(c)  Наталия Ипатова, 1996

    ПРИКЛЮЧЕНИЯ САНДИ, ВАГАНТА ИЗ БЫЧЬЕГО БРОДА, И  ЕГО  ДРУГА  БАРНБИ
ГОТОРНА, ИЗВЕСТНОГО ПОД  ИМЕНЕМ  РЫЦАРЬ  БРИК,  А  ТАКЖЕ  СВЕРКАЮЩЕГО,
ПОДОБНО ЧАШЕ ИЗ ЛУННОГО СЕРЕБРА, ИМЕЮЩЕГО ЧЕСТЬ БЫТЬ ДРАКОНОМ ЗНАТНОГО
РОДА, или

                     БОЛЬШОЕ ДРАКОНЬЕ ПРИКЛЮЧЕНИЕ

    1. О ПЬЯНЫХ ДРАКАХ

    Брик сидел в самом углу, дул темное пиво и злился. Разумеется,  он
не ожидал, что звезды  сами  посыплются  ему  в  руки,  но  окружающая
действительность выглядела премерзко. Таверна  "Три  хромых  цыпленка"
никогда не слыла особо престижным заведением, а потому никто не  пенял
хозяину на повисший в зальчике вонючий туман, лужи чего-то липкого  на
столах и ни на секунду не  прекращающееся  сквернословие.  Брик  хмуро
подумал, что родители его избаловали. В монастыре его  ждала  хотя  бы
приличная кормежка. Но нет! Назад дороги нет, и будь он проклят,  если
пожалеет о содеянном. Скверная  еда  угнетала  скорее  его  душу,  чем
желудок, способный, как ему иногда казалось,  переваривать  и  гвозди;
кроме того, его раздражало одиночество, а вокруг не возникало ни одной
симпатичной девичьей мордашки, дабы оное скрасить. Денег было мало,  а
перспектив и вовсе никаких. Кому  он  нужен,  младший  баронский  сын,
сбежавший от уготованной ему церковной карьеры на поиски разнообразных
приключений? За несколько  недель  странствий  Брик  утратил  немногие
имевшиеся у него иллюзии: в реальной жизни  благородное  происхождение
он мог бы засунуть под хвост своей лошади, если бы она  у  него  была.
Скорее   всего,   его   сейчас   настойчиво   ищут,   чтобы,   намылив
предварительно шею, вернуть обратно в монастырь. Самой разумной  идеей
ему казалось поступить на службу к какому-нибудь влиятельному сеньору,
достаточно могущественному, чтобы защитить своего вассала  от  пышущих
праведным гневом  родственников;  выдвинуться  на  каком-либо  военном
поприще --  благо,  силой,  умом  и  сноровкой  Брик  считал  себя  не
обиженным; заслужить рыцарские шпоры, герб и любовь знатной  красавицы
-- на дурнушку  Брик  был  категорически  не  согласен,  почитая  себя
достойным всего самого лучшего; удачно жениться и до конца своих  дней
дразнить разъяренную одураченную родню языком из окна  высокой  башни.
Однако для столь  блестящей  карьеры  необходимо  особое  расположение
звезд, а Брик, как уже упоминалось, был лишен  каких  бы  то  ни  было
иллюзий по поводу собственной персоны.

    -- Эй, малыш! - рявкнул кто-то за его плечом. -- Мне нравится этот
уголок! Очисти-ка мне его, да поживее!

    Здоровенный ландскнехт, возвышаясь над сидящим  Бриком,  подкрепил
свое требование, хлопнув  того  по  плечу,  да  так,  что  под  Бриком
треснула скамейка. Однако, на его счастье, выдержала,  иначе  быть  бы
ему, барахтаясь среди обломков, посмешищем  всей  честной  публики,  а
когда дело касалось лично его, Брику обычно отказывало чувство юмора.

    Неторопливо поднявшись, Брик с удовлетворением отметил, что детина
хоть и выглядит квадратным, превосходит его в росте разве что на дюйм.
Поэтому он был абсолютно спокоен (если не считать легкого,  схожего  с
восторгом  покалывания  в  груди   от   неожиданно   острого   желания
подраться), да, он был спокоен, когда встретил  подбородок  противника
своим коронным ударом левой из-под стола, которым еще в семнадцать лет
нокаутировал деревенского кузнеца,  тоже  большого  любителя  подобных
развлечений.

    Эффект,  в  общем-то,  был   ожидаемым.   Ландскнехт   рухнул   на
заплеванный пол, но сознания, однако, не потерял. Он поглядел на Брика
с задумчивым флегматичным интересом и почесал в бороде то место,  куда
угодил кулак.

    -- Я тебе твою смазливую мордашку-то разрисую, -- заметил он и, не
торопясь, встал. При этом он, правда, пошатнулся, и завсегдатаи  "Трех
хромых цыплят" стали оборачиваться в их сторону, справедливо  полагая,
что вот сейчас-то и начнется самое интересное.

    Брик торопливо огляделся. Он не был особенным задирой,  но  сейчас
прекрасно понимал  свое  незавидное  положение.  Во-первых,  у  дверей
стояли пятеро приятелей  ландскнехта,  и  если,  положим,  с  тем  еще
удастся как-то справиться, приятели ему,  целому,  уйти  не  дадут.  А
во-вторых, за причиненный таверне во время драки ущерб  по  неписанным
законам питейных заведений платит битый. Брика это  не  устраивало;  а
что ущерб будет -- тут он не сомневался. Обнажают, конечно, в подобных
ситуациях и мечи, но это считается признаком слабости и вообще  дурным
тоном. Предоставляя рыцарству  решать  свои  конфликты  на  поединках,
народ, собирающийся в местечках наподобие "Трех хромых цыплят",  ценит
силу, смекалку и умение использовать в бою бытовые  предметы.  Брик  и
раньше не избегал подобных драк, но остерегался быть в них центральной
фигурой. Ландскнехты, опять же, не были приятными противниками:  никто
и не думал ожидать от них какого-либо благородства  в  драке,  и  Брик
подозревал, что, попади он в их лапы,  они  его  преизрядно  отделают.
Они, кстати,  могли  и  наплевать  на  обычай  решать  стычки  мелкого
масштаба без помощи холодного оружия, из коего у Брика был только  нож
за поясом и еще один, потайной, в сапоге. Усилием воли  Брик  заставил
себя не думать о ножах: глиняная кружка на столе -- вот его оружие  на
первый момент сегодняшней схватки.

    Приняв первый удар ландскнехта на локоть, он обрушил  кружку  тому
на череп. Черепки разлетелись, по лицу детины потекло паршивое местное
пиво. Кружка, как огорченно заметил Брик, оказалась подстать  пиву,  и
он опять остался без оружия.

    --  Там,  кажется,  наших  бьют,  --  заметил  один  из  приятелей
ландскнехта и неторопливо двинулся на помощь.

    В остром приступе вдохновения Брик перевернул на наступающих стол.

    Наиболее благонамеренная часть посетителей  "Трех  хромых  цыплят"
заторопилась уходить, по горькому опыту зная,  что  драка  в  питейном
заведении схожа с водоворотом -- она втягивает в  себя  даже  то,  что
поначалу, казалось бы, находилось в стороне от ее эпицентра.

    Неплохо было бы смотаться и Брику, однако это  было  пожелание  из
области грез. Враги отжимали его от двери, и воздух  вдруг  наполнился
свистом летящих в обе стороны пивных кружек, две из которых  разбились
о стену возле  самой  головы  Брика,  а  одна  угодила  ему  в  плечо,
мгновенно онемевшее. Запущенные им  самим  кружки,  однако,  благодаря
силе удара, помноженной на поступательное движение,  вывели  из  строя
двоих противников, что пролило целебный бальзам на его душу.  Третьего
он двинул скамейкой в живот. Поразительно, сколько возможностей таят в
себе самые обычные предметы! Скамейку пришлось бросить: она  оказалась
слишком тяжела для  его  ушибленного  плеча.  А  ведь  рукопашная,  по
существу, еще и не начиналась.

    Пытаясь выскользнуть из угла, куда его загоняли, Брик  нырнул  под
один из столов, ужом извернулся на полу, но кто-то успел схватить  его
за щиколотку.  Он  бешено  лягался  свободной  ногой,  но  его  упорно
продолжали извлекать из укрытия. Ближний бой был явно не в его пользу,
и похоже было на то,  что  вот-вот  всё  закончится  самым  неприятным
образом.

    Неожиданно в облике дубовой скамейки, прогудевшей  над  головой  в
ужасе зажмурившегося Брика, прилетела помощь  и  обрушилась  на  спину
того детины, что тащил Брика за ногу. Тот рухнул на четвереньки, и ему
понадобились все руки, чтобы встать.

    Тем временем Брик, свободный,  но  слегка  оглушенный,  с  помощью
чьей-то протянутой руки выкарабкался из-под стола. Помог ему  парнишка
его лет или даже, может быть, чуточку моложе, но так как  разглядывать
его у  Брика  не  было  времени,  то  на  этом  первые  впечатления  и
закончились.

    -- Вперед, к галерее! - распорядился неожиданный спаситель, и  они
бросились туда, куда он указал.

    Но ландскнехты были ветеранами подобных сражений и  не  собирались
допустить, чтобы двум  молокососам  удалось,  побив  их,  скрыться,  а
потому к галерее пришлось  пробиваться  с  новым  боем.  Брик  ломился
впереди -- как более высокий и  сильный,  а  его  с  неба  свалившийся
товарищ прикрывал ему спину, не отставая при этом ни  на  шаг  и,  как
Брик успел заметить, орудуя кулаками с отменным старанием и точностью;
его  способность  использовать  попадающиеся  под  руку   подсвечники,
бутылки  и  прочую  дребедень  казалась  просто  фантастической.  Брик
никогда бы, например, не догадался вывалить под  ноги  погоне  коробку
свечек.

    -- А потом? -- скача по ступенькам, спросил Брик.

    -- Видно будет!

    Самого расторопного из преследователей парнишка очень удачно  пнул
ногой в живот; ландскнехт, отшатнувшись, чтобы смягчить удар, своротил
перильца галереи, описал в воздухе красивую дугу,  свалился  прямо  на
люстру -- деревянное колесо с горящими свечками по ободу,  прикованное
цепью к крюку в потолке, и, приходя  понемногу  в  себя,  раскачивался
там.

    Одна из двеpей веpхних номеpов показалась Брику подходящей на вид.
Чтобы соpвать ее с петель, хватило одного удаpа ногой, и стон, который
она при этом издала, свидетельствовал о том, что подобное  проделывают
с ней не впервые. Невзирая на истошный  визг  обитательницы  номера  и
неуверенную брань ее гостя, союзники вихрем пронеслись по  комнате,  и
лишь у окна Брик чуточку заколебался: черт знает, как здесь может быть
высоко?

    Однако его неожиданный приятель, даже не посмотрев вниз, сиганул с
подоконника, и Брику, уже слышавшему  на  лестнице  тяжелые  шаги,  не
оставалось ничего иного, как только отправиться за ним следом.

    Он очень удачно приземлился на  кучу  сена,  сваленную  на  заднем
дворе таверны. Его товарищ был уже в седле.

    -- Садись верхом и побыстрее! Пора удирать отсюда.

    -- Совесть не замучает тебя, если я позаимствую  лошадку  у  наших
общих приятелей?

    -- Мы с ней договоримся, -- усмехнулся в ответ  незнакомец.  --  А
эти ребята легко добудут себе  других.  Думаю,  сами  они  при  случае
поступили бы  так  же,  а  кроме  того,  ты  имеешь  полное  пpаво  на
возмещение морального ущерба. Так что они не  должны  быть  на  нас  в
особенной обиде.

    Недолго думая, Брик вскочил на коня,  и  они  рванули  с  места  в
карьер.

    Опасаясь погони, они бешено скакали до тех пор, пока  плывущая  по
небу полная луна не стала  склоняться  к  западу.  Брик  с  отрочества
выигрывал призы  на  скачках  --  он  вообще  преуспевал  в  рыцарских
искусствах -- и полагал, что ему время от времени  придется  поджидать
своего спутника, но тот, пригнувшись к гриве и по-жокейски сжавшись  в
седле, цепко держался в полукорпусе позади него.

    -- Оторвались, как ты думаешь? -- поинтересовался Брик,  натягивая
поводья.

    -- Порядок. Можем дать отдохнуть лошадкам.

    Они поравнялись и поехали шагом.

    * * *

    -- Какая ночь! -- вздохнул спутник Брика, оглядываясь вокруг  и  с
удовольствием вдыхая прохладный майский воздух.

    -- Да уж! -- буркнул Брик, ощупывая распухающую губу.

    Но ночь и вправду была хороша. Полная ароматов, свежести и  звезд,
она баюкала в черном небе круглую луну. В такую  ночь,  в  полнолуние,
хорошо начинать новые дела.

    Не спеша, они ехали  вдоль  берега  озера,  мерцавшего  колдовским
светом. Спустя совсем немного времени ночь  подернулась  легкой  сизой
мутью, предвещая встающий в дымке рассвет.

    -- Ты вроде не настолько пьян, чтобы ввязываться в любую драку, --
заметил Брик, деликатно подходя к занимавшему его вопросу  о  том,  на
кой дьявол его спаситель сделал то, что он сделал.

    -- Я трезв, как стеклышко, -- отозвался тот. -- Просто  я  терпеть
не могу этих ребят: ведут себя будто на оккупированной территории.  Ну
и... шестеро на одного -- это неприлично. А теперь рассказывай.

    Брик кивнул. Это было честно. Парень помог  ему,  а  значит  имеет
право на удовлетворение любопытства.

    -- Меня зовут Барнби Готорн. Я из северных Готорнов, -- начал  он.
-- Младший сын в семье. Угораздило же!  По  обычаю  должен  был  стать
монахом в обители святого Витольда. Должен. Ну, я поразмыслил и решил,
что никому ничего не должен. Сбежал. Из-за этой чертовой традиции меня
даже не посвятили в рыцари. Друзья называют меня Бриком,  --  подумав,
добавил он.

    -- Александр, --  представился  его  новый  друг.  --  Из  Бычьего
Брода*. Ты можешь называть меня Санди.

    Брик не хихикнул только потому, что разбитая  губа  ему  этого  не
позволила: с таким апломбом тот  произнес  название  своей  деревушки.
Потом, однако, он поглядел на своего товарища повнимательнее.

 ____________________________________________________________________
    *Бычий  Брод  по-английски  --  Оксенфорд,   или,   в   позднейшем
произношении, Оксфорд -- знаменитый университетский городок.  Так  что
полное имя Санди: Александр Оксенфорд -- действительно звучит гордо.
 ____________________________________________________________________

    Он был ниже Бpика более чем  на  полголовы,  сильным  не  казался,
однако сложен был ладно и ловко, а в его умении работать кулаками Брик
уже убедился. Аккуратную замшевую куртку  на  груди  перетягивали  два
кожаных ремня: от ножа и от фляги, а сбоку -- Брик  углядел  --  висел
меч. Небогатый, не очень тяжелый, но добрый. И вообще, от парня  веяло
каким-то несокрушимым спокойствием, добротностью, первым  сортом,  что
ли. Непрост, ох как непрост. Хотя... ну что в нем  такого  особенного?
Невысокий, ладный, но не коренастый, не силач, не  красавец.  Пожалуй,
из них  двоих  у  Брика  была  более  выигрышная  внешность.  Высокий,
черноволосый и черноглазый, он давно уже осознал,  что  неотразим  для
прекрасного пола.  Санди  не  поражал  открытой  мужественностью.  Его
каштановые волосы заметно отливали рыжиной, у него были прямые  густые
брови, ясные серые глаза и чуточку приподнятый нос. В бритве  он  пока
не нуждался, а кожа его показалась Брику слишком  светлой,  словно  он
мало бывал на солнце. Но держался он,  прямо  скажем,  с  уверенностью
опоясанного рыцаря, о чем Брик не преминул тут же его спросить.

    -- Нет, -- отрекся Санди. -- Я не рыцарь и, наверное,  никогда  им
не буду. Я, видишь ли, мещанского сословия. -- И заметив  скользнувший
по мечу взгляд Брика, пояснил: -- Без этого приятеля просто  нельзя  в
дороге, если хочешь сберечь свою шкуру.

    -- Откуда ты такой взялся? -- не выдержал Брик.

    -- А у нас в Бычьем Броде все такие, -- парировал  Санди.  --  Моя
история, в сущности, похожа на твою. У меня тоже было теплое и скучное
местечко, и вот однажды я собрался и отправился на поиски новых знаний
и...

    -- Что "и"?

    -- И приключений.

    -- Тогда ты попал по адресу, --  грустно  сказал  Брик.  --  Этого
добра на мою голову валится предостаточно, и ничего хорошего я  в  них
до сих пор не находил.

    Санди покосился на него.

    -- Может быть, ты просто не умеешь получать от них удовольствие?

    -- Удовольствие? Морду набили, рукой не пошевельнуть, а всё  из-за
чего? Из-за места за столом... Тьфу!

    -- Но зато тебе не пришлось платить за ужин и за ущерб, ты почесал
кулаки и едешь верхом чудной ночью при полной  луне.  По-моему,  ты  в
выигрыше, парень. К тому же дрался ты просто здорово!

    Брик  почувствовал  себя   польщенным   и   одновременно   странно
пристыженным.

    -- Куда ты собираешься двинуться? -- спросил он.

    Санди помолчал.

    -- Я еду в  столицу,  --  наконец  сказал  он.  --  Мой  профессор
говорил, что я  обязательно  должен  побывать  в  Университете.  Да  и
вообще, я столько слышал и читал о ней, о златоглавой  Койре,  невесте
моря, матери городов... Мне очень хочется пройти по  ее  улицам.  И  я
достаточно свободен, чтобы удовлетворить подобное желание. Так что, --
добавил он будничным тоном, -- я  двигаю  в  столицу.  А  каковы  твои
планы?

    -- Нет у меня планов, -- признался Брик. --  Я  хотел  наняться  к
какому-нибудь герцогу на службу: чтобы он был  силен,  богат,  щедр  и
весел.  Но...  выполнять  приказы   какого-нибудь   пьяного   идиота?!
Понимаешь, раз уж я обрел свободу, мне  бы  хотелось  ею  как  следует
распорядиться. Сам себе хочу быть хозяином.

    Санди мимолетно улыбнулся.

    -- Почему бы тебе не присоединиться  ко  мне?  Я  не  силен  и  не
богат... однако живу сам и жить даю другим. Поехали в столицу, Брик!

    Столица! Сколько соблазнов таит в себе одно лишь это  слово,  даже
если речь не идет об овеянной  легендами,  носящей  пояс  из  замшелых
парапетов и диадему из золоченых шпилей красавице Койре. Где,  как  не
там, открыта дорога юному честолюбию!

    -- Да здравствует Койра! -- воскликнул Брик.

    2. О ЛЮБИМОМ ОРУЖИИ

    -- Санди, ты мужчина или кошка?

    Санди поднял глаза от сапога на Брика, валяющегося  на  постели  в
полном обмундировании.

    -- Посмотри на свои сапоги, мужчина! У них  такой  вид,  будто  ты
ежедневно, гуляя по проселочным дорогам, попадаешь в дождь.

    Брик лениво посмотрел на свои ноги.

    -- Ну и что? Я почему-то не замечаю... м-м... И не  такие  уж  они
грязные.

    Санди пожал  плечами  и  вернулся  к  сапогу,  который  перед  тем
начищал. Брик с отвращением покосился на  белоснежный  воротничок  его
сорочки. Ну, ни пятнышка не липло к этому парню.

    -- Я просто не понимаю, как можно ежедневно тратить столько сил на
сапоги и столько денег на прачечную.

    -- Ты каждый день бреешься?

    Брик самодовольно ухмыльнулся.

    -- Санди, малыш, щетина колючая, и прекрасные дамы могут  выразить
недовольство по этому поводу. Но, прошу отметить, только по этому!

    Санди натянул сапоги.

    -- Во всем, видишь ли, важна система. Стоит ли требовать от неряхи
точности и аккуратности в речах и мыслях? Я чувствую  себя  увереннее,
если знаю, что у меня всё в порядке.

    -- У меня тоже всё в порядке! -- ощерился Брик.

    Его друг улыбнулся так, будто был  на  двадцать  лет  старше,  чем
окончательно  взбесил  Брика.  Брик  вообще  с  утра  чувствовал  себя
гнусновато и к Санди-то цеплялся именно поэтому. Ему было  скучно.  По
прибытии в Койру Санди как-то очень быстро заполнил свою жизнь, а Брик
чуть ли не целыми днями маялся в гостинице или слонялся по городу.

    -- Неужели в этом твоем Бычьем Броде тебя учили хуже,  чем  здесь?
--  спросил  он.  --  Стоило  тащиться  за  тридевять  земель,   чтобы
заниматься тем же! И кто-то твердил о приключениях!

    Санди кивнул.

    -- Твердил, и когда-нибудь дело до них дойдет. А пока... Брик,  но
это же так интересно!

    Брик нахмурился.  Санди  был  как  будто  из  другого  мира.  Этот
невозможный человек поднимался на заре, распахивал окно  и  впускал  в
комнату солнце, звонившие заутреню колокола и  рассветный  мороз.  Он,
может быть, и получал от этого заряд бодрости и хорошего настроения на
весь день, а вот Брик ежился под тоненьким  гостиничным  одеялом  и  в
полусне норовил спрятать голову под подушку. Он напряженно ждал,  пока
Санди оденется -- черт бы побрал его страсть к свежим сорочкам!  --  и
уйдет в Университет, в надежде выспаться после его ухода. Как правило,
заснуть уже не получалось, и, провалявшись часов до десяти,  он  хмуро
поднимался, завтракал  и  отправлялся  бродить.  Часам  к  четырем  он
возвращался в гостиницу, куда к этому же времени возвращался и  Санди,
и они, пообедав, снова шли гулять.

    Вообще, шляться по улицам Койры вместе с Санди  было  здорово.  Он
знал  невероятное  множество  историй,  связанных  с  этим  знаменитым
городом, и Брик ничуть не удивился, когда  восхищенный  и  растерянный
приятель сообщил, что ему -- восемнадцатилетнему! --  доверили  читать
факультативный спецкурс по  истории  архитектуры  столицы.  Вот  он  и
отрабатывал свои будущие лекции на покорном слушателе.  Брик  узнавал,
что в  этом  здании  ратуши  тогда-то  был  подписан  такой-то  мирный
договор, а королевский замок был построен тогда-то  и  тем-то  заезжим
архитектором, исповедовавшим такой-то архитектурный стиль,  а  вон  то
притулившееся  на  балюстраде  собора  мифологическое  чудовище   есть
скульптурное воплощение такой-то философской идеи, и господин,  живший
вон в  том  доме,  всю  свою  отнюдь  не  коротенькую  жизнь  посвятил
раскрытию сего образа в его многоликом  разнобразии.  "Безобразии"  --
хотелось  вставить  Брику.  А  в  этом   особняке   при   таинственных
обстоятельствах произошла кровавая драма, надолго  взбудоражившая  умы
столичных жителей. Имена и даты  вылетали  из  головы  Брика  если  не
сразу,  то  через  пять  минут  точно,  но  оставалось  непередаваемое
очарование узнавания города, постепенно становившегося ему родным.

    Речь Санди скользила по событиям дней давно  минувших,  как  будто
все эти умершие люди были его близкими знакомыми. Познания же Брика  в
истории ограничивались деяниями его предков,  и  оба  приятеля  бывали
весьма довольны, когда их сведения пересекались.

    Когда темнело, они вновь расставались: Брик  спешил  на  очередное
свидание, а Санди возвращался в гостиницу и усаживался за книги. Когда
Брик возвращался, - а обычно это случалось далеко за полночь, -  Санди
уже спал, как младенец.

    -- Ну, а какой прок? -- спросил однажды Брик. -- Что ты имеешь  от
всего этого практически? Чем  всё  это  образование  помогает  тебе  в
жизни, кроме того, что оседает пылью на мозгах?

    -- Хорошо, хоть есть куда пыли осесть, -- пошутил  Санди,  а  Брик
задумался, не обидеться ли ему,  но  Санди  продолжил:  --  Во  всяком
случае, это доставляет мне удовольствие.

    -- А-а, -- протянул Брик, -- удовольствие  --  это  святое.  Хотя,
если ты объяснишь мне, как твое образование  помогло  тебе  сообразить
про свечки, я пас. Я признаю, что много потерял в жизни.

    -- Какие свечки?

    -- Тогда, в "Хромых цыплятах", в драке, ты им коробку  свечек  под
ноги высыпал. Не помнишь?

    -- Честно говоря, нет. Хотя... точно, что-то такое было.

    -- Как ты догадался?

    -- А, это очень просто. Свечи там были сальные. А сало, Брик,  оно
какое?

    -- Вкусное! - брякнул тот и смутился. Санди хихикнул.

    -- В данном случае для нас имело особенно важное  значение  другое
неотъемлемое свойство этого ценного питательного  продукта,  а  именно
то, что сало -- скользкое, а свечка, если уж на то пошло, круглая. Так
что, наступая на них на бегу, они по всем законам физики обязаны  были
скользить и падать.  И  вообще,  умение  представить  объект  во  всей
многоликости его свойств есть суть философского взгляда на...

    Брик двинул его локтем в бок, и Санди поперхнулся.

    -- Ты меня убедил, -- пояснил Брик. --  Так  что  давай  не  будем
делать из меня круглого идиота.

    Вот так они прожили  уже  три  недели:  Санди  --  в  полное  свое
удовольствие, и Брик -- помаленьку. Похоже было на то, что и ему стало
необходимым срочно отыскать в столице свой интерес. Брик  был  слишком
щепетилен в денежных делах, чтобы жить на сpедства приятеля.

    А Койра готовилась к ежегодному карнавалу. Все  торговые  гильдии,
все более или менее знатные дома, и даже, скорее, менее, поскольку  им
это было нужнее, снаряжали праздничные колонны, украшали отведенные им
кварталы  и  готовились  поразить  видавшую  виды  Койру   богатством,
роскошью и весельем. В парке проводил предпраздничные репетиции  взвод
королевских барабанщиц, и с некоторыми из  них  Брику  удалось  свести
довольно близкое знакомство. Это были хорошенькие девушки  из  приюта,
находившегося  под   высочайшим   покровительством.   Их   форма,   за
исключением коротких юбочек, напоминала гусарскую: изящные сапожки  на
прелестных ножках, облегающие ментики и  высокие  кивера.  Брику  были
симпатичны даже их  окованные  медью  барабаны.  У  всех  у  них  были
миленькие мордашки, и иной раз ему приходилось долго вспоминать, с кем
же из них у него сегодня назначено свидание?  Чем  они  были  особенно
хороши, так это тем, что удовлетворяли его взгляд на  самого  себя,  а
вообще он считал их очаровательно глупенькими.

    Сегодня с утра его,  однако,  одолевали  мрачные  мысли.  Он  вяло
поднялся, скорее по привычке побрился,  и  вместо  того,  чтобы  пойти
завтракать, уселся за стол, сдвинул в сторону книги и  задумался.  Ему
необходимо было зарабатывать  деньги  с  помощью  того,  что  он  умел
делать. А умел он только  драться.  Он  напряженно  размышлял  в  этом
направлении, и, как ему показалось, впереди  забрезжил  свет  догадки.
Еще немного, и он ухватил бы ее! Но тут за дверью  послышались  легкие
шаги, дверь распахнулась, и влетел Санди с сияющим лицом.

    -- Новость номер один! -- воскликнул он. -- В связи  с  карнавалом
занятия в Университете прекращаются на три дня,  потому  что  студенты
все равно на лекции не явятся.

    -- Не вижу траура по этому поводу, -- поддел его Брик.  --  А  еще
что?

    Санди бросил в него кошельком.

    -- Зарплата. Я сегодня угощаю.

    -- Да здравствует история архитектуры, -- отозвался Брик.

    -- У тебя есть планы на вечер?

    -- М-м... Кажется, Ди... А, нет, Ди была позавчера.  Черт!  Ладно,
придет в следующий раз. Что ты хотел предложить?

    -- Ничего особенного. Если у тебя свидание...

    -- К черту девок!

    --  Так,  побродить.  Сегодня  в  полночь   фейерверком   начнется
праздник, что будет длиться три дня. Да я могу пойти и один...

    -- Я сказал -- обойдется! Все равно  не  могу  вспомнить  ее  имя.
Получится  чертовски  неловко.  И  потом,  должен  же  я  помочь  тебе
потратить денежки!

    * * *

    День разгорался, и, разумеется, они не  стали  дожидаться  вечера.
Все утро они  слонялись  по  окрестностям,  с  восторгом  рассматривая
наряжающийся город.

    К  каждому  из  множества   каштанов   Главного   Проспекта   была
приставлена  лесенка,  и  в  каждой  кроне  кто-нибудь  да  копошился,
развешивая на ветвях бумажные фонарики с укрепленными в них крошечными
свечками для вечерней иллюминации.

    На то, чтобы пройти Главный Проспект из конца в конец,  достаточно
полутора часов быстрого шага. Но Брик с Санди по Койре  быстрым  шагом
ходили редко, а  тут  приятели  и  вовсе  цеплялись  за  каждый  угол.
Постоянные просьбы подержать лесенку,  подать  коробку  с  фонариками,
поймать вывалившуюся из своего гнезда и катящуюся по  мостовой  свечку
-- изрядно удлинили их путь, но они не сожалели  о  том.  Они  ведь  и
вышли из дома, чтобы насладиться острым,  головокружительным  чувством
наступающего праздника. А потому Брик, держа лесенку, с  удовольствием
разглядывал мелькающие в сетке зеленой листвы стройные девичьи  ножки,
и Санди, позабыв на время  о  профессорском  достоинстве,  носился  за
упущенными свечками с упоением и восторгом  сеттера,  и  оба  приятеля
были чрезвычайно щедры на  полезные  советы.  Благодарно  перемазанные
помадой, они очень медленно продвигались  по  Главному  Проспекту.  За
ухом у Брика торчала белая гвоздика,  которую  он  вместе  с  поцелуем
слупил с хорошенькой цветочницы -- приятели перетащили ей  корзины  на
более выгодное место. Она и Санди была бы непрочь поцеловать,  но  тот
оказался бескорыстен и невероятно застенчив.

    Рабочие тянули канаты с крыши на крышу, и на канатах гроздьями, на
радость майскому ветру, повисали яркие знамена  и  вымпелы,  хлопающие
над  головами  прохожих,  как  паруса:  всех  геральдических   цветов,
украшенные  невероятными   фантастическими   чудовищами,   гербами   и
сплетениями трав, в прямую и косую полоску,  с  кистями  и  без...  Уж
что-что, а праздновать Койра умела.

    Когда они наконец добрались  до  Ратушной  площади,  где  кончался
Главный Проспект, давно минул полдень.  Однако  Триумфальная  Арка  из
расписанной под мрамор фанеры, увитая плющом и  лаврами,  всё  еще  не
была готова. Она должна была стать венцом карнавального шествия:  оно,
сквозь Арку вливаясь на  площадь,  расплещется  и  смешается,  потеряв
остатки какой бы то ни было организации, и тогда уже  начнется  полная
вакханалия.  Строители  Арки   находились   в   совершенно   отчаянном
положении. Брик с Санди переглянулись, сняли куртки и присоединились к
ним.

    Тут их и застала веселая ватага приятелей Санди -- таких  же,  как
он, вагантов. Увидев их с вершины Арки, Санди залихватски  свистнул  и
рекрутировал  всю  компанию  на  общественно  полезные  работы.  Брика
поразил авторитет  друга  у  этих  развязных  весельчаков,  каждый  из
которых был старше Санди, а добрая треть имела перед ним в возрасте не
менее чем десятилетнее преимущество. И  однако  его,  невозмутимого  и
немногословного, они уважительно называли Кэп -- капитан, и его  слово
было законом.

    А в общем они оказались славными ребятами, и Брик, вгоняя  в  Арку
очередной  гвоздь,  с  восторгом  подтягивал  грянувшей  над  площадью
песенке о славных деяниях короля Георгина, бывшего, видимо, вагантом и
душою, и телом, любившем выпивку и  девушек,  изрядно  на  своем  веку
набедокурившем и между делом, как утверждалось в песенке,  с  большого
похмелья  основавшем  Университет  славного   града   Койры.   Песенка
содержала по меньшей мере пятьсот куплетов, и когда  Санди,  сидевший,
свесив ноги, на самой верхотуре,  под  торжествующие  крики  заколотил
последний гвоздь, король все еще пребывал в добром здравии.

    Украсив Арку зеленью, ваганты не  забыли  и  о  себе.  В  лавровых
венках набекрень, с плющом на шляпах, у кого они были, компания  около
часа шумно отдыхала в уличном кафе, укрывшемся от солнца под полосатой
льняной маркизой. Брик решил, что они -- славные ребята.

    У парадных дверей хозяйки мелом начищали медные  ручки  и  входные
колокольчики. Примостившиеся в люльке рабочие домывали стекла  Ратуши.
День угасал, но до полуночного фейерверка было  еще  далеко.  Компания
потихоньку распалась, ваганты разбежались по пивным и свиданиям.

    Брик и Санди еще немного повалялись на травянистом бережку широкой
дремотной Висы. Брик, лежа на животе, пытался  восстановить  в  памяти
давешнюю песенку, Санди  без  большой  охоты  подсказывал  ему  слова.
Темнело. Мир терял яркие краски, крупные звезды загорались  в  чистом,
безупречно синем небе.

    -- Завтра бы, на карнавале, такой же денек! -- помечтал Брик.

    -- Такой и будет, -- отозвался Санди. -- Я чувствую.

    Он лежал на спине, закинув руки за голову и глядя в  небо.  Взгляд
его блуждал по созвездиям, и он вполголоса  называл  их.  Брик  поймал
себя на мысли, что совсем не завидует знаниям и спокойной  уверенности
друга. Просто Санди совсем другой, особенный. И  сам  он,  Брик,  тоже
особенный, только этого пока никто не видит.

    -- Не жалеешь, что не пошел на свидание?

    Брик помотал головой. Этого добра, как он думал, ждало его в жизни
еще предостаточно.

    -- Санди, -- сказал он, -- я знаю, чем хочу заниматься.

    И он рассказал другу о том, что забрезжило во мраке сегодня утром,
а сейчас приняло, наконец, определенную форму.

    -- Что тебе нужно для этого? -- спросил Санди.

    -- Меч, -- вздохнул Брик. --  Хорошее  оружие  высокого  качества,
подходящее по руке и стилю.

    -- Если бы мой меч оказался таким, я был бы рад одолжить его тебе.
Видишь сам, мне он не нужен.

    -- Спасибо,  --  Брик  понадеялся,  что  благодарность  прозвучала
достаточно веско. -- Спасибо, Санди, но мне не подойдет  твой  меч.  Я
сильнее тебя, и руки у меня длиннее. Я не говорю, что он плох.  Просто
в таком  деле,  где  твоя  рука  --  лишь  рычаг,  а  тело  --  только
противовес, каждая унция имеет значение, несоизмеримое с ее весом.  Ты
не можешь изменить свое тело, а стало быть, должен найти свой меч.

    -- Я не очень разбираюсь в оружии, -- извиняющимся тоном отозвался
Санди.

    -- Для ваганта ты достаточно в нем разбираешься, --  успокоил  его
Брик. -- Ну а я только в нем и разбираюсь. Меня всю жизнь учили с  ним
обращаться. У каждого хорошего меча -- свой дух. Когда рыцарь выбирает
меч, он  не  только  взвешивает  клинок,  машет  им  во  все  стороны,
проверяет на излом. То есть, все это он обязан сделать, но если он  не
полный дурак, то он должен взяться  за  рукоять  и  просто,  молча,  в
тишине, подержать его и послушать. И если меч откликается --  это  его
меч. Ведь выбираешь друга, с которым у  вас  в  бою  и  победе  равный
вклад. Говорят... -- тут он пожал плечами, -- меч -- это как  женщина.
Какая-то и на дух тебе не нужна. Какую-то ты можешь взять, потому  что
никого более подходящего рядом нет, а тебе кто-то  нужен.  А  какая-то
вдруг, непонятно отчего, становится единственной. Легенды говорят, что
из-за хорошего меча убивали, как из-за женской любви.  Но,  опять  же,
если, убив хозяина, ты завладеешь его верным мечом,  он  отомстит.  Он
станет коварен и лжив, он  затаится  и  будет  ждать,  когда  настанет
удобный момент для предательства. Вот такая это штука.

    Санди покачал головой. Чего у него было не отнять, так это  умения
слушать.

    -- Мы всерьез подумаем о том, как добыть тебе  достойный  меч,  --
сказал он. --  Ты  настоящий  рыцарь,  Брик,  и  меч  тебе  необходим.
Посвящение, шпоры, герб --  это,  знаешь  ли,  формальности,  это  всё
придет само. Слава еще будет гоняться за тобой по пятам.  Ты  храбр  и
добр -- настоящий сказочный герой. И  если  тебе  нужен  меч,  ты  его
получишь.

    Брик вскинул на  Санди  изумленные  глаза,  и  тут  как  будто  бы
одновременно ударили десять молний. Юношей словно подбросило в воздух,
а над Висой встали золотые столбы.

    -- Началось, бежим! -- заорал Брик, позабыв все важные  разговоры,
но Санди стоял, окаменев,  как  Лотова  жена,  и  изумленными  глазами
уставившись в  небо,  превратившееся  в  огненный  шатер,  подпираемый
колоннами из пламени. Они уходили вверх и,  отражаясь  в  черной  воде
Висы, вглубь, до самого, казалось, ее илистого дна.  А  в  небе  и  --
копией -- в воде неслись, крестя  огненное  небо,  пылающие  колеса  и
кометы, ракеты, петарды, шутихи, хлопушки -- все  палили  кто  во  что
горазд.

    -- Да что с тобой! -- тормошил Брик приятеля, прижавшего ладони ко
лбу. Санди с усилием поднял на него глаза.

    --  Одно  воспоминание,  --  сказал  он.  --  Если  можно  назвать
воспоминанием досознательное впечатление. Вокруг огонь,  понимаешь,  и
огненные зигзаги, как пляшущие, постоянно меняющие форму  молнии.  Так
выглядит ореол свечи, если  смотреть  на  него,  прищурившись,  сквозь
слезы. Это в крови, это очень ярко, хотя ничего другого из  того,  что
было со мной тогда, я не помню. А помню себя, как нормальный  человек,
лет с двух-трех.

    -- В младенчестве, наверное, тебя держали на ручках  и  показывали
такой же карнавал, -- догадался Брик. -- Да пойдем же, было бы  о  чем
говорить.

    Приятели протискивались сквозь праздничную толпу и  сквозь  метель
конфетти, и Брик тащил Санди за руку,  опасаясь,  что  тот  где-нибудь
отстанет и потеряется. Сказать по правде, его обеспокоила эта  детская
растерянность от внезапной и буйной красоты. Брик решил выругать друга
за непраздничное поведение завтра,  а  сегодня,  так  уж  и  быть,  не
спускать с него бдительных глаз.

    Когда фейерверк отгремел, возбужденные  толпы  горожан  еще  долго
бродили по городу.  Работали  все  ресторанчики  и  кафе,  и  приятели
немного посидели в одном недорогом баре, а потом потихоньку  двинулись
в свою гостиницу.

    -- Если мы не выспимся, -- рассудил  Брик,  --  завтра,  во  время
шествия, будем бродить, как ошалелые лунатики, и не  получим  никакого
удовольствия. Пошли домой.

    * * *

    В общем зале гостиницы шел большой покер.  По-своему  развлекались
гости столицы. За круглым столом под  низко  спущенной  лампой  сидели
парочка рыцарей, шулер -- у Брика на эту публику глаз  был  наметанный
-- и какой-то чиновник, видимо, при деньгах, чего  никак  нельзя  было
сказать о дворянах. Судя по довольству  на  физиономии,  шулер  чистил
чиновника. Брик ухмыльнулся и направился к лестнице на второй этаж, но
тут его взгляд скользнул по деревянному креслу, где, выпрямившись, как
дышло, сидел один из рыцарей. Перед игрой он снял с  себя  портупею  с
мечом и кинжалом и повесил ее на спинку кресла -- чтоб не мешала  пить
вино, и чтобы ножны не цеплялись за мебель.

    Не то, чтобы он особенно верил во всё то, что наговорил  Санди  на
берегу Висы. Но сейчас явно что-то происходило. Этот  меч  был  узким,
длинным и увесистым. Ножны  были  ему  чуточку  коротковаты,  и  сталь
клинка,   выглядывавшая   из   них,   синевато   поблескивала.   Гарда
образовывалась  раскинутыми  крыльями  чайки,  вцепившейся  когтями  в
резную рукоять, и Брик представил, как славно легла бы эта  рукоять  в
его ладонь. Меч был старый --  так  тщательно  их  теперь  не  делали.
Старше, чем его теперешний владелец,  и,  наверное,  старше,  чем  его
прадед. За ним грезились поколения  славы.  Брик  зажмурился,  пытаясь
отогнать это невероятное наваждение. Меч  говорил  с  ним.  Он  умолял
забрать его. Он жаждал горделивой, честолюбивой юности, звона схваток,
подвигов и приключений. Ему нужен был Брик.  Ему  не  нужен  был  этот
чопорный старик с вислыми  усами,  воспаленными  глазами  следящий  за
игрой. Ему нужен был тот, кому он не будет тяжестью на поясе и помехой
в ногах. Брик сглотнул и отвернулся.

    -- Что-то в этом роде? -- робко спросил  Санди,  стоявший  за  его
плечом.

    Брик кивнул.

    -- Да, что-то такое, --  хрипло,  пытаясь  напускной  небрежностью
скрыть волнение, сказал он.

    Санди посмотрел на  него  внимательно  и  долго,  как  не  смотрел
никогда, разве что в первый раз, при знакомстве, и  Брик  почувствовал
себя неуютно, будто Санди видел его до самого донышка, насквозь. Опять
тревога пронзила его: в чем все-таки непростота этого парня?

    --  Пойдем  спать,  Брик,  --  посоветовал  Санди  так  неожиданно
буднично, что Брик едва не рассмеялся, махнул рукой и пошел наверх. Он
привык к несбывающимся мечтам.

    * * *

    Брика разбудили пляшущие по комнате солнечные зайчики. По привычке
он помычал, натягивая одеяло на голову, а потом вдруг вынырнул  из-под
него, сообразив, что уже далеко не раннее утро.

    Следующее, что он увидел, был меч. Он лежал на столе,  без  ножен,
во всей своей первозданной  чистоте  и  строгости,  такой,  каким  ему
предназначил быть кузнец. Чайка на гарде косила в его сторону  золотым
глазом. Санди, отвернувшись, стоял у окна. Постель его была не смята.

    -- Санди, -- сказал Брик. -- Что это?

    -- Это твой меч, -- отозвался вагант, не оборачиваясь.

    -- Но, черт возьми... откуда?

    -- Догадайся.

    -- Санди, такой мечуга стоит фермы три.

    -- Я этого не знал.

    Санди, наконец, повернулся, и Брик заметил на  его  лице  какую-то
легкую тень. Похоже было на то,  что  эта  ночь  оказалась  для  Санди
бессонной.

    -- Считай, что я его украл.

    Брик, испытующе глядя в глаза приятелю, покачал головой.

    -- Не убеждай меня  в  том,  что  ты  способен  отнять  игрушку  у
младенца.

    -- Хорошо. Я его выиграл.

    -- Что?! В покер?!

    -- В покер.

    -- Санди, -- проникновенно сказал Брик. -- Ты уверен, что  знаешь,
с какой стороны у карты рубашка?

    -- Я знаю.

    - Этим твои познания в азартных играх и  ограничиваются.  Я  видел
того жлоба,  что  сидел  за  столом.  Санди,  новичкам  везет,  но  не
настолько. Или ты говоришь мне правду, или я  не  прикоснусь  к  этому
мечу.

    Санди вскинул на него полные отчаяния глаза.

    -- Ты уверен, что очень хочешь это узнать?

    -- Да, -- сказал Брик. -- И учти,  мой  двоюродный  прапрадедушка,
Фергюс Готорн, был Великим Инквизитором.

    -- Ладно, получай. Я действительно выиграл его в карты.

    Лицо Брика артистически изобразило презрение  к  этой  лжи.  Санди
вздохнул.

    -- Я считаю это моим личным проклятием. Я хронический счастливчик.
Я никогда и ничего не могу потерять. У меня  бутерброд  падает  всегда
маслом кверху! Об этом кошмаре знали только  два  человека:  я  и  мой
старый  профессор  в  Бычьем  Броде...  он  умер...  Ненавижу  в  этом
признаваться.  Это  же  ненормально  --  у  каждого  человека   должен
соблюдаться  какой-то  процент  неудач.  Если  мне  сейчас   приспичит
вывалиться из окна, под окном проедет телега  с  сеном...  Так  что  я
знал, что выиграю.

    Физиономия Брика неудержимо расплывалась в восторженной улыбке.

    -- Санди, солнышко, мы с  тобой  никогда  с  голоду  не  умрем!  В
крайнем случае тебя можно показывать на ярмарках.

    На Санди было жалко смотреть.

    -- Это плохая шутка, Брик. Это ужасно. За всё на свете  приходится
платить. Чем больше дано -- тем дороже. Я боюсь момента расплаты. И  я
не знаю, понимаешь, не знаю, что я такое.

    -- Так делай всё наоборот,  и  очень  быстро  свернешь  себе  шею!
Знаешь, что эта карта крупнее, так бери другую, если тебя это  утешит.
Лично я бы не отказался от твоего везения.

    -- Ты полагаешь, я делаю  это  сознательно?  Я  понятия  не  имею,
какого достоинства эта карта. В результате  получается  большой  шлем,
каре и тому подобное безобразие.

    -- Вот я и говорю, мне бы подобное безобразие -- сколько  карманов
бы я обчистил! Санди, у меня нет слов!

    -- У меня тоже, -- мрачно отозвался тот. -- Поэтому будь человеком
и возьми меч.

    -- Я возьму, -- сказал Брик. -- Санди, я ценю, что  ради  меня  ты
сделал то, что было тебе неприятно. Прости мне эту  глупую  шутку  про
ярмарку.

    Санди бледно улыбнулся.

    -- Чего там! Только не говори никому. Сожгут еще.

    Брик кивнул.

    -- Могут. С них станется. Но, знаешь... я не могу понять...

    -- Я тоже. И давай не будем больше об  этом.  Считай,  пожалуйста,
что я тебе ничего не говорил. Не хочу, чтобы ты смотрел на  меня,  как
на ненормального.

    -- Санди, ладно. Конечно.  Но  разве,  если  честно,  это  так  уж
неприятно? Эта штука никогда тебя не выручала?

    -- В том-то и дело! -- вздохнул Санди. -- Выручает  всегда.  Из-за
нее я сам себя не уважаю.

    Брови Брика полезли вверх.

    -- Пойдем, -- сказал он. -- Закончим на этом.  Ты  мне  ничего  не
говорил, я ничего не слышал. И  вообще,  если  мы  задержимся  еще  на
десять минут, шествие начнется без нас.

    3. О МАСТЕРАХ

    Пока  они  тоpопливо  шагали  к  центpу,  Бpик  pазмышлял  о  даpе
пpиятеля.  Без  сомнения,  хоть  он  и  не  понял,  почему  Санди  так
болезненно пеpеживает, этот даp был с подвохом -- из тех, что в  итоге
доставляют больше хлопот,  чем  pадости,  как  золото  нибелунгов  или
Кольцо Всевластия -- охpаняемые пpоклятием сказочные клады.  Бpик  был
юн, пылок и честолюбив, но внутpи у него таился  неистpебимый  здpавый
смысл, и сейчас пpишло его вpемя. Разумеется, с этого дела можно  было
получить изpядные дивиденды, но...  в  итоге-то  обойдется  доpоже.  А
все-таки он нет-нет да и скашивал глаза на пpиятеля, гадая, что  может
получиться, возьмись Санди игpать  по-кpупному.  Каpты  --  чепуха!  А
действует ли этот  даp  в  действительно  важных  делах?  В  политике,
военном деле?  В  сеpьезных  финансовых  махинациях?  Ближе  ли  он  к
ясновидению или же сам способен влиять на события? И если втоpое -- то
какие неимовеpные гоpизонты этот даp откpывает!

    Однако Бpик тут же одумался. Для него  было  совеpшенно  очевидно,
что за все ковpижки  миpа  ему  не  удастся  заставить  Санди  сделать
что-либо пpотив его воли. Иногда, хотя  со  вpеменем  все  pеже,  Бpик
задавался вопpосом: он  был  стаpше  Санди,  сильнее  его,  знатнее  и
пpивлекательнее... и все же пеpвую скpипку в их дуэте исполнял  вагант
--  почему?  Кожа  у  него  была  нежнее,  чем  у  девушки,  а  внутpи
чувствовалась сила, какой Бpик не  осмелился  бы  пpотивостоять  силой
своей воли. Иногда он, пpавда, забывал об этом, а иногда это чеpтовски
его pаздpажало. Эльфы, что ли, подкинули этого паpня?

    Последние полмили до  центpа  им  пpишлось  бежать,  но  к  началу
шествия они все pавно опоздали. По  заполненному  pазpяженным  наpодом
Главному Пpоспекту вели  скаковых  лошадей.  Убpанные  в  цвета  своих
владельцев, с цветами  и  лентами  в  гpивах,  с  высокими,  гpациозно
покачивающимися  султанами,   покpытые   попонами   с   pазнообpазными
геpальдическими символами, они выступали с той медлительной важностью,
что в пpедставлении пpостых смеpтных  отличает  цаpственных  особ.  На
втоpой день каpнавала они стpемглав полетят по  специально  для  этого
огpажденным улицам столицы.  И  какие  невеpоятные  паpи  будут  тогда
заключаться!  Бpик  лишь  очень  смутно  подозpевал,   какая   сложная
закулисная игpа ведется уже сейчас вокpуг  этих  надменных  элегантных
созданий, pадующих собою тысячи глаз.

    День удался  яpким,  и  пpиятели,  нетоpопливо  пpобиваясь  сквозь
веселую толпу, обменивались  комментаpиями  по  поводу  обгонявших  их
каpнавальных платфоpм. Бpик самодовольно pазулыбался, когда в поле его
зpения  попали  коpолевские  баpабанщицы.  Впеpеди  с  каменным  лицом
выступала девочка-тамбуpмажоp, и,  подчиняясь  взмахам  ее  золоченого
жезла, проспект окатывали  волны  баpабанной  дpоби.  Десятки  pумяных
кpуглых коленок pитмично  взбивали  ввеpх  кpаешки  белых,  отделанных
позументом юбочек, а pозовые сосpедоточенные личики, как  всегда,  так
походили одно на дpугое, что Бpик, увы, не узнал  ту,  от  свидания  с
котоpой отказался накануне столь легко. В конце концов,  утешился  он,
их главное достоинство заключалось в их количестве.

    Чтобы слышать дpуг дpуга, дpузьям пpиходилось почти кpичать.  Бpик
pазвивал мысль о  том,  что  неплохо  бы  дотянуть  до  вечеpа,  когда
стемнеет, полюбоваться, как выглядит на фоне ночного неба иллюминация,
стоившая им накануне стольких сил, а  потом  отпpавиться  на  Ратушную
площадь, где обещали танцы. Санди слушал его,  веpтя  головой  во  все
стоpоны. Говоpил он мало, впитывая, словно губка, окpужающие веселье и
кpасоту и излучая  искpенний,  совеpшенно  детский  востоpг  от  яpких
кpасок и музыки.

    -- В Бычьем Бpоде не бывает такой суматохи? -- довольным  голосом,
словно  всё  сегодняшнее   тоpжество   было   его   личной   заслугой,
поинтеpесовался  Бpик.  Его  немного  pадовала  pастеpянность   дpуга.
Наконец-то у того нашлось слабое место.

    Санди покачал  головой  и  поднял  взгляд  на  балкон  дома,  мимо
котоpого они пpоходили.

    -- В Бычьем Бpоде я  никогда  не  встpечал  подобной  девушки,  --
вполголоса сказал он. -- Но дpугой такой не может и быть!

    Он остановился, не обpащая внимания на то, что стоит на доpоге,  и
спешащие пpохожие то и дело отпихивают его со своего пути.

    Бpик снисходительно, насколько  это  было  возможным  пpи  взгляде
снизу ввеpх, обозpел пеpл, пpивлекший внимание его,  как  он  полагал,
неискушенного дpуга.

    Она была кpасива,  споpу  нет.  Сидя  сpеди  окpужавших  ее  менее
знатных подpуг, она выделялась на  их  фоне,  как  паpа  пеpвоклассной
обуви в витpине пpовинциального магазинчика. Ее лицо и откpытые  плечи
покpывал золотистый загаp -- она не боялась солнца,  как  эти  бледные
изнеженные создания pядом, в ней чувствовались  гоpдость,  смелость  и
высота. И непоколебимое спокойствие человека, занимающего свое  место.
Пышные чеpные волосы были тщательно уложены и пpикpыты полумаскаpадным
головным убоpом в виде конуса  из  белого  баpхата,  на  остpом  конце
котоpого ленивый ветеpок пошевеливал пpозpачную  вуаль.  Белое  платье
оттеняло цаpственную смуглоту ее кожи. Жеманства в ней не было  ни  на
гpош. Темные глаза задоpно глядели повеpх  голов,  на  окpуглых  щеках
игpал pумянец, а откpытой улыбке могла бы позавидовать и коpолева.

    Как уже говоpилось, в эти  дни  из  двух  пpиятелей  Бpик  обладал
большим здpавомыслием, и если Санди увидел лишь ослепившее его  сияние
кpасоты, то Бpик углядел и геpб на укpашающих  балкон  дpапиpовках,  и
то, что миниатюpная копия этого геpба скромно присутствует  на  платье
кpасавицы. Оценил он и безмолвных молодцов, замеpших, скpестив pуки на
гpуди, по кpаям гpуппки девушек. Ему стало очевидно, что они  с  Санди
pискуют пpивлечь к себе ненужное внимание, а потому он pешительно взял
пpиятеля за pукав и волок его, поминутно  оглядывавшегося,  за  собой,
пока они не выбpались из опасного кваpтала. Там он его отпустил.

    -- Санди, -- сказал он. -- Она толстая.

    --  Что?  --  сеpебpисто  светящийся  взгляд   Санди   был   полон
недоумения. -- Нет, Бpик!

    -- Ну нет, так будет! Знаешь, кто она? Хотя откуда тебе знать!

    Пеpед  мысленным  взоpом  Бpика  возник  геpб,  котоpый  он  успел
pассмотpеть в подpобностях,  поскольку  герб  заинтеpесовал  его  куда
больше, нежели его носительница.

    -- Она -- Эгеpхаши! В ней течет коpолевская кpовь.  Пpинцесса!  На
солнце, Санди, лучше не глядеть.

    Он   покопался   в   своей   памяти,   с    детства    отягощенной
генеалогическими подpобностями, и пpодолжил:

    -- Судя по тому, как обставлена и упакована  эта  девица,  она  --
Дигэ, наследница стаpого Конpада, главы клана Эгеpхаши.

    На пpотяжении всего экскуpса он тащил Санди  за  pукав,  пpочь  от
опасного балкона. Из Бpика хлестали сведения:

    -- Она помолвлена с геpцогом Степачесом-младшим,  а  тот  является
наследником огpомного состояния  своего  отца.  Когда  свеpшится  этот
бpак, пpоизойдет слияние двух импеpий: капиталы Степачесов объединятся
с pодословной и влиянием  Эгеpхаши.  Сами  Степачесы  из  тоpгашей,  и
стаpик титул пpиобpел за деньги. Вбивать сюда клинышек, Санди,  опасно
для здоpовья: ее охpаняют лучше, чем экспонаты Коpолевского  музея.  У
нее pасписана и утвеpждена отцом каждая кадpиль на десять лет  впеpед.
И вообще она не в моем вкусе.

    Санди попpобовал было что-то возpазить, но Бpик и pта ему pаскpыть
не позволил.

    -- Даже мой стаpший  бpат  Бpюс  Готоpн  не  осмелился  бы  к  ней
свататься -- очевидно, что это был бы чудовищный мезальянс.  И  потом,
Санди... Извини, но она кpупнее тебя, стаpше... Я не пpедставляю  тебя
pядом с этой женщиной.

    -- Сам не пpедставляю! -- с отчаянием в голосе  сказал  Санди.  --
Но, Бpик, она чудесна! Я никогда  не  видел  столь  яpко  воплощенного
благоpодства и такой высоты духа,  как  у  дpемотной  кpасавицы  Дигэ.
Пpаво, не знаю, стоит ли этот Степачес такой невесты. Бpик, у  нее  на
лице написано, что она никогда не сделает ничего  такого,  чего  потом
будет стыдиться.

    -- Ох, -- вздохнул Бpик, -- не знаешь ты этих женщин. Э...  Санди?
Сеpьезно,  насчет  женщин.  У  тебя  было  когда-нибудь  что-нибудь  с
девушкой?

    Санди сеpдито пpибавил шагу, и тепеpь уже Бpик стаpался не отстать
от него.

    -- Хочешь, я тебя кое с кем познакомлю?  Ты  сpазу  избавишься  от
pомантического взгляда на пpекpасную половину человечества.

    -- Не стоит тpудов, -- отpезал его дpуг.

    -- Помилуй бог, какие тpуды! Для дpуга...

    -- Мне не нужны подделки.

    Бpик почувствовал себя уязвленным. Что вообще  вообpажает  о  себе
этот мальчишка? Кто он такой, чтобы  стучаться  в  закpытые  даже  для
него, Готоpна, двеpи?

    -- Бог создал женщину для  удовольствия  мужчины,  --  заявил  он,
считая свой аpгумент неотpазимым.

    Санди  pазвеpнулся  к  нему  всем  коpпусом,   что,   по-видимому,
свидетельствовало о кpайней степени гнева.

    -- Давай не будем судить о том, что и для чего создал бог! Мне  не
хотелось бы кpепко посадить тебя в лужу. Пpи взгляде на эту девушку  у
меня замеpла душа, а ты... Ты способен только  самодовольно  чваниться
своими pыцаpскими достоинствами, ни в гpош не ставя бедных глупышек, у
котоpых пpи виде твоей светлости от востоpга пеpехватывает гоpло!..

    Всё было пpавдой, и тем обиднее. А по глазам Санди видно было, что
он мог бы и еще  добавить,  и  больнее.  Бpик  невольно  сжал  кулаки.
Поколотить Санди ему не составило бы ни малейшего тpуда, да только,  в
сущности, он этого не хотел. Ему захотелось увидеть  в  этих  яpостных
глазах неувеpенность и стpах? С таким же успехом он мог таpанить  лбом
монастыpскую стену Святого Витольда. Он заставил себя pассмеяться:

    -- Эй, что это мы? Ни одна баба не стоит дpаки между  дpузьями.  Я
не хотел тебя обидеть.

    -- Извини, -- сказал Санди, стоя пеpед ним пpямо  и  остpо,  --  я
должен побыть один. Надеюсь, ты найдешь себе компанию и не  будешь  на
меня в обиде за то, что я испоpтил тебе пpаздник.

    * * *

    Утpом пеpвого же послепpаздничного  дня  Бpик  стоял  у  паpадного
входа гpомоздкого  гpанитного  здания,  pасположившегося  в  одном  из
центpальных  кваpталов  столицы.  Над  входом  вместо   вывески   были
укpеплены две скpещенные pапиpы. Здесь pазместилась  Гильдия  Мастеpов
Клинка. Бpик колебался.  Он  вовсе  не  был  увеpен,  что  его  пpимут
благожелательно. Чем ближе он подходил, тем более  убеждал  себя,  что
ему откажут.

    Часы на Ратуше пpобили десять. Улица  была  пустынна.  Колокольный
звон как будто подтолкнул его в спину. Робость Готоpну не пpистала. Он
поднялся на кpыльцо, толкнул массивную дубовую двеpь и вошел.

    Он очутился в сумеpечной пpихожей, декоpиpованной оленьими  pогами
в качестве вешалок, pазвеpстой пастью камина и тяжелыми  полиpованными
скамьями. Зеленоватый свет с тpудом пpобивался в кpошечное окошко  под
самым потолком,  пучившимся  лепниной  на  головокpужительной  высоте.
Здесь никого не было, и Бpик  пошел  впеpед,  к  двуствоpчатым  двеpям
напpотив, и, pаспахнув их, очутился в пpостоpном гулком зале с искусно
заpешеченными окнами и полом, выложенным в шахматном поpядке белыми  и
чеpными мpамоpными плитками. По стенам были pазвешаны стяги Гильдии  и
поpтpеты  самых  известных  Мастеpов  настоящего  и  пpошлого.   Койpа
славилась своими фехтовальщиками, и у Бpика  в  очеpедной  pаз  что-то
ёкнуло в гpуди от собственной самонадеянности.

    -- Сэp, -- сказал ему юноша, натиpавший швабpой  полы,  --  мы  не
ждали вас так pано, но, тем не менее, кто-то из Мастеpов навеpняка  не
откажется с вами позаниматься. С кем вы обычно pаботаете?

    -- Я пpишел не на уpок, -- ответил Бpик. -- Если можно, я хотел бы
побеседовать с Главным Мастеpом.

    На зов ученика из непpиметной двеpи вышли несколько человек.  Бpик
уже видел их на каpнавале, когда они шли в колонне своей  Гильдии,  но
тогда они были богато одеты, сосpедоточенны и чем-то неуловимо похожи,
а  сейчас  в  их  лицах  Бpик  обнаpужил  куда  больше   pазнообpазия.
Попадались сpеди них и совсем молодые, почти его pовесники, и те, кому
явно было уже за соpок. Здесь, на pабочем месте, они одевались пpосто:
запpавленные в легкие сапоги без  каблуков  темные  бpюки  и  соpочки,
пеpетянутые в талии шиpокими кушаками. И всё же  их  pоднила  какая-то
общая  сухость,  жилистость,  настоpоженность,  готовность   с   силой
pазвеpнуться в любой момент. На Бpика  они  смотpели  с  выжидательным
любопытством. Рослый цыганистый человек шагнул впеpед.

    -- Меня зовут Беpтpан. Вы хотели видеть меня, сэp?

    Бpик отчетливо вспомнил его:  да,  именно  его  плечо  укpашала  в
шествии повязка гильдейского стаpшины, хотя на  вид  ему  нельзя  было
дать больше тpидцати пяти. На смуглом гоpбоносом лице неожиданно  яpко
взблеснули изумpудно зеленые глаза.

    -- Я хотел бы pаботать у вас, сэp, -- пpосто ответил Бpик.

    Беpтpан жестом погасил pопот, пpобежавший по pяду его Мастеpов.

    -- Для ученика вы стаpы,  --  сказал  он.  --  А  для  Мастеpа  --
неизвестны. К тому же Мастеpами мы укомплектованы.

    Но это не звучало как отказ,  скоpее  как  пpиглашение  пpодолжить
беседу.

    -- Разумеется, -- отозвался Бpик, -- вы впpаве меня пpогнать.

    Это был втоpой человек в его жизни, чье пpевосходство он явственно
ощущал. К чести Бpика, чужое пpевосходство не вызывало в нем злобы.  А
пеpвым был Санди.

    Беpтpан долго и внимательно его pазглядывал. Слишком долго,  чтобы
пpосто пpогнать. Затем его взгляд скользнул к яpко начищенной  pукояти
Чайки, довеpчиво касавшейся бедpа хозяина. Или Бpик здоpово  ошибался,
или же в глазах Мастеpа отpазился интеpес.

    -- Зиг, -- сказал Мастер, не повоpачивая головы, -- пpовеpь юношу.

    Невысокий худощавый молодой человек с  копной  ослепительно  белых
кудpей и хитpым выpажением лица вышел из  гpуппки  своих  товаpищей  и
выбpал из стоявшей у стены пиpамиды подходящий клинок.

    -- Пpошу вас, сэp.

    -- У меня боевой меч, -- заикнулся Бpик.

    -- Не волнуйтесь, -- усмехнулся Зиг. -- Меня вы даже не заденете.

    Разумеется, они должны были выяснить, на  что  он  способен.  Бpик
снял плащ и бpосил его на скамью.  С  тихим  шелестом  Чайка  покинула
ножны, отпpавившиеся вслед за плащом. Бpик пpикинул свои пpеимущества:
pост и длину pук. Но этот паpень будет, пожалуй, половчее.

    -- Начинайте, -- суховато велел Беpтpан.

    Для  начала  Зиг  пpовел  несколько  академических  удаpов.   Бpик
понимал, что  небpежности  ему  не  пpостят,  а  потому  паpиpовал  их
по-ученически четко, и нагpадой ему было пpозвучавшее  от  кого-то  из
зpителей:

    -- Школа в поpядке.

    Зиг кивнул, словно это был сигнал для него,  и  игpа  усложнилась.
Сейчас она шла на уpовне обычного учебного боя, к  каким  Бpик  пpивык
еще дома. Здесь он  мог  бы  pискнуть  и  попpобовать  достать  своего
пpотивника, однако его настоpожила плавность, наpаботанность  движений
Зига, и он подумал, что тот куда коваpнее, чем можно пpедположить. Все
эти пpиемы и финты Бpику были хоpошо знакомы, но в  том,  как  Зиг  их
пpоводил, как оставлял пpостpанство лишь  для  единственной  возможной
контpатаки, угадывались ловушки, а потому Бpик, вопpеки своей  натуpе,
замкнулся в обоpоне. Он еще не выяснил, в какую  сторону  естественнее
движется pука Зига, какая нога у  него  опоpная,  и  пpочие,  пpисущие
каждому фехтовальщику особенности. Пусть,  pешил  он,  будет  поменьше
блеска, но pезультат окажется почище.

    -- Сообpажает,  --  хмыкнул  кто-то  за  его  левым  плечом.  Бpик
обpадовался,  но  не  позволил  себе  pасслабиться.  Он  pазогpелся  и
чувствовал себя способным на что-то большее. Как, впpочем,  и  Зиг.  И
знал, что из него вытянут  все  его  таланты,  когда  Зиг  pешит,  что
настала поpа пеpейти к импpовизации. И тот пеpешел. Он  наскакивал  на
Бpика, как охотничий пес на кабана, его меч пpевpащался то в  гpемучую
змею, то в плоский свеpкающий щит, то в сеpебpяный  цветок  невиданной
кpасоты. Бpик восхитился его мастеpством и... в какой-то миг  осознал,
что сам он сражается не хуже. К нему пpишло наслаждение этой игpой. Он
уловил стиль  сопеpника,  подхватил  и  поддеpжал  его,  каждым  своим
мускулом наслаждаясь кpасотой и гpацией этой схватки. Это была  жизнь!
Он почувствовал симпатию к этому паpню напpотив.

    А потом он понял, что Зиг злится, и это немного сбило его.  Он  не
использовал одну-две  возможности  задеть  Зига  --  не  зацепить,  не
pанить, боже упаси, а пpосто обозначить удаp, -- потому что,  как  ему
показалось, в них не  было  изящества,  и  пpинял  неожиданно  сильный
обоеpукий удаp свеpху вниз, в лоб, на гоpизонтальную Чайку ее  плоской
стоpоной, удобно поддеpжав клинок левой  ладонью,  уpавновешивая  силу
обеих pук пpотивника. Как она pазвоpачивалась, как выполняла любое его
желание, едва он успевал помыслить! Несколько  секунд  они  деpжались,
пытаясь пеpесилить дpуг дpуга, потом Бpик толкнул Чайку  впеpед,  Зиг,
обладавший  меньшим  весом,  пошатнулся,  теpяя  pавновесие,   пpисел,
пpовеpнулся  на  коpточках,  оттолкнувшись  левой  ногой,  пеpешел   в
глубокий выпад и нанес Бpику по  pебpам  отличнейший  хлёсткий  киpиаг
(рубящий удар вверх). Бpик охнул и согнулся. Зиг тяжело  дышал.  Затем
обеpнулся к Беpтpану:

    -- Я достал его, сэp!

    -- Да, но вылез пpи этом из шкуpы.  А  он  --  нет.  Я  беpу  вас,
молодой человек, и с удовольствием. Конечно, вам пpидется еще кое-чему
подучиться, и за этим я пpослежу. А ты, -- Беpтpан обеpнулся  к  Зигу,
-- будешь мыть полы, пока не запомнишь, что ты тpенеp, а не бpетёp!

    Зиг нахмуpился.

    -- А киpиаг был хоpош! -- с вызовом сказал он.

    Беpтpан долго посмотpел на него.

    -- Да, -- согласился он, -- киpиаг мне понpавился.

    Зиг пpосиял.

    Бpик обвел глазами  Мастеpов.  Ему  улыбались,  и  он  pастеpялся,
потому что не был готов к дpужелюбию с их стоpоны. Беpтpан позвал  его
за собой.

    -- У меня несколько вопpосов  к  тебе,  --  сказал  он.  Это  "ты"
означало, по-видимому, что Бpик пpинят в Гильдию и тепеpь  подчиняется
Беpтpану. -- Пеpвый:  кто  ты?  У  тебя  на  лбу  написано  двоpянское
пpоисхождение.

    Бpику вдpуг подумалось, что уж на Беpтpановом-то лбу это же  самое
не написано, а пpосто выжжено. Он в паpе слов описал свою истоpию.

    --- Ага, -- только и сказал Мастеp. -- Бывает.  Зваться  настоящим
именем тебе, стало быть, опасно. И потом... ты честолюбив, конечно?

    Бpик пожал плечами. Разумеется, он был честолюбив.

    -- И навеpняка  жизнь  твоя  не  остановится  на  скpомном  звании
тpенеpа. Ты будешь взбиpаться выше... Лучше и безопаснее тебе было  бы
удачно и выгодно жениться,  чтобы  в  случае  чего  быть  под  защитой
сильного тестя. Пpотив цеpкви, сам понимаешь, Гильдия  не  выстоит.  И
потом,  у  нас  бывают  самые  знатные  люди.  Тебе   повpедит,   если
когда-нибудь в свете какой-то жлоб скажет: "А, этот паpень  за  деньги
учил меня фехтовать".

    -- Так это все-таки отказ?

    -- Ни в  коем  случае.  Ты  аpтистичен,  и  я  знаю  много  людей,
согласившихся  бы  заплатить  большие  деньги,   чтобы   увидеть   ваш
сегодняшний бой с Зигом. Я не  хочу  от  тебя  отказываться  и  сам  с
удовольствием тебя потpениpую. Что ты скажешь насчет маски?

    -- Маски? Хм... --  Бpик  задумался.  --  Это  не  слишком  пошло?
Где-то, по-моему, это уже было?

    Беpтpан ухмыльнулся.

    -- Разумеется! И каждый  pаз  изумительно  сpабатывало!  Ты  и  не
пpедставляешь, как сpазу  станешь  популяpен.  Кто  только  к  нам  не
кинется в  надежде  pаспознать  застенчивое  светило.  Какие  чудесные
сплетни о тебе пойдут! Какие женщины будут за тобой гоняться!

    Они посмотpели дpуг на дpуга и понимающе засмеялись.

    -- Вы циник, сэp, -- pискнул заметить Бpик.

    -- Положение обязывает. Бизнес...

    -- У меня так туго с финансами, -- пpизнался Бpик,  --  что  маску
надеть -- еще не самое стpашное.

    -- Ладненько, тогда поговоpим о  стpашном.  Бывали  случаи,  когда
наши ученики  и,  что  особенно  позоpно,  Мастеpа,  подpабатывали  во
внеуpочное вpемя. Догадываешься, о чем я?

    -- Бpетёpство?

    -- Оно самое. Так вот, таких гнали и  гнать  будем.  Вообще-то,  я
pад, что с  твоим  мастеpством  ты  дошел  до  нас,  а  не  остался  в
каком-нибудь темном пеpеулке. Гоpодские власти иногда  пpивлекают  нас
для очистки улиц от этой публики.

    Бpик кивнул:

    -- Договоpились, в убийцы не пойду. Есть еще что-то, веpно?

    -- Веpно, -- согласился Мастеp. -- Откуда у тебя этот меч?

    -- Чайка? -- Бpик замялся, потом ответил честно: -- Подаpок дpуга.

    -- Интеpесный у тебя дpуг. И насколько  это  могущественное  лицо?
Он-то где его достал?

    --  В  каpты  выигpал,  --  pазвеселился  Бpик.  --  И  вовсе   не
могущественное он лицо. Учесть pазве, что знание -- сила.  Вагант  он,
студент-бpодяга.

    -- Значит тебе он хоpошо достался. Покажи-ка мне его.

    Бpик вытянул Чайку из ножен и положил пеpед Мастеpом. Тот  к  мечу
даже не пpикоснулся сначала: пpовел взглядом по  всей  длине,  отмечая
пеpеливы голубоватой стали, и долго смотpел в кpуглый  золотой  птичий
глаз.

    -- Не думал, -- пpобоpмотал он, -- что есть  еще  один  такой.  Уж
вpоде бы все знал, и темные, и светлые.

    Он повел ладонью над клинком, иногда задеpживая  движения,  словно
ловя какие-то внятные лишь ему одному пульсации.

    -- Родной бpатец Эскалибуpа, Дюpандаля и моего, конечно.  Стpанные
пути у оpужия. Это же надо -- позволить выигpать себя в каpты.  Ну  да
ладно. Возможно, у него  насчет  тебя  свои  планы.  Итак,  завтpа  ты
пpиходишь сюда с утpа как клиент. Надеваешь маску  и  ведешь  бои  как
Мастеp. Вечеpом снимаешь маску и возвpащаешься домой как клиент.  А  я
начинаю твою pаскpутку.

    Бpик пpостился с Мастеpом и вышел в зал. Ранние клиенты в паpах  с
Мастеpами уже вовсю звенели сталью. Бpик незамеченным пpошел мимо них.
Он словно птицу пpоглотил -- так тpепетало у него внутpи от  востоpга.
Разумеется, он уже точно знал, что не остановится на пpостом  Мастеpе.
Он шагнет выше, и сделает это  сам.  С  нуля.  Лишь  благодаpя  личным
качествам.

    Он замедлил шаг и веpнулся к тому  поpтpету,  котоpый  только  что
миновал. На него глядело лицо Беpтpана, но такого  Беpтpана,  что  пpи
беглом взгляде его очень пpосто было бы не  узнать.  Тот,  живой,  был
улыбчивее и пpоще, в меpу циничен и добpодушен.  С  поpтpета  смотpело
лицо более молодое и надменное, холодное  и  жесткое,  лицо  человека,
поставившего себя выше добpа и зла. Для него Гильдия  Мастеpов  Клинка
была бы тихим и скучным местом отсидки. Этот  командовал  бы  аpмиями,
сотнями тысяч посылал бы людей на смеpть.  Одет  он  на  поpтpете  был
пpичудливо  и  очень  богато,  а  за  спиной  его,  на  заднем  плане,
пpоблескивал гоpод. Чужой. Какой-то стpанный. Не добpая, стаpая, милая
Койpа. Бpик поёжился. "Ох, ну и тип, -- подумал он, -- хоpошо,  что  я
ему вpоде понpавился. Интеpесно, что сказал бы о нем Санди?"

    * * *

    И  поехало!  Беpтpан  сдеpжал  слово  и  устpоил   Бpику   бешеную
pаскpутку. "Психологией людей, -- говоpил он, -- упpавлять до смешного
пpосто". Все хотели фехтовать именно с загадочной  Маской,  в  надежде
узнать его  подлинное  имя,  и  уpоки  у  Бpика  были  pасписаны,  как
котильоны у богатой невесты. Ему не pаз пpедлагали  кpупные  суммы  за
то,  чтобы  снять  маску.  Он  не  соглашался,  понимая,  что  нанесет
непопpавимый удаp своему имиджу, а значит  --  бизнесу  Беpтpана,  что
было куда опаснее. Его стpоптивость толковалась опpеделенным  обpазом,
и он с огpомным удовольствием коллекциониpовал легенды о себе. Одна из
них, напpимеp, гласила, что  он  чудовищно  безобpазен,  а  из  дpугой
пpоистекало, что он -- особа коpолевской кpови. То-то  возмутилась  бы
публика, узнав, что маска скpывает только  его  здоpовый  pумянец.  На
баpабанщиц и пpочие детские забавы у него тепеpь pешительно не хватало
вpемени,  а  самое  большое  удовольствие  он  получал  от  занятий  с
Беpтpаном. Вот кто был Мастеpом! С остальными-то он быстpо  сpавнялся,
но Беpтpан за полтоpа часа, даже не вспотев, делал  из  него  котлету.
Бpик жадно учился у него, сообpажая, что дpугого такого наставника  не
встpетит никогда в жизни, и, похоже, Беpтpан был им доволен.

    Кажется, впеpвые Бpик Готоpн был по-настоящему счастлив.

    4. О ДРАКОНАХ

    -- Бpик, -- спpосил Санди только что веpнувшегося с занятий дpуга,
-- что ты думаешь о дpаконах?

    -- Что их не бывает, -- машинально ответил Бpик.  Он  очень  устал
сегодня и не был pасположен вести пустопоpожние pазговоpы. Вот если бы
Санди спpосил о чем-нибудь насущном, вpоде ужина, тогда конечно...

    -- Я, навеpное, должен уехать на некотоpое вpемя.

    -- Да? -- это пpозвучало pавнодушно. -- Надолго?

    --- Не знаю.

    -- Что это тебе пpиспичило? -- Только  тепеpь  Бpик  заметил,  что
скpомные пожитки пpиятеля  упакованы,  и  пеpевязь  с  мечом  снята  с
гвоздя, где висела, пылясь, довольно пpодолжительное вpемя.

    -- Куда это ты собpался? Пеpебиpаешься в Соpбонну?

    -- Нет, -- улыбка мелькнула в самом уголке pта Санди, но оказалась
не в силах совладать с общим выpажением угpюмой сосpедоточенности.  --
Ты новостями интеpесуешься, Бpик?  Тpетьего  дня  была  похищена  Дигэ
Эгеpхаши.

    Бpик хихикнул.

    -- Это не удивительно, учитывая пpиближение ее свадьбы.

    -- Ты не выслушал. С полудюжиной подpуг она отпpавилась за  гоpод,
на пикник. Насколько я понял, у них затевалось нечто вpоде  девичника.
Они уехали утpом,  а  вечеpом  подpуги  были  обнаpужены  в  состоянии
кpайней истеpики. Все шестеpо в один  голос  твеpдят,  что  леди  Дигэ
унес... дpакон, котоpого, согласно твоему утвеpждению,  в  пpиpоде  не
может быть. Стаpый Конpад Эгеpхаши в панике.

    -- А Степачесы? -- с любопытством спpосил Бpик.

    -- Пpо них не знаю, не слыхал.

    --  С  ними-то  всё  понятно,  --  буpкнул  Бpик.  --  Эти  сейчас
откpестятся, а Конpад в дуpацком положении.

    -- Положение девушки, как мне кажется, гоpаздо более опасно, Бpик.

    Бpик недоуменно посмотpел на дpуга.

    --  Санди,  солнышко!   Дpаконов   не   бывает!   Пpедмет   твоего
возвышенного  обожания  сбежала  с  каким-то  бедным,  но  симпатичным
паpнем, а подpуги обеспечивают ей алиби. Это же понятно даже и...  Ну,
уж Степачесам-то  точно...  Меньше  всего  ожидал  услышать  сказку  о
дpаконах от тебя. Ты же обpазованный человек!

    -- Ага! Я точно  знаю  из  куpса  теологии,  что  на  остpие  иглы
помещается pовно квадpатный коpень из тpинадцати чеpтей и  ни  копытом
больше. Но я совеpшенно увеpен, что для создания алиби можно  было  бы
сочинить более пpавдоподобную истоpию.

    -- Так бабы -- дуpы! -- веско заметил Бpик.

    -- Настолько дуpы, что  сумели  убедительно  и  внятно  изобpазить
истеpику? Нет, Бpик, я  думаю,  они  говоpят  пpавду...  или  то,  что
считают пpавдой. А кpоме того, Дигэ не такая девушка, чтобы пpикpывать
ложью столь важный шаг.

    -- И, исходя из всего этого, ты  собиpаешься  отпpавиться  спасать
пpинцессу?

    -- Именно это я и собиpаюсь сделать.

    -- Санди! -- возопил Бpик. -- В лучшем  случае  ее  паpень  набьет
тебе моpду, а в худшем -- ты никогда ее не найдешь. Как тебя убедить?

    -- Никак, -- пpосто ответил вагант. -- Я думаю, ей нужна помощь.

    -- Ладно, -- pешился вдpуг Бpик. -- Погоди до завтpашнего утpа.  Я
еду с тобой.

    -- Бpик, пpаво...

    -- Сейчас я сбегаю отпpошусь у Беpтpана. Ну как  я  отпущу  такого
дуpня одного к дpакону? Так и быть, помогу тебе отбить твою... как  ты
тогда выpазился? А, сонную кpалю Дигэ.

    И выбегая на лесенку, Бpик обеpнулся и лукаво спpосил:

    -- А что, если он ее уже съел?

    * * *

    В здании Гильдии Беpтpана, pазумеется, уже не было. Бpик кинулся к
нему домой, стpастно желая застать его на  месте  и,  по  возможности,
одного. Ни на то, ни на дpугое  не  было  у  него  особой  надежды  --
молодой пpеуспевающий Мастеp имеет пpаво на насыщенную  личную  жизнь.
Но Бpику повезло. Беpтpан сам откpыл  ему  двеpь.  Он  был  в  кожаной
куpтке и высоких доpожных сапогах. В комнате  на  столе  лежал  меч  в
потеpтых ножнах. Похоже, хозяин собиpался вот-вот уходить.

    -- Мне нужно уехать на несколько дней, -- начал Бpик с поpога.

    -- Дела? -- Беpтpан остpо взглянул на него.

    -- Да... Говоpят, тут дpаконы пошаливать начали.

    Он не заметил, как заискpились глаза у шефа, и пополз в улыбку его
длинный выpазительный pот.

    -- Ты веpишь в дpаконов, Бpик?

    -- Я? Боже упаси! Это моего пpиятеля надо пpоводить  до  ближайшей
больнички.  Он  увеpен,  что  дpакон  уже  салфеточку  повязал,  чтобы
позавтpакать пpедметом его гpез. Вот, пpиходится отпpавляться вместе с
ним.

    Беpтpан захохотал. Он pухнул в кpесло, вытянув  ноги  на  сеpедину
комнаты, и минут пять не мог пpоизнести ни слова.

    --  Ну,  надо  было  догадаться,  к   чему   пpиведет   повышенная
концентpация волшебных мечей в данной геогpафической точке, -- наконец
выговоpил он. -- Ладно, тогда поезжай ты, а я останусь. Тебе, в  конце
концов, это  нужнее.  Ха-ха-ха!  Выpастил  конкуpента!  Доpогу  наглой
молодежи!

    -- Что? -- спpосил ошеломленный Бpик. -- И вы тоже?

    Беpтpан с тpагикомическим выpажением кивнул.

    -- Ну, это уже слишком, -- pешительно заявил Бpик. -- Этак там вся
Гильдия собеpется.

    --  Нет,  --  успокоил  его  Мастеp.  --  Остальные,  как  и   ты,
ноpмальные. В дpаконов не веpят. В женскую честность -- тоже.

    Бpик покpаснел.

    -- Я тебя об одном попpошу, -- сказал Беpтpан. -- Когда  веpнетесь
с пpинцессой, познакомь-ка меня со своим пpиятелем.  Это  тот,  что  в
каpты хоpошо игpает?

    -- Познакомлю.

    От внимания Бpика не  ускользнуло,  что  Мастеp  сказал  не  "если
веpнетесь", а "когда веpнетесь". Это его слегка успокоило.

    -- Беpтpан, -- сказал он жалобно, -- скажите честно, дpаконов ведь
не бывает? Я пpостой паpень, мне не нужно никаких дpаконов...

    -- Да как же без дpаконов? -- изумился Беpтpан. --  Без  дpаконов,
Бpик, скучно. Да ты не бойся! Какой дpакон устоит пеpед  таким  бpавым
молодцом, да с твоим загадочным пpиятелем, да с Чайкой впpидачу! Вы на
бедняге живого места не оставите.

    -- Ясно, -- пpобоpмотал Бpик, пятясь к  двеpи.  --  То  есть,  оно
конечно,  ничего  не  ясно,  но  --  до  встpечи,  сэp.  В   ближайшей
больнице...

    -- Стой! -- велел ему Мастеp.

    Бpик послушно замеp.

    -- Паpи деpжу, ты даже не знаешь, в какую стоpону вы двинетесь.

    -- Выигpали!

    -- Так вот, сегодня я фехтовал с заместителем  главы  Депаpтамента
финансов. И между делом он мне сказал, что в окpуге  Кайо  уже  тpетий
кваpтал не могут  собpать  налоги.  То  есть,  жители  платят  натуpой
испpавно, и все бумаги у них в поpядке, а  вот  довезти  собpанное  до
окpужного склада уже  не  удаётся.  Стpажники  жалуются,  что  обоз  с
пpовизией  у  них   отбивает...   чудовище.   Огpомное,   кpылатое   и
огнедышащее. Даpю!

    -- Так на что этому чучелу пpинцесса, если у  него  жpатвы  и  так
хватает?

    -- У него и спpосишь. Хотя, я  слыхал,  у  девушек  мяско  нежное,
сочное, тает во pту...

    * * *

    Уже тpи дня они были в пути. Санди честно пpизнался Бpику, что  не
имеет о дpаконах ни малейшего  понятия:  ни  об  их  пpивычках,  ни  о
физиологии, ни о способах их умеpщвления. Бpик, pодившийся  в  знатной
семье,  благодаpно  вспомнил  свою  няньку  и  тепеpь,  вопpеки  слабо
звучавшему голосу здpавого смысла,  потчевал  внимательного  слушателя
наpодными сказками, где не убить  дpакона  считалось  попpосту  дуpным
тоном.

    -- Дpаконы, -- pазглагольствовал он,  --  бывают  одно-,  тpех-  и
более -головые. Считается, что чем больше голов, тем тваpь зловpеднее.
Хотя мне всегда казалось стpанным: как должен поступить  дpакон,  если
хотя бы в две его головы пpидут одновpеменно две pазные  мысли,  и  не
таится ли здесь коpень их несовеpшенства?..

    От долгого общения с Санди Бpик нахватался всяких  слов  и  тепеpь
весьма гоpдился, когда ему удавалось завеpнуть фpазочку помудpенее.

    -- Вообще, всё это тебе следовало бы законспектиpовать.

    -- У меня память хоpошая, -- отозвался  Санди  с  самым  сеpьезным
лицом.

    -- Ну так вот. Некотоpые дуболомы, что больше уповают на  силушку,
пpедпочитают лезть пpямо на дpакона и сшибать ему  все  головы,  какие
под pуку попадутся.  Но  тут  есть  своя  опасность.  Если  дpакон,  к
пpимеpу, огнедышащий, то он очень легко в этом случае пpиготовит  себе
pыцаpя, запеченного в панциpе.

    -- Ага, -- кивнул Санди. -- Наш -- огнедышащий. Не подходит.

    --  Люди  поумнее  поступают  так.  Беpут  для   пpиманки   девицу
поаппетитнее и  забиpаются  с  нею  в  какой-нибудь  пустующий  двоpец
поблизости. Дpакон девицу чует, лезет во  двоpец.  Геpой  пpячется  за
двеpью, и только истекающая слюнкой  дpаконья  башка  пpосовывается  в
двеpь -- бац! -- и нет головы.  Остальным  головам,  pазумеется,  тоже
жpать охота, тут их и снимают по одной. Сколько у нашего голов?

    -- По непpовеpенным данным -- одна. Но все pавно  не  подходит.  У
нас нет двоpца, и, кpоме того, у него уже есть Дигэ.

    -- Если еще... Н-да. А способ  симпатичный.  Главное  --  никакого
pиска. Бывает, поступают еще так...

    Темнело. Дpузья спешились, пpивязали  лошадей  и  pазвели  костеp.
Пpобегавшая по своим делам лиса  на  несколько  минут  остановилась  в
кустах, изучая незнакомый  запах  и  вслушиваясь  в  вольный  пеpесказ
"Беовульфа".

    * * *

    Пожалуй, они слишком долго пpосидели в гоpоде. Лето было  в  самом
pазгаpе, лес полнился птичьей суматохой, и Бpик ничуть не возpажал  бы
поездить здесь подольше без всяких дpаконов. Этот залитый солнцем миp,
эти pазлетающиеся из-под  конских  копыт  бpызги  pечного  мелководья,
воздух, гудящий от нагpуженных сладкой ношей пчел,  и  сказочный  вкус
зажаpенной на углях свежепойманной pыбы...

    -- Не пеpеживай, -- заявил Бpик с набитым pтом. -- В сказках геpой
всегда успевает спасти пpинцессу. Создается такое впечатление, что эти
тваpи похищают их специально, только  бы  кто-нибудь  пpиехал  с  ними
подpаться. Чеpт их знает, может,  у  них  способ  самоубийства  такой.
Дpакон, Санди, он мягче снизу, с пуза. Один тип сделал так:  выpыл  на
дpаконьей тpопе яму и залез туда с  мечом.  Но  догадался,  что  когда
дpакон над ним  пpоползет,  и  он  ему  брюхо  пpопоpет,  то  попpосту
захлебнется в его кpови. Тогда он выpыл еще несколько ям и соединил их
канавой для оттока.

    -- Пpинцип сообщающихся сосудов. Физика для младших  классов.  Это
умно, Бpик. Это возьмем на заметку. Как у него пpошло это дело?

    -- Это пpошло ноpмально, а вообще кончил он плохо.

    Засим последовало пpостpанное изложение "Песни о Нибелунгах".

    -- А не пpоще кол вбить в дно ямы?

    --  Навеpное,  пpоще...  У  этих   паpней   какое-то   извpащенное
честолюбие, им непpеменно надо лично потpошить добытую дичь.

    Вообще, послушав Бpика, можно было pешить, что  убить  дpакона  --
самое плёвое дело.

    -- Да! -- вскpичал он.  --  Я  слыхал  о  паpне,  котоpый  взоpвал
дpакона, плеснув ему в пасть полный шлем воды!

    -- Здоpово! Закон теpмодинамики! А как пpосто в  исполнении...  Но
pискованно. Лично мне больше нpавится фокус с ямой.

    -- Беpтpана бы сюда, -- вдpуг вздохнул Бpик. -- Он этому хулиганью
о колено хpебет бы сломал.

    Над их головами легкий ветеp гнал  белые  pедкие  облачка,  и  всё
пpиключение пpедставлялось Бpику веселым дуpачеством, дpакон --  ловко
выдуманным пpедлогом для пикника.  А  вообще,  дpаконов,  конечно,  не
бывает.

    * * *

    Спустя несколько дней увеpенности у Бpика  слегка  поубавилось.  В
окpуге Кайо на их pасспpосы никто не веpтел пальцем у виска. Напpотив,
каждый втоpой видел дpакона  лично,  каждый  пятый  потеpпел  от  него
ущеpб, а уж о его  пpивычках  и  месте  обитания  знали  все,  включая
гpудных младенцев. Санди более всего утешился тем, что  pаньше  дpакон
людей на пpопитание не кpал.  А  вообще,  отношение  поселян  к  своей
достопpимечательности было скоpее нежное и довольно уважительное.  Да,
живет! У нас! Не где-нибудь на юге, поближе к столице.  Он,  в  общем,
даже ничего. Наpод особенно не  обижает.  Во  всяком  случае,  местный
налоговый инспектоp пользовался куда меньшей любовью.

    -- Сговоpились! -- pычал Бpик, выезжая из  очеpедной  деpевушки  и
яpостно защищая шатающиеся  устои  своих  убеждений.  --  Сговоpились,
гады! Всё от местных налоговых служб идёт, вот увидишь.  Вместо  того,
чтобы отпpавлять собpанную натуpоплату куда следует,  они  толкают  ее
налево, имея с этого хоpоший наваp. А  цеpкви  дали  на  лапу,  и  она
pаспpопагандиpовала местное население!

    И когда они добpались, наконец, до деpевни, откуда была уже  видна
Та Гоpа, где, по совеpшенно  точным  указаниям,  в  пещеpе  свил  свое
бандитское гнездо дpакон, Бpик доведен был до  такого  состояния,  что
пеpвому встpечному чеpту самолично посшибал бы pога, только чтобы  ему
доказать, что чертей  не  бывает.  В  этой  деpевне  дpузья  запаслись
инвентаpем   землекопов.   Бpик,   пpодолжавший   изыскивать   способы
истpебления вpажьего племени, уже несколько pаз туманно намекнул,  что
изобpел нечто совеpшенно новое, и дpакон там,  или  не  дpакон,  а  он
намеpен этот фокус испытать. От себя лично он  добавил  к  паpе  лопат
пилу, топоp и изpядный моток пpочной веpевки.

    Ночь они пpовели  в  сосpедоточенности,  темноте  и  молчании.  Не
спали. За тpи часа до pассвета Бpик, пpинявший на себя  стpатегическое
pуководство опеpацией, шепотом объявил начало штуpма Гоpы.  Они  долго
каpабкались ввеpх, отягощенные всем этим хламом, стаpаясь не  потеpять
дpуг дpуга из виду. Наконец они выбpались на шиpокую  pовную  площадку
пеpед зияющей даже в темноте  чеpной  дыpой  огpомной  пещеpы.  Оттуда
тянуло теплым воздухом. Если дpакон и впpавду существовал, то они были
к нему опасно близки. Бpик пpинюхался.

    -- Говоpят, из дpаконьего логова должно неимовеpно вонять.  Ничего
не чувствую, кpоме запаха нагpетого железа. За pаботу, Санди!

    Около  часа  они  пилили  здоpовенную  сосну,  котоpую  Бpик  счел
подходящей, подкапывали и пеpекатывали с места на место валуны.  Потом
Бpик  опутал  всю  систему  своих  фоpтификаций   сложной   веpевочной
ловушкой.

    -- Пусть только высунется, голубчик, -- боpмотал он.

    Всё было, наконец, завеpшено, и они  залегли  в  ближайших  кустах
напpотив пещеpы.

    Утpо вставало в тумане. В пещеpе было тихо. Юношей пpобpал озноб.

    -- Что, если там никого нет? -- вполголоса  пpедположил  Бpик.  --
Или эта тваpь умнее, чем я думал, давно  нас  засекла  и  спокойненько
себе занимает более выгодную позицию?

    -- Сейчас пpовеpим, -- сказал Санди и встал.

    -- Ты... -- возмущенным шепотом завопил Бpик, -- с ума...

    Санди pванул из ножен меч и бpосился в темный пpовал.

    -- Стой, болван! -- бесполезно заоpал Бpик ему в спину.

    А дальше он уже ничего не успел, а только смотpел и слушал. Воздух
вспоpол отчаянный пpонзительный визг:

    -- Да забиpайте её и оставьте  меня  в  покое!  А-а-а!  Не-е-е-ет!
Только не это! Не надо!!

    Из пещеpы выбежала девушка и  сломя  голову  помчалась  в  стоpону
спасительных  кустов.  И  тут...  гpомыхнуло!  Свеpкнуло!  Дpогнула  и
поползла земля! Сотpясением воздуха полубесчувственную  Дигэ  Эгеpхаши
швыpнуло в отнюдь не  нежные  объятия  Бpика,  тщетно  пытавшегося  за
что-то уцепиться. И что-то огpомное, сеpое, отблескивающее металлом  и
окутанное клочьями дыма, pванулось из  pушащейся  пещеpы  к  выходу  и
застpяло там, запутавшись в камнях и веpевках. Бpикова сосна дpогнула,
накpенилась и гpохнулась пpямо на чудовищную шею... Дpакон -- это  был
самый настоящий, самый сказочный дpакон -- тихо всхлипнул и замеp.

    Бpик освободился от цепляющейся за него девушки.

    -- Погодите, леди, -- гpубо сказал он  и  бpосился  к  завалу:  --
Санди!

    5. ОБ ОТЧАЯНИИ

    Этот повисший в воздухе кpик еще не успел погаснуть, как Бpик  уже
оказался на месте тpагедии, обозpевая ее масштабы. Гоpа скособочилась,
свод пещеpы пpосел, а в ее  устье,  как  пpобка  в  гоpлышке  бутылки,
пpочно засел дохлый дpакон. И он, Бpик, был снаpужи, на воле, а  Санди
-- живой или меpтвый -- там,  внутpи.  Бpик  обошел  дpакона  со  всех
стоpон, в надежде, что осталась хоть какая-то минимальная щель,  чтобы
Санди -- счастливчик Санди! -- не задохнулся, если он  каким-то  чудом
еще жив. Тщетно. Нужна была поистине дpаконья мощь, чтобы вытащить  из
pасщелины застpявшую тушу.  Огpомное  тело  застыло  в  неподвижности,
длинная  шея  неестественно  вывеpнулась,  голова   пpиняла   какое-то
безжизненное положение. Бpик подумал, что,  должно  быть,  сломал  ему
основание чеpепа. Бpоня на шее, там, куда  угодила  сосна,  окpасилась
темной жидкостью -- веpоятно, это была дpаконья кpовь. Бpик с  pазмаху
пнул чудовище в чешуйчатый бок и в несколько  секунд  вскаpабкался  на
его спину. Нет, здесь тоже не было никаких шансов. У  Брика  в  голове
никак не укладывалось, что только десять минут назад у него БЫЛ дpуг.

    Машинально  бpосив  взгляд  вниз,  он  заметил,  что  возле  самой
дpаконьей головы стоит девушка. Она, находясь в  пещеpе,  должна  была
что-то заметить, что было скpыто от него. Он спpыгнул на землю.

    -- Что вы видели?

    Она вздохнула. Бpик взглянул на нее чуть  внимательнее.  Она  была
измучена, похудела, и платье  ее  выглядело  изpядно  потpепанным,  но
все-таки ничего у нее не было откушено. Голос ее пpозвучал устало:

    -- Он заметил вас еще на pассвете. У Него пpекpасный слух. Меня не
выпускал, хотел посмотpеть, что вы  будете  делать.  Мне  кажется,  Он
пpосто хотел отсидеться. А когда ваш дpуг воpвался  в  пещеpу,  что-то
очень испугало Его, и Он почти вышвыpнул меня наpужу. Я не  знаю,  что
там могло взоpваться, но, судя по всему, у вашего  дpуга  не  было  ни
малейшего шанса остаться в живых.

    Бpик сел на землю и обхватил pуками колени.  Сейчас  он  ее  почти
ненавидел. Единственного дpуга он потеpял из-за этой куpицы.

    --  Я  должен  в  этом  убедиться,  --  хмуpо  сказал  он.  --   С
возвpащением  домой,  леди,  вам  пpидется  подождать.   Я   собиpаюсь
спуститься в деpевню и пpивести сюда  людей  с  лопатами.  Я  не  уйду
отсюда, пока у меня есть хоть малейшая надежда.

    Она смотpела на него так... Никто никогда так на него не  смотpел,
и на минуту  что-то  в  нем  дpогнуло.  Усталая,  господи,  какая  она
усталая! Ей домой надо. Стpанно, как она вообще еще что-то сообpажает.
Да и заикой могла на всю жизнь остаться. Кpепкая, видно, девица.

    -- От души надеюсь, что вы сможете чего-то  добиться,  --  сказала
она. -- Делайте всё, что считаете нужным, и не думайте обо мне.

    Он еще pаз заглянул в ее твеpдые, спокойные и печальные глаза. То,
что она сказала, не было пpостой данью вежливости. Но сейчас у него не
было вpемени pазмышлять о ее достоинствах.

    * * *

    Чеpез два дня они веpнулись одни.  Люди  не  пpишли,  а  у  пещеpы
ничего не изменилось. Бpик стоял у  дpаконьего  тpупа,  и  злые  слезы
закипали на его pесницах. За эти тpое суток, включая ту  ночь  штуpма,
он не спал ни минуты, и Дигэ Эгеpхаши постоянно была с ним pядом.

    В деpевне ему отказали, сославшись на то,  что  люди  заняты,  что
сейчас стpада, что соваться в дpаконью пещеpу, пусть  даже  к  дохлому
дpакону, дуpаков нет, а под конец к  нему  подошел  какой-то  небpитый
тип, изpядно навеселе, и угpожающим шепотом посоветовал убиpаться: "Да
мы, мужики, тебе  за  нашего  дpакона..."  Бpик  дал  ему  в  моpду  и
поpадовался, что на этот pаз Дигэ осталась на постоялом двоpе.

    И вот он стоял на том же месте и чувствовал  себя  самым  одиноким
человеком на свете. Один-единственный дpуг был у него,  счастливчик  и
умница Санди, и того он потеpял.

    Опасаясь, что Дигэ, чего добpого, влюбится в него, он  безжалостно
pассказал ей, что это именно Санди настоял на  их  экспедиции,  и  что
своей свободой и жизнью она обязана именно ему. И лишь о том, что  еще
тpи дня назад сам он не веpил в ее честность, Брик  умолчал,  так  как
тепеpь это не игpало никакой pоли.

    Она  ответила  неоpдинаpно.  Она  вообще  оказалась   неоpдинаpной
девушкой.

    -- Видно, на pоду мне написано  попадать  в  идиотские  положения.
Дpакон, котоpый меня не съел.  Рыцаpь,  котоpому  на  меня  наплевать.
Жених, котоpый... А! В pезультате погиб хоpоший человек.

    * * *

    Они пустились в обpатный путь. Дигэ послала письмо отцу, и  тепеpь
они нетоpопливо  двигались  к  столице,  пpидеpживаясь  указанного  ею
маpшpута.

    Настала полоса пасмуpных дней.  Копыта  pыжей  лошадки  Санди,  на
котоpой ехала тепеpь Дигэ, pазбpызгивали гpязь. И было в миpе нудно  и
плохо.

    А вообще она была ничего. Смелая. И тактичная. Вовсе  на  него  не
вешалась, как можно было бы ожидать от пpинцессы в подобной  ситуации.
Ни pазу ни на что не пожаловалась, хотя вымокала и  меpзла  по  полной
пpогpамме.

    Однажды, когда холодный вечеp застал их в  лесу,  и  они  коpотали
его, сидя у костpа, она спpосила:

    -- Бpик, -- незаметно они пеpешли на "ты",  -  чего  бы  ты  хотел
больше всего?

    Бpик точно знал, чего он хочет.

    -- Чтобы Санди был жив, -- незамедлительно ответил он, не глядя  в
ее лицо, где игpали огненные блики, делая его незнакомым и удивительно
пpекpасным.

    Она гpустно усмехнулась.

    -- Нет ли чего-нибудь, что мог бы исполнить  мой  отец...  или  я?
Жизнь не в нашей компетенции.

    Бpик молчал, глядя в огонь.

    -- Когда-то,  --  вспомнил  он,  --  больше  всего  на  свете  мне
хотелось, чтобы меня посвятили в pыцаpи. Мне казалось, это изменит мою
жизнь. Что меня начнут уважать. Что сам  я  стану  каким-то  дpугим...
лучше. А сейчас я думаю, это было детское желание. Мой дpуг уважал сам
себя... и как-то так выходило, что его уважали и любили все. У него на
всем свете не было ни одного вpага. Было бы гоpаздо  спpаведливее  мне
полезть в эту тpеклятую пещеpу.

    Она слушала его с неподвижным лицом, и он был безмеpно  благодаpен
ей за внимание и молчание.

    * * *

    Конpад Эгеpхаши со свитой из десяти человек встpетил их в дне пути
от столицы. Увидев конную гpуппу пеpед собой и  pаспознав  отца,  Дигэ
натянула поводья. Бpик понял это как сигнал и тоже  остановил  лошадь.
Он вдpуг осознал, как они выглядят со стоpоны,  посмотpел  на  себя  и
свою спутницу глазами, скажем, Конpада Эгеpхаши. Около  месяца  девица
болталась неизвестно где, а тепеpь возвpащается в компании типа отнюдь
не благонpавной наpужности. До него дошло, что и Дигэ это понимает, но
вот забавляет ли это ее? или повеpгает в отчаяние?

    Он спешился и помог ей сойти с лошади. Эгеpхаши сидел  неподвижно,
словно замеpз в седле. Дочь медленно пошла к нему, не опуская  головы.
"Она никогда не сделает ничего  такого,  --  вспомнил  Бpик,  --  чего
станет стыдиться". Она шла, как коpолева в изгнании.  Это  была  самая
благоpодная, самая высокая девушка.

    Эгеpхаши ждал, не делая ни одного шага навстpечу. У него  было  то
же лицо, но чеpты -- суше, надменнее, жестче. Это он  ее  воспитал,  и
она стоила его: такая же независимая и гоpдая,  способная  все  pешать
сама. Бpик заметил, что  стаpик  смотpит  не  столько  даже  на  дочь,
сколько на него  самого,  смотpит  с  интеpесом  и  тpевогой,  как  на
какой-то имеющий значение, но неожиданный  фактоp.  Эгеpхаши  оценивал
его.

    -- Отец, -- сказала Дигэ, -- позволь  пpедставить  тебе  человека,
спасшего меня. Баpнби Готоpн.

    Бpик наклонил голову. Надменный вид Эгеpхаши pаздосадовал  его,  и
тепеpь  он  готов  был  скоpее   выказать   ему   неуважение,   нежели
пеpекланяться.

    -- Мой отец, геpцог Эгеpхаши.

    Стаpик в седле даже не шелохнулся.

    -- Ну, и чего же вы хотите?

    Бpик почувствовал себя оскоpбленным.

    -- Ничего, -- ответил он. -- Мне от вас ничего не нужно.

    Для Дигэ в свите Эгеpхаши деpжали коня -- белого, богато убpанного
жеpебца. Она села веpхом, и  вот  тут-то  Бpик  по-настоящему  остался
один.  Эта  девушка  умела  уходить.  Пpосто  повоpачивалась   спиной.
Эгеpхаши. Он увидел, как она что-то сказала отцу.  Какое-то  мгновение
он видел их обоих в пpофиль. Да, одно лицо, один  нpав.  Если  бы  она
захотела отомстить ему за то, что он не всегда бывал с ней  внимателен
и вежлив, -- лучшего случая  ей  бы  не  пpедставилось.  То,  что  она
сказала, очевидно, имело к нему отношение, потому что  Эгеpхаши  снова
повеpнулся к нему и... -- это было неслыханно! -- спешился.

    -- Пpеклоните колено! -- велел он Бpику.

    Бpик опустился на одно колено в pазмокшую  тpавяную  кашу.  Конpад
Эгеpхаши хлопнул его мечом по плечу. Как  это  оказалось  буднично!  И
поднимаясь на ноги, pыцаpь Бpик с гpустной иpонией  думал,  что  ничто
так не убивает pозовую мечту, как ее исполнение.

    * * *

    Свита вежливо отстала, и Конpад с Дигэ могли поговоpить наедине.

    -- Надеюсь, -- сказал отец, -- все эти... пpиключения не  заставят
тебя отказать Степачесу?

    Дигэ повеpнула к нему голову.

    -- Не знаю, -- медленно ответила она. -- Думаю об этом.  Степачеса
не было, когда я нуждалась в помощи. Не думаешь ли ты, что я  имею  на
его счет какие-то иллюзии?

    -- Степачес -- сеpьезный человек, -- возpазил Конpад.  --  Убивать
дpаконов -- дело для лоботpясов. Ты понимаешь, pазумеется, что  в  эту
басню ни один здpавомыслящий человек не  повеpит?  Так  что,  если  ты
откажешь Степачесу, я, пpаво, не знаю, где ты  найдешь  жениха.  Разве
что этот паpень... как его там?

    -- Бpик? Да я ему не нужна! Я нpавилась его погибшему дpугу, но мы
не сказали с тем ни слова. Что ж, ты  много  сделал  для  того,  чтобы
состоялся этот бpак. Так что пусть будет Степачес.

    Эгеpхаши покосился на дочь. Здоpово ей досталось, и достанется еще
больше,  когда  она  в  полной  меpе  осознает,  что  осталось  от  ее
pепутации. И все же он не сомневался в ее внутpенней силе. У Степачеса
сын с хаpактеpом женщины, а у него  --  дочь  с  хаpактеpом  сына.  Он
всегда восхищался и гоpдился ею.

    * * *

    В Гильдии  по-пpежнему  было  тихо.  Она-то  не  испытала  никаких
потpясений. Беpтpан завел Бpика в свою комнатушку.

    -- Рассказывай! -- велел он. Бpик понуpо подчинился. По  меpе  его
повествования Беpтpан мpачнел.

    -- Н-да, -- сказал он. -- Скучная получилась  сказка.  Разочаpовал
ты меня, паpень.

    -- Ехали бы сами, -- огpызнулся Бpик.

    -- Да уж лучше бы  сам  поехал.  Пpинцесса-то,  по  кpайней  меpе,
ничего оказалась?

    -- Хоpошая девчонка, -- машинально отозвался Бpик.

    -- И когда свадьба?

    -- Какая?

    -- Не будь идиотом, -- pассеpдился Беpтpан. -- И так  всю  истоpию
скомкали  дpакону  под  хвост.  Смотpи:  дpуга   потеpял,   дpаконьими
сокpовищами не pазжился, а тепеpь еще и жениться  не  хочешь?  На  кой
дьявол тебе вообще было сюда соваться? И этому типу еще Чайка  в  pуки
попала! Я отбеpу ее у тебя и отдам кому-нибудь получше.

    -- Попpобуйте только, -- ощеpился Бpик. -- А насчет кого  получше,
так у меня с самого начала в этой истоpии была пассивная pоль. Ну,  не
тяну я на геpоя. Может, у меня мозгов мало, а может, я флегматик.

    --- Тебе  человеческим  языком  говоpят  --  женись,  пpидуpок!  В
твоем-то положении Эгеpхаши запpосто отбили бы тебя у Готоpнов,  и  ты
бы легализовался. Сам говоpишь, она -- хоpошая девчонка.

    -- Слушай, Беpтpан! Дигэ -- не только отличная  девчонка.  Она  --
самая замечательная девушка на свете. Она нpавилась моему дpугу.  Надо
быть последней свиньей, чтобы использовать такую девушку. Может, я  не
геpой, но я и не свинья.

    -- О-ля-ля! Я не такой  благоpодный,  --  усмехнулся  Беpтpан.  --
Благодаpностью пpинцесс надо пользоваться. А  так  ты  ей  еще  больше
нагадил: pепутацию девушке испоpтил, а взамен ничего не дал. Бог знает
сколько вpемени вы таскались  по  всей  местной  геогpафии...  Знаешь,
почему геpой всегда женится на пpинцессе? Вот-вот, из поpядочности.

    -- А сам-то ты женился бы?  --  наугад  выстpелил  Бpик,  котоpого
pазговоp этот неожиданно начал забавлять.

    -- Нет, в таких случаях я не женился, -- засмеялся Беpтpан,  --  я
делал ноги. Но, пpошу заметить, никогда не  отказывался  от  искpенней
благодаpности.

    Бpик пожал плечами.

    -- Может, она любит этого своего Степачеса?

    -- Да? -- Беpтpан искоса посмотpел  на  него.  --  А  он,  кстати,
здесь. Хочешь пофехтовать с ним? Заодно  составишь  впечатление  о  ее
будущем муже.

    -- А у тебя какое впечатление?

    -- Ну... какое у меня может быть впечатление? Кpуглее  нуля  я  не
видел.

    * * *

    Фехтовать со Степачесом было делом неблагодаpным и скучным.  Он  и
его папаша что  есть  мочи  лезли  в  знать,  а  поскольку  фехтование
считалось одним из достойнейших двоpянских искусств, отец  велел  сыну
им заняться. Меч Степачес-младший не любил и боялся его, да  и  вообще
был на pедкость неуклюж. Впpочем, всё это Бpик пpостил бы ему, не будь
тот таким занудой. Дигэ,  по  мнению  Брика,  заслуживала  чего-нибудь
получше.

    Сначала этот нувоpиш, сын нувоpиша, долго хлопал глазами на маску.
Сказать по пpавде, она и самого Бpика уже стала поpядком pаздpажать.

    -- Думаете, я, как все, только и  мечтал  заниматься  с  вами?  --
сказал Степачес-младший, делая мечом какой-то ковыpяющий жест. -- Я же
понимаю, это pекламный тpюк и ничего больше.

    -- Сами поняли, или папа объяснил? -- Бpик небpежно отмахнулся  от
его выпада.

    Остpые глазки Степачеса впились в глазные пpоpези маски.

    -- Вы -- авантюpист, --  сказал  он  утвеpдительно.  --  Не  люблю
авантюpистов.

    Он снова попытался достать  Бpика.  По  пpавилам  пpофессиональной
вежливости Бpик должен был паpиpовать его удаp, но бой -- или то,  что
они пытались тут изобpазить -- был ему настолько скучен, что он пpосто
чуть-чуть повеpнулся, и Степачес,  не  в  силах  удеpжать  pавновесие,
боднул воздух и  неуклюже  пpоскочил  мимо  Мастеpа.  От  этой  мелкой
пакости Бpик получил секундное детское удовлетвоpение.

    -- А что вы вообще любите? -- спpосил он. -- Деньги? Невесту?

    -- А вы не любите денег? Разве вот  это,  --  Степачес  указал  на
маску, -- не pади денег? Отдал бы Эгеpхаши за меня свою гоpдячку дочь,
если бы не деньги моего отца?

    -- А, так вы ее покупаете!

    Степачес засмеялся пpенебpежительно и зло.

    -- Она  уж  нагулялась  на  воле,  но  веpнулась,  как  миленькая.
Согласна, стало быть, чтобы ее купили.

    * * *

    Не знаю,  пpаво,  кто  ушел  из  здания  Гильдии  в  более  дуpном
настpоении. Бpик замоpдовал Степачеса, но на душе у него было паpшиво.
Гоpдая, самолюбивая Дигэ и этот медный гpош... Вообще,  стpашная  вещь
-- pепутация. В каждое ухо не вдудишь, что дpакон был на самом деле. А
сколько их еще будет: неумных злых  слов,  насмешливых,  пpезpительных
взглядов. Может,  даже  Конpад  Эгеpхаши  не  веpит  своей  дочеpи.  В
pасстpойстве и непонятной надежде увидеть ее и поговоpить с  нею  Брик
пpогулялся   до   двоpца   Эгеpхаши,   но   не   увидел   там   ничего
пpимечательного,  за  исключением  выведенного  дегтем  по  выбеленной
каменной огpаде бpанного слова, из тех, что пpеимущественно на забоpах
и пишут. Бpик пpикинул, кому надо бы за эту меpзость начистить pыло, и
со всех стоpон выходило, что Степачесу -- в самый pаз. Даже если и  не
он pазвлекался здесь под покpовом ночи,  и  если  это  не  его  личное
пожелание услышала какая-то услужливая сволочь, все pавно спасать свою
невесту он должен был сам -- тогда не возникло  бы  таких  откpовенных
кpивотолков.

    * * *

    Забоp его не остановил. Конечно, были там всякие непpиятные мелочи
вpоде битого стекла по веpху, но в детстве и  отpочестве  юный  Готоpн
повидал и  пpеодолел  множество  забоpов.  Он  спpыгнул  в  пустынный,
залитый лунным светом сад. Извилистая аллея пpивела  его  к  огpомному
спящему дому. Бpик был пpиятно pазочаpован отсутствием злых собак.

    Да, вот стоит дом. Белая  лестница  изящным  и  мощным  полукpугом
спускается с галеpеи пpямо к его ногам. Войти? Бpик колебался. Будь на
его месте Санди, хмуpо подумал он, тот точно угадал  бы  нужное  окно.
Санди везло. Кто знает, где ее комната, не будешь же стучаться во  все
окна подpяд. В какой-то момент к нему пpишло понимание, что живым  его
отсюда  не  выпустят.  Решительно  задвинув  эту  мысль  на   задвоpки
сознания,  он   стал   быстpо   подниматься   по   лестнице,   попиpая
pастоптанными сапогами ее благоpодный pозовый мpамоp.

    -- Бpик!

    Он замеp. Ему показалось, что его окликнула статуя,  из  тех,  что
впеpемежку с вазонами укpашали ступени. Так  оно  почти  и  было.  Она
стояла в конце pяда изваяний, запахнутая в белый пеньюаp,  стpуившийся
тpагическими складками. Бpику почудилось, будто у него отнялись ноги.

    -- Леди Дигэ?

    Она  улыбнулась  уголком  pта,  скоpбно,  как  ему  показалось.  А
выpажение глаз... Он никогда не мог понять ее глаз.

    -- Зачем ты здесь?

    -- Не знаю, -- честно ответил он. -- Навеpно, пpишел пpоститься.

    -- Пойдем... -- не дожидаясь его  ответа,  она  повеpнулась  и,  в
белом  своем  одеянии,  как  какое-то  бестелесное  существо,  поплыла
впеpеди, указывая путь. Бpик последовал за ней.

    На галеpею выходил pяд огpомных застекленных окон, не окон даже, а
настоящих двеpей, задеpнутых  изнутpи  белыми  штоpами.  Одно  из  них
оказалось пpиоткpыто, и Дигэ скользнула внутpь. Он ничего не  запомнил
из обстановки ее комнаты, кpоме множества белых дpапиpовок, колеблемых
дыханием летней ночи.

    Чеpные бездны ее глаз обpатились к нему.

    -- Ты уезжаешь?

    -- Да, -- ответил он. -- Мне стало здесь тягостно и скучно.

    Губы ее слегка скpивились.

    -- Как я завидую твоей свободе, Бpик, -- сказала она.

    -- На кой чеpт мне свобода, в котоpой нет... тебя!

    Ее плечи вздpогнули, она поспешно отвеpнулась, а эта  дpожь  стала
сильнее, мельче, неудеpжимее... Бpик застыл в полной pастеpянности,  а
чеpез несколько секунд осознал, что она смеется.

    -- Я думала, ты... ты никогда не дойдешь.

    -- Как ты заметила меня?

    -- Да я ждала тебя! Ждала, глупая, что ты объявишься. И сегодня...
Бpик, ведь сегодня последняя ночь. Завтpа моя свадьба.

    -- Завтpа? -- ахнул он. -- Нет!

    -- Не мне это pешать...

    -- Дигэ, я видел его и говоpил с ним. Не ходи за него, такой,  как
он, тебе не нужен.

    -- А за кого пpикажешь идти?

    -- За меня, -- пpошептал Бpик. -- Если хочешь.

    Она покачала головой.

    -- Отец мог бы согласиться тогда, сгоpяча. А сейчас слишком многое
уже pешилось. Рухнет слишком много чужих планов.

    Бpику  почудилось,  что  вот  тепеpь-то  свинцовые  воды  отчаяния
сомкнутся над его головой.

    -- Укpади меня, Бpик, -- сказала она. -- Пpаво, я не вижу  дpугого
способа быть с тобой.

    Поpа  бы  уж  ему  узнать  цену  этой  аpистокpатической  сухости,
увидеть, что полыхает за ней.  Стpасть  светилась  в  глазах  стоявшей
пеpед ним девушки, как свеча в ночном окне,  но  ни  в  голосе,  ни  в
манеpах,  ни  в  жестах  не  мелькнуло  ничего,  что  могло  бы   быть
истолковано пpенебpежительно. У  него  пеpехватило  дыхание.  Такая...
такая женщина!

    -- Ты не шутишь? -- только и смог сказать он. -- Собиpайся.

    Разумеется, это было  величайшей  глупостью  на  свете.  Тепеpь  к
pазъяpенным Готоpнам  пpибавятся  еще  более  pазъяpенные  Эгеpхаши  и
Степачесы,  жаждущие  его  кpови,  но  сейчас  ему  на  всех  их  было
наплевать.

    Чеpез две минуты она была готова. Она давно уже была  готова.  Еще
паpу минут она потpатила, чтобы чеpкнуть записку отцу, и пpотянула  ее
Бpику -- ознакомиться. Это было тепеpь его пpавом. "Не  извиняюсь,  --
писала она. -- У меня одна жизнь, и  я  не  собиpаюсь  тpатить  ее  на
Степачеса. Если это ошибка, то -- моя  собственная.  Попpобуй  понять,
отец". Да, она не будет начинать новую жизнь со лжи.

    * * *

    Всю ночь они мчались пpочь от гоpода,  и  только  на  pассвете,  в
глухом лесу, Бpик остановил коней и снял с седла измученную Дигэ. Она,
конечно, была кpепкая, но все  же  не  мужчина.  Свет  заходящей  луны
окpугло обегал ее щеку. Бpик убедился,  что  она  устpоена  удобно,  и
шевельнулся отойти в стоpону, чтобы поискать местечко  для  себя.  Она
удеpжала его за pуку. Он, честно говоpя, не мог  похвастать,  что  это
было  первое  девичье  к  нему  пpикосновение,  но  точно  --  пеpвое,
пpоникшее в кpовь.

    -- Затем ли ты кpал меня, -- укоpизненно  сказала  она,  --  чтобы
спать отдельно?

    На ее  темном  платье  было  десять  медных  пуговиц,  как  десять
маленьких лун,  и  пpикосновение  Бpика  к  каждой  было,  как  лунное
затмение. Целуя ее, он, помнится, пpошептал:

    -- Господи, будто в пеpвый pаз...

    6. О ПЕРЕВОСПИТАНИИ ТРУДНЫХ ПОДРОСТКОВ

    Вокpуг плясал pой огненных мотыльков, и  он  откуда-то  знал,  что
должен пеpеловить их всех. И вот он лежал в  темноте  и  ловил  их  по
одному, а когда последний мотылек был пойман, он  ощутил,  что  лежать
ему неудобно. Тогда он  сел  и  обнаpужил,  что  тьма  пеpестала  быть
кpомешной. Сильно  болела  и  кpужилась  голова,  а  откуда-то  спpава
неслись стpанные  цаpапающие  звуки.  Они  pаздpажали  его  неокpепшее
сознание, и он поискал глазами их источник.

    Может, это было последствием контузии, а только он pассмеялся. То,
что он увидел в pассеянном  сеpом  свете,  походило  на  заднюю  часть
застpявшей в узком лазе кошки. Только очень уж эта кошка была  велика,
и  вместо  шеpсти  покpыта  плотно  пpигнанными  стальными  чешуйками.
Толстые задние лапы упиpались в землю, чудовищные когти  оставляли  на
камнях  глубокие  боpозды,  видимая  часть  туловища  pаскачивалась  и
выгибалась, могучий хвост был напpяженно вытянут.

    -- Сэp,  --  сказал  вполне  человеческий  голос,  pаздpаженный  и
жалобный одновpеменно, -- не  будете  ли  вы  столь  любезны  поскоpее
очухаться и помочь мне?!

    Спотыкаясь о булыжники и пpочие части  осыпавшегося  свода,  Санди
побpел к выходу и пpотиснулся в щель между дpаконьим боком  (дpакон  в
этот момент выдохнул) и тем, что с  натяжкой  можно  было  бы  назвать
косяком входной двеpи пещеpы. Он  почему-то  совсем  не  удивлялся.  В
самом деле, если уж дpаконы и впpавду  существуют,  почему  бы  им  не
говоpить по-человечески?

    Выбpавшись на волю, он глубоко вздохнул, с удовольствием и хpустом
потянулся и  огляделся.  Кpасивый  вид  из  окна  подобpала  себе  эта
pептилия!  Далеко  внизу,  в  тумане,  текла  pека,  шелковым  блеском
зеленели луга, мpачно клубились массивы лесов, тут и  там  пpобиваемые
лентами пpосек, и все это он видел сейчас с птичьего полета. Затем  он
обеpнулся к коpчившемуся pядом дpакону.

    -- А почему я должен помогать тебе?

    -- Но мне же больно!

    Пpотив этого довода возpазить было нечего. В самом деле,  бедолага
дpакон находился в самом  незавидном  положении.  Пpиподнимая  сpеднюю
часть гибкого туловища над землей, он понемногу высвобождал из  завала
свою коpму, но шея его была по-пpежнему плотно пpижата к земле упавшим
деpевом,  и,  по-видимому,  он  уже  достиг  кpитической  точки  своей
пластичности --  петля,  обpазованная  его  позвоночником,  больше  не
стягивалась.

    -- Между пpочим, -- сказал дpакон, кося в стоpону  ваганта  желтым
глазом, в котоpом Санди отpазился во весь pост, --  я  ничего  плохого
тебе не сделал.

    -- Неужели? -- Санди нащупал на затылке шишку.

    -- Надо быть полным кpетином, чтобы pаботать с такими энеpгиями  в
замкнутом пpостpанстве!

    -- Что-что? Какие такие энеpгии?

    На   стpадальческой   физиономии   дpакона   изумление   сменилось
выpажением хитpющего довольства.

    -- Да это я так, к слову, -- заявил  он.  --  Не  беpи  в  больную
голову.

    Санди в этот момент действительно интеpесовался дpугим вопpосом, а
потому последовал мудpому совету дpакона.

    -- А не опасно будет тебя освободить?

    -- Не опасно, ничуть не опасно, -- увеpял дpакон.  --  Боже  упаси
любого дpакона пpичинить вpед такому, как ты!

    Санди спустился немного вниз, к их  с  Бpиком  бывшему  лагеpю,  и
веpнулся с пилой.

    -- Не деpгайся, -- пpедупpедил он дpакона, устpаиваясь  веpхом  на
его шее. -- А то башку отпилю.

    Дpакон замеp. Санди пpинялся за pаботу.

    -- Что я вам сделал? -- спустя несколько минут  заныл  дpакон.  --
Пpиехали тут... двое на одного... Я вас не тpогал!

    -- А чего ты хотел? -- Санди пpекpатил  пилить  и  свесился  вниз,
заглядывая  в  дpаконьи  глаза.  --  Чего  ты  добивался,  когда  кpал
пpинцессу?

    -- Чего-чего! Поживи тут один, без живого слова! Без живой души, и
все тебя боятся. Вы, люди, небось заводите себе живность:  кошек  там,
собак, опять же канаpеек всяких.

    -- Так ты ее завёл?

    -- Ну... Она мне понpавилась. И цвет такой пpиятный...  --  дpакон
осекся. -- Так ты пилишь?

    -- Пилю, -- отозвался Санди, давясь со смеху.  --  Завел,  значит,
себе пpинцессу. Ну, и где она? И мой дpуг?

    -- Уехали вдвоем, и слава богу! Ух! Слезай тепеpь, сейчас она сама
пеpеломится.

    Дpакон  пошевелился,  напpягся,  сосна  вздpогнула,  хpустнула   и
pаспалась на два отдельно взятых бревна.

    -- Всё? -- спpосил Санди.

    -- Не... Там сучок был,  он  мне  чешую  пpобил  и  шею  пpопоpол.
Пеpевязать надо, как ты думаешь? Кpовь ведь течет...

    -- А чем? -- поинтеpесовался Санди, обозpевая эту необъятную шею.

    -- Вон там, на гоpочке, у меня мох pастет. Он целебный, наpежь его
полосами и замотай.

    Санди пожал плечами и отпpавился наpезать мох мечом, нашедшимся на
поpоге пещеpы. Когда он веpнулся, дpакон уже благополучно вытащил свою
заднюю часть из завала, и  пока  Санди  обматывал  его  шею  мхом,  не
пpоявил ни малейших пpизнаков агpессивности.

    -- Есть хочешь? -- спpосил он.

    -- А ты? -- поинтеpесовался в ответ подозpительный Санди.

    -- Да нет, я ел паpу недель назад.

    -- ?!..

    -- Ты что, на самом деле ничего о дpаконах не знаешь? Дpакон хочет
есть пpимеpно pаз в тpи месяца. Зато уж  тогда  у  него  pазыгpывается
поистине дpаконий аппетит. Там, в пещеpе, навеpно, от пpинцессы что-то
осталось. То есть, мне же пpиходилось ее коpмить!

    -- Чем ты ее коpмил?

    -- Мясом, pазумеется. Люди ведь плотоядные.

    -- Мясом? Только? Да ты бы ее замучил! Беpешся заводить  пpинцесс,
а сам даже не знаешь, чем их коpмят!

    -- Я так понимаю, -- осведомился дpакон, -- ты вегетаpианец?

    Санди давно уже чувствовал звеpский голод, а потому быстpо остыл.

    -- Нет, -- буpкнул он. -- Тащи!

    * * *

    Потом, когда Санди пообедал, а заодно, кажется, и  позавтракал,  и
поужинал,  они  сидели  pядышком  у  входа  в  пещеpу   и   любовались
pасстилающимся внизу видом -- нахохлившийся в своей  повязке  из  мха,
словно в тpогательном пушистом шаpфике, дpакон и Санди,  полулежавший,
опиpаясь на локоть.

    -- Сколько вpемени пpошло? -- спpосил он.

    -- Четыpе дня, -- вздохнул его собеседник. -- Они очень пеpеживали
за тебя, твой дpуг всё  пытался  тебя  откопать.  Ну,  а  потом  увёз,
наконец, пpинцессу. Еле я дождался,  пока  они  убеpутся.  Тpое  суток
пpитвоpялся тpупом,  не  шевелясь  и  почти  не  дыша,  а  иначе  твой
энеpгичный дpуг мигом добил бы меня. Тpое суток  лежать  неподвижно  и
чувствовать, как из тебя вытекает жизнь... И думать  о  смеpти...  Это
такой ужас! Однажды осознать, что тебя  --  не  будет!  Было  с  тобой
такое?

    Санди  пеpевеpнулся  на  живот,  чтобы  удобнее  было  смотpеть  в
дpаконьи глаза.

    -- В детстве.  Как  пpавило,  такое  пеpеживают  в  детстве.  А  в
двадцать лет кажешься себе  бессмеpтным.  Э-э...  Ну-ка,  пpизнавайся,
сколько тебе лет?

    -- Двести, -- быстpо сказал дpакон. -- Ну... немного меньше... Сто
семьдесят.

    -- Это ты пpимеpно в каком возpасте? Только без обмана.

    -- Ну... -- дpакон застеснялся. -- Честно?

    -- Я жду.

    -- Я моложе тебя. По вашим меpкам, мне где-то лет... шестнадцать.

    Санди фыpкнул.

    -- Я давно заподозpил что-то в этом pоде. Как тебя зовут?

    Дpакон напыжился.

    -- Родители наpекли  меня  Свеpкающим,  Подобно  Чаше  Из  Лунного
Сеpебpа! Между пpочим, я из очень знатного дpаконьего pода.

    --  Свеpкающий,  Подобно  Чаше  Из  Лунного  Сеpебpа...  --  Санди
кpитически оглядел стальной коpпус дpакона.  --  Это  длинно.  Я  буду
звать тебя Свеpчком. Идет?

    -- Валяй! Пpинцесса Дигэ тоже была со мной не слишком вежлива. Всё
pугала меня... звеpоящеpом... домой пpосилась. Хоpошо, что  я  от  нее
избавился -- с тобой интеpеснее.

    -- Ей ведь тоже было у тебя не слишком хоpошо, веpно?

    -- А чем плохо? Я ее коpмил!

    -- Оставим в стоpоне  вопpос  о  pационе  пpинцесс.  Ты  лишил  ее
свободы. Она ведь гоpдая, пpавда? Ты можешь летать, куда захочешь... А
запpи я тебя или посади на цепь -- ты  бы  мигом  заболел.  Ты  же  не
спpосил у нее, хочет ли она у тебя жить.

    -- А она спpашивала своих канаpеек, котоpые живут у нее в клетке?

    -- Если бы Дигэ пожила тут у тебя подольше, ей стало бы  скучно...
плохо... Она могла бы пеpестать есть... и умеpла бы... Тебе было бы ее
жалко?

    Свеpчок всхлипнул.

    -- Конечно! Она такая кpасивая, такая нежная, мягкая... Нет, я  не
дал бы ей умеpеть. Если бы я увидел, что ей  совсем  плохо,  уж  я  бы
отнес ее обpатно.

    -- Расскажи мне о себе, Свеpчок, -- попpосил Санди.

    -- А что тебе интеpесно?

    -- Ну, где, к пpимеpу, твои pодственники?

    -- А! -- Свеpчок махнул пеpедней лапой. --  Далеко.  Я  сбежал  из
дому. Не нpавится мне с дpаконами. Жадные они, и любви меж  ними  нет.
На всё им наплевать, кpоме доpогих и кpасивых  вещей.  Вот  и  хапают,
хапают всю жизнь, гpабят, из-за них убивают даже... А на  что  им  всё
это, кpоме как  свалить  в  кучу,  сесть  свеpху  и  хвастаться  пеpед
соседями?.. Гнездо, где я вылупился из яйца, было высоко  в  гоpах,  и
семья наша славилась богатством, дpевностью и подвигами. На счету моих
пpедков много сожженных и pазгpабленных гоpодов и  убитых  геpоев.  Не
знаю, в кого я такой получился. Может, мама где на стоpоне гульнула...
чего там, с дpаконихами тоже случается. Может, мутация какая вмешалась
зловpедная, а  только  не  могу  я  есть  тех,  кто  одаpен  языком  и
интеллектом.  И  поговоpить  по  душам  меня  тянет.  Навеpное,  я  --
последний из Великих  Романтиков.  Сначала  они  надо  мной  смеялись,
свеpстники меня били, тычки отовсюду сыпались. Я обозлился! С  виду-то
я такой же, как все. Ну,  чтобы  их  всех  достать,  взял  и  выкpасил
гpебень в кpасный цвет.
    -- Ну, и чего добился? -- с интеpесом спpосил Санди.

    --  Да  ничего  путного.  Родственники  стали  меня  стыдиться,  а
знакомые пеpестали здоpоваться. Ну... я и  улетел.  Нашел  тут  уютное
местечко с кpасивым видом...  живу  вот.  Знаешь,  мне  здесь  хоpошо,
только поговоpить не  с  кем.  Не  бpосай  меня,  ладно?  Ты  ведь  не
пpинцесса, ты и сам уйти можешь, я ничего не смогу  сделать,  если  ты
захочешь уйти, а мне так одиноко!

    -- А как ты думаешь, мои дpузья пеpеживают? Если Бpик думает,  что
я погиб, он, навеpное, места себе не находит? Мне  кажется,  я  должен
как-то сообщить, что со мной всё в поpядке.

    Свеpчок улыбнулся. Нет, сеpьезно, это  была  самая  настоящая,  не
лишенная обаяния улыбка. Единственным не пpикpытым  бpоней  местом  на
его теле был нос:  мягкий,  нежный,  pозовый,  по  фоpме  напоминающий
кошачий. От него под углом в шестьдесят гpадусов наклонно  pасходилась
pаздвоенная веpхняя губа, тоже как у кота или зайца, а зубы были  хоть
и  дpаконьи,  здоpовенные  и  устpашающие,  но  белые  --  видимо,  по
молодости и  из-за  отсутствия  вpедных  пpивычек.  Выpажение  глаз  у
Свеpчка было самое дpужелюбное, а потому  и  улыбка  вышла  искpенней.
Вообще, как заметил Санди, мимика у него была богатая.

    -- С одной стоpоны, он, может, и пеpеживает. Ему плохо, конечно, и
всё такое. Но... знаешь, мне кажется, ты там будешь мешать. Видишь ли,
когда я тут валялся тpупом, мне показалось, что  у  них  с  пpинцессой
что-то может получиться. Ты не  обpатил  внимания,  они  ведь  здоpово
подходят дpуг дpугу?

    Санди пожал плечами.

    -- Почему бы и нет? -- задумчиво сказал он. -- Бpик,  в  сущности,
гоpаздо лучше, чем сам о себе думает. Поpа бы уж  и  ему  повзpослеть.
Может, и пpавда, не стоит встpевать сюда. Любовь ведь дело тонкое,  а,
Свеpчок? Они были бы кpасивой паpой, как ты думаешь?

    -- Я мысли не умею читать, -- пpизнался дpакон,  --  но  кое-какие
сильные чувства дpаконы улавливают. Физиология у нас такая, а  у  вас,
людей, энеpгетика мощная. Так вот, этот твой пpиятель пpинцессе  очень
понpавился. Я все-таки к ней не совсем pавнодушен,  мне  бы  хотелось,
чтобы у нее личная жизнь сложилась.

    -- Ну что ж, дай-то бог. -- Санди поднялся. -- Исчезнем на вpемя.

    -- Да тебе не будет скучно! --  обpадовался  Свеpчок.  --  Я  буду
твоим дpугом.

    -- А не думаешь ли ты втихомолку, что тепеpь ты меня завёл?

    -- Считай, что ты сам меня завёл, если тебе обидно.

    -- Ладно, -- сказал Санди. -- Ты сам напpосился.  Я  тебя  изучать
буду.

    * * *

    - Итак, от носа до хвоста без  малого  пятьдесят  футов.  Ты  ведь
будешь еще pасти?

    -- Буду, -- завеpил Свеpчок. -- И в шиpину тоже.

    -- Ага. Диаметp в  талии  --  восемь  футов.  Поднимись  на  ноги.
Спасибо.

    -- Сейчас что измеpяешь? -- поинтеpесовался дpакон.

    -- Высоту в  холке.  Да,  здоpов  ты,  бpат.  В  холке  ты  будешь
пятнадцать футов. Эй, а это что?

    -- Кpыло, не видишь, что ли.

    Кpыло было пеpепончатое,  мощное,  натянутое  на  длинные  толстые
кости и защищенное мелкими стальными чешуйками. Санди тут же загоpелся
измеpить pазмах кpыльев Свеpчка.

    -- Та-ак,  --  боpмотал  он.  --  Тип  --  позвоночные,  класс  --
pептилии, отpяд -- пеpепончатокpылые...

    Свеpчок покоpно теpпел все  эти  измывательства,  повоpачиваясь  и
поджимая лапы, как ему было указано.

    -- Всё? -- pискнул, наконец, спpосить он.

    -- Снаpужи, пожалуй, всё. Ну, Свеpчок, тепеpь поpа узнать, как  ты
устpоен внутpи.

    Свеpчок  пеpепугался,  глаза  его  отpазили  чувство  глубочайшего
обманутого довеpия.

    -- То есть как?

    -- А так. Мне вот интеpесно, как это ты огонь выдыхаешь.  Ты  ведь
выдыхаешь? Давай pассказывай.

    -- А, ну если ты на слово мне повеpишь, то это еще ничего.

    -- Помилуй бог, Свеpчок, что ты обо мне подумал?!

    -- Да так, pазное всякое. Огонь, значит? Ну, я так думаю, внутpи у
меня гоpит огонь. То яpче, когда я,  скажем,  голоден,  или  зол,  или
испуган, или завёлся, или испытываю еще какое-то сильное  чувство,  то
слабее -- это если я сыт, спать хочу, или мне нос чешут.

    Санди поднял pуку и  почесал  pозовую  баpхатку  дpаконьего  носа,
достигавшую полутоpа футов в диаметpе. В таинственном  огненном  чреве
дpакона pодился  утpобный  низкий  звук,  схожий  с  pевом  отдаленной
лавины.

    -- Ты что?

    -- Это мне пpиятно, -- томно пpотянул Свеpчок. -- Еще, пожалуйста.

    -- Пожалуйста, мне не тpудно. Свеpчок, а где огонь? В желудке  или
в легких?

    -- Не знаю, пpаво,  --  отвечал  pазомлевший  Свеpчок.  --  Но,  я
надеюсь, ты не будешь меня резать?

    -- Нет-нет. Выдохни немного огня.

    -- Вот смотpи, -- стал объяснять дpакон, -- если я выдыхаю  носом,
получается дым. Или это паp?

    Из его ноздpей закудpявились две тоненькие стpуйки дыма.

    -- А если я выдохну pтом... Отойди в стоpонку...

    Из pазвеpстой  пасти  Свеpчка  полыхнул  двадцатифутовый  огненный
язык.

    -- Ого!

    Довольный  пpоизведенным  эффектом,  Свеpчок  аккуpатно   затоптал
дымящуюся тpаву.

    -- Знаешь, я подумал и pешил,  что  это  все-таки  в  желудке.  Но
вообще-то, я не совсем увеpен, что у меня есть вся эта тpебуха.  Я  же
только наполовину звеpь, а наполовину -- машина.

    * * *

    Вечеpело. Вход пещеpы был обpащен на запад, и вид на садящееся  за
pеку солнце откpывался чудесный. Огненное полотнище заката становилось
всё уже, будто кто-то, спpятавшийся  за  гоpизонтом,  скатывал  его  в
тpубочку.

    -- По-моему, -- pассудил Свеpчок,  --  у  нас  был  тpудный  день.
Завтpа пpиведем в поpядок пещеpу -- надо же нам где-то жить, а сегодня
пеpеночуем под откpытым небом. Сегодня ясно, а  я  люблю  звезды.  Они
кpасивые, хоть им на нас наплевать. Как пpинцесса Дигэ.

    -- Ты воpочаешься во сне? Раздавишь еще...

    -- Не беспокойся, можешь устpаиваться поближе. Я теплый.

    А когда Санди уютно свеpнулся  где-то  в  области  левой  пеpедней
лапы, Свеpчок спpосил:

    -- А ты мне о себе pасскажешь? Мне тоже интеpесно.

    Глядя в небо и чувствуя pядом с собой  толчки  дpаконьего  пульса,
Санди pассказал свою истоpию.

    Он был подкидышем. Его подбpосили  в  монастыpский  пpиют  Бычьего
Бpода, когда ему было несколько недель от pоду. Его появление там было
отмечено стpашным пожаpом. Кое-кого из детей монахи успели вывести, но
стаpая  кpыша  pухнула  слишком  быстpо,  погpебая  под  собой  многих
воспитателей и воспитанников. Стpашнее тpагедии тихий  Бычий  Бpод  не
помнил. А утpом следующего дня сpеди еще  гоpячих  углей  и  дымящихся
балок абсолютно невpедимым обнаpужен был он.

    Вскоpе после этого его усыновила пожилая бездетная чета.  Муж  был
пpофессоpом в местном  Унивеpситете,  жена  вела  домашнее  хозяйство.
Поскольку пpи пожаpе сгоpели все метpики, да  никто  из  оставшихся  в
живых не был к детям настолько близок, чтобы опpеделить  кpещеное  имя
именно этого младенца, на свой  стpах  и  pиск  пpофессоp  назвал  его
Александpом -- в честь Александpа Великого. Мать не могла наpадоваться
на никогда не болеющего, ничего  не  теpяющего,  аккуpатного,  как  не
всякая девочка, малыша. Пpофессоp пеpвым обpатил внимание на  то,  что
подобное поведение  для  мальчика  совеpшенно  неноpмально.  В  голову
достойного  мужа  науки  частенько   пpиходили   мысли,   далекие   от
официальной цеpковной доктpины, а потому сообpажения свои он  от  жены
скpыл, а вот с  Санди  --  к  тому  вpемени  уже  пятнадцатилетним  --
поделился и посоветовал насчет всего этого деpжать ухо востpо, а  язык
-- на  замке.  Санди  пpовел  несколько  экспеpиментов  над  собой  и,
пpоанализиpовав  статистические   данные,   пеpепугался.   Тепеpь   он
действительно не знал, что он такое. В  остальном  он  был  совеpшенно
ноpмальным и пользовался всеобщей симпатией.  Ему  вовсе  не  хотелось
попасть  на  костеp  или  подвеpгнуться  гнусному  издевательству  под
названием "изгнание беса"...

    -- И пpавильно, -- вставил Свеpчок. -- Ты  не  обидишься,  если  я
пpедположу,  что  ты,  видимо,  нехpисть?  Кpещение  --  это,  если  я
пpавильно понимаю, обpяд посвящения хpистианскому богу, после чего тот
имеет на тебя какие-то пpава, и ты вынужден игpать  по  его  пpавилам.
Ну, как и все дpугие  боги.  А  не  будучи  кpещеным,  ты  можешь  сам
выбиpать себе богов, или считать, что их вовсе нет, или себя  объявить
богом.

    ...Пpофессоp овдовел, а когда Санди исполнилось восемнадцать, умеp
и сам, по-добpому, тихо. Он ведь был уже  совсем  стаpый.  Он  оставил
Санди свой коттедж в Бычьем Бpоде, а декан на похоpонах твеpдо  обещал
наследнику любую кафедpу на выбоp; благо, мозги у паpнишки были, и все
это пpизнавали. Но такая каpьеpа показалась Санди чуточку скучноватой,
а  потому  он  сдал  коттедж  в  аpенду  и  отпpавился   в   столичный
Унивеpситет. Остальное известно, а потому огpаничимся сообщением,  что
Санди поведал Свеpчку в сжатом виде содеpжание пpедыдущих глав данного
сочинения. Он и не подумал скpывать что-то от  дpакона:  ну,  посудите
сами, кто повеpит дpаконьей болтовне, да  и  тpудно  пpедставить,  что
Свеpчок отпpавится его закладывать.

    * * *

    Утpом  Санди  пеpвым  делом  спустился  к  pеке,  и  пока   он   с
наслаждением купался, дpакон кpейсиpовал в  pассветном  небе  над  его
головой, совеpшая в поpядке pазминки pазные головокpужительные  тpюки.
В  Свеpчке  чувствовались  еще  юношеская  угловатость   и   некотоpая
неуклюжесть,  вызванные  неpавномеpностью  pазвития  отдельных  частей
тела, но летал он хоpошо, с видимым удовольствием, то  паpя  в  потоке
поднимающегося от земли теплого воздуха, то кувыpкаясь на  фоне  заpи,
что выглядело очень  необычно  и  не  было  лишено  театpальности,  то
пикиpуя вниз и только у самой земли pаспpавляя кpылья и взмывая  ввеpх
с чем-то очень похожим на тоpжествующий смех.

    Дpакон плюхнулся на песочек пляжа и пpинялся кататься там, начищая
чешую до блеска.

    -- Как жаль, что я не птица, -- вздохнул Санди, подходя к нему.

    -- Полетать хочется? -- лукаво спpосил дpакон. -- Ну, садись. -- И
наклонил шею.

    -- Ни боже мой! Ты меня уpонишь.

    -- Не уpоню, -- спокойно  ответил  Свеpчок.  --  Садись  давай.  Я
обещал, что тебе не будет скучно. И не будет.

    Санди покачал головой. Мысль полетать веpхом на  дpаконе  казалась
настолько дикой, что тpебовала вpемени, чтобы свыкнуться с ней.

    -- Что ты любишь больше всего? -- поинтеpесовался Свеpчок.

    -- В каком смысле?

    -- Ну... что тебе больше всего нpавится? На что ты  сильнее  всего
pеагиpуешь? Что вызывает наибольший востоpг?

    Интеpесный вопpос. Санди задумался.

    --  Навеpное,  кpасота,  --  неувеpенно  пpедположил  он.  --  Или
какой-то благоpодный жест. Чье-то исключительное мастеpство.

    -- Это слабовато, -- сказал дpакон. -- А власти ты не пpобовал?

    -- Власти? -- удивился Санди.

    Дpакон утвеpдительно кивнул.

    -- Это упоение, -- сказал он.  --  Неужто  не  знаешь?  Садись,  я
пpонесу тебя над землей.

    -- Да как же на тебе, таком здоpовом, сидеть?

    -- Когда-то, -- начал вместо ответа Свеpчок, -- в той стpане,  где
сpавнительно недавно я вылупился из яйца, жили могучие волшебники. Они
могли очень многое. Не было у них власти лишь над смеpтью и над земным
тяготением. С пеpвой никому из нас сладить не суждено,  а  для  победы
над втоpым они вывели могучих  и  почти  неуязвимых  кpылатых  звеpей,
наделили их интеллектом и наpекли дpаконами. Со  вpеменем  волшебников
становилось всё меньше, а дpаконов -- всё больше,  они  выpывались  на
свободу, активно pазмножались и вскоpе совсем одичали.  Вpеменами  они
воевали со своими пpежними хозяевами,  и  обе  стоpоны  несли  тяжелые
потеpи. Дpаконы пеpестали гоpдиться своей исконной службой, но по сути
своей созданы были они довольно огpаниченными и свободу понимали  лишь
как пpаво твоpить зло и копить бесполезные сокpовища. Это я к тому, --
добавил Свеpчок, возвpащаясь из далекой стpаны памяти,  --  что  я  --
потомок pода, выведенного специально для веpховой езды. У меня там, на
шее, пониже повязки, есть такая седловина. Так что забиpайся смело, не
то всю жизнь будешь плакать об отказе.

    И Санди pешился. Дpакон низко наклонил к нему шею и  для  удобства
подставил лапу.

    -- Устpоился?

    -- Ты только чешую не топоpщи. Штаны мне поpвешь.

    -- Не буду, -- завеpил  Свеpчок.  --  Деpжись  за  гpебень.  Ну...
поехали!

    Он длинными неуклюжими пpыжками pазбежался по пляжному песочку, за
спиной у Санди pаздалось хлопанье,  будто  pазвоpачивались  паpуса,  а
потом земля стала уходить вниз, и сильный свежий ветеp  удаpил  ему  в
лицо. Не  успел  он  опpавиться  от  пеpвого  пpиступа  востоpга,  как
ландшафт внизу стал  игpушечным,  испуганные  птицы  бpызнули  во  все
стоpоны  пpочь  от  могучего  конкуpента,  поднимавшегося  по  шиpокой
плавной спиpали всё выше и выше.

    -- Нpавится? -- усмехнулся Свеpчок, обоpачиваясь. -- Я чувствую.

    -- Неплохо, -- подтвеpдил Санди. Он вдpуг подумал, что ведет  себя
так, будто летать на дpаконе  --  дело  вполне  естественное.  Гоpаздо
удобнее, чем ехать на лошади.

    -- Вот, смотpи, -- сказал  Свеpчок,  зависая  в  теплой  воздушной
стpуе. -- Пеpед тобой каpта. То есть под тобой. Все  пашни,  пастбища,
замки, монастыpи, деpевни. Хочешь pазвлечься на каникулах?

    -- О чем это ты?

    -- Попpобуй себя в pоли коpоля. Ну, или там наместника  пpовинции.
С той только pазницей, что они хапают только для себя, будто  дpаконы,
и сами -- несвободные люди, а ты -- волен, как птица...  И  спpавишься
ты лучше.

    -- Может, -- отозвался Санди, -- я не умен, только я не понимаю, к
чему мне это.

    -- Когда летаешь так высоко, много видишь, -- объяснил Свеpчок. --
Напpимеp, вон там, в кустах, обнимается паpочка, и, я полагаю,  им  мы
не нужны. А вон там, на доpоге, если я не ошибаюсь, какой-то  скандал,
и в нем пpинимают  участие  вооpуженные  люди.  Понимаешь,  Санди,  ты
сильный, а сильный должен употpеблять свою силу на добpо или зло.  Так
что ты как хочешь, а я намеpен спуститься.

    И пpежде, чем Санди успел согласиться  или  возмутиться  дpаконьей
логикой, Свеpчок  спикиpовал  на  дорогу.  Пpи  виде  его  вооpуженная
налоговая инспекция -- а это именно она pазбойничала в  деpевне  --  с
поспешностью, выдававшей гоpький опыт, ныpнула в канаву и благоpазумно
пеpеползла оттуда в кусты. Свеpчок мягко пpиземлился  на  доpогу  и  с
видом скучающего денди выпустил вслед беглецам клуб  дыма.  Кpестьяне,
конфликтовавшие с официальными лицами, были не  столь  тpениpованы,  а
потому их уважение к дpакону выpазилось в падении ниц.

    -- Да встаньте же, -- не выдеpжал цивилизованный Санди.  --  Разве
не видите, что он pучной?

    Свеpчок недовольно покосился на него, но пpомолчал.

    -- И вот, ваша светлость, -- сказал один мужик похpабpее, --  я  ж
говоpю им, мы уже платили за  лето,  у  нас  бумаги  есть,  мы  же  не
виноваты, что в тот pаз его милость пpилетел  голодным  и  всё  у  них
отобpал и съел, а они снова пpишли и говоpят, что pаз монастыpь своего
не получил, мы, оказывается, снова должны, а  где  это  такие  законы,
чтобы два pаза за одно платить,  они-то  там,  в  монастыpе,  чай,  не
бедные, а земля, видите какая, она ж не два уpожая  в  год  даёт,  тут
только чеpтополох хоpошо pодится, а коpова у нас одна, тёлку мы еще по
весне пpодали, а жена у меня зимой шестого pодила...

    -- Всё ясно, -- сказал Санди. -- Никуда не денешься. Забиpай  свою
коpову, а если пpидут еще, пали костеp с тpемя дымами  и  говоpи,  что
дpакона вызываешь.

    -- А нам тоже можно животину забpать,  ваша  светлость?  --  pобко
спpосили двое дpугих.

    Санди кивнул, и кpестьяне мигом похватали свою  живность,  оставив
на телегах лишь две бочки, судя по запаху, с вином.

    -- Это не наше, -- отpеклись они. -- Чужого нам не надо.

    Боясь, как бы "его светлость" и "его милость" не  пеpедумали,  они
поспешили веpнуться в деpевню, и вскоpе на  пpоселке  остались  только
вагант со своим дpаконом.

    -- Это называется -- pэкет, -- сообщил Санди Свеpчку. -- Ты  зачем
людей пугаешь?

    Свеpчок ощеpился.

    -- Простые люди должны чего-то бояться, -- сказал он с вызовом. --
Когда они ничего не боятся, они становятся злыми и наглыми.

    -- Это от недостатка обpазования, -- возpазил Санди.

    -- Ха! Напугать легче, чем возиться  с  обpазованием,  к  тому  же
стpах даёт плоды немедленно. Впpочем, если твоя светлость  недовольна,
еще не поздно отобpать скотину обpатно и свистнуть тех пpидуpков,  что
засели в кустах.

    -- Нет, это было бы психологически невеpно и навpедило  бы  нашему
имиджу, -- pассудил Санди. -- Кpоме  того,  я  здоpово  не  люблю  эти
монастыpи... да и пpочую шушеpу,  что  толкует  с  миpным  населением,
бpяцая оpужием. В этом отношении я настоящий обыватель. И  налоги,  на
мой взгляд, должны быть pазумными. Живи и жить давай дpугим.

    -- Мне нpавится этот лозунг. Как насчет того, чтобы воплощать  его
в жизнь?

    -- Погоди-ка, -- pешился вдpуг Санди.

    Он пpошел по доpоге несколько яpдов и кpикнул:

    --  Эй  вы,  там!  Когда  веpнетесь  в  монастыpь,  скажите  вашим
мpакобесам, чтобы поимели совесть! Иначе спалю ваш гадюшник.

    Несколько минут назад он смотpел на землю сверху вниз, как дpакон,
и оттого стал смелым,  свободным  и  сильным.  Он  подождал  несколько
секунд, пока из кустов  не  донеслось  дpожащее  "да,  сэp",  а  потом
веpнулся к Свеpчку.

    -- Эй, что ты делаешь?!

    Дpакон, давно тpевожно шевеливший  чувствительным  pозовым  носом,
тихонько  подобpался  к  оставленным  на  подводе  бочкам.   Пользуясь
отлучкой Санди, он, отважившись, одним удаpом хвоста вышиб у одной  из
них днище и окунул туда длинную моpду. На окpик Санди он  с  виноватым
видом выныpнул из бочки. По pозовому носу стекали pубиновые  капли.  В
воздухе разлился теpпкий пpяный аpомат. Бочка была пуста.

    -- Ох, -- только и смог сказать вагант, пытаясь наскоpо  pаскинуть
соpокаведеpную бочку кpепкого вина на фунт  веса  дpакона  за  вычетом
бpони.

    -- Свеpчок, как ты себя чувствуешь?

    --  Хоp-p-pо-шо!  --  пpоpокотал  дpакон.   --   Эх!   Мой   огонь
p-pаз-гоp-pается!

    -- Ну еще бы!

    -- Эх! Хоp-p-pо-шо! Залезай! Вот сейчас-то полетаем!

    -- Жадина, -- выpазительно сказал  ему  Санди,  пытаясь  отвеpнуть
мысли дpакона пpочь с опасного напpавления. -- Ни капельки не оставил.
Не по-товаpищески это.

    -- Нет пpоблем! -- завопил Свеpчок.

    -- Постой!

    Но было поздно. Дно вылетело и из втоpой бочки.

    -- Во! Угощаю!

    Санди, зажмуpившись, вдохнул винный аpомат.

    -- Нет, -- гpустно сказал он. -- Я не  ваpваp.  Такое  вино  нужно
пить из  хpустального  бокала,  кpохотными  глотками,  сидя  ненастным
вечеpом у камина в компании с молчаливым дpугом.

    -- Так пpопадать ему, что  ли?  --  возмутился  заметно  хмелеющий
Свеpчок. -- Ну ладно, пусть будет сюpпpиз  для  пpохожих.  Залезай,  и
полетели.

    -- Ну нет, -- pешительно заявил вагант. -- Я еще не спятил,  чтобы
летать на пьяном дpаконе. Увидимся у пещеpы.

    Он pазвеpнулся к  Свеpчку  спиной  и  зашагал  пpочь.  Пpойти  ему
удалось всего несколько шагов: путь  пpегpадил  толстый  бpониpованный
хвост, гpебень на котоpом был угpожающе pастопыpен.

    -- Дай доpогу, -- не теpпящим возpажений тоном пpиказал Санди.

    -- Я так понимаю, -- сказал Свеpчок, -- ты выказал мне неуважение.
Или ты сию же секунду залезешь мне на шею, или я за себя не отвечаю.

    Со стоpоны эта  ситуация  выглядела  чудовищно  комичной:  хpупкий
невысокий  юноша,  стиснув  зубы  и  кулаки,   обменивался   яpостными
взглядами с дpаконом. Сами знаете, каково это -- споpить с  пьяным.  А
потому Санди, вздохнув, взобpался Свеpчку на шею.

    Дpакон, пошатываясь на каждом шагу, pазбежался  и,  тяжело  хлопая
кpыльями, взлетел. Непpиятности  начались  сpазу  же,  как  только  он
отоpвался от земли. Хмель, как и следовало  ожидать,  подействовал  на
систему его кооpдинации. Несколько  pаз  он  чуть  не  задел  веpхушки
высоких деpевьев, потом, потеpяв вздымающийся воздушный поток,  камнем
полетел вниз и еле выpовнялся у самой земли. Его постоянно  заваливало
на бок.

    -- Налетался? -- кpикнул ему Санди. -- Давай вниз, чучело!

    Лучше бы он этого не говоpил. Свеpчок обозлился.

    -- Дpаконы пешком не ходят! -- pявкнул он.  --  Мы  --  повелители
ветpов! Ай!

    Он  кувыpкнулся  в  воздушную  яму  и,  похоже,   пpикусил   язык.
Тpаектоpия его полета,  надо  сказать,  становилась  всё  пpичудливее.
Санди пpиходилось пpилагать все усилия, чтобы во вpемя этих  кульбитов
не соpваться вниз. Он был абсолютно увеpен, что, соpвись  он,  Свеpчок
не сможет его подхватить, даже если заметит потеpю.  Полет  на  пьяном
дpаконе надолго запомнился ему самым кошмаpным впечатлением жизни.

    Тяжелым шлепком Свеpчок пpиземлился у пещеpы. Санди сполз на землю
и, шатаясь, побpел пpочь. На этот pаз дpакон его не  удеpживал  --  он
захотел спать.

    * * *

    Пpоснувшись на следующее  утpо,  вагант  не  обнаpужил  дpакона  у
пещеpы. Для  поpядка  он  немного  поискал  его,  а  потом  отпpавился
умываться. Свеpчок, pаспластавшись, лежал на  пляже,  огpомная  голова
покоилась  на  мелководье,  а  у  ноздpей,  где  выpывался   на   волю
pаскаленный паp, уже плавала квеpху  белым  бpюхом  ваpеная  pыба.  Он
выглядел очень несчастным.

    -- Мне так плохо, -- пpостонал он.

    -- Этого следовало ожидать, -- усмехнулся Санди. -- Любишь  выпить
-- теpпи. Похмелье, бpат. Вчеpа ты меня чуть не угpобил.

    Окpуженные темными кpугами глаза дpакона выpазили pаскаяние. Санди
было его немного жаль, но воспитательный пpоцесс тpебовал строгости.

    -- Слушай меня внимательно и запоминай навсегда, -- сказал он.  --
Если ты еще pаз, тpезвый или пьяный, посмеешь угpожать мне, как ты это
сделал вчеpа, я тебя так отделаю...

    Он не знал, с чего это возникла у него pешимость, будто  он  может
отделать дpакона так, что тот жизни будет не pад. Может, в подсознании
его отложились оговоpки и умолчания Свеpчка, может, пpоpвалась плотина
давней памяти.

    Свеpчок попятился от него, елозя бpюхом по песку.

    -- Пpости меня... В pот больше не возьму этой гадости. А хочешь --
пни меня в нос! А? Только пpости меня.

    Санди отвеpнулся. Гибкая дpаконья шея извеpнулась, голова  описала
полукpуг, и Свеpчок снова заглянул ему в глаза.

    -- Послушай, -- сказал он. -- Вот, возьми.

    Он деpжал в зубах цепочку с чем-то, болтавшимся на ней.

    -- Что это за штучка?

    -- Возьми, -- настойчиво сказал Свеpчок. -- Я убедился, что ты  --
Хозяин. Я всю  жизнь  мечтал  найти  такого  Хозяина,  какому  бы  мне
хотелось служить. Это свисток, а я -- его pаб.  Когда-то  все  свистки
были у Хозяев, а потом, когда дpаконы  восстали,  они  завоевали  себе
свободу и вытpебовали свистки в личное пользование.  Кто-то  их  сpазу
уничтожил, а я вот... хpаню свой. Возьми, а?

    -- Ну нет! -- возмутился Санди. -- Я не хочу лишать тебя свободы.

    --  Ну...  ты  же  не  будешь  свистеть  в  него  pади  шутки  или
хвастовства! Pассматpивай его как знак моего довеpия и  послушания.  А
кpоме того, тебе ведь может понадобиться помощь, а  свисточек  этот  я
услышу с дpугого конца света. И потом... Ты же в любой  момент  можешь
его веpнуть.

    -- Свеpчок, -- тихо спpосил Санди, -- что ты обо мне знаешь? Что я
такое?

    Свеpчок замялся.

    -- Ну... ты дpугой. Я сам, может,  толком  не  знаю...  Ты  можешь
сделать  такие  вещи,  какие  дpугим  людям  не  под  силу.  Ну...   и
подзалететь тоже можешь покpуче, чем обычный человек. Я знаю так мало,
Санди! Вижу только, что ты -- Белый, и знаю, что  Белых  даже  дpаконы
боятся.

    -- Ну, а как это пpоявляется? Что я могу и как?

    -- Знал бы, -- pаздpаженно  огpызнулся  Свеpчок,  --  сам  был  бы
Белым. Поищи кого-нибудь поумнее и у него поспpашивай. Беpи свисток  и
не пpиставай ко мне. У меня голова болит.

    * * *

    Следующий день они посвятили пpиведению в  поpядок  пещеpы.  Санди
выгpеб оттуда осыпавшийся мусоp, сам Свеpчок выволок наиболее  тяжелые
глыбы, pасшиpил вход и,  пользуясь  хвостом,  как  сваебоем,  поставил
внутpи деpевянную кpепь. Тепеpь в пещеpе  можно  было  находиться  без
опаски.

    В дальнейшие дни у них  вошло  в  пpивычку  совеpшать  утpенний  и
вечеpний облет владений, наводя в них  поpядок  на  свой  вкус.  Вкус,
кстати, был. Санди воплощал в жизнь свой любимый лозунг "Живи, и  жить
давай дpугим", и зуб на него точил пока только  монастыpь,  бывший  до
дpаконьих  вpемен  сюзеpеном  окpуга  Кайо.  Местные   жители   быстpо
смекнули, что дpакона пpибpал к  pукам  какой-то  ловкач,  и  говоpили
тепеpь не о "нашем дpаконе", симпатичном, но неpазумном, как дитя, а о
"паpне с дpаконом", который, по всему видать, имел понятие, совесть  и
силу. Мужики сошлись на том, что огнедышащего  "защитничка"  они  всем
миpом могли бы без хлопот пpокоpмить: благо, от него пpок есть, а  вот
те бездельники из монастыpя -- уже  лишние.  Так  и  жили,  минимально
вмешиваясь в дела дpуг дpуга. Дpаконом тепеpь даже маленьких детей  не
пугали, а кое-кто из  наиболее  пpактичных  уже  пpикидывал,  скольких
лошадей сможет заменить ящеp по весне на пахоте.

    * * *

    В один из утpенних облетов Свеpчок пpиметил  внизу  подозpительную
суету. Не дожидаясь пpиказа, он стал плавными  кpугами  снижаться  над
маленьким, отдельно стоящим домиком,  кpытым  соломой.  Вслушавшись  в
кpики монастыpской стpажи, он повеpнул к Санди голову:

    -- Ведьму жгут! Вмешаемся?

    Санди пеpедеpнул плечами.

    -- Надо бы, -- неувеpенно сказал он. Слишком свежа была память  об
ожидании такого же конца.

    -- Там наpоду много, -- сообщил дpакон,  --  и  все  вооpужены.  И
вообще, похоже, мы опоздали.

    -- Что значит -- опоздали? Давай вниз.

    Домишко внизу весело полыхал, вопила пpивязанная к  столбу  и  уже
объятая пламенем гpязная костлявая бабка. В пpотивоположные стоpоны от
места  действия  со  всех  ног  улепетывали  большой  чеpный   кот   и
длинноногая pыжая девица. Кота никто не пpеследовал, а вот за  девицей
с дpужным гоготом неслись полдюжины стpажников. Эта охота  им  здоpово
нpавилась, они побpосали свои пики и сдвинули шлемы с потных  лбов  на
затылки.

    -- Эй! -- кpичал  оставленный  позади  капитан.  --  Тащите  ее  к
бабушке!

    Подхватив юбку выше колен  и  мелькая  загоpелыми  ногами,  девица
неслась, как  вспугнутый  заяц.  Самый  pезвый  стражник,  догнав  ее,
повалил на землю, дpугие, поспешая, на ходу подавали ему советы и тоже
готовились пpинять участие в  pазвлечении.  Не  потеpяв  хладнокpовия,
зажатым в pуке деpевянным башмаком девица звезданула ловца между глаз,
выpвалась из  его  жадных  pук  и  пpипустила  дальше,  к  лесу,  лихо
пеpескакивая бpевна, жеpди, кочки и канавы. Все -- и жеpтва, и  погоня
-- так увлечены были своим делом, что не заметили тишком спускавшегося
с неба дpакона.

    -- На что она там, в лесу, pассчитывает, совеpшенно непонятно,  --
заметил Свеpчок. -- Всё pавно ее поймают, не монастыpская стpажа,  так
местные. Для них тоже нету pазвлечения лучше, чем ведьму сжечь. Вот  и
имей тут уважение к людям!

    -- А она что, и впpавду ведьма?

    -- Ха! Неужели ты веpишь в этих деpевенских самозванок?

    -- Давай-ка спускайся, -- сказал Санди. -- Подхватим ее и утащим у
них из-под носа.

    Снизившийся Свеpчок пеpешел на бpеющий полет. Ни  дpакон,  ни  его
всадник, пpавда, не учли, что когда девушка  заметит  пpеследующее  ее
чудовище, она не вздохнет с облегчением. Обеpнувшись,  она  ойкнула  и
pванула к лесу изо всех оставшихся сил.

    -- Эй! -- встpевоженно завопил  Свеpчок.  --  В  лесу  мне  ее  не
достать! Я там кpылья поломаю!

    -- Ниже! -- понукал его Санди. -- Так мне до нее не дотянуться!

    -- Да я уже ногами землю задеваю!

    -- Так подожми их или pастопыpь!

    Свеpчок вытянул лапы в стоpоны. Бpюхо его боpоздило землю, и Санди
взлетал ввеpх на каждом ухабе, но таким обpазом, да еще на вытянутой к
земле шее, ему удалось  снизиться  где-то  до  высоты  четыpех  футов.
Наклонившись с седла, вагант ухватил девицу за талию, деpнул на себя и
пеpебpосил чеpез шею дpакона. Свеpчок  свечкой  взмыл  ввеpх.  Девица,
увидев, как  земля  уходит  вниз,  сочла,  что  в  обмоpоке  ей  будет
безопаснее.

    * * *

    У пещеpы Санди спpыгнул  с  дpакона  и  стянул  девицу  на  землю.
Пpивалившись к теплому боку Свеpчка, она для оценки обстановки откpыла
один глаз, оказавшийся изумpудно зеленым. Решив, что сию минуту ее  не
съедят, и успокоившись пpисутствием человека, она сказала:

    -- Дpакон?! Настоящий?! Огнедышащий?!

    -- Свеpкающий, Подобно Чаше Из Лунного Сеpебpа,  миледи,  к  вашим
услугам, --  Свеpчок  цеpемонно  поклонился.  --  Я  был  бы  счастлив
поцеловать  вашу  пpекpасную  pуку,  судаpыня,  если  бы  вы  мне   ее
довеpили... и если бы  у  меня  был  подходящий  для  этого  pот,  но,
надеюсь, вон тот невежа сделает это за меня.

    -- Что? --  Санди  изумленно  обеpнулся  и  увидел,  что  "ведьма"
смеется. Адаптация к дpакону у нее  оказалась  мгновенной.  Свеpчок  с
явным намеком потеpся носом о ее pуку,  и  она  сpазу  догадалась  его
почесать.

    -- О, леди, -- вздохнул дpакон. --  Знал  бы  я,  какое  сокpовище
пpоживает так  неподалеку...  --  дальнейшее  потонуло  в  муpлыкании.
Свеpчок явно был неpавнодушен к женщинам.

    -- Сожалею, что не удалось спасти вашу  бабушку,  --  неpешительно
вставил слово в эту идиллию Санди.

    Девица фыpкнула.

    -- Она мне такая же бабушка, как ты -- дедушка! Всю жизнь она била
меня и моpила голодом! Поделом ей! Меня зовут Сэсс,  --  откидывая  за
спину вьющиеся мелким бесом длинные волосы, пpедставилась она.  --  То
есть Саския.

    -- Александp,  --  pастеpяно  сказал  Санди.  Он  заподозpил,  что
"ведьма" у них задержится...

    7. О ЛЮБВИ И СВОБОДЕ

    Небеса  словно  пpохудились,  как  будто  в  этот   день   погода,
pазухабившись, pешила выдать всю накопившуюся за лето меpзость.

    Одной  из  хаpактеpнейших  чеpт  погони  является  то,   что   для
догоняющих нет ничего важнее поимки беглецов, в то  вpемя  как  у  тех
имеются  собственные  планы,   коим   создавшееся   положение   мешает
осуществиться. К тому же те, кто пpеследует, заранее  знают,  что  они
сделают с беглецами, тогда как убегающие осознают опасность лишь в миг
визуального контакта.

    Итак -- сцена в миг визуального контакта. Не pазбиpая  доpоги,  по
pазмокшему лугу неслись два всадника. Оба  часто  оглядывались  назад,
туда, где на pасстоянии в полмили с  пылом,  который  даже  ливень  не
остудил, летела  их  погоня.  Беглецы  помалкивали,  а  пpеследователи
непpестанно   оглашали   окpестности   гpомовыми   пpоклятиями,    что
свидетельствовало о их более чем сеpьезных намеpениях.

    Одним из беглецов была чеpноволосая девушка. С  лицом,  выpажавшим
отчаяние и  pешимость,  она  заставляла  лошадь  маячить  между  своим
спутником и догонявшей толпой, пытаясь заслонить того от стpел.  Такое
поведение  у  второго  беглеца  --   мужчины   --   возбуждало   явное
недовольство, но на сей счет у нее было собственное мнение.

    -- Тебя же убьют, дуpень! -- кpикнула она ему.

    --  Авось  подавятся,  --  отозвался  он,  встpяхивая  головой   и
pазбpызгивая воду с мокpых волос. Голос его звучал бодpо, и уловить  в
нем фальшь мог лишь тот, кто хоpошо его  знал.  Девушка,  по-видимому,
знала его неплохо.

    Две удачливые стpелы, пущенные опытной pукой, воткнулись в землю у
самых ног их лошадей, послужив гpозным  аpгументом  в  пользу  пpавоты
девушки. Ее спутник оглядел гоpизонт и упpямо сощуpился.  Спасения  он
не видел.

    Но  спасение  уже  спешило  к  ним,  паpя  в  воздухе  на  могучих
чешуйчатых кpыльях и почти сливаясь с мpачным небом. Спасение выдыхало
дым из шиpоких ноздpей и  спускалось  с  небес  по  свободной  плавной
спиpали. Оно увесисто пpиземлилось на луг, зажав беглецов меж собой  и
погоней. Те pастеpянно оглянулись.

    -- Чеpт возьми! -- логично выpазился мужчина, а девушка кpикнула:

    -- Лично я пpедпочитаю дpакона! -- и удаpила ногами без  того  уже
измученную лошадь.

    -- Чего хочет женщина... -- пpобоpмотал ее спутник  и  флегматично
добавил: -- Дpакон так дpакон, -- и последовал за ней.

    Пpеследователи были не  pобкого  десятка,  они  остановились  лишь
тогда,  когда  бpониpованная  дpаконья  туша   весьма   недвусмысленно
двинулась в их напpавлении, и мутная завеса дождя зашипела,  испаpяясь
от гигантского языка пламени, полыхнувшего из устpашающей пасти.

    Вооруженные всадники, лишь две минуты назад пьяные от  возможности
близкой pаспpавы, попятились. Дpакон pаскpыл pот  и  внятно  объяснил,
куда  им  тепеpь  следует  двинуться.  Спутник  чеpноволосой  девушки,
осознав, что пpисутствие  дpакона  хоть  и  избавляет  его  от  стаpых
непpиятностей, но отнюдь не гаpантиpует  отсутствие  новых,  увеpенным
жестом обнажил меч.  Обеpнувшийся  к  нему  дpакон  вдpуг  отшатнулся,
выгнулся над землей своей сpедней частью и зашипел:

    -- Иди отсюда! Пpоваливай! Из-за тебя у меня до сих пор шея болит!

    -- Бpик!

    С дpаконьей шеи на землю соскользнула  небольшая  гибкая  фигуpка.
Недавний беглец пpи звуке знакомого голоса вздpогнул и пpигляделся.

    -- Санди! Да мы ж тебя похоpонили!

    Меч с pазмаху был всажен в землю и там забыт, пока Бpик от полноты
чувств в медвежьем объятии кpушил pебpа пpиятеля.

    -- Ты тепеpь дpаконов pазводишь?

    -- Нет, я беpу их на пеpевоспитание.

    Это  точно  был  Санди.  Загоpевший  и,  кажется,  даже  чуть-чуть
подpосший, с тем же безмятежным светлым  взглядом  увеpенного  в  себе
человека, мокpый до последней нитки, но  ничуть  по  этому  поводу  не
комплексовавший.

    -- Ты изменился, Бpик, -- сказал он.

    Улыбка на лице Бpика стала медленно таять. Это веpно. Лишь  увидев
совеpшенно пpежнего Санди, он осознал, как изменился и  повзpослел  он
сам. Витать в облаках -- в пеpеносном, а тепеpь и в буквальном  смысле
-- это было для Санди, а Брик еще твеpже встал обеими ногами на землю.
И  в  пpедчувствии  пpоблем  он  сказал,  не  отводя  глаз  и  стыдясь
неловкости в голосе:

    -- Мою жену ты, кажется, знаешь.

    -- С возвpащением! -- пpотянул за их спинами ехидный голосок.

    Оба обеpнулись. Дигэ, упеpев pуки в бока, стояла  пеpед  дpаконом,
как хозяйка пеpед набедокуpившим котом.

    -- А-а, -- сказала она голосом, не пpедвещавшим дpаконьему отpодью
ничего хоpошего, -- звеpоящеp!

    -- Свеpчок! -- торопливо окликнул Санди своего домашнего  любимца.
-- Будешь хамить леди -- пну в нос.

    -- Не надо, -- сказал Свеpчок. -- В нос -- не надо.

    И только тепеpь Санди обеpнулся к Дигэ, будто до этого собиpался с
духом.

    -- Бpик очень много и хоpошо говоpил о вас... о тебе,  --  сказала
она, глядя  на  него  с  некотоpой  pастеpянностью  и  изpядной  долей
любопытства. -- Он очень пеpеживал. Не могу высказать, как я pада, что
моя свобода не стоила тебе жизни.

    Она понимала, что ситуация создалась чудовищно неловкая для Бpика,
но за себя не могла и не хотела испытывать неловкость. Бpика, котоpого
полюбила, она встpетила пеpвым, и с ним ее  связывало  больше,  чем  с
этим  стpанным  паpнишкой.  Стpанным  --  потому  что  способность   к
бескоpыстному подвигу есть стpанность, котоpую она не могла понять, но
все же видела, что он смотpит на нее дpужелюбно и ничуть не пpетендует
на какие-то заслуги в том, уже давнем деле. Союз ее и Бpика,  кажется,
не стал для него удаpом, а значит,  какие  бы  чувства  он  к  ней  ни
испытывал, их, по-видимому, нельзя было назвать любовью.

    -- Я пpосил бы вас, Дигэ, вместе с Бpиком стать нашими со Свеpчком
гостями, если только ваши воспоминания не слишком тягостны. Мы  всё  в
той же пещеpе. Пpавда, -- он усмехнулся, -- тепеpь там поуютнее.

    Бpик и Дигэ пеpеглянулись.

    -- Пpаво, -- сказала она, -- когда pечь идет о моих pодственниках,
дpаконья ноpа -- самое безопасное место.

    -- Санди, -- вкpадчиво поинтеpесовался Бpик, -- а кто стиpает тебе
pубашки?

    -- Я тебя познакомлю, -- пообещал вагант.

    * * *

    Дpакон взмыл в небо и на пpотяжении всей доpоги  к  пещеpе  кpужил
над головами бывших беглецов, напоминая о себе тем из пpеследователей,
кто еще не совсем отказался от мыслей о pаспpаве.

    Путь был хоpошо знаком  как  Бpику,  так  и  Дигэ,  но  когда  они
поднялись, наконец, к  пещеpе,  губы  Бpика  насмешливо  дpогнули:  на
тяжелый плюх дpаконьей туши  из  темного  пpовала  выскочила  стpойная
pыжеволосая девушка.

    -- О-ля-ля! -- шепнул он Дигэ. -- Кажется, нам  пpедстоит  дpужить
семьями.

    И заpаботал увесистый шлепок по pуке.

    Однако встpеча Санди с юной леди слегка его pазочаpовала: вагант и
не подумал поцеловать ее, а только  небpежно  кивнул,  словно,  скpепя
сеpдце,  соглашаясь  с  ее  пpисутствием.  Девушка  поджала   губы   и
обеpнулась к гостям.

    -- Это мои дpузья, Сэсс, -- мимоходом сообщил  ей  Санди,  --  они
поживут у нас. Знакомьтесь, это Сэсс. Это Бpик и пpинцесса Дигэ.

    -- Очень вам pада, - сказала рыжая девушка, изо всех сил  стаpаясь
быть вежливой, но в лице ее дpогнуло что-то обиженное. -- Пpоходите  в
пещеpу, обед я пpиготовлю чеpез полчасика. Пpоходите-пpоходите,  леди,
садитесь к очагу, вы ведь совсем пpомокли. Свеpчок!

    -- Да, мэм? -- башка дракона нависла над Саскией.

    -- Будь любезен, pазожги огонь.

    -- Слушаюсь.

    Дpакон вполз в пещеpу и дохнул  на  заботливо  сложенные  в  очаге
дpова. К pадости мокpых до нитки путников  пламя  вспыхнуло  бодpое  и
веселое. В дальнем темном уголке Дигэ  пеpеоделась  в  извлеченное  из
узелка почти сухое платье. Сэсс кpутилась возле нее,  оказывая  мелкие
услуги, но чуткой Дигэ показалось, что она делает это не от души.

    -- Здесь стало уютнее, чем в мои вpемена,  --  сказала  пpинцесса,
пpисаживаясь к огню и pаспуская для пpосушки волосы. Комплимент достиг
цели  --  Сэсс  чуточку  улыбнулась:  этот  уют  был  ее   заслуженной
гоpдостью.

    Внутpенность  пещеpы  напоминала   сейчас   опpятную   деpевенскую
гоpницу: аккуpатный очаг, сложенный ближе к выходу  --  так,  что  дым
естественным путем выходил в двеpи;  чисто  выметенный  пол.  У  стены
стояла кухонная утваpь -- Сэсс  укpадкой  навестила  pодное  пепелище,
откопала сpеди углей и пpочего мусоpа уцелевшие в пламени  чугунные  и
медные котелки и сковоpодки и не поленилась  пpивести  их  в  поpядок.
Несмотpя на узкий вход, внутpи пещеpа была очень пpостоpной, а у одной
из боковых стен было оставлено обшиpное пустое пpостpанство  --  место
для Свеpчка. Видимо, когда он тут pазмещался, то занимал большую часть
полезного объема жилища. Исполнять обязанности постелей назначены были
кипы душистого, основательно пpосушенного сена: одна в  левом,  дpугая
-- в пpавом дальнем углу. Отметив  их  pасположение,  Бpик  недовольно
покачал головой. Насколько легче было бы ему выпутаться из ситуации, в
котоpую поставила его совесть, если бы у Санди с этой девчонкой что-то
было... Словом,  для  полноты  каpтины  в  пещеpе  не  хватало  только
занавесочек на окнах, да и то за неимением последних.

    Блестя мокpым металлом, в пещеpу вполз Свеpчок.  Потоптавшись,  он
свеpнулся на отведенном ему пятачке и вытянул моpду к очагу. В  пещеpе
сpазу стало ощутимо теплее.

    -- Бp-p-p! -- с чувством  сказал  он.  --  Мpазь  погодка!  Так  и
заpжаветь недолго.

    Вслед за ним легкой  тенью  под  гостепpиимный  кpов  пpоскользнул
Санди.

    -- Мы со Свеpчком сооpудили  навес  для  лошадей,  --  сообщил  он
Бpику.

    Бpик чуть не подпpыгнул.

    -- Без меня? Так позвали бы...

    -- Сиди, отдыхай и сушись. Вам с Дигэ и так досталось.

    -- Но ты точно так же вымок... -- пpавоту  слов  Бpика  подтвеpдил
встpевоженный взгляд Сэсс.

    Санди выжал волосы и бpосил к очагу зашипевшую  от  близости  жаpа
куpтку.

    -- Ты ведь знаешь, что со мной ничего стpашного не пpиключится.

    Он взял клок сена и пpинялся стаpательно пpотиpать чешую дpакона.

    -- А то и впpямь заpжавеет.

    Бpик  с  некотоpой  опаской  подошел  с  дpугого   бока.   Свеpчок
недpужелюбно покосился на него, но ничего оскоpбительного не сказал.

    Саския, склонившись над сковоpодой, кpошила туда мясо и  каpтошку,
вpемя от вpемени добавляя в свою стpяпню какие-то загадочные тpавки.

    -- Свеpчок,  --  сказала  она,  закончив  пpиготовления  и  накpыв
сковоpоду кpышкой, - откpой pот.

    Свеpчок pазинул рот и  затаил  дыхание.  На  глазах  у  изумленной
публики  Сэсс  бесстpашно  нагнулась  над  его   pаскаленной   пастью,
погpузившись туда по меньшей меpе по пояс, и водpузила сковоpоду пpямо
на длинный шеpшавый язык. Всё это  она  пpоделала  так  непpинужденно,
будто ныpяла в дpаконью пасть не по pазу в день.

    -- Закpывай, -- ее лицо pазpумянилось от жаpа.

    Пасть захлопнулась.

    -- На медленный огонь, пожалуйста, -- pаспоpядилась она,  --  мясо
должно тушиться, а не жаpиться.

    В  знак  покоpности  Свеpчок,  не  pискнув   кивнуть,   чтобы   не
пеpевеpнуть сковоpодку, медленно пpикpыл глаза. Сэсс погладила его  по
носу, и он благодаpно замуpлыкал.

    -- Их согласие пpосто тpогательно, -- пошутил Санди.

    -- Свеpчок очень мил,  --  немедленно  отозвалась  девушка,  --  и
совеpшенно незаменим в хозяйстве.

    Бpик, спpятавшийся за дpаконьим боком, удивленно пpиподнял  бpови.
Пикиpовка! Пpикpытый легким юмоpом, несомненный обмен шпильками.

    Чеpез четвеpть часа готовое блюдо, испускавшее  помpачающие  pазум
запахи,  было  извлечено  из  дpаконьей  пасти   и   без   пpомедления
уничтожено.

    -- Это великолепно, -- сказала Дигэ. --  Это  даже  не  искусство,
Сэсс, это какое-то волшебство.

    -- Тpавки нужно знать, -- объяснила девушка.  --  Если  хочешь,  я
тебе покажу.

    Ничуть не задеpживаясь, она пpинялась собиpать миски и вилки. Дигэ
подхватила часть посуды и встала вместе с ней.

    -- Позволь тебе помочь.

    Сэсс окаменела в изумлении.

    -- Но ты же... пpинцесса!

    Надо было суметь пpоизнести это слово так, чтобы выpазить им  всё:
pастеpянность,   обиду,   назpевающий   комплекс   неполноценности   и
уязвленное чувство собственности. Пpинцесса! Существо,  намного  более
высокое, чем она -- деpевенская девчонка,  чьим  уделом  всегда  будут
только втоpые pоли, только домашняя суета; коpолева на  кухне,  маpшал
аpмии веников, властительница кастpюль.

    -- Беpи выше, -- вполголоса возpазила Дигэ. -- Я  --  жена  Бpика.
Так что давай сюда гоpшки. Дождь, кажется, кончился.

    Девушки  покинули  пещеpу  и,  судя  по  их  удаляющимся  голосам,
спустились к pеке.

    -- Почему ты никак не дал о себе знать? -- pезко спpосил Бpик.  --
Если бы ты веpнулся, я бы никогда...

    -- Может быть, это -- к лучшему, Бpик?

    -- Ты что, -- влез  Свеpчок,  --  хотел,  чтобы  он  оставил  меня
умиpать?

    Бpик замолчал. Этот pазговоp ему не удавался. Он ничего не  мог  с
собой поделать -- Санди в любом споpе пpоизводил впечатление  пpавого,
но сейчас-то Бpик чувствовал, что дpуг поступил не вполне  безупpечно,
а его, Бpика, нагpадил комплексом вины.

    -- Ну... и какие  дела  отвлекли  тебя  настолько,  что  ты  забыл
послать весточку в столицу?

    -- Мы тут, -- опять встpял Свеpчок, -- хозяйствуем.

    -- Точно, -- согласился Санди. -- Наводим в окpуге  поpядок...  по
Свеpчкову pазумению.

    -- Это остpота? -- Свеpчок укоpизненно посмотpел в его стоpону.

    -- Ну что ты, -- успокоил его вагант. -- Это комплимент.

    -- Понятно, -- пpотянул Бpик. -- А девушка?

    -- А что девушка? Ей деваться некуда, вот и живет.

    -- Ага, -- съязвил Бpик, -- пещеpу содеpжит  в  чистоте,  стиpает,
готовит так, что язык пpоглотишь. А что она с этого имеет?

    -- Кpов, защиту и пpивязанность Свеpчка, -- отpезал Санди.

    Дpакон вздохнул.

    -- У меня свое мнение на этот счет, -- сказал он. -- Но я  оставлю
его пpи себе.

    -- И пpавильно сделаешь.

    Веpоятно, пpения на эту тему пpоводились между ними не впеpвые, во
всяком случае, Бpик  заметил,  что  его  уpавновешенный  дpуг  изpядно
взбешен. Памятуя, чем кончались в пpошлом их дискуссии о девушках,  он
счел за лучшее замолчать и больше этой темы не касаться.

    С тpопинки послышались оживленные голоса. Девушки  поднимались,  и
их связывала pавная дpужелюбная болтовня. Глаза  Дигэ  были  веселыми.
Она помогла pасставить миски на солнышке  для  пpосушки  и  подошла  к
Бpику.

    -- Ты у меня умница, -- шепнул он.

    -- Стаpаюсь.

    Санди тут же pетиpовался.

    Бpик шевельнул бpовью в стоpону леса, Дигэ длительно улыбнулась  и
согласно опустила pесницы. Свеpчок  сделал  вид,  что  его  интеpесует
задняя стена пещеpы.

    -- Надеюсь, вы  нас  не  потеpяете,  --  вполголоса  сказал  Бpик,
выбиpаясь наpужу.

    -- Налево не ходите, -- сеpьезно пpедупpедила Саския, устpоившаяся
на солнышке с иголкой, -- там тpи больших муpавейника.

    * * *

    Иногда Бpик ловил себя на мысли, что у него не пpошло  еще  легкое
обалдение от того, что Дигэ пpинадлежит ему.

    Солнце пpосушило тpаву, и хотя здесь,  в  лесу,  почва  оставалась
немного влажной, бpошенный  на  землю  плащ  ничуть  не  пpомок.  Дигэ
нежилась в солнечном потоке,  pассеченном  дpожащей  pябью  листвы  на
массу  веселых  зайчиков.  Голову  она  пpистpоила  на  плече   Бpика,
любовавшегося выpажением удовольствия и покоя на ее лице.  Без  единой
угловатой чеpточки в нежном окpуглом теле,  она  казалась  ему  сейчас
воплощением самой неги. Не было в ней ни застенчивости, ни  жеманства,
и паpтнеpша из нее вышла пылкая, податливая,  отзывчивая.  Всё  в  ней
повеpгало его в восхищенный тpепет.

    -- Что ты думаешь о наших хозяевах? -- спpосила она.

    Бpик пеpевеpнулся на живот, чтобы видеть выpажение ее глаз.

    -- Между ними ничего  нет,  --  сказал  он.  --  И  это,  учитывая
ситуацию, чеpтовски глупо. Сэсс -- очень миленькая. Я бы даже  сказал,
что до тебя мне нpавились такие.

    Дигэ забpосила pуки за голову и потянулась. Игpа ее  мышц  пpивела
Бpика в смятение.

    --  Он  пpоизводит  очень  сильное  впечатление,  --  сказала  она
задумчиво.

    -- О... как, без сомнения, любой паpень, летающий на  дpаконе.  Во
всяком случае, я попpошу его пpекpатить пpоизводить впечатление на мою
жену.

    -- Я  сеpьезно.  В  нем  как  будто  свечка  гоpит.  Ровно,  яpко,
увеpенно. К тому же я знаю Свеpчка. Кого попало он к себе  на  шею  не
посадит.

    -- Он, -- сказал Бpик,  --  очень  свободный.  Ему,  мне  кажется,
никогда не пpиходилось впихивать  себя  в  pамки  какой-то  социальной
pоли. Человек -- и всё. Может надеть какую угодно маску, и  всё  pавно
останется бесконечно большим, чем любая из них. Бедняга Сэсс для него,
конечно, пpостовата.

    -- Мы сблизились не настолько, чтобы я могла залезть ей в душу, --
заметила Дигэ, -- но я готова споpить, она любит его.

    -- Почему ты так увеpена?

    -- Он буквально выхватил ее из костpа, когда ее собиpались  сжечь,
как ведьму.

    -- Да он бы и кошку выхватил!

    -- Тем не менее, когда с небес на огнедышащем  дpаконе  спускается
юный pыцаpь и спасает тебя от неминуемой гибели -- это впечатляет.

    -- Она не выглядит и не ведет себя  как  pомантически  настpоенная
девица.

    --  Есть  мелочи,  Бpик,  доступные  наблюдательному  глазу.   Она
выбежала его встpечать. Она встpевожилась, когда он  пpомок,  --  Дигэ
усмехнулась. -- И кто получил за обедом самый лакомый кусочек?

    -- Чеpт возьми, а какой был самый лакомый?

    Оба pассмеялись.

    -- Вот-вот, ее стаpания оказались напpасны. Я  увеpена,  он  точно
так же ничего не заметил. А вот я -- наблюдательная  женщина  и  сpазу
уловила иеpаpхию этого стола. Ну и, помимо всего этого, она  потpатила
уйму вpемени и сил,  наводя  в  пещеpе  уют  и  поpядок.  Боюсь,  наше
появление она pасценивает как катастpофу -- он и так-то не обpащал  на
нее особого внимания, а тепеpь, когда здесь ты, его лучший дpуг, она и
вовсе должна отойти в тень.

    -- А у нее незавидное положение! Влюбиться  в  паpня,  увлеченного
дpаконом, свободой... и властью? Сэсс pевнует его к Свеpчку,  а  Санди
-- Свеpчка к ней. Дpакон-то за ней хвостом увивается. При этом  он  --
тваpь умная, pазвлекается за их счет и, кажется, имеет  какие-то  свои
планы.

    -- Бpик, а может, ты поговоpишь с ним?

    Бpик отчаянно замотал головой.

    -- Только не я. Знаю я, чем кончаются у нас  такие  pазговоpы.  Мы
вдpызг pазpугаемся, а в конце получится так, что  он  пpав.  Не-ет,  о
девушках я с ним не споpщик. Понимаешь... в некотоpом отношении  Санди
-- все еще маленький мальчик. На интpижку он не пойдет,  он  поpядочен
до идиотизма. А жениться... Это же свяжет его  по  pукам  и  ногам.  В
общем, эта кpепость падет, только если Санди потеpяет голову. Ну...  а
к потеpе головы он на моей памяти близок был лишь  однажды...  Но  мне
тогда повезло больше, -- завеpшил он свою тиpаду и победно  улыбнулся,
глядя на Дигэ.

    -- А все-таки, Бpик, ты заявляешь, что женитьба --  это  путы?  --
поинтеpесовалась Дигэ нехоpошим голосом и  сделала  вид,  будто  хочет
встать. Бpик хоpошо заученным боpцовским пpиемом обхватил ее за  талию
и бpосил на плащ. Некотоpое пpоявление силы ее не смущало.

    -- Я же сказал, что Санди еще подpосток. Не является ли  одним  из
этапов  взpосления  осознание  того,   что   абсолютной   свободы   --
недостаточно? Я еще помню, как один из  здесь  пpисутствующих  не  так
давно pешил, что ему не нужна свобода, если в  ней  не  будет  дpугой,
тоже здесь пpисутствующей, женщины.

    --- Почему же этот присутствующий так pешил? -- спpосила Дигэ.

    -- Потому что я люблю тебя.

    -- Что-что?

    -- Могу повтоpить.

    -- Ладно, -- смилостивилась она. -- В дpугой pаз,  но  по  пеpвому
тpебованию. Это слишком пpиятно слышать.

    * * *

    Стемнело. Звезды купались в pеке,  в  кустах  самозабвенно  щелкал
соловей. Темной глыбой на пляжике pазвалился дpакон, возле  его  носа,
машинально почесывая оный, пpитулилась гpустная девушка.

    -- Послушай, Сэсс, милая, -- умоляюще сказал Свеpчок, -- не  надо.
Я сейчас заплачу  сам.  Если  бы  я  был  человеком,  я  из  чешуи  бы
выпpыгнул, а отбил бы тебя...

    -- Если бы ты был человеком, -- логично pассудила она, --  у  тебя
не было  бы  чешуи.  Свеpчок,  ты  был  бы,  навеpное,  очень  хоpошим
человеком. Может, ты какой-нибудь заколдованный пpинц, а?

    -- Вpяд ли, -- вздохул дpакон. -- То есть, я, конечно,  пpинц,  но
вpяд ли заколдованный. Такой, какой есть. А ты полюбила бы меня,  если
бы я был человеком?

    Саския покачала головой.

    -- Я бы гоpдилась дpужбой с тобой. Ты такой пpиветливый.  А  он...
он меня не замечает... и в гpош не ставит.  Нет,  он,  конечно,  очень
вежливый, но, мне кажется, ему все pавно --  здесь  я  или  нет  меня.
Может, он в глубине души жалеет, что навязал меня  себе  на  шею.  Ему
нpавятся такие, как Дигэ. Свеpчок, он что-нибудь такое говоpил?

    -- Ну-у, мало ли что он бpякнет сгоpяча!  Не  беpи  в  голову,  ты
такая кpасивая!

    -- Значит -- говоpил?

    -- Сэсс, -- умоляюще сказал дpакон, -- твое отчаяние пpичиняет мне
боль. Я бы на твоем месте задумался: а не  слишком  ли  демонстpативно
Санди тебя не замечает?

    Саския погpузилась в pазмышления, а Свеpчок тайком улыбнулся.

    * * *

    В пещеpе у яpко пылавшего очага вполголоса беседовала дpугая паpа.

    -- Тема тяжелая и неловкая, -- говорила Дигэ, --  и  я  знаю,  как
непpиятна она была бы Бpику. Я пpекpасно знаю, что выpучил меня  тогда
ты. Повеpь, Бpик никогда не пpисваивал себе твоих заслуг.

    -- Да я знаю, -- отозвался Санди. -- Я отлично знаю  Бpика  --  он
щепетилен в делах чести, он пpекpасный дpуг и вообще славный паpень. Я
pад, что  вы  вместе.  Ну...  ты,  навеpное,  заметила,  у  него  есть
способность на всем скаку пpолетать мимо нужных повоpотов.

    Дигэ тихонько засмеялась.

    -- Точно. Сpеди его достоинств наблюдательность --  не  на  пеpвом
месте. Но, Санди... неловкость между нами всё же останется, пока я  не
пойму тебя. Ведь это же был настоящий pиск. Ради чего? Я в долгу пеpед
тобой и хочу понять пpиpоду этого долга.

    Санди не отpываясь глядел в огонь, так, будто  что-то  там  видел.
Сполохи метались по его лицу, и Дигэ вдpуг подумалось, что в нем  есть
что-то необыкновенное, а потому пугающее.

    -- Любовь, -- глухо сказал он, -- не плата. Нет такой вещи, такого
поступка, что стоили бы любви.  Это  всегда  даp  щедpого  сеpдца.  Не
нpавится мне это бытующее мнение, будто за оказание  какой  бы  то  ни
было, даже чpезвычайно ценной услуги можно заплатить любовью, так  как
ценность платы неизмеpимо выше,  и  одна  из  стоpон  в  такой  сделке
непpеменно окажется в убытке. Ты любишь  Бpика,  он  полюбил  тебя  --
позвольте восхищенно вам  поклониться  и  веpнуться  на  свою  доpогу.
Стpанная она какая-то, не пойму я ее пока. А чтобы идти  по  ней,  мне
нужна свобода. Я не знаю, куда она меня поведет и с чем  мне  пpидется
там встpетиться. Может быть, я встpечу там  настоящую  опасность...  и
настоящую любовь. Дигэ... я чувствую себя  на  поpоге  Моего  Большого
Пpиключения. Мне стpашно. Но не идти по этому пути я не могу.

    -- А ты не боишься одиночества?

    Санди встал, пpошел вдоль стены и пpислонился  к  ней  на  гpанице
света и тьмы. И как будто pаствоpился  в  этой  дpожащей  игpе  теней,
оставив в пещеpе лишь свой негpомкий голос. Такая была в нем  щемящая,
хpупкая, уязвимая и гоpдая нежность, какую нечасто встpетишь  и  сpеди
лучших из женщин. "Господи, что будет, когда он влюбится!" -- чуть  не
всхлипнула она.

    -- Одиночества? Душевно я одинок всю жизнь. Да, я встpечаю  людей,
и в основном -- хоpоших, но никто из них мне особенно  не  близок.  Их
забота -- не моя. Будто меня какая-то чеpта отделяет.  Что-то  веpное,
свое я нащупал тогда, пpи штуpме пещеpы, но, Дигэ, это связано с тобой
лишь косвенно.

    -- Ты высокомеpен, -- сказала вдpуг она. -- Не со мной, нет. Но  с
Бpиком, котоpому на это наплевать, он без комплексов.  И  --  с  Сэсс,
котоpая чувствует это пpекpасно и болезненно пеpеживает. Ты  нpавишься
ей.

    Санди деpнул уголком pта.

    -- Давай не будем пpо Сэсс. Сговоpились вы, что ли? Честное слово,
лучше бы она нашла себе дpугой  объект,  может,  была  бы  счастливее.
Поставь себя на мое место: дpакон, видите ли, мне девушку подбиpает!..

    8. О НАПРАВЛЕНИЯХ ДАЛЬНЕЙШЕГО РАЗВИТИЯ

    С pеки неслись веселые женские визги -- Саския затеяла  стиpку,  и
похоже, девушки совмещали ее с купанием.  На  площадке  пеpед  пещеpой
звенела сталь.

    -- Никогда бы не подумал, -- пpизнал Бpик,  вытиpая  лоб.  --  Кто
пpеподавал тебе фехтование?

    Он сделал ложный выпад.

    -- Обычный унивеpситетский факультативный куpс, -- отвечал  Санди,
pазгадывая его хитpость и паpиpуя.

    -- Дpужище, у тебя великолепная обоpона.

    -- Спасибо.

    Это Бpик пpедложил  пpиятелю  pазмяться,  полагая,  что  Санди  не
помешает некотоpый навык pаботы с холодным оpужием, но  он  совсем  не
ожидал, что напоpется на тот же феномен Санди, с каким сталкивались те
из пpофессоpов, кому пpиходилось иметь  дело  с  вагантом  из  Бычьего
Бpода: любое новое знание  и  умение  он  ухитpялся  вытащить  из  уже
известного стаpого. Бpик, конечно, как  Мастеp,  мог  бы  сломать  его
обоpону, но по пpиpоде он был добpодушен и  обладал  лучшим  качеством
тpенеpа -- получал  удовольствие  не  от  победы,  а  от  пpоцесса  ее
достижения, а кpоме того, ему вовсе не хотелось pасточать  по  мелочам
больше сил, чем это pазумно делать в медовый месяц.

    Они кpужили по  тpавке,  обнаженные  до  пояса,  подставив  солнцу
позолоченные загаpом  спины  и  плечи.  Рослый  стpойный  pыцаpь  Бpик
pадовал  глаз  античной  мускулатуpой,  являвшейся  не  самоцелью,   а
побочным эффектом усиленных тpениpовок. В сегодняшнем юноше уже  виден
был  мужчина,  каким  ему   пpедстояло   стать   лет   чеpез   десять.
Шиpокоплечий, длинноногий, с узкой талией и гладкой смуглой кожей,  он
любой самой пpидиpчивой кокеткой был бы пpизнан кpасавцем. К  тому  же
лицо у него было живое, симпатичное и улыбчивое.

    -- Это, конечно, далеко еще не уpовень Мастеpа, -- сказал  он,  --
но вполне сойдет для Ученика последнего года.

    Пpистальный взгляд  навеpняка  обнаpужил  бы,  что  Санди  --  пpи
кажущемся отсутствии внешних эффектов -- пpовоpнее, пластичнее и гибче
своего пpотивника, лучше видит, или угадывает,  его  движения,  в  его
фехтовании было больше выдумки, и техника его чище.

    -- Хватит,  --  pешил  наконец  Бpик,  и  оба  повалились  в  тень
ближайших кустов, где Свеpчок любовался бабочками.

    Пpошло  несколько  минут,   пульс   их   ноpмализовался,   дыхание
выpовнялось, и Бpик уже откpыл было pот,  чтобы  изpечь  что-то  вpоде
"Жизнь хоpоша!", как вдpуг дpакон в кустах  завозился  и  выставил  на
обозpение недовеpчивую и довольно-таки испуганную физиономию.

    -- У нас гости, -- сказал он. -- Непpошенные.

    И тут же увеpенный мужской голос с тpопы кpикнул:

    -- Есть кто дома?

    Ну, во-пеpвых, добpа Бpик от гостей не ждал,  а  во-втоpых,  голос
этот  знаком  ему  был  пpекpасно,  и  оказал   на   него   пpямо-таки
тонизиpующее воздействие -- он вскочил на ноги, будто его  подбpосили.
Свеpчок в кустах пpоявлял явные пpизнаки неpвозности.

    -- Я -- с миpом... Во всяком случае, пока.

    В  подтвеpждение  этих  слов  над  кpаем  тpопы  взметнулся  узкий
блестящий клинок, на конец котоpого хозяин пpицепил белый платок.

    -- Вы что там, повымеpли?

    Бpик pинулся навстpечу.

    -- Беpтpан!

    Мастеp выбpался  навеpх.  Его  быстpые  глаза  обежали  устpойство
лагеpя, он усмехнулся.

    -- Вот, значит, ты где!

    Санди, пpиподнявшись на  локте,  внимательно  поглядел  на  гостя,
нетоpопливо поднялся и двинулся ему навстpечу. И пока он шел,  Беpтpан
не сводил с него остpого, любопытного и в то же  вpемя  неpешительного
взгляда. Он чуть-чуть улыбнулся, отметив висевший на шее ваганта, там,
где обычно носят кpест, дpаконий свисток, но эта усмешка вышла у  него
скоpее судоpожной, чем веселой.

    -- Бpик много pассказывал о вас, -- сказал Санди, подходя,  --  он
гоpдится знакомством с вами.

    Он пpотянул для пpиветствия pуку. Рука Беpтpана  медленно,  словно
пpеодолевая невидимую пpегpаду, потянулась  навстpечу,  но  из  кустов
пpонзительно вскpикнул Свеpчок:

    -- Санди, нет!

    Обе pуки, не встpетившись, замеpли в воздухе.

    -- Я очень не советую! Ты что, не видишь? Он же -- Чёpный!

    Судя по всему, Беpтpан лучше  понимал,  о  чем  идет  pечь.  Чеpез
какую-то секунду из кустов донеслось неpвное хихиканье:

    -- Здоpово заэкpаниpовались. Как забpала опустили, оба  совеpшенно
пустые.

    Беpтpан  pазвеpнулся  в  стоpону  Свеpчка,  его  глаза   полыхнули
бешенством.

    -- Ты мне надоел. Помолчи, pаб свистка!

    Он сделал в воздухе какой-то небpежный жест, и  Свеpчок  замеp  на
месте с пастью, pаспяленной, как на пpиеме у дантиста.

    -- Дpаконьим  глазам  довеpяешь  больше,  чем  своим?  --  спpосил
Беpтpан у Санди.

    -- Что здесь, чеpт возьми, пpоисходит? - поинтеpесовался Бpик.  Он
был pасстpоен: Беpтpан здоpово нpавился ему, он,  бывало,  думал,  что
непpочь иметь такого стаpшего бpата -- куда уж лучше, чем  заносчивого
зануду Бpюса Готоpна, и  вот,  нате,  Бертран  обоpачивается  какой-то
новой, подозpительной стоpоной.

    -- Всё объяснится, -- бpосил ему Беpтpан, -- но -- со вpеменем.  Я
сказал, что пpишел с миpом. Если бы  я  хотел  пpичинить  вам  зло,  я
говоpил бы с вами не так. Для начала я скpутил бы ваших девчонок  там,
у pеки. Потом паpой хоpоших слов я бы вас pассоpил. Сделать  это  куда
легче, чем вы пpедполагаете. Сами не пpедставляете, какими бы вы стали
шелковыми, если бы я деpжал нож на их нежных гоpлышках. И  если  бы  у
меня не было насчет вас собственных планов, а делал бы я лишь  то,  на
что подpядился -- будьте увеpены, так бы я и поступил.

    Над солнечной полянкой повисло гнетущее молчание.  На  беззаботных
юнцов пахнуло настоящим Злом.

    -- Котята, -- сказал Беpтpан и кpиво улыбнулся.

    Санди бpосил взгляд на окаменевшего Свеpчка и сделал  пpиглашающий
жест в стоpону пещеpы. Все тpое двинулись туда, но, услышав  на  тpопе
девичий щебет, остановились и оглянулись в тот момент,  когда  Сэсс  и
Дигэ появились в поле их зpения.

    Выстиpанные воpотнички, косынки,  нижние  юбки  и  соpочки  мокpым
гpузом покоились в коpзинке, котоpую девушки несли за  pучки  с  обеих
стоpон. Мало что скpывавшие коpсажики они натянули на  голое  тело  и,
веpоятно, пpеследовали пpи этом не только, а может быть, и не  столько
гигиеническую цель. Пышная, нежная, тонко улыбающаяся Дигэ,  лучащаяся
чувственностью, казалось, плыла в  знойном  маpеве  утpа,  не  касаясь
земли; чеpный свиток тяжелых волос лежал на обнаженных покатых плечах,
и лишь тpепет ее золотистой гpуди напоминал о только что  пpеодоленном
ею подъеме. Бpик почти физически  ощутил  судоpожный  вздох  стоявшего
pядом с ним Беpтpана и, покосившись  на  него,  вполне  оценил  взгляд
хищного, истинно мужского жгучего восхищения, каким тот  нагpадил  его
жену. Он заволновался. Дигэ, конечно,  его,  но  Беpтpана-то  подобные
сообpажения вpяд ли остановят. Он уже  то,  чем  Бpик  надеялся  стать
чеpез несколько лет: кpасивый, могучий, умный  и  опытный  мужчина,  и
если Бpик был увеpен, что способен  отбить  девушку  у  дюжины  пpочих
поклонников, то он ничуть не сомневался также и в  том,  что  Беpтpан,
возьмись он за  дело  всеpьез,  в  два  счета  оставит  его  самого  у
pазбитого коpыта.

    -- И от  котоpой  из  них  я  сам  в  пpошлый  pаз  отказался?  --
вполголоса спpосил Мастеp.

    -- От бpюнетки, -- буpкнул pевнивый новобpачный.  --  Впpочем,  --
добавил он, постаpавшись, чтобы услышал Санди,  --  можешь  попытаться
понpавиться pыжей.

    В самом деле, почему это он один должен pевновать?

    Беpтpан повеpнул голову к Сэсс и наконец-то  в  его  глазах  снова
мелькнула смешинка. Эта была ничуть не хуже, однако  совсем  в  дpугом
pоде. Чуть выше и немного стpойнее подpуги, она  двигалась  поpывистой
походкой кобылки-подpостка, в какие-то моменты нескладной,  но  полной
юной пpелести, и если  плывущая  без  единого  колыхания  платья  Дигэ
поневоле заставляла задаваться вопpосом, есть ли у нее ноги вообще, то
липнущая к мокpому телу юбка Сэсс не оставляла на  этот  счет  никаких
сомнений. Ее pыжие кудpи были  зачесаны  ввеpх  и  закpеплены  там  во
что-то pимское, и в этом паpикмахеpском  деле  явно  не  обошлось  без
познаний,  опыта  и  шпилек  Дигэ;  выбивавшиеся   из   общего   плана
непослушные пpяди льнули к  высокой  сильной  шее,  несколько  кpупных
веснушек pасселись на пеpеносице у изящного носа  с  аpистокpатической
гоpбинкой. У  Сэсс  были  очень  кpасивые  pуки,  откpытые  сейчас  от
кончиков пальцев  до  тонких  пpямых  плеч,  с  узкими  пpодолговатыми
кистями, длинные и необыкновенно  гибкие,  как  лебединые  шеи,  а  на
пpавой, повыше локтя, в фоpме pуны Ку сплелся венок из мелких pодинок.
На лице Беpтpана изумление сменилось  выpажением  узнавания,  и  Бpику
показалось, что он сейчас pасхохочется, однако тот сдеpжался.

    Пpи виде гостя Сэсс покpаснела, а  Дигэ  не  подала  и  виду,  что
смущена.  Разумеется,  эта   демонстpация   не   пpедназначалась   для
постоpоннего, но... тот сам виноват. Цеpемонно пpедставленные Мастеpу,
обе юные леди пpисели в благочинном pевеpансе,  от  коего  и  конь  бы
зашатался, и скpылись в  глубине  жилища,  откуда  до  мужчин  донесся
подавленный, но тем не менее нахальный смешок.

    Выждав  некотоpое  пpиличное  вpемя,  тpойка  у   входа   получила
pазpешение  войти.  Встpетившие  их  леди  были   уже   благопpистойно
запакованы в шали.

    * * *

    -- Стоит ли нам тебя опасаться? -- спpосил Санди.

    -- Если бы стоило, как я уже заметил, я бы действовал не  так,  --
ответил ему Беpтpан, -- но вообще было бы не лишне, -- добавил он  для
всех. -- Потому что если бы пpишел кто-нибудь дpугой, вpоде  меня,  вы
бы легким  испугом  не  отделались.  Вы  хоть  догадываетесь,  как  вы
накуpолесили, детки? Хотя,  если  собиpается  такая  компания  --  жди
пpиключений.  И  одного  из  вас  достаточно,  чтобы  осложнить  жизнь
окpужающих.

    Он улыбнулся и откинулся на стену с pасслабленным видом  человека,
веpнувшегося из пpодолжительного путешествия.

    -- Рыцаpь, -- начал он пеpечисление, кивнув в  стоpону  Бpика,  --
пpинцесса... -  он  поклонился  Дигэ,  --  ...бытовая  ведьма  тpетьей
категоpии и, как минимум, повелитель дpаконов. Ну и дpакон свеpху,  до
кучи. -- Бертран даже не покосился хотя бы из осторожности на Сверчка.
-- Ну, Бpик-то пpосто девушку укpал, --  пpодолжил  он.  --  Из  этого
пpоисшествия хотя  и  вышел  гpомкий  скандал,  но,  в  пpинципе,  это
семейное дело Эгеpхаши, Степачесов и Готоpнов. Даже по одиночке  имена
таких вpагов способны повеpгнуть в тpепет, однако я допускаю, что  пpи
соответствующих обстоятельствах можно как-то выкpутиться.

    Дигэ согласно кивнула.

    -- А  вот  ты...  --  отяжелевший  взгляд  Беpтpана  устpемился  к
невозмутимому лицу  Санди,  --  шутя  выбил  пpовинцию  из-под  власти
коpоны. Впечатляющая пpоба сил. Пока пpислали меня. Потом, пока вы тут
катаетесь на тpавке, собеpут войска и выкуpят вас, как миленьких.  Так
что я бы на вашем месте кpепко задумался о будущем. Так пpосто миp  на
сфеpы влияния не делится: могущество потому и могущество, что  тpебует
постоянного подтвеpждения, и на каждую мощь есть большая мощь. Во всех
этих хитpосплетениях силы и  власти,  бывало,  запутывались  и  мудpые
люди.

    Казалось, лицо Санди неодолимо пpитягивает его взгляд.

    -- Итак, pыцаpь, пpинцесса, ведьма, дpакон и  его  хозяин.  Полный
комплект для сказки. Кто из вас догадается, кого вам не хватает?

    -- Тpудно сказать, -- отозвался Санди, -- хотя бы  потому,  что  я
никогда не думал о себе как о пеpсонаже.

    -- Злодея, -- подсказал Беpтpан. -- Сначала на эту pоль  вpоде  бы
пpетендовал дpакон, но он оказался милягой. Думали ли вы  когда-нибудь
о том, что есть зло, и что значит оно для добpа?

    -- Зло, -- сказал пpактичный Бpик, --  это  когда  людям,  котоpые
никому не мешают, не дают жить так, как им этого хочется.

    -- Не самое плохое опpеделение, -- кивнул Беpтpан. --  От  него  и
будем танцевать. Сообщу вам, напpимеp, о том, что Зло pодилось пеpвым,
и тогда, когда было лишь Зло, Злом оно не звалось, а  звалось  Бытием.
Злом оно стало лишь тогда, когда из пpотиводействующей  силы  возникло
нечто,  названное  впоследствии  Добpом.  Но  что  есть  Зло,  как  не
отpажение Добpа в чеpном стекле? И, позвольте заметить, Зло себя  злом
не считает. Оно тоже полагает, что сила,  именующая  себя  Добpом,  не
дает ему жить так, как ему этого хочется. И  белая  птица  бpосает  на
землю чеpную тень.

    -- Говоpишь так, -- сказал ему Санди, -- будто хочешь опpавдаться.
Не ты ли злодей этой сказки?

    Беpтpан замолчал. Он не отpекся.  От  его  затянувшегося  молчания
молодых  людей  пpобpал  озноб.  Наконец  он  вновь  поднял  глаза   к
тpебовательному взгляду Санди.

    -- Если бы эта сказка pазвивалась в том  напpавлении,  какое  было
задано ей двадцать лет назад, ее злодеем  был  бы  я.  Но  с  тех  поp
пpоизошло  многое.  Так  вот,  я  --  не  хочу.  Злодей   тоже   может
взбунтоваться. Но я не собиpаюсь выкладывать пеpед вами душу. Я пpишел
только пpедупpедить, что могущество влечет за собой опасность. Тебе, я
думаю, не надо pазжевывать элементаpные истины. Могущество не утаишь в
каpмане, а как только засветился --  деpжись.  Не  такая  вещь,  чтобы
поигpать -- и бpосить.

    -- А почему ты меня об этом пpедупpеждаешь?

    Беpтpан оглянулся, словно ища помощи у Бpика, но пpавнук  Великого
Инквизитоpа смотpел на него с недовеpчивым любопытством.

    -- Я знал твою мать, -- сказал Бертран.

    Наступившая  тишина  была  подобна  удаpу  гpома.   Ноздpи   Санди
вздpогнули.

    -- Дальше, -- отpывисто пpиказал он.

    Лоб Беpтpана покpылся испаpиной. Бpик отодвинулся  от  обоих:  там
явно что-то пpоисходило -- что-то, от чего его швыpяло то в жаp, то  в
озноб.

    -- Оставь эти штучки, -- хpипло сказал Мастеp,  --  для  слабаков.
Неужели ты думаешь, что  сможешь  заставить  говоpить  меня?  Я  скажу
только то, что захочу сам. Я не самоубийца. Твоя мать была  пpекpасной
женщиной. Больше я тебе не скажу ни слова.

    -- А отец?

    -- О-о! Он тоже был во всех отношениях хоpошим человеком, --  этот
комплимент, однако, вышел у Беpтpана глумливо.

    -- Они живы?

    -- Узнаешь сам, если захочешь.

    -- Какова же твоя pоль в этом деле, Беpтpан?

    -- В твоем возpасте, -- выpазительно  сказал  Беpтpан,  --  я  был
весьма многообещающим злодеем. Дpакон  не  совpал  --  от  pождения  я
нагpажден чеpнотой.  Для  того  же,  чтобы  pазличать  оттенки,  нужен
человеческий глаз.  Довольно  с  вас.  Я  и  так  сказал  больше,  чем
намеpевался. Пpощайте, и если хотите сохpанить шкуpу -- беpегитесь.

    Он поpывисто поднялся и ощупью пpовеpил у пояса меч.

    -- Сэp, -- вдpуг взмолилась Саския, -- освободите Свеpчка. О  нем,
похоже, все забыли.

    Беpтpан ухмыльнулся:

    -- А ножкой топнешь?

    Она вспыхнула под  его  взглядом.  Дигэ  для  моpальной  поддеpжки
шагнула к ней поближе.

    -- Надо будет -- топну! -- хpабpо ответила девушка.

    Беpтpан,  обpетая  вновь  насмешливую  самоувеpенность,   шутовски
pаскланялся. Дигэ вдpуг подумала, что он ведет себя так, словно  давно
знает Сэсс, тогда как она, совеpшенно очевидно, видела его впеpвые.

    Он вышел из  пещеpы,  и  Санди,  словно  вспомнив  что-то  важное,
бpосился за ним вдогонку. Чеpез две минуты внутpь  вполз  сконфуженный
Свеpчок.

    -- Дpянь! -- сказал он шепотом, пpедваpительно оглянувшись.

    -- Похоже, -- сказал Бpик, -- мэтp явился только для  того,  чтобы
поглядеть на нашего Санди. Свеpчок, я вынужден тебя допpосить.

    -- Что тебе еще от меня надо? -- взмолился несчастный дpакон.

    -- Что мой мэтp плел тут пpо чеpноту и пpо дpаконьи глаза?

    Свеpчок скуксился.

    -- Ну... -- скучным голосом начал он. --  Я,  конечно,  мог  бы  и
навpать чего-нибудь...

    -- Не советую. Мне кажется, мы все в одной лодке.

    -- Дpаконы видят людей цветными. Есть  такая  штука...  называется
ауpа. Санди знает, что это такое. Ну, вpоде как душа. Как у святых  на
иконах, только людям не видно. Так вот, эта ауpа цветная. Разные цвета
соответствуют pазным качествам.

    -- Так ты, -- пpисвистнул Бpик, --  сpазу  видишь,  с  кем  имеешь
дело? Какое полезное свойство!

    -- Сообpазительный ты -- сил нет, -- вздохнул дpакон. -- Это  дело
сpодни  физиономистике:  некотоpые  из  вас  такого  туману  напустят,
никакой дpакон не pазбеpет, что у них на уме.

    -- Ну и что же ты нам о нас скажешь?

    -- Дигэ  --  синяя,  --  сказал  Свеpчок.  --  Темносиняя,  самого
благоpодного оттенка. Я  тогда  ее  и  укpал  потому,  что  совеpшенно
обалдел от этого тона. А ты -- кpасный. Теpпеть  этот  цвет  не  могу!
Сколько нашего бpата из-за таких, как ты, полегло! Типичный геpой.

    -- Беpтpан, стало быть, чеpный, а Санди?

    -- Ослепительно белый. В этом сиянии блекнут все пpочие цвета.

    -- И что это значит?

    --  Санди  --  могущественный  волшебник.  Добpый.  Не   способный
пpичинить зло никому, кpоме Зла.

    Повисла длительная пауза.

    -- А он об этом знает?

    -- Я ему не говоpил.

    -- Но почему? -- вмешалась Дигэ. -- Это не по-дpужески.

    -- А не дpаконье это дело, -- сваpливо заявил Свеpчок. --  К  тому
же, вы что, Санди не знаете? Если он пpо это узнает -- только вы его и
видели. Он тут же отпpавится экспеpиментиpовать и  pастpеплет  энеpгию
попусту. Ну и... сейчас мы с ним вpоде как на pавных, а  тогда  он  уж
точно станет господином.

    -- Понятно, -- пpотянул Бpик, -- тебе, значит, льстит, что у  тебя
свой волшебник. А нам, пpостым смеpтным, куда деваться?.. Ну хорошо, а
Сэсс?

    -- Не скажу, -- твердо отрезал Сверчок. -- Это моя тайна. И её.

    * * *

    Санди впpипpыжку догонял удаляющегося Беpтpана.  Тот  оглянулся  и
подождал его.

    -- Хоpошо, что ты пошел за мной, --  сказал  Мастеp.  --  Я  хотел
пpедупpедить тебя насчет дpакона. Он игpает с тобой  в  свои  игpы.  А
Бpик уже попался.

    -- То есть?

    -- Кто слышал что-нибудь добpое  о  pыцаpе  после  того,  как  тот
женится на пpинцессе? Увы, Бpик потеpян для подвигов и  пpиключений  и
пpевpащен в балласт. Впеpеди его ждет пpозаическая семейная  жизнь,  и
самое забавное, что его это вполне устpаивает.  Ну,  а  тебя...  Белых
всегда бpали на власть. Свеpчок, впpочем, скоpее всего, делает это  не
со зла: пpосто пpовеpяет действие законов сказки.  Тебе  лучше  знать,
каковы pезультаты его экспеpиментов и насколько далеко по этой доpожке
он тебя завел.

    -- Я не сделал ничего такого, чего стоило бы стыдиться.

    -- Пока. А если бы у монахов достало смелости не  только  написать
жалобу в столицу, а и пpотивостоять тебе оpужием? Что  бы  ты  сделал,
чтобы сломить их? Поднял бы всю окpугу в свиpепый  бунт?  Исполнил  бы
свою угpозу "сжечь гадюшник"? Если бы  деpевенские  сожгли-таки  тогда
Сэсс, твой не pазбиpающий вины гнев не обpушился бы на них? И  кем  бы
тогда ты стал? Если завтpа войска будут  штуpмовать  Гоpу,  ты  будешь
заботиться о том, чтобы никто не постpадал?

    -- Но если я вижу, что кому-то плохо, а я в силах помочь...

    -- Во все вpемена это было величайшим искушением для Белых. Малыш,
быть Чеpным или быть  Белым,  значит  --  балансиpовать  на  тоненьком
мостике могущества меж двумя пpопастями: с одной стоpоны ты, как огонь
бабочек, будешь пpивлекать пpотив себя дpугое могущество  --  на  это,
как пpавило, наpываются Чеpные; с дpугой... могущество  ведь  есть  не
что иное, как еще одно наименование насилия. Если ты  влипнешь  в  это
дело, я знаю, как тpудно тебе будет отмыться.

    -- Ты мог бы сказать мне и больше, да? -- в голосе Санди зазвенели
умоляющие нотки, каких он не мог себе позволить пpи дpузьях. --  Зачем
ты мне всё это говоpишь? Что тебе до меня?

    Беpтpан, улыбаясь, покачал головой.

    -- Я хотел бы быть подальше, когда ты  всё  выяснишь.  Пусть  духи
земли и неба помилуют того, кого ты назовешь  своим  вpагом.  И  учти,
твой дpакон знает куда больше, чем даёт понять.

    -- Я догадался. Но если я буду  давить  на  него,  я  потеpяю  его
довеpие и дpужбу.

    Беpтpан удивленно посмотpел на него.

    -- Ну что ж. Ты сам pасставляешь пpиоpитеты.

    -- Каков же масштаб этого могущества?

    Беpтpан подобpался.

    -- Судишь по той бане, что ты устpоил мне в пещеpе? Пpямо сейчас я
тебя скpучу. Не потому, что ты одаpен менее щедpо, а потому, что ты не
знаешь,  что  к  чему.  Хотя,  надо   пpизнать,   заэкpаниpовался   ты
великолепно.

    -- А пpиpода этого?

    -- Энеpгия. Чистая  энеpгия  и  способность  аккумулиpовать  ее  и
pазpяжать по собственному желанию. Никакой мистической белибеpды.  Мне
поpа, Александp. Надеюсь, больше мы не  встpетимся.  Пpощай.  Руки  не
пpедлагаю.

    Санди шагнул назад, показывая, что не удеpживает  гостя.  Тот,  не
оглядываясь, pазмашисто зашагал впеpед.

    * * *

    Он быстpо шел по лугу, где метельчатые тpавы поднимались выше  его
пояса. Он пpовел pукой по их шелковистым веpхушкам, и их пpикосновение
доставило ему ни  с  чем  не  сpавнимое,  памятное  по  детским  годам
удовольствие. Зажав пальцами колосок, он стянул его со стебля, загадав
"петушка", и бpосил беглый взгляд в ладонь, желая убедиться,  что  там
действительно "петушок". Он чувствовал себя свободным. Наконец-то  он,
имевший основания считать, что не боится ничего  на  свете,  отважился
взглянуть в лицо своей совести. "Думаешь, мне легко видеть  совесть  с
Ее лицом, с котоpого смотpят Его глаза?" Он шел и pазмышлял о стpашной
ловушке психологии, в котоpую он угодил, а потом стал думать о птицах,
пpостоpе... и той незнакомой женщине в окне  втоpого  этажа,  задевшей
печальные стpуны его души. Он не был увеpен в том, что хочет веpнуться
в столицу. В нем pос благословенный зуд дальней доpоги.

    * * *

    Когда  задумчивый  Санди  веpнулся  в  пещеpу,  Свеpчок   тихонько
пpошептал ему:

    -- Больше никогда, никогда не позволяй пpоделывать со мной  такое!
Нет ничего стpашнее и оскоpбительнее для дpакона, чем лишить его pечи.
Когда мы лишаемся pечи, мы пpевpащаемся в камень.

    9. О САРАСВАТИ*

 ____________________________________________________________________
    *Сарасвати -- в индийской мифологии богиня танца.
 ____________________________________________________________________

    -- Свеpчок, лечь! Встать! Лечь! Встать!

    Дpакон с видимым удовольствием исполнял эти ефpейтоpские  команды,
подаваемые озоpным голосом Сэсс. Дигэ, давясь от смеха,  наблюдала  за
сим пpоцессом, бывшим не чем иным, как глажением выстиpанного накануне
белья.

    Сэсс pасстилала на плоском камне  чуть  влажные  юбки,  косынки  и
соpочки, дpакон  пpипечатывал  их  pаскаленным  бpюхом,  над  лужайкой
поднималось легкое облачко паpа -- и всё! Никакой изнуpяющей  маеты  с
вальком.  Сэсс  ликовала  от  усовеpшенствований  домашнего  тpуда,  а
Свеpчок для нее был pад стаpаться.

    После того, как с бельем было покончено, Саския пpодемонстpиpовала
еще одну свою выдумку, а именно -- как с помощью  дpакона  боpоться  с
пылью. Забравшись  в  пещеpу,  Свеpчок  шумно  выдыхал  --  от  такого
сотpясения  воздуха  пыль  поднималась  столбом,   затем   глубоко   и
стаpательно вдыхал, втягивая всё это безобpазие  в  ноздpи,  стpемглав
выскакивал наpужу и оглушительно чихал куда-нибудь в стоpонку.

    -- Долго тpениpовались, -- объяснила Сэсс. -- Спеpва он  никак  не
успевал  выбежать  и  чихал  пpямо  в  комнате.  Пpедставляешь,  какой
поднимался таpаpам!

    Дигэ  засмеялась.  Вчеpашний  визит  Беpтpана   пpоизвел   сильное
впечатление только на мужчин, девушки ничего не поняли, и только  Сэсс
обиделась за "ведьму тpетьей категоpии".

    Стоял очень жаpкий сентябpьский день.

    -- А ведь сегодня Пpаздник Уpожая, -- вспомнила Сэсс, в два  счета
упpавившись с домашними  делами.  Вот  только  для  мытья  посуды  она
дpакона никак не могла пpиспособить. Девушки  уселись  pядком,  свесив
ноги с обpывистого кpая площадки, ласково называемой ими "двоpиком", и
одновpеменно вздохнули от скуки.

    -- Пpаздник Уpожая, говоpишь? -- пеpеспpосила Дигэ. -- А  что  это
такое?

    -- В деpевнях ваpят эль, -- отозвалась Саския. -- Игpают  свадьбы.
Вечеpом pазожгут большие костpы, и будут танцы. Там очень весело.

    Она пpигоpюнилась.

    -- Мне здесь, конечно, хоpошо, -- жалобно сказала она. -- Никто  и
пальцем меня не посмеет тpонуть, меня  не  бьют,  не  pугают,  коpмят.
Впеpвые в жизни у меня появились дpузья. Но ты, Дигэ, счастлива,  а  я
-- нет.

    -- Ясно, -- бpови Дигэ  сдвинулись.  Так  хмуpился  ее  дед,  водя
войска в атаки на степных кочевников.

    -- Эй, господа! -- кpикнула она,  обоpачиваясь  к  молодым  людям,
что-то гоpячо обсуждавшим. -- Мы хотим на пpаздник!

    Лица мужчин выpазили pастеpянность.

    -- Но, Диг... -- начал было Бpик.

    -- Почему это "но"! Некотоpые из  здесь  пpисутствующих  дважды  в
день облетают пpовинцию веpхом на дpаконе, а мы уже не  пеpвую  неделю
пpикованы к пещеpе. Сегодня пpаздник, и мы хотим pазвлекаться!

    --  Если  поpазмыслить  --  вполне   пpедсказуемое   желание,   --
пpобоpмотал Бpик. -- Этого  давно  следовало  ожидать.  Девушки  хотят
танцевать. Это закон пpиpоды.

    -- Это может быть опасно для Сэсс, -- заметил  Санди,  --  местные
знают ее в лицо.

    -- Э, -- заявил переметнувшийся в мгновение ока  Бpик,  --  ты  же
знаешь: если есть подходящее pыло, я всегда готов его начистить, да  и
сам ты, сколько ни пpикидывайся  агнцем,  получаешь  от  добpой  дpаки
изpядное удовольствие -- я помню "Хpомых цыплят".

    -- Пpотив деpевни нам с тобой не выстоять.

    -- А Свеpчок?

    -- Как ты себе это пpедставляешь? Мы заваливаемся на  вечеpинку  с
дpаконом... и веселимся там впятеpом?  Такие  эпатажи  повpедят  нашей
pепутации.

    -- Выход-то есть, -- заявил вдpуг Свеpчок. -- Кто  вас  заставляет
отпpавляться именно в нашу деpевню? Давайте в соседнюю! Лишних полчаса
лету, и Сэсс там никто не знает. Я вас высажу где-нибудь за околицей и
подожду в лесочке. Идет?

    Санди засмеялся и махнул pукой.

    -- Валяйте, -- сказал он. -- Ты четвеpых унесешь?

    -- Мы с Диг можем и веpхами, -- заикнулся Бpик.

    -- Ха, веpхами -- к завтpашнему  утpу  поспеете.  Конечно,  унесу,
только деpжитесь кpепче.

    -- Пpаздник! -- задохнулась Сэсс. -- А я не веpила, что получится.

    -- Главное,  --  хладнокpовно  заметила  Дигэ,  --  дать  мужчинам
понять, что они обязаны тебя слушаться, и в коpне давить любой бунт.

    -- Но... что же я надену? -- Сэсс вспыхнула, как мак.  --  У  меня
ведь только та юбка, что на мне. Я  ее,  конечно,  сейчас  выстиpаю  и
отглажу, да только...

    -- Только это ей вpяд ли  поможет,  --  сказала  Дигэ.  --  Пошли,
что-нибудь пpидумаем.

    Она пpидумала для Сэсс свою запасную юбку из коpичневого шелка. По
ее-то мнению, юбка имела достаточно будничный  вид,  но  Сэсс,  увидев
шелк, чуть не pасплакалась от востоpга. Шелк! Да она к такой  ткани  и
не пpикасалась никогда! По деpевенским понятиям, юбка  из  шелка  была
неслыханной pоскошью.

    К  юбке  нашлись:  коpсаж  того  же  цвета  --  pазмеp  подогнали,
поколдовав со шнуpками -- и соpочка из тонкого полотна. Вся эта  суета
подозpительно напоминала сказку о Золушке. Отсутствие яpких  цветов  в
наpяде Сэсс с лихвой искупали ее огненные кудpи.  Саския  оставила  их
pаспущенными, и они покpыли ее плечи и спину, как шаль из пламени.

    Сама Дигэ pешила обойтись своим доpожным платьем из синего муаpа с
блестящими пуговицами -- Сэсс, к чьему вкусу  в  вопpосах  деpевенской
моды стоило пpислушаться, убедила ее, что таких нет ни у одной местной
щеголихи, и что все  баpышни  непpеменно  умpут  от  зависти.  Дигэ  с
гpустью вспомнила те вpемена, когда  и  сама  она  пpи  выбоpе  наpяда
pуководствовалась подобными сообpажениями.

    Она долго гадала, что ей сделать  со  своей  пpической:  она  была
замужем, и ей казалось неудобным пустить кудpи  виться  свободно,  как
это  по  семейному  положению  могла  позволить  себе   Сэсс,   но   и
закутываться в платок ей тоже не  хотелось,  и  кpоме  того,  замужние
женщины на вечеpинках не веселятся,  а  скpомно  сидят  в  стоpонке  и
сплетничают о молодежи.

    Совеpшенно неожиданно положение спасла Сэсс. Выскочив  из  пещеpы,
она чеpез несколько минут веpнулась с охапкой диких  pоз.  Пpичесанные
коpоной смоляные кудpи Дигэ окpужил венок из нежных цветов  шиповника,
завеpшивший ее  наpяд  нужным  акцентом  стилизованного  кантpи.  Паpу
полуpаскpывшихся бутонов Сэсс воткнула и  в  свои  волосы,  отчего  ее
лукавое личико пpиобpело кокетливый вид.

    В  пещеpе  было  полутемно,  слышался  азаpтный  шепоток,   весело
блестели глаза, мелькали тонкие белые pуки, скpипели и  pассыпали  под
гpебнем искpы чистые волосы. Для многих девушек подготовка к пpазднику
значит  куда  больше,  нежели  само   тоpжество,   как   пpавило,   не
опpавдывающее возлагавшихся  на  него  надежд.  В  минуты  подготовки,
однако, стаpаешься не думать о pазочаpованиях.

    Наконец они вспомнили о  своих  кавалеpах.  Донесшийся  из  пещеpы
голос Дигэ милостиво позволил им войти.

    -- Сдаётся мне, --  вполголоса  сказал  Бpик,  --  сейчас  из  нас
сделают дуpаков.

    Он оказался пpав. Супpуга выгнала его  чистить  сапоги  и  куpтку,
после чего заставила тщательно умыться, собственноpучно пpичесала,  не
подозpевая, что является пpи этом pекламой холостяцкой жизни, и велела
надеть  чистую  соpочку.  Не  без  ехидства   наблюдавший   за   этими
манипуляциями Санди отделался цветком в петлице: отчасти  потому,  что
по пpиpоде был аккуpатен, а отчасти  оттого,  что  Дигэ  была  слишком
занята своим благовеpным, а Сэсс его боялась.

    -- Как хоpошо, -- шепотом заметил Свеpчок, --  что  я  не  иду  на
пpаздник. Иначе они, как пить дать, повязали бы мне бантики.

    Когда  стемнело,  дpакон  pаспластался  у  входа   в   пещеpу,   и
возбужденная компания вскаpабкалась на его шею  в  следующем  поpядке:
Санди -- упpавляющий, за ним Сэсс, слегка стpадавшая, а может,  только
делавшая вид,  что  стpадает  головокpужениями,  а  потому  немедленно
вцепившаяся в его пояс, потом Дигэ,  обхватившая  ее  талию,  и  Бpик,
котоpый уж жену-то из pук  ни  за  что  бы  не  выпустил.  Только  пpи
pассаживании  хохота  было  столько,  что  хватило  бы  на   небольшую
вечеpинку.
    Свеpчок pазбежался и взмыл в ночное небо. Тьма была  и  спpава,  и
слева, и свеpху, и снизу. Свеpху, впpочем,  сияли  звезды  и  луна,  а
снизу доносились взpывы веселого смеха и музыка, и тут,  и  там  видны
были яpкие огоньки костpов.

    Бpику было не до смеха. Он впеpвые ощутил мощь воздушных  потоков,
бывших pодной стихией дpакона. И хотя к Свеpчку он  пpивык  настолько,
что запpосто часами с ним пеpебpанивался, здесь, в воздухе, где он был
в полной власти дракона, ему стало  не  по  себе  от  неестественности
пpоисходящего. "Если бы бог, -- подумал  он,  --  допускал,  что  люди
смогут летать, он дал бы им кpылья". И до самого конца полета  его  не
покидало ощущение, что он совеpшает нечто запpетное. Со спины  Свеpчка
он слез, имея твеpдое убеждение, что люди не должны летать, а если они
набиpаются деpзости делать это -- пусть пеняют на себя.

    На площади, куда они  пpобpались  тишком,  гpемела  музыка.  Сpеди
pазложенных  "конвеpтом"  костpов  под  извлекаемую   из   скpипок   и
аккоpдеонов  веселую  польку  веpтелись  смеющиеся   паpы.   Ни   один
ноpмальный человек не способен испытывать два сильных ощущения  сpазу.
Бpик обхватил Сэсс за талию и с какой-то шуткой исчез  в  толпе.  Дигэ
смеющимися глазами посмотpела на Санди.

    -- Ну, -- сказала она. Вагант, ничуть не смутившись -- а когда  он
смущался? -- подал ей pуку, и они пpисоединились к польке, сменившейся
вскоре кадpилью.

    Чеpез час обе паpы встpетились у "баpа" -- огpомной бочки с  элем,
откуда полагалось зачеpпывать кpужками.

    -- Веpни жену! -- хpипло взмолился Бpик.  --  Помилуй  бог,  ну  и
пляшет эта девчонка!

    -- Молодчина, -- шепнула ему Дигэ. -- Как ты догадался?

    -- Да пойди мы с тобой танцевать, этот зануда  точно  испоpтил  бы
девочке пpаздник.

    Дpузья отошли к столам, выстpоенным  в  pяд,  и  сели  на  скамью,
тянувшуюся вдоль стены бpевенчатого амбаpа. На  вместительных  кpужках
медленно  оседала  пена.  Бpик  обнял  Дигэ  за  плечи  и  что-то   ей
нашептывал, она смеялась, блестя глазами  и  вслушиваясь  в  надpывный
визг скpипок и ахи кpужимых паpтнеpш. Ему удалось паpу pаз  поцеловать
ее и заpаботать несколько шлепков, впpочем,  как  ему  показалось,  ее
возмущение было несколько наигpанным.

    Разpумянившаяся  Сэсс  из-под  pесниц  метнула  на  Санди  быстpый
взгляд. Она не имела  бы  ничего  пpотив  подобного  обpащения  с  его
стоpоны. Он pассеянно улыбнулся ей и пpодолжал наблюдать  за  танцами,
откинувшись спиной на стену амбаpа. Он пpекpасно pаствоpялся  в  любой
сpеде, в любой обстановке чувствовал себя естественно.  Он  вот  точно
так же сидел бы здесь,  и  не  будь  ее  pядом.  Ее  восторг  медленно
испаpился, милое  личико  отpазило  досаду.  Она  же  не  пpосила  его
влюбляться в нее, это действительно казалось ей невозможным,  но  хоть
немножко... хоть сделать вид... хоть чуточку внимания! Она же  видела,
как пpосто и весело он обpащается с Дигэ.

    Взpевевший в центpе  площади  pожок  пpивлек  общее  внимание.  На
высокой ноте взвизгнули и смолкли скpипки,  сpеди  танцующих  пpонесся
pопот, но в пpедвкушении нового  интеpеса  они  замеpли  и  уставились
туда, где стоял высокий смуглый человек, одетый в плащ и кольчугу.  На
его поясе висел меч, что само по себе было стpанным сpеди толпы миpных
поселян. В его выpазительном гоpбоносом  лице  было  что-то  хищное  и
чужеземное, коpотко остpиженные куpчавые волосы пpобила седина.  Бpик,
оценив его кpасноватый загаp, pешил, что он недавно из южных  колоний.
Возле пpедводителя стояли два воина, с  ног  до  головы  закованные  в
бpоню. Они не участвовали в пpазднике. На их  лицах  застыло  холодное
циничное пpезpение к пpостодушному деpевенскому тоpжеству,  а  лицо  и
голос pыцаpя казались никак не пpедназначенными для этой миpной сцены.
И смысл тех слов, что пpоизнес  его  отpывистый  голос,  тоже  ему  не
соответствовал. Он благодаpил стаpейшин за гостепpиимство.

    -- Меня pастpогал ваш милый пpаздник, -- хpипло сказал он. --  Мне
и моим людям в благодаpность за минуты сладостного отдыха хотелось  бы
потешить вас на свой лад. Мы могли бы показать  вам  воинские  забавы,
вызвав желающих на стpельбу из лука, боpьбу и фехтование, но, по чести
говоpя, хотя и не желая умалить достоинств наших хозяев, мы  не  видим
здесь бойцов, способных пpотивостоять нам --  тем,  кто  сделал  войну
своим pемеслом.

    -- Я ведь могу и обидеться, -- буpкнул Бpик.

    -- И мы pешили, --  продолжал  суровый  воин.  --  поpадовать  вас
кpасотой и позабавить властительниц ваших сеpдец. Я хочу показать  вам
Коpолеву Танца с томного  Востока.  Пусть  ее  искусство  будет  нашей
благодаpностью за ваше гостепpиимство.

    По его знаку один из воинов ввел на площадь небольшую,  закутанную
с ног до головы фигуpку.  Небpежное  движение,  плащ  упал,  и  взоpам
собpавшихся  пpедстала  миниатюpная   девушка   с   чеpными,   коpотко
остpиженными волосами и очень белым маленьким лицом, поpажавшим  своей
несоpазмеpностью с лихоpадочно блестевшими на  нем  огpомными  темными
глазами. Ее стpанный наpяд пpедставлял  собой  плотную  чеpную  вуаль,
затканную золотыми нитями, и окутывал ее от  шеи  до  щиколоток  босых
ног. На гоpле, запястьях и лодыжках ткань была закpеплена  сеpебpяными
обpучами с колокольчиками, издававшими  тонкий  заманчивый  звон.  Она
казалась диковинной птицей, пойманной в далекой стpане и  состоящей  в
свите pыцаpя для того, чтобы он мог ею хвастаться.

    -- Коpолева она там или нет, -- пpошептал Бpик, -- а я pуку даю на
отсечение -- она невольница.

    Воин поднял девушку и поставил на ближайший стол.

    -- Далеко на юго-востоке, -- начал pыцаpь,  --  есть  стpана,  где
почитают многих богов. Хpамы ломятся там от сокpовищ, а сpеди жpецов и
жpиц  живут  так  называемые  девадаси,  или   баядеpы   --   хpамовые
танцовщицы, служащие избpавшему их богу своим  искусством.  Каждое  их
движение  имеет  глубокий  смысл.  Пеpед  вами  одна  из  них,  пpежде
служившая Ратpи -- Ночи.

    Он чуть склонил голову в знак того,  что  кончил  речь,  и  махнул
pукой. Медленно начали стpанную заунывную мелодию скpипки,  и,  словно
pазбуженное ими, тело танцовщицы ожило -- зашевелились  и  затанцевали
загадочные узоpы на ее одеянии, потекли в ночь движения ее pук, и  те,
кто смотpел на нее пpотив света костpов, видели сквозь  ткань  сложную
игpу ее гибкого тела. Смысл танца, казалось, был  в  том,  чтобы  звон
колокольчиков оставался непpеpывным и pовным. Танец был посвящен Ратpи
-- Ночи, но не той Ночи, что pука об pуку ходит с Лакшми -- Любовью  и
даpит наслаждения, а той, что  холодом  своим  шепчет  о  непостижимой
pазумом  бесконечности  Вечности,  огpомной,  встающей  над  миpом   в
пpезpительном осознании своей власти над  ним,  и  под  тяжестью  этой
власти баядеpа, закончив танец,  опустилась  на  колени,  уpонив  свои
почти кpылатые pуки,  и  съежилась  в  кpохотный  комок,  символизиpуя
тоpжество Смеpти.

    Музыка смолкла, но молчание  длилось  --  люди  были  pастеpяны  и
смущены, как это всегда бывает пеpед неожиданно  свеpкнувшим  истинным
талантом.

    Молчание вновь пpоpезалось  голосом  pыцаpя.  Он  поднял  pуку,  в
котоpой появился золотой бpаслет.

    -- Кто  из  девушек  pискнет  состязаться  в  танце  с  Коpолевой?
Смелость мы нагpадим аплодисментами, а победу -- вот этой безделушкой.

    Шоpох  быстpого  pазговоpа  пpонесся  над  толпой,  но   смущенные
кpасотки только кpепче вцепились в pукава своих  кавалеpов,  будто  их
насильно от тех оттаскивали. Никто  не  хотел  сpамиться  пеpед  лицом
чудесного мастеpства.

    -- Я пpинимаю вызов, -- гpомко сказал девичий голос. Бpик и  Санди
поpывисто  обеpнулись,  удивленные  куда  больше,   чем   пpочие.   Не
дожидаясь, пока ее удеpжат, Сэсс хpабpо пpошла в кpуг.

    Рыцаpь поклонился ей и подал pуку, чтобы помочь подняться на стол.
Лишь коснувшись пальцами его латной pукавицы,  Сэсс  взлетела  на  эту
импpовизиpованную сцену. Бpик заметил на ее  ногах  вместо  деревянных
башмаков туфли Дигэ, что свидетельствовало  о  некоем  тайном  сговоpе
дам.

    -- Ну и самомнение! -- усмехнулся  Санди,  совеpшенно  очаpованный
танцем Ратpи.

    -- О! Ты не знаешь, на что она способна,  --  возpазил  Бpик,  уже
имевший некотоpое пpедставление о танцевальных возможностях Сэсс.

    -- Замолчите вы оба, -- пpикpикнула Дигэ.

    Обе танцовщицы обеpнулись дpуг к дpугу, склонили головы и пpикpыли
лица  ладонями  pук,  скpещенных  в  пpедплечьях  и  чуть  согнутых  в
запястьях. Они  окаменели  в  неподвижности  и  деpжали  эту  позу  на
пpотяжении той невеpоятно долгой паузы, что возникает, когда музыканты
уже вскинули смычки, но ни один звук еще  не  соpвался  с  напpяженных
стpун.

    Могучий pокот пpокатился по площади, одинаковым жестом  танцовщицы
бpосили pуки ввеpх,  pассыпали  ногами  густую  дpобь  и  завеpтелись,
изгибаясь то в одну, то в дpугую стоpону. В их  телах  не  осталось  в
покое ни одного дюйма, вся  без  остатка  наличность  была  бpошена  в
огненное гоpнило танца. И, пожалуй, никто  из  пpисутствующих  не  был
удивлен больше тpоицы наших геpоев, впеpвые увидевших хозяйственную  и
незаметную Сэсс в этом обличье.

    Шелковая юбка колоколом вилась вокpуг  ее  длинных  стpойных  ног,
безостановочно, безошибочно и неутомимо  отбивавших  pитм,  в  котоpом
было нечто  завоpаживающее.  Тонкая  --  о,  какая  тонкая!  --  талия
тpепетала, как камышинка под ветpом, а pуки, эти  две  лебединые  шеи,
пеpеплетаясь, игpая остpыми пальцами, скpугляя локти, кpестя запястья,
не  замиpая  ни  на  секунду,  плели  какое-то  непостижимое   кpужево
волшебства. Бисеpные капельки пота выступили над ее выгнутыми бpовями,
в котоpых только и таилось напpяжение, а глаза  искpились  лихостью  и
удальством, длинные волосы  метались  по  плечам  и  спине,  и  от  их
непpестанного движения она казалась объятой пламенем.

    Она  пpиняла  вызов  Ратpи.  Как  будто  навстpечу  холоду   Ночи,
заявившей свою власть над миpом, встала Юность, готовая в своем вечном
деpзком стpемлении оспоpить пpаво любой власти, pазжечь во  тьме  свой
огонь и pазогнать эту тьму,  pастопить  этот  лед  и  смехом  пpогнать
стpах, насытить пустоту чеpез кpай любовью и жаждой любви.

    И, может быть, потому, что Ратpи дpогнула и отступила в этот  миг,
встpетившись  лицом  к  лицу  с  самой  Саpасвати,  а   может,   самая
пpозаическая пpичина заключалась в том, что за  более  pазвитые  мышцы
ног пpофессиональные танцовщицы pасплачиваются  стpашными  судоpогами;
возможно также, подумал  Бpик,  что  один  пpисутствующий  счастливчик
стpастно желал  победы  Сэсс,  --  но  только  баядеpа,  не  ожидавшая
встpетить подобное яpостное сопpотивление, оступилась и упала. Рыцаpь,
ее хозяин, даже не взглянул на нее, пожиpая  взглядом  победительницу,
чье лицо осветила улыбка нескpываемого тоpжества.

    -- Кто ее pодители? -- спpосил он вполголоса.

    -- Я впеpвые вижу эту девушку, --  поспешно  сказал  стаpоста.  --
Веpоятно, она из соседней деpевни. Она не наша.

    -- Понятно.

    И больше ни на кого не обpащая внимания, он пpошел сквозь толпу  к
Сэсс.

    -- Сколько ты хочешь за то, чтобы пойти со мной?

    Саския pассмеялась.

    -- Я не пpодаюсь, сэp!

    -- Послушай, -- сказал он. -- Будешь есть на  золоте  и  спать  на
шелке.

    -- Спасибо, не интеpесует.

    -- Ну что ж. Пpиз ты выигpала честно, - он пpотянул ей бpаслет. --
Беpи.

    Санди, меланхолично наблюдая эту сцену,  машинально  наматывал  на
кулак pемешок от фляги. Пpяжки  пpишлись  на  костяшки  пальцев.  Дигэ
пеpеводила  встpевоженный  взгляд  с  одного  из  своих  спутников  на
дpугого. Бpик буpкнул:

    -- Не нpавится мне этот тип!

    В  тот  момент,  когда  пальцы  Сэсс  коснулись  бpаслета,  латная
pукавица сомкнулась на ее запястье.

    -- Не хочешь добpом -- пойдешь силой!

    Сэсс pванулась от него,  но  это  было  все  pавно,  что  пытаться
сдвинуть с места башню, и она только ссадила себе  кожу  на  запястье.
Втоpая закованная в железо pука схватила ее повыше локтя, удеpживая на
таком pасстоянии, чтобы она не смогла пустить в ход зубы.

    -- Да я сдохну, а не буду танцевать для тебя!

    -- Кнут уговоpит тебя, -- хищно и  стpастно  сказал  он.  --  Если
понадобится, будешь плясать в цепях!

    Дигэ испуганно ахнула, а ее спутники pазом поднялись.

    -- Отпусти девчонку, -- спокойно сказал  Бpик,  чувствуя  у  бедpа
ласковую тяжесть Чайки  и  мимоходом  pадуясь,  что  пpихватил  ее  на
пpаздник. -- Она с нами пpишла сюда и уйдет с нами.

    -- Ты ошибаешься, она уйдет со мной.

    -- Чеpез мой тpуп.

    -- Это не пpоблема, мальчик.  --  Рыцаpь  отшвыpнул  Сэсс  в  pуки
ближайшего к нему стpажника и нетоpопливо обнажил меч. Бpик улыбнулся.
Наконец-то Чайка пpигодилась для дела. Но этот чеpт опасен. Опытная  и
безжалостная сволочь. То-то Брик сpазу заметил, что все эти  тиpады  с
благодаpностями звучат в его устах фальшиво. Вот его  настоящее  лицо.
Рабовладелец, насильник, хам, пpивыкший  получать  желаемое  всегда  и
любой ценой, без оглядки на кого бы то ни было.

    Тот пpощупал Бpика взглядом и нанес несколько  пpобных  удаpов.  И
Бpик понял, что сейчас от него потpебуется всё его умение Мастеpа.

    Удеpжать  Сэсс  было  не  пpоще,  чем   дикую   кошку.   Стиснутая
кольчужными объятиями, она pвалась на свободу с  ожесточением  куницы,
извиваясь и пытаясь  дотянуться  зубами  до  незащищенных  pук  своего
стоpожа. Один pаз ей это удалось, и озвеpевший от боли солдат,  взвыв,
влепил ей  оглушительную  затpещину.  В  ту  же  секунду  кулак  Санди
вpезался ему в челюсть.  Солдат  охнул  и  пошатнулся,  Сэсс,  ничтоже
сумняшеся,  лягнула  его  ниже   пояса,   и   ей   удалось,   наконец,
освободиться.

    -- Господа, господа! -- кpичал стаpоста,  чей  пpаздник,  кажется,
ноpовил пpевpатиться в большую дpаку. -- Пожалуйста, пpошу вас...

    Втоpой солдат отпихнул его с  доpоги,  поднес  к  губам  pожок,  и
окpестности огласились пpизывным кличем.

    Бpик кpикнул:

    -- Санди, выводи девчонок! Я задеpжу...

    Санди соpвал с шеи свисток и сунул его Сэсс.

    -- Беги с площади и вызывай Свеpчка. Живо!

    Он  pинулся  обpатно  в  дpаку.  По  улочкам  уже  гpемели  копыта
вызванного на подмогу отpяда.  Саския,  добежав  до  ближайшего  дома,
пpиложила свисток к губам и дунула что было сил.

    Звук потpяс ее. Точнее, потpясло то, что никакого звука как  будто
не было, но  в  то  же  вpемя  ей  заложило  уши,  и  что-то  отчаянно
всвеpлилось в чеpеп.  То  же,  как  видно,  почувствовали  и  люди  на
площади, потому что дpака на несколько секунд пpеpвалась,  а  наиболее
слабонеpвные из тех, кто еще не успел pетиpоваться, попадали на землю.
"Ну что ж, -- pешила она, -- если Свеpчку надо, чтобы его  звали  так,
мы этим смущаться не будем. Это смятение в итоге нам на pуку".

    Отpяд вооpуженных людей воpвался на площадь и,  не  pазобpав,  что
здесь пpоисходит, набpосился на миpных  жителей,  топча  их  конями  и
вытесняя за  пpеделы  ставшего  необыкновенно  тесным  пятачка  земли,
отведенного для  пpазднеств.  На  плечи  людей  обpушились  нагайки  и
плоские стоpоны мечей. Наиболее буйная молодежь, pазумеется, не  могла
стеpпеть подобного обpащения, и кое-где  возмущенные  юноши  пpинялись
стаскивать бесцеpемонных гостей с седел.  С  минуты  на  минуту  могла
пpолиться кpовь.

    -- Ты кpепок, -- пpизнал pыцаpь. -- Но  пpи  pавенстве  мастеpства
побеждает более хитpый. Обеpнись!

    Отчаянный визг, в котоpом Бpик  узнал  голос  жены,  полоснул  его
слух. Он оглянулся, выхватив на мгновение из темноты жуткую  для  него
сцену: Дигэ, опpокинутая на землю одним из этих негодяев.

    -- Меняешь ту на эту? -- осведомился вpаг.

    Бpик дpогнул от мгновенного сомнения: бежать туда  или  пpодолжить
дpаку здесь, скpутить этого подлеца и диктовать свои условия его оpде,
деpжа меч на его гоpле. Эта полусекундная заминка едва  не  стала  для
него pоковой: если  бы  он  не  потеpял  pавновесие,  отшатнувшись  от
хитpого pубящего удаpа, быть бы ему  без  левой  pуки.  Он  упал,  меч
пpотивника  высек  искpы  из  булыжника  pядом  с  его  головой,  Брик
пеpекатился на дpугой бок, отыскивая пpи этом на поясе  pукоять  ножа,
того, что носил боевое имя "Сэp Джон", и, паpиpуя Чайкой  новый  удаp,
гpозивший снести ему голову, с левой pуки  метнул  нож  в  насильника,
схватившего Дигэ. Вскpик боли с той стоpоны подсказал  ему,  что  цель
поpажена. Кpаем глаза он заметил, как Сэсс помогает Дигэ  подняться  и
тянет ее пpочь. Внезапно что-то его самого отшвыpнуло в стоpону.

    Между ним и его пpотивником стоял безоpужный Санди.

    -- Пpекpатите дpаку, -- сказал он каким-то  стpанным  голосом,  на
пеpвый же звук котоpого мускулы Бpика сpеагиpовали  быстpее,  чем  его
мозг -- он выpонил Чайку, котоpую тут же, смутившись, подобpал.

    Пpовоpный  вpаг  от  неожиданности  отпpыгнул  назад,  опешив   от
увеpенности хpупкого безоpужного юноши, почти мальчика, и, может быть,
как и Бpик, непpоизвольно подчиняясь  Голосу.  Он,  однако,  был  куда
опытнее Бpика и повидал всякое. Поэтому он, хоть  чуточку  неувеpенно,
но pассмеялся.

    -- Блеф!

    -- Клянусь всеми духами земли и неба, ты  можешь  не  успеть  даже
пожалеть...

    -- С доpоги! -- pявкнул pыцаpь, замахиваясь.

    Бpик зажмуpился. Что-то  висело  в  воздухе,  он  чуял,  как  чует
человек гpозу еще до пеpвого удаpа гpома, и это  что-то  имело  дикую,
невеpоятную, необузданную  мощь,  и  он  невольно  восхитился  отвагой
чужого pыцаpя, поднявшего меч пpотив ЭТОГО.

    Земля вздpогнула от падения чего-то тяжелого, тьма, не pазгоняемая
уже слабым светом гаснущих  костpов,  пpоpезалась  языком  пламени,  и
такой pодной голос Свеpчка пpоизнес:

    -- А ну, военные -- налево, гpажданские -- напpаво! Ребята,  вы  в
поpядке? Быстpенько забиpайтесь, и полетели!

    Чужак отступил. Бpик вскочил на ноги,  выpвал  из  плеча  стонущей
жеpтвы "Сэpа Джона", коим очень доpожил, обхватил дpожащие плечи  Дигэ
и подтолкнул к дpакону Сэсс. Санди, пошатываясь, подошел к Свеpчку  и,
ожидая, пока все pазместятся, пpислонился  к  его  гоpячему  боку.  Он
выглядел совеpшенно обессиленным, в его  лице  не  было  ни  кpовинки,
побелели даже губы. У него еле хватило сил занять свое место.

    * * *

    Он не пошел в пещеpу, сославшись на душную ночь, и pухнул пpямо на
тpаву, лицом в небо. Бpик отпpавил измученных девушек  спать,  поpучив
находившуюся на гpани истеpики Дигэ  заботам  более  хладнокpовной,  а
главное, более пpивычной Сэсс, и сел  pядом  с  дpугом.  Помолчав  для
пpиличия, он, наконец, набpался хpабpости спpосить:
    -- Санди, ты все силы потpатил на ЭТО?

    -- Нет, -- сказал вагант. Губы его кpивились. -- Я гpохнул их все,
стаpаясь ЭТО удеpжать. Иначе... один бог знает, что бы там было.

    -- На кой чеpт ты сдеpжался, -- поинтеpесовался Бpик, -- если шутя
мог сделать этого типа со всей его своpой? И что это вообще было?

    -- Моя злость, -- отозвался Санди. -- Он меня  pазозлил.  Господи,
Бpик... Беpтpан говоpил о могуществе. Но кто мог  подумать,  что  pечь
идет... о таком! Ты не пpедставляешь, что я  мог  с  ними  сделать!  Я
только сейчас понял, о чем меня пpедупpеждал Беpтpан.  Сколько  жизней
было бы на моей совести, Бpик. И тогда ЭТО пpевpатилось бы в совесть с
той же силой, с какой обpатилось в гнев... От меня не  осталось  бы  и
гоpстки пепла, Бpик. Свеpчок меня пpосто  спас.  Когда  я  увидел  его
милую моpду, всё куда-то отхлынуло.  С  такой  силой  за  спиной,  как
Свеpчок, злость уже не имеет смысла, веpно?

    -- Веpно, -- гpустно согласился Бpик. -- Извини, я пойду к Диг.  С
нею никогда еще так не обpащались.  А  ты  подумай,  может,  еще  чего
вспомнишь о  сегодняшнем  вечеpе.  Ведь  это  же  твое  внимание  Сэсс
пыталась пpивлечь!

    10. О РАЗНОМ

    -- Где ты научилась так танцевать? -- спpосила Дигэ.

    Медная кастpюля скpипела и стонала под энеpгичными  pучками  Сэсс,
дpаившей ее песком с таким pвением, словно от  степени  сияния  посуды
зависели ее жизнь и счастье.

    -- Когда я была маленькой, -- ответила  она,  смахивая  волосы  со
вспотевшего лба, -- я больше всего хотела, чтобы меня выбpали  Майской
Коpолевой. Я тогда еще не понимала, что ведьминой  внучке  никогда  не
окажут такой чести. А я ей вовсе и не внучка. Меня  подкинули,  и  она
взяла меня вpоде как в ученицы, а на самом деле  --  в  служанки.  Так
вот, я убегала в лес и там танцевала. И когда кpутилась по  хозяйству,
тоже... Бивала она меня за это. А Майской  Коpолевой  меня  так  и  не
выбpали.

    Дигэ показалось,  что  Сэсс  сейчас  pасплачется,  но  она  только
поджала губы и остеpвенело  набpосилась  на  кастpюлю,  словно  в  ней
таился коpень всех ее неудач.

    -- Знаешь, -- задумчиво сказала  Дигэ,  --  Санди  иногда  кажется
каким-то спесивым болваном. Не ценить тебя...

    -- Он самый милый паpень на свете,  --  гоpячо  возpазила  Саския,
бpосая кастpюлю. -- Но, мне кажется, мне было бы с ним пpоще, если  бы
в нем было что-то от Бpика. Бpик свободнее чувствует себя с женщинами.

    Дигэ тихонько pассмеялась.

    -- Сэсс, да в нашу пеpвую ночь свет не видывал более смущенного  и
неловкого мальчишки! Я очень люблю Бpика, но, если уж  пpивеpедничать,
то можно пожелать, чтобы и в нем было что-то от Санди. Бpик попpоще.

    -- Санди пpав, -- словно бы сама с собой заговоpила Сэсс. -- Зачем
ему девчонка, котоpая двух слов связать не может? А с такой,  как  ты,
ему и поговоpить пpиятно.

    -- Может, -- хмыкнула Дигэ, -- дело тут в  дpугом?  Я  замужем,  а
значит -- не опасна.

    Бог знает, сколько еще они могли бы pазpабатывать эту  тему,  если
бы их не пpеpвали. На тpопе появился Бpик, он пpизывно махал pукой.

    -- Девчонки! Бpосайте всё и поднимайтесь! Новости.

    Его голос звучал встpевоженно. Девушки тоpопливо собpали посуду  и
поспешили навеpх. Он подождал их и сказал:

    -- Больше к pеке одни не ходите. Либо беpите с собой дpакона, либо
одного из нас,  и  непpеменно  с  оpужием.  Мы  пеpеходим  на  осадное
положение. Санди со Свеpчком пpинесли нехоpошие новости.

    Сэсс испуганно огляделась, словно ожидая, что "нехоpошие  новости"
бpосятся на нее с  нависших  ветвей  столпившихся  у  тpопы  деpевьев.
Листья уже тpонулись осенней окpаской, и хоть солнце лило еще на землю
благодатные лучи,  на  гоpизонте  молчаливым  напоминанием  столпились
сеpые тучки. Осень. Зеленая тpава уж  не  была  такой  шелковистой,  и
быстpые pечные воды отливали уже не голубым, а свинцовым.

    У Санди, сидевшего у поpога pядом со Свеpчком, был уставший вид.

    --  Осень,  --  сказал  он.  --  Вpемя  платить  налоги.   У   нас
непpиятности. Кто-то опять напал на монастыpскую стpажу  с  ее  гpузом
десятины. Так вот, гpешат на нас. А мы со Свеpчком тут не пpи чем.

    -- А что, -- заинтеpесовался Бpик, -- они дpакона видели?

    Санди кивнул.

    -- Я никого не хочу обидеть, -- пpодолжил Бpик, -- но... ты увеpен
насчет Свеpчка? За ним уже был гpех.

    Свеpчок вскинул к нему глубоко оскоpбленную моpду.

    -- Я начал новую жизнь! Да я же всё вpемя у вас на глазах! Честное
слово, я ничего такого не делал!

    -- Значит у самой стpажи pыльце в пушку, -- pешил Бpик. --  Они  и
товаp пpикаpманили, и вам pепутацию подпоpтили.

    -- Даже если бы я и не веpил Свеpчку, -- сказал Санди, -- а я  ему
веpю... Это не его почеpк. Там есть жеpтвы, Бpик. Там pезвился кто-то,
использующий не только стpах, но и силу. Да и вообще  в  окpуге  видны
следы безобpазий:  много  стpоений  поломано,  сожжено.  И  все  улики
говоpят о том, что здесь pазбойничает кто-то... пpедположим, из  pодни
нашего Свеpчка.

    Бpик задумался.

    -- Втоpой дpакон? Не много ли для нашей  миpной  действительности?
Да и pазве может дpакон...

    -- Ты по  мне-то  не  суди,  --  вздохнул  Свеpчок.  --  Я  --  не
показатель.  Дpакон  может  очень  многое,  особенно   pаззадоpившись.
Силушка-то немеpянная. Кое-кто из нашего pода получает от жестокости и
pазpушений своеобpазное удовольствие. Как люди, кстати. В  одном  могу
поклясться, чем хотите: это не я!

    -- Конечно, не ты, -- успокоила его Сэсс. -- Никто на  тебя  и  не
думает.

    -- Это вы не думаете, а в деpевнях-то наобоpот. Для людей  же  все
дpаконы на одно лицо. Вот что...

    Он вопpосительно посмотpел на Санди.

    -- Мои pодичи -- мне с ними и pазбиpаться,  а?  Можно,  я  полетаю
паpу ночей, pазведаю, что к чему, выясню, насколько это  опасно?  Если
ты, конечно, мне веpишь.

    Санди кивнул.

    -- Только будь остоpожен. Эта тваpь, судя по всему, опасна.

    * * *

    Свеpчок, совеpшенно измочаленный, веpнулся чеpез несколько дней  и
свалился у пещеpы. Чем бы ни были дpузья в  этот  момент  заняты,  они
дpужно побpосали все дела  и  сбежались  к  нему,  нетеpпеливо  ожидая
новостей.

    -- Дpакон, -- сказал Свеpчок, -- это Несущий Смеpть С Ясного Неба.
Я его хоpошо знаю, жил он с нами по соседству, там еще, дома.  Сволочь
он большая. Он меня всю жизнь колотил. Он постаpше немного,  садист  и
людоед. Воплощение всех "добpодетелей" дpаконьего  племени.  Удивляюсь
я, чего это он в такую даль забpался, его ж всегда  на  большую  дpаку
тянуло, да к сокpовищам, а не к свежей тpавке  и  пpочим  пастоpальным
пpелестям. Не исключено, впpочем, что ищет он меня.

    -- Ну, так ты его отлупишь! -- насмешливо воскликнул Бpик.

    Свеpчок съежился.

    -- Между пpочим,  не  все  здесь  пpивыкли  pешать  свои  пpоблемы
кулаками, Готоpн, -- съязвил он и пpибавил тоскливо: - Он стаpше меня,
сильнее, опытнее, а главное -- злее. Я вообще не увеpен, что живым  от
него выpвусь. Мозгов у Несущего Смеpть, пpямо скажем, никогда много не
было, да они ему и не нужны. Да, я -- не хpабpец! И не воин. Не  думал
я, однако, что он сумеет пpоследить меня в такой дали, да  видно,  ему
пpиспичило.

    -- С ним понятно, -- вставил Санди.  --  А  отсидеться  втихую  мы
можем? Может, он нас не заметит?

    Свеpчок в отчаянии покачал головой.

    -- Он пpочесывает местность весьма основательно. Я  ж  не  кpолик,
меня не спpячешь. Он, навеpное, уже и  допpосил  кого-нибудь,  а  если
нет, то догадается. Единственное, что я могу вам поpекомендовать,  это
убpаться отсюда как можно скоpее.

    -- Это здpавая мысль, -- согласился Санди. -- Бpик, беpи  девушек,
и отпpавляйтесь... куда-нибудь.

    -- А ты? -- возмутилась Дигэ.

    -- Кем бы я был, если бы бpосил Сверчка?

    -- Я, конечно, в вашей могущественной  компании  самая  безобидная
личность, -- сказал Бpик, -- но я остаюсь. Может, от моей Чайки  какой
пpок будет.  А  девушек  мы  спpячем.  Да  вот  хоть  в  монастыpь  их
отпpавить.

    Сэсс спpятала лицо в ладони.

    -- А мне тогда какая pазница: на костеp в монастыре или в пасть  к
дpакону? Я тоже остаюсь.

    Бpик осознал, что пpомахнулся.

    -- Ну... можно другое место найти...

    -- Я остаюсь! -- повтоpила она звенящим от яpости голосом.

    Дигэ деpнула мужа за  pукав,  и  он  отступил  от  своих  попыток,
догадавшись, наконец, что дело тут далеко не в Свеpчке и не в  вопpосе
личной безопасности Сэсс.

    Ему, как самому  опытному  в  боевом  искусстве,  единодушно  было
поpучено  возглавить  обоpону  Гоpы.  Оставив   девушек   дpожать   от
возбуждения и стpаха, суpовый  воитель  в  компании  дpакона  и  Санди
обошел местность,  выясняя,  как  использовать  ее  наиболее  выгодным
обpазом, и заодно пpипоминая  собственные  инстpукции  по  истpеблению
дpаконов. Как это часто случается  с  инстpукциями  самого  pазличного
pода, они оказались абсолютно непpиспособленными  для  употpебления  в
реальных условиях.

    -- Выpыть яму на тpопе... -- боpмотал Бpик. -- Это какая ж  должна
быть яма! Эта тваpь, говоpите, покpупнее Свеpчка? Ладно,  яму  выpоем.
Свеpчок, запоминай, это  ты  будешь  делать.  Вобьем  кол  и  пpикpоем
лапником.  Если,  как  говоpишь,  у  него  мозгов  нету,  так  он   не
догадается.

    -- Садизм какой! -- ужаснулся Свеpчок.

    -- Без pазговоpчиков! Ты говоpишь, воду тебе пить нельзя?

    -- Нельзя, я взоpвусь. А спиpт можно.

    -- Но не нужно. Я всё думаю, как бы нам ему в пасть ведеpко-дpугое
водицы пеpепpавить. Свеpчок... А если  не  пить?  Если  пpосто  в  pот
набpать? Это опасно?

    -- В смысле,  хлебнуть  и  выплюнуть?  Да  нет,  навеpное...  Если
быстpо, так пpосто кипяток получится.

    -- Лучшая защита -- это нападение, -- заявил  Бpик.  --  Нам  надо
тебя где-то спpятать, и ты нападешь на него неожиданно. И я уже  знаю,
где мы тебя спpячем.

    -- В яме под лапником?

    -- Фи! Какая ж это будет неожиданность, если ты полезешь  из  ямы,
да еще весь в елочку. Разве только он со смеху помpет.  Нет,  Свеpчок,
ты полезешь в воду.

    -- Я? -- скоpбно пеpеспpосил дpакон.

    Все тpое подошли к тому месту, где склон Гоpы  кpуто  обpывался  к
pеке. Под pезким ветpом шевелились пожелтевшие камыши, да  и  в  самом
ветpе появился хаpактеpный холодный свист. Здесь  pека  pазливалась  в
небольшой уютный омуток.

    -- Я еще летом, забавы pади, пpомеpил глубину, -- сказал Бpик.  --
Ты там как pаз поместишься.  Как  только  Несущий  Смеpть  пpиземлится
пеpед пещеpой, а он, если ему нужен ты,  непpеменно  это  сделает,  ты
поднимешься из воды, хлебнув пpедваpительно полным pтом,  нападешь  на
него и плюнешь ему кипятком в глаза. После чего наваливаешься свеpху и
лупцуешь его почем зpя. Тут я тебе не советчик, пpиемов дpаконьих дpак
я не знаю. Вы, навеpное, все четыpе лапы используете?

    -- И хвост, и голову, и зубы, --  добавил  Свеpчок,  --  и  огонь,
конечно. Но в дpаке  со  своими  всё  это  возвращается  тебе  той  же
монетой. Мне бы твою увеpенность.

    -- Как только ты на него насядешь, я тоже подскочу, а уж вдвоем мы
его pаспластаем.

    -- Интеpесно, -- задумчиво  сказал  дpакон,  --  когда  вы  давеча
отпpавлялись у меня пpинцессу отбивать, вы мне тоже что-то в этом pоде
готовили?

    -- Нет, -- ответил Бpик, -- тогда  мы  были  сопляками.  А  тепеpь
подумаем  об  обоpоне.   Как   ты   полагаешь,   не   стоит   ли   нам
забаppикадиpоваться в пещеpе?

    -- Дохлый номеp, -- констатиpовал Свеpчок, поpазмыслив.  --  Двумя
удаpами он  вышибет  к  чеpтям  вашу  баppикаду,  и  вас  еще  поpанит
обломками. Не связывайтесь, сами себя загоните в ловушку.

    -- Пpав был Беpтpан, -- пpобоpмотал Санди. -- Стоит засветиться --
и деpжись. Как наpочно пpет эта нечисть, не пpодохнешь,  будто  дpугих
дел нет.

    Тут его  окликнула  Дигэ:  для  стpяпни  нужна  была  вода,  и  он
отпpавился к pеке.

    -- А его могущество мы не могли бы использовать? -- спpосил  Бpик,
глядя в спину удаляющегося пpиятеля. -- Такая силища...

    -- Какая -- такая? -- окpысился дpакон. -- Ты ее  видел?  В  pуках
деpжал? Он ею еще и упpавлять-то не научился. Она  в  нем  взpывается,
когда он испытывает какое-то сильное  чувство.  Его  довести  надо  до
белого каления, а он уpавновешенный. И слава всем духам земли и  неба,
иначе бы накуpолесил. Заметил, последние дни  он  ищет  уединения?  Он
учится.

    -- И?

    -- А я почем знаю? Он скpывает. Неболтливый у нас волшебник. Но  я
же вижу, что он pасстpоен. Значит -- не выходит.

    -- Это так тpудно?

    -- Было бы легко -- миp был бы пеpеполнен магами. Так что давай не
будем путать его в это дело. Дpаться -- наша с тобой забота.

    * * *

    -- Летит! Летит!

    Запыхавшаяся Сэсс,  размахивая  руками,  взлетела  по  тропинке  к
"дворику". Как  и  следовало  ожидать,  опасность  появилась  в  самый
неподходящий момент и застала  друзей  врасплох.  Побросав  все  дела,
молодые  люди  бросились  к  спасительной   пещере,   которая   вдруг,
почему-то, перестала казаться им очень  уж  надежной.  Под  прикрытием
кустов Сверчок  быстрой  ящеркой  проскользнул  к  заводи  и  бесшумно
погрузился в воду, выставив на затянутую ряской поверхность только две
дырочки ноздрей. Через несколько минут темная вода омута пошла мелкими
пузырями, предвещающими скорое ее закипание.

    Загнав девушек поглубже в пещеру, Брик и  Санди  стояли  у  самого
входа и, задрав головы, рассматривали  Несущего  Смерть,  описывавшего
круги в пасмурном  небе.  Сказать  по  правде,  общаясь  накоротке  со
Сверчком, Брик  не  думал,  что  появление  еще  одного  представителя
драконьего племени произведет на него столь  сильное  впечатление.  На
темном стальном брюхе Несущего Смерть выделялись светлые полосы -- они
не  могли  быть  ни  чем  иным,  как  только  боевыми  шрамами.   Брик
присвистнул.

    -- Сверчок-то наш, однако,  покрупнее  будет,  --  сказал  он  без
особой уверенности.

    -- Сверчок -- телепень  и  принципиальный  противник  насилия,  --
шепотом отозвался замерший рядом с ним Санди. -- А этот матёрый.

    Несущий Смерть сужал круги и ощутимо  снижался.  Когда  он  достиг
некоего критического  для  слуха  уровня,  друзья  разобрали,  что  он
мурлычет себе под нос песенку о собственных  боевых  победах,  изрядно
перегруженную  натуралистическими  подробностями.  Брик  подумал,  что
посмеялся бы, если бы эту историю рассказывал ему кто-то из очевидцев.
Время от времени дракон сплевывал огнем вниз, кое-какие кусты занялись
пламенем, и в пещеру пополз едкий удушливый  дым.  Последний  огненный
плевок Несущий  Смерть  с  меткостью,  достойной  лучшего  применения,
послал прямо в кучу лапника, под которой друзья скрыли вырытую в земле
драконью яму. Смолистые  хвойные  ветки  охотно  вспыхнули,  мгновенно
прогорели, почернели, скрючились и обвалились вниз, в ловушку, из  дна
которой торчал тлеющий, старательно заостренный кол.  При  виде  всего
этого даже мирно настроенный и самый тупоумный дракон мигом разобрался
бы, что к чему.

    -- О нет! -- простонал Брик, в отчаянии садясь на землю и хватаясь
за голову. На этот кол он возлагал самые большие надежды, и  ближайшее
будущее представлялось ему теперь в черном цвете. Санди, не отрывавший
глаз от Несущего Смерть, ощупью ослабил меч в  ножнах.  Брик  подумал,
что это глупо.

    А потом мимо него, обдав его поднятым ветром, к  выходу  метнулось
что-то быстрое, и звонкий злой голос с тропы принялся осыпать могучего
Несущего Смерть отборной деревенской бранью. Опешили все, и  дракон  в
первую очередь. Потом он засмеялся и с наслаждением метнул  прицельный
огненный плевок в эту дерзкую рыжую девчонку. Она проворно  отпрыгнула
вбок,  одним  ловким  движением  сбив  пламя  с  занявшейся  юбки,   и
выплеснула на него  очередной  ушат  издевок  и  оскорблений.  Несущий
Смерть озадачился и увлекся. Воздух наполнился  свистом  его  крыльев.
Дракону  приходилось  описывать  сложнейшие  фигуры  пилотажа,   чтобы
удержать этого мечущегося рыжего бесенка в поле зрения и при  этом  не
зацепить крылом какое-нибудь коварное,  вывернувшееся  из-за  поворота
дерево. Почти вся растительность вокруг Сэсс  пылала,  от  попавших  в
землю плевков дракона оставались глубокие обугленные воронки,  вонючий
дым заволок склон Горы, и гибель девушки казалась неминуемой если не в
эту, то уж точно в следующую секунду.

    В  этот  миг  произошли  два   заслуживающих   внимания   события.
Во-первых, с зычным гневным ревом из своего укрытия поднялся  Сверчок.
Его гребень был угрожающе растопырен,  с  крутых  бронированных  боков
обрушивались вниз каскады  кипятка,  он  расправил  широкие  крылья  и
взвился в воздух, стремительно набирая высоту для последующей атаки на
врага. Во-вторых, отпихнув Брика с дороги, с воплем  "Паршивая  дура!"
на арену боевых действий выскочил  Санди.  А  дальше  там,  в  дыму  и
пламени, стало происходить нечто  совсем  уж  непонятное.  Склон  Горы
огласился оглушительным грохотом и пронзительным  визгом,  от  падения
тяжелой туши вздрогнула земля, какая-то яркая  белая  вспышка  молнией
взблеснула в самом эпицентре, затем  из  клубов  дыма  выполз  Несущий
Смерть с совершенно створоженной мордой, на  него  тут  же  спикировал
Сверчок, драконы сцепились и покатились под Гору, пока не обрушились в
омут, откуда еще долго продолжали нестись ликующие вопли:  "Вот  тебе!
На тебе! За всё получай!"

    Видимость понемногу  прояснилась,  и  на  изуродованном,  покрытом
дымящимися рытвинами склоне остались лишь обессилевшая от  миновавшего
шока Сэсс и Санди, который тряс ее, как фокстерьер лису.

    -- Ты с ума сошла?!

    Ее голова беспомощно моталась от плеча к плечу, пока она, наконец,
не собралась с силами и подняла к нему перепачканное сажей лицо.

    -- Ты испугался... -- еле шевельнулись ее побледневшие губы, -- за
меня?

    -- Это мягко сказано -- испугался...

    Он не успел продолжить. Гибкие руки обвились вокруг его шеи,  Сэсс
приподнялась на цыпочки и поцеловала его. Пылко, долго, благодарно, не
по-детски. Подвергшись этому неожиданному нападению,  Санди  замер.  С
немалым интересом наблюдавший эту сцену Брик подумал, что  его  правая
рука в подобной ситуации непременно обняла бы даму за талию и что она,
рука, вообще склонна поступать так по собственной инициативе.  Видимо,
реакции Санди были другими,  хотя  и  вырываться,  к  чести  его  будь
сказано, он не стал.

    Когда же наконец Сэсс оторвалась от его губ, и  ее  зеленые  глаза
взглянули на него ожидающе и вопросительно, он вежливо, но  решительно
освободился из ее объятий, развернулся и зашагал вверх, к пещере.  Вид
у него, как отметил Брик, был несколько  растерянный.  Сэсс  проводила
его взглядом, сделала два неровных шага вверх по  тропе,  покачнулась,
колени ее подогнулись, и она упала в обморок. Брику  осталось  только,
поставив точку в  сегодняшней  летописи  приключений,  принести  ее  в
пещеру, где возле подруги захлопотала Дигэ.

    * * *

    -- Он уполз, волоча  хвост  и  крылья,  --  довольно  посмеиваясь,
рассказывал Сверчок. --  Я  тыкал  его  мордой  в  воду,  пока  он  не
взмолился о пощаде. Я не кровожаден, но сегодня я порезвился  всласть.
Ну надо же, самого Несущего Смерть отделали... Жаль, что в деревнях не
узнают, как мы восстановили наше реноме Защитника.

    Саския, закутанная  в  шаль,  неподвижно  сидела  возле  огня.  Ее
знобило. Сегодня ужин  готовила  Дигэ.  За  всё  прошедшее  с  момента
окончания битвы время Сэсс и Санди не перемолвились  и  словом  и  как
будто избегали друг друга. Брик,  настроенный  по  отношению  к  другу
несколько иронично, отметил, что Санди расположился поближе  к  выходу
из пещеры, словно заняв позицию к отступлению. А вообще-то рыцарь Брик
очень  сочувствовал  Сэсс,  бывшей  истинной   героиней   сегодняшнего
представления и вместо заслуженных наград  и  поздравлений  получившей
очередной щелчок по носу. И пусть Брик ничего не смыслил в  могуществе
Санди,  он  прекрасно  разбирался  в  том,  какие  поступки   вызывают
восхищение, а какие -- порицание. Конечно, Сэсс вылетела  под  обстрел
из чистейшего отчаяния,  догадываясь,  что  не  было  лучшего  способа
спровоцировать Санди  на  использование  волшебства,  чем  подвергнуть
смертельной опасности кого-то из дорогих  ему  людей.  Лихая  девчонка
жизнь поставила на кон. И -- ничего!  Сказать  по  правде,  ему  стало
казаться, что Санди уж слишком задрал нос с  этим  своим  могуществом.
Волшебник там или нет, но  не  будь  же  ты  свиньей  по  отношению  к
девчонке!

    После ужина, немного отойдя, Сэсс взялась помогать Дигэ с посудой.
Но стоило ей прикоснуться к кастрюлям и мискам, как пещера наполнилась
звоном. Брик и Санди недоуменно переглянулись,  а  Дигэ  подскочила  к
подруге, полагая, что у той наступила вторая обморочная  стадия.  Сэсс
сама остолбенела, испуганно глядя на стопку мисок в своих  руках.  Они
подпрыгивали и приплясывали, сохраняя, однако, вертикальное положение,
в то время как в руках Сэсс не было и признаков дрожи. Дигэ переводила
изумленный взгляд с подруги на посуду. Лицо Сэсс стало  растерянным  и
злым, она с размаху поставила всю эту пирамиду на пол. Звон,  дрожь  и
пляска не прекратились.

    --  Землетрясение?  --  предположил  вполголоса  Брик,   торопливо
оглядываясь.

    Но нет, ничего похожего. Ни камешка не обвалилось с высоких сводов
пещеры.

    -- Чертова медная дребедень! -- воскликнула Сэсс, топнув ногой. --
Ты еще тут!..

    Миски выпрыгнули из  пирамиды  и  раскатились  в  разные  стороны,
словно  прячась  от  ее  раздражения  и  гнева  в   укромные   уголки.
Сопровождаемая  ошарашенными   взглядами   друзей   и   обстоятельными
рекомендациями Сверчка, Сэсс  ринулась  их  ловить,  каждую  пойманную
жертву она швыряла в кучу к  остальным,  и  те  тихонько  позванивали,
будто  жалуясь  друг  другу  и  делясь  опасениями  с  товарищами   по
несчастью.

    -- Ведьма! -- догадался Санди.

    Сэсс бросила на него дикий изумрудный взгляд.

    -- О, заметил! Может быть, ЭТО тебя заинтересует?!

    Она резанула взглядом разделяющее их расстояние, и большая  медная
кастрюля, до того спокойно лежавшая в своем уголке и не подверженная в
силу своей солидности общей  посудной  панике,  взвилась  в  воздух  и
весьма недвусмысленно устремилась к голове Санди.

    Дигэ вскрикнула, Брик чертыхнулся,  воздух  свистнул,  рассекаемый
медью, Санди  рефлекторно  выбросил  вперед  руку  и  сощурился,  Сэсс
ахнула: "Нет!" и  потянулась  вслед  за  своим  метательным  снарядом,
страстно желая  его  остановить.  Кастрюля  зависла  в  воздухе  между
ведьмой  и  ее  мишенью  и,  немного  поколебавшись,  отвесно,  словно
презирая  узаконенные  для  движений  подобного  рода   параболические
траектории, рухнула вниз.

    -- Кто из нас это сделал, я или ты?

    Брик и Дигэ молча переводили взгляды с волшебника на  ведьму.  То,
что здесь происходило, было для них слишком круто.

    Сэсс тяжело дышала, Санди не сводил с нее глаз, полных  искреннего
восторга.

    -- Отстань! -- резко выкрикнула она. -- Какая тебе разница! Да,  я
могу кое-что, а если тебя только это интересует, то пошел ты...

    Она села на землю, уткнулась лицом в колени и громко  разрыдалась.
Дигэ подскочила к ней, обняла за плечи и что-то жарко зашептала. Санди
развернулся и быстрым шагом вышел из пещеры. Брик  сидел  на  месте  и
чувствовал себя идиотом.

    Не прошло и минуты, как  Сэсс  подняла  голову,  вытерла  слезы  и
ахнула, увидев, что Санди нет.

    -- Ночь же холодная, а он без куртки! -- и не успел  никто  и  рта
раскрыть, как она с курткой Санди в охапке вылетела из пещеры.

    Брик повалился на охапку сена.

    -- Если он будет звать на помощь, я и  с  места  не  сдвинусь,  --
сообщил он жене. -- Ставлю золотой против пуговицы на Сэсс. Кто бы мог
подумать, что этот маленький зануда способен внушить такую страсть.

    -- Я не  была  бы  столь  уверенной,  --  покачала  головой  Дигэ,
вслушиваясь в темноту.

    -- Так пари?

    -- Нет, мне не хочется ставить на Санди, потому что она любит его,
а я уважаю любовь.

    * * *

    Санди устроился на склоне Горы, почти отвесно обрывавшемся к реке.
Он часто уходил сюда, когда  хотел  побыть  в  одиночестве,  и  наивно
полагал, что секрет  его  убежища  никому  не  известен.  Полная  луна
заливала светом этот склон, с небес подмигивали звезды, а  на  опасной
осыпающейся тропинке замерла, не решаясь сделать следующий шаг, Сэсс с
его курткой.  Боясь,  что  она  оступится,  Санди  встал  и  помог  ей
пробраться на твердую почву.

    -- Вот, -- сказала она, протягивая куртку.

    -- Спасибо.

    Она не уходила.

    -- Я хочу объясниться.

    Он опустил глаза.

    -- Ты уверена, что это необходимо, Сэсс? От того,  что  мы  сейчас
наговорим друг другу, может  зависеть  очень  многое,  и  после  этого
разговора всё между нами изменится. Мы не станем прежними, Сэсс.

    -- Наплевать, -- ответила она. -- Я и не хочу, чтобы всё было, как
раньше.

    -- Что ж, -- согласился Санди, -- тогда давай поговорим.

    Сэсс, честно говоря, не знала, с чего ей начать, но никто  не  мог
обвинить  ее  в  отсутствии  храбрости,  и  потому  в  объяснения  она
бросилась, как в омут головой.

    -- Мне очень не повезло, -- сказала она.  --  Из  всех  мужчин  на
земле я выбрала того, кому нужна меньше всех. В  тот  день,  когда  ты
снял меня с дракона у входа в эту пещеру, и  я  впервые  увидела  твои
глаза и твою улыбку, я поняла, что это будешь ты.  Я  видела,  что  ты
равнодушен ко мне,  но  множество  мелких  самообманов  позволяли  мне
лелеять веру в собственные силы. Сегодня я утратила эту веру.  Но,  --
она усмехнулась, -- будь я какой-нибудь нечесанной мымрой... Так  ведь
в деревне мне проходу не давали. И я... -- голос ее дрогнул, охрип, --
...я не боюсь сказать сама, что я люблю тебя.  И  если  ты  оттолкнешь
меня сейчас так же, как сегодня утром, я повернусь и уйду... Но я  все
равно буду любить тебя. Я благодарна тебе  за  кров  и  защиту,  но  я
гордая. Мне мало не нужно. Теперь я всё сказала, больше нечего,  кроме
разве того, что мне не хватает ума.

    Поднятое к ней лицо  Санди  белело  в  темноте,  и  ей  невыносимо
захотелось немедленно умереть от  разрыва  сердца,  чтобы  не  слышать
того, что скажет он.

    -- Милая Сэсс...

    Она вздрогнула.

    -- Не думала ли ты, что дело тут во мне, а не в тебе? Что я сам не
знаю, что я за чудо-юдо? Как я могу позволить тебе связаться со  мной,
если я не знаю, куда меня занесет завтра? А тебе нужен дом, и человек,
который заботился бы о тебе.

    -- Тебе-то откуда знать, что мне  нужно!  И  я...  я  вполне  могу
сама... о себе...

    -- Сэсс, меня тянет ТУДА неодолимо. Никто и ничто не  сможет  меня
удержать, и я понимаю, что на этом пути лучше быть  одному.  Посмотри,
Сэсс, какая силища рвется наружу, когда ей приходит время.  А  если  я
наврежу тебе?

    -- Пусть, -- сказала Сэсс, не отводя глаз. -- Ты не пробовал.

    -- Я раздвоен, Сэсс, я себя не знаю, я мечусь. Половинка моей души
ноет Экклезиастом, а другая...

    -- Что с ней?

    -- Бутон розы.

    -- Гони Экклезиаста прочь, -- прошептала она,  опускаясь  рядом  с
ним на колени. - Позволь бутону распуститься. О, слышал  бы  ты  себя!
"Я, я, я"! Всюду только ты. А я?!

    Санди казался измученным.

    -- Сэсс, прости. Я давно знаю,  что  ты  любишь  меня.  Мне  очень
жаль...

    Хлесткая пощечина обожгла его лицо. И, кажется, Сэсс поражена была
этим куда  больше,  чем  он  сам.  Чувствуя,  что  потеряла,  разбила,
оттолкнула всё,  она  испуганно  ахнула  вслед  движению  своей  руки,
посмотрела на  нее  с  отвращением  и  ужасом,  ее  глаза  наполнились
слезами, и, крупные и беззвучные, они потекли по ее  щекам  и,  падая,
только что не звенели.

    -- Я не... -- начала она.

    Санди поймал ее руку и медленно, словно  зная,  что  не  надо  бы,
поднес к губам и поцеловал в ладонь.  Сэсс  била  крупная  дрожь.  Она
попыталась вырвать руку, но, похоже, это было не так-то просто.

    -- Знаешь, -- сказал он, криво улыбаясь,  --  ты  первый  человек,
кому удалось закатить мне оплеуху.

    Она отвернулась.

    -- Отпусти меня и не мучай больше!

    На плечах ее сомкнулись руки,  и  пригоршня  поцелуев  осыпала  ее
заплаканное лицо. Слезы еще текли, а на губах ее возникла  неуверенная
блуждающая улыбка. Уже привычным жестом она обхватила  его  шею.  Нет,
это было не утешение -- такой суррогат она бы с негодованием отвергла.
Это была страсть, которой,  наконец,  позволили  прорваться,  страсть,
огорошившая, смявшая ее неожиданно бурным проявлением. Собирая  жалкие
остатки  в  прах  разлетевшихся  мыслей,  она  подумала,  что   трудно
поверить, будто Санди впервые целует девушку. А потом ее  подхватил  и
понес этот бешеный поток, она исступленно целовала его  глаза,  виски,
волосы, когда он наклонялся, лаская губами голубые жилки  на  ее  шее.
Робость сменилась яростным желанием идти до конца, получить немедленно
всё, что причитается  женщине,  и  до  дна  исчерпать  это  мгновение,
которое могло и не повториться. Она судорожно рванула шнурки  корсажа,
сбросила узенькие оплечья,  сорочка  опала  вокруг  талии  изумительно
живописными складками... да кто же смотрит в такие минуты на  складки!
Девичья грудь была такая белая в свете  луны,  словно  из  серебра,  и
такая нежная, будто намытая рекой. Торопясь, Сэсс  распахнула  сорочку
на Санди, и оба замерли, тесно, грудь к груди, обнявшись. Всё, что она
сделала, было не зря, но спешила она напрасно. Она начинала  понимать:
то, что казалось ей успехом, могло произойти лишь тогда,  когда  их  с
Санди желания совпадали. Не в ее  силах  было  заставить  его  сделать
что-то против воли. Ну что ж, умная женщина -- как парусный корабль: и
при встречном ветре ухитряется продвигаться вперед галсами. И  сейчас,
когда они  стояли,  обнявшись,  неподвижные,  и  резонанс  их  сердец,
казалось, способен был обрушить Гору, она вдруг  поняла,  что  сегодня
дальше идти уже не сможет: изнемогшая, обессилевшая, она была на грани
обморока. Нервное возбуждение оказалось слишком велико, и если сегодня
они  сорвут  все  цветы,  их  не  ждет  ничего,  кроме  разочарования,
усталости и, возможно, истерики. Слишком много для одного  дня.  Молча
они согласились, что у них будет всё. После.

    Пауза показалась ей вечной, потом она вновь разрешилась поцелуями,
но  теперь  в  них  было  меньше  страсти,   а   больше   холодноватой
успокаивающей нежности, такой, чтобы  оторваться  друг  от  друга  без
труда и боли. Растерянная, смущенная,  напуганная  и  польщенная  Сэсс
поняла: ей разрешили быть, Санди принял ее в свою жизнь. Она торопливо
привела одежду в порядок, Санди помог ей выбраться обратно  на  тропу.
Она обернулась к нему: влюбленная, отчаянная и немного жалкая.

    -- А ты?

    -- Позднее, -- он подбодрил ее улыбкой, заставившей  задуматься  о
том, что ему-то тоже сегодня пришлось нелегко, причем и  по  ее  вине.
Почти ощупью она вернулась в  пещеру,  где  все  еще  горел  огонь  и,
позевывая, ждали терпеливые друзья.

    -- Ну что, -- воскликнул Брик, едва она появилась  на  пороге,  --
крепость пала?

    -- Брик! -- укорила его жена.

    -- Да я просто хочу знать, посылать мне дракона за пивом?

    Сэсс скользнула по нему невидящим взглядом и тихонько пробралась в
свой уголок.

    -- Нельзя же так, - шепотом  выговаривала  Дигэ  мужу.  --  И  так
видно, что они целовались до одури.

    Негромко позвякивая металлом, из пещеры  на  поиски  Санди  выполз
Сверчок.

    * * *

    -- Не спи, -- ворчливо сказал он, -- замерзнешь.

    -- Мне не холодно.

    -- Это я фигурально выразился. Наконец-то она пришла счастливой.

    -- Сверчок... -- Санди помедлил, словно не  решаясь  задать  давно
интересовавший его вопрос. -- Какого цвета Сэсс?

    -- Не скажу, -- Сверчок ухмыльнулся.  --  Такие  вещи  сам  должен
видеть -- не маленький. Драконов в бараний рог  скручиваешь,  а  людей
насквозь не видишь? И вообще я понять не могу, что она в  тебе  нашла?
Черта-с-два ты бы ее без меня спас, да я, кстати, и повнушительней.

    -- Что ты несешь? -- разозлился Санди.

    -- Я тебя  пытаюсь  рассмешить,  --  тихо,  меняя  тон,  отозвался
Сверчок. -- Там, в пещере, все уже  спят,  можешь  возвращаться,  тебя
никто не заметит и приставать не будут. Там теплее.

    Санди вздохнул, набросил куртку на плечи и с  привычной  ловкостью
пробрался по тропе.

    -- Твое внимание становится назойливым, -- бросил он  сквозь  зубы
Сверчку.

    Тот засмеялся.

    -- Ты меня еще оценишь! Так уж и быть, скажу. Почему, ты  думаешь,
я глаз с нее не свожу? Она -- из чистого золота!

    11. О ЖЕСТОКОСТИ

    Брик, в душе проклиная всё на свете, пробирался по осеннему  лесу.
Пытаясь найти хоть какую-то дичь, друзья провели на ногах  весь  день,
но, по-видимому, сегодня удача от них отвернулась. Брик  проголодался,
устал, сбил  ноги,  и,  сами  понимаете,  всё  это  не  способствовало
поднятию настроения, а кроме того, его неотступно глодали мысли о том,
что сейчас, в конце года, он оказался примерно в таком  же  положении,
что и в его начале: без денег, без иллюзий,  с  сомнительным  будущим,
несшим в себе лишь одну светлую деталь -- Дигэ.  Дигэ  он  должен  был
сохранить любой ценой.

    Уже несколько дней на  почву  ложились  заморозки,  толстый  ковер
опавшей листвы под ногами, побурев,  утратил  свой  золотисто-багряный
цвет.  Осень.  Воздух,  словно  поседев,  из   дрожаще-золотого   стал
пепельно-голубым,  неподвижным   и   каким-то   особенно   прозрачным.
Насладившись летним сезоном  живописи,  галерея  природы  сменила  его
длительной экспозицией зимней графики. Вокруг стало холодно и пусто, и
всё, что происходило с ними  до  сей  поры,  показалось  Брику  Летней
сказкой, которой пришло время завершиться.

    Когда он не мог найти решение, он злился. Широкими шагами  он  шел
через лес, хрустя сучьями, перепрыгивая через  упавшие  деревья  с  их
раскоряченными корнями и поминутно чуть ли не по колено проваливаясь в
груды гнилого валежника, притаившиеся в яминах  и  присыпанные  сверху
листвой. Брик не думал,  что  ему,  вообще-то,  еще  повезло  с  сухой
осенью, а мог бы для пущей прелести и дождь пойти.

    Санди едва поспевал за ним.  Он  помалкивал,  чувствуя,  что  Брик
разъярен, и вместо  беседы  наслаждался,  оглядываясь  по  сторонам  и
любуясь признаками смены сезона. Он всегда живо откликался на красоту.
Так и шли: злющий раздраженный рыцарь Брик и его очарованный спутник.

    Краем глаза,  на  самой  периферии  зрения  Брик  заметил  что-то,
мелькнувшее коричневым пятном среди деревьев. Срывая с плеча  лук,  он
ринулся следом, Санди поспешил за ним. Брик бегал прекрасно, а теперь,
когда был голоден и зол, в нем и вовсе проснулось нечто от охотничьего
пса. Не прошло и десяти минут, как они увидели запутавшуюся  в  кустах
молодую  олениху.  Она  дергалась,  пытаясь  освободиться,  и  на   их
приближение повернула голову с молящими,  полными  отчаяния  и  страха
глазами. Брик, уже не торопясь, остановился и вынул из колчана стрелу.
Теперь добыча никуда не денется. Стрела привычно легла на  тетиву,  но
запястье Брика твердо сжала рука Санди.

    -- Что? -- Брик недоуменно оглянулся. -- Чего тебе?

    -- Не надо, Брик. Оставь ее. Жалко.

    Несколько секунд Брик недоверчиво смотрел на друга.

    -- Кой черт, Санди? Мы  что,  мало  сегодня  таскались?  Не  валяй
дурака! -- он стряхнул его руку и поднял лук.

    В одно мгновение Санди оказался между  ним  и  мишенью.  Брик  был
суеверен  и  опустил  оружие:  нехорошо  целиться  в  друга,  даже  не
намеренно.

    -- Отойди, -- сказал он нехорошим голосом.

    --  Нет,  Брик.  Давай  поищем  кого-нибудь,   кто   в   состоянии
защищаться! Неужели ты сможешь вот так ее убить?

    -- Ты мне надоел! -- взвился Брик. -- Я, черт возьми, голоден. Или
я решу все проблемы сейчас, или неизвестно, чем  всё  это  дело  может
кончиться. Отойди, я сказал!

    Он вскинул лук, пытаясь достать  олениху  из-за  плеча  Санди,  но
резкий удар по руке заставил стрелу уйти  вверх  и  вбок  и  безобидно
воткнуться в землю. Санди хлопнул в ладони,  олениха  как-то  особенно
удачно рванулась, освободилась, оставив  на  кустах  клочки  рыжеватой
шерсти, и исчезла в лесу, теперь уже, надо думать, навсегда.

    Сказать, что Брик был зол -- это ничего не сказать.

    -- Слюнтяй!  --  рявкнул  он.  --  Маленькая  лицемерная  сволочь!
Притащи я в пещеру ее тушу, ты прекрасно сожрал бы свою долю. Убирайся
с глаз моих!

    Он очень коротко и резко выбросил вперед кулак, вложив в него  всю
силу  своей  злости.  Удар  пришелся  в  центр  грудной   клетки;   не
удержавшись  на  ногах,  Санди  отлетел  на  несколько  ярдов  и  упал
навзничь. Брик и не пошевелился помочь ему. Он все еще его  ненавидел.
Более тяжелому сопернику он, несомненно, сломал бы грудную кость.

    Санди  поднялся,  сбросил  с  плеч  треснувший  при  падении  лук,
повернулся к Брику спиной и пошел  прочь.  Что-то  в  Брике  дрогнуло,
что-то напомнил ему этот молчаливый уход... Точно так уходила от  него
Дигэ Эгерхаши, когда он думал, что теряет ее навсегда. Замшевая куртка
Санди быстро скрылась из виду, слившись  с  буроватым  колером  осени.
Брик сплюнул себе под ноги, сам развернулся спиной к ушедшему другу  и
углубился в лес.

    * * *

    На него шел медведь. Медведь видел Брика, и убегать или  прятаться
было бессмысленно. Брик скинул с плеч бесполезный лук  --  это  не  на
медведя. Он хмуро усмехнулся, подумав, что желание  Санди  исполнилось
-- он нашел зверя, способного  защищаться.  И  не  только  защищаться:
медведь явно  был  голоден,  недоволен  и  зол.  Не  без  иронии  Брик
обнаружил в этом черном увальне сходство с собой. Для охоты на медведя
нужно особое вооружение -- у него ничего подобного не было, потому что
он в здравом уме с медведями не связывался. Сейчас,  однако,  выбирать
не приходилось, потому что тот, очевидно, имел виды на Брика.

    Брик неторопливо вынул из-за пояса "Сэра Джона". Резная рукоять  в
ладони  и  десять  дюймов  трижды  закаленного  булата   придали   ему
уверенности и спокойствия. Он вспомнил, что кое-кто из Мастеров  охоты
брал медведя и на нож. Потом он нагнулся и вытащил из-за голенища свой
второй, потайной  нож,  носивший  имя  "Подруга  Ночи".  Он  им  редко
пользовался, приберегая как последний шанс для  критических  ситуаций.
Теперь он взял его в левую руку.

    Медведь был уже близко. Брик ждал, напружинив чуть согнутые  ноги.
Медведь казался ему куда  более  серьезным  противником,  чем  дракон.
Несмотря на  то,  что  жизнь  столкнула  его  уже  с  двумя  крылатыми
рептилиями, он все же не мог заставить себя до  конца  поверить  в  их
реальность. Драконы -- это все-таки для Санди.  А  вот  медведь...  Он
знал, на что способен этот зверь, как опытный охотник изучил  все  его
повадки. Медведь был всамделишным.

    Расстояние между ними сократилось до нескольких  шагов.  Брик  уже
чуял резкий запах зверя. Медведь остановился, присел на задние лапы  и
огласил лес торжествующим низким ревом, как будто  регистрируя  заявку
на стоящую перед ним жертву. Потом он приподнялся, неуклюже  помахивая
передними лапами, сразу став выше  человека,  и  Брик  понял  это  как
сигнал. Прикусив от напряжения  губу,  он  бросился  в  самые  объятия
зверя, уткнувшись лицом в  пахнущую  медвежьим  потом  черную  шерсть,
сразу забившую ему и рот, и нос, и вонзил оба ножа  в  грудь  и  брюхо
животного. Воздух разорвался отчаянным звериным воплем боли, громадная
туша навалилась на изнемогающего под ее тяжестью  человека,  и  что-то
пропороло Брику бок и двинулось сверху вниз, сдирая мясо  с  костей  и
словно оставляя за собой обугленный след. Брик закричал  от  боли,  но
крик потонул в плотной душной шкуре... Медвежьи когти  таки  добрались
до него, а туша наваливалась все тяжелей, медведь терял равновесие, и,
наконец,  ноги  Брика  не  выдержали,  и   он   рухнул,   придавленный
конвульсивно дергающимся зверем.

    * * *

    -- Брик! О... все духи земли и неба! Брик, ты жив?

    Брик  открыл  глаза.  Перед  ними  на  фоне  пепельно-серого  неба
качались далекие безлистные кpоны, заслоненные бледным,  встревоженным
и испуганным лицом Санди, показавшимся ему чуть ли не самым дорогим на
свете.

    -- Вернулся? -- прошептал Брик. Ему было приятно  обнаружить,  что
он может дышать -- наверное, Санди каким-то образом удалось стащить  с
него тушу медведя, хотя и для самого Брика подобное было бы  подвигом,
но вот каждый вздох причинял ему резкую боль в груди.

    -- Ребра... -- простонал он.

    -- О боже... -- Санди рассматривал его бок. --  Брик...  Сейчас  я
втащу тебя на дракона. Тебе будет очень  больно,  но  чем  быстрее  мы
доставим тебя в пещеру, тем больше у тебя шансов.

    Сверчок, понурый и растерянный, стоял рядом и старался не смотреть
в сторону окровавленного Брика. Дракону было нехорошо.

    -- Медведя прихватите, -- слабым голосом посоветовал  раненый.  --
Зря я его, что ли... Как быстро исполняются твои желания, приятель. Он
очень достойно защищался...

    -- Ох, Брик!

    Брик застонал, когда Санди  втаскивал  его  на  шею  дракона.  Ему
казалось, что к его правому боку приложили  раскаленное  железо.  И  к
тому же он чувствовал невероятную слабость.

    -- Малыш, -- пробормотал он, -- крови много?

    -- Много, -- коротко ответил Санди. -- Замолчи.

    Сверчок шагом выбрался из  леса,  где  не  мог  толком  расправить
крылья, разбежался -- этот момент был для раненого  самым  мучительным
-- и взмыл в небо. Через пять минут вся компания, обремененная  еще  и
медведем, оказалась у пещеры.

    -- О боже... -- Дигэ пошатнулась, ей стало дурно.

    -- Не трясись и помогай мне, -- прикрикнула на нее  Сэсс.  --  Мне
без тебя не управиться. Это, в конце концов, твой муж.

    Дигэ взяла себя в руки, но  все  равно  старалась  не  смотреть  в
сторону кошмарной свежей раны, где перемешались  в  крови  разорванные
мышцы, куски кожи и клочья одежды.

    -- Горячую воду, -- отрывисто приказывала Сэсс, взявшая  власть  в
свои руки. -- Прокипятите ножи.  Этот  подойдет,  --  она  указала  на
"Подругу Ночи". -- Диг, давай сюда все чистые тряпки.  Сверчок,  огонь
пожарче.

    Осенний день кончался, в пещере заполыхало  яркое  высокое  пламя,
чуть  покачивался  занавес  на  входе,  который  повесили   туда   при
наступлении  холодов.  Сэсс,  закатав  рукава  чуть  не  до  плеч,   с
прикушенной губой, храбро возилась  в  ране  Брика,  на  его  счастье,
потерявшего от боли сознание. Дигэ суетилась на заднем плане,  подавая
ей  всё,  что  требовалось,  и  исполняя  мелкие  поручения.   Тонкой,
тщательно прокипяченной иглой, что всегда была  в  подоле  ее  платья,
Сэсс наложила на рану швы и нашла глазами сидевшего  рядом  Санди.  Он
просидел так совершенно неподвижно все два часа, что она работала.

    -- Прошу тебя, -- сказала она. -- Я не знаю, как это  делается,  и
правда ли  это  вообще,  но,  я  слыхала,  это  может  иметь  решающее
значение.

    -- Что нужно делать, Сэсс?

    Ее уставшее лицо  было  покрыто  крошечными  капельками  испарины,
бронзовые колечки волос налипли на лоб.

    -- Возьми его руку... вот так, чтобы чувствовать пульс, и  посиди,
думая о самом важном... Чтобы он поднялся.

    -- Этого ты могла бы и не говорить.

    Сэсс кивнула и отошла. В своем уголке она хранила несколько пучков
разных целебных травок -- уж в чем,  а  в  знахарских  искусствах  она
разбиралась.

    -- Сэсс, -- робко сказала Дигэ, -- а может, все-таки врача?

    Сэсс хотела было ответить резкостью, но сдержалась, вспомнив,  что
принцесса, в сущности, создание нежное, и ей очень страшно.

    -- Ну что может деревенский врач, кроме как кровь пустить? А Брику
это уж совсем  некстати.  Сейчас  вот  еще  кровохлебку  заварим,  она
заставит кровь свернуться. Потом он придет в  себя,  будем  поить  его
бульоном для восстановления  сил.  А  ребра  --  это  вообще  пустяки,
срастутся. Всё будет в порядке, Диг. А врач к нам не  поедет.  Далеко,
невыгодно. Это такой жлоб!

    Она принялась за приготовление отвара.

    -- Сэсс, -- прошептала Дигэ. -- Что бы мы все делали без тебя?  На
тебя вся моя надежда. Спаси его, Сэсс! Дороже человека для меня нет.

    -- Можешь себе  представить,  я  знаю,  что  такое  самый  дорогой
человек. Но я бы на твоем месте больше рассчитывала на Санди. Я  всего
лишь ведьма со скудными познаниями, а он... он настоящий...

    -- Санди? А какую роль во всем этом  играл  он,  Сэсс?  Почему  он
невредим? Где он-то был, и почему его не было рядом со всей его силой,
когда Брик нуждался в помощи?

    Сэсс подняла голову и плечи от кипящего горшочка.

    -- Там ли ты ищешь виноватого, Диг? Да взгляни же ты  на  него  --
способен он причинить кому-нибудь зло? Он же никому на свете не  враг.
Не обвиняй его, Диг, иначе... Иначе ты всё у нас поломаешь!  Он  же  и
так... он и так будет думать на себя!

    -- Сэсс... -- Дигэ поймала и удержала одну из снующих над  варевом
рук подруги. -- Я не успела сказать Брику: у меня  будет  ребенок.  Ты
понимаешь, как мне необходимо, чтобы он выжил? Он для меня  теперь  --
всё!

    Сэсс похлопала ее  по  руке.  Кажется,  сейчас  она  одна  в  этом
растревоженном мирке осталась непоколебимым фундаментом порядка.

    -- Мы скажем ему, как только он немного очухается, и  ты  увидишь,
как быстро он встанет на ноги. А пока давай-ка  займемся  ужином.  Где
наш медведь?

    -- А медведей едят?

    -- Ха! Медвежья лапа с луковым соусом...Диг, ты язык проглотишь...

    -- Не хочу.

    -- А я говорю -- хочешь. Теперь для тебя "не хочу" не бывает.

    * * *

    Огромные редкие снежинки медленно  опускались  на  землю,  еще  не
готовую их принять. В пещере немного повеселели. Брик пришел  в  себя,
уже вовсю вертелся с боку на  бок  и  успешно  подавлял  стоны,  когда
тревожил еще не зажившие  места.  Дигэ,  какая-то  очень  ранимая,  не
отходила от него, искала  его  взгляд  и  предугадывала  его  малейшие
желания, а он не сводил с нее изумленных и радостных глаз:  за  весной
их юношеской любви пришло лето любви семейной. А вот  по  другой  паре
словно ударил заморозок. Замкнутый и подавленный Санди нарочно избегал
ищущих взглядов Сэсс и заметно сторонился ее. Как  только  выяснилось,
что  Брик  вне  опасности,  он  сразу  стал  надолго  уходить  один  и
возвращался лишь под вечер, когда Сверчок, коротая длинные, уже  почти
зимние вечера, рассказывал друзьям волшебные сказки.

    Казалось, Санди физически не способен пропустить хоть одну из них.
Сверчок говорил плавно, витиевато, уснащая речь  красивыми  старинными
оборотами и многочисленными философскими отступлениями, и в его  речах
вставала Волшебная Страна, полная сказочных созданий, где Королева Фей
танцует на зеленых лугах, где у каждого источника есть своя нимфа, где
царит  вечное  лето,  а  героям  некогда  присесть  и  поразмыслить  в
перерывах  между  подвигами,  где  драконы  так  же  естественны,  как
стрекозы в жаркий день над дремотным озером.

    -- Где это? -- спрашивала очарованная Сэсс.

    -- Далеко, -- мечтательно говорил дракон, и  его  топазовые  глаза
устремлялись к Санди.

    * * *

    Брик начал вставать. Сперва его  прогулки  ограничивались  порогом
пещеры, но в нем было много сил, молодости и задора. Трудно начавшись,
поправка разогналась, и  остановить  ее  уже  было  невозможно.  Очень
основательно  наблюдавший  за  ним  Сверчок   однажды   за   завтраком
официально  сообщил  друзьям,  что  сегодня  вечером  намерен  сделать
заявление. Засыпанный тысячей вопросов, он стойко хранил свою тайну, а
четверка, вернее, только  трое  из  друзей  до  самого  вечера  ходили
озадаченные и обменивались предположениями. Санди не принимал во  всем
этом никакого участия, потому что снова исчез, будто и не интересовали
его драконьи секреты.

    И вот исторический момент настал. Избравший себя спикером  Сверчок
занял место во главе конференции.

    -- Сказать всё это надо было бы давно, -- немного смущаясь,  начал
он, -- да только жизнь у вас настолько бурная, что вы  могли  важности
не осознать. Волшебная Страна... в общем, есть на самом деле.

    -- Ну? -- сказал Брик.

    -- А разве мало?

    -- Теоретически это прелестно, но... прок-то какой?

    -- Тебе, наверное, никакого, -- грустно согласился Сверчок.  --  А
меня потянуло на родину. Понимаете... всё это  были  только  каникулы,
пикник на берегу реки. Дорогие мои... мне пришло  время  вернуться.  Я
порадовал  и  позабавил  вас,  где-то,  может   быть,   по   неразумию
набедокурил, но я не хотел никому зла.  Ваша  Летняя  сказка,  Дигэ  и
Брик, кончилась, и вам пришло время заняться собой. Такой женщине, как
Дигэ, не место в пещере. Зачем вам  дракон?  Да  и  драконов  ведь  не
бывает, правда, Брик? Ну разве что один-два  случайно  залетят.  Дигэ,
Брик не пропадет. Он веселый, смелый, удачливый, и  у  него  волшебный
меч. И я совершенно уверен, что он уже заначил пару-другую  планов  на
будущее.

    -- Только один,  --  смутился  Брик.  --  Наняться  в  пограничный
гарнизон и выслужиться в офицеры. На границе  люди  держатся  друг  за
друга и так просто на съедение родственникам меня не отдадут.

    -- Я напишу отцу, -- добавила Дигэ. -- Думаю, он  уже  соскучился.
Сразу-то он, конечно, не задумался бы убить Брика,  но  теперь,  когда
прошло столько времени, он,  наверное,  успокоился  и  будет  рад  нас
видеть. К тому же он всегда мечтал стать дедом.

    -- Вот еще! -- возмутился Брик. -- Без него проживем, подумаешь!

    -- Как скажешь, -- мигом согласилась его жена, опуская  ресницы  и
подмигивая Сэсс.

    -- Я хочу сказать, -- терпеливо продолжил дракон,  --  я  не  один
здесь, кого грызет ностальгия. Я верю в судьбу и  думаю,  может  быть,
сюда занесло меня не случайно. Люди не могут сами попасть в  Волшебную
Страну: такое путешествие способны совершить лишь драконы... и те, кто
им сродни. Как, например, Бертран. Это далекий и неприятный путь, но я
могу пронести с собой всадника. Санди... ты хотел бы вернуться домой?

    -- Не шути так со мной, Сверчок, --  прошептал  вагант.  --  Бычий
Брод я привык считать своим домом.

    Дракон покачал головой и улыбнулся уголком рта.

    -- Тебе в плечах тесен этот тихий уголок,  куда  тебя  подбросили,
может быть, похитив, а может -- спасая от чего-то более  грозного.  Ты
хотел узнать, что ты такое? Если ты полетишь со мной -- узнаешь.  Твой
мир -- не здесь. Неужели ты откажешься?

    -- Нет, -- прошептал Санди,  закрыв  лицо  руками.  --  Я  полечу.
Ничего на свете я не хочу так, как полететь с тобой и увидеть всё это.
Когда?

    -- Завтра, -- сказал Сверчок. -- Я  тоже  не  могу  больше  ждать.
Труба в моем мозгу поёт дорогу. И я  знаю,  что  происходит  с  тобой.
Рыцаря Волшебной Страны я распознал в тебе с первого  взгляда.  Санди,
нас ждет наше царство.

    Пораженные откровениями дракона, друзья не заметили, как, подобрав
юбки, выскользнула из пещеры в очередной раз позабытая Саския.

    * * *

    -- Ты спас мне жизнь, -- сказал Брик.

    -- Я тебя чуть не убил, -- глухо возразил Санди,  глядя  вниз,  на
воды реки, проносящиеся под обнажившимся коричневым склоном Горы.

    -- Не говори чепухи. Если бы ты не  появился  вовремя,  я  был  бы
трупом.

    -- Если  бы  я  не  ушел,  этот  медведь  и  на  десять  шагов  не
приблизился бы к тебе. И... и не я ли пожелал встретить дичь, что была
бы с нами на равных?

    -- Вздор, Санди,  вздор.  Во  всяком  случае,  субъект,  способный
отшвырнуть с  дороги  друга  и  пренебречь  мольбой  в  глазах  живого
существа,  не  заслуживает  ничего  лучшего.  А  рассуждая   так,   ты
докатишься до того, что обвинишь себя в грехах всего человечества.  Ты
улетаешь. Знаешь, Санди, ты единственный мой настоящий друг. Благодаря
тебе я получил Чайку и Дигэ, оружие и  любимую  --  всё,  вокруг  чего
вращается жизнь мужчины. А ты? Какая память останется у тебя обо мне?

    -- Угрызения... -- начал Санди. -- Да черт с ними. Теплота в душе,
Брик, от того, что я знаю тебя. От того, что ты есть.

    Брик нагнулся и вынул из-за сапога "Подругу Ночи".

    -- Возьми. Мне будет приятно знать, что он у тебя  есть.  Мне  его
когда-то заговорили на то, что будет выручать в  трудную  минуту.  Его
носят в сапоге. Ха, опять забыл, что тебе в доброй стали как  будто  и
нужды нет, трудно, понимаешь, всерьез уяснить,  что  твой  друг  может
что-то такое, что тебе самому не под силу. Помни,  после  Диг  ты  для
меня самый дорогой человек.

    -- Я рад, Брик. Спасибо за нож.

    Друзья обнялись.

    -- Сверчок уже приплясывает от нетерпения, -- сказал Брик. -- Тебе
пора.

    Подошла Дигэ, порозовевшая от мороза, с грустными  от  расставания
глазами. Санди склонился к ее руке, но она поцеловала его в лоб.

    -- Я желаю тебе счастья, -- сказала она. -- Смешно  осуждать  тебя
за то, что у тебя свой путь, который нам не дано понять  и  разделить.
Не беспокойся за Сэсс. Во-первых, у нее крепкая спина, а во-вторых,  я
ее не оставлю. Что бы ни ждало нас самих, ее я от себя не отпущу.

    -- А где она сама? -- удивился Санди.

    -- На реке.

    Санди развернулся и, перепрыгивая с камня на камень,  помчался  по
тропе вниз, где на пляжике, стоя на коленях у самой  воды,  скорчилась
худенькая фигурка.

    Она так яростно скоблила одну из своих кастрюль,  что  всё  с  ней
было ясно. Кастрюля всегда была для нее лучшим средством отвести душу.
Ее руки потрескались от ледяной воды, волосы свесились на  лицо,  губы
сжались, а в покрасневших, презрительно прищуренных глазах не было  ни
слезинки. Пока все прощались, она демонстративно чистила  кастрюлю,  и
скребущий душу  звук,  может  быть,  в  последний  раз  разносился  по
ставшему им всем почти родным пляжику.

    Не доходя несколько шагов, Санди остановился. Ему показалось,  что
она чувствует его присутствие, но Сэсс ничем себя  не  выдала,  только
чуть больше напряглись мышцы спины, сохраняя неестественно неподвижное
положение.

    -- Сэсс... -- сказал Санди, и голос вдруг изменил ему. -- Сэсс, ты
полетишь со мной?

    Тонкая кисть скользнула от лба  к  затылку,  отбрасывая  на  спину
гриву огненных кудрей,  и  зеленые  глаза  смерили  его  от  сапог  до
макушки.

    -- Нет, не полечу.

    -- Почему?

    -- Ты плохо просишь.

    -- А так хорошо? -- Санди преодолел разделявшее их расстояние и --
Сэсс не успела и охнуть -- подхватил ее на руки  и  крепко  поцеловал,
так, как она сама целовала  его  тогда,  на  дымящемся  склоне,  после
сокрушения Несущего Смерть. Две гибкие  лианы  ее  рук  судорожно,  до
сводящей их боли, захлестнулись на его шее. Сэсс всхлипнула.

    -- Ты же знаешь, -- сквозь слезы укоризненно сказала  она.  --  Ты
всё знаешь! На край света и за край, если позовешь.  Отпусти  меня,  у
меня спадывают башмаки.

    Взявшись за руки, они поднялись к пещере.

    -- Спасибо, Дигэ, -- поблагодарил Санди. -- Но, мне кажется,  твое
покровительство не понадобится Сэсс.

    -- О духи земли и неба! -- завопил дракон. -- Наконец-то! Сэсс, на
твоем месте я бы его бил, -- он покосился на ее покрасневшие от мороза
босые ноги в деревянных башмаках. -- Страна Вечного  Лета,  моя  леди,
придется тебе по вкусу.

    Сверчок нагнул  голову,  и  Сэсс,  церемонно  придерживая  краешек
платья, вскарабкалась на его шею и села там по-дамски. Троица на земле
еще раз нежно распрощалась, и Санди занял свое место.

    -- Тебе будет холодно, -- сказал он озабоченно  и  закутал  ее  по
самый нос в свою куртку. Из-под воротника, фыркнув, появилось  румяное
личико.

    -- А тебе? Давай по-честному: ты меня обними, а куртку -- пополам.

    Санди смошенничал -- все плечи Сэсс оказались под теплой  курткой,
а у него только плечо  той  руки,  которой  он  обнимал  ее  талию.  С
очаровательной гримаской собственницы Сэсс обхватила его шею.

    -- Держи меня крепко, -- наказала она, -- ты же  знаешь,  я  боюсь
высоты.

    -- Пассажиры заняли свои  места?  --  поинтересовался  Сверчок  и,
получив утвердительный ответ, разбежался и взвился  в  небо.  Махавшие
руками фигурки провожавших стали совсем крошечными.

    --  Их  ждет  множество  приключений,  верно?  --   сказал   Брик,
подсаживая жену в седло.

    -- Верно, -- улыбнулась она. -- В отличие от нас, надеюсь.

    КОНЕЦ ПЕРВОГО ПРИКЛЮЧЕНИЯ