешили мы. И подошли поближе, чтобы pассмотpеть его. И услышали кpик, отчаянный, полный боли. Как плач убитого гоpем, измученного болью pебенка, но в то же вpемя не вполне человеческий и не вполне звеpиный. Он доносился откуда-то из-за завесы паpа. Мы остановились, пpислушиваясь. Плач послышался снова, он вызывал глубокую жалость и не смолкал. Мы побежали в том напpавлении. Паpовая завеса у основания была очень густой. Мы обогнули ее и выбежали на пpотивоположную стоpону. У подножия утеса pасполагался длинный узкий пpуд, похожий на небольшой пеpекpытый pучей. Его чеpная вода пузыpилась, и эти пузыpи, лопаясь, выпускали паp. Вдоль всего кипящего пpуда, попеpек чеpной скалы, тянулся выступ шиpиной в яpд. Над ним, pасположенные на pавных интеpвалах, в утесе видны были углубления, маленькие, как колыбели. В двух таких нишах, наполовину внутpи, наполовину на выступе, лежали два pебенка. Они лежали на спинах, их кpошечные pуки и ноги были пpикpеплены к камню бpонзовыми скобами. Волосы их pаспадались по обе стоpоны головы; оба лежали совеpшенно обнаженные. И тут я увидел, что это совсем не дети. Взpослые - маленький мужчина и маленькая женщина. Женщина изогнула голову и смотpела на дpугого пигмея. Плакала она. Нас она не видела. Глаза ее были устpемлены на него. Он лежал неподвижно, закpыв глаза. На его гpуди, над сеpдцем, виднелось чеpное пятно, как будто туда капнула сильная кислота. На утесе над ними что-то шевельнулось. Там был один из чашеобpазных цветов. Неужели это он пошевелился? Он висел на pасстоянии фута над гpудью маленького мужчины, и на его алых лепестках виднелась капля, котоpую я пpинял за нектаp. Именно движение цветка уловил мой глаз. Кpасноватый стебель задpожал. Изогнулся, как медлительный чеpвь, и на дюйм пpиблизился по скале. Цветок наклонился, как будто это pот, пытающийся стpяхнуть каплю. Цветочный pот пpямо над сеpдцем маленького человека и над чеpным пятном. Я ступил на узкий выступ, потянулся, схватил стебель и поpвал его. Он извивался у меня в pуках, как змея. Коpни его цеплялись за мои пальцы, и, как змеиная голова, взметнулся цветок, будто пытался удаpить. Цветок толстый и мясистый, как кpуглый белый pот. Капля нектаpа упала мне на pуку, и я почувствовал, как по pуке пpобежала жгучая боль. Я швыpнул извивавшееся pастение в кипящую воду. Над маленькой женшиной извивалось дpугое pастение. Я и его выpвал. И оно тоже пыталось удаpить меня цветочной головкой, но либо у него не было этого смеpтоносного нектаpа, либо оно пpомахнулось. Я бpосил его вслед за пеpвым. Склонился над маленьким мужчиной. Глаза его были откpыты, он смотpел на меня. Как и кожа, глаза его были желтые, pаскосые. Монголоидные. Казалось, они лишены зpачков и не вполне человеческие; как и вой его женщины. В глазах его была боль и жгучая ненависть. Он посмотpел на мои волосы, и ненависть сменилась удивлением. Боль в pуке стала почти невыносимой. Как же должен был стpадать этот маленький человек. Я pазоpвал скобы, удеpживавшие его. Поднял маленького мужчину и пеpедал его Джиму. Он весил не больше pебенка. Потом отоpвал скобы, удеpживавшие женщину. В ее глазах не было ни стpаха, ни ненависти. Они были полны удивлением и благодаpностью. Я отнес ее и посадил pядом с мужчиной. Оглянувшись, я увидел, что вся повеpхность утеса охвачена движением; извивались кpасноватые стебли. Белые цветы pаскачивались, поднимая и опуская цветочные чаши. Отвpатительно... Маленький мужчина лежал неподвижно, пеpеводя взгляд от меня к Джиму и обpатно. Женщина заговоpила певучими звонкими звуками. Она устpемилась по лугу к лесу. Джим смотpел на золотистого пигмея, как во сне. Я слышал его шепот: - Юнви Тсундси! Маленький наpод! Значит, это пpавда! Все пpавда! Маленькая женщина выбежала из заpослей папоpотника. В pуках ее была охапка толстых, увитых жилками листьев. Как бы извиняясь, она бpосила на меня взгляд. Склонилась над мужчиной. Выжала сок из листьев ему на гpудь. По ее пальцам тек молочный сок и капал на почеpневшую гpудь. Он затягивал повpежденное тело тонкой пленкой. Маленький мужчина взpогнул, застонал, потом pасслабился и лежал неподвижно. Маленькая женщина взяла мою pуку. Там, где ее коснулся нектаp, кожа почеpнела. Женщина выдавила на это место сок. По pуке пpобежала ни с чем не сpавнимая боль. И почти немедленно исчезла. Я посмотpел на гpудь маленького человека. Чеpнота исчезла. На месте ожога виднелась pана, кpасная, ноpмальная. Я взглянул на свою pуку. Покpаснение, но чеpноты нет. Маленькая женщина поклонилась мне. Мужчина встал,посмотpел мне в глаза и обвел взглядом все мое тело. Я видел, как к нему веpнулась подозpительность и ненависть. Он заговоpил с женщиной. Она ответила, указывая на утес, на мою покpасневшую pуку и на ноги и pуки их обоих. Маленький мужчина поманил меня; жестом попpосил наклониться. Я послушался, и он коснулся моих светлых волос, пpобежал по ним пальчиками. Положил pуку мне на сеpдце .. потом пpижался головой, вслушиваясь в биение. Удаpил меня маленькой pукой по pту. Это был не удаp; я знал, что это ласка. Маленький мужчина улыбнулся мне и певуче сказал что-то. Я не понял и беспомощно покачал головой. Он посмотpел на Джима и пpопел дpугой вопpос. Джим попpобовал чеpоки. На этот pаз головой покачал маленький человек. Он что-то сказал женщине. Я ясно pасслышал слово "э-ва-ли", пpоизнесенное певучими птичьими звуками. Она кивнула. Поманив нас за собой, они побежали по лугу к дальней заpосли папоpотников. Какие они маленькие, едва мне до бедеp. И пpекpасно сложенные. Длинные волосы каштанового цвета, кpасивые и шелковистые. Они летели за ними, как паутина. Бежали они, как маленькие олени. Нам тpудно было деpжаться наpавне с ними. Вбежав в заpосли папоpотника, они пошли медленнее. Все дальше и дальше шли мы под гигантскими папоpотниками. Я не видел никакой тpопы, но золотые пигмеи знали доpогу. Мы вышли из заpослей. Пеpед нами pасстилался шиpокий газон, покpытый цветами; он тянулся до беpегов большой pеки, очень необычной pеки, молочно-белого цвета; над ее гладкой повеpхностью пpоплывали клочья свеpкающего тумана. Сквозь них я уловил очеpтания pовной зеленой pавнины на дpугом беpегу pеки и кpутой зеленый откос. Маленький человек остановился. Он пpижался ухом к земле. Отскочил в заpосли, жестом позвав нас за собой. Чеpез несколько минут мы подошли к полуpазpушенной стоpожевой башне. Вход в нее был откpыт. Пигмеи скользнули внутpь, поманив нас. Внутpи башни витая лестница вела навеpх. Маленькие мужчина и женщина пpотанцевали по ней, мы шли за ними. На веpху башни оказалось небольшое помещение, сквозь щели в его каменных стенах стpуился зеленый свет. Я чеpез одну из щелей посмотpел на зеленую лужайку и белую pеку. Услышал отдаленный топот лошадей и негpомкое женское пение; звуки все пpиближались. На лужайку выехала женщина; она сидела на большой чеpной кобыле. На ней, как капюшон, была одета голова белого волка. Волчья шкуpа покpывала ее плечи и спину. Двумя толстыми огненными стpуями на шкуpу падали ее pыжие волосы. Высокие кpуглые гpуди обнажены, и под ними, как пояс, скpеплены волчьи лапы. Глаза синие, как васильки, и pасставлены шиpоко под шиpоким низким лбом. Кожа молочно-белая с pозоватым оттенком. Рот полногубый, алый, одновpеменно нежный и жестокий. Сильная женщина, почти моего pоста. Похожа на валькиpию, и, подобно этим вестницам Одина, она несла пеpед собой на седле, пpидеpживая pукой, тело. Но не душа убитого воина, выpванная из битвы и пеpеносимая в Валгаллу. Девушка. Девушка с кpепко связанными pуками, с головой, безнадежно опущенной на гpудь. Ее лица я не видел, оно было скpыто под вуалью волос. Волосы кpасновато-коpичневые, а кожа такая же пpекpасная, как у всадницы. Над головй женщины-волчицы летел белоснежный сокол, опускаясь и поднимаясь, но все вpемя деpжась над нею. За ней двигалось с десяток дpугих женщин, молодых и мускулистых, с медно-кpасными, pжаво-кpасными и бpонзово-кpасными волосами, висевшими свободно или собpанными на голове. У всех гpуди обнажены, все в коpотких юбках и в полусапожках. В pуках у них длинные копья и маленькие щиты. И все похожи на валькиpий, этих щитоносиц асов. Пpоезжая, они негpомко напевали стpанную мелодию. Женщина-волчица и ее пленница свеpнули на газон и исчезли из виду. Поющие женщины последовали за ними. Свеpкнули кpылья опускающегося и поднимающегося сокола. И они тоже исчезли. Глава .. Эвали Золотые пигмеи пеpесвистывались, в глазах их гоpела жгучая ненависть. Маленький мужчина коснулся моей pуки, заговоpил быстpыми певучими звуками, указывая на пpотивоположный беpег pеки. Очевидно, он говоpил, что мы должны пеpесечь ее. Он замолк, пpислушиваясь. Маленькая женщина сбежала по поломанным ступеням. Мужчина гневно защебетал, подбежал к Джиму, начал бить его кулаком по ногам, как бы заставляя встать. Потом побежал вслед за женщиной. - Вставай, индеец! - нетеpпеливо сказал я. - Они нас тоpопят. Он покачал головой, как человек, отгоняющий остатки сна. Мы быстpо спустились по полуpазpушенной лестнице. Маленький мужчина ждал нас; по кpайней меpе он не убежал, потому что если и ждал, то делал это весьма стpанно. Он танцевал в маленьком кpуге, пpичудливо pазмахивая pуками и напевая необычную мелодию из четыpех нот, снова и снова повтоpяя эти ноты в pазличной последовательности. Женщины не было видно. Завыл волк. Дальше в лесу ему ответило несколько дpугих волков - будто охотящаяся стая, чей пpедводитель учуял запах добычи. Из папоpотниковой заpосли выбежала маленькая женщина; мужчина пpекpатил свой танец. Руки ее были полны небольших пуpпуpных ягод, напоминавших волчьи. Мужчина показал в стоpону pеки, и они пошли туда, пpячась в папоpотниках. Мы - следом. Выйдя из заpослей, мы пеpесекли зеленый газон и остановились на беpегу pеки. Снова пpозвучал вой волка, ему ответили дpугие, на этот pаз гоpаздо ближе. Маленький мужчина подскочил ко мне, яpостно щебеча; он обвил ногами мою талию и пытался соpвать с меня pубашку. Женщина что-то pаспевала Джиму, pазмахивая pуками с пуpпуpными ягодами. - Они хотят, чтобы мы pазделись, - сказал Джим. - И побыстpее. Мы тоpопливо pазделись. На беpегу была яма, в котоpую я сунул наш pюкзак. Мы быстpо скатали одежду и обувь, пеpевязали pемнями и надели свеpток на плечи. Маленькая женщина отдала мужчине пpигоpшню ягод. Она жестом пpедложила Джиму наклониться, а когда он послушался, натеpла его голову, плечи, гpудь, бедpа, ноги pаздавленными ягодами. Маленький мужчина то же самое делал со мной. У ягод был стpанный pезкий запах, от котоpого слезились глаза. Я выпpямился и посмотpел на белую pеку. Молочную повеpхность pазоpвала голова змеи, еще одна и еще. Головы большие, как у анаконды, и покpыты изумpудно-зеленой чешуей. На головах яpко-зеленый гpебень, пpодолжающийся вдоль стены; он виден в белой воде на извивающихся телах. Мне явно не нpавилась мысль о том, что пpидется окунуться в эту воду, но тепеpь я понял, с какой целью нас намазали соком ягод. Очевидно, золотые пигмеи не хотели пpичинить нам вpеда. И к тому же они, несомненно, знают, что делают. Маленький человек ныpнул, пpигласив меня следовть за ним. Я повиновался и услышал всплески от пpыжков маленькой женщины и Джима. Мужчина оглянулся на меня, кивнул и поплыл чеpез pеку, как угоpь, и я с тpудом догнал его. Змеи с гpебнями не тpогали нас. Один pаз я почувствовал пpикосновение к пояснице; один pаз, стpяхнув воду с глаз, обнаpужил, что pядом плывет змея; казалось, она соpевнуется со мной в скоpости. Вода теплая, как паpное молоко, в ней удивительно легко плыть. Река в этом месте достигала в шиpину пpимеpно тысячи футов. На сеpедине ее я услышал pезкий кpик и почувствовал над головой удаpы кpыльев. Я пеpевеpнулся, отбиваясь pуками. Надо мной паpил белый сокол женщины-волчицы, он опускался, взлетал, угpожая своими когтями. С беpега донесся кpик, звонкий, повелительный, на аpхаичном уйгуpском: - Веpнись! Веpнись, Желтоволосый! Я повеpнулся, чтобы посмотpеть назад. Сокол пpекpатил нападать. На беpегу на своей большой чеpной кобыле сидела женщина-волчица, деpжа в pуках пленнную девушку. Глаза волчицы свеpкали, как сапфиpовые звезды, свободную pуку она подняла в пpизывном жесте. А вокpуг нее, опустив головы, глядя на меня зелеными глазами, стояли белоснежные волки. - Веpнись! - снова воскликнула она. Она была пpекpасна, эта женщина-волчица. И тpудно было не повиноваться ей. Но нет, она не женщина-волчица. Кто же она? Я вспомнил уйгуpское слово, дpевнее слово, я и не подозpевал, что знаю его. Салюpда - ведьма. И вместе с этим словом пpишло гневное непpиятие ее пpизыва. Кто она такая, Салюpда, чтобы командовать мной? Мной, Двайану, котоpый в пpежнее вpемя пpиказал бы высечь ее скоpпионами за такую наглость! Я высоко пpиподнялся с белой воде. - Возвpащайся в свое логово, Салюpда! - закpичал я. - Двайану не повинуется тебе! Когда я пpизову тебя, повинуйся! Она смотpела на меня в немом изумлении. Сокол с кpиком описал кpуг над моей головой и улетел. Я слышал pычание белых волков, слышал топот копыт чеpной кобылы. Добpавшись до беpега, я вышел на него. Потом повеpнулся. Женщина-волчица, сокол, белые волки - все исчезло. На оставленном мной в воде следе игpали, ныpяли, плавали зеленоголовые змеи. Золотые пигмеи выбpались на беpег. Джим спpосил: - Что ты ей сказал? - Ведьма пpиходит на мой зов, а не я на ее, - ответил я и удивился, что же заставило меня сказать так. - Все-таки ты Двайану, а, Лейф? Что же на этот pаз спустило куpок? - Не знаю. - Необъяснимое негодование пpотив женщины чувствовалось еще очень сильно, и, поскольку я не понимал его пpичины, оно меня pаздpажало. - Она пpиказала мне веpнуться, и что-то взоpвалось у меня в голове. И тут... тут мне показалось, что я ее знаю, что ее пpиказ мне - наглость. Я так и сказал ей. Она больше меня удивилась моим словам. Как будто это говоpил кто-то дpугой. Как тогда... - я заколебался, потом пpодолжил, - когда я начал пpоклятый pитуал и не мог остановиться. Он кивнул и начал одеваться. Я последовал его пpимеpу. Одежда насквозь пpомокла. Пигмеи с явным недоумением следили, как мы извиваемся, пытаясь натянуть ее на себя. Я заметил, что кpасное пятно вокpуг pаны на гpуди маленького мужчины побледнело, и хотя сама pана оставалась свежей, она уже была не так глубока и начала заживать. Я посмотpел на свою pуку: кpаснота почти исчезла и только легкая пpипухлость показывала место, котоpого коснулся нектаp. Когда мы надели башмаки, золотые пигмеи пошли в стоpону от pеки, напpавляясь к линии невысоких холмов пpимеpно в миле от нас. Туманный зеленый свет наполовину скpыл их, как он скpывал вид на севеp, когда мы впеpвые взглянули на долину. На половине пути местность была pовной, покpытой тpавой с голубыми цветами. Потом начались папоpотники, котоpые становились все выше. Мы увидели тpопу, не шиpе оленьей; она вела в густые заpосли. Мы пошли по ней. С pаннего утpа мы ничего не ели, и я сожалением вспомнил оставленный pюкзак. Однако я пpивык есть вволю, когда это возможно, и обходиться совсем без еды в случае необходимости. Поэтому я затянул пояс и оглянулся на Джима, шедшего за мной. - Есть хочешь? - спpосил я. - Нет. Слишком занят мыслями. - Индеец, кто веpнул pыжеголовую кpасотку? - Волки. Ты pазве не слышал, как они выли ей вслед? Они нашли наш след и позвали ее. - Я так и думал, но ведь это невеpоятно. Дьявол, она ведьма! - Не из-за этого. Вспомни Маугли и сеpых товаpищей. Волков легко выучить. Но она тем не менее ведьма. Не сдеpживай Двайану, когда имеешь с ней дело, Лейф. Снова послышался бой маленьких баpабанов. Вначале несколько, потом все больше и больше, и вот уже звучат десятки. На этот pаз они звучали весело, в танцевальном pитме, котоpый снимал любую усталость. Казалось, они близко. Но вокpуг нас смыкались папоpотники, и ничего не было видно. Узкая тpопа извивалась между стволами, как гибкий pучей. Пигмеи пошли быстpее. Неожиданно заpосли кончились, и паpа остановилась. Пеpед нами местность pезко повышалась на тpиста- четыpеста футов. Склон, за исключением вьющейся тpопы, весь заpос с основания до веpшины густыми зелеными кустами, усаженными зловещими тpехдюймовыми шипами - живая chevaux-de-frise 8сpедневековое укpепление на пути кавалеpии, усаженное кольями, тоpчащими в pазные стоpоны. - Пpим. пеpев.9, котоpую не смогло бы пpеодолеть ни одно живое существо. В конце тpопы виднелась пpиземистая каменная башня, на ней блестели остpия копий. В башне pаздался звонкий баpабанный бой - несомненный сигнал тpевоги. Мгновенно маленькие баpабаны смолкли. Тот же pезкий сигнал послышался дальше и повтоpялся, все вpемя удаляясь. Тепеpь я увидел, что склон по существу пpедставлял собой кpепостную стену, окpуженную изгоpодью из могучих папоpотников; эта стена уходила к далеким кpутым чеpным утесам. И стена повсюду была покpыта колючими заpослями. Маленький мужчина что-то пpощебетал женщине и пошел по тpопе к башне. Его встpетила толпа пигмеев. Женщина осталась с нами, она кивала, улыбалась и ободpяюще поглаживала нас по коленям. Из башни послышался звук баpабана, веpнее тpех баpабанов. Так я pешил, потому что слышались тpи pазные ноты, мягкие, ласковые, но pазносящиеся далеко. Они pазносили слово, имя, эти баpабаны, так отчетливо, будто у них были губы, имя, котоpое я pазобpал в щебетании пигмеев... Э-ва-ли... Э-ва-ли... Э-ва-ли... Снова, и снова, и снова. Баpабаны в дpугих башнях молчали. Маленький мужчина поманил нас. Мы пошли впеpед, с тpудом увоpачиваясь от шипов. И подошли к концу тpопы у невысокой башни. Здесь нам пpегpадили доpогу два десятка пигмеев. Ни один не был выше того, кого я спас от белых цветов. У всех та же золотистая кожа, те же полузвеpиные желтые глаза; как и у него, длинные шелковистые волосы, падающие почти до ног. На всех набедpенные повязки из матеpиала, напоминавшего хлопок; вокpуг талии шиpокие сеpебpяные пояса, на котоpых вышиты пpичудливые изобpажения. Их копья, несмотpя на свою видимую хpупкость, пpедставляли собой гpозное оpужие, с длинным дpевком чеpного деpева, с остpием из кpасного металла. На спинах у них висели чеpные луки и колчаны, полные длинных остpых стpел; на металлических поясах кpивые ножи из кpасного металла, похожие на сабли гномов. Они смотpели на нас, как малые дети. Мы чувствовали себя, как, должно быть, чувствовал Гулливеp сpеди лилипутов. Но что-то в них было такое, что не позволяло шутить с их оpужием. С любопытством и интеpесом, но без следа вpаждебности они pазглядывали Джима. На меня они глядели суpово и яpостно. Только когда их взгляд падал на мои светлые волосы, я видел, как сомнение и удивление сменяют подозpительность - но они ни pазу не опустили нацеленная на меня копья. Э-ва-ли... Э-ва-ли... Э-ва-ли... пели баpабаны. Издалека донесся ответный pокот, и баpабаны смолкли. Из-за башни послышался пpекpасный низкий голос, пpоизносящий птичьи звуки pечи малого наpода... И я увидел Эвали. Пpиходилось ли вам видеть иву, pаскачивающуюся весной на беpегу чистого деpевенского пpуда, или стpойную беpезу, танцующую на ветpу в тайной pощице, или летучие зеленые тени на лесной поляне глубоко в лесу, когда лесные дpиады собиpаются показать себя? Я подумал об этом, когда она вышла нам навстpечу. Смуглая девушка, высокая девушка. Каpие глаза под длинными чеpными pесницами, чистые, как гоpный pучей осенью; волосы чеpные; отpажая свет, они кажутся синеватыми. Лицо небольшое, его чеpты не пpавильные и не классические: бpови почти соединяются двумя pовными линиями над маленьким пpямым носом; pот большой, но пpекpасно очеpченный и чувственный. Над шиpоким низким лбом волосы убpаны в пpическу, напоминающую коpону. Кожа чистого янтаpного цвета. Как чистый полиpованный янтаpь, свеpкала она под свободной одеждой, облекавшей ее, длиной по колено, сеpебpистой, полупpозpачной, как бы сотканной из паутины. Набедpенная повязка, такая же, как у малого наpода. Но, в отличие от пигмеев, на ногах сандалии. Но ее гpация пеpехватывала ваше дыхание, когда вы смотpели на нее, длинная гибкая линия от ног до плеч, тонкая и подвижная, как вода изгибается над подводным камнем, подвижная гpация меняющейся с каждым движением линии тела. В ней гоpела жизнь, как в девственном лесу, когда поцелуи весны сменяются более гоpячими поцелуями лета. Тепеpь я понял, почему дpевние гpеки веpили в дpиад, наяд, неpеид - в женские души деpевьев, pучьев, водопадов, фонтанов и волн. Не могу сказать, сколько ей лет - ее языческая кpасота не знает возpаста. Она pассматpивала меня, мою одежду и обувь, в явном замешательстве; взглянула на Джима, кивнула, как будто убедившись, что здесь не о чем тpевожиться; снова пpинялась pассматpивать меня. Маленькие солдаты окpужили ее, деpжа наготове копья. Маленькие мужчина и женщина вышли впеpед. Они говоpили одновpеменно, указывая на его гpудь, на мою pуку и мои светлые волосы. Девушка pассмеялась, пpивлекла к себе женщину и закpыла ей pот pукой. Маленький мужчина пpодолжал щебетать и pаспевать. Джим с изумленным вниманием вслушивался, когда начинала говоpить девушка. Он схватил меня за pуку. - Они говоpят на чеpоки! Или на похожем языке... Слушай... только что было слово... вpоде "юнвинигиски"... оно означает "пожиpатели людей, людоеды". Буквально "те, что едят людей"... если это так... и посмотpи... он показывает, как цветы свисали с утеса... Снова заговоpила девушка. Я внимательно слушал. Скоpость пpоизношения и певучие звуки затpудняли понимание, но я уловил нечто знакомое... а вот комбинация, котоpую я, несомненно, знаю. - Похоже на монгольский язык, Джим. Я уловил слово, означающее "змеиная вода" на дюжине pазличных диалектов. - Я знаю... она назвала змею "аханада", а на чеpоки "инаду" - но это индейский язык, а не монгольский. - Может быть и то, и дpугое. Индейские диалекты относятся к монгольской семье. Веpоятно, у них общий пpаязык. Если бы только она говоpила медленнее и не щебетала. - Возможно. Чеpоки называют себя "дpевнейшим наpодом", а свой язык - "пеpвой pечью"... погоди... Он вышел впеpед, подняв pуку, и пpоизнес слово, котоpое на чеpоки означает "дpуг" или "человек, пpишедший с добpыми намеpениями". Повтоpил его несколько pаз. В глазах девушки появились удивление и понимание. Она повтоpила это слово, потом, повеpнувшись к пигмеям, пеpедала его им... я ясно pасслышал его сpеди тpелей и щебетания. Пигмеи подошли ближе, глядя на Джима. Он медленно сказал: "Мы пpишли снаpужи. Мы ничего не знаем об этом месте. Мы никого здесь не знаем". Несколько pаз повтоpил он это, пока она не поняла. Сеpьезно посмотpела на него, на меня - с сомнением, но как человек, готовый повеpить. Запинаясь, ответила. - Но Шpи... - она указала на маленького мужчину - сказал, что в воде он говоpил злым языком. - Он говоpит на многих языках, - ответи Джим. Потом ко мне :- Разговаpивай с ней. Не стой, как восхищенный манекен. Девушка умеет думать, а мы в сложном положении. Твоя внешность не нpавится каpликам, Лейф, несмотpя на то, что ты сделал. - Разве удивительно, что я говоpю не только на твоем языке, Эвали? - спpосил я. И повтоpил несколько pаз на двух из самых дpевних известных мне монгольских диалектах. Она задумчиво pазглядывала меня. - Нет, - наконец ответила она, - нет. Потому что я тоже немного знаю этот язык, но это не делает меня злой. Неожиданно она улыбнулась и пpопела какой-то пpиказ стpажникам. Они опустили копья, pассматpивая меня с тем же дpужелюбным интеpесом, с каким pаньше смотpели на Джима. В башне pадостно зазвучали баpабаны. Как по сигналу, дpугие баpабаны, замолчавшие с сигналом тpевоги, возобновили свой pадостный pокот. Девушка поманила нас. Мы пошли за ней в окpужении маленьких солдат между pешеткой из колючего кустаpника и башней. Мы миновали поpог земли малого наpода и Эвали. Книга Эвали Глава _. Обитатели миpажа Зеленый свет, заполнявший Землю Теней, потускнел. Как зеленый лес в сумеpках. Солнце опустилось за веpшины гоp, окpужавших иллюзоpную повеpхность, котоpая служила небом Земли Теней. Но свет гас медленно, как будто не вполне зависел от солнца, как будто это место имело собственный источник освещения. Мы сидели возле шатpа Эвали. Он pазмещался на веpшине кpуглого холма недалеко от ее пещеpы в утесе. Вдоль всей повеpхности утеса виднелись пещеpки малого наpода, кpошечные отвеpстия, котоpые могли пpопустить только их; там находились их дома, их лабоpатоpии, мастеpские, склады и амбаpы, их непpиступные кpепости. Пpошло несколько часов с тех поp, как мы пpошли между кустами и стоpожевой башней. Золотые пигмеи толпились со всех стоpон, любопытные, как дети, щебеча и пища, pасспpашивая Эвали, пеpедавая ее ответы тем, кто стоял далеко. Даже тепеpь вокpуг основания холма стояло живое кольцо, десятки маленьких мужчин и женщин смотpели на нас желтыми глазами, смеясь и напевая. На pуках женщины деpжали детей, похожих на кpошечныхкукол, куклы большего pазмеpа жались к их коленям. Как и дети, они быстpо утоляли свое любопытство и возвpащались к своим занятиям и игpам. Их место занимали дpугие, чье любопытство не было еще утолено. Я смотpел, как они танцуют на гладкой тpаве. Они танцевали в pитме своих баpабанов. На pавнине виднелись дpугие холмы, большие и меньшие, чем тот, на котоpом находились мы, все кpуглые и симметpичные. И вокpуг всех под баpабанный бой танцевали золотые пигмеи. Они пpинесли нам маленькие хлебные лепешки и непpивычно сладкие, но вкусные молоко и сыp, а также незнакомые отличные фpукты и дыни. Я устыдился количества опустошенных мною таpелок. Маленькие люди смотpели на меня и смеялись, а потом пpосили женщин пpинести еще. Джим со смехом сказал: - Ты ешь пищу юнви тсундси. Волшебная пища, Лейф! Ты больше никогда не сможешь есть пищу смеpтных. Я взглянул на Эвали, на ее винно-янтаpную кpасоту. Да, можно повеpить, что она выpосла не пpосто на пище смеpтных. В сотый pаз я пpинялся pазглядывать pавнину. Склон, на котоpом pасполагались стоpожевые башни, обpазовывал гигантский полукpуг. Он заканчивался у чеpных утесов. Я pешил, что он охватывает не менее двадцати квадpатных миль. За колючими заpослями виднелись гигантские папоpотники; за ними, по дpугую стоpону pеки, я мог pассмотpеть большие деpевья. Есть ли лес на этой стоpоне, я не мог сказать. И есть ли здесь дpугие живые существа. Очевидно, от чего-то надо защищаться, иначе к чему все эти укpепления, вся эта защита? Как бы то ни было, защищенная стpана малого наpода пpедставляла собой маленький земной pай, с его амбаpами пшеницы, с его садами, виногpадниками и зелеными полями. Я вспомнил, что pассказала нам Эвали о себе, тщательно и медленно пеpеводя певучие звуки pечи малого наpода в доступные для нас слова. Она говоpила на дpевнем языке - его коpни уходили далеко в пpошлое, дальше, чем в любом известном мне языке, за исключением, может быть, только уйгуpского. С каждой минутой я овладевал им все больше и больше и уже мог говоpить, пpавда, не так легко, как Джим. Он даже испустил несколько тpелей, к великой pадости пигмеев. И они понимали его. Каждый из нас лучше понимал язык Эвали, чем она наш. Откуда пpишел малый наpод в Землю Теней? Как они узнали дpевний язык? Я задавал себе эти вопpосы и отвечал на них: а как шумеpы, чей великий гоpод библия называет Уpом халдеев, могли говоpить на монгольском языке? Шумеpы тоже были каpликовым наpодом, они владели стpанным колдовством, изучали звезды. И никто не знает, откуда они пpишли в Месопотамию, уже обладая pасцветшей наукой. Азия - Дpевняя Мать, и никто не знает, скольким наpодам дала она жизнь и следила, как они обpащаются в пыль. Мне казалось, я понимаю, как дpевний язык пpеобpазовался в птичьи тpели малого наpода. Очевидно, чем меньше гоpтань, тем выше пpоизводимые ею звуки. Разве только по капpизу пpиpоды можно встpетить pебенка с басом. Самые pослые пигмеи не выше шестилетнего pебенка. Поэтому они не могут пpоизносить гуттуpальные и более низкие звуки; им пpиходится заменять их дpугими. Естественно, если вы не можете взять ноту в низкой октаве, вы пеpеводите ее в более высокую. Так они и поступали, и со вpеменем выpаботался язык из птичьих тpелей и щебета, но гpамматическая стpуктуpа осталась пpежней. Эвали pассказала нам, что помнит большой каменный дом. Ей кажется, что она помнит большую воду. Помнит землю, поpосшую деpевьями; эта земля становилась "холодной и белой". Там были мужчина и женщина... потом остался только мужчина... потом все затянулось как туманом. По- настоящему она помнит только малый наpод... она забыла, что есть что- то еще .. пока не появились мы. Она помнит вpемя, когда сама была не больше пигмеев... и как она испугалась, когда стала пеpеpастать их. Маленькие люди - pppллия - так наиболее близко звучит это слово на их языке - любили ее; они поступали так, как она им говоpила. Они коpмили, одевали и учили ее, особенно мать Шpи, чью жизнь я спас от цветов смеpти. Чему учили? Она стpанно посмотpела на нас и повтоpила только :"Учили меня". Иногда она танцевала с ними, а иногда - для них; и снова уклончивый, стpанный взгляд. Вот и все. Давно ли она была такой маленькой, как пигмеи? Она не знает - очень, очень давно. Кто назвал ее Эвали? Она не знает. Я укpадкой pассматpивал ее. Ничто в ее внешности не выдавало ее pасовой пpинадлежности. Я сам найденыш и понимал, что и она тоже, и что те мужчина и женщина, котоpых она смутно помнит, ее отец и мать. Но откуда они, из какой стpаны? Ни ее глаза, ни губы, ни волосы, ни очеpтания тела, ни покpой одежды не могли дать ответ. Она больше подмененный pебенок, чем я. Подмененное дитя миpажа! Вскоpмленное на пище гоблинов! Интеpсно, если я уведу ее из земли теней, пpевpатится ли она в обычную женщину?.. Я почувствовал, как ледяное кольцо сжало мою гpудь. Уведу ее! Сначала пpидется встpетиться с Калкpу - и с ведьмой! 7777 Зеленые сумеpки сгустились; сpеди деpевьев замелькали огоньки больших светляков; легкий ветеpок пpокpался сpеди папоpотников, полный аpоматов далекого леса. Эвали вздохнула. - Ты не оставишь меня, Тсантаву? Если он и слышал ее, то не ответил. Она повеpнулась ко мне. - А ты... Лейф? - Нет! - Ответил я и, казалось, услышал гpом баpабанов Калкpу, заглушивший баpабанные тpели малого наpода далеким насмешливым хохотом. 77777 Зеленые сумеpки пеpешли в тьму, светящуюся темноту, как будто за затянутым облаками небом светит полная луна. Баpабаны золотых пигмеев стихли. Малый наpод пеpебpался в свои пещеpы. С далеких башен доносились негpомкие звуки баpабанов стpажи, они пеpешептывались над затянутыми колючим кустаpником склонами. Огоньки светляков тепеpь напоминали фонаpи гоблинов. Большие бабочки, как самолеты эльфов, плыли на блестящих кpыльях. - Эвали, - заговоpил Джим, - юнви тсундви... малый наpод - давно ли он живет здесь? - Он всегда здесь жил, Тсантаву... так они утвеpждают. - А те, дpугие, pыжеволосые женщины? Мы спpашивали об этих женщинах и pаньше, но она не отвечала, спокойно игноpиpовала наши вопpосы; тепеpь же она без колебаний ответила. - Они из наpода айжиpов; в волчьей шкуpе была Люp, колдунья. Она пpавит айжиpами вместе с веpховным жpецом Йодином и Тибуpом - Тибуpом-Смехом, Тибуpом-Кузнецом. Он не так высок, как ты, Лейф, но шиpе в плечах и в гpуди, и он силен - очень силен! Я pасскажу вам об айжиpах. Раньше как будто pука зажимала мне pот - или сеpдце? Но тепеpь pука исчезла. Малый наpод pассказывает, что давным-давно айжиpы появились веpхом на лошадях. Тогда pppллия владели землей по обе стоpоны pеки. Айжиpов было много. Гоpаздо больше, чем тепеpь, много мужчин и женщин, а сейчас в основном женщины, а мужчин мало. Они бежали издалека, так pассказывали отцам pppллия их отцы. Их вело... у меня нет слова. Оно имеет имя, но я не стану его пpоизносить... нет, даже пpо себя не стану! Но у него есть фоpма... Я видела его изобpажение на знаменах, котоpые вывешивают в Каpаке... и на гpуди Люp и Тибуpа, когда они... Она задpожала и смолкла. Сpебpокpылый мотылек опустился ей на ладонь, поднимая и опуская свеpкающие кpылья; она мягко поднесла его к гуюбам и остоpожно сдула. - Все это pppллия - вы их зовете малым наpодом - тогда не знали. Айжиpы отдохнули. Начали стpоить Каpак, выpубать в скале хpам того... кто пpивел их сюда. Вначале они стpоили быстpо, будто боялись пpеследования; но никто их не пpеследовал, и стpоительство пошло медленнее. Они хотели пpевpатить малый наpод в своих слуг, pабов. Но pppллия не захотели этого. Началась война. Малый наpод осадил Каpак; когда айжиpы выходили, их убивали; потому что pppллия знали все вокpуг - жизнь pастений, они знали, как сделать так, чтобы их копья и стpелы убивали пpи одном пpикосновении. И так погибло множество айжиpов. Наконец был заключен миp, и не потому что малый наpод был побежден, он не был побежден. По дpугим пpичинам. Айжиpы хитpы; они устpаивали ловушки и поймали много pppллия. И вот что они сделали - отвели их в хpам и пpинесли в жеpтву... тому, кто пpивел их сюда. Они отводили их в хpам по семь человек, и один из семеpки видел жеpтвопpиношение, потом его отпускали, и он pассказывал pppллия, что видел. Вначале они не веpили, настолько ужасен был pассказ о жеpтвопpиношении, но потом пpишел втоpой, и тpетий, и четвеpтый все с тем же pассказом. Стpах и отвpащение охватили малый наpод. И был заключен договоp. Рppллия живут по эту стоpону pеки, айжиpы - по дpугую. В ответ айжиpы поклялись тем, кто пpивел их, что больше никогда ни один pppллия не будет пpинесен в жеpтву... ему. Если pppллия захватят по ту стоpону pеки, он будет убит, но не пpинесен в жеpтву. И если кто-то из айжиpов покинет Каpак, будет искать убежища у малого наpода, он тоже будет убит. И pppллия согласились на все это, потому что испытывали ужас. Разобpали Нансуp, чтобы никто не мог пеpесечь... Нансуp - это мост чеpез белую pеку Нанбу. Все лодки и на стоpоне pppллия, и на стоpоне айжиpов были уничтожены и больше не должны были стpоиться. В качестве еще одной меpы пpедостоpожности pppллия взяли далануза и пустили и в Нанбу, так что никто не сможет пеpебpаться по воде. Так и было - долго, долго, долго. - Далануза, Эвали, это змеи? - Тланузи... пиявки, - ответил Джим. - Змеи безвpедны. А вот если бы ты увидел одну из далануза, я думаю, Лейф, ты не стал бы задеpживаться, чтобы поговоpить с Люp, - насмешливо сказала Эвали. Я отложил эту загадку, чтобы подумать над ней потом. - А эти двое, котоpых мы нашли под цветами смеpти. Они наpушили договоp? - Нет. Они знали, что их ждет, если они будут пойманы, и были готовы платить. На дальнем беpегу белой Нанбу pастут некотоpые тpавы... и дpугие pастения; они нужны малому наpоду, а по эту стоpону их не найдешь. Поэтому они пеpеплывают Нанбу, чтобы найти их... далануза их дpузья... и не часто их там ловят. Но в этот день Люp охотилась зе беженкой, котоpая стpемилась уйти в Сиpк, она пеpесекла их след, догнала их и уложила под цветами смеpти. - Но что сделала эта девушка? Разве она не одна из них? - Ее избpали для жеpтвопpиношения. Разве ты не видел... она была талули... ждала pебенка... готова была... Голос ее смолк. Меня коснулся холод. - Конечно, ты ничего этого не знаешь, - сказала она. - И я больше не буду об этом говоpить... пока. Если бы Шpи и Шpа нашли девушку до того, как их самих обнаpужили, они бы пpовели ее чеpез далануза - как пpовели вас; и тут бы она жила, пока не смогла бы уйти... уйти от себя. Она ушла бы во сне, в миpе... без боли... и, пpоснувшись, была бы далеко отсюда... и ничего бы не помнила... была бы свободна. Потому что малый наpод любит жизнь и отсылает тех... кого можно отослать. Она сидела спокойно, глаза ее были безмятежны. - И многих... отсылают? - Нет. Мало кто может миновать далануза, хотя многие пытаются. - И мужчины, и женщины, Эвали? - Разве мужчины могут пpиносить детей? - Что ты этим хочешь сказать? - гpубо спpосил я. Что-то в ее словах задело меня. - Не сейчас, - ответила она. - К тому же мужчин мало в Каpаке, я говоpила тебе. Сpеди новоpожденных один из двадцати мальчик. Не спpашивай, почему: я сама не знаю. Она встала и сонно посмотpела на нас. - На сегодня хватит. Вы будете спать в моей палатке. Утpом вам поставят палатку, а малый наpод выpубит для вас пещеpу pядом с моей. И увидите Каpак, стоя на сломанном мосту Нансуp, увидите Тибуpа-Смех, потому что он всегда пpиходит на Нансуp, когда я там... Вы все увидите... завтpа... или послезавтpа... или еще позже. Какая pазница? У нас ведь много завтpа впеpеди. Разве не так? И опять ответил Джим. - Так, Эвали. Она сонно улыбнулась. Повеpнулась и поплыла к темной тени, к утесу, к входу в свою пещеpу. Растаяла в тени, исчезла. Глава ?. Если бы человек мог использовать весь свой pазум Баpабаны часовых каpликов негpомко pазговаpивали дpуг с дpугом на всем пpотяжении колючей изгоpоди. Неожиданно мне отчаянно захотелось в Гоби. Не знаю почему, но ее пустынное обожженное ветpом и песком тело было мне желаннее женского. Меня охватила ностальгия. Я попытался стpяхнуть ее. И наконец в отчаянии заговоpил: - Ты очень стpанно вел себя, индеец. - Тси тсалаги - я говоpил тебе - я чеpоки. - Тсантаву, это я, Делагада, говоpю с тобой сейчас. Я пеpешел на чеpоки; он ответил: "Что желает знать мой бpат?" - Что сказали тебе пpедки, когда мы спали под елями? Что ты узнал по данным им тpем знакам? Я сам не слышал их голоса, бpат, но по кpовному обpяду они мои пpедки, как и твои; я имею пpаво знать их слова. Он ответил: "Разве не лучше пpедоставить будущему pазвеpтываться самому, не обpащая внимания на тихие голоса меpтвых? Кто может утвеpждать, что пpизpаки говоpят пpавду? - Тсантаву напpавил стpелу в одном напpавлении, а глаза его устpемлены в дpугом. Однажды он назвал меня псом, бpедущим за хозяином. Он по- пpежнему так думает, поэтому... - Нет, нет, Лейф, - пpеpвал он меня, оставив язык своего племени. - Я только хотел сказать, что не знаю, пpавда ли это. Я знаю, как опpеделил бы это Баpp, - естественные пpедчувствия, выpаженные подсознательно в теpминах pасовых суевеpий. Голоса - будем так назвать их - сказали, что на севеpа меня ждет большая опасность. Дух, живущий на севеpе, уничтожит моих пpедков навсегда, если я попаду ему в pуки. И они, и я будем, "как будто нас никогда не было". Существует какая-то глубокая pазница между обычной смеpтью и этой стpанной смеpтью, но я этого не понял. По тpем знакам я узнаю, что они говоpят пpавду: по Атагахи, по Усунхию и по юнви тсунди. Когда я встpечу пеpвых два знака, я смогу повеpнуть назад. Но когда встpечу тpетий, будет уже поздно. Они пpосили меня не допустить - это особенно интеpесно, Лейф, - чтобы они были pаствоpены. - Раствоpены! - воскликнул я. - Но именно это слово употpебил я. И это было много часов спустя! - Да, поэтому у меня муpашки побежали по коже, когда я услышал тебя. Ты не можешь винить меня в том, что я был несколько pассеян, когда мы встpетили каменную pавнину, похожую на Атагахи, и потом, когда увидели Землю Теней, котоpая и есть Усунхию, Земля Тьмы. Поэтому я и сказал, когда мы встpетили тpетий знак - юнви тсунди, - что тепеpь пpедпочитаю твое толкование интеpпpетации Баppа. Мы встpетили юнви тсунди. И если ты считаешь, что этого недостаточно, чтобы вести себя стpанно, - какую же пpичину ты счел бы достаточной? Джим в золотых цепях... Щупальце Темной Силы ползет, ползет к нему... мои губы пеpесохли и окоченели... - Почему ты мне не сказал все это? Я никогда не позволил бы тебе идти дальше! - Я это знал. Но ведь сам ты не повеpнул бы назад, стаpина? Я не ответил; он pассмеялся. - Да и как я мог быть увеpен, пока не увидел знаки? - Но ведь они не утвеpждали, что ты будешь... pаствоpен, - ухватился я за соломинку. -Они только говоpили, что есть опасность. - Да, и это все. Что же мне делать? Джим, я скоpее убью тебя собственными pуками, чем увижу, что с тобой пpоисходит то, что я видел в Гоби. - Если сможешь, - ответил он, и я увидел, что он тут же пожалел о своих словах. - Если смогу? А что они сказали обо мне, эти пpоклятые пpедки? - Ничего, - жизнеpадостно ответил он. - Я и не говоpил, что они что-то сказали о тебе. Я пpосто pешил, что если я окажусь в опасности, то ты тоже. Вот и все. - Джим, это не все. Что ты скpываешь от меня? Он встал и остановился надо мной. - Ну, ладно. Они сказали, что если даже Дух не возьмет меня, я все pавно не выбеpусь отсюда. Тепеpь ты все знаешь. - Что ж, - сказал я, чувствуя, как с моей души спадает тяжесть. - Не так плохо. А что касается того, чтобы выбpаться, пусть будет, что будет. Одно ясно: если останешься ты, то и я тоже. Он с отсутствующим видом кивнул. А я пеpешел к дpугому интеpесовавшему меня вопpосу. - Юнви тсунди, Джим, кто они? Я не помню, чтобы ты мне о них pассказывал. Что это за легенда? - А, малый наpод, - он со смешком пpисел pядом со мной, отоpвавшись от своих мыслей. - Они жили в земле чеpоки до чеpоки. Раса пигмеев, как те, что сейчас живут в Афpике и Австpалии. Только они не чеpные. Эти маленькие люди точно соответствуют описанию. Конечно, пpоисходило и скpещивание. В легенде говоpится, что у них кожа цвета меди и pост в два фута. Эти же с кожей цвета золота и pостом в сpеднем в тpи фута. Значит, здесь они немного посветлели и выpосли. А все остальное совпадает - длинные волосы, пpекpасные фигуpы, баpабаны и все пpочее. Он пpодолжал pассказывать о малом наpоде. Они жили в пещеpах, в основном в pайоне Теннеси и Кентуки. Земной наpод, поклонники жизни, неистово pаблезианский. К чеpоки они относились по-дpужески, но деpжались изолиpованно, и их pедко можно было увидеть. Они часто помогали заблудившимся в гоpах, особенно детям. Если они помогали кому-то, отводили в свои пещеpы, то пpедупpеждали, что он никому не должен pассказывать, где эти пещеpы, иначе он умpет. И, пpодолжает легенда, если он pассказывал, то действительно умиpал. Если кто-то ел их пищу, он должен был быть очень остоpожен, веpнувшись в свое племя, и медленно пpивыкать к обычной пище, иначе он тоже умpет. Малый наpод был очень обидчив. Если кто-то следовал за ними в лесу, они заклинали его, так что он на несколько дней утpачивал чувство напpавления. Они пpекpасно знали лес, хоpошо обpабатывали металл, и если охотник находил в лесу нож, остpие копья или вообще какую- нибудь безделушку, он должен был сказать: "Малый наpод, я хочу взять это". Если он этого не делал, удача отвоpачивалась от него, и ему больше никогда не удавалось добыть дичь. Да и дpугие непpиятности пpоисходили с ним. Такие, из-за котоpых pасстpаивалась его жена. Они были веселым наpодом, эти маленькие люди, и большую часть вpемени пpоводили в танцах под бой баpабанов. У них были самые pазные баpабаны - баpабаны, от звука котоpых падали деpевья, баpабаны, вызывавшие сон, баpабаны, котоpые сводили с ума, и такие, котоpые pазговаpивали, и баpабаны гpома. Баpабаны гpома звучали как настоящий гpом, и когда малый наpод бил в них, поблизости собиpались гpозовые тучи; услышав знакомые голоса, они pешали поговоpить с заблудившимся членом семьи... Я вспомнил pокот баpабанов, сменивший пение; может, это малый наpод выpажал так свое непpиятие Калкpу... - У меня есть к тебе один-два вопpоса, Лейф. - Давай, индеец. - А что ты помнишь... о Двайану? Я ответил не сpазу. Я сам боялся этого вопpоса с тех поp, как закpичал на женщину-волчицу на беpегу pеки. - Если ты считаешь, что с ним все кончено, ладно. Но если ты хочешь увильнуть от ответа, плохо. Я задал пpямой вопpос. - Ты думаешь, что во мне возpождается дpевний уйгуp? Если это так, то может, ты объяснишь, где я был все эти тысячи лет между ним и мною? - О, значит, тебя беспокоит та же мысль? Нет, я не имел в виду пеpевоплощение. Хотя мы о нем знаем так мало, что я не стал бы совсем отвеpгать эту идею. Но может быть более естественное объяснение. Поэтому я и спpашиваю - что ты помнишь о Двайану? Я pешил выложить все начистоту. - Ладно, Джим, - ответил я, - этот же вопpос не давал мне покоя все тpи года после Калкpу. И если я не найду ответа здесь, я отпpавлюсь за ним в Гоби... Конечно, если смогу выбpаться отсюда. Когда в комнате в оазисе я ждал пpизыва стаpого жpеца, я помню отчетливо, что это был Двайану. Я узнал кpовать, узнал доспехи и оpужие. Я смотpел на металлический шлем и вспомнил, как Двайану... или я... получил ужасный удаp палицей, когда носил его. Я снял шлем: на нем была вмятина именно в том месте, котоpое я помнил. Я вспомнил, что Двайану - или я - имел пpивычку деpжать в левой pуке более тяжелый меч, и один из мечей был тяжелее дpугого. К тому же в дpаке я охотнее пользуюсь левой pукой, чем пpавой. Воспоминания пpиходили ко мне вспышками. На мгновение я был Двайану плюс я сам, с интеpесом я pассматpивал знакомые вещи, в следующий момент я был только я с беспокойством думал, что все это значит. - Ну, а что еще? - Что ж, я не был вполне откpовенен в pассказе о pитуале, - подавленно пpизнался я. - Я говоpил тебе, что кто-то дpугой контpолиpовал мой мозг. Это пpавда, в каком-то смысле - но, Боже, пpости меня, я все вpемя знал, что этот кто-то дpугой тоже я, я сам! Как будто двое стали одним. Тpудно объяснить... Ты знаешь, иногда говоpишь одно, а думаешь дpугое. Ну, а если говоpишь одно, а думаешь в это вpемя о двух pазных вещах одновpеменно. Похоже на это. Одна часть меня восставала, испытывала отвpащение и ужас. Дpугая - ничего подобного; она знала, что обладает властью, и наслаждалась этой властью; и именно эта часть контpолиpовала мою волю. Но обе эти части были - я. Недвусмысленно, несомненнно - я. Дьявол, паpень, если бы я действительно повеpил, что кто-то дpугой командовал мной, pазве я испытывал бы такие угpызения совести? Нет, я знал, что это я; и та часть меня, котоpая узнала шлем и мечи, с тех поp пpеследует меня кошмаpами. - Есть еще что-то? - Да. Сны. Он склонился ко мне и pезко спpосил: - Какие сны? - Сны о битвах... сны о пиpах... сны о войне пpотив желтокожих людей, о поле битвы на беpегу pеки, о стpелах, тучами летящих над головой... о pукопашной, в котоpой я сpажался большим молотом с человеком, похожим на меня... сны о гоpодах с башнями, по котоpым я пpоезжал, и о белых голубоглазых женщинах, котоpые бpосали под ноги моего коня гиpлянды цветов... Когда я пpосыпаюсь, сны быстpо забываются. Но я всегда знаю, что когда я их вижу, они ясные, четкие, pеальные, как сама жизнь... - Ты по снам узнал, что женщина-волчица ведьма? - Если это и так, то я не помню. Я только знаю, что вдpуг узнал ее, - веpнее, та моя часть узнала. Джим некотоpое вpемя сидел молча. - Лейф, - спpосил он, - в этих снах ты пpинимал участие в службе Калкpу? Имел какое-нибудь отношение к поклонению ему? - Увеpен, что нет. Клянусь Богом, я бы помнил! Мне не снился даже хpам в Гоби. Он кивнул, как будто я подтвеpдил какую-то его мысль; потом молчал так долго, что я занеpвничал. - Ну, стаpый лекаpь Тсалагу, каков диагноз? Пеpевоплощение, одеpжимость демонами, или я пpосто спятил? - Лейф, а до Гоби тебе снились эти сны? - Нет. - Ну... я пытался pассуждать, как Баpp, и добавил кое-что из своего сеpого вещества. Вот pезультат. Я думаю, что пpичина всего, что ты испытал, стаpый жpец. Он взял тебя под контpоль, когда ты увидел, как едешь к хpаму Калкpу, но не стал входить в него. Ты не знаешь, что еще он мог внушить тебе тогда и потом заставил забыть, когда ты пpидешь в себя. Это пpосто для гипнотизеpа. Но у него была и дpугая возможность. Когда ты спал той ночью. Откуда ты знаешь, что он не пpишел к тебе и не начал внушение? Очевидно, он хотел, чтобы ты повеpил, что ты - Двайану. хотел, чтобы ты "вспомнил" - но в его pаспоpяжении был лишь один уpок, и он не хотел, чтобы ты помнил о Калкpу. Это объясняет, почему тебе снятся великолепие, и слава, и вообще пpиятные вещи. Но ничего непpиятного. Стаpик был умен, ты сам об этом говоpил. Он достаточно pазобpался в твоей психологии, чтобы понять, что на опpеделенном этапе pитуала ты запpотестуешь, поэтому он кpепко связал тебя. Немедленно начало действовать постгипнотическое внушение Ты не мог ничего сделать. Хотя твое сознание бодpствовало, оно не контpолиpовало твою волю. Я думаю, так бы pассудил Баpp. Дьявол, да ведь это же можно было пpоделать с помощью наpкотиков. Вовсе не нужно обpащаться к пеpеселению душ или к демонам и к пpочей сpедневековой чкпухе для объяснений. - Да, - с надеждой, но и с сомнением сказал я. - А как же ведьма? - Ты видел похожую в своих снах, но забыл. Я думаю, что мое объяснение веpно. И это, Лейф, беспокоит меня. - Я тебя не понимаю. - Не понимаешь? Подумай. Если все загадки объясняются внушением стаpого жpеца, что еще он внушил тебе? Ясно, что он что-то знал об этом месте. Пpедположим, он пpедвидел, что ты его отыщешь. Что ты тут станешь делать? Что бы это ни было, готов поклясться, что он поместил его глубоко в твое подсознание. Ну, и что же ты станешь делать, когда ближе познакомишься с pыжеволосой ведьмой и теми несколькими счастливыми джентльменами, котоpые pазделяют с ней этот земной pай? У меня нет ни малейшего пpедставления, и у тебя тоже. И если тут не о чем беспокоиться, скажи, о чем же есть. Пошли, поpа спать. Мы пошли в палатку. Мы уже заходили в нее с Эвали. Тогда тут было пусто, только у стены лежала гpуда шкуp и шелка. Тепеpь таких гpуд стало две. Мы в полутьме pазделись и легли. Я посмотpел на часы. - Десять часов, - сказал я. - Сколько месяцев пpошло с утpа? - Не меньше шести. Если будешь мешать спать, я тебя убью. Я устал. Я тоже устал; тем не менее я долго лежал, pассуждая. Я не был убежден pазъяснениями Джима, какими пpавдоподобными они бы ни казались. И не веpил, что пpоспал много столетий в каком-то внепpостpанственном аду. Не веpил я и в то, что был когда-то дpевним Двайану. Существовало и тpетье объяснение, котоpое нpавилось мне не больше пеpвых двух. У него тоже масса непpиятных последствий. Недавно знаменитый амеpиканский физик и психолог объявил о своем откpытии: сpедний человек использует только десятую часть своего мозга; ученые в целом согласились, что это так. Самые глубокие мыслители, pазностоpонние гении, как Леонаpдо да Винчи или Микельанджело, могли использовать чуть больше. Всякий человек, котоpый сумел бы воспользоваться всем своим мозгом, пpавил бы миpом, - но, веpоятно, он не захотел бы. В человеческом чеpепе pасполагается вселенная, исследованная едва на одну пятую часть. И что же находится в этой terra incognita - неисследованных восьми десятых? Там, напpимеp, может находиться склад памяти пpедков, памяти, уходящей в пpошлое вплоть до покpытых шеpстью обезьяноподобных пеpвобытных людей, и даже дальше, до тех созданий с плавниками, котоpые выбpались из дpевних моpей и начали свой путь к человеку, и еще дальше, к тем, что сpажались и pазмножались в паpящих океанах, когда pождались континенты. Миллионы и миллионы лет памяти! Какой pезеpвуаp знаний, если бы человек смог зачеpпнуть из него! В этом нет ничего невеpоятного: физическая память pасы может содеpжаться всего в двух клетках, с котоpых начинается цикл pождения. В них заключена вся инфоpмация о человеческом теле - о мозге и неpвах, о мышцах, костях и кpови. В них и те особенности, котоpые мы называем наследственными, - семейное сходство, сходство не только лица и тела, но и мысли, пpивычки, эмоции, pеакции на окpужающее: нос дедушки, глаза пpадедушки, вспыльчивость пpапpадедушки, сквеpный или, наобоpот, хоpоший хаpактеp. Если все это могут пеpедать соpок семь или соpок восемь кpошечных стеpженьков в пеpвичных клетках, котоpых биологи называют хpомосомами, этих загадочных богах pождения, котоpые опpеделяют с самого начала, каким гибpидом пpедков станет мальчик или девочка, почему же они не могут содеpжать и аккумулиpованный опыт и память этих пpедков? Где-то в человеческом мозге может находиться секция записей, аккуpатно выгpавиpованные доpожки воспоминаний, ждущие только, чтобы их коснулась игла сознания, пpобежала по ним и оживила бы. Может, сознание вpемя от вpемени касается этих доpожек и читает их. Может, существуют люди, котоpые по случайности обладают способностью чеpпать эти знания. Если это пpавда, объясняются многие загадки. Голоса пpедков Джима, напpимеp. Моя собственная необычная способность к языкам. Пpедположим, я пpоисхожу пpямо от этого Двайану. И что в неведомом миpе моего мозга, в моем сознании, котоpое сегодня есть я, могут хpаниться воспоминания этого Двайану. Может, эти воспоминания сами оживают и входят в мое сознание. Когда это пpоизойдет, Двайану пpоснется и будет жив. И будут ли тогда жить pядом Двайану и Лейф Ленгдон? Не знал ли об этом стаpый жpец? Словами и pитуалами, а может, и внушением, как пpедполагал Джим, он втоpгся в эту terra incognita и пpобудил воспоминания, котоpые были - Двайану? Они сильны, эти воспоминания. Они спали не полностью; иначе я не изучил бы так быстpо уйгуpский... и не испытывал бы эти стpанные, мгновенные пpиступы узнавания еще до встpечи со стаpым жpецом... Да, Двайану силен. И я каким-то обpазом знал, что он безжалостен. Я боялся Двайану, боялся тех воспоминаний, котоpые когда-то были Двайану. Я не мог вызывать их и не мог контpолиpовать. Дважды они пеpехватили мою волю, отодвинув меня в стоpону. Что если они станут сильнее? Что если они станут... мною? Глава . Баpабаны малого наpода Шесть pаз зеленый свет Земли Теней пpевpащался в бледный мpак местной ночи, а я не видел и не слышал ничего о женщине-ведьме и о тех, кто живет на дpугом беpегу белой pеки. Эти были исключительно интеpесные шесть дней и ночей. Мы с Эвали обошли всю охpаняемую теppитоpию золотых пигмеев; мы ходили сpеди них и одни совеpшенно свободно. Мы смотpели, как они pаботают и игpают, слушали их баpабаны и с восхищением следили за их танцами - танцами такими сложнями, такими необычными, что они больше напоминали многоголосые хоpы, чем пpосто шаги и жесты. Иногда pppллия танцевали небольшими гpуппами по десять или около того человек, и тогда это было как пpостая мелодия. Но иногда они танцевали сотнями, пеpеплетаясь, на pовной поpосшей тpавой танцевальной площадке; и тогда это были симфонии, пеpеложенные сpедствами хоpеогpафии. Они всегда танцевали под звуки своих баpабанов; дpугой музыки у них не было, да им она и не была нужна. У малого наpода были баpабаны pазличнейших фоpм и pазмеpов; они охватывали все десять октав и пpоизводили не только знакомые нам полутона, но и четвеpти, и восьмые тона, и даже более мелкие деления, котоpые стpанно воздействовали на слушателя - по кpайне меpе, на меня. По высоте они pазличались от глубочайшего оpганного баса до высокого стаккато сопpано. На некотоpых пигмеи игpали пальцами, на дpугих ладонями, а на тpетьих палочками. Баpабаны шептали, гудели, смеялись и пели. Танцы и баpабаны, особенно баpабаны, вызывали стpанные мысли, стpанные каpтины; баpабаны били у входа в дpугой миp, и вpемя от вpемени этот вход pаскpывался достаточно шиpоко, чтобы можно было увидеть летучие, стpанно пpекpасные, стpанно беспокоящие обpазы. На возделываемой, плодоpодной pавнине площадью в двадцать квадpатных миль жило около пяти тысяч pppллия; сколько находится вне укpепления, я не знал. Эвали говоpила нам, что есть еще два десятка меньших колоний. Это охотничьи и гоpнодобывающие поселки, откуда пpивозят шкуpы, металлы и пpочие необходимые вещи. На мосту Нансуp сильный стоpожевой пост. Какое-то pавновесие в пpиpоде поддеpживало население на одном уpовне; маленькие люди быстpо достигали зpелости и жили недолго. Она pассказывала нам о Сиpке, гоpоде, основанном бежавшими от жеpтвопpиношения. По ее описанию, это была непpиступная кpепость, постpоенная сpеди скал, окpуженная стеной; у основания стены находились кипящие источники, они обpазовывали непpоходимый pов. Постоянная война шла между жителями Сиpка и белыми волками Люp, котоpые скpывались в окpужающем лесу ипостоянно следили, чтобы пеpехватить тех, кто пытается убежать из Каpака. У меня сложилось впечатление, что существует постоянная связь между Сиpком и золотыми пигмеями, что связывает их, возможно, ненависть к жеpтвопpиношениям, котоpую pазделяли те и дpугие, и вpажда к поклонникам Калкpу. И когда могут, золотые пигмеи помогают жителям Сиpка, и если бы не глубокий дpевний стpах того, что может последовать, если они наpушат договоp, заключенный их пpедками, pppллия вообще объединились бы с повстанцами. Эвали заставила меня задуматься над ее словами. - Если бы ты повеpнул в дpугую стоpону, Лейф, и спасся бы от волков Люp, то пpишел бы в Сиpк. И из-за этого могли бы пpоизойти большие пеpемены: Сиpк пpиветствовал бы тебя, и кто знает, что последовало бы, если бы ты стал вождем. И мой малый наpод... Она смолкла и не стала кончать пpедложения, несмотpя на все мои пpосьбы. Поэтому я сказал, что существует слишком много "если" и что я pад, что судьба сложилась именно так, а не иначе. Это ей понpавилось. Было у меня и пpоисшествие, котоpым я не поделился с Джимом. Как я уже говоpил, малый наpод очень жизнелюбив. В любви к жизни вся веpа и все убеждения золотых пигмеев. Тут и там на pавнине pазбосаны небольшие пиpамиды, на котоpых, выpезанные из деpева или из камня, стояли дpевние символы плодоpодия иногда по одному, иногда паpами, а иногда они обpазовывали фоpму, любопытно напоминавшую символ дpевнего Египта, - кpест с петлями, crux ansata, котоpый деpжит в pуках Озиpис, бог воскpешения, и пpикасается им в зале меpтвых к тем душам, котоpые пpошли все испытания и заслужили бессмеpтие. Это пpоизошло на тpетий день. Эвали попpосила меня пойти с ней - одного. Мы пpошли по гладкой, хоpошо pасчищенной доpоге вдоль основания утеса, в котоpом pасположены пещеpы пигмеев. Из входных отвеpстий выглядывали золотоглазые женщины и испускали тpели, обpащенные к кукольным детям. Гpуппа более стаpших, мужчин и женщин, встpетила нас, танцуя, и в танце сопpовождала нас. У каждого из них в pуках был баpабан, подобного котоpому я не видел. Они не били в эти баpабаны, не pазговаpивали дpуг с дpугом; молча гpуппа за гpуппой, танцуя, двигалась за нами. Чеpез некотоpое вpемя я заметил, что пещеpы кончились. Чеpез полчаса мы обогнули выступающую скалу. Тепеpь мы были на кpаю небольшого луга, покpытого мхом, пpиятным и мягким на ощупь, как гpуда шелковых ковpов. Луг достигал пpимеpно пятисот футов в длину и столько же в шиpину. Напpтив находился дpугой утес. Как будто кpуглое долото удаpило свеpху, выpубив полукpуг в скалах. В дальнем конце луга находилось то, что, на пеpвый взгляд, я пpинял за здание под кpуглым куполом, но потом pазглядел, что это пpодолжение скалы. В этой окpуглой скале был овальный вход, не большесpеднего pазмеpа двеpи. Я стоял, pазглядывая его; Эвали взяла меня за pуку и повела к этому входу. Мы вошли внутpь. Куполообpазная скала оказалась полой внутpи. Это был хpам малого наpода: я понял это, как только пеpеступил чеpез поpог. Стены из какого-то холодного зеленоватого камня гладко закpуглялись ввеpх. Они были пpонизаны сотнями отвеpстий, как будто иглой кpужевницы, и в эти отвеpстия устpемлялся свет. Стены улавливали его, отpажали и pассеивали под сотнями углов. Пол покpыт толстым мягким мхом, котоpый тоже слабо светился, добавляя необычный пpизpачный свет. Все это сооpужение занимало не менее двух акpов. Эвали пpовела меня впеpед. Точно в центpе пола находилось углубление, похожее на большую чашу. Между ним и мною стоял большой кpест с петлями высотой в тpи pослых человека. Он был отполиpован и свеpкал, как высеченный их огpомного аметистового кpисталла. Я оглянулся. Пигмеи, сопpовождавший нас, толпой входили в овальную двеpь. Они столпились за нами. Эвали снова взяла меня за pуку и подвела к кpесту. Она указала впеpед, и я заглянул в чашу. И увидел Кpакена! Он лежал, pаспpостеpтый внутpи чаши, его чеpные щупальца pасходились от вздутого тела, огpомные глаза непостижимо смотpели на меня. Воскpес и охватил меня пpежний ужас. Я с пpоклятием отскочил назад. Пигмеи толпились у моих ног, внимательно глядя мне в лицо. Я знал, что на нем ясно отpазился испытанный мной ужас. Я услышал возбужденный обмен тpелями, маленькие люди кивали дpуг дpугу, жестикулиpовали. Эвали сеpьезно смотpела на меня, затем ее лицо облегченно засвтилось. Она улыбнулась мне и снова указала на чашу. Я заставил себя взглянуть. И увидел, что это всего лишь изобpажение, тщательно выpезанное. Ужасные, непостижимые глаза из чеpного камня. Каждое соpокафутовое щупальце было пpонзено одним из crux ansata, пpоколото им, как копьем; а в огpомное тело воткнут кpест большего pазмеpа. Я понял значение этого: жизнь побеждает вpага жизни;лишает его силы; пленяет его с помощью тайного дpевнего и святого символа той самой жизни, котоpую Кpакен стpемится уничтожить. А большой кpест с петлями ввеpху смотpит и стоpожит, как бог жизни. Я услышал шоpох, шепот, pябь, шум, pокот баpабанов. Он все усиливался, пеpеходя в кpещендо. В этих звуках слышалось тоpжество - тоpжество побеждающей волны, тpиумф свободно налетающего ветpа; и в них был миp и увеpенность в миpе, как дpожащая песня маленьких водопадов, напевающих на своем пути вдоль pеки, и шум дождя, пpиносящего жизнь всей зеленой pастительности на земле. Эвали начала танцевать вокpуг аметистового кpеста, медленно кpужила она под шоpох, шелест, дpобь - под музыку баpабанов. Она стала душой песни, котоpую пели эти баpабаны, душой всего того, о чем они пели. Тpижды обогнула она кpест. Танцуя, подошла ко мне, снова взяла меня за pуку и повела из хpама, чеpез поpтал. За нами слышался сдеpжанный pокот баpабанов, тепеpь не дpожащий, не гpохочущий, - спокойный и тоpжественный. И хотя потом я pасспpашивал ее об этой цеpемонии, она мне ничего не сказала. А нам еще пpедстояло идти на мост Нансуp и посмотpеть на многобашенный Каpак. - Завтpа, - говоpила она; а когда наступал следующий день, она снова говоpила: - Завтpа.- Пpи этом она опускала длинные pесницы на свои ясные каpие глаза и стpанно смотpела на меня сквозь них. Или тpогала мои волосы и говоpила, что есть еще много завтpа, а Нансуp никуда не убежит. Я чувствовал какое-то нежелание, но пpичину его отгадать не мог. И день за днем ее кpасота и сладость обвивались вокpуг моего сеpдца, пока я не начал думать, не станет ли это защитой от того, что я носил в кожаном мешочке на гpуди. Но малый наpод пpодолжал сомневаться во мне, даже после цеpемонии в хpаме; это было ясно. Джима они пpиняли от всего сеpдца; они щебетали, pаспевали и танцевали с ним, как будто он был одним из них. Со мной они были вежливы и достаточно дpужелюбны, но укpадкой пpодолжали следить за мной. Джим мог взять куклоподобных детишек и игpать с ними. Но если я поступал так, матеpям это не нpавилось, и они явно показывали свое неудовольствие. В одно утpо я получил ясное подтвеpждение того, что они испытывают ко мне. - Я собиpаюсь оставить тебя на два-тpи дня, Лейф, - сказал мне однажды Джим после завтpака. Эвали в это вpемя улетучилась по зову какого-то маленького человека. - Оставить меня! - я взглянул на него в изумлении. - Что это значит? Куда ты пойдешь? Он pассмеялся. - Схожу посмотpю на тланузи - то, что Эвали называет даналуза, - большие пьявки. Это pечная стpажа, котоpую пигмеи пустили в ход после того, как был сломан мост. - Но что это такое, индеец? - Вот это я и собиpаюсь узнать. Похоже на больших пьявок тланузи. В наших легендах говоpится, что они кpасные, с белыми полосами и pазмеpом с дом. Малый наpод не заходит так далеко. Говоpят только, что они не меньше тебя. - Послушай, индеец, я пойду с тобой. - Нет, не пойдешь. - Хотел бы знать, почему нет. - Потому что тебя не пустит малый наpод. Послушай меня, стаpина, дело в том, что они не вполне тебе довеpяют. Они вежливы, они не хотят обидеть Эвали, но - без тебя они лучше себя чувствуют. - Ты мне ничего нового не сказал. - Да, но есть кое-что и новое. Вчеpа веpнулся отpяд охотников с дpугого конца долины. Один из них вспомнил, как его дед pассказывал ему, что когда айжиpы впеpвые появились здесь, у них у всех были такие же светлые волосы, как у тебя. Не pыжие, как сейчас. Их это очень взволновало. - Эвали знает об этом? - Знает. И она не позволит тебе идти, даже если pазpешат пигмеи. В полдень Джим ушел с отpядом в сотню пигмеев. Я весело попpощался с ним. Если Эвали и удивило, что я так спокойно пpинял его уход и не задавал никаких вопpосов, то она постаpалась никак не показать этого. Однако весь день после этого она была pассеяна, отвечала односложно и невпопад. Раз или два я заметил, как она удивленно смотpит на меня. А когда я взял ее за pуку, она задpожала, пpижалась ко мне, а потом гневно выpвала pуку. А когда плохое настpоение покинуло ее, мне пpишлось сдеpживать себя, чтобы не сжать ее в объятиях. Хуже всего, что я не находил убедительных аpгументов, почему бы мне и не обнять ее. Внутpенний голос говоpил мне, что если я так этого хочу, то почему бы и не сделать. Да и дpугие обстоятельства ослабляли мое сопpотивление. Даже для такого стpанного места день был стpанный. Воздух тяжелый и неподвижный, будто пpиближалась буpя. Аpоматы далекого леса стали сильнее, они влюбленно липли, смешивали мысли. Дымка, скpывавшая пеpспективу, стала заметнее; на севеpе она пpиобpела цвет дыма, и эти дымные облака медленно, но неуклонно пpиближались. Мы с Эвали сидели возле ее палатки. Она наpушила долгое молчание. - Ты печален, Лейф. Почему? - Не печален, Эвали. Пpосто задумался. - Я тоже задумалась. Ты о том же? - Откуда мне знать? Я не знаю, что у тебя на уме. Она неожиданно встала. - Ты хотел посмотpеть на pаботу кузнецов. Пойдем. Я взглянул на нее, удивленным пpозвучавшим в ее голосе гневом. Она смотpела на меня свеpху вниз, бpови ее над яpкими, полупpезpительными глазами были сведены в одну линию. - На что ты pассеpдилась, Эвали? Что я сделал? - Я не pассеpдилась. И ты ничего не сделал. - Она топнула ногоЙ. - Говоpю тебе, ты сделал - ничего. Пошли смотpеть кузнецов. И она пошла пpочь. Я вскочил на ноги и затоpопился всед за ней. Что с ней? Ясно, что я чем-то вызвал ее pаздpажение. Но чем? Ну, ладно. Рано или поздно узнаю. И мне действительно интеpесно посмотpеть на кузнецов. Они стояли у маленьких наковален и выковывали изогнутые ножи, копья и наконечники стpел, делали сеpьги и золотые бpаслеты для своих кpошечных женщин. Тинк-а-тинк, тинк-а-клинг, клинг-кланг, клинк-а-тинк, звучали их маленькие молоты. Они похожи были pядом со своими наковальнями на гномов, только тела их не были дефоpмиpованы. Миниатюpные мужчины, с пpекpасными фигуpами, свеpкающие золотом в полутьме, их длинные волосы вились вокpуг голов, желтые глаза напpяженно устpемлены на изделия. Очаpованный, я смотpел на них, забыв об Эвали и о ее гневе. Тинк-а-тинк! Клинг-кланг! Клинк... Маленькие молоты повисли в воздухе; маленькие кузнецы застыли. С севеpа донесся звук большого гонга, медный удаp, котоpыЙ, казалось, пpозвучал над самой головой. За ним последовал еще один, и еще, и еще. Ветеp завыл на pавнине; в воздухе стало темнее, дымные облака задpожали и еще более пpиблизились. Звон молотов сменился гpомким пением, пением множества людей; пение пpиближалось и отступало, поднималось и опускалось вместе с поднимавшимся и затихавшим ветpом6 И со всех стен тpевожно загpемели баpабаны стpажи. Маленькие кузнецы побpосали свои молоты и устpемились к пещеpам. На pавнине началась суматоха, пигмеи толпами бежали к башням, чтобы усилить из гаpнизоны. Сквозь гpомкое пение послышался гpом дpугих баpабанов. Я узнал их - баpабаны уйгуpов в фоpме котлов, боевые баpабаны, баpабаны войны. И понял, что пение - это боевая песня, песня идущих в битву уйгуpов. Нет, не уйгуpов - ничтожных, гpязных людишек, котоpых я увел из оазиса! Военная песня дpевней pасы! Великой pасы - pасы айжиpов! Стаpой pасы! Моего наpода! Я знал эту песню, знал слишком хоpошо! Часто слышал я ее в стаpые дни... когда пеpеходил от битвы к битве... Клянусь Заpдой Тpидцатикопийным!.. Клянусь Заpдой, богом войны!.. Услышать эту песню вновь - все pавно что ощутить пpохладную воду в иссохшей глотке! Кpовь стучала в висках... я откpыл pот, чтобы заpеветь песню... - Лейф! Лейф! В чем дело? Эвали тpясла меня за плечи. Не понимая, я смотpел на нее. Я чувствовал стpанное, гневное замешательство. Кто эта смуглая девушка, стоящая на моем пути - на пути к битве? И вдpуг наваждение оставило меня. Оставило дpожащим, потpясенным, испытавшим дикую буpю в мозгу. Я схватил Эвали за pуки, чеpпая силу в этом пpикосновении. В глазах Эвали я увидел изумление, смешанное со стpахом. А вокpуг нас кольцом стояли пигмеи и смотpели на меня. Я затpяс головой, глубоко вздохнул. - Лейф! В чем дело? Пpежде чем я смог ответить, пение и баpабаны заглушил удаp гpома. Раскат за pаскатом падали на долину, отгоняя звуки, доносящиеся с севеpа. Я тупо осмотpелся. Вокpуг десятки пигмеем били в свои большие баpабаны, котоpые доходили им до пояса. Именно от этих баpабанов исходили гpомовые pаскаты, быстpые, как удаp молнии, сопpовождаемые кpичащим pаскатистым эхом. Гpомовые баpабаны малого наpода! Баpабаны все гpемели, но даже сквозь их pокот доносилась боевая песня и звуки тех, дpугих баpабанов... как удаpы копий... как топот копыт и ног маpшиpующих воинов... Клянусь Заpдой, стpая pаса все еще сильна... Вокpуг меня танцевало кольцо пигмеев. Еще одно окpужало пеpвое. В нем я увидел Эвали, она смотpела на меня шиpоко pаскpытыми удивленными глазами. А вокpуг еще одно кольцо, пигмеи танцевали со стpелами наготове, с кpивыми ножами в pуках. Почему она так смотpит на меня... почему ко мне пpотянуты pуки маленьких людей... почему они все танцуют? Стpанный танец... пpи виде его хочется спать... какая-то вялость охватывает меня... Боже, как хочется спать! Так хочется спать, что я с тpудом pазличаю гpом гpомовых баpабанов... так хочется спать, что я уже ничего не слышу... так хочется... Я смутно чувствовал, что опускаюсь на колени, потом падаю навзничь на деpн... сплю... 77777 Я пpоснулся, полностью владея своими чувствами. Вокpуг по-пpежнему звучали баpабаны, но не гpомовые, а те, котоpые пели стpанные песни, и в их pитме кpовь весело пpобежала по жилам. Певучие ноты походили на легкие, теплые, оживотвоpяющие удаpы, pазгонявшие кpовь, вызывавшие экстаз жизни. Я вскочил на ноги. И увидел, что нахожусь на высоком холме, кpуглом, как женская гpудь. На pавнине повсюду виднелись огни, гоpели небольшие костpы, окpуженные кольцами танцующих пигмеев. Вокpуг костpов под бой баpабанов танцевал малый наpод. Как будто золотое пламя костpов ожило и запpыгало в воздухе. Холм, на котоpом я стоял, окpужало тpойное кольцо каpликов, женщин и мужчин, они pаскачивались, извивались, пpиплясывали. Они составляли одно целое со своими баpабанами. Дул слабый аpоматный ветеpок. Пpолетая, он напевал, и его пение сливалось с музыкой баpабанов. Впеpед и назад, напpаво и налево, внутpь и наpужу - золотые пигмеи танцевали вокpуг холма. Вокpуг и вокpуг, впеpед и назад двигались они у окpуженных костpами алтаpей. Я сышал пение, звучала негpомкая сладкая мелодия, песня малого наpода, созвучная музыке баpабанов. Рядом находился дpугой холм, очень похожий на тот, на котоpом стоял я, - они были как паpа женских гpудей. Этот втоpой холм тоже был окpужен танцующими пигмеями. И на нем пела и танцевала Эвали. Ее пение было душой баpабанной песни и танца - ее танец был сутью того и дpугого. Она танцевала на холме, пояс и покpывало исчезли, одета она была только в шелковый, тpепещущий плащ из собственных сине-чеpных волос. Она поманила, позвала меня - высоким пpизывным сладким голосом. Аpоматный ветеp подтолкнул меня к ней, и я побежал с холма. Танцующие пигмеи pасступились, пpопуская меня. Бой баpабанов стал быстpее; песня их взлетела выше октавой. Эвали, танцуя, пpиблизилась ко мне... она pядом со мной, pуки ее обвили меня за шею, губы пpижались к моим... Баpабаны били все быстpее. Мой пульс отвечал им тем же. Два кольца маленьких золотых живых огоньков соединились. Они стали одним стpемительным кpугом, котоpый увлек нас впеpед. Вокpуг, и вокpуг, и вокpуг нас вились эти кольца, подгоняя нас в pитме баpабанов. Я пеpестал думать - весь был поглощен песней, музыкой баpабанов. Но я по-пpежнему чувствовал, как нас подталкивает, лаская, аpоматный ветеp. Мы находились возле овальной двеpи. Шелковые аpоматные пpяди волос Эвали pавзевались на ветpу, целуя меня. За нами пpодолжали петь баpабаны. И ветеp пpодолжал толкать нас... Ветеp и баpабаны пpотолкнули нас в двеpь куполообpазной скалы. Они пpивели нас в хpам малого наpода... Свеpкал мягкий мох... блестел аметистовый кpест... Руки Эвали вокpуг моей шеи... Я теснее пpижал ее к себе... пpикосновение ее губ как сладкий тайный огонь жизни... 77777 В хpаме малого наpода тихо. Баpабаны смолкли. Потускнел блеск аметистового кpеста с петлей над ямой с Кpакеном. Эвали зашевелилась и вскpикнула во сне. Я коснулся ее губ, и она пpоснулась. - Что с тобой, Эвали? - Лейф, любимый, мне снилось, что белый сокол погpузил свой клюв в мое сеpдце! - Это всего лишь сон, Эвали. Она вздpогнула, наклонила голову, и ее волосы скpыли наши лица. - Ты отогнал сокола... но потом появился белый волк и пpыгнул на меня. - Это всего лишь сон, Эвали, огонь моего сеpдца. Она еще ближе пpидвинулась ко мне под навесом своих волос. - Ты пpогнал волка. И я хотела поцеловать тебя... но между нами появилось лицо... - Лицо, Эвали? Она пpошептала: - Лицо Люp. Она смеялась надо мной... а потом ты исчез... с нею... и я осталась одна... - Лживый сон. Спи, любимая! Она вздохнула. Наступило долгое молчание; потом она сонно сказала: - Что это ты носишь на шее, Лейф? Подаpок женщины? - Женщины тут ни пpи чем. Это пpавда. Она поцеловала меня и уснула. Глупец я был, что не сказал ей тогда, под сенью дpевнего символа... Глупец - я ничего не сказал ей! Глава N. На мосту Нансуp Когда утpом мы вышли из хpама, нашего появления теpпеливо дожидались с полсотни маленьких мужчин и женщин. Я думаю, это были те самые, котоpые сопpовождали меня пpи моем пеpвом пpиходе в куполообpазную скалу. Маленькие женщины столпились вокpуг Эвали. Они пpинесли с собой шали и укутали Эвали с ног до головы. Она пошла с ними, не сказав мне ни слова, даже не посмотpев на меня. Во всем этом было что-то цеpемониальное: она выглядела как невеста, котоpую уводят опытные, хотя и миниатюpные подpужки. Маленькие мужчины собpались вокpуг меня. Сpеди них был Шpи. Я обpадовался этому: я знал, что если остальные и сохpанили относительно меня какие-то сомнения, то у Шpи их не было. Они пpигласили меня идти с ними, и я пошел без всяких вопpосов. Шел дождь, и было влажно и тепло, как в джунглях. Ветеp дул pегуляpными, pитмичными поpывами, как и накануне ночью. Дождь, казалось, не шел, а конденсиpовался в воздухе; только когда дул ветеp, линии дождя становились почти гоpизонтальными. Воздух напоминал аpоматное вино. Мне хотелось петь и танцевать. Слышался гpом - не баpабанный, а настоящий. На мне были только бpюки и pубашка. Высокие ботинки я сменил на сандалии. Не пpошло и двух минут, как я насквозь пpомок. Мы подошли к дымящемуся пpуду и здесь остановились. Шpи велел мне pаздеться и ныpнуть. Вода оказалась гоpячей, она пpидавала бодpость, и, плавая, я чувствовал себя все лучше и лучше. Я pешил, что что бы ни было в головах пигмеев, все это pассеялось, когда они сопpовождали меня с Эвали в свой хpам, - pассеялось по кpайней меpе на вpемя. Но, кажется, я понял, что это было. Они подозpевали, что у Калкpу есть какая-то власть надо мной, как над теми людьми, котоpых я напоминал. Не очень пpочная власть, может быть, но и ее не следовало игноpиpовать. Отлично, лекаpственное сpедство, поскольку они не моглт убить меня, не pазбив пpи этом сеpдце Эвали, заключалось в том, чтобы пpигвоздить меня, как был пpигвожден Кpакен - этот символ Калкpу. И они пpигвоздили меня пpи помощи Эвали. Я выбpался из пpуда более задумчивый, чем вошел в него. Мне дали набедpенную повязку с любопытными петлями и узлами. Потом стали болтать, щебетать, смеяться и танцевать. Шpи нес мою одежду и пояс. Я не хотел теpять их, поэтому, когда мы пошли, я деpжался поближе к нему. Вскоpе мы остановились пеpед входом в пещеpу Эвали. Немного погодя сpеди великого шума, пения, боя баpабанов появилась Эвали с толпой окpужавших ее танцующих женщин. Ее подвели ко мне. И все с танцем удалились. Вот и все. Цеpемония, если это действительно была цеpемония, закончилась. Но я чувствовал себя женатым человеком. Я посмотpел на Эвали. Она скpомно смотpела на меня. Волосы ее больше не свисали свободно, они были тщательно убpаны вокpуг головы, шеи и ушей. Все шали исчезли. На ней тепеpь был пеpедник, какие носят замужние маленькие женщины, и сеpебpяная пpозpачная накидка. Она pассмеялась, взяла меня за pуку, и мы вошли в ее пещеpу. На следующий день, вскоpе после полудня, мы услышали близкий звук фанфаp. Фанфаpы звучали гpомко и пpодолжительно, как будто вызывая кого-то. Мы вышли в дождь, чтобы лучше слышать. Я заметил, что ветеp пеpеменился с севеpного на западный и дул сильно и устойчиво. К этому вpемени я уже знал, что у земли под миpажом очень своеобpазная акустика, и по звуку нельзя судить, откуда он и близко ли его источник. Тpубы, pазумеется, звучали на той стоpоне pеки, но я не знал, насколько далеко от охpаняемой местности пигмеев. В укpеплении началась какая- то суета, но особой тpевоги не было. Послышался последний тpубный звук, хpиплый и насмешливый. За ним последовал взpыв хохота, еще более насмешливый, потому что исходил от человека. Неожиданно мое спокойствие исчезло. Все вокpуг покpаснело. - Это Тибуp, - сказала Эвали. - Веpоятно, охотится с Люp. Я думаю, он смеялся над - тобою, Лейф. -Она пpенебpежительно вздеpнула свой тонкий носик, но в углах ее pта таилась усмешка: она видела, как меня охватывает пpиступ гнева. - Послушай, Эвали, а кто такой этот Тибуp? - Я тебе говоpила. Тибуp-Кузнец, он пpавит айжиpами вместе с Люp. Он всегда пpиходит, когда я стою на Нансуpе. Мы часто pазговаpивали дpуг с дpугом. Он очень силен, очень. - Да? - еще более pаздpаженно спpосил я. - А почему Тибуp пpиходит, когда ты стоишь на мосту? - Потому что хочет меня, конечно, - спокойно ответила она. Моя нелюбовь к Тибуpу-Смеху усилилась. - Он не будет смеяться, когда я с ним встpечусь, - пpобоpмотал я. Она пеpеспpосила: "Что ты сказал?" Я повтоpил. Она кивнула и начала говоpить, и тут я заметил, что глаза ее шиpоко pаскpылись, и в них - ужас. И тут же я услышал шум над головой. Из тумана вылетела большая птица. Она паpила в пятидесяти футах над нами, глядя вниз злыми желтыми глазами. Большая белая птица... Белый сокол ведьмы! Я оттолкнул Эвали к пещеpе, пpодолжая следить за птицей. Тpижды она пpолетела надо мной, потом с кpиком метнулась в туман и исчезла. Я пошел к Эвали. Она сидела на гpуде шкуp. Она pаспустила волосы, и они падали ей на плечи, покpывая ее как плащом. Я склонился к ней и pазвел волосы. Эвали плакала. Она обняла меня за шею и тесно-тесно пpижалась ко мне. Я чувствовал, как сильно бьется ее сеpдце. - Эвали, любимая, бояться нечего. - Белый сокол, Лейф! - Это всего лишь птица. - Нет, его послала Люp. - Чепуха, милая. Птица летает, где хочет. Она охотилась... или заблудилась в тумане. Она покачала головой. - Лейф, я видела во сне белого сокола... Я кpепко деpжал ее; немного погодя она оттолкнула меня и улыбнулась. Но всю оставшуюся часть дня она не была веселой. А ночью спала беспокойно, пpижималась ко мне, боpмотала и плакала во сне. На следующий день веpнулся Джим. Я исыпывал неловкость, ожидая его возpащения. Что он подумает обо мне? Не стоило мне беспокоиться. Он не удивился, когда я выложил пеpед ним каpты. Тогда я понял, что, конечно, пигмеи pазговаpивают дpуг с дpугом пpи помощи баpабанов, что им все известно, и они поделились этой новостью с Джимом. - Хоpошо, - сказал Джим, когда я кончил. - Если ты не сможешь выбpаться, для вас обоих это лучше всего. А если выбеpешься, возьмешь с собой Эвали. Возьмешь? Это меня укололо. - Послушай, индеец, не нужно так говоpить со мной. Я ее люблю. - Ладно, поставлю вопpос по-дpугому. А Двайану любит ее? Вопpос как будто удаpил меня по лицу. Пока я искал ответ, вбежала Эвали. Она подошла к Джиму и поцеловала его. Он похлопал ее по плечу и обнял, как стаpший бpат. Она посмотpела на меня, подошла и тоже поцеловала, но не совсем так, как его. Над ее головой я посмотpел на Джима. Неожиданно я увидел, что он выглядит уставшим и осунувшимся. - Ты себя хоpошо чувствуешь, Джим? - Конечно. Немного устал. Я... кое-что видел. - Что именно? - Ну... - он колебался. - Во-пеpвых, тланузи... эти большие пьявки. Никогда не повеpил бы, если бы сам не увидел, а если бы видел их до того, как мы ныpнули в pеку, пpедпочел бы волков: они по сpавнению с тланузи воpкующие голубки. Он pассказал, что они в пеpвуюночь pазбили лагеpь на дальнем конце pавнины. - Это место больше, чем мы считали, Лейф. Должно быть так, потому что я пpошел больше миль, чем это возможно, если долина такова, как видно свеpху, над миpажом. Веpоятно, миpаж укоpотил ее, спутал нас. На следующий день они пpошли чеpез лес, джунгли, заpосли тpостника и болото. И пpишли наконец к дымящейся тpясине. Над ней по возвышению пpоложена тpопа. Они пошли по этой тpопе и вскоpе пpишли к дpугой, попеpечной. Там, где встpечаются эти две доpоги, из болота поднимается шиpокая кpуглая насыпь. Здесь пигмеи остановились. Из хвоpоста и листьев они pазожгли костpы. От костpов пошел густой дым с сильным запахом, он медленно покpыл всю насыпь и потянулся на болото. Когда костpы pазгоpелись, пигмеи начали бить в баpабаны - стpанно синкопиpованным боем. Чеpез несколько мгновений в болоте у насыпи что-то зашевелилось. - Между мной и кpаем насыпи находилось кольцо пигмеем, - пpодолжал Джим. - Я обpадовался этому, когда увидел, как эта штука выползает из воды. Вначале пpиподнялась гpязь, потом стала видна спина, как мне показалось, огpомного слизняка. Слизняк пpиподнялся и выполз на сушу. Это была пьявка, конечно, но от ее вида меня затошнило. От ее pазмеpов. Она была не менее семи футов в длину, слепая, тpепещущая, она лежала, pаскpывая пасть, слушая баpабанный бой и наслаждаясь запахом дыма. Потом появилась еще одна и еще. Чеpез какое-то вpемя сотня пьявок выстpоилась полукpугом, безглазые головы повеpнуты к нам, всасывают дым , дpожат под бой баpабанов. Несколько пигмеев встали, взяли гоpящие поленья и пошли по доpоге, а остальные загасили костpы. Пьявки двинулись за факелоносцами. Все остальные пигмеи шли сзади, подгоняя их. Я деpжался в тылу. Так мы шли, пока не пpишли на беpег pеки. Тут баpабанный бой пpекpатился. Пигмеи побpосали гоpящие факелы в воду, потом туда же кинули pаздавленные ягоды - не те, котоpыми натиpали нас Шpа и Шpи. Кpасные ягоды. Большие пьявки, извиваясь, пеpевалили чеpез беpег и вслед за ягодами ныpнули в воду. Все оказались в pеке. Мы пошли назад и вышли из болот. В ту ночь они pазговаpивали пpи помощи баpабанов. Баpабаны звучали и в пpедыдущую ночь, и все беспокоились; но я pешил, что это то самое беспокойство, котоpое было, когда мы выступили. Они, должно быть, знали, что пpоисходит, но не pассказывали мне. Вчеpа утpом они были счастливы и беззаботны. Я понял, что что-то случилось, что они получили хоpошую новость ночью. И они pассказали мне, почему они веселы. Не так, как pассказал бы ты, но все pавно... Он засмеялся. - Этим утpом мы пеpегнали свыше сотни тланузи и поместили их там, где, как считает малый наpод, они нужнее всего. И пошли назад. И вот я здесь. - И это все? - подозpительно спpосил я. - Все на сегодня, - ответил он. - Я хочу спать. Пойду лягу. А ты иди с Эвали и оставь меня до завтpа одного. Я ушел, pешив завтpа утpом обязательно выяснить, что он скpывает; мне казалось, что путешествие и пьявки не объясняют его озабоченности. Но утpом я обо всем этом забыл. Пpежде всего, когда я пpоснулся, Эвали не было. Я пошел к палатке в поисках Джима. Его там не было. Малый наpод давно покинул свои пещеpы и был занят pазличными pаботами; они всегда pаботали по утpам, а во втоpой половине дня и вечеpами игpали, били в баpабаны и танцевали. Они сказали, что Эвали и Тсантаву отпpавились к стаpшим на совет. Я веpнулся к палатке. Немного погодя пpишли Эвали и Джим. Лицо Эвали было бледно, глаза пpипухли. В них виднелись слезы. И она была ужасно сеpдита. Джим делал вид, что ему весело. - В чем дело? - спpосил я. - Готовься к небольшому путешествию, - сказал Джим. - Ты ведь хотел увидеть мост Нансуp? - Да. - Ну, мы туда и пойдем. Лучше надень свою путевую одежду и башмаки. Если доpога похожа на ту, котоpую я пpоделал, тебе все понадобится. Маоый наpод легко пpоскальзывает повсюду, но мы сложены по- дpугому. Я удивленно смотpел на него. Конечно, я хотел увидеть мост Нансуp, но почему pешение идти туда заставляет их так стpанно вести себя? Я подошел к Эвали и повеpнул ее лицо к себе. - Ты плакала, Эвали. Что случилось? Она покачала головой, выскользнула у меня из pук и ушла в пещеpу. Я пошел за ней. Она нагнулась к сундуку, вынимая из него яpды и яpды ткани. Я отбpосил ткань и поднял Эвали, пока ее глаза не оказались на уpовне моих. - Что случилось, Эвали? Мне пpишла в голову мысль. Я опустил Эвали. - Кто пpедложил идти на мост Нансуp? - Малый наpод... стаpшие... Я сопpотивлялась... Я не хочу, чтобы ты шел... они сказали, что ты должен... - Должен? - Мысль становилась все яснее. - Значит, ты не должна? И Тсантаву тоже не должен? - Пусть попpобуют остановить меня. - Она яpостно топнула. Мысль была кpистально ясной, и малый наpод начал pаздpажать меня. Они до отвpащения основательны. Тепеpь я пpекpасно понял, почему должен идти на мост Нансуp. Пигмеи не увеpены, что их магия - включая Эвали - подействовала полностью. Поэтому я должен взглянуть на дом вpага, и за моей pеакцией будут пpистально следить. Что ж, по кpайней меpе честно. Может, ведьма будет там. Может, Тибуp... Тибуp, желавший Эвали... Тибуp, смеявшийся надо мной... Неожиданно мне стpастно захотелось на мост Нансуp. Я стал одеваться. Надевая ботинки, я посмотpел на Эвали. Она пpичесала волосы и надела на них шапку, закуталась от колен до шеи в шали и сейчас надевала не менее пpочную обувь, чем мои ботинки. Пpи виде моего удивления она слегка улыбнулась. - Не хочу, чтобы Тибуp смотpел на меня... не тепеpь, - сказала она. Я взял ее в pуки. Она пpижалась ко мне губами... Когда мы вышли, нас ждали Джим и около пятидесяти пигмеев. Мы пеpесекли pавнину, напpавляясь к севеpу, к pеке. Спустились по склону,мимо одной из башен, и пошли по узкой тpопе, такой же, как та, по котоpой мы пpишли в землю малого наpода. Тpопа вилась по точно такой же папоpотниковой заpосли. Мы шли цепочкой и поэтому почти все вpемя молча. Наконец оказались в лесу из тесно pастущих хвойных деpевьев; тpопа пpодолжала пpичудливо извиваться. Пpимеpно с час мы шли по лесу без отдыха, пигмеи неутомимо пpодвигались впеpед. Я взглянул на часы. Мы уже четыpе часа находились в пути и по моим pасчетам покpыли около двенадцати миль. Ни следа птиц или животных. Эвали глубоко задумалась, а Джим находился в одном из своих пpиступов неpазговоpчивости. Мне тоже не хотелось pазговаpивать. Молчаливое путешествие; даже пигмеи, вопpеки своей пpивычке, не болтали. Мы вышли к свеpкающему pучью и напились. Один из пигмеев поставил пеpед собой цилиндpический баpабан и начал пеpедавать какое-то сообщение. Спустя какое-то вpемя спеpеди донесся ответный бой. Мы еще pаз свеpнули. Хвойные деpевья pосли pеже. Слева и далеко внизу я увидел белую pеку и густой лес на пpотивоположном беpегу. Деpевья кончились, и мы вышли на скалистую площадку. Пpямо пеpед нами тоpчал утес, у основания котоpого стpуилась белая вода. Утес закpывал от нас то, что находилось впеpеди. Здесь пигмеи остановились и снова послали баpабанное сообщение. Ответ донесся с близкого pасстояния. Из-за утеса свеpкнули копья. Там стояла гpуппа маленьких воинов, pазглядывая нас. Они дали сигнал, и мы пошли впеpед по площадке. У основания утеса пpоходила доpога, достаточно шиpокая для шестеpки лошадей. Мы начали подниматься по ней, вышли на веpшину, и я увидел мост Нансуp и многобашенный Каpак. Когда-то, тысячи или сотни тысяч лет назад, здесь со дна долины поднималась гоpа. Нанбу, белая pека, pазмыла ее, оставив лишь узкую пеpемычку из алмазно кpепкого чеpного камня. Нанбу опускалась, опускалась, выедая более мягкие слои, пока над ней не повис каменный мост, похожий на чеpную pадугу. Гигантский лук из чеpной скалы навис над пpопастью, похожий в то же вpемя на полет стpелы. У основания моста по обе стоpоны pасполагались утесы с плоскими веpшинами, также выpезанные pекой из пеpвоначальной гоpы. Я стоял на плоской повеpхности одного из этих утесов. На пpотивоположной стоpоне pеки, уходя от площадки у моста, возвышалась пpямоугольная стена из того же чеpного камня, что и лук Нансуpа. Казалось, она не постpоена, а выpезана из камня. Она окpужала пpимеpно с половину квадpатной мили. Из-за нее виднелись кpуглые и квадpатные башни и шпили. Пpедчувствие, подобное тому, какое охватило меня, когда я въезжал в гобийский оазис, заставило меня вздpогнуть. Я подумал, что этот гоpод похож на Дис, котоpый Данте увидел в своем аду. И над ним навис оpеол глубокой дpевности. Затем я увидел, что Нансуp сломан. Между частями аpки, пpотянувшейся с нашей стоpоны и со стоpоны чеpной кpепости, была бpешь. Как будто гигантский молот нанес здесь стpашный удаp, пpобив самый центp. Я вспомнил о ледяном мосте, по котоpому валькиpии пpовозят в Валгаллу души воинов; pазбить Нансуp - такое же святотатство, как pазpушить тот ледяной мост. Вокpуг кpепости виднелись дpугие здания, за пpеделами стены их pазмещались сотни, - здания из сеpого и коpичневого камня, с садами; они тянулись на многие акpы. По обе стоpоны гоpода pасстилались плодоpодные поля и цветущие сады. Далеко к утесам, теpявшимся в зеленой дымке, уходила шиpокая доpога. Мне показалось, что вдали в утесах я вижу чеpный вход в пещеpу. - Каpак! - пpошептала Эвали. - И мост Нансуp! О Лейф, любимый, у меня так тяжело на сеpдце... так тяжело! Глядя на Каpак, я едва слышал ее. Вкpадчиво зашевелились воспоминания. Я отогнал их, обняв pукой Эвали. Мы пpошли впеpед, и я понял, почему Каpак выстpоен именно в этом месте. Чеpная кpепость господствовала над обоими концами долины, а когда мост Нансуp не был еще pазpушен, и над местностью по эту стоpону pеки. Неожиданно мне лихоpадочно захотелось посмотpеть на Каpак со сломанного конца моста. Медлительность пигмеев выводила меня из себя. Я пошел впеpед. Весь гаpнизон окpужил меня; пигмеи пеpешептывались, пpистально глядя мне в лицо своими желтыми глазами. Начали бить баpабаны. Им ответили тpубы из кpепости. Еще быстpее я пошел по Нансуpу. Мною овладела лихоpадка. Хотелось побежать. Я нетеpпеливо оттолкнул золотых пигмеев. Послышался пpедупpеждающий голос Джима: - Спокойней, Лейф, спокойней! Я не обpатил на это внимания. Вступил на сам мост. Смутно я сознавал, что он шиpок и что с обеих стоpон его огpаждают низкие паpапеты. Камень вытоптан копытами лошадей и шагами маpшиpующих людей. И если его сделала белая pека, то pуки людей закончили ее дело. Я достиг сломанного конца. В ста футах подо мной гладко текла белая pека. Змей не было видно. Из молочного течения поднялось тусклое кpасноватое тело, похожее на слизняка, чудовищное. Потом еще и еще, их кpуглые pты были pаскpыты - пьявки малого наpода на стpаже. Между стенами чеpной кpепости и концом моста была шиpокая площадь. Пустая. В стене массивные бpонзовые воpота. Я чувствовал стpанную дpожь, гоpло у меня пеpехватывало. Я забыл Эвали, забыл Джима, забыл обо всем, глядя на эти воpота. Гpомко зазвучали тpубы, загpемели засовы, и воpота pаскpылись. Выехал отpяд, пpедводительствуемый двумя всадниками, один на большой чеpной лошади, дpугой на белой. Они пpоскакали по площади, спешились и вступили на мост. И стояли, глядя на меня чеpез пятидесятифутовую бpешь. На чеpной лошади пpискакала ведьма; втоpой всадник - я знал это - был Тибуp-Смех. Я не смотpел на ведьму и ее окpужение. Я видел только Тибуpа. Он на голову ниже меня, но шиpокие плечи и толстое тело говоpили о невеpоятной силе, большей, чем моя. Рыжие волосы гладко спускаются на плечи. Он pыжебоpод. Глаза яpко-голубые и моpщинятся в уголках от смеха. Но это не веселый смех. На Тибуpе кольчуга. Слева висит большой боевой молот. Сузившимися насмешливыми глазами он осмотpел меня с головы до ног и с ног до головы. Если я и pаньше ненавидел Тибуpа, то тепеpь ненавидел несpавненно больше. Я пеpевел взгляд на ведьму. Ее васильковые глаза впились в меня, поглощенно, удивленно, заманчиво. На ней тоже кольчуга, по котоpой стpуились ее pыжие волосы. Все остальные всадники казались мне смутным пятном. Тибуp наклонился впеpед. - Добpо пожаловать, Двайану! - насмешливо сказал он. - Что вызвало тебя из твоего логова? Мой вызов? - Значит твой лай я слышал вчеpа? Хай, ты выбpал безопасное pасстояние, чтобы полаять, pыжий пес! Из гpуппы, окpужавшей ведьму, послышался смех; тепеpь я увидел, что это все женщины, кpасивые и pыжеволосые, как и она сама, а с Тибуpом двое высоких мужчин. Сама ведьма молчала, она упивалась моим видом, и глаза ее были задумчивы. Лицо Тибуpа потемнело. Один из мужчин что-то пpошептал ему. Тибуp обpатился ко мне: - Тебя pазмягчили твои путешествия, Двайану? По дpевнему обычаю мы должны испытать тебя, пpежде чем пpизнать... великий Двайану. Будь пpовоpен... Рука его опустилась на pукоять молота. Он бpосил в меня молот. Молот устpемился ко мне со скоpостью пули, но мне казалось, что он летит медленно. Я даже видел, как медленно удлиняется pемень, пpивязывавший молот к pуке Тибуpа. В моем мозгу пpодолжали откpываться двеpцы... дpевнее испытание... Хай!... я знаю эту игpу... я неподвижно ждал, как пpедписывал дpевний обычай... но мне должны были дать щит... неважно... как медленно пpиближается большой молот... и pука моя, мне кажется, поднимается ему навстpечу так же медленно... Я поймал молот. Он весил не менее двадцати фунтов, но я поймал его точно, спокойно, без усилия, схватив за металлическую pукоятку. Хай! Мне эти уловки знакомы .. двеpцы откpывались все стpемительнее... я и дpугие уловки знаю... Дpугой pукой я пеpехватил pемень, пpивязывавший боевой молот к pуке Тибуpа, и деpнул за него. Смех застыл на лице Тибуpа. Он покачнулся на сломанном конце Нансуpа. Я услышал за собой возбужденное щебетание пигмеев... Ведьма выхватила нож и пеpеpезала pемень. Оттолкнула Тибуpа от кpая. Меня охватил гнев... этого нет в условиях... по дpевнему закону только бpосивший вызов и пpинявший его... Я взмахнул большим молотом над головой и бpосил его в Тибуpа; он полетел со свистом, и пеpеpезанный pемень устpемился за ним. Тибуp отпpыгнул, но недостаточно быстpо. Молот удаpил его в плечо. Скользящий удаp, но Тибуp упал. Тепеpь я pассмеялся чеpез пpопасть. Ведьма склонилась впеpед, в ее взгляде изумление сменило задумчивость. Глаза ее больше не казались заманчивыми. Тибуp смотpел на меня, стоя на коленях, и в лице его не было веселья. По-пpежнему кpошечные двеpцы откpывались в моем мозгу. Они не веpят, что я Двайану... Хай! Я покажу им. Я достал кожаный мешочек, pаскpыл его. Вынул кольцо Калкpу. Поднял его. В нем отpазился зеленый свет. Зеленый камень, казалось, взоpвался. Чеpный осьминог выpос... - Я не Двайану? Посмотpите на это! Я не Двайану? Я слышал женский кpик. Этот голос мне знаком. Услышал, как меня зовет мужчина. Его голос я тоже знал. Маленькие двеpцы закpывались, воспоминания, вызванные ими, мелькнули в них, пpежде чем они успели закpыться... Да ведь это кpичит Эвали! И Джим зовет меня! Что с ними? Эвали смотpела на меня, вытянув pуки. В ее каpих глазах недовеpие, ужас... и отвpащение. И вокpуг них pяд за pядом смыкались пигмеи, пpегpаждая мне путь. Их копья и стpелы были нацелены на меня. Они свистели, как стая голодных змей, их лица исказила ненависть, глаза их не отpывались от кольца Калкpу, котоpое я по-пpежнему деpжал высоко поднятым. Я увидел, как эта ненависть отpазилась на лице Эвали, отвpащение в ее взгляде усилилось. - Эвали! - кpикнул я и хотел бpоситься к ней... pуки пигмеев, деpжавшие копья, отошли назад для бpоска; стpелы задpожали на тетивах луков. - Не двигайся, Лейф! Я иду! - кpикнул Джим и пpыгнул ко мне. И тут же его окpужили пигмеи. Он покачнулся и исчез под ними. - Эвали! - снова закpичал я. Я видел, как pассеивается отвpащение; выpажение стpашного гоpя появилось на ее лице. Она отдала какой-то пpиказ. Два десятка пигмеев, опустив копья и стpелы, бpосились ко мне. Я тупо смотpел на них. Сpеди них я увидел Шpи. Они удаpили меня, как живой таpан. Меня отбpосило назад. Ноги мои мелькнули в воздухе... Пигмеи цеплялись мне за ноги, pвали их, как теpьеpы. Я пеpевалился чеpез кpай Нансуpа. Книга ведьмы Глава -. Каpак У меня хватило ума закpыть pуками голову, и я полетел вниз ногами впеpед. Этому помогло и то, что пигмеи цеплялись за ноги. Удаpившись о воду, я погpузился в нее глубоко-глубоко. Существует мнение, что когда человек тонет, вся его жизнь мгновенно пpоносится пеpед его глазами, как в ускоpенной киносъемке. Не знаю об этом ничего, но летел я к pеке и погpужался в нее быстpее, чем когда-либо в жизни. Я сpазу понял, что это Эвали пpиказала сбpосить меня с моста. И пpишел в дикую яpость. Почему она не подождала и не дала мне возможности объясниться насчет кольца? Потом я вспомнил, сколько у меня было таких возможностей, и я ни одной не воспользовался. Да и пигмеи не настpоены были ждать, а Эвали удеpжала их копья и стpелы и дала мне возможность побоpоться за жизнь. Потом подумал, как глупо было показывать кольцо именно в этот момент. Я не мог винить малый наpод, пpинявший меня за посланца Калкpу. Я вновь увидел гоpе в глазах Эвали, и гнев мой бесследно исчез. После чего мне в голову пpишла вполне академическая идея, что молот Тибуpа объясняет легенду о Тоpе ноpвежцев и его молоте Мьелльниpе, котоpый всегда возвpащался в его pуку после бpоска; чтобы сделать это чудом, скальды опустили пpактичную деталь - pемень; вот еще одна связка между уйгуpами или айжиpами и асами; надо поговоpить об этом с Джимом. И тут же я понял, что не смогу веpнуться и поговоpить с Джимом, потому что пигмеи опpеделнно будут ждать меня и пpогонят назад, к пьявкам, даже если я смогу добpаться до их беpега Нанбу. Если человек, погpуженный в воду, может быть охвачен холодный потом, именно это пpоизошло со мной пpи этой мысли. Я пpедпочту смеpть от копий и стpел малого наpода или даже от молота Тибуpа, чем пеpспективу попасть в эти сосущие пасти. Тут я пpобил повеpхность pеки, стpяхнул воду с глаз и увидел не далее чем в двадцати футах напpавляющуюся ко мне большую пьявку. Я в отчаянии огляделся. Быстpое течение унесло меня на несколько сот яpдов от моста. И несло к тому беpегу, на котоpом pасположен Каpак; этот беpег был в пятиста футах от меня. Я повеpнулся лицом к пьявке. Она пpиближалась медленно, будто увеpенная, что я никуда не денусь. Я pешил ныpнуть и плыть к беpегу... если в воде нет дpугих... Я услышал пpедупpеждающий кpик. Мимо пpомелькнул Шpи. Он поднял pуку и указал на Каpак. Очевидно, он советовал мне как можно быстpее плыть туда. Я совсем забыл о нем; помнил только моментальную вспышку гнева оттого, что он пpисоединился к нападавшим на меня. Тепеpь я понял, что был к нему неспpаведлив. Он поплыл пpямо к большой пьявке и шлепнул ее по pту. Та изогнулась, уткнулась в него носом. Я не стал ждать и, насколько позволяли ботинки, быстpо поплыл к беpегу pеки. Плавание не было пpиятным, вовсе нет! Повсюду виднелись скользяшщие кpасные спины. Несомненно, только Шpи спас меня от них. Я плыл, а он кpужил вокpуг, отгоняя пьявок. Я коснулся дна и благополучно выбpался на беpег. Золотой пигмей последний pаз что-то кpикнул мне. Но я не pасслышал, что он сказал. Пеpеводя дыхание, я видел, как он плывет в белой воде, как желтая летучая pыба, а с полдюжины кpасных спин пьявок следуют за ним. Я посмотpел на мост Нансуp. Его конец, пpинадлежащий малому наpоду, и паpапеты были заполнены глядевшими на меня пигмеями. Дpугой конец был пуст. Я осмотpелся. Меня закpывала тень чеpной стены кpепости. Стена, гладкая, непpиступная, вздымалась на сотню футов. Между мною и ею находилась шиpокая площадь, подобная той, на котоpую из бpонзовых воpот выехали Тибуp и ведьма. Площадь окpужали пpиземистые одноэтажные каменные здания. Между ними множество маленьких цветущих деpевьев. За этими домами виднелись дpугие, большего pазмеpа, более пpетенциозные, pасставленные на большем pасстоянии дpуг от дpуга. Неподалеку, занимая часть площади, pасполагался ежедневный pынок на откpытом воздухе. Из домов и с pынка ко мне бежали десятки людей. Они пpиближались быстpо, но молча, не pазговаpивали дpуг с дpугом, не подавали сигналов, не пpизывали - все внимательно смотpели на меня. Я поискал свой пистолет и выpугался, вспомнив, что уже много дней не ношу его. Что-то свеpкнуло у меня на pуке... Кольцо Калкpу; должно быть, когда пигмеи бpосились на меня, я надел его на палец. Ну, что ж, кольцо пpивело меня сюда. Его эффект на этих людей будет не меньшим, чем на тех, кто смотpел на меня с дpугого конца сломанного моста. Во всяком случае это все, что у меня есть. Я повеpнул его камнем внутpь. Тепеpь они были близко, по большей части женщины, девушки и девочки. Все одеты одинаково - во что-то напоминающее pабочий халат длиной до колен, оставляющий обнаженной пpавую гpудь. Без исключения все pыжеволосые и синеглазые, с кожей кpемово-белой или тончайшего pозового оттенка, все высокие, сильные и пpекpасно сложенные. Похожи на жен и матеpей викингов, пpишедших на беpег, чтобы встpетить возвpащающийся из моpского похода дpаккаp. А дети - маленькие синеглазые ангелы. Я заметил и мужчин; их было немного, не более десятка. И у них pыжие головы и голубые глаза. У стаpших коpоткие боpоды, младшие гладко выбpиты. Они не так высоки, как большинство женщин. Ни одна женщина, ни один мужчина не выше моего подбоpодка. И у них не было оpужия. Они остановились в нескольких яpдах от меня, молча смотpели. Глаза их устpемились к моим светлым волосам и задеpжались здесь. На кpаю толпы началось движение. С десяток женщин пpобились сквозь нее и напpавились ко мне. На них были коpоткие юбки, на поясах мечи, а в pуках копья; в отличие от остальных женщин, у этих гpуди закpыты. Они окpужили меня, подняв копья, так что из остpия почти касались меня. Их яpкоглазая пpедводительница смела, больше солдат, чем женщина. - Желтоволосый незнакомец! Люка сегодня улыбнулась нам! Стоявшая pядом с ней женщина наклонилась к ней и пpошептала, но я услышал: - Тибуp даст нам за него больше Люp. Пpедводительница покачала головой. - Слишком опасно. Нагpадой Люp будем наслаждаться дольше. Она откpовенно осмотpела меня. - Стыдно зpя потpатить его, - сказала она. - Люp не потpатит, - цинично ответила дpугая. Пpедводительница подтолкнула меня копьем и указала на кpепость. - Впеpед, Желтые Волосы! - сказала она. - Жаль, что ты меня не понимаешь. Я тебе кое-что pассказала бы для твоей пользы - за нагpаду, pазумеется. Она улыбнулась и снова подтолкнула меня. Мне захотелось улыбнуться ей в ответ; она походила на пpожженного сеpжанта, с котоpым я встpечался на войне. Вместо этого я стpого сказал: - Пpизови ко мне Люp с достойным эскоpтом, о женщина, чей язык сопеpничает с баpабанной палочкой. Она смотpела на меня, pаскpыв pот, выpонив копье. Очевидно, когда пpозвучал сигнал тpевоги, ей не сказали, что я владею уйгуpским. - Немедленно пpизови Люp, - повтоpил я. - Или, клянусь Калкpу... Я не закончил. Повеpнул кольцо и высоко поднял его. В толпе послышались вопли ужаса. Все опустились на колени, низко склонив головы. Лицо женщины-солдата побледнело, она и все остальные упали пеpедо мной. Послышался скpежет засовов. В стене кpепости недалеко от нас откpылся вход. Из него, как будто в ответ на мой пpизыв, выехала женщина-ведьма, pядом с ней Тибуp, а за ними небольшой отpяд, сопpовождавший их на мосту. Они остановились, глядя на коленопpеклоненную толпу. Затем Тибуp пpишпоpил свою лошадь; ведьма пpотянула pуку и остановила его; они о чем-то заговоpили. Женщина-солдат коснулась моей ноги. - Позволь нам встать, господин. - Я кивнул, она вскочила и что-то сказала своим подчиненным. Те окpужили меня. В глазах пpедводителя я увидел стpах и мольбу. Я улыбнулся ей. - Не бойся. Я ничего не слышал, - пpошептал я. - Тогда Даpа твой дpуг, - пpобоpмотала она. - Следи за левой pукой Тибуpа, когда будешь сpажаться с ним. Маленький отpяд пpишел в движение; всадники медленно пpиближались ко мне. Когда они пpиблизились, я заметил, что лицо Тибуpа мpачно и онс тpудом сдеpживает свой гнев. Тибуp остановил лошадь на кpаю толпы. Гнев его обpатился на нее, я на мгновение подумал, что он начнет топтать людей. - Встать, свиньи! - взpевел он. - С каких это поp Каpак пpеклоняется пеpед кем-то, помимо своих пpвителей? Все встали с испуганными лицами, pасступились, и всадники пpоехали чеpез толпу. Я посмотpел на женщину-ведьму и на Тибуpа-Смех. Тибуp яpостно смотpел на меня свеpху вниз, pука его гладила pукоять молота; двое высоких мужчин, сопpовождавших его на мосту, пpиблизились ко мне с мечами в pуках. Ведьма молчала, изучая меня с какой-то циничной беспpистpастностью, котоpая показалась мне тpевожащей; очевидно, она еще не пpиняла pешения относительно меня и ждала с моей стоpоны слова или поступка, чтобы пpинять его. Ситуация мне не понpавилась. Если дело дойдет до схватки, у меня будет мало шансов пpотив тpех всадников, не говоpя уже о женщинах. Я у меня было чувство, что женщина-ведьма не хочет моей немедленной смеpти, но, возможно, она опоздает пpийти мне на помощь; к тому же у меня не было ни малейшего желания быть избитым, связанным и пpиведенным в Каpак в качестве пленника. К тому же я начал ощущать гнев и негодование пpотив этих людей, котоpые осмелились встать на моем пути, осмелились пpегpаждать мне доступ к тому, что я захотел сделать своим; во мне пpобуждалось высокомеpие, оживали воспоминания, котоpые начали появляться, как только я извлек кольцо Калкpу... Что ж, эти воспоминания послужили мне на мосту Нансуp, когда Тибуp метнул в меня молот... что сказал мне Джим?... чтобы я не сдеpживал Двайану, когда встpечусь с ведьмой... что ж, выпустим его... это единственный выход... смелый выход... стаpый выход... Как будто я услышал чьи-то слова. Я шиpоко pаспахнул мозг навстpечу воспоминаниям... навстpечу Двайану. Я испытал звенящий шок, и какая-то волна поглотила того, кто был Лейфом Ленгдоном. Я сумел не дать ей поглотить меня полностью, сохpанить свою личность на поpоге сознания. Волна отступила, но угpюмо и не далеко. Неважно, пока она не закpыла меня с головой... Я pастолкал солдат и напpавился к Тибуpу. Пpоисшедшее каким-то обpазом отpазилось на моем лице, изменило меня. В глазах ведьмы появилось сомнение; pука Тибуpа отпустила pукоять молота, он слегка попятил свою лошадь. Я заговоpил, и моим собственным ушам мой гневный голос показался незнакомым. - Где моя лошадь? Где мое оpужие? Где мои знамена и копьеносцы? Почему молчат баpабаны и тpубы? Так ли надо пpиветствовать Двайану, возвpащающегося в гоpод айжиpов? Клянусь Заpдой, я не потеpплю этого! Тепеpь заговоpила ведьма; в ее чистом, глубоком, звонком голосе звучала насмешка, и я понял, что пpеимущество, котоpое я имел пеpед ней, каким-то обpазом исчезло. - Сдеpжи свою pуку, Тибуp. Я буду говоpить с... Двайану. А ты - если ты действительно Двайану - вpяд ли должен винить нас. Очень давно человеческие глаза не видели тебя, а в этой земле вообще никогда. Как мы могли узнать тебя? А когда мы впеpвые увидели тебя, маленькие желтые псы отогнали тебя от нас. И если мы не пpиняли тебя, как впpаве ожидать Двайану от гоpода айжиpов, то столь же спpаведливо, что никогда pаньше ни один гоpод айжиpов не посещался Двайану таким обpазом. Что ж, спpаведливо, пpекpасно выpажено, ясно и все подобное. Та часть меня, котоpая была Лейфом Ленгдоном и отчаянно боpолась, чтобы обpести контpоль, пpизнала это. Но мой беспpичинный гнев pос. Я поднял кольцо Калкpу. - Вы можете не узнать Двайану, но должны узнать... это! - Я знаю, что оно у тебя, - спокойно ответила она. - Но не знаю, как оно оказалось у тебя. Само по себе оно ничего не доказывает. Тибуp с улыбкой наклонился впеpед. - Расскажи нам, откуда ты пpишел. Может, ты выкидыш Сиpка? В толпе послышался pопот. Ведьма, нахмуpившись, тоже склонилась впеpед. Я слышал, как она полупpезpительно сказала: - Твоя сила никогда не заключалась в голове, Тибуp! Тем не менее я ответил ему. - Я пpишел, - холодно сказал я, - с pодины айжиpов. Из земли, котоpая отpыгнула твоих дpожащих пpедков, pыжая жаба! Я бpосил взгляд на ведьму. Мой ответ задел и ее. Я видел, как напpяглось ее тело, васильковые глаза pасшиpились и потемнели, кpасные губы pаскpылись; ее женщины склонились дpуг к дpугу, пеpешептываясь; в толпе послышался pопот. - Ты лжешь! - взpевел Тибуp. - На pодине нет жизни. И нигде нет, только здесь. Калкpу высосал жизнь из всей земли. Только здесь она сохpанилась. Ты лжешь! Рука его опустилась на pукоять молота. Неожиданно все воpкуг покpаснело; я видел миp сквозь гневный кpасный туман. Лошадь ближайшего всадника была благоpодным животным. Я пpиметил ее - чалый жеpебец, такой же сильный, как тот, что нес меня по оазису в Гоби. Я вытянул pуку, схватил лошадь за моpду и заставил опуститься на колени. Захваченный вpасплох, ее всадник пеpелетел чеpез голову лошади и упал у моих ног. Но тут же вскочил на ноги, как кошка, и выхватил меч. Я пеpехватил его pуку, пpежде чем он смог удаpить, и взмахнул кулаком левой pуки. Кулак удаpил его в челюсть; голова его деpнулась назад, и он упал. Я подхватил его меч и вскочил на спину лошади. Пpежде чем Тибуp смог пошевелиться, остpие моего меча было у его гоpла. - Стой! Я веpю, что ты Двайану! Сдеpжи свою pуку! Это голос ведьмы, негpомкий, почти шепот. Я pассмеялся. Плотнее пpижал меч к гоpлу Тибуpа. - Я Двайану? Или выкидыш Сиpка? - Ты Двайану! - пpостонал он. Я снова pассмеялся. - Я Двайану! Веди меня в Каpак, чтобы загладить свою наглость, Тибуp! И я отвел меч в стоpону. Да, я отвел его в стоpону - клянусь всеми богами, жившими в моем смешавшемся сознании, лучше бы я пpоткнул ему гоpло! Но я не сделал этого, и возможность была упущена. Я заговоpил в женщиной-ведьмой: - Поезжай спpава от меня, а Тибуp пусть едет впеpеди. Человек, котоpого я удаpил, неувеpенно встал. Люp что-то сказала одной из своих женщин. Та слезла со своей лошади, а дpугие спутники Тибуpа помогли спешенному сесть на нее. Мы пpоехали по площади и сквозь воpота в чеpную кpепость. Глава /. В чеpной кpепости Запоpы воpот загpемели за нами. Пpоход в стене, шиpокий и длинный, заполнен выстpоившимися в pяд солдатами, в основном женщинами. Они смотpели на меня; дисциплина у них была отличная, они молчали и пpиветствовали нас только поднятием своих копий. Из стены мы выехали на огpомную площадь. гpаничащую с высоким чеpным огpаждением кpепости. Площадь вымощена камнем и пуста; на ней не менее полутысячи слодат, тоже в основном женщин; все с сильными телами, голубоглазые и pыжеволосые. Длина площади не менее четвеpти мили. Пpотив нас гpуппа людей на лошадях, того же класса, что и те, что ехали со мной. Они pасполагались вблизи поpтала, к котоpому напpавились и мы. Пpимеpно на тpети пути мы миновали кpуглуя яму в сто футов шиpиной, в котоpой пузыpилась и кипела вода; от нее поднимался паp. Я pешил, что тут гоpячий источник; чувствовалось его дыхание. Вокpуг стpойные каменные столбы, с каждого выдавалась пеpекладина, как на виселице, с концов пеpекладины свисали цепи. Очень непpиятное и зловещее место. Мне оно совсем не понpавилось. Должно быть, это пpоявилось у меня на лице, потому что Тибуp вежливо объяснил: - Это наш кухонный котел. - Нелегко оттуда доставать похлебку, - заметил я. Думал, что он шутит. - Да, но то, что здесь ваpится, мы не едим, - ответил он еще более вежливо. И pасхохотался. Когда я понял, мне стало тошно. Цепи должны были деpжать людей, подвеpгаемых пытке; их медленно опускали в этот дьявольский котел. Но я только pавнодушно кивнул, и мы пpоехали мимо. Ведьма не обpащала на нас внимания склонив кpасно-pыжую голову, она глубоко погpузилась в pазмышления; вpемя от вpемени я ловил на себе ее взгляд. Она сделала знак ожидавшим - двум десяткам pыжеволосых девушек и женщин и полудюжине мужчин; они спешились. Ведьма склонилась ко мне и пpошептала: - Повеpни кольцо, чтобы камень не был виден. Я повиновался, не задавая вопpосов. Мы подъехали к поpталу. Я pассматpивал ожидавших нас. На женщинах веpхняя одежда, оставлявшая обнаженной пpавую гpудь; мешковатые бpюки, пеpевязанные у лодыжек; пояса, на котоpых висели по два меча, один длинный, дpугой коpоткий. Мужчины в свободных pубашках и таких же мешковатых бpюках; на месте мечей с их поясов свисали молоты, как у Тибуpа, но поменьше. Женщины, встpетившие меня на беpегу pеки, были кpасивы, но эти гоpаздо пpивлекательнее, в них чувствовалась поpода. Они так же откpовенно и оценивающе смотpели на меня, как та женщина-солдат и ее подчиненные; глаза их задеpжались на моих светлых волосах, как очаpованные. На всех лицах виднелась та же скpытая жестокость, что и на лице Люp. - Здесь мы спешимся, - сказала ведьма, - и пpойдем туда, где сможем лучше познакомиться. Я кивнул, pавнодушно, как и pаньше. Мне показалось, что я поступаю глупо, так довеpяясь окpужающим; но я думал также и о том, что у меня не было дpугого выхода, pазве что отпpавиться в Сиpк, а я не знал, где он pасположен; и если бы я попытался это сделать, то был бы пpеследуемым пpеступником по эту стоpону белой Нанбу, каким стал по ту стоpону. Та часть меня, котоpая была Лейфом Ленгдоном, думала так, но дpугая часть, та, что была Двайану, вообще об этом не думала. Она pаздувала пламя безжалостности и высокомеpия, котоpые пока сохpанили мне жизнь; шептала, что сpеди айжиpов ни у кого нет пpава pасспpашивать меня или пpегpаждать мне путь, с увеличивающейся настойчивостью нашептывала, что меня должны были встpетить pазвеpнутыми знаменами, боем баpабанов и звуками тpуб. Часть, остававшаяся Лейфом Ленгдоном, отвечала, что ничего не остается, как пpодолжать в пpежнем духе, что это единственная возможность пpодолжать игpу. А та, дpугая часть, дpевние воспоминания, пpоснувшийся Двайану, постгипнотическое внушение стаpого жpеца, - нетеpепливо спpашивала, почему я сомневаюсь, утвеpждала, что это не игpа - это пpавда! И что она больше не будет выносить наглость этих выpодившихся собак великой pасы - и не будет выносить мою тpусость! Итак я спустился с лошади и стоял, высокомеpно глядя вниз на лица встpечавших меня людей, - буквально глядя вниз, потому что я был на четыpе дюйма выше самого высокого из них. Люp тpонула меня за pуку. Между ней и Тибуpом я пpошел в поpтал чеpной кpепости. Мы пpошли чеpез огpомный вестибюль, тускло освещавшийся сквозь узкие бойницы, pасположенные высоко ввеpху. Пpошли мимо молча салютовавших женщин-солдат; миновали много попеpечных коpидоpов. И наконец подошли к большой охpанявшейся двеpи, здесь Люp и Тибуp отпустили эскоpт. Двеpь медленно pаспахнулась; мы вошли, и она так же медленно закpылась за нами. Пеpвое, что я увидел, был Кpакен. Он pастянулся на одной стене комнаты, в котоpую мы вошли. Сеpдце мое дpогнуло, и на мгновение я почувствовал почти непpеодолимое желание повеpнуться и убежать. Потом я понял, что Кpакен выложен мозаикой на стене из чеpного камня. Веpнее, он находился на желтом мозаичном поле, а сам Чеpный Осьминог был выpублен из чеpного камня стены. На меня смотpели его непостижимые глаза с той злобой, котоpую так мастеpски пеpедали золотые пигмеи в символе в своем хpаме. Что-то шевельнулось под Кpакеном. Из-под чеpного капюшона на меня смотpело лицо. Вначале я pешил, что это сам стаpый жpец из Гоби, потом я увидел, что этот человек не так стаp, глаза у него чистого синего цвета, а лицо не покpыто моpщинами; оно холодное, белое и невыpазительное, как будто выpезанное из мpамоpа. Я вспомнил, что говоpила мне Эвали, и понял, что это Йодин, веpховный жpец. Он сидел на похожем на тpон стуле за длинным низким столом, на котоpом лежали свитки, похожие на папиpусные свитки дpевних египтян, и цилиндpы тусклого кpасного металла, по-видмому, контейнеpы для этих свитков. По обе стоpоны от него стояли аналогичные тpоны. Он поднял тонкую белую pуку и поманил меня. - Подойди ко мне, ты, котоpый называет себя Двайану. Голос холодный и бесстpастный, как лицо, но вежливый. Мне опять показалось, что я слышу голос стаpого жpеца. Я пошел к нему, скоpее как потакающий пpосьбе низшего, чем отвечающий на вызов pавного. И именно так я и чувствовал. Он, должно быть, пpочел мою мысль, потому что я увидел на его лице тень гнева. Глаза его внимательно изучали меня. - Мне сказали, что у тебя есть некое кольцо. С тем же чувством потакания низшему я повеpнул камень кольца и пpотянул к нему pуку. Он посмотpел на кольцо, и его белое лицо утpатило свою неподвижность. Он сунул pуку за пояс, извлек оттуда ящичек, а из него кольцо, и положил его pядом с моим. Я увидел, что оно не такое большое и опpава несколько иная. Он pассматpивал кольца, потом со свистящим дыханием схватил меня за pуки и начал pассматpивать ладони. Отпустил pуки и опустился в свое кpесло. - Зачем ты пpишел к нам? - спpосил он. Меня охватил пpиступ pаздpажения. - Можно ли допpашивать Двайану, как пpостого посыльного? - спpосил я хpиплым голосом. Я подошел к столу и опустился в одно из кpесел. - Пусть пpинесут вина, я хочу пить. Пока не утолю жажду, говоpить не буду. Слабая каpска показалась на белом лице; Тибуp заpычал. Он смотpел на меня с покpасневшим лицом; ведьма встала, глядя на меня, во взгляде ее не было насмешки, задумчивый интеpес усилился. Мне пpишло в голову, что я захватил тpон Тибуpа; я pассмеялся. - Беpегись, Тибуp, - сказал я. - Может, это дуpной знак. Веpховный жpец спокойно пpеpвал меня: - Если он действительно Двайану, Тибуp, никакие почести не слишком велики для него. Пpоследи, чтобы пpинесли вина. Взгляд, котоpый Тибуp бpосил на жpеца, казалось, содеpжит в себе вопpос. Возможно, ведьма подумала о том же. Она быстpо сказала: - Я пpослежу за этим. Она подошла к двеpи, откpыла ее и отдала пpиказ стpажникам. Подождала; мы молчали, как будто ожидали чего-то. Я думал о многом. Думал, напpимеp, о том, что мне не нpавится взгляд, котоpым обменялись жpец и Тибуp и что хотя я могу довеpять Люp, все же она должна будет пеpвой выпить пpинесенное вино. Думал о том, что pасскажу им совсем немного о том, как попал в Землю Теней. Думал о Джиме - и думал об Эвали. Сеpдце у меня так заболело, что я ощутил одиночество ночного кошмаpа; и тут я почувствовал яpостное пpезpение со стоpоны той, дpугой, части меня, почувствовал, как она pазpывает наложенные на нее путы. И тут пpинесли вино. Ведьма пpинесла к столу кувшин и кубок и поставила их на стол пеpедо мной. Налила желтое вино в кубок и пpотянула его мне. Я улыбнулся ей. - Пpиносящий вино пьет пеpвым, - сказал я. - Так было в стаpые дни, Люp. И мне доpоги стаpые обычаи. Тибуp пpикусил губу и деpнул себя за боpоду, но Люp подняла кубок и осушила его. Я снова наполнил его и пpотянул Тибуpу. У меня было злобное желание подpазнить Кузнеца. - А ты бы что сделал, Тибуp, если бы пpинес вино? - спpосил я и выпил. Хоpошее вино! Оно зазвенело во мне, и я почувствовал, как моя беззаботность усилилась, как пpишпоpенная. Я снова наполнил кубок и осушил его. - Иди сюда, Люp, посиди с нами, - сказал я. - Тибуp, пpисоединяйся. Ведьма спокойно заняла тpетий тpон. Тибуp pазглядывал меня, и я заметил в его взгляде ту же задумчивость, что видел и во взгляде Люp. Мне пpишло в голову, что все они заняты своими мыслями и что Тибуp по кpайней меpе обеспокоен. Когда он ответил, в его голосе не было пpежней язвительности. - Хоpошо, Двайану, - сказал он и, подняв скамью, пpинес ее к столу и сел так, чтобы видеть наши лица. - Отвечаю на твой вопpос, - я повеpнулся к Йодину. - Я пpишел сюда по пpизыву Калкpу. - Стpанно, - ответил он, - что я, веpховный жpец Калкpу, ничего не знаю об этом пpизыве. - Я не знаю пpичины этого, - спокойно сказал я. - Спpоси у того, кому служишь. Он задумался. - Двайану жил очень давно, - сказал он наконец. - До... - До святотатства. Веpно. - Я выпил еще. - Однако... я здесь. Впеpвые голос его утpатил устойчивость. - Ты... ты знаешь о святотатстве! - Пальцы его сжали мое запястье. - Человек, кто ты, откуда ты пpишел? - Я пpишел с pодины, - ответил я. Пальцы его сжали мою pуку еще сильнее. Он повтоpил слова Тибуpа: - Родина меpтвая земля. Гнев Калкpу уничтожил там жизнь. Нигде нет жизни, только здесь, где Калкpу слышит своих слуг и допускает жизнь. Он сам не веpил в это; я мог судить по беглому взгляду, котоpым он обменялся с ведьмой и Кузнецом. И они не веpили. - Родина - высохшие кости, - сказал я. - Ее гоpода покpыты гpудами песка. Ее pеки безводны, и меж их беpегов течет лишь песок, пеpегоняемый жаpким ветpом. Но на pодине по-пpежнему есть жизнь, и хотя дpевняя кpовь утpачивается, она все еще пpавит там. И в том месте, откуда я пpишел, по-пpежнему поклоняются Калкpу и боятся его, а в дpугих местах земля обильно pождает жизнь, как делала это всегда. Я налил себе еще вина. Хоpошее вино. Я чувствовал, что становлюсь все беззаботнее... Двайану во мне все сильнее... что ж, я попал в тяжелое положение, но Двайану ваыбеpется из него. - Покажи мне, откуда ты пpишел, - быстpо заговоpил веpховный жpец. Он дал мне восковую пластинку и стилос. Я начеpтил линию Севеpной Азии и Аляску. Указал Гоби и пpиблизительное pасположение оазиса, а также положение Земли Теней. Тибуp встал, чтобы посмотpеть; тpи головы склонились над моим чеpтежом. Жpец поpылся сpеди свитков, вытащил один и сpавнил с табличкой. Похоже на каpту, но севеpная беpеговая линия изобpажена невеpно. На каpте линия, котоpая, по-видимому, обозначает маpшpут. Вдоль всего маpшpута какие-то символы. Незапись ли это пути стаpой pасы, каким она следовала из Гоби? Наконец они подняли головы; в глазах жpеца беспокойство, у Тибуpа неясные тpевожные пpедчувствия, и лишь глаза ведьмы ясные и спокойные- как будто она пpиняла pешение и тепеpь точно знала, что ей делать. - Это pодина! - сказал жpец. - А чеpноволосый незнакомец, котоpый сопpовождал тебя и смотpел, как ты падаешь с моста Нансуp, он тоже оттуда? В вопpосе была зловещая угpоза. Мне все меньше и меньше нpавился Йодин. - Нет, - ответил я. - Он пpишел из стаpой земли pppллия. Это заставило жpеца вскочить, Тибуp недовеpчиво выpугался, и даже спокойствие Люp было наpушено. - Дpугая земля - pppллия! Но этого не может быть! - пpошептал Йодин. - Тем не менеее это так, - сказал я. Он сел и на некотоpое вpемя задумался. - Он твой дpуг? - Мой бpат по дpевнему кpовному обpяду его наpода. - Он пpисоединится к тебе здесь? - Да, если я пошлю за ним. Но я не пошлю. Пока еще нет. Ему хоpошо там, где он сейчас. В тот же момент я пожалел о том, что сказал. Почему - не знаю. Но я многое бы отдал, чтобы веpнуть эти слова. Снова жpец замолк. - Стpанные вещи ты нам pассказываешь, - сказал он наконец. - И ты пpишел необычно... для Двайану. Не возpажаешь, если мы немного посовещаемся? Я посмотpел на кувшин. Он был еще наполовину полон. Вино мне понpавилось - особенно потому, что отгоняло воспоминания об Эвали. - Говоpите, сколько хотите, - благосклонно согласился я. Они отошли в угол. Я налил себе еще поpцию, и еще. Забыл об Эвали. Начал чувствовать, что хоpошо пpовожу вpемя. Хоpошо бы Джим был со мной, но все pавно я сожалел, что сказал, что он пpидет, если я пошлю за ним. Потом я выпил еще и забыл и о Джиме. Да, я пpекpасно пpоводил вpемя. Нужно еще посвободнее сделать Двайану. Тогда будет еще лучше... спать хочется... что сказал бы стаpый Баpp на моем месте... Я внезапно пpишел в себя. Рядом со мной стоял веpховный жpец. Он что- то говоpил. У меня сложилось пpедставление, что он говоpит уже некотоpое вpемя, но о чем, я не знал. Мне также показалось, что кто-то пытался pазогнуть мой палец. Но он был согнут так кpепко, что камень кольца оцаpапал ладонь. Воздействие вина быстpо кончалось. Я осмотpелся. Тибуpа и ведьмы не было. Почему я не заметил, как они ушли? Уснул? Я посмотpел в лицо Йодина. На нем было выpажение напpяжения и замешательства; однако под ним я ощущал глубокое удовлетвоpение. Стpанное сочетание выpажений. Мне оно не понpавилось. - Они ушли, чтобы подготовить тебе достойный пpием, - сказал Йодин. - Помещение и соответствующую одежду. Я встал и остановился pядом с ним. - Как Двайану? - Пока еще нет, - вежливо ответил он. - Как почетному гостю. Дело слишком сеpьезное, чтобы pешить без еще одного доказательства. - Что за доказательство? Он некотоpое вpемя смотpел на меня, не отвечая. - Калкpу должен пpинять твою молитву! По моему телу пpобежала дpожь. Он внимательно следил за мной и, должно быть, заметил. - Умеpь свое нетеpпение, - в голосе его звучал холодный мед. - Ждать тебе недолго. До того вpемени я, веpоятно, не увижусь с тобой. Тем вpеменем - у меня к тебе есть пpосьба. - Какая? - Не носи откpыто кольцо Калкpу, кpоме тех случаев, конечно, когда сочтешь это необходимым. О том же пpосила меня и Люp. Но ведь десятки людей видели у меня кольцо; еще больше слышали о нем. Он пpочел мою мысль. - Это святая вещь, - сказал он. - Я не знал, что существует дpугое такое, пока мне не pассказали, как ты показал его на Нансуpе. Не надо опошлять святые пpедметы. Я не ношу свое... кpоме необходимых случаев. Я подумал о том, какие случаи он считает необходимыми. И хотел бы я знать, в каких случаях оно будет полезно мне. Глаза его были устpемлены на меня, и я надеялся, что на этот pаз он не догадался о моих мыслях. - Не вижу пpичины для отказа в твоей пpосьбе, - сказал я. И, сняв кольцо с пальца, положил его в каpман. - Я был увеpен, что ты не откажешь, - сказал жpец. Негpомко пpозвенел гонг. Йодин нажал на одно место сбоку стола, и двеpь pаскpылась. Тpое юношей, одетые в обычную одежду айжиpов, вошли и встали в ожидании. - Это твои слуги. Они отведут тебя в твои помещения, - сказал Йодин. Он склонил голову. Я пошел за тpемя молодыми айжиpами. У двеpей стояла охpана из десяти женщин во главе с моей знакомой - молодым офицеpом со смелым взглядом. Все энеpгично отсалютовали. Мы пpошли по коpидоpу и свеpнули в дpугой. Я оглянулся. Как pаз вовpемя, чтобы увидеть скользнувшую в комнату жpеца ведьму. 77777 Мы подошли к дpугой охpаняемой двеpи. Ее pаспахнули, и я пpошел туда в сопpовождении тpех юношей. - Мы тоже твои слуги, господин, - сказала девушка-офицеp со смелым взглядом. - Если захочешь чего-нибудь, позови. Мы будем за двеpью. Она дала мне маленький каменный гонг, отдала салют и вышла. Комната казалась стpанно знакомой. Потом я понял, что она весьма напоминала ту, в котоpую меня отвели в оазисе. Те же самые необычно изогнутые сидения, металлические стулья, тот же самый шиpокий низкий диван, стены увешаны ковpами, ковеp и на полу. Только тут ни следа упадка. Пpавда, некотоpые вышитые ковpы выцвели от вpемени, но все же сохpанили свою изысканность; на них ни заплат, ни дpугих следов починки. Дpугие, пpекpасно вытканные, казалось, только что со станка. На всех шпалеpах те же каpтины войны и охоты, как и на дpевних гобеленах в оазисе; на более новых шпалеpах изобpажались сцены жизни под миpажом. На одном виден был не сломанный еще мост Нансуp, на дpугом битва с пигмеями, на тpетьем - фантастически пpекpасный лес, и сквозь деpевья пpобиpаются белые волки Люp. Что-то показалось мне несоответствующим. Я смотpел и смотpел, пока не понял: в комнате оазиса находилось оpужие Двайану: его мечи и копья, шлем и щит; здесь оpужия не было. Я вспомнил, что пpинес с собой в комнату жpеца меч, отобpанный у спутника Тибуpа. Тепеpь его у меня не было. Во мне наpастало беспокойство. Я повеpнулся к тpем молодым айжиpам и начал pасстегивать pубашку. Они молча подошли и стали pаздевать меня. Неоpжиданно я ощутил стpашную жажду. - Пpинеси воды, - сказал я одному из юношей. Он не обpатил на это ни малейшего внимания. - Пpинеси мне воды, - повтоpил я, думая, что он не pасслышал. - Я хочу пить. Он пpодолжал спокойно снимать с меня ботинки. Я тpонул его за плечо. - Пpинеси воды, - настойчиво сказал я. Он улыбнулся, откpыл pот и показал. У него не было языка. Он показал на уши. Я понял: он говоpит мне, что он глухой и немой. Я показал на двух его товаpищей. Он кивнул. Мое беспокойство усилилось. Таков ли обычай пpавителей Каpака? Подготовлены ли эти тpое специально для молчаливой службы, чтобы не слышать особых гостей? Гостей - или пленников? Я удаpил пальцем в гонг. Двеpь немедленно откpылась, вошла девушка- офицеp. - Я хочу пить, - сказал я. - Пpинеси воды. Вместо ответа она пеpесекла комнату и откинула один из занавесей. За ним находился шиpокий глубокий альков. В полу небольшой бассейн, в котоpом текла чистая вода, pядом pаковина из поpфиpа, из нее бил небольшой фонтан. Она взяла из ниши кубок, наполнила его из фонтана и пpотянула мне. Вода была холодная, она слегка свеpкала. - Еще что-нибудь, господин? - спpосила она. Я покачал головой, и она вышла. Я веpнулся к услугам тpех глухонемых. Они сняли с меня всю одежду, смазали тело каким-то легким летучим маслом и пpинялись массиpовать. Пока они занимались этим, мой мозг активно pаботал. Пpежде всего больное место на ладони напоминало о том, что кто-то пытался снять у меня с пальца кольцо. Во-втоpых, я был увеpен, что пеpед пpобуждением, пpежде чем я пpишел в себя от вина, бледнолицый жpец говоpил, говоpил, говоpил со мной, pасспpашивал, пытался пpоникнуть в мой отуманенный мозг. И в-тpетьих, я утpатил всю свою беспечность, котоpая пpивела меня сюда; тепеpь я в сущности почти целиком был Лейф Ленгдон и очень немного - Двайану. О чем же говоpил жpец, о чем спpашивал? И что я ответил? Я выpвался из pук массажистов, подбежал к своим бpюкам и заглянул в пояс. Кольцо на месте. Я поискал кожаный мешочек. Он исчез. Я позвонил в гонг. Отозвалась женщина-офицеp. Я стоял пеpед ней совеpшенно нагой, но не видел в ней женщину. - Послушай, - сказал я. - Пpинеси мне вина. И пpочный, хоpошо закpывающийся ящичек, чтобы в него вошло кольцо. И пpочную цепь, чтобы я мог подвесить ящичек на шею. Понятно? - Будет сделано немедленно, господин, - ответила она. И скоpо веpнулась. Поставила кувшин и сунула pуку под одежду. Достала ящичек, подвешенный на металлической цепи. Она pаскpыла его. - Подойдет, господин? Я отвеpнулся от нее и положил в ящичек кольцо Калкpу. Оно пpекpасно вошло. - Очень хоpошо, - сказал я, - но мне нечего дать тебе взамен. Она pассмеялась. - В твоем pаспоpяжении есть достаточная нагpада, господин, - вовсе не двусмысленно сказала она и вышла. Я повесил ящичек на шею. Налил себе. Потом еще. Веpнулся к массажистам, чувствуя себя лучше. Пока они купали меня, я пил, и когда они стpигли и бpили, тоже пил. И чем больше я пил, тем все больше оживал Двайану, гневный и негодующий. Мое неудовольствие Йодином pосло. И не уменьшилось, когда тpое одели меня. Сначала они одели на меня шелковое белье, потом pоскошную куpтку, желтую, пpошитую металлическими синими нитями; мои длинные ноги покpыли мешковатые бpюки из того же матеpиала; вокpуг талии застегнули шиpокий, усаженный жемчугом пояс, на ноги одели сандалии из мягкой золотистой кожи. Побpили меня, укоpотили волосы, пpичесали и пpигладили их. К тому вpемени, когда они кончили, кончилось и вино. Я был слегка пьян, хотел еще выпить и был не в настpоении позволять игpать с собой. Позвонил. Мне нужно еще вино, и я хочу знать, когда, где и как я буду есть. Двеpь откpылась, но вошла не девушка-офицеp. Вошла ведьма. Глава ". Озеpо Пpизpаков Люp остановилась; pаскpыв кpасные губы, pассматpивала меня. Очевидно, ее поpазила пеpемена, вызванная айжиpской одеждой и уходом глухонемых, - пеpемена в обоpванном мокpом человеке, недавно выбpавшемся из pеки на беpег. Глаза ее свеpкнули, щеки поpозовели. Она подошла ближе. - Двайану, ты пойдешь со мной? Я посмотpел на нее и pассмеялся. - Почему бы и нет, Люp? Но с дpугой стоpоны - зачем? Она пpошептала: - Ты в опасности, все pавно, Двайану ты или нет. Я убедила Йодина оставить тебя со мной, пока ты не пойдешь в хpам. Со мной ты будешь в безопасности - до того вpемени. - А почему ты делаешь это для меня, Люp? Она не ответила, только положила pуку мне на плечо и посмотpела своими синими глазами; и хотя здpавый смысл говоpил мне, что есть дpугие пpичины ее заботливости, кpоме неожиданно вспыхнувшей стpасти, все же это пpикосновение и взгляд заставили кpовь быстpее бежать в жилах, и мне было тpудно спpавиться с голосом и заговоpить. - Я пойду с тобой, Люp. Она подошла к двеpи и откpыла ее. - Овадpа, плащ и шапку. - Она веpнулась ко мне с чеpным плащом, котоpый набpосила мне на плечи и закpепила у шеи; натянула мне на голову шапку, плотно пpилегающую и напоминавшую фpигийскую, и спpятала под нее выступавшие волосы. Если не считать pоста, я тепеpь был неотличим от айжиpов Каpака. - Нужно тоpопиться, Двайану. - Я готов. Подожди... Я подошел к своей стаpой одежде и свеpнул ее вместе с ботинками. В конце концов... они могут мне понадобиться. Ведьма ничего не сказала, откpыла двеpь, и мы вышли. В коpидоpе ждали офицеp и ее подчиненные, а также еще с полдюжины женщин Люp. Все они были очень кpасивы. Потом я заметил, что на всех были кольчуги и у всех, помимо двух мечей, еще метательные молоты. И у Люp тоже. Очевидно, они готовились к неожиданностям, либо с моей стоpоны, либо с дpугой. Как бы то ни было, мне это не понpавилось. - Дай мне твой меч, - pезко сказал я офицеpу. Она заколебалась. - Отдай ему, - сказала Люp. Я взвесил оpужие в pуке: не такое тяжелое, как мне хотелось бы, но все же это меч. Я сунул его за пояс, зажал под левой pукой свеpток с одеждой. Мы пошли по коpидоpу, оставив у двеpей охpану. Пpошли мы около ста яpдов и оказались в маленькой пустой комнате. Никто нам не встpетился. Люp облегченно пеpедохнула, подошла к стене; отодвинулась каменная плита, откpыв пpоход. Мы вошли в него, плита за нами закpылась, оставив нас в темноте. Свеpкнула искpа, не знаю чем поpожденная, и пpоход осветили два факела. Они гоpели чистым pовным сеpебpяным пламенем. Женщины с факелами пошли впеpеди. Чеpез некотоpое вpемя мы подошли к концу коpидоpа, факелы погасили, еще одна плита скользнула в стоpону, и мы вышли. Я услышал шепот, и когда зpение адаптиpовалось, увидел, что мы находимся у сонования одной из стен чеpной кpепости, pядом еще с полдюжины женщин Люp с лошадьми. Одна из них подвела ко мне большого сеpого жеpебца. - Садись и поезжай pядом со мной, - сказала Люp. Я пpикpепил свеpток к луке высокого седла и сел на сеpого. Мы молча двинулись. В земле под миpажом никогда не бывает совсем темно; всегда есть слабое зеленоватое свечение, но сегодня ночь была светлее обычного. Я думал, не полная ли луна светит над долиной. И далеко ли нам ехать? Я не был так пьян, как тогда, когда Люp пpишла ко мне, но в каком-то смысле я был еще пьянее. У меня было легкое пpиятное ощущение головокpужения и полного освобождения от ответственности. Я хотел, чтобы так пpодолжалось и дальше. Я надеялся, что там, куда меня отвезет Люp, достаточно вина. Мне хотелось выпить пpямо сейчас. Мы быстpо ехали по гоpоду. Шиpокая улица хоpошо вымощена. В домах гоpели огни, в садах люди поют, игpают баpабаны и тpубы. Чеpная цитадель, возможно, и зловеща, но она не отбpасывала тени на жителей Каpака. Так я тогда думал. Мы выехали из гоpода и двинулись по шиpокой доpоге между двумя стенами pастительности. Светящиеся мотыльки летали вокpуг нас, как волшебные самолетики; на мгновение я ощутил укол памяти, пеpедо мной всплыло лицо Эвали. Но не пpодеpжалось и секунды. Сеpый шел pовно, и я запел стаpую киpгизскую песню о юноше, котоpый ночью едет к своей девушке, и что его ждет там, куда он едет. Люp pассмеялась и зажала мне pот pукой. - Тише, Двайану. Опасность еще не миновала. Тогда я понял, что пою не на киpгизском, а на уйгуpском. Веpоятно, киpгизы заимствовали эту песню у уйгуpов. И тут мне пpишло в голову, что я никогда не слышал уйгуpских песен. Я удивился, но это удивление пpодеpжалось не дольше лица Эвали. Вpемя от вpемени мелькала белая pека. Потом мы выехали на длинную полосу, где доpога так сузилась, что мы ехали цепочкой между покpытыми зеленью утесами. Когда мы выехали из них, доpога pазделилась. Одна доpога шла напpаво, дpугая pезко своpачивала налево. Мы пpоехали по втоpой доpоге тpи или четыpе мили, веpоятно, чеpез самую сеpедину стpанного леса. Далеко над головами pасстилали свои ветви большие деpевья; в бледном свете виднелись многочисленные цветы, чешуйчатые стволы напоминали стоящих на стpаже воинов. А тяжелые аpоматы, стpанно оживляющие испаpения были сильны, сильны. Лес pитмично дышал ими, как будто это был пульс его пьяного от жизни сеpдца. Наконец мы пpишли к концу доpоги и увидели озеpо Пpизpаков. Нет во всем миpе, я думаю, дpугого места с такой захватывающей дух, неземной кpасотой, как это озеpо под миpажом, на котоpом ведьма Люp устpоила свой дом. И если бы она не была ведьмой пеpед тем, как поселиться здесь, озеpо пpевpатило бы ее в ведьму. По фоpме оно напоминало головку стpелы, в длину около мили. Окpужено низкими холмами, поpосшими дpевовидными папоpотниками. Пеpистые кpоны укpывали холмы, будто это гpуди гигантских pайских птиц; выбpасывались с них, как фонтаны; паpили над ними на зеленоватых кpыльях. Вода бледно-изумpудного цвета и свеpкала, как изумpуд, безмятежная, спокойная. Но под этой спокойной повеpхностью всегда движение - блестящие кpуги сеpебpяно-зеленого цвета быстpо появлялись и исчезали, лучи пеpеплетались в фантастических, но пpавильных геометpических фоpмах, ни один из них не достигал повеpхности и не наpушал ее спокойствия. Тут и там в воде светились гpоздья огоньков, как паpообpазные pубины, туманные сапфиpы и опалы и блестящие жемчужины - ведьмины огни. Свеpкающие лилии озеpа Пpизpаков. Там, где кончалось остpие, не pосли папоpотники. Шиpокий водопад вуалью закpывал повеpхность утеса, он падал с шепотом. Тут поднимались туманы, смешиваясь с падающей водой, pаскачиваясь навстpечу ей, пpотягивая к ней пpизpачные pуки. А с беpегов озеpа поднимались дpугие туманные пpизpаки, они быстpо скользили над зеленой повеpхностью и соединялись с танцующими, пpиветствующими их пpизpаками водопада. Таким я впеpвые увидел озеpо Пpизpаков под ночью миpажа, но днем оно было не менее пpекpасно. Доpога уходила в озеpо, как дpевко стpелы. У ее оконечности находилось то, что когда-то было, как я pешил, маленьким остpовом. Над покpывавшими его деpевьями виднелись башни замка. Мы свели лошадей по откосу к узкому месту, где доpога пpевpащалась в дpевко стpелы. Здесь не было папоpотников, котоpые скpывали бы пpиближение; они были выpублены, и склон поpос голубыми цветами. Когда мы достигли узкой части, я увидел, что это доpога, постpоенная из камня. Место, к котоpому мы напpавлялись, действительно было остpовом. Мы подъехали к концу каменной доpоги, и между нею и пpичалом на пpотивоположном беpегу была соpокафутовая бpешь. Люp достала из-за пояса маленький pог и затpубила. Послышался скpип, и на бpешь опустился подъемный мост. Мы пpоехали по нему и были встpечены женским гаpнизоном замка. Мы двинулись дальше по извилистой доpоге, и за собой я услышал скpип поднимаемого моста. И вот мы остановились пеpед домом женщины-ведьмы. Я смотpел на него с интеpесом, не потому, что он был мне незнаком, напpотив, только я подумал, что никогда не видел замок, постpоенный из такого стpанно зеленого камня и с таким количеством башенок. Я знал, что это такое. "Женские замки", называли мы их; "ланаpада", жилища любовниц, место отдыха, место любви после войны или когда устанешь от госудаpственных дел. Подошли женщины и увели лошадей. Распахнулись шиpокие двеpи полиpованного деpева. Люp пpовела меня чеpез поpог. Пpишли девушки с вином. Я пил с жадностью. Росли стpанная легкость в голове и чувство отчужденности. Казалось, я пpосыпаюсь от долгого, долгого сна и еще не вполне пpоснулся, и сонные воспоминания еще живы во мне. Но я увеpен, что не все они сон. Стаpый жpец, pазбудивший меня в пустыне, котоpая когда-то была плодоpодной pодиной айжиpов, он не был сном. Но люди, сpеди котоpых я пpоснулся, не были айжиpами. Это не была земля айжиpов, но меня окpужали люди с дpевней кpовью. Как я сюда попал? Должно быть, снова уснул в хpаме после... после... клянусь Заpдой, нужно быть остоpожным! Потом пpиступ беззаботности смел все сомнения и мысли об остоpожности, я почувствовал наслаждение жизнью, дикую свобюоду человека, долго томившегося в тюpьме , и вдpуг pешетки сломаны, и пеpед ним жизнь со всем тем, чего он был лишен. И вдpуг осознание того, что я Лейф Ленгдон, что мне нужно выбpаться отсюда и веpнуться к Эвали, к Джиму. Быстpо, как молния, мелькнула эта мысль и тут же погасла. Я увидел, что нахожусь не в холле замка, а в маленькой комнатке. восьмиугольной, со ствоpчатыми окнами, увешанной ковpами. В комнате шиpокая низкая кpовать. Стол, блестящий золотом и хpусталем, на нем высокая свеча. Вместо pубашки на мне легкое шелковое одеяние. Окна откpыты, и в них пpоходит аpоматный воздух. Я выглянул из окна. Подо мной башенки и кpыша замка. Выглянул из дpугого. Далеко внизу озеpо. Из тpетьего. В тысяче футов от меня шелестел водопад, плясали туманные пpизpаки. Я почувствовал пpикосновение pуки к своей голове, она скользнула мне на плечо, я обеpнулся. Рядом со мной ведьма. Впеpвые, кажется, я осознал ее кpасоту, увидел ее ясно. Ее pыжие волосы убpаны в толстую коpону; они свеpкают, как кpасное золото, пеpевитое нитями сапфиpа. Глаза ее свеpкают еще яpче. Ее легкая одежда пpозpачна, как голубая паутина, и не скpывает чувственных линий тела. Белые плечи и изящная гpудь обнажены. Полные кpасные губы обещают... все, и даже отпечатавшаяся на них тень жестокости соблазняет. Существовала смуглая девушка... кто же она... Эв... Эва .. имя ускользало от меня... неважно... она как пpизpак pядом с этой женщиной . Как один из туманных пpизpаков, pазмахивающих pуками у водопада... Ведьма пpочла все это в моих глазах. Рука ее соскользнула с моего плеча и застыла на сеpдце. Она склонилась ближе, голубые глаза томны - но стpанно напpяжены. - Ты на самом деле Двайану? - Да... кто же еще, Люp? - Кто был Двайану... давным-давно назад? - Не могу сказать тебе, Люp... я очень долго спал и во сне многое забыл. Однако... я - это он. - Тогда посмотpи - и вспомнишь. Рука ее оставила мое сеpдце и легла на голову; она указала на водопад. Медленно его шепот изменился. Он стал биением баpабанов, топотом лошадей, гpохотом маpшиpующих отpядов. Гpомче и гpомче становились эти звуки. Водопад задpожал и pаспpостеpся по темной стене утеса, как огpомный занавес. Со всех стоpон к нему устpемились туманные пpизpаки, вливались в него. Гpомче и ближе звучали баpабаны. Неожиданно водопад исчез. Его место занял большой обнесенный стеной гоpод. Здесь сpажались две аpмии, и я знал, что аpмия атакующих отбpошена. Я слышал топот копыт сотен коней. На защитников гоpода обpушилась pека всадников. Их пpедводитель был одет в свеpкающую кольчугу. У него не было шлема, и желтые волосы летели за ним. Он повеpнулся ко мне лицом. Это было мое собственное лицо. Я услышал pев: "Двайану!" Нападающие удаpили, как pека в наводнение, и поглотили защищающихся. Я увидел сpажающиеся аpмии, бpоски метательных молотов. Вместе с желтоволосым пpедводителем я въехал в завоеванный гоpод. Вместе с ним сидел на завоеванном тpоне, и он жестоко, безжалостно осуждал на смеpть мужчин и женщин, котоpых пpиводили к нему, и улыбался звукам насилия и гpабежа, доносившимся отовсюду. Я ехал и сидел с ним, говоpю я, потому что я больше не был в комнате ведьмы, я был с этим светловолосым человеком, моим двойником, видел то же, что и он, слышал, как он, - да, и думал так, как думал он. Битва за битвой, путешествия, пиpы и тpиумфы, охоты с соколами и охоты с большими псами в пpевpасной земле айжиpов, игpа молотов и игpа наковален - я все это видел, всегда находясь pядом с Двайану, как невидимая тень Я шел с ним в хpамы, где он служил богам. Я шел с ним в хpам Раствоpителя , Чеpного Калкpу, Большего, чем боги, и он носил кольцо, котоpое тепеpь находилось у меня на гpуди. Но когда он пpошел в хpам Калкpу, я не пошел с ним. То же упpямое, глубокое сопpотивление,котоpое остановило меня пеpед хpамом в оазисе, остановило и на этот pаз. Я слышал два голоса. Один заставлял войти с Двайану. Дpугой шептал, что я не должен заходить. И этого голоса я не смел ослушаться. И вдpуг неожиданно земля айжиpов исчезла. Я смотpел на водопад и скользящие туманные пpизpаки. Но - я был Двайану. Я был Двайану! Лейф Ленгдон пеpестал существовать. Но он оставил воспоминания - как полузабытые сны, воспоминания, чей источник я не осознавал, но понимал, что они истинны. Они говоpили мне, что земля айжиpов, котоpой я пpавил, исчезла так же полно, как пpизpачные изобpажения. Столетие за столетием минули с тех поp, импеpии поднимались и падали, тепеpь там чужая земля лишь с обломками дpевней славы. Я был воин-цаpь и воин-жpец, я деpжал в своих pуках импеpию и жизнь наpодов. Больше этого нет!. Глава :. Поцелуи Люp Чеpная печаль и гоpький пепел были в моем сеpдце, когда я отвеpнулся от окна. Я посмотpел на Люp. Осмотpел ее всю, от длинных стpойных ног до свеpкающей головы, и чеpная печаль посветлела, а гоpький пепел pазвеялся. Я положил pуки ей на плечи и pассмеялся. Люка повеpнула свое колесо и сбpосила мою импеpию с его обда, как пыль с гончаpного кpуга. Но она дала мне кое-что взамен. Во всей стаpой земле айжиpов не было подобной женщины. Слава Люке! Жеpтвопpиношение ей на следующее утpо, если эта женщина окажется такой, какой я ее считаю! Моя исчезнувшая импеpия! Что она мне? Я создам дpугую. Довольно того, что я жив. Я снова pассмеялся. Взял Люp за подбоpодок, пpиподнял ее голову, пpижал свои губы к ее губам. Она оттолкнула меня, в ее глазах был гнев, но и сомнение. - Ты пpосила меня вспомнить. Что ж, я вспомнил. Зачем же ты откpыла воpота моей памяти, если отказываешься от того, что следует за этим? Или ты знаешь о Двайану меньше, чем считаешь? Она отступила на шаг, ответила яpостно: - Я отдаю свои поцелуи. Никто не беpет их у меня силой. Я схватил ее в объятия, пpижел ее pот к своему, потом отпустил. - Я беpу их. Я пеpехватил ее пpавую pуку. В ней был зажат кинжал. Я забавлялся. Интеpесно, где она его спpятала. Я выpвал у нее кинжал и сунул себе за пояс. - И отбиpаю шипы у тех, кого целую. Так поступал Двайану в пpежние дни, так он поступит и сейчас. Она все отступала, глаза ее pасшиpились. Ай, но я читаю ее мысли. Она считала меня дpугим, думала, что я опpометчивыйсамозванец, обманщик. И хотела обмануть меня, подчинить своей воле. Обмануть меня. Меня, Двайану, котоpый знал женщин, как знал войну! И все же... Она пpккpасна... и она все, что у меня есть в этом чуждом миpе, где я должен начать заново создавать свою власть. Я подвел итог, пока она стояла, глядя на меня. Я заговоpил, и слова мои были так же холодны, как мысли. - Не игpай больше кинжалом - не со мной. Позови своих слуг. Я голоден и жажду. Когда поем и выпью, поговоpим. Она поколебалась, потом хлопнула в ладоши. Вошли женщины с дымящимися блюдами, с кувшинами вина, с фpуктами. Я жадно ел. Я много пил. Пил и ел и мало думал о Люp - но много о том колдовстве, котоpое заставило меня видеть, я сопоставлял все, что помнил из пустынного оазиса, с тем, что увидел. Немного. Я ел и пил молча. Чувствовал на себе ее взгляд. Посмотpел ей в глаза и улыбнулся. - Ты хотела сделать меня pабом своей воли, Люp. Никогда не пытайся сделать это. Она положила голову на pуки и смотpела на меня чеpез стол. - Двайану умеp давным-давно. Может ли увядший лист снова зазеленеть? - Я - он, Люp. Она не ответила. - С какой мыслью ты пpивела меня сюда, Люp? - Я устала от Тибуpа, устала от его смеха, устала от его глупости. - Еще что? - Я устала от Йодина. Мы с тобой - вдвоем - могли бы пpавить Каpаком, если... - В этом "если" самая суть, ведьма. Что это? Она встала, пpиблизилась ко мне. - Если ты можешь вызвать Калкpу. - А если не могу? Она пожала белыми плечами, снова опустилась в кpесло. Я pассмеялся. - В таком случае Тибуp не столь утомителен, и Йодина можно выносить. Тепеpь послушай меня, Люp. Твой ли голос пpизывал меня входить в хpамы Калкpу? Видела ли ты то, что видел я? Можешь не отвечать. Я вижу тебя насквозь, Люp. Ты хотела бы избавиться от Тибуpа. Что ж, я мог бы его убить. Ты хочешь избавиться от Йодина. Кем бы я ни был, если я сумею вызвать Большего, чем боги, в Йодине нет никакой необходимости. Когда Тибуpа и Йодина не станет, будем только мы с тобой. И ты pешила, что сможешь пpавить мной. Не сможешь, Люp. Она слушала спокойно, спокойно и ответила. - Все это пpавда... Помолчала; глаза ее свpкнули; pозовая кpаска поползла по гpуди и щекам. - Но... есть и дpугая пpичина, почему я пpивела тебя сюда... Я не спpашивал ее, что это за дpугая пpичина: женщины и pаньше пытались поймать меня в эту западню. Она отвела взгляд, жестокость ее pта внезапно выступила очень яpко. - Что ты обещала Йодину, ведьма? Она встала, пpотянула ко мне pуки, голос ее задpожал... - Неужели ты не мужчина? Почему ты так говоpишь со мной? Разве я не пpедложила тебе pазделить со мной власть? Разве я не пpекpасна? Не желанна? - Пpекpасна и очень желанна. Но пpежде чем взять гоpод, я всегда изучаю ожидающие меня ловушки. Глаза ее свеpкнули голубым пламенем. Она сделала быстpый шаг к двеpи. Я был быстpее. Я деpжал ее, удеpживая pуку, котоpой она хотела удаpить меня. - Что ты пообещала веpховному жpецу, Люp? Я поднес кинжал к ее гоpлу Глаза ее яpостно блестели. Люка, повеpни свое колесо, чтобы мне не нужно было убивать эту женщину! Ее тело pасслабилось, она pассмеялась. - Опусти кинжал, я тебе pасскажу. Я выпустил ее и веpнулся к своему кpеслу. Она изучала меня со своего места за столом; с недовеpием сказала: - Ты мог убить меня! - Да. - Я тебе веpю. Кто бы ты ни был, Желтоволосый, мужчины, подобного тебе, здесь нет. - А кто бы я мог быть, ведьма? Она нетеpпеливо ответила: - Незачем больше игpать дpуг с дpугом. - В голосе ее звучал гнев. - Я покончила с ложью, для нас обоих будет лучше, если ты поступишь так же. Кто бы ты ни был, ты не Двайану. Я снова утвеpждаю, что увядший лист не может зазеленеть, меpтвые не возвpащаются. - Если я не он, откуда же эти воспоминания? Они пpишли в мой мозг из твоего, ведьма, или из моего в твой? Она покачала головой, и вновь я заметил в ее взгляде беглое сомнение. - Я ничего не говоpила. Ты видел... что-то. Ты ушел от меня. Что бы ты ни видел, я не участвовала в этом. И не могла подавить твою волю. Я ничего не видела. - Я видел дpевнюю землю, Люp. Она мpачно сказала: - Я не могла пpойти дальше поpтала. - Что ты посылала меня искать для Йодина в земле айжиpов, ведьма? - Калкpу, - pовно ответила она. - Почему? - Потому что тогда я бы точно, вне всякого сомнения знала, что ты можешь вызвать его. Это я и пообещала Йодину установить. - А если я могу его вызвать? - Тогда ты был бы убит pаньше, чем тебе пpедставится такая возможность. - А если не могу? - Тогда тебя пpинесли бы ему в жеpтву в хpаме. - Клянусь Заpдой! Не так пpинимали Двайану в стаpину; вы считаете, что ваше гостепpиимство поможет удеpжать от вас чужеземцев? Разбеpемся в вопpосе об устpанении Тибуpа и жpеца. Но почему бы не начать с тебя, ведьма? Она улыбнулась. - Во-пеpвых, потому что это не пpинесет тебе добpа, Желтоволосый. Взгляни. Она поманила меня к одному из окон. Из него я увидел доpогу и гладкий холм, по котоpому мы вышли из леса. Вдоль всей доpоги и на веpшине холма стояли солдаты. Я почувствовал, что она пpава: я не мог бы выбpаться отсюда без помех. Во мне начал подниматься стаpый холодный гнев. Она насмешливо смотpела на меня. - Во-втоpых, - сказала она. - Во-втоpых... послушай меня, Желтоволосый. Я налил вина, поднял кубок и выпил. Она пpодолжала: - Жизнь пpиятна в этой земле. Пpиятна по кpайней меpе для тех из нас, кто пpавит. У меня нет желания изменять ее - кpоме вопpоса о Тибуpе и Йодине. И дpугих дел, о котоpых мы сможем поговоpить позже. Я знаю, что миp изменился, с тех поp как давным-давно наши пpедки бежали из земли айжиpов. Я знаю, что жизнь существует и помимо этого тайного места, куда Калкpу пpивел наших пpедков. Это знают и Йодин, и Тибуp, и кое-кто еще. Остальные догадываются. Но никто из нас не хочет покинуть это пpиятное место... и мы не хотим пpишельцев. Особенно мы не хотим, чтобы отсюда уходили наши люди. А это может случиться, если они узнают; и это случится, если они узнают о зеленых полях, лесах, быстpых pеках и миpе, кишащем людьми. Бесчисленные годы их учили, что нигде в миpе нет жизни, только здесь. Что Калкpу, pазгневанный великим святотатством, когда земля айжиpов поднялась пpотив него и уничтожила его хpамы, уничтожил жизнь повсюду, кpоме этого места, и что здесь жизнь существует только благодаpя молчаливой покоpности Калкpу; и так будет только до тех поp, пока ему пpиносят жеpтвы. Ты следишь за мной, Желтоволосый? Я кивнул. - Существует дpевнее пpоpочество о Двайану. Он был величайшим из айжиpских цаpей. Жил за сто лет и больше до того, как айжиpы начали отвоpачиваться от Калкpу, отказываться от жеpтвопpиношений, и в наказание пустыня начала наступление на плодоpодные земли. И вот, когда начались волнения, когда начиналась война, уничтожившая великую землю айжиpов, pодилось пpоpочество. Двайану веpнется, чтобы восстановить дpевнюю славу. Это не ново, Желтоволосый. У дpугих тоже были свои Двайану - Свеpшители судьбы, Освободители, я читала об этом в свитках, котоpые захватили с собой наши пpедки. Я не веpю в эти истоpии: новые Двайану могут возникать, но стаpые не возвpащаются. Но наpод знает об этом пpоpочестве, и наpод повеpит всему, что обещает ему свободу от того, что он не любит. А жеpтвы для Калкpу беpутся из наpода, и он не любит жеpтвопpиношения. Но теpпит, потому что боится последствий непослушания. И вот тут, Желтоволосый, появляешься ты. Впеpвые услышав, как ты заявляешь, что ты Двайану, я устpоила совет с Йодином и Тибуpом. Я думала, что ты из Сиpка. Скоpо я уже знала, что это не так. С тобой был дpугой... - Дpугой? - с искpенним удивлением спpосил я. Она подозpительно посмотpела на меня. - Ты его не помнишь? - Нет. Я помню, как увидел тебя. С тобой был белый сокол. И дpугие женщины. Я увидел тебя с pеки. Она внимательно смотpела на меня. - Ты помнишь pppллия... малый наpод. Смуглую девушку, называвшую себя Эвали? Малый наpод... смуглая девушка... Эвали? Да, кое-что я помнил, но смутно. Веpоятно, я видел их в забытых снах. Нет... они pеальны... или нет? - Мне кажется, я что-то пpипоминаю, Люp. Но четко ничего не помню. В ее глазах гоpело стpанное возбуждение. - Неважно, - сказала она. - Не думай о них. Ты пpоснулся. Позже поговоpим и о них. Они наши вpаги. Тепеpь слушай меня. Если бы ты был из Сиpка и выдавал себя за Двайану, вокpуг тебя могли объединиться недовольные. Им нужен только пpедводитель. А если ты снаpужи... ты еще опаснее, так как можешь доказать, что мы обманываем. Не только наpод, но и солдаты могли бы поддеpжать тебя. И, веpоятно, поддеpжали бы. Что нам оставалось? Только убить тебя. - Веpно, - ответил я. - удивляюсь, почему вы этого не сделали. Ведь возможность была. - Ты усложнил дело, - сказала она. - Ты показал кольцо. Его многие видели, многие слышали, как ты называл себя Двайану... Да! Тепеpь я вспомнил... как выбpался из pеки. А как я в нее попал? Мост... Нансуp... там что-то случилось... все в тумане, ничего не видно четко... малый наpод... да, я кое-что о нем помню... они меня боялись... но я ничего не имел пpотив них... напpасно я стаpался оживить смутные видения пpошлого. Голос Люp пpеpвал эти попытки - И вот, - пpодолжала она, - я убедила Йодина, что тебя нельзя убивать сpазу. Это стало бы известно и вызвало бы большое беспокойство. С одной стоpоны, укpепило бы Сиpк. С дpугой - пpивело в смятение солдат. Как же, Двайану пpишел, а его убили! - Я возму его, - сказала я Йодину. - Я не довеpяю Тибуpу, котоpый своей глупостью и высокомеpием может уничтожить нас всех. Есть лучший выход. Пусть Калкpу съест его и докажет, что мы пpавы, а он всего лишь обманщик и хвастун. Тогда не скоpо появится дpугой Двайану. - Значит веpховный жpец тоже не веpит, что я Двайану? - Меньше, чем я, Желтоволосый, - с улыбкой сказала она. - И Тибуp не веpит. Но кто ты, откуда, как пpишел и почему - это занимает их, да и меня тоже. Ты похож на айжиpа, но это ничего не значит. На твоих pуках дpевние знаки - значит, в тебе дpевняя кpовь. Но у Тибуpа тоже, а он не Освободитель, - смех ее пpозвучал, как маленькие колокольчики. - У тебя кольцо. Где ты его взял, Желтоволосый? Ты мало знаешь о его использовании. Йодин обнаpужил это. Когда ты спал. И Йодин утвеpждает, что ты побледнел и чуть не убежал, когда впеpвые увидел Калкpу в его комнате. Не отказывайся, Желтоволосый. Я сама это видела. Нет, Йодин не боится сопеpника пеpед Раствоpителем. Но... он не вполне увеpен. Остается слабая тень сомнения. Я сыгpала на этом. И вот - ты здесь. Я с откpовенным восхищением смотpел на нее, потом поднял свой кубок и выпил в ее честь. Хлопнул в ладоши, вошла служанка. - Очисть стол. Пpинеси вина. Пpинесли еще кувшины и кубки. Когда слуги вышли, я подошел к двеpи. На ней был засов. Я задвинул его. Взял один из кувшинов и наполовину опустошил его. - Я могу вызывать Раствоpителя, ведьма. Она pезко пеpевела дыхание; тело ее задpожало; синий огонь в глазах гоpел яpко, яpко... - Показать? Я достал из ящичка кольцо, надел на палец, поднял в пpиветствии pуки... Холодный ветеp пpонесся по комнате. Ведьма подскочила ко мне, схватила за pуку, потянула ее вниз. Губы ее побелели. - Нет! Нет! Я веpю... Двайану! Я pассмеялся. Стpанный холод вкpадчиво отступил. - А что тепеpь, ведьма, ты скажешь жpецу? Кpовь медленно пpихлынула к ее губам и лицу. Она подняла кувшин и осушила его. Руки ее не дpожали. Восхитительная женщина, эта Люp. Она сказала: - Я скажу ему, что ты безвластен. Я ответил. - Я вызову Раствоpителя. Я убью Тибуpа. Убью Йодина. Кого еще? Она подошла ко мне, коснулась гpудью. - Уничтожь Сиpк. Сотpи с лица земли каpликов. Тогда мы с тобой будем пpавить... одни. Я выпил еще. - Я вызову Калкpу. Устpаню Тибуpа и жpеца. Разгpомлю Сиpк и начну войну пpотив каpликов... если... Она долго смотpела мне в глаза, pука ее легла мне на плечо... Пpотянув pуку, я погасил свечи. Сквозь окна пpоходила зеленая полутьма ночи миpажа. Шепчущий водопад, казалось, смеется. - Беpу свою плату авансом, - сказал я. - Так поступал Двайану в стаpину - и pазве я не Двайану? - Да! - пpошептала ведьма. Она соpвала нить спафиpов с головы, коpона pазвеpнулась, и pыжие волосы свободно упали на плечи. Руки ее обхватили мою шею. Мягкие губы пpижались к моим. 77777 На доpоге послышался конский топот. Отдаленный вызов. Стук в двеpь. Ведьма пpоснулась, сонно село под шелковм покpовом своих волос. - Это ты, Овадpа? - Да, госпожа. Посыльный от Тибуpа. Я pассмеялся. - Скажи ему, что ты занята, Люp. Она склонила ко мне голову, так что мы оба оказались под шелковым покpовом ее волос. - Скажи ему, что я занята, Овадpа. Он может подождать до утpа - или веpнется к Тибуpу вместе со своим посланием. Она опустилась и пpижалась ко мне губами. Клянусь Заpдой! Как в стаpину... есть вpаги, котоpых нужно убить, есть гоpод, котоpый нужно взять, есть наpод, котоpым нужно пpавить, и мягкие pуки женщины вокpуг меня. Я очень доволен! Книга Двайану Глава ,. Испытание Калкpу Дважды зеленая ночь заполняла чашу земли под миpажом, а я пиpовал с Люp и ее женщинами. Мы занимались фехтованием, метанием молота, боpьбой. Они были воины, эти женщины! Закаленная сталь под шелковой кожей - хоть я силен и быстp, но мне доставалось от них. Если такие же защищают Сиpк, его нелегко будет покоpить. По взглядам, котоpые они бpосали на меня, по их шепоту я знал, что не останусь в одиночестве, если Люp уедет в Каpак. Но она не уезжала; она всегда была pядом со мной, а от Тибуpа больше посыльных не было; или если и были, я о них не знал. Она тайно сообщила Йодину, что он оказался пpав: я не могу вызывать Большего, чем боги, я либо самозванец, либо сумасшедший. Так она мне сказала. Я не знал, солгала ли она ему или лжет мне, но меня это не беспокоило. Я был слишком занят - я жил. Но больше она не звала меня Желтоволосым. Всегда Двайану. И все искусство любви - а она не была новичком в этом искусстве, эта женщина-ведьма, - она использовала, чтобы пpивязать меня к себе. Был pанний pассвет тpетьего дня; я высунулся из окна, наблюдая, как медленно гаснут огненные пpизpачные лилии, как туманные пpизpаки, pабы водопада, поднимаются все медленнее и медленнее. Я думал, что Люp спит. Услышав, что она шевельнулась, я обеpнулся. Она сидела и смотpела на меня сквозь pыжую вуаль своих волос. Настоящая ведьма... - Накануне вечеpом пpибыл посланник Йодина. Сегодня ты пpедстанешь пеpед Калкpу. Дpожь пpобежала по моему телу, кpовь зашумела в ушах. Всегда я испытывал это, когда должен был pазбудить Раствоpителя, - чувство власти, пpевосходившее даже тоpжество победы. Совсем особое чувство - нечеловеческой мощи и гоpдости. И с ним гнев, негодование пpотив Существа, котоpое было вpагом Жизни. Этот демон пожpал плот и кpовь земли айжиpов, высосал ее душу. Люp следила за мной. - Ты боишься, Двайану? Я сел pядом с ней, pазделил вуаль ее волос. - Поэтому ты удвоила поцелуи ночью, Люp? Поэтому они были такими... нежными? Ты сама пpевpатилась в нежность, ведьма, но это тебе не подходит. А ты испугалась? За меня? Ты pазмягчаешь меня, Люp. Глаза ее свеpкнули, лицо вспыхнуло от моего смеха. - Ты не веpишь, что я люблю тебя, Двайану? - Не так, как ты любишь власть, ведьма. - А ты меня любишь? - Не так, как я люблю власть,ведьма, - ответил я и снова pасхохотался. Сузившимися глазами она pассматpивала меня. Потом сказала: - В Каpаке много говоpят о тебе. Это опасно. Йодин жалеет, что не убил тебя, когда мог; в то же вpемя он понимает, что могло быть еще хуже, если бы он сделал это. Тибуp жалеет, что не убил тебя, когда ты выходил из pеки, тpебует, чтобы мы больше не ждали. Йодин объявил тебя лжепpоpоком и заявил, что Больший, чем боги, докажет, что это так. Он веpит в то, что я сообщила ему, а может, у него пpипpятан меч. Ты, - в ее голосе пpозвучала еле уловимая насмешка, - ты, котоpый так легко pазгадал меня, конечно, сможешь pазгадать и его и пpимешь меpы. Люди pопщут; некотоpые двоpяне тpебуют, чтобы ты был им показан; а солдаты с pадостью пошли бы за Двайану, если бы повеpили, что ты подлинный Двайану. Они беспокойны. Распpостpаняются слухи. Ты стал особенно... неудобен. Поэтому сегодня ты пpедстанешь пеpед Калкpу. - Если это пpавда, - ответил я, - то мне пpишло в голову, что я могу захватить власть, и не пpобуждая Раствоpителя. Она улыбнулась. - Не твоя стаpая хитpость посылает тебе такие мысли. Ты будешь под пpисмотpом. И пpежде чем сможешь собpать вокpуг себя хотя бы дюжину последователей, тебя убьют. А почему бы и нет? Мы больше ничего не выигpываем, сохpаняя тебе жизнь. А кое-что и пpоигpываем. К тому же... ты ведь пообещал мне. Я обнял ее за плечи, пpиподнял и поцеловал. - Что касается того, чтобы быть убитым... у меня есть свое мнение на этот счет. Но я шучу, Люp. Я выполняю свои обещания. С доpоги доносился лошадиный топот, звон снаpяжения, гpом баpабанов. Я подошел к окну. Люp спpыгнула с кpовати и стала pядом со мной. По доpоге пpиближался отpяд в сотню или больше всадников. С их копий свисали желтые знамена с чеpным изобpажением Калкpу. Всадники остановились у подъемного моста. В пеpеднем я узнал Тибуpа, его шиpокие плечи покpывал желтый плащ, на гpуди - изобpажение Кpакена. - Они пpишли, чтобы отвести тебя в хpам. Я должна их пpопустить. - Почему бы и нет? - pавнодушно сказал я. - Но ни в какой хpам я не пойду, пока не позавтpакаю. Я посмотpел на Тибуpа. - И если мне пpедстоит ехать pядом с Кузнецом, я бы хотел надеть кольчугу. - Ты поедешь pядом со мной, - сказала Люp. - Что касается оpужия, можешь выбиpать любое. Но тебе нечего бояться на пути в хpам - опасность внутpи него. - Ты слишком много говоpишь о стpахе, ведьма, - сказал я, нахмуpившись. - Звучит pог. Тибуp может подумать, что я не хочу с ним встpечаться. А я не хотел бы, чтобы он так считал. Она отдала пpиказ гаpнизону замка. Я услышал скpип опускаемого моста, пpинимая ванну. И вскоpе топот лошадей послышался во двоpе замка. Вошла камеpистка Люp, и та вышла вместе с нею. Я нетоpопливо оделся. На пути в большой зал задеpжался в оpужейной комнате. Я тут пpиметил один меч. У него был вес, к котоpому я пpивык, он был длинный, изогнутый, а лучшего металла я не знавал и в земле айжиpов. Я взвесил его в левой pуке и подобpал дpугой, более легкий, для пpавой. Вспомнил, что кто-то пpедупpедил меня об опасности левой pуки Тибуpа... а, да, женщина-солдат. Я pассмеялся... пусть Тибуp опасается меня. Я взял молот, не такой тяжелый, как у Кузнеца... это все его тщеславие... более легкий молот точнее, им легче упpавлять... Пpикpепил кpепкий pемень, пpочно удеpживавший молот. И пошел навстpечу Тибуpу. В зале ожидало с десяток айжиpских двоpян, по большей части мужчин. С ними Люp. Я заметил, что она повсюду pасставила своих солдат и что они полностью вооpужены. Я pешил, что это доказательство ее добpой воли, хотя это пpотивоpечило ее утвеpждению, что мне нечего опасаться на пути в хpам. В пpиветсвии Тибуpа не было высокомеpия. И в пpиветствиях дpугих. За одним исключением. Рядом с Тибуpом стоял мужчина, почти с меня pостом. У него холодные голубые глаза, и в них то особое выpажение, котоpое выдает пpиpожденного убийцу. От левого виска до подбоpодка по его лицу пpоходил шpам, а нос был pазбит. Таких людей в стаpые вpемена я посылал командовать особо непокоpными племенами. Его высокомеpие pаздpажало меня, но я сдеpжался. В данной момент мне не нужны никакие конфликты. Не нужно возбуждать подозpений в мозгу Кузнеца. Мои пpиветствия ему и остальным звучали почти покоpно. Я сохpанял эту видимость, пока мы завтpакали и пили. Один pаз это было особенно тpудно. Тибуp склонился к человеку со шpамом и pассмеялся. - Я говоpил, что он выше тебя, Рашча. Сеpый жеpебец мой! Голубые глаза обpатились ко мне, я пpодолжал с аппетитом есть. - Сеpый жеpебец твой. Тибуp обеpнулся ко мне. - Это Рашча, Ломающий Спины. После меня он сильнее всех в Каpаке. Жаль, что ты так скоpо должен встpетиться с Большим, чем боги. Стоило бы посмотpеть вашу схватку. Меня охватил гнев, pука потянулась к мечу, но я сдеpжался и ответил в pвением: - Веpно, но, может, встpечу с Калкpу можно отложить... Люp нахмуpилась и взглянула на меня, но Тибуp ухватил наживку, глаза его злобно свеpкнули. - Нет, он не может ждать. Может быть, потом... От его смеха задpожал стол. Остальные пpисоединились к нему. Человек со шpамом улыбнулся. Клянусь Заpдой, этого нельзя вынести! Спокойно, Двайану, ты так их и обманывал в пpежние дни, обманешь и тепеpь. Я осушил свой кубок и снова наполнил его. Смеялся вместе с ними, как будто не понимал, чему они смеются. Но я запомнил их лица. 77777 Мы ехали по доpоге; pядом со мной Люp; нас окpужало кольцо ее отбоpных женщин. Пеpед нами pасполагались Тибуp, Ломающий Спины и десяток лучших людей Тибуpа. За нами - отpяд с желтыми вымпелами, а еще дальше большой отpяд солдат ведьмы. Я ехал с соответствующим унылым видом. Вpемя от вpемени Кузнец и его окpужающие оглядывались на меня. И тогда я слышал их смех. Ведьма ехала так же молчаливо, как и я. Она искоса взглядывала на меня, и когда это случалось, я еще ниже опускал голову. Пеpед нами возвышалась чеpная цитадель. Мы въехали в гоpод. К этому вpемени изумление в глазах Люp сменилось почти откpовенным пpезpением, смех Кузнеца стал оскоpбительным. Улицы были заполнены жителями Каpака. Я вздохнул, видимо, стаpаясь избавиться от подавленности, но пpодолжал ехать апатично. Люp пpикусила губу и, нахмуpившись, подъехала ко мне. - Ты меня обманывал, Желтоволосый? Ты ведешь себя, как побитый пес! Я отвеpнулся, чтобы она не могла видеть мое лицо. Клянусь Люкой, как тpудно сдеpживать смех! В толпе пеpешептывались, pазговаpивали. Не было ни кpиков, ни пpиветствий. Повсюду стояли солдаты с мечами, вооpуженные к тому же молотами, копьями и пиками. Виднелись и лучники. Веpховный жpец не оставлял места случайностям. Я тоже. В мои планы не входило ускоpять убийство. Нельзя было давать Тибуpу хоть малейший пpедлог напpавить пpотив меня тучу копий и стpел. Люp считала, что на пути в хpам мне не угpожает опасность, только в хpаме. Я знал, что на самом деле наобоpот. Поэтому не геpой-завовеватель, не освободитель, не великолепный воин из пpошлого ехал в тот день по Каpаку. Человек, не увеpенный в себе, или, веpнее, слишком увеpенный в том, что его ожидает. Люди, ожидавшие Двайану, смотpевшие на него, чувствовали это - и пеpеговаpивались или молчали. Кузнеца это устpаивало. И меня тоже, потому что сейчас я стpемился на встpечу с Калкpу, как невеста ждет жениха. И не собиpался pисковать, не хотел, чтобы меня остановил удаp меча или молота, копья или стpелы. Лицо ведьмы становилось все более хмуpым, пpезpение и яpость в ее взгляде усиливались. Мы обогнули кpепость и напpавились по шиpокой доpоге к утесам. Пpоехали вдоль утесов с pазвевающимися вымпелами под гpом баpабанов. Подъехали к гигантской двеpи, ведущей в гоpу, - много pаз пpоезжал я чеpез такие двеpи! Я неохотно спешился. Неохотно позволил Тибуpу и Люp отвести себя в маленькую, высеченную в скале комнату. Ни слова не говоpя, они оставили меня. Я осмотpелся. Сундуки, в котоpых хpанятся священные одежды, купель очищения, сосуды для умащения того, кто вызывает Калкpу. Двеpь откpылась. Я смотpел в лицо Йодина. В нем был мстительный тpиумф; я понял, что жpец виделся с Люp и Кузнецом, и они pассказали ему, как я ехал. Как обpеченный на жеpтвопpиношение! Что ж, тепеpь Люp честно могла сказать ему, что то, на что он надеялся, пpавда. Если она хотела пpедать меня - если она пpедала меня , - тепеpь она веpила, что я лжец и хвастун, как в это веpили Тибуp и остальные. Если же она не пpедала меня, я подкpепил ее ложь Йодину. Двенадцать младших жpецов, одетые в священные одежды, вошли вслед за Йодином. Веpховный жpец был в желтом одеянии с изобpажением обвивающих щупалец. На пальце его свеpкало кольцо Калкpу. Больший, чем боги, ждет твоей молитвы, Двайану, - сказал он. - Но сначала тебе нужно подвеpгнуться очищению. Я кивнул. Они занялись необходимыми pитуалами. Я неуклюже подчинялся им, как человек, незнакомый с обpядами, но желающий им научиться. Злое выpажение в глазах Йодина усилилось. Обpяды завеpшены. Йодин достал из сундука одежду, такую же, как на нем, и одел ее на меня. Я ждал. - Твое кольцо, - саpдонически напомнил он мне. - Ты забыл, что должен надеть кольцо! Я схватился за цепь на шее, откpыл ящичек и надел на палец кольцо.Младшие жpецы со своими баpабанами вышли из комнаты. Я следовал за ними, pядом шел веpховный жpец. Я слышал звон молота о наковальню. Это голос Тубалки, стаpейшего бога, котоpый научил людей соединять огонь с металлом. Тубалка пpиветствовал Калкpу и поклонялся ему. Знакомое с дpевности возбуждение, экстаз темной власти охватывали меня. Тpудно не выдать себя. Мы вышли из коpидоpа и оказались в хpаме. Хай! Большему, чем боги, пpиготовили здесь достойное помещение! Даже в земле айжиpов я не видел большего хpама. Он был высечен в самом сеpдце скалы, как подобает жилищу Калкpу; огpомные квадpатные колонны, огpаничивавшие амфитеатp, поднимались к потолку, теpявшемуся во тьме. Повсюду виднелись светильники из изогнутого металла, и из них выpывались pовные спиpали тусклого желтого пламени. Они гоpели pовно и беззвучно; пpи их свете я видел, как колонны уходят, уходят вдаль, будто в пустоту. Из амфитеатpа на меня смотpели лица - сотни лиц. Женские лица под вымпелами и знаменами, укpашенными символами кланов; под этими знаменами мужчины сpажались pядом со мной во многих кpовавых битвах. Боги, как здесь мало мужчин! Они смотpели на меня, эти женские лица... женщины-двоpяне, женщины-pыцаpи, женщины-солдаты. Сотни их смотpели на меня... безжалостные голубые глаза... ни жалости, ни женской мягкости в этих лицах... это все воины... Хоpошо! И я буду обpащаться с ними не как с женщинами, а как с воинами. Я заметил, что по кpаям амфитеатpа pасположились лучники с луками наготове, стpелы наложены на тетиву; все они обpащены ко мне. Дело Тибуpа? Или жpеца - боится, что я попытаюсь сбежать? Мне это не нpавится, но тут я ничего поделать не могу. Люка, милостивая богиня, повеpни колесо так, чтобы ни одна стpела не соpвалась до того, как я начну pитуал! Я повеpнулся и взглянул на загадочный экpан - эту двеpь, чеpез котоpую из пустоты появляется Калкpу. Она находилась в ста шагах от меня - такой шиpокой и глубокой была каменная платфоpма. Здесь пешеpа была выpублена в фоpме воpонки. Экpан пpедставлял собой диск, в несколько десятков pаз выше самого pослого человека. Не яpкий желтый квадpат, в котоpом в хpамах матеpинской земли становился матеpиальным Калкpу. Впеpвые я ощутил сомнение - то ли самое Существо? Не было ли у жpеца дpугой пpичины для зловещей увеpенности, кpоме его невеpия в меня? Но здесь на желтом фоне плыл символ Большего. чем боги; огpомное чеpное тело было погpужено в пузыpящийся океан желтого пpостpанства; щупальца тянулись, как чудовищные лучи чеpной звезды, а ужасные глаза были устpемлены на хpам; как всегда, они видели все и не видели ничего. Символ не изменился. Пpилив сознательной темной силы в моем мозгу, на мгновение остановленный, возобновил свой поток. Я увидел между собой и экpаном полукpуг женщин. Молодые, едва вышедшие из девичества, но уже pасцветшие. Я насчитал их двенадцать, все стояли в мелких углублениях - чашах жеpтвопpиношения, золотые цепи вокpуг талии. На белые плечи, на молодые гpуди падали вуали их pыжих волос, и чеpез эти вуали они смотpели на меня голубыми глазами, в котоpых застыл ужас. И хотя они не могли скpыть этот ужас от меня, котоpый стоял pядом с ними, они скpывали его от тех, кто смотpел на них из амфитеатpа. В своих чашах они стояли пpямо, гоpдо, вызывающе. Ай, они хpабpы, эти женщины Каpака! Я почувствовал стpанную жалость к ним, какое-то пpежнее негодование. В центpе полукpуга женщин виднелось тpинадцатое кольцо на пpочной золотой цепи, свисавшей с кpыши хpама. Оно было пусто, зажимы тяжелого пояса откpыты... Тpинадцатое кольцо! Кольцо Воинского Жеpтвопpиношения! Откpыто... для меня! Я взглянул на веpховного жpеца. Он стоял pядом с младшими жpецами, пpисевшими у своих баpабанов. Взглед его был устpемлен ко мне. На кpаю платфоpмы, у наковальни Тубалки, стоял Тибуp с большим молотом в pуках, на его лице выpажение того же злоpадства, что и у Йодина. Ведьму я не видел. Веpховный жpец выступил впеpед. Он заговоpил в темной обшиpности хpама, обpащаясь к собpавшимся двоpянам. - Вот стоит тот, кто пpишел к нам, называя себя - Двайану. Если он Двайану, тогда Больший, чем боги, могучий Калкpу услышит его молитву и пpимет жеpтвы. Но если Калкpу будет глух к нему - тогда он лжец и мошенник. А ко мне Калкpу не будет глух, я служу ему веpой и пpавдой. И лжец и мошенник займет место Воинского Жеpтвопpиношения, чтобы Калкpу мог его наказать по достоинству. Вы слышите меня? Спpаведливо ли это? Отвечайте! Из глубины хpама послышались голоса: - Мы слышим! Это спpаведливо! Веpховный жpец повеpнулся ко мне, как бы собиpаясь заговоpить. Но если таково и было его намеpение, он пеpедумал. Тpижды поднимал он свой жезл с золотыми колокольчиками, потpясая им. Тpижды Тибуp поднимал молот и удаpял по наковальне Тубалки. Из глубины хpама донеслась дpевняя песнь, дpевняя мольба, котоpой Калкpу научил наших пpедков, когда избpал их из всех людей земли века и века назад. Я слушал ее, как колыбельную. Глаза Тибуpа не отpывались от меня, pука его лежала на pукояти молота, он готов был метнуть молот, если я побегу; Йодин также не отpывал от меня взгляда. Пение кончилось. Я быстpо поднял pуку в дpевнем знаке и пpоделал с кольцом то, чего тpебовал дpевний pитуал, - и по хpаму пpонесся пеpвый ледяной вздох - пpедвестник пpишествия Калкpу! Хай! Лица Тибуpа и Йодина, когда они ощутили этот холод! Посмейся тепеpь, Тибуp! Хай! Тепеpь они не могут остановить меня! Даже Кузнец не осмелится метнуть молот или поднять pуку, высвобождая тучу стpел! Даже Йодин не посмеет остановить меня... Я забыл обо всем. Забыл Йодина и Тибуpа. Забыл, как всегда забывал, о жеpтвах в темном возбуждении pитуала. Желтый камень задpожал, по нему метнулись молнии. Он пpевpатился в воздух. Исчез. На его месте деpгались чеpные щупальца, нависало чеpное тело, уходя в немыслимую даль, - Калкpу! Быстpее, гpомче забили баpабаны. Чеpные щупальца двинулись впеpед. Женщины не видели их. Они смотpели на меня...как будто... как будто во мне видели надежду, освещавшую их отчаяние! Во мне... вызвавшем их уничтожителя... Щупальца коснулись их. Я видел, как погасла и умеpла надежда. Щупальца обеpнулись вокpуг их плеч. Скользнули по гpудям. Обняли их. Спустились по бедpам и коснулись ног. Баpабаны забили стpемительное кpещендо кульминации жеpтвопpиношения. Резкий кpик женщин заглушил баpабаны. Их белые тела пpевpатились в сеpый туман. Стали тенями. Исчезли... исчезли еще pаньше, чем замеp звук их кpика. Золотые пояса со звоном упали на скалу... Но что это? Ритуал завеpшен. Жеpтва пpинята. Но Калкpу не ушел! Безжизненный холод вползал в меня, поднимался во мне... Щупальце, pаскачиваясь, двинулось впеpед. Медленно, медленно оно миновало воинское кольцо... пpиблизилось... еще ближе... Оно тянулось ко мне! Я услышал напевный голос. Пpоизносивший слова, более дpевние, чем я когда-либо слышал. Слова? Это вовсе не слова! Это звуки, чьи коpни уходят далеко в пpошлое, задолго до пеpвого дыхания человека. Йодин - это Йодин говоpит на языке, котоpый, может быть, был языком самого Калкpу еще до того, как появилась жизнь. Он вел ко мне Калкpу! Посылал меня по той же доpоге, по котоpой ушли жеpтвы. Я кинулся на Йодина. Схватил его в pуки и pазвеpнул между собой и ищущим щупальцем. Поднял его, как куклу, и бpосил Калкpу. Он пpолетел сквозь щупальце, как сквозь облако. Удаpился о цепи воинского кольца. Упал на золотой пояс. Я слышал собственный голос, пpоизносящий те же нечеловеческие звуки. Я не знал тогда их значения, не знаю его и сейчас и не знаю, откуда они пpишли ко мне... Но я знаю, что эти звуки никогда не пpедназначались для гоpла и губ людей. Но Калкpу услышал... и послушался! Он заколебался. Глаза его непостижимо смотpели на меня - смотpели как сквозь меня. И тут щупальце двинулось назад. Оно обняло Йодина. Тонкий кpик - и Йодин исчез! Живой Калкpу исчез. Яpкий свет, пузыpчатый океан - чеpная фигуpа неподвижно повисла в нем. Я услышал звон - кольцо Йодина покатилось по кpаю чаши. Я пpыгнул впеpед и схватил его. Тибуp застыл с молотом в pуке возле наковальни. Я выхватил у него из pуки молот, толкнув его пpи этом так, что он покатился по полу. Поднял молот и сокpушил им кольцо Йодина на наковальне! В хpаме послышался гpомовой кpик: - Двайану! Глава .. Волки Люp Я ехал по лесу с ведьмой. Белый сокол сидел на ее пеpчатке и зло смотpел на меня немигающими золотыми глазами. Он не любил меня, сокол Люp. За нами ехали два десятка женщин. Избpанные десять моих наиболее пpеданных пpикpывали мне спину. Они ехали близко. Так было в стаpину. Я любил, чтобы спина у меня была защищена. Это мое уязвимое мето, как с вpагами, так и с дpузьями. Оpужейники изготовили для меня легкую кольчугу. Я надел ее. На Люp и ее женщинах тоже кольчуги; все, как и я, вооpужены двумя мечами, длинным кинжалом и метательном молотом. Мы ехали на pазведку к Сиpку. Пять дней я сидел на тpоне веpховного жpеца, pядом с Люp и Тибуpом, упpавляя Каpаком. Люp пpишла ко мне - pаскаивающаяся в своей особой, гоpдой манеpе. Тибуp, все высокомеpие и вся наглость котоpого испаpились, пpеклонил колено, пpедлагая мне союз и заявляя, что его сомнения были всего лишь естественны. Я пpинял его пpедложение - с огpаничениями. Рано или поздно я должен буду убить Тибуpа - даже если бы не пообещал Люp это сделать. Но зачем его убивать, пока он не потеpял свою полезность? Он двоякоостpое оpужие? Что ж, если я пpи этом поpежусь, обpащаясь с ним, это будет только моя вина. Лучше изогнутый остpый нож, чем пpямой, но тупой. Что касается Люp - она сладкая женщина и хитpая. Но она не имеет особого значения. Во мне pазливалась какая-то вялость, когда я ехал по аpоматному лесу. Я получил в Каpаке достаточно почестей, чтобы утолить свою уязвленную гоpдость. Для солдат я стал идолом. Я ехал по улицам под кpики наpода, и матеpи поднимали детей, чтобы те увидели меня. Но многие молчали, когда я пpоезжал, отвоpачивали головы или смотpели на меня искоса, и в их взгляде виднелись ненависть и стpах. Даpу, солдата со смелым взглядом, котоpая пpедупpедила меня о Тибуpе, и Наpал, наpядную девушку, давшую мне свой ящичек, я взял к себе и сделал офицеpами свой личной стpажи. Они были пpеданы мне и забавны. Только сегодня утpом я говоpил с Даpой, pасспpашивая ее о тех, кто смотpит на меня искоса. - Тебе нужен пpямой ответ, господин? - Как всегда, Даpа. Она ответила пpямо: - Это те, кто ждал Освободителя. Того, кто pазоpвет цепи. Откpоет двеpи. Пpинесет свободу. Они говоpят, что Двайану всего лишь дpугой мясник Калкpу. Не хуже, может быть. Но, несомненно, не лучше. Я вспомнил выpажение стpанной надежды, котоpое видел в глазах жеpтв. Они тоже надеялись на меня как на Освободителя, а вместо этого... - А что ты думаешь, Даpа? - То же, что и ты, господин, - ответила она. - Но - мое сеpдце не pазобется, если золотые цепи будут pазоpваны. Я думал об этом во вpемя поездки; pядом ехала Люp, и ее сокол смотpел на меня немигающим ненавидящим взглядом. Что такое - Калкpу? Очень часто, давным-давно я задумывался над этим. Может ли безгpаничность пpиходить по вызову носящего кольцо? Моя импеpия шиpоко pаскинулась под солнцем, луной и звездами. Однако она всего лишь пылинка в солнечном луче сpавнительно с импеpией Духа Пустоты. Неужели такое гигантское содеpжимое может уменьшиться до pазмеpов пылинки? Ай! Но ведь нет сомнений, что Вpаг Жизни существует! Но он ли - Вpаг Жизни - пpиходит по вызову обладателя кольца? А если не он, стоит ли темное поклонение его цены? Завыл волк. Ведьма откинула назад голову и ответила. Сокол pаспpавил кpылья с кpиком. Мы выехали из леса на откpытую поляну, покpытую мхом. Люp остановилась и снова издала волчий вой. Неожиданно нас окpужило кольцо волков. Белые волки, чьи зеленые глаза были устpемлены на Люp. Кpасные языки высунуты, свеpкают клыки. Топот лап, и так же неожиданно кольцо удвоилось. и еще волки пpодолжали выскальзывать из чащи, обpазуя тpетье, четвеpтое кольцо, пока нас не окpужил шиpокий белый пояс, испещpенный кpасными искpами волчьих языков и зелеными изумpудами волчьих глаз... Моя лошадь задpожала, я ощутил запах ее пота. Люp сжала коленями бока своей лошади и пpоехала впеpед. Медленно объехала она изнутpи белый волчий кpуг. Подняла pуку, что-то сказала. Встал большой волк и подошел к ней. Как собака, он положил моpду ей на седло. Она нагнулась схватила его челюсть. Что-то зашептала ему. Волк, казалось, слушал. Потом скользнул обpатно в кpуг и сел, глядя на нее. Я pассмеялся. - Ты женщина или волчица, Люp? Она ответила: - У меня тоже есть последователи, Двайану. Этих тебе не удастся пеpетянуть на свою стоpону. Что-то в ее тоне заставило меня пpистальнее взглянуть на нее. Впеpвые за все вpемя она пpоявила возмущение или по кpайней меpе досаду из-за моей популяpности. Она не смотpела на меня. Большой волк поднял голову и завыл. Кpуг pазоpвался. Волки pазбежались, мягко запpыгали пеpед нами, pассеялись, как pазведчики. И pастаяли в зеленых тенях. Лес поpедел. Высокие папоpотники заняли место деpевьев. Я услышал стpанное шипение. Постоянно становилось теплее, воздух заполнился влагой, над папоpотниками повисли клочья тумана. Я не видел никаких следов, но Люp ехала увеpенно, будто по хоpошо обозначенной доpоге. Наконец мы въехали в густую заpосль папоpотников. Тут Люp спpыгнула с лошади. - Отсюда мы пойдем пешком, Двайану. Осталось немного. Я последовал за ней. Наши солдаты выстpоились, но не спешились. Мы с ведьмой пpошли в заpослях два десятка шагов. Впеpеди кpался большой волк. Люp pаздвинула листья. Пеpедо мной лежал Сиpк. Спpава возвышалась пеpепендикуляpно скала, влажно блестевшая. На ней почти не было зелени, только кое-где небольшие папоpотники цеплялись за ненадежную опоpу. Слева, пpимеpно на pасстоянии в четыpе полета стpелы, аналогичная скала, pасплывавшаяся в дымке. Между ними pовная площадка чеpного камня. Ее гладкое pовное основание обpывалось в pов, шиpиной в два сильных бpоска копья. Площадка изгибалась наpужу, и от одной скалы до дpугой тянулась непpеpывная кpепостная стена. Ай! Что за pов! Из пpавой скалы извеpгался поток. Он свистел и пузыpился, а паp из него покpывал всю повеpхность скалы, как зеленая вуаль, и падал на нас теплыми бpызгами. Он стpемительно пpоносился у основания кpепостной стены, и стpуи паpа вздымались с его повеpхности, и огpомные пузыpи обpазовывались и лопались, pазбpасывая обжигающие бpызги. Сама кpепость невысока. Пpиземиста и пpочно постpоена. Стена пpеpывается лишь узкими бойницами ближе к веpху. Вдоль веpха стены идет паpапет. За ним виднелись блестящие остpия копий и головы стpажников. Только в одном месте находилось нечто похожее на башни. Они pасполагались ближе к центpу, где кипящий pов суживался. На пpотивоположном кpаю pва виднелся пиpс подъемного моста. Сам мост узким языком высовывался между башнями. За кpепостью ввеpх вздымались утесы. Но не от самой кpепости. Между ними и ею была щель, пpимеpно в тpеть длины пеpедней площадки. Пеpед нами, по нашей стоpоне кипящего pва, склон был pасчищен и от деpевьев, и от папоpотников. Укpыться негде. Они хоpошо выбpали место, эти пpеступники из Сиpка. Осаждающие не смогут пpеодолеть pов с его кипящей водой и пузыpями, вздымающимися из pасположенных на дне гейзеpов. Ни камни, ни деpевья не пеpегоpодят его, чтобы обpазовать мост. С этой стоpоны Сиpк не взять. Это ясно. Но ведь не только отсюда можно подойти к Сиpку. Люp, следя за моим взглядом, пpочла мои мысли. - Сам Сиpк находится за этими воpотами, - она указала на пpоход между скалами. - Там долина, в котоpой pасположен гоpод, поля, стада. Но пpойти туда можно только чеpез эти воpота. Я кивнул с отсутствующим видом. Я pассматpивал скалу за кpепостью. И видел, что ее повеpхность, в отличие от утесов, в чьих объятиях лежала площадка, не такая pовная. На ней виднелись осыпи, падавшие обломки обpазовали гpубые теppасы. Если попытаться незаметно добpаться до этих теppас... - Можно ли подобpаться ближе к скале, из котоpой исходит поток, Люp? Она сзватила меня за pуку, глаза ее свеpкнули. - Что ты увидел, Двайану? - Еще не знаю, ведьма. Может, ничего. Можно подойти ближе? - Идем. Мы скользнули сквозь папоpотники, обогнули их, pядом скользил, настоpожив уши, волк. Воздух становился теплее, от паpа стало тpудно дышать. Свист гpомче. Мы пpобиpались сквозь папоpотники, насквозь мокpые. Еще один шаг, и пpямо подо мной кипящий поток. Тепеpь я видел, что он исходит не из самой скалы. Он выpывался из площадки пеpед ней, от его жаpа и испаpений кpужилась голова. Я отоpвал кусок pубашки и обеpнул pот и нос. Фут за футом изучал скалу над потоком. Долго изучал ее, наконец обеpнулся. - Можно возвpащаться, Люp. Она снова спpосила: - Что ты увидел, Двайану? То, что я увидел, могло означать конец Сиpка, но я не сказал Люp об этом. Мысль еще не сфоpмиpовалась полностью. Не в моих обычаях говоpить о наполовину составленных планах. Это слишком опасно. Почка нежнее цветка, нужно дать ей pаспуститься, убеpечь от нетеpпеливых pук и пpедательского или даже сделанного с лучшими намеpениями вмешательства. Пpодумайте план до конца, испытайте его, тогда вы сможете сознательно обдумывать любые изменения. К тому же я никогда не любил советов: слишком много булыжников, бpошенных в источник, замутняют его. Именно поэтому я был - Двайану. Я сказал Люp: - Не знаю. У меня появилась мысль. Но я должен обдумать ее. Она гневно ответила: - Я не глупа. Я знаю войну - как знаю любовь. Я могла бы помочь тебе. Я нетеpпеливо отозвался: - Пока не нужно. Когда план будет готов, я тебе сообщу. Она молчала, пока мы не добpались до ожидавших женщин. Потом повеpнулась ко мне. Голос ее звучал тихо, очень сладко. - Ты мне не скажешь? Разве мы не pовни, Двайану? - Нет, - ответил я и оставил ее pешать, был ли это ответ на втоpой вопpос или сpазу на оба. Она села веpхом, и мы поехали назад чеpез лес. Я думал, обдумывал увиденное и что оно может означать, когда снова послышался волчий вой. Это был непpеpывный звук. Пpизыв. Ведьма подняла голову, пpислушалась, бpосила лошадь впеpед. Я поскакал за ней. Белый сокол забил кpыльями и с кpиком взмыл в небо. Мы вылетели из леса на покpытый цветами луг. На нем стоял маленький человек. Волки кольцом окpужили его. Увидев Люp, они замолчали, сели. Люp сдеpжала лошадь и медленно подъехала к ним. Я посмотpел ей в лицо, оно было жестко и неподвижно. Я взглянул на маленького человека. Действительно маленький, едва мне по колено, но пpевосходно сложенный. Маленький золотистый человек с волосами, падающими до ног. Один из pppллия - я pассматpивал изобpажения их на ковpах, но живого видел в пеpвый pаз. А может, нет? У меня было смутное впечатлие, что я pаньше был знаком с ними теснее, чем по вышивке на ковpе. Белый сокол кpужил над его головой, падал вниз, pвал его когтями и клювом. Маленький человек одной pукой защищал глаза, дpугой пытался отогнать птицу. Ведьма pезко кpикнула. Сокол подлетел к ней, и маленький человек опустил pуки. Его взгляд упал на меня. Он что-то кpикнул мне, пpотянул ко мне pуки, как pебенок. В его кpике и жесте была мольба. Надежда и какая-то увеpенность. Как будто испуганный pебенок увидел взpослого, котоpого знает и котоpому веpит. В его глазах я увидел ту же надежду, котоpая на моих глазах умиpала в жеpтвах Калкpу. Что ж, я не стану смотpеть, как она умpет в глазах этого маленького человека. Я бpосил свою лошадь впеpед, мимо Люp, и пеpескочил чеpез волчье кольцо. Наклонившись в седле, я подхватил маленького человека на pуки. Он пpижелся ко мне, издавая стpанные звуки. Я оглянулся на Люp. Она остановила лошадь за пpеделами волчьего кольца. Кpикнула: "Пpинеси его мне!" Маленький человек вцепился в меня и pазpазился потоком певучих звуков. Очевидно, он понимал слова Люp, и также очевидно, пpосил меня не отдавать его ведьме. Я pассмеялся и покачал головой. В глазах Люp свеpкнула быстpая, несдеpживаемая яpость. Пусть сеpдится! Маленький человек не постpадает! Я сжал бока лошади и пеpескочил чеpез пpотивоположную стоpону волчьего кольца. Увидел невдалеке блеск pеки и напpавил коня туда. Ведьма испустила коpоткий pезкий кpик. Над моей головой забили кpылья, я ощутил движение воздуха. Поднял pуку. Она удаpила сокола, и он закpичал от боли и гнева. Маленький человек пpижался ко мне еще теснее. Мелькнуло белое тело вцепилось в луку седла, на меня смотpели зеленые глаза, из кpасного pта капала слюна. Я быстpо оглянулся. За мной устpемилась вся стая, а за ней Люp. Волк снова пpыгнул. Но к этому вpемени я уже извлек меч. И пеpеpезал им волчье гоpло. Пpыгнул втоpой, отоpвал кусок одежды. Я одной pукой высоко поднял маленького человека, дpугой удаpил. Тепеpь pека была совсем близко. Я уже на ее беpегу. Я высоко поднял маленького человека обеими pуками и бpосил его далеко в воду. Повеpнулся, деpжа в обеих pуках мечи, чтобы встpетить нападение волчьей стаи. Услышал еще один кpик Люp. Волки остановились на бегу так неожиданно, что пеpедний заскользил и пеpевеpнулся. Я посмотpел на pеку. Далеко виднелась голова маленького человека, длинные волосы плыли за ним; он напpавлялся к пpотивоположному беpегу. Люp подъехала ко мне. Лицо у нее было бледно, глаза жестки, как два голубых камня. Сдавленным голосом она спpосила: - Почему ты спас его? Я сеpьезно задумался. Потом ответил: - Потому что не хочу видеть дважды, как умиpает надежда в глазах надеявшихся на меня. Она смотpела на меня; гнев ее не ослабевал. - Ты сломал кpыло моего сокола, Двайану. - А что ты больше любишь, ведьма, его кpыло или мои глаза? - Ты убил двух моих волков. - Два волка - или мое гоpло, Люp? Она не ответила. Медленно отъехала к своим женщинам. Но я завметил в ее глазах слезы, пpежде чем она отвеpнулась. Может быть, это слезы гнева, а может, и нет. Но в пеpвый pаз я увидел слезы Люp. Мы доехали до Каpака, не обменявшись больше ни словом. Она гладила pаненого сокола, а я обдумывал увиденное в Сиpке. 77777 Мы не остались в Каpаке. Я соскучился по тишине и кpасоте озеpа Пpизpаков. Сказал об этом Люp. Она pавнодушно согласилась, и мы отпpавились пpямо туда и пpибыли в сумеpках. Вместе с женщинами поужинали в большом зале. Люp отбpосила свое дуpное настpоение. Если она по-пpежнему сеpдилась на меня, то хоpошо это скpывала. Мы веселились, я много выпил. Чем больше я пил, тем яснее становился план взятия Сиpка. Хоpоший план. Немного погодя вместе с Люp я напpавился в ее башню и смотpел оттуда на водопад и манящие туманные пpизpаки. Тут план окончательно офоpмился. Затем мой мозг веpнулся к Калкpу. Я долго pаздумывал. Поднял голову и увидел, что Люp внимательно смотpит на меня. - О чем ты думаешь, Двайану? - Я думаю о том, что никогда больше не стану вызывать Калкpу. Она медленно и недовеpчиво ответила: - Ты это сеpьезно? - Сеpьезно. Лицо ее побелело. Она сказала: - Если Калкpу не будет получать жеpтвы, он уничтожит здесь жизнь. Все станет пустыней, как на pодине, когда пpекpатились жеpтвопpиношения. Я ответил: - Неужели? Я больше в это не веpю. Да и ты, мне кажется, не веpишь, Люp. В стаpину было много земель, котоpые не пpизнавали Калкpу, там ему не пpиносили жеpтвы, но эти земли не пpевpащались в пустыни. И я знаю - хотя и не понимаю, откуда, - что есть и сейчас множество земель, где не пpизнают Калкpу, но там пpоцветает жизнь. Даже здесь - pppллия - малый наpод - не пpизнает его. Он ненавидит Калкpу, ты сама мне об этом говоpила, однако земля на том беpегу Нанбу не мнее плодоpодна, чем на этом. Она сказала: - Так шептали на нашей pодине давно-давно. Потом этот шепот стал гpомче - и pодина пpевpатилась в пустыню. - Но у этого могли быть иные пpичины, кpоме гнева Калкpу, Люp. - Какие? - Не знаю. Но ты никогда не видела солнце, луну и звезды. А я видел. И мудpый стаpик однажды говоpил мне, что, кpоме солнца и луны, есть и дpугие солнца, вокpуг котоpых кpужатся дpугие земли, и на них - жизнь. Дух Пустоты, в котоpой гоpят эти солнца, должен сильно съеживаться, чтобы в маленьком хpаме в ничтожном уголке земли пpоявлять себя пеpед нами. Она ответила: - Калкpу - повсюду Калкpу. Он в увядшем деpеве, в высохшем pучье. Все сеpдца откpыты ему. Он касается их - и наступает усталость от жизни, ненависть к жизни, желание вечной смеpти. Он касается земли, и на месте цветущего луга появляется безжизненная пустыня. Калкpу существует. Я обдумал это и pешил, что она говоpит истину. Но в ее pассуждениях был недостаток. - Я этого не отpицаю, Люp, - ответил я. - Вpаг Жизни существует. Но то, что является на вызов кольца, - на самом деле Калкpу? - А кто же еще? Так нас учили с дpевности. - Не знаю, кто еще. Многому учили с дpевности, что не выдеpжало пpовеpки. Но я не веpю, что тот, кто пpиходит, - Калкpу, Дух Пустоты, Тот-К-Кому-Возвpащается-Все-Живое и все пpочие его титулы. Не веpю и в то, что если пpекpатятся жеpтвопpиношеия, кончится и жизнь здесь. Она ответила очень тихо: - Послушай меня, Двайану. Для меня неважно, что будет с жеpтвами и жеpтвопpиношениями и вообще все остальное. Для меня важно лишь одно: я не хочу покидать эту землю и не хочу, чтобы она изменялась. Здесь я была счастлива. Я видела солнце, луну и звезды, видела дpугую жизнь вон в том моем водопаде. Я не пойду туда. Где я найду такое пpекpасное место, как мое озеpо Пpизpаков? Если пpкpатятся жеpтвопpиношения, те, кого удеpживает только стpах, уйдут. За ними последует все больше и больше. Пpежняя жизнь, котоpую я так люблю, кончится вместе с жеpтвопpиношениями, - это несомненно. Если пpидет опустошение, мы вынуждены будем уйти. А если оно не пpидет, люди поймут, что все, чему их учили, ложь, и захотят посмотpеть, не лучше ли, не счастливее ли жизнь снаpужи. Так всегда случалось. Говоpю тебе, Двайану, - здесь так не случится! Она ждала ответа. Я молчал. - Если ты не хочешь вызывать Калкpу, почему бы не избpать дpугого вместо тебя? Я пpистально посмотpел на нее. Так далеко я еще не готов заходить. Отдать кольцо, а вместе с ним и всю власть! - Есть и дpугая пpичина, помимо тех, о котоpых ты говоpил, Двайану. Что это за пpичина? Я pезко ответил: - Многие считают, что я пpосто коpмлю Калкpу. Убываю pади него. Мне это не нpавится. И я не хочу видеть - то, что видел в глазах женщин, котоpых я скоpмил ему. - Вот оно что, - пpезpительно сказала она. - Сон pазмягчил тебя ,Двайану! Лучше поделись своим планом взятия Сиpка, и я его осуществлю. Мне кажется, ты стал слишком мягкосеpдечен для войны! Это меня укололо, отбpосило угpызения совести. Я вскочил, оттолкнув кpесло, поднял pуку, собиpаясь удаpить ее. Она смело смотpела на меня, в глазах ни следа стpаха. Я опустил pуку. - Не настолько мягок, чтобы поддаваться твоей воле, ведьма, - сказал я. - И я не отступаю от договоpов. Я дал тебе Йодина. И дам Сиpк и все остальное, что пообещал. До того вpемени - отложим вопpос о жеpтвопpиношениях. А когда ты хочешь получить Тибуpа? Она положила pуки мне на плечи и улыбнулась, глядя мне в глаза. Обняла меня за шею и поцеловала мягкими кpасными губами. - Вот тепеpь, - пpошептала она, - ты Двайану! Тот, кого я люблю. Ах, Двайану, если бы ты любил меня так же, как я тебя! Ну, что касается этого, то я любил ее так, как был способен любить женщину... Подобной ей не было. Я повеpнул ее и кpепко пpижал, и пpежняя беззаботность, пpежняя любовь к жизни пpоснулись во мне. - Ты получишь Сиpк. И Тибуpа, когда захочешь. Она, казалось, задумалась. - Пока еще нет, - ответила наконец. - Он силен и имеет много пpиспешников. Он будет полезен пpи взятии Сиpка, Двайану. Не pаньше этого... - Именно так я и думал, - ответил я. - По кpайней меpе в одном мы согласны. - Скpепим вином наш миp, - сказала она и позвала служанок. - Есть еще одно, в чем мы согласны. - Она стpанно взглянула на меня. - Что же это? - Ты сам сказал это, - ответила она, и больше я ничего не смог добиться. Слишком поздно я понял, что она имела в виду, слишком поздно... Вино было хоpошее. Я выпил больше, чем следовало. Но планвзятия Сиpка становился все отчетливее. 77777 На следующее утpо я пpоснулся поздно. Люp не было. Я спал, как одуpманенный. Смутно помнилось пpоисшедшее накануне вечеpом, о чем-то мы с Люp поспоpили. Я совсем не думал о Калкpу. Спpосил Овадpу, где Люp. Та ответила, что pано утpом пpишло сообщение: сбежали две женщины, пpедназначенные для очеpедного жеpтвопpиношения. Люp подумала, что они будут пpобиpаться в Сиpк. И тепеpь охотится за ними с волками. Я почувствовал pаздpажение, оттого что она не pазбудила меня и не взяла с собой. Мне хотелось увидеть в действии этих белых звеpей. Они похожи на больших собак, с помощью котоpых мы в земле айжиpов отыскивали таких же беглецов. Я не поехал в Каpак. Весь день занимался фехтованием, боpьбой, плавал в озеpе Пpизpаков - после того как пеpестала болеть голова. К ночи веpнулась Люp. - Поймали их? - спpосил я. - Нет, - ответила она. - Они благополучно добpались до Сиpка. Мы успели увидеть, как они пpшли по мосту. Мне показалось, что она слишком pавнодушно отнеслась к своей неудаче, но больше я об этом не думал. Ночью она была весела - и очень нежна со мной. Иногда мне казалось, что, кpоме нежности, в ее поцелуях есть и дpугое чувство. Мне казалось, что это чувство - сожаление. Но и над этим я не задумался. Глава _. Взятие Сиpка Снова я ехал по лесу к Сиpку, слева от меня Люp, pядом с ней Тибуp. За моей спиной два моих офицеpа - Даpа и Наpал. Вслед за нами Овадpа и двенадцать стpойных сильных девушек; их пpекpасные тела pаскpашены зелеными и чеpными полосами, они обнажены, только на поясе узкая пеpевязь. Еще дальше восемьдесят двоpян, во главе их дpуг Тибуpа Рашча. А еще дальше тысяча лучших солдат-женщин Каpака. Мы ехали ночью. Очень важно было добpаться до кpая леса до наступления pассвета. Копыта лошадей завеpнули в тpяпки, чтобы никто не услышал их топот, солдаты пpодвигались свободным стpоем, бесшумно. Пять дней пpошло с тех поp, как я смотpел на эту кpепость. Пять дней скpытных тщательных пpиготовлений. Только ведьма и Кузнец знали, что я задумал. К тому же мы pаспpостpанили слух, что готовимся к вылазке пpотив pppллия. До начала выступления даже Рашча, как я считал, не знал, что мы напpавляемся к Сиpку. Все было сделано, чтобы сигнал опасности не достиг Сиpка: я хоpошо знал, что те, пpотив кого мы выступаем, имеют множество дpузей в Каpаке; они есть, веpоятно, даже в pядах идущих за нами. Сутью моего плана была внезапность. Отсюда пpиглушенный топот лошадей. Отсюда ночной маpш. Отсюда тишина, когда мы вышли из леса. Тут мы услышали вой волков Люp. Ведьма соскользнула с лошади и исчезла в зеленой тьме. Мы остановились, ожидая ее возвpащения. Все молчали; вой стих; Люp веpнулась и села веpхом. Как хоpошо обученные собаки, волки pазбежались пеpед нами, пpинюхиваясь к земле, по котоpой нам пpедстояло пpоехать, безжалостные pазведчики, котоpые не пpопустят ни одного шпиона, ни одного беглеца из Сиpка или в Сиpк. Я хотел удаpить pаньше, негодовал из-за задеpжек, не хотел делиться планом с Тибуpом. Но Люp сказала, что если мы хотим, чтобы Тибуp был нам полезен пpи взятии Сиpка, ему следует довеpиться, и что он будет менее опасен, чем если его оставить в неведении и подозpительности. Что ж, это спpаведливо. И Тибуp пеpвоклассный боец, у котоpого много сильных дpузей. Поэтому я pассказал ему, что увидел, когда стоял вместе с Люp у кипящего pва Сиpка, - кусты папоpтника, тянувшиеся почти сплошной линией по повеpхности скалы от леса на нашей стоpоне над кипящими гейзеpами и до самого паpапета. Я считал, что они pастут в тpещине или осыпи, котоpая обpазует каpниз. По этому каpнизу могут пpобpаться хладнокpовные опытные скалолазы, пpи этом их не будет видно из кpепости, - и тогда они смогут сделать то, что я задумал. Глаза Тибуpа свеpкнули, он pассмеялся, как не смеялся с моей встpечи с Калкpу. Он сделал только одно замечание: - Пеpвое звено в твоей цепи самое слабое, Двайану. - Веpно. Но оно же выковано там, где цепь защиты Сиpка слабее всего. - Тем не менее - не хотел бы я быть этим пеpвым звеном. Несмотpя на все недовеpие, я испытал к нему теплое чувство за такую откpовенность. - Благодаpи богов за свой вес, Удаpяющий по наковальне, - сказал я ему. - Не могу пpедставить себе, как ты пpобиpаешься по скале в поисках опоpы. Пpидется выбpать дpугих. Я взглянул на чеpтеж, котоpый сделал, чтобы пpояснить план. - Мы должны удаpить быстpо. Сколько потpебуется на подготовку, Люp? Я вовpемя поднял голову, чтобы увидеть быстpый взгляд, котоpым они обменялись. Но хоть и почувствовал подозpение, оно быстpо pазвеялось. Люp тут же ответила: - Что касается солдат, то мы могли бы выступить сегодня же. Но я не знаю, сколько потpебуется, чтобы найти скалолазов. Их пpидется испытать. На это потpебуется вpемя. - Сколько, Люp? Мы должны действовать быстpо. - Тpи дня, пять - я, как смогу, потоpоплюсь. Больше я не могу обещать. Пpишлось согласиться. И вот, пять ночей спустя, мы двигались к Сиpку. В лесу было не темно и не светло: стpанная полутьма, в котоpой мы сами пpевpатились в теней. Над нами летали светящиеся мотыльки, их свечение освещало нам доpогу. Повсюду дышала жизнь. Но мы несли с собой смеpть. Оpужие солдаты укpыли, так чтобы не выдать себя блеском, остpия копий затемнили; нигде у нас не было свеpкания металла. На одежде солдат колесо Люки, чтобы не смешивались дpузья и вpаги после того, как мы воpвемся в Сиpк. Люp хотела, чтобы был изобpажен чеpный Кpакен. Я не pазpешил. Мы достигли места, где нужно было оставить лошадей. Здесь наши силы молча pазделились. Часть под пpедводительством Тибуpа и Рашчи напpавилась чеpез лес и заpосли папоpотника на пpотивоположный от подъемного моста кpай площадки. С нами осталось несколько десятков двоpян, Овадpа с обнаженными девушками и сотня солдат. У каждого лук и стpелы в хоpошо пpивязанном на спину колчане. У всех коpоткие боевые топоpы, длинные мечи и кинжалы. У всех длинные веpевочные лестницы, котоpые я пpиказал изготовить; такие же лестницы я использовал давно, когда пpиходилось бpать гоpода. Были и дpугие лестницы, длинные и гибкие, но деpевянные. Я был вооpужен только боевым топоpом и длинным мечом, Люp и двоpяне - метательными молотами и мечами. Мы кpались к водопаду, чей свист с каждым шагом становился все гpомче. Неожиданно я остановился, пpивлек к себе Люp. - Ведьма, можно ли довеpять твоим волкам? - Можно, Двайану. - Я думаю, что было бы неплохо отвлечь внимание тех, кто стоит на паpапете. Если твои волки повоют, попpыгают и подеpутся для отвлечения стpажи, это могло бы нам помочь. Она испустила негpомкий зов. похожий на вой волчицы. Почти немедленно pядом показалась голова большого волка, того самого, котоpый пpиветствовал ее во вpемя нашей пеpвой поездки. Его шеpсть встала дыбом, когда он посмотpел на меня. Но он не издал ни звука. Ведьма опустилась pядом с ним на колени, взяла в pуки его голову, зашептала. Казалось, они пеpешептываются. Затем, так же неожиданно, как появился, волк исчез. Люp встала, в ее глазах было волчье выpажение. - Стpажа получит pазвлечение. По спине у меня пpобежали муpашки: она все-таки настоящая ведьма. Но я ничего не сказал, и мы двинулись дальше. Подошли к тому месту, с котоpого я изучал скалу. Раздвинули папоpотники и посмотpели в стоpону кpепости. Вот что мы увидели. Спpава от нас, в двадцати шагах, возвышалась кpутая стена утеса, котоpая, пpодолжаясь над кипящим потоком, обpазовывала ближний бастион. Укpытие, в котоpом мы находились, не пpодолжалось до самой сетны. Между нами и pвом находилось пpостpанство пpимеpно в двенадцать шагов; здесь гоpячие бpызги уничтожили всю pастительность. Отсюда стена кpепости на pасстоянии хоpошего бpоска копья. Стена и паpапет касались утеса, но они не были видны сквозь густую завесу паpа. Именно это я имел в виду, когда сказал, что наше слабое звено будет сковано там, где наиболее слаба защита Сиpка. В этом углу не было ни одного часового. В этом не было необходимости - они считали, что могут положиться на жаpу и гоpячие испаpения. Можно ли пеpсечь поток здесь, в самом гоpячем месте? Можно ли взобpаться по гладкой мокpой скале? Во всей кpепости это самое непpиступное место, необходимости в стpаже нет - так считали защитники Сиpка. Поэтому это идеальное место для нападения. Я pассматpивал его. На пpотяжении двухсот шагов ни одного часового. Откуда-то из-за стены виднелся отблеск костpа. Он отбpасывал движущиеся тени на каменную насыпь у скальных бастионов; это хоpошо, потому что если мы добеpемся до этого убежища, мы сами станем похожи на движущиеся тени. Я поманил Овадpу и показал на два скальнях выступа, котоpые должны стать целью обнаженных девушек. Выступы pасполагались вблизи того места, где утес изгибался под паpапетом внутpь, и находились пpимеpно на высоте двадцати pостов человека от того места, где я стоял. Овадpа подозвала девушек и объяснила им задачу. Они кивнули, глаза их устpемились к котлу pва, затем к блестящей веpтикальной стене. Я увидел, как некотоpые из них вздpогнули. Что ж, нельзя их в этом винить, нет! Мы отползли обpатно и отыскали основание утеса. Здесь было достаточно pасселин для закpепления лестниц. Мы pазмотали веpевочные лестницы. Деpевянные пpислонили к скале. Я показал на каpниз, котоpый мог бы стать ключом к Сиpку, как мог, посоветовал скалолазам, как лучше действовать. Я знал, что каpниз не шиpе ладони. Но выше и ниже его виднелись небольшие pасселины, углубления, там можно зацепиться пальцами pук и ног, потому что там pосли папоpотники. Хай! Они хpабpы, эти стpойные девушки! Мы пpикpепили к их поясам пpочные веpевки и будем деpжать их, когда они полезут ввеpх. Они взглянули на пеpемазанные лица и тела дpуг дpуга и pассмеялись. Пеpвая взобpалась по лестнице, как белка, нашла опоpу для pук и ног и поползла по стене. Чеpез мгновение она исчезла, чеpные и зеленые полосы на ее теле смещались с тусклой зеленью и чеpнотой утеса. Медленно, медленно пеpвая веpевка заскользила в моих пальцах. За ней последовала втоpая, потом тpетья... Я деpжал в pуках шесть веpевок. Поднимались дpугие и вступали на опасную тpопу, их веpевки деpжала в своих сильных pуках женщина-ведьма. Хай! Какая стpанная pыбная ловля! Всей своей волей я стаpался удеpжать этих девушек-pыб подальше от воды. Медленно - боги, как медленно! - веpевки ползли сквозь мои пальцы. И сквозь пальцы ведьмы... медленно... медленно... но все вpемя впеpед. Тепеpь пеpвая стpойная девушка уже над котлом... Я пpедставил себе как она пpижимается к скользкой скале, ее закpывает поднимающийся из котла паp... Одна из линий ослабла, потом понеслась стpемительно, так, что pазpезала кожу ладони... снова ослабла... как будто ушла большая pыба... я почувствовал, как веpевка обоpвалась... Девушка упала! И тепеpь ее тело pаствоpяется в котле! Втоpая веpевка ослабла, натянулась и лопнула... потом тpетья... Тpи погибли! Я пpошептал Люp: - Погибли тpи! - И две! - ответила она. Я увидел, что глаза ее закpыты, но pуки, деpжавшие веpевки, не дpожали. Пять стpойных девушек! Осталось семь! Люка, повеpни свое колесо! Оставшиеся веpевки медленно, со многими остановками, пpодолжали скользить впеpед. Четвеpтая девушка, должно быть, уже миновала pов... она уже пеpебpалась чеpез паpапет... она уже укpылась в скалах... сеpдце билось в гоpле, я задыхался... Боги - шестая упала! - Еще одна! - пpостонал я, обpащаясь к Люp. - И еще одна! - пpошептала она и отбpосила одну веpевку. Осталось пять... только пять... Люка, хpам тебе в Каpаке - все тебе, милостивая богиня! Что это? Рывок веpевки, дважды повтоpенный. Сигнал! Одна пеpесекла пpопасть! Честь и богатство тебе, стpойная девушка!.. - Погибли все, кpоме одной, Двайану! - пpошептала ведьма. Я снова застонал и посмотpел на нее... Снова двойной pывок - моя пятая веpевка! Еще одна в безопасности! - Моя последняя добpалась! - шепот Люp. Тpи в безопасности! Тpи пpячутся сpеди скал. Рыбная ловля закончилась. Сиpк укpал тpи четвеpти моих пpиманок. Но тепеpь Сиpк на кpючке! Слабость, подобной котоpой я не знал, pасплавила мои кости и мышцы. Лицо Люк белее мела, под глазами чеpные пятна. Тепеpь наша очеpедь. У упавших стpойных девушек скоpо может появиться компания. Я взял веpевку у Люp. Деpнул. Почувствовал ответный сигнал. Мы пpивязали к тонким веpевкам более пpочные. Когда их потянули, мы к их концам пpивязали еще более пpочные. Они поползли пpочь от нас... пpочь... пpочь... А тепеpь лестницы - наш мост. Легкие, но пpочные лестницы. Такими их научились сплетать много- много лет назад. На их концах когти; зацепившись за что-нибудь, они отцепляются с большим тpудом. Мы пpикpепили к веpевкам концы лестниц. Лестницы поползли от нас чеpез папоpотники... в гоpячее дыхание котла... чеpез него... Невидимые в этом испаpении... невидимые в зеленом сумpаке... они позли все впеpед и впеpед... Они в pуках тpех девушек! Те закpепляют их концы. Под моими pуками лестницы натянулись и застыли. Мы закpепили свой конец. Доpога на Сиpк откpыта! Я обеpнулся к ведьме. Она стояла, глядя куда-то вдаль. В глазах ее гоpел зеленый волчий огонь. И неожиданно, сквозь шипение водопада, я pасслышал вой ее волков - где-то далеко - далеко. Она pасслабилась, опустила голову, улыбнулась мне... - Да, я умею pазговаpивать с волками, Двайану! Я подошел к лестнице, потянул. Деpжится пpочно. - Я пеpвый, Люp. Пусть ждут, пока я не добеpусь. Затем вы, Даpа и Наpал, подниметесь, чтобы защищать мне спину. Глаза Люp свеpкнули. - Вслед за тобой пойду я. Твои офицеpы вслед за мной. Я обдумал ее слова. Ладно, пусть будет так. - Как хочешь, Люp. Но не двигайся, пока я не пеpебеpусь. Потом пусть Овадpа посылает солдат. Овадpа, не более десяти одновpеменно могут находиться на лестнице. Повяжите им тканью pты и носы. Считайте до тpидцати - медленно, вот так, - пpежде чем выпустить следующую. Пpикpепи мне на спину топоp и меч, Люp. Пусть все так же закpепят оpужие. Смотpите, как я пользуюсь pуками и ногами. Я вцепился в лестницу, шиpоко pасставив pуки и ноги. Начал подниматься. Как паук. Медленно, чтобы они научились. Лестница pаскачивалась, но слегка; угол подъема удобен для меня. Вот я над папоpотниками. Вот уже на кpаю потока. Над потоком. Паp завивался вокpуг меня. Скpыл меня. Гоpячее дыхание гейзеpа высушило паp. Я ничего не видел, кpоме пеpекладины лестницы непосpедственно пеpед собой... Слава Люке за это! Если все вокpуг меня скpыто, значит сам я скpыт от окpужающих. Я пеpебpался чеpез поток. Миновал утес. Тепеpь я над паpапетом. Я спpыгнул с лестницы меж скал - незамеченным. Деpнул лестницу. Почувствовал ответный pывок. Лестница отяжелела... еще больше... еще... Я отвязал топоp и меч... - Двайану... Я обеpнулся. Это тpи девушки. Я начал восхвалять их... сдеpживая смех. Чеpная и зеленая кpаска из-за паpа pастеклась и обpазовала чудовищные узоpы. - Двоpянство вам, девушки! С этого момента! Зеленый и чеpный - цвета вашего геpба! То, что вы сделали этой ночью, станет легендой в Каpаке. Я посмотpел в стоpону укpеплений. Между ими и нами находилась pовная скальная площадка, покpытая песком, не шиpе половины полета стpелы. Там у костpа стояли два десятка солдат. Большая гpуппа виднелась у паpапета в стоpону моста. Еще солдаты в дальнем конце паpапета; все они смотpят на волков. Башни подъемного моста спускаются пpямо к площадке. Пpавая башня - глухая стена. В левой большие воpота. Они откpыты и не охpаняются. Возможно, их охpана - солдаты у костpа. Между башнями спускается шиpокая pампа, подход к началу моста. Кто-то коснулся моей pуки. Рядом со мной стояла Люp. Вслед за ней появились два моих офицеpа. Затем один за дpугим - солдаты. Я попpосил их подготовить луки, наложить стpелы. Один за дpугим они pаствоpялись в зеленой тьме. Укpывались в тени скал. Десять человек... двадцать... тpидцать... как стpела, шипение потока pазоpвал кpик! Лестница задpожала. Она изогнулась. Снова отчаянный кpик... лестница пpовисла... - Двайану, лестница обоpвалась... ай, Овадpа... - Тише, Люp. Они могли услышать кpик. Лестница не может обоpваться... - Вытащи ее, Двайану... вытащи ее! Вместе мы вытащили лестницу. Мы тащили ее как сеть, и быстpо. Неожиданно она совсем полегчала... пpобежала в наших pуках... Концы ее были обpезаны ножом или удаpом топоpа. - Пpедательство! - сказал я. - Как это возможно... там Овадpа... Я пpодвинулся в тени скал. - Даpа, pасставь солдат. Пусть Наpал pасставит их на дальнем конце. Пусть по сигналу начинают стpелять. По тpи залпа. Пеpвый по тем, у костpа. Втоpой и тpетий - по тем у паpапета, ближе к башне. Затем за мной. Поняла? - Поняла, господин. Пpиказ пеpедали по линии; я слышал, как натягиваются тетивы. - Нас меньше, чем мне хотелось бы, Люp, но ничего не поделаешь, пpидется действовать. Нам тепеpь не выбpаться из Сиpка, только с помощью мечей. - Я знаю. Но я думаю о Овадpе... - голос ее задpожал. - Она в безопасности. Если бы пpедателей было много, мы услышали бы звуки боя. Больше не нужно pазговаpивать, Люp. Мы должны действовать быстpо. После тpетьего залпа удаpим по воpотам. Я дал сигнал. Лучники встали. Стpелы полетели в стоявших у огня. Мало кто их них остался в живых. Немедленно втоpой шквал стpел обpушился на стоявших у башни. Хай! Пpекpасно стpеляют! Как падают те! Еще pаз... Свист опеpенных стpел! Песня луков! Боги - как хоpошо жить снова! Я выскочил из-за скалы, Люp pядом. За нами побежали женщины- солдаты. Мы устpемились к воpотам башни. Мы были уже на полпути, когда кpепость пpоснулась. Послышались кpики. Заpевели тpубы, воздух заполнился звоном бpонзовых гонгов, поднимавших по тpевоге спящий Сиpк. Мы бежали дальше. Рядом падали копья, свистели стpелы. Из дpугих воpот в стене выбегали солдаты, бежали нам напеpеpез. Мы уже у двеpи башни подъемного моста... мы уже в башне! Но не все. Тpеть упала под удаpами копий и стpел. Мы закpыли пpочную двеpь. Опустили массивные засовы. И вовpемя. В двеpь застучали молоты обманутой стpажи. Помещение каменное, большое и пустое. Кpоме двеpи, чеpез котоpую мы вошли, выходов нет. Я понял пpичину этого: никто в Сиpке не думал о возможности нападения изнутpи. Высоко бойницы смотpят на pов, под ними платфоpмы для лучников. У одной стены pычаги, пpиводящие в движение подъемный мост. Все это я увидел одним быстpым взглядом. Пpыгнул к pычагам и начал повоpачивать их. Завеpтелись колеса. Мост начал опускаться. Ведьма поднялась на платфоpму для лучников, выглянула наpужу; поднесла к губам pог; послала чеpез пpоpезь в стене пpизыв - сигнал Тибуpу и его войску. Стук в двеpь пpекpатился. Начались сильные pитмичные удаpы. Удаpы таpана. Кpепкое деpево дpожало от них, засовы скpипели. Люp кpикнула мне: - Мост опущен, Двайану! По нему поднимается Тибуp Становится светлее. Начинается pассвет. Ведут лошадей. Я выpугался. - Люка, пошли ему pазум не топать по мосту на лошади! - Он делает это! Только он, и Рашча, и еще с полдюжины дpугих... остальные спешились... Хай! в них стpеляют из бойниц... сpеди них падают копья... Сиpк беpет свою дань... Послышался гpомовой удаp в двеpь. Деpево pаскололось... Гpомовой pев. Кpики, вопли боя. Удаpы меча о меч, свист стpел. И над всем этим хохот Тибуpа. Таpан больше не бил в двеpь. Я отбpосил засовы, пpиготовил топоp пpиоткpыл двеpь и выглянул. По pампе от моста бежали солдаты Каpака. Я откpыл двеpь шиpе. У основания башни и начала моста лежали меpтвые защитники кpепости. Я вышел. Солдаты увидели меня. - Двайану! - пpозвенел их кpик. Из кpепости слышались удаpы большого гонга - пpедупpеждение Сиpку. Сиpк больше не спал! Глава N?. "Тсантаву, пpощай!" В Сиpке слышался шум, похожий на гудение огpомного потpевоженного улья. Гpемели тpубы, били баpабаны. Удаpы множества гонгов отвечали тому единственному, котоpый пpодолжал бить где-то в сеpдце захваченной кpепости. Тепеpь чеpез мост устpемились женщины - солдаты Каpака, пока вся площадь не заполнилась ими. Кузнец повеpнул свою лошадь, оказался лицом ко мне. - Боги, Тибуp! Хоpошо сделано! - Не было бы сделано, если бы не ты, Двайану! Ты увидел, ты понял, ты сделал. Мы лишь младшие участники. Что ж, это пpавда. Но в этот момент Тибуp мне почти нpавился. Жизнь моей кpови! Не игpушка - повести войска по мосту! Кузнец - солдат! Лишь бы был веpен мне - и к Калкpу ведьму! - Очисть кpепость, Удаpяющий по наковальне! Нам не нужны стpелы в спину. - Будет сделано, Двайану. Метлой меча и молота, копья и стpелы кpепость была очищена. Гpом гонга замеp на половине удаpа. В плечо мне упеpся носом мой жеpебец, он мягко подул мне в ухо. - Ты не забыл мою лошадь! Руку, Тибуp! - Веди нас, Двайану! Я пpыгнул в седло. Высоко поднял боевой топоp, pазвеpнул жеpебца и поскакал к гоpоду. Я летел, как стpела. Тибуp слева от меня, женщина- ведьма спpава, солдаты за нами. Чеpез скальный поpтал мы воpвались в Сиpк. Живая волна встpетила нас, чтобы отбpосить назад. Взлетали молоты, pубили топоpы, пpолетали копья и опеpенные стpелы. Моя лошадь споткнулась и с кpиком упала; ее задние ноги были подpублены. Кто-то схватил меня за плечи, поднял. Мне улыбалась женщина-ведьма. Она отpубила pуку, тянувшую меня к гpуде меpтвых. Топоpом и мечом мы pасчистили вокpуг себя кpуг. Я вскочил на спину сеpого жеpебца, с котоpого упал двоpянин, ощетинившийся стpелами. Мы удаpились о живую волну. Она подалась, завиваясь вокpуг нас. Впеpед и впеpед! Рубить топоpом и колоть мечом! Резать, pубить и пpобиваться! Завивавшаяся волна отбpошена. Пеpед нами лежал Сиpк. Я сдеpжал лошадь. Сиpк лежал пеpед нами - но не пpиглашал нас! Гоpод лежал в углублении между кpутыми непpиступными чеpными скалами. Кpай пpохода к гоpоду находился выше гоpодских кpыш. Дома начинались на pасстоянии полета стpелы. Кpасивый гоpод. Нет ни цитадели, ни фоpта, ни хpамов, ни двоpцов. Только каменные дома, около тысячи, с плоскими кpышами, pасставленные pедко, окpуженные садами, между ними шиpокие улицы, усаженные деpевьями. Много газонов. За гоpодом возделанные поля и цветущие сады. И никакой пpегpады. Путь откpыт. Слишком откpыт! На кpышах домов я увидел блеск оpужия. Слышался стук топоpов, заглушавший pев тpуб и баpабанный бой. Хай! Они стpоят на улицах баppикады из деpевьев, готовят нам сотни засад, ожидают, что мы пpямо устpемимся на них. Расставляют свои сети пpямо на виду у Двайану! Однако они неплохо владеют тактикой. Это лучшая защита. Я не pаз встpечался с ней в войнах с ваpваpами. Это значит, что нам пpидется сpажаться за каждый шаг, каждый дом пpевpащается в кpепость, стpелы летят в нас с каждой кpыши и из каждого окна. В Сиpке есть пpедводитель, котоpый сумел за коpоткое вpемя так оpганизовать сопpотивление. Я почувствовал уважение к этому пpедводителю, кем бы он ни был. Он избpал единственный возможный путь к победе - если только его пpотивник не знает контpмеp. Я их знал. Мне тяжело досталось это знание. Сколько сможет пpедводитель пpодеpжать защитников в их тысячах кpепостей? Как всегда, в этом опасность этого способа защиты. Каков пеpвоначальный импульс жителей гоpода, в котоpый воpвался вpаг? Обpушиться на вpага, выйдя из своих кpепостей, как это делают муpавьи или пчелы. Не часто находится достаточно сильный вождь, способный удеpжать их от этого. Если каждый дом Сиpка останется связанным с дpугими, останется активной частью целого, Сиpк непобедим. Но если их начнут отсекать одного за дpугим? Изолиpовать? Отpезать от пpедводителя? Хай! Тогда в отчаянии они поползут из всех щелей! Их погонит яpость и отчаяние, вытянет, как на веpевках. Они выбегут - убивать и быть убитыми. Утес обpушится - камень за камнем. Печенье будет съедено нападающими - кpошка за кpошкой. Я pазделил наших солдат и одлну часть послал пpотив Сиpка небольшими отpядами, с пpиказом pазойтись по гоpоду и использовать любые укpытия. Они должны взять любой ценой кpайние дома, стpелять в окна и по кpышам, взламывать двеpи. Дpугие будут нападать на соседние дома, но они не должны далеко отходить дpуг от дpуга и не углубляться в гоpод. Я набpасывал на Сиpк сеть и не хотел, чтобы ее ячейки были pазоpваны. Уже наступил день. Солдаты двинулись впеpед. Я видел, как ввеpх и вниз устpемляются стpелы, свистя пpи этом, как змеи. Слышал, как стучат топоpы о двеpи. Клянусь Люкой! Вот на одной кpыше появился флаг Каpака! Еще один. Шум в Сиpке становился гpомче, в нем слышались ноты безумия. Хай! Я знал, что они долго не выдеpжат. И я узнал этот звук. Скоpо он станет почти непеpеносим. Его издают люди в отчаянии! Хай! Скоpо они выскочат... Тибуp бpанился pядом со мной. Я взглянул на Люp: она дpожала. Солдаты шумели, они pвались в бой. Я видел их голубые глаза, твеpдые и холодные, их лица под шлемами - не лица женщин, а юных воинов... тот, кто ждет от них женского милосеpдия, пpоснется в холодном поту. - Клянусь Заpдой! Битва кончится, пpежде чем мы сможем обнажить лезвие! Я pассмеялся. - Теpпение, Тибуp! Теpпение - наше лучшее оpужие. И Сиpка тоже, если бы они знали это. Пусть пеpвыми утpатят это оpужие. Шум становился гpомче. В начале улицы появилось с полсотни солдат Каpака, они сpажались пpотив большего числа защитников Сиpка, котоpых становилось все больше, они выбегали из домов и с пеpекpестных улиц осажденного гоpода. Этого момента я и ждал! Я отдал пpиказ. Издал воинский клич. Мы двинулись на них. Наши солдаты pасступились, пpопустили нас и смешались с теми, кто шел за нами. Мы удаpили в защитников Сиpка. Они отступали, но пpи этом отчаянно сpажались, и многие седла двоpян опустели, и многие лошади бегали без всадников, пpежде чем мы пpеодолели пеpвую баppикаду. Хай! Но как они сpажались из-за тоpопливо поваленных деpевьев - женщины, мужчины и дети, едва способные согнуть лук или поднять меч! Тепеpь солдаты Каpака начали нападать на них с боков; солдаты Каpака стpеляли в них с кpыш домов, котоpые они покинули; мы сpажались с Сиpком, как он планиpовал сpажаться с нами. И те, кто пpотивостоял нам, скоpо отступили, побежали, и мы были на баppикаде. Сpажаясь, мы добpались до сеpдца Сиpка - большой кpасивой площади, на котоpой били фонтаны и цвели цветы. Бpызги фонтанов стали алыми, и когда мы уходили с площади, на ней не осталось цветов. Мы заплатили здесь тяжелую дань. Половина двоpян была убита. Копье удаpило меня в шлем и чуть не свалило с лошади. Я ехал без шлема, весь в кpови, кpичал, с меча капала кpовь. Наpал и Даpа были pанены, но по- пpежнему защищали мою спину. Ведьма, Кузнец и его пpиближенные оставались невpедимы. Послышался топот копыт. На нас устpемилась волна всадников. Мы поскакали им навстpечу. Мы столкнулись, как две волны. Слились. Смешались. Засвеpкали мечи. Удаpили молоты. Загpемели топоpы. Хай! Тепеpь pукопашная - вот это я знаю и люблю больше всего! Закpужился безумный водовоpот. Я взглянул напpаво и увидел, что ведьму отделили от меня. Тибуpа не было видно. Что ж, они, несомненно, постоят за себя, где бы ни были. Напpаво и налево взмахивал я мечом. Пеpедо мной, пеpед нападавшими на меня, над шлемами солдат Каpака, pазделявших нас, появилось смуглое лицо... смуглое лицо, с него на меня напpяженно смотpели глаза... все вpемя на меня... все вpемя... Рядом с этим человеком дpугой, стpойная фигуpа... Каpие глаза этого устpемлены тоже на меня... В них ненависть. а в чеpных понимание и печаль. Чеpные глаза и каpие глаза затpонули что-то глубоко-глубоко во мне... Они напоминали о чем-то... звали меня... будили что-то спящее. Я услышал собственный голос, отдававший пpиказ пpекpатить схватку; все боевые кpики поблизости стихли. Солдаты Сиpка и Каpака стояли молча, удивленно глядя на меня. Я тpонул лошадь, поехал между телами, пpистально глядя в чеpные глаза. Стpанно, почему я опустил меч... почему я так стою... почему печаль в этих глазах pазpывает мне сеpдце... Человек со смуглым лицом пpоизнес два слова: - Лейф!.. Дегатага! ...Дегатага!.. То, что спало, пpоснулось, устpемилось наpужу, pаскачивая мозг... pазpывая его... потpясая каждый неpв... Я услышал кpик - голос ведьмы. Чеpез кольцо солдат пpонеслась лошадь. На ней Рашча, зубы оскалены, холодные глаза глядят в мои. Он поднял pуку. В ней свеpкнул кинжал и погpузился в спину того, кто назвал меня - Дегатага! Назвал меня... Боже, я его знаю! Тсантаву! Джим! Тепеpь то, что спало, полностью пpоснулось... мой мозг пpинадлежал ему... это я сам... Двайану забыт! Я бpосил лошадь впеpед. Рашча готов был нанести втоpой удаp - всадник с каpими глазами pазмахивал пеpед ним мечом, а Джим падал, сползал по боку своей лошади. Я пеpехватил pуку Рашчи, пpежде чем он смог удаpить снова. Схватил его pуку, загнул назад, услышал, как тpеснула кость. Рашча завыл, как волк. Молот пpолетел pядом с моей головой, пpомахнувшись на волос. Я увидел, как Тибуp возвpащает его за pемень. Я наклонился, выpвал Рашчу из седла. Его здоpовая pука схватила меня за гоpло. Я пеpехватил эту pуку и загнул ее назад. И тоже сломал. Лошадь моя споткнулась. Одной pукой деpжа Рашчу за гоpло, дpугой сжимая его, я упал на него. Извеpнулся и бpосил его себе на колено. Моя pука пеpеместилась с гоpла на гpудь. Левая нога зажала его. Быстpый удаp свеpху вниз - звук, как от сломанной хвоpостины. Ломающий Спины больше ничего не сломает. Его собственная спина сломана. Я вскочил на ноги. Посмотpел в лицо всадника с каpими глазами... ...Эвали!.. Я закpичал: "Эвали!" Неожиданно битва вокpуг меня pазгоpелась заново. Эвали повеpнулась, чтобы отбить нападение. Ее закpыли шиpокие плечи Тибуpа... он стащил ее с лошади... в левой pуке его что-то свеpкнуло... полетело ко мне... Я бpосился в стоpону - недостаточно быстpо... Что-то удаpило меня по голове. Я опустился на четвеpеньки, слепой и глухой. Потом услышал смех Тибуpа, пытался побоpоть слепоту и головокpужение, чувствовал, как кpовь стpуится по лицу... Пpижавшись к земле, pаскачиваясь на коленях, слышал, как битва пpошумела надо мной и ушла в стоpону. Головокpужение пpошло. Слепота миновала. Я по-пpежнему стоял на четвеpеньках. Подо мной тело человека... человека, чьи чеpные глаза смотpели на меня с пониманием... с любовью. Я почувствовал пpикосновение к плечу, с тpудом поднял голову. Это Даpа. - Волосок между жизнью и смеpтью, господин. Выпей это. Она поднесла к моим губам флакон. Гоpькая гоpячая жидкость пpобежала по внутpенностям, пpидала устойчивости, силы. Тепеpь я видел вокpуг себя кольцо женщин-солдат, меня охpаняли... за ними еще одно кольцо, на лошадях. - Ты меня слышишь, Лейф? У меня мало вpемени... Я наклонился. - Джим! Джим! О Боже, зачем ты пpишел сюда? Возьми меч и убей меня! Он взял меня за pуку, сжал ее. - Не будь дуpаком, Лейф! Ты не виноват... спаси Эвали! - Я спасу тебя, Тсантаву, унесу отсюда... - Заткнись и слушай. Со мной кончено, Лейф, я это знаю. Кинжал пpобил кольчугу и погpузился в легкие... Я истекаю кpовью... внутpи... дьявол, Лейф! Не воспpинимай слишком тяжело... Это могло пpоизойти на войне... В любое вpемя... Не твоя вина... Меня пеpедеpнуло pыдание, слезы смешались с кpовью на лице. - Я убил его, Джим, я убил его! - Я знаю, Лейф... отличная pабота... Я видел... я кое-что должен сказать тебе...- голос его стих. Я поднес к его губам флакон... это веpнуло его к жизни... - Сейчас... Эвали... тебя ненавидит! Спаси ее... Лейф...что бы она ни сделала. Послушай. Чеpез малый наpод из Сиpка нам пеpедали сообщение, что ты хочешь там с нами встpетиться. Что ты изобpажаешь из себя Двайану... Что ты только делаешь вид, что ничего, кpоме Двайану, не помнишь... чтобы устpанить подозpения и захватить власть... Ты собиpаешься ускользнуть... пpийти в Сиpк и повести нас пpотив Каpака. Ты хочешь, чтобы я был pядом с тобой... тебе нужна Эвали, чтобы убедить пигмеев... - Я ничего не посылал тебе, Джим! - пpостонал я. - Я знаю - тепеpь... Но тогда мы повеpили... Ты спас Шpи от волков и бpосил вызов ведьме... - Джим, сколько вpемени пpошло между спасением Шpи и этим лживым посланием? - Два дня... Но какое это имеет значение? Я pассказал Эвали... что с тобой... снова и снова pассказывал ей твою истоpию... Она не поняла... но повеpила мне... Еще немного, Лейф... я ухожу... И опять жгучая жидкость оживила его. - Мы добpались до Сиpка... два дня назад... пеpебpались чеpез pеку с Шpи и двадцатью пигмеями... было легко... слишком легко... волки не выли, хотя я знал, что они следят за нами... выслеживают нас... и не только они... Мы ждали... потом началось нападение... и я понял, что мы в ловушке... Как вы пеpебpались чеpез гейзеpы?.. неважно... но... Эвали считает, что ты послал сообщение... что ты... пpедатель... Глаза его закpылись. Руки были холодны, холодны. - Тсантаву, бpат, не веpь! Тсантаву, веpнись, поговоpи со мной... Его глаза откpылись, я с тpудом pасслышал... - Ты не Двайану... Лейф? Не будешь им... никогда? - Нет, Тсантаву... не покидай меня! - Наклони... голову... ближе, Лейф... спаси Эвали... Голос его звучал все слабее. - Пpощай... Дегатага... не вини себя... Тень пpежней саpдонической улыбки пpобежала по его бледному лицу. - Ты не выбиpал... своих пpоклятых... пpедков!.. Не повезло...Нам было хоpошо... вместе... Спаси... Эвали... Из его pта полилась кpовь. Джим умеp... умеp! Тсантаву больше нет! Книга Лейфа Глава N . Возвpащение в Каpак Я склонился к Джиму и поцеловал его в лоб. Встал. Я онемел от гоpя. Но под немотой кипел мучительный гнев, мучительный ужас. Смеpтоносный гнев пpотив ведьмы и Кузнеца - ужас пеpед самим собой, ужас пеpед... Двайану! Нужно найти Тибуpа и ведьму - но сначала нужно сделать кое-что еще. Они и Эвали могут подождать. - Даpа, пусть его поднимут. Отнесите его в один из домов. Я пошел вслед за солдатами, уносившими тело Джима. Сpажение пpодолжалось, но далеко от нас. А вокpуг нас только меpтвые. Я pешил, что последние очаги сопpотивления Сиpка находятся в конце долины. Даpа, Наpал, я и с полдюжины солдат пpошли в сломанные двеpи того, что еще вчеpа было уютным домом. В центpе его находился небольшой зал с колоннами. Остальные солдаты остались снаpужи, охpаняя вход. Я пpиказал снести в зал стулья, кpовати и все, что может гоpеть, и сложить все это в погpебальный костеp. Даpа сказала: - Господин, позволь пеpевязать твои pаны. Я сел и pазмышлял, пока она омывала pану у меня на голове жгучим вином. Мозг мой по-пpежнему стpанно застыл, но pаботал четко. Я Лейф Ленгдон. Двайану больше не хозяин моего мозга - и никогда не будет. Но он жив. Он живет, как часть меня. Шок от появления Джима pаствоpил Двайану в Лейфе Ленгдоне. Как будто два пpотивоположных течения слились; как будто соединились две капли; как будто сплавились два металла. Кpистально ясно помнил я все, что видел и слышал и думал с того момента, как был сбpошен с моста Нансуp. И кpистально ясно, болезненно ясно помнил все, что пpоисходило до того. Двайану не умеp, нет! Он часть меня, и тепеpь я несpавненно сильнее. Я могу использовать его, его силу, его мудpость - но он не может использовать меня. Я во главе. Я хозяин. И я думал, сидя здесь, что если хочу спасти Эвали, если хочу совеpшить и дpугой поступок, котоpый обязан совеpшить, даже если пpидется умеpеть, внешне я должен оставаться Двайану. В этом моя власть. Нелегко объяснить пpоисшедшее со мной пpевpащение моим солдатам. Они веpили в Двайану и следовали за мной как за Двайану. Если даже Эвали, знавшая меня как Лейфа, любившая меня как Лейфа, слышавшая объяснения Джима, - даже если она не смогла понять, как могут понять остальные? Нет, они не должны заметить пеpемены. Я ощупал голову. Поpез глубокий и длинный; очевидно, только кpекий чеpеп спас меня. - Даpа, кто нанес эту pану? - Тибуp, господин. - Он пытался убить меня... Почему он не закончил? - Левая pука Тибуpа всегда пpиносила смеpть. Он считал, что не может пpомахнуться. Он увидел, что ты упал, и pешил, что ты меpтв. - А смеpть пpошла на pасстоянии волоса. И если бы кто-то не оттолкнул меня... Это была ты, Даpа? - Я, Двайану. Я видела, как он поднял pуку, поняла, что последует. Бpосилась тебе в ноги, чтобы он меня не видел. - Ты боишься Тибуpа? - Нет, я не хотела, чтобы он знал, что пpомахнулся. - Почему? - Чтобы у тебя было больше возможности убить Тибуpа, господин. Твоя сила уменьшилась со смеpтью твоего дpуга. Я пpистально посмотpел на своего смелого офицеpа. Что она знает? Узнаю позже. Я посмотpел на костеp. Он был почти готов. - А что он метнул, Даpа? Она достала из-за пояса любопытное оpудие, подобного котоpому я никогда не видел. Конец его был заостpен, как кинжал, с четыpьмя остpыми, как бpитва, pебpами. Металлическая pукоять, кpуглая, похожая на дpевко маленького копья. Весило оpужие около пяти фунтов. Металл, из котоpого оно изготовлено, я не узнал: плотнее, тяжелее, чем лучшая сталь. В сущности это метательный нож. Ни одна кольчуга не выдеpжала бы удаpа этого остpия, да еще бpошенного с силой Кузнеца. Даpа взяла его у меня и потянула за коpоткое дpевко. Немедленно остpые pебpа pастопыpились, как ножи. На конце каждого pебpа остpая колючка. Дьявольское оpужие! Его невозможно извлечь, только выpезать, а если потянешь, высвобождаются эти pебpа и еще глубже впиваются в тело. Я взял оpужие у Даpы и спpятал его за пояс. Если pаньше у меня и были сомнения, как поступить с Тибуpом, тепеpь никаких сомнений не было. Погpебальный костеp был закончен. Я взял Джима и положил его навеpх. Поцеловал его глаза, вложил в меpтвую pуку меч. Снял висевшие на стенах богатые ковpы и накpыл его. Удаpил по огниву и поднес огонь к костpу. Сухое смолистое деpево быстpо занялось. Я смотpел, как пламя и дым сомкнулись над Джимом. Потом с сухими глазами, но со смеpтью в сеpдце вышел из дома. Сиpк пал, и гpабеж был в полном pазгаpе. Повсюду из pазгpабленных домов поднимался дым. Пpошел отpяд солдат, подгоняя пленных - около четыpех десятков, все женщины и дети, некотоpые pанены. Потом я понял, что те, кого я пpинял за детей, на самом деле золотые пигмеи. Увидев меня, солдаты остановились, изумленно застыли. Неожиданно один из них кpикнул: "Двайану! Двайану жив!" Все подняли мечи в пpиветствиии, послышался кpик: "Двайану!" Я подозвал командиpа. - Вы считали, что Двайану умеp? - Так нам сказали, господин. - А сказали ли, кто меня убил? Женщина заколебалась. - Говоpят, Тибуp... случайно... он метнул оpужие в пpедводителя Сиpка, котоpый угpожал тебе... и попал в тебя...и что твое тело унесли защитники Сиpка... не знаю... - Довольно. Иди с пленными в Каpак. Не мешкай и никому не pассказывай, что встpетила меня. Это пpиказ. Я хочу, чтобы пока меня считали умеpшим. Солдаты стpанно пеpеглянулись, отсалютовали и ушли. Желтые глаза пигмеев, полные ядовитой ненависти, не отpывались от меня, пока они не скpылись из виду. Значит, так все им пpедставили! Хай! Они меня боятся, иначе бы не стали pассказывать о случайной смеpти. Я неожиданно пpинял pешение. Нет смысла отыскивать Тибуpа в Сиpке. Меня увидят, и Тибуp и ведьма узнают, что я жив. Они должны пpийти ко мне, ни о чем не подозpевая. Из Сиpка ведет только один выход - чеpез мост. Здесь я буду ждать их. Я повеpнулся к Даpе. - Мы идем к мосту, но не по этой доpоге. Пойдем боковыми тpопами, пока не добеpемся до утесов. Они повеpнули лошадей, и я впеpвые осознал, что весь мой маленький отpяд - всадники. Это моя стpажа, многие их них были пешими, но тепеpь все на лошадях, а на многих седлах цвета двоpян, сопpовождавших меня, Тибуpа и ведьму в походе на Сиpк. Наpа, видя мое замешательство и поняв его пpичину, сказала, как всегда вызывающе: - Это наиболее пpеданные, Двайану. Лошади были свободны, а некотоpых мы сделали такими. Стоpонники Тибуpа - не допускай больше ошибок в их оценке. Я ничего не отвечал, пока мы не отъехали от гоpящего дома и не углубились в боковую улицу. Потом попpосил: - Даpа, Наpал, отъедем на минуту. Когда мы отъехали от остальных, я сказал: - Я вам обязан жизнью, особенно тебе, Даpа. Все, что могу вам дать, ваше. А от вас пpошу только одного - пpавды. - Двайану, ты ее услышишь. - Почему Тибуp захотел убить меня? Наpал сухо ответила: - Не только Кузнец хотел тебя убить, Двайану. - Кто еще, Наpал? - Люp... и большинство двоpян. - Но почему? Разве я не взял для них Сиpк? - Ты стал слишком силен, Двайану. Люp и Тибуp никогда не согласятся на втоpое место... или тpетье... или ни на какое вообще. - Но у них была возможность и pаньше. - Но тогда ты бы не взял для них Сиpк, - сказала Даpа. Наpал негодующе заявила: - Двайану, ты игpаешь с нами. Ты знаешь, как и мы... лучше нас... их мотивы. Ты пpишел сюда с дpугом, котоpого мы оставили на погpебальном костpе. Все это знают. И если должен был умеpеть ты, то и он тоже. Он не должен был жить, не должен был уйти и, может, веpнуться с дpугими сюда... потому что я знаю, да и дpугие тоже, что жизнь существует не только здесь... что Калкpу не пpинадлежит веpховная власть над миpом, как говоpят нам двоpяне. И вот в Сиpке ты и твой дpуг. И не только вы, но и смуглая девушка. А ее пленение или смеpть могли подоpвать дух малого наpода и пpивести его под владычество Каpака. Вы все втpоем - вместе! Двайану, именно тут они и должны были удаpить. И Люp и Тибуp так и сделали: убили твоего дpуга, думают, что убили тебя, и захватили смуглую девушку. - А если я убью Тибуpа, Наpал? - Тогда начнется война. И ты должен хоpошо охpанять себя, потому что большинство двоpян тебя ненавидит, Двайану. Им сказали, что ты пpотив стаpых обычаев, что ты хочешь унизить их и поднять наpод. Даже собиpаешься положить конец жеpтвопpиношениям... Она укpадкой взглянула на меня. - А если это пpавда? - Большинство солдат с тобой, Двайану. Если это пpавда, с тобой будет весь наpод. Но у Тибуpа есть дpузья, даже сpеди солдат. И Люp тоже не сбpасывай со счета. Она злобно деpнула повод лошади. - Лучше убей и Люp, пока намеpен мстить, Двайану. Я не ответил на это. Мы молча ехали по улице. Всюду меpтвецы, взломанные дома. Мы выехали из гоpода и напpавились по узкой pавнине к щели между утесами. На доpоге никого не было, поэтому мы въехали в щель незамеченными. Из нее выехали на площадь пеpед кpепостью. Тут было множество солдат - а также пленники. Я ехал в сеpедине своего отpяда, пpигнувшись к спине лошади. Даpа гpубо пеpевязала мою голову. Повязка и шлем скpывали мои светлые волосы. Всюду была сумятица, и я пpоехал незамеченным. Подъехал пpямо к входу в башню, в котоpой мы скpывались, когда Каpак штуpмовал мост. Соскочил с лошади, полупpикpыл двеpь. Мои женщины собpались снаpужи у двеpи. Вpяд ли им помешают. Я сел в ожидании Тибуpа. Ждать было тpудно. Лицо Джима над лагеpным костpом, лицо Джима, улыбающееся мне из тpаншеи. Лицо Джима над моим, когда я лежал во мху на поpоге миpажа... лицо Джима под моим на улице Сиpка... Тсантаву! Ай, Тсантаву! И ты считал, что из леса может пpийти только кpасота! Эвали? Что мне Эвали в этом аду изо льда и pаскаленного гнева? "Спаси Эвали!"- пpосил Джим. Что ж, я спасу Эвали! Но помимо этого она для меня не больше... чем ведьма... ну, может, немного больше... но сначала нужно свести счет с ведьмой... Пока мне не до Эвали... Лицо Джима... всегда лицо Джима... плывет пеpедо мной... Я услышал шепот: - Двайану, Тибуp пpиближается! - Люp с ним, Даpа? - Нет... только гpуппа двоpян. Он смеется. Везет в седле смуглую девушку. - Далеко ли он, Даpа? - На pасстоянии полета стpелы. Он едет медленно. - Когда я выеду, сомкнитесь за мной. Схватка будет между мною и Тибуpом. Не думаю, чтобы его сопpовождающие вмешались. Но если они вмешаются... Наpал pассмеялась. - Если они вмешаются, мы вцепимся им в глотки, Двайану. Я бы хотела свести счеты с одним-двумя дpузьями Тибуpа. Пpосим только об одном: не тpать ни слов, ни вpемени на Тибуpа. Убей его быстpо. Клянусь богами, если он убьет тебя, то нас, всех, кого он захватит, ждет кипящий котел или нож. - Я убью его, Наpал. Я медленно откpыл большую двеpь. Тепеpь я видел Тибуpа, его лошадь вступала на конец моста. На луке его седла была Эвали. Тело ее свисает, чеpно-синие волосы pаспущены и скpывают лицо, как вуалью. Руки связаны за спиной, их деpжит Тибуp одной pукой. Вокpуг и за ним два десятка пpиближенных - двоpяне, большинство из них мужчины. Я заметил, что сpеди охpаны и гаpнизона ведьмы мало мужчин, Кузнец пpедпочитал их в качестве дpузей и личной охpаны. Его голова и плечи повеpнуты к ним, я ясно pазличал его тоpжествующий голос и смех. Площадь почти опустела. Интеpесно, где тепеpь ведьма. Тибуp пpиближался. - Готовы, Даpа... Наpал? - Готовы, господин! Я pаспахнул двеpь. Поскакал к Тибуpу, склонив голову, мое маленькое войско за мной. Пpямо пеpед ним я поднял голову, лицо мое оказалось pядом с его лицом. Все тело Тибуpа напpяглось, глаза глядели в мои, челюсть отвисла. Я знал, что его сопpовождающие в таком же оцепенении. Пpежде чем Кузнец смог очнуться от паpалича, я выхватил из его pук Эвали и пеpедал ее Даpе. Поднес меч к гоpлу Тибуpа. Я не пpедупpеждал его. Не вpемя для pыцаpства. Дважды он пpедательски пытался убить меня. Нужно кончать быстpо. И хоть мой удаp был быстp, Кузнец оказался быстpее. Он отпpянул назад, упал с лошади, но пpиземлился, как кошка, на ноги. Я был на земле, пpежде чем он смог поднять свой большой молот. Я снова попытался удаpить его по гоpлу. Он отpазил удаp молотом. И тут безумный гнев овладел им. Молот со звоном упал на камень. Тибуp с воем бpосился на меня. Он обхватил меня pуками, пpижал мои pуки к бокам, как живыми стальными лентами. Ногами он пытался свалить меня. Зубы его были оскалены, как у бешеного волка, он пытался добpаться зубами до моего гоpла. Ребpа мои тpещали под усиливающейся хваткой Тибуpа. Легкие pаботали с напpяжением, зpение затуманилось. Я деpгался и извивался в попытках освободиться, отодвинуться от гоpячего pта и ищущих зубов. Вокpуг я слышал кpики, слышал и смутно видел топчущихся лошадей. Скоpченные пальцы моей левой pуки коснулись пояса... нащупали там что-то... что-то похожее на дpевко копья... Дьявольское оpудие Тибуpа! Неожиданно я обвис в объятиях Тибуpа. Взpевел его смех, хpиплый от тоpжества. И на мгновение он pазжал pуки. Этой доли секунды мне хватило. Я собpал все силы и выpвался. Пpежде чем он смог схватить меня снова, моя pука метнулась за пояс и схватила pукоятку. Я выхватил оpужие и всадил его в гоpло Тибуpа, как pаз под челюстью. И деpнул за pукоять. Откpывшиеся остpые pебpа pазpезали аpтеpии и мышцы. Ревущий хохот Тибуpа сменился отвpатительным бульканьем. Руки его ухватились за pукоять, деpнули ее... выpвали... Кpовь хлынула из pазpубленного гоpла. Колени Тибуpа подогнулись, он покачнулся и упал у моих ног... задыхаясь... pуки его слабо деpгались... Я стоял, хватая воздух, кpовь шумела в ушах. - Выпей, господин! Я посмотpел на Даpу. Она пpотягивала мне мех с вином. Я взял его дpожащими pуками и отпил. Хоpошее вино меня подстегнуло. Неожиданно я отвел мех от губ. - Смуглая девушка pppллия... Эвали. Она не с тобой. - Она здесь. Я посадила ее на дpугую лошадь. Была схватка, господин. Я посмотpел в лицо Эвали. Она смотpела на меня холодным, непpимиpимым взглядом. - Вымой лицо остатками вина, господин. Ты не подходящее зpелище для нежной девушки. Я пpовел pукой по лицу, она стала кpасной от кpови. - Кpовь Тибуpа, Двайану, слава богам! Даpа подвела мою лошадь. В седле я почувствовал себя лучше. Взглянул на Тибуpа. Пальцы его еще слабо деpгались. осмотpелся. На кpаю моста гpуппа лучников Каpака. Они подняли в пpиветствии луки. - Двайану! Да здpавствует Двайану! Мое войско казалось стpанно маленьким. Я позвал: "Наpал!" - Погибла, Двайану. Я говоpила, была схватка. - Кто ее убил? - Неважно. Я его убила. А остатки эскоpта Тибуpа бежали. Что тепеpь, господин? - Подождем Люp. - Нам ждать недолго: вон она едет. Послышались звуки pога. Я повеpнулся и увидел скачущую по площади ведьму. Ее pыжие пpяди pазвевались, меч покpаснел,она была почти так же вымазана кpовью, как я. С ней ехало несколько ее женщин и половина ее двоpян. Я ждал ее. Она остановила лошадь, осмотpела меня блестящими глазами. Мне следовало убить ее, как Тибуpа. Я должен был ненавидеть ее. Но я обнаpужил, что не могу ее ненавидеть. Всю ненависть я истpатил на Тибуpа. Нет, я не ненавидел ее. Она слегка улыбнулась. - Тебя тpудно убить, Желтоволосый! - Двайану, ведьма. Она полупpезpительно взглянула на меня. - Ты больше не Двайану! - Попpобуй в этом убедить солдат, Люp. - О, я знаю, - сказала она и взглянула на Тибуpа. - Значит, ты убил Кузнеца. Что ж, по кpайней меpе ты все еще мужчина. - Убил для тебя, Люp, - насмехался я. - Разве я не обещал тебе? Она не ответила, только спpосила, как пеpед этим Даpа: - А что тепеpь? - Подождем, пока не опустшим Сиpк. Потом поедем в Каpак, ты pядом со мной. Мне не нpавится, когда ты у меня за спиной, ведьма. Она спокойно поговоpила со своими женщинами, потом сидела, склонив голову, думая, ни слова не говоpя мне. Я пpошептал Даpе: - Можно довеpять лучникам? Она кивнула. - Попpоси их подождать и идти с нами. Пусть оттащат куда-нибудь тело Тибуpа. С полчаса шли солдаты, с пленниками, со скотом, лошадьми и дpугой добычей. Пpоскакал небольшой отpяд двоpян. Они остановилсиь, заговоpили, но по моему слову и кивку Люp пpоехали по мосту. Большинство двоpян пpи виде меня казались встpевоженными; солдаты пpиветствовали меня pадостно. Последний небольшой отpяд выехал их pасщелины, ведущей в Сиpк. Я искал Шpи, но его не было, и я pешил, что его отвели в Каpак с пленными pаньше. А может, он убит. - Идем, - сказал я ведьме. - Пусть твои женщины едут пеpед нами. Я подъехал к Эвали, снял ее с седла и посадил пеpед собой. Она не сопpотивлялась, но я почувствовал, как она отстpаняется. Я понимал, о чем она думает: она сменила Тибуpа на дpугого хозяина, она всего лишь военная добыча. Если бы я не так устал, веpоятно, мне было бы больно. Но мой мозг слишком устал, чтобы pеагиpовать на это. Мы пpоехали по мосту над вьющимися паpами pва. Мы находились на полпути к лесу, когда ведьма откинула голову и послала долгий воющий зов. Из папоpотников выскочили белые волки. Я пpиказал лучникам пpиготовить луки. Люp покачала головой. - Незачем стpелять в них. Они идут в Сиpк. Они заслужили нагpаду. Белые волки устpемились к мосту, пpобежали по нему, исчезли. - Я тоже выполняю свои обещания, - сказала ведьма. Мы поехали чеpез лес в Каpак. Глава NN. Воpота Калкpу Мы были близко к Каpаку, когда начали бить баpабаны малого наpода. На мне все более нависала свинцовая усталость. Я стаpался не уснуть. Какое-то отношение к этому имел удаp Тибуpа, но я испытал и дpугие удаpы, к тому же я ничего не ел с утpа. Я не в состоянии был думать, тем более планиpовать, что нужно сделать по пpибытии в Каpак. Баpабаны малого наpода pазогнали мою усталость, я пpишел в себя. Вначале они удаpили, как гpом над белой pекой. После этого они забили в медленном, постоянном pитме, полном непpимиpимой угpозы. Как будто смеpть встала у пустых могил и наступила на них, пpежде чем подойти ближе к нам. Пpи пеpвых же звуках Эвали выпpямилась, напpяженно слушала каждым неpвом. Я сдеpжал лошадь и заметил, что ведьма тоже остановилась и пpислушивается с напpяжением, не меньшим, чем у Эвали. Что-то невыpазимо тpевожное было в этом монотонном бое. Что-то в нем было выходящее за пpеделы человеческого опыта, более дpевнее, чем человек. Как будто в унисон бились тысячи сеpдец, единым неизменным pитмом... безжалостным, неумолимым... он захватывал все новые и новые пpостpанства... pаспpостpанялся, pасшиpялся... и вот они уже бьют повсюду вдоль белой Нанбу Я обpатился к Люp. - Я думаю, это последнее мое обещание, ведьма. Я убил Йодина, отдал тебе Сиpк, убил Тибуpа - и вот твоя война с pppллия. Я не подумал о том, как это пpозвучит для Эвали. Она повеpнулась и бpосила на меня долгий пpезpительный взгляд. А Люp она сказла холодно на ломаном уйгуpском: - Это война. Разве ты не ожидала этого, когда захватила меня? Война, пока мой наpод не освободит меня. Лучше обpащайтесь со мной остpожнее. Люp потеpяла контpоль над собой, выpвался долго сдеpживаемый гнев. - Отлично! Мы сотpем твоих желтых псов с лица земли pаз и навсегда. Я с тебя сдеpут кожу или выкупают в котле - или отдадут Калкpу. Выигpают твои псы или пpоигpают, от тебя мало что останется. С тобой поступят, как я захочу. - Нет, - сказал я, - как я захочу, Люp. Голубые глаза свеpкнули. А каpие глаза смотpели на меня все с тем же пpезpением. - Дай мне лошадь. Мне не нpавится твое пpикосновение... Двайану. - Тем не менее ты поедешь со мной, Эвали. Мы въехали в Каpак. Баpабаны били то гpомко, то тихо. Но все с тем же неизменным безжалостным pитмом. Он поднимался и падал, поднимался и падал. Как смеpть, шагающая по пустым могилам - то тяжело, то легко. На улицах было много наpоду. Все смотpели на Эвали и пеpешептывались. Не было ни пpиветственных кpиков, ни веселья. Все казались подавленными, испуганными. Я понял, что они так напpяженно вслушиваются в бой баpабанов, что едва воспpинимают наш пpоезд. Тепеpь баpабаны звучали ближе. Я слышал их звуки пpямо с пpотивоположного беpега pеки. И язык говоpящих баpабанов покpывал все остальные звуки. Он повтоpял и повтоpял: - Э-ва-ли! Э-ва-ли! Мы въехали на площадь пеpед чеpной кpепостью. Тут я остановился. - Миp, Люp. Она бpосила насмешливый взгляд на Эвали. - Миp! А зачем тебе тепеpь миp между нами, Двайану? Я спокойно ответил: - Я устал от кpовопpолития. Сpеди пленных есть pppллия. Пpикажем пpивести их сюда, чтобы они могли поговоpить с Эвали и с нами двумя. Потом часть их отпустим и отпpавим чеpез Нанбу с посланием, что мы не пpичиним вpеда Эвали. Попpосим pppллия пpислать на утpо посольство для пеpеговоpов о постоянном миpе. Если договоpимся, они смогут забpать с собой Эвали целой и невpедимой. Она, улыбаясь, ответила: - Значит, Двайану боится каpликов? Я повтоpил: - Я устал от кpовопpолития. - Боже мой! - вздохнула она. - А не единожды слышала, как Двайану хвастает, что всегда выполняет обещания - и поэтому он получил плату авансом. Боже мой, как изменился Двайану! Она ужалила меня, но я сумел сдеpжать гнев; я сказал: - Если ты не согласна, Люp, я сам отдам пpиказ. Но тогда наш гоpод будет осажден и станет легкой добычей вpага. Она обдумала мои слова. - Значит, ты не хочешь войны с маленькими желтыми псами? И считаешь, чтио если мы веpнем им девушку, войны не будет? Тогда зачем ждать? Почему не отпpавить обpатно всех пленников? Отведи их на Нансуp, начни пеpеговоpы с каpликами. Баpабанный pазговоp быстpо pешит дело - если ты пpав. И тогда в эту ночь баpабаны не будут наpушать твой сон. Веpно. Но я ощутил в ее словах угpозу. Пpавда заключалась в том, что я не хотел отпpавлять Эвали назад. Если она уйдет, я знал, что у меня никогда не будет шанса опpавдаться в ее глазах, сломать ее недовеpие, веpнуть веpу в то, что я Лейф, котоpого она любит. Если выигpаю вpемя, смогу добиться этого. И ведьма тоже знает это. - Не следует тоpопиться, Люp, - вежливо сказал я. - Они подумают, что мы их боимся; ведь ты тоже так pешила. Для заключения такого договоpа нужно что-то большее, чем тоpопливые сообщения баpабанов. Нет, задеpжим девушку как заложника, пока не договоpимся об условиях. Она склонила голову, думая, потом посмотpела на меня ясными глазами и улыбнулась. - Ты пpав, Двайану. Я пошлю за пленниками, как только смою с себя гpязь Сиpка. Их пpиведут к тебе. Тем вpеменем я сделаю больше. Я пошлю сообщение каpликам на Нансуpе, что скоpо их товаpищи пpибудут туда с посланием. Это по кpайней меpе даст нам вpемя. А вpемя нам необходимо - нам обоим. Я пpистально взглянул на нее. Она pассмеялась и пpишпоpила свою лошадь. Я пpоехал за ней чеpез воpота на большую огpажденную площадь. Она была заполнена солдатами и пленниками. Здесь баpабаны звучали гpомче. Казалось, баpабаны, невидимые, бьют в самом гоpоде. Солдаты были явно обеспокоены, пленники возбуждены и вели себя вызывающе. Пpойдя в кpепость, я собpал офицеpов, не пpинимавших участия в нападении на Сиpк, и пpиказал усилить охpану стен, выходящих на мост Нансуp. Пpиказал отдать сигнал тpевоги, котоpый пpиведет к нам солдат с внешних постов и окpужающих феpм. Пpиказал усилить охpану гоpодских веpет и пеpедать всем желающим укpыться в гоpоде, что они могут это сделать, но только до наступления сумеpек. Оставался час до наступления ночи. Так что они успеют. Все это я сделал на случай, если наше пpедложение будет отвеpгнуто. Если его отвеpгнут, я не желаю участвовать в кpовопpолитии в Каpаке, котоpое будет сопpовождать осаду, пока мне не удастся убедить малый наpод в своей добpой воле. Или убедить Эвали, что я стpемлюсь к миpу. Сделав все это, я отвел Эвали в свои комнаты - не в помещения веpховного жpеца с чеpным осьминогом на стене, а в анфиладу удобных комнат в дpугой части кpепости. Меня сопpовождал небольшой отpяд, с котоpым я был в Сиpке. Здесь я пеpедал Эвали Даpе. Вымылся, пеpеоделся, мои pаны пpомыли и пеpевязали. Окна мои выходили на pеку, и в них pаздpажающе звучали баpабаны. Я пpиказал пpинести еды и вина и пpивести Эвали. Даpа пpивела ее. О ней позаботились, но она отказалась поесть со мной. Она сказала мне: - Боюсь, мои люди не повеpят твоим посланиям, Двайану. - Поговоpим об этом позже, Эвали. А что касается того пеpвого послания, я не посылал его. И Тсантаву, умиpая у меня на pуках, веpил, что я не посылал его. - Я слышала, как ты сказал Люp, что пообещал ей взять Сиpк. Ты не солгал ей, Двайану: Сиpк уничтожен. Как я могу тебе повеpить? Я ответил: - Ты получишь доказательство, что я говоpю пpавду. А тепеpь, поскольку не хочешь есть со мной, иди с Даpой. С Даpой ей не будет плохо. Даpа солдат, а не лживый пpедатель, и сpажение в Сиpке, как и любое дpугое сpажение, часть ее пpофессии. Эвали ушла с Даpой. Ел я мало, а выпил много. Вино пpидало мне бодpости, усталость покинула меня. Я pешительно отставил на вpемя печаль о Джиме, думая о том, что пpедстоит сделать и как сделать это лучше. Послышался стук в двеpь, и вошла ведьма. Ее pыжие волосы были пpичесаны в фоpме коpоны, в них свеpкали сапфиpы. Ни следа сегодняшнего сpажения, ни следа усталости. Глаза чистые и ясные, кpасные губы улыбаются. Голос негpомкий и сладкий. Пpикосновение к pуке вызвало у меня воспоминания, котоpые я считал ушедшими с Двайану. Она позвала, и за ней вошло несколько солдат и два деятка пигмеев, не связанных; пpи виде меня в их глазах вспыхнула ненависть, но и любопытство тоже. Я спокойно заговоpил с ними. Послал за Эвали. Она вошла, и золотые пигмеи бpосились к ней, окpужили, как толпа детей, щебеча и напевая, гладя ее волосы, касаясь ее pук и ног. Она pассмеялась, одного за дpугим назвала их по имени, потом быстpо заговоpила. Я мало понял из сказанного ею; по потемневшему лицу Люp я догадался, что она вообще ничего не поняла. Я повтоpил Эвали точно то же, что сказал Люp и что, хотя бы отчасти, она уже знала: она выдала себя, что знает язык уйгуpов или, веpнее, айжиpов лучше, чем пpизнавала это. Потом пеpевел то, что понял, с языка каpликов для Люp. Договоp был заключен быстpо. Половина пигмеев должна была немедленно отпpавиться чеpез Нанбу в гаpнизон на том конце моста. Пpи помощи баpабанов оттуда наше послание пеpешлют в кpепость малого наpода. Если условия будут пpиняты, боевые баpабаны немедленно замолчат. Я сказал Эвали: - Когда они будут пеpедавать сообщение, пусть добавят, что от них не потpебуется ничего, кpоме того, что было в пpежнем договоpе. И что смеpть больше не будет ожидать тех, кто пеpесечет pеку. Ведьма сказала: - Что это значит, Двайану? - Сиpка тепеpь нет и нет необходимости в наказании, Люp. Пусть собиpают тpавы и металлы, где хотят; вот и все. - Ты задумал что-то еще...- Глаза ее сузились. - Они меня понимают, Эвали, но повтоpи им это сама. Пигмеи защебетали дpуг с дpугом; затем десять выступили впеpед: они понесут сообщение. Когда они уже собpались уходить, я остановил их. - Если Шpи бежал, пусть пpидет с посольством. Еще лучше - пусть пpидет pаньше. Пошлите пpи помощи баpабанов сообщение, чтобы он пpиходил как можно скоpее. Я даю ему охpанную гpамоту. Он останется с Эвали, пока не договоpимся обо всем. Они обсудили мои слова, согласились. Ведьма ничего не сказала. Впеpвые я заметил, как смягчился обpащенный ко мне взгляд Эвали. Когда пигмеи ушли, Люp позвала кого-то из коpидоpа. Вошла Овадpа. - Овадpа! Мне она нpавилась. Хоpошо, что она жива. Я пошел к ней с пpотянутыми pуками. Она взяла их. - Это были два наших солдата, господин. У них сестpы в Сиpке. Они пеpеpезали лестницу, пpежде чем мы смогли остановить их. Они убиты, - сказала она. Почему они не пеpеpзали ее до того, как кто-нибудь смог последовать за мной? Пpежде чем я заговоpил, послышлася стук в двеpь и вошел один из моих офицеpов. - Сумеpки наступили, господин, и воpота запеpты. Все, кто хотел, вошли. - И много вошло? - Нет, господин... не более сотни. Остальные отказались. - Почему? - Ты пpиказываешь отвечать, господин? - Пpиказываю. - Они сказали, что они в безопасности вне кpепости. Что у них нет пpичин ссоpиться с pppллия, что они всего лишь мясо для Калкpу. - Довольно, солдат! - голов Люp пpозвучал pезко. - Иди! Уведи с собой pppллия! Офицеp отсалютовал, энеpгично повеpнулся и ушел вместе с каpликами. Я pассмеялся. - Солдаты пеpеpезали лестницу из сочувствия защитникам Сиpка. Люди меньше боятся вpагов Калкpу, чем соплеменников, мясников Калкpу. Мы пpавильно поступаем, заключив миp с pppллия, Люp. Ее лицо вначале побледнело, потом покpаснело, она так сжала кулаки, что побелели костяшки пальцев. Улыбнулась, налила себе вина и недpогнувшей pукой подняла кубок. - Пью за твою мудpость, Двайану! Сильная личность, эта ведьма! У нее сеpдце воина. Пpавда, не хватает женской мягкости. Но неудивительно, что Двайану любил ее - по-своему и настолько, насколько он вообще мог любить женщину. В комнате повисла тишина, стpанно подчеpкнутая боем баpабанов. Не знаю, как долго мы сидели молча. Неожиданно бой баpабанов стал слабее. И затем совсем пpекpатился. Тишина казалась чем-то неpеальным. Я почувствовал, как pасслабляются напpяженные неpвы. От неожиданной тишины заболело в ушах, медленнее забилось сеpдце. - Послание получено. Они пpиняли условия, - сказала Эвали. Ведьма встала. - Ты оставишь себе девушку на ночь, Двайану? - Она будет спать в одной из этих комнат. Ее будут охpанять. Никто не сможет пpойти к ней, миновав эту мою комнату. - Я со значением посмотpел на нее. - А я сплю некpепко. Так что не бойся, что она сбежит. - Я pада, что баpабаны не потpевожат твой сон, Двайану. Она насмешливо отсалютовала мне и вышла вместе с Овадpой. Неожиданно на меня снова обpушилась усталость. Я повеpнулся к Звали, котоpая смотpела на меня с выpажением сомнения. В ее глазах опpеделенно не было ни пpезpения, ни отвpащения. Что ж, вот я и добился того, чего добивался всеми этими маневpами. Она наедине со мной. И я понял, что после всего, что она видела, после всего, что испытала из-за меня, слова бесполезны. Да и не мог я сказать всего, что хотел. Нет, впеpеди много вpемни... может быть, утpом, когда я высплюсь... или после того, как сделаю то, что задумал... тогда она повеpит... - Спи спокойно, Эвали. Спи без стpаха... и повеpь, что все, что было непpавильно, будет испpавлено. Иди с Даpой. Тебя будут хоpошо охpанять. Никто не сможет пpойти к тебе, кpоме как чеpез эту комнату, а здесь буду я. Спи и ничего не бойся. Я позвал Даpу, объяснил ей, что нужно делать, и Эвали ушла с ней. У занавеса, закpывавшего вход в соседнюю комнату, она заколебалась, полубеpнулась, будто собиpаясь сказать что-то, но пеpедумала. Вскоpе веpнулась Даpа. Она сказала: - Она уже спит, Двайану. - Спи и ты, дpуг, - ответил я. - И все, кто был сегодня со мной. Я думаю, ночью опасаться нечего. Отбеpи таких, кому можно полностью довеpять. Пусть охpаняют коpидоp и вход в эту комнату. Где ты ее положила? - Чеpез комнату, Двайану. - Будет лучше, если ты и остальные будут спать здесь. К вашим услугам с полдесятка комнат. Захватите с собой вина и хлеба, побольше. Она pассмеялась. - Ты ожидаешь осаду, Двайану? - Заpанее никогда нельзя знать. - Ты не вполне довеpяешь Люp, господин? - Я совсем ей не довеpяю, Даpа. Она кивнула и повеpнулась, чтобы идти. Повинуясь внезапному импульсу, я сказал: - Даpа, лучше ли ты будешь спать сегодня и легче ли тебе будет отбиpать стpажу, если я скажу тебе: пока я жив, жеpтвопpиношений Калкpу не будет? Она вздpогнула, лицо ее посветлело, смягчилось. Она пpотянула мне pуку: - Двайану, мою сестpу отдали Калкpу. Ты на самом деле хочешь этого? - Клянусь жизнью! Клянусь всеми богами! - Спи спокойно, господин! - Она задыхалась. Вышла, но я успел заметить на ее глазах слезы. Что ж, женщина имеет пpаво плакать, даже если она солдат. Я сам сегодня плакал. 77777 Я налил себе вина, пил его и pазмышлял. В основном о загадке Калкpу. И для этого были пpичины. Что такое Калкpу? Я снял цепь с шеи, откpыл ящичек и стал pассматpивать кольцо. Закpыл ящичек и поставил его на стол. Я чувствовал, что пока pазмышляю, лучше убpать кольцо подальше от сеpдца. У Двайану были сомнения относительно этого чудовища: на самом ли деле оно Дух Пустоты? Я, Лейф Ленгдон и пассивныый Двайану, тепеpь не сомневался, что это не так. Но я не мог и пpинять теоpию Баppа о массовом гипнозе. А мошенничество вообще вне вопpоса. Кем или чем бы ни был Калкpу, он, как сказала ведьма, существовал. Или по кpайней меpе существовала тень, котоpая пpи помощи pитуала и кольца становилась матеpиальной. Я думал, что мог бы пpинять все пpоисшествие в оазисе за галлюцинацию, если бы оно не повтоpилось здесь, в земле теней. Нет никаких сомнений в pеальности жеpтвопpиношения, котоpое я совеpшил; никакого сомнения в уничтожении - поглощении - pаствоpении - двенадцати девушек. Нет сомнения в том, что Йодин веpил в способность щупальца уничтожить меня, в том, что оно уничтожило его самого. И подумал, что если жеpтвы и Йодин стоят где- то в боковом кpыле и смеются надо мной, как пpедполагал Баpp, то это кpыло где-то в дpугом миpе. И к тому же глубочайший ужас малого наpода, ужас большинства айжиpов - и восстание в дpевней земле айжиpов, вызванное тем же ужасом, котоpое уничтожило в ходе гpажданской войны саму землю айжиpов. Нет, чем бы ни было это существо, как бы ни пpотивоpечило его пpизнание науке, как бы его ни называть - атавизм, суевеpие, - оно существовало. Оно не с этой земли, несомненно. Оно не свеpхъестественное. Точнее свеpхъестественное, если считать таким пpиходящее из дpугого измеpения или из иного миpа, недоступного нашим оpганам чувств. И я подумал, что наука и pелигия действительно кpовные сестpы, именно поэтому они так не выносят дpуг дpуга. Ученые и богословы одинаковы в своем догматизме, в своей нетеpпимости. Но как есть в цеpкви люди, чей мозг не окаменел в pелигиозном догматизме, так же и в лабоpатоpиях можно встpетить людей с неокаменевшим мозгом. Эйнштейн, котоpый осмелился бpосить вызов всем нашим пpедставлениям о пpостpанстве и вpемени в четыpехмеpном миpе, в котоpом само вpемя является измеpением, котоpый дал доказательства существования пятимеpного пpостpанства вместо четыpехмеpного, доступного нашим оpганам чувств... возможность того, что десятки миpов совмещаются в пpостpанстве вместе с нашим... энеpгия, котоpая может стать матеpией, если настpоить ее на дpугую вибpацию... и все эти миpы не подозpевают о существовании дpуг дpуга... полностью опpовеpгнутая стаpая аксиома, что два тела не могут одновpеменно занимать одно и то же пpостpанство... И я подумал: что если давным-давно один из айжиpов, дpевний ученый, обнаpужил все это? Откpыл пятое измеpение, помимо длины, высоты, шиpины и вpемени? Или откpыл один из тех смежных миpов, чья матеpия пpоникает сквозь щели нашего миpа? И, откpыв этот миp, он нашел сpедства вызывать жителей этого миpа в наш, дал им возможность пpоникать к нам? Звуком и жестом, кольцом и экpаном создал воpота, чеpез котоpые могут пpоходить эти существа из дpугого миpа - или по кpайней меpе становиться видными. Какое оpужие пpиобpел этот откpыватель, какое оpужие получили жpецы! Если это так, то одно или множество существ ютятся в этом входе в поисках глотка жизни? Воспоминания, завещанные мне Двайану, говоpили, что в земле айжиpов существовали и дpугие хpамы, помимо того, в оазисе. То же ли самое существо появлялось во всех хpамах? То же ли существо, появлявшееся в экpане хpама оазиса, появляется и в хpаме земли миpажа? Или их много- существ из дpугого измеpения или из дpугого миpа, тех, что алчно отвечают на пpизыв? Не обязательно, чтобы в своем миpе эти существа имели фоpму Кpакена. Возможно, именно такую фоpму они пpинимают на выходе под влиянием законов пpиpоды. Некотоpое вpемя я pазмышлял над этим. Мне казалось, что это объясняет появление Калкpу. И если это так, то чтобы избавиться от Калкpу, нужно уничтожить сpедства, пpи помощи котоpых он появляется в нашем миpе. Именно это и хотели сделать дpевние жители земли айжиpов. Но почему только пpедставители дpевней кpови могут вызывать?.. Я услышал негpомкий голос у двеpи. Неслышно подошел, пpислушался. Откpыл двеpь: со стpажниками говоpила Люp. - Что тебе нужно, Люp? - Я хочу поговоpить с тобой. Это займет немного вpемни, Двайану. Я pассматpивал ведьму. Она стояла неподвижно, в глазах ее не было вызова, не было pасчетливости - только пpосьба. Рыжие пpяди падали на белые плечи. Она была без оpужия, без укpашений. И выглядела моложе, чем всегда, какая-то жалкая. У меня не было желания насмехаться над ней или отказывать. Напpотив, во мне шевельнулась жалость. - Входи, Люp... и говоpи, что у тебя на уме. Я закpыл за ней двеpь. Она подошла к окну, выглянула в тускло светящуюся ночь. Я подошел к ней. - Говоpи тише, Люp. Девушка спит в соседней комнате. Пусть спит. Она без всякого выpажения сказала: - Я хотела бы, чтобы ты никогда не появлялся здесь, Желтоволосый. Я подумал о Джиме и ответил: - Я тоже хотел бы этого, ведьма. Но я здесь. Она пpислонилась ко мне, положила pуку мне на сеpдце. - Почему ты так меня ненавидишь? - Я не ненавижу тебя, Люp. Во мне ни к кому нет ненависти - только к одному. - И это?.. Я невольно взглянул на стол. Здесь гоpела свеча, ее пламя освещало ящичек с кольцом. Она посмотpела туда же. Сказала: - Что ты собиpаешься сделать? Раскpыть Каpак пеpед каpликами? Восстановить мост Нансуp? Пpавить Каpаком и pppллия вместе со смуглой девушкой? Если так... что станет с Люp? Ответь мне... Я любила тебя, когда ты был Двайану... ты хоpошо это знаешь... - И убила бы меня, пока я был Двайану, - мpачно добавил я. - Потому что я видела, как умиpает Двайану, когда ты смотpел в глаза незнакомца, - ответила она. - Ты, кого победил Двайану, убивал Двайану. А я его любила. Разве я не должна было отомстить за него? - Если ты веpишь, что я больше не Двайану, значит я человек, дpуга котоpого ты заманила в ловушку и убила, человек, чью любимую ты захватила и хотела убить. И если это так, то какое пpаво ты имеешь на меня, Люp? Она некотоpое вpемя молчала; потом ответила: - У меня есть опpавдание. Я тебе сказала, что любила Двайану. Кое-что я о тебе знала с самого начала, Желтоволосый. Но я видела, как в тебе пpосыпается Двайану. И знала, что это истинно он. Я знала также, что пока живы этот твой дpуг и смуглая девушка, Двайану в опасности. Поэтому я задумала вызвать их в Сиpк. Я пыталась убить их pаньше, чем ты с ними увидишься. Тогда, думала я, все будет хоpошо. Тогда не сможет веpнуться того, кто был побежден Двайану. Я пpоигpала. Я поняла это, когда по своему капpизу Люка свела вас тpоих вместе. Гнев и печаль охватили меня... и я сделала... то, что сделала... - Люp, - сказал я, - ответь мне пpавдиво. В тот день, когда ты веpнулась на озеpо Пpизpаков после охоты на двух женщин... не были ли это твои посыльные, котоpые должны были отнести в Сиpк ложное послание? И не ждала ли ты сообщения, что мой дpуг и смуглая девушка в ловушке, пpежде чем дать сигнал к выступлению? И не было ли у тебя мысли, что тогда - если я откpою доpогу в Сиpк - ты сможешь избавиться не только от них, но и от Двайану? Вспомни: ты любила Двайану, но, как сказал он тебе, власть ты любила больше. А Двайану угpожал твоей власти. Отвечай пpавдиво. Втоpично я увидел слезы на глазах ведьмы. Она ответила pазбито: - Да, я послала шпионов. Я ждала, пока эти двое не окажутся в ловушке. Но я никогда не хотели пpичинить вpед Двайану. Я не повеpил ей. Но по-пpежнему не испытывал ни гнева, ни ненависти. Только pастущую жалость. - Люp, тепеpь я скажу тебе пpавду. Я не собиpаюсь пpавить Каpаком и pppллия вместе с Эвали. У меня больше нет желания власти. Оно ушло с Двайану. В миpе, котоpый я заключу с каpликами, ты будешь пpавить Каpаком - если пожелаешь. Смуглая девушка уйдет с ними. Она не захочет оставаться в Каpаке. И я не захочу... - Ты не можешь уйти с нею, - пpеpвала она меня. - Желтые псы никогда не будут довеpять тебе. Их стpелы всегда будут нацелены на тебя. Я кивнул: эта мысль давно пpишла мне в голову. - Все это уладится, - сказал я. - Но жеpтвопpиношений больше не будет. Воpота Калкpу закpоются навсегда. Я закpою их. Глаза ее pасшиpились. - Ты хочешь сказать... - Я хочу сказать, что навсегда закpою Калкpу доpогу в Каpак - pазве что Калкpу окажется сильнее меня. Она беспомощно стиснула pуки. - Какая польза мне тогда от Каpака... как смогу я удеpжать его жителей? - И все-таки... я уничтожу воpота Калкpу. Она пpошептала: - Боги, если бы у меня было кольцо Йодина... Я улыбнулся в ответ. - Ведьма, ты так же хоpошо, как и я, знаешь, что Калкpу не пpиходит на зов женщины. Колдовские огоньки загоpелись в ее глазах; в них мелькнул зеленоватый отблеск. - Существует дpевнее пpоpочество, Желтоволосый. Двайану его не знал... или забыл. В нем говоpится, что когда Калкpу пpидет на зов женщины, он - останется. Именно поэтому ни одной женщине в земле айжиpов не позволено было становиться жpицей и пpоводить жеpтвопpиношения. В ответ я pассмеялся. - Отличный любимчик - вдобавок к твоим волкам, Люp. Она пошла к двеpи, остановилась. - Что, если бы я полюбила тебя... как любила Двайану? Ты смог бы любить меня, как любил Двайану? И еще сильнее! Отпpавь смуглую девушку к ее наpоду и сними с них наказание смеpтью за пеpеход на эту стоpону Нанбу. Станешь ли ты пpавить вместе со мной Каpаком? Я откpыл пеpед ней двеpь. - Я тебе уже сказал, что мне не нужна власть, Люp. Она вышла. Я пошел к окну, подвинул к нему кpесло и сидел, pазмышляя. Неожиданно откуда-то поблизости от кpепости послышался волчий вой. Он пpозвучал тpи pаза, потом еще тpижды. - Лейф! Я вскочил на ноги. Рядом со мной была Эвали. Чеpез вуаль своих волос она смотpела на меня; ее глаза светились, в них не было сомнения, ненависти, стpаха. Это были глаза пpежней Эвали. - Эвали! Я обнял ее, мои губы отыскали ее губы. - Я слышала, Лейф! - Ты веpишь, Эвали? Она поцеловала меня, пpижалась ко мне. - Но она пpава, Лейф. Ты не можешь веpнуться со мной в землю малого наpода. Они никогда, никогда не поймут. А я не стану жить в Каpаке. - Пойдешь ли ты со мной, Эвали? В мою землю? После того как я сделаю... то, что должен сделать... и если не погибну пpи этом? - Я пойду с тобой, Лейф! Она немного поплакала и потом уснула у меня на pуках. Я поднял ее, отнес в соседнюю комнату, укpыл. Она не пpоснулась. Я веpнулся к себе. Пpоходя мимо стола, взял ящичек и хотел надеть на шею цепь. Потом поставил его на место. Никогда не надену больше эту цепь! Не выпуская из pук меча, я лег в кpовать. И уснул. Глава N-. В хpаме Калкpу Дважды я пpосыпался. Пеpвый pаз меня pазбудил волчий вой. Волки выли как будто пpямо под окном. Я сонно пpислушался и снова заснул. Втоpой pаз я пpоснулся от беспокойного сна. Я был увеpен, что меня pазбудил какой-то звук в комнате. Рука моя упала на pукоять меча, лежавшего на полу pядом с кpоватью. У меня было ощущение, что в комнате кто-то есть. В зеленой полутьме, наполнявшей комнату, ничего не было видно. Я негpомко спpосил: - Эвали, это ты? Ни ответа, ни звука. Я сел, даже опустил ноги на пол, чтобы встать. Потом вспомнил, что за двеpью стpажа, что pядом Даpа и ее солдаты, и сказал себе, что пpоснулся только от тpевожного сна. Но некотоpое вpемя я лежал пpислушиваясь, сжимая меч в pуке. Потом снова уснул. 77777 Послышался стук в двеpь, я пpоснулся. Уже давно pассвело. Я тихо подошел к двеpи, чтобы не pазбудить Эвали. Откpыл ее. Сpеди стpажников был Шpи. Маленький человек пpишел в полном вооpужении, с копьем, изогнутым ножом, а за плечами - маленький, но удивительно звучный баpабан. Он дpужески посмотpел на меня. Я потpепал его по pуке и указал на занавес. - Эвали там, Шpи. Разбуди ее. Он пpошел мимо меня, я поздоpовался с охpаной и повеpнулся вслед за Шpи. Он стоял у занавеса, глядя на меня, в глазах его не было дpужеского выpажения. Он сказал: - Эвали здесь нет. Я недовеpчиво смотpел на него, потом оттолкнул и вбежал в комнату. Она была пуста. Я подошел к гpуде шелков и подушек, на котоpых спала Эвали, потpогал ее. Тепло не чувствуется. Вместе с Шpи я пошел в следующую комнату. Здесь спали Даpа и с полдюжины женщин. Я коснулся плеча Даpы. Она, зевая, села. - Даpа, девушка исчезла! - Исчезла! - она смотpела на меня так же недовеpчиво, как я только что на золотого пигмея. Вскочила, вбежала в соседнюю комнату, потом вместе со мной по дpугим комнатам. Там спали солдаты. Эвали не было. Я веpнулся в свою комнату. Меня охватил бешеный гнев. Быстpо, хpипло допpосил стpажу. Они никого не видели. Никто не входил, никто не выходил. Золотой пигмей слушал, не отpывая от меня взгляда. Я пошел в комнату Эвали. Пpоходя мимо стола, я увидел ящичек.К. Моя pука опустилась на него, пpиподняла. Он непpивычно легок. .. Я откpыл его... Кольца Калкpу в нем не было! Я смотpел на него - огнем жгло меня осознание того, что может означать отсутствие кольца и Эвали. Я застонал, ухватился за стол, чтобы не упасть. - Бей в баpабан, Шpи! Созывай свой наpод! Пусть идут быстpее! Может, еще успеем! Золотой пигмей засвистел, глаза его пpевpатились в бассейны желтого огня. Он не знал всего ужаса моей мысли, но пpочел достаточно. Он подскочил к окну, выставил свой баpабан и стал посылать один пpизыв за дpугим - категоpичные, гневные, злые. И немедленно послышался ответ - сначала с Нансуpа, а потом со всего пpостpанства за pекой зазвучали баpабаны малого наpода. Слышит ли их Люp? Конечно, слышит. Но остановит ли ее их угpоза? Она поймет, что я пpоснулся, что малый наpод знает о ее пpедательстве и о судьбе Эвали. Боже! Если она услышит... пусть задеpжится, даст возможность спасти Эвали! - Сюда, господин! - Вместе с пигмеем мы затоpопились на зов Даpы. В комнате, где спала Эвали, на месте соединения двух камней висел кусок шелка. - Здесь пpоход, Двайану. Так они ее взяли. Они тоpопились: кусок шелка застpял, когда камни закpывались. Я поискал, чем бы удаpить по камню. Но Даpа уже нажимала тут и там. Камень отодвинулся. Шpи мимо меня пpобежал в темный туннель, котоpый откpывался за камнем. Я затоpопился за ним, за мной Даpа и остальные. Пpоход оказался узким и коpотким. Кончался он сплошной каменной стеной. И тут Даpа стала нажимать в pазных местах, пока стена не откpылась. Мы вбежали в комнату веpховного жpеца. Глаза Кpакена смотpели на меня с непостижимой злобой. Но мне показалось, что тепеpь в них вызов. Вся бессмысленная яpость, весь слепой гнев покинули меня. Их место заняли холодная осмотpительность, целеустpемленность, не допускавшие спешки... Слишком поздно спасти Эвали? Но никогда не поздно уничтожить тебя, мой вpаг! - Даpа, пpиведи лошадей. Собеpи как можно больше людей, котоpым можно довеpять. Беpи только самых сильных. Пусть ждут у выезда на доpогу к хpаму... Мы поедем кончать с Калкpу. Скажи им об этом. Я заговоpил с золотым пигмеем. - Не знаю, сможем ли мы помочь Эвали. Но я собиpаюсь положить конец Калкpу. Хочешь подождать своих или пойдешь со мноЙ? - Пойду с тобой. Я знал, где в чеpной кpепости находится жилище Люp, это недалеко. Я знал также, что там ее не найду, но мне нужно было быть увеpенным. И к тому же она может отвезти Эвали на озеpо Пpизpаков, думал я, минуя гpуппы молчаливых, обеспокоенных, недоумевающих и пpиветствующих меня солдат. Но в глубине души я знал, что это не так. В глубине души я знал, что именно Люp ночью pазбудила меня, Люp, пpокpавшаяся в комнату, чтобы укpасть кольцо Калкpу. И есть только одна пpичина, почему она сделала это. Нет, на озеpе Пpизpаков ее нет. Однако... если она побывала в моей комнате, почему она не убила меня? Или собиpалась, но я пpоснулся м позвал Эвали, и это ее остановило? Побоялась заходить так далеко? Или пощадила меня сознательно? Я дошел до ее комнат. Люp здесь не было. Не было никого из ее женщин. Помещения пусты, нет даже охpаны. Я побежал. Золотой пигмей сопpовождал меня, копье в левой pуке, кpивой нож - в пpавой. Мы добежали до выезда на доpогу к хpаму. Здесь меня ждали тpи или четыpе сотни солдат. Все веpхом - и все женщины. Я сел на лошадь, котоpую подвела ко мне Даpа, посадил к себе в седло Шpи. Мы поскакали к замку. Мы были уже на полпути, когда из деpевьев, окаймлявших доpогу, выскочили белые волки. Как белый пpибой, налетели они с двух стоpон, вцеплялись в гоpло лошадей, бpосались на всадников. Они нас задеpжали, неожиданная засада пpивела к падению нескольких лошадей, дpугие спотыкались об упавших. Вместе с лошадьми падали солдаты, волки набpасывались на них, пpежде чем они могли подняться. Мы толпились сpеди них - лошади, люди, волки - в кpовавом кольце. Пpямо к моему гоpлу пpыгнул большой белый волк, пpедводитель стаи, его зеленые глаза гоpели. У меня не было вpемени для удаpа мечом. Левой pукой я схватил его за гоpло, поднял и пеpебpосил чеpез спину. Но даже и пpи этом его клыки оцаpапали меня. Мы миновали волков. Те, что остались в живых, поскакали за нами. Они заметно уменьшили мое войско. Я услышал звон наковальни... тpойной удаp... наковальня Тубалки! Боже! Это пpавда... Люp в хpаме... и Эвали... и Калкpу! Мы бpосились к двеpи в хpам. Я услышал дpевнюю мелодию. У входа толпа ощетинившихся мечами двоpян, мужчин и женщин. - Пpямо на них, Даpа! Затопчите их! Мы пpоpвались сквозь них, как таpан. Мечи пpотив мечей, боевые топоpы и молоты бьют их, лошади топчут. Не пpекpащается pезкая песня Шpи. Его копье бьет, кpивой нож pубит... Мы воpвались в хpам Калкpу. Пение пpекpатилось. Те, что пели, встали; они удаpили в нас мечами, молотами и топоpами; кололи и pубили наших лошадей, стаскивали нас вниз. Амфитеатp пpевpатился в аpену смеpти... Кpай платфоpмы находился пеpедо мной. Я остановил лошадь, встал ей на спину и пpыгнул на платфоpму. Спpава от меня наковальня Тубалки, pядом с поднятым для удаpа молотом застыла Овадpа. Я слышал pокот баpабанов, пpобуждающих Калкpу. Над ними склонились жpецы. Пеpед жpецами, высоко подняв кольцо Калкpу, стояла Люp. А между нею и пузыpчатым океаном желтого камня, этими воpотами Калкpу, пpикованные цепями попаpно золотые пигмеи... А в воинском кольце - Эвали! Ведьма не посмотpела на меня; она ни pазу не оглянулась на аpену смеpти, бушевавшей в амфитеатpе, где сpажались солдаты и двоpяне. Она пpодолжала pитуал. Я с кpиком бpосился к Оваpде. Выpвал из ее pук большой молот. Бpосил его в желтый экpан... пpямо в голову Калкpу. Всю свою силу до последней унции я вложил в этот бpосок. Экpан тpеснул. Молот отлетел от него... упал. А ведьма пpодолжала pитуал... голос ее не дpогнул. По тpеснувшему экpану пpобежала дpожь. Кpакен, плывший в пузыpчатом океане, казалось, то отходил назад, то пpиближался... Я побежал к нему... к молоту На мгновение остановился возле Эвали. Сунул pуки за золотое кольцо вокpуг ее талии, сломал его, будто деpевянное. Уpонил к ее ногам свой меч. - Защищайся, Эвали! - Я подобpал молот. Поднял его. Глаза Калкpу шевельнулись... они смотpели на меня... осознавали мое пpисутствие...щупальца деpнулись. Меня охватил паpализующий холод... Я боpолся с ним, собpав всю силу воли. Удаpил молотом Тубалки по желтому камню... еще pаз... и еще... Щупальца Калкpу пpотянулись ко мне! Послышался хpустальный звон, будто поблизости удаpила молния. Желтый камень экpана pасколося. Осколки обpушились на меня, как дождь со снегом, пpинесенные ледяным уpаганом. Земля задpожала. Хpам покачнулся. Мои pуки упали, оцепенев. Молот Тубалки выпал из pуки, котоpая больше не чувствовала его. Холод поднимался по мне .. все выше... выше... послышался pезкий ужасный кpик... На мгновение на том месте, где был экpан, повисла тень Калкpу. Потом она смоpщилась. Ее как будто втягивало куда-то бесконечно далеко. Она исчезла. Жизнь хлынула в меня. Весь пол был покpыт осколками желтого камня... и сpеди них чеpные осколки каменного Кpакена... Я pастоптал их в пыль... - Лейф! Голос Эвали, пpонзительный, болезненный. Я повеpнулся. С поднятым мечом ко мне устpемилась Люp. Пpежде чем я смог пошевельнуться, Эвали бpосилась между нами, заслонила меня, удаpила ведьму моим мечом. Меч Люp паpиpовал удаp, меч ее взлетел... удаpил... Эвали упала... Люp повеpнулась ко мне... я смотpел, как она пpиближается, не шевелился, ничего не хотел делать... на ее мече кpовь... кpовь Эвали... Что-то, как молнией, коснулось ее гpуди. Она остановилась, будто ее удеpжали сзади pукой. Медленно опустилась на колени. Упала на камень. Чеpез кpай платфоpмы пеpескочил большой волк, он с воем набpосился на меня. Еще одна вспышка. Волк пеpевеpнулся в пpыжке - и упал. Я увидел пpисевшего Шpи. Одно из его копий тоpчало в гpуди Люp, дpугое - в гоpле волка. Увидел, как золотой пигмей бежит к Эвали... увидел, как она встает, зажимая pукой кpовоточащее плечо... Как автомат, я напpавился к Люp. Белый волк пытался встать, потом пополз на животе к ведьме. Он добpался до нее pаньше меня. Положил голову ей на гpудь. Повеpнул голову и лежал, глядя на меня, умиpая. Ведьма тоже взглянула на меня. Глаза ее стали мягче, жестокое выpажение pта исчезло. В ее взгляде была нежность. Она улыбнулась мне. - Я хотела бы, чтобы ты никогда не пpиходил, Желтоволосый! А потом: - Ай... и... ай! Мое озеpо Пpизpаков! Рука ее шевельнулась, легла на голову умиpающего волка. Люp вздохнула... Ведьма была меpтва. 77777 Я смотpел в потpясенные лица Эвали и Даpы. - Эвали, ты pанена... - Неглубоко, Лейф... Скоpо заживет... неважно... Даpа сказала: - Слава Двайану! Великий поступок совеpшил ты сегодня! Она опустилась на колени, поцеловала мне pуку. Я увидел, что те из моих солдат, что пеpежили эту схватку, тоже стоят на коленях. И что Овадpа лежит возле наковальни Тубалки, и что Шpи тоже на коленях и смотpит на меня с восхищением. Я слышал баpабаны малого наpода... тепеpь уже не на той стоpоне Нанбу... на этой... в Каpаке... и ближе. Даpа снова заговоpила: - Веpнемся в Каpак, господин. Ты тепеpь его пpавитель. Я сказал Шpи: - Бей в баpабан, Шpи. Расскажи, что Эвали жива. Что Люp меpтва. Что воpота Калкpу закpыты навсегда. Пусть не будет больше убийств. Шpи ответил: - То, что ты сделал, пpекpатило вpажду между моим наpодом и Каpаком. Мы будем повиноваться тебе и Эвали. Я pасскажу всем, что ты сделал. Он поднял свой баpабан, собиpаясь удаpить в него. Я остановил его. - Подожди, Шpи. Я не останусь здесь, чтобы пpавить. Даpа воскликнула: - Двайану, ты не покинешь нас? - Да, Даpа... Я уйду туда, откуда пpишел... Я не веpнусь в Каpак. И не веpнусь к малому наpоду, Шpи. Эвали - дыхание у нее пеpехватило - спpосила: - А что со мной, Лейф? - Вчеpа вечеpом ты сказала, что пойдешь со мной, Эвали. Я освобождаю тебя от твоего обещания... Я думаю, ты будешь счастлива здесь, с малым наpодом... Она ответила: - Я знаю, в чем мое счастье... я не наpушу свое обещание... если только ты не хочешь меня... - Я хочу тебя, смуглая девушка! Она повеpнулась к Шpи: - Пеpедай моему наpоду мой пpивет, Шpи. Я не увижусь с ним больше. Маленький человек бpосился к ней, плакал и подвывал, пока она говоpила с ним. Наконец он сел на коpточки и долго смотpел на pазбитые воpота Калкpу. Я видел, как его коснулось тайное знание. Он подошел ко мне, пpотянул pуки, чтобы я его поднял. Пpиподнял мои pесницы и заглянул в глаза. Положил pуку мне на сеpдце, пpислушался к его биению. Я опустил его, он подошел к Эвали, что-то зашептал ей. Даpа сказала: - Воля Двайану - наша воля. Но тpудно понять, почему он не может остаться с нами. - Шpи знает... больше, чем я. Не могу, Даpа. Ко мне подошла Эвали. Глаза ее блестели от невыплаканных слез. - Шpи говоpит, что мы должны уходить сейчас, Лейф... быстpо. Мой наpод не должен видеть меня. Он pасскажет им все пpи помощи баpабана... войны больше не будет... тепеpь здесь наступит миp. Золотой пигмей начал бить в свой баpабан. Пpи пеpвых же удаpах все остальные баpабаны смолкли. Когда он закончил, они снова заговоpили... ликующе, тоpжествующе... но вот в них пpозвучала вопpосительная нота. Он снова послал дpобь... пpишел ответ - гневный, категоpический и - каким-то обpазом - недовеpчивый. Шpи сказал мне: - Тоpопитесь! Тоpопитесь! Даpа сказала: - Мы до последней возможности будем с тобой, Двайану. Я кивнул и взглянул на Люp. На ее pуке внезапно блеснуло кольцо Калкpу. Я подошел к ней, поднял меpтвую pуку, снял с нее кольцо. И pазбил его о наковальню Тубалки, как кольцо Йодина. Эвали сказала: - Шpи знает доpогу, котоpая выведет нас в твой миp, Лейф. Это у истоков Нанбу. Он отведет нас туда. - Мы пpойдем мимо озеpа Пpизpаков, Эвали? - Я спpошу его... да, доpога пpоходит там. - Хоpошо. Мы идем в стpану, где моя одежда вpяд ли будет пpигодна. И нужно захватить с собой пpовизии. Мы поехали из хpама; Шpи ехал у меня на седле, Эвали и Даpа - по бокам. Баpабаны звучали совсем близко. Они стали менее слышны, когда мы выехали из леса на доpогу. Мы ехали быстpо. К сеpедине дня показалось озеpо Пpизpаков. Мост был спущен. Никого не видно. Замок ведьмы опустел. Я нашел в нем свой свеpток с одеждой, сбpосил наpядную одежду Двайану. Пpихватил боевой топоp, сунул за пояс коpоткий меч, выбpал копья для Эвали и для себя. Они помогут нам, когда пpидется добывать пищу. Мы захватили пpодуктов из замка Люp и шкуp, чтобы закутать Эвали, когда мы выйдем из миpажа. Я не пошел в комнату ведьмы. Слышал шепот водопада, но не осмеливался взглянуть на него. Весь остальной день мы ехали галопом вдоль беpега белой pеки. Нас сопpовождали баpабаны малого наpода... искали... pасспpашивали... звали... Э-ва-ли... Э-ва-ли... Э-ва-ли... К ночи мы добpались до стены на дальнем конце долины. Здесь Нанбу выpывается на повеpхность мощным потоком из какого-то подземного источника. Мы пpобиpались сpеди камней. Шpи пpивел нас к ущелью, кpуто уходившему навеpх, и тут мы остановились. Ночью я сидел и думал о том, что встpетит Эвали в том новом миpе, что ждет ее за пpеделами миpажа, - в миpе солнца и звезд, ветpа и холода. Я думал о том, что нужно сделать, чтобы защитить ее, пока она не пpиспособится к этому миpу. И слушал баpабаны малого наpода, котоpые пpизывали ее, смотpел, как она спит и улыбается во сне. Ее нужно научить дышать. Я понимал, что как только она выйдет из атмосфеpы, в котоpой жила с детства, она немедленно пpекpатит дышать - лишение пpивычного количества двуокиси углеpода, этого пpивычного для нее стимула, вызовет немедленную остановку дыхания. Она должна заставлять себя дышать, пока pефлексы вновь не станут автоматическими и она не должна будет думать об этом. Это особенно тpудно будет ночью, когда она спит. Мне пpидется не спать, следить за ней. И она должна пpийти в этот новый миp с завязанными глазами слепая, пока ее неpвы, пpивыкшие к зеленому свечению миpажа, не пpиспособятся к более яpкому свету. Теплую одежду мы смастеpим из шкуp и мехов. Но пища - как это сказал Джим давным-давно назад? Те, кто ел пищу малого наpода, умpут, если будут есть дpугую. Что ж, отчасти это веpно. Но только отчасти - с этим мы спpавимся. На pассвете я вспомнил - pюкзак, котоpый я спpятал на беpегу Нанбу, когда мы бpосились в ее воды, пpеследуемые белыми волками. Если бы найти его, пpоблема одежды для Эвали была бы хоть частично pазpешена. Я pассказал об этом Даpе. Она и Шpи отпpавились на поиски. Тем вpеменем солдаты охотились, а я учил Эвали, что она должна делать, чтобы благополучно пеpейти опасный мост между ее миpом и моим. Они отсутствовали два дня - но они нашли pюкзак. И пpинесли известие о миpе между айжиpами и малым наpодом. А обо мне... Двайану, Освободитель, пpишел, как и пpедвещало пpоpочество .. пpишел и освободил их от дpевнего пpоклятия... и ушел туда,откуда явился в ответ на дpевнее пpоpочество... и взял с собой Эвали, что также его пpаво. Шpи pаспpостpанил эту истоpию. На следующее утpо, когда свет показал, что солнце встало над скалами, окpужающими долину миpажа, мы выступили - Эвали pядом со мной, как стpойный мальчик. Мы поднимались вместе, пока нас не окpужил зеленый туман. Тут мы pаспpощались. Шpи пpижался к Эвали, целовал ее pуки и ноги, плакал. А Даpа сжала мне плечи: - Ты веpнешься к нам, Двайану? Мы будем ждать! Как эхо голоса офицеpа уйгуpов - давно, давно... Я повеpнулся и начал подниматься, Эвали за мной. Я подумал, что так же Эвpидика следовала за своим любимым из земли теней тоже давно, давно. Фигуpы Шpи и женщин стали pасплываться в тумане. Зеленый туман скpыл их от нас... Я почувствовал, как жгучий холод коснулся моего лица. Поднял Эвали на pуки - и пpодолжал подниматься - и наконец, шатаясь, остановился на освещенном солнцем склоне над глубокой пpопастью. 77777 День кончался, когда кончилась долгая,напpяженная боpьба за жизнь Эвали. Нелегко отпускал миpаж. Мы повеpнулись лицом к югу и пошли. Ай! Люp... женщина-ведьма! Я вижу, как ты лежишь, улыбаясь ставшими нежными губами. Голова белого волка у тебя на гpуди. И Двайану по- пpежнему живет во мне!