Элинор АРНАСОН
ВЛЮБЛЕННЫЕ
Жила-была женщина Ахары. Принадлежала она к доброй линии внутри рода
[буквально: из хорошей нити в сплетенном шнуре] и выросла высокой,
широкоплечей с густым блестящим мехом. Глаза у нее были светло-серые -
редкий цвет в той части мира, и с самого детства прозвали ее Хрустальные
Глаза. Если и были у нее недостатки, то лишь в характере: отличали ее
яростное своеволие и любовь к одиночеству.
Родилась она в городе Ахара-Цаль, что стоял на высоком берегу реки
Цаль. На юг и на запад от него простирались плодородная равнина с
усадьбами и пастбищами людей ее рода, а на север и восток тянулась речная
долина - болотистая, широкая, богатая всяким зверьем. Хрустальные Глаза
любила отправляться верхом в тамошние заросли и охотиться.
Мать предупреждала ее, что это опасно.
- Тебя начнут посещать странные мысли, а может, ты повстречаешь
такое, чего вовсе не хочешь повстречать: нечто неведомое или чужаков.
Но Хрустальные Глаза ничего не желала слушать.
Не думайте, что речь тут идет о том, как она повстречала призраков,
или разбойников, или огромного страшного зверя вроде улкувы и убедилась,
что мать ее была права, и ей следовало сидеть дома. Это совсем другая
история и, может быть, очень хорошая. Однако не в непокорности был
источник страданий Хрустальных Глаз, и настигли они ее вовсе не вдалеке от
дома.
Как уже было сказано, выросла она статной и сильной, и когда ей
сравнялось двадцать пять лет, родные решили, что ее нужно случить.
В то время род Ахара был вторым по могуществу в мире, а ее линия
славилась прекрасными детьми. И Ахара хотели случить ее с кем-то очень
влиятельным. Поглядели они по сторонам и кого же они увидели, как не Эйх
Манхату, величайшего воина своего века. Эйх - его род - стоял впереди
всех. Равных им не было. Только Ахара почти равнялся с ними.
И вот родня девушки начала переговоры со старейшими женщинами Эйха.
Хрустальные Глаза про это знала, но оставляла без внимания. Желания
стать матерью у нее никогда не было, но она знала, что выбора у нее нет.
Порой ей приходило в голову, что было бы куда лучше, будь ее линия не
такой безупречной. Если бы в ее семье имелась какая-нибудь ущербность,
какая-нибудь наследственная болезнь! Может, тогда ее оставили бы в покое!
Но ее родные и двоюродные братья были крепкими воинами. Ее родные и
двоюродные сестры производили на свет потомство с усердием пушистых
круглячков. Все в их семье были нравственными, ответственными, умными и
хорошо сложенными телесно.
Точно проклятие какое-то! Так думала Хрустальные Глаза и отправлялась
в речную долину охотиться. Там, в темном лесу, в низине она обретала
душевный покой. А к тому же нередко находила добычу и возвращалась домой с
окровавленной тушей поперек спины своего циня.
И вот мать позвала ее для разговора. В комнате был и один ее дядя,
полный брат ее матери (от того же отца), пожилой воин средних лет со
шрамом поперек лица и одноглазый.
- Ты знаешь, что мы сносились с Эйхом, - сказала ее мать. - Мы хотели
Эйх Манхату в отцы твоему ребенку.
- Да, - ответила Хрустальные Глаза, - я знаю.
- В нем отказано, - продолжала ее мать. - Эйхи говорят, что они не
могут отозвать его с нынешней войны и прислать сюда.
- И наверное, не все так просто, - добавил ее дядя. - Мне не
доводилось слышать, чтобы Эйх Манхата зачинал детей даже в перерывах между
войнами.
Голова ее матери склонилась набок, что могло означать согласие или
задумчивость.
- Есть мужчины, даже великие, кому не дано зачинать детей по той или
иной причине.
Хрустальные Глаза, разумеется, знала про эти причины. О неприятных
сторонах жизни Люди, подобно землянам, предпочитают не размышлять. Но с
неизбежным приходится смиряться, а от своих детей они никогда не скрывали,
что именно требуется, чтобы на свет появилось новое поколение.
Среди мужчин встречались бесплодные и бессильные. Недостатки чисто
телесные и относительно редкие. Более частой бедой были, как выразились бы
земляне, психологические трудности, которые Люди называли нравственными и
духовными. Некоторые мужчины просто не могли преодолеть свое естественное
отвращение при мысли о совокуплении с женщиной. С другими мужчинами у них
все происходило отлично, однако, когда им предстояла случка, ничего не
получалось [буквально: "ничего вперед не выдается"; двусмысленность в
подлиннике].
- Они предлагают нам полного брата Манхаты, - сказала ее мать. - Он
зачал немало детей, и почти все они выглядят хорошо. Твой дядя встречался
с ним, потому я и пригласила его сюда.
- Они близнецы, - сказал ее дядя. - Но Манхата даже родился более
крупным и сильным. И всегда был быстрее и могучее своего брата.
Поговаривают, что еще в утробе он что-то отнял у брата. Возможно, так оно
и есть.
- Не очень заманчиво, - заметила Хрустальные Глаза.
- Ничего дурного про Эйх Шовина сказать нельзя. Он очень похож на Эйх
Манхату, только не такой высокий и широкоплечий, и чего-то ему для полного
сходства не хватает, как я уже упомянул. Манхата - точно человек в
солнечных лучах. Не заметить его нельзя. Шовин - человек на лесной опушке,
плохо различимый в тени. Но он хороший воин, и никто не говорил худого о
его доблести или уме. И он - единственный полный брат Эйх Манхаты.
- Никакое спаривание не может связать нас теснее с Эйхом, чем это, -
объяснила ее мать. - И нет рода более нужного нам. Если нас осенит удача,
в твоем ребенке или детях проявятся качества Манхаты.
- Вам требуется, чтобы я исполнила это, - сказала Хрустальные Глаза.
- Да, - ответила ее мать.
Она дала согласие, и в Эйх отправили весть, а Хрустальные Глаза взяла
лук со стрелами и поехала на речной берег стрелять птиц.
Был конец весны, но Эйх Шовин прибыл только в разгар лета. Приехал он
один, но никто не удивился: дорога из Эйха в Ахару обычно была безопасной,
а его брат воевал на севере против Союза Пяти Без Одного. И все его родичи
были там с ним. Не то они, конечно, сопровождали бы Шовина, изводя его в
пути грубыми шуточками о гетеросексуальности. Мужчинам его рода положено
потешаться над случаемым, зато встречающие мужчины должны держаться с ним
дружески и ободряюще.
Как бы то ни было, но к воротам Ахара-Цаля Шовин подъехал один.
Стражники попросили его обождать и послали вперед вестника, так что у ее
семьи было время собраться во дворе их большого дома, куда спустилась ее
мать, тетки, старшие двоюродные сестры и двое мужчин, чье военное время
уже миновало.
Хрустальные Глаза вышла на балкон. Случка, обговоренная двумя
влиятельными родами, имеет свои правила и церемонии. Встречать его ей не
полагалось. Однако смотреть на него издали обычай дозволял.
Он въехал во двор. Его цинь был весь в пыли и утомлен, но выглядел
породистым: могучий круп и плечи, широкая голова, указывающая на
сметливость. Чистый гнедой - масть редкая и ценящаяся дорого.
Всадник был таким же пропыленным и в одежде простого воина. Но на
землю он спрыгнул изящно, и она увидела, что он высок - одного роста с ее
матерью и головой выше двух стариков, которые приблизились, чтобы его
приветствовать.
Все ритуалы встречи были соблюдены. Ей показалось, что Шовин исполнял
все, что от него требовалось, с необычной легкостью и изяществом, точно
бродячие комедианты, которых ей приходилось видеть. Они приходили в
Ахара-Цаль, устанавливали подмостки на главной площади, а потом танцевали
на них и рассказывали повести о героях. В детстве она решила, что хотела
бы стать комедиантом или воином. Но, разумеется, это были только
несбыточные мечты.
На балконе с Хрустальными Глазами стояла одна из ее сестер. Она
посмотрела вниз на гостя и сказала:
- Очень невзрачен, верно?
Хрустальные Глаза промолчала, хотя могла бы сказать очень много. Эта
сестра в первый раз спарилась с сыном Мейрина, красавчиком, которому
нравилось щеголять в пышной одежде и драгоценностях. Глаза у него были
зелеными с голубым отливом, точно малахит. Манеры казались недурными,
особенно вначале. Но ее сестра никак не беременела, и он явно начинал
терять терпение. Торопится вернуться на войну и к своему возлюбленному,
говорили мужчины Ахары.
Когда он узнал, что она наконец понесла, то закричал от радости и
уехал сразу же, как только позволили приличия.
Хрустальные Глаза не напомнила ни о чем из этого. Во-первых, сестра
все еще была беременна - и близнецами, если судить по животу. Физические
тяготы подействовали на ее обычно мягкий нрав, а к тому же бранить отца
нерожденного ребенка не полагалось.
Хрустальные Глаза сжала губы и не произнесла хварскую поговорку,
аналогичную "не все то золото, что блестит".
На следующий день их познакомили. Он принял ванну и надел новую
юбочку с богатой вышивкой. Белую костяную рукоять его меча украшали
золотые кольца. Мех был расчесан и глянцевито блестел.
Вот и все, что она успела о нем узнать. Встреча была короткой и
церемонной. Они обменялись ритуальными фразами, а затем ее двоюродные дяди
увели Эйх Шовина знакомиться с другими мужчинами их семьи. А она ушла со
своими родственницами.
В нынешнее время современные хвархаты предпочитают не вспоминать о
том, чему были вынуждены подвергаться их предки до изобретения
искусственного осеменения. Но при желании отыскать необходимые сведения не
так уж сложно, а автор данной повести, несомненно, собирала материалы со
всей добросовестностью.
Вспомните, что гетеросексуальность пугала - и пугает - Людей. Она
заключает в себе и появление новой жизни и гибель. Они знают - и всегда
знали - что выжить их общество может только, если мужчины будут отделены
от женщин. Однако на протяжении большей части их истории выживание их
общества зависело от спаривания.
И они поступали так, как поступают земляне, сталкиваясь с чем-то
пугающим и неизбежным: смертью, например, рождением ребенка или браком.
Они прибегали к ритуалам, чтобы оградить акт, ограничить его и
использовать нужным образом. Они использовали юмор и одурманивающие
вещества, чтобы уменьшить свой страх.
Эйх Шовин провел день в обществе мужчин Ахары, беседуя и слегка
пьянея. Хрустальные Глаза провела день, готовясь к ночи, и автор повести
описывает все очень подробно: ритуальное омовение, церемонии,
обеспечивающие защиту, комические сценки, разыгрываемые родственницами,
особый костюм для совокупления.
Пожалуй, такая обстоятельность прячет злую иронию. "Смотрите,
смотрите! - говорит автор читателям. - Вот то, о чем вы стараетесь забыть.
Вот откуда мы взялись. И от этого не спрячешься, как и от необходимости
орать".
Наконец, когда стемнело. Хрустальные Глаза отвели в совокупительный
покой - большую круглую комнату наверху башни. Почти всю ее занимало ложе,
деревянная рама которого была украшена прекрасной резьбой. У окна стояли
два кресла. На столике между ними горел светильник. Хрустальные Глаза
села. Ее одеяние топорщилось от вышивки и не позволяло сесть поудобнее. Ей
дали успокоительное питье, и ложе не внушало страха. Родственницы
хлопотали вокруг, поправляли покрывало на ложе, снимали нагар с фитиля
светильника, засыпали ее добрыми советами.
Наконец снизу донеслись мужские голоса, почти все пьяные. Женщины
смолкли. Хрустальные Глаза услышала шаги, поднимающиеся по лестнице. Шаги
кого-то одного. Остальные, как требовало приличие, в башню не вошли. Один
вопил: "Удачи тебе".
Две женщины сердито перешептывались. Дело ведь серьезное, даже
священное, и продвигать его вперед следовало с благородным достоинством.
Чуть-чуть выпить - почему бы и нет? Но мужчины не умеют остановиться! Лишь
бы напиться под любым предлогом!
Дверь отворилась и на пороге появился Эйх Шовин. Позади него пылал
факел, так что фигуру его окружал ореол оранжевого света. Секунду спустя
он вошел в комнату и остановился в тени вогнутой стены.
Женщины удалились. Некоторые слегка прикасались к Хрустальным Глазам,
проходя мимо, но все молчали. Только шуршали одежды, да шлепали сандалии
по каменным плитам пола и, спускаясь по винтовой лестнице, тяжело
отдувалась самая дородная из тетушек. Последней вышла мать Хрустальных
Глаз.
Эйх Шовин закрыл дверь, подошел и опустился в кресло напротив
Хрустальных Глаз. Теперь она испугалась - не помогло и питье. Он
наклонился вперед, заглянул ей в лицо и нахмурился.
- Тебя одурманили.
- Да.
- В первую ночь всегда так, - вздохнул он. - Я хочу кое-что сказать
тебе, Ахара Паи, хотя не уверен, что ты сейчас сумеешь понять. Но я
предпочитаю действовать прямо [Буквально: "с катьядом". Это самое важное
из мужских достоинств. Мужчина, обладающий им, прямодушен, честен и
искренен. Он устремляется прямо к цели, точно безупречно сделанная и точно
пущенная стрела.] и говорить то, что думаю. Многие семьи хотят породниться
с Эйхом, и все желают в отцы моего брата. Но, как ты, наверное, знаешь,
род наш не может забирать его с поля боя. И потому что я его близнец, меня
посылают вместо него...
Он помолчал.
- Уж не помню, сколько раз. И я знаю о том, что нам предстоит,
гораздо больше, чем обычно для мужчины, а также по-своему гляжу на то, как
надо приступать к тому, чтобы зачать ребенка.
Будь Хрустальные Глаза в нормальном состоянии, его слова ее бы
неприятно потрясли, но благодаря питью она осталась спокойна.
- Все эти зелья и церемонии никакой пользы не приносят! Женщина
перепугана, как был бы перепуган мужчина, не напейся он сначала. Даже
удивительно, что он еще помнит, чего от него ждут. Я считаю, что самое
лучшее, если оба трезвы и им приятно общество друг друга. Тогда женщины
быстрее беременеют и, мне кажется, дети рождаются хорошие. А потому я
нашел собственный способ: стараюсь, чтобы все было как можно обычнее.
- И твои родственницы позволяют тебе иметь такие убеждения? -
спросила она. - Странно!
Он поглядел на нее и улыбнулся.
- Не забывай, они знают меня с детства. Эйх Манхата горяч и яростен,
а я упрям!
Затем он сменил тему и начал расспрашивать ее об охоте: мужчины Ахары
сказали ему, что она любит охотиться. Пристрастие для женщины странное, но
вовсе не дурное или постыдное. А он живет на равнине и знает, как ведется
охота на лугах или в долинах небольших речек. А какая охота на берегах
большой реки?
Она пыталась отвечать, но ей было страшно, а от питья мысли путались
и говорить было трудно. Она все время помнила, для чего они тут, хотя
страх мало-помалу убывал. Во-первых, вопросы он задавал такие обычные! А
во-вторых, от питья ее клонило ко сну. Мысли у нее еле двигались, точно
люди, бредущие по глубокому снегу.
- Может быть, мы продолжим этот разговор в другой раз, - сказал Эйх
Шовин через некоторое время. Он помолчал, а затем продолжал тихим ласковым
голосом: - Есть одно, чего мне изменить не удалось. Твоя родня и моя родня
придают этой ночи особое значение, и мы не должны обмануть их ожидания.
Он снова помолчал.
- Я могу помедлить, постараться найти способ, как сделать это
приятным для тебя, или же могу поторопиться и завершить все быстро.
- Быстро! - сказала Хрустальные Глаза.
Эйх Шовин наклонил голову в знак согласия, а затем спросил, что она
предпочтет - свет или темноту.
- Темноту, - сказала Хрустальные Глаза.
Он облизнул пальцы и погасил светильник.
У планеты Людей нет луны, но звезды там яркие, а ночное зрение у
Людей много острее, чем у землян. Вероятно, мужчина и женщина, раздеваясь,
видели друг друга. Возможно, их глаза блестели, отражая звездный свет. И
уж конечно их плотные силуэты были видны, когда они проходили мимо окон,
полных звезд или располагались на ложе, застеленном совокупительным
одеялом из ткани, выбеленной до цвета снега или кости.
Автор повести об этом нам ничего не сообщает, хотя совокупление
описывает с клиническими подробностями. Скорее всего, она пользовалась
старинными руководствами по спариванию, которые все еще имеются в
библиотеках, хотя (разумеется) не в отделах, открытых для детей. Нет
никаких оснований полагать, что она писала, исходя из собственного опыта.
Кончив, мужчина заснул.
Хрустальные Глаза, лежа рядом с ним, смотрела в окно на небо. Ей было
видно Знамя Богини - Млечный Путь землян.
О чем только думала Богиня, когда изобрела этот спетой сотворения
детей? Словно грубый безобразный узел в сети родства, взаимопомощи и любви
- сети, связующей их всех: мужчин и женщин, взрослых и детей. Нет,
невозможно понять.
Проснувшись утром, она увидела, что Эйх Шовин уже ушел, хотя на той
стороне ложа, где спал он, еще оставалась впадина. Тело у нее болело. Она
поднялась на ноги, постанывая, и спустилась в ванную комнату женщин. Там
ее ждали горячая вода и родственница, чтобы помогать ей.
Ха! До чего же было приятно вымыться и полежать в ванной, полной
чистой воды, душистой от травяного настоя. Родственница была пожилой, но
совокупляться ей не довелось. Ступня у нее была вывернута с рождения, и
Ахара не хотели рисковать, что это уродство унаследуется детьми. Она не
перемолвилась с Хрустальными Глазами и парой слов то ли от зависти, то ли
от смущения.
В конце концов Хрустальные Глаза выбралась из ванны и насухо
вытерлась. Родственница принесла свежую совсем новую тунику, она оделась.
Родственницы, конечно, ждут ее в трапезной или на кухне, но ей не хотелось
их видеть, а потому, поблагодарив свою помощницу, она отправилась оседлать
циня.
Из окошечек стойла падали косые лучи света, в воздухе стоял запах
сена и циней. Почти все они были пусты: мужчины забрали на войну. Остались
только кобылы и мерины, на которых ездили дети, да ее собственные гунтеры.
Она пошла проведать своего любимца, голубовато-серого жеребца. Ноги и круп
у него были в белых полосках, а рога - чернее обсидиана.
В дальнем конце стойла она увидела Эйх Шовина.
- Прекрасное животное! - сказал он. - А как ты его называешь?
- Прямой Поступок.
- Отличная кличка. Сегодня утром я поговорил с твоей матерью и
объяснил, что мне не хотелось бы причинять неудобства вашим родственникам.
Их здесь и так мало и почти все они в таком преклонном возрасте! Им трудно
развлекать гостя. А в подобное время мне необходимо вести размеренный
образ жизни и не нарушать привычный круг занятий. А потому... - Он на миг
поднял глаза и улыбнулся. - Твоя мать согласилась, что будет разумнее,
если я поеду с тобой. Так я поддержу свою физическую форму, а старички
Ахары немного отдохнут.
Ее мать дала согласие на что-то необычное? Непохоже на нее! Правда,
Шовин умен и убедителен. Есть мужчины, умеющие чаровать женщин, как есть
мужчины, умеющие чаровать мужчин. Эти два умения редко бывают присущи
одному человеку. Хрустальные Глаза решила, что Шовин не составляет
исключения. Ее родичи относятся к нему без неприязни, но вряд ли захотят
сделать для него что-нибудь сверх необходимого.
- Мой цинь еще не оправился после долгой поездки, но один твой родич
предложил мне вот это животное. - И он повел ее в другое стойло.
Там, как она прекрасно знала, стоял крупный мерин, гнедой, с лиловым
отливом.
- Он сказал, что его кличка Примерное Поведение, что звучит
многообещающе, но мне любопытно, почему жеребца такой редкой масти
охолостили.
Это она знала и рассказала ему. Животное было с норовом. Просто
ездить на нем это не мешало ("Разве что торопишься куда-то!"). Но для
охоты Примерное Поведение не годился, а на войне мог даже оказаться
опасным.
Эйх Шовин засмеялся.
- Мой родич совсем не хотел проявить неучтивость. Ты сам видишь, как
их тут мало. - Она указала на пустые стойла.
- Ну, я так легко не обижаюсь. Не как мой брат.
Они оседлали циней и выехали со двора. Автор этой повести неизвестна,
но без сомнения происходила из какого-то рода, обитающего у реки, или даже
из Ахары. Она очень подробно описывает местность, и возникает ощущение,
что это что-то свое, не вычитанное из книг.
Они поехали на восток по узкой, тропе мимо полей хуола и антима. Небо
было ясным, только кое-где высоко проплывали облака. В воздухе пахло пылью
и высохшими растениями. В бурьяне у тропы сновали жучки. Приводятся
названия жучков: солнечная мушка, прыгунчик, пириг, хелн и алый воин.
Эйх Шовин снова спросил про охоту.
Хрустальные Глаза рассказала ему, сколько четвероногой и пернатой
дичи водится в приречных болотах и в заросших лесом низинах.
Было ясно, что в орте он разбирается - вопросы он задавал умные. Но
ему доводилось бывать у воды не так уж часто. Она рассказала ему про
гигантских рыб, водящихся в Цале, - длиннее высокого мужчины, а зубы как
ножи. И злобные. Здешние жители охотятся на них с сетями и острогами.
- Очень увлекательно! - сказал Эйх Шовин и глубоко вздохнул.
Они выехали на край обрыва. Внизу простиралась речная долина -
широкая, пронизанная множеством речных проток, змеившихся среди болот и
лесов, так что долина казалась поясом, сплетенным из разноцветных ремней -
зеленых, голубовато-зеленых, коричневых и бледно красных.
Они спешились и пустили своих циней пастись, а сами продолжали
беседовать об охоте. Он протянул руку и погладил ее по плечу, как может
погладить возлюбленная. Хрустальные Глаза нахмурились. Мгновение спустя,
он отвел руку, и лег навзничь на каменистую землю, подложив ладони себе
под голову.
Ей стало неловко из-за его молчания.
- Какой он, твой брат? - спросила она.
Он поглядел на нее. От яркого света его зрачки сузились в такие
тонкие полоски, что стали невидимыми. Теперь его глаза было как окна, за
которыми видно только синее пустое небо.
- Этот вопрос мне задавали много раз. "Расскажи нам про Эйх Манхату,
Эйх Шовин".
- Ты сердишься, что тебя спрашивают об этом?
- Нет. С самого начала было ясно, что он - особый, даже когда мы были
детьми. Все знали, что он, если доживет до зрелости, будет либо героем,
либо чудовищем. Он горяч, яростен и не ведает страха, властен, силен,
умеет вести войну. Никто не умеет руководить битвой, как он. Пока он жив,
наш род всегда будет побеждать. Он любит нашу мать и наших родственниц, и
всегда обо всем с ними советуется, кроме военных дел, конечно. Он верен
Эйху. Он почитает Богиню.
Эйх Шовин замолчал. И наступила тишина, нарушаемая только песенками
жучков среди растений.
- Все это я знаю, - сказала Хрустальные Глаза.
- Тогда ты знаешь Эйх Манхату. - Он приподнялся и сел. - Поедем
дальше.
Этот день они провели на равнине над рекой, а под вечер вернулись в
Ахара-Цаль. Ночью они вновь совокупились в круглой комнате в башне. Это
было так же неприятно, как и в первый раз, но потом она скоро заснула.
Погода оставалась жаркой и сухой: прекрасная погода на исходе лета.
Они уезжали верхом почти каждый день. Хрустальные Глаза показывала мужчине
Эйха свой край: возделанные поля, болота и леса. Они охотились на
животных, которых можно добыть в это время года до начала осенней
миграции. Он был приятным спутником: терпеливым, наблюдательным, уважающим
ее сноровку и знания, невозмутимым при виде крови и смерти.
Он ей нравился, хотя она никак не ожидала, что ей может понравиться
мужчина, не состоящий с ней в близком родстве, - и хотя некоторые его
поступки ее смущали.
Как-то днем она подстрелила раля [Четвероногое травоядное, обитающее
в болотах. Туловище, как у небольшой антилопы или оленя, но ноги
трехпалые. Голова непомерно велика и сходна с головой бородавочника,
несколько облагороженной. У самцов есть клыки, у обоих полов - маленькие
свиные глазки и большие подвижные уши с бледно-желтыми и светло-зелеными
полосками внутри. Спины тускло-красные, почти как болотная растительность.
Крупы желтые, но вокруг анального отверстия нет шерсти, и кожа там
ярко-розовая.] в болоте у самой реки. Животное упало, но было еще живо.
Оно пыталось встать и жалобно блеяло. Эйх Шовин спешился и перерезал ему
горло. В тот момент, когда он вонзил нож, роль дернулся и повернул шею.
Кровь оросила одежду Шовина, и он издал шипящий звук, указывающий на гнев
или отвращение. Родя он прирезал, а потом снял тунику и утопил ее в яме с
водой. И совсем нагой выпотрошил родя.
Она никогда еще не видела взрослого мужчину без одежды и ей стало не
по себе. Тогда она занялась цинями. Ее Прямой Поступок был равнодушен к
запаху крови, но Шовин ехал на молодом жеребце, которого она еще толком не
объездила, и теперь он занервничал и мог убежать.
Когда Шовин кончил свежевать тушу, он вошел в воду, вымылся и
выстирал тунику.
- Надень ее, - сказала Хрустальные Глаза, когда он вышел на берег.
- Мокрую? Нет.
- Мне это не нравится.
Он ответил не сразу, сосредоточенно выжимая тунику. Потом на момент
поднял глаза.
- Мы здесь вдвоем, и проводим каждую ночь в одной постели без всякой
одежды. Ты правда считаешь, что между нами нужны церемонии?
- Да.
- Ну, тогда поезжай вперед, - сказал Эйх Шовин. - И тебе придется
захватить родя. Мой цинь постарается от него избавиться.
Она последовала его совету и поехала домой одна, растерянно
вспоминая, как он выглядел: мех слипся и обрисовал его тело. Он был худым
с крупными костями и длинными крепкими мышцами, узкий повсюду кроме плеч.
Создан для быстроты, а не выносливости, подумала она. По-своему красивый,
хотя и не женской ухоженной красотой [описанное здесь телосложение
нетипично для хварских мужчин, обычно плотных с почти цилиндрическими
торсами; автор рисует нам героя повести, чья внешность странновата и
несколько схожа с внешностью землян].
А вот целомудрия ему не хватает. Словно не замечал своей наготы.
Может, он слишком много времени тратил на выполнение совокупительных
контрактов. Привык быть с женщинами не-родственницами и заниматься с ними
тем, что большинство мужчин проделывает раза два в жизни.
Вечером в круглой комнате она заговорила о его поведении.
- Если бы я не выстирал тунику сразу, кровь не смылась бы, а эта
туника мне нравится. Она почти новая, и не знаю, заметила ли ты, но
вышивка на плечах очень изысканна. Мне не следовало надевать ее на охоту.
Но я никак не думал, что так перепачкаюсь.
- Ты и в битвах такой? - спросила она. - Брезгливый?
- Нет. Разумеется, нет. Просто я не люблю, когда портится что-то
красивое - одежда, оружие. Но думаю об этом я только после. В сражении у
меня только две мысли - остаться в живых и выполнять распоряжения моего
брата.
Что-то в его голосе, когда он упомянул брата, ее задело.
- Он тебе нравится?
Эйх Шовин поднял глаза на нее. В комнате было темно - только на столе
между ними мерцал фонарь, и его зрачки расширились в две широкие темные
поперечные полосы.
- Манхата? Что за вопрос! - И, облизнув пальцы, он погасил фитиль.
Один из ее родичей вернулся с войны ломай, чтобы излечить раненую
ногу. Теперь он уже начал ходить, хотя еще прихрамывал, и попросил Эйх
Шовина заняться с ним воинскими упражнениями.
Женщинам смотреть на это возбранялось, однако Хрустальные Глаза
тихонько забралась на крышу, откуда была видна тренировочная площадка. Они
дрались на мечах - тяжелых, длинных, имеющих только одно назначение. Эйх
Шовин работал мечом с умелой непринужденностью. Он, несомненно,
превосходил ее двоюродного брата - и не только из-за его увечья. Он был
очень быстр, как она и ожидала, и к тому же силен. Радостно смотреть,
думала женщина, прижимаясь к черепице. Если у нее родится сын, быстрота и
сила ему пригодятся, а если дочь, так, может быть, девочка унаследует
выдержку Эйх Шовина. Если улыбнется удача, своих странностей он детям не
передаст.
Настало время ее крови. И кровь пошла. Она не забеременела, и
несколько ночей провела нес ним, как требовал обычай.
- Значит, мне предстоит провести тут еще сорок дней, - сказал Эйх
Шовин. - Я не огорчен, хотя должен сказать, что твои родичи утомительны.
Но ты мне нравишься, а мой род пока не законтрактировал меня в
производители где-то еще. Как только ты забеременеешь, мне придется
вернуться в армию.
- Война тебе не нравится.
- Слишком долго она длится. Вскоре начинает казаться, что все это уже
случалось прежде. Существует ведь ровно столько-то способов убить или
умереть. Даже моему брату не удалось найти много нового в этой области.
- Ты очень странный! - сказала Хрустальные Глаза. - Только бы это не
перешло твоим детям.
- Никто еще моим родственницам не жаловался! - засмеялся он.
Разговор этот они вели над речным обрывом. Они часто завершали свои
прогулки там, потому что Эйх Шовин разделял ее любовь к широкой речной
долине. Листва обрела свои осенние краски, а река была темно-коричневой,
точно старая бронза - везде, где не отражала небо и лес. Все словно бы
менялось и перемещалось. Она посмотрела вокруг и подумала о том, что
хорошо бы отправиться в путь, неведомо куда, точно увлекаемый течением
ствол или птица, отдающаяся ветру.
Может, когда все это останется позади, и она забеременеет, то
отправится погостить где-то. Несколько соседних родов были тесно связаны с
Ахара. У нее были родственницы - женщины, зачатые мужчинами ее рода. У нее
прежде даже была возлюбленная, женщина Шулновы. Они познакомились на
празднике и ездили навещать друг друга, а потом война на время обрела
опасный поворот, и они только обменивались вестями и подарками. Потом все
оборвалось. Но можно съездить в Шулнову, навестить какую-нибудь
четвероюродную сестру. И, может, она случайно встретит свою былую
возлюбленную. Разве удалось бы избежать этого в таком маленьком городке?
Эйх Шовин провел ладонью по ее меху на плече.
- Я бы совокупился прямо сейчас.
- Здесь? На солнечном свету?
- Совокупляясь в темноте, мы ничего не достигли.
Кровь у нее остановилась накануне, так что совокупление было
возможно, но все равно ей чудилось в этом что-то дурное. Она попыталась
припомнить какую-нибудь заповедь, запрещающую совокупляться под открытым
небом или пока солнце не зашло. И ничего не вспомнила, а у них с ее
возлюбленной бывало и такое. Но то на празднике и с женщиной! А
совокупление ради продолжения рода, конечно же, не должно быть таким
причудливым.
Он нагнулся, поцеловал кончик ее уха, потом пощекотал языком внутри
него.
И они совокупились у речного обрыва на засохшем лугу. Вверху парили
хищные птицы. В какой-то момент в самом начале она взглянула в небо и
увидела, как они поднимаются широкими кругами. А потом все куда-то
исчезло. Солнечный мир вокруг словно потемнел и замкнулся в себе, а она
осознавала только свое тело и тело Эйх Шовина.
А потом они лежали рядом и слушали песенки жучков. Птицы уже улетели.
Наконец Эйх Шовин зевнул, при поднялся и сел.
- Вот этого я еще никогда не делала. - Он весело ей улыбнулся. - Во
всяком случае, совокупление, по-моему предлагает больше разнообразия, чем
война.
Они встали, почистили мех друг другу, потом оделись и пошли искать
своих циней.
После этого у них вошло в привычку совокупляться вне городских стен.
Время года оказалось самым подходящим - земля сухая, а жалящие и
присасывающиеся жучки почти исчезли. Иной раз случались неожиданности:
например, пасущийся цинь набрел на них. А один раз к ним подобрался
толстенький тлай поглядеть, чем они занимаются. Он встал на задние лапки,
а передние скрестил на белом меху грудки, точно рассчитав, что они до него
не смогут дотянуться.
- Любуйся, любуйся, маленький обманщик, - сказал Эйх Шовин.
Зверек словно понял. Он наклонил голову и следил за ними, пока они не
кончили, а когда они оторвались друг от друга, тотчас убежал.
Они все еще спали в круглой комнате наверху башни. Теперь она уже
привыкла делить с ним ложе. Его запах был ей хорошо знаком, и она уютно
прижималась к его широкой спине. Что ни день, мать спрашивала у нее, как и
что.
- Очень хорошо, - отвечала она, но под конец сказала: - Наверное, у
меня как у моей сестры.
- В таком случае, - ее мать нахмурилась, - этот мужчина проведет у
нас всю зиму. Ну, права жаловаться у меня на него нет: твоим родичам есть
с кем заниматься воинскими упражнениями.
Как-то утром она проснулась рано и услышала крики птичьих стай,
летящих над Ахара-Цалем. Начинался осенний перелет. В болотах у реки можно
будет отлично поохотиться. Она растолкала Эйх Шовина. Еще толком не
проснувшись, он согласился поехать с ней в долину, и после завтрака они
оседлали своих циней.
Утренний воздух был прохладен, над рекой колыхались полосы тумана. Не
пройдет и икуна, как туман рассеется, а к полудню станет совсем жарко. Но
пока она ощущала холодное дыхание осени. В руке она держала натянутый лук,
с седла свисал колчан, полный стрел. Шовин захватил пару дротиков. Он был
не в настроении убивать, сказал он.
- Но проехаться верхом - чудесно. Буду наблюдать, как ты пронзаешь
птиц на лету. А если нам попадется крупная дичь, то я буду готов.
Дичи в долине было вдоволь, но она нигде не видела птиц, чьи крики ее
разбудили. И они с Эйх Шовином все ехали и ехали по заброшенной дороге.
Ближе к полудню впереди появились двое мужчин на цинях. Они выехали из
зарослей и остановились, загораживая дорогу. У одного на руку был надет
щит. Эйх Шовин ехал чуть сзади, но теперь он поравнялся с ней, держа в
руке дротик.
- Этим займусь я, - сказал он.
Она придержала Прямого Поступка, и он проехал мимо. Под ним был ее
молодой жеребец Упование Будущего.
Мужчины повернули своих циней навстречу Шовину, и один из них вытащил
меч - длинный военный меч.
За спиной у нее послышался какой-то шум. Она оглянулась - к ней
подъезжали еще двое. Они выглядели как воины, провалившиеся в преисподнюю
- оборванные, грязные. На одном был металлический шлем, на другом -
кожаная шапка. Оба держали боевые мечи.
Она посмотрела на Шовина.
Тот уже метнул дротик, и тот, что был впереди, с криком соскальзывал
со своего циня на землю. Из его груди торчал дротик.
Шовин схватил второй дротик.
Два воина в лохмотьях проехали справа и слева от нее. Один сказал
через плечо:
- Мы сожалеем, что это происходит в твоем присутствии, но, как ты
сама видишь, мы доведены до крайности. И все кончится быстро.
Они проехали дальше. Прямой Поступок мотнул головой, и она натянула
поводья. Что она могла сделать?
У хвархатов война - исключительно мужское дело. Как ни странно, это
может показаться землянам, хварские мужчины убивают только друг друга, а
женщинам и детям никакого физического вреда не причиняют. Однако это
налагает обратные обязательства. Хвархаты внушают своим женщинам, что им
не положено принимать участие во враждебных действиях. Хрустальные Глаза
знала, что ей почти наверное ничего не угрожает. Если только эти мужчины
не помешанные, они к ней ни прикоснутся. Но Эйх Шовин умрет, и все правила
достойного поведения требовали, что она должна просто смотреть и не
вмешиваться. Так было всегда.
Мужчина Эйха оглянулся. И, конечно, увидел двух новых врагов. Секунду
спустя он атаковал второго воина перед собой, сжимая дротик в руке. Их
цини столкнулись. Ее молодой жеребец завизжал, закричал мужчина - но кто,
она не знала. Они сцепились, а их цини кружили на месте. Два других
разбойника остановились, словно решая, как выгоднее напасть.
Победить Эйх Шовин не мог никак. Его цинь был не обучен. Боевого
оружия у него не было - только охотничий дротик и короткий меч, больше
похожий на кинжал. При всей своей неосведомленности, она понимала, что он
попал в отчаянное положение. Один против троих! Ее родичи мало говорили
при ней о войне, но ей доводилось слышать от них: "Как правило, большее
побеждает меньшее, а многие - немногих".
Хрустальные Глаза вытащила стрелу из колчана, наложила ее на тетиву и
оттянула. Ха! Так легко! Они были много крупнее птиц и почти не двигались!
Она пустила стрелу. Стрела вонзилась в горло мужчины в кожаной шапке. Он
пронзительно завопил - очень похоже на визг ее молодого жеребца.
Мужчина в шлеме обернулся, лицо его застыло от ужаса.
- Нет! - закричал он.
Ее вторая стрела впилась ему в грудь, а третья - в горло, и он упал,
не издав больше ни звука. Одна нога запуталась в стремени, так что он
почти повис на нем. Его цинь был худым, неухоженным, но, видимо, хорошо
обучен. Едва его всадник упал, как он замер в неподвижности и только
наматывал головой. Правда, без толку: всадник был мертв. Цинь мог бы
проволочь его хоть по всей долине - хуже ему не стало бы.
Разбойник, которого она подстрелила первым, тот, в кожаной шапке,
усидел в седле, но он низко нагибался, цепляясь за шею циня. По его спине
текла кровь.
А Шовин все еще боролся с последним разбойником. Теперь они оказались
на земле, хотя она не видела, как это произошло. Их цини пританцовывали,
кружа около них. Мужчины сплелись в клубок, и пустить стрелу было бы
слишком рискованно.
Она выжидала, не опуская лука. Борьба кончилась, и Эйх Шовин поднялся
с земли, держа в руке свой короткий меч. Лезвие было в крови.
- Вот так, - сказал Эйх Шовин.
Хрустальные Глаза наклонила голову в сторону, и ее стошнило.
Потом Эйх Шовин помог ей спешиться. Он остался почти невредим, если
не считать нескольких мелких порезов.
- Но меня отдубасили, как железо на наковальне, и завтра пошевелиться
без боли не смогу. Если твоя родня думает, что в ближайшие дни я буду хоть
на что-то способен...
- Я их убила, - сказала она.
- Двоих из четырех.
Она продолжала бессвязную речь. Как рассказать родным? Что они
сделают? Ни одна женщина Ахары никогда не участвовала в битве...
- Тебе просто ни про одну такую не рассказывали, - сказал Эйх Шовин,
отвернулся и посмотрел на еще живого мужчину. Его цинь, наконец,
занервничал и начал переступать с ноги на ногу, точно плясал на празднике
урожая. Потом тряхнул всем телом, всадник свалился и неподвижно
распростерся на земле.
- Я вытащу стрелу у него из шеи и воткну в рану мой второй дротик. Он
правда сломался, но откуда им будет знать, что это случилось раньше.
Значит, ты убила одного.
- И этого больше, чем достаточно, - пробормотала Хрустальные Глаза.
Он откинул голову в знак согласия, потом подошел к мужчине, которого
сразил коротким мечом.
- Я прикончил этого негодяя и схватил его меч. - Он нагнулся и поднял
боевое оружие. - И убил последнего двумя ударами - в шею и в грудь. Нанесу
раны пошире, и никто не догадается, что его убили стрелы. Итак, двое
погибли от моих дротиков, один пронзен моим коротким мечом, а этот - вот
этим. - И он занес боевой меч. - Ну, что я за герой! В Ахаре будут слагать
обо мне песни! - Он посмотрел ей прямо в глаза. - А ты вела себя как
порядочная женщина и только смотрела бой, пальцем не шевельнув.
Она снова заговорила. Получается неправдоподобно. Она не умеет лгать.
Лучше рассказать всю правду.
- Если ты признаешься в настолько противоестественном поведении, твоя
родня может решить, что от тебя не стоит получать детей, - ответил Эйх
Шовин. - А если ты уже беременна, они постановят убить ребенка. Тогда весь
мой тяжкий труд пропадет впустую. И я предпочитаю, чтобы мои дети жили,
если только не родятся уродами. - Он посмотрел на нее. - И я хочу, чтобы
твоя жизнь сложилась счастливо. А этого не будет, если ты признаешься, что
прибегла к убийству. Лги, насколько у тебя получится. И все обойдется.
Вспомни, чему ты была свидетельницей. Если ты будешь расстроена и начнешь
путаться, твои близкие поймут. И хотя маловероятно, что я сумел бы убить
четырех противников, мой брат совершал и такое, и даже больше. Могу же и я
- в виде исключения - обрести его решимость и силу.
В конце концов она согласилась, и он сделал все, что задумал, словно
хозяин труппы, готовящий сцену для представления. На убитых начали
слетаться кровяные мухи, искорками вспыхивая в туманных солнечных лучах.
Не обращая на них внимания, он охотничьим ножом выковырял стрелу из горла
одного мертвеца, только чуть расширив рану, а затем вогнал в нее дротик,
крякнув от напряжения. Затем перешел к ее второй жертве и боевым мечом
нанес убедительные раны. Вокруг него жужжали кровяные мухи и ползали по
мертвым телам.
Представление начиналось - на сцене валялись трупы, которые выглядели
куда внушительнее этих. Один за другим они поднимутся с подмостков,
превратятся в красавцев воинов и поведают зрителям, как они нашли смерть -
разыграют ссоры и нравственные дилеммы, которые привели их к гибели.
Только пусть здесь этого не произойдет, сказала мысленно Хрустальные
Глаза, обращаясь к Богине.
Наконец Эйх Шовин завершил приготовления. Затем собрал оружие
мертвецов, погрузил его на спины их циней, привязал уздечки животных к
поводу, а конец повода вручил ей. Они сели на своих циней и поехали назад
в Ахара-Цаль.
По дороге они остановились у ручья, и Эйх Шовин тщательно вымыл ее
стрелы, которые захватил с собой, и протянул ей.
- Они мне не нужны!
- Я не хочу, чтобы их нашли вблизи от места, где лежат трупы. У
кого-нибудь могут возникнуть подозрения. А где надежнее спрятать стрелу,
как не в колчане? Выбросишь их потом.
Она сунула стрелы в колчан, и они поехали дальше.
Ха! Какой поднялся переполох, когда они въехали в город с четырьмя
цинями на поводу, а Эйх Шовин был весь в крови. Говорил почти только он,
но близкие ее утешали и успокаивали.
Родичи оседлали циней и отправились во главе с Шовином к месту боя.
Нет, это ему вполне по силам, сказал он. Правда немного устал и все тело
ноет. Но еще раз съездить в долину его не затруднит.
Мужчины Ахары посматривали на него искоса, что выражало почтение.
Родственницы вымыли ее и уложили в постель. Вскоре она уснула, не
среди ночи проснулась.
Шовин укладывался спать рядом с ней. Она назвала его имя.
- Мы проехали по их следу, - сказал он. - Их было только четверо.
Разбойники, говорят твои родичи. Люди, потерявшие род. В эти дни в мире
полно таких. Наверное, хотели ограбить меня. Богиня свидетельница, их цини
совсем отощали, и у них не было ничего ценного кроме боевых мечей. Ха!
Кончить так!
И он уснул.
А она нет. Перед тем, как лечь, он принял ванну, и от него исходил
запах чистого меха и душистого мыла. Запах этот ее успокаивал. Внезапно ей
захотелось, чтобы Шовин так навсегда и остался бы с ней.
Что ее ждет после его отъезда? Беременность, а потом кормление
ребенка. А потом, если ей удастся убедить родню, что к детям она холодна,
они могут на время дать ей свободу. Так иногда случалось. Некоторым
женщинам материнство не давалось. И детей, ими рожденных, воспитывали
другие женщины.
Но если ребенок окажется хорошим, они ее снова случат - возможно, с
кем-то вроде сына Мейрина, зачавшего ребенка, только что родившегося у ее
сестры.
И все это время она будет помнить о своей тайне - о том, что прибегла
к насилию. А что, если родится девочка? Вдруг эта черта наследственная? И
она положит начало линии чудовищ?
Ну и конечно, больше она не заснула. Утром ею овладела тошнота, и ее
вырвало. Это недобрый знак, подумала она.
Но на следующий день она чувствовала себя прекрасно, так что назавтра
они с Шовином отправились на верховую прогулку, хотя и не в речную долину.
Они кружили среди полей, уже сжатых, а потом отправились на свой любимый
обрыв. Спешившись, они сели на землю и некоторое время следили за парящими
над долиной охотничьими птицами, которые кружили и гонялись друг за другом
не в злобе и не в желании спариться, но только ради (говаривали старухи)
наслаждения своим умением летать.
Наконец Хрустальные Глаза прервала молчание. Ей не удалось, сказала
она, избавиться от ужаса того, что она совершила. И всю жизнь прожить с
такой тайной? Страшно подумать!
- Не у тебя одной есть опасная тайна, - мягко сказал ей Эйх Шовин.
- Но не такая же! И это не только моя тайна. Она известна тебе.
- Я ее не выдам, сердце мое.
Она посмотрела на него с удивлением. Он назвал ее, как называют
возлюбленных.
Шовин лежал, вольготно растянувшись на земле, полузакрыв глаза,
сложив руки на животе.
- Ты еще так молода, что веришь, будто люди такие, какими кажутся
спереди, какими им следует быть. Что такое я? Верный сын Эйха, который
выполняет тягостное обязательство по указанию старших женщин моего рода?
- Я не знаю, что о тебе думать, - сказала она.
- Совокупление с мужчинами меня никогда не влекло. Тут я похож на
моего брата, хотя мы расходимся в отношении спаривания с женщинами. Мысль
об этом настолько для него отвратительна, что он всегда отказывается от
совокупительных контрактов. А мне _н_р_а_в_и_т_с_я_ то, что я делаю, хотя
к разным женщинам я отношусь по-разному. Правда, среди них не было ни
одной глупой, и физически они все в хорошей форме.
Он улыбнулся ей.
- Нашему роду повезло. У них есть сын, который хочет всю жизнь
сражаться и убивать, что оказалось очень полезным, и еще сын - близнец Эйх
Манхаты - который охотно готов тратить такое же усердие на
с_о_в_о_к_у_п_л_е_н_и_е_. Повезло и мне. Будь мой брат обычным мужчиной, я
бы проводил всю свою жизнь без совокуплений или совокуплялся бы с
мужчинами, а то стал бы извращенцем, тайком ищущим женщин. Такие мужчины
существуют, хотя их и немного, даже в наш век, когда все сплетенное словно
расплетается. А вместо этого я тут, с тобой, за что благодарю Богиню и
Манхату.
Она не знала, что сказать. Значит, они оба чудовища, хотя и
по-разному. Она поступила, как женщине строго возбраняется, хотя и против
воли, а сейчас испытывает угрызения совести. Он делал то, что ему
предписывали родственницы. Но его мысли и чувства были извращены.
- Какой ребенок родится от такого совокупления? - сказала она
наконец.
- Не знаю, - ответил Эйх Шовин. - Но передача каких-то черт по
наследству происходит сложно, как нам известно по случкам животных и
людей. У нас есть много хороших черт, и я думаю, ребенок будет хорошим.
Она поглядела на речную долину, потом вверх на птиц, по прежнему
паривших над обрывом. Ее осенила сумасшедшая мысль, и она сообщила ее Эйх
Шовину.
Почему бы им не уехать вместе? Мир полон бродячих людей, которых
война лишила дома. Она может переодеться мужчиной. Это ведь возможно?
Комедианты, посещавшие Ахара-Цаль, играли женщин очень убедительно. Или же
они притворятся братом и сестрой. Ей не придется скрывать от семьи, какая
она на самом деле. А если ребенок родится уродом, он хотя бы не будет
сыном Ахары. А ему не придется возвращаться на войну.
Он терпеливо выслушал ее до конца, а когда она замолчала, сказал:
- Но как мы будем зарабатывать на жизнь? Я умею только сражаться и
делать женщин беременными. Второе нам пользы не принесет. Ну, а что до
первого, то я не хочу становиться разбойником, как те в долине.
Но можно же охотиться, возразила Хрустальные Глаза.
- И жить в чаще, точно дикие звери?
Но они могут продавать лишнее мясо и шкуры.
- Почти все земли держит какой-нибудь род. Ты думаешь, нам дадут
разрешение охотиться? Ты думаешь, люди не станут задавать вопросы, если мы
принесем шкуры на продажу? Меня казнят как вора, а тебя изгонят -
существуй, как сумеешь. Но скорее, кто-нибудь примет тебя в свой род. Даже
в этот век расплетения сплетенного найдутся люди, которые не позволят,
чтобы женщина погибла. Но ты уже не будешь дочерью прославленного рода, и
тебя не будут любить, как любят здесь. А если родятся еще дети? Что будет
с ними? Я не хочу, чтобы мои дети были нищими.
- И мы ничего не сможем сделать? - спросила Хрустальные Глаза.
- Только то, что уже делаем.
Тогда она замолчала, не спуская глаз с птиц.
Зима давно уже наступила, когда ее близкие удостоверились, что она
забеременела. К тому времени нанесло много снега, а зима выдалась лютая. И
Эйх Шовин остался у них до весны, хотя больше она уже не проводила с ним
времени. Иногда видела - издали.
Когда снег стаял и дороги подсохли, он уехал на своем цине с
компанией ее родичей, которые возвращались на войну. В этот день она
приболела и не видела, как он уезжал.
Дети родились в пору жатвы: два мальчика, большие и здоровенькие.
Старшего назвали Цу, традиционное имя в роду Ахара, младший получил
имя Эйхрит, что значит "происходящий от Эйха".
Она кормила их грудью весь первый год, как было принято в те времена,
а потом отдала одной из своих сестер и вернулась к прежним привычкам. Но
охота уже не так ее влекла. Ей не хватало спутника, и она не чувствовала
себя в полной безопасности, как прежде. Что, если в речную долину забредут
другие разбойники? Она вновь решится убить? Или они решат убить?
Постепенно она уподобилась другим женщинам, хотя совсем такой, как
они, не стала. Все еще любила одиночество и не утратила вкус к верховой
езде. Но теперь она ездила по тропам среди возделанных полей и смотрела на
нивы и луга. А за оружие бралась обычно лишь для того, чтобы разделаться с
каким-нибудь диким животным, вредившим стадам или полям ее семьи.
И, хотя особого материнского чувства в ней не было, она не смогла
полностью отдать близнецов в руки родственниц. Может быть, окажись они
обычными, она перестала бы о них думать, но оба были умны и во всем
впереди других детей.
Когда им исполнилось два года, семья вновь случила ее. На этот раз с
мужчиной из малого рода, приверженного Ахаре [В старину такие семьи
называли "прилипшими с боку", хотя термин можно перевести и как
"гриб-трутовик" и даже "пиявка". Малочисленные, они не могли бы выжить в
одиночку, и становились придатком большого влиятельного рода, который по
той или иной причине не хотел их ассимилировать. Главной была
необходимость в близком источнике для случек, а также сексуальных
партнеров. В краях, где происходит действие повести, существовало - и
существует - табу на любой тип секса с членами своего рода. С ростом
численности рода это становилось проблемой, которую, хотя отчасти,
удавалось разрешить благодаря "прилипалам".].
Он был плотного сложения и красив, с прекрасным глянцевитым мехом, и
проделывал то, что от него требовалось, с решимостью и умением. Но явно
чувствовал себя с ней неловко и предпочитал проводить время с ее родичами.
Хрустальные Глаза испытала разочарование, хотя и бессмысленное. Он вел
себя, как полагается, и был неизменно учтив с ней. Она забеременела почти
сразу и родила девочку, которая унаследовала плотное сложение отца и его
прелестный мех. Так чем же это совокупление могло разочаровать?
Со временем это совокупление принесло еще благо: сестру этого
мужчины, такую же плотную и красивую, как ее брат, и (в отличие от него)
чувствовавшую себя с женщинами очень хорошо. Хрустальные Глаза
познакомилась с ней на празднике, и они влюбились друг в друга. Это
(сообщает нам автор) стало не просто постельной связью.
Тут важно указать, что хвархаты считают женщин менее романтичными и
более разборчивыми в любовных связях, чем мужчин. Живя на периметре,
мужчины располагают и досугом и возможностями для любви. Но женщины живут
внутри семьи, окружены близкими, которым обычно и отдают свои лучшие
чувства. Для женщин сексуальная любовь, как правило, ограничивается
краткими совокуплениями на праздниках или долгими отношениями на
расстоянии, когда любящие время от времени гостят друг у друга, но разлука
длится несравненно дольше.
Иногда влюбленные женщины поселяются вместе, и в современности это
случается гораздо чаще. Ретрограды считают это еще одним свидетельством
того, как общество идет ко всем демонам. Что произойдет с Людьми, если
женщины начнут томиться, вздыхать и цепляться друг за друга, точно
мужчины? Кто будет заботиться о семье и детях?
Но в век Эйх Манхаты такая женская привязанность вне семьи была
редкостью, но тем не менее подобное случалось, и автор повести, которая,
видимо, решила нарушить каждое правило романтической литературы, снабжает
свою героиню возлюбленной, которая ради нее готова оставить родной дом.
Этой женщине, сообщает автор, была присуща сильная потребность в
материнстве, своих детей у нее не было, и дети Ахара Паи нравились ей
больше собственных племянников и племянниц.
Не исключено, что возлюбленная введена в повесть ради счастливой
развязки. Хвархаты требуют счастливых концов в беллетристических
произведениях, хотя их представления о том, что такое счастливый конец, не
всегда совпадают с понятием землян. А, может быть, любовница понадобилась
автору, чтобы шокировать и смущать читателя.
Хрустальные Глаза случали еще три раза. Всякий раз с новым мужчиной
из нового рода. Автор называет эти роды, но читателю-землянину они ничего
не скажут. Два были влиятельными, а один - прилипала. Дети - еще две
девочки и мальчик - родились достаточно здоровыми, чтобы их сохранить, и
все выросли с хорошими задатками, хотя с близнецами сравниться не могли.
Те были особенными: быстрыми, ловкими, умными, настойчивыми, доброго нрава
и обаятельными.
- Виден дух Эйх Манхаты, - говорили ее родственницы.
Нет, думала она. Ум и добрый нрав они получили от Эйх Шовина. Как и
обаяние, хотя мальчики умели добиться, чего хотели, и от мужчин, а не
только от женщин.
Иногда до нее доходили вести о Шовине. Теперь он интересовал ее
родню. Он продолжал вести жизнь, как прежде: часто покидал армию для
выполнения контрактов, заключенных его семьей. Насколько было известно, он
не потерпел ни единой неудачи. А зачатые им дети были сильными и
здоровыми. Трудные годы детства для них проходили легко. Ее близкие
прозвали его Прародителем, и вскоре его начали называть так все.
На войне он отличался меньше. Нет, воин он не плохой, говорили его
родичи, но от близнеца Эйх Манхаты они ожидали другого - "от того, кто
сразил в долине четырех разбойников. Ха! Вот это был подвиг! Мы все еще
рассказываем людям про это чудо! Но ничего похожего он с тех пор не
совершал".
Когда близнецам исполнилось четырнадцать, в Таиханине устроили
праздник. Хрустальные Глаза отправилась на него с другими женщинами и в
сопровождении достаточной охраны из мужчин, хотя война теперь отодвинулась
на восток и между ними и ближайшим противником лежала вся Ахара, весь Эйх.
Младшие дети остались дома, как и ее возлюбленная, но близнецы уже
достаточно подросли, и они взяли их с собой на праздник.
В пути они однажды вечером доехали до постоялого двора. Там уже
остановились какие-то воины. Оказалось, что из Эйха. Один ее двоюродный
брат отошел поговорить с ними, а вернувшись, сказал:
- С ними там Эйх Шовин. Я пригласил его к нам. Он ведь никогда не
видел своих сыновей.
И вскоре в свет костра сынов Ахары вошел Эйх Шовин. Он заметно
постарел - был по-прежнему высок и худощав, но походка стала деревянной.
Мех на плечах и предплечьях был теперь серебристо-серым. Но, увидев ее, он
улыбнулся - и улыбка осталась прежней: быстрой и ласковой, необычной для
мужчины Людской расы.
Нет, она не ошиблась, решила Хрустальные Глаза, обаяние мальчики
получили от него.
Ее родич вышел вперед и представил ему мальчиков. Эйх Шовин посмотрел
на них. За последний год они сильно вытянулись, обещая сравняться ростом с
ним. А пока они были худыми и долговязыми, как жеребята циней. И как
жеребята нервничали и робели. Они пятились и опускали головы, избегая
прямого взгляда Эйх Шовина, хотя все время посматривали на него искоса. Но
робость юношам и мальчикам простительна, а их манеры были хорошими: на его
вопросы они отвечали сразу и четко, и как всегда говорил больше Эйхрит.
Наконец у Шовина больше не осталось вопросов, мальчики получили
разрешение отойти, а он подошел к Хрустальным Глазам. Разговаривать им
было не обязательно, но приличия это допускали.
- Ты хорошо постаралась, - сказал он.
- Больше мои сестры, чем я, - ответила она. - И моя возлюбленная.
Правда, охотиться мальчиков научила я, и это было очень приятно.
Он спросил, есть ли у нее еще дети. Она назвала имена их, а также
отцов.
- Твоя родня не очень давала тебе отдыхать, - сказал он.
- Во всяком случае, больше, чем твоя тебе, судя по тому, что я
слышала.
Он засмеялся и наклонил голову.
Они поговорили еще - о близнецах, и он все время смотрел за костер.
Там на земле лежали мальчики. Они набрали камешков, начертили линии в
пыли и занялись стратегической игрой. Иногда то один, то другой поднимал
глаза, встречал наблюдающий взгляд Шовина и отводил их.
- Значит, все сложилось прекрасно, - сказал под конец Шовин. - У тебя
есть возлюбленная, шесть чудесных детей, а я прожил жизнь, как и не
ожидал. Ха! Как я перепугался, когда впервые понял, во что меня могут
завлечь мои сексуальные интересы. Я думал, что наши близкие ошиблись: они
опасались, как бы Манхата не стал чудовищем. Он всегда был так несгибаем,
и с любовью относился к очень немногим, причем среди них не было ни одного
мужчины. Но чудовищем-то был я, и думал, что они узнают и убьют меня, или
я сам себя убью. Но не случилось ни того, ни другого.
- А тебе никогда не хотелось иметь возлюбленного? - спросила она.
Он посмотрел на нес искоса и улыбнулся.
- Зачем бы он мне? Когда твои мальчики отправятся воевать, я сделаю
для них, что смогу, хотя особой помощи им не потребуется, раз они - Ахара
и наделены чертами, какие ты описала. Но мне будет приятно сделать то, что
в моих силах.
Они попрощались, и он вернулся к своему костру, задержавшись, чтобы
еще поговорить с сыновьями.
Эйх Шовин дожил почти до восьмидесяти лет, а Хрустальные Глаза - до
ста, но это была их последняя встреча, разве что автор умолчала о других.
Заключительная часть повести посвящена близнецам, которые, выросши,
стали знаменитыми людьми. Когда Эйх Манхата погиб на восемьдесят пятом
году жизни, преданный и убитый теми, кому он доверял, некоторое время
казалось, что созданный им союз распадется, но Ахара Эйхрит сумел
сохранить его, и не насилием, а с помощью переговоров. Ему помогло
(говорил он), что в мире было полно детей Эйх Шовина. Часто, встречаясь с
другими родами, он узнавал, что говорит со сводным братом. А в детях
Шовина снова и снова повторялись одни и те же черты характера. Они были
разумны, мыслили гибко, отличались добрым нравом, и старались извлечь
лучшее из любого положения. Когда нужно было сражаться, они сражались, но
предпочитали решать проблемы другими способами.
В историю Эйхрит вошел под прозвищем "Посредник" или "Плетельщик".
Начало союзу, который потом превратился во всемирное правительство,
положил Эйх Манхата, но спас этот союз Ахара Эйхрит.
Его брат Цу больше отличался на войне, что тоже было полезно для
союза. Он был одним из лучших генералов своего поколения, хотя сравняться
с Эйх Манхатой в этом поколении не мог никто. Тем не менее Ахара Цу
побеждал почти во всех битвах, которые вел. Его прозвали Меч Ахара.
Главные свои качества, по мнению Эйхрита, его брат унаследовал от матери.
По сравнению с другими детьми Шовина, Цу был более воинственным, более
беспощадным, более подтянутым, более свирепым и своевольным, хотя он
всегда прислушивался к советам Эйхрита, а дисциплинированность и верность
роду удерживали его от опрометчивых поступков.
Ни Цу, ни Эйхрит не унаследовали железную волю Эйх Манхаты, но новому
веку она и не требовалась. У обоих были возлюбленные, мужчины, которые
оставались с ними многие годы. Хотя оба зачали по нескольку детей,
насколько известно, проделали они это без всякой радости.
ПРИМЕЧАНИЕ К ПЕРЕВОДУ
В верховьях река Цаль зажата между обрывами из известняков и
песчаника, но дальше на юго-восток она течет по равнине между низкими
берегами. Теперь платины и дамбы положили конец ее капризам, но в старину
она часто меняла русло. "Цаль" означает "не стесненный", "ни с чем не
связанный", "ни к чему не присоединенный", "блуждающий", "бездомный".
После того как Люди вступили в контакт с человечеством, это слово
приобрело еще одно значение, употребляясь для передачи человеческого
понятия свободы, которое (по-видимому) в хварской культуре отсутствует.
Земное слово "свободный" на хварский переводится "цаль". События этой
повести, пожалуй, посвященной (отчасти) свободе, происходит у Не
Стесненной, или Бездомной, или Не Связанной, или Свободной реки.
В главном языке хвархатов слова, относящиеся к людям, всегда
заключают в себе указатель половой принадлежности. В нем имеется
грамматическая категория женского рода в единственном числе, мужского рода
в единственном числе, неопределенного рода в единственном числе, а также
женский род множественное число, мужской род множественное число и
множественное число неопределенного рода. Общей формы множественного числа
для слова "возлюбленный" не существует, поскольку любовники всегда либо
две женщины, либо двое мужчин. Автор повести могла бы придумать общую (то
есть отражающую гетеросексуальность) форму множественного числа для этого
слова. Читатели легко поняли бы суть и были бы шокированы. Но тут она
против обыкновения проявила осторожность, а может быть, хотела, чтобы
подоплека повести - ее сердце и смысл - стала бы им ясна постепенно.
Заглавие, которое автор дала повести (конечно, если ей его не навязал
пугливый издатель) на земные языки точнее всего было бы перевести как
"Производители". Но для землян такое название несло бы неверные ассоциации
и исказило бы смысл повести - ведь это все-таки повесть о любви.