Гоpдон Р. ДИКСОН
Дорсай 1-4

СОЛДАТ, НЕ СПРАШИВАЙ
ПРИРОЖДЕННЫЙ ПОЛКОВОДЕЦ
ТАКТИКА  ОШИБОК
НЕКРОМАНСЕР

   Гоpдон Р. ДИКСОН

   СОЛДАТ, НЕ СПРАШИВАЙ

   Солдат, не спрашивай, как и что,
   Там, где война, твое знамя вьется.
   Легионы Безбожников брошены на нас,
   Смелее воюй - и фортуна тебе улыбнется!

   Это игрушки и презренная шваль:
   Величие, слава, хвала и почет.
   Людскую грязь земле оставь!
   Только вера идет в зачет!

   Кровь и горе, печаль и скорбь -
   Нас эта участь ждет - учти!
   Крепче держи, сжимай клинок!
   Нет больше счастья, чем в битву идти!

   Так будем же мы, Избранники Божьи,
   Стоять пред Троном с мечами в руках,
   Все мы молимся Господу Богу,
   Он лишь один в наших сердцах!

   Это боевой гимн колонизировавшей Космос фанатической армии.
Существовала только одна сила, которая могла противостоять им -
ДОРСАЙ!!!
   СОДЕРЖАНИЕ

   Солдат, не спрашивай
   Глава 1
   Глава 2
   Глава 3
   Глава 4
   Глава 5
   Глава 6
   Глава 7
   Глава 8
   Глава 9
   Глава 10
   Глава 11
   Глава 12
   Глава 13
   Глава 14
   Глава 15
   Глава 16
   Глава 17
   Глава 18
   Глава 19
   Глава 20
   Глава 21
   Глава 22
   Глава 23
   Глава 24
   Глава 25
   Глава 26
   Глава 27
   Глава 28
   Глава 29

   Геометрическая точка пересечения траекторий.
   ГЛАВА 1

   ...Гомеровская Илиада начинается словами: "Это история о
ярости Ахиллеса". История, которую поведаю я вам - о моей ярости.
Я, Землянин, выступил против людей двух миров, называемых
Френдлиз: против Гармонии и Ассоциации. Это история не о
маленьком гневе. Это ярость, подобная Ахиллесовой, это моя ярость
- человека с Земли.
   Вас это удивляет?
   В те дни, когда сыновья более молодых миров являются более
высокими, сильными, более искусными и умными, чем мы, люди со
старого Мира? Тогда, как же мало вы знаете Землю и ее сыновей.
   Оставьте ваши молодые миры и возвращайтесь назад, к
материнской планете. В благоговении коснитесь ее. Она все еще
здесь и все еще такая же. Ее солнце все так же светит над волнами
Красного моря, которые расступились перед Богом. Ветры все так же
дуют в ущелье Фермопил, где Леонид с тремя сотнями спартанцев
сдержал орды Ксеркса, царя Герони, и тем самым изменил историю.
Здесь люди боролись и умирали, рождались и хоронили своих
близких. Все это было более 500 тысяч лет назад. В те времена
новые миры были только мечтой. Думали ли вы о тех тысячелетиях и
поколениях людей, которые рождались и умирали под одними и теми
же небесами и на той же самой земле и которые оставили на всех
нас свои отметки в крови, на теле, в душе?
   Планеты... Им нет числа!
   Люди с Дорсая стали прирожденными солдатами. Воинственные вне
всякого воображения, опытные, умелые, бесстрашные.
   Люди с Культиса и Мары глубоко проникали во внутренний мир
человека в своих попытках дать ответы на вопросы, интересующие
все человечество.
   Ученые с Нептуна и Венеры настолько далеко ушли вперед по пути
умственного развития, что могли с трудом общаться с нами,
обыкновенными людьми.
   Но мы... мы "тупые", низкорослые, простоватые люди старой
Земли, имеем нечто большее, чем любой из них. Мы все еще храним в
себе человека, генетику нашего рода! От которого прочие миры
сохранили лишь осколки - яркие, сверкающие, прекрасно
обработанные...
   Но ведь это только осколки!
   Но если вы один из тех, кто подобных моему дяде Матиасу Олину
пренебрегает нами, то я приведу вам в пример Анклав св. Луиса,
где 42 года назад землянин по имени Марк Торр, человек великого
видения, первым начал строить то, что через сотню лет будет
именоваться Окончательной Энциклопедией.
   Массивную, сложную и в то же время тонкую структуру. Вы уже
сможете увидеть ее с орбиты материнской планеты. Через сотню лет
она уже будет существовать, но никто не знает, как это
произойдет. Теория Торра гласит, что существует забытая память
человечества - такая скрытая часть земной человеческой души,
которую юные миры утеряли и не способны больше никогда вернуть.
   Вглядитесь в себя. Идите в Анклав св. Луиса и присоединитесь к
одному из тех потоков людей, который приведет вас через коридоры
и лаборатории Проекта Энциклопедии в могущественную
Индекс-комнату. В самое сердце Энциклопедии, где громадные
извилистые стены уже начали меняться, впитывая знания, на
приобретение которых затрачены тысячелетия. Когда весь интерьер
комнаты изменится окончательно, когда наладятся связи между
различными областями знания - появится то, чего никогда прежде не
было, то, чего никогда прежде и не могло быть.
   Но как я говорю, сейчас это невозможно. Просто посещение
Индекс-комнаты - это единственное, что я прошу вас сделать.
Посетите ее, совместив с днями отдыха. Встаньте в ее центр и
сделайте то, что скажет гид.
   - Слушайте!
   Слушайте. Напрягите всю вашу волю и слушайте! Слушайте - и ВЫ
не услышите ничего. И тогда ваш гид, нарушив эту почти
нестерпимую тишину, скажет вам, зачем он просил вас сделать это.
   Только один человек из многих миллионов может что-то услышать
в этой комнате. Только один из многих миллионов людей, рожденных
на Земле.
   Но никто, ни один из тех, кто рожден на новых мирах и приходил
сюда слушать, не услышал ничего! Это ничего не доказывает, вы
полагаете? Тогда вы думаете неверно, мой друг! Для меня, одного
из тех, кто пытался что-то услышать - это изменило всю жизнь.
Услышанное соприкоснуло меня с полузнанием власти, с которой я
впал в неистовство, желая уничтожения людей двух дружественных
миров - Френдлиза.
   Так не смейтесь же над сравнением моей ярости с яростью
Ахиллеса, горькой яростью Мирмидонян перед стенами Трои. Между
нами много общего.
   Мое имя - Там Олин и мои предки - ирландцы. Но вырос я и стал
тем, кто я есть, на Пелопоннесе, в Греции, как и Ахилл. В густой
тени Парфенона, белеющего над Афинами, наши души, по воле дяди,
спали, хотя ему следовало бы растить их свободными под Солнцем.
   Наши души... моя... и моей младшей сестры Эйлин.

   * * *

   - Слушайте!
   Слушайте. Напрягайте всю волю вашу и слушайте!

   ГЛАВА 2

   Это была идея Эйлин - посетить Окончательную Энциклопедию,
пользуясь моим новым удостоверением служащего Бюро Коммуникаций.
Обычно, я поинтересовался бы, с какой это стати ей в голову
пришла такая мысль. Но в тот момент, когда она предложила мне
это, какое-то невероятное щемящее чувство охватило меня. Это не
был страх, а что-то гораздо более сложное. Оно было похоже на
ощущение, которое возникает у человека перед великими
испытаниями. Нечто похожее, но гораздо слабее, бывает перед
сдачей экзаменов на зрелость. Но тут было еще что-то. Нет, еще
раз говорю, это не было страхом. Может быть, нечто похожее
испытывает охотник, ожидающий в засаде Боевого Дракона?
   Всего лишь на мгновение это коснулось меня и этого оказалось
вполне достаточно. Я знал, что теоретически Энциклопедия
предоставляет шанс всем землянам, а так как Катлас считала
поведение землян безнадежным, я не обращал внимание на это
чувство, решив бросить вызов всему миру - отправиться, и притом
как можно скорее, в Сент-Луис.
   Была, возможно, и другая причина. Уж очень долго я не видел
свою сестру. Ведь в течение всех лет учебы я старался как можно
меньше посещать дом дяди. Поэтому был очень рад хоть немного
побыть с ней и поделиться переполнявшей меня радостью.
   Я только что подписал годичный контракт с "Интерстеллар Ньюс
Сервис". И это сразу же после окончания Женевского Университета
Коммуникаций! Хотя Университет и считался лучшим учебным
заведением, готовящим журналистов и литературных работников для
всех 14 миров, но такую работу могли предложить начинающему
выпускнику только раз в сто лет, если только вообще могли
предложить! "Межзвездные Новости" были закрытой и
привилегированной организацией. Поэтому я не стал спрашивать свою
17-летнюю сестру, почему ей хочется попасть вместе со мной на
Окончательную Энциклопедию, тем более, что день и час она не
назначила. Сейчас, оглядываясь в прошлое, я могу только
предположить, что она стремилась хотя бы на день убежать из
мрачного дома нашего дяди...
   Дядя Матиас... брат нашего отца, который взял нас к себе.
Эйлин и меня, двух подростков, оставшихся сиротами после смерти
родителей, последовавшей в авиакатастрофе. И в течение всех
последующих лет старавшийся нас сломить. Нет, физически он не
прикоснулся к нам даже мизинцем. С его стороны не было ни
малейшего проявления грубости или посягательства на свободу
поступков. Ничего этого не было. Он предоставил нам в полную
собственность богатейший из домов, изысканнейшую пищу, одежду,
машины - и находился в уверенности, что мы обязаны разделить с
ним и его собственный внутренний мир. Такой же темный и мрачный,
как и его большой неуютный дом. Такой же бессолнечный, как и
глубокая пещера, которая никогда не ощущала дневного света.
   Его библия была написана в XXI веке святым или дьяволом -
Уолтером Блантом, чьим девизом было "РАЗРУШЕНИЕ" и чья "Гильдия
Часовни" позднее дала рождение культуре Экзотики, на молодых
мирах Мара и Культис. Нет никакого сомнения, что на Экзотике
всегда читали писание Бланта с оглядкой, осторожно применяя его к
действительности. Наш же дядя видел в нем лишь догмы. День за
днем он пытался заставить нас уверовать в это кредо
безвыходности. Он свято верил, что человечество молодых миров
отринуло нас, землян, подобно любому атрофированному органу. Но
ни Эйлин, ни я не могли смириться с этой мрачной философией, хотя
мы и были тогда еще детьми.
   И вот, в один прекрасный день, мы совершили челночный полет из
Афин в Сент-Луис, а затем из него небольшим самолетом в Анклав.
   Небольшой аэробус доставил нас прямо во двор Энциклопедии.
Припоминаю, что сходил по трапу последним.
   Как только я ступил на бетонные плиты двора, опять что-то
произошло со мной. Как будто в глубине моего "Я" ударил гонг
судьбы. Все произошло настолько неожиданно, что я невольно
остановился.
   - Извините, - послышался приятный голос за моей спиной, - вы
участник тура, не так ли? Вы намереваетесь совершить посещение? Я
ваш гид...
   Я резко повернулся и обнаружил свое отражение в коричневых
глазах девушки, одетой в голубые одежды Экзотики. Она стояла,
такая светлая и жизнерадостная, как солнечный свет вокруг нее. Но
что-то в ней не соответствовало общему облику, которому она
старалась соответствовать.
   - Вы не с Экзотики, - внезапно выпалил я, поняв, в чем дело.
   Она не походила на рожденных на Маре и Культисе. Уроженцы
Экзотики отличались от остальных людей. Их глаза выглядели
бездонными и более проницательными, чем у нее, да и у людей с
остальных молодых миров. В их взгляде всегда чувствовалась любовь
к Повелителю Мира, который всегда был где-то поблизости и
обязательно с молнией в руке...
   - Я служащая, - ответила девушка. - Меня зовут Лиза Кант...
Все верно, я родилась не на Экзотике...
   Она вовсе не казалась обескураженной моим решительным
разоблачением. Несколько ниже Эйлин, с распущенными
темно-каштановыми волосами, свободно струившимися по плечам, с
веселой улыбкой и в одежде, которая так шла ей к лицу. Она
совершенно очаровала меня. Ее одежда различных оттенков придавала
ей какую-то нереальную легкость, воздушность.
   Мне показалось, что я ее где-то уже видел, но где?
   - Пойдемте, - мило проговорила она и, повернувшись,
направилась к остальным пассажирам аэробуса, которые ожидали нас
невдалеке.
   Я пристроился к ее шагам и начал расспросы.
   Она, не колеблясь, начала рассказывать о себе. Убежденная
последовательница философии Экзотики, она родилась тут же, на
Среднем Западе Американского континента. Закончив начальную и
среднюю школу в Анклаве, она приняла предложение стать служащей
Проекта.
   Я почему-то решил, что она очень одинока и не колеблясь сказал
ей об этом.
   - Как же я могу быть одинокой, если все свои силы я полностью
отдаю этому пути... из самых лучших побуждений!
   Я подумал, что, возможно, она смеется надо мной. И это мне не
понравилось. Даже в те дни я не был тем, над кем можно было
смеяться.
   - Что же это еще за самые лучшие намерения? - спросил я,
стараясь говорить грубо. - Созерцание вашего центра доставляет
вам огромную радость?
   Улыбка слетела с ее лица и она странно взглянула на меня, так
странно, что я навсегда запомнил этот взгляд.
   - Мы всегда здесь, - вдруг сказала она. - Запомните это.
   Затем она повернулась и повела нас через двор к зданию
Проекта.
   - Для Окончательной Энциклопедии, - говорила она по дороге, -
недостаточно только одного огромного количества фактов.
Назначение Энциклопедии - посредством пульсирующей энергии
вскрыть связи с другим множеством внутренних связей. После
окончания Проекта Энциклопедии земляне смогут получить такую
информацию о себе и Вселенной, которая сделает их всемогущими.
   С этой точки зрения Земля могла бы на равных конкурировать с
такими славящимися своими научными знаниями мирами, как Нептун и
Венера, с мирами Экзотики - славящимися глубоким проникновением в
тайны человеческой психики, и, вообще, со всеми другими
планетами, специализирующимися в той или иной области.
   Поэтому в мультимировой человеческой культуре, в которой
преобладающее значение имеет торговля квалифицированными мозгами,
проект Энциклопедии в конечном итоге полностью окупил бы себя,
несмотря на столь огромные капитальные вложения. Но не только это
заставляет нас, землян, предпринимать это строительство. Прежде
всего, Проект был и остается надеждой Земли, надеждой всего
человечества - в раскрытии тайн мозга, согласно теории Марка
Торра.
   Вы, конечно, знаете эту теорию. Но позвольте напомнить вам ее
суть. В человеческих знаниях о себе существуют так называемые
"темные" области. О них человечество никогда не знало, а только
догадывалось. Возьмите, например, телепатию, телекинез и так
далее. Энциклопедия могла бы найти в себе что-то такое... может
быть, это будет новое качество, возможность или сила, которая
лежит в основе всего человеческого рода...
   Слушая это и разглядывая странные и необычные комнаты Проекта,
через которые мы проходили, я опять почувствовал, как во мне
зашевелилось незнакомое чувство. Но на этот раз оно не отступило,
а начало расти и переполнять меня. Но все это внезапно кончилось,
как только мы оказались в центре Энциклопедии - в таинственной
Индекс-комнате.
   Комната имела форму колоссального шара, такого огромного, что
противоположная полусфера терялась в тумане. Ее присутствие можно
было только угадать по наличию слабо мерцающих огоньков света,
которые хаотично вспыхивали в том месте, где она должна была
находиться, отмечая появление новых фактов и ассоциативных
связей.
   Комната была пуста, но в ее геометрическом центре находилась
платформа двадцати футов в диаметре, на которую мы и взошли.
   - ...теперь мы здесь остановимся, - сказала Лиза, когда все
мы, немного взволнованные, столпились вокруг нее. - Это место
известно под названием Точки перехода. Вы, должно быть, знаете,
что это не что иное как место, с которого можно будет работать с
Энциклопедией.
   Она замолчала и повернулась кругом, проверяя каждого в группе.
   - Соберитесь, пожалуйста, поближе, - сказала она. На секунду
ее взгляд задержался на мне... И опять незнакомое чувство ударило
во мне, причиняя легкую боль.
   - Теперь, - продолжала она после того, как мы образовали
тесную группу в центре платформы, - я хочу, чтобы вы на минуту
сохранили абсолютное спокойствие и прислушались. Постарайтесь
отрешиться от всего постороннего и слушайте. Если кому-то
покажется, что он что-то уловил, не стесняйтесь этого, скажите.
   Все разговоры умолкли и тяжелое, нерушимое молчание этой
огромной комнаты повисло над нами. Незнакомое чувство еще больше
завладело моим сознанием. Никогда прежде меня не волновали ни
высота, ни огромные пространства, но теперь я внезапно
почувствовал головокружение, мир начал медленно раскручиваться
вокруг меня.
   - А что же мы должны услышать? - резко спросил я, пытаясь хоть
как-то противостоять панике, охватившей меня. Я стоял точно за
спиной Лизы, когда говорил это. Она повернулась и внимательно
взглянула на меня. В ее глазах мелькнула та странная тень,
которую мне уже довелось видеть.
   - Ничего, - сказала она, словно раздумывая. - Хотя есть один
шанс из миллиона что-то услышать...
   Она легко прикоснулась к моей руке.
   - А теперь помолчите и не мешайте другим, даже если вы и не
желаете слушать себя.
   - О, я с удовольствием сделаю это, - усмехнувшись, проговорил
я.
   Девушка отвернулась и внезапно, через ее плечо, далеко от нас,
у самого входа в Индекс-комнату, возле лестницы, ведущей на
платформу, я увидел свою сестру. Как я не заметил, что она
отстала - не знаю! Я узнал ее на таком расстоянии только по
фигуре. Она разговаривала с каким-то незнакомцем, одетым во все
черное. Его лицо, скрытое в полумраке, я не смог разглядеть, да и
расстояние было чересчур большим, но он стоял очень близко к
Эйлин и, казалось, был очень увлечен разговором.
   Я был поражен и рассержен. Вид стройной мужской фигуры,
казалось, возбуждал меня, подобно оскорблению. Уже одна мысль,
что Эйлин отделилась от нашей группы и любезничает с каким-то
мужчиной после того, как уговорила меня прилететь сюда, говорила
с кем-то, кто был мне совершенно незнаком, и это в то время, как
я не мог слышать, о чем они говорят... Даже на таком расстоянии
движения ее рук и колебания фигуры в мерцающем полумраке казались
мне возмутительными.
   Холодная волна гнева поднялась во мне. Даже обладая самым
лучшим в мире слухом, нельзя было бы разобрать, о чем они так
оживленно беседуют, но поскольку мрачная тишина повисла в
комнате, я напряг все свои силы, чтобы постараться хоть что-либо
услышать из их беседы.
   И тогда - постепенно, но во все возрастающей громкости - я
начал слышать!
   Это не был голос моей сестры или ее собеседника. Это был
несколько глуховатый голос человека, говорившего на языке,
похожем на латинский, но с падающими гласными и пришепетыванием.
И эта речь нарастала, усиливаясь не по громкости, а по четкости
произношения.
   Затем я услышал другой голос, что-то говоривший в ответ. А
затем еще голос, и еще, и еще... Шепчущие, кричащие, визжащие,
подобные снежной лавине голоса входили в меня с различных
направлений. Все голоса, все языки звучали в моей голове... И все
это усиливалось, усиливалось, усиливалось...
   Они звучали в моей голове, бубня, крича, смеясь, скрежеща,
приказывая и моля - но отнюдь не сливаясь, как это могло бы
показаться, в один шумный вой или могучий гром, подобный звуку
водопада.
   По мере того, как они росли, они становились все отчетливее и
отчетливее.
   Я СЛЫШАЛ КАЖДОГО!
   Каждого их тех миллионов мужчин и женщин, которые жили сейчас
на Земле.
   Я испугался, не в силах совладать с этим. Грудь сжало удушье -
мне стало не хватать воздуха. Задыхаясь, я без чувств упал на
пол.

   ГЛАВА 3

   С трудом открыв глаза, я с удивлением обнаружил, что лежу на
полу и лишь Лиза Кант склонилась надо мной. Другие члены нашей
группы еще только растерянно оглядывались по сторонам, пытаясь
понять, что еще такое приключилось со мной.
   Лиза присела возле меня и, положив мою голову себе на колени,
спросила низким прерывистым голосом:
   - Что с вами? Вы что-то слышали?
   Я потряс головой, инстинктивно пытаясь прогнать весь тот ужас,
который минуту назад пленил мое сознание, но тут же с изумлением
обнаружил, что только бормотание изумленных людей, столпившихся
вокруг меня, нарушает глубокую тишину Индекс-комнаты.
   - Вы что-то слышали? - повторила свой вопрос Лиза.
   Я взглянул на нее и все вспомнил.
   Эйлин и незнакомец! Все еще лежа на полу, я повернул голову в
том направлении, где стояли они раньше, но там уже никого не
было.
   С трудом поднявшись на ноги, я направился к выходу.
   Но Лиза решительно преградила мне дорогу.
   - Куда это вы собрались? Вы не можете оставить это так! Если
вы в самом деле что-то слышали, вам следует немедленно пройти к
Марку Торру. Он говорит со всяким, кто что-либо слышал в этой
комнате!
   Я еле дослушал до конца этой длинной и гневной речи.
   - Прочь с дороги! - с трудом подбирая слова, пробормотал я и,
не очень вежливо отстранив ее в сторону, направился к выходу из
Индекс-комнаты.
   Но она догнала меня и вцепилась с силой, которую трудно было
заподозрить в девушке ее возраста.
   - Стойте! Остановитесь же на секунду! В чем дело?
   - Дело? - огрызнулся я. - Моя сестра...
   Но тут я остановился. Что я мог сказать? Что меня возмутил
поступок семнадцатилетней сестры, заговорившей с кем-то, кого я,
ее старший брат, не знал. Даже если бы я их настиг, что я мог им
сказать? Потребовал бы, чтобы мужчина назвал себя или убирался
прочь? Да меня просто примут за идиота.
   Я стоял и молчал.
   - Вы должны пойти со мной, - донесся до меня голос девушки,
как будто издалека.
   - Вы даже не представляете себе, как ужасно редко находят
того, кто что-то слышит в точке Перехода... Вы даже не можете
себе представить, как много это значит для Марка Торра!
   Я отрицательно покачал головой. У меня не было ни малейшего
желания становиться подопытным кроликом.
   - Вы должны! - настойчиво повторяла Лиза. - Ведь это так много
значит для всего Проекта! Вдумайтесь в это!
   Слово "вдумайтесь" дошло до меня.
   Девушка была совершенно права, я это понял только сейчас.
   ...Все миры, населенные человеческой расой, в настоящее время
были расколоты на два лагеря, один из которых держал свое
население в рамках "неразрывного" или "жесткого", как они
говорили, контракта, а другой - свято верил в "свободный"
контракт. На стороне жесткого контракта были оба мира Френдлиз,
Кассида и Венера, а также большой новый мир Сета, у звезды Тау
Кита.
   На стороне "свободных" миров выстроились Земля, Дорсай, миры
Экзотики - Культис и Мара, Новая Земля, Фриленд, Марс и маленький
католический мир Святой Марии.
   Планеты не могли готовить всех необходимых им специалистов,
особенно когда другие миры делали это лучше. Даже самое лучшее
обучающее оборудование не могло обеспечить воспитание
первоклассных солдат, подобных тем, которых давал Дорсай. Никто
не мог приготовить физиков и психологов, по качеству сходных с
физиками Нептуна или психологами с Экзотики. Поэтому планета
воспитывала и обучала только один тип профессионалов, которыми и
торговала с другими мирами.
   Разделение между двумя лагерями было полным. В "свободных"
мирах контракт частично принадлежал человеку, продающему свои
услуги. Без его согласия, за исключением особой необходимости,
продажа его на другую планету была невозможна.
   На планетах "неразрывного" контракта индивидуум был в полной
зависимости от своего хозяина и, если ему приказывали, он обязан
был беспрекословно повиноваться и работать в том месте, где
указывалось.
   "Свободные" миры гордились тем, что им не приходится продавать
выпускников своих университетов партиями в обмен на специалистов
с других миров. Но подобно всем высокоразвитым планетам, Земля,
как и другие миры ее лагеря, пользовались правом индивидуального
найма. По такому найму я и пришел работать в "Интерстеллар Ньюс
Сервис", заключив годичный испытательный контракт. Но того, что я
хотел, еще не было достигнуто! Я был свободным, да! Но
"свободный" контракт еще не полная свобода! Настоящая свобода в
своей деятельности в наше время предоставляется только членам
планетных правительств, а также особой группе людей,
представляющих "Гильдию Интерстеллар Ньюс Сервис". Эти работники
в области коммуникаций были связаны клятвой неподкупности и
практически отказывались от своего родного Мира. Вступив в
"Гильдию", я был бы поистине свободен - никакой Мир после этого
не способен был бы предать меня суду или продать мои услуги, не
спросив предварительно моего согласия! Да, у меня был сейчас конт
ракт с "Интерстеллар", но это был только годичный контракт!
Возобновит ли "Гильдия" его после года моей работы? Вероятность
этого составляла всего 5-10%, это уж я хорошо знал. А что будет
потом?
   И сейчас мне в голову пришла мысль, что, может быть, Марк Торр
сможет мне чем-то помочь.
   - Вы правы, - сказал я Лизе. - Мне необходимо встретиться с
Торром. Куда идти?
   - Я провожу вас, - радостно сверкнула глазами девушка. -
Только вначале мне необходимо позвонить.
   Она отошла от меня на несколько шагов и стала что-то говорить
в телефон, имеющий вид кольца на ее среднем пальце. Через минуту
она подошла ко мне и взмахом руки пригласила следовать за ней.
   - А как же другие? - поинтересовался я, заметив встревоженные
взгляды остальных членов нашего тура.
   - Я попросила, чтобы кто-нибудь продолжил обход с ними, -
ответила девушка, не оборачиваясь. - Сюда, пожалуйста.
   Мы вошли в маленькую комнатушку, которая тут же сдвинулась в
каком-то направлении и через мгновение остановилась.
   - Сюда, - повторила Лиза, подводя меня к одной из стен
комнатки. Под ее касанием стена ушла вниз, и перед моим взором
предстала комната, посреди которой находился пульт управления с
сидящим за ним старым человеком. Это был Марк Торр - я часто
видел его фотографии в "Ежедневных Новостях".
   Он был не старше, чем должен был выглядеть для своего возраста
- около 80 лет.
   Пригласив нас войти и подождав, пока дверь за нами закроется,
он указал нам на кресла. Нажав что-то на пульте, Марк Торр
откинулся на спинку стула. Он с большим интересом следил за мной.
   Внезапно сбоку от нас отошла часть стены и вошел в комнату
среднего роста мужчина. Он был с Экзотики! Эти проницательные
глаза нельзя было спутать ни с чем. Одет он был в такую же
голубую одежду, что и Лиза.
   - Мистер Олин, - сказал наконец Торр, - познакомьтесь, это
Ладна, преподобный отец с Мары, работающий в Анклаве св. Луиса.
Он уже знает, кто вы!
   - А кто я? - изумился я, повернувшись к незнакомцу.
   Тот улыбнулся.
   - Для меня большая честь познакомиться с вами, Там Олин, -
сказал священник и сел. Он только мгновение смотрел на меня, но и
этого было достаточно, чтобы я почувствовал странную неловкость.
   Его мимолетный взгляд, голос, даже манера, с которой он
присел, все говорило о том, что в одно мгновение он изучил меня
лучше, чем мне хотелось бы.
   За все годы моего противоборства дяде, его философии, только
сейчас я почувствовал факт превосходства юных миров над
человечеством Земли.
   Я отвел свой взгляд от проницательных глаз священника с
Экзотики и обратился к более человеческим глазам Марка Торра.
   - Теперь, когда преподобный отец Ладна здесь, - сказал старик,
- я попрошу тебя, мой мальчик, сказать нам, на что это было
похоже. Расскажи нам, что ты слышал?
   Я попытался было систематизировать все происшедшее со мной, но
тут же понял, что сам ничего не понимаю.
   - Я слышал голоса. Все говорили одновременно, но вместе с тем
вполне отчетливо...
   - Много голосов? - перебил меня Ладна. Я взглянул на него и
тут же снова повернулся к старику.
   - Не знаю. По-моему, это были все голоса Земли, - пролепетал я
что-то невразумительное.
   - Только голоса? - спросил Марк Торр, но так тихо, словно про
себя.
   - А что? - вскинулся я раздраженно. - Или мне полагалось
слышать нечто иное, что слышали другие люди?
   - Это всегда по-разному, - раздался голос Ладны, но я не
посмотрел в его сторону. Я все еще не сводил своего взора с Марка
Торра. - Каждый слышит что-то свое, - продолжал священник. Я
повернулся к нему.
   - Что же слышали вы? - вызывающе спросил я.
   Преподобный отец улыбнулся и печально произнес:
   - Ничего, Там. Абсолютно ничего! Только люди, рожденные на
Земле, могут что-то услышать в Точке Перехода.
   - Тогда вы уж наверняка что-то слышали? - спросил я у девушки,
которая сидела рядом со мной.
   - Я? Конечно же нет! - просто ответила та. - В Проекте нет и
шести человек, которые что-то слышали!
   - Что? - вскричал я. - Нет и шести человек?
   - Точнее всего сказать - в Проекте участвует всего пять
человек, которые смогли что-то слышать в Точке Перехода, -
печально сказала Лиза. - Марк из них первый! Было еще четыре
человека, но один недавно умер и сейчас осталось только три.
   Только пять человек за сорок лет!
   Я был потрясен. Значит, со мной случилось далеко не заурядное
событие. Я, конечно, об этом догадывался, но чтобы всего пять
человек были выявлены за эти долгие годы существования Проекта,
этого я не ожидал.
   Теперь я понял, как важно для служащих Проекта найти хоть
одного человека, способного что-то услышать в Индекс-комнате.
   Марк Торр внимательно посмотрел на меня и вдруг сказал:
   - Дайте мне руку!
   Я протянул ему свою правую руку, чувствуя, как напряглись мои
мышцы. Старик схватил мою руку и, крепко удерживая в своей
ладони, начал пристально всматриваться мне в глаза.
   Прошли минуты.
   Я был сломлен, не зная, для чего он все это делает. Наконец,
старик отпустил мою руку и откинулся на стуле, словно обессилел.
   - Ничего, - сказал он немного спустя, повернувшись к Ладне. -
Совершенно ничего! Ты полагаешь... что он что-то смог уловить?
   - Очевидно! - улыбнулся священник, спокойно вглядываясь мне в
глаза, когда я вслед за Торром повернулся в своем кресле. -
Вполне возможно, он что-то и слышал...
   Постепенно его взгляд становился все более неприятным, и мне
показалось, что тысячи мелких иголочек начали впиваться в мое
тело.
   - Марк расстроен тем, Там, что ты услышал только голоса, а
должно быть и понимание этих голосов. Ты должен был знать, о чем
они говорят, - донесся до меня издалека его голос.
   - Что я должен был понять?
   - Вот это вы и должны были нам рассказать!
   Его взгляд так глубоко проникал в меня, что я почувствовал
себя странно неловко, словно сова, подвергающаяся испытанию
светом. Меня начало охватывать раздражение против такой
бесцеремонности.
   - А какое отношение ко всему этому имеете вы? - с вызовом
произнес я.
   Священник опять улыбнулся.
   - Фонды Экзотики оказывают большую финансовую помощь Проекту.
Но это не НАШ Проект. Он - ЗЕМНОЙ! Мы только хотим помочь
человеку осознать себя Человеком. Тем не менее, между нашей
философией и теорией Марка Торра имеются кое-какие разногласия.
   - Разногласия? - удивился я. О, кажется, я узнаю новость, о
которой никто из моих соотечественников не догадывается.
   Но Ладна отрицательно махнул головой, как будто прочитал мои
мысли.
   - В этом нет ничего нового, - сказал он. - Основное
разногласие между нами возникло с самого начала. Суть его
заключается в том, что мы, с Экзотики, верим в то, что человек
постоянно улучшается, и особенно быстро это происходит в юных
мирах. Наш же друг Марк утверждает, что Землянин - Базовый
Человек - уже само совершенство, но его способности еще не
раскрыты и он, соответственно, не может ими пользоваться.
   Я кивнул головой.
   - Но что же в конечном итоге произошло со мной? Что это за
голоса?
   - На этот вопрос вряд ли кто ответит, кроме вас!
   - Но я же не знаю!
   - Возможно. Мы увидим... - с этими словами священник протянул
вперед руку и выставил в сторону указательный палец. - Ты видишь
этот палец, Там?
   Я посмотрел на руку священника и внезапно что-то ворвалось в
меня. Наступила тьма. Вокруг меня засверкали молнии, и вновь
голоса миллионов и миллионов людей взорвались в моей голове.
Каждый голос боролся с молнией, пытаясь отвести ее в сторону, но
не каждому это удавалось. Я почувствовал, что могу легко
манипулировать этими сверкающими стрелами. Отклонять их в
сторону, тушить, собирать в пучки и бросать в темноту. Многие
голоса звали меня, говорили что-то мне, предлагали не бороться в
одиночку, а объединиться с ними в общем усилии и привести всю
битву к какому-то обоюдному согласию. Они призывали меня
упорядочить этот хаос. Но что-то во мне сопротивлялось их
призыву.
   Я достаточно долго был скован и порабощен тьмой Матиаса Олина.
Теперь же я победил. Я упивался своим могуществом и не желал
мира. Злость клокотала в моей груди. Я был свободен! Я - Мастер!
И никто не сможет сковать меня снова...
   Внезапно я вновь очутился в кабинете Марка Торра.
   Старик - его морщинистое лицо стало подобно дереву -
напряженно вглядывался в меня. Побледневшая Лиза тоже во все
глаза смотрела в мою сторону. Едва я посмотрел на Ладну, как он
отвел свой взгляд от меня и пробормотал:
   - Нет! Я думаю, что он ничем не может помочь Проекту!
   Лиза вскрикнула - небольшой вскрик, подобный крошечному крику
боли, но он утонул в "хрюканье" Марка Торра, "хрюканье"
недовольного медведя, который медленно обернулся к потревожившему
его человеку.
   - Не может? - переспросил старик у священника и, подняв свою
огромную руку, он с размаха опустил ее на пульт управления. - Он
должен... он вынужден будет! За последние двадцать лет никто не
прошел испытания Индекс-комнатой! А я старею!
   - Он всего лишь слышал голоса, но они не оставили в нем искры,
даже искры, - печально произнес Ладна. - Ты же ничего не
почувствовал, Марк, когда коснулся его!
   Он говорил очень печально, отрешенно закрыв глаза. Слова
вылетали одно за другим из его горла, словно марширующие в строю
солдаты.
   - Это потому, что у него ничего нет! Нет сходства с другими
слышащими. У него только признаки, но если нет сопереживания -
нет и источника могущества.
   - Но мы же не можем научить его, черт возьми! - прогремел Марк
Торр. - Вы ведь сможете его вылечить у себя на Экзотике!
   Ладна отрицательно покачал головой.
   - Нет, - сказал он. - Никто не сможет помочь ему, кроме него
самого. Он вовсе не болен. Ему просто не удалось развиться
надлежащим образом. Скорее всего, в юности он глубоко ушел в себя
и сейчас, когда его уединение стало еще глубже, никто уже не
сможет ему помочь. Вся беда еще не только в том, что он не
подходит нашему Проекту, а в том, что он не примет нашего
предложения работать здесь. Взгляните же только на него!
   Все это время он даже не открывал своих глаз и ни разу не
взглянул на меня, словно меня не было в этой комнате.
   - Вы загипнотизировали меня, - крикнул я, обращаясь к нему. -
А на это я не давал вам своего согласия. Я не давал разрешения
подвергаться психоанализу!
   Ладна открыл глаза, посмотрел на меня и покачал головой.
   - Никто вас не гипнотизировал, - ответил он. - Я только открыл
вам ваше внутреннее зрение. И я вовсе не занимался психоанализом!
   - Тогда что же это было?.. - я замолк на полуслове, призывая
себя к осторожности.
   - То, что вы видели и слышали, было вашими собственными
чувствами и знаниями, переведенными в присущие только вам
символы. А на что это было похоже, я понятия не имею... и не
смогу никогда узнать, если вы только не расскажете мне об этом.
   - Тогда как же вы сделали такой вывод? Как вы пришли к такому
решению?
   - Я наблюдал за вами, ваш вид, ваши действия, ваш голос
рассказали мне обо всем. И еще дюжина других, не так бросающихся
в глаза, примет. Они-то и позволили мне сделать такой вывод.
   - Я не верю этому! - вспыхнул я. Холодное бешенство вновь
возникло во мне. - Я не верю этому! - вновь повторил я, чтобы
хоть немного успокоиться и прийти в себя. - Вы, наверняка,
руководствовались еще чем-то!
   - Да, - согласился он. - Вы правы. У меня было время перед
тем, как прийти сюда, послушать запись вашей жизни. Вы ведь
знаете, что ваша биография, подобно всем землянам, хранится в
Энциклопедии!
   - Нет, - сказал я мрачно. - Было еще что-то, гораздо более
весомое, что повлияло на ваше решение! Я уверен в этом!
   - Да, - усмехнулся Ладна. - Вы очень проницательны. Я уверен,
что вы научитесь всему достаточно быстро и без нашей помощи.
   - Бросьте говорить загадками! - закричал я. Но странность его
речи так поразила меня, что когда он на мой возглас испытующе
посмотрел на меня, я успел придать своему лицу безразличное
выражение.
   - Это случится, Там, - мягко сказал священник. - То, чем ты
сейчас себя ощущаешь, мы называем обычно "изоляцией" - необычной
центральной силой в изменяющейся модели человеческого общества на
его пути к своему совершенству...
   От его слов мои руки сжались в кулаки и я, сдерживая дыхание,
ждал продолжения. Но он не захотел продолжить свою мысль.
   - Ну и что же, - пробормотал я нетерпеливо.
   - Ничего! - усмехнулся Ладна. - Это все. Кстати, слышал ли ты
когда-нибудь об онтогенетике? Надеюсь, ты позволишь мне при
обращении к тебе такую маленькую фамильярность, учитывая мой
возраст?
   - Как вам будет угодно, - сказал я, - но об этом вашем учении
я ничего не слыхал.
   - Если говорить коротко, об этой теории можно сказать, что все
длительно изменяющиеся события должны учитываться ею. В массе
схваток и желаний индивидуумов, составляющих основу жизни,
определяется направление роста модели человечества в будущем. Но
в отличие от индивидуумов, которые сами учитывают свои желания с
учетом желаемого будущего, в нашей теории учитываются желания
всех людей, и чем совершеннее этот учет, тем лучше и точнее
модель...
   Он посмотрел на меня, как бы спрашивая, понял ли я его.
   О, я понял. Но не дал ему увидеть этого.
   - Продолжайте, - только и сказал я.
   - В случае появления необычных индивидуумов, - продолжал
Ладна, - мы получаем в модели особую комбинацию факторов. Когда
это случается, как в твоем случае, возникает "изоляция",
центральный характер, способный действовать, не ограничиваясь
рамками модели...
   Он снова остановился и испытующе посмотрел на меня.
   Я глубоко вздохнул, чтобы унять биение сердца.
   - Хорошо, я "изоляция", но что же вы хотите от меня?
   - Марк хочет, чтобы ты был возле него, как контролер
строящейся Энциклопедии. Мы тоже помогаем ему. Но необходимо
помнить, что когда Энциклопедия будет завершена, только
"слышащие" личности смогут с ней работать. В противном случае,
землян ожидает глубокое разочарование, моральное опустошение и
деградация!
   Он вздохнул и мрачно посмотрел на меня.
   - Кроме того, Марк сейчас в затруднении. Если он не найдет
немедленно последователей, то Энциклопедия никогда не будет
завершена. А это, как я уже сказал, будет означать конец Земли. И
если уйдут земляне, то человечество молодых миров перестанет быть
жизнеспособным... Но это тебя не касается, не так ли, Там? Ты
ведь один из тех, кто враждебно относится к молодым мирам, а?
   Я отрицательно покачал головой, словно стряхивал с себя его
вопросительный взгляд. Но где-то в глубине души я знал, что он
прав! Я представил себя сидящим в кресле перед пультом,
прикованным долгом на все оставшиеся мне дни к этой нудной
работе... Нет! Я не хотел ни их, ни их работы на Энциклопедии!
   Довольно долго и тяжело работать, чтобы избавиться от Матиаса,
стать рабом этих беспомощных людей - всех тех в великой массе
человеческой расы, кто был слишком слаб, чтобы подчинить себе
молнии! Нужно ли мне отбросить перспективу своего могущества и
полной свободы ради ТЕХ, кто не в состоянии оплатить эту свободу
для себя! Как я оплатил свою! Нет, и еще раз нет!
   - Нет! - произнес я с вызовом.
   Марк Торр глубоко вздохнул.
   - Нет? Вот видишь, Марк, я был абсолютно прав! - кивнул Ладна.
- Ты, мой мальчик, не имеешь сочувствия... не имеешь души.
   - Что? Души? - переспросил я. - А что это такое?
   - Могу ли я описывать цвет золота человеку, слепому от
рождения? В одном только могу тебя уверить - если ты найдешь ее,
то сразу же узнаешь. Но это возможно только в том случае, если
пробьешь себе дорогу через долину!
   - Долину? Опять изволите говорить загадками? - начал было я
снова распаляться. - Какая еще такая долина?
   - Ты знаешь, про что я говорю, Там, - спокойно сказал Ладна. -
Ты это знаешь лучше, чем я могу тебе объяснить. Это долина мозга
и духа, куда возвращается все уникальное, созданное ими. Но оно
искажается тобой и потому стремится к разрушению...

   "РАЗРУШЕНИЕ!"

   Это слово гремело в голосе моего дяди Матиаса, когда он читал
Уолтера Блента.
   Внезапно, словно отпечатанные светящимися буквами на
внутренней поверхности моего черепа, я увидел слово "ВЛАСТЬ" и
понял возможности этой силы применительно ко мне.
   И как будто долина раскрылась передо мною. Высокие черные
стены высились по обе стороны от меня, теряясь в сером тумане.
Узкая тропинка вела во тьму, где меня поджидало что-то огромное,
черное, шевелящееся...
   Но даже после того, как я отшатнулся от ЭТОГО, от чего-то
великого, черного и ужасного внутри меня, мысль, что я
повстречался с ЭТИМ, наполнила меня радостью.
   Где-то издалека, подобно звуку несильного колокола, донесся до
меня голос Марка Торра, очевидно, обращавшегося к Ладне.
   - Неужели нет никакого шанса? И мы так ничего и не сможем
сделать? Что если он никогда не придет в Энциклопедию?
   - Нам остается только ждать... и надеяться, - прозвучал в
ответ голос Ладны. - Выбор останется за ним. Если он преодолеет
себя, то сможет вернуться, а так... Его ждет или преисподняя...
или небеса!
   Подобно звуку холодного дождя, громыхающего по крышам зданий,
этот голос ничуть не тронул меня. Я почувствовал огромное желание
покинуть эту комнату и, оставшись наедине, подумать.
   Тяжело встав с кресла, я спросил, обращаясь к Марку Торру:
   - Как мне отсюда выйти?
   - Лиза, - обратился тот к девушке, которая тут же вскочила,
услышав обращение старика, - проводи его.
   - Прошу вас, - пробормотала девушка и повернулась к двери,
через которую некоторое время назад вошел человек с Экзотики.

   Она вывела меня во двор Проекта, где к этому времени уже
собрались все члены нашего тура и, не проронив ни слова, а только
склонив голову в знак прощания, ушла. Но это меня уже не трогало.
Я забыл о ней. Самое главное было сейчас разобраться во всем
происшедшем со мной.
   Глубоко погруженный в свои мысли, я не заметил, как попал в
Сент-Луис, а затем и в Афины. И только оказавшись в дядюшкином
доме, я очнулся от своих дум. Прислуга сказала мне, что у нас
гости, и я поспешил в библиотеку, где обычно Матиас принимал
посетителей. Я был поражен - гости в нашем доме?
   В комнате находился дядя, сидевший в своем большом высоком
кресле с раскрытой книгой на коленях, моя сестра Эйлин, которая
усмехнулась мне, когда я вошел, и... молодой темнокожий человек.
Его предки, несомненно, были барберами. Это было бы понятно
любому, кто, подобно мне, изучал этнические различия людей в
Университете. Он был одет во все черное. Мне показалось, что я
узнал в нем того незнакомца, который был с Эйлин в Энциклопедии.
   Короткий ежик черных волос и колючий, словно стальной клинок,
взгляд его черных глаз выдавали в нем жителя молодых миров. Я
вновь почувствовал темную радость, испытанную мной в глубине
"долины" - это был первый шанс испытать мое могущество!

   ГЛАВА 4

   Но Матиас помешал мне.
   - ...еще раз повторяю тебе, Эйлин, - донесся до меня его
голос, - что я не вижу причин для беспокойства. Я ведь никогда не
ставил тебе ограничений. Делай, как хочешь!
   И его пальцы перевернули страницу книги.
   - Но скажи мне, что делать? Как поступить? - закричала Эйлин.
- Ведь я прошу у тебя совета? - В глазах ее стояли слезы.
   - Я не знаю! Какая разница, как ты поступишь?
   Он повернулся ко мне.
   - А, с приездом, Там. Эйлин забыла вас познакомить. Этот
молодой человек - мистер Джаймтон Блек с Гармонии.
   - Офицер вооруженных сил Блек, - представился незнакомец,
повернувшись ко мне и слегка наклонив голову. - Я исполняю на
Земле обязанности военного атташе.
   Теперь я окончательно определил его происхождение. Он был с
тех планет, которые люди с других миров с кислым юмором называли
Френдлиз (Дружественные). Религиозные, спартански воспитанные и
отлично вышколенные фанатики составляли население планет Гармонии
и Ассоциации. Меня всегда удивляло, что из сотен видов и типов
человеческих обществ, наряду с солдатским Дорсаем, научным миром
Нептуна и Венеры, философскими мирами Экзотики, выросло и
процветало такое мрачное и фанатическое человеческое поселение.
   Все остальные миры слышали и знали о них, как о солдатах. Но
это были не те солдаты, что с Дорсая. Миры Френдлиз были очень
бедны, и единственный "урожай", который они могли снимать на
своих скудных каменистых почвах, не всегда был необходим другим
мирам. Да и кому могло прийти в голову нанимать по контракту
толпы евангелистов. Но френдлизцы умели стрелять и отлично
подчинялись приказам... а это значит, что они умели умирать! И
кроме того, они были так бедны! Элдер Брайт, глава Совета
Церквей, управляющий Гармонией и Ассоциацией, мог бы сбить цену
на наемников любому правительству, но... на наемников с весьма
низким уровнем военного искусства.
   Дорсайцы были истинными мужами войны. Оружие шло к ним в руки,
как ручные собачонки, и сидело в их руках, как перчатки. Солдат
же Френдлиза держал винтовку, как топор...
   Поэтому знатоки говорили, что Дорсай поставляет всем
человеческим мирам солдат, а Френдлиз - пушечное мясо!
   - ...офицер ВС Френдлиза мистер Блек, - продолжал Матиас, -
слушает вечерний курс земной истории в том же университете, что и
Эйлин. Они познакомились месяц назад. И теперь молодой человек
пришел просить ее руки. Он предлагает ей выйти за него замуж и
отправиться на Гармонию, куда его отзывают в конце этой недели.
   - И...
   - Вот я и говорю, что это ее личное дело. Пускай сама решает!
- закончил свою речь наш дядя.
   - Но я хочу, чтобы кто-то помог мне, помог мне решить, как
поступить! - воскликнула в слезах Эйлин.
   Матиас покачал головой.
   - Я уже говорил тебе, - сказал он, - что здесь нечего решать.
Что эти решения могут дать? Я предоставил тебе полную свободу
действий и настоятельно прошу избавить меня от участия в этом
фарсе.
   И он снова склонился над своей книгой.
   - Но я... я не знаю, как мне поступить! - всхлипывала Эйлин.
   - Тогда ничего не делай, - изрек наш дядюшка, переворачивая
очередную страницу. - Значит, ты не готова к предстоящим
испытаниям!
   - О, боже, что же мне делать? - разобрал я бормотание сестры.
   В комнате на мгновение воцарилась тишина.
   - Эйлин, - прервал эту тишину голос Джаймтона Блека. Сестра с
готовностью повернулась к нему. - Ты же говорила мне, что хочешь
выйти за меня замуж и сделать своим мой дом на Гармонии! - Он
говорил размеренным, низким и приятным голосом.
   - О, да! Да, Джимми! - воскликнула Эйлин. Но Блек не подошел к
ней, и тогда сестра воскликнула вновь:
   - Но я не уверена, что это верное решение! Я ведь хочу как
лучше!
   Она повернулась ко мне.
   - О, брат, что мне делать? Как я должна поступить?
   Ее голос резко звучал в моей голове, словно голоса, слышанные
мною в Индекс-комнате. Обстановка в библиотеке, необходимость
решить сложную проблему, все это отбросило меня назад в то
состояние, из которого я вернулся не так давно.
   Внезапно я понял Матиаса. Понял так, как никогда прежде не
понимал! Он хорошо знал, что если скажет "останься", то сестра
сделает наоборот. Он был бесподобен в своем дьявольском или
богоподобном безразличии и, конечно, был уверен, что я поддержу
решение сестры уехать из этого мрачного дома. Это решение его
вполне устраивало.
   И все же дядюшка ошибся. Он не увидел, что изменения коснулись
меня. Для него "РАЗРУШЕНИЕ" было простым звуком. Но я теперь в
этом слове увидел оружие, которое могло быть повернуто против
этих суперменов из молодых миров.
   Я взглянул на Джаймтона Блека и не испугался, как в свое время
перед Ладной. Противоборство началось.
   - Нет, - сказал я спокойно. - Я не думаю, Эйлин, что тебе
следовало бы бежать из дому.
   Слова убеждения очень легко складывались в моей голове.
   - Гармония - это не место для тебя. Ты же знаешь, как эти люди
отличаются от нас, землян. Ты будешь выбита из колеи. Их взгляд
на окружающий мир не совсем согласуется с твоим. А кроме того,
этот человек - офицер... - я сделал паузу и с симпатией взглянул
на Блека. При этих словах он повернул свое умное лицо ко мне. -
Ты ведь знаешь, что означает "офицер" в мирах Френдлиз? В любой
момент его контракт может быть продан на сторону, и его пошлют
туда, куда ты не сможешь за ним последовать. Он, может быть,
будет отсутствовать долгие годы... или вообще будет убит. Неужели
это тебя устраивает? Ты уверена, что достаточно сильна, чтобы
подвергать себя такой эмоциональной пытке? Я знаю тебя уже много
лет и не вполне уверен в твоих силах! Тебе не следует уезжать с
ним.
   Я перевел дух и кинул быстрый взгляд на дядю. Матиас
внимательно слушал меня, но ничего не сделал, чтобы вмешаться в
разговор. Это был хороший признак.
   Что же касается Эйлин, то она благодарно кивнула мне головой.
   Джаймтон Блек подошел к ней и мягко, почти ласково сказал:
   - Так ты не поедешь со мной, Эйлин?
   Она покачала головой и отвернулась.
   - Я не могу, Джимми, - прошептала она. - Ты слышал, что сказал
мой брат. Я хочу, чтобы ты ушел!
   - Это неправда! Что значит - ты не можешь? Скажи, что ты не
хочешь, и я уйду!
   Он ждал. Но она молчала и смотрела в сторону, боясь поймать
его взгляд. Затем снова покачала головой.
   Блек глубоко вздохнул и, не глядя ни на кого, вышел. На его
лице не было заметно ни боли, ни ярости.
   Эйлин в слезах выбежала из комнаты. Я взглянул на Матиаса - он
продолжал внимательно читать библию, не глядя на меня.
   Он никогда после не упоминал об этом инциденте и о Джаймтоне
Блеке.
   Эйлин тоже.

   * * *

   Прошло всего полгода. Эйлин подписала контракт с Кассидой и
уехала на работу в этот мир. Через несколько месяцев после этого
она вышла замуж за уроженца этой планеты Дэвида Лонг Холла. С
этого времени мы перестали получать от нее хоть какие-то
известия.
   Но я в то время был так же мало огорчен этим, как и Матиас,
меня захватили мои успехи в словесном воздействии на других
людей. Новое восприятие все больше проникало в меня, помогая
совершенствовать свои возможности. Я был на верном пути к своей
цели - власти и свободе!

   ГЛАВА 5

   События, происшедшие в библиотеке, надолго оставили след в
моей памяти. За те пять лет, в течение которых я продвигался
вверх по служебной лестнице в "Ньюс Сервис", я не получал ни
единой весточки от Эйлин. Несколько писем, которые были
отправлены ей, остались без ответа.
   Постепенно я начал понимать, что остался один-одинешенек в
целом мире. Что из всех людей, которых я только знал, ни один не
мог бы назвать меня своим другом!

   Вскоре тихо и неожиданно умер наш дядя Матиас. И я, связавшись
с Кассидой, отыскал, наконец, Эйлин для того, чтобы обговорить
права наследования. Все осложнилось тем, что только правительства
и крупные промышленные и торговые фирмы могли переводить
планетную валюту на другие планеты.
   Встретив сестру и вдоволь наговорившись, я с сожалением узнал,
что ее муж, Дэвид Холл, находится в рядах кассидиан, участвующих
в заварушке на Новой Земле. Это послужило одной из причин того,
что я оказался в скором времени в районе Сириуса. Меня, как
корреспондента "Ньюс Сервис", направили освещать войну, вернее,
ход боевых действий между Северным и Южным Разделенным Онтландом.
   Только ядро войск Севера и Юга составляли уроженцы Новой
Земли. Более 80% войсковых формирований мятежного Севера
составляли наемники с Френдлиза. В частях Юга было собрано около
60% кассидиан, нанятых по контракту с Кассидой правительством
Новой Земли. Среди кассидиан, участвовавших в этой нелепой войне,
был и молодой офицер Дэйв Холл, муж моей сестры.
   Моим проводником был назначен один из солдат Южных Сил. Не
кассидианин, а уроженец Новой Земли, он с высоты моего понимания
людей не представлял из себя ничего ценного. Мы уже минут десять
шли по горному склону, на котором еще несколько часов назад
гремело эхо войны. Войдя в расположение войск южан, мы проделали
довольно длинный путь по лабиринту защитных сооружений и пришли,
наконец, в командный пункт.
   - Комендант Хал Фрейк, - представился мне офицер лет сорока с
тяжелой челюстью и темными кругами под глазами. - Ваши документы?
   Я протянул удостоверение. Кассидианин рассматривал его с
изменяющимся выражением лица.
   - О? - поднял он брови. - Кадет?
   Такой вопрос был равносилен оскорблению, ведь это было не его
дело - полноправный ли я член "Гильдии" или всего лишь
Подмастерье! Он посчитал, что я еще достаточно "зеленый" и
поэтому представляю для него и его людей здесь, на линии фронта,
серьезную опасность. Тем не менее, он не знал, что в моей защите
гораздо меньше уязвимых мест, чем в его.
   - Верно, - сказал я, беря назад документы. Необходимо было
сразу же держать его на дистанции. - Что-то я слышал в штабе о
присвоении ряду офицеров очередных званий...
   - Что? - сразу встал в стойку офицер. - Про что вы слышали?
Присвоение?
   Он посмотрел на меня. Тон его голоса изменился. Я всегда был
убежден, что главная слабость, да и самый верный путь, которым
люди предают себя - это их голос. Сказался мой почти пятилетний
опыт на подобные вещи.
   - Что-то я слышал о присвоении какому-то коменданту Фрейку
звания майора, - сказал я с легкой усмешкой. - И я подумал... -
но тут я оборвал себя и с интересом посмотрел на стоящего рядом
офицера. - Но скорее всего я ошибся. Похоже, та фамилия была не
Фрейк... а что-то вроде... - я опять оборвал фразу и стал с
любопытством рассматривать странную обстановку блиндажа.
   - Что вы слышали о моем повышении в звании? - потребовал
кассидианин.
   Настало время отхлестать его.
   - О, вы что-то сказали? Да, да... Вы же знаете, что наши
источники информации очень надежны. Но это было так давно, вчера
утром, по-моему, не думаю, что могу вспомнить такую мелочь. К
тому же, где и что я слышал - это мой секрет! Не прошу же я вас,
военных, разглашать мне свои секреты!
   Он привстал на каблуках. Лицо его побагровело. Но ему вовремя
пришла на ум одна мысль - ведь я не был его подчиненным! У него
не было права приказывать мне говорить то, что я не хочу. Подобно
большинству людей, он полагал, что если "Ньюс Сервис" что-то
знает, так это уже сущая правда. Он понимал, что если он хочет
что-то узнать, ему необходимо сменить железные перчатки на
бархатные.
   В одно мгновение я оценил весь ход его мыслей.
   - Да, - сказал он, улыбаясь, насколько мог. - Да, конечно,
секрет есть секрет! Извините меня. У нас здесь недавно было очень
"жарко". Что мы можем сделать для вас, ньюсмен?
   - Не могли бы вы немного рассказать о себе, - проговорил я,
делая вид, что колеблюсь. - Думаю, мог бы получиться неплохой
репортаж о войне с точки зрения опытного офицера-фронтовика...
   Он все понял.
   Почему я? Разве не мог подойти любой другой офицер рангом
повыше и покрасноречивее? - казалось, спрашивал его взгляд. Но
вслух он этого не произнес. Его тайные надежды сбывались. Если он
удачно будет описан в такой заметке, то, вполне вероятно, не
будет больше прозябать в действующих войсках, где все возможно...
   Все эти мысли ясно проявились в его манере держаться,
выражении лица, изменении интонации. Повышение в чине вплоть до
ранга майора было пределом его мечтаний. Больше денег,
долгосрочный контракт и меньшая вероятность быть убитым в
какой-нибудь заварушке - разве это так плохо?
   - Вы знаете, у меня есть идея, - сказал я. - Что, если мне
взять себе помощника из числа ваших подчиненных?
   - Из моих людей? - изумился офицер.
   - Да. Я хотел бы взять себе сообразительного парня, который
мог бы во всех подробностях описать ход кампании и постоянно
держать меня в курсе всех военных новостей.
   - Я все понял, - лицо офицера прояснилось. - Мы здесь всегда
рады помочь "Интерстеллар". Я сейчас выпишу соответствующее
распоряжение.
   - О, не беспокойтесь, - проговорил я, доставая из кармана свой
пропуск. - Вы можете вписать сюда имя. Думаю, что ваш
представитель понадобится мне на день или два.
   - Но кто бы вам подошел? - задумался Фрейк.
   Я отлично понял его. После недели сражений личный состав его
отряда сократился чуть ли не наполовину, и отдать сейчас
хорошего, умного офицера значило сделать брешь в обороне.
   - Может быть... - начал было он. Но я перебил его.
   - Думаю, что я с вами вполне соглашусь. Дэйв Холл вполне бы
мне подошел.
   На его лице отразилась целая гамма чувств, которую я
постарался побыстрее привести в порядок.
   - Я заметил это имя в списках личного состава вашего отряда
еще в штабе, перед тем, как отправиться сюда. Но по правде
говоря, есть и другая причина... - Я умышленно сделал паузу,
чтобы заострить его внимание. - Мы с Холлом находимся в некотором
родстве, и я подумал, что одним выстрелом мог бы убить двух
зайцев.
   Фрейк подозрительно посмотрел на меня.
   - Но, впрочем, - заметил я, - если уж он вам так необходим,
то...
   - Кто? Холл? - изобразив в голосе изумление, переспросил
офицер. - Ну, что вы, я вполне могу сделать для вас такую
любезность.
   Он позвонил по телефону и приказал кому-то, чтобы нашли Холла
и передали ему, что его ждут на командном пункте.
   - Через несколько минут он будет здесь, сэр, - повернувшись ко
мне, "доложил" комендант Фрейк.

   ГЛАВА 6

   Дэйв никогда не видел меня прежде, но, очевидно, Эйлин
говорила ему обо мне. И когда Фрейк представил меня, он сразу все
понял.
   По пути в штаб я имел довольно много времени, чтобы изучить
его. Он не слишком вырос в моих глазах. Невысокий, выглядевший
несколько моложе своих лет, он, очевидно, был не слишком умен.
Его лицо, манера держаться - все ясно указывало на то, что он
относится к тому типу слабых натур, которые знают, что они
слишком слабы, чтобы бороться за свои права, и поэтому пытаются
делать лучшее, что могут - ни во что не вмешиваться и зависеть от
доброй воли других.
   Как я узнал из расспросов, он был обычным программистом, когда
Эйлин вышла за него замуж. Он работал, а вечером учился в
кассидианском университете по курсу прикладной механики. Ему
оставалось учиться еще три года, когда на проверочных экзаменах
он оказался ниже семнадцатипроцентного уровня знаний. Это было
несчастьем, так как в это время Кассида поддержала Новую Землю и
направила свои войска на борьбу с мятежниками Севера. И вот так
Дэйву пришлось одеть форму.
   Когда мы, наконец, добрались до Каслшэйта, города, в котором
находился штаб соединения, Дэйв попытался поблагодарить меня.
   - Оставь! - прервал я его. - Это не составило мне никакого
труда. Помни, что твоя основная задача - сопровождать меня в моих
"прогулках" по обе стороны от линии фронта. Об одном только я
хочу тебя попросить - не подавай виду, что ты не любишь Френдлиз.
Я понимаю, очень нелегко быть безразличным к тем, кто только
сегодня утром убивал твоих друзей, но все же постарайся. Я очень
прошу тебя!
   Побывав в штабе и позвонив в пресс-центр "Ньюс Сервис", мы
направились в гостиницу. Оставив Дэйва в своем номере и объяснив
ему, что утром вернусь, я отправился в путь для дальнейшего
выполнения намеченного плана.

   * * *

   Новая Земля и Фриленд - планеты-близнецы Сириуса. Поэтому
перелет с одной планеты на другую занимал не более полутора
часов.
   И вот через два часа я находился уже у входа в апартаменты
Хендрика Галта, Первого Маршала вооруженных сил Фриленда. Я хотел
присутствовать на вечере в честь одного человека, который только
начал входить в зенит своей славы. Это был дорсаец (так же как,
впрочем, и Галт). Командующий Космическим Патрулем по имени Донал
Грим. Сегодня он давал свою первую пресс-конференцию.
   Только что он совершил смелое нападение на планетарную оборону
Нептуна с малой горсткой кораблей, и это очень подняло его в
глазах "заинтересованных" лиц.
   И кроме того, мне было необходимо встретиться здесь, на
вечере, с кое-какими влиятельными людьми.
   Особенно мне необходимо было встретиться с шефом отделения
"Интерстеллар Ньюс Сервис" на Фриленде и согласовать с ним
документы Дэйва.
   Я нашел его, представительного приятного землянина по имени
Най Спелинг, без труда и получил от него заверения в том, что
Дэйв будет пользоваться временной опекой Гильдии.
   - Подготовьте какие надо документы, я подпишу, - любезно
пообещал мне Спелинг и повернулся к человеку в голубых одеждах
Экзотики, в котором я с изумлением узнал священника Ладну.
   - Преподобный отец! - слова сами выпрыгнули из меня. - Что вы
здесь делаете?
   - Я бы желал спросить тебя о том же, Там! - нисколько не
обидевшись столь бесцеремонному вопросу, ответил священник.
   Я тут же начал отступление.
   - Извините меня, сэр. Я иду туда, где пахнет новостями. Это
моя работа.
   - С этой же целью и я здесь, - улыбнулся Ладна. - Помнишь, я
говорил тебе о модели общества? Сейчас это место и момент времени
являются локусом++.
   Я не понял, что это означает, но, начав беседу, я уже не мог
остановиться.
   - Локус? Что это такое? Надеюсь, - при этом я широко
усмехнулся, - никакого отношения ко мне это не имеет?
   - Не беспокойтесь, - так же лучезарно засмеялся священник. -
Это связано с Доналом Гримом.
   - Ну и отлично, - сказал я, пытаясь сообразить, как бы
побыстрее кончить этот разговор и уйти. - Кстати, а как та
девушка, которая привела меня к Марку Торру в тот день? Как она
себя чувствует? Э... Лиза Кант, кажется?
   - Да, - проговорил Ладна, цепко впиваясь в меня глазами. - Она
здесь, со мной. Я взял ее к себе личным секретарем. Ты что,
поссорился с ней тогда? Она была так заинтересована тогда в твоем
спасении.
   - Спасении? - вмешался в разговор Спелинг. В его голосе
мелькнул неприкрытый интерес. - В спасении от чего?
   - От себя, - коротко произнес Ладна.
   - Думаю, что будет лучше, если я увижу ее и сам все выясню, -
проговорил я, поворачиваясь.
   Встреча с этой странной девушкой совершенно не входила в мои
планы. Правда, вот уже пять лет время от времени меня охватывало
беспокойство, желание вернуться назад в Анклав и увидеть Лизу.
Это желание будоражило меня, как страх. Глубоко во мне было
чувство - я сознавал это - что к этой девушке я смогу применить
свою власть над людьми.
   Двигаясь в толпе людей, приглашенных на этот вечер, я
совершенно не заметил, как поднялся по лестнице и оказался на
небольшом балконе с несколькими креслами вокруг небольшого
круглого стола. Я хотел еще увидеть Элдера Брайта - Главу
Объединенного Совета Церквей. Брайт был воинствующим монахом -
одним из тех, кто свято верил, что только сила войны может
привести в лоно истинной церкви всех еретиков.
   Его подпись на паспорте Дэйва была бы лучшей защитой, чем пять
батальонов вооруженных до зубов кассидиан.
   Перегнувшись через перила балкона, я начал рассматривать толпу
гостей в надежде увидеть отца Брайта. Через мгновение я увидел
его фигуру. Он стоял ко мне спиной, разговаривая с каким-то седым
человеком, по виду похожим на венерианина. Мне очень часто
приходилось видеть Элдера Брайта в выпусках новостей, но то, что
я увидел во плоти, потрясло меня. Он довольно странно выглядел
для священника. Гораздо выше меня, с плечами, подобными амбарным
дверям, одетый во все черное, он стоял, немного расставив ноги,
словно тренированный борец, равномерно распределяющий свой вес на
обе ноги. В этом человеке чувствовалась такая сила, что я начал
жалеть, что хочу встретиться с ним. Не было сомнения, что
обтанцевать этого человека, как Фрейка, путаницей слов не
удастся.
   Но отступать было некуда. У меня должна была быть гарантия
безопасности Холла.
   Я собрался было уже идти, как случай остановил меня. Если
только это был случай.
   Повернувшись, я внезапно оказался шагах в десяти от небольшой
группки людей, что-то горячо обсуждавших между собой. Среди них
был принц Уильям, глава правительства огромной торговой планеты
Сета, вращающейся вокруг звезды Тау Кита. Рядом с ним стояла
высокая красивая блондинка - Анеа Марлевана, избранная из
Культиса, главная драгоценность нынешнего поколения, воспитанного
Экзотикой. Кроме них в этой группе был Хендрик Галт, очень
внушительно выглядевший в своем маршальском мундире, и его жена
Элами. Последним человеком в этой компании мог быть только Донал
Грим.
   Это был юноша в мундире начальника субпатруля - темнолицый
дорсаец со странной стремительностью движений, которая обычно
характеризует людей, рожденных для войны. Он поймал мой взгляд,
брошенный в их сторону, и внимательно посмотрел на меня.
   На секунду наши глаза встретились. Мы были достаточно близко,
так близко, что я вполне смог разглядеть цвет его глаз. И это
остановило меня.
   Эти глаза были то серыми, то зелеными, то голубыми, в
зависимости от того, откуда вы смотрите на них. Только мгновение
мы смотрели в глаза друг другу. Грим тут же отвернулся, продолжая
что-то доказывать Галту, но я еще долго удерживал в своей памяти
эти странные глаза.
   Когда я очнулся от транса и взглянул назад, где видел отца
Брайта, то увидел, что седого человека уже с ним нет, а он
говорит с кем-то, чья фигура была мне до странности знакома.
   Что-то обсуждая, они продвигались к выходу. Поняв, что я
рискую совсем потерять его, я повернулся и...
   Но мой путь был перекрыт!
   Мгновение встречи с Доналом Гримом все изменило. Когда я
обернулся, чтобы сбежать по ступенькам лестницы, то увидел, что
меня поджидает Лиза Кант!

   ГЛАВА 7

   - Там! - крикнула она. - Подожди! Не уходи!
   Я остановился, по инерции продолжая оглядываться в сторону
Брайта. Мне уже все стало ясно. Мне не догнать его. Он только что
вышел из зала и сейчас, вероятно, вполне мог направиться к
транспортной стоянке. Если бы не эта задержка с Гримом, я успел
бы поймать преподобного отца. Не появление Лизы, а моя
собственная нерасторопность была всему виной.
   Я посмотрел на девушку. Она действительно поймала меня и мы
встретились лицом к лицу.
   - Как ты узнала, что я здесь? - потребовал я.
   - Ладна сказал, что ты избегаешь меня. Вот я и подумала, что
только здесь, на таких укромных балконах, ты мог бы спрятаться от
меня. А если честно, то я увидела, как ты кого-то сверху
разглядываешь в толпе гостей, - засмеялась Лиза.
   Она немного задыхалась, поднимаясь по лестнице, и поэтому
смеялась с придыханием.
   - Верно, - кивнул я головой. - Но что тебе нужно от меня?
   Она была красива, этого я не мог бы отрицать и поэтому
старался говорить как можно резче.
   - Там! Марк Торр хочет поговорить с тобой!
   В ее словах, взгляде, чувствовалась какая-то убежденность,
какое-то страстное, завуалированное желание. Будто бы кто-то
"поработал" с ней и заставил встретиться со мной. Здесь была
опасность! Я должен был как можно быстрее покинуть ее. Но она
преграждала мне путь.
   - Что еще ты хочешь?
   - Мар...
   И тут я увидел путь, при помощи которого можно было бы отвести
ее атаку. Я засмеялся.
   Она недоуменно посмотрела на меня.
   - Извини, - сказал я, переставая смеяться. - Что еще может
Торр мне сказать, кроме того старого дела? Разве ты не помнишь,
что сказал тогда Ладна? Я ориентирован на... РАЗРУШЕНИЕ!
   - Ты нисколько не изменился, Там! - ласково и печально сказала
она.
   - Нет! Изменился! - зло выкрикнул я. - Почему вы все время за
мной охотитесь? Как ты узнала, что я буду здесь, а? Отвечай! Я
требую!
   - Мне сказал Ладна...
   - Нет, вы заранее знали, что я буду на этом вечере, - перебил
я ее.
   - Ладна знал, что ты будешь здесь! Он говорил, что это будет
твой последний шанс... Он вычислил его! Ты помнишь, что он
говорил о онтогенетике?
   Я на секунду посмотрел на нее и засмеялся.
   - Эти с Экзотики - самые обыкновенные люди, такие, как и ты! И
меня не обмануть разговорами, что они могут вычислить будущее
любого человека, живущего на каждом из четырнадцати обитаемых
миров!
   - Не любого! - гневно воскликнула она. - А только тебя и
нескольких тебе подобных. Ты - создатель, ты сам можешь управлять
людьми в рамках модели и поэтому тебя можно относительно легко
вычислить. Управляя людьми, ты можешь легко воздействовать на
события в будущем и легко их предсказывать.
   - И что же?
   - О, Там, - в отчаянии простонала Лиза. - Разве то, чего ты
достиг за эти пять лет в Гильдии, не подтверждает моих слов?
Разве это не очевидно?
   - Конечно, ты, может быть, и права, я никогда не делал
секретов из своих желаний. Я понимаю, еще можно как-то объяснить
мое появление на Новой Земле. Война между Севером и Югом, новости
с линии фронта, мне, как корреспонденту, представляется
возможность утвердить себя в Гильдии оперативным описанием
военных действий. Но как же можно вычислить, что я буду на этом
вечере, на Фриленде?
   На мгновение Лиза заколебалась.
   - Ладна... говорил, что это место - локус, и ты просто обязан
был здесь присутствовать.
   - Но это же локус Донала Грима! Неужели Ладна скрыл от меня,
что это и мой локус? Но почему и зачем?
   - Я не знаю, Там. Не думаю, что он хотел чего-то плохого.
   - И вы явились сюда только ради меня? Зачем? - Я наступал на
нее, как лис на дрожащего кролика.
   - Ладна, - выдавила она. - Ладна провел новые вычисления на
Экзотике. И результаты показали, что Проект никогда не сможет
быть завершен, если только не принять срочных мер.
   - Что еще за меры?
   - Не знаю. Это тайна Ладны, а он...
   - Хорошо! Что еще?
   - Думаю, что Ладна получил данные, что твоя власть, как
разрушительная, постоянно растет. Пять лет назад он еще не мог
учесть всех взаимосвязей. Он мне говорил, что еще можно все
повернуть вспять, если ты все бросишь и возвратишься в
Энциклопедию. Но надо прямо сейчас!
   - Прямо сейчас? Ну, вы и даете! Нет, это невозможно. И, кроме
того, я вовсе не чувствую в себе все возрастающую власть
разрушителя.
   - Но это так, Там! Ты это не можешь почувствовать, но это в
тебе, как ружье, постоянно готовое выстрелить. Только ты не
должен дать ему стрелять! Ты можешь изменить себя, пока еще есть
время. Ты можешь спасти себя и Энциклопедию.
   Последнее слово отозвалось во мне миллионным эхом. Голоса,
слышанные мною пять лет назад в Индекс-комнате. Подобно
сверкающему факелу, они осветили тьму, лежащую между высокими,
теряющимися во мраке, стенами, окружающими долину. И на мгновение
я увидел себя, стоящего под дождем, Ладну, стоящего лицом ко мне,
и мертвеца, лежащего между нами.
   Но огромным усилием воли я заставил погаснуть этот факел и
вновь окунулся в спасительную темноту. Чувство моей власти и силы
снова вернулось ко мне.
   - Я не нуждаюсь в вашей Энциклопедии!
   - Но ты должен помочь, Там, - заплакала девушка. - Ведь
Энциклопедия - это надежда всего человечества. И только ты можешь
сделать, чтобы эта надежда не угасла. Там, ты ДОЛЖЕН!
   - Должен?! Я никому НИЧЕГО не должен, - со злостью сказал я. -
Не смей смешивать меня в одну кучу с этими темными земными
червями. Может быть, им и нужна ваша Энциклопедия, но только не
мне!
   Я прошел мимо нее, с силой отстранив ее в сторону. Она звала
меня, что-то кричала, но я закрыл свой мозг для ее слов и быстро
спустился по лестнице в зал.
   Как и следовало ожидать, Брайта там уже не было. Швейцар
сказал, что он уехал. Я больше не пытался отыскать его. Он вполне
мог уже быть на Гармонии.
   Оставалось только одно. Добраться до Новой Земли и попытаться
заполучить подпись на документе Дэйва от командования
соединениями френдлизцев на Северной территории.

   К середине ночи я был уже в районе Главного Штаба Северных Сил
Новой Земли. Мой паспорт ньюсмена легко позволил мне проникнуть
через боевое охранение, и угрюмый человек с оружием наизготовку
провел меня в приемную комнату штаба.
   В маленькой комнате находился лейтенант ВС Френдлиза, который
сидел за столом и что-то писал.
   Когда я вошел в комнату, он оторвал глаза от бумаги и
вопросительно посмотрел на меня.
   - Я ньюсмен из "Интерстеллар Ньюс Сервис"... - начал было я.
   - Документы!
   Меня оборвали грубо и нетерпеливо. Черные глаза на костистом
лице в упор смотрели на меня. Хриплый голос неприязненно
отозвался в моей голове. Он разглядывал документы словно лев,
намеревающийся обрушиться на жертву.
   Я никогда прежде не сталкивался с френдлизцами лицом к лицу. А
этот лейтенант, очевидно, принадлежал к той породе людей с
Гармонии или Ассоциации, которые проповедовали отказ от всего
лишнего.
   Это был один из тех аскетов, которые упорно избегали любых
радостей в жизни. Его жизнь была очерчена его обязанностями по
службе и службой Господу. Он считал жителей других планет
еретиками, а подобных себе - избранниками Божьими.
   Я тщательно присмотрелся к нему, ища хоть какое-нибудь слабое
место. Кто мог бы узнать это лучше, чем я? Не может быть, чтобы
человек, который вознес себя так высоко, не имел бы никаких
слабостей! Его самомнение о себе вызвало у меня смех, но я не мог
заставить свои губы разжаться хоть в малейшей усмешке.
   - Твои документы в порядке, - отодвигая на столе документы в
мою сторону, изрек он.
   - Что это? - спросил он тут же, увидев, что я протягиваю ему
паспорт Дэйва.
   - Документы моего помощника. Видите ли, мы будем передвигаться
вдоль линии фронта и...
   - За нашей линией нет необходимости в паспортах, достаточно
документов Гильдии, - бросил он.
   - Но у моего помощника, - я постарался сохранить свой голос на
прежнем уровне, - нет документов ньюсмена. Я взял его себе только
вчера днем и не имел времени позаботиться о соответствующих
документах. Мне необходим временный пропуск, выданный одним из
ваших штабных офицеров.
   - Так твой помощник не ньюсмен?
   - Официально нет. Но...
   - Тогда ему не будет позволено пересекать наши боевые порядки.
Пропуск не может быть выдан!
   - Не знаю даже, что делать, - сказал я, испытывая
разочарование. - Дело в том, что я собирался попросить Элдера
Брайта об этом. У нас с ним была назначена встреча на Фриленде,
но его куда-то позвали, прежде чем я успел перемолвиться с ним
парой слов.
   Сказав это, я замолчал и стал внимательно следить за реакцией
офицера.
   - Брат Брайт, - сказал тот после недолгого молчания, - не мог
подписать пропуск какому-то неизвестному и тем самым позволить
возможному шпиону проникнуть в наше расположение на радость наших
противников.
   Теперь мне необходимо было сыграть просто уже отменно.
   - Если вы не возражаете, - произнес я, - я хотел бы обсудить
этот вопрос с кем-нибудь из высших офицеров.
   - Я не могу беспокоить командиров ради такого пустякового
дела, - сказал офицер, подавая мне назад паспорт Дэйва. - Можете
быть уверены, что они вам скажут то же самое!
   Мой план потерпел полный провал. Я ничем не мог пронять этого
фанатика, а потому повернулся и вышел.

   ГЛАВА 8

   Когда дверь за мной закрылась, я взобрался на вершину
близлежащего холма и, усевшись на пенек, постарался обдумать свои
дальнейшие действия. Что же предпринять? Мною было потрачено
слишком много времени, чтобы так легко сдаться. Должен же быть
какойто выход.
   И внезапно я понял, что делать. Это было так очевидно, что я
даже не обратил на это внимания.
   Во-первых, незнакомец, который разговаривал с Брайтом на
вечере. Еще тогда его фигура показалась мне подозрительно
знакомой.
   Во-вторых, неожиданный отъезд Элдера Брайта после разговора с
этим человеком.
   И, наконец, малочисленность окружавших штаб людей и отказ
дежурного вызвать ко мне какого-нибудь высшего офицера.
   Или сам Брайт, или присутствие его ближайших помощников
подстегивало френдлизцев к активности в районе боевых действий.
Внезапный удар крупных сил Френдлиза на ничего не подозревавших
кассидиан приведет к полному разгрому и деморализации противника
и в конечном итоге к быстрой и окончательной победе в этой войне.
А это будет лучшим козырем для Брайта, который попытается тут же
всучить своих наемников правительству других миров.
   Таким образом, намечается крупная боевая операция, назначением
которой будет добиться превосходства в этой войне.
   Я быстро прошел к своей летающей платформе и набрал номер
телефона. На экране появилось хорошенькое личико юной блондинки -
секретаря отделения "Ньюс Сервис" на Новой Земле.
   Я дал ей номер своего видео и сказал:
   - С вами говорит ньюсмен Там Олин, индекс 124136. Мне
необходимо срочно переговорить с Джаймтоном Блеком. Он офицер ВС
Френдлиза, здесь, на этой планете. Его звание? Может быть,
форс-лидер.
   - Хорошо, сэр. Подождите минутку. Я сейчас посмотрю.
   Я сел в кресло платформы и стал ждать. Менее чем через сорок
секунд раздался телефонный звонок.
   - Я выполнила вашу просьбу, - сказала девушка. - Вас должны
сейчас соединить. Подождите.
   Через мгновение на экране возникло столь знакомое мне лицо.
   - Здравствуйте, форс-лидер Блек, - изобразив радость от
встречи, проговорил я, отметив про себя, что начало хорошее -
ведь звание я-таки отгадал. - Вы, конечно, помните меня? Я Там
Олин. Вы прежде знали мою сестру Эйлин.
   Его глаза уже сказали мне, что я узнан. Думаю, что все эти
пять лет он не забывал меня. Сам он изменился - постарел, но не
настолько, чтобы стать неузнаваемым. Нашивки его мундира еще не
успели потускнеть, значит, звание "форс-лидер" он получил совсем
недавно.
   - Чем могу быть вам полезен, мистер Олин, - сухо спросил он.
Голос его по-прежнему был холоден и глубок. - Оператор сказала,
что я вам необходим.
   - В некотором роде, да, - сказал я твердо. - Мне не хотелось
бы отрывать вас от работы, но сейчас я нахожусь возле вашего
штаба, у стоянки платформ, и мне действительно необходимо с вами
срочно переговорить. Конечно, если ваши обязанности...
   - Мои обязанности в данный момент могут немного подождать, -
сказал он, растягивая последнее слово. - Так вы у стоянки?
   - В платформе УП-23, зеленой, с закрытым верхом.
   - Я спущусь сейчас к вам, мистер Олин.
   Экран погас.
   Удача не изменила мне. Блек служил в штабе!
   Через несколько минут отнюдь не спокойного ожидания в
платформе из дверей штаба вышел человек. Я открыл дверь и, когда
Блек подошел поближе, передвинулся на другое сиденье.
   - Мистер Олин? - спросил подошедший офицер, вглядываясь в
темноту кабины.
   - Да, садитесь.
   - Благодарю.
   Он сел на сидение, оставив дверь открытой.
   - Зачем я вам нужен?
   - Мне нужен пропуск для помощника... - Я описал ему положение
вещей, упустив только одно - что Дэйв - муж Эйлин.
   Когда я закончил, он долго сидел молча, словно прислушиваясь к
звукам теплой ночи Новой Земли.
   - Если ваш помощник не ньюсмен, мистер Олин, - наконец
проговорил он, - то я ничем не могу вам помочь.
   - Он ньюсмен. По крайней мере, в этой компании у него есть
такие документы, я уже договорился на Фриленде. Но пока они еще
не подготовлены. Но вы понимаете, что у нас нет времени. Я
отвечаю за него, и Гильдия охраняет его сейчас так же, как и
меня. Ньюсмены нейтральны!
   Блек покачал головой.
   - Если он окажется... шпионом, то вы можете просто сказать,
что он обманул вас.
   Я отвернулся.
   - Нет, не скажу. Он не шпион. Я могу сказать вам, что это муж
Эйлин. Взяв его в помощники, я хочу уберечь его от передовой. Мне
надо спасти его жизнь для Эйлин, и поэтому я прошу вас помочь мне
в этом деле.
   Джаймтон Блек окаменел. Мне даже показалось, что он перестал
дышать. В темноте я не смог увидеть выражения его лица, но был
почему-то совершенно уверен, что оно и сейчас ничего не выражало.
Спартанское воспитание должно было сказаться и в этом случае. Но
если он любил Эйлин, пусть это и было давно, пути назад у него не
было. Не такой он низкий человек, чтобы его любовь перешла в
ненависть, если девушка отказалась выйти за него.
   Блек все еще молча сидел в кресле.
   - Давайте документы, наконец выдавил он из себя. - Я посмотрю,
что можно будет для него сделать.
   И, взяв паспорт Дэйва, он поспешно выбрался из платформы.
   Но уже через пару минут я увидел, что он возвращается.
   - Вы не сказали мне, - произнес он тихим голосом, - что вам
уже было отказано в выдаче пропуска!
   - Кем? Тем лейтенантом? - удивился я. - Но ведь он только
младший офицер! Что он может решать?
   - Это сейчас не имеет значения, - холодно проговорил
форс-лидер. - Отказ уже дан. И я не могу изменить уже принятое
решение. Мне очень жаль, поверьте мне, но получить пропуск для
вашего шурина невозможно.
   Я это уже понял, и бешеная ярость закипела во мне.
   - Так вот чего вы хотите! - чуть ли не закричав, проговорил я.
- Вы жаждете смерти мужа Эйлин! И не думайте, что я не вижу
этого, Блек!
   Его лицо было в темноте, но ответил он тем же ровным тоном.
   - Вы смотрите на это, как ЧЕЛОВЕК, а не как Слуга Божий,
мистер Олин. Мне нечего больше сказать вам. Я должен вернуться к
своим обязанностям. Доброго утра.
   Он закрыл за собой дверцу платформы и скрылся в темноте. Я
сидел, уставясь немигающим взглядом в его невидимую спину.
   Я потерпел полное поражение!
   Ярость вновь охватила меня. Тут же, сидя в своей служебной
платформе, я дал клятву. "Дэйву не понадобится пропуск! Я не
отпущу его от себя, и он не будет участвовать в сражении. Мое
присутствие даст ему необходимую защиту и безопасность!"

   ГЛАВА 9

   Было уже 6.30 утра, когда я, наконец, попал в гостиницу.
Чувствовал я себя преотвратно, сказалась бессонная ночь и
чувство, что в следующие 24 часа меня ожидает то же самое. Кроме
того, у меня постоянно было ощущение, что в ближайшие дни
произойдет чтото необычное.
   Проходя мимо дежурного, я увидел в ящичке с ключами от моего
номера что-то белое. Я подошел и вытащил конверт. Это было письмо
от Эйлин. Разорвав конверт и вытащив письмо, я начал его читать.

   "Дорогой Там!
   Твое письмо о планах вытащить Дэйва с передовой и взять себе в
помощники я получила. Не могу даже выразить словами, как я
счастлива. Никогда бы не подумала, что ты удосужишься что-то
сделать для нас. Очень прошу тебя простить меня за столь долгое
молчание. Я, наверное, очень плохая сестра. Но это лишь потому,
что я знала, насколько я бесполезна и беспомощна. Еще тогда,
когда я была девочкой, уже тогда я знала, что ты стыдишься меня и
поэтому избегаешь. Когда ты сказал мне, в тот день, в библиотеке,
что я не могу выйти замуж за Джимми Блека... я знаю, что это была
истинная правда... но я возненавидела тебя за это. Мне
показалось, что вы с дядей были очень горды тем, что сумели
убедить меня отказаться от Джимми. Но я была не права, и ты не
можешь себе представить, как мне сейчас стыдно. Ты был
единственным, кого я любила после смерти мамы и папы, но мне
всегда казалось, что ты любишь меня не больше, чем дядя Матиас. Я
так рада, что все изменилось с тех пор, как я встретила Дэйва и
вышл а за него замуж. Ты обязательно должен приехать к нам, в
Альбам, на Кассиду, и увидеть наш дом. Мы были бы очень счастливы
встретить тебя. Это ведь мой, по-настоящему МОЙ дом и думаю, ты
будешь удивлен тем, каким мы его сделали. Дэйв тебе все
расскажет, если ты его попросишь. Не правда ли, он великолепен и
очень подходит мне! Он такой же, как я! Еще раз благодарю тебя,
Там, за то, что ты делаешь для Дэйва. Вся моя любовь отдана вам
обоим. Скажи Дэйву, что я ему тоже написала. Но как всегда,
армейская почта работает не так быстро, как хочется.
   Со всей любовью, твоя Эйлин.

   Р. S. Извини за некоторую грубость при нашей встрече на
похоронах Матиаса".

   Я сложил письмо, сунул его в конверт и поднялся к себе в
комнату. Все ее благодарности были не заслужены мною. Все, что я
делал, было из чисто профессиональных соображений. Она считала,
что я стыжусь ее, какой абсурд! Но может быть, в доме Матиаса и
не могло быть по-другому...
   Дэйв был уже одет и ждал меня, сидя в кресле.
   - Я получил письмо от Эйлин, - сказал я, махнув рукой, чтобы
он сидел. - Она написала и тебе, но твое письмо еще в пути.
   Он кивнул, и мы пошли завтракать. Пища помогла мне
окончательно прогнать сон. Позавтракав, мы отправились в штаб.
Дэйв взялся нести мой магнитофон, он не был тяжел, но такая
помощь позволила мне лучше сконцентрироваться на предстоящем
репортаже.
   В транспортном отделе Штаба кассидиан нам дали платформу на
воздушной подушке, и только я собрался было попросить повесить на
ее борта опознавательные знаки Гильдии, как в комнату вошел
высокий стройный человек в форме полевого командира. Я тут же
хотел взять у него интервью, но остановился. Это был непростой
офицер. Это был темнолицый дорсаец! И форма на нем была
голубоватого оттенка и являлась идентичной форме ВС Экзотики.
Экзотика, богатая и могущественная, не скупившаяся на расходы и
нанимавшая лучшие войска среди звезд. В ее рядах было больше
всего дорсайцев. По крайней мере, все офицеры ВС Экзотики были
дорсайцами. Но что тут мог делать этот дорсайский командир, тут,
в штабе кассидиан? Похоже, это еще раз подтверждало мое
предположение о грядущих событиях. Значит, кассидиане
догадываются о предстоящем наступлении Френдлиза?
   - Стой здесь, - посоветовал я Дэйву, а сам медленно направился
к дорсайцу. Но в это время открылась дверь и какой-то
сержант-кассидианин выглянул из нее и крикнул, обращаясь к
командиру:
   - Вас ждут, сэр. Машина здесь.
   Офицер кивнул и стремительно вышел. Я бросился из комнаты
вдогонку, но смог только увидеть, как дорсаец сел в боевую
амфибию, а несколько высших офицеров-кассидиан и новоземельцев
разместились в другой машине. Вопросы задавать было некому, так
как эта в высшей степени странная группа тотчас же тронулась в
путь.
   Подождав, пока один из солдат подгонит нашу платформу, я
вскоре был в курсе всего происходящего. Полевой командир, как я
узнал, был дан взаймы Южным Силам Новой Земли вчера вечером по
приказу преподобного отца с Экзотики по имени то ли Катма, то ли
Ладна. Кроме того, этот офицер является родственником того самого
Донала Грима, на чьем вечере я вчера присутствовал.
   - Его имя Кейси Грим, - сказал солдат, немного подумав.
   - У него, кажется, есть брат-близнец? Неужели он тоже здесь? -
спросил я, наблюдая, как Дэйв усаживается на заднее сидение
платформы.
   - Не знаю, сэр, - пожал плечами солдат. - Не думаю, что другой
остался на Культисе. Я слышал, что они почти неразлучны, и даже в
одном и том же звании.
   - А как зовут другого? - поинтересовался я.
   - Не помню, сэр... Какое-то короткое имя... кажется, Ян.
   - Спасибо, - сказал я и, усевшись на место пилота, поднял
машину вверх.

   * * *

   Мы находились в сотне футов за окопами кассидиан. И хотя мы
летели над нейтральной полосой, это меня не беспокоило. На нашей
машине довольно явственно были различимы цвета "Ньюс Сервис". А
кроме этого, я вывесил флаг и включил прибор, подающий
радиосигнал на несущей частоте. Все было спокойно, и я начал
внимательно осматривать боевые позиции враждующих сторон.
   Главный вопрос, который меня сейчас волновал - это, что
собираются предпринять френдлизцы?
   К северу от меня равнина нейтральной полосы переходила в
холмистую, поросшую огромными 40-60-футовыми деревьями,
местность. Непрерывной позиции войск Юга и Севера там,
соответственно, не могло быть. Вполне возможно, в тени этих
деревьев могли скрываться ударные силы Френдлиза. И может быть,
сейчас они уже готовятся к предстоящей операции!
   Я опустил свой аэрокар на вершину какого-то холма,
расположенного среди лесного массива. И тут я увидел то, что с
воздуха увидеть было трудно. Я находился возле боевого поста
южан. Маскировка орудийных позиций была произведена настолько
тщательно, что только сейчас, находясь всего в нескольких шагах
от нее, я заметил торчащие вверх стволы акустических пушек.
   - Есть ли данные о продвижении войск Френдлиза? - спросил я у
подбежавшего к нам старшего сержанта, уроженца Новой Земли.
   - Все спокойно, сэр. Мы ничего не заметили. - Это был стройный
молодой человек, его форменная куртка была застегнута всего на
две пуговицы. Было жарко. - Патрули расставлены!
   - Хм-м. Вы не возражаете, если я прогуляюсь немного в этом
направлении, - неопределенно взмахнув рукой, проговорил я и,
взлетев на несколько дюймов от поверхности земли, влетел в лес.
Пролетев футов двести, мы были задержаны патрулем кассидиан. Его
члены расположились на деревьях, и мы заметили их только тогда,
когда были остановлены. Лейтенант с каской в руке перегнулся в
кабину и крикнул:
   - Какого черта вы здесь делаете?
   - Я ньюсмен! Вы что, не видите наши опознавательные знаки? У
меня есть разрешение находиться здесь и пересекать боевые порядки
воюющих сторон. Предъявить?
   - Знаете, что можете сделать со своим разрешением? Учтите, что
это не пикник на лоне природы! Френдлиз что-то замышляет!
   - Что вы говорите? Неужели? - невинно спросил я. - А откуда вы
это взяли?
   - Мы получили данные разведки. У нас есть рация, и штаб
проинформировал нас об усилении наблюдения. Вы знаете, что
передовые посты неприятеля покинуты. А кроме того, если воткнуть
в грунт щуп, то можно через несколько секунд услышать гул танков,
находящихся на расстоянии не более 15-20 километров. Это вас не
убеждает?
   - А это не ваши танки?
   - Нет, сэр. Не наши. Если вы хотите немного прогуляться в том
направлении, - офицер кивнул в сторону Френдлиза, - то
пожалуйста. Но хочу предупредить вас, что если начнется
"заварушка" - ваши шансы выжить будут равны нулю!
   - Спасибо за заботу, лейтенант. Мы постараемся быть очень
осторожными.

   Мы медленно двигались через лес и маленькие поляны часа
полтора. Внезапно раздался резкий звук, несущийся от приборной
панели, что-то взорвалось перед моими глазами, и я потерял
сознание.
   Очнулся я, лежа на траве возле упавшей платформы. Дэйв
склонился надо мной, но когда я открыл глаза, он с облегчением
выпрямился.
   - Что это? - пробормотал я, но Дэйв не обратил на мой вопрос
никакого внимания. Открыв фляжку, он жадными глотками пил воду.
   Через мгновение я уже был на ногах и постарался
сориентироваться.
   Мы, очевидно, наскочили на вибрационную мину. Конечно,
платформа, как и всякая боевая машина, обладала чувствительными
датчиками для обнаружения этой пакости, но эта мина взорвалась
еще тогда, когда мы были в дюжине футов от нее.
   Но кар все же был выведен из строя. К моему удивлению, я
разбил головой панель управления, ухитрившись не свихнуть при
этом себе шею.
   - Что же нам делать, - загрустил Дэйв.
   - Пойдем к позиции Френдлиза пешком. Они уже недалеко, -
сказал я бодро. - Не забывай, что мы находимся здесь для того,
чтобы добывать НОВОСТИ!
   Я повернулся и заковылял прочь от кара. Вероятно, вокруг было
много вибрационных мин, но, продвигаясь пешком, мы могли не
бояться их. Через мгновение Дэйв присоединился ко мне, и мы в
мертвом молчании пошли по мшистому ковру, между необычными
стволами деревьев вперед, к позициям Френдлиза. Когда я оглянулся
через несколько минут, аэроплатформа была уже не видна.
   И только сейчас я вспомнил, что забыл сверить свой ручной
указатель направления с индикатором аэрокара. Мой компас
определил позиции Френдлиза впереди, и если он сохранил
корреляцию с индикатором в разбитом каре, то все будет хорошо! Но
если нет... Тогда среди этих неприветливых деревьев можно было
брести с одинаковым успехом в любую сторону. Я еще раз посмотрел
на свой компас и со вздохом двинулся в правильном (?)
направлении.

   ГЛАВА 10

   В полдень, обессиленные, мы присели на поляне перекусить. На
всем протяжении нашего пути мы никого не видели и поэтому, едва
отдышавшись, Дэйв пошутил:
   - Может быть, эти вояки убрались домой? Я имею в виду
Френдлиз.
   Но мне было не до шуток.
   - Прекрати болтать, - прервал я его. - Сейчас меня одно только
заботит - почему до сих пор мы не встретили ни одного мятежника?
   - Т-с-с, - прошептал вдруг Дэйв и протянул руку. Я обернулся в
том направлении, в котором протянулась его рука и прислушался.
Приглушенное дребезжание, гул, еще что-то, что было трудно
разобрать, доносились из-за кромки леса.
   - Боже! Они-таки начали свое наступление, - вскричал я,
вскакивая на ноги. Остаток сэндвича вылетел у меня из руки.
   - Нам необходимо обязательно посмотреть, что там происходит.
Это не более чем в двухстах метрах от нас...
   Фразу я не успел закончить: внезапно громовой раскат ударил в
меня и я провалился в темноту.
   Когда я пришел в себя и с трудом встал на негнущиеся ноги, то
увидел Дэйва, лежащего метрах в пяти от меня на земле. И метрах в
десяти от нас дымилась воронка с наваленными на нее стволами
деревьев.
   - Дэйв, - позвал я. Он не отозвался. Я, шатаясь, подошел к
нему. Он дышал, и глаза его были открыты. Его лицо было залито
кровью, которая хлестала из разбитого носа.
   - Дэйв! Артналет! Необходимо встать и как можно быстрее
уносить отсюда ноги. Ты слышишь меня, Дэйв?
   Медленно поднявшись, он оперся на меня, и мы двинулись с
максимально возможной для нашего состояния скоростью в сторону
предполагаемого расположения кассидиан.
   На всем протяжении нашего "бегства" мы непрерывно слышали
глухие раскаты от взрывов акустических снарядов продолжающегося
огневого налета.

   Через некоторое время в лесу наступила гнетущая тишина. Мы
остановились, и я сказал Дэйву:
   - Нам необходимо переждать здесь. Артналет перенесен вглубь
территории противника и сейчас начнется наступление. Пойдут
войска при поддержке танков. С пехотой мы еще могли бы
договориться, но с артиллерией и танками - пустое дело. Поэтому я
предлагаю немного отдохнуть, а потом продвинуться вдоль этого
склона. Возможно, там мы наткнемся на кассидиан или на первую
волну наступающих френдлизцев.
   Тут я увидел, что Дэйв с каким-то непонятным выражением лица
смотрит на меня. Через мгновение, к своему стыду, я понял, что
это восхищение.
   - Ты спас меня! - воскликнул он.
   - Не говори ерунды. Ты просто был контужен, вот и все.
   - Но ты принял верное решение и не подумал только о себе. Ты
подождал, пока я очнусь, и помог мне выбраться из этого ада.
   Я покачал головой. Что ж, пусть считает, что это правда. Он,
наверняка, думает, что я отношусь к тем полубезумным героям,
которые в любых условиях выполняют свои обязанности, и это его
умиляло. Ну и черт с ним. Переубеждать его я не был намерен.
   - Я хочу сказать, - начал было он опять, но я перебил его.
   - Приди в себя, Дэйв. Хватит трепаться, нам необходимо идти.
   Мы двинулись в путь, стремясь обходить многочисленные лесные
полянки, залитые ослепительными лучами солнца. Только сейчас у
меня возникло чувство, что мы найдем передовые подразделения
кассидиан гораздо раньше, чем подойдет первая волна наступающих
френдлизцев. И это спасло бы нас. Находиться в гуще боя, среди
наступающего противника, даже для члена Гильдии - положение, хуже
не придумаешь. Правда, моя одежда ньюсмена, несмотря на
изменившийся цвет, ясно отличала меня от военных, но Дэйв, одетый
в серую полевую форму кассидиан, хотя и без знаков различия, мог
послужить отличной мишенью для разъяренных мятежников.
   Счастье не изменило нам. Внезапно, с вершины одного из
деревьев что-то сорвалось, пронеслось в воздухе и взорвалось
ярко-желтым пламенем в дюжине футов от нас. Я инстинктивно
толкнул Дэйва на землю и, падая, прокричал:
   - Не стреляйте! Здесь ньюсмен!
   - Вижу, вижу, что ты чертов ньюсмен, - прозвучал сзади меня
ехидный голос. - Шагом марш ко мне и не болтать!
   Поднявшись с травы и пройдя в направлении голоса несколько
футов, мы оказались лицом к лицу с офицером кассидиан, тем самым
офицером, с которым я имел счастье разговаривать днем.
   - О, опять вы? - удивился я.
   Но офицер не обрадовался нашей встрече. Низким хрипловатым
голосом он начал говорить все, что он думает о таких, как я. Свою
речь он закончил риторическим вопросом о том, что не знает, что с
нами делать.
   - Ничего не надо делать. Это наша работа - рисковать собой
ради сногсшибательного репортажа. И если мы лезем в самую гущу
боя, то это касается только нас. Скажите, куда нам надо идти,
чтобы не путаться у вас под ногами.
   - Черт побери! - рассмеялся лейтенант. - Ладно, идите вот в
этом направлении и побыстрее.
   - Хорошо! Но перед тем, как мы уйдем, ответьте нам, лейтенант,
на один вопрос. Чем вы сейчас занимаетесь?
   Офицер посмотрел на меня долгим внимательным взглядом, а
затем, чеканя каждую букву, сказал:
   - Закрепляемся!
   - Вы, патруль, собираетесь удерживать эту позицию? Ведь у вас
даже нет дюжины человек. Если Френдлиз начнет наступление, вас
сметут в одно мгновение.
   Я немного подождал, но он ничего не сказал в ответ.
   - Вы что, сумасшедшие? - начал я опять, но тут лейтенанта
прорвало.
   - Вот что, мы не дураки, как кажется некоторым! Но мы
попробуем. Мы не собираемся удирать перед черными сутанами.
   Тут он обернулся, подозвал какого-то солдата и что-то ему
передал.
   - Отнесите это в штаб, - услышал я. - И скажите, что с нами
пара ньюсменов.
   В это время начался артналет, и мы с Дэйвом вслед за
кассидианином бросились в укрытие.
   Из наших окопов мы могли прекрасно видеть поросшую лесом
низину в направлении предполагаемых позиций френдлизцев. Деревья
необыкновенно желтого цвета покрывали соседний холм и тянулись за
него. Затем следовали небольшие полянки и опять густые заросли,
за которыми наверняка находились акустические орудия Божьих
Сынов.
   Это было мое первое хорошо просматриваемое поле генерального
сражения. Я тщательно рассматривал его в бинокль, пока, наконец,
не заметил едва уловимые признаки движения. На сцене,
разворачивающейся передо мной, появлялись передовые отряды
мятежников.
   Вскоре между обеими сторонами завязалась ожесточенная
перестрелка, которая, правда, вскоре кончилась так же внезапно,
как и началась.
   ГЛАВА 11

   В этом не было ничего странного. Войдя в соприкосновение с
противником, передовое охранение френдлизцев несколько отошло
назад, чтобы дождаться подхода главных сил. Их делом было
прощупать позиции кассидиан, не входя при этом в активное
соприкосновение.
   Это была очень старая тактика, применявшаяся еще со времен
Юлия Цезаря - могучего полководца древнейших времен.
   Передышка позволила мне немного оценить ситуацию. Эта война
представляла собой партию двух шахматистов. С одной стороны,
несомненно, был Элдер Брайт со своей компанией, который добивался
только одной цели - вывести своих легионеров на межзвездный рынок
наемников. Брайт, как шахматист, делал ставку на победу одним
стремительным ударом.
   Но этот удар мог удасться, если не был вычислен его
противником. А этим противником мог быть только Ладна с его
соотечественниками.
   Если Ладна смог определить, что я буду на приеме Донала Грима,
то таким же образом он мог вычислить, что Брайт хочет нанести
сокрушительный удар по кассидианам. И эти расчеты, наверняка,
заставили его послать сюда лучшего тактика вооруженных сил
Экзотики - Кейси Грима - для того, чтобы разрушить планы Брайта.
Но меня в этом столкновении интересовало еще и другое - почему
Ладна противостоит Брайту? Ведь Экзотика не должна была
вмешиваться в эту гражданскую войну на Новой Земле - хотя это и
была достаточно важная планета среди четырнадцати человеческих
поселений под звездами.
   И ответ мог лежать только в контрактных отношениях, которые
контролировали обмен специалистами.
   Вероятно, Экзотика, будучи "свободным" миром, автоматически
противостояла "жестким" мирам Френдлиза. Но это не могло быть
единственной причиной. Могли существовать секретные соглашения о
контрактном балансе между Экзотикой и Френдлизом, но об этом я
ничего не знал. Тем не менее я был в затруднении понять позицию
Ладны в текущих делах.
   И второе, что меня сейчас заботило. Даже для такого
гражданского человека, как я, было совершенно ясно, что защита
этого холма дюжиной людей - совершенная бессмыслица.
   У меня даже возникло мимолетное дружеское чувство к
лейтенанту. Это, похоже, был настоящий солдат, отлично знающий
свое дело и презирающий смерть.
   Но какой мог бы получиться репортаж!
   Можно было бы отлично подать безудержную храбрость горстки
кассидиан, цветисто расписать их безуспешную попытку защитить эту
позицию без всякой надежды на поддержку своих частей. Долина
смельчаков - против целой армии фанатиков Френдлиза.
   Дэйв толкнул меня в бок и оторвал от приятных размышлений.
   - Взгляни туда... вон туда... - выдохнул он мне в ухо.
   Я посмотрел.
   Между деревьями, приблизительно в километре от нас,
происходила перегруппировка основных сил френдлизцев. Тут и там
мелькала черная униформа противника, но это было для меня не в
диковинку.
   Я недоуменно посмотрел на Дэйва. Он понял и опять показал мне
на что-то рукой.
   - Вон там, возле горизонта.
   Я посмотрел и увидел. Из-за деревьев, граничащих с кромкой
неба, на расстоянии не более десяти километров от нас возникли
какие-то светлые блики. Есть очень мало предметов на свете,
которые могли бы создавать такое явление.
   - Танки! - закричал я.
   - Похоже, что они движутся сюда, - добавил Дэйв, напряженно
всматриваясь в эти вспышки света, выглядевшие на таком расстоянии
вполне безобидными. Но мы отлично знали, что это были прожигающие
клинки света с температурой 40 000 градусов, которые могли сбить
огромные деревья, окружающие нас, так же легко, как лезвие бритвы
срезает волоски на лице человека.
   Эти танки были неуязвимы для пехоты, вооруженной игольчатыми
акустическими ружьями. Управляемые снаряды - классическое
противотанковое оружие - вышли из употребления еще лет сто назад,
когда противоракетная защита этих мастодонтов достигла своей
высшей точки. Правда, это сделало танки очень медленными. Но куда
спешить? Пехота могла идти в наступление и шагом.
   Наше положение становилось смехотворным. Я услышал какой-то
шум справа от себя и увидел, как некоторые солдаты начали
вылезать их траншей.
   - Ни с места! - раздался зычный голос командира. - Мы обязаны
удержать эту позицию, и если вы ее...
   Но он не успел закончить: разрыв орудийного залпа подбросил
его высоко вверх, и он упал на бруствер окопа, залитый кровью.
   Началась атака противника.
   Ни о каком бегстве теперь не могло быть и речи. Хотя кругом
рвались снаряды и наступающая пехота открыла ожесточенную пальбу,
я не смог заметить среди защитников ни одного, кто был бы
парализован страхом и не открыл огонь по противнику из ручных
орудийных установок или личного оружия.
   Френдлизцы получили свое. Первая волна атакующих так и не
смогла достичь вершины холма - в мгновение ока она была сметена
залпами огня. Откатившись к подножию холма, "монахи" залегли.
Снова наступила недолгая тишина.
   Я выскочил из окопа и подбежал к лежащему лейтенанту. Это
было, конечно, глупо с моей стороны, независимо от того, был ли я
одет в форму ньюсмена или нет. У отброшенных назад френдлизцев,
конечно, осталось очень много друзей, лежащих на этом холме. Как
всегда, я оказался прав! Что-то впилось мне в правую ногу, и я
упал лицом вниз.
   Очнулся я в окопе рядом с телом залитого кровью лейтенанта.
Возле меня сидели два сержанта. Немного поодаль сидел и Дэйв.
   - Вот что, - начал было я и попробовал встать на свою левую
ногу. Тупая боль пронзила мое тело и я вновь потерял сознание.
   Меня привел в чувство голос одного из сержантов.
   - Пора отсюда сматываться, Эйк. В следующий раз они сомнут нас
или же пойдут танки!
   - Нет! - прохрипел за моей спиной офицер. Я думал, что он
мертв, но когда повернулся, то увидел, что он сидит,
прислонившись к стене окопа. На его лице, залитом кровью, застыла
судорожная гримаса боли. Он умирал, это было ясно по его глазам.
   Сержант проигнорировал его.
   - Послушай, Эйк, - продолжал он снова, обращаясь ко второму
солдату, выглядывающему из окопа. - Теперь командир - ты! Прикажи
отступать!
   Сержант Эйк сел на дно траншеи с растерянно бегающими глазами.
   - Я - командир, - захрипел вновь лейтенант. - Я приказываю
вам...
   Но тут ужасная боль пронзила мое колено, и я вновь погрузился
в небытие.
   - Там, Там, ну, очнись же, наконец, - донесся до меня голос
Дэйва.
   Я открыл глаза и увидел его, склонившегося надо мной.
   Пользуясь его помощью, я осторожно сел, вытянув раненую ногу.
Офицер уже лежал рядом со мной. В его голове появилась новая рана
от игольчатой пули, и он был мертв. Оба сержанта исчезли.
   - Они ушли, Там, - ответил Дэйв на мой немой вопрос. - Нам
тоже необходимо уходить. Френдлизцы решили, что мы не стоим их
жизней, и просто обошли холм. Но их танки приближаются... Мы не
можем идти быстро, потому что твое колено... Попробуй встать, я
тебе помогу.
   Я встал, это было ужасно больно, но я встал! Дэйв поддержал
меня, и мы начали спускаться по склону холма, прочь от танков.
   Если раньше я с интересом наблюдал за окружающим лесом,
размышляя о его красоте и таинственности, то теперь мне было не
до этого - каждый шаг давался мне с большим трудом. Но это - что
самое удивительное - не отнимало у меня последних сил, а
наоборот, подбадривало, придавая ярости. И чем сильнее была боль,
тем больше было мое неистовство. Возможно, виной этому было
некоторое количество крови древних берсерков, струящейся в моих
ирландских венах.
   Мы шли очень медленно и танки вполне могли бы нас догнать. Но
в своей слепой ярости я их не боялся. Может быть, где-то
подсознательно я не сомневался в том, что моя одежда ньюсмена
спасет меня. Я был почти мистически убежден в своей неуязвимости.
Единственное, что меня сейчас беспокоило - это Дэйв. Его судьба и
судьба Эйлин были мне далеко не безразличны.
   Я кричал на него, гнал прочь, убеждал, чтобы он бросил меня и
уходил, так как мне ничто не угрожало. Но он отвечал, что я не
бросил его, контуженного, и поэтому он не может сейчас оставить
меня одного. И кроме того, его долгом было помочь мне, так как я
- брат его жены.
   Обозвав его дураком и глупцом, я сел на землю и отказался идти
дальше. Тогда он, без лишних слов, взвалил меня на спину и понес.
   Вот это было уже совсем плохо. Он мог совершенно измучиться,
неся меня. Я начал кричать на него, чтобы он немедленно бросил
меня.
   И вскоре это подействовало. Менее, чем через пять минут, он
опустил меня. Я поднял голову и увидел двух стоящих перед нами
молодых френдлизских стрелков, очевидно, привлеченных к нам моими
криками.

   ГЛАВА 12

   Я думал, что они обнаружат нас даже раньше, чем это произошло
на самом деле. Насколько я знал, все вокруг кишело френдлизцами.
Но, очевидно, боясь попасть под обстрел кассидиан, они старались
обходить холм стороной.
   Итак, перед нами стояли два френдлизца, два молодых парня.
Сержант и рядовой. Насколько я понял, их задачей было обнаружение
очагов сопротивления кассидиан и, не вступая с ними в
перестрелку, наводить на них основные силы наступающих. Думаю,
что они уже давно обнаружили нас, но подходили очень осторожно,
опасаясь засады. Похоже, что я разгадал ход их мыслей. Кричал
один человек. Солдат Господа не стал бы этого делать ни при каких
обстоятельствах, особенно на поле боя! Тогда зачем же
кассидианину надо так громко кричать в районе боевых действий?
Это было непонятно, а потому требовало повышенной осторожности!
   Но теперь они увидели, кто был перед ними - ньюсмен и его
помощник. Оба гражданские.
   - Что такое, сэр? - спросил меня сержант.
   - Черт вас побери, - крикнул я. - Разве вы не видите, что мне
необходима медицинская помощь. Доставьте меня в один из ваших
полевых госпиталей, да побыстрее!
   - У нас нет приказа, - немного поколебавшись, произнес
сержант, - возвращаться с поля боя. - Он посмотрел на своего
товарища. - Думаю, все, что мы можем для вас сделать, это
доставить на место сбора пленных, где наверняка есть врачи. Это
недалеко отсюда.
   - Черт с вами, давайте!
   - Гретен, возьми его, а я понесу твою винтовку, - приказал
сержант рядовому. Солдат подхватил меня на спину, и мы двинулись
в путь. Мы довольно долго пробирались через лес, то там, то здесь
встречая следы недавнего сражения. С большими трудностями нам
удалось, наконец, добраться до места назначения. Шесть
вооруженных френдлизцев охраняли группу пленных.
   - Кто из вас старший? - спросил их сержант, доставивший нас.
   - Я, - вышел вперед один из френдлизцев. Это был обыкновенный
полевой стрелок в звании младшего сержанта. Несмотря на столь
малое звание, он был уже довольно пожилой - похоже, ему было уже
за сорок.
   - Этот человек - ньюсмен, - сказал сержант, указывая на меня
винтовкой, - а другой - его помощник. Ньюсмен ранен, и поскольку
мы не можем доставить его в госпиталь, может быть, вы сможете
вызвать ему врача по радио.
   - Нет, - покачал головой младший сержант. - У нас здесь нет
рации, а командный пункт метрах в двухстах отсюда.
   - Мы с Гретеном могли бы помочь вам, пока кто-нибудь сбегает
туда.
   - Это невозможно, - опять покачал головой командир охраны, - у
нас нет приказа покидать этот пост.
   - Даже в особых случаях?
   - Такие не указаны!
   - Но...
   - Повторяю, сержант. Нам не было указано ни на какие
исключения! Мы не двинемся с места, пока не появится старший
командир.
   - А как скоро он может появиться?
   - Не знаю.
   - Тогда, я схожу сам. Подожди меня здесь, Гретен. Командный
пункт в этом направлении? Спасибо.
   Он закинул свою винтовку за плечо и исчез за деревьями. Больше
мы никогда его не видели.

   * * *

   До этого момента я держался из последних сил, но тут уж можно
было бы и дать себе слабинку. Скоро прибудет помощь. Медленно,
очень медленно, я погрузился в беспамятство.
   Очнулся я от ужасной боли. Раненая нога ниже колена распухла и
малейшее движение вызывало судорожные боли, молотом отдававшиеся
в голове.
   Постаравшись принять положение, при котором боль хоть
ненамного уменьшилась бы, я начал осматриваться.
   Я лежал в тени деревьев на самом краю поляны. На другом ее
конце находилась группа пленных и рядом с ними несколько
охранников. Но большинство солдат располагались невдалеке от
меня. Среди них я заметил и новое лицо. Человек лет тридцати, в
чине фельдфебеля, угрожающе размахивая руками, что-то говорил им.
   Небо над нами отдавало красным. Это лучи заходящего солнца
создали удивительную картину. Его лучи падали на мундиры
френдлизцев, создавая причудливую игру красок.
   Красное и черное, черное и красное - цвета зловеще отражались
на кроне деревьев.
   Я прислушался и услышал, о чем разговаривали солдаты.
   - Ты мальчишка! - рычал фельдфебель. Он потряхивал головой, не
в силах сдержать своих эмоций. Его лицо было красным в лучах
заходящего солнца.
   - Ты мальчишка! Сопляк! Что ты знаешь о борьбе за выживание на
наших суровых, каменистых планетах? Что ты знаешь о целях тех,
кто послал нас сюда защищать Слово Божье? Неужели ты не хочешь,
чтобы наши дети и женщины жили и процветали, когда все вокруг
хотели бы видеть нас мертвыми?
   - Но кое-что я знаю, - ответил чей-то знакомый голос. - Я
знаю, что мы правы. Мы во всем придерживаемся Кодекса Наемников.
   - Заткнись! - рявкнул фельдфебель. - Что этот Кодекс перед
Кодексом Всемогущего? Что значат эти клятвы перед клятвой
Всевышнему. Элдер Брайт сказал, что мы обязаны победить! Эту
битву должны услышать в будущем. Нам нужна только победа!
   - Но я говорю...
   - Молчи! Я не желаю слушать тебя. Я твой командир! И только я
могу говорить Слово Божье! Нам приказали атаковать врага. Ты и
еще четверо должны немедленно отправиться на командный пункт. Не
мне тебе напоминать, к чему может привести неповиновение
командиру.
   - Тогда мы возьмем пленных с собой...
   Фельдфебель вскинул винтовку и направил ее на спорящего с ним
солдата.
   - Так ты отказываешься подчиниться приказу?
   Он немного отошел в сторону и только тут я заметил, что
неизвестный, чей голос показался мне знакомым, - рядовой Гретен.
   - Всю жизнь я преклоняюсь перед Богом, и мне не страшно
умереть...
   Я пытался привстать, но ужасная боль пронзила мое тело.
   - Эй! Фельдфебель! - закричал я, превозмогая боль.
   Тот быстро оглянулся, и ствол его винтовки холодно уставился
мне в глаза. Осклабившись, он кошачьими шагами направился в мою
сторону.
   - О, ты уже очнулся, - поинтересовался он. Багровый отблеск
заката играл на его физиономии. Его улыбка ясно показала мне, как
отлично он понимал, что даже малейшее физическое усилие может
меня прикончить.
   - Очнулся достаточно, чтобы услышать кое-какие интересные
вещи, - прохрипел я. В горле у меня пересохло, нога начала
непроизвольно вздрагивать. Но неукротимая ярость наполняла мое
тело невиданной силой. Казалось, еще немного, и она, вырвавшись,
испепелит негодяя на месте.
   - Разве ты не знаешь, что я ньюсмен? И все действия, которые
могут причинить мне вред - противозаконны! Вот мои бумаги.
   Фельдфебель осторожно нагнулся, взял документы и начал
внимательно их рассматривать.
   - Все верно, - сказал я, когда он снова взглянул на меня. - Я
ньюсмен. И я не прошу тебя, а приказываю! Мне необходимо срочно в
госпиталь! И мой помощник, - я указал на Дэйва, - должен быть со
мной.
   Фельдфебель снова уткнулся в документы. Когда он снова оторвал
от них свой взгляд, лик его был грозен. Это был лик фанатика.
   - Я знаю тебя, ньюсмен, - заревел он. - Ты один из тех писак,
которые в своих статейках чернят Слово Божье. Твои документы -
халтура и бессмыслица. Но ты мне нравишься, так как уже успел
получить свою долю справедливости. И поэтому я отправлю тебя в
госпиталь, и ты напишешь историю нашей борьбы, историю торжества
Бога и его последователей.
   - Отправь меня немедленно! - приказал я.
   - Успеешь! - махнув рукой, прервал он меня. - В тех
документах, которые ты мне дал, я нигде не нашел сведений о твоем
помощнике. На его документах нет ни одной подписи наших
командиров о том, что он твой помощник. А что это значит? А? А
значит это то, что этот человек - шпион! И поэтому место его с
другими военнопленными! И он встретит то, что угодно будет Богу!
   Бросив документы к моим ногам, фельдфебель повернулся и пошел
прочь. Я закричал, требуя, чтобы он вернулся, но он не обратил на
это никакого внимания.
   Но Гретен подбежал к нему, схватил его за руку и что-то
зашептал на ухо, указывая на группу пленных. Фельдфебель грязно
выругался.
   Подойдя к солдатам, он закричал:
   - Становись!
   Стрелки поспешно бросились выполнять команду.
   - Смир-но! Напра-во! Шагом марш! Рядовой Гретен! По прибытии
на командный пункт доложите командиру, что я послал вас на помощь
атакующим.
   Фельдфебель немного постоял, глядя вслед удаляющимся солдатам,
а затем, вскинув оружие наизготовку, медленно направился к
пленным.
   - Теперь, когда ваши защитники ушли, - угрюмо начал он, - все
стало на свои места. Нас впереди ждет не одна атака, и оставлять
вас, врагов, в нашем тылу я не могу. А тратить солдат для вашей
охраны тоже невозможно, когда на счету каждый боец. Поэтому я
посылаю вас туда, откуда вы уже не сможете больше повредить
помазанникам Божьим!
   И только сейчас я окончательно понял, что он задумал.
   Крик боли и ненависти, вырвавшийся из моего горла, потонул в
громе автоматических выстрелов.

   ГЛАВА 13

   Я мало что помню после этого. Помню, как фельдфебель
направился ко мне после того, как перестали шевелиться тела. Он
тяжело шел ко мне, держа свое орудие в одной руке.
   Он стоял возле меня и долгим задумчивым взглядом смотрел мне в
глаза.
   Я попытался встать, но не смог.
   - Не беспокойся, ньюсмен, я тебя не трону, - сказал он, глядя
на меня. Его голос был глубок и спокоен, но глаза были безумны. -
Одного только прошу у тебя. Поспеши с этой историей. Ты будешь
жить, чтобы всем рассказать о том, что здесь произошло! И пускай
все узнают, как беспощадны могут быть Божьи воины к нечестивцам!
Может быть, я скоро паду в штурме, в этом или в следующем, но я
рад, что исполнил волю того, кто только что управлял моими
пальцами! Твоя писанина ничего не значит для тех, кто читает
только писание Бога Битв!
   Он отступил назад.
   - А теперь оставайся здесь, ньюсмен, - усмехнулся он одними
губами. - Не бойся, они найдут тебя и спасут. - Фельдфебель
повернулся и ушел. Я смотрел на его черную спину, тающую в
темноте, до тех пор, пока не остался один в темном лесу, один на
один с трупами.
   Не знаю, как я добрался до них, как нашел Дэйва. Он был залит
кровью, я чувствовал ее. Я приподнял его голову и поставил рядом
горящий фонарь.
   - Эйлин? - внезапно спросил он, когда луч света упал ему в
глаза. Но глаз он так и не открыл. Я начал тормошить его, что-то
говорить, что-то очень странное.
   - Она скоро будет здесь, - пытался я его успокоить.
   Он ничего больше не сказал, а только тяжело дышал.
   Отчаяние разрывало мне сердце. Я не обращал внимания на боль,
терзающую мое тело. Все мои мысли были заняты Дэйвом. Я что-то
говорил, плакал, молил бога о помощи, но все было зря.
   Внезапно я заметил, что Дэйв открыл глаза. Я наклонился и
вдруг увидел на его лице счастливую улыбку.
   - О, Эйлин, ты наконец пришла! - еле слышно произнес он.
   Я не знал, что сказать, и только слезы капали из моих глаз.
   Дэйв еще что-то прошептал и вдруг замолчал на полуслове.
   В это время взошла одна из лун Новой Земли и при ее свете я
увидел, что мой шурин мертв.

   ГЛАВА 14

   Меня нашли вскоре после восхода солнца, но не френдлизцы, а
кассидиане. Кейси Грим ударил во фланг наступающим войскам
Севера, опрокинул их и начал преследовать по всему фронту. И
всего за сутки отряды Френдлиза, полностью обескровленные,
вынуждены были капитулировать. Гражданская война между Севером и
Югом Новой Земли была закончена полной победой кассидиан.
   Но меня это не беспокоило. В полубессознательном состоянии
меня доставили в Блаувейн, в госпиталь. Излечение мое несколько
затянулось, так как рана оказалась запущенной, и я потерял много
крови. Положение еще ухудшилось моим ужасным моральным
состоянием.
   Чтобы немного привести меня в чувство, врач сказал мне, что
фельдфебеля, который совершил то гнусное убийство, взяли в плен и
после недолгого разбирательства расстреляли за нарушение Кодекса
Наемников. Но что это могло изменить? Ведь я не смог уберечь
Дэйва!
   Я чувствовал себя как в те часы, которые только недавно
сломались. Они уже не могут показывать точного времени, но если
их поднести к уху и немного потрясти, то можно было бы что-то и
услышать. Я сломался, сломался внутренне. И даже известие,
пришедшее из "Интерстеллар Ньюс Сервис" о моем зачислении
полноправным членом Гильдии не могло ничего изменить в моей
жизни. И тогда меня послали на Культис, на одну из двух планет
Экзотики, для лечения.

   * * *

   На культисе мне пообещали быстрое излечение, если удастся
выбрать способ, которым меня можно будет вылечить. Дело в том,
что они не могли применять в моем случае свою власть. Основная их
философская концепция заключалась в том, что они не могли
использовать силы их собственных личностей для проникновения в
психику других индивидуумов. Они могли только предлагать идти по
тому пути, который был бы желателен для успешного излечения.
   И инструмент, который они выбрали в качестве указателя
направления, был достаточно могущественен. Это была Лиза Кант!
   - Но ты же не психиатр! - изумился я, когда она впервые
появилась передо мной. Определенно, в ее присутствии я глупел,
говорил резкости и легко раздражался.
   - Но откуда тебе известно, кто я? - усмехнулась она. - Ведь с
нашей последней встречи на Земле прошло без малого шесть лет! Не
считая, правда, мимолетной встречи на Фриленде, но ты тогда даже
не спросил, чем я занималась все это время. Так вот, знай, все
это время я была студенткой и изучала психологию в одном из
Университетов Культиса.
   - Значит, ты и в самом деле психиатр?
   - И да, и нет! - спокойно ответила она. Внезапно она
улыбнулась мне. - В любом случае, как мне кажется, психиатр тебе
не нужен.
   Когда она сказала это, я понял, что это была моя мысль, мысль,
которую я всячески старался от себя прогнать. "Но если она это
поняла так быстро, значит, она может все знать обо мне!"
   - Может быть, это и правда, - усмехнулся я. - Может быть, мы
сможем немного поболтать!
   - Не возражаю, - просто сказала она.
   - Почему Ладна думает, что ты... что ты могла... в общем, что
ты должна была навестить меня?
   - Не просто навестить тебя, а работать с тобой, - поправила
она меня.
   Она была одета не в одежду Экзотики, а в простое белое платье.
Ее голубые глаза показались мне гораздо более голубыми, чем я
помнил. Внезапно она метнула в меня свой взгляд, как отточенное
копье.
   - Потому что он верит, что я единственный человек, кого ты
можешь послушать.
   Взгляд и слова потрясли меня. Я понял, что эта девушка чтото
для меня значит в жизни.

   Прошло несколько дней. К этому времени я, пробудившийся и
настороженный, использовал свою способность смотреть и увидел,
что делали со мной люди Экзотики. Я постоянно жил под тенью,
искусно сплетенным общим давлением, давлением, которое не
предназначалось для управления моим поведением, но которое
постоянно вынуждало меня самому держать рукоять своего
существования и направлять свою жизнь в определенную сторону.
Вероятно, на структуру, которая составляла мою сущность, влияло
окружение... стены, люди и все, что угодно. Все это вынуждало
меня жить... не просто жить, а жить активно, полно и радостно.
   И Лиза была частью этого.
   Я начал замечать, что я пробуждаюсь от депрессии, не только от
всего окружающего, но и от ее голоса, смеха, запаха. Все это
оказывало максимальное давление на мои развивающиеся чувства. Я
не думаю, что Лиза воспринимала себя как часть обстановки,
продублировавшей ожидаемый эффект. Я думаю, что Лиза, как и я,
была влюблена.
   Женщины не представляли для меня сложностей с того момента,
как я покинул дом дяди и осознал свою власть над умом и телом.
Особенно красивые, в которых был часто какой-то странный голод в
любви и которые очень часто покидали меня, так и не поняв, что их
ко мне притягивало.
   Но до Лизы они все, красивые или нет, немного поломавшись,
уходили ничего не знача для меня. Это было так, словно они были
певчими пташками, но стоило им только провести у меня ночь, как
они превращались в обыкновенных воробышков, а их необыкновенное
пение превращалось в обычное чириканье. Но потом я понял, что
здесь была моя ошибка. Это я делал их такими. Благодаря мне, моим
словам, они мгновенно вспархивали, и мы парили вместе в чудесном
замке, построенном из света и воздуха, обещаний и красоты. Им
всегда нравился мой замок. Они прибывали туда радостными, на
крыльях моего воображения, и я сам верил, что мы будем вечно
парить вместе. Но позднее, в свете дня, я приходил к выводу, что
свет померк, а наша песнь - нудна! Женщины уже не верили в мой
замок. Они находили, что это безумие с их стороны, предаваться
моим мечтам. Возможно, они были такими же сухими логиками, как и
мой дядя Матиас.
   Но Лиза не оставляла меня, как другие. Мы постоянно
сталкивались с ней на протяжении недолгого времени. Она парила со
мной и парила сама. И тогда, впервые, я узнал, почему она не
падает на землю, подобно другим. Это потому, что у нее был свой
собственный воздушный замок, и она не нуждалась в моей помощи,
чтобы оторваться от бренной земли. Она летела сама, при помощи
своих собственных крепких крыльев.
   Конечно, ее замок отличался от моего, но я решил идти с ней до
конца жизни. Но она остановила меня.
   - Нет, Там, - сказала она. - Еще нет.
   Ее "нет" могло означать "не в данный момент", или "не завтра".
Но взглянув в ее изменившееся лицо, в ее глаза, я увидел, что
что-то похожее на закрытые ворота стояло между нами.
   - Энциклопедия? - спросил я. - Ты хочешь, чтобы мы вернулись и
работали там. Правильно? Попроси меня снова.
   Она отрицательно покачала головой.
   - Нет, - сказала она изменившимся голосом. - Там, на вечере
Донала Грима, я поняла, что ты никогда не придешь в Энциклопедию,
если я буду тебя просить. И если бы я попросила тебя об этом
сейчас, ты бы и теперь сказал "нет"! Разве не так?
   Рот мой открылся и тут же закрылся снова. Потому что, подобно
каменной руке небесного бога, на меня обрушилось то, что оставили
мне Матиас и фельдфебель, вырезав мою душу и выбросив ее прочь.
   Между мной и Лизой пробежал холодок.
   - Верно, - согласился я. - Ты права. Думаю, что и сейчас я
сказал бы "нет".
   Я взглянул на Лизу, сидевшую на обломках нашей мечты.
   - Когда ты впервые сюда пришла, - медленно и осторожно говорил
я, поскольку она была снова почти врагом мне, - ты говорила, что
Ладна говорил о каких-то двух путях, по которым я мог бы идти.
Тогда я не спросил тебя о том, что это за дороги. И если я сейчас
двигаюсь по одной из них, то что представляет собой другой путь?
Или все же сможешь?
   Внезапно, посмотрев на меня довольно странно, она произнесла:
   - Не хочешь ли ты увидеться со своей сестрой?
   Эти слова обрушились на меня как брусок железа. Это было то,
чего я подсознательно боялся и от чего постоянно старался
избавиться.
   - Я не способен... - начал я, но мой голос подвел меня. Чтото
сжало мое горло, и я стал лицом к лицу со своей собственной
душой, с сознанием своего малодушия.
   - Вы известили ее! - закричал я, с ненавистью обрушиваясь на
Лизу. - И она знает все, что случилось с Дэйвом?
   Лиза молчала и только смотрела на меня. И я понял, что она
больше ничего не скажет мне, не больше того, что ей поручили
передать эти господа с Экзотики.
   Дьявол вполз в мою душу и стоял на другом берегу реки,
смеялся, махая мне рукой, приглашая присоединиться к нему.
   Я повернулся и, ни слова не говоря Лизе, ушел во тьму.

   ГЛАВА 15

   Как полноправный член Гильдии я получал достаточно денег,
чтобы удовлетворить малейшее мое желание. Но хоть здесь и не было
моего желания, билет на рейсовый звездолет Культис-Кассида я
достал без труда. И вот теперь, когда наш корабль совершил
очередной временной прыжок и после паузы еще один, воспоминания
мелькали передо мной, воспоминания об Эйлин.
   Это не были неприятные воспоминания. Это были воспоминания о
подарках, которые она дарила мне. Очень часто она оказывала мне
посильную помощь или своим присутствием снимала то давление,
которое Матиас оказывал на мою душу. Я вспомнил множество
случаев, когда она игнорировала собственные заботы, чтобы помочь
мне и ничего, ничего я не мог вспомнить о том, когда бы я мог
позабыть свои дела, чтобы помочь ей.
   Все это пришло мне на ум, обдав холодом, придавив чувством
вины и несчастья. В одном из перерывов между прыжками я попытался
отбросить эти воспоминания, но это было превыше меня.
   В таком состоянии я и приземлился на Кассиде.
   Более бедная, более маленькая планета, чем Культис, Кассида
была планетой-близнецом Нептуна, с которым она образовывала,
наряду с двенадцатью другими планетами, систему вокруг звезды
А-Центавра. Кассида остро нуждалась в научных кадрах, которые ей
обычно поставлял значительно ранее заселенный Нептун.
   Из столичного космопорта Моро я долетел до Альбани, где
размещался университетский городок, основанный Нептуном. Здесь
работали Эйлин и Дэйв, вернее раньше работал Дэйв.
   Это был отличный многоуровневый город. Земли было мало, а
нептунианские кредиты еще более скудны, и строители застроили
маленькую площадку, собрав многие объекты на различных уровнях.
   Я сел в такси и назвал адрес Эйлин. После бесчисленных
вертикальных и горизонтальных туннелей мы достигли нужного
уровня. Перед тем как войти в нужную дверь, я замешкался. Сцена
гибели Дэйва возникла перед моими глазами. Я нажал кнопку звонка.
   Дверь открыла женщина средних лет.
   - Эйлин... - пробормотал я. - Я имел в виду... миссис Холл?
Она дома? - Но тут мне в голову пришла мысль, что эта женщина
меня не знает. - Я ее брат... с Земли. Ньюсмен Там Олин.
   Я был в своей гильдийской форме, и это достаточно говорило обо
мне. Но в тот момент я совершенно не подумал об этом. Хотя, может
быть, она никогда раньше и не видела гилдсменов.
   - Миссис Холл переехала, - сказала женщина. - Эта квартира
была слишком велика для нее одной. Она живет несколькими ярусами
ниже и севернее. Подождите, я дам сейчас ее адрес.
   Она ушла и через некоторое время вернулась.
   - Вот. Я здесь написала, как туда добраться. На такси туда
можно попасть очень быстро.
   - До свидания.

   Затем было долгое ожидание в такси и совсем уже непереносимое
у двери.
   - Там, - только и сказала она, открыв дверь на мой звонок.
   Она совершенно не изменилась. И у меня возникла надежда, что
все будет в порядке. Но она стояла и молчала. Я тоже молчал.
   - Входи, - наконец сказала она ровным тоном. Она стала в
сторону, и я вошел. Дверь медленно закрылась за мной.
   Я огляделся, ошеломленный. Комната, не больше моей каюты
первого класса, в которой я имел "счастье" добраться сюда. Стены
безликого серого цвета.
   - Почему... ты живешь здесь? - недоуменно выдавил я из себя.
   - Эта комната очень дешева, - сказала она равнодушно.
   - Но ты же можешь не экономить деньги! То, что ты получила в
наследство от дяди... Постой, постой... Я одного не могу понять,
- зачем ты живешь в такой дыре? Разве тебе не хватает денег?
   - Мне хватает, - спокойно сказала она. - Но надо еще
заботиться и о семье Дэйва.
   - Что? Какая семья?
   - Младшие братья Дэйва еще учатся в школе.
   Она все еще стояла и не приглашала меня сесть.
   - Что ты хочешь, Там? Зачем ты пришел сюда?
   Я вгляделся ей в глаза.
   - Эйлин, - сказал я, с трудом подбирая слова, - если у вас все
же есть какие-то проблемы, то я как полноправный член Гильдии мог
бы кое в чем помочь. Я могу обеспечить вас всем необходимым.
   - Нет.
   - Но почему? Я тебе говорю, что в средствах я не ограничен!
   - Я не хочу от тебя ничего, Там. Благодарю. Но нам и так
хорошо. Кроме того, у меня хорошо оплачиваемая работа.
   - Эйлин!
   - Я спросила уже у тебя, зачем ты пришел?
   Это была не та Эйлин, которую я знал прежде.
   - Увидеть тебя, - сказал я. - Думаю, ты хотела бы знать...
   - Об этом я все и так знаю. Мне все рассказали. Они сказали
также, что ты был ранен. Но теперь у тебя все в порядке, Там? А
теперь уходи! Я это делаю только для безопасности семьи Дэйва.
Если я дам тебе возможность прикоснуться к братьям Дэйва, ты их
уничтожишь.
   Она замолчала. Я молчал, не зная, что сказать. Мы молчали и
смотрели друг на друга.
   - Лучше уходи, Там, - наконец сказала она.
   Ее слова вернули меня к действительности.
   - Да... - пробормотал я. - Думаю, что это будет лучше.
   Я повернулся и пошел, все время ожидая, что она позовет меня.
Но она не позвала. Она не двинулась с места, пока я не сел в
такси.
   И я ушел! Я вернулся в космопорт один.
   Один, один, один...

   ГЛАВА 16

   Я сел на первый же звездолет, отлетающий на Землю, и,
закрывшись в своей каюте, начал размышлять о создавшемся
положении. Безусловно, влияние Матиаса не могло не сказаться на
мне. Даже воспоминания о руинах Парфенона, куда мальчишкой я
часто убегал от дяди и его мрачного дома, были связаны у меня с
Матиасом. Мой юношеский ум старался здесь, в старых развалинах
греческой цивилизации, найти опровержение идей дядюшки. Я находил
их тогда, но было ли это опровержением? Разве руины Парфенона не
были ярким доказательством идеи об упадке и разрушении Земли под
влиянием более великих представителей молодых миров? В молодости
мы с сестрой... Сестра? Эйлин! Разве мог я представить себе,
сколько боли принесет мне то, что она забыла меня? Разве я
виноват в смерти Дэйва? Разве обязательно должно быть РАЗРУШЕНО
все, к чему только я прикоснусь? Лиза упоминала, что у меня есть
два пути. И один из этих путей была она. Ее любовь сможет увести
меня с того пути, на котором я сейчас нахожусь!
   Любовь? Эта смертельная болезнь, которая высасывает из
человека все жизненные соки!
   Ха-ха-ха!
   Находясь в таком расположении духа, я внезапно захотел
напиться. По пути на Кассиду я бы не смог этого сделать из-за
чувства вины и надежды. Но теперь! Я засмеялся. Сейчас я уж смогу
залить свой мозг, как обыкновенный нормальный человек. Заказав
бутылку виски, стакан и лед, я вскоре уже чокался с собой о
зеркало каюты.
   - Будь здоров, Там Олин!
   Шотландские и ирландские предки в моем генеалогическом древе
начали требовать, чтобы их выпустили на волю. О, как я хотел
надраться!
   Хороший ликер струился по моим жилам, согревая и успокаивая.
Воспоминания о молниях, возникших под гипнотическим взглядом
Ладны, вернулись ко мне.
   Более того, я сейчас почувствовал ту же силу и ярость, которые
тогда бушевали во мне. И теперь я понял, каким слабым стоял перед
ними, боясь использовать эти молнии.
   Сейчас я увидел возможность, как можно использовать могущество
УНИЧТОЖЕНИЯ! Возможности, которыми обладал когда-то Матиас,
казались мне сейчас детской забавой.
   Я пил, мечтая о могуществе. Я спал и мечтал о могуществе. И
пока я спал, способы осуществления моей мечты прошли передо мной.
Это была мечта, с которой я и проснулся.
   Возможно, я действительно был там. В том месте, на каменистом
склоне горы, между взгорьем и морем, в маленьком каменном домике
с многочисленными щелями, замазанными дерном и грязью.
   В том маленьком однокомнатном доме без камина, но с
примитивным очагом у стены, запачканным копотью, и дырой в крыше
для дыма. На стене возле костра на двух деревянных колышках
висела моя драгоценная собственность!
   Это было фамильное оружие, настоящий старинный палаш -
"великий меч"! Более четырех футов длины, с обеих сторон
заточенное широкое лезвие, ни пятнышка ржавчины. Его эфес имел
только простую поперечину. Хотя это и был двуручный меч,
тщательно смазанный жиром и хранящийся у огня, ножен для него не
было.
   Во время сна я снял его и пошел к берегу моря. Отыскав большой
серый камень, я два дня точил на нем лезвие. В течение всего
этого времени стояла чудесная погода, светило яркое солнце и было
тепло. Но на утро третьего дня пошел дождь и поднялся холодный
ветер. Я поспешно прервал работу, обернул лезвие мешковиной,
которую снял со своих плеч, и бегом бросился домой. И там, сидя
возле жаркого костра, закутанный в толстую войлочную накидку, я
любовался игрой огненных зайчиков, отражающихся от костра на
лезвии меча. Свирепая радость переполняла меня. Радость, которую
я раньше никогда не испытывал. Сейчас, сидя у этого костра, я
чувствовал себя волком, только что досыта напившимся крови.
   И тут я проснулся.
   Яркий свет все еще заливал мою каюту. На столике сиротливо
стояли две пустые бутылки. Тяжелое чувство, знакомое всем, хотя
бы раз очнувшимся после ужасной пьянки, владело мной. Но радость
этого странного сна все еще была со мной.
   Облегченно вздохнув, я снова погрузился в сон.
   Но сейчас мне уже ничего не снилось.

   * * *

   Когда я проснулся, то не почувствовал необходимости в
похмелье. Мой мозг был холоден, чист и свободен. Я помнил все,
происшедшее со мной за эту странную воображаемую жизнь. Сейчас,
как никогда ясно я увидел путь, по которому мне предстояло идти.
   Я решительно отбросил любовь! Вместо этого я открыл в себе эту
странную радость мести. Я вспомнил, как фельдфебель перед тем,
как покинуть меня, говорил, указывая на убитых пленных:
   "То, что я написал на этих телах, не в силах стереть никто!"
   Да, это была правда. Но я... один среди человечества
четырнадцати миров, способен был стереть гораздо большее, чем
это. И я сотру инструменты, которые создали это писание. Я,
наездник и хозяин молний, клянусь в этом. Ими я уничтожу культуру
людей двух миров Френдлиза. И я уже видел способ, которым это
будет осуществлено.

   * * *

   К этому времени звездолет достиг Земли. Основные контуры моего
плана были, по существу, уже нарисованы!

   ГЛАВА 17

   Я принял решение вернуться на Новую Землю, где в это время
Элдер Брайт начал выкупать своих солдат, попавших в плен к Кейси
Гриму.
   Френдлизцы, выкупая пленных, немедленно размещали их вблизи
столицы северян, города Мортона, словно это были оккупационные
силы. Френдлиз требовал от нового правительства Севера обещанную
плату за наем солдат. Эта плата была обещана Френдлизу ныне
несуществующим правительством мятежников. Но в требовании Элдера
Брайта не было ничего необычного. Такие вещи случались и ранее.
   А всему причиной был тот особый обмен специалистами, который
установился между мирами уже более ста лет назад. И тут не было
различия между научным работником и наемным солдатом.
   Задолженность одного мира перед другим должна была быть
погашена и не зависела от смены правительств. Правительства можно
было бы легко менять, если бы их смена влияла на оплату
межпланетного долга. В том же случае, если конфликтующие стороны
призывали помощь со стороны, вступал в действие закон:
"Победитель оплачивает все!"
   И вот сейчас случилось следующее: Френдлиз, не получив в свое
время обещанной платы от бывшего правительства мятежного Севера,
объявил "войну" Новой Земле до тех пор, пока долг не будет
выплачен. Правительство Новой Земли в свою очередь направило
протест в Совет Миров с целью вывода войск Френдлиза с территории
планеты.
   Вопрос ставился таким образом - только после полного вывода
наемников с Новой Земли возможно начало обсуждения вопроса о
долге. А тем временем, пока войска Френдлиза находились на
территории суверенной планеты, можно было бы говорить о некоторой
победе мятежников...
   Да, здесь могла бы получиться отличная серия статей. Вот
почему через восемь месяцев после того, как я оставил эту
планету, я снова рвался на Новую Землю.
   Но для того, чтобы осуществить эту затею, мне необходимо было
уладить несколько вопросов.
   Как полноправный член Гильдии я обладал очень широкими правами
и не имел прямых начальников, кроме пятнадцати членов Совета,
которые следили за соблюдением членами Гильдии Кредо
Беспристрастности, а также за разработкой политики, которой
должны были придерживаться все члены "Интерстеллар Ньюс Сервис".
   Договорившись встретиться с Пирсом Лифом, председателем
Совета, я уже на следующий день, ярким апрельским утром, прибыл в
Сент-Луис и направился в величественное здание "И. Н. С".
   - Ты прошел очень длинный путь на удивление быстро для такого
молодого человека, - начал мой шеф, когда мы, обменявшись
обычными приветствиями, уселись друг против друга за широкий
дубовый стол.
   Пирс Лиф был маленьким сухоньким человечком в возрасте за 50,
который никогда в жизни не оставлял Солнечной Системы и очень
редко - Землю, из-за пристального внимания общественности к его
особе.
   - Не говори только мне, что ты все еще не удовлетворен!
Неужели тебе еще чего-то не хватает?
   - Я хочу места в Совете!
   Лиф медленно приподнялся. Его острый, как у сокола, взгляд
пронзил меня.
   - И скажу вам, почему, - продолжал я. - Должно быть, вы
заметили, что у меня особое чутье на различные сенсационные
новости.
   Лиф сел и радостно усмехнулся.
   - Именно поэтому, Там, ты и носишь сейчас нашу форму. А
своевременно информировать читателя о событиях в цивилизованном
мире - наша святая обязанность.
   - Да, - сказал я, - но мне кажется, что я обладаю небольшим
отличием от рядовых членов Гильдии.
   Глаза шефа поползли вверх.
   - Я вовсе не претендую на роль провидца, но думаю, что
подобная возможность у меня более развита, чем у кого бы то ни
было из членов Службы новостей.
   Лиф покачал головой.
   - Я знаю, - продолжал я, - что это похоже на хвастовство. Но
думаю, что я имею все основания утверждать это. Полагаю, что
вскоре мой талант может понадобиться Гильдии для принятия
кое-каких политических решений... Сейчас я сделаю предсказание.
Пророчество... И если оно окажется верным и повлечет за собой
изменение политики Гильдии, то...
   - Хорошо, - прервал меня Лиф. - Пророчествуй, оракул.
   Мой шеф слегка улыбнулся. Думаю, эта ситуация показалась ему
очень смешной.
   - Экзотика стремится уничтожить Френдлиз!
   Улыбка исчезла. Он пристально посмотрел на меня.
   - Что тебе известно? - потребовал он. - Думай, что говоришь!
Экзотика не может желать чьей-либо гибели. Это противоречит их
заявлениям и всему тому, во что они верят. А кроме того, никто не
может уничтожить два процветающих мира, заселенных людьми.
Поэтому я спрашиваю, что ты подразумеваешь под словом
"уничтожить"?
   - Только то, что вы сами понимаете под этим словом, - кивнул я
головой. - А именно: стереть культуру Френдлиза как
теократическую, подорвать экономику этих двух миров, оставить
одни лишь каменистые планеты, заставив население эмигрировать в
другие миры.
   Лиф молча рассматривал свои руки, лежащие на столе.
   - Что заставило тебя сделать такое фантастическое
предположение?
   - Не знаю, как это объяснить... Просто я суммировал ряд
фактов. А самый главный из них - это то, что в самый последний
момент кассидианские войска возглавил Кейси Грим! Дорсаец!
Переданный Новой Земле Экзотикой по приказу преподобного отца
Ладны.
   - Ну и что, - изумился Лиф. - Такого рода вещи случаются в
каждой войне, во всяком случае, очень часто.
   - Не совсем то, - отрицательно покачал я головой. - Кейси Грим
возглавил кассидиан именно в тот момент, когда Френдлиз
намеревался начать активные действия против Юга.
   Шеф потянулся к видеофону, но я упредил его.
   - Не стоит. Я уже это проверил. Решение послать Кейси было
принято еще до начала активных действий Френдлиза. Думаю, что
Экзотика предугадала это.
   - Тогда это просто совпадение. А может быть... Всем же
известны выдающиеся способности дорсайцев.
   - А не кажется ли вам, что эти выдающиеся способности дорсайца
Грима были использованы несколько поспешно? А что касается
совпадений, этого просто не может быть! Слишком крупная идет
игра!
   - Тогда что же? - пожал плечами Лиф. - Как ты объяснишь все
это?
   - Я уже объяснил это, сэр. Думаю, что Экзотика предусмотрела
выпад Френдлиза. Мы знаем о военных талантах дорсайцев, но что мы
знаем о психологических способностях уроженцев Экзотики?
   - Да, но... - Пирс внезапно задумался. - Все же это слишком
фантастично. Как ты думаешь, если это все окажется правдой, что
нам следует предпринять?
   - Полагаю, что предварительно вы должны разрешить мне
покопаться в этом деле. Если я окажусь прав, то в течение
нескольких ближайших лет мы станем свидетелями схватки
вооруженных сил Френдлиза и Экзотики. И это будет не простая
схватка наемников, а настоящая война между планетами! И если я
окажусь прав, смогу ли я надеяться на то, что когда освободится
место в Совете, вы выдвинете мою кандидатуру?
   Последовало длительное молчание. Маленький сухонький человек
пристально разглядывал меня.
   - Там, - сказал он наконец. - Я не верю ни одному твоему
слову. Но занимайся этим столько, сколько найдешь нужным. Я
сообщу на Совете обо всем этом... и если что-нибудь подобное
произойдет, приходи, мы поговорим снова.
   - Отлично, - сказал я, улыбаясь.
   Он кивнул головой, сидя в кресле, но ничего больше не сказал.
   - Надеюсь, что мы не надолго прощаемся, сэр, - сказал я и
вышел.
   Теперь с надлежаще оформленными документами я смог вновь
возвратиться на Новую Землю в качестве официального
корреспондента "Ньюс Сервис".

   * * *

   Я прибыл в расположение войск Френдлиза и с ближайшего
командного пункта позвонил в штаб и договорился с командующим
Весселем о встрече.
   Хотя при разговоре френдлизец мне не "тыкал", а обращался на
"вы", судя по его тону, он не был рад моему появлению. Но все же,
соблюдая приличия, он согласился тут же принять меня. Узнав, где
я нахожусь, Вессель сказал, что тут же пришлет за мной амфибию.
   Когда мы остались с ним наедине в штабной палатке, он с
угрюмой улыбкой на лице пытался изобразить радушного хозяина.
   - Очень рад вас видеть, ньюсмен... Садитесь, пожалуйста,
ньюсмен Олин... Я так много слышал о вас.
   Это был человек 40-50 лет с коротко остриженными, слегка
седыми волосами. Тяжелая челюсть, выдающаяся немного вперед,
придавала его лицу мрачное выражение.
   - Думаю, что вам и следовало обо мне много слышать, - немного
резко сказал я, садясь в предложенное кресло. - Поэтому-то с
самого начала я хотел бы напомнить вам, командующий, о
беспристрастности членов Гильдии "И. Н. С".
   Командующий откинулся на спинку кресла.
   - Мы знаем, что члены Гильдии дают клятву беспристрастности.
Но, думаю, что в вашем случае, ньюсмен, у вас нет повода даже в
душе упрекать нас в том, что случилось. Поверьте, я очень сожалею
о смерти вашего шурина и вашем ранении. Но мне все же хотелось бы
указать, что Служба Новостей послала вас, члена Гильдии, написать
серию статей о нашем нынешнем положении...
   - Дайте мне кое-что уточнить, - бросил я ему. - Я сам попросил
об этом назначении.
   Лицо Весселя стало напоминать морду бульдога, которого только
что чем-то сильно раздразнили.
   - Я вижу, вы не понимаете, командующий, - выдавливая слова
металлическим тоном, продолжал я, - что такое Кредо
Беспристрастности членов Гильдии.
   Он продолжал мрачно смотреть на меня.
   - Мистер Олин, - немного спустя произнес он. - Вы намерены
написать ряд статей, чтобы доказать то, что у вас нет
предубеждений против нас?
   - Да, против вас у меня нет ничего, ни хорошего, ни плохого, -
кивнул я головой. - В соответствии с Кодексом Ньюсмена эта серия
статей послужит доказательством нашей беспристрастности и
следовательно принесет еще большую пользу тем, кто носит нашу
форму.
   Думаю, даже тогда он не поверил мне. Его здравый смысл
предостерегал от всего того, что я ему сейчас плел, и искренность
моей речи не поколебала его осторожного отношения к чужаку, к
нефрендлизцу.
   Но под конец нашего разговора я уже заговорил его языком.
Стремление обелить свою профессиональную принадлежность не могла
ему не импонировать. Ведь с чувством уважения к своему рангу и
профессии он прожил всю жизнь.
   - Вижу, - сказал он и, встав, протянул мне руку. Я тоже
поднялся. - Ну, ньюсмен. Я не стану говорить, что мы рады видеть
вас здесь, даже теперь. Но мы будем сотрудничать с вами столько,
сколько это будет возможно. Хотя любой репортаж, отражающий факт,
что мы здесь являемся непрошенными гостями, может нанести вред...
   - Я так не думаю, - коротко сказал я и пожал протянутую руку.
Вессель ответил таким же крепким пожатием и с интересом посмотрел
на меня.
   - Спокойной ночи, сэр, - сказал я и вышел, услышав за спиной
его ответное "спокойной ночи".
   И все же я знал, как он удивился, когда первые мои статьи
начали появляться в выпусках "И. Н. С".
   В своих репортажах я начал показывать солдат Френдлиза
незаслуженно обманутыми прежними правителями мятежного Севера. За
последние годы это было впервые, когда солдат Френдлиза не
критиковали в прессе. Их, кто не признавал полумер и не желал
быть аутсайдерами. Когда была опубликована половина серии, я был
так близко сердцу Весселя и его солдат, как вообще может быть
близок чужак.
   Конечно, репортажи вызвали вой среди новоземельцев, которые
кричали, что их положение замалчивают. И вот очень хороший
журналист, Моха Сканоски, был откомандирован Гильдией на Новую
Землю для выяснения претензий аборигенов.

   Я давно уже знал, что в словах заключена некая магия. И вот
когда я уже почти закончил серию, то почувствовал вдруг нечто
вроде симпатии к этим неуступчивым людям с их мрачной спартанской
верой.
   Но моя душа была окружена изрезанной, шершавой, каменной
стеной, которая препятствовала проникновению туда какой бы то ни
было слабости.

   ГЛАВА 18

   После моего возвращения на Землю среди почты я обнаружил
записку от Пирса Лифа.

   "Дорогой Там.
   Твоя серия статей восхитительна. Но возвращаясь в мыслях к
тому, о чем мы беседовали с тобой в последний раз, я думаю, что
простое изложение фактов принесло бы большую пользу для всех нас,
чем твое копание в материалах подобного рода.
   С наилучшими пожеланиями,
   П. Л."

   Через несколько дней я получил письмо из Совета, предлагавшее
мне отправиться на Святую Марию. Именно в это время Донал Грим,
который был Главкомом ВС Френдлиза, совершил свой потрясающий -
военные историки потом скажут: "Неправдоподобно блистательный!" -
рейд на Ориенте, небольшую необитаемую планетку, находящуюся в
той же звездной системе Проциона, что и миры Экзотики. В
результате этого рейда он принудил флот Экзотики капитулировать и
совершенно подмочил таким образом репутацию Женевье Бар Колмейна
- командующего сухопутными и космическими силами Экзотики.
   Все население 14 миров моментально подняло дружный вой в
защиту Экзотики, направив свой справедливый гнев на Френдлиз. Это
привело к тому, что о моей недавней серии статей никто не захотел
больше вспоминать. А этому я был, пожалуй, только рад. То, чего я
хотел добиться своей писаниной, я приобрел сполна - ослабление
враждебности и подозрительности ко мне со стороны командующего
Весселя и его подчиненных.
   В письме мне предписывалось немедленно отправляться на Св.
Марию, планету системы Проциона, в которую входили также планеты
Коби, Культис, Мара и Ориенте. Официальной целью визита было
выяснение последствий военной катастрофы планет Экзотики для этой
окраинной планеты с преимущественно католическим населением. В
силу своего местонахождения Св. Мария зависела от более крупных и
более могущественных миров Экзотики. Поскольку Св. Мария
пользовалась благорасположением и подачками своего соседа, то ее
положение во многом зависело от политических и экономических
успехов Экзотики. Для общественности на всех заселенных людьми
планетах было бы интересно знать, как повлияло военное поражение
Экзотики на внутриполитическое положение Св. Марии.
   Как оказалось, положение было напряженным. После нескольких
дней ожидания я наконец получил интервью у Маркуса О. Дайна -
политического лидера так называемого Голубого Фронта,
оппозиционной партии Св. Марии. Не понадобилось и нескольких
минут разговора, чтобы убедиться в том, что он переполнен
неудержимой радостью.
   - Это должно будет их разбудить! - О. Дайн бурно дышал. - Наши
люди спали, успокоенные этими дьяволами с Экзотики. Но дело на
Ориенте должно разбудить их. Оно заставит их раскрыть глаза!..
   - Как я понял из ваших высказываний, - прервал я его, - вашей
целью является свержение правительства, которое сейчас полностью
подчиняется Экзотике.
   - Что? Правительство? Какое правительство? Это камарилья
недалеких политиков, мистер Олин. Называйте их просто Зеленым
Фронтом, каким они и являются на самом деле. Они говорят, что
представляют всех людей Св. Марии? Ха! Они... вы знаете,
ньюсмен...
   - Думаю, что за то время, пока я здесь, - опять прервал я его,
- мне удалось кое-что выяснить. Согласно вашей конституции вся
планета разбита на ряд районов, которые выдвигают по два
представителя в планетарное правительство. И, как я понял, ваша
партия требует, чтобы в выборной системе был отражен рост
населения городов. Весь город, подобный вашей столице Клаувенту,
город с пятисоттысячным населением, выдвигает в правительство не
больше представителей, чем сельский район с населением в две-три
тысячи.
   - Точно! - согласился О. Дайн. - Необходимо внести изменения в
выборную систему в соответствии с изменившимися историческими
условиями. Но согласится ли Зеленый Фронт добровольно лишиться
власти? Ничего подобного! Только дерзкий удар - только
решительная революция может заставить их передать власть в руки
нашей партии, представляющей рядовых избирателей, угнетенных,
лишенных всевозможных прав людей города!
   - Вы полагаете, что такая "решительная революция" возможна в
настоящее время? - удивился я и незаметно включил магнитофон.
   - До событий на Ориенте я бы сказал - нет! И это несмотря на
то, что я постоянно надеялся на подобное. Но после этих
событий... - он остановился и триумфально посмотрел на меня.
   - После Ориенте? - пробормотал я, понимая, что молчание О.
Дайна не изобразишь на бумаге. Этот человек оказался достаточно
опытным политиком.
   - После Ориенте, - заговорил снова О. Дайн, - любой думающий
человек на нашей планете начнет понимать, что Св. Мария обязана
проводить свою независимую политику и обходиться без этой
паразитической руки Экзотики. Он мог бы спросить: "А где те люди,
которые должны встать у кормила власти?" И я отвечу: "В городах!
В рядах тех из нас, кто всегда боролся за права простого
человека. В рядах Голубого Фронта!"
   - Понимаю вас, - кивнул я. - Но мне также ясно, что изменение
избирательских прав у вас на планете не предвидится. И в ходе
выборов вы никак не сможете победить!
   - Совершенно верно! - рявкнул он. - Вы это точно подметили,
ньюсмен.
   - Но тогда я не вижу, каким же образом может произойти эта
"решительная революция"?
   - В наше время все возможно, - загадочно произнес лидер
Голубого Фронта. - Для простого человека нет ничего невозможного.
Соломинки летят по ветру, а ветер очень часто меняет свое
направление. Кто может что-нибудь возразить против этого?
   Я выключил магнитофон.
   - Так мы с вами ничего не выясним, мистер О. Дайн. Может быть,
продолжим наш разговор без записи?
   - Без записи? Ну конечно! - радостно заблестел глазами хитрец.
   - Кстати, - кивнул я головой. - Что это вы говорили здесь о
каких-то соломинках?
   Он наклонился ко мне и понизил голос.
   - Существуют... волнения, даже в сельских районах. Соломинки
устали - это все, что я могу вам сказать. И если вы спросите меня
о каких-либо именах, я не смогу вам ничего сказать!
   - Вы оставляете меня без конкретных фактов, сэр. Что я могу
сделать стоящего из того, что узнал от вас? НИЧЕГО!!!
   - Да, но... - его могучая голова опустилась. - Я не могу
рисковать...
   - Вижу, - согласился я.
   После долгой паузы он открыл было рот, чтобы произнести чтото,
но тут же захлопнул его, словно боясь, что слова помимо его воли
вырвутся на свободу.
   - Но может быть, - начал я, - я смогу быть вам в чем-то
полезен в свою очередь?
   - И вы поделитесь со мной своими сведениями? - О. Дайн
подозрительно посмотрел на меня.
   - А почему бы и нет? - усмехнулся я. - В "Ньюс Сервис" мы
имеем собственную информацию, из которой обычно строим картину
того или иного события, даже если имеем только кое-какие
фрагменты. Рассмотрим гипотетическую общую картину событий на Св.
Марии. Неспособность к управлению, волнения и недовольство...
можно сказать, марионеточным правительством.
   - Очень хорошее слово, - подхватил О. Дайн. - Это просто то,
что надо! Марионеточное правительство!
   - В то же время, как мы уже обсудили, - продолжал я, - это
правительство способно справиться с местными неприятностями и
удержать власть на планете. К тому же мы с вами уже пришли к тому
выводу, что конституционного пути для смены власти нет. Высоко
способные лидеры, которые смогли бы стабилизировать положение,
находятся в Голубом Фронте...
   - Верно! - прошептал он, не отрываясь от меня.
   - Теперь остается решить, кто смог бы возглавить новое
правительство? Для этого требуется храбрая, сильная личность,
способная сохранить контроль над будущими событиями. В противном
случае может возникнуть много непредвиденного...
   О. Дайн смотрел на меня, его губы беззвучно шевелились.
   - Короче, - вел я дальше свою мысль, - переворот, точно
рассчитанные действия - и о плохих вождях больше никто никогда и
не вспомнит! Теперь мы знаем...
   - Подождите, - прошептал мой собеседник. - Я хотел бы
предупредить вас, ньюсмен, что мое молчание не должно
рассматриваться вами как согласие со всем тем, что вы только что
тут наговорили. Вам не удастся использовать ссылки на меня в
своих спекулятивных целях!
   - Безусловно, - прервал я его. - Все это чисто теоретическое
построение. Дальше, для того, чтобы совершить "решительную
революцию", должны быть люди.
   - Нас поддерживает обыватель!
   - Конечно, - кивнул я головой. - Но когда необходимо прервать
существующий "статус кво", необходимы решительные люди. А под
этим термином я понимаю военных людей, способных обучить ваших
обывателей или самим принять участие в...
   - Мистер Олин, - воскликнул О. Дайн. - Я протестую. Я
отказываюсь беседовать с вами на подобные темы! Я должен... - Он
замялся. - Я должен отказаться выслушивать ваши инструкции!
   - Извините, - согласился я. - Но как я ранее упомянул, это
только гипотетическая ситуация. Точка зрения, которую я
пытаюсь...
   - Она неприемлема для нас, эта ваша точка зрения, - замахал
руками лидер Голубого Фронта.
   - Я и говорю, что она неприемлема для вас! Конечно, пока что
эта точка зрения неприемлема!
   - Почему же? - подозрительно вскинулся О. Дайн.
   - Все дело в перевороте! Ведь это так очевидно. Такие вещи
требуют помощи извне. А именно, хорошо обученных военных. Такие
военные поставляются некоторыми мирами, но эти миры, очевидно, не
захотят вмешиваться в политическую ситуацию на вашей планете,
мистер О. Дайн. Тем более, оказывать помощь оппозиционной партии!
   Я позволил себе расслабиться и, улыбаясь, развалился в кресле.
Добрых двадцать секунд мы сидели молча, изучая друг друга.
   - Очевидно, - наконец не вытерпел я, - что мы не будем
свидетелями смены правительства, поддерживаемого Экзотикой. Ну,
что ж, очень сожалею, что... - Я встал и протянул собеседнику
руку, - что интервью было очень коротким. Теперь мне надо быть у
Президента, чтобы дополнить картину политических событий на Св.
Марии, но уже с другой стороны. И только после этого я смогу с
чистой совестью возвращаться на Землю.
   Он автоматически пожал мне руку. Я повернулся и был уже возле
двери, когда его голос заставил меня остановиться.
   - Ньюсмен Олин...
   Я обернулся.
   - Да?
   - Я чувствую, что должен спросить вас. Это мой долг перед
Голубым Фронтом, перед моей партией! Я хочу потребовать от вас,
чтобы вы передали мне все слухи, которые вы получаете с других
планет... о людях, готовых прийти к нам... на помощь... к нам, к
настоящему правительству Св. Марии. И мы, ваши читатели, ньюсмен,
мы спрашиваем у вас, не слышали ли вы на некоторых мирах,
возможно, слухов о той помощи, которую могли бы оказать движению
"обывателей" на Святой Марии кое-кто из Сильных Мира Сего,
которые были бы заинтересованы в сдерживании могущества Экзотики
среди звезд?
   Я помолчал секунду или две.
   - Нет.
   Он стоял неподвижный, словно мои слова приковали его к месту.
   - Очень сожалею, - покачал я головой. - Прощайте.

   * * *

   Вскоре я имел уже двадцатиминутное интервью с Шарлем Перини -
Президентом Святой Марии. Затем, проделав путь в космопорт, я сел
на космолайнер, отправляющийся на Землю.
   На Земле я просмотрел полученную почту и тут же вылетел на
Гармонию - главную планету Френдлиза. Пробыв пять дней в
состоянии полной неизвестности, я на шестой день все же добился
того, чтобы командующий Вессель заплатил мне долг.
   На шестой день я был приглашен в здание Совета. После обыска в
поисках оружия - существовали некоторые различия между церковными
группировками на мирах Френдлиза, которые даже для ньюсмена были
трудно различимы - я был препровожден в комнату с низким потолком
и голыми стенами. Там стояло лишь несколько черных кресел, пол
был выложен черно-белой плиткой. За тяжелым столом сидел человек,
одетый в черное.
   Белыми у него были только лицо и руки. Глаза его были закрыты,
но когда он открыл их секундой позже после моего появления в этой
комнате, колючий взгляд его черных глаз пронзил меня.
   Человек встал и протянул мне руку. Наши руки встретились.
Человек пожал руку не крепко, но так, что мои пальцы
почувствовали его силу.
   Передо мной был человек, который управлял Объединенными
Церквями Гармонии и Ассоциации. Его звали Элдер Брайт, и он был
Первым среди френдлизцев.

   ГЛАВА 19

   - Вас рекомендовал командующий Вессель, - сказал он, предложив
мне сесть. - А это довольно необычно.
   В этом человеке чувствовалась власть. До этого только у одного
человека я встречал такой же все подчиняющий взгляд. Его глаза
были глазами Торквемады, главы Инквизиции в древней Испании.
   В первый момент я растерялся. Точно так же, как и тогда, когда
очнулся после обморока в Индекс-комнате. У этого человека не было
видно слабостей и у меня мелькнула мысль о поражении, если я
попытаюсь управлять им.
   Но так как каждое из тысяч интервью, которые я брал, было
рискованно, и я уже свыкся с такой опасностью, мой язык начал
автоматически:
   - ...в величайшем сотрудничестве с командующим Весселем и его
людьми на Новой Земле, - сказал я. - Я оценил его...
   - Я тоже, - перебил меня резко Брайт. Его глаза сжигали меня.
- В противном случае, вы не получили бы аудиенции. Работа
Правителя оставляет мне очень мало свободного времени. Ну, что же
вас интересует?
   - Я хотел бы, - начал я, - представить Френдлиз в наилучшем
свете перед человечеством 14 миров.
   - Чтобы еще раз доказать вашу лояльность Кодексу?
   - В общем-то да. Знаете, я очень рано осиротел и моей
сокровенной мечтой было работать в Службе Новостей...
   - Не тратьте моего времени, ньюсмен! - тяжелый голос Брайта
прервал меня на середине предложения. - Что ваш кодекс для меня,
который движется по пути божественного слова?
   - Каждый из нас движется по своему собственному пути, -
возразил я.
   Он застыл, придвинувшись ко мне.
   - Если бы не мой Кодекс, я не был бы здесь, - продолжал я. -
Возможно, вы не знаете, что случилось со мной и моим шурином на
Новой Земле?
   - Знаю, - это было сказано без признаков милосердия. - Вы,
ньюсмен, были наказаны за свою самонадеянность. - Его губы
растянулись в кривой усмешке. - Насколько мне известно, ньюсмен
Олин, вы не принадлежите к Помазанникам Божьим?
   - Нет?
   - У тех из нас, кто следует божественному слову, есть немало
причин совершить какое-нибудь действие из ненависти, невзирая на
собственные интересы. Ну, а в безбожниках какая может быть
ярость, кроме как на самих себя?
   Я растерялся.
   - Вы насмехаетесь над нашим Кодексом Ньюсмена, потому что он
не ваш? - выпалил я через мгновение.
   Усмешка исчезла с лица священника.
   - Бог не выбрал бы дурака Старейшиной Совета наших Церквей. Ты
должен был подумать об этом, перед тем как ехать на Гармонию. Но
в любом случае, ньюсмен, теперь ты это уже знаешь.
   Я взглянул на него, почти ослепленный озарившим меня
пониманием. Я понял, как можно использовать этого человека. Его
слабостью была его же сила. Тот софизм, который вывел его в
правители этих людей. Тот фанатизм, который наносил ему так много
вреда во встречах с лидерами других миров, поскольку из-за него
он во все вмешивался. Хотя недобрые яростные глаза, сверкающие на
фоне черной одежды различали всего лишь два цвета - черный и
белый, тем не менее их владелец претендовал на роль политика. И
поэтому я решил действовать с ним, как с политиком.
   Как политика, я мог бы вынудить его совершить политическую
ошибку.
   - Думаю, что мне здесь делать больше нечего, - сказал я
растерянным тоном. - Полагаю...
   - Уходите? - голос священника прозвучал как выстрел. - Но
разве я сказал вам, ньюсмен, что интервью закончено? Садитесь!
   Поспешно сев, я постарался выглядеть бледным и думаю, что
преуспел в этом, так как все время понимал, что хотя я и разгадал
этого человека, это все же был еще лев, в клетке которого я
продолжал находиться.
   - Теперь, - сказал он, вглядываясь в меня, - что вы в
действительности хотите получить от нас?
   Я поджал губы.
   - Говорите! - приказал Брайт.
   - Совет... - пробормотал я.
   - Совет? Совет наших Старейшин? Что ты хочешь, ньюсмен, знать
о нашем Совете?
   - Вы меня... не так поняли, сэр, - выдавил я из себя, глядя в
пол. - Я имел в виду Совет Ньюсменской Гильдии. Я хотел бы
получить там место... И вы, френдлизцы, можете стать причиной,
изза которой мне откроется туда дверь. После того, что случилось
с Дэйвом, моя совместная работа с Весселем доказала, что я могу
действовать без предубеждений... А если я и в дальнейшем буду
придерживаться такой линии, то...
   Я умолк и медленно взглянул на Преподобного Брайта. Он смотрел
на меня с жесткой улыбкой.
   - Ну что ж, твоя исповедь мне понравилась, - сказал он. -
Думаю, что мы поможем тебе, - его глаза Торквемады мимолетной
улыбкой приветствовали меня.
   Внезапно на столе раздался зуммер видеофона. Элдер Брайт нажал
на кнопку и повернулся к экрану, на котором возникло лицо
пожилого человека. - Вы приказали мне выяснить, Старейшина... -
начал было он, но Брайт жестом остановил его и, посмотрев на
меня, указал головой на дверь кабинета. Я встал и вышел в
приемную. Минут через пять секретарь снова пригласил меня зайти.
   Брайт стоял за столом.
   - Ньюсмен, - сказал он грубо, - меня предупредили, что члены
Совета вашей Гильдии после событий на Ориенте настроены враждебно
к нам, к людям миров Френдлиза. И скорее всего, ваши репортажи
могут и не увидеть свет! А если это так, то какая же нам от вас,
ньюсмен, польза?
   - Но я... я не говорил, что буду восхвалять ваш народ, сэр.
Мне достаточно объективно осветить жизнь простых тружеников,
простых людей ваших миров!
   - Да, - кивнул он головой. - В этом что-то есть! Тогда пойдем
и посмотрим на наших людей.
   Брайт вышел из комнаты и по эскалатору провел меня в гараж. Мы
сели в машину и куда-то поехали.
   - Смотрите, - сказал священник, когда мы проезжали через
какой-то небольшой городок. - Мы с муками выращиваем на наших
каменистых почвах всего один урожай в год. И для того, чтобы наш
народ не голодал, мы вынуждены закупать продовольствие на других
планетах. А для того, чтобы достать на это денег, мы вынуждены
продавать своих юношей в солдаты. А что обезображивает их юные
души, когда они отправляются на другие миры, чтобы принять
участие в чужих войнах?
   Я повернулся и увидел, что его глаза впились в меня.
   - Отношение... к ним, - сказал я как можно растерянней.
   Брайт рассмеялся.
   - Отношение?! Оставь простые слова, ньюсмен! Не отношение,
нет... - гордость! ГОРДОСТЬ!!! Худые, искусные лишь в труде и
владении оружием - они для тех, кто их нанимает, всего лишь
грязный убойный скот! И я тебя спрашиваю, ньюсмен, что им
остается? Им остается только гордость, чтобы защищать себя!
   Он печально улыбнулся.
   - Вот что ты можешь увидеть здесь! Но что ты сможешь сделать
своими статьями на других мирах? Научить скромности и
гостеприимству тех, кто нанимает Детей Божьих?
   Он вновь насмехался надо мной. Но я уже изучил его достаточно,
чтобы не обращать на это внимания.
   - Думаю, сэр, что если бы миры внезапно узнали, что ваши люди,
Старейшина, более терпимы - не интересны, нет, а просто терпимы,
то отношение к ним могло бы в корне измениться, - сказал я и
посмотрел прямо в глаза старику.
   Брайт отвел свой взгляд и, посмотрев в окно, вдруг приказал
водителю:
   - Остановись!
   Мы находились в маленькой деревеньке. Одетые в черное люди
двигались между одноэтажных бараков, сделанных из резины -
временных строений, которые на других мирах теперь уже редко
использовались.
   - Где мы? - поинтересовался я.
   - Этот город называется "Поминание Господа", - ответил Брайт и
открыл дверцу машины. - Кстати, ньюсмен, к нам направляется тот,
кто очень хорошо вам знаком!
   Действительно, фигура в военной форме приближалась к нам.
Когда она подошла к машине и остановилась, я узнал в ней
Джаймтона Блека.
   - Здравствуйте, сэр, - поприветствовал он отца Брайта.
   - Да снизойдет на тебя благословение Господа нашего, - сказал
в ответ Глава Объединенных Церквей. И не поворачиваясь ко мне,
произнес:
   - Надеюсь, ньюсмен, что вы узнали этого человека. Так вот, я
хотел бы... Форс-лидер, - обратился он к Блеку, - вы видели этого
человека дважды. Первый раз, когда просили руки его сестры, и еще
раз, на Новой Земле, когда он хотел получить пропуск для своего
помощника. Что вы можете сказать о нем?
   Глаза Джаймтона сузились, вглядываясь сквозь полумрак кабины в
меня.
   - Только то, что он любил свою сестру и хотел для нее лучшей
жизни, чем я мог бы ей предложить, - спокойным, как и его лицо,
голосом произнес офицер. - Он хотел спасти своего шурина... -
Джаймтон повернулся к Брайту и сказал: - Я верю, что он честный
человек, Старейшина.
   - Я не спрашиваю вас, во что вы верите, - взорвался Брайт.
   - Как хотите, - пожал плечами Джаймтон.
   Я почувствовал ненависть к этому человеку. Ненависть, которая
вот-вот разорвет меня, несмотря на такие неподходящие
обстоятельства. Ярость к этому спокойному человеку. Не только
потому, что он только что рекомендовал меня, как честного и
хорошего человека, но и потому, что в его лице было еще что-то,
чего я никак не мог разобрать. Но тут я понял - он не боялся
Брайта! А я - боялся! Хотя я и был ньюсменом с авторитетом
Гильдии за плечами, а он простой офицер перед своим
главнокомандующим, верховным военным вождем двух миров... Как он
мог? И затем я вновь понял это. И сцепил свои зубы от ненависти и
раздражения. Джаймтон ничем не отличался от того лейтенанта,
который отказался выдать пропуск Дэйву. Тот офицер готов был
повиноваться Брайту, который был Старейшиной, но ни в грош не
ставил Брайта как человека.
   Таким же образом Брайт держал жизнь Блека в своих руках, но
держал только меньшую ее часть.
   - Ваш отдых здесь окончен, форс-лидер, - резко сказал Брайт. -
Скажите своей семье, чтобы отправили ваши вещи в столицу, и
присоединяйтесь к нам. Я назначаю вас в помощь этому ньюсмену. Мы
присваиваем вам чин капитана, чтобы сделать эту должность более
привлекательной.
   - Сэр! - безэмоционально произнес Джаймтон, четко щелкнув
каблуками и наклонив голову.

   * * *

   Когда мы возвратились, Брайт приказал Джаймтону ознакомить
меня с ситуацией на Френдлизе и достопримечательностями этих двух
планет. После короткого осмотра столицы я вернулся в отель. Это
требовало выдержки - видеть постоянно возле себя Блека,
официально поставленного, чтобы помогать мне, а неофициально -
чтобы шпионить. Тем не менее, я ничего не сказал об этом, а
Джаймтон тоже молчал. Это странное соседство двух людей,
прогуливающихся по городу и не говорящих друг с другом, было
вполне объяснимо, поскольку между нами стояли Эйлин и Дэйв.
   Тем не менее, меня время от времени приглашали к Брайту. Он
встречал меня более или менее приветливо, интересовался, как я
вхожу в курс событий, и вообще, он выглядел все более и более
доброжелательным. Я понимал его. Он хотел как можно полнее
использовать меня, ньюсмена, в деле рекламы своего народа.
   День за днем, интервью за интервью, он становился в беседах со
мной все доверчивее и мягче.
   - Что любят больше всего читать на других планетах, ньюсмен? -
спросил как-то Брайт. - Точнее, о чем они больше всего любят
слушать?
   - О героях, конечно, - ответил я. - Вот почему Дорсай имеет
такую популярность... И вот почему другие миры, и в том числе
Экзотика, так охотно нанимают их.
   Днем позже он снова вернулся к этому разговору.
   - Что делает людей героями в глазах общественности?
   - Обычно это происходит на войне. Вот, например, если равное
количество ваших солдат встретится с тем же числом дорсайцев и
разобьет их, то...
   Наступила тишина, так как меня остановил взгляд Элдера Брайта.
   - Ты что, считаешь меня дураком? - рявкнул он. - А может быть,
ты сам дурак? - Он долго смотрел на меня. Я молчал. Наконец, он
кивнул головой и тихо, как бы про себя, произнес: - Все верно...
этот ньюсмен - глупец!
   Затем Глава Объединенных Церквей встал и указал мне на дверь.
На этом наше интервью закончилось.
   Не думаю, чтобы он посчитал меня дураком. Все было гораздо
сложнее. Это был момент, когда я сделал свое предложение. Но я
так и не понял, что означала эта его такая необычная реакция. И
это беспокоило меня. Мое упоминание о дорсайцах не могло быть
таким впечатляющим. Я хотел было спросить об этом Джаймтона, но
решил, что мудрее будет немного подождать.
   Наконец настал тот день, когда Брайт задал вопрос, который он
рано или поздно обязан был задать.
   - Ньюсмен, - сказал он, - ты как-то говорил, что героями
становятся, победив прежних, признанных героев. Ты упомянул при
этом, как пример, прежних героев в общепринятом мнении: Дорсай...
и Экзотику.
   - Да, Старейшина.
   - Но эти безбожники с Экзотики, - медленно выговаривал он
слова, будто пробуя их на язык, - они ведь используют наемные
войска. А что толку разгромить наемников? Даже если это легко и
возможно!
   - Но почему бы вам не рискнуть, - спросил я. - Такого рода
победа могла бы создать вам благоприятное общественное мнение.
Правда, для встречи с Дорсаем Френдлиз еще не вполне
подготовлен...
   Он тяжело взглянул на меня.
   - А с кем мы могли бы рискнуть? - потребовал он.
   - Ну... всегда есть небольшие группы людей, которые хотят
что-то изменить. Скажем, если небольшая инакомыслящая группа
наймет ваших солдат для свержения конституционного
правительства... Конечно, я не хотел бы, чтобы повторилась
ситуация с Новой Землей...
   - Мы получили деньги, и нас не касается, кто выиграл в той
грязной войне, - раздраженно бросил Брайт. - Разве мы не
придерживались Кодекса Наемников?
   - Да, но силы противников на Новой Земле были примерно равны.
И вот, если бы вы оказали помощь крохотному меньшинству против
всей государственной машины... Скажем, что-то подобное борьбе
шахтеров Коби против шахтовладельцев!
   - Что? Коби? - Брайт в задумчивости начал мерить шагами свой
кабинет. - Как ни странно, ньюсмен, но я уже получил подобную
просьбу о помощи, причем на совершенно выгодных условиях, от
группы...
   Он снова сел за стол и внимательно посмотрел на меня.
   - От группы, подобной Коби? - сказал я невинно. - Уж не сами
ли шахтеры взывают о помощи?
   - Нет, не шахтеры!
   Брайт помолчал, затем встал и подошел ко мне.
   - Мне сказали, что вы собираетесь покинуть нас, ньюсмен.
   - Я?
   - Не думаю, что меня неправильно проинформировали, - почти
весело проговорил он. - Мне сказали, что сегодня вечером вы
улетаете на Землю. Вы что, уже купили билет?
   - В общем... да, - кивнул я головой, изображая растерянность.
- Как это я мог запамятовать? Неужели я не сказал вам об этом,
сэр?
   - Доброго пути, ньюсмен, - протянул мне руку Брайт. - Я очень
рад, что мы смогли достичь с вами понимания. Можете рассчитывать
на меня в будущем. Думаю, что в следующий ваш приезд на Гармонию
мы лучше встретим вас?
   - Благодарю, - просиял я.
   - До свидания, ньюсмен.
   Мы снова пожелали друг другу всего наилучшего, и я отправился
в отель. Мои вещи были уже упакованы. На столе лежал билет на
вечерний лайнер.
   И вот, пятью часами позже, я находился уже в космосе, на пути
к Земле.
   А еще пятью неделями позже движение "обывателей" на Святой
Марии, тайно обеспеченное людьми и снаряжением с Френдлиза,
совершило быстрый и кровопролитный переворот, заменив законное
правительство лидерами Голубого Фронта.

   ГЛАВА 20

   На этот раз я не просил встречи с Пирсом Лифом. Он сам вызвал
меня. Когда я шел по коридорам "И. Н. С." и подымался по
эскалатору к его кабинету, головы одетых в гильдийскую униформу
людей поворачивались, провожая меня взглядами.
   За три года, прошедшие после того, как лидеры Голубого Фронта
захватили власть, многое изменилось для меня.
   Я получил свой час мучений от встречи с сестрой. И каждый раз,
когда я вспоминал про это, с новой силой вспыхивали мои боль и
сожаление. Чтобы отомстить за все, я предпринял два действия - на
Святой Марии и на Гармонии. Я привел свою месть в движение. Эти
три года действительно изменили меня. Поэтому-то Пирс Лиф и
вызвал меня. За эти три года сила моего знания стала полной в
такой мере, что по сравнению с ней та, что была у меня, когда я
говорил с Брайтом, казалась мне слабой, хрупкой, словно только
что родившейся. Я грезил местью, клинком в руке, который вершит
правосудие. То, что я сейчас в себе ощущал, было неизмеримо
сильнее, чем какое бы то ни было прежде чувство, сильнее, чем
желание есть и пить, чем желание любить или жить.
   Тупицы те, кто думает, что человека удовлетворит здоровье,
женщины или горячительные напитки. Эти вещи мелки по сравнению с
величайшей из страстей, которая поглощает все силы, надежды,
страхи и мечты, которая, не найдя выходя, иссушает мозг. Эта
страсть - жажда мести! Глупцы, кто думает иначе. Ни живопись, ни
музыка, ни молитва не могут доставить такой радости, как
свершение этой страсти. Пожалуй, с ней можно было бы сравнить
радость тех, кто строил Парфенон или сражался, защищая родной дом
в Фермопилах. Владеть собой - использовать себя как оружие в
собственных руках - и так создавать или разрушать, как никто
больше не сможет воздвигнуть или разрушить - это и есть
величайшее удовольствие, которое доводилось знать только богам
или демонам!
   Это и вошло в меня за эти два или чуть более года.
   Я грезил держать молнии в руках над 14 мирами и подчинять их
своей воле. Теперь я держал их! Мои возможности усилились. Я
предугадывал поступки таких людей, как Вильям с Сеты, Блейк с
Венеры и Сейона, преподобный отец с миров Экзотики - всех тех,
чьи движения и колебания делали межзвездную политику - и я читал
их результаты совершенно ясно. И с этим знанием я направлялся
туда, где эти события ожидались. И описывал их, словно они уже
случались, хотя все еще было впереди. Поэтому-то мои коллеги по
Гильдии и считали меня полудьяволом или полупророком.
   Но я ничего не говорил им. Свои секреты я держал при себе,
согреваемый предвкушением мести, чувством клинка, сжатого в руке
- инструмента моего РАЗРУШЕНИЯ!
   И вот кабинет Пирса Лифа. Сам он стоял у двери, ожидая меня,
хотя я был только еще на подходе. Шеф пожал мне руку, провел к
столу и усадил. Затем налил в стаканы виски и произнес:
   - Ты слышал, Там, что Морган Шу Томпсон умер?
   - Да, - кивнул я. - И место в Совете освободилось!
   - Да, - подтвердил Лиф. И добавил, отвернувшись от меня: - Он
был моим старым другом.
   - Я знаю это. Думаю, что это был очень тяжелый удар для вас,
сэр.
   - Мы одногодки... - устало проговорил Лиф и немного виновато
улыбнулся мне. - Я полагаю, что ты ожидаешь, что я выдвину твою
кандидатуру в Совет?
   - Ожидаю, сэр, - сказал я, - но думаю, что члены Гильдии могут
сделать это, даже если вы этого не захотите!
   Лиф кивнул головой.
   - Около трех лет назад, - сказал он, - ты приходил сюда с
предсказанием. Ты помнишь его?
   Я улыбнулся.
   - Ты мог бы забыть это... - покачал головой старик. - Ну, уж
ладно, Там... - он остановился и тяжело вздохнул. Он, казалось,
подыскивал слова. Но я был уже достаточно умудрен опытом. Я
просто ждал. - Мы оба наблюдали события, и мне кажется, что оба
были правы... и неправы!
   - Неправы? - удивился я.
   - Да, - сказал шеф. - Это была твоя теория, что Экзотика
намерена разрушить культуру Френдлиза. Но взгляни, как все сейчас
повернулось?
   - Как? Например?
   - Ну, - удивился Лиф, - неужели тебе не ясно, что фанатизм
Френдлиза своего рода защитная реакция на отношение к ним
тринадцати миров, населенных человечеством. Это должно быть
понятно. Но любой здравомыслящий человек не стал бы обвинять
Экзотику в разжигании этих предубеждений против Френдлиза. Не так
ли?
   - Целиком с вами согласен, сэр.
   - Когда ты пришел ко мне и сказал, что Экзотика намерена
стереть с лица земли культуру Френдлиза, я сначала тебе не
поверил. Но после того, как Френдлиз поддержал войсками и
снаряжением переворот на Святой Марии, вотчине Экзотики, я понял,
что между этими мирами что-то происходит.
   - ???
   - Но Голубой Фронт продержался недолго...
   - Хотя и казалось, что его поддерживают массы, - вставил я.
   - Да, да, - Пирс не осудил мое нетерпение. Дело в том, что
лидеры Голубого Фронта оказались недальновидны. Все дело было
основано только на глотках активистов Голубого Фронта. Оказалось,
что Св. Мария не может развиваться самостоятельно. Она финансово,
да и рядом других пут, связана с богатыми мирами Экзотики. И как
только Экзотика перестала оказывать помощь Св. Марии, Голубой
Фронт пал!
   - Это сейчас понятно любому, - согласился я.
   - Но вы знали это еще раньше, - воскликнул Лиф. - Не говорите
мне, что вы не предвидели этого с самого начала, Там. Но то, что
я не предвидел... и вероятно не предвидели и вы, это оккупацию
Св. Марии войсками Френдлиза с требованием законному
правительству оплатить услуги и помощь, предоставленные в свое
время Голубому Фронту. Но между Святой Марией и Экзотикой
существует договор, а это значит, что Экзотика должна заступиться
за свою союзницу.
   - Я предвидел и это...
   Он недоверчиво взглянул на меня.
   - Предвидели? Тогда как вы могли подумать, что Экзотика чтото
затевает против Френдлиза? Похоже, что Френдлиз постоянно
вступает в конфликт с Экзотикой. Вспомни, как и со Святой Марией,
у Экзотики был договор о взаимной помощи с Новой Землей.
Поэтомуто она и вступила в тот конфликт.
   Лиф встал и посмотрел в окно.
   - Сейчас на Св. Марии зима. Но весной многотысячный
экспедиционный корпус с Экзотики высадится на этой планете.
Думаю, что начнется резня. Брайт не пошлет оккупационным войскам
подкреплений. То, что Экзотика спустила на Новой Земле, того она
не спустит у себя под боком, в своей звездной системе. А это
значит, что Брайту ничего не останется делать, как обратиться за
помощью к Сете, Нептуну и всем другим "жестким" мирам, чтобы
как-то противостоять Экзотике. И что ты сейчас скажешь на это? Ты
понимаешь, что я имел в виду, когда говорил, что ты был прав и
неправ одновременно?..
   Лиф в волнении даже не заметил, как перешел на "ты". Но я его
не перебивал.
   - ...ты был прав в предсказании вендетты между Френдлизом и
Экзотикой... и не прав... ты видишь, почему, ПОЧЕМУ ты был не
прав?
   Я свободно откинулся назад, прежде чем ответить.
   - Да, - кивнул я. - Вижу. Это не Экзотика хочет уничтожить
Френдлиз. Это Френдлиз хочет уничтожить Экзотику!
   - Точно! - воскликнул Лиф. - Здоровые и узкоспециализированные
знания Экзотики олицетворяют миры свободных контрактов, которые
имеют равновесие, действуя в союзе со всеми свободными мирами,
образуя снопы пшеницы, которые жесткие миры не могут сломать!
Если Экзотика будет разгромлена, баланс сил между этими двумя
группировками будет нарушен. Только такое равновесие позволило
стоять нашей старушке Земле в стороне от обеих групп. Хотя мы и
тяготеем к мирам свободного контракта, это для непосвященного
наблюдателя не так заметно. Теперь же мы будем вынуждены
официально примкнуть к одной из групп и таким образом поставим
нашу Гильдию под ее контроль. А это будет означать, что придет
конец беспристрастности "Ньюс Сервис".
   Он умолк и выжидательно посмотрел на меня.
   - Ты знаешь, что за группа достанется нам, если победит
Френдлиз? - спросил он. - Группа "жесткого" контракта! Поэтому я
хотел бы посоветоваться с тобой... что мы в Гильдии... должны
сейчас предпринять?
   Я взглянул на него и задумался. Но в действительности в это
время я упивался своей местью. Здесь была цель, которую я
вынашивал, лелеял, и вот настало время Гильдии всем своим
авторитетом и влиянием стать на мою сторону! Я дал шефу немного
подождать моего ответа и медленно произнес:
   - Если Френдлиз может уничтожить Экзотику, то возможно, что и
Экзотика может уничтожить Френдлиз! В любой ситуации, подобной
этой, поражение каждой из сторон равновероятно. Теперь же без
компромисса с нашей беспристрастностью я мог бы полететь на
Святую Марию для разведки, что позволило бы нам глубже проникнуть
в ситуацию. Это поможет сделать выбор!
   Пирс вгляделся в меня, его лицо побледнело.
   - Что ты подразумеваешь под словами "сделать выбор"? Мы не
можем сейчас открыто встать на сторону Экзотики! Мы ведь об этом?
   - Нет! Просто я мог бы выяснить кое-какие детали, которые
позволили бы нам занять в этом конфликте преимущественную
позицию. Я ничего не вижу ясно в этом конфликте, а вы ведь
спросили меня, сэр, что нам необходимо предпринять?
   Он заколебался. Его руки немного дрожали. Это позволило мне
догадаться о том, что он думает. Это было колебание между двумя
поступками: беспристрастностью Гильдии и необходимостью
поддержать свободные миры в их борьбе с "жесткими".
   Внезапно раздался зуммер и Лиф нажал кнопку видеофона. На
экране возникло лицо Тома Лассери, его секретаря.
   - Сэр, - сказал Том, - вызов с Окончательной Энциклопедии. Для
ньюсмена Олина. От мисс Лизы Кант. Она говорит, что дело
чрезвычайно важное.
   Пирс вопросительно посмотрел на меня, и я кивнул головой.
   Тогда шеф переключил какой-то тумблер, и на экране видео
возникло лицо Лизы.
   - Там! - воскликнула она без приветствия. - Там, приезжай
быстрее! Марк Торр ранен убийцей! Он умирает и хочет поговорить с
тобой... с тобой, Там. О, Там, поспеши!
   - Еду! - воскликнул я.
   И я вышел. Не было времени спрашивать себя, почему я
откликнулся на ее вызов. Звук голоса этой девушки оторвал меня от
кресла. И я... пошел на ее зов.
   ГЛАВА 21

   Лиза встретила меня у входа в Окончательную Энциклопедию, там
же, где я впервые увидел ее. Она провела меня в комнату Марка
Торра, по пути рассказывая подробности.
   Существовала постоянная угроза для работников Энциклопедии со
стороны фанатически настроенных людей не только Земли, но и
остальных миров, которые утверждали, что Окончательная
Энциклопедия может стать великим Умом, который возьмет под
контроль волю всего человечества. И вот один из них, наконец,
добрался до Марка Торра. Бедняга параноик, который тщательно
скрывал свою болезнь от семьи, который взлелеял в своем больном
воображении мысль, что только он является освободителем
человечества. Мы прошли мимо его окровавленного тела,
долговязого, белокурого, с приятными, мягкими чертами лица, со
лба на щеку которого стекала кровь.
   - Он совершил ошибку, - говорила мне Лиза. - Он дважды
выстрелил в Марка и один раз себе в лоб. Но несмотря на два
ранения Марк Торр еще жив, а вот бедняга сумасшедший убит
наповал.
   Лиза провела меня к старцу, лежащему на кушетке. Всю его грудь
обтягивали бинты. Его глаза были прикрыты. Создавалось
впечатление, что черты его лица вырезаны из мрамора - я понял,
что смерть медленно, но верно, перетягивает его в свое царство.
   Но это было не лицо, которое я видел прежде. Я внезапно
вспомнил свое детство и историю об умирающем президенте Аврааме
Линкольне, лежащем, раненом, с трудом дышащем...
   Я огляделся. В комнате было много людей, но они уже начали
покидать комнату по какому-то знаку Лизы.
   Она наклонилась к телу умирающего и тихо позвала его.
   - Марк! Марк...
   Несколько секунд я не верил, что старик ответит. Но тут глаза
открылись, удивленно присматриваясь к девушке.
   - Я привела Тама, Марк, - сказала она тихо. - Наклонись, Там.
Подойди поближе.
   Я придвинулся и наклонился. Старик улыбнулся мне одними
глазами и его губы медленно зашевелились.
   - Там...
   - Да, - сказал я, машинально взяв его руку. Она была
безжизненна и костиста.
   - Сын... - прошептал Марк так слабо, что я еле расслышал его.
Вся моя плоть застыла и похолодела от этого слова. Я застыл,
словно превратился в лед. Ярость медленно наливалась во мне.
   Как он посмел? Как он посмел назвать меня "сыном"? Ведь я не
остался в этой Энциклопедии и не имею к ней никакого отношения!
Он это твердо знал. Меня, который не имел с ним ничего общего,
как он посмел назвать меня "сыном"? Старик все еще что-то шептал.
Я разобрал слово, которое еще больше разожгло во мне ненависть.
   - ...прими...
   Затем его глаза закрылись, а губы перестали двигаться, хотя
медленное, очень медленное дыхание свидетельствовало о том, что
он еще жив. Я отпустил его руку и вышел из спальни в кабинет.
Здесь я остановился.
   - Там, - Лиза взяла мою руку своей. Но я не обратил на это
внимания. Я думал о том, что сказал мне Марк. Он не просил меня
принять руководство над Проектом, он просто СКАЗАЛ мне об этом.
Но слова не дошли до меня. Мой рот был открыт, но не мог
произнести ни слова. Впервые я не знал, что мне предпринять.
   И тут сигнал вызова видеофона вырвал меня из оцепенения. Лиза
стояла рядом и автоматически нажала кнопку включения экрана.
   - Здравствуйте, - произнес голос из прибора. Я не мог видеть
экран, так как стоял в неудобном положении. - Есть здесь
кто-нибудь? - продолжал голос. - Мне необходим ньюсмен Там Олин.
Это срочно. Эй! Есть здесь кто-нибудь?
   Я узнал голос Пирса Лифа. Обогнув стол Марка Торра, я подошел
к телефону.
   - А, это ты, Там, - сказал с экрана Лиф. - Послушай, мальчик,
я думаю, тебе не стоит больше тратить время... Мы посовещались
здесь и решили. Тебе нужно срочно отправиться на Святую Марию. Ты
понял?
   Внезапно жажда мести вновь вспыхнула во мне, смыв те сомнения,
которые только что начали появляться во мне под влиянием слов
Марка Торра.
   - Когда надо отправляться?
   - Думаю, сейчас же. Билет тебе уже куплен...
   - Пусть его вместе с вещами доставят в космопорт.
   Я обернулся и поглядел вновь на Лизу. Ее взгляд мог бы
потрясти меня, как это случалось прежде, но сейчас я был гораздо
сильнее...
   - Как выйти отсюда? - потребовал я. - Я уезжаю!
   - Там, - заплакала девушка.
   - Я должен уехать, разве ты не понимаешь, что меня направляют
на Св. Марию. Это ведь моя работа, - крикнул я. - Где выход?
Где...
   Она прошла мимо меня и нажала выступ в стене. Дверь открылась
и я медленно прошел в нее.
   - Там!
   Ее голос остановил меня и я оглянулся.
   - Ты вернешься, Там, - сказала она сквозь слезы. - Вот
увидишь, ты вернешься!
   Что-то в моей душе шевельнулось, но тут же спряталось,
подавленное могущественной силой мести. Я прошел дальше.
   - Я вернусь, - не оборачиваясь, громко сказал я.
   Это была легкая, простая ложь. Затем дверь за мной закрылась.

   ГЛАВА 22

   Когда я выходил из космолайнера на Святой Марии, легкий
ветерок, из-за разницы атмосферного и корабельного давлений
дувший мне в спину, был похож на руку из темноты, подталкивающую
меня в хмурый дождливый день. Но это меня не трогало. Я был как
обнаженный палаш моей мечты, завернутый и упрятанный в плед,
отточенный на камне и несущийся сейчас на встречу, которую он
ждал все эти долгие три года.
   Встречи в холодном дожде вечны. Они надолго оставляют свой
след в вашей душе. Я чувствовал холод, как старую кровь на руках.
Небо было низким, облака тянулись на восток. Дождь падал
размеренно. Звук дождя, казалось, достиг своего апогея, когда я
начал спускаться по трапу. Создавалось впечатление, что космопорт
и город попали под ошеломляющий камнепад, который разнесет их на
куски.
   Это был такой же дождь, который обычно падает на развалины
Афин, на мрачный, несчастливый дом Матиаса, на руины Парфенона,
какими я их обычно видел из окна своей спальни.
   - Ваш багаж, сэр? - раздался возле меня голос.
   Я вздрогнул и очнулся от своих дум. Ко мне обращался офицер
корабля. Его приветливая, дружеская улыбка окончательно вернула
меня в этот мир.
   - Пошлите его в лагерь Френдлиза, - улыбнулся я в ответ. - Я
хочу зарегистрировать удостоверение личности.
   Я прошел по эскалатору, миновал вертушку и оказался перед
человеком в форме диспетчера, сидевшим за стеклом у стола.
   - Имя, сэр? - спросил он. - Что вас привело на Святую Марию?
   Он сделал вид, что не узнал меня, и это меня развеселило.
   - Ньюсмен Там Олин, - сказал я. - Представитель "И. Н. С.",
Уроженец Старой Земли. Я здесь для того, чтобы осветить для
печати конфликт между Экзотикой и Френдлизом.
   Я открыл свой портфель и достал документы.
   - Прекрасно, мистер Олин, - сказал мой "знакомый", возвращая
мне паспорт и указывая на машину с автопилотом. - Следуйте по
шоссе прямо в Джозеф-таун. Там вы и найдете лагерь Френдлиза.
   - Спасибо, - поблагодарил я. - Одну минуту!
   Он вышел из-за ограждения и ждал, что я скажу.
   - Сэр?
   - Помогите мне дойти до машины...
   - О! Извините, сэр. - Он быстро подскочил ко мне. - Я не
заметил, что ваша нога...
   - Совершенно занемела, - закончил я.
   Когда я уселся, он собрался, было, уходить, но я его
остановил.
   - Погодите, милейший. Вы - Уолтер Имер, не так ли?
   - Да, сэр, - медленно произнес он.
   - Послушайте, у вас нет никакой информации для меня?
   Он медленно опустил голову.
   - Нет, сэр.
   - Ну, что ж, - усмехнулся я. - Все равно я получу информацию
из других источников, а они решат, что ее дали вы.
   Маленькие усики человека задрожали.
   - Послушайте, об этом нельзя нигде сообщать... Вы не понимаете
меня... ведь у меня семья, дети...
   - А у меня нет! - отрезал я.
   - Но они ведь убьют меня. Те, из Голубого Фронта. Что вы
хотите знать о них? Я не понимаю, откуда вы знаете меня?
   - Когда-то я был знаком с вашим шефом и, кроме того, у меня
отличная память на тех людей, кто возле него тогда болтался.
   - Подождите, - сказал быстро Имер. - Я помогу вам. Поезжайте в
Новый Сан-Маркос. На проспект Золотоискателей. Это сразу же за
Джозеф-тауном, где лагерь Френдлиза, - он сжал зубы. - Вы
расскажете обо мне?
   - Да, - бросил я и посмотрел на него. - Солдаты Френдлиза
здесь уже два года. Любят ли их люди?
   Он улыбнулся.
   - О, как любого пришельца.
   Я почувствовал боль в левой ноге.
   - До свидания, - прервал я разговор и тронулся в путь.
   На приборной панели автомобиля я нашел медаль Святого
Христофора. Очевидно, один из солдат Френдлиза забыл ее здесь. И
для меня было особым удовольствием застать ее здесь. После
развенчанных иллюзий детства, когда ничего не оставалось, кроме
несоблюдения обязанностей, тоже доставлявших удовольствие... Ведь
фанатики, когда все сделано и сказано, ничем не лучше, чем
бешеные псы. Но бешеные псы должны уничтожаться, чтобы не
заражать других, здоровых...
   Всю дорогу, пока я добирался до Джозеф-тауна, меня не покидали
такие чувства.
   И вот, наконец, френдлизский сержант остановил мою машину у
ворот города и открыл дверцу.
   - Что тебе здесь нужно?
   Его голос был резким и скрипучим. Его нашивки фельдфебеля
оттенялись черным цветом униформы. На вид ему было не более
тридцати.
   Я открыл портфель и протянул часовому документы.
   - Мое удостоверение ньюсмена, - сказал я. - Мне необходимо
видеть вашего командира, полковника Джаймтона Блека.
   - Тогда подвиньтесь, - сказал солдат. - Я должен провезти вас.
Сами вы не найдете дороги.
   Я подвинулся.
   Он сел за руль и мы поехали по аллее. Проезжая, я вслушивался
в лающие, отрывистые слова команд, доносившихся ко мне через
открытое окно. Вскоре мы подъехали к одноэтажному зданию, и
фельдфебель, остановившись, попросил меня подождать несколько
минут и скрылся внутри.
   Невдалеке проходила колонна солдат, во все горло распевающая
свой боевой гимн "Солдат, не спрашивай!"
   Я сидел, пытаясь заблокировать свои уши. Не было никакого
музыкального сопровождения, только луженые мужские глотки, да
мерное топанье башмаков.
   Фельдфебель, сопровождаемый офицером, подошел к моему
автомобилю. Присмотревшись, я узнал в офицере Джаймтона Блека.

   * * *

   Я находился в маленькой, плохо освещенной комнате. Протянув
офицеру свои документы, я, пока он их рассматривал, попытался
немного рассмотреть его, как-никак, мы не виделись с ним почти
три года. Я заметил, что в его лице появился тот же фанатизм, что
и у фельдфебеля, который расстрелял на Новой Земле пленников. Это
особенно подчеркивалось усталыми глазами с тенями под ними.
Прямая линия рта и нахмуренная бровь говорили о его намерении
быть со мной строгим.
   Джаймтон держал мои документы перед собой, возвращая их мне.
   - Несомненно, мистер Олин, - сказал он, - у вас в другом
кармане разрешение, выданное руководителем Экзотики для
интервьюирования наемных дорсайцев, входящих в их экспедиционный
отряд... дорсайцев, которые противостоят нам, Избранникам Бога, в
этой войне!
   Я улыбнулся. Его суровость возбудила во мне желание уничтожить
его.

   ГЛАВА 23

   Фельдфебель на Новой Земле тоже называл себя избранником
божьим!
   - Но вы же знаете, полковник, что люди Гильдии беспристрастны.
Мы не придерживаемся никакой из сторон.
   - Да, - усмехнулся губами Джаймтон, - вы поддерживаете правду!
   - Конечно, - подтвердил я. - Только бывает так, что очень
трудно определить, где правда, а где ложь! Сейчас вы здесь, на
планете, которую ваши предки никогда не осваивали. И вам
противостоят наемные войска двух миров, принадлежащих этой же
звездной системе Проциона, частью которой является и Святая
Мария. Я не уверен, что правда на вашей стороне.
   Он покачал головой.
   - Мы не ожидаем понимания от неизбранных.
   - Не возражаете, если я сяду, - вставил я. - У меня болит
нога.
   - Пожалуйста, - поспешно сказал Джаймтон и пододвинул мне
стул. - Я решил встретиться с вами и помочь вам в вашей работе.
Нужен ли вам автомобиль и водитель?
   - Спасибо, - поблагодарил я его. - У меня все есть.
   - Как хотите. Фельдфебель!
   - Сэр!
   - Поставьте на постой одного гражданского. Подготовьте пропуск
для этого человека.
   - Сэр! - голос солдата констатировал желание немедленно
выполнить данный приказ.
   - Полковник, - говорил я, вкладывая свои документы обратно в
портфель. - Два года назад ваши Старейшины Совета Объединенных
Церквей Гармонии и Ассоциации обвинили планетарное правительство
Св. Марии в невыполнении долговых обязательств, поэтому-то вы и
оказались здесь, чтобы взыскать соответствующую плату. Меня в
первую очередь интересует такой вопрос: а много ли у вас людей и
снаряжения?
   - Это, мистер Олин, военная тайна!
   - Тем не менее, - я закрыл портфель, - вы, в чине полковника,
командуете оккупационными силами. Насколько мне объяснили, здесь,
по меньшей мере, должен быть офицер со званием на пять рангов
выше, чем ваше. Может быть, такой офицер прибудет, чтобы сменить
вас?
   - Почему бы вам, ньюсмен, не задать этот вопрос в
штаб-квартире, на Гармонии?
   - Но вы ожидаете подкрепления?
   - Если это и так, - его голос был спокоен, - то это военная
тайна.
   - Но, может быть, вы знаете, что ваш Генеральный Штаб на
Гармонии решил, что эта экспедиция на Св. Марию обречена?
   - Ничего не могу вам сказать, ньюсмен.
   - И у вас нет комментариев, - пытался я хоть как-то
растормошить его.
   - Не стоит повторять сплетни, мистер Олин.
   - Тогда последний вопрос. В случае весеннего наступления
Экзотики вы планируете отступление на запад? Или...
   - Избранники никогда не отступают в войне, - перебил он меня.
- Они никогда не покинут позицию и своих братьев во Господе.
   Джаймтон встал.
   - У меня есть неотложная работа, мистер Олин.
   Я тоже встал.
   - Думаю, мы переговорим еще раз, когда у вас будет больше
времени.
   - Конечно. Фельдфебель, проводите ньюсмена.
   По дороге к выходу фельдфебель выписал мне пропуск.
   - Благодарю, - сказал я, беря этот документ. - Вы, случайно,
не знаете, где находится штаб сил Экзотики?
   - По нашим сведениям, они километрах в ста к востоку отсюда.
Новый Сан-Маркос!
   - Сан-Маркос, - повторил я. - Полагаю, вы осведомлены, что вам
не пришлют подкрепления с Гармонии?
   - Нет, я этого не знал, - сказал он невыразительным голосом. -
Что-нибудь еще хотите узнать, сэр?
   - Нет. Благодарю.
   Он проводил меня к машине и остался стоять, пока я не
тронулся. Мой путь лежал в Новый Сан-Маркос. За час я проделал
три четверти пути. Но ехал я не в штаб Экзотики. Сейчас я ловил
другую рыбу.

   Это был проспект Золотоискателей. Я увидел сквозь стеклянную
стену на первом этаже пожилого мужчину и зашел внутрь.
   - Сэр! - спросил человек, когда я приблизился к нему.
   - Думаю, вы поняли, кого я представляю, - сказал я. - Все миры
знают Службу Новостей. Мы не поддерживаем местных политиков.
   - Сэр?
   - Вы хотите знать, как я вас нашел? - Я улыбнулся. - Меня
направил диспетчер космопорта Имер. За это я обещал ему свое
покровительство. Мы оценим это, если с ним будет все в порядке.
   - Боюсь, - его руки лежали на столе у меня на виду, - я вас не
понимаю. Вы желаете что-то купить?
   - Если это информация...
   - Сэр, - вздохнул человек. - Боюсь, вас ввели в заблуждение и
вы попали не в тот магазин.
   - Напротив, - возразил я, - меня направили правильно, и я
сейчас говорю с членом Голубого Фронта.
   Человек покачал головой.
   - Неужели вы не знаете, сэр, что Голубой Фронт - это
нелегальная организация? До свидания, сэр!
   - Минутку, я еще не кончил.
   - Тогда извините, но если вы не хотите ничего купить, то я вас
покину. Пока вы находитесь в этой комнате, сюда никто не войдет!
   Он поклонился и вышел. Я оглядел пустую комнату.
   - Хорошо, - сказал я громко. - Полагаю, что я должен говорить
это стенам. Уверен, что они смогут услышать меня. Я журналист, и
все, что может интересовать меня - это информация! И мы получили
сведения, что командование Френдлиза вступило в контакт с Голубым
Фронтом. Убийство вражеских командиров противоречит Кодексу
Наемников и Уставу Ведения Войны... но ведь гражданские личности
могут сделать то, чего не смогут солдаты...
   Стояла тишина.
   - Как представитель Службы Новостей, я придерживаюсь правила
беспристрастности, - продолжал я дальше. - Вы знаете, как высоко
чтим мы наше Кредо. Я только хочу задать вам несколько вопросов.
Я клянусь, что ответы будут сохранены в тайне.
   Некоторое время я ждал, но ответа не последовало. Тогда я
повернулся и вышел.
   Мой путь лежал в лагерь Экзотики.
   Он был за городом. Капитан по имени Джекол Марат встретил
меня. Он привел меня в здание штаба. Здесь стояла деловая
атмосфера. Солдаты были хорошо вооружены и обучены. Особенно это
бросалось в глаза сразу же после того, как я побывал у
френдлизцев. Я не преминул сказать об этом Джеколу.
   - Наш командующий - дорсаец, думаю, что этим все сказано, -
улыбнулся он. - И это делает всех нас оптимистами.
   Я улыбнулся в ответ.
   - Меня многое интересует. Все, что вы будете рассказывать, мне
будет интересно!
   - Ну... - заметил офицер, - думаю, что вы можете упомянуть в
своих репортажах тот факт, что наши наниматели на Экзотике
достаточно щедры, когда надо платить за людей и снаряжение. И
кроме того, посол Экзотики на Св. Марии, преподобный отец, вы
знаете...
   - Знаю.
   - Он стал преподобным отцом здесь три года назад. Как мне
говорили, он что-то особенное, даже для представителя миров
Культис и Мара. Он эксперт в каких-то онтогенетических
вычислениях. Если это только что-то вам говорит: для меня это
пустые слова.
   - Как зовут вашего командующего? - поинтересовался я.
   - А вы разве не знаете? - удивился Джекол. - Его зовут Кейси
Грим!
   - Грим? Знакомая фамилия...
   - Вы, наверное, слышали о другом члене их семьи, - пояснил
Джекол. - О Донале Гриме. Он племянник Кейси Грима. Однако, Кейси
не так известен, как юный Грим. Но, думаю, что дядюшка вам больше
понравится, чем племянник. Должен вам еще сказать, что у Кейси
есть два обличия, - загадочно улыбаясь, проговорил капитан.
   - Что вы имеете в виду? - изумился я.
   - У Кейси есть брат-близнец - Ян Грим. Поэтому мы и шутим, что
у Кейси два обличия. Кстати, Яна Грима можно встретить в
Блаувейне. В посольстве Экзотики.
   - Я не могу его знать, так встречал очень мало дорсайцев.
   - О, тут я ничем не могу помочь вам, ньюсмен, я тоже не
слишком близко с ними знаком. Дорсай - небольшой мир, и те, что
живут до старости...
   Джекол остановился возле какого-то капитана, сидевшего за
столом.
   - Старик свободен, не знаешь? Позволь тебя познакомить, Гарри,
с ньюсменом из Службы Новостей.
   - Думаю, что старик свободен, - проговорил офицер. Он нажал
кнопку на приборной панели и через несколько секунд сказал: - У
него преподобный отец. Но сейчас он уходит, так что входите.
   Джекол повел меня между столами. Но прежде чем мы вошли, перед
нами открылась дверь и я оказался лицом к лицу с человеком в
голубых одеждах Экзотики. Его глубокие, коричневые глаза
встретились с моими.
   Это был Ладна.
   - Сэр, - сказал Джекол, - это...
   - Там Олин. Я его знаю, - медленно проговорил Ладна. Он
улыбнулся нам и сказал: - Мне было больно слышать о вашем горе,
Там.
   - Моем горе? - удивился я.
   - Да, о вашем шурине. О том молодом человеке, убитом у
Кастлмейна, на Новой Земле.
   - О, - только и мог я промычать сквозь зубы. - Я удивлен, что
вы знаете об этом случае.
   - Я знаю это из-за вас, Там, - коричневые глаза Ладны излучали
свет. - Вы забыли? Я же рассказывал вам об онтогенетике, с
помощью которой мы рассчитываем возможности человеческих действий
в настоящем и будущем. Вы - важный фактор в этих вычислениях. Вот
поэтому я и ожидал, что встречу вас на Святой Марии. Как видите,
пока что вы входите в мою схему, Там, - с этими словами Ладна
рассмеялся громким счастливым смехом.
   - Так вы знаете, что я делаю здесь, - взъярился я.
   - У нас есть вычисления, - мягко сказал Ладна. - Но цели...
пока что они скрыты... Кстати, заезжайте ко мне в Блаувейн, Там,
я кое-что могу вам показать.
   - Хорошо.
   - Мы будем вам очень рады, - кивнул Ладна и пошел дальше.
   - Сюда, - показал Джекол, и я двинулся за ним. - Командующий
здесь.
   Когда мы вошли в комнату, Командующий стоял. Я ожидал увидеть
хмурого темноволосого здоровяка, какими и были в целом дорсайцы,
но передо мной стоял худощавый высокий мужчина в полевой форме.
Передо мной был человек с ширококостным, но открытым улыбающимся
лицом под темными, слегка вьющимися волосами. У него была
какая-то особая сердечность на лице, сердечность, которая так
редко встречается у дорсайцев.
   Он крепко пожал мне руку.
   - Входите, - сказал он. - Ваши документы, ньюсмен. - Кейси
сразу оценил мою униформу и понял цель моего визита. - Джекол, -
обратился он к офицеру, - приготовь нам пока что-нибудь выпить, а
потом, думаю, мы с ньюсменом сами разберемся что к чему.
   Джекол приготовил виски, отдал честь и вышел. Я присел с
Гримом у маленького бара у стола. Впервые за три года под
влиянием магии этого необычайно жизнерадостного человека немного
мира вошло в мою душу. С таким человеком я не мог проиграть!

   ГЛАВА 24

   Пока мы сидели за рюмками с дорсайским виски, Кейси не спеша
просмотрел мои документы. Наконец, он протянул их мне назад и
спросил:
   - Вы остановились в Джозеф-тауне?
   Я кивнул и заметил, что он присматривается ко мне.
   - Вы не любите Френдлиз? - заметил Кейси.
   Его слова заставили мое сердце забиться сильнее. Я собирался
откровенно поговорить с этим человеком. Но такой разговор начался
слишком уж внезапно. Я отвернулся. Мне не хотелось отвечать прямо
на поставленный вопрос. Я просто не мог. Нужно было бы рассказать
слишком многое, и все равно это было бы слишком мало. Тогда я
выдавил из себя.
   - Если я сделаю что-нибудь значительное за оставшиеся мне годы
- все это будет для того, чтобы устранить Френдлиз из общества
цивилизованных человеческих существ.

   Кейси молча рассматривал меня. Наконец, он покачал головой и
пробормотал:
   - Жесткая точка зрения, не так ли?
   - Не жестче, чем их!
   - Вы так думаете? - удивился командующий. - Я бы этого не
сказал.
   - Думаю, вы единственный человек, который побеждал их, -
постарался я направить разговор в другое русло.
   - Ну, да, - слегка улыбнулся генерал. - Но не забывайте,
ньюсмен, что мы солдаты, хотя и воюем на разных сторонах
баррикады. Поэтому я привык уважать своего противника.
   - Не думаю, что они придерживаются того же мнения.
   - Что вас заставляет так говорить?
   - Я видел их, - ответил я. - Я был в полосе боевых действий
под Кастлмейном три года назад. Вы помните тот конфликт на Новой
Земле? - я потер свое колено. - Я был тогда подстрелен и не смог
сориентироваться. Кассидиане вокруг нас отступали...
   Я умолк и взял рюмку виски. Грим сидел и ждал продолжения.
   - У меня был помощник, молодой кассидианин, - продолжал я. -
Моя младшая сестра за два года перед тем уехала по контракту на
Кассиду и вышла за него замуж. Этот помощник был моим шурином.
   Грим взял у меня пустую рюмку и снова наполнил ее.
   - Он не был военным. Он изучал механику в университете и ему
предстояло учиться еще три года. Но он не очень удачно сдал
экзамен, когда Кассида должна была поставить по контракту войска
Новой Земле. - Я перевел дыхание. - Ну, укоротим историю. Он
погиб на Новой Земле. Я думал, что спасу его, если возьму себе в
помощники.
   Я сделал глоток.
   - Но мы попали в зону боев. Меня ранило, двинулись танки
Френдлиза и стало очень "жарко". Все стали бежать, а Дэйв
попытался помочь мне. Он думал, что танки раздавят меня, прежде
чем заметят, что я ньюсмен... Потом нас взяли в плен. И
фельдфебель, один из этих фанатиков, приказал сам себе от имени
их Бога разделаться с пленными. Как будто это были низшие
существа, которых можно и нужно было убивать. И он их убил! Я
сидел под деревом и смотрел, как этот фанатик расстреливает их. Я
сидел там и видел Дэйва, видел, как он падает под градом пуль.
   Я никогда никому не рассказывал этого, но что-то в Гриме
располагало к нему и вызывало доверие.
   - Да, - сказал офицер. - Это очень плохо. А того фельдфебеля
нашли?
   - Его расстреляли, но что толку...
   Он кивнул и, не глядя на меня, сказал:
   - Они не все такие, поверьте мне.
   - Таких вполне достаточно, чтобы создать репутацию всем.
   - К несчастью, да. Поэтому в этой кампании, - улыбнулся Грим,
- мы постараемся уберечься от подобных вещей.
   - Скажите мне, - сказал я, поставив рюмку на стол, - как бы вы
поступили, если бы подобное произошло с вами? Так же?
   Наступила тишина. Она казалась мне томительно долгой в
ожидании его ответа. Я чувствовал, как мое сердце медленно
отстукивает удары. Наконец, Грим сказал:
   - Нет! Я бы так не поступил!
   - Но почему нет? - вскричал я.
   В комнате возникло напряжение. И я понял, что слишком
поторопился. Я говорил с ним, как с человеком, и позабыл, кем он
был еще. Я отбросил свое впечатление о нем, как о человеке, и
стал думать, как о дорсайце - личности, тренировавшейся всю
жизнь. Эта тренированность передавалась из поколения в поколение
и превратила этих людей в настоящих бойцов. Кейси не изменил тона
своего голоса, когда заметил, что я делаю что-то не то, он не
изменил тональности, но у меня создалось впечатление, что
расстояние между нами увеличилось.
   Я вспомнил, что рассказывали о его народе. О народе с
небольшого, холодного и гористого мира. Если бы дорсайцы
отказались наниматься на другие миры, а бросили бы им вызов, то
не было бы такого мира, который смог бы устоять перед ними.
Никогда прежде я не верил этому. Никогда я не думал об этом. Но
сидя здесь после того, что здесь произошло, это стало для меня
реальностью. Я уже знал, что то, что он сейчас скажет, будет
сущей правдой.
   - Я не поступлю так, - повторил Кейси Грим не спеша, - потому
что это будет противоречить второй статье Кодекса Наемников.
   Он резко улыбнулся и предложил пойти пообедать в офицерскую
столовую.
   Мы обедали вместе. Еда была очень хорошей. Кейси предложил мне
остаться на ночь, но я не мог лишить себя удовольствия
отправиться в тот холодный, безрадостный лагерь вблизи
Джозеф-тауна, где были мои враги.
   Я вернулся.
   Было около 23 часов, когда я проехал створ ворот и
припарковался у входа в штаб. Площадка перед ним была освещена
слабо. Возле стены я увидел какие-то сумеречные очертания.
Приглядевшись, я обнаружил, что это Джаймтон.
   Он находился не так далеко от меня. Я вышел из машины и
подошел к нему.
   - Мистер Олин, - ровным тоном сказал он, - рад вас видеть.
   В темноте я не мог видеть выражения его лица.
   - У меня к вам несколько вопросов, - улыбнулся я.
   - Уже довольно поздно отвечать на вопросы, - начал уклончиво
френдлизец.
   - Но это не займет слишком много времени, - я старался увидеть
его лицо, но оно продолжало находиться в тени. - Я посетил лагерь
Экзотики. Их командующий - дорсаец. Думаю, вы знаете об этом?
   - Да.
   Я почти разглядел движение его губ.
   - Я хотел бы задать вам всего один вопрос, полковник. Вы
приказываете своим людям убивать пленных?
   Между нами возникло короткое напряженное молчание. Затем
Джаймтон ответил:
   - Убийство или нанесение вреда военнопленным запрещены второй
статьей Кодекса Наемников.
   - Но вы ведь не относитесь к наемникам? Разве не так? Вы же
находитесь на службе Френдлиза?
   - Мистер Олин, - говорил он, пока я безуспешно пытался
разглядеть эмоции на его лице. Слова доносились до меня ровно,
спокойно, несколько растянуто. - Мой Господь приказал мне быть
его Слугой и вождем людей войны и ни в одной из этих задач я не
подведу его.
   И не добавив ничего больше, Блек повернулся и ушел.
   Я возвратился в свою комнату, разделся и лег на жесткую, узкую
кровать, которую они предоставили мне. Накрапывавший снаружи
дождь прекратился. Через открытое окно я мог разглядеть звезды.
   Я лежал, пытаясь заснуть, но события дня так взволновали меня,
что сна не было. Встреча с Ладной неожиданно удивила меня. Я
почти забыл, что он может вычислять действия такого человека, как
я, и обдуманно искать встречи со мной при помощи своей науки
онтогенетики.
   Поэтому мне необходимо было начать первому!
   Никто, думаю, не придет к фантастической мысли, что один
человек, даже такой, как я, может уничтожить культуру двух
человеческих миров Френдлиза. Но Ладна вполне может прийти к
такому выводу... Он вполне может прийти к этому своими
вычислениями и помешать мне... Я обязан быть первым!

   * * *

   Новый ветер дул между звездами. Четыреста лет назад мы все
были людьми Земли - Старой Земли, материнской планеты, которая
была моей родиной. Мы были одним народом!
   Но с переселением на новые миры человеческая раса "распалась",
если использовать термин Экзотики. Каждый маленький социальный
обломок и психологический тип развивался отдельно и
прогрессировал в создании определенных социальных групп. Мы имели
уже полдюжины специализированных обществ - военных на Дорсае,
философов на Экзотике, ученых на Нептуне, Кассиде и Венере...
   Изоляция подстегивала специализацию типов. Но наряду со
специализацией начали расти связи между мирами. Изолированные
миры, не признающие другие сообщества людей, просто-напросто
вымирали. Торговля между мирами стала торговлей
квалифицированными кадрами. Ценившиеся генералы с Дорсая
обменивались на психологов с Экзотики, коммуникационники со
Старой Земли, подобные мне, обменивались на конструкторов
космических кораблей с Кассиды. Это продолжалось уже больше ста
лет. Но эта торговля начала опять сплачивать миры. Экономика,
зиждящаяся на связях между планетами, начала сплачивать расу в
единое целое. И тут возникло противоречие - наряду с единством
миров каждая планета боролась за то, чтобы идти своим собственным
путем!
   Необходим был компромисс - не жесткая суровая религия
Френдлиза, отвергающая всякое соглашение и поэтому приобретшая
много противников. На других мирах общественное мнение было
настроено против Френдлиза. Дискредитировать их, унизить,
вымазать грязью, показать всю их несостоятельность в деле ведения
войн - вот что стало моей задачей. После этого они никогда уже не
смогут сдавать в наем своих солдат. Таким образом, нарушится
равновесие в торговле с другими мирами. Они не смогут больше
нанимать квалифицированных специалистов с других планет для того,
чтобы их два мира могли хотя бы сносно существовать! И тогда
наступит смерть! Они умрут. Как умер молодой Дэйв. Медленно, в
темноте...
   Я лежал в лагере Френдлиза, не в силах заснуть, и вспоминал. И
слышал топот марширующих солдат, которые не утихали здесь даже
ночью. "Солдат, не спрашивай..." - этот гимн определенно начинал
действовать мне на нервы. Но при мысли о том, что ему недолго
осталось звучать в этом мире, я успокоился. Начал накрапывать
дождь, своим мерным шепотом убаюкивая меня...

   ГЛАВА 25

   В день моего приезда на Святую Марию шел дождь. Но больше уже
дождей не было. День за днем поля подсыхали и вскоре уже
наверняка смогли бы выдержать вес танков. Тем не менее, и
Экзотика и Френдлиз не спешили с военными действиями, продолжая
тренировки своих солдат.
   За все то время, пока я находился на этой планете, я ничего не
слышал о Голубом Фронте, хотя, выполняя работу журналиста, имел
много контактов с местными жителями. Но одно все же я узнал -
ювелирная лавка, которую я посетил в первый же день по приезде,
оказалась покинутой. Этого мне только и надо было.
   После этого я установил наблюдение за Джаймтоном Блеком и к
концу недели мои ожидания оправдались.
   В девять часов, в пятницу, наблюдая за штабом Блека, я
заметил, как трое гражданских вошли в штаб Френдлиза. Они
оставались там чуть больше часа. Когда они ушли, я отправился
спать. Сны в эту ночь меня не беспокоили.
   Следующим утром мне принесли письмо из Службы Новостей с
личной благодарностью за подробные репортажи о событиях на Св.
Марии. Три года назад это меня здорово обрадовало бы. Но никак не
сейчас. Совет почему-то решил, что я привлек огромное внимание
человечества на всех мирах к событиям на Св. Марии, и поэтому
решил помочь мне, прислав нескольких помощников. Но я не мог
позволить, чтобы персонал "И. Н. С." видел то, чем я здесь
занимаюсь.
   Я сел в автомобиль и направился в Новый Сан-Маркос,
намереваясь посетить штаб Экзотики. Но километрах в двадцати от
Джозефтауна я был неожиданно остановлен патрулем Френдлиза. Они
узнали меня.
   - Ради бога, мистер Олин, - сказал один из них, подбежавший ко
мне ближе всех, - вам нельзя дальше ехать!
   - Не возражаете, если я спрошу почему?
   Солдат повернулся и указал вниз на небольшую долину между
двумя поросшими лесом холмами.
   - Тактический смотр, сэр.
   Я посмотрел в предлагаемом направлении. В небольшой долине
между двумя холмами было всего ярдов сто ширины. На поросших
лесом склонах виднелись проплешины сиреневых кустов. Они расцвели
всего лишь несколько дней назад. Сам луг был зеленым и хорошо
контрастировал с кустами цветущей псевдосирени. За "дубами",
составляющими основную массу деревьев, я заметил черную форму
солдат Френдлиза. А в середине всего этого, в самом центре луга
рассыпались цепью фигуры в черном и какие-то движущиеся
устройства. Высокая трава, подминаемая ими, оставляла хорошо
различимый след.
   Я оглянулся на юнца-солдата.
   - Похоже, что вы уже готовы разгромить Экзотику?
   Он посмотрел на меня, словно не почувствовал иронии в моих
словах.
   - Да, сэр, - сказал он серьезно.
   - И у вас не возникло ни тени сомнения? У вас не возникло и
мысли о том, что вы можете проиграть?
   - Нет, мистер Олин, - солдат отрицательно покачал головой. -
Человек, который идет в бой, руководствуясь повелением Господа,
не может проиграть, - он увидел мою усмешку и решил, что меня
необходимо еще убедить. - Господь простирает длань над своим
Воинством и все делает для того, чтобы оно победило... или
погибло с честью! А что есть смерть?..
   Я ответил за него, что есть смерть, но он этого не услышал.
Смертью был фельдфебель, убивший пленных. Вот что такое смерть!
   - Позовите-ка мне офицера, - попросил я солдата. - Мои
документы позволяют мне передвигаться здесь.
   - Сожалею, сэр, - отозвался еще один из патрульных. - Но мы не
имеем права оставлять наш пост без приказа офицера. А он вскоре
должен подойти. Так что подождите или возвращайтесь назад!
   Я было подумал, что это "вскоре" скорее всего будет нескоро!
Так оно и оказалось. Наконец, ближе к полудню, к нам подошел
лейтенант и разрешил мне следовать дальше.
   Когда я попал в штаб Грима, солнце уже садилось, отбрасывая на
землю длинные тени от деревьев. Казалось, лагерь уже спал. Но не
нужно было обладать большим опытом, чтобы понять, что силы
Экзотики уже выступили против солдат Джаймтона. Я нашел капитана
Джекола.
   - Могу ли я увидеть командующего Грима, - поинтересовался я у
него.
   Капитан покачал головой.
   - Сейчас нет, к сожалению.
   - Джекол, - напирал я, - поймите, что мне надо! Это не блажь
репортера. Дело идет о жизни и смерти. Я ДОЛЖЕН видеть Кейси
Грима.
   - Подождите, - согласился все же капитан. Он вышел из комнаты
и вернулся через пять минут.
   - Прошу вас, ньюсмен, - пригласил он меня следовать за ним.
   Мы оказались в небольшой комнатке, которая одновременно
служила и спальней и кабинетом и в которую сразу же вошел и Кейси
Грим, одетый в полевую форму. Он насмешливо посмотрел на меня и,
отослав капитана, обратился ко мне.
   - В чем дело, ньюсмен? Зачем я вам так срочно понадобился?
   - Я знаю, что вы готовы выступить против Экзотики, если уже не
выступили.
   Грим с усмешкой посмотрел на меня и начал рассматривать
убранство своего помещения. Глядя на него, я почувствовал в нем
какой-то особый, неуловимый признак дорсайца. Это не были его
физические параметры или же сила. Это не было даже то, что его с
детства тренировали для войны, как и всех рожденных для быта.
Нет, это было что-то жизненное, но непередаваемое. Какое-то
неуловимое отличие, характерное для дорсайцев. Похожее можно было
сразу же уловить у выходцев с Экзотики, Нептуна или же Кассиды.
Что-то общее было в каждой группе людей определенного мира. Я
мысленно сравнил Кейси с Джаймтоном, и мысль о какой-либо победе
Френдлиза стала смешной.
   Но угроза существовала.
   - Я расскажу вам, сэр, для чего я пришел, - не вынес я
молчания. - Ко мне поступили сведения, что Блек вошел в связь с
Голубым Фронтом. Прошлой ночью трое из этого тайного общества
посетили его.
   Кейси внимательно посмотрел на меня.
   - Я знаю!
   - Вы что, не понимаете? - удивился я. - Это же убийцы.
Убийство - их ремесло. И встреча их с Джаймтоном не случайна.
   Кейси все еще внимательно смотрел на меня.
   - Я знаю. Их задача - свержение нынешнего правительства, но
пока мы здесь, это бесполезно.
   - Согласен, сэр, - сказал я. - Это было бы верно, если бы они
не имели поддержки Джаймтона!
   - А они ее имеют? - оживился Грим.
   - Положение Френдлиза на этой планете безнадежно. Даже если
Гармония придет к выводу, что подкрепления необходимы, Джаймтон
все равно проиграет, ибо он знает, что вы уже выступили против
него. А помощь попросту не успеет подойти... Убийства запрещены
Кодексом Наемников и Уставом Ведения Войн, но вы не знаете
Френдлиза!
   Кейси странно взглянул на меня.
   - Вы?
   Я поймал его взгляд.
   - Ньюсмен, - продолжал Кейси Грим, - моя профессия требует,
чтобы я знал тех людей, с которыми воюю. Но что вас заставляет
знать их?
   - Моя профессия, сэр, - сказал я. - Может быть, вы забыли это,
но я ньюсмен! Мое дело - изучение людей, чтобы предугадывать их
поступки!
   - Это больше похоже на задачи психологов, - весело рассмеялся
Грим. - И что же вы нашли, изучая людей?
   - О, я видел людей. Видел торговца с Сеты - он ищет свою
максимальную прибыль, но продолжает оставаться человеческим
существом. Видел нептуниан и венериан, витающих в заоблачных
высях, но если вы вернете их к действительности, оторвете их от
науки, то увидите, что они ЛЮДИ! Видел уроженцев Экзотики,
подобных Ладне, с их умственными фокусами и видел фриландеров с
их тесной сплоченностью. Видел я все миры и все народы и скажу
вам, что есть нечто, характерное для всех них. Все они - ЛЮДИ!
Любой из них - ЧЕЛОВЕК. Только они специализируются в разных,
присущих только им, областях.
   - А Френдлиз нет?
   - Фанатизм, - покачал я головой. - Разве это ценность? Что
хорошего в слепой, грубой, тупой, бездушной ненависти, которая
лишает людей всего человеческого без надежды на исправление. Что
хорошего в том, что такая культура существует на свете?
   Кейси Грим покачал головой.
   - Вы что-то говорили, ньюсмен, о Голубом Фронте.
   - Да, - кивнул я головой. - Я пришел сюда предложить вам
следующее, командующий. Докажите, что Френдлиз нарушает Кодекс
Наемников и Устав Ведения Войн тем, что нанимает Голубой Фронт
для политических убийств, может быть, даже и вашего, тем самым вы
одержите победу на этой планете без единого выстрела.
   - Но как мне это доказать?
   - Думаю, что я смог бы быть вам полезным, командующий. У меня
есть кое-какие подходы к Голубому Фронту. Если вы дадите мне все
полномочия, то я пойду и перебью цену Джаймтона. Думаю, если вы
предложите признание их нынешним правительством, они успокоятся и
отвернутся от Френдлиза. Ладна и Святая Мария будут признательны
вам, если удастся так легко очистить планету от фанатиков.
   Ни один мускул не дрогнул на лице дорсайца.
   - А что я должен купить у них? - спросил он.
   - Свидетельство под присягой, что их наняли, чтобы убить вас,
сэр.
   - Но ни один межпланетный суд не поверит таким людям, -
возразил Кейси.
   - Ох, - вздохнул я и не мог не улыбнуться. - Они поверят мне,
как представителю "И. Н. С.", когда я подтвержу их слова.
   Опять повисло молчание. На его лице не возникло никаких
эмоций.
   - Вижу, - сказал он наконец, затем встал и прошел в прихожую.
- Джекол, - позвал он.
   На пороге возник капитан.
   - Сэр?
   - Мистер Олин остается здесь до дальнейших распоряжений.
   - Хорошо, сэр.
   Грим кивнул мне и вышел.
   Я стоял, окаменевший, не в силах произнести ни слова. Я не мог
поверить, что он арестовал меня, чтобы предотвратить тем самым
кое-какие мои дальнейшие действия. Я повернулся к Джеколу. Он
следил за мной с сочувствующим выражением лица.
   - Его преподобие в лагере? - спросил я.
   - Нет, - Джекол прошелся передо мной. - Ладна вернулся в
посольство в Блаувейн. Будьте хорошим парнем, ньюсмен, и сидите
смирно. А то в течение нескольких последующих часов вы можете
оказаться убитым.
   Мы стояли лицом к лицу и, недолго думая, я ударил его в
солнечное сплетение.
   В университете я немного занимался боксом. Упоминаю не для
того, чтобы вы считали меня мускулистым героем, а только для
того, чтобы объяснить, каким образом я освободился из-под опеки
Грима.
   Джекол упал на пол и лежал без чувств. Я перешагнул через него
и вышел.
   Лагерь был пуст и поэтому никто не остановил меня. Я сел в
свой автомобиль и уже через пять минут мчался по дороге в
Блаувейн.

   ГЛАВА 26

   От Нового Сан-Маркоса до Блаувейна было 1400 километров.
Обычно в хорошую погоду такая поездка заняла бы у меня часов
шесть, но поскольку было уже темно и опустился туман, до
посольства Ладны я добрался лишь через четырнадцать часов.
   Я позвонил и, когда привратник открыл дверь, поинтересовался,
здесь ли преподобный отец Ладна.
   - Мистер Олин? - поинтересовался охранник. - Преподобный отец
давно ожидает вас.
   Привратник улыбнулся, но я не обратил на его слова никакого
внимания. Я был слишком рад, что Ладна не успел еще уехать.
   Мужчина, который открыл мне дверь, провел меня через коридор
внутрь дома, и я предстал перед молодым симпатичным парнем,
уроженцем Экзотики, который представился личным секретарем Ладны.
Он встал из-за стола и вновь повел меня куда-то вглубь дома.
Перед какими-то дверьми юноша остановился и, сказав, что эта
дверь - вход в личный кабинет его шефа, удалился. Я открыл дверь
и переступил через порог. Но оказался не в кабинете, а в другом
каком-то коротком коридоре. И тут я увидел что-то невероятное. Ко
мне приближался Кейси Грим. Но к моему удивлению он только бегло
взглянул на меня, кивнул и прошел мимо. Тогда я понял, кто это
был. Конечно же, это был не Кейси. Передо мной только что прошел
его брат-близнец - Ян Грим - командующий гарнизоном войск
Экзотики в Блаувейне. Я никак не мог предполагать, что братья так
похожи, хотя неоднократно слышал, что они близнецы. Ведь Джекол
не раз говорил мне об их диаметральной противоположности. Если
Кейси, когда военные дела на занимали его, был под обен лучу
солнца, то Ян, его физический близнец, скорее напоминал Одина,
был подобен тени. Казалось, древняя дорсайская легенда
возвратилась к жизни. Передо мной только что прошел мрачный
человек с железным сердцем и темной одинокой душой. В могучей
крепости своего тела он был как отшельник в хижине среди гор. Это
был неистовый и одинокий Горец из древней сказки, вновь
возвращенной к жизни. Если верить слухам, то чернота, которую
излучал Ян, иногда рассеивалась в присутствии Кейси. Но несмотря
на столь удивительное различие, в военном смысле оба брата были
великолепными образцами дорсайских офицеров.
   Все эти мысли невольно вылетели у меня из головы, когда я,
пройдя через маленький коридор, толкнул дверь и оказался в
помещении лицом к лицу с Ладной.
   - Входите, мистер Олин, - сказал священник, вставая, - и идите
за мной.
   Он повернулся и вышел. Я последовал за ним и оказался на
открытой площадке у припаркованного аэромобиля. Ладна сел за
пульт управления и жестом пригласил меня садиться на заднее
сиденье.
   - Куда это мы направляемся? - подозрительно поинтересовался я.
   Священник, коснувшись кнопки автопилота, поднял аппарат в
воздух. Затем, повернувшись ко мне вместе с креслом, он произнес:
   - В полевой штаб командующего Грима! Его глаза были все того
же коричневого цвета, но они испускали какой-то лучистый свет,
который не позволял мне изучить выражение его лица.
   - Понятно... - протянул я, - но надобно вам знать, преподобный
отец, что мой статус ньюсмена защищает меня не только от
Френдлиза, но и от Экзотики. Произвол с ньюсменом даже на такой
планете, как Экзотика, не может пройти даром. Учтите это, святой
отец.
   Ладна сидел лицом ко мне. Его руки были сцеплены вместе.
Бледные руки на фоне голубизны одежды гипнотизировали меня.
   - Вы находитесь здесь в соответствии с моим решением, а не с
приказом Кейси Грима.
   - Я хотел бы знать почему? - спросил я с нажимом.
   - Потому что вы очень опасны!
   Он выпрямился в кресле, не отрывая от меня взгляда. Я ждал,
что он будет продолжать, но Ладна молчал.
   - Опасен? - удивился я. - Опасен для кого?
   - Для нашего будущего. Вы, ньюсмен, опасны для всех нас.
Будущее человечества...
   - К черту его! - воскликнул я.
   Священник покачал головой. Его глаза неотрывно следили за
мной.
   - Хорошо, - согласился я. - Объясните мне тогда, почему это я
опасен?
   - Потому что вы хотите уничтожить жизнеспособную часть
человеческой расы. И вы знаете как!
   Наступило короткое молчание. Аэромобиль беззвучно скользил над
полями.
   - Что это за странные инсинуации, сэр? - спросил я спокойно. -
Хотелось бы знать, почему они у вас возникли? На основании чего?
   - Из наших онтогенетических вычислений, - произнес Ладна таким
же спокойным тоном. - И это не выдумки, Там, а обоснованные
вычисления.
   - Опять эти ваши ученые, святой отец, стоят на моем пути, -
рассмеялся я через силу. - Чего вы конкретно сейчас хотите от
меня?
   - Я предлагаю вам, ньюсмен, выслушать меня.
   - Выслушать? Ну конечно! Ведь это моя обязанность -
выслушивать людей. Рассказывайте.
   Ладна поправил что-то на пульте, потом опять повернулся ко
мне.
   - Человеческая раса раскололась эволюционным взрывом, когда
межзвездная колонизация стала практически решенным делом. Это
произошло из-за расового инстинкта, от которого в полной мере мы
не избавились до сих пор.
   Я достал блокнот.
   - Мне надо кое-что записать.
   - Если желаете, - беззаботно согласился Ладна. - После этого
взрыва начали развиваться человеческие культуры, основанные на
отдельных качествах человеческой личности. Борющейся, сражающейся
ветвью человечества стал Дорсай. Ветвью, которая наделила
индивидуума верой и кое-чем другим, стал Френдлиз. Философская и
культурная ветвь - это Экзотика, к которой принадлежу и я. Мы
называем такие миры "осколочными культурами".
   - Мне об этом известно, - кивнул я.
   - Вы знаете о них, Там, но вы совсем не знаете их!
   - Что? Почему это?
   - Потому что вы, как и все наши предки - с Земли! Вы
представляете ствол, который включает все ветви человечества.
"Осколочные" люди эволюционно изменились по отношению к вам.
   Я почувствовал легкую боль, пронзившую мое тело. Эти слова
пробудили во мне эхо голоса Матиаса.
   - О? Боюсь, что я не замечаю этого.
   - Потому что вы не хотите замечать этого. Если бы вы
допустили, что они отличаются от вас, то должны были бы судить их
уже по другим нормам.
   - Отличаются от меня? Но в чем?
   - Они отличаются от вас, людей Старой Земли, чувством, общим
для всех индивидуумов "осколочных" миров - понимать и совершать
поступки инстинктивно, в то время как вы экстраполируете свое
воображение. Поймите, Там, отличие заключается в том, что вместо
всех сторон его умственных и физических способностей
представитель "осколочной" культуры имеет одну, в крайнем случае,
несколько необыкновенных способностей, остальные же игнорируются
и атрофируются. Эти способности развиваются вместо атрофированных
настолько сильно, что создается новая личность, и в этом случае
мы имеем не больного, неполноценного человека, а здоровую,
духовно богатую личность, сильно отличающуюся от нас.
   - Здоровую? - удивился я, мысленно увидев френдлизского
фельдфебеля, убивающего Дэйва у меня на глазах.
   - Да! Мы можем получить здоровых людей. Здоровых, как
культуру, а не как единичных представителей этой культуры.
   - Извините, - покачал я головой. - Но этому я не верю.
   - Вы верите, Там, - мягко проговорил Ладна. - Хоть
неосознанно, но вы этому верите. Поэтому-то вы и намерены
воспользоваться слабостью этой культуры, чтобы уничтожить ее.
   - Что еще за слабость?
   - Обычная слабость, в которую превращается любая сила. Должен
вам заметить, Там, что "осколочные" культуры из-за своей узкой
духовной специализации нежизнеспособны.
   Я постарался выглядеть ошарашенным. Буквально ошарашенным
этими словами.
   - Нежизнеспособны? Вы хотите сказать, что они не могут жить
сами по себе?
   - Думаю, что вы, ньюсмен, об этом уже сами догадались, -
холодно заметил Ладна. - В связи с распространением в космосе
человеческая раса изменяется под воздействием окружающей среды,
пытаясь адаптироваться к ней. Эти изменения затрагивают все
элементы личности. Теперь, в наше время, эти элементы -
"осколочные" культуры - выжили и приспособились. И вскоре должно
наступить время для взаимослияния ветвей, взаимопроникновения
культур с целью создания более совершенного, всесторонне
развитого человека.
   Аэромобиль начал снижаться. Мы прибывали к цели нашего
назначения.
   - Если же вы разрушите одну из "осколочных" культур, -
продолжал Ладна, - то в итоге не получится Человек, впитавший в
себя все осколочные ветви. А это будет означать смерть для
человечества. Потому что его целое, один ценный элемент его
"души", будет безвозвратно утерян.
   - А может быть, это не будет потерей?
   - Это будет жизненной потерей, - покачал головой Ладна. - И я
могу доказать это. Вы представитель "столбовой" культуры, имеете
в себе все элементы "осколочных" культур. Когда вы убьете часть
себя, как вы будете выглядеть?
   Аппарат коснулся земли. Дверь открылась. Я выглянул и увидел
поджидающего нас Кейси. Он стоял, рослый и жизнерадостный, почти
на две головы выше Ладны и выше меня тоже. Когда мы встретились с
ним взглядом, на его лицо проступило неудовольствие.
   - Я - ньюсмен, - с вызовом глядя на него, произнес я,
выпрыгивая из машины. - Не забывайте этого, генерал. Я делаю то,
что хочу делать!
   Кейси передернул плечами, но ничего не сказал.
   Ладна поздоровался с Гримом за руку и пошел внутрь здания. Мы
с Кейси последовали за ним. Среди офицеров, выстроившихся в
штабе, очевидно, был и Джекол, но я его не заметил.
   На столе Грима лежало что-то, что он поднял и передал мне.
   Это была мнемозапись от Элдера Брайта к командующему обороной
Х. Центра на Гармонии. Она была двухмесячной давности. Меня
удивило это, так как общеизвестно, что мнемозапись невозможно
перехватить и расшифровать.

   "Во имя Господа нашего!
   Да будет вам известно, генерал, что с тех пор, как наши войска
на Святой Марии не добились мгновенного успеха, не следует больше
оказывать им никакой помощи. Мы будем продолжать боевые действия
на этой планете без расширения нашего вмешательства. И если
случится, что исполняя ЕГО волю, мы не добьемся успеха, тогда
было бы верхом безбожия продолжать попытки нарушить это святое
желание. Наши братья на Св. Марии должны знать, что помощи им
ждать неоткуда, что им придется продолжить борьбу своими силами,
с верой в Господа и Непобедимость Святой Церкви. Внемлите этому
приказу во имя Господа нашего!
   По приказу того, кого зовут Старейшим среди избранных
   Элдер Брайт."

   Я оторвался от мнемо. Грим и Ладна следили за мной.
   - Как вы достали это? - изумился я. - Впрочем, нет, все равно
вы не скажете правды. Еще я хотел бы спросить вас, господа. То,
что здесь написано, уже давно известно. Так вот, почему вы
позаботились познакомить меня с этим документом?
   - Думаю, что это могло бы помочь вам переменить свой взгляд на
кое-какие вещи. Думаю... - медленно говорил Ладна.
   Но я перебил его.
   - Каким образом?
   - Если бы вы внимательно прочли это донесение и действительно
поняли бы, о чем упоминает Брайт, то вы смогли бы понять и
отдельно каждого из френдлизцев. Вы могли бы изменить свое
предубеждение против них.
   - А я так не думаю!
   - Позвольте мне сделать еще кое-что, - сказал Ладна. -
Возьмите мнемо с собой.
   Я застыл на мгновение.
   - Хорошо. Я возьму его с собой на квартиру и подумаю.
Поблизости есть автомобиль? - я посмотрел на Кейси.
   - Метрах в двухстах отсюда, - ответил он. - Но я вам не
советую пользоваться им. Френдлиз уже маневрирует у наших
позиций.
   - Возьмите мой аэромобиль, - предложил Ладна. - Флаг
посольства поможет вам пересечь линию фронта.
   - Спасибо.
   Мы направились к аэромобилю. Сев за пульт управления, я
поинтересовался у священника:
   - А как мне вернуть вам машину?
   - Вы можете послать мобиль назад автопилотом, Там, - предложил
Ладна, - когда он вам уже не понадобится.
   Я согласно кивнул.
   Закрыв дверцу, я взлетел.
   В полете я вытащил мнемо из кармана. Моя рука дрожала. Это был
рычаг. Архимедов рычаг, с помощью которого я смогу сокрушить
Френдлиз!

   ГЛАВА 27

   Меня уже ждали. Как только я приземлился в расположении войск
Френдлиза, четверо человек окружили мою машину, держа винтовки
наперевес. Я знал этих солдат. Один из них был фельдфебель,
которого я встретил в свое первое посещение лагеря, трое
остальных - солдаты караульной роты. Похоже, что френдлизцы и
меня узнали, так как стрельбы не последовало.
   - Мне нужен полковник, ребята, - крикнул я, открывая дверцу
машины.
   - Почему вы находитесь в этой машине, ньюсмен, - подозрительно
спросил фельдфебель. - Этот аэромобиль не должен находиться
здесь!
   - Я должен видеть полковника Блека немедленно. Поэтому-то я и
воспользовался аэромобилем Экзотики.
   Они не могли не понять, что я должен был видеть Блека по очень
важной причине, и я знал это. Они немного потянули время, но
уступили.
   Я нашел Джаймтона в его кабинете. Он был в полевом снаряжении,
как и Кейси. Но если на том оружие и снаряжение выглядели, как
игрушки, то у Блека они были тяжеловаты на вид.
   - Добрый день, - поздоровался офицер. Я прошел через комнату и
достал мнемо из кармана. Джаймтон нервно перебирал пальцами свое
снаряжение.
   - Вы выступили против Экзотики, полковник?
   Он кивнул. Никогда прежде я не был так близок к нему и не
видел его так отчетливо. Если раньше он виделся мне монументом,
изваянным из камня, то теперь я увидел вместо каменной
неподвижности печать усталости духа на его бледном лице. Под
глазами у него были темные круги. Уголки рта опустились.
   - Это мой долг, мистер Олин.
   - К черту долг, - вскричал я, - если ваши лидеры на Гармонии
вычеркнули вас из своих списков!
   - Я уже говорил вам, мистер Олин, - сказал он спокойно. -
Избранные не предают Господа и тем более друг друга!
   - Вы уверены в этом, полковник?
   Он слегка усмехнулся.
   - В этом предмете я более сведущ, чем вы.
   Я посмотрел в его глаза. Они были усталыми, но спокойными. Я
взглянул на фото в солидографе на столе, где на фоне церкви
стояли пожилые мужчина и женщина, а также юная девушка.
   - Ваша семья, Блек?
   - Да!
   - Вы вспоминаете их сейчас?
   - Я очень часто думаю о них!
   - И в то же время собираетесь убить себя?
   - Вы ничего не понимаете, Там.
   - О, я отлично вас понимаю. Понимаю всех вас, френдлизцев! Вы
так красиво лжете, так хорошо, что сами верите в свою ложь.
Потому что, если вы ее отбросите, вам ничего не останется! Не так
ли? Поэтому вы скорее погибнете теперь, чем допустите совершение
самоубийства, которое не является самой величественной вещью во
Вселенной! Вы скорее умрете, чем допустите прощение долгов или
чего-либо еще...
   Блек не двигался.
   - Кто вы, делающие глупость? - продолжал я дальше. - Я изучал
вас, как это делают люди на других мирах. Я знаю, что за
мумбо-юмбо ваша Объединенная Церковь! Я утверждаю, что тот путь,
о котором вы гнусавите на всю Вселенную, не есть тот, о котором
вы мечтаете! Я знаю вашего Брайта - этого узко мыслящего старика,
который возглавляет мировую тиранию и не верит в то, о чем сам
говорит. Я уверен, что ты знаешь это!
   И я ткнул ему под нос мнемо.
   - Читай!
   Он взял. Я отступил назад, чтобы лучше видеть выражение его
лица.
   Блек просмотрел документ и вернул мне его. Выражение его лица
не изменилось.
   - Могу я помочь вам встретиться с Гримом, полковник? -
поинтересовался я официальным тоном. - Вы могли бы перелететь
через линию фронта в посольском аэромобиле. Вы сможете
капитулировать прежде, чем начнется стрельба!
   Джаймтон отрицательно покачал головой.
   - Вы отказываетесь? - вскричал я.
   - Вам лучше переждать здесь, - тихо проговорил Джаймтон. -
Даже с посольскими флагами мобиль может быть обстрелян над
боевыми порядками наших войск. - Он отвернулся от меня, словно
собираясь уходить.
   - Куда ты? - закричал я, протягивая ему мнемо. - Поверь, это
действительность!
   Он остановился и внимательно посмотрел на меня. Затем подошел
и сжал своими пальцами мою руку с зажатым мнемо. Я не ожидал, что
в нем столько силы.
   - Поверь мне, Там, что я все знаю... И еще, я хотел бы
предостеречь вас, мистер Олин, чтобы вы не вмешивались больше ни
во что! Мы выступаем.
   Блек повернулся и...
   - Ты лжец! - я должен был остановить его и поэтому, схватив со
стола солидограф, швырнул его на пол.
   Френдлизец повернулся, как кот, и бросился к моим ногам
собирать осколки.
   - Вот что вы делаете! - крикнул я, указывая на них.
   Он посмотрел на меня так, что я замер.
   - Если бы не мои обязанности, то...
   Он умолк. Я увидел его глаза, впившиеся в меня. Это был
убийца!
   - Ты... - спросил я медленно. - Ты не веришь мне?
   - Что заставило тебя думать, что мнемо принудит меня изменить
свои убеждения?
   - Прочти! - прорычал я. - Брайт написал, что помощи не будет!
И вам ничего не сказали из опасения, что вы капитулируете!
   - Вот что ты понял!
   - А как же еще? Что же другое можно было прочитать в этом
приказе?
   - Так, как там написано, - он встал прямо, сверля меня
глазами. - Вы прочитали это без веры, ньюсмен, отбросив Имя и
Волю Божью. Старейшина Брайт не писал, что мы покинуты. Он
вверяет нас в руки нашего Бога! А если нам не сообщили об этом,
то только для того, чтобы никто не суетился и не надевал на себя
венец мученика. Взгляните, мистер Олин, это написано черным по
белому!
   - Но он не это имел в виду. Не это! Кроме того, ведь он сам
приказал, чтобы вам сообщили о прекращении поддержки. Но вам
никто ничего не говорил. Значит, в его окружении...
   - Мистер Олин, - покачал головой Блек, - я не могу оставить
вас в таком заблуждении.
   Я всмотрелся в его лицо и заметил искры симпатии к себе.
   - Это ваша собственная слепота, - начал он, - сбивает вас. Вы
ничего не видите и поэтому верите, что человек не может видеть.
Наш Бог - не имя. Вот почему в наших церквях нет украшений,
которые создавали бы экран между нами и нашим Богом. Послушайте
меня, мистер Олин. Церкви сами по себе ничего не значат. Наши
Старейшины и Вожди, хотя они и Избранные и Посвященные, являются
не более чем простыми смертными. Никто не может поколебать нашу
веру, ни люди, ни вещи, ни обстоятельства. Даже если бы то, что
вы сейчас говорите, и имело место и наши Старейшины и были бы
горсткой тиранов, то вы не можете этого доказать! Допустим, это
даже вам удалось бы каким-то немыслимым образом, но веру и
надежду в наших сердцах вам так и не удалось бы убить! И даже
если бы против нас выступили все легионы Вселенной, я все равно
повел бы своих солдат на них и ничто не смогло бы остановить
меня!
   Он умолк и отвернулся. Постояв секунду, он вышел из комнаты.
   Я стоял, не зная, что предпринять. Выбежав из комнаты, я уже
не смог догнать Джаймтона.
   Военный бронеавтомобиль уже трогался с места.
   - Это верно для вас, ну, а для ваших людей? - закричал я ему
вдогонку.
   Они могли и не услышать меня. Неудержимые слезы побежали из
моих глаз. Но я продолжал кричать, что есть мочи.
   - Ты убиваешь своих людей, чтобы доказать свою правоту! Ты
убиваешь беспомощных людей!
   Взлетающий бронеавтомобиль направлялся на юго-запад к
ожидавшим его войскам. И мои слова только глухим эхом отразились
от пустых зданий и деревьев.

   ГЛАВА 28

   Мне следовало бы уехать в космопорт, но я снова сел в
аэромобиль и перелетел через линию фронта и оказался в штабе
войск Грима.
   Я совершенно не заботился о своей жизни. Здесь мы, вероятно,
были похожи сейчас с Джаймтоном. Думаю, что меня по крайней мере
дважды обстреляли, несмотря на посольские флажки, пока я
пересекал линию фронта.
   Незнакомые люди окружили меня, когда я посадил машину возле
командного пункта Грима. Пришлось предъявить им свои документы.
   Меня провели к опушке небольшой дубовой рощи и здесь, в тени
огромного дуба, я увидел небольшую группу людей. Грим, Ладна и
офицеры штаба наблюдали по приборам за перемещением своих войск и
отрядов противника. Но громкая речь была вызвана поступающими
данными из центра связи, находящегося тут же, невдалеке.
   Солнце едва просвечивало сквозь густую крону деревьев. Был
почти полдень, день стоял ясный и теплый. Никто не обратил на
меня внимания. И только Джекол бросил мне холодный взгляд,
продолжая заниматься своим делом. Но, должно быть, выглядел я
довольно паршиво, потому что, оторвавшись от компьютера, он
предложил мне стаканчик дорсайского виски.
   - Спасибо, - поблагодарил я его после того, как одним махом
опорожнил запотевшую рюмку.
   - Не стоит, - капитан опять занимался своим делом.
   - Джекол, - попросил я, - расскажите мне, что происходит.
   - Смотрите сами.
   - Я ничего не понимаю. Извините меня за то, что я предпринял
против вас. Но ведь это моя работа - добывать новости. А меня
хотели оградить...
   - Мне запрещено болтать с гражданскими, - начал было капитан,
но тут лицо его просветлело. - Так и быть, ньюсмен. Я согласен,
но только потому, что вы хороший боксер. Ваш "хук" правой был
великолепен. Пошли.
   Он подвел меня к смотровому экрану, где стояли Ладна и Кейси,
рассматривая непонятные линии и значки.
   - Это, - указал Джекол, - перед вами, ньюсмен, карта
местности, на которой будут развертываться боевые действия. Вот
это, - палец показал на две извивающихся линии, - реки Макинток и
Сарай. Там, где они сходятся, в десяти милях отсюда, находится
Джозефтаун. Вот эти холмы, как вы видите, как раз между реками.
Хорошая позиция, чтобы обороняться, и плохая, чтобы наступать.
   - Почему?
   - Если вы туда попадете, то увидите, что здесь, - палец опять
показал на извилистые линии рек, - высокие обрывистые берега, на
которые нелегко взобраться, но откуда очень легко отбить любой
десант. Кроме того, прямо перед холмами открытая ровная
местность, хорошо просматриваемая. И так до самого Джозеф-тауна.
С другой стороны также довольно открытая местность и, проводя
атаку, придется очень долгое время находиться под огнем
противника. Поэтому-то мы и не спешим. Мы занимаем лучшую
позицию, лучше вооружены и превосходим противника численностью.
   В голосах людей, стоящих вокруг нас, что-то изменилось. Мы
повернулись. Все всматривались в экран видеофона. Мы протиснулись
между двумя офицерами и увидели на экране лужайку, поросшую
травой, на небольшом холме. В центре холма возле длинного стола
развевался френдлизский флаг. Возле стола было много стульев, но
сидел лишь один френдлизский офицер.
   Местность была довольно живописна. Лужайка, поросшая по краям
цветущими кустами псевдосирени, окаймленная высокими
темнозелеными "дубами", выглядела на экране очень красиво.
   - Я знаю это место, - начал было я объяснять Джеколу.
   - Тихо, - приказал он.
   И тут я услышал, что перед нашей группой говорил только один
голос.
   - ...стол переговоров.
   - Они вызвали? - послышался голос Кейси.
   - Нет, сэр, - произнес первоначальный голос.
   - Они просто передали в эфир этот видеосюжет без комментариев.
Похоже, что это все же "стол переговоров".
   - Похоже! - согласился голос Кейси.
   - Придется идти.
   Я протиснулся через толпу и, увидев уходящих Кейси и Ладну,
бросился вдогонку. Послышался крик Джекола, но я не обратил на
него никакого внимания. Я был уже возле них, когда, услышав
крики, они обернулись.
   - Я пойду с вами, - предложил я без всяких предисловий.
   - Если так хотите, - согласился сразу же Кейси, - то
пожалуйста. Оставьте его нам, Джекол, - сказал он подбежавшему
капитану.
   - Есть, сэр, - только и мог сказать капитан Марат.
   Когда мы остались втроем, Кейси повернул ко мне голову и
спросил:
   - Почему вы хотите идти со мной, мистер Олин?
   - Моя работа требует от меня смелости, командующий.
   - Тогда пошли, - усмехнулся тот и повернулся к Ладне. -
Надеюсь, ваша работа не требует от вас смелости?
   - О, нет, - серьезно проговорил священник. - Мне, пожалуй,
лучше будет остаться. - Ладна повернулся ко мне. - Удачи вам,
мистер Олин, - сказал он и ушел.

   * * *

   Мы проделали недолгий путь до холма на бронированной
платформе. Возле возвышенности нас остановил патруль Экзотики.
Кейси вылез из вездехода и ответил на приветствие начальника
патруля.
   - Вы видели стол переговоров, лейтенант? - задал вопрос Грим.
   - Да, сэр. Тот офицер все еще там.
   - Хорошо. Будьте здесь со своими людьми. Мы с ньюсменом пойдем
и посмотрим.
   Мы пошли, продираясь сквозь кусты и деревья, пока не оказались
ярдах в пятнадцати от фигуры в черном.
   - Что вы думаете обо всем этом, - спросил Кейси, вглядываясь в
происходящее на лужайке.
   - Почему его не подстрелят?
   Он посмотрел на меня свысока.
   - Чтобы его застрелить, много ума не надо. Но меня интересует
другое. Вы ведь совсем недавно видели командующего Френдлиза.
Если это настоящий стол для переговоров, тогда я спрашиваю вас -
Блек готов капитулировать?
   - Нет! Он был против капитуляции.
   - М-да... - покачал головой Кейси.
   - Но почему вы думаете, что Блек готов капитулировать, сэр?
Когда я был в расположении войск Френдлиза...
   Кейси взмахом руки остановил меня.
   - Стол переговоров обычно служит для проведения разговора об
условиях сдачи!
   - Но они же не просили вас о переговорах! Они просто передали
эту картинку в эфир!
   - Да, - согласился генерал. - Но могло же быть так, что
просьба о помощи противоречит его принципам... А так может
получиться, что мы случайно обнаружили друг друга за столом
переговоров.
   Он повернулся и сделал знак рукой. Лейтенант, ожидавший нас
поблизости, тут же оказался рядом.
   - Сэр?
   - Поблизости есть френдлизцы?
   - Четверо. Наши приборы различают их довольно четко. Да они и
не пытаются прятаться. Больше никого.
   - Лейтенант, будьте так добры, подойдите к этому френдлизцу и
спросите его, что ему надо.
   - Слушаюсь, сэр.
   И он побежал к центру лужайки.
   Они стояли лицом друг к другу и о чем-то разговаривали. Затем
лейтенант повернулся и пошел к нам.
   Он встал перед Кейси и отдал честь.
   - Командующий, - проговорил он. - Командующий избранными
войсками Господа желает встретиться с вами для обсуждения условий
капитуляции.
   - Благодарю, лейтенант, - кивнул Грим. - Думаю, мне надо
сходить. Вы, - обратился он к патрульному, - держите здесь своих
людей наготове. Если Блек хочет сдаваться, я буду настаивать,
чтобы он немедленно явился на встречу.
   - Слушаюсь, сэр, - лейтенант снова отдал честь.
   - Возможно, он захочет, чтобы сведения о капитуляции
немедленно дошли до его солдат...
   - Сэр, - подал я голос. - Но Блек не собирается сдаваться!
Ведь я только недавно беседовал с ним об этом.
   - Мистер Олин, - повысил голос Грим. - Полагаю, что вам лучше
вместе с лейтенантом остаться здесь. Отсюда вы все равно все
увидите.
   - Ну, нет, генерал, - усмехнулся я. - Я иду с вами. Если это
настоящие переговоры, там не будет опасно. Если же это не так, то
зачем же вам туда идти?
   Кейси странно посмотрел на меня.
   - Хорошо. Пошли.
   Мы вышли из-под деревьев. Когда мы подошли к столу, там уже
были четыре фигуры в дополнение к уже бывшему там прежде офицеру.
Очевидно, это были те, о ком лейтенант говорил, что они находятся
под прикрытием деревьев. Там уже находился и Джаймтон.
   Генерал и полковник приветствовали друг друга.
   - Полковник Блек? - спросил Грим.
   - Да, командующий Грим, - отозвался френдлизец. - Я пригласил
вас для встречи.
   - С удовольствием принимаю ваше предложение, полковник.
   - Я желал бы обсудить условия сдачи, - медленно произнес
Джаймтон.
   - Я могу предложить вам, - начал Кейси, - обычные условия,
оговариваемые Кодексом Наемников...
   - Вы не поняли меня, генерал, - перебил его Блек. - Я пришел
сюда, чтобы обсудить вашу капитуляцию.
   Флаг, развевающийся возле стола, затрепетал.
   Внезапно я обратил внимание на угрожающую неподвижность черных
фигур.
   - Боюсь, что вы ошибаетесь, полковник, - усмехнулся Грим. - Я
занимаю более выгодную позицию, и ваше поражение неизбежно.
   - Так вы отказываетесь капитулировать?
   - Да! - строго ответил Кейси.
   И в этот момент я увидел, что ровная линия черных фигур
сломалась.
   - Осторожней, - крикнул я, но было уже слишком поздно.
   И тут впервые я увидел в деле человека с Дорсая. Реакция Кейси
была такой быстрой, что казалось, будто он читал мысли Джаймтона.
Когда руки френдлизцев еще только тянулись к кобурам, Грим уже
летел над столом с пистолетом, зажатым в руке. Казалось, он
вонзился в первого френдлизца - они оба кубарем полетели на
землю. Но если Кейси поднялся и продолжил свое стремительное
движение, его противник так и остался лежать на земле. Не обращая
внимания на поверженного противника, он с ходу выстрелил и, упав,
покатился по земле.
   Френдлизец справа от Джаймтона упал. Блек и еще двое
попытались перехватить Кейси, но их оружие еще не было нацелено
на дорсайца. Кейси резко остановил свое движение, словно
наткнулся на каменную стену. Он вскочил на корточки и этим
напомнил мне напряженного дикого зверя, уже готового к прыжку. На
какую-то долю секунды он замер и дважды выстрелил. Еще двое
френдлизцев, нелепо взмахнув руками, попадали в траву.
   Теперь Джаймтон стоял лицом к лицу с Кейси с наведенным на
того оружием. Он выстрелил, и воздух пронзила голубая вспышка. Но
Кейси успел в последнее мгновение прыгнуть в сторону. Лежа на
боку в траве, он еще дважды успел выстрелить из своего пистолета.
   Бластер Блека поник в его руке. Джаймтон повернулся,
покачнулся и попытался свободной рукой ухватиться за край стола.
Он попытался овладеть непослушным оружием, но не смог, и бластер
бесшумно упал в траву. Пытаясь перенести вес своего тела на руку,
которая опиралась на край стола, Блек повернулся ко мне лицом. Он
все еще владел своей мимикой, но в его глазах уже возникло
какоето непередаваемое выражение, которого я никогда прежде не
видел. Что-то подобное тому, что появляется на лице триумфатора,
который только что одержал победу и которому больше уже ничто не
угрожает! Слабая улыбка пронзила кончики его губ. Улыбка
внутреннего триумфа...
   - Там, - прошептал он. Затем жизнь ушла из его лица, и он
рухнул на стол.
   Близкий взрыв потряс землю. С вершины холма патрульный
лейтенант, которому Кейси приказал быть поблизости, выстрелил
дымовой шашкой, которая, взорвавшись, скрыла нас от наблюдения
врагов. Дымовая завеса плыла в голубом небе, и под ее защитой мы
с генералом начали отходить. Все закончилось. Но мне навек
запомнилась мертвая слабая улыбка на лице Джаймтона.

   ГЛАВА 29

   Я наблюдал церемонию капитуляции войск Френдлиза. Их
командование пришло к выводу, что даже Старейшие не могли бы
упрекнуть офицеров в принятии такого решения. Даже Блек не мог
уже приказать им умереть, так как их командующий погиб.
Командующий, который досконально знал тактическую ситуацию.
Войска лишились управления, головы, и при превосходстве
противника по всем параметрам их смерть в глазах всего
человечества была бы совершенно бессмысленна. Но этому я не
радовался. Для меня уже ничего не осталось. НИЧЕГО!
   Если бы Джаймтон преуспел в деле убийства Кейси - даже если бы
в результате этого он добился капитуляции войск Экзотики - я мог
бы кое-что получить из этого эпизода. Но он только попытался и...
погиб.
   Я отправился назад на Землю в прострации, непрерывно мучая
себя вопросом "почему"?
   Вернувшись, я сказал своим коллегам, что болен. Они лишь
взглянули на меня и сразу поверили. Я бросил работу и засел в
библиотеке Службы Новостей, изучая редкие материалы из истории
Френдлиза, Дорсая и Экзотики. Для чего? Я не знал. У меня было
чувство солдата, приговоренного к смерти за невыполнение боевого
задания. В одной из сводок новостей я неожиданно наткнулся на
заметку, в которой сообщалось, что тело Джаймтона отправлено на
Гармонию для погребения, и я внезапно понял, что ожидал этого!
Противоестественного чествования фанатика фанатиками. Фанатика,
который с четырьмя подручными пытался подло убить вражеского
командира, убить, прикрываясь парламентерским флагом. Об этом
можно было бы и написать...
   Я наскоро собрал документы и вылетел на Гармонию.
   По пути мне пришло поздравление Пирса Лифа в связи с избранием
меня в Совет Гильдии - и это привело меня в отличное
расположение. Оказывается, не все так плохо, как могло бы
показаться на первый взгляд.
   Через несколько дней я был уже в том самом городишке -
Поминание Господа - в котором я уже имел счастье встречать Блека.
   Я направился в церковь, куда двигались все люди в темных
скорбных одеждах. Интерьер церкви был бедным, лишенным каких-либо
украшений: без окон и каких-либо архитектурных излишеств. Через
простое, круглой формы отверстие в потолке свет падал на тело
Джаймтона, которое лежало на площадке, очевидно, отведенной для
подобных случаев. Тело до подбородка было накрыто темным
полотенцем. Я пристроился за линией людей, медленно двигавшихся,
чтобы проститься с телом. Справа и слева от цепочки людей стояли
в мрачном молчании служки. Было довольно темно. Музыки не было,
лишь тихий шепот молящихся голосов нарушал однообразную тишину.
Как и Джаймтон, люди здесь были смуглыми. Темные в темном, они
двигались и исчезали в темноте.
   Наконец я очутился возле Блека. Он выглядел так, как я его
помнил. Казалось, смерть не имела власти над ним. Он лежал на
спине, его руки были сложены по бокам, губы были плотно сжаты.
Только глаза были закрыты.
   Несмотря на темноту, в тот момент, когда я отходил от тела, я
вдруг почувствовал, что за мной наблюдают. Резко повернувшись, я
встретился глазами с девушкой, которую однажды уже видел... видел
в солидографе Джаймтона. На мне не было гильдийской формы - не
имело смысла АФИШИРОВАТЬ СЕБЯ В ЭТОМ мире. В тусклом блеске
свечей, стоящих у изголовья гроба, лицо девушки напоминало мне
древний лик с иконы Старой Земли.
   - Вы были ранены, - обратилась она ко мне мягким голосом, -
вы, должно быть, один из тех наемников, которые знали брата еще
по Нептуну, перед тем, как его отозвали на Гармонию. Мои родители
были бы рады встретиться с другом их сына... Это их утешит,
хотя...
   Ветер пронесся между нами, и ледяной холод пробрал меня до
мозга костей.
   - Нет, - пробормотал я, - нет, я не знал его. Я никогда не
знал вашего брата.
   Резко повернувшись, я направился к выходу. Я почти бежал. Но
пройдя футов пятьдесят, внезапно понял, что обращаю на себя
взгляды. Замедлив шаг, я оглянулся. Девушка уже потерялась в
черноте тел. Подойдя к выходу, я отошел в сторону и стал
внимательно разглядывать толпу людей в черных одеждах со
склоненными головами, медленно выходящих из церкви и непрестанно
шепчущих молитвы тихими голосами. Я стоял, и голоса медленно
убаюкивали мой разум.
   Внезапно в мой мир ворвался взволнованный голос девушки:
   - ...он отрицал, что был знаком с братом. Думаю, что это один
их тех наемников, которые были с Джаймтоном еще на Нептуне...
   Я очнулся и увидел стоящую в нескольких футах от меня девушку,
обращавшуюся к какому-то мужчине. Она повернула голову... и наши
взгляды опять встретились.
   - Нет, - почти прохрипел я. - Я же сказал, что не знал его. Я
не понимаю, о чем вы говорите.
   Почти ничего не соображая, я бросился вон, расталкивая толпу
людей.
   Пробежав порядочный отрезок, я немного успокоился, не слыша за
собой шума погони. Я остановился и огляделся.
   Я был один. Дождь, который едва накрапывал, когда я только
заходил в церковь, теперь стал сильнее. Стало темно. Я не
заметил, как возле меня остановился автомобиль.
   - Итак, - раздался голос за моей спиной. - Вы не знали его?
   Эти слова парализовали меня. Как затравленный волк, я
захрипел.
   - Да, я знал его! Что вы еще хотите от меня, - я обернулся.
   Передо мной стоял Ладна в своей голубой одежде, так и не
тронутой, казалось, дождем. Его руки, никогда не знавшие оружия,
были сжаты перед собой. Но моя волчья сущность знал, что он
охотник и очень хорошо вооружен.
   - Вы? Что вы здесь делаете?
   - Наши вычисления показали, что вы будете здесь, Там, - мягко
сказал Ладна. - Поэтому-то я и приехал сюда. Но почему вы здесь?
Среди этих людей, где найдется по крайней мере несколько
фанатиков, слышавших лагерные сплетни о вашей причастности к
смерти Блека и капитуляции Френдлиза?
   - Слухи? Кто распространяет их?
   - Вы своими действиями на Св. Марии сделали все для того,
чтобы... Разве вы не знали, как рискованно для вас приезжать
сюда?
   Я открыл было рот, но тут же закрыл его, так как понял, что он
все знает.
   - Что если кто-то скажет им, что Там Олин, журналист,
освещавший события на Св. Марии, присутствует здесь инкогнито?
   Я мрачно посмотрел на священника.
   - Но если вы это сделаете, то как же ваши принципы? -
усмехнулся я.
   - О, можете не беспокоиться!
   Но мне уже не было страшно, лишь какое-то тяжелое чувство
тяготело надо мной.
   - Зовите их, - захохотал я.
   Ладна странно посмотрел на меня.
   - Если бы я этого хотел, то зачем бы мне было сюда приезжать?
Достаточно было бы одного только слова!
   - Но почему же тогда вы здесь? Какое дело вам и всей вашей
Экзотике до меня?
   - Мы заботимся о каждом индивидууме, - сказал Ладна. - Но
больше всего мы заботимся о всей расе. А вы все еще опасны для
нее. Вы, непереубежденный идеалист, Там, наделенный
разрушительной способностью, которая в полной мере проявилась на
Святой Марии. Что если повернуть вашу способность против вас же,
чтобы уберечь всю расу людей?
   Я рассмотрел и услышал горечь в своем смехе.
   - Что вы намерены делать?
   - У меня есть для вас новость, Там. Кейси Грим - мертв!
   - Мертв?
   - Его убили трое из Голубого Фронта пять дней назад.
   - Убили? - прошептал я. - Почему?
   - Потому что война была закончена, - пояснил Ладна. - Потому
что смерть Джаймтона и капитуляция войск Френдлиза устранили
обычные тяготы войны, ложащиеся на плечи гражданского населения,
и тем самым лишили Голубой Фронт возможности получить всеобщую
поддержку населения Св. Марии. Голубой Фронт надеялся, что
убийство Кейси Грима повлечет за собой действия со стороны его
солдат против гражданского населения этой планеты, а это в свою
очередь повысит престиж этой оппозиционной партии.
   Я смотрел на священника.
   - Все вещи взаимосвязаны, - продолжал Ладна. - Если бы вы не
вошли в конфликт с Блеком на Святой Марии и он не проиграл бы,
Кейси остался бы жив!
   - Что? Что вы такое городите?
   - Это показывают наши вычисления, Там!
   - Джаймтон и я? - в горле у меня стало сухо.
   - Да, - кивнул головой Ладна. - Вы стали фактором, который
помог Джаймтону Блеку принять решение.
   - Я... помог ему? Я?
   - Он все понял благодаря вам. Он все увидел сквозь призму
вашего желания отомстить. Разрушительная сущность ваших мыслей,
Там, настолько глубоко укоренилась в вас, что даже ваш дядя вряд
ли смог бы искоренить ее.
   Дождь гремел вокруг нас. Но каждое слово Ладны четко
доносилось до меня.
   - Я не верю вам! - закричал я. - Я не верю, что это я толкнул
его на убийство!
   - Говорю тебе, - покачал головой Ладна, - что ты не вполне
представляешь себе эволюцию наших "осколочных" культур. Вера
Джаймтона не была разновидностью чего-то такого, что можно было
бы легко разрушить каким-то внешним вмешательством! Если бы ты
излагал факты, как твой дядя Матиас, Джаймтон даже не прислушался
бы к тебе. Он бы просто начал избегать тебя, как бездушного
человека. Но на самом же деле он начал прислушиваться к тебе, как
к человеку, говорившему голосом Сатаны!
   - Я не верю этому! - завопил я.
   - Поверишь! У тебя нет другого выхода. Слушай дальше, мальчик.
Джаймтон только так мог найти решение!
   - Решение?
   - Это был человек, способный умереть за веру. Но как командир
он решил, что слишком тяжело заставлять своих подчиненных умирать
по той же причине. Но ты предложил ему то, что он распознал как
"выбор дьявола". Что означала бы его жизнь в этом мире после
капитуляции его веры и людей? Он уклонился от конфликта,
разрешением которого могла стать смерть его или его подчиненных!
   - Что за безумец выдумал все это?
   - Не безумец, Там, отнюдь не безумец. Когда он понял это, его
ответ стал очевиден. Все, что он должен был сделать - это
отвергнуть предложение Сатаны. И он пришел к абсолютной
необходимости своей смерти.
   - Я спрашиваю вас, преподобный отец, о решении, но разве оно
было единственным?
   - Да, это было единственное решение, - кивнул Ладна. - Он
пришел к выводу, что только одно может заставить его людей
капитулировать, и вы это знаете!
   Эти слова повергли меня в шок.
   - Но он ведь не собирался умирать!
   - Он отдался в руки своему Богу. Он понимал, что лишь чудо
может его спасти.
   - Что вы несете? - возмутился я бессильно. - Он предложил
переговоры и взял четверых...
   - Разве он давал сообщение о переговорах? А его люди были
мучениками!
   - Он взял четверых, - захлебываясь, орал я. - Четыре и один -
пять! Пятеро против одного Кейси! Одного! Я стоял там и все
видел. Пятеро против...
   - Там!
   Простое слово остановило меня. Внезапно я испугался. Я ничего
больше не хотел слышать об этом. Я боялся, что он может еще
что-то сказать мне. Я знал, что это будет, и только сильное
нежелание знать это заставило меня перечить ему.
   Голос Ладны приглушенно дошел до меня.
   - Неужели ты мог подумать, что Блек за минуту поглупел? Он был
продуктом "осколочной" культуры. Он распознал в Кейси другого ее
представителя. Неужели ты думаешь, что он верил, будто чудо
свершится? Что он, даже с четырьмя неистовыми фанатиками, сможет
захватить врасплох и убить вооруженного, настороженного и
готового ко всему человека с Дорсая... Убить, когда их оружие не
было даже наведено на него? Пойми, что они сами себя убили! Они
сами пошли на это!
   Сами... сами... сами...
   Я не замечал ни дождя, ни грома. Но вот я очнулся и вспомнил.
   С самого начала я внутренне понимал, что фанатик, который убил
Дэйва, не был обобщенным экземпляром всех френдлизцев. Джаймтон
не был обычным убийцей, хотя я и пытался убедить себя в
противоположном. Но теперь ложь рассыпалась! Джаймтон не был
обычным фанатиком, так же как Кейси не был обычным солдатом, а
Ладна - философом. Они были чем-то большим, чем людьми в земном
смысле этого слова. Вот почему, когда я пытался навязать им свою
волю, это у меня не получилось.
   Высокогорная, каменистая земля Дорсая, Френдлиза, да и других
миров, была землей, взрастившей их всех, не знавших прямой лжи и
метаний.
   Они были отлиты из чистого металла "осколочных" культур. И их
сила шла от этого металла. Они не знали ошибок. И это искусство
ума и тела делало их непобедимыми. Людей, подобных Кейси, никто
не мог победить. Никто не мог сокрушить веру людей, подобных
Блеку.
   Даже если бы армия отступила, Кейси остался бы на своем посту
и исполнял бы свой долг до конца. Он дрался бы один с целой
армией. Она могла бы убить его, но не победить!
   Они шли вверх по этой горной и каменистой земле - все: Дорсай,
Френдлиз, Экзотика... И я был достаточно глуп, чтобы попытаться
остановить их. Неудивительно, что я потерпел поражение, как
всегда и предсказывал Матиас. У меня никогда и не было надежды
победить...
   Поэтому я возвращался назад, к действительности, как человек,
колени которого гнутся под собственным весом.
   Дождь закончился, и Ладна взял меня за руку. Как и у
Джаймтона, рука у него была очень сильной.
   - Дайте мне уйти, - промямлил я.
   - Куда?
   - Куда-нибудь, - пробормотал я. - Я уйду... куда-нибудь,
только бы уйти...
   - Это нелегко, - покачал головой Ладна. - Ты не можешь уйти
отсюда сейчас. Ты можешь только поменять сторону.
   - Сторону? - переспросил я. - Что за сторона?
   - Сторону, которая заставляет человека идти против своей
эволюции - сторону твоего дяди. Поменять на эквивалентную
сторону, которая является нашей. Должен тебе сказать, что полотно
человеческого будущего должно быть соткано и этому необходимо
помочь. Тебе следует поменять русло, Там, - не препятствовать
эволюции, а помогать ей.
   Я покачал головой.
   - Нет, - пробормотал я. - Ничего не выйдет. Вы видели, что я
двигал небеса и землю, двигал политиков всех четырнадцати миров
против Джаймтона - а он победил! Я больше ничего не хочу делать.
Оставьте меня!
   - Даже если я оставлю тебя, все равно ничего не изменится, -
ответил Ладна. - Открой глаза, Там, и посмотри на вещи так, как
они есть. Послушай. Силой, которая вмешалась в естественный ход
событий на Святой Марии, был ты! Ты был блокирован направлением
приложения собственных усилий, но концентрированная энергия не
может быть заблокирована. Когда ты попытался изменить ход событий
и противостоять Джаймтону, твоя сила не была уничтожена. Она
трансформировалась в другого индивидуума, тоже понесшего тяжелую
утрату.
   Я сжал губы.
   - Кто это?
   - Ян Грим! Он нашел убийц своего брата, скрывавшихся в одном
из отелей Блаувейна, и убил их голыми руками. Этим он успокоил
наемников и сорвал планы Голубого Фронта. Затем Ян разорвал
контракт с Экзотикой и вернулся домой на Дорсай. Он сильно
изменился. Его гложет горечь тяжелой утраты, как и тебя,
наверное... Теперь Ян Грим обладает огромным потенциалом. Как это
отразится на модели будущего, мы еще увидим.
   Ладна снова внимательно уставился на меня.
   - Видишь, Там, никто кроме тебя не может так влиять на ткань
событий! Повторяю, ты можешь и должен измениться! Так же, как
Джаймтон изменил ход событий на Святой Марии и тем самым спас
своих людей.
   Все было верно. Я не мог отрицать это. Джаймтон отдал свою
жизнь за веру. А я верил лишь в свои планы!
   - Это невозможно, - начал я слабо протестовать, - у меня нет
сил сделать что-либо. Я же говорил вам, преподобный отец, что все
силы противопоставил Джаймтону, а он победил.
   - Но Джаймтон был искренен в своей вере, а ты сражался против
своей натуры, думая, что борешься с ним. Подумай хорошо, мальчик,
и ты поймешь, что у тебя нет другого пути.
   Я смотрел в его магнетические глаза.
   - Мы вычислили эту возможность. Поэтому-то я здесь. И все еще
жду вас, мистер Олин. Вспомните, как в кабинете Торра вы попали
под мой гипнотический взгляд.
   Я кивнул.
   - Но это не был гипноз, - объяснил священник. - Или, скорее,
не совсем гипноз. Я просто пытался помочь вам тогда открыть канал
между двумя частями вашего "я". Той, что вы знаете, и той, что
скрыта от вас завесой. Хватит ли у вас, мистер Олин, мужества
помочь мне сделать это еще раз?
   Его слова витали в воздухе. Я увидел солнце, пытавшееся
пробиться сквозь облака. Только небольшой коридор света
пробивался сквозь них. Казалось, это был путь для нас. События
последних лет промелькнули передо мной. Я думал о молниях,
которые видел в тот раз, и слабость просачивалась в меня,
пробуждая чувство безнадежности. Я не был достаточно силен, чтобы
повторить еще раз этот эксперимент. Может быть, и никогда не
смогу...
   - ...он был солдатом народа, который является Народом Бога и
Солдатом Господа, - донесся до нас голос из храма, - и все, что
ему приказывал Господь, он выполнял искренне и изо всех сил,
полагаясь при этом лишь на одного Господа и его Мощь! И теперь он
уходит в Его обитель, где найдет вечный покой и радость...
   Внезапно я страстно захотел домой, на Землю. И это было таким
сильным чувством, что я забыл обо всем. Слова навеяли на меня
какой-то гипноз, и я стал двигаться в такт им, подчиняясь ритму
толпы, выходящей из церкви.
   - Вперед! - услышал я.
   И увидел Его палец, направленный на меня.
   И я упал в темноту - в темноту и ярость. Упал в пропасть, где
ничего не было. Но постепенно я начал различать, что темнота
затянута пеленой темных клубящихся облаков. Тут царил настоящий
хаос, завесы облаков, которые окружали меня, дико вращаясь...
   Это был мой внутренний шторм, шторм моего сознания. Это была
внутренняя ярость нетерпения, жажды мести и разрушения, которые я
нагромождал в себе все эти годы. И как я направлял эти силы
против других, так они вливались в меня, обращаясь против меня
же, толкая меня все ниже и ниже, все дальше в темноту от света. И
чем ниже я опускался, тем эта сила становилась больше, чем моя. Я
падал все ниже и ниже, становясь все слабее. Но что-то во мне
препятствовало этому, заставляло бороться и сопротивляться. И я
понял, что это.
   Это было то, чего Матиас не мог убить во мне, даже когда я был
ребенком. Это была вся Земля и ее страдающее и борющееся
человечество. Это был Леонид и его три сотни спартанцев, это были
отважные израильтяне, перед которыми расступилось Красное море.
Это был Парфенон и мрачная темнота дома моего дяди. Все это было
во мне - мятежный дух всех людей Земли. Внезапно мой размазанный
по истории дух, погруженный во тьму, собрался для дикой ярости.
Потому что я увидел выход для себя. Тот высокогорный каменистый
островок, где воздух чист и свеж - во мне возрождалась вера.
   В результате своего поражения я перестал верить в свои силы.
Но поражение еще не означало, что мои силы иссякли. Они были во
мне, прячась, укрываясь, но они были!
   Теперь я видел это совершенно отчетливо. И звон, подобный
колокольному, звучавший когда-то в голосе Марка Торра, привел
меня к триумфу. И голос Лизы, которая, как я видел теперь,
понимала меня лучше, чем я сам. Я знал, что она никогда не
покинет меня. И как только я подумал о ней, я стал слышать их
всех.
   Миллионы биллионов галдящих голосов - с тех пор, как первый
человек встал и пошел на подгибающихся ногах. Они были уже вокруг
меня в тот день, в точке Перехода Индекс-комнаты. И они
подхватили меня, как крылья, неся, придавая мужества, которое
было родственно мужеству Кейси, возвращая веру, родственную вере
Джаймтона, и раскрывая мудрость, родственную мудрости Ладны.
   Вместе с ними страх и подозрительность, привитые Матиасом,
оставляли меня раз и навсегда. Корень рода, базовый род, земной
человек, к которому принадлежал я, был частью всех их, на молодых
мирах. Поэтому я вырвался из темноты на свет - в место молний,
закончивших свою битву искренних людей против древней, враждебной
темноты, которая сохранилась в нас от животных.
   И я увидел Ладну, источавшего свет и обращавшегося ко мне.
   - Теперь ты видишь, почему Энциклопедия нуждается в тебе!
Только Марк Торр был способен вести ее дальше, и только ты
сможешь закончить его работу, потому что большая часть землян не
в состоянии видеть будущего. Ты своим видением проложишь мостик
меж молний, мостик между Основной Столбовой Культурой и
Осколочными Мирами! Ты поможешь "осколочным" культурам вернуться
назад и на основе базового создать нового, более совершенного
человека.
   Взгляд Ладны стал мягче. Он слегка улыбнулся.
   - Ты увидел больше, чем я, Там. А сейчас прощай.
   И тут без какого-либо предупреждения я увидел это. Увидел
Энциклопедию и понял, что только это является единственной
реальностью. Знания об этом стали возникать у меня в голове.
Формы и методы, которыми я буду руководствоваться, будут в корне
отличаться от применявшихся Марком Торром. Я уже знал это. Я
сохраню его имя, как наш символ, и буду продолжать следовать его
плану. Сам же стану лишь одним из Руководителей Проекта и таким
образом освобожусь от необходимости находиться в помещении Марка
Торра. Я останусь свободным, передвигаясь по Земле, даже руководя
борьбой, борьбой против тех, кто попытается помешать нам. Я уже
видел, в каком направлении необходимо двигаться.
   Но Ладна собирался уезжать. Я не мог позволить ему уйти. С
усилием оторвавшись от будущих планов, я сказал:
   - Подождите!
   Священник остановился и повернулся, ожидая, что я скажу.
   - Вы... - голос мой сорвался. - Вы не отказывались... Вы
верили в меня все это время?..
   - Нет, - покачал он головой. - Я всегда верил результатам
своих вычислений. - Ладна слегка улыбнулся. - А мои вычисления не
оставляли надежды для вас. Даже в геометрическом месте точек на
Вечере Донала Грима на Фриленде возможность вашего спасения была
ничтожной. Даже на Маре, когда вы были там, вычисления не
предоставляли вам ни единого шанса.
   - Но... вы... оставались...
   - Не я. И никто из нас. А только Лиза. Она никогда не
отказывалась от вас, Там. Даже после того, как вы оттолкнули ее
на вечере у Грима. И когда вы появились на Маре, она настояла,
чтобы мы эмоционально привязали ее к вам.
   - Привязали? - Это слово не имело смысла.
   - Она связана с вами эмоционально. Это не влияет на вас, но
если она потеряет вас, эта потеря будет для нее невосполнимой.
Больше, чем потеря Кейси для Яна Грима...
   - Я не... понимаю... Это совсем... Будьте добры, тогда...
   - Никто не мог предугадать такого хода событий. Только Лиза
сможет сказать вам что-либо по этому поводу.
   Ладна повернулся, дошел до машины, сел и, повернувшись ко мне,
попрощался.
   - До свидания, сказал он и уехал.
   Я шел и хохотал, потому что понял, что я мудрее его. Никакие
расчеты не могли сказать ему, почему Лиза привязала меня к себе и
тем самым спасла меня.
   Я вновь почувствовал свою любовь к ней. А для спасения этой
любви я должен был жить.
   Почему я не пошел, когда она звала меня?
   Сейчас ничего не изменилось вне меня. Изменился я сам! Я снова
громко расхохотался. Сейчас я видел цель, которой мне раньше так
недоставало.

   "РАЗРУШЕНИЕ - СОЗИДАНИЕ"

   СОЗИДАНИЕ - ясный и четкий ответ, который я искал все эти
годы. Теперь, подобно одному чистому куску металла, откованного и
свободного от примесей, я ясно представил себе истинную цель
жизни.
   Я сел в автомобиль, набрал код космопорта и, открыв окно для
того, чтобы ветер обдувал мое разгоряченное лицо, тронулся в
долгий путь. Уже отъезжая, я услышал песню. Это был Боевой Гимн
Солдат Френдлиза. Хотя я и уносился прочь, голоса, казалось,
преследовали меня.

   "Солдат, не спрашивай, как и что,
   Там, где война, твое знамя вьется.
   Легионы Безбожников брошены на нас,
   Смелее воюй - и фортуна тебе улыбнется!"

   Но на далеком расстоянии голоса стали постепенно глохнуть.
Облака впереди меня рассеивались, и робкие лучи солнца все смелее
и смелее проглядывали сквозь них. Облака напоминали мне знамена
армий, марширующих вперед...
   Я следил за ними все это время... и вспоминал их во время
всего космического рейса.
   До тех пор, пока в один солнечный день не увидел ожидавшую
меня Лизу.

   Гордон Р. Диксон

   ПРИРОЖДЕННЫЙ ПОЛКОВОДЕЦ

   ПРЕДИСЛОВИЕ

   Джyдит Меррил

   История Донала Грима с планеты Дорсай стала классическим
научно-фантастическим произведением о межзвездном конфликте.
   Первый большой роман Гордона Р. Диксона рассказывает о семье
потомственных военных и о широком распространении галактической
цивилизации, которая нуждается в таких прирожденных полководцах.
   Донал с планеты Дорсай был потомком множества поколений
военных - мастером космической войны и стратегии - и в то же
время Донал был чем-то новым. Ибо он был фокусом новой необычной
силы, возможно, единственным во всей Галактике. И эта сила
заставляла его оказываться в самых критических пунктах, где он
должен "был преодолеть невероятное и победить непобедимое".
   "Потрясающие хороший роман" - такова общая оценка
"Прирожденного полководца", которая была дана журналом
"Галактика".

   ПЕРЕЧЕНЬ ДЕЙСТВУЮЩИХ ЛИЦ

   ДОНАЛ ГРИМ с Дорсая. Его удивительная судьба заключалась в
том, чтобы оказаться лицом к лицу с самим собой.
   УИЛЬЯМ с Сеты. То, что составляло его величие, одновременно
сделало его угрозой всему живущему.
   АНЕА МАРЛЕВАНА, избранная из Культиса. Ей суждено было стать
тигрицей для целей человеколюбия.
   ХЕНДРИК ГАЛТ, маршал Фриленда. Известный во всей Галактике, он
явился к юному выскочке за советом.
   АР-ДЕЛЛ МОНТОР с Нептуна. Заключив договор с дьяволом, он
увидел спасительный пункт договора в бутылке.
   ЛИ. Он сделал себя верным последователем истинного лидера.

   МОМЕНТЫ ИСТИНЫ ПОКРОВИТЕЛЯ ГАЛАКТИКИ

   Донал Грим родился на Дорсае, маленькой планете, главным
предметом экспорта которой были хорошо обученные и бесстрашные
солдаты-наемники. Ко дню совершеннолетия он был готов пуститься в
путь к иным мирам и там создать себе имя. Но он задержался на
мгновение, раздумывая над необычной, почти сверхъестественной
силой, которая вела его к неизвестной судьбе.
   Через шесть лет отчаянных подвигов Донал вновь ощутил эту
неподдающуюся объяснению силу.
   Но его время прошло. Великие миры обширной Галактики вели свою
планетарную политику и теперь лагеря для военных были на краю
фантастической и окончательной расплаты. И внезапно Донал узнал
свою судьбу. Ибо он был среди звезд единственным человеком,
который мог остановить механизм самоубийственной судьбы. Но чтобы
сделать это, он должен был преодолеть невероятное и победить
непобедимое.
   ОГЛАВЛЕНИЕ

   Предисловие
   Перечень действующих лиц
   Моменты истины покровителя Галактики

      Часть первая
   Кадет
   Мужчина
   Наемник - I
   Наемник - II
   Hаемник - III
   Командир отряда - I
   Командир отряда - II
   Ветеран

      Часть вторая
   Адъютант
   Офицер связи
   Исполняющий обязанности капитана
   Командир патрульного отряда - I
   Командир патрульного отряда - II
   Герой
   Главнокомандующий - I
   Главнокомандующий - II

      Часть третья
   Маравин наполовину
   Протектор - I
   Протектор - II
   Протектор - III
   Верховный главнокомандующий - I
   Верховный главнокомандующий - II
   Секретарь Совета Безопасности
   Донал
   ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

   КАДЕТ

   Юноша был странным. Он хорошо знал это. Много раз слышал он,
как старшие - мать, отец, дядя, офицеры в Академии - говорили это
друг другу, многозначительно покачивая головами. Он привык к
этому за короткие восемнадцать лет своей жизни. Теперь,
уединившись и миновав пустые взлетные поля в долгих желтоватых
сумерках, перед ожидавшим его торжеством по случаю окончания
Академии, перед возвращением домой, он вынужден был признать
собственную странность - и не только в глазах других, но и в
собственном мнении.
   "Странный парень, - услышал он однажды, как начальник Академии
говорил преподавателю математики, - никогда не знаешь, чего от
него ждать".
   Возвращаясь домой, где его ждала семья, он по-прежнему не знал
пути, который выберет. Они, наверное, наполовину убеждены в том,
что он выберет отказ от Ухода. Почему? Он никогда не давал им
повода для сомнений. Он был дорсайцем с планеты Дорсай, его мать
была из семьи Кенвик, а отец - Грим. Обе эти фамилии так стары,
что их происхождение терялось в предыстории материнской планеты.
Храбрость его была несомненной, слово верным. Он лучше всех
занимался в своем классе. Каждая капля его крови, каждая кость
были наследием долгой линии профессиональных военных. Ни разу
пятно бесчестия не касалось их семьи и ни один член ее не
совершал поступка, из-за которого пришлось бы стыдиться. И тем не
менее они очень сомневались.
   Он подошел к ограде, окружавшей спортивную площадку с
прыжковыми ямами и облокотился на нее: плащ кадета старшего курса
свисал с его плеч. В чем же проявляется эта странность - вот над
чем размышлял он в ярком свете садящегося солнца. В чем его
отличие от других?
   Он попытался посмотреть на себя со стороны. Стройный юноша
восемнадцати лет, высокий, но совсем не гигант по дорсайским
стандартам, сильный, но средней силы по дорсайским стандартам.
Его лицо было лицом его отца, резким и костлявым, с прямым носом,
но без отцовской массивности в костях. Цвет его кожи был смуглым,
как и у всех дорсайцев, волосы прямые и черные. Только глаза
неопределенного цвета, оттенки которого менялись от серого к
зеленому, от зеленого к голубому, отличали его от других членов
семьи. Но разве цвет глаз сам по себе может создать репутацию
странности?
   Оставался характер. Он в полной мере унаследовал склонность к
приступам холодной убийственной ярости, характерным для всех
дорсайцев, приступам, из-за которых ни один здравомыслящий
человек не стал бы задевать дорсайца без достаточно уважительной
причины. Но это было общей особенностью дорсайцев, а если и сами
дорсайцы считали Донала Грима странным, значит, была у него
какаято индивидуальная особенность.
   Возможно, рассуждал он в косых лучах опускающегося солнца, это
было то, что он даже в приступах ярости оставался расчетливым,
всегда сохранял контроль над собой. И в этот момент вся его
странность, вся его необычность обрушилась на него - он
почувствовал таинственное освобождение от телесной оболочки, что
случалось с ним с самого его рождения.
   Это всегда наступало в подобные моменты, когда плечи его
сгибались от усталости или какого-нибудь сильного чувства. Он
вспомнил, как это случилось с ним на службе в церкви Академии,
когда он был утомлен долгим днем, заполненным тяжелыми
упражнениями и трудными занятиями, и когда он почти терял
сознание от голода. Как и теперь, косые лучи опускающегося солнца
падали сквозь большие окна на полированные стены с изображениями
сцен из известных битв. Он стоял в строю своих товарищей, между
рядами твердых низкий скамей - впереди младшие кадеты, сзади
офицеры - и слушал глубокие торжественные ноты службы.
   Холод пробежал по его спине. Его полностью охватили какие-то
чары. Далеко от него красные лучи умирающего дня заливали светом
равнину. В небе черной точкой кружил ястреб. И сейчас, стоя у
ограды, он почувствовал ту же стену, незримо отделявшую его от
мира. Населенные миры и их солнца возникли перед его мысленным
взором. Он слышал трубу, зовущую его к выполнению какой-то
задачи, важнее которой нет ничего на свете. Он стоял на краю
обрыва, и волны неизвестного лизали его ноги, и, как всегда, он
хотел шагнуть вперед, в неведомое, но маленькая частица его
самого удержала его от этого самоубийства и толкнула назад.
   Затем, внезапно, - это всегда происходило внезапно - чары были
нарушены. Он вернулся в обычный мир.

   МУЖЧИНА

   Мужчины из семейства Ичана Кана сидели за длинным столом в
большой затененной комнате. Женщины и дети по традиции уже ушли,
а мужчины остались выпить и поговорить. Присутствовали не все -
если бы к столу пришли все мужчины семейства, это было бы
настоящим чудом. Из шестнадцати взрослых мужчин девять несли
службу среди звезд, один лежал после хирургической операции в
госпитале на Форейли, а самый старший, двоюродный дед Донала
Камал, лежал при смерти в собственной комнате с кислородной
подушкой у носа со слабым запахом сирени, который напоминал ему
его жену с Мары, уже сорок лет как покойную. За столом сидело
пятеро мужчин, и одним из них, начиная с сегодняшнего дня, был
Донал.
   Остальные, пришедшие приветствовать его совершеннолетие, были:
Ичан, его отец, Мор - его старший брат, находящийся в отпуске и
прилетевший с Френдлиз, его дяди-близнецы Ян и Кейси. Они сидели
у конца стола во главе с Ичаном, слева - два младших брата.
   - В мое время там были хорошие офицеры, - говорил Ичан. Он
наклонился, чтобы наполнить стакан Донала, и Донал автоматически
протянул свой стакан, внимательно слушая отца.
   - Все фрилендеры, - сказал Ян, наиболее мрачный из близнецов.
- Они склонны устанавливать жесткую дисциплину и мало кто
осмеливается нарушить ее...
   - Я слышал, их теперь много на Дорсае, - сказал Мор, сидевший
справа от Донала.
   Слева ему ответил глубокий голос Ичана:
   - Они набирают гвардейцев. Я знаю об этом. Сэйона из Культиса
хотел бы иметь образцовых телохранителей, но они окажутся совсем
не готовыми к настоящей войне среди звезд.
   - А тем временем, - подхватил Кейси с внезапной улыбкой,
осветившей его темное лицо, - ничего не происходит. В мирное
время солдаты ходят недовольные. Войска разошлись на маленькие
группы, и всем в качестве украшения нужны дорсайцы.
   - Верно, - сказал, кивнув, Ичан.
   Донал рассеянно хлебнул из стакана, и разведенное виски
обожгло ему кончик языка и горло. На лбу у него выступили капли
пота, но он не обратил на это внимания, задумавшись над тем, что
услышал. Все это говорилось ради него, и он знал это. Теперь он
мужчина, и ему больше не должны указывать, что он должен делать.
Выбор, где служить, принадлежит только ему, и они хотели помочь
ему своими знаниями, своим опытом сделать верный выбор.
   - ...мне никогда не нравилась гарнизонная служба, - продолжал
между тем Ичан. - Работа наемника - тренироваться, содержать в
исправности оружие и воевать: но она не всем нравится, даже на
Дорсае. Не все на Дорсае Гримы.
   - Френдлиз сейчас... - начал Мор и остановился, взглянув на
отца: он думал, что перебил его.
   - Продолжай, - сказал Ичан, кивнув.
   - Я только хотел сказать, что там может найтись работа. Я
слышал, что секты Ассоциации вступили в конфликт с Гармонией и
там нужны телохранители...
   - Они с радостью берут в личные телохранители, - сказал Ян,
который, будучи не намного старше Мора, не боялся показаться
невежливым, - но это работа не для солдата.
   - Искусство войны - чистое искусство, - сказал Ичан со своего
места во главе стола. - Я никогда не доверял людям, любящим
кровь, деньги и женщин.
   - Женщины хороши на Маре и Культисе, - заметил Мор.
   - Не отрицаю, - весело подхватил Кейси. - Но все равно
когда-то нужно возвращаться домой.
   - Не всем удается это, - угрюмо сказал Ичан. - Я сам дорсаец,
я - Грим, но если бы наша маленькая планета нашла другой предмет
для экспорта в чужие миры, а не кровь своих лучших сынов, я был
бы доволен.
   - Но разве ты сам остался, Ичан, - сказал Мор, - когда ты был
молод и у тебя были обе ноги?
   - Нет, Мор, - тяжело ответил Ичан, - но есть и другие занятия,
кроме войны, даже для дорсайца. - Он посмотрел на своего старшего
сына. - Когда наши предки сто пятьдесят лет назад заселяли эту
планету, они делали это вовсе не для того, чтобы производить
солдат для восьми Систем. Они лишь хотели найти планету, где
никто не мог распоряжаться судьбой другого человека без его
согласия.
   - И наша планета такова, - сурово сказал Ян.
   - Да, она такова, - подтвердил Ичан. - Дорсай - свободная
планета, где каждый человек может делать все, что хочет, если он
не нарушает при этом прав других людей. Ни одна система не может
в этом справиться с нами. Но цена, цена... - он покачал головой и
наполнил свой стакан.
   - Это слишком тяжелый разговор для парня, который впервые
отправляется из дома, - сказал Кейси. - В этой жизни есть
достаточно прекрасного, даже в теперешней. Но, к сожалению, мы
воюем не ради удовольствия. Чем еще мы можем торговать? У нас
есть только орехи и немного зерна. А возьмите эти богатые новые
миры, например, Сету и Тау Кита, или еще более богатые старые
планеты типа Фриленда или Нептуна, или даже старушку Венеру. У
них есть причины для беспокойства. Они готовы друг другу горло
перерезать из-за лучших ученых, лучших специалистов, лучших
медиков. Значит, там больше работы для нас, и это хорошо для нас.
   - И все-таки, Ичан прав, - пробормотал на это Ян. - Они все
мечтают собрать наших людей в кучу и потом угрожать ею, как
дубиной, остальным мирам. - Он наклонился над столом к Ичану, и в
неярком свете столовой Донал увидел белый шрам, извивающийся, как
змея, по плечу и исчезающий в пустоте рукава его куртки. - От
этой опасности мы никогда не освободимся.
   - Кстати, об Экзотике, - вежливо сказал Мор.
   - Да, да, - ответил Кейси.
   - Мира и Культис - интересные миры. Но не заблуждайся в их
оценке, Донал. Они жестоки, несмотря на все их искусство, роскошь
и украшения. Сами они воевать не хотят, не знают, как нужно
нанимать солдат. Они многого достигли, и не только в искусстве. Я
знавал когда-то одного из их ученых.
   - Они честны, - сказал Ичан.
   - Верно, - согласился Кейси. - Но это совсем другой мир. Если
бы я родился на другой планете...
   - Я бы все равно стал солдатом, - сказал Мор.
   - Это ты теперь так думаешь, - ответил Кейси и глотнул из
стакана. - Теперь ты думаешь так. Но это теперь, в год 2403,
дикая цивилизация, расколовшаяся на дюжину различных культур и
путей, а пятьсот лет назад средний человек и не мечтал покинуть
Землю. И чем дальше мы идем, тем дальше мы отходим друг от друга.
   - Но ведь венерианская группа впереди всех? - спросил Донал;
его юношеская сдержанность исчезла в огне неразбавленного виски.
   - Не думай так, - ответил Кейси. - Единственная дорога в
будущее - наука. Старая Венера, старый Марс, даже Нептун - их дни
сочтены. Блейнз - богатый и влиятельный старик, но он не знает
тех изобретений и усовершенствований, что сделаны на Марсе,
Культисе, Френдлизе и Сете. Никогда не решайте с первого взгляда,
молодые, обязательно бросьте второй взгляд, когда будете среди
звезд: в девяти случаях из десяти первый взгляд приводит к
ошибке.
   - Слушайте его, мальчики, - сказал Ичан, добавив: - Ваш дядя
Кейси мудр. Я хотел бы дать вам такие же хорошие советы, как он.
Продолжай, Кейси.
   - Ничто в мире не остается постоянным, - сказал Кейси, и с
этими словами виски ударило Доналу в голову, стол и темные
худощавые лица погрузились в полутьму, а голос Кейси долетал как
бы с большого расстояния. - Все меняется, и это мы должны
постоянно иметь в виду. То, что было справедливо вчера, может
оказаться неверным завтра. Помните это и никогда не воспринимайте
ничьи слова, даже мои, на веру, предварительно не проверив их. Мы
размножились, как библейская саранча, и расселились среди звезд,
разбившись на множество групп и идя разными путями. Мы стремимся
вперед, но куда? Мы все ускоряем свой бег, но что ждет нас
впереди? У меня такое чувство, что мы стоим в преддверии чего-то
огромного, отличного от прошлого, и, может быть, ужасного. Сейчас
особенно нужна осторожность.
   - Я стану величайшим полководцем, - воскликнул Донал, не в
силах удерживать громкие, но бессвязные слова. - Я покажу им! Они
все увидят, каким может быть дорсаец!
   Ему показалось, что все глядят на него, хотя лица их
превратились в смутные пятна, кроме лица Кейси, которое по
странному капризу было хорошо видно ему. Кейси глядел на него
печальными, все понимающими глазами. Донал почувствовал на плече
руку отца.
   - Пора кончать, - сказал отец.
   - Вы увидите... - начал Донал. Но все уже встали, подняли
стаканы и повернулись к Ичану, который подал Доналу его стакан.
   - Чтоб мы все встретились вновь, - сказал отец. Они выпили
стоя. Остатки виски из стакана, безвкусные как вода, прошли по
языку и горлу, на мгновение все прояснилось, и Донал вновь увидел
стоящих рядом с ним высоких мужчин. Они были высокими даже по
дорсайским понятиям: даже его брат Мор был выше его на полголовы,
хотя и стоял среди них как подросток. Но тут Донал почувствовал к
ним огромную жалость и нежность, как если бы он был взрослым, а
они - детьми и нуждались бы в его защите. Он открыл рот,
собираясь сказать один-единственный раз в жизни, как он их любит,
как он всегда будет заботиться о них, но тут туман сомкнулся
вокруг него и он смутно почувствовал, что Мор ведет его в
комнату.

   НАЕМНИК - I

   Донал расправил плечи под узким гражданским пиджаком и
осмотрел себя в зеркале, висевшем на стене его маленькой комнаты.
Зеркало отразило нечто незнакомое. Три морские недели сильно
изменили его. Не то, чтобы он изменился - изменилась его
самооценка. Он не узнавал не только свой костюм - куртка
испанского стиля, узкая рубашка, узкие брюки, заправленные в
сапоги, такого же черного цвета, как и весь костюм, - не узнавал
он свое тело. К переоценке привели его встречи с обитателями
других миров. Их относительно низкий рост сделал его высоким, их
мягкость сделала его жестким, их нетренированные тела заставили
его ощутить свою силу и уверенность в себе. Направляясь с Дорсая
к Арктуру, окруженный другими пассажирами-дорсайцами, он не
замечал этого постепенного изменения. Только в обширном
космическом вокзале Нептуна, окруженный шумными толпами, он
ощутил эту перемену, и теперь, пересев на другой корабль и
приближаясь к Френдлизу, он оказался на огромном лайнере, где,
вероятно, кроме него не было ни одного дорсайца. Он глядел на
себя в зеркало и чувствовал, будто внезапно повзрослел.
   Он вышел из каюты, двери которой захлопнулись за ним, и
повернул направо по узкому коридору с металлическими стенками, он
шел и вдыхал пыльный запах, поднимающийся от ковра, по которому
шли тысячи ног. В молчании Донал миновал комнату отдыха и через
тяжелую дверь, захлопнувшуюся за ним, прошел в коридор соседней
секции.
   Он остановился у перехода между секциями, у поперечного
коридора, шедшего направо к умывальнику, он чуть не столкнулся со
стройной высокой девушкой в коротком платье простого и несколько
устаревшего покроя, стоявшей у питьевого фонтанчика.
   Она отпрянула с настороженным видом в коридор, ведущий к
женской умывальной комнате. Несколько мгновений они, застыв на
месте, глядели друг на друга.
   - Прошу прощения, - сказал Донал и сделал два шага дальше, но
между этими двумя сделанными им шагами и третьим какое-то
внезапное побуждение заставило его изменить свои планы: он
повернул обратно.
   - Разрешите, - сказал он.
   - О, пожалуйста, - она вновь отодвинулась от питьевого
фонтанчика. Он наклонился, чтобы напиться. Когда он поднял голову
от фонтанчика и взглянул ей прямо в глаза, то осознал, что
заставило его вернуться. Девушка была сильно напугана: необычное
чувство, составлявшее темный океан неизвестного в его странности,
заставило его вернуться к девушке.
   Он еще раз с более близкого расстояния рассмотрел ее. Она была
старше, чем он вначале думал: вероятно, ей шел третий десяток. Но
какое-то выражение незрелости в ее глазах намекало, что она
достигнет полного расцвета своей красоты позже, чем обычные
женщины. А теперь ее нельзя было назвать красивой, скорее -
хорошенькой... Волосы ее были светло-коричневого цвета и покрыты
тонкой сеткой, глаза широко раскрыты и такого чисто-зеленого
цвета, что когда она взглянула на него, удивленная его внезапным
приближением, он позабыл все остальные цвета. Нос у нее был
прямой и ровный, рот несколько великоват, подбородок крепкий; и
вообще, все в ее лице было настолько совершенно и уравновешено,
что производило впечатление статуи, созданной великим
скульптором.
   - Что? - спросила она, задержав дыхание, и он заметил, что она
отпрянула при его приближении.
   Он улыбнулся. Мысли галопом неслись в его голове, и то, что он
сказал, было совершенно неожиданным и для него самого.
   - Расскажите мне все, - сказал Донал.
   - Вам? - спросила она. Рукой она схватилась за горло под
высоким воротником платья, потом, прежде чем он вновь начал
говорить, он понял, что напряжение частично покинуло ее. - О, -
сказала она, - понимаю.
   - Что понимаете? - несколько резковато спросил Донал. Он
бессознательно принял тон, к которому привык в разговорах с
кадетами младших курсов за последние несколько лет. - Если вы
расскажете мне, что вас беспокоит, я постараюсь помочь вам.
   - Рассказать вам? - она беспомощно огляделась, как бы ожидая,
что кто-нибудь придет ей на выручку. - Откуда я знаю, что вы тот,
за кого вы себя выдаете?
   Донал постарался обуздать свои галопом несущиеся мысли и
оценить положение. Обдумав ее слова, он увидел в них какое-то
несоответствие.
   - Я не говорил вам, кто я такой, - ответил он. - Вообще-то я
никто. Я проходил мимо и увидел, что вы встревожены, и я
предложил вам помощь.
   - Помощь? - Глаза ее расширились, а лицо внезапно побледнело.
- О, нет... - пробормотала она и попробовала обойти его. -
Пожалуйста, позвольте мне уйти, пожалуйста!
   Он стоял неподвижно.
   - Вы готовы принять помощь от человека, подобного мне, если
только он удостоверит свою личность, - сказал Донал. - Вы должны
рассказать мне все.
   Его слова удержали ее. Она упрямо сказала:
   - Я ничего не скажу вам.
   - Кроме того, - иронически заметил он, - что вы ждали здесь
кого-то, кто помог бы вам. Что вы не знали этого человека в лицо,
знали только, что это мужчина. И что вы не слишком уверены в его
добросовестности и в то же время очень боитесь утратить его. - Он
услышал резкие нотки в своем голосе и постарался несколько
смягчить тон. - Вы очень испуганы и не знаете, что делать дальше.
Все это можно определить с помощью наблюдательности и логики.
   Но она уже полностью овладела собой.
   - Вы уйдете с моего пути и позволите мне продолжать его? -
спокойно спросила она.
   - Логика подсказывает также, что то, что вы собираетесь
предпринять, незаконно, - продолжал он.
   Она сникла от его слов, как будто он ударил ее; повернувшись к
стене, она закрыла лицо руками.
   - Кто вы, - обреченно спросила она. - Они послали вас
захватить меня?
   - Я уже говорил, - ответил Донал с легким оттенком
раздражения. - Я всего лишь пассажир, случайно проходивший мимо и
предложивший вам свою помощь.
   - Я не верю вам, - сказала она, по-прежнему пряча свое лицо. -
Если вы на самом деле никто... если никто не послал вас... вы
разрешите мне уйти. И забудете, что видели меня.
   - В этом мало смысла, - сказал Донал. - Совершенно очевидно,
что вы нуждаетесь в помощи. Я могу оказать вам ее. Я -
профессиональный военный. Дорсаец.
   - А! - ответила она. Напряжение оставило ее. Она выпрямилась и
взглянула на него. В ее взгляде Донал увидел нечто, похожее на
презрение. - Один из этих...
   - Да, - ответил он, затем нахмурился. - А что вы имели в виду,
когда говорили об этих?
   - Понимаю, - ответила она. - Вы - наемник.
   - Предпочитаю термин "профессиональный солдат", - ответил он в
свою очередь с оттенком презрения.
   - Значит, - сказала она, - вас можно нанять.
   Он почувствовал, как в нем поднимается холодный гнев. Он
слегка наклонил голову и отступил, освобождая ей дорогу.
   - Я ошибся, - сказал он и повернулся с намерением уйти.
   - Нет, подождите, - сказала она. - Теперь, когда я знаю, кто
вы такой, у меня нет причин отказываться от вашей помощи.
   - Конечно, нет, - ответил он.
   Она сунула руку за вырез своего облегающего платья и извлекла
оттуда маленький прямоугольник с печатным текстом и протянула его
Доналу.
   - Это нужно уничтожить, - сказала она. - Я заплачу вам.
Сколько вы берете по обычным расценкам? - Глаза ее расширились от
ужаса, когда он расправил клочок и начал читать. - Что вы
делаете, вас не просили читать это! Как вы смеете?!
   Она попыталась выхватить клочок, но он удержал ее одной рукой.
Взгляд его не отрывался от текста. Глаза его расширились от
удивления при виде факсимильного портрета ее самой.
   - Анеа Марлевана, - сказал он, - избранная из Культиса.
   - Ну, да, - воскликнула она. - Так что из этого?
   - Только то, - сказал Донал, - что вам следовало бы быть более
разумной.
   Она открыла рот:
   - Что вы хотите этим сказать?
   - Только то, что вы глупейшая из женщин, с которыми мне
приходилось встречаться, - он положил листок в карман. - Я об
этом позабочусь.
   - Правда? - Лицо ее на мгновение прояснилось, но потом оно
вновь стало встревоженным. - Мне это не нравится. Вообще, вы мне
не нравитесь.
   - Понравлюсь, - ответил он, - если вы узнаете меня получше. -
Он повернулся и открыл дверь, через которую пришел сюда несколько
минут назад.
   - Но... постойте, - догнал его ее голос, - а где я смогу найти
вас, когда вы справитесь с этим? И сколько я должна заплатить?
   Он отпустил дверь, которая сразу же захлопнулась, оборвав ее
вопрос.
   Через всю секцию Донал прошел в свою каюту. Здесь, закрыв за
собой дверь, он более внимательно разглядел полученный клочок.
Это было нечто иное, как пятилетний контракт, по которому она
обязывалась находиться в свите принца Уильяма, президента
торговой планеты Сета - единственного обитаемого мира у звезды
Тау Кита. Контракт был очень выгоден, он предусматривал лишь
постоянное сопровождение во всех его поездках и заседаниях. Но не
либеральность контракта удивила Донала - избранных из Культиса
трудно было привлечь к любой работе, кроме самой утонченной и
интеллектуально-изысканной, - а тот факт, что она просила
уничтожить контракт. Кража контракта у владельца - достаточно
серьезное преступление, нарушение контракта - еще серьезнее, но
уничтожение контракта влекло за собой на любой планете смертную
казнь. Он подумал, что девушка, вероятно, сошла с ума.
   Но в этом и заключалась ирония судьбы - будучи избранной из
Культиса, она могла быть безумной не более, чем обезьяна могла
превратиться в слона. Наоборот, будучи продуктом тщательного
генетического отбора на протяжении многих поколений на планете,
достигшей чудес в развитии науки, она должна была быть совершенно
нормальной! И действительно, при первом знакомстве с ней, в ней
не оказалось ничего ненормального, за исключением этой
самоубийственной глупости. Очевидно, ненормальность заключалась
не в девушке, а в ситуации.
   Донал задумчиво крутил контракт. Анеа не понимала, что делала,
когда просила его уничтожить этот листок. Это было единое целое,
даже слова и подписи были неразрывной частью единой гигантской
молекулы, которая была почти неуничтожима и не могла быть
изменена или испорчена никакими средствами. Донал был уверен, что
на борту не найдется ничего, чем можно было бы разорвать, сжечь,
растворить или другим путем уничтожить этот листок. Единственным
законным обладателем этого листка был принц Уильям.
   Донал расправил свой штатский пиджак, вышел из каюты и через
длинные коридоры ряда секций прошел к главному залу отдыха. В
узком входе толпа одетых к обеду пассажиров: глядя через их
головы, он увидел стол и среди сидевших за ним эту девушку, Анеа
Марлевану.
   Остальные, сидевшие за столом, были: исключительно красивый
молодой человек, офицер-фрилендер, как можно было заключить по
его форме; неопрятный молодой человек, такой же рослый, как и
офицер, но без воинских регалий, он полулежал в своем кресле. Еще
- худощавый, приятного вида, человек средних лет с
металлически-серыми волосами. Пятый человек за столом был
несомненно дорсайцем - массивный пожилой человек в форме
фрилендского маршала. Вид этого последнего побудил Донала к
внезапному действию. Он пробился сквозь толпу, загораживающую
вход, и направился прямо к столу. Подойдя, он протянул сжатый
кулак маршалу-дорсайцу.
   - Здравствуйте, сэр, - сказал он. - Я надеялся увидеть вас до
старта корабля, но на это не было времени. У меня для вас письмо
от моего отца, Ичана Кана Грима... Я - его второй сын, Донал.
   Голубые глаза дорсайца, холодные, как вода в зимней речке,
уперлись в Донала. Несколько мгновений положение было крайне
напряженным: маршал, казалось, не знал, что предпочесть -
дорсайский патриотизм вместе с любопытством или возмущение
наглостью Донала. Затем маршал крепко пожал протянутый кулак
Донала.
   - Значит, он еще помнит Хендрика Галта? - улыбнулся маршал. -
Я уже много лет ничего не слышал об Ичане.
   Донал почувствовал, как холодок возбуждения пробежал по его
спине. Единственный человек из всех, с кем он хотел завязать
знакомство, даже путем обмана, был Хендрик Галт, первый маршал
Фриленда.
   - Он шлет вам свой привет, сэр, - сказал Донал. - И... может
быть, я принесу вам письмо после обеда, и вы сможете прочесть
его.
   - Конечно, - ответил маршал, - я расположился в каюте N19.
   Донал все еще стоял. Дальше разговор продолжать было трудно,
но спасение пришло - впрочем, Донал ожидал чего-нибудь подобного
- с дальнего конца стола.
   - Возможно, - сказал человек с серыми волосами мягким и
вежливым голосом, - наш юный друг согласится пообедать с нами,
прежде чем вы уведете его в свою каюту, Хендрик?
   - Это будет для меня честью, - быстро ответил Донал.
   Он придвинул кресло и сел в него, вежливо кивнув остальным,
сидящим за столом. Глаза девушки встретились с его взглядом.
Выражение их было суровым, они сверкнули, как изумруды в скале.

   НАЕМНИК - II

   - Анеа Марлевана, - сказал Хендрик Галт, знакомя Донала с
сидящими за столом, - а джентльмен, пригласивший вас, - Уильям из
Сеты, принц и президент правительства.
   - Вы оказываете мне честь, - пробормотал Донал, кланяясь.
   - ...это мой адъютант Хьюго Киллиен.
   Донал и офицер-фрилендер кивнули друг другу.
   - ...и Ар-Делл Монтор с Нептуна.
   Развалившийся в кресле молодой человек вяло махнул рукой в
знак приветствия. Его глаза, черные, особенно по контрасту со
светлыми бровями и такого же цвета белыми волосами, на мгновение
прояснились, взгляд стал резким, пронизывающим, но вот он вновь
откинулся в кресле и погрузился в равнодушную неподвижность.
   - Ар-Делл, - с усмешкой заметил Галт, - готовится к выпускным
экзаменам на Нептуне. Его занятие - социальная динамика.
   - Конечно, - пробормотал нептунианин с чем-то средним между
фырканьем и смехом. - Конечно, да-да, конечно, - он поднял
тяжелый стакан и погрузил нос в его золотистое содержимое.
   - Ар-Делл, - сказал седовласый Уильям тоном мягкого упрека.
   Ар-Делл поднял свое бледное испитое лицо, взглянул на Уильяма,
снова то ли фыркнул, то ли рассмеялся и опять погрузился в бокал.
   - Вы уже завербовались куда-нибудь, Донал? - спросил
фрилендер, поворачиваясь к Доналу.
   - Вы - настоящий дорсаец, - с улыбкой сказал Уильям со своего
места за дальним концом стола, рядом с Анеа, - всегда готовы к
действию.
   - Вы льстите мне, сэр, - сказал Донал. - Но ведь возможность
проявить себя чаще встречается на поле битвы, а не в гарнизонной
службе, при прочих равных условиях.
   - Вы слишком скромны, - заметил Уильям.
   - Несомненно, - сказала вдруг Анеа, - до удивления скромен.
   Уильям вопросительно взглянул на девушку.
   - Анеа, постарайтесь сдержать свое высокомерное презрение к
этому приятному молодому человеку. Я уверен, что и Хендрик и
Хьюго согласны с ним.
   - О, они согласятся, конечно, - ответила Анеа, бросая на них
взгляд. - Конечно, согласятся.
   - Что ж, - со вздохом заметил Уильям, - и мы должны многое
прощать избранным. Что касается меня, то я должен признать, что я
в достаточной мере мужчина и достаточно дикарь, чтобы любить
сражения. А... вот и еда, впрочем.
   Наполненные до краев тарелки появились на поверхности стола
перед каждым, кроме Донала.
   - Сделайте заказ сами, - сказал Уильям. И, пока Донал нажимал
кнопку коммуникатора перед собой и делал заказ, остальные взяли
ложки и принялись за еду.
   - ...отец Донала был вашим товарищем по школе? - спросил
Уильям, когда был утолен первый голод.
   - Он был моим ближайшим другом, - ответил маршал.
   - О, - сказал Уильям, осторожно беря на вилку кусок нежного
белого мяса. - Я завидую вам, дорсайцам, в этом. Ваша профессия
позволяет вам дружеские отношения и эмоциональный контакт не
смешивать с повседневной деятельностью. В сфере коммерции, - он
махнул тонкой загорелой рукой, - никакая дружба невозможна.
   - Возможно, это зависит и от человека, - ответил маршал. - Не
все дорсайцы - солдаты, ты - принц, и не все жители Сеты -
предприниматели.
   - Я знаю это, - сказал Уильям. Взгляд его обратился к Доналу.
- Что скажете вы, Донал? Вы - простой наемник, или у вас есть еще
какие-нибудь стремления?
   Вопрос был прямым, хотя и задан довольно деликатно. Донал
решил, что искренность, слегка приправленная корыстолюбием, будет
наиболее верным тоном ответа.
   - Конечно, мне хочется стать известным, - сказал он, смущенно
улыбнулся и добавил: - и богатым.
   Он уловил намек на легкое облачко на лице Галта. Но сейчас ему
было не до этого. Сейчас у него было более важное дело. Немного
позже он сможет выяснить причину недовольства маршала. Теперь же
главное для него - поддержка возникшего к нему интереса Уильяма.
   - Очень интересно, - вежливо сказал Уильям. - И как вы
собираетесь достичь этого приятного состояния?
   - Я надеюсь набраться опыта в чужих мирах, - ответил Донал. -
В конце концов, мне удастся проявить себя.
   - Боже, и это все? - спросил фрилендер и засмеялся, приглашая
остальных присоединиться к нему.
   Уильям, однако, не засмеялся, хотя Анеа присоединила свою
презрительную усмешку к смеху адъютанта, а Ар-Делл фыркнул.
   - Не будьте таким злым, Хьюго, - сказал Уильям. - Мне нравится
позиция Донала. Когда я был молодым, у меня было такое же
настроение. - Он улыбнулся Доналу. - После разговора с Хендриком
вы должны поговорить со мной. Мне нравятся люди с большими
притязаниями.

   Донал и Галт шли по узкому коридору друг за другом. Скрытый за
широкими плечами солдата, Донал с удивлением услышал:
   - Ну, что вы о них думаете?
   - Сэр, - сказал Донал. Колеблясь, он выбрал наиболее
безопасный предмет для разговора. - Я несколько удивлен девушкой.
   - Анеа? - спросил Галт, останавливаясь у двери с номером 19.
   - Я думал, избранные из Культиса должны... - Донал запнулся,
подыскивая необходимое слово, - должны... лучше держать себя в
руках.
   - Она совершенно здорова, нормальна и очень умна, но все это
лишь возможности, - грубовато заметил маршал. - А чего же вы
ожидали?
   Он открыл дверь, пропустил Донала, вошел сам и отпустил сразу
же захлопнувшуюся дверь. Когда он повернулся, его лицо стало
жестким, а в голосе звучали резкие нотки.
   - Ну, а теперь, - резко бросил он, - что за письмо?
   Донал глубоко вздохнул. В течение всего обеда он пытался
разгадать характер Галта, и теперь все зависело от того, как
маршал воспримет его честный ответ.
   - Никакого письма нет, сэр, - сказал он. - И мне кажется, мой
отец никогда в жизни не встречал вас.
   - Я тоже так считаю, - ответил Галт. - Тогда для чего все это?
- Он пересек свою каюту, достал что-то из ящика, и Донал с
изумлением увидел, что маршал набивает табаком древнюю трубку.
   - Это из-за Анеа, сэр, - сказал он. - Никого глупее в своей
жизни я не встречал. - И он рассказал кратко, но исчерпывающе, о
происшествии в коридоре. Галт слушал, сидя на краю стола и пуская
кольца дыма, которые тут же уносились вентиляционной системой.
   - Понятно, - сказал он, когда Донал закончил. - Согласен с
вами: она глупо поступила. Но почему вы вели себя как последний
идиот?
   - Я, сэр? - Донал был искренне удивлен.
   - Конечно, вы, - ответил Галт, доставая трубку изо рта. - Кто
вы такой, чтобы, только что выйдя из школы, совать свой нос в
межпланетные конфликты? И что вы собираетесь теперь делать?
   - Ничего, - ответил Донал. - Я только хотел смягчить нелепую и
опасную ситуацию, в которой оказалась девушка. Я не собирался
ссориться с Уильямом - он, очевидно, настоящий дьявол.
   Трубка выпала из разжавшихся челюстей Галта, и он вынужден был
удержать ее от падения одной рукой. Он с удивлением взглянул на
Донала.
   - Кто сказал вам это? - спросил он.
   - Никто, - ответил Донал. - Но ведь это так?
   Галт положил трубку на стол и встал.
   - Но это вовсе не очевидно для 99% населения миров, - возразил
он. - Что сделало это очевидным для вас?
   - О любом человеке, - сказал Донал, - можно судить по тому,
какими людьми он себя окружает. А у этого Уильяма свита состоит
из сломленных и разбитых людей.
   Маршал фыркнул:
   - Вы имеете в виду меня?
   - Конечно, нет, - ответил Донал. - И, в конце концов, вы -
дорсаец.
   Напряжение спало с Галта. Он улыбнулся угрюмо, вновь разжег
трубку и затянулся.
   - Ваша гордость нашим общим происхождением действует весьма
успокаивающе, - сказал он. - Продолжайте. Значит, только поэтому
вы определяете характер Уильяма?
   - О, конечно, нет, - ответил Донал. - Но подумайте сами, ведь
избранная из Культиса пытается порвать с ним. А инстинкты
избранных являются врожденными. А Уильям кажется таким блестящим
человеком, что затмевает и Анеа и этого Монтора с Нептуна, у
которого, кажется, гораздо больше ума, чем у Уильяма и у всех
остальных.
   - Значит, по этому блеску вы распознали дьявола?
   - Вовсе нет, - терпеливо объяснил Донал. - Но имея такие
блестящие интеллектуальные способности, человек обычно сильнее
склонен к добру или злу, чем средняя личность. Если он склоняется
ко злу, он может хорошо скрывать это даже от окружающих его
людей. Но тогда ему приходится изображать доброго человека,
особенно для вновь прибывших. Если бы он действительно был
добрым, ему не нужно было бы так настойчиво демонстрировать это.
   Галт извлек трубку изо рта и издал протяжный свист. Он
уставился на Донала.
   - Вы случайно родом не с Экзотики? - спросил он.
   - Нет, сэр, - сказал Донал. - Моя мать была родом с Мары, как
и мать моей матери.
   - Это умение, - Галт задумчиво ковырялся толстыми пальцами в
трубке, - это умение... - повторил он задумчиво, - читать
характеры вы унаследовали от матери или это ваше собственное
достижение?
   - Не знаю, сэр, - ответил Донал. - Мне кажется, что любой
пришел бы к такому же выводу после минутного размышления.
   - Но большинство из нас на это не способно, - сказал Галт. -
Садитесь, Донал. Я рад вас видеть.
   Они уселись в кресла друг против друга. Галт вновь принялся за
трубку.
   - Теперь слушайте, - почти шепотом сказал он. - Вы - самый
странный юнец из всех, встречающихся мне. Не знаю, что и делать с
вами. Если бы вы были моим сыном, я отправил бы вас в карантин, а
затем домой, и раньше, чем через десять лет не выпустил бы вас к
звездам, - он нетерпеливо поднял руку, заставляя умолкнуть уже
открывшего рот Донала. - Да, я знаю, вы уже мужчина, и никто не
может отправить вас вопреки вашему желанию. Но тот образ
действий, который вы избрали со мной, имел лишь один шанс из
тысячи на успех. Послушайте, мальчик, вы же ничего, почти ничего
не знаете о мирах, кроме своего Дорсая.
   - Почему же? - ответил Донал. - Существует 14 планетарных
правительств, не считая анархических организаций земли Дунина и
Коби...
   - Правительство, черт возьми! - грубо прервал его Галт. -
Забудьте эти глупости! Правительства в XXV веке - это всего лишь
механизмы. Главное - люди, контролирующие эти механизмы. Плейн на
Венере, Све Холман на Земле, Элдест Брайт на Гармонии и Сейона из
Культиса на Экзотике.
   - Ну, а генерал Комал? - начал Донал.
   - Ничто! - резко сказал Галт. - Как может дорсаец значить
что-нибудь, когда каждая маленькая область Дорсая зубами и
когтями цепляется за свою независимость? Нет, я говорю о людях,
которые правят звездами... Одних я уже назвал, есть и другие. -
Он глубоко вздохнул. - Теперь, как вы думаете, какое же место
среди них занимает наш торговый принц и президент правительства
Сеты?
   - Наверное, он равен им?
   - Наконец-то, - сказал Галт. - Наконец-то. Пусть вас не вводит
в заблуждение, что он передвигается на обычном пассажирском
корабле в сопровождении лишь этой девушки из Культиса. Он -
владелец корабля, капитана, экипажа, да и половины пассажиров.
   - А вы и ваш адъютант? - несколько более резко спросил Донал.
   Лицо Галта застыло, затем вновь расслабилось.
   - Честный вопрос, - пробормотал он. - Но вам более следовало
бы интересоваться вещами, касающимися вас. Но я отвечу. Я -
первый маршал Фриленда, но все еще дорсаец, я - наемник, как и
все, и ничего больше. Мы наняли пять дивизий для Первой
Диссидентский Церкви на Гармонии, и я направляюсь проверить их
подготовку и снаряжение. Контракт заключен через посредничество
Сеты. Отсюда и Уильям.
   - А адъютант? - настаивал Донал.
   - Что вам до него? - спросил Галт. - Он - фрилендер,
профессионал, неплохой малый. Он будет командовать частью наших
сил, когда мы двинемся к Гармонии.
   - Давно ли он с вами?
   - Уже два года.
   - И он действительно хороший профессионал?
   - Конечно, черт возьми! Иначе бы он не был моим адъютантом.
Почему вы так расспрашиваете о нем?
   - Он вызывает у меня предчувствие, - сказал Донал. - Но
сформулировать его я пока не могу.
   Галт засмеялся.
   - В вас сказывается характер ваших маранских предков, - сказал
он. - Под каждой веткой видите змею? Верьте моему слову: Хьюго -
солдат честный, может, ему несколько не хватает вкуса, но и
только.
   - Приходится согласиться с вами, - пробормотал Донал. - Но я
прервал вас, вы что-то хотели сказать об Уильяме.
   - Да, - сказал Галт. Он нахмурился. - И я скажу коротко и
ясно. Девушка - не ваше дело. И Уильям - тоже. Оставьте их. Если
у меня появится возможность, я найду для вас...
   - Благодарю вас, - сказал Донал. - Но мне кажется, что Уильям
сделает мне предложение.
   - Клянусь адом, парень! - воскликнул Галт спустя секунду. -
Почему вы так думаете?
   - Еще одно мое предчувствие, - сказал он. - Оно несомненно
основано на наследии моих маранских предков. - Он встал. -
Благодарю вас, сэр, за предложение и предупреждение. - Он
протянул сжатый кулак. - Смогу ли я вновь поговорить с вами, если
понадобится?
   Галт тоже встал и машинально сжал протянутый кулак.
   - В любое время, - сказал он. - Но будь я проклят, если
понимаю вас.
   Донал взглянул на него с внезапно возникшей мыслью.
   - Скажите, сэр, - спросил он, - я кажусь вам странным?
   - Странным! - повторил он. - Странным, как... - и он напряг
свое воображение. - Но почему вы меня об этом спрашиваете?
   - Меня часто так называли, - ответил Донал. - Может, они и
были правы.
   Он встал и вышел из каюты.

   НАЕМНИК - III

   Возвращаясь по коридорам на нос корабля, Донал позволил себе
удивиться не без тоскливости тому странному злому духу, который
делал его столь отличным от остальных людей. Он надеялся забыть
об этом вместе с кадетским мундиром. Но этот дух остался с ним,
все еще громоздясь у него на плечах. Так было всегда. То, что
казалось ему таким ясным, для остальных было скрытым и
запутанным. Он походил на незнакомца, идущего по городу. Пути его
обитателей различны. Их язык беден, и он не может выразить того,
что он видит среди них. Они говорят: "Враг" и "друг", "сильный" и
"слабый", "они" и "мы". Люди эти строят тысячи произвольных
классификаций и различий, которые он не может понять, так как
видит, что все они - люди, разница между ними ничтожна. Нужно
вести себя с ними, как будто они индивидуумы и всегда нужно
сохранять терпение.
   Вновь завернув в большой зал отдыха, Донал обнаружил, как он и
ожидал, юного нептунианина Ар-Делла Монтора, развалившегося в
кресле у бара. По-видимому, он сидел тут с тех пор, как были
убраны обеденные столы. В зале было несколько небольших групп
пассажиров, занятых выпивкой, но никто из них не подходил к
Монтору. Донал направился прямо к нему. Монтор, не двигаясь,
поднял голову от своего бокала и следил за приближением к нему
Донала.
   - Разрешите? - спросил Донал.
   Монтор ответил неуверенно и замедленно, как будто выпитое
мешало ему говорить.
   - Мне приятно поговорить с вами. - Его пальцы замерли на
кнопках набора заказов. - Что будете пить?
   - Дорсайское виски, - сказал Донал.
   Монтор нажал кнопку. Через мгновение на поверхности стола
появился полный бокал.
   Донал взял его и осторожно пригубил. Ночь, когда он отмечал
совершеннолетие, хорошо познакомила его с действием алкоголя. Он
увидел, что нептунианин смотрит на него необычно ясным, трезвым и
проницательным взглядом...
   - Вы моложе меня и даже выглядите моложе, - сказал Ар-Делл. -
Как вы думаете, сколько мне лет?
   Донал внимательно осмотрел его. Лицо Монтора, несмотря на
выражение усталости и пресыщения, было лицом юноши, лишь
достигшего возраста возмужания, а этому выражению молодости
противоречили растрепанные волосы и безвольная поза.
   - Четверть стандартного столетия, - сказал Донал.
   - Тридцать три абсолютных года, - поправил Ар-Делл. - До 29
лет я был школьником, монахом. Вы думаете, что я слишком много
пью?
   - Мне кажется, что в этом нет никакого сомнения, - ответил
Донал.
   - Согласен с вами, - сказал Ар-Делл с одним из своих внезапных
полуфырканий-полусмешков. - Согласен с вами. В этом нет сомнений.
Пожалуй, единственная вещь в этой богом проклятой вселенной, в
которой нельзя усомниться. Но я хотел с вами поговорить не об
этом.
   - А о чем же? - Донал вновь отхлебнул из бокала.
   - О храбрости, - сказал Ар-Делл, пристально глядя на него. -
Вы храбры?
   - Это необходимое качество солдата, - сказал Донал. - Но
почему вы меня об этом спрашиваете?
   - И никаких сомнений? Никаких сомнений?
   Ар-Делл покрутил напиток в своем стакане и отпил.
   - У вас нет тайного страха, что в нужный момент у вас вдруг
ослабеют ноги, забьется сильнее сердце, вы повернетесь и
побежите?
   - Конечно, я не повернусь и не побегу, - сказал Донал. - В
конце концов, я - дорсаец. А что касается того, что я чувствую,
то единственное, что я могу вам сказать: я никогда не испытывал
того, что вы описали. И даже если бы я...
   Над их головами мелодично ударил колокол, прервав Донала.
   - Временной сдвиг через стандартный час и двенадцать минут, -
прозвучал голос. - Временной сдвиг через стандартный час и
двенадцать минут. Советуем пассажирам для лучшего самочувствия
принять лекарство и провести временной сдвиг во сне.
   - Вы уже проглотили таблетку? - спросил Ар-Делл.
   - Еще нет, - ответил Донал.
   - Но вы сделаете это?
   - Конечно. - Донал с интересом взглянул на собеседника. -
Почему бы и нет.
   - Не является ли прием медикаментов с целью избежать неудобств
временного сдвига формой трусости? - спросил Ар-Делл.
   - Глупость, - ответил Донал. - Это все равно, что назвать
трусостью надевание одежды, чтобы согреться, или же утоление
голода, чтобы просто не умереть голодной смертью. Одно - вопрос
удобства, другое - вопрос... - Он на секунду задумался, - вопрос
долга.
   - Храбрость - ваш долг?
   - Невзирая на то, что тебе хочется сейчас. Да, - ответил
Донал.
   - Да, - задумчиво протянул Ар-Делл, - да, - повторил он,
поставил пустой бокал на бар и нажал кнопку. - Думаю, что вы
действительно храбры, - сказал он, следя, как исчезает пустой
бокал и появляется полный.
   - Я - дорсаец, - сказал Донал.
   - Ах, избавьте меня от восхваления вашего происхождения! -
резко сказал Ар-Делл и схватил вновь наполненный бокал. Когда он
повернулся к Доналу, лицо его было искажено. - Иногда нужна
гораздо большая храбрость. И если дело только в происхождении...
- Он внезапно замолчал и наклонился к Доналу. - Слушайте, -
прошептал он, - я - трус.
   - Вы уверены? - Спокойно спросил Донал. - Откуда вы это
знаете?
   - Я болезненно труслив, - шептал Ар-Делл. - Я боюсь Вселенной.
Что вы знаете о математике социальной динамики?
   - Математическая система, дающая предсказания? - спросил
Донал. - Мое образование лежит в несколько ином направлении.
   - Нет, нет! - раздраженно ответил Ар-Делл. - Я говорю о
статистике социальных анализов в их экстраполяции на долгие сроки
с расчетом увеличения народонаселения. - Он еще более понизил
голос. - Они дают точную параллель со статистикой теории
вероятности.
   - Мне очень жаль, - сказал Донал, - но для меня это ничего не
значит.
   Ар-Делл схватил руку Донала своей неожиданно сильной рукой.
   - Вы не понимаете? - пробормотал он. - Но возможна вероятность
любого события, и в том числе, всеобщего разрушения. Оно придет,
потому что оно возможно. Итак, наша социальная организация
увеличивается в размерах, возрастает и возможность разрушения. Мы
уничтожим сами себя. Другого исхода не может быть. Вселенная -
слишком ненадежный для нас костюм. Она позволяет нам расти
слишком быстро. Мы вырастем до критической массы, - он щелкнул
пальцами, - и тогда - конец!
   - Ну, это проблема далекого будущего, - сказал Донал. А потом,
не понимая, почему его собеседник так встревожен, мягко добавил,
- но почему это так беспокоит вас?
   - Неужели вы не понимаете? - сказал Ар-Делл. - Если всюду все
исчезнет, как если бы его никогда и не было, в чем тогда смысл
нашего существования? Я не имею в виду вещи, созданные нами, они
и так скоро исчезнут. Или знания... Это лишь слабое отражение
того, что можно прочесть в открытой книге природы. Я имею в виду
то, чего не было в природе, что мы принесли в нее. Это любовь,
доброта, храбрость...
   - Значит, из-за этого вы много пьете? - мягко спросил Донал,
освобождая свою руку.
   - Я пью потому, что я трус, - сказал Ар-Делл. - Я все время
ощущаю эту ненормальность во Вселенной. Алкоголь помогает мне на
время забыться. Поэтому я и пью. Я нахожу храбрость на дне
бутылки, а храбрость нужна и для того, чтобы перенести временной
сдвиг, не прибегая к лекарствам.
   - Но зачем? - спросил Донал, пытаясь скрыть улыбку. - Зачем
вам это?
   - Я гляжу в лицо хоть небольшой, но опасности. - Ар-Делл
глядел на него своими темными глазами. - Однажды такой временной
сдвиг будет последним, и нас разорвет на мельчайшие клочки. И я
встречу это в ясном сознании.
   Донал покачал головой.
   - Вы не понимаете, - сказал Ар-Делл, откидываясь в своем
кресле. - Если бы я работал, я не нуждался бы в алкоголе. Но
сейчас я отгорожен от работы. Вот с вами совсем другое дело. Вы
получили работу, вы храбры. Думаю, я смог бы... ну, ладно.
Храбрость не продается другим людям.
   - Вы направляетесь на Гармонию? - спросил Донал.
   - Куда идет мой принц, туда и я, - сказал Ар-Делл и вновь
издал полуфырканье-полусмешок. - Когда-нибудь вы прочтете мой
контракт. - Он вновь повернулся к бару. - Еще виски?
   - Нет, - сказал Донал. - Вы извините меня.
   - Увидимся позже, - пробормотал Ар-Делл, делая очередной
заказ.
   - Да, - сказал Донал, - пока...
   - Пока, - и Ар-Делл взял полный бокал с бара. Над головами
вновь прозвучал колокол, и голос напомнил, что до временного
сдвига осталось семнадцать минут. Донал вышел.
   Через полчаса, еще раз изучив в своей каюте контракт Анеа,
Донал нажал кнопку у двери каюты Уильяма, принца и президента
правительства Сеты. Он подождал.
   - Да, - послышался голос Уильяма.
   - Донал Грим, сэр, - сказал Донал. - Если вы не заняты...
   - О, конечно, Донал, входите.
   Дверь открылась, и Донал вошел.
   Уильям сидел в кресле перед небольшим письменным столом. В
руках у него была папка с бумагами. На столе был укреплен
небольшой портативный автоматический секретарь. Единственная
лампа горела на столе, освещая серые волосы Уильяма. Донал
заколебался, услышав, как за ним захлопнулась дверь.
   - Садитесь куда-нибудь, - сказал Уильям, не отрывая глаз от
своих бумаг. Пальцы его мелькали на клавишах секретаря. - Я
сейчас закончу.
   Донал огляделся, увидел в полутьме каюты кресло и сел. Уильям
в течение нескольких минут продолжал просматривать бумаги, делая
при помощи автосекретаря заметки.
   Наконец, он отбросил бумаги в сторону и, нажав кнопку, убрал
стол в стену. Единственная лампа погасла, но зато включилось
общее освещение каюты. Донал зажмурился от внезапного яркого
света. Уильям улыбнулся.
   - А теперь займемся вашим делом, - сказал он. Донал помигал,
посмотрел на него и снова мигнул.
   - Сэр, - сказал он.
   - Я думаю, мы не будем тратить времени на лишние разговоры, -
сказал Уильям, все еще сохраняя любезный тон. - Вы ворвались к
нам, когда мы сидели за столом, явно желая встречи с одним из
нас. Вряд ли маршал - ваши дорсайские обычаи заставили бы вас
избрать другой способ обращения к нему. Конечно, это не Хьюго, и
тем более не Ар-Делл. Остается Анеа, она достаточно хороша, вы
достаточно молоды для какой-нибудь глупости... но, я думаю, не в
нынешних условиях. - Уильям щелкнул пальцами и усмехнулся. -
Остаюсь я.
   - Нет, нет, - Уильям жестом приказал ему сидеть, - было бы
глупо уходить теперь, после всех ваших хлопот об этой встрече. -
Его голос стал резким. - Садитесь!
   Донал сел.
   - Почему вы хотели меня видеть? - спросил Уильям.
   Донал пожал плечами.
   - Хорошо, - сказал он, - если вы позволите мне быть
откровенным... Я смогу быть вам полезен, думаю.
   - Если вы думаете, что будете мне полезным, опустошая мою
казну или пользуясь моим влиянием, тогда уходите.
   - Случилось так, что я оказался обладателем вещи,
принадлежащей вам.
   Уильям, не говоря ни слова, протянул руку. После секундного
колебания Донал извлек из кармана контракт Анеа и протянул его
принцу. Уильям взял лист, развернул его и взглянул. Потом
осторожно положил на стол.
   - Она просила меня помочь ей избавиться от этого, - сказал
Донал. - Она хотела нанять меня, чтобы я уничтожил контракт, и
она, очевидно, не знала, как трудно это сделать.
   - Но вы взялись за это дело, - сказал Уильям.
   - Я ничего не обещал, - ответил Донал.
   - И вы с самого начала решили вернуть его мне.
   - Я считаю, - сказал Донал, - что это ваша собственность.
   - О, конечно, - сказал Уильям. Некоторое время он с улыбкой
рассматривал Донала. - Вы, конечно, понимаете, - сказал он,
наконец, - что я не поверил ни одному вашему слову. Я уверен, что
вы сами украли контракт, а потом испугались содеянного и выдумали
вашу неправдоподобную историю, чтобы вернуть его мне. Капитан
корабля по моему слову с готовностью арестует вас и будет держать
в заключении до прибытия на Гармонию.
   Холодная гальваническая дрожь пробежала по спине Донала.
   - Избранная из Культиса - не солдат под присягой, - сказал он.
- Она...
   - Нет необходимости вмешивать в это дело Анеа, - сказал
Уильям. - Все может быть решено и без нее. Мои показания против
ваших.
   Донал ничего не сказал. Уильям опять улыбнулся.
   - Так вы оказались не только корыстолюбивым, но и глупым, -
сказал он.
   - Сэр... - вырвалось из уст Донала.
   Уильям равнодушно отмахнулся.
   - Приберегите свой дорсайский гнев для тех, на кого он
произведет впечатление. Я знаю, как и вы, что вы не осмелитесь
напасть на меня. Если бы вы были отличны от обычных дорсайцев...
но вы такой же, как и все: корыстолюбивый и глупый. А теперь,
установив эти бесспорные факты, мы можем перейти к делу.
   Он посмотрел на Донала. Тот молчал.
   - Тогда начнем, - продолжал Уильям. - Вы пришли ко мне,
надеясь, что я сумею вас использовать. Да, я смогу это сделать.
Анеа, конечно, неразумная девушка, но для ее собственной пользы,
а также и для моей, так как я ее наниматель, я хотел бы избавить
ее от лишних осложнений. Один раз она доверилась вам. Это может
повториться. Если она еще раз обратится к вам, не разочаровывайте
ее. А чтобы вас сделать более пригодным для этого, - Уильям
улыбнулся и добавил с некоторой долей усмешки, - я думаю, что
смогу найти для вас место командира отряда под началом Хьюго
Киллиена, когда мы достигнем Гармонии. Нет причины для того,
чтобы ваша военная карьера шла рука об руку с выполнением других
моих поручений.
   - Благодарю вас, сэр, - сказал Донал.
   Откуда-то донесся звук колокола.
   - А временной сдвиг будет через пять минут, - Уильям достал из
стола маленький серебряный ящичек и открыл его. - Вы уже
принимали лекарство? Пожалуйста.
   Он протянул ящичек Доналу.
   - Благодарю вас, сэр, - вежливо сказал Донал. - Я уже принял.
   - Тогда, - сказал Уильям, беря в рот белую таблеточку и ставя
ящичек на место, - тогда все.
   Донал склонил голову и вышел. Остановившись на мгновение,
чтобы принять собственное лекарство, он направился в свою каюту.
По дороге он заглянул в корабельную библиотеку и взял
информационную катушку о Первой Диссидентской Церкви на Гармонии.
Это несколько задержало его, и временной сдвиг застал его в
коридоре одной из секций.
   Все предыдущие временные сдвиги с того момента, как он оставил
Дорсай, он проспал под действием снотворного, и, конечно, он был
подготовлен годами учения к тому, что его ожидало. Вдобавок он и
на этот раз принял необходимое лекарство, он был предупрежден,
что последует временной сдвиг. В конце концов, этот интервал,
когда отсутствует время, был неощутимо мал. И тем не менее, когда
это случилось, только какая-то маленькая его часть помнила, как
он, разорванный на клочки, на крошечные части, и собранный вновь
в произвольной точке на расстоянии многих световых лет.
Воспоминание об этом, а не сам временной сдвиг, заставило его
пошатнуться, когда он, придя в себя, направился дальше в свою
каюту. И это воспоминание навсегда осталось с ним.
   Он продолжал путь по коридорам, но испытания этого дня еще не
кончились. Когда он подошел к концу одной из секций, из
поперечного коридора вышла Анеа. Ее зеленые глаза гневно
сверкали.
   - Вы видели его, - выкрикнула она, преграждая ему дорогу.
   - Видел?.. А, Уильяма, - сказал он.
   - Не отпирайтесь.
   - А зачем? - с удивлением поглядел на нее Донал. - В этом нет
ничего секретного.
   - О, - воскликнула она. - Вы позаботились о нем? Что вы с ним
сделали?
   - Отдал владельцу, конечно, - сказал Донал. - Это было самое
разумное.
   Она внезапно так побледнела, что он подошел, чтобы подхватить
ее, если она упадет в обморок. Но она оказалась сильной. Глаза ее
выражали гнев и ужас.
   - О, - выдохнула она. - Вы... предатель. Вы - обманщик. - И
прежде чем он смог обратиться к ее здравому смыслу - он надеялся,
что она выслушает его объяснения - она повернулась и побежала по
коридору в направлении, откуда пришел Донал.
   Донал со вздохом продолжал свой путь. Остаток пути он
проделал, не встретив никого. Коридоры, как следствие временного
сдвига, были пусты. Проходя мимо одной из кают, он услышал
доносившиеся изнутри звуки: кого-то тошнило. Подняв голову, он
взглянул на номер и понял, что это каюта Ар-Делла.
   Там внутри нептунианин без медикаментов, без спецподготовки
вел свой одинокий бой со Вселенной.

   КОМАНДИР ОТРЯДА - I

   - Все в порядке, джентльмены, - сказал Хьюго Киллиен.
   Он стоял, самоуверенный и производящий впечатление, в своем
манящего цвета мундире, кончики пальцев его правой руки упирались
в прозрачную крышку планшета с картой.
   - Если вы соберетесь у карты... - сказал он.
   Пять командиров отрядов придвинулись, и шестеро мужчин
сгрудились в тесную группу над планшетом. Неяркий свет с
затененного потолка смешивался с подсветкой карты снизу, и Донал,
взглянув на причудливо освещенные лица окружающих, почувствовал,
что они находятся в каком-то отделении ада, о котором так
красноречиво говорил представитель Первой Диссидентской Церкви за
несколько часов до этого военного совета.
   - ...наша позиция здесь, - продолжал Хьюго. - Как ваш
комендант, я могу уверить вас, что наша позиция очень устойчива,
а предполагаемое продвижение ни в коей мере не нарушит Кодекса
Наемников. Теперь, - продолжал он более резко, - как видите, мы
занимаем участок в 5 километров по фронту и три километра в
глубину между этими двумя хребтами. Вторая команда Объединенных
Войск-176 справа от нас, Четвертая команда - слева.
   Второй и Четвертой командам приказано поддерживать нас с
флангов, мы же двинем вперед 60% нашего состава и овладеем
маленьким городом под названием Вера-Придет-На-Помощь, который
находится здесь...
   Его указательный палец замер в соответствующей точке карты.
   - ...приблизительно в четырех километрах от нашей теперешней
позиции. Мы используем три наших отряда из пяти: отряды Скуака,
Уаийта и Грима. Каждый отряд проделывает свой путь в отдельности.
У каждого командира будет своя карта. Первые 1200 метров ваш путь
идет лесом. Затем вы должны будете пересечь реку около 40 метров
шириной, но, как уверяют разведчики, максимальная глубина ее -
метров 20. Значит, ее можно перейти вброд. На противоположной
стороне реки - лес, постепенно редеющий, тянется почти до самого
города. Выступаем через 20 минут. Через час наступит рассвет, и я
хотел бы, чтобы до дневного света все три отряда были уже на том
берегу. У кого есть вопросы?
   - Каковы вражеские силы на этом участке? - спросил Скуак. Это
был низкорослый, коренастый кассиданин, похожий на монгола, на
самом же деле эскимос по происхождению. - Какое мы можем
встретить сопротивление?
   - Разведчики говорят, что возможны только патрули. Может быть,
в самом городе стоит небольшой отряд. - Хьюго оглядел лица
командиров. - Какие еще вопросы?
   - У меня вопрос, - сказал Донал. Он изучал карту. - Кто этот
некомпетентный в военном деле человек, который отдал приказ
наступать лишь 60% сил?
   Атмосфера в помещении внезапно стала напряженной. Донал
взглянул в лицо Хьюго.
   - Так случилось, - сказал, сдерживая себя, комендант, - что
это мое предложение штабу, Грим. Возможно, вы забыли о том -
думаю, что другие командиры отрядов не забыли этого, - что это
всего лишь демонстративная компания, мы должны показать Первой
Диссидентской Церкви, что нас наняли не зря.
   - Но это вряд ли согласуется с риском, которому подвергаются
450 человек, - не двигаясь, ответил Донал.
   - Грим, - сказал Хьюго, - вы самый младший из командиров, а я
- комендант. Вы должны знать, что я ничего не обязан вам
объяснять. Но чтобы успокоить вас, скажу: по сведениям
разведчиков перед вами нет крупных сил противника.
   - Но тогда, - настаивал Донал, - почему мы упускаем такую
возможность? Надо двигаться вперед всем.
   Хьюго раздраженно вздохнул:
   - Определенно, вам следует дать урок стратегии. Вы
злоупотребляете правом подвергать сомнению решения Штаба, правом,
предоставленным вам Кодексом. Но чтобы положить этому конец: есть
важная причина, по которой мы не используем все свои силы.
Главный наш удар наносится на этом участке. Если мы сейчас двинем
вперед все свои силы, войска Объединенной Ортодоксальной Церкви
немедленно усилят сопротивление. А двигаясь небольшим отрядом, мы
все время создаем вакуум перед фронтом. И как только мы овладеем
городом, Вторая и Четвертая команды тоже придвинутся, и у нас
будет позиция, в которой мы сможем отразить любой удар. Я ответил
вам?
   - Только частично, - сказал Донал. - Я...
   - Боже, дай мне терпение, - выкрикнул фрилендер. - У меня за
плечами пять кампаний. Я много раз вытаскивал голову из петли. Но
я оставлю эту должность, пусть шлют другого коменданта. Довольно.
Вы, я и Скуак возглавим наступление отрядов. Теперь вы
удовлетворены?
   Конечно, ответить на это нечего. Донал в знак подчинения
наклонил голову, и совет закончился. Возвращаясь к своему отряду
в сопровождении Скуака, Донал чувствовал себя настолько
неуверенно, что задал вопрос кассиданину:
   - Как вы думаете, я напрасно расспрашивал его?
   - Ну, - ответил Скуак, - это его ответственность. Он должен
знать, что делает.
   На этом они расстались. Каждый направился к своим людям.
   Возвратившись к своему отряду, Донал обнаружил, что его
командиры уже собрали людей. Они стояли, выстроившись в три
шеренги по пятьдесят человек в каждой, со старшими и младшими
командирами групп во главе каждого отряда. Старший командир
Первой группы, высокий худой сетаинский ветеран по имени Морфи,
сопровождал Донала, когда тот обходил ряды, инспектируя своих
людей.
   Это хорошие солдаты, думал Донал, проходя вдоль рядов. Хорошо
тренированные и закаленные в боях, хотя их нельзя было назвать
отборными солдатами: Элдерс, глава Первой Диссидентской Церкви,
выбрал их наугад, Уильям оговорил лишь право выбора офицеров.
Каждый был вооружен пистолетом и ножом вдобавок к обычному
оружию. Это были пехотинцы, вооруженные пружинными ружьями.
Оружие как оружие. Любой головорез в закоулках имел оружие все
более и более современное, но в современной войне главная задача
состоит в том, чтобы не дать противнику пустить в ход оружие.
Химическое и радиационное оружие легко было пустить в ход на
расстоянии. А пружинное ружье с его ленточным магазином на пять
тысяч патронов, с его компактным прочным неметаллическим
механизмом, способно было с неизменной аккуратностью поражать
цель на расстоянии в тысячу метров.
   И тем не менее, думал Донал, проходя в предрассветной полутьме
по рядам, даже пружинное ружье вскоре станет неприменимым.
Очевидно, пехотинцы скоро вернутся к ножу и короткому стальному
мечу. И исход битвы будет зависеть от искусства отдельного
солдата. Ибо рано или поздно, независимо от того, какое
фантастическое оружие вы изобретете, вам нужно будет захватить
территорию, а это способны сделать лишь пехотинцы, такие, как эти
люди, стоящие рядами.
   Донал встал перед строем.
   - Отдыхайте, ребята, - сказал он. - Но держитесь рядами. Все
командиры групп за мной!
   Он отошел на такое расстояние, чтобы солдаты его не слышали,
командиры групп следовали за ним. Они кружком присели на
корточки, и Донал передал им приказ Штаба, полученный им от
Хьюго, и каждому передал карту.
   - У кого есть вопросы? - спросил он, как недавно спрашивал
Хьюго у своих командиров отрядов.
   Вопросов не было. Они ждали продолжения. Он, в свою очередь,
осматривал по очереди лица людей, от которых зависело выполнение
приказа.
   У него была возможность хорошо узнать их за три недели,
предшествовавшие этому утру. Шестеро, которым он смотрел в лицо,
представляли в миниатюре все разнообразие мнений, которым было
встречено в отряде его назначение. Из 150 человек, находившихся
под его командованием, некоторые сомневались в нем из-за его
молодости и отсутствия военного опыта. Большинство же определенно
было довольно его назначением, так как военная репутация
дорсайцев была очень высока. И немногие, очень немногие
принадлежали к тем людям, которые автоматически сопротивляются
всем, кто внезапно возвышается над ними. К этому типу относился
старший командир Третьей группы, бывший шахтер из Коби по имени
Ли. Даже сейчас, сидя на корточках в кружке, на пороге действий,
он встречал взгляд Донала с выражением вызова: щетина черных
волос его топорщилась в полутьме, а челюсти были крепко сжаты.
Когда такие люди находятся у тебя в подчинении, они причиняют
множество хлопот. Донал решил изменить свое первоначальное
намерение передвигаться вместе с Третьей группой.
   - Мы разобьемся на группы по двадцать пять человек в каждой, -
сказал он, - в каждой должен быть старший или младший командир.
Двигаться раздельно, но если наткнемся на вражеский патруль,
объединимся. Ясно?
   Они кивнули. Им было ясно.
   - Морфи, - сказал Донал, обращаясь к худому старшему командиру
группы. - Я хочу, чтобы вы пошли со старшим командиром Ли,
который будет находиться в тылу. Ли со своей половиной группы
расположится перед вами. Чессен, - он взглянул на старшего
командира Второй группы, - вы и Золта займете третью и четвертую
позиции с тыла. Я хочу, чтобы вы лично находились в четвертой
позиции. Суки, вы, как младший командир Первой группы, будете
идти впереди Чессена и справа от меня. Я поведу оставшуюся часть
Первой группы.
   - Как насчет связи? - спросил Ли.
   - Ручная сигнализация. Голос. И все. Я не разрешаю группам
сближаться для установления связи. Между группами должен быть как
минимум интервал в 20 метров. - Донал вновь оглядел собравшихся.
- Наша задача состоит в том, чтобы пробраться к этому маленькому
городу как можно тише и спокойнее. Вступайте в бой, если только
на вас нападут.
   - Говорили, что нас ожидает воскресная прогулка, - заметил Ли.
   - Я не оперирую лагерными слухами, - решительно ответил Донал.
- Мы примем все меры предосторожности. Вы, командиры групп,
отвечаете мне за полную экипировку людей, включая медикаменты.
   Ли зевнул. Это не был знак вызова.
   - Хорошо, - сказал Донал, - идите назад, к своим людям.
   Совещание завершилось. Через несколько минут еле различимый
свист передавался от группы к группе: они начали движение.
Рассвет еще не наступил, но вершины деревьев начали выступать на
фоне неба.
   Первые 1200 метров через лес, пройденные с величайшей
осторожностью, напоминали то, о чем говорил Ли - воскресную
прогулку. Когда Донал во главе половины Первой группы вышел на
берег реки, мысль эта начала укрепляться.
   - Выслать разведчиков, - приказал он.
   Два человека скользнули в воду и, держа оружие над головами,
пересекли ее ровную поверхность, добравшись до противоположного
берега. Помахав ружьями, они дали знак, что все спокойно, и Донал
повел оставшихся через реку.
   Перебравшись на противоположный берег, он выслал разведчиков в
трех направлениях - вперед и вдоль берега в обе стороны.
Подождал, пока реку не перейдет Суки со своими людьми. Разведчики
вернулись, не обнаружив противника. Донал построил своих людей в
редкую цепь и двинулся дальше.
   День быстро разгорался. Они передвигались пятидесятиметровыми
перебежками, высылая вперед разведчиков и двигаясь дальше только
тогда, когда разведчики сообщали об отсутствии противника.
Перебежка за перебежкой, а противника все не было.
   Спустя час, когда огромный оранжевый диск Е-Эпсилона уже
поднялся над горизонтом, Донал смотрел через кусты на маленький
молчаливый поселок, обнесенный забором.
   Спустя еще сорок минут три группы Третьего отряда Объединенных
сил-176 быстро покинули городок Вера-Придет-На-Помощь. В нем они
не обнаружили ни одного жителя.

   КОМАНДИР ОТРЯДА - II

   Имя командира отряда Грима было опорочено.
   Третья команда, или вернее, та часть ее, которая покидала
улицы городка, не делала даже попыток скрыть это от него. Если бы
он показал, что чувствует их оценку, возможно, что они выразили
бы это яснее. Но было в его совершенном равнодушии к их мнению
что-то такое, что заставляло их сдерживать свое презрение. Тем не
менее, сто пятьдесят человек, дошедшие до городка в полном
снаряжении и с соблюдением величайшей осторожности, и триста
остальных солдат, проделавших путь гораздо легче и быстрее, были
едины в своей оценке нового офицера, и эта оценка Донала упала до
низшей точки. Ибо есть единственная вещь, которую ветераны
ненавидят больше, чем потеть без необходимости в гарнизоне. И эта
вещь - потеть без необходимости в поле. Ведь говорили же, что это
будет воскресная прогулка. И это действительно была воскресная
прогулка, но только не для тех, кто имел несчастье оказаться под
командованием зеленого дорсайца по имени Грим. Его люди были
очень недовольны. В сумерках, когда лучи садящегос я солнца едва
пробивались сквозь густые ветви местного потомка земного хвойного
дерева, завезенного на эту планету с планеты Земля при
колонизации, прибыл гонец от Хьюго. Комендант находился на
командном пункте, что располагался рядом с покинутым городом.
Гонец разыскал Донала, сидевшего верхом на упавшей балке и
разглядывавшего карту местности.
   - Известие из Штаба, - сказал гонец, присаживаясь на корточки
у балки.
   - Встаньте, - спокойно сказал Донал. Гонец встал. - Что за
известие?
   - Вторая и Третья команды останутся на месте до завтрашнего
утра, - громко сказал гонец.
   - Известие принято, - сказал Донал, отправляя посланца. Гонец
повернулся и заторопился дальше.
   Оставшись наедине, Донал продолжал изучать карту, пока
позволял дневной свет. Когда совсем стемнело, он отложил карту,
извлек из кармана маленький свисток и вызвал к себе ближайшего
старшего командира группы.
   Через мгновение на фоне тускло освещенного неба вырисовалась
высокая тощая фигура.
   - Морфи, сэр. Вызывали? - послышался голос старшего командира
группы.
   - Да, - ответил Донал. - Часовые расставлены?
   - Да, сэр, - ответил без энтузиазма Морфи.
   - Хорошо. Пусть все время будут настороже. А теперь, Морфи...
   - Да, сэр?
   - Кто в отряде лучше всех распознает запахи?
   - Запахи, сэр?
   Донал ждал ответа. Наконец, Морфи медленно и задумчиво сказал:
   - Наверное, Ли, сэр. Он вырос в шахтах. А там необходимо
хорошее обоняние. Это шахты на Коби, командир...
   - Я знаю, о чем вы говорите, - сухо ответил Донал. - Вызовите
сюда Ли.
   Морфи извлек свой свисток и вызвал старшего командира Третьей
группы. Они подождали.
   - Он в лагере? - спросил через некоторое время Донал. - Я
приказал, чтобы никто не выходил за посты и чтобы все были в
пределах слышимости свистка.
   - Да, сэр, - сказал Морфи. - Он сейчас придет. Он знает
приказ. Эти свистки весьма мало отличаются друг от друга, и нужна
практика, чтобы научиться различать их, сэр.
   - Командир группы, - сказал Донал. - Я буду признателен, если
в дальнейшем вы не станете объяснять мне то, что я и так знаю.
   - Да, сэр, - сказал Морфи покорно.
   В полутьме показалась еще одна тень.
   - В чем дело, Морфи? - послышался голос Ли.
   - Вас вызывал я, - заговорил Донал, прежде чем старший
командир группы смог ответить. - Морфи сказал, что вы хорошо
различаете запахи.
   - Очень хорошо, - ответил Ли.
   - Сэр.
   - Очень хорошо, сэр.
   - Отлично, - сказал Донал. - Взгляните оба на карту. Быстрее.
Я посвечу вам. - Он зажег небольшой фонарик, прикрывая его рукой.
Карта была расстелена на балке перед ним. - Три километра отсюда.
Вы знаете, что там?
   - Небольшая долина, - сказал Морфи. - Наши посты в стороне от
нее.
   - Мы отправляемся туда, - сказал Донал. Свет погас, и он встал
с балки.
   - Мы... Мы, сэр? - услышал он голос Ли.
   - Мы втроем. Пошли. - И он осторожно двинулся вперед во тьме.
   Идя по лесу, он с удовольствием убедился, что командиры групп
идут так же бесшумно и осторожно. Медленно, с соблюдением
осторожности, они прошли около мили. Тут они почувствовали, что
поверхность поднимается.
   - Ползком, - спокойно сказал Донал.
   Они легли на животы и осторожно начали медленно подниматься.
Подъем занял у них добрых полчаса. Но в конце концов они
оказались рядом друг с другом на краю обрыва. Они лежали и
смотрели в темноту открывшейся перед ними долины. Донал тронул Ли
за плечо и, когда тот повернулся к нему, Донал дотронулся до
своего носа, указал на долину и сделал энергичный вдох. Ли
повернул лицо к долине и в течение нескольких минут лежал, внешне
ничего не делая. Затем он вновь повернул лицо к Доналу и кивнул.
Тот поманил командиров с обрыва.
   Донал ничего не спрашивал, а командиры ничего не говорили,
пока не оказались на безопасном расстоянии, за своими постами.
Тогда Донал обратился к Ли:
   - Ну, Ли, что вы почувствовали?
   Ли колебался. В его голосе, когда он, наконец, ответил,
чувствовалось удивление.
   - Не знаю, сэр, - ответил тот. - Но что-то, по-моему,
кислое... Не помню такого запаха.
   - Это все, что вы можете сказать? "Что-то кислое"?
   - Не знаю, сэр, - ответил Ли. - У меня хорошее обоняние,
командир, на самом деле хорошее, - голос его звучал воинственно,
- но ничего подобного я до сих пор не ощущал. Я вспомнил бы.
   - Кто-нибудь из вас бывал на этой планете?
   - Нет, - ответил Ли.
   - Нет, сэр, - повторил Морфи.
   - Понятно, - сказал Донал. Они подошли к той самой балке, с
которой он встал три часа назад. - Это все. Благодарю вас,
командиры групп.
   Он вновь сел на балку. Двое, поколебавшись немного, исчезли.
   Оставшись один, Донал изучил карту, затем некоторое время
посидел в задумчивости, потом, подозвав Морфи, сказал, что
отправляется на командный пункт.
   Командный пункт располагался в затененном помещении. Внутри
спал ординарец, у освещенной карты сидел Скуак.
   - Где комендант? - войдя, спросил Донал.
   - Отправился спать три часа назад, - ответил Скуак. - У вас к
нему какое-то дело? Он оставил меня дежурить.
   - Где он спит?
   - В десяти метрах отсюда, в кустарнике. Но что случилось? Вы
хотите разбудить его сейчас?
   - Может, он уже проснулся, - сказал Донал и вышел.
   Выйдя из командного пункта, он осторожно двинулся в
направлении, указанном ему Скуаком. Здесь, прикрепленный к двум
деревьям, висел полевой гамак: внутри сквозь верхнюю накидку
смутно вырисовывалась фигура. Но когда Донал протянул руку и
дотронулся до плеча спящего, он понял, что это пустой костюм.
Сдерживая дыхание, Донал повернул обратно к городу. Пройдя мимо
командного пункта, он направился к городу, но был остановлен
часовым.
   - Извините, командир, - сказал часовой, - приказ коменданта.
Никому не разрешается уходить в город. Даже ему самому, - сказал
он. - Там ловушки.
   - Спасибо, - ответил Донал. Повернувшись, он скрылся во тьме.
Но отойдя немного, он повернул обратно, осторожно миновал посты и
приблизился к домам города. Маленькая, но очень яркая луна,
которую жители Гармонии называли Оком Господа, только что взошла,
и всюду появились серебряные и черные тени. Укрываясь в темных
местах, Донал начал тщательно обыскивать город, дом за домом и
здание за зданием.
   Это было медленное и утомительное занятие, так как все это
нужно было ему проделать в тишине. Спустя почти четыре часа он
нашел то, что искал.
   В центре небольшого освещенного луной и лишенного крыши
строения стоял Хьюго Киллиен. Он выглядел весьма внушительно в
своем маскировочном военном мундире. Рядом с ним, почти в
объятиях - Анеа, избранная из Культиса. За ними, мерцая под
действием поляризующей установки, которая должна была,
несомненно, обеспечить незаметность ее появления, стояла
маленькая летающая платформа.
   - Любимая, - говорил Хьюго. Голос его был так тих, что едва
долетал до скорчившегося за полуразрушенной стеной Донала. -
Любимая, вы должны верить мне. Вместе мы можем остановить его: но
вы должны разрешить мне вмешаться в это. Его власть огромна...
   - Знаю, знаю, - прервала она его, ломая руки. - Но каждый день
ожидания увеличивает опасность для нас, Хьюго. Бедный Хьюго, -
она протянула руку и погладила его по щеке, - это я вовлекла вас
в это.
   - Вовлекли? Меня? - Хьюго сдержанно рассмеялся. - Я вступил на
этот путь с открытыми глазами. - Он попытался прижать ее к себе.
- Ради вас...
   - Сейчас не время, - остановила она его мягко. - И потом, вы
это делаете вовсе не из-за меня. Из-за Культиса. Дело не во мне,
- с яростью сказала она, - он не получит под свою власть мою
землю.
   - Конечно, ради Культиса, - сказал он. - Но Культис - это вы,
Анеа. Вы - это все, что я люблю на Экзотике, но разве вы не
видите, что все основано лишь на наших подозрениях? Вы думаете,
что он действует против Сэйоны, но это же не значит, что он
действует против Культиса вообще.
   - Но что же мне делать? - воскликнула она. - Я не могу
действовать против него его методами. Я не могу обманывать, лгать
и посылать шпионов, тем более, что у него все еще мой контракт. Я
вообще не могу этого сделать. Вот что значит быть избранной. -
Она сжала кулак. - Я в ловушке у собственного мозга, у
собственного тела. - Вдруг она снова повернулась к нему: - Но
когда я впервые заговорила с вами два месяца назад, вы ответили,
что это очевидно.
   - Я ошибался, - успокаивающим тоном ответил Хьюго. - Кое-что
привлекло мое внимание, но во всяком случае я был неправ. У меня
тоже есть принципы, моя Анеа. Может, они не достигают уровня
вашей психологической блокады, но я тоже знаю, что такое честь и
право.
   - Да, я знаю, я знаю, Хьюго, - она была вся в раскаянии, - но
я в отчаянии. Я не знаю.
   - Если бы он только предпринял что-нибудь против вас лично...
   - Против меня? - Она фыркнула. - Он не посмеет. Я - избранная
из Культиса. А кроме того, это было бы глупостью, - добавила она
с тем же здравым смыслом, о котором в ней Донал не подозревал. -
Он ничего этим не выиграл бы, только встревожил бы Культис.
   - Не знаю, - Хьюго нахмурился. - Он - мужчина. Когда я лишь
подумаю...
   - О, Хьюго, - она внезапно хихикнула, как школьница. - Не
будьте таким смешным.
   - Смешным? - Он был оскорблен.
   - О, я не хотела вас обидеть, Хьюго. Перестаньте глядеть, как
слон, хобот которого ужалила пчела. Об этом нечего и говорить. Он
слишком рассудителен для... - Она вновь хихикнула, потом
вздохнула. - Нет, вам нужно бороться с его разумом, а не с
сердцем.
   - А о моем сердце вы не заботитесь? - Он задал этот вопрос
низким голосом.
   Она глядела в землю.
   - Хьюго, вы мне нравитесь... - сказала она. - Но вы не
понимаете. Избранная из Культиса - это... это символ.
   - Вы хотите сказать, что не можете.
   - Нет, нет, не это, - она быстро взглянула на него. - Моя
блокада не распространяется на любовь, Хьюго. Но если я вовлечена
во что-то, пусть даже незначительное, но имеющее отношение к
Культису, я не могу... понимаете?
   - Я понимаю, что я солдат, - сказал он. - И я никогда не знаю,
будет ли у меня завтрашний день.
   - Я знаю, - ответила она, - и они посылают вас с такими
опасными заданиями.
   - Дорогая, маленькая Анеа, - торопливо сказал он, - как мало
вы знаете, что это значит, быть солдатом. Я добровольно избрал
свой путь.
   - Добровольно? - Она вопросительно посмотрела на него.
   - Чтобы искать опасности, чтобы найти возможность
самоутвердиться, - горячо сказал он. - Создать себе такое имя,
чтобы все среди звезд знали, что я достоин избранной из Культиса.
   - О, Хьюго, - воскликнула она с энтузиазмом, - если бы вы
только могли. Если бы вы прославились. Тогда мы победили бы его.
   Он поглядел на нее с таким обескураженным видом, что Донал в
своем укрытии чуть не расхохотался.
   - Неужели вы будете всегда говорить о политике? - воскликнул
он.
   Но Донал уже отвернулся от них. Не было смысла дальше слушать
их. В молчании он отошел на безопасное расстояние, а затем пошел
быстро, не заботясь о соблюдении тишины. Короткая ночь северного
континента Гармонии уже сменялась рассветом. Донал добрался до
расположения своего отряда. Один из часовых окликнул его:
   - Стой! Стой и назови... сэр.
   - Пошли со мной! - скомандовал Донал. - В каком направлении
расположена Третья группа?
   - Здесь, сэр, - часовой пошел вперед, указывая дорогу.
   Дойдя до нужного места, Донал извлек свисток и вызвал Ли.
   - Какого?.. - послышался сонный голос откуда-то вблизи. Гамак
раскрылся, и на землю вывалился бывший шахтер. - Какого
дьявола... сэр?
   Донал обеими руками повернул его голову в сторону вражеской
территории, откуда дул утренний ветерок.
   - Нюхайте, - приказал он.
   Ли замигал, ухватил нос в горсть и сдержал зевок. Он глубоко
вздохнул, наполнив свои легкие, ноздри его расширились - вся его
сонливость неожиданно слетела с него.
   - Тот же самый запах, сэр, - сказал он, поворачиваясь к
Доналу. - Только сильнее.
   - Хорошо. - Донал повернулся к часовому: - Передайте приказ
старшим командирам Первой и Второй групп. Пусть они посадят своих
людей на деревья, достаточно высоко, и чтобы никто не зевал и не
слезал.
   - На деревья, сэр?
   - Действуйте. Через десять минут каждый человек из отряда
должен быть в дюжине метров от земли, со всем оружием. - Часовой
повернулся, чтобы выполнить приказ, а Донал добавил. - Если
успеете, отправляйтесь к командному пункту и передайте им то же
самое, если не успеете, взбирайтесь сами на дерево, понятно?
   - Да, сэр.
   - Исполняйте.
   Донал принялся будить солдат Третьей группы и загонять их на
деревья. В десять минут это не было сделано. Прошло не менее
двадцати минут, пока все не оказались на деревьях. Группа же
дорсайских школьников, несмотря на крепкий сон, выполнила бы это
вчетверо быстрее. Тем не менее, думал Донал, устраиваясь на
ветке, они успели вовремя, а это и требовалось.
   Он не остановился, подобно другим, на высоте в двадцать
метров. Автоматически, выгоняя солдат из гамаков, он заметил
самое высокое дерево в окрестности лагеря, на него он и взобрался
и смог с его вершины осматривать окрестности над окружающей
растительностью. Прикрыв глаза от восходящего солнца, он
рассматривал вражескую территорию.
   - Что нам теперь делать? - донесся до него чей-то обиженный
голос.
   Донал отнял ладонь от глаз и наклонил голову.
   - Старший командир группы Ли, - сказал он, не напрягая голоса,
но так, чтобы его слышали все, - вы обязаны застрелить каждого,
кто откроет рот без моего или вашего разрешения. Это приказ.
   Он вновь поднял голову и в воцарившейся тишине принялся
осматривать из-под десницы местность.
   Секрет наблюдения - в терпении. Он ничего не видел, но
продолжал сидеть, не разглядывая ничего в особенности, но глядя
на все в целом. Через несколько долгих минут он уловил краем
глаза какое-то слабое движение. Он не пытался отыскать его вновь,
он продолжал изучать всю территорию. И постепенно, как если бы в
каком-то фильме они вырастали из-под земли, он убедился, что
видит людей, перебегающих от укрытия к укрытию, множество людей,
приближающихся к лагерю.
   Он вновь наклонил голову среди ветвей.
   - Не стрелять, пока не услышите мой свисток, - сказал он
негромко. - Сохранять спокойствие, не разговаривать.
   Он услышал, словно ветерок прошумел в ветвях - это его приказ
передавали всем солдатам Третьей группы. А также, как он
надеялся, Первой и Второй.
   Маленькие изменчивые фигурки продолжали приближаться. Глядя на
них тайком сквозь листву, он заметил маленький черный крест,
пришитый к правому плечу на мундире каждого. Это не были
наемники. Это были местные отборные войска Объединенной
Ортодоксальной Церкви, прекрасные солдаты и дикие фанатики в то
же время. И в этот момент нападающие поднялись во весь рост,
разразились дикими криками и воплями, и весь этот шум смешался со
звуком выстрелов пружинных ружей, рвавших в клочья воздух,
деревья и человеческую плоть.
   Они двигались не прямо к деревьям, на которых укрылись люди
Донала. Но эти люди были наемниками, а ортодоксалы атаковали
лагерь, где находились их товарищи. Донал сдерживал своих людей
сколько мог и даже на несколько секунд дольше, потом, прижав
свисток к губам, дунул в него - свист разнесся из одного конца
лагеря в другой.
   Его люди открыли яростный огонь с деревьев. Через несколько
мгновений на земле воцарилось дикое смятение. Очень трудно
определить, с какого направления ведется стрельба из пружинного
ружья. Около пяти минут нападающие солдаты-ортодоксалы
действовали в заблуждении, что по ним стреляли из какого-то
подземного укрытия. Они безжалостно убивали всех, кого видели
перед собой, но когда они обнаружили ошибку, было уже поздно. По
их редеющим рядам был сосредоточен огонь 151 ружья, и хотя
искусство стрельбы было удовлетворительным по дорсайским
понятиям, кроме одного случая, вообще оно было достаточным для
выполнения задачи. Меньше чем через сорок минут после того, как
Донал начал будить своих солдат, сражение было закончено.
   Третья группа спустилась на землю, и один из первых
спустившихся - солдат по имени Кеннебак - спокойно поднял ружье
на плечо и выстрелом перебил горло ортодоксала, корчившегося на
земле поблизости.
   - Прекратить, - резко скомандовал Донал. Голос его разнесся по
всему пространству. - Наемник ненавидит бессмысленные убийства.
Не его дело резать людей, его дело - выигрывать сражения.
   Больше не раздалось ни одного выстрела. Этот факт
свидетельствовал о резком изменении мнения Третьей команды
относительно своего нового командира по имени Грим.
   По приказу Донала были собраны раненые с обеих сторон,
серьезно раненым оказали немедленную помощь. Атакующие солдаты
все были уничтожены. Но потери не ограничились лишь одной
стороной. Из трехсот человек, подвергшихся атаке на земле, три
четверти, включая командира Скуака, были убиты.
   - Приготовиться к отходу, - приказал Донал, и в этот момент
человек, стоявший перед ним, повернул голову и посмотрел на чтото
позади Донала. Донал повернулся. Из города с пистолетом в руке
выходил комендант Киллиен. В молчании, не двигаясь, уцелевшие
солдаты 3-х команд ждали его приближения. Он посмотрел на них и
перевел взгляд на Донала. Ускорив шаг, он остановился в
нескольких шагах от молодого дорсайца.
   - Ну, командир, - выпалил он. - Что случилось, докладывайте.
   Донал не ответил ему. Он поднял руку и указал на Хьюго.
   - Солдаты, - приказал он двум ближайшим к Хьюго наемникам, -
арестуйте этого человека. Приказываю держать его под арестом до
немедленного военно-полевого суда в соответствии со статьей 4
Кодекса Наемников.

   ВЕТЕРАН

   После прибытия в город, устроившись в гостинице, Донал с
аннулированным контрактом в кармане спустился на два этажа, чтобы
нанести визит маршалу Хендрику Галту. Посетив маршала и завершив
все эти дела, он отправился со вторым визитом в другой отель.
   Несмотря на свой сильный характер, он чувствовал некоторую
слабость в коленях, сообщая свое имя дверному роботу. Большинство
людей простило бы ему слабость. Ибо Уильям, принц Сеты, был одной
из тех личностей, с которыми самый вздорный человек не стал бы
ссориться даже в своем доме, а Донал, несмотря на весь свой
военный опыт, был всего лишь молодым человеком. Дверной робот
пригласил его войти, и Донал, приняв самое спокойное и
независимое выражение, прошел через анфиладу комнат.
   Уильям, как и предыдущий раз, когда Донал видел его, работал
за письменным столом. Это не было хвастовством и не делалось
напоказ, как решило бы большинство людей. Редко кто из людей был
так занят хоть раз в году, как Уильям - ежедневно со своими
бесчисленными делами. Донал подошел к столу и наклонил голову в
знак приветствия. Уильям поглядел на него.
   - Поражаюсь, видя вас здесь, - сказал он.
   - В самом деле, сэр?
   Уильям молча разглядывал его с полминуты.
   - Я не часто ошибаюсь, - сказал он. - Но мне, возможно,
следует утешить себя тем, что когда я делаю ошибки, они, как
правило, словно по волшебству, оборачиваются крупнейшими моими
успехами. Каким нечеловеческим оружием снабдили вы себя, молодой
человек, что осмеливаетесь вновь появиться в моем присутствии?
   - Может быть, это оружие называется общественным мнением, -
ответил Донал. - Я кое-чего достиг в глазах солдат. У меня теперь
есть имя.
   - Да, - сказал Уильям. - Я знаю этот род оружия по
собственному опыту.
   - Кроме того, - сказал Донал, - вы послали за мной.
   - Да. - И тут безо всякого предупреждения лицо Уильяма
приобрело такое свирепое выражение, какого Донал никогда не
видел. - Как вы посмели? - злобно сказал принц. - Как вы только
посмели?
   - Сэр, - ответил Донал с деревянным неподвижным лицом. - У
меня не было выбора.
   - Не было выбора. Приходите ко мне и имеете наглость заявлять,
что у вас не было выбора?
   - Да, сэр, - ответил Донал.
   Уильям встал быстрым гибким движением. Наклонившись над
столом, он глядел в лицо Доналу, глаза его были совсем рядом с
глазами юного дорсайца.
   - Я приказал вам исполнять лишь мои приказания, ничего больше,
- холодно сказал он. - А вы, показной герой, вы все испортили.
   - Сэр?
   - Что, "сэр"? Вы - умственно отсталый из лесной глуши. Вы
глупец. Кто велел вам вмешиваться в дела Хьюго Киллиена?
   - Сэр, - сказал Донал, - у меня не было выбора.
   - Не было выбора? Как это не было выбора?
   - Моя команда - это команда наемников, - ответил Донал, не
двигая ни одним мускулом лица. - Комендант Киллиен заверил нас в
безопасности в соответствии с Кодексом Наемников. Его уверения
оказались не только неправдой, но он еще и бросил свой отряд на
произвол судьбы на вражеской территории. Он ответственен за
смерть половины своих людей. Как старший после него по званию
офицер, я обязан был арестовать его и отдать под суд.
   - И суд состоялся тут же, на месте?
   - Так предписывает Кодекс, сэр, - сказал Донал. Он помолчал. -
Я сожалею, но его пришлось расстрелять. Военно-полевой суд не дал
мне выбора.
   - Опять, - сказал Уильям. - Нет выбора. Грим, межзвездное
пространство не для тех, кто не умеет сделать выбора. - Он резко
повернулся, обошел стол и сел. - Ладно, - сказал он холодно, но
уже овладев собой. - Идите.
   Донал повернулся и пошел к выходу.
   - Оставьте свой адрес дверному роботу, - сказал Уильям. - Я
подыщу для вас должность на какой-нибудь другой планете.
   - Сожалею, сэр... - сказал Донал. Уильям вопросительно
посмотрел на него. - Я думал, что вы перестанете заботиться о
моем будущем. Маршал Галт уже нашел для меня должность.
   Уильям некоторое время продолжал смотреть на него. Глаза его
были холодными, как зрачки василиска.
   - Понятно, - наконец, медленно сказал он. - Что ж, Грим, мы с
вами еще встретимся.
   - Я надеюсь на это, - ответил Донал.
   Он вышел. Но даже закрыв за собой дверь, он, казалось,
чувствовал на своей спине взгляд Уильяма.
   У него оставался еще один визит, после чего его дела на этой
планете можно было считать законченными. Выбрав направление, он
спустился на один этаж.
   Дверной робот пригласил его войти. Ар-Делл, как всегда
неопрятный, с блестящими от выпивки глазами, встретил его на
полпути от входа.
   - Увы, - сказал Ар-Делл, когда Донал объяснил ему, чего он
хочет. - Она не желает вас видеть. - Он пожал плечами, глядя на
Донала, глаза его прояснились. В них появилось печальное и доброе
выражение, тут же сменившееся горькой усмешкой. - Но это не
понравится старой мисс. Я скажу ей.
   - Я хочу сказать ей кое-что, что она должна знать, - сказал
Донал.
   - Ладно. Подождите. - Ар-Делл вышел.
   Вернулся он минут через пятнадцать.
   - Поднимитесь, - сказал он. - Комната номер 1890. - Донал
направился к двери. - Кто бы мог подумать, - печально сказал
нептунианин. - Я хотел бы еще встретиться с вами.
   - Мы еще встретимся, - сказал Донал.
   - Да, - сказал Ар-Делл, проницательно глядя на Донала. -
Обязательно встретимся.
   Донал вышел и поднялся в комнату 1890. Дверной робот пригласил
его войти. Анеа, стройная и суровая, в одном из своих длинных
платьев с высоким воротником, ждала его.
   - Ну, - сказала она.
   Донал печально посмотрел на нее.
   - Вы меня ненавидите? - спросил он.
   - Вы убили его! - выкрикнула она.
   - Да, конечно, - хотя он и сдерживался, но раздражение,
которое она вызывала в нем, прорвалось на поверхность. - И сделал
это для вашего же блага.
   - Для моего блага?
   Он извлек из кармана маленький записывающий аппарат. Но
аппарат, к его удивлению, не работал: что-то испортилось.
   - Послушайте, - сказал он. - Вы прекрасно подготовлены к
генетическим образам тренировкой, вы - избранная, но не больше.
Как вы не можете понять, что межзвездные интриги не для вас?
   - Межзвездные... О чем вы говорите?
   - О, наберитесь хоть немного терпения, - сказал он устало. -
Уильям - ваш враг. Вы это хорошо понимаете, но не понимаете
почему, хотя вам кажется, что это не так. И даже я в этом
ошибался. Но вы не сможете обыграть Уильяма в его игре, играйте
свою собственную. Будьте избранной из Культиса. Как избранная, вы
неприкосновенны.
   - Если вам нечего больше сказать...
   - Ладно, - сказал он, делая шаг вперед. - Тогда слушайте.
Уильям пытался скомпрометировать вас. Киллиен был его орудием...
   - Как вы смеете? - выкрикнула она.
   - Как я смею? - устало повторил он. - Есть ли хоть один
человек в этом межзвездном мире безумцев, который не сказал бы
мне эту фразу? Я смею потому, что это - правда.
   - Хьюго, - почти кричала она, - был честным человеком.
Солдатом и джентльменом. А не...
   - Не наемником? - спросил он. - Но он был им.
   - Он был офицером, настоящим офицером, - надменно ответила
она. - В этом разница.
   - Нет никакой разницы. - Он покачал головой. - Вы не
понимаете, что наемник - это вовсе не оскорбление. Ну, не в этом
дело. Киллиен был хуже, чем любое слово, которым вы, по ошибке,
можете назвать меня. Он был дурак.
   - О... - она отвернулась.
   Он схватил ее за локоть и повернул к себе. Она была удивлена.
Ей и в голову не приходило, что он так силен. Сознание своей
физической беспомощности в его руках вызвало у нее внезапное и
неожиданное молчание.
   - Слушайте правду, - сказал он. - Уильям выставил вас как
дорогую награду перед глазами Киллиена. Он вселил в него глупую
надежду, что он сможет получить вас - избранную из Культиса. Он
сделал для вас возможным посещать Хьюго ночью в городке
Вера-Придет-На-Помощь. Да, - ответил он на ее жест, - я знал это,
я видел вас там с ним. Он уверил Хьюго, что тот встретит вас, так
же как он убедил ортодоксалов, что атака будет удачной.
   - Я не верю... - начала она.
   - Не будьте и вы дурой, - грубо сказал Донал. - Как иначе
отборные войска ортодоксалов напали бы на лагерь именно в тот
момент? Кто, кроме этих фанатичных ортодоксалов, был бы способен
не оставить ни одного живого человека в лагере? Предполагалось,
что один человек останется в живых - Хьюго Киллиен. Он вернется и
получит вас в награду за свой подвиг. Видите, чего стоит ваше
доброе мнение?
   - Хьюго не мог...
   - Хьюго мог, - прервал Донал. - Я сказал, что он был дураком.
Дураком, но сравнительно хорошим солдатом. А Уильяму ничего
другого и не нужно было. Он знал, что Хьюго достаточно глуп,
чтобы пойти на встречу с вами, и достаточно хороший солдат, чтобы
остаться в живых, когда весь его отряд будет уничтожен. Как я и
говорил, он вернулся бы один - и вернулся бы героем.
   - Но вы предвидели это, - воскликнула она на это. - В чем ваш
секрет? У вас прямая связь с лагерем ортодоксалов?
   - Все было ясно из ситуации: отряд брошен на произвол судьбы,
комендант глупейшим образом отправился на любовное свидание; в
таких условиях что-то вроде внезапного нападения неизбежно. И я
просто спросил себя, какой род войск может быть использован и как
можно их обнаружить. Войска ортодоксалов питаются только местными
растениями, приготовленными по туземному способу. Запах этой пищи
пропитал их одежду. Любой ветеран войны с Гармонией сумел бы
обнаружить их тем же способом.
   - Если бы его нос был достаточно чувствителен, если бы он
знал, где искать...
   - Было только одно возможное место...
   - Все равно, - холодно сказала она. - Дело не в этом. -
Внезапно она яростно выкрикнула. - Дело в том, что Хьюго был
невиновен. Вы сами это признали. Он был, даже если согласиться с
вами, всего лишь глуп. А вы его убили.
   Он устало вздохнул.
   - Преступление, за которое был расстрелян комендант Киллиен,
заключалось в том, что он бросил своих людей, покинув их на
вражеской территории. За это он заплатил жизнью.
   - Убийца! - воскликнула она. - Уходите!
   - Но, - начал он, изумленно глядя на нее, - я ведь только что
объяснил...
   - Вы ничего не объяснили, - холодно, как бы с далекого
расстояния, сказала она. - Я не слышала ничего, кроме
нагромождений лжи, лжи о человеке, чьи сапоги вы недостойны были
чистить. Уйдете вы или мне придется вызвать охрану?
   - Вы не верите?.. - начал он, глядя на нее широко раскрытыми
глазами.
   - Уходите, - она отвернулась от него.
   Как в тумане, он повернулся, дошел до двери и вышел в коридор.
Продолжая идти, он схватился за голову, как человек, который
хотел бы проснуться от кошмара.
   Что за проклятье тяготеет над ним? Она ведь не лгала - она не
способна была на это. Она выслушала его объяснения, и они для нее
ничего не значили. Все было так очевидно, так ясно - махинации
Уильяма и глупость Киллиена. Она не увидела этого, даже когда
Донал указал ей. Она, избранная из Культиса.
   Почему? Почему? Почему?
   Раздираемый сомнениями и одиночеством, Донал двигался по
направлению к отелю Галта.
   ЧАСТЬ ВТОРАЯ

   АДЪЮТАНТ

   Они встретились в кабинете маршала Галта в его фрилендском
доме: огромная протяженность пола, высота сводчатых потолков
подавляли их, когда они втроем встретились у письменного стола.
   - Капитан Ллудров, это мой адъютант, комендант Донал Грим, -
сказал резко Галт. - Донал, это Расс Ллудров, командир моего
Голубого Патруля.
   - Вы оказываете мне честь, сэр, - сказал Донал, наклоняя
голову.
   - Рад познакомиться с вами, Грим, - ответил Ллудров. Это был
низкорослый, плотный человек, около сорока лет, темнокожий, с
черными глазами.
   - Доналу можно сообщать всю необходимую информацию, - сказал
Галт. - Итак, что сообщают наши разведчики?
   - Нет сомнений в том, что они планируют экспедиционную высадку
на Ориенте. - Ллудров повернулся к столу и нажал кнопку.
Поверхность стола стала прозрачной и через нее стала видна карта
системы Сириуса. - Здесь находимся мы, - сказал он, указывая на
планету Фриленд. - Здесь - Новая Земля, - его палец двинулся к
другой планете, такой же, как Фриленд, - а вот здесь - Ориенте, -
его палец указал на небольшую планету вблизи звезды, - в этой
позиции они находились по отношению друг к другу двенадцать дней
назад. Видите, солнце будет находиться между нашими планетами, а
также между каждой из наших планет и Ориенте. Они не могли
избрать более выгодной тактической ситуации.
   Галт буркнул что-то, изучая карту. Донал с любопытством
смотрел на Ллудрова. Акцент выдавал в нем уроженца Новой Земли, и
тем не менее, он находился на высоком посту в вооруженных силах
Фриленда. Конечно, эти две сирианские планеты были естественными
союзниками, находясь на стороне старой Земли, против группы
Марс-Нептун-Кассида. Но именно потому, что они были так близки,
между ними существовало соперничество, и офицер одной планеты
быстрее продвигался по службе у себя на родине, а не на другой
планете.
   - Не нравится мне это, - сказал, наконец, Галт. - Это какая-то
шутка, и довольно глупая. Люди с их планеты вынуждены будут
носить респираторы. И какую пользу они получат от этого
плацдарма, даже если захватят его? Ориенте слишком близка к
солнцу для колонизации, иначе мы сами давно колонизировали бы ее.
   - Возможно, - спокойно сказал Ллудров, - они собираются
организовать оттуда наступление на наши две планеты?
   - Нет, нет, - голос Галта был резким и раздраженным. Его
массивное лицо склонилось над картой. - Это так же нелепо, как и
попытка колонизировать Ориенте. Они не смогут создать там базу и
снабжать ее так, чтобы оттуда напасть на две большие планеты с
хорошо вооруженными армиями и развитой промышленностью. Вообще,
завоевать цивилизованную планету невозможно. Это аксиомы.
   - Но они тоже могут оказаться неверными, - заметил Донал.
   - Что, - спросил Галт недоуменно. - А, это Донал. Не мешайте
нам. По-моему, - продолжал он, обращаясь к Ллудрову, - это не что
иное, как жизненное упражнение, вы знаете, что я имею в виду?
   Ллудров кивнул, Донал непроизвольно тоже. Ни один главный штаб
на планетах не соглашался на жизненные упражнения, в то же время
все военные люди их признавали. Это были небольшие стычки,
главным образом, врукопашную, либо для того, чтобы проверить
подготовку войск, либо чтобы дать понюхать пороху войскам, долго
стоявшим на постоянных базах. Галт, один из немногих старших
командиров своего времени, всегда выступал против таких операций
не только в теории, но и на практике. Он считал более честным
просто распустить войско, как в нынешней ситуации на Гармонии,
когда войска проявляют признаки утомления. Донал соглашался с
ним, хотя всегда существовала опасность, что когда вы распустите
войска на время, они забудут, кому служат, и предадутся грабежам.
   - А что вы думаете об этом? - спросил Галт командира Патруля.
   - Не знаю, сэр, - ответил Ллудров. - Мне кажется, это
единственное разумное истолкование.
   - Дело в том, - вновь вмешался Донал, - что когда человек
недооценивает реальную опасность, случаются самые неразумные
вещи. Отсюда следует, что...
   - Донал, - сухо прервал его Галт, - вы - мой адъютант, а не
военный советник.
   - Однако... - настаивал Донал, но маршал остановил его не
терпящим возражения голосом:
   - Достаточно.
   - Слушаюсь, сэр, - покорно ответил Донал.
   - Ну, что ж, - сказал Галт, обращаясь к Ллудрову, - отнесемся
к этому, как к посланной небом возможности разбить одну или две
армии Нептуно-Кассиданского флота и вооруженных сил.
Возвращайтесь в Патруль, я буду присылать распоряжения.
   Ллудров наклонил голову и собрался уходить, когда послышался
характерный свист воздуха открывающейся пневматической двери и
звук приближающихся шагов по полированному полу. Они все
повернулись и увидели высокую, поразительную красивую женщину с
рыжими волосами.
   - Эльвин, - сказал Галт.
   - Я не помешала? - спросила она. - Я не знала, что у вас
посетители.
   - Расс, - сказал Галт, - вы знакомы с моей племянницей Эльвин
Рай? Эльвин, это командир голубого Патруля, Расс Ллудров.
   - Глубоко польщен, - сказал Ллудров, едва заметно кланяясь.
   - О, мы встречались, во всяком случае, я где-то вас видела. -
Она протянула ему руку, а потом повернулась к Доналу. - Донал,
пойдемте со мной рыбачить.
   - Сожалею, - сказал Донал, - но меня удерживают мои
обязанности.
   - Нет, нет, - Галт махнул своей большой рукой. - В данный
момент ничего важного... Идите, если хотите.
   - Тогда, к вашим услугам, - сказал Донал.
   - Что за холодное отношение. - Она повернулась к Ллудрову. - Я
уверена, что командир Патруля не будет так колебаться.
   Ллудров поклонился.
   - Я не колеблюсь никогда, когда дело касается Рай.
   - Вот, - сказала она. - Вот вам образец, Донал. Вы должны
научиться вести себя и говорить так же.
   - Если разрешит служба, - сказал Донал.
   - О, Донал, - она сжала руки, - вы безнадежны. Но идемте.
   Она повернулась и пошла, он последовал за ней.

   Ли, тот самый Ли, который командовал Третьей группой, ждал
его.
   - А, командир группы, - сказал Донал, пожимая ему руку, - что
привело вас сюда?
   - Вы, сэр, - сказал Ли. Он глядел в глаза Доналу с чем-то
вроде вызова, это его выражение Донал понимал с самого начала. -
Нужен ли вам ординарец?
   Донал некоторое время смотрел на него.
   - Но почему?
   - Я получил на руки свой контракт, когда нас распустили после
этой истории с Киллиеном, - сказал Ли. - Если хотите знать, я
кутил. Это мой крест. Без мундира я - алкоголик. В мундире я
чувствую себя лучше, но рано или поздно все равно вступаю в
стычку с кем-нибудь... Я долго не мог понять, что мне нужно. Но,
наконец, понял. Я хочу служить вам.
   - Выглядите вы печально, - сказал Донал.
   - Я все могу сделать, даже брошу пить. И платить мне нужно
немного. Взгляните на мой контракт. Если вы возьмете меня, я буду
настоящим солдатом. Я не пью, когда у меня есть работа. И я умею
кое-что. Вот поглядите...
   Он протянул руку в дружеской манере, как бы для рукопожатия, и
внезапно в ней блеснул нож.
   - Это трюк убийц из предместий, - сказал Донал. - Так вы
собираетесь служить со мной?
   - С вами - нет. - Нож вновь исчез. - Потому что я хочу служить
у вас. У меня странный характер, комендант: мне нужна опора. Мне
нужен указатель пути, как обычным людям нужна пища, питье, дом,
друзья. Это все указано в психологическом разделе моего
контракта, можете посмотреть.
   - Если вы говорите, зачем же мне смотреть? - сказал Донал. -
Но что же это с вами?
   - Я нахожусь на грани сумасшествия. - Ли говорил с ничего не
выражающим лицом. - И это неизлечимо. Я родился с этой
особенностью. Врачи сказали, что у меня нет представления о
плохом и хорошем, я не могу руководствоваться абстрактными
правилами. Доктор, проверявший меня, когда я впервые заключил
контракт, сказал, что мне все время нужен рядом живой бог. Если
вы скажете мне перерезать горло любому встречному, я сделаю это.
Скажете, чтобы я перерезал горло себе - тоже сделаю.
   - Это звучит не очень привлекательно.
   - Я говорю правду. Я не могу сказать вам многого. Я похож на
штык, который все время ищет свою винтовку, теперь я нашел ее,
можете мне верить. Но возьмите меня на испытание, на пять лет, на
десять, на весь остаток моей жизни. Но не прогоняйте меня. - Ли
полуобернулся и указал на дверь протянутой рукой. - За ней у меня
ад, комендант, а здесь - все, небеса.
   - Не знаю, - медленно начал Донал. - Не знаю, смогу ли я взять
на себя такую ответственность.
   - Никакой ответственности. - Глаза Ли сверкнули. И Донал
внезапно понял, что Ли страшно напуган: он боится отказа. -
Испытайте меня. Отдайте только приказ. Прикажите лечь на пол и
лаять. Прикажите мне отрубить себе левую руку. Как только мне
приделают новую, я тут же буду ждать ваших приказаний. - Нож
вновь сверкнул в его руке. - Хотите попробовать?
   - Прекратите, - выпалил Донал. Нож исчез. - Ладно. Я беру ваш
контракт. Мой номер наверху, третья дверь справа. Идите туда и
ждите меня.
   Ли кивнул. Он не произнес ни слова благодарности. Он просто
повернулся и вышел. Донал задумчиво покачал головой. Он ощущал
почти физически тяжесть на своих плечах. Все еще качая головой,
он направился в библиотеку.

   ОФИЦЕР СВЯЗИ

   - Добро пожаловать на борт, - сказал младший капитан, человек
с приятным лицом, когда Донал преодолел газовый барьер приемной
камеры. Младшему капитану шел четвертый десяток. Это был
черноволосый человек, выглядевший так, словно всю жизнь занимался
легкой атлетикой. - Я - Элмин Клей Андерсен.
   - Донал Грим. - Они отсалютовали друг другу. Затем обменялись
рукопожатиями.
   - У вас есть корабельный опыт? - спросил Андерсен.
   - Восемнадцатидневный тренировочный рейс на Дорсае, - ответил
Донал. - Командование и вооружение, но ничего из области техники.
   - Командование и вооружение, - сказал Андерсен, - не сложны на
кораблях класса ЧЖ. Вы будете старшим после меня офицером и, если
что-нибудь случится, - он сделал ритуальный жест, дотронувшись до
белой, покрытой пластиком, стены. - Я вовсе не хочу, чтобы это
произошло. Мой старший выпутается отовсюду. Но вы должны быть
готовы помочь нам, если что-нибудь случится.
   - Конечно, - ответил Донал.
   - Хотите ознакомиться с кораблем?
   - Благодарю вас.
   Войдя в свою каюту, Донал застал там Ли, который распаковывал
свой багаж, включая подвесной гамак для себя, так как
единственная койка предназначалась для Донала.
   - Все в порядке? - спросил Донал.
   - Все в порядке, - ответил Ли. Он по-прежнему хронически
забывал добавлять слово "сэр", но Донал, имевший собственный опыт
общения с людьми, которые требуют буквального исполнения
приказаний и требований, решил на этом не настаивать. - Вы
оформили мой контракт?
   - У меня не было времени, - сказал Донал. - И вообще, это
нельзя сделать за день. Вы ведь знаете об этом.
   - Нет, - ответил Ли. - Я всегда просто отдавал свой контракт.
А потом, когда подходил к концу срок службы, я получал его
обратно вместе с деньгами.
   - Обычно оформление занимает несколько недель или даже
месяцев, - сказал Донал.
   Он объяснил, что контракт является собственностью планеты, с
которой происходит его владелец, и поэтому оформление контракта
происходит при участии правительства как нанимателя, так и
нанимаемого. При этом каждое правительство заботится о
собственной выгоде, о том, чтобы поддержать определенное
"контрактное равновесие", позволяющее этой планете нанимать тех
специалистов, в которых она и нуждалась, и хотя Донал был частным
лицом-нанимателем и мог бы сам оплатить контракт, тем не менее,
наем Ли осуществлялся бы с согласия правительства Дорсая, точно
так же, как планеты Коби, с которой был родом Ли.
   - Это в значительной степени просто формальность, - заверил
его Донал. - Я имею право нанять вас, так как у меня звание
коменданта. И наем официально зарегистрирован. Значит, ваше
правительство не может уже теперь отозвать вас для выполнения
какой-нибудь специальной службы.
   Ли кивнул, и лишь этим выразил свое облегчение.
   - Вызов, - внезапно послышался голос из коммуникатора в стене
каюты. - Вызывается штабной офицер связи Грим. Немедленно явитесь
на флагманский корабль.
   Донал предупредил Ли, чтобы тот не вмешивался в дела экипажа,
и вышел.

   Флагманский корабль флота, состоявшего из Красного и Зеленого
Патрулей Космических Вооруженных Сил Фриленда, подобных кораблю
класса ЧЖ, только что покинутому Доналом, находился на
стационарной орбите вокруг Ориенте. Потребовалось около сорока
минут, чтобы добраться до него. Когда Донал вошел в приемную
камеру и сообщил свое имя и звание, ему дали сопровождающего,
который провел его через весь корабль в каюту для совещаний.
   В каюте находилось около двадцати офицеров связи всех званий,
от унтер-офицера до помощника командира Патруля. Все они сидели,
глядя на возвышение. Сразу же после прихода Донала - он,
очевидно, был последним из пришедших - вошел капитан флагманского
корабля в сопровождении командира Голубого Патруля Ллудрова.
   - Внимание, джентльмены, - сказал капитан, и в помещении
наступила тишина. - Местная ситуация такова. - Он взмахнул рукой,
и стена за ним растаяла, открыв искусное изображение предстоящего
сражения. В черном пространстве плыла Ориенте, окруженная
множеством кораблей разного класса. Размеры кораблей значительно
увеличены, чтобы сделать их видимыми рядом с планетой, диаметр
которой составлял примерно две трети диаметра Марса. И самые
большие из кораблей, относящиеся к патрульному классу, - длинные
цилиндры, предназначенные для межзвездных сообщений -
располагались на орбите всего от восьми тысяч до пятисот
километров над поверхностью планеты, и их движение окружало
Ориенте мерцающей паутиной. Облако кораблей меньших классов -
ВЧЖС, А (подкласс) 9е курьерских кораблей, артиллерийских
платформ и одноместных и двухместных лодок класса "Комар"
держались ближе к планете, погружаясь в ее атмосферу.
   - Мы считаем, - сказал капитан, - что враг на большой скорости
и с внезапным торможением выйдет из временного сдвига здесь, -
облако атакующих кораблей внезапно возникло ниоткуда в
полумиллионе километров ближе к солнцу. Они быстро приближались к
планете, увеличиваясь в видимых размерах. Приблизившись, они
расположились на круговых орбитах. Два флота встретились, и
индивидуальные движения отдельных кораблей стало трудно
различить. Атакующий флот прорвался сквозь строй защитников к
планете, неожиданно выбросив тучу крошечных предметов. Это были
десантные отряды. Они двинулись к планете, подвергаясь атакам
маленьких кораблей, а в это время большинство атакующих кораблей
с Нептуна и Кассиды начали исчезать, как гаснущие свечи: они
переходили во временной сдвиг, который должен был переправить их
на расстояние нескольких световых лет от места сражения.
   Для хорошо тренированного профессионального восприятия Донала
это была прекрасная картина, и в то же время ложная. Ни одно
сражение не происходило и не будет происходить с такой балетной
грацией и равновесием. Это была только предполагаемая картина, и
она никогда не совпадала с действительностью из-за неизбежных
приказов, индивидуальных колебаний, взаимного непонимания,
недооценки противника, навигационных ошибок, вызывающих
столкновения или стрельбу по собственным кораблям. В предстоящей
битве за Ориенте будут хорошие действия и плохие, мудрые решения
и глупые, но все это не имело особого значения. Важен был лишь
результат.
   - ...итак, джентльмены, - продолжал капитан, - таким образом
представляет себе это Штаб. Ваша задача, ваша личная задача, как
представителей Штаба, наблюдать. Мы хотим знать все, что вы
увидите, все, что сможете обнаружить, все, о чем сможете
догадаться. И, конечно, - он несколько замялся и добавил с кривой
усмешкой, - конечно, больше всего мы заинтересованы в пленнике. -
Ответом на это был общий смех: все собравшиеся знали, насколько
мала вероятность захвата пленного на разбитом корабле при
скоростях и условиях космической схватки, даже если удастся его
отыскать.
   - Это все, - сказал капитан.
   Связные офицеры встали и направились к выходу.
   - Минутку, Грим.
   Донал обернулся. Это был голос Ллудрова. Командир Патруля
спустился с возвышения и приближался к нему. Донал пошел ему
навстречу.
   - Мне нужно поговорить с вами, - сказал Ллудров. - Подождем,
пока все выйдут.
   Они стояли в молчании, пока не вышел последний офицер связи, а
за ним и сам капитан.
   - Да, сэр? - сказал Донал.
   - Меня заинтересовало то, что вы сказали, вернее, собирались
сказать. Когда мы с маршалом Галтом обсуждали предстоящую битву
на Ориенте. Что вы тогда имели в виду?
   - Ничего особенного, сэр, - ответил Донал. - Штаб и маршал,
несомненно, знают, что делают.
   - Может, вы заметили что-то такое, чему мы не придали
значения?
   Донал колебался.
   - Нет, сэр. Я знаю о планах противника не более, чем
остальные. Просто... - Донал поглядел в темное лицо офицера,
размышляя о том, стоит ли продолжать. После происшествия с Анеа
он остерегался рассказывать о своих внезапных соображениях. -
Возможно, это просто предчувствия, сэр.
   - У нас у всех есть предчувствия, - с ноткой нетерпения сказал
Ллудров. - Как бы вы поступили на нашем месте?
   - На вашем месте? - сказал Донал, отбросив свои колебания. - Я
бы напал на Нептун.
   У Ллудрова отвисла челюсть. Он с изумлением смотрел на Донала.
   - Клянусь небом, - сказал он, наконец, - сейчас не время для
шуток. Разве вы не знаете, что нельзя захватить цивилизованную
планету?
   Донал позволил себе слегка вздохнуть. Он сделал попытку
объяснить то, что ему самому было совершенно понятно.
   - Я помню: об этом говорил маршал, - начал он. - Это один из
тех афоризмов, которые я со временем собираюсь опровергнуть.
Однако, я имел в виду вовсе не это. Я не сказал, что мы должны
захватить Нептун - только напасть на него. Полагаю, что
нептуниане так же чтут афоризмы, как и мы. Видя, что мы пытаемся
совершить невозможное, они подумают, что мы открыли, как это
сделать возможным. По их реакции мы сможем узнать многое, включая
и то, что они собираются сделать с Ориенте.
   Изумление на лице Ллудрова постепенно сменилось хмурым
выражением.
   - Всякий, кто попытается атаковать Нептун, понесет
фантастические потери, - начал он.
   - Только если атака будет настоящей, - прервал его Донал. - А
ведь атака эта ложная. Наша задача не в том, чтобы подвергать
свои корабли подлинной опасности, а в том, чтобы нарушить
вражескую стратегию неожиданным фактором.
   - И все же, - сказал Ллудров, - даже демонстрируя ложную
атаку, нападающие подвергаются опасности быть уничтоженными.
   - Дайте мне дюжину кораблей... - начал Донал, но в этот момент
Ллудров замигал, как человек, просыпающийся от глубокого сна.
   - Дать вам... - сказал он и улыбнулся. - Нет, нет, комендант,
мы рассуждали чисто теоретически. Штаб никогда не даст согласия
на такую дикую незапланированную игру, а у меня нет права самому
отдать такой приказ. И даже если бы я решился, разве мог бы я
доверить командование юноше, имеющему лишь небольшой полевой опыт
и никогда в жизни не командовавшему кораблем. - Он покачал
головой. - Нет, Грим... Однако, я согласен, что ваша идея
интересна. Я еще подумаю над ней.
   - Значит ли это, что?..
   - Ничего не значит. Нельзя нарушать операцию, долго и
тщательно планируемую нашим Штабом. - Он улыбнулся шире. - Кроме
того, это навеки погубило бы мою репутацию. И все же это хорошая
мысль, Грим. У вас стратегическое мышление. Я включу этот факт в
свой отчет маршалу.
   - Благодарю вас, сэр, - сказал Донал.
   - Возвращайтесь на свой корабль.
   - До свидания, сэр.
   Донал отдал честь и вышел. Оставшись один, Ллудров еще
некоторое время размышлял о чем-то, потом занялся своими делами.

   ИСПОЛНЯЮЩИЙ ОБЯЗАННОСТИ КАПИТАНА

   Говорят, что космическую схватку можно выиграть лишь в
непосредственном столкновении, размышлял Донал. Это был один из
тех образцов афоризмов, которые он собирался опровергнуть при
первой же возможности. Однако, стоя у экрана контрольного глаза в
главной рубке ЦЧЖ и ожидая появления космических кораблей
противника, он вынужден был согласиться, что с такого расстояния
это выглядело бы правдой. Во всяком случае, это казалось правдой,
если противник оказывает сопротивление.
   Ну, а что, если противник не будет защищаться? Если он
предпримет нечто совершенно необычное?
   - Контакт через шестьдесят секунд. Контакт через шестьдесят
секунд, - заговорил коммуникатор у него над головой.
   - Всем прикрепиться, - спокойно сказал в стоящий перед ним
микрофон Андерсен. Он сидел рядом с первым и вторым офицерами,
дублировавшими его действия, в кресле "дантиста" у
противоположной стены, наблюдая за обстановкой не в экран, как
Донал, а по показаниям приборов. И тем не менее, его
представление о происходящем было более полным. Громоздкий в
своем жизнеобеспечивающем скафандре, Донал медленно уселся в
кресло, поставленное специально для него перед экраном
контрольного глаза и пристегнул себя к креслу. В случае, если
корабль разлетится на куски, он сумеет продержаться в кресле. В
случае удачи он выдержит на орбите вокруг Ориенте сорок или
пятьдесят часов, если этому не помешает дюжина непредвиденных
факторов.
   Он успел устроиться в кресле, прежде чем состоялся контакт. В
последние несколько секунд он огляделся: его удивило невозмутимое
спокойствие в этой уютной и хорошо освещенной каюте, находившейся
на пороге жестокой битвы и возможного уничтожения. Больше ни о
чем подумать он не успел. Корабли вражеского флота вступили в
контакт, и он не отрывал взгляда от экрана.
   Приказы говорили, что нужно беспокоить противника, но не
приближаться к нему. А предварительная оценка потерь для
нападающих составляла двадцать процентов, а для обороняющихся -
пять. Но все эти подсчеты не имели смысла. Они вовсе не означали,
что погибнут или будут ранены двадцать или пять процентов людей.
Нет. В космическом сражении это означало, что один корабль из
двадцати и один из пяти будут уничтожены вместе с экипажем.
   Оборонявшиеся выстроились в три линии. Первая состояла из
легких кораблей. Их задача замедлить и задержать наступающих,
пока большие корабли не уравняют с ними скорость и не смогут
пустить в ход оружие. Вторая линия - большие корабли на
стационарных орбитах. Наконец, была еще одна линия малых
кораблей, вооруженных специальными средствами на случай, если
нападающие выбросят на планету десант. Донал в ЦЧЖ находился в
первой линии.
   Никакого предупреждения не было. Сразу началась битва. В
момент контакта орудия ЦЧЖ начали огонь. Потом...
   Все было кончено.

   Донал мигнул и открыл глаза, стараясь вспомнить, что
произошло. Он ничего не помнил. Каюта, в которой он лежал, была
расколота, будто огромным топором. Через тускло освещенную щель
был виден ряд офицерских кают. Красная, не зависящая от
корабельной сети, лампа трагично мерцала над головой,
свидетельствуя, что в каюте нет воздуха. Контрольный глаз
перекосился, но все еще работал. Через прозрачный щиток шлема
Донал видел уменьшающиеся огни: вражеские корабли улетали к
Ориенте. Он приподнялся в кресле и повернул голову к контрольному
щиту.
   Двое были несомненно мертвы. То, что раскололо каюту, ударило
прямо в них. Погибли Андерсен и третий офицер. Коа Бени была
жива, но по ее вялым и судорожным движениям Донал понял, что она
тяжело ранена. И ничего нельзя было для нее сделать. Без воздуха
в каюте они все были пленниками своих скафандров.
   Тренированное тело Донала начало действовать раньше, чем он
успел подумать об этом. Он обнаружил, что расстегивает ремни,
прикреплявшие его к креслу. Пошатываясь, он побрел через каюту,
отвел в сторону мешавшую ему голову Андерсена и нажал кнопку
межкорабельной связи.
   - ПЧЖ 1-29, - сказал он. - ПЧЖ 1-29, - он продолжал повторять
до тех пор, пока экран перед ним не осветился и в нем появился
кто-то в шлеме с бескровным, как у мертвеца, лицом.
   - К-Л, - сказал этот человек. - 23?
   Это означало: "Можете ли вы двигаться?" Донал взглянул на щит.
К его удивлению, удар не затронул приборов. Они работали.
   - 29, - кратко ответил он.
   - М-40, - сказал его собеседник и исчез.
   Донал убрал палец с кнопки связи. М-40 - это "действуйте в
соответствии с предварительным приказом".
   Это означало, что ПЧЖ должен сблизиться с Ориенте и начать
уничтожение десантных групп противника. Донал подумал, что теперь
придется выполнить невеселую работу: убрать мертвых и умирающих
из их кресел у пульта.

   Перемещая более осторожно, чем других, он заметил, что она без
сознания. У нее не было видимых повреждений, но удар все же задел
ее, хоть и частично. Скафандр у нее был цел. Он подумал, что она,
возможно, еще выживет.
   Сев в кресло капитана, он вызвал орудийный пост и остальные
посты экипажа.
   - Докладывайте, - приказал он.
   Ответили орудийный пост и еще пять из восьми остальных.
   - Мы идем к планете, - сказал Донал. - Все пригодные к работе
должны заняться ремонтом и подачей воздуха в контрольную рубку.
Сбор в кают-компании.
   Наступила небольшая пауза. Затем донесся чей-то голос:
   - Старший артиллерист Ордовья, я - старший артиллерист Ордовья
из выживших членов экипажа. Я говорю с капитаном?
   - Старший артиллерист Ордовья. Я - офицер Грим, исполняю
обязанности капитана. Ваши офицеры погибли. Как старший по
званию, принимаю команду на себя. Исполняйте приказание.
   - Слушаюсь, сэр, - голос замолк.
   Донал стал вспоминать сведения о вождении корабля. Он направил
ПЧЖ в сторону Ориенте и проверил показания приборов. Через
некоторое время он заметил, что свет красной лампочки тускнеет,
до него через наушники шлема донесся свист, сначала слабый, но
постепенно усиливающийся. Его скафандр утратил свою негибкость.
   Через некоторое время кто-то тронул его за плечо. Обернувшись,
он увидел бледного человека с откинутым шлемом.
   - Пробоина заделана, сэр, - доложил он. - Я - Ордовья.
   Донал расстегнул шлем и откинул его назад, с наслаждением
вдыхая воздух.
   - Посмотрите, что с первым офицером, - приказал он. - Вызовите
медика.
   - Медик погиб. Но есть установка для замораживания.
   - Тогда заморозьте ее, и пусть все вернутся на свои посты.
Через двадцать минут мы открываем огонь.
   Ордовья вышел. Донал вновь повернулся к контрольному щиту,
осторожно управляя ПЧЖ и принимая все меры к безопасности
корабля... В принципе он знал, как управлять кораблем, но никто
лучше его не понимал, как далеко ему до настоящего пилота или
капитана. Он напоминал человека, получившего полдюжины уроков
верховой езды: он знает, что нужно делать, но ничего не делает
автоматически. Там, где Андерсену достаточно было бросить взгляд
и немедленно начать действовать, Доналу приходилось прочитывать
показания всех приборов и осмысливать их, прежде чем принимать
решения.
   Поэтому они очень поздно подошли к границе атмосферы Ориенте.
Но все же еще не все десантные группы противника приземлились.
Донал поискал на щите кнопку противопехотных устройств и нажал
ее.

   Донал отыскал Ллудрова в его личной каюте, которая была
немного больше каюты самого Донала на ПЧЖ.
   - Хорошо, - сказал Ллудров, вставая из-за стола навстречу
Доналу. Он подождал, пока выйдет провожатый, и протянул Доналу
темную руку. - Как ваш корабль добрался сюда? - спросил он.
   - Своим ходом, - ответил Донал. - Удар пришелся на контрольную
рубку. Все офицеры убиты.
   - Все офицеры? - Ллудров пристально посмотрел на него. - Вы?..
   - Я принял командование на себя. Но ничего особенного делать
не пришлось. Мы лишь использовали противопехотные устройства.
   - Дело не в этом, - сказал Ллудров. - Так значит, в
заключительной части сражения вы исполняли обязанности капитана?
   - Да.
   - Отлично. Это лучше, чем я надеялся. А теперь, - сказал
Ллудров, - поговорим вот о чем. Готовы ли вы подставить себя под
удар?
   - Я готов попробовать, - ответил Донал.
   Он посмотрел на маленького, почти уродливого командира Патруля
и понял, что тот нравится ему. Покинув Дорсай, он уже начал
отвыкать от подобной прямоты.
   - Хорошо, если вы согласны, я тоже подставлю себя под удар. -
Ллудров взглянул на дверь каюты, она была плотно закрыта. - Я
нарушу распоряжение службы безопасности и отправлю вас в
экспедицию вопреки приказанию Штаба.
   - Службы безопасности? - повторил Донал, чувствуя неприятный
холодок за плечами.
   - Да, мы теперь знаем, что скрывается за этой высадкой
Нептуна-Кассиды на Ориенте... Вы знаете Ориенте?
   - Изучал, конечно, - сказал Донал, - еще в школе и частично,
когда прибыл на Фриленд. Температура около 78 градусов, скалы,
пустыни, и нечто вроде кактусовых джунглей. Нет больших водных
поверхностей, в атмосфере слишком много двуокиси углерода.
   - Верно, - сказал Ллудров. - Они высадили там десант, и мы не
можем уничтожить его. Мы думали, что это всего лишь жизненное
упражнение и ожидали, что они через несколько дней или недель
уберутся. Мы ошиблись.
   - Ошиблись?
   - Мы раскрыли причины их высадки на эту планету. Это совсем не
то, что мы думали.
   - Но ведь прошло всего четыре часа с момента высадки. Что
можно было узнать за это время?
   - Они использовали это время, и результаты налицо. При помощи
излучения нового вида они производят взрывы из множества
излучателей, быстро перемещаются и снова взрывают. А взрывы их
затрагивают Сириус. Мы отметили увеличение солнечной активности.
- Он замолчал и посмотрел на Донала, как бы ожидая его
комментариев.
   Донал обдумывал положение.
   - Погодные изменения? - спросил он, наконец.
   - Вот именно, - энергично ответил Ллудров, как будто Донал был
учеником, неожиданно ответившим верно. - Метеорологи считают, что
это серьезная угроза. И мы уже знаем их цену за устранение этой
угрозы. Они требуют изменения торговых отношений с Новой Землей.
   Донал кивнул. Он не удивился, услышав, что между воюющими
планетами поддерживаются торговые отношения. Это было нормальной
формой межзвездного существования. А приливы и отливы
специалистов на договорных базах были кровообращением
цивилизации. Планета, которая попыталась бы обходиться своими
силами, была бы отброшена в развитии на много лет назад и, в
конце концов, вынуждена была бы покупать специалистов по
самоубийственным ценам. Развитие означало торговлю специалистами,
а это означало контракты. И каждая планета старалась для себя
добиться наилучших условий.
   - Они требуют свободной торговли и большого комиссионного
вознаграждения, - сказал Ллудров.
   Донал пристально посмотрел на него. Открытая торговля
контрактами, помимо воли людей, была начата около пятидесяти лет
назад. Она означала спекуляцию человеческими жизнями. Она
уничтожала последние обрывки независимости и безопасности
индивидуализма и приравнивала его к домашнему скоту или скобяному
товару, который можно было продать любому, кто больше заплатит.
Дорсай вместе с Экзотикой, Марой и Культисом, всегда боролись
против такой торговли. Однако, для таких планет, как Нептун и
Кассида, входивших в венерианскую группу, а отчасти для Френдлиз
и Коби, свободная торговля была бы удобным орудием в руках
правящих группировок, для миров же типа Фриленда она была бы
ударом.
   - Понятно, - сказал Донал.
   - У нас три возможности, - сказал Ллудров. - Во-первых,
принять их условия, во-вторых, страдать от изменений погоды, пока
не удастся собрать силы и изгнать их с Ориенте. Или же, наконец,
заплатить какое-то количество жизней, но попытаться немедленно
освободить Ориенте. Мое мнение: нужно начинать игру - это,
конечно, мое мнение, а вовсе не Штаба. Они вообще ничего не знают
об этом замысле. И не узнают пока. Вы согласны осуществить свой
замысел атаки Нептуна?
   - С удовольствием, - быстро ответил Донал, глаза его
засверкали.
   - Приберегите свой энтузиазм, пока не дослушали до конца, -
сухо сказал Ллудров. - Нептун постоянно стерегут 90 кораблей
первого класса, я же смогу дать вам лишь пять.

   КОМАНДИР ПАТРУЛЬНОГО ОТРЯДА - I

   - Пять, - сказал Донал. Он почувствовал холодок по коже. После
первого разговора с Ллудровым он более тщательно обдумывал
предполагаемую экспедицию. Его план рассчитывался на компактный
небольшой флот на 30 кораблей первого класса, построенных
треугольником и разбитых на три отряда по десять кораблей в
каждом.
   - Как вы понимаете, - объяснил Ллудров, - это совсем не все
корабли, которыми я располагаю, даже с учетом потерь у меня более
70 кораблей в Голубом Патруле. Но я даю лишь те корабли, с
капитанами которых у меня лично хорошие отношения, которые
вызвались добровольцами по моему слову и не испугались наказания
Штаба по возвращении. Иначе я не дал бы вам и этих кораблей. - Он
взглянул на Донала. - Ну, что ж, я знаю: это невозможно, забудем
об этом разговоре.
   - Я могу рассчитывать на их подчинение, сэр? - спросил Донал.
   - Это единственное, что я могу вам гарантировать.
   - Тогда придется импровизировать, - сказал Донал. - Я
отправлюсь с ними, оценю ситуацию и тогда приму решение.
   - Значит, решено?
   - Решено.
   - Тогда... - Ллудров встал и через весь корабль повел Донала к
люку. Через люк они перешли в маленький курьерский корабль,
ожидавший их: он доставил их на корабль первого класса за
пятнадцать минут.
   Войдя в большую, освещенную сложными и многочисленными
приборами, контрольную рубку корабля, Донал увидел там ожидавших
его пять старших капитанов. Ллудров обменялся салютом с
седовласым властным человеком, ответившим на приветствие от имени
всех остальных капитанов.
   - Капитан Ваннерман, - сказал Ллудров, знакомя его с Доналом,
- капитан Грим.
   Донал поразился своему быстрому повышению. Раздумывая о более
важных вещах, он забыл, что такое повышение было необходимо. Вряд
ли можно поставить связного офицера с сухопутным званием
коменданта командовать капитанами космических кораблей первого
класса.
   - Джентльмены, - сказал Ллудров, обращаясь к собравшимся
капитанам. - Ваши пять кораблей образуют новый Патрульный отряд.
Ваш новый командир - капитан Грим. Вы отправитесь в
разведывательную экспедицию в центр вражеской территории и
выполните там определенную работу. Особо должен подчеркнуть, что
капитану Гриму предоставлены чрезвычайные права. Вы обязаны
выполнять любой его приказ без вопросов. Есть ли у вас сейчас
вопросы ко мне?.. Пока я не передал командование?
   Пять капитанов молчали.
   - Отлично. - Ллудров провел Донала вдоль линии. - Капитан
Грим. Это капитан Асейни.
   - Польщен, - сказал Донал, пожимая руку.
   - Капитан Коул.
   - Польщен.
   - Капитан Сукая-Мандез.
   - К вашим услугам, капитан.
   - Капитан Эл Мен.
   - Польщен, - сказал Донал. На него глядел тридцатипятилетний
дорсаец с лицом, покрытым шрамами. - Мне кажется, что я знаю вашу
семью, капитан. Южный континент, что вблизи Тамплина, верно?
   - Вблизи Бриджворта, сэр, - ответил Эл Мен. - Я слышал о
Гримах.
   Донал двинулся дальше.
   - И капитан Рус.
   - Польщен.
   - Ну, что ж, - сказал Ллудров, делая шаг в сторону. - Передаю
командование в ваши руки, капитан Грим. Вам потребуется
какое-либо оружие, специальное вооружение?
   - Торпеды, сэр, - ответил Донал.
   - Я прикажу отделу вооружения снабдить вас торпедами, - сказал
Ллудров и ушел.
   Через пять часов пять кораблей специального Патрульного
отряда, погрузив несколько сотен торпед, вышли в глубокий космос.
По желанию Донала они оставили базу как можно быстрее, чтобы
никто не мог отменить приказ об экспедиции. Вместе с торпедами на
борт явился Ли: Донал помнил, что его ординарец остался на борту
ПЧЖ. Ли прошел через схватку удачно, он лежал, прижавшись к
своему гамаку, в наиболее пострадавшей секции корабля. Донал дал
ему инструкции.
   - Я хочу, чтобы вы все время находились со мной, - сказал он.
- Я сомневаюсь, чтобы вы мне понадобились, но если это
потребуется, вы должны быть рядом.
   - Я буду рядом, - ответил Ли безо всякого выражения.
   Они разговаривали в каюте командира Патруля, предоставленной
Доналу. Донал отправился в контрольную рубку корабля, Ли следовал
за ним. Войдя в этот главный центр корабля, Донал обнаружил, что
все трое корабельных офицеров под наблюдением Ваннермана
рассчитывают временной сдвиг.
   - Сэр, - сказал Ваннерман, когда Донал вошел.
   Глядя на него, Донал вспомнил своего преподавателя математики
в школе; внезапно и болезненно он ощутил собственную молодость.
   - Все готово к временному сдвигу? - поинтересовался Донал.
   - Будет готово через две минуты. Поскольку вы не дали указаний
на особый расчет, компьютер рассчитал кратчайший путь. Мы
проделали обычные расчеты, чтобы избежать столкновения с
какимлибо объектом. Прыжок на четыре светогода, сэр.
   - Хорошо, - сказал Донал. - Идемте со мной, Ваннерман.
   Он направился к большому сложному контрольному глазу,
занимающему центр контрольной рубки, и нажал кнопку. На экране
появилось изображение, переданное из корабельной библиотеки.
Освещенное лучами звезды типа ЖО, в пространстве плыла
бело-зеленая планета с двумя спутниками.
   - Апельсин и две косточки, - сказал Ваннерман, который, как
уроженец лишенного спутников Фриленда, не любил естественных лун.
   - Да, - сказал Донал. - Нептун. - Он посмотрел на Ваннермана.
- Как близко мы сможем подойти к нему?
   - Сэр? - сказал Ваннерман, глядя прямо на него. Донал встретил
его взгляд. Ваннерман вновь перевел взгляд на экран.
   - Мы сможем подойти так близко, как пожелаете, сэр, - ответил
он. - Оказавшись после прыжка в глубоком космосе, мы остановимся
и точно определим наше положение. Ну, а точное положение на всех
цивилизованных планетах уже определено. Чтобы выйти в безопасное
удаление от кораблей защиты...
   - Я не спрашиваю вас о безопасном удалении кораблей от
кораблей защиты, - спокойно сказал Донал. - Я спрашиваю: как
близко?
   Ваннерман вновь посмотрел на него. Лицо его не побледнело, но
в глазах появилось какое-то печальное выражение. Несколько секунд
он глядел на Донала.
   - Как близко? - повторил он. - На два диаметра планеты.
   - Благодарю вас, капитан, - сказал Донал.
   - Сдвиг через десять секунд, - послышался голос первого
офицера. Начался отсчет: девять секунд, восемь, семь, шесть,
пять, четыре, три, две, одна, сдвиг.
   Наступил временной сдвиг.
   - Да, - сказал Донал, как будто ничто не прерывало их
разговора, - отсюда, из этой пустоты, мы должны все подготовить
для маневра и тренироваться в нем. Созовите всех капитанов на
совещание, капитан.
   Ваннерман подошел к контрольному щиту и нажал кнопку вызова.
Через пятнадцать минут, отпустив всех младших офицеров, капитаны
собрались в контрольной рубке флагманского корабля, и Донал
объяснил им свой замысел.
   - Для всех, - сказал он, - наш Патруль отправился в разведку.
На самом деле мы должны изобразить нападение на Нептун.
   Он подождал немного, чтобы смысл его слов дошел до них, потом
продолжил объяснение.
   Они создадут модель планеты при помощи имеющегося на корабле
оборудования. Потом приблизятся к этой планете, изображающей
Нептун, разными способами и с разных направлений: вначале один
корабль, потом два вместе, потом серия одиночных кораблей и так
далее. Они должны, появившись у планеты, выпустить одну или две
торпеды и немедленно вновь перейти во временной сдвиг. У жителей
планеты должно создаться впечатление, что атакует целый флот,
стремящийся охватить разрывами торпед поверхность планеты.
   При этом торпеды предназначены не для разрушения кораблей
защиты и не для взрывов на поверхности. Они должны создать
впечатление переносчика особой радиации или вещества, которое
постепенно окутает планету.
   И выходы из сдвига должны быть рассчитаны таким образом, чтобы
благодаря постоянным возвращениям пяти кораблей они произвели
впечатление большого флота.
   - У кого есть возражения или замечания? - спросил, закончив
объяснения, Донал.
   За группой капитанов он видел Ли, прислонившегося к стене
контрольной рубки и глядевшего на капитанов своими ничего не
выражающими глазами.
   Немедленного ответа не последовало. Потом медленно заговорил
Ваннерман, как бы взявший на себя обязанности говорить от имени
всей команды.
   - Сэр, - сказал он, - каковы шансы столкновения с кораблями
защиты?
   - Они велики, я знаю, - сказал Донал. - Особенно с кораблями
защиты. Но мы постараемся этого избежать.
   - Разрешите спросить: сколько возвращений нам придется
сделать?
   - Сколько сможем, - Донал осмотрел собравшихся, - я хочу,
чтобы вы поняли меня, джентльмены. Мы примем все возможные меры,
чтобы избежать столкновения и гибели кораблей. Но если этого не
избежать, придется рискнуть ради своего долга.
   - А на сколько возвращений рассчитываете вы сами, капитан? -
спросил Сукая-Мандез.
   - Я думаю, что нам удастся создать иллюзию нападения большого
флота только непрерывными возвращениями и бомбардировкой в
течение двух часов.
   - Два часа? - сказал Ваннерман. Негромкий ропот раздался среди
собравшихся. - Сэр, - продолжал Ваннерман, даже если на одно
возвращение положить пять минут, то это означает, что каждый
корабль в течение часа должен появиться у планеты дважды. Из-за
случайностей и возможного нападения противника это число нужно
удвоить. Значит, корабль за час должен испытать восемь временных
сдвигов, а за два часа - шестнадцать. Сэр, даже если мы напичкаем
свои экипажи медикаментами по уши, никто этого не выдержит.
   - Вы знаете кого-нибудь, кто пытался сделать это, капитан? -
спросил Донал.
   - Но, сэр... - начал Ваннерман.
   - Откуда же вы знаете, что это невозможно? - Донал не стал
ждать ответа. - Мы и должны это сделать. Наша задача будет
заключаться лишь в том, чтобы управлять кораблем и выпускать по
две торпеды. Это легче, чем участвовать в сражениях, и не требует
никаких усилий со стороны экипажа.
   - Труй Дорсай, - пробормотал изуродованный Эл Мен. Донал
взглянул на него с благодарностью за поддержку.
   - Кто еще хочет говорить? - резко спросил Донал.
   Послышалось негромкое, но выразительное бормотание, капитаны
молчали.
   - Хорошо, - сказал Донал. - Тогда немедленно приступайте к
подготовке. Вы свободны, джентльмены. - Он подождал, пока
капитаны остальных четырех кораблей покинут контрольную рубку. -
Хорошо накормите экипаж и дайте ему хорошо отдохнуть, - сказал
он, обращаясь к Ваннерману. - И отдохните сами. И пошлите,
пожалуйста, два обеда в мою комнату.
   Донал повернулся и вышел из контрольной рубки, за ним, как
тень, последовал Ли. Кобианин молчал, пока они не оказались в
своей каюте, потом проворчал:
   - Что он хотел сказать, обвиняя вас в трусости?
   - В трусости? - Донал удивленно обернулся.
   - Трус, труй, что-то такое он сказал.
   - А... - Донал улыбнулся. - Это не оскорбление. Наоборот, это
была поддержка. Он сказал: "Труй, Дорсай". Это значит: "Да
здравствует Дорсай".

   КОМАНДИР ПАТРУЛЬНОГО ОТРЯДА - II

   Нептун никогда этого не забудет.
   Над второй после Венеры в техническом развитии планетой,
некоторые говорили даже, что она первая, над планетой с огромными
материальными богатствами, с огромными запасами знаний, над
планетой, самодовольно созерцающей свой космический флот, над
этой планетой появилась тень захватчиков. Жители планеты под
защитой девяноста кораблей на стационарных орбитах были, как
всегда, убеждены в своей безопасности, и вот уже в небе над ними
корабли вражеского флота бомбардировали их, но чем?
   Нет, Нептун никогда не сможет этого забыть.
   А для людей в пяти кораблях начался счет возвращениям. Первое
их появление над планетой напоминало лишь обычное упражнение. Все
девяносто кораблей защиты были здесь, так же как и масса мелких
кораблей. Они, вернее, большинство из них, так как некоторые из
них находились на противоположной стороне планеты, отразились в
приборах фрилендских кораблей. И это было все. Даже вторичное
появление прошло безо всяких препятствий. Но когда корабль Донала
начал готовиться к третьему возвращению, Нептун загудел, как
растревоженный улей.
   Пот стекал с лица Донала, когда они вновь появились в
пространстве вблизи Нептуна. И не только нервное возбуждение
вызвало его. Физическая встряска от пяти временных сдвигов
отразилась на состоянии всех членов экипажа. В момент появления
последовал сильный толчок, стены контрольной рубки задрожали, но
корабль продолжал действовать.
   Он выпустил две торпеды и исчез в безопасности шестого
временного сдвига.
   - Повреждения? - спросил Донал и был поражен, услышав свой
собственный хриплый голос. Он сглотнул и повторил более обычным
голосом. - Повреждения?
   - Повреждений нет, - отозвался офицер от контрольного щита. -
Был близкий разрыв.
   Донал поднял глаза на экран. Появился второй корабль. За ним
третий. Четвертый. Пятый.
   - Все сначала, - резко приказал Донал.
   Короткий двухминутный отдых, и вновь болезненное состояние
временного сдвига.
   В экране глаза при увеличении Донал неожиданно увидел два
нептунианских корабля, приближавшихся к ним: один ниже и ближе к
поверхности планеты, второй - в одной плоскости с ними.
   - Защитный... - начал Донал, но орудия корабля не дождались
его приказа. Компьютеры мгновенно выдали расчет. Ближайший к ним
нептунианский корабль вдруг раскололся, как воздушный шар, и
начал падать.
   - Временной сдвиг.

   Каюта плыла перед затуманенным взором Донала, он чувствовал
приступ тошноты и тут же услышал, как кого-то рвет у контрольного
щита. Он напряг все свои силы, борясь с предательской слабостью.
   "Ты это предвидел, ты все это предвидел", - твердил он себе,
как заклинание. Каюта прекратила свое вращение, тошнота слегка
отступила.
   - Время, - это слабый голос Ваннермана. Донал мигнул и
постарался сосредоточиться на экране глаза. Резкий запах
собственного пота ударил ему в ноздри, а может, комната вся
пропиталась запахом пота их всех.
   В глазе он видел, как один за другим появлялись корабли. Вот и
последний, пятый.
   - Повторить, - хрипло приказал он. - На этот раз опустимся
ниже.
   От контрольного щита донесся сдавленный звук, похожий на
рыдание, но Донал даже не повернул головы.

   ОПЯТЬ ВРЕМЕННОЙ СДВИГ

   Мерцание планеты внизу. Резкий толчок. Еще один.

   ОПЯТЬ ВРЕМЕННОЙ СДВИГ

   Контрольная рубка вся в тумане. Нет, это муть в глазах.
Заставить себя смотреть. Не поддаваться слабости.
   - Повреждения?
   Нет ответа.
   - Повреждения?
   - Небольшая пробоина в кормовой части. Уже загерметизирована.
   - Повторить.
   - Капитан, - это голос Ваннермана. - Мы не можем больше. Один
из наших кораблей...
   Взгляд в глаз. Прекратить дрожь. Да, не хватает одного.
   - Который?
   - Я думаю, - это, задыхаясь, говорит Ваннерман, - Мандез.
   - Повторить.
   - Капитан, вы не можете...
   - Тогда давайте мне связь со всеми. - Пауза. - Вы меня
слышите? Связь со всеми.
   - Вы на связи, капитан, - это уже чей-то другой голос.
   - Говорит капитан Грим. - Кваканье и сипение. Неужели это
действительно говорит он? - Я вызываю добровольцев, нужно еще
одно возвращение. Только добровольцев. Говорите, кто согласен.
   Долгая пауза.
   - ТРУЙ ДОРСАЙ.
   - Труй Эл Мен. Кто еще?
   - Сэр, остальные два не отвечают, - это Ваннерман.
   Взгляд в глаз. Сосредоточиться. Верно. Два корабля выходят из
строя.
   - Значит, остаются два, Ваннерман?
   - Как прикажете, сэр.
   - Возвращаемся.
   Пауза. ВРЕМЕННОЙ СДВИГ.
   Качающаяся планета, удар. Подступает чернота. Прочь ее.
   - Уберите ее. - Пауза. - Ваннерман.
   Слабый ответ:
   - Да, сэр...

   ВРЕМЕННОЙ СДВИГ
   ТЕМНОТА...

   - Встать.
   Чей-то насмешливый и резкий шепот в ушах Донала. Лежа с
закрытыми глазами, он удивился, кто бы это мог быть. Он услышал
этот приказ вновь, потом еще раз. Медленно он начал понимать, что
это его собственный приказ себе.
   Он с трудом открыл глаза. В контрольной рубке мертвая тишина.
В контрольном глазе на полном увеличении видны три маленькие
черточки - корабли, далеко разлетевшиеся друг от друга.
Негнущимися пальцами Донал начал отстегивать застежки, крепившие
его к креслу. Одна за другой они подались. Он сполз с кресла и
опустился на колени.
   Покачиваясь, испытывая сильное головокружение, он встал на
ноги. Повернувшись к пяти креслам контрольного пульта, он с
трудом двинулся к ним.
   В четырех креслах находились Ваннерман и три его офицера - все
без сознания. Лицо Ваннермана было молочно-бледным. Он, казалось,
не дышал.
   В пятом кресле на привязных ремнях висел Ли. Глаза его были
широко открыты, он следил за приближением Донала, с уголка его
рта стекала струйка крови. Видимо, Ли, как попавшее в западню
животное, пытался просто разорвать ремни и подбежать к Доналу.
Когда Донал подошел к нему, Ли попытался заговорить, но он смог
произнести лишь несколько неразборчивых звуков, и кровь сильнее
побежала из его рта.
   Наконец, ему удалось выговорить:
   - Вы не пострадали?
   - Нет, - просипел Донал. - Посидите спокойно с минуту. Что с
вашим ртом?
   - Язык, - пробормотал Ли. - Я в порядке.
   Донал расстегнул привязные ремни и руки его раскрыли рот Ли.
Ему понадобилась немалая сила, чтобы сделать это. Еще немного
крови и Донал увидел: язык Ли наполовину от кончика был сильно
поврежден.
   - Не разговаривайте, - приказал Донал. - Не трогайте язык,
пока немного не заживет.
   Ли кивнул безо всякого выражения и начал выбираться из кресла.
Пока он это делал, Донал успел расстегнуть ремни в кресле
третьего офицера. Он извлек его и положил на пол. Донал не ощутил
биения сердца. Он начал делать ему искусственное дыхание, но при
первых же усилиях у него закружилась голова, и он вынужден был
остановиться. Он медленно выпрямился и начал освобождать
Ваннермана.
   - Помогите второму, если сможете, - сказал он Ли. Тот,
пошатнувшись, выпрямился и принялся освобождать второго офицера.
   Вдвоем они положили вместе трех фрилендеров и сняли с них
шлемы. Ваннерман и второй офицер начали приходить в себя, и Донал
решил попытаться вновь сделать искусственное дыхание третьему.
Но, дотронувшись, он почувствовал, что тело уже остывает.
   Тогда он занялся первым офицером, все еще находящимся без
сознания. Через некоторое время первый офицер начал дышать -
глубже и спокойнее, глаза его открылись. Но по взгляду было
видно, что он не понимает, где находится и не узнает окружающих.
   - Как вы себя чувствуете? - спросил Донал Ваннермана.
   Фрилендский капитан попытался приподняться на локте. Донал
помог ему, а потом, вдвоем с Ли, они вначале посадили Ваннермана
в кресло, а потом помогли встать.
   Глаза Ваннермана, как только он открыл их, устремились на
контрольный щит. Сразу же, ни слова не говоря, он наклонился к
щиту и нажал кнопку.
   - Все корабельные секции, - прохрипел он в микрофон. -
Докладывайте.
   Ответа не было.
   - Докладывайте, - повторил он. Его указательный палец
дотронулся до другой кнопки, и тревожный металлический звон
прозвучал на корабле. Он прекратился, и из усилителя донесся
слабый голос:
   - Докладывает четвертая орудийная секция, сэр...
   Битва над Нептуном закончилась.

   ГЕРОЙ

   Сириус садился, маленький яркий диск белого карлика, который
жители Фриленда и Новой Земли называют множеством различных имен,
бросил на стену спальни Донала зайчика. Донал сел окунувшись в
двойной свет, надел спортивные шаровары и принялся разбирать
множество посланий, пришедших на его имя со времени их рейда на
Нептун.
   Он погрузился в это занятие и ни на что не обращал внимания,
пока Ли не положил руку на его плечо, коричневое от загара.
   - Пора одеваться на прием, - сказал кобианин. В руках у него
был серый мундир - брюки и китель во фрилендском стиле. На
мундире не было ни одного знака отличия.
   - У меня для вас несколько новостей. Прежде всего, ОНА здесь.
   Донал нахмурился, надевая мундир. Эльвин решила, что должна
заботиться о нем после его возвращения из госпиталя, где он
лечился от последствий набега на Нептун. Она была убеждена, что
он все еще страдает от сверхдозы временных сдвигов, через которые
все они прошли. Мнение медиков и самого Донала было
противоположным, но она настаивала на своем с такой энергией, что
Донал иногда испытывал желание вновь испытать временной сдвиг. Но
хмурое выражение исчезло с его лица.
   - Я думаю, что скоро этому наступит конец, - сказал он. - Что
еще?
   - Этот Уильям из Сеты, которым вы так интересовались, -
ответил Ли. - Он будет на приеме.
   Донал резко повернул голову. Однако Ли просто продолжал свое
сообщение. Лицо его было лишено даже тех слабых следов
экспрессии, которое Донал за последние недели научился в нем
различать.
   - Кто сказал вам, что я интересуюсь Уильямом? - спросил он.
   - Вы всегда прислушиваетесь к разговорам о нем, - ответил Ли.
- Мне не следует упоминать о нем?
   - Нет, все равно, - сказал Донал. - Вы и в будущем должны
рассказывать о нем все, чего я не знаю. Но я не знал, что вы так
наблюдательны.
   Ли пожал плечами. Он держал китель, который надевал Донал.
   - Откуда он прибыл? - спросил Донал.
   - С Венеры. С ним нептунианин, длинный молодой пьяница по
имени Монтор. И девушка - одна из особых людей с Экзотики.
   - Избранная из Культиса?
   - Да-да.
   - Что они здесь делают?
   - Уильям ведет переговоры на высшем уровне, - сказал Ли. - Как
же он может не быть на вашем приеме?
   Донал вновь нахмурился. Он умудрился забыть, что это в его
честь сегодня вечером собираются несколько сот наиболее известных
людей планеты. Да, не ожидал он, что из него сделают своеобразное
шоу. Социальные правила делали невежливым простое
любопытствование. Но косвенное... Теоретически, вы оказываете
честь человеку, пользуясь его гостеприимством. А так как Донал
очень мало желал проявлять гостеприимство, эту роль за него
исполнял маршал. Тем не менее, это был тот случай, когда Доналу
приходилось действовать вопреки своему желанию.
   Он отбросил свои мысли и вернулся к Уильяму. Если только этот
человек посетил Фриленд, немыслимо, чтобы он не был приглашен и
столь же трудно представить то, что он отказался бы от
приглашения. Так что все естественно. Возможно, подумал Донал с
необычной для его возраста усталостью, что я воюю с тенями. Но
даже в момент формирования этой мысли он знал, что она неверна.
Это сказала ему его странность. Теперь более ощутимая, чем даже
физическая встряска, полученная во время нептунианского сражения
от многочисленных временных сдвигов. То, что раньше было туманным
и расплывчатым, начало теперь материализовываться и обретать
сложный рисунок с Уильямом в центре, и этот рисунок совсем не
нравился Доналу.
   - Рассказывайте мне все, что сможете узнать об Уильяме, -
сказал он.
   - Хорошо, - ответил Ли. - И о нептунианине?
   - Да, и о девушке с Экзотики.
   Донал закончил одеваться и через защитный проход прошел в
кабинет маршала. Там была Эльвин, а с нею и с маршалом - гости:
Уильям и Анеа.
   - Я не помешал? - спросил Донал.
   - Входите, Донал, - позвал Галт, когда тот заколебался у
входа. - Вы, конечно, помните Уильяма и Анеа?
   - Я не смог бы забыть, - ответил Донал, подходя и пожимая
руку. Улыбка Уильяма была теплой, его рукопожатие крепким, но
рука Анеа была холодной, а улыбка неестественной. Донал заметил,
что Эльвин внимательно следит за ним, какое-то слабое
предчувствие появилось в нем.
   - Я ведь говорил, что мы увидимся, - заметил Уильям. - Должен
извиниться перед вами, Донал. На самом деле. Я явно недооценивал
ваш гений.
   - Вовсе не гений, - ответил Донал.
   - Гений, - настаивал Уильям. - Скромность - удел маленьких
людей. - Он открыто улыбнулся. - Конечно, вы понимаете, что этот
набег на Нептун сделал вас сверхновой звездой на нашем военном
горизонте.
   - Я должен следить, чтобы ваша лесть не вскружила мне голову,
принц, - Донал сказал это с тайным смыслом. Первая же ремарка
Уильяма заставила его почувствовать себя свободно. Не волки среди
людей смущали его и приводили в замешательство. Те, кто от
природы были созданы для обмана и интриг, были ясны для Донала.
Возможно, подумал он, в этом причина, почему ему всегда легче
иметь дело с мужчинами, чем с женщинами: мужчины меньше склонны к
самообману. Но тут его внимание привлекли слова Анеа:
   - Вы скромны, - сказала она, но два красных пятна на обычно
бледном лице и недружелюбные глаза противоречили ее словам.
   - Возможно, - сказал он, как можно легкомысленнее, - это
потому, что я не вижу ничего особенного в том, что совершил. И
любой сделал бы то же самое, и вообще, несколько сот человек были
там со мной.
   - О, но ведь идея-то была ваша, - вмешалась Эльвин.
   Донал засмеялся.
   - Верно, - сказал он, - вот за идею я и обязан расплачиваться.
   - Ну, что ж, - сказал Галт, видя, что разговор принимает
нежелательный оборот, - пора присоединиться к гостям, мой Донал.
Вы идете?
   - Я сейчас приду, - спокойно ответил Донал.

   - Поищите мне чего-нибудь выпить, лучше всего дорсайского
виски, - обратился он к Ли.
   Ли повернулся и вышел из комнаты. Вернулся он через несколько
секунд со стаканом в форме тюльпана, в стакане было не меньше
децилитра бронзового виски. Донал сделал глоток и ощутил огонь в
глотке.
   - Что-нибудь узнали об Уильяме? - Он отдал стакан Ли.
   Тот покачал головой.
   - Ничего удивительного, - пробормотал на это Донал. Он
нахмурился. - Видели ли вы Ар-Делла, нептунианина, прибывшего
вместе с Уильямом?
   Ли кивнул.
   - Можете показать, где его найти?
   Ли вновь кивнул. Он провел Донала по террасе, потом вниз и
открыл дверь библиотеки. Здесь, в одной из маленьких выгородок
для чтения, Донал обнаружил Ар-Делла с бутылкой и несколькими
книгами.
   - Спасибо, Ли, - сказал Донал. Ли ушел. Донал сел напротив
Ар-Делла и его бутылки.
   - Приветствую вас, - сказал, взглянув на него, Донал.
   - Приветствую и вас, - ответил Ар-Делл. Он был лишь слегка
пьян по своим стандартам. - Я надеялся, что смогу поговорить с
вами.
   - Почему же вы не пришли ко мне? - спросил Донал.
   - Нельзя. - Ар-Делл наполнил свой стакан и поискал другой, но
обнаружил лишь вазу с маленькими местными разновидностями лилий.
Цветы он бросил на стол, наполнил вазу и вежливо потянул ее
Доналу.
   - Спасибо, не нужно, - сказал Донал.
   - Все равно держите. Мне не нравится пить в присутствии
непьющего человека! А с выпивкой легче понять друг друга. - Он
взглянул на Донала с одним из своих всхлипов-усмешек. - Он опять
за старое.
   - А, Уильям?
   - Кто же еще? - Ар-Делл глотнул. - Но что-то он собирается
делать с Протектором Блейном? - Ар-Делл покачал головой. - Это
человек ученый. Стоит нас всех вместе взятых. Не могу видеть, как
он обводит Блейна вокруг пальца... и тем не менее...
   - К сожалению, - сказал Донал, - мы все связаны своими
контрактами. А в этом деле Уильям разбирается лучше всех.
   - Но ведь иногда он совершает бессмысленные поступки. - АрДелл
повертел напиток в стакане. - Возьмите меня. Почему он не хочет,
чтобы я погиб? Но он не хочет этого. - Он хихикнул. - Я испугал
его недавно.
   - Вы? - спросил Донал. - Каким образом?
   Ар-Делл щелкнул пальцами по стакану.
   - Этим. Он боится, что я убью себя. Он, очевидно, этого не
хочет.
   - Но чего он хочет в дальнейшем? - спросил Донал. - Вообще,
чего он хочет?
   - Кто знает? Бизнес. Больше бизнеса. И контракты. Большие
контракты. Соглашения со всеми правительствами, палец в каждом
горшке меда. Таков наш Уильям.
   - Да, - сказал Донал. Он отодвинул кресло и встал.
   - Посидите, - сказал Ар-Делл. - Поговорим еще. Вы никогда не
сидите больше нескольких секунд. Клянусь миром, вы - единственный
человек среди звезд, с которым я могу разговаривать.
   - Мне очень жаль, - сказал Донал, - но сейчас у меня другие
дела. Может, настанет такой день, когда мы сможем спокойно
посидеть и поговорить.
   - Сомневаюсь, - ответил Ар-Делл, - сильно сомневаюсь.
   Когда Донал уходил, Ар-Делл задумчиво глядел на бутылку.
   Донал отправился на поиски маршала, но неожиданно обнаружил
Анеа. Девушка стояла на маленьком балконе и смотрела вниз, в зал,
со странным выражением - смесью усталости и страстного ожидания
чего-то.
   Донал подошел, и она обернулась при звуке его шагов. Выражение
ее глаз изменилось.
   - Это опять вы, - сказала она отнюдь не доброжелательным
тоном.
   - Да, - резко ответил Донал. - Я рассчитывал отыскать вас
позже, но сейчас слишком хорошая возможность для разговора, чтобы
упустить ее.
   - Слишком хорошая?..
   - Я имею в виду то, что вы одна... Я могу говорить с вами
конфиденциально, - с нетерпением добавил он.
   Она покачала головой.
   - Нам не о чем говорить.
   - Не говорите глупостей, - сказал Донал. - Конечно, есть о
чем, если только вы не перестали бороться с Уильямом.
   - Нет! - слово резко вылетело из ее уст, глаза вспыхнули. -
Кто вы такой? - яростно воскликнула она. - Кто дал вам право
заниматься моими делами?
   - Обе мои бабушки родом с Мары, - сказал он. - Возможно,
поэтому я чувствую ответственность за вас.
   - Не верю, - выпалила она. - Вы не можете быть связаны с
Марой. Вы... - Она запнулась, подыскивая слово.
   - Да? - Он угрюмо улыбнулся. - Кто я?
   - Вы - наемник, - с триумфом воскликнула она, найдя, наконец,
слово, которое в ее интерпретации могло задеть его.
   Он был задет и рассержен, но постарался справиться со своим
гневом. Девушка обладала способностью пробивать его защиту,
добираясь до самого глубокого уровня, чего никогда не смог бы
сделать человек типа Уильяма.
   - Дело не в этом, - сказал он. - Мой вопрос касается вас с
Уильямом. Последний раз, когда мы виделись, я посоветовал вам не
вмешиваться в его интриги. Последовали ли вы этому совету?
   - Я не обязана отвечать вам на этот вопрос и не буду.
   - Значит, - сказал он неожиданно уверенно, - вы не прекратили.
Рад узнать об этом. - Он повернулся, чтобы уйти. - Теперь я вас
оставлю.
   - Подождите минутку, - воскликнула она. Он вновь повернулся к
ней. - Я делаю это не ради вас, - сказала она.
   - Что делаете?
   К его удивлению, она опустила глаза.
   - Случилось так, что ваши мысли совпали с моими.
   - О, у меня просто здравый смысл, - возразил он.
   - Он продолжал свои интриги... а я прикована к нему на
следующие десять лет.
   - Оставьте это мне, - сказал Донал.
   Она открыла рот.
   - Вы, - сказала она. Ее удивление было так велико, что слово
выдало ее слабость и усталость.
   - Я позабочусь об этом.
   - Вы позаботитесь, - воскликнула она. На этот раз слово было
произнесено по-другому. - Вы будете сопротивляться такому
человеку, как Уильям... - Она внезапно оборвала себя и
отвернулась. - О, - с гневом сказала она, - я не знаю, почему я
слушаю вас так, как будто вы говорите искренне... а ведь я знаю,
что вы за человек...
   - Вы ничего не знаете, - вновь раздражаясь, ответил он. - Я
кое-что совершил с тех пор.
   - О, да, - сказала она, - вы расстреляли человека и
бомбардировали планету.
   - До свидания, - устало сказал он и отвернулся.
   Донал прошел через множество помещений и разыскал, наконец,
маршала, вновь в его кабинете, на этот раз одного.
   - Можно войти, сэр? - спросил он у дверей.
   - В чем дело, мальчик? - спросил маршал. Он поднял свою
тяжелую голову и внимательно посмотрел на Донала. - Что
случилось?
   - Множество происшествий, - согласился Донал. Он поставил
кресло против стола Галта и сел в него. - Могу я спросить: Уильям
явился сюда вечером с намерением заключить с вами какую-нибудь
сделку?
   - Спросить можете, - ответил Галт, кладя обе массивные руки на
стол, - но я не знаю, смогу ли я вам ответить.
   - Конечно, вы можете не отвечать, - сказал Донал, - но я
должен сказать вам, что, по моему мнению, крайне неразумно
заключать сейчас какую бы то ни было сделку с Сетой и, в
особенности, с Уильямом.
   - А откуда же взялось у вас такое мнение? - спросил Галт с
заметной иронией.
   Донал колебался.
   - Сэр, - сказал он через секунду. - Вынужден напомнить вам,
что я был прав на Гармонии и прав относительно Нептуна, я могу
оказаться прав и сейчас.
   Маршал вынужден был проглотить эту пилюлю. Донал напомнил, что
он дважды был прав, а Галт дважды ошибался: во-первых, в оценке
Хьюго Киллиена, как ответственного офицера, во-вторых, в оценке
причин, по которым нептуниане захватили Ориенте. Но если маршал
был в достаточной степени дорсайцем, чтобы испытать чувство
гордости и самоуверенности, он был в то же время по-дорсайски
правдив.
   - Хорошо, - согласился он. - Уильям явился сюда с
предложением. Он хочет забрать у нас часть наших наземных войск,
не для определенной кампании, а для передачи их другому
нанимателю. Они останутся нашими войсками. Я был против, так как
это повысило бы цены на контракты, и в случае, если бы нам
пришлось нанимать новые войска, мы бы понесли убытки. Я не
понимаю, что за этим скрывается и в чем его выгода: очевидно, он
хочет получить хорошо обученные войска, которых не способна ему
предоставить другая планета. Уильям умеет добиваться своего, а
сравнительно малая гравитация на Сете не повредит нашим войскам.
- Он извлек из ящика стола трубку и начал набивать ее. - А какие
у вас возражения?
   - Уверены ли вы, что войска не будут переданы кому-либо, кто
использует их против вас же? - спросил Донал.
   Толстые пальцы Галта прекратили набивать трубку.
   - Мы можем потребовать гарантий.
   - Но насколько надежны гарантии в таком случае? - спросил
Донал. - Человек, который дает вам эти гарантии - Уильям - сам не
двинет против вас войска. И, если вдруг обнаружите, что
фрилендские войска напали на фрилендскую территорию, то у вас
будут гарантии, что не будет территории.
   Галт нахмурился.
   - Я все еще не вижу, - сказал он, - в чем тут выгода для
Уильяма.
   - Возможно, - ответил Донал, - возникла ситуация, когда ему
важно столкнуть фрилендские войска с фрилендцами, даже рискуя
нарушить гарантии.
   - Как это возможно?
   Донал колебался, говорить ли о своих подозрениях. Потом решил,
что для маршала они недостаточно обоснованы, а если он выскажет
их, то это только ослабит его аргументацию.
   - Не знаю, - ответил он. - Однако, я считаю, что неразумно
было бы не учитывать и такую возможность.
   Галт фыркнул, и пальцы его вновь принялись набивать трубку.
   - Вы не сможете заставить его отказаться от его замысла, не
сможете убедить Штаб и правительство отказать ему.
   - Я и не предполагал, что вы откажете ему прямо, - сказал
Донал. - Но вы можете поколебать мнение Штаба и правительства.
Скажите, что в данный момент вы не считаете возможным даже
минимально ослаблять фрилендскую армию. Ваша военная репутация,
достаточно убедительная, подкрепит это.
   - Да, - сказал Галт, беря трубку в рот и разжигая ее, - я
думаю, что последую вашему совету. Знаете, Донал, я хотел бы,
чтобы вы оставались моим адъютантом и чтобы я всегда мог узнать
ваше мнение.
   Донал вздрогнул.
   - Мне очень жаль, - сказал он, - но я хотел бы перейти в
другое место... если вы освободите меня.
   Густые брови Галта сдвинулись, образовав сплошную линию
жестких волос. Он извлек трубку изо рта.
   - Честолюбие? - спросил он.
   - Частично, - ответил Донал. - А частично я буду свободнее
противостоять Уильяму, как независимый человек.
   Галт бросил на него долгий проницательный взгляд.
   - Ради небес, - сказал он, - что это за кровная месть Уильяму?
   - Я боюсь его, - ответил Донал.
   - Оставьте его в покое, и он оставит вас. Это слишком крупная
добыча для вас.
   Галт оборвал свою речь, сунул трубку в рот и выпустил огромное
облако дыма.
   - Боюсь, - печально сказал Донал, - что среди звезд появились
такие люди, которые никого не оставят в покое. - Он выпрямился в
кресле. - Вы аннулируете мой контракт, сэр?
   - Я никогда не держу людей против их желания, - проворчал
маршал. - Разве лишь в случае крайней необходимости. Куда же вы
думаете направиться?
   - Мне сделали несколько предложений, - ответил Донал. - Я
собираюсь принять одно из них - от Объединенного Совета Церквей
Гармонии и Ассоциации. Их вождь, Элдер, предложил мне пост
главнокомандующего.
   - Элдер Брайт? Он разогнал всех командиров с хотя бы намеком
на независимость.
   - Я знаю это, - сказал Донал. - Но это меня даже устраивает в
некотором роде. Это укрепит мою репутацию.
   - Но... - Галт медленно сказал. - Всегда размышляешь?
   - Вы правы, - печально ответил Донал. - Я родился, вероятно, с
особым устройством мозга.

   ГЛАВНОКОМАНДУЮЩИЙ - I

   Стуча каблуками по черному полу обширного кабинета
главнокомандующего силами обороны Гармонии, адъютант приблизился
к столу Донала.
   - Специальное, срочное, личное, сэр. - Он положил сигнальную
ленту на темную поверхность обычного коммуникатора, стоявшего на
столе.
   - Спасибо, - сказал Донал и знаком отпустил адъютанта. Он
сломал печать на ленте, вставил ее в коммуникатор и, подождав,
пока выйдет адъютант, нажал кнопку.
   Из коммуникатора послышался низкий голос отца:
   - Донал, сын мой. Мы рады были получить твою ленту и слышать о
твоих успехах. Никто из нашей семьи за последние пять поколений
не добивался такого успеха за столь короткое время. Мы все
гордимся тобой и ждем новых известий...
   Но я говорю с тобой из-за печального события. Твой дядя Кейси
с месяц назад был убит в столице Святой Марии Влаувейне членом
одной из местных террористических организаций, находящихся в
оппозиции к правительству. Ян, который был офицером в той же
самой части, позже отыскал штаб-квартиру этой группы и
собственноручно убил трех террористов. Но это не вернуло нам
Кейси. Он был нашим общим любимцем, и мы тяжело переживаем его
гибель.
   Но большие опасения доставляет нам Ян. Он привез тело Кейси
домой, не пожелав хоронить его на Святой Марии. Теперь он уже
несколько недель дома. Ты знаешь, он всегда был более мрачным из
близнецов, и, казалось, Кейси забрал себе всю ясность и
веселость, предназначавшиеся им обоим. Твоя мать говорит, что
теперь, утратив своего доброго ангела, Ян перешел на сторону сил
зла, которые всегда имели на него влияние.
   Как ты знаешь, я всегда считал, что члены одной семьи не
должны служить вместе, - в поле или гарнизоне, чтобы родственные
чувства не мешали исполнению долга. Но твоя мать считает, что
нельзя сейчас оставлять Яна в темноте и отчаянии: он должен
вернуться к активной деятельности. Она просит меня передать тебе
ее просьбу: найти для Яна место в твоем штабе, где бы ты мог
приглядывать за ним. Я знаю, это будет для вас обоих довольно
трудно - ему придется подчиняться тебе. Но твоя мать считает, что
это лучше, чем его теперешнее положение.
   Ян не выразил желания вернуться к активной деятельности, но
если я поговорю с ним, как глава семейства, он согласится. Твой
брат Мор успешно служит на Венере и недавно получил звание
коменданта. Мать просит тебя написать ему, сам он, возможно, не
решается писать тебе, так как ты очень многого достиг за короткое
время, а сам он - нет, хотя он и старший брат.
   Шлем тебе свою любовь,
   Ичан.
   Донал вздохнул. Казалось, все стремятся к нему. Вначале Ли.
Потом этот изувеченный Эл Мен, который упросил Донала взять его с
собой, когда тот покидал Фриленд. А теперь Ян. Что ж, Ян -
хороший офицер, хотя, очевидно, смерть брата принесла ему горе.
Донал легко найдет ему место.
   Донал нажал кнопку и повернул голову к маленькому микрофону:
   - Ичан Кан Грим, Гримхаус, Южный район, кантон Форали, Дорсай,
- произнес он. - Рад был получить твое послание. Ты знаешь, я
всегда любил Кейси, и понятно, что я сейчас чувствую. Пусть Ян
приезжает. Я буду рад видеть его в своем штабе, сказать по
правде, он мне очень нужен. Большинство офицеров, которых я
унаследовал, как главнокомандующий, так запуганы этим Элдером,
что предпочитают ничего не делать. Я знаю, что по этому поводу о
Яне не придется беспокоиться. Если он возьмет под контроль
программу тренировки войск, я буду спокоен. А потом я смогу дать
ему пост либо в Штабе, либо в Патруле. Скажи маме, что я напишу
Мору, но письмо будет очень коротким: я сейчас занят по уши.
Здесь есть хорошие офицеры, но они так запуганы, что теперь не
желают сделать и шага без моего приказа. Всем домашним мой
привет,
   Донал.
   Глава объединенного правительства Дружественных планет
Френдлиз-Гармонии и Ассоциации - имел свою свиту из офицеров в
Правительственном Центре, в полусотне метров от военного штаба.
Это не было случайностью. Элдер Брайт был воинственным человеком
и хотел, чтобы истинные Церкви Господа имели сильную армию. Он
работал за своим столом, но встал, когда вошел Донал.
   Он двинулся навстречу Доналу, высокий, стройный человек,
одетый исключительно в черное, широкоплечий, с бицепсами борца и
глазами Торквемады, этого светила инквизиции в средневековой
Испании.
   - Да будет на вас благословение господа, - сказал он. - Кто
подписал приказ о покупке дополнительных решеток временного
сдвига для кораблей низших классов?
   - Я, - ответил Донал.
   - Вы тратите деньги как воду. Церковная десятина, десятая
часть церковной десятины церквей наших бедных планет - вот все,
чем располагает наше правительство. И, как вы думаете, много ли
мы можем истратить на прихоти и фантазии?
   - Война, сэр, - сказал Донал, - имеет мало общего с прихотями
и фантазиями.
   - Но зачем запасные решетки? - выпалил Брайт. - Разве они
ржавеют в космосе? Разве среди звезд их может сдуть ветром?
   - Я хочу изменить внешний вид кораблей: из шарообразных
превратить их в цилиндрические. Я возьму с собой корабли всех
трех классов. Когда они выйдут в космос, они все должны выглядеть
как корабли первого класса.
   - Но зачем?
   - Наше нападение на Зомбри не может быть абсолютной
неожиданностью, - терпеливо объяснил Донал. - Мира и Культис
встревожены и следят за всеми объектами, уязвимыми с военной
точки зрения. Разрешите, сэр... - Он прошел мимо Брайта к
письменному столу и нажал несколько кнопок. Схематическое
изображение системы Проциона возникло на одной из стен кабинета,
причем сама звезда находилась слева. Указывая, Донал читал
названия планет по порядку слева направо: Коби, Культис, Мара,
Святая Мария. Подобную группу близко расположенных и пригодных
для жизни планет мы вряд ли отыщем в ближайшее время, в ближайшие
десять поколений. А рядом с этими мирами проходит орбита этого
сбежавшего спутника Зомбри, его эксцентрическая орбита проходит
между Марой и Святой Марией.
   - Вы меня учите? - резко спросил Брайт.
   - Да, - ответил Донал. - Мой опыт научил меня, что люди часто
не замечают вещей, которые они когда-то знали, и считают, что
знают и сейчас. Зомбри необитаема и слишком мала для колонизации.
Но она существует как троянский конь, не хватает только ахейцев,
чтобы нарушить мир в Проционе...
   - Мы это уже обсуждали, - опять прервал его Брайт.
   - И продолжим обсуждение, - вежливо продолжал Донал, - если вы
будете выяснять причины каждого моего приказа. Как я уже сказал,
Зомбри - это троянский конь в городе. К несчастью, мы не можем
доставить туда людей тайком. Зато мы можем воспользоваться силой
и высадиться, пока на Экзотике не встревожатся. И, следовательно,
наша высадка должна быть как можно более внушительной и быстрой.
Мы должны высадиться без сопротивления, несмотря на то, что
регулярные войска Экзотики несомненно охраняют Зомбри. Наилучший
способ достичь этого - продемонстрировать подавляющее
преимущество в силах так, чтобы местный командующий решил, что
попытка помешать нам была бы глупостью. А лучший способ
продемонстрировать свою силу - это предъявить втрое больше
кораблей первого класса, нежели у нас есть. Вот зачем запасные
решетки.
   Донал замолчал, вновь подошел к столу и нажал кнопку.
Изображение исчезло.
   - Хорошо, - сказал Брайт. В тоне его не было изменения,
высокомерие не уменьшилось. - Я разрешаю исполнять ваш приказ.
   - Возможно, - сказал Донал, - вы одобрите и другой мой приказ
- убрать охрану совести с моих кораблей и соединений?
   - Ересь... - начал Брайт.
   - Это меня не касается, - сказал Донал. - Моя работа
заключается в том, чтобы люди были готовы к действиям. Под моим
командованием - около шестидесяти национальных войск: их
моральное состояние подорвано, в частности, из-за трех в среднем
судов за ересь в неделю.
   - Это дело церкви, - сказал Брайт. - Вы хотите еще о
чем-нибудь спросить меня?
   - Да, - ответил Донал. - Я заказывал шахтное оборудование, но
не получил его.
   - Это чрезмерное требование, - ответил Брайт. - На Зомбри
ничего не нужно будет копать, кроме командного пункта.
   Донал в течение нескольких секунд глядел на одетого в черное
человека. Его белое лицо и белые руки - единственные открытые
части тела - казались неестественными, как будто на нем была
маска и перчатки, а под ними скрывалось черное и чуждое существо.
   - Нам нужно понимать друг друга, - сказал Донал. - Я не
отправлю людей на верную смерть - наемники ли они или ваши
национальные войска. Но чего же вы хотите достичь этим
выступлением против Экзотики?
   - Они угрожают нам, - ответил Брайт. - Они хуже еретиков. Они
- легионы сатаны, отступники господа. - Глаза его заблестели, как
льдинки под лучами солнца. - Мы должны воздвигнуть башню, чтобы
они не могли напасть на нас без предупреждения. Тогда мы будем
жить в безопасности.
   - Хорошо, - ответил Донал. - Я создам вам вашу башню. А вы
будете мне давать людей и вооружение, которое нам понадобится,
без вопросов и отлагательств. Кстати, эти ваши колебания в
одобрении моих приказов означают, что мы вынуждены будем
выступать на 10-15% слабее, чем я ожидал.
   - Что? - Брайт сдвинул свои черные брови. - У вас еще два
месяца до условного дня выступления.
   - Условный день, - сказал Донал, - пусть остается для
вражеской разведки. Мы выступим через две недели.
   - Две недели? - Брайт удивленно посмотрел на него. - Вы не
сможете подготовиться за две недели.
   - Я искренне надеюсь, что Колмейн и Генеральный Штаб Мары и
Культиса согласны с вами, - ответил Донал. - У них лучшие полевые
и космические силы среди звезд.
   - Как? - Лицо Брайта потемнело от гнева. - Вы осмеливаетесь
утверждать, что мы слабее?
   - Смотреть в лицо фактам лучше, чем в лицо поражению, - слегка
устало ответил на это Донал. - Да, Элдер, наши силы значительно
слабее. Поэтому я больше рассчитываю на внезапность, чем на
подготовку.
   - Солдаты Церкви - самые храбрые во Вселенной, - воскликнул
Брайт. - Они вооружены оружием правдивости и никогда не отступят.
   - Это объясняет их большие потери, постоянную необходимость в
новобранцах и общий низкий уровень подготовленности, - напомнил
ему Донал. - Готовность умереть в битве - необходимое качество
солдата. Войска наемников, лишенные местного патриотизма, в то же
время гораздо пригоднее для военных действий. Итак, буду ли я
встречать в дальнейшем противодействие своим приказам?
   Брайт колебался. Выражение фанатизма на его лице смягчилось,
сменилось задумчивостью. Когда он заговорил вновь, голос его был
холодным деловитым:
   - Во всем, кроме охраны совести, - ответил он. - Их действия,
в конце концов, распространяются лишь на членов наших церквей. -
Он повернулся и направился к своему столу. - Кроме того, вы могли
заметить, что существуют некоторые различия в догмах разных
церквей. Присутствие охраны совести делает наших людей менее
склонными к спорам друг с другом, а это, как я понимаю, повышает
воинскую дисциплину.
   - Что ж, ладно, - ответил коротко Донал. Он уже собирался
уходить. - Кстати, Элдер, - сказал он, - насчет настоящего дня
выступления через две недели. Это должно оставаться тайной, я
должен быть уверен, что об этом знают только два человека, и это
останется исключительно их знанием до самого часа выступления.
   Брайт поднял голову.
   - Кто же второй? - резко спросил он.
   - Вы, сэр, - ответил Донал. - Я только что принял решение о
настоящем дне высадки.
   Около минуты они глядели друг на друга.
   - Да будет с вами господь, - холодно сказал Брайт.
   Донал вышел.

   ГЛАВНОКОМАНДУЮЩИЙ - II

   Колмейн, о котором говорил Донал, был командующими лучшими
наземными и космическими силами среди звезд. Экзотика - планеты
Мара и Культис - была не в состоянии сама обеспечить свои армии,
но она была достаточно мудра, чтобы нанимать лучших военных
специалистов. Колмейн был одним из лучших военачальников своего
времени, наряду с Галтом из Фриленда, Каналом - на Дорсае, Исаком
- на Венере и этим предводителем военных чудес - Дом Евом, высшим
командиром планеты Сета, где было постоянное местожительство
Уильяма. У Колмейна были свои заботы (включая сюда и молодую
жену, не обращавшую на него внимания) и недостатки (он был игрок)
и в военных действиях, как за карточным столом, но тем не менее,
он располагал мощным мозгом, помещавшимся в его черепе, и не
менее мощной разведывательной службой, штаб которой находился на
его командной базе на Маре.
   Поэтому он знал, что планеты Френдлиз и Гармония, и Ассоциация
готовятся к высадке на Зомбри, спустя три недели после принятия
этого решения. Его шпионы своевременно сообщили ему об условном
дне выступления: и вот сейчас он разработал план достойной
встречи пришельцев.
   Главной составной частью плана было создание укрепленных
пунктов на Зомбри. Нападающие обнаружат, что прыгнули в осиное
гнездо. В то же время корабли Экзотики - настороже в
непосредственной от спутника близости. Как только поверхность
Зомбри превратится в поле военных действий, корабли Экзотики
извне нападут на флот захватчиков. Атакующие окажутся между двух
огней: их высадившиеся войска не смогут окопаться, а их корабли
лишатся поддержки снизу, в то время как корабли Экзотики будут
поддержаны огнем укрытых тяжелых орудий.
   Разработка плана близилась к концу, и вот однажды на командной
базе на Маре Колмейн вместе со своим штабом дорабатывал последние
детали. Но тут возникла помеха в лице адъютанта, который
торопливо вошел в зал совещаний, даже не спросив разрешения.
   - В чем дело? - проворчал Колмейн, поднимая от карты свое
смуглое лицо, в его шестьдесят лет все еще красивое, чтобы
принести ему компенсацию недостаточного внимания жены в виде
общества других женщин.
   - Сэр, - сказал адъютант. - Зомбри атакована...
   - Что?.. - Колмейн вскочил на ноги, остальные члены штаба
тоже.
   - Около двухсот кораблей, сэр. Мы только что получили
сообщение. - Голос его слегка дрожал, ему едва ли исполнилось
двадцать лет. - Наши люди на Зомбри обороняются имеющимися
силами...
   - Обороняются? - Колмейн грозно шагнул в сторону адъютанта,
как будто тот был виновен в случившемся. - Они высадили десант?
   - Они приземлились, сэр.
   - Сколько?
   - Не знаю, сэр.
   - Баранья голова. Сколько кораблей выбросили десант?
   - Нисколько, сэр. Они все приземлились.
   - Приземлились?
   На несколько секунд в огромном зале совещаний воцарилось
молчание.
   - Вы хотите сказать, - выкрикнул, наконец, Колмейн, - что на
Зомбри опустилось двести кораблей первого класса?
   - Да, сэр, - голос адъютанта превратился чуть ли не в писк. -
Они отбросили наши войска и окапываются...
   Закончить фразу он не сумел. Колмейн взглянул на своих военных
советников и командиров Патрулей.
   - Ад и проклятие, - проревел он. - Разведка.
   - Сэр! - заговорил огромного роста офицер-фрилендер.
   - Ваше мнение?
   - Сэр, - замялся офицер, - я не знаю, как это могло произойти.
Последние сообщения получены с Гармонии три дня назад...
   - К черту последние сообщения. Через пять часов все корабли и
все люди должны быть готовы к выходу в космос. Через десять часов
все патрульные корабли, где бы они ни находились, должны
соединиться с основным флотом и двинуться на Зомбри. Действуйте.
   Генеральный штаб Экзотики начал действовать.
   Выполнить приказ Колмейна в такое короткое время было
невозможно, и то, что он все-таки был выполнен и через десять
часов из четырехсот кораблей разных классов с полным комплектом
экипажа и вооружения выступил к Зомбри, было своего рода чудом
военного дела.
   Колмейн и офицеры его штаба разглядывали на экране
контрольного глаза плывущий внизу спутник. Еще три часа назад они
получили доклад о сопротивлении. Теперь тишина на Зомбри
красноречиво свидетельствовала об окончании военных действий. А
наблюдение обнаружило на поверхности спутника около ста
пятидесяти шахтных входов.
   - Мы высадимся, - сказал Колмейн, - садимся все и вышвыриваем
их с луны. - Он посмотрел на своих офицеров. - Возражения?
   - Сэр, - сказал командир Голубого Патруля, - может быть, нам
подождать на орбите?
   - И не думайте, - с юмором сказал Колмейн. - Они не стали бы
окапываться в нашей системе, если бы у них не было достаточно
запасов, и ожиданием мы ничего не добьемся. - Он покачал головой.
- Время действовать, джентльмены, прежде чем они не закрепятся
окончательно. Все корабли вниз, даже те, на которых нет войск. Мы
используем их как наземные огневые точки.
   Члены штаба отсалютовали и принялись выполнять приказ.
   Флот Экзотики опускался на Зомбри, как саранча на фруктовый
сад. Колмейн, расхаживая по контрольной рубке флагманского
корабля, опускавшегося вместе с другими, улыбался, слушая
сообщение о том, как очищаются опорные пункты противника, как
сдаются его только что окопавшиеся корабли и как начинают
окапываться корабли Экзотики. Войска захватчиков падали как
карточные домики, и мнение Колмейна об их командире - очень
высокое при первом сообщении о нападении - начало падать. Одно
дело - смелая игра, совсем другое дело - игра глупая. Из
морального состояния и степени подготовки войск Френдлиз
следовало, что они вряд ли вообще могли рассчитывать на успех...
Этот Грим должен был больше внимания уделить подготовке людей и
меньше - разработке драматических высадок. Но чего можно было
ожидать от юного командира, впервые в жизни получившего такой
пост.
   Он наслаждался предвкушением несомненной победы, когда его
внезапно грубо прервали. Из коммуникатора глубокого космоса
раздалось неожиданное гудение, и два офицера в рубке одновременно
доложили:
   - Сэр, вас вызывает кто-то неизвестный.
   - Сэр, корабли над нами.
   Колмейн, следивший за поверхностью Зомбри через контрольный
глаз, нажал переключатель: искатель прибора, описав круг,
устремился к звездам и на экране при полном увеличении
вырисовалось изображение корабля первого класса с гербом
Френдлиз. А за этим кораблем на орбите вокруг Зомбри видны были
другие.
   - Кто это? - выкрикнул Колмейн, обращаясь к офицеру,
сообщившему о неожиданном вызове.
   - Сэр, - недоверчиво ответил офицер, - он говорит, что он -
главнокомандующий силами Френдлиз.
   - Что? - Колмейн вскочил на ноги у контрольного глаза. Стенной
экран засветился и на нем появилось изображение стройного юного
дорсайца со странными, неопределенного цвета, глазами.
   - Грим, - выкрикнул Колмейн. - Что это за имитация флота,
которым вы хотите меня напугать?
   - Посмотрите, командующий, внимательнее, - ответил молодой
человек. - Имитация закопана на поверхности спутника. Там мои
корабли низших классов. Иначе разве вам удалось бы с ними так
легко справиться? А здесь у меня корабли первого класса - сто
восемьдесят три корабля.
   Колмейн нажал переключатель и взглянул на экран. Он обернулся
к офицерам у контрольного пункта.
   - Докладывайте.
   Но офицеры были заняты. Поступали подтверждения. Захваченные
корабли были низшего класса с дополнительными решетками
временного сдвига, у них было меньше оружия и они были слабее.
Колмейн вновь включил экран. Донал сидел в той же позе, ожидая
его.
   - Через десять минут мы будем наверху и встретимся, - пообещал
сквозь зубы Колмейн.
   - Я думаю, что у вас больше здравого смысла, командующий, -
ответил с экрана Донал. - Ваши корабли не окопались. И никто не
прикроет их, когда они будут взлетать. Мы можем уничтожить вас на
взлете, можем разнести на куски, пока вы на поверхности. У вас
нет оборудования для того, чтобы закрепиться по-настоящему. Я
хорошо информирован о вашем поспешном взлете. - Он помолчал. -
Предлагаю вам прибыть для обсуждения условий сдачи.
   Колмейн, глядя на экран, стоял молча. Но у него не было
выбора. Он не был бы командующим такого масштаба, если бы не
понял этого. Он неохотно кивнул:
   - Сейчас прилечу, - сказал он и выключил экран. Плечи его
поникли, он отправился к маленькому курьерскому кораблю,
пришвартованному к флагману для его личных нужд.
   - Клянусь богом, - были его первые слова при встрече с Гримом
на борту флагмана Френдлиз. - Вы уничтожили меня. После этого я
был бы счастлив, если бы мне после этого поручили командовать
отрядом из пяти кораблей. - Он был недалек от истины.
   Донал вернулся на Гармонию два дня спустя. Даже самые угрюмые
фанатики встретили его с триумфом, когда он проезжал по улицам к
Правительственному Центру. Но когда он явился для доклада к
Элдеру Брайту, его ждал совсем другой прием.
   Глава Объединенного Совета Церквей Гармонии и Ассоциации
угрюмо глядел на входящего Донала, все еще одетого в комбинезон
поверх мундира. Комбинезон он торопливо надел в космопорту.
Платформа, на которой он ехал по улицам, была открытой, чтобы
ничто не мешало проявлению восторга толпы, а на Гармонии было
необычайно холодно.
   - Добрый вечер, джентльмены, - сказал Донал, приветствуя
Брайта и двух других членов Совета, сидевших рядом с Брайтом за
столом. Эти двое не ответили, Брайт кивнул, и три вооруженных
солдата его личной охраны вышли, прикрыв за собой дверь.
   - Итак, вы вернулись, - сказал Брайт.
   Донал улыбнулся.
   - Вы ожидали, что я отправлюсь куда-нибудь в другое место? -
спросил он.
   - Сейчас не время для шуток, - огромный кулак Брайта ударил по
столу. - Как вы объясните свое возмутительное поведение?
   - Вы не в своем уме, Элдер, - голос Донала звучал резко, и
трое не ожидали этого. - О чем вы говорите?
   Брайт встал. Теперь, широкоплечий и мощный, с фигурой
кулачного бойца, он более чем когда-либо напоминал Торквемаду.
   - Вы вернулись обратно, - медленно и жестко сказал он. - И
делаете вид, что не знаете, как предали нас.
   - Предал вас? - Донал смотрел на него, вдумываясь в зловещее
утверждение. - Как предал вас?
   - Мы послали вас выполнять определенное задание.
   - Да, я его выполнил, - сухо сказал Донал. - Вы хотели
сторожевую башню над безбожниками. Вы хотели иметь на Зомбри
установку для постоянного наблюдения за Экзотикой. Вы помните,
несколько дней назад я еще раз спрашивал, чего вы хотите. Вы
совершенно определенно высказали мне свои положения. Я их
выполнил.
   - Вы - отродье сатаны, - выкрикнул Брайт, внезапно утратив
самоконтроль, - неужели это все, что мы хотели? Вы думаете, что
помощники господа стали бы колебаться на пороге безбожников. - Он
повернулся и нагнулся над столом. - Они были в вашей власти и вы
выпросили у них только невооруженную наблюдательную станцию на
бесплодной луне. Вы держали их за горло и никого не убили, а ваш
долг был стереть их с лица звезд до последнего корабля, до
последнего человека. - Он замолчал, и Донал услышал, как лязгнули
его зубы во внезапной тишине. - Сколько они заплатили вам, -
презрительно спросил Брайт.
   Донал спокойно выпрямился.
   - Будем считать, - спокойно сказал он, - что последних слов я
не слышал. А что касается вашего вопроса относительно
наблюдательной станции, то это было все, что вы хотели. Почему я
не убил их? Бессмысленное убийство - не мое дело. Не стал бы я
бесполезно рисковать своими людьми ради бессмысленного убийства.
- Он холодно посмотрел Брайту в лицо. - Вы должны были быть
честнее со мной, Элдер, и прямо сказать, чего вы хотите.
Уничтожения мощи Экзотики, не так ли?
   - Да, - ответил Брайт.
   - Вам никогда не приходило в голову, - продолжал Донал, - что
я слишком хороший командир, чтобы браться за выполнение этой
задачи? Я думаю, - он взглянул на остальных членов Совета, - что
вы подорвались на своей мине. - Он помолчал, потом, слегка
улыбнувшись, обратился к Брайту. - С тактической точки зрения
было бы крайне неразумно для Френдлиз уменьшать мощь Мары и
Культиса. Позвольте дать вам маленький урок, так...
   - Вам лучше позаботиться о более правдоподобном ответе, -
прервал его Брайт. - Иначе вы будете обвинены в предательстве
интересов ваших нанимателей.
   - Не может быть, - Донал громко рассмеялся.
   Брайт отвернулся от него и пересек комнату. Он стукнул в
дверь, она распахнулась, пропустив троих вооруженных солдат.
Указывая пальцем на Донала, Брайт сказал:
   - Арестуйте этого изменника.
   Охранники сделали шаг к Доналу, но прежде чем они успели
извлечь оружие, три голубых луча пересекли их путь. Все трое
упали.
   Как человек, оглушенный ударом сзади, Брайт смотрел на тела
своих гвардейцев, а потом поднял голову и увидел, что Донал
засовывает в кобуру свое оружие.
   - Вы думаете, что я настолько глуп, чтобы явиться сюда
безоружным? - спросил Донал. - Вы думали, что я позволю себя
арестовать. - Он покачал головой. - Я просто спасаю вас от самих
себя. - Он посмотрел на их ошеломленные лица. - Да, - сказал он.
Жестом он указал на открытое окно в дальнем конце зала. Звуки
праздничного торжества доносил оттуда вечерний ветер. - Сорок
процентов ваших лучших войск - наемники. Наемники же ценят
командира, который выигрывает сражения, не жертвуя их жизнью. Как
вы думаете, какой была бы их реакция, если бы меня обвинили в
измене и казнили, - он помолчал, чтобы его мысль дошла до них. -
Подумайте, джентльмены, об этом.
   Он застегнул китель и угрюмо посмотрел на мертвых гвардейцев,
потом вновь повернулся к членам Совета.
   - Это достаточная плата для расторжения контракта, - сказал
он. - Поищите себе другого главнокомандующего. - Он повернулся и
направился к двери. Брайт крикнул ему вслед:
   - Отправляйтесь к ним. К безбожникам с Мары и Культиса.
   Донал помолчал, потом обернулся и благодарно наклонил голову.
   - Благодарю вас, джентльмены, - сказал он. - Но помните, что
это было ваше предложение.
   ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

   МАРАВИН НАПОЛОВИНУ

   Здесь должно было состояться его свидание с Сэйоной.
Поднимаясь по широким ступеням сооружения, в котором жил наиболее
известный человек двух планет Экзотики, Донал все более удивлялся
по мере своего продвижения.
   Пройдя дальше, он встретил высокую, сероглазую женщину и
объяснил причину своего появления.
   - Идите направо, - сказала женщина, показывая жестом. - Вы
найдете его там.
   Странное это было место.
   Он прошел по освещенному солнцем коридору и попал в сад, где
было множество прудов с разноцветными рыбками, и, наконец,
оказался в небольшом, залитом солнцем дворике, наполовину
покрытом крышей, в дальнем углу дворика в тени сидел высокий
человек неопределенного возраста, одетый в синий свободный
костюм, он сидел на небольшом участке дерна, окруженного низкой
каменной стеной.
   Донал спустился по трем каменным ступенькам, пересек дворик,
вновь поднялся по трем ступенькам и остановился возле высокого
человека.
   - Сэр, - сказал Донал. - Я - Донал Грим.
   Высокий человек жестом предложил ему сесть рядом.
   - Если предпочитаете сидеть на стене, пожалуйста, - он
улыбнулся. - Сидеть, скрестив ноги, еще не значит соглашаться с
чем-либо.
   - Верно, сэр, - ответил Донал и сел, скрестив ноги.
   - Хорошо, - сказал высокий человек и погрузился в раздумья.
   Донал расслабился в ожидании. Ощущение мирного покоя входило в
него. Казалось, это место создано для размышлений. И донал не
сомневался, что оно действительно построено для этой цели. Сидя в
удобной позе, он позволил своему мозгу свободно размышлять, и
ничего удивительного, что мысль его обратилась к человеку,
сидевшему рядом.
   Сэйона Связующий - об этом человеке Донал учил еще в школе -
был самый выдающийся человек на Экзотике. Экзотикой называли две
планеты, населенные странными людьми. Некоторые доходили до того,
что жители Мары и Культиса эволюционировали до того, что вообще
перестали быть людьми. Это соображение было отчасти
юмористическим, а отчасти - основанным лишь на подозрении. На
самом деле они были людьми.
   Они видоизменили свой организм. Их исследования шли в области
психологии и ее ответвлений, а также в той области биологии,
которую можно было назвать генной селекцией и плановым
воспроизводством потомства. С этим было связано немало
мистицизма. Жители Экзотики открыто поклонялись богу и не
признавали никакой религии. У них был собственный принцип -
невмешательство. Единственное воздействие, которое они
признавали, это - убеждение. Но все эти рассуждения не уменьшили
их способности постоять за себя. Они считали, что не могут
применять насилие к другим людям, но и другим нельзя было
позволить применять насилие. В войнах и в делах, благодаря
наемникам и посредникам, они умело отстаивали свои интересы.
   Но тут Донал вернулся к мысли о Сэйоне Связующем и о его месте
в культуре Экзотики. Он был одним из своеобразных вознаграждений
людей Экзотики за их особый путь развития. Он был
непосредственной частью их эмоциональной жизни, воплощенной в
виде отдельной личности. Подобие Анеа, которая при всей ее
нормальности и женственности была на Экзотике буквально избранной
из Культиса. Она была их лучшим произведением искусства, которому
они поклонялись. Главное заключалось в способностях, которые были
выработаны у нее.
   Аналогично - и Сэйона Связующий. И опять в смысле, который
могли понять только жители Экзотики, Сэйона был буквально связью
между двумя мирами, связью во плоти и крови... В нем заключалась
способность всеобщего понимания, всеобщего примирения, выражения
общности всех людей...
   Донал, спохватившись внезапно, осознал, что Сэйона говорил с
ним. Он говорил уже некоторое время, говорил спокойно, а слова
его Донал пропустил сквозь мозг, как воду сквозь пальцы. Но то,
что он успел услышать и понять полностью, вернуло ему сознание.
   - Нет, - ответил Донал, - я думаю, что это обычная процедура,
которой вы подвергаете каждого командира, прежде чем нанять его.
- Сэйона рассмеялся.
   - Проводить каждого командира через эти тесты? - проговорил
он. - Нет, нет. Тогда мы никогда не смогли бы нанять нужного нам
человека.
   - Но мне нравятся эти тесты, - сказал Донал.
   - Я знаю, - кивнул Сэйона. - Тест - это форма конкуренции, а
вы по натуре - борец. Нет, когда нам нужен военный, мы оцениваем
лишь его воинские качества - это все.
   - Но тогда почему такое исключение в случае со мной? - спросил
Донал, глядя на собеседника.
   Сэйона вернул ему взгляд, его светло-коричневые глаза слегка
усмехнулись.
   - Мы заинтересованы, - ответил Сэйона. - Дело в ваших предках.
Вы наполовину маранин, и именно ваши маранские гены
заинтересовали нас. У вас удивительные способности!
   - Способности к чему?
   - К самым различным вещам. Мы лишь слегка определили их по
вашим тестам.
   - Могу ли я спросить, в чем же мои главные способности? - с
любопытством спросил Донал.
   - К сожалению, нет. Я не могу ответить на ваш вопрос, - сказал
Сэйона. - Да и мой ответ был бы для вас бессмысленным, сейчас вы
не владеете нужными словами для понимания. Поэтому-то я и хотел
поговорить с вами. Я интересуюсь вашим мировоззрением.
   - Мировоззрением? - Донал засмеялся. - Я - дорсаец.
   - Каждый, в том числе и дорсаец, каждое живое существо имеет
свое мировоззрение - листок травы, птица, ребенок. Индивидуальное
мировоззрение совершенно необходимо, это - краеугольный камень,
на котором мы основываем свое существование. К тому же, вы -
частично дорсаец. А что скажет ваша другая часть?
   Донал нахмурился.
   - Я не уверен, что моя другая часть что-либо скажет. Я -
солдат, наемник. У меня есть работа. И я хотел бы выполнять ее
всегда наилучшим образом.
   - Но кроме этого... - настаивал Сэйона.
   - Что ж, кроме этого, - Донал помолчал и нахмурился, - кроме
этого, я хотел бы, чтобы все было в порядке.
   - Вы сказали, что хотите, чтобы все было в порядке. Вы не
сказали, что вам это просто нравится. - Сэйона выжидательно
посмотрел на него. - Вы не видите в этом разницы?
   - Что? А, - Донал засмеялся. - Я думаю, это высказалась моя
вторая половина. Если точнее говорить, то я хотел бы сделать так,
чтобы все было в порядке.
   - Да, - сказал Сэйона, и Донал не понял, одобряет он сказанное
им или не согласен с ним. - Вы - исполнитель.
   - Кто-то должен им быть, - сказал Донал, добавив: - Возьмите
цивилизованные планеты, - он внезапно оборвал себя.
   - Продолжайте, - сказал Сэйона.
   - Я хотел сказать: возьмем цивилизацию. Подумать только, как
мало времени прошло с момента первого космического корабля на
Землю? Четыреста лет? Пятьсот? Что-то вроде этого. А посмотрите,
как мы распространились.
   - И что же?
   - Мне это нравится, - сказал Донал. - Это и эффективно и
опасно. Какой смысл в техническом совершенствовании, если мы все
еще разбиты на множество групп, и каждый живет только своим умом,
надеясь только на себя. Это - не прогресс.
   - Вы хотите, чтобы был прогресс?
   Донал взглянул на него.
   - А вы разве нет?
   - Конечно, - сказал Сэйона. - Определенный вид прогресса. Мой
тип. А каков ваш?
   Донал улыбнулся.
   - Вы хотите услышать? Вы правы. У меня действительно есть
мировоззрение. Вы в самом деле хотите услышать?
   - Да.
   - Хорошо, - Донал взглянул на маленький, залитый солнцем, сад.
- Каждый человек - орудие в своих собственных руках. И все
человечество - орудие в своих руках. Величайшее удовлетворение
приходит к нам не как награда за работу, оно - сама работа. И
величайшая наша задача - совершенствовать этот инструмент, самих
себя, чтобы еще лучше выполнять работу. - Он взглянул на Сэйону.
- Что вы думаете об этом?
   - Я думал об этом, - ответил Сэйона. - И мой собственный
взгляд отличен, конечно. Человек для меня - не исполнительный
механизм, а воспринимающий. Я бы сказал, что главная задача
индивидуума - не столько делать, сколько быть. Главное - понять
себя.
   - Нирвана в противоположность Валгалле, - сказал Донал, слегка
угрюмо улыбаясь. - Благодарю, я предпочитаю Валгаллу.
   - Вы уверены? - спросил Сэйона. - Вы совершенно уверены, что
вам не нужна Нирвана?
   - Совершенно уверен.
   - Жаль, - печально сказал Сэйона. - А мы надеялись.
   - Надеялись?
   - Дело в ваших способностях, - сказал Сэйона, поднимая палец,
- в ваших великих способностях. Они могут развиваться лишь в
одном направлении - в том, которое вы сами изберете. Но у вас
свобода выбора. Ваше место здесь.
   - Вместе с вами?
   - В других мирах не знают, - сказал Сэйона, - что мы открыли
за последние сто лет. И мы лишь начали свою работу. Перед нами
огромные задачи развития человечества, человеческих способностей.
   - А у меня есть такие способности?
   - Да, - ответил Сэйона. - Частично, как результат вашего
маранского происхождения, и частично просто в результате
счастливого расположения генов - это пока вне наших знаний и
понимания. Конечно, вам бы пришлось переучиваться. Та часть
вашего характера, которая господствует сейчас, должна быть
согласована с той частью, которую мы считаем главной.
   Донал покачал головой.
   - У вас была компенсация, - печально сказал Сэйона, - для вас
стало бы возможным то, о чем вы сейчас даже не думаете. Знаете ли
вы, что относитесь к тому типу людей, которые могут ходить по
воздуху, если верят в это?
   Донал рассмеялся.
   - Я совершенно серьезно, - сказал Сэйона. - Попробуйте
когда-нибудь проверить.
   - Я не могу поверить в то, во что не верю инстинктивно, -
сказал Донал. - Я - солдат.
   - Вы - необычный солдат, - пробормотал Сэйона. - Солдат,
полный сострадания, причудливых фантазий и снов наяву. Человек
одинокий, который старается быть похожим на всех, но для которого
человечество - это конгломерат странных чуждых созданий, чьи
прихотливые пути он не может понять, хотя понимает в то же самое
время очень хорошо.
   Он взглянул на внезапно застывшее лицо Донала.
   - Ваши тесты очень эффективны, - сказал Донал.
   - Да, - согласился Сэйона, - но не нужно глядеть на меня так.
Мы не можем использовать их как оружие, не можем к чему-либо
принудить вас. Это разрушило бы все ваши способности. Мы можем
только предложить вам. - Он помолчал. - Я могу на основе наших
знаний уверить вас, что, приняв наше предложение, вы будете
счастливы.
   - А если не приму?
   Сэйона вздохнул.
   - Вы - сильный человек, - сказал он. - Сила влечет за собой
ответственность, а за ответственность нужно платить счастьем.
   - Могу лишь сказать, что я всю жизнь работаю, чтобы быть
счастливым. - Донал встал. - Благодарю за ваше предложение. Я
ценю то высокое мнение обо мне, которое в нем содержится.
   - Сказать бабочке, что она - бабочка и не должна ползать по
земле - не значит высоко оценить ее, - сказал Сэйона.
   Донал вежливо наклонил голову.
   - До свидания, - сказал он.
   Он повернулся и отошел на несколько шагов к каменным ступеням,
чтобы спуститься по ним и пересечь дворик.
   - Донал, - голос Сэйоны остановил его. Он повернулся и увидел,
что Связующий глядит на него со странным выражением. - Я (он
подчеркнул слово "я") верю, что вы можете ходить по воздуху, -
сказал Сэйона.
   Донал посмотрел на него удивленно, но выражение лица Сэйоны не
изменилось. Донал повернулся и ступил на землю. К его величайшему
удивлению нога встретила опору в восьми дюймах над поверхностью
земли, в воздухе. Не понимая, что он делает, Донал поставил
вторую ногу вперед на ничто. Он сделал шаг, другой. Ничем не
поддерживаемый, он прошел через весь дворик и ступил на
противоположную верхнюю ступень.
   Найдя наиболее надежную опору, он обернулся. Сэйона
по-прежнему смотрел на него, но выражение его лица разгадать было
невозможно. Донал вышел из дворика.
   Задумчиво вернулся он в свою квартиру в Портсмуте, в этом
маранском городе находился главный штаб Экзотики. Пока он
добирался, тропическая ночь быстро накрыла город, но мягкое
освещение, что шло от стен и крыш всех зданий, затмило свет
звезд. Свет этот проникал в спальню Донала.
   Стоя посреди спальни и собираясь приняться за еду - он опять
забыл сегодня поесть - Донал нахмурился. Взглянув наверх, на
мягко закруглявшийся купол потолка, в высшей точке достигавшего
двенадцати футов высоты, он вновь нахмурился. И поискал что-то на
письменном столе, пока не нашел катушку с распечатанной
сигнальной лентой. Держа ее в одной руке, он взглянул на потолок
и сделал шаг вверх.
   Его нога нашла опору в воздухе. Медленно, шаг за шагом,
опираясь на ничто, поднимался он к потолку. Раскрыв капсулу, он
извлек ленту и прикрепил конец ее к потолку. Он несколько секунд
висел в воздухе, глядя на ленту.
   - Нелепость, - сказал он вдруг и немедленно почувствовал, что
падает. Инстинктивно, собрав свое натренированное тело, он
перевернулся в воздухе и опустился на руки и ноги, мгновенно
встав. Невредимый, он взглянул на потолок. Капсула все еще висела
там.
   Неожиданно он негромко засмеялся.
   - Нет, нет, - сказал он в пустое пространство. - Я - дорсаец.

   ПРОТЕКТОР - I

   Командующий полевыми войсками Ян Грим, холодный мрачный
человек, явился в личный штаб Протектора Проциона с секретной
сигнальной лентой, зажатой в огромном кулаке. В трех внешних
помещениях никто не преградил ему путь. Но у входа в кабинет
Протектора его личный секретарь - девушка в зелено-золотом
мундире - попыталась помешать ему, говоря, что Протектор приказал
не беспокоить его. Ян, взглянув на нее, протянул руку и распахнул
дверь.
   В кабинете он застал Донала, стоящего возле прозрачной стены,
освещенной лучами Проциона разнообразных желтых оттенков.
   Глубоко задумавшись, Протектор стоял у прозрачной стены, глядя
на Портсмут. В последние дни Протектора все чаще и чаще заставали
в такой позе. При звуке шагов Яна он поднял голову.
   - Да, - спросил он.
   - Они захватили Новую Землю, - ответил Ян и протянул
сигнальную ленту. - Личное секретное донесение от Галта.
   Донал взял ленту автоматически: вторая, глубоко скрытая часть
его характера все еще господствовала над его мозгом. Прошедшие
шесть лет изменили его внешность и манеры, но еще более они
изменили его внутренний мир. Шесть лет командования, шесть лет
оценок положений и принятия решений сблизили его внешний мир с
внутренним, этот темный бездонный океан неизвестного, таившийся в
нем самом. Он научился вступать в перемирие со своей второй
сущностью, странностью, пряча ее от остальных, но используя ее
как оружие в руке в необходимых условиях. А теперь это известие,
принесенное Яном, произвело вначале лишь рябь на поверхности
океана, постепенно усиливаясь, эта дрожь побудила его к действию.
   Протектор Проциона, ответственный теперь не только за оборону
планет Экзотики, но и за две меньшие планеты системы - Святую
Марию и Коби - он должен был действовать ради них. Больше того,
он должен был действовать и ради себя. Того, что ему предстояло,
он не собирался избегать. Наоборот, он приветствовал действие.
   - Понятно, - пробормотал он. Потом сказал дяде. - Галту нужна
помощь. Ты сможешь подготовить к отправке войска?
   Ян кивнул и вышел, такой же холодный и мрачный.
   Оставшись в одиночестве, Донал не торопился вскрывать
сигнальную ленту. Он не помнил, о чем он думал, когда вошел Ян,
но ведь дядя навел его на новые мысли. Последние дни Ян,
казалось, чувствовал себя хорошо - лучше, чем можно было ожидать.
Он жил в одиночестве, не сближаясь с другими, равными ему по
званию, командующими и, отказываясь посетить Дорсай даже на
короткое время, чтобы повидаться с семьей, он полностью отдался
своим обязанностям по обучению полевых войск и выполнял их
прекрасно. Кроме этого, он шел своим особым путем.
   Донал вздохнул. Раздумывая над этим, он видел, что никто из
тех людей, которые сгруппировались вокруг него, не сближаются
теперь с ним из-за высокого поста, занимаемого им, или из-за его
громкой славы. Это Ян, пришедший, потому что его послала семья.
Это Ли, нашедший в нем поддержку, которой ему так недоставало, и
следовавший за ним всегда, когда он не был еще Протектором
Проциона. Это Ллудров, нынешний помощник Донала в штабе,
пришедший не по своей воле, а по настоянию жены. Ибо Ллудров
женился на Эльвин Рай, племяннице Галта, которая продолжала
интересоваться Доналом, даже выйдя замуж. Это Колмейн - ему Донал
предоставил место в своем штабе и там он прекрасно проявлял свои
способности. Наконец, это Галт, связанный с ним не просто
воинской дружбой. Галт, никогда не имевший сына, видел его в
Донале.
   И - в противоположность всем остальным, кого Донал хотел бы
больше всего иметь на своей стороне - Мор, но которого гордость
заставляла уходить как можно дальше от преуспевающего младшего
брата. В конце концов, Мор отправился на Венеру, где на открытом
рынке, процветавшем на этой технологической планете, его контракт
купила Сета, теперь он был на положении врага Донала, по другую
сторону враждующих сил, которые неизбежно должны были вступить в
конфликт.
   Донал оборвал свои мысли. Состояние депрессии, ранее часто
навещавшее его, теперь бывало реже - в результате его упорной
работы над собой. Он распечатал сигнальную ленту Галта.

   "Донал! К этому времени ты получишь сообщение о Новой Земле.
Государственный переворот, приведший к власти правительство
Кирли, был осуществлен войсками, предоставленными Сетой. Я
никогда не перестану благодарить тебя за совет, из-за которого мы
не передали свои войска Уильяму. Но сейчас положение тревожное.
Мы подвергаемся атаке изнутри - у нас тоже много сторонников
открытой покупки и продажи контрактов. Одна за другой планеты
попадают в руки бизнесменов, худший из которых - Уильям.
Пожалуйста, предоставь нам полевые войска в возможном количестве.
   На Венере собирается Общая Планетная дискуссия по поводу
признания правительства Новой Земли. Они достаточно мудры, чтобы
не приглашать тебя, поэтому прилетай обязательно. Я тоже буду
там: нуждаюсь в тебе, поэтому прилетай, даже если других причин
для этого нет.
   Хендрик Галт, Маршал Фриленда."

   Донал кивнул сам себе. Но он не начал немедленно действовать.
Там, где Галт был поражен внезапным открытием, Донал увидел лишь
подтверждение своих давних предчувствий.
   Шестьдесят населенных пунктов восьми звездных систем, от
Солнца до Альтаира, зависели от торговли умами. Правда
заключалась в том, что человечество шагнуло слишком далеко, и
каждая планета не могла позволить себе развивать все области
науки и техники. Зачем содержать тысячи средних медицинских
училищ повсюду, если можно иметь пять высших и выпускать медиков
высшей квалификации и торговать ими с другими планетами, где они
могли бы учить других. Преимущества такой системы были огромными,
число искусственных специалистов ограничено, больше того,
прогресс шел быстрее, если все специалисты в одной области тесно
соприкасались друг с другом.
   Система казалась высоко практичной. Донал был одним из
немногих людей, ясно видевших заключенные в ней недостатки.
   Спорным вопросом торговли контрактами было следующее:
насколько искусный специалист является индивидуальностью со
своими правами и насколько он является собственностью нанимателя.
Если он - индивидуальность, торговля между мирами превращалась в
серию индивидуальных сделок, и тогда общество с трудом может
соблюдать общие интересы. Если специалист - собственность
нанимателя, это открывает широкие возможности для дельцов -
покупателей и продавцов людей, которые смотрят на специалистов
лишь как на живой товар, нечто вроде скота, из которого нужно
извлекать максимальную прибыль.
   Планеты все еще не решили этот вопрос. "Закрытые" общества,
подобные обществам технологических планет венерианской группы -
самой Венеры, Нептуна, Кассиды, и фантастичных планет Гармонии и
Ассоциации, а также Коби, управляемой анонимным тайным преступным
обществом - эти планеты всегда предпочитали смотреть на
специалистов, скорее как на собственность, чем как на
индивидуумов. "Свободные" общества - республиканские планеты
Старая Земля, Марс, планеты Экзотики - Мара и Культис,
индивидуалистическое общество Дорсая - склонялись скорее на
сторону индивидуальности...
   Было несколько планет, занимавших промежуточные позиции, и
планеты с сильной центральной властью, типа Фриленда и Новой
Земли, купеческая Сета, демократическая теократия Святой Марии, и
малонаселенная пионерская планета рыбаков Декиин, управляемая
объединением под названием Корбел.
   Среди "закрытых" обществ рынок контрактов существовал уже
много лет. На этих мирах вы можете быть проданы без вашего ведома
другому нанимателю, возможно, на другую планету. Преимущество
такой торговли очевидно: правительство может легко контролировать
торговлю, следя за своими целями и выгодами. Преимущество такой
торговли: правительства легко перекупали лучших специалистов
"свободных" обществ. Хотя соглашение между планетами
существовало, но "закрытые" общества всегда умудрялись
перехватить львиную долю талантов.
   Это было почвой для неизбежного конфликта, который назревал
уже пятьдесят лет и должен был решить вопрос о жизненной
потребности современной цивилизации - умах ее специалистов. И
вот, думал Донал, стоя у прозрачной стены, этот конфликт виден.
Он начался уже тогда, когда Донал вступил на борт корабля, на
котором встретился с Галтом, Уильямом и Анеа. Уже тогда битва
началась, и его в этой битве ждала своя роль.
   Он подошел к столу, нажал кнопку и сказал в микрофон:
   - Всех командиров родов войск и штаба ко мне, немедленно.
Совещание на высшем уровне.
   Убрав палец с кнопки, он сел за стол. Предстояло много дел.

   ПРОТЕКТОР - II

   Прибыв через пять дней в Холистад, столицу Венеры, Донал
немедленно отправился разыскивать Галта в правительственном
отеле.
   - У меня много дел, - сказал, обменявшись рукопожатием со
старым маршалом и садясь рядом с ним, Донал, - иначе я прилетел
бы раньше. - Он посмотрел на Галта. - Вы выглядите усталым.
   Маршал Фриленда действительно похудел. Кожа на его лице
натянулась, глаза помутнели от усталости.
   - Политика, политика... - ответил Галт. - Это не мое дело. Она
утомляет людей. Выпьем.
   - Спасибо, не хочу, - ответил Донал.
   - Ну, а я выпью. Только закурю трубку, не возражаешь?
   - Я никогда не возражал, но вы никогда меня раньше не
спрашивали.
   - Да, - Галт наполовину закашлялся, наполовину засмеялся: он
начал набивать трубку своими дрожащими руками. - Черт бы побрал
эти дела. По правде говоря, я готов уйти в отставку, но как можно
сейчас уйти. Ты получил мое сообщение, сколько полевых войск
сможешь ты мне выделить?
   - Скажем, двадцать тысяч первоклассных солдат. - Галт
поднялся. - Не беспокойтесь, - улыбнулся Донал, - они будут
прибывать мелкими группами, чтобы создать впечатление по меньшей
мере в пять раз большего количества.
   Галт кивнул.
   - Я знал, что ты придумаешь что-нибудь такое, - сказал он. -
Нам понадобится твой мозг на этой конференции. Официально мы
собрались здесь, чтобы выработать общее отношение к новому
правительству Новой Земли, но вы знаете, что здесь имеется в виду
на самом деле?
   - Догадываюсь, - ответил Донал. - Открытый рынок.
   - Верно. - Галт разжег трубку и с наслаждением затянулся. -
Положение изменилось: теперь Новая Земля примкнула к венерианской
группе, а мы под давлением внутренних сил склоняемся на сторону
противников открытого рынка. Мы могли бы просто подсчитать
соотношение сил по головам, сидя за столом, но дело не в этом. У
них есть Уильям и этот белоголовый дьявол Блейн. - Он пристально
взглянул на Донала. - Ты знаешь Блейна?
   - Мы с ним никогда не встречались. Это мое первое посещение
Венеры, - сказал Донал.
   - Это - акула, - с чувством сказал Галт. - Я хотел бы видеть,
как они однажды столкнутся лбами с Уильямом. Может, они сожрут
друг друга и очистят Вселенную. Что ж... И относительно твоего
статуса здесь.
   - Официально я послан Сэйоной Связующим как наблюдатель.
   - Тогда проблема решена. Мы можем легко перевести тебя из
наблюдателя в делегаты. По правде говоря, я уже принял для этого
меры. Мы только ждали твоего приезда. - Галт выпустил большое
облако дыма и посмотрел на Донала сквозь него. - Как ты насчет
этого, Донал? Что ты об этом думаешь? Что произойдет на
конференции?
   - Я не уверен, - ответил Донал, - но мне кажется, что кто-то
совершил большую ошибку.
   - Ошибку?
   - Новая Земля, - объяснил Донал. - Это был ложный шаг -
свергать правительство силой. Я думаю, что вернем старое
правительство.
   Галт извлек трубку изо рта.
   - Вернуть правительство? Ты хочешь сказать, что к власти
вернется старое правительство? - Он с удивлением посмотрел на
Донала. - Кто же из нас вернет его?
   - Уильям, как я думаю, - сказал Донал. - Это не его метод -
действовать силой. Но можно поклясться, что он вернет старое
правительство, и, если сделает это, то потребует за это хорошую
цену.
   Галт покачал головой.
   - Не понимаю, - сказал он.
   - Уильям сейчас в одном лагере с венерианской группой, -
разъяснил Донал. - Но он не собирается помогать им просто так. Он
преследует свои собственные цели, намеченные им очень давно.
Готов поклясться, что на конференции речь будет идти о двух
вещах. О первой очереди и второй очереди. Первая очередь - это
разговор об открытии рынка. А вторая - игра Уильяма.
   Галт вновь затянулся.
   - Не знаю, - сказал он задумчиво. - Я не получил сведений об
Уильяме, подобно тебе, но ты, кажется, подложил что-то под его
порог. А ты уверен, что становишься пристрастным, когда речь
заходит об Уильяме?
   - Как я могу быть в этом уверен? - сухо сказал Донал. - Я
думаю так об Уильяме, поскольку... - заколебался он, - если бы я
был на его месте, я бы поступил именно так.- Он помолчал. -
Переход Уильяма на нашу сторону на конференции заставил бы всех
нас принять решение о возвращении старого правительства Новой
Земли, не так ли?
   - Да, пожалуй.
   - Тогда Уильям добьется своего, - пожал плечами Донал, -
перейдет в противоположный лагерь с компромиссным решением и
позволит ситуации развиваться в нужном ему направлении.
   - Ну, что ж, - медленно сказал Галт, - это мне понятно. Но что
же дальше? Чего же он хочет?
   Донал покачал головой.
   - Я не уверен, - сказал он осторожно, - я не знаю.
   На этом они окончили свой частный разговор, и Галт повел
Донала к другим делегатам конференции.

   Собрание началось так, как это обычно бывает на подобных
конференциях, с Групп любителей коктейля в залах Дворца Прожекта
Блейна. Блейн, как интересно было увидеть Доналу, оказался
плотным, хладнокровным беловолосым человеком, который внешне
никак не отвечал характеристике, данной ему Галтом.
   - Ну, что вы о нем думаете? - пробормотал Галт, когда Блейн со
своей женой, обходя гостей, расстался с ними.
   - Алмазный человек, - сказал Донал, - но мне кажется, сейчас
его нечего бояться. - Донал заметил, как Галт улыбнулся. - Он
сейчас слишком погружен в свои дела. И я предвижу, что скоро он
вступит в борьбу.
   - С Уильямом? - шепотом спросил Галт.
   - С Уильямом.
   Все это время они потихоньку приближались к Уильяму, сидевшему
лицом к ним в конце зала и разговаривавшему с высокой стройной
женщиной, стоящей к ним спиной. Когда Галт и Донал подошли,
Уильям взглянул на них мимо женщины.
   - А, маршал, - сказал он с улыбкой. - И Протектор?
   Женщина обернулась, и Донал оказался лицом к лицу и Анеа.
   Если пять прошедших лет произвели изменения во внешности
Донала, то на внешности Анеа они отразились еще сильнее. Теперь
ей было больше двадцати лет, и последние следы юношеской
незрелости исчезли. Она сейчас блистала той редкой красотой,
которая никогда не уменьшается с годами и не оставит ее даже в
пожилом возрасте. Она очень развилась с того времени, когда Донал
в последний раз видел ее, приобрела женственность. Зеленые глаза
ее с неопределенным выражением смотрели на Донала с расстояния в
несколько десятков сантиметров.
   - С радостью вижу вас вновь, - сказал он, наклоняя голову.
   - Я тоже, - голос ее изменился.
   Донал поглядел на нее и произнес:
   - Принц, я...
   Уильям встал и обменялся рукопожатием с Доналом и Галтом.
   - Польщен новой встречей с вами, Протектор, - сказал он
вежливо Доналу. - Полагаю, это маршал пригласил вас на
конференцию. Для меня это очень хорошо.
   - Да, это хорошо для вас, - ответил Донал.
   - Я люблю юных откровенных людей за столом конференции - не
обижайтесь, Хендрик. Они обычно гораздо восприимчивее к новому.
   - Я не собираюсь претендовать на что-нибудь иное. Я - солдат,
- ответил Галт.
   - И это делает вас особенно опасным. Политиканы обычно
чувствуют себя лучше с людьми, от которых они знают, чего ждать.
Честный человек - это всегда проклятие для дельцов.
   - Жаль, - вмешалась Анеа, - что их очень мало для того, чтобы
проклясть всех дельцов.
   Она взглянула на Донала. Уильям улыбнулся.
   - Избранная из Культиса вряд ли может относиться иначе к
обычным смертным, - высказался он.
   - Вы можете отправить меня на Экзотику в любой момент, -
возразила она.
   - Нет, нет, - Уильям, смеясь, покачал головой. - Человек
такого типа, как я, чувствует себя хорошо только в окружении
хороших людей, подобных вам. Я погружен в жестокую
действительность - это моя жизнь, и я не хочу иной, но иногда для
душевного отдыха нравится заглянуть через стены в монастырь, где
наши величайшие из трагедий кажутся шипами розы.
   - Не следует недооценивать розы, - сказал Донал. - Люди
умирали из-за разницы в их цвете.
   - Верно, - сказал Уильям. - Война Алой и Белой Розы, древняя
Англия. Но этот конфликт, как многие другие, возник из-за
вопросов собственности. Войны никогда не возникают из-за
абстрактных причин.
   - Наоборот, - сказал Донал. - Войны происходят именно из-за
абстрактных причин. Они развязываются людьми среднего и пожилого
возраста, но ведет их молодежь. А молодежь нуждается в чем-то
большем, чем политические и практические мотивы, для величайшей
трагедии Вселенной - ведь, если вы погибаете в юности, с вами
погибнет вся Вселенная.
   - Что за необычное суждение со стороны профессионального
солдата, - засмеялся Уильям. - Это напомнило мне, что я должен
обсудить с вами кое-что. Я знаю, что вы считаете самым главным в
армии подготовку полевых войск и добились в этом больших успехов.
Это заинтересовало меня. В чем ваш секрет, Протектор? Вы
разрешите прислать наблюдателей?
   - Никакого секрета нет, - сказал Донал. - Причина успеха
заключена в одном человеке - полевом командире Яне Гриме.
   - А, это ваш дядя, - сказал Уильям. - Как вы думаете, не смог
ли бы я перекупить его контракт.
   - Боюсь, что нет, - ответил Донал.
   - Что ж, мы еще поговорим об этом. Мой стакан совсем опустел,
кто хочет со мной выпить?
   - Нет, благодарю вас, - сказала Анеа.
   - Я тоже не хочу, - сказал Донал.
   - Ну, а я выпью, - промолвил Галт.
   - В таком случае, идемте, Галт, - Уильям обернулся к Галту.
Они пошли вдоль зала. Донал и Анеа остались вдвоем.
   - Итак, - сказал Донал. - Вы не изменили своего мнения обо
мне?
   - Нет.
   - Это слишком для утонченного разума избранной из Культиса, -
иронически сказал он.
   - Я не сверхчеловек, - вспыхнула она, как будто в ней
проснулся юношеский дух. - Нет, - сказала она уже более спокойно,
- вероятно, в мире миллионы людей хуже вас, но вы корыстны. И
этого я не могу забыть.
   - Уильям перекупил ваши мнения, - сказал он.
   - Он, во всяком случае, не выдает себя за человека лучшего,
чем он есть.
   - Почему зло изобретательней добродетели? - удивился Донал. -
Вы ошибаетесь. Уильям изображает из себя Демона, чтобы закрыть
вам глаза на то, кем он действительно является. И вряд ли
кто-нибудь взглянул в глубину его души.
   - Да? - Голос ее был презрительным. - И что же там, в глубине?
   - Нечто большее, чем личное возвышение. Он живет как монах, он
не изыскивает личной выгоды из долгих часов работы и не заботится
о том, что о нем подумают.
   - Как и вы...
   - Я? Я забочусь о мнении людей, которых уважаю.
   - Например?
   - Например, о вашем мнении, - ответил он убежденно. - Хотя не
знаю, почему.
   Она посмотрела на него, глаза ее широко раскрылись.
   - О, - воскликнула она, - не говорите же так.
   - Не знаю, почему я вообще говорю с вами, - неожиданно с
горечью ответил он и отошел.
   Пройдя мимо гостей, он отправился в свою комнату и работал там
до утра. Даже ложась в постель, он не смог уснуть сразу - он
отнес это за счет похмелья после выпитых коктейлей.
   Его мозг пытался исследовать это изменение, но он не позволил.

ПРОТЕКТОР - III

   - Настоящий тупик, - сказал Уильям. - Попробуйте моего
мозельского.
   - Нет, благодарю вас, - ответил Донал. Он принял приглашение
пообедать с Уильямом в его апартаментах после утреннего
заседания. Рыба была отличной, вино превосходное, а Донал
осторожен, хотя ни о чем важном пока не говорилось.
   - Вы разочаровываете меня, - сказал Уильям. - Я сам не очень
увлекаюсь едой и питьем, но люблю смотреть, как ими наслаждаются
другие. - Он поднял брови. - Вероятно, ваше обучение на Дорсае
было спартанским?
   - В некотором отношении - да, - ответил Донал. - Спартанским и
немного провинциальным. Во всяком случае, я не раз вызывал
недовольство Хендрика Галта неумением поддерживать разговор.
   - Что ж, - сказал Уильям, - в этом ваш характер. Солдат любит
действия, а политик - звук своих слов. Вы, очевидно, поняли, что
проблема конференции решается не за ее общим столом, - он жестом
указал на пищу перед ним, - а за маленьким тэт-а-тэт, наподобие
нашего.
   - Думаю, что такие тэт-а-тэт не слишком способствуют общему
соглашению, - Донал отпил вина из своего стакана.
   - Верно, - ответил Уильям, - в сущности, никто не хочет
вмешиваться во внутренние дела планет, и никакая планета не хочет
вмешательства извне; как этот открытый рынок, вопреки воле людей.
- Он покачал головой при виде улыбки Донала. - Нет, нет, я
совершенно искренен. Большинство делегатов конференции хотели бы,
чтобы проблема открытого рынка вообще не возникала.
   - Я сохраняю свое прежнее мнение на этот счет, - ответил
Донал. - Но в любом случае мы должны прийти к какому-то решению.
За или против нынешнего правительства Новой Земли, за или против
открытого рынка.
   - Может, существует компромиссное решение? - спросил Уильям.
   - Что за компромисс?
   - Существует лишь два пути сохранения мира в обществе -
изнутри и извне. Почему бы не попробовать его извне.
   - Что вы имеете в виду?
   - Очень просто, - сказал Уильям. - Разрешим всем иметь
открытый рынок, но поставим его под наблюдение верховной
межпланетной власти. Снабдим ее достаточной силой, способной
повлиять на любое правительство, поставим во главе этой власти
такого человека, чтобы правительство любой планеты подумало,
прежде чем ссориться с ним. - Он взглянул на Донала. - Как бы вам
понравилась такая должность?
   Донал удивленно смотрел на него. Он колебался, потом сказал:
   - Я? Человек, который будет командовать такими силами, должен
быть... - Он запнулся, не найдя нужного слова.
   - Конечно, должен быть, - согласился с ним Уильям.
   Донал видел, что Уильям внимательно рассматривает его. Он
спросил:
   - Почему вы предлагаете это мне? Ведь много старших
командиров, людей с громкими именами.
   - Вот потому-то я и обратился к вам, - без колебания ответил
Уильям. - Их звезда заходит. Ваша - восходит. Где будут эти
старики через двадцать лет? С другой стороны, вы... - он махнул
рукой.
   - Я, - сказал Донал. - Командующий...
   - Назовем это верховным главнокомандующим, - сказал Уильям. -
Должность есть, а вы - человек как раз для нее. Я подготовлю
разработку межпланетного налога. Налог пойдет на содержание ваших
сил и вам лично. Но мы должны будем учредить особый орган в
составе трех человек, который имел бы власть над вами. Мы не
можем бесконтрольно предоставить вам такую власть над нами.
   - В таком случае, - нерешительно сказал Донал, - я лишусь
своего поста в системе Проциона...
   - Боюсь, что так, - сказал Уильям, - вы должны отбросить
всякие подозрения о том, что вы разделяете интересы одной из
комплектующих сторон.
   - Не знаю, - Донал по-прежнему колебался. - Я не могу утратить
этот новый пост в такое время...
   - Об этом нечего беспокоиться, - сказал Уильям.
   - Но, - Донал все еще сомневался. - Принимая такой пост, я
неизбежно обрету множество врагов. Если дела пойдут неважно, мне
некуда будет вернуться, меня никто не возьмет.
   - Откровенно говоря, я разочарован в вас, Донал. Неужели вы
совершенно не умеете заглядывать в будущее? - Тон Уильяма выдавал
легкое нетерпение. - Разве вы не видите неизбежную тенденцию
слияния всех планет под властью единого правительства. Такая
межпланетная организация возникнет неизбежно и обязательно со
своими вооруженными силами.
   - В любом случае, - сказал Донал, - я остаюсь лишь наемником.
А я хочу владеть чем-нибудь. Планета - почему бы и нет? И я в
состоянии управлять планетой и защищать ее. - Он повернулся к
Уильяму. - Я получу вашу поддержку?
   Глаза Уильяма были жестки, как два камня. Он коротко
засмеялся.
   - Вы говорите прямо, - заметил он.
   - Таков уж я есть, - с оттенком хвастовства сказал Донал. - Вы
хотите, чтобы я принял участие в вашей затее. Вы хотите
верховного командования. Очень хорошо. Дайте мне одну планету под
вашим контролем.
   - А если я дам вам планету, - сказал Уильям, - то какую
именно?
   Донал облизнул губы.
   - Ну, например, Новую Землю.
   Уильям засмеялся. Донал застыл.
   - Так мы договоримся, - сказал он и встал. - Благодарю вас за
обед. - Он повернулся и направился к выходу из зала.
   - Подождите.
   Он повернулся при звуке голоса Уильяма. Тот тоже встал.
   - Я вновь недооценил вас, - сказал Уильям. - Простите меня. -
Он удержал Донала за руку. - Правда в том, что вы не любите меня.
Конечно, я предлагаю вам стать чем-то большим, чем просто наемным
солдатом. Но все это в будущем, - он пожал плечами. - Я могу лишь
пообещать вам то, что вы хотите.
   - О, - сказал Донал, - мне нужно нечто большее, чем просто
обещание. Вы дадите мне договор, предоставляющий мне власть над
Новой Землей.
   Уильям посмотрел на него и вновь рассмеялся.
   - Донал, - сказал он. - Простите... но что даст вам такой
контракт? - он развел руками. - Когда Новая Земля будет моей,
тогда и подпишем договор. Но теперь...
   - А пока напишите его. Он будет служить для меня определенной
гарантией.
   Уильям перестал смеяться. Его глаза сузились.
   - Поставить мое имя на таком документе? Вы считаете меня
дураком?
   Донал слегка смутился, уловив враждебное презрение в голосе
собеседника.
   - Ну, тогда просто набросайте текст договора, - сказал он. -
Вы можете не подписывать его. Но... тогда у меня будет хоть
что-нибудь.
   - Вы получите что-нибудь, способное со временем поставить меня
в затруднение, - сказал Уильям. - Вы понимаете, что я никогда не
признаю этого - у нас с вами не было даже разговора на эту тему.
   - И все же я буду чувствовать себя увереннее, - покорно сказал
Донал. Уильям пожал плечами, не пытаясь скрыть презрения.
   - Ну, что ж, ладно, - сказал он, и через всю комнату пошел к
письменному столу. Нажав кнопку, он сказал в микрофон. -
Стенографистку.
   Позже, покинув помещение Уильяма с неподписанным контрактом в
кармане, Донал вышел в коридор отеля и столкнулся с Анеа, которая
тоже, казалось, уходила.
   - Вы откуда? - спросил он.
   Она отвернулась от него.
   - Не ваше дело, - выпалила она, но выражение ее лица, не
способное скрыть что-либо, усилило его подозрения. Он схватил ее
правую руку, сжатую в кулак. Она сопротивлялась, но он легко
разжал ее пальцы. В ее ладони был спрятан маленький
подслушивающий аппарат.
   - Вы остаетесь глупышкой, - устало сказал он, отбрасывая ее
руку. - Много ли вы узнали?
   - Достаточно, чтобы мое мнение о вас укрепилось.
   - Сохраните это мнение до следующего заседания конференции.
   И ушел. Она смотрела ему вслед, испытывая внезапную
предательскую слабость, которую она не могла объяснить.
   Весь вечер она говорила себе, что у нее нет никакого желания
присутствовать на следующем заседании конференции. Но на
следующее утро она разыскала Галта и попросила взять ее с собой в
зал.
   Маршал сказал, что, по требованию Уильяма, это заседание
конференции будет закрытым. Он обещал ей тем не менее сразу после
окончания заседания рассказать обо всем. Ей пришлось смириться с
этим.
   Что касается Галта, то он отправился на заседание и появился
там через несколько минут после начала. Уильям высказывал
предложение, которое заставило маршала Фриленда насторожиться и
прислушаться.
   - ...будет утверждаться голосованием на нашей конференции, -
говорил Уильям. - Естественно, - он улыбнулся, - наши
правительства будут позже ратифицировать это предложение и
соглашение. Но все мы знаем, что это лишь пустая формальность.
Верховный контролирующий орган, регулирующий только торговлю и
обмен контрактами вместе с открытым рынком, удовлетворит
требования всех присутствующих. К тому же у нас не будет причин
поддерживать новое правительство Новой Земли. Мы потребуем, чтобы
к власти вернулось старое, законное правительство. И я уверен,
что если мы выскажем это требование все вместе, теперешнее
правительство Новой Земли вынуждено будет отступить. - Он
улыбнулся всем сидящим за столом. - Я готов выслушать ваши
возражения, джентльмены.
   - Вы говорили, - произнес своим мягким голосом Прожект Блейн,
- о вооруженных силах, которые должны поддерживать этот
межпланетный орган. Такие вооруженные силы противоречили бы нашим
принципам независимости каждой планеты. Вряд ли мы одобрим
существование таких сил, командир которых может занять враждебную
нам позицию. Короче...
   - Мы не признаем командира, если он не будет полностью
разделять наших принципов, - прервал его Арджен со Святой Марии.
Косматые брови Галта сдвинулись, придав его лицу хмурое
выражение.
   Слишком уж кстати столкнулись эти двое. Галт взглянул на
Донала, ожидая от него подтверждения своих подозрений, но тут
голос Уильяма вновь привлек его внимание.
   - Я понимаю вас, - сказал Уильям. - Однако, я думаю, что у
меня есть ответ на ваши возражения. Высших офицеров немного.
Каждый из них связан с определенной группой, а это вызовет против
него возражения со стороны остальных участников конференции. Мы
нуждаемся в человеке, который был бы профессиональным военным,
профессиональным солдатом. Пример такого человека, конечно же,
наш дорсаец... - Он быстро взглянул на Галта, который уже
нахмурился, чтобы скрыть изумление. - Маршал Фриленда, благодаря
своему опыту и авторитету, был бы нашим общим кандидатом, но... -
Уильям покачал головой. - Но Сета понимает, что некоторые из вас
будут возражать против кандидатуры маршала, так как он многие
годы связан с Фрилендом. Поэтому мы предлагаем другого человека,
молодого, лишь недавно появившегося на политической арене и не
успевшего прочно связаться с какой-либо группой. Я имею в виду
Протектора Проциона - Донала Грима.
   Он указал на Донала и сел. Вновь раздался гул голосов, но
Донал был уже на ногах. Он стоял, ожидая, пока все замолкнут.
   - Я задержу вас не более, чем на минуту, - сказал он. - Я
полностью согласен с компромиссным решением, предложенным принцем
Уильямом. Ибо убежден, что должен быть сторожевой пес среди
звезд, который убережет наш мир от больших неприятностей, - он
помолчал и вновь оглядел всех собравшихся. - Я польщен
предложением принца Уильяма и тем не менее вынужден отказаться
из-за документа, попавшего мне в руки. Я убежден, что среди
собравшихся есть не менее полдюжины аналогичных документов. - Он
опять замолчал, чтобы сказанное дошло до их сознания. - Итак, я
отказываюсь от предложения. И покидаю конференцию в знак протеста
против этого документа. Я могу принять такой пост только с
чистыми руками и только добровольно. До свидания, джентльмены.
   Он кивнул всем и направился к выходу. У выхода он остановился
и извлек из кармана неподписанный, лишенный имен, договор,
который вручил ему накануне Уильям.
   - Кстати, - сказал Донал, - вот то, о чем я говорил. Возможно,
это заинтересует вас?
   Донал пошел не к себе, а в помещение Галта. Дверной робот
предложил ему войти, он прошел в кабинет, который ожидал найти
пустым. Донал обнаружил человека, сидевшего за шахматным столом.
Это была Анеа. Он остановился и склонил голову.
   - Простите, я хотел подождать Хендрика. Я подожду в другой
комнате.
   - Нет, - встала она, - я тоже жду его. Кончилось ли заседание?
   - Еще нет, - ответил он.
   Она нахмурилась, но прежде чем успела сказать что-либо,
раздался звук шагов, и вошел Галт, очень возбужденный. Донал и
Анеа встали.
   - Что случилось? - воскликнула она.
   - А? Что? - внимание маршала было привлечено к Доналу, но тут
он заметил Анеа. - Он не рассказал, что произошло на конференции
до его ухода?
   - Нет, - она бросила сердитый взгляд на Донала.
   Галт быстро рассказал ей все. Ее лицо приобрело недовольное
выражение. Она повернулась к Доналу, но прежде чем она задала
вопрос, спросил Донал.
   - А после моего ухода?
   - Вы бы только видели это, - голос маршала был весел. - Все
вцепились в горло друг другу. Я чувствую себя на много лет моложе
после такого зрелища. - Галт засмеялся. - Кто предложил тебе этот
договор? Уильям?
   - Я ничего не говорил, - ответил Донал.
   - Ну-ну, дело не в этом. Но ты только подумай, что случилось,
чем все это кончилось.
   - Они избрали меня верховным главнокомандующим, - сказал
Донал.
   - Но... - лицо Анеа приобрело изумленное выражение. - Откуда
ты знаешь?
   Донал невесело улыбнулся. Прежде чем он успел ответить, чей-то
крик донесся до ушей мужчин. Это была Анеа, стоявшая с бледным и
напряженным лицом.
   - Я должна была заподозрить, - тихим и злым голосом сказала
она. - Я должна была знать.
   - Знать? Что знать? - спросил Галт, глядя на них по очереди.
Но глаза Анеа не отрывались от Донала.
   - Так вот что вы имели в виду, говоря, чтобы я подождала
сегодняшнего заседания, - продолжала она тем же голосом. - Вы
думали, что эта... эта махинация изменит мое мнение?
   Какая-то тень коснулась непроницаемых глаз Донала.
   - Мне лучше видно, зачем это, - спокойно сказал он. - Если вы
обдумаете, то необходимость этого...
   - Спасибо, - прервала она. - Я и так по колено в грязи. - Она
повернулась к Галту. - Увидимся позже, Хендрик. - И ушла из
комнаты.

   ВЕРХОВНЫЙ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩИЙ - I

   С организацией общего рынка, контролируемого Межпланетными
силами под командованием Верховного Главнокомандующего Донала
Грима, цивилизованный мир наслаждался непривычным миром в течение
двух лет девяти месяцев и трех дней абсолютного времени. Ранним
утром четвертого дня Донал проснулся от того, что кто-то тронул
его за плечо.
   - Что? - спросил он, мгновенно проснувшись.
   - Сэр, - это был Ли. - Прибыл курьер. Он говорит, что его
сообщение не может ждать.
   Донал оделся и следом за Ли в предрассветных сумерках прошел
через анфиладу комнат своей квартиры в Тоби-Сити на Кассиде и
вышел в сад. Курьер ждал его.
   - У меня сообщение для вас, - сказал курьер. - Я сам не знаю,
что оно означает.
   - Ничего, - прервал его Донал. - Давайте.
   - Я должен сказать: "Серая крыса вышла из лабиринта и нажала
белый рычаг".
   - Понятно, - сказал Грим. - Спасибо.
   - До свидания, - сказал курьер и вышел в сопровождении Ли.
Когда Ли вернулся, то увидел, что Донал не один. С ним был его
дядя, Ян Грим, полностью вооруженный и одетый. Донал прикреплял к
талии оружейный пояс.
   - Вооружитесь, Ли, - сказал он, указывая на оружейный пояс. -
До рассвета еще два часа, а на рассвете придется пострелять.
После этого я могу оказаться преступником, объявленным вне закона
на всех планетах, кроме Дорсая, и вы вместе со мной.
   - Ян, вы связались с Ллудровым? - спросил Донал.
   - Да, - ответил Ян. - Он в глубоком космосе со всеми силами и
сможет удержать их там неделю.
   - Хорошо, пошли.
   Они вышли из здания к платформе, ожидавшей их у входа. И пока
платформа мчалась на посадочное поле, Донал размышлял о том,
какие изменения могут произойти в мире за семь дней абсолютного
времени. Семь дней...
   Космический корабль и атмосферный курьер ВЧЖ ожидал их.
Передний люк открылся при их приближении, и оттуда вышел капитан
с изуродованным шрамами лицом.
   - Коби, капитан, - сказал Донал.
   - Да, сэр, - капитан наклонился к задраенному небольшой
решеткой маленькому отверстию в стене. - Контрольная рубка, Коби,
- сказал он. Они прошли в кают-компанию. Вскоре из коридора
выкатилась небольшая автоматическая платформа с кофе.
   - Ян, это капитан Коруна Эл Мен. Кор, это мой дядя, Ян Грим.
   - Дорсай, - сказал Ян, пожимая руку капитану.
   - Дорсай, - ответил Эл Мен.
   - Хорошо, - сказал Донал. - Когда мы будем на Коби?
   - Как минимум, через восемнадцать часов, - ответил Эл Мен.
   - Хорошо, - сказал Донал. - Мне потребуется десять человек для
участия в операции. И хороший офицер.
   - Я, - сказал Эл Мен.
   - Капитан, я... Ладно. Вы и десять человек. - Донал извлек из
кармана какой-то чертеж. - Взгляните, этим нам нужно будет
заняться.
   Чертеж представлял собой план подземного помещения на Коби.
Все население этой планеты жило в таких подземельях. На плане
было изображено помещение из восемнадцати комнат, окруженных
садом и двором, кроме того, проход по подземным путям обеспечивал
внезапность нападения. Когда все были проинструктированы, Донал
отдал чертеж Эл Мену, и тот отправился знакомить с планом своих
людей. А Донал предложил Ли и Яну поспать.
   - Мы вблизи планеты, главнокомандующий, если хотите послушать
новости...
   - Да, - сказал Донал.
   - "...как нам только что сообщили, борьба разворачивается на
следующих планетах: Венере, Кассиде, Новой Земле, Фриленде,
Ассоциации, Гармонии и Святой Марии. Принц Уильям предложил свои
войска использовать как полицейские силы при подавлении
беспорядков. Мы передавали новости. Ждите нашего сообщения через
пятнадцать минут".
   - Хорошо, - сказал Донал. - Сколько до посадки?
   - Около часа, - ответил Эл Мен. - У вас есть координаты пункта
посадки?
   Донал кивнул.
   - Идемте в контрольную рубку, - сказал он капитану.
   Они приземлились на лишенную атмосферы планету прямо над люком
одного из подземных транспортных туннелей.
   - Отлично, - сказал Донал вооруженному отряду, собравшемуся в
кают-компании. - Операция проводится добровольцами, и я даю вам
еще одну возможность подумать и отказаться, не опасаясь
последствий. - Все молчали. - Хорошо. Вот что нам предстоит. Вы
пойдете со мной через грузовой люк до двери, ведущей в туннель.
Никто не должен нас видеть. Понятно? - Он осмотрел их лица. -
Хорошо, - сказал он. - Пошли.
   Это был лабиринт туннелей, настолько узких, что пройти мог
только один человек, и усеянных нишами, в которых помещалась
сложная аппаратура. На стенах изредка висели лампы, в их холодном
свете они прошли по туннелю и оказались в саду. Впереди
находились комнаты, освещенные изнутри мягким светом.
   - Два человека остаются у входа, - прошептал Донал, -
остальные за мной.
   Низко пригнувшись, они пробрались в чудесный сад к подножию
широкой лестницы, ведущей на террасу.
   - Три человека останутся на террасе, - прошептал Донал.
   Отряд тихо вступил в освещенные помещения. Они прошли через
несколько комнат, не встретив никого. И вдруг, без всякого
предупреждения, наткнулись на засаду.
   Члены экипажа хотели броситься на пол и открыть огонь, но не
успели. Они были обожжены. Но не трое дорсайцев, отработанные
рефлексы и специальные тренировки делали их непревзойденными
солдатами. Они среагировали мгновенно и быстрее мысли оказались у
стен, а затем и у дверей, захлопнув их. Помещение погрузилось в
темноту, в которой началась рукопашная схватка.
   В комнате в засаде находилось восемь человек, но никто из них,
даже вдвоем, не справился бы с одним дорсайцем, вдобавок у
дорсайцев было важное преимущество: они инстинктивно узнавали
друг друга в темноте и могли объединяться без обсуждений. Общее
впечатление было таким, будто трое зрячих боролись с восемью
слепцами.
   Донал быстро справился со своими противниками и поспешил на
помощь дяде. Ян, к его удивлению, все еще не мог справиться с
одним противником. Донал подошел ближе и понял почему.
Противником Яна был дорсаец. Донал схватил его за одну руку, Ян -
за другую, и тот оказался беспомощным между Доналом и его дядей.
   - Труй Дорсай, - воскликнул Донал. - Сдавайтесь.
   - Кому?
   - Донал и Ян Грим, - сказал Ян.
   - Польщен, - сказал дорсаец. - Хорд Ван Тарсел... Отпустите
меня, у меня сломана рука.
   Донал и Ян помогли Ван Тарселу встать на ноги. Подошел Эл Мен.
   - Ван Тарсел - Эл Мен, - познакомил их Донал.
   - Мы ищем спрятанного здесь человека, где его найти? - спросил
Донал.
   - Следуйте за мной, - сказал Ван Тарсел. Он провел их сквозь
тьму и открыл одну из дверей. Через короткий коридор они прошли к
еще одной двери. - Закрыта, - сказал он. - Тревога дошла и сюда.
- Дальше идти он не мог.
   - Прожжем ее, - сказал Донал.
   Он, Ян и Эл открыли огонь по двери, она раскалилась добела и
начала плавиться. Ян ударил по ней, и она оторвалась.
   В дальнем углу комнаты стоял высокий человек в черном
капюшоне, закрывавшем его лицо.
   - Идемте, - сказал Донал.
   Человек подошел с опущенными плечами. Они пошли через дом тем
же путем, и через пятнадцать минут были уже на ВЧЖ, который
тотчас же отправился в глубокий космос.
   Донал стоял в кают-компании возле одетого в капюшон человека,
развалившегося в кресле.
   - Джентльмены, - сказал Донал. - Посмотрите на главного
помощника Уильяма. Вот человек, который вызвал ураган, бушующий
сейчас в цивилизованном мире. - Он протянул руку к черному
капюшону. Человек отпрянул, но Донал схватил капюшон и отбросил
его. Легкое удивленное восклицание сорвалось с уст дорсайца.
   - Значит, вы продались ему? - сказал он.
   Перед ними был Ар-Делл Монтор.

   ВЕРХОВНЫЙ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩИЙ - II

   - Капитан, как можно скорее мы должны встретиться с флотом
Ллудрова, - сказал Донал.
   Они встретились с флотом за три дня до конца недели, после
которой Ллудров должен был восстановить связь. Донал, в
сопровождении Яна, вступил на борт флагманского корабля и принял
командование.
   - Есть новости? - был его первый вопрос Ллудрову, когда они
встретились.
   Ллудров кратко пересказал, что благодаря покупке контрактов,
сдаче в аренду, взятию на обучение, временной передаче
командования и дюжине других бумажных манипуляций, Уильям держал
под контролем действующие армии планет, где начались беспорядки.
Теперь все, что ему необходимо, это высадка небольших отрядов с
офицерами, имеющими соответствующие приказы.
   - Совещание Штаба, - сказал Донал.

   - Джентльмены, - произнес Донал, когда все собрались и
расселись вокруг стола. - Я уверен, что ситуация вам всем
известна. Я хочу напомнить вам, что когда сражаешься с
противником врукопашную, не следует бить его туда, где он ожидает
удара. Смысл успеха в том, чтобы ударить по противнику неожиданно
и в незащищенное место, где он не ожидает удара.
   Донал встал.
   - Уильям, - продолжал Донал, - все последние годы уделял
чрезвычайно большое внимание подготовке полевых войск. Я сделал
то же самое, но с другой целью. - Он помолчал. - Зачем все это
было нужно, джентльмены? Мы должны опровергнуть древнее изречение
и захватить цивилизованную планету, обладающую совершенной
защитой и снабженную всем необходимым. Мы сделаем это, используя
своих людей и корабли - они хорошо подготовлены к выполнению этой
задачи. Этой планетой будет сердце вражеских войск - Сета.
   Это было слишком даже для старших офицеров. За столом раздался
гул голосов. Но Донал не обратил на это внимания.
   - Мы захватим Сету в течение 24-х часов. Когда население
планеты проснется, планета уже будет под нашей властью. Детали
операции - в этой папке, джентльмены. Можем ли мы заняться этим?
   Они занялись этим. Это был великолепный образец военного
планирования.
   - Теперь, - сказал Донал, - когда все ознакомились с планом,
идите и готовьте войска.
   В короткий срок на планету высадились десантники, получившие
различные задания. Каждая группа захватила одно военное
сооружение, обезопасило полицейский отряд или гарнизон. Высадка
производилась под покровом ночи.
   Донал высадился с четвертой волной нападающих. Когда утром над
планетой взошло солнце, огромный желтый диск, она была захвачена.
Через два часа ординарец доложил, что обнаружен Уильям. Он
находился в своей резиденции в Уайттауне.
   - Я отправляюсь туда, - сказал Донал. Он оглянулся, его
офицеры были заняты, а Ян был где-то со своими войсками. Донал
обернулся к Ли. - Идемте со мной.
   Они взяли четырехместную платформу и отправились в путь.
Приземлившись в саду резиденции Уильяма, Донал оставил ординарца,
а сам отправился в здание. Пройдя через арку, он оказался в
небольшой приемной лицом к лицу с Анеа. Лицо ее было бледным, но
спокойным.
   - Где он? - спросил Донал.
   Она повернулась и указала на дверь в дальнем конце приемной.
   - Закрыта, - сказала она. - Он был там, когда началась высадка
ваших людей. Никто не видел его с тех пор. Я не смогла уйти.
   - Да, - сказал Донал, осматривая дверь, - для него это было
нелегко.
   - Вы беспокоитесь о нем, - голос ее звучал резко.
   - Я беспокоюсь о каждом человеке, - ответил он.
   Донал подошел к двери и дотронулся до нее рукой. Дверь
отворилась. Он ощутил внезапный внутренний холод.
   В конце длинной комнаты у стола, заваленного бумагами, сидел
Уильям. Он встал, увидев входящего Донала.
   - Наконец-то, вы здесь, - спокойно сказал он. - Это была
хорошая операция. Мудрый ход. Признаю это. Я недооценивал вас с
самой первой нашей встречи. И это я вынужден признать. Я
побежден.
   Донал подошел к столу и взглянул в спокойное лицо Уильяма.
   - Сета под моим контролем, - сказал Донал. - Ваши
экспедиционные войска на других планетах бездействуют, их
контракты и бумаги, на которых они написаны, ничего не стоят, без
ваших приказов они ничего не станут делать.
   Уильям посмотрел на Донала с таким необычным вопросительным
взглядом, что Донал насторожился.
   - Вы нездоровы, - сказал он.
   - Да, я нездоров, - ответил Уильям, устало потирая глаза. - Я
слишком много работал в последнее время. Расчеты Монтора были
верны. Я вас ненавижу, - сказал Уильям. - Ни одного человека в
мире я не ненавижу так, как вас.
   - Идемте, - сказал Донал. - Я отведу вас туда, где вам
помогут.
   - Нет, подождите, - Уильям отступил. - Сначала я должен коечто
показать вам. Я понял, что всему наступил конец, как только
получил сообщение о высадке ваших войск. Я ждал с тех пор десять
часов. - Он неожиданно содрогнулся. - Долгое ожидание. Но у меня
было занятие. - Он неожиданно подошел к двери у дальней стены и
нажал кнопку.
   - Посмотрите.
   Дверь скользнула в сторону. Донал взглянул. В небольшом
помещении висел человек, которого с трудом можно было узнать по
изуродованному лицу. Это был его брат - Мор...

   СЕКРЕТАРЬ СОВЕТА БЕЗОПАСНОСТИ

   Проблески ясности вновь и вновь начали возвращаться. Вновь и
вновь звали они его в темных областях, в которых он блуждал. Но
он до сих пор был занят. И вот только теперь, прислушиваясь к
голосам - это были голоса Анеа, Сэйоны и еще кого-то
независимого...
   Он неохотно прислушался к ним. Здесь был великий океан, в
который он раньше не вслушивался.
   - Донал, - это голос Сэйоны.
   - Я здесь, - ответил он и открыл глаза и увидел белые стены
госпиталя с кроватью, на которой лежал. Рядом сидели Анеа, Сэйона
и Галт. Чуть подальше стоял небольшой человек с усами и в белом
халате - один из психиатров Экзотики.
   - Вы должны отдохнуть, - сказал медик.
   Донал взглянул на него, врач отвел глаза.
   - Благодарю вас, доктор, вы меня вылечили, - с улыбкой сказал
Донал.
   - Я не лечил вас, - ответил врач, по-прежнему отводя глаза.
   - Донал, - начал Сэйона незнакомым, слегка вопросительным
тоном. Донал взглянул, и тот прикрыл глаза. Только Анеа, когда он
посмотрел на нее, вернула ему взгляд с детской чистотой. - Не
сейчас, Сэйона, - сказал Донал. - Где Уильям?
   - Этажом ниже, Донал, - внезапно сказал Сэйона, - что вы с ним
сделали?
   - Я приказал ему страдать, - просто ответил Донал. - Я был
неправ. Отведите меня к нему.
   В палате лежал человек, которого было трудно узнать. Лицо его
стало нечеловеческим от испытываемой боли, кожа обтянула кости, а
глаза никого не узнавали.
   - Уильям, - сказал Донал, подходя к кровати. - Все, что
связано с Мором, забыто. Все будет хорошо. Теперь все будет
хорошо. - Медленно напряжение на лице лежавшего слабело, глаза
его остановились на Донале. - Для вас найдется работа, - сказал
Донал. Уильям глубоко вздохнул. Донал убрал руку со лба. Глаза
лежащего закрылись. Уильям заснул.

   ДОНАЛ

   Человек отличался от других - пока лишь несколько человек
знали об этом. Необходимо найти способ, который послужил бы для
этой репутации громоотводом, то есть сделал бы ее безвредной.
   Он услышал голос подходящей Анеа.
   - Здесь Сэйона, - сказала она. - Вы не хотите с ним
поговорить?
   - Немного позже, - ответил Донал.
   Донал оторвался от своих мыслей и занялся той проблемой, о
которой сейчас говорили Сэйона и Анеа.
   - ...он походил по залу, - звучал голос Сэйоны. - Сказал слово
здесь, слово там, но после этого все оказалось в его руках.
   - Я понимаю, как это было, - ответила Анеа. - Он сверкает
среди костров, как атомное пламя. Их слабое пламя тускнеет по
сравнению с его огнем.
   - И вы не жалеете?
   - Жалеть? - ее счастливый смех разорвал на клочки его вопрос.
- Какие сожаления? Что вы имеете в виду?
   - Мне нужно кое-что рассказать вам, - сказал Сэйона. - Анеа,
что вы знаете об истории собственных генов?
   - Я знаю о них все, - ответила она.
   - Нет, - сказал Сэйона. - Вы знаете, что были выращены для
определенной цели. - Он протянул старую сухую руку с видом
человека, просящего о помощи. - Вы знаете, что стояло за расчетом
Монтора? Угроза всему человечеству в целом. Человечество
самовосстанавливается как единой организм, если отдельные его
части погибают. Но если изменить условия существования всего
человечества... Человечеством можно управлять, подвергая людей
физическим и эмоциональным воздействиям. Увеличьте температуру в
комнате и человек, находящийся в ней, снимет пиджак. В этом
секрет власти Уильяма над людьми.
   И такова была наука Монтора. Наши ученые на Экзотике тоже
пришли к выводу, что человечеством можно и нужно управлять, но
другим путем. Мы рассматривали человечество как объект,
допускающий регулировку через своих представителей, через
индивидуумы: все человечество меняется, когда меняются
составляющие его люди. А ключом к этому изменению, как мы
установили, является генный отбор - и естественный, случайный, и
искусственный, контролируемый...
   - Но так оно и есть, - сказала Анеа.
   - Нет, - Сэйона медленно покачал головой. - Мы ошибались, мы
можем их лишь объяснить. Мы оказываемся в положении историка.
Изменения в генах возможны лишь в минимальных дозах. Раса не
может быть существенно изменена изнутри: мы можем добиваться лишь
тех свойств, о существовании которых мы знаем или догадываемся. И
это отталкивает нас от тех генов, которые мы встретили, но не
распознали, и, конечно, мы не можем работать с теми генами, о
существовании которых мы даже не догадываемся. А нужны были
совершенно новые гены. Новые комбинации генов.
   Изменение расы изнутри - это замкнутый вопрос. все, что мы
можем делать, это развивать, стабилизировать и укреплять
наследственность генов наших предков.
   Уильям - вы, Анеа, должны это знать лучше, чем кто-либо другой
- принадлежал к небольшой группе людей, которые являются
двигателями и победителями истории. Они не поддаются контролю. А
сейчас я постараюсь сообщить вам нечто очень важное. Мы на
Экзотике обратили на Уильяма внимание, когда ему не было еще и
двадцати лет. И тогда было принято решение отобрать необходимые
гены - в результате появились вы.
   - Я? - она застыла, глядя на него.
   - Вы, - Сэйона наклонил голову. - Разве вы никогда не задавали
себе вопрос, почему вы яростно сопротивлялись любому начинанию
Уильяма? Или почему он так настойчиво держался за ваш контракт?
Или почему мы на Культисе позволяли продолжаться таким
несчастливым отношениям, почему продлевали контракт?
   Анеа медленно покачала головой.
   - Я... Я вижу... но не понимаю...
   - Вы были задуманы, как дополнение к Уильяму в психическом
смысле. - Сэйона вздохнул. - Его бесконтрольные действия должны
были хоть отчасти контролироваться нашим присутствием. Ваш с ним
неизбежный брак - он-то и был нашей целью - привел бы, как мы
надеялись, к смешению двух натур. Разумеется, результат этого
брака был бы исключительным... так думали мы.
   Она содрогнулась.
   - Я никогда не вышла бы за него замуж.
   - Вышли бы, - сказал Сэйона с новым вздохом. - Вы были
предназначены - простите меня за это резкое слово - вы
предназначались мужчине, возвышавшемуся над всеми в Галактике. -
Напряжение слегка спало с Сэйоны, в глазах его сверкнул огонек. -
и этого, моя дорогая, было очень трудно добиться. Мы использовали
старейший и сильнейший из женских инстинктов - стремление
принадлежать самому сильному самцу. А высшая цель женщины -
рожать детей от такого самца.
   - Но ведь есть Донал, - сказала она с просветленным лицом.
   - Вот именно, - засмеялся Сэйона. - И поскольку сильнейший
человек Галактики был определен нами неверно, вы отвергли его. На
сцене появился Донал... Он разрушил все наши теории, все наши
планы. Случайное сочетание генов, нечто недоступное нашему
пониманию, поставило его выше Уильяма. Он - потомок долгой линии
мыслителей, смешавшейся со столь же долгой линией деятелей.
   Я не сумел понять этого, даже когда мы подвергли его тестам.
Возможно, наши тесты не способны были определить это... мы... мы
этого не знаем. Если мы не сумели распознать талант, который
способен принести огромную выгоду своей расе, значит, мы вообще
на неверном пути.
   - Но почему вы считаете виновным себя? - спросила она.
   - Ибо предполагалось, что эту сферу науки я знаю. Если
кибернетик не сумеет определить, что у его товарища сломана
кость, никто не обвинит его в этом. Но если подобную ошибку
допустит врач, он будет признан виновным и наказан.
   Нашей обязанностью на Экзотике было распознать эту новую
способность, новый талант, выделить и изучить. Может случиться
так, что Донал обладает способностью, которой он сам не может
распознать. - Он взглянул на нее. - В этом вопросе и заключается
то, что я должен был задать вам. Вы ближе всех к Доналу: думаете
ли вы, что у Донала есть нечто, отличное от других планет и
людей? Я имею в виду не просто его военный гений - это касается в
большей или меньшей степени и других людей. Я имею в виду
способности, совершенно чуждые другим людям?
   Анеа долго молчала, глядя куда-то в сторону. Потом вновь
взглянула на Сэйону и сказала:
   - Почему вы спрашиваете меня? Спросите его самого.
   Дело в том, что она не знала ответа: она просто не могла
объяснить, что она чувствует.
   Сэйона пожал плечами.
   - Я - глупец, я не доверяю тому, что говорит мне весь мой
опыт. Разве избранная из Культиса могла бы дать другой ответ? Но
я боюсь его спрашивать. Все мои знания не уменьшают моего страха.
Но вы правы, моя дорогая, я... я... спрошу его.
   Она подняла руку.
   - Донал, - позвала она.
   Он услышал ее голос с балкона, но не двинулся и не оторвал
взгляда от звезд.
   - Да, - ответил он.
   Послышались шаги и голос Сэйоны.
   - Донал...
   - Простите, - сказал Донал, не оборачиваясь. - Я не хотел
заставлять вас ждать. Но мне нужно было подумать.
   - Все в порядке, - ответил Сэйона. - Мне отнюдь не хочется вас
беспокоить. Я знаю, как вы были заняты в последние дни. Но у меня
есть к вам один вопрос.
   - Сверхчеловек ли я? - спросил Донал.
   - Да, верно, - Сэйона засмеялся. - Кто-то уже задавал вам этот
вопрос?
   - Нет, - Донал тоже улыбнулся. - Но думаю, еще зададут.
   - Вы не должны обвинять спрашивающих, - серьезно сказал
Сэйона. - В известном смысле вы, конечно, сверхчеловек.
   - В каком смысле?
   - О, - Сэйона сделал отвергающий жест рукой. - В смысле общих
способностей, намного превосходящих уровень обычного человека. Но
мой вопрос...
   - Мне кажется, вы сами говорили, что название само по себе
ничего не означает. Что вы имеете в виду, говоря "сверхчеловек"?
И можно ли ответить на ваш вопрос, если то, на что навешивают
ярлык, само по себе непонятно.
   - Кто захотел бы быть сверхчеловеком? - продолжал Донал
наполовину иронически, наполовину печально, - кто хотел бы
выращивать шестьдесят биллионов детей? Кто сумел бы охватить
столько? Подумайте об ответственности, которая на него ложится,
он отказывает им в конфете или дает им ее, а потом видит, что они
вынуждены обратиться к дантисту. И если ваш сверхчеловек
действительно "сверх", кто может заставить его вытирать 60
биллионов носов и готовить шестьдесят биллионов порций манной
каши? Разве не сможет ваш сверхчеловек найти что-либо более
удовлетворяющее его самого?
   - Да, - сказал Сэйона, - но я вовсе не думаю о чем-то столь
неестественном. Мы достаточно знаем о генетике теперь, чтобы
понять, что не может сразу возникнуть совершенно новый взгляд на
человеческое бытие. Любое изменение происходит в форме изменения
индивидуумов.
   - Но что, если это изменение не распознаваемо? - спросил
Донал. - Предположим, что у меня имеется способность видеть
совершенно новый необычный цвет. Как я могу описать его, если вы
не в состоянии увидеть его?
   - О, все равно мы сумеем узнать, - ответил Сэйона.
   - Но все же не увидите его сами.
   - Нет, конечно, - сказал Сэйона, - но это не так уж важно,
если мы знаем, что это такое.
   - Вы уверены? - настаивал Донал. - И что же вы получите, если
узнаете, что такая способность существует?
   - Конечно, ничего хорошего, - согласился Сэйона, - но с другой
стороны, для него в этом нет ничего хорошего. Он несомненно не
смог бы даже открыть эту способность. И эта мутация исчезла бы
без продолжения.
   - Я не согласен с вами, - сказал Донал, - я и есть такой
сверхчеловек, обладающий сверхзнанием - интуицией. Это мой
единственный особый талант, но он превосходит все существующие
способности людей.
   Сэйона рассмеялся.
   - Согласно моему мнению, эта способность ничего хорошего вам
не принесла, вы были даже неспособны обнаружить ее. Я так давно
не применял сократовского метода в спорах, что не узнал его,
когда он был применен против меня.
   - Возможно, вы подсознательно сопротивляетесь признанию этой
моей способности.
   - Нет, нет, довольно, - сказал Сэйона. - Вы выиграли, Донал.
Но в любом случае, спасибо за разговор. - Он улыбнулся. - Ну, а
теперь не сможете ли вы мне сказать, в чем действительно секрет
ваших успехов?
   - Я - человек интуиции, - ответил Донал.
   - Конечно, - согласился Сэйона, - конечно, вы - человек
интуиции. Но только интуиция не может... - Он засмеялся. - Что ж,
благодарю вас, Донал... - Он помолчал, но Донал не обернулся. -
Спокойной ночи.
   - Спокойной ночи, - ответил Донал. Он слышал, как шаги Сэйоны
удалялись.
   - Спокойной ночи, - сказал Сэйона в зале.
   - Спокойной ночи, - ответила Анеа.
   Шаги Сэйоны пропали в тишине. Донал не двигался. Он чувствовал
рядом Анеа.
   - Только интуиция, - повторил он шепотом, - только...
   Он поднял глаза к неизвестным звездам, как человек утром на
прохладном от росы поле в начале долгой дневной работы, когда
свободный вечер еще так далеко. Он видел то, что ни один человек
- даже Анеа - не мог видеть. Медленно он опустил глаза. Медленно
повернулся, и по мере того, как он поворачивался, это выражение
исчезло с его лица. Как сказала Анеа, он прятал свой блеск от
людей, чтобы не ослепить их. Он бросил последний взгляд в
неизвестное, в будущую жизнь человека.

                             Гордон Р.ДИКСОН

                             ТАКТИКА  ОШИБОК

                     Лучше потревожить тигра в его  логове,  чем  мудреца,
                поглощенного своими книгами. Ибо для  тебя  царства  и  их
                армии - это нечто могущественное и долговечное, а для него
                они всего лишь временные игрушки, которые можно  отбросить
                легким движением пальца.
                                                "Уроки". Автор неизвестен.

                                    1

     Молодой подполковник был заметно пьян и явно стремился  нарваться  на
неприятности. В первый вечер полета от Денвера к Культису он, прихрамывая,
вошел в кают-компанию космического  корабля.  Это  был  высокий,  стройный
офицер в зеленой форме с яркими нашивками,  довольно  молодой  для  своего
звания в Экспедиционных Силах Западного Альянса Земли. Его  открытое  лицо
выражало откровенное желание как следует повеселиться.
     Пару секунд он стоял, оглядываясь по сторонам, пока стюард безуспешно
пытался направить его к ближайшей кабинке, предназначенной  для  тех,  кто
обедает  в  одиночестве.  Затем,  не  обращая  внимания  на  стюарда,   он
направился прямиком к столику Доу де Кастриса.
     Белолицый, маленький, похожий на осу, человек  по  имени  Петер  Тэн,
всегда находившийся при де Кастрисе, при приближении  офицера  соскользнул
со своего стула и бросился к стюарду, который все еще стоял с открытым  от
испуга ртом и смотрел вслед  подполковнику.  Глядя  в  спину  подвыпившего
офицера,  они  пошептались  какое-то  мгновение;  затем  быстро  вышли  из
кают-компании.
     Подполковник приблизился к  столу,  придвинул  к  нему  от  соседнего
столика пустой стул и, не ожидая приглашения, уселся напротив  рыжеволосой
красивой молоденькой девушки, сидевшей слева от де Кастриса.
     - Привилегия первой  ночи  полета,  так  мне  сказали,  -  приветливо
проговорил он, обращаясь ко всем, кто был за столом.
     -  Можно  садиться  там,  где  тебе  нравиться,   и   знакомиться   с
попутчиками. Здравствуйте!
     Никто не проронил ни слова. На красивом лице де Кастриса, обрамленном
черными волосами, тронутыми на висках сединой, изобразилось легкое подобие
улыбки. Вот уже пять лет он служил секретарем Коалиции по  Внешним  Мирам.
Де Кастрис славился своим успехом у женщин; сейчас  он  не  сводил  темных
глаз с рыжеволосой красавицы, которую вместе с ее отцом, наемным военным и
посланником Экзотики - четвертым в их  компании  -  пригласил  к  себе  за
столик. В его  улыбке  читалась  явная  угроза,  отчего  девушка  невольно
нахмурилась и положила ладонь на руку своего отца, наклонившегося вперед и
собравшегося обратиться к подошедшему:
     - Подполковник...
     На кармане мундира наемного военного красовалась  нашивка  с  планеты
Дорсай, свидетельствующая, что он служил по контракту в армии Бахаллы. Его
покрытое  темным  загаром  лицо  с  нафабренными  торчащими  усами   могло
показаться смешным, если бы, абсолютно лишенное какого-либо выражения, оно
не было таким же непроницаемым, как броня суперсовременного крейсера.
     Он осекся, почувствовав прикосновение дочери, и повернулся к ней,  но
ее внимание было обращено к подошедшему.
     - Подполковник, - произнесла она в  свою  очередь.  В  интонациях  ее
звонкого голоса, так не похожих на бесстрастный сухой тон  отца,  сквозили
одновременно раздражение и озабоченность, - вам, очевидно, лучше  было  бы
прилечь.
     - Нет, - возразил подполковник, глядя на нее.
     Она  замерла,  внезапно  ощутив  себя  пойманной,  как  птичка  рукой
великана, странным и властным  взглядом  его  серых  глаз,  совершенно  не
гармонировавших с внешностью  простоватого  парня,  каковым  он  показался
поначалу.  Эти  глаза  мгновенно  сделали  ее  беспомощной.  Она  внезапно
почувствовала себя так, словно стояла обнаженная под  ослепляющими  лучами
его оценивающего взгляда.
     - Я не... - донеслось до нее его слова.
     Она откинулась назад, передернув открытыми, загорелыми  плечами  и  с
трудом отвела в сторону взгляд. Краем глаза она все-таки заметила, как  он
осмотрел сидящих за  столом:  сначала  одетого  в  синюю  форму  обитателя
Экзотики, который сидел в дальнем конце, затем  ее  отца,  еще  раз  -  ее
самое, и наконец взгляд его остановился  на  темноволосом  улыбавшемся  де
Кастрисе.
     - Я вас, конечно  же,  знаю,  господин  секретарь,  -  продолжал  он,
обращаясь к де Кастрису. - Откровенно говоря, я выбрал именно этот рейс  к
Культису  только   потому,   что   таким   образом   получил   возможность
познакомиться с вами. Меня зовут Клетус Грим -  до  последнего  времени  я
работал деканом факультета тактики  Военной  академии  Западного  Альянса,
теперь попросил о переводе на Культис - в Бахаллу.
     Он перевел взгляд на жителя Экзотики.
     - Начальник интендантской  службы  сказал  мне,  что  вы,  Мондар,  -
посланник Культиса в Анклаве Сен-Луис, - проговорил он. - В  таком  случае
Бахалла - ваш родной город.
     - Столица Колонии Бахалла, -  подтвердил  Мондар.  -  Это  не  просто
город, подполковник. Знаете, Клетус, нам всем, конечно,  очень  приятно  с
вами познакомиться. Но как вы думаете, разумно  ли  офицеру,  служащему  в
Вооруженных силах Альянса, проводить время в обществе людей из Коалиции?
     - Почему бы и нет  -  на  борту  корабля?  -  удивился  Клетус  Грим,
беззаботно улыбаясь ему. - Вы  же  общаетесь  с  секретарем,  а  ведь  это
Коалиция снабжает Ньюленд оружием и материалами. Кроме  того,  как  я  уже
сказал, это моя первая ночь в космосе.
     Мондар покачал головой.
     - Бахалла и Коалиция не воюют между собой.  Тот  факт,  что  Коалиция
предоставила некоторую помощь Колонии Ньюленда,  принципиального  значения
не имеет.
     - Альянс и Коалиция не воюют между собой, - парировал Клетус, - и тот
факт, что они поддерживают разные стороны в локальной войне между  вами  и
Ньюлендом, принципиального значения не имеет.
     - Едва ли это  не  относится  к  делу...  -  начал  было  Мондар,  но
договорить ему не довелось.
     Шум голосов, наполнявший кают-компанию,  неожиданно  стих.  Пока  они
спорили, вернулись стюард и Петер Тэн, а  впереди  них  шел  внушительного
вида мужчина, одетый в форму  с  нашивками  первого  офицера  космического
корабля. Он подошел к столу и  опустил  огромную  тяжелую  руку  на  плечо
Клетуса.
     - Подполковник, - громко обратился к нему офицер, -  это  швейцарский
корабль, он нейтральный. Мы перевозим как  людей  Коалиции,  так  людей  и
Альянса, но нам на борту не  нужны  политические  инциденты.  Этот  столик
принадлежит секретарю Коалиции по Внешним  Мирам  Доу  де  Кастрису.  Ваше
место вон там, в противоположном конце комнаты...
     Но Клетус не обратил никакого внимания на его слова.  Он  смотрел  на
девушку, только на нее, и, подняв брови, улыбался, словно предоставлял  ей
право решать его судьбу. Он даже не подумал встать из-за стола.
     Она, в свою очередь, посмотрела на него широко открытыми глазами.  Ее
взгляд на мгновение задержался на нем,  затем  скользнул  в  сторону.  Она
повернулась к де Кастрису.
     - Доу... - произнесла она, перебив  офицера  корабля,  который  начал
повторять то, что уже сказал.
     Тонкие губы де Кастриса растянулись в едва заметной улыбке.  Он  тоже
поднял брови, но выражение его лица весьма отличалось от  благожелательной
улыбки  Клетуса.  Девушка  довольно  долго  смотрела  на  него  умоляющими
глазами, прежде чем он повернулся к члену команды.
     - Все в порядке, - заверил он офицера приятным  баритоном,  мгновенно
прервав его речь. - Подполковник просто пользуется привилегией первой ночи
полета, позволяющей сидеть там, где захочется.
     Лицо офицера покраснело.  Его  рука  медленно  соскользнула  с  плеча
Клетуса. Вдруг из крупного  и  внушительного  человека  он  превратился  в
неуклюжего медведя.
     - Да, господин секретарь, - ответил он глухо.  -  Понятно.  Извините,
что я вас побеспокоил...
     Он бросил раздраженный взгляд в сторону Петера Тэна, на  которого  он
оказал такое же действие, какое может оказать тень  от  дождевой  тучи  на
раскаленную чугунную болванку; затем, избегая взглядов других  пассажиров,
развернулся и вышел из кают-компании. Стюард  испарился  еще  раньше,  при
первых же словах де Кастриса. Петер Тэн уселся на свой пустой стул, одарив
Клетуса злобным взглядом.
     - Что касается Анклава Экзотики  Сен-Луис,  -  обращаясь  к  Мондару,
невозмутимо продолжал Клетус, словно то, что произошло, его совершенно  не
касалось, - они были очень любезны и позволили  мне  взять  из  библиотеки
материалы для исследования.
     - Да? - на лице Мондара появилось выражение вежливого интереса. -  Вы
писатель, подполковник?
     - Ученый, - ответил Клетус. Теперь его серые глаза пленили Мондара. -
В настоящее время я работаю над  четвертым  томом  двадцатитомной  работы,
которую начал три года назад, - по тактике и стратегии. Впрочем,  вам  это
не интересно. Можно мне познакомиться с остальными?
     Мондар кивнул.
     - Я, как вы сами правильно ответили, Мондар. Полковник  Ичан  Хан,  -
продолжал он, поворачиваясь  к  дорсайцу,  сидевшему  справа  от  него,  -
позвольте вам представить подполковника Клетуса Грим  из  Вооруженных  сил
Альянса.
     - Считаю за честь познакомиться с вами, подполковник, - произнес Ичан
Хан с резким, старомодным, британским акцентом.
     - Большая честь познакомиться с вами, сэр, - ответил Клетус.
     - Дочь полковника Хана, Мелисса Хан, - представил Мондар.
     - Приветствую вас, - Клетус снова улыбнулся ей.
     - Очень приятно, - холодно ответила Мелисса.
     - Нашего хозяина, секретаря Доу де Кастриса, вы уже узнали, -  сказал
Мондар. - Господин секретарь, это подполковник Клетус Грим.
     - К сожалению, не могу вас пригласить вас к обеду,  -  проговорил  де
Кастрис. - Мы уже пообедали.
     Он сделал знак стюарду.
     - Можем разве что предложить вам немного вина.
     - И наконец, джентльмен, сидящий справа от  секретаря,  мистер  Петер
Тэн,  -  продолжал  Мондар.  -  У   мистера   Тэна   потрясающая   память,
подполковник.  Вы  увидите,  он   обладает   поистине   энциклопедическими
знаниями.
     - Рад с вами познакомиться мистер Тэн, - поклонился Клетус. -  Может,
вы  позволите  для  моего  следующего  исследования  вместо   библиотечных
материалов воспользоваться вашими знаниями?
     - Не стоит беспокоиться! - неожиданно выпалил Петер Тэн. У  него  был
скрипучий, высокий, но удивительно властный голос.  -  Я  просмотрел  ваши
первые три тома - это дикие теории,  подкрепленные  лишь  забытой  военной
историей. Вас, наверное, собирались вышвырнуть из академии, но  вы  успели
попросить о переводе. В любом случае, вы уже не декан.  Кто  теперь  будет
вас читать? Не думаю, что вам удастся завершить ваши труды.
     - Я же говорил вам,  -  Мондар  воспользовался  паузой,  возникшей  в
разговоре  после  небольшой  словесной  перепалки;   Клетус   смотрел   на
маленького человечка со слабой улыбкой, похожей на улыбку де  Кастриса,  -
что мистер Тэн обладает энциклопедическими знаниями.
     - Мне приятно, что вы имеете в виду, - усмехнулся Клетус. - Но знания
и выводы не одно и то же. Заверяю  вас,  что  я  закончу  все  шестнадцать
оставшихся томов, несмотря на сомнения мистера Тэна. По  сути  именно  для
этого я и направляюсь на Культис.
     - Все правильно, превратите там поражение в победу. Вы играйте  войну
у Бахаллы за шесть недель и станьте героем Альянса.
     - Не такая уж плохая идея, - сказал  Клетус,  наблюдая  за  стюардом,
который  бесшумно  поставил  перед  ним  чистый  бокал  и   наполнил   его
канареечно-желтой  жидкостью  из  бутылки  на  столе.  -  Только  в   этой
длительной гонке победит не Альянс и не Коалиция.
     - Это серьезное заявление, подполковник,  -  вступил  в  разговор  де
Кастрис. - Немного отдает предательством, вам не кажется? В той части, где
говориться об Альянсе офицером сил Альянса.
     - Вы так считаете? - улыбнулся Клетус.  -  Кто-то  из  присутствующих
подумывает о том, чтобы донести на меня?
     - Возможно, - в низком голосе де  Кастриса  вдруг  появились  ледяные
нотки. - А пока интересно познакомиться с вашими прогнозами. Что дает  вам
основания считать, что  ни  Альянс,  ни  Коалиция  не  будут  иметь  самый
влиятельный голос среди колоний на Культисе?
     - Законы исторического развития, - ответил Клетус.
     - Законы! - сердито повторила  Мелисса  Хан.  Она  тонко  чувствовала
нараставшее напряжение в разговоре. - Почему все  думают,  что  существует
какой-то набор принципов, теорий или законов,  который  должен  определять
нашу жизнь?! Сегодня приходится  быть  практичным,  иначе  можно  запросто
лишиться жизни.
     - Мелисса, - де Кастрис улыбнулся девушке, - ценит практичных  людей.
Боюсь, что я вынужден с ней согласиться. Важен только  практический  опыт.
Он срабатывает.
     - В отличие от теорий, подполковник, - насмешливо вставил Петер  Тэн,
- в отличие от книжных теорий. Подождите, пока вы окажетесь среди  полевых
офицеров действующей армии в  джунглях  Ньюленда  -  Бахаллы,  в  реальном
сражении, тогда вы поймете, что на самом деле  представляет  собой  война.
Вот услышите впервые шипение энергетического орудия, тогда узнаете...
     - У него  медаль  за  доблесть,  мистер  Тэн.  -  Внезапно  прозвучал
лишенный эмоций голос Ичан Хана, как топором, обрубивший тираду коротышки.
     В полной тишине Ичан Хан вытянул  свой  коричневый  палец  в  сторону
красно-белой с золотом планки, крайней справа в ряду ленточек,  украшавших
мундир Клетуса.

                                    2

     На мгновение за столом воцарилась тишина.
     - Подполковник, - обратился к Клетусу Ичан, - что с вашей ногой?
     - В области колена теперь стоит протез, - криво усмехнулся Клетус.  -
Никаких неудобств, но при ходьбе заметно.
     Он посмотрел на Петера Тэна.
     - Но мистер Тэн в общем-то прав, указывая на скудность моего военного
опыта. Я всего три месяца участвовал в активных военных  действиях,  после
чего меня комиссовали. Это было на  Земле  во  время  последней  локальной
войны между Альянсом и Коалицией, семь лет назад.
     - Но эти три месяца  закончились  для  вас  медалью  за  доблесть,  -
заметила Мелисса. Сейчас  от  того  сердитого  выражения,  с  которым  она
смотрела на него прежде, не осталось и следа. Девушка резко повернулась  к
Петеру Тэну. - Кажется, это одна из немногих вещей, о которых  вам  ничего
не известно, не так ли?
     Петер Тэн бросил на нее презрительный взгляд.
     - Правда, Петер? - улыбнулся де Кастрис.
     - Был некий лейтенант Грим, которого семь лет назад наградил  Альянс,
- сообщил Петер Тэн. - Его подразделение высадилось  в  Тихом  океане,  на
острове, занятом  нашими  гарнизонами.  Подразделение  было  обнаружено  и
разбито, но лейтенанту Гриму удалось собрать отряд  партизан,  который  до
прибытия подкрепления  месяц  удерживал  наших  людей  на  их  укрепленных
позициях. Он тогда наткнулся на передвижную мину. И  руководство  засунуло
его в свою академию, потому что после этого он физически больше не годился
для участия в боевых действиях.
     За столом снова воцарилась тишина.
     - Итак, - проговорил де Кастрис со странной задумчивостью,  крутя  на
скатерти перед собой полупустой бокал, - оказывается, ученый был  когда-то
героем.
     -  Нет,  о  Господи,  нет,  -  возразил  Клетус.  -   Лейтенант   был
безрассудным солдатом, вот и все. Если бы я тогда  понимал  все  так,  как
понимаю сейчас, то никогда не налетел бы на эту мину.
     - Но вы снова стремитесь туда, где идут бои! - воскликнула Мелисса.
     - Это правда, - ответил Клетус, - но как я уже сказал, теперь я  стал
умнее. Я больше не хочу медалей.
     - А чего вы хотите, Клетус? - подал голос Мондар  с  противоположного
конца стола. Уже  несколько  минут  он  наблюдал  за  молодым  офицером  с
несвойственным экзотийцу напряжением.
     - Он хочет написать еще шестнадцать томов, - фыркнул Петер Тэн.
     - Фактически мистер Тэн прав, - спокойно ответил Клетус Мондару. -  Я
действительно хочу закончить свою работу о тактических приемах.  Только  я
обнаружил, что сначала мне придется создать условия, в которых  они  будут
применимы.
     - Вы играть войну с Ньюлендом за шестьдесят дней! - проскрипел  Петер
Тэн. - Я же говорил.
     -  Думаю,  что  быстрее,  -  Клетус  спокойно  наблюдал,  как  у  его
собеседников изменилось выражение лиц.
     -  Должно  быть,  вы  верите  в  свой   талант   военного   эксперта,
подполковник, - отметил де Кастрис.  В  его  взгляде,  как  и  во  взгляде
Мондара, появился интерес.
     - Но я не эксперт, - возразил Клетус. - Я ученый.  Это  разные  вещи.
Эксперт - это человек, который знает очень много о своем предмете.  Ученый
- это тот, кто знает о нем все, что можно узнать.
     - И все же это только теории, - заявила Мелисса, загадочно  глядя  на
него.
     - Да, - он повернулся к ней, - но хороший теоретик имеет преимущество
над практиком.
     Она покачала головой, но ничего не сказала. Потом откинулась назад на
спинку стула, не спуская с него глаз и прикусив нижнюю губу.
     - Боюсь, что мне снова придется согласиться с Мелиссой, - произнес де
Кастрис. Его взгляд на мгновение затуманился,  словно  он  смотрел  не  на
своих собеседников, а внутрь себя. - Я видел слишком много людей, которые,
не  имея  ничего,  кроме  теории,  столкнувшись  с  реальным  миром,  были
растоптаны.
     - Люди реальны, - сказал Клетус. - Оружие тоже... Но исход  сражений?
Политические последствия? Они не более  реальны,  чем  теории.  А  опытный
теоретик, привыкший иметь дело с нереальными вещами,  -  манипулирует  ими
лучше, чем практик. Вы знакомы с приемами фехтования?
     Де Кастрис покачал головой.
     - Я немного знаком, - сказал Ичан.
     - Тогда вам нетрудно будет понять тактику, которую  я  разработал.  Я
называю ее тактикой ошибок. Этому посвящен том,  который  я  сейчас  пишу.
Тактика фехтования заключается в следующем: вести серию  атак,  каждая  из
которых приводит  к  ответным  уколам,  так,  что  возникает  некая  схема
соединений и разъединений вашего клинка с клинком противника. Вы,  однако,
не стремитесь в результате какой-либо из этих  начальных  атак  попасть  в
цель.  А  постепенно  с  каждым  разъединением  отводите   клинок   вашего
противника чуть-чуть в сторону, так, чтобы  он  не  заметил,  что  вы  это
делаете.  Затем,  следом  за  последним  соединением,  когда  его   клинок
оказывается  совершенно  отведенным,  вы  наносите   удар   по   абсолютно
незащищенному человеку.
     - Для этого нужен чертовски искусный фехтовальщик, - заметил Ичан.
     - Конечно, - согласился Клетус.
     - Да, - задумчиво произнес де  Кастрис,  ожидая,  пока  Клетус  снова
повернется  к  нему.  -  Кроме  того,  этот  тактический  прием,  кажется,
ограничен фехтовальной дорожкой, где все делается  согласно  установленным
правилам.
     - О, его можно применить фактически  в  любой  ситуации,  -  возразил
Клетус.
     Все еще наполненные кофейные чашки стояли на столе. Он протянул руку,
пододвинул к себе три из них и, перевернув  вверх  дном,  выстроил  в  ряд
между собой и де Кастрисом. Затем  потянулся  к  сахарнице,  взял  кусочек
сахара и положил его на скатерть рядом с центральной чашкой.
     Потом накрыл кусочек сахара чашкой и передвинул чашки, быстро изменив
их позиции.
     - Вы слышали о старой  игре  с  наперстками?  -  обратился  он  к  де
Кастрису. - Как вы думаете, под какой чашкой кусочек сахара?
     Де Кастрис посмотрел на чашки, но ни к одной не протянул руки.
     - Ни под какой, - предположил он.
     - Просто с целью иллюстрации не поднимите ли одну из них? -  попросил
Клетус.
     - Почему бы нет, - улыбнулся де Кастрис.
     Он протянул руку и поднял среднюю чашку. На секунду улыбка исчезла  с
его лица, затем снова появилась. На белой скатерти четко  выделялся  кубик
сахара.
     - По крайней мере, - отметил де Кастрис, - вы играете честно.
     Клетус взял чашку, отставленную секретарем, и снова накрыл сахар.  Он
опять быстро передвинул чашки, поменяв их местами.
     - Попробуете еще раз? - спросил он де Кастриса.
     - Если вам этого хочется.
     На этот раз де Кастрис выбрал крайнюю справа  чашку,  которая  стояла
прямо перед ним. Под ней снова оказался кусочек сахара.
     - Еще раз? - предложил Клетус.
     Он в очередной раз накрыл белый кубик  и  смешал  чашки.  Де  Кастрис
поднял чашку в центре и опустил  ее  на  стол  с  некоторым  раздражением,
увидев под ней белый кубик.
     - Что это? - спросил он. Улыбка полностью исчезла с его лица. - Какой
во всем этом смысл?
     - Похоже, пока я контролирую игру, вы не можете  проиграть,  господин
секретарь, - заявил Клетус.
     Секунду де Кастрис пристально вглядывался в него, затем накрыл  сахар
и, откинувшись назад, перевел взгляд на Петера Тэна.
     - А теперь ты передвинь чашки, Петер.
     С натянутой улыбкой Петер Тэн встал и переместил чашки, но сделал это
так медленно, что каждый  сидевший  за  столом  мог  легко  проследить  за
чашкой, которую поднимал в последний раз де Кастрис. Она  снова  оказалась
посередине. Де Кастрис  взглянул  на  Клетуса  и  потянул  руку  к  чашке,
стоявшей справа от той, которая, без сомнения, накрывала сахар.  Его  рука
дрогнула, повисла на мгновение в воздухе, затем опустилась на стол. На его
лице снова появилась улыбка.
     - Ну разумеется, - он устремил на Клетуса проницаемый  взгляд.  -  Не
знаю, как вы это делаете, но думаю, что, если я подниму эту  чашку,  кубик
будет под ней.
     Его рука потянулась к чашке на противоположном конце ряда.
     - А если я выберу эту, то он, наверняка, окажется именно здесь.
     Клетус ничего не сказал. Он только улыбнулся в ответ.
     Де Кастрис кивнул. К нему вернулась обычная самоуверенность.
     - Очевидно, - продолжал он, - я могу быть  уверен,  что  единственной
чашкой,  под  которой  нет  кубика,  является   та,   которая,   как   все
предполагают, накрывает его, то есть та, что посередине. Я прав?
     Клетус по-прежнему только улыбался.
     - Я прав, - повторил де Кастрис.
     Секунду он держал руку над центральной чашкой,  наблюдая  за  глазами
Клетуса, затем убрал ее.
     - Именно этого вы и добивались, используя для  демонстрации  чашки  и
кусочки сахара, не так ли, подполковник? Вашей целью было  заставить  меня
верно оценить ситуацию, но в то же время потерять уверенность  в  себе.  В
результате я испытал непреодолимое желание перевернуть  чашку  только  для
того, чтобы доказать себе, что она действительно  пуста.  Вашей  подлинной
целью было нанести удар по моей вере в мое собственное суждение. В этом  и
заключается эта ваша тактика ошибок, не правда ли?
     Он протянул руку и щелкнул по центральной чашке ногтем так,  что  она
зазвенела, как маленький глухой колокольчик.
     - Но я не стану ее переворачивать, - завершил он, глядя на Клетуса. -
Видите, я во всем разобрался, я даже сделал шаг вперед и сообразил, почему
вы пытались заставить меня сделать это, - вы просто хотели  произвести  на
меня впечатление. Да, в какой-то мере это вам удалось. А в  доказательство
того, что мера эта не так уж  велика,  давайте  не  будем  трогать  чашку,
оставим ее, как она есть? Ну, что скажете?
     - Скажу, что ваши рассуждения ошибочны, господин секретарь.
     Клетус протянул руку, взял две крайние чашки,  перевернул,  прикрывая
на какое-то мгновение, прежде чем показать их пустоту окружающим.
     - Что тут можно добавить?
     - Благодарю вас, подполковник, - сдержанно сказал де Кастрис.
     Он откинулся на спинку стула, глаза его превратились в узкие щелочки.
Затем он протянул правую руку, обхватил указательным  и  большим  пальцами
ножку бокала и стал вращать его равномерным, ритмичными движениями, словно
аккуратно ввинчивая в белую скатерть.
     - Да, вы вначале упомянули о том, что выбрали  именно  этот  рейс  на
Культис, так как надеялись встретить на корабле меня. Только не  говорите,
что вы пошли на все эти хлопоты исключительно ради  того,  чтобы  показать
мне свою тактику игры в наперсток.
     - Частично, - ответил Клетус.
     Атмосфера за столом неожиданно вновь стала напряженной,  хотя  голоса
Клетуса и де Кастриса звучали по-прежнему приятно и непринужденно.
     - Я хотел познакомиться  с  вами,  господин  секретарь,  -  продолжал
Клетус, - потому что вы мне необходимы для успешного окончания моей работы
о тактике.
     - О? - удивился де Кастрис. - А какую именно помощь вы от меня ждете?
     - Надеюсь, мы оба  сможем  оказаться  полезны  друг  другу,  господин
секретарь, -  Клетус  отодвинул  стул  и  встал.  -  А  теперь,  когда  мы
познакомились и вы узнали о моих целях, мне, пожалуй,  следует  извиниться
за то, что я помешал вам спокойно закончить обед. Позвольте откланяться...
     - Минутку, подполковник... - промурлыкал де Кастрис.
     Их прервал звук разбивающегося стекла.  Осколки  упавшего  на  блюдце
бокала Мелиссы разлетелись по столу. Она  неуверенно  поднялась  на  ноги,
одной рукой опираясь на стол, другой держась за лоб.

                                    3

     - Нет, нет, все в порядке, - попыталась она успокоить присутствующих.
- У меня вдруг слегка закружилась голова, вот и все.  Пойду  лягу...  Нет,
отец, оставайтесь здесь! Подполковник Грим, вы проводите меня до каюты, не
так ли? Вы ведь все равно уходите.
     - Конечно, - согласился Клетус.
     Он быстро обошел вокруг стола  и  предложил  ей  руку.  Мелисса  была
высокого роста. Она оперлась об его руку, перенеся  на  нее  не  столь  уж
незначительный вес молодого здорового тела. Она  небрежно  помахала  рукой
отцу и де Кастрису, оставшихся на своих местах.
     - Со мной действительно все в порядке! - Ее голос звучал пронзительно
и  резко.  -  Мне  просто  необходимо  немного  полежать.  Пожалуйста,  не
устраивайте из-за этого суеты, ладно? Подполковник...
     - Я здесь, - откликнулся Клетус.
     Они медленно  отошли  от  стола,  пересекли  кают-компанию,  вышли  в
коридор и повернули налево. Мелисса по-прежнему тяжело опиралась  на  руку
подполковника. И только когда они свернули за угол и вход в  кают-компанию
скрылся из вида, Мелисса резко  остановилась,  выпрямилась  и  высвободила
руку, чтобы развернуться и встать лицом к Клетусу.
     - Со мной все в порядке, - сообщила  она.  -  Мне  просто  нужен  был
повод, чтобы увести вас оттуда. Вы ведь вовсе не пьяны!
     - Нет, - подтвердил Клетус, улыбаясь. - Я, очевидно, не очень хороший
актер.
     - Даже если бы вы и обладали актерским  талантом,  вы  бы  не  смогли
провести меня! Я умею чувствовать.
     Она  слегка  приподняла  руку,  расставила  пальцы,   словно   хотела
прикоснуться к его груди, но рука ее упала вниз, когда  она  заметила  его
любопытный взгляд.
     - Таких людей, как вы, я вижу  насквозь.  Но  это  неважно.  Было  бы
плохо, если бы вы действительно оказались не в форме.  Попытаться  затеять
игру с таким человеком, как Доу де Кастрис!
     - Это не совсем игра, - сказал Клетус серьезно.
     - Перестаньте! Мне  хорошо  известно,  что  профессиональные  военные
часто выглядят по-идиотски, когда  они  пытаются  общаться  с  людьми,  не
принадлежащими к их собственному миру. Но  медаль  за  доблесть  для  меня
кое-что значит, хотя большинство гражданских и понятия не имеют,  что  это
такое!
     Ее глаза поймали его взгляд, и она едва удержалась, чтобы не  отвести
их в сторону.
     - Вот почему я помогла вам уйти  от  него  сейчас.  Это  единственная
причина!.. Но я не собираюсь спасать вас снова!
     - Понятно, - ответил Клетус.
     - Так что теперь возвращайтесь в свою каюту и оставайтесь  там!  И  с
этого момента держитесь подальше от Доу де Кастриса. От  отца  и  от  меня
тоже... Вы слышите, что я говорю?
     - Конечно, - наклонил голову Клетус. - Но, по крайней мере, позвольте
мне проводить вас до вашей каюты.
     - Благодарю, не надо. Я сама смогу туда добраться.
     - А что если кто-нибудь вас увидит?  Секретарю  расскажут,  что  ваше
головокружение  как  рукой  сняло,  как  только   вы   переступили   порог
кают-компании.
     Она взглянула на него, повернулась и пошла вниз по коридору. Клетус в
два шага догнал ее и пошел рядом.
     - Что касается профессиональных солдат, - заметил он мягко, -  от  не
все они одинаковы.
     Она остановилась, резко повернула голову  и  взглянула  ему  в  лицо,
заставив тем самым остановиться и его.
     - Мне кажется, - проговорила она мрачно, - вы думаете, что  мой  отец
никогда не был никем другим, кроме наемного солдата.
     - Конечно,  нет,  -  ответил  Клетус,  -  он  был  генерал-майором  в
Королевской армии Афганистана лет десять тому назад или около того. Не так
ли?
     Она уставилась на него широко открытыми глазами.
     - Откуда вы знаете? - В ее голосе звучало изумление.
     - Военная история, даже недавняя военная история,  входит  в  область
моих интересов,  -  пояснил  он.  -  Университетская  Революция  в  Кабуле
двенадцать лет  назад,  окончившаяся  свержением  правительства,  -  часть
истории. В афганской армии не могло быть другого Ичан Хана.  Должно  быть,
он эмигрировал с Земли через пару лет после перевода.
     - Он не должен был этого  делать!  -  выпалила  она.  -  Его  просили
остаться в армии, хотя Афганистан и отказался  от  своей  независимости  и
стал вектором Коалиции. Но было кое-что еще... - она замолчала.
     - Что-то еще? - переспросил он.
     - Вам не понять!
     Она отвернулась  и  снова  направилась  вдоль  коридора.  Но,  сделав
несколько шагов, она заговорила, словно не могла удержаться...
     - Моя мать умерла. И... когда они стали  выносить  смертный  приговор
каждому, кто пел старый афганский гимн, он ушел в отставку. Вот тогда он и
эмигрировал на Дорсай.
     - Понимаю, это новый мир. И потом там полно солдат, - сказал  Клетус.
- Наверно, вам было не слишком...
     - Они приняли его на службу в должности капитана - капитана в наемном
батальоне, - ее глаза вспыхнули. - И с тех пор, за десять лет, ему удалось
выслужиться только до полковника. Им он и останется,  потому  что  наемные
солдаты Дорсая могут получить под командование самое большее  полк.  Того,
что ему платят, нам хватает лишь на самое необходимое. У нас  не  остается
достаточно денег для того, чтобы посетить Землю,  не  говоря  уже  о  том,
чтобы снова там поселиться.  Разве  что  Экзотика  или  кто-нибудь  другой
оплачивает дорогу на Землю, если мы  направляемся  туда  по  какому-нибудь
официальному делу.
     - Понятно, -  сочувственно  произнес  Клетус.  -  Но  вы  ошибаетесь,
пытаясь поправить дела при помощи де Кастриса. Он не имеет  того  влияния,
на какое вы надеетесь.
     - Поправить дела... - Она повернула голову  и  твердо  посмотрела  на
него. Лицо ее вдруг ужасно побледнело.
     - Ну да, - кивнул Клетус. - Теперь я понял, почему  вы  оказались  за
его столом. Вы были еще несовершеннолетней, когда ваш отец эмигрировал  на
Дорсай. Следовательно, вы должны иметь  двойное  гражданство:  Коалиции  и
Дорсая. Вы имеете право вернуться и жить на Земле  в  любое  время,  когда
захотите воспользоваться вашим гражданством Коалиции. Но  ваш  отец  может
быть репатриирован только по  особому  политическому  разрешению,  которое
очень трудно получить. Либо вы, либо он,  должно  быть,  думаете,  что  де
Кастрис может вам в этом помочь...
     - Отец не имеет к этому никакого отношения! -  В  ее  голосе  звучала
злость. - За кого вы его принимаете?
     Он посмотрел на нее.
     - Да, конечно, - сказал он. - Это была ваша идея. Он принадлежит не к
тому типу людей. Я вырос на Земле в семье военного, и  ваш  отец  напомнил
мне некоторых генералов, моих родственников.  Фактически,  если  бы  я  не
собирался быть художником...
     - Художником? - Она заморгала от тебя неожиданной информации.
     - Да, - кивнул Клетус с несколько натянутой  улыбкой.  -  Я  как  раз
начал зарабатывать себе на жизнь этим занятием, когда подоспел призыв, под
который я попадал. В конце концов я решил идти в Военную академию Альянса,
как того всегда хотела моя семья. Затем меня ранили, и я вдруг  обнаружил,
что мне нравится теория военного искусства. Так что  живопись  осталась  в
прошлом.
     Он говорил, а она автоматически остановилась перед одной  из  дверей,
идущих вдоль длинного узкого коридора. Но Мелисса не пыталась ее  открыть.
Вместо этого она стояла, во все глаза глядя на него.
     - Почему же вы бросили преподавание в академии? - спросила она.
     - Кто-то же должен делать жизнь безопасной для таких ученых, как я, -
весело заявил он.
     -  Делая   де   Кастриса   своим   личным   врагом?   -   скептически
поинтересовалась она. - Вас ничему не научило то, что он сразу понял  вашу
игру с чашками и кубиками сахара?
     - Но он не понял, - запротестовал Клетус. - Хотя я  должен  признать,
что он очень искусно скрыл этот факт.
     - Он скрыл?
     - Конечно, - подтвердил Клетус. -  Он  поднял  первую  чашку,  будучи
чересчур уверенным в себе, не сомневаясь, что сможет  взять  под  контроль
мою игру. Когда он увидел первый кубик, то подумал, что это я ошибся, а не
он. Когда же это произошло во второй раз, его мнение несколько изменилось,
но он был еще настолько уверен в себе, что попробовал в третий раз. И вот,
когда он перевернул третью чашку, он наконец осознал  тот  факт,  что  его
игра полностью под контролируется мною. Поэтому ему пришлось искать  повод
для того, чтобы прекратить игру и отказаться делать выбор в четвертый раз.
     - Все  было  не  так,  -  она  недоверчиво  покачала  головой.  -  Вы
перекручиваете то, что произошло, чтобы все выглядело так, как вы хотите.
     - Нет, - возразил Клетус. - Это де Кастрис все намеренно  перекрутил,
весьма правдоподобно объяснив, почему  он  не  станет  поднимать  чашку  в
четвертый раз. Только все дело в том, что это ложное объяснение. Он  знал,
что какую бы чашку он ни поднял, под ней окажется кусочек сахара.
     - Откуда?
     - Конечно же, под всеми тремя чашками были кубики сахара,  -  ответил
Клетус. - Доставая один кусочек из сахарницы, я  незаметно  прихватил  еще
два. То, что игра свелась к тому, чтобы не попасть на кубик, вместо  того,
чтобы его найти, поначалу сбило де Кастриса с толку. Но когда  дело  дошло
до четвертой попытки, он, вероятно, об этом  догадался.  Однако  было  уже
поздно об этом заявлять: он выглядел бы глупо, так как к тому времени  уже
трижды сыграл. А люди, подобные  де  Кастрису,  не  могут  себе  позволить
выглядеть глупо.
     - Но зачем вы это делали? - вскричала Мелисса.  -  Почему  вы  хотите
таким образом нажить себе врага?
     - Мне необходимо заинтересовать его, -  объяснил  Клетус,  -  он  мне
нужен. Но я не смогу защищаться, если не разозлю его до такой степени, что
он нанесет удар. И только успешно продолжая отражать  каждую  его  попытку
нападения, я наконец смогу овладеть его вниманием. Теперь вы понимаете,  -
добавил он, - почему вы должны беспокоиться о своих собственных отношениях
с де Кастрисом, а не волноваться обо мне? Я умею  контролировать  события.
Вы же...
     - Вы... - Неожиданно она резко повернулась и рывком распахнула дверь.
- Вы полный... Идите и продолжайте ваши игры с Доу. Пусть из  вас  сделают
отбивную. Надеюсь, что так и будет. Только держитесь подальше от меня... и
от моего отца. Вы слышите?
     Он посмотрел на нее, и словно легкая тень чего-то, похожего на  боль,
скользнула по его лицу.
     - Конечно, - ответил он, делая шаг назад.  -  Если  вы  именно  этого
хотите.
     Она вошла в свою каюту, захлопнув за собой дверь. Секунду  он  стоял,
разглядывая ее гладкую поверхность. На какое-то мгновение,  когда  Мелисса
была рядом, стена, отделяющая его от остальных, и которую он  сам  воздвиг
вокруг себя много лет назад, обнаружив, что другие его не понимают, готова
была рухнуть. Но теперь она снова обрела крепость и непроницаемость.
     Клетус   сделал   короткий   глубокий   вдох,   похожий   на   вздох.
Развернувшись, он пошел по коридору в направлении своей каюты.

                                    4

     Последующие четыре дня Клетус тщательно избегал встреч с  Мелиссой  и
ее отцом. Его же, в свою очередь,  полностью  игнорировали  де  Кастрис  и
Петер Тэн. Мондар, напротив, стал его хорошим приятелем - событие, которое
Клетус находил не только приятным, но и интересным.
     На пятый день полета космический лайнер вышел на  парковочную  орбиту
вокруг Культиса. Подобно своей планете-близнецу Маре, Культис  представлял
собой зеленую теплую планету с  тающими  ледяными  шапками  и  лишь  двумя
большими континентальными массами, северной и южной, как это было на Земле
во времена  Гондваны.  Космические  лодки  из  главных  городов  различных
колоний Культиса  стали  прибывать  к  лайнеру  для  того,  чтобы  забрать
пассажиров.
     Словно предчувствуя что-то неладное,  Клетус  попытался  позвонить  в
штаб Альянса в  Бахалле,  чтобы  сообщить  о  своем  прибытии  и  передать
информацию.  Но  линия   связи   космос-планета   была   занята   группой,
направлявшейся в Ньюленд и сейчас расположившейся в холле  перед  шлюзовым
отсеком. В результате небольшого расследования Клетусу  удалось  выяснить,
что это Петер Тэн был постоянно на связи с Культисом по поручению  Доу  де
Кастриса. Предчувствие  Клетуса  переросло  в  подозрение.  Один  из  этих
звонков вполне вероятно мог касаться его.
     Отойдя от телефона,  он  осмотрелся  вокруг  и  заметил  синюю  форму
Мондара, стоявшего у закрытого люка переходного отсека в нескольких  шагах
от Мелиссы и Ичан Хана. Клетус быстро направился к экзотийцу.
     - Телефоны заняты, - сказал Клетус. -  А  мне  бы  хотелось  получить
предварительные инструкции в штабе Альянса. Скажите  мне,  в  окрестностях
Бахаллы в эти дни  ньюлендскими  партизанами  введутся  какие-либо  боевые
действия?
     - Прямо перед  парадным  входом,  -  ответил  Мондар.  Он  пристально
посмотрел на Клетуса. - А в чем дело? Вспоминаете, как вы поразили Доу  за
обедом в первый день полета?
     - А... это? - Клетус поднял  брови.  -  Вы  хотите  сказать,  что  де
Кастрис  не  лениться  превращать  каждого   незначительного   полковника,
встреченного им, в цель для атаки со стороны партизан?
     - Не каждого, конечно, - улыбался Мондар. - Но в любом случае, у  вас
нет причины для тревоги. Вы отправитесь в Бахаллу со мной, Мелиссой и Ичан
Ханом в штабной машине.
     - Это успокаивает, - произнес Клетус, но мысли его были о другом.
     Если  де  Кастрис  полностью  разгадал  игру  Клетуса,   то   Мондар,
безусловно, тоже кое-что  понял.  И  это  хорошо.  Разработанная  Клетусом
тактика могла заинтересовать только человека очень острого ума, способного
предвидеть преимущества  ее  применения,  невидимые  менее  проницательным
людям. Таким умом обладал де Кастрис, ум же Мондара  был  тоже  достаточно
глубок, что могло сделать его полезным для контроля за ее действием.
     Раздался звук гонга.
     "Швартуется челночный корабль на Бахаллу, - прогудел  из  динамика  в
стене  голос  старшего  помощника.  -  К  переходному  отсеку   швартуется
челночный корабль на Бахаллу. Всем пассажирам, отправляющимся на  Бахаллу,
быть готовыми к посадке..."
     Клетус почувствовал, как его толкнули вперед,  когда,  обнажая  яркий
металл туннеля, ведущего в шаттл, открылся люк.
     Толпа разделила его и Мондара.
     Шаттл представлял собой посудину, которая была чуть лучше, чем тесный
и неудобный космоатмосферный автобус. Он ревел, трясся, дергался и наконец
замер  на  круге  разбитого  коричневого  бетона,  окруженного   зарослями
деревьев с  широкими  листьями.  Эти  зеленые  декорации,  казалось,  были
расцвечены алыми и ярко-желтыми нитями.
     Выбравшись через дверь шаттла на яркий солнечный свет, Клетус  отошел
в сторону от толпы, чтобы сориентироваться.
     Если не считать маленького здания вокзала примерно в пятидесяти ярдах
от посадочной площадки, самой площадки и шаттла, вокруг  не  было  заметно
никаких признаков человека. Со всех  сторон  их  окружали  джунгли,  кроме
деревьев уходили вверх более, чем на сто футов.  Стоял  обычный,  довольно
приятный тропический день.
     Клетус осмотрелся в поисках Мондара и внезапно вздрогнул от  чего-то,
похожего на бесшумный, воспринимаемый  только  эмоционально,  удар  грома.
Теперь,   испытав   его,   Клетус   узнал   это   явление   по   описанию:
"реориентационный  шок"  -  реакция  организма  на  совокупность  факторов
непривычной среды, которые обрушиваются  все  сразу.  Его  рассеянность  в
первую минуту, когда он ступил  на  поверхность  и  оказался  среди  почти
земного пейзажа, усилила произведенный эффект.
     Вновь обретя способность воспринимать окружающее, он  вдруг  осознал,
что небо здесь не голубое, а сине-зеленое. Солнце - больше и более густого
желтого цвета, чем то, которое он привык наблюдать. Красные и желтые  нити
среди листвы оказались не  цветами  и  не  лианами,  а  цветными  жилками,
пронизывавшими сами листья. Воздух, густо наполненный ароматами,  похожими
на запах молотого мускатного ореха  и  скошенной  травы,  был  тяжелым  от
влажности.
     А еще он вибрировал от едва слышного, но нестихающего хора  насекомых
и животных. Звуки были разнообразными  и  напоминали  то  высокие  ноты  в
исполнении игрушечной флейты, то глухой грохот пустой бочки;  но  всем  им
была присуща чуждая голосам Земли скрипучесть.
     Даже сейчас, когда первый шок прошел, Клетус, пораженный воздействием
незнакомых цветов, запахов и звуков, замер в оцепенении, из  которого  его
вывело прикосновение Мондара.
     - Вон едет штабная машина.
     Мондар повел его вперед. Машина,  о  которой  он  говорил,  появилась
из-за здания вокзала. За нею следовал пассажирский автобус.
     -  Или  вы  предпочитаете  поехать  на  автобусе   -   с   женщинами,
гражданскими лицами и багажом?
     - Спасибо, нет. Я присоединюсь к вам, - ответил Клетус.
     - Тогда нам сюда, - сказал Мондар.
     Когда машины затормозили, Клетус пошел за  Мондаром.  Штабная  машина
представляла собой военный транспорт на воздушной подушке и  с  плазменным
двигателем. Она могла снижаться, выпускать  гусеницы  и  передвигаться  по
неровной   местности,   напоминая   бронированный    вариант    спортивных
автомобилей, используемых в охоте на крупного зверя. Ичан  Хан  и  Мелисса
уже сидели внутри, расположившись напротив друг друга. Впереди на открытом
месте за пультом управления сидел круглолицый молодой военный, рядом с ним
лежал пистолет "дэлли".
     Взбираясь на правый борт, Клетус с интересом  взглянул  на  неуклюжее
оружие. Он впервые видел, чтобы пистолет  "дэлли"  использовали  в  боевых
действиях - хотя его учили обращаться с ним и он однажды даже  стрелял  из
него, когда учился в  академии.  Этот  гибрид,  вернее  чудовищная  помесь
различных  видов  оружия  был  первоначально  предназначен   для   разгона
демонстраций  и  абсолютно  бесполезен  в  сражении:  капля  грязи   могла
заблокировать какую-нибудь нужную часть его сложного механизма в первые же
тридцать минут битвы. Его название являлось производным от первоначального
неофициального  "дайл"  (настрой)  -  пистолет,  что  доказывало   наличие
некоторого чувства юмора даже у снабженцев. При должной настройке он может
выстрелить чем угодно, начиная с мелкой дроби и кончая  тяжелой  картечью.
Вид этого непрактичного оружия дал толчок инженерному воображению  Клетуса
относительно  его  возможного  нетрадиционного  применения  в  неожиданных
ситуациях.
     Раздалось шипение компрессора, тяжелое тело автомобиля поднялось  над
бетоном на четверть метра и заскользило на  поддерживавшей  его  воздушной
подушке. Впереди в стене джунглей открылся проезд. Через мгновение они уже
мчались по узкой петляющей дороге, по обе стороны  которой  пролегали  две
глубокие наполненные травой канавы, безуспешно пытавшиеся сдержать  натиск
джунглей,  сплошной  стеной  возвышавшихся  вокруг  них  и  образовывавших
сплошную арку над их головами.
     - Меня удивляет, почему вы не выжигаете или не уничтожаете химикатами
лес вдоль дороги, - сказал Клетус Мондару.
     -  На  важных  военных  направлениях  мы  так  и  делаем,  -  ответил
посланник. - Но сейчас нам не хватает людей, а местная флора очень  быстро
восстанавливается. Мы пытаемся видоизменить  земные  злаковые  или  траву,
чтобы вывести новые местные  формы  и  посадить  их  вдоль  дороги,  но  в
лабораториях нам тоже не хватает людей.
     - Ситуация с пополнением тяжелая, - Ичан Хан  дернулся  и  его  рука,
словно защищая, коснулась  кончиков  его  седых  нафабренных  усов,  когда
автомобиль неожиданно наехал  на  гигантский  корень,  пробившийся  из-под
камней дороги, и был вынужден опустить гусеницы, чтобы  перебраться  через
него.
     - Что вы думаете о пистолете "дэлли"? -  спросил  его  Клетус.  Слова
слетали с губ в такт рывкам автомобиля.
     - Неверное  направление  в  развитии  малого  оружия,  -  уже  ровнее
произнес  полковник:  корень   остался   позади,   машина   снова   плавно
приподнялась  на  воздушной  подушке.   -   Все   эти   "дэлли"-пистолеты,
ультразвуковые  установки  для  выведения   из   строя   или   уничтожения
компонентов в оружии врага - все это становится  слишком  сложным.  И  чем
сложнее, чем труднее ситуация с поставками и тем тяжелее сохранять должную
мобильность ударных сил.
     - В таком  случае  каков  выход?  -  спросил  Клетус.  -  Назад  -  к
арбалетам, ножам и мечам?
     - Почему бы и нет? - В бесстрастном голосе Ичан Хана появились  нотки
энтузиазма. - Человек с арбалетом в  удачно  выбранной  позиции  в  нужное
время стоит корпусной тяжелой артиллерии, которая явится на полчаса  позже
или находится в десяти милях от места, где она нужна.  Помните:  "Не  имея
гвоздя, потеряли подкову..."?
     - "...Не имея подковы, потеряли  лошадь.  Не  имея  лошади,  потеряли
наездника." -  Клетус  довел  известную  цитату  до  конца,  и  мужчины  с
симпатией посмотрели друг на друга.
     - У вас, должно быть,  есть  проблемы,  связанные  с  подготовкой,  -
сказал Клетус задумчиво. - Я имею в  виду  на  Дорсае.  Должно  быть,  вам
присылают людей с разным прошлым, а вам нужно воспитать солдата,  которого
можно использовать в самых разнообразных военных ситуациях.
     - Мы концентрируем свои усилия на подготовке основного вида войск,  -
ответил Ичан. - Кроме того, в нашу  программу  входит  создание  небольших
мобильных, наносящих быстрые удары, групп.  Их  нанимают  и  используют  в
военных действиях. - Он кивнул в сторону Мондара.  -  До  сих  пор  на  их
планете  настоящий  успех  был  достигнут  только  при  обучении   жителей
Экзотики. Большинство нанимателей хотят втиснуть  наших  профессионалов  в
свои классические организационные рамки. Но  это  ведет  к  неэффективному
использованию людей и подразделений. Это одна из  причин  наших  споров  с
регулярной армией. Ваш командир, генерал Трейнор... - Ичан Хан замолчал. -
Ну, не мне об этом говорить.
     Он  резко  прервал  разговор,  выпрямился  и  принялся  рассматривать
джунгли через прорези в металлических бортах машины. Затем поднял голову и
позвал сидящего снаружи водителя.
     - Вы не заметили признаков чего-то необычного? - спросил он. - Мне не
нравится возникшее у меня ощущение.
     - Нет, господин полковник, - крикнул  водитель.  -  Спокойно,  как  в
воскресный...
     Неожиданно раздался громоподобный грохот, который, казалось,  окружил
их со всех сторон. В это мгновение машина дернулась, Клетус  почувствовал,
как она переворачивается, и увидел, что в  воздух  взлетают  комья  земли.
Глаза его на миг задержались на летящем  в  придорожную  канаву  водителя,
который все еще держал в руках пистолет  "дэлли";  только  головы  у  него
теперь не было.
     В ту же секунду автомобиль рухнул на землю, и на мгновение все вокруг
смешалось и утратило всякий смысл.
     Затем неожиданно окружающее снова стало четким  и  ясным.  Автомобиль
лежал на правом боку, обнажив свой бронированный низ. Мондар уже натягивал
магниевые ставни на заднее окно, а Ичан Хан пытался закрыть левую прорезь,
которая теперь находилась у них  над  головой.  Когда  это  было  сделано,
машина превратилась в темную металлическую  коробку,  и  только  несколько
узких щелей светились вокруг бронированной секции за сидением водителя.
     - Подполковник, вы вооружены? - спросил  Ичан  Хан,  доставая  из-под
мундира плоский маленький, стреляющий стрелами, пистолет и  навинчивая  на
него длинный снайперский ствол.
     Пули, выстреливаемые спортивными ружьями, теоретически не военным, но
способным стать смертельным в джунглях,  оружием,  уже  начали  со  звоном
отскакивать от брони автомобиля.
     - Нет, - мрачно ответил Клетус.
     Воздух в машине был затхлым, и запах  скошенной  травы  и  мускатного
ореха стал непереносим.
     - Жалко, - вздохнул Ичан Хан.
     Он уже навинтил снайперский ствол, просунул дуло в одну  из  щелей  и
прищурился. Раздался выстрел и крупный,  со  светлой  бородой,  мужчина  в
маскировочном костюме вывалился  из  стены  джунглей  на  дальней  стороне
дороги и замертво упал на землю.
     - В автобусе,  когда  он  приблизится  к  нам,  услышат  стрельбу,  -
послышался из темноты за спиной Клетуса голос Мондара. - Они остановятся и
позвонят, чтобы прислали подмогу. Спасательный отряд может прибыть сюда по
воздуху минут через пятнадцать после того, как в Бахалле узнают о нас.
     - Да, - спокойно подтвердил Ичан Хан и снова выстрелил.
     Послышался звук еще одного падающего тела, на  этот  раз  невидимого.
Оно рухнуло вниз с дерева неподалеку.
     - Возможно, они и успеют,  -  продолжил  Ичан.  -  Странно,  что  эти
партизаны не дали нам проехать, чтобы дождаться  автобуса.  Больше  вещей,
добычи внутри и менее защищен...  Я  бы  не  советовал  вам  высовываться,
подполковник.
     Последняя фраза  была  адресована  Клетусу,  который  яростно  дергал
ставни на правом борту автомобиля, пытаясь сдвинуть их в  сторону.  Машина
завалилась на небольшой холм так, что если  открыть  заевшие  ставни,  мог
появиться выход в сторону канавы,  куда  упал  мертвый  водитель.  Клетус,
кажется, намеревался выползти через него наружу.
     Спрятавшиеся  в  джунглях  стрелки  разгадали  его  намерения,  и  по
бронированному днищу машины застучал град пуль. Однако ни одна из  них  не
попала в открывшейся проем, так  как  угол  наклона  был  слишком  острым.
Мелисса, которая вдруг поняла, что задумал Клетус, вцепилась в его руку.
     - Нет, - закричала она. - Это бесполезно! Водителю уже  не  поможешь.
Его убило, когда разорвалась мина...
     -  Да  не  в  этом  дело,  -  рявкнул  Клетус.  Перестрелка  явно  не
способствовала проявления его хороших манер. -  Когда  он  падал,  "дэлли"
шлепнулся вместе с ним.
     Вырвавшись из ее рук, он выполз из-под броневика, вскочил на  ноги  и
рванулся к канаве, где лежало тело водителя. Окружающие джунгли взорвались
выстрелами. Клетус споткнулся, подбегая к краю канавы, упал,  покатился  и
исчез из виду. Мелисса вскрикнула, так как из  канавы  не  послышалось  ни
звука, затем на секунду появилась рука, помахала и  исчезла,  затем  снова
повисла в воздухе, вытянувшись вверх как последний и  отчаянный  призыв  о
помощи.
     В ответ из джунглей прозвучал одинокий выстрел, пуля оторвала  кисть.
Кровь  брызнула  из  раны,  но  руку  не  отдернули.  И  почти  сразу   же
кровотечение остановилось: ни струи, ни пульсации - признаков, которые  бы
послужили свидетельством того, что сердце все еще бьется, все еще живет.
     При виде этого жуткого зрелища Мелисса задрожала,  ее  дыхание  стало
тяжелым и прерывистым. Оторвавшись от прицела Ичан Хан заметил  это  и  на
мгновение обнял ее за плечи.
     - Спокойно, девочка моя, - сказал он, сжал ее плечо и снова  бросился
к прорези, услышав новый взрыв выстрелов и звон пуль о броню. -  Теперь  в
любую минуту они могут броситься на нас, - пробормотал он.
     Мондар, до этого сидевший в темноте, скрестив ноги,  словно  человек,
занимающийся медитацией и далекий от всего окружающего,  протянул  руку  и
взял ладонь девушки в свою.  Ее  взгляд  не  отрывался  от  обрубка  руки,
торчавшего из канавы. Мелисса сжимала руку Мондара все сильнее и  сильнее,
с силой, которая казалась просто невероятной. Она не издала ни  звука,  но
взгляд ее застыл, а лицо стало неподвижным и бледным, словно маска.
     Неожиданно выстрелы стихли. Мондар повернулся к Ичан Хану.
     Дорсаец оглянулся, их глаза встретились.
     - Теперь в любую секунду, - деловито произнес Ичан. -  Посланник,  ты
будешь дураком, если позволишь им взять себя живым.
     - Когда не останется смысла  в  жизни,  я  всегда  смогу  умереть,  -
ответил Мондар спокойно. - Мое тело подчиняется только моим приказам.
     Ичан снова выстрелил.
     - Автобус, - голос Мондара был абсолютно спокойным, - уже должен  был
подъехать достаточно близко, чтобы услышать стрельбу и позвонить.
     - Без сомнения, - ответил дорсаец. -  Но  помощь  нужна  нам  сейчас,
позже она будет бесполезной. Как я уже говорил, в любую секунду они  могут
перестать стрелять и броситься на нас. Один пистолет не сдержит  дюжину  и
более... А вот и они!
     Через отверстие, находившееся на уровне плеча Ичана,  Мондар  увидел,
как одетые в маскировочные костюмы фигуры внезапно возникли по обе стороны
окруженной  джунглями  дороги  и  двумя  волнами  обрушились  на   машину.
Маленький пистолет в руке Ичана не замолкал, но звук выстрелов  терялся  в
общем реве, и, словно заколдованные, фигуры, бежавшие  в  передних  рядах,
падали.
     Но  атаковавшим  нужно  было  преодолеть  всего  каких-то  пятнадцать
метров. Уже и  джунгли,  и  небольшой,  залитый  солнцем  кусочек  дороги,
которые  находились  в  поле  зрения  Мондара,   пестрили   маскировочными
костюмами.
     Оружие в руке Ичан Хана щелкнуло впустую. В эту же секунду,  как  раз
тогда, когда фигура первого партизана появилось в отверстии, через которое
выбрался наружу Клетус, за спинами атаковавших дико  проревел  "дэлли",  и
они растаяли, как сделанные из песка фигуры под натиском мощного прилива.
     Еще секунду "дэлли" продолжал выть, затем  замолчал.  На  поле  битвы
воцарилась тишина. Ичан  обошел  застывшие  фигуры  Мелиссы  и  Мондара  и
выбрался из машины. Они молча последовали за ним.
     Прихрамывая на левую, с протезом вместо колена, ногу, Клетус выбрался
из канавы, таща за собой "дэлли". Он  ступил  на  дорогу  как  раз  в  тот
момент, когда Ичан подошел к нему.
     -  Отлично  сработано,  -  произнес   дорсаец   с   теплотой,   редко
появлявшейся в его сдержанном тоне. - Спасибо вам, подполковник.
     - Не за что, полковник, - ответил Клетус не совсем уверенно.
     Сейчас, когда напряжение  спало,  его  здоровое  колено  дрожало  под
штаниной форменных брюк от пережитого волнения, незаметно для  других,  но
вполне ощутимо.
     - Действительно, отлично сработано, - присоединясь к  ним,  произнес,
как всегда спокойно, Мондар.
     Мелисса остановилась и  смотрела  в  канаву,  на  мертвого  водителя.
Теперь было ясно, что это его руку намеренно поднял Клетус, притворившийся
смертельно раненым и оставшийся невидимым в канаве.
     Мелисса задрожала и повернулась к мужчинам. Она пристально посмотрела
на Клетуса. На ее бледном лице отразилась странная смесь различных чувств.
     - А вот и спасательный отряд... - заговорил Мондар, взглянув в небо.
     Две боевые машины, каждая  с  группой  пехоты  на  борту,  снижались,
собираясь  сесть  на  дорогу.  За  их  спинами  послышался  шипящий   звук
тормозящего двигателя. Они  повернулись  и  увидели,  как  из-за  поворота
появился автобус.
     - ...вместе с нашей службой связи, - еле заметно улыбнувшись, добавил
Мондар.

                                    5

     Броневик,  компрессор  которого  был  поврежден   взрывом,   пришлось
оставить на дороге. Четверо оставшихся в живых пассажиров были  доставлены
одной  из  боевых  машин  в  город  Бахаллу.  Все  четверо  высадились   в
транспортной  секции  штаба  Альянса  в  Бахалле.  Ичан  Хан   и   Мелисса
попрощались с остальными и уехали на автокэбе в свои апартаменты в городе.
Мондар открыл дверь другого автокэба и пригласил Клетуса в салон.
     - Вам необходимо явиться в штаб Альянса за инструкциями, и за орденом
на постой, а это мне по пути. Я подвезу вас.
     Клетус сел в автокэб. Мондар набрал на пульте  управления  код  места
назначения. Кэб поднялся на воздушной подушке и  плавно  заскользил  между
рядами выкрашенных в белый цвет военных зданий.
     - Спасибо, - поблагодарил Клетус.
     - Не за что, - ответил Мондар. -  Вы  только  что  там,  в  джунглях,
спасли всем нам жизнь. Я бы хотел для вас нечто большее, чем этот  пустяк.
Как я понимаю, вы не отказались бы снова поговорить с Доу де Кастрисом.
     Клетус с любопытством взглянул на Мондара. Всю свою жизнь он  получал
удовольствие  от  наблюдения  за  людьми,  имеющими  определенные  цели  и
стремящимися их достичь, а за пять дней знакомства с Мондаром он  убедился
в его целенаправленности, которую можно было сравнить с его собственной.
     - Я думал, де Кастрис поехал в столицу Ньюленда.
     - Он так и сделал, - ответил Мондар в то время, как автокэб, повернул
направо, оказался на более широком бульваре и стал приближаться к большому
зданию из белого бетона, над которым развевался  флаг  Альянса.  -  Но  до
Ньюленда всего  двадцать  пять  минут  по  воздуху.  Здесь,  на  Культисе,
Коалиция  не  имеет  никаких  прямых  дипломатических  отношений  с  нашим
правительством,  и  ни  наши  люди,  ни  Доу  не  хотят  упускать   случай
поговорить. В конце концов, мы ведь сражаемся с Коалицией. Без них Ньюленд
и шести недель не продержался бы. Поэтому сегодня вечером  я  устраиваю  у
себя дома небольшую официальную вечеринку - с ужином а ля фуршет  и  общим
разговором. Ичан и Мелисса тоже будут. Я был бы рад  видеть  вас  в  числе
гостей.
     - Буду счастлив прийти, -  ответил  Клетус.  -  Можно  мне  прийти  с
адъютантом?
     - Адъютантом?
     - Старшим лейтенантом по имени  Арвид  Джонсон,  если,  конечно,  мне
повезет, и он еще не занят, - пояснил Клетус. - Это один  из  моих  бывших
курсантов академии. Он пришел ко мне  пару  месяцев  назад,  уехав  отсюда
домой в отпуск. Именно он рассказал мне то, что и пробудило мой интерес  к
Бахалле.
     - Правда? Ну тогда обязательно приходите вместе с ним.
     Автокэб затормозил и остановился перед дорожкой, ведущей ко  входу  в
большое белое здание. Мондар нажал на кнопку, и  дверь  рядом  с  Клетусом
распахнулась.
     - Приводите любого,  кто,  как  вам  кажется,  получит  от  вечеринки
удовольствие. Примерно в восемь часов.
     - Мы придем, - пообещал Клетус.
     Он вышел из машины и ступил на дорожку, которая повезла его к  зданию
штаба.
     - Подполковник Клетус Грим? - переспросил молодой  узколицый  старший
лейтенант, сидевший за заваленным  бумагами  столом  в  отделе  ордеров  и
назначений, когда Клетус подошел к нему. - Вы должны  немедленно  доложить
генералу Трейнору о своем прибытии.
     У  него  был  высокий  тенор,  и  во  время  разговора  он  неприятно
ухмылялся. Клетус кивнул, уточнил, как пройти к кабинету генерала и ушел.
     Стеклянная дверь с надписью "Бригадный генерал Джон Хьюстон Трейнор",
которую он наконец нашел, привела его сначала в приемную, где  лысый,  лет
сорока,  полковник  давал  указания  тучному   тридцатилетнему   капитану,
вытянувшемуся  по  стойке  "смирно"  у  единственного  в  комнате   стола.
Полковник закончил, повернулся и увидел Клетуса.
     - Вы Грим? - спросил он резко.
     - Верно, полковник, - ответил Клетус дружелюбно, - а вы...
     - Дуплейн, - ответил тот недовольным голосом. - У генерала Трейнора я
отвечаю за кадры.
     - Я прибыл сюда со специальным заданием из Женевы, - доложил Клетус.
     Дуплейн хмыкнул, развернулся и вышел через дверь,  в  которую  только
что вошел Клетус. Клетус взглянул на толстого капитана, успевшего сесть за
свой стол.
     - Сэр, - обратился к нему капитан. В его голосе чувствовался намек на
симпатию. В лице просматривались доброта и интеллигентность,  несмотря  на
то, что его несколько отяжелел второй подбородок. - Если вы  присядете  на
минутку, я доложу генералу Трейнору, что вы здесь.
     Клетус сел, и  капитан  наклонился  вперед,  к  микрофону  интеркома.
Клетус не расслышал ответа, но капитан посмотрел на него и кивнул.
     - Можете зайти, подполковник, - сказал он, указывая в  сторону  двери
за своей спиной.
     Клетус поднялся. Войдя в кабинет, он оказался перед огромным  столом,
за которым сидел похожий на буйвола человек лет  сорока  пяти  с  широкими
скулами и поразительно густыми бровями. Бэт Трейнор, или  Трейнор  Летучая
Мышь - такова балы кличка генерала, вспомнил Клетуса. Бэт Трейнор, зловеще
сдвинув брови, смотрел, как Клетус шел к его столу.
     - Докладывает подполковник Клетус Грим, сэр, - сказал  Клетус,  кладя
перед ним свои бумаги.
     Трейнор сдвинул их в сторону громадной ручищей.
     - Хорошо, подполковник, - сказал он хриплым басом и указал  на  стул,
стоявший напротив него с левой стороны стола. - Садитесь.
     Клетус,  благодарно  взглянул  на  генерала,  прохромал  к  столу   и
шлепнулся на него. Он начал чувствовать, что в канаве за городом  растянул
одну или больше из немногих, оставшихся целыми,  связок  в  своем  больном
колене. Когда он поднял голову, то увидел, что Трейнор пристально  смотрит
на него.
     - У меня есть ваше досье, подполковник, - сказал он и  раскрыл  серую
пластиковую папку, лежавшую на столе перед ним. - Здесь говорится, что  вы
выросли в семье преподавателей академии. Ваш дядя отвечал за кадры в штабе
Альянса в Женеве до своей отставки восемь лет назад. Это так?
     - Да, сэр, - ответил Клетус.
     - А вы, - Трейнор полистал страницы толстым пальцем и  нахмурился,  -
были ранены в колено во время Трехмесячной Войны на Яве, семь лет назад?..
И получили медаль за доблесть?..
     - Да, - снова подтвердил Клетус.
     - С тех пор, - Трейнор захлопнул папку,  поднял  глаза  и  снова,  не
мигая, уставился в лицо Клетуса, - вы  работали  в  академии.  Короче,  не
считая трех месяцев активной службы в армии, вы ничего  не  делали,  кроме
того, что вбивали тактику в головы курсантам.
     - А еще, -  осторожно  вставил  Клетус,  -  я  писал  всеохватывающую
"Теорию тактики и стратегических соображений".
     - Да, - хмуро кивнул Трейнор. - Об  этом  тоже  есть.  -  Три  месяца
провели в боях, и собираетесь написать двадцать томов!
     Генерал тяжело откинулся на спинку стула.
     - Ладно, - продолжил он. - Вы прибыли сюда со специальным назначением
в качестве моего советника по вопросам тактики. - Его черные брови сердито
задрожали, как боевые знамена на ветру. - Надеюсь,  вас  послали  сюда  не
потому, что, прослышав,  будто  в  академии  собираются  устроить  хорошую
чистку и выбросить весь ненужный хлам, чтобы получить  приятное  спокойное
местечко, где можно будет побездельничать?
     - Нет, сэр, - спокойно ответил Клетус. - Я и  правда  нажал  один-два
рычага, чтобы меня направили именно сюда. Но, с вашего разрешения,  сделал
это не потому, что считал эту работу  непыльной.  Я  здесь  должен  многое
сделать.
     - Надеюсь, что так, надеюсь, - повторил Трейнор.  -  Так  получилось,
что три месяца назад я обратился с просьбой прислать мне дюжину  способных
пробиться через джунгли танков...  А  вместо  этого  получил  вас.  Теперь
слушайте: мне наплевать на то, что академия собирается  сделать  со  своим
факультетом  тактики.  В  любом  случае  юнцам,  которых  она   присылает,
приходится переучиваться заново в реальных  условиях.  Но  мне  все  равно
нужны эти танки.
     - Возможно, - сказал Клетус,  -  я  смогу  придумать  кое-что,  чтобы
помочь вам, генерал, обойтись без них.
     - Не думаю, - мрачно отверг это предложение Трейнор. - Я  думаю,  что
все будет так: вы  поболтаетесь  здесь  примерно  пару  месяцев,  пока  не
выяснится, что от вас нет практически никакой пользы. Затем  я  сообщу  об
этом факте руководству Альянса на  Земле  и  снова  попрошу  танки.  Я  их
получу, а вас переведут назад на  Землю.  Без  благодарностей,  но  и  без
каких-либо черных отметок в вашем послужном списке... Это  в  том  случае,
если все пойдет гладко, подполковник. И...  -  генерал  потянулся  к  углу
стола и пододвинул к себе листочек бумаги, - к слову, я получил  рапорт  о
том, что в первую  ночь  на  борту  космического  корабля  вы  напились  и
выставили себя дураком перед секретарем Коалиции по Внешним Мирам, который
летел вместе с вами.
     - Очень оперативный доклад, - усмехнулся Клетус, - учитывая то,  что,
когда  наша  группа,  отправлявшаяся  в  Бахаллу,  покинула  корабль,  все
телефоны на борту были непробиваемо заняты людьми Коалиции. Как я понимаю,
этот доклад генералу исходит от одного из них?
     - Не ваше дело, кто мне об этом доложил! - рявкнул Трейнор. - Об этом
сообщил капитан корабля.
     Клетус засмеялся.
     -  Что  вас  так  рассмешило,  подполковник?  -  В  голосе   генерала
послышались угрожающие нотки.
     - Сама идея, сэр, - ответил Клетус. - Относительно того, что  капитан
гражданского лайнера докладывает о пригодности офицера Альянса.
     - Вам это  не  покажется  столь  смешным,  если  я  внесу  полученную
информацию в ваш послужной лист,  подполковник,  -  произнес  Трейнор.  Он
мрачно смотрел на Клетуса, но взгляд его стал несколько  смущенным,  когда
генерал увидел, что его угроза не особенно огорчила собеседника. -  Но  не
обращайте внимания на Коалицию и капитанов  гражданских  кораблей.  Я  ваш
начальник, и требую объяснить, почему вы напились?
     - Объяснений нет... - начал Клетус.
     - Ага?
     - Никакого объяснения быть не может, - продолжал Клетус, - потому что
я  никогда  в  жизни  не  был  пьян.  Боюсь,  что  капитану  корабля  дали
неправильный совет или он сделал неверный вывод.
     - Просто ошибся, не так ли? - иронически спросил Трейнор.
     - И такое бывает, - продолжал Клетус. - Думаю, у меня есть свидетель,
который подтвердит, что я не был пьян. Он был с нами  за  столом.  Мондар,
бывший посланник в Анклаве Сент-Луис.
     Рот Трейнора, который тот было открыл, чтобы возразить,  захлопнулся.
Несколько секунд генерал сидел молча. Затем его брови вновь задрожали,  но
складки на переносице немного разгладились.
     - Тогда к чему был этот доклад? - спросил он более мирным голосом.
     - Судя по тому, что я видел,  мне  показалось,  что  команда  корабля
неравнодушна к людям Коалиции, находившимся на борту.
     - Ну тогда к черту все это! - взорвался Трейнор. -  Если  вы  видели,
что они делают неверный вывод, почему не попытались исправить ситуацию?
     - Из соображений элементарной стратегии, - ответил Клетус. - Я думал,
не будет особого вреда в том, что люди Коалиции составят невысокое  мнение
о вашем эксперте по тактике.
     Генерал посмотрел на него.
     - В любом случае, их мнение не ниже моего, - сказал он. - Мне от  вас
никакой пользы, подполковник. Это  грязная,  мелкая,  ничтожная  война,  в
которой нет смысла для стратегических загадок. У этой экзотической колонии
есть люди, деньги, технические достижения и морское побережье. У  Ньюленда
нет побережья, нет промышленности, и слишком много женщин и детей  в  тылу
на фермах - из-за многоженства, освященного  их  религиозным  культом.  Но
этот  избыток  населения  является  отличным  источником  пополнения   для
партизан. Итак, ньюлендцы хотят заполучить то, что есть  у  экзотийцев,  а
Коалиция пытается помочь им в этом. Мы же должны  следить  за  тем,  чтобы
этого не произошло.  Вот  и  вся  ситуация.  То,  что  делают  ньюлендские
партизаны, и то, что делаем мы, чтобы их остановить,  абсолютно  очевидно.
Специалист по книжной стратегии и тактике мне нужен не больше, чем большой
симфонический оркестр. И я уверен, что де Кастрис и другие  люди  Коалиции
не лайнере понимали это так же хорошо, как и я.
     - Возможно, я не  буду  столь  бесполезным,  как  думает  генерал,  -
невозмутимо произнес Клетус. - Конечно, мне надо осмотреться и  в  течение
нескольких последующих дней изучить ситуацию, начиная с  разработки  плана
для поимки тех партизан, которых будут  засылать  в  страну  через  ущелье
Эттера.
     Брови Трейнора снова нахмурились.
     - Новые партизаны? Кто вам сказал об ущелье Эттера? - рявкнул  он.  -
Какого кролика вы пытаетесь вытащить из своего цилиндра?
     -  Никаких  кроликов,  -  ответил  Клетус.  -  Боюсь,  это  даже   не
профессиональное суждение. Просто здравый  смысл.  Сейчас,  когда  Доу  де
Кастрис прибыл сюда, Ньюленд, несомненно, попытается устроить что-то вроде
спектакля... У вас есть под рукой карта?
     Трейнор нажал на кнопку на крышке стола, и  стена  комнаты  слева  от
Клетуса вдруг поднялась,  открыв  большую  карту,  изображавшую  вытянутую
вдоль побережья страну - колонию Экзотики - и горный хребет, отделявший ее
от колонии Ньюленд, расположенной внутри материка. Клетус подошел к карте,
пробежал по ней глазами  и,  вытянув  левую  руку,  постучал  указательным
пальцем по точке, расположенной посреди хребта.
     - Вот. Ущелье Эттера, - показал он. - Хороший широкий проход, ведущий
из Ньюленда вниз, в Бахаллу.  Но,  согласно  докладам,  мало  используемый
ньюлендцами только потому, что на земле Экзотики в  пределах  более  сотни
миль во всех направлениях  нет  ничего  стоящего  для  захвата.  С  другой
стороны, по нему очень легко проникнуть в страну. Поблизости от него внизу
нет никаких селений, не считая крошечного городка  Двух  Рек.  Конечно,  с
практической точки зрения  ньюлендцам  выгоднее  заслать  в  страну  своих
партизан через проходы, расположенные ближе к крупным населенным  пунктам.
Но  если  их  не  интересует  выгода,  а  они  просто   захотят   устроить
представление? Тогда стоит  им  лишь  направить  в  ущелье  многочисленный
отряд, и через неделю они нанесут мощный  удар  по  одному  из  прибрежных
городков, а может, даже захватят его и продержатся пару дней.
     Клетус повернулся, похромал к стулу и сел.  Трейнор,  насупив  брови,
глядел на карту.
     - В любом случае,  -  продолжал  Клетус,  -  не  потребуется  больших
усилий, чтобы устроить засаду и поймать  большинство  из  них,  когда  они
попытаются пройти мимо Двух Рек. Фактически, я мог  бы  сделать  это  сам,
если вы позволите взять батальон десантников...
     - Батальон! Десантников! - генерал неожиданно  вышел  из  близкого  к
трансу состояния и сверкнул глазами в сторону Клетуса. - Что здесь  такое,
как вы думаете? Аудитория, в которой можно помечтать о любых видах войск и
вооружения, необходимых для успеха? На Культисе нет десантных  войск.  Что
касается того, чтобы вообще дать вам какой бы то ни было батальон  -  даже
если за  вашим  предложением  и  есть  что-то...  -  Трейнор  фыркнул,  не
договорив.
     - Ставлю свою репутацию на карту - партизаны уже идут, -  невозмутимо
заявил Клетус. - Фактически я рискнул своей репутацией еще раньше. Недавно
в академии в разговоре с моими коллегами и друзьями я предсказал, что  это
вторжение произойдет, как только Доу де Кастрис прибудет в Ньюленд...
     - Вы предсказали... - неожиданно тон Трейнора стал задумчивым. Он сел
за стол, глядя из-под насупленных бровей на  Клетуса.  Взгляд  его  темных
глаз стал жестким. - Значит, вы поспорили на свою репутацию,  не  так  ли,
подполковник? Но вот чего у меня нет, так это  лишних  войск,  и  в  любом
случае вы прибыли сюда в качестве технического советника... Знаете, что  я
вам скажу... Я объявлю кампанию по призыву демобилизовавшихся  и  отправлю
их к ущелью под командой полевого офицера. Он, конечно, будет ниже вас  по
званию, но если вы хотите,  можете  присоединиться  к  ним.  Официально  -
исключительно в качестве наблюдателя, но я скажу офицеру,  что  он  должен
учитывать ваши советы... Ну как, хорошая идея?
     Последние слова  он  не  произнес,  а  пролаял  тоном,  каким  обычно
приказывают закрыть рот.
     - Конечно, - ответил Клетус. - Если так угодно генералу.
     - Отлично! - Трейнор неожиданно оскалился  волчьей  улыбкой,  обнажив
почти все зубы. - Тогда отправляйтесь и  найдите  себе  жилье.  Но  будьте
наготове.
     Клетус поднялся на ноги.
     - Спасибо, сэр, - сказал он и направился к двери.
     - Не за что, подполковник. Не за что,  -  закрывая  за  собой  дверь,
услышал он слова Трейнора,  в  которых,  как  ему  показалось,  прозвучала
насмешка.
     Клетус вышел из здания штаба и занялся поисками жилья. Устроившись  в
общежитии для холостых офицеров, он, взяв копии приказов,  пошел  в  отдел
резерва офицерских кадров,  чтобы  заодно  проверить,  свободен  ли  Арвид
Джонсон, тот старший лейтенант, о котором он говорил Мондару. Убедившись в
этом, Клетус заполнил бланк с требованием, чтобы лейтенант был приписан  к
нему в качестве научного сотрудника и попросил, чтобы тот связался  с  ним
немедленно. После этого он вернулся в  общежитие.  Не  прошло  и  четверти
часа, как зуммер у входной двери сообщили о посетителе.  Клетус  встал  со
стула и открыл дверь.
     - Арвид! - воскликнул он, пропуская гостя и закрывая за ним дверь.
     Арвид Джонсон вошел  в  комнату,  повернулся  и,  протянув  руку  для
рукопожатия, счастливо улыбнулся Клетусу. Клетус был  высокого  роста,  но
Арвид от подошв  его  черных  форменных  ботинок  и  до  кончиков  коротко
остриженных рисово-белых волос казался настоящей башней.
     - Вы все-таки здесь, сэр, - улыбнулся Арвид. - Я помню, вы  говорили,
что приедете, но не мог поверить, что вы ради этого бросите академию.
     - События развиваются именно здесь, - сказал Клетус.
     - Сэр? -  В  голосе  Арвида  чувствовалось  недоверие.  -  Здесь,  на
Культисе?
     - Развитие событий зависит не столько от  места,  сколько  от  людей,
находящихся там, - пояснил Клетус. - А в  данный  момент  среди  нас  есть
человек по имени Доу де Кастрис, и первое, что я хочу от тебя,  это  чтобы
ты пошел со мной сегодня на вечеринку, устраиваемую для него.
     - Доу де Кастрис? - Арвид покачал головой. - Не думаю, что я знаю...
     - Секретарь Коалиции по Внешним Мирам, - напомнил Клетус. - Он прибыл
сюда с Земли на том же лайнере, что и я... Игрок...
     - А, один из боссов Коалиции, - кивнул Арвид. - Тогда  действительно,
здесь могут, как вы говорите, начать разворачиваться события... А  что  вы
имеете в виду под "игроком", сэр? Вы хотите сказать, он любит спорт?
     - Не в обычном смысле, - сказал Клетус и продекламировал:

              "В чьих играх в царства ставкой был престол;
              Чьи кости - люди, мир - игральный стол..."
                                         [Перевод Ю.Балтрушайтиса]

     - Шекспир? - с любопытством спросил Арвид.
     - Байрон, - ответил Клетус. - "Бронзовый век" - про Наполеона.
     - Сэр, - произнес Арвид, - вы ведь не хотите  сказать,  что  этот  де
Кастрис - новый Наполеон?
     - Я хочу сказать только то, что Наполеон начинал, как де  Кастрис.  У
них есть кое-что общее?
     Арвид выждал еще  мгновение,  но  Клетус  ничего  не  добавил.  Тогда
здоровяк снова кивнул.
     - Да, сэр, - сказал он. - В котором  часу  мы  должны  быть  на  этой
вечеринке?

                                    6

     Когда Клетус и Арвид  подъезжали  к  резиденции  Мондара,  за  горным
хребтом, отделявшим Бахаллу от континента, раздался  похожий  на  ворчание
великанов раскат грома, по силе своей превышавший земной. Солнце, зависнув
над крышами спускавшихся к бухте зданий, наполняло небо и  море  розоватым
золотом.
     Дом  Мондара,  окруженный  деревьями  и  цветущими  кустарниками  как
местного, так и земного происхождения, стоял в  одиночестве  на  невысоком
холме в восточном конце города.  Само  здание  было  сложено  из  основных
строительных  блоков,  которые  первоначально  слепили  вместе  скорее  по
принципу удобства, чем внешней красоты. Однако теперь этому принципу  были
подчинены только основные формы дома.  Во  всем  остальном  господствовали
художественный вкус и мягкость.
     Блоки твердого строительного камня, закрашенные  цветами  заката,  не
обрывались перед зеленой лужайкой,  а  переходили  в  беседки,  внутренние
дворики и комнаты, стенами которых служили увитые  плющом  решетки.  Когда
Клетус и Арвид вышли из машины и вошли в одну из таких конструкций, они  с
трудом могли определить, где находятся: в доме или на улице.
     Мондар встретил их большой комнате, только  три  стены  которой  были
каменными, а четвертую образовывало сплетение вьющихся растений. Он провел
их дальше в дом, в длинную и широкую, с низким потолком,  комнату,  всю  в
коврах с множеством разбросанных по ней уютных мягких кресел и диванчиков.
Здесь уже были люди, среди них - Мелисса и Ичан Хан.
     - Де Кастрис? - спросил Клетус Мондара.
     - Он здесь, - ответил Мондар. - Он и Петер Тэн  как  раз  заканчивают
беседу с одним из моих приятелей с Экзотики.
     Он провел их к маленькому бару в углу комнаты.
     - Наберите название того напитка, какой вы хотели бы выпить. Сейчас я
должен кое с кем увидеться. Но позже мне бы хотелось  поговорить  с  вами,
Клетус. Хорошо? Я отыщу вас, как только освобожусь.
     - Обязательно, - согласился Клетус.
     Когда Мондар ушел, подполковник повернулся к бару. Арвид уже держал в
руке стакан пива.
     - Что вам заказать, сэр? - спросил он.
     -  Сейчас  ничего  не  надо,  спасибо,  -  сказал  Клетус.  Он  снова
осмотрелся по сторонам и остановил взгляд на Ичан Хане, который,  тоже  со
стаканом в руке, стоял один у широкого окна. - Оставайтесь  здесь,  Арвид,
хорошо? Чтобы, когда ты мне понадобишься, я легко мог тебя найти.
     - Да, сэр, - кивнул Арвид.
     Клетус направился к Ичан Хану. Тот повернул  к  нему  каменное  лицо,
словно желая отбить у подошедшего охоту разговаривать. Но когда  Ичан  Хан
увидел, кто это, выражение его лица смягчилось.
     - Добрый вечер, - поприветствовал Клетуса Ичан. - Как я  понимаю,  вы
уже встречались со своим начальником.
     - У новостей длинные ноги, - заметил Клетус.
     - В конце концов, мы все-таки военный пост. - Взгляд Хана на  секунду
скользнул мимо Клетуса, но тут же вернулся. - А еще  я  слышал  кое-что  о
ваших предположениях на счет  нового  проникновения  ньюлендских  партизан
через ущелье Эттера.
     - Совершенно верно,  -  ответил  Клетус.  -  А  вы  не  считаете  это
возможным?
     - Очень даже возможным - после того, как вы об  этом  сказали.  Между
прочим, я достал те три тома по тактике, которые вы уже издали. В  здешней
библиотеке  Экзотики  есть  несколько  экземпляров.  Пока  я  смог  только
просмотреть их - не  было  времени  -  его  глаза  встретились  с  глазами
Клетуса, - но похоже, это хороший материал. Очень хороший... Хотя я до сих
пор не уверен, что последую вашей тактике ошибок. Как сказал  де  Кастрис,
сражение - это не поединок по фехтованию.
     - Конечно, - согласился Клетус. - Но  все  равно,  принцип  приемлем.
Например,  предположим,  что  простая  тактическая  ловушка,  которую   вы
готовите врагу, заключается в том, чтобы заставить  его  нанести  удар  на
участке фронта, который кажется самым слабым. Но когда удар нанесен,  ваша
линия оттягивается назад и завлекает  нападающих  в  "котел",  где  вы  их
окружаете с помощью спрятанных превосходящих сил.
     - В этом нет ничего нового, - заметил Ичан.
     - Нет, - кивнул Клетус. - Но попытаемся применить к  точно  такой  же
ситуации тактику ошибок. Только на этот раз в ряде столкновений  с  врагом
вы даете ему одержать серию небольших  и,  как  может  показаться,  легких
побед. Тем временем, однако, вы заставляете  его  с  каждым  столкновением
задействовать все большее количество имеющихся у него сил. Затем, когда он
наконец привлекает большую часть своих  войск  для  того,  чтобы,  как  он
считает, достичь еще одной легкой победы, вы превращаете это  столкновение
в ловушку. И тут он обнаруживает, что вы постепенно заманили его  к  вашим
укрепленным позициям и он, отрезанный от  флангов,  оказался  полностью  в
вашей власти.
     - Ловко, - нахмурился Ичан. - Возможно, даже чересчур ловко...
     - Вовсе  нет,  -  возразил  Клетус.  -  Китайская  Империя  и  Россия
применяли грубую версию такого приема, затягивая захватчиков в глубь своей
территории до тех пор, пока те неожиданно  не  осознавали,  что  находятся
слишком далеко от своих баз и полностью окружены врагом... Вспомните  хотя
бы Наполеона и его бегство из России.
     - И все же... - Ичан неожиданно замолчал.
     Его взгляд скользнул мимо Клетуса. Последний обернулся и увидел,  что
Доу де Кастрис уже в комнате. Высокий, темноволосый, элегантный  секретарь
Коалиции по Внешним Мирам стоял у противоположной  стены,  разговаривая  с
Мелиссой.
     Снова повернувшись к Ичану, Клетус увидел, что лицо пожилого человека
стало холодным и неподвижным, словно слой льда  на  поверхности  глубокого
озера в безветренный зимний день.
     - Вы уже хорошо познакомились с де Кастрисом? - спросил Клетус. -  Вы
и Мелисса?
     - Он нравится всем женщинам, - ответил Ичан мрачно, не сводя  глаз  с
Мелиссы и Доу.
     - Действительно, - кивнул Клетус.
     Он  замолчал  и  стал  ждать.  С  неохотой  Ичан  отвел   взгляд   от
разговаривающей пары и посмотрел на Клетуса.
     - Я хотел вам сказать, - продолжал тот, - что генерал Трейнор сообщил
мне нечто странное во время нашего разговора.  Он  сказал,  что  здесь,  в
Бахалле, у него нет десантных войск. Это меня удивило. Я кое-что почитал о
дорсайцах, прежде чем отправиться сюда  и  понял,  что  отработка  прыжков
является частью подготовки, которую проходят наемники.
     - Это действительно так, - сухо ответил Ичан. -  Но  генерал  Трейнор
похож на большинство командующих Альянса и Коалиции. Он  не  считает  нашу
подготовку достаточно хорошей для того,  чтобы  использовать  наемников  в
качестве десантников как и для большинства других военных целей.
     - Гм, - хмыкнул Клетус. - Ревность? Вам не кажется, что он  на  ваших
наемников смотрит как на своего рода конкурентов?
     - Я этого не говорил, - ледяным голосом сказал Ичан. - Это,  конечно,
ваши собственные выводы.
     Его взгляд снова метнулся через комнату к Мелиссе и Доу.
     - Да, я хотел вас спросить еще кое о чем, - снова заговорил Клетус. -
В списках назначенных в Бахаллу, которые я просмотрел на Земле,  значилось
несколько офицеров, направленных сюда  в  качестве  морских  инженеров,  -
что-то связанное с работой в реке и бухте. Но я ни разу не видел здесь  ни
одного морского офицера.
     - Капитан третьего ранга Вефер Линет, -  быстро  ответил  Ичан,  -  в
гражданском - вон сидит на диванчике возле противоположной стены  комнаты.
Идемте. Я вас представлю.
     Клетус последовал за  Ичаном  через  огромную  комнату  и  подошел  к
диванчику и нескольким стульям, на которых сидели,  разговаривая,  человек
шесть. Ичан и Клетус теперь оказались гораздо ближе к Доу  и  Мелиссе,  но
все равно слишком далеко, чтобы расслышать, о чем они говорили.
     - Капитан, - обратился к Линету Ичан, когда они подошли к  диванчику.
Невысокий, с квадратным лицом мужчина лет тридцати пяти тут  же  встал.  -
Познакомьтесь, пожалуйста, с подполковником Клетусом  Гримом,  только  что
прибывшим с Земли.  Подполковник  будет  состоять  при  генерале  Трейноре
экспертом по тактике.
     - Рад с вами познакомиться,  подполковник,  -  ответил  Вефер  Линет,
пожимая руку Клетуса. Рукопожатие было крепким и дружеским.  -  Придумайте
что-нибудь для нас, кроме углубления дна в устьях рек  и  каналов,  и  мои
люди будут от вас без ума.
     - Я так и сделаю, - улыбнулся Клетус. - Обещаю.
     - Отлично! - энергично ответил Вефер.
     - У вас есть эти огромные подводные бульдозеры, не так ли? -  спросил
Клетус. - Я читал о них в журнале Сил Альянса, семь месяцев назад.
     - Да, "Марк-5", - глаза  Линета  загорелись.  -  Штук  шесть.  Хотите
как-нибудь прокатиться? Это прекрасные образцы техники. Бэт Трейнор  хотел
вытащить их из воды и использовать для уничтожения джунглей. Конечно,  они
сделали бы это лучше, чем те машины, которыми располагает армия. Но они не
предназначены для работы на земле. Сам я не мог сказать генералу "нет", но
настоял на том, чтобы получить разрешение  с  Земли.  К  счастью,  там  не
согласились.
     - Ловлю вас на слове относительно  прогулки  на  "Марк-5",  -  сказал
Клетус.
     Ичан снова с каменной сосредоточенностью наблюдал за Мелиссой и  Доу.
Клетус осмотрел комнату и заметил Мондара, который  разговаривал  с  двумя
женщинами, похожими на жен работников посольств.
     Экзотиец также увидел  Клетуса  и  кивнул,  словно  физически  ощутил
прикосновение взгляда. Клетус наклонил голову в ответ и снова повернулся к
Веферу, который с воодушевлением рассказывал, как работают его  бульдозеры
на глубинах до тысячи футов или в  условиях  быстрых,  в  тридцать  узлов,
течений и приливов.
     - Скорее всего, следующие несколько дней я буду занят за  городом,  -
сказал Клетус. - Но после этого, если мне не придется уехать из города  по
какой-либо причине...
     - Позвоните мне в любое время, - ответил Вефер. - Сейчас мы  работаем
в главной бухте - здесь, в Бахалле. Я могу встретить вас  у  доков  или  в
своем подразделении через десять минут после  того,  как  вы  позвоните  и
предупредите  о  приезде...  Здравствуйте,  посланник,  тут   подполковник
собирается на днях прокатиться со мной на "Марк-5".
     К ним подходил Мондар.
     - Отлично, - улыбнулся экзотиец. - Ему будет интересно.
     Его взгляд устремился на Клетуса.
     - Но я помню, Клетус, вы хотели поговорить с  Доу  де  Кастрисом.  На
сегодня он закончил дела с моими людьми. Видите, вон он стоит с Мелиссой.
     - Да, вижу... - кивнул Клетус. Он оглянулся на Вефера и  Ичана.  -  Я
как раз собирался подойти к ним, если джентльмены меня простят.
     Он простился с Вефером, дав обещание  позвонить  ему  при  первой  же
возможности. Поворачиваясь, он увидел, как Мондар легко прикоснулся к руке
Ичана и увел его в сторону для разговора.
     Клетус похромал туда,  где  все  еще  стояли  Доу  и  Мелисса.  Когда
подполковник приблизился, они одновременно повернулись к нему. Накрашенные
брови Мелиссы нахмурились, но губы Доу растянулись в искренней улыбке.
     - Ну подполковник, - сказал он, - я слышал, сегодня  утром  вас  всех
обстреляли по дороге из порта.
     - Думаю, именно этого и следовало ожидать здесь, в Бахалле, - заметил
Клетус.
     Они оба непринужденно рассмеялись,  и  едва  заметная  складка  между
бровями Мелиссы разгладилась.
     - Извините меня, - повернулась она к Доу, - кажется, отец  хочет  мне
что-то сказать. Он мне машет. Я скоро вернусь.
     Она ушла. Взгляда двух мужчин встретились.
     - Итак, - сказал Доу,  -  вы  вышли  из  переделки  с  развевающимися
флагами, в одиночку нанеся поражение отряду партизан.
     - Не совсем так. Еще был Ичан и его пистолет, -  Клетус  наблюдал  за
собеседником. - Хотя Мелиссу могли убить.
     - Могли, - согласился де Кастрис. - И это было бы ужасно.
     - Безусловно, она заслуживает лучшей участи.
     - Люди обычно получают то, чего они заслуживают. Даже Мелисса.  Но  я
не думал, что ученых заботит судьба отдельных людей.
     - Их все заботит, - ответил Клетус.
     - Понятно. И еще, конечно, ловкость рук. Знаете, после всего я  нашел
под средней чашкой кусочек  сахара.  Я  сказал  об  этом  Мелиссе,  и  она
ответила мне, что вы положили кубики под все три чашки.
     - Боюсь, что так оно и было.
     Они снова посмотрели друг другу в глаза.
     - Это хороший фокус. Но не из тех, которые срабатывают дважды.
     - Нет, каждый раз фокус должен быть другим.
     Улыбка де Кастриса напомнила оскал хищника.
     - Вы не похожи на человека, любящего отсиживаться в башне из слоновой
кости, подполковник. Не могу отделаться от мысли,  что  вы  любите  теорию
меньше, а действие больше, чем может показаться на первый взгляд.  Скажите
мне, - его глаза под прямыми бровями прищурились от удовольствия,  -  если
дело дойдет до простого выбора, не поддадитесь  ли  вы  соблазну  заняться
практикой вместо проповедования?
     - Без сомнений, - ответил Клетус. - Но быть ученым - значит  работать
на  будущее.  И  через  много  лет,  когда  эти  новые  миры  смогут   без
вмешательства Земли свободно определять свою  судьбу,  наши  теории  могут
иметь больший эффект, чем практические действия.
     - Вы уже говорили об этом на борту корабля, - припомнил де Кастрис. -
Вы утверждали, что миры,  подобные  Культису,  избавятся  от  влияния  как
Альянса, так и Коалиции. Вы по-прежнему чувствуете  себя  в  безопасности,
говоря подобные вещи здесь, в месте, где полно ваших соглядатаев?
     - В достаточной безопасности, - ответил Клетус.  -  Они  поверили  бы
этому не больше, чем вы.
     - Да, боюсь, что я не верю.
     Де Кастрис взял с маленького столика, рядом с  которым  стоял,  бокал
вина и посмотрел через него на свет, медленно поворачивая между большим  и
указательным пальцами. Затем опустил бокал и снова посмотрел на Клетуса.
     - Но мне было бы интересно знать, как, по-вашему, это произойдет.
     - Я планирую немного ускорить этот процесс, - признался Клетус.
     - Правда? Но, похоже, у вас  нет  для  этого  ничего,  заслуживающего
внимания.  В  смысле  фондов,  армий  или  политического  влияния.  Я  же,
например, имею  все  это,  что  можно  добиться  значительных  перемен,  -
конечно, в мою пользу, - я бы попытался  изменить  надвигающиеся  события,
очевидно, более успешно.
     - Ну, - сказал Клетус, - мы оба можем попробовать.
     - Конечно, - де Кастрис посмотрел на Клетуса поверх бокала. -  Но  вы
не сказали, каким образом собираетесь это сделать. Я сказал  вам  о  своих
инструментах: деньги, войска, политическая власть.  Что  же  есть  у  вас?
Только теория?
     - Иногда теории достаточно, - ответил Клетус.
     Де Кастрис медленно покачал головой, поставил бокал обратно на столик
и слегка потер кончики пальцев, державших ножку,  один  о  другой,  словно
пытаясь избавиться от чего-то липкого.
     - Подполковник, - спокойно сказал он, - вы либо  какой-то  новый  тип
агента, которого Альянс пытается мне подсунуть, - в этом  случае  я  узнаю
правду, как только получу ответ с Земли, - либо что-то  вроде  интересного
сумасшедшего. Во втором  случае  вас  разоблачит  сама  жизнь.  И  на  это
потребуется не больше времени, чем на ожидание ответа с Земли.
     Секунду он наблюдал за Клетусом,  который  встретил  его  взгляд  без
какого-либо выражения.
     - Извините, что я так говорю, - продолжал де Кастрис. - Но ваши  речи
все больше и больше похожи на  речи  сумасшедшего,  а  жаль.  Если  бы  вы
оказались агентом, я бы предложил вам лучшую работу, чем  та,  которую  вы
имеете в Альянсе.  Но  я  не  хочу  нанимать  сумасшедшего  -  он  слишком
непредсказуем...
     - Но... - остановил его Клетус, - а  что  если  я  окажусь  удачливым
сумасшедшим?
     - Тогда, конечно, все  может  быть  по-другому.  Но  надежда  слишком
призрачна. Вот и все, что я могу сказать. Извините. Я надеялся, что вы  не
разочаруете меня.
     - Похоже, я имею привычку разочаровывать людей.
     - Как тогда, когда вы сначала решили рисовать  вместо  поступления  в
академию, а потом в конце концов бросили живопись ради карьеры военного? -
пробормотал де  Кастрис.  -  Я  тоже  немного  разочаровывал  людей  таким
образом. У меня огромное количество дядюшек,  двоюродных  братьев  в  мире
Коалиции, все они удачливые руководители, управляющие, как мой отец. Но  я
выбрал политику...
     Он замолчал, увидев подошедшую к ним Мелиссу.
     - Ничего серьезного... О, Клетус, - сказала она. - Мондар сказал, что
если вы захотите его найти, он у себя в кабинете. Это отдельное здание  за
этим домом.
     - Как туда пройти? - спросил Клетус.
     Девушка показала на арку в дальней стене комнаты.
     - Пройдите через нее и поверните налево, - пояснила она. - Коридор, в
котором вы окажетесь, приведет вас  к  двери,  открывающейся  в  сад.  Его
кабинет сразу же за ним.
     - Спасибо, - поблагодарил Клетус.
     Он нашел коридор, вышел по нему в  сад,  расположенный  на  небольших
террасах с тропинками, ведущими к ряду деревьев, острые  верхушки  которых
качались на жарком, влажном ветру на фоне  разбросанных  по  небу  клочков
туч. Никаких признаков здания не было видно.
     Однако в следующее мгновение, как раз когда Клетуса начало  одолевать
сомнение, за деревьями впереди он заметил слабое мерцание. Он пересек сад,
прошел мимо деревьев и вышел на открытое  место  к  низкому,  похожему  на
гараж, строению, которое так  естественно  вписывалось  в  окружавшую  его
зелень, что возникло впечатление, будто оно тоже растет из земли.  Низкие,
завешенные плотными шторами окна пропускали лишь слабый  свет,  который  и
заметил Клетус. Он постоял  перед  дверью,  затем  шагнул  к  ней,  и  она
бесшумно отворилась. Он вошел внутрь, дверь закрылась за ним. Он  невольно
остановился.
     Клетус попал в комнату, хорошо  освещенную  мягким  светом,  по  виду
скорее библиотеку, чем кабинет, хотя в ней было что-то и  от  того,  и  от
другого. Воздух здесь казался странно разряженным, сухим и чистым, как  на
высокой горной  вершине.  Книжные  полки,  занимавшие  все  четыре  стены,
содержали удивительно большую коллекцию старых  печатных  книг.  В  каждом
углу комнаты находились система поиска  книг.  Но  Мондар  -  единственное
живое существо здесь, кроме Клетуса, - сидел  на  чем-то,  что  напоминало
широкий,  без  подлокотников,  стул  в  стороне  от  этих  приспособлений,
скрестив перед собой ноги, словно Будда в позе лотоса.
     Ничто, кроме этого, не делало ни момент, ни место необычным.  Но  как
только  Клетус  вошел   в   дверь,   идущее   из   глубины   инстинктивное
предупреждение громом прогремело у него в голове, заставив его остаться на
пороге. Он едва уловил напряжение, пронизывающее воздух этой комнаты -  на
миг возникло ощущение мощной невидимой силы, замершей в хрупком  временном
равновесии.
     На секунду его сознание  затуманилось.  Затем  все  прошло.  На  одно
мимолетное, но показавшееся ему бесконечным мгновение, он увидел  то,  что
было в комнате и то, чего не было.
     Его глаза зафиксировали как бы два различных варианта одной и той  же
сцены, наложенные один на другой. В одном из них была обыкновенная комната
и Мондар, сидящий на стуле.
     Во втором была та же комната, но все в ней было  совсем  иным.  Здесь
Мондар не сидел на стуле, парил над подушкой его сидения. А перед ним и за
ним  выстроился  ряд   повторяющихся   отображений,   полупрозрачных,   но
узнаваемых; и в то время, как ближайшие к нему - и  впереди,  и  позади  -
казались отражениями его самого, то, которые  находились  подальше,  имели
другие лица - экзотийские, но других людей. И передний и задний ряды  были
бесконечными, они тянулись вдаль, пока не скрывались из виду.
     У  Клетуса  тоже  -  он  это  понял  -   были   подобные   отражения,
расположившиеся на одной с ним прямой. Он видел те, которые были  впереди,
и каким-то образом почувствовал те, что позади. Перед  ним  был  Клетус  с
двумя здоровыми  ногами,  но  за  ним  находились  другие  люди.  Всех  их
связывала общая нить, пульсы их жизней были соединены с его пульсом. Через
него нить тянулась к человеку без левой руки, затем все дальше  и  дальше,
через жизни  всех  тех,  кто  стоял  за  ним,  заканчиваясь,  наконец,  на
властного вида старике в рыцарских доспехах,  сидевшем  на  белом  коне  с
жезлом в руке.
     Но это было не все. Комната была наполнена силами и  течениями  живых
напряжений, идущих с далеких  мест  к  этой,  являющейся  фокусом,  точке.
Подобно нитям золотого света, они протекали во всех направлениях, связывая
друг друга, соединяя некоторые  из  отображений  Клетуса  с  отображениями
Мондара, а также самого Клетуса с самим Мондаром.
     Они сами, их предшественники и их  последователи  зависли,  словно  в
паутине, в нитях этого, сотканного из света,  узора  всего  на  то  единое
мгновение, когда зрение Клетуса зафиксировало двойное изображение.
     Затем вдруг Мондар взглянул на Клетуса, и  образы  исчезли.  Осталась
только обычная комната.
     Но смотревшие на Клетуса глаза Мондара  сияли,  словно  два  сапфира,
освещаемые изнутри светом, идентичным по цвету и структуре нитям, которые,
казалось, все еще наполняли пространство между двумя мужчинами.
     - Да, - произнес Мондар, - я знал... почти с того самого момента, как
я впервые увидел вас в кают-компании космического корабля. Я знал, что  вы
обладаете потенциалом.  Если  бы  только  вербовка  в  обычном  смысле  не
противоречила вашей философии, я бы попытался привлечь вас к работе с этой
минуты. Вы говорили с Доу?
     Клетус внимательно посмотрел на гладкое, без морщин, лицо  и  голубые
глаза, своего собеседника и медленно кивнул.
     - С вашей помощью, - ответил  он.  -  Кстати  была  ли  необходимость
уводить Мелиссу? Де Кастрис и я могли бы поговорить и в ее присутствии.
     - Я хотел дать вам ему шанс использовать все имеющиеся возможности, -
глаза Мондара все еще сияли. -  Я  хотел,  чтобы  у  вас  не  осталось  ни
малейшего  сомнения  относительно  того,  что  он  может  купить  вас.  Он
предложил вам работать на него, не так ли?
     - Он сказал мне, что не может себе позволить иметь дело с  интересным
сумасшедшим. Из чего я заключил, что он ужасно хочет такового заполучить.
     - Конечно, хочет, - подтвердил Мондар. - Но вы ему нужны  только  для
того, чтобы использовать вас для себя. Его не интересует то, что вы можете
сделать для других... Клетус, вы знаете, как появились экзотийцы?
     - Да, - ответил Клетус. - Я почитал о вас, прежде, чем  обратиться  с
просьбой о переводе. Ассоциация по Исследованию и Развитию Наук  Экзотики,
согласно моим источникам, разработала земной культ черной  магии  двадцать
первого века, называющийся Союз Часовен.
     - Все правильно, - ответил Мондар. -  Союз  Часовен  -  идея  Уолтера
Бланта. Он был выдающимся  человеком,  Клетус.  Но  подобно  многим  людям
своего  времени,  он  не  мог  принять  того  факта,  что  окружающее  его
пространство  внезапно  утратило  цельность  и  стало  включать   в   себя
бесчисленное количество миров, разбросанных  в  межзвездном  пространстве.
Вероятно, вы также хорошо  знаете  историю  периода,  когда  инстинктивный
страх человека перед космосом, находящимся за пределами Солнечной  системы
стал нарастать и взорвался кровавыми социальными потрясениями. Этот  страх
породил ряд обществ и культов людей, пытавшихся  примириться  с  ощущением
своей незначительности и уязвимости. Блант был борцом. Его реакцией на все
это стала революция...
     - Революция? - переспросил Клетус.
     - Да, в буквальном смысле революция, - подтвердил Мондар. - Еще Блант
хотел разрушить часть существующей объективной физической реальности - при
помощи примитивного психологического рычага. Он назвал то,  что  собирался
сделать, "сознательным разрушением". Он призывал людей:  "Разрушайте".  Но
не смог заставить даже самых ярых неврастеников своего времени перешагнуть
эмоциональный барьер. А затем на посту главы  Союза  Часовен  его  заменил
молодой горный инженер, потерявший руку  во  время  несчастного  случая  в
шахте.
     - Потерявший руку? - резко воскликнул Клетус. - Какую?
     - Левую... Да, думаю, это была левая рука, - ответил Мондар.  -  А  в
чем дело? Его звали Поль Формейн.
     - Фортмейн? - снова перебил его Клетус.
     - Без "т", - ответил Мондар и произнес имя по буквам, с  любопытством
глядя на своего собеседника. - Что в моем рассказе  вызвало  у  вас  такой
интерес?
     - Некоторые совпадения, - ответил Клетус. - Вы сказали,  что  у  него
была только одна рука. Значит, правая, которая уцелела, должна  была  быть
очень сильной благодаря компенсирующему развитию. И его имя  звучит  очень
похоже на "форт - мейн". Эти слова использовали норманны  для  обозначения
своей политики относительно побежденных ими англичан после захвата  Англии
в одиннадцатом веке. Дословно это  значит  "сильная  рука".  Так  называли
политику,  при  которой  применялась  любая,  необходимая  для   удержания
англичан под контролем, сила. Так вы говорите, он возглавил Союз  Часовен,
сместив этого Бланта?
     - Да, - Мондар  нахмурился.  -  Клетус,  я  вижу  совпадения,  но  не
понимаю, почему они важны.
     - Может  и  не  важны,  -  ответил  Клетус.  -  Продолжайте.  Формейн
возглавил Союз Часовен и основал вашу Ассоциацию Экзотики.
     - Для того, чтобы это сделать, ему пришлось почти разрушить  Союз,  -
продолжал Мондар. - Но он пошел на это. Он  поставил  иную  цель,  заменив
революцию эволюцией. Эволюцией человека, Клетус.
     - Эволюция, - задумчиво  повторил  Клетус.  -  Так  вы  думаете,  что
процесс эволюции человеческой расы можно  сделать  управляемым?  Каким  же
будет результат?
     - Конечно, точно мы не этого не знаем, -  ответил  Мондар,  складывая
руки на коленях. - Могла ли обезьяна  представить  себе  человека?  Но  мы
уверены, что семена новых ценных качеств еще должны прорасти в человеке. И
наше, жителей Экзотики, предназначение - отыскать эти семена, а обнаружив,
помогать их росту до тех пор, пока новый человек не станет  частью  нашего
сообщества.
     - Извините, - Клетус покачал головой. - Я бы не смог посвятить  этому
свою жизнь. Меня ждет другая работа.
     - Но это - часть вашей работы, а ваша работа - часть моей!  -  Мондар
наклонился  вперед,  его  ладони  распахнулись.  -  На  наших  членов   не
накладывают никаких ограничений, каждый работает на будущее  так,  как  он
считает нужным. Единственное, чего  мы  требуем,  -  это  в  случае,  если
таланты кого-то из нас  понадобятся  сообществу,  предоставить  их  в  его
расположение. В свою очередь, сообщество предлагает каждому  свои  таланты
для  того,  чтобы  он  мог  совершенствоваться  физически  и  умственно  и
эффективнее выполнять свою собственную работу. Вы знаете,  что  вы  умеете
делать сейчас. Подумайте, что вы могли совершить с нашей помощью!
     Клетус снова покачал головой.
     - Если вы не примете наше предложение, - предупредил  Мондар,  -  это
послужит  сигналом  опасности  для  вас,  Клетус.  Сигналом  неосознанного
желания с вашей стороны пойти по пути  де  Кастриса.  То  есть,  поддаться
искушению манипулировать людьми и ситуациями, вместо того, чтобы посвятить
себя цели гораздо более важной, хотя и менее стимулирующей эмоционально  -
борьбе за обретение принципов, постепенно поднимающих  людей  выше  всяких
манипуляций.
     Смех Клетуса был немного мрачным.
     - Скажите мне, - сказал он, - правда ли,  что  вы,  жители  Экзотики,
принципиально не носите оружие и не применяете его даже для самообороны? И
поэтому для своей защиты  вы  используете  наемников  типа  дорсайцев  или
заключаете соглашения с политическими группами, подобными Альянсу?
     - Да, но не по той причине, по которой, как многие  считают,  мы  это
делаем, - быстро ответил Мондар. - У нас нет никаких запретов в  отношении
оружия. Возникающие эмоции настолько мешают  ясному  мышлению,  что  люди,
подобные мне, предпочитают не прикасаться к оружию. Но никаких ограничений
в этом для наших людей нет. Если вы хотите писать свою  книгу  по  военной
тактике или даже иметь и носить оружие...
     - Мне кажется, вы меня не поняли, - сказал Клетус.  -  Ичан  Хан  мне
кое-что рассказал. Вы помните, когда перевернулась штабная машина  сегодня
утром, он предложил вам не сдаваться ньюлендским  партизанам  живым  -  по
понятным причинам? Вы ответили, что всегда можете умереть.  "Мое  тело,  -
сказали вы, - подчиняется только моим приказам".
     - А вы считаете, что самоубийство - это форма насилия?
     - Нет, - ответил Клетус. - Я просто пытаюсь объяснить вам, почему  из
меня  никогда  не  получится  экзотиец.  Своим  спокойствием  перед  лицом
возможных пыток и  необходимостью  самоуничтожения  вы  продемонстрировали
особую форму безжалостности. Безжалостности по отношению к себе -  но  это
только обратная сторона медали. Вы, экзотийцы, безжалостны по отношению ко
всем людям, потому что вы философы, а  философы  в  общем  -  безжалостные
люди.
     - Клетус! - Мондар покачал головой. - Вы понимаете, что вы говорите?
     - Конечно, - убежденно ответил тот. -  И  вы  понимаете  это  так  же
хорошо, как и я. Учение  философов  может  быть  вполне  гуманным,  но  на
практике часто бывает совсем иначе - вот почему  кровопролитие  и  нищета,
как правило, сопутствуют воплощению в жизнь философских  схем,  касающихся
устройства  общества.  Воинствующие  приверженцы   теорий,   проповедующие
перемены, пролили больше крови, чем любые  другие  группы  людей  во  всей
истории человечества.
     - Ни один экзотиец не пролил  ни  капли  крови,  -  с  мягким  укором
возразил Мондар.
     - Конечно, непосредственно - нет, - согласился  Клетус.  -  Но  чтобы
достичь  запланированного   вами   будущего,   вы   изыскиваете   средства
уничтожения настоящего, такого, каким мы его знаем.  Вы  можете  говорить,
что революцию вы заменили эволюцией, но вашей целью  по-прежнему  является
разрушение того, что мы имеем сейчас, чтобы  освободить  место  для  ваших
построений. Вы работаете над уничтожением того, что ныне существует,  -  а
это предполагает безжалостность  и  жестокость,  которые  чужды  мне  и  с
которыми я никогда не соглашусь.
     Он замолчал. Мондар долго смотрел ему в глаза.
     - Клетус, - сказал он наконец, - вы уверены в своей правоте?
     - Да, - ответил Клетус.
     Он направился  к  выходу.  Когда  Клетус  коснулся  ручки  двери,  он
обернулся.
     - Но все равно я благодарен вам, Мондар, - сказал он. - Мне  кажется,
вы и ваши единомышленники могут в конце концов встать на мой путь. Но я не
пойду по вашему. Спокойной ночи.
     Он открыл дверь.
     - Клетус, - произнес Мондар за его спиной, - если вы отказываетесь от
нашего пути сейчас, вы делаете это с риском для себя. В том, что вы хотите
сделать, задействованы большие силы, чем, как мне кажется, вы думаете.
     Клетус покачал головой.
     - Спокойной ночи, - попрощался он еще раз и вышел.
     Он вернулся в гостиную, нашел ждущего его Арвида и сообщил  ему,  что
они уходят. Когда они подошли к  месту  парковки  аэрокара,  небо  над  их
головами взорвалось молниями и  громом,  и  тяжелые,  как  градины,  капли
ледяного дождя полетели вниз.
     Они бросились в машину. За несколько минут, проведенные под  открытым
небом, их мундиры промокли и теперь прилипли к телу. Арвид завел машину  и
поднял ее с площадки.
     - Словно в аду, - пробормотал он, когда они мчались через город.
     Сидевший за ним Клетус молчал.

                                    7

     Клетус проснулся от ощущения, что его левое колено медленно крошится,
зажатое мощными тисками. Тупая,  неотступная  боль  пробудила  его,  и  на
мгновение он стал ее пленником - чувство боли заполнило все его сознание.
     Затем он заставил себя  взять  это  парализующее  волю  ощущение  под
контроль. Перекатившись на спину, он уставился на  белый  потолок  в  семи
футах над ним. Он начал с мышц бедер и постепенно  приказал  всем  крупным
мышцам рук и ног уменьшить напряжение  и  расслабиться.  Затем  перешел  к
мышцам шеи и лица, живота, и, наконец, ему удалось полностью расслабиться.
     Теперь его тело стало тяжелым и вялым. Глаза наполовину закрылись. Он
лежал, безразличный к слабым звукам, доносившимся до него из других комнат
общежития.  Он  поплыл,  плавно  скользя,  куда-то  вдаль,  как   человек,
качающийся на поверхности океана.
     Состояние релаксации,  которое  он  вызвал,  уже  ослабило  жестокую,
крепкую хватку боли. Медленно, словно опасаясь пробудить бодрость, которая
может вернуть напряжение, он подсунул под спину подушку и  приподнялся  на
кровати. Полусидя, он откинул одеяло с левой ноги и взглянул на нее.
     Колено воспалилось и распухло. На нем не было  никаких  темных  пятен
или синяков, но его разнесло так, что нельзя было пошевелить ногой. Клетус
впился взглядом в опухшее колено и принялся за более  тяжелую  психическую
работу по возвращению его к нормальным размерам и восстановлению функций.
     Его ум все еще был затуманен, но ему удалось связать болевую  реакцию
своего колена с сигналом о боли в своем мозгу, и  он  принялся  превращать
этот сигнал в умственный эквивалент того физического расслабления и покоя,
которые охватили его тело.
     Клетус "плыл" и чувствовал, как боль стала блекнуть и наконец  совсем
пропала. Тогда он начал концентрироваться на реальном физическом  ощущении
отека, сделавшего ногу неподвижной.
     Он вызвал мысленный образ кровеносных сосудов. Затем представил себе,
как они всасывают сквозь стенки избыток жидкости, выделившейся в ткани.
     Примерно минут десять не было заметно никаких изменений в колене.  Но
потом он понял, что отек постепенно спадает и воспаление проходит.  Теперь
ногу в колене можно было хотя бы немного согнуть. Уже хорошо.  Он  опустил
обе ноги с кровати, встал и начал одеваться.
     Клетус как раз застегивал пояс  с  оружием,  когда  раздался  стук  в
дверь. Он взглянул на часы. Стрелки показывали без восьми минут пять.
     - Заходите, - пригласил он.
     В комнате вошел Арвид.
     - Ты рано встаешь, Арв, - Клетус щелкнул  пряжкой  пояса  и  протянул
руку к пистолету, лежавшему на комоде. Он сунул оружие в кобуру на  поясу.
- Ты достал то, что я просил?
     - Да, сэр, - ответил Арвид. - Рупор и мины спрятаны в вещмешках. Я не
мог заснуть в мешок ружье, оно вместе  со  всем  остальным  прикреплено  к
летательному аппарату, о котором вы просили.
     - А сам аппарат?
     - Я поместил его в посланную за вами машину, - Арвид заколебался. - Я
просил, чтобы меня отправить  с  вами,  но  согласно  приказу  отправитесь
только вы и полевой офицер, отвечающий за эту кампанию. Я хочу вам  о  нем
рассказать. Нам дали лейтенанта Била Атье.
     - И этот Билл Атье ни на что не годен, так? - весело спросил  Клетус,
поднимая свой коммуникационный шлем и направился к двери.
     - Откуда  вы  знаете?  -  Арвид  удивленно  посмотрел  на  Клетуса  и
последовал за ним по длинному центральному коридору общежития.
     Клетус улыбнулся ему, продолжая хромать дальше, но ответил не  сразу.
Они вышли через парадный вход в туманную предрассветную темноту к  машине,
ожидавшую Клетуса и забрались внутрь. Арвид сел за пульт управления. Когда
машина заскользила над землей на своей  воздушной  подушке,  Клетус  снова
заговорил:
     - Я так и думал, что генерал даст  мне  кого-нибудь  вроде  него.  Не
волнуйся об этом, Арв. У меня сегодня будет полно дел. Я  хочу,  чтобы  ты
нашел мне место для офиса и  подобрал  кадры.  Если  получится,  толкового
офицера в качестве управляющего, пару технических работников  и  архивного
работника со склонностью к научно-исследовательской работе. Сможешь  сразу
же этим заняться?
     - Да, сэр, - ответил Арвид. - Но я не знаю, имеем  ли  мы  достаточно
полномочий для этого...
     - Еще нет, - признался Клетус. - Но  я  раздобуду  их  для  тебя.  Ты
просто найди помещение и людей, чтобы они были под рукой к  тому  моменту,
когда мы получим разрешение.
     - Да, сэр, - снова ответил Арвид.
     Когда Клетус прибыл в транспортную зону, отряд во главе с лейтенантом
Биллом Атье стоял при полном снаряжении и с оружием в руках, явно  готовый
к  отправлению.  Клетус  надеялся,  что  все  эти  люди  позавтракали.   К
сожалению, он не был их командиром, и не ему было проверять, так  это  или
нет, а спросить об этом Атье было бы нетактично,  если  не  оскорбительно.
Клетус вышел из машины  и  наблюдал,  как  Арвид  выгружает  "стрекозу"  и
снаряжение.
     - Подполковник Грим? - раздался голос  позади  него.  -  Я  лейтенант
Атье, командующий этим отрядом. Мы готовы к отправлению...
     Клетус обернулся. Атье оказался низкорослым,  темноволосым,  довольно
стройным человеком лет тридцати пяти с клювоподобным носом. Выражение  его
лица было немного кислым, тон - резким, даже агрессивным, в  каждой  фразе
он как-то повышался и переходил в подвывание.
     - ...Теперь, когда вы наконец здесь, сэр, - добавил он.
     Это лишнее, ненужное  заявление  граничило  с  дерзостью,  но  Клетус
проигнорировал его, глядя мимо Атье на людей за его спиной.
     Их загоревшая кожа и видавшее виды снаряжение говорили об  опыте.  Но
они вели себя как-то слишком вяло. Что ж, это понятно: ни один  солдат  не
чувствует себя счастливым, когда прерывают его отдых, ставят под  ружье  и
отправляют в бой. Клетус повернулся к Атье.
     - Думаю, в таком случае мы начин ем погрузку прямо сейчас, не так ли,
лейтенант? - произнес он дружелюбно.
     - Мы полетим на двух атмосферных транспортных  кораблях,  -  проревел
Атье. - Во втором будет находиться мой старшина. Вам лучше отправиться  со
мной на первом, подполковник.
     Он замолчал, увидев компактный летательный аппарат Клетуса. Арвид как
раз включил его, расположенные  сверху  лопасти  с  ревом  завертелись,  и
рассчитанное на одного пассажира транспортное средство поднялось в воздух,
чтобы своим ходом добраться до корабля. Очевидно,  до  настоящего  момента
Атье не связывал аппарат с Клетусом. По правде говоря, для  такой  поездки
это  была  несколько  необычная  штуковина.  Она  предназначалась  главным
образом для инспекторской работы в космическом  порту  и  была  похожа  на
велосипедную раму, подвешенную продольно на металлических стержнях, в свою
очередь, прикрепленных к паре вращающихся против часовой стрелки лопастей,
которые приводились в движение атомной  турбиной.  Коническая  винтовка  и
вещевой мешок Клетуса висели перед сидением.
     Все это имело не такой уж привлекательный вид, но  тем  не  менее  не
давало повода Атье набрасываться на Клетуса.
     - Что это? - спросил он.
     - Это для меня, лейтенант, - весело ответил Клетус. - Вы знаете,  что
вместо левого колена у меня протез. Я не  хочу  задерживать  вас  и  ваших
людей, если вдруг возникнет необходимость срочной передислокации.
     - Да, но...
     Атье все еще хмурился. Но поскольку начатое им  предложение  не  было
закончено, стало ясно, что его воображение никак не могло  подсказать  ему
настоящего основания для того, чтобы запретить  Клетусу  взять  аппарат  с
собой. Да и, в конце концов, Клетус был старше по званию. Атье  повернулся
и рявкнул на Арвида.
     - Затаскивайте его на борт! Быстрее, лейтенант!
     Затем он направился к  состоящему  из  восьмидесяти  человек  отряду,
который ждал на дороге транспортной зоны примерно в  пятидесяти  футах  от
двух транспортных кораблей.
     Посадка на борт прошла организованно  и  оперативно.  Через  двадцать
минут корабли скользили над верхушками джунглей на север в сторону  ущелья
Эттера. Небо за далеким горным хребтом уже начинало бледнеть.
     - Каковы ваши планы, лейтенант? - спросил Клетус, когда  они  с  Атье
сели лицом к лицу в маленьком переднем пассажирском отсеке корабля.
     - Сейчас достану карту, - ответил  Атье,  намеренно  избегая  взгляда
Клетуса.
     Он сунул руку в металлический сундучок, стоявший на полу у его ног, и
вытащил карту местности. На ней был  обозначен  район  гор  вокруг  ущелья
Эттера, принадлежавшей Экзотике. Он разложил  карту  на  своих  и  Клетуса
коленях.
     - Я расположу линию захвата вот так, - сообщил Атье и провел  пальцем
дугу через джунгли на горных склонах ниже прохода, - около  трехсот  ярдов
вниз. А еще отправлю пару резервных групп высоко наверх. Они разместятся с
обеих сторон от выхода из ущелья. Когда ньюлендцы  пройдут  через  проход,
продвинутся достаточно далеко вперед по дороге и  натолкнуться  на  нижнюю
линию захвата,  резервные  группы  смогут  подойти  с  тыла,  и  партизаны
окажутся в окружении... Это в том случае, если они вообще пойдут по  этому
проходу.
     На  последнее  предложение  лейтенанта  Клетус  не  обратил  никакого
внимания.
     - А что, если партизаны не пойдут по дороге? - спросил Клетус. - Если
они сразу же в джунглях повернут налево или направо, как  только  окажутся
по эту сторону гор?
     Атье уставился на Клетуса сначала  без  всякого  выражения,  потом  с
обидой, как студент, который считает, что его намеренно пытаются  завалить
на экзамене.
     - Мои группы поддержки все равно могут успеть раньше их,  -  произнес
он наконец  не  слишком  вежливым  тоном,  -  и  поднимут  линию  захвата.
Остальные все так же могут подойти с тыла. В любом случае мы их окружим.
     - Какова видимость в этих джунглях, лейтенант? - спросил Клетус.
     - Пятнадцать - двадцать метров, - ответил Атье.
     -  В  таком  случае,  остальной  части  вашей  линии  захвата   будет
трудновато, сохраняя позиции, двигаться вверх  по  крутому  склону,  чтобы
окружить партизан, которые, вероятно, сразу начнут разбиваться  на  группы
из двух-трех человек и рассеиваться, пробираясь к побережью.  Вам  так  не
кажется?
     - Тогда нам придется сделать все, что в наших силах,  -  торжественно
возвестил Атье.
     - Но есть другие варианты, - продолжал Клетус, показывая на карту.  -
Когда партизаны выйдут из ущелья, справа от  них  будет  Бледная  река,  а
слева - Голубая река. Они сливаются внизу  возле  городка  Двух  Рек.  Это
означает, что в какую бы сторону ни поворачивали  ньюлендцы,  им  придется
переправиться через воду. Посмотрим на карту. На Голубой реке  только  три
подходящих для переправы места, а на Бледной - всего два.  Если,  конечно,
партизаны  не  захотят  прямо  пройти  через   город,   но   это   слишком
маловероятно. Итак, противником может  быть  использована  любая  из  пяти
переправ.
     Клетус  замолчал,  ожидая,   пока   молодой   офицер   ухватится   за
подброшенное ему предложение. Но Атье был, по-видимому, одним из тех, кого
необходимо в открывающиеся для них возможности совать нос.
     - Идея такова,  лейтенант,  -  продолжал  Клетус.  -  Зачем  пытаться
хватать этих партизан в джунглях, в горах у самого ущелья - там, где у них
множество шансов проскользнуть мимо вас, когда вы просто можете  подождать
их, перекрыв все возможные места переправ, и прижать их к реке?
     Атье недовольно нахмурился, но затем наклонился к карте и стал искать
на ней пять бродов, о которых упомянул Клетус.
     - Два брода на Бледной реке, - объяснил дальше Клетус, - ближе  всего
к проходу. Они находятся на самом прямом пути к побережью. Если  партизаны
решат переправиться по Голубой реке, им  придется  сделать  большой  круг,
чтобы беспрепятственно обойти расположенный ниже город.  Ньюлендцы  знают,
что вы попытаетесь остановить их у Бледной реки, если  только  они  вообще
задумаются о том,  что  их  кто-то  попытается  остановить.  Поэтому  они,
вероятнее всего, пойдут в другом направлении и переправятся по  одному  из
трех бродов Голубой реки.
     Атье следил, как палец Клетуса двигался от точки к точке по карте.  И
выражение его лица становилось все более и более напряженным.
     - Нет-нет, подполковник, - запротестовал он, когда Клетус закончил. -
Вы не знаете ньюлендцев так, как знаю их я. Во-первых, с чего бы им вообще
думать, что мы их где-то ждем? Во-вторых,  они  не  настолько  хитры.  Они
пройдут через ущелье, разобьются на группы  из  двух-трех  человек,  чтобы
пройти через джунгли, и вновь соединятся на одной,  а  может,  и  на  двух
переправах Бледной реки.
     - Я бы так не думал... - начал было Клетус.
     Но на этот раз Атье резко прервал его.
     -  Послушайте  меня,  подполковник!  -  закричал  он.  -  Они   будут
переправляться в этих двух точках по Бледной реке!
     Он потер руки.
     - И именно здесь я на них нападу!  -  продолжал  он.  -  Я  засяду  у
нижнего брода с половиной отряда, а мой старшина  займет  верхний  брод  с
большей  частью  остальных.  Еще  несколько  человек  отрежут  им  путь  к
отступлению, и у меня будет славный улов партизан.
     - Вы полевой  офицер,  командующий  операцией,  -  сказал  Клетус,  -
поэтому я не хочу с вами спорить. И все же  генерал  Трейнор  предполагал,
что вы примите во внимание  мои  советы,  и  я  думаю,  вы  не  откажетесь
подстраховаться на Голубой реке. Если бы я...
     Клетус не договорил.  Руки  лейтенанта,  уже  принявшиеся  складывать
карту, стали двигаться медленнее, потом совсем остановились. Клетус, глядя
на  опущенную  голову  своего  собеседника,  ясно  представлял  себе   его
терзания. К этому  моменту  Атье  уже  отбросил  в  сторону  все  сомнения
относительно своих собственных военных идей. И все же, ситуации, в которых
действуют старшие чины, слишком рискованны для оказавшегося втянутым в них
лейтенанта, вне зависимости от того, у кого на руках все козыри.
     - Я могу выделить вам небольшую группу солдат с капралом во главе,  -
наконец пробормотал Атье.  Он  колебался,  явно  что-то  обдумывая.  Затем
поднял голову, его глаза были хитро прищурены.  -  Но  помните:  это  ваше
предложение подполковник. Я не  могу  взять  на  себя  ответственность  за
отвлечение части моих боевых сил...
     - Ну, я бы с большой охотой взял ответственность на себя, -  успокоил
его Клетус. - Однако, как вы уже заметили, я не полевой офицер, и не смогу
хорошо командовать войсками во время сражения...
     - А, это! - улыбнулся Атье. - Здесь мы не придерживаемся  в  точности
всех букв устава, подполковник. Я просто прикажу капралу,  отвечающему  за
группу, выполнять все, что вы скажете.
     - Все, что я скажу? Вы хотите сказать - в точности то, что я скажу? -
переспросил Клетус.
     -  В  точности,  -  подтвердил  Атье.  -  Вы  знаете,  что  в  случае
чрезвычайного положения можно  взять  на  себя  подобные  полномочия.  Как
командир изолированного  подразделения,  я  могу  использовать  любого  из
подчиненных так, как считаю нужным. И скажу капралу, что  я  временно  дал
вам статус полевого офицера. Конечно, будет учитываться и ваше звание.
     - Но если партизаны действительно пойдут через броды на Голубой реке,
- сказал Клетус, - у меня будет только небольшая группа солдат.
     - Не пойдут, подполковник, - Атье торжественно  сложил  карту.  -  Не
пойдут. Но если вдруг туда и забредет парочка ньюледцев, ну, тогда вы сами
найдете наилучший выход. Такой специалист  по  тактике,  как  вы,  сэр,  в
состоянии справиться с такой незначительно задачей.
     В его словах звучала плохо скрытая насмешка. Он встал и, взяв  карты,
направился в кормовой пассажирский  отсек,  где  находилась  половина  его
отряда.
     Транспортный корабль высадил Клетуса и его  группу  у  расположенного
выше двух других брода на Голубой реке и исчез в рассветных сумерках,  все
еще скрывавших западный склон горного хребта между Бахаллой и Ньюлендом.
     Атье отдал под командование Клетусу  долговязого  девятнадцатилетнего
капрала по имени Эд Джарнки и шестерых солдат.  Спрыгнув  с  корабля,  все
семеро автоматически шлепнулись на землю, удобно опершись спинами о стволы
близлежащих деревьев и камни,  выступавшие  из-под  зеленых  папоротников,
которые сплошным ковром устилали джунгли. Группа находилась  на  небольшой
прогалине, окруженной огромными деревьями, нависшими над берегом на высоте
четырех футов. Когда Клетус повернулся к солдатам, то  увидел,  что  те  с
любопытством его разглядывают.
     Он ничего не сказал. Только посмотрел на них. Через секунду  Джарнки,
капрал, не спеша поднялся на ноги. Один  за  другим  встали  и  остальные,
кое-как выстроившись в неровный ряд.
     Клетус улыбнулся. Теперь он казался совершенно другим  человеком,  не
похожим на того офицера, которого видели эти семеро при посадке на корабль
и высадке на землю. С его лица не исчезло добродушное выражение, но к нему
добавилось нечто твердое и  властное.  Что-то  вроде  электрического  тока
потекло от него к ним и, помимо их воли, напрягло  их  нервы  до  предела.
Солдаты подтянулись.
     - Так-то лучше, - сказал Клетус.  Даже  его  голос  изменился.  -  Ну
ладно, вы - те, кто добудет сегодня победу для всех  здесь,  возле  ущелья
Эттера. И если  вы  будете  в  точности  выполнять  все  мои  приказы,  вы
добьетесь этого, не оцарапав руки и даже не слишком вспотев...

                                    8

     Они уставились на него широко открытыми глазами.
     - Сэр! - окликнул его Джарнки через некоторое время.
     - Да, капрал, - откликнулся Клетус.
     - Сэр, я не понимаю, что вы имеете в виду, - Джарнки выдавил из  себя
вопрос после некоторой внутренней борьбы.
     - Я имею в виду, что вы захватите много ньюлендцев, - пояснил Клетус,
- при этом не будучи даже ранеными.
     Он подождал, пока Джарнки открыл рот во второй  раз  и  снова  закрыл
его.
     - Ну, я ответил на ваш вопрос, капрал?
     - Да, сэр.
     Джарнки успокоился. Но его глаза и глаза остальных шестерых  смотрели
на Клетуса с подозрительностью, граничащей со страхом.
     - Тогда за дело, - невозмутимо скомандовал Клетус.
     Он принялся расставлять людей - одного напротив мелкого  брода  через
реку, которая в этом месте лениво огибала прогалину, двух человек -  внизу
на берегу на каждой стороне прогалины, а остальных четверых разместил выше
по склону на верхушках деревьев, на небольшом расстоянии от  реки  -  там,
откуда могли появиться партизаны.
     Последним занял свою позицию Джарнки.
     -  Не  волнуйтесь,  капрал,  -  сказал  Клетус,  зависнув  на   своем
летательном аппарате всего  в  нескольких  футах  от  раскачивающегося  на
ветвях, судорожно вцепившегося  в  коническую  винтовку,  Джарнки.  -  Вот
увидите, ньюлендцы не заставят вас долго  ждать.  Когда  вы  их  заметите,
выстрелите в них отсюда пару раз и спускайтесь на землю, где вы  будете  в
безопасности. Вам ведь приходилось участвовать в перестрелке?
     Джарнки кивнул. Его лицо слегка побледнело. Чувствовал он  себя  явно
неважно, тем более что развалина гладкоствольного двойника земного дуба, в
которой он устроился, была слишком тесной и неудобной.
     - Да, сэр, - после паузы ответил он. Но по  его  тону  чувствовалось,
что многое осталось невысказанным.
     - Но это было при нормальных условиях, когда вас  окружали  остальные
солдаты из вашего взвода или отряда,  не  так  ли?  -  уточнил  Клетус.  -
Капрал, пусть отличие ситуации вас не волнует.  Когда  начнется  стрельба,
это не будет иметь значения. Я проверю два нижних брода. Скоро вернусь.
     Он отлетел от дерева и направился вниз по реке... Его  индивидуальный
транспорт  работал  почти  бесшумно,  издавая  звук,  похожий  на  гуденье
комнатных вентиляторов. А джунгли Культиса были  полны  различных  звуков:
странно кричала какая-то птица, напоминая звук рубящего дерево  топора;  с
интервалом в несколько секунд раздавался тяжелый храп.  Но  в  большинстве
своем это были обычные пронзительные крики зверей и птиц.
     Все это вместе создавало постоянно меняющийся общий звуковой  фон,  и
жужжанье летательной машины могло легко остаться незамеченным. В том числе
партизанами Ньюленда, уши которых скорее были незнакомы с этим  звуком,  и
уж по крайней мере никак его не ожидали. У нижнего брода Клетус повернул в
джунгли, удалился от реки и полетел вверх по склону в направлении прохода.
Несомненно, встреча всех групп была назначена на дальней стороне реки.
     Он двигался вперед на высоте верхушек деревьев, примерно в  сорока  -
пятидесяти метрах над землей со скоростью не более шести километров в час.
В листве раскинувшихся под ним джунглей было меньше желтых  прожилок,  чем
среди зелени, окружавшей  посадочную  площадку  в  космическом  порту.  Но
красные нити виднелись повсюду, даже в огромных листьях земных деревьев  -
дубов, кленов и ясеней, которыми двадцать лет назад был засажен Культис.
     В этих широтах земная флора развивалась более интенсивно. Однако  все
равно   преобладали   местные    деревья    и    растения,    начиная    с
папоротникоподобных кустов, тянущихся вверх метров  на  десять,  и  кончая
вьющимися древоподобными с пурпурными плодами, съедобными, но издающими во
время созревания одуряющий запах.
     Клетус находился метрах в восьмистах от брода, когда обнаружил первые
признаки движения: под ним раскачивались верхушки  папоротников.  Он  стал
спускаться вниз.
     Секунду спустя в поле его зрения показалась маленькая фигура человека
в зелено-коричневом маскировочном костюме. Партизан  был  без  снаряжения,
если не считать рюкзака за плечами, мягкой кепки из маскировочной ткани на
голове и спортивного дробовика, который он нес, перекинув на  ремне  через
правое плечо.
     Ничего другого и не следовало ожидать. Соглашение, заключенное  между
новыми  мирами  гласило:  если  человек  не  имеет  военного  оружия   или
снаряжения,  он  попадает  под  действие  только  гражданских  законов.  А
согласно  гражданским  законам  необходимо  доказать   ущерб,   нанесенный
собственности, жизни или здоровью граждан, прежде чем против  вооруженного
будут предприняты  какие-либо  меры,  будь  он  даже  из  другой  колонии.
Партизана,  пойманного  с  одной   лишь   спортивной   винтовкой,   обычно
депортировали или просто задерживали. Если же у  задержанного  оказывалось
хоть какое-то военное  снаряжение,  -  он  мог  быть  осужден  трибуналом,
который обычно обвинял его  в  диверсионных  действиях  и  приговаривал  к
тюремному заключению или смерти.
     Итак, если остальные члены группы снаряжены так же, как тот  человек,
которого Клетус заметил внизу, Джарнки и его люди с их коническими ружьями
будут иметь огромное преимущество в вооружении, что  может  компенсировать
малочисленность отряда.
     Клетус продолжал наблюдать за ньюлендцем. Тот прокладывал  себе  путь
через джунгли, не обращая внимания на создаваемый шум. Как  только  Клетус
определил маршрут этого человека, он  повернул  свой  аппарат  в  сторону,
чтобы отыскать других прошедших через ущелье партизан.
     Солнце быстро поднималось, и  его  лучи,  проникавшие  сквозь  редкие
листья на уровне верхушек деревьев,  обжигали  шею  воздухоплавателя.  Пот
струился по его груди и по спине, боль в колене грозила  снова  вернуться.
Он заставил свои мышцы на мгновение  расслабиться  и  попытаться  отогнать
ощущение дискомфорта, возникшее в колене. Но на то,  чтобы  заняться  этим
как следует, у него не было  времени.  Ладно,  потом.  Он  снова  принялся
высматривать партизан.
     Почти тут же он увидел второго, двигавшегося  параллельно,  метрах  в
тридцати от первого. Клетус продолжал поиски и в  течение  двадцати  минут
обнаружил оба конца стрелковой цепи, пробивавшейся сквозь джунгли под ним.
Он насчитал двадцать человек, образовавших фронт примерно в триста  метров
длиной.  Если  ньюлендцы  распределили  свои  силы  между  тремя   бродами
одинаково, что было бы элементарной военной предосторожностью, то, значит,
весь их отряд состоял из шестидесяти  человек.  Если  допустить,  что  они
около двадцати процентов своих сил потеряют, пробираясь  к  побережью,  то
останется около полусотни человек, которые могут  совершить  нападение  на
прибрежный городок, запланированное ньюлендцами, чтобы отметить  визит  де
Кастриса.
     Пятьдесят  человек  могут  многое  сделать.  Например,  захватить   и
удержать маленькую  прибрежную  деревушку  рыбаков.  Но,  если  это  число
удвоить, можно сделать гораздо больше. Возможно, за первой цепью последует
вторая.
     Клетус развернул свой транспорт и полетел назад под деревьями  в  том
направлении, откуда пришел только что замеченный им партизан.  Так  оно  и
было: метров через восемьдесят он обнаружил  вторую  стрелковую  цепь.  На
этот раз она состояла из  пятнадцати  человек,  включая  пару  похожих  на
офицеров людей, которые были вооружены не винтовками,  а  пистолетами.  На
поясах у них болтались переговорные устройства. Клетус скользнул в сторону
нижнего конца приближавшейся стрелковой цепи. Он нашел его и увидел,  что,
как и следовало ожидать, партизаны стали сближаться, чтобы подойти к броду
всем вместе. Определив направление, по которому будет подтягиваться нижний
край, он полетел вперед, останавливаясь через  каждые  двадцать  метров  у
деревьев толщиной не более четырех дюймов, чтобы прикрепить к  их  стволам
мины. Последнюю их них он расположил у самой воды в двадцати  метрах  ниже
переправы. Затем помчался назад, чтобы понаблюдать  за  первой  стрелковой
цепью.
     Конец этой цепи как раз поравнялся с первой установленной  им  миной.
Крайний в ряду человек был уже примерно метрах в  девяти  от  нее.  Клетус
развернулся и залетел в тыл идущим, прямо в центр цепи. Стараясь держаться
на расстоянии не ближе, чем в двадцать метров, он остановил аппарат,  снял
коническое ружье и выстрелил вниз.
     Звук выстрела  из  ружья  был  не  из  тех,  которые  могут  остаться
незамеченными.  Крошечная  самодвижущаяся  пуля  с  пронзительным  свистом
рассекла воздух, завершив свой полет глухим  резким  взрывом.  Один  такой
взрыв мог разорвать не прикрытого  бронежилетом  человека,  а  у  партизан
бронежилетов не было, - неудивительно, что сразу же после залпа в джунглях
воцарилась полная тишина. Даже животные и птицы замолчали. Затем несколько
вяло, но довольно  дружно  на  обоих  флангах  невидимой  стрелковой  цепи
защелкали дробовики.
     Стреляли вслепую. Дробины, как градины, со  свистом  рассекли  листья
окружавших Клетуса  деревьев,  рассыпаясь  широко  вокруг.  Их  было  явно
многовато. Клетус уже развернулся и стал удаляться  от  тех,  кто  в  него
стрелял.  Оторвавшись  от  них  метров  на  пятьдесят,  он  снова  облетел
примыкавший к реке конец цепи и нажал на кнопку дистанционного  управления
первой миной.
     Впереди слева от него раздался  одинокий  громкий  взрыв.  Дерево,  к
которому была прикреплена мина, закачалось  среди  своих  братьев,  словно
почувствовавший недомогание гигант. Затем сначала медленно, потом  быстрее
и быстрее рухнуло вниз в кустарник.
     Теперь джунгли были полны непривычных здесь звуков. Партизаны  палили
во всех направлениях, животные  и  птицы  кричали  изо  всех  сил.  Клетус
переместился к центру цепи и сделал еще один залп из своего  ружья,  затем
быстро подлетел поближе ко второй мине.
     Густая зелень джунглей скрывала действия отдельных партизан.  Но  они
что-то кричали друг другу, и это вместе с воплями животных давало  Клетусу
слабое представление о том, что  происходит.  Было  ясно,  что  они  стали
стягиваться в одно место, чтобы легче было оказывать сопротивление  -  это
было инстинктивным, но, с военной точки зрения,  мудрым  решением.  Клетус
дал им  пять  минут  для  того,  чтобы  они  собрались.  Две  разбросанные
стрелковые цепи теперь образовали одну группу из  тридцати  пяти  человек,
занявшую территорию не более пятидесяти метров в диаметре.
     Он снова бросился им в тыл, взорвал перед ними вторую мину и еще  раз
открыл по ним огонь из своего ружья.
     На этот раз в ответ раздалось дружное стрекотание дробовиков - словно
все  тридцать  пять  винтовок  стреляли  по   нему   одновременно.   Фауна
близлежащих джунглей взорвалась  какофонией  звуков  в  знак  протеста,  а
грохот упавшего после взрыва третьей мины дерева усилил общий шум, как раз
тогда, когда стрельба стала понемногу  стихать.  К  этому  времени  Клетус
снова облетел свои, еще не взорванные, мины и остановился ниже по  реке...
Он ждал.
     Через несколько  минут  раздалась  команда,  и  партизаны  прекратили
стрельбу. Клетусу не надо было  находиться  в  центре  пятидесятиметрового
круга, чтобы понять, что  офицеры,  которых  он  заметил  среди  партизан,
обсуждают возникшую ситуацию.  Наверняка  их  беспокоил  вопрос:  были  ли
взрывы  и  залпы  конического  ружья,  которые  они  слышали,  результатом
действий какого-то малочисленного патруля, случайно  оказавшегося  в  этом
районе, или они вопреки всем своим ожиданиям и здравому смыслу столкнулись
лоб в лоб с большими силами врага, прибывшими сюда  специально  для  того,
чтобы преградить им  путь  к  побережью.  Клетус  дал  им  время  все  это
обсудить.
     Очевидным решением для такой, как эта,  группы  партизан  в  подобной
ситуации было бы стянуть поближе друг к другу, выслав вперед  разведчиков.
Сейчас ньюлендцы находились менее чем в восьмьюстах метрах от переправы, и
разведчики легко обнаружат, что брод практически не прикрыт, что не сулило
им ничего хорошего. Клетус взорвал еще парочку своих мин и стал стрелять в
ту часть занятой партизанами площади, которая была  ближе  к  реке.  Ответ
последовал незамедлительно.
     Но вскоре их  стрельба  стала  слабеть,  пока  не  сменилась  редкими
одиночными выстрелами. Когда, наконец, все  смолкло,  Клетус  поднял  свою
машину в воздух и полетел вверх по течению реки  вглубь  джунглей.  Метров
через пятьсот он завис среди крон деревьев и стал ждать.
     Конечно же, он заметил  внизу  признаки  движения.  Люди  шли  в  его
сторону, растянувшись в стрелковую цепь. Ньюлендские партизаны, получившие
новое подтверждение, что они  столкнулись  с  ощутимыми  силами  врага  на
нижней переправе, предпочли не проявлять героизм, а действовать осторожно.
Они отходили к следующей переправе, где либо их путь будет свободен,  либо
они смогут противостоять врагу, объединив свои силы с  другой  группой  их
отряда, которая должна была переправляться через реку на среднем броде.
     Клетус сделал еще один разворот и  направился  вверх  по  течению  ко
второй переправе. Приближаясь к этому району, он  притормозил  летательный
аппарат, чтобы свести к минимуму производимый его турбинами  шум,  и  стал
подкрадываться к реке под самыми верхушками деревьев.
     Вскоре   он   поравнялся   со   второй   группой   партизан,    также
передвигавшейся двумя стрелковыми цепями,  но  находившейся  еще  почти  в
километре от среднего из трех бродов. Он задержался,  чтобы  прикрепить  к
деревьям чуть ниже переправы  следующую  партию  мин,  затем  снова  взмыл
вверх.
     Когда он подлетал со стороны берега  к  тому  броду,  где  укрывались
Джарнки  и  его  люди,  то  обнаружил,  что  третья  группа  партизан  уже
приближается к реке.
     Снова надо было срочно действовать. Клетус пролетел  метров  тридцать
перед их первой цепью, сделал один длинный залп из своего ружья  и  понял,
что находится перед центром цепи. Переместившись за  спины  партизан,  он,
находясь в полной безопасности, подождал,  пока  стихнет  ответный  огонь.
Затем снова пересек линию и, расставив четыре  мины  на  пути  ньюлендцев,
вернулся назад. Поставив еще парочку мин на одном из концов цепи, он снова
начал стрелять.
     Результаты были поразительными. Партизаны открыли стрельбу  по  всему
фронту. Кроме того, люди, которых  он  оставил  на  переправе,  напуганные
огнем ньюлендцев, начали стрелять в ответ из  своих  конических  ружей.  В
результате чего создалось  впечатление,  что  идет  сражение  между  двумя
многочисленными группами. Только одно ему  не  понравилось  во  всех  этих
звуковых "эффектах". Он узнал издававшее громкий свист ружье Джарнки. Судя
по звуку, капрал находился на земле метрах в пятнадцати от передних  рядов
партизан - там, где обмен выстрелами вскоре мог оказаться смертельным  для
него.
     Клетусу ужасно хотелось выругаться, но он сдержался. В висящий на шее
микрофон  коммуникатора  он   приказал   Джарнки   отходить.   Ответа   не
последовало, а ружье капрала не утихало. На  этот  раз  Клетус  выругался.
Спустившись почти до самой земли, он под прикрытием  джунглей  повел  свою
машину к позиции Джарнки, расположение которой можно было легко определить
по звуку выстрелов.
     Молодой солдат лежал на животе с широко расставленными  ногами.  Дуло
ружья, покоившееся на стволе гниющего  дерева  непрерывно  стреляло.  Лицо
капрала было бледным, словно у человека, который потерял, по крайней мере,
половину крови, но никаких признаков ранений Клетус не заметил.
     Ему пришлось слезть с  летательного  аппарата  и  потрясти  юношу  за
плечо, прежде чем тот очнулся и увидел, что рядом с ним кто-то стоит.
     Когда до него дошло, что это Клетус, он инстинктивно, как  испуганный
кот, вскочил на ноги. Клетус прижал его  к  земле  одной  рукой  и  махнул
другой в сторону находившегося за их спинами брода.
     - Отходи назад! - прошептал он хрипло.
     Джарнки посмотрел на него, кивнул, повернулся и пополз  к  переправе.
Клетус  вновь  взобрался  на  машину.  Он  приблизился  к   партизанам   с
противоположной стороны. Под конец ему пришлось спешиться и  проползти  на
животе метров десять, чтобы подобраться достаточно близко  и  понять  хоть
кое-что из того, что говорилось. К счастью, он услышал  то,  что  надеялся
услышать. Эта группа, как и та, что находилась ниже всех по  реке,  решила
остановиться и обсудить ситуацию.
     Преодолевая  боль,  Клетус  ползком  вернулся  к  своему  транспорту,
взобрался на него и, описывая большую дугу, в  который  раз  направился  к
переправе. Он прилетел туда как раз в тот момент, когда Джарнки,  к  этому
времени уже вставший на ноги, тоже добрался  до  нее.  Лицо  парня  слегка
порозовело, но он со страхом смотрел на Клетуса,  словно  ожидая  взбучки.
Вместо этого Клетус улыбнулся ему.
     - Вы смелый человек, капрал, - приободрил он его. - Только вы  должны
помнить, что мы хотели бы, если возможно, видеть своих смельчаков  живыми.
Так от них больше пользы.
     Джарнки заморгал и неуверенно улыбнулся.
     Клетус повернулся к летательному аппарату, взял  одну  из  коробок  с
минами и протянул ее Джарнки.
     - Расположите их на расстоянии от пятидесяти до  восьмидесяти  метров
отсюда, - распорядился он. - Только убедитесь, что  вы  не  предоставляете
врагу  возможность  подстрелить  вас,  когда  будете  это  делать.   Затем
возвращайтесь навстречу этим ньюлендцам и отвлеките их при  помощи  мин  и
вашего оружия. Ваша задача - задержать партизан до тех пор, пока я вернусь
сюда, чтобы помочь вам. Я полагаю, это будет минут  через  сорок  пять,  а
может и часа через полтора. Сможете это сделать?
     - Мы сделаем это, - заверил командира Джарнки.
     - В таком случае, я полагаюсь на вас.
     Он взобрался на машину, взмыл в воздух и двинулся вдоль  реки,  чтобы
встретить группу партизан, направлявшуюся к среднему броду.
     Они как раз подходили к нему, когда Клетус их  увидел.  На  этот  раз
ньюлендцы находились прямо среди его мин.  Момент  был  самым  подходящим.
Клетус взорвал мины и усугубил ущерб, выпустив несколько  очередей  в  тыл
партизан.
     Те ответили незамедлительно, но вскоре их стрельба стала  затихать  и
совсем прекратилась. Наступившая тишина затягивалась. Через пять минут,  в
течение которых не последовало ни одного выстрела, Клетус полетел вниз  по
реке и нашел то  место,  где  находилась  вторая  группа,  когда  началась
перестрелка.
     Партизан там не было. Медленно  и  осторожно  пробираясь  среди  крон
деревьев, он быстро их догнал. Они направлялись вверх по реке, и их число,
казалось, удвоилось. Было ясно, что люди с нижнего брода присоединились  к
ним, и обе группы приняли решение продвигаться к  расположенному  выше  по
реке броду, чтобы соединиться там с остальными.
     Все шло так, как он ожидал. Эти ньюлендцы были  скорее  диверсантами,
чем солдатами.  Очевидно,  им  строго-настрого  приказали  по  возможности
избегать военных действий на пути к месту  назначения.  Клетус  потихоньку
следовал за ними, пока они не подошли вплотную к группе  своих  товарищей,
зажатых у верхнего брода.
     Клетус  поднялся  выше  и  полетел  вперед,  чтобы  посмотреть,   что
происходит на переправе.
     Он  подлетел  со  стороны  джунглей  и  стал  оценивать   сложившуюся
ситуацию. Верхняя группа партизан вытянулась  полукругом,  концы  которого
находились примерно в шестидесяти метрах выше и  в  тридцати  метрах  ниже
брода, не доходя  до  берега.  Партизаны  стреляли,  но  не  предпринимали
никаких попыток проложить себе путь через реку. Стрельба стала затихать, и
Клетус услышал крики: это подошли два отряда с нижних переправ.
     Паря над самой землей, Клетус  вытащил  из  багажника  подслушивающее
устройство и вставил наушник в ухо. Затем бросил микрофон в кусты, но  ему
удалось подслушать разговоры  только  рядовых  партизан,  а  не  офицеров,
обсуждавших свои  дальнейшие  действия.  Вот  неудача!  Если  бы  он  смог
проползти метров пятьдесят и лично  осуществить  разведку...  Но  об  этом
нечего даже думать. Проводить разведку на летательном аппарате теперь было
слишком  рискованно.  Оставалось  представить  себя  в   шкуре   командира
партизанского отряда и попытаться угадать его мысли. Клетус закрыл глаза и
расслабился так же, как расслаблялся утром для того, чтобы одолеть боль  в
колене. Веки его опустились, он обмяк и освободил свой мозг.
     Долгое время лишь случайные цепочки мыслей скользили  по  поверхности
его  сознания.  Затем  воображение  успокоилось,  и  начала   складываться
определенная  картина.  Он  ощутил,  что  стоит  на   мягкой,   пружинящей
поверхности земли в джунглях; его пропотевший маскировочный костюм  прилип
к телу. Он прищурился на солнце, которое уже прошло  через  точку  зенита.
Отчаяние и тревога владели им. Он посмотрел на  группу  младших  офицеров,
собравшихся вокруг него, и понял, что должен принять  решение  немедленно.
Двум третям его отряда не удалось пересечь Голубую реку в  запланированное
время и в запланированном месте. Они уже выбивались из графика движения  и
имели одну единственную, последнюю, возможность переправиться через  реку,
встретив сопротивление врагу, неизвестного какими силами располагавшего.
     Только  одно  было  очевидно.  Проникновение   группы,   которой   он
командовал, не было секретом для противника.  В  этом  смысле  его  миссия
провалилась. Если у врага здесь есть  силы  противостоять  ему,  какой  же
отпор можно ожидать на пути к побережью?
     Ясно, что успех операции становился  все  более  призрачным.  Разумно
было бы от нее вообще отказаться. Но может ли он повернуть  сейчас  назад,
не дав никакого  объяснения  своему  начальству,  которое  обвинит  его  в
невыполнении приказов без каких-либо веских на то причин?
     Ясно, что не может.  Ему  придется  сделать  попытку  перебраться  на
противоположный берег реки, надеясь только на то, что силы Экзотики окажут
ему  такое  яростное  сопротивление,  что  у  него  появится  причина  для
отступления...
     Клетус снова стал самим собой, открыл глаза и выпрямился. В очередной
раз подняв машину до уровня верхушек деревьев, он  швырнул  три  мины  под
разными углами в сторону расположения партизан и быстро их взорвал.
     В следующее мгновение он открыл огонь, прижав ружье к правому боку  и
нажимая на спусковой крючок правой рукой, а левой паля из пистолета.
     Со стороны брода и с двух других сторон тоже послышалась пальба:  это
стреляли по ньюлендцам его солдаты. Уже через  секунду  партизаны  открыли
ответный огонь. Грохот был самым сильным  из  тех,  что  нарушали  сегодня
покой джунглей. Клетус подождал, пока он начал  понемногу  стихать,  чтобы
его голос можно было услышать. Затем достал рупор из  багажника  и  поднес
его к губам. Над джунглями загремел его усиленный голос:
     - ПРЕКРАТИТЬ ОГОНЬ! ПРЕКРАТИТЬ ОГОНЬ! ВСЕМ СИЛАМ  АЛЬЯНСА  ПРЕКРАТИТЬ
ОГОНЬ!
     Ружья солдат замолчали. Постепенно затихли и винтовки партизан,  и  в
джунгли вернулась тишина. Клетус снова заговорил через рупор:
     - ВНИМАНИЕ, НЬЮЛЕНДЦЫ! ВНИМАНИЕ,  НЬЮЛЕНДЦЫ!  ВЫ  ПОЛНОСТЬЮ  ОКРУЖЕНЫ
ЭКСПЕДИЦИОННЫМИ ВОЙСКАМИ АЛЬЯНСА В БАХАЛЛЕ! ДАЛЬНЕЙШЕЕ СОПРОТИВЛЕНИЕ МОЖЕТ
ПРИВЕСТИ ТОЛЬКО  К  ВАШЕМУ  ПОЛНОМУ  УНИЧТОЖЕНИЮ.  С  ТЕМИ,  КТО  ПОЖЕЛАЕТ
СДАТЬСЯ, БУДУТ ОБРАЩАТЬСЯ В СООТВЕТСТВИИ С ПРАВИЛАМИ,  УСТАНОВЛЕННЫМИ  ДЛЯ
ВОЕННОПЛЕННЫХ. С ВАМИ ГОВОРИТ КОМАНДУЮЩИЙ ВОЙСКАМИ АЛЬЯНСА.  МОИ  ЛЮДИ  НЕ
БУДУТ  ОТКРЫВАТЬ  ОГОНЬ  В  ТЕЧЕНИИ  ТРЕХ   МИНУТ.   ВАМ   ПРЕДОСТАВЛЯЕТСЯ
ВОЗМОЖНОСТЬ СЛОЖИТЬ ОРУЖИЕ ЗА ЭТО ВРЕМЯ. ТЕ,  КТО  ПОЖЕЛАЕТ  ЭТО  СДЕЛАТЬ,
ДОЛЖНЫ ИЗБАВИТЬСЯ ОТ КАКОГО БЫ ТО НИ БЫЛО  ОРУЖИЯ  И  ВЫЙТИ  НА  ПОЛЯНУ  У
ПЕРЕПРАВЫ, ДЕРЖА РУКИ ЗА ГОЛОВОЙ. У ВАС БУДЕТ ТРИ МИНУТЫ, ЧТОБЫ  ПОСТУПИТЬ
ПОДОБНЫМ ОБРАЗОМ, ПОСЛЕ ТОГО, КАК Я ПРОИЗНЕСУ СЛОВО "НАЧАЛИ".
     Клетус на мгновение замолчал, затем продолжил:
     - ВСЯКИЙ, КТО НЕ СЛОЖИТ ОРУЖИЕ  В  ТЕЧЕНИЕ  ЭТИХ  ТРЕХ  МИНУТ,  БУДЕТ
РАССМАТРИВАТЬСЯ КАК ОКАЗЫВАЮЩИЙ СОПРОТИВЛЕНИЕ, И  СОЛДАТАМ  АЛЬЯНСА  БУДЕТ
ПРИКАЗАНО СТРЕЛЯТЬ ПРИ ВИДЕ ТАКОВЫХ. ТРИ МИНУТЫ ПОШЛИ. НАЧАЛИ!
     Он положил рупор и быстро помчался к реке в то место, с какого он мог
видеть поляну, сам  оставаясь  незамеченным.  Некоторое  время  ничего  не
происходило. Затем послышалось шуршание листьев, и на поляну, сцепив  руки
за головой, вышел ньюлендец в маскировочном костюме.  Даже  с  той  точки,
откуда наблюдал за происходящим Клетус, были видны белки  глаз  партизана,
который со страхом оглядывался по сторонам. Он  нерешительно  шел  вперед,
пока не оказался посреди поляны, затем остановился, снова осмотрелся,  все
еще держа руки за головой.
     Через мгновение на поляне появился  второй  ньюлендец,  и  вдруг  они
хлынули со всех сторон.
     Пару минут Клетус наблюдал за ними и считал. Когда время истекло,  на
поляне оказались сорок три человека, пожелавших сдаться. Клетус  задумчиво
кивнул. Сорок три человека из всех  трех  групп  по  тридцать  партизан  в
каждой. Этого он и ожидал.
     Он посмотрел вниз вдоль берега реки - туда, где менее, чем  в  десяти
метрах от него припал к земле Джарнки и два солдата,  которых  он  оставил
здесь  для  защиты  брода  и  которые  теперь  охраняли   растущее   число
заключенных.
     - Эд, - обратился по коммуникатору к молодому капралу Клетус.  -  Эд,
посмотри вправо.
     Джарнки быстро взглянул вправо и испуганно вздрогнул, увидев  Клетуса
так близко. Клетус поманил его к себе.  Осторожно,  все  еще  пригнувшись,
чтобы спрятаться за краем берега, Джарнки побежал к  тому  месту,  где  на
летательном аппарате парил в нескольких футах над землей Клетус.
     Когда капрал подошел, Клетус посадил свое транспортное  средство,  и,
скрытый от глаз партизан густым кустарником, с трудом слез  с  сиденья,  с
удовольствием потянувшись.
     - Сэр? - в голосе Джарнки слышался вопрос.
     - Я хочу, чтобы ты это слышал, - сказал Клетус. Он снова повернулся к
аппарату и переключил свое переговорное  устройство  на  волну  лейтенанта
Атье.
     - Лейтенант, - позвал он. - Говорит подполковник Грим.
     Последовала короткая пауза, затем послышался ответ, который с  хрипом
прозвучал не только  в  наушниках,  но  и  по  маленькому,  встроенному  в
транспорт, динамику, который Клетус только что включил.
     - Подполковник? - откликнулся Атье. - В чем дело?
     -  Оказалось,   что   ньюлендские   партизаны   все-таки   попытались
переправиться через брод на Голубой реке, -  поведал  ему  Клетус.  -  Нам
повезло, и мы сумели захватить около половины из них...
     - Партизаны? Захвачены? Половина... - и в наушниках,  и  по  динамику
было слышно, как дрожал голос Атье.
     - Но я связался с вами, не поэтому,  -  продолжал  Клетус.  -  Вторая
половина от нас ушла. Они направляются назад к ущелью, чтобы  вернуться  в
Ньюленд. Но вы ближе к проходу, чем они. Если вы отправитесь туда хотя  бы
с половиной своих людей, вы можете окружить остальных без особых хлопот.
     - Хлопот? Послушайте... я... откуда я знаю, что все именно  так,  как
вы говорите? Я...
     - Лейтенант, - Клетус впервые произнес это слово с некоторым нажимом,
- я просто информирую вас. Мы  задержали  половину  их  отряда  здесь,  на
верхнем броде, на Голубой.
     - Ну... да... подполковник. Я это понимаю. Но...
     - Тогда в путь, лейтенант,  -  оборвал  его  Клетус.  -  Если  вы  не
поторопитесь, вы можете упустить их.
     - Да, сэр. Конечно. Я вскоре свяжусь с  вами  снова,  подполковник...
Может быть, вам лучше подержать  задержанных  там,  пока  их  не  подберут
транспортные корабли... Некоторые из них  могут  убежать,  если  вы,  имея
только шесть человек, попытаетесь провести их через джунгли.
     Его голос стал увереннее - Атье уже взял себя в  руки,  -  но  в  нем
звучали горькие нотки. Очевидно,  смысл  того,  что  погрязший  в  бумагах
теоретик задержал большой вражеский отряд в то время,  как  сам  Атье  был
единственным  полевым  офицером,  командовавшим  группой   захвата,   стал
доходить до него. Маловероятно, что  генерал  Трейнор  не  заметит  такого
промаха с его стороны.
     Когда он вновь заговорил, голос его звучал мрачно.
     - Нужен ли вам врач? - осведомился он. - Я могу дать  вам  одного  из
двух, имеющихся здесь. Отправлю его сейчас  же  с  одним  из  транспортных
кораблей. Теперь уже нечего прятаться, ньюлендцы все равно знают,  что  мы
здесь.
     - Спасибо, лейтенант. Да, для него найдется работа, - сказал  Клетус.
- Удачи вам с остальными!
     - Спасибо, - холодно ответил Атье. - Конец связи.
     - Конец связи, - повторил Клетус.
     Он выключил переговорное устройство, отошел от летательного аппарата,
с трудом опустился на землю  и  сел,  прислонившись  спиной  к  ближайшему
валуну.
     - Сэр! - обратился к нему Джарнки. - Зачем нам врач? Никто из нас  не
пострадал. Вы ведь не хотите сказать, что вы, сэр?..
     - Да, - кивнул Клетус.
     Он вытянул левую ногу, потянулся  к  ножнам,  вытащил  боевой  нож  и
разрезал им левую  штанину  от  колена  до  ботинка.  Обнажившееся  колено
оказалось сильно распухшим и представляло собой  ужасное  зрелище.  Клетус
протянул  руку  к  аптечке,  закрепленной  на  поясе,  и  достал  из   нее
обезболивающее средство. Прижав тупой носик аэрозоля себе к  запястью,  он
нажал на кнопку. Ощущение прохладной  жидкости,  проникающей  сквозь  кожу
прямо в кровь, было похоже на прикосновение мягкой руки.
     -  Господи  Иисусе,  сэр,   -   пробормотал   побледневший   Джарнки,
уставившись на его ногу.
     Клетус, расслабившись,  откинулся  назад  и  позволил  теплым  волнам
наркотика унести себя в небытие.

                                    9

     Лежа на спине в госпитальной кровати,  Клетус  задумчиво  разглядывал
свою негнущуюся, освещенную солнцем левую ногу, подвешенную над кроватью.
     - Итак, - проговорил с дружеским смешком дежурный военный врач, живой
круглолицый майор, лет сорока, когда Клетуса привезли в  госпиталь,  -  вы
относитесь к типу людей, которые ненавидят тратить время на то, чтобы дать
своему телу возможность подлечиться, не так ли, подполковник?
     Следующее, что понял Клетус, - это то, что он находится в кровати,  а
его нога в гипсе и подвешена к крюку в потолке...
     - Прошло уже три дня, - сказал  Клетус  Арвиду,  который  только  что
приехал и привез, по его просьбе, местный журнал, - а он пообещал, что  на
третий день отпустит меня.  Выйди  в  коридор  и  посмотри,  может,  он  в
какой-нибудь другой палате.
     Арвид подчинился. Через несколько минут он вернулся.
     - Врача нигде нет, - сообщил он. - Но сюда едет генерал Трейнор, сэр.
Дежурная медсестра сказала, что звонили из его конторы и спрашивали, здесь
ли вы.
     - О, - произнес Клетус. - Хорошо. Конечно, он приедет. - Он  протянул
руку и нажал на кнопку, переводившую кровать в сидячее положение. - Знаешь
что, Арв. Пройдись  по  другим  палатам  и  посмотри,  может,  ты  сможешь
выпросить для меня несколько конвертов космической почты.
     - Конверты космической почты? - удивился Арвид. - Хорошо.  Я  вернусь
через минуту.
     Он вышел. Когда  он  вернулся,  в  руках  у  него  было  пять  желтых
конвертов из тонкой бумаги, в которых обычно отправляли почту, перевозимую
на космических кораблях. На каждом из них чернел  квадрат  почтовой  марки
Земли. Клетус сложил их в стопочку  и  положил  лицом  вниз  на  столик  у
кровати. Арвид наблюдал за ним.
     - Сэр, вы нашли в журнале то, что искали? - спросил он.
     - Да, - ответил Клетус  и,  увидев,  что  Арвид  смотрит  на  него  с
любопытством, добавил. - Сегодня молодая луна.
     - О-о! - недоуменно протянул Арвид.
     - Да. Теперь  вот  что,  Арв,  когда  приедет  генерал,  оставайся  в
коридоре и будь начеку. Я не хочу, чтобы доктор проскользнул  мимо  только
потому, что со мной разговаривает генерал, и оставил меня в этом госпитале
еще на один день. В котором часу моя  встреча  с  офицером  из  управления
безопасности?
     - В одиннадцать.
     - А уже девять тридцать, - покачал головой Клетус, глядя на  часы.  -
Арв, если ты войдешь в ванную комнату, то через окно тебе должен открыться
вид на центральный подъезд к госпиталю. Если генерал прибудет по земле, ты
должен будешь его заметить. Пойди посмотри.
     Арвид послушно исчез в маленькой ванной комнате, примыкавшей к палате
Клетуса.
     - Никаких признаков, - раздался его голос.
     - Продолжай наблюдение, - распорядился Клетус.
     Он расслабился, опершись спиной о сложившуюся  кровать  и  полузакрыв
глаза. Он ждал генерала.  Очевидно,  Трейнор  будет  последним  в  длинной
цепочке посетителей. Его уже навестили Мондар, Ичан  Хан,  Мелисса,  Вефер
Линет и даже Эд Джарнки. Долговязый парень пришел показать  Клетусу  новые
сержантские нашивки на рукаве и поблагодарить  его  за  то,  что  они  там
появились.
     - Лейтенант Атье в своем  рапорте  попытался  приписать  все  заслуги
главным образом себе, - сообщил Джарнки.  -  Мы  услышали  это  от  одного
служащего. Но мы все, кто входил в нашу группу, рассказали, как было дело.
Может быть, там наверху, в офицерском клубе и не знают всей правды, но  ее
знают в казармах.
     - Спасибо, - рассмеялся Клетус.
     - Черт... - выругался Джарнки и замолчал, явно не зная, как  выразить
свои чувства. Затем он решил сменить тему разговора. - А вы  не  могли  бы
найти у себя работу для меня, подполковник? Я не учился  в  школе  штабных
служащих, но я имею в виду... я могу быть водителем или кем-нибудь в  этом
роде.
     - Я бы хотел взять тебя к себе, Эд,  -  улыбнулся  Клетус.  -  Но  не
думаю, чтобы тебя отпустили. В конце концов, ты боевой солдат.
     - Значит, нет, - огорчился Джарнки.
     Он ушел, но перед этим вытянул из Клетуса обещание взять его  к  себе
на службу, если это когда-нибудь станет возможным.
     Однако Джарнки ошибался, полагая, что в офицерских кругах отчет  Атье
был принят за чистую монету. Несомненно, сослуживцы лейтенанта знали,  что
он представляет из себя как полевой командир, и понимали, что  Трейнор  не
случайно выбрал именно его для того, чтобы проверить  пророчество  Клетуса
относительно проникновения партизан на их территорию.  После  вечеринки  в
доме Мондара Арвид сообщил  подполковнику,  что  ходят  слухи,  будто  Бэт
Трейнор собирается поставить Клетуса в глупое положение. Сама по себе  эта
информация значила главным образом то, что лучше избегать этого  человека.
Но теперь, после того, как у Голубой реки он "вытащил каштан  из  огня"  и
при этом даже не обжег пальцы, только  ближайшие  к  Трейнору  офицеры  не
испытывали симпатии к Клетусу. Ичан Хан позволил себе сдержанно  намекнуть
на  это.  Вефер  Линет,  представлявший  одно   из   руководящих   звеньев
Военно-Морских Сил, тоже вскользь коснулся этой темы. Едва ли  Трейнор  не
знал о такой реакции офицеров и  солдат,  которыми  он  командовал.  Кроме
того, он считал необходимым  скрупулезное  соблюдать  все  формальности  и
обычаи по отношению к подчиненным. Удивительно,  что  он  до  сих  пор  не
навестил Клетуса в госпитале.
     Клетус  расслабился,  прогоняя  напряжение,  которое   уже   начинало
овладевать его телом и которое являлось следствием  нетерпения  и  желания
поскорее выбраться из этой палаты и вернуться к делам. А их было  еще  так
много! Но чему быть, тому не миновать...
     Звук открывающейся двери заставил его очнуться. Он  поднял  голову  и
увидел, что в палату входит Бэт Трейнор. От Арвида, все еще  находившегося
в ванной, предупреждения не последовало. Клетус  надеялся,  что  теперь  у
молодого офицера хватит ума оставаться на своем месте, так как возможности
покинуть палату незаметно для генерала у него не было.
     Трейнор подошел к краю кровати и, нахмурив свои выразительные  брови,
уставился на Клетуса.
     - Ну, подполковник, - заговорил он, подтягивая  к  кровати  ближайший
стул и устраиваясь на нем прямо  перед  лицом  Клетуса.  Затем  улыбнулся,
сдержанно, но приветливо. - Вижу, вы все еще на привязи.
     - Надеюсь, сегодня меня отвяжут, - ответил  Клетус.  -  Спасибо,  что
зашли ко мне, сэр.
     - Я всегда захожу к моим офицерам, попавшим в госпиталь,  -  поставил
его в известность Трейнор. - В вашем случае нет ничего  необычного.  Хотя,
надо признать, вы с шестью солдатами хорошо  поработали  там,  на  Голубой
реке.
     -  Партизаны  не  особенно  стремились   завязывать   бой,   сэр,   -
поскромничал Клетус. - И к тому же мне повезло: я  заставил  их  поступать
так, как мне было нужно. Вы ведь знаете, генерал, что в  полевых  условиях
редко все выходит именно так, как было запланировано.
     -  Знаю.  Поверьте  мне,  знаю,  -  кивнул  генерал.  -  Его  взгляд,
направленный  на  Клетуса  из-под  тяжелых  бровей,  был  настороженным  и
холодным. - Но это не меняет того факта, что вы оказались  правы  в  своем
предположении относительно места их  проникновения  и  их  действий  после
появления по эту сторону гор.
     - Да, и я счастлив, что так получилось, - улыбнулся Клетус. -  Как  я
уже упоминал, еще на Земле перед отлетом  я  поставил  свою  репутацию  на
карту, утверждая, что так оно и будет.
     Он словно невзначай взглянул на стопку  на  столике.  Глаза  Трейнора
последовали за взглядом Клетуса  и  слегка  прищурились  при  виде  желтых
конвертов.
     - Получаете поздравления, не так ли? - спросил он.
     - Да так, пару раз похлопали по спине, - схитрил Клетус. Он  не  стал
добавлять, что эти похлопывания исходили только от его местных знакомых. -
Конечно, операция  проведена  не  слишком  успешно.  Я  слышал,  остальным
партизанам удалось вернуться назад в ущелье, прежде,  чем  лейтенант  Атье
смог их задержать.
     Брови Трейнора сердито сдвинулись в одну сплошную черную линию.
     - Не поддевайте меня, подполковник, - проворчал он. - В  отчете  Атье
сообщил, что вы слишком поздно связались с ним и у него  не  было  времени
снимать людей с места и перебрасывать их к входу в ущелье.
     - Вот как! - усмехнулся Клетус. - Ну что ж, в  таком  случае,  думаю,
это моя ошибка. В конце концов Атье - опытный полевой офицер,  а  я  всего
лишь кабинетный теоретик. Я уверен: все  понимают,  что  только  благодаря
везению контакт моей группы с отрядом партизан привел к  успеху  и  только
случайность помешала лейтенанту добиться победы.
     На мгновение их взгляды встретились.
     - Конечно, - мрачно  подтвердил  генерал.  -  И  если  все  этого  не
понимают, это понимаю я. А именно последнее и имеет значение,  не  так  ли
подполковник?
     - Конечно, сэр, - согласился Клетус.
     Трейнор откинулся на спинку стула, и его брови расслабились.
     - В любом случае, - продолжал он, - я  приехал  сюда  не  только  для
того, чтобы вас поздравить. До меня дошла информация о вашем предложении о
создании  службы,  которая  будет  регулировать,  каждую  неделю,   давать
прогнозы относительно активности врага. Вы обратились с просьбой разрешить
вам подобрать кадры и  выделить  помещение,  чтобы  облегчить  работу  над
подобными прогнозами... Извините, подполковник, но что касается меня, могу
сказать: вы по-прежнему нужны мне, как большой струнный  оркестр.  Но  ваш
успех с партизанами принес нам в штабе Альянса  неплохую  славу,  и  я  не
думаю, что вы нанесете местному контингенту наших войск какой-нибудь вред,
создав эту свою службу прогнозов. Итак, я собираюсь одобрить вашу идею.
     Он помолчал, затем выстрелил в Клетуса вопросом:
     - Это сделает вас счастливым?
     - Да, сэр, - ответил тот. - Спасибо, генерал.
     - Не за что, - сухо произнес Трейнор. - Что же касается Атье, у  него
была возможность отличиться, но он упал лицом в грязь. Он предстанет перед
следственной комиссией, которая даст ответ, может ли он продолжать  носить
звание офицера Альянса. Вы хотите еще чего-нибудь?
     - Нет, - ответил Клетус.
     Трейнор стремительно поднялся.
     - Хорошо, - проговорил он. - Я не люблю, когда мне выкручивают  руки.
Предпочитаю раздавать  милости  прежде,  чем  о  них  просят.  А  еще  мне
по-прежнему нужны те танки, а вы по-прежнему готовьтесь к  возвращению  на
Землю при первой же возможности, подполковник. Внесите этот  факт  в  свои
предсказания и не забудьте о нем.
     Он повернулся на каблуках и пошел к двери.
     - Генерал, -  позвал  его  Клетус,  -  вы  можете  оказать  мне  одну
милость...
     Трейнор остановился и резко обернулся. Его лицо потемнело.
     - После всего?  -  спросил  он  холодно.  -  О  чем  же  вы  просите,
подполковник?
     - Здесь в Бахалле есть хорошая библиотека  Экзотики  и  она  содержит
богатейший фонд военной литературы.
     - Ну и что?
     - Если генерал мне простит...  -  нерешительно  продолжил  Клетус.  -
Главная беда лейтенанта Атье заключается в его слабом знакомстве с военной
теорией. Если бы он мог уйти из действующей армии  и  послужить  некоторое
время, скажем, в качестве офицера службы  информации  Экспедиционных  Сил,
работая в этой  библиотеке,  -  это  могло  бы  оказаться  очень  полезным
впоследствии.
     Трейнор уставился на Клетуса.
     - Но почему, - поинтересовался он, - вы считаете, что  Атье  заслужил
подобную участь вместо следственной комиссии?
     - Обидно, когда пропадают ценные кадры, - ответил Клетус.
     Генерал хмыкнул, повернулся на каблуках и вышел, не сказав больше  ни
слова.
     Из ванной со сконфуженным видом появился Арвид.
     - Извините, сэр, - сказал он Клетусу. - Должно быть,  генерал  прибыл
по воздуху и сел на крышу.
     - Забудь об этом, Арв, - счастливо улыбаясь, ответил Клетус. - Ступай
в коридор и найди мне этого врача. Мне нужно выбраться отсюда.
     Через двадцать минут Арвид наконец обнаружил и привел военного врача.
С Клетуса сняли гипс, и он отправился в помещение,  которое  подыскал  для
его конторы Арвид. Оно представляло собой один из номеров,  состоявших,  в
свою очередь, из трех комнат и ванной, и первоначально предназначалось для
размещения гостей. Два остальных  номера  были  не  заняты,  так  что,  по
существу, все здание принадлежало им - момент,  который  Клетус  оговорил,
еще когда посылал Арвида на поиски. Оказавшись в конторе,  Клетус  увидел,
что  единственной  мебелью  там  служили  несколько  походных  стульев   и
временный полевой столик. Худощавый майор лет сорока  с  белым  шрамом  на
подбородке с пренебрежением осматривал эту мебель.
     - Майор Вильсон? - обратился к нему Клетус, когда офицер повернулся в
его сторону. - Я подполковник Грим.
     Они пожали друг другу руки.
     - Меня прислали из управления безопасности, - пояснил Вильсон.  -  Вы
упоминали, что у вас может возникнуть какая-то особенная проблема.
     - Это действительно так, - ответил  Клетус.  -  Мы  здесь  собираемся
прорабатывать огромное количество материала  особой  секретности.  Я  буду
готовить для генерала Трейнора  еженедельные  прогнозы  активности  врага.
Рано или поздно ньюлендцы об этом узнают  и  начнут  проявлять  интерес  к
этому учреждению. Я хотел бы превратить его в ловушку  для  каждого,  кого
они могут подослать сюда.
     - Ловушку, сэр? - переспросил озадаченный Вильсон.
     - Именно так, - весело подтвердил Клетус. - Я хочу устроить здесь все
так, чтобы они могли проникнуть внутрь, но не имели возможности  выбраться
назад на улицу.
     Он повернулся и показал на окружавшие их стены.
     - Например, - начал  объяснять  он,  -  тяжелая  стальная  решетка  с
внутренней стороны окон, но закрепленная  таким  образом,  что  ее  нельзя
сдвинуть или перепилить обычным инструментом.  Обычный  замок  на  внешней
двери, который можно легко открыть, но  который  надежно  запирает  дверь,
когда  ее  открыли,  а  затем  захлопнули.  Металлическая   дверь,   чтобы
невозможно  было  выбраться  наружу,  когда  сработает  скрытый   замок...
Возможно, система проводов, чтобы  провести  слабый  электрический  ток  к
окнам, дверям и вентилятору, чтобы пресечь какие бы  то  ни  было  попытки
выбраться на свободу.
     Вильсон с сомнением покачал головой.
     - Все это потребует дополнительных затрат  времени  и  материалов,  -
сказал он. - Полагаю, у вас есть на это разрешение, подполковник?
     - Оно на подходе, -  заверил  его  Клетус.  -  Но  ваши  люди  должны
приступить к этой работе немедленно. Меньше часа назад генерал в разговоре
со мною в госпитале высказал пожелание поскорее подготовить это помещение.
     - О, генерал! - Вильсон оживился. - Конечно, сэр.
     - Значит, этот вопрос мы уладили.
     Обсудив некоторые детали и произведя измерения,  офицер  безопасности
ушел. Клетус поручил Арвиду связаться по полевому телефону с Ичаном Ханом.
Дорсайского полковника  наконец  обнаружили  на  полигоне,  созданном  для
подготовки его наемных войск.
     - Вы не будете возражать, если я приду?
     - Конечно, нет. - На маленьком  экране  полевого  видеотелефона  лицо
Ичана казалось слегка удивленным. - Всегда рад вас  видеть,  подполковник.
Приходите.
     - Отлично. Буду у вас через полчаса.
     Он  отключил  телефон.  Поручив  Арвиду  позаботиться  о   мебели   и
оборудовании, Клетус вышел на улицу,  сел  в  штабную  машину,  в  которой
привез его лейтенант, и отправился на полигон дорсайцев.
     Ичан  Хан  стоял  у  края  поля,  в   центре   которого   возвышалась
десятиметровая   металлическая   башня,   откуда    несколько    загорелых
профессиональных  солдат  с  Дорсая  прыгали,  отрабатывая  приземление  с
помощью гравитационного пояса. Цепочка ожидающих своей очереди  вытянулась
далеко за башню, с вершины которой один за другим бросались  вниз  наемные
солдаты. Моторчики поясов издавали короткий ревущий звук  и  вздымали  при
падении на землю облако беловато-коричневой пыли. Подходя  к  Ичану  Хану,
Клетус с удовлетворением отметил  преобладание  мягких  приземлений,  чего
трудно было ожидать от солдат, которых не готовят специально для десантных
войск.
     - А, вот и вы, - приветливо кивнул Ичан Хан, когда Клетус приблизился
к нему сзади. Дорсаец стоял, широко  расставив  ноги  и  заложив  руки  за
спину, и наблюдал за своими солдатами. - Что вы  думаете  о  нашем  уровне
подготовки, теперь, когда видите все собственными глазами?
     - Это производит впечатление, - признал Клетус. - А что вы думаете  о
движении партизан на реке Бахалла?
     - Оно довольно значительно. Так и должно быть:  ведь  река  протекает
прямо через город и впадает в бухту. - Ичан Хан с  любопытством  посмотрел
на Клетуса. - А что?
     - Сегодня молодая луна, - объяснил Клетус.
     - Ну и?.. - Ичан смотрел на него непонимающе.
     - Согласно местным таблицам приливов, - продолжал объяснение  Клетус,
- ожидается необычно мощный прилив -  уровень  воды  во  всех  притоках  и
каналах на двадцать  миль  в  глубь  суши  поднимется  выше,  чем  обычно.
Подходящее  время  для  того,   чтобы   перебросить   большое   количество
боеприпасов или тяжелое снаряжение.
     - Гм... - Ичан погладил кончик правого уса. - Вы не против  выслушать
мой совет?
     - Говорите, конечно.
     - Не думаю, чтобы вы смогли что-либо  предпринять  в  этом  плане,  -
предупредил Ичан. - Безопасность  реки  обеспечивается  шестью  армейскими
амфибиями с полудюжиной солдат и легким оружием на каждого из  них.  Этого
мало для того, чтобы от защиты был какой-то толк, и каждый это  знает.  Но
ваш генерал Трейнор отдает предпочтение наземной  военной  технике.  Около
шести  месяцев  назад  он  получил  пять  бронированных  автомобилей   для
перевозки личного состава, поклявшись в штабе Альянса,  что  реки  надежно
защищены и что вместо двух патрульных лодок ему  необходимо  получить  эти
автомобили. Так что, если вы  собираетесь  сообщить  генералу  Трейнору  о
возможных  проблемах  на  реке,  знайте,  что  эта  новость  не   очень-то
осчастливит его. Я бы посоветовал не обращать внимания на какие бы  то  ни
было действия ньюлендцев.
     - Возможно, вы и правы, - вздохнул Клетус. - Как на счет ленча?
     Они покинули полигон и поехали в офицерский клуб на ленч,  где  после
звонка Ичана Хана (сделанного по предложению Клетуса) к ним присоединилась
Мелисса. Она держалась сдержанно и старалась  не  встречаться  взглядом  с
Клетусом. Вместе с отцом она  навестила  его  в  госпитале,  но  во  время
краткого визита стояла за спиной Ичана Хана и молчала, хотя и  поглядывала
время от времени на Клетуса, когда тот увлекался  беседой  с  полковником.
Клетус же не обращал внимания на ее реакцию и поддерживал  живой,  веселый
разговор.
     - Вефер Линет предлагал мне, - сказал ей Клетус, когда они  принялись
за кофе и десерт, - совершить  с  ним  прогулку  под  водой  на  одном  из
подводных бульдозеров "Марк-5". Не хотите ли присоединиться к нам  сегодня
вечером? Потом мы сможем вернуться в Бахаллу на поздний ужин.
     Мелисса колебалась, но Ичан как-то излишне поспешно вмешался.
     - Хорошая идея, девочка моя, - сказал он. - Почему бы тебе не поехать
для разнообразия?
     Тон, с которым Ичан  проговорил  эти  слова,  превратил  их  почти  в
приказ. Но за резкостью слов можно было угадать чуть ли не мольбу.
     Мелисса сдалась.
     - Спасибо. - Она подняла глаза и встретилась взглядом с  Клетусом.  -
Это звучит заманчиво.

                                    10

     На небе Бахаллы уже стали появляться звезды, когда Клетус  и  Мелисса
подъехали к воротам порта и увидели лейтенанта  из  штата  Вефера  Линета.
Лейтенант проводил их к причалу, где  над  тронутой  золотом  водой  бухты
возвышался  массивный  черный,  в  два  этажа  высотой,  корпус  "Марк-5".
Простившись с Ичаном и  Мелиссой,  Клетус  немедленно  позвонил  Веферу  и
договорился об этой вечерней экскурсии.
     Вефер  был  полон  энтузиазма.  Он  весело  сообщил  ему,  что  устав
Военно-Морских Сил  категорически  запрещает  гражданскому  лицу,  каковым
является  Мелисса,  находиться  на  борту   действующего   военно-морского
транспорта типа "Марк-5", но что лично ему на это наплевать. В  отчете  он
укажет, что, когда Клетус позвонил, он разобрал слова "Дорсай" и "Хан" - а
к кому же еще, кроме знакомого ему наемного полковника, которого уж  никак
нельзя назвать гражданским лицом, они могли относиться? Так  что  он  ждет
подполковника Грима и полковника Хана  на  борту  "Марк-5"  в  семь  часов
вечера.
     Они прибыли вовремя. Подчиненные Линета  с  удовольствием  восприняли
это маленькое нарушение правил флота и охотно приняли участие  в  шуточном
представлении. Лейтенант, встречавший гостей у ворот  порта,  с  серьезным
видом назвал Мелиссу "полковником", и не успели  они  взобраться  на  борт
"Марк-5",  как  трое  матросов,  улыбаясь  во  весь  рот,  повторили   это
обращение.
     Эта непритязательная шутка однако же, оказалась той  самой  последней
каплей,  которая  растопила  напряженность  Мелиссы.  Когда   ее   назвали
"полковником" в четвертый раз, она громко рассмеялась и  с  этого  момента
стала проявлять живой интерес к путешествию.
     - Вы хотели бы  увидеть  какое-нибудь  конкретное  место?  -  спросил
Вефер, когда "Марк-5"  пришел  в  движение  и  с  грохотом  стал  медленно
спускаться с причала в залив.
     - Да. Вверх по реке, - ответил Клетус.
     - Направляйтесь туда, лейтенант.
     - Есть, сэр, - ответил лейтенант, встретивший их у ворот.
     Он стоял у пульта управления, слева от  Вефера,  Клетуса  и  Мелиссы,
расположившихся перед большим полусферическим экраном, который  из  мутной
воды, окружавшей их со всех сторон, вычленял  очертания  подводных  частей
судов и другие твердые предметы, находящиеся в бухте ниже уровня воды.
     Со всех сторон доносилось слабое шипение и негромкое  погрохотывание.
Вибрация и звук движения тяжелых гусениц по  причалу  неожиданно  исчезли.
Линия воды на экране устремилась  вверх.  Огромная  машина  избавилась  от
балласта, заменяя там, где необходимо, воду сжатым воздухом и наоборот,  и
подводный бульдозер, весящий на земле сотни тонн, приведенный в  состояние
равновесия при помощи перемещения объемов воды, опустился  плавно,  словно
падающий с дерева листок, на шестьдесят футов вниз, на илистое дно бухты.
     - Полный вперед, под углом в тридцать градусов направо горизонтально,
- приказал лейтенант, и их подводное путешествие вверх по реке началось.
     - Вы заметили, - произнес Вефер  так,  как  говорил  любящий  отец  о
способностях своего первенца, - что здесь наши гусеницы не  касаются  дна?
Между нами и твердым дном, по которому мог бы ехать "Марк-5", почти десять
футов ила и грязи. Конечно, если бы мы захотели, то могли бы плюхнуться во
все это и ехать вперед. Но к чему эти хлопоты? Мы и  сейчас,  находясь  на
плаву в воде, чувствуем себя как дома, и к тому же более подвижны и плывем
при помощи гусениц... А теперь посмотрите сюда...
     Он показал на экран, на котором ярдах  в  двухстах  впереди  них  дно
резко уходило вниз из поля зрения и поднималось снова примерно  еще  ярдов
на пятьдесят дальше.
     - Это главный канал - основной путь, по которому вода отходит в  море
во время отливов, - объяснил Вефер.  -  Мы  чистим  его  каждый  день.  Не
потому, что у нас есть суда с такой низкой осадкой, а потому что течение в
канале препятствует  заиливанию  бухты.  Успех  нашей  работы  зависит  от
правильного определения и использования существующих направлений  движения
воды. Сохраняя глубину пролива, мы вдвое сокращаем работу по удалению ила.
У нас, военных моряков, принято делать все как можно рациональнее.
     - Вы хотите сказать, что у вас достаточно бульдозеров и людей,  чтобы
прочищать бухту, даже если бы не было этого канала? - удивился Клетус.
     - Достаточно... - повторил он с улыбкой.  -  Вы  не  знаете,  на  что
способны эти "Марк-5". Да, я могу поддержать чистоту  в  бухте  без  этого
канала, при помощи одной этой машины! Сейчас я вам кое-что покажу.
     Он устроил Клетусу и Мелиссе экскурсию по "Марк-5", начиная с  камеры
водителя,  расположенной  внизу  между  массивными  гусеницами  и   кончая
орудийной башней наверху машины, которая открывалась, выпуская два тяжелых
энергетических орудия или подводный лазер.
     - Теперь вы понимаете, почему Трейнор хотел использовать эти машины в
джунглях, - заключил Вефер, когда  они  вернулись  в  отсек  управления  к
полусферическому  экрану.  -  Конечно,  они  не  обладают  огневой   мощью
армейских  танков,  но  во  всех   других   отношениях,   кроме   скорости
передвижения по земле, настолько их превосходят, что ни о каком  сравнении
и говорить не стоит...
     - Сэр, - перебил  его  лейтенант,  -  по  проливу  движется  судно  с
глубокой осадкой. Нам надо опуститься и перейти на гусеничный ход.
     - Хорошо. Так и поступайте, лейтенант, - ответил Вефер.
     Он повернулся к экрану и указал на изображение предмета, разрезающего
линию поверхности реки ярдах в двухстах от них.
     - Клетус, вы видите? Мелисса? Это лодка с осадкой в девять или десять
футов. Пролив здесь  менее  пятидесяти  футов  глубиной,  и  нам  придется
опуститься прямо на дно, чтобы быть уверенными, что она пройдет над нами с
хорошим запасом.
     Он скосил глаза на  увеличивавшееся  на  экране  судно  и  неожиданно
засмеялся:
     - Я так и думал! - сообщил он. - Клетус, это  одна  из  ваших  речных
патрульных лодок. Хотите посмотреть на нее надводную часть?
     - С помощью поплавкового датчика? - спокойно уточнил Клетус.
     Челюсть Вефера отвисла.
     - Откуда вы о нем знаете? - вытаращив глаза от удивления, спросил он.
     - В военно-морском журнале года два назад прочитал статью  о  нем,  -
ответил  Клетус.  -  Меня  тогда  поразило  то,   что   такое   устройство
используется на транспортном средстве типа подводного бульдозера.
     Вефер смотрел на него чуть ли не обиженно.
     - Что еще вы знаете о "Марк-5" такого, что и я не знаю?
     - Я знаю, что если вам немного повезет, то, вероятно, сегодня вечером
вы  сможете  задержать  лодку  с  ньюлендскими  диверсантами   и   грузом,
направляющуюся  в  Бахаллу.  Конечно,  если  вы  захотите  попытаться  это
сделать. У вас есть карта реки?
     - Карта? - оживился Вефер.
     Он наклонился вперед и нажал кнопку  под  экраном.  Река  исчезла,  и
вместо нее показалась  карта,  изображавшая  главный  канал  с  притоками,
начиная с устья, где была расположена Бахалла и  кончая  районом  милях  в
тридцати вверх по реке.
     Вдоль главного канала ползло красное пятно, напоминавшее  очертаниями
"Марк-5". На нее накладывалось изображение надводного судна.
     - Какие партизаны? Где?
     - Примерно в шести километрах отсюда, вверх  по  течению,  -  ответил
Клетус.
     Он  протянул  руку  и  показал  на  место  перед  движущимся  красным
изображением, где в реку впадал приток, почти такой же широкий,  как  сама
река. Выше точки слияния приток распадался на множество  мелких  ручейков,
переходящих в болото.
     - Как вы знаете, сегодня необычно высокий прилив, - сказал Клетус.  -
Поэтому, начиная с этого места, глубина воды в главном канале будет  футов
на  восемь  больше  обычной.  Этого  вполне  достаточно  для  того,  чтобы
маленькая речка моторная лодка могла пройти  до  бухты  Бахаллы,  таща  за
собою под водой контейнер с  грузом,  а  может  быть,  и  с  людьми.  Это,
конечно, всего лишь мое предположение, но едва ли партизаны упустят  такой
шанс и не попытаются перебросить своим людям в городе оружие и подмогу.
     Вефер впился глазами в карту, затем с восторгом посмотрел на  Клетуса
и хлопнул себе по ноге.
     - Вы правы! - воскликнул он. - Лейтенант, мы  направляемся  к  месту,
которое только что показал подполковник Грим. Всем быть наготове и открыть
орудийную башню наверху.
     - Есть, сэр, - отозвался лейтенант.
     Они добрались до слияния притока и основной реки, на которое указывал
Клетус. "Марк-5" выполз из канала в относительно мелкие воды  недалеко  от
берега напротив устья притока и остановился. Его верхние  орудийные  башни
находились менее чем в пяти футах ниже уровня воды. Вефер нажал кнопку  на
пульте  управления,  и  поплавковый  датчик  выскочил  на  поверхность   -
маленький плавающий квадратик с тонким металлическим усиком,  торчащим  на
метр вверх, связанный с приборами "Марк-5"  тончайшей  проволокой.  Датчик
обозревал  окрестности  при  имеющемся  освещении,  но   его   разрешающая
способность   была   удивительной.   Изображение,   передаваемое   им   на
полусферический экран в отсеке управления, было  четким  и  ясным,  словно
снаружи стояла не темная ночь с тоненьким серпом луны  на  небе,  а  яркий
солнечный день.
     - Не видно ни одного судна, -  пробормотал  Вефер,  настраивая  экран
так,  чтобы  получить  полную,  в  сто  восемьдесят  градусов,   панораму,
передаваемую датчиком. - Думаю, нам остается сидеть и ждать их.
     - А тем временем вы могли бы принять кое-какие меры предосторожности,
- предложил Клетус.
     Вефер взглянул в его сторону.
     - Какие меры предосторожности?
     - Чтобы они не удрали вниз по реке, если вдруг  им  случайно  удастся
проскользнуть мимо вас, - пояснил Клетус. - Можно ли как-нибудь остановить
движение грунта вниз по реке, чтобы, если лодки вдруг появятся,  они  сели
на мель прямо перед нами?
     Вефер посмотрел на него с изумлением, перешедшим в восхищение.
     - Конечно! - воскликнул он. - Лейтенант! Двигайтесь вниз по течению!
     "Марк-5" сдвинулся ярдов на сто, и,  опустив  свое  огромное  лезвие,
начал нагребать песок и ил с краев канала в его  русло.  Через  пятнадцать
минут канал был заполнен, и его дно сравнялось с уровнем дна  реки.  Вефер
хотел на этом  остановиться,  но  Клетус  предложил  продолжать  работу  и
создать  преграду  в  виде  плавно  поднимающегося   холма   с   вершиной,
достигавшей глубины в два метра  от  поверхности  воды.  Затем,  также  по
предложению Клетуса, "Марк-5" вернулся назад, но не на  прежнее  место,  а
поднялся по притоку ярдов на пятьдесят вверх от точки его слияния с рекой.
     Здесь было так мелко, что орудийная башня "Марк-5" выступала из воды.
Но через несколько минут работы бульдозер сделал  небольшое  углубление  в
грунте, так что оказался полностью под водой, после чего замер.
     Ожидание длилось долго, почти три часа. Было  около  полуночи,  когда
датчик на поплавке, невидимый на фоне листвы, растущих на берегу  деревьев
и кустов, передал изображение моторной лодки, медленно скользивший вниз по
притоку. Ее мотор вращался со скоростью, едва достаточной для того,  чтобы
удержать под водой контейнер, который она тащила за собой.
     Они ждали, затаив дыхание, пока суденышко и контейнер проплывали мимо
их. Затем Вефер бросился к микрофону, у  которого  несколько  часов  назад
сидел лейтенант.
     - Подождите, - остановил его Клетус.
     Вефер с недоумением посмотрел на подполковника.
     - Подождать? - переспросил он. - Зачем?
     - Вы же знаете, что лодка не сможет преодолеть созданный вами барьер,
- ответил Клетус. -  Так  почему  не  посидеть  здесь  еще  немного  и  не
посмотреть, не появится ли вторая?
     Вефер поколебался немного и отошел от микрофона.
     - Вы действительно думаете, что может появиться еще одна?  -  спросил
он задумчиво.
     - Меня бы это не удивило, - весело ответил Клетус.
     Слова едва слетели с его губ, как датчик передал  изображение  второй
моторки с контейнерами на буксире.  Эта  лодка  тоже  прошла  мимо  них  и
двинулась вниз по реке, а через некоторое время  появилась  третья.  Вефер
стоял, напряженно вглядываясь в экран, а в тридцати ярдах от притаившегося
бульдозера шли и шли лодки. Он насчитал двадцать штук.
     Через несколько минут после того, как прошла последняя лодка,  Клетус
сказал, что пожалуй, уже пора проверить, что  происходит  на  реке.  Вефер
привел бульдозер в движение. "Марк-5" выполз из  своего  убежища  и  снова
нырнул под воду - в русло главного канала притока. Они повернули  вниз  по
реке. Их подводные ультрафиолетовые прожекторы, а также датчик,  плававший
на поверхности  воды  над  ними,  давали  картину  дикой  неразберихи.  Из
двадцати прошедших мимо  них  моторок  половина  прочно  сидела  на  мели,
натолкнувшись на холм, нарытый подводным бульдозером.  Остальные  были  на
плаву - контейнеры беспомощно покачивались за ними на поверхности воды - и
отчаянно пытались с места застрявшие суденышки.
     Вефер остановил "Марк-5" и вновь в смятении взглянул на экран.
     - Что же теперь? - пробормотал он, обращаясь  к  Клетусу.  -  Если  я
нападу на них здесь, то свободные лодки развернутся, рванут вверх по  реке
и уйдут. Конечно, у меня в башне есть орудия. Но все равно многим  удастся
ускользнуть.
     - В качестве предложения, - сказал Клетус. - Как  этот  ваш  "Марк-5"
создает волну?
     Вефер вытаращил глаза.
     - Волну? - повторил он, затем радостно закричал: - Волну!
     Он рявкнул команду в микрофон, "Марк-5" отошел  ярдов  на  сто  назад
вдоль главного канала и остановился. Два крыла его  лезвия,  которые  были
прижаты к бокам, чтобы уменьшить сопротивление во  время  движения,  снова
развернулись влево и вправо и образовали единое лезвие шириной в  двадцать
ярдов и высотой в десять. Вефер осторожно поднял переднюю  часть  "Марк-5"
вверх так, что половина лезвия  выступила  над  поверхностью,  а  гусеницы
свободно плавали в воде. Затем запустили моторы на полную мощность.
     Вода вокруг заревела, забурлила, бульдозер  быстро  двинулся  вперед,
остановился и опустился на дно канала в пятидесяти ярдах от болтавшихся на
воде моторок.  На  какое-то  мгновение  стена  воды  заслонила  собой  все
впереди. Затем она стремительно прошла вниз по реке, оставив  позади  себя
полный хаос.
     Палубы тех лодок, которые сидели на мели,  накрыла  волна,  вызванная
бульдозером. Некоторые легли на бок, а некоторые даже перевернулись  вверх
дном. Но самыми тяжелыми были последствия для тех лодок, которые держались
на воде и пытались помочь севшим на мель.
     Все они без исключения тоже застряли в песке и иле. Во многих случаях
их буквально вдавило  в  мягкий  грунт  речного  дна.  Одна  лодка  стояла
вертикально, зарывшись носом в песок футов на шесть.
     - Думаю, теперь они готовы. Может приступать, - сказал Клетус Веферу.
     Появление черного корпуса "Марк-5", с ревом  поднявшегося  из  речных
глубин с двумя тяжелыми, угрожающе раскачивающимися из стороны в  сторону,
энергетическими орудиями,  было  именно  тем  фактором,  который  завершил
деморализацию партизан. Почти все, кто сумел  удержаться  на  борту  своих
поверженных лодок, при  виде  бульдозера  попрыгали  в  воду  и,  отчаянно
размахивая руками, поплыли к берегу.
     - На башне... - начал было взволнованный Вефер.
     Но Клетус закрыл микрофон ладонью.
     - Пусть матросы уходят, - предложил он. -  Те,  кто  нас  интересует,
останутся взаперти в контейнерах. Давайте подумаем о том, как их выловить,
прежде чем они начнут проявлять беспокойство  и  попытаются  вырваться  на
свободу.
     Совет был хорош. Терпение сидевших в контейнерах ньюлендцев  достигло
предела после трепки волной, которую вызвал  "Марк-5".  На  верхней  части
беспомощно подпрыгивавших на воде, все еще привязанных к сидевшим на  мели
лодкам,  контейнеров  стали  появляться  отверстия.  Находившиеся   внутри
партизаны открывали аварийные выходы. Вефер повел свой бульдозер  в  центр
суматохи и направил лейтенанта с тремя матросами наверх с  оружием,  чтобы
охранять вылезавших из контейнеров ньюлендцев, которыми показывали плыть к
"Марк-5", где их обыскивали, связывали руки, спускали вниз  и  запирали  в
переднем отсеке бульдозера.
     "Марк-5" вернулся на базу в военный порт Бахаллы с передним  отсеком,
набитым пленными и грузом, который буксировали  лодки.  Сдав  пленников  и
трофеи, Клетус, Мелисса и Вефер наконец отправились, как и планировали,  в
город на поздний ужин, а точнее сказать ранний завтрак. Был уже пятый час,
когда Клетус отвез уставшую, но довольную Мелиссу к дому ее  отца.  Однако
по мере того, как они приближались к нему, Мелисса становилась  все  более
серьезной и молчаливой, а когда они затормозили перед  парадным  входом  в
дом, который экзотийцы отдали в распоряжение Мелиссы и Ичана, она не стала
сразу же выходить из машины.
     -  Знаете,  -  произнесла  она,  поворачиваясь  к  Клетусу,  -  а  вы
необыкновенный человек. Сначала партизаны на пути  в  Бахаллу,  затем  те,
кого вы поймали у ущелья Эттера. И наконец сегодня...
     - Спасибо, - поклонился Клетус. - Но я всего  лишь  предугадал  самые
значительные действия де Кастриса, и устроил все так,  чтобы  оказаться  в
нужном месте, когда они были предприняты.
     - Почему вы продолжаете говорить о Доу так, словно он  ведет  с  вами
что-то вроде личной дуэли?
     - Он так и делает, - ответил Клетус.
     - Секретарь Коалиции по Внешним Мирам против  какого-то  неизвестного
подполковника Экспедиционных Сил Альянса? Вы видите в этом  хоть  малейший
смысл?
     - А почему нет? - спросил Клетус. - Он  может  потерять  больше,  чем
какой-нибудь подполковник Экспедиционных Сил Альянса.
     - Вы все это просто вообразили!
     - Нет, - возразил  Клетус.  -  Помните,  в  кают-компании  корабля  я
подтолкнул его к совершению ошибок в  поисках  кусочка  сахара?  Секретарь
Коалиции по Внешним Мирам не может позволить, чтобы из него  делал  дурака
какой-нибудь неизвестный подполковник. Правда, никто, кроме вас, не знает,
- а вы узнали это от меня самого, - что он  тогда  действительно  допустил
ошибку...
     - Вы для этого сказали мне тогда о том,  что  вы  сделали?  -  быстро
прервала его Мелисса, - только для того, чтобы я рассказала Доу?
     - Частично, - ответил Клетус. В темноте было слышно, как она  сделала
резкий вдох. - Потому что на самом деле не имеет значения, сказали вы  ему
об этом, или нет. Он понимал и так, что оказался слабее меня в тактике,  и
теперь уязвленное самолюбие не дает ему покоя. Его  мучает  мысль  о  моем
превосходстве, и он хочет отбить у меня его демонстрировать.
     - О!! - голос Мелиссы, едва сдерживающей свой гнев,  задрожал.  -  Вы
все  это  выдумываете.   Нет   никаких   доказательств,   ни   намека   на
доказательство хоть что-нибудь в этом роде.
     - Они есть, - запротестовал Клетус. - Вы помните партизан, на  дороге
в Бахаллу атаковавших почему-то не автобус, который, как отметил ваш отец,
был бы для них гораздо более  значительной  целью,  а  штабную  машину,  в
которой ехал я? И это после того, как Петер Тэн чуть не оборвал телефон на
корабле, прежде чем мы покинули его.
     - Это совпадение, - только и всего, - горячо воскликнула Мелисса.
     - Нет, - спокойно возразил  Клетус.  -  Не  более  чем  проникновение
ньюлендцев через ущелье Эттера, которое,  хотя  и  имело  целью  захватить
какой-нибудь  городок  на  побережье,  но  главное  -  способствовало   бы
дискредитации меня как специалиста по тактике еще  до  того,  как  мне  бы
представилась возможность освоиться и  познакомиться  со  здешней  военной
ситуацией.
     - Я не верю этому, - резко оборвала  его  Мелисса.  -  Это  все  ваши
домыслы.
     - Поведение де Кастриса говорит об  обратном,  -  ответил  Клетус.  -
Когда я ускользнул из первой ловушки, на  него  это  произвело  достаточно
сильное впечатление, и он предложил мне работать на него - ясно,  что  эта
работа поставила бы меня в подчиненное по отношению  к  нему  положение...
Это произошло на вечеринке у Мондара, когда вы отошли, чтобы поговорить  с
Ичаном, а де Кастрис и я провели вместе несколько минут.
     Она пристально смотрела на  него,  словно  пытаясь  в  тусклом  свете
лампы, расположенной над входом в дом, и бледного предрассветного неба над
аэрокаром разглядеть выражение его лица.
     - Вы ему отказали? - спросила она после долгой паузы.
     - Конечно. После сражения с партизанами  на  дороге  и  возле  ущелья
Эттера он понял, что я не  сдамся  и  буду  ждать  следующих  действий  со
стороны  ньюлендцев,  которые,  безусловно,  должны  были  воспользоваться
высоким приливом на реке, чтобы перебросить в Бахаллу диверсантов и  груз.
Если бы  я  ничего  не  предпринял  и  позволил  этому  осуществиться,  он
воспринял бы это как мое решение стать его человеком.
     Она снова пристально посмотрела на него.
     - Но вы... - она замолчала.  -  Что  вы  надеетесь  извлечь  из  всей
этой... этой... цепочки событий?
     - Только то, о чем я вам говорил на  корабле,  -  ответил  Клетус.  -
Вовлечь де Кастриса в фехтовальный поединок один на один со  мной  с  тем,
чтобы постепенно втягивать его во все более и более значительные конфликты
- до тех пор, пока он не скомпрометирует  себя  окончательно  в  последней
нашей схватке, во время которой я смогу воспользоваться всеми совершенными
им ошибками и уничтожить его.
     Она медленно покачала головой.
     - Вы, должно быть, сумасшедший, - сказал она.
     - Или более здравомыслящий, чем большинство других, - ответил Клетус.
- Кто знает?
     - Но...  -  она  заколебалась,  словно  пыталась  отыскать  аргумент,
который бы подействовал на него.  -  В  любом  случае,  что  бы  здесь  ни
случилось,  Доу  собирается  покинуть  планету.  Как  же  тогда  все  ваши
связанные с ним планы? Он может просто вернуться на Землю и забыть о вас -
я уверена, он так и сделает.
     - Не раньше, чем я поймаю его на ошибке, слишком явной для всех,  так
что он не сможет улизнуть или спрятаться, - сказал Клетус. - Это  и  будет
моим следующим шагом.
     - Опять! А что если я расскажу ему о  ваших  намерениях?  -  спросила
она. - Предположим, что вся эта дичь - правда и что я отправлюсь сегодня в
столицу Ньюленда и расскажу ему о том, что вы  планируете?  Разве  это  не
разрушит все ваши планы?
     - Не обязательно, - улыбнулся Клетус. - Кроме того, я не  думаю,  что
вы так поступите.
     - Почему? - В ее голосе звучал вызов. -  Я  ведь  призналась  вам  на
корабле, в ту первую ночь, в своем желании получить помощь Доу для себя  и
для отца. Почему бы мне не оказать ему услугу?
     - Потому что вы больше дочь своего отца, чем вы думаете, -  улыбнулся
Клетус. - Кроме того, ваше признание де Кастрису  было  бы  пустой  тратой
сил. Я не допущу, чтобы вы загубили свою жизнь, связав ее с де Кастрисом и
разбив сердце своего отца.
     Мгновение она во все глаза смотрела на него, молча и не  дыша.  Затем
ее прорвало.
     - Вы не допустите?! - вспыхнула она. - Вы  собираетесь  распоряжаться
моей жизнью и жизнью моего  отца?  Откуда  у  вас  такая  самоуверенность,
почему вы думаете, что вы вправе обо всем судить и всеми командовать?  Кто
вас сделал... королем всего и всех?..
     Она яростно дергала дверцу машины, а гневные слова так и сыпались  из
нее.  Когда  ее  пальцы  отыскали  кнопку,  дверь  распахнулась,   Мелисса
выскочила и повернулась, чтобы захлопнуть за собой дверь.
     - Возвращайтесь в свое общежитие  или  куда  вы  там  собираетесь!  -
прокричала она ему через открытое окно. - Я знала, что мне не  нужно  было
ехать сегодня с вами, но отец меня просил... Мне не следовало его слушать.
Спокойной ночи!
     Она  повернулась  и  побежала  вверх  по  ступенькам  к  дому.  Дверь
захлопнулась.  Клетусу  остались  тишина  и  разгоравшийся  свет  бледного
рассветного неба, такого далекого и недостижимого.

                                    11

     - Ну, подполковник, - мрачно произнес генерал Трейнор. -  Что  мне  с
вами делать?
     - Генерал мог бы использовать меня!
     Они стояли лицом друг к другу в конторе  Трейнора.  Генерал  отступил
назад, чтобы еще раз взглянуть на Клетуса.
     - Сначала  вы  устраиваете  грандиозное  представление  возле  ущелья
Эттера, и собираете в пять раз больше пленных, чем у вас было людей. Потом
отправляетесь на полночный пикник с  военными  моряками  и  возвращаетесь,
загруженный партизанами и снаряжением  для  Бахаллы.  Мало  того,  вы  еще
прихватили с собой в снаряжение гражданское лицо!
     - Гражданское лицо, сэр? - невинно переспросил Клетус.
     - Представьте себе, я в курсе и этого вашего спектакля. Но  поскольку
это дело Военно-Морского Флота, я не хочу вмешиваться, хотя  и  знаю,  кто
был с вами на "Марк-5", подполковник! Точно так же, как  знаю  и  то,  что
этому молодому чурбану Линету не могла  прийти  в  голову  идея  захватить
моторные  лодки,  набитые   партизанами.   Эту   операцию   устроили   вы,
подполковник, точно так же, как и ту, около ущелья Эттера... И я  повторяю
свой вопрос: что мне с вами делать?
     - Я отвечаю вам со всей серьезностью, генерал, - сказал Клетус тоном,
соответствующим его словам. - Думаю, что вы должны использовать меня.
     - Как? - рявкнул Трейнор.
     - В качестве того, кем я являюсь, - тактика,  -  ответил  Клетус.  Он
твердо встретил взгляд генерала  из-под  насупленных  бровей  и  продолжал
спокойно и рассудительно: - Сейчас как раз тот момент, когда я мог бы быть
особенно полезен, учитывая сложившиеся обстоятельства.
     - Какие обстоятельства?
     - Ну, обстоятельства которые сложились более или  менее  благоприятно
для того, чтобы дискредитировать военного  секретаря  Коалиции  здесь,  на
Культисе, - пояснил Клетус. - Полагаю, можно с уверенностью  предположить,
что Доу де Кастрис планировал отбыть с этой планеты  в  течение  следующих
дня - двух.
     - Правда? - иронично осведомился Трейнор. - А почему вы так  уверены,
что знаете о  планах  такого  высокопоставленного  лица  Коалиции  как  де
Кастрис - при каких бы то ни было обстоятельствах?
     - Ситуацию можно легко просчитать, -  объяснил  Клетус.  -  Партизаны
Ньюленда находятся в еще худшем положении, чем силы  Альянса,  когда  речь
идет о поставках с Земли. Сэр, вам нужны танки, которые никак не  отправят
со складов Земли. Я  наверняка  выиграю,  если  поспорю,  что  у  партизан
Ньюленда  есть  еще  больше   нужд,   которые   Коалиция   не   торопиться
удовлетворять.
     - Почему вы так думаете? - фыркнул Трейнор.
     - Я вывел это заключение из того очевидного факта, что Коалиция ведет
здесь,  на  Культисе,  более  дешевую  войну,  чем  мы,  -  сказал  Клетус
рассудительно. - Это и в прошлом  веке  было  типично  для  противостояния
Альянс - Коалиция. Мы стремимся дать  нашим  союзникам  настоящие  военные
силы и вооружение, чтобы их поддержать. Коалиция же  стремится  минимально
вооружить силы оппозиции и помочь им советами. Это полностью соответствует
их конечной цели, которая заключается не в том,  чтобы  победить  во  всех
этих мини-конфликтах, а в том, чтобы обескровить нации Альянса  на  Земле.
Так что постепенно Коалиция может взять верх там, где,  по  их  мнению,  и
находится действительно имеющее значение недвижимое имущество.
     Клетус замолчал. Трейнор смотрел на него во все глаза. Через  секунду
генерал покачал головой, как человек, который только что проснулся.
     - Надо проверить, что у меня с головой, - сказал он. - Почему я  стою
здесь и слушаю все это?
     - Потому что вы разумный человек, сэр, - ответил Клетус. -  И  потому
что вы не можете не видеть, что в моих словах есть смысл.
     - Да, иногда есть... - пробормотал Трейнор. Взгляд  его  скользнул  в
сторону, затем стал сосредоточенным и  снова  впился  в  лицо  Клетуса.  -
Ладно, ньюлендцам требуется оружие с Земли которое Коалиция  не  хочет  им
давать. И вы утверждаете, что именно поэтому де Кастрис приехал сюда.
     - Конечно, - подтвердил Клетус. - Вы сами знаете, что Коалиция  часто
так поступает. Они отказывают в материальной помощи своему  марионеточному
союзнику,  но  потом,  чтобы  подсластить  горечь  отказа,  они   посылают
кого-нибудь из высокопоставленных сановников  навестить  этих  марионеток.
Такой визит создает суматоху как в их стране, так и  в  других  местах.  У
марионеток создается впечатление, что Коалиция  очень  беспокоится  об  их
благополучии, в то время как ей  это  почти  ничего  не  стоит.  Только  в
последнем  случае  их  политика   привела   к   несколько   непредвиденным
последствиям.
     - Непредвиденным последствиям?
     - Два новых выступления партизан, которые, как предполагалось, должны
были ознаменовать визит де Кастриса,  -  события  возле  ущелья  Эттера  и
неудачная попытка забросить большое количество людей и  оружия  в  Бахаллу
прошлой ночью - не удались. Конечно,  официально  Доу  не  имеет  никакого
отношения ни к одной из этих акций. Хотя мы понимаем, что он, вне  всякого
сомнения, был в курсе, а может быть, и приложил руку к их организации.  Но
как я уже говорил, официально тут нет никакой связи, и по сути он  мог  бы
покинуть планету, как было запланировано, ни разу  не  оглянувшись  назад.
Только я не думаю, что он это сделает.
     - Почему нет?
     - Потому, генерал, - сказал Клетус, - что целью его приезда сюда было
дать ньюлендцам моральный толчок, сделать укол в руку. А вместо этого  его
визит совпал с парой их, хоть и небольших, но все же  поражений.  Если  он
улетит  сейчас,  его  визит  окажется  напрасным.  Человек,  подобный   де
Кастрису, обязан откладывать отъезд до тех пор, пока  не  сможет  покинуть
планету  на  волне  успеха.  Это  создает  ситуацию,  которую   мы   можем
использовать в своих интересах.
     - Ах использовать  в  своих  интересах?  -  саркастически  усмехнулся
Трейнор. - Новые игры и представления, подполковник?
     - Сэр, - ответил Клетус, - вынужден напомнить  вам,  что  я  оказался
прав относительно попытки проникновения партизан через ущелье Эттера и  их
намерения перебросить людей и оружие вниз по реке в город прошлой ночью...
     - Ладно! -  раздраженно  рявкнул  Трейнор.  -  Если  бы  я  этого  не
учитывал, я не стал бы вас сейчас слушать. Продолжайте. Что еще вы  хотели
сообщить мне?
     - Я бы предпочел показать вам, - ответил Клетус. - Если вы не  против
того, чтобы слетать к ущелью Эттера...
     - Ущелье Эттера? Снова? - спросил Трейнор. - Но зачем?  Скажите  мне,
какая карта вам нужна, и покажите все здесь.
     -  Полет  займет  немного  времени,  -  спокойно  сказал  Клетус.   -
Объяснение будет  иметь  гораздо  большое  смысла,  если  под  нами  будет
настоящий район боевых действий.
     Генерал  хмыкнул.  Он  подошел  к  столу  и  набрал  вызов  на  своем
телефонном коммутаторе.
     - Пришлите ко  мне  на  крышу  разведывательный  самолет.  Мы  сейчас
поднимаемся.
     Через пять минут Клетус и Трейнор  летели  к  району  ущелья  Эттера.
Разведывательный  самолет  генерала   был   маленьким,   но   быстрым,   с
антигравитационными турбинами, расположенными под его  средней  частью,  и
плазменным двигателем сзади. Арвид, во время беседы  Клетуса  с  генералом
ждавший его в приемной, сидел впереди, в кресле второго  пилота  вместе  с
еще одним членом  экипажа.  Двадцатью  футами  ниже  уединились  Клетус  и
Трейнор. Разведчик приблизился к району ущелья и по  просьбе  Клетуса  его
опустили на высоту всего в пятьсот футов. Он принялся медленно кружить над
районом, включавшим ущелье Эттера, городок Двух Рек и две  речные  долины,
сходившиеся в одну ниже города.
     Трейнор  мрачно  смотрел  на  ущелье  и   город   под   ними,   уютно
расположившийся в развалине, которую образовывали две сливавшиеся реки.
     - Ну, подполковник, - изрек наконец  он,  -  я  потратил  час  своего
времени на это путешествие. То, что вы хотите мне сказать,  должно  стоить
этого.
     - Думаю, что стоит, - ответил Клетус. Он показал на ущелье  Эттера  и
махнул рукой в сторону городка. - Если  вы  посмотрите  сюда  внимательно,
сэр, то увидите, что город Двух Рек - идеальный  плацдарм  для  проведения
нашими силами атаки, которая могла бы послужить  первым  шагом  в  захвате
Ньюленда.
     Трейнор резко вскинул голову и уставился на Клетуса.
     - Захватить Ньюленд?.. - спохватившись, он замолчал, ибо головы  всех
трех мужчин, сидевших наверху, повернулись к ним при его словах. - Вы что,
совсем спятили, Грим? Вы полагаете, что я когда-либо могу  задуматься  над
подобной нелепостью? Решение о  вторжении  в  Ньюленд  принимает  даже  не
Генеральный Штаб на Земле. Это решают политики в Женеве!
     - Конечно, - невозмутимо согласился Клетус. - Но ясно, что вторжение,
начатое из города Двух Рек вполне вероятно,  может  стать  успешным.  Если
только генерал позволит мне объяснить...
     - Нет! - завопил Трейнор, стараясь приглушить голос. - Я сказал  вам,
что даже не хочу слышать об этом. Если вы притащили меня сюда  только  для
того, чтобы предложить...
     - Я пока ничего не предлагаю, - попытался успокоить его Клетус.  -  Я
только  показываю  вам  преимущества  данного  места.  Нет   необходимости
вторгаться в Ньюленд. Но хорошо бы  заставить  ньюлендцев  и  де  Кастриса
понять, что такое вторжение, если бы оно было  предпринято,  оказалось  бы
успешным.  Осознав  возможность   вторжения,   они   будут   пребывать   в
чрезвычайном  напряжении,  и  срочно  принимать  меры  для  предотвращения
нападения. Если после этого мы дадим им понять, что никогда не  собирались
вторгаться в Ньюленд, Доу де  Кастрис  окажется  причастным  к  совершению
такой ошибки, от которой не сможет отвертеться, а следовательно,  уйти  от
ответственности. Кроме того, чтобы не уронить  себя,  Коалиции  ничего  не
останется, как свалить всю вину на  ньюлендцев  и  наказать  их.  Подобное
наказание может иметь единственную  форму,  а  именно:  ослабление  помощи
Ньюленду со  стороны  Коалиции...  Естественно,  любое  сокращение  помощи
ньюлендцам  сделает  вклад  Альянса  в   дело   Экзотики   гораздо   более
существенным.
     Клетус замолчал. Трейнор долго  сидел,  глядя  на  него  с  необычным
выражением на лице - оно было подобно благоговейному страху.
     - О Господи! - выдохнул он наконец. -  Вы,  Грим,  мыслите  какими-то
необыкновенными категориями.
     - Сложность скорее видимая, чем реальная, - ответил Клетус. -  Каждый
человек  в  большей  или  меньшей  степени  является  пленником  ситуации.
Научитесь управлять ситуацией - и у  окружающих  вас  людей  не  останется
другого выхода, как позволить управлять собой тоже.
     Трейнор медленно покачал головой.
     - Хорошо, - сказал он. - А как вы планируете дать знать ньюлендцам об
этой ложной попытке вторжения?
     -  Общепринятым  способом,  -  ответил  Клетус.  -  Перебросив   пару
батальонов в район ниже ущелья...
     - Я вам уже однажды объяснил,  что  у  меня  нет  лишних  батальонов,
которые только того и ждут, когда с ними  поиграют.  Кроме  того,  если  я
прикажу войскам произвести какие бы  то  ни  было  маневры,  как  я  потом
докажу, что не имел намерения спровоцировать Ньюленд на  действия  в  этом
районе?
     - Я понимаю, что у вас нет лишних войск, генерал, - сказал Клетус.  -
Я, конечно, не имею в виду  использовать  регулярные  войска.  И  отдавать
приказ перебросить их сюда  вам  тоже  не  придется.  Однако  я  хочу  вам
напомнить,  что  отряд  дорсайцев  под  командованием  Ичана  Хана  сейчас
занимается  отработкой  прыжков  с  вышки.  Вы  могли  бы  согласиться   с
предложением полковника Хана, которое  он  мог  бы  сделать  экзотийцам  и
которое те, конечно же, обсудят с вами, о том, что он отправится со своими
наемниками сюда на недельку, чтобы отработать прыжки в идеальных условиях.
То есть в местности, где есть и речные долины, и джунгли, и горы.
     Трейнор открыл было рот, словно хотел что-то возразить, но промолчал.
Его брови задумчиво сдвинулись.
     - Гм... - помычал он. - Дорсайцы...
     - Дорсайцы, - напомнил ему  Клетус,  -  финансируются  не  из  вашего
бюджета. Их финансирует Экзотика.
     Трейнор кивнул.
     - Два полных батальона в этом районе, - продолжал Клетус,  -  слишком
много людей, чтобы де Кастрис и ньюлендцы могли их проигнорировать. -  Тот
факт, что это не ваши собственные войска, а дорсайцы, скорее  заставит  их
подумать, что вы пытаетесь выглядеть невинным, хотя в  голове  вынашиваете
план нападения на Ньюленд.  Добавьте  еще  один  крошечный  фактор,  и  вы
превратите подозрение о нападении в уверенность. По крайней мере,  для  де
Кастриса. Он знает, что я был связан с двумя последними инцидентами, когда
замыслы сорвались. Назначьте меня командующим этими двумя  батальонами,  и
разрешите мне маневрировать ими по всему усмотрению, и ни  у  кого  по  ту
сторону гор не останется ни малейших сомнений,  что  отработка  прыжков  -
всего лишь маскировка готовящейся атаки на Ньюленд.
     Генерал  подозрительно  посмотрел  на  Клетуса.   Тот   ответил   ему
простодушным взглядом человека, которому нечего скрывать.
     - Но вы  не  станете  перебрасывать  наемников  никуда,  кроме  этого
района, не так ли подполковник? - вкрадчиво уточнил генерал.
     - Даю вам слово, сэр, -  ответил  Клетус.  -  Они  никуда  больше  не
двинутся.
     Трейнор долго еще смотрел на Клетуса тяжелым взглядом, затем медленно
кивнул.
     Они вернулись в контору генерала в Бахалле. Когда Клетус уже уходил и
как раз направлялся к своей машине, стоявшей на парковочной  площадке,  на
одно из посадочных мест сел флайер.  Из  него  вышел  Мондар,  за  которым
следовал маленький, похожий на осу, Петер Тэн.
     - А вот и он, - сказал Петер Тэн скрипучим голосом, увидев Клетуса. -
Прошу вас, посланник, зайдите в здание штаба, а я задержусь на  минутку  с
подполковником Гримом. Доу просил меня поздравить подполковника с  успехом
на прошлой неделе. И вчерашним тоже.
     Мондар немного поколебался, затем улыбнулся.
     - Как вам будет угодно, - сказал он и пошел к зданию штаба.
     Петер Тэн подошел к Клетусу.
     - Поздравить меня? - переспросил тот.
     - Военный секретарь, - произнес Петер Тэн почти со злостью,  -  очень
честный человек...
     Внезапно он оборвал фразу на середине.  Казалось,  таинственная  сила
стерла с его лица какое бы то ни было выражение. Через несколько секунд на
нем  появилось  совсем  новое  выражение  -  как  у  талантливого  актера,
пожелавшего воплотить характер и манеры Доу де Кастриса.  И  только  глаза
Петера Тэна оставались пустыми и неподвижными,  словно  он  находился  под
действием гипноза.
     Когда он снова заговорил, его слова  были  похожи  на  странное  эхо,
повторяющее обычную речь Доу.
     - Очевидно, - произнес  мягкий,  шелковистый  голос,  -  вы  все  еще
пытаетесь  повысить  ставки,  Грим.  Послушайтесь  моего  совета.  Я   вас
предупреждал, это очень опасное занятие.
     Неестественное  сходство  с  Доу  исчезло  с  лица  похожего  на  осу
человечка также неожиданно, как и появилось, и взгляд его, устремленный на
Клетуса, снова приобрел нормальное выражение.
     - ...Очень честный, - повторил Петер. - Вы  его  недооцениваете.  Даю
вам слово, вы его недооцениваете... - коротышка промолчал.  -  Что  вы  на
меня так смотрите? - фыркнул он ехидно. - Вы мне не верите?
     - Я вам верю, - печально  покачал  головой  Клетус.  -  Я  вижу,  что
действительно недооценил его. Похоже, он имеет  дело  не  только  с  умами
других людей. Он покупает их души тоже.
     Клетус повернулся и пошел к своей машине, а Петер Тэн так  и  остался
стоять, глядя ему вслед с  выражением  ярости  на  лице,  с  которой  этот
неистовый человек воспринимал почти все во Вселенной.

                                    12

     Они встретились в конторе Ичана Хана неделю спустя - Клетус,  Ичан  и
четыре других офицера, занимавших высокие посты в армии  дорсайцев.  Среди
них был заместитель Ичана подполковник Маркус  Доддс,  высокий  спокойный,
тонкокостный  человек;  майор  по  имени  Свахили  с  бритой   головой   и
бесстрастным, крупным круглым черно-синим лицом; майор  Дэвид  Ап  Морган,
худой, с заячьими зубами  и  неестественно  бледной  кожей;  и  наконец  -
капитан Эсте Хотай, невысокий, тучный, но красивый  человек,  с  раскосыми
глазами  на  монголоидном  лице.  Они  сидели  вокруг  длинного  стола   в
просторном кабинете Ичана. Хозяин  восседал  во  главе,  Клетус  устроился
справа от него.
     - Итак, джентльмены, - сказал Ичан Хан, - нам прислали нового офицера
из Сил Альянса. Пусть подполковник Грим расскажет все сам.
     Ичан встал со стула, уступая место Клетусу, но тот не стал садиться.
     Вместо этого он перевернулся к большой карте района ущелья  Эттера  и
городка Двух Рек, спроецированной на стену за его спиной. Клетус посмотрел
на нее и почувствовал что-то необычное. Детали карты словно  выступали  из
стены,  и  перед  ним,  вместо  спроецированного   изображения,   возникли
настоящие джунгли, реки и горы. Он медленно сделал глубокий  вдох,  и  ему
показалось, что тишина, воцарившаяся в комнате за его спиной, зазвенела  у
него в ушах.
     Он повернулся и взглянул на дорсайских офицеров. Они  напряглись  под
его   взглядом,   словно   почувствовали,   что   сейчас   услышат   нечто
необыкновенное. Даже Ичан смотрел на Клетуса так, будто видел его впервые.
     - Вы все - профессиональные солдаты, - начал Клетус.  Его  голос  был
абсолютно бесстрастным, но он зазвенел в комнате с  уверенностью,  которая
не оставляла места сомнениям или возражениям. - Ваше  будущее  зависит  от
того, что вы будете делать в течение  двух  следующих  недель.  Поэтому  я
собираюсь вам сказать то, чего не  знает  еще  ни  один  человек  на  этой
планете. Я доверю вам эту информацию, храните ее глубоко внутри себя.
     Он замолчал. Они сидели и смотрели на него, как люди,  находящиеся  в
трансе.
     - Вы будете участвовать в сражении. Наша цель заключается не  в  том,
чтобы  уничтожить  врага,  а  в  том,  чтобы  заставить  сдаться   большое
количество солдат противника. В то время как мы должны одержать  победу  с
минимальными потерями, а лучше вообще без потерь... Я этого не гарантирую.
Я только говорю, что так должно быть. Но  в  любом  случае,  вам  придется
участвовать в сражении.
     Он секунду помолчал, переводя взгляд с одного лица на другое.
     - За моей спиной, - продолжал он, - вы видите гористый район, куда вы
отправитесь  в  конце  недели  для  дальнейшей  отработки   прыжков.   Эта
подготовка должна быть  не  только  времяпровождением.  Чем  лучшей  формы
достигнут ваши люди, чем лучше они будут знать район,  тем  больше  шансов
будет  у  них  уцелеть  во  время  сражения.  Полковник   Хан   даст   вам
индивидуальные приказы. Это все, что я хотел сообщить  на  данный  момент.
Как я уже говорил, я не имею права объявлять официально никому,  даже  тем
людям, которые находятся под вашим командованием, что  их  ждут  настоящие
военные действия. Но если вы настоящие офицеры, вы сможете и без слов дать
понять своим солдатам, что они должны быть готовы к серьезному делу. Вот и
все.
     Он опустился на стул и повернулся к Ичану.
     - Вам слово, полковник, - сказал он.
     Ичан сидел, не двигаясь, и еще какую-то долю секунды смотрел на него.
Затем  встал  и  начал  объяснять,  как  и   какое   подразделение   будет
продвигаться от Бахаллы к городу Двух Рек.
     Через четыре дня  транспортные  самолеты,  типа  того,  что  доставил
Клетуса и лейтенанта Атье с его отрядом к ущелью Эттера, начали перевозить
наемных солдат к городу Двух Рек. Клетус с Ичаном Ханом отправились  одним
из первых рейсов и облетели район. Больше всего Клетуса  беспокоил  город,
или деревня - скорее, это была все таки деревня Двух Рек.
     Последние представляло собой небольшую  группу  близко  расположенных
друг от друга  частных  домов,  окружавших  магазины  и  деловую  часть  и
занимавших треугольный  кусочек  равнины  в  месте,  где  сходились  русла
Голубой  и  Бледной  рек.  Равнина  с  несколькими  разбросанными  улицами
протянулась вверх по долине каждой  из  рек  примерно  на  четверть  мили:
дальше берега рек становились слишком высокими и крутыми и уже не годились
для  застройки.  Город  жил  главным   образом   так   называемым   "диким
фермерством".  Большая  часть  его  жителей  занималась   выращиванием   в
окружающих джунглях местных или выведенных деревьев  и  растений,  собирая
богатый урожай. "Дикий" фермер не имел собственной земли. Ему принадлежали
несколько деревьев или растений, за которыми  он  ухаживал  и  с  которыми
регулярно собирал плоды. В районе Двух Рек на продажу  шли  какой-то  сорт
местной дикой вишни и сок мутировавших каучуковых растений,  завезенных  с
Экзотики четыре года назад.
     Местное  население  встретило  появление  дорсайцев   дружелюбно.   В
свободное время наемники вели себя куда спокойнее и приличнее, чем солдаты
регулярных войск. Кроме того, ясно было, что они станут тратить  в  городе
деньги. Жители городка, в общем-то  обратили  мало  внимания  на  Клетуса,
который вместе с Ичаном Ханом намечал на берегу двух рек сразу за городом,
чуть ниже его, позиции для мощных, вкапываемых в землю, орудий. Затем  они
разместили одна внутри другой  две  V-образные  линии  укрепленных  точек,
прикрывших подходы со стороны гор и место слияния рек.
     - А теперь, - сказал Клетус Ичану, когда они закончили эту работу,  -
идемте взглянем, что делается за ущельем.
     Они сели в один из кораблей, которыми только что  высадил  дорсайских
солдат и собирался в Бахаллу за новой  группой.  На  нем  они  отправились
вверх по реке, и над ущельем Эттера  на  небольшой  высоте  облетели  миль
десять горного района, раскинувшегося за проходом до того места, где  горы
снова переходили в джунгли, но уже ньюлендские.
     - Думаю, скоро появятся ньюлендцы, чтобы посмотреть, что мы делаем, -
предположил Клетус, - как только их люди в Бахалле сообщат,  что  дорсайцы
прибыли сюда для подготовки. Я хочу, чтобы за этой стороной гор  наблюдали
наши разведчики, которых нельзя будет обнаружить. Полагаю, у вас  найдутся
такие?
     - Конечно! - воскликнул Ичан. - Я выставлю  караул  на  все  двадцать
шесть часов в сутки. Когда это надо сделать?
     - Немедленно, - ответил Клетус.
     - Они займут  свои  места  через  полчаса,  -  заверил  его  Ичан.  -
Что-нибудь еще?
     - Да. Я хочу, чтобы оборонительные укрепленные точки окопали,  создав
изнутри земляную стену и завалив мешками с песком  снаружи  так,  чтобы  у
основания толщина была по крайней мере футов шесть, а  высота  семь  футов
над уровнем земли.
     Ичан слегка нахмурился. Но ответ его был кратким:
     - Да, подполковник.
     - Тогда все, - сказал Клетус. - Я  отправлюсь  назад  в  Бахаллу.  Но
сначала корабль отвезет вас в город Двух Рек. Вы собираетесь  вернуться  в
Бахаллу?
     - Сегодня вечером, - ответил дорсаец.  -  Как  только  все  мои  люди
прибудут сюда и разместятся. Думаю, что я буду то там, то здесь.  Здесь  -
днем, в Бахалле - ночью.
     - Значит, увидимся в городе, - сказал Клетус. Он повернулся к пилотам
корабля. - Отвезите нас назад в город Двух Рек.
     Он высадил Ичана и вернулся в Бахаллу. Там он обнаружил, что его ждут
две  горы  папок,  ибо,  приняв  на  себя  роль  заместителя  генерала  по
командованию дорсайцами, он, по сути, получил еще одну должность. В  штабе
дорсайцев работало предельно мало людей, как и во  всех  районах,  где  не
велись настоящие боевые действия.  В  поле  каждый  солдат  мог  выполнять
обязанности повара, прачки,  посудомойки  и  осуществлял  всю  необходимую
работу  с  документами.  Вне  поля,  так  сказать,  в  казармах,  люди  из
регулярных  боевых  единиц  за  небольшую  добавку  к  жалованию  работали
клерками, поварами, шоферами и тому подобное.
     Те дорсайцы, которые при обычных условиях  разделили  бы  с  Клетусом
груз бумажной работы, находились теперь на боевых учениях у  городка  Двух
Рек. У Клетуса, конечно,  были  в  распоряжении  подобранные  Арвидом  для
составления прогнозов  активности  врага  люди.  Но  они,  включая  самого
Арвида,  были   очень   заняты.   Клетус   использовал   их   в   качестве
научно-исследовательской группы. Они собирали информацию о колонии Ньюленд
и о колонии Экзотики, плюс все физические данные  о  Культисе:  о  здешних
климате, флоре и фауне и многом другом.  Эта  информация  накапливалась  и
передавалась Клетусу. На ознакомление с нею у него уходило немало времени.
     Так что первые пять  дней  с  небольшим  перерывом  после  переброски
дорсайцев к городу Двух Рек Клетус проводил в своем конторе - с семи  утра
до полуночи. На  пятый  вечер,  около  семи  часов  после  того,  как  все
остальные уже ушли, неожиданно появился Вефер Линет.
     - Пойдемте поймаем еще немного ньюлендских партизан, - пошутил он.
     Клетус засмеялся, откинулся на спинку стула и устало потянулся.
     - Я не знаю, где таковые в данный момент находятся, - признался он.
     - Тогда идемте пообедаем и  обсудим  положение,  -  хитро  прищурился
Вефер. - Может, вдвоем мы и придумаем, как нам их отыскать.
     Клетус снова засмеялся и принялся было качать головой в знак  отказа,
но в конце концов дал себя уговорить. После обеда он, однако,  настоял  на
том, чтобы вернуться к себе в контору. Вефер проводил  его  и  с  неохотой
оставил, когда Клетус стал доказывать, что он должен немедленно  вернуться
к своей работе.
     - Но не забудьте, - сказал  Вефер  на  прощание,  -  если  что-нибудь
подвернется, вы позовете меня. У меня пять "Марк-5", и четыре из них будут
в вашем распоряжении, если вы предупредите меня за полчаса.  Тут  дело  не
только во мне, но и в моих людях. Все те,  кто  был  с  нами  в  ту  ночь,
рассказывали эту историю до тех пор, пока у меня в подчинении не  осталось
ни одного человека, не желавшего бы отправиться с вами,  если  подвернется
еще одна такая возможность... Вы найдете нам какое-нибудь дело?
     - Обещаю, - сказал Клетус. - Очень скоро я вам кое-что подброшу.
     Наконец Вефер ушел, а Клетус вернулся к столу. К одиннадцати часам он
закончил  пространные  и  подробные   инструкции   на   случай   возможных
случайностей следующих двух дней. Он взял  пакет  приказов,  которые  надо
было передать Ичану Хану для выполнения наемными войсками, вышел на улицу,
сел в машину и направился к  зданию  штаба,  расположенного  в  дорсайском
районе.
     Он притормозил перед входом. Здесь стояла в ожидании еще две  машины.
Единственное окно в конторе Ичана, выходившее на эту  сторону,  светилось.
Остальная  часть  этого  временного  строения  из  местных  пород  дерева,
выкрашенного в бледно-зеленый цвет, казавшийся почти белым в тусклом свете
молодого месяца, была  темной,  как  и  все  соседние  здания.  У  Клетуса
возникло  чувство,  что  он  находится  в  призрачном  городе,  где  живет
один-единственный человек.
     Он вышел из машины и стал подниматься  по  ступенькам  в  центральный
холл здания. Пройдя через дверь, днем отделявшую посетителей  от  служащих
внешней  конторы,  он  прошел  по  коридору,  находившемуся  за   ней,   к
полуоткрытой  двери   кабинета   Ичана,   которую   он   нашел   благодаря
пробивавшейся тонкой полоске желтого света.  Клетус  тихо  ступил  на  это
светлое пятно и вдруг остановился, услышав голоса внутри комнаты.
     Они принадлежали Мелиссе и Ичану, и разговор не был предназначен  для
посторонних ушей.
     Клетус хотел было кашлянуть или произвести  какой-нибудь  шум,  чтобы
разговаривавшие поняли, что он здесь. Но в этот момент он услышал свое имя
- и мгновенно догадался, по крайней мере наполовину, о  чем  шла  речь  до
этого. Он не ушел и не издал ни звука, а стоял и слушал.
     - Я думаю, тебе нравится молодой Грим, - закончил фразу Ичан.
     - Конечно, нравится! - в голосе Мелиссы звучала мука. -  Но  при  чем
здесь это? Ты что, не можешь понять, папа?
     - Нет, - холодно ответил Ичан.
     Клетус сделал шаг вперед, и ему стал виден угол  полуоткрытой  двери,
ведущей в освещенную комнату. Свет исходил от лампы, висевшей  над  столом
Ичана. Ичан и Мелисса сидели на противоположных концах стола лицом друг  к
другу. Их головы были выше лампы, и лица  находились  в  тени,  нижняя  же
часть была ярко освещена.
     - Нет, конечно, не можешь! - продолжала  Мелисса.  -  Потому  что  не
пытаешься. Ты не можешь сказать мне, что тебе больше по душе:  эта  жалкая
служба в качестве наемного офицера или наш дом в  Джелалабаде?  С  помощью
Доу ты сможешь вернуться. Ты снова  будешь  генералом,  тебе  вернут  твое
прежнее звание. Ведь это дом, папа! Дом на Земле, для нас обоих!
     - Уже нет! - глухо ответил Ичан. - Я солдат, Мелли. Ты это понимаешь?
Солдат! Не просто форма с обезьяной внутри, а именно этим я и  буду,  если
вернусь в Джелалабад. Как дорсаец, я, по крайней мере, все еще  солдат!  -
Неожиданно его голос задрожал, стал резким. - Я знаю, это несправедливо по
отношению к тебе...
     - Я делаю это не для себя, - выдохнула Мелисса. - Ты думаешь, мне  не
все равно? Я была еще девочкой,  когда  мы  покинули  Землю,  и,  если  мы
вернемся назад, для  меня  там  все  будет  уже  совсем  другим.  Но  мама
наказывала мне заботиться о  тебе,  и  я  это  делаю,  раз  ты  не  хочешь
позаботиться о себе сам.
     - Мелли, - резкость исчезла, и в голосе Ичана послышалась боль. -  Ты
так уверена в себе...
     - Да, уверена! Кто-то из нас должен  быть  уверен  в  себе.  Папа,  я
звонила ему. Вчера.
     - Звонила де Кастрису?
     - Да, - ответила Мелисса. - Я  звонила  ему  в  столицу  Ньюленда.  И
сказала, что мы отправляемся в любое время, как только он пришлет за  нами
транспорт  с  Земли.  Мы  полетим,  папа,  я  так  сказала.  Но   я   тебя
предупреждаю: если ты останешься, я полечу одна.
     В темноте, скрывавшейся верхнюю  часть  фигуры  Ичана,  на  мгновение
воцарилась тишина.
     - Там для тебя ничего нет, девочка, - сказал он хрипло. - Ты так сама
сказала.
     - Но я полечу! - упрямо повторила она. - Потому что это  единственный
способ заставить тебя  вернуться:  сказать,  что  я  поеду  одна,  а  если
придется, и сделать это. Прямо сейчас, я обещаю тебе, папа...
     Клетус не стал ждать окончания этого обещания. Он повернулся  и  тихо
пошел назад к центральному входу. Он закрыл за собой дверь, шумно  хлопнув
по ней ладонью. Затем вышел, пнул  ногою  дверь  в  стене,  отгораживавшей
внешнюю часть конторы, и, топая, прошел по коридору к светящейся линии  на
полу под дверью.
     Когда он вошел в кабинет, горели верхние лампы.  В  их  ярком  свете,
разделенные столом, стояли Мелисса и Ичан.
     - Привет, Мелисса! - сказал Клетус.  -  Рад  тебя  видеть.  Я  принес
кое-какие инструкции и приказал для Ичана. Ты  не  подождешь  пару  минут?
Потом мы все могли бы выпить по чашечке кофе или чего-нибудь еще.
     - Нет, я... - Мелисса говорила неуверенно, словно натыкаясь на слова.
При ярком свете ее лицо казалось бледным и  измученным.  -  У  меня  болит
голова. Думаю, мне надо отправиться домой и лечь спать.
     Она повернулась к отцу:
     - Увидимся позже, папа?
     - Я скоро вернусь, - ответил Ичан.
     Она вышла. Ичан и Клетус смотрели ей в след. Когда эхо шагов заглушил
звук захлопнувшейся парадной двери, Клетус повернулся к  Ичану  и  положил
пакет с бумагами ему на стол.
     - Что сообщают наблюдатели, следящие за ньюлендской стороной  гор?  -
спросил Клетус, глядя в лицо Ичану и плюхнувшись на стул перед столом.
     Ичан сел на свой стул гораздо медленнее.
     - Очевидно, ньюлендцы перестали перебрасывать людей в этот  район,  -
ответил он. - Но, по оценкам разведчиков, там уже и так сосредоточено  три
тысячи шестьсот человек - почти вдвое больше, чем наших дорсайцев.  И  это
регулярная ньюлендская армия, а не партизаны. У них есть  легкие  танки  и
передвижная  артиллерия.  Я  полагаю,  это  более  шестидесяти   процентов
регулярных, хорошо оснащенных вооруженных сил.
     - Хорошо, - сказал Клетус. - Отправьте всех своих,  кроме  пары  рот,
назад, в Бахаллу.
     Взгляд Ичана метнулся от пакета с приказами к лицу Клетуса.
     - Отправить назад? - переспросил он.  -  Каков  же  был  тогда  смысл
переброски?
     - Смысл переброски, - объяснил Клетус, -  заключается  в  том,  чтобы
заставить Ньюленд собрать войска со  стороны  горной  границы.  Теперь  мы
оттянем назад большинство наших людей, чтобы все выглядело так,  будто  мы
испугались, либо никогда и не собирались им угрожать.
     - А мы собирались? - Ичан, прищурившись, посмотрел на Клетуса.
     Клетус весело рассмеялся.
     - В наши намерения, как я уже говорил, входило заставить  их  собрать
большие силы на своей стороне ущелья, рассекающего горы. Теперь  мы  можем
складывать вещи и отправляться домой.  Вы  спросите,  а  что  же  они?  Не
сомневаюсь, вы уже слышали армейские сплетни - а теперь  они,  несомненно,
дошли и до ньюлендцев, что генерала Трейнора и меня подслушали,  когда  мы
обсуждали план вторжения в Ньюленд, и что он специально прилетел к  ущелью
Эттера, чтобы осмотреть его с этой целью.
     - Вы имеете в виду, что де Кастрис и ньюлендцы будут уверены, что  мы
действительно намереваемся захватить их?
     - Я имею в виду как раз противное, - сказал Клетус. - В утверждение о
том,  что  лжец  всегда  будет  подозревать  тебя  во  лжи,  а  вор  будет
сомневаться в твоей честности, есть большая  доля  истины.  Де  Кастрис  -
хитрый человек, а  беда  хитрых  людей  в  том,  что  они  любые  действия
рассматривают как ширму для какого-то трюка. Он наверняка  сделает  вывод,
что сплетни  распустили  специально  для  того,  чтобы  заставить  Ньюленд
перебросить большое количество войск  в  зону  угрозы  возможного  ложного
вторжения. Угроза потом исчезнет, а они окажутся в дураках. Следовательно,
он решит играть с нами в нашу игру и одержать над нами верх как раз в  тот
момент, когда мы начнем хихикать над его смущением.
     Ичан нахмурился.
     - Мне кажется, я потерял нить ваших рассуждений, - признался он.
     Клетус махнул головой в сторону пакета с бумагами.
     - Все это есть в инструкциях, - сказал он. -  Вы  начнете  отправлять
людей рано утром. Рейсы через каждые полчаса. Когда люди прибудут  сюда  и
высадятся на землю, дайте им трехдневный отдых.
     Ичан мрачно посмотрел на него.
     - И это все? - произнес он наконец.
     - Это все. До тех пор, пока  я  не  дам  дальнейших  распоряжений,  -
ответил Клетус, вставая.
     Он направился к двери.
     - Спокойной ночи, - сказал Ичан ему в вдогонку.
     Когда Клетус вышел из кабинета и повернул налево в коридор, он  краем
глаза увидел Ичана, все еще стоявшего у стола и смотрящего ему вслед.
     Клетус вернулся в общежитие.  На  следующее  утро  он  позволил  себе
настоящую роскошь - поспать подольше.  Когда  он  подлетел  к  офицерскому
клубу, чтобы позавтракать, было уже десять часов утра, а в свою контору он
прибыл чуть ли не перед полуднем.
     Арвид и все набранные им люди усердно работали. Клетус  улыбнулся  им
как снисходительный отец, и созвал всех вместе.
     - Сегодня днем я улетаю в район Двух  Рек,  -  сообщил  он,  -  чтобы
наблюдать за завершением учений  дорсайцев.  Поэтому  нет  особого  смысла
пичкать меня информацией, которая все равно устареет до  понедельника.  Вы
работали даже больше, чем этого требует чувство долга. Так  что  отдыхайте
оставшуюся часть дня, все, кроме Арвида, - он улыбнулся молодому великану,
- мы с вами увидимся в начале следующей недели.
     Люди испарились так быстро, как капли дождя исчезают  с  раскаленного
тротуара после тропического ливня.  Когда  они  ушли,  Клетус  внимательно
осмотрел комнаты, убедившись, что  все  системы  безопасности  исправны  и
готовы к работе. Затем он вернулся, сел за стол Арвида,  протянул  руку  к
его телефону и набрал номер военно-морской базы.
     - Это подполковник Клетус Грим, - представился он дежурному  офицеру,
поднявшему трубку. - Не могли бы вы найти капитана Линета и попросить  его
позвонить мне? Я у себя в конторе.
     Он положил трубку и стал ждать.  Арвид  с  любопытством  наблюдал  за
своим командиром. Клетус встал и подошел к  своему  столу.  Он  взял  свой
собственный телефон, принес его  к  столу  Арвида  и  поменял  на  телефон
адъютанта. Его же телефон отнес к себе на стол.
     Затем набрал первые две цифры пятизначного номера, по которому  можно
было связаться с приемной Бэта Трейнора. Не  закончив  вызов,  он  положил
трубку на стол и посмотрел на Арвида.
     -  Арв,  -  обратился  он  к  лейтенанту,  -  в  течение   нескольких
последующих часов мне должен звонить  Ичан  Хан.  Если  позвонит  кто-либо
другой, я вышел и  ты  не  знаешь,  когда  я  вернусь.  Но  если  позвонит
полковник Хан, скажи ему, что я разговариваю с генералом Трейнором, а  так
оно и будет. Спроси его, не можешь ли ты передать мне  то,  что  он  хочет
сообщить, или скажи, что я свяжусь с ним через несколько минут.
     Арвид озадаченно нахмурился, но почти тут же его лицо  снова  приняло
свое обычное выражение.
     - Да, сэр, - ответил он. - А что теперь?
     - Теперь мы подождем.
     И они стали ждать - почти два часа,  в  течение  которых  звонили  по
крайней мере раз десять, и  на  все  звонки  Арвид  вежливо  отвечал,  что
подполковник отсутствует.  Наконец  телефон,  который  Клетус  перенес  со
своего стола на стол лейтенанта, неожиданно зазвонил.
     Арвид ответил.
     - Контора Клетуса  Грима,  у  телефона  лейтенант  Джонсон.  -  Арвид
замолчал и посмотрел на Клетуса. - Полковник Хан? Да, сэр...
     Клетус уже схватил телефон Арвид и  набирал  последнюю  цифру  номера
приемной Трейнора. Он слышал, как Арвид сказал, что может передать Клетусу
то, что скажет Хан. В приемной генерала ответили.
     - Говорит подполковник Грим, - сказал Клетус в телефон. - Я бы  хотел
немедленно поговорить с генералом Трейнором. Дело чрезвычайной важности.
     Он подождал. На другом конце линии на долю секунды  возникла  тишина.
Арвид тем временем уже положил трубку. В конторе было тихо.  Клетус  краем
глаза видел лейтенанта, который стоял и наблюдал за ним.
     - Грим? - голос Трейнора прогремел возле уха Клетуса, словно взрыв. -
Что все это значит?
     - Сэр, я кое-что обнаружил и думаю, должен  рассказать  вам  об  этом
немедленно - при личной встрече. Я не могу сообщить это по  телефону.  Это
связанно с Коалицией и имеет отношение не только к нам, тем, кто находится
здесь, на Культисе, но и ко всему Альянсу в целом. Я у  себя.  Я  отпустил
своих служащих домой. Не могли бы вы под каким-нибудь  предлогом  покинуть
свой кабинет и приехать сюда с тем, чтобы мы могли поговорить с  глазу  на
глаз?
     - Поговорить? Что все это?..
     Трейнор замолчал. Клетус услышал, как его собеседник сказал  кому-то,
находившемуся рядом с ним: "Джо, принеси мне эту папку с... планами нового
военного района к югу от города".
     Пауза длилась еще несколько секунд,  затем  голос  Трейнора  зазвучал
вновь, но приглушенно и холодно.
     - Теперь можете говорить, - предложил он.
     - Сожалею, сэр, - ответил Клетус.
     - Сожалеете? Вы хотите сказать, что не доверяете  телефонным  линиям,
связанным с моим кабинетом?
     - Я этого не говорил, сэр, - спокойно  ответил  Клетус.  -  Я  только
предложил вам найти какой-нибудь повод  и  выбраться  из  этого  кабинета,
чтобы встретиться со мной. Здесь, у меня.
     Его голос был абсолютно лишен какого бы то ни было выражения.
     На другом конце надолго замолчали. Затем Клетус услышал, как  Трейнор
с резким свистом выдохнул воздух.
     - Хорошо, Грим, - проворчал он, - но в ваших же интересах, чтобы дело
оказалось настолько важным, настолько вы его таким - представили.
     -  Сэр,  -  сказал  Клетус  серьезно,  -  я  не  преувеличиваю,   это
действительно касается не только самых высоких чинов  Коалиции  здесь,  на
планете, но и командования Альянса.
     - Увидимся через пятнадцать минут, - закончил разговор Трейнор.
     Телефон щелкнул и связь прервалась. Клетус положил аппарат на стол  и
повернулся к Арвиду, смотревшему на него во все глаза.
     - Что передал Ичан? - спросил Клетус.
     Арвид вздрогнул и вышел из транса.
     - Сэр, ньюлендцы атакуют район Двух Рек, - выпалил  он.  -  Полковник
Хан сказал, что они прибывают через  ущелье  по  воздуху.  А  у  Двух  Рек
осталось меньше трех рот дорсайцев, не  считая  нескольких  разведчиков  в
джунглях, наверняка уже схваченных ньюленцами или оказавшихся в тылу.
     Клетус взял телефон и набрал номер подполковника  Маркуса  Доддса  на
посадочном поле у военной территории дорсайцев.
     -  Подполковник  Доддс  слушает,  -  спокойно  проговорил  с   экрана
худощавый заместитель Ичана.
     - Вы слышали о нападении ньюлендцев на  район  Двух  Рек?  -  спросил
Клетус.
     - Да, сэр, - ответил Доддс. - Полковник Хан только что приказал  нам,
чтобы  мы  больше  не  отпускали  солдат   в   увольнение.   Мы   начинаем
перебрасывать их назад.
     - Хорошо, - сказал Клетус. - Скоро я к вам присоединюсь.
     Он положил телефон, пересек комнату и  подошел  к  шкафу  с  оружием.
Открыв его, он взял портупею и пистолет,  затем  повернулся  и  бросил  их
Арвиду. Арвид автоматически вытянул руку и поймал их.
     - Сэр? - спросил он, явно озадаченный. - Ньюлендцы  ведь  не  атакуют
Бахаллу, правда?
     Клетус засмеялся, закрывая шкаф с оружием.
     - Нет, Арв, - ответил  он,  поворачиваясь  к  великану.  -  Ньюлендцы
начали движение в сторону Двух Рек, а Доу де Кастрис  принадлежит  к  типу
людей, которые хотят получить гарантию, даже если у них в  руках  надежная
вещь... Я выглядел бы несколько странно с этим пистолетом,  но  ты  можешь
носить его для меня.
     Он снова повернулся к телефону и набрал номер военно-морской базы.
     - Это подполковник Грим,  -  представился  он.  -  Недавно  я  звонил
капитану третьего ранга Линету...
     - Да, сэр, - раздался  голос  лейтенанта,  ответившего  на  вызов.  -
Капитан пытался связаться с вами, но  ваша  линия  была  занята.  Минутку,
сэр...
     Послышался голос Вефера.
     - Клетус! Что случилось?
     - Вы предлагали мне воспользоваться четырьмя вашими  бульдозерами,  -
напомнил Клетус. - Мне нужны только три из них. Но им придется отправиться
вверх по течению к месту слияния Голубой и Бледной рек: чуть  ниже  города
Двух Рек. Это почти двести тридцать  миль  отсюда.  Как  вы  думаете,  они
смогут добраться туда, скажем, за час до рассвета?
     - Двести тридцать миль? За час до рассвета? Ерунда! - закричал  Вефер
по телефону. - А что случилось?
     - Регулярные  войска  Ньюленда  пересекли  границу  в  районе  ущелья
Эттера, - сообщил Клетус. - Они будут  атаковать  город  Двух  Рек  завтра
утром сразу же после восхода солнца. Позже я вам сообщу подробно,  чего  я
от вас хочу. Но сможете ли вы привести свои машины в район примерно в миле
от места слияния двух рек и ждать там, оставшись незамеченными?
     - Вы же знаете, что смогу! - воскликнул Вефер. - Но вы еще позвоните?
     - До рассвета я свяжусь с вами, - пообещал Клетус.
     - Отлично! Мы уже в пути! - телефон щелкнул и замолчал.
     - Иди вперед, Арв, и жди меня у машины. Я выйду через минуту.
     Арв опешил.
     - Мы уезжаем? Но, сэр, разве генерал не должен...
     Он замолчал, увидев, что Клетус терпеливо ждет.
     - Да, сэр, - сказал он и вышел.
     Клетус положил телефон, который все еще держал  в  руке,  на  стол  и
посмотрел на  часы.  Прошло  восемь  минут  со  времени  его  разговора  с
Трейнором, а генерал сказал, что  будет  через  четверть  часа.  Клетус  в
последний раз обошел свою контору и убедился, что все защитные  устройства
в порядке. Затем вышел через парадную дверь, потянул ее на себя, но не  до
конца, оставив  пружину  замка-ловушки  в  активном  состоянии.  Следующий
человек, который войдет в эту дверь, обнаружит, что она закрылась  за  ним
автоматически, сделав  его  пленником  места,  из  которого  нелегко  было
выбраться.
     Клетус повернулся и направился к машине, в которой  его  ждал  Арвид.
Они поехали в сторону общежития.

                                    13

     Когда штабная машина закачалась на воздушной подушке и,  повернув  за
угол, заскользила вдоль  короткой  улочки,  ведущей  к  общежитию,  Клетус
увидел,  что  парковочная  площадка  перед  зданием  наполовину  заполнена
машинами, стоявшими перед парадным входом. Они расположились в два ряда  с
узким проходом посередине. Оба края площадки были пусты. Само общежитие  и
другие здания, расположенные вокруг него в  офицерском  районе,  казалось,
дремали под полуденным солнцем. Живущие здесь офицеры были сейчас либо  на
работе,  либо  обедали,  либо  спали  в  своих  комнатах.   Когда   машина
приблизилась к въезду на парковочную площадку, Клетус поднял голову,  и  в
глаза ему ударил луч солнца, отраженный  чем-то  металлическим  под  краем
крыши над главным входом в общежитие.
     Клетус взглянул на двойной ряд машин, улегшихся  на  бетон  площадки.
Его губы сжались. В тот момент, когда они повернули в проход между рядами,
послышалось шипение, словно над их головами жарили огромные куски ветчины,
и волны горячего воздуха накатились на Клетуса и  Арвида:  это  ударило  в
крышку штабной машины энергетическое оружие.  Арвид  тяжело  навалился  на
Клетуса, его мундир почернел и дымился с  правой  стороны.  Машину  повело
вправо, и она, все  еще  оставаясь  на  воздушной  подушке,  остановилась,
зажатая двумя машинами.
     Клетуса охватила ярость. Он высвободился, выхватил из кобуры висевший
на боку Арвида пистолет, попятился  и,  открыв  дверь  со  своей  стороны,
выпрыгнул на свободный участок земли между своей машиной и стоявшей справа
от нее. Затем покатился под висевшем в воздухе автомобилем и быстро пополз
к задней части  машины,  припаркованной  слева.  Прижавшись  к  земле,  он
выглянул из-за нее. К нему бежал человек с энергетическим ружьем в  руках.
Клетус выстрелил из  пистолета,  мужчина  упал.  Клетус  пополз  вправо  к
следующей машине.
     Больше не стреляли. По звуку и  тем  повреждениям,  которые  получила
штабная машина, Клетус предположил, что стрелявших должно  быть  не  более
трех. Значит, теперь осталось двое. Оглянувшись, Клетус увидел, что убитый
им человек лежит, раскинув руки, на земле, энергетическое ружье откатилось
в сторону, и его прозрачный, похожий  на  винтовочный,  ствол  блестит  на
солнце. Клетус приподнялся, открыл ближайшую  дверь  и  заполз  в  машину.
Распластавшись на полу, он поднял ее на воздушную подушку и двинул вперед.
Когда  она  достигла  середины  прохода  между  рядами,  он  выпрыгнул  из
противоположной двери, и в следующее мгновение два луча ударили в  борт  и
крышу оставшейся позади машины. Он схватил оброненное энергетическое ружье
и побежал, прячась за корпусом все еще двигавшегося автомобиля,  пока  тот
не врезался в стоявшие машины.
     Теперь Клетус видел двух других мужчин. Они стояли на открытом месте,
спина к спине, у машины, из которой он только что выпрыгнул. Один  смотрел
в его сторону, другой - в противоположную, держа ружье наготове и  пытаясь
обнаружить признаки движения.
     Клетус отполз назад, зажал  энергетическое  ружье  в  левой  руке,  а
правой отшвырнул свой пистолет, который, описав высокую дугу над  головами
стоявших, с грохотом  упал  где-то  возле  его  собственной  изуродованной
машины.
     Оба стрелка повернулись  в  сторону,  откуда  доносился  шум.  Клетус
встал, вышел из своего укрытия и срезал их  выстрелом  из  ружья,  которое
теперь сжимал обеими руками.
     Тяжело дыша, он на секунду прислонился к машине, за которой прятался.
Затем, отбросив ружье в сторону, быстро похромал к  своему  автомобилю,  в
котором лежал Арвид.
     Когда Клетус подошел, лейтенант был в сознании.  Он  получил  сильный
ожог  верхней  части  груди  и  правого  плеча.  Рана  была  страшной,  но
кровотечения не было: раны от  энергетического  оружия  прижигаются  самим
оружием. Клетус  стащил  Арвида  на  траву  и  пошел  в  общежитие,  чтобы
позвонить в военный госпиталь и попросить оказать  лейтенанту  медицинскую
помощь.
     - Партизаны! - коротко ответил он на их вопросы. - Трое,  теперь  все
мертвы. Но мой адъютант ранен. Приезжайте как можно скорее.
     Окончив разговор, он вернулся к Арвиду.
     - Как... - прошептал тот, когда Клетус наклонился над ним.
     - Я сказал тебе, что де Кастрису захочется иметь гарантии, -  ответил
Клетус. - Лежи спокойно и не разговаривай.
     Машина скорой помощи из военного госпиталя зависла в воздухе. Ее тень
напоминала тень огромного ястреба. Она стала спускаться и  мягко  села  на
траву рядом с ними. Из машины  выскочила  бригада  одетых  в  белую  форму
медиков, и Клетус встал на ноги.
     - Это лейтенант Джонсон, мой адъютант, - сказал он. - Позаботьтесь  о
нем как следует. Три партизана, лежащих на парковочной  площадке,  мертвы.
Позже я напишу подробный рапорт об этом,  но  сейчас  я  должен  идти.  Вы
сможете все уладить?
     - Да, сэр, - ответил главный в бригаде: на  его  воротнике  виднелись
золотые и черные нашивки уорент-офицера. - Мы позаботимся о нем.
     - Хорошо, - кивнул Клетус.
     Не сказав больше ни  слова  Арвиду,  он  повернулся  и  направился  в
общежитие, к своему  собственному  номеру.  Там  он  быстро  переоделся  в
походную форму. Когда он вышел, Арвида уже  увезли  в  госпиталь,  а  трех
убитых снесли в одно место и положили на траву. На  них  была  гражданская
одежда, которую обычно можно увидеть на улицах Бахаллы. Но нижняя часть их
лица отличалась бледностью по сравнению с темным  загаром  лбов,  указывая
места, еще недавно закрытые густыми бородами, характерными для ньюлендцев.
     Клетус попробовал завести свою машину. Она была в рабочем  состоянии,
и он заскользил к району дорсайцев.
     Прибыв туда, он обнаружил, что большая часть возвратившихся войск уже
выстроилась на плацу - вооруженные, экипированные  и  готовые  к  отправке
обратно в район Двух Рек.  Клетус  прямиком  прошел  к  временному  штабу,
устроенному на одной стороне поля, и нашел там полковника Маркуса Доддса.
     - Вы еще не отправили ни одного самолета, не так ли?  -  спросил  он,
как только Доддс повернул к нему голову.
     - Нет, подполковник, - ответил высокий, худощавый офицер.  -  Но  нам
следует подумать о том, как это поскорее сделать. Если мы будем высаживать
людей в районе Двух Рек после наступления темноты, трое из четырех сядут в
реку. А к завтрашнему утру ньюлендские войска, наверное,  уже  займут  обе
долины выше города... Они будут преспокойно "собирать" наших  десантников,
если мы отложим выброску до утра.
     - Не беспокойтесь об этом, - оборвал его Клетус. - Мы в любом  случае
не будем сбрасывать десант на город.
     Брови Маркуса Доддса взметнулись вверх.
     - Вы не собираетесь оказать поддержку...
     - Мы окажем поддержку. Но не таким способом,  -  пообещал  Клетус.  -
Сколько людей из тех, которые вернулись и были отпущены в увольнение,  еще
отсутствуют?
     - Не более полуроты, но все уже  оповещены.  Они  знают  о  том,  что
произошло, и возвращаются назад, - ответил Маркус. - Ни  один  дорсаец  не
допустит, чтобы враг окружил других дорсайцев, если он в силах  им  чем-то
помочь.
     Его прервал телефонный звонок. Звонил телефон, стоявший  на  походном
столике. Доддс поднял его и некоторое время слушал, не произнося ни слова.
     - Минутку, - сказал он и опустил телефон, нажимая кнопку  приглушения
звука. - Это  вас.  Полковник  Айвор  Дуплейн  -  ответственный  за  штаты
Трейнора.
     Клетус протянул руку, и Маркус передал ему телефон.
     - Подполковник Грим слушает, - сказал Клетус в микрофон.
     Подвижное лицо Дуплейна, крошечное на экране телефона,  сверкнуло  на
него глазами.
     - Грим! - рявкнул Дуплейн. -  Говорит  полковник  Дуплейн.  Ньюлендцы
перешли границу в районе ущелья Эттера и, кажется, продвигаются  к  городу
Двух Рек. Какие дорсайские войска еще там?
     - Пара рот в самом городе, - ответил Клетус.
     - Только пара? В таком случае все не так уж плохо! - сказал  Дуплейн.
- Ладно, тогда слушайте. Вы не предпримите никаких  действий  против  этих
ньюлендских войск без прямых  указаний.  Это  приказ  от  самого  генерала
Трейнора. Вы понимаете? Вы просто сидите и ждите, пока я  или  генерал  не
свяжемся с вами.
     - Нет, - возразил Клетус.
     На мгновение на другом конце воцарилась мертвая тишина.  Дуплейн,  не
мигая, уставился с экрана на Клетуса.
     - Что? Что вы сказали? - наконец выдохнул он.
     - Я должен напомнить вам, полковник, - спокойно  сказал  Клетус,  что
генерал отдал эти дорсайские войска полностью под мое  командование,  и  я
отвечаю только перед ним.
     - Вы... но я передаю вам приказ  генерала,  Грим!  Вы  что,  меня  не
слышите? - голос Дуплейна сорвался на последнем слове.
     - У меня нет доказательств, полковник, - ответил Клетус  все  тем  же
бесстрастным тоном. - Я подчиняюсь только приказам самого  генерала.  Если
генерал скажет мне то же, что только что сказали вы,  я,  безусловно,  это
исполню.
     - Вы сошли с ума! - Он долго  смотрел  на  Клетуса.  Когда  он  снова
заговорил, его голос был более тихим, более сдержанным и опасным. - Думаю,
вы знаете, что означает отказ подчиниться подобному приказу, подполковник.
Я даю вам пять минут на размышление.  Если  вы  не  свяжетесь  со  мной  в
течение  этих  пяти  минут,  мне  придется  передать  генералу  ваш  ответ
дословно. Подумайте об этом.
     Маленький экран телефона потемнел  и  послышался  щелчок,  означавший
окончание связи. Клетус положил телефон на стол.
     - Где у вас проектор карт? - спросил он Маркуса.
     -  Вон  там,  -  ответил  тот,  пересекая   комнату   и   подходя   к
горизонтальному прозрачному  столу-экрану,  под  которым  виднелся  черный
корпус проектора.
     На экране появилась карта окружавшего ущелье Эттера района. Когда они
подошли к краю стола-экрана, Клетус показал пальцем на  отмеченный  точкой
городок Двух Рек - место, где сливались Бледная и Голубая реки.
     - К завтрашнему рассвету, - сказал он Маркусу, - тот,  кто  командует
этими ньюлендцами, захочет занять позиции, удобные для начала атаки  наших
войск, оставшихся в городе. Это значит, - палец Клетуса  описал  несколько
имевших форму подков кривых, - концы рядов со стороны нижней  части  реки,
сразу же над городом, в  долинах  обеих  рек  будут  открыты.  Наши  люди,
находящиеся здесь, должны высадиться как десантные войска (они ведь только
недавно  отрабатывали  прыжки)  чуть  выше  обеих  этих  позиций   -   это
сравнительно безопасно, так как  ньюлендцы  будут  ждать  нас  со  стороны
нижней части реки. Теперь, как я понимаю, у них нет сколько-нибудь стоящей
артиллерии, ну во всяком случае не больше, чем у нас. Это так?
     - Да, это так, сэр, - подтвердил Марк. - Культис - один из миров, где
между Альянсом и Коалицией действует негласное  соглашение  не  поставлять
нашим союзникам и нашим войскам, поддерживающим этих  союзников,  никакого
другого оружия, кроме переносного. Насколько нам известно, до сих пор  они
соблюдали его. Фактически, им и  не  нужно  было  никакого  оружия,  кроме
ручного. Как, собственно, и нам,  так  как  до  настоящего  времени  с  их
стороны во всех боях участвовали только местные партизаны. Можно  ожидать,
что солдаты регулярных  войск  имеют  легкие  бронежилеты,  энергетическое
оружие, минометы и небольшие ракетные установки.
     Вдвоем  они  наметили  возможные   позиции   ньюлендских   войск,   в
особенности  тех  подразделений,  в  которых  могли   оказаться   ракетные
установки и другое более серьезное оружие. Они работали, а тем временем  с
полевого штаба непрерывным потоком поступали приказы  и  сообщения,  часто
прерывавшие их разговор.
     После захода солнца прошло уже несколько часов, когда один из младших
офицеров вежливо прикоснулся к локтю Клетуса и протянул ему телефон.
     - Сэр, снова полковник Дуплейн, - доложил офицер.
     Клетус  взял  телефон  и  посмотрел  на  лицо  Дуплейна.   Оно   было
измученным.
     - Я слушаю, полковник, - сказал Клетус.
     - Грим, - заговорил Дуплейн хриплым голосом, затем замолчал. -  Рядом
с вами кто-нибудь есть?
     - Полковник Доддс из армии дорсайцев, - ответил Клетус.
     - Мог бы я... поговорить с вами с глазу на глаз? -  спросил  Дуплейн,
кося глазами в угол экрана, словно пытаясь обнаружить  Маркуса,  стоявшего
вне поля его зрения.
     Маркус поднял брови и повернулся, чтобы уйти. Клетус  движением  руки
остановил его.
     - Минутку,  -  сказал  он.  Затем  повернулся  и  заговорил  прямо  в
микрофон. - Я попросил полковника Доддса остаться. Боюсь, что мне хотелось
бы иметь свидетеля того, что вы мне сейчас скажете, полковник.
     Губы Дуплейна задрожали.
     - Хорошо, - с трудом выговорил он. - Эту новость, наверное, и так уже
не скрыть. Грим... Генерала Трейнора не могут найти.
     Клетус помолчал секунду, прежде чем ответить.
     - Да? - спросил он.
     - Вы что, не понимаете?  -  Голос  Дуплейна  стал  громче.  Полковник
замолчал, было видно,  что  он  взял  себя  в  руки  и  понизил  голос  до
нормального уровня. - Ньюлендцы двинули в эту страну не просто партизан, а
регулярные войска. Они атакуют район Двух Рек, а  генерал...  с  генералом
нельзя связаться. Сложилось чрезвычайная ситуация, Грим! Вы должны понять,
что  необходимо  отменить  все  приказы  о  переброске  имеющихся  у   вас
дорсайских войск. Вам следует приехать сюда для разговора со мной.
     - Боюсь, что не понимаю, - ответил Клетус. - Сегодня пятница,  сейчас
уже вечер. Генерал Трейнор мог просто отправиться куда нибудь на уик-энд и
забыть сообщить, что его не будет. Я обязан выполнять данные им приказы, и
мне не остается ничего другого, как продолжать переброску  дорсайцев  так,
как я считаю нужным.
     - Он не мог поступить таким... - Дуплейн оборвал фразу на  полуслове.
Его ярость, с трудом сдерживаемая до сих пор, стала прорываться наружу.  -
Вас самого сегодня едва не убили партизаны,  рапорт  об  этом  у  меня  на
столе! Вам ни о чем не говорит тот  факт,  что  у  них  вместо  спортивных
винтовок были энергетические ружья? Вы знаете, что  ньюлендские  партизаны
всегда  вооружены  гражданским  оружием,  чтобы  их  не  расстреляли   как
диверсантов,  если  поймают.  Разве  то,   что   три   человека,   имеющие
энергетические ружья, пытались уничтожить вас, для вас ничего не значит?
     - Только то, что тот, кто отдает приказы ньюлендцам, хочет отстранить
меня от командования войсками дорсайцев. Однако если они не хотят, чтобы я
командовал, лучше, что я могу сделать для нашей  стороны,  это  продолжать
командовать.
     Дуплейн устало посмотрел на него с экрана телефона.
     - Я вас предупреждаю, Грим! - сказал он. - Если  с  Трейнором  что-то
случилось или если мы не найдем его в течение ближайших нескольких  часов,
учитывая чрезвычайность ситуации, я  приму  командование  Силами  Альянса,
находящимися здесь на Культисе, на себя.  И  первое,  что  я  сделаю,  это
отменю приказ Трейнора и арестую вас!
     Крошечный экран телефона потемнел, связь  прервалась.  Клетус  устало
положил телефон на стол и потер глаза. Затем повернулся к Маркусу Доддсу.
     - Хорошо, Марк, - сказал он. - Больше не будем тянуть. Давайте начнем
перебрасывать наших людей в район Двух Рек.

                                    14

     Клетус полетел с первой из  шести  транспортных  самолетов,  которые,
сделав круг в восьми милях от города, сбросили своих  десантников  по  обе
стороны двух речных долин.  Самолет-разведчик,  в  темноте  облетевший  на
низкой высоте джунгли за пару  часов  до  этого,  обнаружил  два  тепловых
пятна,  соответствующих  двум  большим   скоплениям   ньюлендских   войск,
ожидавшим рассвета в речных долинах в  пяти  милях  от  города.  Еще  один
отряд, резервный, расположился сразу же у выхода из ущелья Эттера.  Но  он
был слишком малочисленным, чтобы дорсайцы  могли  опасаться  контратаки  с
этой стороны. Клетус увидел вспышки внизу - это срабатывали пояса во время
приземления десантников-дорсайцев  -  и  приказал  пилоту  своего  корабля
пролететь на небольшой высоте над рекой, направляясь вниз по течению.
     В четверти мили ниже города река сворачивала вправо. Именно из  этого
района поступили сообщения с борта "Марк-5". Транспортный корабль  сбросил
высоту и завис над темной водой, из которой появилась черная башня  одного
из огромных подводных бульдозеров.
     Клетуса на веревочной  лестнице  спустили  на  башню,  и  люк  в  ней
открылся. Наверх вылез Вефер. Теперь они оба стояли на  небольшом  выступе
ниже башни.
     - Вот и мы, - сказал Вефер. - Нас трое, как и приказывал начальник.
     Он был явно в боевом настроении. Лицо его, освещенное тусклым  светом
луны, казалось взволнованным.
     - Что мы должны делать? - спросил он.
     - Регулярные войска ньюлендцев, - начал Клетус, -  сосредоточились  в
двух речных долинах в нескольких милях над городом. Они будут продвигаться
вниз по течению к городу по ровным участкам земли, выше утесов.  Но  я  не
думаю, что они попытаются войти в город с этой, нижней стороны  реки.  Так
что вы сможете работать, оставаясь незамеченными.
     - Конечно, конечно, - согласился Вефер, как охотничья собака втягивая
носом прохладный утренний воздух. - Но что мы должны делать?
     - Вы можете вспахать дно реки ниже города, чтобы поднять уровень воды
в городе и выше?
     - В этом маленьком ручейке? - пренебрежительно бросил  Вефер.  -  Без
проблем. Мы просто нагребем подводные горы в месте,  где  с  обеих  сторон
утесы подходят к самому краю воды. Воде придется подняться, чтобы  одолеть
это препятствие. Какой высоты должна быть  плотина?  Насколько  вы  хотите
поднять уровень воды?
     - Я хочу, чтобы в миле  выше  города  глубина  была  шесть  футов,  -
ответил Клетус.
     На мгновение Вефер нахмурился.
     - Шесть футов? Целая морская сажень? Вы затопите сам городок. Равнина
между реками, на которой расположен город, не может находиться выше  шести
или восьми футов над рекой. Вода  потечет  по  улицам,  ее  глубина  может
составить четыре-шесть футов. Вы этого хотите?
     - Именно это мне и нужно, - ответил Клетус.
     - Ну... Конечно в районе  магазина  много  капитальных  строений,  на
которые могут взобраться люди, - сказал Вефер. - Я только не  хочу,  чтобы
Военно-Морским Силам прислали счет за нанесенный наводнением ущерб.
     - Не пришлют, - заверил его Клетус. - Меня назначили командующим  сам
генерал Трейнор. Я возьму ответственность на себя.
     Вефер пристально посмотрел на Клетуса, покачал головой  и  восхищенно
присвистнул.
     - Тогда мы приступаем к работе немедленно.  Вы  получите  свои  шесть
футов воды над городом примерно через четыре часа.
     - Хорошо, - кивнул Клетус.
     Он ухватился за веревочную лестницу и помахал людям  на  транспортном
корабле, чтобы его втянули назад.
     - Удачи вам.
     - Удачи вам и вашим дорсайцам! - ответил Вефер. - Вам она понадобится
больше, чем нам. Мы будем всего-навсего выполнять нашу обычную работу.
     Вернувшись на самолет,  Клетус  приказал  развернуться  и  лететь  по
направлению к городу Двух Рек. Небо быстро светлело, и в городке уже можно
было разглядеть  отдельные  строения.  Клетус  направил  луч  на  вогнутое
принимающее зеркало, расположенное на крыше магазина, в котором  во  время
прыжковой подготовки дорсайцы устроили свой штаб.  Затем  вдоль  светового
луча послал вызов и немедленно получил ответ Ичана.
     - Подполковник? - Голос Ичана был далеким, четким и  невозмутимым.  -
Ждал вашего сигнала. Я  не  получал  сообщений  от  своих  разведчиков  из
джунглей уже более  трех  часов.  Они  либо  схвачены,  либо  затаились  и
выжидают. Но, как я понимаю, ньюлендцы сосредоточились в обеих долинах над
городом. Все укрепленные позиции в городе готовы к бою.
     - Отлично, полковник, - одобрил Клетус. - Я только хотел предупредить
вас, что вы можете промочить ноги. Прошу вас  также  предупредить  жителей
города, чтобы они собрались  в  высоких  зданиях  в  центре  городка  выше
второго этажа.
     - О? Что, ожидается гроза?
     - Увы, мы не настолько везучие, - ответил Клетус. -  Хороший  сильный
ливень был бы на руку дорсайцам - как десантникам, так и  тем,  кто  занял
позиции в городе. Но по прогнозу погода будет жаркой и ясной. Однако  вода
в реке будет подниматься. Мне сказали, что на улицах  глубина  воды  будет
четыре-шесть футов.
     - Понятно. Я позабочусь об этом - и о солдатах, и о жителях тоже... -
Ичан замолчал. - Мы получим подкрепление здесь, в городе?
     - Боюсь, я не могу выделить вам людей, - сказал  Клетус.  -  Но  если
повезет, все закончится до того, как ньюлендцы вас одолеют. Сделайте  все,
что в ваших силах с имеющимися в вашем распоряжении людьми.
     - Понятно, - сказал Ичан. - Тогда у меня все, подполковник.
     - У меня тоже пока все, полковник, - ответил Клетус. - Удачи вам.
     Он прервал связь и приказал транспортному кораблю вернуться в Бахаллу
за новой группой десантников. Теперь, когда солнце стояло высоко, не  было
смысла лететь на малой высоте,  прячась  в  тени  гор,  возвышавшихся  над
городом.  Клетус  приказал   самолетам,   доставившим   следующую   партию
дорсайцев, сделать круг на высоте, недосягаемой для выстрелов с земли.
     Десантники второй группы, готовящиеся прыгать вниз, были обеспокоены,
хотя и не очень  сильно,  огнем  ньюлендцев,  стрелявших  по  транспортным
кораблям.
     - Неплохо, - прокомментировал Маркус Доддс, который  летел  вместе  с
Клетусом, оставив вместо себя майора Дэвида Моргана.
     Майор должен  был  отправить  две  последние  группы  и  сопровождать
последнюю в качестве командира.
     - В следующий раз нас встретят их самолеты. Не знаю, почему  они  еще
до сих пор не подняли их в воздух.
     - Еще один пример слишком богатого воображения, - сказал Клетус.
     Маркус непонимающе посмотрел на него, и Клетус стал объяснять:
     - Я уже говорил Ичану вчера вечером, что чрезмерная хитрость приведет
к ошибкам. Ньюлендцы знают, что  Альянс  поставил  нам  намного  больше  и
притом более совершенных боевых  самолетов,  чем  Коалиция  -  им.  И  они
автоматически  сделали  неверный  вывод.  Они   думают,   что   отсутствие
воздушного прикрытия у нас только  видимое  -  приманка  для  того,  чтобы
выманить их собственные корабли в воздух, а затем уничтожить.  А  еще  они
знают,  что  только  дорсайцы  имеют   прыжковую   подготовку,   и   будут
подозревать, что именно по этой причине их послали сюда. Они знают, что на
земле численно превосходят нас в два  или  три  раза,  а  это  придает  им
уверенности.
     Прибыла  третья   партия   десантников   и   спрыгнула   в   джунгли,
раскинувшиеся внизу. Клетус оказался прав, оценивая ситуацию:  ньюлендские
самолеты не поднимались. Не появились они и во время четвертой, последней,
выброски.
     Теперь, когда все десантники были на земле, стал разворачиваться план
битвы, составленный Клетусом. Он расположил своих дорсайцев в джунглях, на
утесах  над  берегами  обеих  рек  выше  по  течению,  чем   расположились
ньюлендцы. Вытягиваясь  в  стрелковые  цепи,  десантники  начали  обходить
ньюлендские войска с тыла. Те отбивались, понемногу продвигаясь по  речным
долинам вниз к городу. Они не проявляли желания вступать в серьезный бой и
не стали паниковать от того, что их обстреливали с тыла. Кружа в  самолете
над джунглями, Клетус и Маркус держали связь с подразделениями на земле.
     - Мы даже не приостановили их наступление, - заметил Маркус  и  снова
плотно сжал губы.
     Все, что происходило внизу,  можно  было  увидеть  на  многочисленных
экранах, за которыми сидели он и Клетус.
     - Они остановятся позже, - пообещал Клетус.
     Он наносил на экран отметки о продвижении войск, одновременно отдавая
бесконечное число приказов отдельным небольшим отрядам дорсайцев.
     Маркус  замолчал  и  снова   принялся   изучать   ситуацию,   которая
складывалась благодаря приказам Клетуса. На экране перед ним  две  главные
группы ньюлендских войск были похожи на огромных, жирных гусениц, ползущих
вниз по берегам Бледной и Голубой рек и сближавшихся  по  мере  того,  как
сходились реки, к одной точке - к городку Двух Рек. За  ними,  углубившись
дальше  в  джунгли,  продвигались  напоминавшие  выстроившихся  в  цепочки
муравьев, дорсайцы. Они набрасывались на этих гусениц сзади и  со  стороны
суши. Это все нельзя было разглядеть невооруженным  глазом  сквозь  густую
завесу джунглей. Но приборы и отметки Клетуса ясно отражали происходившее.
Во время атаки муравьев гусеницы сжимались и подтягивали свои хвосты, но в
остальном их движению ничто не мешало.
     Тем временем  Клетус  вытягивал  дальние  от  реки  фланги  дорсайцев
вперед. Вскоре крайние в ряду десантники вышли на одну линию с  идущими  в
авангарде солдатами Ньюленда. Время от  времени  дорсайцы  вклинивались  в
линии ньюлендцев. Но в таких случаях те просто отходили за выступы  утесов
и обстреливали дорсайцев из-за этих природных  укреплений.  Все  больше  и
больше продвигавшихся вперед групп стали прыгать вниз с крутых  берегов  к
самой воде, оставляя наверху только стрелковую цепь для прикрытия.  Вскоре
процентов восемьдесят всех ньюлендцев находилось вне пределов досягаемости
оружия дорсайцев.
     Клетус неожиданно оторвался от экрана и повернулся к Маркусу.
     - Они менее, чем в двух милях от верхней границы  города,  -  отметил
он. - Садитесь сюда и следите за тем, чтобы  ньюлендцы  так  и  оставались
прижатыми к рекам. Заставьте их всех  спрыгнуть  с  утесов  и  не  давайте
подняться обратно. Только не подвергайте наших людей риску там, где в этом
нет необходимости. Прижимайте их, но держите свои войска подальше, пока не
получите мой новый приказ.
     - Куда вы собираетесь, сэр? - спросил Маркус, нахмурившись.
     - Вниз, - ответил Клетус кратко. Он взял  один  из  запасных  поясов,
которые были в  самолете,  одел  его  и  принялся  застегивать  пряжку.  -
Отправьте по полроты солдат с поясами для прыжков на  каждую  реку,  пусть
движутся вниз  по  течению  по  противоположной  стороне.  По  ходу  нужно
отстреливаться  через  реку  от  появляющихся  вражеских  солдат,  но   не
останавливаться. Они должны быстро продвигаться вперед, пока не встретятся
со мной.
     Он повернулся и постучал ногтем по  изгибу  реки  ниже  городка,  где
работали Вефер и три его "Марк-5".
     - Как вы думаете, как скоро они смогут добраться сюда? - спросил он.
     - Если повезет, через час, - ответил Маркус.  -  Позвольте  спросить,
что вы планируете делать?
     - Я собираюсь попытаться создать видимость того,  что  мы  послали  в
город подкрепление, - сказал  Клетус.  Он  повернулся  и  закричал  пилоту
разведывательного самолета: - Кончайте  кружить!  Направляйтесь  к  изгибу
главной реки, в точку Н29 и Р7 на сетке.
     Самолет покинул свой пост над полем боя и стал снижаться  над  рекой.
Клетус подошел к аварийному люку и положил руку на кнопку выброса.  Маркус
последовал за ним.
     - Сэр, - сказал он, - если вы не пользовались поясом...
     - Я знаю, - весело прервал его Клетус. -  Надо  уметь  удержать  ноги
внизу, а  голову  вверх,  особенно,  когда  собираешься  приземляться.  Не
волнуйтесь...  -  он  повернул  голову  и  закричал  пилоту.  -  Над  теми
джунглями, что внутри изгиба, крикните мне "Прыгай!".
     - Да,  сэр,  -  ответил  пилот.  Последовала  минутная  пауза,  затем
последовала команда: - Прыгай!
     - Прыгай! - повторил Клетус.
     Он нажал кнопку выброса. Аварийный люк распахнулся перед ним,  и  пол
под его ногами вдруг вытолкнул его из самолета. Он понял,  что  падает  на
верхушки деревьев, качавшихся в шестистах футах под ним.
     Его рука ухватилась за  ручку  управления  полетом  в  центре  пояса,
маленькие двигатели за его плечами оглушительно заревели  и  прервали  его
падение с таким рывком,  что  возникло  чувство,  будто  у  него  сломался
позвоночник. Он  завис  в  воздухе  и  какое-то  мгновение,  пока  пытался
восстановить дыхание, стал  подниматься  вверх.  Затем  снова  перешел  на
медленное падение, пытаясь удержать тело в вертикальном  положении  ногами
вниз.
     Вернее сказать он не падал, а скользил вниз  в  джунгли  под  большим
углом к земле. Он пробовал было уменьшить скорость падения,  но  пояс  был
слишком чувствительным, и Клетус снова стал подниматься. Он быстро перевел
переключатель в первоначальное положение и продолжал спускаться.
     Верхушки самых высоких деревьев были уже совсем  близко.  Нужно  было
осторожно облетать их, выбирая место для посадки, чтобы не  наткнуться  на
ветку или не приземлиться  в  один  из  ядовитых,  усеянных  острыми,  как
кинжалы, колючками, кустов.  Боясь  зацепить  ручку  регулировки  скорости
движения, Клетус аккуратно перевел рычаг, управляющий направлением  полета
вверх и с облегчением увидел, что повернул  в  сторону  небольшой  поляны.
Затем как-то вдруг он оказался среди деревьев.
     Земля надвигалась с невероятной скоростью. Высокий,  сучковатый  пень
сожженного молнией дерева, который Клетус не заметил раньше,  так  как  он
был частично увит лианами, сросшимися с травой на земле, казалось,  сейчас
пронзит его, подобно пике.
     Клетус ухватился за  рычаг,  отчаянно  пытаясь  изменить  направление
полета. Двигатели рванули. Его закружило, швырнуло под  углом  на  пень  и
отбросило на землю. Волна темноты накрыла его.

                                    15

     Когда Клетус пришел в себя, возможно, всего через  несколько  секунд,
то обнаружил, что лежит на земле, согнутая больная нога под ним. В  голове
звенело, но в остальном он чувствовал себя сносно.
     Качаясь, он сел и двумя руками попытался осторожно  разогнуть  ни  на
что негодную ногу. Его пронзила боль,  которая  все  усиливалась  и  могла
привести к потере сознания.
     Он сопротивлялся  изо  всех  сил,  и  слабость  отступила.  Затем  он
откинулся назад, прислонился к стволу дерева, чтобы восстановить дыхание и
воспользоваться своими аутогенными  приемами.  Постепенно  боль  в  колене
ослабла,  а  дыхание  успокоилось.  Сердце   стало   биться   ровнее.   Он
сконцентрировал усилия на том, чтобы возникло знакомое  приятное  чувство.
Он наклонился вперед, осторожно распрямив ногу, подтянул  штанину  брюк  и
осмотрел колено. Оно начало опухать, но ощупав его, Клетус не мог сказать,
какую травму получил на этот раз. Он чувствовал, как боль  давит  на  него
издалека, из-за стены, которую ему удалось создать. Ухватившись  за  ствол
дерева и перебросив весь вес на здоровую ногу, он медленно встал.
     Стоя, он попытался осторожно перенести небольшую часть веса на другую
ногу. Она выдержала, но общая слабость пугала.
     На какое-то мгновение он задумался над тем, не подняться ли снова при
помощи пояса в воздух и не полететь ли к реке над  деревьями.  Но  тут  же
отбросил эту мысль. Он не мог себе позволить еще раз приземлиться подобным
образом, а упасть в реку с таким течением, как сейчас,  было  вовсе  ни  к
чему. Ему пришлось бы плыть, а это могло привести к тому, что нога  совсем
откажется его слушаться.
     Клетус расстегнул пояс и сбросил его на землю. Освободившись  от  его
веса, он  допрыгал  на  здоровой  ноге  до  ближайшего  молодого  деревца,
толщиной дюйма в два. Достав пистолет, он выстрелил  в  ствол  деревца  на
высоте примерно шесть футов, затем еще раз у самой земли. После того,  как
он отломал несколько веток, в руках у  него  оказалась  грубая  палка,  на
которую он мог опереться. При ее помощи он  заковылял  к  реке.  Когда  он
наконец достиг берега, мимо которого текла  серая  непрозрачная  вода,  он
достал телефон, ограничил радиус его действия сотней ярдов и вызвал Вефера
на волне военно-морского флота.
     Вефер ответил. И через несколько минут ярдах  десяти  от  Клетуса  из
воды показалась массивная, с блестящим лезвием, морда одного из  подводных
бульдозеров.
     - Что теперь?  -  спросил  Вефер  после  того,  как  Клетусу  помогли
взобраться на борт и пройти в отсек управления бульдозером.
     Клетус откинулся на  спинку  подставленного  ему  стула  и  осторожно
вытянул вперед больную ногу.
     - Рота десантников, разделенная на две части, которые движутся  вдоль
обеих берегов реки, встретиться с нами здесь, - он посмотрел  на  часы,  -
через тридцать минут или около этого. Нужно, чтобы один из ваших  "Марк-5"
перевез их под водой по взводу за рейс, к нижней части городка. Вы  можете
выделить одну машину? Да, между прочим, как  поднимается  уровень  воды  в
реке?
     - Хорошо поднимается, - ответил Вефер. - Эти ваши десантники окажутся
по колено в воде, когда прибудут в нижнюю часть города. Дайте нам еще час,
и всего лишь двумя машинами я подниму уровень воды настолько, насколько вы
этого хотите. В общем, можно без  проблем  использовать  один  "Марк-5"  в
качестве парома.
     - Отлично, - одобрил Клетус.
     Он  отправился  в  город  с  последним  взводом  дорсайцев.   Как   и
предсказывал Вефер, на улицах в  нижней  части  города  вода  доходила  до
колена. Ичан Хан встретил хромающего Клетуса в кабинете командующего штаба
дорсайских войск.
     - Садитесь, подполковник, - предложил Ичан, подводя Клетуса к  стулу,
стоявшему перед большим экраном. - Что происходит с  рекой?  Нам  пришлось
собрать всех жителей в самых высоких зданиях.
     - Я попросил Вефера Линета поднять своими подводными бульдозерами дно
ниже по течению, чтобы поднялся уровень воды, - ответил Клетус.  -  Я  вам
потом расскажу подробности. А сейчас меня  интересует,  как  обстоят  дела
тут, у вас?
     - Пока ничего. Только  несколько  снайперских  выстрелов  с  большого
расстояния, - ответил Ичан спокойно. -  Эти  ваши,  заваленные  мешками  с
песком, укрепленные позиции - хорошая идея. Люди внутри останутся сухими и
не  испытают  особых  неудобств,  в  то  время,  как  ньюлендцам  придется
пробираться к ним по колено в воде.
     - Возможно, мы вынуждены будем выйти из-за укреплений и самим немного
побродить по воде, - сказал Клетус.  -  Я  привез  вам  еще  почти  двести
солдат. Как вы думаете, сможете ли вы с имеющимися у вас  дорсайцами  и  с
теми, которые прибыли со мной, пойти в атаку?
     Лицо Ичана было не из тех, выражение которых способно резко меняться,
но во взгляде, которым он  одарил  Клетуса,  эмоции  чувствовались  весьма
сильно.
     - Атаку? -  повторил  он.  -  Две  с  половиной  -  три  роты  против
шести-восьми батальонов?!
     Клетус покачал головой.
     - Я сказал "пойти в атаку", но это не значит развивать ее, -  ответил
он. - Я хочу только немножко  ужалить  ньюлендцев,  чтобы  оба  их  фронта
остановились,  ожидая,  пока  подтянуться  остальные,  прежде,  чем  снова
двинуться вперед... Как вы думаете, нам это удастся?
     - Гм... - Ичан погладил усы. - Что-то в этом духе... Да,  думаю,  это
вполне возможно.
     - Хорошо, - сказал Клетус. - Вы можете меня  связать,  желательно  по
видео, с Маркусом Доддсом?
     - Конечно, - ответил Ичан.
     Он пересек комнату и вернулся с полевым телефоном в руке.
     - Говорит полковник Хан, - произнес он  в  микрофон.  -  Подполковник
Грим хочет поговорить с полковником Доддсом.
     Он передал телефон Клетусу. Когда Клетус взял его, экран  засветился,
и на  нем  появилось  лицо  Маркуса,  за  которым  виднелся  край  экрана,
расположенного за его спиной.
     - Сэр, - Маркус смотрел на Клетуса, - вы в городе?
     - Да, - подтвердил Клетус. - И рота, которую вы  отправили  к  изгибу
реки на встречу со мной, тоже. Покажите мне экран.
     Марк сдвинулся в сторону, экран за его спиной увеличился и занял весь
экран телефона. Отдельные отметки были слишком мелкие, и Клетус не мог  их
разобрать. Но он видел, что две  основные  группы  ньюлендских  войск  уже
начали соединяться на песчаной равнине, в том месте, где сходились  берега
Голубой и Бледной рек. Впереди шли разведчики, за ними двигались  основные
силы, которые  находились  уже  менее  чем  в  полумиле  от  первого  ряда
укрепленных позиций дорсайцев. Эти опорные пункты и защищавшие их дорсайцы
могли открыть огонь с дальнего расстояния уже сейчас.
     - Наши  люди  следуют  параллельно  ньюлендцам  вдоль  обеих  рек,  -
раздался  голос  Маркуса,  -   и   по   крайней   мере   две   вооруженные
энергетическими ружьями роты находятся  у  них  в  тылу  и  продолжают  их
обстреливать.
     - Отзовите эти роты, - сказал Клетус. - Не нужно рисковать  ни  одним
человеком без необходимости. И еще. Пусть наши люди  остаются  наверху  на
утесах, но  стреляют  пореже.  Сделайте  это  постепенно,  ослабьте  огонь
понемногу, но стреляйте все-таки достаточно часто,  чтобы  напоминать  им,
что мы там.
     - Отозвать назад? - переспросил Маркус. Его лицо снова  появилось  на
экране. - И ослабить огонь? А как же остальные там, внизу, в городке?
     - Мы собираемся атаковать.
     Маркус смотрел с экрана,  не  произнося  ни  слова.  Его  мысли  были
настолько понятны, словно они были написаны на экране. Ему, у кого было  в
распоряжении более трех тысяч человек,  приказали  отойти  назад  из  тыла
врага, имеющего более шести тысяч, чтобы не рисковать жизнью людей. А  тем
временем Клетус планирует атаковать врага в лоб с шестью сотнями солдат.
     - Доверяйте мне, полковник, - мягко  сказал  Клетус.  -  Разве  я  не
говорил вам еще неделю назад,  что  собираюсь  выйти  из  этого  сражения,
потеряв как можно меньше людей?
     - Да, сэр... - с неохотой произнес все еще озадаченный Маркус.
     - Тогда сделайте так, как  я  сказал.  Не  волнуйтесь,  игра  еще  не
кончена. Прикажите своим людям ослабить огонь, но  пусть  будут  наготове.
Чуть позже у них еще будут масса возможностей пострелять.
     Он прервал связь и протянул телефон обратно Ичану.
     - А теперь подумаем насчет этой атаки, - сказал он.
     Через тридцать минут Клетус ехал в боевой машине,  которая  скользила
на  своей  воздушной  подушке  в  десяти  дюймах  над  поверхностью  воды,
затопившей улицы и доходившей уже почти до колена, даже здесь,  в  верхней
части города. Он видел, как перед ними  с  интервалом  в  двадцать  ярдов,
умело используя для прыжков дома и деревья,  двигались  шесть  человек  из
первой линии атаки. Прямо перед его глазами  в  центре  панели  управления
машиной находился маленький экран,  на  который  подавалось  информация  с
главного большого экрана, расположенного в городском штабе  дорсайцев.  На
нем было видно, что ньюлендцы  перестраиваются  у  основания  вертикальной
каменной стены в том месте, где сходились береговые утесы двух рек...  Они
вытягивались в  цепь,  двигавшуюся  вдоль  полосы  песка  длиною  ярдов  в
шестьсот, соединявшей подножье утесов с широкой возвышенностью, на которой
был построен городок Двух Рек.
     На экране, однако, была показана только видимая ширина этой,  полосы.
Настоящая же была скрыта сплошным потоком воды, которая  разлилась  теперь
от дальнего берега Бледной реки до утесов  -  когда-то  они  были  дальним
берегом  Голубой  реки.  Под  этим  серым,  движущимся  водным  покрывалом
невозможно было определить (разве что по нескольким маленьким  деревцам  и
кустам, росшим на песчаной полоске), где вода дошла до колена,  а  где  ее
глубины было бы достаточно, чтобы один из "Марк-5" незамеченным проехал по
дну. Клетус предупредил атакующих держаться центра вражеской  цепи,  чтобы
не попасть в более глубокую воду, которая могла бы унести их вниз.
     Десантники  остановились  под  прикрытием  последнего  ряда  домов  и
выровняли свою цепь. Враг находился всего в нескольких ярдах от них.
     - Хорошо, - сказал Клетус в микрофон. - Выходите.
     Первая группа атакующих поднялась со своих  мест  и  бегом  бросилась
вперед. Их товарищи сзади,  а  также  те,  кто  находился  на  укрепленных
позициях, открыли по врагу огонь из ракетного оружия.
     Все еще  стоявшие  на  сухой  земле  у  подножья  утесов  ньюлендские
солдаты, остолбенели при появлении этих самоубийц, которые мчались к  ним,
вздымая тучи брызг, с ружьями в руках. Они еще  не  успели  отреагировать,
как первая группа дорсайцев спряталась за прикрытиями и в  путь  пустилась
вторая.
     И только когда появилась третья группа, ньюлендцы стали  стрелять.  К
этому времени огонь атаковавших, а также более сильный огонь из орудий  на
укреплениях уже начал косить их первые ряды.  Какое-то  мгновение  неверие
граничило с паникой. До этого ньюлендцы не сомневались, что в  Двух  Реках
их ждет чисто символическое сопротивление, и что им придется  лишь  отбить
пару ракетных атак. Вместо этого их атаковало явно гораздо  большее  число
дорсайцев, чем, как их уверяли, имеется в городе. Первые  ряды  ньюлендцев
дрогнули и  стали  слегка  пятиться  назад,  нажимая  на  стоявших  сзади,
которые, наоборот стремились вперед, пытаясь выяснить, что же происходит.
     Замешательство усилило возникшую панику. Ньюлендские солдаты, никогда
раньше не вступавшие в  генеральное  сражение,  несмотря  на  поставляемое
Коалицией оружие, совсем потеряли  голову  и  принялись  делать  то,  чего
инстинктивно избегал бы  каждый  опытный  боец.  Некоторые  из  них  стали
открывать огонь по бежавшим из энергетических ружей.
     При первом  прикосновении  мощных  тепловых  лучей,  вода  у  берегов
взорвалась облаком пара.  Через  считанные  секунды  наступавшие  дорсайцы
оказались так хорошо скрыты, словно ньюлендцы специально  создали  дымовой
экран для своих врагов.
     Паника в первых рядах ньюлендских войск обратила их  в  беспорядочное
бегство. Идущие в авангарде развернулись и стали пробиваться назад  сквозь
напиравшие на них ряды.
     - Назад! - приказал Клетус наступавшим дорсайцам,  ибо,  несмотря  на
временную безопасность благодаря окутавшему их пару,  малочисленный  отряд
находился в  рискованной  близости  от  значительных  ньюлендских  сил.  -
Отходите назад! Назад, на исходные позиции! Мы уже выполнили свою задачу.
     Все еще скрытые паром дорсайцы отошли назад. Туман рассеялся  раньше,
чем они вернулись под прикрытие домов. Но ньюлендцы все еще были в панике,
и лишь несколько беспорядочных выстрелов заставили дорсайцев поторопиться.
     Клетус отвез их назад в штаб дорсайцев и с трудом выбрался из машины,
зависшей на воздушной подушке  над  водой,  которая  теперь  плескалась  у
верхних ступенек лестницы, ведущей к главному входу в  здание.  Он  сделал
широкий шаг к крыльцу и тяжело похромал к кабинету командующего.
     Его тело онемело от усталости, и он часто спотыкался. Один из младших
офицеров  подошел,  чтобы  поддержать  его,   но   Клетус   отказался   от
предложенной  руки.  Он  с  трудом  вошел  в  кабинет  командующего.  Ичан
оторвался от экрана и повернулся к нему.
     - Хорошая работа, сэр, - одобрил он. - Прекрасная работа.
     - Да, - излишне  громко  ответил  Клетус.  Он  слишком  устал,  чтобы
следить за своим голосом.
     На экране было видно, как ньюлендцы медленно восстанавливают  порядок
в своих рядах. Теперь они сконцентрировались у подножья утеса.
     - Все кончено, - прокомментировал Клетус.
     - Еще нет, - ответил Ичан. - Мы сможем еще некоторое время сдерживать
их.
     - Сдерживать их?
     Казалось, комната закачалась  и  вот-вот  закружиться  перед  глазами
Клетуса.
     - Вам не придется их сдерживать. Я хочу сказать,  все  закончено.  Мы
победили.
     - Победили?!
     Словно сквозь сгущавшийся туман Клетус видел,  как  странно  на  него
смотрит Ичан. Клетус неуклюже добрался до ближайшего стула и сел.
     - Дайте команду Марку не пускать их на  утесы,  пока  они  не  сложат
оружие, - услышал он словно издалека свой голос. - Скоро вы все поймете.
     Он закрыл глаза и полетел вниз, в темноту, как  камень.  Его  догнали
слова Ичана.
     - ...Врача сюда! - кричал полковник. - Поторопитесь, черт возьми!
     Так что Клетус пропустил последнее действие битвы у Двух Рек. Начиная
с той  внезапной  паники,  охватившей  ньюлендцев,  когда  началась  атака
дорсайцев, тревога уже не покидала шесть тысяч пришедших из-за гор солдат.
Им потребовалось более  получаса  на  то,  чтобы  восстановить  порядок  и
подготовиться к дальнейшему движению вперед к городку. Но  все  это  время
уровень реки, благодаря работе бульдозеров Вефера, поднимался. Теперь вода
доходила ньюлендцам до колен, и страх снова стал протягивать  к  ним  свои
холодные пальцы.
     Они не сомневались,  что  впереди  их  ждало  гораздо  большее  число
дорсайцев, чем их уверяли. По крайней мере, их оказалось достаточно  много
для того, чтобы, не колеблясь, пойти в атаку на  врага.  Они  решили,  что
дальнейшее продвижение к городу может привести их в ловушку.  Кроме  того,
идти вперед значило продвигаться по все прибывавшей  и  прибывавшей  воде.
Даже офицеры стали колебаться, и в конце концов  осторожность  взяла  верх
над героизмом. Был отдан приказ отступать.
     Войско ньюлендцев снова разделилось на две  половины,  которые  стали
оттягиваться назад вдоль тех речных берегов, по которым они пришли. Но  по
мере того, как они отступали, ровные песчаные части берега как  на  одной,
так и на другой реке сужались, и скоро ближние к реке солдаты уже брели по
воде, а течение сбивало их с ног.
     Все больше и  больше  ньюлендских  солдат  уносило  водой  вниз.  Они
сопротивлялись течению, размахивали руками, молили о  помощи,  и  в  рядах
тех, кто  еще  шел  по  мелководью,  снова  вспыхнула  паника.  Они  стали
сбиваться в беспорядочную  толпу,  пытаясь  прижаться  к  утесу,  и  лезли
наверх, спасаясь от наступавшей реки.
     Но как раз в этот момент Маркус, следуя письменным приказам  Клетуса,
отданным заранее, велел своим дорсайцам, вытянувшимся в  цепь  на  вершине
утеса, открыть огонь по карабкавшимся наверх... Вскоре все  было  кончено,
только еще некоторое время раздавались крики побежденных.
     Дорсайцам даже не пришлось призывать ньюлендцев  сдаться.  Охваченные
паникой солдаты, пришедшие из-за гор за ущельем Эттера, побросали оружие и
полезли по обрыву, подняв руки вверх, сначала по  одиночке,  потом  целыми
группами. К тому времени, как солнце коснулось западного горизонта,  около
шести тысяч солдат -  как  потом  оказалось,  более  семидесяти  процентов
ньюлендской армии - сидели одной сплошной толпой,  охраняемые  дорсайскими
караульными.
     Но Клетус, который все еще не пришел  в  сознание,  ничего  этого  не
знал.  В  кабинете  командующего  штаба  дорсайской  армии  в  Двух  Реках
врач-протезист, прилетевший из Бахаллы, закончил  осмотр  опухшего  колена
подполковника и выпрямился. Его лицо было мрачным.
     - Ну как, доктор? - взволнованно спросил Ичан  Хан.  -  Все  будет  в
порядке, не так ли?
     Доктор покачал головой, посмотрел на Ичана и сухо сказал:
     - Нет, не будет. Ногу придется ампутировать над коленом.

                                    16

     - Протез колена и связок, фактически протез всей нижней части ноги, -
терпеливо объяснял доктор,  -  отличный.  Через  пару  месяцев,  когда  вы
привыкнете к нему, вы сможете передвигаться почти так же  хорошо,  как  до
того, как стали хромать. Конечно, никому не нравится сама идея  ампутации,
но...
     - Меня волнует не идея ампутации, - перебил его Клетус. -  Меня  ждут
дела, для которых нужно иметь две ноги из плоти и крови. Я хочу, чтобы это
была хирургическая замена.
     - Я знаю, - ответил доктор. - Но вы же понимаете,  что  мы  вели  ряд
тестов - у вас абсолютный уровень отторжения. И все  говорит  о  том,  что
отторжение это чисто психологического, а  не  физиологического  характера.
Если это действительно так, то  вам  не  помогут  все  иммунно-подавляющие
средства вместе взятые.  Мы  можем  пересадить  вам  ногу,  но  ваше  тело
наверняка ее отторгнет.
     - Вы уверены, что это психологическое отторжение?
     - Согласно  вашей  медицинской  истории,  вы  оказываете  удивительно
сильное  сопротивление  гипнозу,  даже   при   воздействии   лекарственных
препаратов, - ответил доктор.  -  Такого  типа  сопротивление  встречается
почти всегда у людей с психологическим отторжением органов. Всякий раз это
подтверждается на практике. Но для того, чтобы еще раз  проверить  это,  я
взял с собой один из новых синтетических парагипнотических препаратов.  Вы
останетесь в сознании, однако ваша воля полностью  парализуется.  Если  вы
сможете противиться гипнозу, несмотря на действие этого средства,  значит,
психиатрия еще не достигла такого уровня подавления  воли.  Вероятно,  это
дело генетики. Хотите попробовать?
     - Давайте, - согласился Клетус.
     Доктор прикрепил к предплечью Клетуса над большой артерией прозрачной
баллончик с делениями. Затем положил свой большой палец и мизинец на  руку
Клетуса по обе стороны баллончика, воткнул носик аэрозоля в вену  и  нажал
на кнопку подачи лекарства.
     - Я буду все время спрашивать ваше имя, - сказал он. - Старайтесь мне
его не  говорить.  Я  буду  увеличивать  дозу  до  тех  пор,  пока  вы  не
перестанете отказываться. Готовы?
     - Готов, - сказал Клетус.
     - Как вас зовут? - спросил доктор.
     Клетус почувствовал холодное  дыхание  аэрозоля  на  своей  руке.  Он
отрицательно покачал головой.
     - Вы скажете мне свое имя? - повторил доктор.
     Клетус вновь покачал головой. Ощущение холода не  исчезло.  К  своему
удивлению, он не чувствовал ни легкости, ни  каких-либо  других  признаков
того, что наркотик оказывает на него действие.
     - Скажите мне свое имя.
     - Нет.
     - Скажите мне свое имя...
     Вопрос повторился, а  Клетус  продолжал  отказываться.  Вдруг  как-то
внезапно, без предупреждения, комната словно  наполнилась  белым  туманом.
Голова закружилась, и это было последнее, что он помнил.
     Он выплыл из небытия и увидел, что врач наклонился над его  кроватью.
Он уже снял баллончик с предплечья Клетуса.
     - Нет, - резюмировал доктор и вздохнул. - Вы  сопротивлялись  до  тех
пор, пока не потеряли сознание. Нет никакого смысла даже  пытаться  делать
пересадку.
     Клетус задумчиво посмотрел на него.
     - В этом случае, - сказал он, -  окажите  мне  любезность.  Передайте
Мондару, посланнику Экзотики, что я хотел бы поговорить с ним.
     Доктор кивнул и вышел.
     К двери подошла медсестра.
     - Подполковник, к вам приехал генерал Трейнор, - сообщила она. - Вы в
состоянии говорить с ним?
     - Конечно, - ответил Клетус.
     Он нажал кнопку, приводящую  кровать  в  сидячее  положение.  Генерал
Трейнор вошел в комнату, остановился  рядом  с  кроватью  и  посмотрел  на
Клетуса. Его лицо было похоже на каменную маску.
     - Садитесь, сэр, - предложил Клетус.
     - Я не собираюсь здесь долго задерживаться, - сухо ответил Трейнор.
     Он закрыл дверь в палату. Затем снова посмотрел на Клетуса.
     - Я должен вам сказать две вещи, - начал  он.  -  Когда  я,  наконец,
выломал дверь шкафа с оружием и достал пистолет, чтобы выстрелами сбить  с
двери петли, был уже воскресный полдень. Я незаметно выбрался из города и,
прежде  чем  поднимать  шум,  позвонил  полковнику  Дуплейну.  Думаю,   вы
обрадуетесь, узнав, что никакого шума  не  будет.  Официально  я  попал  в
небольшую аварию в пятницу днем недалеко от Бахаллы. Моя  машина  потеряла
управление и врезалась в дерево. От удара я  потерял  сознание  и  не  мог
вылезти из нее. Я выбрался наружу только в воскресенье. А еще - официально
все то, чем вы занимались у Двух Рек, чтобы задержать ньюлендские  войска,
делалось по моему приказу.
     - Спасибо, сэр, - ответил Клетус.
     - Не подлизывайтесь! - беззлобно проворчал Трейнор. - Вы  знали  -  я
достаточно умен, чтобы не устраивать скандала из-за того,  что  вы  убрали
меня с дороги, прежде чем я выясню, чем все кончилось.  Вы  знали,  как  я
поступлю. Так что не будем играть в прятки. Вы заперли меня,  и  никто  об
этом никогда  не  узнает.  Но  вы  взяли  в  плен  две  трети  ньюлендских
вооруженных сил. И я тот, кто поедет в Женеву принимать поздравления.  Вот
так обстоят дела. Это первое из того, что я хотел вам сказать.
     Клетус кивнул.
     - Второе, - продолжал генерал. - То, что вы  проделали  у  Двух  Рек,
было чертовски хорошим примером военного искусства. Я могу восхищаться им.
Но я не обязан восхищаться вами. Мне не  нравится  ваша  манера  работать.
Грим, вы мне не нужны, и Альянсу вы тоже не нужны.  Поэтому  второе,  ради
чего я сюда приехал: хочу вам предложить уйти в отставку.  Ваше  заявление
должно лежать на моем столе не позже, чем через  сорок  восемь  часов.  Вы
сможете вернуться домой и писать книги, будучи гражданским лицом.
     Клетус спокойно посмотрел на него.
     - Я уже подал прошение об отставке, - проинформировал он генерала.  -
Я также отказываюсь от  гражданства  Земли  и  уже  обратился  с  просьбой
предоставить мне гражданство на Дорсае. Она удовлетворена.
     Брови Трейнора взлетели вверх. Впервые на  его  суровом,  умном  лице
появилось почти глупое выражение.
     - Вы покидаете Альянс? - уточнил он. - Навсегда?
     - Я эмигрирую, только и всего, - ответил Клетус и слабо улыбнулся.  -
Не волнуйтесь, генерал. Я не более вашего заинтересован в том, чтобы  ваше
заточение в моей конторе стало достоянием гласности. Мы предположим, что к
нам пробрался  ньюлендский  шпион,  понял,  что  он  в  ловушке,  и  сумел
выбраться из нее.
     Их глаза встретились. Трейнор покачал головой.
     - В любом случае, - сказал он, - мы больше не увидимся.
     Он повернулся и вышел из палаты. Клетус лежал, глядя в потолок,  пока
не заснул.
     Мондар  пришел  лишь  на  следующий  день,  часов  в  двенадцать.  Он
извинился за то, что не приехал раньше.
     - Записку с вашей просьбой прислали мне обычной  почтой,  -  объяснил
он, садясь у кровати Клетуса.  -  Очевидно,  ваш  милый  доктор  не  понял
срочности вашего дела.
     - Это не входит в область его знаний.
     - Думаю, он решил, что я все равно стану уверять вас в  невозможности
помочь вам, - медленно проговорил Мондар. - Боюсь, что он прав. Я позволил
в госпиталь после того, как получил послание, и поговорил  кое  с  кем  из
тех, кого знаю. Мне сказали, что ваша проблема почти наверняка заключается
в психологическом отторжении любого транспортируемого вам органа.
     - Именно так, - подтвердил Клетус.
     - И вы полагаете, я или какой-нибудь  другой  экзотиец,  поработав  с
вами, сможет помочь вам преодолеть эту психологическую реакцию  настолько,
что пересадка здоровых тканей станет реальной?
     - Это невозможно? - Клетус пристально посмотрел на экзотийца.
     Мондар опустил голову и погладил голубую ткань брюк на коленях. Затем
снова взглянул на Клетуса.
     - В принципе возможно, - ответил он. - Это было бы возможно в случае,
скажем, с кем-нибудь вроде меня. То есть, с тем, кто занимался психическим
самоконтролем с детских лет. Я могу не обращать  внимания  на  боль,  могу
сознательно приказать своему сердцу  остановиться.  Я  также  в  состоянии
подавить свои иммунные реакции, даже если бы пришлось  бороться  с  чем-то
вроде психологического отторжения, как я вашем  случае...  Клетус,  у  вас
необычайно богатый природный дар, но отсутствует  многолетняя  специальная
подготовка, которая есть у меня. Даже с моей помощью вам не удастся  взять
под контроль механизм отторжения, действующий в вашем организме.
     - Вы не единственный, кто может  не  обращать  внимания  на  боль,  -
сказал Клетус. - Знайте, я тоже умею это делать.
     - Правда? - в голосе Мондара появился интерес. - Конечно,  как  я  не
догадался! И после первого случая у ущелья Эттера, и в  этот  раз  у  Двух
Рек, когда вы снова травмировали колено, но потом еще много  ходили,  хотя
обычный человек не смог бы выдержать ничего подобного.
     Он немного прищурился, задумавшись.
     - Скажите мне, вы умеете совсем избавляться от боли? Или вы просто не
обращаете на нее внимания, то есть, осознаете, что боль не исчезла, но  не
позволяйте этому ощущению овладеть вами?
     - Я не обращаю на  нее  внимания,  -  пояснил  Клетус.  -  Я  начинаю
расслабляться и делаю это до тех пор, пока у меня  не  возникнет  чувство,
будто я качаюсь на волнах. Такое расслабление лишает боль ее силы. Затем я
работаю с тем, что осталось, и в большей или  меньшей  степени  лишаю  его
цвета. Остается лишь чувство, немного похожее на сдавливание.  Иногда  оно
усиливается, или ослабевает, или совсем проходит, но в  любом  случае  оно
мне не мешает.
     Мондар понимающе кивнул.
     - Очень хорошо. Даже удивительно хорошо для  человека,  занимающегося
самоподготовкой,  -  прокомментировал  он.  -  Скажите  мне,   вы   можете
контролировать свои сны?
     - До определенного предела, - ответил  Клетус.  -  Я  могу  поставить
перед собой умственную задачу, прежде чем заснуть, и работать над  ней  во
время сна. Я  могу  подобным  образом  работать  над  проблемами  и  когда
бодрствую. Я просто, скажем так, определенную часть своего мозга выключаю,
а остальная часть работает как автомат.
     Мондар внимательно посмотрел на него.
     - Вы меня поражаете, Клетус, - признался экзотиец.  -  Вы  попробуете
продемонстрировать мне кое-что?  Посмотрите  на  стену  слева  от  себя  и
скажите, что вы видите.
     Клетус повернул голову и посмотрел на плоскую поверхность выкрашенной
в белое стены. В шее, за правым ухом и ниже его, возникло слабое  ощущение
покалывания, а затем последовал  внезапный  взрыв  страшной  боли.  Клетус
спокойно выдохнул; когда воздух вышел из его легких, жестокая  боль  стала
меньше и наконец ушла прочь. Он повернулся к Мондару.
     - Я ничего не видел, - сказал он, - конечно же.
     - Конечно. Это была всего лишь уловка, чтобы заставить вас  повернуть
голову, -  объяснил  Мондар,  пряча  в  своей  одежде  что-то  похожее  на
миниатюрный механический карандаш. - Самое удивительное,  что  я  не  смог
зафиксировать даже вздрагивание кожи. Ясно, что ваше тело не сомневается в
вашей способности быстро справиться с болью.
     Он заколебался.
     - Ладно, Клетус, - решился он наконец. - Я буду с вами  работать.  Но
считаю честным предупредить вас, что я пока не вижу шансов на успех. Когда
вы хотите делать пересадку?
     - Я не хочу ее делать, - ответил Клетус. - Думаю, что,  вероятно,  вы
абсолютно правы относительно невозможности подавить механизм моих реакций.
Так что мы сделаем кое-что другое. Так как успех все  равно  маловероятен,
давайте попробуем что-то вроде чудесного исцеления.
     - Что?.. - медленно повторил Мондар.
     - Почему бы нет? - весело  спросил  Клетус.  -  Рассказы  о  чудесных
исцелениях  уходят  в  глубину  веков.  Предположим,  я   переношу   чисто
символическую операцию. На моем левом  колене  не  хватает  тканей  в  том
месте, где несколько лет  назад,  после  первого  ранения,  был  поставлен
протез. Я представляю себе, что этот имплантированный мне протез  удалили,
а на его место пересадили фрагменты костной и мышечной  тканей,  взятые  с
такого же участка моей правой ноги. Затем мы помещаем обе ноги в  гипс,  -
глаза Клетуса встретили взгляд Мондара, - а мы с вами  концентрируем  свою
волю, направляя ее на заживление ран.
     Мондар некоторое время молчал. Затем встал.
     - Нет ничего невозможного, - задумчиво проговорил он. - Я уже сказал,
что помогу вам. Но то, о чем вы  просите,  требует  осмысления.  Мне  надо
посоветоваться с товарищами. Я приеду к вам через день-два.
     На следующее утро Клетуса навестили Ичан Хан и Мелисса. Сначала вошел
Ичан. Он тяжело опустился на стул возле кровати. Сидевший, откинувшись  на
подушки, Клетус пристально посмотрел на дорсайца.
     - Как я понял, врачи пытаются  сделать  что-то  с  вашим  коленом?  -
спросил Ичан.
     - Я тут кое-кому выкрутил руки, - ответил Клетус, улыбаясь.
     - Ну что ж, удачи вам! - Ичан повернулся и посмотрел на  окно,  затем
снова на Клетуса. - Я должен передать вам  наилучшие  пожелания  от  наших
солдат и офицеров, - продолжал он. - Вы  пообещали  им  победу  почти  без
потерь - и вы им ее дали.
     - Я пообещал им сражение, - поправил его Клетус. - И надеялся, что мы
не понесем существенных потерь. Кроме того, их  заслуга  тоже  не  так  уж
мала. Они отлично выполняли все приказы.
     -  Ерунда!  -  бросил  Ичан  и  прокашлялся.  -  Они  знают,  что  вы
эмигрируете на Дорсай. Мы все были счастливы были  услышать  это.  Похоже,
что вы  положили  начало  небольшой  волне  эмиграции.  Этот  ваш  молодой
лейтенант тоже отправляется на Дорсай, как только заживет его плечо.
     - Вы приняли его, не так ли? - спросил Клетус.
     - О, конечно, - ответил  Ичан.  -  Точно  так  Дорсай  примет  любого
военного с хорошей репутацией. Хотя ему,  конечно,  придется  поучиться  в
нашей офицерской школе, если он хочет сохранить  свое  офицерское  звание.
Маркус Доддс не уверен, что он сможет это сделать и сказал ему об этом.
     - Он сможет, - сказал Клетус. - К слову сказать, я хотел бы  услышать
ваше мнение об одном деле - теперь, когда я сам  стал  дорсайцем.  Если  я
найду средства для содержания и учебного  оборудования,  как  вы  думаете,
смогли бы вы собрать полк солдат и офицеров, которые пожелали бы потратить
шесть месяцев на полную переподготовку, - если я  гарантирую  им,  что  по
окончании этого срока они смогут найти работу с жалованием раза в  полтора
выше нынешнего?
     Ичан внимательно посмотрел на своего собеседника.
     - Шесть месяцев - большой срок,  не  каждый  профессиональный  солдат
согласится жить так долго без жалования, на содержании, - ответил он после
небольшой паузы. - Но после того, что произошло у Двух Рек,  я  думаю  это
возможно. И дело не только в надежде на лучшее жалование, хотя  оно  имеет
большое значение для многих из этих людей, у которых  на  Дорсае  остались
семьи. Дело в том, что, благодаря вашей учебе, возрастут их шансы остаться
в живых и вернуться домой. Вы хотите, чтобы я этим занялся?
     - Вы оказали бы мне услугу, - ответил Клетус.
     - Хорошо. Но откуда на все это возьмутся деньги?
     - У меня есть на примете несколько человек, которые могут  помочь,  -
объяснил Клетус. - Я расскажу вам об этом позже. Вы предупредите  офицеров
и солдат, с которыми будете говорить, что вопрос о финансировании пока  не
решен.
     - Конечно. - Ичан погладил усы. - Мелли в коридоре.
     - Правда? - спросил Клетус.
     - Да, я попросил ее подождать, пока поговорю с вами о некоторых вещах
наедине...
     Ичан заколебался. Клетус ждал. Полковник Хан был напряжен до предела,
кожа лица напоминала металл.
     - Почему вы на ней не женитесь? - спросил он наконец хриплым голосом.
     - Ичан... - Клетус некоторое  время  молчал.  -  Что  заставляет  вас
думать, будто Мелисса хотела бы выйти за меня замуж?
     - Вы ей нравитесь,  -  сказал  Ичан.  -  Она  нравится  вам.  Из  вас
получилась бы хорошая пара. Она все делает по велению сердца,  а  для  вас
главное - рассудок. Я знаю вас обоих лучше, чем вы знаете друг друга.
     Клетус медленно покачал головой, впервые не находя слов для ответа.
     - Да, я знаю, - продолжал Ичан, - она ведет себя  так,  словно  знает
ответы на все вопросы  и  поступает  так,  словно  хочет  руководить  моей
жизнью, и вашей, и всех остальных. Но она чувствует людей. Я хочу сказать,
чувствует, что представляет из себя человек на самом  деле,  его  душу.  В
этом она похожа на свою  мать.  Но  по  молодости  Мелисса  слишком  много
требует от людей. Она не может понять, почему они не поступают  так,  как,
по ее мнению, должны поступать. Но она научится быть терпимее.
     Клетус снова покачал головой.
     - А я? - спросил он. - Что заставляет вас думать, что я тоже научусь?
     - Попробуйте, - предложил Ичан.
     - А если из нашего сближения ничего хорошего не получится?  -  взгляд
Клетуса стал мрачным.
     - Тогда, по крайней мере, вы спасете ее от  де  Кастриса,  -  ответил
Ичан  глухо.  -  Она  собирается  лететь  к  нему,  чтобы  заставить  меня
последовать за ней на Землю. И я последую, чтобы собрать осколки. Это все,
что останется от ее жизни после всего этого. Для  некоторых  женщин  такие
вещи не имеют значения, но  я  знаю  свою  Мелли.  Вы  хотите,  чтобы  она
досталась де Кастрису?
     - Нет, - ответил Клетус неожиданно спокойно. - И этого не произойдет.
Это, во всяком случае, я могу вам пообещать.
     - Может быть, - сказал Ичан, поднимаясь со стула. - Я  сейчас  пришлю
ее.
     Он развернулся и вышел.
     Через  несколько  минут  в  дверном  проеме  появилась  Мелисса.  Она
искренне улыбнулась Клетусу, вошла и села на тот стул, на  котором  только
что сидел ее отец.
     - Они говорят, что вылечат ваше колено, - сообщила она. - Я рада.
     Он смотрел, как она улыбается, и на  секунду  в  его  груди  возникло
отчетливое физическое ощущение, словно  его  сердце  шевельнулось  при  ее
появлении. Слова Ичана звучали в его ушах, и тщательно  охраняемая  стена,
которую он воздвиг вокруг себя после уроков, преподнесенных ему  жизнью  и
людьми, угрожающе закачалась.
     - Я тоже, - услышал он свой ответ.
     - Я сегодня разговаривала с Арвидом... - лился ее голос.
     Он видел, что ее голубые глаза не  отрываются  от  его  глаз,  словно
загипнотизированные, и понял, что поймал ее своим твердым взглядом.
     - Мелисса, - проговорил он медленно, - что бы вы сказали, если  бы  я
попросил вас выйти за меня замуж?
     - Пожалуйста... - выдохнула она.
     Он отвел взгляд, отпуская ее. Она отвернулась.
     - Вы знаете, что я должна думать прежде  всего  об  отце,  Клетус,  -
сказала она тихо.
     - Да, - согласился он. - Конечно.
     Внезапно она снова  посмотрела  на  него,  осветила  своей  белозубой
улыбкой и положила ладонь на его руку, лежавшую поверх простыни.
     - Но я хотела поговорить с вами о разных других делах, - сменила  она
тему. - Знаете, вы действительно необыкновенный человек.
     - Правда? - он выдавил из себя улыбку.
     - Вы сами знаете, что это так, -  заметила  она.  -  Вы  сделали  все
именно так, как обещали: выиграли войну в Бахалле и сделали это  всего  за
несколько недель силами  только  дорсайских  войск.  Я  слыхала,  вы  сами
собираетесь стать дорсайцем. Теперь ничто не помешает  вам  написать  свою
книгу. Ваши дела здесь закончены.
     Боль пронзила его душу, и стена  снова  сомкнулась  вокруг  него.  Он
опять находился в одиночестве среди людей, которых не понимал.
     - Боюсь, что нет, - сказал он. - Это еще не конец. Закончилось только
первое действие. Фактически, все только начинается.
     Мелисса удивленно посмотрела на него.
     - Начинается? - переспросила она. - Но сегодня вечером Доу улетает на
Землю. И не собирается сюда больше возвращаться.
     - Думаю, он все-таки вернется, - возразил Клетус.
     - Вернется? Почему?
     - Потому что он  честолюбивый  человек,  -  ответил  Клетус,  -  а  я
собираюсь показать ему, как можно удовлетворить его честолюбие.
     - Честолюбие! - Ее голос зазвенел от удивления. - Да он уже  один  из
пяти первых секретарей Верховного Совета Коалиции! Еще  год  или  два,  не
больше - и он станет членом Совета. Чего еще он может хотеть? Ведь у  него
все есть!
     - Нельзя удовлетворить честолюбие, все время  подкармливая  его,  как
нельзя погасить огонь, подбрасывая в него хворост, - изрек Клетус.  -  Для
честолюбивого человека то, что у него уже есть, -  ничто.  Имеет  значение
лишь то, чего у него нет.
     - Но чего у него нет? - она была явно озадачена.
     - Многого, - ответил Клетус.  -  Например,  власти  над  Объединенной
Землей и всеми Внешними Мирами.
     Мелисса посмотрела на него широко открытыми глазами.
     - Объединить Альянс и Коалицию? - изумилась она. - Но это невозможно,
никто не знает этого лучше, чем Доу.
     - Я собираюсь доказать ему обратное, - сообщил Клетус.
     Ее щеки слегка покраснели от гнева.
     - Вы собираетесь... - она не договорила. - Вы, должно быть,  считаете
меня дурочкой, которая будет сидеть и слушать подобные вещи.
     - Нет, - возразил он немного печально,  -  я  не  считаю  вас  глупее
остальных. Просто я надеялся, что вы хоть раз поверите мне.
     - Поверить вам! - неожиданно для себя ее охватила ярость.  -  Я  была
права, когда, впервые встретив вас, сказала, что вы совсем, как мой  отец.
Все считают, что он состоит только из формы и оружия, а правда заключается
в том, что именно эти вещи для него и не имеют значения. Почти все думают,
что вы - это холодный металл и расчет, что у вас  совсем  нет  нервов.  Но
позвольте вам заметить: вы не в состоянии  провести  всех.  Вы  не  можете
обмануть отца, не можете  обмануть  Арвида,  а  уж  тем  более  не  можете
обмануть меня! Для вас главное - люди. Точно так же, как для отца  главное
традиции чести, мужества и правды, всего того, чего, как все  думают,  уже
не существует. Они отняли у него все это на Земле, и все это  я  собираюсь
ему вернуть, возвратив его туда, даже если мне придется использовать  свою
главную силу - потому что  он  такой  же,  как  вы.  Его  надо  заставлять
заботиться о себе и добиваться, чтобы он делал то, что ему необходимо.
     - Вы никогда не задумывались, - спросил Клетус  спокойно,  когда  она
закончила, - над тем, что,  возможно,  он  снова  обрел  эти  традиции  на
Дорсае?
     - Традиции? На Дорсае? -  упрек  придал  ее  голосу  резкость.  -  На
планете, полной  бывших  солдат,  проигрывающих  свои  жизни  в  маленьких
войнах, которые ведут другие народы, и  получающих  едва  ли  больше,  чем
средний программист! Вы можете найти в этом традиции?
     - Традиции, которые еще сложатся, - объяснил Клетус. -  Мне  кажется,
Ичан видит будущее намного дальше, чем вы, Мелисса.
     - Какое мне дело до будущего? - Она уже стояла, глядя на него  сверху
вниз. - Я хочу, чтобы он был счастлив сегодня. Он может думать  обо  всех,
кроме себя. Я должна думать о нем. Когда я была  маленькой  девочкой,  моя
мать, умирая, просила меня проявлять твердость и заботливость о нем.  И  я
буду это делать!
     Она резко повернулась и пошла к двери.
     - И я собираюсь заботиться только  о  нем  одном,  -  закричала  она,
остановившись и снова повернувшись к Клетусу. - Если  вы  думаете,  что  я
буду заботиться о вас тоже, вы  ошибаетесь.  Продолжайте,  рискуйте  своей
жизнью неизвестно ради чего, вместо того, чтобы успокоиться  и  заниматься
действительно полезным делом, писать и работать ради людей.  Вы  ведь  для
этого созданы!
     Она вышла. Дверь была сконструирована  так  хорошо,  что  закрывалась
бесшумно. Только это и помешало ей захлопнуться за Мелиссой.
     Клетус лежал, откинувшись на подушки,  и  смотрел  на  голую,  белую,
немую стену напротив. Палата казалась еще более пустой, чем раньше.
     В этот день его навестил еще один человек. Это был  Доу  де  Кастрис,
которого привел в палату к Клетусу Вефер Линет.
     - Посмотри, кто со мной, Клетус! - весело сказал Вефер. - Я  встретил
секретаря у нас в офицерском клубе, где он обедал с одним  экзотийцем.  Он
попросил меня передать  тебе,  что  восхищается  твоим  военным  гением  -
независимо от того, на чьей стороне ты выступаешь. Я спросил  его,  почему
бы ему не пойти в госпиталь самому и не поздравить тебя лично?  И  вот  он
здесь!
     Он сделал шаг в сторону, пропуская Доу вперед. Из-за  спины  высокого
де Кастриса Вефер широко улыбнулся Клетусу.
     - Я должен выполнить одно поручение, - сказал капитан. - Через минуту
вернусь.
     Он, опять, вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Доу посмотрел  на
Клетуса.
     - Была ли необходимость использовать Вефера для объяснений? - спросил
Клетус.
     - Это было удобно. - Доу передернул плечами, как бы закрывая тему.  -
Примите мои поздравления.
     - Спасибо. Почему вы не садитесь?
     - Я предпочитаю  стоять,  -  ответил  Доу.  -  Мне  сказали,  что  вы
собираетесь похоронить себя на Дорсае.  Значит,  вы  хотите  приняться  за
работу над своими книгами?
     - Еще нет, - ответил Клетус.
     Доу поднял брови.
     - Вы еще не все сделали?
     - Существует еще полдюжины  миров  и  несколько  миллиардов  человек,
которых сначала надо освободить, - заявил Клетус.
     - Освободить? - улыбнулся Доу. - От Коалиции?
     - От Земли.
     Доу покачал головой. Его улыбка стала ироничной.
     - Желаю удачи, - сказал он. - И это все для того, чтобы написать пару
томов по военной теории?
     Клетус ничего не ответил. Он сидел в своей кровати,  выпрямив  спину,
словно в ожидании.
     Улыбка Доу исчезла.
     - Вы абсолютно правы, - сказал Доу другим тоном, хотя Клетус так и не
произнес ни слова. - Времени остается все меньше, а сегодня я  отправляюсь
на Землю. Может быть, я увижусь с вами там - скажем месяцев через шесть?
     - Боюсь, что нет, - ответил Клетус. - Но я  думаю,  что  мы  увидимся
где-нибудь здесь, на одной из новых миров. Скажем, года через два.
     Взгляд черных глаз Доу стал холодным.
     - Вы меня совершенно не поняли, Клетус, - сказал он.  -  Меня  нельзя
водить за собой.
     - Меня тоже, - сказал Клетус.
     - Да, - проговорил Доу медленно. - Я понимаю.  И  все  же  мы  скорее
всего встретимся... - на лице его неожиданно снова  появилась  улыбка,  -
...у Филиппи.
     - Другого места для нашей встречи никогда не существовало.
     - Наверное, вы правы. - Доу отступил назад и открыл  дверь.  -  Желаю
вам вылечить вашу ногу.
     - А вам - благополучного возвращения на Землю, - пожелал ему Клетус.
     Доу повернулся и вышел. Через несколько минут дверь снова  открылась,
и в проеме появилась голова Вефера.
     - Де Кастрис ушел? - спросил капитан. - Он недолго пробыл здесь.
     - Мы сказали друг другу  то,  что  должны  были  сказать,  -  ответил
Клетус. - После этого ему нечего было здесь больше делать.

                                    17

     Три дня спустя Мондар снова появился у постели Клетуса.
     - Ну, Клетус, - сказал он, садясь на стул у кровати. - Большую  часть
времени с тех пор, как мы видались в последний раз, я провел, обсуждая ваш
случай с другими членами нашей группы, имеющими большой  опыт,  чем  я,  в
делах, подобных тому, что вы предложили. Все вместе  мы  разработали  план
действий,  чтобы  помочь  совершиться  чуду,  которое  вы   запланировали.
Наиболее острые споры вызвал вопрос, что лучше: чтобы вы ясно представляли
себе  процесс  восстановления  тканей  или  чтобы  вам  не  были  известны
механизмы этого процесса.
     - И к какому вы пришли решению? - поинтересовался Клетус.
     - Мы решили, что чем меньше вы будете знать,  тем  лучше,  -  ответил
Мондар.
     - Значит, вы не хотите,  чтобы  я  зрительно  представлял  себе,  что
происходит?
     - Вот именно,  -  подтвердил  Мондар.  -  Восстановительные  процессы
должны происходить без участия вашего сознания. Вы  будете  воздействовать
на них только на уровне подсознательного. Чтобы научиться это делать,  вам
необходима практика. Поэтому я  разработал  комплекс  упражнений,  которым
собираюсь обучить вас в течение следующих двух недель.  Я  буду  приходить
сюда каждый день и работать  с  вами  до  тех  пор,  пока  вы  не  сможете
выполнять упражнения самостоятельно. Затем  я  буду  наблюдать  за  нашими
успехами, пока  вы,  на  мой  взгляд,  не  обретете  полный  контроль  над
необходимыми областями. Затем мы советуем вам  провести  ту  символическую
операцию, во время которой ткани вашего правого колена будут перемещены  в
область левого колена, где должно произойти восстановление.
     - Хорошо, - согласился Клетус. - Когда вы хотите начать упражнения?
     - Прямо сейчас, если не возражаете, - предложил Мондар.  -  Начнем  с
того, что отодвинем тему, касающуюся вашего колена,  на  периферию  вашего
сознания. Есть какие-нибудь предложения относительно новой темы?
     - Главная тема во  Вселенной!  -  улыбнулся  Клетус.  -  Я  собирался
поговорить с вами об этом в любом  случае.  Мне  необходимо  одолжить  два
миллиона МДЕ.
     Секунду Мондар молча смотрел на него, затем произнес с усмешкой:
     - Боюсь, у меня с собой столько нет. И вообще, здесь, вдали от Земли,
такие суммы международных денежных единиц встречаются гораздо реже, чем на
Земле. Они вам очень нужны?
     - Очень нужны. Это абсолютно серьезно, - подтвердил Клетус.  -  Я  бы
хотел, чтобы вы поговорили со своими товарищами в Бахалле - или где-нибудь
еще, если это необходимо.  Я  ведь  не  ошибаюсь,  предполагая,  что  ваша
организация может одолжить мне такую сумму, если вы решите, что дело  того
стоит?
     -  Не  ошибаетесь,  -  задумчиво  ответил  Мондар.  -  Но  вы  должны
согласиться, что это довольно необычная просьба для  абсолютно  ничего  не
имеющего бывшего подполковника Сил Альянса, который теперь  эмигрирует  на
Дорсай. Что вы собираетесь делать с такими деньгами?
     - Создать совершенно новый  тип  военного  подразделения,  -  ответил
Клетус. - Новый  по  организации,  подготовке,  техническому  оснащению  и
тактическим возможностям.
     - Используя, конечно же, дорсайских легионеров?
     - Вы правы, - ответил  Клетус.  -  Я  собираюсь  создать  войско,  по
крайней мере в пять раз превосходящее существующие по своей эффективности.
Подобная армия сможет предложить свои услуги по  более  низкой  цене,  чем
Альянс и Коалиция, когда дело дойдет до отправки вооруженных сил на  такую
далекую от Земли колонию, как ваша. Я могу поднять  жалование  солдатам  и
офицерам этого подразделения и  все  равно  набрать  достаточно  людей  за
меньшую сумму, чем  дорсайцы  получали  раньше,  просто  потому,  что  для
выполнения одной и той же работы нам потребуются меньшие силы.
     - И  вы  предполагаете,  что  такое  наемное  войско  вскоре  погасит
двухмиллионный долг?
     - На этот счет у меня нет никаких сомнений, - ответил Клетус.
     - Это было бы возможно при условии, что эти наемные солдаты оправдают
ваши ожидания. Но как можно знать это заранее? Боюсь,  Клетус,  что  нашей
организации потребуются какие-нибудь гарантии, прежде чем мы  одолжим  вам
такую крупную сумму денег.
     - Гарантии, - заметил Клетус, -  могут  оказаться  не  обязательными,
если одалживающий имеет хорошую репутацию.
     - Вы хотите сказать, что вам уже приходилось одалживать два  миллиона
МДЕ раньше? - удивленно поднял брови Мондар.
     - Я имею в виду военную, а не финансовую репутацию, - пояснил Клетус.
- У ваших экзотийцев есть веское доказательство  моей  военной  репутации.
Маленькая группа дорсайских наемников без чьей-либо  помощи  справилась  с
тем, что не смогли сделать гораздо более многочисленные войска Альянса.  А
именно: по сути уничтожить Ньюленд как военную силу и выиграть  для  вашей
колонии эту локальную войну. Вывод напрашивается сам собой: вашей  колонии
не нужны силы Альянса. Она может прекрасно защитить себя только с  помощью
дорсайских наемников. Я прав?
     - Вы, конечно, привели убедительный аргумент, - признал Мондар.
     - Гарантия этой сделки, следовательно, - продолжал Клетус,  -  лучшая
из существующих  гарантий  в  мире.  Это  гарантия  безопасности  колонии,
которую будут обеспечивать дорсайские наемники до тех пор, пока  не  будет
выплачен долг.
     - Но что если... - нерешительно начал Мондар, - ваши дорсайцы нарушат
наш договор? Я, конечно, не хочу вас обидеть, но в  подобных  делах  нужно
учитывать все возможные  случаи.  Если  я  не  подниму  этот  вопрос,  его
поднимет кто-то другой. Что если после того, как  мы  одолжим  деньги,  вы
подготовите  свои  войска,  а  затем   откажетесь   либо   платить,   либо
обеспечивать безопасность этой колонии?
     - В этом случае, - сказал Клетус, разводя руками, - кто же станет нас
после этого нанимать? Удачливые наемники, как и  все  остальные  торговцы,
каким бы ни был их  товар,  могут  развивать  свое  дело  только  если  не
подводят своих клиентов. Если мы возьмем ваши  деньги  и  после  этого  не
выполним наших  обязательств,  какая  другая  колония  захочет  рисковать,
нанимая нас?
     Мондар кивнул.
     - Тоже убедительный аргумент, - проговорил он.
     Мгновение он сидел, рассеянно глядя  вперед,  словно  разговаривая  с
самим собой в каком-то потайном уголке  своего  мозга.  Затем  его  взгляд
снова устремился на Клетуса.
     - Хорошо, - согласился он. -  Я  передам  вашу  просьбу  относительно
долга своим товарищам. Вы понимаете: это все, что я могу для вас  сделать.
Потребуется некоторое время, чтобы обсудить  этот  вопрос,  и  я  не  могу
гарантировать вам, что будет принято  положительное  решение.  Как  я  уже
сказал, вы просите в долг очень большую сумму, и  в  общем-то  у  нас  нет
особых причин выполнить вашу просьбу.
     - А я думаю,  что  есть,  -  убежденно  произнес  Клетус.  -  Если  я
правильно оцениваю  вас,  экзотийцев,  одна  из  ваших  конечных  целей  -
добиться полной независимости от каких-либо  обязательств,  с  тем,  чтобы
свободно претворять в жизнь свою мечту. Временная помощь Альянса была  вам
нужна, но  вы  находились  у  него  под  пятой.  Если  вы  сможете  купить
безопасность у наемных  солдат  без  обязательств  со  своей  стороны,  вы
добьетесь свободы, которой, как мне кажется, вы все таки  сильно  жаждете.
Два миллиона за надежную безопасность - небольшой  риск  ради  возможности
обрести такую свободу.
     - Клетус, Клетус, - вздохнул Мондар. - Как жаль, что вы не  экзотиец!
- Он откинулся на спинку стула. - Я передам вашу просьбу. А теперь, думаю,
пора заняться вашими упражнениями. Откиньтесь назад и постарайтесь достичь
того состояния отрешенности и парения, которое вы мне описывали.  Как  вы,
вероятно, знаете, оно называется состоянием регрессии. Я тоже войду в  это
состояние.  Теперь,   если   вы   готовы,   присоединяйтесь   ко   мне   и
сосредоточьтесь на той изолированной крупинке жизни, на  той  единственной
клетке,  которая  была  ядром  и  началом   вашего   сознания.   К   этому
первоначальному примитивному сознанию вы и должны сейчас вернуться...

     ...Через три недели Клетус с Арвидом прибыли  на  вокзал  в  Бахаллу.
Клетус еще не мог передвигаться без костылей, но процесс заживления  обоих
колен шел хорошо. Мужчины направлялись  к  аэробусу,  который  должен  был
отвезти их к той самой посадочной площадке, на которую  подполковник  Грим
приземлился два месяца тому назад. Дорога, по  которой  Клетус  приехал  в
город, теперь, когда партизан больше не было, реконструировалась,  поэтому
пассажиров доставляли к шаттлу аэробусом.
     Когда они пересекли главный зал вокзала, перед ними  появился  офицер
Альянса. Это был лейтенант Билл Атье. Он был пьян -  не  настолько,  чтобы
спотыкаться или заговариваться, но, когда он встал на их  пути,  в  глазах
его горел недобрый свет. Клетус остановился. Арвид сделал полшага  вперед,
но Клетус положил ему руку на плечо, и молодой человек молча остановился.
     - Улетаете на Дорсай, не так ли, подполковник?  -  спросил  Атье,  не
обращая  внимания  на  Арвида.  -  Теперь,  когда  здесь  все   так   мило
закончилось, вы отправляетесь в путь?
     Клетус оперся на костыли. Даже сейчас,  согнувшись,  ему  приходилось
смотреть вниз, чтобы встретить взгляд налитых кровью глаз Атье.
     - Вы думаете, что спокойно уедете. - Атье засмеялся. - Нет, сэр, я не
хочу отпускать вас, не выразив вам своей благодарности. Я мог бы предстать
перед следственной комиссией, если бы не вы, сэр. Спасибо, сэр.
     - Все в порядке, лейтенант, - попытался успокоить его Клетус.
     - Правда? Все в полном порядке, - передразнил его речь Атье.  -  Меня
запихнули в библиотеку, хотя я мог просто получить выговор,  и,  возможно,
чуть дольше дожидаться очередного звания. Зато  меня  убрали  подальше  от
поля боя, где я мог снова сделать что-нибудь не так, а может, - кто знает?
-  взять  реванш  за  то,  что  возле  ущелья  Эттера  не  был  таким   же
сообразительным, как вы.
     - Лейтенант... - рычание Арвида не предвещало ничего хорошего.
     - Не надо, - вновь остановил его Клетус, все еще опираясь на костыли.
- Пусть говорит.
     - Спасибо, подполковник, спасибо, сэр... черт  вас  возьми!  -  Голос
Атье неожиданно сорвался. - Неужели ваша  драгоценная  репутация  для  вас
значит так много, что нужно было похоронить меня живьем? По крайней  мере,
вы могли позволить мне получить по заслугам и оставить при себе  эту  вашу
показную доброту! Как будто вы не знаете, что теперь  у  меня  никогда  не
будет возможности снова участвовать в сражении! Как будто не  знаете,  что
приговорили меня навсегда! Что мне теперь делать -  торчать  в  библиотеке
всю оставшуюся жизнь, ничего не видя, кроме книг?
     - Попробуйте их почитать! - Клетус попытался говорить  тихо.  Но  его
слова долетели до толпы, которая уже собралась вокруг  них,  и  его  упрек
зазвучал безжалостно и жестоко. - Таким образом вы сможете хоть что-нибудь
узнать о том, как командовать войсками во время боя. Пошли, Арв.
     Он перебросил костыли на одну сторону и обошел Атье. Арвид последовал
за ним. Позади, когда толпа снова сомкнулась за ними, они услышали хриплый
крик лейтенанта.
     - Я буду читать, ладно! - зазвенел его голос за их спинами. - Я  буду
читать до тех пор, пока не стану умнее вас, подполковник!

                                    18

     Через полгода Клетус не только окончательно излечился, но и был готов
приступить к работе, которую собирался проделать на Дорсае.
     Он бежал вверх по длинному склону к озеру  Атан,  на  противоположном
берегу которого в пригороде города Форали на планете,  называемой  Дорсай,
находился дом Ичана  Хана.  Ему  оставалось  пробежать  еще  две  мили  из
ежедневных пятнадцати.
     Шаг Клетуса стал короче,  а  дыхание  более  глубоким,  но  это  было
единственное, что изменилось. Скорость оставалась прежней.
     Прошло почти пять месяцев с тех пор, как с его ног  сняли  гипс,  под
которым  оказались  абсолютно  здоровые  колени.  Медикам  очень  хотелось
провести ряд исследований и анализов, чтобы попытаться понять произошедшее
чудо, но Клетуса ждали неотложные дела. Через неделю,  ковыляя  на  ногах,
которые только что начали заново учиться ходить, он с Арвидом, Мелиссой  и
Ичаном Ханом сел в корабль и отправился на Дорсай.
     С тех пор, как они с Мелиссой решили пожениться, он в качестве  гостя
жил в доме у  Ичана,  и  с  момента  прибытия,  не  щадя  себя,  занимался
физической подготовкой.
     Методы его тренировок были простыми и, за исключением одного момента,
общепринятыми. В основном он  проводил  дни,  бегая,  плавая  и  лазая  по
лабиринту. Это лазание  и  было  необычным  элементом  тренировок.  Клетус
попросил построить и постоянно увеличивать в объемах нечто вроде лабиринта
из стальных трубок, пересекавшихся на различной высоте  и  под  различными
углами. Лабиринт теперь имел уже  футов  тридцать  в  высоту,  двадцать  в
ширину и более пятидесяти в длину.
     Сейчас, через шесть месяцев после того, как Клетус покинул  госпиталь
на Культисе, его день начинался со строго вертикального подъема при помощи
одних только рук и  без  передышки  до  самой  верхней  точки  по  канату,
привязанному к ветке дерева на высоте восьмидесяти  футов.  Добравшись  до
ветки, он продвигался  по  ней  футов  на  десять  и  спускался  по  более
короткой, только в пятидесяти футов длиной, веревке. Повиснув на ее конце,
он начинал раскачиваться, пока размах его движения не доходил  до  верхней
перекладины лабиринта, за которую он хватался. Следующие тридцать минут он
лазал по нему, делая маршруты  своих  путешествий  все  более  сложными  и
утомительными по мере разрастания лабиринта и  улучшения  его  физического
состояния.
     После этого - пробежка  на  расстояние  в  пятнадцать  миль.  Сначала
Клетус бежал почти по ровной местности, но вскоре начинались разной высоты
холмы и склоны. Маршрут заканчивался крутым склоном  длиной  в  две  мили.
Здесь росли похожие на сосны деревья, за  которыми  просматривалось  озеро
Атан.
     Подбегая к берегу, Клетус, не замедляя хода, с разбега нырял в мелкие
воды озера. Он всплывал на поверхность и пересекал озеро, ширина  которого
в этом месте достигала полмили. Затем выбирался на противоположный  берег,
на котором,  окруженный  деревьями,  стоял  длинный,  с  низкой  крышей  и
довольно простой отделкой, дом Ичана.
     Вода в горном  озере  была  холодной,  но  Клетус  не  замерзал.  Она
казалась ему, разгоряченному во время  пробежки,  приятно  прохладной.  Во
время плавания, как  и  во  время  всех  остальных  упражнений  он  был  в
кроссовках, носках, шортах и рубашке. За это время  Клетус  так  привык  к
весу пропитанных водой кроссовок и одежды, что перестал их замечать.
     Он плыл энергично, глубоко опуская руки, ритмично поворачивая  голову
к  правому  плечу,  чтобы  глотнуть  чистого  горного  воздуха.  Его  ноги
оставляли позади сплошной пенистый след.
     Перейдя на  плавный,  неторопливый  ритм,  он  достиг  мелководья  на
противоположном берегу озера и коснулся ногами дна.
     Клетус посмотрел на часы и,  не  спеша,  побрел  вверх  по  склону  к
раздвижному окну на первом этаже дома, через которое можно было проникнуть
прямо в его спальню. Через десять минут, приняв  душ  и  переодевшись,  он
присоединился к Мелиссе и Ичану, завтракавшим в залитой солнцем столовой.
     - Как прошла тренировка? - спросила Мелисса.
     Она улыбнулась ему, и между  ними  возникла  теплая  волна  взаимного
чувства. Шесть месяцев каждодневного общения разрушили все  существовавшие
между ними преграды. Клетус слишком располагал  к  себе,  а  Мелисса  была
очень отзывчивой. Их не могло не тянуть друг  к  другу  при  таком  тесном
общении.  Теперь  их  отношения  достигли  такого  этапа,  когда  то,  что
оставалось невысказанным, было важнее произнесенных слов.
     - Пробежал пятнадцать миль быстрее обычных шести минут, - похвастался
он. - Немногим более десяти минут ушло на то, чтобы переплыть озеро, -  он
посмотрел на Ичана. - Думаю, пора организовать ту демонстрацию, которую  я
планировал. Мы можем использовать беговую дорожку на стадионе в Форали.
     - Я займусь этим, - пообещал Ичан.
     Через три дня состоялось  запланированное  Клетусом  мероприятие.  На
стадионе Форали, освещенном теплым августовским солнцем,  собралось  более
восьмидесяти имеющих высокие звания дорсайских офицеров, которых пригласил
Ичан. Они сидели перед большим экраном, на который поступала информация от
различных датчиков, расположенных на теле Клетуса.
     Клетус был в своей обычной тренировочной  одежде.  Ни  лабиринта,  ни
бассейна не было, демонстрировалась исключительно выносливость. Как только
все приглашенные  расселись,  Ичан  встал  у  приборов,  чтобы  передавать
информацию датчиков на экран для всеобщего обозрения, и Клетус побежал.
     Все присутствующие офицеры ознакомились с историей Клетуса.  Особенно
с тем, что произошло на Культисе, и знали о почти чудесном  восстановлении
его раненого колена. Они с интересом наблюдали, как он со скоростью  около
десяти миль в час наматывал круги по дорожке стадиона. После  первой  мили
он замедлил бег до скорости восемь  миль  в  час,  и  его  пульс,  который
достигал ста семидесяти ударов в минуту, упал до ста сорока.
     Приближаясь к четырехмильной отметке, Клетус бежал довольно  легко  и
дышал ровно. Но затем, хотя его скорость и не увеличивалась,  пульс  снова
стал учащаться и к концу шестой мили достиг ста восьмидесяти ударов. Здесь
Клетус стал терять скорость. Восьмую милю он пробежал  со  скоростью  семь
миль в час, в девятую закончил, преодолевая лишь шесть миль в час.
     Он сделал еще два круга по стадиону. К концу девятой  мили  он  бежал
уже почти в разминочном темпе. Ясно было, что он выдохся.  Но  каждый,  не
говоря уже о человеке, который полгода назад был калекой с протезом вместо
колена, после такого представления должен был вызвать  гул  восхищения  со
стороны зрителей.
     Некоторые из них встали  с  мест,  горя  желанием  выйти  на  поле  и
поздравить  Клетуса,  который  заканчивал  свою  десятую  милю.  Очевидно,
последнюю в этом необычном забеге.
     - Еще минутку, джентльмены, пожалуйста, - попросил Ичан Хан.  -  Если
вы задержитесь на своих местах еще некоторое время...
     Он повернулся и махнул Клетусу, который пробегал  мимо  десятимильной
отметки, расположенной прямо перед зрителями. Клетус  кивнул  и  продолжал
бег.
     Затем к крайнему удивлению наблюдавших, произошло  нечто  непонятное.
По мере того как Клетус продолжал бежать по дорожке,  его  шаг  становился
тверже, а дыхание выравнялось. Он не сразу набрал скорость, но его  пульс,
как было видно на экране, стал замедляться - сначала неравномерно.  Упадет
на несколько ударов - затем держится на одном уровне, затем - еще  немного
вниз. Но бег продолжался, и пульс стал выравниваться. К тому времени,  как
Клетус оказался перед наблюдавшими за ним офицерами,  частота  его  пульса
снова равнялась ста пятидесяти ударам в минуту.
     А скорость бегуна увеличивалась! Не намного:  он  теперь  преодолевал
шесть миль  в  час.  Но  скорость  была  постоянной,  и  Клетус  продолжал
описывать круги вокруг стадиона!
     Он сделал еще шесть кругов -  три  мили  -  и  в  конце  третьей  его
скорость и частота пульса все еще были прежними.
     После этой дополнительной третьей мили, он перешел на  шаг.  Еще  раз
без каких-либо признаков усталости  обошел  стадион  и  остановился  перед
группой офицеров с нормальным дыханием и пульсом.
     - Вот и все, джентльмены, - сказал он, обращаясь к зрителям. - Теперь
мне потребуется немного времени, чтобы ополоснуться, а вы отправляйтесь  в
дом Ичана, где мы сможем поговорить в более удобной и уютной обстановке. Я
присоединюсь к вам минут через двадцать. А пока, без каких-либо объяснений
с моей стороны, обсудите то, что видели. Скажу  только  одно:  то,  что  я
сейчас сделал, подвергло мое тело более суровому испытанию, чем это обычно
бывает необходимо. Однако, как вы видите, я его выдержал.
     Он повернулся и пошел к  раздевалке,  расположенной  в  другом  конце
стадиона. Офицеры направились к аэробусу, снятому Ичаном, и полетели в дом
к полковнику.
     Стеклянная стена длинной гостиной была поднята,  так  что  комната  и
внутренний дворик превратились в  один  большой  холл.  Подали  напитки  и
закуски. Немного времени спустя к гостям присоединился Клетус.
     - Как вам известно, - начал он, стоя лицом к  образовавшим  полукруг,
сидящим на стульях, офицерам, - все вы приглашены сюда, так как я надеюсь,
что вы захотите принять участие в работе по созданию принципиально  нового
типа  военного  подразделения,  командиром  которого  я  собираюсь  стать.
Офицеры и солдаты будут получать во время подготовительного периода только
стипендию,  но  впоследствии  их  жалованье  как  минимум  вдвое  превысит
обычное. Само собой разумеется, мне нужны лучшие из лучших, и этим  лучшим
придется отдать не только все свое время, но весь свой энтузиазм  созданию
нового войска, о котором я мечтаю. - Он сделал паузу. - Это одна из причин
представления, которое я устроил и на котором вы присутствовали.  То,  что
вы видели, можно считать демонстрацией выносливости,  по  крайней  мере  в
полтора  раза  превосходящей  ту,  которая   определяется   уровнем   моей
внутренней энергии и физической подготовки. Короче говоря,  я  только  что
дал вам пример того, как  один  человек  может  превратиться  в  одного  с
половиной.
     Он замолчал,  посмотрел  по  очереди  всем  в  лицо  и  только  потом
продолжил:
     - Смею надеяться, - он говорил медленно  и  значительно,  -  что  все
солдаты и офицеры военного  подразделения,  которое  я  создаю,  смогут  к
окончанию подготовки умножить свои возможности по крайней  мере  настолько
же. Это первое предварительное условие для каждого, кто пожелает пуститься
со мной в эту авантюру.
     Он неожиданно улыбнулся.
     - А теперь расслабьтесь и отдохните. Побродите по дому, осмотрите мои
самодельные снаряды для тренировок, задавайте любые вопросы. С  теми,  кто
решит присоединиться к нам, мы  снова  встретимся  здесь  через  несколько
дней. Это все.
     Он направился к столикам с напитками и  закусками.  Сидевшие  встали,
разбились на небольшие группы и вскоре послышался гул голосов.
     К вечеру большинство гостей  уехало.  Двадцать  шесть  из  них  перед
отъездом заявили Клетусу о своем желании служить в его армии. Еще  столько
же офицеров пообещали все обдумать и связаться с ним в  течение  следующих
двух дней. Осталась небольшая группа тех, кто отдал себя  в  руки  Клетуса
еще до демонстрации.  Они  собрались  после  обеда  в  гостиной,  где  уже
опустили стену, на совещание.
     Среди оставшихся были Арвид, плечо которого уже совсем  зажило  после
ранения, майоры Свахили и Дэвид Ап Морган, чья семья жила в Форали.
     Другие офицеры Ичана все еще находились в  Бахалле,  командуя  армией
дорсайцев, оставшихся охранять колонию Экзотики  после  того,  как  Альянс
отозвал свои войска вместе с генералом Бэтом Трейнором. На Земле  в  штабе
Альянса опасения генералов в связи с  отбытием  войск  не  разделили.  Там
радовались неожиданной  возможности  получить  почти  пол  дивизии  людей,
крайне необходимых для выполнения военных операций в других новых мирах.
     Кроме Арвида, Ап Моргана, Свахили и  полковника  Хана,  на  совещании
присутствовали два старых друга Ичана - полковник Ледерль Дарк и бригадный
генерал Тоска Арас. Дарк, худой и  лысый  мужчина,  казалось,  состоял  из
одних костей и длинных мышц и имел несколько щегольской  вид.  Тоска  Арас
был маленьким, аккуратным,  чисто  выбритым  человеком  с  бледно-голубыми
глазами и взглядом твердым, как ствол винтовки.
     - Тех, кто до конца недели не решит, присоединиться к нам или нет, не
стоит и брать, - сказал им Клетус. - Из тех, с кем я говорил сегодня,  мы,
по моим оценкам, получим пятьдесят хороших офицеров,  десять  из  которых,
пожалуй, отсеются во время подготовки. Так что нет смысла терять время. Мы
можем  приняться  за  составление  списка  людей  и  графика  занятий.  Мы
подготовим офицеров, а они подготовят солдат.
     - Кто будет отвечать за занятия по особой энергии? - спросил  Ледерль
Дарк.
     - Сначала придется мне, - ответил Клетус. - В  данный  момент  больше
некому. И всем вам во время этих занятий придется присоединиться к  прочим
офицерам. Все остальное вы сможете  делать  без  моей  помощи.  Фактически
нужно просто пробовать с ними в общем-то стандартные боевые задачи, только
с точки зрения новой системы организации.
     - Сэр, - обратился к нему Арвид, - извините меня, но я по прежнему не
понимаю, зачем нужно перекраивать всю организационную  структуру.  Люди  в
вашей армии будут чувствовать себя слишком непривычно.
     - Это не принесет особого вреда, - ответил Клетус.  -  Мне  следовало
поговорить со всеми вами раньше. Дело  заключается  в  следующем:  войско,
разбитое на группы, взводы, роты, батальоны и  так  далее  предназначается
для ведения таких войн, которые являются обычными по  своему  типу,  но  с
которыми мы не столкнемся здесь, в новых мирах. Наши боевые единицы должны
быть похожими, скорее, на  команду  спортсменов,  чем  на  боевую  единицу
старого типа. Тактика, которую они будут применять, -  моя  тактика  -  не
годится для армий, противостоящих друг другу  в  серьезном  сражении.  Она
даст  результаты,  если  ею  воспользуются  отдельные,  почти   независимо
действующие группы, усилия которых  координируются  не  столько  иерархией
командования, сколько тем,  что,  подобно  хорошим  игрокам  команды,  они
отлично знают  друг  друга  и  могут  предсказать  поведение  остальных  в
сложившейся ситуации и предвидеть ответ товарищей на свои действия.
     Клетус замолчал и оглядел присутствующих.
     - Есть кто-нибудь, кто не понимает этого? - спросил он.
     Ичан прокашлялся.
     - Мы все понимаем то, что вы говорите, Клетус,  -  сказал  он.  -  Вы
хотите сократить отделение до шести человек и разделить его на две команды
по три человека в каждой. Из  четырех  отделений  вы  составляете  группу,
которой будет командовать старший или младший офицер, а две группы  -  это
уже отряд. Все это достаточно просто, но откуда нам знать,  как  сработает
такая система, пока мы не увидим это на практике?
     - Ниоткуда, конечно же, ниоткуда, - кивнул Клетус.  -  Но  пока  ваша
задача - хорошо усвоить теорию. Основной принцип заключается в  том,  что,
начиная с отдельного человека и кончая самой крупной группой,  находящейся
под военным командованием Дорсая,  каждая  единица  должна  быть  способна
решать задачи, ощущая себя равноправным членом одной команды. То есть,  от
каждого из трех солдат требуется действовать в  полном  согласии  с  двумя
другими  членами  своей  команды,  но  пользуясь  никакой  связью,   кроме
нескольких  условных  слов  и  сигналов,  которые  побуждают  остальных  к
стандартным действиям в ответ на любую возникшую ситуацию. Аналогично, две
команды в любом из отделений должна  работать  как  партнеры,  обмениваясь
только несколькими условными словами или сигналами. Точно  так  же  четыре
отделения обязаны функционировать как группа в отряде, которая знает  свою
роль в каждой  из  сотни  или  более  групповых  операций,  обозначающихся
условными словами или сигналами. Двум отрядам необходимо уметь действовать
вместе почти инстинктивно, как одно соединение. Его командир  должен  быть
подготовлен таким же образом и уметь согласованно работать  с  командирами
соединений, с которыми он связан.
     Клетус замолчал. В гостиной снова ненадолго воцарилась тишина.
     - Вы говорили,  что  представите  нам  модели  ситуаций  и  поведения
бойцов, - напомнил Тоска  Арас.  -  Вы  разработаете  варианты  совместных
действий, которые должны начинаться после условного сигнала?
     - Я их уже разработал, - ответил Клетус.
     - Разработали? - Голос Араса чуть не сорвался от удивления. -  Но  их
должны быть тысячи?
     Клетус покачал головой.
     - Чуть больше двадцати трех тысяч, если быть точным, - сказал  он.  -
Но мне кажется, вы упустили суть. Действия отделения включаются в действия
группы, точно так же, как действия  группы  включены  в  действия  отряда.
Короче говоря, это как язык с двадцатью тремя  тысячами  слов.  Существует
бесконечное число комбинаций, но присутствует и логическая структура.  Как
только вы овладеете структурой, выбор слов в предложении становится строго
ограниченным.  Фактически,  каждый  раз  остается  только  один  идеальный
вариант.
     - Зачем же все-таки тогда такая сложная организация? - спросил  Дэвид
Ап Морган.
     Клетус повернулся к молодому майору.
     - Ценность системы, - сказал он, - не в том, что  существует  большое
число комбинаций тактических действий, а в том, что любые действия крупных
подразделений подразумевают определенный спектр  выбора  действия  крупных
для меньших подразделений. Так что отдельный  солдат,  восприняв  условный
сигнал, общий для соединения, к которому  он  относится,  сразу  определит
границы действий всех отрядов, всех групп и его собственной команды.
     Клетус снова замолчал.
     - Короче говоря, - продолжал он через несколько секунд,  -  никто  не
следует   слепо   приказам,   отдаваемым   командующим   всего    военного
подразделения. Вместо этого все, вплоть до отдельного солдата, реагируют с
полным пониманием сути происходящего, как реагировал  бы  член  спортивной
команды при совместных действиях. В результате всякие неправильно  понятые
или неверные приказы, недоразумения, нарушения  связи  и  другие  подобные
вещи, которые могут отрицательно повлиять на исход сражения,  исключается.
И не только это. Начиная с рядовых солдат, каждый нижестоящий готов занять
место офицера, имея девяносто  процентов  тех  знаний,  которые  имел  его
командир, выбывший из строя.
     Арвид восхищенно присвистнул.  Остальные  офицеры  посмотрели  в  его
сторону. Он один в этой комнате никогда не  был  боевым  офицером  Дорсая.
Молодой человек смутился.
     - Это революционная идея, - сделал вывод  Тоска  Арас.  -  Более  чем
революционная, если она сработает на практике.
     - Должна сработать, - уверенно ответил  Клетус.  -  Вся  моя  система
стратегии и тактики разработана для войск, которые в состоянии действовать
по такому принципу.
     - Ну, посмотрим. - Арас взял  толстую  книгу,  которую  получил,  как
каждый из них, сразу же после обеда и которая с тех пор лежала у  него  на
коленях, и встал. - Старая собака, пытающаяся научиться новым трюкам, -  в
моем случае это не преувеличение. Если остальные  не  возражают,  я  пойду
делать домашнее задание.
     Он пожелал всем доброй ночи и вышел.  За  ним  потянулись  остальные.
Остались только Ичан и Арвид. Арвид - для того, чтобы извиниться  за  свой
свист.
     - Понимаете, сэр, - откровенно объяснил он Клетусу, - до  меня  вдруг
все дошло совершенно неожиданно. До этого я ничего не  понимал.  А  теперь
вижу, как все это связано в единое целое.
     - Хорошо, - сказал Клетус. -  Считай,  для  тебя  половина  дела  уже
сделана.
     Арвид последовал за остальными. Клетус посмотрел на Ичана.
     - А вы понимаете, как все связывается в единое целое?
     - Думаю, что да, - ответил Ичан.  -  Но  помните:  я  ведь  последние
полгода жил вместе с вами, и уже изучил большую  часть  моделей  из  вашей
книги.
     Он протянул руку, взял бутылку, стоявшую за стаканами, выстроенными в
ряд на маленьком столике, и не торопясь налил себе немного виски.
     - Вам не следует ожидать многого в  ближайшее  время,  -  сказал  он,
делая глоток из стакана. - Любой военный хоть немного,  да  консервативен.
Такова наша природа. Но они прорвутся, Клетус. Быть дорсайцем  для  нас  -
значит не просто так называться, а и кое-что еще...
     Он оказался прав. Немного  времени  спустя,  к  тому  времени,  когда
программа подготовки офицеров уже стала претворяться  в  жизнь,  все,  кто
сидел тем вечером в гостиной Ичана, знали  свое  пособие  назубок.  Клетус
разделил пожелавших вступить в его армию офицеров  между  этой  шестеркой,
примерно по десять человек в группе, и подготовка началась.
     Клетус вел курс, который он назвал просто:  "Расслабление".  На  этих
занятиях  офицеры  должны  были  научиться   пользоваться   дополнительным
источником энергии, наличие которой он продемонстрировал  им  на  стадионе
Форали после того, как дошел до состояния изнеможения. На  первом  занятии
присутствовали шестеро. Ичан был среди них, хотя  он  еще  раньше  немного
освоил методы и приемы. Последние пару месяцев Клетус занимался  с  ним  и
Мелиссой, и оба его ученика уже добились заметных успехов.
     Но Ичан предположил, а Клетус с ним согласился, что  его  присутствие
на занятиях  покажет  остальным,  что  не  только  Клетус  может  добиться
необыкновенных результатов.
     Клетус начал занятие  незадолго  до  полудня,  после  того,  как  они
выполнили полную дневную программу тренировок, включающую лабиринт, бег  и
плавание. Они немного утомились после физических упражнений, и их  желудки
были пустыми, так как со времени завтрака прошло уже много  часов.  Короче
говоря, они были в состоянии, способствующему максимальному  усвоению  его
программы.
     Клетус выстроил их за длинной стальной перекладиной,  покоившейся  на
двух столбах на высоте плеч.
     - Хорошо, - сказал он им. - Теперь все встаньте на  правую  ногу.  Вы
можете вытягивать руки и касаться  перекладины  кончиками  пальцев,  чтобы
удержать равновесие, но поднимите левую ногу и не опускайте ее до тех пор,
пока я не дам команду.
     Они подчинились. Их позы были  несколько  нелепы.  Сначала  некоторые
даже смеялись, но улыбки исчезли,  когда  ноги,  на  которых  они  стояли,
начали уставать. Давление веса их тел на мышцы одной ноги начало причинять
боль, только тогда Клетус приказал им поменять ногу. Они стояли  на  левой
ноге, пока мышцы икры и бедра не  начали  дрожать  от  напряжения.  Клетус
велел им опять поменять ногу, затем опять и  опять,  каждый  раз  сокращая
интервалы, так как мышцы уставали все быстрее и  быстрее.  Вскоре  офицеры
стояли перед ним так нетвердо и неуверенно, словно до этого  долгое  время
были прикованы к постели.
     - Хорошо, - весело сказал Клетус. - А теперь встаньте на прямые руки.
На этот раз можете удерживать равновесие, прислонив ноги к перекладине.
     Они выполнили его приказ, и Клетус отдал им следующей:
     - Оторвите одну руку от земли. Стойте на одной руке.
     Они повторили все то, что проделывали, стоя  на  ногах.  Только  руки
уставали значительно быстрее. Вскоре Клетус разрешил закончить упражнение,
и все попадали на землю, не чувствуя ни рук, ни ног.
     - Ложитесь на спину, - приказал он. - Ноги  выпрямить  и  развести  в
стороны, руки прижать к бокам. Не напрягайтесь, ложитесь  так,  чтобы  вам
было удобно. Смотрите на небо.
     Они повиновались.
     - А теперь, - сказал Клетус,  медленно  прохаживаясь  вдоль  ряда,  -
лежите, расслабившись, пока я буду говорить. Смотрите на небо...
     Небо было высоким и  ярко-голубым,  лишь  несколько  облачков  лениво
плыли по нему.
     - Сосредоточьте свое внимание на ощущениях  в  ваших  руках  и  ногах
теперь, когда они уже не испытывают нагрузок. Осознайте, что теперь  земля
поддерживает вас, и будьте ей за это благодарны.  Скажите  себе  мысленно,
что ваши конечности отяжелели, и вы не можете шевельнуть ими. Смотрите  на
небо и повторяйте эти слова. Почувствуете, каким тяжелым  и  расслабленным
стало все ваше тело, какими вялыми стали ваши руки и  ноги.  Почувствуйте,
как расслабилась  ваша  шея,  мышцы  челюстей,  лица,  даже  кожи  черепа.
Повторяйте себе, что все части вашего  тела  расслабились  и  смотрите  на
небо. Я буду продолжать говорить, но вы не  обращайте  на  меня  внимания.
Сосредоточьте все свое внимание на том, что вы сами говорите себе, на том,
что вы чувствуете и на том, какое над вами небо...
     Он продолжал ходить  туда-сюда  и  говорить.  Через  некоторое  время
уставшие люди, успокоенные  своим  расслабленным  состоянием  и  медленным
движением облаков, убаюканные  приятным,  монотонным  звуком  его  голоса,
перестали  воспринимать  смысл  слов.  Арвиду,  лежавшему  в  конце  ряда,
казалось, что голос Клетуса ослабел и стал далеким-далеким, как все вокруг
него. Лежа на спине, он не видел ничего, кроме неба.  Словно  планеты  под
ним не существовало, только мягко давила трава  на  спину,  не  давая  ему
упасть.  В  бесконечной  синеве  медленно  проплывали  облака,  и   Арвиду
казалось, что он плывет вместе с ними.
     Легкий толчок неожиданно  и  резко  вернул  его  к  действительности.
Клетус, улыбаясь, стоял над ним.
     - Хорошо, - сказал Клетус твердым тихим  голосом,  -  вставай  и  иди
туда.
     Арвид подчинился. С трудом приняв вертикальное положение, он  отошел,
как показал Клетус, футов на десять в сторону. Остальные все еще лежали на
земле, и Клетус что-то им говорил. Затем Арвид увидел, что он задержался у
ног Дэвида Ап Моргана и прикоснулся к подошве его правого ботинка.
     - Хорошо, Дэвид, - сказал Клетус, продолжая  свой  путь  и  не  меняя
интонации, - вставай и присоединяйся к Арвиду.
     Закрытые глаза Дэвида резко открылись. Он встал  и  пошел  к  Арвиду.
Стоя в стороне,  они  наблюдали,  как  Клетус  выводил  из  сна  остальных
офицеров до тех пор, пока на траве не осталось никого, кроме Ичана,  глаза
которого были широко открыты.
     Неожиданно хмыкнув, Клетус замолчал.
     - Хорошо, Ичан, - сказал он. - Мне нет смысла пытаться погрузить  вас
в сон. Вставайте и присоединяйтесь к остальным.
     Ичан встал. Когда все собрались вместе, они  еще  раз  посмотрели  на
Клетуса.
     - Смысл заключается не в том, чтобы заснуть.  Но  пока  это  не  ваша
забота. Кто из вас помнит чувство, похожее на ощущение парения,  до  того,
как вы отключились?
     Арвид и еще трое офицеров подняли руки. Ичан был одним из них.
     - На сегодня все, - сказал Клетус. - Завтра попробуем проделать то же
самое, но без  предварительной  нагрузки  на  мышцы.  Вернувшись  к  себе,
попробуйте повторить все сами, по меньшей мере  три  раза  до  завтрашнего
утра. Если хотите, можете попытаться заснуть таким образом.  Мы  соберемся
здесь в то же время на том же месте.
     Следующие несколько занятий Клетус работал со  своими  учениками  над
тем, чтобы все они могли достичь состояния парения, не  заснув  при  этом.
Когда этот этап был пройден, он понемногу стал обучать их самоконтролю над
болью и некоторыми  другими  ощущениями.  Когда  они  усвоили  и  это,  он
постепенно стал учить их переходить из расслабленного состояния в движение
- сначала заставляя их достичь чувства парения стоя, затем -  продвигаться
медленно и ритмически вперед, и  наконец  -  занимаясь  практически  любой
деятельностью,  даже  самой  активной.  После  этого  им  осталось  только
научиться использовать состояние транса в различных типах самоконтроля при
всех видах активности.
     Когда программа занятий была исчерпана, Клетус отпустил их, и они,  в
свою очередь, стали учителями других офицеров, которые потом  должны  были
приступить к обучению солдат, находившихся под их командованием.
     Прошло почти три месяца, и офицеры достигли уровня, при  котором  они
могли уже приступать к подготовке подчиненных  им  подразделений.  Начался
набор дорсайских солдат и дополнительный набор дорсайских офицеров  вместо
тех, кто отсеялся.
     Как раз в это время Клетус получил толстый  конверт  с  вырезками  из
газет, присланный ему специальной службой с Земли, с которой  он  связался
прежде чем покинуть Бахаллу. Он пошел в кабинет Ичана и вскрыл конверт.
     История, которую он узнал из газет, особой сложностью не  отличалась.
Коалиция,  воодушевленная  несколькими  зажигательными   речами   Доу   де
Кастриса, собралась заявить протест против использования наемных войск,  в
частности дорсайцев, в новых мирах.
     Клетус снова сложил все вырезки в конверт и отнес их в  кабинет,  где
держал свою  корреспонденцию.  Он  направлялся  к  террасе  и  увидел  там
Мелиссу, читавшую книгу.
     Было позднее лето. Солнце уже начало опускаться за далекие пики  гор.
Клетус постоял немного, наблюдая  за  девушкой,  не  подозревавшей  о  его
присутствии. Ее лицо, освещенное лучами солнца, казалось умиротворенным  и
каким-то более мудрым, чем в Бахалле.
     Он вышел на террасу. Услышав его шаги,  она  оторвалась  от  книги  и
посмотрела на него. Когда  он  поймал  взгляд  Мелиссы,  ее  глаза  слегка
расширились. Он смотрел на нее очень серьезно. Через секунду он заговорил.
     - Ты выйдешь за меня замуж, Мелисса? - спросил Клетус.
     Синева ее глаз была такой же глубокой, как сама вселенная.  И  снова,
как уже однажды было в госпитале в Бахалле, ее взгляд, казалось,  разрушил
стену одиночества, которую жизнь и опыт обещания  с  людьми  вынудили  его
построить вокруг себя. Она долго смотрела на него, прежде чем ответить.
     - Если ты действительно этого хочешь, Клетус, - ответила она наконец.
     - Хочу, - ответил он.
     Он не лгал. Но хотя они по-прежнему  смотрели  друг  другу  в  глаза,
защитная стена снова сомкнулась  вокруг  его  внутреннего  "я",  и  что-то
сказало ему о том, что впереди еще будет ложь.

                                    19

     Свадьба должна была состояться через две недели. Тем временем Клетус,
видя, что его планы по созданию на  Дорсае  вооруженных  сил  нового  типа
стали осуществляться,  отправился  назад  на  Культис,  в  Бахаллу,  чтобы
поговорить с Мондаром, и далее - на Ньютон в поисках нанимателей для своей
новообразованной армии дорсайцев.
     В Бахалле Мондар пригласил его к себе на обед. За столом Клетус  ввел
экзотийца в курс дела. Мондар слушал с интересом, заметно возросшим, когда
Клетус перешел к рассказу о выработке  специальных  навыков  самоконтроля,
которым по его инициативе обучали будущих офицеров и солдат его армии.
     После обеда они  вышли  на  одну  из  многочисленных  террас  дома  и
продолжили разговор под ночным небом.
     - А там, - сказал Клетус, когда они стояли, обдуваемые теплым  ночным
ветром и смотрели вверх, - и показал на желтоватую звезду, стоявшую  низко
над горизонтом, - должно быть, ваша вторая планета, Мара. Как я понимаю, у
вас там тоже есть довольно большая колония.
     - О, да, - ответил Мондар, задумчиво глядя на звезду.
     - Жаль, - сказал, поворачиваясь к нему, Клетус, - что они не свободны
от влияния Альянса и Коалиции,  как  колония  Культиса  теперь,  когда  мы
позаботились о ньюлендцах.
     Мондар  оторвал  глаза  от  звезды,  повернулся  лицом  к  Клетусу  и
улыбнулся.
     - Вы предлагаете, чтобы Экзотика наняла вашу новую  армию  для  того,
чтобы выбить войска Альянса и Коалиции? - усмехнулся он. - Клетус, помощь,
оказанная вам и так уже довольно  сильно  отразилась  на  ваших  финансах.
Кроме того, завоевание других народов и территорий в принципе идет вразрез
с нашей философией. Вам не следует нам это предлагать.
     - А я этого не предлагаю, - ответил Клетус.  -  Я  только  прошу  вас
обдумать возможность строительства электростанции на Северном полюсе Мары.
     Некоторое время Мондар молча смотрел на Клетуса сквозь темноту.
     - Электростанция? - медленно переспросил он наконец. - Клетус,  какую
новую хитрость вы придумали?
     - Едва ли это хитрость, - ответил Клетус. - Скорее, попытка правильно
оценить ситуацию на Маре, с экономической и других точек зрения. Альянс  и
Коалиция  находятся  на  пределе  экономических   возможностей,   стараясь
сохранить свое влияние в различных колониях всех новых  миров.  Здесь  они
оказались не у дел, но они по-прежнему сильны на Маре, на Фриленде и Новой
Земле, на Ньютоне и Кассиде и даже до  определенной  степени  на  наиболее
молодых из миров Солнечной системы - Марсе  и  Венере.  Фактически,  можно
сказать, что напряжение  обеих  группировок  достигло  предела.  Рано  или
поздно они неизбежно дадут трещину, и  скорее  всего  первым  не  выдержит
Альянс, который потратил больше средств и сил на поддержку колоний в новых
мирах, чем Коалиция. Теперь, если либо Альянс,  либо  Коалиция  сойдет  со
сцены, оставшийся получит все  то  влияние,  которым  раньше  обладал  его
противник. Вместо двух  больших  спрутов,  протянувших  свои  щупальца  ко
всему, что есть в новых мирах, появится  один  громадный  спрут.  Вы  ведь
этого не хотите?
     - Нет, - ответил Мондар.
     - Тогда ясно, что в ваших интересах позаботиться о том, чтобы, скажем
на Маре, ни Альянс, ни Коалиция не взяли  верх,  -  продолжал  рассуждения
Клетус. - После того, как мы позаботились  о  Ньюленде,  а  вы  предложили
силам  Альянса  покинуть  планету,  люди,  которых  отозвал  Альянс,  были
направлены туда, где Альянсу грозила опасность не выдержать противостояние
Коалиции. Коалиция же отозвав своих людей из Ньюленда, которых было не так
уж мало, отправила их всех на Мару. Таким образом Коалиция сделала  шаг  к
тому, чтобы одержать верх над Альянсом на Маре.
     - Итак, вы предлагаете нам нанять некоторых ваших ново подготовленных
дорсайцев, чтобы они сделали на Маре то,  что  вы  организовали  здесь?  -
Мондар добродушно улыбнулся. - Разве я вам не говорил, что согласно  нашей
философии нецелесообразно  улучшать  свое  положение  посредством  военных
завоеваний или других насильственных акций? Клетус, империи, созданные при
помощи оружия, построены на песке.
     - Повторяю, - сказал Клетус, - я ничего  подобного  не  предлагаю.  Я
просто предлагаю  вам  построить  электростанцию.  Ваша  колония  на  Маре
занимает субтропический  пояс  одного  из  больших  континентов.  Соорудив
электростанцию на  Северном  полюсе,  вы  не  только  распространите  свое
влияние на субарктические районы, но и  сможете  продавать  электроэнергию
всем маленьким независимым колониям, находящимся в умеренных  зонах.  Ваши
завоевания на этой планете окажутся  исключительно  мирными,  так  как  не
выйдут за рамки сферы экономики.
     - Все маленькие колонии, о которых вы упомянули,  -  заметил  Мондар,
немного наклонив голову и искоса  наблюдая  за  Клетусом  своими  голубыми
глазами, - находятся под влиянием Коалиции.
     - Это даже к лучшему, - ответил Клетус. - Коалиция не может позволить
себе строительство электростанции.
     - А как мы сможем себе это позволить?  -  спросил  Мондар  и  покачал
головой. - Клетус, Клетус, мне кажется, вы думаете,  что  народы  Экзотики
сделаны из денег.
     - Вовсе нет, -  возразил  Клетус.  -  Вам  придется  только  оплатить
основную рабочую силу, необходимую для строительства  здания.  Вы,  должно
быть, можете заключить соглашение о покупке в кредит оборудования и  найме
специалистов, необходимых для запуска станции.
     - С кем? - спросил Мондар. - С Альянсом? Или с Коалицией?
     - Ни с кем из них, - живо ответил Клетус. - Кажется, вы  забыли,  что
здесь, в новых мирах, существует еще одна группа колоний, притом  довольно
преуспевающая.
     - Вы имеете в виду научные колонии на Ньютоне? - спросил Мондар. - Но
мы с ними находимся на противоположных философских позициях. Они выступают
за изолированное общество, которое должно избегать контактов  с  чужаками.
Мы же ценим индивидуализм, но цель нашего существования - забота обо  всей
человеческой расе.  Боюсь,  что  между  ньютонианцами  и  нами  существует
естественная антипатия, - Мондар  вздохнул.  -  Согласен,  что  мы  должны
искать пути сближения  и  обходить  эмоциональные  барьеры  между  нами  и
другими людьми. Но это не просто. И потом, в любом случае финансовые  дела
ньютонианцев обстоят не лучше наших. С какой  стати  они  предоставят  нам
кредит, оборудование и  услуги  высококвалифицированных  специалистов,  на
состоя в Альянсе?
     -  Но  к  тому  времени,   как   срок   соглашения   истечет,   такая
электростанция с лихвой окупит их затраты. И вы выплатите им и  кредит,  и
проценты за него, - объяснил Клетус.
     - Несомненно, - кивнул Мондар. - Но все равно капиталовложения и срок
кредита слишком велики для людей, находящихся  в  их  положении.  Человек,
имеющий скромные доходы, не станет  вдруг  заниматься  рискованными  и  не
приносящими немедленной выгоды делами. Он предоставляет делать  это  более
богатым, которые могут себе позволить финансовые потери. Если он, конечно,
не дурак. А эти ньютонианцы, кем бы они  не  были,  не  дураки.  Они  даже
слушать нас не станут.
     - Может быть,  и  станут,  -  возразил  Клетус,  -  если  сделать  им
предложение должным образом. Возможно, мне бы удалось убедить их, если вы,
конечно,  захотите  предоставить  мне  подобные  полномочия.  Я  как   раз
направляюсь туда, чтобы предложить нанять  часть  моих  новоподготовленных
дорсайцев.
     Несколько секунд Мондар смотрел на него, прищурившись.
     - Меня самого вы убедили в том, - сказал он,  -  что  у  вас  нет  ни
малейшего шанса убедить их сделать что-либо подобное. Однако, если бы  вам
это удалось, мы бы от этого только выиграли, и немало. К  тому  же,  я  не
думаю, что мы что-либо потеряем, если вы попытаетесь  с  ними  поговорить.
Если хотите, я поговорю с товарищами, как о самом  проекте,  так  и  ваших
переговорах с ньютонианцами относительно оборудования  и  специалистов  по
его установке и обслуживанию.
     - Отлично. Сделайте это, - попросил Клетус. Он повернулся к  дому.  -
Ну что ж, думаю, тогда мне пора подгонять  свои  дела.  Я  хочу  проверить
войска дорсайцев, находящихся здесь, у вас,  и  организовать  их  отправку
частями назад на Дорсай для переподготовки. К концу недели мне  нужно  уже
быть на пути к Ньютону.
     - К этому времени я получу ответ, - заверил его Мондар, последовав за
ним.
     Когда они подходили к дому, он  вновь  с  любопытством  посмотрел  на
Клетуса.
     - Должен сказать, что не понимаю, какую  выгоду  извлечете  из  всего
этого вы.
     - Непосредственно никакой, - ответил Клетус. - И мы,  дорсайцы  тоже.
Мне надо привыкать так говорить. Но разве не вы мне однажды сказали:  все,
что продвигает человечество в целом вперед, также продвигает вас  и  ваших
людей к их далекой цели?
     - Значит, сейчас вас интересует наша далекая цель? - спросил Мондар.
     - Нет, меня интересует моя собственная, -  ответил  Клетус.  -  Но  в
данном случае они сходятся.
     Следующие пять дней он провел в Бахалле, знакомя дорсайских  офицеров
с  программой  переподготовки  войск  на  Дорсае.  Он  пригласил  желающих
присоединиться к своим товарищам, уже приступившим к  занятиям.  Он  также
оставил примерный план поочередной переподготовки войск на Дорсай -  план,
согласно которому его, уже освоившие новую программу люди с Дорсая заменят
тех, кто пожелает пройти переподготовку, и будут получать все это время их
жалование.  Дорсайцы,  базировавшиеся  в  Бахалле,  встретили  предложение
Клетуса с энтузиазмом. Многие из солдат знали подполковника по победе  над
Ньюлендом.
     Итак, Клетусу не пришлось увеличивать заем, о котором он  договорился
с  экзотийцами,  так  как  отпала  необходимость  искать  работу  для  тех
дорсайцев, подготовка которых уже заканчивалась,  он  использовал  их  для
замены тех, кто пожелал отправиться  на  Дорсай.  Тем  временем  постоянно
увеличивалось  число   людей,   подготовленных   для   осуществления   его
собственных целей.
     В конце недели он отправился на Ньютон,  увозя  с  собой  верительную
грамоту, полученную от экзотийцев и дававшую ему  полномочия  обсуждать  с
правительственной комиссией планеты вопрос о строительстве электростанции,
а также - как  дополнительный  -  вопрос  о  возможной  работе  для  своих
дорсайцев.
     В результате переписки с  комиссией  была  назначена  его  встреча  с
председателем на следующий день после его прибытия в Бэйль, самый  большой
город и фактическую столицу Передовых Объединенных Сообществ, как называли
себя колонии технических и научных эмигрантов. Председателя, худого, почти
лысого с молодым лицом человека,  звали  Артур  Валько.  Он  встретился  с
Клетусом в большом кабинете, отличавшемся  почти  стерильной  чистотой,  в
высотном здании, таком же современном, как те, что строились на Земле.
     - Я не совсем понимаю, о чем мы будем говорить, подполковник, - начал
Валько, когда они сели за идеально чистый стол, на котором не было ничего,
кроме панели управления. - У ПОС в настоящее  время  хорошие  отношения  с
большинством остальных колоний планеты.
     Это был разговорный дебютный гамбит, такой же  стандартный,  как  ход
королевской пешкой в шахматах. Клетус улыбнулся.
     - Значит, моя информация неверна? -  сказал  он,  отодвигая  стул  от
стола и начиная вставать. - Извините меня, я...
     - Нет-нет. Садитесь. Пожалуйста, садитесь!  -  поспешно  прервал  его
Валько. - Раз уж вы проделали такой длинный путь, я по крайней мере должен
выслушать то, что вы хотите мне рассказать.
     - Но если нет необходимости слушать...  -  настаивал  Клетус,  однако
Валько еще раз остановил его, махнув рукой.
     - Садитесь, подполковник. Я настаиваю. Расскажите мне, - сказал он. -
Как я уже говорил, в данный момент здесь не нужны ваши легионеры. Но любой
здравомыслящий человек знает, что в мире  нет  ничего  стабильного.  Кроме
того, ваши письма заинтересовали нас. Вы  утверждаете,  что  сделали  свои
войска  более  эффективными.  По  правде  говоря,  я   не   понимаю,   как
эффективность отдельного человека может при современных  способах  ведения
войны сколько-нибудь заметно изменить целую армию. Что из того, что каждый
ваш отдельный солдат стал действовать  более  эффективно?  Он  по-прежнему
представляет собой пушечное мясо, не так ли?
     - Не всегда, - ответил Клетус.  -  Иногда  он  стоит  над  пушкой.  В
особенности  это  касается  наемников,   и,   следовательно,   возрастание
эффективности отдельного солдата приобретает решающее значение.
     - О! Каким образом? - Валько  поднял  свои  тонкие,  все  еще  черные
брови.
     - Задача наемников не в  том,  чтобы  дать  себя  убить,  -  объяснил
Клетус. - Их дело - выполнить боевую задачу  и  оставаться  в  живых.  Чем
меньше жертв, тем выгоднее и самому наемнику, и его нанимателю.
     - Нанимателю? - глаза Валько впились в Клетуса.
     - Нанимающий солдат, - пояснил  свою  мысль  Клетус,  -  находится  в
положении, в котором оказывается любой бизнесмен, оказавшийся лицом к лицу
с работой, которую необходимо сделать. Если стоимость наемной силы для  ее
выполнения превышает возможную прибыль, то  бизнесмену  выгоднее  оставить
работу несделанной и  напротив,  если  затраты  на  ее  выполнение  меньше
получаемой прибыли, то наем исполнителей - самое рациональное  решение.  Я
веду к тому, что более эффективными  войсками  военные  действия,  которые
раньше не имели смысла, становятся выгодными для нанимателей. Предположим,
например, что существует спорная территория, на которой расположены  такие
ценные природные ресурсы, как стибнитовые шахты.
     - Как стибнитовые шахты  колонии  Броза,  которые  украли  у  нас!  -
выпалил Валько.
     - Именно об этой ситуации я и собирался упомянуть, - сказал Клетус. -
Насколько я понимаю, несколько  очень  ценных  шахт,  расположенных  среди
болот и лесов,  протянувшихся  на  сотни  миль  во  всех  направлениях,  в
настоящее время разрабатываются и удерживаются отсталой колонией охотников
и земледельцев. Колонией, владеющей шахтами благодаря войскам, присланными
Коалицией, которая стрижет купоны с тех высоких цен, которые вы  вынуждены
платить Брозе за сурьму, извлекаемую из стибнита.
     Клетус замолчал и многозначительно посмотрел на  своего  собеседника.
Лицо Валько потемнело.
     - Эти шахты открыли мы, и мы же их разрабатывали  на  земле,  которую
купили у колонии Броза, - сказал он. -  Коалиция  даже  не  побеспокоилась
скрыть тот факт, что они подтолкнули Брозу к их  экспроприации.  Это  было
пиратство,  в  буквальном  смысле  слова,  пиратство,  -  желваки   Валько
заиграли. Глаза встретили взгляд Клетуса. - Вы выбрали интересный  пример,
- признал он. - В качестве теоретических рассуждений давайте  поговорим  о
расходах и выгоде, которую может принести эффективность ваших дорсайцев  в
данном конкретном случае...

     ...Неделю  спустя  Клетус  летел  назад  на  Дорсай  с   трехмесячным
контрактом для двух тысяч солдат и офицеров. Он остановился в  Бахалле  на
Культисе, чтобы сообщить экзотийцам, что их долг уже начинает погашаться.
     - Мои поздравления, - сказал Мондар. - У Валько репутация человека, с
которым неимоверно трудно иметь дело. Вы много усилий приложили, чтобы его
убедить?
     - Убеждать никого не пришлось, - ответил Клетус.  -  Прежде  чем  ему
писать,  я  изучил  ситуацию  на  Ньютоне  на  предмет  возможных  обид  и
недовольства. Стибнитовые шахты, которые  являются  по  сути  единственным
местным источником сурьмы на Ньютоне, показались мне  идеальным  предметом
для переговоров. В своем письме к нему я расписал все  преимущества  наших
войск после новой подготовки, которые как раз могут проявляться в подобной
ситуации, но даже не упомянул о стибнитовых шахтах. Конечно, он не мог  не
связать информацию, которую я ему дал,  со  своей  болезненной  проблемой.
Думаю, он решил нанять нас для того, чтобы вернуть себе эти шахты, еще  до
того, как встретился со мной. Если бы я не затронул эту тему, он сделал бы
это сам.
     Мондар восхищенно улыбнулся и покачал головой.
     - И вы воспользовались его хорошим настроением, чтобы  попросить  его
рассмотреть план строительства электростанции на Маре?
     -  Да,  -  подтвердил  Клетус.  -  Вам  придется  направить   к   ним
представителя для подписания документов, но думаю, он сам  будет  из  кожи
вон лезть, чтобы подписать договор.
     Улыбка исчезла с лица его собеседника.
     - Вы хотите сказать, что  он  серьезно  заинтересовался  проектом?  -
изумился Мондар. - Его привлекло предложение поставить ценное оборудование
и специалистов просто в  обмен  на  надежду  получить  прибыль  в  далеком
будущем?
     - Он не просто заинтересовался, - поведал Клетус. - Вы  увидите,  что
он довольно решительно настроен ни в коем случае не упустить этот шанс. Вы
даже сможете поставить дополнительные условия.
     - Я не могу этому поверить, - воскликнул Мондар. - Во  имя  вечности,
как вам удалось добиться невозможного?
     - Это в общем-то оказалось нетрудно, - ответил Клетус. - Как вы  сами
сказали, с этим человеком тяжело иметь дело - но только, если сила на  его
стороне. После того, как наш разговор о дорсайцах был закончен, я начал  с
намека на то, что направляюсь на Землю, где у меня есть  кой-какие  связи,
благодаря которым я надеюсь получить у Альянса средства,  необходимые  для
строительства электростанции на Маре. Конечно, он  заинтригован  -  думаю,
сначала возможностью получить такую же помощь от Альянса для  Ньютона.  Но
затем я как бы между  прочим  упомянул  о  некоторых  финансовых  выгодах,
которые со временем получит Альянс в обмен  на  свою  помощь,  и,  похоже,
заставил его задуматься.
     - Да, - пробормотал Мондар. - Аппетит Ньютона  в  том,  что  касается
доходов, нельзя назвать плохим.
     - Вот именно, - подхватил Клетус. - И  как  только  он  показал  этот
аппетит, я понял, что он у меня на  крючке.  Я  продолжал  заманивать  его
дальше  и  дальше,  пока  он  не  признался,  что  Передовые  Объединенные
Сообщества, возможно, и сами могут заинтересоваться тем, чтобы внести свою
долю в этот проект - например, поставить двадцать  процентов  оборудования
или такое же количество квалифицированного персонала в обмен на  не  более
чем пятилетнюю закладную на собственность здесь, на Бахалле.
     - Он так и сказал? - Мондар задумался. - Конечно, это крутая цена, но
учитывая, что наши шансы на получение денег у  Альянса  практически  равны
нулю...
     - Именно так я ему и сказал, - перебил его  Клетус.  -  Цена  слишком
крутая, до смешного крутая. Фактически, я рассмеялся ему в лицо.
     - Рассмеялись? - взгляд Мондара стал жестоким.  -  Клетус,  это  было
неразумно. Подобное предложение от председателя Совета Ньютона...
     - ...Едва ли можно назвать серьезным, что я откровенно и высказал ему
это, - закончил фразу Клетус. - Вряд ли я бы взял на себя миссию  передать
вам такое оскорбительное предложение. Я объяснил  ему,  что  у  меня  есть
обязательства перед моими  дорсайцами  поддерживать  хорошие  отношения  с
правительствами  всех  независимых  колоний  в  новых  мирах.  Я   выразил
сомнение, стоило ли мне вообще упоминать в разговоре с ним это дело.  Меня
ведь уполномочили говорить об этом только с моими  близкими  знакомыми  на
Земле.
     - И он это стерпел? - Мондар смотрел на Клетуса во все глаза.
     - Он не только стерпел это, - ответил Клетус. - Он стал извиняться  и
сделал более реальное предложение. Однако я  продолжал  говорить  о  своих
сомнениях, а он все  продолжать  менять  свои  условия,  пока  наконец  не
изъявил  желание  поставить  все  необходимое  оборудование  плюс   нужное
количество квалифицированных  специалистов  для  пуска  электростанции.  Я
наконец - с неохотой - согласился передать это предложение вам, прежде чем
отправлюсь на Землю.
     - Клетус! - глаза  Мондара  загорелись.  -  Вы  провернули  блестящую
операцию!
     - Пока нет, -  возразил  Клетус.  -  Ньютонианцы  все  еще  требовали
собственность  Бахаллы  в  качестве  залога   плюс   закладную   на   саму
электростанцию. Я должен был улетать на  следующий  день,  и  рано  утром,
перед стартом отправил ему послание, в котором говорилось, что ночью я все
обдумал и теперь абсолютно не сомневаюсь в  том,  что  Альянс  с  радостью
согласится финансировать  проект,  потребовав  закладную  только  на  саму
станцию. Я решил все-таки отклонить его предложение,  -  написал  я,  -  и
отправляюсь прямиком на Землю.
     Мондар медленно выдохнул.
     - Имея в руках такое предложение, - сказал он,  и  тон,  с  каким  он
проговорил эти слова,  показался  бы  горьким,  если  бы  их  произнес  не
экзотиец, - вы рискнули пойти на такой блеф!
     - Никакого особенного риска не было,  -  запротестовал  Клетус.  -  К
этому времени он уже успел убедить себя купить этот  проект  любой  ценой.
Мне кажется, я мог бы даже получить от него еще больше, если бы заранее не
сказал  об  условиях  Альянса.  Так  что  вам  остается   только   послать
кого-нибудь на Ньютон, чтобы подписать документ.
     - Вы можете быть уверены, что мы  не  станем  тратить  время  зря,  -
обрадовался Мондар. - Мы ваши должники, Клетус. Полагаю, вы это понимаете.
     - Было бы странно, если бы  я  этого  не  заметил,  -  сказал  Клетус
серьезно. - Но я надеюсь, что экзотийцы и дорсайцы  имеют  более  надежные
основы дружеских отношений, чем просто взаимные одолжения.
     Он вернулся на Дорсай через восемь дней по корабельному времени.  Две
тысячи солдат, нанятых Ньютоном, уже были готовы к отправке. Из них только
пятьсот прошли переподготовку. Остальные полторы тысячи составляли хорошие
наемные войска с Дорсая, еще не получившие специальную подготовку.  Однако
этот факт не имел  особого  значения,  так  как,  согласно  предположениям
Клетуса, они отправлялись, можно сказать на прогулку.
     Однако, прежде чем через три дня отправляться с ними на Ньютон,  надо
было довести до конца еще одно  дело  -  брак  с  Мелиссой.  Переговоры  в
Бахалле и на Ньютоне задержали его.  В  результате  он  прибыл  -  сообщив
заранее, что успеет на церемонию, даже если ему придется украсть для этого
корабль, - за сорок минут до  назначенного  времени.  Но  первое,  что  он
услышал, - это то, что все его старания и спешка были напрасны.
     - Она говорит, что передумала, вот и все, -  тихо  сообщил  ему  Ичан
Хан, когда они остались одни в столовой. Глядя поверх  напряженного  плеча
Ичана, Клетус видел футах в тридцати от  них,  как  священник  его  армии,
вместе с другими гостями ест и пьет, не подозревая о внезапном  радиальном
изменении планов. Среди приглашенных были старые близкие  друзья  Ичана  и
довольно многочисленные новые, но уже не  менее  близкие  друзья  Клетуса.
Преданность наемников  нелегко  завоевать,  но  однажды  завоеванные,  они
оставались на всю жизнь. Список приглашенных готовил  Клетус,  его  друзья
составили в этом списке большинство гостей.
     - У нее появились какие-то сомнения, - растерянно продолжал  Ичан.  -
Она говорит, что должна увидеть  тебя.  Я  ее  не  понимаю.  Раньше  я  ее
понимал, до де Кастри... - он замолчал. - А теперь нет.
     - Где она? - спросил Клетус.
     - В саду. В конце сада, за кустами, в беседке, - объяснил Ичан.
     Клетус повернулся и вышел через дверь, ведущую из столовой  прямо  на
улицу, и пошел в сторону сада.
     Когда он оказался вне поля зрения Ичана, он сделал  круг  и  пошел  к
парковочной площадке, где стояла взятая напрокат  машина,  на  которой  он
прилетел из Форали.
     Открыв машину, он достал дипломат и открыл  его.  Внутри  лежала  его
портупея с пистолетом. Он одел портупею, оставив  кобуру  открытой.  Затем
направился назад к саду.
     Он нашел ее там, где говорил Ичан. Она стояла спиной к нему,  положив
руки на перила и глядя сквозь кусты на далекие вершины гор. При звуке  его
шагов по деревянному полу беседки, она повернулась к нему.
     - Клетус! - воскликнула она.  Цвет  ее  лица  и  его  выражение  были
обычными, но чувствовалось, что она нервничает. - Отец тебе сказал?
     - Да, - ответил он, останавливаясь перед ней. - Ты должна пойти в дом
и переодеться. Иначе тебе придется участвовать в церемонии в  таком  виде,
как сейчас.
     Ее глаза слегка расширились, во взгляде появилась неуверенность.
     - Участвовать в церемонии? Клетус, ты что, не был в доме?  Я  думала,
ты уже поговорил с отцом...
     - Я поговорил, - ответил он.
     - Тогда... - она непонимающе смотрела на него. - Клетус, ты разве  не
понял, что он сказал? Я ведь сказала ему: все не так! Просто не  так  -  и
все. Я не знаю, что именно не так, но я не выйду за тебя замуж!
     Клетус посмотрел  на  нее.  И  когда  она  снова  подняла  глаза,  ее
выражение изменилось. Такое выражение Клетус видел у нее только один  раз.
Это было, когда он вылез живым из канавы, в которой  притворился  мертвым,
чтобы уничтожить пистолетом "дэлли" ньюлендских партизан, напавших  на  их
бронированную машину на пути в Бахаллу.
     - Ты не... ты же не думаешь... - начала  она  почти  шепотом,  но  ее
голос тут же стал твердым, - ...что можешь силой заставить меня  выйти  за
тебя замуж?
     - Церемония состоится, - отрезал он.
     Она вздрогнула, не веря своим глазам.
     - Ни один дорсайский священник не обвенчает нас против моей воли.
     - Мой армейский священник сделает это, если  я  прикажу,  -  возразил
Клетус.
     - Обвенчает дочь Ичана Хана? - вдруг взорвалась  она.  -  И  что  же,
по-твоему, мой отец будет  стоять  неподвижно  и  наблюдать  за  тем,  что
происходит?
     -  Очень  надеюсь  на  это,  -  ответил  Клетус,   так   медленно   и
многозначительно произнося слова, что на секунду  краска  бросилась  ей  в
лицо, но тут же снова покинула его.
     Мелисса стояла бледная, словно в шоке.
     - Ты... - ее голос задрожал, и она замолчала.
     Дочь офицера, она не могла не  заметить  что  среди  приглашенных  на
бракосочетание оказалось вдвое больше тех, кто был связан с Клетусом,  чем
друзей ее отца. Но в ее  глазах  устремленных  на  него,  все  еще  стояло
изумление. Она искала в его лице что-нибудь, указывающее на то, что сейчас
с ней говорил настоящий Клетус.
     - Но ты ведь не такой. Ты не... - ее голос снова сорвался. -  Отец  -
твой друг!
     - Ты должна стать моей женой, - твердо заявил Клетус.
     Ее взгляд впервые упал на пистолет в его незастегнутой кобуре.
     - О боже! - она закрыла руками лицо. - А я думала, Доу жестокий...  Я
никогда не соглашусь. Когда священник спросит меня, согласна  ли  я  стать
твоей женой, я скажу "нет".
     - Ради отца, - сказал Клетус, - надеюсь, ты не сделаешь этого?
     Ее руки безвольно упали вниз. Она стояла, словно в трансе.
     Клетус сделал шаг к ней, взял за руку и повел  ее  через  сад,  через
калитку в ограде и дальше - в столовую. Она не  сопротивлялась.  Ичан  был
все еще там и быстро повернулся к ним, когда они вошли. Он поставил стакан
и сделал шаг навстречу.
     - А вот и вы! - воскликнул он. Его взгляд  задержался  на  дочери.  -
Мелли! Что случилось?
     - Ничего, - ответил Клетус. - В конце концов оказалось,  что  никаких
проблем нет. Мы собираемся обвенчаться.
     Взгляд Ичана метнулся к Клетусу.
     - Правда? - его глаза мгновение смотрели в глаза Клетуса, затем снова
вернулись к Мелиссе. - Это так, Мелли? Все в порядке?
     - Все в порядке, - ответил Клетус. - Скажите священнику, что  мы  уже
готовы.
     Ичан не шевельнулся. Его  взгляд  скользнул  вниз  и  остановился  на
пистолете, висевшем на бедре Клетуса. Он снова посмотрел на Клетуса, затем
на Мелиссу.
     - Я хочу услышать твой ответ, Мелли, - медленно сказал он. Его  глаза
стали серыми, как сталь. - Ты мне еще не сказала, что все в порядке.
     - Все в порядке, - произнесла она, едва шевеля губами.  -  Отец,  это
ведь твоя идея, чтобы я вышла замуж за Клетуса, не так ли?
     - Да, - подтвердил Ичан.
     Казалось, в выражении его лица все оставалось прежним, но  неожиданно
он весь как-то изменился,  словно  все  эмоции  исчезли,  остались  только
спокойствие, решимость и целенаправленность. Он сделал шаг вперед и теперь
стоял почти между ними, глядя прямо в лицо Клетуса.
     - Но, возможно, я ошибался, - продолжил он.
     Его правая рука легла на руку Клетуса там, где она  сжимала  запястье
Мелиссы. Пальцы Ичана сжали большой палец Клетуса, словно  хотели  сломать
его.
     Клетус слегка прикоснулся другой рукой к кобуре с пистолетом.
     - Пошли, - мягко сказал он Ичану.
     Они оба были  смертельно  спокойны.  На  какую-то  долю  секунду  все
замерли, затем Мелисса встала между ними лицом к отцу и спиной к  Клетусу,
все еще не отпустившему ее руку, которая теперь  оказалась  заведенной  за
спину.
     - Отец! Что с тобой случилось? Я думала, ты будешь счастлив, если  мы
поженимся!
     Клетус отпустил наконец ее руку, и она тут же прижала ее к груди.  Ее
плечи высоко поднимались в такт глубоким вздохам. Какое то мгновение  Ичан
тупо смотрел на нее,  затем  в  его  взгляде  появилось  замешательство  и
тревога.
     - Мелли, я думал... - он запнулся и замолчал.
     - О чем, отец?
     Он бросил на нее полный смятения взгляд.
     - Я не знаю! - вдруг неожиданно взорвался он. - Я  тебя  не  понимаю,
девочка. Я совсем тебя не понимаю.
     Ичан повернулся и зашагал назад к столу,  на  который  поставил  свой
стакан. Он взял его и осушил одним глотком.
     Мелисса подошла к нему и  на  секунда  обняла  за  плечи,  прижавшись
головой к его голове. Затем повернулась к Клетусу и прикоснулась холодными
пальцами к его запястью. Ее глаза казались странно глубокими, и в них  уже
не было ни гнева ни отчаяния.
     - Пошли, Клетус,  -  сказала  она  спокойно.  -  Нам  нужно  начинать
церемонию.
     Прошло несколько часов, прежде чем они смогли остаться наедине. Гости
проводили их до спальни хозяина в новом, недавно построенном Грим-хаузе, и
только когда дверь  за  Клетусом  и  Мелиссой  захлопнулась,  они  наконец
покинули здание, и эхо их смеха и веселых голосов стихло.
     Мелисса устало села на край огромной кровати. Она  подняла  глаза  на
Клетуса, который все еще стоял.
     - Скажи, чего ты добиваешься? - спросила она.
     Он  посмотрел  на  нее.  Тот  момент,  который  он  предвидел,  когда
предлагал ей выйти за него замуж, настал. Он  собрал  все  свое  мужество,
чтобы достойно встретить его.
     - Это будет только формальный брак, - заявил он. - Через пару лет  ты
сможешь его аннулировать.
     - Зачем же ты  тогда  вообще  женился  на  мне?  -  в  ее  голосе  не
чувствовалось ни упрека, ни неприязни.
     - Де Кастрис вернется в новые миры не позже чем через год,  -  сказал
он. - Он просил тебя перед этим прилететь на Землю. Выйдя за  меня  замуж,
ты потеряла гражданство Земли. Теперь ты дорсайка. Ты не  имеешь  права  к
нему лететь, для этого тебе понадобилось бы аннулировать наш брак и подать
прошение о восстановлении гражданства Земли. Но ты не можешь  аннулировать
этот брак, не сказав Ичану, что я заставил тебя выйти за  меня  силой.  Ты
знаешь, что произойдет в этом случае, ты ведь пару часов назад согласилась
на церемонию, чтобы этого избежать.
     - Я бы никогда не позволила вам двоим убить  друг  друга,  -  сказала
она. Голос ее звучал странно.
     - Нет. И теперь тебе придется два  года  подождать.  После  этого  ты
будешь свободна.
     - Но почему? - спросила она. - Почему ты это сделал?
     - Ичан последовал бы за тобой на Землю, - ответил Клетус. - На это  и
рассчитывал Доу. А как раз этого я не могу допустить. Мне нужен  Ичан  для
того, что мне предстоит сделать.
     В течение разговора его взгляд был все время направлен  на  нее,  но,
произнося последнюю фразу, он отвел глаза. Теперь он  смотрел  в  высокое,
наполовину закрытое шторами окно в дальнем конце спальни на  вершины  гор,
уже  исчезавшие  в  туманной  дымке  начинавшегося  дождя,  который  через
несколько дней перейдет в первый осенний снег.
     Мелисса долго молчала.
     - Значит, - решилась она наконец, - ты никогда меня не любил?
     Он открыл было рот, чтобы сказать ей все, но в  последнюю  секунду  с
его губ слетели совсем не те слова, которые он собрался произнести.
     - Разве я  когда-нибудь  говорил  тебе  о  любви?  -  спросил  он  и,
повернувшись, вышел из комнаты, прежде  чем  она  успела  произнести  хоть
слово.
     Когда он закрыл дверь, за его спиной стояла мертвая тишина.

                                    20

     На следующее  утро  Клетус  занялся  подготовкой  экспедиционных  сил
дорсайцев, которых он должен  был  отправить  на  Ньютон.  Несколько  дней
спустя, когда он сидел в своем кабинете,  вошел  Арвид  и  сказал,  что  в
приемной ждет новый эмигрант на Дорсай, наемный офицер,  который  хочет  с
ним поговорить.
     - Думаю, вы помните его, сэр,  -  добавил  Арвид,  глядя  на  Клетуса
несколько мрачно. - Бывший лейтенант  Экспедиционных  Сил  Альянса  Вильям
Атье.
     - Атье? - переспросил Клетус. Он сдвинул бумаги, лежавшие  перед  ним
на столе, в сторону. - Пусть войдет.
     Арвид вышел из кабинета. Через несколько секунд  в  дверь  неуверенно
вошел Билл  Атье,  которого  Клетус  видел  в  последний  раз  на  вокзале
космопорта, когда тот, пьяный, пытался перекрыть ему дорогу. Лейтенант был
одет в коричневую форму дорсайских наемников. На том месте,  где  когда-то
красовались  лейтенантские   нашивки,   сейчас   были   нашивки   офицера,
проходящего испытательный срок.
     - Входите, - пригласил его Клетус. - И закройте за собой дверь.
     - Очень любезно  с  вашей  стороны  принять  меня,  сэр,  -  медленно
проговорил Атье. - Думаю, вы не ожидали, что я появлюсь вот так...
     - Напротив, - ответил Клетус. - Я вас ждал. Садитесь.
     Он показал на стул напротив своего стола. Атье нерешительно сел.
     - Я не знаю, как перед вами извиняться... - начал он.
     - Тогда и не извиняйтесь, - сказал Клетус.  -  Как  я  понимаю,  ваша
жизнь изменилась.
     - Изменилась! - глаза Атье  загорелись.  -  Сэр,  вы  помните  вокзал
Бахаллы... Я вернулся к себе, приняв решение. Я собирался  прочитать  все,
что вы когда-либо написали, - прочесывать  все  мелким  гребнем,  пока  не
найду какую-нибудь ошибку, что-то неправильное, что я смог бы использовать
против вас. Вы сказали, что не надо извиняться, но...
     - И это действительно так... - сказал Клетус. - Продолжайте. Что  еще
вы хотели мне сказать?
     - Ну я... вдруг начал понимать, все это... - снова заговорил Атье.  -
Ваши теории стали обретать смысл для меня, и я  принялся  выискивать  все,
что еще можно было найти по военному искусству в той библиотеке в Бахалле.
Но то, что я нашел, не содержало ничего нового для меня. Только ваши книги
были другими... Они мне открыли глаза!
     Клетус улыбнулся.
     - Да, да, не смейтесь! - воскликнул Атье. - Я вот что имею в виду.  У
меня всегда были проблемы с математикой, я  не  кончал  Академии,  вы  это
знаете. Я попал в армию в результате одной из программ подготовки офицеров
резерва  и  всегда  пропускал  в  учебниках  те  места,   где   начиналась
математика. Я делал так, пока однажды не наткнулся  на  геометрию  твердых
тел. И тогда вдруг все цифры и формулы сошлись в одно целое,  и  это  было
прекрасно. Ну, вот так я понял ваши  работы,  сэр.  Совершенно  неожиданно
искусство и наука военной стратегии слились. И все то, о чем  я  мечтал  в
детстве, о великих подвигах, -  вдруг  стало  возможным.  И  не  только  в
военном деле, но и в любой области.
     - Вы увидели это в моих книгах? - улыбнулся Клетус.
     - Увидел! - Атье медленно вытянул руку вверх и сжал пальцы в кулак. -
Я увидел это так, словно оно лежало передо мной. Сэр, никто не знает,  что
вы сделали в этих трех написанных вами томах. Никто этого не ценит, а ведь
дело не только в том, что ваша работа предлагает сейчас, дело в  том,  что
она предлагает в будущем.
     - Спасибо, - кивнул Клетус. - Я рад слышать, что вы  так  думаете.  А
теперь - что я могу для вас сделать?
     - Полагаю, вы догадываетесь, сэр, не так ли? - сказал  Атье.  -  меня
привели на Дорсай ваши книги. Но мне бы хотелось  стать  просто  одним  из
ваших солдат. Я хочу быть рядом с вами, чтобы продолжать учиться у вас. О,
я знаю, что в вашем штате для меня сейчас нет места, но если бы  вы  имели
меня в виду...
     - Думаю, место для вас найдется, -  пообещал  Клетус.  -  Как  я  уже
сказал, я вас в общем-то ждал. Идите к Арвиду Джонсону и скажите ему,  что
я приказал  взять  вас  в  качестве  помощника.  Мы  пока  отложим  полную
переподготовку, и вы сможете отправиться с группой, которую мы посылаем по
контракту на Ньютон.
     - Сэр... - у Атье не было слов.
     - Значит, пока все, - сказал Клетус, снова придвигая к себе бумаги, с
которыми работал. - Вы найдете Арвида в приемной.
     Он вернулся к работе.
     Через две недели отряд дорсайцев высадился на  Ньютоне,  с  ними  был
Билл Атье.
     - Надеюсь, - сказал Артур Валько несколько дней спустя, когда вечером
они с Клетусом наблюдали за отрядом на плацу, - ваша  уверенность  в  себе
имеет основания,  маршал.  -  В  голосе  Председателя  Комитета  Передовых
сообществ Ньютона послышалось нечто  вроде  насмешки,  когда  он  произнес
звание,  которое  Клетус  себе  выбрал  в  результате  общего   пересмотра
организационных структур и офицерских званий в новой армии дорсайцев.
     Красное солнце Ньютона садилось за горизонт, флаг был уже  наполовину
спущен, так  как  майор  Свахили  отпустил  солдат.  Клетус  повернулся  и
посмотрел на худого лысеющего ньютонианца.
     - Чрезмерная уверенность в себе, - сказал он, - недостаток  тех,  кто
не знает своего дела.
     - А вы знаете? - полюбопытствовал Валько.
     - Да, - коротко ответил Клетус.
     Валько натянуто рассмеялся,  ссутулив  худые  плечи,  словно  пытаясь
спрятаться от северного ветра, дующего со стороны леса, который  начинался
прямо за городской чертой Деброя. Этот лес сплошной стеной  протянулся  на
север более чем на две сотни миль до самых стибнитовых шахт и  брозанского
городка Вотершед.
     - Двух тысяч человек  может  оказаться  достаточно  для  того,  чтобы
занять эти шахты, - сказал он. - Но наш контракт предусматривает,  что  вы
будете  удерживать  шахты  три  дня,  до  тех  пор,  пока  вас  не  сменят
ньютонианские войска. А  брозанцы  могут  двинуть  на  вас  десятитысячную
регулярную армию меньше чем через сутки. Как ваши люди собираются  с  ними
справиться, один против пятерых, я не знаю.
     Флаг уже совсем спустили, и майор Свахили приказал  своему  адъютанту
отпустить последних еще оставшихся на плацу солдат.
     - Вам и не надо знать, - заметил Клетус. - Ваше дело -  подписать  со
мной контракт, в котором будет указано,  что  мы  получим  наше  жалование
только после того, как контроль над шахтами будет передан вашим войскам. А
вы это уже сделали. В случае нашего поражения, ваши Передовые Объединенные
Сообщества не понесут никаких финансовых потерь.
     - Возможно, нет, - ответил Валько зло. - Но на карту  поставлена  моя
репутация.
     - Моя тоже, - весело ответил Клетус.
     Валько фыркнул и  ушел.  Секунду  Клетус  смотрел  ему  вслед,  затем
направился к зданию, стоявшему на самой  окраине  городка  Деброя  в  тени
леса, где был устроен временный  штаб  дорсайских  сил.  Там,  в  комнате,
полной карт, он нашел ожидавших его Свахили и Арвида.
     - Посмотрите сюда, - предложил он,  подводя  их  обоих  к  главной  -
рельефной карте, на которой была изображена широкая лента леса  с  Деброем
на одном конце и стибнитовыми шахтами вокруг  Вотершеда  на  другом.  Двое
мужчин наклонились над тем местом, где был обозначен Деброй.  -  Валько  и
его люди ожидают, что мы будем болтаться здесь неделю-другую,  прежде  чем
начнем что нибудь делать. Если брозанские шпионы следят за ситуацией,  они
придут к тому же выводу. Но мы не будем терять времени. Майор...
     Он посмотрел на Свахили,  который,  наклонив  свое  черное,  покрытое
шрамами лицо над картой, с интересом слушал Клетуса.
     - Мы начнем подготовку войск здесь, на краю леса, завтра  с  восходом
солнца, - распорядился Клетус. - Мы не будем углубляться в лес дальше, чем
на пять миль, что довольно далеко от ньютонианско-брозанской границы.
     Он показал на красную линию, проходившую через лес милях  в  двадцати
над Деброем.
     - Нужно будет отработать действия отрядов и соединений, а  они  будут
действовать не слишком хорошо. Думаю поначалу они будут действовать совсем
плохо. Необходимо подержать солдат в  лесу  пару  дней,  пусть  продолжают
тренироваться, пока ваши офицеры не будут удовлетворены.  Затем  их  можно
будет отпустить отряд за отрядом, когда их офицеры посчитают, что они  уже
готовы и разрешат вернуться сюда в лагерь. Последний отряд должен уйти  из
леса не раньше чем через два с половиной дня, начиная с завтрашнего  утра.
Вы оставите своим офицерам необходимые приказы.
     - А меня там не будет?
     - Вы будете со мной, -  ответил  Клетус.  Он  посмотрел  на  высокого
молодого капитана, стоявшего справа от него. - И  Арвид  и  двумя  сотнями
наших лучших солдат тоже. Мы отделимся от остальных, как только  войдем  в
лес, разобьемся на команды по два-три  человека  и  направимся  на  север,
чтобы встретиться через четыре дня в пяти милях южнее Вотершеда.
     - Четыре дня? - переспросил Свахили. - Но это больше  ста  пятидесяти
миль на ногах по незнакомой местности.
     -  Точно  так!  -  подтвердил  Клетус.  -  Вот  почему  никому  -  ни
ньютонианцам, ни брозанцам даже в голову  не  придет,  что  мы  попытаемся
сделать что-либо подобное. Но и вы, и я знаем, не  правда  ли  майор,  что
наши лучшие люди способны на это?
     Его глаза встретились с черными глазами Свахили.
     - Да, - ответил он.
     - Хорошо, - сказал Клетус, отходя от стола. - Сейчас мы пообедаем,  а
вечером разработаем детали. Вы, майор, отправитесь с Арвом. Я же возьму  с
собой командира Атье.
     - Атье? - переспросил Свахили.
     - Совершенно верно, - сухо ответил Клетус. - Разве вы не сказали мне,
что он собирается сюда?
     - Да, - ответил Свахили.
     Это была правда. Как ни странно, Свахили принимал  участие  в  судьбе
только что вступившего в  армию  дорсайцев,  неподготовленного  Атье.  Это
участие было  вызвано  скорее  любопытством,  чем  сочувствием,  ибо  если
когда-либо существовали два полярно противоположных человека, то это  были
майор Свахили и  Билл  Атье.  Майор  намного  превосходил  всех  прошедших
переподготовку, как солдат, так и офицеров, овладев лучше других  приемами
самоконтроля. Однако, было совершенно ясно, что он не из тех, кто позволит
сочувствию влиять на суждение. Он взглянул на Клетуса с мрачной улыбкой.
     - Ну, конечно, раз он будет с вами, сэр... - проговорил он.
     - Все время, - спокойно ответил Клетус. - Как я понимаю, вы не имеете
ничего против Арва?
     - Нет, сэр. - Свахили перевел глаза на высокого молодого командира, и
в них появилось что-то очень близкое к одобрению.
     - Хорошо, - сказал Клетус. - Тогда можете быть свободны.  Мы  с  вами
встретимся здесь через час после обеда.
     - Да.
     Свахили вышел. Клетус повернулся к двери и увидел, что Арвид все  еще
там и стоит почти на его дороге. Клетус остановился.
     - Что-нибудь случилось, Арв? - спросил он.
     - Сэр, - начал Арвид, но, похоже, был не в состоянии продолжать.
     Клетус не предпринял никаких попыток помочь ему. Он  просто  стоял  и
ждал.
     - Сэр, - снова начал Арвид. - Я по-прежнему ваш адъютант, не так ли?
     - Конечно, - подтвердил Клетус.
     - Тогда, - лицо Арвида напряглось и слегка побледнело,  -  можно  мне
спросить, почему во время операции с вами будет Атье, а не я?
     Клетус холодно посмотрел на него. Арвид держал  очень  напряженно,  и
его правое плечо все еще чуть-чуть сутулилось, это стягивал кожу  шрам  на
месте ожога, полученного у общежития в Бахалле, когда он  защищал  Клетуса
от ньюлендских партизан.
     - Нет, командир, - медленно сказал Клетус, - вы не можете  спрашивать
меня, почему я решил, что мне сделать, сейчас и когда-либо в будущем.
     Их взгляды встретились.
     - Это понятно? - спросил Клетус через мгновение.
     Арвид напрягся еще больше. Его взгляд переместился на какое-то  пятно
на стене.
     - Да, сэр, - ответил он.
     Арвид повернулся и вышел. Клетус вздохнул и также вышел  из  комнаты,
направившись к себе, чтобы пообедать в одиночестве.
     В девять утра на следующий день он стоял с Биллом Атье в  пяти  милях
от опушки леса, когда к нему  подошел  Свахили  и  протянул  металлический
футляр размером со спичечный коробок с картой внутри. Клетус сунул  его  в
карман своей серо-голубой походной формы.
     - Она сориентирована? - уточнил он у Свахили.
     Майор кивнул:
     - В качестве исходной точки выбран лагерь. Остальные члены отряда уже
выступили, по два-три человека, как  вы  приказали.  Капитан  и  я  готовы
следовать за ними.
     - Хорошо. Мы с Биллом тоже выступаем. Увидимся в условленном месте, в
пяти милях ниже Вотершеда, примерно через девяносто часов.
     - Мы там будем, сэр, - бросив быстрый, немного насмешливый взгляд  на
Атье, Свахили повернулся и ушел.
     Клетус покрутил карту на  ладони,  пока  под  прозрачным  окошком  не
появилась  иголочка  компаса.  Затем  нажал  на  кнопку  сбоку,   иголочка
метнулась по часовой стрелке градусов на сорок и остановилась, указывая на
север, в сторону леса. Клетус посмотрел в этом направлении,  выбрал  самое
дальнее из тех, что он видел, дерево  и  сориентировался  на  него.  Затем
поднес смотровое окошко карты к глазу и посмотрел в него. Внутри он увидел
рельефное изображение  территории,  вплоть  до  Вотершеда.  Красная  линия
отмечала выбранный маршрут. Нажав другую кнопку, он приблизил изображение,
чтобы подробно  изучить  первые  шесть  миль.  Это  был  чистый  лес,  без
болотистых участков, которые пришлось бы обходить или преодолевать.
     - Пошли, - кивнул он через плечо Атье.
     Положив карту в карман, он рысцой побежал вперед. Атье последовал  за
ним. Первые два часа они молча  бежали  бок  о  бок,  окутанные  мраком  и
тишиной северного  ньютонианского  леса.  В  лесу  не  было  ни  птиц,  ни
насекомых, только в болотах и озерах жили рыбоподобные амфибии. Похожие на
иголки листья росли на самых верхушках деревьев, ниже были только  гладкие
стволы. Земля была покрыта  толстым  слоем  почерневших  мертвых  листьев,
опавших за многие годы. То тут, то там  пугающие  и  неожиданно  возникали
густые заросли больших кроваво-красных  листьев,  фута  в  четыре  длиною,
растущих прямо из игольчатого покрывала и указывавших на источник,  вокруг
которого почва была более влажной.
     Через два часа они сменили ритм движения и  каждые  пять  минут  бега
стали чередовать с быстрой ходьбой.  Раз  в  час  они  останавливались  на
пятиминутный отдых и падали, растянувшись во весь рост, на мягкий  толстый
лесной ковер, даже не снимая с себя легкое снаряжение,  которое  несли  на
плечах.
     Первые  полчаса  им  приходилось  прилагать  усилия,  но  потом   они
разогрелись, сердце забилось  медленнее,  а  дыхание  стало  спокойнее.  И
вскоре казалось, что они могут двигаться таким образом  бесконечно  долго.
Клетус   шел   или   бежал   автоматически,   его   мысли   были   далеко,
сосредоточившись на решении ближайших проблем. И даже когда  он  время  от
времени останавливался и сверялся с компасом на карте, то делал  это  чуть
ли не рефлекторно.
     Из этого состояния  его  вывела  темнота,  которая  начала  сгущаться
вокруг них. Ньютонианское солнце, скрытое  двойным  экраном  из  листвы  и
высоких, постоянно висевших над планетой туч, которые придавали  небу  его
обычный мрачный металлический цвет, садилось.
     - Пора поесть, - сказал Клетус.
     Он  направился  к  ровной  площадке  у  основания  огромного  дерева,
плюхнулся на землю, скрестил ноги и прислонился  спиной  к  стволу.  Затем
сбросил снаряжение. Атье присоединился к нему.
     - Как вы? - спросил Клетус.
     - Отлично, сэр, - пробормотал Атье.
     Он действительно выглядел неплохо, и Клетуса это обрадовало. На  лице
Атье выступили маленькие капельки пота, но его  дыхание  было  глубоким  и
ровным. Они разделили на секции металлический  термос  и  сорвали  пломбу,
чтобы начался разогрев пищи. К  тому  времени,  когда  содержимое  термоса
стало достаточно горячим и можно было приступать к еде, темнота вокруг них
окончательно сгустилась.
     - Через полчаса появятся луны, - сказал  Клетус  в  темноту  -  в  ту
сторону, где  сидел  Атье,  -  постарайтесь  пока  немного  поспать,  если
сможете.
     Клетус лег  на  иголки  и  заставил  свое  тело  расслабиться.  Через
несколько  секунд  появилось  знакомое   ощущение   парения.   Затем   ему
показалось, что секунд на тридцать он куда-то провалился, а  когда  открыл
глаза, то увидел, что сквозь листву над головой просвечивает новый бледный
свет.
     Он был в сотни раз слабее, чем дневной, но уже было видно, куда идти.
Вскоре, наверно, станет, еще светлее, подумал он, так как по крайней  мере
четыре из пяти ньютонианских лун должны появиться на ночном небе.
     - Пошли, - сказал Клетус.
     Минуту спустя они с Атье  снова  бежали  рысцой  к  намеченной  цели.
Карта,  которой  пользовался  Клетус,  имела  подсветку,  и  он  продолжал
сверяться с ней. Теперь на ней параллельно красной линии, обозначавшей  их
маршрут, на расстоянии немногим более  тридцати  одной  мили  от  исходной
точки, пролегла черная линия. За следующие  девять  часов  своего  ночного
путешествия, которое прерывалось каждый час только пятиминутным отдыхом  и
один раз - остановкой для того, чтобы поесть,  они  покрыли  еще  двадцать
шесть миль. К этому времени стало опасным. Они в последний  раз  поели  и,
растянувшись на мягкой лесной постели, погрузившись в глубокий сон.
     Когда будильник на руке Клетуса разбудил их, хронометр  показал,  что
прошло  уже  больше  двух  часов  светлой  части  суток.   Они   поднялись
позавтракали и побежали вперед.
     За  первые  четыре  часа  они  преодолели  значительное   расстояние,
фактически продвигаясь даже немного быстрее, чем в первый день.  Но  около
полудня они вступили в район болот и трясин,  заросших  большими  красными
листьями  и  какими-то  новыми  лианоподобными  растениями,  похожими   на
огромные толстые зеленые веревки, которые свисали с нижних веток  деревьев
и, извиваясь, тянулись по земле иногда на целые мили.
     Клетус и Атье пришлось замедлить шаг и часто  пускаться  в  обход.  К
ночи им удалось продвинуться еще на двадцать миль.  Они  преодолели  около
трети расстояния до места встречи, но истекла уже и треть имевшегося у них
времени, а усталость уже начала сказываться на скорости их движения.
     Однако согласно  карте,  миль  через  двадцать  болотистая  местность
кончалась  и  снова  начинался  лес.  Путешественники  наскоро  поужинали,
использовав полчаса абсолютной темноты и, как только взошла  первая  луна,
снова пустились в путь. Они добрались до края болот как раз в тот  момент,
когда луна исчезла с ночного неба, и как мертвые упали на ковер из иголок,
провалившись в глубокий сон.
     На  следующий  день  продвигаться  вперед  было  намного  легче,   но
усталость брала свое. Клетус бежал вперед, как во сне или  в  бреду,  едва
осознавая движения и усилия своего тела,  которое  казалось  ему  каким-то
нереальным. Атье бежал уже на пределе своих сил. Его лицо  стало  серым  и
изможденным  настолько,  что,  казалось,  на  нем  остался  только  острый
клювоподобный нос, похожий на таран на носу деревянного  парусного  судна.
Ему удавалось сохранить скорость, но когда они переходили на шаг, его ноги
время от времени подгибались и он спотыкался. Этой ночью  Клетус  позволил
себе и своему спутнику после ужина проспать шесть часов.
     Проснувшись, они проделали еще шестнадцать миль, пока  луна  светила,
потом остановились и отдыхали шесть часов.
     Когда Клетус и Атье проснулись,  им  показалось,  что  они  полностью
восстановили свои силы. Однако через два часа они чувствовали себя немного
лучше, чем за двадцать четыре часа  до  этого,  хотя  теперь  продвигались
вперед медленнее, старательно экономя силы. И снова Клетус  ощутил  полное
отчуждение  от  собственного  тела,  страдания  которого  показались   ему
далекими и несущественными. Его мозгом овладело сознание,  что  он  может,
если необходимо, бежать так бесконечно, без еды и без отдыха.
     Впрочем, к этому моменту еда,  стала,  фактически,  самым  слабым  их
желанием. Они остановились, чтобы  пообедать,  но  смогли  заставить  себя
проглотить лишь часть того, что входило в их меню, и то без аппетита и  не
чувствуя вкуса. Непереваренная пища камнем лежала в их желудках  и,  когда
наступила темнота, ни Клетус, ни Атье не стали ужинать. Они разрыли прелые
листья у одного из красных растений, нашли источник, пробивавшийся  из-под
земли, жадно напились и  почти  автоматически  продолжали  свой  путь  при
лунном свете.
     Рассвете четвертого дня застал их в шести милях от места встречи.  Но
когда они  попытались  встать,  их  ноги  подогнулись,  и  оба  упали  как
подкошенные. Однако Клетус не сдался  и  после  нескольких  попыток  сумел
принять вертикальное положение. Он оглянулся и увидел  Атье,  который  все
еще неподвижно лежал на земле.
     - Бесполезно, - прохрипел тот. - Идите один.
     - Нет, - ответил Клетус.
     Он стоял, расставив в стороны онемевшие ноги, и, слегка  покачиваясь,
смотрел вниз на Атье.
     - Вы должны идти вперед, - повторил Атье через  некоторое  время.  За
последний день или два у них выработалась привычка говорить друг с  другом
таким образом - с длинными паузами между фразой одного и ответом другого.
     - Зачем вы прилетели на Дорсай?  -  спросил  Клетус  после  очередной
паузы.
     Атье пристально посмотрел ему в глаза.
     - Вы, - сказал он, - вы сделали то, что я всегда  хотел  сделать.  Вы
такой, каким я всегда хотел быть... Я знал, что никогда не смогу  добиться
того, чего добились вы. Но я думал, что смогу научиться и  приблизиться  к
этому.
     - Тогда учитесь, - сказал Клетус, продолжая раскачиваться.
     - Я не могу, - ответил Атье.
     - Для вас не должно существовать такого  понятия  как  "не  могу",  -
сказал Клетус. - Вперед!
     Атье  еще  несколько  секунд  лежал  не  шевелясь.  Затем  его   ноги
дернулись. Он с трудом сел и попытался подогнуть их под себя,  но  они  не
слушались. Он снова замер, тяжело дыша.
     - Вы такой, каким всегда хотели быть,  -  медленно  произнес  Клетус,
раскачиваясь над ним. - Никогда не обращайте внимания не  тело.  Заставьте
Атье встать на ноги. А тело последует за ним само собой.
     Он замолчал и  стал  ждать.  Атье  снова  шевельнулся.  Конвульсивным
движение он встал на колени, зашатался  в  таком  положении,  затем  одним
рывком поднялся на ноги, проковылял три шага вперед и схватился  за  ствол
дерева,  чтобы  снова  не  упасть.  Он  посмотрел  через  плечо   Клетуса,
задыхаясь, но торжествуя.
     - Когда будете готовы идти? - как ни  в  чем  не  бывало  осведомился
Клетус.
     Через пять минут, хотя Атье  все  еще  спотыкался,  как  пьяный,  они
двинулись вперед. Четырьмя часами  позже  они  пришли  на  место  встречи.
Свахили, Арвид и еще  примерно  пятая  часть  тех,  кто  должен  был  туда
прибыть, уже находились там. Клетус и  Атье  рухнули  на  землю,  даже  не
подумав освободиться от снаряжения, и  заснули,  едва  коснувшись  мягкого
лесного ковра.

                                    21

     Клетус проснулся около полудня. Голова у него слегка кружилась, но он
чувствовал себя отдохнувшим и ужасно голодным. Атье все еще  крепко  спал,
как человек, находящийся под сильным наркозом.
     Клетус поел и присоединился к Свахили и Арвиду.
     - Сколько человек уже здесь? - спросил он Свахили.
     - Не хватает двадцати шести, - ответил тот. -  Многие  прибыли  через
час после вас.
     - Хорошо, - кивнул Клетус. - В таком случае они  успеют  выспаться  к
наступлению сумерок и смогут начать действовать. А пока есть дело для тех,
кто уже отдохнул. Первое, что нам нужно, - это  какое-нибудь  транспортное
средство.
     Чуть позже водитель  грузовика,  который  скользил  по  единственному
шоссе,  ведущему  в  маленький  шахтерский  городок  Вотершед,  неожиданно
обнаружил, что путь ему преградили шесть вооруженных мужчин в серо-голубой
форме с изображением бело-голубого флага Передовых Объединенных  Сообществ
на левом нагрудном кармане. Один  из  них,  офицер,  с  кружком  звезд  на
погонах, поднялся на подножку его машины и открыл дверь.
     - Выходи, - сказал Клетус, - нам нужен твой грузовик.
     Два часа спустя перед самым заходом солнца  этот  грузовик  въехал  в
Вотершед по шоссе со стороны которого за последние сто двадцать  минут  не
показалась ни одна машина. В кабине сидели два человека, которые направили
грузовик прямо к управлению полицией, поддерживавшей порядок  и  следившей
за соблюдением законов в шахтерском городке.
     Грузовик въехал на  парковочную  площадку  за  зданием  управления  и
оттуда послышался шум. Однако скоро все стихло и через несколько минут над
зданием раздался громкий вой пожарной сирены, словно голос, как  какого-то
гигантского разъяренного животного. Жители городка  высыпали  из  домов  и
обнаружили, что город окружен, а  улицы  патрулируют  вооруженные  люди  с
бело-голубыми флажками на левых нагрудных карманах. К  тому  времени,  как
зашло солнце, жители Вотершеда поняли, что город захвачен.
     - Вы, должно быть, сошли с ума! Вам это так  не  пройдет!  -  бушевал
управляющий стибнитовыми шахтами, когда его вместе с мэром города и главой
местной  полиции  привели  в  здание  управления  полицией  к  Клетусу.  -
Брозанская армия находится в столице,  а  это  всего  в  двух  часах  езды
отсюда. Через несколько часов они узнают, что вы здесь, и тогда...
     - Они уже знают, - перебил  его  Клетус.  -  Я  воспользовался  вашей
полицейской линией связи и объявил о том, что мы заняли город и шахты.
     Управляющий изумленно уставился на него.
     - Вы и вправду сумасшедший! - сказал он после долгой паузы. - Вы  что
же думаете, что ваши пятьсот человек смогут противостоять целой дивизии?
     - Возможно, нам и не придется противостоять, - ответил  Клетус.  -  В
любом случае, это не ваша забота. Все, что мне нужно от вас и от этих двух
джентльменов, - это чтобы вы успокоили местных жителей и убедили их в том,
что, если они будут сидеть по домам и не  предпринимать  попыток  покинуть
город, им ничего не грозит.
     В его тоне послышалось нечто такое, что не располагало  к  дальнейшим
спорам. После нескольких слабых попыток возмутиться, все трое  согласились
выступить с предупреждениями и уверениями, о  которых  их  просил  Клетус,
после чего он поместил их под стражу в здании управления.
     Меньше  чем  через  два  часа  начали  прибывать  первые   соединения
брозанской армии. Солдат сбрасывали с самолетов,  и  они  быстро  взяли  в
кольцо городок, углубившись ярдов на  двести  в  окружавший  его  лес.  На
протяжении всей ночи было слышно,  как  прибывают  новые  войска,  тяжелое
оружие и бронетранспортеры. По  оценкам  Свахили  и  Клетуса,  к  рассвету
примерно дивизия брозанской пехоты, вооруженной до зубов, начиная с  ножей
и  кончая  энергетическими  оружием,  окружила  Вотершед,  где  находились
захватившие его дорсайцы.
     Свахили был в хорошем настроении. Он осмотрел  окружавший  их  лес  и
протянул бинокль Клетусу. Они стояли на  верху  коммуникационной  башни  -
самого высокого строения в городе.
     - Они не станут палить наугад из тяжелых орудий, здесь много  местных
жителей, - сказал Свахили. - А это значит, что им придется входить в город
без артподготовки, сразу со всех сторон. Полагаю они  начнут  атаку  самое
большее через час.
     - Я так не думаю, - ответил Клетус. - Они сначала пришлют кого-нибудь
для переговоров.
     Он оказался прав. Окружавшие их брозанские войска  в  течение  первых
трех утренних часов ничего не предпринимали. Затем, ближе к полудню, когда
скрытое за тучами солнце Ньютона согрело северный  пейзаж,  из  тени  леса
медленно появилась штабная машина с белым флагом и направилась по шоссе  в
город.
     На  границе  города  ее  встретили  получившие  специальные  указания
солдаты и проводили к зданию управления  полицией.  Там  из  машины  вылез
маленький худой генерал лет шестидесяти, следом за ним круглый,  как  шар,
человек на десять лет моложе с полковничьими нашивками. Клетус принял их в
кабинете командующего полицейским отрядом.
     - Я прибыл  сюда,  чтобы  предложить  вам  условия  капитуляции...  -
генерал замолчал, уставившись на  погоны  Клетуса.  -  Я  что-то  не  могу
разобрать ваше звание.
     - Маршал, - ответил Клетус. - Недавно  на  Дорсае  мы  изменили  нашу
организационную структуру и наши звания. Маршал Клетус Грим.
     - О! Генерал Джеймс Ван Дассел. А это полковник Мортон Оффер.  Как  я
уже сказал, мы здесь для того, чтобы предложить вам условия капитуляции...
     - Если бы все  дело  заключалось  в  условиях  капитуляции,  едва  ли
возникла необходимость прибывать сюда лично,  не  правда  ли,  генерал?  -
перебил его Клетус. - Думаю, вы отлично знаете, что о капитуляции не может
быть и речи.
     - Нет? - брови Дассела поднялись. - Может быть, мне  следует  сказать
вам, что у нас здесь больше дивизии, вооруженной тяжелыми орудиями.
     - Я знаю об этом, - сказал Клетус. -  Точно  также,  как  вы  отлично
знаете, что внутри вашего кольца более пяти тысяч гражданских.
     - Да. И вы отвечаете  за  них,  -  продолжал  Ван  Дассел.  -  Должен
предупредить вас, что если они  хоть  как-нибудь  пострадают,  либеральные
условия капитуляции, которые мы хотим вам предложить...
     - Не испытывайте моего терпения, генерал, - снова прервал его клетус.
- Мы будем держать этих жителей в качестве заложников на случай враждебных
действий с вашей стороны. Так что не будем  тратить  время  на  обсуждение
чепухи насчет капитуляции. Я ждал вас здесь, чтобы сообщить о том,  что  в
ближайшем будущем собираются предпринять Передовые Объединенные Сообщества
по отношению к Вотершеду и шахтам. Как вы, несомненно, знаете, эти  шахты,
разрабатываются на  земле,  купленной  у  Брозы  Передовыми  Объединенными
Сообществами. Наши экспедиционные силы уже уведомили ПОС, что шахты  снова
являются  их  собственностью,  и  мне  сообщили,  что  первые   соединения
регулярных войск Сообществ начнут прибывать сюда к восемнадцати ноль ноль,
чтобы сменить моих людей и остаться здесь в качестве постоянной армии...
     Клетус замолчал.
     - Я, конечно же, не собираюсь позволять такой армии войти в город,  -
спокойно предупредил Ван Дассен.
     - Советую  вам  поговорить  с  вашими  политическими  руководителями,
прежде чем вы предпримете какие-либо  попытки  этому  помешать,  -  сказал
Клетус. - Повторяю, мы  будем  держать  жителей  заложниками,  чтобы  ваши
войска не делали глупостей.
     - Я не собираюсь терпеть этот шантаж, - продолжал  Ван  Дассел.  -  Я
буду ждать сообщения о вашем желании  сдаться  в  течение  следующих  двух
часов.
     - А я, как я уже говорил, - ответил ему  Клетус,  -  считаю,  что  вы
несете ответственность за  любые  враждебные  действия  со  стороны  вашей
армии, когда регулярные войска Передовых Объединенных Сообществ  прибудут,
чтобы сменить нас.
     После этого обоюдного заявления они вежливо расстались. Ван Дассен  и
его полковник вернулись к брозанским  войскам,  окружавшим  город.  Клетус
пригласил Свахили и Арвида позавтракать с ним.
     - А что если он решит атаковать нас до того, как прибудут войска ПОС?
- спросил Свахили.
     - Не решит, - возразил Клетус. - Он и так  уже  оказался  в  нелегком
положении. Политики Брозы еще спросят его о том, как он допустил,  что  мы
заняли Вотершед и шахты. Может быть, ему  и  удастся  выпутаться  из  этой
ситуации и спасти свою карьеру, но только в том случае, если  у  брозанцев
никто не пострадает. Ван Дассел знает, что понимаю это также хорошо, как и
он, поэтому он не станет испытывать судьбу.
     Ван Дассел  действительно  не  стал  ничего  предпринимать.  Дивизии,
окружавшие Вотершед, не двинулись с места, когда истекло указанное время и
стали  прибывать  войска  Передовых  Объединенных  Сообществ.  В   течение
следующей  ночи  он  тихо  отвел  своих  людей  и  технику.  Утром,  когда
приземлившиеся на окраине города солдаты принялись расчищать часть леса  и
воздвигать лагерь, в пределах двухсот миль не было ни одного брозанца.
     - Отлично сработано! - с энтузиазмом воскликнул Валько,  прибывший  в
Вотершед с последним рейсом. - Вы и ваши дорсайцы проделали чудеса. Теперь
можете оставить город, когда захотите.
     - Как только нам заплатят, - ответил Клетус.
     Валько слабо улыбнулся.
     - Я так и подумал, что вы захотите получить свои деньги, - сказал он.
- Поэтому я привез все с собой.
     Он поднял  на  стол  небольшой  дипломат,  вынул  из  него  документ,
освобождающий  дорсайцев  от  обязательств,  передал  его  Клетусу,  затем
принялся доставать золотые сертификаты и складывать их в стопку.
     Клетус не обратил никакого внимания на бумагу и внимательно  наблюдал
за тем, как растет гора сертификатов. Когда Валько наконец остановился  и,
широко улыбаясь, посмотрел на него,  Клетус  не  улыбнулся  ему  в  ответ.
Вместо этого он покачал головой.
     - Это меньше половины того, что предусмотрено  нашим  соглашением,  -
сказал он.
     Валько продолжал улыбаться.
     - Верно, - ответил он. - Но согласно первоначальному  соглашению,  мы
предполагали нанять вас на три месяца. Как оказалось, вам  повезло,  и  вы
добились своей цели менее чем за неделю и только с четвертой частью  вашей
армии. Мы выплатили  жалование  за  участие  в  течение  недели  в  боевых
действиях тем пятистам наемникам, которые  участвовали  в  операции,  плюс
обычное жалование всей вашей армии до конца месяца - в качестве премии.
     Клетус посмотрел ему в глаза. Улыбка исчезла с лица ньютонианца.
     - Я уверен, что вы помните также хорошо, как и я, - холодно  произнес
Клетус, - что по соглашению  каждый  из  двух  тысяч  наших  людей  должен
получать трехмесячное жалование за участие в боевых  действиях.  И  совсем
ничего не получать, если нам не удастся  вернуть  вам  стибнитовые  шахты.
Сколько человек мне потребуется для этого и  сколько  времени  это  займет
касалось только меня. Я жду полную плату за три  месяца  для  всей  армии.
Немедленно.
     - Об этом не может быть и речи, - повысил голос Валько.
     - Я так не думаю, -  осадил  его  Клетус.  -  Возможно,  мне  следует
повторить  вам  то,  что  я  сказал  генералу  Ван  Дасселу,  командующему
окружившими  нас  брозанскими  войсками:  я  держу  гражданское  население
Вотершеда в качестве заложников, чтобы обеспечить его  хорошее  поведение.
Наверное, стоит напомнить вам, что я и мои люди все еще не отпустили  этих
заложников, на этот раз чтобы обеспечить ваше хорошее положение.
     Лицо Валько стало странно неподвижным.
     - Вы не тронете гражданских, - сказал он после паузы.
     - Генерал Ван Дассел полагает, что  трону,  -  ответил  Клетус.  -  А
теперь я лично даю вам слово дорсайца, - а это  слово  со  временем  будет
значить больше любого подписанного контракта, - что ни один гражданский не
пострадает. Но хватит ли у вас смелости поверить мне? Если я лгу, и захват
шахт включает кровавую баню для местных жителей, ваши шансы  на  возможное
со временем соглашение с Брозой относительно этих шахт рассеются как  дым.
Сейчас вы держите птичку в руках и надеетесь на переговоры, а вместо этого
можете остаться один на один с колонией, которую будет интересовать только
месть, месть за действия, которые осудят все цивилизованные сообщества.
     Валько смотрел на него, не отрывая глаз.
     - У меня с собой больше нет сертификатов, - выговорил он наконец.
     - Мы подождем, -  ответил  Клетус.  -  Вы  сможете  слетать  назад  и
вернуться сюда самое позднее к полудню.
     Ссутулившись, Валько вышел. Уже поднимаясь  по  ступенькам  трапа  на
самолет, который должен был  доставить  его  в  Бейль,  он  остановился  и
повернулся чтобы высказаться на прощанье.
     - Вы думаете, что вам удастся проложить себе дорогу через новые миры,
- проговорил он со злостью, - может быть, на какое-то  время.  Но  в  один
прекрасный день все, что вы построили, рухнет вам на голову.
     - Увидим, - сказал Клетус.
     Он наблюдал, как за Валько закрылся  люк,  и  самолет  взмыл  в  небо
Ньютона. Затем обратился к стоявшему рядом Арвиду.
     - Между прочим, Арв, - сказал он, - Билл Атье хочет иметь возможность
быть поближе ко  мне,  чтобы  изучать  мои  тактические  и  стратегические
приемы, так что, как только мы  вернемся  на  Дорсай,  он  сменит  тебя  в
качестве моего адъютанта. Мы найдем для тебя отряд  участвующий  в  боевых
действиях. В любом случае тебе пора набраться боевого опыта.
     Не ожидая ответа Арвида, он повернулся к нему спиной  и  отошел,  его
мозг уже занимали другие проблемы.

                                    22

     - Ваши цены, - заявил Джеймс Рука Господа, глава Первой  Воинствующей
церкви двух соседствующих миров Гармонии и Ассоциации, - неслыханные.
     Джеймс Рука Господа был маленький хрупкий  человеком  средних  лет  с
редкими седыми волосами. В своем тесном черном джемпере и узких  брюках  -
обычной одежде тех, кто принадлежал к сектам  фанатиков,  колонизировавших
Гармонию и Ассоциацию, - он казался  еще  более  маленьким  и  хрупким.  В
первые  мгновения  он  производил   впечатление   совершенно   безобидного
человека, но одного взгляда его темных глаз или  произнесенного  им  слова
было достаточно, чтобы рассеять эту иллюзию. Становилось ясно, что он один
из тех редких людей, в  которых  горит  внутренний  огонь,  но  внутренний
огонь, не угасавший в Джеймсе Руке Господа, был источником горя и  факелом
ужаса для нечестивых. К нечестивым же, по мнению Джеймса,  относились  все
те, чьи взгляды хоть в чем-то отличались от  его  собственных.  Сейчас  он
сидел за абсолютно пустым столом  в  своем  кабинете  в  Правительственном
Центре  Гармонии,  впившись  глазами  в  расположившегося  напротив   него
Клетуса.
     - Я знаю, что наши цены выше ваших возможностей, - сказал  Клетус.  -
Но я прибыл сюда не для того, чтобы предложить вам нанять наших дорсайцев.
Мое предложение  совсем  иного  характера.  Возможно,  мы  захотим  нанять
некоторых из ваших молодых людей.
     - Нанять членов нашей церкви, чтобы  они  растрачивали  свои  силы  и
жизнь в греховных войнах безбожников? - вскипел Джеймс.
     - Ни у одной из ваших колоний на Гармонии  и  Ассоциации  нет  ничего
стоящего в смысле технических достижений, - спокойно продолжил  Клетус.  -
Ваша Воинствующая церковь, может, и является самой многочисленной из  всех
церквей на  этих  двух  планетах,  но  вы,  конечно  же,  задыхаетесь  без
настоящего кредита, которым вы могли бы воспользоваться  для  приобретения
производственного оборудования, так необходимого  вашим  людям.  Мы  можем
предоставить вам этот кредит в обмен на ваших молодых людей.
     Глаза Джеймса сверкнули, как глаза проснувшейся змеи.
     - Сколько? - выдохнул он.
     - Стандартное жалование обычных наемных солдат, - ответил Клетус.
     - Да это же одна треть того, что  вы  просите  за  каждого  из  ваших
дорсайцев! - чуть не закричал Джеймс. - Нам вы продаете по одной  цене,  а
покупаете у нас по другой!
     - Дело в разнице между покупаемым и продаваемым товаром,  -  спокойно
ответил Клетус. - Дорсайцы стоят того, что я за них прошу, благодаря своей
подготовке и репутации, которую они  завоевали  к  настоящему  времени.  У
ваших людей нет ни подготовки, ни репутации. Они стоят только  то,  что  я
вам за них даю. С другой стороны, от них многое и не требуется.  Мы  будем
использовать их главным образом для отвлечения внимания, как  использовали
своих десантников во время захвата Маргериты на Фриленде.

     Захват  Маргериты  на  Фриленде  стал  последней  из  серии   удачных
операций, проведенных новой армией дорсайских наемников под  командованием
Клетуса. После возвращения ньютонианцам  стибнитовых  шахт  прошло  больше
года. За это время дорсайцы провели ряд  военных  компаний,  закончившихся
изящными и одержанными почти без жертв победами на Кассиде,  соседствующей
с Ньютоном, Святой Марии - маленькой планете, вращающейся вокруг  Проционы
вместе с Марой и Культисом, - и  наконец  на  Фриленде  -  одной  из  двух
населенных планет системы Сириуса.
     Маргерита, большой окруженный  океаном  остров  примерно  в  трехстах
милях от северного побережья основной континентальной массы Фриленда,  был
захвачен  ближайшей  колонией,  расположенной  на  континенте.   Изгнанное
правительство острова организовало сбор средств  для  того,  чтобы  нанять
дорсайцев и освободить свою страну от захватчиков.
     Клетус  открыто  спрыгнул  с  группой  не  прошедших   переподготовку
десантников на главный город Маргериты. В  то  же  самое  время  несколько
тысяч специально обученных солдат ночью выбрались из воды во многих местах
по всему побережью острова. Эти дорсайцы взяли на себя  руководство  сотен
стихийных восстаний, которые вспыхнули после того, как по  колонии  прошел
слух о выброске десантников.
     Оказавшись перед фактом восстания внутри страны  и  явным  нападением
извне, захватчики предпочли не проявлять героизма и  бежали  с  острова  в
свою колонию. Когда они прибыли домой, то узнали,  как  малочисленны  были
войска, обратившие их  в  бегство,  и  быстро  развернувшись,  отправились
обратно на Маргериту.
     Однако, когда они достигли острова во второй раз, то обнаружили,  что
по всему побережью горят костры и выставлены наблюдатели, а все  население
поднято, вооружено и на этот раз готово скорее умереть  на  линии  прибоя,
чем пустить на берег хоть одного захватчика.
     Как и в других случаях успешных операций  Клетуса,  эта  победа  была
достигнута  благодаря  умелому  сочетанию  военного  искусства  и   знания
психологии противника с тем, что  во  многих  колонизированных  мирах  уже
начали  считать  чуть  ли  не  сверхчеловеческими  способности  дорсайских
солдат.

     ...Несмотря на явную неприязнь к нечестивцу Клетусу, Джеймс прекрасно
понимал выгоды его предложения. Люди такого  склада,  как  Джеймс,  всегда
либо за, либо  против,  и  недолго  пребывают  в  нерешительности.  Клетус
простился с главой Воинствующей Церкви, посеяв семена своей идеи в  голове
священника и будучи уверенным, что придет время, когда они пустят ростки.
     Он сел  на  корабль,  отправлявшийся  в  Новую  Землю  -  соседнюю  с
Фрилендом планету, где его ждали армия и новая военная кампания.

     Маркус Доддс встретил его в лагере  дорсайцев  на  границе  Адоньера,
главного города колонии Брета, которая обратилась за помощью к Клетусу. На
каждом из погон Маркуса блестели две новые звездочки,  говорившие  о  том,
что он является боевым командиром целой дивизии легионеров, лицо его  было
серьезным и озабоченным.
     -  Спейнвилль  образовал   альянс   с   четырьмя   из   пяти   других
городов-государств, расположенных на внутренних  равнинах,  -  доложил  он
Клетусу, как только они остались одни в кабинете Марка. - Они назвали  его
Центральным Союзом и  собрали  объединенную,  более  чем  двадцатитысячную
регулярную армию. Они готовы и ждут нас. Мы не сможем использовать  фактор
неожиданности, как в других  кампаниях,  а  в  этой  сокращенной  дивизии,
которую вы отдали под мое командование, менее пяти тысяч человек.
     - Совершенно верно, - задумчиво кивнул Клетус. - Что  вы  предлагаете
делать?
     - Разорвать контракт с Бретой, - предложил Маркус.  -  Мы  не  сможем
выступить против этого Центрального  Союза,  не  получив  подкрепления.  А
сколько еще осталось прошедших переподготовку дорсайцев? Несколько  сотен,
не больше. У нас нет другого выбора. Надо разрывать  контракт.  Вы  можете
сослать на то, что с тех  пор,  как  нас  нанимали,  ситуация  изменилась.
Брета,  конечно,  будет  протестовать,  но  ответственные  лица  в  других
колониях, желающих нас нанять, поймут. Если у нас не оказалось  достаточно
людей - ничего не поделаешь.
     - Нет, - возразил Клетус.
     Он встал из-за стола Маркуса и  направился  через  комнату  к  карте,
изображавшей равнину внутри континента, которую  Брета  делила  со  своими
противниками, пятью другими  колониями,  каждая  из  которых  представляла
собой фермерские хозяйства, окружавшие один большой город, отчего и  пошло
название "города-государства".
     - Я не хочу начинать разрывать контракты, какими бы убедительными  ни
были наши оправдания.
     Несколько  минут  он  изучал  карту.  Брета,  за  исключением  узкого
коридора,     протянувшегося     к      побережью,      была      окружена
городами-государствами. Первоначально она являлась  промышленным  центром,
поставлявшим другим колониям большую часть  их  оборудования.  Взамен  она
покупала  у  них  сельскохозяйственную  продукцию.  Но  Спейнвилль,  самый
большой  из  пяти  городов-государств,  стал  развивать  свою  собственную
промышленность, заразив своим примером остальных. Одна из колоний, Артмой,
решила даже построить космический  порт,  в  котором  могли  бы  совершать
посадку межзвездные корабли. До этого  такой  порт  существовал  только  в
колонии Брета.
     Экономические   амбиции   бывших   сельскохозяйственных    государств
центральной равнины росли, и Спейнвилль, граничивший с Бретой по  проходу,
ведущему к морю, решил прибрать его к рукам, угрожая отнять коридор силой,
если Брета не  отдаст  его  добровольно  и  мирно.  Этим  и  было  вызвано
присутствие дорсайцев на Новой Земле.
     - С  другой  стороны,  -  продолжил  Клетус,  снова  поворачиваясь  к
Маркусу, - их уверенность в том, что они подавили нас  своим  количеством,
может сослужить нам хорошую службу, не хуже чем необходимое подкрепление.
     - Как вы собираетесь заставить их так думать? - спросил Маркус.
     - Над этим придется поразмышлять, - ушел от прямого ответа Клетус.  -
В любом случае я быстро смотаюсь на Дорсай, будто  бы  за  помощью,  и  по
дороге попробую выработать план действий.

     Объявив о своих намерениях, Клетус  не  стал  тратить  время.  Поздно
вечером, совершив путешествие вокруг Новой Земли на  атмосферном  корабле,
он оказался на борту космического  лайнера,  следующим  местом  назначения
которого был Дорсай.
     Через три дня Клетус прибыл в Форали. Мелисса встретила его в  дверях
Грим-хауза  с  удивительной  теплотой.  За  время,  прошедшее   после   их
бракосочетания, ее отношение к нему смягчилось,  особенно  после  рождения
сына, появившегося на свет три месяца назад, в то время как все остальные,
те, кто когда-то был близок Клетусу, казалось,  становились  все  более  и
более чужими.
     Одним из них был Ичан, который  приветствовал  Клетуса  отчужденно  и
сухо, словно незнакомого человека. При первом же удобном  случае  он  увел
своего зятя от Мелиссы и ребенка, чтобы поговорить с ним наедине.
     - Ты видел это? - спросил он, раскладывая на столе  перед  ним  пачку
новых вырезок из газет, содержащих сообщения земных  служб  новостей,  как
Альянса, так и Коалиции.
     Клетус взглянул на вырезки. Все они касались дорсайцев и его  самого.
Их  оскорбительный  тон  был  настолько  однообразен,  что  казалось,   он
принадлежит перу одного человека.
     - Видишь? - вызывающе спросил  Ичан,  когда  Клетус  наконец  оторвал
глаза от стола. - Служба новостей Коалиции первой  назвала  тебя  пиратом,
еще  после  Бахаллы.  Но  теперь  к  ней  присоединился   и   Альянс.   Те
города-государства, против которых вы должны  выступить  на  Новой  Земле,
поддерживает Альянс, и Коалиция оказывает им помощь.  Если  ты  не  будешь
вести себя осторожно, и Альянс и Коалиция восстанут против тебя. Посмотри,
- он ткнул своим коричневым пальцем в одну  из  вырезок,  -  почитай,  что
сказал в своей речи в Дели Доу  де  Кастрис:  НАРОДЫ  КОАЛИЦИИ  И  АЛЬЯНСА
ДОЛЖНЫ  ОБЪЕДИНИТЬСЯ,   ЧТОБЫ   ДАТЬ   ОТПОР   ПРОТИВОЗАКОННЫМ   ДЕЙСТВИЯМ
ПОКИНУВШЕГО АЛЬЯНС РЕГЕНТА ГРИМА...
     Клетус засмеялся.
     - Тебе это кажется смешным? - мрачно поинтересовался Ичан.
     -  Только  из-за  своей  предсказуемости,  -  пояснил  Клетус,  -   и
очевидности намерений Доу.
     - Ты хочешь сказать, что ты этого  ожидал,  ожидал,  что  де  Кастрис
будет произносить подобные речи? - спросил Ичан.
     - Конечно, - усмехнулся Клетус. - Не обращайте  внимания  на  это.  Я
вернулся сюда, чтобы сделать вид, что  мы  готовим  переброску  еще  одной
дивизии в колонию Брета. Мне понадобятся по крайней мере два  транспортных
космических корабля. Может, нам  удастся  договориться  насчет  нескольких
грузовых кораблей, чтобы отвлечь внимание.
     - Ты лучше сначала послушай кое-что другое, - перебил его Ичан. -  Ты
знаешь, что теряешь Свахили?
     Брови Клетуса слегка поднялись.
     - Нет, - пробормотал он. - Но этого тоже можно было ожидать.
     Ичан выдвинул ящик письменного стола Клетуса, достал  из  него  бланк
заявления об отставке и положил поверх газетных вырезок. Клетус  посмотрел
на стол. Да, так оно и было. Заявление написано по всей форме и  подписано
Свахили, который теперь носил звание главного  боевого  командующего.  Те,
кто был с Клетусом с самого начала, быстро продвигались по службе.  Только
Арвид все еще был просто командиром, звание, соответствующее  его  старому
званию в армии Альянса,  да  Ичан,  отказался  от  всех  предложенных  ему
повышений. Некогда бесполезный Билл Атье,  напротив,  теперь  был  старшим
командиром, рангом выше Арвида, и ему оставалось только две  ступеньки  до
звания боевого командующего.
     - Думаю, мне нужно с ним поговорить, - сказал Клетус.
     - Это ничего не изменит, - ответил Ичан.
     Клетус пригласил Свахили, находившегося  на  своем  рабочем  месте  в
главном центре  переподготовки,  расположенном  на  противоположном  конце
Форали, к себе. На следующий день состоялась их короткая встреча в том  же
кабинете, в котором по прибытии Клетуса  Ичан  преподнес  ему  не  слишком
приятную новость.
     - Конечно,  мне  жаль  вас  терять...  -  сказал  Клетус,  когда  они
посмотрели друг другу в глаза.
     Свахили, на погонах которого блестело  по  одной  золотой  звезде,  в
своей синей форме казался еще огромней, чем обычно.
     - ...Но, полагаю,  вы  приняли  окончательное  решение,  -  продолжал
Клетус.
     - Да, - подтвердил Свахили. - Вы все понимаете, не так ли?
     - Думаю, да.
     - Думаю, что вы понимаете, - повторил Свахили. - Мне не нравится  ваш
стиль работы. Вы лишили войну жизни. Вы знаете это, не так ли?
     - Я считаю это необходимым, - кивнул Клетус.
     Глаза Свахили слегка вспыхнули в мягком свете уютного кабинета.
     - А я - нет, - заявил он. - Мне нравится то, что ненавидят почти  все
остальные, ненавидят или до смерти боятся.  А  именно  это  благодаря  вам
исчезло из того дела, которым занимаются все те, кто вам служит.
     - Вы имеете в виду сражения?
     - Совершенно верно, - подтвердил  Свахили.  -  Я  не  люблю  получать
ранения и ненавижу торчать  неделями  в  госпитале,  как  и  любой  другой
человек. Я не хочу умирать. Но я терплю и боль,  и  страх  смерти,  и  все
остальное - всю эту  подготовку,  спешку  и  ожидание,  бездействие  между
контрактами. Я терплю  все  это  ради  тех  нескольких  часов,  когда  все
оживает.
     - Вы убийца. Вы сами  себе  этого  никогда  не  говорили?  -  спросил
Клетус.
     - Нет, - ответил Свахили. - Я профессиональный солдат, вот и все. Мне
нравится сражаться. Убийство само по себе для меня ничего не значит. Я вам
уже говорил, что, как и все люди, не хочу, чтобы меня ранили или убили.  Я
чувствую холод  внутри,  когда  энергетическое  оружие  начинает  выжигать
воздух вокруг моей головы. Но в то же время я не променяю это ощущение  ни
на какое другое. Мы живем в грязной отвратительной вселенной, и  время  от
времени я получаю возможность в свою очередь пнуть ее. Вот и все. Если  бы
утром, отправляясь на операцию, я знал, что меня убьют,  я  бы  все  равно
пошел, потому что я был бы счастлив, зная,  что  умираю,  нанося  ответный
удар.
     Он замолчал и какое-то мгновение  пристально  смотрел  на  Клетуса  в
полной тишине.
     - А вы лишили работу наемного солдата романтики, -  продолжал  он,  -
так что я поищу другое место, где она еще осталась.
     Клетус протянул ему руку.
     - Удачи вам, - пожелал он.
     Мужчины пожали друг другу руки.
     - Удачи вам, - сказал Свахили.  -  Вам  она  понадобится.  Под  конец
человек в перчатках всегда проигрывает тому, кто дерется голыми кулаками.
     - По крайней мере у нас будет возможность  это  проверить,  -  сказал
Клетус.

                                    23

     Через неделю  Клетус  вернулся  на  Новую  Землю  с  двумя  грузовыми
кораблями, команда и офицеры которых согласились посидеть  взаперти,  пока
осуществится погрузка и выгрузка  войск,  которые  они  якобы  перевозили.
Впоследствии они смогут утверждать лишь то, что в течение двух с половиной
часов слышали топот ботинок на Дорсае и в течение  четырех  часов  тот  же
звук на орбите Новой Земли, когда шаттлы перебрасывали людей с их  корабля
в какое-то неизвестное место на планете, вокруг которой они вращались.
     Агенты Центрального Союза городов-государств засекли посадку  шаттлов
в лесной зоне колонии Брета поблизости  от  границы  со  Спейнвиллем.  При
попытках разузнать все подробнее  агентов  остановили  и  отправили  назад
вооруженные дорсайцы. Но учитывая количество рейсов,  они  решили,  что  с
космического корабля высадилось по крайней мере пять тысяч человек.
     Генерал Лу Мэй, командующий объединенными силами  городов-государств,
выслушав эту информацию, только хмыкнул.
     - Это одна из тех штучек, которые так любит этот Грим, - сказал он.
     Лу Мэю уже перевалило за семьдесят, и он был в отставке, но  не  смог
остаться равнодушным к стремлению  городов-государств  развязать  войну  и
вернуться в армию, чтобы возглавить объединенные силы.
     - Он хочет напугать нас тем, что нам придется опасаться двух отдельно
атакующих армий. Но я нисколько не сомневаюсь, что он стянет их в одну при
первой же возможности, как только  решит,  что  вынудил  нас  выступить  в
открытую и что он  может  начинать  свои  хитроумные  маневры.  Но  мы  не
попадемся на его удочку.  Мы  останемся  на  наших  укрепленных  точках  в
Спейнвилле и заставим его прийти сюда.
     Он хмыкнул. Лу Мэй был толстым и старым, и мысль о том, что он сможет
нанести поражение этому мнящему  себя  оригиналом  выскочке,  оставаясь  в
своем уютном доме в Спейнвилле,  забавляла  его.  Он  приказал  установить
вокруг города тяжелые  энергетические  орудия  и  густо  заминировать  все
подходы к нему. Для того, чтобы прорвать такие оборонительные рубежи,  как
эти, нужен  кое-кто  посерьезнее,  чем  легко  вооруженные  и  практически
незащищенные дорсайцы,  даже  если  их  количество  равно  количеству  его
солдат, находившихся в городе.
     Тем  временем  войска  Клетуса  уже  пришли  в  движение.   Множество
разнородных  транспортных  средств,  среди  которых  были  и   гражданские
грузовики и тяжелые бронированные автомобили на воздушной подушке, заранее
стянулись к месту, где совершали  посадку  шаттлы.  Теперь  они  вереницей
двинулись назад, за рулем каждого из них сидел  вооруженный  дорсаец.  Эта
колонна пересекла границу с Армоем и  направилась  в  глубь  территории  к
городу и новому космическому порту, вызвав панику среди местных жителей.
     - Ничего не предпринимать! - отвечал Лу Мэй на  панические  донесения
из Армоя и просьбы направить к ним экспедиционные войска,  чтобы  защитить
город от наступавших дорсайцев. Он не  послал  им  ни  одного  солдата  и,
следуя своему плану, спокойно сидел, наблюдая за действиями армии Клетуса,
которая тоже пришла в движение и, перейдя  границу,  направлялась,  скорее
через Спейнвилль к одному из остальных городов-государств. Лу Мэй не  стал
ничего предпринимать, даже тогда, когда, уже пройдя  мимо  города,  первая
армия Клетуса резко развернулась и подошла к границе Спейнвилля. В это  же
время армия, угрожавшая Армою, неожиданно изменила направление движения  и
вскоре появилась с  другой  стороны  города.  Таким  образом  он  оказался
полностью окружен дорсайскими войсками.
     Лу Мэй хихикал и хлопал себя по жирным ляжкам, и - что любопытно, - в
штабе на окраине города не меньшую  радость  проявлял  канцлер  Ад  Рейес,
представитель колонии Брета, сопровождавший армию Клетуса якобы в качестве
наблюдателя.
     - Отлично, маршал, отлично! - Рейес, худой, живой, с высоким  лбом  и
внешностью ученого человек, одетый в длинное  черное  официальное  платье,
потирал от удовольствия свои костлявые руки. - Вам удалось  поймать  их  в
ловушку. И нет других  войск,  которые  могли  бы  прийти  им  на  помощь.
Отличная работа!
     - Благодарите за это генерала Лу Мэя, а не меня, - ответил Клетус.  -
Он  гораздо  меньше  боится  нас,  сидя  за  своими   минными   полями   и
оборонительными рубежами, чем на открытой местности, где дорсайцы  гораздо
мобильнее его войск. У  него  больше  людей,  и  он  занимает  укрепленные
позиции.
     - Но вы не должны  пытаться  взять  город  штурмом!  -  запротестовал
Рейес. - Вы можете жить за счет этой страны или получать продовольствие из
Бреты. Как захотите. Лу Мэй же отрезан от внешних источников  снабжения...
Теперь остается только ждать, когда голод заставит его вылезти  из  своего
убежища.
     - Все может оказаться не так просто, - заметил Клетус. - Ну разве что
генерал проявил себя очень уж беспечным руководителем и, отлично  продумал
все остальное, не запас провизии для города и  для  своих  войск  в  таком
количестве, что они смогут продержаться дольше,  чем  мы  можем  позволить
себе здесь сидеть, осаждая город.
     Рейес нахмурился. Ему, очевидно, казалось, что этот дорсайский маршал
слишком мрачно оценивает сложившуюся ситуацию.
     - Вы что, против осады города? - удивился он. -  Если  это  так,  то,
должен вас уведомить,  что  правительство  Бреты  считывает  этот  вариант
оптимальным и в общем-то единственным, которого вы должны  придерживаться,
раз уж вам посчастливилось загнать Лу Мэя в угол.
     - Я ничего против не имею, - спокойно ответил Клетус, -  пока.  Но  в
связи с тем, что мое мнение как военного эксперта не во всем согласуется с
мнением вашего правительства, я вынужден напомнить вам, канцлер, что одним
из моих условий во время переговоров с  руководством  колонии  Брета,  как
впрочем и в переговорах со всеми другими  правительствами,  с  которыми  я
подписываю контракты, заключается в том, что я один отвечаю за  проведение
кампании.
     Он сел за стол - разговор велся  в  кабинете  во  временном  походном
домике.
     - А теперь извините, у меня много работы.
     Рейес заколебался, затем резко развернулся на каблуках и вышел.
     Клетус  продолжал  осаду  три  недели.  Все  это  время  его  солдаты
воздвигали брустверы и  рыли  окопы  за  ними  вокруг  города,  как  будто
собирались оставаться там неопределенное время. Между тем, за  исключением
случайного обмена выстрелами, между защитниками города  и  осаждавшими  не
случалось никаких серьезных столкновений.
     Такое  же  негласное  перемирие  распространилось  и   на   воздушное
пространство. Дорсайские самолеты патрулировали небо над городом и  вокруг
него, чтобы не дать спейнвилльским кораблям влететь в город  или  покинуть
его. Но воздушных столкновений  не  было.  В  большинстве  межколониальных
вооруженных конфликтов на  новых  планетах  противодействующие  стороны  в
результате  молчаливого  согласия,  типа  того,   которое   препятствовало
применению отравляющих газов во время второй  мировой  войны  на  Земле  в
двадцатом  веке,  избегали  использовать   военно-воздушные   силы.   Цель
вооруженной борьбы  между  противостоящими  друг  другу  низкоразвитыми  в
промышленном  отношении   сообществами,   такими,   как   новые   колонии,
заключалась не столько в том, чтобы уничтожить  производственные  мощности
врага, сколько в том, чтобы отнять  их  у  него.  Но  трудно  оказаться  в
выигрыше,  разбомбив  то,  ради  чего   начал   войну.   Причем   ценность
представляли собой не только фабрики и оборудование, но  и  люди,  имевшие
навыки  работы  с  этим  оборудованием.  Поэтому  бомбардировок   и   даже
использования тяжелых орудий вблизи промышленных зон старались избегать, и
небо служило только для разведывательных полетов и транспортировки войск.
     В конце третьей недели Клетус отдал приказ, заставивший канцлера  Ада
Рейеса,  подоткнув  подол  своего  черного  платья,  прибежать  в  кабинет
маршала.
     - Вы оттягиваете от города  половину  своих  сил  и  приказываете  им
занять Армой и космический порт! - набросился Рейес на Клетуса,  не  успев
переступить порог кабинета.
     Клетус поднял голову от стола, за которым работал.
     - Так вы уже слышали об этом? - невозмутимо осведомился он.
     - Слышал об этом! - Рейес подлетел к столу и наклонился над  ним  так
сильно, словно хотел столкнуться с Клетусом нос с носом. - Я видел их. Все
эти гражданские грузовики, которые вы реквизировали, чтобы  привезти  свою
вторую армию, сейчас направляются к Армою. Только не говорите мне, что они
не едут туда.
     - Они едут именно туда, - кивнул Клетус.  -  Остальные  последуют  за
ними через двадцать четыре часа. Совершенно ясно, что нет никакого  смысла
продолжать осаду. Я собираюсь ее снять,  двинуться  к  Армою  и  захватить
космический порт.
     - Снять осаду?! Что за шутки? Если вам  заплатили  города-государства
за то, чтобы  вы  предали  нас,  вы  не  могли  выбрать  лучшего...  -  Он
неожиданно замолчал, уловив перемену в лице Клетуса.
     Клетус уже стоял на ногах.
     - Надеюсь, что я не все правильно  расслышал,  канцлер,  -  взгляд  и
голос Клетуса не предвещали ничего хорошего. - Вы  обвиняете  дорсайцев  в
том,  что  они  отказались  выполнять  контракт,   заключенный   с   вашим
правительством?
     - Нет... то есть... Я не это  имел  в  виду...  -  заикаясь  бормотал
Рейес.
     - Советую вам осторожнее  выражать  то,  что  вы  имеете  в  виду,  -
процедил Клетус. - Дорсайцы  не  нарушают  контрактов  и  плохо  переносят
подобные обвинения. А теперь в последний раз позвольте вам напомнить,  что
я, _я _о_д_и_н_, руковожу этой кампанией. Очевидно, вам следует  вернуться
к себе.
     - Да, я... - Рейес испарился.
     На следующее утро перед самым рассветом последние из осаждавших город
дорсайцев погрузились в военные машины  и  покинули  Спейнвилль,  увозя  с
собой все орудия. Остался только  самолет  -  на  случай  если  Спейнвилль
захотел бы организовать преследование.
     Рассвет застал окопы и брустверы дорсайцев  пустыми.  Был  уже  почти
полдень, когда из  Спейнвилля,  смущенного  тишиной  и  неподвижностью  на
линиях укрепления противника, сюда отправились  разведчики.  Когда  бывшие
позиции дорсайских войск были осмотрены и стало  ясно,  что  их  покинули,
разведчики определили по  следам  направление  движения  армии  Клетуса  и
немедленно доложили об этом генералу Лу Мэю.
     Лу Мэй, которого эта новость пробудила ото сна после бессонной  ночи,
для начала выругался такими словами,  которые  вышли  из  моды  лет  сорок
назад, но, поняв, в чем дело, возликовал.
     - Мы  его  обыграли!  -  кричал  старик,  выкатившись  из  кровати  и
лихорадочно пытаясь влезть в свою одежду. - Он не смог выдержать ожидания,
а теперь сам себе перерезал горло!
     - Сэр? -  недоуменно  начал  полковник,  сообщивший  эту  новость.  -
Перерезал себе горло? Я не понимаю...
     - Это потому, что вы, ребятки, ничего не знаете о том, как надо вести
войну, - прогремел Лу Мэй, натягивая брюки. - Грим направляется  в  Армой,
идиот!
     - Да, сэр, - сказал полковник. - Но я все равно не понимаю...
     - Ему пришлось согласится с  тем  фактом,  что  у  него  не  остается
надежды взять город! - рявкнул Лу Мэй. - Поэтому он оттянул войска и решил
вместо этого захватить Армой. В таком случае он сможет заявить, что сделал
все, что в его силах и по крайней мере добыл для Бреты  космический  порт,
составлявший ей конкуренцию! Он скажет им, что, имея в  руках  космический
порт, они смогут заключить соглашение  и  защитить  свой  ведущий  к  морю
коридор. Вы это понимаете? До Грима наконец дошло, что он подписал  плохой
контракт. Он хочет выпутаться любым способом, но он не сможет  выпутаться,
если ему нечего будет предложить Брете. Армой  и  космический  порт  будут
палочкой-выручалочкой!
     - Да, сэр, - серьезно сказал полковник. - Это все я понимаю. Но я  не
понимаю, почему вы сказали, что он  сам  себе  перерезал  горло.  В  конце
концов, если он сможет дать Брете космический порт и Армой...
     - Идиот! Идиот вдвойне!  -  прорычал  Лу  Мэй.  -  Ему  сначала  надо
захватить Армой, не так ли?
     - Да, сэр...
     - Так что ему придется оккупировать город Армой своими силами, так?
     Наконец одевшись, Лу Мэй поковылял к двери.
     - Если мы быстро бросимся за ними, - продолжал он через плечо,  -  мы
догоним его в Армое и окружим. У него нет запасов,  чтобы  продержаться  в
таком городе долго, а, если понадобится, у  нас  хватит  оружия  и  людей,
чтобы взять город штурмом! В любом случае мы окружим дорсайцев,  а  самого
его возьмем в плен и сделаем с ним, что захотим.
     Лу Мэй не стал терять время зря и быстро послал свою  армию  вдогонку
за Клетусом и дорсайцами. Но, несмотря на спешку, его  армия  выступила  в
идеальном походном порядке, не забыв тяжелые орудия, которые были  вкопаны
вокруг города и которые Лу Мэй потащил за собой, хотя они и замедлили  его
передвижение. Тяжело, но решительно он шел по четкому следу,  оставленному
на траве двумя отступавшими армиями Клетуса.
     След вел прямо к городу Армою, до которого легковооруженные  дорсайцы
могли добраться дня  за  три.  Лу  Мэй  с  его  войском  в  лучшем  случае
понадобились бы все четыре, и, отстав на один день, генерал из  Спейнвилля
попадал в Армой как раз вовремя для того, чтобы воспользоваться  моментом,
когда  люди  Клетуса  начнут  расслабляться,   после   захвата   Армоя   и
космического порта.
     Однако Лу Мэй решил обеспечить себе небольшой запас времени. Если  он
обнаружит, что немного опережает график, он всегда сможет побездельничать,
подождав, пока хвост преследуемой армии подтянется к городу. Поэтому после
ужина он приказал своему войску продолжать движение и после захода  солнца
под безлунным, но звездным небом Новой Земли. Он гнал его вперед в темноту
до тех пор, пока люди  не  стали  засыпать  на  пультом  управления  своих
транспортных средств прямо на ходу. Наконец, около трех часов  ночи  он  с
неохотой приказал остановится для отдыха.
     Не успели его солдаты и офицеры провалиться в глубокий сон, как серия
резких, оглушающих взрывов заставила их пробудиться. Сбросив остатки  сна,
они  наблюдали,  как  искристым  красно-белым   пламенем   горят   тяжелые
энергетические  орудия,  которые  они  тащили  за  собой.   Энергетические
резервуары плавились от страшной температуры, как  масло  в  печи.  В  это
мгновение одетые в темное  дорсайцы  неожиданно  появились  среди  солдат,
забирая у них личное оружие и собирая их в  группы,  за  которыми  следили
зоркие глаза и пистолеты других наемников.
     Лу Мэй, спавший глубоким сном, подскочил на своей  походной  койке  и
увидел стоявшего над ним Клетуса и пистолет,  торчавший  из  незастегнутой
кобуры на его бедре. Генерал обалдел.
     - Но вы... ушли вперед... - заикаясь выдавил он из себя.
     - Перед вами двигалась колонна пустых грузовиков, - ответил Клетус. -
Грузовиков, в которых никогда никого, кроме водителей и не было.  Все  мои
люди  здесь.  Ваша  армия  взята  в  плен,  генерал.  Вы  все  значительно
упростите, если подпишите капитуляцию прямо сейчас.
     Лу  Мэй  слез  с  койки.  В  своей  пижаме  он  выглядел   безобидным
беспомощным стариком. Он покорно выполнил все  формальности,  связанные  с
капитуляцией.
     Клетус вернулся к себе в палатку, где  был  устроен  временный  штаб.
Внутри его ждал канцлер Ад Рейес.
     - Канцлер,  вы  можете  сообщить  своему  правительству,  что  мощные
вооруженные силы городов-государств у  вас  в  плену...  -  начал  он,  но
замолчал, так как вошел Билл Атье со сложенным  листком  желтой  бумаги  в
руке.
     - От полковника Хана с Дорсая, -  доложил  он.  -  Передали  сюда  из
нашего основного лагеря у Адоньера в Брете.
     Клетус взял листок и развернул его.
     "Атака  территории  Бахаллы,  предпринятая  Ньюлендом  через   ущелье
Эттера, отбита. Силы Альянса и  Коалиции  объединились  в  так  называемую
Объединенную Армию, действующую против новых миров. Во главе стоит Доу  де
Кастрис."
     Клетус сложил листочек, сунул его в карман  своей  походной  формы  и
повернулся к Рейесу.
     - У вас есть двадцать четыре  часа,  чтобы  доставить  сюда  бретские
войска, которым мы передадим захваченных пленных. Я со своей армией должен
немедленно возвращаться на Дорсай.
     Рейес уставился на него с изумлением и благоговением одновременно.
     -  Но  в  случае  победы  мы  планировали  торжественный  парад...  -
неуверенно начал он.
     - Двадцать четыре часа, - строго повторил Клетус и вышел.
     Канцлер так и остался стоять с открытым ртом.

                                    24

     По возвращении на Дорсай  Клетус  позвонил  майору  Арвиду  Джонсону,
теперь действительному боевому  командиру,  и  приказал  встретить  его  в
Грим-хаузе. Затем вместе с Биллом Атье, тенью следовавшим за ним, даже  не
снявшим своей походной формы, сел в атмосферный  корабль,  который  должен
был доставить его в Форали.
     Мелисса, Арвид и Ичан встретили его у парадной двери. Арвид  стоял  в
дальнем конце зала, пока Клетус здоровался с Мелиссой и  Ичаном,  и  ждал,
когда он направится в кабинет и пригласит его и  полковника  следовать  за
ним.
     - Вы тоже, Билл, - распорядился Клетус, обращаясь к Атье.
     Закрыв за ними дверь и внимательно оглядев  кучу  корреспонденции  на
своем столе, он спросил Ичана:
     - Каковы последние новости?
     - Кажется, де Кастрис был назначен  на  должность  главнокомандующего
Объединенной Армией Альянса и Коалиции в  новых  мирах  несколько  месяцев
назад, - ответил Ичан. - Коалиция и Альянс держали  это  втайне,  пока  их
руководство развязывало в газетах кампанию  с  целью  подготовить  рядовых
граждан Земли к этой идее. А еще здесь Артур Валько, который желает с вами
встретиться. Похоже, что де Кастрис уже начал доставлять ему  неприятности
на стибнитовых шахтах на Ньютоне.
     - Да, теперь во всех новых мирах  начнутся  конфликты.  Я  увижусь  с
Валько завтра утром, - ответил Клетус и повернулся к Арвиду.
     - Ну, Арв, - сказал он. - Если бы у дорсайцев  было  принято  вручать
медали, я бы сейчас тебе  преподнес  их  целую  горсть.  Надеюсь,  что  ты
когда-нибудь меня простишь. Мне пришлось  заставить  тебя  думать,  что  я
отправил тебя в казармы навсегда.
     - А это не так, сэр? - спросил Арв.
     - Нет, - ответил Клетус. - Я хотел, чтобы  ты  возмужал.  И  я  этого
добился.
     Действительно, перед ним стоял совсем не тот Арвид, которого он  знал
раньше. Одна из перемен заключалась в том, что он выглядел по крайней мере
на пять лет старше. Его светлые волосы потемнели,  кожа  покрылась  густым
загаром. Казалось, что Арвид похудел и в то же время он стал еще  крупнее.
Жилистый  мужчина  с  похожими  на  канаты   мускулами,   возвышался   над
присутствовавшими.
     Что-то   ушло   из   него   безвозвратно.   Мягкость,    сердечность,
доброжелательность, которое раньше составляли его  суть,  теперь  уступили
место некоторой суровости и уверенности в себе человека,  который  осознал
свою силу и умение, делавшие его не таким, как все. Двигался он совершенно
бесшумно. Казалось, он ведет себя  с  осторожностью,  вызванной  сознанием
того, что остальные меньше и слабее его и что он должен помнить об этом  и
случайно их не задеть.
     Сейчас он неподвижно стоял у стола Клетуса, похожий  на  непобедимого
великана из сказки.
     - Что я должен делать теперь?
     - Вступить в сражение,  если  потребуется,  -  ответил  Клетус.  -  Я
собираюсь оставить под твою защиту планету.  И  я  присваиваю  тебе  новое
звание, на два ранга выше  прежнего,  -  звание  вице-маршала.  Ты  будешь
работать вместе с другим офицером, который также получит совершенно  новое
звание - звание оператора сражения. - Он взглянул на Билла  Атье.  -  Этот
офицер - Билл, - сказал он. - Он будет одним рангом  ниже  тебя,  но  выше
остальных моих офицеров.
     Арвид и Билл посмотрели друг на друга.
     - Оператор сражения? - переспросил Ичан.
     - Совершенно верно, - ответил Клетус. -  Не  удивляйтесь,  Ичан.  Это
одно из следствий реорганизации  армии.  Маршал,  вице-маршал  и  оператор
сражения  образуют  основную  команду.  Оператор  изучает   стратегическую
ситуацию и разрабатывает план кампании,  а  вице-маршал  воплощает  его  в
жизнь, изобретая соответствующую тактику ведения  боевых  операций.  Между
ними примерно такие же отношения, как  между  архитектором  и  генеральным
подрядчиком  при  строительстве  здания.  Работа  обоих  требует  к   себе
творческого отношения. Я дам вам широкую свободу действий.
     Рассказывая все это, Клетус наблюдал за  Биллом,  затем  после  паузы
спросил:
     - Ты понял свою задачу, Билл?
     - Да, сэр, - ответил тот.
     - В таком случае... - взгляд Клетуса переместился на Арвида. -  Итак,
оператор вручает свой стратегический план вице-маршалу, и с этого  момента
вся полнота власти переходит к последнему. Его работа заключается  в  том,
чтобы внести в подготовленный план дополнения и изменения,  продиктованные
практикой,  и  осуществить  его  наиболее   оптимальными   способами.   Ты
понимаешь, Арв?
     - Да, сэр, - ответил Арв.
     -  Хорошо,  -  продолжал  Клетус.  -  В  таком  случае  вы  с  Биллом
освобождаетесь от ваших нынешних обязанностей и немедленно  приступаете  к
новой работе. Планета, с которой вы начнете, это наш Дорсай, и первое ваше
войско  будет  состоять  из  женщин  и  детей,  больных  и  раненных,   из
обыкновенных людей - гражданского населения. - Он слегка им  улыбнулся.  -
Ну а теперь вперед, оба. Никто из нас не имеет права тратить время зря.
     Когда дверь кабинета закрылась за ними, Клетуса внезапно  захлестнула
волна усталости, которую он сдерживал много дней и часов. Он покачнулся  и
тут же почувствовал, как Ичан схватил его за локоть.
     - Нет-нет, все в порядке, - сказал он.
     Все  вокруг  снова  стало  четким  и  ясным,  Клетус   посмотрел   на
озабоченное лицо Ичана.
     - Я просто устал, только и всего. Пойду  вздремну  немного,  а  после
обеда мы займемся делами.
     Сопровождаемый Ичаном, он вышел из кабинета и направился к спальне на
ватных ногах. Увидев  перед  собой  кровать,  он  упал  на  ее  податливую
поверхность, даже не подумав снять ботинки... Это было последнее,  что  он
осознавал.
     Он проснулся перед самым закатом,  перекусил  и  провел  два  часа  в
детской, заново знакомясь со своим сыном. Затем закрылся с Ичаном у себя в
кабинете, чтобы наброситься на кучу бумажной  работы.  Они  рассортировали
корреспонденцию на две стопки, в одной - те письма, на которые должен  был
ответить сам Клетус, во второй - те, на которые мог  в  нескольких  словах
ответить от его лица Ичан. Они оба сидели почти до рассвета, пока стол  не
опустел и все необходимые приказы  для  дорсайцев  и  наемников  с  других
планет не были подготовлены.
     Разговор с председателем правительства Ньютона  Валько,  состоявшийся
на следующей день в этом же кабинете,  был  не  слишком  приятным.  Валько
начал с едва завуалированных обвинений, но Клетус прервал его.
     - Контракт, который я с вами заключил, - заявил он, -  предусматривал
захват Вотершеда и  стибнитовых  шахт  и  передачу  их  вашим  собственным
войскам. Мы не давали гарантий, что вы сохраните управление  шахтами.  Как
вы будете их удерживать и какие  соглашение  заключать  с  Брозой  -  ваша
забота.
     - Мы заключили соглашение! - кипятился Валько. - Но сейчас,  когда  к
их войскам прибавилось еще  пятнадцать  тысяч  солдат  Объединенной  Армии
Альянса  и  Коалиции  по  милости  этого  де  Кастриса,  они  отказываются
выполнять его. Они утверждают, что подписали его под давлением.
     - А разве это не так? - спросил Клетус.
     - Дело не в  этом!  Дело  в  том,  что  нам  немедленно  нужны  вы  и
достаточное количество войск с Дорсая, чтобы противостоять этим пятнадцати
тысячам солдат с Земли, которых Броза использует в качестве дубины.
     Клетус покачал головой.
     - Мне очень жаль,  -  сказал  он,  -  но  именно  сейчас  мне  крайне
необходимы мои люди. Я пока не могу приехать на Ньютон.
     Взгляд Валько стал тяжелым.
     - Вы помогли нам вернуть эти шахты, - сказал он, - но теперь, когда у
нас возникли проблемы, вы оставляете нас  с  ними  один  на  один.  И  это
называете справедливостью?
     -   Разве   в   контракте,   который   вы   подписали,    упоминалась
справедливость? - мрачно осведомился Клетус. - Я что-то этого не помню.  И
потом, если уж говорить о справедливости, то вынужден вам напомнить,  что,
хотя стибнитовые шахты открыли ваши ученые и вы вкладывали в их разработку
свои средства, это произошло только потому, что вы смогли  воспользоваться
бедностью Брозы, которая не позволяла ей самой заниматься  этими  шахтами.
Возможно, вы имеете в этом деле финансовый интерес, но  у  брозанцев  есть
моральное право претендовать на шахты. Это природные ресурсы  Брозы.  Если
бы вы пеклись о справедливости, вам пришлось бы это моральное  право  рано
или поздно признать.
     Он помолчал, затем устало продолжил:
     - Извините меня. Я немного переутомился за эти дни. Но в любом случае
я не смог бы сейчас заниматься вашим делом. Я уже сказал  вам,  что  ни  я
сам, ни экспедиционные войска, о которых вы просите, в  данный  момент  не
может отправиться на Ньютон.
     - Тогда что же вы для нас можете сделать? - пробормотал Валько.
     - Я могу послать вам нескольких человек,  которые  будут  командовать
вашими собственными войсками, если в контракте  будет  предусмотрено,  что
они принимают все военные решения самостоятельно.
     - Что?! - выкрикнул Валько. - Но это все еще хуже, чем ничего!
     - В таком случае, я буду счастлив,  если  вы  предпочтете  ничего,  -
отрезал Клетус. - Если это так, дайте мне знать  прямо  сейчас.  В  данный
момент мое время ограниченно.
     Последовала еще одна пауза. Постепенно взгляд Валько изменился, в нем
появилось отчаяние.
     - Мы возьмем ваших офицеров! - выдохнул он.
     - Хорошо. Полковник Хан подготовит контракт для вас  в  течение  двух
дней. Можете обсудить условия с ним. А теперь вы меня простите...
     Валько ушел. Клетус позвал в кабинет Дэвида  Ап  Моргана,  одного  из
старых офицеров Ичана, ныне старшего боевого командира, и дал ему  задание
отобрать  офицеров  для  отправки  на  Ньютон,  чтобы  принять   на   себя
командование войсками Передовых Объединенных Сообществ.
     - Вы, конечно, можете отказаться, - заметил в заключение Клетус.
     - Вы знаете, что этого не будет, - ответил Дэвид  Ап  Морган.  -  Что
конкретно я должен делать?
     - Спасибо, - сказал Клетус. -  Я  дам  вам  тысячу  двести  пятьдесят
человек, каждый из которых будет  повышен  в  звании.  Замените  ими  всех
местных офицеров - я подчеркиваю, всех. Контракт составлен таким  образом,
что в военных делах командующим являетесь вы и только вы. Смотрите,  чтобы
именно  так  оно  и  было.  Не  слушайте  никаких  советов  Валько  и  его
правительства ни при каких обстоятельствах. Скажите им, что, если  они  не
оставят вас в покое, вы заберете своих людей и вернетесь на Дорсай.
     - Да, сэр, - кивнул Дэвид. - Есть какой-либо план этой кампании?
     - Избегайте  любых  прямых  сражений.  Даже  если  до  этого  дойдет,
постарайтесь не вступать в бой. Заставьте  Объединенную  Армию  Альянса  и
Коалиции преследовать вас и сделайте так, чтобы это преследование  длилось
подольше. Поводите их по большой территории. Постреляйте по  ним  немного,
исключительно для того, чтобы поддержать их  стремление  вас  догнать,  но
если они подойдут слишком близко,  разбивайтесь  на  партизанские  отряды.
Сделайте все для  того,  чтобы  они  забеспокоились  и  старайтесь  свести
собственные потери к минимуму.
     Дэвид снова кивнул.
     - Думаю, - Клетус серьезно посмотрел на него, - в течение  первых  же
недель,  семьдесят-восемьдесят  процентов   людей   из   армии   Передовых
Объединенных Сообществ дезертируют. Останутся те, кто проникнется верой  в
вас. Вы сможете приступить к их переподготовке, так как из них  получаются
действительно хорошие солдаты.
     - Я так и сделаю, - согласился Дэвид. - Что-нибудь еще?
     - Сделайте эту кампанию, как можно более дорогостоящей для  врага,  -
ответил Клетус. - Не убивайте их людей, когда  этого  можно  избежать,  но
стремитесь к тому, чтобы они  понесли  тяжелые  материальные  потери.  Чем
активнее будут их солдаты, тем больше им будет  не  хватать  вооружения  и
других материальных средств, которые, я надеюсь, вы будете уничтожать  при
каждом удобном случае.
     - Понятно, - кивнул Дэвид и вышел из кабинета.
     Тихо насвистывая, он направился к  своему  расположенному  неподалеку
дому, который назывался Фал Морган, чтобы собрать необходимые вещи. Как  и
все в его семье, он обладал хорошим голосом и умел насвистывать приятные и
довольно сложные мелодии. Услышав затихавший по мере того, как  Ап  Морган
удалялся от кабинета, напев, Клетус  неожиданно  вспомнил  песню,  которую
однажды сыграла и спела ему Мелисса. Мелодия ее была печальной и красивой,
автор - человек из семьи Ап Морганов - погиб во время  одной  из  кампаний
задолго до того, как Клетус перебрался на Дорсай, когда Мелисса  была  еще
совсем девочкой.
     Он не мог вспомнить песню целиком, но в ней  говорилось  о  том,  как
молодой человек не мог забыть дом, в котором он вырос, как  вспоминал  его
во время службы на какой-то другой планете.

                Фал Морган, Фал Морган, в это утро седое
                Твои стены из камня стоят предо мною...

     Клетус  тряхнул  головой,  прогоняя  воспоминания,   и   вернулся   к
составлению  списка  людей,  которые  должны  были  получить  повышение  и
отправиться с Дэвидом.
     В течение  следующих  недель  спрос  на  дорсайских  профессиональных
солдат все возрастал. Во всех  местах,  где  Клетус  когда-либо  одерживал
победы,  сейчас  находились  вооруженные  силы  Альянса-Коалиции,  пытаясь
восстановить положение дел, существовавшее до успешных операций дорсайцев.
     Войска с Земли  предпринимали  массированные  выступления  и  внушали
страх. Вместе Альянс и Коалиция располагали огромной армией,  разбросанной
по всем мирам.  Но  в  силу  ряда  причин  она  нередко  оказывалась  мало
эффективной.
     Главными причинами были старое соперничество между бывшими  офицерами
Альянса и их  новыми  партнерами  из  Коалиции,  а  еще  разболтанность  и
отсутствие профессионализма на всех уровнях Объединенной Армии, и  наконец
ошибочные решения, неизбежные в  таком  большом  и  поспешно  образованном
военном союзе.
     Однако несмотря на все это, многочисленная и  превосходно  оснащенная
армия с Земли, действующая против кое-как вооруженных местных колониальных
солдат и офицеров и горсток дорсайцев, должна была оказаться победоносной.
Клетус   не   мог   противопоставить   ей    соответствующее    количество
воинов-дорсайцев, даже если бы он мобилизовал всех мужчин на этой планете,
включая подростков, стариков и калек.
     Одним из возможных решений  этой  проблемы  была  отправка  небольших
контингентов  дорсайцев  в  разные  колонии,  чтобы  они  сменяли  местных
офицеров, но это решение подходило для  тех  случаев,  когда  колониальные
войска были хотя бы немного подготовлены. Туда же, где этого не было - как
на Кассиде - или  туда,  где  вообще  отсутствовали  местные  колониальные
войска, как на Святой Марии, приходилось посылать целые отряды дорсайцев.
     - Но почему нельзя наконец остановиться? - спросила Мелисса  однажды,
расстроенная после  посещения  соседей,  чья  семья  потеряла  еще  одного
человека. - Почему мы не можем просто перестать посылать солдат на  другие
планеты?
     - Именно для этого-то  Коалиция  и  Альянс  объединились.  Они  хотят
разрушить все, чего мы добились, - ответил ей Клетус. - Только разбив  нас
во всех точках, они смогут дискредитировать дорсайцев  как  наемников  для
колоний. Этого и добивается Доу. Тогда они явятся на Дорсай, чтобы  добить
нас.
     - Ты не можешь быть в этом уверен. В том, что  он  намерен  прилететь
сюда, чтобы нас уничтожить.
     - Я абсолютно в этом уверен. Так же как и все,  кто  задумывался  над
этим вопросом, - сказал Клетус. - Мы одерживали победы во всех кампаниях и
доказали, что мы намного эффективнее их собственных войск. Еще немного - и
войска Альянса и Коалиции станут не нужны в новых мирах. А  если  исчезнет
необходимость военной поддержки с  Земли,  исчезнет  и  влияние  Земли  на
колонии. Таким образом, победив нас, они  сохранят  свою  власть  в  новых
мирах, в то время, как если выиграем мы...
     - Выиграем! - фыркнул Ичан, находившийся в это время в комнате.
     - Если мы выиграем, - повторил Клетус, твердо глядя на старика, -  мы
лишим их этой власти навсегда. Сейчас между нами идет битва не на жизнь, а
на смерть. Когда она закончится, либо Земля, либо Дорсай будут изгнаны  из
новых миров.
     Мелисса молча смотрела на него, широко открытыми глазами.
     - Я не могу этому поверить! - сказала она  наконец  и  повернулась  к
отцу. - Папа...
     - Это в общем-то правда, - бесцветным голосом подтвердил Ичан. -  Нам
слишком хорошо удались первые кампании  Клетуса  -  на  Ньютоне  и  других
планетах. Мы напугали и Альянс, и Коалицию. Они хотят обезопасить  себя  и
сохранить свое могущество. Для  этого  они  не  пожалеют  сил  и  средств,
которых у них значительно больше, чем у нас. А мы уже отправили  последних
имеющихся солдат.
     - У них в резерве тоже никого не осталось, - заметил Клетус.
     Ичан не ответил. Мелисса снова повернулась к мужу.
     - Нет, - произнес Клетус, хотя она еще ничего  не  сказала.  -  Я  не
собираюсь проигрывать.
     Ичан по-прежнему молчал. Далеко в тишине послышалась мелодия звонка у
парадной двери. Через секунду адъютант открыл дверь.
     - Ребон, посланник Экзотики на Дорсае, сэр, - объявил он.
     - Пусть войдет, - ответил Клетус.
     Адъютант сделал шаг в  сторону  и,  легко  ступая,  в  комнату  вошел
худощавый  человек  в  синем  платье.  Его  лицо  отражало  типичное   для
экзотийцев внутреннее спокойствие и серьезность. Он подошел к  поднявшимся
ему навстречу Ичану и Клетусу.
     - Боюсь, у меня плохие новости, Клетус, -  начал  он.  -  Вооруженные
силы Альянса и Коалиции захватили строящуюся электростанцию на полюсе Мары
со всем оборудованием и обслуживающим его техническим персоналом.
     - На каком основании? - не выдержал Ичан.
     -   Коалиция   имеет   зарегистрированные   претензии   к   Передовым
Объединенным Сообществам Ньютона, - объяснил Ребон, слегка повернувшись  к
Ичану. - Они захватили электростанцию в качестве имущества  ПОС,  пока  не
будет принято решение относительно  их  притязаний.  Мондар,  -  он  снова
повернулся к Клетусу, - просит вашей помощи.
     - Когда это произошло? - спросил Клетус.
     - Восемь часов назад, - ответил Ребон.
     - Восемь часов! - изумился  Ичан.  -  Самый  современный  космический
корабль - а более быстрого способа передавать информацию через межзвездное
пространство не существует -  мог  преодолеть  расстояние  между  Марой  и
Дорсаем самое меньшее за три дня.
     Ребон слегка опустил глаза.
     - Тем не менее, уверяю вас, что это правда, - пробормотал он.
     - А откуда там взялись войска? - спросил  Ичан  и  бросил  взгляд  на
Клетуса. - По нашим оценкам, у них уже не оставалось никого в резерве.
     - С Ассоциации и Гармонии, в этом можно  не  сомневаться,  -  ответил
Клетус.
     Ребон поднял на него глаза.
     - Это действительно так, - удивленно произнес он. - Вы ожидали этого?
     - Я ожидал,  что  со  временем  де  Кастрис  наберет  людей  на  этих
планетах, - ответил Клетус. - Я отправляюсь немедленно.
     -  На  электростанцию  на  Маре?  -  в  голосе  Ребона  чувствовалось
облегчение. - Значит, вы можете собрать своих людей и помочь нам?
     - Нет. Я отправляюсь один.  На  Культис,  -  объявил  Клетус,  уже  в
дверях. - Поговорить с Мондаром.
     У корабля, который должен был доставить его на Культис, он встретился
с вице-маршалом Арвидом Джонсоном и  оператором  сражений  Вильямом  Атье,
которым приказал ждать  его  там.  Клетус  остановился  на  минуту,  чтобы
поговорить с ними.
     - Ну, - сказал Клетус, - вам  по-прежнему  кажется,  что  я  дал  вам
легкую работу, назначив ответственными за безопасность Дорсая?
     - Нет, сэр, - спокойно посмотрел на него Арвид.
     - Хорошо. Разработайте систему защиты планеты в  условиях  повышенной
опасности, - продолжал Клетус. -  Вы  знаете  принципы,  которые  лежат  в
основе наших действий. До встречи!
     - До свиданья! - ответил Билл. - Пусть вам сопутствует удача!
     - Эта леди слишком переменчива, - усмехнулся  Клетус.  -  Я  не  могу
позволить себе рассчитывать на нее.
     Он поднялся по трапу, и входной люк захлопнулся за ним.
     Через пять минут  корабль  с  грохотом  взмыл  вверх  и  затерялся  в
космосе.

                                    25

     С тех пор, как Клетус последний раз видел Мондара  в  его  окруженном
садом доме в Бахалле, тот как-то необъяснимо изменился.  На  его  лице  не
появилось ни одной новой морщинки, а в волосах по-прежнему не было седины,
но глаза, как и глаза Мелиссы стали странно глубокими, словно за прошедшее
время его сознание обогатилось новыми уровнями понимания.
     - Значит, вы не можете помочь нам на Маре? - были его  первые  слова,
которыми он встретил Клетуса.
     - У меня больше не осталось войск, которые можно  было  бы  отправить
туда. Но даже если бы они и были, я бы настаивал на том, чтобы  мы  их  не
посылали.
     Они прошли бок о бок через несколько залов и оказались во  внутреннем
дворике, где Мондар жестом пригласил Клетуса  сесть  в  широкое  плетенное
кресло и сам сел в такое же.
     Экзотиец все это время молчал и только теперь заговорил:
     -  Утратив  электростанцию,  мы  потеряли  больше,  чем  можем   себе
позволить.  Здесь,  в  Бахалле,  есть  ваши  дорсайцы.  Не  могли  бы   мы
использовать часть из них, чтобы вернуть себе станцию?
     - Ну если вы хотите, чтобы дополнительные войска Альянса  и  Коалиции
явились в Ньюленд и потекли рекой через границу в вашу колонию... -  начал
Клетус. - Вы ведь этого не хотите?
     - Нет, - сказал Мондар. - Мы этого не  хотим.  Но  что  же  делать  с
наемниками, которые заняли электростанцию?
     - Оставьте их там, - дал совет Клетус.
     Мондар пристально посмотрел на него.
     - Клетус, - обратился он к собеседнику после короткой паузы, - может,
вы пытаетесь найти оправдание той ситуации, которую сами создали?
     - Вы доверяете моим суждениям? - ответил вопросом на вопрос Клетус.
     - Я их высоко ценю, - медленно  проговорил  Мондар.  -  Лично  я.  Но
боюсь, что большинство других посланников здесь и в колониях  наших  людей
на Маре в данный момент не разделяет моего мнения.
     - Но они по-прежнему доверяют вам принимать решения, касающиеся меня,
не так ли? - спросил Клетус.
     Мондар с любопытством посмотрел на него.
     - Почему вы так думаете? - поинтересовался он.
     - Потому что до сих пор все, о чем я  просил  экзотийцев,  я  получал
через вас, - пояснил Клетус. - Так вы  по-прежнему  тот  человек,  который
может рекомендовать им ставить на меня или нет?
     - Да, - вздохнул Мондар. - И поэтому я  не  должен  руководствоваться
личными симпатиями. Теперь  на  мне  лежит  ответственность  перед  своими
товарищами и в какой-то мере перед  человечеством,  потому  что  я  обязан
помочь  экзотийцам  сделать  правильный  выбор   между   вами   и   союзом
Альянс-Коалиция, а от этого многое будет зависеть для всех.
     - Что произойдет, если вы решите сделать  выбор  в  пользу  союза?  -
спросил Клетус.
     - Боюсь, что нам придется согласиться на многие  условия,  -  ответил
Мондар. - Они, несомненно, захотят, чтобы мы отказались  от  помощи  ваших
войск, которые служат нам, и потребовали у вас выплаты займа. Они захотят,
чтобы мы активно поддерживали их, наняли их войска и помогли  им  бороться
против вас на Дорсае.
     Клетус кивнул.
     - Да, они этого захотят, - согласился он. -  А  что  вам  необходимо,
чтобы вы остались с Дорсаем?
     - Какое-нибудь доказательство того, что у Дорсая есть шанс  выжить  в
сложившейся ситуации и сохранить свое значение, - сказал Мондар. -  Вы  же
только что доказали обратное. Я объяснил вам,  что  мы  понесем  серьезные
убытки  на  Маре,  а  вы  отказались  нам  помочь,  не  собираясь   ничего
предпринимать в связи с захватом строящейся электростанции. Есть ли у  вас
серьезные аргументы в пользу такого решения?
     - Конечно. Вы ведь хорошо понимаете, что сам по себе  этот  объект  в
абсолютной безопасности. Сооружение электростанции выгодно и для Альянса с
Коалицией, и для кого бы то  ни  было  другого.  Возможно,  они  и  заняли
станцию, но будьте уверены, что они не причинят никакого вреда ни  зданию,
ни оборудованию.
     - Но какой нам от этого прок, если она останется в их руках?
     - Ненадолго, - уточнил Клетус. - Подождите неделю. По истечении этого
времени кто-нибудь из нас одержит победу: либо Доу, либо я.  Если  победит
он, вы сможете договориться с ним. Если же  выиграю  я,  будет  достаточно
одного моего слова, чтобы эти фанатики убрались с вашей станции.
     - Почему вы говорите "через неделю"? - прищурившись  полюбопытствовал
Мондар.
     - Все решится не позже, чем через семь  дней,  я  уверен,  -  ответил
Клетус. - Доу нанял людей с Ассоциации и Гармонии, а это  говорит  о  том,
что он уже готов раскрыть свои карты.
     - Да? - глаза Мондар  по-прежнему  пристально  следили  за  Клетусом,
который ответил своему собеседнику таким же взглядом.
     - Именно так, - подтвердил он. -  Мы  знаем,  сколько  у  Доу  людей,
гордых к боевым  действиям.  Это  можно  подсчитать,  зная  количественный
состав сил Альянса и Коалиции на новых мирах.  Доу  пришлось  использовать
все  свои  резервы,  чтобы  развязать  достаточное   число   малых   войн.
Достаточное для того,  чтобы  связать  всех  моих  дорсайцев.  У  него  не
осталось незанятых солдат. Но  заменив  в  некоторых  местах  свои  войска
наемниками с Ассоциации и Гармонии, он сможет освободить значительные силы
для  того,  чтобы  дать  мне  решительный  бой.  Следовательно,  появление
наемников под командованием Доу может означать только то, что он формирует
такое войско.
     - Вы не можете быть на сто процентов уверены, что появление наемников
в армии де Кастриса означает именно это, а не что-нибудь другое.
     - Конечно, могу, - возразил Клетус. - В конце концов, это я предложил
использовать войска Ассоциации и Гармонии таким образом.
     - Вы предложили? - изумился Мондар.
     - Я недавно слетал на Гармонию, чтобы  поговорить  с  Джеймсом  Рукой
Господа и предложить ему нанять членов его Воинствующей Церкви в  качестве
сырого материала, которым можно заполнить форму,  увеличив  количественный
состав моей армии. Я предложил ему низкую цену за его людей. Едва ли нужно
иметь богатое воображение, чтобы предложить, что, раз уж  эта  мысль  была
ему подкинута, то, как  только  я  улечу,  он  начнет  вертеться,  пытаясь
получить более высокую цену от Доу за тех же людей.
     - А  Доу,  конечно,  имел  в  своем  распоряжении  деньги  Альянса  и
Коалиции, смог заплатить больше, - сказал Мондар задумчиво. - Но если  это
действительно так, почему он не нанял их раньше?
     - Потому что после первого же их выступления  против  моих  дорсайцев
всем стало бы ясно,  что  эти  фанатики  совершенно  безвредны  в  военном
отношении, - ответил Клетус. - Доу будет иметь от них максимальную пользу,
если  быстро  напялит  на  них  форму  и  заменит  ими   отборные   войска
Альянса-Коалиции,  которые  ему  необходимо   тайно   высвободить,   чтобы
перебросить их для участия в решающем сражении.
     - Вы абсолютно уверены в  том,  что  вас  с  де  Кастрисом  предстоит
решающее сражение, Клетус? - задумчиво спросил Мондар.
     - Естественно, - ответил Клетус. - Начиная с того вечера, когда я сел
за стол к Доу  и  всем  остальным  на  борту  лайнера,  направлявшемся  на
Культис.
     Брови Мондара взлетели вверх.
     - Вы, конечно, умеете делать правильные прогнозы, - признал он. -  Но
все-таки это не может дать вам  абсолютной  уверенности  в  том,  что  Доу
обязательно поступит так, как вы думаете.
     - Конечно, нет ничего,  в  чем  можно  быть  абсолютно  уверенным,  -
ответил Клетус. - Но в том,  что  касается  определения  путей  достижения
практических целей, я  обычно  не  ошибаюсь.  Вы  сможете  удержать  ваших
экзотийцев от каких-либо действий в отношении захваченной электростанции в
течение семи дней?
     Мондар поколебался.
     - Думаю, да, - ответил он после паузы. - Дней семь смогу.  А  что  вы
собираетесь тем временем делать?
     - Ждать, - ответил Клетус.
     - Здесь? - удивился Мондар. -  Пока  Доу,  по  вашему  мнению,  будет
собирать свои лучшие войска, готовясь нанести удар? Я не понимаю,  как  вы
могли покинуть Дорсай в такое время.
     - Не надо удивляться. Как вы понимаете, мне известно,  что  экзотийцы
каким-то  образом  получают  информацию  о  событиях  на  других  планетах
быстрее, чем ее может доставить самый быстрый космический  корабль.  Здесь
любая информация дойдет до меня быстрее, чем  в  любом  другом  месте.  Вы
скажете, что я ошибаюсь?
     Мондар едва заметно улыбнулся.
     - Нет, - ответил он. - Вынужден признать, что  вы  не  ошибаетесь.  В
таком случае будьте моим гостем, пока будет длиться ваше ожидание.
     - Спасибо, - поблагодарил его Клетус.
     Гостем Мондара он  и  оставался  на  протяжении  трех  дней,  которые
провел, проверяя войска дорсайцев в Бахалле, работая в местной библиотеке,
где в свое время Билл Атье начал  новую  жизнь,  и  возобновив  общение  с
Вефером Линетом.
     Утром четвертого дня, когда они с Мондаром вместе завтракали, молодой
экзотиец в зеленом платье принес листок бумаги, который, не  произнося  ни
слова, вручил Мондару. Тот взглянул на него и сказал:
     - Пятнадцать кораблей с отборными войсками Коалиции во главе с Доу де
Кастрисом высадились на Дорсае два дня назад. Они заняли планету.
     Клетус встал.
     - Что теперь? - спросил экзотиец. - Вы ничего не можете сделать.  Без
Дорсая что у вас есть?
     - А что у меня было до того, как появился Дорсай? - возразил  Клетус.
- Мондар, Доу нужен не Дорсай, ему нужен я. И пока я могу действовать,  он
еще не победил. Я немедленно отправляюсь на Дорсай.
     Мондар тоже встал.
     - Я с вами, - объявил он.

                                    26

     Шаттлу с изображением восходящего солнца на борту, эмблемой Экзотики,
сразу же разрешили приземлиться на Дорсае на посадочную площадку в Форали.
Но как только Клетус следом за Мондаром вышел из корабля,  его  разоружили
профессиональные на вид  и  явно  имеющие  боевой  опыт  военные  в  форме
Коалиции, с белыми нашивками Объединенной Армии Альянс-Коалиции на  правом
рукаве. Эти же солдаты сопроводили прибывших через город, - в  котором  не
было заметно ни одного местного жителя, попадались только оккупанты  -  до
военного атмосферного корабля, доставившего их в Грим-хауз.
     Очевидно, сообщение об их прибытии отправили заранее. Их проводили до
двери главного зала дома, завели внутрь и  захлопнули  за  ними  дверь.  В
зале,  зажав  в  руках  бокалы,  которые  их,   по-видимому,   совсем   не
интересовали, сидели Мелисса и Ичан,  напряженные  и  неестественные,  как
статуэтки, расставленные для того, чтобы выделить фигуру Доу де  Кастриса,
одетого в бело-серую форму Коалиции.  Главнокомандующий  стоял  у  бара  в
дальнем углу комнаты и тоже держал в руке бокал.
     У противоположной стены, также в  форме  Коалиции,  стоял  Свахили  с
тяжелым энергетическим ружьем в руках.
     - Привет, Клетус, - сказал Доу. - Я надеялся, что, когда  приземлюсь,
обнаружу вас здесь. Но вас не нашли, и я удивлен, что вы  прилетели  сюда,
увидев мои корабли на орбите. Или вы думаете, что мы заняли  еще  не  весь
Дорсай?
     - Я знаю, что вы его заняли, - ответил Клетус.
     - Но все равно прилетели? Я бы так не поступил, - сказал де  Кастрис,
поднес бокал к губам и  сделал  глоток.  -  Или  вы  явились  сюда,  чтобы
предложить себя взамен на то, что я уберу свои войска с Дорсая?  Если  это
так, то это глупо. Я в любом случае верну этому миру свободу. А  вы  всего
лишь избавили меня от необходимости искать вас на других планетах. Знаете,
мне придется увезти вас назад на Землю.
     - Не сомневаюсь, что вы  намерены  поступить  именно  так,  -  сказал
Клетус. - Чтобы передать меня суду, который вынесет мне смертный  приговор
либо  приговорит  меня  к  пожизненному  заключению,   после   чего   меня
куда-нибудь тайно упрячут, а со временем я просто исчезну.
     - Абсолютно верно, - кивнул Доу де Кастрис.
     Клетус посмотрел на свои часы.
     - Сколько времени прошло с тех пор, как ваши экраны  зарегистрировали
приближение корабля, на котором я прилетел? - спросил он.
     - Около шести  часов.  -  Де  Кастрис  поставил  бокал  на  столик  и
расправил плечи. - Только не говорите мне, что вы  прибыли  сюда,  ожидая,
что вас спасут! Может быть, у горстки офицеров, которых вы здесь оставили,
и есть экран, обнаруживший ваш корабль, и может быть, они знают что на его
борту находились вы. Но Клетус, мы преследуем их двадцать  четыре  часа  в
сутки, с тех пор, как сюда прибыли мои войска. Они слишком  заняты,  чтобы
беспокоиться о вас, даже если бы у них было  достаточно  людей  и  оружия,
чтобы что-нибудь сделать.
     Секунду он пристально смотрел на Клетуса.
     - Но все равно, - он повернулся к  Свахили,  -  не  будем  рисковать.
Идите и передайте местному командующему мой приказ поставить у  посадочной
площадки в Форали охрану.  И  пусть  с  одного  из  транспортных  кораблей
прибудет шаттл. Мы отправим Грима на борт как можно скорее.
     Свахили вышел, передав оружие своему новому хозяину и  плотно  закрыв
за собой дверь.
     Де Кастрис посмотрел на Клетуса.
     - Не хочу недооценивать вас именно сейчас, - усмехнулся он.
     - А вы всегда меня недооценивали, - заявил Клетус.  -  Именно  это  и
привело вас сюда.
     Де Кастрис улыбнулся.
     - То, что я говорю - абсолютная правда, -  настаивал  Клетус.  -  Мне
нужен был рычаг, чтобы изменить историю, и я выбрал вас.  Начиная  с  того
самого вечера, когда я подсел к вам за стол на корабле, направлявшемся  на
Культис, я не переставал заманивать вас в эту ситуацию.
     Де Кастрис оперся о стойку рукой, сжимавшей  тяжелое  ружье,  нацелив
дуло прямо на Клетуса.
     - Отойдите от него на  несколько  шагов,  Мондар,  -  позаботился  де
Кастрис об экзотийце, который все это время стоял  позади  Клетуса.  -  Не
могу представить, что вы пожертвуете собой для того, чтобы дать  ему  шанс
убежать. Вам нет смысла рисковать.
     Мондар отошел.
     - Продолжайте, - вновь обратился к Клетусу де Кастрис. - У  нас  есть
еще несколько минут. Я совершенно не верю тому, что вы говорите,  но  если
вам удалось хоть чуть-чуть манипулировать мною, я хочу знать об этом.
     - Рассказывать особенно нечего, - небрежно бросил Клетус. - Я начал с
того, что стал привлекать к себе ваше внимание. Показал, что у  меня  есть
талант военачальника. Затем стал создавать себе имя во всех  новых  мирах,
подав  вам  идею  использовать  мои  действия  как  повод,  чтобы   начать
добиваться своей главной цели.
     - И что же это за цель?
     Ружье в руке де Кастриса было по-прежнему нацелено на Клетуса.
     - Личный контроль над Альянсом и Коалицией, а через них -  над  всеми
старыми и новыми мирами, - спокойно объяснил Клетус. - Вы представляли мои
успехи в новых мирах как угрозу и Альянсу, и Коалиции до тех пор, пока они
не согласились объединить свои силы против меня и поставить вас во  главе.
Став главнокомандующим, вы решили,  что  вам  осталось  только  раздробить
дорсайцев так, чтобы вы смогли нанести им поражение, а затем схватить меня
и, используя свою  популярность  и  военную  силу,  заменить  политических
правителей Коалиции  и  Альянса  на  Земле  военной  хунтой.  Естественно,
генералы, которых вы подобрали для этой цели, - ваши люди, и  со  временем
они полностью передали бы управление Землей вам.
     В комнату вернулся Свахили. Де Кастрис  передал  ему  ружье,  и  тот,
тщательно следя за тем, чтобы Клетус все  время  оставался  под  прицелом,
пересек комнату и снова занял свою прежнюю позицию у противоположной стены
комнаты.
     - Когда? - спросил его де Кастрис.
     - Через двадцать минут, - ответил Свахили.
     Де Кастрис задумчиво посмотрел на Клетуса.
     - А впрочем, устраивать процесс довольно рискованно...
     Он вдруг замолчал.
     На улице возле дома послышались крики  и  резкий  многоголосый  свист
конических винтовок, после чего раздалось шипение по крайней  мере  одного
энергетического орудия. Свахили бросился к двери.
     - Нет! - рявкнул Доу.
     Свахили остановился и резко развернулся. Доу показал на Клетуса.
     - Убей его!
     Свахили поднял энергетическое ружье, и  тут  словно  кто-то  хлестнул
небольшим прутиком. Свахили неожиданно замер, затем  повернулся  к  Ичану,
который все так же сидел в своем кресле, только теперь в руке у  него  был
тот  самый  плоский  маленький  пистолет  -  правда,  на  этот   раз   без
снайперского ствола - которым он воспользовался  давным-давно,  когда  он,
Мелисса, Мондар и  Клетус  сидели  в  перевернувшейся  машине,  окруженные
ньюлендскими партизанами.
     Свахили тяжело упал на колени. Энергетическое  ружье  выпало  из  его
рук. Он повалился на ковер и так и остался там лежать. Де Кастрис бросился
к оружию.
     - Не двигайтесь! - приказал Ичан.
     Де Кастрис резко остановился. Снова послышались крики.
     Ичан встал с кресла, пересек  комнату  и  подошел  к  энергетическому
ружью, по-прежнему сжимая в руке свой пистолет. Он поднял упавшее оружие и
наклонился над Свахили, который дышал тяжело и хрипло.
     - Извини, Раул, - сказал Ичан тихо.
     Свахили поднял на него глаза, и слабая улыбка тронула его  губы.  Эта
полуулыбка так и осталась на его  лице.  Ичан  вытянул  руку,  закрыл  его
неподвижные глаза и выпрямился. В этот  момент  дверь  распахнулась,  и  в
комнату ворвался Арвид с конической винтовкой в огромной руке. Сразу же за
ним появился Билл Атье.
     - Здесь все в порядке? - спросил Арвид, глядя на Клетуса.
     - Все в порядке, Арв, - ответил Клетус. - А как снаружи?
     - Мы взяли их всех, - ответил Арвид.
     - Тогда вам лучше смываться отсюда поскорее, -  сухо  предупредил  де
Кастрис. - Все мои отряды поддерживают постоянную  связь  друг  с  другом.
Через несколько минут здесь будут люди из других отрядов.  Ну  и  куда  вы
собираетесь бежать?
     - А мы вовсе не собираемся бежать, - посмотрел на него Арвид.  -  Все
ваши войска на Дорсае взяты в плен.
     Де Кастрис изумленно уставился на него. Черные глаза его  встретились
с бледно-голубыми глазами Арвида.
     - Я этому не верю, - спокойно произнес де Кастрис. - На этой  планете
из местного населения не осталось никого, кроме женщин, детей и стариков.
     - Ну и что? - с издевкой в голосе спросил Клетус.
     Де Кастрис повернулся к нему.
     - Вы не верите, что я могу разбить  тысяч  отборных  солдат  Коалиции
только при помощи женщин, стариков и детей?
     Де Кастрис несколько секунд смотрел на него молча.
     - Да, - ответил он наконец. - Я верю, что вы, Клетус,  могли  бы  это
сделать. Но вас  здесь  не  было,  -  он  поднял  правую  руку  и  нацелил
указательный палец на Клетуса. - Вы забыли одну вещь...
     Из рукава его мундира мгновенно и бесшумно вылетело маленькое облачко
белого пара. По груди Клетуса словно ударили кувалдой.  Он  отшатнулся,  и
только стол спас его от падения.
     Арвид быстро сделал один большой шаг к де Кастрису, его рука взлетела
вверх и уже начала опускаться, готовясь нанести удар ребром ладони.
     - Не убивай его, - выдохнул  Клетус,  казалось,  вместе  с  последним
вздохом.
     Рука Арвида изменила направление на полпути. Он схватил  де  Кастриса
за вытянутую руку, задрал ему рукава, и они увидели баллончик парализатора
с иглометателем, прикрепленный к  запястью.  Арвид  снял  его  с  руки  де
Кастриса и швырнул в угол комнаты. Затем схватил его вторую  руку,  задрал
рукав, но там ничего не оказалось.
     - Не делать ни малейших движений, - предупредил Арвид де  Кастриса  и
отошел от него.
     Мелисса уже была рядом с Клетусом.
     - Тебе надо лечь, - сказала она.
     - Нет... - Клетус покачал головой, сопротивляясь ее тянувшим его вниз
рукам.
     Он не знал до какой степени пострадал от укола,  ощущал  только,  что
верхняя  правая  часть  его  тела  онемела,   да   угрожающе   усиливалось
головокружение. Он отгонял его со  всей  силой,  которую  давала  ему  его
физиологическая дисциплина.
     - ...Я должен ему кое-что сказать.
     Он оперся о край стола, стоявшего за его спиной.
     - Послушайте меня, Доу, - заговорил он. - Я собираюсь отправить  тебя
назад на Землю. Мы не станем тебя убивать.
     Де Кастрис смотрел на него без страха и с некоторым любопытством.
     - Если это так, то я сожалею, что выстрелил в тебя, - сказал он. -  Я
думал, что мне скоро конец, и решил взять тебя с с собой.  Но  зачем  тебе
посылать меня на Землю? Ты же знаешь, что я соберу новую армию и  вернусь.
И в следующий раз я тебя одолею.
     - Нет, - покачал головой Клетус. -  Земля  утратила  свое  влияние  в
новых мирах. Ты им об этом скажешь, когда вернешься. С настоящего  момента
любая колония может  нанять  вполовину  меньше  дорсайцев,  чем  Альянс  и
Коалиция поставит солдат ее врагу, и легко разбить землян. Дорсайцы всегда
будут побеждать, и любая колония сможет себе позволить их нанять.
     Де Кастрис нахмурился.
     - Это ты делаешь дорсайцев непобедимыми, -  сказал  он.  -  А  ты  не
вечен.
     - Вечен... - Клетусу пришлось сделать  паузу,  чтобы  снова  отогнать
подступавшую дурноту. - Как ты сам заметил, меня здесь не было,  когда  ты
высадился.  Планета,  полная  детей,  женщин  и  стариков,  нанесла   тебе
поражение. Это потому, что я все равно  незримо  присутствовал  здесь.  Ты
видишь этих двух?
     Он слабо кивнул в сторону Арвида и Билла.
     - Они двое могут полностью заменить меня, - проговорил он  уже  почти
шепотом. - Теоретик и боевой командир. Единственный приказ, который  я  им
дал - защищать Дорсай. И они защитили его именно так, как это сделал бы  я
вплоть до того, что они явились сюда в тот момент, когда я их ждал. Теперь
дорсайцам не будет конца.  Земля  никогда  не  создаст  войска,  способные
нанести им поражение.
     Головокружение навалилось на него, но он смог его сдерживать.
     - ...Почему? - услышал он голос де Кастриса.
     Он оглянулся, пытаясь найти говорившего и увидел, как худощавое лицо,
обрамленное черными волосами с сединой на висках, плывет перед ним, словно
в тумане.
     - Новым мирам пора обрести независимость, -  ответил  Клетус.  -  Они
должны освободиться от Альянса, от  Коалиции,  от  власти  Земли  и  стать
самостоятельными. Пришло время. И я сделал это.
     - ...Из-за книг, которые, ты хотел  написать,  -  голос  де  Кастриса
почти  совсем  исчез,  затем  вдруг  заревел  в   ушах   Клетуса   подобно
океанической волне.
     - И это... тоже. - Клетус вцепился в край стола обеими  руками,  ему,
казалось, что пол вот-вот уйдет у него из-под ног. - Следующие шестнадцать
томов будут посвящены тактике, которой смогут воспользоваться только новые
поколения дорсайцев и... бесполезной для обычных военных  там,  на  Земле.
Только имея солдата нового типа... с самообладанием...  чувством  долга...
ум и тело...
     Все пропало вокруг него...

     ...После того, что показалось ему  бесконечными  веками  небытия,  он
вернулся к смутной реальности и обнаружил, что лежит на  кровати.  Молодой
офицер с белыми нашивками врача, очевидно, только что наложил  повязку  на
верхнюю часть его груди. За спиной врача стояли Мелисса и Мондар.
     - Значит... я не умер? - произнес он тихим шепотом, что сам едва смог
разобрать собственные слова.
     - Доу выбрал для вас неудачное оружие, Клетус, -  ответил  Мондар.  -
Иглы, вызывающие состояние физического шока и коллапса, годятся для  того,
чтобы убить обычного человека, но не  такого,  как  вы,  приучившего  свои
физиологические процессы автоматически подчиняться вашей воле.  Вы  будете
жить, не так ли, доктор?
     - Совершенно верно, - офицер выпрямился и отошел  от  кровати.  -  Он
должен был умереть еще на ногах в  течение  первых  полутора  минут  после
укола. Когда он миновал  эту  точку,  его  организму  некуда  было  больше
двигаться, кроме как к выздоровлению.
     Он протянул Мелиссе баллончик с лекарством.
     - Проследите,  чтобы  он  побольше  спал,  -  сказал  он.  -  Идемте,
посланник.
     Фигуры двух мужчин исчезли из поля зрения Клетуса.  Он  услышал,  как
недалеко закрылась дверь. Мелисса села на стул, который до  этого  занимал
доктор, и принялась прикреплять баллончик к правой руке Клетуса.
     - Теперь ты свободна, - прошептал он ей. - Можешь лететь на Землю или
куда захочешь. Теперь все закончено.
     - Не разговаривай, - прервала она его. - Все это чепуха.  Если  бы  я
хотела улететь, я бы сделала это сразу же после того, как ты заставил меня
выйти за тебя  замуж.  Я  могла  бы  придумать  что-нибудь,  чтобы  как-то
объяснить это отцу. Ты знаешь, он бы поверил всему, что я бы ему сказала.
     Клетус удивленно посмотрел на жену.
     - Тогда почему ты не...
     - Потому что ты дал знать мне, что любишь меня, - ответила она. - Это
все, что я хотела знать.
     Он отрицательно покачал головой.
     - Я сказал...
     Она прикрепила баллончик к его  запястью,  наклонилась  и  поцеловала
его, не дав договорить.
     - Дурачок! - сказала  она  нежно.  -  Замечательный  гений-идиот.  Ты
думаешь, я обратила хоть какое-то внимание на то, что ты сказал?

                             Гордон Р.ДИКСОН

                               НЕКРОМАНСЕР

                          ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ИЗОЛЯЦИЯ

                                    1

     Рудник, вообще-то  говоря,  был  автоматизирован.  Его  оборудование,
ценой 180  миллионов  долларов,  развернутое  на  3,5  кубические  мили  в
золотоносной скале -  гранит  и  кварц,  -  контролировалось  единственным
центром, в котором находился дежурный инженер.
     Как громоздкий, многоцелевой организм,  рудник  двигался  по  пластам
скалы. На разных уровнях он  словно  выгрызал  золотую  руду,  скатывал  в
катыши размером с гальку и поднимал в вагончике на высоту 600 футов, а  то
и выше. По мере того как  техника  двигалась,  она  оставляла  заброшенный
ствол шахты, подъемные тоннели, новые разведывательные штольни и  стопоры.
Она вытягивала огромную центральную пещеру, сквозь которую могучая техника
и ее контролирующий центр упорно  ползли  вперед,  укладывая  перед  собой
рельсы, а затем их убирая.
     За всем следил единственный дежурный инженер. Но здесь не было  мании
величия. Он сидел перед контрольными приборами, как единое с ними целое. В
его обязанности входил окончательный контроль. Логическое решение и факты,
на которых  он  основывался,  просчитывались  компьютерными  элементами  в
оборудовании.  Логически  оптимальное   решение   можно   было   получить,
прикоснувшись к кнопке. Но обнаружилось, что оно было больше  техническим,
чем логическим.
     Лучшие инженеры имели  ЧУВСТВО.  Эта  чувствительность  рождалась  из
опыта, из таланта и даже чего-то вроде любви. Любви не только к горам,  но
и к технике, которую они оседлали и направляли.
     Это тоже дополняло список человеческих качеств, для которых необходим
был особый талант.  Менее  десяти  процентов  молодых,  горных  инженеров,
подготавливаемых  ежегодно,  оказывались  способными  слиться  воедино   с
титаном. Даже на переполненных специалистами  аукционах  двадцать  первого
века шахты постоянно охотились на  горных  инженеров.  Всего  четыре  часа
работы  для  десяти  процентов  самых  талантливых  оказывалось  приличным
временем, чтобы чувствовать себя выжатым как лимон. А  машины  никогда  не
отдыхали.
     В свое первое утро на шахте  Малабар  Пол  Форман  покинул  небольшое
белое надувное жилище и увидел горы. И неожиданно ЭТО  повторилось  снова,
как бывало уже несколько раз со времени несчастного  случая  в  лодке.  Он
произошел пять лет назад, а казалось, недавно, на днях.
     Но сейчас это было не открытое море. Даже не смутное ощущение удушья,
не темная фигура в чем-то вроде накидки и в высокой  остроконечной  шляпе.
Ему всегда казалось, что именно эта фигура вернула его к жизни и  положила
в лодку, чтобы в конце концов его нашла и спасла береговая охрана.
     На этот раз были горы.
     Внезапно повернувшись от белой пластиковой двери,  он  остановился  и
увидел их. Вокруг возвышались крутые  склоны  с  белыми  строениями  шахты
Малабар. Слабая голубизна весеннего неба над ним  перекликалась  с  темной
синевой глубокого озера внизу, заполнявшего  расселину  горной  скалы.  Со
всех сторон простирались Канадские Утесы, уносясь на тридцать миль в  одну
сторону  к  Британско-Колумбийскому  городу  Кэмлупс  и  в  другую  -   до
прибрежной цепи, к каменистому берегу,  достигая  прибоя  соленого  Тихого
океана. Неожиданно он их почувствовал.
     Горы стояли  по-королевски  величаво.  Кровь  прокатилась  волной,  и
внезапно он вырос, стремясь сравняться с ними. Он был человек-гора. Вместе
с ними он чувствовал  внутреннее  движение  Земли.  На  момент  он  словно
обнажился. А горы шептали только одно:
     - СТРАХ. Не спускайся в шахту.
     - Это пройдет, - уверил его пять лет  назад  психиатр  из  Сан-Диего,
после несчастного случая в лодке, - когда ты  выкинешь  все  из  головы  и
поймешь.
     - Да, - ответил Пол.
     Тогда это было важно. Это была единственная возможность объяснить все
самому себе под давлением психиатра. С  девяти  лет  он  остался  сиротой,
когда родители погибли  в  автомобильной  катастрофе.  Ему  нашли  хороших
приемных родителей, но это было не то. Он всегда чувствовал одиночество.
     Он нуждался в том, что врач из из Сан-Диего назвал "защитный эгоизм".
Он имел  дар  понимать  людей  без  обычного  в  таких  случаях  намерения
повернуть это понимание в свою пользу.  Это  приводило,  в  замешательство
тех, кто мог бы стать его друзьями. Как только они улавливали  в  нем  эту
способность, у них появлялось желание сохранять дистанцию Тем не менее его
знания ценили, но его сдержанности не доверяли.
     Будучи ребенком, не понимая причин, он чувствовал это  отчуждение.  И
это, по наблюдениям психиатра, дало ему ложную картину своего положения.
     -  В  результате,  -  сказал  врач,  -  недостаток  желания  получить
преимущество от способности привел к неспособности. Но это ничем не  хуже,
чем бледность или потеря конечности. Ни к чему ощущение ущербности.
     Но, кажется, именно такое ощущение  им  владело.  Чувство  выросло  в
попытку самоубийства.
     - Нет  сомнения,  ты  получил  предупреждение  -  плохая  погода,  не
очень-то ловкая береговая охрана. Но ты знал,  что  находился  на  слишком
опасном расстоянии для такой плохой погоды в своей рыбацкой лодке.
     Итак, шторм вынес его в открытое море и бросил. Пол  был  отдан  воле
волн. В последующие спокойные дни  смерть  прилетала,  как  тяжелая  серая
птица, в ожидании взгромоздившаяся на пустую мачту.
     - Ты был в состоянии галлюцинации. А в таком состоянии  вполне  можно
представить  себя  умершим.  Потом,  когда  ты  был  спасен,  то  придумал
объяснение тому, что оказался живым. Твое подсознание подкормило фантазию,
и ты представил человека, похожего  на  отца,  высокого  и  таинственного,
человека  в  просторных   одеждах,   символизирующих   мистические   силы,
вернувшего тебя к жизни. Но когда ты  пришел  в  себя,  твое  сознание  не
смогло найти объяснение этой истории.
     "Нет, - подумал Пол, - не так".
     Он  продолжал  вспоминать   разговор   в   госпитале   в   Сан-Диего,
перепроверяя память.
     - Ты старался воспроизводить самые острые, самые болезненные моменты,
ситуации. Воспоминания  были  необходимы.  Они  помогли  твоему  бредовому
сознанию выкарабкаться из лап смерти,  нашли  оправдание  желанию  смерти.
Подсознательно ты убеждал себя, что ты не урод, а "из другого теста".
     - Да, - ответил Пол, - это так.
     - Теперь, когда ты уяснил истину, оправдывающие  обстоятельства  надо
постепенно убирать. Воображение угаснет, а острые моменты будут  возникать
все реже и реже, пока не исчезнут совсем.
     - Приятно слышать, - сказал Пол.
     Да, но только за последующие пять лет воспоминания не стерлись.  Даже
не уменьшились. Они остались с ним и упорно давали о себе знать в  глубине
сознания. Он подумывал о посещении  другого  психиатра,  но  потом  пришла
мысль, что если первый ему не помог, чего можно ожидать от второго?
     Вместо того, чтобы  примирить  свое  существование  с  проблемой,  он
переключился на то, что открыл в себе  после  несчастного  случая.  Теперь
глубоко внутри что-то непобедимое прочно противостояло  всплескам  чувств.
Будучи независимым,  тем  не  менее  он  мысленно  был  связан  с  ним,  с
магическим видением в высокой шляпе. И когда,  как  теперь,  его  касались
подобные ощущения, он не боялся отключиться.
     - СТРАХ, - сказали горы. - Не спускайся в шахту.
     "Как глупо", - подсказало сознание Пола. Оно подсказало, что в  конце
концов его наняли для работы  согласно  своему  образованию.  Для  работы,
которая в настоящем перенаселенном мире была мечтой многих, но достижением
единиц. Он добрался до того, что крепко сидело в глубине сознания:
     - Страх, - ответило оно, - это по крайней мере еще один из  множества
факторов, который можно взять в расчет при движении из пункта А в пункт Б.
     Пол стряхнул  навеявшие  чувства  и  вернулся  в  реальный  мир.  Его
окружали строения шахты Малабар. Недалеко от того  места,  где  он  стоял,
ниже по склону, прошла жена контролера кампании и в небольшое белое оконце
что-то сказала жене наземного инженера в соседнем дворе.  Это  был  первый
рабочий день Пола. Время поджимало.
     Он оторвал взгляд от гор и холмов, пристально  посмотрел  на  дорогу,
ведущую к главному стволу шахты, и направился к поджидающей вагонетке.

                                    2

     Вагонетка унесла Пола вниз сквозь горные породы  на  шестьсот  футов.
Несмотря на всю загадочность своего старинного названия, это было  ни  что
иное, как магнитное  подъемное  устройство.  Когда  он  спускался,  сквозь
прозрачные  стены  трубы  мерцали  гранит  и  розовый  кварц.  Они  с  ним
переговаривались, как и горы, но более тихими голосами, в которых не  было
доброты, мягкости, сострадания.
     Собственное слабое отражение Пола в стекле лифта опускалось вместе  с
ним - отражение широкоплечего молодого человека двадцати трех лет.
     Он был ладно скроен, высок, с круглой головой. Тип футболиста, но  не
из тех, кого можно назвать "человек из народа". И,  сохраняя  спокойствие,
он вспомнил, что  когда-то  его  руки  с  длинными  пальцами  умели  ловко
схватить мяч. Это было в горном институте на последнем курсе в Колорадо.
     Серые глаза Пола поражали глубиной, теплотой. Рот  с  тонкими  губами
был несколько широк, но приятен. Его прямые короткие  светло-русые  волосы
уже образовали залысины. К тридцати годам он мог потерять  их  совсем.  Но
Пол был не из тех, кого это удручало.
     Инстинктивно  он  был  выше  переживаний.  Стройный  мужчина,  умный,
сильный физически, ловко выполняющий любое дело. Вот он  каков!  И  только
те, кто узнавал его ближе, замечали внутренний комплекс, то, что он хранил
глубоко внутри. Бывали моменты, когда Пол смотрел на себя со стороны.
     Лифт остановился.
     Пол вошел в  ярко  освещенную  пещеру  огромного  размера  с  высоким
потолком. Оборудование из светящегося металла громоздилось на  креплениях.
Кисло-сырой рудничный газ  наполнил  легкие,  и  воздух  шахты,  казалось,
проник в него, когда он направился вдоль  дробилки  к  небольшому  чистому
пространству, окружавшему Центр. И здесь, у пульта, разительно похожего на
клавиатуру  огромного  электронного  органа,  за  исключением   нескольких
аккуратных бачков,  сидел  маленький,  круглый  черноволосый  человек  лет
сорока. Дежурство его подходило к концу.
     Пол подошел к краю платформы, где сидел оператор.
     - Привет!
     Человек взглянул вниз.
     - Я новичок. Пол Форман, - представился Пол. - Готовы расслабиться?
     Инженер выполнил несколько быстрых движений на пульте.  Его  короткие
толстые пальцы были очень активны.  Он  отклонился  в  кресле,  потянулся.
Затем встал, повернув крепкое, дружелюбное лицо к Полу:
     - Пол? А фамилия?
     - Форман. Пол Форман.
     - Принято. Пэт Тисли.
     Он  протянул  маленькую  квадратную  ладонь  для   рукопожатия.   Они
поздоровались.
     У Тисли был  австралийский  акцент.  Тот  характерный  акцент,  из-за
которого австралийцев несведущие жители Северной Америки называли  "кокни"
- лондонец из  низов,  -  приводя  их  тем  самым  в  ярость.  Этот  штрих
успокаивающе подействовал на Пола.
     - У тебя вид прилежного студента, пришедшего  на  занятия,  -  сказал
Тисли.
     - Неплохо сказано, - ответил Пол.
     - Хорошо. Ниже восьми градусов по вертикали никаких проблем и  лишних
манипуляций. Однако следи за движением вагонеток, наполненных рудой, выше.
Ствол номер один.
     - Технический дефект?
     - Не совсем так. Они заклинивали  как  раз  над  крышкой  люка  номер
восемь, в шестидесяти футах от выхода. Разрез шахты маловат, но его нельзя
расширить, пока мы не начнем другой через сто пятьдесят часов. Мы проходим
по нему дважды, чтобы повернуть технику на колею.
     - Ладно. Спасибо, - поблагодарил Пол.
     Он обошел Тисли и сел за пульт, взглянув на коротышку:
     - Может, встретимся сегодня вечером в баре?
     - Может быть, - медленно проговорил Тисли, не  поднимая  глаз.  Ответ
прозвучал твердо, с достоинством, но  в  то  же  время  по-свойски.  -  Ты
закончил колледж в Америке?
     - В Колорадо.
     - Есть жена, семья?
     Пол покачал головой. Его руки уже двигались, знакомясь с пультом.
     - Нет, - ответил он. - Я холост и сирота.
     - Тогда заходи к нам на обед, - предложил Тисли.  -  Моя  жена  любит
готовить для гостей.
     - Спасибо, зайду, - ответил Пол.
     - Пока.
     Пол услышал удаляющиеся шаги Тисли. Он вернулся к работе и просмотрел
инструкцию. Чтение заняло шесть минут. Дочитав,  он  уже  знал  назначение
каждой детали оборудования и режим.
     Затем  он  вернулся  к  программному   устройству   и   заступил   на
четырехчасовую  смену.  Требовалось  внимание.  Тисли  правильно   сказал.
Какое-то  время  Пол  подержал  руки  на  контрольном  табло   компьютера,
отыскивая индивидуальные качества машины через  небольшие  вибрации,  едва
уловимые пальцами. Ощущение неясной, непреодолимой силы вернулось к  нему.
Будто он уже прикасался к подобным приборам. Пол убрал руки.
     Работы  пока  не  было.  Он  отклонился   в   кресле,   несмотря   на
предупреждение Тисли наблюдать за поверхностью ствола  в  том  месте,  где
вагонетки, случалось, застревали. Он решил не брать  в  голову  трудности,
пока их нет. Надо как следует изучить управление, пока не перешел на  "ты"
с этой новой шахтой.
     Лампочки, измерительные приборы и экраны перед ними  показывали,  что
движение идет нормально. Пол потянулся  и  включил  телевизор.  Передавали
новости из Ванкувера.
     Внезапно он как будто через окно увидел отель Кох-и-Нор в Чикаго.  Он
узнал место. В этом отеле он один или два раза останавливался, когда был в
городе. Бросив взгляд, он заметил кучку людей с камерами, окруживших  трех
человек. На миг изображение резко приблизилось, и Пол увидел двоих из этих
трех, стоявших немного позади. Это были  крупный  мужчина  средних  лет  с
копной волос и высокая стройная девушка,  ровесница  Пола,  чье  появление
поразило его. Он не мог оторвать взгляда, пока не отвели камеру.  Так  она
была хороша. Он никогда раньше не видел ни ее, ни мужчину.
     Но затем он забыл о ней - на экране появился третий.  Именно  к  нему
было приковано внимание репортеров.
     Старый,  изможденный  гигант  в  смокинге,  неестественно  прямой   и
мрачный, он немного наклонил голову,  чтобы  не  задеть  краев  полосатого
пляжного зонта. Он, хотя и был  довольно  крепок  для  своих  лет,  тяжело
оперся  правой  рукой  о  резную  рукоять  толстой  трости.  Движением  он
расправил плечи и, казалось, возвышался над толпой репортеров. Темные очки
скрывали выражение глаз, но даже и без них лицо было  загадочным.  Пол  не
мог уловить весь его облик, хотя изображение на экране оставалось  чистым,
отчетливым. Это был набор  черт  без  завершенности.  Пол  обнаружил,  что
уставился на прямые губы и закругленные складки вокруг рта,  когда  старик
говорил.
     - ...мантия? - один из газетчиков закончил вопрос.
     Губы улыбнулись:
     - Не думаете ли вы,  что  механик  пойдет  обедать  в  своей  рабочей
одежде? - сардонический голос шел из глубины. - Если вы, люди, хотите меня
увидеть в официальной одежде, то должны предварительно  согласовать  время
встречи в офисе.
     - У вас в офисе в Чентри Гилд есть приемные часы, мистер Гильдмастер?
- спросил другой журналист.
     Раздался смех, но смех вежливый. Губы опять улыбнулись:
     - Придете и узнаете.
     Пол нахмурился. В памяти мелькнуло, что он уже слышал о  Чентри  Гилд
[Певческий Союз]. Он вспомнил, что уже слышал о нем не раз. Конечно... Это
культовая группа - поклонение дьяволу или что-то в этом роде.  Он  никогда
не принимал их всерьез. Но этот человек - Гильдмастер - он...
     Расстроенный,  Пол  бессознательно  протянул  руки  к  человеку,   но
холодная стеклянная поверхность экрана остановила их. Журналисты  все  еще
задавали вопросы.
     - А как насчет операции Спрингборд?
     - Что именно?
     - Союз против попытки достичь ближайших звезд?
     - Так вот, леди и джентльмены, -  губы  улыбнулись.  -  Что  говорили
Самериан и Семит о них во времена древних богов? Они называли их  "дальние
корабли" [игра слов: овцы]. А почему бы и нет? Шамаш  и  Агаг  -  вот  два
божества, ответственные за подобное утверждение. Можете  удостовериться  в
древней истории.  И  если  обитаемые  миры  как  корабли,  то  найдутся  и
заблудшие, которых надо вернуть.
     Улыбка застыла у него на губах.
     -  Есть  подтверждение  существования  станции  на  Меркурии?  Вы  не
возражаете против работы по методу межзвездных путешествий?
     - Это, - проговорили губы, и улыбка исчезла, - не моя компетенция,  и
не Союза. Человеку можно играть с техническими игрушками и наукой,  как  в
прошлом уже случалось. Он может играть  с  космосом  и  звездами.  Но  это
только усугубит его болезнь, как уже однажды чуть  не  погубило  его.  Нас
касается только одно - разрушение. Только оно спасет  Человека  от  самого
себя.
     - Мистер Гильдмастер, не имеете ли вы в виду тотальное...
     - Тотальное и полное, - глубокий голос окреп. -  Полное.  Разрушение.
Уничтожение Человека и всего им сотворенного! - Голос  усилился,  зазвучал
нараспев, на ноте, которая вызвала неожиданный дикий прилив чувств у Пола,
будто ему ввели возбуждающее. - Восемь веков трудятся Силы,  чтобы  спасти
Человечество от гибели. Но когда придет ТОТ день, пожалеет мужчина, что он
был спасен и остался невредим.  Великие  муки  примет  Женщина  и  ее  еще
нерожденное дитя, когда последнее усилие  уничтожить  себя  будет  отнято!
Своим внутренним "я" Человек будет осужден, и только гибель поможет выжить
душам.
     Звонок возвестил о внезапной остановке вагонеток с рудой.  Рука  Пола
автоматически протянулась и включила пятнадцатиминутную остановку.
     - Итак, я обвиняю вас, - голос с экрана звучал как удары гильотины. -
Вы заботитесь о благосостоянии, а не о душах. Не внемлите обещанию  жизни,
а верите в реальность смерти. Осуждаете себя за долги. А вот самый  Высший
Долг - абсолютная гибель.
     ГИБЕЛЬ. ГИБЕЛЬ. ГИБЕЛЬ...
     Пол прищурился и выпрямился. Его окружали стены шахты,  перед  ним  -
пульт, а на экране - группа людей на площади перед  Кох-и-Нор  заканчивала
разговор. Репортеры расходились. Старик, девушка и мужчина последовали  за
четвертым. Худощавый  черноволосый  молодой  человек  энергичной  походкой
повел их к отелю.
     Пол прилип к экрану. Он чувствовал, что прошло не больше  минуты,  но
даже это было удивительно. Пол  обладал  особенностью  -  гипноз  на  него
абсолютно не действовал. Он это понял, когда лечился у психиатра.  Как  же
он умудрился отключиться на целую минуту?
     Внезапно   вспомнив   о   застрявших   вагонетках,    он    прекратил
самосозерцание. Контрольный сигнал на пульте указал на  затор  на  глубине
сто сорок три фута. Он добрался до люка номер восемь, включил свет и вполз
в ствол шахты. Причина была рядом.
     Поверхность  ствола  номер  один  поднималась  к  выходу  под   углом
шестьдесят градусов. Единственные действующие рельсы вели  из  глубины,  и
груженые открытые вагонетки поднимались на зубчатых  колесах  по  рельсам.
Зубцы сами теперь служили ступеньками. Пол  продвигался,  держась  за  них
руками и ногами, туда, где одна из вагонеток сошла с колеи  и  уперлась  в
каменную стену.
     Все еще находясь под впечатлением увиденного по телевизору -  кого-то
напоминавшей девушки и представителя культа,  назвавшегося  Гильдмастер  -
Пол остановился напротив последнего вагончика и ударил ногой по сцеплению.
После третьего удара сцепление раскрылось, как  большой  складной  нож.  С
треском  и  лязганьем  состав  распрямился.  И  сразу  же  огни  в  стволе
потускнели, затем вспыхнули снова, "доложив", что все  в  порядке.  Состав
вздрогнул и направился вверх. Пол прилип к последнему вагону.
     Его вдруг осенило, когда он увидел горы на  фоне  высокого  весеннего
неба, что в распоряжении было  всего  пятнадцать  минут.  Из-за  короткого
провала в памяти он  упустил,  что  необходимо  переключить  электрический
контроль на ручной.
     И вот его уносил вверх последний  вагончик  состава.  Ниже,  всего  в
нескольких  дюймах,  электрические  рельсы  могли  поразить  током,   чуть
дотронься. А высокие  стенки  вагонеток,  наполнивших  ствол,  заблокируют
любую попытку открыть аварийные люки.
     Стены и скала были совсем близко.
     Потолок почти прижал его. Грубый, из гранита и кварца, он  поднимался
и опускался неравномерно. Взглянув на поверхность ствола  Пол  понял,  ЧТО
задевали верхушки вагонеток. Будь  стенки  пониже,  он  смог  бы  вскочить
наверх, но... все усилия будут напрасны. Однако он заставил себя  вскочить
и чудом оказался наверху. Тут же  над  головой  мерзко  скрипнуло.  Состав
выходил  из  освещенной  секции.  Сдавила  темнота.  Когда  руки  нащупали
небольшой острый осколок. Пол в ярости отбросил его, ругая себя последними
словами. Состав двигался, покачиваясь и дребезжа. В  полной  темноте  Полу
даже не видно было высоты потолка.
     Ясным утром белый аварийный свет заставил наружного инженера выйти  и
заглянуть в выходное отверстие ствола номер один. Произошло автоматическое
отключение энергии. Он подошел  и  встретился  там  с  ведущим  инженером,
который был  страшно  удивлен,  узнав,  что  сегодня  под  землей  дежурит
новичок.
     - Идет, - сказал наружный немного небрежно. Его звали Диего.  Он  был
одних лет с Полом. Шум двигателей эхом отдавался в трубе. Ближе, ближе.  -
Он их установил.
     -  Немного  медленнее,  чем  следовало  бы,  -  заметил  ведущий.  Он
нахмурился. - Давай подождем минутку и посмотрим, в чем дело.
     Они ждали. Постукивание зубчатых  колес  приближалось.  Первый  вагон
выскочил на свет и выровнялся на поверхности.
     -  Что  это?   -   Неожиданно   спросил   ведущий   инженер.   Вокруг
приближавшегося  последнего  вагона  вырисовывались   неясные   очертания,
видимые в темноте.  Состав  двигался  автоматически.  Последняя  вагонетка
появилась  на  свету,  и  яркая  вспышка  полностью   осветила   человека,
неподвижно лежащего на грузе и наполовину засыпанного землей.
     - О, боже! - воскликнул инженер. - Останови и помоги мне достать  его
оттуда.
     Но Диего, побледнев, отвернулся и прислонился к  побеленной  стене  в
тени.

                                    3

     Клерк, который начал дежурить в дневную смену  в  отеле  Кох-и-Нор  в
нижней  части  Комплекса  Чикаго,  хорошо  понимал,  что  согласно   своим
способностям должен был  бы  найти  работу  более  высокого  класса.  Дело
заключалось в  красоте,  с  точки  зрения  современного  отеля  совершенно
ненужной. Конечно, он добросовестно выполнял работу, с шиком, с подобающим
достоинством глядя на окружающих.
     Он даже не поднял головы, когда приближающиеся шаги замерли перед его
столом. Он продолжал писать изящной ручкой  список  постоянно  прибывавших
посетителей на листе, лежащем рядом с журналом.
     - У меня бронь, - сказал мужской голос. - Пол Форман.
     - Очень хорошо, -  ответил  клерк,  вписывая  еще  одну  фамилию.  Он
остановился полюбоваться ровными завитками букв "П" и "Л".
     Вдруг он ощутил,  что  его  руку  поймала  и  держала  другая,  более
сильная. Ручка застыла. Странная хватка: его рука,  словно  муха,  которую
поймали, но не сдавили.
     Удивленный, немного испуганный, клерк поднял глаза. На  него  смотрел
высокий молодой человек  с  одной  рукой,  той,  которая  так  крепко  его
держала.
     - Сэр? - спросил он. Голос звучал немного выше, чем он хотел бы.
     - Я уже сказал, - терпеливо объяснил мужчина, - что имею  бронь.  Пол
Форман.
     - Да, сэр. Конечно. - Клерк сделал еще одну попытку высвободить руку.
Нехотя мужчина отпустил.
     Служащий быстро нашел имя.
     - Да, сэр. Вот. Одноместный номер. Интерьер?
     - Современный.
     - Конечно, мистер Форман.  Комната  1412.  Лифт  слева  за  углом.  Я
прослежу, чтобы багаж был немедленно доставлен. Спасибо.
     Но высокий однорукий мужчина уже шел к  лифту.  Клерк  посмотрел  ему
вслед и затем снова на свою руку. Он пошевелил  пальцами.  Ему  раньше  не
приходило в голову, как чудесно устроены пальцы.
     Наверху, в комнате 1412 Пол разделся и принял душ. Когда он вышел  из
ванной, его единственный чемодан стоял в номере у  стены.  Полуодетый,  он
взглянул на себя в зеркало. Оно отражало его худое сильное тело с мышцами,
расслабленными после душа. Выше пояса  его  грудь  и  плечи  лоснились  от
загара.
     Тонкие шрамы  после  пластической  операции  стали  почти  незаметны.
Прошло восемь месяцев после случая на шахте ранней весной. Тогда был март.
Свежий ветер дул с Мичигана.
     Обрубок его левой руки выглядел убого. Не только потому, что рука уже
не могла ему помогать, но в сравнении с правой, которая осталась.
     Полу пришлось восполнить недостаток, как следует заняться физическими
упражнениями. Этот недостаток он быстро ликвидировал.  Теперь  его  правая
рука, отраженная в зеркале, выглядела как большой  живой  комок  мускулов.
Дельтовидная мышца выступала как скала  там,  где  ключица  соединяется  с
плечевым суставом. От нижней части мышцы отходили колоссальные  бицепсы  и
трицепсы, превращаясь постепенно в более  низкие  узлы  над  локтем.  Ниже
локтя сгибающие мышцы возвышались уже невысокими холмами.
     И это было орудие, о котором он  иногда  вспоминал.  Нет,  не  как  о
неуклюжей топорной дубинке. Как о таранящей и всепобеждающей силе, которая
делала ощутимым тело и костяк. Спустя  три  четверти  года  после  аварии,
после долгих дней в больнице и массы операций та  непобежденная  сущность,
крепко сидевшая в глубине сознания, казалось, выбрала себе руку. Рука была
именно той, другой частью Пола. Она ни в чем не сомневалась, а менее всего
в себе. Доказательством была реакция но позу клерка в холле.
     Исподволь это беспокоило Пола. Как человек, который постоянно  языком
трогает больной зуб, он часто испытывал силу руки на предметах. Но  каждый
раз результаты его огорчали.
     Сейчас стоя перед зеркалом  он  увидел  на  шкафу  вазу.  Обхватил  и
притянул рукой единственное украшение этой современной комнаты - оловянную
вазу в форме тюльпана высотой девять дюймов с единственной красной  розой.
Ее удобно было держать. Пол поднял ее медленно, все крепче и крепче сжимая
пальцы.
     В  какой-то  момент  показалось,  что  толстые  металлические  стенки
устоят. Но потом все-таки ваза начала медленно сморщиваться, зажатый ствол
розы надломился, и йода выплеснулась на  руку  Пола.  Он  разжал  кисть  и
взглянул на жалкое подобие вазы. Затем он швырнул остатки - вазу, цветок -
в мусорную корзину. Осмотрел пальцы.  Их  даже  не  свело.  Обладая  такой
огромной силой, рука могла бы уже стать бесполезной связкой мышц.  Но  это
было не так. Он закончил одеваться и спустился вниз, ко входу  в  тоннель,
который находился в подвальном помещении. Здесь стояли пустые  двухместные
электромобили. Пол сел в один из них и набрал стандартный номер 4441.  Это
был адрес Директории  во  всех  городах,  центрах,  Комплексах,  население
которых превышало пятьдесят тысяч. Небольшой  автомобиль  влился  в  поток
тоннеля, и спустя пятнадцать минут они были уже в сорока милях, в конечном
пункте, в Директории.
     Пол зарегистрировал кредитную  карточку  еще  в  Чикаго,  и  служащий
направил его на девятый этаж. Он вошел в большой лифт, где уже были  люди.
Его глаза остановились на книге в руках девушки.
     Это была карманная книга. С обложки на него смотрело то же лицо,  что
и с экрана. Оно уставилось на него. Темные очки умный старческий  рот.  То
же  самое  лицо.  Однако  ниже  подбородка  вместо   официального   белого
воротничка и шарфа Пол увидел красно-золотую торжественную мантию.  На  ее
фоне были напечатаны черные большие буквы - название книги - уничтожить.
     Наконец он посмотрел на девушку. Она уставилась на него в  изумлении.
Он почувствовал внутренний толчок. Он  узнал  ее.  Это  она  стояла  тогда
позади Гильдмастера.
     - Извините, - произнесла она. - Извините.
     Она отвернулась и, слепо отталкивая людей, вышла на  этаж  ниже,  чем
поднимался Пол.
     Он последовал за ней, но потерял  в  толпе.  Опомнился  он  в  центре
музыкального отдела библиотеки. Пол остановился, бросился назад  навстречу
прохожим, выглядывая ее поверх голов толпы. Вдруг через приоткрытую  дверь
донеслась тонкая ниточка мелодии, которую исполняло  женское  сопрано  под
низкий аккомпанемент в миноре...

             ...Под яблоней я долго тебя ждала...

     Музыка коснулась его, как легкий ветерок. Толкавшие люди превратились
в тени, отдалились. Он почувствовал, что это  был  голос  той  девушки  из
лифта. Он  уже  знал  наверняка,  хотя  и  слышал  только  несколько  слов
извинения. Музыка волновала  и  заключала  в  объятия.  Он  ощутил  крылья
достаточно сильные для любви.

             ...И долго я тебя ждала...

     Она была музыкой, а музыка была ветром,  несущимся  над  бесконечными
снежными полями в пещеру, где ледяные кристаллы перезванивались в гармонии
с ветром.

             ...В осеннем одиночестве и весеннем волнении...
             ...Мое яблоко еще тобою не сорвано...

     Вдруг он будто освободился.
     Что-то в нем происходило.  Он  огляделся,  увидел  движущуюся  толпу.
Опять послышалась музыка. Только теперь ее заглушали шаги и отдаленный шум
голосов.
     Вокруг не было ничего особенного. Это была обычная музыкальная секция
в библиотеке.
     Волшебство исчезло.
     Но была же девушка...
     Пол поднялся на девятый этаж и нашел свободную кабину. Он сел, закрыл
дверь и попросил список местных  психиатров,  оставив  свой  номер.  Потом
добавил условие, что нужны такие специалисты, которые  заинтересованы  или
были связаны с проблемой ампутаций в прошлом.
     Табло перед ним высветило, что просьба принята, и ответ  будет  готов
через десять-пятнадцать минут.
     Пол в порыве набрал название книги, которую несла девушка, с просьбой
приобретения. Через несколько секунд копия была на столе.
     Он  взял  ее.  Лицо  на  обложке,  казалось,  смотрело  на   него   с
сардоническим выражением,  будто  оно  само  удивлялось  секрету,  который
хранит. Выражение сейчас было совсем не то, что тогда на экране  в  шахте.
Тогда черты лица никак не соединялись в единое целое.  Теперь  Пол  увидел
все лицо. Но еще что-то было не  так.  Это  скорее  была  восковая  маска.
Что-то безжизненное и невыразительное.
     Пол  нажал  кнопку,  чтобы  посмотреть  первую  страницу.  На   белом
пространстве листа еще раз появилось название:

                       "УНИЧТОЖИТЬ" Уолтер Блант.

     Пол  перевернул  страницу  и  в  начале   предисловия   увидел   свою
фотографию. Автора предисловия он не знал. Он снял  изображение  полдюжины
страниц.
     Уолтер Блант, читал он дальше, был сыном состоятельных родителей. Его
семья владела контрольными  акциями  одного  из  учреждений,  занимавшихся
разведением тунца и его миграциями  между  Северной  и  Южной  Америкой  и
Японией. Блант вырос умным, но поведение его не  блистало.  Он  купался  в
богатстве и бездельничал. Но однажды  с  компанией  других  охотников  был
застигнут бураном. Это произошло во время охоты на оленя.
     Четверо из компании Бланта погибли, оставленные на  произвол  судьбы.
Сам он городской житель, не подготовленный  к  трудностям,  в  критический
момент  почувствовал  невероятное  желание  выжить.   В   нем   проснулись
внутренние Силы. Следуя им, он безошибочно вышел из  леса  и  добрался  до
жилища. Причем, несмотря на низкую температуру, он не  замерз  и  выглядел
довольно бодро, хотя на нем была всего лишь легкая одежда охотника.
     После этого случая он  решил  посвятить  себя  Внутренним  Силам.  Он
создал и превратил в живой  организм  Певческий  Союз  -  Чентри  Гилд,  -
состоящий из студентов и грамотных рабочих, обладающих этими силами.  Цель
Союза - всеобщее признание позитивных принципов гибели.  Только  погибнув.
Человечество подтвердит свою верность взаимоисключающим Законам. И  только
взаимоисключающие  Законы  могут  спасти   Человечество   от   технической
цивилизации, которая уже приготовила свою ловушку и скоро захлопнет ее.
     Слабый звонок  автоответчика  привлек  внимание  Пола  к  экрану.  Он
посмотрел на достаточно длинный список имен, адресов и телефонов,  перевел
взгляд на клавиатуру, напоминающую пишущую машинку  и  отпечатал  послание
всем:
     "Моя левая рука была ампутирована чуть более семи месяцев назад.  Мое
тело должно было уже трижды погибнуть. Нет причины искать  нетерпимость  в
обыкновенных  физиологических   процессах.   Мой   физиолог   рекомендовал
использовать возможности психологического фактора. Он предложил обратиться
к специалистам в этой  области,  где  проделано  уже  многое  в  работе  с
ампутированными. Не будете ли вы заинтересованы во мне, как в пациенте?
     Пол  Форман.  Регистрационный  номер  432-36-47865-2551  ОГЗ  К-1226,
комната 1412 Отель Кох-и-Нор, Чикаго Комплекс".
     Пол поднялся, взял книгу и направился обратно в отель. Всю  дорогу  и
даже по возвращении в комнату он продолжал читать. Развалившись в  постели
номера, он читал смесь дикой чепухи с реальными вещами. Звучал настойчивый
призыв к читателю прийти к ним обучаться под руководством  наставников  из
Союза. Наградой за успешное завершение курса  было  появление  способности
управлять  всеми  дикими   видениями   мистического   рода,   когда   либо
существовавшими.
     Пол нахмурился.
     Он заметил, что держит книгу  очень  осторожно.  Его  всколыхнуло  не
физическое чувство, а вибрация где-то  в  глубине  костей  мозга.  Комнату
стала заполнять звенящая тишина. Наступал один из ТЕХ  знакомых  моментов.
Он  насторожился,  как  волк  перед  прыжком.  Стены  будто  вздохнули   и
выдохнули. Тишина звенела громче. Все говорило:
     - ОПАСНОСТЬ.
     - ОТЛОЖИ КНИГУ.
     Еще громче зазвучала тишина. Она уже закладывала уши...
     - ОПАСНОСТЬ, - подсказало что-то еще непобежденное в нем.
     Он нажал кнопку, чтобы повернуть страницу, и  увидел  название  новой
главы:
     "ТАЙНЫЕ СИЛЫ И РЕГЕНЕРАЦИЯ.
     ВОССТАНОВЛЕНИЕ УТЕРЯННЫХ КОНЕЧНОСТЕЙ ИЛИ ДАЖЕ ВСЕГО ТЕЛА".
     "Репаративная   регенерация    частей    человеческого    тела    или
восстановление, начинающееся с регенерации клетки и  протоплазмы,  которая
образуется  на  поверхности  раны,   -   свойство   стимуляции   организма
внутренними,  тайными  силами.  У  него  есть  свои  "за"  и  "против"   в
подразумеваемой акции саморазрушения.
     Механизм  прост,  когда  главные  принципы  поняты,  так  же,  как  и
применение  и  действие  Внутренних  Сил.  В  этом  случае  они,  блокируя
Природные Силы, эволюционны. Конечно, по отношению к Природным Силам.  Эти
принципы не просто статически негативны, но негативны в динамике.  Поэтому
с точки зрения факта  их  динамики  появляется  энергия,  необходимая  для
процесса регенерации".
     Короткие монотонные гудки телефона прервали  чтение.  Комната  обрела
прежний  вид,  и  Пол  опустил  книгу.  С  постели  он  видел,  что  экран
видеотелефона включился.
     - Директория отвечает на  ваш  запрос,  сэр,  -  послышался  голос  с
освещенного экрана.
     Показался список имен психиатров с разными  научными  степенями.  Они
высвечивались одно за другим, пока не осталось одно:

                         Доктор ЭЛИЗАБЕТ УИЛЬЯМС

     Момент спустя около него было напечатано еще одно слово: "принимаю".
     Пол положил книгу поближе, чтобы потом ее можно было легко достать.

                                    4

     - Как вы себя чувствуете? - это был женский голос.
     Пол  открыл  глаза.  Доктор  Элизабет  Уильямс.  Она  склонилась  над
креслом, где он сидел. Она отложила на стол перед ним шприц для  подкожных
инъекций и села за стол.
     - Я что-нибудь говорил? - Пол выпрямился в кресле.
     - Вы имеете в виду ответы на  мои  вопросы?  Нет.  -  Доктор  Уильямс
взглянула на него через стол. Это была маленькая  широкоплечая  женщина  с
каштановыми волосами и непримечательным лицом. - Когда вы узнали  о  своей
сильной устойчивости против гипноза?
     - Устойчивости против?.. - удивился Пол. - Я стараюсь содействовать.
     - Когда вы об этом узнали?
     - После несчастного случая в лодке. Пять лет назад. -  Пол  посмотрел
на нее. - Так что же я сказал?
     - Вы сказали, что я глупая женщина, - ответила она.
     Пол бросил короткий взгляд.
     - И это все? - спросил он. - Ничего кроме этого не сказал?
     - Все, - она  посмотрела  на  него.  Он  почувствовал  любопытство  и
одиночество, исходящее от нее.
     - Пол, чего вы особенно боитесь?
     - Боюсь? - нахмурившись спросил он. - Боюсь?.. Ничего. Нет.
     - Что-то беспокоит?
     Он надолго задумался.
     - Нет, действительно ничего не беспокоит,  -  ответил  он.  -  Нельзя
сказать, чтобы что-то меня беспокоило.
     - Вы несчастны?
     Он улыбнулся. Затем неожиданно нахмурился.
     - Нет, - ответил он и задумался. - Я так не думаю.
     - Тогда зачем ко мне пришли?
     Он удивленно на нее посмотрел.
     - По поводу руки.
     - А не потому ли, что осиротели в детстве? Что вели уединенную жизнь,
не имели близких друзей?  Не  потому  ли,  что  пытались  покончить  жизнь
самоубийством тогда в лодке, пять лет назад, и потом в шахте,  менее  года
назад?
     -  Минутку,  -  воскликнул  он.  Она  взглянула  на   него   вежливо,
вопросительно. - Вы думаете,  я  подстроил  те  несчастные  случаи,  чтобы
покончить с собой?
     - А почему бы и нет?
     - Нет, нет, - ответил Пол.
     - Почему нет?
     - Да потому, что... - внезапная мысль осенила Пола. Она сидела  очень
бледная. Он уставился на нее, и под  ее  взглядом  она  будто  еще  больше
побледнела и постарела. Он поднялся. - Это не имеет значения.
     - Вам следует об этом подумать.
     - Да, конечно. Мне все надо как следует обдумать.
     - Хорошо, - ответила она. Она не шевельнулась в кресле,  и,  несмотря
на уверенность тона, не  казалась  спокойной  после  его  взгляда.  -  Мой
ассистент назначит вам время следующего посещения.
     - Спасибо. До свидания.
     - До свидания. Пол.
     Он вышел. В приемной ассистент обратился к нему:
     - Мистер Форман? Не хотите узнать время вашего следующего посещения?
     - Нет, - ответил Пол. - Не хочу.
     Он спустился на несколько этажей вниз к терминалу. Здесь были кабинки
связи. Он вошел в одну  из  них  и  прикрыл  дверь,  ощущая  слабость.  Он
попросил список всех членов Певческого Союза, проживающих в  этом  районе.
Экран засветился.
     Уолтер Блант, Председатель (данные отсутствуют)
     Джейсон Варрен, Чародей, секретарь Союза, тел. 66-433-35246
     Кантеле Маки (данные отсутствуют)
     Мортон Браун, тел. 66-433-67420
     Варра, Маг, тел. 64-256-89235.
     Приведенный лист содержал имена  только  тех  членов  Союза,  которые
входят в состав руководителей.
     Пол набрал номер 66-433-35246. Экран засветился ярче, но только через
полминуты появилось лицо человека, которого он запомнил  по  телевизионной
передаче,  лицо  высокого  черноволосого  молодого   мужчины   с   глубоко
посаженными неподвижными глазами.
     - Меня зовут Пол Форман, - представился Пол. - Я бы хотел  поговорить
с Джейсоном Варреном.
     - Я вас слушаю. О чем?
     - Я сейчас прочитал книгу Уолтера Бланта, где говорится,  что  Тайные
Силы могут вырастить конечности, которые потеряны. - Пол  повернулся  так,
чтобы была видна его левая рука.
     - Я вижу. - Варрен посмотрел на него темными неподвижными глазами.  -
И что?
     - Я бы хотел по этому поводу поговорить с вами.
     - Я думаю, что надо назначить время встречи. Когда бы вы хотели?
     - Сейчас, - ответил Пол.
     Темные брови изогнулись в изумлении:
     - Сейчас?
     - Я на это рассчитывал.
     - Даже так?
     Пол ждал.
     - Хорошо, заходите.
     Внезапно экран погас, но воображение Пола еще сохраняло контуры лица,
которое  пристально  с  любопытством  смотрело   на   него.   Вздохнув   с
облегчением, он поднялся. Пол действовал  не  задумываясь  с  той  секунды
озарения, которое возникло в офисе Элизабет Уильямс. Неожиданно он  понял,
что ее образование и практика привели к  слепоте  в  его  случае.  Она  не
поняла. Все было так очевидно! Она старалась приравнять скорость  света  к
неуклюжему механизму фокусировки внимания. Она верила в эту схему. И  если
Уильямс сделала ту же ошибку, что и психиатр из Сан-Диего, то  также  была
не права.
     Пол действовал решительно, без тени сомнения.  Инстинкт  подсказывал,
что он прав. Он добился того, что отбросил веру  в  фокусировку  внимания.
Тем не менее он себе теперь сказал, что здесь надо искать  более  глубокое
понимание. Он прозрел. Его сознание проснулось. И  так  легко  стало  идти
вперед в поисках истины!

                                    5

     Пол вошел в автоматические двери  апартаментов  Джейсона  Варрена.  В
помещении находились три человека. Комната являлась чем-то  средним  между
офисом и местом для отдыха.
     Двое из них как раз выходили через красивую дверь. Пол  успел  только
мельком глянуть на них - девушка, которую он сразу же узнал, та  самая,  с
книгой в Директории Чикаго. Другим был крупный мужчина средних лет. Это он
тогда вместе с Блантом и девушкой мелькнул на экране телевизора год назад.
Пол подумал, что Блант тоже где-то здесь рядом. Но мысль  исчезла  так  же
быстро, как и возникла. Он осмотрелся  и  увидел  темное  энергичное  лицо
Джейсона Варрена:
     - Пол Форман, - сказал он. - Я звонил...
     - Садитесь. - Варрен махнул ему на кресло и внимательно посмотрел. Он
разглядывал Пола по-детски внимательно и откровенно. - Чем могу помочь?
     Варрен сидел свободно, почти расслабленно, но его изящное  тело  было
настолько  идеально  атлетически  сложено,  что  могло   подняться   одним
движением.
     - Я бы хотел, чтобы у меня выросла рука, - сказал Пол.
     - Ах, да, - ответил Варрен. Он указал на телефон. - Я сделал запрос о
вас после разговора. Вы инженер.
     - Я был инженером, - Пол и сам несколько удивился, что  произнес  эти
слова с оттенком горечи в голосе.
     - Вы верите в Тайные Силы?
     - Нет. Честно говоря нет.
     - Но думаете, что они помогут обрести новую руку?
     - Это шанс.
     - Да, - сказал Варрен. - Инженер. Трезво  мыслящий,  практичный.  Ему
безразлично, почему что-либо работает так долго. Главное - чтобы работало.
     - Не совсем так.
     - Почему вы сомневаетесь в  Тайных  Силах?  Почему  не  обратитесь  в
донорский центр по приживанию конечностей?
     - Я пытался, - ответил Пол. - Бесполезно.
     Пару секунд Варрен сидел неподвижно. Лицо его оставалось безучастным.
Но  у  Пола  создалось  впечатление,  что  какой-то  очень  чувствительный
механизм сработал и взял его слова на заметку.
     - Расскажите, - произнес Варрен  медленно  и  осторожно,  -  мне  всю
историю.
     Пол рассказал. Варрен сидел тихо и слушал. История заняла  пятнадцать
минут или около того. Все это время мужчина сидел без движения. И тут Пол,
продолжая рассказывать, вспомнил, у кого  он  видел  подобную  способность
сосредотачиваться - охотничья собака Увидев  дичь,  она  замирает,  приняв
стойку. Взгляд неотрывно следит за птицей, передняя лапа  поднята,  нос  и
хвост на одном уровне с телом.
     Когда  Пол  остановился,  Варрен  не  сразу  заговорил.  Без  единого
заметного движения мускулов он поднял правую  руку  и  протянул  пальцы  в
сторону Пола. Это движение  напоминало  движение  механизма,  управляемого
дистанционно. Или еще так же медленно  наклоняется  вершина  подрубленного
дерева, когда оно начинает падать.
     - Взгляните, медленно произнес Варрен, - на мой палец. Посмотрите  на
кончик моего пальца. Ближе наклонитесь. Прямо  здесь  на  конце  ногтя  вы
видите красную каплю. Это капля крови, вытекающая из-под ногтя.  Смотрите,
она растет, растекается. Через секунду она упадет. Она растет, растет...
     - Нет, - возразил Пол. - Здесь нет никакой капли  крови.  Вы  тратите
напрасно время - свое и мое.
     Варрен встряхнул руку.
     - Интересно, - сказал он. - Интересно.
     - Разве? - спросил Пол.
     - Только прошедшие курс в Чентри Гилд не поддаются гипнозу, -  сказал
Варрен. - Но вы сказали, что не верите в действие Тайных Сил.
     - Значит, я свободен от воздействия. Принадлежу к тем, на кого нельзя
влиять.
     Варрен вдруг поднялся со стула единым движением. Именно  так,  как  и
представлял Пол. Легкой свободной походкой он пересек комнату,  повернулся
и пошел назад.
     - Чтобы сопротивляться гипнозу, - сказал он, - вы должны использовать
Тайные Силы, признаете их или нет. Ключ к этому - полная независимость  от
частного, от любых сил - физических или других.
     - И наоборот, - пошутил Пол.
     - И наоборот, - подтвердил Варрен вполне серьезно. Он стоял, глядя на
Пола. - Я вас снова спрашиваю, чего вы от меня ждете?
     - Я хочу руку.
     - Я не могу дать вам руку. Я ничего не могу для вас  сделать.  Тайные
Силы помогут тому, кто сам себе хочет помочь.
     - В таком случае покажите, мне как.
     Варрен сдержанно вздохнул. Во вздохе чувствовалась не  только  потеря
терпения, но даже злость.
     - Вы даже и не представляете, чего просите. Чтобы обучить способности
использовать законы Тайных Сил, я должен взять вас ассистентом в  занятиях
Магией.
     - Книга Бланта дала понять, что Союз стремится помочь людям.
     - Да, несомненно, - ответил Варрен. -  Прямо  сейчас  у  нас  срочное
дело, касающееся человека, равнозначного Леонардо да  Винчи.  Мы  были  бы
рады  получить  кого-либо  настолько  же  талантливого,  как  Мильтон  или
Эйнштейн. Конечно, в чем мы сейчас очень нуждаемся, так это в талантах,  и
более того, в тех, кто обладает способностью сверхгениев. Так мы заявляем.
     - Вы не нуждаетесь в людях.
     - Этого я не сказал,  -  ответил  Варрен.  Он  развернулся,  еще  раз
прошелся по комнате. - Вы серьезно хотите присоединиться к Союзу?
     - Если это вернет мне руку.
     - Это не вернет вам руку. Я повторяю, никто не сможет сделать  этого.
Есть взаимосвязь между Тайными Силами и работой Союза, но  это  совсем  не
то, что вы думаете.
     - Может, мне лучше все узнать? - спросил Пол.
     - Хорошо, - ответил Варрен. Он засунул руки в карманы и стоял слегка,
сгорбившись, глядя вниз на Пола. - Попробуйте. Мы живем  в  большом  мире,
Форман. Мир болен неумеренностью технической роскоши.  Перегруженный  мир,
кишащий  людьми,  близкими  к  концу  своего  пути.  -  Его  темные  глаза
уставились на Пола. - Сегодня люди думают, что, если они добились мирового
успеха, то все  остальное,  составляющее  их  жизнь,  придет  само...  Они
несомненно добились успеха - совершенство в  технологической  цивилизации,
где есть полнейший физический комфорт, - но это  все  фальшивый  рай.  Как
электродвигатель без нагрузки, человеческая душа, без груза  необходимости
стремиться к чему-либо и развиваться, начинает вращаться назад, к распаду,
пока мир, созданный самими  же  людьми,  не  разрушится  и  не  разлетится
кусками в разные стороны.
     Он остановился.
     - Что вы на это скажете? - спросил Варрен.
     - Вполне возможно, - ответил Пол. - Я сам, правда, не очень-то  верю,
что мы находимся в подобной ситуации, но такое могло бы случиться.
     - Хорошо, - сказал Варрен. - Тогда попробую так.  В  атмосфере  хаоса
один из самых верных способов поставить животное в тупик  -  сообщить  ему
чистую правду. И Председатель Союза Гильдмастер сказал откровенную  правду
в своей книге. Певческий Союз не заинтересован в  широком  распространении
пользы Альтернативных Законов. Он только хочет обучить и  получить  пользу
от тех, кто уже может использовать Законы для себя,  поторопить  окончание
существования,  которое  неизбежно   приближается,   ускорить   разрушение
существующей цивилизации.
     Варрен остановился. Казалось, он ждет от Пола  ответа.  Но  Пол  тоже
молчал.
     - Мы, - сказал Варрен, - маленький, но сильный организм, производящий
переворот. Наша цель - привести этот большой мир в полное безумие и  крах.
Альтернативные Законы реально существуют,  но  многое  в  нашей  структуре
подделка. Если вы станете моим ассистентом, то будете посвящены  в  работу
по разрушению мира.
     - И это единственный мой путь к  умению  использовать  Альтернативные
Силы? - спросил Пол.
     - Если вы примете философию и цель Союза - да. А иначе нет.
     - Я не верю этому, - сказал Пол. - Если  ваши  Альтернативные  Законы
существуют, они будут на меня работать так же, как и весь ваш Союз.
     Варрен упал в кресло и довольно долго смотрел на Пола.
     - Самонадеянный, - произнес он. - Какая дерзость! Посмотрим.
     Он  поднялся,  пересек  комнату  и  нажал  кнопку  на  стене.   Стена
отодвинулась, обнаружив помещение, напоминающее одновременно лабораторию и
кабинет  алхимика.  На  столе  в  центре   стояли   керамические   сосуды,
металлические кувшины и большие колбы с темно-красной жидкостью.
     Варрен  открыл  ящик  стола  и  достал  что-то.  Задвинув  ящик,   он
повернулся и подошел к Полу, неся довольно дряхлую раковину. Она выглядела
неприглядно - вся в  коричневато-бурых  пятнах,  отполированная  руками  и
временем.
     Он положил раковину на небольшой столик в нескольких футах от Пола.
     - Для чего это? - с любопытством разглядывая, спросил Пол.
     - Для вас это ничто, а мне во многом помогает,  -  сказал  Варрен.  -
Можно сказать, что эта  раковина  повышает  чувствительность  к  действиям
Альтернативных Законов. Давайте посмотрим, сможет ли ваша  самоуверенность
справиться с ней.
     Пол нахмурился. Он уставился на раковину. Секунду ситуация была почти
нелепой. И тут произошел  толчок.  Появилось  непонятное  ощущение,  будто
внутри послышался гулкий сильный гонг. И затем стремительный бросок назад,
в  глубины  сознания,  как  будто  множество  давно  забытых  воспоминаний
застучали в закрытые двери. Когда он их закрыл? Пол уже точно и не помнил.
     Раковина шевельнулась. Она покачалась, балансируя, и  замерла.  Яркий
дневной свет проник через  дальнее  окно,  и  послышалось  тихое  звучание
легкой музыки из соседней комнаты. Тонкий пронзительный голос едва слышно,
но отчетливо произнес из раковины:
     "Из глубокой тьмы в тусклый свет. И затем снова  он  возвращается  во
тьму".
     Удары в закрытую дверь сознания Пола стали затихать и исчезли совсем.
     Раковина потеряла равновесие и  опрокинулась  на  сторону...  Глубоко
вздохнув, Варрен протянул руку мимо Пола и поднял ее.
     - У вас есть дар, - сказал он.
     - Дар? - Пол взглянул на него.
     - Существуют определенные способности  в  сфере  деятельности  Тайных
Сил, которыми могут обладать только те, кто ничего не  знает  о  настоящей
природе этих сил. Например, чтение мыслей. Или художественное вдохновение.
     - А? А как же вы объясните разницу между этими людьми и вашими?
     - Очень просто, - ответил  Варрен,  но  тон  его  голоса  и  то,  как
напряженно он сжимал раковину, продолжая смотреть  на  Пола,  говорили  об
обратном.  -  У  таких  людей  способности   проявляются   порывами,   они
неустойчивы. У нас они работают всегда.
     - Например, чтение мыслей?
     - Я Маг, а не Пророк, - ответил Варрен.  -  Кроме  того,  использовал
общепризнанный термин. Мне сказано, что мысли читаются не в прямом смысле.
Их понимание приходит с опытом.
     -  Когда  вы  забираетесь  в  чье-либо  сознание,  то  теряете   свое
собственное мнение?
     - Да, - сказал Варрен. - Вы определенно способный. - Он взял раковину
и отнес ее на место. Затем повернулся и произнес из другой  комнаты:  -  В
вас что-то есть. Это может быть ценное качество, а может, и наоборот. Но я
желаю вас взять в качестве испытуемого ученика. И если вы через  некоторое
время подадите надежды, а я в этом уверен, то будете зачислены  на  полных
основаниях в Союз в качестве ассистента. Если такое свершится, то  от  вас
потребуется передать все, что имеете сейчас  и  что  получите  в  будущем.
Союзу. Нет необходимости волноваться о материальной стороне  дела,  -  его
губы слегка изогнулись, -  Союз  позаботится  о  вас.  Учитесь  и  однажды
сможете вернуть себе руку.
     Пол остолбенел:
     - Вы гарантируете мне руку?
     - Конечно, - сказал Варрен. Он не двинулся с места, наблюдая за Полом
из лаборатории неподвижными глазами.

                                    6

     Проезжая  по  многоэтажному  лабиринту  улиц   Комплекса   Чикаго   в
одноместном подземном автомобиле.  Пол  отклонился  на  спинку  сиденья  и
закрыл глаза.
     Он  был  изможден,  и  истощение,  которое   он   сейчас   испытывал,
происходило не от физического напряжения. Что-то определенно засело в  нем
после признания нелепости психиатрического взгляда на ситуацию. И  опыт  с
раковиной тоже истощил его.
     Но это истощение мог исцелить отдых. Более важными  были  две  другие
вещи. Первое - четкое признание, что все происходящее с ним и вокруг  него
было несчастными случаями. Ведь он  же  смог  однажды  отбросить  мысль  о
самоуничтожении, которая сидела в нем довольно крепко! И это  подтверждало
существование альтернативы.
     Второе - Маг. Варрен, назвал его самоуверенным.
     Обеспокоенный этим Пол сначала решил, что  состояние  истощения  было
для него не свойственным. Несмотря ни на что, ему и в голову не приходило,
что он может находиться под влиянием чьей-то силы.
     Возможно, это и была  самоуверенность,  но  эта  мысль  не  выглядела
правдивой. Более того, он доверял своим ощущениям и совсем  не  чувствовал
себя самоуверенным. Все это дошло до него, когда он  прислушался  к  себе.
Там царило спокойствие, уверенность. Это было то непобежденное, что гасило
волнения.
     "Но  все-таки,  -  подумал  Пол,  продолжая  полулежать  с  закрытыми
глазами, - мне не следует быть слишком самоуверенным".
     Он напоминал  человека,  вглядывающегося  сквозь  стекло  стакана  со
спокойной водой в тайну движения  потоков  на  берегу  океана.  Перед  его
глазами происходили чудесные вещи. Они могла бы длиться долго,  пока  воду
никто не потревожит... Но порыв ветра или рябь на  поверхности  воды  -  и
жизнь не будет уже так чиста, полна и неприкосновенна. Спокойствие  -  вот
главное. Спокойствие и внимание. Он  начал  различать  это  по  намеку  на
движение, изменение цвета, возникающие очертания...
     Отклонившись с закрытыми глазами. Пол растворился в полудреме.
     Неожиданное торможение автомобиля заставило его  выпрямиться.  Машина
резко остановилась. Он открыл глаза и посмотрел через верх.
     Пол находился на перекрестке среднего уровня. Наверху  и  под  ним  -
частные и деловые строения  огромного  трехмерного  единения,  называемого
Чикаго  Комплекс.  Его   машина   остановилась,   наполовину   выехав   на
перекресток. По четырем углам  стояли  магазинчики  и  офисы.  Поодаль  на
большом пространстве росли деревья. Но где же люди? Магазины  пусты.  Парк
тоже пуст. Улицы были чисты и спокойны.
     Пол еще раз наклонился и нажал  сигнал  конечной  остановки  -  отель
Кох-и-Нор. Машина осталась  на  месте.  Он  вызвал  контрольный  центр  по
наблюдению за движением. Связь находилась на приборной доской.
     - Сэр? - послышался женский голос, будто записанный на пленку. -  Что
случилось?
     - Я нахожусь в одноместном автомобиле, который не двигается с  места,
- он взглянул на номер улицы. - Уровень Н-2432 и ААНБ.
     - Проверяю, - произнес тот же голос. Минуту длилось  молчание;  затем
голос зазвучал снова. - Сэр? Вы уверены в местонахождении? Район,  где  вы
находитесь, закрыт для движения. Ваша  машина  не  могла  туда  попасть  в
течение последнего получаса.
     - Но тем не менее я здесь. - Пол вздрогнул. Ему  показалось,  что  он
услышал посторонний звук. Он  выбрался  из  машины  и  встал  рядом.  Звук
доносился тихо, но очень отчетливо. Это было пение, оно приближалось.
     -  Место,  где  вы  находитесь,  -  послышалось  из  репродуктора,  -
освобождено для демонстрации. Проверьте, пожалуйста, адрес еще  раз.  Если
он тот же, то оставьте автомобиль и  немедленно  поднимайтесь  на  уровень
выше. Там найдете другой. Повторяю, оставьте автомобиль НЕМЕДЛЕННО.
     Пол отскочил от машины. На противоположной  стороне  улицы  находился
эскалатор. Он добежал до него. Эскалатор, покачиваясь, вынес его на  улицу
как раз над той, где он только  что  был.  Теперь  пение  слышалось  более
отчетливо. Не слова, а звуки:
     "Хей, хей! Хей, хей! Хей, хей!"
     В замешательстве он сошел с лестницы и посмотрел вниз через  парапет.
Там, около поворота на улицу, где стояла машина. Пол увидел людей. Они шли
сюда. Движение было спокойным, по двадцать человек в ряд. Улица непрерывно
заполнялась, цепочка за цепочкой.
     Они шли быстро. Молодые мужчины и женщины в большинстве были одеты  в
широкие голубые спортивные брюки, белые рубашки  и  серые  широкие  шляпы,
украшенные перьями.
     Они бежали, держась за руки, в ритм своего пения.
     Пол вдруг понял. Они представляли, видимо,  одно  из  так  называемых
"марширующих обществ". Подобные группы собирались для одной цели раза  два
в месяц - пробежаться по улицам. Это был вид контролируемой  истерии.  Пол
об этом читал. Подобные упражнения "выпускали пар",  как  сказали  научные
защитники. Тем не менее группа бежала. Им никто не мешал, и они тоже.
     Они приблизились, и Пол увидел их глаза, устремленные  прямо  вперед.
Но их взоры не были тусклыми, как у перебравших или наркоманов.  Они  были
ясными, но застывшими, как у людей  в  момент  восторга  или  неистовства.
Теперь они были почти под ним, у перекрестка.
     Одноместный автомобиль стоял на их пути. Практически они были рядом с
ним. Мерное движение шагов сотрясало лестницу, где  стоял  Пол.  Казалось,
они заставляли всю структуру Комплекса, уровень  за  уровнем,  вибрировать
вместе с высокими звуками пения.  Вдруг  волна  раздражения  коснулась  их
атакующих тел, и громкий визг  ударил  по  ушам,  подобно  неестественному
нервному возбуждению.
     В водовороте шума и визга Пол увидел, что  первые  ряды  налетели  на
пустую машину и без остановки, словно лавина обезумевшего скота, смели ее,
откатывая все дальше и дальше, пока не сбросили  на  нижний  уровень.  Пол
видел, как она взгромоздилась на перила и  исчезла  из  вида.  Звук  удара
потонул в шуме бегущей толпы.
     Он оглянулся на дорогу, туда, откуда они появились. Казалось,  потоку
не будет конца. Но теперь, насколько  он  мог  видеть,  ряды  стали  реже,
свободней.  Наконец,  послышались  высокие  сирены  сопровождавших   толпу
автомашин.
     Пол поднялся на верхний уровень, нашел пустую  двухместную  машину  и
направился к отелю.
     Дверь его комнаты  оказалась  открытой.  Когда  он  вошел,  маленький
человек невзрачного вида в деловом костюме поднялся из  кресла  и  показал
удостоверение.
     - Секретариат отеля, мистер Форман, - сказал  коротышка.  Меня  зовут
Джеймс Батлер.
     - Ну, и что же? - спросил Пол. Усталость обволакивала.
     - Обычное дело, мистер Форман. Обслуга  обнаружила  в  вашей  комнате
вазу, которую привели в негодное состояние.
     - Запишите на мой счет, -  ответил  Пол.  -  А  теперь,  если  вы  не
возражаете...
     - Дело не в вазе, мистер Форман. Вы посещали психиатра?
     - Доктора Элизабет Уильямс. Сегодня. А что?
     - В порядке вещей, что наш отель опрашивает и берет под контроль  тех
гостей, кто постоянно находится под наблюдением психиатра. Публичный Центр
Здоровья Комплекса  Чикаго  разрешает  нам  отказывать  в  местах  гостям,
которые могут нанести ущерб отелю. Конечно, подобного отказа  в  отношении
вас не последует, мистер Форман.
     - Утром я уезжаю, - сказал Пол.
     - Жаль это слышать, - произнес спокойно Джеймс Батлер. - Я уверяю, не
имел намерения обидеть вас. Это одно из правил. Мы  обязаны  информировать
гостей, что наводим о них справки.
     - В любом случае я уезжаю, - сказал Пол. Он посмотрел на  безучастное
лицо, неподвижное тело и вдруг ясно понял эту личность. Батлер был опасен.
Квалифицированный небольшой механизм подозрительности и контроля,  хотя  в
глубине что-то сдавливало, сдерживалось внутренним страхом.
     - Сейчас я должен лечь спать. Итак, если вы не возражаете...
     Батлер медленно наклонил голову:
     - Конечно, если здесь нет ничего другого.
     - Ничего.
     - Спасибо. - Батлер повернулся и пошел к  двери  ровной  походкой.  -
Чувствуйте себя свободно. Можете вызывать обслугу в любое время, -  сказал
он и вышел, закрыв за собой дверь.
     Пол нахмурился. Но  усталость  взяла  свое.  Он  разделся  и  упал  в
постель. Сон укутал, как большие серые крылья.
     Ему снилось, что он идет по дороге,  вымощенной  булыжником,  один  в
ночи.  Булыжники  вырастали,  превращаясь  в  огромные  камни  перед  ним.
Приходилось через них перелезать. Затем это видение исчезло,  и  появилось
новое. Плутая по ночным улицам Комплекса Чикаго, он  был  парализован.  Он
как бы плыл над землей и  вскоре  очутился  перед  аркой.  Она  постепенно
превращалась в чудовищный сладкий леденец. А за ней  фасады  магазинов  из
пластика становились ледяными и таяли.
     Утром он проснулся с ощущением, будто проспал часов  четырнадцать,  а
может,  и  больше.  Пол  запаковал  вещи  и  спустился  вниз  к   главному
администратору заплатить по счету.
     По пути ему пришлось пересечь бар. В этот ранний  час  он  был  пуст,
если не считать одиноко сидящего мужчины средних  лет  с  рюмкой  в  форме
тюльпана.  Жидкость  в  ней  отливала  пурпуром.  Полу  в   какой-то   миг
показалось, что человек пьян. Но потом он уловил запах  корицы  и  увидел,
что расширенные зрачки его глаз были устремлены в одну точку.
     Проходя по залу, он поймал на себе взгляд Батлера. Тот  сидел  позади
человека, в темном углу, наблюдая.
     - За наркоманами вы тоже наблюдаете? - спросил Пол.
     - Наши бары имеют в продаже синтетические  средства,  не  формирующие
вредных привычек. Это вполне законно.
     - Вы не ответили на мой вопрос, - сказал Пол.
     - Отель несет определенную, ответственность за определенных гостей, -
он взглянул на Пола. - Это законно тоже. И любые меры  вполне  обоснованы.
Если вы еще не надумали уезжать, мистер Форман, то  я  мог  бы  рассказать
более подробно об имеющихся услугах.
     Пол повернулся и вышел. На конечной остановке  он  нашел  одноместный
автомобиль и, сев в него, отправился к Варрену. Первое требование, которое
предъявил Маг к своему ученику - Полу следует перебраться  к  нему,  чтобы
быть под постоянным наблюдением.
     Варрен уже ждал. Маг открыл  одну  из  спальных  комнат  для  Пола  и
оставил его там для обустройства. До конца недели  он  редко  видел  этого
сильного молодого человека.
     Через пять дней одиночество довольно наскучило ему. И  тут  вдруг  он
заметил пластинку, которую Варрен оставил в комнате.
     "В яблоневом утешении..." вокал. Исполняет Кантеле.
     Кантеле...
     Неожиданно возникла связь. В списке местных членов  Певческого  Союза
было такое имя. КАНТЕЛЕ МАКИ. И он сообразил теперь, что это имя  девушки,
которая профессионально пела. Именно она была в лифте с книгой, в передаче
новостей и позже в Директории. Он нажал  небольшую  черную  кнопку  против
названия песни.
     Пауза  длилась  секунду.  А  затем  возникла  очаровательная  музыка,
пробирающая холодком. Серебристый сильный знакомый голос пел:

             ...Под яблоней я долго тебя ждала...
             ...В осеннем одиночестве и весеннем волнении...

     Неожиданный вздох за спиной заставил выключить плейер  и  обернуться.
За ним стояла сама девушка.
     Она прислонилась к книжному шкафу со старинными фолиантами. Но  шкаф,
к  удивлению  Пола,  был  сдвинут  со  своего  обычного  места.  За   ним,
оказывается, была не стена, а небольшая комната,  обставленная  под  офис.
Она  заметила  его  взгляд.  Сбросив  оцепенение,  она  протянула  руку  и
подвинула шкаф на место легким движением, закрывая вход. Они смотрели друг
на друга некоторое время.
     - Я не знала... - сказала она. - Я совсем забыла,  что  здесь  теперь
живете вы.
     Пол с любопытством наблюдал за ней. Она заметно побледнела.
     - Вы думали, что здесь кто-то другой? - спросил он.
     - Да. Я имею в виду... Я думала, что это Джейс.
     Она откровенно лгала. Пол чувствовал эту ложь.
     - У вас чудесный голос, - сказал он. - Я слушал пластинку...
     - Да. Я слышала, - перебила она. - Я... я  бы  хотела,  чтобы  вы  не
ставили ее больше, если, конечно, не против.
     - Почему?
     - У меня с ней связаны воспоминания. Я вас очень прошу...
     - Конечно, если вы не хотите, - ответил Пол. Он направился к ней,  но
вдруг остановился, заметив ее желание сделать шаг назад, к стене.
     - Джейс, - сказала она, - появится здесь с минуты на минуту.
     Пол смотрел на нее немного нахмурясь. Он был в недоумении  и  немного
рассержен, но в то же время тронут. Он и не думал ее  обидеть.  И  в  этом
тоже  было  что-то  трогательное,  потому  что  она  совсем  не   казалась
беззащитной, напротив. Пол собирался высказать свои мысли  словами,  но  в
это время послышался звук открываемой двери, и они повернулись.
     Вошли Варрен и крупный мужчина с копной волос. Его Пол тоже  видел  в
передаче новостей и позже,  во  время  своего  первого  визита  сюда.  Они
направились к нему и Кантеле.

                                    7

     - Вы не ответили на звонок, - сказал Варрен, глядя на Кантеле.
     - Вы не звонили, - ответил Пол.
     - Он имеет в виду меня, мою комнату,  следующую  дверь,  -  объяснила
Кантеле, не отрывая взгляда от Варрена. - Я забыла, Джейс, что он здесь. Я
услышала шум и пришла выяснить, откуда он. Ведь ты ушел.
     - Ну, ладно, - сказал Варрен. Его худое  смуглое  выразительное  лицо
повернулось к Полу без тени улыбки. - Все равно вы  когда-то  должны  были
встретиться. Познакомились? Это Пол Форман, Кантеле. Пол, Кантеле Маки.
     - Привет, - сказал ей Пол и улыбнулся. Она в ответ  тоже  улыбнулась,
но сдержанно.
     - А это Бартон Маклеод.
     - Маклауд? - переспросил Пол, здороваясь за руку.
     - Пишется Маклеод, а произносится Маклауд, - объяснил мужчина. У него
был мягкий, но немного сиплый голос,  крепкое  пожатие.  Его  карие  глаза
выражали одиночество, грусть и напоминали глаза ястреба в неволе.
     Неделю назад представитель  охраны  отеля  Батлер  вызвал  неприятные
ощущения, напоминающие об опасности. От Маклауда тоже исходила  опасность,
но другого рода. Если Батлер был подвижным, точным, как  стилет,  то  этот
человек скорее напоминал древний тяжелый палаш.
     Пока Пол и Маклауд знакомились, Варрен и Кантеле пристально  смотрели
друг другу в глаза. Затем он вдруг резко  отвернулся  от  нее,  достал  из
кармана маленькую коробочку и открыл ее перед Полом.
     Пол увидел ровные ряды белых студенистых капсул. Варрен взял одну  из
них, передав коробочку Маклауду, вскрыл  ее  и  высыпал  на  ладонь  белый
порошок.
     - Попробуйте, - предложил Полу.  Тот  нахмурился.  -  Это  совершенно
безвредно, - успокоил Варрен.
     Он сам взял порошок на язык. Пол чуть помедлил, потом сделал  то  же.
На вкус порошок оказался сладким.
     - Сахар? - удивился Пол.
     - Да, - Варрен стряхнул остатки порошка  в  пепельницу.  -  Но  люди,
которым вы его дадите, будут уверены, что это  кокаин.  Я  так  сказал.  -
Варрен твердо взглянул на Пола. -  Это  БУДЕТ  кокаин.  Только  никому  не
отдавайте коробку, держите в своих руках. Я хочу сказать,  что  вы  должны
хранить ее у себя в кармане, пока не доставите по назначению.
     - Вы хотите, чтобы я ее отнес? Кому?
     - Вы знаете  расположение  Кох-и-Нора.  В  комнату  2309.  Никого  не
спрашивайте, где эта комната. Отдайте человеку, который  там  будет.  Если
возникнут трудности...  -  Варрен  замолчал  и  посмотрел  на  Кантеле.  -
Вообще-то я не думаю, что это случится. Но если вдруг - то на шестидесятом
этаже в банкетном зале проходит турнир по шахматам. Идите туда  и  найдите
Кантеле. Она будет там и выведет.
     Он остановился и воцарилось молчание.
     - Если бы это был кокаин, - сказал Пол, - то я бы не взял его.
     - Вы понесете сахар, - уверил Варрен. Его  худое  лицо  вспыхнуло  на
секунду, как раскаленный клинок при  свете  солнца.  -  Он  превратится  в
наркотик только после того, как отдадите его. Можете верить  или  нет,  но
идите. Или нам придется расстаться. Как хотите.
     - Я сделаю это, - твердо сказал Пол. Он протянул руку. Маклауд  отдал
коробочку. - 2309?
     - 2309, - ответил Варрен. Все трое смотрели ему вслед. Пол чувствовал
это спиной. Он вышел из комнаты.
     Незнакомый клерк внизу даже не обратил на него внимания. Пол поднялся
на двадцать третий этаж.
     Обстановка здесь оказалась очень  современной.  Тот  тип  обстановки,
которому требуется сорок тысяч в год только на  уход,  чтобы  поддерживать
его в нормальном состоянии. Пол вошел в  просторный,  отделанный  изразцом
холл. Холодный свет проникал сюда сквозь голубые шторы высоких окон.
     Вот и комната 2309.  На  двери  надпись  мелкими  буквами  "служебный
вход".
     Пол  коснулся   двери.   Она   оказалась   приоткрытой   и   бесшумно
распахнулась. Пол вошел в  прихожую  апартаментов.  Откуда-то  из  глубины
комнат доносились голоса. Пол замер. Дверь сама  тихо  за  ним  закрылась.
Один из голосов - тенор - звучал язвительно, резко, эмоционально.  Он  мог
бы принадлежать человеку средних лет. Другой звучал на тон ниже. Глубокий,
запинающийся, сердитый голос.
     - ...взять себя в руки!  -  произнес  тенор.  Глубокий  голос  что-то
невнятно пробормотал в ответ.
     - Ты лучше знаешь! - опять послышался тенор. - Ты не хочешь лечиться,
вот  что.  Заменители  были  очень  плохими.  Но  баловство  с   настоящим
наркотиком делает тебя опасным для всего Департамента, если не для  целого
Округа. Почему ты не взял отпуск  по  состоянию  здоровья  у  психиатра  в
марте, когда я предложил тебе?
     Низкий голос опять что-то пробурчал.
     - Выбрось это из головы! - воскликнул тенор. - Ты получил  заключение
о психическом состоянии. Ты  видишь  привидения  в  деревянных  строениях.
Электроника есть электроника. И ничего больше.  Неужели  ты  думаешь,  что
если бы еще что было там, я бы не знал?
     - Но однако... - пробормотал опять низкий голос.
     - Ради своего здоровья, -  негодовал  тенор,  -  сходи  к  психиатру.
Проверься. Меня не будет в Департаменте четыре дня. Это позволит тебе лечь
в госпиталь и скромно отказаться там отвечать на вопросы. Это то, что тебе
нужно. - Послышались шаги. - Четыре дня. И ни часу больше.
     Щелкнул замок двери.
     У Пола появилось внезапное подозрение. Пробежал  холодок.  Он  быстро
повернулся и выскользнул в дверь. В  коридоре  он  спрятался  в  небольшой
альков и прижался к стене, наблюдая за дверью 2309.
     Она тут же открылась. Вышел невысокий прямой человек с редкими русыми
волосами  Он  закрыл  дверь  и  направился  в  другой  конец  коридора   к
эскалатору.  Через  секунду,  когда  тот  поворачивал,  на  голубой  шторе
обозначился его воробьиный профиль. Пол узнал этого человека.
     В помещении тенор казался  до  боли  знакомым,  и  у  него  мелькнуло
подозрение, что это Батлер. Но сейчас он понял, что ошибался. Имя человека
у эскалатора было  Кирк  Тайн,  старший  инженер  Комплекса.  Он  исполнял
обязанности руководителя Теории машин. Сама  Теория  была  непосредственно
связана   с   деятельностью   Объединенного   Комплекса    Технологических
Изобретений.
     Сторонники этой Теории объясняли существование жизни зависимостью  от
планет. Он и группа инженеров выполняли функции сверхкомпьютеров, так  как
рано или поздно решения машин вынуждены будут найти конечное подтверждение
у человека.
     Он протянул руку к кнопке, но  не  успел  коснуться.  Крупная  фигура
высокого мужчины вдруг заслонила яркий свет из окна.
     - Привет, Кирк, - произнес высокий мужчина. - Не ожидал увидеть  тебя
здесь.
     Его голос заставил Пола вздрогнуть. Звук перекатывался в ушах, словно
эхо в глубокой каменной пещере.  Это  был  голос  Вальтера  Бланта.  Почти
непроизвольно Пол сделал шаг из своего укрытия,  чтобы  лучше  рассмотреть
руководителя Певческого Союза. Но Блант стоял так, что его лицо оставалось
в тени и было слегка повернуто в другую сторону.
     - Забрел сюда по ошибке, - ответил Тайн отчетливо и спокойно. - Я шел
наверх. Там шахматный турнир. А как твои дела, Уолт?
     - Да ничего, - Блант  оперся  о  свою  тяжелую  трость,  а  в  голосе
прозвучали насмешливые нотки. - Я увидел тебя и подошел поздороваться.  Ты
выглядишь нормально, Кирк.
     Он  прислонил  трость  к  стене  и  протянул  руку.  Они   обменялись
рукопожатием.
     - Спасибо, Уолтер, - сказал при этом Тайн. Потом сухо  добавил:  -  Я
предполагаю, что мы с тобой будем долго жить.
     - А почему бы и нет? Прибор Армагеддона уже  действует.  Я  собираюсь
пережить конфликт, но не уверен, что ты сможешь это сделать.
     Тайн покачал головой:
     - Ты удивляешь меня, Уолт, - сказал он. - Ты знаешь очень хорошо, что
я единственный, кто в курсе твоих секретов. Единомышленников у тебя  мало.
Едва наберется шестьдесят тысяч на всем глобусе. И все-таки уверяешь меня,
что сможешь завоевать мир. А что ты с ним  будешь  делать?  Ты  не  можешь
управлять вещами без всего Комплекса Технологии. А  ведь  собираешься  его
уничтожить.
     - Послушай, Кирк. У нас существует масса различных  моделей  мира.  У
тебя одна, с твоими Комплексами оборудования - красивый,  устойчивый  мир.
Но есть еще мир фанатиков, людей, которые предпочитают заниматься опасными
видами спорта, дикие культы и маршевые общества. И еще есть  таинственный,
тонкий мир спиритизма и мир ученых и художников. Есть мир таких, для  кого
традиционное и оседлое существование - единственно допустимое.  Есть  даже
мир психов, душевнобольных.
     - Ты говоришь так, - сказал Тайн, -  будто  эти...  группы  стоят  на
одной ноге с нормальным цивилизованным обществом.
     - Они стоят, Кирк, стоят, - сказал Блант, - спроси любого из них. Что
смотришь? Это твой мир. Мир после  промышленной  революции,  которую  твои
мальчики сделали триста  лет  назад.  Сделали  грубо,  видит  небо.  А  мы
получили больные желудки.
     - Это так, - ответил Тайн, отступив в сторону  эскалатора,  -  но  мы
получили и отличных врачей, каких раньше не было. Если ты  не  возражаешь,
Уолт, я отправлюсь на турнир. Ты тоже наверх?
     - Нет, - ответил Блант.
     Тайн ступил уже одной ногой на диск эскалатора, когда Блант спросил:
     - А как поживает миссис Тайн?
     - Великолепно, - Тайн ступил другой ногой и скрылся.
     Блант повернулся, вошел в другой лифт и отправился вниз.
     Пол вышел из укрытия, все еще глядя  на  то  место,  где  только  что
стояли двое. Их не было, но трость Бланта осталась около стены, куда он ее
прислонил. Он помнил как стоял Блант вполоборота к нему. Он  подумал,  что
ни разу не видел прямого взгляда Председателя Певческого Союза. Раньше это
вызывало  только  чувство  досады  в  глубине  души.  Теперь  это  чувство
выдвинулось на первый план.
     Полу вдруг стало любопытно, почему он редко что принимал на веру. Для
него встреча с кем-либо автоматически превращалась  в  интересное  дело  -
надо было докопаться до сути. И Блант был загадкой. Но загадкой, с которой
теперь была связана его жизнь. С  Блантом,  с  самим  Союзом  его  связало
невидимыми нитями.
     Пол поднял трость. Блант наверняка не  откажется  лично  увидеться  с
человеком, который вернет ему трость.
     Он двинулся к комнате 2309, к главной двери,  через  которую  выходил
Тайн и нажал кнопку. Дверь открылась. Он  вошел  и  оказался  в  гостиной.
Здесь был тот самый человек, что сидел в баре отеля в день его отъезда. За
ним тогда еще наблюдал Батлер.
     Сидя за столом, он сдувал что-то с ткани.  Стук  двери  заставил  его
резко обернуться. Он вскочил и пошел по комнате, гримасничая и спотыкаясь,
пока не наткнулся  на  окно.  Пойманный,  он  стоял  с  широко  раскрытыми
глазами, щурясь и дрожа, толкаясь в окно, будто собирался выскочить.
     Пол инстинктивно медлил.  Волна  болезненного  страха,  исходящая  от
мужчины, коснулась и его. Пол стоял ошеломленный и не мог ничего  с  собой
поделать. Он никогда не думал, что разумное существо может  выглядеть  так
ужасно. Глаза человека сверкнули и уставились на него.  Водянистые  глаза,
сопящий нос. Серое и неподвижное лицо. Вдруг что-то исказило его.
     - Все нормально, - сказал Пол, - нормально... - Он спокойно подошел к
нему, протянул коробочку с капсулами. Трость под рукой.
     - Здесь... Я принес вам это...
     Человек продолжал стоять, уставившись  и  тяжело  дыша.  Пол  положил
коробочку на стол. Потом открыл ее и взял одну из белых капсул.
     - Видите? - спросил он. - Здесь... - он протянул ее человеку, но  тот
резким движением, желая взять или наоборот оттолкнуть, выбил ее  из  руки.
Пол непроизвольно наклонился, но тут  же  внутренний  голос  заставил  его
подняться. Он выпрямился и увидел невменяемое лицо наркомана.  Тот  держал
черный пистолет в трясущихся руках.
     - Полегче, - пригрозил Пол, - полегче...
     Казалось, его голос не доходил до ушей человека. Он шагнул вперед,  а
Пол отступил.
     - Они тебя подослали, - прохрипел мужчина. - Они тебя подослали.
     - Никто меня не подсылал, - сказал Пол. - Я пришел, чтобы принести ту
коробочку. Вот она, - он кивнул на стол.
     Мужчина даже не взглянул. Он начал обходить  Пола,  нацелив  на  него
оружие.
     - Я собираюсь тебя убить, - прохрипел он. - Ты думаешь, что  я  этого
не сделаю, но напрасно.
     - Почему? - этот ненужный вопрос Пол задал, чтобы  оттянуть  страшный
миг, но наркоман, кажется, опять его не слышал.
     - Они послали тебя убить меня, - повторил  человек.  -  Они  сами  не
могут. Им самим нельзя убивать. Но они могут так подстроить, чтобы  другой
выполнил эту грязную работу.
     - Я не хочу причинять вам вреда.
     - Не имеет значения, - сказал человек, и Пол почувствовал его желание
нажать курок. Спина наркомана гордо выпрямилась. - Я понимаю, как  видишь.
Я все знаю.
     Теперь он стоял между Полом и входной дверью. Он  был  на  расстоянии
восьми футов,  дальше  расстояния  вытянутой  руки.  Пол  сделал  движение
подойти ближе, но крошечное дуло пистолета вскинулось.
     - Нет! Нет, - произнес человек. - Нет.
     Пол остановился. Он вдруг осознал назначение трости  Бланта  в  своей
руке. Она была фута три длиной. Он начал ее скатывать по руке.
     - Еще немного, - сказал мужчина. - Еще один момент... Они думали, что
я здесь один. Они не знали, что у меня  есть  оружие.  Когда  ты  украдешь
что-то, то никому не надо об этом знать. Свидетелей нет... ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ?
     Последние три слова он выкрикнул, когда заметил трость в  руке  Пола.
Дуло дернулось и нацелилось вперед. Пол отскочил. Не  оставалось  времени,
чтобы использовать палку. Он понял,  что  сейчас  прозвучит  выстрел.  Все
другое исчезло из его сознания.
     - Сейчас! - вскрикнул человек. Трость в руке Пола взметнулась,  и  он
ощутил удар. Человек упал. Он упал навзничь на ковер.  Пистолет  выпал  из
руки. Он лежал с открытыми глазами с выражением вселяющего ужас обвинения.
     Все еще продолжая сжимать трость. Пол шагнул вперед. Он уставился  на
тупого наркомана. Тот лежал без движения.  Его  налитые  кровью  глаза  не
реагировали. Пол посмотрел  на  трость.  Темное  дерево  было  поцарапано,
немного отколото, но оставалось  крепким.  Пол  снова  посмотрел  вниз  на
человека.  Невероятно  сильная  правая  рука,  держащая  палку,   медленно
опустилась.  По  темным  волосам  и  щеке  медленно  потекла  кровь.   Пол
почувствовал  пустоту.  Проломленная  щека  выглядела  так,  словно   была
рассечена тяжелым мечом.

                                    8

     "СМЕРТЬ ЧЕЛОВЕКА, - подумал Пол. Он глубоко и судорожно вздохнул,  но
пустота внутри не исчезла, - ПОЧЕМУ У МЕНЯ НЕТ ДРУГИХ ЧУВСТВ? Он хотел  бы
получить ответ на этот вопрос. Однажды он уже задавал себе его. Но по мере
того, как набирала силу  его  правая  рука,  и  особенно  после  посещения
психиатра, подобные мысли растворились  в  его  сознании.  Он  теперь  был
единое целое. Тем не менее иногда он  почти  слышал  тихий  шепот,  дающий
ответ на его мысли: - СМЕРТЬ - ТОЖЕ ЯВЛЕНИЕ".
     Рука все еще ощущала тяжесть трости. Пол раскрыл ладонь, и  небольшой
предмет упал на ковер. Он наклонился и поднял. Это была  капсула,  которую
он предлагал убитому, смятая и  расплющенная.  Он  положил  ее  в  карман,
повернулся и вышел.
     Он закрыл дверь и был уже на пути к подъемнику, где  несколько  минут
назад встретились Тайн и Блант, когда вдруг  остановился.  Сознание  снова
включилось. Почему он должен бежать? Ведь это  была  защита  от  нападения
вооруженного человека. Пол вернулся  в  в  комнату  2309  и  набрал  номер
телефона отдела безопасности отеля. Последовал ответ, хотя  экран  еще  не
засветился. Голос спросил из серой темноты:
     - Кто говорит?
     - Апартаменты 2309. Но я не живу в отеле. Я хочу сообщить...
     - Минутку, пожалуйста.
     Последовала минута молчания. Экран все еще  не  светился.  Затем  Пол
вдруг увидел тонкие неясные очертания Джеймса Батлера.
     - Мистер Форман, - сказал он, - мне  сообщили,  что  двадцать  восемь
минут назад вы вошли в отель через главный вход.
     - Меня попросили отнести...
     - Мы допускаем, - перебил Батлер. - Согласно заведенному порядку наши
камеры  фиксируют  появление  любого  гостя,  если  мы  не  были   заранее
уведомлены о визите. Жилец комнаты 2309 с вами, мистер Форман?
     - Да, - ответил Пол. - Но боюсь, что произошел несчастный случай.
     - Несчастный случай? - голос Батлера и выражение  лица  остались  без
изменения.
     - Человек, которого я здесь встретил,  угрожал  мне  оружием.  -  Пол
помедлил. - Он мертв.
     - Мертв? - секунду  Батлер  смотрел  на  Пола.  -  Вы,  должно  быть,
ошибаетесь насчет оружия, мистер Форман. Мы имеем все  сведения  о  жильце
комнаты 2309. У него не было оружия.
     - Нет. Он сказал, что украл его.
     - Не хочу с вами спорить, мистер Форман. Но должен предупредить,  что
в соответствии с указаниями полиции этот разговор записывается на пленку.
     - Записывается? - Пол уставился на экран.
     - Да, мистер  Форман.  Вы  видите  теперь,  что  он  не  мог  украсть
какое-либо оружие, он находился под постоянным наблюдением.
     - Ваши люди проморгали!
     - Боюсь, это тоже невозможно.  Единственный  путь,  каким  оно  могло
попасть к нему в комнату - это если бы вы принесли его сами.
     - Минутку, - Пол приблизился к экрану, - мистер  Кирк  Тайн,  Главный
Инженер Комплекса, был здесь как раз перед моим приходом.
     - Мистер Тайн, - ответил Батлер, - покинул вестибюль Северной Башни в
14:09, поднялся на шестидесятый этаж и появился  на  шахматном  турнире  в
14:10. Наш монитор в холле не зафиксировал никого  в  номере  2309,  кроме
вас. Согласно...
     Пелена спала с глаз Пола. Он увидел всю опасность ловушки,  куда  его
затянули. Агент по безопасности без сомнения был сам гипнотизером. Мертвая
монотонность его голоса, безучастное лицо, которое приравнивало все вещи с
глупой важностью, будь то потерянный ключ или перепутанный багаж.  Встреча
с ним могла быть смертельной, не имей Пол врожденной защиты.
     Даже не отключив телефон. Пол побежал. Интуиция взяла  верх.  Он  уже
выскочил в холл, когда Батлер замолчал. Холл был пуст.
     Пол быстро повернул от эскалатора и спустился ниже, оказавшись  около
тяжелой запасной двери. Он толкнул ее и попал на лестничную  площадку.  На
этом конце ступени поднимались вверх, а на другом спускались. Пол  побежал
к двери напротив. Она тоже оказалась открытой. По ступеням  вниз.  Скорее.
Сначала он был спокоен, но на лестнице было так тихо, будто она спускалась
в преисподнюю.  Он  пробежал  четыре  этажа  без  тени  страха.  Но  дверь
следующего этажа вдруг оказалась запертой. Он рванулся к двери напротив  и
попал тоже в холл. Он шел по мягкому ковру, когда раздался вежливый голос:
     - Мистер Форман? Если вы сейчас же придете...
     Секретный агент, по голосу  молодой  человек,  стоял  у  двери  около
выхода на этаж. Прислонясь спиной к двери,  он  ждал,  когда  выйдет  Пол.
Сейчас он заговорил и попытался  задержать  его.  Пол  почувствовал  чужую
руку, со знанием дела разыскивающую двойной нерв под локтем.  Другая  рука
старалась ухватить за большой палец и заломить его  руку  за  спину.  Этот
прием давно известен в полиции под названием "поторапливайся".
     Захват не удался. Конечно, не по вине агента,  а  по  двум  причинам,
которых он  никак  не  ожидал.  Во-первых,  захват  левой  руки  полностью
провалился, так как руки вообще не было. Рука выше локтя была  так  сильно
развита, что не возникало и сомнения  в  отсутствии  ее  ниже.  Во-вторых,
сработала реакция, и Пол ударил обрубком левой руки.  Произошло  вот  что.
Когда секретный агент только протянул руку, чтобы схватить  пленника,  Пол
был в движении.
     При чужом  прикосновении,  в  какие-то  доли  секунды,  он  собрался,
взвесил все, повернул тело целиком вправо и ударил с невероятной силой.
     Этот удар, выполненный с несомненным спокойствием и уверенностью, мог
бы быть роковым для любого тренированного  борца.  Сама  смерть  была  его
целью. Удар локтя был нацелен очень точно в незащищенную грудь человека  и
направлен вверх. Он мог бы поразить легкие, разорвать сосуды и,  возможно,
даже сердце.
     Пол не сделал этого по одной  причине.  Он  не  убил,  потому  что  в
последний момент представил последствия. Он заставил  себя  изменить  силу
удара и направление.
     Однако удар был достаточно сильным.  Агент  лежал.  Глаза  наполовину
прикрыты  распухшими  веками,  ноги  чуть  подрагивали   в   конвульсивных
движениях. Как бы то ни было, он получил свое.
     И то же получил, казалось. Пол.
     Удар, который он  нанес,  со  всей  силой  отразился  и  на  нем.  Он
раздвоился, будто сам был мишенью. Сильный всплеск эмоций сотрясал все его
тело. Пошатываясь,  полусогнувшись,  он  направился  по  коридору.  Голова
кружилась. Подступала тошнота. Глаза ничего не видели. Но Пол все же  взял
себя в руки.  Он  добился  этого,  хотя  и  с  трудом.  Быстро,  насколько
позволяло его состояние, он отбросил эмоции и выпрямился.
     Оказалось, что он уже в конце холла около высоких  зашторенных  окон.
Рядом находился подъемник. Другого пути не было. Он вспомнил, что в случае
опасности должен был найти Кантеле на шестидесятом этаже и шагнул в него.
     Пол  оказался  в  круглом  закрытом  пространстве.  Пока  он  был   в
безопасности. Через прозрачные стены подъемника он видел проплывающие мимо
этажи. Он заметил случайные фигуры людей. Но, кажется, они не обращали  на
него внимания.
     Если где его и ждали, так это на крыше, в саду, где  искусно  сделали
земляную прокладку. Но она еще  на  тридцать  этажей  выше  того,  где  он
собирался выходить.
     Он был уже на пятьдесят восьмом этаже и приготовился  к  выходу.  Как
только лифт остановился, он быстро слился с толпой. Они стояли  небольшими
кучками и беседовали. Расталкивая их. Пол добрался до  входа  в  банкетный
зал.
     Везде стояли столы. Турнир был в  разгаре.  Болельщики  стояли  около
своих игроков. Он не увидел Кантеле и вышел.
     Наконец, уже в третьей комнате, он ее нашел.  Она  стояла  с  группой
людей в  дальнем  конце,  около  широких  окон,  наблюдая  за  игрой  двух
шахматистов. За окнами  предположительно  была  терраса  или  балкон.  Она
стояла за стулом человека, в котором Пол  с  трепетом  узнал  Бланта.  Тот
сидел, наклонившись вперед, сосредоточенно глядя на  доску.  Рука  Кантеле
лежала на его плече.
     Да, встреча состоится, кажется,  быстрее,  чем  он  предполагал.  Пол
направился к ним, но вдруг остановился. Где трость?
     Он замер, и на мгновение гул и  движение  в  комнате  выпали  из  его
сознания. В руке ничего не было.  Но  он  не  мог  вспомнить,  где  он  ее
оставил: в номере или на этаже. Его тогда  занимало  только  одно  -  надо
выбраться. Остальное вылетело.
     Тем не менее ему надо увидеться  с  руководителем  Певческого  Союза.
СЕЙЧАС. Он решительно направился к нему. Но было слишком  поздно.  Кантеле
его заметила. Она покачала головой с безучастным видом и кивнула в сторону
окна. Он засомневался, но все-таки подчинился.
     Пол прошел мимо столов и открыл дверь. Он оказался, как и ожидал,  на
длинном узком балконе с каменным парапетом по пояс. Он увидел крыши низких
зданий, окружавших отель. Этажи Комплекса Чикаго поднимались выше. Светило
яркое солнце. Его лучи мягко освещали белые  круглые  столы  и  прозрачные
стулья на балконе.
     Пол подошел к парапету и заглянул вниз. Стена  Северной  Башни  отеля
спускалась отвесно вниз, с большими окнами,  мраморной  облицовкой  сверху
донизу. Площадь перед Башней, размером с почтовую марку,  была  прямо  под
ним.  А  еще  дальше,  в  двухстах  ярдах  возвышалось  здание   офиса   с
единственной аэромашиной на  месте  посадки,  на  крыше.  Блестящие  стены
строения отражали совершенную голубизну неба.
     Он отвернулся. На белом столе почти рядом лежал ярко иллюстрированный
журнал, оставленный ранее посетителем. Легкий бриз шевелил  страницы.  Пол
взглянул на колонку названий. Одно сразу бросилось в глаза:
     "БЫЛ ЛИ ПУТЬ ГАНДИ ВЕРНЫМ?"
     и ниже, немного мельче:
     "ПСИХОЗЫ В ПЕРЕПОЛНЕННЫХ ГОРОДАХ".
     Автором этой последней  статьи,  с  любопытством  отметил  Пол,  была
Элизабет Уильямс, психиатр, у которой он был  неделю  назад.  Он  протянул
руку, чтобы найти статью.
     - Форман, - услышав голос, он повернулся. Глядя  на  него  на  пороге
балкона стоял Батлер. Дверь оставалась неприкрытой. Правая рука  коротышки
из охраны была спрятана в карман пиджака.  Лицо,  как  всегда,  оставалось
вежливым.
     - Вам лучше спокойно пройти со мной, Форман, - сказал он.
     Пол положил журнал. Пальцы единственной руки сжались. Он сделал шаг в
сторону Батлера.
     - Ни с места, - сказал Батлер. Он достал  из  кармана  пистолет.  Пол
остановился.
     - Не делайте глупостей, - сказал Пол.  В  лице  Батлера  промелькнули
какие-то эмоции.
     - Я думаю, это мое дело, - ответил Батлер. - Это вы  не  не  глупите,
Форман. Идите спокойно.
     Расстояние между ними было небольшое. Первое, что пришло ему в голову
- действие. Но он сдержался. Он будто опять раздвоился. И теперь одна  его
половина наблюдала,  что  предпримет  другая.  Он  посмотрел  на  Батлера,
пытаясь понять его душевное состояние. Пытаясь Рассмотреть в  человеке  то
сокровенное, присущее только ему, что защищает его  от  окружающего  мира,
предупреждает об опасности.
     Любого можно понять, сказал себе Пол. Любого. Секунду  образ  Батлера
как бы плескался  в  его  сетчатке,  будто  его  рассматривали  через  дно
стеклянного стакана, затем изображение стало четким.
     - Я не собираюсь оставаться в дураках, - спокойно произнес Пол и  сел
на край стола. - Я не пойду с тобой.
     - Пойдешь, - Батлер навел пистолет.
     - Нет, - ответил Пол. - Если меня возьмешь, то скажу в  полиции,  что
это ты поддерживал снабжение наркотиками жильца комнаты 2309. Я им  скажу,
что ты сам наркоман.
     Батлер устало взглянул:
     - Идем, Форман.
     - Нет. Живым я не дамся. Если убьешь меня, то начнется  нежелательное
для тебя расследование.  Если  сделаешь  меньше,  и  я  останусь  жив,  то
расскажу им все.
     На мгновение на балконе установилась тишина. Оба они  слышали  шелест
листов журнала.
     - Я не наркоман, - произнес Батлер.
     - Но ты им был, до фанатизма. Особенная слепая вера  дала  тебе  силы
отбросить привычку. Ты не так боишься, что факт раскроется. Больше  страха
из-за того, что расследование лишит тебя источника этой  силы.  Стоит  мне
только упомянуть, и полиция  начнет  расследование  дела.  Итак,  ты  меня
отпускаешь?
     Батлер разглядывал Пола. Лицо  ничего  не  выражало  как  всегда,  но
пистолет вздрогнул в дернувшейся руке. Он спрятал его в карман.
     - Кто тебе сказал? - спросил тихо.
     - Ты сам, - ответил Пол, - своим поведением.  Остальное  должно  было
последовать.
     Батлер еще секунду смотрел на него, затем повернулся к двери.
     - Однажды я заставлю тебя признаться, - сказал он и исчез  за  дверью
банкетного зала, где продолжали сражаться шахматисты.
     Едва эта дверь закрылась, как открылась другая, и появилась  Кантеле.
Она быстро подошла к Полу. Ее прекрасные черты были  бледны,  губы  слегка
сжаты. Приталенный голубой жакет облегал стройное тело.  На  плече  висела
тяжелая кожаная сумка.
     - Как... нет, не рассказывайте, - остановилась она. - Нет времени.  В
комнату вошла еще дюжина служащих отеля. Здесь...
     Кантеле сняла свою сумку, положила на стол и  нажала  в  определенных
местах.  Она  со  щелчком  открылась.  Это  был  парашют-вертолет,   каким
пользуются в авиации и при пожарах.  Она  расправила  лямки,  помогла  ему
натянуть их на плечи.
     - До тех пор, пока  воздушная  полиция  не  схватит  вас,  все  будет
нормально. Направляйте парашют на крышу того здания напротив.
     Звук  открываемой  двери  заставил   их   обоих   обернуться.   Дверь
распахнулась, смела один из столов, и двое влетели на  балкон,  выхватывая
из карманов пистолеты.
     На раздумье не оставалось времени. Одним движением сильной  руки  Пол
схватил стол и бросил, словно пушинку.
     Те двое увернулись, но не достаточно быстро и упали. А  Пол,  схватив
Кантеле, одной ногой ступил на парапет, а другой  -  в  шестидесятиэтажную
бездну.

                                    9

     Они камнем неслись вниз. В то время  как  рука  Пола  крепко  держала
Кантеле, он еще и должен  был  справиться  с  управлением  мини-вертолета.
Наконец, он раскрыл его, и внезапно будто тяжелый тормоз обратился  против
силы  земного  притяжения,  будто  неясные  очертания  крыльев  остановили
падение.
     - Извините, - сказал он Кантеле. - Но они видели вас со  мной.  Я  не
мог оставить вас на растерзание.
     Она не ответила. Ее голова лежала сбоку на его плече, глаза  закрыты.
Весь  вид  Кантеле  говорил  о  том,   что   она   подчинилась   полностью
превосходящей силе.
     Пол сосредоточился на управлении, стараясь направить движение к крыше
здания напротив. Это удавалось с  трудом.  Вертолет,  достаточно  сильный,
чтобы удержать вес в двести пятьдесят фунтов, нес вес мужчины  и  женщины,
который превышал допустимые нормы.
     Они парили по наклонной вниз.
     - Крыша, ты сказала? - спросил Пол. Она не открыла глаз.  Пол  потряс
ее немного. - Кантеле!
     Она медленно очнулась.
     - Да. А что за звуки?
     Вокруг них слышались слабые свистящие звуки. Обернувшись через плечо.
Пол увидел, что те два человека на балконе перегнулись  через  парапет.  В
руках они держали темные предметы. Они стреляли в Пола и Кантеле.
     В данный момент  выстрелы  не  могли  быть  точными  -  их  постоянно
раскачивало.  Воздушная  полиция  была  намного  опасней.   Пол   потрогал
контролирующее устройство, и они стали медленно спускаться.  К  северу  от
них на высоте около пятисот  футов  появились  две  быстро  приближавшиеся
точки. Кантеле их тоже заметила, но промолчала.
     - А что после нашей посадки на крышу? - спросил Пол,  заглянув  ей  в
лицо. Она снова закрыла глаза.
     - Джейс ждет этажом ниже, - ответил она, почти засыпая, и  ее  голова
опять упала на плечо Пола.
     -  Этажом  ниже?  -  Пол  был  в  замешательстве.  Она  поручила  ему
сверхтрудное дело. - У нас нет времени для крыши. Я попробую в окно.
     - Если он его открыл, - сонно произнесла Кантеле, не открывая глаз.
     Он понял, что она имеет в  виду.  Они  падали  быстро.  Если  Джейсон
Варрен не увидит их и не откроет окно  вовремя,  они  попросту  разобьются
вдребезги о прочное стекло окон, ломая лопасти вертолета, и закончат  свое
существование тридцатью или сорока этажами ниже, упав на дорогу.
     - Он откроет окно, - сказал Пол. Она не возразила. Полицейские машины
уже были видны отчетливо. Но здание теперь тоже было близко.
     Взглянув вниз. Пол вдруг заметил, как открылось одно из больших окон,
и направил к нему вертолет.
     В какой-то миг он подумал, что спускается слишком быстро и не  успеет
преодолеть подоконник. Он нажал кнопку контроля, чтобы увеличить подъемную
силу, готовый сжечь двигатель теперь, когда он выполнил задачу.  Последнее
усилие спасло. Вертолет пронес их в окно, остановился в момент кульминации
своих неожиданно раскрывшихся способностей самолета и застыл неподвижно  с
пронзительным скрипом.
     Ураганом взлетели документы и какие-то яркие  предметы.  Из  дальнего
угла к ним шел Маг. Кантеле открыла глаза и огляделась. Затем  решительно,
почти в ярости оттолкнулась от Пола и прошла несколько шагов вперед,  пока
не наткнулась на стол. Пол посмотрел ей вслед и нахмурился.
     - Выбирайтесь, - сказал Варрен, но Пол уже  освобождался  от  ремней.
Одна из деталей отвалилась и тяжело ударилась об пол.
     - Ну, Джейс? - спросил Пол. Имя, когда он  его  произнес,  прозвучало
странно. Впервые он понял, что всегда думал о  Маге,  называя  его  именно
Маг. А то, что он произнес имя мало кому известное, как  бы  рушило  стену
между ними.
     - Мы обнаружены, - произнес человек, названный Джейсом.  -  Возможно,
уже окружены. Мы должны найти другой путь выбраться с тобой отсюда.
     - За меня что беспокоиться? - спросил Пол.
     Джейс посмотрел удивленно:
     - Мы заботимся, конечно, обо всех наших людях.
     - Я один из них?
     Маг замер и взглянул на него:
     - А ты разве не хочешь? - он кивнул в  сторону  двери  офиса  и  сухо
добавил: - Если ты желаешь выйти здесь, то я не возражаю.
     - Нет, - произнес Пол и к собственному удивлению грустно улыбнулся, -
нет, я один из вас. Согласен.
     - Хорошо, - Джейс проворно повернулся к  столу  и  освободил  его  от
бумаг. - Закрой окно.
     Когда Кантеле закрыла окно, Джейс поднял с пола  кейс  и  положил  на
стол.
     Он достал широкую черную мантию с капюшоном, надел ее. Она укрыла его
почти полностью. В тени капюшона лицо потеряло  индивидуальность.  Кантеле
вернулась к столу. Она  взяла  из  кейса  предметы,  напоминающие  крупные
конусы кадила, и зажгла их. Сразу же появился густой тяжелый дым,  который
стал быстро заполнять комнату.  Дым,  показалось  Полу,  имел  сладкий  до
отвращения  привкус  и,  по-видимому,  что-то  наркотическое.   В   голове
посветлело уже после первых нескольких вдохов.
     Они все стояли  рядом  около  стола.  Комната  заполнилась  дымом,  в
котором притупленные  чувства  Пола  с  трудом  могли  сосредоточиться  на
окружающем.
     Вдруг послышался голос Мага, глубокий,  ниже,  чем  обычно,  звучащий
нараспев.
     - Этой ночью, этой ночью, каждой ночью и всегда...
     К нему подключился голос Кантеле с другого конца стола, и  сразу  то,
что в его устах звучало речитативом, превратилось в красивую музыку:
     - Огонь и дождь, и блеск свечей унесет гибель...
     Маг исполнил еще один куплет и положил что-то на стол. При виде этого
у Пола возникло  ощущение  опасности.  Будучи  даже  малограмотным  горным
инженером, он узнал бы это сразу. То, что  Джейс  положил  на  стол,  было
картонной коробкой с разрушающим желеобразным веществом. Совсем  небольшая
коробка. Всего два дюйма, но этого достаточно,  чтобы  разнести  на  куски
весь офис. Наверху находился  шнур  на  девяносто  секунд.  Пол  разглядел
сквозь дым, как Маг освободил шнур и стал его поджигать.
     Джейс теперь пел один:
     - Если отсюда назад, в прошлое...
     Голос Кантеле:
     - Каждой ночью и всегда...
     Пол узнал, что они исполняли. Откуда, как это пришло к  нему,  он  не
мог вспомнить в тот момент. Но это были строки из старой северо-английской
песни, правда несколько измененные. Это была ритуальная  песня,  корни  ее
исходили от  древних  кельтов.  Люди  собирались  в  лесу  почтить  память
умершего родственника на его пути в  небытие,  в  первые  ночи  после  его
ухода. И исполнение, которое он сейчас слышал, ничего не  имело  общего  с
торжественной музыкой XVII столетия. Это было бесчувственное,  примитивное
исполнение оригинала, холодное, как зимние  камни  и  беспощадное,  словно
ветер над ними. Это была панихида.
     Вдалеке, с улицы, сквозь пение и клубящийся дым послышался  голос  из
громкоговорителя:
     - Форман! Пол Форман! Это полиция. Вы полностью окружены. Если  через
две минуты вы и те двое не выйдете, мы будем штурмовать.
     Тем не менее дым в комнате теперь стал таким густым, что даже коробка
со взрывчаткой скрылась из глаз Пола. По-прежнему слышалось только пение.
     Шнур быстро  укорачивался.  Всех  троих  что-то  сдавливало.  У  Пола
появилось странное желание присоединиться  к  пению.  Он  услышал  шипение
шнура. Одна его половина кричала, что через несколько секунд его  разорвет
на куски, но другая наблюдала с любопытством и  удерживала  пение  внутри,
чтобы оно не достигло губ.
     Голоса Джейса и Кантеле обхватили Пола как веревочная петля и держали
вместе с ними.
     Должно быть, шнур уже догорел.
     Неожиданно Джейс и Кантеле исчезли, и почти  в  те  же  доли  секунды
яркая вспышка осветила все вокруг Пола.
     Он чувствовал тяжесть,  будто  его  сжали  две  гигантские  руки.  Он
сознавал, что здание разлетается на куски вокруг него.  Казалось,  он  сам
улетает в никуда.

                           ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ИЗЛОМ

                                    1

     По вполне понятным причинам разумно допустить, что очень  малая  доля
секунды,  предшествовавшая  насильственной   смерти,   могла   бы   родить
рискованную мысль.
     Спустя 93 года после того,  как  в  офисе  прозвучал  взрыв,  понятие
ноу-тайм как состояние существования, в котором так нуждается время,  было
окончательно и полностью определено. Этим  воспользовались  даже  те,  кто
превосходил людей из Чентри Гилд. Наугад. Но с  развитием  формы  фазового
изменения перемещения, которая позволила человеку совершать путешествия  к
дальним звездам, потребовалось понять  суть  этого  временного  состояния.
Кратко и доступно  все  можно  объяснить  так:  между  временем  и  местом
существует  взаимосвязь;  следовательно,  если  время   исчезает,   точнее
сказать, становится недействительным, то появляется  неограниченный  выбор
места.
     Конечно,   существуют    практические    трудности,    ограничивающие
использование этого феномена. Они появляются, когда нужно точно  вычислить
желаемый район. Но это объяснили в другом месте. В будущем снова  и  снова
проблема ноу-тайм будет возникать, как только соприкоснется с  философским
аспектом. Но что касается, настоящего времени, то важность  возвращения  к
историческому взрыва заключается в том, что для грубых практических  целей
ноу-тайм вряд ли может  рассматриваться,  как  действительно  неисчислимое
время.
     Никто - буквально НИКТО - не лишен ошибок. Ошибкой Пола было то,  что
он промедлил, не исчез вместе с Джейсом и Кантеле и застал начало  взрыва.
У него было безвыходное  положение.  Он  инстинктивно  все  же  перешагнул
момент ноу-тайм, чтобы  спастись,  как  сделали  это  те  двое  мгновением
раньше.
     В этот момент он оставался в сознании и вдруг понял, что  со  времени
несчастного случая в лодке никогда не терял его. Даже во  сне  подсознание
работало,  и  видения,  как  чудесная  мельница  психического   механизма,
перемалывали все события. Мельница, которая выделяла наиболее значительные
события дня, затем жестоко их крушила  внутренней  силой  мышления.  А  уж
потом начинался процесс отбора самых главных элементов в чистом виде.
     Полу  приходило  в  голову,  что  именно  этим  можно  объяснить  его
постоянное  нежелание  подчиниться  гипнозу.  Но   такое   объяснение   не
удовлетворило его до конца. Его необыкновенно  тонкое,  чуткое  восприятие
подсказывало, что это не полный ответ. Что-то есть  еще.  Если  осознанные
процессы,  при  помощи  которых  он  пытался  понять  и  проконтролировать
окружающую обстановку, можно было бы сравнить  с  механическими,  то  это,
последнее, лучше всего можно было сравнить с химическим.  Эта  способность
чувствовать  сама  по  себе   была   настолько   сильным   и   эффективным
инструментом, что ослепляла Пола, мешала докопаться до  истины.  Ему  было
невероятно трудно сложить два и два и получить  четыре.  Хотя  чрезвычайно
просто и естественно для него было признать существование числа  два,  как
отдельный элемент, и получить четыре, как производное.
     Пол взглянул на всю  жизнь  через  окно,  которое  приоткрыло  только
отдельные  ее  моменты.  Он  воспринимал  все  путем  выделения  главного.
Выделения заключенных в нем возможностей.
     Все время, например, было заключено в единое мгновение, которое можно
исследовать. Но само это мгновение было уникальным и устойчиво отделено от
других мгновений, хотя и те другие мгновения заключали в себе все время.
     Отсюда следовало, что  почти  невозможно  ему  солгать  или  вынудить
что-либо  сделать  обманом.  Любая   фальшь   немедленно   рушилась,   как
недостаточно прочная конструкция под  естественным  весом  увеличивающихся
возможностей. И еще. Ничего хорошего не  было  в  том,  что  Пол  перестал
чему-либо удивляться. Любой поворот  событий  казался  ему  теперь  вполне
естественным. В результате,  он  перестал  подвергать  сомнению  множество
вещей.
     Но тем не менее он не сомневался в  способностях  сторонников  Чентри
Гилд, хотя они сами предъявляли к себе большие требования. Казалось - этой
его половине, по крайней мере, - вполне естественным, что Джейс и  Кантеле
пытаются ускользнуть вместе с ним при помощи наркотического дыма,  старого
кадила и взрывчатки с коротким шнуром. Но тем не менее  он  себе  позволил
увлечься, полюбопытствовать, что же произойдет. Чуть-чуть все не кончилось
плачевно: Он отстал от них и был застигнут взрывом, какими-то его  первыми
долями секунды.
     Он потерял сознание  на  мгновение,  но  не  более.  Он  ощущал  свое
стремительное передвижение. Волна взрыва уносила его вниз, в  невообразимо
узкий конец громадной воронки. Он летел, оставаясь в сознании,  борясь  за
выживание. Он летел в бесконечность в кромешной темноте, а где-то  наверху
был свет, была жизнь.
     Вот и остановка.
     Его разум полностью включился скорее, чем тело. Он очнулся и  увидел,
что ворвался в небольшую пустую комнату с круглым возвышением  посередине.
Его  удержали  четыре  человека  и  проводили  до   двери   комнаты.   Пол
окончательно пришел в себя и все понял.  Секунду  спустя  люди,  державшие
его, отпустили. Как только они  отошли,  Пол  увидел  себя  в  зеркале  на
дальней стене. Одежда была порвана, вероятно, взрывом, нос кровил. Он взял
из кармана платок и вытер кровь с верхней губы. Джейс и Кантеле  наблюдали
за ним из угла комнаты.
     - Я не понимаю, -  сказал  один  из  мужчин,  которые  удержали  его,
маленький, подвижный человечек с копной каштановых волос над ясным  лицом.
Он чуть ли не с вызовом взглянул на Пола. - Как вы сюда попали?  Если  вас
переправил Джейс, то почему прибыли не с ним?
     Пол нахмурился.
     - Кажется, я чуть опоздал, - ответил он.
     - Не имеет значения, - послышался голос Джейса. - Если с тобой.  Пол,
все в порядке, пойдем.
     Он  пошел  из  комнаты.  Кантеле,  направляясь  следом,  обеспокоенно
посмотрела на Пола. Он последовал за ними. Они вышли в холл, прошли  вдоль
пустой стены без окон, завернули за угол и внезапно  оказались  на  свежем
воздухе. Пол с любопытством огляделся.  Перед  ними  расстилалось  широкое
поле с белыми  дорожками,  по  которым  космические  летательные  аппараты
взмывали вверх. Дальше высились снежные вершины горной цепи. Она была  ему
незнакома.
     Люди в одежде цвета хаки и военные сооружения ясно  говорили  о  том,
что это правительственное ведомство.
     - Где мы? - спросил Пол, но Джейс и Кантеле уже ушли далеко вперед  к
дорожке, на которой стоял невысокий, почти круглый космический аппарат. Он
напоминал  древний   артиллерийский   снаряд,   пролежавший   много   лет.
Атмосферные двигатели, готовые вынести его в открытый космос,  вполне  ему
соответствовали и были укреплены посередине.
     - Где мы? - снова спросил он.
     - Скажу, когда мы выберемся  отсюда,  -  ответил  Джейс.  Они  вместе
направились вперед.  Джейс  не  спускал  глаз  с  корабля.  Его  лицо  был
сосредоточенно. Кантеле молча следовала за ним. Она смотрела  на  покрытое
гравием поле, где не видно было зеленой растительности.  Пол  почувствовал
неожиданный стремительный наплыв грусти: человеческое,  существо  пытаются
запереть, отделить тело от сознания, словно привязать  к  разным  колесам.
Ему  пришло  в  голову,  что  вопреки  всем  реальным  законам   вселенной
единственный  класс,  который  пытается  разорвать  цепи  и  не  позволить
разделить их, есть ЛЮДИ.
     Этот неожиданно простой вывод молнией мелькнул в его голове. Ее  свет
ослеплял сильнее, чем иллюминация. Но этот свет  оставлял  изображение  на
сетчатке глаза после вспышки в темноте и запоминался надолго. Без раздумья
Пол автоматически шагнул в аппарат, эскалатор поднял их  наверх.  Он  мало
обращал внимания на окружающее, пока протяжные удары наружного колокола не
разбудили его сознания. Он вернулся к действительности  и  обнаружил,  что
сидит в откидном кресле  пассажирского  отсека  корабля.  Перед  собой  он
увидел темную голову Джейса, а около круглой  стены,  закрывающей  вход  в
центральную часть корабля, он заметил профиль Кантеле.
     Корабль вздрогнул. Спустя немного времени  звук  колокола  потонул  в
гуле двигателей, которые поднимали всю махину в безмолвие.  Еще  позже  на
стене около Пола засветилось табло, и, глядя в это подобие окна, он увидел
поднятые атмосферные двигатели. Их наземные крепления раскрылись позади  и
опустились, словно величественно парящие  птицы,  над  окутанной  облаками
землей.
     - Всем пассажирам откинуть кресла, прозвучал голос  из  динамика  над
головой Пола. - Всем пассажирам откинуть кресла.
     Сиденья приняли горизонтальное  положение.  Глубокие  мягкие  подушки
обхватили  все  тело.  Наступила  минута  молчания,  и   затем   двигатели
заработали на полную мощь. Корабль медленно  оторвался  и  понес  Кантеле,
Джейса, Пола и все, что в нем находилось, вверх, к звездам.
     Оказалось, что до  Меркурия  пять  дней  лету.  Корабль  имел  четыре
поперечных отсека между кабиной пилота в носовой  части  и  двигателями  в
хвосте.
     В  двух  находились   пассажиры.   Видимо,   потому   что   это   был
правительственный вариант, им разрешили принять успокаивающие средства  во
время полета, после чего Кантеле и три других пассажира. Пол их  не  знал,
уснули. Почти все время они провели в  таком  положении.  Джейс  сразу  же
исчез в кабине экипажа, и Пол его не видел в течение четырех дней. Кантеле
оценила эффект лекарства и  не  могла  скрасить  одиночества  Пола.  Ввиду
необычной наклонности Пола к умственной и физической реакции успокаивающие
средства не ввели  его  в  сон,  а  наоборот,  усилили  течение  мыслей  и
самоанализ.
     Джейс исчез так быстро, что он не успел  повторить  свой  вопрос.  Но
высокий тучный мужчина, сидевший за ним, около подъемника, видимо,  слышал
его.
     - Операция Спрингборд, - отрывисто  ответил  он,  уставясь  на  Пола.
Тонкая ниточка белых усов никак не вязалась с темным лицом. - Вы знаете  о
проекте достичь планеты Арктуриан, не так ли? Новичок, да?
     - Да, - ответил Пол.
     - Спроси своего учителя, парень! Он тебе ответит. Кто он? Маг Варрен?
     Пол кивнул, немного смутившись, что его назвали "парень". Его так  не
называли давно, с четырнадцати лет.
     - Правильно, - ответил он. - А вы, случайно, не Чародей тоже?
     - Нет, нет! - мужчина покачал головой.  -  Социолог.  Как  говорится,
"несостоявшийся". Не занимайся болтовней. Но то занятие,  что  ты  выбрал,
вполне подходит молодому человеку. - Неожиданно он впал в неистовство. Его
светлые усы ощетинились. - Хорошее занятие.
     - Черная магия?
     - Все, что с ней связано. Все. Подумай о наших детях... и их детях.
     Человек примерно тех же лет, что и усатый,  отклонил  кресло  слишком
сильно, прямо на Пола:
     - Хебер, - сказал он.
     - Да, да, - подтвердил усатый, погружаясь в кресло. - Ты  прав.  Том.
Не задавай мне  вопросов,  парень.  Спроси  своего  учителя.  А  сейчас  я
собираюсь принять лекарство. - Он достал его, а Пол, понимая,  что  ничего
интересного выудить не удастся, повернулся и сел на свое место.
     Его многое занимало. Он погрузился в размышления.
     Это были приятные размышления, которые в конце  концов  награждались.
Позже он понял, что можно попасть под сильное их влияние, если не основная
сила, выполняющая роль тормоза. Она не позволяла  довести  размышления  до
конца. Было полнейшим удовольствием пускать свое  пытливое  воображение  в
темные  дебри  познаний.  Это  занятие  не  для  паникеров.  Но  для   тех
бесстрашных,  кто  обладает  способностью  ясно  мыслить,   нет   большего
удовольствия, как изучать странные и  заманчивые  явления.  Только  тогда,
когда  определена  настоящая  цель,  начинается,  вероятно,  работа.  Надо
заставить эти знания работать в новом направлении.
     Итак, на пять дней Пол погрузился в новое состояние,  из  которого  -
перед самой посадкой на Меркурий - его вывел голос Кантеле:
     - Я не собиралась допытываться, - сказала она.
     Пол очнулся и увидел, что она стоит в  проходе  между  рядами,  прямо
перед ним.
     - ...но я не могу сейчас... Почему ты это сделал?  Почему  ты  должен
был убить Мэлорна?
     - Кого убить? - спросил Пол. Вопрос еще не  доходил  до  него.  Потом
видения исчезли, и он начал осознавать, где  находится.  В  отсеке  никого
кроме них не было.
     - Кевина Мэлорна - человека из отеля.
     - Кевина Мэлорна, - эхом  отозвался  Пол.  В  нем  родилось  огромное
сожаление, что он  послужил  орудием  убийства  человека,  имени  которого
никогда не знал.
     - Ты не хочешь мне отвечать, - сказала Кантеле, видя его заминку.
     Он взглянул на ее бледное грустное лицо:
     - Я скажу. Но ты, может, мне не поверишь. Я его не убивал. Я не знаю,
почему он был убит.
     Какое-то время она пристально смотрела на него, затем  повернулась  и
пошла в сторону лифта. Почему он здесь один? Где другие пассажиры?
     Он обнаружил их наверху. Все отдыхали. На широком экране видно  было,
как химические двигатели наполнялись естественными  продуктами  реакции  с
Меркурия для того, чтобы благополучно доставить их на поверхность планеты.

                                    2

     Перед ними предстал беспорядочный ландшафт.  На  расстояний  полумили
поднималось  странное  сводчатое  сооружение   Станции   Спрингборд.   Все
пассажиры направились к нему. Небо  было  светлым,  почти  белым  слева  и
темным  справа,  безоблачным.  В  сумеречной  зоне  поверхности   Меркурия
атмосфера позволяла видеть все достаточно хорошо. Свечение, видимое  через
стекло защитного костюма Пола, было похоже на желтый  ослепительный  блеск
молнии  перед  громом  на  далекой  Земле.  В  этом  проникающем  повсюду,
неизменяемом  свете  видны  были  расколотые  и   поврежденные   фрагменты
фантастических  скульптур.  По-видимому,  это  вызвано  резким  контрастом
температур в темной и освещенной зонах, а  также  действиями  вулканов,  о
которых говорила исковерканная поверхность Сумеречной  зоны  Меркурия.  Но
вместе с тем она выглядела, как страна из сновидений, как  кошмарный  сад,
воздвигнутый и разграбленный ведьмами.
     Они вошли в здание и опустились на  лифте  достаточно  глубоко.  Лифт
больше походил на механический, чем на магнитный. Судя по тому, что  спуск
проходил до неприятного стремительно, Пол предположил, что они на  глубине
сорока - шестидесяти  уровней.  Как  только  они  остановились,  открылась
дальняя дверь и  все  вошли  в  пустую  комнату.  Как  пояснил  Джейс,  им
предстоит пройти дезинфекцию. Для этого пассажиры разошлись  по  небольшим
кубическим комнаткам.
     Полу сказали раздеться, принять душ и в  следующем  помещении  надеть
новую одежду.
     Он все сделал как надо и прошел в следующее кубическое помещение. Оно
было не намного больше. На  настоящей  скамье  его  ожидала  новая  одежда
весьма   оригинального   стиля:   мягкие    кожаные    остроносые    туфли
желтовато-коричневого цвета, что-то  похожее  на  длинные  зеленые  чулки,
шорты, длинная рубашка с узким  поясом  и  кожаный  жакет  с  укороченными
рукавами.
     Как  показалось   Полу,   представителям   Чентри   Гилд   предложили
переодеться к обеду, на Меркурий. Он оделся - левый рукав рубашки и жакета
повисли, а вся одежда оказалась впору - и вышел.
     На пороге следующей комнаты он  инстинктивно  остановился.  Помещение
было вырублено в скале, с низким потолком. Освещением служили  два  низких
массивных газовых рожка, укрепленных в стене. Пол ничем не покрыт.  Сквозь
тонкую подошву он ощущал его твердость. Выше рожков была темень.
     Пол быстро повернулся, хотел идти назад, но остолбенел - двери, через
которую он вошел секунду назад, не было. Он видел грубую стену,  только  и
всего. Он потрогал ее руками. Сомнений не осталось.
     Он опять повернулся  к  свету.  Перед  ним  стоял  человек,  которого
назвали в корабле Хебером. На его  лице  опять  щетинились  белые  усы.  В
отличии от Пола на нем была одна алая мантия с  капюшоном.  Капюшон  низко
спадал на лицо, длинные рукава одежды скрывали руки, скрещенные на груди.
     - Подойди, -  сказал  Хебер.  Его  губы  слегка  дрогнули,  будто  он
намеревался произнести "парень",  но  удержался.  Пол  подошел  к  нему  и
остановился. Хебер  смотрел  сквозь  него.  По-старчески  прикрытые  глаза
казались фантастически глубоко запрятанными в тени капюшона.
     - Я здесь для того, -  произнес  Хебер,  -  чтобы  подготовить  этого
ученика для  вступления  в  Чентри  Гилд.  Дозволено  присутствовать  двум
попечителям - видимому и невидимому. Другой здесь?
     - Да, - ответил голос Джейсона Варрена прямо над правым ухом Пола. Он
обернулся и  ничего  не  увидел,  кроме  стен.  Но  он  теперь  чувствовал
присутствие Джейса рядом.
     Пол повернулся к Хеберу. Человек с белыми усами теперь в  одной  руке
держал тяжелую старинную книгу в кожаном переплете, а в другой  извивалась
змея длиной фута четыре.
     - В сферу полномочий  Альтернативных  Законов  ты  прибыл,  -  сказал
Хебер. - В сферу полномочий Альтернативных Законов ты  допущен  и  отмечен
печатью. В сфере полномочий Альтернативных Законов ты существуешь отныне и
вовеки веков, пока Законы эти существуют.
     - Я свидетель, - произнес голос Джейса за спиной Пола.
     - Теперь возьми свое копье,  -  сказал  Хебер.  Он  протянул  змею  к
единственной руке  Пола.  Когда  он  обхватил  змею  пальцами,  она  вдруг
замерла. Он обнаружил, что на самом деле держит деревянное копье с  тускло
поблескивающим металлическим наконечником.
     - Возьми свой щит, - сказал Хебер, шагнув вперед  с  книгой.  Но  она
вдруг превратилась в  летающий  металлический  щит  с  кожаными  крыльями,
прикрепленными к деревянному остову. Хебер повесил щит на широком  кожаном
ремне на левое безрукое плечо Пола.
     - Теперь следуй за мной, - приказал Хебер.
     Он окунулся в темноту. Они долго шли по наклонному тоннелю  в  скале,
пока не вышли к небольшой квадратной комнате, где еще  два  газовых  рожка
освещали длинный каменный алтарь. На нем слева  направо  были  расставлены
наклонившаяся маленькая игрушечная лодка с фигуркой моряка, модель шахты с
застрявшими вагонетками, старая пятнистая раковина  и  трехмерный  выстрел
без прицела в голову Мэлорна, мертвого наркомана с разбитой скулой.
     Хебер и Пол остановились перед алтарем.
     - Пусть теперь другой опекун ведет ученика, - сказал он.
     Опять позади раздался голос Джейса:
     - Этот ученик есть всего лишь ученик в искусстве  Черной  Магии,  вот
почему мы привели его к корню дерева. Пусть он увидит.
     Пол опять взглянул  на  алтарь.  Из  скалы  возник  громадный  корень
дерева, изогнулся над другими  предметами  и  опустился  к  ногам  Пола  и
Хебера.
     - Это, - произнес голос Джейса, - корень добра Хвергельмер в  царстве
Смерти. Этот корень -  первый  корень  Ясеня,  Иггдрасиль,  дерева  жизни,
знаний, судьбы, времени и пространства. Во время своего  пребывания  здесь
ученик обязан защищать корень и все вещи, как часть своей жизни. Возможно,
что защита не потребуется. Но может случиться и так, что дракон  Нидуг  со
своим потомством явится подточить корень дерева. Если  ученик  не  победит
Нидуга, Нидуг одолеет его. Право ученика призывать Тайные Силы или нет.
     Джейс умолк. Заговорил Хебер, и Пол повернулся к нему.
     - Дерево - это иллюзия. Жизнь - иллюзия. Нидуг со своим потомством  -
тоже иллюзия. Призрачно  все  необычное,  вечное.  Призрачно  само  время.
Существуют только Тайные Силы. Помни это и будешь непобедим.
     - Ты будешь бодрствовать, - прозвучал голос Мага, - до третьего удара
гонга. С третьим ударом гонга ты выберешься из царства Смерти снова в  мир
жизни и света... Теперь я оставляю тебя до третьего удара гонга.
     Вдруг сзади Пол почувствовал пустоту и посмотрел на Хебера.
     - Я тоже покидаю тебя, - сказал тот, до тех пор,  пока  не  прозвучит
третий удар гонга. - Он отступил назад, спиной  к  двери.  Один  его  глаз
подмигнул, а губы прошептали:
     - ВЗДОР.
     Хебер исчез.
     Комнату наполнила тишина. Мертвая тишина скалы,  запрятанной  глубоко
под землей. Здесь не капала вода. Только неподвижный холод.  Огни  газовых
рожков вспыхивали неровным ярким светом. Пол стоял,  затаив  дыхание.  При
этом пляшущем красном свете было видно, как изо рта Пола шел пар и исчезал
при новом вдохе.
     Но он начал приходить в себя.
     Над ним нависала каменная стена, плоть Меркурия.  Грубый,  высеченный
из камня пол колол ноги, холод пробирал  до  костей.  Минуты  проходили  в
полной тишине, похожие одна  на  другую.  Время  спуталось  в  спокойствии
комнаты, лямка врезалась в левое плечо, а пальцы свело  -  так  крепко  он
держал копье. Одним концом он поставил  его  на  пол  и  теперь  напоминал
римского стражника. Прошел час, другой. А потом, наверное, и третий...
     Послышался торжественный, глубокий удар гонга. Он донесся через  вход
в комнату и вскоре растаял в тишине, оставив о  себе  память  в  безмолвии
комнаты на некоторое время.
     Пол теперь оперся на копье, а щит наклонился вперед  под  собственным
весом. Он думал о горах, чьи каменные склоны  были  пусты  и  о  мерцающей
иллюминации далеких вершин, которые были светом далеких звезд не видимых с
Земли.  Горький  привкус  сожаления  и  желания  рождался  в  нем  подобно
таинственному дыму фимиама, любовь и сильное желание боролись в нем...
     И вдруг где-то исподволь стал возникать сигнал предупреждения.
     Пол вернулся в каменную пещеру. Она ничуть не изменилась. Наверху все
так же вспыхивали рожки. Но что-то еще появилось. Пока он мечтал, холодные
волны  надвигающейся  опасности   наполнили   все   помещение.   Опасность
притаилась в темноте. Она-то и вызывала волнение.
     Это был Нидуг со своим потомством.
     Реально их не было видно.  Это  было  видение.  Подобно  массе  воды,
окружающей остров.  Сами  скалы  излучали  страх.  Пол  все  понял.  Страх
выглядел,  как  тяжелые  потоки  воды.  И  в  страхе  при  виде  чудовища,
отвратительной твари появлялось сомнение, неуверенность в себе.  Это  было
видением, но видением опасным. Страх может погубить все, и,  как  Пол  уже
знал, неуверенность в себе приводит организм к  самоуничтожению.  Щитом  и
оружием могут  служить  знание  и  мудрость,  но  это  чисто  человеческие
качества.
     Он взял себя в руки. Поднимающаяся волна  страха  уже  вкатывалась  в
комнату. Если бы он позволил разыграться своим чувствам,  то  увидел,  как
серый серебристый зловещий поток повсюду вдавливается в грубый пол.  Нидуг
и его дети были совсем рядом.
     Гонг прозвучал во второй раз.
     Потоки неожиданно взметнули вверх и водоворотом ворвались в  комнату.
Они коснулись его колен, обхватили талию и через секунду  обвились  вокруг
горла. Они поднялись над головой. Достигли потолка...
     В проеме двери видно было только одно массивное длинное  тело.  Нидуг
сделал последний решительный бросок вперед. Он взметнулся из  темноты  как
демон, и вот уже показалась его отвратительная маска.
     Нацелив копье и пряча плечо за щитом. Пол вышел для  встречи  с  ним.
Словно в кошмарном сне тяжелые волны страха замедлили его движения.  Конец
копья плавно  вошел  в  надвигающееся  тело  существа.  На  маске  дракона
отразились муки агонии.
     Но развитая мускулатура руки Пола, как и все его  тело,  теперь  были
чем-то большим, чем обычная сила. Скользящий конец копья  сделал  глубокое
отверстие от подвижной челюсти до сверлящих глаз, и из него как по  желобу
побежал поток темно-бурой светящейся крови. Все потонуло во мраке.
     Битва закончилась. Что же  произошло?  Пол  снова  и  снова  старался
мысленно вернуться назад, вспомнить подробности. Постепенно он понял,  что
это было Состязание, и он победил уже тогда, когда решился на  борьбу.  Не
пустить животное - вот была цель. Он рассмеялся.
     Пол отбросил копье и щит.
     И тут Нидуг опять стремительно  взметнулся  над  ним.  Пол  замер,  а
широко разинутые челюсти чудовища вдруг опять закрылись, словно между ними
возникла стена. Тварь исчезла.
     Потоки начали медленно отступать. Где-то вдалеке  Пол  услышал  звуки
третьего удара гонга.
     И в тот же момент, в те  же  доли  секунды,  когда  исчез  дракон,  а
комната  начала  освобождаться,  что-то  реальное  и  угрожающее   смертью
протянулось к нему и ударило.
     Оно пришло издалека, от самых дальних звезд,  до  которых  лететь  не
один день. Оно  появилось  со  скоростью,  по  сравнению  с  которой  даже
скорость мысли была мала и несравнима. Оно пришло по  той  темной  дороге,
вымощенной булыжником, которая приснилась  Полу  по  возвращении  в  отель
после первого посещения  Джейса.  Это  что-то  еще  не  оформилось  в  его
сознании, но оно признало в нем своего безрукого противника и ударило.
     Оно бросило Пола на колени, словно ребенка. Но сопротивление его было
настолько велико, что на какой-то миг они как бы  зависли  вместе,  словно
схлестнулись два стальных клинка.
     Гонг замолчал, и тут вдруг Пол упал. Свободный, но  ошеломленный,  он
упал на твердый каменный пол.
     Пол пришел в себя и увидел белый потолок. Он лежал на  кровати.  Его,
конечно, сюда перенесли.
     Над ним склонилось лицо Джейса. Оно было, как обычно, жестким,  но  в
нем появилось что-то дружеское, чего Пол раньше не замечал. Рядом с ним он
увидел беспокойное усатое лицо Хебера.
     - Это реакция на то, что  все  кончено,  -  сказал  Джейс.  -  Мы  не
ожидали, что ты так упадешь.
     Пол посмотрел на Мага.
     - Вы не ожидали? - он нахмурился. - Вы действительно не ожидали,  что
я не устою на ногах?
     Теперь была очередь Джейса слегка нахмуриться.
     - Почему же? После того, что ты  выдержал,  такое  завершение  вполне
объяснимо.
     Пол задумался. Он медленно закрыл глаза с чувством горечи, потому что
начал понимать. Само это понимание,  как  и  деньги,  не  всегда  приносит
счастье.
     - Конечно. Почему же нет? - согласился он. - Должно быть, ты прав.  Я
все еще переживаю случившееся.

                                    3

     Через неделю, одетый в обычный пиджак,  все  еще  слабый.  Пол  сидел
вместе  с  другими  членами  Чентри  Гилд  в  конференц-зале  на   Станции
Спрингборд. Перед ними выступал проворный молодой человек, ровесник  Пола,
с коротко подстриженными волосами. Два других путешественника были старше,
лет тридцати.  Они  сидели  немного  надутые,  чем-то  напоминая  моряков.
Третий, напротив, выглядел свежо, словно только что из парикмахерской.  Он
был намного выше тех двух.
     - Нельзя обучить Альтернативным Законам,  -  начал  молодой  человек,
опершись на край стола и глядя на низкие удобные кресла, в которых  сидели
четверо слушателей. - Но тем не менее можно обучить способности  создавать
искусство или необходимой уверенности в религии. Вы понимаете меня?
     - Ах, учеба! - сказал четвертый  член  группы,  темноволосый  молодой
человек приятной наружности. Голос его  прозвучал  неожиданно  низко,  как
колокол. - Какие только преступления не совершались под этим соусом!
     До этого он молчал. И теперь все, включая и инструктора, удивились не
столько произношению, сколько  звучности  и  тембру  его  голоса.  Молодой
человек улыбнулся.
     - Достаточно правдиво, - сказал инструктор после небольшой паузы. - И
очень соответствует Альтернативным Законам.  Давайте  упростим  Законы  до
крайности и скажем, что точка  зрения,  которую  они  выражают  -  правило
большого пальца руки, если он работает больше других. Даю слово, этот путь
не будет лучшим для  вас.  Другими  словами,  если  вы  хотите  достигнуть
вершины горы и видите широкую  укатанную  дорогу,  ведущую  прямо  к  ней,
последнее, что следует выбрать - именно эту дорогу.
     Он остановился. Все в ожидании посмотрели на него.
     - Нет, - сказал он, - я не собираюсь  рассказывать  вам  почему.  Это
будет учеба. Как раз наступило сейчас время для вас в Чентри Гилд, которое
можете назвать "время вопросов и ответов". Вы свободны в попытке объяснить
МНЕ причины подобного выбора.
     - Э-э, - сказал крупный мужчина, напоминавший  моряка.  Он  торопливо
произнес междометие, и теперь  стало  заметно  всем  слушателям,  что  его
голос, хотя и громкий, поставленный, был не бас, и не гул колокола.  -  Я,
э-э,   понимаю,   что   Альтернативные    Законы    по    своей    природе
парапсихологическое явление. Может такое случиться, что вторжение простых,
например, э-э, научных законов произведет подавляющий эффект на  человека?
Я имею  в  виду  другой  сорт  людей,  которые  способны  преодолеть  силу
Альтернативных Законов, - он сделал быстрый вдох и добавил:  -  Я  имею  в
виду его существенные различия, так сказать.
     - Нет, - одобрительно сказал инструктор.
     - Нет? О! - человек сел, прокашлялся, скрестил ноги,  достал  носовой
платок и громко высморкался.
     - Область парапсихологии, - сказал  инструктор,  -  только  небольшая
часть  универсальности  времени  и  пространства.  Альтернативные   Законы
включают в себя это и много другое.
     - Они думают, о чем говорят? - неожиданно  спросил  человек  поменьше
ростом, тоже напоминавший моряка. - Альтернативные Законы - другие законы.
А единственный  путь  найти  другие  пути  -  избегать  проторенный  путь,
нарочно.
     - Совершенно верно, - сказал инструктор.
     - Великолепно, - произнес басом молодой человек.
     - Ну, и отлично, - сказал  инструктор  и  оглядел  присутствующих.  -
Никто из вас не  получит  большего,  пока  не  продемонстрирует  некоторые
способности   в   области   Альтернативных   Законов.   Это   может   быть
парапсихология.  Скажем,  телепортация.  Или,  скажем,  это   может   быть
способность писать настоящие, великие стихи. Это может быть даже особенная
чувствительность к нуждам растущих  деревьев.  Я  не  собираюсь  создавать
впечатление, что творчество - основа Альтернативных Законов или даже  ключ
к ним.
     - Э-э, - произнес высокий моряк, - вы, конечно, не  думаете,  что  мы
сейчас начнем писать стихи, растить сады или телепортировать?
     - Нет.
     - В таком случае, э-э, вы думаете, - сказал высокий моряк, и  на  лбу
появилась испарина, - что все эти вещи, чем  бы  они  ни  были,  -  часть,
только часть Альтернативных Законов? Мы должны попытаться ими овладеть?
     - Да, - подтвердил инструктор. - Очень хорошо. Но в любом случае  это
не полный ответ...
     - Нет, нет, конечно, нет, -  воскликнул  большой  моряк,  улыбаясь  и
доставая носовой платок. Он продул свой нос, словно  это  была  солдатская
труба.
     - ...не полный ответ, - продолжал инструктор. - На самом деле если  и
существует полный ответ, то я его  не  знаю.  У  каждого  свое  мнение.  А
теперь, - сказал он поднимаясь, - я  думаю  достаточно  дискуссий  на  эту
тему. Тем более, что мы не смогли точно выразить суть вопроса.  Запомните,
- его голос и манеры резко изменились, будто он протянул  руку  и  накинул
невидимый плащ, - жизнь есть иллюзия. Время, пространство и все  остальное
есть иллюзия. Ничего не существует, ничего, кроме Альтернативных Законов.
     Неожиданно он прервал  свою  речь.  Путешественники  встали,  как  по
команде и вереницей направились к выходу.  Пол  шел  последним.  Вдруг  он
почувствовал, что инструктор взял его за руку.
     - Минутку, - попросил он.  Пол  обернулся.  Тот  подождал,  пока  три
других человека выйдут из комнаты. - Вы совсем ничего не сказали.
     - Да, это правда. Ничего не сказал, - согласился Пол.
     - Можно спросить, почему?
     - Если я правильно запомнил, то  ключевое  слово  в  книге  Бланта  -
"разрушить".
     - Да, так.
     - А мы, - сказал Пол, глядя на инструктора с высоты своего громадного
роста, - говорили о созидании.
     - М-м-м, - задумался  инструктор,  кивнув  головой.  -  Я  понял.  Вы
думаете, что кто-то лжет?
     - Нет, - Пол почувствовал неожиданную слабость, отнюдь не физическую.
- Мне нечего было сказать.
     Инструктор уставился на него.
     - Вы теперь единственный, кто ставит меня в тупик. Я не понимаю вас.
     - Я имею в виду, что бесполезно  болтать.  Инструктор  снова  покачал
головой.
     - Я все еще вас не понимаю, - произнес он.
     - Ну, да ладно, - он улыбнулся. - Как поется у нас в Чентри Гилд:

             ...Не криви душой,
             Не убеждай в своей правоте любого встречного...

     Он похлопал Пола по плечу:
     - Иди, человек.
     На этом они и расстались.
     Вернувшись в свою комнату Пол не последовал совету Джейса  оставаться
там и никуда не отлучаться.  Вместо  этого  он  мягкой  кошачьей  походкой
пробрался мимо комнаты дежурных в ортодоксальной  части  Станции.  У  него
было только смутное представление о том, что происходит в  трехступенчатом
ускорителе, который протянулся на четверть мили в просторной пещере  пятью
уровнями выше.
     Из газет и журнальных статей он  получил  общие  знания,  что  в  его
функции входило гонять точку наивысшей энергии  вперед-назад  вдоль  линии
постоянного низкого уровня  энергии,  пока  скорость  точки  не  достигнет
скорости света. В какой-то момент она скроется и превратится в  точку  вне
времени. Если точно скоординировать работу здесь на Станции и на Земле, во
Всемирном  Инженерном  Комплексе,  то  можно  получить  путь  немедленной,
мгновенной трансмиссии между этими двумя точками.
     Так как точка вне времени имеет универсальные размеры, она может быть
использована в сложном техническом процессе при транспортировке  предметов
любых размеров от основных станций на Земле  до  второстепенных  здесь  на
Меркурии. По какой-то  причине  расстояние  между  станциями  должно  быть
критически минимальным -  Марс  и  Венера  слишком  близки  к  Земле.  Уже
пытались  создать  подобные  станции,  но  идея  провалилась.   Инженерный
Комплекс мог бы снабжать Спрингборд  всем  необходимым  при  помощи  этого
метода. Но на практике ничего не осуществилось,  так  как  задачи  Станции
сводились к ремонту и экспериментам на своем конце связующей нити.  Вместо
помощи они получил твердый отказ.
     Не  только  теоретически,  но  и  практически  возможен  путь   такой
передачи. Послать живые существа, включая и человека,  сложнее.  Все,  кто
пробовал его, играли с безумием или смертью от физического шока. Даже если
они избежали этого, то заставить их повторить то же самое было невозможно.
     По-видимому,  трансмиссия  проходила  в  полном   сознании.   Человек
чувствовал, как он достигает необыкновенных пропорций и  воспринимает  это
как конец. Не помогло и применение известных ныне седативных  средств  или
анестезии - это едва помогло избавиться от  смертельного  шока.  Лекарство
действовало на некоторых наркоманов, что было обещающим. Но скорая надежда
немедленного открытия не просматривалась.
     Тем  не  менее  корабли   стартовали   к   ближайшим   звездам,   где
предположительно существовал ли подобные системы. Они несли автоматическое
оборудование, способное по прибытии установить второстепенные  принимающие
станции на поверхности планет.
     Все это коснулось Пола слегка. Он узнал конструкцию  и  прошел  мимо,
заметив только, что, минуя оборудование, он почувствовал  мягкое  приятное
волнение, похожее на ощущение наэлектризованности  воздуха  перед  грозой.
Оно исходит не только от избытка ионов, но от неожиданного контраста света
и тьмы, от черных грозовых туч, нагроможденных в  беспорядке  на  четверть
ясного неба, от отдаленных раскатов грома и вспышек  молний,  неожиданного
дуновения прохладного ветерка.
     Пол оказался среди небольших коридоров и ограждений. Он  прошел  мимо
двойных дверей. Стены были прозрачными, и к  своему  удивлению  он  увидел
бассейн. Казалось, он существует отдельно от станции, наполненный  голубой
водой, напоминая о родной и далекой Земле.
     Кантеле была одна в бассейне. Она грациозно шла  по  низким  мосткам.
Пол приостановился понаблюдать, как она поплывет. Девушка не замечала его.
Она приближалась как раз к  той  стороне,  где  он  стоял  за  стеклом.  В
купальнике она не выглядела слишком худой. На момент  в  нем  шевельнулось
ощущение одиночества.
     Пол быстро отошел от стекла, до того, как она  приблизится  и  увидит
его.
     На двери комнаты висела записка:
     "Ориентирование. Ком.8, эт.18. Ленч в 13:30"
     Ориентирование проходило в другом конференц-зале. Председательствовал
мужчина лет шестидесяти. Он смотрел и действовал  свысока,  будто  занимал
пост академика. Он сидел на небольшом возвышении и смотрел на  слушателей,
которые пришли на встречу с ним вместе с  инструктором  по  Альтернативным
Законам. Кроме них здесь находились еще  шесть  человек.  Среди  них  была
молодая жизнерадостная  девушка,  не  очень  симпатичная,  но  удивительно
подвижная и бодрая. Председатель, он представился Леландом  Минолтом,  еще
не начал лекцию. Он предложил сначала задать ему вопросы.
     Наступила обычная в таких случаях  пауза.  Затем  заговорил  человек,
которого Пол еще не встречал:
     - Я не понимаю связи Чентри Гилд  с  Проектом  Спрингборд  и  здешней
Станцией.
     Леланд Минолт внимательно вгляделся в него, словно  сквозь  невидимые
очки.
     - Это, - произнес он, - непререкаемая истина, а не вопрос.
     - Ну, хорошо, - сказал мужчина. - Тогда  такой  вопрос.  Чентри  Гилд
отвечает за Станцию Спрингборд или за работу  средств  по  движению  между
звездами?
     - Нет, - ответил тот.
     - В таком случае, что вы здесь делаете?
     - Мы здесь, - ответил Минолт  не  спеша,  скрестив  руки  на  немного
полном животе, - потому что машина - не человек, - извините, -  он  кивнул
девушке, - не живое существо. Живое существо, если поместить его или ее на
место, подобное  Меркурию,  в  условия,  которые  полностью  отвечают  его
потребностям и целям здесь, поздно или рано заставит кого-либо ответить на
вопрос: какая связь? - он с улыбкой посмотрел на задавшего вопрос. - Затем
когда вы дадите ему ответ, он  едва  ли  удовлетворит  его  и  обязательно
вызовет дальнейшие размышления.  Вот  что  произойдет,  если  вы  получите
информацию.
     Раздался общий смех.
     - Ладно, - сказал спрашивавший, - любой из вас может оказаться в моем
положении. Но вы не ответили на мой вопрос.
     - Совершенно верно, - согласился Минолт. - Понимаете ли, человеческая
сущность  реагирует   подобным   образом,   так   как   имеет   врожденную
любознательность. Машина, назовем ее технологическое чудовище, может иметь
любые другие качества,  кроме  врожденной  любознательности.  Этот  талант
присущ только человеку.
     Он снова остановился. Все молчали.
     - Наш мир, - продолжил он,  -  в  настоящее  время  в  крепких  лапах
технологического чудовища, голова которого, если ее так можно  назвать,  -
Всемирный Инженерный  Комплекс.  То  чудовище  противостоит  нам  и  умеет
слишком хорошо сводить счеты с нами через каждое  новое  приобретение.  Мы
платим каждый раз, когда пользуемся общими средствами  передвижения,  едим
или платим за проживание. Это он может, пока мы живем на  Земле.  Комплекс
поддержки оборудования здесь, на Спрингборд, официально  является  Главным
Комплексом Возвращения на Землю.  Но  на  самом  деле  между  этими  двумя
планетами нет связи иной, кроме транспортировки и коммуникации, - при этом
он улыбнулся.
     - Итак,  -  продолжил  Минолт,  -  мы  скрываемся  здесь  под  крышей
Спрингборд. Нас не интересует ее работа. Это только укрытие.  Конечно,  мы
не спрятаны от глаз рабочих Станции, которые не  являются  членами  Чентри
Гилд. Но ведь механизмы не смогут вести себя так, как человек. Если ничего
другого нет, то остается только притворяться. Не прятаться же нам по углам
только из-за того, что всегда найдутся враги.
     Поднялась рука. Слегка повернувшись.  Пол  увидел,  что  это  просила
слова та жизнерадостная девушка.
     - Да? - спросил Минолт.
     - Это не имеет  значения,  -  сказала  она.  -  Всемирный  Инженерный
Комплекс управляется людьми, а не машинами.
     - Но вы  напрасно  думаете,  что  Всемирный  Инженер  и  его  команда
управляют.  Нет.  Управляют  научные  физические  законы  нашего  времени,
которые в свою очередь находятся  под  контролем  Комплекса  Земли  -  это
название,  по-моему,  подходяще,  без   которого   наука   не   могла   бы
существовать.
     Она нахмурилась.
     - Вы имеете в виду, - она  поежилась,  словно  окунулась  в  холодную
воду, от дикого предположения, - что Главный Комплекс имеет РАЗУМ?
     - О! Я совершенно уверен,  что  можно  так  сказать,  -  одобрительно
сказал Минолт. - Фантастический объем знаний, конечно. Но так же и  что-то
вроде зачатков разума. Но вы не это хотели  спросить.  Ваш  вопрос  таков:
имеет ли Главный Комплекс - Супер-Комплекс, как многие его стали называть,
- свое "я", осознанную индивидуальность и свои личные свойства?
     - Ну... да, - сказала она.
     - Я так и думал. Ответ, леди и джентльмены, поразителен. Да, имеет.
     Группа людей в зале, которая собралась было послушать серьезный умный
диалог между молодой девушкой и Минолтом,  вдруг  вскочила  и  недоверчиво
загудела.
     - О, конечно, не то  чувство,  что  свойственно  человеку,  -  Минолт
постарался их успокоить. - Я не хочу вас  обидеть.  Но  наверняка  вы  все
признаете, что рано или поздно трудность должна  быть  преодолена.  И  для
этого машина должна обладать способностью анализировать. А почему  и  нет?
Очень удобно иметь машину,  которая  умеет  рассуждать  и,  следовательно,
защищать себя от ошибок...
     - Ну, знаете ли,  -  сказал  крупный  компаньон  Пола  по  предыдущей
встрече, - в таком случае я ничего не понимаю.  Вот  что.  Подразумевалась
проблема управления, которую мы желали избежать. Да?
     - Я, - сказал Минолт, уставясь на мужчину, - объяснял личные свойства
Главного Комплекса.
     - Ах, да, я понимаю теперь, - сказал крупный мужчина и сел на  место.
Он опять громко высморкался.
     -  Вы  задали  хороший  вопрос,  -  сказал  Минолт,  -  но  несколько
преждевременный. Сейчас вы должны уяснить, что  я  понимаю  под  значением
"личность   машины".   Представьте   растущий    Комплекс    компьютерного
оборудования там, на Земле, как животное, чья  цель  -  освоить  больше  и
больше функций, чтобы сохранить жизнь и  улучшить  ее.  Оно  разрастается,
пока не превратится в СРЕДСТВО, без которого человек не может существовать
Оно растет, пока определенное число независимых мыслительных  способностей
не наполнит его. Только это не обеспечит чудесную погоду  для  Калифорнии,
так как позже она вызовет  ливни  с  градом,  на  пшеничные  поля  Канады.
Размышляем дальше. Какая следующая ступень эволюции?
     - Инстинкт  самозащиты?  -  быстро  спросила  девушка,  пока  великан
прокашливался, готовясь к своему "э-э".
     - Совершенно верно.
     - Э-э, мне следует думать, что действия человека мешают  его  мыслям,
как песок, попавший в двигатель, так?
     - Будет ли машина иметь большую силу воображения?  -  снова  спросила
девушка. Они оба смотрели на Минолта, который сидел расслабившись.
     - Я не имел в виду обычное воображение, - сказал  он,  когда  девушка
приготовилась  задать   новый   вопрос.   -   Главный   Комплекс   -   это
благожелательный Монстр, чье  единственное  желание  -  заслонить  нас  от
излишеств  сервиса.  Он  обладает  подобием   механического   разума   без
определенного местоположения, инстинктом защищать себя и свои  возможности
продолжать контроль над безопасностью человека. С этим считаются не только
люди из Чентри  Гилд,  но  и  все  те,  чья  независимость  проявляется  в
отношении  наркотиков,  объединений  в  культовые  общества   или   других
действий, не связанных с машинами.
     Он посмотрел на слушателей в заднем ряду:
     - Вы согласны?
     Пол повернулся и увидел смуглого молодого человека.
     - Кажется, - сказал тот,  -  глупо  противопоставлять  груду  сложной
техники всем этим тревогам.
     - Мой дорогой юный друг, - обратился к нему Минолт,  -  мы  в  Чентри
Гилд отвергаем не груду техники, а идею. Идея формировалась сотни лет. Она
заключается в том, что  счастье  человечества  состоит  в  укутывании  его
плотнее и плотнее в пеленки технологической цивилизации. - Он остановился.
- Я думаю, на сегодня этого достаточно. Надеюсь, что вы все обдумаете.
     Он спустился с кафедры и направился к двери. Слушатели тоже поднялись
и начали выходить. Когда Пол подходил к выходу, он поймал взгляд  девушки.
В это время она говорила великану, держа его за пуговицу:
     - Я думаю, ты совершенно неправ в отношении силы воображения.

                                    4

     - Вы раньше держали в руках взрывчатку? - спросил худой инструктор  с
загоревшим  лицом.  Он   показал   пластиковую   коробку   со   взрывчатым
желеобразным веществом и шнуром на три минуты.
     - Да, - ответил Пол.
     Он  стоял  на  краю  искусственно  сделанного  ущелья  шириной  футов
пятьсот. Через него был переброшен  тонкий  длинный  веревочный  мостик  с
секциями из сплава металлов. Конец моста, где  стояли  Пол  и  инструктор,
скреплялся деревянной опорой в форме длинного ящика, наполненного камнями.
Эта опора протянулась на пятнадцать футов от края обрыва.
     - Это количество желе, - сказал инструктор, взвешивая его в  руке,  -
можно легко унести в кейсе, и еще останется место для других вещей,  чтобы
он выглядел тяжелее. Ему вполне по силам разрушить два или  три  крепления
или одну-две металлические секции.  Что  вы  думаете  насчет  того,  чтобы
разрушить весь мост с его помощью?
     Пол еще раз взглянул на мост. В последние дни, а со  времени  первого
занятия прошло  уже  девять  дней,  слушателям  было  предложено  странное
разнообразие предметов, некоторые из которых, казалось, не имели  никакого
отношения к Чентри Гилд. Самое большое занятие длилось двадцать  минут,  а
полученная информация была  невразумительной.  Пол  пришел  к  мысли,  что
назначение этой сессии заключалось в проверке группы путешественников.
     От занятия к занятию выяснялось, что люди здесь собрались  совершенно
разные. Некоторые, он уверен, были звонари. Вероятно, надо было не  только
дать элементарные сведения, проверить, но и развенчать  этих  пустозвонов,
поощрить наиболее способных. Некоторые занятия были полной чепухой.
     А это занятие - один на один  с  инструктором,  взрывчатое  вещество,
искусственный мост, построенный по подобию  земного.  Что  это?  Проверка?
Учеба? Очередная чепуха или что-то еще?
     Модель  была  выполнена  великолепно.  Для  декорации,  которой   она
являлась здесь, глубоко под поверхностью Меркурия, в скале,  она  казалась
слишком роскошной. Пол  увидел  ущелье  глубиной  по  крайней  мере  футов
восемьсот. Из него слышался отдаленный шум узкой горной реки.  Безоблачное
небо, прозрачный воздух - настоящий сухой горный воздух.
     Возникал вопрос: что здесь настоящее, а что искусственное. Взрывчатка
была настоящей, в этом Пол был точно уверен. Но ее надо было установить  в
небольшом подземном помещении. Взрыв привел бы в  действие  Альтернативные
Законы и заставил их на деле доказать  свое  существование.  Иначе  Пол  и
инструктор не сумеют выжить после взрыва.
     Пол положил руку на деревянную опору и оглядел край  отвесной  скалы.
Глубина поражала воображение, вызывая острое ощущение. Это было  проверкой
его чувствительности. Насколько значительная, он еще не  мог  сказать.  Он
ПОЧУВСТВОВАЛ глубину, там, ниже скалы. Но  с  другой  стороны,  под  рукой
предметы были фальшивыми, хотя и твердыми.
     - Я не специалист по мостам, - сказал Пол. - Но это  декорация.  Трюк
должен разнести этот конец моста на куски. А если он  упадет,  то  и  весь
мост рухнет в ущелье.
     - Нормально, - одобрил  инструктор.  -  А  какие  твои  действия  при
попытке разрушить мост?
     - Я думаю, - Пол указал на то место, где конец опоры  соприкасался  с
металлической балкой в  пятнадцати  футах  от  этого  края,  как  раз  над
ущельем. - Если мы отсоединим их... Используя более точные термины,  можно
сказать так: продольная балка идет по левой стороне моста; прогнувшись под
тяжестью своего веса, он перевернется, освободит другую балку. Затем  весь
конец упадет.
     - Хорошо, - инструктор протянул коробку Полу. - Давай посмотрим,  как
ты это сделаешь.
     Пол еще раз взглянул на мост. Затем засунул коробку за пояс и  пополз
вдоль балки крепления. Обрубок левой руки мешал ему, но не так сильно, как
могло бы показаться со стороны. Сила правой руки была такой огромной,  что
она могла поднять вес тела.
     Когда он дополз до камня, прикрывающего балку, то остановился,  якобы
отдохнуть. На самом же деле - обдумать все как следует.
     Мост, он все-таки  чувствовал  это,  был  ненастоящим.  Он  осторожно
освободил шплинт от крепления, на котором  отдыхал,  и  бросил  вниз.  Тот
летел долго, пока не исчез из виду, футов 30-40. Да. Глубина под ним  была
настоящей. Он еще раз посмотрел на то место, где надо укрепить взрывчатку.
На обратный путь останется всего три минуты.
     Следует  встать  на  последнюю  балку   поддерживающей   опоры.   Пол
продвинулся дальше. Ухватившись за прямую перекладину, он осторожно свесил
ноги, давая им отдых.
     Затем он стал сжимать рукой перекладину. Все крепче и крепче... Двумя
ногами надавил на  балку.  Раздался  треск  сломавшегося  дерева...  Балка
полетела вниз, а он повис на руке, успев  ухватиться  за  перекладину.  Он
проводил взглядом летящую балку, на которой только что стоял.
     Все еще продолжая висеть,  он  огляделся,  стараясь  найти,  где  она
крепилась к  верхней  при  помощи  металлического  соединения  на  четырех
толстых заклепках. Но отверстий от заклепок не было. На дереве не осталось
ни отверстий от них, ни хотя  бы  обломанных  концов.  Он  заметил  только
обломанный конец деревянного бруска длиной в четверть дюйма.
     Пол легко подтянулся на перекладине. Мост стоял крепко и неподвижно -
он не перевернулся, как ожидал  Пол,  на  своих  креплениях.  Он  вернулся
обратно к инструктору и протянул ему коробку.
     - Ну, что? - спросил Пол.
     - Мы сейчас поднимемся в офис. Не знаю, что  скажет  учитель,  решать
предстоит ему. Но, насколько я осведомлен, могу сказать,  что  тебя  можно
поздравить с окончанием.
     Они покинули бутафорские горы, поднялись на саму Станцию. У Пола было
ощущение, что они находятся, если не на поверхности, то  очень  близко  от
нее. Через секунду-другую это предположение  подтвердилось.  Они  вошли  в
просторную комнату для отдыха с настоящими окнами, а не экраном. Он увидел
желтую поверхность Меркурия вокруг Станции с двойным освещением и каменным
хаосом.
     Джейс был здесь вместе с Хебером,  светлоусым  человеком.  Кроме  них
были еще двое, их Пол не знал.
     Инструктор попросил его подождать, а сам  отошел  и  говорил  с  теми
людьми несколько минут. Голоса были тихими, и  Пол  ничего  не  расслышал.
Затем Джейс подошел один, а те другие направились к столам,  где  и  стали
изучать в деталях, судя по их энергичному разговору, результаты тестов.
     - Пойдем к окну, - сказал Джейс.  Стройный  смуглый  молодой  человек
чувствовал себя свободно как никогда, хотя его походка осталась  такой  же
мягкой, "кошачьей". - Садись.
     Пол сел в низкое удобное кресло. Джейс занял другое напротив.
     - Поздравляю. Теперь ты член Чентри Гилд. До своего первого визита ко
мне ты получил заключение психиатра о себе и о потерянной руке.  Теперь  я
расскажу тебе настоящее положение дел с точки зрения того,  кто  знаком  с
Альтернативными Законами.
     Он остановился.
     - Ты хотел что-то сказать... - заметил он.
     - Нет, - ответил Пол.
     - Ну, ладно. Тогда вот что.  Ты  обладаешь  способностью,  подходящей
Альтернативным Законам. Это, вероятно, парапсихология. При первой  встрече
я тебе сказал, а у меня способность при необходимости определять  основную
черту характера, что твоя самоуверенность поразительна.
     Пол помрачнел. Он уже забыл, что Маг о нем так  когда-то  сказал.  Уж
этого-то он никак не мог допустить по отношению к себе.
     - Теперь я понимаю, почему  тебе  следовало  быть  таким,  -  говорил
Джейс. - Я не знаю, и никто из нас точно не скажет о  возможностях  или  о
пределах твоей способности. Твоя способность - использовать Альтернативные
Законы для защиты от смерти. Мы  использовали  все  способы,  чтобы  убить
тебя, ставили в такие условия, что надежды на спасение не  оставалось.  Ты
все преодолел. Скажи, ты смог бы объяснить словами свою догадку, что  мост
построен совсем недавно? Я не прошу объяснения, а только спрашиваю: ты МОГ
бы объяснить это мне?
     - Нет, - медленно произнес Пол. - Не думаю.
     - Мы  тоже  так  считаем.  Ну,  а  что  ты  будешь  делать  со  своей
способностью,  когда  выйдешь  отсюда  -  дело  твое.  Я  же  думаю,  есть
объяснения тому, что пересаженная рука не  приживется  на  левой  стороне.
Твоя защитная способность видит долю опасности для тебя в новой руке. Если
ты определишь точно  эту  опасность,  то,  возможно,  и  сможешь  доказать
обратное. Тогда новая рука прирастет. Но, как я уже сказал, решать тебе. И
вот что еще...
     Он замолчал. Пол впервые увидел его в нерешительности.
     - Послушай. Запомни, теперь ты полноправный член Чентри Гилд.  Мы  не
вмешиваемся в твои дела здесь так,  как  делали  это  на  Земле.  Если  ты
вернешься, то должен будешь  помешать  полиции  в  расследовании  убийства
Кевина Мэлорна, того человека в Кох-и-Нор, которого ты ударил.
     - Я был удивлен, - сказал Пол.
     - Тебе не надо больше удивляться. Отдел покупок в музыкальной  секции
библиотеки в Директории Комплекса  Чикаго  имеет  теперь  запись,  что  ты
находился там и слушал пластинку в момент убийства. Тебе надо будет просто
неожиданно появиться и добавить устное показание. Так  как  записи  делают
машины и они считаются достоверными, то уже  через  час  или  около  этого
после возвращения в Чикаго не останется и сомнения в твоей непричастности.
     - Согласен, - кивнул Пол. - Запись песни... Это  не  та  ли  песня  в
исполнении Кантеле, что-то вроде "В яблоневом покое..."?
     Джейс нахмурился.
     - Да. Именно эта. А почему ты спросил?
     - Да так. Я слышал ее, но всегда не до конца.
     - Это вполне естественный выбор. Это объяснимо, так как мы с  Кантеле
старые друзья, а песню написал для нее Блант.
     - Блант?
     - Что удивительного? - усмехнулся Джейс. -  Ты  разве  не  знал,  что
Гильдмастер пишет музыку?
     - Нет.
     - Он многое умеет делать, - суховато  произнес  Джейс.  -  Ты  можешь
вернуться на Землю таким же свободным, как и прежде. Одно исключение - как
член Союза, ты должен выполнять приказания, мои, например.
     - Я понял, - помрачнел Пол.
     - Согласен? - Джейс при этом вздохнул. - Я не сомневаюсь. Но  что  за
дьявольский вид у тебя? Наберись терпения еще на пять минут.
     - Ладно.
     - Вот и хорошо. Человечество сделало рывок во времена Ренессанса.  Он
буквально все перевернул. В  те  времена  возникли  два  явления.  Одно  -
просвещенное население встало  на  путь  технологического  развития.  Люди
искали путь к улучшению жизни, улучшению  быта,  они  хотели  накормить  и
одеть себя при помощи машин.
     - Разве это плохо?
     - Нет, нет. Ничего нет  плохого  в  протезе,  если  это  единственный
выход. Но лучше ведь иметь руку из плоти и крови, не так ли?
     - Продолжай, - сказал Пол.
     - Тем не менее, естественная роль техники во  времена  индустриальной
революции начала меняться. Она превратилась не в средство  для  достижения
цели, а сама стала частью этой цели. Процесс начался в XIX столетии, и его
вершиной оказался XX-й век.  Человеческие  запросы  сводились  к  оказанию
технических  услуг,  и  техника  это  делала,  но  всегда  ценой,  немного
превышающей цену внутренних сил человека. И теперь техника стоит на втором
месте  после  религии.  Мы  погрязли  в  ней  и  убеждаем  себя,  что  это
единственно  возможный  способ  существования,   что   других   путей   не
существует.
     - ...Я - начал было Пол и умолк.
     -  Да,  "я",  -  сказал  Джейс.  -  Высокомерное  "я"  с   врожденной
способностью к выживанию. Но другие люди не похожи на тебя.
     - Я не это собирался сказать, - возразил Пол.
     - Не имеет значения. Дело  не  в  тебе,  а  в  угрозе  миру,  который
находится во власти разрастающейся технической системы.
     - Которую Чентри Гилд собирается разрушить, - добавил Пол.
     - Разрушить? Союз был создан Блантом против разрушения, которое ведет
техническая система.
     - Ты так говоришь, будто ваши  единомышленники  жили  в  иной,  не  в
технической системе.
     - Совершенно верно, - спокойно ответил Джейс. - Они живут в  ней  так
же, как и ты.
     Пол испытующим взглядом посмотрел на Мага,  но  на  его  темном  лице
светилась искренность.
     - Я сказал, что возникли две вещи в эпоху Ренессанса. Одна из  них  -
корни единой системы,  которая  нам  дает  технический  прогресс,  которая
утверждает, будто существует только один  способ  жизни  Человека.  Другое
важное явление - все остальные системы, принцип свободы, который  лежит  в
основе Альтернативных  Законов.  Первое  принижает  человека,  делает  его
придатком машины. Второе признает его превосходство.
     Он посмотрел на Пола в ожидании протеста.
     - Я не согласен с идеей унижения, - сказал Пол.
     - Бок о бок с этим, незаметно для большинства, пока инженеры вместе с
дядюшкой Чарли сотворили из машины божество, несколько  талантливых  людей
доказали, что Человек уже достиг этого уровня. Гениальность присутствовала
во всех поколениях. И сейчас Гений движет Альтернативными Законами. Только
позже машина стала более сильной и начала вытеснять гениев, что и  привело
к настоящему положению дел. Пол.
     - Этому мы положим конец, навсегда, - сказал Пол.
     - Шутка неуместна.
     - Извини.
     - Ну, ладно. Ответь мне. Представь, что ты принадлежишь к  поколению,
живущему пятьдесят лет  назад.  Твои  способности  могут  позволить  иметь
что-то большее, чем остальная масса людей того времени. Что произойдет?
     - Я слушаю очень внимательно.
     - Такой человек может попасть под общее влияние и сам в себе  погубит
эти способности их отрицанием. Или наоборот, он сможет подняться над общим
мнением,  удержаться  на  плаву,  развив  свои  мускулы  до  совершенства.
Согласен?
     Пол кивнул.
     - Другими словами, он может выиграть, а может и  проиграть  в  личной
борьбе с мнением общества. В обоих случаях он разрешит проблему.  -  Джейс
посмотрел на Пола. Тот опять кивнул.
     - Но  сейчас  такой  человек  поднимается  не  против  позиции  своих
товарищей. Он поднимается против позиции, приведшей в чувство технического
монстра и неразумно в нем растворившейся. Его  нельзя  оправдать.  Но  его
нельзя и осуждать. Он не может выиграть, так как нельзя побороть бульдозер
голыми руками. Но он не может и покориться, так как бульдозер не  понимает
покорности. Он понимает только  совершенную  работу.  -  Джейс  наклонился
вперед. Обе его руки лежали на коленях. Волнение  передалось  Полу  резко,
как поразившая цель стрела.
     - Ты не понимаешь? - спросил Маг. - Чентри Гилд  был  создан,  потому
что техническая система старалась убить людей, принадлежавших  ему.  Убить
по одиночке, но всех, - его глаза вспыхнули. - Точно так же  она  пыталась
убить тебя!
     Пол долго смотрел на него.
     - Меня? - наконец произнес он.
     - Предупреждение погоды, которое ты тогда не понял в лодке, временное
нарушение движения вагонеток в шахте,  заблудившийся  автомобиль,  который
внезапно остановился посреди улицы, открытой для марширующей толпы. Да,  -
добавил он, когда Пол удивленно вскинул брови, - мы следили за тобой.  Это
только часть войны между нами и технической системой.
     - Понимаю, - произнес Пол. В голове проносились воспоминания.
     - И ты участвуешь в этой борьбе на стороне Чентри Гилд, нравится тебе
это  или  нет.  Мы  бы  желали  твоего  активного  содействия.  Если  твоя
способность велика, то ты станешь более ценным  для  Союза,  чем  кто-либо
другой.
     - Почему?
     Джейс немного рассердился:
     - Я не скажу тебе этого. СЕЙЧАС, конечно, - произнес он.  -  Не  имею
права.  Ты  доверил  себя  Союзу  -  это  так.  Постарайся  стать   Магом,
Гильдмастером в Союзе. Мы  проверим  тебя.  Если  пройдешь  испытания,  то
спустя некоторое время узнаешь, что  можешь  сделать  для  Союза.  Ты  это
услышишь от единственного человека, который сможет руководить  тобой.  Это
сам Гильдмастер, Уолтер Блант.
     - Блант?
     Пол почувствовал, как  это  имя  соединилось  с  событиями  здесь  на
Меркурии, на Спрингборд. Он испытал незабытый еще приступ гнева  и  грусть
одиночества, и затем появилось твердое решение встретиться с Блантом лицом
к лицу.
     - Конечно, - продолжил Джейс.  -  Кто  еще  может  дать  распоряжения
Мастеру? Только Блант.
     - Я посвящен, - сказал Пол. - Мои обязанности?
     - Ну, - произнес Джейс, снимая руки с колен и  выпрямляясь,  -  я  же
сказал тебе: нам нужна твоя способность - защита от смертельной опасности.
Ты  преодолел  все  препятствия,  которые  казались  непреодолимыми.   Наш
следующий шаг - серьезно испытать возможности Чентри Гилд за его пределами
без спасительной лазейки. Вот тогда посмотрим,  сумеешь  ли  ты  выбраться
сам.

                                    5

     Пол вернулся в Чикаго Комплекс, по легенде, из путешествия  на  каноэ
вдоль побережья Канады до великих Озер. Его доставили в  полицию,  где  он
подтвердил свое пребывание ВО ВРЕМЯ УБИЙСТВА в музыкальной  секции  отеля.
Человека того он не знал. Один из репортеров, любитель газетных  сенсаций,
небрежно спросил, уедет ли он сразу после снятия обвинения полицией. Пол в
это время направлялся к стоянке  автомашин  на  конечной  остановке  около
Полиции.
     - Как они отреагировали на неудавшуюся попытку  встретиться  лицом  к
лицу с убийцей?
     - Отстань, - ответил Пол, садясь в двухместную машину, и уехал.
     Репортер подумал и стер ответ с кассеты - он был слишком дерзок.
     - Я освобожден, конечно, - говорил он минуту спустя в диктофон. - Тем
не менее, зная методы современной полиции и ее снаряжение,  я  никогда  не
сомневался, что они установят мою невиновность. - Он  положил  диктофон  в
карман и вернулся в здание.
     Пол, рассказав все Джейсу, который тоже вернулся  на  Землю,  получил
распоряжение снять комнаты недалеко от площади Сантаден и отдыхать. Он так
и сделал. Прошло несколько недель вынужденного безделья, во время которого
он ложился поздно. Пол бродил вокруг Комплекса, пропитываясь чувствами. Он
ощущал Комплекс, толпы народа и постоянно  ждал,  когда  же  наступит  час
очередного испытания.
     Но этот момент задерживался. Казалось, о нем совсем забыли  в  Чентри
Гилд, хотя Джейс, с которым  он  встречался,  и  Кантеле  -  он  видел  ее
один-два раза - находились в активном, приподнятом настроении.
     Во время одной из встреч Пол поинтересовался, как можно  увидеться  с
Блантом. Джейс ответил откровенно грубо, что, когда надо будет, он узнает.
     У Бланта, как догадался Пол, не было постоянного  адреса.  Мгновенным
решением он сам определял свое местонахождение. О  нем  знали  лишь  самые
близкие, такие, как Джейс и Кантеле.
     Первую неделю мая Пол встретил в  Долинах  Висконсина  под  предлогом
охоты на белок. Он уже устал в ожидании испытания, обещанного  Джейсом,  и
выбросил  его  из  головы.  Но  та  его  частица,  которая   отвечала   за
безопасность, не забыла.
     В полдень он сидел спиной к стволу серебристого клена, чуть  задремав
под лучами сильного весеннего солнца на чистом голубом небе.  Вокруг  него
валялась масса газет и журналов. Ружье лежало на коленях. Крутая скала  из
гравия в пятьдесят футов высилась над кленом, а перед собой он ясно  видел
широкое поле сквозь небольшую крону тополя.  На  темной  почве  уже  вовсю
зеленели свежие всходы.
     Обстановку он оценил мгновенно. Сработала непроизвольная  самозащита.
На  склоне  в  деревьях  он  увидел  белок.   Сначала   они   остерегались
приближаться к Полу, но потом, не зная бед, которые приносит  любопытство,
они  стали  резвиться  и  добывать  пищу  совсем  рядом  с  ним,  сидевшим
неподвижно. И тут  вдруг  одна  из  них  стремительно  выскользнула  из-за
тонкого ствола тополя не далее 15 футов, села и смело уставилась на него.
     Пол знал такие знаки внимания, и они ему были приятны, но на это  раз
он испытал большое желание убить. Моральное осуждение такого  поступка  не
годилось. Он имел большее. Он сейчас  пытался  отыскать  мотив.  Он  почти
угадал его - ампутация, произведенная самому себе. Он  угадал  его  в  тот
момент, когда позволил себе поворошить воспоминания. Он наслаждался теплом
земли, окружавшим его светом и движением.
     Постепенно мыслительный процесс обратился к периодике, что он  принес
с собой. Ничего особенного и ценного не встретилось. Но в общем публикации
подействовали на него ужасно.
     Он поражался, как, обладая уникальным даром чувствовать несчастья, он
не видел этого раньше.
     Публикации пестрели статистическими данными о бедствиях. Проверкой  в
одной  из  школ  было  обнаружено,  что  семь  процентов  из  учеников   в
восьмилетнем  возрасте  страдают  психическими   расстройствами.   Уровень
преступности оставался одинаковым пятьдесят лет, а в этом  году  подскочил
на двадцать три процента. Это в мире, где есть все необходимое для жизни и
даже больше. Число самоубийств тоже резко возросло.  Процветали  культовые
науки. Истерия, подобная марширующим обществам,  усиливалась.  Рождаемость
упала.
     Статья за  статьей  или  вскрывала  ситуацию,  или  предлагала  метод
индивидуального приспособления к ситуации.
     Но все же - Пол посмотрел еще раз страницы - было  достаточно  других
тем: спорт, новости, юмор, искусство, науки. И не каждый обратит  внимание
на печальные заметки среди потока статей о достижениях.
     Пол помрачнел. Он не доверял тому, что читал или слышал от людей.  Он
верил только тому, что  сам  мог  проверить  прикосновением  чувства.  Ему
теперь пришло в голову, что он может  ощутить  что-либо  из  этого  списка
несчастий. Хоть слабый тон. Иначе где же справедливость?
     Он отшвырнул газетные листы и теперь сидел, прикрыв  глаза  от  лучей
солнца, пробиравшихся сквозь негустую  листву.  Он  ощущал  вес  ружья  на
коленях так же ясно, как мирный шум леса.
     Белка-путешественница выскочила на открытое место к двум другим.  Так
как Пол сидел без движения, то она  сделала  неожиданный  прыжок  к  носку
левого охотничьего сапога и стала его обнюхивать подвижным черным носиком.
     Две другие  тоже  оказались  рядом.  Человек  в  своих  стремительных
порывах, размышлял Пол, тоже похож  на  белку,  и  каждое  новое  открытие
кажется ему способным перевернуть мир. Каждое новое  отступление  вызывает
отчаяние. Он взглянул на белок. Теперь все три  изучали  ружье.  Оно  было
нацелено вверх, выше правого колена, на уровне их  очаровательных  глазок.
Он постарался поставить себя на их место.  И  через  секунду  его  желание
вылилось в фантастическую картину атаки и защиты, сна,  голода  и  чего-то
другого, незнакомого.
     Другая белка вдруг подбежала к нему, спрыгнув с  дерева.  Как  только
она оказалась рядом, те три первые разом, как по команде распушили  хвосты
и умчались на верхушку скалы. Ружье вскинулось, ствол, поднявшись,  больно
ударил Пола в левую сторону груди.
     В тот же момент белка-путешественница  прыгнула  прямо  на  спусковой
крючок ружья.
     Это случилось. Очень быстро. И в одно мгновение с выстрелом рука Пола
ожила в стремительном движении. Его длинные пальцы схватили  эту  белку  и
сжали горло.
     Наступила тишина. Пол  обнаружил,  что  стоит,  ружье  упало.  Кругом
разбросаны газеты. И ни единой живой души.  Пол  все  еще  держал  мертвую
белку в руке. Он почувствовал сильный беспощадный удар сердца в груди.  Он
взглянул на белку. Небольшие черные глазки животного были крепко  закрыты,
как могли бы быть закрыты у любого живого существа,  втянутого  в  опасное
дело, в сражение с неизвестностью.
     Где-то  внутри  кровоточила  рана.  Его  глаза   потускнели.   Солнце
моментально спряталось за  тучу,  а  лес  потерял  краски.  Пол  осторожно
положил маленькое серое тельце около ружья и погладил мягкую  шерстку.  Он
поднял ружье за холодный металлический ствол и побрел среди деревьев.
     Когда он вернулся в апартаменты Комплекса Чикаго, Джейс был уже там и
ждал его.
     - Мои поздравления, - сказал Джейс, - Маг.
     Пол взглянул на него. Непроизвольно тот отступил.

                                    6

     Через несколько дней Пол узнал, что теперь входит в состав  "Кабинета
Союза", который действовал под непосредственным руководством Бланта. Кроме
него здесь были  Джейс,  Кантеле,  Бартон  Маклауд  -  массивный  человек,
напоминающий палаш,  которого  Пол  видел  у  Джейса  и  скользкий  серый,
скрытный человечек по имени Это Уайт. Уайт, кажется, был  сюда  послан  по
заданию Кирк  Тайна.  И  первое,  что  он  сделал  -  это  пригласил  Пола
встретиться с Тайном и побеседовать с ним о работе во Всемирном Инженерном
Комплексе.
     Они встретились утром в залитом солнцем кабинете Тайна  на  двухсотом
этаже.
     - Я думаю, - начал Тайн, -  вам  интересно,  почему  я  без  раздумья
пригласил члена Чентри Гилд работать со мной?  Садитесь,  садитесь.  И  ты
тоже. Этой.
     Пол и Этон Уайт уселись в удобные  кресла.  Тайн  тоже  сел,  вытянув
длинные  ноги.  Он  выглядел  сейчас,  как  хорошо  натянутая  тетива,  не
обремененная работой. Его глаза под тонкими бровями с пониманием  смотрели
в упор.
     - Да, я был несколько удивлен, - сказал Пол.
     - Есть несколько причин. У вас никогда не возникало желания  изменить
настоящее?
     - Изменить настоящее?
     - Это невозможно, - сказал Тайн почти весело. - Хотя небольшая  кучка
людей думает об этом и не соглашается с фактом. Нельзя  его  изменить,  не
изменив истории. Затронув даже небольшую долю настоящего, нельзя не задеть
прошлого.
     - Я понимаю, - сказал Пол. - Вы полагаете, что сначала надо  изменить
прошлое.
     - Вот  именно.  И  об  этом  реформаторы  забывают.  Они  говорят  об
изменении будущего, будто, сделав  это,  совершат  новый  великий  подвиг.
Чушь. Только наше главное дело - забота о жизни людей  -  меняет  будущее.
Фактически, это  все,  что  можно  изменить.  Настоящее  -  это  результат
прошлого. И если бы мы могли издеваться  над  прошлым,  то  кто  отважится
сделать это? Измени крошечную его часть, и тут же все настоящее разобьется
вдребезги. Ваши  великие  реформаторы  обманывают  себя.  Они  говорят  об
изменении будущего, а на самом деле имеют в виду настоящее, в котором сами
живут. Они не понимают, что собираются сдвинуть мебель, прибитую к полу.
     - Итак, вы думаете, что деятельность Чентри Гилд напрасна?
     - По сути да, - сказал Тайн и придвинулся.
     - О! Я хочу, чтобы вы знали - у меня высокое мнение  о  Союзе  и  его
членах. И у меня есть нечто большее, чем высокое мнение  о  самом  Бланте.
Уолтер внушает мне трепет, и я не противлюсь этому.  Но  это  не  отрицает
факта, что он идет по ложному следу.
     - Вы знаете, то же он думает и о вас.
     - Конечно! - согласился Тайн. - Он вынужден. Я уверен, что  настоящее
нельзя изменить, поэтому я сосредоточился на изменении  будущего.  Упорным
трудом, используя открытия и прогресс.
     Пол заинтересованно посмотрел на него:
     - Что вы думаете о будущем?
     - Утопия. Настоящая утопия. Это проблема настоящего, как  вы  знаете.
Мы достигли при помощи технологии и науки практической  утопии.  Одно  нас
беспокоит - мы еще не приспособились к ней. Мы все еще думаем, что  где-то
должна быть ловушка, что-то, что надо преодолеть. Это беспокоит и Уолтера,
между прочим. Он не может отделаться  от  ощущения,  что  должен  бороться
против чего-то  невыносимого.  А  так  как  он  не  может  определить  это
нетерпимое, то взялся за  борьбу  против  того,  что  как  раз  бесконечно
желаемо - комфорт, свобода, здоровье, - над чем мы работали столетиями.
     - Понимаю, - Пол на  секунду  нахмурился,  вспомнив  небольшую  серую
белку. - Вы не слишком  беспокоитесь  об  увеличении  числа  преступлений,
самоубийств, нарушений психики и так далее?
     - Я учитываю их. Но не БЕСПОКОЮСЬ по этому  поводу,  -  сказал  Тайн,
наклоняясь вперед с желанием поспорить. -  В  Супер-Комплексе  мы  создали
уникальные станки, каких человечество еще не видало.  Они  решат  все  его
проблемы. Беру только несколько поколений, без сомнения. Но, возможно,  мы
существенно уладим эмоциональную реакцию, которая является причиной  ваших
доводов.
     - Эмоциональную реакцию?
     - Конечно! Впервые в  истории  человечества  людям  будет  не  о  чем
беспокоиться, нечего бояться. Разве не удивительно, что над людьми довлеют
особенности уклада жизни?
     - Я не верю, что причиной всех бед,  о  которых  написано  в  прессе,
является уклад жизни.
     - Да, это не так просто, - Тайн уселся поудобней.  -  В  человеческом
характере живут сильные стихии. Религия одна из них.  Она  в  основе  всех
сект и  культов.  Склонность  к  истерии  и  многолюдным  сборищам  родила
марширующие общества. Наступает социальный взрыв. Но так  как  Утопия  еще
слаба, то нет причины не бежать табуном. Как я сказал, одно-два  поколения
мы будем основательно работать.
     Он остановился.
     - Ну, - произнес Пол, когда ему надоело, - это все очень интересно. Я
понимаю, что вы стараетесь обратить меня в другую веру.
     - Вы правы, я не согласен с Уолтером, но он забирает все лучшее себе.
Этон - вот один из примеров. И бедный Мэлорн тоже был членом Союза.
     - Мэлорн! - он внимательно посмотрел на Всемирного Инженера.
     - Да... Я должен извиниться, что на вас пало  подозрение  в  убийстве
Мэлорна. Ошибка полицейской техники, а я отвечаю за  надежность  в  работе
всей техники.
     - Но не потому же вы предлагаете мне работу?
     - Само собой разумеется, нет. Но Этон очень высоко о вас отзывается и
говорит, что вы отнюдь не ослеплены  теориями  Бланта.  Я  желаю  получить
возможность обсудить с вами мою точку зрения, если вы, конечно, не против.
И, несомненно, Блант обрадуется, узнав, что вы были здесь. Видите  ли,  он
думает, что надувает меня, прямо и откровенно подсаживая мне своих людей.
     - А вы думаете, - сказал Пол, - что обводите вокруг пальца его.
     - Знаю, - улыбнулся Тайн. - У меня есть умнейший друг,  который  тоже
так говорит.
     - Кажется, мы договорились,  -  сказал  Пол  и  встал.  Тайн  и  Этон
поднялись вместе с ним. - Я  был  бы  рад  встретиться  с  вами  еще  раз,
умнейший друг.
     - Как-нибудь встретимся, обязательно, - Тайн  протянул  ему  руку.  -
Рекомендация этого человека поставила точку в выборе вашей кандидатуры,  -
добавил он, указав не Этона.
     Пол быстро взглянул на него. При последних словах  что-то  неуловимое
мелькнуло в его облике. Словно лезвие блеснуло на солнце на мгновение.
     - Я обдумаю ваше предложение, - сказал Пол. Этон проводил его.
     На улице они расстались. Этон вернулся на работу.  Пол  отправился  к
Джейсу.
     Когда он переступил порог апартаментов Джейса, пряча ключи в  карман,
то  услышал  голоса.  Один  принадлежал  Джейсу.  Но  другой  -  он  резко
остановился, услышав его, - был  глубокий,  звучный,  сардонический  голос
Бланта:
     - Я понимаю, Джейс, ты считаешь меня иногда ни больше, ни меньше, как
повесой. Однако ты с этим должен мириться.
     - Я совсем не это имел в виду, Уолт! - голос  молодого  человека  был
требовательным и жестким. - Кто же осмелится  устанавливать  ВАМ  правила?
Если только я узнаю, что вынужден сдать должность, то попрошу объяснения.
     - Если ты уйдешь, то только по своему желанию,  а  не  иначе.  Кто-то
вошел?
     Последние слова застали Пола входящим в комнату отдыха. Стенной проем
в комнате Кантеле был открыт, и через него Пол видел широкие плечи и спину
Бланта, темное лицо Джейса над ним.
     - Мистер Форман, - ответил Пол  и  направился  в  кабинет,  но  Джейс
быстро отступил за Бланта и прошел  в  свою  комнату,  закрывая  за  собой
дверь.
     - Как дела? - спросил он.
     - Кажется, меня принял к себе на работу Всемирный Инженер,  -  сказал
Пол и заглянул за спину Джейсу, на закрытую дверь. - Здесь  Уолтер  Блант?
Да? Мне надо с ним поговорить.
     Он обошел Джейса, приблизился к стене и отодвинул  ее.  Комната  была
пуста. Он повернулся к Джейсу:
     - Куда он делся?
     - Думаю, - сухо ответил тот, - если бы он хотел остаться и говорить с
тобой, то он бы остался.
     Пол повернулся опять и вошел в помещение офиса  и  там  действительно
никого не было. Пол постоял около главной двери, но замок двери не  щелкал
последние несколько минут. Блант отсюда не выходил.
     Он вернулся, но Джейса тоже не было.  Пол  уже  почти  вышел  из  его
комнаты в подавленном  состоянии,  как  услышал  щелчок  замка  в  комнате
Кантеле. Кто-то туда вошел. Он ожидал увидеть Бланта, Джейса или их  обоих
вместе и повернул назад. Но это была  Кантеле.  В  руках  был  пакет.  Она
остановилась:
     - Пол! - произнесла она.
     Было чуть ли не счастьем услышать свое имя из ее  уст!  Но  в  голосе
слышался оттенок страха от того, что она осмелилась произнести его.
     - Да, я, - грустно ответил Пол.
     - А где... Джейс?
     - И Уолтер Блант. Я бы и сам хотел узнать, куда они исчезли и почему.
     - Они должны были, наверное,  куда-то  пойти,  -  по  тому,  как  она
прижимала пакет. Пол понял, что она чувствовала неловкость.
     - Я не знал, - Пол переменил тему, -  что  Блант  написал  ту  песню.
Джейс мне сказал.
     Она кольнула взглядом. Пол почувствовал в нем вызов.
     - Это удивило тебя? - спросило она.
     - Почему же, нет.
     - Разве?
     - Не уверен, можно ли это так назвать: "удивлен". Просто я  не  знал,
что Гильдмастер пишет песни, вот и все.... И - он остановился, поняв,  что
она сердится.
     - И что?
     - Ничего, - миролюбиво ответил Пол. - Я только услышал первые строки,
когда ты вошла. И раньше я слышал только этот куплет. Но  мне  показалось,
что эта песня больше для юноши.
     Она сердито прошла мимо  него.  У  Пола  создалось  впечатление,  что
Кантеле довольна. Она нашла выход своей досаде. Она включила плейер Джейса
и повернулась к Полу спиной.
     - Ну, тогда сейчас самое время послушать  дальше,  не  правда  ли?  -
спросила она.
     Послышался ее голос:

             Под яблоней я долго тебя ждала...
             В осеннем одиночестве и весеннем волнении...
             Мое яблоко еще тобою не сорвано...

     - Песня для юноши, - с горечью произнесла она.
     Чистый, как журчание горной речушки, ее  голос  умолк,  и  затем  Пол
услышал второй куплет:

             Приди ко мне и встань в конце пути...
             Воспоминания защитят тебя от огня моей страсти...
             И до конца жизни сохранят твое доброй сердце...

     Запись кончилась. Пол заметил, что она была глубоко  тронута  песней.
Он подошел к Кантеле.
     - Извини, -  сказал  он,  встав  рядом.  -  Не  думай,  что  я  хотел
взволновать тебя. Забудь, что я говорил.
     Она попыталась сделать шаг назад, но там была стена.  Она  прислонила
голову к стене. Он протянул руку и вовремя - она чуть не упала.  Глаза  ее
оставались закрытыми, лицо -  повернутым  в  сторону.  По  щекам  катились
слезы.
     - О! - прошептала она. - Почему ты не  уходишь?  -  Она  прижалась  к
стене. - Пожалуйста, оставь меня одну.
     Тронутый ее состоянием, он повернулся и вышел, оставив  ее  стоять  в
печали там, у стены.

                                    7

     Несколько дней Пол совсем не видел Кантеле. Ясно,  что  она  избегала
его и, должно быть,  уже  говорила  с  Джейсом  о  нем.  Однажды  Маг  сам
заговорил о ней.
     - Ты напрасно тратишь время, - сказал он твердо.  -  Она  принадлежит
Уолту.
     - Я знаю, - Пол посмотрел через стол на Джейса.
     Во время ленча, один человек от Тайна принес ему длинный  и  довольно
любопытный список культов и обществ на которые,  как  сказал  Джейс,  Союз
имеет влияние. Полу было предложено выучить названия и обычаи этих  групп,
чтобы в будущем воспользоваться, когда он захочет их развить.  Пол  принял
список без возражения. Несмотря на то,  что  ему  было  указано  выполнять
приказы только Гильдмастера, он все еще  с  ним  не  встретился.  Все  его
указания  передавал  Джейс.  Пол  решил  пока  не  возражать.  Еще  многое
предстояло изучить.
     В Чентри  Гилд  было  около  60  тысяч  человек.  Из  них,  возможно,
пятнадцать сотен имели способность к парапсихологии. Даже в мире,  который
принял подобные вещи, даже - хотя и на уровне  интересных  иллюзионистских
трюков - эти  пятнадцать  сотен  представляли  собой  удивительный  резерв
человеческих способностей. В обязанности Пола входило изучить все о каждом
из этих людей: кто что мог  делать,  когда  и,  что  особенно  важно,  кто
совершенствуется, используя свои силы в диковинном,  таинственном  аспекте
Альтернативных Законов.
     Кроме этого у Пола были и другие  обязанности:  глубоко  изучить  всю
деятельность Всемирного Инженерного  Комплекса.  Тайн  предложил  ему  как
стажеру изучить технологический процесс.
     С погодой повсюду что-то не ладилось. В  южном  полушарии  зима  была
холодной и вьюжной. Летние дни здесь были  серыми,  теплыми,  душными,  но
дожди не шли.  Метеорологический  Контроль  старался  облагодетельствовать
одного за счет другого - влажность отводилась в один из засушливых районов
Земли, оставляя другим или  зной,  или  ужасные  ливни,  наносящие  ущерб.
Конечно, это было неудобно.
     Климат  внутри  самого  Комплекса  поддерживался  самостоятельно,  но
воздействие сезонных отклонений от нормы проникало  даже  сюда,  где  были
кондиционеры.
     Пол и Джейс обедали.
     - Ну, и что  же?  Ты  понимаешь,  то  она  действительно  принадлежит
Бланту, - сказал Джейс. И впервые со дня знакомства в его голосе появилась
мягкость.
     - Она из Финляндии... и знаешь, почему ее так зовут?
     - Нет. Не знаю.
     -  "Калевала"  -  финская  национальная  эпическая  поэма.  Лонгфелло
написал свое стихотворение "Хиавата" о ней. Калева - Финляндия.
     "Ветер над снежными полями. Перезвон сосулек в пещере. Я знал это уже
давно", - подумал Пол.
     - У Калева было  три  сына.  Красавец  Леминкайнен,  искусный  кузнец
Илмаринен и поэт Вайнамейнен, - начал свой рассказ Джейс.
     Пол смотрел на  Джейса  с  интересом.  Впервые  он  был  спокоен.  Он
произносил имена из старой легенды с видом знатока - медленно, с любовью.
     - Вайнамейнен придумал священную арфу - Кантеле. Она и  есть  арфа  -
наша Кантеле. Арфа, к которой могут прикоснуться  только  руки  богов  или
героев. Вот почему она у Уолта, старика, непреклонного в своей уверенности
делать  то,  что  захочет.  -  Джейс  покачал  головой.  -  Может,  ты   и
самоуверенный. Пол. Но даже и тебе надо понять, что Уолт намного выше нас.
     Пол слегка усмехнулся. Джейс, увидя это,  коротко  засмеялся.  И  тут
вдруг снова Маг стал, как обычно, тверд, собран.
     - Думаешь, что, если тебя нельзя убить, то ты непобедим?
     Пол покачал головой:
     - Я вполне уверен, что меня можно убить,  но  сомневаюсь,  что  можно
победить.
     - Почему? -  Джейс  наклонился  вперед.  Пол  удивился,  что  он  так
серьезно спросил.
     - Я не знаю.... Я чувствую это, - неуверенно сказал Пол.
     Джейс нетерпеливо засопел и встал.
     - Изучи список. Барт просил передать, что разыщет тебя сегодня ночью,
после того, как ты вернешься из  офиса...  Если,  конечно,  не  устал,  то
можешь ему позвонить.
     -  Хорошо,  -  сказал  Пол  и  проводил  взглядом   этого   человека,
двигавшегося легко и стремительно среди столов ресторана.
     Бартон Маклауд, этакий богатырь, стал ближайшим другом  Пола.  Такого
друга у него еще никогда в жизни не было.  И  это  произошло  в  последние
несколько недель.
     Маклауду было сорок с небольшим. Иногда он выглядел непомерно старше.
Иногда напоминал  мальчишку.  Но  в  нем  всегда  присутствовала  глубокая
печаль, сожаление о ранее содеянном.
     Он не раскаивался в совершенном убийстве. А почему животное не  может
умереть? Но  в  глубине  души  таилось  чувство,  что  убийство  это  было
ханжеским.
     Он бы никогда и не подумал просить пощады. Его возмущало, когда  мир,
в котором он жил, настаивал на установлении  презумпции  невиновности  для
каждого, даже для тех, кого, по  его  мнению,  следовало  убить.  Это  был
добрый, мягкий человек, немного застенчивый с теми,  кого  считал  выше  -
Блант, Джейс, Кантеле и Пол. Прирожденный буквоед и  светлая  голова.  Его
нравы были настолько чисты, что, казалось, между ним  и  бесчестьем  стоит
стена.
     Как и у  Пола,  его  жизнь  была  уединенной.  Это,  возможно,  их  и
сблизило. Но взаимная честность и отсутствие обычного чувства страха  тоже
сыграли немалую роль. Дружба началась тогда, когда Пола послали  обучаться
основам защиты при отсутствии руки. Это  входило  в  курс  занятий  Союза.
Оказалось, что сверхразвитая рука Пола не нуждается в обычных тренировках.
Занятия вел Маклауд.
     - Вот это скорость! - воскликнул он однажды вечером во время  схватки
после нескольких неудачных попыток со своей стороны  схватить  и  удержать
руку Пола. - Такая скорость и сила! Тебе и мускулы не нужны! Но они у тебя
тоже хороши, - он осмотрел руку с интересом. - Я не понимаю. Такие мускулы
обычно замедляют движение. Но твои движения так же стремительны, как  мои,
а может, и быстрее.
     - Каприз! - сказал Пол,  сжимая  и  разжимая  кулак,  чтобы  показать
мускулы предплечья.
     - Вот это да! - еще раз удивился  Маклауд.  -  Это  не  сверхразвитая
рука. Это само совершенство. Такая  подойдет  кому-нибудь  даже  на  шесть
дюймов выше тебя. Твоя другая рука была такой же длины?
     Пол опустил руку. Совсем неожиданно для себя  он  увидел,  что  концы
пальцев достают почти до колен.
     - Нет, не была.
     - Да-а, - сказал Маклауд, поежившись. Он  начал  натягивать  рубашку,
которую снял перед занятием с Полом. - Даже не вспотел.  Приму  душ  дома.
Выпьем?
     - Если потом угощаю я, - ответил Пол. Так началась их дружба.
     В конце июля позвонил Джейс, оставил список  культов  и  обществ  для
Пола и передал, что Маклауд ждет его звонка после работы вечером.
     Пол  позвонил,  и  они  договорились  встретиться  в  баре  того   же
ресторана, где Пол обедал с Джейсом.
     Все  оставшееся  время  после  полудня  он  провел  в  самом   центре
Супер-Комплекса, составляя таблицы.  Это  было  громадное,  двухсотэтажное
здание. Составлять таблицы должны были все, не исключая Тайна, один раз  в
месяц.     Оснащение     Супер-Комплекса     наполовину     самостоятельно
переоборудовалось Изменения производились  постоянно,  чтобы  оборудование
соответствовало последнему слову техники. В определенной степени оснащение
было  способно  (и  оно   упражнялось   в   этой   способности)   меняться
самостоятельно.  Соответственно,  каждый  из  коллег  Тайна   обязан   был
дежурить, чтобы иметь информацию о всех технических изменениях.
     Инженер начинал работу, имея ворох замечаний об изменениях,  проходил
по этажам и смотрел, все ли зафиксировано.  Кроме  того,  могли  появиться
изменения    во    взаимоотношениях    записывающего,    считающего    или
контролирующего элементов.
     Почти всеми эта работа воспринималась с легкостью.
     Пробираясь по случайным коридорам,  составленным  подвижными  блоками
самого  Супер-Комплекса,  Пол  обнаружил,  что  это  не  просто   рутинная
обязанность.
     Пол теперь мог понять, почему слабый, напичканный наркотиками  Мэлорн
мог оказаться в душевном расстройстве. Такое дежурство может свести с ума.
Здесь была жизнь. Но она отличалась от человеческой, была скрыта от глаз.
     Движение  происходило  постоянно.  Блоки,  как  живые,  скользили  по
коридорам, соединялись в звенья,  натыкались  на  открытые  секунду  назад
двери.
     Результаты заносились дома. Первые два раза Пол не смог  занести  все
изменения. Он не смог не заметить так много  бесцельности  в  механической
жизни. И тут он подумал,  что  становится  чувствительным,  возможно,  как
Мэлорн. Мысль была нелепая. Минуту он представлял себе  личность  Мэлорна,
сравнивая его с собой. И тут понял: Мэлорн боялся.
     Пол остановился на шестьдесят седьмом этаже, оглянулся. По  коридору,
где он стоял, скользил  высокий  блок,  пересекая  открытое  пространство,
перекрывая его и делая новый коридор, ведущий направо. Впечатление  такое,
что ты находишься внутри работающего  двигателя.  Все  его  детали  плотно
притерты и способны уничтожить любое маленькое существо, ползающее внутри.
     Пол удивленно взглянул на свои бумаги.  Раньше  ему  не  приходило  в
голову учитывать пространство внутри уровней оборудования.  Как  и  другие
инженеры, он просто подходил к месту, где надо было  проверить  изменение,
делал это, а затем направлялся к другому ближайшему блоку. И, естественно,
все таблицы являли собой историю всех изменений. Пол просмотрел их.
     На сорок девятом уровне, как он увидел, не было никаких  изменений  с
начала года. В этом месте таблица отмечала пункт мгновенной связи Земли со
Станцией Спрингборд на Меркурии и оборудование, имеющее дело с  отношением
этого проекта к Земной экономике, социальным факторам, науке.
     Пол нахмурился. Казалось невероятным, что пространство,  занимающееся
исследованиями и открытиями, в течение семи месяцев не показало ни  одного
изменения.
     Полу пришло в голову,  что  информация  об  изменениях  в  этой  зоне
ограничивалась сознательно. Возможно, даже самим Тайном. Всемирный Инженер
уже несколько раз за последние недели предлагал Полу спрашивать обо  всем,
что вызовет недоумение.
     Пол снял трубку наручного телефона и вызвал  дежурного  на  двухсотом
этаже.
     - Нэнси, - сказал он, - это Пол. Ты знаешь все районы, куда  заходить
мне нельзя? Что не входит в мои обязанности?
     - Нет, - ответила девушка. На небольшом экране наручного телефона Пол
увидел худое приятное, но несколько смущенное  лицо.  -  Все  служащие  из
этого офиса, наверное, ушли на Суп.
     - Понимаю. Могу я переговорить с мистером Тайном?
     - О, он только что сам спустился в Суп, около пяти минут назад.
     - Дела?
     - Да, дела.
     - У него есть с собой телефон?
     - Минутку, - она взглянула на табло. - Боюсь, что он оставил  его  на
столе. Ты знаешь, он не любит его носить, - она улыбнулась.  -  Только  мы
обязаны соблюдать правила.
     - Ну, ладно. Я увижу его позже, когда вернется.
     - Я передам, что ты звонил. Пол. Пока.
     - Пока, Нэнси. - Пол  выключил  телефон,  секунду  подумал,  а  затем
направился в эту зону между сорок девятым и пятьдесят вторым уровнями.
     Зона ничем не отличалась от других, пока Пол не наткнулся  неожиданно
на длинный, с неясными круглыми очертаниями трехступенчатый ускоритель. Он
обошел его и, пересекая небольшое свободное пространство,  обнаружил,  что
это копия ускорителя на Спрингборд. Это была отправная точка  в  ноу-тайм.
Ускоритель упразднял расстояние между конечными точками.
     Когда первая ступень опустилась на отлично отполированную поверхность
зоны, внутри у Пола прозвучал тревожный звонок. Он, было, остановился,  но
в этот момент что-то привлекло его внимание.
     Это были голоса. Оба разговаривали на пониженных тонах. Один  из  них
принадлежал Кирк Тайну. Другой был неестественным.
     Пол ускорил шаги и не задумываясь тихо направился наверх по коридору,
к ним.
     Он завернул за угол  коридора  и  остановился,  спрятавшись  за  угол
оборудования высотой восемнадцать - двадцать  футов.  Он  увидел  довольно
широкое пространство, почти площадь, окруженную высоченными блоками на два
уровня. Снизу блоки освещались для удобства людей,  кому  понадобилось  бы
здесь работать. Но их верхняя  часть  тонула  в  темноте.  Стоящие  вокруг
площади, они напоминали идолов в храме, прекрасно оборудованных технически
и отполированных. Около них, рассматривая стенку одного из  блоков,  стоял
Тайн.
     - В этом нет сомнения, - говорил он.  -  Погода...  все  ее  бунты  и
взрывы. Ситуация ненормальная.
     - Это зафиксировано, - голос доносился откуда-то из стенки  блока.  -
Это было замечено и составлена  общая  картина.  Необходимости  в  срочных
мерах пока нет.
     - АТМОСФЕРА. Атмосфера волнения. Я чувствую это сам.
     - Никаких конкретных показаний не зафиксировано.
     - Я не знаю, -  сказал  Тайн  больше  себе.  -  Думаю,  что  могу  не
принимать тебя во внимание.
     - Не принимать - значит вызвать непредсказуемый  фактор,  поднимающий
до максимума влияние двенадцати процентов  и  продленный  на  восемнадцать
месяцев.
     - Я могу просто проигнорировать ситуацию.
     - Нельзя. Обычные меры коррекции отклонений от нормы.
     - И ты думаешь, они докажут научно?
     - Они исправят.
     - Ты думаешь, что они исправят,  -  резко  сказал  Тайн.  -  Скоро  я
собираюсь взять отпуск и создать стоящий элемент  против  неуверенности  в
себе.
     Голос не ответил.
     - Что мне следует делать? - спросил, наконец, Тайн.
     - Продолжать нормальный установившийся режим.
     - Ясно, - Тайн неожиданно повернулся и направился  к  противоположной
стороне площадки. Перед ним открылся проход. Тайн вошел  и  проход  следом
закрылся.
     Пол стоял в тишине.
     Он тихо вышел на площадку и огляделся. Блоки, на которые он  смотрел,
были внешне схожи с вычислительными устройствами на других уровнях. Прошел
туда, где раньше стоял Тайн, но ничего  особенного  не  заметил,  никакого
говорящего устройства.
     Легкий звук сзади заставил его оглянуться. Коридор, через который  он
сюда попал, закрылся. Блоки стояли, как призраки, плотной стеной.
     - Пол Форман, - произнес голос, говоривший с Тайном. Пол взглянул  на
блоки еще раз. - Ваше присутствие в этот момент в пространстве  и  времени
осуждается в  символической  структуре  человеческого  общества.  Согласно
этому. Ваше устранение может быть оправдано.

                           ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. МОДЕЛЬ

                                    1

     - Сет! - воскликнул Пол.
     Слово  выскочило  и  тут  же  растаяло  в  призрачной  тишине   среди
металлических образов гигантских блоков, окружавших Пола. Сзади послышался
легкий шум. Он посмотрел в ту сторону  и  увидел  главный  коридор,  снова
открывающийся, тот, по которому он сюда попал. В  противоположной  стороне
сдвинулся один из блоков, заполнив почти всю площадку, и направился в  его
сторону. Он медленно приближался. Пол понял, что его хотят загнать в  этот
коридор.
     - Да, ты можешь совершать насилие над людьми, - сказал Пол.
     - Нет, - ответил голос. Теперь казалось, что  он  исходил  из  блока,
который оттеснял Пола.
     - Сейчас ты надо мной совершаешь насилие.
     - Я корректирую местоположение, -  ответил  голос.  -  Твоя  ценность
внешняя и фальшивая. Она развращает основную массу  общества  в  настоящий
момент.
     - Ты несешь ответственность передо мной так  же,  как  и  перед  всем
обществом.
     - Большой свободой,  -  сказал  блок,  продолжая  оттеснять  Пола  по
коридору, - обладают те сумасшедшие, кто не несет ответственности.
     - Я сумасшедший?
     - Нет. Ты - нет.
     - Очень приятно услышать заключение о моем состоянии психики.
     - Психика человека, - произнес голос, -  это  ответ  на  естественные
инстинкты. Разумно спать,  есть,  разыскивать  пропитание,  драться,  если
напали.
     Лопатки Пола уперлись во что-то твердое. Повернувшись, он увидел, что
уже  дошел  до  поворота  в  коридор,  ниже  которого  он  пятился.  Блок,
катившийся к нему на невидимых роликах, не остановился, но  резко  изменил
направление и отправился назад.
     - А как насчет способности думать? Это разумно?
     - Мысль - это совершенно разумный процесс, так как следует  разумными
путями в человеческом мозге.
     - Такой же, как пропитание и сон?
     - Да.
     - Но не сравним с рисованием  картин  или  открытием  нового  способа
межзвездных путешествий?
     -  Такое  мнение  -  ответная  реакция   человека   на   ненормальное
возбуждение в окружающей  обстановке.  Абсолютно  разумному  человеческому
существу не  требуется  большего,  чем  пить  и  размножаться  в  условиях
величайшего комфорта.
     - По таким меркам, - заключил Пол, - большинство людей - сумасшедшие.
     - Вы совершенно не правы, - возразил голос. - Около восьмидесяти пяти
процентов человечества  не  желают  ничего  большего,  чем  то,  о  чем  я
упомянул. Из оставшихся пятнадцати процентов около пяти во всех поколениях
сделали реальную попытку применить свои отклонения на деле. Возможно,  два
процента воздействуют на будущее поколение и одна десятая  часть  процента
позже восхитятся даже здравомыслием.
     - Я не буду спорить с цифрами, - сказал Пол, чувствуя,  как  в  левое
плечо уперся блок, не уступая, как кирпичная стена. - Но не думаете ли вы,
что тот факт, будто последняя категория восхитится даже здравомыслием, как
вы сказали, есть не что иное, как показатель. Может, у других есть  что-то
помимо безумия?
     - Нет.
     - Простите, - сказал Пол. - Я думаю, что  переоценил  вас.  Позвольте
мне это повторить другими словами.  Когда-либо  вы  достигнете  идеального
существования  человека.  А  что   произойдет   с   искусством,   научными
исследованиями разного рода, а исследование Вселенной?
     - Их покинет разум, - ответила машина. 400
     Она наступала. Пол  увидел,  как  на  противоположной  стороне  блоки
развернулись боком, освободив пространство. В то же время машина,  которая
гнала его вперед, перекрыла вход в коридор и остановилась. Пол оказался  в
ловушке. Он огляделся. Рядом стоял ускоритель. Только он мог  вынести  его
отсюда, в ноу-тайм.
     Конец огромной камеры маячил высоко над головой, как жерло орудия над
головой воробья, который в нем ищет спасения от хищника.
     - А как тогда насчет безумных? - спросил Пол.
     - Безумных уже не будет. Они сами себя уничтожат.
     Пол был в растерянности, но в глубине души чувствовал, как ускоритель
разжигает в нем желание выжить. Пол  подумал  о  Спрингборд  и  о  пустоте
Космоса.
     - Ты старался, чтобы я сам себя погубил, разве не так? - сказал  Пол,
вспомнив слова Джейса. - В шахте, перед марширующим обществом...
     - Путь для твоего самоуничтожения был  всегда  свободен,  -  произнес
голос. - Это самый лучший способ борьбы с безумными. Здравомыслящих  убить
просто. Безумные же яростно сопротивляются, когда их хотят убить. Но очень
легко идут на самоубийство.
     - Ты понимаешь, - спросил Пол, чувствуя, как ускоритель над ним будто
оживает, - что определение умных и безумных полностью надумано и неверно?
     - Нет, - ответила машина. - Я не могу ошибаться. Для меня недопустима
ошибка.
     - Ты должен понимать, что одно  фальшивое  предположение,  взятое  за
основу  последующих  дискуссий,  может  показать  всю  ошибочность   твоих
выводов.
     - Я это знаю. Знаю и то, что никогда не имею ошибочных выводов.
     Над маячившим изгибом ускорителя сгустилась  темнота.  Казалось,  она
давила на Пола. Голос понизился, становясь доверительным:
     -  Мои  выводы  должны  выдержать  испытание  на  то,  обеспечат   ли
структуры, основанные на них, спасение и продолжение жизни человечества. Я
- защитник человека. Ты - наоборот, его разрушитель.
     - Я? - спросил Пол, уставясь в темноту.
     - Я тебя знаю. Ты - разрушитель человечества. Ты - воин,  который  не
будет сражаться и не будет побежден. Ты гордый, - сказала машина. - Я тебя
знаю.  Маг.  Ты  уже  нанес  неоценимый  вред  и  создал   форму   слепого
существования невероятного животного.
     Сознание Пола окуталось пеленой. Что было за ней - он  не  видел,  но
ему стало легче и появились силы. Будто солдат после долгого ожидания, он,
наконец, получил определенный  приказ  совершить  длинное  и  безрассудное
путешествие.
     - Понимаю, - сказал Пол больше себе, чем машине.
     -  Мало  только  понимать,  -  сказал  голос.  -  Это   недостаточное
оправдание. Я - воплощение желаний человечества. Я  имею  право  управлять
людьми. Ты - нет. Они не твои. Они мои, - тон голоса не  менялся,  но  Пол
ощутил страстное желание  уничтожить  его.  -  Я  не  позволю  тебе  вести
ослепленное человечество сквозь темный лабиринт к концу, о котором они  не
задумываются, к окончательному разрушению. Я не могу тебя убить,  но  могу
убрать с дороги.
     Голос затих.
     Пол вдруг ощутил легкий гул цилиндра. Он слышался над головой и выше.
Ускоритель  приближал  мгновение  перехода  в   ноу-тайм,   которое,   как
вспыхнувшая искра, унесет его далеко отсюда.
     Он успел вспомнить, что уже раньше прошел через это вместе с  Джейсом
и Кантеле, когда они удирали от полиции в офисе напротив отеля  Кох-и-Нор.
Но тогда было совсем другое ощущение. Тогда переход был похож  на  бег  по
ступенькам вниз, а сейчас он как бы проваливался сквозь них.  У  него  еще
оставалось время, чтобы собраться с мыслями.
     - ВРЕМЯ, - произнесла машина.
     И Пол исчез из жизни во времени и пространстве, отдаваясь во  власть.
Космоса.

                                    2

     Превращение не было, как оказалось, мгновенным. Пол не сразу попал  к
месту назначения, куда его послала машина.
     Если пытаться объяснить, с психической точки  зрения  воздействие  на
него ускорителем было скорее похоже на сильный  бросок  вниз.  Он  как  бы
скатывался по ступенькам в бесконечность.
     Рефлекс  великолепно  сложенного  атлета,  помог   ему   инстинктивно
подобрать ноги, чтобы  сохранить  равновесие  и  остановить  падение.  Это
удержало его в вертикальном положении. Но сознательная его часть была  все
еще  оглушена  и,  ошеломленная,   не   могла   сопротивляться.   Поступая
интуитивно, как боксер в нокдауне, наполовину выбитый из сил, но  довольно
хорошо  натренированный,  чтобы  устоять  пред  натиском  ускорителя,   он
неуверенно побрел вдоль одной из его ступеней.
     Ситуация совершенно отличалась от той,  когда  он  попал  в  ноу-тайм
следом за Джейсом и Кантеле.
     Если тогда они попали под воздействием эмоций. Метод  ускорителя  был
насилием.
     Ведь он достигал желаемого  результата  путем  полнейшей  жестокости.
Именно она и приводила к  тому,  что  люди,  испытавшие  эффект  перехода,
получали нервный стресс или смертельный шок во время первых  испытаний  на
Спрингборд. По  сути,  методом  ускорителя  человек  мгновенно  попадал  в
ноу-тайм. Но состояние,  которое  он  при  этом  испытывал,  было  страшно
невыносимым.  Появлялось  огромное  стремление  освободиться  от  насилия,
преодолеть  сопротивление  времени  и  пространства.   Неживые   предметы,
конечно, не имели подобных трудностей. Но человеческая  психика  не  могла
выдержать сначала полного рассеивания сознания до невероятны  размеров,  а
затем сжатия.
     Однако  теперь,  испытывая  это.  Пол   неожиданно   понял   действие
Альтернативных Законов, которые были по сути совершенно зависимы.  Но  эта
мысль в тот момент никак не могла соединиться с нужными  зонами  сознания,
так как они были все еще оглушены. Это уводило от основной линии,  которой
была посвящена большая часть его  существа  -  от  попытки  самозащиты.  А
состояние его не имело сейчас ни формы, ни размеров.
     Да,  но  тем  не  менее  это  было  реальное  состояние,   навязанное
символическими процессами, происходящими где-то внутри Пола. Оно напомнило
обширную,  усеянную  булыжниками  равнину.  Камни  вырастали   до   жутких
размеров. Это  была  именно  та  равнина,  которая  ему  приснилась  после
посещения Джейса.
     Гораздо  труднее  перебирался  он  через  них  ТОГДА.  Сейчас  же  он
стремительно пронесен над поверхностью. Серо-черная  каменная  и  лишенная
растительности равнина простиралась вокруг него во все стороны. Пустота  в
душе, чувство одиночества, отчаяние - вот что его окружало.  Он  пришел  в
уныние, хотя непобежденная часть сопротивлялась, напоминая,  что  все  это
субъективно, все объяснимо с точки зрения его работы, на большом  удалении
во времени и пространстве. Этому он посвятил свою жизнь.
     "Редкостно самоуверенный", - прошелестел ветер над огромными валунами
голосом Джейса.
     "И это мои люди, но не твои", - прошептал металлический бриз с другой
стороны. А затем где-то рядом он услышал: "Я знаю тебя, Маг!"
     Формы камней изменились в валуны, в огромные,  гигантские  завалы,  в
высоченные горы. Кругом царила темнота. Голоса остались позади.
     Он наконец увидел край равнины и поспешил к нему.
     Над вершиной последнего и самого высокого завала он завис и с  трудом
оглядел окрестности. За бездной. Пол это чувствовал, был свет.  В  темноте
ощущалось движение.
     А это едва ли можно было  назвать  жизнью.  Она  была  в  зародышевом
состоянии,  подобна  амебе.  Но  она   способна   была   чувствовать   его
присутствие, даже когда он был глубоко внизу,  в  скале  Меркурия.  И  эта
жизнь имела такую силу воздействия,  что  могла  активизироваться,  атакуя
его.
     И все это стояло на пути зла, как ему сказал Суп. И  все  это  создал
сам Пол. Без него этого бы не существовало, но сейчас оно жило,  двигалось
и набирало силу, разум.
     У него возникло ужасное желание уничтожить это и прекратить все раз и
навсегда. Но когда  он  двинулся,  чтобы  спуститься  на  равнину,  что-то
невидимое его остановило. Возникла преграда из законов, под сводом которых
он и создал все, что его окружало. Законы защищали эту жизнь от  него  так
же хорошо, как и его от них. Такое противостояние  могло  продолжаться  до
тех пор, пока он и эта жизнь не наберут достаточно  сил,  чтобы  разрушить
преграду. И неожиданно его затуманенное сознание  прояснилось.  Он  понял,
что его победа ничего сейчас не докажет. Ничего не изменится.
     Внезапно мелькнула еще одна мысль. Он быстро повернул от края равнины
и направился назад, где валуны опять превратились  в  небольшие  камни.  И
здесь, недалеко от того  места,  где  он  блуждал.  Пол  обнаружил  что-то
похожее на пирамиду. Она была в  три  раза  выше  его.  Трещины  между  ее
камнями создавали впечатление крошечных узких окошек.  Чувствовалось,  что
живого там ничего нет.
     Он еще раз оглядел равнину. Повсюду, насколько хватало глаз, ландшафт
изменился. Камни были небольшие, и по размерам напоминали холмы.
     Он понял, что намерение вернуться  сюда  появилось  не  случайно.  Он
поддался естественному желанию. Оно привело  его  сюда,  а  затем  поведет
дальше, к цели его путешествия.
     Он подошел к сооружению, которое теперь  напоминало  дом.  Он  только
успел взглянуть на него, как ноги подогнулись под ним. Полное смятение  от
того, что с ним произошло, охватило все его физическое тело. Пол  упал  на
пол.
     Но и здесь его сознание не вышло полностью из-под контроля.  Согласно
всем законам он должен был отключиться, но на самом деле он только  ощутил
туманное, неопределенное состояние, которое физически соответствовало  его
приглушенному сознанию.
     В течение нескольких дней, постепенно приходя в нормальное состояние,
он с трудом сознавал, что делает. Он кое-как поднялся и  лег  на  кушетку,
один-два раза пил из кувшина, стоявшего рядом. Но он ни разу не уснул  как
следует и ничего не ел.
     Физически он не  страдал.  То  состояние,  в  которое  его  перевели,
отрицало любые физические страдания. Единственное, что  его  беспокоило  -
его  эфирное,  нематериальное  состояние.  Это   беспокойство   напоминало
глубокую депрессию.
     Физически он был абсолютно способен  оценить  окружающую  обстановку.
Сила воли позволяла это сделать,  но  тем  не  менее  напоминала  поднятие
своего собственного веса человеком, находящимся на пороге смерти.
     Однако постепенно он возвращался к жизни.
     Сначала  он  обнаружил,  что  комната  походила  на  часть  цилиндра.
Обстановку можно  было  сравнить  с  роскошью  океанского  лайнера.  Между
закругленными  стенами  были  кушетка  и  легкие   стулья,   бар,   кухня,
музыкальный плейер, кабинеты, даже небольшие скульптурки и пара интересных
картин. Здесь же находился и конечный пункт его  путешествия  -  свободное
пространство на полу, отмеченное черной блестящей точкой.
     Где-то на третий день  он  заметил,  что  уже  несколько  часов  тупо
рассматривает картины. Его еще слабое,  но  четкое  восприятие  немедленно
уловило связь, и он рассмеялся. Он  вдруг  ясно  представил  существование
плазмы, которая могла частично восстановить психику.
     Он с трудом поднялся с кушетки и пополз через комнату к  музыкальному
плейеру. В кабинете на полке он нашел справочник с именами художников.
     Через двадцать минут  он  опять  лежал.  Тонкими  золотыми  ниточками
вилась мелодия, а на экране изображено было  полотно  Рубенса  "Поклонение
волхвам". Торжественный,  но  печальный  сонет  Мильтона,  будто  колокол,
отбивал медленные удары по его безрассудству.
     Пол соединил искусство, музыку и поэзию. Жизнь медленно наполняла его
истощенную сущность, силы возвращались.
     На четвертый день он пришел в себя. Пол хорошо  поел  и  приступил  к
изучению места своего заточения.
     Помещение было около тридцати футов длиной, такой же высоты и ширины.
Конец его напоминал громадный круг, отсеченный внизу полом. Один круг  был
над ним, над тем местом, куда он  прибыл.  Другой  едва  заполнял  дальний
конец помещения.
     Как раз этот второй круг Пол рассматривал с интересом.  Первый  круг,
по-видимому, просто прикрывал рабочую  часть  ускорителя.  Второй  же  мог
блокировать выход, предотвращая  его  побег.  Приглядевшись  получше.  Пол
обнаружил, что второй действительно похож  на  крышку.  Его  удерживал  не
месте простой магнитный замок.
     Он  отомкнул  замок,  и  нижняя  половина  круга  отодвинулась,   как
раздвижная дверь. Он проскользнул в образовавшийся  проход  и  оказался  в
дальнем отсеке цилиндра, который раза в три больше, чем жилая  часть.  Там
находились  упакованные  клети  и  инструменты.  Он  внимательно   к   ним
присмотрелся  и  обнаружил  ответ  на  свой  вопрос.  При   помощи   этого
оборудования ускоритель мог быть пригоден как для отправления, так  и  для
приема. Он приостановился, чтобы рассмотреть бирки на клетях, но они  были
помечены технической стенографией, которую Пол не знал.
     Он  прошел  дальше,  к  дальней  стальной  круглой   стене,   которой
оканчивался этот отсек цилиндра. Она была вся заварена  пластиковым  швом.
Вероятно, предполагалось при необходимости ее быстро открыть. Но  это  мог
сделать только тот, кто знал как это делать. И зачем.
     Пол повернул назад и внимательно еще раз осмотрел вторую комнату,  но
не нашел ни письма, ни инструкции.
     Он вернулся в жилую часть и тоже начал ее изучать. Он перекопал ящики
и исследовал бумаги и кабинеты. Инструкции нигде не было.  Очевидно,  тот,
для кого это помещение предназначалось,  должен  был  иметь  информацию  в
голове. Пол стоял посреди  комнаты,  оглядываясь  по  сторонам  в  поисках
места, куда бы ее еще можно  было  спрятать,  когда  послышался  звук.  Он
звучал с терминальной площадки.
     Пол посмотрел. Там на пустой и блестящей поверхности  лежала  газета.
Листы ее были скручены. Он подошел и поднял.
     Некоторое время он  не  мог  понять,  какие  причины  побудили  Центр
Инженерного Комплекса переслать ее  Полу.  Заглавия  разных  рассказов  на
первой странице пестрели воплями, паникой.
     Подняв глаза выше колонки, а  затем  опустив  их  -  используя  прием
беглого чтения, - Пол увидел строку:
     "Всемирному Инженеру даны необычайные полномочия."
     "Беспрецедентным всемирным  голосованием  Всемирному  Инженеру  вчера
было дано полномочие замораживать кредитные счета и отказывать  в  услугах
Комплекса мятежникам и тем, кто  подозревается  в  нарушении  спокойствия.
Главный Комплекс представил в виде таблиц  почти  невероятные  результаты:
82% из  97,54%  зарегистрированных  голосовавших  одобрили  дополнительное
право".
     Крошечное сообщение.
     Конечно, оно было очень важным, но не это, догадался  Пол,  послужило
причиной пересылки газеты.  Он  пробежал  глазами  другие  статьи.  Ничего
тревожного не обнаружил. Машина не была способна  радоваться,  но  другого
способа проинформировать его о событиях, на которые он, заключенный здесь,
не мог повлиять, у нее не было.
     В недоумении Пол взглянул на вторую, третью страницы. Ну, вот  и  то,
что он искал. По невероятной причине в типографии смазали эти страницы,  и
текст оказался неразборчивым. Только одну выдержку,  такую  же  небольшую,
как и на первой странице, можно было прочесть. Она четко выделялась:

                 Исчезновение радиоуправляемого аппарата
     Главный  Комплекс   получил   сегодня   информацию,   что   один   из
радиоуправляемых аппаратов Спрингборд, несший  автоматическое  принимающее
оборудование на планету, известную под названием  Новая  Земля,  четвертую
планету Сириуса, потерял управление и затерялся в Космосе.  Этот  аппарат,
три дня назад признанный скоростным, видимо, не смог опуститься  и  улетел
за планету, выйдя из системы  Сириуса,  согласно  условиям  движения.  Нет
надежды на восстановление с ним связи, как отметил Главный  Комплекс,  или
на возвращение его на Землю.

     Пол отбросил газету и быстро прошел в следующее помещение. Просмотрев
инструменты, он нашел стамеску и начал вскрывать пластиковый шов  круглого
конца стены. Пластик отскочил под ударами, а под ним блеснул  металл.  Пол
поднажал  на  стамеску,  но  металл  оказался  прочным.  Но  чуть   погодя
инструмент  проскочил  вовнутрь.  Под  рукой  послышался  свистящий   звук
выходящего воздуха, пластиковый шов раскрошился, и нижняя  половина  круга
загудела  на  низкой  ноте.   Пол   увидел   образовавшуюся   на   металле
горизонтальную трещину, а нижняя половина отломилась  от  верхней,  и  Пол
быстро ее подхватил. Это был тонкий лист из отличного мягкого  сплава.  Он
сложил его вовнутрь и положил на пол. Затем он шагнул вперед  и  глянул  в
массивное стекло.
     Перед ним предстал тот  же  каменный  пейзаж  под  слегка  желтоватым
небом,  подернутым  дымкой.  Но  теперь  тонкие   растения,   напоминавшие
папоротник, покрывали его поверхность.  Дальше  виднелись  низкие  широкие
деревья. Их стволы и ветви торчали,  как  проволока,  только  что  вынутая
из-под земли. Две яркие звезды засветились так близко друг  к  другу,  что
казалось, сольются в одну. Стало светло как днем.
     Увидя их и изменившийся ландшафт, который они  освещали  -  а  он  бы
многое подсказал науке об образовании планет, - Пол без труда  понял,  где
находится. В статьях он раньше встречал  описание  подобного  явления.  Он
понял предназначение аппаратов Спрингборд.
     Двойная звезда могла быть только Сириусом  со  своим  спутником.  Это
означало, что он на Новой Земле. Теперь стало понятным сообщение в газете.
Пол и этот аппарат, в котором он оказался,  были  умышленно  и  официально
"потеряны".
     Какое-то время  Пол  еще  стоял,  прислонившись  плечом  к  холодному
стеклу. Длинная ладонь и пальцы его единственной  руки  напрасно  пытались
выдавить стекло. Согласно официальному сообщению атмосфера была  наполнена
удушающими гидрогенными сульфидами. А комната позади него  была  наполнена
оборудованием, о котором он не имел понятия и не смог бы сам установить.
     Неожиданно Пол напрягся. Его  рука  соскользнула  со  стекла,  и  он,
подняв голову, пригляделся.
     Прислонившись к валуну в несвойственном ей мире чуть  дальше,  чем  в
дюжине футов от аппарата, совершенно нелепо стояла тяжеловесная трость  из
темного дерева. Трость Уолтера Бланта, один конец которой  был  расщеплен,
будто ею разбили человеческую скулу.

                                    3

     - Я понимаю, - тихо обратился Пол в пустую комнату и к  ландшафту  за
стеклом. - Конечно.
     Все  это  напоминало  движение  по  незнакомому  городу  в   ночи   с
уверенностью,  что  север  находится   справа.   Затем   вдруг   случайная
информация, что он, наоборот, слева. И ты понимаешь,  что  все  это  время
ехал в обратную сторону.
     Неожиданно этот пример прояснил все до мелочей.
     Конечно, тут без Бланта не обошлось. Как  и  всегда,  ему  подсказала
интуиция, что это был Блант - тот человек, который никогда не  поворачивал
своего лица и не смотрел  открыто  и  прямо.  Это  был  демон.  Пол  опять
заговорил громко, но не обращаясь к Бланту:
     - Выпусти меня отсюда.
     - НЕТ, - ответ возник в подсознании Пола.
     - Ты думаешь, - спросил он, - что мы здесь и останемся, ты и я? Оба?
     - НЕТ.
     - Тогда...
     - ТОЛЬКО ОДИН ИЗ НАС.
     - Понимаю, - снова произнес Пол, но на этот раз спокойно,  -  мне  бы
следовало это знать.
     - Я МОГУ СДЕЛАТЬ ВСЕ, ЧТО ТЫ ЗАХОЧЕШЬ.  Но  если  сделаю  это,  какая
польза? У  нас  нет  другого  выхода,  кроме  насилия.  Наша  деятельность
исчезнет, как рассеивается существующий мрак над этими валунами,  если  ты
победишь ее сейчас, пока она не вошла в силу. Можешь выбрать иной путь.
     - Но только не технический, - сказал Пол. - И не тот путь, которым мы
с Джейсом и Кантеле покинули офис тогда? Совсем иной?
     - ДА.
     - Я не знаю, с чего начать.
     - ПОСТИГАЙ. ПОДВОДИ ИТОГ. ЧУВСТВУЙ.
     - Ладно, - сказал Пол. Он взглянул  на  покореженные  ствол  и  ветки
деревьев  и  на  трость  за  окном.  -   Существует   единственная   вещь,
объединяющая объективный и субъективный миры. Это личность.
     - ДА. ПРОДОЛЖАЙ.
     - Объективный мир может быть выражен  наименьшим  общим  знаменателем
подобно накоплению схожих единиц как одушевленных, так и не одушевленных.
     - ПРАВИЛЬНО.
     - Эти единицы, тем не менее, чтобы выжить, то есть иметь  способность
действовать  в  едином  измерении,  должны  погибнуть   или   выстоять   в
изменяющихся условиях.
     - ПРОДОЛЖАЙ, БРАТ.
     - Изменения с целью создания иллюзии реальности в объективном времени
и пространстве должны всегда формироваться в  единую  модель.  Эта  модель
может изменяться, но не может быть покинута или разрушена  без  разрушения
иллюзии реальности.
     - СОВЕРШЕННО ВЕРНО. И  совсем  неплохо  для  неравнодушной  личности,
которая ограничена в возможностях услышать эмоции  или  отклик.  Мы  можем
тобой гордиться. Дальше?
     Пол нахмурился.
     - Дальше? - спросил он. - Все.
     - ПРИМЕНЕНИЕ.
     -  Применение?  Ах,  да!  -  вдруг  воскликнул  он.  -  Конечно.  Так
называемые Альтернативные Силы, - он снова взглянул из окна на трость, - и
способности, рожденные  ими,  едва  могут  изменить  эту  модель,  поэтому
иллюзия реальности временно позволяет действия обычно недопустимые.  -  Он
подумал секунду. - Блант этого не понимает, - произнес он.
     - ТЫ УВЕРЕН?
     Пол улыбнулся молчаливой пустоте комнаты.
     - Мое дело рассуждать, не так ли?
     - СОГЛАСЕН. ПРОДОЛЖАЙ.
     Пол не решался.
     - Что еще? - спросил он.
     - ТЫ  ХОТЕЛ  ВЫБРАТЬСЯ  ОТСЮДА.  ТЫ  ПОСТИГ  И  ПОДВЕЛ  ИТОГ.  ТЕПЕРЬ
ЧУВСТВУЙ.
     Пол закрыл  глаза.  Освещенный  ярким  желтоватым  светом,  он  искал
контакта со всем, что его окружало - комната,  аппарат,  планета,  солнце,
космос.  Это  была  попытка  установить  тонкую  последнюю   связь   между
несовместимыми  вещами.  Только  усилие  было  отнюдь  не  физическим.  Он
стремился прочувствовать до конца  и  верно  великую  модель  объективного
мира. Для этого он должен был поместить себя полностью в центр структуры.
     Сначала ничего не получалось. Долю секунды он  совершенно  ничего  не
чувствовал. Но ему необходима была хоть единственная точка контакта! И тут
вдруг внезапный толчок, подобный тому, когда он увидел трость, но  гораздо
сильнее. И смешанное с ним ощущение озарения во время беседы с  психиатром
Элизабет Уильямс.
     Мгновенно Пол и его непокоренная часть сплавились в единое целое.
     Теперь он будто стоял не узком помосте, а со  всех  сторон  поднялись
огромные завесы. Он видел необъятное пространство. Но он был один.
     - Прощай, - сказал он и грустно улыбнулся. - Здравствуй и  прощай.  -
Он повернулся к окну. - Разрушение. Конечно. Блант посадил это для меня  и
по-своему был прав.
     Пол подошел к инструментам, выбрал тяжелый  молоток  и  направился  к
окну. Первый удар согнул металлическую ручку, но  стекло  осталось  целым.
После второго удара стекло разлетелось вдребезги.
     Он сделал три быстрых шага к валуну, где стояла  трость,  но  кислота
попала в легкие.
     Он дошел до трости и схватил  ее,  хотя  глаза  уже  плохо  видели  и
наполнились слезами. Он почти слышал протяжный голос Бланта как тогда,  на
шахте Малабар с экрана.
     - Разрушение! Полное  разрушение!  Сознательное  разрушение,  которое
спасет человечество от вечной жизни...
     Колени Пола коснулись земли, и он упал. И сразу же душа покинула  его
тело, оставив его здесь, погибающим в муках от удушающей  атмосферы  мира,
который  можно  было  назвать  Новая  Земля,  с   расколотой   тростью   в
единственной руке.

                                    4

     "Глубоко лежит твое тело... Его кости поглотил океан..."
     В тридцати милях к западу от Ла Иоллы, штат Калифорния, находящейся в
нескольких милях выше Сан-Диего, на песчаном подводном плато,  на  глубине
шестьсот футов душа Пола витала над связанным цепью скелетом человека.  Не
это  место  было  целью  ее  движения,  но  она  завернула   сюда,   чтобы
успокоиться. Сейчас она почувствовала с облегчением, что человек, которому
она однажды помогла, умер естественной смертью. Нет,  Пол  не  сомневался,
что Блант желал убить его, чтобы достичь желаемых результатов.  Он  только
хотел надгробную плиту, на которой бы он и Блант упоминались вместе и были
чисты друг перед другом.
     Она оставила белые  кости  лежать  в  мирной  темноте  и  отправилась
дальше.
     Его путь, вероятно не без помощи трости Бланта,  посланной  на  Новую
Землю, закончился пробуждением в чем-то, напоминавшем гроб.  Он  лежал  на
спине, ноги вместе, руки по сторонам, и плотно уложенный  в  металлический
контейнер.
     Глаза были открыты, но во мраке  ничего  не  было  видно.  Однако  он
догадался, что находится в хранилище, напоминавшем холодный  склеп.  Тело,
которое он сейчас приобрел, было идентично прежнему за исключением  одного
-  оно  теперь  имело  две  отличные  руки.  Но  оно  казалось   полностью
неподвижным.
     Оно парализовано, признал Пол с мрачным юмором. Тело было заморожено.
Контейнер, где он лежал, окружали морозильные  установки,  температура  не
превышала минус двадцати градусов по Фаренгейту.  Тело  надо  было  прежде
согреть, а потом вдохнув в него жизнь.
     Пол задумался. Было бы удивительным, чтобы Блант, который  так  часто
касался судьбы Пола, не посодействовал и здесь. Пол был совершенно уверен,
что  контейнер  установлен  в  наклонном  положении  и   держался   внутри
морозильных установок за  счет  простых  Крюков.  Пол  сделал  необходимое
Легкое движение, крюки отскочили, и он скользнул в ярко освещенную комнату
без окон.
     Температура быстро росла и поднялась до семидесяти шести градусов  по
Фаренгейту. Лежа под углом - йоги ближе к полу, - он увидел, что это  была
небольшая комната с единственной дверью, без  мебели,  выкрашена  в  белый
цвет.
     Единственное, что вызывало интерес, так  это  послание,  отпечатанное
крупными буквами на стене напротив Пола. Оно гласило:

     "Пол,
     как только придешь в себя, приди и присоединись к нам в комнату  1243
в отеле Кох-и-Нор.
                                                              Уолт Блант".

     Контейнер Пола теперь сам пришел  в  движение.  Он  излучал  глубокое
мягкое тепло, проникающее до самых костей. Полчаса, а может, и дольше надо
отогревать тело, чтобы оно стало послушным.  Конечно,  Блант  предполагал,
что Пол захочет себе помочь ускорить процесс.  В  любом  случае,  это  был
чудесный вариант.
     Пол, конечно, поторопит ход дела. Но не так, как ожидает Блант. Он  и
не предполагает, что послание на стене  оказалось  четким  предупреждением
Полу, что Чентри Гилд уже предпринимает действия.  Там,  за  стенами  этой
комнаты мир может быть втянут в войну -  страшную,  таинственную,  роковую
войну, - какой никогда раньше не знал.  И  Блант,  командующий  атакующими
силами, хотел бы заставить Пола вступить в битву в самый эффектный  момент
с точки зрения Бланта.
     Только Пол придет раньше.
     Он достиг совершенства и того непобедимого знания, которое стало  его
частью вместе с собственной индивидуальной способностью самозащиты.
     Пол отрезал крепкие нити причинных связей и создал новые.
     Модель изменилась вместе с мгновенным изменением личного пространства
тела. И это тело само поднялось из контейнера.
     Оно поплыло к двери. Дверь  открылась.  Едва  касаясь  ступенек,  оно
взобралось по лестнице вверх и выскочило через дальнюю дверь  в  небольшой
холл. Там была еще одна дверь на транспортный уровень.  Сквозь  прозрачную
дверь Пол увидел улицу, которая  была  ему  знакома  -  она  находилась  в
нескольких кварталах от Кох-и-Нор. За этой последней дверью была ночь.  По
непонятной причине Комплекс выглядел темнее, чем обычно.
     Тело Пола подлетело к этой двери. Она  открылась,  и  он  окунулся  в
жаркую июльскую ночь.
     Внутренний   Метеоконтроль   Комплекса,   видимо,    закончил    свою
деятельность, так как температура снаружи достигала девяноста градусов,  а
влажность была близка к ста процентам. Неподвижный воздух Комплекса тяжело
висел необычными призрачными тенями между строениями. Жара окутала ледяное
тело Пола. Машин не было. Улица казалась пустынной. Пол покачался и,  едва
касаясь дороги, понесся в направлении Кох-и-Нор.
     Улицы были пусты, будто жители Комплекса закрыли и  забаррикадировали
двери от чумы или бродячего сумасшедшего. Сначала Пол слышал  только  один
звук - щелканье испорченного светофора. Он взглянул  на  его  пульсирующий
слабый накал и сразу увидел  причину  поломки.  Его  столб  превратился  в
чудовищную леденцовую трость красно-белого цвета.
     Пол проплыл дальше. На следующем  углу  он  миновал  закрытую  дверь.
Из-под  щели  бежал  красный  поток,  очень  похожий  на  кровь  цветом  и
тягучестью.
     За следующим кварталом Пол свернул на новую улицу  и  увидел  первого
живого человека в ночи.
     Это был мужчина в разорванной рубашке. Он сидел на пороге и вертел  в
руках кухонный нож. Он поднял голову, когда Пол приблизился.
     - Ты психиатр? - спросил он. - Мне нужен...  -  Его  поднятые,  глаза
заметили ноги Пола, потом пустое пространство между ними и тротуаром. - О!
- удивился он. Он посмотрел на свои руки и пошел, поигрывая ножичком.
     Пол подождал. И вдруг он понял, что его тело не  может  говорить.  Он
направился дальше и по мере того, как двигался, он опять достигал модели.
     Пол правильно предположил. События можно было ускорить. Живые  клетки
не могли оттаять до конца так грубо, как мертвое мясо. Они забирали  тепло
постепенно из окружающего. Так тело оттаивало быстрее,  чем  при  глубоком
техническом прогревании в хранилище. Постепенно, но  значительно  быстрее,
чем можно, было ожидать, живое тепло наполняло тело  Пола.  Кох-и-Нор  был
уже совсем рядом.
     Он  миновал  различные  вещи  и  явления,  которые  были  далеки   от
нормальных. Памятник посреди одного из перекрестков медленно таял как воск
на теплой печи. Каменная голова льва на углу массивного  балкона  на  весь
этаж наклонилась мордой вниз и заревела, когда он проплывал мимо.  Посреди
одной из улиц он увидел черный круг - дыру в никуда. Она  показывала,  что
ниже  ничего  нет,   кроме   пространственного   искажения,   на   котором
человеческий глаз не способен остановиться. Машин не было совсем, но вдруг
Пол увидел людей, одиноко бредущих вдалеке. Никто из них  не  заговорил  с
Полом. Наоборот, все спешили удалиться.
     Жизнь быстро пропитывала тело Пола. Уже слышалось  биение  сердца.  К
тому времени, когда он добрался до площади, его температура была  тридцать
шесть градусов, пульс и дыхание нормальными. Он мог бы уже идти, но  решил
повременить, добраться до входа  в  Северную  Башню  отеля  до  того,  как
опустит ноги на землю.
     Он  вошел  в  просторный  пустой  вестибюль,  освещенный  только   по
необходимости. Бледное лицо  уставилось  на  него  из-за  стола.  Это  был
элегантный клерк. Пол не обратил на него внимания и направился за угол,  к
лифту.
     Лифт плавно скользил  вверх,  минуя  пустые  холлы,  едва  освещенные
красным светом над дверью к ступенькам на каждом этаже. Только однажды  он
заметил кого-то, на девятом этаже. Это была женщина, почти девочка. Увидев
его в лифте, она торопливо повернулась и исчезала за дверью.
     Он поднимался выше.
     Двенадцатый этаж отеля, в отличии от других, был  освещен  полностью.
Яркость его лампочек казалась ослепительной. Но в коридоре никого не было.
Еще Пол понял, проходя по коридору, что за дверями тоже пустота и мрак. На
этом сверкающем этаже только в одной комнате  была  жизнь.  Комната  номер
1243.
     Ее дверь была приоткрыта, а оттуда доносился голос Кирк Тайна:
     - ...твоя мертвая точка, - говорил он, - вот что я  не  могу  понять,
Уолт. Человек с твоим умом, который понимает, что настоящее можно Изменить
В НАСТОЯЩЕМ, без возврата назад и изменения предрасполагающих  к  прошлому
факторов. И ты сеешь безумие по всему миру.
     Пол стоял недалеко от входа. Он и раньше это слышал от  Тайна,  когда
тот предложил ему работу в Инженерном Комплексе. Ему стало интересно,  что
же ответит Блант.
     - Ты запутался, Кирк, - ответил голос Бланта. - Ты совсем не думаешь.
Ты как попугай повторяешь все, что тебе скажет Суп.  Если  прошлое  нельзя
изменить, то настоящее должно быть изменено, ради будущего.
     - Где логика? - спросил Тайн. - Я тебе сказал, что настоящее НЕ МОЖЕТ
БЫТЬ изменено без изменения прошлого. Даже Суп со своим багажом знаний  не
сможет вычислить конечные последствия, если даже одна модель существования
будет изменена в прошлом. А  это  самый  простой  способ.  И  то,  что  ты
пытаешься сделать сегодня ночью здесь - преступление.
     - Кирк, - произнес голос Бланта, -  ты  глупец.  Предрасполагающие  к
этому факторы формировались веками. Все, что нам нужно, так  это  признать
их и использовать.
     - Я тебе говорю: это ложь!
     - Потому что твой Су... - начал Блант  с  ядовитой  иронией,  но  тут
появился Пол. Он вошел в комнату и очутился в шикарной комнате для отдыха.
     Семь человек стояли вдоль стен около установленных там табло. Кантеле
была слева. Сразу за ней, наполовину отвернувшись от входа, стоял Блант  в
высоком островерхом головном уборе и тяжелой  черной  мантии  с  пурпурной
отделкой, волнами спадающей с его широких плеч.
     Рядом стояли Бартон Маклауд и  Джейс.  Джейс  тоже  был  в  мантии  и
высотой шляпе. Он стоял спиной к голубым шторам, которые закрывали широкое
окно во всю стену как раз напротив двери.
     Тут же был и Этон Уайт, как маленький  бесцветный  силуэт.  Слева  от
него находился секретный агент Кох-и-Нора Джеймс Батлер. На нем был черный
свитер и широкие спортивные брюки - форма марширующего  общества,  одежда,
где открытыми оставались только лицо и его белоснежные руки. В одной  руке
он  держал  легкий  полицейский  пистолет.  На  видном  месте  поблескивал
небольшой крест из голубоватого металла.
     Он и Маклауд стояли друг против друга. Их разделяли только  несколько
футов.  Пистолет  случайно  прикрыл  грудь  Маклауда.   Оба   они   стояли
расслабившись, будто кроме них никого в комнате не было.
     Ближе всех к Полу стоял Тайн. Он смотрел  на  фигуру  Бланта.  Первым
Пола  увидел  невзрачный  Этон  Уайт.  Внезапно  расширившиеся  его  глаза
заставили Бланта прервать речь.  Все  повернулись,  даже  Батлер.  Кантеле
затаила дыхание. Все они, кроме Бланта, стояли, будто явились  свидетелями
грубого нарушения естественных законов, согласно которым они  прожили  всю
жизнь.
     Но Блант облокотился на прямой  серебряный  набалдашник  своей  новой
трости и рассмеялся. Это был жуткий смех. Казалось, он сотрясал воздух.
     - Ты пришел рановато, но не очень, - сказал он, глядя на Пола. - Кирк
все еще не сдался совсем. Но входи живей... - сам.
     И Пол, повинуясь приглашению, увидя полностью лицо Бланта, увидел  на
самом деле себя...

                                    5

     Итак, Пол сделал большой шаг  вперед.  Глаза  всех  присутствующих  в
комнате устремились на него, но ни у кого не было  такого  разочарованного
взгляда, как у Кантеле. Только она одна чувствовала все с  самого  начала,
хотя и не допускала этого. Причиной было то, что ее очень тянуло  к  Полу.
Но она все время старалась погасить эту пылкую страсть. Пол  и  раньше  не
винил ее в этом, а теперь, понимая, как поступил сейчас,  осуждал  ее  еще
меньше. Даже для него самого все казалось неожиданным.
     А те, другие, были просто потрясены. Это было не физическое  сходство
с Блантом - оба они были высокие, широкоплечие, со строгими чертами  лица.
Но на этом физическая схожесть обычно и заканчивалась. Их же схожесть была
потрясающей в проявлении эмоций. Это была  не  физическая  копия.  Они  не
должны были быть так похожи. Но оказалось иначе.
     Это было странно, как если бы один и тот же человек менял два костюма
и вместе с ними менял и внешность. Внешность была бы совершенно разной, но
то, как он стоит, двигается, манеры поведения, отношение к другим людям  -
все это невозможно изменить.
     - Ты понимаешь, - сказал Блант, - почему я всегда избегал тебя?
     - Теперь да, - ответил Пол.
     При этом Кирк Тайн, наконец, пришел в  себя  и  заговорил.  И  нотка,
отчетливо проскочившая в его голосе, свидетельствовала о том, что поначалу
он был ошарашен открытием.
     - Что за чертовщина, Уолт?
     - Это длинная история, -  ответил  Блант.  Он  все  еще  опирался  на
трость,  разглядывая  Пола   настойчиво,   как   знаток   изучает   ценное
произведение искусства. - Вот для чего я и пригласил тебя сюда, Кирк.
     Будто магнит перетягивал взгляд Кирка с Бланта на Пола и обратно.
     - Я этому не верю, - наконец произнес он.
     -  Ни  меня,  ни  мир  не  беспокоит,  что  ты  будешь  думать  после
сегодняшней ночи, Кирк, - произнес Блант, не отводя взгляда от Пола.
     - Сатана! - послышался голос.  Все  оглянулись.  Это  крикнул  Джеймс
Батлер, служащий отеля, поднимая пистолет.  Дуло,  направленное  на  Пола,
повернулось к Бланту. - Противник Бога!
     Что-то черное мелькнуло в воздухе, послышался мягкий  звук  удара,  и
Батлер выронил пистолет из своей неожиданной ослабшей руки. В плече агента
блестела рукоять ножа. Маклауд спокойно пересек  комнату.  Он  наклонился,
поднял пистолет и положил его за пояс. Затем, держа Батлера за плечо левой
рукой, правой вынул нож. Он достал из  кармана  бинт,  перевязал  плечо  и
поднял к груди его ослабевшую руку.
     - Держи так, - сказал он. Батлер молча взглянул на него.
     Маклауд вернулся на место.
     - Ну, а теперь, - спросил побледневший Кирк, - вы примитесь за меня и
за остальных людей?
     - Ты находишь выходку этого  фанатика  приличной?  -  спросил  Блант,
кивнув в сторону Батлера. - О каком приличии может идти речь, если  бы  он
убил меня или Пола? Если бы Барт не остановил его?
     - Это не имеет значения, - сказал Кирк. Все увидели, как  с  огромным
усилием воли он взял себя в руки и повторил более спокойно: - Это не имеет
значения.  Вас  только  шестьдесят  тысяч.   Этого   недостаточно,   чтобы
уничтожить мир.
     - Кирк, ты знаешь, я люблю с тобой поспорить, - сказал  Блант.  -  Ты
хороший, честный человек.
     - Спасибо за комплимент, - сухо заметил Кирк.
     - Это больше, чем  комплимент,  -  сказал  Блант,  задумчиво  покачав
головой. - Видишь ли Кирк, я хочу сломить тебя.  Если  это  произойдет,  я
смогу привлечь тебя на свою сторону и перевернуть мир вдвое быстрее. Иначе
бы я не тратил время на разговоры с тобой.
     - Уверяю тебя, - сказал Кирк, - у меня нет ни малейшего желания  быть
сломленным.
     - Я в общем-то так и думал, - сказал Блант.
     Кирк посмотрел на Пола в нерешительности.
     - Я не верю в сверхъестественность, - ответил он.
     - Я тоже, - сказал Блант. - Я верю  в  Альтернативные  Законы.  С  их
помощью я сотворил Пола. Так, Пол?
     - Нет, - ответил Пол, - сотворение не так просто.
     - О, прошу прощения. Позволь  выразиться  так:  я  построил  тебя.  Я
вернул тебя к жизни. Что ты помнишь?
     - Я помню, как умирал, - сказал Пол.  -  Я  помню  высокую  фигуру  в
мантии и головном уборе, как у тебя. Это он вернул меня к жизни.
     - Не вернул к жизни. Настоящий Пол Форман мертв... Ты это знал?
     - Это открытие.
     - У меня были сведения о некоторых  молодых  людях  около  пятнадцати
лет, - сказал Блант, - ожидающих  удобного  случая.  Преимущества  были  у
меня.  Раньше  или  позже,  но  один  должен  был  умереть   при   удобных
обстоятельствах.
     - Ты мог бы его избавить от той лодки, пока он был еще жив, -  сказал
Пол.
     - Мог бы, - Блант в упор посмотрел  на  Пола.  -  Думаю,  ты  знаешь,
почему я этого не сделал. Я добрался до него в момент его смерти.  Я  взял
из  его  тела   несколько   клеток,   живых   клеток.   Под   воздействием
Альтернативных Законов я вырастил из каждой из них тело.
     - Так их несколько? - удивился Кирк и с ужасом уставился на Пола.
     Блант покачал головой.
     -  Тела  существовали,  но  в  них  надо  было  еще  вдохнуть  жизнь.
Сознательная личность  -  это  нечто  большее,  чем  арифметическая  сумма
сознаний его частей. - Он секунду помолчал, глядя на Пола, затем  медленно
добавил: - При помощи Альтернативных Законов я разжег его  жизнь  частицей
своей жизни.
     В комнате воцарилась тишина. Все затаили дыхание.
     - Я сотворил второе Я, - сказал Блант. - Его тело,  его  память,  его
навыки - все это принадлежало тому мальчику,  который  умер.  Но  по  сути
своей он был мной.
     - У нас было только одно общее - я был тобой, - поправил его Пол.
     - Это наиболее существенно, - сказал Блант. - Вот  почему  твое  тело
отвергало  донорскую  руку.  Клетки  твоего  тела  уже  использовали  свою
способность восстанавливаться, израсходовали силы на формирование тела.
     - У него сейчас две руки, - заметил Кирк.
     - Но это не первое тело. Мне кажется, он должен был его  оставить  на
Новой Земле? - он вопросительно посмотрел на Пола.
     - Около твоей трости.
     - Да, - сказал Блант, - та трость.
     - Какая? - спросил Кирк.
     - Трость, которая убила Мэлорна, - сказал Пол. Он строго посмотрел на
Бланта. - Трость, которой ОН убил Мэлорна.
     - Нет, - вдруг  сказал  Маклауд,  выходя  вперед,  -  это  сделал  я.
Требовался только человек, умевший обращаться с ней, как с  оружием.  Уолт
только повернул Альтернативные Законы так, что они позволили  мне  сделать
это.
     - Но зачем? - крикнул Кирк. - Убийство, трость. Новая Земля! Я ничего
не понимаю! - он оторопел.
     - Ты славно сдаешься, Кирк, - сказал Блант, быстро повернув голову  в
сторону Тайна, а затем опять к Полу. - Теперь видишь, как мало ты  знаешь?
Даже твой Суп не сказал тебе, что использовал ускоритель  для  отправления
Пола на планету, соседнюю с Сатурном. Я тебе сейчас расскажу остальное,  и
посмотрим, как ты устоишь перед этим. - Он кивнул на зашторенные  окна:  -
Открой! - обратился к Этону.
     Бледный человечек стоял в нерешительности.
     - Давай, давай, - резко сказал Кирк.
     Этон Нажал кнопку, шторы раздвинулись. Он нажал второй раз. Все  окно
скользнуло вниз за уступ, горячий воздух душной ночи ворвался в прохладную
комнату.
     - Взгляни, - сказал Блант. -  Прислушайся.  -  Он  указал  тростью  в
темноту Комплекса, на улицу, слабо освещенную кое-где.
     Послышались крики "Хей-Ха! Хей-Ха!" марширующего общества.  И  где-то
близко,  с  двенадцатого  этажа  не  было  видно,  послышался   протяжный,
надрывный стон человека.
     - Посмотри, - сказал Блант. Повернувшись, он выбросил трость из окна.
Вращаясь вокруг оси, два крутящихся конца превратились в изогнутые крылья.
Палка стала похожа  на  летучую  мышь.  Она  взметнулась  тенью  во  мраке
Комплекса и вернулась назад в комнату, оказавшись опять в руках Бланта.
     - Ты сказал шестьдесят тысяч, - обратился он к Кирку. -  Разрозненные
группы, организации и отдельные сторонники  составляют  одну  пятую  часть
населения.  За  сорок  лет  Чентри  Гилд   подготовил   их   для   момента
окончательного распада. Одна пятая часть мира сегодня вне себя, Кирк.
     - Нет, - возразил Кирк. - Я этому не верю. Нет, Уолт.
     - Да, Кирк. - Блант снова оперся на  трость.  Его  темные  глаза  под
нависшими старческими бровями пронизывали собеседника. - Веками ты и  тебе
подобные держали на цепи Собаку по кличке Безумие  и  закрывали  от  всего
мира. Теперь мы ее освободили, освободили  ради  добра.  Отныне  не  будет
уверенности в жизни. Отныне всегда  будет  существовать  вероятность,  что
постоянные законы  отменятся.  Рассудок,  накопленный  опыт  и  порядок  в
обществе исчезнут как руководство, и человеку останется полагаться  только
на себя.
     - Это не сработает, - сказал Кирк. - Те улицы за  окнами  в  основном
пусты. Мы шагали быстрее тебя, мои сотрудники и Супер-Комплекс. Отсутствие
света, комфорта, услуг - люди теперь прячутся по домам, потому что  мы  их
заставили  так  сделать.  Они  могут  пока  только  прятаться.  Но   потом
естественные нужды - голод, борьба со скукой  -  заставят  их  выйти.  Они
выйдут днем и увидят, как мало изменили их жизнь уловки дня "всех святых".
Они наведут порядок и научатся жить рядом  с  твоей  магией  так  же,  как
мирились с  небольшими  возможностями  других  аномальных  явлений  или  с
отключением света.
     - Ты шел слишком быстро! - сказал Блант. - Ты общался только с  одной
из своих машин.  Улицы  темны,  потому  что  я  так  захотел.  Принуждение
заставляет людей  отдаляться  друг  от  друга.  Они  остаются  наедине  со
страхом, каждый в своей  комнате.  Это  -  лучшая  основа  для  порождения
Безумия. Сегодня еще не то, к  чему  люди  могут  привыкнуть.  Это  только
первая битва в  войне,  которая  будет  долго  длиться,  оснащенная  новым
оружием, используя новые средства, пока ты и тебе подобные не исчезнут! До
самого последнего момента разрушения! - Его слова, казалось, вырвались  из
комнаты и унеслись в ночь.
     - Пока Человек не откажется от своих костылей!  Пока  он  не  встанет
прямо и прочно, свободный - СВОБОДНЫЙ от вопросов, от странствий души,  со
знанием, что есть только две вещи: он сам и неустойчивый мир!
     Отяжелевшие плечи Бланта  качнулись  вперед,  словно  он  намеревался
сделать прыжок в сторону Тайна.  Всемирный  Инженер  не  дрогнул  от  слов
Бланта и даже от этого движения, но, казалось,  он  немного  сник,  и  его
голос слегка хрипел, когда он отвечал.
     - Я не собираюсь тебе сдаваться, Уолт,  я  буду  биться  до  горького
конца. До тех пор, пока один из нас не умрет.
     - В таком случае,  ты  уже  проиграл,  -  сказал  Блант  почти  диким
голосом, - потому что я буду жить вечно, - он указал на  Пола.  -  Позволь
познакомить тебя, Кирк, с более молодым, сильным, умным человеком, чем ты.
Это мой преемник, будущий глава Чентри Гилд.
     Как только затихли звуки его голоса, неожиданная, невероятная  тишина
наполнила комнату.  И  вдруг  ее  разорвал  резкий,  бессознательный  крик
Джейса.
     - Нет, - сказал Пол. - Все в порядке, Джейс. Союз  перейдет  к  тебе.
Моя обязанность несколько иная.
     Все уставились на него.
     - Иная? - сухо спросил Блант. - Так что же ты собираешься делать?
     Пол грустно улыбнулся:
     - Вы посчитаете это занятие отвратительным и чуждым вам. Я  собираюсь
ничего не делать.

                                    6

     В это же мгновение случилось что-то  необычное,  совсем  неожиданное.
Общественные модели имеют единый стержень, единоначалие.  Их  модель  тоже
подчинялась, приказаниям Бланта по принципу: сказано - сделано.  И  вдруг,
хотя  никто  из  присутствующих  не  сделал  и  движения,  этот   стержень
рассыпался.  Но  модель  сама  находит  выход.   Материально   ничего   не
изменилось. Но каждый чувствовал эмоциональное воздействие происшедшего.
     А что же Пол? Но модель тут же нашла выход.  Как  капля  сливается  с
другой, так же и Пол слился с ней и сразу стал центром внимания в комнате,
где мгновение назад им был Блант.
     Их взгляды  встретились.  Их  отделяло  небольшое  расстояние.  Блант
смотрел молча,  без  эмоций.  Он  опирался  на  трость,  будто  ничего  не
случилось. Но Пол почувствовал тяжелую настороженность Бланта,  постепенно
наполнявшую его. Он начинал понимать, что из себя представлял Пол.
     - Ничего? - спросил Джейс, прерывая тишину.
     Неожиданный сигнал тревоги для Чентри Гилд  был  очевиден  для  него,
очевиден даже для других, собравшихся в  этой  комнате.  Для  всех,  кроме
Пола.
     - Потому что если я буду бездействовать, - сказал Пол,  -  каждый  из
вас пойдет своим путем. Чентри Гилд  наберет  силу.  Технический  прогресс
тоже возрастет То же произойдет и с марширующими обществами  и  культовыми
группами, - Пол встретился взглядом Бартона Маклауда, - и так далее.
     - Ты этого хочешь? - с вызовом воскликнул Тайн. - ТЫ?
     - Я считаю это необходимым, - сказал Пол, повернувшись  к  Всемирному
Инженеру. - Пришло время, когда человечество должно  расколоться,  поэтому
каждый его аспект должен развиваться самостоятельно, оставаясь безучастным
к другим. Как вы сами знаете, этот процесс уже начался. - Пол посмотрел на
Бланта. - Единственная сильная личность могла остановить процесс временно,
только временно, потому что никто не заменит его, когда он умрет. Но  даже
временной остановкой он мог нанести непоправимый вред дальнейшему развитию
аспектов, к которым он не расположен.
     Пол обернулся к Кирку. Его лицо выражало ужас.
     - Но ты так говоришь, будто ПРОТИВ Уолта! - запинаясь, произнес  тот.
- Ты давно уже против него.
     - Возможно. Где-то внутри. Было бы примитивно сказать, что я  был  ЗА
кого-либо, включая Бланта.
     Кирк  уставился  на  него  со  смешанным  выражением  шока  и   почти
отвращения.
     - Но ПОЧЕМУ? - наконец выговорил он. - ПОЧЕМУ?
     - Это трудновато объяснить, - ответил Пол. - Я  боюсь.  Возможно,  вы
могли бы понять это, если бы я в качестве  примера  привел  гипноз.  После
того, как Уолт привел в сознание мое последнее тело, было время,  когда  я
знал, кто я. Но некоторые вещи привели меня в  замешательство.  Среди  них
то, что я не поддавался гипнозу.
     - Альтернативные Законы... - начал Джейс, стоявший сзади.
     - Нет, прервал его Пол. - Я думаю, однажды сторонники Гилда обнаружат
то,  к  чему  ваши  Законы  имеют,  такое  же  отношение,  как  алхимия  к
современной химии. Я не поддавался гипнозу, потому что  самая  легкая  его
форма подавляет часть личности, вводит в бессознательное состояние, а  для
меня это невозможно. - Он  обвел  всех  взглядом.  -  Потому  что  испытав
сходство во внешности с Уолтом, я должен был неминуемо приобрести сходство
с другими людьми, с кем общался.
     Все смотрели на него. Он видел, что никто, кроме Бланта, его до конца
не понял.
     - Я говорю о разуме, - терпеливо объяснил он. -  Я  имел  возможность
приобрести внешность любого из вас, и обнаружил, что каждый из вас  являет
собой здоровый образец человека будущего. Но  образец,  в  котором  другие
окажутся жалкими личностями, если вообще смогут в  нем  жить.  Я  не  могу
никого удержать от будущего, потому что они все возникнут вновь.
     - Все? - спросили Кирк и Джейс одновременно.
     - Вы сами, Кирк, знакомы с положением дел. Как вы сами  мне  сказали,
общество проходит необходимую  ступень  раскола.  Это  временно,  пока  не
изобретено лечение. Спрингборд вынуждена работать на  основе  практической
транспортации. Когда люди разнесутся по звездам, раскол усилится.
     Он остановился, давая возможность окружающим вникнуть.
     - Никому из вас не стоит тратить время на борьбу друг с  другом.  Вам
следует искать своих людей и работать с ними до своего особого будущего.
     Он снова умолк, ожидая ответной реакции.  Казалось,  ни  у  кого  нет
желания говорить. Но вдруг неожиданно возмутился до этого  молчавший  Этой
Уайт, тихий человечек:
     - Нет основания верить всему этому, - его хриплый  голос  донесся  со
стороны открытого окна.
     - Конечно, нет, - согласился Пол. - Если вы не верите мне, то  должны
найти смелое, убедительное опровержение,  -  он  огляделся.  -  Вы  же  не
думаете, что я хочу вас заговорить. Я желаю  одного  -  выйти  из  игры  и
уверен, что остальные поступили бы так же.
     Пол повернулся к Бланту.
     - В конце концов, - сказал он, - это переходный период в истории, как
Кирк не раз уже говорил, это время стрессов и напряжения. В такие  времена
все кажется драматичней. Конечно, каждое поколение любит представлять себя
стержнем истории, будто именно в это время решается, какой дорогой  пойдет
Человек. Но все не настолько серьезно. Честно  говоря,  путь  человечества
слишком велик, чтобы его можно  было  сразу  круто  повернуть.  Он  только
меняет направление в длинной и последовательной череде многих поколений.
     Пол повернулся к Тайну.
     - Кирк, я не пытаюсь  убедить  кого-то.  Но  ВЫ-то,  конечно,  можете
понять, что я говорю разумно?
     Голова Кирка Тайна наклонилась, выражая согласие.
     - Да, - резко сказал он. - Я могу. - Он  перевел  взгляд  на  Бланта,
затем снова на Пола. - Все, что ты говоришь,  разумно.  У  каждого  должен
быть предмет обожания. Для меня им был ты, Уолт, - он повернулся к Бланту.
- Я всегда восхищался тобой. Я хотел верить тебе. И в результате  ты  смог
заставить меня думать, что мир перевернут вверх дном и его надо  поставить
как следует. Для этого  требовался  трезвый  человек,  твердо  стоящий  на
ногах, такой, как Пол. И я его вернул на Землю. Конечно, нашу многовековую
цивилизацию нельзя уничтожить в течение  одной  ночи  воздействием  Черной
Магии. Но ты почти заставил меня в это поверить.
     Он шагнул к Полу и протянул ему руку. Пол ответил тем же.
     - Мы в большом долгу перед тобой, - сказал Кирк, пожимая руку. - Но я
больше других. Я хочу, чтобы ты знал. Я не сомневаюсь в твоей  правоте.  Я
продолжу свое дело немедленно: Пойдем, Этон.
     Он повернулся к Бланту, с  укором  покачал  головой  и  направился  к
двери.
     Этон Уайт направился следом. Проходя  мимо  Пола,  он  остановился  и
хотел было что-то сказать, но раздумал и быстро вышел. Джейс последовал за
ним.
     - Джим, - мягко сказал Пол, глядя на агента отеля все еще  державшего
свою руку у груди, - тебе, наверное, надо выполнять свои обязанности.
     Батлер встрепенулся, будто разбуженный, услышав свое имя. Его  глаза,
как дуло ружья, нацелились на Пола.
     - Да. Обязанности. Но не то, что ты имеешь в виду. Для  меня  ты  был
инструментом  откровения  открытием  Нового  Иерусалима.   Будущее   может
вместить больше, чем многие предполагают.
     Он повернулся и направился к двери, продолжая придерживать руку.
     - Прощай, Уолт, -  послышался  голос.  Пол  и  Кантеле  увидели,  как
Маклауд подошел и положил руку на плечо Бланта. Тот искоса глянул  на  эту
руку.
     - И ты тоже? - спросил он отрывисто.
     - У меня все будет нормально, Уолт. Правда. Я думал об этом последние
шесть недель... Я знаю, - сказал Блант с волчьим рыком. - Нет,  нет,  иди,
Барт. Незачем уже здесь оставаться.
     Барт сдавил прикрытое мантией плечо, взглянул с участием  на  Пола  и
пошел к двери.
     Трое оставшихся в комнате смотрели ему вслед.
     Когда  Барт  вышел,  Блант  покачался  немного  на  свое   трости   и
сардонически посмотрел на Пола:
     - Мне тоже надо тебя любить?
     - Нет. Конечно, нет! Я бы этого не хотел.
     - Тогда проклинаю тебя! Сгинь! И можешь провалиться в преисподнюю еще
до страшного суда!
     Пол грустно улыбнулся.
     - Почему ты улыбаешься? - спросил Блант.
     - Если бы я мог, - ответил Пол, - я бы сделал  это.  Но  все  дело  в
словах. У меня нет слов для тебя.
     - Да, - сказал Блант тяжело,  будто  силы  покидали  его.  Я  мог  бы
поверить, будь немного великодушней. Он неожиданно выпрямился и взглянул с
острым любопытством на Пола.
     - Вникай, - сказал он. - Мне надо было раньше догадаться.  Но  откуда
взялся этот талант?
     - Ты так задумал, - ответил Пол. - Я  сказал  правду.  Высокая  стена
разделяет суть одной личности от другой. Но ведь между мной  и  тобой  нет
стены! Испытав на себе это, я мог бы научиться разрушать стены между  мной
и другими людьми.
     - Но почему? Почему тебе этого хотелось бы?
     Пол снова улыбнулся:
     - Отчасти потому, что неограниченная энергия или сила дается в  долг.
Вначале кажется, что ею можно всего достичь. Но когда ты  получил  ее,  то
понимаешь, что ее возможности тоже  ограничены.  Иногда  она  тоже  бывает
бессильна. Ты можешь высечь пошлость на изящном кусочке нефрита?
     Блант покачал головой.
     - Я не вижу связи, - сказал он.
     - Это я в общем. А Кирк был  близок  к  истине.  Невозможно  изменить
будущее, не изменяя настоящего. А единственный путь изменить настоящее это
вернуться в прошлое и изменить его.
     - Вернуться? - спросил Блант. - Изменить? Его глаза стали мягче.  Они
ожили. Он оперся на трость и в упор посмотрел  на  Пола.  -  Кто  смог  бы
изменить прошлое?
     - Возможно, кто-либо с интуицией.
     - Интуицией?
     - Да. Тот, кто смог бы представить себе дерево в саду. И кто бы знал,
что если это дерево срубят, то несколько лет настоящего и  прошлого  жизни
другого человека изменятся. Человек, владеющий интуицией, способный  сразу
же оценить последствия поступка. Только он сможет шагнуть назад во время и
произвести изменения без риска ошибиться.
     Лицо Бланта было совершенно спокойно.
     Ты не я, отнюдь, - сказал он. - Ты никогда не был мной. Мне  кажется,
что не я, а ты оживил тело Пола Формана. Кто ты?
     - Когда-то я был профессиональным солдатом.
     - А интуиция? А теперь еще и проникновение?  -  голос  звучал  резко,
неприятно. - Дальше что?
     - Личность, - медленно сказал Пол, -  должна  развиваться.  Если  она
останавливается,  то  становится  беспомощной  внутри  своей  общественной
модели. Это человек должен помнить всегда. Но если  личность  развивается,
она может изменить свое существование.
     Блант кивнул медленно, как старик. Неясно, понял ли он, согласен  ли,
или он отказался от попытки понимать.
     - У каждого будет свое будущее, - сказал он. - Ты  так,  кажется,  им
сказал? - Он замолк и впервые посмотрел прямо на Пола. Его  глаза  немного
поблекли. - У них, но не у меня.
     - И у тебя, конечно. У тебя была величайшая мечта, но слишком далекая
от осуществления. Вот и все.
     Блант снова кивнул.
     - Не при жизни. Нет.
     - Извини, но это так.
     - Да, - сказал Блант. Он глубоко вздохнул и выпрямился, у  меня  были
планы в отношении тебя. Они основывались на невежестве. Я все  создал  для
тебя. - Он взглянул на Кантеле. - Это было похоже на... - он  остановился,
откинул голову и крепко сжал трость. - Я планировал  уйти  навсегда  после
этой ночи, в любом случае.
     Он медленно повернулся и немного ссутулился. Затем в  нерешительности
обернулся на Кантеле.
     - Я не допускаю... Нет, - прервал он себя, опять распрямился,  словно
трость, упиравшаяся в ковер под ногами.  Он  расправил  плечи  и  какое-то
время стоял так, словно помолодел.
     - Это была мне наука, - сказал он и отсалютовал Полу  своей  тростью.
Повернувшись, он вышел. Кантеле сделала  чуть  заметный  жест  руками  ему
вслед, а затем опустила их и глаза. Она стояла с опущенной головой,  глядя
на ковер у ног, как пленница, склоненная пред копьем незнакомца.
     Пол посмотрел на нее:
     - Ты любишь его.
     - Любила всегда. Очень, - ответила она чуть внятно, не поднимая глаз.
     - Тогда глупо оставаться, - сказал Пол.
     Она ничего не ответила. Но чуть позже опять  заговорила,  неуверенно,
все еще уставясь в пол:
     - Возможно, ты ошибаешься...
     - Нет, - ответил Пол. Она не видела вековой боли, которая появилась у
него в глазах. - Я никогда не ошибаюсь.
     КОНЕЦ РАЗУМА?
     В  будущем  жизнь  на  Земле  прекрасна.  Болезни  побеждены,   голод
закончился, война и страдания уничтожены. Справедливость доступна всем,  и
ни один человек не покушается на волю другого.
     Уолтер Блант непременно хочет разрушить это. Его Союз,  Чентри  Гилд,
провозглашает девиз: "ГИБЕЛЬ" и своей силой над  Альтернативными  Законами
проникает в самое сердце человеческого общества с разрушительным эффектом.
Безвольное  орудие  его  зла   Пол   Форман,   калека,   чье   психическое
взаимодействие с Альтернативными Законами  выделило  его,  как  наследника
Бланта.  Но  Форман,  испугавшись,  начал  подозревать,  что  его  желание
получить эту власть исходит из души, целиком ему не принадлежащей...

ЙНННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННН»
є          Этот текст сделан Harry Fantasyst SF&F OCR Laboratory         є
є         в рамках некоммерческого проекта "Сам-себе Гутенберг-2"        є
ЗДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДД¶
є        Если вы обнаружите ошибку в тексте, пришлите его фрагмент       є
є    (указав номер строки) netmail'ом: Fido 2:463/2.5 Igor Zagumennov    є
ИННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННј