Пол АНДЕРСОН

                              ЗВЕЗДНЫЙ ТУМАН

     "Из  другой   Вселенной,   где   пространство   -   сияющее   облако,
протянувшееся на двести  световых  лет,  в  котором  кипят  многие  тысячи
красных  звезд  и  пламенеют  яркие  солнца.  Ваши  пространства  темны  и
пустынны..."
     Дейвен Лаури прекратил прослушивать запись  и  запросил  компьютер  о
переводе. "Джаккаври" сняла молекулярную  структуру  хранящего  информацию
цилиндра, идентифицировала отрывок и выдала серивский текст на экран.  При
этом она не прекращала навигационных вычислений и  была  готова  исполнить
любые указания человека. Корабли тех, кого называли скитальцами, были само
совершенство и все равно каждый год определенное число их гибло.
     Лаури кивнул сам себе. Да, он, видимо,  верно  понял  слова  женщины.
Или, по крайней мере, перевел их приблизительно  так  же,  как  семантики,
которые беседовали с ней и ее спутниками. И это последнее заявление  такое
же туманное и претенциозное,  как  и  все  сделанные  ими.  Тем  не  менее
лингвистический  компьютер   на   Сериве   проделал   хорошую   работу   -
распутал-таки их базисный язык. Он аккуратно закодировал  свои  находки  -
словарь, грамматику, версию внутреннего мировоззрения - и  записал  их  на
цилиндрах, которые курьер доставил скитальцам.  Раскодирование  в  нейроны
Лаури прошло хорошо. Он овладел одним из языков - сколько их там всего?  -
Киркасана.
     - Откуда же они на нас свалились? - пробормотал он.
     Долю секунды "Джаккаври" взвешивала его слова,  решила,  что  они  не
требуют ответа и промолчала.
     Не  находя  себе  места,  Лаури  встал  и  побрел  по   коридору   из
отсека-кабинета в рубку. "Джаккаври" сама  управляла  собой,  прокладывала
путь,  поднималась,  опускалась  и,  в  случае   надобности,   сама   себя
ремонтировала.  Но  проекторы  в  рубке  давали  полный  внешний  вид.  На
мгновение перекрытия показались ему сморщенными и голыми.  Лаури  приказал
активировать симулякрум.
     Стены словно растворились. Если бы под ним не было "же"-поля, он  мог
бы вообразить себя плавающим в пространстве. Прозрачная ночь окружала его,
немигающие  звезды  рассыпались,  подобно  драгоценным   камням,   морозно
светился Млечный Путь. Объемное и близкое, его свечение  застыло,  смягчая
жгучий свет желтого солнца  Серива.  Сама  планета  растущим  бело-голубым
полумесяцем выступала на фиолетовом небе. Луна напротив  казалась  стертой
золотой монетой.
     Взгляд Лаури скользнул дальше, к  глубинам,  а  потом,  как  будто  в
поисках утешения, обратился в  другую  сторону,  к  Земле,  старой  Земле.
Сомнительное утешение... Они все еще называли ее домом, но  она  лежала  в
следующем спиральном рукаве, и Лаури никогда ее не видел.  И  не  встречал
никого, кому бы это удалось. И, если верить семейной хронике, никто из его
предков  тоже  не  видел  ее.  Дом  был  полузабытым   мифом;   реальность
разворачивалась здесь, среди этих звезд, на задворках цивилизации.
     Серив лежал у самого края известного, Киркасан - где-то дальше.
     - Конечно, не за пределами пространственного времени, - сказал Лаури.
     - Если ты начал думать вслух, значит, тебе хочется  это  обсудить,  -
отозвалась "Джаккаври".
     Следуя обычаю, Лаури наделил компьютер женским голосом.  Машина  сама
решила, какой тембр ее больше  устраивает.  Это  не  совпадало  со  вкусом
Лаури. После долгого путешествия и такая мелочь раздражала. Он  обнаружил,
что его скорее привлекает хрипловатое  контральто,  произносящее  слова  с
ритмичной уверенностью, чем  то  меццо-сопрано,  что  достигло  его  слуха
сейчас.
     - Что ж... может быть, - ответил он. - Но ты уже знаешь все.
     - Ты должен привести свои мысли в порядок. Большую часть перелета  ты
учил язык.
     - Хорошо, тогда давай пробежимся по очевидному. -  Лаури  зашагал  по
невидимой палубе. Он ощущал ее твердость, вибрация наполняла его сандалии,
он чувствовал почти подсознательно биение ведущей энергии, схватывал  едва
уловимое  шипение  воздуха,  когда   вентиляторы   начинали   новый   цикл
кондиционирования. Но звезды по-прежнему сверкали вокруг него, и  молчание
их, казалось, пробирало до костей. Резко и хрипло он бросил:
     - Прекрати это представление.
     "Джаккаври" повиновалась.
     - Может быть, ты предпочитаешь планетный пейзаж? Ты еще не  посмотрел
те ленты с эльфовыми замками Джейра, которые купил...
     - Не теперь. -  Лаури  опустился  в  паутину-кресло  и  посмотрел  на
прозаический металл,  приборы,  органы  ручного  управления,  которые  его
окружали. - Этого достаточно.
     - Ты хорошо себя чувствуешь? Почему бы не пройти  в  диагнозер  и  не
позволить мне осмотреть тебя? У нас есть еще время до прибытия.
     Тон был обеспокоенный. Лаури не верил в то, что в дело были вовлечены
эмоции. Просто сработала программа антропоморфизма - уподобления человеку.
И все же он не соглашался с теорией, которая объявляла, что  человеческие,
эмоциональные отношения абсолютно невозможны  при  подобных  контактах.  В
кибернетическом  мозгу,   каким   обладала   "Джаккаври",   вполне   могли
зарождаться   мысли.   Компьютер   обладал   знанием,    способностью    к
волеизъявлению. Более того - он содержал в себе аналоги.
     Часть скитальцев обладала взрывчатой, хотя и здоровой психикой. Такой
отпечаток налагало на них беспокойное существование. Они воспринимали свои
корабли как роскошные инструменты. Дейвен  Лаури,  молодой  и  порывистый,
видел в нем друга.
     - Нет, со мной все в порядке, - ответил он. - Немного нервничаю,  вот
и все... Может быть, нам предстоит нечто грандиозное... небывалое.  Может,
даже такое, что вообще еще ни с кем не случалось, по крайней мере, на этой
границе. Сейчас я бы обрадовался компании кого-нибудь  из  старших.  -  Он
пожал плечами. - Но  увы!..  Нашей  службе  следовало  бы  увеличить  свой
персонал,  даже  ценой  поднятия  взносов.   Мы   распылили   свои   силы,
распространив их... на сколько же звезд?
     - По данным последнего отчета  -  десять  миллионов  планет.  Что  же
касается тех, с которыми еще предстоит войти в контакт...
     - О, ради всего  святого,  заткнись!  -  Лаури  искренне  рассмеялся.
Интересно, сознательно ли "Джаккаври" построила разговор подобным образом?
Но, как бы там ни было, он рад вернуться на реальную почву.

     - Позволь мне суммировать, - произнес он, - и в случае чего  ты  меня
поправишь. На Серив  прибыл  корабль  из  немыслимого  далека.  Это  нечто
невиданное, во всяком  случае,  неизвестное  даже  историкам.  Гипердрайв,
гравитационный  контроль,  электроника,  но  все  тяжеловесное,  топорное,
архаичное... Например,  расщепление  вместо  силы  плавления...  и  ручное
пилотирование!
     Команда,  похоже,  состоит  из  людей.  Мы  не  имеем  данных  об  их
антропометрическом типе, но  они  выглядят  менее  странными,  чем  жители
некоторых  известных   мне   планет,   когда-то   заселенных   людьми.   И
лингвистический компьютер - как только  они  дали  понять,  что  он  может
расшифровать их  язык  и  начать  им  оперировать,  -  нашел  в  их  языке
отдаленное сходство  с  некоторыми  известными  нам,  например  с  древним
английским. Предварительный семантический анализ  позволяет  предположить,
что фигуры и конструкции их речи не  совсем  похожи  на  наши,  но  вполне
укладываются в человеческий психический ранг. Но так или иначе все говорит
за то, что они прибыли издалека.
     - Кроме примитивного корабля,  -  вставила  "Джаккаври".  -  Вряд  ли
технологическая отсталость совместима со стремлением к какому-либо,  пусть
даже самому сомнительному,  контакту  с  иной  человеческой  цивилизацией.
Кроме  того,  трудно  представить  себе,  что  такое   тихоходное,   плохо
оборудованное судно проскочило через центр цивилизации прямо к границам.
     Но... если они говорят правду... их аппараты несут на себе  отпечаток
истории. Киркасан - невероятно старая  колония...  вон  там.  -  Лаури  на
мгновение  показалось,  что  "Джаккаври"  кивнула.  Голос  ее  был   таким
задумчивым.  Он  мог  бы  принадлежать  высокой,  спокойной,  темноволосой
женщине, красивой, средних лет, начинающей слегка  полнеть...  -  Об  этом
свидетельствует  рассказ  пришельцев.  Под  наслоением  мифов   скрывается
древний  эпос,   история   космического   исхода,   безоглядного   бегства
побежденных.
     - Но Киркасан! - запротестовал Лаури. - Вся ситуация, описанная  ими.
Это неправдоподобно.
     - А если Вандаж ошибается? Нам так мало  известно.  Киркасане  рисуют
картину  сверхъестественного  мира.   Наше   недоверие   удивляет   их   и
настораживает.  Что,  если  они  действительно   просто   неслись   сквозь
пространство, пока не набрели на Серив? Может быть,  их  утверждение,  что
они вынырнули из абсолютно другого континуума, не так уж и неверно?
     - Гм, думаю, ты не познакомилась с письмом Вандажа. Да,  именно  так,
оно не было введено в твою память. Во всяком случае,  он  утверждает,  что
его ассистенты изучили  корабль.  И  они  не  обнаружили  ничего,  никаких
механизмов,  функционирование   которых   не   было   бы   очевидным.   Он
по-настоящему негодует.  Говорит,  что  упоминание  о  межпространственном
времени  -  математический  абсурд.  Я  не  разделяю  его  слепой  веры  в
математику, но признаю, что судит он с позиций здравого  смысла.  Если  бы
корабль мог каким-то образом перескочить из одного космоса в другой... ну,
скажем, за пять тысяч лет межзвездных путешествий, если бы это  случилось,
разве бы мы не знали об этом?
     - Возможно,  корабли,  с  которыми  подобное  случалось,  никогда  не
возвращались назад.
     -  Возможно.  Или,  может  быть,  весь  этот  спор   лишь   результат
непонимания. Мы не так уж хорошо знаем язык киркасан. Или это мистификация
- таково мнение Вандажа. Он утверждает, что  во  Вселенной  нет  подобного
тому, что они описывают. Ни астрономы, ни астронавты никогда не  упоминали
ни о чем похожем на сверкающий туман, который полон звезд...
     -  Но  зачем  этим  людям  лгать?  -  "Джаккаври"  казалась  искренне
озадаченной.
     - Не знаю. Никто не знает.  Именно  поэтому  серивское  правительство
решило обратиться к Сообществу.
     Лаури вскочил  и  начал  расхаживать  взад-вперед.  Это  был  высокий
светлокожий  блондин  со  слегка  косящими  голубыми  глазами  -   обычная
внешность уроженца гор Огненной  Земли,  что  на  планете  Нью-Виксен.  Но
учился он в Старбурге, на Аладире,  и  перенял  тамошний  стиль  одежды  -
предпочитал носить подчеркнуто простые тунику и узкие серые  брюки.  Слева
на груди сверкала серебром комета - знак его отличия.
     - Не знаю, - повторил он и замолчал. В нем нарастало  сознание  того,
что он соприкоснулся  с  чем-то  огромным,  превышающим  своими  размерами
корпус корабля.
     - Может быть, они говорят чистую правду. Мы не должны отступать перед
неведомым.

     "Когда несколько миллионов людей заселяют целый мир, они  чаще  всего
не  строят  высоких  зданий.  Это  приходит  позже,  вместе   с   растущей
сдержанностью, неодобрением к плодовитости  и  взрыву  иммиграции.  Города
пионеров растут вширь, а не ввысь - по крайней мере, в  тех  цивилизациях,
что входят в Сообщество. Мы знаем,  что  другие  ответвления  человечества
избрали свои собственные пути, порой  очень  странные.  Но  Галактика  так
огромна, - два-три спиральных  рукава,  часть  которых,  вылившись  тонкой
струйкой, заняла наша раса, -  что  мы  не  можем  даже  пройти  по  следу
собственной культуры, не говоря уже о чужой.
     Основатели Пелогарда пошли против традиции, воздвигнув на острове  за
материком Бранзан, выше серивского полярного круга, индустриальный  центр,
застроенный по большей части высотными, многоквартирными зданиями".
     Так думал Лаури, стоя у внешней, прозрачной, стены  офиса  Вандажа  и
глядя на город.
     - Почему для города было избрано именно это место?
     - Неужели вы не знаете? - изумился физик.  Нотка  скептицизма  в  его
тоне была несколько утрированной.
     - Боюсь, что нет,  -  признался  Лаури.  -  Подумайте  о  том,  какое
огромное количество звездных систем приходится контролировать моей службе.
Мы не можем помнить всего.
     Вандаж, маленький, лысый и чопорный,  сидел  за  большим  столом.  Он
пожевал губами.
     - Да, да. Тем не  менее,  я  не  думал,  что  многоопытные  скитальцы
прилетают на планету, не собрав предварительно хотя бы основных сведений о
ней.
     Лаури вспыхнул. Многоопытный скиталец быстро  поставил  бы  на  место
этого самоуверенного старика с замшелым  мозгом.  А  он  слишком  молод  и
робок. Ему удалось спокойно сказать:
     - Сэр, мой компьютер обладает полной информацией.  Ему  нужно  только
поднять ее  и  сообщить  мне,  следует  ли  нам  принимать  какие-то  меры
предосторожности. Ваша планета прекрасна, и я могу понять,  почему  вы  ею
гордитесь. Но для меня это лишь промежуточная станция на долгом пути.  Моя
работа связана с теми людьми с Киркасана, и я думаю  только  о  встрече  с
ними.
     - Конечно, конечно,  -  несколько  мягче  сказал  Вандаж.  -  Что  же
касается вашего вопроса,  то  выбор  места  обусловлен  тем,  что  верхние
течения океана обогащают минералами арктические воды.  Расходы  по  добыче
здесь ниже, чем были бы, построй мы город южнее.
     Помимо своей воли Лаури заинтересовался.
     - Вы уже получаете минералы из моря? На такой ранней стадии  освоения
планеты?
     -  Это  солнце  и  его  планеты  бедны  тяжелыми  металлами.  Как   и
большинство местных систем. Не удивительно. Мы удалены от северной  кромки
спирального рукава. Дальше - тонкий газ, мелкая пыль, древние шарообразные
скопления, разбросанные на огромном пространстве. Межзвездный медиум.
     Лаури  подавил  негодование:  ему,  как  мальчику,   читали   лекцию.
Возможно, Вандаж делал это по привычке. Взгляд Лаури устремился наружу, за
стеклянную стену. Офис  располагался  на  самом  верху  высотного  здания.
Отсюда  были  хорошо  видны  парящие  блоки  металла,  бетона,  стекла   и
пластиковых вплетений, подъездные пути, тянувшиеся до  самой  воды.  Здесь
громоздились механизмы, склады  и  воздушные  доки.  Грузовых  судов  было
значительно  больше,  чем  пассажирских.   Должно   быть,   Пелогард   был
основательно автоматизирован.
     Стояла поздняя осень. Солнце яркими лучами заливало  серый  океан,  а
ветер проводил по нему полоски ряби. То и дело проносились  огромные  стаи
морских птиц. Или то были не птицы? Во всяком случае, у них  были  крылья,
голубой сталью отливающие на фоне бледного неба. Возможно, они кричали или
пели, кружа над волнами, но Лаури не мог этого слышать.
     - Это одна из причин, по которой я не могу всерьез принять их сказку,
- объявил Вандаж.
     - А? - Лаури, вздрогнув, вышел из состояния созерцания.
     Вандаж нажал на кнопку, вделанную в прозрачную стену.
     - Сядьте. Давайте приступим к делу.

     Лаури опустился в кресло напротив Вандажа.
     - Почему я веду разговоры именно с вами? - начал он контратаку.  -  В
основном с киркасанами работали семантики, в частности  Паэри  Феранд.  Он
консультировался  с  вашими  коллегами  по  университету:   антропологами,
историками и прочими. Ваша роль в этом деле, как физика, была минимальной.
Однако именно вы занимаете мое время. Почему?
     - О, вы можете увидеться с Ферандом и другими - с кем  пожелаете.  Но
они лишь повторят то, что сказали киркасане. А чего еще  от  них  ожидать?
Столь малонаселенный мир, как наш,  не  может  содержать  штат  экспертов,
способных истолковать  любые  данные,  каждую  несообразность,  мельчайшую
ложь. Я надеялся, что скитальцы пришлют настоящую группу... -  Он  оборвал
себя. - Конечно, их внимания требует множество  проблем.  Они  не  поняли,
насколько важна именно эта.
     - Что ж, - разозлился Лаури, - если эти незнакомцы внушали вам  столь
серьезные опасения, зачем было  беспокоить  мою  службу?  Отправьте  их  в
центральные миры, скажем на Сарнак, где есть нужные приборы и люди.
     - Меня убедили, - буркнул Вандаж. - Меня и нескольких других, которые
считали  необходимым  добраться  до  истины.  В  конце  концов  в  поисках
компромисса правительство решило прибегнуть к помощи скитальцев,  то  есть
вашей.  Теперь  я  должен  уговаривать  вас  принять  все  возможные  меры
предосторожности.  Убедитесь  в  том,  не  имеют  ли  эти...   существа...
враждебных  намерений.  Мы  не  можем  позволить  им  шпионить  за   нашей
цивилизацией, совершить атомный саботаж в жизненно важном центре, а  потом
исчезнуть, раствориться в космосе. - Голос его повысился. - Вот почему  мы
так долго продержали их, используя один предлог за другим, на нашей родной
планете. Мы чувствуем свою ответственность перед остальным человечеством!
     Лаури покачал головой. Бред какой-то!
     - Послушайте, сэр, Лига, волнения, Империя, ее падение, Долгая Ночь -
все это осталось позади. Пространство и время равны.  Люди  Сообщества  не
ведут войн.
     - Вы так в этом уверены?
     - А что так испугало вас? Старый корабль с горсткой людей  на  борту?
Они явились сюда совершенно открыто,  с  мирными  намерениями.  Старались,
если  верить  отчетам,  преодолеть  языковый  и   культурный   барьеры   и
сотрудничать с нами во всем. Что же, ради космоса, тревожит вас?
     - Тот факт, что они лжецы.

     Вандаж посидел некоторое время неподвижно, поигрывая большим пальцем,
потом открыл коробку, достал сигару и поднес к  ней  зажигалку.  Лаури  он
сигару не предложил. Может быть, из страха отравить своего посетителя  той
местной  смесью,  которую  курил.  Разбросанное  давным-давно  по   разным
планетам человечество приобрело некоторые странные аллергии и  иммунитеты.
Но Лаури усмотрел в этом чистой воды грубость.
     - Я думал, что мое письмо пролило полную ясность на  этот  вопрос,  -
сказал Вандаж. - Они настаивают на том, что прибыли из другого континуума,
обладающего невозможными свойствами, включая видимые. Предположительно  он
может находиться на дальней стороне Головы Дракона, так что  мы  не  видим
его отсюда. О да, - быстро добавил он, - я слышал аргументы: мы,  дескать,
их неправильно понимаем, недостаточно овладели их языком, а на самом  деле
они прилетели  из  какого-нибудь  самого  обычного  места  среди  звездных
скоплений. Но это не сработает, знаете ли. Это все равно не сработает.
     - Почему нет? - спросил Лаури.
     - Послушайте-ка. Послушайте. Вы должны знать астрономию - она входила
в программу  вашего  обучения.  Вы  должны  знать,  что  подобные  вещи  в
Галактике просто не случаются.
     - Но...
     - Они показали нам то, что  называют  линзо-фильмовыми  фотографиями,
сделанными... э... внутри их космического дома. - Говоря  это,  Вандаж  не
скрывал сарказма. - Вы видели копии, не так ли? А теперь  скажите:  где  в
реальной Вселенной  вы  найдете  подобные  созвездия  -  такие  плотные  и
обширные, что корабль может действительно потерять ориентировку,  блуждать
в неведении, пока наконец ему  не  повезет  и  он  не  вынырнет  в  чистом
пространстве? А если допустить, что  подобный  район  имеется,  как  могли
люди, сумевшие построить гипердрайв, оказаться настолько глупы, чтобы уйти
за пределы видимости собственной звезды-маяка?
     - Э... Я думал о созвездии, очень сильно затянутом  дымкой,  -  нечто
вроде молодых скоплений типа Плеяд.
     - Так думали и многие сериване, - фыркнул Вандаж. - Прошу вас, будьте
благоразумны. Даже подобные скопления не содержат такого количества газа и
пыли.  Кроме  того,  словесное  описание   киркасан   воссоздает   картину
шарообразного скопления, инзофарного, как ничто другое.  Но  не  настолько
же! Известны системы,  где  древние  красные  солнца  сконцентрированы  на
небольшом расстоянии, - это правда. Но они говорят о молодых солнцах!
     Кроме  того,  их  планета  слишком  богата  тяжелыми  металлами.   Мы
обследовали  их  корабль.  Они  используют  сплавы  таких  элементов,  как
алюминий и бериллий, невероятно бережливо. С другой стороны, электрические
проводники сделаны из золота  и  серебра,  источник  мощности  защищен  не
свинцом, но нейтральным  осмием,  и  поедает  он  плутоний,  который,  как
утверждают киркасане, был добыт!
     Они были удивлены тем, что Серив - планета легких металлов.  Или,  по
крайней мере, делали вид, что удивлены. Этого я не знаю. Я  знаю,  что  во
всем  этом  районе  преобладают  легкие  элементы.  Что  эти   межзвездные
пространства относительно свободны от пыли  и  газа,  что  Голова  Дракона
является единственным исключением, а она для наших небес -  не  более  чем
транзитный пассажир.  Все  это  правдоподобно  для  глобальных  скоплений,
которые образовали ультраразреженный медиум, главным образом до того,  как
галактика сконденсировалась в ее настоящую форму.
     Вандаж остановился, чтобы перевести дыхание. Он торжествовал.
     - Что ж. - Лаури чувствовал себя неуютно в своем кресле и жалел,  что
"Джаккаври" находится в десяти тысячах километрах от него, в космопорте. -
У вас твердая точка зрения. Но есть противоречия, не так ли? Я  не  забуду
то, что вы говорили, когда встречусь с незнакомцами.
     - И, я надеюсь, будете с ними осторожны, - сказал Вандаж.
     - О да. Похоже, должно произойти нечто странное.

     Киркасане ничем не поражали взгляд. Они не походили  ни  на  одну  из
ветвей человеческого рода, развившуюся в местных условиях, но разнились от
нормы меньше, чем некоторые из  этих  ветвей.  Пятнадцать  мужчин  и  пять
женщин были высокими, крепкими, широкими в груди и тонкими в талии. Темная
кожа  отливала  медью,  иссиня-черные  волосы  скручивались   в   завитки.
Представители мужского пола носили бородки и усы, аккуратно  подравненные.
Черепа у них были продолговатые, лица - дисгармонически  широкие,  носы  -
прямые и тонкие, губы -  полные.  Оставалось  общее  впечатление  красоты.
Наиболее привлекающей внимание чертой были глаза - большие,  вытянутые,  с
длинными ресницами и, в зависимости от освещения, то серые, то зеленые, то
желтые.
     Они отказались - с вежливой твердостью - позволить  взять  на  анализ
образцы клеток. Вандаж пробормотал Лаури, что негуманоиды терпеть не могут
хирургического вмешательства. Но это  замечание  скиталец  отнес  за  счет
буйной фантазии провинциала, который, без сомнения, никогда не  встречался
с чужаками. Нельзя подделать такое огромное количество деталей, не  говоря
уже о целом организме. Если, конечно, совокупность счастливых случайностей
не дублировала большинство этих деталей в процессе эволюции...
     "Смешно, - подумал Лаури. - Совпадение не может быть таким полным".
     Он вышел из Пелогарда с  Демрингом  Лодденом,  капитаном  "Макта",  и
дочерью Лоддена, навигатором Грайдал. Вскоре  город  остался  позади.  Они
отыскали тропу, что вилась  среди  круто  поднимающихся  холмов,  поросших
низкими изогнутыми деревьями, на  которых  начинали  распускаться  листья,
звеневшие, как старое серебро, и похожие на него цветом. Солнце  садилось,
воздух  был  наполнен  разнообразными  шумами  и  насыщен  запахом   моря.
Казалось, киркасане ничего не имели против прохлады.
     - Вы хорошо знаете путь сюда, - неуклюже начал Лаури.
     - Мы должны его знать, - ответил Демринг, - ибо мы  согласились  жить
на этом острове только при условии, что покинем его,  когда  нас  призовет
рейад.
     - "Рейад"?
     -  Необходимость...  искать,  -  пояснила  Грайдал.   -   Выслеживать
животных, или разведывать новое, или быть одному в диких  местах.  Еще  не
так давно наш народ охотился. В наших жилах течет его кровь.
     Но Демринга нелегко было отвлечь от его цели.
     - Почему нас так ограничивают? -  проворчал  он.  -  Отделываются  от
наших вопросов отговорками, ссылаются на опасность  болезней.  Ха,  я  уже
наполовину созрел для того, чтобы взяться за оружие, прорваться на корабль
и навсегда улететь отсюда!
     Он был прямой, с седеющими  волосами,  очень  темным  цветом  лица  и
пристальным взглядом. Подобно своим соплеменникам, он носил мягкие  сапоги
до колен, сделанные  из  какой-то  превосходного  качества  кожи,  плащ  с
капюшоном, кинжал и энергетический пистолет у пояса. На  лбу  его  сверкал
бриллиант, означающий власть.
     - Но, Хозяин, - сказала  Грайдал,  -  сегодня  мы  имеем  дело  не  с
деревенским охотником за ведьмами. Дейвен  Лаури  -  добрый  и  энергичный
человек, вооруженный знанием и смелостью, чтобы действовать  прямо.  Разве
не отправился он с нами один - а все из-за твоих слов, что в городе к  нам
относятся с недоверием и шпионят за нами? Поговори с ним свободно.
     Ее улыбка, слова,  произнесенные  тем  хрипловатым  голосом,  который
Лаури помнил по записям, были мягкими. Однако он ощутил полную уверенность
в том, что за мягкостью прячется не  меньше  стали,  чем  у  ее  отца,  и,
возможно, эта сталь еще более отточена. Она была почти что с него  ростом,
ступала быстро и легко, как тигрица, и,  подобно  отцу,  носила  оружие  и
бриллиантовый знак отличия. Длинные волосы, схваченные платиновым обручем,
свободно рассыпались по плечам. Вся ее одежда состояла из шорт с  бахромой
и тонкой блузки. Несмотря на свою  привлекательность,  она  не  показалась
скитальцу   воплощением   женской   обольстительности   -    уж    слишком
нечувствительной оставалась она к холоду, который пробирал его  до  костей
даже через плотную одежду. Кроме того, он уже знал, что представители двух
полов находились на борту "Макта" лишь по той причине, что некоторые  виды
работ женщины выполняли лучше, чем  мужчины.  Каждую  женщину  сопровождал
старший по возрасту родственник. В  целом  киркасан  нельзя  было  назвать
народом, лишенным чувства юмора, но некоторые из их идей казались суровыми
до аскетичности.
     Тем не менее он  не  мог  отказать  себе  в  удовольствии  любоваться
прелестными правильными  чертами  лица  и  глазами,  которые  под  темными
бровями отливали янтарем.
     -  Может  быть,  местное   правительство   показало   себя   чересчур
осторожным, - снова начал Лаури, - но не забывайте, что  это  граница.  Не
так уж много земных  лет  назад  в  той  части  неба,  откуда  вы  пришли,
начиналось неизвестное. Правда, звезд в тех местах сравнительно немного  -
среднее расстояние между ними около четырех парсеков, - но все же число их
достаточно велико для того, чтобы мы двигались вперед лишь самым медленным
шагом. К тому же планеты, подобные Сериву, вынуждены тратить все усилия на
собственное развитие. Так что жизнь на границе с неведомым заставляет быть
очень осторожными.
     Он отдавал себе  отчет  в  том,  что  его  речь  звучала  не  слишком
убедительно. Но ему было трудно тягаться в риторике с людьми,  чьи  легкие
лучше приспособлены к несколько  разреженной  атмосфере  Серива,  чем  его
собственные. И все-таки он был разочарован, когда Демринг проворчал:
     - Наши предки не были такими робкими.
     - Или же таковыми не были их потомки, - рассмеялась Грайдал.
     Капитан насупился. Лаури поспешно спросил:
     - А что вы знаете о них?
     - Мало, - сказала девушка, сразу становясь  серьезной.  -  Во  всяком
случае, такого, что  можно  считать  правдой.  Легенды  народов  Киркасана
говорят о битвах, о  кораблях,  которые  долго  летели,  пока  наконец  не
достигли небес. Есть несколько  фрагментарных  записей,  но  они  туманны,
кроме "Кодекса Баорна", а этот последний -  всего  лишь  свод  технической
информации, которую сохранили Мудрые из Скибента. Даже в  этом  случае,  -
она снова улыбнулась, -  значение  многих  пассажей  оставалось  полностью
непонятным, пока современные ученые не изобрели машину.
     - Вам известно о том, какие записи остались на Земле?  -  с  надеждой
спросил Демринг.
     Лаури вздохнул и покачал головой:
     - Нет. Пока еще нет. Может быть, со временем к нам с  Земли  прибудет
экспедиция. Но после пяти тысяч лет, наполненных  волнениями...  и  потом,
может быть, ваши предки произошли не оттуда. Они могли принадлежать  одной
из первых колоний.

     У Лаури сложилась своя, не совсем  ясная  версия  истории  Киркасана.
Была  борьба.  Различные  причины  -   личные,   семейные,   национальные,
идеологические, экономические - время от времени превращали  жизнь  в  ад.
Вспышки ненависти заставляли противников охотиться друг за другом по  всей
Галактике.
     Правда, те примитивные, древние  суда  способны  были  путешествовать
лишь с частыми остановками для ремонта, пополнения запасов  продовольствия
и топлива. Но до этого дня корабль, летящий в  режиме  гипердрайва,  можно
было обнаружить только в радиусе одного  светового  года  по  мгновенности
"пробуждения"  космопульсов.  В  состоянии  покоя  он   обычно   оставался
незаметным в полном объеме пространства  какой  угодно  величины.  Тем  не
менее это не охлаждало пыла преследователей.
     И вот люди, гонимые гневом, или слепой паникой, или желанием  достичь
земли обетованной, продолжали  свой  бег,  сколько  могли,  скрываясь  так
тщательно, как только позволяла их  природа.  Их  потомки  превратились  в
странные создания, такие странные, что обитатели Серива не поверили им.
     К тому времени, когда беглецы достигли Киркасана, их корабль нуждался
в  продолжительном  ремонте,  он  просто  взывал  к   реконструкции.   Они
попытались приспособиться к окружающей обстановке  и  создать  необходимую
индустриальную базу. Но подумайте, например,  какое  количество  агрегатов
нужно иметь, чтобы изготовить транзистор.
     Конечно, они потерпели поражение и были обречены приспосабливаться  к
враждебной планете. Очутившись в Облачной Вселенной, даже при условии, что
их корабль  проскрипел  бы  еще  некоторое  время,  они  не  могли  больше
двигаться свободно, выбирая себе путь.
     Киркасан был, возможно, лучшим изо всех плохих  жребиев.  Это  просто
чудо, что человек здесь выжил. Такой маленький генофонд, такое агрессивное
окружение... Естественный отбор был жестким. Высокий фон радиации привел к
значительной мутации.  Женщины  страдали  в  период  перехода  от  половой
зрелости к климаксу и хоронили  большую  часть  своих  младенцев.  Мужчины
боролись за то, чтобы поддерживать их жизнь. Часто смерть собирала  урожай
и среди  взрослых,  унося  целые  семьи.  Но  те,  кто  приспосабливались,
тяготели к выживанию. И планета преодолела экологическую  грань.  Эволюция
пошла  развиваться  быстрыми  шагами.  Через  один-два  миллиона  лет  для
потомков беглецов Киркасан стал домом.  Через  пять  они  населили  его  и
принялись озираться в поисках новых планет.
     Культура, вероятно, никогда не умирала.  Первое  поколение  не  могло
изготовлять механические инструменты, но добывало руду и  ковало  металлы.
Следующее,   должно   быть,   не   могло    себе    позволить    содержать
общеобразовательные школы, но сохранило уважение и практический интерес  к
учению, что помогало поддерживать грамотную часть  населения.  Преуспевшие
поколения, покорители новых земель, родоначальники новых наций и социумов,
могли бы воевать  друг  с  другом,  но  отвернулись  от  старой  традиции,
плененные иной целью - воссоединиться с человечеством.
     Как только была возрождена наука,  прогресс  должен  был  пойти  даже
быстрее, чем на Земле. Ибо эти  люди  знали  о  том,  что  некоторые  вещи
достижимы, даже если и не догадывались, как к ним подобраться, -  они  уже
наполовину выиграли битву. Они должны  были  получить  несколько  намеков,
пусть даже темных, как пророчества оракула, из остатков древних текстов. В
их  распоряжении  оставались  изъеденные  коррозией  корабли  предков.  Не
удивительно, что при таких условиях за период жизни одного  поколения  они
проходили расстояние от первых  лунных  ракет  до  первого  гипердрайвного
судна, руководствуясь дико искаженной физической теорией,  и  бросились  в
космос так опрометчиво, что не смогли найти дороги домой!
     Все очень логично. Неслыханные, невозможные, самые странные  вещи  не
могли не происходить в  этой  огромной  Галактике.  Киркасане  могли  быть
абсолютно правдивы. Если только были.

     - Пусть  прошлое  тяготеет  к  прошлому,  -  нетерпеливо  проговорила
Грайдал. - Нам нужно думать о будущем.
     - Да, - кивнул Лаури, - но мне хотелось бы  все  же  знать  некоторые
вещи. Для меня остается неясным, как вы нас нашли.  Вы  проделали  путь  в
тысячу или более световых лет. Как вам удалось набрести на такую  пылинку,
как Серив?
     - Нас уже спрашивали об этом, - вступил в разговор Демринг, -  но  мы
не могли объяснить тогда как  следует:  в  нашем  распоряжении  были  лишь
несколько слов. Теперь вы выказываете хорошее знание хоброканского  языка.
И мы, несмотря на отказ здешних обитателей обучить нас языку, в разговорах
с людьми, имеющими отношение к технике, почерпнули различные ваши термины.
     Он помолчал, подбирая слова.  Трое  людей  продолжали  взбираться  по
тропе, достаточно  широкой,  чтобы  они  могли  идти  рядом,  и  несколько
расползшейся от дождя  и  мокрого  снега.  Солнце  уже  село  за  деревья,
сгущался сумрак, хотя небо еще оставалось светлым. Ветер  утих,  но  стало
холоднее. Где-то за темными стволами  и  пепельно-металлическими  листьями
раздалось "к-р-р-р-рак", и стал слышен голос реки.
     Демринг осторожно сказал:
     - Видите ли, когда мы не смогли найти обратного пути к  киркасанскому
солнцу и попали в другой космос, мы подумали, что, может  быть,  отсюда  и
происходили  наши  предки.  В  некоторых  старинных  песнях   пространство
называлось темным. Теперь нас вела темнота и  огромное  одиночество  среди
звезд. Но где  искать  прародину?  Телескопы  помогли  обнаружить  впереди
черное облако, и мы подумали, что если предки убегали от врагов, они могли
бы пройти сквозь такое, надеясь сбить врага со следа.
     - Голова Дракона, - кивнул головой Лаури.
     Широкие плечи Грайдал приподнялись и опали.
     - По крайней мере, это дало нам цель, - заметила она.
     На мгновение Лаури забыл обо всем, любуясь ее профилем.
     - Вы смелые люди, - сказал он. - Не говоря уже об остальном, откуда у
вас взялась уверенность, что эта цивилизация не встретит вас враждебно?
     - А почему бы нам не быть смелыми? - усмехнулась она. - Я до сих  пор
верю, что мифы говорят правду и наши предки были  бандитами,  или  ворами,
или...
     - Дочь! - вмешался Демринг.  По  голосу  его  чувствовалось,  что  он
шокирован. - Когда мы забрались так далеко,  то  обнаружили,  что  темнота
была  пылью  и  газом,  подобными  тем,  что  распространились  по   нашей
Вселенной. Просто не было звезд, которые бы заставили их  сиять.  Вынырнув
на дальней стороне, мы настроили нейтринные  детекторы.  Мы  считали,  что
высокоразвитая цивилизация должна использовать огромное количество атомных
мощностей.  Их  нейтринный  поток  должен  быть  различимым  над   уровнем
естественного шума  -  в  сравнительно  пустом  космосе  -  на  расстоянии
нескольких световых лет или больше. Мы надеялись обрести дом.
     "Вначале они говорили, как варварские барды, - подумал Лаури, - потом
- как ученые. Не удивительно, что такой догматик, как Вандаж,  не  поверил
им. А я верю?"
     - Вскоре мы впали в отчаяние, -  сказала  Грайдал.  -  Мы  подошли  к
такому пределу...
     - Не важно, - прервал ее Демринг.
     Она твердо посмотрела вначале на одного мужчину,  потом  на  другого,
прежде чем произнести:
     - Я осмеливаюсь доверять  Дейвену  Лаури,  -  а  потом  обратилась  к
скитальцу: - Глупо делать из этого тайну,  раз  сериване  исследовали  наш
корабль. Мы подошли к концу путешествия, потому  что  не  могли  пополнять
запасы горючего и производить ремонт. Мы были вынуждены искать планету, не
слишком отличающуюся от Киркасана,  где...  Но  потом,  как  будто  крылья
Вальфара простерлись над нами - появились следы, которые мы искали,  и  мы
устремились по ним.
     - И там оказались люди!
     - И только позже наша радость начала меркнуть, когда мы  поняли,  что
они не доверяют нам и обращаются с нами  почти  как  с  пленниками.  Может
быть, нам следовало попытаться улететь. Почему они не хотят нам поверить?
     - Я пытался объяснить это,  когда  мы  беседовали  вчера,  -  ответил
Лаури. - Некоторые важные люди имеют сомнения на ваш счет.
     Она  схватила  его  за  руку  коротким  импульсивным  движением.   Ее
собственная рука была теплой, тонкой и твердой.
     - Но вы другой?
     - Да. - Он почувствовал себя  беспомощным  и  одиноким.  -  Они...  в
общем,  они  позвали  меня.  Решение  проблемы   целиком   доверено   моей
организации. Но у моих соратников  столько  дел  во  Вселенной,  что  сюда
послали одного меня, наделив широкими полномочиями.
     Демринг внимательно посмотрел на него.
     - Вы молоды. Не позволяйте властям парализовать вас.
     - Нет. Я сделаю для вас все, что смогу. Но могу я не так уж много.
     Тропа углубилась в заросли, и они  увидели  грубо  сколоченный  мост,
переброшенный через реку, которая, пенясь и клокоча, бежала  к  северу,  к
морю. Пройдя полпути по мосту, группа остановилась и,  перегнувшись  через
перила, стала смотреть вниз, на воду, цветом напоминавшую деготь.  Деревья
казались плотной черной массой на фоне темнеющего неба. Пахло сыростью.
     -  Понимаете,  -  возобновил  разговор   Лаури,   -   нелегко   будет
воспроизвести ваш путь. Вы импровизировали свою навигационную координацию.
Она может быть трансформирована в нашу по эту сторону Головы Дракона,  как
мне кажется. Но оказавшись за пределами созвездия, я не смогу опираться на
свои карты, если не считать тех немногих ориентиров, что  видимы  с  обеих
сторон. Никто из представителей этой цивилизации там не был,  а  за  нашей
территорией располагаются миллионы солнц. И шансы найти звезду, о  которой
вы говорите, невелики.
     - Значит, вы не собираетесь отправить  нас  на  Землю?  -  монотонным
голосом проговорил Демринг.
     - Неужели вы не понимаете? Земля так далеко - я и сам  на  знаю,  что
это такое!
     - Но у вас должна быть более близкая столица, какой-то более развитый
мир, нежели этот. Почему вы не отправите нас туда, чтобы мы могли говорить
с людьми более мудрыми, нежели эти ваши несчастные сериване?
     - Видите ли... э... О, на это есть много причин. Я буду честным. Одна
из них - осторожность. Кроме того, у Сообщества нет ничего, что  бы  можно
было назвать столицей, или  же...  Да,  я  могу  отправить  вас  в  сердце
цивилизации, любой из тех, что располагаются в этом галактическом  рукаве.
- Лаури перевел дыхание и уже медленнее продолжал: - Мое решение,  однако,
учитывая сложившиеся обстоятельства, состоит в том, чтобы вначале  увидеть
ваш мир, Киркасан.  В  конце  концов...  если  все  будет  в  порядке,  мы
установим регулярные контакты и пригласим вас к  себе...  Неужели  вам  не
нравится этот план? Неужели вы не хотите отправиться домой?
     - Но как мы можем? - тихо спросила Грайдал.
     Лаури бросил на нее удивленный взгляд. Она смотрела  вниз,  на  реку,
туда, где  во  мраке  блеснула  чешуя  какого-то  обитателя  здешних  вод.
Девушка, казалось, не  заметила  этого,  хотя  явно  повернула  голову  на
всплеск.
     - Разве вы не поняли? - спросила она. - Как долго мы искали в тумане,
блуждая в скоплениях солнц, пока  наконец  не  оставили  маленький  мостик
своей Вселенной и не вошли в эту, огромную, темную...  а  потом  мы  снова
нырнули в собственное пространство и метались по нему, не находя  и  следа
какой-нибудь знакомой нам звезды... - Голос ее  немного  повысился.  -  Мы
потерялись, говорю вам, совершенно потерялись. Заберите нас  в  свой  дом,
Лаури, чтобы мы могли попытаться устроиться хотя бы там.
     Ему хотелось погладить ее по руке, что вцепилась в перила  моста.  Но
он заставил себя сказать:
     - Наша наука и ресурсы больше ваших. Что если  мы  можем  найти  путь
там, где не можете вы. Во всяком  случае,  долг  заставляет  меня  изучить
столько, сколько я смогу, прежде чем я составлю рапорт и рекомендации  для
моего начальства.
     - Я думаю, что было бы немилосердно  заставить  меня  и  мою  команду
вернуться к поискам того, что утрачено безвозвратно,  -  холодно  произнес
Демринг. - Но выбора у меня нет, и мне остается только согласиться.  -  Он
выпрямился. - Идемте, нам  лучше  вернуться  к  Пелогарду.  Скоро  на  нас
опустится ночь.
     - О, не торопитесь!  -  успокоил  Лаури,  довольный  тем,  что  может
поменять тему. - В арктической зоне в это время  года...  Мы  об  этом  не
беспокоимся.
     - Может быть, вы и  не  беспокоитесь,  -  отозвалась  Грайдал,  -  но
Киркасан после захода солнца не так безопасен, как эти места.
     Они были на полпути, когда сумерки превратились  в  светлую  ночь,  в
которой сверкало только несколько звезд, и Лаури  легко  различал  путь  в
темноте. Грайдал и Демринг должны были  использовать  свои  энергетические
пистолеты на минимуме мощности в качестве фонариков и,  несмотря  на  это,
часто спотыкались.
     "Макт" был в три раза больше "Джаккаври" -  сверкающая  торпеда,  чьи
изящные очертания искажались выступами лодочного ангара и оружейных башен.
Судно скитальца выглядело рядом с ней очень маленьким, зато  оно  обладало
гораздо более высокой  скоростью,  лучшей  маневренностью  и  могло  бы  с
легкостью взять верх  над  "Мактом"  в  любой  битве.  Лаури  не  заострял
внимание на этом факте. Его миссия и без того была достаточно  щекотливой.
Он предложил прислать за ними современный грузовой  транспорт  и  встретил
ледяной  отказ.  Это  судно  являлось  собственностью  и  символом   чести
конфедерации кланов. И покидать его было нельзя.
     Модернизация "Макта" отняла бы больше времени, чем они могли выгадать
от увеличения скорости. Кроме того, хотя сам Лаури  был  уверен  в  добрых
намерениях людей Демринга, он не имел права  знакомить  их  с  современной
технологией, пока не получил доказательств того,  что  они  не  используют
полученное знание во зло.
     Тот, кто заключил бы,  что  он  обрекает  себя  на  муку,  вызвавшись
сопровождать ползущий черепашьим шагом  корабль,  был  бы  неправ.  Недели
путешествия дали ему  возможность  познакомиться  с  киркасанами  и  с  их
культурой. И никогда  еще  выполнение  долга  не  доставляло  ему  столько
удовольствия, особенно когда дело касалось Грайдал.
     Прошло некоторое время, прежде чем он смог  пригласить  ее  пообедать
вдвоем.  Он  устроил  такой  обед,  как  ему  показалось,  с  удивительной
ловкостью. Ссылаясь на то, что в дружеской беседе с глазу  на  глаз  легче
достичь взаимопонимания, чем при официальных контактах, он предложил серию
частных встреч с офицерами "Макта". Начал он, естественно, с капитана,  но
после него настала очередь навигатора.
     "Джаккаври" шла в одной фазе с  "Мактом".  Грайдал  поднялась  на  ее
борт, и корабли снова разделились. Лаури  приветствовал  девушку  согласно
обычаю киркасан, пожав ей руку.
     - Добро пожаловать, - сказал он.
     - Мир между нами. - Улыбка добавила сердечности ее словам. Она была в
форме - еще одно подтверждение упрямого аскетизма ее общества, - но  форма
сверкала золотом и хорошо сидела на ней.
     - Не хотите выпить перед обедом?
     - Пожалуй, нет. Не в космосе.
     - Что может случиться? - удивилась "Джаккаври". - Я все улажу.
     При звуке незнакомого  голоса  Грайдал  напряглась  и  схватилась  за
пистолет, но тут же расслабилась и попыталась рассмеяться:
     - Прошу прощения. Я не привыкла к... вам.
     Она  едва  не  спотыкалась,  идя  вместе   с   Лаури   по   коридору.
Искусственная гравитация на  корабле  приближалась  к  стандартному  "же".
Киркасане поддерживали ее на уровне, который был на четырнадцать процентов
выше, чтобы приблизить тяготение к тому,  что  существовало  в  их  родном
мире.
     Хотя Грайдал уже несколько  раз  поднималась  на  борт  корабля,  она
озиралась вокруг с  откровенным  любопытством.  Салон  был  маленьким,  но
комфортабельным. Его убранство,  выбор  музыки  и  ароматы,  которыми  был
напоен воздух, выдавали в Лаури сибарита.
     - Вы, должно  быть,  гордитесь  собой,  -  скептически  сказала  она,
оглядывая драпировки и движущиеся картины.
     Он подвел ее к софе.
     - В вашем голосе мало одобрения.
     - Но...
     - Нет никакой добродетели в том, чтобы страдать от аскетизма.
     - Мы не избалованы. -  Она  села  очень  прямо,  позволяя  автоматике
устроить ее поудобнее.
     - А я?
     Смущенная, она перевела взгляд с его лица на видеоэкран, где сверкала
цветная композиция. Губы ее отвердели.
     - Почему вы выключили внешний вид?
     - Мне показалось, он вам не нравится. - Он сел подле нее.  -  Что  вы
будете пить? У нас неплохой выбор.
     - Включите его.
     - Что?
     - Внешний вид. - Ее ноздри дрогнули. - Он меня не напугает.
     Он развел руками и отдал  команду.  На  экране  возник  космос,  весь
усеянный звездами, кроме того места, где Голова Дракона штормовым  облаком
преградила им путь. Он услышал, как Грайдал перевела дыхание,  и  поспешно
сказал:
     - Поскольку вы не знакомы с нашими напитками, я предлагаю дайкири. Он
приятный, слегка сладкий...
     Ее кивок был судорожным. Глаза не  могли  оторваться  от  экрана.  Он
придвинулся поближе и вдохнул слабый сладкий  запах,  непохожий  на  запах
других женщин, хотя разница была почти неуловимой.
     - Почему этот вид беспокоит вас? - спросил он.
     -  Странность.  Одиночество.  Все  такое  чуждое.  Я  чувствую   себя
покинутой и... - Она вздохнула, взяла себя в  руки  и  сказала  уже  тоном
аналитика: - Возможно,  чернота  неба  тревожит  нас,  потому  что  мы  не
обладаем ночным зрением. - И добавила с оттенком тревоги:  -  Что  еще  мы
потеряли?
     - Ночное зрение, как вы говорили мне,  ни  к  чему  на  Киркасане,  -
утешил ее Лаури. - А эволюция там  работает  быстро.  Но  вы  должны  были
приобрести столько же,  сколько  потеряли.  Я  уверен,  что  вы  обладаете
большей физической силой, чем ваши предки. - Рядом с ними возник поднос  с
двумя бокалами. - А, вот и напитки.
     Она понюхала свой.
     - Пахнет приятно. А в нем нет аллергенов?
     - Думаю, нет. Ведь ничто из того, что  вы  пробовали  на  Сериве,  не
вызывало аллергии?
     - Нет, если не считать самой планеты - уж чересчур она ласкова.
     - Не беспокойтесь, - проворчал он. - Ваш отец снабдил меня этой вашей
смесью солей. Она будет на обеденном столе.
     "Джаккаври"  проанализировала  содержимое   смеси.   Кроме   соды   и
хлористого кальция - их киркасане получали с водой  и  пищей  меньше,  чем
жители какой-нибудь средней планеты, но не настолько, чтобы это  послужило
причиной серьезных неприятностей, - смесь  включала  набор  других  солей.
Пропорция редких элементов, особенно мышьяка, была удивительной.  Обычному
человеку такие дозы стоили бы нескольких лет жизни. Без  сомнения,  так  и
получалось с первыми поколениями киркасан, если не вмешивалось что-то еще.
Но их потомки так хорошо приспособились, что еда казалась им невкусной без
мышьяка.
     - Есть простой способ узнать, что вы можете, а чего не можете есть, -
анализ ваших хромосом, - намекнул Лаури. - Лаборатория  на  борту  корабля
может это сделать.
     Ее меднокожее лицо потемнело от гнева. Она нахмурилась.
     - Мы уже отказались раньше.
     - Могу я спросить почему?
     - Мы отрицаем проникновение. Человеческое тело - святыня.
     Он уже не в первый  раз  пытался  поколебать  их  предубеждение.  Для
киркасан - по крайней  мере,  для  клана  хоброкан  -  тело  было  храмом,
цитаделью. Это представление, столь глубоко  укоренившееся,  что  немногие
сознавали  его  силу,  развивало  в  людях  сдержанность,   граничащую   с
холодностью. Оно связывало, если не останавливало,  прогресс  медицины.  К
положительным  же  последствиям  можно  было  причислить   достоинство   и
самостоятельность  киркасан,  а  также  малочисленность   профессиональных
сплетников, исповедующихся литераторов и психоаналитиков.
     - Я не согласен,  -  покачал  головой  Лаури.  -  Речь  идет  лишь  о
получении научной информации. Ничего личного... Просто структура ДНК.
     - Ну... может, вы и правы. Я обдумаю этот вопрос. -  Грайдал  сделала
явное усилие, желая изменить тему. Она отпила из своего бокала, улыбнулась
и сказала: - М-м-м, благородный вкус.
     - Я надеялся, что вам понравится. У нас в Сообществе есть обычай... -
Он тронул ее бокал краешком своего.
     - Прелестно. А теперь, когда мы с вами стали добрыми друзьями, выпьем
половину того, что есть в наших бокалах, и обменяемся ими.
     - И мне можно?
     Она вспыхнула снова, но от удовольствия.
     - Конечно. Вы делаете мне честь.
     - Нет, это вы делаете мне  честь  -  И  Лаури,  совершенно  искренне,
продолжал: - То, что  сделали  ваши  люди,  просто  потрясающе.  Каким  же
великолепным союзником будет ваша раса!
     Губы ее дрогнули.
     - Если когда-нибудь мой народ будет найден.
     - Конечно...
     - Думаете, мы не пытались? - Она сделала еще один  глоток  из  своего
бокала. Коктейль, конечно, быстро ударил в  ее  не  привыкшую  к  алкоголю
голову. - Мы летели не вслепую. Поймите, что "Макт" не первым отправился в
путь. Но наши предшественники летали к ближайшим  звездам,  которые  можно
видеть из дома. Их много. Мы не понимали, насколько больше их  в  Облачной
Вселенной,  неразличимых  даже  для  приборов.  Мы  намеревались   сделать
следующий шаг.  Только  следующий  шаг.  Из  нашей  системы  мы  не  могли
разглядеть этот солнечный заслон. Мы могли бы найти путь  домой.  Конечно,
могли! Нужно было лишь не терять из виду светила, которые еще  поддавались
инструментальной съемке. Доберись  мы  до  них,  мы  бы  увидели  знакомую
область космоса.
     Сама того не замечая, она сжала его  руку  и  с  отчаяньем  в  голосе
продолжала:
     - Но о чем мы не знали, о чем никто не знал,  так  это  об  опасности
следования указаниям приборов. Абсолютные величины, расстояния и  взаимное
положение тех пограничных звезд были рассчитаны  не  точно,  как  полагали
астрономы. Слишком много  мглы,  слишком  много  сияния,  слишком  большие
колебания значений. Вы понимаете? И вот внезапно  наши  таблицы  оказались
бесполезными. Мы думали, что  сможем  опознать  некоторые  солнца.  Но  мы
ошиблись. Направляясь к ним,  мы,  должно  быть,  проскочили  тот  участок
пространства, который искали, и понеслись дальше и дальше, теряя надежду с
каждым днем, с каждым бесконечным днем... Что заставляет вас  думать,  что
вы можете найти наш дом?
     Лаури, который уже знал эту историю, почти  не  слушал  -  он  просто
любовался ею. Застигнутый врасплох ее вопросом, он отпил из своего бокала,
проследил за тем, как  разливается  внутри  него  тепло,  и  только  потом
сказал:
     - Я могу попробовать. Я действительно имею инструменты, которые  ваши
люди еще не изобрели, например инерционные приборы, хорошо работающие даже
при гипердрайве. Не оставляйте надежду. - Он  помолчал.  -  Не  скрою,  мы
можем и проиграть. Что вы тогда будете делать?
     Прямой вопрос, который поверг бы в  слезы  многих  женщин  его  мира,
настроил ее на иронический лад. Она подняла голову и ответила:
     - Ну что ж, мы попробуем найти новый дом, и я не думаю, что это будет
так уж плохо.
     "Итак, - подумал Лаури, - она потомок выживших. В ее натуре  смотреть
в лицо неприятностям и преодолевать их".
     - Я уверен, что вы победите. Вам  нужно  время,  чтобы  привыкнуть  к
нашим путям, и они могут показаться вам совсем не легкими, но...
     - Что такое ваши браки? - спросила она.
     - А? - Лаури на мгновение лишился речи.
     Она не пьяна, разве что чуть-чуть.  Просто  вино,  музыка  и  запахи,
наполняющие воздух, взбудоражили ее. Проснулся охотничий дух и  всколыхнул
то,  что  больше  всего  волновало  ее  в  глубине  души.  Но   врожденная
сдержанность все же заявляла о себе: хотя она смотрела на него прямо, лицо
ее пылало.
     - Нам следовало бы иметь равное число мужчин  и  женщин  на  "Макте".
Знай мы, что произойдет, мы бы так и сделали. Но как десять  мужчин  могут
найти себе жен среди чужестранок? Думаете, им придется туго?
     - Э... да нет, почему же. Не думаю, -  пробормотал  он.  -  Они  явно
представляют собой высший тип развития, и потом экзотика... необычность...
     - Я не говорю о получении удовольствий. Но... то, что  я  слышала  на
Сериве, раз или два... может быть,  я  неверно  поняла?  Действительно  ли
среди ваших женщин есть такие, которые не рожают детей?
     - На обжитых  планетах  это  обычное  явление.  Контроль  над  ростом
населения...
     - Тогда нам придется оставаться на Сериве или в мире, подобном ему. -
Она вздохнула. - А я надеялась, что мы сможем поселиться там, где делается
по-настоящему большая работа, и тогда наши дети могли бы стать великими.
     Лаури  изучал  ее.  Через  мгновение  он  понял.  Приспосабливаясь  к
суровому нраву Киркасана, его обитатели прошли долгий и тяжкий путь. Чтобы
выжить, требовалось нечто большее, чем простое возмещение  утрат.  Желание
воспроизводиться сделалось необходимым условием существования.  Оно  стало
инстинктом.
     Хотя Киркасан не мог похвалиться плодородием и рост населения истощал
его ресурсы, никто не осмеливался контролировать рождаемость. Когда кто-то
на Сериве спросил почему, реакция людей Демринга была очень  резкой.  Сама
мысль поразила их, как нечто абсурдное.  Их  вообще  не  заботили  вопросы
генетической модификации или перенаселенности. И в то же  время  они  были
вполне благоразумны и  терпимы  в  отношении  большей  части  аспектов  их
культуры.
     "Культура, - подумал Лаури. - Да. Она меняется. Но инстинкты остаются
неизменными; они закодированы в хромосомах. Ее люди должны иметь детей".
     - Что ж, - сказал он, - вы можете найти женщин, которые  хотят  иметь
большие семьи. Такие женщины есть на некоторых планетах. Во всяком случае,
они с радостью выйдут замуж за ваших  друзей.  Для  них  большая  проблема
найти единомышленников среди мужчин.
     Грайдал наградила его улыбкой и подняла свой бокал.
     - Обмен? - предложила она.
     - Ой, да вы меня опередили. - Он уравнял  количество  жидкости  в  их
бокалах. - Теперь можно.
     Они не  без  церемонности  посмотрели  друг  на  друга.  С  некоторым
колебанием он спросил:
     - А что касается женщин - они что, хотят выйти замуж только за  ваших
мужчин?
     - Нет, - ответила она. - Это  будет  зависеть  от  того,  захочет  ли
кто-нибудь из людей вашей расы... сможет ли он захотеть этого.
     - Ну, я это гарантирую!
     - Я бы хотела выйти замуж за путешественника, - пробормотала  она,  -
если бы я и дети могли его сопровождать.
     - Это устроить легко.
     Она поспешно проговорила:
     - Но мы забегаем вперед, не так ли? Вы  говорили,  что,  может  быть,
найдете нашу планету.
     - Да. Я надеюсь на это и хочу думать, что в случае успеха  еще  увижу
вас.
     - Конечно.
     Они допили свои коктейли  и  приступили  к  обеду.  "Джаккаври"  была
превосходной кухаркой. И выбор вин удовлетворял  самый  тонкий  вкус.  Нет
смысла пересказывать то, что говорилось и что казалось  смешным  во  время
обеда, - это было интересно только Лаури и Грайдал.
     В конце трапезы она чрезвычайно серьезно и нежно сказала:
     - Если вы хотите взять  мою  клетку  на  исследование...  можете  это
сделать.
     Он протянул руку через стол и взял ее ладонь в свою.
     - Я не хочу, чтобы вы делали  что-то  такое,  о  чем  позднее  можете
пожалеть.
     Она покачала головой. Темные глаза избегали встречи с  его  взглядом.
Голос ее был медленным, слегка напряженным, но твердым.
     - Я пришла для того, чтобы узнать вас. Если это сделаете  вы,  мы  не
нарушим обычай.
     Лаури поспешно объяснил:
     - Это очень просто и совсем не больно. Мы можем прямо сейчас пройти в
лабораторию. Компьютер все подсчитает. Я дам вам обезболивающее  и  возьму
маленький кусочек плоти,  настолько  маленький,  что  завтра  вы  сами  не
сможете точно сказать, где я  его  взял.  Конечно,  анализ  займет  долгое
время. На борту нет всего необходимого оборудования. И у  компьютера  есть
другие дела - пилотирование и прочее. Но в  конце  концов  мы  сможем  вам
сказать...
     - Тише. - Улыбка ее была сонной. - Неважно. Если вы так хотите, этого
достаточно. Я попрошу только об одном.
     - О чем же?
     - Не доверяйте машине нож, иглу... или  что  там  вы  используете?  Я
хочу, чтобы вы сами это сделали.

     - ...Да. Наше небо далеко. - Физик Хирн Оран говорил медленно и тихо.
Космические помехи заглушали звучание  его  голоса  в  наушниках  Лаури  и
Грайдал.
     - Нет, - сказал скиталец. - Оно не там, куда вы  указываете.  Мы  уже
установили это.
     - Что?  -  Две  фигуры,  облаченные  в  скафандры,  которые  казались
серебристыми на фоне камня, обернулись и посмотрели на  него.  Он  не  мог
видеть выражения их лиц, но мог представить то, что  на  них  написано,  -
удивление, смешанное с благоговением.
     Он  замолчал,  подбирая  нужные  слова.  Шум  звезд   пульсировал   в
наушниках. Ландшафт ошеломил его.
     То была не просто безвоздушная планета. Ни одна  планета  никогда  не
бывает по-настоящему простой, а эта обладала более чем странной  историей.
Миллиарды лет тому назад она, очевидно, походила на Юпитер: имела облачную
водородно-метановую атмосферу  и  была  скована  огромной  толщей  льда  и
замерзших газов, ибо от солнца ее отделял почти биллион километров, и хотя
оно было новым и ярким, на таком расстоянии оно  могло  давать  не  больше
тепла, чем искорка.
     Так было до тех пор, пока звездная эволюция - ускоренная, как  считал
Лаури, ненормальной плотностью космической материи - не изменила  развитие
звезды. Она воспалилась, поверхность ее охладилась  и  стала  красной,  но
общая мощность настолько чудовищно  возросла,  что  ближние  планеты  были
поглощены. На дальних же, подобных этой, атмосфера улетела в  космос.  Лед
растаял; мировой океан закипел; каждый раз, как пульсация солнца достигала
максимума, улетало еще некоторое  количество  паров.  Теперь  не  осталось
ничего, кроме шара из металла и камня, едва ли большего, чем земной. Когда
исчезло давление верхних  слоев,  проснулись  должно  быть,  тектонические
силы.  Горы  -  молодые,  ощерившиеся  утесами,  и   старые,   разрушенные
метеоритами и термической эрозией,  -  возвышались  над  мрачной  каменной
долиной. Изношенная,  но  все  равно  невероятно  толстая  -  семь  полных
градусов в поперечнике - голубая кора казалась блеклой в красноватом свете
тлеющего вдали солнца.
     Мрачное это светило не был единственным. Другая  звезда  по  временам
проходила достаточно близко, чтобы показать свой диск, который  безопаснее
было наблюдать на видеоэкране, потому что  человеческий  глаз  не  мог  бы
прямо противостоять потокам ослепительной лазури. Эта  сверкающая  гостья,
рожденная из пыли и газа, обладала энергией сотен Солнц.
     Но никакой свет не мог  рассеять  тень,  отбрасываемую  остроконечным
образованием, которое изучала группа Лаури, кроме искусственного.
     Темные  глубины  таили  в  себе  еще  много  чудес.  Звезды  тысячами
припудривали небо, но эта была только бахрома созвездия. По мере того  как
поворачивалась планета, глазам  Лаури  открывалось  небывалое  зрелище.  В
огромном сфероидном облаке света пламенели красные  долгоживущие  гномы  и
умирающие гиганты, подобные тому, что мрачно высился над ним. Но были  там
и золотые, изумрудные, сапфировые светила. Некоторые из них не могли  быть
старше, чем та блуждающая голубая звезда. Все это великолепие проглядывало
сквозь мягкое сияние, прекрасный мерцающий туман, в котором затерялся  дом
его спутников.
     - Вы живете среди чуда, - сказал Лаури.
     Грайдал сделала движение навстречу ему. У нее не было  веских  причин
сопровождать его в этой экспедиции. Они высадились  на  планете,  чтобы  с
помощью приборов, которые несла на своем борту "Джаккаври",  изучить  цель
их путешествия. Третьим  помощником  мог  быть  любой.  Но  она  вызвалась
первой, и никто из спутников не стал с ней спорить. Все знали,  как  часто
она и Лаури проводили время вместе.
     - Мы еще не достигли сердца нашего мира, - прошептала она.  -  Космос
стар и опасен. Но очутившись на Киркасане, мы будем наблюдать за тем,  как
солнце садится в Красной пустыне. Внезапно опускается ночь, наша дрожащая,
переполненная звездами ночь, и заря пляшет и шепчется с  темными  холмами.
Мы увидим, как  огромные  стаи  поднимаются  из  предрассветной  мглы  над
солеными болотами, услышим гром их крыльев и звучание голосов. Мы  встанем
на возвышение Айи под знамена тех рыцарей, которые  давным-давно  избавили
землю  от  огненных  существ,  и  будем  смотреть,  как   народ   танцует,
приветствуя новый год...
     - Если навигатор не возражает, - вмешался Хирн, и голос  его  казался
резким от сдерживаемых чувств, - оставим мечты до лучших времен, а  теперь
займемся делом. Нам надо выбрать точку для наблюдения. Но... э... скиталец
Лаури, могу я спросить вас, что вы имели в виду, когда  говорили,  что  мы
уже на пути к Облачной Вселенной?
     Лаури не был особенно раздосадован тем, что прервали Грайдал. Она так
часто говорила о Киркасане, что ему казалось, будто он уже побывал там. По
его меркам, это была мрачная, сухая, подверженная штормам планета - совсем
не то место, где хочется оставаться долго. Конечно, это родина Грайдал,  и
он не возражал против случайных визитов туда...  Нет,  хаос  побери,  надо
браться за работу!
     - В том смысле, что вы вкладываете в этот термин, Облачная  Вселенная
не существует.
     - Я уже оспаривал эту точку зрения на Сериве в беседе  с  Вандажем  и
другими. И я отклоняю даже намек на то, что мы  лгуны  или  некомпетентные
наблюдатели.
     - Ни то и ни другое, - быстро проговорил Лаури. - Но  на  Сериве  вам
мешал двойной барьер. Во-первых, недостаточное владение языком - только на
пути сюда, проведя много времени с вами, я почувствовал, что действительно
начинаю проникать в тайну Хоброкана. Во-вторых, упрямый  догматизм  -  как
Вандажа, так и ваш.
     - Я был полон желания, чтобы меня убедили.
     - Но вы не приняли ни одного аргумента. Вандаж был, в  свою  очередь,
так привержен своей точке зрения, что не отнесся к вашим словам  серьезно,
не попытался отыскать хотя бы ортодоксальное объяснение. Вы,  естественно,
сердились на него и сокращали дискуссии до минимума. Со своей стороны,  вы
опираетесь   на   то,   что   привыкли   считать   превосходной   теорией,
подтвержденной вашим практическим опытом. Вы не собирались менять всю свою
физическую концепцию только потому, что  на  нее  фыркал  нелюбезный  Озер
Вандаж.
     - Но мы ошибались, - сказала Грайдал. - Вы много раз намекали на это,
Дейвен, но ни разу не высказались ясно.
     - Я хотел вначале увидеть само явление. У нас есть  поговорка,  такая
старая, что считают, будто она пришла еще с Земли: "Самая большая ошибка -
создавать теорию раньше, чем соберешь данные". Но я не мог не  размышлять,
и увиденное мной показало, что мои догадки верны.
     - И что же это за догадки? - с вызовом в голосе спросил Хирн.
     - Давайте начнем с того, что посмотрим  на  ситуацию  с  вашей  точки
зрения, - предложил Лаури. - Ваша раса провела на Киркасане миллионы  лет.
Кроме  легенд,  ничто  не  напоминало  вам,  что  где-то  все  может  быть
по-другому. Вы привыкли к тому, что ночное  небо  подобно  мягкой  сияющей
мгле, усыпанной звездами. Когда вы возродили науки, что произошло  не  так
уж давно,  вы  изучали  ту  Вселенную,  которую  знали.  Создание  обычных
физических и химических, даже атомных и квантовых, теорий не ставило перед
вами особых проблем. Но вы измеряли расстояние до видимых звезд в световых
месяцах или, в крайнем случае, световых годах, после чего они исчезали для
вас за туманным фоном. Вы  измеряли  концентрацию  этого  тумана,  пыли  и
флюоресцирующего газа. И у вас не было причины полагать,  что  межзвездный
медиум не везде имеет одинаковую плотность. Вы также не имели и намека  на
существование далеких галактик.
     Так что ваша версия реальности сделала пространство  резко  изогнутым
массой,  плотно  спрессованной  внутри   него.   Гипотетически   Вселенная
составляет в поперечнике две-три сотни световых лет. Звезды конденсируются
и эволюционируют - вы могли наблюдать каждую стадию этого процесса,  -  но
хаотическим образом,  не  формируя  особой  закономерной  структуры.  Меня
удивляет, что вы перешли к гравистике и гипердрайву. Хотелось бы мне  быть
ученым настолько,  чтобы  мог  оценить  своеобразие  некоторых  законов  и
постоянных вашей физики. Но вы шагнули вперед. Я думаю,  вам  помогло  то,
что вы подозревали о возможности некоторых  явлений.  Ваши  ученые  должны
были продвигаться вперед, бросая вызов собственным теориям.
     - Гм-м-м... по сути дела, так оно и было,  -  сказал  Хирн  несколько
сконфуженно. Грайдал промолчала.
     - А потом "Макт" сбился с пути и вторгся в пределы чуждой  Вселенной,
- продолжал Лаури. -  Вам  нужно  было  как-то  подтвердить  свои  теории.
Подобно всем ученым, вы держались за них так долго,  как  только  позволял
некий принцип, который  у  нас  называют  лезвием  Оккама.  Я  думаю,  что
соотношение частей пространства -  времени  выглядело  вполне  логичным  в
рамках  модели  Вселенной  с  крайне  малым  радиусом.  Вас  должно   было
озадачить, что вы так легко выбрались  из  одного  "пузыря"  и  нырнули  в
другой, но, я думаю, вы нашли этому объяснение.
     - Да, - кивнул Хирн. - Если мы примем как постулат многомерность...
     - Неважно, - прервал его Лаури. - Есть более простое истолкование.
     - Какое? Я  все  проверил.  Думаю,  я  могу  допустить  существование
Вселенной, достигающей в поперечнике биллионов  световых  лет,  в  которой
звезды формируют галактики. Но наш космос...
     - Это плотное звездное скопление. Подобная интерпретация избавляет от
необходимости определять границы. Вот что я имел в виду,  говоря,  что  мы
уже в нем. По крайней мере, в тех же пределах. - Лаури указал на диффузное
сверкающее великолепие с россыпью красных и голубых солнц.  -  Вон  там  -
основная часть, и где-то там - Киркасан. Но эта система связана с  той.  Я
проверял отдельные детали и знаю наверняка.
     - У меня мелькали подобные мысли еще на Сериве, - сознался Хирн, - но
Вандаж  настаивал  на  том,  что  звездных  скоплений,   подобных   этому,
существовать  не  может.  -  Лаури  усмехнулся.  -  Я   думал,   что   он,
представитель высшей цивилизации, должен бы знать, о чем говорит.
     - Он знает. Просто он лишен воображения, - сказал Лаури. - Видите ли,
это шаровое скопление, группа звезд, расположенных близко друг к  другу  в
приближающемся к сфере пространстве. Думаю, здесь  их  четверть  миллиона,
спрессованных в диаметр в пару световых лет.
     - Те скопления, которые мы знаем, расположены, главным  образом,  вне
галактического уровня.  Пространство  внутри  них  гораздо  яснее,  чем  в
спиральном рукаве, - почти чистый вакуум. Они состоят из  красных  светил.
Все звезды, чья масса больше минимальной, давным-давно отошли от основного
пути  развития.  Уцелевшие  бедны  металлами.   Это   еще   один   признак
сверхвозраста. Тяжелые  элементы  образуются  в  звездной  коре,  как  вам
известно, и  извергаются  в  пространство.  Так  возникают  новые  солнца,
конденсируясь  из  межзвездного  медиума,  обогащенного   металлами.   Все
указывает  на  то,   что   шарообразные   скопления   являются   реликтами
эмбриональной фазы в галактической жизни.
     То, что мы видим здесь, переворачивает все представления. Пыль и  газ
так густы, что даже гигант невозможно разглядеть  в  нескольких  парсеках.
Большое количество старых звезд соседствует  с  новыми,  включая  голубые,
которые не могут быть старше нескольких миллионов лет  -  они  так  быстро
выгорают. Поражает необычный состав материи планет, которые посещали  ваши
исследователи, обилие тяжелых металлов. Фоновая радиация  слишком  велика,
чтобы такой  человек,  как  я,  осмелился  обосноваться  здесь.  Подобного
скопления не может быть!
     - Но оно есть, - возразила Грайдал.
     Лаури не удержался от того, чтобы не пожать ей руку,  хотя  она  мало
что могла ощутить через костюм.
     - Я рад, - ответил он.
     - Как вы объясняете этот феномен? - спросил Хирн.
     - О,  это  очевидно...  теперь,  когда  я  кое-что  увидел  и  собрал
некоторую информацию. Невозможная ситуация,  может  быть,  уникальная,  но
вероятная.  Это  скопление  движется  по  эксцентрической  орбите   вокруг
галактического центра массы. Один-два раза за миллиард  лет  оно  проходит
через обширные плотные облака, окружающие этот район. С помощью гравитации
оно собирает огромные количества вещества. Тем временем, как я подозреваю,
происходят отклонения в движении некоторых из старых звезд. Можно сказать,
что скопление периодически омолаживается.
     В настоящее время оно еще не совсем оставило  наш  спиральный  рукав.
Оно  оказывается  возле  галактического  центра  лишь   ненадолго,   когда
возвращается, говоря на космическом жаргоне; я высчитал, что меньше чем на
пятьдесят миллионов лет. Внутренние процессы все еще развиваются  довольно
бурно, продолжается зарождение новых  звезд,  подобных  голубым  гигантам,
которые сияют над нами. Ваше солнце и  его  планеты  образовались,  должно
быть, в ранний период перемещения. Но этих перемещений было  двадцать  или
тридцать, с тех пор как образовалась Галактика, и каждое из них вызывало к
жизни несколько поколений гигантских звезд. Вот  почему  Киркасан  гораздо
богаче тяжелыми элементами, чем обычные планеты, хотя он ненамного  моложе
Земли. Вы следите за моей мыслью?
     - Гм-м... возможно. Мне  нужно  подумать.  -  Хирн  двинулся  к  краю
огромного валуна, на котором стояла  вся  группа.  Там  он  остановился  и
посмотрел  вниз,  в  тень.  Тени  были  глубокими  и  четкими,  как  будто
вырезанными ножом. Смешение света красных  и  голубых  солнц  и  звездного
тумана  образовывало  потустороннее  сияние.  Лаури   начинал   тяготиться
молчанием.
     Грайдал, должно быть, чувствовала то же самое,  ибо  подошла  к  нему
поближе, так что их закованные  в  броню  руки  сомкнулись.  Ему  хотелось
увидеть ее лицо. Она сказала:
     - Вы действительно верите в то, что мы сможем войти в это  царство  и
покорить его?
     - Не знаю, - ответил он медленно и тихо. - Звезд так много...
     - Достаточно большой флот мог бы обыскать их, одну за другой.
     - Если он сможет перемещаться. Мы должны еще установить, возможно  ли
это.
     - Предположим. Вы считаете, что в скоплении четверть миллиона  звезд?
Не все подобны нашим. Даже не  большинство.  На  другой  стороне,  которая
видима так же, как эта, пространство можно бы было обыскивать то в  одном,
то в другом направлении, световой год за световым  годом.  Экипаж  "Макта"
может  умереть  от  старости,  прежде  чем  какому-нибудь  судну   удастся
обнаружить Киркасан.
     - Боюсь, что это действительно так.
     - И все же достаточное количество кораблей могли  бы  найти  наш  дом
через год или два.
     - Это обошлось бы невероятно дорого, Грайдал.
     Он, казалось, ощутил, как она напряглась.
     - Я уже думала об этом раньше, - холодно сказала она, выдергивая свою
руку. - Ваше Сообщество в первую очередь подсчитывает  убытки  и  прибыли.
Честь, отвага, милосердие ценятся дешево.
     - Будьте благоразумны. Мы не можем расточать труд, умение и  ресурсы.
Гигантский флот, который должен будет  отправиться  на  поиски  Киркасана,
придется оторвать от другой работы. В результате пострадают люди, и  очень
ощутимо.
     - Вы хотите сказать, что такая большая  и  продуктивная  цивилизация,
как ваша, не может потратить некоторых усилий и времени, не рискуя навлечь
на себя несчастья?
     "Она быстро соображает, - подумал Лаури. - Зная,  что  способна  дать
технология ее архаичному, небогатому  миру,  она  догадалась,  что  многое
возможно, когда в  дело  вовлечено  несколько  миллионов  планет.  Но  как
убедить ее, что все не так просто?"
     - Пожалуйста, не говорите так, Грайдал, - попросил он. - Разве вы  не
верите, что я работаю для вас? Я уже зашел достаточно  далеко,  и  сделаю,
если потребуется, гораздо больше. Лишь бы нам ничто не помешало.
     Он услышал ее вздох.
     - Да. Я приношу вам свои извинения. Вы другой.
     - Не совсем. Я - типичный функционер Сообщества. Позже, может быть, я
смогу объяснить вам, как работает наша цивилизация и какую  дополнительные
политические и экономические проблемы мы получим, если ринемся разыскивать
Киркасан. Но вначале нам предстоит установить его возможное  расположение.
Немало времени отнимут наблюдения, а потом мы войдем в  туман  и...  Прошу
вас, не будем хвататься за все сразу!
     Она тихо рассмеялась.
     - Верно, друг мой. И вы найдете способ. - Мгла рассеялась, как  будто
никогда и не была сильной. - Ведь правда? - Отражения  прикрытых  облаками
звезд блестели на стекле скафандра, подобно слезам.
     Пустота не была темной. Она сияла.
     Стоя в рубке перед проекцией внешнего вида, Лаури разглядывал нимбы и
темные грозовые  тучи.  Они  громоздились  в  уступы,  они  расходились  и
струились, соединяя в себе все оттенки белого; то тут, то там они темнели,
набухая тенями и образуя гроты; местами они сияли тускло-красным,  отражая
лучи ближайшего солнца.  Ибо  мириады  звезд  обступали  со  всех  сторон,
большей  частью  рубиновые  и  янтарные,  но  были  среди  них  и  желтые,
раскаленно-белые, зеленые и голубые. Ближайшие ясно различал невооруженный
глаз, некоторые казались крошечными дисками, но  большинство  было  скорее
туманными сияниями,  нежели  световыми  точками.  Свечение  их  постепенно
тускнело, пока его совсем не застилал туман, так что не оставалось ничего,
кроме этого тумана.
     Какое-то потрескивание пронизало эту перекатывающуюся массу,  подобно
разряду.  Энергия  запульсировала  в  его  костном  мозге.  Он   припомнил
старый-старый миф о Зевающей Впадине, откуда поднимались  огонь  и  лед  и
уходили к Девяти Мирам, чтобы вернуться к огню и воде, и вздрогнул.
     - Иллюзия, - произнес откуда-то издалека голос "Джаккаври".
     - Что? - насторожился Лаури. Ему показалось,  будто  заговорило  само
божество.
     Она усмехнулась. Богиня или машина, она таила в  себе  огромную  силу
трезвомыслия.
     - Ты достаточно прозрачен для наблюдателя, который хорошо тебя знает,
- сказала она. - Практически я могу читать твои мысли.
     Лаури глотнул.
     - Грандиозное зрелище - сплав красоты и  грозной  силы,  может  быть,
единственное в своем роде. Да, допускаю, что я под большим впечатлением от
него.
     - Ты многому здесь можешь научиться.
     - А ты училась?
     - С тех  пор  как  мы  вошли  в  более  плотную  часть  созвездия.  -
"Джаккаври" взяла быка за рога:  -  Если  бы  ты  был  меньше  погружен  в
дискуссии с киркасанским навигатором, ты мог бы получать  от  меня  свежие
отчеты.
     - Ну, это преувеличение! - Лаури выругался. - Я изучал  ее  записи  в
вахтенном журнале, пытаясь получить какое-то представление  о  том,  какую
конфигурацию нужно искать. Как только  мы  узнаем,  как  приспособиться  к
тому, что эта материя делает со звездным светом... Впрочем, неважно. Скоро
мы последуем,  раз  ты  предлагаешь.  Что  ты  имела  в  виду  под  словом
"иллюзия"?
     -  Взгляд  извне,  -  ответила  машина.  -  Концентрация  атомов   на
кубический  сантиметр  отличается   от   той,   которая   характерна   для
испаряющейся планетной атмосферы. Дело  в  том,  что  с  течением  времени
абсорбция и отражательные эффекты  нарастают.  Газ  и  пыль  действительно
вращаются, но не  с  той  скоростью,  которую  мы  якобы  проследили.  Это
впечатление  возникает  из-за   гипердрайва.   Даже   при   очень   низкой
псевдоскорости, на которой мы ощущаем свой путь, мы быстро проходим сквозь
различные плотности. Само пространство не является по-настоящему  сияющим;
флюоресцируют отдельные атомы. И пространство не ревет на вас. То, что  вы
слышите, это шум радиационных  счетчиков  и  других  приборов,  которые  я
активирую.  Нет  настоящих  угловых  течений,  действующих  на  корпус   и
заставляющих его дрожать. Но  когда  мы  совершаем  квантовый  микропрыжок
через  сильные  межзвездные  магнитные  поля  и  эти  поля   разнятся   по
чрезвычайно сложным компонентам, мы значительным образом на них реагируем.
     Приходится допустить, что звезды гораздо плотнее,  чем  кажутся.  Мои
приборы не могут различить ни одну в нескольких парсеках.  Но  те  данные,
которые я собрала в последнее  время,  заставляют  меня  подозревать,  что
цифра в полных десять миллионов является умеренной. Если говорить  точнее,
большая часть является карликами...
     - Да  хватит  тебе!  -  рявкнул  Лаури.  -  Я  не  нуждаюсь  в  твоих
объяснениях. Я все понял в ту самую минуту, как увидел это место.
     - Нужно увести тебя от фантазий, - заметила "Джаккаври". - Хотя ты  и
понимаешь, что твои мечты призрачны,  ты  не  можешь  от  них  отрешиться.
Сейчас.

     Лаури напрягся. Он хотел приказать, чтобы вид потух, но взял  себя  в
руки и заметил не без яда:
     - Когда ты начинаешь читать мне лекции, как сейчас, это  значит,  что
ты медлишь, не желая сообщать плохие новости. У нас неприятности?
     - Во всяком случае, они у нас скоро появятся, - заявила  "Джаккаври".
- Мой совет - немедленно повернуть назад.
     - Я здесь не один, - напомнил Лаури. Нельзя  сказать,  чтобы  он  был
ошеломлен, но все же почувствовал некоторое смятение.
     - Собственно, уже  возникли  трудности,  а  впереди  нас  ждет  нечто
гораздо худшее.
     - В чем дело?
     - Оптические методы весьма неудобны. Мы знаем это из опытов киркасан.
Но  ничто  другое  не  подходит.   Помнишь,   мы   обсуждали   возможность
идентификации супергигантских звезд через  облака  и  использования  их  в
качестве  маяков?  Хотя  их  свет  рассеивается,  они   обладают   другими
свойствами,  полезными  для  нас;  например,  они  могут  излучать  мощные
нейтринные потоки.
     - Разве?
     - О да. Но эти  эффекты  скоро  сглаживаются.  Накладывается  слишком
много другого. Слишком  много  нейтрино  из  слишком  большого  количества
источников. Слишком много магнетических эффектов. Звезды располагаются так
близко друг к  другу,  видишь  ли.  Многие  из  них  -  двойные,  тройные,
четверные, а отсюда тенденция к быстрому изменению силовых линий. Радиация
поддерживает фракции межзвездного медиума в плазменном  состоянии.  Отсюда
мы получаем электромагнитные  эффекты  плюс  синхротронную  и  бетатронную
радиацию, атомную коллизию...
     - Можешь не заканчивать список, - прервал ее Лаури. -  Скажи  просто,
что уровень шума слишком высок для приборов.
     - Для любых приборов, показания которых я могу экстраполировать,  как
основные, - вставила "Джаккаври". - Чувствительность их фильтров должна бы
вырасти настолько, насколько это позволяют законы атомистики.
     - Как насчет твоей инерционной системы? Тоже изменения?
     - Начинаются. Вот почему я попросила тебя прийти и посмотреть на  то,
что нас окружает и к чему мы направляемся, пока ты слушал мой отчет.  -  И
хотя машине страх не ведом, за ее педантичностью Лаури почудился испуг.  -
Инерционная навигация должна действовать здесь на кинетических  скоростях.
Но мы не можем отказаться от гипердрайва. При идентичности  инерционных  и
гравитационных масс слишком быстрое изменение  гравитационного  потенциала
будет приводить к потере контроля и нутации. В других районах  космоса  мы
могли бы компенсировать эти  процессы.  Но  только  не  здесь.  При  такой
концентрации звезд, взаимное положение которых в отдельные моменты времени
слишком сложно рассчитать, колебания скорости неизмеримо увеличатся.
     - Короче, - медленно проговорил Лаури, - если  мы  погрузимся  в  это
вещество, то нам придется лететь вслепую.
     - Да. Именно так, как это сделал "Макт".
     - Мы можем выбраться в чистое пространство в любое время, не так  ли?
Ты  можешь  придерживаться  более  или  менее  прямого  курса,   пока   мы
погружаемся.
     - Правда. Я  не  люблю  случайности.  Космическое  фоновое  излучение
значительно растет.
     - Ты видела поля.
     -  Я  обдумываю  трудности.  Эти  частицы  должны  к  чему-то  вести.
Магнитное ускорение отнимает только долю их интенсивности. Таким  образом,
масштабы возникновения новой  и  суперновой  материи  в  недавнем  прошлом
должны быть  огромны.  Это,  в  свою  очередь,  указывает  на  возможность
существования значительного числа  малых  тел,  которые  могут  оставаться
неразличимыми, пока мы не погрузимся в них.
     Лаури улыбнулся невидимому сканеру.
     - Если что-то пойдет не так, ты среагируешь первая, - сказал он. - Ты
всегда так делаешь.
     - Я не гарантирую, что мы избежим трудностей, с которыми я  не  смогу
справиться.
     "Джаккаври" замолчала. Слышен был шум воздуха. Лаури  обнаружил,  что
его взгляд тонет в звездном тумане. Ему понадобилась минута, чтобы понять,
что он не ответил.
     - Итак? - сказал он.
     - Параметры слишком неопределенны. - Обертоны исчезли из ее голоса. -
Я могу только сказать, что вероятность  несчастья  высока  в  сравнении  с
путешествием через нормальные районы Галактики.
     - О, ради хаоса! - Лаури тревожно рассмеялся. - Цифра  слишком  мала,
чтобы ее вычислять. Мы знали, что идем на риск. А  как  насчет  сцепленной
радиации из естественных источников?
     - Мое суждение таково, что риск не окупается возможными результатами,
- настаивала "Джаккаври". - Это  место  представляет  интерес  только  для
ученых. Тебе  нужно  заниматься  другими  делами.  Твоя  основная,  крайне
опасная фантазия состоит в том, что ты можешь удовлетворить  эмоциональные
стремления нескольких полуварваров.
     В душе Лаури вспыхнул гнев. Он перелил его в холодные слова:
     - Я приказал тебе доложить о сцепленной радиации.
     Никогда раньше не ощущал он так ясно ее нечеловечность.
     Она ответила мертвым металлическим голосом:
     -  Я  различила  некоторое  ее  присутствие  в  видимых  и   коротких
инфракрасных волнах. Некий тип звезд возбуждает псевдоквазерные процессы в
окружающем газе. Радиация рассеивается так же  быстро,  как  любое  другое
излучение.
     - Радиоволны ясные?
     - Да, волны этого типа, хотя...
     - Достаточно. Мы по-прежнему летим к центру созвездия. Убери этот вид
и соедини меня с "Мактом".

     Затянутые дымкой солнца  исчезли.  Лаури  был  один  в  металлическом
отсеке. Он сел и стал смотреть на экран перед ним. Что за бес  вселился  в
"Джаккаври"? Она все чаще выказывала неодобрение  за  последние  несколько
дней. Она хотела, чтобы он повернул назад, отчитался перед штаб-квартирой,
а киркасанам предоставил самим решать свою судьбу. Что  ж...  ее  суждения
были всегда обусловлены тем фактом, что она служила скитальцам. Но неужели
она не могла понять, что он должен и хочет помочь народу Грайдал?
     Экран заискрился. Разница в конструкции мешала кораблям оставаться  в
фазе  значительное  время,  а  поэтому  трудно  было  получить  модуляцию,
основанную  на   космопульсации.   Через   некоторое   время   изображение
прояснилось, и возникло лицо.
     - Я соединю вас с капитаном  Демрингом,  -  сразу  же  сказал  офицер
связи. У его народа  подобное  отсутствие  церемоний  считалось  таким  же
естественным, как твердость и темные глаза.
     Изображение  снова  заструилось,  и  на  экране  возник  хозяин.   Он
находился в своей каюте, имевшей прямые аудиовизуальные каналы. Обстановка
каюты поразила Лаури своей странностью. Какие руки разрисовали  эти  яркие
завесы угловатыми фигурами? Какие песни пел проигрыватель, на каком языке?
Что символизировала серебряная маска на двери?
     - Вам следует узнать кое-что, - сказал Лаури. - Э... может быть,  нам
лучше пригласить вашего навигатора?
     - Зачем? - Вопрос прозвучал жестко.
     - Ну... это же ее обязанность...
     - Она выполняет решения, но не принимает  их.  В  лучшем  случае  она
имеет право дать совет. - Он помолчал немного, прежде чем добавить: - И вы
уже очень многое обсудили с моей дочерью, скиталец Лаури.
     - Но... я хочу сказать, да, но... - Молодой человек овладел собой. Он
прошел специальную психическую тренировку, хотя еще не довел  свои  навыки
до стадии рефлекса. - Капитан, Грайдал помогала мне понять вас.  Две  наши
культуры должны были познать друг друга - этого требует сотрудничество,  а
этот процесс начинается именно здесь, на  этих  кораблях.  Грайдал  смогла
многое объяснить мне лучше, чем кто-либо из вашей команды.
     - Почему же? - спросил Демринг.
     Лаури подавил готовое вырваться наружу возмущение - он говорил  с  ее
отцом - и заставил себя изобразить улыбку.
     - Видите ли, сэр, нам  пришлось  познакомиться  ближе,  мне  и  вашей
дочери. Мы можем оставить формальности и стать просто добрыми друзьями.
     - Это нежелательно, - процедил Демринг.
     Лаури заставил себя вспомнить о том, что  среди  представителей  рода
человеческого бытуют самые различные обычаи, касающиеся  отношений  полов.
Затеяв этот разговор, он вступил на зыбкую почву. Он  попытался  поставить
себя на место  Демринга  и  сказал,  надеясь,  что  в  его  словах  звучит
определенная нотка достоинства:
     - Уверяю вас, что ни о каких нечестных намерениях  не  может  быть  и
речи.
     - Нет, нет. - Киркасанин сделал  быстрый  отрицающий  жест.  -  Я  ей
доверяю. И вам тоже, я в вас уверен. Но все же я должен предупредить,  что
такие тесные связи между представителями разных цивилизаций могут  вызвать
несчастье, в которое окажутся вовлеченными многие.
     С некоторой долей симпатии Лаури подумал: "Он  боится  сбросить  свою
маску, но под ней отец,  беспокоящийся  о  своей  маленькой  девочке".  Он
ощутил глубокую усталость. Вначале компьютер, потом еще  это!  Он  холодно
проговорил:
     - Я не верю в то, что наши  цивилизации  так  уж  различны.  Обе  они
основаны на рациональной технологии. Но не отошли ли мы от главной темы? Я
хотел, чтобы вы услышали о выводах, которые сделал компьютер.
     Демринг расслабился. С машинами легче иметь дело.
     - Прошу вас, скиталец.
     Однако выслушав Лаури, он нахмурился,  потеребил  бородку  и  сказал,
даже не пытаясь скрыть беспокойство:
     - Значит, сами мы не сможем отыскать Киркасан?
     - Очевидно, так. Я надеялся,  что  одна  из  современных  локационных
систем будет работать в этом  скоплении.  Это  позволило  бы  нам,  быстро
лавируя между звездами, наносить их  расположение  на  карту  и  всего  за
несколько месяцев добраться до  ориентиров,  которые  вы  знаете.  Но  при
теперешнем положении дел мы не можем ориентироваться в  пространстве.  Как
только вот эта звезда исчезнет в тумане, мы не сумеем снова ее найти, даже
следуя по прямой, потому что у нас нет навигационной обратной связи, чтобы
поддерживать действительно прямую линию.
     - Потеряна. - Демринг посмотрел  вниз,  на  свои  руки,  что  лежали,
сжатые в кулаки, на столе перед ним.  Бронзовое  лицо  его  было  искажено
болью. - Я этого боялся. Вот почему я был против возвращения. Я  опасался,
что это деморализует команду. Для нас дом, наш клан, могилы предков -  это
часть  наших  личностей.  Мы  готовы   к   тому,   чтобы   исследовать   и
колонизировать, но не к тому, чтобы оказаться полностью отрезанными. -  Он
выпрямился в своем кресле и закончил неожиданно  сухим  голосом:  -  Таким
образом, чем скорее мы оставим за собой этот градус известности  и  примем
правду о том, что с нами случилось,  чем  скорее  мы  выберемся  из  этого
скопления, тем лучше для нас.
     - Нет, - покачал головой Лаури. - Я много думал  о  вашем  положении.
Выход есть.
     Демринг не выказал удивления, и Лаури продолжал:
     - Необходимо установить решетку искусственных маяков.  Я  думаю,  что
пятидесяти тысяч на орбите вокруг избранной  звезды  было  бы  достаточно.
Если каждая звезда получит свой опознавательный сигнал, экипаж корабля без
труда определит его местоположение. Нужно, чтобы эти устройства  испускали
что-то не заглушаемое естественными шумами. Гипердрайвные трубки  были  бы
различимы в радиусе светового года. Постоянные радиопередачи на специально
подобранных волнах могут быть приняты и на  большем  расстоянии.  Близость
звезд допускает использование электромагнитной сети. Несомненно, настоящие
инженеры нашли бы и лучшие ответы на этот вопрос.
     - Я знаю, - согласился Демринг. - Мы, на  "Макте",  обсуждали  это  и
пришли к такому же  заключению.  Основное  препятствие  состоит  в  объеме
работы. Потребуется много труда и много кораблей, чтобы справиться с  этим
в разумные сроки.
     - Да.
     - Мне хочется думать, что кланы Хоброкана не постояли бы за ценой. Но
я говорил с людьми на Сериве. Я знаю, о чем  Грайдал  беседовала  с  вами,
хотя мне она передала и не все. Ваша цивилизация меркантильна.
     - Не совсем так. Я пытался объяснить...
     - Не беспокойтесь. Мы проведем остаток жизни, изучая ваше Сообщество.
Не лучше ли  нам  прямо  сейчас  повернуть  корабль  и  на  том  закончить
экспедицию?
     У Лаури дрогнуло сердце, но он покачал головой.
     -  Нет,  лучше  продолжать.  Мы  можем  сделать  здесь   удивительные
открытия. Такие, что  привлекут  внимание  ученых.  В  этот  район  станут
стекаться корабли...
     Улыбка Демринга была невеселой.
     - Послушайтесь меня, скиталец. Сколько их будет, этих  ученых?  И  не
станут они забрасывать маяки в скопления. Зачем им это? Возможность  того,
что один из их кораблей наткнется на Киркасан,  незначительна.  Они  будут
заниматься  необычными  звездами  и  планетами,  собирать   информацию   о
магнитных полях и плазме. Даже у антропологов не будет сильных стимулов  к
поиску нашего мира. У них хватает других объектов исследования, куда более
необычных и доступных.
     -  Я  несу  обязательства  перед  Сообществом,  -  сказал  Лаури.   -
Путешествие сюда оказалось долгим. И теперь я  должен  возместить  расходы
моей организации, собрав как можно больше данных.
     - Независимо от того, чего это будет стоить моим людям? -  проговорил
Демринг  медленно.  -  Они  видят  родное  небо,  но  все  равно  остаются
изгнанниками - и так должно продолжаться еще недели?
     Лаури потерял терпение.
     - Если вы настаиваете, возвращайтесь, капитан, - отрезал он. -  Я  не
властен  остановить  вас.  Но  сам  я  хочу  продолжать.  В  самом  центре
созвездия.
     Демринг ответил с холодной яростью:
     - Вы надеетесь обогатиться или прославиться? - Он тут же взял себя  в
руки.  -  Сейчас  не  время  давать  выход  своим  чувствам.  Ваше  судно,
несомненно,  более  мощное,  чем  мое.  К  тому  же  я  не   уверен,   что
навигационное оборудование "Макта" способно с такой же легкостью  отыскать
базу, где мы могли бы заправиться горючим. Если вы будете продолжать,  что
ж, я просто вынужден присоединиться к вам, несмотря на риск, что вы можете
отказаться  от  сотрудничества.  Но  я  надеюсь,  что  мы   снова   сможем
договариваться.
     - В любое время, капитан. - Лаури выключил свою цепь.
     Некоторое время он сидел и курил. Неужели между ними  стена?  Конечно
же, киркасане не настолько глупы или упрямы, чтобы не видеть  его  желания
помочь им. Или он ошибается? Стараясь получше узнать их, он мало говорил о
себе. И все же Грайдал, по крайней мере, уже достаточно его знает.
     Компьютер передал сигнал вызова и снова включил экран  Лаури.  Вот  и
она. Радость наполнила грудь Лаури и не покидала,  пока  он  не  разглядел
выражения ее лица.
     Не  приветствуя  его,  с  ледяным  выражением  золотистых  глаз,  она
сказала:
     - Мы, офицеры, только что узнали о  вашем  разговоре  с  моим  отцом.
Каковы ваши... - Здесь фаза нарушилась, заставив изображение  заструиться.
Голос исказился до  неузнаваемости,  но  ему  показалось,  что  он  уловил
окончание: - ...намерения? - Экран потух.
     - Возобнови контакт! - велел Лаури "Джаккаври".
     - Это не так легко в таком гравитационном поле, - ответила та.
     Лаури вскочил на ноги, сжал кулаки и заорал:
     - Вы что, сговорились? Что вы мне все мешаете? Верни ее назад, или  я
тебя на кусочки разнесу!
     Экран ожил, хотя изображение было расплывчатым,  а  к  звукам  голоса
примешивались свист  и  завывания,  как  будто  его  отделяли  от  Грайдал
световые годы все поглощающего тумана.
     - Мы озадачены, - сказала она - не прозвучало ли это несколько мягче?
- Меня попросили поговорить с отцом, поскольку я ближе всех...  знакома...
с вами. Если два наших судна не могут сами найти Киркасан,  то  зачем  нам
продолжать?
     Лаури понимал ее так хорошо. Долгие часы, проведенные в  серьезных  и
шутливых перепалках, позволили ему разглядеть за ее гневной отчужденностью
горе. Будь он даже родом из этих мест, путешествие среди тумана  стало  бы
для него куда менее жестоким испытанием, чем для нее и  ее  спутников.  Он
принадлежал  к  цивилизации  путешественников  и  ни   одну   планету   не
отождествлял со своим "я". В них же навсегда останется  горячая  тоска  по
пурпурной полоске заката над топями болот, ледяному облаку, плывущему  над
утесами пустыни, древнему замку, шелесту крыльев в небесах и, конечно,  по
волшебным, напоенным светом ночам, которых  не  увидишь  больше  нигде  во
Вселенной.
     В них текла кровь воинов. Они не станут искать жалости;  они  захотят
выковать для себя великое будущее в изгнании. Но он не в силах  помочь  им
забыть свои корни.
     Слова утешения и надежды были почти что готовы слететь с  его  языка.
Но  он  вовремя  остановился  и  вместо  этого  пустился  в   многословные
объяснения. Его корабль это, по сути, огромная лаборатория, и  он,  Лаури,
прежде всего исследователь.  На  то,  чтобы  забраться  настолько  далеко,
потрачено  порядочно  времени  и  не  меньше  денег.  И   что   взамен   -
подтверждение весьма  очевидной  догадки  относительно  природы  окружения
Киркасана?
     Он обладает широкими полномочиями - пока его не  сместили.  А  так  и
будет, если он не докажет, что может приносить  пользу.  В  данном  случае
польза состоит в том, чтобы собрать  детальную  информацию  об  уникальном
звездном скоплении.
     Грайдал смотрела на него почти с ужасом.
     - Не хотите ли вы сказать, что мы продолжим путь  только  ради  ваших
личных целей? - прошептала она. И эти слова отозвались болью в них обоих.
     - Нет! - запротестовал Лаури. - Послушайте, послушайте же, я хочу вам
помочь. Но вам тоже следовало бы обеспечить свое будущее. И  это  одна  из
причин,  побудивших  меня  зайти  так  далеко.   Чтобы   сотрудничать   со
скитальцами, - а это поможет вам сделать разбег, - вам придется  доказать,
что вы стоите участия. И мы  это  докажем.  Тем,  что  продолжим  полет  и
добудем пригоршню новых знаний.
     Она смотрела на него спокойно, но взгляд еще таил в себе холодность.
     - Вы считаете, что это правильно?
     - Во всяком случае, так обстоят дела. Иногда я спрашиваю себя,  сумел
ли объяснить вам, что представляют собой мои соплеменники.
     - Вы достаточно ясно дали понять, что они думают лишь  о  собственном
благе, - тихо сказала она.
     - Значит, я не смог ясно выразить свои мысли. - Он ссутулился в своем
паутинном кресле. Вот уже несколько дней удары так и сыплются на него.  Он
заставил себя выпрямиться и сказал:
     -  Наш  идеал  отличен  от  вашего.  Впрочем,  нет,  это  не   точно.
Совокупность наших идеалов одна и та же. Разняться акценты.  Вы  верите  в
то,  что  индивидуум  может  быть  свободным  и   может   помогать   своим
сотоварищам. Мы тоже верим в это. Но вы ставите дом выше всего,  вы  даете
ему приоритет. Вы видите свое призвание  в  том,  чтобы  служить  клану  и
стране с самого рождения. Вы защищаете индивидуальность, порицая  рабство,
но  осуждаете  тех,  кто   не   придерживается   самым   строгим   образом
предначертанной линии жизни. Мы даем  человеку  свободу,  снимая  запреты,
насколько  позволяет  здравый  смысл.  Общество  защищает  себя  тем,  что
осуждает жадность, самодовольство, бессердечность.
     - Я знаю, - сказала она. - Вы уже...
     - Но может быть, вы не  подумали  о  том,  как  мы  пришли  к  этому.
Цивилизация стала слишком большой для того, чтобы могло действовать что-то
еще, кроме свободы. Скитальцы  не  правят.  Как  можно  управлять  десятью
миллионами планет? Это частное добровольное  общество,  открытое  каждому,
кто отвечает скромным стандартам. Оно содержит ряд служб,  в  частности  и
мою - спасательную.  Службы  имеют  очень  широкий  профиль  и  достаточно
эффективны, чтобы правительства планет одобряли их деятельность. Но  я  не
могу влиять на их решения. Никто не может. Вы подружились со мной. Но  как
вы можете подружиться со всеми обитателями десяти миллионов планет?
     - Вы уже говорили об этом, - обронила она.
     "И это в тебе не отложилось. По-настоящему. Слишком новая  мысль  для
тебя", - подумал Лаури. Оставив без ответа ее слова, он продолжал:
     -  Мы  не  можем  иметь   распланированной   межзвездной   экономики.
Планирование разбивается под натиском огромной массы деталей,  даже  когда
его пытаются провести в жизнь на одном континенте. История знает множество
подобных случаев. Так что мы полагаемся на рынок, который действует так же
автоматически, как гравитация. И так же эффективно, безлично, а  иногда  и
жестоко. Но мы не навязываем свой образ жизни  Вселенной.  Мы  просто  так
живем.
     Он простер руки, как будто пытаясь коснуться на расстоянии ее мыслей.
     - Неужели вы не понимаете? Я не могу помочь вам. Никто не  может.  Ни
один  человек,  ни  одно  учреждение,  ни  одно  правительство,  ни   один
консорциум не смог бы оплатить поиски вашего дома. Речь идет о  недостатке
ресурсов, а не милосердия. Ресурсы разделены между многими людьми,  каждый
из которых обременен собственными проблемами.
     Конечно, общими усилиями мы могли бы собрать флот. Но  не  существует
никакого налогового механизма, и  существовать  не  может.  Для  сбора  же
добровольных пожертвований пришлось бы взывать ко всей цивилизации,  такой
большой, такой разбросанной, такой занятой своими  делами,  среди  которых
есть куда более важные, чем ваши.
     Грайдал, я веду к тому, что мы не жадные. Мы - беспомощные.
     Она долгое время изучала его. Он  тоже  вглядывался  в  ее  лицо,  но
помехи мешали ему разглядеть, какие эмоции отражаются на нем. Наконец  она
заговорила, и голос ее звучал мягче, хотя вновь  приобрел  бесстрастность,
приличествующую ее клану. Разряды помешали ему расслышать что-то кроме:
     - ...продолжать, поскольку мы  должны.  Некоторое  время,  во  всяком
случае. Удачного наблюдения, скиталец.
     Экран померк. На сей раз он не смог  заставить  корабль  восстановить
связь.

     В сердце огромного скопления, где мерцание разных светил сливалось  в
одно перламутровое облако и звезды теснились так, что взгляд насчитывал до
тысячи жемчужин в этой  небесной  россыпи,  мчались  космические  корабли,
подобно фрегатам, что пенили неизведанные моря древней Земли. И  здесь,  в
этом сияющем тумане, были свои пучины, рифы и отмели. Энергия переливалась
в плазму. Выплывая из пыли,  одинокие  планеты,  горящие  солнца  угрожали
людям. Дважды "Макт" смотрел в лицо смерти, но чуткие приборы  "Джаккаври"
заметили опасность и успели прокричать о ней.
     После того как не помогла резкость Демринга,  Грайдал  лично  явилась
умолять Лаури о возвращении. То,  что  она  поступилась  своей  гордостью,
говорило о том, как тяжело здесь ей и ее сородичам.
     - Во имя чего мы рискуем? - дрожащим голосом спросила она.
     - Мы доказываем, что  это  -  сокровищница,  которая  не  знает  себе
подобных, - ответил он. Он тоже был измучен - отчасти долгим  путешествием
и постоянным  напряжением,  но  еще  больше  отчуждением  между  ними.  Он
попытался придать бодрость голосу:
     - Как  только  мы  сообщим  о  своих  открытиях,  конечно  же,  будут
организованы экспедиции. Держу пари, это положит начало  двум-трем  совсем
новым наукам.
     - Я знаю. Новые ответвления астрономии, переплетенные между собой.  -
Она понурилась. - Но мы не ставили перед собой целью научные исследования.
Мы можем теперь вернуться назад  -  ведь  собрано  достаточное  количество
сведений. Почему мы этого не делаем?
     - Я  хочу  исследовать  поверхность  нескольких  планет  в  различных
системах.
     - Зачем?
     - Видите ли, здесь звездные  спектры  искажены.  Я  хочу  узнать,  не
объясняется ли это взаимодействием крупных тел.
     Она смерила его гневным взглядом.
     - Не понимаю вас. Думала,  что  понимаю,  но  ошибалась.  В  вас  нет
сочувствия. Вы завели нас так далеко, что мы не сможем выбраться без вашей
помощи. Вас не заботит, что мы устали и измучены. Вы не можете  -  или  не
хотите? - понять нашего желания жить.
     - Я  и  сам  ощущаю  удовольствие  от  этого  процесса,  -  попытался
улыбнуться он.
     Мрачный кивок головой.
     - Я же сказала, что  вы  не  понимаете.  Мы  не  боимся  умереть.  Но
большинство из нас еще не имело детей. Мы боимся уйти без следа. Нам нужно
обрести дом, забыть Киркасан и начать устраивать свои семьи. А вы  втянули
нас в эти бесплодные поиски - зачем? Ради славы?
     Он не  стал  ничего  объяснять.  Но  напряжение  и  усталость  в  нем
возмутились:
     - Вы согласились на мое лидерство. Это сделало меня ответственным  за
вас, а я не могу нести  ответственность,  если  не  могу  командовать.  Вы
выдержите еще пару недель. Большего времени это не займет.
     И ей следовало бы ответить, что она верит в чистоту его намерений,  и
поинтересоваться причинами. Но будучи потомком  охотников  и  воинов,  она
только щелкнула каблуками и сказала:
     - Отлично, скиталец. Я передам ваши слова моему капитану.
     Она ушла и больше не возвращалась на борт "Джаккаври".

     Позже, после бессонной ночи, Лаури попросил:
     - Свяжи меня с навигатором "Макта".
     - Я бы не советовала этого делать, - ответила "Джаккаври".
     - Почему же?
     - Я полагаю, ты хочешь возместить убытки. Знаешь ли ты, как она - или
ее отец, или ее молодые товарищи по команде, которые  должны  быть  к  ней
привязаны, - как они будут реагировать? Они чужды  тебе  и  находятся  под
интенсивным напряжением.
     - Они люди!
     Пульсация моторов. Шепот вентиляторов.
     - Ну? - спросил Лаури.
     - Я не создана для того, чтобы рассчитывать  силу  эмоций.  Но  прошу
тебя, вспомни о разнообразии человечества.  На  Райте,  например,  обычный
мирный  человек  способен  впасть  буквально  в  убийственный  гнев.   Это
случается  так  часто,  что  насилие,  совершенное  в  состоянии  аффекта,
оправдывается даже законом. А  житель  Талатто  будет  терпелив,  весел  и
доверчив до определенной точки;  зайдя  же  за  нее,  он  уходит  в  себя,
погружается в созерцание и тяготеет к смерти. Вспомни о других  культурах.
А ведь их особенности не выходят за  рамки  этики  Сообщества.  Какими  же
странными могут оказаться киркасане?
     - Ты не должен встречаться с ними  без  особой  необходимости,  чтобы
снизить вероятность непредсказуемого взрыва. Как только наше задание будет
выполнено,  как  только  мы  направимся  домой,  предпосылки  для  стресса
исчезнут, и ты сможешь вести себя с ними так, как тебе нравится.
     - Что ж... может быть, ты  и  права.  -  Лаури  смотрел  перед  собой
невидящим взглядом. - Не знаю. Просто не знаю.
     В течение какого-то времени он был слишком занят, чтобы беспокоиться.
"Джаккаври" продолжала идти в нужном  ему  направлении,  находя  планетные
системы, которые принадлежали звездам  различного  типа.  Он  высаживался,
снимал показания, брал образцы минералов и изучал большие миры издалека.
     Жизни  он  не  обнаружил.  Нигде.  Он   ожидал   этого.   Собственно,
подтверждалась его догадка относительно внутренней части скопления.
     Здесь гравитация сгущала пыль и газ до такой степени, что  зарождение
звезд шло полным ходом. Каждый раз, когда скопление проходило через облака
вокруг галактического центра и забирало новую порцию материи, наблюдалась,
должно быть, вспышка сверхновой. Их загоралось несколько  за  миллион  лет
или около того. Он поражался тому, какой прилив ярости это вызывало,  едва
осмеливался  облечь  свои  предположения  в  цифры.   Возможно,   радиация
уничтожала каждый росток жизни в радиусе пятидесяти световых лет.  Значит,
Киркасан должен был находиться дальше -  это  сходилось  с  тем,  что  ему
говорили: межзвездный медиум был гораздо плотнее здесь, чем по соседству с
потерянным миром.
     Внутри звезд накапливалась атомная энергия. Здесь атом мог претерпеть
дюжину взрывов сверхновой. Водород и гелий обладали  теми  же  свойствами,
что  и  в  нормальных  галактических   системах,   но   только   благодаря
ошеломляющему изначальному отдалению. В остальном легкие  субстанции  были
редкостью. Планеты не походили ни  на  что  известное:  гиганты  не  имели
плотной скорлупы льда, а  более  мелкие  -  силикатных  пластов.  Углерод,
кислород, азот, натрий, алюминий, кальций - все это  было,  но  затерянное
среди... железа, золота, ртути, вольфрама, висмута, урана и трансурана. На
некоторые маленькие сфероиды Лаури не осмелился  сесть.  Слишком  жестокой
была  радиация.  Робот,  закованный  в  плотную  броню,  мог  когда-нибудь
высадиться на них, но не живой организм.
     Команда "Макта" не предлагала ему помощи. Замкнувшись в своей  обиде,
он и не просил их помочь. "Джаккаври" могла выполнить  любое  задание.  Он
работал до изнеможения,  отдыхал  и  снова  принимался  за  работу.  Между
высадками он изучал образцы. Это занимало все его мысли,  изгоняя  из  них
Грайдал. Подобные минералы могли сформироваться только в этих  дьявольских
краях, и нигде больше.
     Наконец они набрели на планету, у которой была атмосфера.
     - Ты действительно хочешь высадиться? - спросила машина. -  Я  бы  не
рекомендовала.
     -  Твои  рекомендации  всегда  расходятся  с   моими   желаниями,   -
рассердился Лаури. - Воздух - это экстра-фактор. Но я хочу узнать, как  он
влияет на распределение элементов на поверхности. - Он  потер  воспаленные
глаза. - Эта планета будет последней. Потом мы отправимся домой.
     - Как хочешь. - Действительно ли  в  искусственном  голосе  прозвучал
вздох? - Но ты провел долгое время в  космосе  и  должен  приготовиться  к
аэродинамической посадке.
     - Нет, я не стану этого делать. Я  беру,  как  обычно,  аэросани.  Ты
остаешься здесь.
     - Ты становишься безрассудным.  Атмосфера  помешает  мне  следить  за
тобой с орбиты. Ионосфера так заряжена, что, если я собьюсь с направления,
радиосигнал аэросаней может не пробиться ко мне.
     - Ничего не случится, - успокоил Лаури. - Ну а  если  случится,  тебе
нельзя уходить. Киркасане нуждаются в тебе, ты выведешь их отсюда.
     - Я...
     - Ты слышала приказ.
     Лаури согласился обсудить  некоторые  меры  предосторожности.  Нельзя
сказать,  чтобы  он  считал  их  необходимыми.  Предмет  его  исследований
выглядел вполне миролюбиво - сухой, стерильный, вращающийся вокруг  звезды
камень.
     Тем не менее, когда он открыл главный люк  и  включил  гравитационное
устройство, убирающее скорость, его глазам открылся захватывающий вид.
     Вокруг него  простирался  сверкающий  туман.  Звезды,  тысячи  звезд,
покоились в нем, как  драгоценные  кристаллы  -  в  муаровых  гнездах.  Их
окружал радужный ореол. У него на глазах одна серо-голубая точка  умножила
свое сияние до такой степени, что свет обжег  сетчатку.  Еще  одна  новая!
Каждая  стадия  звездной  эволюции  была  так  богато  представлена,  что,
казалось, сжимается время, - что за  астрофизическая  лаборатория!  Однако
человек тут не протянул бы и года: космическая  радиация  струилась  через
пространство, через свистопляску частиц, крутящихся в газе  среди  буйства
магнетизма атомов и солнц.
     Диск солнца, большой и мрачно-оранжевый, испускал жар, от которого не
защищали ни термостат, ни скафандр. Оптика позволяла  разглядеть  огромные
продолговатые языки пламени, лижущие небо и дающие отблески такой красоты,
что замирало сердце. Необычное зрелище для типа "Ка", но в поле зрения  не
было нормальной  звезды.  Возникало  общее  впечатление  неустойчивости  и
падения.
     Он приближался к планете. Температура поверхности - около  пятидесяти
градусов Цельсия - еще не ощущалась, потому что атмосфера была разреженной
и состояла, главным  образом,  из  инертных  газов.  На  всей  планете  не
набралось бы воды, чтобы заполнить приличных  размеров  озеро.  Отраженный
свет окружал воздух ослепительным кольцом.
     Сани ударились об атмосферу, но Лаури не обращал внимания на  гром  и
содрогание, поглощенный тем, что  помогал  автопилоту  провести  маленькую
лодку вниз. В конце концов ему  удалось  выравнять  машину.  Горы  одиноко
высились на горизонте. Камень был черным и блестел, как  антрацит.  Солнце
стояло высоко в темно-пурпурных небесах.  Он  сделал  индукционную  пробу,
удостоверился в том, что земля твердая - по сути дела, невероятно твердая,
- и приземлился.
     Когда он вышел, гравитация налила свинцом  его  тело.  Планета  имела
меньший диаметр, чем самая маленькая из тех, на которых  жил  человек,  но
такую  высокую  плотность,  что  сила  тяготения   приближалась   к   1,22
стандартных "же". Неожиданно сильный ветер толкнул его  в  грудь.  Воздух,
хотя и был разрежен, перемещался быстро. Он слышал завывание сквозь  шлем.
Издалека  донеслось  ворчание,  и  дрожь  пробежала  по  коже.   Оползень?
Землетрясение? Невидимый вулкан? Он не знал, что и подумать.  Вероятно,  и
самый опытный эксперт не взялся бы судить об этом. Миров, подобных  этому,
наука еще не знала. Радиация от поверхности была выше, чем это  могло  ему
понравиться. Надо поскорее  убираться  отсюда!  Он  достал  инструменты  и
приборы. Запустив мощный бур, он стал собирать пироанализатор,  в  который
вкладывал образцы породы. Перемолотый стальными челюстями минерал  отдавал
тепло  пару,  и  сообщал  о  своем  строении   оптическому   и   массовому
спектрографам. Лаури изучил запись и с удовлетворением кивнул. Присутствие
атмосферы не изменило дела - все то же обилие тяжелых металлов  и  высокая
радиоактивность. Оставалось изучить картину молекулярной и кристаллической
структур, чтобы увериться, что они экстрагируются так  же  легко,  как  на
других планетах; впрочем, он и так в этом не сомневался.
     "Что ж, - подумал  он,  чувствуя  голод  и  боль  в  ногах,  -  нужно
отдохнуть  немного  в  кабине,  поесть  чего-нибудь  и  поспать,  а  потом
исследовать еще несколько мест - просто чтобы убедиться, что  они  обещают
такие же богатые перспективы, а потом..."
     Небо взорвалось.

     Он лежал на животе, закрыв лицо ладонями. Он еще не успел понять, что
случилось. Скитальцам было известно об атомном оружии. Когда через  минуту
ударная волна прошла и стихли все звуки, кроме шума поднимающегося  ветра,
Лаури осмелился сесть и осмотреться.
     Небо сделалось белым. Солнце не походило больше на оранжевый фонарь -
оно напоминало расплавленную  латунь.  Он  даже  не  мог  смотреть  в  его
сторону. Радиация сгустилась вокруг него, жара поднялась,  как  только  он
выпрямился. "Новая", - подумал он с ужасом и пожалел, что не может хоть на
мгновение увидеть Грайдал, пока еще не превратился в газ.
     Но он остался жив, один  на  равнине  во  власти  яростного  света  и
миражей. Ветер запел еще сильнее. Он ощущал,  как  поток  воздуха  толкает
его, и как давит гравитация, и как  сух  рот,  и  как  напряжены  мускулы.
Свечение причиняло боль  глазам,  но  его  силу  умеряли  особые  свойства
стекла, защищающего лицо. Инфракрасное излучение заставило  пот  выступить
на коже, но он не сварился.
     Пришла  уверенность.  Случилось  нечто  величественно-страшное.  Оно,
впрочем, еще не убило его. Просто чтобы проверить, без особой надежды,  он
включил радио. Шум ворвался в его уши.
     Сердце его дрогнуло. Он не мог сказать, испуган он или нет.  В  конце
концов,  он  еще  так  молод.  Проснувшаяся  воля  помогла  ему   подавить
разноголосицу  чувств.  И  хотя  они  не  замолчали  вовсе,  он   принялся
методически собирать оборудование, стараясь осмыслить случившееся.
     Это не взрыв  новой.  Главные  звезды  последовательности  новыми  не
становятся. Они также не изменяются за секунды... но каждая  звезда  здесь
необычна. Возможно, если бы он проверил спектр этой звезды, он бы увидел в
нем указания на  то,  что  она  собирается  переместиться  в  другую  фазу
зубчатого внешнего цикла. Или, возможно, не понял  бы,  что  означают  эти
указания. Кто изучает астрофизику при подобных обстоятельствах?
     То, что случилось, могло быть сродни феномену  Вульфа-Рейера.  Звезды
вокруг него не располагались ординарными  линиями.  Они  с  самого  начала
составляли странную композицию. А потом в них  начинало  падать  вещество,
изменяя  эту  композицию,  увеличивая  их   массы.   Это   могло   вызвать
нестабильность. Каждый спектр, полученный им в сердце скопления,  указывал
на огромные перемещения поверхностных слоев. То же  относилось  к  точкам,
вспышкам, выпуклостям, свечениям. Звездная кора и ее атомные  очаги  могли
быть затронуты. Возможно, каждое солнце здесь было удивительно изменчивым.
     Даже в  менее  плотной  зоне  звезды,  должно  быть,  имели  странные
траектории движения. Солнце Киркасана, очевидно, не меняло своих свойств в
течение пяти тысяч лет - или нескольких миллионов, что более вероятно, - с
тех пор, как планета обладала  хорошо  развитой  жизнью.  Но  кто  мог  бы
поклясться, что  это  так  и  останется?  Может  статься,  людей  придется
эвакуировать. Нельзя позволять маленьким детям летать...
     Лаури проверил радиометр. Игла поспешно  ползла  по  диску.  Вон  там
солнце, испускающее икс-лучи. Планета не имеет озонового слоя, который мог
бы рассеять их. Он должен укрыться на корабле, за его защитными  экранами,
до нашествия ионов.  Несмотря  на  высокую  плотность,  планета  не  имела
магнитного поля, о котором стоило бы говорить. Возможно, кора состояла  из
осмия и урана. Такая сверхъестественная смесь  вполне  могла  быть  скорее
твердой, чем расплавленной. Что бы там ни было, ему лучше отсюда убраться.
     Ветер выл, вздымая вокруг него металлическую пыль. Пылинки собирались
в крутящиеся смерчи, щелкали о его шлем.  Поспешно  погрузив  приборы,  он
вошел в кабину и  запер  воздушный  замок.  Ракета  задрожала  под  ударом
взрыва, а солнце сделалось кровавым и затянулось дымкой.
     Он включил мотор и поднялся. Никакого чувства сопротивления  воздуху.
Он был счастлив, что его относило на ночную сторону.  Некоторое  время  он
набирал высоту, потом оказался выше бури, набрал орбитальную скорость и...
     Он так никогда и не узнал, что же произошло. Предполагалось, что сани
способны выдержать самые жестокие удары, которые мог нанести этот мир.  Но
кто мог предсказать свойства этого мира? Разреженная атмосфера,  внезапное
увеличение радиации, спровоцировавшее эффект триггера,  или  пыль  вызвали
смерч неправдоподобной мощи. Лаури не был силен в метеорологии.
     Он уже торжествовал победу над смертью, когда на него обрушились тьма
и пронзительный визг, который едва не расколол череп. Вихрь подхватил его,
как лист, сорванный с дерева.
     Все свершилось слишком быстро, чтобы он успел это осознать. Бешенство
стихий разрушило сани, вскрыло кузов, разбросало  груз,  но  не  коснулось
кабины. Прочный скафандр предохранил человека от серьезной травмы.  Он  на
мгновение потерял сознание, но оно вернулось к нему  -  вместе  с  ужасной
болью в голове и кровью, наполнившей рот.
     Ветер  неистовствовал.  Пыль  свистела  и  клубилась.  Она   застлала
кровавый диск, хотя время от времени луч чистого  огня  пробивался  сквозь
пелену и лизал металлические бока утесов.
     Лаури с трудом поднялся на ноги. Надо найти  хоть  какое-то  укрытие.
Бета-частицы могли появиться в любой момент,  протоны  -  через  несколько
часов. Они принесут смерть.
     Он пришел в отчаяние, когда увидел, что оборудование исчезло,  но  не
осмелился отправиться на поиски, а побрел, спотыкаясь, во тьме.
     Он не нашел  пещеры  -  их  не  было  на  безводной  планете,  -  но,
преисполнясь неестественного спокойствия, нисходящего на  человека,  когда
жизнь зависит только от работы мозга, он обнаружил в нагромождении валунов
узкую щель.
     Теперь оставалось только лежать в тесном пространстве и ждать.
     Свет в укрытии потускнел, а вой ветра звучал глуше. Он  прислушивался
к нему, силясь определить скорость ветра. Периодически Лаури подползал  ко
входу в укрытие и замерял уровень радиации. Скоро космос ринется на него и
за какой-нибудь час прикончит.
     Он должен ждать. Но чего?
     "Джаккаври" знала приблизительное место высадки. Она, конечно,  будет
искать, как только это станет возможным. Детекторы обнаружат разбитые сани
- и все... Но он может различить ее и позвать, послать  радиосигнал.  Если
бы ей удалось захватить его силовым лучом и закружить...
     Но все зависит от погоды: "Джаккаври" может перебороть  любой  ветер,
но пыль ослепит ее так же, как и его, лишит  слуха  и  речи.  У  него  был
проводниковый передатчик. Радио  окажется  бессильным.  Лаури  убедился  в
этом, экспериментируя со встроенным в скафандр мини-радаром.
     Итак, все зависело от того, что истощится быстрее - шторм  или  запас
энергии, питающей восстановитель воздуха.  Энергии  осталось  примерно  на
тридцать часов. Может поискать запасной аккумулятор или  ручной  зарядник?
Они, наверное, откатились всего метров на десять, не дальше. Нет, это надо
было делать раньше. Теперь и носа не высунешь из-за радиации.
     Он вздохнул, выпил немного воды, съел  кусочек  из  неприкосновенного
запаса и заснул с мечтами о стакане пива и удобной постели.

     Когда он проснулся, ветер уже умерил  свою  ярость,  но  завеса  пыли
скрывала великолепие звездной ночи, уже наступившей. Она отчасти послужила
преградой для радиации, хотя и  не  настолько,  чтобы  это  облегчило  его
участь. Почему тело планеты больше не помогает? Вероятно,  ионы,  нагревая
верхние  слои  воздуха  вдоль  терминатора,  вызывают  вторичные  каскады,
которые неистово бомбардируют все вокруг.
     Осталось  двадцать  часов.  Он  открыл  коробку,  которую  достал  из
рюкзака, вытащил санитарное оборудование и прикрепил его. Люди умирают  не
так романтично, как это представляют на сцене. Тела слишком упрямы.
     И разум - тоже. Ему следовало  бы  привести  в  порядок  свои  мысли,
которые перескакивали с одного предмета на другой. Он вспомнил  родителей,
Грайдал,  смешную  маленькую  таверну,  которую  когда-то  посещал,   одно
приключение, о котором предпочел бы забыть, и снова Грайдал... Он еще  раз
поел, снова попил. Ветер снаружи все нес и нес пыль.  И  время  сомкнулось
вокруг него, как ладони.
     Осталось десять часов. Не больше?
     Пять. Уже?
     Какой же глупый конец. Страх  затрепетал  у  края  его  сознания.  Он
отогнал его. Ветер шумел. Сколько же времени может  продолжаться  песчаная
буря?  И  в  его  убежище  проник  кровавый  дневной  свет.  Радиоактивное
излучение было таким плотным,  что  добралось  и  до  него.  Он  расправил
затекшие мускулы и собрал остатки силы, жалея обо всем,  что  хотел  и  не
смог сделать.
     Тень появилась на высокой скале. Шорох и шум скольжения привлекли его
внимание. Громоздкая и неуклюжая фигура приближалась  к  нему.  Онемевший,
дрожащий, он включил радио. Воздух здесь был достаточно чист, и он услышал
сквозь статические разряды:
     - Ты, жив! О крылья Вальфара, осеняющие нас, ты жив!
     Услышав ее рыдания, он и сам заплакал.
     - Ты не должна была, - забормотал он. - Я и думать  не  мог,  что  ты
станешь рисковать собой...
     - Мы не осмелились ждать, - сказала она, когда они успокоились. -  Мы
видели из космоса, что буря огромна. Она продолжалась бы несколько дней. А
мы не знали, как долго ты продержишься. Только были уверены, что ты  попал
в беду, раз не вернулся. Мы спустились. Я едва не подралась  с  отцом,  но
убедила его и пришла. Риск для меня невелик. Правда, невелик, поверь  мне.
Она защищала меня, пока мы не нашли твои сани. Потом  мне  пришлось  пойти
пешком с металлоискателем, потому что  она  не  могла  подойти  ближе.  Но
опасность не велика,  Дейвен.  Я  могу  перенести  гораздо  более  сильную
радиацию, чем ты. Я  по-прежнему  прекрасно  собой  владею,  даже  никакие
средства не нужны.  Теперь  я  подам  сигнал,  а  она  увидит  и  подойдет
настолько быстро, что мы сможем  сделать  рывок...  с  тобой  ведь  все  в
порядке, не так ли? Ты выдержишь?
     - О да, - медленно ответил он. - Я прекрасно  себя  чувствую.  Лучше,
чем когда-либо в жизни. - Глупо, что нужно еще отвечать на вопросы,  когда
она пришла за ним и оба они живы. - "Она"? А кто твоя спутница?
     Она рассмеялась и приблизила к нему  свое  закрытое  защитной  маской
лицо.
     - "Джаккаври", конечно. Кто же еще? Ведь не думал  же  ты,  что  твои
женщины оставят тебя одного, не так ли?

     Корабли летели домой. Они двигались не торопясь. Не мешало помнить об
осторожности, пока они не выбрались из созвездия и не направились к Голове
Дракона.
     - Мои люди и я рады,  что  вы  в  безопасности,  -  сказал  с  экрана
Демринг, как того требовали законы вежливости, но  не  смог  удержаться  и
добавил: - Мы также одобряем ваше  решение  прекратить  исследование  этой
планеты.
     - За первое - спасибо, - ответил Лаури. - Что же касается  второго...
- Он пожал плечами. - Необходимость исследования отпала. Меня интересовали
некоторые эффекты атмосферы, но  мой  компьютер  решил,  что  для  анализа
достаточно собранных данных.
     - Могу я спросить, каковы ваши цели?
     - Вначале я хотел бы обсудить этот вопрос с вашим навигатором. Лично.
     Зеленые глаза долго изучали Лаури, прежде чем Демринг ответил:
     - Что  ж,  вы  -  командир.  По  нашим  обычаям,  между  спасенным  и
спасателем возникает особая связь. Но я снова советую вам подумать.
     Лаури пропустил совет мимо  ушей.  Радость  участила  его  пульс.  Он
распрощался с Демрингом так быстро, как  только  позволяла  вежливость,  и
велел "Джаккаври" блеснуть кулинарным искусством.
     - Ты уверен, что хочешь объявить о  своих  намерениях  через  нее?  -
спросила машина. - И не просто через нее, но именно в такой ситуации?
     - Уверен. Думаю, я заслужил это удовольствие. А  теперь  я  удаляюсь,
чтобы навести на себя лоск. Позаботься  обо  всем.  -  Насвистывая,  Лаури
вышел в коридор.
     Но когда Грайдал поднялась на борт, он взял обе ее руки в свои, и они
долго смотрели друг на друга в молчании. Она украсила косы драгоценностями
и уложила в прическу. Форму сменило темно-голубое платье, оттенявшее  медь
кожи и янтарь глаз и подчеркивавшее ее стройность. И  не  запах  ли  духов
веял в воздухе?
     - Добро пожаловать! - сказал он наконец.
     - Я так счастлива, - прошептала она в ответ.
     Они прошли в  салон  и  сели  на  софу.  Дайкири  уже  ждал  их.  Они
чокнулись.
     - Доброго пути, - произнес он старинный тост, - и счастливой посадки!
     - Для меня да. - Улыбка ее поблекла.  -  И,  надеюсь,  для  остальных
тоже. Теперь я на это действительно надеюсь.
     - Ты думаешь, они смогут поладить с внешними мирами?
     - Да, несомненно. - Длинные ресницы взметнулись вверх.  -  Но  им  не
суждено узнать такое счастье, какое... какое, думаю, ждет меня.
     - Ты что-то решила? - Кровь застучала в его виски.
     - Я сама еще не знаю, - застенчиво ответила она.
     Ему хотелось оттянуть сообщение удивительной новости, но  он  не  мог
дольше оставлять ее в неведении. Он откашлялся и объявил:
     - У меня есть новости.
     Она наклонила голову и ждала с тем спокойным  вниманием,  которое  он
так любил в ней. Помимо воли по губам его скользнула  улыбка,  которую  он
счел глупой. Пытаясь восстановить достоинство, он пустился  в  пространные
объяснения:
     -  Вы  удивлялись  тому,  что  я  настаивал  на  исследовании  центра
скопления, да еще таком подробном. Возможно, мне следовало бы открыть  вам
все с самого начала. Но я боялся  возбудить  напрасные  надежды.  Не  было
никаких гарантий... Неудача стала бы для вас слишком ужасным ударом,  знай
вы, что может означать успех. Но я трудился на ваше благо - и это все.
     Видишь ли, поскольку моя цивилизация основана на индивидуализме,  она
ставит  во  главу  угла  права  собственности.  В  частности,  открыватели
незаселенных территорий могут провозглашать себя их владельцами.
     В общем, мы... вы... наша экспедиция совершила необычайные  открытия.
Мы нашли Облачную Вселенную,  разведали,  что  это  такое,  определили  ее
местонахождение, насколько это возможно сделать без маяков... - Он  видел,
как она боролась с собой, не давая вырваться наружу потоку надежд.
     -  Что  касается  местонахождения,  -  сказала  она,  -  я  не   могу
представить, каким образом мы  сможем  кого-либо  вывести  именно  к  этим
звездам.
     - Я тоже, - сознался он. - Но  это  неважно.  Теперь  мы  можем  быть
уверены в том, что практически каждая планетная система в сердце скопления
состоит из тяжелых элементов. Так что незачем искать какую-то определенную
систему. Вдобавок мы узнали много такого, что может  быть  полезно  другим
людям. И наконец... - он усмехнулся, - хотя мы не сможем заявить права  на
всю Облачную Вселенную, любой суд  закрепит  за  нами  право  на  долю  от
добычи.  Твоя  команда  сколотит  целое  состояние  на  богатейших  шахтах
Галактики. На миллионе шахт.
     Против его ожидания ею овладела задумчивость.
     - Вот как? Мы на "Макте" спрашивали себя, не надеешься  ли  ты  найти
редкие металлы. Но мы решили, что это  невозможно.  Потому  что  какой  от
этого толк? Разве их нельзя добывать более легким путем, ближе к дому?
     Несколько разочарованный, он сказал:
     - Нет. Видишь ли, большинство  миров  на  этой  границе  сравнительно
бедны металлами. У них  есть  кое-какие  рудные  месторождения,  это  так.
Кое-что можно добывать из океанов - как на Сериве. Но всему  есть  предел.
Со временем,  подстегиваемые  необходимостью,  которую  вызовет  повышение
рождаемости, люди  стали  бы  высвобождать  такое  количество  тепла,  что
подскочила бы планетная температура.
     - Подобное предположение кажется невероятным.
     - Нет. Простые вычисления подтверждают это.  Исторически  утверждают,
что сама Земля оказалась перед  подобной  проблемой  вскоре  после  начала
индустриальной эры. Независимо от далеких перспектив, люди захотят  начать
разработку шахт в этом скоплении немедленно. Правда, это долгий процесс, и
операции придется полностью  автоматизировать.  Но  здесь  такое  изобилие
тяжелых элементов! Боюсь, что вы не  сможете  уйти  от  своей  судьбы.  Вы
будете... не богатыми. Назвать вас богатыми - это все  равно  что  назвать
сверхновую "светящейся". В ваших руках окажется  больше  ресурсов,  чем  у
целой цивилизации.
     Взгляд обращенных к нему глаз выражал печаль:
     - Ты сделал это для нас? Ты  не  должен  был.  Какая  нам  польза  от
богатства, если мы потеряем тебя?
     Он не ожидал от нее таких слов. Киркасанский социум не мог обходиться
без денег, но не признавал их власть. Так что слова эти весили меньше, чем
если их произнесла девушка с одной  из  планет  Сообщества.  И  все  равно
радость всколыхнулась в его груди. Она поняла это, провела ладонью по  его
руке и пробормотала:
     - Но твои намерения были благородны.
     Больше он не мог сдерживаться и громко рассмеялся.
     - Благородны? - воскликнул он. - Я бы назвал  их  умными.  Дьявольски
умными. Неужели ты не понимаешь? Я же вернул вам Киркасан!
     У нее перехватило дыхание.
     Он вскочил и принялся взволнованно расхаживать по салону.
     - Вы могли бы подождать несколько лет, пока ваш счет не  вырастет  до
астрономической цифры, и  купить  такой  большой  флот,  какой  вы  только
пожелаете. Но в  этом  нет  нужды.  Когда  мир  узнает  об  этой  звездной
Голконде, шахтеры устремятся туда со всех сторон. Они станут устанавливать
маяки - им придется это сделать. Решетка начнет функционировать не  позже,
чем через год.  Я  готов  в  этом  поклясться!  Как  только  вы  научитесь
ориентироваться в скоплении, вы не сможете не найти своего  дома  -  через
недели!
     Она подбежала к нему  и,  бросившись  в  его  объятия,  засмеялась  и
заплакала одновременно. Он знал об эмоциональных глубинах,  прячущихся  за
ее внешней сдержанностью, но никогда  раньше  не  находил  в  ней  столько
тепла.

     Много, много времени спустя она пожелала ему доброй ночи.
     Он наблюдал за ней до тех пор, пока не закрылись  воздушные  замки  и
корабли не разъединились. Слегка опьяненный, но не алкоголем, он  вернулся
в салон устраиваться на ночлег.
     - Выключи эту разноцветную штуку, - попросил он. - Дай внешний вид.
     Компьютер  повиновался.  На  экране  возникли  звезды  и  облако,  из
которого они рождались.
     - Ее небо, - сказал Лаури и в восхищении хлопнул по софе. - Я мог  бы
вполне привыкнуть к нему. Думаю, я заслужил отпуск на Киркасане.
     - Дейвен, - позвала "Джаккаври".
     Обращаться к нему подобным образом, да еще так мягко, было  не  в  ее
привычках. Он непонимающе раскрыл глаза.
     - Что?
     - Я... - Несколько мгновений царило молчание. -  Я  все  думала,  как
сказать тебе об этом. Любая фраза, любой намек могли обидеть тебя. Я  ведь
только машина.
     Хотя его обуревала  тревога,  он  наклонился  вперед  и  коснулся  ее
выступа, слегка вибрирующего.
     - Я тоже, старушка, - сказал он. - А еще ты - организм. Мы оба люди.
     - Благодарю тебя, - произнесла она так тихо, что он едва расслышал.
     Лаури взял себя в руки.
     - Что ты хотела мне сказать?
     Она забыла о том, что нужно приближать свой  голос  к  человеческому.
Слова так и посыпались из нее:
     -  Некоторое  время  назад  я  закончила  анализ  хромосом.  Потом  я
попыталась обобщить некоторые  тенденции,  которые  заметила  в  тебе.  Но
теперь я не могу скрывать от тебя всю правду.  Они  не  люди  -  обитатели
Киркасана.
     - Что? - закричал он. Бокал выскользнул из его руки, и  красное  вино
расплескалось по ковру. - Ты сошла с  ума!  Отчеты,  традиции,  искусство,
внешность, поведение...
     Голос компьютера пронизывал его насквозь.
     - Да, они - потомки людей. Но прошли огромную адаптацию.  Потеря  ими
ночного зрения - только один штрих. Тот факт, что они смогли  переваривать
тяжелые  металлы,  такие  как  мышьяк,  без  вреда  для  себя,  мог   быть
интерпретирован как приобретение иммунитета. Но ты должен  вспомнить,  что
они находили еду,  лишенную  мышьяка,  безвкусной.  Тебе  не  приходило  в
голову, что они развили метаболическое приспособление к элементам? И  тебе
бы следовало сделать выводы из их высокой терпимости  к  ионной  радиации.
Дело ведь не в более сильных  протеинах,  не  так  ли?  Нет,  они  развили
способность  к  чрезвычайно  быстрому   и   безошибочному   восстановлению
поврежденных клеток из этого источника. Это, в свою очередь, указывает  на
то, как отличается их энзимная система от нашей.
     Энзимы, конечно, управляются ДНК клеток...
     - Хватит, - оборвал Лаури. В голосе его было не больше жизни,  чем  у
машины. - Я понимаю, к чему ты клонишь. Ты собираешься мне  сообщить,  что
дал анализ хромосом. Люди моей и ее расы не могут иметь общего потомства.
     - Верно, - подтвердила "Джаккаври".
     Лаури вздрогнул, как от холода. Он продолжал смотреть на  сгущающийся
туман.
     - Только из-за этого нельзя называть их нелюдями.
     - Это вопрос семантики, вряд ли слишком важный. Если не считать того,
что киркасане одной из главных  целей  существования  считают  продолжение
рода.
     - Я знаю, - отозвался Лаури и добавил: - И это очень  хорошо.  У  них
будет первоклассное потомство. Мы могли бы использовать многих из них.
     - Твои собственные гены выше среднего, - обиделась "Джаккаври".
     - Может быть. И что с того?
     Голос ее снова сделался живым.
     - Я бы хотела иметь внуков, - задумчиво сказала она.
     Лаури рассмеялся. И это был смех победителя.
     - Отлично! Вне всяких сомнений, придет день, когда так и будет.