КОМАРОВ В.H.
РАССКАЗЫ
Сценарий для Вселенной
Круг
КОМАРОВ В.H.
Круг
Критическая ситуация, как нередко бывает в жизни, возникла до ужаса
просто и нелепо...
- А теперь сфотографируй меня здесь, Стен! - весело прокричала Глен и
легко взбежала на причудливо изогнутый ажурный мостик, переброшенный че-
рез узкую щель каньона.
Внизу, в головокружительной глубине, крутясь и пенясь, несся стреми-
тельный горный поток.
Глен тряхнула головой, отбросив на спину волну золотистых волос и,
улыбаясь, облокотилась на перила.
- Ну...
Фостер поймал ее в прямоугольник видоискателя и приготовился нажать
спуск. Он знал, что произойдет через мгновение... Глухой треск. Прогнив-
шие перила не выдержали.
- Глен, - в ужасе закричал Стенли Фостер. Но было поздно. Теряя рав-
новесие и цепляясь за рассыпающиеся перила, Глен закачалась над про-
пастью.
Выпустив из рук фотоаппарат, Стенли в два прыжка взлетел на мостик и
успел ухватиться за изогнувшуюся полированную рейку в тот самый момент,
когда она готова была оторваться от последнего крепления. Мышцы его,
ощутив тяжесть, мгновенно напряглись. Там, внизу, над пустотой, ухватив-
шись обеими руками за другой конец рейки, беспомощно висела Глен.
- Держись, Глен... - прохрипел Стенли, осторожно подтягивая к себе
рейку вместе с девушкой. - Держись...
Он видел, как ее руки медленно скользят по полированной поверхности.
Только бы успеть... Стенли знал, что не успеет!
Продолжая подтягивать рейку одной рукой, он перегнулся через край
настила и попытался дотянуться до Глен. Ему не хватило каких-нибудь сан-
тиметров...
Пальцы Глен соскользнули к самому концу рейки. Торопясь, Стенли рва-
нул рейку к себе, и его рука почти коснулась руки Глен. Отчаянным усили-
ем девушка попыталась подтянуться ему навстречу, но рейка вырвалась из
нее из рук, и Глен с пронзительным криком унеслась в бездну...
Словно вдогонку, с дерева, низко нависшего над мостиком, сорвался
большой, рано пожелтевший лист. Плавно кружась в застывшем полуденном
воздухе, он коснулся мостика, проскользнул под сохранившейся частью пе-
рил и, на мгновение неподвижно повиснув над пропастью, ринулся вниз, ви-
димо, попав в нисходящий поток воздуха.
С трудом удержав равновесие на покачнувшемся настиле, Фостер мгновен-
но выпрямился, продолжая держать в руках ненужную теперь рейку. В его
ушах все еще звучал последний крик Глен.
Он слышал этот крик в четвертый раз...
А день начинался чудесно. После недели нудных дождей впервые появи-
лось солнце, и они с Глен забыли о недавней ссоре.
Между ними нередко вспыхивали споры об отвлеченных предметах, неза-
метно переходившие, к неудовольствию Стенли, в обсуждение их собственных
отношений, что почти всегда оканчивалось взаимными обидами.
- Не могу понять, - сказала Глен, - зачем это нужно - поворачивать
вспять время?
- Люди многое бы отдали, чтобы прожить минувший день еще разине пов-
торять ошибок, которые они совершили. Глен с сомнением покачала головой:
- Нет... От человека мало что зависит. У каждого свой путь, и он дол-
жен по нему пройти...
- Ты веришь в судьбу?
- Свою судьбу я, во всяком случае, знаю... Томиться в одиночестве,
пока ты дни и ночи проводишь в своей лаборатории.
- Ведь ты знаешь, на какую идею я натолкнулся!
- Но уходят месяцы и годы, - грустно заметила Глен, - и не вернуть их
никаким хроноскопом.
- Потерпи, - мягко сказал Стенли. - Осталось совсем немного... Пойми
- это мой долг перед людьми...
Это было вчера... А сегодня утром, когда Глен еще спала, Стенли уда-
лось справиться с последним препятствием. Он закончил монтаж и теперь
мог позволить себе передышку.
Правда, сделан был только самый первый шаг: построенный Фостером ва-
риант хроноскопа позволял возвращаться в прошлое всего на какие-нибудь
два часа... Но преграда, веками казавшаяся совершенно неприступной, на-
конец, была преодолена.
Глен предложила провести этот день в Шаленском парке...
Оставив машину у подножья горы, они вскарабкались по узкой тропинке
на верхнюю террасу, и тут Глен захотелось сфотографироваться. А потом
этот роковой мостик...
Несколько мгновений Стенли стоял, оглушенный случившимся, ничего не
видя вокруг. Потом его пронзила мысль, которая неизбежно является каждо-
му, кто стал свидетелем или жертвой несчастного случая; ведь этого могло
и не быть. Если бы вернуть назад всего несколько минут и проявить совсем
немного осмотрительности и осторожности...
Стенли вздрогнул. Для всех остальных людей, живших на Земле, подобные
сожаления бывают, увы, запоздалыми. Но у него... у него был хроноскоп!
Еще не успев ничего обдумать, Фостер, скользя по усыпанной сосновыми
иглами крутой тропинке и обдирая руки о колючий кустарник, помчался к
оставленной внизу машине.
Прежде всего - успеть! Сюда они с Глен добирались часа полтора. Не
меньше пятнадцати минут понадобится на то, чтобы аппаратура вошла в ре-
жим. Сейчас около полудня...
Значит, он во что бы то ни стало должен попасть в лабораторию не поз-
же половины второго. И то времени останется в обрез, ведь необходимо
сдвинуть его вспять настолько, чтобы захватить момент, предшествовавший
несчастью. А подвластны Стенли всего два часа...
Вскочив в машину, он чуть ли не с места дал полный газ. Вообще Стенли
не любил слишком быстрой езды, и по этому поводу у него тоже нередко
возникали споры с подвижной, экспансивной Глен. Но сейчас он развил бе-
шеную скорость, выжимая из машины все, что было возможно...
Когда позади осталась большая часть пути, Стенли вдруг показалось,
что, создавая хроноскоп, он допустил элементарную непоправимую ошибку.
Ведь каждому маломальски грамотному физику отлично известно, что втор-
гаться в прошлое, изменять его ни в коем случае нельзя! Последствия та-
ких изменений могут прийти в противоречие с уже совершившимися событиями
и создать неразрешимые парадоксы. Путешествующий на машине времени,
возвратившись в свою эпоху, рискует встретить катастрофические перемены.
И, уж конечно, абсолютно недопустимо возвращать к жизни человека, кото-
рый ушел из нее...
Но тут же неожиданное затмение прошло, и Стекли облегченно вздохнул.
Ведь он десятки раз обдумывал эту проблему. И давно пришел к выводу, что
к его хроноскопу все это не имеет ни малейшего отношения.
Хроноскоп - не машина времени, переносящая путешественника в различ-
ные эпохи. Это аппарат, возвращающий вспять само время. После его вклю-
чения мир мгновенно оказывается в прошлом. Правда, пока только на два
часа... Такой переход как бы "стирает" все, что успело за эти два часа
совершиться. И если в повторном варианте какие-то события будут развер-
тываться иначе, парадоксов все равно не произойдет...
Фостер на мгновение оторвал взгляд от летящей навстречу дороги и пос-
мотрел на часы. Как он ни спешил, времени оставалось в обрез.
Перескакивая через ступеньки, Стенли взлетел по лестнице, дрожащей
рукой повернул ключ, рванул дверь и, метнувшись к пульту, одну за другой
нажал пусковые кнопки. Лабораторию наполнило мерное гудение.
Потом он снова посмотрел на часы. Оставалось минут двадцать - не
больше. Но теперь он успеет!..
Гудение постепенно нарастало. В него вступил новый, свистящий звук,
словно откуда-то рвалась упругая струя пара. Стрелки на многочисленных
шкалах плавно оторвались от нулевых отметок и поползли, отсчитывая деле-
ние за делением. Положив руку на пусковой рычаг блока управления време-
нем, Фостер напряженно ждал. Медленно уходили минуты...
Сейчас ему не хотелось даже думать о том, что будет, если установка
не сработает.
Разумеется, прежде чем приступить к сборке хроноскопа, Фостер проде-
лал сотни экспериментов. Однако сдвиг времени в тех опытах не превосхо-
дил миллионных долей секунды. На полную мощность он включал хроноскоп
впервые... Предстоял прыжок сразу на два часа... Впрочем. Стенли был
уверен в том, что его расчеты не содержат ошибок. Мысль о возможности
неудачи он постарался загнать в глубь сознания...
До критического срока оставалось только четыре минуты. Стараясь сох-
ранить спокойствие, Фостер прибавил напряжение. Потом еще. И еще...
Наконец, последняя стрелка коснулась контрольной черты. Через минуту
темпоральное поле должно было достигнуть расчетной величины. Плотно сжав
губы, Фостер до отказа перевел рычаг...
Гудение оборвалось сразу - и наступила необычная глухая тишина. Потом
Фостеру показалось, что лаборатория наполнилась странным голубым тума-
ном. Но сам он не испытывал никаких необычных ощущений... Туман мгновен-
но сгустился до полной черноты, а когда рассеялся, Фостер увидел себя
снова в парке на берегу каньона у знакомого мостика. Рядом с ним была
Глен.
- А теперь сфотографируй меня здесь, Стен! - весело прокричала она,
вбегая на роковой мостик.
С беспощадной отчетливостью Фостер представил все, что должно за этим
последовать. И... не смог даже крикнуть, предупреждая об опасности. Как
и в первый раз, он поднял аппарат, поймал Глен в прямоугольник видоиска-
теля...
Всеми его движениями и поступками сейчас словно руководила некая
внешняя неумолимая сила. Он ощутил себя безвольной марионеткой. Это было
невыносимо: казалось, он вполне мог помешать трагическому исходу и тем
не менее поступал вопреки такой возможности.
Все повторилось точь-в-точь, словно эпизод, записанный на пленку ви-
деомагнитофона. И падение... И крик...
И снова Стенли, обдирая лицо и руки, мчался вниз, к машине, снова в
безумной надежде бешено гнал ее по дороге, страшась потерять хотя бы ми-
нуту. Чтобы вновь, на самой грани критического срока, нажать рычаг хро-
носкопа...
И опять он оказался вблизи рокового мостика в тот же самый момент, и
вновь пережил ужас катастрофы, и вновь ничего не смог сделать.
И опять этот ужасный крик. И тот же сорвавшийся с дерева желтый лист,
медленно оседающий в пропасть...
А потом гонка на автомобиле, лаборатория, хроноскоп, красный рычаг...
Круг, заколдованный круг!
Только что несчастье повторилось в четвертый раз. И Фостер понял, что
попал в ловушку, из которой нет выхода. Как он мог не подумать об этом
раньше? Ведь если все однажды совершившиеся события должны повторяться с
железной неумолимостью, то в их число входит и включение хроноскопа!.. И
значит, теперь он, Фостер, обречен весь остаток жизни мчаться сломя го-
лову в машине, врываться в лабораторию, включать хроноскоп, - и все
только для того, чтобы еще и еще раз присутствовать при гибели Глен...
Заколдованный круг, из которого ему никогда не выбраться.
Впрочем, что значит - остаток жизни? Время фактически остановилось -
теперь оно вечно будет кружиться в пределах двух роковых часов: катаст-
рофа, машина, лаборатория, хроноскоп, снова катастрофа... И опять, и
опять... И так веки вечные!..
Его точно пронзило током: а Глен? Каждые два часа она будет возникать
из небытия, чтобы через несколько секунд умирать - умирать несчетное
число раз!
Смерть ужасна - все в человеке восстает против нее, по умирать целую
вечность!..
И тут же эта мысль уступила место другой, неизмеримо более страшной.
Ведь в том же самом заколдованном двухчасовом круге обречено теперь
вращаться и все человечество... Нет, впрочем. Мощность хроноскопа не так
уж велика, чтобы воздействовать на всю планету. И все-таки - а вдруг?..
Стенли похолодел, живо представив себе, как многие тысячи людей на
Земле будут вечно умирать, а другие тысячи вечно страдать от болезней. И
даже те, у кого в течение, этих двух часов произошли радостные события,
вряд ли станут участливы от их бесконечного повторения, Ведь за этой ра-
достью ничего не последует!
Фостеру мучительно захотелось проснуться и стряхнуть с себя немысли-
мое наваждение. Но он отчетливо сознавал, что это не сон, что ему вообще
не суждено больше видеть снов, его ждет вечное бодрствование в несокру-
шимых пределах между двенадцатью и двумя часами пополудни...
В этот момент мрачные размышления Стенли были прерваны: контрольная
стрелка достигла красной черты, и водоворот времени вновь подхватил,
закружил его и вынес в то же трагическое место - к змеящейся среди пыш-
ной зелени щели глубокого каньона...
Еще один неотвратимый круг... И еще один... и еще... Он непрерывного
калейдоскопа изнурительно повторяющихся событий Стенли постепенно терял
способность мыслить. Он уже почти не реагировал на происходящее, а лишь
тупо и бессмысленно продолжал автоматически играть снова и снова свою
двухчасовую роль...
И все же, несмотря на липкий густой туман, обволакивающий его мозг,
Фостер натренированным глазом физикаэкспериментатора отметил странную
деталь...
Он не мог бы сказать, на каком это случилось круге. Но он увидел, как
желтый листок, сорвавшийся с дерева, на этот раз упал в пропасть, не
коснувшись мостика. Ничтожное различие в несколько сантиметров. Но -
различие!..
Сознание Фостера, мгновенно избавившись от оков безразличия, лихора-
дочно заработало, словно двигатель, к которому подключили электроэнер-
гию.
Разница в несколько сантиметров!.. Мельчайший штрих, ничтожнейшая де-
таль, вряд ли способная сколько-нибудь существенно повлиять на воспроиз-
ведение событий.
Но она есть, эта разница, - вот в чем главное! Фостер не Мог оши-
биться, он видел совершенно отчетливо... А если так, значит, в мире в
самом деле нет той железной последовательности и предопределенности всех
событий, которую исповедовали физики во времена Ньютона и Далласа...
Как же он мог позабыть?.. Случайность!.. Она есть... Вселенной правит
не алгебра, исключающая любые неожиданности и непредвиденные повороты, а
вероятность... Разве сам он не объяснял много раз своим студентам, что
мировые процессы необратимы? И приводил пример: если, скажем, взорвать
мост через реку, а затем пустить время вспять, то разлетающиеся во все
стороны осколки хотя и повернут назад, но никогда не соберутся вновь в
точно такой же мост...
Прошедшее и будущее связаны неоднозначно! Падающий листок... А может
быть, не только листок? Просто он не обратил внимания. Был подавлен од-
ной только мыслью о невозможности спасти Глен.
Теперь Фостер стал внимательнее присматриваться к повторяющимся собы-
тиям. И ему удалось заметить, что некоторые детали действительно разли-
чаются. Однажды тот же лист опустился не слева от мостика, а с противо-
положной стороны. В другой раз на одном из перекрестков, который он не-
изменно проскакивал при зеленом свете светофора, его едва не задержал
красный сигнал. Тогда же Фостер отметил, что аппаратура хроноскопа вхо-
дила в режим на одну миллисекунду дольше, чем обычно...
Разумеется, все это были только мелкие, в общем-то несущественные де-
тали, которые сами по себе мало что могли изменить. И все же у Фостера
появилась надежда. Смутная, неосознанная, неясная - и все-таки надежда.
Стенли преобразился. Он обладал бесценным для экспериментатора
свойством: способностью, если нужно, сотни и тысячи раз настойчиво пов-
торять один и тот же опыт, без устали производить повторные однообразные
измерения. Дет тех пор, пока не будет получен желаемый результат. Именно
это всесокрушающее упорство и помогло Фостеру создать хроноскоп...
Но, прежде чем действовать, надо было все продумать и взвесить. Те-
перь, когда он снова обрел какое-то равновесие, в голову ему пришла по-
разительная мысль. Настолько очевидная, что можно было лишь удивляться,
как она не возникла раньше. Может быть, именно в силу своей очевидности?
..
Только на пятнадцатом, а может быть, на двадцатом круге Фостер обра-
тил внимание на то, что помнит все случившееся, начиная с момента траге-
дии у мостика. И все, что происходило потом, все однообразные повторения
событий. А ведь он считал, что обращение времени должно стирать всякую
память о событиях, которые из прошедших становятся будущими.
И разве не удивительно, что в его сознании рождаются новые мысли, ко-
торые не возникали на прошлых кругах? Все действия и поступки воспроиз-
водятся точь-в-точь, а сознание почему-то себя не повторяет. В чем же
дело?
Может быть, правы те, кто считает, что мозг - это своеобразное кван-
тово-механическое устройство, где предшествующие состояния связаны с
последующими далеко не однозначно. Система, работающая на принципе неоп-
ределенности...
Но разве не сознание управляет поступками человека? Почему же, в та-
ком случае, он ясно видит возможность спасти Глен, но не способен совер-
шить для этого ни одного реального шага? Почему, словно бездушный авто-
мат, он каждый раз только повторяет и повторяет одни и те же действия?
Странное раздвоение разума и тела?... Какой-то совершенно удивительный,
не укладывающийся в сознании парадокс.
Парадокс... Но всякий парадокс - сигнал о неведомых возможностях...
"Порвалась связь времен" - почему-то пришли на память знаменитые гам-
летовские слова. Если бы Датский принц был диалектиком, он понимал бы,
что именно тогда, когда рвется "связь времен" - цепь привычных причин и
следствий, - и создаются наиболее благоприятные условия для прогресса,
для скачка в неизвестное.
Эту истину Фостер за долгие годы своих занятий физикой успел усвоить
очень хорошо. Сколько раз перед ним вырастала глухая стена, которую, ка-
залось, невозможно было ни преодолеть, ни обойти. Но стоило только обна-
ружить парадокс - явление, противоречащее привычным теориям, - и всегда
находилась хорошо замаскированная потайная дверца, за которой открывался
совершенно новый путь.
Где же та дверца, которую он должен отыскать на этот раз?
Хотя Фостер продолжал участвовать в безостановочно вращающейся кару-
сели событий, его сознание было теперь целиком поглощено поисками реше-
ния.
Итак, предопределения нет и события необратимы. Миром правят не же-
лезные правила механики, а законы случая. Их тоже невозможно нарушить:
закон природы - это закон природы, и ничего тут не поделаешь. И все же
вероятность оставляет какую-то возможность "от" и "до", какую-то, пусть
даже минимальную, свободу выбора, свободу действий. Пропасть между
мыслью и действием не может быть абсолютно непреодолимой.
Теперь, подумал Стенли, все зависит от меня, только от меня. От моей
сосредоточенности, воли, упорства, от веры в возможность совершить то,
что я должен совершить...
Он наметил план: постараться включить хроноскоп хотя бы чуть-чуть
быстрее. Тогда чуть раньше он окажется там, у мостика, - у него появится
дополнительное время, и можно будет попытаться что-то изменить.
В очередной раз ворвавшись в лабораторию, Фостер величайшим напряже-
нием воли заставил себя чуть быстрее метнуться к пульту. Электронный се-
кундомер бесстрастно отметил, что аппаратура включена на десятую долю
секунды раньше...
На следующем цикле выигрыш составил уже полсекунды.
А потом пошло и пошло! Разрыв во времени по сравнению с "исходным
графиком" событий быстро нарастал и скоро достиг уже нескольких секунд.
Видимо, Фостеру все же удалось что-то изменить в цепи причин и
следствий.
Но у мостика пока что все оставалось по-прежнему. Только теперь Фос-
тер с каждым новым кругом удалялся от рокового момента все дальше "и
дальше в прошлое. Постепенно разница достигла почти двадцати секунд.
В водоворот времени включались все новые и новые события, предшество-
вавшие падению Глен. Однако их последовательность оставалась неизменной.
И теперь Фостер сосредоточил все свои силы, всю волю только на том, что-
бы нарушить эту последовательность, выбить какое-то звени из цепи собы-
тий именно в этом месте.
Он уже потерял счет циклам, - вероятно, их промелькнуло несколько де-
сятков, может быть, даже полсотни, - но сейчас это его не интересовало.
Лишь однажды в его сознании возникла мысль о том, что пятьдесят двухча-
совых циклов - это четверо суток: четверо суток он не спал, не ел, не
испытывая ни голода, ни усталости. Должно быть, так могло продолжаться
целую вечность, по крайней мере - пока не перегорит что-то в хроноскопе.
Но не будет продолжаться! Он, Стоили Фостер, вызвал "из бутылки" это-
го джинна, этот взбесившийся вихрь времени, он его и разрушит, укротит,
разомкнет заколдованный круг. Теперь, после того, как в сражении с веч-
ностью было выиграно двадцать секунд, - Стенли поверил в свою победу...
Надо остановить Глен, увести ее от этого проклятого мостика, увести
раньше, чем она взойдет на него и обопрется о хрупкие обманчивые перила.
И достичь этого нужно с помощью какого-то предельно минимального
действия, которое прежде отсутствовало в цепи событий. Какого же?
Фостер не сомневался в том, что сколько-нибудь серьезного отступления
от записанного однажды в анналах времени "сценария" ему при всем желании
и настойчивости осуществить не удастся...
Заставить себя крикнуть "стой"? Но своенравная, экспансивная Глен
просто его не послушает. Уж он-то ее знает... Схватить ее за руку? Слиш-
ком велико расстояние, их разделяющее, - о том, чтобы его преодолеть,
нечего и думать...
Действие... Необходимо простейшее, элементарное единоразовое
действие. Но такое, чтобы могло изменить весь дальнейший ход событий...
Фотоаппарат?.. Уничтожить фотоаппарат! Тогда нельзя будет фотографи-
ровать, и Глен незачем будет всходить на мостик. К тому же, разумеется,
сам факт неожиданного и непонятного уничтожения дорогой фотокамеры не
сможет не привлечь ее внимания. "Стрелка" окажется "переведенной", Глен
будет вовлечена в другую череду событий... Уничтожить! А как? Самое
простое и незамысловатое в обычных условиях, сейчас это действие приоб-
ретало черты безнадежной неосуществимости. Разбить о камень? Но Стенли
чувствовал, что способен совершить в лучшем случае лишь одно "незапрог-
раммированное" движение. А камера висит у него на шее, на прочном кожа-
ном ремне. Отбросить ее в сторону одним широким взмахом руки, одновре-
менно освободив голову из петли ремня? Нет, и такое движение слишком
сложно...
Между тем, следовало торопиться. Фостер интуитивно чувствовал, что
наступил благоприятный момент. Сейчас, когда ему удалось расшатать связь
причин и следствий, медлить нельзя. Кто знает, что может произойти на
очередном круге? События могут принять самый нежелательный оборот.
А стрелки на пульте показывали, что через несколько секунд начнется
новый цикл...
Нарастающее гудение. Голубой туман. И вот Фостер снова у мостика...
Глен привычным движением поправила волосы на лбу и улыбнулась. Через
секунду она произнесет свою "дежурную реплику", и "пьеса" будет разыгра-
на в очередной раз. Надо действовать!..
Решение сложилось мгновенно, где-то в подсознании. Во всяком случае,
Стенли еще не успел ничего обдумать, а его мозг уже послал команду. Ко-
ротким резким движением руки Стенли рванул камеру сверху вниз с нечело-
веческой силой, той силой, которая рождается в критические моменты. Ре-
мень лопнул... Стенли разжал пальцы, и аппарат врезался в каменистую
тропинку. Фонтанчиком брызнули осколки стекла...
Глен повернула голову, брови ее удивленно приподнялись. Она быстро
шагнула к Стенли и наклонилась над обломками фотоаппарата.
Шагнула к Стенли!.. И тем самым вышла, вырвалась из прежней своей ро-
ли, которая неумолимо вела ее в пропасть...
Новая ситуация породила и новые следствия. Хотя и теперь цепь событий
во многом повторяла прежнюю.
Стенли не успел опомниться, как вновь, оступаясь и царапая лицо и ру-
ки, мчался вниз по крутой тропинке. Но на этот раз он крепко сжимал руку
Глен, которая, все еще ничего не понимая, спотыкаясь и скользя, следова-
ла за ним.
Теперь Фостеру незачем было спешить. Он достиг цели, совершил почти
невозможное: вырвал у вечности жизнь
Глен. Но однажды сложившаяся последовательность событий все еще влек-
ла его по прежнему пути - к машине и в лабораторию.
И Стенли с ужасом подумал о том, что произойдет, когда, оказавшись в
аппаратной и будучи не в силах воспротивиться этой неумолимой последова-
тельности, он вновь включит хроноскоп... Чего он, собственно, добился?
Снова все тот же заколдованный круг, безостановочная карусель, с той
лишь разницей, что теперь рядом с ним в том же безнадежном, бесконечно
повторяющемся вихре времени будет кружиться и Глен, и вообще все вокруг.
А возможно, все еще хуже... Появление Глен не может не внести ка-
ких-то изменений в сложившуюся цепь причин и следствий. Но каких? И ка-
кие отношения теперь могут возникнуть? Предвидеть это невозможно.
Стенли похолодел при мысли о том, что может оказаться на месте проис-
шествия уже после рокового события. Тогда он потеряет Глен навсегда...
Если что-то можно еще сделать, то именно сейчас. Так подсказывала уже
не интуиция, а логика. Благодаря появлению Глен в системе событий воз-
никла неопределенность. Для Глен пока еще не существовало жесткого "сце-
нария" - ведь она не принимала участия в предыдущих циклах. И ее
действия зависели сейчас только от нее самой.
Пока... До тех пор, пока не замкнется круг. Следующий цикл, скорее
всего, уже будет точным повторением предыдущего. Тогда и она уже ничего
не сможет сделать...
Машина приближалась к лаборатории, и у Стенли почти не оставалось
времени на дальнейшие размышления.
Если бы Глен хотя бы попыталась о чем-то с ним говорить! Быть может,
это помогло бы как-то изменить ход событий и воспрепятствовать включению
хроноскопа. Но она, словно загипнотизированная, всю дорогу сидела молча,
вжавшись в сиденье и не отрывая испуганных глаз от несущейся навстречу
асфальтовой ленты.
Впереди показался последний поворот... Взвизгнули тормоза, и Стенли,
не в силах сопротивляться непреодолимому давлению "запрограммированных"
событий, еще не дождавшись полной остановки машины, распахнул дверцу и
выпрыгнул наружу. Момент включения хроноскопа неумолимо приближался, и
теперь оставалось надеяться разве что на импровизацию...
А ноги уже несли Фостера к лестнице, ведущей в лабораторию. Но в этот
момент Глен вдруг очнулась от своего транса и, выскочив из машины, ока-
залась между Стенли и входной дверью.
- Нет! - закричала она, расставив руки и заслоняя собой дорогу. -
Нет!..
Стенли остановился, словно автомат, из которого на время выключили
ток. Цепь неумолимо связанных друг с другом событий прервалась.
Это было явным нарушением "сценария", хотя и не настолько Сильным,
чтобы Фостер освободился от его влияния и обрел собственную инициативу.
Они стояли друг против друга, замерев, неподвижные, словно статуи. А
время шло...
Случилось самое худшее. Безвозвратно исчезали в прошлое секунда за
секундой. А вместе с ними уходило за пределы досягаемости хроноскопа и
все происшествие у мостика. Правда, оставалась еще надежда, что после-
дующие циклы будут повторением последнего, в котором катастрофы удалось
избежать. А если все вернется к исходному варианту? Когда имеешь дело с
вероятностью, ни в чем нельзя быть уверенным на сто процентов...
Прошла минута или, может быть, несколько больше. У Фостера даже за-
теплилась надежда, что непредвиденная пауза затянется, окончательно ра-
зорвав цепь причин и следствий и очередного включения хроноскопа удастся
избежать.
Но тут Глен так же неожиданно отступила в сторону и бессильно присло-
нилась к косяку двери, освобождая путь в лабораторию...
И все вновь пришло в привычное движение.
Перепрыгивая через ступеньки, Фостер побежал вверх по лестнице.
Аппаратная... Пульт... Пусковых кнопки... Нарастающий гул генератор
а... Стенли повернулся к контрольному пульту и увидел наполненные ужасом
глаза Глен.
- Зачем? - чуть слышно сказала она. Фостер не отвечал - он снова был
целиком во власти "программы".
Взгляд Глен беспомощна забегал по лаборатории.
- Нет! - пронзительно вскрикнула она и, метнувшись к Фостеру, повисла
у него на руке. - Не хочу... И так как Стенли продолжал стоять неподвиж-
но, ни на что не реагируя, она с неожиданной силой повернула его к себе.
- Слышишь? Не хочу!..
Скорее всего, этот рывок все и решил... Он окончательно выбросил Фос-
тера из "наезженной колеи". Стенли почувствовал себя так, будто освобо-
дился от непосильного груза. Еще не веря, что это возможно, и опасаясь,
что в любое мгновение может вернуться прежнее состояние, он судорожно
схватил лежавший на столе тестер и, размахнувшись, швырнул его в темпо-
ральный блок хроноскопа. Туда, где с помощью хитроумной комбинации
электромагнитных и гравитационных полей осуществлялось управление ходом
времени.
Оглушительный треск!.. Темпоральный блок вспыхнул слепящим голубым
сиянием. Аппаратная наполнилась призрачным клочковатым туманом... Стихли
генераторы...
Неудержимый водоворот времени иссяк, вновь превратившись в величавый,
неторопливый поток.
Стенли медленно вытер ладонью взмокший лоб и, обессилев, привалился к
столу.
Дрожа всем телом, Глен прижалась к Фостеру.
- Что это было? - прошептала она.
- Ты... спасла... нас всех, - устало сказал Фостер.
КОМАРОВ В.H.
Сценарий для Вселенной
- Я пригласил вас, главных теоретиков крупнейших фирм, - откашляв-
шись, начал Заказчик, - чтобы сообщить о необычном проекте весьма
большого масштаба...
На мгновение он умолк и внимательно оглядел собравшихся, которые по-
добно участникам какой-нибудь международной конференции расположились за
огромным полукруглым столом, положив перед собой универсальные электрон-
ные блокноты.
Заказчик загадочно улыбнулся уголком рта и продолжил:
- Но выполнение работ будет поручено только одной фирме. Той, которая
представит наилучшие соображения. - Он бросил иронический взгляд на си-
девших передним людей. - Так что все зависит от вас...
Пауза несколько затянулась и один из присутствующих не выдержал:
- А что вы собираетесь строить?
- Здесь не пресс-конференция, - обрезал Заказчик, - а потому вопросов
прошу не задавать. Все необходимые данные я сообщу... Итак, что мы соби-
раемся строить?он вновь на некоторое время замолчал, словно опытный ак-
тер, стремящийся усилить предстоящий эффект. - Мы будем строить... Все-
ленную!
Люди за столом возбужденно зашевелились. Не давая им опомниться, За-
казчик подчеркнуто деловым тоном продолжал:
- Техническое задание... Диаметр - 20-25 миллиардов световых лет. На-
чальное состояние - компактный сгусток горячей плазмы. Плотность порядка
10^95 граммов в кубическом сантиметре. Процесс приведения объекта в за-
данное состояние - взрывное расширение. Должно быть предусмотрено как
минимум четыре типа физических взаимодействий. Основные физические пара-
метры, а также начальные условия вы должны подобрать таким образом, что-
бы могли образоваться химические элементы, как легкие, так и тяжелые, а
затем звезды, планеты, галактики, скопления галактик. Начальные условия
должны также предусматривать возможность самоорганизации материи, т. е.
возникновения жизни.
В зале воцарилась тишина. Несколько человек, захлопнув блокноты, под-
нялись со своих мест и покинули помещение. Заказчик обвел придирчивым
взглядом оставшихся:
- Итак?
- Все же есть один вопрос, - послышался чей-то голос. - Зачем это по-
надобилось? Ведь Вселенная уже есть. Та, в которой мы живем. И не такая
уж плохая. Разве мало одной?
- Это нужно, потому что... нужно. Я никогда не слышал о том, что за-
казчик должен объяснять подрядчику что-либо кроме технических условий.
Впрочем, мы никого не принуждаем.
Он выжидающе посмотрел на присутствующих, но больше никто не ушел.
- В таком случае - приступим. Каждому из вас будет предоставлен от-
дельный кабинет с электронно-вычислительной машиной и всей необходимой
аппаратурой. Срок - шесть часов.
- А общаться нам разрешается? - выкрикнул кто-то. Заказчик пожал пле-
чами:
- Это вы должны решить сами. Но помните, заказ будет поручен только
одной фирме... Теперь договоримся о позывных для связи и входа в Главный
информационный центр. - Он кивнул в сторону теоретика, сидевшего с лево-
го края стола. - Ваш индекс будет "ЭФ-1", ваш - "ЭФ-2", "ЭФ-З" и так да-
лее... И не забывайте, мы хотим получить оригинальный проект. А сейчас -
приступим к делу. Отсчет времени начался!
... За спиной щелкнула тяжелая металлическая дверь. Теоретик "ЭФ-1"
остановился и оглядел предоставленную ему кабину. Она напоминала не-
большую радиостудию. Стены и потолок были выложены светлыми пористыми
звукопоглощающими плитками, за толстыми стеклами располагалась разнооб-
разная аппаратура. Помещение заполняла глухая, ватная тишина. Стол посе-
редине был окружен многочисленными пультами, телевизионными экранами,
дисплеями, табло, устройствами для ввода информации. Часы на стене пока-
зывали 10 часов 6 минут. Шесть минут из отведенного для работы времени
было уже потеряно.
"ЭФ-1" присел к столу, положил перед собой электронный блокнот... Да,
нечего сказать, хороша задачка! Сконструировать Вселенную! "ЭФ-1" усмех-
нулся - неплохо ощутить себя господом-богом. Впрочем, существуй всевыш-
ний на самом деле, ему бы никогда с такой задачей не справиться. Попро-
буй согласовать все те бесчисленные связи и отношения, которые должны
превратить первозданный хаос в упорядоченную совокупность процессов и
явлений гигантского масштаба. А одному человеку и тем более это не под
силу, несмотря на помощь могущественной электроники. К счастью, от него
такое и не требуется: нужно только наметить самые общие контуры, сформу-
лировать и обосновать главные принципы, построить так сказать "физичес-
кий скелет". А уж дальше - не его забота... Но и это черт знает как
сложно! Во всяком случае, решать подобные задачи "Эф-1" не приходилось
еще никогда...
Засветился один из экранов. Вызывал сосед - "Эф-2", старый друг,
вместе учились в Академии космической физики.
- Приступил?
- Нет еще.
- С чего думаешь начинать?
- Попробую пожонглировать основными параметрами.
- Ну, ни пуха!..
- К черту, к черту...
В самом деле: с чего начать?
"ЭФ-1" раскрыл электронный блокнот и тонким пишущим стержнем набросал
несколько математических знаков и формул. Решил: буду строить Вселенную
по испытанным природой принципам - все равно лучше не придумаешь. Зна-
чит: четыре взаимодействия - сильное, электромагнитное, слабое и грави-
тационное. Трехмерное пространство. И фундаментальные константы - заряд
электрона, гравитационная постоянная, скорость света... А теперь выяс-
ним, в каких пределах можно их изменять.
Он запросил канал для связи с Главным информационным центром, получил
разрешение на вход, затребовал необходимые данные и, бросив беглый
взгляд на дисплей, где эти данные мгновенно появились, ввел их в ЭВМ.
Потом "ЭФ-1" на некоторое время задумался, включил микрофон и продикто-
вал задание вычислительному и имитационно-воспроизводящему устройствам.
- Для начала поиграем зарядом электрона, - пробормотал он вслух, пе-
редвигая рычажки на пульте и нажимая нужные кнопки, - теперь выберем
"испытателей"... разумеется, так, чтобы их самих изменения не коснулись.
Так, так... Хорошо...
И, повернувшись на вращающемся кресле к голографической установке,
"ЭФ-1" перевел пусковую рукоятку на пульте.
- Ну что же, - сказал профессор Смирнов, снимая очки и возвращая Ком-
леву листок с выписанными на нем данными. - Думаю, на этом измерения
можно прекратить.
- Но я бы хотел кое-что перенастроить, - возразил Комлев. - И провес-
ти еще одну серию экспериментов, по измерению заряда электрона.
- Зачем же? - Смирнов недовольно поморщился.Вы получили результат с
точностью до седьмого знака. Превосходная точность. Ее вполне достаточно
для вашей диссертации. Так что не вижу необходимости.
- А я вижу, - задиристо произнес Комлев. Иногда он на правах любимого
ученика позволял себе дерзить профессору. - Просто у нас с вами разные
исследовательские программы.
- Ах, Олег, Олег, - укоризненно покачал головой Смирнов, переходя на
шутливый тон. - К чему эти модные словечки? Вы гоняетесь за синей птицей
- будем называть вещи своими именами. И совсем замучили нашу Ириночку.
Смотрите, она даже похудела за этот месяц.
Хорошенькая девушка, скромно сидевшая в сторонке возле пульта измери-
тельной установки, повернула к ним голову и мило улыбнулась.
- Ну что вы, Василь Василич, - прощебетала она, бросив преданный
взгляд на Олега. - Мне так нравится эта работа...
Смирнов перехватил ее взгляд и сразу помрачнел. Не то, чтобы он питал
какие-то особые чувства к этой девушке, едва закончившей физический фа-
культет, но она была сотрудницей его лаборатории - поэтому он считал ее
своей собственностью и в глубине души ревновал к Олегу. Тем более, что
не мог не заметить: между аспирантом Комлевым и старшей лаборанткой
Ясинской складываются на просто товарищеские отношения.
- Да, да, я знаю, - сказал он полушутливо-полуворчливо, - для Олега
вы на все готовы.
- Ну почему же? - серьезно возразила Ирина, не принимая его тона. - Я
тоже убеждена в том, что константы с течением времени изменяются.
- Чепуха! - отрубил профессор. - Химера! Абсолютно ни на чем не осно-
ванная. Романтический бред.
- Между прочим, все во Вселенной эволюционирует, - вмешался в разго-
вор Комлев. - Почему же константы должны оставаться, неизменными?
- А если они заведомо не меняются, - поддержала Ирина, - то зачем же
мы тратим столько времени и сил на их измерение? Что нам в таком случае
дает этот лишний знак после запятой?
- Не кощунствуйте! - возмутился Смирнов. - Точность измерений - мать
науки. Мне ли напоминать вам о том, что на фундаментальных константах
держится все здание современной физики. И чем точнее мы будем знать их
значение, тем лучше поймем устройство Вселенной.
- Вот потому-то я и хочу добраться до восьмого знака, - подхватил
Олег. - И доказать, что постоянные - вовсе не так уж постоянны.
- Не слушайте его, Ирочка, - сказал Смирнов, вновь переходя на свой
полушутливый-полуворчливый тон,не позволяйте этому увлекающемуся фанта-
зеру сбивать вас с толка.
- Ничего, профессор, - добродушно рассмеялся Комлев, безошибочно по-
чувствовав, что Смирнов уступил. Мы еще посмотрим, кто прав.
- Ну хорошо, - в самом деле сдался Смирнов. - Последняя серия. Но на
этот раз действительно последняя...
- Ты не сердишься на меня? - шепнул Комлев Ирине. Девушка промолчала,
но одарила молодого ученого таким взглядом, который не оставлял сомнений
в характере ответа...
- Тогда приступим, - сказал Комлев. - Ирочка, пожалуйста, поменяй
местами шестой и седьмой блоки, а третий и четвертый подключи последова-
тельно.
Девушка кивнула и повернулась к установке. Ее длинные, тонкие пальцы
с коротко подстриженными как у хирургов ногтями легко парили над
пультом, словно пальцы пианиста над клавишами рояля. Закончив подготов-
ку, она вопросительно посмотрела на Комлева. Бросив взгляд на приборы,
Олег положил руку ей на плечо:
- Начнем!
Ирина плавно передела рычаг в пусковое положение. Задвигались стрелки
на циферблатах. Сменяя друг друга, побежали цифры на световом табло.
Постепенно установились первые четыре знака после запятой. Потом пяты
й... Система была сконструирована таким образом, что точность нарастала
в процессе измерений. Установилась шестая цифра, за ней седьмая. Но на
восьмом месте цифры все еще стремительно менялись. Наконец, их движение
тоже стало замедляться.
- Кажется, получается, - возбужденно прокомментировала Ирина.
И вдруг седьмой знак скачком увеличился на единицу. Комлев и Ирина
удивленно переглянулись. Еще скачок, еще - и вот уже изменения затронули
шестой знак.
- Что за чушь? - воскликнул Комлев. - Посмотрите, Василий Васильевич.
Пока Смирнов неторопливо приблизился к установке, достал очки и про-
тер носовым платком стекла, изменения произошли уже и в пятом знаке...
- Вот к чему приводят ваши пересмотры, - произнес он совершенно спо-
койно.
- Не может этого быть, - возразил Комлев. - Ведь сперва установилось
правильное значение. И потом во всех этих изменениях просматривается ка-
кая-то последовательность.
- Да, да, - подтвердила Ирина. - Сперва изменился седьмой знак, потом
шестой и только после этого пятый... А теперь, смотрите, и четвертый!
- И что же вы хотите сказать? - иронически улыбнулся Смирнов.
- Что-то произошло, - убежденно произнес Комлев.
- Где? - встревожено спросила Ирина.
- Во Вселенной!
- Ха! - проскандировал Смирнов. - Ха, ха!.. Вселенная решила подыг-
рать вашей гипотезе. Так?
- Боюсь, что так, - отозвался Комлев, напряженно следя за приборами.
- Смотрите, что творится!
Теперь цифры на табло сменяли друг друга еще стремительнее.
- Заряд стал уже намного меньше обычного, - взволнованно сказал Ком-
лев.
- И что же будет? - испуганно осведомилась Ирина.
- Ничего хорошего. Если так пойдет и дальше, то электроны в атомах
попадают на ядра. Сперва погибнут атомы тяжелых элементов, а затем и все
остальные.
- Смотрите! - испуганно вскричала Ирина. - Что это? С окружающими
предметами в самом деле происходило что-то странное. Их очертания перес-
тали быть резкими и неизменными. Они пришли в какое-то непонятное
"струение", стали колебаться, как колеблются очертания предметов в жар-
кий летний день, когда их искажают восходящие потоки теплого воздуха.
Смирнов даже еще раз протер очки.
- Чертовщина какая-то, - пробормотал он. - Наваждение...
- Они сжимаются! - закричала Ирина. Действительно, металлические
предметы, находившиеся в лаборатории на глазах, стали уменьшаться в раз-
мерах.
- Это... мировая катастрофа, - неестественно спокойным голосом произ-
нес Комлев.
- Ерунда! - возмутился Смирнов. - Почему же мы с вами остаемся невре-
димыми и ваша измерительная установка тоже?
- В самом деле... - пробормотал Комлев. - Как же вы - физик, исследо-
ватель могли не обратить на это внимание?
- Все пошло в обратную сторону, - сообщила Ирина. Словно по команде
Смирнов и Комлев вновь повернулись к табло. Теперь смена цифр показывала
быстрое увеличение заряда электрона. В течение нескольких десятков се-
кунд он достиг нормального значения и, перевалив через него, продолжал
расти.
- Теперь все начнет разваливаться, - как-то безразлично прокомменти-
ровал Комлев.
Окружающие предметы стали медленно распухать...
- А мы с вами продолжаем жить, - заметил Смирнов, - и чувствуем себя
вполне нормально.
- Ничего не понимаю, - растерянно произнес Комлев. - Подождем...
Ждать пришлось недолго. Прошло всего несколько минут и цифры на экра-
не выстроились в хорошо знакомый ряд.
- Что это было? - тихо спросила Ирина. Она сидела бледная на своем
вращающемся стуле, вцепившись в поручни ограждения пульта.
- Наваждение, - повторил Смирнов. - Галлюцинация. Вы никогда не заме-
чали за собой способности к осуществлению массового гипноза, Олег?
- Я стал бы тогда не физиком, а врачом-психотерапевтом или на худой
конец эстрадным актером.
- Я где-то читала, - вставила Ирина, - что у некоторых людей подобная
способность может проявиться, неожиданно для них самих.
- Но я ведь даже и вообразить не мог ничего подобного тому, что прои-
зошло, - пожал плечами Олег,
- И тем не менее... - пробурчал Смирнов, бросив подозрительный взгляд
на Олега и Ирину. - Если это розыгрыш...
Однако в этот момент в окружающей обстановке вновь что-то изменилось.
- Сейчас же прекратите! - взорвался было Смирнов, но увидев, как ис-
пуганно Олег схватил Ирину за руку и притянул ее к себе, умолк.
В последующие минуты происходило нечто необычайное и непонятное. Ок-
ружающие предметы невероятным образом меняли свой вид, стены то искрив-
лялись, то стягивались чуть ли не в точку, то вовсе исчезали, открывая
пугающую бездонную черноту. Но, пожалуй, самым удивительным во всей этой
фантасмагории было то, что несмотря на безудержное буйство мировых
свойств, ни Ирина, ни Олег, ни Смирнов не ощущали никаких физических
воздействий. В окружавшем их невообразимом хаосе они оставались целыми и
невредимыми, словно их охраняла неведомая колдовская сила. Странно было
и то, что время от времени хаос исчезал и все вокруг возвращалось к при-
вычному нормальному состоянию, но лишь затем, чтобы спустя несколько се-
кунд вновь прийти в движение.
Тесно прижавшись друг к другу, все трое напряженно ожидали, чем за-
кончится непонятная игра физических свойств окружающего мира.
Они не представляли, сколько прошло времени, потому что исчезло при-
вычное ощущение времени. Может быть, несколько секунд, а может быть, це-
лая вечность... И вдруг все прекратилось. Прекратилось так же неожидан-
но, как началось.
Лаборатория приняла свой обычный вид, все оказалось на своих местах,
а за окнами голубело весеннее небо и ободряюще светило Солнце.
- Что же это все-таки было? - дрожащим голосом спросила Ирина, про-
должая испуганно прижиматься к Олегу.
- Не знаю... Какое-то необъяснимое бешенство мировых констант.
- Словно страшный сон... - девушка оторвалась от Олега и подошла к
окну. - А как прекрасен наш мир. И как хорошо, что он именно такой, а не
другой!..
Олег тоже подошел к окну и остановился рядом с Ириной.
- В самом деле... А ведь мы как-то об этом забываем. Между тем, нам
очень сильно повезло... Повезло, что мы живем в мире с такими именно
свойствами.
- В другом мире нас просто не было бы... - добавил, присоединившийся
к ним Смирнов.
"ЭФ-1", он же слушатель-дипломник Академии космической физики Андрей
Морозов выключил аппаратуру и тщательно просмотрел итоговые записи в
электронном блокноте. Потом решительно встал, подошел к двери и нажал
выходную кнопку...
Через минуту он сидел за столом, по другую сторону которого располо-
жился Заказчик - он же заведующий кафедрой космологии Николай Викторович
Долгов. Морозов молча протянул ему блокнот с результатами расчетов. -
Бросив на них беглый взгляд, Долгов улыбнулся:
- Похоже, что "фирма" останется недовольна вашей работой... Вы
сконструировали Вселенную, принципиально ничем не отличающуюся от нашей.
Задание было несколько иное.
- Но оно оказалось невыполнимым. Я провел всесторонний анализ. И вы-
яснилось, что всем тем требованиям, которые были сформулированы Заказчи-
ком, удовлетворяет лишь Вселенная с представленными мною параметрами.
Долгов разыскало лежавшей на столе стопке зачетную книжку Морозова и
положил перед собой. Затем он извлек из нагрудного кармана старинное,
"вечное перо" и уже хотел было сделать соответствующую запись, но в пос-
ледний момент почему-то остановился и, перо, нацелившееся на графу "от-
метка", повисло в воздухе.
- Не кажется ли вам, молодой человек, - сказал Долгов, пристально
глядя на Морозова, - что вы избрали не ту специальность? Вам следовало
поступить в Литературный институт.
- Ну почему же? - улыбнулся Морозов.
- Вам была предложена задача из области космологии. А вы решали ее...
я бы сказал... в литературном плане. Или точнее - в драматургическом. Вы
неплохо сочинили сценарий - не спорю, я смотрел с интересом. И все же...
Вам нужно было создать сценарий для Вселенной. Для Вселенной. И тольк
о...
Я мыслю - поэтому Вселенная такая, какая она есть.
- Знаю: Картер... И что же из этого?
- Вселенная именно такова, потому что есть человек.
- Уилер... Идлис... Тоже знаю. Могу добавить: человек наблюдает и
изучает в окружающем мире процессы определенного типа, потому что про-
цессы иного типа протекают без свидетелей.
- Зельманов.
- Совершенно справедливо. Так что же вы все-таки хотите сказать?
- Всего лишь то, что Вселенная сама по себе, без человека просто не
имеет смысла. Вот я и пытался построить Вселенную не только допускающую
существование биологической жизни, но Вселенную, согласованную с челове-
ком. Я строил сценарий для Вселенной, в которой есть человек!
- М-да... - задумчиво произнес Долгов. - Что же, наверное, вы прав
ы... Спасибо за напоминание.
И он решительным движением вывел в зачетной книжке жирную пятерку.
Немного помедлив, приписал к ней восклицательный знак.
- Спасибо и вам, - сказал Морозов, поднимаясь. - С общими соображени-
ями на тему "Вселенная и человек" я познакомился еще будучи студентом.
Но организованная вами игра впервые помогла мне их как следует осмыс-
лить, сделала их вполне осязаемыми. Спасибо...