Евгений ГАРКУШЕВ

                    ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ ЗНАЛСЯ С ЭЛЬФАМИ

     Я не хочу называть его имени, а искажения фактов он не любил. Поэтому
ограничусь местоимениями. В нем было много необычного. Но, как правило, со
стороны это было не очень  заметно.  Ведь  встретив  кого-то,  едущего  на
велосипеде в городе, вы не станете объявлять его странным типом,  а  вдали
от города, да еще ближе к полуночи, вы, наверное, бываете не очень  часто,
или вы тоже со странностями. А такие вещи, как штудирование Эпоса Нолдоров
или изучение эльфийского языка, занятия безобидные и незаметные.
     Когда и как он впервые встретился с эльфами, сказать сложно.  Видимо,
это экстраординарное событие подействовало на него столь ошеломляюще,  что
он никогда не делился своими воспоминаниями  о  нем.  Последующие  встречи
приобрели несколько большую обыденность, и он  иногда  упоминал  некоторые
разговоры с сумеречными эльфами, не указывая прямо источник.
     Меня всегда занимало, на каком языке он общался с эльфами. Их  языка,
при всей увлеченности данной темой, он  хорошо  знать  не  мог.  На  языке
первоисточников сведений  о  них  не  должны  были  сообщать  сами  эльфы,
особенно если они живут у нас. Впрочем, как я понял, они здесь не жили,  а
лишь ходили. Куда и откуда - не знаю.
     На встречи с эльфами он ездил преимущественно  в  безлунные  звездные
ночи. У него было чутье на то, когда  и  где  можно  встретить  эльфов,  и
захотят  ли  они  с  ним  говорить.  Передвигался  он  преимущественно  на
велосипеде. О самоходных транспортных средствах не могло быть и речи,  они
распугивали живность в лиге вокруг. А пешком  идти  было  слишком  далеко.
Эльфы не очень-то любили велосипед, но  терпели.  Велосипед  -  порождение
индустриальной цивилизации, при всех его положительных сторонах.
     Как он ухитрялся ездить в  темноте  по  грунтовкам  и  не  падать,  я
удивляюсь. Эльфы прекрасно видят при свете звезд, но он-то  был  не  эльф.
Впрочем, может быть, он падал. Я с ним не ездил.
     Не знаю, идет ли людям на пользу общение с перворожденными. Наверное,
мы не можем их понять, хотя кто-то может стремиться к их знаниям и  образу
жизни. Но мы рождены другими! И  тут  ничего  не  поделаешь,  как  это  ни
грустно. Слишком увлекшись эльфийской тематикой, вы можете  прослыть  тихо
помешанным среди знакомых. Практической пользы от этого не будет. (Я  имею
в виду увлечение, репутация шизика может иногда пригодиться).
     Мой друг, как я подозревал, хотел  уплыть  на  Запад.  Не  в  Англию,
конечно, или Ирландию. Именно на Запад. Возможно, я неправильно понял  его
стремления, ведь людям туда путь заказан. Хотя он мог и  не  считать  себя
человеком. Я лично в этом начал сомневаться незадолго до его ухода.
     После бесед с эльфами он становился другим.  Глаза  горели,  движения
становились удивительно точными, и говорил он совсем не так, как обычно. И
слушал только Моцарта. Кажется, эльфы тоже  неравнодушны  к  Моцарту,  но,
может, я это придумал сам. Иногда мне  казалось,  что  "Сильмариллион"  он
читает как что-то с детства знакомое, а труды людей - как чуждое  ему.  Но
это лишь мимолетное чувство. Как правило,  на  людях  он  казался  гораздо
более похожим на  человека,  чем  большинство  присутствующих.  Среди  тех
попадались  родственники  гномов,  орков  и  хоббитов.  Не   было   только
эльфийских царевен.
     Я никогда не шутил над его увлечениями, поэтому он часто  рассказывал
мне о своих похождениях и планах. Однажды он пришел особенно взволнованным
и сообщил, что через два дня покидает нас. Скорее всего, надолго. И просит
меня присмотреть за велосипедом. Я сторонник свободы личности, поэтому  не
пытался убедить его остаться, как это сделали бы  многие.  Какое  право  я
имею отравлять жизнь человеку своими советами, особенно если он болен?  Но
он не казался помешанным.
     Перед уходом он рассказал  мне  о  нескольких  местах,  где  я  смогу
встретить его или его друзей в ясные звездные ночи,  если  приду  один.  Я
прошел с ним немного по направлению к одному из таких мест. По  дороге  он
вытащил из кустов сверток, оказавшийся легкой серой  накидкой.  Не  будучи
знатоком, я не могу сказать, что такой ткани люди не делают. Но  больше  я
такого материала нигде не видел.
     На прощание он помахал мне рукой, закутался  в  плащ  и  исчез  прямо
посреди поля. Плащ был идеальным маскировочным костюмом.
     Без друга, который знался с эльфами, мне скучно. Я  часто  выезжаю  в
указанные им места, и мне это  нравится.  Многие  знакомые  были  были  не
вполне лояльны к чудаку, который жил не так, как они. Сейчас я все  больше
склоняюсь к мысли, что относись они к нему лучше, у него не  появилось  бы
странного желания стать эльфом.
     Я не собираюсь убеждать вас  в  существовании  эльфов  и  возможности
контактов с ними. Я лишь хочу сказать, что мой друг был хорошим  парнем  и
неплохо бы всем нам в чем-то быть похожим на него. Даже если вы  верите  в
торжество материализма и бесконечный прогресс науки, не бросайте камнями в
тех, кто знается с эльфами.