Андрей ЛЕГОСТАЕВ
ШАХРИЯРСКАЯ ЦАРИЦА
ОТ АВТОРА
День добрый, уважаемый All!
Спасибо всем за теплые слова, в адрес моего романа. Со многими
мыслями я, естественно, не согласен, но - IMHO... Предлагаю Вашему
вниманию забавный фрагмент и предысторию создания романа.
"Шахриярскую царицу" я написал за сутки - начал в шесть часов вечера
и, с перерывом на нормальный сон, закончил в четыре дня следующего.
Относился я тогда ко всему этому крайне легкомысленно и было то аж в 91
году, где-то в октябре месяце. Тогда я по заданию издательства, в котором
состоял, работал над редактурой крайне мерзкой эротической романы - меня
поразило, насколько там все несвязно сюжетно, насколько серьезно, без тени
юмора и герои и автор относятся к действу и насколько пошло: мне
приходилось убирать многочисленные "клиторы", "влагалища" и даже
"межножья"... да... И я решил написать нечто подобное, но: 1) весело; 2)
увлекательно; 3) описывать постельные сцены (ради которых задуман рассказ)
предельно откровенно, но по возможности без пошлостей. И еще: меня всегда
поражал образ странника (рыцаря, ковбоя, частного сыщика), болтающегося
бесцельно по миру и совершающего приключения, друг с другом не связанные и
с отрывом от жизненного пути героя - приключение: роман или фильм... Я не
могу врубиться в психологию такого героя - ну никак, хотя понимаю - есть
такие. И в "предыстории" к "Шахриярской царице" сделал ну очень робкую
попытку понять. Следующим шагом в этом направлении был собственно
"Наследник..."
Я не собирался запускать эту вещицу, она была нужна мне для других
целей, я на ней отрабатывал некоторые приемы. Но так получилось, что зашел
Бобров, ему дежурить было в ночь, ну я и дал рукопись, что б другу не
скучно было. А он, восхищенный, запустил ее Сидоровичу и Бурдэ. Сидор и
сказал типа: парень, а предыстория-то ничего, раскрути, мы опубликуем. Я
раскрутил - "Наследник Алвисида". Совсем не то, что планировалось в
начале. Сейчас работаю над вторым романом. План полностью отработан, но
воплощение, скорее всего, будет несколько сложнее плана - я думаю больше
не заранее, а непосредственно над текстом, герои сами совершают поступки,
порой от меня не зависящие. К примеру, сэр Таулас появился в голове ровно
за секунду до рождения на бумаге, а потом занял собственное место в романе
и я не мог с ним не считаться. Но и это не самое - так, в описании
турнира, для какого-то разнообразия, мне потребовались реплики разных
зрителей. Так родилась некая красавица, в планах не существовавшая -
Аннаура. Бабы - все стервы, вечно путают наши планы, но ведь и без них же
мы никуда, вот в чем все дело! И в этом вся прелесть!
Теперь несколько моих замечаний по Вашим словам. Насчет количества
любви в романе. Почти каждый автор пишет именно то, что сам хотел бы
прочитать, я не исключение. А любви в моем романе, ни на капельку не
больше, чем в моей жизни, из-за нее мой путь был таким, а не другим -
глупо отрицать, что любовь, сексуальные поползновения играют значительную
роль в побудительных мотивах взрослых людей и уж тем более в становлении
юноши.
Насчет реплики Бережного. Он прав по поводу герцога Иглангера. Мне по
сюжету было необходимо, чтобы вот этот в возрасте сильный мужчина и колдун
влюбился в соплячку и наделал глупостей. Я не мог понять подобное, но мне
надо было. Я посмотрел на своего великовозрастного неженатого друга, у
которого при виде моих пацанов всегда мука на лице, сильно это дело раздул
и написал, получилось, на мой взгляд, правдоподобно. А Серега прочитал и:
- У, - говорит, - Эдипов же комплекс! Мать ему мерещится... Может быть и
так, я-то ее в натуральный рост описывал...
А вот насчет компьютерных прибабахов... Я действительно ничего в
программировании не понимаю, я пользователь. Но два моих друга - Кирсанов
и Олексенко - понимают, да еще как! Сколько вечеров проговорили... так что
случайностей нет. А Билл Гейтц и мелкомягкие... Кирсанов, по непонятным
мне причинам, испытывает к ним... мягко сказать неудовлетворение, и его
любимая поговорка, которую я перенял, "Ненавижу Майкрософт и советскую
вычислительную технику!" - я три года сидел на флоповом ЕС-1840, где
что-то постоянно барахлило, и прочувствовал...
Если будет желание All'a, я выложу письменный план второго романа,
интереса ради. Чтобы услышать Ваше мнение, которое мне отнюдь не
безразлично.
Предлагаемый ниже текст, не подвергся изменениям (исключая лишь
прогон через RUSP). Да, забыл совсем. Я же его продал. Позвонил знакомый,
ему надо было сдавать очередной том по Блейду, попросил срочно за пару
дней написать рассказ. Я уже знал, что этот фрагмент в роман не войдет
железно и предложил ему. За три дня я переделал рассказ под бравого
Ричарда Блейда, и в седьмом томе ("Ричард Блейд - ПРОРОК") она вышла под
тем же названием и псевдонимом Дж.Ллорд. Но тот текст значительно
отличается от первоисточника, только какая-то канва и некоторые имена
сохранились, и то не все... А сей текст, лишь говорит о том, как
изменяется замысел и из чего рождается, только этим и интересен. Он
никогда и нигде не будет опубликован в данном виде. Да и в обработанном
под Блейда виде - тоже вряд ли, во всяком случае я буду сопротивляться.
Опыты, знаете те ли, хороши для друзей, а не для публики...
С уважением Андрей Легостаев 7.2.1995
ОТ РЕДАКЦИИ
Юридические и финансовые проблемы, ребром стоящие на одной шестой
части суши, не позволяют пока опубликовать произведения Андрэ Легостона на
русском языке. Однако издательство "Хэльюн Мэгэзин" и автор любезно
предоставили нам фрагмент одного из его самых удачных романов "Сердце
Алвисида", за что мы выражаем им свою огромную признательность.
"Шахриярская царица" - законченное и самоценное произведение, хотя и
является лишь главой объемной эпопеи. Оно не нуждается ни в каких
комментариях, но тем не менее мы решили рассказать содержание предыдущих
частей.
Четвертый сын знатного английского лорда Радхаур, отправляется с
армией короля Ричарда I в третий Крестовый поход в Палестину воевать гроб
Господен. В дремучих лесах Нормандии на рыцарский отряд из трехсот
человек, в котором находился юный Радхаур напал огромный дракон, в битве с
которым погибла большая часть рыцарей. Радхауру удается копьем проколоть
глаз дракону, и издыхая тот превращается в человека. Рыцари понимают, что
погубили колдуна и по следам дракона углубляются в лес, чтобы найти его
логово и убедиться, что там нет пленных. Через полдня пути по бурелому они
находят мрачный замок колдуна и спасают плененную прекрасную леди Рогнеду,
дочь влиятельного французского графа, союзника короля Ричарда. Радхаур и
Рогнеда влюбляются друг в друга. По приезде в Париж Радхаур просит руки
Рогнеды у ее отца. Но супружества с ней добивается герцог Дю Фробье,
который вызывает Радхаура на поединок. Радхаур в честном бою побеждает
конкурента и женится на Рогнеде. Но Дю Фробье, который оказывается братом
погибшего колдуна, подсылает наемных убийц и после первой брачной ночи
Радхаура подло убивают.
Рогнеда обращается за помощью к колдуну Хамраю, и тот, войдя в
контакт с потусторонними силами, соглашается воскресить Радхаура. Но ценой
этому будет превращение Рогнеды в лесное озеро. Рогнеда соглашается.
Воскрешенный Радхаур клянется отомстить Дю Фробье и спасти свою
возлюбленную. Он обращается к Хамраю, но тот отвечает, что снять заклятие
с Рогнеды может теперь лишь когда-то могущественный маг Алвисид. Несколько
веков назад Алвисид был повержен другим всемогущим чародеем Севибобом,
тело Алвисида было расчленено и части его разбросаны по всему миру.
Необходимо найти части тела Алвисида и воскресить его, тогда он снимет
чары с Рогнеды.
В непроходимым лесах Саксонии Радхаур побеждает чудовище, охраняющее
замок, где содержалась голова Алвисида и приносит ее к озеру, в которое
превращена его жена и где живет Хамрай. Колдун устанавливает голову у
озера и она оживает. К Радхауру перешла удивительная способность читать
мысли других людей, переселяться мысленно в тела птиц и животных и видеть
их глазами и еще несколько поразительных возможностей. Радхаур
отправляется на поиски прочих членов Алвисида. Он совершает утомительное
путешествие в Японию, полное всевозможных приключений, и добывает правую
руку Алвисида. Хотя он и так сражался неплохо, но после этого он
приобретает волшебное умение драться любыми видами оружия. Во льдах
Авалона он находит левую руку чародея и приобретает магические способности
к искусству и ремеслам.
Долгие годы, на которые пришлось множество приключений и подвигов,
потратил Радхаур на поиски частей тела поверженного мага и от каждой
найденной части к нему переходили необыкновенные свойства. Последовательно
он добыл верхнюю часть туловища (получив в награду отменное здоровье и
практически бессмертие), нижнюю часть и обе ноги. Ему осталось найти
главные из девяти разбросанных частей Алвисида - детородные органы и
сердце великого мага. Тогда он вновь обретет свою возлюбленную и оправдает
девиз, начертанный на его щите: "Не усугублять сущности, но добиваться
цели"...
1
Мулла закончил брачную церемонию и захлопнул увесистую священную
книгу. Его помощники быстро собрали свои принадлежности и вышли из зала.
Священнослужитель величественно прошествовал к массивным резным дверям,
подметая богатым парчовым халатом дорогие персидские ковры. Саларбар
стукнул глухо своим церемониальным посохом о плотный ворс ковра и, пятясь,
не поворачиваясь спиной к своей всемогущей повелительнице, миновал проем
дверей. Два бронзовокожих охранника с обнаженными сверкающими кривыми
саблями, почтительно пропустили старцев, обвели опытными взглядами зал и,
верноподданнически поклонившись царице, вышли. Резные, покрытые золотом и
украшенные рубинами, гиацинтами и изумрудами двери плотно сомкнулись,
навечно отрезая черноволосого жениха от солнечного света и радости жизни.
Позади царицы Дельарам сквозь узкое окно в черном бездонном небе виднелась
ослепительная Нахид - звезда любви, обрамляя своим нежным светом роскошные
иссиня-черные волосы царицы, словно истинное сияние фарра.
Дельарам сделала приглашающий жест, налила в драгоценный кубок с
каменьями прекрасного вина и пододвинула к новому мужу золотое блюдо с
изысканными фруктами, привезенными из далеких стран. Царица повелительно
щелкнула пальцами и в сладострастно-соблазнительной позе развалилась меж
красных и желтых шелковых подушек, отражающих поверхностью своей яркий, но
неровный свет множества свечей.
Из-за непрозрачной перегородки, великолепно пропускающей звук, после
властного щелчка царицы заиграла завораживающая, чарующая музыка. Флейта
тихо, но настойчиво выводила прелестную мелодию под аккомпанемент руды и
чанга. Мысли окутывались розовой поволокой от этих звуков, шафран и амбра
кружили голову. Великолепное вино обожгло желудок. Как морская рыба,
выброшенная безжалостной волной на суровый берег жадно глотает воздух, так
и черноволосый сильный мужчина упивался этим, по всей вероятности
последним в его жизни, вечером. И, глядя на царицу, он вдруг поймал себя
на безумной мысли, что ни о чем не жалеет. Что ночь с женщиной,
раскинувшейся средь шелковых подушек напротив, него стоит жизни самой.
Дельарам была действительно достойна самой дерзкой мечты самого
многоопытного и пристрастного мужчины. Высокая и стройная, словно стебель
шенбелида, с кожей такого же золотисто-желтого оттенка, как у этого
цветка, с высоко взметнувшимися вверх тонкими черными бровями,
подведенными сурьмой, бездонными карими глазами, жемчужными ослепительными
зубами, открывшимися в обворожительной улыбке меж накрашенных китайской
мастикой карминовых уст - она была поистине прекрасна, словно волшебная
гурия в райском саду. "Так же прекрасна, - подумал мужчина, - кобра,
завораживающая жертву, в своей непоколебимой уверенности, что поступает
единственно верно".
Сколько мужчин сидело до него в этом великолепном зале этого
прекрасного и величественного дворца? В зале, который является личным
покоем луноподобной царицы Шахрияра Дельарам, в зале, потрясающим своей
роскошью и изысканностью обстановки, с тяжелыми дорогими коврами на полу и
обитыми драгоценным аксамитом стенами. Сколько мужчин - совсем безусых
юношей и много повидавших отважных воинов, захваченных в плен в далеких
странах - сидели на этих мягких подушках, на которых сидит сейчас он? Так
же сидели, не в силах оторвать взгляда от прекрасной женщины, которая
принесет сегодня ему неземное наслаждение и вечное забытье холодной
могилы. Все жителя огромного Шахрияра знали, что каждую ночь к царице
приводят нового мужа и никто не выходил еще живым из ее покоев.
Царица тоже не отрывала взгляда от своего нового мужа, она раздевала
его мысленно, снимала с него чистую белую рубаху, вышитую золотым узором,
снимала роскошные штаны, выданные ему во дворце, и даже снимала с его
курчавой черной головы положенный ему как мужу царицы кулах - атрибут
знатности. Раздевала черноволосого красавца взглядом, оценивая мужские
стати его и сравнивая с предшественниками. Она наслаждалась прекрасной
музыкой, игристым вином и тающими во рту фруктами. Она наслаждалась видом
нового мужа - запуганным и очарованным. Она не торопилась, она знала, что
не упустит своего, и надеялась, снова надеялась, как и сотни предыдущих
ночей, что в этот-то раз она получит то, чего добивается. Что вот уж
этот-то красавчик с мускулистыми руками и неотразимыми смоляными усами
принесет ей столь долго искомое и почти забытое блаженство плотской любви.
Пятнадцать лет прошло, как умер единственный возлюбленный,
приносивший ей удовлетворение, и с тех пор она изведала тысячи мужчин и не
могла найти того, кто сравнился бы с мудрым и мужественным царем Джавадом.
Она проклинала тот черный в ее жизни день, когда она, ненасытная, убила
его своей жаждой любви - он был уже не молод, но не мог отказать в ласке
своей юной и горячей возлюбленной. Сердце перестало биться у всемогущего
Джавада, опьяненного страстью и обладанием самой прекрасной женщиной в
мире. И с тех пор не снимала Дельарам с себя одежд белого, синего, черного
и желтого цветов - цветов траура. Год она была неутешна, но женское
естество взяло свое, и, устав от государственных дум и дел, она искала
себе нового возлюбленного. И никто не мог подарить ей наслаждение,
сравнимое с чувством, которое она испытывала от близости с царем Джавадом.
И все ее многочисленные любовники делили участь Джавада - до тех пор пока
не найдется тот, кто...
Дельарам откинула голову на подушки. Разметались в разные стороны
черные незаплетенные волосы, стянутые лишь тонкой работы серебряным
обручем.
Нет, этот красивый молодой человек тоже вряд ли сможет...
Царица вновь повелительно щелкнула пальцами - перед ними появились
три стройных молоденьких танцовщицы, прекрасных, словно сказочные пери.
Под нежную красивую мелодию, выводимую невидимой флейтой, они стали
извиваться в танце. Газовые, почти прозрачные накидки - зеленые у самой
высокой, бирюзовые у младшей, и розовые у третьей - лишь подчеркивали
безукоризненность линий их молодых, стройных тел. Плавность движений,
неверный свет и пляшущие длинные тени на стенах навевали мужчине мысли,
что он перенесся в сказочную страну, - настолько все это было нереально и
восхитительно.
Царица со снисходительной улыбкой наблюдала за своими рабынями. Как
бы красивы они ни были, им никогда не сравниться с ней. Она была прекрасна
и величественна - тщательно вымытая служанками, натертая дорогими
заморскими благовониями, она гордо сидела средь подушек и слушала музыку.
Парчовый черный халат, отороченный искусной вышивкой серебром,
распахнулся, и тонкий, нежного янтарного цвета батист рубашки не скрывал
очаровательной формы ее высокой груди с рубиновыми пятнами сосков и
удивительно восхитительной талии. Она подобрала под себя ноги в шелковых
шароварах цвета индиго, подчеркивающих стройность и красоту ее бедер.
Мужчина пожирал глазами лишь царицу, которая пусть на несколько
часов, но будет ему принадлежать - напрасно извивались в сложнейших
движениях полуобнаженные танцовщицы. Он жаждал ее, он не представлял уже,
как мог раньше жить, не зная ее, ради нее можно и умереть!
Царица улыбнулась ему, отставила драгоценный кубок и встала. Скинула
халат и присоединилась к девушкам. Музыканты за перегородкой словно
почувствовали это, музыка стала громче и сладострастней. Дельарам
извивалась в дивном танце - он не в силах был оторвать от нее глаз. И он
не понял даже, куда и когда исчезли девушки и как царица оказалась в его
объятиях. Он стоял посреди зала, дрожа от вожделения, и держал ее за
восхитительную талию, подвластную его рукам, и утопал в ее бездонных
гипнотизирующих глазах.
- Возьми меня, - чуть слышно прошептала она своими прелестными
губами, и мужчина с жадностью впился в них, потеряв последние крохи
рассудка.
Царица закрыла в вожделении глаза и выскользнула у него из рук,
распластавшись на ворсистом роскошном ковре. Он упал на колени пред ней,
покрывая жадными жаркими поцелуями точеные плечи и тонкую лебединую шею.
Грудь женщины вздымалась часто в страстном прерывистом дыхании, вгоняя
кровь в мужское достоинство, заставляя его наливаться сталью, распирая
плотную материю шаровар. Она обхватила молодого человека руками и с силой
вжала голову его в податливые холмы своей груди. Он задыхался от счастья.
Она поднялась с ковра, срывая в нетерпении с себя сковывающие одежды,
открывая восхищенным глазам нового мужа белый плоский живот и закрытое
густыми черными волосами от нескромных глаз потаенное место, вожделенное
для любого мужчины. Тонкий батист рубашки разорвался под ее чрезвычайно
длинными и крепкими ногтями, покрытыми позолотой, и он, успев поразиться
огромным багряным набухшим соскам царицы, впился в один из них губами,
забыв обо всем на свете. Забыв, что это его последняя ночь в жизни, -
кроме этого подвластного сейчас ему тела, он не желал знать больше ничего.
В порыве страсти он чуть сильнее сжал сосок зубами и царица сладостно
застонала об боли и страсти. Жадные нетерпеливые руки ее стаскивали с него
шаровары, пытаясь найти вожделенный мужской орган.
Он провел рукой по трепетной и гладкой коже живота ее, рука
спустилась по внутренней стороне бедра и обожглась о жаркую влажность
нежных тайных губ, ожидавших его. И он вошел со сладким стоном, чувствуя
себя самым счастливым человеком во всем мире. Дельарам закричала от
наслаждения, принимая его в себя и царапая спину его до крови своими
острыми и длинными ногтями.
Но крик ее длился недолго - она разочарованно прикусила губу. После
нескольких резких и страстных движений она ощутила внутри себя сильную
горячую струю, и тело ее очередного любовника безвольно обмякло на ней. Он
скатился с нее на ковер рядом и застонал от безмерного счастья и
истощения.
Царица почувствовала липкую жидкость меж ног, плечи ее брезгливо
дернулись. Она хотела крикнуть стражу, чтобы отсекли эту черноволосую
курчавую голову с закрытыми в истоме глазами. Но чувство любовного голода
пожирало ее, тело хотело ласки властной мужской руки, каждая клетка ее
великолепного тела жаждала, чтобы овладели ею.
Она встала, оставив лежать на ковре расслабленное тело очередного,
явно не последнего, мужа, пребывающего сейчас на девятой сфере небесной.
Стянула медленно с себя порванную в лохмотья тонкую желтую рубашку,
провела ладонью по низу живота. Коснулась пальчиками подрагивающего
взбухшего соска, взгляд упал на перстень с диамантом - последний подарок
ее несравненного Джавада. Она улыбнулась с тоской - гордый профиль
покойного царя встал пред ее взором. Она качнула головой, отгоняя видение,
золотое ожерелье на шее ее звякнуло мелодично и тихо. Флейта нежно
выводила грустную, щемящую музыку. Эту мелодию так любил слушать Джавад,
лаская свою юную жену.
- Что потускнел смарагд горячих уст?
Что аромат волос уже не густ? - грустно прошептала она свой любимый
бейт.
Не торопясь пошла к самому дорогому, что есть у нее: на подставке,
покрытой до пола черным бархатом, под хрустальным колпаком лежал амулет,
доставшийся ей среди прочего наследства Джавада. Крупных размеров мужской
фаллос и мошонка, искусно сделанные из необычного, переливающегося всеми
оттенками красного - от нежно-розового до багряного, фиолетового и
сиреневого - минерала.
- Для чьих очей мое очарованье,
Кто мой попутчик в дальнем караване?
Дельарам не знала, как попал сей предмет к Джаваду, но она любила это
странное произведение искусства. Она часами могла стоять перед высокой
подставкой и смотреть на хрустальный купол. Иногда амулет вспыхивал
ярко-красным светом, и тогда она падала в изнеможении на пол, вновь ощущая
в себе могучий орган покойного Джавада, извивалась на полу от наслаждения,
испытывая необыкновенное счастье, которое давно недоступно ей с другими
мужчинами. Ибо валятся все с ног, как и этот вот, что лежит сейчас на
полу. Она даже имени его не знала - зачем оно ей. Он не похож даже на
бледную тень ее ушедшего в мир иной возлюбленного.
- Иди сюда, - властно произнесла она. Голос ее заставил бы задрожать
и мертвого и восстать из могилы. Мужчина одним прыжком подлетел с ковра и
встал на ноги, которые дрожали еще от пережитого оргазма.
- Да, госпожа моя, иду.
Он подошел и в недоумении уставился на странный предмет, с которого
не сводила глаз царица.
- Смотри на него, - с едва скрываемым презрением произнесла Дельарам.
- Не отрывай от него взгляда, пока не почувствуешь в себе силу не упасть
расслабленно, едва начав.
Оставив униженного и разозленного мужчину у подставки, она прошла к
своей огромной постели и улеглась на тонкую, нежную, восхитительно
прохладную ткань. Амулет был волшебным - он придавал мужчинам силу, но не
настолько, насколько желала ненасытная Дельарам.
Он очень долго стоял, не в силах отвести взгляда от переливающегося
кровавым цветом предмета. Его собственный фаллос постепенно набухал, в
жилах вновь заиграла кровь, и вновь безумно захотелось обладать этой
своенравной женщиной, распростертой сейчас на роскошной постели. В окно
пробились первые робкие лучи рассвета.
Он осторожно сел на край постели пред царицей, впитывая в себя
слепящую красоту ее тела, и робко провел по смуглому бедру.
- Не надо, - холодно произнесла Дельарам, не открывая глаз. Презрение
открыто сквозило в ее голосе. - Не трать сил понапрасну, приступай к делу,
пока я не позвала стражу.
Он проглотил подбежавший к горлу ком и взобрался неуклюже на царицу.
Она железными холодными пальцами безразлично и уверенно обхватила его
фаллос, оцарапав больно мошонку острыми твердыми ногтями, отточенными по
краям, и вставила его в себя. Мужчина навис над ее нежной грудью своим
волосатым черным торсом, упершись в постель обеими руками, и принялся
совершать резкие сильные толчки, стараясь причинить боль этой столь
ненавистной и такой желанной красавице. Она равнодушно открыла глаза и
уставилась неподвижным взглядом в расписной потолок покоя. Мужчина
разозлился, толчки его были сильны и резки, голова ее дергалась от
толчков, но ни искры жизни не мог увидеть он в этих ледяных черных глазах.
Пот его холодными неприятными каплями ударялся в ее грудь.
"Как все нестерпимо скучно - нет в мире второго Джавада. Даже в таком
темпе он не продержится долго, - думала Дельарам. - И орган его не столь
упруг, не столь могуч, и лицо его обезображенно бессильной похотливой
гримасой..."
Она вдруг застонала, изогнулась вся дугой, упираясь плечами в
постель, и с силой сдвинула ноги. Он недоуменно открыл глаза и туманным
взглядом посмотрел на сжатые в экстазе карминовые губы царицы. Рука ее
уверенно протиснулась меж прижавшихся друг к другу тел, и сильные пальцы
сомкнулись у основания вонзившегося в ее лоно органа. Остро наточенные
ногти привычно и сильно сомкнулись, разрывая трепещущую плоть, второй
рукой царица властно и беспощадно отталкивала мужчину от себя.
Он закричал - тонко и страшно, от боли и от ужаса. Он понял, что
пришел последний миг его, но он не предполагал погибнуть от руки царицы,
он надеялся умереть как воин - от сабли, что отсечет его голову. И не было
у него сил ни душевных, ни физических сопротивляться этой обольстительной
фурии. Кровь брызнула на нежное смуглое тело царицы, предмет гордости
неудачливого мужа на одну ночь остался в чреве ее, а неожиданно для него
самого кастрированный мужчина схватился руками за кровоточащее место и
корчился рядом, пачкая нарядные тонкие ткани. Чего угодно он ожидал, но
только не этого!
Дельарам сжала крепко ноги, чтобы не вывалилось ее приобретение, и
набросилась на свою жертву, раздирая острыми ногтями кожу груди его,
пытаясь добраться до сердца, впившись губами в губы его, подавляя животный
крик и стараясь задушить несчастного. В этот момент она испытывала
настоящее наслаждение, запах крови заменял ей любовный оргазм. Она
оторвалась от потерявших цвет губ мужчины и жемчужными зубами впилась в
тщательно выбритую шею, разрывая в клочья податливую плоть.
Наконец она оторвалась от бездыханного тела, которое покинули
последние жизненные силы, и встала с постели, вытирая о свое нежное тело
окровавленные руки. Она медленно подошла к амулету на покрытом черным
бархатом высоком постаменте и опустилась на колени.
- О всевышний Аллах! - страстно обратила она свои очи в потолок. -
Услышь мои молитвы, пошли мне мужчину, достойного любви. Я грешна, я
слаба, я погубила моего Джавада. Но сжалься надо мной, всемогущий и
милосердный, избавь меня от невыносимых страданий. Избавь мужчин моего
народа от бессмысленной гибели - они не виноваты, что не могут сравниться
с бесподобным Джавадом!
Она выпрямилась во весь рост. В узкие высокие окна зала пробивался
нежный розоватый свет. Она подошла к огромному зеркалу и долго стояла
перед ним, купаясь в лучах рассвета, - обнаженная, стройная, с
взлохмаченными упрямыми черными волосами и измазанная в крови она была
прекрасна и ужасна одновременно. Флейта выводила устало душещипательную
проникновенную мелодию. Царица глубоко и печально вздохнула.
- Стража! - наконец повелительно крикнула она.
Тяжелые двери тотчас распахнулись, и на пороге появились ее
телохранители с обнаженными саблями в руках.
- Уберите это... - Она махнула брезгливо рукой в сторону постели,
ничуть не стесняясь своей наготы. - И позовите служанок, пусть вымоют
меня.
Стражники с осунувшимися от бессонной ночи лицами привычно подхватили
бездыханное тело, стараясь не смотреть на свою повелительницу. Они
потащили очередную жертву к дверям, и вдруг Дельарам случайно перехватила
пожирающий ее тело взгляд одного из охранников. Она резко повернулась в их
сторону.
- Ты хочешь меня? - жестко, властно, но в то же время с надеждой
спросила она.
Охранник выронил в ужасе руки мертвого, и тело со стуком упало на
пол, пачкая кровью дорогой ковер. Стражник грохнулся на колени и
взмолился:
- Пожалей раба своего, солнцеподобная. У меня больная жена и двое
маленьких детишек дома! Я выколю глаза свои за то, что осмелились они
взглянуть на бесподобную госпожу мою.
- Иди, - властно сказала Дельарам. - Ты вряд ли сильнее, чем этот. -
Она презрительно кивнула на остывающее тело. - И грех оставлять детей
сиротами без нужды. Но чтоб я больше не видела тебя.
Не переставая повторять жалкие и несвязные слова благодарности,
стражник подхватил тело несчастного, и охранники поспешно покинули зал.
Свечи погасли, но за окнами набирал силу прекрасный весенний день.
Дельарам подошла к окну и набрала полную грудь чистого горного воздуха.
После непродолжительного беспокойного сна предстоит долгий утомительный
день, отягощенный думами о судьбах страны, о новых фирманах и о войне с
соседним Фархадбадом, ибо требуются новые пленные.
В это время в лучах рассвета к городу подъезжал на великолепном белом
коне усталый всадник, дремлющий в седле, но в любое мгновение готовый
выхватить острый двуручный меч, дабы защитить себя и покарать нечестивцев.
2
Радхаур дружелюбно потрепал по гриве верного Пассесерфа. Конь
послушно остановился у городских ворот. Пассесерф был утомлен, за долгое
путешествие подковы стерлись, когда-то богатая упряжь прохудилась. Доспехи
коня, как и собственные, впрочем, пришлось давным-давно запрятать в
укромном месте на берегу широкой ленивой реки, названия которой Радхаур не
знал. И надежды, что он сумеет найти их, у него не было. Хотя если очень
захотеть, то можно воспользоваться способностями Алвисида. Но после этого
всегда болит голова. Хорошо, что не пришлось прятать в камнях и
единственного надежного друга - меч по имени Гурондоль, не раз спасавший
ему жизнь. Стараниями Хамрая у него была охранная грамота шаха Балсара,
при виде ее нечестивцы ворчали, но разрешали проезд вооруженного
христианского рыцаря по своей территории.
Радхаур отер пот со лба и посмотрел на запачканную руку - давно на
его пути не попадалось городов, где можно было бы привести себя в порядок.
Его боевая кожаная куртка цвета бычьей крови от въевшейся в нее пыли,
стала серой, а позумент на рукавах из позолоченного превратился в
грязно-черный и отрывался. Сапоги прохудились, и пора было доставать из
мешка новые. Он провел ладонью по щеке - семидневная рыжая щетина больно
кольнула его. Он знал, что щетина отнюдь не украшает его, а спутанные
грязные белокурые волосы сосульками упираются в плечи. Он развязал
стягивающую волосы и прикрывающую голову от знойного восточного солнца
алую повязку, встряхнул и перевязал ее. Да, недостойное рыцаря зрелище
сейчас он из себя представляет. Но не перед неверными же красоваться, а
любимая Рогнеда далеко отсюда, перекатывает свои прозрачные воды и ждет,
когда он в последний раз отразится в них и отправится в поход за сердцем
Алвисида. Чтобы вернуться победителем и спасти ее от опостылевшего водного
плена.
- Куда направляешься, франк? - грубо спросил его неопрятный стражник,
с сизым набухшим носом и ужасающими мешками под глазами.
Рука потянулась к мечу в негодовании, но Радхаур усилием воли сдержал
себя. К воротам подошли еще четыре стражника, выглядевших весьма солиднее
первого. Конечно, убивать неверных, избавляя землю от скверны, - святая
обязанность любого благочестивого рыцаря, но ни в коем случае нельзя
забывать о деле, которому он посвятил последние двенадцать лет. Он ясно
чувствовал, что цель его путешествия рядом, совсем близко, где-то в центре
этого аляповатого, кичащегося безвкусной роскошью, огромного муравейника
сарацин.
- Я прибыл сюда по особому фирману вашего государя, - сказал Радхаур.
Он пытался прочувствовать мысли неверных, но ему это не удалось - либо он
устал за долгую дорогу, что маловероятно, либо мысли стражников были
чересчур путаны и несвязны.
- По какому же делу тебя вызвала царица? - вдруг спросил шестой
сарацин, в богатой пурпурной одежде, который только что подошел к воротам.
- Если ваша царица захочет объяснить вам дело, по которому я сюда
прибыл, она сделает это, - надменно заявил благородный рыцарь.
К его удивлению, стражники грубо расхохотались, лица их были в этот
момент отвратительны Радхауру.
- А он похож на самоубийцу, - надрывался от мелкого противного смеха
первый стражник. - Царица будет довольна, ха-ха-ха...
Резко и грубо оборвал их смех человек в богатых одеждах, прокричав
что-то, что Радхаур разобрать не сумел. Да его это не особо интересовало.
Не пропустят по-хорошему - познакомятся с режущей кромкой его Гурондоля.
Шесть человек - пустяк, даже размяться после утомительного пути не удастся
как следует.
Однако его пропустили без эксцессов, содрав за въезд два дирхема, и
Радхаур въехал в узкие извилистые улочки Шахрияра - он уже прочувствовал в
голове одного из стражников название города.
Он услышал дребезжащие неприятные звуки труб и поморщился. Сарацины
так зазывают в свои бани, открывающиеся на рассвете по древнему их обычаю.
В начале путешествия по Востоку Радхаур польстился на баню в персидском
городе и ничего, кроме отвращения, она у него не вызвала.
Он вполне мог запутаться в этих грязных, кривых узких улочках, уныло
однообразных во всех азиатских городах. Постепенно все больше прохожих
попадалось ему навстречу, он слышал сдерживаемые, цедящиеся сквозь зубы
проклятия, но уже не обращал на это никакого внимания. Зов Алвисида вел
его к сердцу города.
Он не спеша объехал высокую стену из белого камня, окружающую дворец
(или как называют местные жители - айван) царицы. Восьмая часть тела
Алвисида находится во дворце - это Радхаур знал совершенно точно.
Увидев уличную птаху, беспечно щебечущую на пыльной мостовой, Радхаур
завладел ее сознанием и заставил полететь внутрь огромного дворца. С
трудом разобравшись в лабиринтах темных коридоров, он в конце концов нашел
искомое. Радхаур прочувствовал, что это личные покои царицы, и с привычной
обреченностью понял, что опять придется сражаться за обладание
необходимым. Он заставил пичугу лететь под потолком в поисках нынешней
владелицы детородных членов заколдованного сына бога.
Царица присутствовала на диване - так, кажется, называется у сарацин
совет высших сановников.
Дельарам была поразительно стройна. Языческий наряд был ей очень к
лицу. Желтый шелковый тюрбан шел к смуглому оттенку ее кожи. Глаза
блестели, как два горных озера, тонкие брови выгибались горделивыми
дугами, белые зубы сверкали как жемчуг, а густые черные косы рассыпались
по груди и плечам, прикрытым длинной симаррой из синего персидского шелка
с вытканными по нему золотыми цветами. Ее платье было застегнуто
жемчужными запонками; три верхние расстегнуты - день жаркий. На открытой
шее было видно ослепительно переливающееся в лучах солнца золотое ожерелье
с бриллиантовыми подвесками удивительной красоты. Страусовое перо,
прикрепленное к тюрбану изумрудным аграфом, также сразу бросалось в глаза.
Царица была безусловно хороша. Полная противоположность возлюбленной
Рогнеде, подкупающей своей скромностью и сдержанной красотой, эта
восточная красавица воплощала в себе страсть и вожделение. Она явно знала
себе цену.
Радхаур заставил птаху примоститься под потолком великолепного зала.
Перед царицей стоял на коленях старик с длинной седой козлиной
бородой, в странного покроя черном с золотыми и серебряными звездами
халате, в чалме с подвернутым концом. Он говорил:
- ...и звезда Альк-кальб совместилась с планетой Бехрам, что в
совокупности, о светлейшая, означает для вас опасность погибнуть от
сердечной раны. Вам следует, о солнцеподобная, остерегаться...
- Ты говорил это нам и месяц назад, - раздраженно оборвала его
царица. - Но, как видишь, мы в добром здравии!
- Но, Богоподобная...
- У нас много дел, эфенди Аль-Халиб. Предоставим слово Дамильбеку...
Радхауру стало неинтересно, план действий созревал в его голове. По
дороге ко дворцу он прочувствовал мысли многих горожан и был прекрасно
осведомлен о наклонностях царственной красавицы. Птаха вспорхнула со
своего временного насеста и полетела прочь. В этот момент кто-то кольнул
Радхаура в бок копьем, Радхаур перестал контролировать пичугу. Ее
собственное сознание не успело управиться с телом, и птица с размаху
врезалась в каменную стену и упала на пол бездыханная. Радхаур отметил это
краем сознания и подосадовал о невинной жертве.
Он полностью переключился на окружающую его обстановку.
Разъяренный стражник заносил для удара копье.
- Замышляешь против нашей царицы, грязный франк! - услышал Радхаур.
В тот же момент Гурондоль покинул ножны, и стражник, не успев
завершить свое смертоносное движение копьем, получил сокрушительный удар
по шлему. Острейшее лезвие как сквозь мед прошло через тело, остановившись
на уровне пупка. Брызги багровой крови попали Радхауру на лицо. Он
брезгливо вытер щеку рукавом.
Надо немедленно убираться отсюда, пока не подоспели товарищи
погибшего стражника. Радхаур узнал все, что было необходимо, а для
выполнения созревшего плана он все равно должен был покинуть город. Ибо
одна только мысль о местных банях приводила его в ужас и вызывала
непреодолимую тошноту.
Беспрепятственно миновав городские ворота, Радхаур через три часа
достиг берега быстрой горной реки. Свернув с дороги, он удалился подальше
от нее вглубь труднопроходимого буйного кустарника. Подкрепившись скудными
остатками черствых лепешек, купленных в небольшом городке, он расседлал
Пассесерфа и завел его в стремительно текущие воды.
Он долго и заботливо соскребал многодневную грязь с туловища верного
бессловесного друга, потом так же долго и заботливо расчесывал специальным
костяным гребнем его замечательную белую гриву. Затем отремонтировал
упряжь. И только после этого обратил внимание на себя.
Скинув с облегчением пропотелую грязную одежду, он с наслаждением
вошел в холодную чистую воду. Зная, что от этого может зависеть его жизнь,
он мылся не спеша и тщательно. Затем развязал дорожный мешок и разложил на
земле свое парадное платье, одевать которое с самого начала похода ему не
доводилось. Он придирчиво осмотрел его и остался удовлетворен. Воткнув в
землю Гурондоль, он встал перед ним на колени и, глядя в отполированное
лезвие, тщательно побрился. Затем хотел натереть себя остатками мускусного
масла, но решил, что от мужчины должно пахнуть потом и силой, а благовоний
во дворце и так достаточно. Он уже знал, что строптивую царицу можно
покорить только грубым напором и мощью.
Затем растянулся на прохладной земле и крепко заснул.
Спрятав верного Пассесерфа в зарослях неподалеку от ворот, он
уверенно вошел в город. Радхаур не беспокоился за своего коня - верный
друг не подведет его и в обиду себя не даст.
Трудно было узнать в этом стройном, богато и изысканно одетом
европейце, вошедшем в Шахрияр, утреннего бродягу с грязной тряпкой на
голове. Устояв перед искушением поесть в харчевне или чайхане, которыми
изобиловали улочки Шахрияра, он прямо прошел ко дворцу царицы.
Радхаур нежно поцеловал надетый на мизинец перстень Рогнеды и подошел
к стражнику, охранявшему ворота дворца.
- Передай своему начальнику, что бриттский граф Маридунский, сэр
Радхаур прослышал об удивительной красоте вашей царицы Дельарам и покорно
просит ее руки, преодолев ради этого огромное расстояние и претерпев
немалые лишения.
Радхаур не обратил никакого внимания на то, что стражник постучал
себя пальцем по лбу. Воин ушел докладывать начальнику стражи. Радхаур
ждал.
Он был абсолютно уверен в себе - рослый, крепкий, красивый. В
отделанном золотом и каменьями пурпурном камзоле с вышитым на левой
половине груди гербом: серебряный вепрем на голубом поле в правом верхнем
углу - родовой знак - и на лазурном поле в центре бьющий серебряный фонтан
с девизом "Быть чистым совестью, как родниковая вода". Кружевная рубаха с
большим воротом обнажала его мощную шею и мужественную грудь. За синим
широким поясом были воткнуты три кинжала тонкой работы, у бедра на
роскошной перевязи висел верный Гурондоль. Пришлось надеть новые запасные
сапоги, и они отблескивали зеркальной чернотой в лучах жаркого азиатского
солнца. Радхаур был уверен в себе.
3
Радхаур едва не заснул на навязанной ему брачной церемонии.
Сарацинские священнослужители читали священную книгу: одновременно семеро
с отвратительной дикцией бубнили семь частей корана для ускорения
процесса. Даже при большом желании Радхаур не смог бы разобрать ни слова.
Он держал левую руку на груди, где под белой материей рубахи висел золотой
крестик, освященный в водах озера Рогнеды, и не отрывал взгляда от
мизинца, где был надет перстень Рогнеды с черным топазом. Радхаур мысленно
возносил молитву истинному Господу, дабы простил его за эту вынужденную
комедию с неверными.
Наконец их оставили одних.
Волшебный амулет царицы узнал человека, уже собравшего воедино тело
Алвисида. Радхаур заметил сияние на забранном черной тканью постаменте и
почувствовал, как сила восьмой части туловища мага начинает входить в
него. Царица раскинулась на подушках в вольготной позе, широко раздвинув
ноги в тонких, белых, туго обтягивающих манящие бедра шароварах, и
пододвинула к нему золотое блюдо с изысканными фруктами.
Радхаур едва взглянул на них.
- Перед первой брачной ночью мужчине необходимо мясо, - сказал он
своей новоявленной жене.
Дельарам удивленно вскинула бровь. Тем не менее позвала саларбара,
который тотчас же отправился выполнять приказ.
"Первая брачная ночь будет для тебя и последней, нечестивец", -
подумала царица. И тут же поймала себя на мысли, что влюбилась в этого
белокурого европейца - он не был безусловно красив, не был смазлив, как
предыдущие красавцы, погибшие от ее острых ногтей. В чертах его лица
светилась мужество и сила.
Однако, она не обольщалась этим своим ощущением влюбленности в
симпатичного блондина - в первые годы после смерти Джавада Дельарам
влюблялась почти в каждого приводимого к ней мужчину. И каждый раз
неизменно разочаровывалась под утро.
"Твой необрезанный орган еще украсит мою коллекцию, франк", -
ухмыльнулась мысленно она. В дальнем углу ее покоя, за тяжелыми
непрозрачными занавесями фиолетового цвета стоял высокий и широкий
стеллаж, на многочисленные полочки которого дворцовый лекарь складывал
банки с заспиртованными мужскими членами, отрезанными острыми ногтями
царицы в порыве разочарованной страсти.
Однако он ей нравился.
Сидеть на ковре Радхауру было неудобно, он не привык к этому. И он
был голоден. Он взял огромный золотой кубок с прекрасным терпким вином и
выпил, запрокинув голову. Две струйки рубинового вина стекали у него по
подбородку в огромный ворот рубашки, капали на обнаженную грудь чуть ниже
ненавистного креста и скапливались огненными капельками на рыжих волосах
могучей груди.
Дельарам невольно залюбовалась им.
Радхаур никогда бы не позволил себе пить так в присутствии Рогнеды,
но он прочувствовал, что его противнице это нравится. Сидеть было
неудобно, новый сапог натер правую ногу. "Словно на ристалище нахожусь", -
подумал Радхаур, - и тяжеловооруженный противник, наставив на меня копье,
рассматривает сквозь прорезь забрала".
Подали огромное блюдо с дымящимся пловом, Радхаур принялся есть.
Царица щелкнула пальцами, заиграла музыка, появились прекрасные танцовщицы
- Радхаур не обратил на них никакого внимания. Наконец он утолил голод и
вымыл жирные пальцы в серебряном тазике с розовой водой.
- Прогони своих нимф, - сказал Радхаур царице. - Я не для того
преодолел многие земли, чтобы смотреть на этих девчонок.
Дельарам сделала повелительный жест. Девушки в ужасе прекратили
танец, в страхе упали на колени, вымаливая бессловесно прощение, что не
понравились господину. Радхаур налил себе еще вина и был поглощен им.
Дельарам отослала девушек прочь.
Благородный рыцарь отставил кубок и уставился на царицу.
- Что ты хочешь, муж мой? - с истомой в голосе спросила Дельарам.
- Сапог снять - натер за день, теперь нога болит и отвлекает от
созерцания твоих неземных прелестей, - нагло заявил Радхаур.
Царица досадливо поморщилась - она не привыкла, чтоб с ней так
разговаривали. "Посмотрим, франк, так ли ты уверенно чувствуешь себя в
постели", - подумала она, встала и скинула свой роскошный голубой парчовый
халат.
Радхаур прочувствовал ее мысль и усмехнулся. Он мог бы забрать
необходимое прямо сейчас, а Гурондоль расчистит ему путь из дворца.
Бдительный начальник личных телохранителей царицы не желал оставлять ему
оружие во дворце, однако Радхаур просто заявил, что рыцарю не подобает
идти на брачную церемонию без оружия - для него это равнозначно, как идти
в исподнем в храм. Скрипя зубами, неверный не стал возражать - да и что
мог сделать франк со своим мечом, когда во дворце в каждом коридоре по
отменно обученному воину. Радхаур чуть не расхохотался, прочувствовав эти
мысли главного телохранителя царицы.
Но Радхаур надеялся выпросить амулет по-хорошему. К тому же сила
детородных органов Алвисида переполняла его, а он по опыту знал, что эту
вошедшую в него силу необходимо выплеснуть, и как можно скорее. Он не
чувствовал никакой вины перед своей законной супругой Рогнедой - ведь все,
что он делает, это ради ее спасения от многажды проклятых колдовских чар.
Дельарам вышла на середину зала и отдалась восхитительному танцу. Она
была поистине прекрасна. Желтая рубашка расстегнулась и распахнулась,
словно лебединые крылья. Высокие плотные груди царицы против воли
приковывали к себе взгляд.
Радхаур встал и медленно снял ножны с преданным Гурондолем, аккуратно
сложил на подушку камзол, свернул свой богатый пояс и положил рядом три
кинжала. В любой момент он мог воспользоваться ими. Затем стянул тесные
сапоги, снял рубашку.
Он властно схватил царицу за гибкую тонкую талию и притянул красавицу
к своему обнаженному торсу. Нежные трепетные соски ее прижались к его
волосатой груди. Он цинично улыбнулся ей и впился в ее губы, не отрывая
взгляда от черных глаз. Зрачки царицы расширялись от удивления и
восхищения его наглым поведением.
Она рванулась и освободила губы от его жгучего поцелуя.
Сладострастная мелодия достигла апогея.
- Возьми меня, любимый, - страстно прошептала она и начала сползать в
его руках на дорогой мягкий ковер, чтобы, не сходя с места, предаться
обжигающей любви.
Радхаур уверенно подхватил ее и без усилий поднял на руках,
выпрямившись во весь рост. Окинул помещение ищущим взглядом и направился к
постели.
Уложив ее на тонкие ткани, он умелым движением пальцев стянул с нее
шелковые шаровары и принялся целовать ее дрожащее от возбуждения тело.
Пальцами он теребил ее и так взбухшие соски.
Никогда, с тех пор как ушел из жизни горячо любимый Джавад, Дельарам
не чувствовала себя так хорошо. "Только бы он смог, только бы смог", - с
надеждой и ужасом от предстоящего разочарования думала царица. Пальцы ее
сгребли нервно в комья тонкую нежную ткань покрывала.
"Смогу", - так же мысленно ответил ей Радхаур.
Резким движением он раздвинул стройные полусогнутые ноги и склонился
над потаенными губами. Провел нежно пальцем - Дельарам изогнулась вся от
страсти, шепча: "Ну же давай, ну, скорее!" Он провел еще раз по трепетным
губам, раздвинул их, явив на свет маленький почти фиолетовый бугорок и
впился вдруг в него губами, словно хотел высосать через него все силы
истомленной ожиданием счастья царицы.
Никогда еще с ней не было такого - новое ощущение накрыло ее с
головой, в порыве страсти резала она ткани постели своими острыми ногтями,
с губ срывался изможденный стон: "Ну же, ну, сил нет ждать больше!"
Руки его, шершавые и умелые, нежно ласкали живот и бедра, добирались
до ягодиц, возбуждая ее еще сильнее, хотя ей казалось, что уж сильнее
некуда, и поднимались к трепещущим соскам, заставляя их взбухать все
больше. Дельарам подумала вдруг, что сейчас умрет от счастья. И в это
мгновение почувствовала внутри себя нечто большое, твердое, словно
слоновья кость, горячее и живое. Мириады ослепительных звезд вспыхнули
перед ее глазами, она закричала восхищенно. Горячая волна наслаждения
накрыла ее с головой.
"Вот оно, вот оно, - счастливо думала она. - Наконец, как долго я
ждала, как безумно долго. Но теперь он мой, этот странный и великолепный
франк. Никому его не отдам, никому!!!"
Она обхватила его за мускулистую спину, дыша тяжело и неровно, и
прижала к своей груди. Но ногам ее текла обжигающая жидкость, но он
находился в ней, и она страстно желала, чтобы он там и оставался. Но не
отделенным от этого могучего и восхитительного тела, излучающего страсть и
силу.
Он поцеловал ее нежно в губы и провел рукой по соскучившемуся по
настоящей ласке телу. Лег рядом, но не расслабленно-бессильно, как многие
прочие, бывшие до него на этой постели, а зная свою мощь и любуясь
прекрасным телом своей податливой возлюбленной, черные пышные волосы
которой разметались во все стороны по ярко-алым шелковым подушкам.
- Поласкай меня, - требовательно и в то же время нежно, произнес
Радхаур.
Она привстала и провела рукой по волосатой груди его. Он твердо
перехватил ее руку и уверенно подвел к низу своего живота, возложил ее
нежную ладонь с тонкими пальцами на отдыхающий сейчас фаллос.
- Губами поласкай его, - произнес Радхаур.
Она удивленно посмотрела на Радхаура. Предложить ей такое, как он...
Но тут же поняла, что никогда в жизни этого не пробовала, и ей очень
хочется попробовать. И вспомнила пьяняще-обжигающие движения его губ и
языка у себя меж ног. Она неумело губами коснулась мужской гордости нового
мужа, задрав крайнюю плоть, столь непривычную для ее восточного взгляда. В
этот момент она искренне любила этого странного европейца и желала
провести с ним все последующие в ее жизни ночи - никто, никто другой ей
больше не нужен! Только он - ее любимый Радхаур, граф Маридунский! Надо же
- запомнила его имя. Теперь - на всю жизнь!
Дельарам задыхалась, но чувствовала себя превосходно, еще не
разобравшись в новых ощущениях, уже почти ничего не соображая в любовном
экстазе.
- Я хочу тебя, - с трудом выдохнул Радхаур. - Хочу всю тебя.
Немедленно твою. Я... я твой. - Он застонал и расслабленно вытянулся на
постели. Он хотел Рогнеду. Он грезил ею, он почти забыл, как выглядит его
законная жена. И сейчас он представлял, что перед ним именно она -
Рогнеда. Сила органа Алвисида переполнила его, затмив разум, - он был
уверен, что перед ним именно Рогнеда. Он любил ее.
Дельарам почувствовала во рту вязкую горячую жидкость и стала яростно
втягивать ее в себя, не желая упустить ни грамма драгоценного вещества, -
она тоже хотела его всего вобрать в себя без остатка. Но могучая мужская
гордость ее принца начала стремительно съеживаться в ее руках. Она на
мгновение растерялась - неужели эта безумно-волшебная ночь кончается,
ведь...
Но Радхаур был расслаблен не больше мгновения. Он собрался, схватил
прекрасную сарацинку за точеные плечи, кинул с силой и страстью на постель
и начал покрывать жаркими поцелуями все тело, руками не давая остынуть
ласке ни на бедрах, ни на груди, ни на ягодицах чувственных, ни на плечах
и тонкой прекрасной шее. Ей казалось, что жизненные силы окончательно
покидают ее.
Безумно долго продолжались обжигающие ласки, ей снова хотелось его и,
найдя рукой вожделенный орган, она в восхищении поняла, что он вновь
боеспособен.
- Я хочу тебя, любимый, - нежно выдохнула она.
Он властным движением развернул ее вниз животом и поставил на
четвереньки. Она вывернулась.
- Нет, так нельзя. Шериат велит, чтобы я видела в этот момент твои
глаза - в них должно отражаться священное небо.
Радхаур усмехнулся, ничего не ответил, провел рукой по влажным губам
потаенным и вновь приник к ним губами - жадно, уверенно. Дельарам вновь
задрожала.
- Глаза твои закрыты, - услышала она голос возлюбленного, - и ты не
можешь увидеть в моих никакого отражения.
У нее не осталось сил сопротивляться, она решила быть покорной ему во
всем, доверясь его опыту и чувствам. Он раздвинул ее ягодицы и вошел. Она
уткнула голову в мягкие подушки и сладострастно застонала. Новые ощущения
всегда доминируют над старыми - она приближалась к девятой сфере
внеземного наслаждения.
"Женщиной надо обладать сзади, чтобы не забывала, что она произошла
от коровы", - вдруг всплыли в голове Радхаура язвительные слова старого
Хамрая. Он подивился тонкому и подвижному стану своенравной восточной
царицы, покорной ему сейчас, провел нежно пальцем, не прекращая
стремительного движения, по ложбинке меж ягодицами и вложил всю полученную
мощь органа в Алвисида в последние рывки. Дельарам закричала от внезапного
нахлынувшего наслаждения, сцепила судорожно руки пред головой, ломая в
исступлении свои длинные прекрасные ногти.
Подождав мгновение неподвижно, словно концентрируя силы, он
возобновил резкие беспощадные движения. Царица лишь стонала, как загнанное
раненое животное. Наконец он оторвался от нее, и она, изможденная,
распласталась на роскошной постели. Он встал, поцеловал ее нежно в
выпирающую лопатку и направился к черному постаменту с хрустальным
колпаком на нем. По дороге сполоснул свою мужскую гордость в серебряном
тазике с розовой водой.
- Подари мне это, любимая, - сказал Радхаур, приподнимая хрустальный
купол.
- Я твоя, - прошептала она и пыталась приподняться на локте, но он
подломился, и она вновь упала на подушки. - Все, что у меня есть, -
принадлежит тебе.
Радхаур бережно снял с золотой подставки часть Алвисида и направился
к своей одежде. Положив найденное в сумку, он принялся одеваться.
- Куда ты, любимый? Иди ко мне! - произнесла утомленная Дельарам.
Ноги ее были широко раздвинуты, меж них полыхало все адским пламенем, она
еще чувствовала в себе Радхаура.
- Мне надо уезжать, - ответил Радхаур, надевая сапоги. - Дома меня
ждет жена, я должен спасти ее от колдовских чар.
- Нет!!! - вознесся и заметался под расписным потолком ее безумный
крик. - Ты мой, мой! Не отпущу!!! Стража!!!
В уютный зал, арену страстной любви, ворвались личные телохранители
царицы, готовые снести своими смертоносными саблями голову любому,
посмевшему вызвать неудовольствие их великой госпожи.
- Схватить его! Связать! В темницу! Только не повредить ему ничего -
голову сниму!!! - кричала обманутая и оскорбленная в лучших чувствах
восточная красавица.
Стражники бросились к рыцарю, но верный Гурондоль уже взметнулся
ввысь. Что строят жалкие янычарские сабли, способные разить лишь
беззащитных, пред гордым металлом благородного Гурондоля?! Два рассеченных
охранника повалились на ковер, не успев даже всхрипнуть.
- Стража!!! Стража!! Схватить его, - исходила на крик обессиленная и
разъяренная Дельарам.
Из коридора послышались торопливые шаги. Радхаур натянул на себя
камзол и направился к дверям с обнаженным мечом в руках. У дверей он
обернулся и послал царице воздушный поцелуй.
- Я действительно любил тебя сегодня ночью. Но рыцарский долг зовет
меня вперед, - сказал он без тени иронии и решительно вышел из зала.
Дельарам без сил откинулась на подушки. Тело все пылало страстью и
счастьем, вперемешку с безумным гневом и одурением. Она задыхалась.
Багровая завеса ярости и отчаяния заволокла ей глаза, и она провалилась в
бездонную черноту беспамятства.
4
Очнулась Дельарам, когда солнце было высоко. Как разъяренная тигрица
металась она по своему покою, разбрасывая ногой мягкие подушки и остатки
вчерашнего стола. Вино кровавой лужицей скопилось на ковре.
Затем царица вызвала начальника личной охраны и велела узнать, через
какие ворота покинул город Радхаур, и собрать двадцать лучших воинов. И
приготовить любимого ее скакуна.
"Я догоню его, - размышляла она. - Он не мог уехать дальше чем на
два-три фарсанга, я обязательно догоню его. Я уговорю его остаться со
мной. Нет жизни для меня без него. А если не согласится - верну силой и
буду, как хищного зверя, приводить его ко мне на ночь на крепкой цепи..."
Радхаур ехал не торопясь, настраиваясь на долгий и очень утомительный
путь к прекрасной Рогнеде, к которой стремилось его сердце. Еще одно
путешествие, и он навсегда соединится с ней. Как много выпало ему за годы
разлуки с ней. Как он изменился за эти годы - примет ли она его теперь?
Она - чистая, юная, красивая, его - заматерелого, покрытого шрамами и
цинизмом, с въевшейся в кожу вечной пылью бесконечных дорог, его, который
обрел странные и пугающие волшебные способности, свойственные Алвисиду. Не
в такой, конечно, мере, как у могущественного чародея, но в достаточной,
чтобы вытолкнуть его из размеренной семейной жизни. И он привык к дороге,
к случайным схваткам с бродягами и разбойниками не на жизнь, а на смерть,
к упоительной любви на одну ночь в придорожной таверне с проституткой или
в высоком замке с ветреной женой какого-нибудь напыщенного сеньора.
Всегда, обладая другой женщиной, он думал лишь о прекрасной Рогнеде, но
сможет ли он сохранить ей верность вновь обретя ее?
Он остановился пред узким шатким навесным мостиком через неширокую -
ярдов десять-пятнадцать, - но очень глубокую пропасть. Слез с верного
Пассесерфа, проверил, надежен ли мост. И медленно, осторожно повел коня
через мостик. Уже преодолев ненадежное сооружение, он вдруг услышал позади
себя топот множества копыт и обернулся.
Он не ожидал погони, но не боялся ее. Тем не менее ему не хотелось
встречаться с отвергнутой им Дельарам. Он вытащил не спеша Гурондоль,
примерился и с силой рассек одним ударом поддерживающую балку и канаты
моста. Мост со свистом полетел к противоположной стене ущелья, с грохотом
стукнулся о красный камень скалы, бревна настила посыпались вниз.
Радхаур не ошибся - это была шахриярская царица с отрядом воинов. Она
едва успела остановить своего горячего текинского скакуна у самого края
ущелья.
Разгоряченная, Дельарам соскочила с коня и подбежала к обрыву.
- Радхаур! Я люблю тебя! Ты не можешь покинуть меня! Я тебе все
отдам, я сделаю тебя самым счастливым на земле! - исступленно кричала она.
- Мне никто не нужен, кроме тебя, никто! И я не могу жить без любви!
Радхаур хотел было вскочить в седло, но передумал, молча сел на
придорожный камень, скрестив руки на рукоятке зачехленного, но в любой
момент готового выпорхнуть из плена ножен Гурондоля.
Царица бесилась на краю обрыва, вдруг взгляд ее остановился на
спешившихся телохранителях.
- Ты, ты и ты, - ткнула она пальцем в первых попавших воинов. -
Раздевайтесь немедленно.
Охранники молча и быстро повиновались.
Дельарам скинула, в спешке разрывая дорогие ткани, свои одежды,
ткнула пальцем в землю у самого обрыва.
- Ложись, - приказала она одному их воинов.
Усевшись на него верхом, она ввела его напрягшийся член в свое
тоскующее по Радхауру лоно. Раздвинула тонкими пальцами ягодицы, обнажив
верхнее отверстие.
- Ты входи сюда, - не допускающим возражения голосом закричала она
второму. - А ты встань на колени предо мной.
Она впилась жадно ртом в обрезанный фаллос охранника, чувствуя в себе
двоих, но ей было мало этого - один Радхаур с блеском превосходил троих
вместе взятых.
- Ну берите меня! Двигайтесь, негодяи, - закричала она, и трое ее
подданных послушно начали совершать судорожные движения.
Остальные воины обернулись к коням, стараясь не искушать себя и не
привлекать смертоносного внимания своей госпожи.
В гневе и бессильном отчаянии она стиснула зубы вокруг головки
фаллоса стоящего перед ней на коленях воина. Он зарычал от дикой боли, она
со злобной столкнула его в пропасть. Дикий крик несчастного пять секунд
раздирал уши присутствующих. Радхаур на другом краю ущелья молча взирал на
происходящее действо.
Заметив, что воины, владевшие ею, остановились, она закричала:
- Продолжайте, смердящие псы, пока ваши головы не слетели с
бессильных тел.
Она оперлась руками о землю, прислушиваясь к своим ощущениям и не
отрывая глаз от неподвижно сидящего на другом краю Радхаура.
- Радхаур! Мы супруги пред Аллахом! Неужели ты позволишь этим смердам
обладать мною?!! Радхаур! Любимый!!!
Радхаур встал и начал поправлять упряжь своего преданного Пассесерфа.
- Радхаур!!! - В безумном зверином крике царицы отразились тоска,
гнев, боль... - Радхаур!!! - слезы катились по ее прекрасному лицу,
обезображенному сейчас гневом и необузданной похотью, размывая дорогую
китайскую мастику на губах и персидские румяна на щеках. - Радхаур!!
Она выскользнула от потерявших голову от страха охранников и встала
во весь рост - нагая, изумительно стройная и поразительно красивая в лучах
заходящего солнца - на самом краю обрыва.
- Радхаур!!!
Он, не обернувшись, вставил ногу в стремя и легко взлетел в седло.
- Радхаур! Не бросай меня! Я брошу все! Я пойду с тобой! Мне без тебя
не жить!!! Радхаур!!!
Медленным шагом конь направился в сторону заходящего багряного
светила.
- Радхаур!!! Я иду к тебе!!! - И она сделала безумный шаг за своим
любимым.
Телохранители бросились к обрыву в тщетной попытке удержать свою
повелительницу - но лишь эхо ее последнего крика билось средь глухих и
равнодушных стен ущелья:
- Радхаур!!! Радхаур!!! Радха-у-у-ур!!!
Радхаур пришпорил верного Пассесерфа, и конь поскакал на запад -
домой, к возлюбленной и единственной, законной супруге Радхаура пред
Богом, прекрасной светловолосой Рогнеде.
Лишь одно путешествие осталось совершить отважному рыцарю, чтобы
вновь соединиться с любимой, - найти сердце Алвисида. Он и не предполагал
сейчас, что ему придется спуститься за ним к самому сердцу земли и
выдержать смертный бой с восстановленным им сыном бога - Алвисидом!
А на дне глубокого ущелья, омываемая чистой хрустально прозрачной
водой маленького стремительного ручья лежала обнаженная прекрасная
Дельарам, нашедшая наконец свою любовь и погибшая с нею в сердце.