ТЫ ВЕЙНУЛСЯ, СНЕОГГ, Я ЗНАЛА

Сборники Художественной, Технической, Справочной, Английской, Нормативной, Исторической, и др. литературы.

Марек С. ХУБЕРАТ

На полу виднелся рядок светлых пятен. Снорг любил наблюдать, как они
медленно путешествуют по матовой поверхности. Он уже давно обнаружил, что
свет проникает через небольшие отверстия под потолком. Он любил лежать на
полу, греясь под теплыми лучами. Он попробовал шевельнуть руками, но лишь
беспомощно свалился с постели.
- Дагс... - прошипел он, не разжимая зубов. Одеревеневшие челюсти не
слушались его.
- Даагс...
Один из Дагсов оторвался от экрана визора. Он среагировал скорее на
шум падающего тела, чем на голос Снорга. Моози все время напевала свою
мелодию, заменяя слова тихим лепетом. Дагс в несколько резких прыжков
добрался до Снорга и влепил ему крепкую пощечину. У обоих Дагсов были
очень сильные ноги, но они почти не пользовались недоразвитыми ногами.
- Вле... вле... - пробормотал Дагс и энергично задвигал плечами,
видимо, объясняя, что Снорг сможет шевелить руками. Второй Дагс тоже
подполз и изо всех сил потянул Снорга за волосы. Больно было ужасно, но
именно это радовало больше всего.
Голова... голова... - билось у Снорга под черепом, - хорошо... это
хорошо. Второй Дагс сунул ему пальцы в глаза.
Снорг отдернул голову и зарычал от боли. Дагс первым ударил второго
так, что тот покатился по полу. Из глаз Снорга текли слезы, и он не видел,
все ли провода Дагс воткнул ему в мышцы и правильно ли приклеил все
электроды. Однако верил, что, как всегда, Дагс сделал это хорошо. Он мог
только воображать, как Дагс проверяет правильность подключения аппаратуры.
У обоих Дагсов глаза были посажены очень широко, поэтому они комично
склоняли головы.
- Тавегнер!... рассказать тебе сказку? - раздался громкий голос
Пекки. Снорга всегда удивлял его выговор. Вот и сейчас он ясно слышал
каждое слово, хотя отсутствие ушных раковин ограничивало его слуховые
возможности.
В ответ Пекки раздалось громкое бульканье. Тавегнер всегда лежал
неподвижно и лишь бульканьем давал о себе знать. Но если бы Тавегнер
встал, он наверняка бы был выше всех, даже выше Тиб и Аспе. Тиб постоянно
стояла и только поэтому была самой высокой.
Может, и я бы был выше Тиб, если бы встал, - подумал Снорг. Его
радовала мысль, что он ощущает сегодня всю голову. Он считал, что обязан
этим Дагсам, ежедневно оказывавшим ему маленькие услуги.
- Пекки, заткнись! - крикнула Моози, - потом будешь ему
рассказывать... сейчас я пою...
Ладони ничего не чувствовали, были как деревянные, но двигались по
его воле. Он сорвал с себя всю путаницу проводов и трубок. Сильно ущипнул
себя в плечо. Боли он не почувствовал.
- Хорошо хоть двигаются, - подумал он. Осмотрел раны и ссадины на
теле. Большинство уже заживало. Но прибавилось две царапины: это когда он
свалился с постели. Телесные повреждения были кошмаром Снорга. Минутная
рассеянность, прикосновение к мебели, и он рвал себе кожу, даже не замечая
этого. Он всегда боялся, что не заметит вовремя ранку и тогда начнется
заражение. Он подполз к визору. Рядом неподвижно стояла Тиб, а один из
Дагсов старался снизу стянуть с нее рубашку.
- Кто ее одевает?... - подумал он. Каждый день Дагсы делали то же
самое, и каждый день с утра она была одета. Наконец серая рубашка
соскользнула с Тиб на пол, и Дагс начал взбираться по ноге вверх.
Снорг стал смотреть, что произойдет. Произошло то, что обычно: малый
ничего не добился. Когда он почти добрался до цели, Тиб заложила ногу за
ногу. Дагс, смирившись с неудачей, уставился в экран визора. Тиб была уже
женщиной - Снорг осознал это лишь теперь. Она выглядела точно так, как
показывали на экране визора в одной из очередных лекций.
Разве что бедра у нее чуть поуже и она слишком высокая, а в остальном
все сходится... До этого он смотрел на нее как на мебель, неподвижную
декорацию комнаты. Она всегда казалась ему очень большой, тем более, когда
он смотрел на нее с полу. Он очень хотел когда-нибудь поговорить с Тиб.
Она была единственной в комнате, с кем не удавалось установить контакт.
Даже от Тавегнера, который лежал неподвижно как глыба мяса и не мог
вымолвить ни слова, можно было узнать много интересного. Только нужно было
уметь с ним разговаривать: "да" - одно бульканье, "нет" - два. Тавегнер
занимал почти половину комнаты, и все долго думали, что он такой же, как
Тиб. И только Пекки догадался, как с ним можно общаться. Сначала Дагсы
обнаружили, что он реагирует на прикосновение, так как они очень любили
сидеть на его широком и мягком теле. А Пекки вообще был очень мудрый, и
придумал, чтобы Тавегнер булькал "да" на нужной букве алфавита, а когда
закончит слово то еще два бульканья впридачу. Все тогда собрались вокруг
него. Снорг принес даже коробку с Пекки, а Дагсы приволокли Моози. Вместе
складывали букву за буквой.
"Я - Тавегнер" - сказал тогда Тавегнер. А потом сообщил еще много
интересных вещей. Он говорил, что любит Дагсов, благодарил Пекки и просил,
чтобы его немного передвинули, так как плохо видит экраны. Но в последнее
время Тавегнер разленился: хочет, чтобы ему задавали вопросы, а он только
соглашается или нет.
Снорг пододвинулся к Пекки.
- Пекки, ты мужчина или женщина? - спросил он и стал разворачивать
простынку.
- Отцепись, Снорг... отвали, пошел к чертям... Я просто Пекки...
маленькое тельце Пекки пыталось вырваться. Снорг распеленал его до конца и
сразу же начал снова заворачивать.
- Ты действительно просто Пекки, - сказал он.
- Дурень я сразу тебе это сказал. - Пекки презрительно скривил губы.
Дагсы давно бы уже обнаружили, если бы было иначе. У Пекки была прекрасная
голова, даже больше головы Снорга, и форму имела чрезвычайно правильную,
даже более правильную, чем головы тех, кого они наблюдали на экранах.
- У тебя прекрасная голова, Пекки - сказал Снорг, чтобы хоть немного
его умилостивить. Пекки даже покраснел.
- Я знаю об этом, а у тебя отвратительная рожа, хотя тоже почти
правильная, только без ушей... - ответил он. И я немного умнее, -
продолжал он, - и я буду еще долго существовать, когда вас уже
ликвидируют...
- Что ты говоришь? - спросил Снорг.
- Ничего... подай мне присоску.
Снорг вытянул из стены шланг для удаления выделений, прикрепил к
Пекки и отодвинулся. Визор показывал деревья, много деревьев. Они были
красивые и ритмично шевелились. Снорг никогда не видел настоящего дерева и
всегда мечтал, как бы на нем было удобно лежать. Он воображал, как ветви
укладываются для него в мягкую, теплую постель. Визор всегда показывал
красивые вещи: обширные ландшафты, правильно сложенных людей; визор также
обучал разным полезным вещам. Снорг ощущал обиду и вину. Обиду на то, что
он не такой красивый, как люди на экране, выполняющие разные сложные
действия. Они казались почти совершенными. Он был уверен: в том, что он не
такой, как прекрасные люди на экране, виноват он сам.
Но не знал, почему это его вина. Глядя на них, он забывал обо всем.
Он впитывал глазами образы и знания; благодаря визору он видел и знал
много такого, чего никогда не было в Комнате. На экране показалась
женщина. Она стояла неподвижно, демонстрируя, какие пропорции должно иметь
тело правильно сложенной женщины. Рядом с экраном стояла Тиб и смотрела
перед собой остекленевшим взглядом. Он сравнивал ее фигуру с женщиной на
экране. Тиб была лысая, совершенно лысая, ни волоска не было на ее теле, и
поэтому ее голова отличалась от головы той женщины, но Снорг попробовал
представить волосы на ее голове и это было неплохо. У нее были тонкие
ушные раковины, чуть оттопыренные и просвечивающие на свету. Этим ушам
Снорг завидовал больше всего. На экране появились линии, обозначающие
правильные пропорции тела, и Снорг подполз к Тиб, чтобы смерить ее
пропорции шнурком. Мало того, что обе ее руки были одинаковой длины,
также, как и ноги, мало того, что руки у нее были короче ног, так и в
мельчайших подробностях ее фигура соответствовала образцу. Чтобы сравнить
еще и размеры ее головы с телом, он стал на колени и вытянул руки вверх.
Все совпадало - он смотрел на нее с удивлением.
- У нее совершенно правильное тело, - подумал он и осознал, что ему
удалось стать на колени парализованных ног. Он тотчас упал. Он чувствовал
долгий тягучий шум в голове. Значит, при падении он потерял сознание.
Затем он услышал еще, как Пекки громко кричит, обращаясь к Моози.
- Да успокойся ты! Не сопротивляйся... Он закончит и уйдет, - говорил
Пекки. Моози громко рыдала.
- Я не выношу этого... мерзкий скот... перестань! Оставь меня
наконец! - Снорг поднял голову: это один из Дагсов взобрался в коробку,
где была Моози.
- Постепенно это становится невыносимо, - подумал он, - нет сил им
сопротивляться... нет сил с ними справиться.
Дагс перестал громко сопеть и спрыгнул на пол.

Пекки должен был рассказать сказку. Дагсы прикрепили ему руку,
управляя которой, он мог совершать несложные действия. Он сразу же начал
чесать лицо.
- Это великолепно... это прекрасно... - повторял он, - вы не умеете
пользоваться своими телами...
Несколько затрещин Дагсов привели его в чувство. Он начал
рассказывать:
- Это был прекрасный сон... - Пекки прикрыл глаза, - я поднимался в
воздух... было чудесно... у меня были такие черные, плоские крылья по
бокам, что показывают иногда в визоре... Воздух двигался вместе со мной...
было чудесно прохладно... - он говорил все тише, как бы размышляя вслух, -
рядом летела Моози... у нее были ярко-зеленые крылья... четыре крыла... и
она так трепетала ими, что я пожалел, что я всего лишь Пекки...
Из угла донеслось звучное бульканье.
- Тавегнер просит, чтобы ты говорил громче, - и еще одно глухое
бульканье подтвердило его правоту.
- Хорошо... я буду говорить громче, - Пекки словно встряхнулся. -
Комната была все меньше и меньше, - продолжал он, - и все становилось
зеленым. А внизу летели оба Дагса, летели туда же, что и мы... и было
чудесно, а небо, к которому я летел, было большим экраном визора, и можно
было различить ячейки экрана. Я мог продвигаться в любом направлении...
Из угла, в котором стояла коробка с Моози, раздалось тихое
всхлипывание. Снорг подполз к ней.
- Тебе что-нибудь нужно?
- Я хотела позвать тебя, потому что если пришел бы какой-нибудь Дагс,
то снова сделал бы то, что я ненавижу... Положи меня рядом с Пекки,
хорошо?
- Тебя взволновал его рассказ? - спросил Снорг, всматриваясь в Моози.
В отличие от Пекки она имела все конечности, но недоразвитые и хилые.
- Это не Пекки, это Тавегнер, - проговорила она сквозь слезы. Когда
Пекки рассказывал, Тавегнер попросил, чтобы я перевела его по буквам... и
знаешь, что он сказал?
Снорг кивнул.
- Он сказал, что хочет идти на размол вместо Пекки...
- На размол? - не понял Снорг.
- Пекки это давно уже открыл, - сказала Моози, он внимательно
анализирует все, что говорят в визорах. Из нас выберут только нескольких
лучше... правильно сложенных, а остальных - на размол.
- Так как показывают на экранах и говорят, что это война? - уточнил
он. Она кивнула головой.
- Положи меня рядом с Пекки, - сказала Моози, - он всегда, когда
кончает рассказывать свой прекрасный сон, приходит в отчаяние.
С большим трудом он вытащил Моози из коробки и перенес в уголок, где
лежал Пекки, и тут же должен был вернуться на пол, потому что Тиб начала
пачкаться. Он подсунул ей присоску. Когда она кончила, он изо всех сил
поднялся на колени, ухватившись за ее бедра.
- Не делай больше так, хорошо? - сказал он, глядя на нее.

Тибснорг снял квартирку получше с видом наружу. Квартиры на
поверхности были редкостью, и он удивился, что его новое помещение
(правда, чуть поменьше предыдущего и с двумя, а то не тремя визорами)
стоило только на восемь монет дороже. Он понял причину этого, лишь когда
выяснил, насколько выше уровень излучения в квартирах на поверхности. Но
все равно окно многое компенсировало. Он часами всматривался в
непроницаемые оловянные тучи над серо-бурыми пустынными холмами. Край
материкового ледника не был виден из окна, его можно было разглядеть лишь
с башни обозрения в очень ясные дни или в хороший бинокль. Этот пейзаж,
резко отличающийся от красот, синтезированных в визоре, тем не менее тянул
к себе с неодолимой силой. Наверное, именно поэтому Тибснорг решил
устроиться на работу водителем внешних перевозок. Интересовали его и
высокие заработки, позволяющие относительно быстро накопить большую сумму.
В транспортном бюро его принял чиновник, сидевший в инвалидном
кресле. Его почти не было видно за столиком, но в его глазах было что-то
такое, что заставляло быть настороже. Когда Тибснорг изложил свое
предложение, чиновник изучающе посмотрел на него.
- Вы нейтральны?
- Да... - солгал Тибснорг, зная, что невозможность иметь детей -
обязательное условие при приеме на эту работу. Чиновник любезно кивнул и
непропорционально маленькой ручкой что-то набрал на клавиатуре. Затем
посмотрел на экран, и лицо его посуровело. Прежде чем он открыл рот, стало
ясно, что разговор окончен.
- Нельзя так бездумно распоряжаться своими возможностями, ведь это
действительно изнурительная работа, - и чиновник развернулся в кресле,
закончив прием.
Дрингенбум чуть не ударил Тибснорга, когда узнал об этом. Он со
злостью вытащил из кармана комбинезона свой индикатор - небольшую розовую
пластинку.
- Смотри, идиот! - ткнул он пальцем в плитку. Когда Дрингенбум
нервничал, у него сильно тряслись руки. Сейчас его палец скакал вокруг
розового прямоугольника. - Как только он станет красным, мне ловить будет
нечего... - Светлые глаза Дрингенбума блестели на его загоревшем лице,
которое сейчас было совершенно красным. Он зарабатывал так много, что мог
позволить себе искусственный загар.
- Куда ты лезешь? В пески? - зло добавил он.
- Ты можешь загорать под искусственным солнцем. - тихо сказал
Тибснорг.
- Ну и что, дурень!? Да чего это стоит? Ты можешь иметь кучу баб,
даже если у тебя нет ничего, кроме желез. Железы - самое дорогое... Все
остальное, все мясо стоит не больше 600-800 монет.
- Физически у меня все в порядке, - пробормотал Тибснорг, - только
нарушения периферической нервной системы.
- Это еще дешевле... не отобьешься от баб... разорвут тебя на
кусочки... жить, не умирать!... Эх, парень...
Тибснорг подумал: может, рассказать ему про Тиб, но не решился, и на
этом разговор прервался.
Аб Дрингенбум был единственным человеком, с которым Тибснорг
поддерживал постоянный контакт, если не считать банальных приветствий,
которыми он обменивался со случайными знакомыми в столовой. По сравнению с
Комнатой он вел теперь одиночный образ жизни. Он не искал контактов с
другими людьми, живя воспоминаниями. Женщины, которых он встречал в
столовой или в коридорах, не могли равняться Тиб: они были некрасивые или
уродливые. И хотя он стал, в соответствии с правилами, носить красную
нашивку, которая означала, что он не нейтральный, это ни в малейшей
степени не изменило его поведения. Разве что стал суше обращаться с
женщинами, которые теперь чаще заговаривали с ним. Может быть, и в самом
деле, если бы он носил две нашивки, означающие полные возможности,
происходило бы то, о чем говорил Дрингенбум, но так по крайней мере, ему
жилось спокойнее.
Через несколько дней Аб принес мрачную весть.
- У меня рак, - глухо сказал он, глядя в тарелку с супом, невкусным,
слизистым, но содержащим полный комплект витаминов и микроэлементов.
- Ну и что. У половины людей рак. - Тибснорг пожал плечами.
- У меня уже в фазе С - добавил Дрингенбум.
- Но ведь у тебя есть 1620 монет, вылечишься... - Снорг не казался
слишком взволнованным.
- 1648 монет, - поправил его Дрингенбум, - но и этого мало. Он очень
быстро прогрессирует. На лечение уйдет по крайней мере полторы тысячи... И
я никогда не куплю себе...
Тибснорга раздражала его вульгарность.
- А почему дотянули до фазы С? Болезнь слишком запущена. Ты можешь
подать жалобу в медицинский отдел.
- Это моя вина. - сказал Дрингенбум, - я не обследовался, это дорого,
а мне хотелось побольше собрать денег, пока индикатор совсем не покраснел.
- Но ведь тебе полагается бесплатная медицинская помощь, как любому
человеку...
- Благодарю... - глаза Дрингенбума были матовыми и угасшими, выговор
был нечетким, сказывалась плохо прооперированная заячья губа, - оставят
мой мозг, глаза и часть нервной системы, а остальное удалят и сожгут,
скажут, что для пересадки не годятся из-за заражения. А потом посадят меня
управлять экскаватором в шахте или на конвейер...
- Я думаю, что они умеют лечить по-другому, не заменяя больные
органы, но не говорят об этом, потому что это невыгодно, намного
уменьшилась бы потребность в трансплантантах. - Тибснорг говорил это, а
сам думал: 1648 монет - почти столько, сколько стоит все тело Тиб. А ведь
Абу и так недолго осталось... индикатор у него уже совсем темный...
Сколько органов он себе купит? Двенадцать? Четырнадцать? В конце концов
все равно потеряет тело, а это для него хуже смерти. Как получить эти
деньги?
Дрингенбум молча смотрел на него.

После этого Дрингенбум изменился. Он стал более скрытным и менее
уверенным в себе. Когда Тибснорг рассказал ему о Тиб, принял это
неприязненно, но спокойно. Он считал, что в этом нет ни малейшего смысла,
и что Тибснорг должен искать женщин среди людей, а не в биологических
материалах. Тем более, что стоимость всей Тиб так высока, что на нее нужно
копить всю жизнь, а за это время другие раскупят разные части ее тела.
Зато он согласился взять Тибснорга с собой в поездку. Аб возил добычу
с ближайшего карьера на большом грузовике.
Машина шла довольно долго по пыльной дороге, виляющей между холмами,
покрытыми серой пылью. Ветер бросал пыль в грузовик.
- Достаточно несколько вдохов этой пыли... - Дрингенбум ощерил зубы
за несимметричными губами.
Тибснорг со страхом посмотрел на него.
- У меня хорошие фильтры, хватит на несколько тысяч вдохов... -
рассмеялся Дрингенбум.
Карьер был руинами старого города, из которых извлекали металл.
Огромный экскаватор вгрызался в разрушенную железобетонную конструкцию
давнего здания или фабрики. Дрингенбум ждал в очереди таких же машин.
Наконец несколько ковшей железобетона, пыли и щебня загружено и в его
машину.
- Каждый день я делаю четыре, пять маршрутов... мне всегда сообщают
из информационного центра оптимальную трассу, на которой самый низкий
уровень излучения... Но он часто меняется... Когда дует ветер, или идет
дождь или снег.
Дрингенбум показал пальцем на экранчик.
- А это реальный уровень излучения. Сегодня он низкий, а иногда
звенит так, что страшно ехать... В такие дни нам платят две-три монеты
дополнительно.
На обратной дороге он разрешил Тибсноргу немного повести машину.
Управление сводилось к выдаче поправочных указаний, потому что грузовиком
правил непосредственно процессор.
- В случае чего компьютер сам доведет машину... - сказал Дрингенбум,
- если я ослабну или вдруг помру, добыча должна поступить по назначению...
На одном из холмов стоял одинокий домик, наполовину занесенный пылью.
Он целиком сохранился, цела была крыша, двери и стекла в окнах.
- Хотел бы я жить в этом домике... - сказал Дрингенбум, - а не в
городе.
- На поверхности?
- Твоя квартира тоже расположена на поверхности, Тибснорг. Под
соответствующим прикрытием жить можно...

Наконец наступил день, который должен был когда-нибудь наступить.
День, который Тибснорг представлял себе во множестве различных вариантов,
но никогда не думал, что этот день застанет его таким неподготовленным. Он
работал, как обычно, за экраном визора. Его сбережения составляли 48 монет
и 320 монет отложенного кредита. На экране появилось очередное
предложение. Ряд четких зеленых букв и цифр гласил: руки, ноги и туловище
вместе с шеей номера АТО44567744 намерен приобрести один реципиент, а
голову - другой. Мозг должен быть ликвидирован, а номер - снят с учета.
Кому-то пришлось тяжко работать за такое тело... - подумал он с
иронией. - А этой второй наверняка понравилось в каталоге миловидное лицо
и голубые глаза, и очень понравились, коли она согласна быть глухой, а
может быть, у нее есть деньги еще и на уши...
- Сволочи, чертовы сволочи, - повторял он, обгрызая ногти. Он давно
уже знал, что это произойдет, а теперь медлил с решением. Ему казалось,
что это произойдет, что к этому времени он сможет собрать больше денег.
Теперь нужно было принять быстрое решение в ситуации, которая наступила, а
не в той, которую он представлял.
- Сволочи, чертовы сволочи, - бормотал он.
Он попросил у системы дополнительное время на раздумье, мотивируя
тем, что нужно связаться с реципиентом, который хотел бы приобрести целый
экземпляр АТО44567744, но до сих пор не решался на покупку из-за
дороговизны. Он выключил камеры, встал из-за пульта и вышел. Ходил он
уверенно и довольно быстро. Напряжение воли перед каждым шагом давно стало
привычкой. До склада биологических материалов было недалеко. Еще раньше он
выяснил в системе расположение помещений. Там же он узнал и коды, дающие
возможность входа и выхода. Сонный охранник перед массивными дверьми не
чинил препятствий. Тибснорг вспотел от волнения. Лифт поднимался ужасно
медленно. Наконец он остановился на нужном этаже. Коридор с десятками
одинаковых дверей тянулся в бесконечность. Тибснорга мучили сомнения,
правильно ли он делает. То, что он задумал, было неслыханным делом.
Наконец двери с номером АТО44567 открылись автоматически. Другой коридор,
вдоль стен которого ниши с биологическими материалами: десятки
индивидуумов различного роста и с разным уровнем деформации. Все без
одежды, все в путанице проводов и электродов. Сначала он нервно считал
всех по очереди, затем заметил номера у каждой ниши. Долгий путь, но он
его прошел. Она стояла с открытыми глазами. Их взгляды встретились. Она
узнала его. Пара минут на то, чтобы отцепить провода, чуть дольше длилось
отсоединение захватов, которые держали ее руки и ноги.
Она тотчас прильнула к нему, прижалась лицом.
- Ты вейнулся, Снеогг, я знала... - тихо сказала она.
- Быстро, Тиб, быстро... - он потянул ее за руку.
Он знал, что ее мышцы в отличном состоянии - результат
систематической стимуляции, ведь никто не стал бы покупать атрофированное
тело.
- Пекки... - она показала на небольшой клубок проводов.
Вместе они освободили Пекки, который тотчас проснулся.
- Оставь меня, Снорг, это не имеет смысла, - сказал он.
Снорг нес его одной рукой и тащил за собой Тиб другой. Он облегченно
вздохнул только в лифте.
- И что ты теперь сделаешь? - спросил Пекки.
Тиб все время прижималась щекой к Сноргу.
- Я знаю все пароли в системе, - сказал Снорг. - будем рассчитывать
на внезапность, у нас есть шанс...
В караульной стражник не проявил к ним никакого внимания. Ему и в
голову не пришло, что двое из выходящих - просто биологический материал.
Он ввел в систему пароль, названный Сноргом, посмотрел на экран и кивнул,
чтобы проходили.
Выйдя со склада, они побежали. Снорг остановил маленький автокар, и
они уселись. До квартиры Дрингенбума было очень далеко, даже на
транспорте. Все время в коридоре стояла зловещая тишина.
Они застали его в квартире: он еще спал.
Один удар, и камера тоскливо повисла на кабеле. Мощный рывок завершил
начатое.
- Аб! Вставай! - Снорг похлопал его по плечу. - Я с Тиб. Идешь с
нами?
Дрингенбум тер заспанные глаза. Посмотрел на них. - Не терплю я
этого, Аб... я - Абдрахам - сказал он.
- А она и вправду красивая, - сказал он, глядя на Тиб. - Нет, я не
пойду с вами... возьми карту моего грузовика и стукни меня чем-нибудь по
голове, - продолжил он, - лучше всего вот этой книжкой... но так, чтобы
пошла кровь, и бегите из города как можно дальше. Это единственный шанс.
- Я тебя еще и свяжу. Так будет лучше выглядеть.
Это продолжалось довольно долго, потому что Снорг боялся причинить
ему излишнюю боль. Наконец, Абдрахам Дрингенбум лежал без сознания,
связанный, на своем диване, а из рассеченной на лбу кожи у него вытекло
несколько капель крови.
Они уже подъезжали к залу транспорта, когда весь коридор заполнил вой
сирены. Началось. Тут и там вспыхивали красные лампы. Камеры в коридоре
вращались. Они успели въехать в зал прежде, чем были заблокированы двери.
Снорг узнал грузовик Дрингенбума. Он всунул фишку в дверь у входа, автомат
включился. Все трое встали на платформу подъемника и через минуту были уже
в кабине управления. Снорг вывел машину из зала. День был мрачный, небо
закрывали сплошные тучи. Снорг включил визор. Как раз передавали
информационное сообщение....
Возмутительная кража биологического материала на общую сумму свыше
4500 монет! Неслыханное дело с незапамятных времен! Продолжается активный
поиск виновника, каковым является служащий уровня ДГ Архива Биологического
Материала по имени Тибснорг Пеккимоози. В розыске принимает участие
оперативная группа самообороны. Ее использование гарантирует
восстановление украденного имущества без малейшего ущерба, а также
эффективное задержание виновного.
На экране шли кадры, снятые стационарными камерами: Снорг, несущий
Пекки и Тиб, идущая рядом.
Снорг присвистнул:
- Оперативная группа - это несколько сот дьявольски крепких
специалистов, натренированные глыбы мышц...
Пекки оторвал взгляд от экрана.
- Думаю, у нас нет ни малейшего шанса, - сказал он, - но я благодарен
тебе за то, что смог это увидеть, - он показал глазами на окно, - я уже
потерял счет времени, стоя в этих проводах. Укол ко сну, укол
пробуждающий, и так без конца.
Тиб тоже без слов глядела в окно с той минуты, как они выехали из
зала грузовиков.
- К счастью, напротив меня стояла машина такого же роста, и мы могли
переговариваться, - продолжал Пекки, - этот малый разговаривал и с Тиб,
чтобы она не забыла то, чему научилась, я ведь не мог с ней общаться, она
не видела моего рта, и ничего не слышит. И знаешь, она стала
сообразительней, во всяком случае, как говорил ему тот малый.
Снорг подвел грузовик к экскаватору.
Пекки внимательно смотрел, как мощный грейфер поднимает обломки руин,
которые когда-то были зданием.
- Здесь когда-то жили люди? - спросил он.
Снорг кивнул.
Очередная порция бетонных развалин оказалась в кузове грузовика.
- Значит, так жили люди до войны... - сказал он. - наверное, они
чувствовали себя одинокими в таких разрозненных строениях.
Машина была загружена, и Снорг ее развернул.
- Возвращаемся? - обеспокоенно спросил Пекки.
Снорг кивнул.
- У меня есть план. - сказал он.
Машина шла с максимальной скоростью.
- Тиб, надень маску себе и Пекки, - сказал Снорг, кивком показывая на
ящичек. Однако она не шевельнулась: он говорил, глядя вперед, и она не
видела, как шевелятся его губы. Он повторил еще раз, глядя на нее. Тиб
вынула маски и комбинезоны, оделась сама и одела Пекки.
Она сделала это быстро и четко, с неожиданной сноровкой. Снорг тоже
надел маску. Они приближались к холму, на котором стоял одинокий
сохранившийся дом. Снорг остановил грузовик, и подъемник опустил их на
грунт. Счетчик в руках Снорга трещал. Тиб несла Пекки на руках, как
ребенка. На всех была защитная одежда из прозрачного пластика. Пекки был
слишком короткий, и Тиб завернула его в свисающие полосы материала. Они
должны были пройти расстояние, намного большее, чем то, что проходили
когда-либо в жизни. К тому же идти придется по щиколотку в пыли. Некоторое
время они неподвижно смотрели на уменьшающийся контур грузовика, который
удалялся, управляемый автоматом. Наконец он исчез за горизонтом. Они
пошли.

"Фантастика", 1987, N9