Виталий БАБЕНКО

                                    ТП

                          (повесть временных лет)

     Бзумм!.. Филин скорее предвосхитил, чем ощутил низкое,  еле  слышимое
гудение и бросился ничком на пол. Воздух в комнате задрожал, словно  желе,
по которому шлепнули  ложкой.  Чччпок!  Так  и  есть.  Достали.  Нащупали.
Видеополка,  висевшая  на  стене,   исчезла,   воздух   с   хлопком   смял
образовавшуюся пустоту.
     "Пожалуй, пешком я из этой комнаты уже не выйду", - какой-то  задней,
отстраненной, чужой мыслью подумал Филин, а  тело  его  уже  собиралось  в
комок,  мышцы  напружинивались,  чтобы  произвести  движения,  в   которых
сознание почти не участвовало. За последние месяцы и особенно недели Филин
многое узнал о своем теле: оказывается, оно умело быть ловким  и  упругим,
молниеносным и недвижным, - физические навыки приобретаются быстро, если к
тому толкает необходимость.
     Филин резко оттолкнулся от пола, лягушкой прыгнул в дальний угол,  на
лету выхватывая из карманов две ТОПки, - и вовремя: пол в том  месте,  где
он только что лежал, словно лопнул. В нем с чавканьем  раскрылась  круглая
дыра, вниз посыпалась бетонная крошка. С ужасом ожидая, что сейчас  вторая
дыра разверзнется прямо под ним, Филин тем  не  менее  отметил,  что  руки
бессознательно выхватили две ТОПки, - одной, конечно же, не хватило бы.
     Тут Филин стал делать очень странные  вещи  -  сторонний  наблюдатель
впал бы в тяжелую  тоску,  созерцая  такое  поведение:  бешено  размахивая
правой рукой во всех  направлениях,  Филин  резко  выбрасывал  левую  руку
вперед и в сторону, словно пытаясь ударить под  дых  невидимого  пляшущего
врага. Воздух уже не дрожал, а метался  в  комнате  -  вполне  можно  было
заключить, что здесь столкнулись  четыре  погодных  фронта,  налетевшие  с
разных сторон.
     И лишь люди, знакомые с техникой ручного ТП-переноса, не нашли  бы  в
действиях  Ивана  Даниловича  Филина  ничего  загадочного.  Он  действовал
абсолютно правильно: одной  ТОПкой  -  той,  что  размахивал,  -  создавал
помехи, препятствуя  невидимому  противнику  нащупать  его  ТП-каналом,  а
второй ТОПкой, в левой руке, пытался  определить  направление,  откуда  по
нему бьют. Если бы это направление удалось установить, то трансвизор ТОПки
тут же высветил бы на экранчике глубину дистанции, и ответный удар  Филина
последовал бы незамедлительно.
     Бах! Исчез терминал. Мелькнула мысль: "Ужас! А как же Алик?" Запели и
лопнули надувные кресла. Невидимым языком слизало  бар-холодильник.  Филин
вертелся юлой, дергая руками, как марионетка, - в  далеком  прошлом  такой
метод ведения боя с применением огнестрельного оружия  называли  стрельбой
по-македонски. Иван Данилович то нащупывал канал, то  терял  его,  наудачу
давил  клавишу  трансвизора  -  на  экранчике  ТОПки   мелькали   какие-то
интерьеры, улицы, площади, прыгали расплывчатые лица - все незнакомые,  не
попадались ни дружеские, ни враждебные, дистанция постоянно смазывалась, -
и вдруг Филин с отчетливой ясностью понял, что этот бой ему  не  выиграть.
Причина неуязвимости врага открылась столь внезапно, что показалось  даже,
будто зазвенело в ушах: враг не один, их  много!  -  осенило  Филина.  Вот
почему ускользал канал. Не один только Жабрев метил в Филина дистанционной
ТП-"мельницей". Наверняка и мордатый Черпаков, сидя в каком-нибудь паучьем
углу, давил курок своей ТОПки, и узколицый серокожий Бэр, сочащийся  ядом,
стрелял по Филину внепространственным лучом, и Фалдеев, и девица  Стукова,
а  может  быть,  и  сам  сиволапый  Кабанцев  дрожащими   руками   наводил
стационарный ТОПер.
     Даже  с  двумя  ТОПками,  даже  стреляя  по-македонски,  бороться  со
множественным невидимым противником невозможно. В  ярости  Иван  Данилович
трижды пальнул в разные стороны -  совсем  уж  наугад  (при  этом  где-то,
возможно, пропало что-то очень важное - увы, в  состоянии  аффекта  мы  не
контролируем свои поступки), а  потом  перевел  ТОПку  в  правой  руке  на
"самопальный" режим. Сейчас он нажмет на курок  и  вышвырнет  самого  себя
через внепространственный канал в какое-нибудь непредсказуемое место.  Там
переведет дух, а уж  затем  подумает  об  ответной  акции  и  о  том,  как
вернуться в Акрихин.
     Филин наудачу набрал  координаты  "адреса"  и...  И  понял,  что  его
накрыло.  Тяжелая  дрожащая  волна  прошла  по  телу,  пол  провалился   в
тартарары, сильный удар встряхнул тело - при  этом  ТОПку  из  левой  руки
выбило (какая жалость!), - и Филина окутала непроглядная чернота.
     Иван Данилович впервые оказался в таком состоянии,  поэтому  поначалу
он жутко испугался. Более того, до сей поры он даже  не  слышал,  что  при
ТП-переносе возможен такой эффект. Да и то сказать: не так уж много  можно
насчитать на Земле людей, которые побывали в "сдвинутом  пространстве",  а
что это такое - современная физика может только догадываться.
     Когда  первый  испуг  прошел,  Филин  решил  оглядеться.  Конечно,  в
фигуральном смысле. Глаза  при  полном  отсутствии  света  превратились  в
совершенно лишний придаток.  Иван  Данилович  помахал  руками  и  подвигал
ногами, после чего смог  сделать  первый  вывод:  он  висит  в  безопорном
пространстве.  Причем  висит  так,  что  это  не  причиняет  ему   никаких
неудобств, а точка подвеса вовсе не чувствуется. Второй вывод  заключается
в том, что в этом пространстве гравитация все же присутствовала: тяготения
было ровно столько, чтобы Филин осознал, где верх, а где низ, и  при  этом
не испытал ни малейшего головокружения. Наконец третий вывод был  наиболее
важный: Филин мог дышать. Судя по всему, его  окружал  самый  обыкновенный
воздух, только абсолютно неподвижный, Иван Данилович не ощущал  ни  тепла,
ни холода, атмосферное давление тоже было совершенно нормальным. А вот где
он находится и как здесь течет время, - на эти вопросы Филин не мог  найти
ответа.
     Он закрыл глаза. Потом открыл их.  Никакой  разницы.  Иван  Данилович
вздохнул  и  расслабился.  Неизвестно,  сколько  предстоит  здесь  висеть,
поэтому лучше всего не поддаваться панике. В  правой  руке  -  ТОПка,  уже
хорошо. Надо привести в норму пульс, умерить дыхание и вызвать в  сознании
какое-нибудь воспоминание поярче.  Например,  можно  вспомнить  тот  день,
когда Филин впервые встретил Жабрева...

              "ТП-канал - совокупная область пространства-внепространства,
           в  к-рой  происходит  телепортационный  перенос.  Первоначально
           ТП-к.  подразделялись  на  "твердые"  (природные)  и  случайные
           ("пробитые"), или искусственные. Случайные ТП-к. затягивались в
           течение  нескольких  часов  после  пробоя.  На  ранней   стадии
           телепортации для переноса груза и людей  использовались  только
           "твердые" ТП-к.  Возможность  управляемого  спонтанного  пробоя
           пространства-внепространства и т.о. размыкания случайного ТП-к.
           была обнаружена и изучена лишь после изобретения ТОПок (см.)"
                                          ТП-энциклопедия. М., 114. С. 709

     С той поры прошло меньше года, за этот срок техника  телепортации  на
глазах Филина сделала резкий  рывок  вперед.  ТП-каналы  известны  всем  и
каждому с детства, но о ТОПках широкая публика тогда ничего  не  знала,  о
ТИПах тоже имел представление только очень  небольшой  круг  лиц.  Публика
пользовалась стационарными ТП-кабинами и ТП-камерами,  и,  разумеется,  не
всякому это было по душе. По чести говоря, защитников ТП было куда меньше,
чем недовольных. Граждане реагировали по-разному. Одни кашляли в  кулак  и
безмолвно  роптали,  другие,  подавляющее   большинство,   обрушивали   на
министерство транспорта лавины письменных, видео-  и  компьютерных  жалоб,
третьи - наиболее отчаянные головы и пытливые умы - заваливали Комитет  по
изобретениям доморощенными проектами усовершенствования телепортации.
     Иван Данилович относился к первым. Он, в общем-то, безропотно  сносил
все причуды телепортационных станций, но дело в том, что работал  Филин  в
видеогазете "Накануне" и постоянно пропадал  в  командировках  по  наказам
зрителей, поэтому раздражение  от  неполадок  в  ТП-системе  накапливалось
постепенно и в нем,  человеке  тихом  и  доброжелательном.  И  Филин  тоже
вынашивал идею гневного видеописьма в высокие инстанции.
     Судите сами, ТП-перенос - это, конечно, хорошо: мгновение, и  ты  уже
за десять тысяч (или за миллион) километров от исходного  рубежа.  Но  вот
беда: войти в природный ТП-канал можно только в  определенной  точке  -  в
узле или так называемой пучности, - а эти узлы и  пучности  расположены  в
пространстве крайне неравномерно и притом  порой  в  совершенно  неудобных
местах.  Счастье,  если  узел  обнаруживается  на  поверхности  земли  или
невысоко от нее - как, например, в Киеве, где таких точек  целый  десяток.
Гораздо  чаще  пучности  встречаются  под  землей  или  под  водой,  тогда
строительство  ТП-станций  -  целая  проблема.  В  Кимрах,  скажем,  чтобы
воспользоваться ТП-камерой, надо спуститься на пять километров под землю.
     В Москве всего три  узла.  Центральный  -  в  Екатериновке  -  всегда
страшно загружен. Высотный расположен в стратосфере, на высоте  двенадцать
километров, - туда добираются самолетами, но пользоваться  ими  тягомотно:
летающую платформу то и дело относит от пучности,  и  нужно  всегда  долго
ждать, пока пилоты ювелирно подгонят станцию к нужной точке. Наконец, есть
ТП-станция в Малаховке.  Она  размещается  на  верхушке  огромного  пилона
высотой восемьсот метров.
     Вот  как  раз  этой  станцией  Филин  чаще  всего  и  пользовался.  А
раздражало его - и всех  остальных  пассажиров  -  больше  всего  то,  что
ТП-каналы вели себя совершенно непредсказуемо. Сейчас канал  открыт  (или,
говоря языком специалистов,  разомкнут),  а  через  три  минуты  -  тю-тю:
пространство сомкнулось. Сиди и жди, пока канал  откроется  снова.  Причем
это может случиться через пять минут, а может - через двое суток. И ничего
не поделаешь - природа!
     Главное же неудобство Малаховской станции заключалось в том, что  зал
ожидания находился внизу, у подножия пилона. С  технической  точки  зрения
это было вполне обоснованно: поди размести помещение  на  тысячу  мест  на
вершине почти километровой башни, но - только с технической.  Человеческая
психология с указанным обстоятельством мириться никак не хотела.
     В тот день Иван Данилович добрался до Малаховки на монорельсе.  Вошел
в здание ТП-станции и обрадовался:  канал  был  открыт.  Возле  ближайшего
регистрационного терминала пассажиров  не  наблюдалось.  Филин  подошел  к
ярко-желтому ящику и сунул в щель свой "вечный"  билет.  Машина  щелкнула.
Вытянув билет, Филин увидел, что на нем светится  число  1014.  Значит,  в
очереди он был тысяча четырнадцатым. Цифирки мигнули,  и  вместо  четверки
загорелась тройка - очередь двигалась.
     Ждать пришлось часа полтора, не меньше. Когда на  билете  засветилось
число 200, Филин, действуя  по  всем  правилам,  покинул  зал  ожидания  и
направился к подъемникам. Пятьдесят лифтов  действовали  бесперебойно:  за
считанные минуты они доставляли пассажиров на восьмисотметровую  высоту  и
выплевывали порции людей в "редуктор" - большой зал на верхушке пилона. По
редуктору петляла бесконечная очередь, головой упиравшаяся  в  малахитовые
двери под большим розовым табло. Каждые пять секунд  на  табло  вспыхивала
надпись: "Свободно", - и каждые пять секунд очередной пассажир отправлялся
в мгновенное путешествие через внепространство.
     Вместе с десятком пассажиров Филин вошел в зеркальную кабину лифта, и
подъемник начал стремительный разбег. Секунд через двадцать он вдруг резко
затормозил,  качнулся  и  остановился.  Свет  в  кабине  погас.  Наступила
звенящая тишина. Кто-то тоскливо вздохнул. Кто-то тихо выругался.
     Филин поднес к глазам билет.  Каждые  пять  секунд  светящееся  число
уменьшалось на единицу.
     165... 164... 163... 162...
     В черноте  кабины  зажглись  и  стали  двигаться  другие  зеленоватые
огоньки - это остальные пассажиры вытащили  билеты  и  стали  разглядывать
знаки судьбы.
     Сосед Филина справа тяжело  засопел  и  принялся  методично  колотить
кулаком по кнопкам пульта. Безрезультатно.
     131... 130... 129... 128...
     Сосед слева подпрыгнул и закричал:
     - Эй! Кто-нибудь! Мы застряли! Вы слышите? Мы застряли и опаздываем!
     93... 92... 91... 90...
     "Черт!" - подумал Филин.
     47... 46... 45... 44...
     Его очередь должна была подойти через 3 минуты 40 секунд.  Подъем  на
исправном Лифте занимает 3 минуты 20 секунд.
     - Черт!!! - закричал Филин и тоже ударил кулаком по пульту.
     Вспыхнул свет. Лифт вздрогнул и поехал вниз.
     В секции регистрации Иван Данилович - злой  и  растрепанный  -  снова
сунул билет в щель терминала. На этот раз компьютер  был  более  милостив:
светящийся штамп показывал число 729. Ждать предстояло всего какой-то час.
     Чтобы  убить  время,  Филин,  тоскуя,  принялся  слоняться  по   залу
ожидания, прислушиваясь к праздным разговорам.
     - ...А между прочим, один мой сослуживец, Полосатов, через  это  тепе
выговор получил. Он,  видите  ли,  живет-то  в  Моршанске,  у  них  там  с
тепе-станциями дело хорошо обстоит, а работаем мы в Крылатском, тренерами.
Вот он и прыгает  каждый  день  по  два  раза:  Моршанск  -  Екатериновка,
Екатериновка - Моршанск. А в один прекрасный день мы утром  -  хвать:  нет
Полосатова. Туда-сюда, звоним в Моршанск, говорят - отбыл  на  работу.  Ну
ничего себе?! Ни хрена не понятно! Через  три  дня  объявляется  -  бритый
такой, чистенький, одеколонистый. Где был, что делал? -  спрашиваем.  Тут,
мол, без тебя пять гонок прошло. Скандал. А он:  ничего  не  знаю,  я  как
вошел в кабину в Моршанске, так в Екатериновке и вышел, никаких трех  дней
не было, а ровно одна секунда, так что прогул пусть тепе  оплачивает.  Ну,
тепе не тепе,  а  выговор  Полосатову  все  равно  влепили.  За  моральную
недостаточность...
     - ...У меня приятель есть, со смешной фамилией Перецуньга. Он  как-то
варенья наварил  -  из  черешни  -  жуть  как  много:  десять  ведер.  Ну,
наварил-то он в Бельцах, а доставлять нужно  в  Москву.  Припер  ведра  на
тепе-станцию - уж не  знаю,  как  и  дотащил.  А  народу  там  мало,  сами
посудите,  что  в  этих  Бельцах  делать?  Станция,  значит,  пустая.  Ну,
Перецуньга решил сэкономить. Дай, думает,  я  все  ведра  сразу  затащу  в
кабину - и сам залезу: все дешевле будет. Мол, как-нибудь  размещусь.  Тут
двери открылись, Перецуньга хвать ведро - и в кабину. Вышел за следующим -
а двери-то и закройся. Уехало, значит, ведро. Правда, Перецуньга этого  не
заметил: он пока второе ведро тащил -  двери  открылись.  Так  все  десять
ведер перетаскал, только все  удивлялся,  что  места  в  кабине  почему-то
много. Потом дошло. Прыгнул в пустую кабину, нажал на кнопку - билет-то он
давно к плакетке прикрепил, - выходит в Екатериновке - батюшки!  -  десять
человек стоят перед ним и все в варенье. Морду Перецуньге набили  сразу  и
молча. Оказывается, там что-то с выходными  дверями  случилось.  Механизм,
очевидно, заело, вот  створки  некоторое  время  и  не  открывались.  А  в
приемной кабине ведра за это время составились друг на друга. Потом  дверь
распахнулась - они и рухнули...
     - А я видел, как одна тетка ковер переправляла. Нет  чтобы  поставить
рулон в кабину торчком и войти следом, так она его через плечо перекинула,
примерно так наподобие коромысла, и влезла в камеру. Сама-то  поместилась,
а  полрулона  осталось  снаружи.  Двери  закрылись,  но   не   совсем,   а
телепортация все равно включилась, -  по  недосмотру,  очевидно.  Смотрим:
полковра здесь, а полковра с теткой улетело...
     - ...А вот еще шурин рассказывал -  у  него  одна  знакомая  работает
вместе с неким Петрищевым. Так, по  словам  Петрищева,  его  зятя  в  тепе
перепутали.
     - Как это - перепутали?
     - Не может быть - чтобы человека и перепутали!
     - Ну перепутали с кем-то. Зять вышел из кабины  -  все  ахнули.  Выше
пояса - зять как зять, а ниже - совершенно посторонняя женщина.
     - Ну это вы бросьте!  Это  прям  какие-то  провокационные  разговоры.
Такие штучки вражеская пропаганда подпускает. Нечего  на  нашу  тепе  тень
наводить. Стыдно! Опоздания  бывают,  это  верно.  Каналы  охлопываются  -
сплошь и рядом. Даже, бывает, в другую сторону забросят по  ошибке  -  ну,
что же поделаешь, техника - она техника и есть, адрес даже  человек  может
перепутать, не то что компьютер. Но вот расчленение - это вы бросьте.  Это
даже физически невозможно. За такие разговорчики знаете что может быть?..
     - Да?! А вот у меня лично в тепе бумажник пропал. Зашел  в  кабину  в
одном пиджаке, а вышел в каком-то чужом - рваном и засаленном.  А  в  моем
пиджаке, между прочим, бумажник был. И там - пятьсот  пятиалтынных  купюр.
Это вам не хвост собачий! Я, естественно, к телепортационникам. Так,  мол,
и так, говорю, отдайте денежки, а не то худо  будет.  А  они  тоже  этаким
манером отвечают:  то  есть  ничего  не  знаем,  это  как  есть  физически
невозможно, нечего тут враждебные разговоры разводить. Физически-мизически
- не знаю, только бумажник - ку-ку! Вместе с пиджаком...
     - Тоже мне - пиджак!.. Сами вы пиджак. Небось спьяну в тепе полезли -
вот и поменялись с каким-нибудь деятелем, тоже беспамятным. В какие-нибудь
Щигры вас занесло - вот там и поменялись.
     - Что?! Я - спьяну?! Я - пиджак?! Меня - в Щигры?! Да знаешь  ты  кто
после этого, морда перекошенная?!!!
     Назревал скандал с дракой и слезами.
     Рядом хохотали. Кто-то пел. Плакал ребенок. Кашляла старуха.  Словом,
шла обычная ТП-станционная жизнь.
     Прошел час без четверти. И снова, когда световой  счетчик  на  билете
спустился до двухсот, Филин встал и  направился  к  подъемнику.  Он  успел
сделать ровно двадцать шагов. На счете 197  световая  метка  погасла.  Это
могло означать только одно - ТП-канал сомкнулся.
     Ивану Даниловичу захотелось выть.
     Снова  потянулось  ожидание.  Вздремнуть  не   удавалось   -   каждые
пятнадцать минут оживали репродукторы, и нежный, но  очень  громкий  голос
дежурной девушки-оператора оповещал:
     - Друзья! По природным причинам канал телепортации  временно  закрыт.
Ждите наших сообщений.
     Наступали сумерки. Наконец канал  разомкнулся  -  ровно  на  тридцать
минут. Триста шестьдесят счастливчиков разлетелись из Малаховки  в  разные
концы. Филин в их число не попал.
     В следующий раз канал открылся поздно  ночью.  Иван  Данилович  успел
подняться в редуктор, отстоял почти всю очередь наверху - и тоже  впустую.
Канал закрылся, когда перед Филиным осталось всего три человека.
     Поднялся невообразимый скандал. Впрочем, невообразимым он был  только
для публики. Сотрудники ТП-станции выдерживали такие шквалы  по  нескольку
раз на день и относились к истерикам с олимпийским спокойствием. Все равно
ТП оставалась  _с_а_м_ы_м_  удобным,  _с_а_м_ы_м_  надежным  и  _с_а_м_ы_м
скоростным  видом  транспорта,  и  за  это  самое-самое-самое  нужно  было
платить. Например, временем и нервами пассажиров.
     Филин неистовствовал не больше, но и не меньше остальных. Багровея от
натуги, он драл вместе со всеми глотку - выкрикивал что-то  бессмысленное,
пытался свистеть в четыре пальца  или  просто  тянул  басовое  безысходное
"а-а-а-а-а..."
     Ничего не помогло. Бунтовщиков отправили вниз, и  там  самые  ретивые
долго  пытали  дежурного  администратора,  задавая  ему  на  разных  тонах
совершенно резонные вопросы: почему те, у кого отправка уже  раз  или  два
срывалась "по природным причинам", должны всякий раз занимать  очередь  на
общих основаниях? Не лучше ли организовать  живую  очередь?  Или  доверить
самим пассажирам составлять списки?
     Увы, все эти вопросы вдребезги  разбивались  о  бессмысленную  улыбку
администратора. "Ничего не поделаешь, дорогие друзья, таков порядок, и  не
нам с вами его менять..."
     Весь дрожа от негодования и возбуждения, Филин уселся в мягкое кресло
зала  ожидания,  вытащил  из  кармана  видео   и   принялся   наговаривать
обличительное письмо, полное страсти и недвусмысленного вызова. Наговорив,
он прокрутил запись  и  остался  крайне  недоволен.  На  экранчике  полный
красный человек, с мятой челкой, прилипшей к потному лбу, брызгал слюной и
от избытка чувств  шепелявил,  произнося  нечто  невразумительное.  Эмоции
лились через край, но смысл сообщения  как-то  ускользал.  Иван  Данилович
взял себя в  руки,  проглотил  две  таблетки  успокоительного  и  повторил
запись. На этот раз получилось лучше, но  все  равно  неудовлетворительно.
Трудно было поверить, что явленный на экране сердитый мужчина с прыгающими
губами и красными пятнами на щеках и есть известный  репортер  видеогазеты
"Накануне", снискавший популярность у миллионов зрителей.
     Филин снова проглотил две успокоительные таблетки  и  опять  повторил
запись. А потом неожиданно заснул и на удивление безмятежно проспал четыре
часа.
     Когда он проснулся, в зале ожидания не было никого. _Н_и_к_о_г_о_. На
ТП-станциях это случалось крайне редко. Видимо, пока Иван Данилович  спал,
ТП-канал открылся и принял всех желающих. А ночных пассажиров не нашлось.
     Филин -  в  который  раз!  -  сунул  билет  в  щель  регистрационного
терминала. А вытащив - обомлел. На билете горела цифра 1. В очереди он был
первым! Такого Филин тоже никогда не испытывал.
     Донельзя удивленный  и  обрадованный  (хотя  чему  тут  радоваться  -
полсуток провел на  ТП-станции!),  Иван  Данилович  опрометью  бросился  к
подъемникам. Все пятьдесят лифтовых кабин стояли,  гостеприимно  распахнув
двери навстречу Филину. Он влетел в  первый  попавшийся  подъемник.  Двери
автоматически закрылись, и кабина полетела вверх.
     "Только бы не закрылся канал, только бы не  закрылся  канал",  -  как
заклинание твердил про себя Филин.
     Канал не закрылся. Вместо этого на полпути остановился лифт.
     - Опять?!! - мертвея, завизжал Филин.
     Двери  распахнулись,  открыв  какое-то  темное  пространство,   и   в
подъемник вошел человек.
     Филин замер, словно под пистолетом.
     Он понятия не имел, что между подножием пилона и его  вершиной  -  на
этой   восьмисотметровой   вертикали   -   может   существовать   какая-то
жизнедеятельность.
     Нет,  это,  конечно,  подразумевалось,  что  ТП  должна   обслуживать
хитроумнейшая техника, что одно  только  энергетическое  хозяйство  -  это
какая-нибудь  невообразимая  электростанция  мощностью  в  одну  небольшую
звезду, но как-то принято было считать, что вся  эта  машинерия  размещена
под землей, на многих этажах, уходящих в недра, пилон же  -  исключительно
несущая конструкция,  высоченная  ферма,  заключенная  в  ветропоглощающую
оболочку. А тут - на тебе! Оказывается,  и  в  пилоне  есть  этажи  и  там
разгуливают люди.
     - Ты кто? - спросил вошедший.
     - Филин, - ответил Филин.
     - Отлично, - почему-то обрадовался незнакомец.  -  А  то  я  думал  -
тюфяк.
     - Как? - удивился Иван Данилович.
     - Я говорю - думал, сюда какого-нибудь  тюфяка  дуриком  занесло.  Ты
что, глухой?
     - Нет, - обиделся Филин, - не глухой.
     - То-то же. А я - Сыч.
     - Очень приятно, - пробормотал Филин, а про себя подумал, что  ничего
приятного, или, напротив, неприятного, здесь нет: просто  встретились  два
человека с птичьими фамилиями - редко, но бывает. Причем у одного - Филина
- фамилия вовсе и не птичья, к птице  филину  она  никакого  отношения  не
имеет, разве что звучит так: омонимия полная. А все объясняется  тем,  что
кто-то из предков Филина носил  простецкое  имя  Филя.  Филин  хотел  было
поделиться своими генеалогическими откровениями с Сычом, но  тот,  видимо,
вовсе не привык, чтобы его перебивали.
     - Чудной какой! - изумился Сыч. - Ты что это не по форме отвечаешь?
     - Виноват... -  промямлил  Филин.  Он  хотел  сказать:  "Виноват,  не
понял?" - но Сыч не дослушал.
     - Вот, правильно. Да-а, многое еще у нас не  соблюдают  Уложение.  Но
ничего - приучим. Москва  не  сразу  строилась.  Ты  мне  как  должен  был
ответить? Ты мне должен был ответить: "Вот и хорошо,  на  одной  ветке  не
скучно будет".
     - На одной ветке не скучно будет, - тупо повторил Филин.
     -  Молодец!  -  восхитился  Сыч.  -  Головка  тыковкой  -  быть  тебе
генералом! А где Чиж?
     Тут Филин вовсе перестал что-либо понимать. Действительно, у него был
такой друг - Чиж, еще со школьных времен. Только он давно уже  не  Чиж,  а
Константин Мгерович  Чижиков,  уважаемый  человек,  директор  магазина  по
продаже ретро-холодильников - вещей в быту  бесполезных,  но  в  интерьере
незаменимых.
     Интересно, откуда этот Сыч знает Чижа? Или он имеет  в  виду  кого-то
другого? И что это за странный тропизм к птичьим фамилиям?
     - В Москве, где же еще? - на всякий случай ответил Филин.
     - Это плохо, - огорчился Сыч.  -  Это  очень  плохо.  Вдвоем  нам  не
справиться.
     -  С  чем?  -  поразился  Филин,  у  которого  и  в  мыслях  не  было
присоединиться  к  незнакомому,  да  еще  тыкающему  Сычу   в   каком-либо
начинании.
     - Опять! - сверкнул глазами Сыч. -  Уложение  должно  знать  назубок!
Есть вещи, о которых не спрашивают. Поехали.
     Он махнул рукой в сторону пульта, и лифт понесся вверх.
     Выйдя из подъемника, Сыч и Филин по прямой пересекли пустой  редуктор
и  остановились  перед  малахитовыми  дверями.  Филина  охватила  какая-то
необъяснимая апатия. То ли ему уже смертельно надоела вся эта катавасия  с
ТП, то ли сказывалась усталость, да ведь и не привык он вот так  проводить
ночи - в полудреме, в раздражении, в ярости и снова в полудреме.  Поначалу
Иван Данилович совсем уже было собрался объяснить Сычу, что им не по пути,
что никакого Уложения он не знает и вообще слышит о нем впервые  в  жизни,
что он корреспондент  "Накануне"  и  отправляется  по  наказу  зрителей  в
Тотьму, где завтра будет праздноваться юбилей льнозавода... - но почему-то
спохватился и прикусил язык. Сыч шагал по редуктору чуть  впереди,  и  его
уверенная  спина  выражала  полнейшее  пренебрежение  к  личным  проблемам
Филина.
     Малахитовые двери раскрылись.  И  тут  произошло  поразительное.  Сыч
полуобернулся, зацепил  Ивана  Даниловича  за  рукав,  толкнул,  пропуская
вперед, в кабину, а затем вошел сам.
     Это  было  вопиющее  нарушение  правил.   Во   всех   инструкциях   и
предписаниях было красным шрифтом выделено: "Вход в ТП-кабину  разрешается
ТОЛЬКО ОДНОМУ пассажиру с кладью  весом  НЕ  БОЛЕЕ  30  кг.  Пребывание  в
ТП-кабине  пассажиров  в  количестве  двух  и  более  человек  запрещено!"
Выражено хоть и канцелярским языком, зато предельно ясно. А сейчас их было
в кабине двое, и безапелляционного Сыча это  обстоятельство  нисколько  не
смущало.
     В тесной кабине они еле-еле  разместились:  стояли  живот  к  животу,
дышали и смотрели друг другу в глаза - Сыч отсутствующе, Филин со страхом.
Сыч вынул из кармана билет и приложил к адресной плакетке. Иван  Данилович
похолодел и закрыл глаза. Вот сейчас и случится то, о чем порой шепчутся в
очередях ТП-пассажиры.  Где-нибудь  черт-те  где  откроется  ТП-кабина,  и
оттуда вывалится тело: верх - Филина, низ - Сыча.  Или  наоборот:  верх  -
Сыча, а нижняя часть - Филина.  Или  совсем  наоборот:  левая  половина  -
Филина, а правая - Сыча.
     Однако ничего страшного не  произошло.  Вообще  не  произошло  ничего
неожиданного. Как обычно, выходные двери раскрылись, и на двух  пассажиров
пахнуло ароматом влажной тропической оранжереи,  к  которому  примешивался
густой запах дорогих духов. Все, что Филин успел разглядеть  в  проеме,  -
это пышные изумрудные заросли, усеянные крупными цветами, песчаную дорожку
и группку в высшей степени легко одетых девушек, с хриплым смехом бежавших
куда-то вбок. За ними, протягивая с вожделением  руки,  спешил  совершенно
голый мужчина - пузатый и лысый.
     - Дьявол! Не туда! - выкрикнул Сыч. - Назад! Тебе  сюда  нельзя.  Вот
гады, сколько раз говорилось, чтобы адрес  четко  пропечатывали.  Разжалую
всех! - Он впился взглядом в обмякшее лицо Ивана Даниловича. - Забудь, что
видел. Понял? Для собственного же счастья - забудь!
     Сыч плотнее прижал свой билет к плакетке и даже  пристукнул  кулаком.
Двери захлопнулись и тут же отворились.
     На этот раз перед пассажирами оказалась большая комната -  совершенно
пустая и  необжитая.  За  окном  голубело  небо.  Направо  была  дверь,  в
противоположной стене - еще одна.
     - Ничего  не  понимаю,  -  бормотал  Сыч.  -  Неужели  опять  промах?
Адресоналадчика убью!
     Они обследовали  помещение  и  выяснили,  что  попали  в  стандартную
пятикомнатную квартиру в новом доме, куда еще  никто  не  въехал.  Тяжелая
металлическая дверь, очевидно, вела на  лестничную  площадку.  Дверь  была
закрыта наглухо -  по  крайней  мере,  из  шести  сенсорных  устройств  не
работало ни одно.
     Сыч и Филин выглянули в окно - там была двадцатипятиэтажная пропасть.
Панорама крыш не давала никаких подсказок. Ни Сычу, ни Филину  этот  город
не был знаком.
     Иван Данилович пощелкал выключателями - свет не горел, ни один прибор
не работал, воды в кранах не было. Очевидно, энергию  еще  не  подключили.
Неудачники вернулись в комнату с ТП-кабиной. И здесь  их  ждало  полное  и
окончательное фиаско. Розовая полоса над зеленой дверью погасла.  ТП-канал
сомкнулся на неопределенный срок.
     - Влипли, - резюмировал Сыч. - Если канал хрюкнулся надолго -  помрем
мы тут.
     - А разве бывают квартиры с ТП-кабинами? - вдруг задал Филин  вопрос,
который волновал его с первых же минут пребывания в нежилом доме. - Что-то
я о частной ТП еще не слышал.
     - Ну-ка, ну-ка, - Сыч посмотрел на Ивана  Даниловича  с  неподдельным
интересом. - А о чем ты вообще слышал? Ты, я вижу, совсем сосунок, хотя  и
дядя.  Или  прикидываешься?  Давай  тогда  по  порядку.  Каков  стаж?  Кто
рекомендовал? Как твоя фамилия? Моя, например, - Жабрев. Прозвание -  Сыч.
А тебя как величают в миру?
     - Филин.
     - Нет, погоди, - забеспокоился Сыч. - Это прозвание,  а  я  тебя  про
фамилию спрашиваю.
     - Да Филин  же!  -  теряя  терпение,  воскликнул  Иван  Данилович.  И
рассказал наконец о своей родословной, о  далеком  предке  Филе,  о  друге
детства Константине Чижикове и даже  о  дальней  родственнице  по  фамилии
Синицына.
     Сыч-Жабрев несколько раз порывался перебить, но удерживал себя. Когда
Филин закончил, странный человек  с  двумя  фамилиями  заходил  по  пустой
комнате.
     - Ну, дела! - наконец вымолвил Жабрев. - Значит, ты не наш? Не ТИП?
     - Может быть, и тип, кто знает, но не ваш, это уж  точно,  -  нашелся
Иван Данилович.
     - Я имею в виду - не телепортировщик?
     - Упаси, Господи. Даже отдаленного отношения не имею.
     - Ну что же, плохо твое дело, Филин. Придется тебя убить.
     - Как?!! - ошалел Иван Данилович. - Убить?!!
     - Да уж. Обознатушка вышла. А теперь ты слишком много знаешь.
     - Но послушайте, сейчас ведь не средние века.  Как  это  -  убить?  И
потом, что значит - много знаю?  Я  _н_и_ч_е_г_о_  не  знаю  и  ничего  не
понимаю. Сами втравили в историю, завезли черт  знает  куда,  а  теперь  -
"убить"!
     - Как убить - это моя забота...
     - Я буду кричать!
     - Это пожалуйста, это на здоровье. Дом-то пустой.
     - Я буду сопротивляться.
     - Бесполезно.
     - Вас поймают с поличным, убийца!
     - Вот здесь  ты,  к  сожалению,  прав,  Филин.  На  твое  счастье,  я
абсолютно не представляю, куда мы попали. И что  это  за  город.  Возни  с
тобой немного, а риска - чересчур, В любой момент канал заработает и  сюда
может кто-нибудь ввалиться. Так что живи пока...

                     "ТОПка (от  ТОП-теле  (см.),  лат.  омни  -  "все"  и
                портация   (см.)   -   ручной   телепортационный   прибор,
                приемопередатчик. Приемник предназнач. для  преобразования
                волновых внепространственных пакетов в материальные  тела,
                передатчик осуществляет перенос любого материального  тела
                из  любой  заданной  точки  пространства-времени  в  любую
                другую  точку  пространства-времени  вне  зависимости   от
                наличия "твердых" ТП-каналов  (так  наз.  спонтанная  ТП).
                Линейные размеры переносимого тела определяются  мощностью
                Т. Вес лучших образцов Т. - до 700  г.  Об  энергетическом
                базисе ТП см.: Вакуум. Энергия вакуума и Энергия ТП".
                                            ТП-энциклопедия. М. 114. С.699

     Жизнь современного человека, помещенного в изолированное пространство
и лишенного благ цивилизации, очень быстро превращается  в  подлинный  ад.
Каждый может убедиться в этом, если вынесет из  квартиры  всю  обстановку,
заколотит  входную  дверь  крест-накрест   досками   и   перекроет   воду,
электроэнергию, газ (для тех, кто еще  пользуется  столь  архаичным  видом
удобств) и линию подачи пищи.
     Помыться - невозможно, побриться - тоже,  ни  тебе  спустить  воду  в
унитазе, ни даже (тысяча извинений!) подтереться. Не говоря уже о том, что
есть и пить нечего, обогреться нечем. Прямо ложись и помирай.
     Примерно такое настроение было у Филина и  Сыча  на  третий  день  их
вынужденного заточения. Муки голода были нестерпимыми, жажда  доводила  до
исступления, санитарно-гигиенические лишения помрачали разум.
     Помимо всего прочего Ивана Даниловича изматывали ночные кошмары.  Ему
все мерещилось, что Сыч набрасывается на него и душит, закручивая  на  шее
гарроту из связанных носков.  Жабрев,  напротив,  спал  как  младенец,  но
каждые полчаса вскакивал от кузнечно-прессового храпа Филина.  С  утра  до
вечера невольники - осунувшиеся, небритые, измятые от спанья на голом полу
- бродили по пяти комнатам, стараясь не попадаться друг другу на глаза.
     Самое же занятное в этой истории то, что по  мере  продолжения  пытки
изоляцией Филин и Жабрев-Сыч начали испытывать  друг  к  другу  совершенно
необъяснимую симпатию. Вероятно, муки все же сближают, а  отсутствие  благ
цивилизации закаляет волю и вырабатывает терпение.
     - Послушайте, Жабрев, а отчего бы нам не поговорить? -  спросил  Иван
Данилович на исходе третьего дня заточения.
     - Охотно, - откликнулся Сыч. - Я и сам хотел просить вас об  этом.  -
Почему-то Жабрев заговорил на "вы",  подтверждая  не  совсем  справедливый
тезис, что культура поведения выковывается обстоятельствами.
     - Скажите все-таки, - продолжал  Филин,  -  почему  вы  обещали  меня
убить?
     - Потому, что так велит Уложение, - невразумительно объяснил  Жабрев.
И вдруг его прорвало. В течение часа говорил только Сыч. Филин же смятенно
молчал, стараясь переварить и усвоить информацию, о существовании  которой
он - опытный журналист - даже и не подозревал.
     - Знаете ли вы, что великий Порочин -  Порочин,  о  котором  написаны
книги и которому посвящены статьи  в  энциклопедиях,  гениальный  Порочин,
открывший телепортацию, - так вот, знаете ли вы, что этот  человек  сделал
свое открытие совершенно случайно?!  Он  был  простым  инженером  и  любил
мастерить на дому. Как-то  раз  Порочин  собирал  в  кухне  установку  для
получения "легкой" воды. Опробуя, он подключил ее к сети  не  напрямую,  а
через кухонный комбайн. Кухонный комбайн  исчез  вместе  с  частью  стены.
Самым непредвиденным образом Порочин проколол  пучность  пространства.  Он
жил тогда в Екатериновке. Теперь там Центральный московский ТП-узел.  Если
бы Порочин жил в Черепкове или Троице-Лыкове,  да  хоть  бы  и  в  той  же
Екатериновке, только в десяти метрах левее или правее, или выше, или ниже,
ничего не произошло бы. И, может  статься,  человечество  до  сих  пор  не
познакомилось  бы  с  телепортацией.  Да,  такой  вот  казус  с  инженером
Порочиным.
     Вы, может быть,  хотите  сказать  (Иван  Данилович  ничего  не  хотел
сказать), что Эйнштейн, мол, тоже был простым  служащим  патентного  бюро,
зато впоследствии стал гениальным ученым. Так то Эйнштейн.  А  Порочин  не
захотел развивать  телепортацию.  За  него  это  сделали  другие.  Порочин
остаток жизни почивал на лаврах и стриг купоны, и вместо  первого  ученого
страны он стал первым ТИПом. Вот откуда все и пошло.
     Что, вы не знаете, кто такие ТИПы? Ну, вы меня  удивляете.  Я  думал,
это все знают, только помалкивают.
     Тогда слушайте. Когда тепе только родилось,  первые  кабины  работали
либо на прием, либо только на передачу.  Совмещенные  установки  появились
позднее. Причем откуда идет прием или куда можно передать "посылку" - было
решительно неизвестно. В  географии  узлов  и  пучностей  пространства  не
разбирался  в  ту  пору  еще  ни  один  человек  в  мире.  Разработчики  и
экспериментаторы действовали вслепую.
     Например, так. Включали приемную  кабину,  выводили  ее  на  режим  и
смотрели, что появляется в рабочем  объеме.  Скажем,  в  кабине  возникала
колесная пара с подвеской и кусок рельсового пути со шпалами.  Специальная
группа потом выясняла, где на железной дороге пострадал вагон. Если  вагон
находили  -  хорошо:  можно  было  зафиксировать  -  в   таком-то   пункте
располагается узел  пространства.  Разумеется,  в  кабинах  появлялись  не
только  колесные  пары.  Чего  только   не   попадалось!   Один   раз   во
внепространстве выловили даже контейнер с золотыми слитками.  Хорошо  еще,
что довольно быстро определили, откуда он. А то в Ухте уже уголовное  дело
завели... Впрочем, слитков в контейнере все равно  оказалось  меньше,  чем
полагалось быть. Но это уже другой разговор... Так или иначе, но с чьей-то
легкой руки работу ТП-кабин в  режиме  свободного  поиска  стали  называть
телеискательством,  а  специалистов  по  такому  режиму  -  телеискателями
пространства, или ТИПами.
     Другая  большая  группа  экспериментаторов  работала  с   передающими
кабинами.  Смысл  примерно  тот  же.  В  камеру  закладывали  какую-нибудь
"посылку" - например,  штабель  кирпичей  -  и  врубали  питание.  Кирпичи
исчезали, а потом откуда-нибудь  поступал  сигнал:  так,  мол,  и  так,  в
Бутурлиновке прошел  кирпичный  дождь.  Опять-таки  понятно:  значит,  там
искомая пучность пространства, а между ней и передающей камерой  -  прямой
внепространственный канал. В этой сфере тоже бывали накладки. Как-то раз у
экспериментатора под рукой никакой дряни не оказалось -  ни  кирпичей,  ни
макулатуры, ни старого рванья. Он, ради шутки, возьми дубленку своего шефа
и сунь в кабину - мол, все равно где-нибудь найдется. Не нашлась.  Подняли
органы, уволили экспериментатора... Нет, не нашлась...
     Потом  изобрели  совмещенные  установки,  разобрались  с   географией
пучностей и узлов, понаставили всюду ТП-кабины, обустроили  ТП-станции,  а
словечко ТИПы осталось. И даже превратилось в некое подобие звания.
     Мы, ТИПы, - элита телепортировщиков. Занимаем  главенствующие  посты,
обеспечиваем должную очередность переноса людей и грузов, готовим смену. А
все прочие - это, так сказать, средний класс, технический персонал,  сфера
обслуживания. Энергетика, надежность, бесперебойность,  точная  адресация,
компьютерная сеть - это все по их части.
     ТИПы подчиняются Уложению. У  нас  очень  строгие  правила  приема  и
режима. Молодежь  проходит  стажировку  и  суровые  испытания,  по  итогам
которых специальная комиссия определяет, достойны ли кандидаты  присвоения
им званий и прозваний. Звания у нас  по  армейскому  образцу.  А  иерархия
прозваний  строится  по   зооморфологическому   принципу.   Я,   например,
принадлежу к классу птиц - это  очевидно.  Те  два  салажонка,  которых  я
поджидал в Малаховке, - мои новенькие подопечные, они только-только  сдали
экзамены, и им присвоены птичьи прозвания. Есть  еще,  разумеется,  классы
млекопитающих, земноводных, рыб, насекомых, паукообразных,  -  все  как  в
природе.
     - Так вы что же - действительно ждали Филина?  -  впервые  в  течение
монолога Жабрева подал голос изумленный Иван Данилович.
     - Не совсем. В видеонаряде, что я  получил  от  старшего  по  классу,
значились Чиж и Неясыть. В сущности, вы - моя персональная  ошибка,  и  за
это я еще получу строжайшее взыскание. Почему-то мной на несколько  секунд
овладело легкомыслие. А, подумал я, Филин или  Неясыть  -  какая  разница?
Наверное, в наряде  напутали.  Словом,  махнул  рукой  -  и,  конечно  же,
поплатился за это.
     - По-моему, это я поплатился, а не вы, - заметил Филин. - Я ведь  мог
и инфаркт получить, когда услышал, что приговорен к смерти.
     - Еще не поздно, - мрачно изрек Жабрев.
     - Что не поздно?
     - Получить инфаркт.
     - Почему? - насторожился Филин.
     - Да потому, что приговор никто не отменял. Вы что думаете, я  просто
так, ради красивых глаз вам тут басни рассказываю? Нет,  я  отлично  знаю,
что вы уже никогда никому ничего не сможете поведать об изнаночной стороне
тепе. Наши отношения по-прежнему регулируются Уложением. Впрочем,  вы  мне
симпатичны. Поэтому я сформулирую перспективу вашей  судьбы  более  мягко.
Перед вами дилемма: либо вы становитесь членом  ТП-системы,  либо...  увы,
все тот же прежний вариант.
     - Слушайте, но ведь это шантаж?! - возмутился Филин.
     - А что мне прикажете делать? - пожал плечами  Жабрев.  -  Выбирайте.
Только не думайте слишком долго. В одном случае вы  теряете  все,  включая
жизнь,  во  втором  не  теряете  ничего,  кроме  ложной  щепетильности,  а
приобретаете оччень многое. Поверьте мне.
     - Я буду думать. - Иван Данилович лег на пол и отвернулся к стене.
     Долгое время он не издавал ни звука, и  Жабрев  уже  подумал,  -  что
Филин заснул, как вдруг тот приподнялся на локте  и,  обращаясь  к  стене,
спросил:
     - А что это за задание, которое вы должны  были  выполнить  вместе  с
Чижом и Неясытью? Что-нибудь сложное, раз вдвоем было не справиться?
     - Вообще говоря, я могу не отвечать  на  ваш  вопрос.  Смысл  заданий
доступен лишь посвященным. Но я все-таки объясню -  считайте  это  авансом
под ваше решение. Мы должны были войти в выходные двери грузовой ТП-камеры
- она, вы знаете, располагается по соседству с пассажирской ТП-кабиной,  -
взять один весьма увесистый ящик, спустить на лифте, выволочь в зал, затем
снова затащить в лифт, поднять в грузовой редуктор, перенести  в  грузовую
камеру, уже воспользовавшись входными дверями, и только потом отправить по
адресу.
     - Зачем такие сложные манипуляции? -  Иван  Данилович  отвернулся  от
стены и недоверчиво уставился на Жабрева.
     - В  тепе  много  хитростей.  Эта  -  лишь  одна  из  многих.  Кто-то
отправляет из пункта А в пункт Б  какое-нибудь  барахло  -  например  ящик
ветоши, А некто посторонний хочет, чтобы эта ветошь попала в пункт В.  Что
для этого требуется? Требуются  ТИПы.  Как  вы  хорошо  знаете,  ТП-кабина
оборудована двумя дверями - входными и выходными. Функции их меняются,  но
для пассажира есть непреложное правило: если ты вошел  в  одну  дверь,  то
выходишь обязательно через другую. То же  -  и  с  грузами.  Только  после
закрытия входной двери вовсе не обязательно отправлять кабину.  Можно  тут
же открыть выходные двери и вытащить груз с  другой  стороны.  А  уж  ТИПы
позаботятся, чтобы внешне это выглядело  как  отправка:  розовое  табло  и
прочее.
     - Значит - кража? - Филин почесал переносицу.
     - Ну зачем же так грубо? Просто переадресовка.
     - А как же получатель в пункте Б?
     - О, это элементарно. Вы когда-нибудь видели внепространство? И я  не
видел.  И  получатель  в  пункте  Б  не  видел.  И  никто  на   свете.   А
внепространство - это очень коварная штука. Оно самопроизвольно смыкается,
размыкается, - словом, ведет  себя  своенравно  и  непредсказуемо.  Иногда
глотает грузы. Людей вот не  глотает  -  иначе  никто  не  пользовался  бы
телепортацией, - а грузы, экая жалость, порой исчезают. Ничего не попишешь
- природа!
     - И что же, высокопоставленные ТИПы вроде вас  не  гнушаются  грязной
работой - перетаскиванием ящиков, беготней по лифтам?
     - Ну что вы! Обижаете. Это работа для стажеров, кандидатов, новичков.
А руководит, конечно, старший по званию.
     Филин думал всю ночь и все следующее утро. А в полдень четвертого дня
- полумертвый от жажды и голода - он дал Жабреву согласие.
     Вечером разомкнулся ТП-канал. В  кабину  телепортации  вошел  уже  не
просто видеожурналист Филин, а ТП-кандидат первой категории.
     Иван Данилович еще не  знал,  что  эти  четверо  суток  провел  не  в
незнакомом городе, а  во  все  той  же  Москве.  Новый  кооператив  "ТИП",
построенный в Капотне, предоставлял ТП-услуги в  виде  персональных  кабин
всем новоселам. Надо ли говорить, что среди будущих новоселов не  было  ни
одного, кто не принадлежал к ТИПам.
     Словом, Жабрев говорил истинную правду. У  тепе  действительно  много
хитростей. И Филину предстояло хорошо потрудиться, чтобы разобраться в них
досконально.
     Жабрев... Сейчас, когда Иван Данилович висел в неизвест...

               ...рить честно, папка, сначала я испугался. Сначала я
          очень испугался. Ужас как. Ну представь  -  еще  несколько
          часов назад все было превосходно. Мы  с  мамой  играли  на
          компьютере в "Пикник на обочине". Я  трижды  добирался  до
          Золотого шара - удивительное везенье. Потом  легли  спать.
          Вдруг - посреди ночи - все  как  задрожит,  как  задрожит!
          Бац! - и квартиры нашей  нет.  Чернота.  В  голове  свист.
          Удушье. И тут же свет какой-то неясный, убийственный запах
          гнили, и я лечу в какую-то жижу. Брызги,  вонючие  ошметки
          во все стороны, я начинаю тонуть.
               Ну не тонуть - погружаться. Минуты две я  барахтался,
          наконец вылез на кочку. Нет,  кочкой  ее  назвать  сложно.
          Нечто мягкое, но не вязкое, не  липкое,  не  хищное  -  на
          глубине полуметра.  Сесть  нельзя,  зато  можно  стоять  и
          осматриваться.
               Ты меня, конечно, извини, папка, но  осматриваться  я
          начал не сразу.  Сразу  меня  начало  рвать.  И  вовсе  не
          стыдно. Тут любого затошнит - такая вонь стояла. А потом я
          к этой гнили как-то привык,  притерпелся,  что  ли,  испуг
          тоже пропал - вот тогда я и начал вертеть головой.
               Каким-то чудом меня  занесло  в  дремучее-предремучее
          болото. Можно так сказать - дремучее болото? Мне  кажется,
          можно. Видел бы ты это болото - еще не так  выразился  бы.
          Насчет "чуда" -  это  я,  конечно,  загнул.  Для  малышей,
          может, и "чудо", а мне сразу все стало ясно. Верно, кто-то
          надо мной пошутил.  Нехорошо  так  пошутил.  Навел  ТОПку,
          набрал наобум какой-нибудь адрес - и нажал курок. Откуда я
          знаю про ТОПки? Ты меня, папка, опять же извини, но ты сам
          виноват: прячешь свои ТОПки очень примитивно. Я уже  много
          раз их в руках вертел.
               Словом, очень плохая шутка. У меня-то  ведь  ТОПки  с
          собой нет. Ну попадись мне этот шутник!
               Вода в болоте была зеленоватая,  с  какими-то  синими
          плавучими комьями. Над водой стоял рыжий  слоистый  туман,
          так  что  с  видимостью  дело  обстояло  плохо.  Метрах  в
          тридцати еще можно было что-то разглядеть: на границе поля
          зрения колыхались какие-то  растения  -  то  ли  безлистые
          деревья, то ли гигантская трава, а  может,  и  древовидные
          папоротники, - но дальше все растворялось в рыжем  киселе.
          Я никак не  мог  понять,  папка,  почему  эти  травянистые
          деревья качаются. Ветра-то над болотом не  было  никакого.
          Туман  стоял  совершенно  неподвижно,  только   слои   его
          медленно  перемешивались,  а  деревья   колыхались.   Лишь
          позднее  я  подумал,  что  все  это  напоминало,  будто  в
          глубинах  гнилой  жижи  шевелилось  какое-то  колоссальное
          животное. И хорошо, что это я позднее подумал. Потому  что
          тогда, на болоте, от такой мысли я  вполне  мог  поддаться
          панике.
               Впрочем, если даже подводное чудовище там и водилось,
          на жиже это  никак  не  отражалось:  поверхность  ее  была
          абсолютно  ровной.  Ни  волн,  ни  кругов  на   воде,   ни
          приливов-отливов. Только бегала какая-то мелкая  живность:
          издалека - вроде бы  водомерки,  а  вблизи  рассмотришь  -
          удивительно: маленькие такие крабики с четырьмя  клешнями.
          И ведь не проваливались в жижу  -  резво  бегали,  хватали
          что-то невидимое с поверхности и быстро-быстро жевали.
               Да, еще летали мухи. Ну, может, и не мухи.  В  общем,
          крылатые  насекомые.  Сначала  я  подумал:   они   туманом
          питаются. Честное слово: летит такая муха сквозь туман,  а
          за ней спиральный ход остается, словно  она  дыру  в  этом
          рыжем киселе проедает. Потом одна такая муха - размером  с
          хорошего шмеля - мне на руку села. Я даже охнуть не успел,
          а она деловито проткнула всеми  четырьмя  лапками  кожу  -
          боли никакой! - и стала наливаться  моей  кровью.  Да  как
          быстро!  За  две-три   секунды   раздулась   до   величины
          теннисного шарика. Я сбил ее другой рукой - она шмякнулась
          в жижу и... утонула. Ушла на дно. Если, конечно,  у  этого
          болота  было  что-то  такое,  что  можно   назвать   дном.
          Поверхность зеленого сусла при этом не шелохнулась.
               Вот, папка, когда мне опять стало страшно. Ведь  если
          налетит  с  полсотни  таких  мух  -  во  мне  и  крови  не
          останется. Я принялся  обдумывать,  как  же  выбраться  из
          этого болота.
               Но, видно, кто-то обо мне всерьез  заботился.  Воздух
          задрожал, задвигался, в жиже - с оглушительными хлопками -
          стали появляться большие воронки.  Словно  по  мне  кто-то
          принялся палить гигантскими  воздушными  пузырями.  Причем
          весьма прицельно. Воронки все ближе, ближе. Вдруг -  хлоп!
          - и опять в глазах  черно.  Опять  свист.  Кратковременное
          удушье. Потеря орие...

     ...ном пространстве в абсолютной черноте, перед его глазами  во  всех
подробностях вставало это ненавистное лицо.  Возник  бы  он  сейчас  перед
Филиным въяве -  не  ушел  бы  живым.  Иван  Данилович  со  сладострастием
представлял в мечтах, как стискивает руки на шее Сыча,  или  крепко  возит
его мордой по кирпичной стене, или медленно погружает в ванну с  кислотой.
Не было такой казни,  которую  Филин  не  вспомнил  бы  и  не  применил  к
воображаемому подонку.
     Что было совсем плохо - Иван Данилович не мог вести счет времени.  Он
даже приблизительно не ориентировался, как долго  он  висит  в  темноте  -
минуты или часы. Это было пространство без времени.
     И тут начало подкрадываться удушье.
     Сначала пришло ощущение дискомфорта. Усилилось чувство тревоги,  чуть
быстрее заколотилось сердце. Появилась легкая одышка. Затем по телу прошла
волна испарины. Дышать стало ощутимо труднее. Сердце  дернулось  и  выдало
экстрасистолу. Пот сразу стал холодным. Он  теперь  лил  не  переставая  -
холодный липкий пот страха перед смертью.
     Воздуха не  хватало.  Сердце  уже  не  билось,  а  трещало  в  груди.
Судорожно разинув рот, Филин извивался в конвульсиях - и ничто на свете не
могло ему помочь. Сердечных средств с собой не было, ветерка не ожидалось,
а кондишен в этом пространстве, очевидно, не предусматривался.
     "Все, умираю... -  подумал  Иван  Данилович.  Затем  еще  раз:  "Все,
умираю..." И еще: "Умираю..." А потеем и эта мысль расползлась  на  рваные
клочья. Сознание залил черный,  обжигающий  льдом  ужас,  паучий  смертный
страх, не имеющий ни эмоциональной  окраски,  ни  словесного  выражения  и
сравнимый лишь с кошмаром нечаянного убийства.
     Сознание...

               ...сле второго переноса, папка, я  уже  твердо  знал,
          что это никакие не шутки. Кто-то властно и целенаправленно
          бросал меня из одной среды  в  другую  -  словно  играл  с
          котенком, привязав к леске фантик, словно дергал за  нитки
          марионетки. Я не знаю, чем я заслужил все это  или  в  чем
          провинился. Может быть, невидимый кукловод испытывал  меня
          столь странным образом. Может быть, кто-то пытался сломить
          меня. Может - запугивал. Я,  наверное,  этого  никогда  не
          установлю. Но, по крайней мере, я выстоял. Не  сломался  и
          не струсил. Ты, папка, хорошо воспитал меня.
               Вторым броском меня переправили  в  ледяную  пустыню.
          Над головой висело низкое  закопченное  небо,  к  которому
          прилипли сахарные крупинки звезд, а вокруг  расстилался...
          как бы это выразиться... не бурелом,  а  ледолом.  Торосы,
          глыбы  льда,  изломы,  сугробы,  трещины...   Было   очень
          холодно. Не настолько холодно, чтобы нельзя было  терпеть,
          но  я  физически  ощущал,  как  из  тела   уходит   тепло.
          Какие-нибудь полчаса - и я превращусь  в  сосульку,  стану
          еще одной драгоценностью в этом ломбарде ледяных сокровищ.
               Выход,   папка,   был   только   один.   Я    схватил
          полупрозрачную темную глыбу размером с виолончель,  поднял
          над головой и с натугой швырнул на  острые  изломы.  Глыба
          рассыпалась на тысячи сверкающих осколков.  Я  поднял  еще
          глыбу и тоже бросил. Через десять минут я уже  был  мокрый
          от пота, моя  одежда  исходила  паром  -  хотя  какая  это
          одежда: ночная пижама! - но я не останавливался: все бил и
          бил лед, отчетливо понимая, что  даже  короткая  передышка
          равносильна смерти. Да, я знал: если спасение не придет  в
          ближайшие полчаса, я погибну - от  перенапряжения  ли,  от
          холода или от крупозной пневмонии. Но неужели я должен был
          ждать смерти сложа руки?
               У  меня  немели  пальцы,  ноги  дрожали   от   частых
          приседаний, но я продолжал ломать лед. Вдруг краем глаза я
          заметил движение. Что-то мелькнуло среди бутылочно-зеленых
          глыб.  Я  присмотрелся.  У  подножия   невысокого   тороса
          извивался огромный кольчатый  червь.  Маслянисто-блестящее
          тело его - казалось, собранное из тысячи колец - достигало
          метров пяти в  длину,  а  толщиной  эта  тварь  была  -  с
          футбольный мяч. Голова чудовища как таковая отсутствовала,
          но  безглазый  передний  конец  тела  открывался  огромной
          зубастой пастью, в которую вполне  могла  войти  моя  нога
          целиком. Или голова.
               Отвратительно извиваясь, червь довольно  быстро  полз
          по направлению ко мне.  Я  не  стал  дожидаться,  пока  он
          доползет, и пустился в бегство.
               И сразу  же  увидел  еще  одного  червя  -  метрах  в
          двадцати впереди. Этот гад был куда больше в  размерах.  А
          чуть дальше - третий. И четвертый...
               Меня затрясло. Все видимое пространство вокруг кишело
          чудовищными червями, которые, похоже, сползались  ко  мне.
          Словно я был долгожданной приманкой или  самым  аппетитным
          лакомством на свете.
               Я продолжал бег,  но  теперь  это  было  движение  по
          какой-то немыслимой  кривой.  В  голове  словно  включился
          компьютер: я  оценивают  расстояние  до  ближайшего  гада,
          огибал  его,  держась  как  можно  дальше,  потом  засекал
          следующего червя, снова менял направление, ловил  взглядом
          двух-трех чудовищ, избирал оптимальный  путь  -  и  так  я
          несся без цели, без плана спасения,  без  логики  -  иной,
          кроме логики автомата.
               А потом, папка, я заметил впереди  большой  синеватый
          торос  с  плоской  вершиной.  Он  был  похож  на  тепуи  в
          миниатюре - на те столовые горы в Южной Америке, которые я
          не раз видел в географических  видеофильмах.  Может  быть,
          мне это сравнение пришло  в  голову  позднее,  а  тогда  я
          увидел и оценил  почти  отвесные  стены  тороса,  прикинул
          высоту - больше трех  метров  -  и  понял,  что  это  хоть
          какой-то, но шанс. Я подбежал к торосу и, не помня себя от
          страха и ненависти к тем, кто вздумал вершить мою  судьбу,
          полез наверх. До сих пор не знаю, как мне это  удалось.  Я
          впивался в лед ногтями, зубами,  сбивал  колени  и  локти,
          срывался, но снова припадал к стене - карабкался все выше,
          выше, выше, выше...
               И  вот  я  на   торосе.   Ровная,   как   видеоэкран,
          поверхность. Во все стороны -  ледяной  лом.  И  множество
          поблескивающих кольчатых тел,  ползущих  к  торосу.  Стоп,
          папка, почему - поблескивающих? Ведь  сначала  была  ночь,
          это я отчетливо  вижу,  а  потом  она  сменилась  каким-то
          невообразимым временем суток. Помнится, меня это поразило.
          Не сразу, правда, но поразило: солнца нет,  но  и  облаков
          нет, и темнота ушла - какая-то светящаяся  дымка  затянула
          небо,  и  это  немного  напоминало   ту   волшебную   пору
          московского  зимнего  дня,  когда  только-только  начинают
          сгущаться сумерки.
               И все  же  -  поблескивающие  кольца  червей.  Откуда
          взялся этот блеск? Может быть, электрические разряды?..
               Нет, папка, тогда я об этом  не  думал.  Не  до  того
          было, честное слово. А  думал  я  -  ты  удивишься!  -  об
          экологии. Клянусь!
               Вот не сойти мне с этого места - я трясся  от  страха
          на вершине тороса, но при этом думал: что  за  психованная
          экология в этой идиотской ледяной пустыне?! Обитают  здесь
          какие-то гигантские черви  -  пяти-,  семи-,  чуть  ли  не
          десятиметровые. А другой живности вроде не видно.  Чем  же
          питаются эти гады? Друг другом? Нецелесообразно -  природа
          такого не потерпит. Воздухом? Сказочки. Вон как они прытко
          передвигаются - что за метаболизм у этих червей?
               И тут же на  этот  вопрос  я  получил  ответ  -  нет,
          скорее,  намек  на  ответ.  Одна  из  тварей  доползла  до
          подножия тороса и с ходу... вгрызлась в лед.  Даже  крошки
          полетели. Судя по всему, ротовой аппарат гада работал  как
          отличная буровая головка.  Червь  исчезал  во  льду  очень
          быстро - скорость его почти не снизилась,  словно  он  шел
          сквозь  пломбир.  А  блеск  кольчатой  шкуры  усилился   в
          несколько раз. Может, черви используют энергию  водородных
          связей воды? Не знаю, не знаю...
               Еще один червь впился в торос. Потом еще и еще. Вдруг
          меня словно током ударило. Я осознал, что гады как  угодно
          могут менять  направление  в  толщине  льда.  И  если  они
          стремятся добраться до меня,  то  сейчас,  наверное,  идут
          вверх.
               И  точно.  Словно  мина  взорвалась  -  выбив  султан
          ледяной крошки, из тороса вертикально вверх вылетел червь.
          Я не стал дожидаться, когда эта орава накинется  на  меня.
          Да, папка, я пошел на самоубийство. А что  мне  оставалось
          делать?  Наверное,  в  ту  секунду  я  повзрослел  лет  на
          двадцать.
               Сделав глубокий  вдох,  я  обхватил  плечи  руками  и
          головой вниз броси...

     ...возвращалось к Филину - словно поднималось сквозь водяную толщу из
невообразимой  глубины.  Сначала  он  даже  не  понял,  что   возвращается
сознание. Просто была  дикая  головная  боль  -  и  никаких  воспоминаний,
никаких ассоциаций, ни даже тени прозрения: кто я? где я? зачем я?  Адская
боль - и первый проблеск сознания: мысль о том, что боль эта - головная.
     Потом пришло ощущение тела и пространства: вот руки, вот ноги, я лежу
на спине, подо мной неровная поверхность, в правый бок вливается  какой-то
тупой предмет, дышать можно, но трудно - высокая влажность,  очень  душно,
лоб, щеки, шея, грудь в поту, глаза закрыты, под веками зеленый сумрак.
     В довершение всего пришло  сознание  собственного  "я":  да-да-да,  я
Филин,  Иван  Данилович  Филин,   журналист,   корреспондент   видеогазеты
"Накануне", у меня была схватка с ТИПами на ТОПках, потом чернота, удушье,
смерть... Нет, не смерть... Я  лежу  на  какой-то  неудобной  штуковине  в
каком-то неудобном месте, у меня раскалывается голова, но  я  размышляю  -
значит, живу...
     Филин открыл глаза. Зеленый сумрак мерещился ему неспроста. Он  лежал
в густом лесу - даже так: в джунглях, - и кроны нижнего яруса смыкались  в
пяти-шести  метрах  над  его  головой.   Прорезался   слух.   Оказывается,
тропический лес был полон звуков: кричали птицы, в зарослях кто-то  громко
щелкал, вдалеке хохотал какой-то упырь, в двух метрах от Филина  на  лиане
сидел небольшой пушистый зверек с  огромными  ушами  и  большими  влажными
глазами, отдаленно напоминающий Чебурашку, и по-змеиному шипел.
     "Значит, теперь тропики, - подумал Иван Данилович.  -  Ну-ну...  Цирк
какой-то... А я-то полагал, у нас война на смерть, а не на живот..."
     Щурясь от нестерпимой  боли,  он  запустил  руку  под  правый  бок  и
вытащил... ТОПку. И  несказанно  удивился.  А  потом  захохотал.  Пушистый
зверек свалился с лианы и сгинул.
     "ТОПка - это хорошо, - ликовал Филин. -  Это  дважды  хорошо.  Трижды
хорошо. ТОПка - это оружие. И средство транспорта. И еда. И вода. И вообще
- все. Ура ТОПкам, которые впиваются в бок!!!"
     Теперь нужно было позаботиться о голове. Иван Данилович снова лег  на
спину, расслабился и стал гонять в сознании большой  черный  шар  головной
боли, уменьшая его в размерах. Когда боль превратилась в черную  горошину,
Филин вытряс ее через ухо в пригоршню и мысленно растер  в  ладонях.  Все.
Аутотренинг сделал свое дело. Исчезнув, боль  перестала  отвлекать,  далее
можно было заняться главным - определить свое местонахождение.
     В принципе, что тут определять? Можно было просто-напросто набрать на
ТОПке адрес какого-нибудь известного ТП-центра, и -  оп-ля!  -  ты  уже  в
самом средоточии цивилизации. Но столь тривиальное  решение  было  не  для
Филина. Он достаточно много времени пропел среди ТИПов, чтобы представлять
всю опрометчивость подобного шага. К тому же голова Ивана  Даниловича  уже
обрела ясность, и он отчетливо представлял себе  по  меньшей  мере  четыре
причины, по которым набирать код не следовало.
     Во-первых, Филин не знал, в каком мире находится. Судя по всему,  это
Земля. А если нет? Если это некое параллельное пространство? Или вообще  -
чужая планета? Тогда коды отменяются, и надо работать  с  координатами,  а
как  раз  координаты  данного  места  и  представлялись  Ивану  Даниловичу
полнейшей  загадкой.  Хм,  иной  мир...  Достоверных  фактов  о   подобных
переносах не было, но слухов ходило множество.
     Во-вторых, если Филин на Земле, то любой  внепространственный  бросок
на известную ТП-станцию точнехонько отпасует его в руки ТИПам, а  это,  по
вполне понятным причинам, лежало  вне  сферы  актуальных  интересов  Ивана
Даниловича.
     В-третьих,  вызывало   сомнение   состояние   ТОПки.   Все-таки   два
непредвиденных броска по чужой воле - две ТП-"мельницы", - потом та  самая
чернота,  с  совершенно  неизвестными   полевыми   параметрами,   наконец,
незнакомый лес с  повышенной  влажностью...  А  ведь  ТОПка,  несмотря  на
надежность, - инструмент тонкий.
     Ради проверки Иван Данилович набрал код спичек  и  нажал  на  клавишу
приема. Спички появились - только не в  коробке,  а  россыпью.  В  воздухе
рождался и шел дождь из  спичек  -  тонкие  бумажные  палочки  бесконечным
потоком сеялись под ноги Филина. Вот тебе  и  ТОПка!  Ясное  дело,  прибор
барахлил. Выстрелишь собой на известную  ТП-станцию,  а  попадешь  черт-те
куда. Если вообще куда-то попадешь. Впрочем, радовало  то  обстоятельство,
что Иван Данилович был все-таки на Земле: иначе посыпались бы не спички, а
какие-нибудь бзюдки. Да и в конце концов мог он ошибиться в коде или нет?
     Наконец,  в-четвертых,  Филин  кожей  ощущал,  что  нужно  немедленно
принимать меры личной  безопасности.  Ясно  ведь:  кто-то  пуляет  им  как
мячиком, видимо желая обезволить или загнать в какой-нибудь такой медвежий
угол, откуда никакая ТП не вызволит, говорят, есть такие мертвые зоны. Вот
и сейчас: его перебросили из черноты в джунгли, а в данную  минуту,  может
быть, далекий стрелок  -  тот  же  Сыч  хотя  бы  -  снова  прицеливается,
намереваясь закинуть Ивана Даниловича черт знает куда.
     Что делать? Выход один - рисковать. Надо использовать ТОПку -  только
очень осторожно - и серией  бросков  на  короткие,  хорошо  контролируемые
дистанции  выйти  из-под  прицела,  а  может  быть,  и  вообще   уйти   от
преследования.
     Только куда стрелять собой? Джунгли - они  во  все  стороны  джунгли.
Может быть, этот лес, куда ни глянь, тянется на сотни километров. И тут  в
голову Ивана Даниловича пришло эффектное решение.
     Не медля ни секунды, он застегнул на  руке  ремешок  ТОПки,  поставил
прибор на  "самопал"  и  выстрелил  собой  в  небо  на  тысячу  метров  по
вертикали...
     Каждый человек переносит ТП по-своему.  Редко  у  кого  не  возникает
никаких ощущений. Наиболее частая реакция - мгновенный  рвотный  позыв.  С
Иваном Даниловичем всегда было так: ему  казалось,  что  гигантский  пресс
вгоняет его в землю, превращая в компактный брикет.
     Вот и сейчас - хлоп! - невидимая  колоссальная  мухобойка  расплющила
муху-Филина. В то же мгновение  он  оказался  на  километровой  высоте  и,
переходя в свободное падение, начал осматриваться.
     В ушах засвистело. В рот, нос и даже в слезные мешки набился  воздух,
глаза сразу намокли, сердце упало  далеко  вниз,  намного  опережая  тело:
Филин никогда в жизни не падал с большой высоты. Впрочем, мужество ему  не
изменило. Внутренний голос истошно вопил: "Убьешьси-и-и-и..."  -  а  глаза
делали свое дело, обозревая окрестности.
     Далеко справа виднелась какая-то прогалина. Вторично нажав  на  курок
ТОПки, Филин бросил себя туда, опять-таки задав километровую высоту.
     Хлоп!  -  вззззз...  Иван  Данилович  летел  точно  в  центр   черной
проплешины -  ожога  на  теле  леса,  оставленного  недавним  пожаром.  От
прогалины толку не было никакого, зато в отдалении блеснула излучина реки,
завиднелась желтая полоса пляжа. Река - значит, селения, жизнь, люди...
     Хлоп! - вззззз... Падая в реку, Филин увидел  ниже  по  течению  дым.
Бросок - теперь внизу был оставленный кем-то костер.  Еще  бросок  -  Иван
Данилович оказался над радиорелейной вышкой. На этот раз он  падал  долго:
тщательно   целился   в   точку   у   подножия   вышки.   Когда   экранчик
просигнализировал о захвате цели, Филин нажал курок.
     Хлоп! Тишина. Под ногами  -  твердая  земля.  В  отдалении  затявкала
собака. Иван Данилович спустился по дорожке, протоптанной от вышки вниз по
косогору, и вышел к небольшому селению.
     В местной управе Иван Данилович набрел на старичка в белом полотняном
костюме и игривой панамке, опущенной на правое ухо. После нескольких фраз,
произнесенных по-русски и по-местному, оба перешли на английский язык.
     И Филин наконец-то узнал, где он находится.
     Это был Мадагаскар.

                     "Внеканальная ТП - телепортация,  осуществляемая  без
                посредства   "твердых",   а   также   случайных   каналов.
                ТП-теория, созданная последователем А.П.Порочина  (см.)  -
                Б.Т.Ланцетником,  предполагала,  что   ТП-перенос   может
                осуществляться только внутри ТП-каналов - особых  областей
                пространства-внепространства природного или искусственного
                происхождения  -  и  при  весьма   значительных   затратах
                энергии. Впоследствии ТП-теория была развита  и  дополнена
                Ференцем Ференцем (см.), показавшим,  что  сама  структура
                внепространства  позволяет  осуществлять  низкоэнергоемкий
                перенос  любого  материального   тела   из   любой   точки
                пространства   в   любом   направлении.   Тем   не   менее
                технологический прогресс  в  телепортации  еще  долго  был
                связан с ТП-центрами и ТП-станциями, размещенными в точках
                узлов  и  пучностей  пространства,  в   силу   дороговизны
                ТП-оборудования  и  чрезвычайно  высокой   капиталоемкости
                нулевого цикла строительства упомянутых центров и станций.
                Этими  же  причинами  обуславливалось  и  очень  медленное
                распространение ТП-кабин  в  сфере  личного  владения.  На
                первых порах стоимость квартирной ТП-кабины была  сравнима
                со  стоимостью  личного  реактивного  самолета.   Проблема
                капитальных  затрат  потеряла  актуальность  в   связи   с
                изобретением дешевых и надежных ТОПок  (см.)  -  приборов,
                реализовавших принцип Ф.Ференца".
                                          ТП-энциклопедия. М., 114. С. 122

     Филину понравился поселок Тутаранасундава, и он  решил  пожить  здесь
несколько дней -  дабы  переждать  погоню.  Тем  более  что  гостевой  дом
пустовал, а склады -  наоборот  -  ломились  от  продовольствия:  год  был
урожайный.
     В селении нашлись и керосиновый  движок,  и  ветрогенератор,  и  даже
гелиоустановка, так что с энергией проблем не  было.  Этот  факт  доставил
Филину невыразимую радость. Дело в том, что энергоресурсы его  ТОПки  были
на исходе, а  без  электропитания  -  пусть  даже  совсем  примитивного  -
подзарядить патрон было категорически невозможно.
     Парадоксальная все же штука - ТП. На  огромные  расстояния  мгновенно
перемещаются люди и грузы, а энергия при этом тратится минимальная. Ушли в
прошлое  времена,  когда   каждая   ТП-станция   располагала   собственной
энергоустановкой колоссальной  мощности.  Широкая  публика  еще  этого  не
знает, но в  нынешнюю  эпоху  за  ТП-перенос  отвечает  небольшой  патрон,
которого хватает на  длительный  срок  работы  и  подзарядка  которого  от
стандартной сети занимает всего несколько часов.
     Иван Данилович, будучи  гуманитарием,  разумеется,  не  разбирался  в
физической подоплеке этих энергетических хитростей, он лишь в общих чертах
представлял, что на ТП-перенос расходуется  энергия  вакуума,  а  мизерный
расход ТОПки обеспечивает лишь триггер-эффект. Зато Филин, как и все мы, с
детства был приучен  к  пользованию  ТП-кабинами.  Прибавим  к  этому  его
благоприобретенный опыт ТИПа-практика, и нам станет понятно, что  тонкости
эксплуатации ТОПки были для Ивана Даниловича открытой книгой.
     Плюс ко всему тренировки. Они позволили  сделать  важный  вывод:  при
подключенном  патроне   местонахождение   ТОПки   элементарно   засекается
ТП-локатором. Поэтому в первые  же  секунды  пребывания  на  гостеприимной
почве деревни  Тутаранасундава  Иван  Данилович  разломил  ТОПку  и  вынул
патрон. Полоска индикатора заряда была почти вся белого цвета.
     А вскоре телескопическая мачта деревенского ветрогенератора была  уже
выдвинута до отказа, и лопасти весело вращались под напором свежего ветра,
вырабатывая ток, столь нужный для подзарядки патрона.  Полоска  индикатора
медленно-медленно наливалась розовым.
     Филин сидел в гостевом доме в окружении пожилых мальгашей - старейшин
деревни - и  на  правах  почетного  пришельца  пересказывал  позавчерашний
выпуск  "Накануне",  производя  впечатление  человека  в  высшей   степени
информированного.
     ТП-атакам он больше не подвергался, из чего Иван Данилович  заключил,
что от преследователей он оторвался и можно немного унять стресс.
     В последующие два дня Филин ел, пил, спал, а в мыслях  его  неизменно
присутствовал  образ  безвестно  пропавшего  Алика.  Боль  потери   слегка
заглушалась, когда Иван Данилович  переключался  на  другие  воспоминания.
Например, он часто вызывал в памяти тот момент,  когда  впервые  попал  на
ежегодное итоговое собрание ТИПовой (ударение на первом слоге) организации
Малаховской ТП-станции.
     Именно тогда  Филин  с  колоссальным  изумлением  узнал  о  ТОПках  -
маленьких приборчиках, превративших ТП-перенос в сущую пустяковину.  ТОПки
существовали,  оказывается,  уже  весьма  давно,  однако   мир   продолжал
пользоваться ТП-кабинами, потому что  распространение  приборчиков  строго
контролировалось ТИПами  и  ограничивалось  исключительно  кругом  персон,
связанных с телепортацией.
     Кстати, первая часть Уложения как раз и  определяла  меры  наказаний,
применяемых к лицам, нарушающим режим секретности в отношении ТОПок.
     Впрочем,  на  том  собрании  Иван  Данилович   вообще   узнал   много
интересного и неожиданного.
     Начало заседания уже само  по  себе  было  захватывающим.  В  большом
круглом зале, спрятанном в недрах ТП-станции значительно ниже  поверхности
земли, амфитеатром поднимались ряды пустых кресел. Филин, как  и  положено
новичку, вошел через дверь. Следом за ним, также через двери, в зал попали
еще несколько новичков. Все они заняли приставные сиденья. А потом  воздух
задрожал, и в верхнем ряду, как ваньки-встаньки,  стали  появляться  ТИПы.
Они возникали каждый на своем месте, закрепленном за обладателем в строгом
соответствии с табелем о рангах и стажем в организации. Когда верхний  ряд
заполнился, ваньки-встаньки  возникли  во  втором  ряду  сверху,  потом  в
следующем - и так до самого низа. Последними выпрыгнули из внепространства
члены президиума,  цвет  малаховского  ТП-общества:  поскольку  они  сразу
оказались  сидящими  на  стульях,  то  впечатление  было  такое,  что   по
внепространству они переносятся прямо вместе со стульями.
     И без всяких пауз, по-деловому, началось собрание.
     С основным докладом выступил некто Альфред Бэр по  прозвищу  Медведь.
Тема формулировалась очень странно: "Состояние дел во времени".  С  первых
же секунд стало ясно, что из  Бэра-Медведя  оратор,  как  из  говна  пуля.
Говорить логично и убедительно он, очевидно, не умел с детства, а  связать
воедино две мысли, чтобы вывести из  них  третью,  было  для  него  вообще
непосильной задачей.
     Начал Бэр почему-то с того, что молодые молоды, а старые стары и  что
сейчас, когда пришло время молодых, а старых ушло,  весь  ход  социального
прогресса заставляет нас сделать вывод: старые и дальше будут  стареть,  а
молодые всегда будут оставаться молодыми.
     Самому Бэру было лет пятьдесят, и к какой группе он  причислял  себя,
оставалось совершенно непонятным.
     Затем  Медведь,  неожиданно  вильнув  мыслью,  накинулся  на   физику
времени: он  долго  и  неубедительно  громил  теорию  тахионов,  а  потом,
опять-таки совершив словесный кульбит, вдруг  принялся  объяснять  принцип
действия ТОПок - что к чему, так никто и не понял.
     К исходу третьей четверти часа выступления Бэр совершенно запутался в
континуумах: он говорил о множестве пространственно-временных континуумов,
вычленял какие-то бесконечные пространственные компактности,  перескакивал
на временные связности, и вот, когда Филин совсем было отказался  что-либо
понимать, Ивана Даниловича вдруг осенило: да ведь этот Медведь  говорит  о
путешествиях во времени! Видимо, с помощью ТОПки и еще каких-то  ухищрений
можно добиться того, что  во  внепространстве  материальное  тело  получит
импульс по оси времени и тогда  оно  вынырнет  где-нибудь  в  прошлом  или
будущем. Более того, из бессвязного текста, который бубнил зануда Медведь,
следовало, что ТИПы давно пользуются этой возможностью на практике  и  для
них нет ничего сложного в том, чтобы оказаться в  любой  минуте  прошедших
веков, а вот на будущее почему-то наложено вето.
     Вторым кафедру занял маленький лысенький человечек  -  Додон  Фалдеев
(прозвание Шакал), фигура, пользующаяся равной  популярностью  и  в  среде
технарей, и в среде администраторов-ТИПов.
     - Друзья! - завопил Шакал, лучась счастьем. - Давайте  порукоплескаем
тем ТИПам, которые сидят среди нас сейчас и которым мы обязаны героическим
распространением наших идей во всех  временах.  Все  мы  прекрасно  знаем,
сколь спасителен и благотворен для нашего дела тезис о пришельцах, которые
якобы давно наблюдают за человечеством, а  в  последние  десятилетия  даже
вторгаются в святую сферу ТП-переноса. Я имею в виду тезис о наших дорогих
и отчаянных пришельцах, которые  постоянно  запутываются  в  ТП-каналах  и
создают помехи в телепортации, в результате  чего  пропадают  грузы,  а  в
редчайших случаях даже - тссс! - люди. Все мы также должны  отдавать  себе
отчет, что для вящего укоренения столь бесценного постулата в  умах  людей
крайне важно было последовательное проведение идеи палеоконтакта.
     Так давайте же поприветствуем тех  героев  из  наших  рядов,  которые
столь славно поработали в былых веках. Вот в третьем ряду сидит  Севастьян
Гораздин. Это он сложил инкский город Саксауаман. Даже не верится,  что  с
помощью обыкновенной ТОПки можно двигать десятитонные глыбы  и  укладывать
их в стены зданий с ювелирной точностью. Оказывается, можно. Спросите ныне
любого школьника - кто создал Саксауаман? Ответ будет  один  -  пришельцы.
Спасибо тебе, Сева, дорогой ты наш пришелец!
     Рядом с Севой его ближайший друг  Ляля  Евникеев.  Пользуясь  той  же
техникой, он построил из базальтовых брусьев город Нан-Мадол в Микронезии.
Смотрите-ка, а ведь по телосложению Ляли никак не скажешь,  что  он  такой
силач. Шутка.
     Пимен Славский, сидящий в четвертом ряду, побывал в еще более далеком
прошлом. В IV веке после Рождества Христова он чертил линии  и  рисунки  в
пустыне Наска. Летая над пустыней на микролете, Пимен водил дулом ТОПки  и
таким образом убирал по определенной системе верхний слой  темных  камней,
обнажая   светлую   почву.   Филигранная   работа!   К   сожалению,   куда
телепортировались камни, мы пока не определили, но факт налицо:  множество
людей до сих пор считают, что светлые линии и гигантские рисунки на темном
фоне пустыни Наска - дело рук, или лап, пришельцев.
     А вот - обратите внимание на седьмой ряд, пожалуйста, - там  сидит  и
смущенно прикрывается  ладошкой  скромнейшая  Агния  Гарькина.  На  первый
взгляд хрупкая девушка, а ведь ее нежные пальцы касались камней Баальбека,
менгиров Карнака, трилитов знаменитого Стоунхенджа.  Низкий  поклон  тебе,
Агния!
     Я мог бы долго перечислять наших героев, но многие отсутствуют -  они
заняты важной работой  в  разных  веках  человеческой  истории.  Предлагаю
отдать им дань уважения вставанием и бурной овацией!..
     Гром аплодисментов грянул под сводами зала. Хлопал и  Филин,  который
из всего услышанного сделал важное умозаключение: надо как  можно  быстрее
обзаводиться ТОПкой. Без нее в обществе всесильных ТИПов было как-то очень
неуютно.
     -  Я  хочу  добавить!  -  выкрикнул  краснолицый   щекастый   крепыш,
пробираясь к  кафедре.  Шум  мгновенно  стих.  Вукола  Черпакова  (Хряка),
видного пропагандиста ТП-философии, знали все.  -  Я  хочу  добавить,  что
заслуги ТИПов, путешествующих в прошлое, не сводятся лишь к палеоконтакту.
Присутствующим  хорошо   известно,   что,   стремясь   ускорить   развитие
транспортных средств и таким образом посодействовать  быстрейшему  приходу
эры телепортации, многие великие ТИПы отважно бросались в волны времени  и
выныривали в нужные моменты с готовыми технологическими идеями.  Не  беда,
что история рассудила  иначе  и  отдавала  лавры  людям,  менее  всего  их
заслуживающим. Главное было сделано  -  эпоха  телепортации  наступила.  А
теперь мы, благодарные друзья, соратники и одновременно  далекие  потомки,
должны сделать все возможное, чтобы на  скрижалях  истории  справедливость
была восстановлена. Запомним и передадим эту память  грядущим  векам.  Да,
Роберт Фултон построил  первый  в  мире  колесный  пароход,  но  идею  ему
подбросил наш Андрюшка Зюков из Вышнего  Волочка.  Да,  братья  Монгольфье
построили воздушный шар, а схему им  начертил  не  кто  иной,  как  Меркул
Твердлов, уроженец города Халтурина. Считается, что Рудольф Дизель  создал
двигатель внутреннего сгорания, но грош была бы цена этому Дизелю, если бы
не попался ему на жизненном пути Акакий Севпило из поселка Красные Окны на
реке Сухой Ягорлык. Братья Райт ни за что не поднялись бы в  воздух,  если
бы не ценные советы Тихона Хренко, прибывшего в Америку  откуда-то  из-под
Казатина и пожелавшего остаться неизвестным  для  мировой  общественности.
Наконец, у Фердинанда Цеппелина, хоть он был и граф и все такое, на первых
порах ни черта не получалось, пока его не ткнул носом в его же собственные
чертежи Юраша Травень из Волновахи, который раскусил все просчеты и ошибки
графа с первого взгляда!..
     Это выступление тоже получило высокую  оценку  собравшихся.  Впрочем,
подобных историй все знали множество, и каждый мог присовокупить несколько
фактов, свидетелем или участником которых он был лично.
     У Ивана Даниловича голова шла винтом от лавины информации,  хлынувшей
на него в этот вечер. Хотелось собраться с мыслями, переварить услышанное,
но собрание шло без перерывов и даже  без  пауз.  Хорошо  еще,  что  Филин
догадался видеоконспектировать выступления, иначе  он  не  запомнил  бы  и
десятой  доли.  На  счастье  Ивана  Даниловича,  его  никто  не  засек   с
видеоконспектом, - последствия могли оказаться очень и  очень  серьезными.
Подобная активность жесточайшим образом каралась.  Уложение  высказывалось
на этот счет совершенно недвусмысленно.
     - Мне кажется, собравшиеся самым грубым  образом  недооценивают  роль
ТИПов в истории, - раздался скрипучий шамкающий голос. К кафедре  подходил
старейшина телепортации Панкратий Кабанцев - приземистый ТИП с  квадратным
лицом, треугольной бородой и прямолинейным взором. Прозвание его было Тур.
- Как мне совершенно доподлинно известно, наши ТИПы не  только  обеспечили
расцвет теории палеоконтакта, не только пришпорили прогресс в транспортных
средствах, но и подготовили революционные преобразования во всех науках  и
областях знаний. Я располагаю  конкретными  доказательствами,  что  теория
относительности  так  называемого  Эйнштейна,  учение  о  наследственности
пресловутого  Менделя,  начала  термодинамики   всех   там   Гельмгольцев,
Клаузиусов  и  Нернстов,  положения  кибернетики  подозрительного  Винера,
космогоническая гипотеза невразумительного  Джинса,  квантовая  статистика
безродных Ферми-Дирака, предсказание  сомнительных  альфвеновских  волн  и
многое-многое другое, - все  это  было  предвосхищено  нашими  гениальными
ТИПами, которые хотя и живут позже, но  высказывали  соответствующие  идеи
р_а_н_ь_ш_е_ тех, с позволения сказать, ученых, что ныне  нагло  улыбаются
нам   с   фотографий   в   энциклопедиях.   Только   горькая   судьба   да
невнимательность или прямая злонамеренность современников  помешали  нашим
передовым ТИПам занято высшие ступеньки на пьедесталах научного почета.  И
это очень обидно. Прямая наша обязанность ныне  -  увенчать  отечественную
ТП-науку и ТП-историю заслуженным ореолом славы и обессмертить  безвестные
имена ТП-героев, только эти шаги могли, бы увлечь молодых людей,  прививая
им интерес к  науке  и  технике,  и  способствовать  возрождению  интереса
молодежи к техническим втузам, который ослаб за  последнее  время,  нанося
урон нам в деле развития научно-технической революции, поскольку во  втузы
идут менее способные и подготовленные молодые люди.
     В заключение я хочу в  очередной  раз  возразить  против  искаженного
толкования  термина  "телепортация".   Некоторыми   апологетами   западной
этимологии, горе-лингвистами,  насыщающими  наш  великий  и  могучий  язык
иностранными  заимствованиями,  высказывается  мысль,   будто   бы   слово
"телепортация" пришло к нам из греческого и латинского языков и  будто  бы
"теле" означает "далеко", а "портация" - "перенесение". Нет, нет и нет!  Я
тысячу раз протестовал против этой  вульгаризации  языкознания  и  выражаю
свой протест в тысячу первый раз. Пора бы  уже  всем  усвоить,  что  слово
"телепортация" - наше, исконное, происходит оно от слов "тело" и "порты" и
осталось от тех далеких времен,  когда  ТП-технология  делала  еще  только
первые  шаги.  Как  известно,  в   ту   пору   приходилось   отграничивать
неодушевленные тела от одушевленных, ибо путешествовать вместе  по  одному
каналу они никак не желали. Поэтому живые организмы пересылали отдельно, а
неживую материю - отдельно. Когда запускали  человека,  то  он  раздевался
догола, а одежду потом перебрасывали дополнительно. "Сначала  тело,  потом
порты" - ходила такая поговорка. Вот и родилось слово "телепортация". Все.
Я кончил...
     Великому Кабанцеву все рукоплескали стоя. Кое-кто даже исчез на время
из зала. Видимо, отдельные ТИПы настолько  возбудились,  что  им  пришлось
рвануть на минуту-другую в северные края, дабы сбросить излишек энергии  и
остудиться в буквальном смысле.
     Вся в экзальтации,  на  кафедру  выскочила  первая  ТП-дама  Ярослава
Стукова по прозванию Выпь.
     Завывая и трясясь всем телом, она забормотала:
     -  Пресвятой  Владыка,  повелитель  пространства!  Святыми  твоими  и
всесильными мольбами отыми  от  нас,  смиренных  и  лукавых  рабов  твоих,
уныние, забвение, неразумение, нерадение и вся скверная, лукавыя и хульныя
помышления от окаянных сердец наших и помраченных  умов  наших.  И  погаси
пламень страстей наших, яко нищи суть и окаянны. И избави нас от многих  и
любых воспоминаний и предприятий. И от всех злых  действий  освободи  нас.
Яко благословен еси и славится причастное имя твоя во все века. Аминь!..
     Иван Данилович даже плечами передернул. Э,  куда  повело  благородное
собрание! Кого же имеет в виду эта кликуша?  К  кому  обращается?  Неужели
Порочин, удачливый создатель ТП, уже канонизирован?
     А блаженная Ярослава Стукова продолжала:
     - Такожды надобно  освятить  деятельность  наших  братьев  и  сестер,
которые  во  тьме  варварских  веков  несут  светоч  будущей   чистоты   и
праведности нашим пращурам, хранителям истинного арийского  добромыслия  и
миролюбия. Слава доблестным ТИПам, которые время от времени являются нашим
великим предкам в образах Перуна, Стрибога,  Даждьбога,  Хорса,  священной
собаки  Симаргла,  Белеса,  Ярилы,  Сварога  и  Рода.  Осанна   знаменитой
путешественнице  во  времени  Февронии  Дупло,  блистательно  сыгравшей  в
языческой истории роль богини Макоши! Пусть же и  впредь  будут  рождаться
ТИПы, готовые беззаветно нырнуть в историю и, явившись в нужном месте и  в
нужное время, послужить связующей нитью между нами, греховными и живущими,
и предками, непорочными и избывшими, стать частью великой жилы, по которой
от пращуров-протоариев к нам,  их  наследникам,  течет  чистая  и  горячая
кровь. Пусть живет в веках всемогущая и всеблагая тепе!..
     Ярослава  Стукова  покачнулась  и  осела  на  пол,  словно  резиновая
игрушка, из которой выпустили воздух. Впрочем, приземлилась она удачно, из
чего можно было заключить,  что  глубокие  обмороки  были  для  нее  делом
привычным.  Никто  не  подхватил  Стукову,  не  бросился  на  помощь.  Все
сочувственно и благоговейно воззрились  на  распростертое  тело,  и  вдруг
Стукова  исчезла.  С  резким  и   непристойным   хлопком.   Очевидно,   ее
телепортировали в медчасть, а может быть, сразу  в  специальный  санаторий
для ТИПов высшего эшелона.
     Из записавшихся в очередь на выступление остался всего один  человек,
и он уже подходил к кафедре, осторожно огибая то  место,  где  только  что
лежала Ярослава Стукова. Это был известный  ТИП  Цезарь  Палов,  страстный
полемист, гордо носивший не очень благозвучное прозвание Верблюд.
     - Что мы видим, друзья? - горестно  спросил  он,  закатывая  под  лоб
огненные очи. - Мы видим, как лучшие наши люди буквально горят на  работе.
А к чему это нас призывает? Это нас призывает к тому, чтобы  работать  еще
лучше. ТИПы  должны  занять  подобающее  место  в  обществе.  Наша  святая
обязанность - распространять идеи тепе  не  только  во  времени,  но  и  в
пространстве. Широкие массы мировой общественности должны  знать,  на  ком
держится  сегодня  мир.  ТИПы  -   совершенно   исключительная   прослойка
населения, и нам негоже оставаться в тени. Тем более что  исключительность
эта  подкрепляется  множеством  примеров  из   литературы,   фольклора   и
мифологии. Вспомним: лучшие  герои  сказок  и  легенд,  боги  из  мифов  и
сказаний  всегда  отличались  способностью  мгновенно  исчезать  в   самых
неожиданных местах. Чем  не  тепе?  Вспомним  шапку-невидимку  из  русских
сказок. Чем  не  ТОПка  в  оригинальном  исполнении?  Вспомним  гетевского
Мефистофеля, Хромого беса Лесажа, черта из "Братьев Карамазовых",  Воланда
и  его  свиту  и,  наконец,  альтиста  Данилова.  Богатейшая  литературная
традиция говорит нам о  страстном  подспудном  тяготении  передовой  части
человечества к идее ТП-переноса. К сожалению, зачастую прототипы  ТИПов  -
простите за зевгму! - из  художественной  литературы  -  все  эти  демоны,
черти, бесы и прочие  -  выглядят  не  очень  симпатично,  но  всегда  они
выступают  в  той  или  иной  степени  споспешниками  прогресса,  то  есть
занимаются тем же, чем занимаемся мы. Между прочим, в  последнее  время  я
все чаще прихожу к мысли, что человечество когда-то уже обладало  секретом
ТП - на биологическом уровне, а  впоследствии  его  утеряло,  как  утеряло
множество  ценнейших  знаний.  Не  случайно  подогретый  в  веках   нашими
сотрудниками интерес к Шамбале и вообще к эзотерическим  знаниям  оказался
столь широкоохватным и стойким. Народ чувствует, что все эти знания -  его
кровная собственность, только никак не  удается  подобрать  новый  ключ  к
заржавевшему замку. Этот ключ - наша ТП-технология, друзья. Этот ключ - мы
с вами, ТИПы, самые счастливые из людей...

               ...нятно, как все это делается, потому что упал я  не
          на лед, папка, а в  воду  -  в  теплую  и  какую-то  очень
          плотную воду. Я открыл глаза и поразился: жидкость была на
          редкость прозрачной, я бы сказал, хрустальной.  Никогда  в
          жизни я не  плавал  в  такой  прозрачной  воде.  Все  было
          окрашено в оттенки зеленого, но  не  потому,  что  зеленой
          была  вода,  повторяю,  вода  имела  одно  определение   -
          хрустальная, а потому, что сквозь воду во все стороны были
          видны какие-то толстенькие столбы и обширные  плоскости  -
          изумрудные, малахитовые, гороховые, купоросные.
               Я вынырнул на поверхность и опять  почувствовал,  как
          тяжело пробивать поверхностную пленку. Отчего бы это?
               В глаза  ударил  яркий  зеленый  свет.  Когда  зрение
          привыкло к  солнечным  лучам,  многократно  отраженным  от
          глянцевитых зеленых поверхностей, я  осмотрелся.  Понятно,
          что от этого мира я тоже не мог  ждать  ничего  привычного
          или хотя  бы  знакомого.  И  я  не  ждал  -  лишь  пытался
          разобраться.
               Сразу  стало  ясно,  что  я  плаваю  на   поверхности
          гигантской капли, зажатой между  основанием  колоссального
          листа  и  стволом   исполинского   растения   -   какой-то
          великанской   травы.   Влагалище   листа   было   довольно
          поместительное:  в  диаметре  капля  составляла  никак  не
          меньше трех метров. Передвигаться по ней вплавь было  одно
          удовольствие: вода  прекрасно  держала  благодаря  упругой
          пленке поверхностного натяжения.
               Вот эта пленка, папка, и поставила меня  в  тупик.  Я
          уже  составил  две  гипотезы,  но  никак  не  мог   отдать
          предпочтение какой-нибудь одной из них. Первая: я попал  в
          другой мир -  на  какую-то  планету  гигантских  растений.
          Вторая: я на  Земле,  но  почему-то  сильно  уменьшился  в
          размерах   -   настолько,   что    обыкновенный    девясил
          представлялся мне высоченным деревом, - тогда, разумеется,
          не каплю надо измерять в метрах, а меня - в миллиметрах.
               Каждая гипотеза имела свои плюсы  и  минусы.  Точнее,
          минус был один, общий. И это  был  минус  не  гипотезы,  а
          моего состояния. Где  бы  я  ни  находился,  сравнительные
          размеры моего тела были столь  малы,  что  любая  животная
          форма жизни могла оказаться моим смертельным врагом.
               Параллельно я думал вот о чем:  если  я  все-таки  на
          Земле, то как же меня угораздило  стать  таким  маленьким?
          То, что я стал жертвой ТП-атаки, -  очевидно.  Но  неужели
          при телепортации  возможно  изменение  масштаба?  Впрочем,
          почему бы и нет! Достаточно  слегка  подправить  параметры
          развертки волнового пакета - и  пожалуйста.  Другое  дело,
          что такое вмешательство в  квантовомеханическую  гомотетию
          (я только слышал этот термин, а что  он  означает  -  убей
          Бог, не знаю!) практически  невозможно.  Или  возможно?  В
          сущности, что я знаю о практике телепортации?..
               Поверхность капли задрожала. Я побыстрее отплыл к  ее
          центру - по стволу растения кто-то поднимался. О! Вот  это
          экземпляр!  Нет,  все  же,  очевидно,  я  на  Земле.  Мимо
          пробежал муравей, но какой! Размером с лошадь. Вид у  него
          был  очень  сосредоточенный,  усики   суетливо   ощупывали
          дорогу, жвалы напряженно сжимались и разжимались.
               Поверхность листа была усеяна множеством  устьиц.  Из
          ближайшего выскочила какая-то многоногая тварь размером  с
          голову ребенка, проскрежетала чем-то и скрылась.
               В воздухе родилось низкое и громкое  гудение.  Вокруг
          растения совершал облет шмель - грузовой  вертолет,  да  и
          только! Нет,  скорее,  слон.  Вообрази,  папка,  мохнатого
          слона... да что уж  там...  десятиметрового  мамонта,  да,
          полосатого шестиногого мамонта со стеклянными крыльями,  у
          которого вместо хобота и бивней -  отвратительный  ротовой
          аппарат, напоминающий инструментарий инквизитора.
               Нет, папка, шмеля я не боялся. Известно, чем питаются
          шмели. Этот мамонт-сластена летел не ко мне, а к цветку на
          вершине стебля: там он рассчитывал полакомиться  нектаром.
          А вот кого мне действительно следовало  бояться,  так  это
          насекомых-хищников - например жужелиц.  Или  пауков,  если
          говорить о другом классе членистоногих.
               Я  огляделся.  Вдали  вздымались  растения,  подобные
          тому, на котором сидел - точнее плавал - сейчас  я.  Такие
          же "девясилы", или как их там.
               Вверх  от  меня  уходил  толстый  стебель.  По   нему
          спускался давешний муравей. Вот стебель заходил ходуном  -
          это на  цветок  наконец-то  уселся  шмель  и  приступил  к
          пиршеству. Снизу вроде бы никто посторонний не поднимался.
               Ну что  же,  подумал  я,  положение  не  такое  уж  и
          плачевное. Неизвестно, что  ожидает  меня  в  будущем,  но
          пока, видимо, угрозы для жизни не существует.
               И тут гигантская тень закрыла сол...

     ...когда-то рождавшихся на Земле. Ура!..
     После  того  памятного  собрания  прошло  несколько   месяцев.   Иван
Данилович спокойно работал в своей видеогазете, никто его не трогал, и  он
даже начал было себя убеждать, что о нем попросту забыли. В конце  концов,
с него взятки гладки. Филин пользуется общественными ТП-кабинами, от ТИПов
ничего не требует и претензий к ним не  имеет.  ТИПы,  со  своей  стороны,
отобрали  у  него  подписку  о  неразглашении,  познакомили  с  отдельными
пунктами Уложения -  значит,  лишнего  он  болтать  не  будет,  и  к  нему
претензий быть не должно.
     Конечно, у Ивана Даниловича оставалась заветная мечта  -  обзавестись
ТОПкой, но она  по-прежнему  была  недосягаема.  Все  объяснялось  просто.
Стажеру ТОПка не полагается, а становиться  полноправным  ТИПом  Филин  не
хотел: слишком много потребовалось бы брать на себя обязательств,  слишком
через  многое  переступить  и  слишком  мучительно   потом   пришлось   бы
выпутываться. Иного же пути, открывавшего доступ к прибору, Иван Данилович
пока выдумать не мог.
     А ТОПка нужна была, ох как нужна!
     В один прекрасный день Филин получил компьютерное  письмо.  Он  тогда
работал дома  -  монтировал  видеозаписи,  сделанные  во  время  последней
командировки.
     Раздался вызов, и на экране видеофона появился текст  (без  обратного
адреса): "И.Д.Филину. Наберите код 77843931-ДФ. Срочно".
     Филин  подчинился.  На  клавиатуре  домашнего  компьютера  он  набрал
требуемую комбинацию, и тут же дисплей откликнулся строчками послания:
     "Через двадцать минут Вас будут ждать на Малаховской ТП-станции,  где
состоится очень ответственный разговор. Если согласны  -  повторите  набор
кода. Вас телепортируют в нужное место в нужное время. Сыч".
     Иван  Данилович  подумал   и   ради   интереса   послушался:   набрал
77843931-ДФ. Ровно через девятнадцать минут он испытал знакомое "хлоп!"  и
очутился в  здании  Малаховской  ТП-станции.  Около  подъемника  его  ждал
Жабрев.
     - Быстрее, быстрее. Здесь не любят, когда опаздывают.
     Они спустились на шестой подземный этаж (ключами, отправлявшими лифты
вниз, обладали только ТИПы) и, пройдя темным коридором,  вошли  в  большую
ярко освещенную комнату.
     Здесь стояли только кресла -  мягкие  кожаные  кресла,  расположенные
полукругом. Филин не сразу заметил, что кроме него  и  Жабрева  в  комнате
кто-то есть. Два человека сидели, глубоко утонув  в  кожаных  вздутиях,  и
молча наблюдали за вошедшими. Иван Данилович узнал их: это были Верблюд  и
Медведь. Иначе - Цезарь Палов и Альфред Бэр.
     - Здравствуйте, Филин, - сухо начал Бэр. Излишне вежливым назвать его
было трудно. - Может быть, помните,  вы  обязаны  нам  жизнью.  ("Вот  так
новость, - подумал Иван Данилович. - Этак я обязан жизнью очень  многим  -
всем  бандитам,  которые  раздумали  меня  убивать".)  Плюс  ко  всему  за
последние месяцы мы  интенсивно  следили  за  вами  и  засняли  на  пленку
кое-какие эпизоды вашей работы в командировках.  Так,  ничего  особенного,
но, соответствующим  образом  смонтированные  и  украшенные  определенными
видеоэффектами и  компьютерными  трюками,  они  могут  произвести  должное
впечатление. Например, на ваше начальство. Впрочем, не  буду  голословным.
Смотрите.
     Бэр нажал на кнопку, спрятанную в подлокотнике кресла. Свет в комнате
погас, на стене обозначился видеоэкран. Кадры, что замелькали на нем, были
самого удручающего свойства. Да, монтаж делали мастера  своего  дела.  Вот
Филина, пьяного в стельку, выкидывают из ресторана "Ока" в городе Горьком.
Вот он лежит, слабо ворочаясь, в луже блевотины у  проходной  асфальтового
завода в поселке Репки Черниговской области. Кульминацией  этой  подлейшей
мистификации были кадры, на которых Филин, абсолютно  голый  и  опять-таки
абсолютно пьяный, брел по одесскому  парку  "Аркадия"  на  виду  у  людей,
высыпавших из  кинотеатра  "Курортный".  Даже  опытный  глаз  эксперта  не
распознал бы, что  тело  принадлежит  одному  человеку,  а  голова  совсем
другому, и что эта голова - действительно собственность Филина - вовсе  не
отвечает за коленца, которые выкидывает  безвестный  алкоголик  в  костюме
Адама. Впрочем, понятно,  что  начальство  Филина  и  не  будет  призывать
экспертов - настолько красноречива видеозапись.
     Ивану Даниловичу больших трудов стоило сдержать эмоции. Когда зажегся
свет,  он  спокойно  полез  в  карман,  вытащил  пачку   икорной   жвачки,
распечатал, бросил плитку в рот и только потом спросил:
     - Ну и что, по-вашему, я должен теперь делать?
     - Становиться ТИПом, - подал голос Палов-Верблюд. - Хватит  ходить  в
стажерах. Толку от этого никакого.
     - Условия? - Филин старался говорить коротко. Многословие  непременно
подвело бы его, заставив дать волю чувствам.
     - Честно говоря, надежда на ваше искреннее согласие весьма слаба.  Да
оно нам и не нужно, - язвительно улыбнулся Альфред Бэр. - Мы  предпочитаем
финансовый крючок. Членство в организации ТИПов  обойдется  вам  в  десять
тысяч целковых.  Это  стандартный  вступительный  взнос.  Половина  взноса
возвращается ТИПу но истечении десяти лет стажа. Если ТИП не  возвращается
с задания, то оставшаяся  половина  поступает  его  семье.  Отказаться  от
вступительного взноса вы, конечно же, не сможете  -  это  нерасчетливо.  А
впоследствии вас будет подогревать мысль о возврате пяти тысяч целковых  -
не пропадать же такой колоссальной сумме.
     - Что от меня потребуется?
     - То же, что и от всех ТИПов, - полное  подчинение.  Познакомитесь  с
Уложением - сами все узнаете. Порой вам придется отправляться в прошлое. -
При этих словах Бэр почему-то подмигнул Верблюду и нехорошо  улыбнулся.  -
Впрочем, может, быть, обойдемся и без этого. А  самое  главное  -  от  вас
потребуется активная работа в видеогазете.
     - По-моему, я и так там активно работаю, но...
     - Нам потребуется работа не журналиста Филина, а ТИПа  Филина  -  это
разные вещи, - с раздражением перебил Медведь. -  Хорошие  ТИПы-журналисты
нам очень нужны, прямо до  крайности.  Почему,  думаете,  мы  с  вами  так
возимся?  Популярность  у  вас  большая,  профессиональная  честность   не
вызывает у зрителей ни малейших  сомнений.  Вы  просто  созданы  для  нас.
Отныне вы будете готовить материалы на определенные темы, с  определенными
акцентами, об определенных людях и  с  участием  определенных  персонажей.
Инструкции будете получать от меня лично или от Верблюда. А сейчас -  все.
Вы пока свободны.
     Удивительное дело: нынешний Альфред Бэр ничуть  не  походил  на  того
косноязычного горе-оратора, которого Филин совсем недавно видел на трибуне
в зале собраний. Сейчас он говорил четко, убежденно, зло  и  -  главное  -
властно. Чувствовалось, что за Медведем  в  организации  ТИПов  закреплена
немаловажная роль.
     - Как - все? - растерялся Иван Данилович. - А ТОПка?
     - Рановато пока, - змеино улыбнулся Бэр. -  Сначала  уплатите  взнос.
Деньги у вас примет Сыч.
     - И то сказать, - подхватил Верблюд, -  прибор  чрезвычайно  сложный,
тончайшая энергетика, головоломная вакуум-топология, - уже за одно это  не
жалко хорошие деньги отдать.
     Почему-то  эта  реплика  жутко   развеселила   ТИПов   -   все   трое
расхохотались и долго не могли остановиться.
     В течение двух месяцев Филин собирал деньги. Десять тысяч целковых  -
это очень большая сумма. На нее можно купить персональный спутник связи  и
даже вывести его  на  орбиту.  Иван  Данилович  снял  со  счета  все  свои
сбережения, продал большую часть библиотеки, пустил с комиссионной продажи
личный микролет (самое сложное во всем этом, как водится, были не торговые
операции сами по себе, а объяснение их целесообразности  жене  Марии),  но
тем не менее не набралось и половины требуемой  суммы.  Спасибо,  выручили
друзья - Коля Лавровский и Павел Багров. Не спрашивая зачем, они наскребли
по три тысячи, и Филин смог сделать взнос.
     На следующий день он получил ТОПку и первое задание.
     Приказ Бэра поставил Филина в сложное, даже дурацкое положение.  Иван
Данилович должен был выбить командировку в молдавский поселок Теленешты  и
подготовить население к большому празднику  по  поводу  нового  осмысления
названия   поселка.   Филину   предлагалось   связать   это   название   с
телепортацией, выдвинуть новую  этимологическую  гипотезу,  соединяющую  в
одном  топониме  слова  "теле"  и  "нечто",   и   доказать   неслучайность
заимствования просторечного "нешто" из русского языка.
     Бэр возлагал большие надежды на эту  командировку.  В  случае  успеха
Филин должен был стать  основателем  нового  направления  в  ономастике  -
ТП-нимике. По мысли Бэра, Теленештам отводилась роль лишь первой ласточки.
В дальнейшем такая же судьба должна постичь туркменский поселок  Геок-Тепе
и  археологические  памятники  Намазга-Тепе,   Алтын-Тепе   и   Кара-Тепе,
киргизский город Тюп, узбекский Тойтепа и эстонский населенный пункт Тапа.
Иван Данилович не знал и не мог знать, что по заданию руководства  ТИПовой
организации в далекое прошлое этих городов и  поселков  уже  были  посланы
специальные ТП-эмиссары. Они должны  были  попасть  в  различные  века  до
Рождества  Христова  и  тайно  закопать  в  указанных  пунктах   мастерски
разрушенные ТП-кабины. После репортажей  Филина  в  Геок-Тепе,  Теленешты,
Тюп, Тапу и прочие места ринулись  бы  полчища  археологов,  а  еще  через
несколько дней мир содрогнулся бы от сенсаций: телепортация у  трипольцев!
ТП  при  Ахеменидах!  Саами  и  внепространство!   ТП-кабины,   срубленные
ладьевидными топорами!
     Конечно, методы не совсем корректные, но надо ведь понять и  Альфреда
Бэра. В круг целей, преследуемых всей организацией  ТИПов,  включал  он  и
свои  личные,  весьма  и  весьма  честолюбивые.   Медведь   мечтал   стать
основоположником новой мифологии - палеотелепортации.

     ...Три дня Иван Данилович думал, как бы ему торпедировать  поездку  в
Теленешты и в то же время обзавестись еще двумя-тремя ТОПками. Для планов,
которые он вынашивал еще с той минуты, когда попал в лапы  Альфреда  Бэра,
совершенно необходимо было вооружить ТП-машинками  самых  близких  друзей.
Филин перебрал множество вариантов, включавших такие методы, как  кража  и
шантаж, и вдруг его осенило. Ах, дурак он дурак! Ну почему в голову  лезет
только какой-то мелкий бандитизм? Откуда эта  скудоумная  уголовщина?  Как
можно было забыть  про  технические  способы?  Ведь,  казалось  бы,  яснее
ясного: ТОПку лучше всего добыть с помощью другой ТОПки!
     Тут следует пояснить, что телепортация материальных  тел  посредством
ТОПок осуществляется  двумя  способами.  Первый:  трансвизионный.  Субъект
включает трансвизор, наводит на объект (дальность прицельной "стрельбы" не
лимитирована), затем набирает на клавиатуре адрес  и  нажимает  на  курок.
Объект с места обнаружения мгновенно переносится в точку адреса (дальность
переноса практически не ограничена). Если требуется перебросить  объект  в
место  нахождения  субъекта,  то  адрес,  понятное  дело,  не  набирается:
требуется просто нажать кнопку "Р" - "реверс". Второй способ - каталожный.
Каждое материальное тело, являющееся предметом спроса и потребления, имеет
свой каталожный номер. Субъект набирает на клавиатуре ТОПки код  требуемой
вещи (если, конечно, эта вещь есть  в  каталоге),  и  -  вуаля!  -  объект
незамедлительно появляется.
     Таким образом, чтобы раздобыть ТОПку, нужно знать ее код (в том,  что
он существует, Филин не сомневался: никто  ведь  не  назовет  этот  прибор
предметом нулевого спроса!). А чтобы знать код, нужно завладеть каталогом.
Между прочим, это не так  просто,  как  кажется  на  первый  взгляд.  Ведь
поскольку ТОПки в ходу  только  среди  ТИПов,  то  и  каталоги  -  сугубая
принадлежность круга лиц, связавших  свою  жизнь  с  телепортацией.  Опять
просить, шантажировать или красть? Ну нет!
     Из сказанного вовсе не  следует,  будто  каждый  ТИП  владеет  личным
каталогом. Во-первых, это никому не нужно, а  во-вторых,  -  прошлый  век.
Чтобы получить ту или иную вещь, достаточно узнать ее код по  компьютерной
сети, а потом воспользоваться ТОПкой. Все очень просто. Может быть, начать
нужно с того, чтобы узнать код каталога? Разложив таким образом задачу  по
полочкам и определив первый шаг, Иван Данилович принялся действовать.
     Разумеется,  у  ТИПов  -  своя  компьютерная   сеть.   Значит,   надо
воспользоваться служебным терминалом любой ТП-станции. Лучше  всего  Филин
знал расположение помещений на Малаховском ТП-узле. Туда он и направился.
     Войти ночью в  здание  Малаховской  станции  может  каждый.  Миновать
дежурную и войти незамеченным в служебный  коридор  дано  единицам.  Найти
вход в пилон и бесшумно подняться по железней грохочущей лестнице способен
лишь человек, который поставил на кон все.
     Таким образом, Филин этот вход нашел.
     Второй  этаж  -  абсолютно   пустой:   голая   площадка   и   никаких
функциональных помещений. Третий этаж - пусто. Четвертый -  то  же  самое.
Ивану Даниловичу стало зябко от мысли, что придется подниматься пешком все
восемьсот метров. Однако на пятом этаже  его  ждала  удача:  столовая  для
обслуживающего персонала.  Здесь  была  лифтовая  площадка,  шкаф  приемки
пищевой линии, кассовый аппарат и - о счастье! - терминал.
     Иван Данилович бросился к нему, включил. Линия заработала. По дисплею
побежали строчки информационных сообщений. Не вчитываясь, Филин переключил
информбанк  на  режим  "справки"   и,   касаясь   пальцем   экрана,   стал
"перелистывать"  дисплей,  разыскивая  требуемый  раздел.  Ага,  вот  оно!
"Артикулы,  каталоги,  номенклатуры,  регистры,  реестры,   своды".   Так.
"Каталог  изделий,  полуфабрикатов  и  сырьевых  товаров,  разрешенных   к
ТП-переносу".  Ткнув  пальцем   в   пульт.   Филин   приказал   компьютеру
"перелистать" каталог. Ответа не было.  Очевидно,  данная  подпрограмма  в
таких случаях блокировалась. Тогда Иван Данилович затребовал код каталога.
На дисплее зажглась надпись: "ТОЛЬКО ДЛЯ  ТИПов".  Порывшись  в  карманах,
Филин нашел свою дерматоглифическую карточку и всунул  в  щель  терминала.
Дисплей отозвался цепочкой цифр: 94315249.
     Иван Данилович тут же набрал этот ряд на клавиатуре ТОПки, и рядом  с
ним, на столе,  примыкавшем  к  терминалу,  образовался  толстенький  том.
Дрожащими пальцами Филин принялся листать. Что за чертовщина! Весь  раздел
"ТП-приборы и аксессуары к ним" - страницы с  1014  по  1018  -  выдран  с
корнем. Иван Данилович сбросил том на  пол  и  еще  раз  нажал  на  курок.
Результат тот же: огромная книга с пятью вырванными страницами. И еще раз.
И еще...
     Филин понятия не имел, сколько каталогов находится на складе. Он даже
не знал, где находится этот склад и  что  бывает,  когда  запас  требуемых
изделий исчерпывается, а вызовы  продолжают  поступать,  и  тем  не  менее
продолжал давить на курок. (Равным образом Иван Данилович понятия не имел,
как производится оплата полученных товаров, и очень  беспокоился  на  этот
счет: вдруг действительно ТОПка стоит несколько тысяч? До сих пор у Филина
еще не было возможности узнать,  что  ТИПы  получают  по  каталогу,  любые
предметы совершенно бесплатно, и счет в банке у них нисколько от этого  не
уменьшается - на то они и ТИПы.)
     Двадцать восьмой по счету том  оказался  заваренным  в  пластик.  Под
прозрачной  пленкой  белел  картонный  ярлычок  с  текстом:   "Контрольный
экземпляр. Просим немедленно вернуть.  При  невозвращении  в  пятиминутный
срок заказчик подвергается санкциям".
     Какое счастье,  что  Иван  Данилович  в  данный  момент  находился  в
столовой! Предохранительный пластик очень крепок: ни  ногтями,  ни  зубами
его не взять. Туповатый столовый нож тоже никуда не годится. Четыре минуты
Филин, весь в поту, бегал по залу, выдергивая ящики  тумб,  где  хранились
столовые приборы и всякая утварь,  распахивая  дверцы  шкафов,  и  наконец
нашел, что искал: лазерную хлеборезку! Быстро взрезал пластик, перелистнул
том. Есть! Страницы не  вырваны.  А  вот  и  заветная  строчка:  "ТОПка  -
телеомнипортационный  прибор  универсального   назначения".   Дальше   шли
цифровые обозначения артикулов, моделей и модификаций,  а  затем  коды:  с
77114038 по 77114047.
     Цифры моментально врезались в память:  уж  что-что,  а  мнемонические
приемы у Ивана Даниловича были отлажены. За двенадцать секунд до истечения
срока он,  нажав  на  кнопку  "Возврат",  отправил  на  склад  контрольный
экземпляр каталога, а затем вернул и все остальные тома, кроме одного: раз
уж ты обладаешь ТОПкой, то каталог - наипервейшая вещь в хозяйстве.
     Через две минуты Филин стал счастливым обладателем трех лишних ТОПок,
через пять минут он уже выходил из здания станции -  как  ему  показалось,
дежурная ничего не заподозрила, - а  через  полчаса  Иван  Данилович  ехал
домой на монорельсе, прижимая к животу сумку с ТОПками и каталогом.
     В эти минуты он был счастливейшим человеком на свете.
     Было полчетвертого утра, когда Филин вошел в свою квартиру. Ночь была
потеряна, да, перевозбудившись,  Иван  Данилович  и  не  смог  бы  уснуть.
Проведав в спальне жену Марию и в детской сына Алика - оба спокойно спали,
- Филин закрылся на  кухне  и  принялся  экспериментировать.  Он  открывал
наугад каталог, выбирал любой код и вызывал  случайно  попавшуюся  вещь  с
помощью  ТОПки.  Во-первых,  это  было  захватывающе  интересно  -   более
увлекательной игры Иван Данилович в  своей  жизни  не  помнил,  во-вторых,
нужно было проверить все четыре машинки и откалибровать их рабочие объемы.
Не годится, если ты заказываешь какую-нибудь жизненно важную вещь,  а  она
"проявляется" в десяти метрах от тебя. Особенно это  возбуждает,  если  ты
живешь на двадцать четвертом этаже, а  "объект"  возникает  в  воздухе  за
окном. В принципе - Филин сразу догадался об этом - можно  было  научиться
захватывать  предметы  на  лету,  ловя  "объекты"  в  перекрестье   экрана
трансвизора и внепространственно перебрасывая их в любое удобное место, но
для этого требовалась нешуточная тренировка. Иван Данилович надеялся,  что
у него будет время как следует попрактиковаться с  ТОПкой:  возможности  у
этого приборчика были колоссальные.
     Через два с половиной часа гора всевозможных ненужных вещей на  кухне
выросла до угрожающих размеров. Филин вернул все предметы по их  складской
принадлежности - раздалась серия громких хлопков  -  и  в  нерешительности
подошел к кухонному видеофону. Вроде бы еще очень рано -  шесть  часов,  и
грех будить людей. Но, с другой стороны,  утро  уже  наступило,  никто  не
обидится, если встанет пораньше, тем более что новость у Ивана  Даниловича
самая потрясающая. Короче, Филин решил побеспокоить своих друзей - Николая
и Павла - и наконец-то ввести их в курс дела. Пришла пора раздавать оружие
- ТОПки - и проходить ускоренный "курс молодого бойца".
     Иван Данилович нажал на клавишу и  включился  в  видеосеть.  И  почти
мгновенно,  опережая  дальнейшие  движения  его  пальцев,  экран   налился
красным. Раздался зуммер вызова. "Дьявол,  кто  бы  это  мог  быть?!  "  -
разозлился Иван Данилович. Он вдавил палец в клавишу "прием".
     На экране появилось скучное и злобное лицо Альфреда Бэра.
     - Здравствуйте, Филин! - Он насмешливо поклонился. - Не спите? Ранняя
птица, ранняя... Я хочу вам  напомнить,  что  за  вами  -  командировка  в
Теленешты. Не тяните. Как-никак, это у вас первое задание по нашей линии.
     - Какого черта? - вскипел Иван Данилович. - Я все  прекрасно  знаю  и
помню, и ваше предупреждение - слишком пустяковый повод,  чтобы  врываться
ко мне ни свет ни заря!
     - Да, - продолжал Медведь, никак не реагируя на вспышку Филина,  -  и
верните,  пожалуйста,  по  принадлежности  лишние  ТОПки.  Каталог  можете
оставить, он и так вам положен, а машинки-то все же отошлите. От греха. Ни
к чему они вам. От них  -  от  лишних  -  одни  неприятности.  Ба-а-альшие
неприятности.
     - К-какие ТОПки? - Иван Данилович покраснел так,  как  не  краснел  с
далеких школьных времен - на сантиметр вглубь. - Ничего не знаю. О чем вы?
     - А-а, - равнодушно кивнул Бэр.  -  Хорошо.  Тогда  о  ваших  жене  и
ребенке мы тоже ничего не знаем.
     Экран погас. Филин поначалу ничего не понял. При  чем  здесь  жена  и
ребенок? Потом, похолодев, он бросился в комнаты, включая  всюду  свет.  В
спальне кровать была пуста. Вмятина на матрасе еще хранила женское  тепло.
Шатаясь, Филин ворвался в детскую. Алика не было. Сползшее одеяло походило
на лежащую рыжую собаку.
     Филина словно подрубили - он рухнул на пол, сильно ударившись  локтем
и правой скулой. Последняя мысль  перед  тем,  как  сознание  ушло,  была:
"Почему погасили свет?.."

                     "Порочин Ал-др Петр. (26-86) - физик,  основоположник
                теории    ТП-переноса,    талантливый     экспериментатор,
                осуществивший в 53 году первую переброску мат. тела  через
                внепространство. Поч. чл.  АН  СССР  (54),  акад.  гонорис
                кауза (57). Экспериментально подтвердил ТИП-эффект, открыв
                множество   возможностей    практического    использования
                ТП-переноса. Экспериментальные труды  по  резонансной  ТП,
                ТИП-квантованию, нелинейным ТП-связям, ТИП-обмену вещества
                в пространстве и внепространстве. Ноб. пр. (60)".
                                          ТП-энциклопедия. М., 114. С. 553

     Суббота. Раннее утро. Село  Дединово  Луховицкого  района  Московской
области. Река Ока в  ее  среднем  течении.  С  возвышенного  берега  виден
гелиопаром, сонно набирающий энергию в лучах восходящего солнца.  Внезапно
по воде пробегает рябь. Бззззззз-бломп! С громким хлюпающим  звуком  паром
исчезает, на его месте образуется  воронка.  Две  галки,  неистово  крича,
срываются с луковки дединовской церкви и кружат над  потревоженной  гладью
реки.
     Через несколько минут паром появляется на месте -  точнее,  почти  на
месте. Он возникает в воздухе метрах в пяти над водой и плюхается в  реку,
поднимая тучу брызг. Почти сразу же - волны еще не  успевают  добежать  до
берегов - пропадает чей-то ангар для дискохода, стоящий у самой воды.  Все
тот же хлопок, эхом отдающийся в чистом утреннем воздухе.
     Когда ангар возникает вновь - точь-в-точь на прежнем месте, наступает
очередь кабины видеосвязи. Интересный  момент:  сама  кабина  исчезает,  а
параболическая антенна и лазерная установка системы "Земля-спутник-Земля",
располагавшихся на крыше, остаются в поле видимости и с треском падают  на
бетонную площадку. Помятая антенна, хрустнув, отделяется  от  установки  и
катится  к  реке,  бренча  по  ступенькам,  как  старый  умывальный   таз.
Появившаяся кабина накрывает лазерную установку, при этом раздается  звук,
будто каменная ладонь накрыла большого бронированного таракана.
     От  резного  деревянного  забора,  окружающего  чью-то  пустую  дачу,
отделяются три мужские фигуры с ТОПками в  руках.  Это  Филин  и  два  его
друга. На лице добродушного Коли Лавровского написан полный восторг,  зато
фигура Павла Багрова выражает крайнее недовольство.
     ЛАВРОВСКИЙ. Брось, Паша! Все нормально. Еще два-три дня тренировок  -
и полный порядок. Сможем раскольцовывать птиц на  лету  во  время  осенних
миграций. Меткость - наживное.  Главное  -  чтобы  нас  не  успели  раньше
времени засечь.
     ФИЛИН. Пошли завтракать, ребята. Поедим - и за работу. Нам еще чинить
кабину связи, пока не пришли первые посетители.
     БАГРОВ. Чинить! Легко сказать! А где  ты  возьмешь  новый  лазер?  Из
пальца? Из пупка?
     ФИЛИН. Фу, Паша, какой же ты тяжелый все-таки!
     БАГРОВ. В каком смысле, интересно знать?
     ФИЛИН. А в таком, что инертная масса очень велика: не своротишь тебя!
Ты все время забываешь, что у нас - ТОПки. И  каталог.  Можем  заказать  и
моментально получить любую вещь.
     БАГРОВ (недоверчиво). И лазер?
     ФИЛИН. И лазер.
     БАГРОВ (язвительно). И "Амброзию"?
     ФИЛИН. И "Амброзию".
     Он набирает на клавиатуре ТОПки код, нажимает на курок, и  в  тот  же
миг  к  ногам  Багрова  падает  здоровенная  коробка   шоколадных   конфет
"Амброзия" производства самарской фабрики "Россия"...
     Да, Иван Данилович с друзьями уже неделю жил в сельской гостинице,  и
каждый день  они  тренировались  в  управлении  ТОПками  (естественно,  на
тавотах  они  оформили  краткосрочные  отпуска,  отправив  соответствующие
слезные видеограммы).
     Когда утром того рокового дня  Филин  пришел  в  себя  после  шока  и
окончательно понял, что жену с сыном у него похитили, он  немедленно  стал
вызывать по видеофону  Альфреда  Бэра.  Квартира  Медведя  не  отзывалась.
Молчали и личные номера других представителей ТИПовой верхушки.
     Иван Данилович связался с Колей и Павлом. И вот когда он беседовал  с
ними - на экране  фона,  поделенном  пополам,  были  оба  друга  сразу,  -
включился принтер компьютера и отпечатал:
     "Ваши жена и сын в целости и сохранности. Пока. Вы сможете увидеть их
сразу после сдачи ТОПок. Не забудьте сдать и свою ТОПку тоже. Временно  вы
лишаетесь  права  владения   ТП-приборами   индивидуального   пользования.
Немедленно прекратите видеосвязь с вашими друзьями. Любая самодеятельность
сейчас работает против вас. ТП".
     Иван Данилович тут же прочитал текст сообщения Коле и  Павлу.  И  был
немедленно наказан - потерей видеофона.  Воздух  задрожал  -  Филин  успел
крикнуть: "На старом месте!" - и на месте видеофона образовалась  пустота.
Хлоп!
     Это было неожиданно и страшно. Филин впервые с  ужасом  подумал,  что
следующей мишенью будет он  сам.  В  дальнейшем  его  действия  напоминали
действия человека, захваченного врасплох  землетрясением.  Иван  Данилович
метался по квартире, хватал разные вещи и тут  же  бросал  их.  Вдруг  его
обожгло: ну конечно, следующая мишень - не его  персона,  а  ТОПки.  ТИПам
важнее всего вернуть именно их, но и ему, Филину, без этих приборчиков  не
жить. Поэтому, когда Иван Данилович выскочил на улицу, в руках у него была
сумка с четырьмя ТОПками и каталог.
     Признаем, более разумного выбора Филин сделать не мог.
     Через   двадцать   минут   он   уже   стоял   возле   станции   метро
"Краснопресненская" у киоска "Академкнига" - это и было  заветное  "старое
место", обусловленное друзьями еще в студенческие времена. Вскоре из метро
вышел Павел. Со стороны старого зоопарка появился Николай. И тут...  исчез
киоск "Академкниги". Вместе с киоскершей. В двух шагах от  друзей.  Хлопок
сомкнувшегося воздуха ударил по ушам, как взрыв гранаты.
     - За мной! - крикнул Иван Данилович и Просился в метро.
     С этой минуты началось долгое бегство Филина и его друзей.
     На старинном метро они доехали до Комсомольской площади. На Казанском
вокзале сели на монорельс - когда поднимались по ступенькам к  кабине,  за
их спинами в воздухе растворился целый лестничный марш (к  счастью,  никто
не пострадал). Пока ехали, Иван Данилович кратко ввел друзей в курс  дела,
и  они  сообща  сделали  вывод,  что  их   лоцируют.   Далее   последовала
молниеносная дискуссия: что конкретно дает засечку на  ТП-локаторе?  Чтобы
внести ясность, Филин нашел по каталогу код брошюры  "ТП-приборы.  Краткое
руководство" и вызвал ее.
     На пятой странице черным по белому -  суконным  языком,  свойственным
всем инструкциям, - было написано: "ТП-локатор. Принцип  действия  основан
на локализации возмущений внепространства. Каждая работающая ТОПка  служит
возмущающим агентом. Возмущение порождается уже самим  фактом  подключения
питающего патрона. ТОПка с отключенным патроном возмущений не вызывает".
     От Быково друзья уже  ехали  с  мертвыми  ТОПками  -  патроны  лежали
отдельно, но в Воскресенске все равно сошли с  монорельса:  погоня  так  и
мерещилась. Как раз в Воскресенске  они  отправили  видеограммы  по  своим
местам работы: Филин - в редакцию "Накануне", Багров - в журнал  "Наука  и
труд", Лавровский - в Третий  Московский  университет.  Затем  до  Коломны
добрались на ветробусе, а там на дискоходе - вниз по Оке - до Дединова.
     Вот уже семь дней их не трогали. Они учились  прицельным  броскам  из
ТОПок и  стрельбе  по-македонски.  Практиковались  в  определении  вектора
атакующего удара и нанесении ответной атаки по обратному ходу луча. Друзья
привыкли к неприятным ощущениям при автопереносе в "самопальном" режиме  и
отрабатывали  перехват  прицела.  (Это  очень  хитрый  и  трудный   прием,
заключающийся в том, чтобы на своем трансвизоре получить картинку,  снятую
с ТОПки противника, и таким образом предвосхитить удар.) Наконец, главное:
они сделали важный  вывод  о  том,  какое  величайшее  благодеяние  оказал
человечеству изобретатель ТОПок и какое страшное оружие он  вручил  ТИПам.
Ведь с помощью ТОПки можно  переправить  человека  с  одного  материка  на
другой, а можно - забросить его (без экипировки) в космос. ТОПка позволяет
перенестись на другую планету или даже в другую звездную систему) но в  то
же время она  идеальное  средство  избавляться  от  неугодных:  достаточно
опустить человека на несколько метров, чтобы  он  оказался  вмурованным  в
грунт  навсегда.  В  виде   ТП-приборов   медицина   получила   прекрасный
хирургический  инструмент:  ТОПка  равно  легко  справляется  с  удалением
аппендикса, ампутацией конечностей и трепанацией  черепа.  Однако  эти  же
приборы способны и убивать, разрывая людей на части.
     Филин и его друзья знали, что предстоит драка: оставить  их  в  покое
ТИПы явно не собирались, но определить, когда начнется схватка,  никто  из
них не был в состоянии.

               ...рах, потому что я вообразил, будто ничего не вижу.
          Действительно, папка,  темнота  была  абсолютнейшая.  И  с
          закрытыми веками, и с открытыми - один черт: ни зги. Тогда
          я напряг слух.  Донеслось  какое-то  журчание.  Ну,  слава
          Богу, хоть слух не  потерял.  Значит  -  пробьемся.  После
          того, что я испытал, меня уже  на  цугундер  не  возьмешь.
          Нервы, конечно,  измочалились,  истончились  -  чуть  что,
          звенят, как натянутые. Но  реакции  стали  совсем  другие.
          Если раньше от внезапного звука или агрессивного окрика  я
          вздрагивал и испуганно оборачивался, то теперь - прыгаю  в
          сторону, группируюсь в полете  и  делаю  выпад  в  сторону
          нападающего. Да, папка, я понимаю, что поведение не совсем
          человеческое: человек сначала думает, потом делает,  я  же
          наоборот, но кто сказал, что в этих условиях я должен  был
          сохранить нормальные реакции?
               Вот и во мраке. Услышал журчание  -  пошел  на  звук.
          Рядом  что-то  щелкнуло  -  словно  предохранитель  оружия
          (прямо как в  старом  видеофильме),  -  я  тут  же  наугад
          рубанул ладонью. Попал по камню.  Взвыл.  Потом  на  ощупь
          стал определять, что же это вокруг такое. Оказалось - я  в
          каком-то туннеле с грубыми каменными стенками,  сочащимися
          влагой. Вода капнула - мне почудился щелчок.
               Так, думаю, значит, подземелье. Ну,  тогда  вовсе  не
          страшно. Значит, глаза целы. Видимо, здесь всегда мрак, во
          веки  вечные.  Знать,  глубоко  меня  занесло,  раз   даже
          отблесков света нет. Хорошо хоть дышать  можно.  Вздохнул.
          Понюхал воздух. Нет, ничего постороннего. Пахнет  сыростью
          и камнем. Никакой посторонней органики не чувствуется.
               Двинулся дальше. Шел очень осторожно, но на стены все
          же  натыкался.  Несколько  раз  падал  -  все  под  ногами
          какие-то провалы оказывались.  Неглубокие.  Сбил  в  кровь
          колени, ладони - даром что после лазанья по торосу ссадины
          успели затянуться, но иду. И конца-краю  этому  подземелью
          нет.
               Чудились какие-то  звуки.  То  свист  отдаленный,  то
          приглушенный  кашель,  то  подвывание.  Под  ногами  стало
          хлюпать  -  очевидно,  я  забрел  в  ручей.  Вдруг  кто-то
          маленький пробежал мимо, шлепая лапами по  лужам.  Собака?
          Откуда здесь может взяться собака? Вот еще одно  существо.
          Дыхание частое, запах  гнили  -  видимо,  из  пасти.  Одно
          шлепанье  удаляется,  другое  приближается.  Я  пошарил  в
          воздухе рукой - и  наткнулся  на  эту  тварь.  Бррр!  Кожа
          голая, холодная, покрытая липкой слизью,  но  есть  теплые
          бугорки, такие горячие прыщики - Господи! - не  заразиться
          бы какой гнусной кожной болезнью. Я отдернул руку - и в то
          же мгновение меня словно плетью ударили: в пальцы  впились
          острые зубы. О-о! Еще и укус. Мало мне  своих  собственных
          ссадин,  царапин,  кровоподтеков   и   чьих-то   прыщиков,
          сочащихся ядовитой  слизью.  Видимо,  тварь,  раздраженная
          моим прикосновением, цапнула меня в отместку, но несильно.
          Иначе можно было бы и пальцев лишиться.
               Я  наугад  пнул  липкую  гадину,  и   она   умчалась,
          расплескивая жидкость лапами.
               А  в  следующую  секунду,  папка,  на   меня   кто-то
          обрушился сверху и сбил с ног. Навалился, царапая когтями.
          Кто-то тяжелый, многолапый,  злобный.  Наверное,  зверь  с
          большой высоты падал - я рухнул как  подломленный.  А  это
          огромное, мохнатое,  звериное  принялось  полосовать  меня
          когтистыми лапами, словно намереваясь освежевать.
               Я завыл, забился, стал  колотить  чудовище  руками  и
          ногами. Оно тоже заревело - дикий такой рев,  будто  треск
          огромного  дерева,  ломаемого  ураганом.  Мы  сражались  в
          кромешной темноте, и призом в этой схватке была жизнь. Что
          было силы я вцепился  зубами  в  вонючую  шерсть,  пытаясь
          прокусить ее. Зверю это не понравилось, он заревел громче.
          Шкура не поддавалась. Я был весь  в  крови.  Боли  уже  не
          чувствовал. По лицу струилась жидкость, заливая  глаза,  -
          очевидно, пот, смешанный  с  кровью.  Я  почувствовал  под
          пальцами что-то мягкое, вонзил ногти поглубже  и  принялся
          раздирать.  Совершенно   неожиданно   шкура   подалась   с
          мерзейшим звуком - так рвется сырой каучук, - разошлась  в
          стороны,  и  на  меня  хлынула   густая   жижа   с   таким
          отвратительным запахом, что выгребная яма  в  сравнении  с
          этим могла показаться ро...

     Она началась на десятый день пребывания друзей в Дединове.
     Утром Филин, Лавровский и Багров, как всегда, тренировались с ТОПками
на пустынном берегу Оки метрах в ста от окраинного  дома  села.  Вдруг  по
поверхности воды прошла цепочка впадин, словно какие-то невидимые  гиганты
быстро-быстро  зачерпывали  воду  десятками  ведер,  каждое   размером   с
железнодорожную цистерну.
     Ага, пристрелка! Этот  момент  уже  обсуждался  друзьями  много  раз.
Троица врассыпную бросилась по берегу, вслепую водя ТОПками в воздухе и не
отрывая глаз от трансвизоров. Вот образовалась яма в глинистом  откосе.  В
пяти метрах от Ивана Даниловича, едва не засыпав его, на землю  шлепнулась
мощная куча глины, в воздух полетели ошметки грязи. В ту же секунду  исчез
Багров. Он появился метрах в сорока над землей и стремглав  полетел  вниз.
Филин поймал падающее тело  в  прицел  ТОПки  и  мягко  приземлил  его,  а
Лавровский, стремительно взмахнув рукой с зажатой ТОПкой,  вдруг  завопил:
"Поймал! Поймал! На! На тебе!" - и стал давить  на  курок.  Где-то  что-то
куда-то переместилось, где-то что-то исчезло, но что - пока неизвестно.
     Со стороны это, видимо, было забавное зрелище: трое взрослых мужиков,
размахивая руками, мечутся с воплями по берегу, под их ногами разверзаются
ямы, то тут, то  там  возникают  кучи  земли  и  проливаются  водопады,  и
раздаются  громогласные  звуки,   будто   незримый   исполин,   страдающий
метеоризмом, опился укропной водой: "пр-р-пу! пр-р-пу! пр-р-пу!".
     Иван Данилович внимательно следил за мельканием помех и  картинок  на
экране трансвизора. Вот показалось и исчезло перекошенное лицо  Бэра,  вот
Жабрев, почему-то летящий вверх тормашками (так ему и надо!), вот Ярослава
Стукова в разорванном платье... Приблажная дева совсем уж  было  попала  в
рамку прицела, но тут же  исчезла  и  из  кадра,  и  из  того  места,  где
находилась, - видимо, произвела "самопал".
     И тут  Филин  замер.  В  трансвизоре  возникло  изображение  женщины,
лежащей ничком  на  сиденье  машины.  Руки  ее  были  связаны.  Нет,  Иван
Данилович не мог ошибиться. Точно: Мария -  его  жена!  Филин  сжал  двумя
руками рукоятку ТОПки, навел прицел и затаив дыхание нажал на  курок.  Тут
же на траву рядом с ним повалилась Маша - вместе с  куском  автомобильного
сиденья, вырванного с потрохами.
     - Маша! - закричал Иван  Данилович.  Она  слабо  застонала.  -  Маша!
Сейчас я развяжу тебя. Ребята, прикройте! - И Филин  принялся  распутывать
веревки.
     Трудно сказать, что это такое - прикрытие посредством ТОПок.  Коля  с
Пашей просто лупили  из  машинок  в  воздух,  поставив  прицелы  на  малую
дистанцию и, наверное, это было правильно. По крайней  мере  все  остались
целы, и у Ивана Даниловича даже хватило времени распутать Марию,  привести
ее в чувство и вкратце обрисовать - что, как, почему и почем.
     Потом все четверо бежали, петляя, к Дединовской ТП-станции, и  Филин,
шалея от злобного восторга ("вот нас уже четверо, и как раз четыре  ТОПки,
значит, мы уже сила, то ли  еще  будет!"),  вышвырнул  куда-то  за  двести
километров дежурного ТИПа, перед тем как войти в грузовую камеру,  выломал
из ТОПок патроны, впихнул своих друзей и жену в  кабину,  а  затем  набрал
какой-то безумный код, и всех метнуло через внепространство.
     Так они оказались на ТП-станции Колышлея Пензенской области, но Филин
и его команда еще не знали, что это Колышлей, да и знать не  хотели.  Иван
Данилович, не выпуская никого из кабины, набрал новый код (тоже наобум), и
они перенеслись в Хабаровский край, в город Чегдомын, а оттуда - в Липовую
Долину Сумской области, потом - в Хатангу, затем -  на  курильский  остров
Ушишир, а уж после этого Филин набрал код, который помнил  хорошо,  -  код
подмосковного поселка Акрихин. Иван Данилович  не  знал,  удалось  ли  ему
замести следы, однако в Акрихине возле выходных дверей грузовой камеры  не
было ни души, даже дежурный ТИП отсутствовал, и когда  четверо  измученных
людей шли по проселку к садово-дачному  кооперативу,  где  Иван  Данилович
рассчитывал  на  одну  пустовавшую  дачу,  их  не  сопровождали  ни   ямы,
возникавшие на глазах, ни хлопки, гремевшие в воздухе, - все было тихо.
     "Неужели оторвались?" - подумал Филин, но даже эту  счастливую  мысль
пришлось на время отогнать,  потому  что  на  пороге  заветной  дачи  Коля
Лавровский - полнокровный  толстый  большой  человек,  любитель  поесть  и
поговорить - потерял сознание...

     Дача   была   набита    консервами    -    воистину    счастье    для
ТП-путешественников. Домик принадлежал старому приятелю Ивана  Даниловича,
инженеру по профессии, и поэтому линия пищеподачи  здесь  отсутствовала  -
недешевое удовольствие все-таки.
     Здесь можно было опять затаиться на несколько дней и разработать план
действий. В  сущности,  первая  цель  ясна  -  найти  Алика,  но  пути  ее
достижения представлялись смутно.
     У  Ивана  Даниловича  произошло  несколько  неприятных  разговоров  с
Марией.
     - Ведь ты мог нам сказать,  мог,  мог,  ведь  мог  же  -  заранее?  -
нападала Мария. - Откуда такое недоверие, такая  скрытность?  Ну  хоть  бы
намекнул, что связан с этими... ТИПами. Мы же ничегошеньки не знали! И нас
с Аликом - как слепых котят - ночью, врасплох, через внепространство!.. Со
мной-то ладно - меня эти ТИПы все время на машине возили. Но  Алик...  Где
он? Что он? Ничего не знаю...
     - Не мог! Не мог! Не мог я вам сказать! - в который  раз  выходил  из
себя Иван Данилович. - Не  имел  морального  права  подвергать  вас  такой
опасности. Сначала я должен был разобраться во всем сам.
     - А так - лучше? Так - ты нас не подверг?  Ну  где  Алик?  Где?  Где?
Может, его уже нет в живых... - И тут Маша начинала плакать, уткнув лицо в
ладони.
     - Не смей! Не смей даже думать об этом! - принимался орать  Филин.  -
Он жив, и мы его найдем. Прекрати истерику!!!
     ...Наконец придумали вот что. Филин, вооруженный  двумя  ТОПками,  на
микролете добирается до Москвы и ночью, тайком, приходит в свою  квартиру.
Очень возможно, что Алик нашел  способ  дать  о  себе  знать,  и  тогда  в
компьютере, в потайной ячейке памяти, отзывающейся только на семейный код,
обнаружится сообщение. Если же нет, тогда  Филин  скрытно  возвращается  в
Акрихин, и вся компания начинает осмысливать ситуацию заново.
     Да, Иван Данилович долетел до города. И даже проник  в  квартиру.  Но
включить терминал не успел. Увы, Филина накрыли  в  первые  же  минуты.  А
потом исчез компьютер, и с ним - надежда...

                     "Истощение   вакуума    -    критическое    состояние
                внепространства, угрожающее существованию  всей  Солнечной
                системы,     вызванное     хищническим      использованием
                энергетических   ресурсов    вакуума    (см.    Энергетика
                ТП-переноса) при неумеренном пользовании  ТП-транспортными
                средствами.   Гипотеза,   выдвинутая    В.Маниту    (см.),
                предполагает,  что  и.в.  грозит  вырождением  вещества  в
                сфере, радиус которой находится в  кубической  зависимости
                от добротности вакуума, рассматриваемого как колебательная
                система, при том  что  бесконтрольная  ТП  экспоненциально
                повышает  резонансные   свойства   вакуума   (см.   Физика
                вакуума)".
                                          ТП-энциклопедия. М., 114. С. 271

     Филин шел по дорожке к даче,  а  навстречу  бежала  Маша  и  кричала:
"Живой! Живой! Живой!" Следом за Машей поспешали  Коля  с  Павлом  -  тоже
улыбающиеся, счастливые и немного растерянные. Удивительно - на лице  Паши
не было и следа обычной раздражительности (позднее он даже пытался неловко
пошутить: "Что же ты, на Мадагаскаре побывал, а ни одного живого лемура не
привез!"), Коля просто-таки сиял, а Мария плакала. Она плакала  навзрыд  и
все ощупывала Ивана Даниловича, словно никак не могла удостовериться в его
целости.
     - Да живой я, живой и невредимый, - отбивался  Филин,  тоже  стараясь
казаться веселым, но это у него получалось плохо: все эти дни он подспудно
надеялся, что в его отсутствие сын найдется, между тем  Алика  возле  дачи
видно не было. - Я  ж  на  курорте  побывал.  На  Мадагаскаре.  Позагорал,
отъелся. А вот возвращался кружным путем. Как-то  боязно  мне  было  сразу
прыгать из поселка Тутаранасундава в  поселок  Акрихин:  на  выходе  могли
засечь ТИПы.  Поэтому  я  сначала  перенесся  в  Такамаку  на  Сейшелах  -
осмотрелся, вроде сошло. Затем прыгнул в Панадуру на Шри Ланка, оттуда - в
индийский город Малегаон, далее меня занесло в Китай - в город Голмуд, там
я задержался ненадолго и перенесся через монгольский Улэгэй  в  Бурятию  -
есть там такой поселок Багдарин. Дальше - просто: Кызыл-Мажалык -  Кулунда
- Карасук - Большие Уки - Верхняя Салда - Оханск  -  Арбаж  -  Кулебаки  -
Судогда - Ликино-Дулево, - и вот я здесь. Здравствуйте, мои дорогие!
     Потом, когда  все  перецеловались,  переобнимались  и  сели  обедать,
начался разговор о самом важном - об Алике.
     - Что - никаких следов? - нарушил Багров молчание,  воцарившееся  над
супом-пюре из спаржи.
     - Абсолютно, - прожевывая гренку, проговорил Филин. - Более того,  во
время  схватки  на  нашей  квартире  ТИПы  выкинули   во   внепространство
компьютер. Так что никаких следов нет и не будет.
     - Кто выкинул - Бэр? - уточнил дотошный Лавровский.
     - Понятия не имею. Они вели бой очень  искусно.  В  трансвизор  я  не
поймал ни одного лица.
     - Давно пора обратиться в милицию, -  вступила  в  разговор  Маша.  -
Какие-то вы бездушные прямо. Или недалекие. Пропал  ребенок,  все  ясно  -
нужно привлекать органы. Отправить в милицию видеозаявление: так и так, по
нашим предположениям мальчик был переброшен в  неизвестном  направлении  с
помощью ручной ТП-установки.
     - Ну да! - Иван Данилович хлопнул рукой по  столешнице,  и  блюдо  со
свежим авокадо подпрыгнуло. - А через  пять  минут  вся  эта  банда  будет
здесь. Откуда мы знаем: может, среди милиции тоже есть ТИПы.  Может  быть,
первый  же  милиционер,  к  которому  попадет  наше  заявление,   окажется
каким-нибудь важным ТИПом. Или, положим,  дальним  родственником  Жабрева.
Соблазн-то велик: ТИПы  вон  какими  преимуществами  пользуются  -  у  них
каталоги, ТОПки. Если уж узнал о таких вещах  -  удержаться  от  искушения
очень трудно.
     - Тебя послушать - вообще ни к кому обращаться  нельзя,  -  процедила
Маша, разделывая хвост омара. - Каждый может оказаться ТИПом.
     - Ваня прав, -  подтвердил  Лавровский  и  потянулся  за  фисташковым
паштетом. - Доверять мы никому не можем. Пока. Временно. Вся надежда -  на
наши собственные силы. - И почему-то с надеждой посмотрел на Багрова.
     - Точно! - Паша словно бы подвел итог дискуссии. Он  положил  себе  в
тарелку порцию мусса из трюфелей, но есть не стал. -  Будем  искать  Алика
сами. Есть у меня одна идея.
     Все перестали жевать.
     - Из подручных  средств  можно  собрать  приборчик,  которому  я  дал
название "трейсер". У тебя биоэнергетическая карта Алика есть? - обратился
Павел к Маше.
     - Это не проблема, - Маша пожала  плечами.  -  Можно  подключиться  к
медицинской компьютерной сети и вызвать карту  из  банка  памяти  районной
поликлиники.
     - Хорошо. И еще потребуется микрореактор ТП-станции. Он попроще,  чем
микрореактор ТОПки, и с переналадкой его я, пожалуй, справлюсь.
     -  Предположим,  достану.  Дальше  что?  -   Иван   Данилович   вдруг
почувствовал, что дрожит от возбуждения.
     - Дальше - такая штука. Я могу доказать, что  биоэнергетика  человека
оставляет следы во внепространстве. В  сущности,  внепространство  как  бы
исчерчено следами всех людей, когда-либо  пользовавшихся  ТП-переносом.  И
каждый след - индивидуален, как радужка глаза. Переоборудовав определенным
образом ТП-реактор и получив из  него  поисковый  прибор,  настроенный  на
заданные биоэнергетические параметры, можно найти человека - пусть даже он
прыгнул или его прыгнули очень далеко, пусть даже это было очень давно.
     - Паша! - всплеснула руками Мария. -  Откуда  такие  таланты?  Да  ты
понимаешь, что говоришь?
     -  Понимаю,  Машенька.  Ты  забыла,  что  я  не  всегда  был  научным
журналистом. Образование-то у меня физическое, да еще десять лет работы  в
Институте пространства, - кое-что понимаем, а?
     Самое трудное было раздобыть  ТП-реактор.  Ради  этого  Филин,  меняя
ТП-узлы, прыгнул как  можно  дальше  -  в  райцентр  Сковородино  Амурской
области. ТП-станция  там  работала  только  в  дневные  часы,  а  на  ночь
закрывалась.  Дождавшись  полуночи,   Иван   Данилович   зверски   взломал
ТП-станцию, с помощью ТОПки снес  защитный  кожух,  выковырял  реактор  и,
настроившись на "самопал", был таков. В Акрихин он вернулся через Западное
полушарие,  побывав  в  ТП-кабинах  Японии,  Канады,  Исландии,  Фарерских
островов, Норвегии и Финляндии. На весь путь у него ушло полчаса.
     Всю ночь Багров паял что-то в подвале дачи, и наутро ТП-искатель  был
готов. Павел подключил к нему ТОПку, и теперь след Алика - если,  конечно,
схема принципиально верна - должен был появиться на экране трансвизора.
     Багров включил ТП-реактор, набрал координаты  дома,  в  котором  жили
Филины в Москве,  и  нащупал  прицелом  ТОПки  требуемую  квартиру.  Экран
показал разгромленный кабинет Ивана Даниловича, а затем детскую. На экране
запульсировала желтая полоса: это означало, что  биоэнергетические  данные
Аликовой карты и внепространственный  след  в  детской  совпадали.  Багров
переключил прибор на поисковый режим. Комната на экране размазалась, и тут
же возникла картинка, изображавшая какое-то  буро-зеленое  болото.  Желтая
полоска порозовела.
     - Все идет отлично, - отметил Багров.
     Филин и Маша с надеждой переглянулись.
     Изображение болота сменилось  ледяным  пейзажем:  на  переднем  плане
виднелся странный торос, изъеденный идеально круглыми дырами.  Полоска  на
экране стала уже красной. Потом появились какие-то гигантские  растения  и
насекомые: прибор остановился на драке двух муравьев размерами с верблюдов
-  для  масштаба  компьютер  ТОПки  нарисовал  на  экране   синий   контур
человеческой  фигуры.  Затем  картинка  почернела,  и  на  ней  ничего  не
вырисовалось. Однако индикатор показывал, что след не потерян, наоборот  -
Алик где-то близко:  багровая  полоска  налилась  кровью  и  пульсировала,
Очевидно, на экране был мир, лишенный света.
     И тут маленькое окошко прибора словно распахнулось. Там была  голубая
бескрайняя пустота; в отдалении парило несколько зловещего вида птиц, а на
переднем плане - казалось, протяни руку, достанешь - парил-летел-падал...

               ...лго был без  памяти,  потому  что  когда  очнулся,
          пришел в себя и осмотрелся, то вся  эта  гадкая  жижа  уже
          засохла на мне, и моя кровь тоже засохла, так что  весь  я
          был покрыт, словно ржавчиной, коркой, и  понять,  где  моя
          кровь, где гной, а где кровь того  самого  чудовища,  было
          невозможно. Нет, папка, я не оговорился,  я  действительно
          сначала очнулся, а потом пришел в себя. Я  куда-то  падал.
          Глаза мои были закрыты или залиты кровью, в лицо бил поток
          воздуха, я падал и думал: "Вот сейчас...  ух,  вот  сейчас
          грохнусь... вот треску-то будет... брызги во  все  стороны
          полетят..." Но проходили секунды, а я все не грохался, и в
          горле стоял кислый комок и подкатывал  ко  рту,  и  спазмы
          ударяли вверх  из  желудка,  выталкивая  этот  ком,  но  я
          удерживался от рвоты, хотя непонятно зачем:  на  мне  была
          такая мешанина  всякой  дряни,  что  блевотина  ничего  не
          прибавила бы нового к наряду. И  все  же  я  сдержался.  А
          потом ради интереса открыл - разлепил - глаза. И весь этот
          рвотный ком тяжелым кирпичом упал в  желудок  -  настолько
          удивительным было зрелище.
               Я попал в голубую  синь.  Да,  вот  так  мне  хочется
          сказать: голубая синь. И во все стороны  голубая  синь.  Я
          падал из неба в небо, и не было внизу никакой  тверди.  По
          крайней мере, я ее не видел. Вверху плыли редкие  облачка.
          И внизу плыли редкие облачка. А под ними все та же голубая
          синь.
               Не знаю, что это за мир. Не знаю, что это  за  место.
          По крайней мере, на Земле такое невозможно. Мне  пришло  в
          голову, что вот так падать можно вечность, и тут я осознал
          весь ужас своего положения, вспомнил прошлое,  в  отчаянии
          заглянул в будущее, - это я и называю: пришел в себя.
               Дышать было трудно, но можно. Дышат же в конце концов
          спортсмены-парашютисты.  А  я  словно  совершал   затяжной
          прыжок - очень затяжной, - только вот  тренированности  не
          хватало.
               Снова накатил приступ  тошноты.  Я  понял,  что  лечу
          неправильно - обхватив плечи руками,  скрючив  ноги,  -  и
          меня  попросту  болтает,  крутит,  как   пришпиленного   к
          тележному колесу. Я раскинул руки, раздвинул ноги -  сразу
          же стало  легче:  меня  развернуло  лицом  вниз,  болтанка
          прекратилась. По-прежнему  кружилась  голова  и  ощущалась
          пустота в желудке, - но с этим, я  надеялся,  можно  будет
          свыкнуться.
               Внизу виднелись несколько черных  точек.  Они  быстро
          приближались.  Еще  несколько  секунд  -   и   уже   можно
          разглядеть: это  большие  птицы.  Огромные  черные  птицы,
          раскинув широкие крылья, парили в  голубом  просторе.  Все
          ближе, ближе... Что это? Папка, ты  представляешь?!  Снизу
          поднимались  -  точнее,  это  я   падал   -   колоссальные
          ископаемые птицы,  прямо  какие-то  археоптериксы,  только
          величиной не с ворону,  как  полагается,  а  с  планер,  с
          дисколет,   с   птеранодона.   Да,    папка,    гигантские
          археоптериксы: тело и крылья - в перьях,  но  на  передней
          кромке крыльев  -  когтистые  пальцы,  пасть  полна  зубов
          величиной с напильники.
               Я поравнялся с птицами и полетел вниз дальше. Уффф, -
          перевел дыхание, - пронесло. Смотрю, ан нет: птицы перешли
          в пикирующий полет и несутся за мной.  Вот  одна  заложила
          вираж - фссссс! - прошла подо мной, вывернула голову  и  -
          цап меня за рубашку! Заскорузлая ткань подалась,  рубашка,
          слетев  с  моих  плеч,  осталась  в   зубах   сумасшедшего
          археоптерикса. Меня охватила дрожь, я весь посинел и пошел
          пупырышками - не от холода:  от  страха,  что  сейчас  эти
          летающие крокодилы разорвут меня на куски.
               Фссссс...  -  второй  археоптерикс  пошел  на  боевой
          разворот. Он пронесся в метре от меня, вернее, надо  мной,
          - о-о-о, какая боль! - коготь полоснул по спине, развалив,
          по-моему,  дельтовидную  мышцу   надвое.   Кровь   так   и
          заполоскалась на ветру. Ну, думаю, что ж вы делаете, гады,
          рвать  так  рвите,  глотать  -  глотайте,  но   зачем   же
          издеваться?  Что  за  ископаемый   садизм!   Археоптериксы
          унеслись подальше - теперь я увидел, что их четыре  штуки,
          - собрались в стаю и развернулись в  мою  сторону,  избрав
          построение ромбом. Но в  этот  момент  опять  раздалось  -
          хлоп! - в глазах чернота и в...

     Алик...
     - Лови его в прицел! - заорал Багров, забыв,  что  имеет  дело  не  с
обычной ТОПкой, а с новым прибором, им самим же и  созданным.  Требовалось
оценить дистанцию, совместить поисковый канал прибора с осью боевого  луча
ТОПки, а на все это нужно было время.
     Иван Данилович, окаменев, смотрел на сына - на  окровавленного  сына,
покрытого гноем и сукровицей! - и в голове у него  крутилось  одно  слово:
"Убью! Убью! Убью!" Он  словно  раздвоился.  Одна  половина  его  существа
испытывала бесконечную, разрывающую сердце жалость  к  несчастному  Алику,
впервые в жизни познавшему страх, боль, запах  собственной  крови  и  ужас
смерти. Вторая же половина мечтала только  об  одном  -  убить  того,  кто
сотворил с его сыном такое.
     В это время Паша совместил прицельный канал прибора с лучом  ТОПки  и
нажал на курок. В ту же секунду Алик  -  полуобнаженный,  с  рваной  раной
через всю спину - свалился к ногам Филина. Мария вскрикнула, побелела,  но
самообладания не потеряла.
     - Иван! Очнись! Аптечку! Быстро!
     И Филин очнулся. Стряхнув с себя  наваждение,  он  умудрился  сделать
сразу несколько дел: перелистнул каталог раз-другой, набрал код на  ТОПке,
нажал, снова набрал, нажал. На землю плюхнулась аптечка первой помощи, а в
свободной руке Филина сказался какой-то тяжелый предмет -  Иван  Данилович
даже ухитрился перехватить его в воздухе, не дав упасть на землю. Это  был
автоматический пистолет Стечкина образца  1951  года  с  полным  магазином
патронов. Удивительно, между прочим, не то, что  Филин  нашел  его  код  в
каталоге, удивителен сам факт попадания этого оружия в каталог.
     - Зачем это тебе? - изумился Лавровский.
     Но Ивану Даниловичу не  дали  ответить.  Знакомо  задрожал  воздух  -
бззуммм-ччпппок! - и дачный флигель исчез.
     - Засекли! - страшным голосом закричал Багров. - Маша, бинтуй  Алика,
мы тебя прикроем.
     Три ТОПки были у Филина и его друзей, три ТОПки на пятерых, а сколько
врагов - неизвестно. Снова затрещали хлопки. Снова стали разверзаться  ямы
на садовом участке. Но теперь друзья были умнее и злее.
     Враги еще не знали, какую опасность представляет для них Филин.  Иван
Данилович нащупывал ТОПкой канал атаки, парировал удар,  а  затем  стрелял
одновременно из ТОПки и из Стечкина - пуля калибра  9  миллиметров  летела
через внепространство и  искала  цель  среди  тех,  кто  нападал,  пытаясь
остаться неуязвимыми. Конечно, это была стрельба  вслепую,  и  большинство
пуль ушли в "молоко", но доподлинно известно, что после того памятного боя
Вукол Черпаков долго ходил с забинтованной рукой, а у Панкратия  Кабанцева
была прострелена филейная часть, и старый Тур в течение месяца не  мог  ни
сидеть, ни лежать на спине.
     Очень умело вели бой Лавровский и  Багров.  Настолько  умело,  что  у
Марии ни один волосок на голове не шевельнулся,  и  она  быстро  закончила
перевязку Алика. Мальчик сначала улыбался, скрипя зубами от боли, и только
повторял: "Потом, мама... Потом я все-все расскажу... Все-все наговорю  на
дискету..." - но вдруг взгляд его упал на "трейсер" Багрова,  лежавший  на
земле.
     - Что это, мама?
     - Где? А-а, это машинка, с помощью которой мы тебя вытащили.
     - Там все еще горят какие-то цифры.
     - Цифры? Наверное, дистанция, сынок.
     - Дистанция?!!
     Тут и Мария бросила взгляд  на  индикатор.  И  обомлела.  Цифры  были
такие: 3х10^17. Это означало, что воздушный мир  бесконечного  падения,  в
котором только что страшные птицы атаковали Алика, лежал от Земли в десяти
парсеках.
     Видимо, Багров не обратил внимания на дистанцию. Сейчас ему тоже было
не до этого. В отличие от Ивана Даниловича, который  просто  палил  сквозь
ТП-каналы из тяжелого  пистолета,  Павел  мечтал  вырвать  сюда  несколько
врагов и обезвредить их. Он уже  видел  в  трансвизоре  лицо  Бэра,  почти
поймают его в прицел, но в этот  момент  пропал  Коля  Лавровский.  Багров
остановился, озираясь, и тут его едва  не  накрыло  самого:  яма  глубиной
метров пять открылась в каком-то шаге от Павла.
     Впрочем, Коля уже появился невысоко в воздухе и спрыгнул на землю. Он
был почему-то мокрый и отплевывался, из ушей его текла кровь. Потом, когда
все кончилось, Коля рассказал,  что  его  швырнули  в  какое-то  море.  Он
очутился на приличной глубине - вода стиснула его - не  вздохнуть,  кругом
был зеленоватый сумрак, дыхание он сумел задержать, но в рот  и  нос  вода
все равно  попала  -  соленая,  противная.  Колю  спасло  то,  что  он  не
растерялся. И еще спасла ТОПка - отличный все же прибор, безотказный. Коля
вслепую поставил на ТОПке километровую дистанцию,  навел  прибор  вверх  и
включил  реверс  -  тут  же  большой  пузырь   воздуха,   выхваченного   с
километровой высоты, окружил Лавровского, и вместе  с  этим  пузырем  Коля
ринулся к поверхности. Уши не лопнули, и то спасибо, но слышать с той поры
он стал хуже. Оказавшись на  поверхности,  Лавровский  "самопалом"  вернул
себя в Акрихин.
     Наконец Багрову удалось поймать в прицел Бэра. Альфред  вывалился  из
внепространства перед Пашей и мешком свалился на  землю.  Он  еще  пытался
что-то сделать со своей ТОПкой, но Багров ударом  ноги  выбил  ее  из  рук
Медведя. На Бэра навалился Лавровский, а Багров принялся  ловить  Жабрева.
Минуты через две ему удалось и это. Бой тут же стих -  видимо,  нападающих
больше не осталось.
     - Даром вам это не пройдет, - заговорил Бэр, едва успев отдышаться. -
Вы же все смертники. Вы еще просто не представляете, что такое  ТИПы.  Нас
много, все ТП-станции в наших руках. Вас уберут под землю или под воду при
первой же возможности.
     - Ах ты, гад! -  тихо  произнес  Иван  Данилович  и  поднял  пистолет
Стечкина.
     - Убери оружие! - завизжал Бэр. - Оно же убивает!
     И тут произошли два события одновременно. Багров ударил Филина  снизу
по руке - раздался выстрел, пуля ушла в небеса, - и в ту же секунду  Алик,
подобрав с земли поисковый прибор, что было силы запустил его в Медведя.
     - Вот тебе!
     "Трейсер" угодил в голову Альфреда Бэра, в тот же миг оба - и прибор,
и Бэр - исчезли.
     Алик так и сел.
     - Я же не хотел, чтобы так! - выкрикнул он.
     Иван Данилович в удивлении озирался,  словно  не  веря,  что  Медведь
исчез. А Багров - ворчун и брюзга Багров - вдруг разразился хохотом.
     - Ну молодец! Ну уделал ты его, Алик! Он ведь теперь,  скорее  всего,
улетел туда, откуда мы выдернули тебя.  А  без  моего  "трейсера"  его  не
вернуть!..
     Тут все вспомнили про Жабрева и повернулись  к  нему.  Сыч  стоял  на
коленях и  плакал.  Его  глаза,  прикованные  к  пистолету  в  руке  Ивана
Даниловича, смотрели не мигая, они прямо плавали в слезах,  и  две  мокрые
дорожки бежали вниз по щекам.
     - Не убивайте, Богом молю, не убивайте! - шептал Жабрев. - Я вам  все
расскажу, только уберите это...
     - Что же ты можешь нам рассказать, Сыч? Мы,  по-моему,  и  без  твоей
помощи разобрались  во  всем,  -  ярость  ушла,  и  Филин  теперь  говорил
спокойно.
     - Вы всего не знаете, - хрипел Жабрев. - Вы не знаете, и никто, кроме
ТИПов, не знает, что путешествия в прошлое - это, конечно,  блеф,  игрушка
высшего руководства ТИПов, нонсенс, курсы кройки и  шитья  истории.  Самое
большее, что могут ТОПки, - это  заслать  человека  в  черноту  сдвинутого
пространства, а назад во времени - никогда. Никто, кроме ТИПов, не  знает,
что ТП-каналы - они всюду, нет  никакой  сети  ТП-линий,  и  нет  нужды  в
пучностях пространства. Вы же знаете ТОПку в работе, вот так же работают и
стационарные ТП-установки.
     - Постой, а как же размыкание каналов, смыкание каналов?  -  удивился
Лавровский. - Как  же  очереди  на  ТП-станциях?  Эта  вечная  сутолока  в
Екатериновке? Эти катания вверх-вниз на лифтах в Малаховке?
     - Антураж все это, театр, цирк, клоунада...
     -  Что-что?  -  Иван  Данилович  никак  не  мог  понять.  -   Значит,
бездействие каналов - липа? Значит, кабины могут работать круглосуточно?
     - Они и работают. Нужных людей и нужные грузы мы доставляем всегда, в
любую секунду. Но массовый доступ время от времени перекрываем.
     - Но зачем, Жабрев, зачем?!!
     - Так ведь дефицит-то должен быть! Хоть  в  чем-нибудь!  Как  же  без
дефицита?..
     - Тьфу, пакость! - Иван Данилович подошел к Жабреву,  отобрал  ТОПку,
два раза с безжалостной силой хряпнул ее о металлическую  стойку  калитки,
чудом уцелевшей после боя,  потыкал  в  клавиатуру,  набирая  произвольные
координаты, поставил на "самопал" и вернул прибор Сычу.
     - Жми на курок!
     - Ваня, может, не надо? - вступилась Мария.
     - Папа, он же погибнет! - крикнул Алик.
     - Ты не прав, Иван, - пожал плечами Лавровский.
     Багров промолчал.
     - Жми на курок, Сыч!
     - Пощади, Филин. Помнишь, я же не стал убивать тебя? Я ведь  настоял,
чтобы тебя приняли в ТИПы. Мы не тронули твою жену. Согласен,  мы  немного
круто обошлись с сыном, но ведь  не  погубили  же  его!  Напротив  -  даже
поучили жизни. Я сам вел его по разным мирам и  следил,  чтобы  парень  не
пропал. Я был к тебе милосерден, будь же и ты ко мне! Пощади!
     - Я уже пощадил тебя, Сыч, раз не пристрелил  сразу.  Жми!  Или...  -
Иван Данилович снова поднял пистолет.
     И ТИП по прозванию Сыч исчез.

     Он исчез на дачном участке поселка Акрихин, а появился непонятно где.
     Над головой светило беспощадное солнце. Вокруг расстилалась глинистая
пустыня.  До  самого  горизонта  -  ни  деревца,  ни  здания,   ни   души.
Далеко-далеко вздымались буро-фиолетовые горы.
     Жабрев пощелкал клавишами ТОПки. Прибор вроде бы работал. Но нажимать
на реверс  было  опасно  -  после  ударов  о  металлический  столб  прибор
наверняка разладился, Бог знает, куда он может занести.
     Жабрев порылся в памяти и припомнил простейший  код:  333  -  бутылка
минеральной воды. Он трижды нажал на тройку - под его ноги  упал  какой-то
предмет. Жабрев нагнулся - это был перстень с крупным бриллиантом.
     Двадцать семь - это, кажется, код жестянки пива. Жабрев, еще, видимо,
не осознавая своей беды, нажал - на  растрескавшуюся  глину  со  звяканьем
упала кирка-мотыга.
     Жабрев озверел. Он стал перебирать все известные коды, которые раньше
соответствовали  вкусной  жратве,  дорогим  коньякам,  лучшим   сигаретам,
ювелирным изделиям, изысканнейшим предметам  одежды,  -  всему  тому,  что
Жабрев привык получать не задумываясь.
     За полторы минуты перед ним выросла куча,  в  которой  соседствовали:
грозовой  переключатель,  допотопный  тиристор  на  10  килоампер,   банка
нафталина, адмиральские погоны, подшивка газеты "Водный транспорт" за март
1997 года, эндоскоп, полуметровая пластиковая скульптура "Лаокоон",  отрез
драп-меланжа и антикварная шарманка. При очередном нажатии кнопок на  этот
винегрет брякнулся великолепный гроб, обитый пурпурным атласом.
     Жабрев испугался до потери пульса. Он начал наобум давить на клавиши,
при этом то и дело нажимая на курок. Что тут началось! Никогда еще пустыня
Симпсон в Австралии (а это была она) не видела такого дождя бестолковщины.
Впрочем, пустыня Симпсон вообще видела мало дождей.
     С  небольшими  интервалами  на  иссохшую  глину  упали:  послеродовый
бандаж... пустой  дубовый  сундук...  газобетонная  плита  2  х  1,5  м...
китайская литавра нугула в единственном числе... установка для родирования
металлических изделий... поэма "Саундарананда" индийского  поэта  II  века
Ашвагхоши  на  санскрите...   20-мм   зенитная   пушка   без   снарядов...
телекамера... пятилитровая бутыль  циклогексанола...  пробирный  камень...
флюксметр...  нарты...  хон  -  абразивная  головка  для   хонингования...
балалайка... рулон логарифмической бумаги... гибочный станок...
     И так далее.
     Хотя к вечеру того дня Жабрев впал в истерику, за него можно было  не
волноваться. ТОПка работает - и это главное. Рано или  поздно  он  наберет
достаточно бесполезных или даже полезных предметов, чтобы обеспечить  себе
сносное существование в глинистой пустыне Симпсон.

                     "Закон   о   телепортации   -    закон,    объявивший
                использование  телепортации  в  личных  целях,   в   целях
                обогащения определенных групп населения, а также  в  целях
                внесения поправок в  ход  исторического  процесса  тяжелым
                преступлением   и   установивший    за    нее    уголовную
                ответственность. Принят 15.07.98".
                                          ТП-энциклопедия. М., 114. С. 237

     ...Организации ТИПов давно разогнаны. Производство  ТОПок  поставлено
на промышленную основу, и сейчас каждый взрослый гражданин может  заказать
этот прибор, если ему недостаточно того экземпляра, что  вручается  любому
человеку по достижении совершеннолетия.  Разумеется,  пользование  ТОПками
строго регламентировано. (Кстати, все  ТОПки  ныне  оборудованы  системами
безопасности, и отправить беззащитного человека в  космос,  под  воду  или
внутрь какого-либо твердого тела практически невозможно. ТП-кабины  сейчас
можно увидеть лишь в музеях.)
     Алик - уже взрослый человек, он работает в Институте  Пространства  и
бьется над проблемой истощения вакуума. Живы и здоровы и Иван Данилович  с
Марией, и Паша Багров с Колей Лавровским. Они пережили неприятный  период.
За узурпацию прерогатив органов юстиции и  самосуд  наших  друзей  судили.
Николай с Павлом отделались легко,  а  Иван  Данилович  получил  три  года
условно - главным образом, за применение огнестрельного оружия  и  за  то,
что своевременно не обратился в компетентные органы. На  суде  в  качестве
свидетелей  и  потерпевших  выступала  вся  верхушка  Малаховской  ТИПовой
организации.  Особенно  безумствовали  перебинтованные  Вукол  Черпаков  и
Панкратий  Кабанцев  -  последний  даже  требовал  немедленного  расстрела
обвиняемых, посягнувших на святое дело ТП, но тут были  предъявлены  новые
свидетельства и доказательства, обличающие деятельность самих  ТИПов,  тут
же огласили санкцию на арест, и всю верховную ТИПовую братию прямо из зала
суда препроводили под стражу...
     Семья Филиных, Багров и Лавровский часто собираются  вместе.  Главная
тема разговоров - воспоминания о лихих боях на ТОПках, которые они вели со
всемогущими ТИПами.
     Они часто задают себе один вопрос, который беспокоит их очень  давно:
где  Медведь?  Что  стало  с  Альфредом   Бэром,   когда   он   вышел   из
внепространства?
     Не так давно эта загадка была разгадана. Бэр  до  сих  пор  падает  в
псевдобесконечном тороидальном газовом  облаке,  принадлежащем  к  системе
гаммы Девы. Разумные "археоптериксы" относятся  к  нему  как  к  домашнему
животному - кормят, поят, птенцы подолгу играют с ним. "Археоптериксы" уже
несколько тысяч лет  знакомы  с  телепортацией.  Когда-то  и  у  них  была
каменная планета, на которой бурно развивалась жизнь. Но истощение вакуума
повлекло за собой вырождение пространства, и планета  рассеялась,  оставив
после себя гигантское газовое облако,  которое  сохраняет  приемлемую  для
жизни плотность лишь по причине игры гравитационных сил.
     "Археоптериксы" без труда выяснили, откуда прибыл  к  ним  диковинный
зверек, но не спешат наносить ответный  визит.  Им  кажется  -  а  другого
образца, кроме Альфреда Бэра, у них нет, - что эти зверьки  находятся  еще
на очень низкой стадии умственного развития.

ЙНННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННН»
є          Этот текст сделан Harry Fantasyst SF&F OCR Laboratory         є
є         в рамках некоммерческого проекта "Сам-себе Гутенберг-2"        є
ЗДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДД¶
є        Если вы обнаружите ошибку в тексте, пришлите его фрагмент       є
є    (указав номер строки) netmail'ом: Fido 2:463/2.5 Igor Zagumennov    є
ИННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННј