Сэмюэль ДИЛЭНИ

                                 ВАВИЛОН-17

                           ...а вот эта штука - для Боба, она прольет свет
                         на кое-какие события прошлого года...

                     Ни в чем цивилизация не может так  полно  выразиться,
                как в языке. Если мы им в совершенстве не владеем или  сам
                он несовершенен, то несовершенна и сама цивилизация.
                                                                 Марио Пей

                         ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. РИДРА ВОНГ

                    ...Здесь заключен двусмысленности центр.
                    Свет электрический на улицу пролился.
                    Обманчивые тени расскажут будущее мальчиков,
                    но присмотрись, они не мальчики совсем;
                    игра теней - и съеживается рот,
                    младые губы полные стареют;
                    тень режет словно бритва, или
                    как кислота съедает все на розовых щеках...
                    ...иль трещина в кости - источник
                    тех темных капель вытекающих на грудь
                    при каждом жесте или вспышке света
                    с разбухших губ,
                    слюна замешана на крови...
                    Они галдят, однообразною толпою на улице волнуясь
                    и волнами спадая снова, как лес сплавной приливом
                    на берег брошенный, и вновь обратно всасанный потоком,
                    только шлепок бревна о песок,
                    только рывок обратно к воде.
                    Сплавной лес; узкие бедра, расплывчатые глаза,
                    широченные плечи и грубо-отштукатуренные руки,
                    серолицые шакалы стоящие на коленях для молитвы.
                    Цвета исчезают, разрушая день,
                    и те кто остались в речном доке
                    встречают юных моряков
                    иноходью возвращающихся на корабль по улице...
                                             Мэрлин Хэкер "Призмы и линзы"

                                    1

     Это город-порт.
     Здесь  небо  ржавеет  в  дымах.  Промышленные  газы  заливают   вечер
оранжеватым, розовым, пурпурным и другими оттенками красного.  На  западе,
поднимающиеся и опускающиеся транспорты, разрывают облака, доставляя грузы
к звездным центрам и спутникам. Но это и гниющий город, -  думал  генерал,
сворачивая за угол по засыпанной мусором и отбросами обочине.
     Со  времен  Вторжения  шесть  губительных  запретов,  -   в   течение
нескольких месяцев каждый, - задушили город, жизнь  которого  пульсировала
только благодаря межзвездной торговле. Спрашивается, как  мог  этот  город
существовать? Шесть раз за прошедшие двадцать лет генерал  спрашивал  себя
об этом. А где же ответ? Его может и не быть.
     Паника, мятежи, пожары, каннибализм...
     Генерал взглянул на силуэты грузовых башен, возвышавшихся над  шатким
монорельсом на фоне грязных построек. Улицы здесь были поменьше; туда-сюда
сновали транспортные рабочие, грузчики, с десяток звездолетчиков в зеленых
мундирах  и  орды  бледных  мужчин  и  женщин,  руководивших  сложными   и
запутанными таможенными операциями. Теперь они спокойны, заняты домом  или
работой, размышлял генерал. А ведь после Вторжения прошло два десятилетия.
Все эти люди голодали во время запретов, разбитых окон, грабежей, с визгом
разбегались перед брандсбойтами, зубами, крошащимися от нехватки  кальция,
разрывали на куски трупы.
     Что за животное человек? Он задавал  себе  этот  абстрактный  вопрос,
чтобы отогнать воспоминания. Будучи генералом легче размышлять о "звериной
сущности человека",  чем  вспоминать  о  временах  последнего  запрета,  о
женщине, которая сидела посреди тротуара, держа на коленях  скелет  своего
ребенка, или о трех истощенных десятилетних девочках, напавших на  него  с
бритвами прямо на улице... (... одна из них  свистнула  сквозь  коричневые
зубы, и перед ней засверкал металл: "Иди сюда, Бифштекс! Иди возьми  меня,
Лангет..." Он  использовал  карате...),  или  о  слепом,  который  шел  по
проспекту с несмолкаемыми воплями и криками.
     Сейчас,  это  бледные,   приличные   мужчины   и   женщины,   которые
разговаривают тихо, и стараются, чтобы никакие чувства не отразились на их
лицах; у них теперь бледные и приличные патриотические идеи: "Работать для
победы над захватчиками", "Алона  Стар  и  Кип  Риак  хороши  в  "Звездных
Каникулах", но Рональд Кувар  -  лучший  серьезный  артист".  Они  слушают
музыку Хи Лайта (или не слушают, думал генерал, вспоминая медленные танцы,
в которых партнеры не касаются друг друга). Служба в  Таможне  гарантирует
спокойную  жизнь.  Работать  непосредственно  на  Транспорте,   может,   и
интересней и веселее, судя  по  кинофильмам,  но  в  действительности  эти
транспортники - такие странные...
     Более интеллектуальные и умудренные  опытом  обсуждают  поэзию  Ридры
Вонг.
     Они часто говорят  о  Вторжении,  и  все  теми  же  фразами,  которые
освящены двадцатилетним повторением  по  радио  и  в  газетах.  Они  редко
упоминают о запретах, только вскользь.
     Взять любого из них, взять миллион. Кто  они?  Чего  хотят?  Что  они
скажут, если дать им возможность сказать?
     Ридра Вонг стала голосом века.  Генерал  вспомнил  строки  обозрения.
Парадоксально: сейчас военный руководитель шел на встречу с  Ридрой  Вонг,
преследуя вполне конкретную военную цель.
     Вспыхнули уличные огни, и отражение генерала неожиданно  появилось  в
золотистой витрине бара. Хорошо, что я сейчас  не  в  мундире.  Он  увидел
высокого  мускулистого  пятидесятилетнего  человека  с  властным,   словно
вырубленным из камня, лицом. В сером штатском мундире  генерал  чувствовал
себя неуютно. До тридцати лет  он  производил  на  окружающих  впечатление
"большого  и  нескладного".  Впоследствии  -  это  изменение   совпало   с
Вторжением - впечатление "массивного и властного".
     Он вошел внутрь.
     И прошептал:
     - Боже, она прекрасна,  даже  не  надо  отыскивать  ее  среди  других
женщин. Я не знал, что она так прекрасна, изображения не передают этого...
     Она  повернулась  к  нему  (увидела  фигуру  генерала  в  зеркале  за
стойкой), поднялась со стула, улыбнулась.
     Он подошел, взял ее за руку. Слова "добрый вечер, мисс Вонг" застряли
у него в горле, как только он попытался их произнести. И тогда  заговорила
она.
     На губах - помада медного цвета. И глаза - медные кованые диски...
     - Вавилон-17, - сказала она. - Я с ним  еще  не  разобралась,  мистер
Форестер.
     Вязаное платье цвета индиго, волосы  ночным  водопадом  разлились  по
плечам.
     - Не удивительно, мисс Вонг, - сказал генерал.
     Изумительно, подумал он, глядя на собеседницу. Вот она положила  руку
на стойку, откинулась на стуле; под синим вязаным платьем заиграло  бедро;
и с каждым ее движением я удивляюсь, поражаюсь, схожу с ума.  Она  сбивает
меня с толку, а может она действительно...
     - Но я продвинулась дальше, чем ваши военные.
     Мягкая линия ее губ изогнулась в вежливой улыбке.
     - Исходя из того, что я знаю о вас,  мисс  Вонг,  это  тоже  меня  не
удивляет.
     Кто  она?  -  подумал  генерал.  Он   задавал   вопрос   абстрактному
собеседнику. Он спрашивал у собственного отражения. Он  спрашивал  о  ней.
Много-много вопросов. Я должен знать о ней все. Это важно. Я должен знать.
     - Во-первых, генерал, - произнесла она, - Вавилон-17 - это не шифр.
     Его мысли со скрипом вернулись к предмету разговора.
     - Не шифр? Но я думал, что криптографический отдел установил... -  он
запнулся, потому что не был так  уверен  в  заключении  криптографического
отдела, и потому, что требовалось хоть какое-то время, чтобы вытащить себя
с рифов ее высоких скул, выбраться из пещер ее глаз.
     Напрягая мышцы  лица,  генерал  приказал  своим  мыслям  вернуться  к
Вавилону-17. Вторжение: Вавилон-17 может оказаться  ключом  к  прекращению
двадцатилетней войны.
     -  Вы  хотите  сказать,  что   наши   попытки   дешифровать   Вавилон
бессмысленны?
     - Это не шифр, - повторила Ридра. - Это язык.
     Генерал нахмурился.
     - Ну, как его не называй  -  шифр  или  язык,  мы  его  пока  еще  не
разгадали. Давно начали эту работу, но все еще чертовски далеки от цели.
     Сказывалось напряжение последних месяцев  -  язык  стал  непослушным,
голос охрип. Улыбка  исчезла,  обе  руки  лежали  на  стойке.  Он  захотел
сгладить жесткость своих слов.
     - Связаны ли вы непосредственно с работой криптографического  отдела,
- голос Ридры был ровным и успокаивающим.
     Он покачал головой.
     - Тогда позвольте мне  вам  кое-что  объяснить.  По  большому  счету,
мистер Форестер, существует два типа шифров. В первом - буквы или символы,
используемые вместо букв, перемешиваются и  искажаются  в  соответствии  с
моделью. Во втором - буквы,  слова  или  группы  слов  заменяются  другими
буквами, символами или  словами.  Шифр  может  относиться  к  первому  или
второму типу, или быть комбинированным. Но  оба  типа  шифров  имеют  одно
общее свойство: когда найден ключ,  вам  стоит  только  применить  его,  и
получатся логичные  предложения.  Язык  же  имеет  собственную  внутреннюю
логику, собственную грамматику, свой способ выражения мыслей  в  словах  с
незначительными колебаниями смысла. Не существует  ключа,  подходящего  ко
всем смысловым значениям, выраженным в языке. В лучшем случае вы  получите
лишь приблизительное значение.
     - Вы хотите сказать, что Вавилон-17 преобразуется в  какой-то  другой
язык?
     -  Вовсе  нет.  Это  первое,  что  я  проверила.   Мы   можем   взять
вероятностную развертку различных элементов Вавилона и посмотреть, подобны
ли они различным языковым образцам,  пусть  даже  расположенным  в  другом
порядке. Нет, Вавилон-17 - это самостоятельный язык, который  мы  пока  не
понимаем.
     - Понятно, - генерал Форестер попытался улыбнуться,  -  то  есть,  вы
хотите сказать, раз это не  шифр,  а  скорее  всего  чужой  язык,  то  нам
придется отступить.
     Даже если это поражение, то из ее уст  оно  становится  не  настолько
горьким.
     Но Ридра покачала головой.
     - Боюсь, что вы меня не совсем поняли. Неизвестный  язык  может  быть
понят без перевода. Например, линейный Б и хеттский языки.  Но  чтобы  так
получилось с Вавилоном-17, мне нужно знать гораздо больше.
     Генерал изумленно поднял брови.
     - Что же еще вам нужно знать? Мы  передали  вам  все  образцы.  Когда
получим новые, мы обязательно...
     - Генерал, я должна знать о Вавилоне-17 все, что известно вам: где вы
обнаружили его, когда, при каких обстоятельствах. Во всем может  оказаться
ключ к разгадке.
     - Мы передали всю информацию, которой рас...
     - Вы дали мне десять страниц искаженного машинописного  текста  через
двойной интервал с шифром под названием  Вавилон-17  и  спросили,  что  он
означает. Исходя из этого я больше ничего не могу  сказать.  Дайте  больше
информации, тогда может быть смогу. Все очень просто.
     Если бы это было так просто, подумал генерал. Если бы все дело было в
этом, мы бы никогда не обратились к вам, Ридра Вонг.
     Она сказала:
     - Если бы это было так просто, если бы все дело было в  этом,  вы  бы
никогда не обратились ко мне, мистер Форестер.
     Он замер, на какое-то мгновение поверив что  она  читает  его  мысли.
Нет, конечно же она просто должна знать об этом. Должна ли?
     - Генерал Форестер, определили ли ваши специалисты, что это  язык,  а
не шифр?
     - Если и да, то мне об этом не доложили.
     - Уверена, что они этого не знают. Я сделала несколько структуральных
набросков грамматики... А они?
     - Нет.
     - Поверьте, генерал, все они чертовски много знают о  шифрах,  но  не
имеют никакого понятия о  сущности  языка.  Именно  из-за  этой  идиотской
специализации я не работаю с ними последние шесть лет...
     Кто она? - подумал  Форестер  вновь.  Сегодня  утром  он  получил  ее
секретное досье, но сразу же передал его адъютанту,  успев  лишь  заметить
пометку "одобряется".
     Как-бы со стороны генерал услышал собственный голос:
     - Возможно, если вы расскажете немного о себе, мисс Вонг,  мне  будет
легче говорить с вами.
     Нелогично. Хотя произнес он это спокойно и уверенно. Уловила  ли  она
его сомнения?
     - Что вы хотите знать?
     - Мне известно очень немногое: ваше имя и то, что несколько лет назад
вы работали  в  военно-криптографическом  отделе.  Знаю,  что  уже  тогда,
несмотря на  ваш  юный  возраст,  у  вас  была  отличная  профессиональная
репутация. И несмотря на  то,  что  прошло  шесть  лет,  работники  отдела
вспомнили вас. Целый  месяц  они  безуспешно  возились  с  Вавилоном-17  и
единодушно заявили: "Идите к Ридре Вонг", - он помолчал. - Вы сказали, что
кое в чем разобрались. Значит, они были правы.
     - Выпьем, - предложила Ридра.
     Бармен продефилировал туда-обратно, оставив на стойке  два  небольших
дымчато-зеленых бокала. Она пригубила, наблюдая за ним. Ее глаза,  подумал
генерал, изогнуты словно распахнутые крылья.
     - Я не с Земли, - сказала Ридра. - Мой отец  был  инженером  связи  в
звездном центре X-II-B, как раз за Ураном. А мама -  переводчицей  в  Суде
Внешних Миров. До семи лет я росла в звездном центре. Там  почти  не  было
детей.  В  пятьдесят  втором  мы  переселились  на  Уран-27.   Когда   мне
исполнилось двенадцать лет,  я  уже  знала  семь  земных  языков  и  могла
понимать  пять  неземных.  Я  запоминала  языки,  как  большинство   людей
запоминают мелодии популярных песен. Мои родители погибли во время второго
запрета.
     - Вы тогда были на Уране?
     - Аы знаете, что там произошло?
     - Я знаю, что Внешние планеты пострадали больше чем Внутренние.
     - Вы ничего не знаете. Да,  они  пострадали  больше,  -  она  глубоко
вздохнула, отгоняя  воспоминания.  -  Одного  глотка  недостаточно,  чтобы
разбудить воспоминания, хотя...  Выйдя  из  госпиталя,  я  была  близка  к
помешательству, была такая опасность...
     - Помешательство?..
     - Голод, вы, конечно, знаете о нем, плюс невралгическая чума.
     - Я знаю и о чуме.
     - Как бы там ни было, я попала на Землю, поселилась у родственников и
проходила курс невротерапии. Только  мне  это  было  не  нужно.  Не  знаю,
откуда... психологическое это или физиологическое, но  из  всего  этого  я
вышла с идеальной словесной памятью. Я всю жизнь была на грани... так  что
ничего странного. И еще, у меня идеальный слух.
     - Не связано ли это с молниеносным счетом и образной памятью? Я видел
как этим пользуются шифровальщики.
     - Я посредственный математик и не умею быстро  считать.  Я  проверяла
себя; у меня высокий уровень зрительного восприятия и специальных  реакций
- цветные сны и все прочее, но главное - точная словесная память. Тогда  я
уже писала стихи. А летом получила работу переводчика  в  правительстве  и
начала заниматься шифрами. Довольно скоро я почувствовала, что эта  работа
дается мне легко. Но я плохой  шифровщик.  Не  хватает  терпения  серьезно
работать над текстом, написанным не мной. Невроз - еще  одна  причина,  по
которой я отдала себя поэзии. Но эта  "легкость  в  работе"  меня  пугала.
Иногда, когда было очень много работы, и очень хотелось получить ответ,  в
голове  что-то  начинало  складываться,  и  внезапно  все,  что  я  знала,
соединялось в одно целое, и я могла не напрягаясь читать  текст,  говорить
об этом, а сама при этом была испуганной, уставшей и жалкой.
     Она взглянула на бокал.
     - Постепенно я научилась контролировать себя. В  девятнадцать  лет  у
меня была репутация маленькой девочки, которая может разобраться во  всем.
Какое-то  чутье  позволяло  выделить  легко  узнаваемые  образы  -   найти
грамматический порядок в случайно перемешанных словах, что я и  сделала  с
Вавилоном-17.
     - Почему же вы оставили эту работу?
     - Я вам уже назвала две причины. А третья  заключается  в  том,  что,
узнав о своих возможностях,  я  захотела  использовать  их  в  собственных
целях. В девятнадцать лет я оставила военную службу и... в общем...  вышла
замуж и начала серьезно писать.  Три  года  спустя  появилась  моя  первая
книга, - она пожала плечами, улыбнулась. - А об остальном читайте  в  моих
стихах. Там есть все.
     - А теперь в  мирах  пяти  галактик  люди  ищут  в  ваших  образах  и
значениях разгадку величия, любви и одиночества.
     Последние три слова выпрыгнули из его предложения, словно бродяги  из
товарного вагона. Она стояла перед ним, и она была великой. А  он,  здесь,
оторванный  от  привычной  военной  жизни,  чувствовал   себя   безнадежно
одиноким. И был безнадежно... Нет!
     Это невозможно и немыслимо, это слишком просто, чтобы  объяснить  то,
что завертелось и запульсировало у него в голове и в груди.
     - Выпьем еще?  -  автоматическая  защита.  Но  она  воспримет  ее  за
автоматическую вежливость. Воспримет ли?
     Подошел бармен, оставил бокалы.
     - Миры пяти галактик, - повторила Ридра. -  Как  странно.  Мне  всего
двадцать шесть... - Ее взгляд застыл. А первый бокал был все еще не выпит.
     - В вашем возрасте Китс был уже мертв.
     Она пожала плечами:
     - Мы живем в странное время. Оно неожиданно  выбирает  героев,  очень
молодых, и так же быстро и внезапно расстается с ними.
     Он кивнул, вспомнив с  полдюжины  певцов,  актеров,  даже  писателей,
которые объявлялись гениями на год-два, чтобы  потом  исчезнуть  навсегда.
Популярность Ридры Вонг не падала уже третий год.
     - Я принадлежу своему времени, - сказала  она.  -  Да,  я  хотела  бы
вырваться за его пределы, но оно  слишком  связано  со  мной.  -  Ее  рука
вспорхнула над бокалом и опустилась на красное дерево стойки. - Вы в армии
должны испытывать  нечто  подобное.  -  Она  подняла  голову.  -  Ну  как,
удовлетворены моим рассказом?
     Он кивнул. Легче было солгать жестом, чем словом.
     - Хорошо. А теперь, мистер Форестер, расскажите о Вавилоне-17.
     Генерал оглянулся в поисках  бармена,  но  внезапное  сияние  вернуло
взгляд к ее лицу - это оказалась просто ее улыбка, он краем  глаза  принял
эту улыбку за вспышку света.
     - Возьмите, - сказала она, пододвигая к нему свой второй бокал.  -  Я
еще не допила первый.
     Он взял бокал, отпил.
     - Вторжение, мисс Вонг... Это связано с Вторжением.
     Внимательно слушая, она склонилась над стойкой, прищурила глаза.
     - Все началось с серии несчастных случаев - точнее, это  сначала  они
казались несчастными случаями. Теперь мы уверены, что  это  диверсии.  Они
происходят на всей территории Союза с декабря  шестьдесят  восьмого  года.
Некоторые - на боевых кораблях, некоторые - на кораблях Космического Флота
Двора. Обычно не срабатывает самое важное оборудование. В двух  случаях  в
результате взрывов погибли крупные  правительственные  деятели.  Несколько
раз  все  это  происходило  на  промышленных  предприятиях,   производящих
важнейшее военное оборудование.
     - Что же объединяет эти "случаи",  кроме  того,  что  они  связаны  с
войной? При нынешнем уровне  развитии  экономики,  любой  такой  случай  в
промышленности нетрудно связать с войной.
     - Всех их объединяет одно, мисс Вонг - Вавилон-17.
     Она медленно допила содержимое своего бокала и поставила его прямо на
мокрый, оставшийся от него же, след на стойке.
     - Непосредственно перед, в течение  и  сразу  после  каждой  диверсии
пространство  заполняется  радиопередачами  из   неизвестных   источников.
Большинство из них, если судить по мощности, работают в радиусе нескольких
сот  ярдов.  Но   некоторые   врываются   по   гиперстатическому   каналу,
охватывающему расстояние в несколько световых лет. Во время последних трех
"случаев" мы записали эти передачи и дали им рабочее название  Вавилон-17.
Вот и все. Сможете ли вы из этого что-нибудь извлечь?
     - Да. У вас есть шанс,  перехватывая  эти  инструкции  для  саботажа,
определить цель "несчастных случаев"...
     - Но мы  ничего  не  можем  найти!  -  в  голос  генерала  прорвалось
раздражение. - Там  нет  ничего,  кроме  этого  проклятого  бормотания!  В
конце-концов  кто-то  заметил  повторения   в   передачах   и   заподозрил
существование шифра. Наши шифровальщики потратили уйму сил,  но  за  целый
месяц так и не смогли ничего добиться... Поэтому мы и обратились к вам.
     Генерал умолк в ожидании. Наконец Ридра сказала:
     - Мистер Форестер, мне нужны  оригиналы  этих  записей,  плюс  полный
отчет, секунда за секундой, если это возможно, обо всем случившемся.
     - Не знаю, можно ли...
     - Если у вас нет такого отчета, постарайтесь его составить  во  время
следующего  "случая".  Если  этот  радиохлам  представляет  собой  беседу,
диалог, то я сумею выяснить, о чем там говориться. Вы могли  бы  заметить,
что  в  той  копии,  которую  мне  передал  криптографический  отдел,  нет
обозначений,   кому   принадлежат   реплики.    Короче,    мне    пришлось
тренскрибировать  чрезвычайно  сложный  текст,   в   котором   отсутствует
пунктуация и даже разделения между словами.
     - Я, возможно, смогу дать вам все, кроме оригинала записи...
     - Постарайтесь. Я должна сама составить транскрипцию, тщательно и  на
своем оборудовании.
     - Мы сделаем все заново, так как вы укажите.
     Она покачала головой.
     - Я должна все проделать сама, иначе я ничего не  могу  обещать.  Вся
проблема в фонематических и аллофонических противопоставлениях. Ваши  люди
даже не поняли, что это язык, поэтому не заинтересовались...
     Он прервал ее:
     - Ч_т_о_ это за противопоставления?
     - Вы наверное слышали как некоторые люди из Азии путают звуки Р и  Л,
когда говорят на западных языках? Это  потому,  что  во  многих  восточных
языках это аллофоны, они слышат  и  пишут  их  одинаково.  Или,  например,
сочетание th в английских словах they и theater.
     - И в чем же различие?
     - Произнесите их и прислушайтесь. Один - звонкий,  другой  -  глухой.
Они различаются как В и Ф; только это аллофоны в  английском  языке  и  вы
пользуетесь ими как одной фонемой.
     - О...
     - Как видите, проблема "иностранца"  в  транскрибировании  языка,  на
котором он не говорит: он просто не слышит различий,  которых  нет  в  его
собственном языке.
     - Как вы собираетесь сделать это?
     - Применить свои знания звуковых систем различных языков, и интуицию.
     - Опять таинственное "озарение"?
     Она улыбнулась.
     - Надеюсь.
     Она ждала от него поддержки, одобрения. Чем может он  поддержать  ее?
На какой-то миг генерал увлекся нежным звучаниеми ее голоса.
     - Конечно, мисс Вонг, - сказал он. - Вы наш эксперт. Приходите завтра
в криптографический отдел и получите все необходимое.
     - Спасибо, мистер Форестер. Я принесу вам свой официальный доклад.
     Он застыл, окаменев от ее улыбки. Я должен идти, с отчаянием  подумал
он. Ах, да, нужно еще что-то сказать...
     - Прекрасно, мисс Вонг. Там мы еще с вами побеседуем.
     Что-то еще, что-то...
     Он вздрогнул, не в силах уйти (я должен  отвернуться  от  нее).  Надо
сказать что-то более важное  -  спасибо...  люблю...  Он  пошел  к  двери,
успокаивая свои мысли. Кто она? Ах,  что-то  же  надо  сказать.  Я  грубый
профессиональный вояка. Но все богатство мыслей и  слов  я  бы  отдал  ей!
Дверь раскрылась, и вечер положил на его глаза свои синие пальцы.
     Боже, подумал он, как она невозмутима, все  это  во  мне,  а  она  не
знает! Я  не  могу  этого  выразить!  Где-то  глубоко  прятались  слова  -
успокойся, пока ты в безопасности. Но на поверхность вырывалось злость  на
собственное молчание. Я не могу ничего сказать...

     Ридра встала, опираясь  о  край  стойки.  Ее  взгляд  остановился  на
зеркале. Подошел бармен, взял бокалы, стоящие возле кончиков ее пальцев  и
нахмурился.
     - Мисс Вонг?
     Ее лицо окаменело.
     - Мисс Вонг, вам плохо?..
     Бармен  увидел,  как  побелели  суставы  ее  пальцев,  как  бледность
поползла по рукам, и они стали, словно вылепленные из воска.
     - Что-нибудь не так, мисс Вонг?
     Она резко подалась к нему.
     - Вы заметили? - спросила она хриплым шепотом с  нотками  сарказма  в
голосе.
     Ридра Вонг оттолкнулась  от  стойки,  пошла  к  двери.  Остановилась,
откашлялась и быстро вышла из бара.

                                    2

     - Моки, помоги мне!
     - Ридра? -  в  темноте  доктор  Маркус  Т'мварба  оторвал  голову  от
подушки. В туманном свете над постелью появилось ее лицо. - Где ты?
     - Внизу, Моки. Пожалуйста, мне нужно поговорить с тобой!
     Ее возбужденное лицо то исчезало, то появлялось  в  поле  зрения.  Он
зажмурился от яркого света, затем медленно открыл глаза.
     - Поднимайся.
     Лицо исчезло.
     Маркус махнул рукой в сторону  управляющего  пульта,  и  мягкий  свет
заполнил  роскошную  спальню.  Он  откинул  золотистое  одеяло,  встал  на
пушистый ковер, снял с вычурной бронзовой подставки черный шелковый  халат
и набросил на плечи. Автоматические контуры расправили его по его  фигуре,
убирая лишние складки. Он нажал кнопку среди завитушек рамы, выполненной в
стиле барокко, алюминиевая панель откинулась,  открыв  внутренность  бара.
Выдвинулся дымящийся кофейник и графины с ликерами.
     Повинуясь другому жесту, на  полу  выросли  надувные  кресла.  Доктор
Т'мварба повернулся к входной двери, она щелкнула, скользнула в сторону, и
на пороге появилась Ридра.
     - Кофе? - он подтолкнул кофейник, силовое поле подхватило его и мягко
поднесло к Ридре. - Чем ты занимаешься?
     - Моки, это... Я?..
     - Пей кофе.
     Она наполнила чашку, поднесла ее ко рту:
     - Нет ли чего-нибудь успокаивающего?
     - Шоколадный или кофейный ликер? - он извлек две маленькие рюмочки. -
Как ты думаешь, можно успокоить себя спиртным? Ах, извини, я еще не совсем
пришел в себя после обеда. Собиралась компания...
     Она покачала головой.
     - Просто какао.
     Крошечная рюмочка последовала за кофе по силовому лучу.
     - У меня был ужасно трудный день, - он потер руки. - Никакой  работы:
собрались гости на обед  и  спорили  весь  день,  а  потом  меня  замучили
вызовами. Я лег спать только десять минут назад, - он улыбнулся. -  А  как
ты провела вечер?
     - Моки, это... это было ужасно.
     Доктор Т'мварба глотнул ликер.
     - Хорошо. В противном случае я бы тебе никогда  не  простил,  что  ты
подняла меня с постели.
     Ридра непроизвольно улыбнулась.
     - Я в-все... всегда могу рас-с-считывать на твое с-сочувствие, Моки.
     - Ты можешь рассчитывать на мой здравый смысл  и  убедительный  совет
психиатра. А  сочувствие?  Извини,  но  не  после  полуночи.  Садись.  Что
случилось? - взмахом руки он пододвинул кресло к Ридре. Край сиденья легко
ударил ее под коленки и она села. - Перестань заикаться и рассказывай.  Ты
преодолела это, когда тебе было пятнадцать лет, - его голос стал мягким  и
убедительным.
     Она отхлебнула кофе.
     - Шифр... Помнишь, я работаю над шифром?
     Доктор Т'мварба опустился на широкий кожаный диван  и  откинул  назад
седые волосы, все еще взъерошенные после сна.
     -  Я  помню,  что  тебя   попросили   поработать   над   чем-то   для
правительства. Ты довольно пренебрежительно отозвалась об этом.
     - Да. И... вообщем, это не код... это язык. Как раз  сегодня  вечером
я-я разговаривала  с  главнокомандующим,  с  генералом  Форестером  и  это
случилось... Это случилось, и я знаю!
     - Что ты знаешь?
     - Точно как в прошлый раз, я знаю, о чем он думает!
     - Ты читаешь его мысли?
     - Нет. Нет все было как в прошлый  раз!  Наблюдая  за  ним,  я  могла
рассказать, что он будет говорить...
     - Ты уже пыталась раньше объяснить мне это, но я до сих пор ничего не
понимаю, если только ты не имеешь ввиду какой-нибудь вид телепатии.
     Она покачала головой.
     Доктор Т'мвбара сплел пальцы и откинулся на спинку дивана.
     Внезапно Ридра сказала ровным голосом:
     - У меня есть кое-какие идеи насчет того, что ты пытаешься  выразить,
дорогая, но ты должна высказать это сама. Именно  это  ты  хотел  сказать,
Моки, не правда ли?
     Т'мбвара вскинул седые брови.
     - Да. Именно это.  Ты  говоришь,  что  не  читаешь  моих  мыслей?  Ты
показывала это мне дюжину раз...
     - Я знаю, что пытаетешься сказать  ты,  а  ты  не  знаешь,  что  хочу
сказать я. Это не справедливо! - она привстала с кресла.
     Они сказали в унисон:
     - Вот почему ты такая прекрасная поэтесса.
     Ридра продолжила:
     - Я  знаю,  Моки.  Я  беру  то,  что  волнует  меня  больше  всего  и
перекладываю на стихи, и люди понимают их.  Но  последние  десять  лет  я,
оказывается, занималась не этим. Знаешь, что я делала?  Я  слушала  людей,
ловила их мысли, их чувства - они спотыкались  о  них,  они  не  могли  их
выразить, и это было очень больно. А я отправлялась домой и  отшлифовывала
их, выплавляла для них ритмическое обрамление, превращала тусклые цвета  в
яркие краски, заменяла режущие краски пастелью, чтобы они больше не  могли
ранить - таковы мои стихи. Я знаю, что хотят сказать люди, и говорю это за
них.
     - Голос вашего века, - пробормотал Т'мвбара.
     Она нецензурно выругалась. В прекрасных глазах появились слезы.
     - То, что я хочу сказать, то, что я хочу выразить, я просто... -  она
покачала головой, - этого я не могу высказать.
     - Если ты по-прежнему великая поэтесса - сможешь.
     Она кивнула.
     - Моки, еще год назад я не подозревала, что высказываю чужие мысли, Я
думала, они мои собственные.
     - Каждый молодой писатель, хоть чего-нибудь стоящий,  проходит  через
это. У тебя это случилось, когда ты овладела ремеслом.
     - А теперь у меня есть собственные мысли, у меня  есть,  что  сказать
людям. Это не то, что раньше: оригинальная форма для уже сказанного. И это
не просто противоречия о которых говорят люди, обобщенные  в  одно  целое.
Это нечто новое. И я перепугана до смерти.
     - Каждый молодой писатель, созревая, через это проходит.
     - Повторить легко, сказать - трудно, Моки.
     - Хорошо, что ты это поняла. Почему бы тебе не  описать,  как  это...
ну, как ты это понимаешь?
     Она молчала пять, десять секунд.
     - Ладно, попытаюсь еще раз. Перед тем, как уйти из  бара,  я  стояла,
глядя в зеркало, а бармен подошел и спросил, что со мной...
     - Он почувствовал, что ты не в себе?
     - Он ничего не почувствовал. Он увидел мои руки.  Они  стиснули  край
стойки и мгновенно побледнели. Не нужно быть гением, чтобы связать  это  с
тем, что происходит у меня в голове.
     - Бармены обычно очень чувствительны к  такого  рода  эксцессам.  Это
элемент их работы, - Маркус допил кофе. - Твои  пальцы  побелели?  Хорошо,
что же сказал генерал Форестер? Или что он хотел сказать?
     Ее щека дважды дернулась, и  доктор  Т'мварба  подумал:  "Это  просто
невроз или что-то более специфическое?"
     - Генерал -  грубоватый,  энергичный  человек,  -  объяснила  она,  -
вероятно, неженатый, проффесиональный  военный  со  всеми  вытекающими  из
этого последствиями. На вид ему лет пятьдесят. Он вошел в  бар,  где  была
назначена встреча; его глаза сузились, потом широко раскрылись, пальцы рук
сжались в кулаки, медленно  расслабились,  шаг  замедлился,  но  когда  он
подошел ближе, он сумел взять себя в руки. Он пожал мою руку  так,  словно
боялся что она сломается.
     Т'мварба не сдержал улыбку и рассмеялся:
     - Он влюбился в тебя!
     Она кивнула.
     - Но почему это расстроило тебя? Я думаю, это должно тебе льстить.
     - О, конечно, - Ридра наклонилась вперед. - Я _б_ы_л_а_ тронута...  И
я могла проследить каждую его мысль. Один раз, когда  он  пытался  вернуть
свои мысли к шифру, к Вавилону-17, я  сказала  то,  что  он  думал,  чтобы
показать, насколько я внимательна к нему.  Я  проследила  за  его  мыслью,
словно я читала в его мозгу...
     - Подожди... Вот этого я не понимаю. Как ты могла _т_о_ч_н_о_  знать,
о чем он _д_у_м_а_е_т_?
     Она подперла подбородок рукой.
     - Он рассказал мне. Я говорила что мне нужно  больше  информации  для
расшифровки языка. Он не хотел давать ее. Тогда я сказала, что без нее  не
смогу продвинуться дальше. Это действительно так. Он чуть поднял голову  -
и этим выдал себя. Он  не  хотел  качать  головой,  поэтому  усилием  воли
сдержал свой жест, но я заметила его напряженность. А если бы  он  покачал
головой, чуть поджав губы, что бы он мог мне сказать, как вы думаете?
     Доктор Т'мварба пожал плечами:
     - Это не так просто, как ты думаешь?
     - Конечно, но он сделал один жест, чтобы избежать  другого.  Что  это
могло означать?
     Т'мварба покачал головой.
     - Он сдержал свой жест,  чтобы  не  показать,  что  простое  дело  не
вызвало бы его появления здесь. Поэтому он поднял голову.
     - Что-нибудь вроде: если бы это было так просто, мы не нуждались бы в
вас? - предположил Т'мварба.
     - Точно. Возникла неприятная пауза. Это надо было видеть.
     - Ну уж нет.
     - Если бы это было так просто - пауза - если бы все дело было в этом,
мы никогда не обратились бы к вам, - Ридра повернула руку ладонью вверх. -
И я сказала это ему; у него сразу челюсти сжались...
     - От удивления?
     - Да. Тут он на секунду подумал, что я читаю его мысли.
     Доктор Т'мварба покачал головой.
     - Это просто, Ридра. То, о  чем  ты  говоришь,  это  чтение  мышечных
реакций. Его  можно  осуществлять  очень  успешно,  особенно  если  знаешь
область, в которой сосредоточены мысли твоего собеседника. Вернись к тому,
из за чего ты  расстроилась.  Твоя  скромность  была  возмущена  вниманием
этого... неотесанного солдафона?
     Она снова выругалась. Доктор Т'мварба покусал нижнюю губу.
     - Я не маленькая девочка, - сказала Ридра. -  К  тому  же  ни  о  чем
непристойном он и не думал. Я повторила его мысли, чтобы просто  показать,
насколько мы близки. Мне показалось, что он очарован. И если бы  он  понял
нашу близость так же, как и я, у меня остались  бы  только  самые  светлые
чувства к нему. Только когда он уходил...
     Доктор Т'мварба вновь услышал хрипоту в ее голосе.
     - ...когда он уходил, последнее, что он подумал, было: "Она не знает.
Я не сказал ей об этом."
     Глаза Ридры потемнели - прикрыв их  веками,  она  слегка  наклонилась
вперед. Доктор наблюдал это тысячи раз, с тех  самых  пор,  как  худенькую
двенадцатилетнюю  девочку  направили   к   нему   на   прохождение   курса
невротерапии, которая превратилась в психотерапию, а потом и в дружбу.
     Но он так до конца и не разобрался  в  этих  ее  переменах  -  всегда
внезапных.  Когда  срок  терапии  официально  закончился,   он   продолжал
внимательно приглядываться к Ридре. Что в ней происходит, когда  ее  глаза
вот  так  темнеют?  Он  знал,  что  существует  множество  проявлений  его
собственной натуры, которые она читает с легкостью. Он знал многих  людей,
равных ей по репутации, людей  влиятельных  и  богатых.  Но  репутация  не
внушала ему почтения. А Ридра внушала.
     - Он думал, что я не понимаю. Что он  ничего  мне  не  сообщил.  И  я
рассердилась. Это причинило мне боль. Все недопонимания, которые связывают
мир и разделяют людей, обрушились на меня - они ждали, что я распутаю  их,
объясню, а я не могла. Я же не знаю слов, грамматики, синтаксиса. И...
     Что-то изменилось в ее азиатском лице. Маркус попытался уловить,  что
именно.
     - Да?
     - Вавилон-17.
     - Язык?
     - Да. Ты знаешь, что я называю моим "озарением"?
     - То, что ты внезапно начинаешь понимать незнакомый язык?
     - Да, генерал Форестер сказал мне, что то, что было у меня в руках  -
не монолог, а диалог.  Этого  я  раньше  не  знала.  Но  это  совпадало  с
некоторыми  другими  моими  соображениями.  Я  поняла,   что   сама   могу
определить, где кончается одна реплика и начинается другая. А потом...
     - Ты поняла его?
     - Кое-что поняла. Но  в  этом  языке  заключается  нечто  такое,  что
испугало меня гораздо больше, чем генерал Форестер.
     Лицо Т'мварбы вытянулось от удивления.
     - В самом языке?
     Она кивнула.
     - Что же именно?
     Ее щека снова дернулась.
     - Я думаю, что знаю, где произойдет следующий "несчастный случай"...
     - Несчастный случай?
     - Да, очередная диверсия, которую планируют захватчики  -  если  это,
конечно, они, в чем я лично не уверена. Но этот язык сам по себе  такой...
такой странный.
     - Как это?
     - Маленький, - сказала она. - Плотный. Сжатый... Но это наверное тебе
ни о чем не говорит?
     - Компактность? - спросил доктор Т'мварба. - Я думал, что это хорошее
качество разговорного языка.
     - Да, - согласилась она, глубоко вздохнув. - Моки, я боюсь!
     - Почему?
     - Потому, что я собираюсь кое-что сделать и не знаю, смогу ли.
     - Если это что-нибудь серьезное, ты можешь немного поволноваться. Что
же именно?
     - Я решила это еще в баре, но  подумала,  что  мне  нужно  сначала  с
кем-нибудь посоветоваться.
     - Выкладывай.
     - Я собираюсь сама разрешить проблему Вавилона-17.
     Т'мварба наклонил голову вправо.
     - Я установлю, кто говорит на  этом  языке,  откуда  говорит,  и  что
именно говорит!
     Голова доктора повернулась влево.
     - Почему? Пожалуйста, большинство учебников утверждает,  что  язык  -
это средство для выражения мыслей, Моки. Но язык и есть сама мысль!  Мысль
в форме информации: эта форма и составляет язык.  А  форма  Вавилона-17...
поразительна.
     - Что же тебя поражает?
     - Моки, когда изучаешь чужой язык, познаешь, как другой  народ  видит
мир, Вселенную... - Он кивнул. - А когда я всматриваюсь  в  этот  язык,  я
начинаю видеть... слишком многое.
     - Звучит очень поэтично.
     Она засмеялась.
     - Ну, ты всегда стараешься вернуть меня на землю.
     - Но делаю это не так уж и часто. Хорошие поэты  обычно  практичны  и
ненавидят мистицизм.
     - Только поэзия, которая отражает реальность, может быть поэтичной, -
сказала Ридра.
     - Хорошо. Но я все еще  не  понимаю,  как  ты  собираешься  разрешить
загадку Вавилона-17?
     - Ты действительно хочешь знать? - она коснулась рукой его колена.  -
Я возьму космический корабль, наберу экипаж и отправлюсь к месту следующей
диверсии.
     - Да, верно, у тебя есть удостоверение звездного капитана. А  сможешь
позволить себе такое?
     - Правительство субсидирует экспедицию.
     - О, отлично. Но зачем?
     - Я знаю с полдюжины языков захватчиков, но Вавилон-17  -  не  из  их
числа. И это не язык Союза. Я хочу найти того, кто говорит на этом  языке;
узнать, кто или что во Вселенной мыслит таким образом. Как ты думаешь -  я
смогу, Моки?
     - Еще чашечку кофе, - он протянул руку куда-то в сторону и послал  ей
кофейник. - Ты задала хороший вопрос. Тут есть над  чем  подумать.  Ты  не
самый уравновешенный человек в  мире.  Руководство  экипажем  космического
корабля требуют особого психологического склада - у  тебя  он  есть.  Твои
документы -  как  я  помню,  результат  твоего  странного...  хм...  брака
несколько лет назад. Но тогда ты командовала  автоматическим  экипажем.  А
теперь это будут транспортники?
     Она кивнула.
     - Все мои дела в основном связаны с таможенниками. Да и ты тоже к ним
относишься - более или менее.
     - Мои родители были транспортниками. Я сама  была  транспортником  до
запрета.
     - Тоже верно. Допустим, я скажу: "Да, ты сможешь это сделать"?
     - Я поблагодарю и улечу завтра.
     - А если я скажу, что мне нужно сначала  с  недельку  повозиться  над
твоими психоиндексами, а тебе в это время придется жить у меня, никуда  не
выходить, ничего не писать, избегать всяческих волнений?
     - Я поблагодарю... и улечу завтра.
     Он нахмурился.
     - Тогда почему ты беспокоишь меня?
     - Потому... -  она  пожала  плечами,  -  потому  что  завтра  я  буду
дьявольски занята... и у меня не будет времени сказать тебе "до свидания".
     - О, - напряжение на его лице сменилось улыбкой.
     Маркус снова вспомнил о скворце.
     Ридра, тоненькая, тринадцатилетняя,  застенчивая,  прорвалась  сквозь
тройные двери рабочей оранжереи со своей новой находкой, называемой смехом
- она только что открыла, как он  получается  у  нее  во  рту.  А  он  был
по-отцовски горд, что этот полутруп, отданный под его опеку шесть  месяцев
назад, вновь стал девочкой, с короткими волосами, с дурными настроениями и
вспышками раздражения, с заботой о двух гвинейских  свиньях,  которых  она
называла Ламп и Лампкин. Ветерок от  кондиционера  шевелил  кустики  около
стеклянной стены, и солнце просвечивало сквозь прозрачную крышу.
     Она спросила:
     - Что это, Моки?
     И он, улыбаясь ей, в белых  шортах,  запятнанных  солнцем,  сказал  с
расстановкой:
     - Это говорящий скворец. Он будет говорить с тобой. Скажи "привет".
     В черном глазу  сверкало  маленькое  солнце,  размером  с  булавочную
головку. Перья сверкнули, из игольчатого клюва высунулся  тоненький  язык.
Ридра повернула голову, точно как это делают птицы и прошептала: "Привет".
     Доктор Т'мварба две недели  учил  птицу  при  помощи  свежевыкопанных
земляных червей, чтобы удивить девочку. Птица взглянула склонив голову  на
бок и монотонно произнесла:
     - Привет, Ридра, какой прекрасный день, и я счастлива.
     Ридра закричала.
     Совершенно неожиданно.
     Сначала Маркус решил, что девочка смеется. Но ее лицо исказилось, она
замолотила руками по воздуху, зашаталась, упала. Она захлебывалась криком.
Т'мварба  подбежал,  чтобы  подхватить  ее,   а   птица,   перекрывая   ее
истерические рыдания, повторяла: "Какой прекрасный день, и я счастлива".
     Он и раньше наблюдал у нее припадки, но этот поразил его. Когда позже
он смог поговорить с Ридрой об этом, она сказала, еле раскрывая побелевшие
губы:
     - Птица испугала меня.
     А спустя три дня проклятая птица вырвалась и  запуталась  в  антенной
сети, которую они с Ридрой натянули для ее  любительских  радиоперехватов:
она слушала гиперстатические передачи транспортных кораблей, находящихся в
рукаве Галактики. Крыло и лапа попали в ячейки сети, птица начала биться о
горячую линию, так что искры были видны даже в солнечном свете.
     - Нужно достать ее оттуда! - закричала Ридра.  Она  показывала  рукой
вверх, но когда она взглянула на птицу, то даже под загаром стало заметно,
как она побледнела.
     - Я позабочусь об этом, милая, - сказал Маркус. - Ты просто забудь  о
ней.
     - Если она еще несколько раз удариться о линию, то погибнет.
     Но он уже пошел за лестницей. А когда он вышел, то увидел, что  Ридра
уже вскарабкалась по проволочной сетке на дерево, закрывавшее  угол  дома.
Через пятнадцать секунд она протягивала руку к  птице.  Маркус  знал,  что
девочка чертовски боится  горячей  линии,  но  она  собралась  с  духом  и
схватила птицу. Спустя минуту она была  уже  во  дворе,  прижимая  к  себе
измятую птицу, лицо ее казалось вымазанным известью.
     - Забери ее, Моки, - чуть слышно сказала Ридра  дрожащими  губами,  -
пока она не заговорила.
     И вот теперь, тринадцать лат спустя,  кто-то  другой  разговаривал  с
ней, и она сказала, что боится. Он знал, что она иногда пугается, но  знал
и то, что она может храбро смотреть в лицо своим страхам.
     - До свидания, - сказал Маркус. - Я рад, что ты меня разбудила.  Если
бы ты не пришла, я бы сошел с ума от беспокойства.
     - Спасибо, Моки, - ответила Ридра. - Хотя мне все еще страшно.

                                    3

     Дэниел Д.Эпплби, который даже  мысленно  редко  называл  себя  полным
именем - он был офицером Таможни  -  взглянул  на  приказ  сквозь  очки  в
проволочной оправе и пригладил рукой коротко остриженные волосы.
     - Что ж, приказ разрешает это, если вам будет угодно...
     - И?
     - И он подписан генералом Форестером.
     - Я думаю, что вы тоже его подпишите.
     - Но я должен одобрить...
     - Тогда идемте со  мной,  одобрите  на  месте.  У  меня  нет  времени
высылать вам отчет и ждать одобрения.
     - Но ведь так не делают...
     - Делают. Идемте со мной.
     - Но, мисс Вонг, я не хожу в транспортный город по ночам.
     - Я приглашаю вас. Вы боитесь?
     - Нет, конечно. Но...
     - Мне к утру нужно иметь корабль и экипаж.  Видите  подпись  генерала
Форестера?.. Все в порядке?
     - Надеюсь.
     -  Тогда  пошли.  Экипаж  должен  немедленно   получить   официальное
одобрение.
     Ридра и чиновник, все еще препираясь, покинули  здание  из  стекла  и
бронзы.
     Минут шесть они ехали в монорельсе. Потом спустились на узкие улочки.
В небе над ним проносились транспортные корабли. Между зданиями складов  и
контор жались дома  и  меблированные  комнаты.  Вскоре  они  выбрались  на
широкий проспект, гремящий движением,  запруженный  толпами  свободных  от
работы грузчиков и звездоплавателей. Они проходили  мимо  неоновых  реклам
увеселительных заведений, мимо  ресторанов  многих  миров,  мимо  баров  и
публичных домов. В давке таможенник втянул голову в плечи и  ускорил  шаг,
чтобы не отстать от Ридры.
     - Где вы намереваетесь найти?..
     - Пилота? Он мне нужен прежде всего,  -  она  остановилась  на  углу,
засунув руки в карманы кожаных брюк, и осмотрелась.
     - У вас есть идеи на этот счет?
     - Я думала о нескольких кандидатах... Нам сюда.
     Они свернули в узкую улочку, ярко освещенную огнями реклам.
     - Куда мы идем? Вы знаете этот район?
     Она  засмеялась,  подхватила  его  под  руку  и  легко,  как   танцор
партнершу, повернула к металлической лестнице.
     - Сюда?..
     - Вы никогда не бывали  здесь?  -  с  наивностью,  которая  заставила
чиновника на миг поверить в то, что он охраняет спутницу.
     Он покачал головой.
     Навстречу им, из подземного кафе поднимался человек -  чернокожий,  с
красными и зелеными самоцветами, вросшими в грудь,  лицо,  руки  и  бедра.
Влажные на вид перепонки, тоже усыпанные камнями, свисали  с  рук,  и  при
каждом его шаге колыхались на тонких связках.
     Ридра схватила его за плечо.
     - Эй, Лом!
     - Капитан Вонг! -  голос  высокий,  белоснежные  зубы  остры,  словно
кинжалы. Перепонка взметнулась парусом. - Что вас сюда привело?
     - Лом, сегодня вечером борется Брасс?
     - Хотите взглянуть на него? Шкиппер борется с Серебряным Драконом,  и
это схватка равных! А я искал вас  на  Денебе.  Купил  вашу  книгу.  Много
прочитать не смог, но купил. И  не  нашел  вас.  Где  вы  были  эти  шесть
месяцев?
     - На Земле, преподавала в университете. Но я отправляюсь снова.
     - Вы хотите  взять  Брасса  пилотом?  А  собираетесь  случайно  не  в
Спецелли?
     - Именно туда.
     Лом обнял ее за  плечи  черной  рукой,  парус  окутал  ее  сверкающим
плащом.
     - Летите к Цезарю, и возьмите пилотом Лома. Он знает Цезарь...  -  он
прищурил глаза и помотал головой. - Никто не знает лучше!..
     - Когда полечу, обязательно, Лом. А сейчас мне нужно в Спецелли.
     - Тогда вам не обойтись без Брасса. Вы работали с ним раньше?
     - Мы напивались вместе, когда нас засадили в  карантин  на  одном  из
планетоидов Лебедя. Он нам многое рассказывл. И похоже, он  знает,  о  чем
говорит.
     - Говорит, говорит, говорит, - усмехнулся Лом. - Да, как же, помню...
Вы пришли посмотреть на схватку с этим сукиным сыном, что ж,  вы  узнаете,
что это за пилот.
     - Для этого я и пришла, - кивнула Ридра.
     Она повернулась к таможеннику, который прижался к стене. "О, боже!  -
подумал он. - Она собирается познакомить  нас!"  Но  Ридра  с  насмешливой
улыбкой кивнула ему и отвернулась.
     - Увидимся позже, Лом, когда я вернусь.
     - Да, да, вы всегда говорите это. А я не видел вас шесть  месяцев,  -
он засмеялся. - Но вы мне  нравитесь,  Капитан.  Возьмите  меня  к  Цезарю
когда-нибудь, и я покажу вам...
     - Когда я полечу к Цезарю, ты будешь пилотом, Лом.
     Острозубая улыбка.
     - Полечу, полетишь - это только слова... Мне пора идти. До  свидания,
Капитан, - он поклонился и отсалютовал рукой: - Капитан Вонг. - И ушел.
     - Не бойтесь его, - сказала Ридра чиновнику.
     - Но его... - подыскивая слово, он недоумевал: откуда она знает? - Из
какой преисподни он вылез?
     - Он землянин. Хотя я верю, что он родился в пути  между  Арктуром  и
Центавром. Его мать была помощником  капитана,  если  Это  Лом  только  не
присочинил. Лом - мастер рассказывать сказки.
     - Значит, вся его внешность - это косметохирургия?
     - Угу, - Ридра уже спускалась по лестнице.
     - Но какого дьявола они это с собой проделывают? Они  же  все...  как
дикари! И поэтому ни один приличный человек не хочет иметь с ними  никаких
дел.
     - Моряки привыкли к татуировке...  К  тому  же  Лому  нечего  делать.
Сомневаюсь, что он лет сорок проработал пилотом.
     - Он плохой пилот? Тогда что это за разговоры о туманности Цезаря?
     - Я уверена, что он ее знает. Но ему уже сто двадцать  лет.  А  после
восьмидесяти рефлексы замедляются, и это -  конец  пилотской  карьеры.  Он
слоняется от одного портового  города  к  другому,  знает  все  на  свете,
разносит сплетни и дает советы.
     Они вошли в кафе на рампу, которая  нависала  в  тридцати  футах  над
головами посетителей, прятавших ноги под стойкой бара.  Над  ними,  словно
облако дыма, парил шар около сорока футов в диаметре.  Взглянув  на  него,
Ридра сказала таможеннику:
     - Представление еще не начиналось.
     - Здесь проходит так называемая _б_о_р_ь_б_а_?
     - Да.
     - Но ведь она считается незаконной!
     - Закон так и не приняли. После обсуждения вопрос замяли.
     - А...
     Пока они спускались, продираясь сквозь толпу транспортников, чиновник
удивленно моргал и озирался.  Большинство  из  этих  людей  были  обычными
мужчинами и женщинами, но результаты космохирургии у отдельных  лиц  то  и
дело вынуждали его постоянно таращить глаза.
     -  Я  _н_и_к_о_г_д_а_  не  бывал  в  подобном  месте!   -   прошептал
таможенник.
     Люди, похожие на рептилий, смеялись и разговаривались с  грифонами  и
металло-чашуйчатыми сфинксами.
     - Оставите свою одежду  здесь?  -  улыбнулась  девушка-контролер.  Ее
обнаженная кожа была зеленой и искрилась,  как  сахар,  необъятные  кольца
кудрей нагромождались розовой ватой.  Груди,  пупок  и  губы  ослепительно
сверкали.
     - Ни в коем случае, - быстро ответил таможенник.
     - По крайней мере, снимите брюки и рубашку, - сказала Ридра, стягивая
блузку. - А то в вас заподозрят чужака.
     Она наклонилась, сняла туфли и сунула их  под  прилавок.  Она  начала
расстегивать пояс, но заметив испуганный взгляд таможенника, улыбнулась  и
застегнула его обратно.
     Чиновник осторожно снял  пиджак,  рубашку  и  уже  развязывал  шнурки
ботинок, когда кто-то схватил его за руку.
     - Эй, таможня!
     Перед ними стоял обнаженный человек огромного роста с  хмурым  лицом,
покрытым оспинками. Единственное,  что  его  украшало,  это  вживленные  в
грудь, плечи, ноги и руки разноцветные огоньки,  сливающиеся  в  красочный
рисунок.
     - Вы меня?
     - Что ты делаешь здесь, таможня?
     - Сэр, я вас не трогал.
     - И я тебя  не  трогал.  Выпьем,  таможня!  Сегодня  у  меня  хорошее
настроение.
     - Весьма благодарен, но я лучше...
     - У меня хорошее настроение. Пока... Но если ты не настроен, таможня,
оно может и испортиться...
     - Но я не... - он беспомощно оглянулся на Ридру.
     - Пошли. Выпьете со мной оба. Со мной. Будем друзьями, черт подери! -
он попытался  обнять  Ридру,  но  та  перехватила  его  руку.  Его  ладонь
раскрылась, обнажив множество шрамов,  которые  неизбежны  при  работе  со
стеллариметром.
     - Навигатор?
     Он кивнул и она отпустила его руку.
     - Почему же у тебя сегодня хорошее настроение?
     Пьяный встряхнул головой. Его волосы были завязаны  узлом  и  свисали
черной косичкой над левым ухом.
     - Он просто понравился мне. И ты мне нравишься.
     - Спасибо. Закажи мне выпить, а я найду, чем тебе отплатить.
     Он тяжеловесно кивнул. Зеленые глаза громилы сузились: протянув руку,
он коснулся тяжелого золотого диска, висевшего на ее груди.
     - К_а_п_и_т_а_н_ Вонг?
     Она кивнула.
     - Лучше не скандалить с вами, - он засмеялся. -  Идемте,  Капитан,  я
куплю вам и таможне что-нибудь для счастья!
     Они направились к бару. То, что в более приличной обстановке подают в
маленьких рюмочках, здесь наливали кружками.
     - На кого будете ставить: на дракона или Брасса? Если на Дракона,  то
плюну вам в лицо... Я, конечно, шучу, Капитан.
     - Я ни на кого не ставлю, - сказала Ридра. -  Я  нанимаю.  Вы  знаете
Брасса?
     - Был навигатором с ним в последнем рейсе. Прибыли неделю назад.
     - Поэтому вы за него и болеете?
     - Можно сказать и так.
     Таможенник почесал грудь и вопросительно взглянул на Ридру.
     - В последнем рейсе Брасс прогорел, - объяснила ему Ридра.  -  Экипаж
теперь без работы. Сегодня вечером Брасс  выставляет  себя.  -  Она  вновь
повернулась к Навигатору. - Здесь много капитанов, интересующихся Брассом?
     Он подмигнул, покачал головой и пожал плечами.
     - Только я один, а вы... тоже?
     Кивок, тягучий, как ликер.
     - Как вас зовут?
     - Калли, Навигатор-Два.
     - А где ваш Первый и Третий?
     - Третий где-то здесь - пьет. Первым  была  милая  девушка  по  имени
Кетти О'Хиггинс. Она умерла, - он одним глотком осушил стакан и  потянулся
за следующей порцией.
     - Сожалею, - сказала Ридра. - А что с ней случилось?
     - Столкнулись с захватчиками... Выжили только Брасс, я  с  Третим,  и
наш Глаз. Потеряли весь взвод, потеряли помощника. Это  был  плохой  рейс,
капитан. Глаз остался без Уха и Носа... К тому времени они  были  без  тел
уже десять лет и всегда держались вместе. Рон, Кетти и я составляли тройку
всего несколько месяцев назад. Но даже и так... - он  покачал  головой.  -
Очень плохо.
     - Позовите вашего Третьего, - сказала Ридра.
     - Зачем?
     - Мне нужен полный экипаж.
     Калли наморщил лоб.
     - Но с нами же нет больше Первого.
     - Вы так и будете хандрить? Мы пойдем в Морг.
     Калли _х_м_ы_к_н_у_л_.
     - Хотите видеть моего Третьего - пойдем.
     Ридра пожала плечами и последовала за  Калли.  Таможенник  побрел  за
ними.
     Парню, сидевшему на табурете у стойки, было  не  больше  девятнадцати
лет. Таможеннику сразу же бросилось в глаза  кружево  металлических  лент,
опутывающих его тело. Калли был большим, сильным, а этот...
     - Капитан Вонг, это - Рон, лучший Третий во Солнечной Системе!
     ...Рон - маленький, щуплый, с жутко очерченной мускулатурой; грудь  -
словно пластины металла, обтянутые восковой кожей, руки - как кабели. Даже
на мускулистом лице выделялась каждая жилка.  Непричесан,  светловолос,  с
сапфировыми глазами, единственноем вмешательство косметохирургии  -  яркая
роза, растущая на плече. Он улыбнулся и в знак приветствия притронулся  ко
лбу указательным пальцем.
     - Капитан Вонг набирает экипаж.
     Рон выпрямился на табурете, поднимая свою голову,  мускулы  его  тела
запереливались, словно змеи под молоком.
     Таможенный офицер увидел, как широко раскрылись глаза  Ридры.  Но  не
поняв ее реакции, он не придал этому значения.
     - У нас нет Первого, - сказал Рон. Он улыбнулся и снова погас.
     - Надеюсь, что я найду Первого для вас.
     Навигаторы посмотрели друг на друга.
     Калли обернулся к Ридре и потер кончик носа указательным пальце.
     - Вы знаете о тройках, как наша...
     Ридра сжала его руку.
     - Вы хотели ли бы такую же тройку. Надеюсь, вы одобрите мой выбор.
     - Но, довольно трудно подобрать...
     - Это невозможно. Но  это  ваш  шанс.  Я  только  предлагаю.  Что  вы
скажете?
     Указательный палец Калли переместился от носа ко лбу.
     - Лучшего предложения не могло и быть!
     Юноша поставил ногу на табурет, обнял колено и посмотрел через плечо.
     - Я скажу так: давайте посмотрим, кого вы предложите.
     - Прекрасно, - кивнула Ридра.
     - Вы знаете, разбитая тройка это не все, что нас объединяет, -  Калли
положил Руку на плечо Рона.
     - Да, но...
     Ридра посмотрела вверх.
     - Давайте посмотрим на борьбу.
     Люди у стойки подняли головы. Сидящие за столиками  откинули  спинки.
Кружка Калли грохнула о  стойку,  Рон  забрался  на  табурет  с  ногами  и
облокотился о стойку.
     Дымный шар, висевший под сводом, осветился, а в помещение,  наоборот,
начало темнеть. Дым в шаре рассеялся, открыв его прозрачные внутренности.
     - Куда они смотрят? - спросил таможенник. - Куда все...
     Ридра положила  руку  ему  на  шею  и  что-то  сделала  так,  что  он
рассмеялся и поднял голову. Затем глубоко вдохнул и медленно выдохнул.
     Дымящийся под сводом шар вспыхнул  радугой.  А  салон  погрузился  во
тьму. Тысячеватный прожектор ударил в пластиковую поверхность сферы, и его
отблеск отразился внизу на замерших в дыму лицах.
     - Что происходит? - спросил таможенник. - Они будут бороться здесь?..
     Ридра приложила руку к его губам, и он замолк.
     И  вот  появилась  Серебряная  Ящерица,  крылья  колышутся  в   дыму,
серебряные перья - лезвия сабель, чешуя трясется на огромных  ляжках;  она
рябит десятифутовыми чешуйками и  извивается  в  антигравитационном  поле,
зеленые губы растягтваются в ухмылке,  серебряные  веки  обнажают  зеленые
глаза.
     - Это женщина! - выдохнул таможенник.
     Приветственный стук пальцев пронесся по залу.
     Дым вновь заклубился в шаре...
     - А это наш Брасс! - воскликнул Калли.
     ...и Брасс оскалился и встряхнул головой; слюна  блестела  на  клыках
цвета слоновой кости, буграми вздулись мускулы на плечах и руках,  длинные
медные когти  выступали  из  желтых  плюшевых  лап.  Ленты,  которыми  был
перевязан живот, извивались вокруг него. Колючий хвост колотил по  стенкам
шара.  Грива,  подстриженная  так,  чтобы  противник   не   имел   никакой
возможности ухватиться за нее, струилась, как вода.
     Калли схватил таможенника за плечо.
     - Стучи пальцами, мужик! Это же _н_а_ш_ Брасс!
     Таможенник, никогда не делавший  ничего  подобного,  чуть  не  сломал
руку.
     Шар засиял красным. Оба пилота кружили внутри  шара,  лицом  к  лицу.
Голоса стихли. Таможенник бросал взгляды на людей, сидящих вокруг.  Каждый
второй  смотрел  вверх.  Навигатор,  Третий,  согнулся  на  стуле  в  позе
зародыша. Ридра покосилась на парня, задержав взгляд на стиснутых руках  и
сжатых челюстях этого юноши с розой-на-плече.
     Противники наверху кружились, делая ложные выпады. Внезапное движение
Ящерицы - и Брасс отскочил, оттолкнулся от стены...
     Таможенник за что-то ухватился.
     Два тела столкнулись, сцепились, врезались в стену. Зрители затопали.
Руки сплелись, нога обвила ногу. Наконец  Брасс  вывернулся  и  отлетел  к
потолку своеобразной  арены.  Встряхнув  головой,  он  выпрямился.  Внизу,
наготове, извивалась Ящерица, судорожно взмахивая крыльями. Брасс бросился
с потолка и ухватил ее задней ногой. Она, кружа, отшатнулась.  Клыки-сабли
сомкнулись - промахнувшись.
     - Что они делают? - прошептал чиновник. - Как узнать, кто выигрывает?
     Он глянул вниз; то, за что он схватился, оказалось плечом Калли.
     -  Когда  один  отбросит  соперника   к   стене,   а   сам   коснется
противоположной стены только одной ногой или рукой, - объяснил  Калли,  не
глядя на него, - это очко.
     Серебряная Ящерица распрямилась,  как  освобожденная  пружина.  Брасс
полетел прочь и врезался в  стену.  Но  Ящерица  оступилась,  нанося  удар
задней лапой, потеряла равновесие и вторая лапа также коснулась стены.
     Вздох разочарования пронесся по залу. Придя в себя, Брасс  прыгнул  и
толкнул Ящерицу к стене, но  отдача  получилась  слишком  сильной,  и  он,
отлетев в сторону приземлился на три лапы.
     И снова схватка в центре шара. Ящерица  рычит,  извивается,  потрясая
чешуей. Брасс смотрит с  ожесточением,  глаза  -  золотые  монеты;  быстро
отклоняется назад, подается вперед...
     Ящерица вихрем проносится возле его плеча, врезается в  стенку  шара.
Брасс, легко уклонившись, удерживается на одной лапе.
     Шар вспыхнул зеленым, и Калли застучал по стойке:
     - Гляди, как он врезал этой сверкающей суке!
     И опять они столкнулись.  Удушающие  объятия  -  и  противники  снова
разлетаются в разные стороны.
     Еще два балла никому не принесли успеха. Наконец, Серебряная  Ящерица
получила преимущество, ей удалось отбросить Брасса к стене, удержавшись на
кончике хвоста. Толпа заревела.
     - Нечестно! - закричал Калли, отталкивая таможенника. - Черт  возьми,
это не по правилам!
     Но шар снова озарился зеленым. Ящерица заработала очко.
     Теперь противники осторожно плавали в  центре  шара.  Ящерица  дважды
делала ложные выпады, но Брасс сумел уклониться, не прикоснувшись к стене.
     - Почему она увиливает? - кричал вверх Калли. - Она  изведет  его  до
смерти. А ну, боритесь!
     Как бы в ответ, Брасс прыгнул, сконцентрировавшись на  ударе  плечом.
Он бы получил еще один бал, но Ящерица  перехватила  его  руку,  и  Брасс,
отклонившись, врезался в пластиковую оболочку.
     - Она не имеет права! - на этот раз уже кричал таможенник.  Он  снова
вцепился в Калли. - Разве так можно? Я думаю,  они  не  позволят...  -  он
прикусил язык, потому что Брасс оттянул Ящерицу от стены и  слегка  ударил
между ног. Она отлетела к стене, а Брасс удержался на одной ноге и  теперь
парил в центре шара.
     - Вот так! - закричал Калли. - Два из трех!
     Шар вспыхнул зеленым. Тишина взорвалась аплодисментами.
     - Он выиграл? - суетился таможенник. - Он выиграл?
     - Слушай! Конечно же - выиграл! Эй, идемте, взглянем на  него.  Идем,
Капитан!
     Ридра уже пробиралась сквозь толпу.  Рон  прыгнул  за  ней,  а  Калли
потащил следом неуклюжего таможенника. Лестница  привела  в  комнату,  где
несколько мужчин и женщин окружали лежавшего на диване Кондора -  огромную
птицу ярко золотого и алого цветов. Он должен был сражаться  со  Смоляным,
одиноко стоявшим в углу. Открылся выход  на  арену,  и  появился  покрытый
потом Брасс.
     - Эй! - окликнул его Калли. - Это  было  здорово,  парень!  Тут  один
Капитан хочет поговорить с тобой.
     Брасс потянулся, опустился на четвереньки, глухое рычание сорвалось с
его губ. Он потряс гривой. Его золотые глаза удивленно расширились.
     - Ка'итан Вонг! - рот, растянутый вживленными клыками, не  справлялся
с губными согласными. - Я вам 'онравился сегодня вечером?
     - Вы мне  так  понравились,  что  я  захотела  взять  вас  пилотом  к
Спеццели, - она потрепала его за ухом. - Когда-то вы говорили, что  хотели
бы показать мне ваше мастерство.
     - Да, - кивнул Брасс. - Но я думаю, что это  -  сон.  -  Он  отбросил
львиную шкуру и начал обтирать шею и руки  полотенцем.  Поймав  удивленный
взгляд таможенника, Брасс пояснил:  -  Всего  лишь  косметохирургия,  -  и
продолжил обтираться.
     - Покажите ему ваш психоиндекс, - сказала Ридра, - и он одобрит вас.
     - Значит, мы от'равляемся завтра, Ка'итан?
     - На рассвете.
     Из-за пояса Брасс извлек тонкую металлическую пластинку.
     - Возьми, таможенник.
     Чиновник принялся внимательно изучать рисунок. Из бокового кармана он
достал таблицу со стандартными индексами,  но  решил,  что  более  сложные
вычисления произведет позже. Опыт говорил ему, что Брасс неплохой пилот.
     - Мисс Вонг, простите, Капитан Вонг, как насчет  их  карточек?  -  он
обернулся к Калли и Рону.
     Рон изогнулся и почесал лопатку.
     - Пусть это вас не заботит, пока у нас нет Навигатора-Один.
     Суровое юношеское лицо застыло в привлекательной воинственности.
     - Проверим их позже, - сказала Ридра. -  Сначала  нам  нужно  набрать
экипаж.
     - Вам нужен 'олный эки'аж? - спросил Брасс.
     Ридра кивнула:
     - Как насчет Глаза, что вернулся с вами?
     Брасс отрицательно покачал головой:
     - Он же 'отерял Ухо и Нос. Они 'ыли настоящей тройкой, Ка'итан.  Глаз
шесть часов висел снаружи, 'ока мы не доставили его обратно в Морг.
     - Понимаю... А вы не можете рекомендовать кого-нибудь?
     - Никого конкретно. Нужно 'росто заглянуть в сектор Лишенных  Тела  и
'осмотреть кто там сейчас крутится.
     - Если вы хотите к утру иметь экипаж, лучше начать сразу же, - сказал
Калли.
     - Тогда пошли! - сказала Ридра.
     Они направились к лестнице, и таможенник тихо спросил:
     - Сектор Лишенных Тела?..
     - Вас это беспокоит? - Ридра замыкала шествие.
     - Ну, вообщем... мне не совсем нравится эта мысль.
     Ридра засмеялась.
     - Из-за мертвецов? Ну, они вас не обидят!
     - Я знаю, что существам, обладающим телами, запрещается находиться  в
Секторе Лишенных Тела.
     - В некоторых его частях, - поправила Ридра, и все засмеялись. - И мы
туда не пойдем, если, конечно, не понадобиться.
     - Хотите получить обратно одежду? - спросила девушка-контролер.
     Посетители  останавливались,  чтобы  поздравить  с  победой   Брасса,
хлопнуть его кулаком по плечу, щелкнуть пальцем. Он взмахнул накидкой  над
головой. Она опустилась на его плечи, окутала его шею, обвилась вокруг рук
и бедер. Брасс помахал толпе и начал неспеша подниматься по лестнице.
     - Вы действительно можете оценить пилота по его поведению на ринге? -
спросил чиновник Ридру.
     Она кивнула:
     -  На  корабле  нервная  система  пилота  непосредственно  связана  с
аппаратурой управления и маневра. Весь полет в гиперстасисе -  это  борьба
пилота с вихрями стасиса. Он должен иметь великолепные рефлексы, полностью
владеть своим телом-кораблем. Опытный транспортник  довольно  точно  может
определить, как будет вести себя пилот в течениях гиперстасиса.
     - Я слышал об этом, конечно, но сам  вижу  впервые.  Это...  довольно
впечатляющее зрелище.
     - Да, - согласилась Ридра.
     Когда они поднялись наверх, шар снова осветился.  Смоляной  и  Кондор
кружили в его недрах.

     На тротуаре Брасс снова опустился на четвереньки и обратился к Ридре:
     - Как насчет 'омощника и взвода?
     - Я хочу получить взвод, который участвовал только в одном рейсе.
     - Зачем таких зеленых?
     - Я хочу тренировать их по-своему. Более опытные слишком устойчивы  и
их не переучишь.
     - Со взводом, который совершил только один  рейс,  может  'ыть  масса
хло'от. Они мало что умеют. Никогда не летал с такими.
     - Лишь бы они не были полными идиотами. К  тому  же  я  уверена,  что
такой взвод получу уже к утру, если пошлю свой приказ во Флот.
     Брасс кивнул:
     - Вы будете делать запрос?
     - Сначала я хочу проверить их вместе  с  вами,  может,  у  вас  будут
замечания.
     Они проходили мимо уличного фона на фонарном  столбе.  Ридра  нырнула
под пластиковый колпак, набрала номер. Минуту спустя она уже говорила:
     - Взвод для полета к Спецелли необходим к  рассвету...  Я  знаю,  что
мало времени, но мне и  не  нужен  обстрелянный  взвод.  Всего  лишь  один
вылет...  -  она  выглянула  из-под  колпака  и  подмигнула  спутникам.  -
Прекрасно, я позвоню позже, чтобы получить их психоиндексы для таможенного
контроля... Да, чиновник со мной. Спасибо.
     Она вышла из-под колпака.
     - В сектор Лишенных Тела лучше пройти этим путем.
     Улицы постепенно сужались, изгибались, пересекаясь друг с  другом,  и
совсем  опустели.  Остался  только  бетон  с   небольшими   металлическими
башенками,  опутанными  разноцветными  проводами.  Тьму  разрывали  столбы
голубоватого света.
     - Это и есть?.. - начал таможенник и замолк. Они постепенно замедляли
шаги. В темноте между башенками появились красные всполохи.
     - Что это?..
     - Просто передачи. Они идут всю ночь, - объяснил Калли.
     Слева от них вспыхнули зеленые огни.
     - Передачи?
     - Быстрый обмен энергией в результате освобождения от тела,  -  начал
объяснять Навигатор-Два.
     - Но я все еще не...
     Теперь они шли между фосфорецирующими столбами. Переливающиеся  струи
пламени постепенно формировались в фигуры -  женщины  с  просвечивающимися
телами смотрели на них равнодушными глазами.
     Таможенник отшатнулся: сквозь животы призраков просвечивали пилоны.
     - Лица, - прошептал он.  -  Как  только  отворачиваешься,  не  можешь
вспомнить, как они выглядят. Когда смотришь на них, они совсем  как  люди,
но когда отводишь взгляд... - он затаил дыхание, проходя мимо призрака.  -
Вы не можете помнить! - Он остановился. - Мертвые? - Он встряхнул головой.
- Вы знаете, уже десять лет, как я  одобряю  психоиндексы  транспортников,
как телесных, так и лишенных тел. Но я никогда так близко не сталкивался с
лишенными тела. О, иногда я видел их  фантастические  изображения  и  даже
проходил мимо них на улице. Но это...
     - Есть много дел, - голос Калли отяжелел от алкоголя так же, как  его
плечи - от мускулов, - которые на транспортных  кораблях  нельзя  поручать
живым людям.
     - Да-да, я знаю, - согласился таможенник. -  Поэтому  вы  используете
мертвых.
     - Верно, - кивнул Калли. - Таких, как Глаз, Ухо и Нос. Живой человек,
окунувшись в волны гиперстасиса, во-первых, умрет, а во-вторых,  сойдет  с
ума.
     - Я знаю теорию, - резко ответил таможенник.
     Калли неожиданно схватил его за шею  и  рывком  притянул  вплотную  к
своему изрытому оспой лицу.
     - Ты ничего не знаешь, таможня! - голос его стал хриплым, как в кафе.
- Ты прячешься в своей клетке, в безопасном гравиполе Земли, Земля  прочно
держится за Солнце, а Солнце спокойно движется к  Веге,  и  все  прочно  и
давно установлено в этом спиральном рукаве, - он жестом указал на  Млечный
Путь, распростершийся над ночным  городом.  -  И  ты  никогда  не  бываешь
свободен! - Он резко оттолкнул покрасневшего  таможенника.  -  Что?!  Тебе
нечего мне сказать!
     Навигатор схватился за чудовищный  кабель,  уходящий  куда-то  ввысь.
З_а_з_в_е_н_е_л_о_. Низкая нота застыла в горле у таможенника и  заполнила
рот отвратительным металлическим привкусом. Он мог сплюнуть, но  наткнулся
на враждебный взгляд медных глаз Ридры.
     - Он был частью  тройки,  -  она  говорила  сухо  и  тихо;  ее  глаза
впивались в таможенника и не видели его. - Он был  в  тесных,  неразрывных
эмоциональных и сексуальных взаимоотношениях с двумя своими товарищами.  И
один из них умер.
     Таможенник не уловил ее скорби, и против воли произнес:
     - Извращенец!
     Рон склонил голову набок, он весь напрягся от боли и возмущения.
     -  Есть  много  дел,  -  повторил  он  слова  Калли,  -  которые   на
транспортных кораблях нельзя  поручать  только  двум  людям.  Они  слишком
сложны.
     - Я _з_н_а_ю_, - сказал  таможенник.  Я,  кажется,  обидел  паренька,
подумал он. Что-то еще крутилось у него на языке.
     - Вы хотите что-то сказать? - спросила Ридра.
     Удивленный, что она почувствовала его недосказанность, он  повернулся
к Калли и Рону.
     - Прошу прощения.
     Брови Калли поползли вверх, затем его лицо разгладилось:
     - Я тоже погорячился.
     Подал голос Брасс:
     -  Центр  'ередачи  'римерно  в  четверти  мили  отсюда,  в  середине
энергетической зоны. Там можно найти Глаз, Ухо и Нос, которые годятся  для
'олета на С'ецелли, - он усмехнулся чиновнику сквозь свои клыки. - Это как
раз одна из ваших за'ретных территорий.  Там  слишком  много  фантомов,  и
некоторые  телесные  этого  не  выдерживают.  Но  большинство   нормальных
с'окойно 'ереносят это.
     - Если это незаконно, я лучше подожду вас здесь, - сказал таможенник.
- Вы захватите меня на обратном пути. Тогда я проверю их индексы.
     Ридра кивнула.  Калли  одной  рукой  обнял  за  талию  десятифутового
пилота, другой - плечи Рона.
     - Пошли, Капитан, если к утру хотите иметь свою команду.
     - Если мы в течение часа не найдем то, что нам нужно, мы вернемся,  -
сказала Ридра.
     Таможенник наблюдал, как они исчезли за переливающимися башенками.

                                    4

     ...Ее образ напоминал берега, размытые чистой дождевой  водой;  глаза
мерцали, речь журчала.
     Он прошептал:
     - Чиновник, мадам. Таможенный чиновник.
     Изумление отразилось на ее  лице,  сначала  гнев,  затем  надежда  на
развлечение.
     Он пояснил:
     - Служу около десяти лет. Давно ли вы лишены тела?
     Она придвинулась к нему. Запах ее волос что-то напоминал. И ее чистые
прозрачные черты что-то напоминали. Каждое слово из ее уст  наполняло  его
весельем.
     - Да, как это ново для меня. Это не та неясность,  которая,  как  мне
кажется, произошла с тобой?
     Снова ее ответ - одновременно льстивый и остроумный.
     - Да, - он улыбнулся. - Для вас, я думаю, это не так.
     Она непринужденно дотронулась до него; то ли сама шутливо  взяла  его
за руку, то ли он взял ее руку, и почувствовал удивительную атласность  ее
кожи.
     - Вы такая современная. Я  не  привык  к  молодым  женщинам,  которые
просто приходят и ведут... себя так.
     Ее чарующая логика объясняла все,  и  он  чувствовал  ее  ближе,  еще
ближе, еще... и странные шутки в ее устах превращались в музыку.
     - Вы разобщены, так что это не имеет значения, но...
     Она прервала его улыбкой, или поцелуем,  или  словом,  передавая  ему
свое изумление, свой страх, свое возбуждение. Он  попытался  сохранить  ее
слово, ее голос, ее жесты в памяти. Она ушла! Она смеялась где-то вдали...
Он стоял, слушал  ее  смех,  затухающий  в  водоворотах  его  потрясенного
сознания...

                                    5

     Когда они вернулись, Брасс окликнул его:
     - Хорошие новости! Мы их нашли!
     - Экипаж явится сам, - объяснил Калли.
     Ридра протянула ему три карточки.
     - Через два часа они будут на корабле. Что-то не так?
     Дэниел Д.Эплби взял карточки.
     - Я... она, - больше он ничего не смог сказать.
     - Кто? - спросила Ридра.
     Запинаясь и  мучительно  краснея,  таможенник  едва  слышным  голосом
рассказал о своей встрече с призраком.
     Калли засмеялся.
     - Суккуб! Пока мы ходили, он встретился с суккубом!
     - Да уж! - воскликнул Брасс. - Посмотрите на него!
     Рон тоже засмеялся.
     - Это была женщина... мне так кажется... Но я не могу вспомнить,  что
она говорила...
     - И много она у вас взяла? - спросил его Брасс.
     - Взяла у меня?..
     - Наверное, он не знает, - сказал Рон.
     Калли усмехнулся Навигатору-Три, потом обратился к таможеннику:
     - Проверьте ваш бумажник.
     - Что?
     - Проверьте.
     Таможенник недоверчиво  сунул  руку  в  карман.  Бумажник  щелкнул  и
раскрылся в его руке.
     - Десять... двадцать... Но у меня было _п_я_т_ь_д_е_с_я_т_, когда  мы
уходили из кафе!
     Калли расхохотался оглушительным  басом.  Он  наклонился  и  обхватил
таможенника за плечи.
     - Вы станете настоящим транспортником, после всего, что случилось  за
последнее время!
     - Но она... я... - пустота бумажника  была  так  же  реальна,  как  и
любовная боль. А пустой бумажник - это так тривиально. Слезы  выступили  у
него на глазах. - Но она была... - спазмы помешали ему говорить.
     - Кем она была, друг? - спросил Калли.
     - Она... была... - произнес чиновник печально.
     - Общаясь с разо'щенными, всегда жди  чего-нибудь  такого,  -  сказал
Брасс. - Они ис'ользуют разные методы.  Ты  удивишься,  если  я  расскажу,
сколько раз это случалось со мной.
     - Она оставила вам достаточно, чтобы добраться  до  дома,  -  сказала
Ридра. - Я вам возмещу потерю.
     - Нет, я...
     - Пошли, Капитан. Он платит за это. Он  считает,  что  за  это  стоит
заплатить. Так, таможня?
     В замешательстве тот кивнул.
     - Тогда проверьте вот эти индексы, - сказала Ридра.  -  Нам  осталось
выбрать Помощника и Навигатора-Один.
     У ближайшего фона Ридра вновь вызвала Флот. Да,  взвод  ей  подобран.
Вместе с ним рекомендуется и помощник.
     - Прекрасно,  -  сказала  Ридра  и  протянула  фон  таможеннику.  Тот
выслушал психоиндексы, сопоставил их  с  карточками  Глаза,  Уха  и  Носа.
Помощник казался очень подходящим.
     -  Похоже,  подбирал  талантливый  координатор,  -   прокомментировал
чиновник.
     - Помощник не может быть слишком хорошим. Особенно с новым взводом, -
Брасс потряс своей гривой. - Ему надо держать этих парней в руках.
     -  Этот  сможет.  Я  давно   не   видел   такого   высокого   индекса
совместимости.
     - Что еще за глупость? - спросил Калли. - Совместимость, черт возьми!
Может он дать хорошего пинка под зад, когда потребуется?
     Чиновник пожал плечами.
     - Он весит двести семьдесят фунтов, а рост его - всего пять и девять.
Вы встречали когда-нибудь такого толстяка, который потерпит трусливых крыс
на корабле?
     - Такой подойдет! - рассмеялся Калли.
     - Где мы 'удем залечивать раны? - спросил Брасс у Ридры.
     Та вопросительно вскинула брови.
     - Искать Навигатора-Один, - пояснил пилот.
     - В Морге.
     Рон нахмурился, Калли удивился. Сверкающие огоньки окружили его  шею,
потом вновь переместились на грудь.
     - Вы знаете, наш  Первый  навигатор  должен  быть  девушкой,  которая
будет...
     - Она будет, - кивнула Ридра.
     Они покинули сектор Лишенных Тела и по монорельсу  направились  через
кварталы  Транспортного  городка  вдоль  космодрома.  Темнота  за   окнами
прорезалась синими сигнальными  огнями.  Корабли  поднимались  на  столбах
ослепительного пламени, рвались в небо, издавая оглушительный  рев,  чтобы
через секунду превратиться в кровавую звезду, тающую в черном небе.
     Они продолжали шутить еще  минут  двадцать.  Стартовые  огни  бросали
зеленоватые отблески на их лица  и  тела.  Только  таможенник  шел  молча,
наблюдая за ними, безучастный ко всему, потому что он пытался вспомнить ее
лицо, ее слова, ее тело. Но она  вновь  ускользала,  оставляя  после  себя
пустоту.

     Когда они вышли на открытую платформу станции Туле, с  востока  подул
теплый  ветер.  Облака  разошлись,  показалась  луна.  Гравий   и   гранит
серебрились неровными  краями.  Позади  остался  красный  городской  смог.
Впереди, разрывая ночь, возвышался черный Морг.
     Они спустились по ступеням и пошли по мертвому  каменному  парку.  Во
мраке сад из воды и камня  выглядел  сверхъестественно.  Здесь  ничего  не
росло.
     В темноте угадывалась металлическая дверь без наружного освещения.
     - Как же мы войдем? - спросил таможенник, когда  они  приблизились  к
ней.
     Ридра сняла с шеи капитанский жетон  и  приложила  его  к  небольшому
диску на двери. Что-то загудело, вспыхнул свет, и дверь  открылась.  Ридра
шагнула внутрь, остальные - за ней.
     Калли задрал голову и посмотрел на металлические своды.
     - Знаете,  здесь  заморожено  столько  транспортного  мяса,  что  его
хватит, чтобы обследовать сотню звезд с их планетами!
     - И таможенников тоже, - добавил чиновник.
     - Разве кто-нибудь будет звать таможенника,  решившего  отдохнуть?  -
спросил Рон с искренним удивлением.
     - Не представляю, для чего, - заметил Калли.
     - А все же иногда это случается, - сухо ответил таможенник.
     - Гораздо реже, чем с транспортниками, - сказала Ридра. - Дело в том,
что работа таможенника - это наука, а работа транспортника, маневрирующего
в гиперстасисе на разных  уровнях,  -  это  искусство.  Через  сотню  лет,
возможно, и она станет наукой. Прекрасно. Но  сегодня  человек,  познавший
тайны этого  искусства,  встречается  все  же  реже  человека,  изучившего
правила науки. К тому же здесь  примешиваются  и  традиции.  Транспортники
привыкли к  работе  с  мертвыми  или  ожившими.  А  для  таможенников  это
трудно... Так, здесь самоубийцы.
     Они миновали главный вестибюль и  прошли  по  коридору  в  хранилище.
Поднялись на платформу в неравномерно освещенной  комнате,  стены  которой
уходили  вверх  на  сотню  ярдов.  Там  были  стеклянные  ящики-гробы.  За
затянутыми изморозью стеклами виднелись темные фигуры.
     -  Что  мне  непонятно  во  всем  этом,  -   благоговейно   прошептал
таможенник, - так это возвращение. Разве любой умерший  может  соединиться
со своим телом вновь? Вы правы, Капитан Вонг, для  таможенника  непривычно
говорить о таких... вещах.
     - Любой самоубийца, который лишается тела через обычные каналы Морга,
может быть возвращен к жизни. Но случайная смерть,  когда  Морг  не  может
восстановить тело, или смерть от старости, которая ждет каждого из нас лет
в сто пятьдесят, это смерть окончательная. Но и в  этом  случае,  если  вы
проходите по обычным каналам, запись матрицы вашего мозга  сохраняется,  а
ваши мыслительные способности могут быть восстановлены, когда потребуется,
хотя сознание исчезнет.
     Возле них, подобно глыбе розового кварца,  сверкал  двенадцатифутовый
кристалл регистратора.
     - Рон, - позвала Ридра. - Нет, Рон и Калли.
     Навигаторы подошли и замерли в недоумении.
     -  Вы,  очевидно,  знаете   какого-нибудь   Первого,   который   умер
сравнительно недавно, и вы думаете, что мы можем...
     Ридра  покачала  головой.  Она  провела  рукой  по  блестящей   грани
регистратора.  На  вогнутом  экране  в  основании  замигали   слова.   Она
остановила их пальцем: "Навигатор-Два..." Дальше...  Движение  руки.  Вот.
"Навигатор-Один...". Ридра подождала и ее рука быстро задвигалась в разных
направлениях.
     - ...мужчины, мужчины, мужчины, женщины. Теперь говорите Калли, Рон.
     - Гм? О чем?
     - О себе, о том, чего вы хотите.
     Глаза Ридры смотрели куда-то вдаль, между экраном, мужчиной и  юношей
стоящими рядом с ней.
     - Ладно, мм?.. - Калли почесал голову.
     - Хорошенькая, - сказал Рон. - Хочу, чтобы она была хорошенькая.
     Он подался вперед в его голубых глазах вспыхнул огонь.
     - О, да, - сказал Калли, - но она не  сможет  быть  красивой,  полной
ирландской девушкой с черными волосами, агатовыми глазами,  с  веснушками,
появляющимися через четыре  дня  после  начала  полета...  Она  не  сможет
говорить так, что у вас начинает кружиться голова, даже когда  она  просто
дает команду компьютеру... а когда она держит  вашу  голову  в  ладонях  и
говорит, как вы ей нужны...
     - Калли! - крикнул Рон.
     Огромный навигатор замолчал, сжав кулаки, с хрипом дыша.
     Ридра ждала, медленно, сантиметр  за  сантиметром  ведя  пальцами  по
грани кристалла. На экране вспыхивали и гасли имена.
     - Хорошенькая, - повторил Рон. - И чтобы она  любила  спорт...  Кэтти
была не очень спортивной... Я часто думал, что для  меня  было  бы  лучше,
если бы она была спортсменкой. Я лучше схожусь с людьми, любящими  борьбу.
Серьезная работа... И чтобы она была с моментальной реакцией,  как  Кэтти.
Только...
     - Только, - сказал Калли, безвольно опустив руки. - Только это  будет
новая личность, совсем новая, и в ней не  будет  ничего  от  той,  которую
мы... Пусть она заменит нам...
     - Да, - сказал Рон, - пусть она будет  хорошим  навигатором  и  любит
нас.
     - Если она будет такой, какой вы хотите, - спросила  Ридра,  рука  ее
колебалась между двумя именами на экране. - Полюбите ли вы ее?
     Медленный кивок Калли, быстрый - Рона. На экране вспыхнуло имя: Молли
Тва,  Навигатор-Один.  Далее  следовал  ее  координационный  номер.  Ридра
набрала его на циферблате.
     В семидесяти пяти футах над ними что-то блеснуло. Один из сотен тысяч
стеклянных гробов выдвинулся из стены на индуктирующий луч.
     Установка возврата поднялась вверх, приняла гроб и  опустилась.  Гроб
наклонился. Он выглядел довольно мрачно в морозных  узорах  на  внутренней
стороне стекла. Он качнулся на секунду, зафиксировался, что-то щелкнуло.
     Гроб  окутался  изморозью  и  внутренняя  поверхность   затуманилась,
покрылась капельками влаги. Все подошли ближе, чтобы посмотреть.
     Темное пятно на темном фоне. Движение под сверкающим  стеклом;  затем
стекло растворилось,  растаяло  от  ее  темной,  теплой  кожи  и  дыхания,
испуганных глаз.
     - Все в порядке, -  сказал  Калли,  дотрагиваясь  до  ее  плеча.  Она
подняла голову, взглянула на его руку и вновь опустилась на  подушку.  Рон
напирал на Навигатора-Два:
     - Привет?
     - Э... мисс Тва? - сказал Калли. - Вы снова живы. Вы полюбите нас?
     - Ниньи ни нэни? - лицо ее было удивленным. - Нико вапи хопа?
     Рон изумленно огляделся:
     - Мне кажется, она говорит не по-английски?
     - Да. Я это знаю, - улыбнулась Ридра. - Но в прочих отношениях она  -
совершенство. Таким образом, у вас будет время узнать друг  друга,  прежде
чем вы сможете сказать что-нибудь  действительно  глупое...  И  она  любит
борьбу, Рон.
     Рон посмотрел на девушку. Ее волосы цвета графита были по мальчишески
коротки, полные губы посинели от холода.
     - Вы боретесь?
     - Ниньи ни нэни? - снова спросила она.
     Калли убрал руку с ее плеча и сделал шаг назад. Рон почесал затылок и
нахмурился.
     - Ну? - спросила Ридра.
     Калли пожал плечами.
     - Ну, мы не знаем.
     -   Навигационное   оборудование   стандартизовано.   Здесь   никаких
затруднений не будет.
     - Она хорошенькая, - сказал Рон. - Ты хорошенькая. Не бойся. Ты снова
живешь.
     - Нинаогапа! - она схватила Калли за руку. - Джи, ни усику ау  мкана?
- ее глаза широко раскрылись.
     - Пожалуйста, не бойся, - Рон прикоснулся к  запястью  руки,  которой
она держала Калли.
     - Силеви лугха йену, - она покачала головой.  Жест  ее  выражал  лишь
недоумение. - Сикудживени ниньи нэни. Нинаогама.
     С видом тяжелой утраты Рон и Калли отрицательно покачали головой.
     Ридра  встала  между  ними  и  заговорила.   После   продолжительного
молчания, девушка медленно кивнула.
     - Она говорит, что пойдет с вами. Она потеряла две трети своей тройки
семь лет назад - они были убиты захватчиками. И поэтому она отправилась  в
Морг и умертвила себя. Она говорит, что пойдет с вами. Вы возьмете ее?
     - Она все еще напугана, - сказал Рон. - Пожалуйста, не надо.  Я  тебя
не обижу. И Калли не обидит.
     - Если она пойдет с нами, - сказал Калли, - мы возьмем ее.
     Таможенник кашлянул:
     - Где я могу получить ее психоиндекс?
     - Справа на экране.
     Таможенник вернулся к кристаллу:
     - Хорошо, - он извлек блокнот и начал переписывать цифры. - Но у меня
пока только отдельная информация о каждом.
     - Соберите ее воедино, - сказала Ридра.
     Таможенник произвел необходимые вычисления, и оглянулся, удивленный:
     - Капитан Вонг, я думаю - вы набрали экипаж!.

                                    6

     "Дорогой Моки!
     Когда ты получишь это письмо, я уже как два часа буду в полете. Через
полчаса рассвет, и мне хочется поговорить с вами, а снова будить тебя я не
хочу.
     С довольно ностальгическим  чувством  я  поднялась  на  борт  старого
корабля Фобосского порта под названием "Рембо" (это название  -  намек  на
стихотворение Артюра Рембо "Пьяный корабль" - идея  Муэла,  помните?)  Это
имя вызывает во мне приятные воспоминания. Я  отправляюсь  через  двадцать
минут.
     И вот я сижу в  грузовом  шлюзе  в  переносном  кресле  и  смотрю  на
стартовое поле. Черные иглы кораблей возвышаются вокруг  меня.  К  востоку
уходят линии голубых сигнальных огней и силовых мезонных  передач.  Сейчас
все спокойно. И вот я размышляю: безумная ночь набора экипажа провела меня
через весь транспортный город, через Морг, по  подземке  и  монорельсу,  и
дальше... Громкая и шумная в начале, и такая тихая в конце.
     Чтобы получить хорошего пилота, нужно увидеть его в  борьбе.  Опытный
капитан точно оценит его рефлексы, наблюдая за его  действиями  на  арене.
Только я не настолько опытна.
     Помнишь, ты говорил о чтении мышечных реакций? Может, вы были  правы.
Этой ночью я встретилась с юношей, навигатором,  который  выглядит  словно
выпускная   работа   Бранкуши.   Наверное,   Микеланджело   хотел   видеть
человеческое тело именно таким. Он родился в Транспорте  и  отлично  знает
борьбу, поэтому я наблюдала за тем,  как  он  реагирует  на  борьбу  моего
пилота. По его реакции я получала полное представление о  происходящем  на
ринге.
     Ты знаешь теорию Де Форе о том, что  психоиндексы  имеют  аналогию  в
мускульных  реакциях  (модификация  старой  теории  Вильгельма   Рейха   о
мускульных движениях). Я думала о ней прошлой ночью. Юноша,  о  котором  я
упоминала, был членом разбитой тройки - двое  мужчин  и  женщина,  которая
погибла  в  стычке  с  захватчиками.  Эти  двое  чуть  не  заставили  меня
закричать. Но я сдержалась. Я даже взяла их с собой  в  Морг  и  нашла  им
замену. Это было почти чудо. Я уверена, они до конца жизни  будут  считать
это колдовством.  Основные  условия  были  зарегистрированы  в  картотеке:
женщина Навигатор-Один, потерявшая двух  мужчин.  Но  как  согласовать  их
психоиндексы? Я уточнила значение индексов Рона и Калли,  наблюдая  за  их
речью и манерами. Трупы занесены в регистратор по психоиндексам, так что я
должна была  только  выбрать  наиболее  подходящий.  И  тут  меня  осенила
гениальная идея, если так можно сказать. Я отобрала шесть молодых  женщин,
подходивших по всем условиям. Но как сделать точный выбор? Я его  сделала.
Молодая женщина из провинции Н'года в Пан-Америке. Она покончила  с  собой
семь лет назад. Потеряла обоих мужей  во  время  нападения  захватчиков  и
вернулась на Землю в самый разгар запрета. Вы помните,  какие  тогда  были
отношения между Пан-Америкой и Америказией: я была уверена в том, что  она
не говорит по английски. Мы  оживили  ее,  и  моя  догадка  подтвердилась.
Видите, их психоиндексы  могли  все-же  слегка  не  совпасть.  Но  к  тому
времени, как они  смогут  понимать  друг  друга  -  а  им  придется  этому
научиться, - кривые совместимости полностью совпадут. Правильно?
     Но главное, почему я взялась за это письмо - Вавилон-17.  Я  говорила
тебе, что расшифровала его достаточно, чтобы понять, где  будет  следующее
нападение. Это - Союз Военных Дворов в  Армседже.  Я  хочу,  чтобы  ты  на
всякий случай знал, куда я направляюсь. Одна мысль мучает меня: какой мозг
может пользоваться таким языком? И зачем?  Я  испугана,  как  ребенок,  но
загадка и забавляет меня. Мой взвод прибыл  час  назад.  Все  такие  милые
зеленые юнцы. Через несколько минут  встреча  с  помощником  (это  толстый
увалень,  черноволосый  и  черноглазый,  двигается  медленно,  но   думает
быстро). Ты знаешь, Моки, набирая этот  экипаж,  я  заботилась  только  об
одном (помимо  профессионализма,  конечно:  они  все  профессионалы):  они
должны быть людьми, с которыми я могла  бы  говорить  и  которые  меня  бы
поняли. Они такие и есть.
     Любящая тебя Ридра."

                                    7

     Свет, но без тени. Генерал стоял на силовом летающем диске,  наблюдая
за черным литым корпусом корабля на фоне  бледнеющего  неба.  У  трапа  он
сошел на аппарель и поднялся на лифте к шлюзу, на стофутовую высоту. Ее не
было в капитанской каюте. Он столкнулся  с  толстым  бородатым  человеком,
который направил его в грузовой шлюз. Генерал вскарабкался по  лестнице  и
постарался выровнять дыхание.
     Она опустила ноги со стены, выпрямилась на  брезентовом  стульчике  и
улыбнулась.
     - Мистер Форестер, я знала, что мы сегодня утром увидимся!
     Она согнула листок тонкой бумаги и запечатала его по краю.
     - Я хотел видеть вас... - его дыхание снова сбилось, - перед отлетом.
     - Я тоже хотела видеть вас.
     - Вы сказали, что если я разрешу вам эту экспедицию, вы скажете  мне,
где вы...
     - В моем рапорте вы найдете все, что вас интересовало. Он отправлен с
утренней почтой и, наверное, сейчас лежит у вас на столе  в  штаб-квартире
Администрации Союза.
     - О, конечно.
     Она улыбнулась.
     - Вам нужно поторопиться. Мы отправляемся через несколько минут.
     - Да. Дело в том, что я уже был в штаб-квартире,  а  несколько  минут
назад по звездному фону получил краткое изложение вашего рапорта. Я только
хочу сказать... - но он ничего не сказал.
     - Мистер Форестер, однажды я написала стихотворение.  Оно  называется
"Совет тем, кто влюбляется в поэтов".
     Генерал замер с открытым ртом.
     - Оно начиналось примерно так:
     Юноша, она будет издеваться над твоим языком.
     Девушка, он похитит твои руки...
     Прочтите остальное сами. Оно в моей  второй  книге.  Вы  не  захотите
терять поэта по семь раз на день - это чертовски раздражает.
     Он сказал просто:
     - Вы знали, что я...
     - Да, знала и знаю. И я рада.
     Потерянное дыхание вернулось и произошло неслыханное: он улыбнулся.
     - Когда я был штатским, мисс Вонг, и нас впервые направили в казармы,
мы говорили о девушках, и только о них. И однажды кто-то сказал  об  одной
девушке: она  так  хороша,  что  ничего  не  обязана  больше  давать  мне,
достаточно  только  того,  что  она  пообещала,   -   он   позволил   себе
расслабиться, и, хотя его плечи опустились на полдюйма, казалось, что  они
стали шире на целых два. - Вот, что я сейчас почувствовал.
     - Спасибо за откровенность,  -  сказала  она.  -  Вы  нравитесь  мне,
генерал. И я обещаю, что в следующую нашу встречу  мои  чувства  останутся
прежними.
     - Я... благодарю вас.  Думаю,  что  это  все.  Просто  спасибо...  за
понимание и обещание. - Потом он добавил: - А теперь мне нужно идти?
     - Мы стартуем через десять минут.
     - Ваше письмо, - предложил он. - Я отправлю его.
     - Спасибо, - она протянула письмо, генерал взял его и слегка задержал
ее руку в своей. Потом повернулся и вышел.  Через  несколько  минут  Ридра
увидела, как его диск движется к бетонному  зданию  стартового  комплекса,
освещенному лучами восходящего солнца.

                         ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ВЕР ДОРКО

                                     ...Если слова первостепенны, я боюсь,
                                  это все, что видели мои руки...
                                                            М.Х. "Квартет"

                                    1

     Протранскрибированный материал прошел через  избирательный  экран.  У
панели компьютера уже лежали  четыре  страницы  определений,  которые  она
получила путем грамматических умозаключений. Прикусив нижнюю  губу,  Ридра
пробежала глазами таблицу частоты дифтонгов. Она  повесила  на  стену  три
листка, озаглавленных ею так:
     "Возможная фонематическая структура..."
     "Возможная фонетическая структура..."
     "Семантические и синтаксические неясности..."
     В последнем заключалась проблема, которую во что бы то ни стало  надо
было решить. Вопросы формулировались на основе данных двух первых листков.
     - Капитан?
     Она повернулась на надувном кресле.
     Из входного люка выглядывал Чертенок.
     - Да?
     - Что бы вы хотели на обед?  -  маленький  кок  был  семнадцатилетним
юношей. Из копны волос на  его  голове  торчали  два  косметохирургических
рога, Кончиком хвоста он почесывал ухо.
     Ридра пожала плечами.
     - Ничего особенного. То же, что и взвод.
     - Эти парни съедят жидкие отбросы, если я  их  им  подсуну.  Никакого
воображения, Капитан! Что вы скажете о запеченном  фазане  или  яичнице  с
дичью?
     - Ты настроен на домашнюю птицу?
     - Ну... - он отпустил створку двери и повис на карнизе,  раскачиваясь
взад-вперед. - Мне хочется приготовить что-нибудь из дичи.
     - Если никто не возражает, давайте птицу, печеные яйца и  бифштекс  с
помидорами.
     - Сейчас будет готово!
     - А на десерт - торт с клубникой?
     Чертенок щелкнул пальцами и исчез. Ридра рассмеялась и повернулась  к
компьютеру.
     Она изучала третий пример того, что могло  быть  синкопой,  когда  ее
кресло внезапно откинулось назад. Записи взлетели к потолку. Она  бы  тоже
взлетела, если бы  не  успела  ухватиться  за  пульт.  Обшивка  на  кресле
лопнула, обнажив натянутый селикон.
     Ридра обернулась на болезненный вскрик и  увидела  Чертенка,  который
разбил коленку о прозрачную стену.
     Толчок.
     Она откинулась  на  мокрую,  смявшуюся  спинку  кресла.  В  интеркоме
появилось лицо помощника:
     - Капитан!
     - Какого черта!... - воскликнула она.
     Контрольные лампы на диагностическом пульте вспыхнули. Корабль  снова
тряхнуло.
     - Мы все еще дышим?
     - Только... -  лицо  помощника  налилось  и  пошло  черными  пятнами,
вызывая неприятные чувства. - Да. Воздух в порядке.  Неполадки  в  системе
привода.
     - Если эти проклятые молокососы... - она щелкнула переключателем.
     Раздался голос Флипа, начальника машинного отделения:
     - Боже, Капитан, нас что-то ударило!
     - Что?
     - Не знаю. - Флип посмотрел в сторону. - Двигатели А и В  в  порядке.
Но С искрит словно фейерверк Четвертого июля. Где, черт возьми, мы сейчас?
     - На первом часу полета между Землей и Луной. Мы даже  не  оторвались
от Звездного Центра-9. Навигация?
     Снова щелчок.
     Появилось темное лицо Молли.
     - Где мы? - спросила Ридра по-немецки.
     Первый Навигатор быстро подсчитала возможную орбиту и  определила  ее
двумя вероятностными логарифмическими кривыми.
     - Мы кружились вокруг Земли, - послышался голос Рона.
     - Что-то сбило нас с курса. Мы не можем запустить двигатели и  сейчас
просто дрейфуем.
     - С какой скоростью и в каком направлении?
     - Калли как раз пытается это определить.
     - Попробую выглянуть наружу, - она вызвала Группу Чувственных. - Нос,
как это пахнет?
     - Воняет. Незнакомый запах. Мы в затруднении.
     - Ты что-нибудь слышишь, Ухо?
     - Ничего, капитан. Все течения стасиса в  этом  районе  спокойны.  Мы
слишком близко к гравитационному центру. Слабое течение - около пятидесяти
спектров - в направлении К. Но не думаю,  чтобы  оно  унесло  нас  куда-то
далеко. Сейчас мы движемся в магнитосфере Земли по инерции  от  последнего
толчка.
     - Как это выглядит, Глаз?
     - Словно внутренность ведра с углем. Что бы с нами ни  случилось,  мы
выбрали для этого темное местечко.  По-моему,  все  же,  течение  довольно
сильное и может затащить нас в хороший поток.
     Вмешался Брасс:
     - Но я хотел бы знать, что происходит, прежде чем мы туда погрузимся.
И в первую очередь - где мы, Первый.
     - Навигация?
     Повисла тишина. Потом появились три лица. Калли сказал:
     - Мы не знаем, Капитан.
     Гравиполе  стабилизировалось,  дутое  кресло  вернулось   на   место.
Маленький Чертенок покачал головой и замигал. Его лицо исказилось от боли.
     - Что случилось, Капитан? - прошептал он.
     - Будь я проклята, если знаю! - ответила Ридра. - Но я узнаю!

     Обед прошел в молчании. Взвод - парни в  возрасте  примерно  двадцати
одного года - сидели тише травы. За офицерским  столом  навигаторы  сидели
напротив призрачных фигур разобщенных Чувственных Наблюдателей.  Громадный
помощник во главе стола наливал вино молчаливому экипажу. Ридра обедала  с
Брассом.
     - Я не знаю, - он встряхнул гривастой головой, поворачивая  стакан  в
сверкающих когтях. - Все 'ыло так тихо, с'окойно, и ничто не 'редвещало...
То, что случилось - 'роизошло внутри корабля.
     Чертенок, с туго перебинтованной ногой,  угрюмо  внес  торт,  отделил
порции Ридре и Брассу и направился к своему месту за столом экипажа.
     - Так, - сказала Ридра, - значит,  мы  вращаемся  вокруг  Земли,  все
приборы не действуют, и мы даже не можем определить наше местонахождение.
     - 'риборы ги'ерстасиса в 'орядке, - напомнил ей Брасс. - Мы 'росто не
знаем исходных координат для 'рыжка.
     - И не можем прыгать,  если  не  узнаем  откуда  мы  прыгаем,  -  она
рассеянно оглядела  столовую.  -  Как  вы  думаете,  Брасс,  они  надеются
выбраться отсюда?
     - Они надеются, что вы вытащите их отсюда, Капитан.
     Темными губами Ридра прикоснулась к ободку бокала.
     - Если ничего не  случится,  мы  'удем  сидить  здесь  месяцев  шесть
'отребляя кулинарные 'роизведения Чертенка, а затем задохнемся. Мы даже не
можем 'ослать сигнал 'едствия, 'ока не войдем в ги'ерстасис  с  регулярным
каналом  связи.  Навигаторы  ничего  не  смогли  'ридумать.   Они   только
о'ределили, что мы движемся п'о 'ольшому кругу.
     - Нам следовало бы иметь иллюминаторы. Тогда можно было бы  взглянуть
на звезды и определить свою орбиту. И это заняло бы пару часов.
     Брасс кивнул.
     - Вот что  значит  современные  удо'ства.  Иллюминаторы  и  старинный
секстант сослужили б'ы нам хорошую служ'у, но  мы  на'ичканы  электроникой
п'о горло, и вот сидим здесь и не знаем, что делать.
     - Вращение... - Ридра поставила бокал.
     - Что?
     - Дер Крайс, - сказала Ридра и нахмурилась.
     - Что это? - спросил Брасс.
     - Ратас, орбис, ил керхио, - она прижала ладонь к столу. - Круг.  Это
слово "круг" на разных языках.
     Брасс сконфузился и из-за клыков его лицо приняло ужасное  выражение.
Сверкающая шерсть вокруг глаз встала дыбом.
     - Сфера, - продолжала Ридра, - ил глобо,  гумлас,  -  она  встала,  -
куле, куглет, кринг!
     - А при чем тут языки? Круг это кр...
     Но она со смехом выбежала из столовой. В  своей  каюте  она  схватила
записи перевода. Глаза ее забегали по строчкам. Она нажала кнопку связи  с
навигаторами. Рон, вытирая варенье с губ, произнес:
     - Да, Капитан? Что вы хотите?
     - Часы, - сказала Ридра, - и... мешочек шариков.
     - Как? - спросил Калли.
     - Вы сможете доесть торт позже. Встречаемся немедленно в Гцентре.
     - Ша-ри-ки, - изумленно произнесла Молли. - Шарики?
     - Кто-нибудь из взвода обязательно притащил мешочек  с  шариками  для
игры. Найдите его и ждите меня в Г-центре.
     Она  спрыгнула  с  опавшей  спинки  дутого  кресла,  прошла  к  люку,
повернула  в   седьмой   радиальный   проход   и   направилась   вниз   по
цилиндрическому коридору к  большому  сферическому  помещению  Г-центра  -
гравитационного центра корабля. Это была сфера тридцати футов в  диаметре,
где в состоянии невесомости распологались чувствительные  гравиметрические
приборы. Секундой позже в противоположном  проходе  появились  навигаторы.
Рон нес мешочек со стеклянными шариками.
     - Лиззи просит вас вернуть шарики  завтра  днем,  потому  что  ребята
провозгласили ее Ведущей и она хочет подтвердить свое первенство.
     - Если это сработает, она получит их сегодня вечером.
     - Сработает? - заинтересовалась Молли. - Ваша идея?
     - Да. Только по-правде, не совсем моя.
     - Чья же, и что она собой представляет? - спросил Рон.
     - Полагаю, она принадлежит кому-то разговаривающему на другом  языке.
Вот что нам предстоит сделать: разместить шарики вдоль стен  по  сфере,  а
затем сидеть с часами в одной руке и делать записи другой.
     - Зачем? - спросил Калли.
     - Посмотрим, куда поплывут  шарики,  и  сколько  времени  им  на  это
потребуется.
     - Не понимаю, - сказал Рон.
     - Наша орбита стремится к большой окружности вокруг Земли,  верно?  А
это  означает,  что  все  в  корабле  тоже  совершает  оборот  по  большой
окружности, и, если оставить предмет в покое, то он  автоматически  отыщет
свою орбиту.
     - Правильно. И что?
     - Помогите мне разместить шарики. У них  железные  сердечники.  Нужно
намагнитить  стены,  чтобы  удержать  шарики  на   месте,   пока   мы   их
устанавливаем. Потом мы их одновременно освободим.
     Рон, недоумевая, отправился подводить питание к стенам сферы.
     - Все еще не понимаете? Вы же математики!  Ну-ка,  расскажите  мне  о
большой окружности.
     Калли взял горсть шариков и начал размещать их по стене.
     - Большая окружность  -  это  наибольшая  окружность,  которую  можно
получить при сечении сферы.
     - Диаметр большой окружности равен диаметру  сферы,  -  добавил  Рон,
вернувшийся с силовымй кабелем.
     - Сумма углов  пересечения  любых  трех  больших  окружностей  внутри
топологически замкнутой сферы составляет  пятьсот  сорок  градусов.  Сумма
углов n больших окружностей составляет n  умноженное  на  сто  восемьдесят
градусов,  -  Молли  произносила  слова  очень   четко,   когда   говорила
по-английски, она уже начала изучать язык при помощи персонификата. У  нее
был очень музыкальный голос. - Шарики сюда?
     - Да, друг над  другом.  С  промежутками  между  ними.  Расскажите-ка
побольше о пересечениях.
     - Ну, - сказал Рон, - в любой данной  сфере  все  большие  окружности
пересекают друг друга или являются конгруэнтными.
     Ридра рассмеялась.
     - Точно как эти, а? Есть ли еще  какие-нибудь  окружности  на  сфере,
которые будут пересекаться, как бы их не перемешали?
     - Я думаю, что  можно  перемещать  другие  окружности  так,  что  они
никогда не пересекутся. Все большие окружности имеют  хотя  бы  две  точки
пересечения.
     - Подумайте об этом  с  минуту  и  поглядите  на  шарики  -  они  все
перемещаются по большим окружностям.
     Молли  внезапно  оттолкнулась  от  стены  и  захлопала  в  ладоши   с
понимающим видом. Она сказала что-то на кисвагили, и Ридра рассмеялась.
     - Точно, - сказала она. Удивленным Рону и Калли она перевела:  -  Они
движутся относительно друг друга, и их пути пересекаются.
     Глаза Калли расширились.
     - Точно! За четверть нашего пути по окружности они все выравняются по
плоскости...
     - ...лежащей в плоскости нашей орбиты! - закончил Рон.
     Молли нахмурилась и сделала нетерпеливый жест.
     - Да, -  сказал  Рон,  -  искаженная  плоскость  нашей  окружности  с
выступами по концам - по ним мы сможем рассчитать положение Земли.
     - Ясно? - Ридра двинулась к  выходу.  -  Мы  сделаем  расчеты,  потом
включим двигатели и переместимся на семьдесят-восемьдесят  миль.  Повторим
расчеты и получим диаметр орбиты и скорость. Для определения координат нам
больше ничего и не нужно. Затем  мы  сможем  погрузиться  в  стасис.  Наша
стасис-аппаратура в порядке, так что мы пошлем просьбу о помощи и  получим
ее с ближайшей стасис-станции.
     Восхищенные навигаторы последовали за ней в коридор.
     - Начинаю отсчет, - сказала Ридра.
     При счете "ноль" Рон отключил питание от  стен.  Шарики  начали  свое
медленное движение.
     - Вы каждый день нас чему-нибудь учите! - сказал Калли. - Если бы  вы
спросили меня, я бы сказал, что мы застряли здесь навсегда. И знаете,  все
это должен был придумать я. Это моя работа. Как вам пришла  в  голову  эта
мысль?
     - Это все из-за слов "большая окружность" на... на другом языке.
     - На другом языке? - спросила Молли. - Как это?
     - Ну, - Ридра взяла металлическую пластинку и  стилос.  -  Я  немного
упрощу и постараюсь показать. - Она начала чертить. - Допустим, слово  для
обозначения окружности - О. В данном языке имеется  интонационная  система
для выражения сравнительных размеров.  Мы  представим  ее  диакретическими
знаками: <, =, >, соответственно меньший, обычный, больший.  Что  в  таком
случае означает О<?
     - Наименьшую возможную окружность, -  ответил  Калли.  -  Это  просто
точка.
     Ридра кивнула:
     - Теперь применим это к окружности на  сфере.  Представим  себе,  что
слово,  обозначающее  обычный  круг  О=,  сопровождается  одним  из   двух
символов: один из которых  означает,  что  окружность  не  пересекается  с
другой, а второй - пересечение окружностей: II или X. Что означает О>X?
     - Пересекающиеся большие окружности, - сказал Рон.
     - А поскольку все большие окружности пересекаются, то  в  этом  языке
слово для большой окружности всегда О>X. Эта информация заключена в  самом
слове. Так же как слова busstop [автобусная остановка]  и  foxhole  [лисья
нора] несут информацию в английском языке, в  отличии  от  соответствующих
французких слов la gare и le terrier. "Большая окружность" - это сочетание
несет в себе определенную информацию, но она недостаточна,  чтобы  извлечь
нас из затруднительного положения, в которое мы попали. Нам нужно  перейти
к другому языку, извлечь там необходимую информацию и решить, что делать.
     - Что же это за язык?
     - Не знаю его настоящего названия. Пока он называется  -  Вавилон-17.
Из того немногого, что я знаю о нем, следует, что его слова  несут  больше
информации, чем четыре-пять живых  языков,  вместе  взятых,  и  в  меньшем
объеме.
     Она коротко перевела это и Молли.
     - Кто  говорит?  -  спросила  Молли,  пользуясь  своими  минимальными
знаниями английского.
     Ридра прикусила губу. Когда она спрашивала себя  об  этом,  мышцы  ее
напрягались, руки начинали дрожать, пульс катастрофически учащался,  горло
сжимали внезапные спазмы. Это же случилось и сейчас. Потом отпустило.
     - Я не знаю. Но хочу узнать. Именно для этой цели  и  снарядили  нашу
экспедицию.
     - Вавилон-17... - повторил Рон.
     За их спинами кашлянул один из парней взвода.
     - В чем дело, Карлос?
     Коренастый, мускулистый  Карлос  с  густой  черной  шевелюрой  сказал
свистяшим шепотом:
     - Капитан, можно я вам кое-что  покажу?  -  он  подошел  с  юношеской
неловкостью,  приволакивая  босые  ноги,  покрытые  горячими  мозолями  от
двигательных труб. - Там, внизу в трубах. Я думаю, что вы должны взглянуть
на это сами.
     - Помощник послал тебя ко мне?
     Карлос ткнул за ухо большим пальцем с обгрызенным ногтем.
     - Угу.
     - Вы втроем займитесь нашими координатами, справитесь?
     - Надеюсь, Капитан, - Калли не отрываясь глядел на шарики.
     Ридра шагнула вслед  за  Карлосом.  Они  спустились  по  лестнице  и,
согнувшись, пошли по узкому коридору силовой трассы.
     - Здесь вниз, - сказал Карлос, уверенно показывая дорогу. На  сетевой
платформе он остановился и открыл фрагмент обшивки стены. - Смотрите. - Он
отодвинул панель прикрывающую электроцепи. - Там. - Узкая  трещина  бежала
через пластиковую поверхность. - Разбито!
     - Как? - спросила Ридра.
     - Вот так, - он взял плату в руки и сделал сгибающий жест.
     - Вы уверены, что она не сама сломалась?
     - Она не может сама сломаться, - сказал Карлос. - Она слишком  хорошо
закреплена.  Ее  нельзя  сломать  даже  молотком.  А  здесь  проходят  все
управляющие цепи.
     Ридра кивнула.
     - Дефлекторы гироскопических стабилизаторов для обычных маневров... -
он открыл другую крышку и извлек еще одну плату. - Вот.
     Ридра провела ногтем по разлому второй платы.
     - Кто-то на корабле сломал  их,  -  сказала  она.  -  Возьмите  их  в
мастерскую. Скажи Лиззи, чтобы она их склеила и принесла мне.  Я  поставлю
их на место, а потом верну ее шарики.

                                    2

     Падение жемчуга в густое масло. Желтый  блеск  медленно  переходит  в
янтарный, затем в красный и, наконец, затихает. Таков полет в пространстве
гиперстасиса.
     На панели компьютера Ридра раскладывала карточки.  Словарь  ее  почти
удвоился  с   начала   путешествия.   Частью   сознания   она   испытывала
удовлетворение, как после хорошего обеда. Слова, и их неуловимое смысл, на
ее языке,  в  кончиках  пальцев  становились  податливыми,  открывая  свое
значение все больше и больше.
     Но здесь был предатель. Вопрос - вакуум без малейших  зацепок,  чтобы
ответить - кто или что, и зачем? - создавал опустошение в другой части  ее
сознания,  мучительное  до  изнеможения.  Кто-то  сознательно  сломал  эти
пластины. Это подтвердила и Лиззи. Как  назвать  это?  Имена  всех  членов
экипажа - и рядом с каждым вопросительный знак.
     Падение драгоценного камня в груду  драгоценностей.  Таков  выход  из
гиперстасиса в районе Союза Военных Дворов в Армседже.

     Она сняла с коммуникационного щита чувственный шлем.
     - Вы будете переводить для меня?
     Глазок индикатора мигнул  в  знак  согласия.  Каждый  из  разобщенных
воспринимал все детали гравитационных и электромагнитных  течений  стасиса
при помощи своих органов чувств, каждый в своей сфере. Этих  деталей  были
мириады, и пилот вел корабль  по  этим  течениям,  как  парусники  гонимые
ветром по жидким океанам. Шлем давал возможность обозревать общую картину,
конечно, не доводя наблядателя до повреждения рассудка.
     Она надела шлем, прикрыв им глаза, нос и уши.
     Покачиваясь в петлях голубого и выжатого индиго, дрейфовали комплексы
станций  и  планетоидов,  составляющих  Военные  Дворы.  Музыкальные  ноты
прерывалась разрывами стасисного грома в наушниках. Обонятельные  эммитеры
доносили смесь  запахов  парфюмерии  и  горячего  масла,  смешивающихся  с
запахом подгорелой корки. Чувства Ридры наполнились, она была оторвана  от
действительности  кабины  и  брошена  в  пучину  чувственных   абстракций.
Потребовалось не менее минуты, чтобы сосредоточиться для их осмысления.
     - Все в порядке. На что я смотрю?
     - Огоньки - это планетоиды и кольцевые станции, составляющие  Военные
Дворы, - объяснил ей Глаз.  -  Голубоватый  цвет  слева  -  сеть  радаров,
которая простирается до сорок второго звездного центра. Те красные вспышки
справа, вверху  -  отражение  Беллатрикса  от  полузеркального  солнечного
диска, вращающегося на четыре градуса вне вашего поля зрения.
     - А что это за низкий гул? - спросила Ридра.
     - Корабельные двигатели, - объяснил Ухо. - Не обращайте  внимания.  Я
заблокирую его, если хотите.
     Ридра кивнула и гул затих.
     - Это щелканье... - начал Ухо.
     - ...азбука Морзе, - заключила Ридра. - Это  я  узнала.  По-видимому,
устанавливают контакт два радиолюбителя?
     - Правильно, - подтвердил Ухо.
     - А что это воняет?
     - Это полный запах гравитационного поля  Беллатрикса.  Вы  не  можете
пользоваться стереочувственным обонянием, но вот горелая лимонная  корочка
- это мощный завод, расположенный в зеленом зареве впереди справа от вас.
     - Куда мы причалим?
     - В звук ми-минорного аккорда.
     - В горячее масло, запах которого пузырится слева от вас.
     - В центр этого белого круга.
     Ридра вызвала пилота.
     - Все в порядке, Брасс, причаливайте.

     Летающий диск скользнул вниз с рампы. Ридра свободно удерживалась  на
нем при силе тяжести в четыре-пятых земной. Ветерок в свете  искусственных
сумерек отбрасывал ее черные волосы за плечи. Вокруг  простирался  Главный
Арсенал Союза. Она подумала, что случайность рождения  накрепко  привязала
ее к Союзному королевству. Если бы она родилась в другой галактике, она бы
легко могла оказаться захватчиком. Ее стихи были популярны у обеих воюющих
сторон. Это огорчало, и она отбросила эту мысль. Не слишком уместно думать
об этом здесь, в центре Союза Военных Дворов.
     - Капитан Вонг, вы прибыли под покровительством генерала Форестера.
     Она кивнула, диск остановился.
     - Он оповестил нас, что вы эксперт по Вавилону-17.
     Она снова кивнула. Другой диск повис перед ней.
     - Я счастлив  познакомиться  с  вами.  И  если  вам  нужна  помощь  -
пожалуйста, скажите - мы сделаем все.
     Она протянула руку.
     - Спасибо, барон Вер Дорко.
     Черные полоски его бровей поднялись и щель рта изогнулась  на  темном
лице.
     - Вы понимаете геральдические символы? - он поднял  длинный  палец  к
гербу на своей груди.
     - Да.
     - Это великолепно, Капитан. Мы живем в мире изолированных  поселений,
каждая группа  редко  соприкасается  с  соседними,  и  каждая  говорит,  в
основном, на своем особом языке.
     - Я говорю на многих языках.
     Барон кивнул.
     - Иногда мне кажется, Капитан Вонг, что без  Захвата,  без  цели,  на
которой Союз может сосредоточить свою энергию, наше общество распалось бы.
Капитан Вонг... - он остановился и  изящные  линии  его  лица  сдвинулись,
сжались от напряжения, затем быстро разгладились. - Ридра Вонг?..
     Она кивнула, улыбаясь его простоте, еще осторожной, пока узнавание не
перерасло в уверенность.
     - Я не представлял... - он протянул руку,  как  бы  знакомясь  с  ней
заново. -  Но,  конечно...  -  Холодная  вежливость  его  манер  сменилась
радушием.  -  Ваши  книги,  я  хочу,  чтобы  вы  знали...  -   предложение
закончилось лекгим наклоном  головы.  Темные  глаза  расширились;  губы  в
усмешке прикрыли злобу; руки искали одна другую: все это говорило Ридре  о
тревожном аппетите по отношению к ней, голоде к чему-то, чем она была  или
могла быть, прожорливый...
     - Обед в моем доме подают в семь. - Он прервал ее мысли приглашением.
- Сегодня вечером вы обедаете со мной и баронессой.
     - Спасибо. Но я хотела бы обсудить с моим экипажем...
     - Я приглашаю  весь  ваш  экипаж.  У  нас  просторный  дом,  в  вашем
распоряжении будет конференц-зал и все примыкающие аппартаменты, хотя  они
и не так удобны, как у вас на корабле.
     Язык, мерцающий пурпурным за белыми-белыми зубами,  коричневые  линии
его губ, подумалось Ридре, выдавают слова так же вяло, как жующие  челюсти
людоеда.
     - Пожалуйста, придите немного  раньше,  чтобы  мы  могли  подготовить
вас...
     Она  затаила  дыхание,  затем  почувствовала  облегчение:  сузившиеся
зрачки его глаз говорили о том, что он заметил, хотя не понял ее испуга.
     - ...для экскурсии по Дворам. Генерал  Форестер  высказал  пожелание,
чтобы  вас  ознакомили  с  новинками,  предназначенными   для   борьбы   с
захватчиками. И это большая честь, мадам. Здесь  много  опытных  офицеров,
которые никогда не видели то, что увидите вы. Многое,  пожалуй,  покажется
вам скучным. По моему мнению, вам нужно показать  самые  лакомые  кусочки.
Некоторые из наших  изобретений  весьма  остроумны.  Мы  не  даем  скучать
воображению.
     Этот человек распространяет на меня свою паранойю, подумала Ридра. Он
мне не нравиться.
     - Я предпочла бы не навязываться вам, барон. На корабле  очень  много
дел, которые я должна...
     - Приходите. Ваша работа намного облегчиться, уверяю вас.  Женщина  с
вашим талантом и внешностью будет пользоваться успехом в моем  доме.  И  к
тому же, я так изголодался,  -  темные  губы  сомкнулись  над  сверкающими
зубами, - по интеллигентному собеседнику.
     Ридра почувствовала как напряглась ее челюсть для третьего отказа, но
барон сказал:
     - Я буду ждать вас с экипажем около семи.
     Летающий диск скользнул над площадью. Ридра взглянула на  рампу,  где
на фоне искусственного вечера  силуэтами  вырисовывался  ее  экипаж.  Диск
начал медленно подниматься к входному тамбуру "Рембо".
     - Ну, - сказала она маленькому коку-альбиносу, который  только  вчера
снял повязку, - сегодня вечером ты свободен. Помошник и экипаж  приглашены
на обед. Проверь, если можешь, манеры ребят -  все  ли  знают,  что  каким
ножом едят и тому подобное.
     - Салатная вилка маленькая, она лежит с самого края,  -  мягко  начал
помощник, поворачиваясь к взводу.
     - А какая около нее? - спросила Аллегра.
     - Это для устриц.
     - А если они не едят устриц?
     Флоп потер губу костяшками пальцев:
     - Я полагаю, ты можешь положить туда свои зубы.
     Брасс положил лапу на плечо Ридры.
     - Как вы себя чувствуете, Ка'итан?
     - Как поросенок на вертеле.
     - Вы выглядите усталой, - добавил Калли.
     - Наверное, слишком много работала. Сегодня вечером мы  гости  барона
Вер Дорко. Думаю, нам можно немного расслабиться.
     - Вер Дорко? - спросила Молли.
     - Он  координирует  реализацию  всех  проектов,  направленных  против
захватчиков.
     - Значит, под его руководством  проектируют  самое  большое  и  самое
секретное оружие? - спросил Рон.
     - А также самое маленькое и смертоносное. Я имею в виду воспитание.
     - Эти случаи саботажа, - сказал Брасс. Ридра успела объяснить им свои
идеи. - Ус'ешная акция в Военных Дворах  п'лохо  сказалась  б'ы  на  наших
действиях п'ротив захватчиков.
     - Хуже этого была  бы  только  бомба  в  штаб-квартире  Администрации
Союза.
     - Вы в состоянии предотвратить это? - спросил помощник.
     Ридра пожала плечами и повернулась к прозрачным  фигурам  разобщенных
членов экипажа.
     - У меня есть идея. Я попрошу вас немного  пошпионить  этим  вечером.
Глаз, я хочу, чтобы вы остались на корабле. Я должна быть уверена, что  на
корабле только вы. Ухо, как только мы двинемся к барону, станьте невидимым
и не отходите от меня дальше, чем на десять футов, пока мы не вернемся  на
корабль. Нос, вы будете передавать сообщения. Здесь  что-то  готовится,  и
это мне не нравится. Не знаю, может, это просто мое воображение.
     Глаз проговорил что-то зловещее. Обычно телесные могут  разговаривать
с разобщенными только при помощи специальной аппаратуры. Иначе они тут  же
забывают сказанное. Ридра решила эту  проблему:  прежде  чем  забыть,  она
немедленно переводила слова разобщенных на язык басков. Сами слова тут  же
забывались, но смысл сказанного фиксировался в переводе.
     "Разбитые плитки на корабле не были вашим  воображением"  -  вот  что
осталось в ее голове после перевода слов Глаза на язык басков.
     Она с беспокойством оглядела экипаж. Если бы один из этих парней  или
офицеров  имел  какие-нибудь  психологические  отклонения,  это   тут   же
отразилось бы в его психоиндексе. Среди  них  был  диверсант,  действующий
сознательно. Это терзало, как заноза в ступне,  напоминающая  о  себе  при
каждом шаге. Она вспомнила, как ночью собирала  экипаж.  Гордость.  Теплая
гордость за то, как все  исполняли  свои  обязанности,  продвигая  корабль
между звезд. Тепло облегчало предчувствие всего,  что  могло  случиться  с
машиной-по-имени-корабль, если  машина-по-имени-экипаж  была  недостаточно
спаяна. Но она выбрала их, и корабль -  ее  мир  -  прекрасное  место  для
прогулок, работы, жизни, для длинного путешествия.
     И все же, среди них был предатель.
     "Где-то в Эдеме... - вспомнила она, снова оглядывая экипаж, -  где-то
в Эдеме червь, червь." Эти расколотые платы  подсказали  ей:  червь  хочет
уничтожить  не  только  ее,  но  весь  корабль,  его  экипаж,  и  все  его
содержимое, и уничтожить медленно. Нет  сверкающих  во  тьме  лезвий,  нет
выстрелов из-за угла, нет  веревки,  набрасываемой  на  горло,  когда  она
входит в темную каюту. Вавилон-17 - насколько он будет хорош,  когда  дело
пойдет о ее жизни?
     - Помощник, барон пригласил меня прийти пораньше. Он  хочет  показать
мне новейшие образцы оружия. Отведете парней сами. Я ухожу сейчас. Глаз  и
Нос - со мной.
     - Есть, Капитан.
     Разобщенные стали невидимыми.
     Она  вновь  повела  свой  диск  над  рампой  и  скользнула  прочь  от
столпившихся юнцов и офицеров, углубившись в истоки своей тревоги.

                                    3

     - Грубое, варварское  оружие,  -  барон  указал  на  ряд  пластиковых
цилиндров  на  стеллаже.  -  Стыдно  тратить  время   на   эти   неуклюжие
"новшества". Вот эта маленькая может разрушить все на площади в  пятьдесят
квадратных миль. Большая оставляет кратер двадцати семи  миль  глубиной  и
ста пятидесяти в диаметре. Варварство. Я недоволен  его  применением.  Вот
эта слева  -  более  слабая.  Она  взрывается  с  силой,  достаточной  для
разрушения небольшого здания. Но главная часть заряда остается  нетронутой
и прячется под развалинами. Шесть часов  спустя  она  вновь  взрывается  с
силой  атомной  бомбы.  К  этому  времени  к  месту   предыдущего   взрыва
стягиваются войска, ведутся восстановительные  работы,  действует  Красный
Крест  или  как  его  там  называют  захватчики,  многочисленные  эксперты
определяют размеры разрушений. И  вдруг  -  пууф!  Замедленный  водородный
взрыв и кратер в тридцать или сорок миль! Но все это  детские  игрушки.  Я
держу эти бомбы в своей коллекции, только  чтобы  продемонстрировать,  как
далеко мы ушли от них.
     Ридра последовала за ним через арочный проход в  следующий  зал.  Его
стены были уставлены  регистрационными  шкафами,  а  в  центре  находилась
единственная витрина.
     - Здесь моя гордость! - барон подошел к витрине и откинул  прозрачную
крышку.
     - Что это такое? - спросила Ридра.
     - На что, по-вашему, это похоже?
     - На... обломок скалы.
     - Слиток металла, - поправил ее барон.
     - Он взрывается или сверхтвердый?
     - Нет, он не взрывается, - заверил  ее  барон.  А  его  прочность  на
разрыв больше, чем у титановой стали, хотя у  нас  есть  и  гораздо  более
прочные сплавы.
     Ридра хотела  коснуться  предмета  рукой,  но  передумала  и  сначала
спросила:
     - Я могу взять и осмотреть его?
     - Сомневаюсь, - ответил барон. - Но попробуйте.
     - Что же случится?
     - Сами увидите.
     Она хотела взять слиток, но рука ее остановилась в двух дюймах от его
поверхности. Что-то ее не пускало. Ридра нахмурилась.
     - Минутку, - барон улыбнулся и взял слиток. - Увидев  его  на  земле,
вы, правда ведь, даже не посмотрите на него второй раз?
     - Яд? - предположила Ридра. - Или это часть чего-то еще?
     - Нет, - барон задумчиво повертел в руках слиток. - Он просто  высоко
избирателен. И хорошо повинуется, - он поднял руку. - Допустим, вам  нужен
пистолет... - в руке  барона  теперь  был  небольшой  вибропистолет  самой
последней модели, она таких еще не видела, - или серповидный гаечный ключ.
- Теперь он держал в руке ключ в  фут  длиной.  -  Или  мачете,  -  лезвие
сверкнуло, когда он взмахнул рукой. - Или маленький арбалет. - У  арбалета
был пистолетный курок и тетива не  длиннее  десяти  дюймов.  Стрела  была,
однако, вдвое длиннее арбалета и оканчивалась наконечником в четыре дюйма.
Барон  нажал  на  спусковой   крючок   и   глухой   удар   последовал   за
продолжительным свиссссстом, когда стрела вонзилась в стену.
     - Какой-то мираж, - сказала Ридра. - Поэтому я и  не  могу  коснуться
его.
     - Металлическое клеймо, - сказал барон. В его руках появился  молоток
с очень тонкой головкой. Он ударил им в то  место,  где  лежало  "оружие".
Раздался резкий звон.
     Ридра увидала  круглую  вмятину  от  удара.  В  центре  вмятины  было
маленькое изображение герба Вер Дорко. Она провела  кончиками  пальцев  по
клейму, еще теплому после удара.
     - Это не мираж, - сказал барон. - Потому что этот  арбалет  пробивает
трехдюймовую доску с сорока ярдов. А вибропистолет...  Думаю,  вы  знаете,
что он может сделать.
     В его руке снова оказался простой слиток металла.
     - Попробуйте его взять.
     Ридра подставила руку, барон  разжал  пальцы,  но  слиток  непонятным
образом проскочил ее ладонь и вот уже снова лежал в витрине.
     - Это не фокус. Просто он высокоизбирателен и послушен.
     Он притронулся к краю витрины и пластиковая крышка закрылась.
     - Умная игрушка. Посмотрим что-нибудь еще.
     - Но как это действует?
     Вер Дорко улыбнулся.
     - Мы сумели поляризовать сплав самых твердых элементов  так,  что  он
существует только в  определенных  воспринимающих  матрицах.  В  остальных
плоскостях они преломляются. Это означает, что,  помимо  видимости,  сплав
недоступен для восприятия. Нет ни веса, ни  массы:  все  это  он  имеет  в
потенции.  Его  можно  пронести  на  любой   корабль,   направляющийся   в
гиперстасис, и оставить рядом с приборами. Два или три грамма этого сплава
выводят  из  строя  всю  систему  контроля  корабля.   Это   его   главное
предназначение.  Так  что  достаточно  пронести  его   на   борт   корабля
захватчиков, и про этот корабль можно забыть, как будто его никогда  и  не
было.  Остальное  -  так,   для   развлечения.   Неожиданная   способность
поляризованной материи к запоминанию формы.
     По арочному проходу они прошли в другую комнату.
     - Структура любого предмета может быть закодирована  на  молекулярном
уровне. В  поляризованном  состоянии  каждая  молекула  вещества  движется
свободно. Дайте толчок, и  она  займет  нужное  положение,  образуя  новую
структуру, - барон оглянулся на витрину.  -  Там,  -  он  махнул  рукой  в
сторону регистрационных шкафов. - Там  настоящее  оружие  -  примерно  три
тысячи структур, в  которые  может  воплотиться  этот  обломок  металла...
Оружие -  это  знание  того,  что  можно  сделать.  В  рукопашной  схватке
ванадиевая проволока  шести  дюймов  длиной  может  оказаться  смертельным
оружием. Проткните ею внутренний угол глаза, рассеките по диагонали лобные
доли, потом быстро выдерните ее -  она  рассечет  мозжечок,  вызвав  общий
паралич. Погрузите проволочку  поглубже,  и  она  проткнет  соединение  со
спинным   мозгом.   Смерть.   Этой   же   проволочкой   можно   закоротить
коммуникационный  прибор  типа  27-QХ,  который  обычно  используется   на
кораблях захватчиков.
     Ридра почувствовала, как  мускулы  ее  лица  напряглись.  Отвращение,
подавляемое ею до сих пор, рвалось наружу.
     -  Это  помещение  предназначено  для  Борджиа.  Борджиа,   -   барон
засмеялся. - Это мое прозвище  отдела  токсикологии.  Здесь  есть  ужасные
вещи. - Он взял со стеллажа закрытый стеклянный  сосуд.  -  Чистый  токсин
дифтерии. Здесь достаточно, чтобы отравить целый город приличных размеров.
     - Но стандартная процедура вакцинации... - начала Ридра.
     - Токсин дифтерии, моя дорогая. Токсин! В прошлом, когда инфекционные
болезни были проблемой, когда от  дифтерии  умирали  сотни  людей,  осмотр
трупов не давал ничего, кроме несколько сотен бацилл, которые гнездились в
горле жертвы. И больше ничего. Любая из этих бацилл в худшем случае  могла
вызвать лишь кашель... Потребовались годы, чтобы  объяснить  происходящее.
Крошечные  бациллы  производили  еще  более  мизерный  продукт   -   самое
смертоносное  органическое  вещество  из   всех,   какие   нам   известны.
Количество, необходимое для того, чтобы убить человека - о, я  даже  скажу
тридцать или сорок человек - практически неопределимо. И до сих  пор,  при
всем развитии науки, единственный путь получения этого токсина -  бациллы.
Борджия изменил это. - Он показал на другой сосуд. - Цианид, старая боевая
лошадь! Чувствуете запах миндаля, а может вы голодны? Мы можем послать  за
коктейлями, как только пожелаете.
     Она быстро и резко покачала головой.
     - А вот здесь  деликатесы.  Катализные,  -  он  указал  на  следующие
сосуды. - Цветослепота, полная слепота, тоновая глухота,  полная  глухота,
атаксия, амнезия, и так далее  и  тому  подобное,  -  он  опустил  руку  и
улыбнулся. - И все они здесь, под контролем...  Видите  ли,  вся  проблема
заключается в том, чтобы применить любое  из  этих  веществ  в  достаточно
больших количествах и после соответствующей стимуляции. Сейчас  вы  можете
пить их стаканами и ничего не произойдет. - Он поднял  последний  сосуд  и
нажал кнопку на его донышке. - Пока это всего  лишь  безопасный  атомарный
стероид.
     - Но он активизирует яды, которые производят... этот эффект?
     - Точно, - улыбнулся барон. - А катализатор добавляется  в  таких  же
микроскопических дозах, как и токсин дифтерии. Содержимое голубого  сосуда
принесет вам боль в животе и  легкое  недомогание  на  полчаса.  И  больше
ничего. Зеленый сосуд - общая церебральная атрофия на неделю, потом на всю
оставшуюся жизнь жертва становиться живым растением. Лиловый -  смерть,  -
он поднял руки ладонями вверх  и  засмеялся.  -  Я  проголодался,  -  руки
опустились. - Давайте вернемся к столу?
     Спроси его, что в следующей комнате, сказала она себе, но  эта  мысль
прозвучала на языке басков - сообщение от невидимых охранников.
     - Когда я была ребенком, барон, - Ридра двинулась к следующей  двери,
- вскоре после возвращения на Землю меня взяли с собой в цирк.  Впервые  я
увидела рядом с собой столько удивительного. После окончания представления
я долго не хотела уходить. А что у вас в той комнате?
     На его лице промелькнуло удивление.
     Ридра улыбнулась.
     - Покажите мне.
     Барон с усмешкой склонил голову, выражая полуофициальное согласие.
     - Современная война ведется на самых разных уровнях, -  продолжал  он
свои объяснения, как будто не было никакого перерыва. - Кое-кто  выигрывал
войну, изготовляя достаточное количество мушкетов и боевых топоров,  вроде
тех, что вы видели в первой комнате; или правильно действуя  шестидюймовой
ванадиевой проволокой в коммуникационном приборе  27-QХ,  впрочем,  сейчас
рукопашных  почти  не  бывает.  Оружие,  снаряжение  для  выживания,  плюс
подготовка, жилье и питание - двухлетняя активная деятельность  астронавта
обходится в три тысячи кредитов.  Стоимость  гарнизона  в  полторы  тысячи
человек - четыре миллиона пятьсот тысяч. Этот гарнизон может действовать в
трех боевых крейсерах, которые с полным снаряжинием обходятся  по  полтора
миллиона каждый - всего получается около  девяти  миллионов  кредитов.  Мы
затратили около миллиона на подготовку  одного  единственного  шпиона  или
саботажника. Это  намного  больше  обычного.  А  шестидюймовая  ванадиевая
проволока стоит треть цента!  Война  обходится  дорого.  И,  хотя  на  это
потребовалось время, штаб-квартира  Администрации  Союза  начала  понимать
необходимость таких огромных расходов. Сюда, мисс... Капитан Вонг.
     Они снова были в комнате, в которой находилась всего одна витрина, на
этот раз в семь футов высотой.
     Статуя, подумала Ридра. Нет, настоящая  плоть,  со  всеми  тонкостями
мускулатуры и суставов. Нет, все же статуя -  мертвое  человеческое  тело,
или с приостановленной жизнью. Живое так выглядеть не может.
     - Итак, вы понимаете, что совершенный шпион необходим. -  Хотя  дверь
откравалась автоматически,  Барон  придерживал  ее  рукой  со  старомодной
вежливостью. - Это одна из наших наиболее дорогостоящих моделей.  На  него
затрачено около миллиона кредитов, но он - мой любимец, хотя на самом деле
и он не избегает ошибок. С  некоторыми  небольшими  изменениями  он  может
стать постоянной частью нашего арсенала.
     - Модель шпиона? - спросила Ридра. - Новый тип робота или андроида?
     - Ни то, ни другое, -  он  подошел  к  витрине.  -  Мы  изготовили  с
полдюжины   ТВ-55-ых.   Это   потребовало   очень   сложных   генетических
исследований. Медицина достигла таких  успехов,  что  ныне  все  умственно
неполноценные остаются жить и производят потомство.  Пятьдесят  лет  назад
они бы просто не  выжили.  Мы  тщательно  подбираем  родителей,  и  затем,
используя  искусственное  оплодотворение,  получаем  шесть  зигот  -   три
мужские, три женские. Выращиваем их в  контролируемой  питательной  среде,
ускоряя рост с помощью  гормонов  и  тому  подобных  средств.  Их  внешняя
красота -  результат  экспериментального  подбора.  Великолепные  здоровые
создания. Вы даже не представляете себе, как о них заботятся.
     - Я однажды провела лето на скотной ферме, - коротко сказала Ридра.
     Кивок барона был резок.
     - Мы и раньше использовали экспериментальную настройку мозга, поэтому
знали, что получим. Но нам никогда не приходилось полностью воспроизводить
жизнь,   скажем,   шестнадцатилетнего   индивида.   Шестнадцать   -    это
биологический возраст, к которому мы доводим их за шесть месяцев. Смотрите
сами.  Какой  великолепный  экземпляр!  Рефлексы  на  пятьдесят  процентов
быстрее,  чем  у  обычного  человека  его  возраста.  Мускулатура  развита
необычайно: после трехдневной голодовки он  может  поднять  полуторатонный
автомобиль.  Подумайте,  какое  биологически  совершенное   тело   -   оно
использует до девяноста процентов возможностей организма!
     - Я думала, что стимулирование роста гормонами незаконно.  Разве  оно
не сокращает продолжительность жизни?
     - При той интенсивности, которую мы практикуем -  на  семьдесят  пять
процентов и  более,  -  он  мог  бы  точно  так  же  улыбаться,  следя  за
непостижимыми ужимками какого-нибудь животного. - Но, мадам, мы производим
оружие! Если ТВ-55 смогут функционировать двадцать  пять  лет  на  пределе
интенсивности, то это превзойдет средний срок службы  боевого  корабля  на
пять лет! Прибавьте его поистине феноменальные  возможности!  Найти  среди
обычных людей такого, кто смог бы стать шпионом, кто захотел бы им стать -
это значит искать человека на грани невроза или психоза. И  хотя  подобное
отклонение может означать способности  в  определенной  сфере,  оно  будет
сказываться и в других отношениях. Действуя в любой  другой  сфере,  кроме
этой узкой, шпион окажется неэффективным. И даже  опасным.  У  захватчиков
тоже есть психоиндексы, и они сумеют распознать шпиона там,  куда  мы  его
зашлем. А пленный шпион, хороший  шпион,  в  десять  раз  опаснее  плохого
шпиона. Постгипнотическое внушение в сочетании с наркотиками  выкачают  из
него  все.  Это  очень  расточительно.  А   ТВ-55   во   всех   отношениях
регистрируется  психически  нормальным.  Он  умеет  вести  беседу,   знает
последние романы, политическую ситуацию, разбирается в музыке и искусстве.
Кажется, он запрограммирован дважды за вечер  упомянуть  ваше  имя  -  эту
честь вы делите только с  Рональдом  Кваром.  У  него  есть  увлечение,  о
котором он может говорить и час, и два. Это - группировка  гантоглобина  у
марсупиалов. Наденьте на него соответствующую одежду, и он будет как  дома
на дипломатическом приеме или за кофе на правительственной конференции  на
высшем уровне. Он - искусный убийца,  специалист  по  всем  видам  оружия,
которое вы видели до сих пор. В ТВ-55 заложено знание различных  диалектов
и жаргонов, владение многочисленными акцентами. Он знает  практически  все
арготизмы, касающиеся половых взаимоотношений, азартных  игр,  спорта,  он
знает приличные и неприличные анекдоты.  Выпачкайте  ему  куртку,  натрите
лицо маслом, наденьте на него комбинезон, и он сойдет за механика в  любом
из сотни звездных центров. Он может вывести из  строя  любую  двигательную
или коммуникативную  систему,  любой  радар  или  систему  оповещения  или
контроля, используемые захватчиками за последние  двадцать  лет,  действуя
всего лишь...
     - Шестидюймовой ванадиевой проволокой?
     Барон улыбнулся.
     - Он может по желанию менять отпечатки  пальцев  и  рисунок  сетчатки
глаза.  Небольшая  хирургическая  операция  увеличивает  подвижность   его
лицевых мускулов, и он может резко изменить свою  внешность.  Гормональные
инъекции позволяют ему в течение нескольких секунд менять цвет волос, если
понадобиться, свести их полностью и вырастить за полчаса  новую  шевелюру.
Он хорошо знает психологию, особенно психологию насилия.
     - Пытка?
     - Если угодно. Он полностью  подчиняется  людям,  его  создавшим.  Он
готов уничтожить всех, кого ему прикажут уничтожить. И в  этой  прекрасной
голове нет ничего, что склонило бы его к мысли о собственном "я".
     - Он... - и она удивилась своим словам, - прекрасен.
     Темные  длинные  ресницы,  казалось,  вот-вот  задрожат,  открываясь;
тяжелые  мускулистые  руки  свисают  вдоль  обнаженных  бедер,  пальцы  их
полусогнуты. Слабое освещение  витрины  позволяло  разглядеть  его  чистую
загорелую кожу.
     - Вы говорите, что это не модель. Он действительно живой?
     - Ну, более или менее. Он скорее находится в  состоянии  транса,  как
йоги, или, как ящерица в зимней спячке. Я могу активизировать его для вас,
но уже без десяти семь. Не будем заставлять гостей ждать за столом.
     Она перевела взгляд с фигуры в витрине на тусклую, пергаментную  кожу
лица барона. Его нижняя челюсть непроизвольно делала жевательные движения.
     - Как в цирке, - сказала Ридра. - Но теперь я старше. Идемте.
     Ей потребовалось некоторое усилие,  чтобы  принять  протянутую  руку.
Рука была, как сухая бумага, и так легка,  что  Ридра  едва  не  отдернула
свою.

                                    4

     - Капитан Вонг! Я восхищена!
     Баронесса протянула пухлую руку розового и серого оттенков, наводящих
на мысль о сваренном мясе. Ее  пышные  веснушчатые  плечи  были  обнажены,
вечернее платье открывало достаточную часть ее раздутой фигуры, еще  более
подчеркивая ее гротескность.
     - У нас так мало интересного здесь, во Дворах, что  когда  кто-нибудь
выдающийся,  как  вы,  наносит  визит...  -  она   закончила   предложение
восторженной улыбкой, но огромные тестообразные щеки исказили ее  в  нечто
поросячье и надутое.
     Ридра подержала мягкие, податливые пальцы  баронессы  ровно  столько,
сколько позволили приличия, и вернула ей  улыбку.  Она  вспомнила,  как  в
детстве,  ей  запрещали  плакать,  когда  наказывали.  Она   должна   была
улыбаться.
     Баронесса  казалась  окутанной  огромным  пространством  тишины.   Ее
голосовые связки заплыли жиром. И хотя в словах, срывавшихся с тяжелых губ
слышались резкие  крикливые  нотки,  звук  доносился,  как  через  толстое
одеяло.
     - Ваш экипаж! Мы намеренно пригласили  сюда  всех.  Двадцать  один  -
теперь я знаю, сколько  насчитывает  полный  экипаж,  -  она  одобрительно
повертела пальцами. - Вы знаете, я где-то прочла об этом. Но здесь  только
восемнадцать ваших людей?
     - Я  подумала,  что  разобщенные  члены  экипажа  могут  остаться  на
корабле, - объяснила Ридра. - Потребовалось  бы  специальное  оборудование
для разговора с ними. Я решила, что они будут смущать  ваших  гостей.  Для
компании они слишком заняты собой, к тому же они не едят.
     На обед у  них  был  бараний  шашлык,  и  поэтому  ты  отправишься  в
преисподнюю за свою  ложь,  прокомментировала  про  себя  Ридра  на  языке
басков.
     - Разобщенные? - баронесса дотронулась до лакированной путаницы своей
высокой прически. - Вы имеете в  виду  мертвых?  Ах,  да,  конечно!  Я  не
подумала об этом. Видите, как мы оторваны от остальных миров?
     Ридра задумалась, а нет  ли  у  барона  оборудования  для  общения  с
разобщенными, но баронесса придвинулась к ней и произнесла конфедициальным
шепотом:
     - Ваш экипаж всех очаровал! Можно начинать?
     С бароном слева  (Ридра  ощущала  кожу  его  руки,  как  пергаментную
бумагу) и баронессой справа (запыхавшейся и подпрыгивающей) они прошли  из
белокаменного фойе в зал.
     - Эй, Капитан! - взревел Калли, широко шагая навстречу им. - Отличное
местечко, а? - он обвел рукой заполненный  людьми  зал,  и  поднял  бокал,
демонстрируя свою выпивку. И, причмокнув языком,  одобрительно  кивнул.  -
Позвольте предложить вам это, Капитан,  -  он  протянул  полную  пригоршню
крошечных сэндвичей: оливки фаршированные печенкой и черносливы завернутые
в бекон. - Тут бегает парень с полным подносом. -  Он  снова  обвел  рукой
зал. - Мэм, сэр, - он перевел взгляд с баронессы на барона, -  не  желаете
ли и вы? - он положил один из сэндвичей в рот и запил глотком спиртного. -
Угммммм.
     - Я подожду, пока принесут еще, - сказала баронесса.
     Изумленная Ридра взглянула на хозяйку, но на мясистом лице  баронессы
играла довольная улыбка.
     - Надеюсь, они вам нравятся?
     Калли глотнул.
     - Да, - потом скривился, стиснул зубы и раскрыв губы помотал головой.
- Кроме тех соленых с рыбой. Они мне не  понравились,  мэм.  Но  остальные
хороши.
     - Я скажу вам, - баронесса наклонилась к нему и издала  самодовольный
смешок, - мне  самой  никогда  не  нравились  соленые.  -  Она  с  улыбкой
взглянула на Ридру и барона.  -  Но  что  можно  поделать  с  поставщикоми
провизии?
     - Если мне что-то не нравиться, -  Калли  вздернул  голову,  -  то  я
говорю, что мне этого больше не надо!
     Баронесса вскинула брови.
     - Знаете, вы совершенно правы! Именно так я и сделаю! - она взглянула
на мужа. - Так я и скажу в следующий раз, Феликс!
     Бесшумно возник официант с подносом.
     - Не хотите ли выпить?
     - Она не хочет  пить  такими  маленьками  рюмками,  -  сказал  Калли,
указывая на Ридру. - Принесите ей побольше, как у меня.
     Ридра рассмеялась.
     - Боюсь, Калли, что мне сегодня вечером нужно быть в форме!
     - Ерунда! - воскликнула баронесса. - И я тоже хочу большую!  Кажется,
где-то здесь был бар?
     - В последний раз я видел его там, - указал Калли.
     - Мы  веселимся  сегодня,  а  от  _э_т_о_г_о_  совершенно  невозможно
развеселиться, - она взяла Ридру под руку, обернувшись,  бросила  мужу:  -
Феликс будь гостипреимен, - и увела Ридру в сторону. - Это доктор Киблинг.
Женщина с крашеными волосами - доктор Крэн. А вот и  мой  двоюродный  брат
Альберт! Я представлю их вам на обратном пути. Это все коллеги моего мужа.
Они вместе работают над этими ужасными штуками, которые он вам  показывал.
Я хотела бы, чтобы он не держал эту коллекцию в доме. Это ужасно! Я всегда
боюсь, что однажды среди ночи они вползут сюда  и  перебьют  нас  всех.  Я
думаю, он занимается этим из-за нашего сына. Как вы  знаете,  мы  потеряли
нашего мальчика Найлса... Уже восемь лет  прошло...  Но  я  слишком  много
говорю. Капитан Вонг, вы наверное находите нас ужасно провинциальными?
     - Вовсе нет!
     - Но вы еще мало нас знаете. О, блестящие молодые  люди  с  их  ярким
живым воображением! Они целыми днями ничего не делают,  только  думают  об
убийствах! Ужасное общество!  И  почему  все  так?  Вся  их  агрессивность
выплескивается на работе от звонка до звонка. Я  считаю,  что  воображение
должно быть направлено на что-нибудь другое, но только не на убийства.  Вы
согласны со мной?
     - Да, конечно.
     Они остановились возле группы гостей.
     - Что здесь происходит? - спросила баронесса. - Сэм,  чем  они  здесь
занимаются?
     Сэм  улыбнулся,  отступил  на  шаг,  и   баронесса   протиснулась   в
образовавшееся пространство, не выпуская руки Ридры.
     - Еще раз! - Ридра узнала голос Лиззи. Она  взглянула  поверх  головы
баронессы. Парни из секции двигателей  расчистили  пространство  в  десять
футов и охраняли его, как ретивые полицейские. Лиззи сидела  на  корточках
рядом с тремя юношами, по одежде которых Ридра узнала  местное  дворянство
Армседжа.
     - Вы должны понять, - говорила Лиззи, - все дело в  запястье.  -  Она
щелкнула ногтем большого пальца по шарику. Тот ударил один шарик,  второй,
и один из сдвинутых шариков ударил третий.
     - Ну-ка, попробуйте еще разок!
     Лиззи подобрала шарик.
     - Нужно ударить так, чтобы шарик вращался. Все дело в запястье.
     Шарик двинулся, ударил, ударил, еще  раз  ударил.  Несколько  человек
зааплодировали. Ридра - тоже.
     Баронесса прижала руки к груди.
     -  Прекрасный  удар!  Просто  великолепный!  -   она   опомнилась   и
оглянулась. - О, вы хотите посмотреть, Сэм! Вы ведь эксперт по баллистике.
     Она с легким поклоном уступила свое место, повернулась к Ридре, и они
двинулись дальше.
     - Вот поэтому я и рада, что вы и ваш экипаж навестили нас сегодня. Вы
принесли с собой новое, яркое, интересное и свежее!
     - Вы говорите о нас, как о салате! - Ридра рассмеялась.  У  баронессы
"аппетит" был не таким угрожающим.
     - Ну, если вы останетесь с нами подольше, то мы и в самом деле съедим
вас с потрохами! Мы очень голодны до всего, что вы нам несете.
     - Чего же именно?
     Они подошли к бару и выбрали напитки. Лицо баронессы напряглось.
     - Ну... когда вы прибываете  к  нам,  мы  тут  же  начинаем  узнавать
кое-что новенькое не только о вас, но и о себе.
     - Не понимаю.
     - Возьмем вашего навигатора. Он любит выпить и  хорошенько  закусить.
Это все, что я о нем знаю,  но  это  много  больше  того,  что  я  знаю  о
привязанностях и вкусах остальных, находящихся в этой комнате.  Предложишь
им виски - они  станут  пить  виски.  Предложишь  текилу,  будут  пить  ее
галлонами. А только что я узнала, - она потрясла своей  полной  кистью,  -
что все дело в запястье. Никогда не знала этого раньше.
     - Но мы просто говорим друг с другом.
     - Да, но высказываете важные вещи. Что вы любите, чего вы не  любите,
как действуете. Вы на самом  деле  хотите  познакомиться  со  всеми  этими
чопорными господами, которые занимаются убийствами людей?
     - Нет.
     -  Я  так  и  думала.  Хотя  здесь  есть  трое-четверо,  которые  вам
понравятся. Но я познакомлю вас несколько позже... -  и  она  смешалась  с
толпой.
     Приливы, думала Ридра. Океаны. Течения гиперстасиса. Движение людей в
большом помещении.  Она  двигалась  по  появляющимся  в  толпе  просветам,
которые открывались перед ней, и закрывались,  когда  кто-нибудь  двигался
навстречу  кому-нибудь,  оставив  ненужные  разговоры,   чтобы   раздобыть
выпивку.
     Потом она каким-то образом оказалась в углу  у  спиральной  лестницы.
Ридра начала подниматься по ней и остановилась у второго  поворота,  чтобы
одним взглядом окинуть толпу гостей. Рядом с  ней  из  неплотно  прикрытой
двери дул свежий вечерний ветер. Ридра открыла ее и ступила на балкон.
     Фиолетовый  сумеречный  свет  сменился  исскуственным  пурпурным,  но
вскоре и он должен будет погаснуть,  и  на  планетоиде  наступит  условная
ночь. Влажная растительность жалась к перилам, оплетая их своими ростками.
Белый камень балкона был скрыт под этой живой драпировкой.
     - Капитан?
     Рон, скрытый  тенью  листвы,  сидел  в  углу  балкона.  Его  кожа  не
посеребрена, подумала Ридра, но каждый раз, когда я  вижу  его  ушедшим  в
себя, то  представляю  благородный  белый  металл.  Рон  поднял  голову  и
прижался спиной к стене, в его волосах запутались листья.
     - Что ты здесь делаешь?
     - Там слишком много людей.
     Она кивнула, наблюдая, как распрямляются его плечи,  как  напрягаются
мышцы рук, расслабляются.  В  дыхании  угловатого  юного  тела,  в  каждом
неуловимом движении она слышала  пение.  С  полминуты  Ридра  слушала  эту
волшебную мелодию, а он молча смотрел на нее. Роза на его плече  шепталась
с листьями. Послушав удивительную музыку мускул, Ридра сказала:
     - Что-то произошло между тобой, Молли и Калли?
     - Нет. Я думаю... просто...
     - Что просто?
     Она улыбнулась и присела на балконные перила.
     Рон снова опустил подбородок на колени.
     - Наверное, они в порядке... Но я самый младший...  и...  -  внезапно
его  плечи  дернулись.  -  Как,  черт  возьми,  вы  поняли?  Конечно,   вы
догадываетесь о подобных вещах, но ведь на  самом-то  деле  вы  не  можете
этого знать! Вы описываете то, что видите, а не  то,  что  делаете,  -  он
говорил торопливо, глотая  и  комкая  слова.  Она  видела,  как  судорожно
дергается мышца на его горле. - Извращенцы! - сказал он. - Все таможенники
думают так. Барон, и баронесса, и все остальные, все, кто не может понять,
почему тебе нельзя быть просто в паре. И вы тоже не можете понять!
     - Рон!
     Он ухватил зубами лист и сдернул его с куста.
     - Пять лет назад, Рон, я была... в тройке.
     Лицо повернулось к ней так резко, словно кто-то дернул за  веревочку.
Затем дернулось обратно. Он покусывал лист.
     - Вы таможенник, Капитан. Вы  просто  используете  корабли,  а  когда
надобность в них отпадает, вы тут же все забываете. Вы - королева, да!  Но
королева среди таможенников. Вы - не транспортник.
     - Рон, я известна. Поэтому на меня смотрят. Я пишу книги. Таможенники
читают их, да, и смотрят  на  меня,  чтобы  узнать,  кто  же  их  написал.
Таможенники так не пишут. Я разговариваю с ними,  и  они,  глядя  на  меня
говорят: "Вы - из Транспорта". - Она пожала плечами. - Но я  не  то  и  не
другое. И все-таки я была в тройке. Я знаю, что это такое.
     - Таможенники не бывают в тройке, - сказал Рон.
     - Два парня и я. Если я снова решусь на это, то предпочту  девушку  и
парня. Я думаю, что так мне будет легче. И я была в тройке целых три года.
Это вдвое больше, чем у вас.
     - Ваши не погибли. А наша погибла. И мы  чуть  не  погибли  вместе  с
Кэтти.
     - Один был убит, - сказала Ридра. - Другой временно заморожен, ожидая
пока не найдут лекарство от болезни Калдера. Не думаю, что это  будет  при
моей жизни, но если это произойдет...
     В молчании Рон повернулся к ней:
     - Кто же они были?
     - Таможенники или транспортники? - она пожала плечами. - Как я  -  не
то и не  другое.  Фобо  Ломбс  был  капитаном  межзвездного  транспортного
корабля; он провел меня через все и добился для меня диплома  капитана.  А
на планетах он занимался исследованиями гидропоники, надеясь  использовать
ее  в  гиперстасисе.  Какой  он  был?   Стройный,   светловолосый,   очень
эмоциональный и иногда очень  много  пил,  и  мог  после  рейса  напиться,
подраться и угодить в тюрьму, и мы выкупали его оттуда -  по  правде,  это
случалось только дважды, но мы целый год дразнили  его  потом.  И  ему  не
нравилось спать посередине, потому что он всегда хотел,  чтобы  одна  рука
была снаружи.
     Рон засмеялся.
     - Он был убит при исследовании катакомб  Ганимеда,  когда  мы  второе
лето работали в Юпитерианской Геологической Службе.
     - Как Кэтти, - помолчав, произнес Рон.
     - Мюэлз Аранлайд был...
     - "Имперская звезда"! - воскликнул Рон, удивленно  раскрыв  глаза.  -
"Комета Ио"! Что за книги! Вы были в тройке с Мюэлзом Аранлайдом?
     Она кивнула:
     - Эти книги полны веселья, правда?
     - Дьявол, я читал их все, - сказал Рон. - Что он был за парень? Похож
на "Комету Ио"?
     - В сущности, "Комета Ио" - это Фобо.  Фобо  это  не  понравилось,  я
расстроилась, и Мюэлз начал другой роман.
     - Вы хотите сказать, что в этих романах правда?
     Она покачала головой.
     -  Большинство  книг  -  фантастические  истории,  которые  могли  бы
случиться. А сам Мюэл? В своих книгах он маскировался. Он был  темноволос,
задумчив и невероятно терпелив, и невероятно добр. Он растолковал мне  все
о предложениях и об абзацах - ты знаешь, какое  эмоциональное  значение  в
тексте имеют абзацы? - и как отделить то, что хочешь сказать от того,  что
подразумеваешь, и когда надо делать и то и другое... -  она  остановилась,
помолчала, потом продолжила: - Он дал мне рукопись и сказал: "Теперь скажи
мне, что здесь неправильно со словами". Единственное,  что  я  смогла  ему
сказать, это то, что слов слишком много.  Это  было  вскоре  после  смерти
Фобо, я тогда только начинала писать стихи. Если я  чего-то  добилась,  то
этим я всецело обязана Мюэлзу. Он подхватил болезнь Калдера четыре  месяца
спустя. Ни один из них не увидел мою первую книгу, хотя большинство стихов
они знали и так. Может, когда-нибудь Мюэл все же прочтет  их.  Он,  может,
даже напишет продолжение приключений "Кометы Ио", быть может, он придет  в
Морг, вызовет матрицу моего мозга и скажет: "Теперь ты  скажешь  мне,  что
здесь неправильно со словами?" И тогда я смогу сказать ему намного больше,
чем  тогда,  очень  много.  Но  это  будет  не  мое  сознание...   -   она
почувствовала, как ее охватывает печаль.
     - ...на много больше.
     Рон сидел скрестив ноги, уперев локти в колени и  положив  голову  на
ладони.
     - "Имперская звезда" и "Комета Ио"; как много  радости  принесли  нам
эти книги! Порою целыми ночами мы спорили над ними за  кофе,  или  правили
корректуру, или заходили в книжные магазины и выставляли их перед  другими
книгами.
     - Я тоже так делал, - сказал  Рон.  -  Просто  потому,  что  они  мне
нравились.
     - Мы веселились, даже споря о том, кому придется спать посередине.
     Это было как ключ. Рон начал подниматься, плечи его распрямились.
     - А у меня, наконец, оба, - сказал  он.  -  Кажется,  я  должен  быть
счастлив.
     - Может, да. А, может, и нет. Они любят тебя?
     - Говорят, что да.
     - Ты любишь их?
     - О боже, да! Я говорил с Молли и она старалась что-то объяснить мне,
но она пока еще не очень хорошо говорит по-английски, но в конце-концов  я
понял, что она хотела сказать... - он выпрямился и посмотрел вверх, как бы
отыскивая там слова.
     - Удивительно, - сказала она.
     - Да, - он посмотрел на нее. - Удивительно!
     - Ты и Калли?
     - Дьявол, Калли - большой старый медведь, я могу играть с  ним,  могу
припечатать его на обе лопатки. Но все дело в нем и в Молли! Он все еще не
понимает ее. А, поскольку я моложе, то он  думает,  что  должен  научиться
быстрее меня, а это ему не удается, поэтому он сторонится  нас!  Я  всегда
могу справиться с ним, в каком бы настроении он ни был, но Молли  его  еще
не знает и думает, что он на нее сердится!
     - Хочешь скажу, что делать? - спросила Ридра после паузы.
     - А вы знаете?
     Она кивнула.
     - Это очень больно, больнее, чем если бы между  ними  на  самом  деле
что-то было, потому что тебе кажется, что ты ничем не  можете  помочь.  Но
это не так!
     - Почему?
     - Потому что они любят тебя.
     Рон замер в ожидании.
     - Калли впадает в дурное настроение, и Молли не  знает,  как  к  нему
подступиться.
     Рон кивнул.
     - Молли говорит на другом языке, и Калли ее не понимает.
     Он снова кивнул.
     - А ты  можешь  разговаривать  с  ними  обоими.  Ты  не  можешь  быть
посредником: это не средство. Но можно научить их делать  то,  что  можешь
ты.
     - Научить?
     - Что ты делаешь с Калли, когда у него плохое настроение?
     - Треплю его за уши, - сказал Рон. - До тех пор, пока  он  не  начнет
смеяться, и тогда я валю его на пол.
     Ридра сделала гримасу:
     - Неортодоксально, но если действует, то прекрасно. Покажи это Молли.
Она спортивная девушка. Пусть потренируется сначала на тебе, пока не будет
получаться как надо.
     - Я не хочу, чтобы меня трепали за уши!
     - Но нужно же иногда чем-нибудь жертвовать, - она попыталась сдержать
улыбку, но не смогла.
     Рон потер лоб.
     - Пожалуй.
     - И вы должны научить Калли разговаривать с Молли.
     - Но я сам иногда не знаю слов. Я просто догадываюсь быстрее, чем он.
     - Если Калли будет знать слова, это ему поможет?
     - Конечно!
     - У меня в каюте есть учебник кисвахили. Я  дам  его  вам,  когда  мы
вернемся.
     - О, это будет отлично...  -  Рон  остановился,  отступил  обратно  в
листву. - Только Калли не любит читать.
     - Поможешь ему.
     - Научить его?
     - Именно.
     - Думаете, он будет меня слушаться?
     - Чтобы приблизиться к Молли? - спросила Ридра. - Наверное будет.
     - Он, будет, - Рон распрямился, как стальная пружина.
     - Он будет!
     - А теперь ты пойдешь внутрь? - спросила  Ридра.  -  Через  несколько
минут начнется обед.
     Рон повернулся к перилам и посмотрел на яркое небо.
     - У них здесь прекрасный щит.
     - Да, чтобы не сгореть в огне Беллатрикса, - пояснила Ридра.
     - Поэтому они не задумываются о том, что делают.
     Ридра подняла брови. Все равно мальчишку волнует правда и ложь,  даже
среди семейных неурядиц.
     - И это тоже, - сказала она и вспомнила о войне.
     Напряженная спина Рона подсказала ей, что он прийдет  позже  -  хочет
еще немного подумать. Ридра прошла через двойную дверь и начала спускаться
по лестнице.
     - Я видел, как вы вышли, и решил подождать, пока вы вернетесь.
     Ридра никогда не видела его раньше. Черные с синевой волосы окаймляли
лицо, слишком морщинистое для его возраста - около тридцати лет. Он сделал
шаг в сторону,  освобождая  дорогу  с  невероятно  экономными  движениями.
Подождал, когда приблизится Ридра, потом  повернулся  и  кивнул  на  людей
внизу. Он указывал на барона, который одиноко двигался к центру зала.
     - У этого Кассиуса очень голодный взгляд.
     - Интересно, насколько он голоден? - поинтересовалась Ридра,  но  тут
же почувствовала какую-то тревогу.
     Баронесса пробралась сквозь толпу  к  барону,  чтобы  посоветоваться,
начинать ли обед или подождать еще  минут  пять,  а  может  и  по  другому
важному делу.
     -  Каким  может  быть  брак  между  этими  двумя  людьми?  -  спросил
незнакомец со снисходительным изумлением.
     - Сравнительно простым, я думаю, -  ответила  Ридра.  -  У  них  есть
занятие: беспокоиться друг о друге.
     Вежливый вопросительный взгляд. Видя, что разъяснений  не  последует,
незнакомец снова повернулся к толпе.
     - У них такие странные лица, когда они смотрят сюда, мисс Вонг.
     - Они смеются.
     - Бандикуты! Вот на кого они похожи - на стаю бандикутов.
     - Интересно, влияет ли на них искусственное небо?
     Ридра почувствовала, что начинает раздражаться.
     Он засмеялся.
     - Бандикуты с талассанемией!
     - Может быть. Вы сами не из Дворов? - его сложение  свидетельствовало
о жизни отнюдь не под искусственным небом.
     - Из Дворов.
     Пораженная, она собралась расспросить незнакомца подробнее, но в этот
момент динамик провозгласил:
     - Леди и джентльмены, кушать подано!
     Он пропустил ее вперед и пошел следом, но когда  внизу  лестницы  она
обернулась,  незнакомец  уже  исчез.  Ридра  направилась  в   столовую   в
одиночестве.
     Под аркой ее ждали барон и баронесса. Баронесса взяла Ридру под руку,
музыканты на помосте прикоснулись к инструментам.
     - Идемте сюда.
     Она  прошла  вместе  с  дородной  матроной  через  толпу  к  длинному
извивающемуся столу.
     - Вот наши места.
     И сообщение на баскском: "Капитан, на вашем транскрипторе, в  корабле
появился текст". Маленький взрыв в мозгу остановил Ридру.
     - Вавилон-17!
     Барон повернулся к ней:
     - Да, Капитан Вонг?
     Она неуверенно посмотрела на сухие линии его лица.
     - Есть ли здесь  какие-нибудь  материалы  или  исследования,  которые
нуждаются в особой охране?
     - Все делается автоматически. А в чем дело?
     - Барон, здесь будет диверсия, и может быть, она уже началась.
     - Но как вы...
     - Я не могу сейчас объяснить, но вам лучше удостовериться, что все  в
порядке!
     И напряжение снова вернулось.
     Баронесса коснулась руки мужа и сказала с неожиданной холодностью:
     - Феликс, вот ваше место.
     Барон придвинул свой  стул,  сел  и  бесцеремонно  откинул  на  столе
крышку. Под ней оказался контрольный щит. Гости  уже  рассаживались  вдоль
стола. В двадцати шагах от себя Ридра увидела  Брасса,  устраивавшегося  в
специальном гамаке, который подвесили для его гигантского блестящего тела.
     - Садитесь сюда, моя  дорогая.  Начнем  обед,  как  будто  ничего  не
случилось. Думаю, так лучше.
     Ридра села рядом  с  бароном,  а  баронесса  осторожно  опустилась  в
кресло,  слева  от  нее.  Барон  что-то  говорил  в  крошечный   микрофон.
Изображения, которые она не могла разглядеть со своего  места,  вспыхивали
на восьмидюймовом экране.  Пронаблюдав  за  ними  некоторое  время,  барон
сказал:
     - Пока ничего, Капитан Вонг.
     - Не обращайте на него внимания, - сказала баронесса.
     - Вот это гораздо интереснее!
     Из-под стола рядом с ней выскочила маленькая панель.
     - Забавная штучка, - продолжала баронесса,  оглядываясь.  -  Кажется,
все готово. - Ее пухлый указательный  палец  коснулся  кнопки,  и  свет  в
комнате начал меркнуть. - Я управляю ходом обеда, просто касаясь в  нужное
время нужной кнопки. Следите! - она нажала другую кнопку.
     Посередине стола вдоль всей его длины  раскрылись  панели,  и  оттуда
появились вазы с фруктами: засахаренный виноград, разнообразные  яблоки  и
половинки дынь заполненные медом и орехами.
     - И вино! - сказала баронесса, вновь нажимая на кнопку.
     Вдоль сотен ножек стола поднились чаши. Заработал невидимый механизм,
и они заполнились до краев пенящейся жидкостью. Забили сверкающие фонтаны.
     - Наполните свой бокал, дорогая.  Выпьем!  -  воскликнула  баронесса,
подставляя свой бокал под струю. Хрусталь засверкал пурпуром.
     Барон сказал:
     - Кажется, в Арсенале все в порядке. Я привел в повышенную готовность
все спецслужбы. А вы уверены, что диверсия произойдет именно сейчас?
     - Либо сейчас, либо через две-три минуты. Возможно, будет  взрыв  или
откажет какое-нибудь важное оборудование.
     -  Но  пока  нам  остается  только  ждать!   Кстати,   наши   приборы
зафиксировали этот Вавилон-17.
     - Попробуйте это, Капитан Вонг, - баронесса протянула ей плод  манго.
Надкусив его, Ридра поняла, что он вымочен в ликере.
     Почти все гости уже сидели. Ридра видела, как парень  из  ее  взвода,
Майкл, обыскивает зал в поисках  своей  именной  карточки.  А  дальше,  за
столом,  она  заметила  незнакомца,  остановившего  ее  на  лестнице.   Он
торопливо шел к ней мимо сидящих гостей.
     - Это вино не  виноградное,  а  сливовое,  -  заметила  баронесса.  -
Немного крепковатое для начала, но уж  очень  гармонирует  с  фруктами.  Я
очень горжусь своей сливой. Вы знаете - слива для гидропоники - это  такой
кошмар, но нам все же удалось получить хорошие плоды!
     Майкл, наконец, отыскал свое место и с нетерпением погрузил обе  руки
в вазу с фруктами. Незнакомец огибал последний поворот стола. Калли держал
в каждой руке по кубку с вином, переводя взгляд с  одного  на  другой,  и,
по-видимому, старался определить, который больше.
     - Возможно, - щебетала баронесса,  -  надо  было  предложить  сначала
ликер. Или щербет? А, может, следовало начать  с  закуски?  Я  готовлю  ее
очень просто. Но никогда не могу решить...
     Незнакомец подошел к барону, наклонился  над  его  плечом,  глядя  на
экран, и прошептал что-то. Барон повернулся у нему, оперся обеими руками о
стол, начал медленно вставать - и упал! Струйка крови  показалась  на  его
шее.
     Ридра отшатнулась. Убийство. В голове  у  нее  сложилась  мозаика,  и
получилось слово "убийство". Она вскочила.
     Баронесса с хриплым криком  поднялась,  опрокинув  свое  кресло.  Она
протянула руки к мужу и затрясла головой.
     Ридра увидела, что незнакомец достает вибропистолет.  Она  оттолкнула
баронессу. Выстрел был направлен вниз и только разбил контрольную панель.
     Баронесса кинулась к мужу.  Ее  хриплый  стон  превратился  в  вопль.
Слабые руки женщины не смогли  поднять  тело  Феликса  Вер  Дорко,  и  она
опустилась перед ним на колени, продолжая душераздирающе кричать.
     Гости повскакивали со своих мест, разговоры сменились криками.
     Панель управления столом разбилась и вазы  с  фруктами  были  сметены
появившимися  жаренными  фазанами,  украшенными   сахарными   головами   и
блестящими хвостами. Уборочные механизмы не работали. Супницы  и  блюда  с
закуской теснили вазы, пока те не опрокинулись и не свалились на  пол.  По
всему залу покатились фрукты.
     Перекрывая шум голосов, раздался  свист  вибропистолета  -  слева  от
Ридры, снова слева, потом справа. Гости,  повскакивавшие  со  своих  мест,
закрывали  видимость.   Она   еще   раз   услышала   смертельную   мелодию
вибропистолета и увидела, как доктор Крейн  раздвоилась,  вызывая  ужас  у
окружающих, как отбеленные волосы рассыпались и закрыли ее лицо.
     Из недр стола, опрокидывая фазанов, появились блюда с седлом барашка,
опрокидывая фазанов. Вино попадало на румяную янтарную  корочку  и  шипело
испаряясь. Пища падала обратно в отверстия стола  на  раскаленные  спирали
очага. Ридра почувствовала запах горелого.
     Она протиснулась вперед и схватила за руку чернобородого толстяка.
     - Помощник, заберите отсюда парней!
     - А чем я по-вашему занимаюсь, Капитан?
     Она устремилась прочь, вдоль стола с дымящимися  и  шипящими  дырами.
Изысканное восточное блюдо - жареные бананы,  которые  сначала  окунают  в
мед, а затем катают  в  крошках  толченого  льда  -  появилось  на  столе.
Искрящиеся сладости  сыпались  на  пол,  мед  кристализовался  сверкающими
иголками. Гости наступали на них, давили, подскальзываясь, падали.
     - Как вам нравиться кататься на бананах, Капитан? - спросил Калли.  -
Что здесь происходит?
     - Отведи Молли и Рона на корабль!
     Теперь  поднимались  кофейники.  Застревая   в   грудах   пищи,   они
опрокидывались, выплескивая свое горячее содержимое на обезумевших гостей.
Закричала женщина, размахивая обожженной рукой.
     - Это уже не смешно, - заметил Калли. - Я уведу их.
     Он двинулся в обход стола, а к  Ридре  уже  подскочил  помощник.  Она
повернулась к нему.
     - Помощник, что такое бандикут?
     - Злобное маленькое животное. Сумчатое...
     - Ага, теперь я вспомнила. А талассанемия?
     - Веселенькое время для вопросов. Разновидность анемии.
     - Это я знаю. Какая именно? Вы же медик.
     - Дайте  подумать.  Все  свои  сведения  по  медицине  я  получил  из
гипнокурса... Вспомнил! Это наследственная болезнь, кавказский  эквивалент
анемии серповидных клеток - разрушаются красные кровяные тельца,  исчезает
гемоглобин...
     -  ...Гемоглобин  исчезает,   и   клетки   разрушаются   осмотическим
давлением! Понятно... А теперь нам нужно выбираться из этого ада.
     Недоумевающий помощник двинулся к выходу. Ридра последовала  за  ним,
подскальзнулась на залитом вином полу  и  ухватилась  за  Брасса,  который
оказался рядом с ней.
     - Осторожней, Ка'итан!
     - Прочь отсюда, ребята, - скомандовала она. - И побыстрее!
     - Хотите  верхом?  -  усмехнувшись,  спросил  Брасс  и  опустился  на
четвереньки. Ридра уселасьсь ему на спину  и  вцепилась  обеими  руками  в
гриву. Мощные мускулы, повергнувшие Серебряную Ящерицу, вздулись буграми и
Брасс понесся вдоль стола.  Гости  испуганно  расступались.  Наконец,  они
достигли арочного выхода.

                                    5

     Панический страх закипал в ее голове.
     Она отогнала его, войдя в каюту "Рэмбо", и включила интерком.
     - Помощник, все ли...
     - Все на борту, Капитан.
     - Разобщенные...
     - Тоже. Все трое.
     Брасс, тяжело дыша, заполнял собой весь дверной проем.
     Она  переключилась  на  другой  канал,  и  почти  музыкальные   звуки
наполнили каюту.
     - Хорошо. Все еще продолжается.
     - Это он? - спросил Брасс.
     Ридра кивнула.
     - Вавилон-17. Передача автоматически записывается, так что я изучу ее
позже. Во всяком случае, здесь ничего не произошло.
     Она щелкнула переключателем.
     - Что вы делаете?
     - Я перекодировала несколько сообщений и  посылаю  их  наружу.  Может
быть они дойдут, - она остановила первое послание и включила следующее.  -
Хотя я  не  уверена.  Я  немного  разобралась,  но  не  достаточно.  Такое
впечатление, словно пьесу Шекспира исполняют на суржике.
     Сигнал с внешней линии привлек ее внимание.
     - Капитан Вонг, говорит  Альберт  Вер  Дорко!  -  голос  срывался  на
истерические нотки. - Случилось что-то ужасное. Мы ничего не  понимаем!  Я
не нашел вас у брата,  но  мне  только  что  доложили,  что  вы  запросили
разрешение на гиперстасисный прыжок.
     - Я ничего подобного не запрашивала. Я только хотела  собрать  экипаж
на корабле. Вам удалось узнать, что произошло?
     - Но, Капитан, мне  докладывают,  что  вы  продолжаете  подготовку  к
полету. У вас чрезвычайные полномочия, поэтому я не в силах  отменить  ваш
приказ. Но я прошу вас остаться, пока это дело не прояснится, так  как  вы
располагаете какой-то информацией о том, что...
     - Мы не собираемся стартовать, - сказала Ридра.
     - И мы сейчас и не можем, - вмешался Брасс. - Я еще не  соединился  с
кораблем.
     - Вероятно, ваш автоматический Джеймс Бонд взбесился, - сказала Ридра
Вер Дорко.
     - ...Бонд?
     - Мифологическая фигура. Извините меня. Я имела в виду ТБ-55.
     - О, да. Я знаю. Он убил  моего  брата  и  еще  четверых  чрезвычайно
ценных сотрудников. Это невероятно, выбрать четыре самые ключевые  фигуры,
если только это не планировалось заранее.
     -  Это  запланировано.  ТБ-55  стал   объектом   диверсии...   И   не
спрашивайте, я не знаю, как. Свяжитесь с генералом Форестером и...
     - Капитан, контроль взлета сигнализирует, что вы даете предупреждение
о старте! У меня нет достаточной власти, но вы должны...
     - Помощник! Мы стартуем?
     - Конечно да. Вы же сами отдали приказ о переходе в гиперстасис.
     - Но Брасс даже еще не в рубке, вы - идиот!
     - Но я тридцать секунд назад получил ваш приказ, значит, Брасс уже на
месте. Я только говорил...
     Брасс неуклюже рванулся к микрофону и заревел:
     - Я стою рядом с капитаном, дубина! Вы  пошлете  нас  прямо  в  центр
Беллатрикса? Или, может, вы выбрали какую-нибудь Новую? Эти корабли всегда
дрейфуют в сторону наибольшей массы!
     - Но вы же только что...
     Нарастающий гул донесся откуда-то снизу. И внезапный рывок.
     Голос Альберта Вер Дорко:
     - Капитан Вонг!
     Ридра закричала:
     - Идиот, выключите стасис-гене...
     Но свист генераторов уже перешел в рев.
     Снова рывок;  Ридра  попыталась  ухватиться  руками  за  край  стола,
увидела как мелькают в воздухе когти Брасса. И...

                       ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ДЖЕБЕЛ ТАРИК

                               ...На самом деле, мрачный,
                               он избегает нас,
                               уходит насовсем.
                               Но я увижу его книги и мосты.
                               Я сделаю язык - мы сможем говорить все-все.
                               Не детские фантазии, что мама
                               послала в город нас, а он мечтает
                               найти работу, выпивку достать,
                               и, может быть, совсем не хочет
                               прекрасным стать...
                                                         М.Х. "Навигаторы"

                               ...ты обманываешь меня, развлекая тишину...
                                                      М.Х. "Песня Лайдана"

                                    1

     Отвлеченные мысли  в  голубом  тумане:  номинатив,  генетив,  элятив,
аккусатив один, аккусатив два,  облятив,  партитиф,  иллатив,  инструктив,
абессив,  адессив,  инессив,  эссив,  аллатив,   трансклатив,   сомитатив.
Шестнадцать падежей существительного в финском языке.  Странно,  некоторые
языки обходятся только  единственным  и  множественным  числом.  В  языках
американских индейцев даже не различается число. За исключением языка сиу,
в котором  есть  множественное  число,  правда,  только  для  одушевленных
существительных.   Голубая   комната   круглая,   теплая   и    спокойная.
По-французски  нельзя  сказать   "теплый".   Есть   только   "горячий"   и
"тепловатый". Если для этого нет слова, то как же они думают  об  этом?  А
если у вас нет соответствующей формы, то вы не сможете сказать, даже  имея
соответствующее слово. Подумать только - испанцы обозначают пол для любого
предмета: собаки, стола, дерева. В  венгерском  вообще  нельзя  обозначить
пол: он, она и оно обозначаются одним и тем же словом. Ты мой друг, но  вы
мой король - таково различие  в  английском  елизаветинских  времен.  А  в
некоторых восточных языках множество разных местоимений: ты мой  друг,  ты
мой отец, ты мой жрец, ты мой король;  ты  мой  слуга,  которого  я  сожгу
завтра утром, если ты не уследишь, а ты - мой король, с политикой которого
я совершенно не согласен, ты мой друг, но я разобью тебе голову,  если  ты
скажешь это еще раз... и все это - разные "ты".
     Как тебя зовут? - думала она в круглой теплой голубой комнате.
     Мысли без названия в голубой  комнате:  Урсула,  Присцилла,  Барбара,
Мэри, Мона и Батика - Медведь,  Старуха,  Болтунья,  Горчица,  Обезьяна  и
Ягодица. Имя. Имена? Что в имени тебе моем? В  каком  имени  я?  На  земле
отцов моих отцов вначале шло имя отца: Вонг Ридра.  А  там,  откуда  родом
Молли, я носила бы имя матери. Слова -  это  названия  вещей.  Во  времена
Платона вещи были именами идей - как лучше выразить платоновские идеи?  Но
действительно ли слова - имена вещей или это семантическое  недоразумение?
Слова - это  символы  целой  категории  предметов,  а  имя  -  это  символ
единичного объекта. Имя - это его сладостное дыхание, ее внешность и мятое
платье, упавшее за простой деревянный ночной  столик,  "Эй,  женщина,  иди
сюда!", и она шептала, до боли вцепившись в медный поручень:  "Меня  зовут
Ридра!" Индивидуальность - нечто отличающее вещь от окружения  и  от  всех
других вещей в этом окружении. Нужно было выделить вещь среди ей  подобных
- так были изобретены имена. Я изобретена. Я - не круглая, теплая комната.
Я - нечто в этой комнате, я...
     Ее веки были полуопущены. Она раскрыла глаза и увидела оплетающую  ее
паутину-сетку. Повернув голову, попыталась осмотреть комнату.
     Нет.
     Она не "осматривала комнату".
     Она - нечто в чем-то. Первое нечто  было  крошечным  звуком,  который
возник прямо в сознании, воспринимаясь слухом и  обонянием  также  хорошо,
как и зрением. Второе нечто -  это  три  еле  различимые  фонемы,  которые
сливались в трезвучие: одна фонема - указатель размера комнаты -  примерно
двадцать  футов  диаметром,  вторая  -  обозначение  цвета  и   вероятного
материала стен - какой-то голубой металл, а третья - вместилище  аффиксов,
обозначающих  назначение  комнаты  -  какой-то   грамматический   ярлычок,
благодаря которому она вмещала весь жизненный  опыт  в  одно  единственное
слово. Все эти понятия промелькнули у нее на языке, в  ее  мозгу  быстрее,
чем  она  успела  произнести  слово  "стол".  Вавилон-17;  она  и   раньше
чувствовала что-то подобное  в  других  языках  -  раскрытие,  расширение,
усиление  и  внезапный  рост.  Но  это,  это  было  так,   словно   линзой
сфокусировали все, что собралось за долгие годы.
     Она снова села. Функция?
     Для чего предназначена эта комната? Ридра  медленно  поднялась,  нити
окутывали ее грудь. Похоже на  лечебницу.  Она  взглянула  вниз  на...  не
"паутину", а скорее тройной гласный определитель,  каждая  часть  которого
имела свое особое значение и свои связи, общее значение постигалось, когда
звучание всех трех гласных доходило до самого низкого  тона.  Приведя  всю
триаду к этой точке, она поняла, как распутать паутину.  Если  бы  она  не
назвала ее на этом новом языке, то  это  ей  не  удалось  бы.  Переход  от
воспоминаний к знанию произошел, когда она...
     Где она была? Отвращение, возбуждение, страх! Она мысленно  вернулась
к английскому. Думать на Вавилоне-17 было все равно как если  бы  внезапно
увидеть воду на дне колодца, а еще минуту назад ты думал,  что  впереди  -
ровное место. Голова закружилась, Ридру тошнило.
     Все же она заметила, что в комнате еще кто-то  есть.  Брасс  висел  в
большом гамаке у дальней стены - она видела  когти  его  желтой  лапы  над
краем паутины. В  двух  меньших  гамаках,  вероятно  находились  парни  из
взвода.  Она  увидела  блестящие  черные  волосы,  голова  повернулась   в
беспокойном сне - Карлос. Ридра не могла увидеть третьего. Ее  любопытство
уменьшилось, когда она почувствовала прикосновение чьей-то руки в  области
живота.
     Потом исчезла стена.
     Ридра старалась определиться, если не во времени и  пространстве,  то
хотя бы в своих возможностях. Когда исчезла  стена,  она  прекратила  свои
попытки. Она ждала.
     Это  произошло  в  верхней  части  стены,  слева  от   Ридры.   Стена
засверкала,  стала  прозрачной,  в  воздухе  сформировалась  металлическая
дорожка и потянулась к Ридре.
     Три человека.
     У ближайшего, во главе группы, лицо,  как  будто  грубо  высечено  из
темного камня. Он  облачен  в  скафандр  устаревшей  конструкции,  который
автоматически принимает форму тела, но  сделан  из  пористого  пластика  и
похож  на  старинные  громоздкие  доспехи.  Плащ  из  черного   ворсистого
материала скрывал одно плечо и руку. Полосы меха под ремнями  предохраняли
от ссадин. Единственным вмешательством косметохирургии  были  искуственные
серебряные волосы и размашистые металлические брови. С мочки  правого  уха
свисало  толстое   серебряное   кольцо.   Он   держал   руку   на   кобуре
вибропистолета, переводя взгляд с гамака на гамак.
     Вперед  вышел  второй   человек.   Стройное   фантастическое   месиво
косметохирургии: немного от  гриффона,  немного  от  обезьяны,  что-то  от
морского конька - чешуя, перья и когти покрывали  тело,  которое,  как  ей
показалось,  принадлежало  кошке.  Он  скорчился  сбоку  от   человека   с
серебряными волосами, упираясь костяшками  пальцев  в  металлический  пол.
Когда серебристоволосый поднял руку,  чтобы  пригладить  волосы,  чудовище
посмотрело вверх.
     Ридра   ждала,   пока   они   заговорят.    Слово    уничтожило    бы
неопределенность: Союз или Вторжение. Ее мозг  был  готов  ухватить  любой
язык,  на  котором  бы  они   заговорили,   определить   их   мыслительные
способности, их логику, оценить свое преимущество, если оно будет...
     Второй немного  отодвинулся,  и  Ридра  смогла  разглядеть  третьего,
который держался за их спинами. Более высокий и еще крепче сложенный,  чем
эти двое, он был одет в одни бриджи и  довольно  широк  в  плечах.  В  его
запястья и пятки были вживлены петушиные шпоры  -  это  было  в  обычае  у
представителей транспортного "дна". Они имели  такое  же  назначение,  как
металлический кастет и пиратский флаг столетиями раньше. Голова  -  наголо
обрита, но уже начали пробиваться черным ершиком волосы. Вокруг узловатого
бицепса шла полоска розового мяса, похожая на кровавый ушиб  или  заживший
шрам. Эта полоска до того всем надоела в  описаниях  персонажей  некоторых
романов несколько лет назад, что теперь уже была отвергнута как  банальный
штамп. Это было клеймо каторжника из тюремных пещер Титана. Что-то в  этом
человеке наводило на  мысль  о  неимоверной  свирепости,  и  Ридра  отвела
взгляд. Но против воли, ее глаза вновь обратились к нему.
     Двое, шедшие впереди, повернулись к третьему. Ридра ждала слов, чтобы
уловить их, запомнить, определить. Они снова посмотрели на нее, затем ушли
в стену. Пандус начал втягиваясь назад.
     Ридра приподнялась.
     - Подождите, - окликнула она незнакомцев. - Где мы?
     Сереброволосый бросил, не оглядываясь:
     - Джебел Тарик.
     Стена погасла.
     Ридра посмотрела на паутину (которая, собственно была  чем-то  совсем
другим на ином языке), потянула одну  струну,  тронула  другую.  Натяжение
ослабло, петли растянулись, и она спрыгнула на  пол.  Распрямившись  Ридра
увидела, что вторым парнем из взвода был Кайл, который  работал  вместе  с
Лиззи в секции ремонтов. Начал барахтаться Брасс.
     - Полежи спокойно секундочку, - она начала распутывать нити паутины.
     - Что он сказал? -  заинтересовался  Брасс.  -  Он  назвал  себя  или
п'росто п'риказал лежать с'окойно?
     Ридра пожала плечами, прдолжая возиться с паутиной.
     - "Тарик" на староирладском  означает  "гора".  Гора  Джебела,  может
быть.
     Паутина распалась, и Брасс сел.
     - Как вам  это  удалось?  -  спросил  он.  -  Я  десять  минут  здесь
б'арахтался б'естолку.
     - Расскажу в другой раз. Джебел может быть именем.
     Брасс посмотрел на упавшую паутину, почесал когтем за ухом и  покачал
головой.
     - Во всяком случае, они не захватчики, - сказала Ридра.
     - Это п'очему?
     - Не думаю, чтобы по ту сторону  даже  слышали  про  староирландский.
Земляне, мигрировавшие туда, были выходцами из Южной и Северной Америки, и
это еще до того, как  образовалась  Америказия,  а  Пан-Африка  проглотила
Европу. К тому же, тюремные пещеры Титана находятся внутри Цезаря.
     - Ах да, - согласился Брасс. -  Хммм,  но  кто  же  этот  их  б'ывший
п'итомец?
     Она  посмотрела  на  стену,  где  скрылся  пандус.  Попытки  осознать
положение казались такими же безнадежными, как  если  бы  они  попробовали
проломиться сквозь голубой металл стены.
     - Но что же все-таки п'роизошло?
     - Мы стартовали без пилота, - сказала Ридра. - Думаю,  что  тот,  кто
вел передачи на Вавилоне-17, послал запрос на старт от нашего имени.
     - Сомневаюсь, чтобы  мы  могли  стартовать  без  п'илота.  Кто-то  же
разговаривал с п'омошником п'еред стартом? Если б'ы не б'ыло  п'илота,  мы
б'ы не оказались здесь. Мы б'ы  стали  грязным  п'ятнышком  на  б'лижайшей
звезде.
     - Вероятно, тот, кто разбил эти  пластины...  -  Ридра  усилием  воли
заставила себя вернуться  к  прошлому.  -  Вероятно,  диверсант  не  хотел
убивать нас. ТВ-55 мог легко разложить меня  на  атомы  -  я  ведь  стояла
совсем рядом с бароном.
     - Интересно, говорит ли этот ш'ион на корабле на Вавилоне-17?
     Ридра кивнула.
     - Мне это тоже интересно.
     Брасс огляделся.
     - И это все? Где остальной эки'аж?
     - Сэр, мэм?
     Они обернулись.
     Снова  отверстие  в  стене.  Худенькая  девушка  с   зеленой   лентой
охватываящей каштановые волосы, держала чашу.
     - Хозяин сказал, что вы здесь, и я принесла вам это, - глаза ее  были
большими и темными, ресницы трепетали, как крылья  птицы.  Она  приподняла
чашу.
     Ридра отметила ее искренность, но уловила и страх перед чужаками.
     - Вы очень добры.
     Девушка слегка поклонилась и улыбнулась.
     - Не бойтесь нас, - сказала Ридра. - Не надо.
     Страх ушел, худенькие плечи расслабились.
     - Как зовут вашего хозяина? - спросила Ридра.
     - Джебел.
     Ридра обернулась и кивнула Брассу.
     - Значит, мы находимся в "Горе Джебела"? - она взяла протянутую чашу.
- Как мы здесь оказались?
     - Он выловил ваш корабль из центра Новой-42 Лебедя -  как  раз  перед
тем, как ваши стасис-генераторы отказали после прыжка.
     Брасс зашипел - это у него означало свист.
     - Неудивительно, что мы б'ыли б'ез сознания - летели слишком б'ыстро!
     Ридра ощутила тяжесть в желудке.
     - Мы летели в сторону Новой. Может быть у нас действительно  не  было
пилота?
     Брасс сдернул белую салфетку с чашки.
     - Цыплята, Ка'итан.
     Они были поджарены и еще горячи.
     - Минутку, - прервала его Ридра. - Мне пришла в голову мысль,  -  она
повернулась к девушке и уточнила: - "Гора Джебела" -  это  корабль?  И  мы
находимся в нем?
     Девушка заложила руки за спину и кивнула.
     - И это очень хороший корабль.
     - Я уверена, что вы не берете пассажиров. Какой же у вас груз?
     Она задала неверный вопрос.  Снова  страх;  не  обычный  страх  перед
чужаками, а нечто официальное, всепроникающее.
     - У нас нет груза, мэм, - и тут же выпалила: -  Я  не  должна  больше
разговаривать с вами. Поговорите с Джебелом.
     Она вернулась в стену.
     - Брасс, -  Ридра  задумчиво  повернулась  к  пилоту,  -  космических
пиратов больше не существует, да?
     - Б'андитов на транс'ортных кора'лях нет уже семьдесят лет.
     - А тогда что же это за корабль?
     -  Хоть  у'ейте,  не  знаю,  -  отполированные  поверхности  его  щек
исказились в голубом свете. Шелковистые брови нависли над темными  дисками
глаз. - _В_ы_т_а_щ_и_л_и_ "Рем'о" из Ле'едя-42? Те'ерь я знаю п'очему  эта
штука называется "Гора Дже'ела". Она должна б'ыть громадной,  как  чертовы
б'оевые кора'ли.
     - Если это и военный корабль, Джебел не похож на звездопавателя.
     - К тому же, он каторжник, а каторжнику за'рещено  служить  в  армии.
Как вы думаете, куда мы п'о'али, ка'итан?
     Ридра взяла куриную ножку из чаши.
     - Надо подождать до разговора с Джебелом.
     Кто-то зашевелился в гамаке.
     - Надеюсь, что с ребятами все в порядке. Почему я не спросила  у  той
девушки об остальных членах экипажа? - Она двинулась к гамаку  Карлоса.  -
Как самочувствие? - ласково спросила она.  Только  сейчас  она  разглядела
защелки, удерживающие паутину.
     - Голова, - сказал Карлос, оскалившись. - Как с похмелья.
     - Выше голову. Что ты вообще знаешь о  похмелье?  -  трижды  щелкнули
зажимы.
     - Вино, - сказал Карлос, - на приеме... Выпил  слишком  много...  Эй,
что случилось?
     - Скажу, когда сама узнаю. Вставай, - она наклонила гамак,  и  Карлос
встал на ноги.
     Он откинул волосы с глаз.
     - А где остальные?
     - Кайл здесь. Больше в этой комнате наших нет.
     Брасс освобождал Кайла, который уже сидел на  краю  гамака,  протирая
заспанные глаза.
     - Эй, малыш, - позвал Карлос. - Ты в порядке?
     Кайл потянулся, зевнул, пробормотал нечто нечленораздельное. Вдруг он
прикусил язык и посмотрел вверх.
     Ридра подняла глаза.
     Пандус снова выдвигался из стены. На этот раз он дотянулся до пола.
     - Пойдете ли вы со мной, Ридра Вонг?
     Джебел - сереброволосый с кобурой - стоял в темном отверстии люка.
     - Мой экипаж, - спросила Ридра, - с ними все впорядке?
     - Они в другом помещении. Если хотите взглянуть на них...
     - Они в порядке?
     Джебел кивнул.
     Ридра потрепала Карлоса по волосам.
     - Увидимся позже, - прошептала она.

     Общий зал был с арочными сводами и балконами, стены  тусклые,  словно
скалы. С них свисали  алые  и  зеленые  полотнища  со  знаками  зодиака  и
изображениями  битв.  И  звезды  -  сначала  она  подумала,   что   звезды
просвечивают сквозь свод, но  это  была  только  огромная,  в  сто  футов,
проекция звездного неба вокруг корабля.
     Мужчины и женщины сидели и разговаривали за деревянными  столами  или
прохаживались вдоль стен. В конце зала, вниз опускались широкие ступени, и
там находилась стойка, в изобилии уставленная напитками  и  закусками.  Из
отверстия появлялись кастрюли, чаны, тарелки, а дальше Ридра увидела белую
нишу, в которой мужчины и женщины в передниках готовили обед.
     Когда  они  вошли,  все  обернулись.  Ближайшие  в  знак  приветствия
притрагивались  пальцами  ко  лбу.  Она  прошла  вслед  за   Джебелом   на
возвышение, где стояли диваны со множеством подушек.
     Человек-гриффон быстро поднялся за ними.
     - Хозяин, это она?
     Джебел повернулся к Ридре, его жесткое лицо смягчилось.
     - Это мое развлечение, моя забава, мое освобождение от  груза  забот,
мой громоотвод для гнева, Капитан Вонг. Здесь я  сохраняю  чувство  юмора,
хотя все вокруг скажут вам, что я его давно лишился.  Эй,  Клик,  распрями
сидения для беседы!
     Голова,  украшенная  перьями,  быстро  кивнула,  черный  птичий  глаз
мигнул, и Клик метнулся к подушечкам.  Мгновение  спустя  Джебел  и  Ридра
опустились на них.
     - Джебел, - спросила Ридра, - куда направляется ваш корабль?
     - Мы стоим в Зажиме Спецелли, - он скинул накидку со своих  бугристых
плеч. - А где были вы перед тем, как вас подхватило течение Новой?
     - Мы... стартовали с Военных Дворов в Армседже.
     Джебел кивнул.
     - Вам повезло. Даже корабли-тени не смогли бы вытащить вас из  новой,
если  бы  генераторы  не  выдержали.  Для  вас  это  было   бы   последним
разобщением.
     - Вы  правы,  -  Ридра  почувствовала,  как  желудок  откликается  на
воспоминания. Потом спросила: - Корабли-тени?
     - Да. Такие, как "Джебел Тарик".
     - Боюсь, что я не знаю что такое корабль-тень.
     Джебел засмеялся клокочущим резким смехом.
     - Надеюсь, что вы с ними больше не столкнетесь!
     - Расскажите, - сказала Ридра. - Я слушаю.
     - Зажим Спецелли  непроницаем  для  радиоволн.  Корабль,  даже  такой
гигантский, как "Тарик", практически невозможно обнаружить на гиперволнах.
Он скользит по созвездию Рака, как тень.
     - Но  эта  галактика  подконтрольна  захватчикам,  -  сказала  Ридра,
начиная понимать.
     - Зажим - пограничная зона вдоль края Рака.  Мы...  патрулируем  этот
район и перехватываем корабли захватчиков... на их территории.
     Ридра заметила нерешительность на его лице.
     - Но неофициально?
     Он снова засмеялся.
     - Как же иначе, капитан Вонг? - он снова дернул за  пучок  перьев  на
лопатке Клика. Шут вздрогнул. - Даже правительственные боевые  корабли  не
могут получать приказы и инструкции в Зажиме  из-за  радионепроницаемости.
Поэтому штаб-квартира в  Администрации  Союза  снисходительна  к  нам.  Мы
хорошо делаем нашу работу, а они смотрят в другую сторону.  Они  не  могут
давать нам приказы, не могут и снабжать нас оружием и продуктами.  Поэтому
мы вынуждены игнорировать  торговые  соглашения  и  конвенции  о  пленных.
Звездоплаватели называют нас грабителями, - он внимательно  следил  за  ее
реакцией. - Мы стойкие защитники Союза, капитан Вонг, но...  -  он  поднял
голову и крепко сжатым кулаком ударил себя по животу, - но мы  голодны,  и
если не  попадается  корабль  захватчиков...  Что  ж,  мы  берем  то,  что
попадается.
     - Понимаю, - сказала Ридра. - Значит, и мы захвачены?
     Пальцы Джебела разжались на животе.
     - Разве я похож на голодного?
     Ридра улыбнулась:
     - Вы выглядите очень хорошо накормленным.
     Он кивнул.
     - У нас был хороший месяц. Иначе мы не сидели бы так за одним столом.
Теперь вы - наши гости. Сейчас нам не нужна добыча.
     - Значит, вы поможете нам восстановить сгоревшие генераторы...
     Джебел вновь поднял руку, призывая ее к молчанию.
     - ...не сейчас, - повторил он.
     Ридра подалась вперед, но тут же откинулась на спинку сиденья.
     Джебел приказал Клику:
     - Принеси книги, - шут быстро отбежал и открыл шкаф,  стоявший  между
диванами. - Мы ходим по острию  ножа,  -  продолжал  Джебел.  -  Возможно,
поэтому и живем хорошо. Мы даже цивилизованны - когда у нас  есть  на  это
время. Название вашего корабля заставило меня принять предложение  Батчера
и выловить вас. Здесь, в пограничных районах, нас редко посещают барды.
     Ридра вежливо  улыбнулась.  Клик  вернулся  с  тремя  томами.  Черные
преплеты с серебренными обрезами. Джебел взял их.
     - Моя любимая - вторая. Особенно мне нравится "Изгнанник  в  тумане".
Вы говорите, что никогда не  слышали  о  кораблях-тенях,  но  все  же  вам
знакомо чувство, когда "густая ночь связывает тебя"  -  это  ваша  строка,
верно? Но вашу третью книгу я не совсем  понял,  хотя  в  ней  тоже  много
интересного и много созвучного нашей жизни. Мы здесь в стороне от  главных
трасс... - он пожал плечами. - Мы...  Во-первых,  нам  попадают  книги  из
библиотек капитанов захватчиков, во-вторых...  что  же,  иногда  гибнут  и
корабли Союза. Здесь есть надпись, - он раскрыл книгу и прочитал: - "Джо в
его первый полет. В этой книге то, что я сама не могу высказать. С любовью
- Лена." - Он закрыл книгу. - Очень трогательно. А третью книгу я приобрел
месяц назад. Я перечитаю ее еще несколько раз, и тогда мы снова поговорим.
Я рад случаю, который привел вас ко мне. - Он положил книги на  колени.  -
Давно вышла ваша третья книга?
     - Чуть больше года...
     - А есть ли четвертая?
     Ридра покачала головой.
     - Могу ли я спросить, чем вы заняты сейчас?
     - Сейчас - ничем. Я написала несколько больших стихотворений, которые
мой издатель хотел выпустить отдельным сборником,  но  я  хочу  подождать,
пока у меня не появится большое произведение, чтобы уравновесить эти.
     Джебел кивнул.
     - Понимаю. Но ваша сдержанность  лишает  нас  большого  удовольствия.
Если бы я смог побудить вас писать, я был бы  польщен...  За  едой  у  нас
бывает музыка, комические сценки,  поставленные  мудрым  Кликом.  Если  вы
захотите снабдить их прологом или эпилогом по вашему выбору, то вы найдете
весьма благодарную аудиторию, - он протянул ей свою крепкую руку, и  Ридра
пожала ее.
     - Спасибо, Джебел, - сказала она.
     - Вам спасибо, - ответил Джебел. - Поскольку вы проявили добрую волю,
я освобождаю ваш экипаж. Все его члены не ограничены  в  передвижениях  по
"Тарику", как и мои люди, - вдруг выражение его лица изменилось,  и  Ридра
выпустила его руку. - Батчер, - кивнул он, и Ридра обернулась.
     Каторжник, который был с ним на пандусе, стоял на ступеньках помоста.
     - Что это за пятнышко движется к Ригелю? - спросил Джебел.
     - Корабль Союза убегает, захватчик - преследует.
     Лицо Джебела окаменело, потом расслабилось. Он махнул рукой.
     - Нет, пусть  идут  своим  путем.  У  нас  достаточно  добычи.  Зачем
нервировать наших гостей? Это - Ридра...
     Батчер  ударил  кулаком  правой  руки  в  ладонь  левой.  Люди  внизу
обернулись. Ридра вздрогнула и впилась глазами в лицо каторжника,  пытаясь
понять значение его напряженных мускулов.
     Джебел заговорил медленным, низким голосом:
     - Вы правы. Но у человека только одна голова, так, Капитан Вонг? - он
встал. - Извините. Батчер, подведите нас как можно ближе к их  траектории.
Сколько на это потребуется? Час? Хорошо. Мы немного  выждем,  а  уж  потом
накажем, - он замолчал и улыбнулся Ридре, - захватчика!
     Руки  Батчера   разжались,   и   Ридра   заметила   облегчение   (или
расслабление) пробежавшее по ним.
     - Готовьте "Тарик", а я провожу нашу гостью на наблюдательный пункт.
     Ничего не ответив, Батчер двинулся вниз по ступеням.  Те,  кто  сидел
ближе, передавали информацию дальше. Мужчины и женщины вставали  со  своих
мест. Кто-то опрокинул рог с выпивкой. Ридра увидела, как девушка, которая
обслуживала их в госпитале, подбежала и стала вытирать разлитое вино.

     Поднявшись по ступеням, она взглянула через балконные перила вниз, на
общий зал, теперь уже пустой.
     - Идемте, - Джебел вел ее между колоннами  к  темноте  и  звездам.  -
Корабль Союза движется вот в этом направлении, - он указал на  голубоватое
облачко. - У нас есть  оборудование,  которое  может  видеть  сквозь  этот
туман, но боюсь, что наш приятель даже не подозревает, что его  преследует
захватчик, - он  подошел  к  панели  и  нажал  мерцающий  диск.  В  тумане
вспыхнули два пятнышка света.  -  Красный  -  это  захватчик,  -  объяснил
Джебел. - Синий  -  корабль  Союза.  Наши  маленькие  катера-паучки  будут
желтыми. Отсюда вы сможете следить за ходом событий. Все наши  чувственные
индикаторы  останутся,  как  и  навигаторы,   на   "Тарике".   Они   будут
координировать наши действия, следя за тем, чтобы строй не рассыпался.  Но
в определенных пределах каждый корабль-паук действует самостоятельно.  Это
настоящее занятие для мужчин.
     - Что за корабли, за которыми вы гонитесь?  -  Ридра  удивилась,  что
слегка архаичное построение речи Джебела начало влиять на нее.
     -   Корабль   Союза   -    военный    транспортник.    Захватчик    -
истребитель-перехватчик.
     - Далеко до них?
     - Попадут в пределы видимости примерно через двадцать минут.
     - И вы будете ждать целых шестьдесят минут,  прежде  чем...  наказать
захватчика?
     Джебел улыбнулся.
     - У транспорта нет никаких шансов перед истребителем.
     - Я знаю, - она видела, что он  ждет  ее  возражений.  И  она  хотела
возразить, но язык был скован крошечными певучими звуками, которые жгли ее
гортань, как уголья - Вавилон-17. Эти маленькие звуки дали ей больше,  чем
целый поток слов на любом другом языке.
     - Я никогда не видела звездную битву, - сказала она.
     - Я мог бы взять вас с собой, но там слишком опасно. К тому же отсюда
за битвой будет наблюдать гораздо удобнее.
     Ее охватило возбуждение.
     - Я хочу идти с вами, - Ридра надеялась, что он изменит свое решение.
     - Оставайтесь здесь, - сказал Джебел. - Со  мной  отправится  Батчер.
Вот биошлем, если у вас возникнет желание проследить  течения  стасиса.  -
Волна огоньков пробежала по панели. - Извините. Я должен  проверить  своих
людей и осмотреть крейсер, - он слегка поклонился. - Ваш экипаж  свободен.
Их направят сюда, и вы сможете им все объяснить. Они - мои гости.
     Когда Джебел спустился по ступеням, она снова взглянула на сверкающий
звездами экран и подумала: какое, должно быть, удивительное кладбище у них
на корабле. "Пятьдесят разобщенных для чтения стасиса на корабле "Тарик" и
на  кораблях-пауках",  -  на  языке  басков.  Она  оглянулась  и   увидела
прозрачные силуэты Глаза, Уха и Носа в конце галлереи.
     - Я рада вас видеть, - сказала она. - Я не знала, есть ли на "Тарике"
аппаратура обслуживания разобщенных.
     - Есть! - пришел ответ. - Мы возьмем вас в  путешествие  по  здешнему
Подземному Миру, Капитан. Там вас встретят, как госпожу Ада.
     Из громкоговорителей раздался голос Джебела:
     - Внимание! Стратегия - Сумасшедший Дом! Сумасшедший Дом! Повторяю  -
Сумасшедший Дом! Больные собираются к лицу Цезаря. Психотики  готовятся  в
направлении выхода К. Невротики собираются у выхода Р. Безумцы-преступники
готовятся к атаке через выход  Т.  Отлично,  сбростьте  свои  смирительные
рубашки!
     Внизу у стофутового экрана появились три группы желтых огоньков - три
группы кораблей-пауков, которые должны будут  атаковать  врага,  когда  он
догонит корабль Союза.
     - Невротики наступают! Держите контакты, чтобы  избежать  мешанины  и
путаницы!
     Средняя группа на мгновение исчезла и появилась уже  на  экране.  Она
начала  медленно  отплывать  от  корабля.   В   динамике   Ридра   слышала
пробивавшиеся  сквозь  статические  разряды  голоса  людей,  докладывающих
навигаторам на "Тарике":
     - Держите нас на курсе, Киппи, и не стреляйте.
     - Разумеется. Ястреб, ты получишь сообщение вовремя!
     - Конечно. У меня барахлит прыжковый двигатель.
     - Кто тебе разрешил вылетать без ремонта?
     - Пожалуйте к нам, леди, и будьте с нами поласковее.
     - Эй, Свиная Нога, ты пристроишься выше или ниже?
     - Ниже, крепче и быстрее. Не виси на мне.
     Из главного громкоговорителя снова зазвучал голос Джебела:
     - Охотник и дичь сблизились...
     Красный и синий огоньки на экране замигали.  На  ступенях  показались
Калли, Рон и Молли.
     - Что проис... - начал Калли, но умолк, повинуясь жесту Ридры.
     - Этот красный огонек - корабль захватчиков.  Мы  атакуем  его  через
несколько минут. Мы  -  это...  вон  те  желтые  огоньки  внизу,  -  такое
объяснение показалось Ридре вполне достаточным и она замолчала.
     - Удачи нам, - коротко сказала Молли.
     Через пять минут остался только  красный  огонек.  Сзади  когтями  по
ступеням защелкал Брасс. Джебел объявил:
     - Охотник превратился в дичь. Выступают безумцы-преступники!
     Группа желтых огоньков слева двинулась вперед.
     - Этот захватчик аппетитно выглядит, а, Ястреб?
     - Не беспокойся. Он нам еще задаст.
     - Дьявол! Мне не нравится трудная работа. Получили мое сообщение?
     - Получили. Свиная нога, не перекрывай луч Бороды Леди!
     - Хорошо, хорошо,  хорошо.  Что-то  мешает  в  направлении  девять  и
десять?
     - Наконец-то ты высказал трезвую мысль.
     - Это случайно. Спираль уже не выглядит так, как прежде?
     - Невротики движутся с манией величия!  Предводительствует  Наполеон.
Замыкает  -  Иисус  Христос.  -  Двинулись  вперед  корабли  справа,   как
брилиантовое    ожерелье.     -     Проявляйте     глубокую     депрессию,
некоммуникабельность вкупе с подавленной враждебностью.
     За спиной Ридра услышала молодые  голоса.  Это  помощник  вел  взвод.
Подойдя ближе, парни замолчали, завороженные мраком ночной битвы.
     - Начинается первый психотический эпизод!
     Разрезая темноту, желтые огоньки ринулись вперед. Захватчик,  похоже,
заметил их, потому что начал поспешно отступать,  но  большой  корабль  не
может убежать от пауков, не нырнув в гиперстасис. А для  этого  захватчику
не хватало времени. Три группы желтых огней подбирались все ближе и ближе.
Через три минуты захватчик прекратил отступление, и на экране  вырос  веер
красных огоньков:  захватчик  выпустил  свою  группу  защитных  крейсеров,
которые тут же разбились на три стандартные атакующие группы.
     - Жизненная цепь разъединилась, - коментировал Джебел.  -  Не  падать
духом!
     - Пусть эти ребята попробуют добраться до нас!
     - Помни, Киппи: ниже, быстрее и внезапнее!
     - Если мы заставили их защищаться - мы победили!
     - Подготовиться к преодолению вражеской защиты! Все готовы? Применить
назначенное лечение!
     Но расположение крейсеров захватчиков  не  было  защитным.  Треть  их
расходилась веером в горизонтальной плоскости, вторая  группа  раскидывала
сеть  под  углом  в  шестьдесят  градусов,  третья  -  повернула  еще   на
шестьдесят,  так  что   они   образовали   непроницаемую   решетку   перед
кораблем-носителем.
     - Внимание! Противник усилил защитную сеть!
     - Это что-то новенькое!
     - Мы пройдем насквозь! Плевал я на их сеть!
     В одном из микрофонов что-то треснуло, зашипело, и все  перекрыл  вой
несущей волны, который медленно перешел в шепот статических разрядов.
     - Черт побери, они обстреляли Свиную Ногу!
     - Вы видите, что с ним? Как он?..
     - Применить активную терапию справа! Действовать  решительней!  Центр
усиливает давление! Слева держаться на прежних позициях!
     Ридра увидела, как желтые огоньки перемешались  с  красными,  которые
упорно продолжали вить свою защитную сеть, свою паутину...
     П_а_у_т_и_н_а_! Четкая картина всплыла в ее мозгу, связав все  линии.
Эта сеть была аналогична той, которая опутывала ее в  госпитале  несколько
часов назад, правда, с некоторыми изменениями, так как  теперь  перед  ней
были не нити, а  траектории  кораблей.  Но  та  же  закономерность!  Ридра
схватила с панели микрофон:
     - Джебел!
     Слова заскользили вперед и назад от  постдентальных  согласных  через
лабиальные обратно к фриккативным палатальным, образуя закружившиеся в  ее
мозгу звуки. Ридра повернулась к стоявшим рядом навигаторам:
     - Калли, Молли, Рон, дайте мне координаты места схватки!
     - А? - откликнулся Калли. - Хорошо.
     Он начал пристраивать шкалу стеллариметра на  ладони.  Как  медленно,
подумала Ридра. Все их движения такие  замедленные!  Она  уже  знала,  что
нужно сделать и следила за изменением обстановки.
     - Ридра Вонг, Джебел занят, - послышался сердитый голос Батчера.
     Калли проговорил над ее левым плечом:
     - Координаты: 3-Б, 41-Ф и 9-К. Правдо быстро, а?
     Казалось, она просила об этом час назад.
     - Батчер, вы засекли эти  координаты?  А  теперь  смотрите,  через...
двадцать семь секунд крейсер  противника  пройдет  через  точку...  -  она
указала три координаты. - Ударьте его вашим ближайшим невротиком. - Ожидая
ответа, она уже видела, куда следует нанести очередной удар. - Через сорок
секунд, ведите  счет...  восемь,  девять,  десять...  крейсер  захватчиков
пройдет... - еще координаты. -  Ударьте  по  нему  ближайшим...  А  первый
корабль подбили?
     - Да, Капитан Вонг!
     Ридра облегченно вздохнула. Батчер слушался ее; она  дала  координаты
еще трех кораблей в "паутине".
     - Сейчас же ударьте по ним, и сеть рассыплется!
     Когда она опустила микрофон, послышался голос Джебела:
     - Переход к общей терапии!
     Желтые корабли-пауки вновь ринулись во тьму. В узлах сети  захватчика
зияли дыры. Сначала один, затем другой - красные крейсера стали отступать,
сеть разваливалась на глазах.
     Желтые огоньки преследовали их, пока вибролучи  не  поймали  в  створ
корабль захватчиков.
     Рэт подпрыгнул, схватившись за плечи Карлоса и Флопа.
     - Мы победили! - закричал инженер. - Мы победили!
     Парни  обменивались  впечатлениями.  Ридра   почувствовала   какое-то
отчуждение - они так медленно  разговаривали,  им  требовалось  так  много
времени,  чтобы  высказать  то,  что  может  быть   выражено   несколькими
простыми...
     - Вы в п'орядке, Ка'итан? - Брасс обнял ее за плечи пушистой лапой.
     Она хотела заговорить, но из горла вырвался только  хрип.  Она  упала
ему на лапы.
     К ним кинулся помощник.
     - Что случилось? - встревожено спросил он.
     - Зззззз... - она поняла, что не сможет сказать этого на Вавилоне-17.
Язык ее с трудом возвращался к английскому. - Заболела, - выговорила  она.
- Боже, меня подташнивает.
     Головокружение прошло.
     - Может, вам лучше лечь? - спросил помощник.
     Она покачала головой. Напряжение в плечах и спине отступало, унося  с
собой тошноту.
     - Нет. Теперь мне лучше. Я просто слишком переволновалась.
     - П'осидите минутку, - сказал Брасс, пытаясь усадить ее. Но она снова
поднялась.
     -  Мне  в  самом  деле  лучше,  -  Ридра  сделала  глубокий  вдох   и
высвободилась из-под лап Брасса. - Видите? Мне просто  нужно  пройтись,  и
тогда станет еще лучше.
     Все еще неуверенно ступая, она пошла к выходу. Добравшись  до  самого
конца  галереи,  почувствовала,  что  к  ней  возвращаются  силы,  дыхание
выравнивается. В шести направлениях расходились полутемные коридоры. Ридра
остановилась, не зная дороги, и услашав шум, обернулась.
     Несколько членов команды "Тарика" шли  по  коридору.  Среди  них  был
Батчер. Он улыбнулся, заметив ее замешательство, и указал направо.  Ей  не
хотелось говорить, она просто улыбнулась ему в ответ  и  коснулась  лба  в
знак приветствия. Ее поразила улыбка Батчера. В ней была  гордость  за  их
совместный успех и удовольствие от того, что он может ей помочь. И все.  И
не было насмешки над заблудившейся незнакомкой. Ридру это не  обидело  бы,
но то, что насмешки  не  было  -  очаровывало.  Это  гармонировало  с  его
угловатой жесткостью, которую она  подметила  раньше,  и  с  его  звериной
грацией.
     Достигнув общего зала, она все еще улыбалась.

                                    2

     Она наклонилась над перилами мостика и  смотрела  вниз,  на  суету  в
огромном грузовом доке корабля.
     - Помощник, отправьте ребят вниз,  к  лебедкам.  Джебел  сказал,  что
сейчас ему может понадобиться помощь.
     Помощник повел  взвод  к  главному  лифту,  опускающемуся  в  глубины
"Тарика".
     - ...отлично, когда окажетесь внизу, подойдите к человеку в красном и
попросите дать вам работу. Да, работу. Не надо на меня так смотреть. Кайл,
привяжись. Здесь глубина двести пятьдесят футов и несколько твердовато для
твоей головы, если вздумаешь падать. Эй, вы, двое, прекратите! Спускайтесь
вниз и будьте осторожнее...
     Ридра наблюдала за работой машин: запасы органики - и с корабля Союза
и с захватчика - перегружались разоруженными  экипажами,  которые  так  же
помогали демонтировать  оба  корабля  и  их  крейсеры;  вдоль  всего  дока
тянулись ряды тюков и ящиков.
     -  С  крейсерами  мы  разделались  быстро.  Боюсь,  что   и   "Рембо"
подвергнется той же участи.  Не  хотите  ли  чего-нибудь  забрать  оттуда,
прежде, чем мы начнем работу, Капитан?
     Ридра обернулась, услышав голос Джебела.
     - Мне хотелось бы захватить свои записи. Я  оставлю  здесь  взвод,  а
офицеров возьму с собой.
     - Хорошо, - Джебел облокотился на перила рядом с ней. - Как только мы
закончим здесь, я  пошлю  рабочую  команду.  Может,  вы  захотите  вынести
что-нибудь большое.
     - Но... - начала она. - А, понимаю! Вам нужно горючее.
     Джебел кивнул.
     - И запчасти к стасис-генераторам, а также детали для наших "пауков".
Но мы не тронем "Рембо", пока вы не возьмете все, что посчитаете нужным.
     - Спасибо. Вы очень добры.
     - Я  поражен,  -  Джебел  сменил  тему  разговора,  -  вашим  методом
разрушения защитной сети противника. Их построение обычно  доставляло  нам
немало неприятностей. Батчер доложил, что вы разрушили ее  менее,  чем  за
пять минут, и мы потеряли всего одного "паука". Это рекорд! Я не знал, что
вы не только поэт, но и гений стратегии.  У  вас,  оказывается,  множество
талантов! Счастье, что Батчер услышал вашу команду. Я бы в тот  момент  не
смог переключиться. И если бы результаты не были столь впечатляющими, я бы
наказал Батчера. Но никогда еще его решения не приносили мне ничего, кроме
выгоды.
     Он посмотрел вниз.
     На подвижной платформе, в центре дока, экскаторжник наблюдал за ходом
демонтажа.
     - Интересный человек, - сказала Ридра. - За что он был осужден?
     - Я никогда об этом не спрашивал, - ответил Джебел, поднимая  голову.
- А сам он никогда не рассказывал. На  "Тарике"  вообще  много  интересных
людей. А уединение и тайна необходимы в столь малом пространстве.  О,  да.
Через месяц вы поймете, какая она маленькая - наша Гора.
     - Простите, я забылась, -  извинилась  Ридра.  -  Я  не  должна  была
спрашивать.
     Передняя  секция  разрезанного  крейсера  захватчиков  двигалась   по
конвейеру в тоннеле двадцати футов шириной.  Вокруг  толпились  рабочие  с
пробойниками и лазерными резакими. Кран подхватил гладкий корпус  и  начал
медленно поворачивать.
     Рабочий,  стоявший  у  деформированной  переборки  корабля,  внезапно
закричал и быстро отскочил в сторону. Его  инструменты  звякнули  об  пол.
Входной люк скользнул  в  сторону,  и  фигурка  в  серебряном  комбинезоне
прыгнула с высоты двадцати пяти футов на ленту конвейера, проскочила между
двумя выступами, спрыгнула на пол и побежала.  Капюшон  слетел  с  головы,
открыв длинные, до плеч, каштановые  волосы,  которые  развевались,  когда
бегущий резко менял курс, огибая грязные лужи. Человек двигался быстро, но
как-то неуклюже. Ридра вдруг поняла, что это не просто  убегающий  толстый
захватчик, а беременная женщина на седьмом месяце. Механик  замахнулся  на
нее гаечным ключом, но женщина извернулась, и удар пришелся по бедру.  Она
побежала по открытому месту между горами сваленного оборудования.
     И тут воздух прорезал свист вибропистолета: женщина  остановилась  и,
когда свист повторился, грузно осела  на  пол.  Повалилась  на  бок,  нога
дернулась, раз, потом еще раз.
     Батчер на платформе прятал в кобуру свой вибропистолет.
     - В этом  не  было  необходимости,  -  сказал  Джебел  с  неожиданной
мягкостью.
     - Разве вы не могли... - и казалось, подолжения  не  нужно.  На  лице
Джебела отразилось сожаление, но это не было сожалением по поводу  двойной
смерти внизу  на  палубе.  Это  была  досада  джентльмена,  пойманного  за
неблаговидным занятием. И тут Ридра поняла, что сама ее жизнь  зависит  от
того, поддастся ли она спазмам в желудке. Она почувствовала, что он  хочет
сказать, и сказала это вместо него:
     -  Они  используют  беременных  женщин  на  боевых  кораблях.  У  них
обостренные реакции...
     Она ожидала, что Джебел расслабиться, и он расслабился.
     Из небольшого лифта вышел Батчер. Он подошел  к  ним,  нервно  ударяя
кулаком по бедру.
     - Должны все облучать перед тем, как тащить сюда.  Не  желают  ничего
слушать! Уже второй случай за два последних месяца! - он нахмурился.
     Внизу команда "Тарика" и взвод Ридры столпились над телом.
     - Батчер, вы вызвали любопытство Капитана Вонг, - голос  Джебела  был
мягок. - Капитан спрашивал, что вы за  человек,  а  я  не  смог  ответить.
Может, вы сами объясните, почему...
     - Джебел! - сказала Ридра. Ее  глаза  наткнулись  на  мрачную  улыбку
Батчера. - Я хочу сейчас же отправиться на свой корабль  и  осмотреть  его
перед демонтажом.
     Джебел облегченно выдохнул воздух, который задержал в  легких,  когда
свистел вибропистолет:
     - Конечно.

     - Нет, не чудовище, Брасс, - она  раскрыла  дверь  капитанской  каюты
"Рембо" и вошла внутрь.  -  Всего  лишь  применяющийся  к  обстоятельствам
человек. В точности как...  -  и  она  многое  успела  сказать  ему,  пока
украшенный клыками рот Брасса не скривился в улыбке. Он покачал головой.
     - Говорите со мной п'о-английски, Ка'итан. Я не п'онимаю вас.
     Она взяла с подставки словарь и положила его на стопку карточек.
     - Простите, - сказала она. - Этот  язык  захватывает.  Когда  изучишь
его, все кажется таким  логичным  и  понятным.  Возьмите  эти  записи.  Их
обязательно нужно сохранить!
     - А что это? - Брасс протянул лапу.
     - Транскрипция последних переговоров на Вавилоне-17 в Военных Дворах,
как раз перед нашим взлетом.
     Она надела катушку на валик и стала прослушивать.
     Мелодичный поток слов полился через комнату и захватил  ее,  а  через
десять-пятнадцать секунд она начала понимать  суть  происшедшего.  Заговор
уничтожения ТБ-55 возник перед  ней  с  болезненной  ясностью.  Попадались
отрывки, которых она не понимала, и тогда она билась о стену  непонимания.
Она как бы плыла в мощном психическом потоке. Не понимая, теряя нить,  она
трясла головой, слепла и глохла. Потом понимание возвращалось.
     - Капитан Вонг!
     Это был Рон. Она повернулась к нему. Голова гудела.
     - Капитан Вонг, я не хотел бы вас беспокоить.
     - Ничего, - сказала она. - Что случилось?
     - Я нашел это в каюте пилота! - Он держал в руке маленькую катушку  с
лентой.
     Брасс все еще стоял у двери:
     - Откуда она взялась в моей части корабля?
     Лицо Рона напряглось.
     - Я только что прослушал ее вместе с помощником. Это запрос  Капитана
Вонг - или кого там еще - на взлет,  а  также  распоряжение  помощнику  на
старт!
     - Понятно, -  сказала  Ридра.  Она  взяла  катушку,  осмотрела  ее  и
нахмурилась. - Но эта катушка из моей каюты! Я взяла  такие  трехчастотные
катушки из университета. Все остальные на корабле  -  четырехчастотные.  И
запись сделана здесь.
     - Значит, - сказал Брасс, - кто-то пробрался сюда в ваше отсутствие.
     -  Когда  меня  нет,  эта  каюта  заперта  так  тщательно,  что  даже
разобщенная муха не смогла бы пробраться в щель под дверью, - она покачала
головой. - Мне это очень не нравится. Не знаю, какой сюрприз  нас  ждет  в
следующий раз. Но, - она ударила кулаком по столу, - во всяком  случае,  я
знаю теперь, что делать с Вавилоном-17!
     - Что же? - спросил Брасс.
     В дверях стоял неслышно подошедший помощник, внимательно глядя  через
украшенное цветком плечо Рона.
     Ридра посмотрела на экипаж. Что лучше  -  неуверенность  в  себе  или
недоверие?
     - Я не могу сказать вам  этого  сейчас.  Но  это  очень  просто,  она
подошла к двери. - Я хотела было вам сказать, но после всего случившегося,
это будет глупо.

     - Но мне нужно поговорить с Джебелом!
     Клик взъерошил свои перья и пожал плечами.
     - Леди, на этой горе я уважаю  ваши  желания  превыше  всего,  кроме,
разумеется,  желаний  Джебела.  А  сейчас  Джебел  желает,  чтобы  его  не
беспокоили. Он обдумывает цели "Тарика" на следующий  временной  цикл.  Он
должен тщательно учесть все течения, даже  массу  звезд  вокруг  нас.  Это
трудная задача, и...
     - Тогда, где Батчер? Я спрошу у него, хотя предпочла бы разговаривать
непосредственно с Джебелом.
     Шут взмахнул зеленой лапой.
     - Он в биологической лаборатории. Пройдите через зал и поднимитесь на
первом лифте до двенадцатого уровня.
     - Спасибо, - она двинулась по ступеням в общий зал.
     Поднявшись на лифте, Ридра оказалась перед большой радужной дверью  и
нажала входной  опознавательный  диск.  Створки  раздвинулись,  и  на  нее
яростным потоком хлынул зеленый свет.
     Круглая голова и могучие бугристые плечи Батчера вырисовались на фоне
булькающего бассейна, в котором плавала крошечная фигурка. Пена  окутывала
ее, маленькие ноги непроизвольно подергивались, жидкие младенческие волосы
развевались в крошечных водоворотах.
     Батчер обернулся, увидел Ридру и сказал:
     - Умер! - он ожесточенно кивнул на тельце  в  бассейне.  -  Еще  пять
минут назад он жил! Семь с половиной месяцев! Он должен был выжить! Он был
достаточно развит, - кулаком правой руки Батчер ударил в ладонь левой, как
делал это в общем зале. Он ткнул пальцем  в  операционный  стол,  где  под
белой простынью лежало тело  женщины.  -  Сильные  повреждения  внутренних
органов. Много аноминальных некрозов. - Он снова повернулся к младенцу.  -
И все же он должен был жить!
     Он выключил свет в бассейне, и выделение пузырей прекратилось. Батчер
отошел от лабораторного стола.
     - Что угодно леди?
     - Джебел разрабатывает курс "Тарика" на следующие месяцы. Не могли бы
вы спросить его... - она умолкла. Затем спросила: - Почему?
     Мускулы Рона, подумала она, живые шнуры, которые передают команды.  У
этого человека мышцы сдерживали его внутренний мир. Но что-то внутри вновь
и вновь прорывалось наружу.
     - Почему? - повторила она. - Почему вы пытались спасти ребенка?
     Лицо его исказилось, левая  ладонь  легла  на  клеймо  каторжника  на
бицепсе правой, как будто рана начала жечь. Потом он отдернул руку.
     - Мертв. Ничего хорошего больше. Что угодно, леди?
     То, что прорывалось наружу из его груди, трепеща за  щитом  мускулов,
снова отступило внутрь. Отступила и Ридра.
     - Я хочу знать, сможет  ли  Джебел  доставить  меня  в  штаб-квартиру
Администрации Союза.  Я  должна  передать  важную  информацию,  касающуюся
Вторжения. Мой  пилот  сообщил,  что  Зажим  Спецелли  тянется  на  десять
гиперстатических единиц. Корабль-паук сможет преодолеть одну единицу,  так
что "Тарик" сможет все время оставаться  в  зоне  радиотени.  Если  Джебел
доставит  меня  в  штаб-квартиру,  я  гарантирую  ему  покровительство   и
благополучное возвращение в самую отдаленную область Зажима.
     Он посмотрел на нее.
     - Вниз по Языку Дракона?
     - Да. Брасс сказал мне, что так называют ближний край Зажима.
     - Гарантируете покровительство?
     - Да. Я покажу вам мои бумаги. Они подписаны генералом  Форестором  -
командующим Вооруженными Силами Союза. Если вы...
     Он махнул рукой, чтобы она замолчала.
     - Джебел! - Батчер нажал кнопку стенного  интеркома.  Разговор  велся
направленно, поэтому Ридра не могла слышать ответ.
     - Направьте "Тарик" вниз по Языку Дракона в первом цикле.
     Последовал вопрос или возражение.
     - Направляйтесь вниз по Языку, и все будет хорошо.
     Батчер кивнул в ответ на еле различимый шепот и сказал:
     - Умер, - он выключил интерком и повернулся к Ридре: - Все в порядке.
Джебел направит "Тарик" к штаб-квартире.
     Ее недоверие сменилось изумлением. И тут же она поняла, что изумилась
еще раньше - когда он принял ее план разгрома  вражеской  сети,  но  тогда
Вавилон-17 не позволил ей отвлечься.
     - Что ж, спасибо, - начала она, - но вы даже не  спросили  меня...  -
она решила высказать это иначе.
     Но Батчер заговорил первым.
     - Знаем, что корабль должен был быть уничтожен - и  он  уничтожен,  -
Батчер ударил себя кулаком в грудь. - Теперь идти вниз по  Языку  Дракона,
"Тарик" идет по Языку Дракона.
     Он снова ударил себя в грудь.
     Ридра хотела было задать еще один вопрос,  но,  поглядев  на  мертвый
зародыш в темной жидкости, проглотила слова и только сказала:
     - Спасибо, Батчер.
     Выйдя в радужную дверь, она  задумалась  над  его  словами,  стараясь
найти хоть какое-нибудь объяснение его действиям. Даже эта  грубая  манера
его речи...
     Его _с_л_о_в_а_!
     Догадка сверкнула в ее мозгу, и она побежала по коридору.

                                    3

     - Брасс, он не может сказать "я"! -  она  в  возбуждении  перегнулась
через стол.
     Пилот сомкнул когти вокруг своего питьевого рога. Деревянные  столики
в общем зале накрывались для ужина.
     - Я, мне, мое, мой... Думаю, что он этого не  может  выговорить!  Или
подумать! Интересно, из какого ада он выбрался.
     - Вы знаете язык, в котором не б'ыло б'ы слова для выражения "я"?
     - Я могу припомнить несколько, где это  местоимение  используется  не
часто, но ни одного,  где  бы  не  было  даже  такой  концепции,  хотя  бы
сказывающейся в глагольных окончаниях!
     - И что же это значит?
     - Странный человек со странным образом мыслей. Не знаю почему, но  он
хорошо ко мне относится и даже служит посредником между мной  и  Джебелом.
Мне хочется его понять...
     Она огляделась. Общий  зал  был  поглощен  приготовлениями.  Девушка,
которая приносила им цыплят, глядела на нее во все глаза, отраженный в них
испуг смешивался с любопытством. Потом интерес погас, и девушка  пошла  за
ложками к шкафу у стены.
     Ридра задумалась: что случится, если она  переведет  свое  восприятие
движений людей, игру мускулов на Вавилон-17? Она уже понимала, что это  не
просто язык, что это гибкая матрица для аналитических размышлений, где  то
или иное слово имеет огромную емкость по сравнению с обычным  языком.  Что
он сделает с выражением человеческого лица? Может  быть,  дрожание  ресниц
или движение пальца будет описано математически. Или, возможно... Пока она
думала, ее мозг плавно погружался в компактные дебри Вавилона-17. И  Ридра
закрыла глаза, прислушиваясь к голосам.
     Очерчивая  и  подталкивая  друг  друга,  переплетаясь,   эти   голоса
зазвучали  в  ее  голове  столь  явственно,  что  она  смогла   установить
владельцев витающих вокруг мыслей. Так, убитый горем юноша, входящий в зал
- это брат Свиной Ноги, а девушка, прислуживавшая им, влюблена в  мертвого
юношу из сектора разобщенных. И он появляется во всех ее снах...
     То, что она  сидела  в  общем  зале,  который  постепенно  заполнялся
людьми, составляло малую часть ее сознания.
     ...зубастый зверь в одном человеке, тихий омут  -  в  другом.  А  вот
знакомая волна юношеского смущения - это идет взвод с "Рембо", парни тузят
друг  друга,  а  ведет  взвод  сосредоточенный  помощник.  А  дальше,  под
возбуждением, голодом, любовью - _с_т_р_а_х_! Он звенел в зале,  вспыхивая
красными факелами, и она поискала глазами Джебела или Батчера, поскольку в
этом страхе были их имена, но не  нашла  их.  А  тощий  человек  по  имени
Джеффри Корд, в  чьем  мозгу  сосредоточился  страх,  искрится  и  брызжет
мыслями: "убить ножом, который я спрятал в сапоге,  занять  самое  высокое
положение на "Тарике" - и  мысли  людей  вокруг  него  -  просто  ожидание
радости от приближения ужина и представления, которое мудрый Клик  покажет
сегодня вечером. Мысли участников пантомимы были заняты своей  игрой,  они
отчужденно смотрели на зрителей,  перед  которыми  час  спустя  они  будут
выступать.  Пожилой  навигатор  торопился  дать  девушке,  которая   будет
изображать в пьесе Любовь, серебряную пряжку, которую он  сам  выплавил  и
отполировал, чтобы узнать, будет ли она играть в любовь с ним...
     Ридра села на свое место, ей принесли графин и хлеб. Она видела это и
улыбнулась, но она, кроме этого, видела еще очень многое. Люди вокруг  нее
пили, ели, веселились или грустили, а официанты бегали от стола к  стойке,
где ды мились бифштексы.
     ...Но через все это ее мозг  вернулся  к  страху  Джеффри  Корда:  "я
должен действовать сегодня  вечером,  когда  кончится  представление",  и,
неспособная  сосредоточиться  на  чем-либо,  кроме  этой  его  мысли,  она
следила, как он дергается и ерзает, пробивается  к  передним  рядам  перед
началом пантомимы, как  будто  хочет  лучше  рассмотреть  сцену,  мысленно
скользит вдоль стола к тому месту, где сидит Джебел,  вонзает  кинжал  ему
между ребер, а в лезвии желобок полный яда, и высасывает гипнонаркотик  из
высверленного зуба, а когда его схватывают в плен, то думают, что  он  под
гипнотическим контролем, и он рассказывает им дикую историю, выученную под
гипнозом в персонафиксе, что  он  был  под  контролем  Батчера;  потом  он
ухитряется остаться наедине с  Батчером,  вводит  ему  в  вену  тот  самый
наркотик, который спрятан у него во рту,  и  делает  огромного  каторжника
беспомощным, и, когда Батчер становится капитаном "Тарика",  Джеффри  Корд
назначается первым помощником,  как  теперь  Батчер  у  Джебела,  а  когда
"Тарик" Джебела становится  "Тариком"  Батчера,  то  Джеффри  контролирует
Батчера так, как, он подозревает, Батчер сейчас  контролирует  Джебела,  и
настает царство жестокости, и всех чужаков выбросят из "Тарика" в  вакуум,
а сам корабль станет  захватывать  любые  корабли  -  Захватчиков,  Союза,
Теневые корабли... Ридра с трудом оторвалась от мыслей Джеффри,  разыскала
Джебела и Батчера и увидела, что  они  не  гипнотики,  но  что  они  и  не
подозревают о предательстве, и ее собственный  страх  удвоился.  Ее  страх
происходил от его страха - он проникал в нее, как в губку, заполняя  поры,
и он давил и сжимал ее волю...
     Она видела так много, помимо того, что  говорил  малень  кий  шут  на
сцене: "Перед вечерним представлением  я  хо  чу  попросить  нашу  гостью,
капитана Вонг, сказать несколько слов или что-нибудь прочитать для нас". И
она поняла, что она  должна  использовать  любой  шанс,  чтобы  остановить
убийцу. Осознание этого моментально прогнало  остальные  мысли,  но  потом
возникли и другие соображения: она не может допустить, чтобы Корд  помешал
ее возвращению в штаб-квартиру. И поэтому она встала и  пошла  к  сцене  в
конце зала, ощущая в мозгу Корда смертоносное лезвие, и собираясь  сломать
это лезвие...
     ...и она достигла возвышения рядом с этим великолепным зверем  Кликом
и поднялась, слыша голоса, гремевшие в тишине зала, и  она  бросала  слова
пращей своего вибрирующего голоса, так что они повисали в зале, она видела
их и видела его  взгляд;  ритмы,  которые  были  просто  сложны  для  ушей
остальных в зале, для него были болезненным, ибо соответствовали процессам
в его теле, потрясали и разрушали его...

                 - Прекрасно, Корд,
                 но все же,
                 чтобы хозяином громады этой стать,
                 одной лишь трусости шакальей мало,
                 иль брюха полного убийства
                 по самые дрожащие коленки.
                 Раскрой свои глаза, взгляни вокруг,
                 попробуй силу осознать и власть.
                 Рубиновые кляксы честолюбия
                 забрызгали твой мозг,
                 в удушье страшном породившем смерть.
                 И сам себя ты называешь жертвой,
                 когда твой разум опьянит
                 тобой же созданное гадостное пойло,
                 наполненной кровью и обманом.
                 Уж пальцы тянутся к коварному ножу,
                 упрятанному в кожаные ножны,
                 но зря ты веришь в безопасность! Разум
                 обманут твой гипнозом - но не я.
                 Я вижу где ты прячешь длинный нож,
                 и зуб, заполненный наркотиком как ядом.
                 Я оплела тебя своим стихом.
                 Ты слушаешь и повинуешься... Убийца!
                 Прочь...

     ...И она была удивлена, что он продержался так долго.
     Она смотрела прямо на Джеффри Корда. А Джеффри Корд смотрел на нее. И
тут он пронзительно закричал.
     Крик взорвал тишину. Она думала на Вавилоне-17 и подбирала английские
слова, но теперь снова стала думать по-английски.
     Джеффри Корд  дернул  головой,  его  темные  волосы  рассыпались,  он
оттолкнул стол и побежал к ней. Отравленный  кинжал,  который  она  видела
только в его мыслях, теперь был извлечен и направлен ей в живот.
     Ридра отпрыгнула, ударила Корда по запястью, когда тот наносил  удар,
промахнулась, но попала в лицо. Корд упал навзничь и покатился по полу.
     Золото,  серебро,  янтарь:  Брасс  несся   из   своего   угла   зала,
среброволосый Джебел - из другого, плащ его развевался. Но Батчер уже  был
рядом - между нею и поднимающимся Кордом.
     - В чем дело? - спросил Джебел.
     Корд опирался на одно колено, все еще держа в руке кинжал. Его черные
глаза перебегали от черного ствола одного  вибропистолета  к  другому.  Он
словно окаменел.
     - Мне не нравятся нападения на моих гостей!
     - Этот нож предназначался для вас,  Джебел!  -  тяжело  дыша  сказала
Ридра. - Проверьте записи персонафикса "Тарика". Он хотел убить вас, взять
под гипнотический контроль Батчера и захватить "Тарик".
     - О! - сказал Джебел. - Один из этих! - он повернулся  к  Батчеру.  -
Пришло время еще одного - уже шесть месяцев никого не было. Благодарю вас,
Капитан Вонг.
     Батчер сделал шаг вперед и вынул  нож  из  руки  Корда,  у  которого,
казалось, жили только глаза. Ридра слышала в тишине  лишь  дыхание  Корда,
пока Батчер, держа нож за лезвие, осмотривал его. Лезвие в тяжелых пальцах
Батчера казалось совсем маленьким. Рукоять, семь дюймов орехового дерева.
     Свободной рукой Батчер схватил Корда  за  черные  волосы.  Затем,  не
особенно торопясь, погрузил нож по  гарду  в  его  правый  глаз,  рукоятью
вперед.
     Крик перешел в хрип. Слабеющие руки упали вдоль тела. Сидевшие вблизи
вскочили.
     Сердце Ридры подпрыгнуло в груди и гулко застучало о ребра.
     - Но вы даже не проверили... Может, я  ошиблась...  А,  может,  здесь
было еще что-то... - язык ее запнулся в беспомощном протесте. Сердце  едва
не остановилось.
     Батчер, вытирая окровавленные руки, холодно взглянул на нее.
     - Он двигался с ножом на "Тарике" к Джебелу и  Леди,  и  он  умер!  -
Кулак правой руки ударил по ладони левой.
     - Мисс Вонг, - сказал Джебел. - То, что я видел, не оставляет никаких
сомнений в том, что Корд был действительно опасен. И у вас, я  думаю,  нет
таких  сомнений.  Вы  для  нас  оказались  очень  полезны!  Я  чрезвычайно
признателен вам. Надеюсь, наше путешествие вниз по Языку  Дракона  пройдет
благополучно. Батчер сказал мне, что это ваша просьба.
     - Спасибо, но...
     Сердце ее снова бешенно заколотилось.  Она  попыталась  подцепить  на
крюк этого "но" хоть какую-нибудь фразу, но не смогла.  Она  почувствовала
головокружение и пошатнулась, Батчер подхватил ее в красные ладони.

     Снова круглая голубая теплая комната.  Но  теперь  она  была  одна  и
смогла обдумать то, что произошло в общем зале. Это было совсем не то, что
она  несколько  раз  пыталась  описать  Моки.  Это  было  то,  о  чем   ей
неоднократно твердил Моки - телепатия! Но, очевидно,  эта  телепатия  была
связана с ее прежними способностями и была просто новым способом  мышления
- она открывала новые миры для восприятия и действия. Но тогда почему  она
больна? Ридра вспомнила,  что  время  замедлялось,  когда  она  думала  на
Вавилоне-17, вспомнила, что ускорялись ее мыслительные процессы. Очевидно,
ускорялись и психические процессы, а тело не успевало за ними.
     Записи с "Рэмбо"  говорили,  что  следующая  попытка  диверсии  будет
предпринята в штаб-квартире Администрации Союза. Ридра хотела прибыть туда
с языком, словарем и грамматикой, передать им все  и  удалиться.  Она  уже
была готова оставить  поиски  таинственного  источника  передач.  Но  нет,
что-то ее держало, что-то оставалось, и это что-то нужно было еще услышать
и сказать...
     Чувствуя головокружение и тошноту, Ридра  оперлась  на  окровавленные
пальцы   и   попыталась   встать.   Бесчувственная   жестокость   Батчера,
подкрепленная  чем-то  неизвестным,  но  действенным,  была  ужасной,   но
человеческой. Даже запятнанный кровью, Батчер казался все  же  безопаснее,
чем  мир,  скорректированный  удивительным  языком.  Что   можно   сказать
человеку, который не умеет говорить "я"? Что  он  может  сказать  ей?  Вот
Джебел,  его  грубость,  его  жестокость  вполне   вмещались   в   границы
цивилизованности. Но это кровавое скотство - оно очаровало ее!

                                    4

     Ридра поднялась с гамака, на этот раз не расстегивая путы. Уже  около
часа она чувствовала себя лучше, но продолжала лежать,  размышляя.  Пандус
скользнул к ее ногам.
     Когда стена госпиталя закрылась  за  ней,  Ридра  прошла  в  коридор.
Навстречу ей полился воздушный поток.  Полупрозрачные  брюки  касались  ее
голых ступней. Линии выреза  черной  шелковой  кофты  свободно  лежали  на
плечах.
     Она хорошо отдохнула в ночной  период  "Тарика".  В  боевых  условиях
время сна строго регламентировалось, но  во  время  перелетов  были  часы,
когда вся команда "Тарика" спала.
     Вместо того, чтобы двинуться в общий зал, Ридра свернула в незнакомый
тоннель, спускавшийся вниз. Белый свет, струящийся с пола, через пятьдесят
футов сменился янтарным, потом оранжевым. Она  остановилась  и  посмотрела
вперед - там оранжевый свет переходил в красный, затем в голубой.
     Стены раздвинулись, потолок ушел вверх и  исчез  из  виду.  От  смены
цветов перед ее глазами  закружились  какие-то  воздушные  цветные  пятна.
Ридра обернулась, чтобы сориентироваться в этом радужном тумане, и увидела
темный силуэт человека.
     - Батчер?
     Он направился к ней, и Ридре показалось, что чем ближе  он  подходит,
тем сильнее изменяются черты его лица в голубом свете. Батчер остановился,
кивнул.
     - Я почувствовала себя лучше и решила погулять, - объяснила Ридра.  -
Что это такое?
     - Это помещения разобщенных.
     -  Я  должна  была  догадаться,  -  они  пошли  рядом.  -   Вы   тоже
прогуливаетесь?
     Он покачал тяжелой головой.
     - Чужой корабль проходит вблизи "Тарика", и  Джебел  хочет  послушать
донесения чувствователей.
     - Союзник или захватчик?
     Батчер пожал плечами.
     - Знаем только, что это негуманоидный корабль.
     В семи исследованных галактиках с  начала  межзвездных  полетов  было
обнаружено девять разумных рас. Три из них определенно поддерживали  Союз.
Четыре приняли сторону Захватчика. А вот с  двумя  связь  так  и  не  была
установлена.
     Они так далеко зашли в сектор разобщенных, что  все  вокруг  казалось
нематериальным. Стены струились  синим  туманом,  беспрестанно  текущим  и
изменяющимся, эхо разносило всевозможные  звуки,  рождающиеся  при  обмене
энергией Лишенных Тела; то тут, то там сверкали вспышки, и  перед  глазами
Ридры,  как  бы  подразнивая,  возникали  образы  полузнакомых  призраков,
появлялись и тут же исчезали.
     - Далеко ли мы направляемся? - спросила она, готовая следовать за ним
куда угодно. И все же краешком мозга успела подумать: "Если  он  не  знает
слова "я", то как же он поймет слово "мы"?
     Батчер ответил:
     - Скоро, -  повернул  к  ней  голову,  взглянул  ей  в  глаза  своими
глубокими темными глазами и спросил: - Почему?
     Тон его голоса был настолько отличен от того, к которому Ридра успела
привыкнуть, и настолько не соответствовал обстановке, что она растерялась,
перебирая в памяти свои и его слова, пытаясь вспомнить, что же  она  такое
сделала.
     Он повторил:
     - Почему?
     - Что "почему", Батчер?
     - Почему спасение Джебела от Корда?
     В этом вопросе не было осуждения, только любопытство.
     - Потому что  он  мне  нравится,  кроме  того  он  мне  нужен,  чтобы
доставить меня в штаб-квартиру. К тому же, мне было приятно,  что  я...  -
она запнулась. - Вы знаете, кто это "я"?
     Он покачал головой.
     - Откуда вы, Батчер? На какой планете вы родились?
     Он пожал плечами.
     - Голова, - сказал он, спустя мгновение. - Сказали, что что-то  не  в
порядке с головой.
     - Кто?
     - Доктора.
     Голубой туман проплывал между ними.
     - Доктора на Титане?
     Батчер кивнул.
     - Тогда почему же вас поместили в тюрьму, а не в госпиталь?
     - Мозг не болен, - сказали они. Эта вот рука, - он поднял левую руку,
- убила четверых за три дня. Эта рука, - он поднял правую  руку,  -  убила
семерых. Разрушила четыре здания термитом. Нога,  -  он  шлепнул  себя  по
левой ноге, - пнула в голову охранника  в  телехронном  банке.  Там  очень
много денег,  слишком  много,  чтобы  унести.  Унести  можно  было  только
четыреста тысяч кредитов. Немного.
     - Вы ограбили банк телехрона на четыреста тысяч кредитов?
     - Три дня, одиннадцать человек, четыре  здания  -  все  за  четыреста
тысяч кредитов. Но Титан... - лицо его дернулось. -  Там  было  совсем  не
весело.
     - Я слышала. А долго они не могли вас поймать?
     - Шесть месяцев.
     Ридра присвистнула.
     - Снимаю перед вами шляпу: так долго продержаться после ограбления...
и у вас достаточно  знаний,  чтобы  сделать  сложное  кесарево  сечение  и
извлечь плод живым! В этой голове кое-что есть!
     - Доктора сказали - мозг не глупый.
     - Послушайте, мы с вами разговариваем - мы будем с вами много и долго
говорить, но сначала я должна вас научить... - она запнулась. -  Я  должна
кое-чему вас научить.
     - Чему же?
     - Насчет "вы" и "я". Вы слышите эти слова по сто раз на  день.  Разве
вы никогда не задумывались, что они означают?
     - Зачем? Большинство вещей понятно и без них.
     - Ну, тогда давайте говорить на том языке, с которым вы выросли.
     - Нет.
     - Почему же? Я хочу установить, не знаком ли мне этот язык.
     - Доктора сказали, что что-то не в порядке с мозгом.
     - Хорошо. Но что же не в порядке?
     - Афазия, алексия, амнезия.
     - Да, это осложняет дело, - она нахмурилась. - Это произошло  до  или
после ограбления банка?
     - До.
     Она постаралась привести в порядок  информацию,  которую  только  что
получила.
     -  С  вами  что-то  произошло,  и  вы  утратили  память,  способность
говорить, читать,  и  первое,  что  вы  сделали  после  этого  -  ограбили
телехронный банк... А какой именно?
     - На Реа-4.
     - А, небольшой. Но все же... Вы оставались на свободе шесть  месяцев.
Есть ли у вас хоть малейшее представление о том, кем  вы  были  до  утраты
памяти?
     Батчер пожал плечами.
     - Наверняка было проверено, не работаете ли  вы  на  кого-нибудь  под
гипнозом. Вы не помните на каком языке говорили раньше?  Ну  что  ж,  ваши
речевые образы должны основываться на вашем прежнем языке, или  вы  узнали
бы о "я" и "вы", просто услышав новые слова.
     - Почему эти звуки должны что-нибудь обозначать?
     - Вы задаете вопрос, на который я не могу ответить, потому что вы  не
знаете значения этих слов!
     - Нет, - недовольство исказило его голос. -  Нет.  Существует  ответ.
Слова ответа должны быть простыми - вот и все.
     - Батчер, существуют определенные понятия, обозначаемые словами. Если
вы не знаете слова, вы не сможете уразуметь понятия.  А  если  у  вас  нет
понимания, то нет и ответа.
     - Слово "вы" трижды, так? Все еще ничего  неясного,  значит  "вы"  не
имеет значения.
     Она вздохнула.
     - Это потому, что я использовала это слово фактически, по обычаю, без
опоры на его реальный смысл - просто как  речевой  оборот.  Послушайте,  я
задала вам вопрос, на который вы не смогли ответить.
     Батчер нахмурился.
     - Понимаете, вы можете уловить смысл этих слов, вдумываясь в то,  что
я говорю. Лучший способ изучить язык - слушать его.  Так  слушайте.  Когда
вы, - она указала на него, - говорите  мне,  -  она  указала  на  себя.  -
"Знать, какие корабли должны быть уничтожены,  и  они  уничтожены.  Теперь
идти вниз по Языку Дракона", вы дважды ударили кулаком,  -  она  коснулась
его левой руки, - себя в грудь, - она поднесла его кулак к груди. -  Кулак
пытался сказать что-то... А если бы вы  использовали  слово  "я",  вам  не
нужно было бы ударять себя в грудь. Вы хотели сказать вот что: "Вы  знали,
какие корабли нужно уничтожить, и я их уничтожил. Вы хотите идти  вниз  по
Языку Дракона, и я поведу "Тарик" вниз по Языку Дракона".
     Батчер снова нахмурился.
     - Да, кулак что-то говорит.
     - Разве вы не видите, что иногда вы  хотите  что-то  сказать,  но  не
имеете слова, обозначающего вашу идею? Вначале было слово. Пока что-то  не
названо, оно не существует. Но это существование необходимо  мозгу,  иначе
вы не били бы себя в грудь или кулаком в ладонь. Мозг жаждет этого  слова.
И позвольте мне научить вас.
     Он нахмурился еще сильнее.
     Теперь  туман  между  ними  рассеялся.  В  сверкающей  звездами  тьме
двигалось что-то призрачное и мерцающее. Чувственный приемник, к  которому
подошли Ридра и Батчер,  преобразовывал  полученный  сигнал  в  зрительные
образы.
     - Вот, - сказал Батчер. - Чужой корабль.
     - Он с Кайрибии-4, - сказала Ридра, - они дружественны Союзу.
     Батчер удивился, что Ридра с первого взгляда узнала корабль.
     - Очень странный звездолет.
     - Забавно выглядит, верно?
     - Джебел не знает, откуда он, - Батчер покачал головой.
     - Я их не видела с детства. Мы доставляли делегатов с Кайрибии в  Суд
Внешних Миров. Моя мать была там переводчицей, - она оперлась на перила  и
посмотрела на корабль. - И не подумаешь, что  такое  неуклюжее  сооружение
может совершать полеты в гиперстасисе. Но они летают, и еще как.
     - У них есть это слово - "я"?
     -    Фактически,     у     них     три     формы     этого     слова:
я-ниже-температуры-шесть-градусов-по-стоградусной-шкале,
я-между-шестью-и-девяносто-тремя-градусами,                              и
я-выше-девяносто-трех-градусов.
     Батчер выглядел удивленным.
     - Это связано с их процессом воспроизводства, -  объяснила  Ридра.  -
Когда температура ниже шести градусов, они  стерильны.  Совокупляться  они
могут при температуре между шестью и девяносто тремя градусами, но  зачать
могут только при температуре выше девяносто трех градусов.
     Кайрибийский корабль еле заметно для глаз перемещался по экрану.
     - Может быть, вам будет  понятнее,  если  я  скажу  вам  вот  что:  в
галактиках известно девять разумных рас. Все  они  распространены  так  же
широко, как и мы, все - технически развиты, у всех сложная экономика. Семь
из них втянуты в ту  же  войну,  что  и  мы,  и  все  же  мы  очень  редко
встречаемся с ними. Настолько редко, что даже такой опытный астронавт, как
Джебел, проходя рядом с одним из них, не смог опознать его. Хотите  знать,
почему?
     - Почему?
     - Потому что совместимые факторы коммуникации очень  слабы.  Возьмите
этих кайрибинцев, у  которых  достаточно  знаний,  чтобы  их  яйцеобразные
корабли несли их от звезды к  звезде.  У  них  нет  слов  "дом",  "жилье",
"жилище". Возьмем предложение: "Мы должны защищать  свои  семьи  и  дома".
Когда готовили договор между нами и Кайрибией  в  Суде  Внешних  Миров,  я
помню, что понадобилось сорок пять  минут,  чтобы  сказать  эту  фразу  по
кайрибийски. Вся их культура основана на смене температур.  Наше  счастье,
что они знали, что такое семья: кроме людей, они - единственные, кто имеет
семьи. Но, что касается "дома",  то  наши  переводчики  кончили  следующим
описанием: "...Помещение, которое создает температурное различие с внешним
окружением  на  такое  количество  градусов,  которое   делает   возможным
существование организма с температурой тела в  девяносто  восемь  и  шесть
десятых градуса; это же помещение способно понизить температуру  в  жаркий
сезон и повысить ее в холодный; это помещение,  где  имеются  условия  для
сохранения от порчи органических веществ, используемых в пищу, а также для
нагрева их до температуры  кипящей  воды,  чтобы  сделать  их  вкус  более
соответствующим для обитающих в этом помещении, которые,  благодаря  смене
миллионов жарких и холодных сезонов, приспособились  к  резким  изменениям
температуры..." и так далее. В конце концов нам удалось дать им  некоторое
представление об идее "дома" и о том, почему его надо защищать.  Когда  им
объяснили   принципиальное   устройство   кондиционеров   и   центрального
отопления, дело пошло лучше... И я вспоминаю еще один  случай...  Во  Суде
Внешних Миров была огромная фабрика по переработке солнечной энергии. Один
кайрибианец может пройти по этой  фабрике  и  затем  описать  ее  другому,
который никогда не видел ее, таким образом, чтобы второй сумел создать  ее
точную копию, включая даже цвет стен,  -  так  и  вышло,  потому  что  они
решили, что мы изобрели нечто стоящее, и хотели сами попробовать. И в этом
описании была указана каждая деталь,  все  ее  размеры.  И  все  это  было
описано в девяти словах. В девяти маленьких словах.
     Батчер покачал головой.
     - Нет. Устройство для консервации солнечной энергии  слишком  сложно.
Эти руки разбирали одно не так давно. Очень большое. Нет...
     - Да, Батчер, девять слов. По-английски это потребовало бы нескольких
томов, полных описаний, чертежей и схем. Они  же  использовали  для  этого
девять слов.
     - Невозможно.
     - Тем не менее, это так, - она указала на кайрибийский корабль. - Вот
он летит, - она следила, как напряженно работает его мысль.  -  Правильные
слова, - продолжила Ридра, - экономят время и облегчают дело.
     Немного погодя он спросил:
     - Что такое "я"?
     Она улыбнулась.
     - Прежде всего, это очень важно. Гораздо важнее, чем что-либо другое.
Мозг действует, пока "я" остается живым. Потому что мозг есть  часть  "я".
Книга есть, корабль есть, Джебел есть, Вселенная есть, но,  как  вы  могли
заметить, я - есть.
     Батчер кивнул.
     - Да. Но я есть что?
     Над  экраном,  закрывая  звезды  и  кайрибийский  корабль,  сгустился
корабль.
     - На это вопрос можете ответить только вы.
     - "Вы", должно быть, тоже очень важно, - пробормотал Батчер, - потому
что мозг заметил, что вы - есть.
     - Прекрасно!
     Неожиданно он коснулся рукой ее щеки. Петушиная шпора легонько задела
ее нижнюю губу.
     - Вы и я, - сказал Батчер. Он заглянул ей в  лицо.  -  Никого  больше
здесь нет. Только вы и я. Но кто есть кто?
     Она кивнула, щека потерлась о его пальцы.
     - Вы получили идею, - его  грудь  холодила;  рука  была  теплой.  Она
накрыла его ладонь своею. - Иногда вы пугаете меня.
     - Я и меня, - сказал Батчер. - Только  морфологическая  разница,  да?
Мозг понимает что было раньше. Почему вы пугаете меня иногда?
     - Пугаюсь. Морфологическая коррекция... Вы пугаете меня,  потому  что
грабите банки и втыкаете нож в глаза людям, Батчер!
     - Почему вы пугаетесь я?.. Коррекция, меня?
     - Потому что это нечто такое, чего я никогда не делала, не хочу и  не
могу сделать. А вы мне нравитесь, мне нравятся и ваши руки на моих  щеках,
поэтому, если вы вдруг решите всадить мне в глаз нож, то что же...
     - О, вы никогда не всадите нож в мой глаз! - сказал Батчер.  -  Я  не
должен бояться!
     - Вы можете изменить свой мозг.
     - Вы не хотите, - он пристально посмотрел на нее. - Я на  самом  деле
не думаю, что вы хотите убить меня. Вы знаете это. Я знаю это. Это  что-то
другое. Почему я не говорю вам еще другого, что испугало бы меня? Может вы
видите что-то такое, что хотите понять? Мозг не глупый.
     Его рука скользнула на ее шею, в его озадаченных глазах была  забота.
Она уже видела это выражение в тот момент, когда он отвернулся от мертвого
зародыша в биологической лаборатории.
     - Однажды... - медленно начала она. - Ну, это была птица...
     - Птицы пугают меня?
     - Нет. Но эта птица испугала. Я была ребенком.  Вы  ведь  не  помните
себя ребенком? Для большинства людей многое из того, чем  они  становятся,
когда взрослеют, закладывается с детства.
     - И у меня тоже?
     - Да. И у меня тоже. Мой доктор приготовил эту птицу мне  в  подарок.
Это был говорящий скворец, он умел говорить. Но птица  не  понимала  того,
что говорит, она просто повторяла, как магнитофон. А я этого  не  знала...
Много раз я узнавала, что люди хотят сказать мне, еще  до  того,  как  они
раскрывали рот. Я не понимала этого  раньше,  но  здесь,  на  "Тарике",  я
осознала, что это похоже на телепатию... Ну, эту птицу дрессировали, кормя
ее земляными червями, когда она повторяла все правильно. Вы знаете, какими
большими бывают земляные черви?
     - Такими? - он развел руки.
     - Верно. А некоторые даже на несколько дюймов больше. А  сам  скворец
длиной восемь-девять дюймов. Иными словами, земляной червь может достигать
почти длины скворца. Птицу научили  говорить:  "Здравствуй,  Ридра,  какой
хороший день, как я счастлива". Но для ее мозга это означало только грубую
комбинацию зрительных и вкусовых ощущений,  которые  приблизительно  можно
было перевести так: "Приближается еще один земляной червь". Поэтому, когда
я вошла в оранжерею и поздоровалась с птицей, а та ответила:  "Здравствуй,
Ридра, какой хороший день, как я счастлива", я не могла не понять, что она
лжет. Приближался еще один земляной червь, я могла видеть его и обонять, и
он был размером в мой рост. И предполагалось, что я  его  съем...  У  меня
была истерика. Я никогда не говорила об этом доктору, потому  что  до  сих
пор не могла точно выразить, что произошло. Но даже сейчас,  вспоминая  об
этом, я чувствую отвращение.
     Батчер кивнул.
     - Покинув Реа с деньгами, вы в конечном счете оказались  замурованным
в пещере, в ледяном аду Диса.  На  вас  нападали  черви  двенадцати  футов
длиной. Они дырявили скалы кислотной слизью, которой смазана их шкура.  Вы
обжигались,  но  убивали  их.  Вы   изготовили   электрическую   сеть   из
миниатюрного аккумулятора. Вы убивали их, вы уже не боялись.  Единственная
причина, по которой вы их не ели, заключалась в том, что кислота делала их
мясо ядовитым. И вы ничего не ели три дня.
     - Я? То есть... вы?
     - Вы не боитесь вещей, которых боюсь я. Я  не  боюсь  вещей,  которых
боитесь вы. Хорошо, не правда ли?
     - Да.
     Он снова мягко приблизил свое  лицо  к  ее  лицу,  потом  отслонился,
дожидаясь ее ответа.
     - Чего вы боитесь? - спросила она.
     Он покачал головой в смущении.
     - Ребенок. Ребенок, который умер, - сказал он. - Мозг боится,  боится
за вас, что вы будете одни.
     - Боится, что вы будете одиноки, Батчер?
     Он кивнул.
     - Одиночество - это плохо!
     Она тоже кивнула. Батчер продолжил.
     - Мозг знает это. Долгое время он не знал, но потом научился. Вы были
одиноки на Реа, даже со всеми деньгами. Еще  более  одиноким  вы  были  на
Дисе. И на Титане, даже с другими заключенными - вы всегда  были  одиноки.
Никто не понимал вас, когда вы  говорили.  А  вы  не  понимали  их.  Может
потому, что они все время говорили "я" и "вы", а вы только  теперь  начали
понимать, как это важно.
     - Вы хотели спасти ребенка и вырастить его так... чтобы он говорил на
том же языке, что и вы? Или, во всяком случае,  говорил  по-английски  так
же, как и вы?
     - Тогда оба не были бы одиноки.
     - Понимаю.
     - Он умер, - сказал Батчер. Потом улыбнулся. - Но теперь  вы  уже  не
так одиноки. Я научил вас  понимать  других.  Вы  не  глупы  и  обучаетесь
быстро, - он положил руки ей на плечи и тяжело  заговорил:  -  Я  нравлюсь
вам. Даже когда я впервые появился на "Тарике", что-то было во мне  такое,
что вам понравилось. Я видел,  что  вы  делали  вещи,  которые,  по  моему
мнению, были плохими, но я нравился  вам.  Я  сказал  вам,  как  разрушить
защитную сеть захватчиков, и вы разрушили ее для меня. Я сказал  вам,  что
хочу отправиться к концу Языка Дракона, и вы организовали полет  туда.  Вы
делаете все, что я попрошу. Очень важно, чтобы я знал это.
     - Спасибо, Батчер, - сказала она.
     - Если вы когда-нибудь ограбите другой  банк,  вы  отдадите  мне  все
деньги.
     Ридра рассмеялась.
     - Спасибо. Никто еще не хотел сделать этого для меня. Но надеюсь,  вы
не будете грабить...
     - Вы  убьете  всякого,  кто  попытается  мне  вредить,  убьете  много
ужаснее, чем убивали раньше!
     - Но вы не должны...
     - Вы убьете всех на "Тарике", если они  попытаются  разлучить  нас  и
оставить в одиночестве!
     - О, Батчер... - она отвернулась от него и прижала кулак к  губам.  -
Плохой из меня учитель! Я сразу не поняла...
     Удивленный и сдавленный голос:
     - Я не понимаю вас, я думаю...
     Она снова повернулась к нему.
     - Но это - я, Батчер! Я не поняла вас! Пожалуйста, поверьте мне.  Вам
нужно еще немного научиться.
     - Вы верите мне, - кратко ответил он.
     - Тогда слушайте. Мы встретились на полпути. Я  еще  не  окончательно
научила вас относительно "я" и "вы". Мы создали свой особый язык и говорим
на нем.
     - Но...
     - Послушайте: всякий раз, как в последние десять  минут  вы  говорили
"вы", вам следовало сказать "я". Всякий раз, как вы говорили "я", вы имели
в виду "вы".
     Он опустил глаза, потом снова посмотрел на нее, не отвечая.
     - То, что я говорю о себе, как  "я",  вам  нужно  говорить  "вы".  И,
наоборот, понимаете?
     - Значит, это разные слова для одного и того же? Они неразличимы?
     - Нет, только... Хотя, да. Они означают один и тот же тип  отношений.
В некотором роде это одно и тоже.
     - Тогда вы и я - одно и то же.
     Рискуя все запутать, она кивнула.
     - Я подозревал это. Но вы, - он указал на нее, - научили меня,  -  он
указал на себя.
     - И поэтому вы не должны больше  убивать  людей.  Во  всяком  случае,
сначала нужно чертовски крепко подумать, прежде чем это сделать. Когда  вы
говорите с Джебелом, я и вы существуем. Когда вы глядите на корабль или на
экран, я и вы по-прежнему здесь.
     - Мозг должен обдумать это.
     - Вы должны думать об этом не только мозгом. Это большее.
     - Если должен, значит, буду, - он снова коснулся ее  лица.  -  Потому
что вы научили меня. Потому что со мной вы не  должны  ничего  бояться.  Я
только что научился и могу допустить  ошибки,  но  я  понял,  что  убивать
людей, не подумав об этом  много  раз,  будет  ошибкой,  верно?  Теперь  я
правильно употребляю слова?
     Она кивнула.
     - Я не буду делать ошибок с вами. Это было бы слишком ужасно. Я  буду
делать как можно меньше ошибок. А однажды я  научусь  окончательно,  -  он
улыбнулся. - Будем, правда, надеяться, что никто не будет делать ошибок со
мной. Мне жаль, если они будут их делать, потому что я, вероятно,  буду  с
ними тоже делать ошибки и мало думать при этом.
     - На сегодня достаточно, - сказала Ридра. Она взяла его за руку. -  Я
рада, что я и вы вместе, Батчер!
     Он обхватил ее рукой за талию, и она прижалась к его плечу.
     - Спасибо, - прошептал он. - Я благодарен вам, спасибо.
     - Вы теплый, - сказала она, уткнувшись в его плечо. - Давайте постоим
еще немного.
     Он  замер,  Ридра  взглянула  на  него  сквозь  голубоватый  туман  и
похолодела.
     - Что это, Батчер?
     Он взял ее лицо в свои ладони и наклонил свою голову, пока его волосы
не коснулись ее лба.
     - Батчер, вспомните, я говорила вам, что понимаю, о чем думают  люди!
Я чувствую что-то плохое. Вы говорите, чтобы я не боялась вас, но вы  меня
пугаете!
     Она заглянула в его лицо. На глазах Батчера выступили слезы.
     - Послушайте, что-то в вас пугает меня. Скажите, что это?
     - Не могу, - хрипло сказал он. - Не могу. Не могу сказать  вам,  -  и
единственное, что она немедленно поняла: то, что  он  смог  постичь  своим
новым сознанием было ужасным. Она видела его душевную  борьбу  и  боролась
сама.
     - Может, я смогу помочь вам, Батчер? Существует способ  проникнуть  в
мозг и отыскать там...
     Он отпрянул от нее.
     - Вы не должны! Вы не должны делать со мной этого! Пожалуйста.
     - Батчер, я... я  не  буду,  -  она  была  смущена,  и  это  смущение
причиняло ей боль. - Батчер, я  не  буду!  -  она  заикалась,  как  робкий
влюбленный юноша.
     - Я... - начал он, тяжело дыша, но постепенно смягчаясь. - Я был один
и не был "я" долгое время. Мне нужно еще немного побыть одному.
     - Я... понимаю, - подозрение, вначале очень смутное, сформировалось у
нее в мозгу. Когда он отступил, подозрение почти перешло в уверенность.  -
Батчер! Вы читаете мои мысли?
     Он выглядел удивленным.
     - Нет. Я даже не понимаю, как вы можете читать мои.
     - Хорошо... Я  подумала,  что  вы  прочитали  какие-то  мои  мысли  и
испугались меня.
     Он покачал головой.
     - Отлично. Черт возьми, я вовсе не хочу, чтобы кто-то копался у  меня
в голове!
     - Я скажу вам сейчас, - сказал он, снова подходя к ней. - Я  и  вы  -
одно и то же, но я и вы очень различны. Я видел много такого, о чем вы  не
знаете. Вы тоже видели такое, о чем я и не подозреваю. Вы сделали меня  не
одиноким. В моем мозгу есть многое о боли, о бегстве, о  борьбе,  и,  даже
когда я был на  Титане,  о  победе.  Если  вы  в  опасности,  в  настоящей
опасности, и кто-то может с вами сделать  ошибку,  смотрите  в  его  мозг.
Читайте его мысли,  если  это  необходимо.  Я  прошу  вас  только  немного
подождать, пока вы не сделали еще одной вещи.
     - Я подожду, Батчер, - сказал она.
     Он протянул руку:
     - Идем.
     Она взяла протянутую руку.
     - Нет необходимости анализировать течения стасиса, если чужой корабль
дружествен к Союзу. Мы еще немного побудем вместе.
     Она шла за ним, прижавшись к его плечу.
     - Друг или враг? - сказала она, когда они  проходили  через  сумерки,
тяжелые от привидений. - Все это Вторжение  временами  кажется  мне  таким
бессмысленным. Здесь, на "Джебел Тарик", вы избегаете подобных вопросов. Я
завидую вам.
     - Вы направляетесь в штаб-квартиру Администрации из-за Вторжения, да?
     - Да. Но  не  удивляйтесь,  если  я  вернусь  обратно,  -  она  снова
взглянула вверх. - Есть еще одна причина, по которой мне  хотелось  бы  во
всем разобраться... Захватчики убили моих родителей, а второй запрет  чуть
не убил меня. У моих навигаторов первую жену убили захватчики. Рон все еще
размышляет, насколько прав был Военный Двор. Никто не любит Вторжение,  но
оно продолжается. Оно настолько велико, что я никогда реально не думала  о
том, чтобы охватить его одной мыслью. Странно видеть  все  человечество  в
этой страшной разрушительной  борьбе...  Может,  мне  не  стоит  лететь  в
штаб-квартиру, может, мне следовало  просить  Джебела  повернуть  назад  и
двинуться в самые пустынные части Зажима.
     - Захватчики, - сказал Батчер, - причинили вред  многим  людям:  вам,
мне... Да, мне тоже.
     - Как?
     - Болезнь мозга я говорил вам. Это сделали захватчики.
     - Не может быть!
     Батчер пожал плечами.
     - Первое, что я вспомнил, это побег из Нуэва-нуэва Йорка.
     - Это огромный порт пограничной туманности Рака?
     - Да.
     - Захватчики взяли вас в плен?
     Он кивнул.
     - Да, и что-то сделали. Может быть, эксперимент, может быть, пытка, -
он пожал плечами. - Не в этом дело. Я  не  могу  вспомнить.  Но,  когда  я
сбежал, я сбежал ни с чем: без памяти, без голоса, без слов, без имени.
     - Возможно, вы были военным или каким-нибудь важным  лицом  до  того,
как они вас схватили...
     Он наклонился и прижал свою щеку  к  ее  губам,  чтобы  заставить  ее
замолчать. Выпрямившись, он печально улыбнулся.
     - Есть вещи, которых мозг не знает, но о которых может  догадываться.
Я всегда был вором, убийцей, грабителем. И я не был я. Захватчики  поймали
меня однажды. Я бежал. Союз поймал меня позже на Титане. Я бежал...
     - Вы _б_е_ж_а_л_и_ с Титана?
     Он кивнул.
     - Меня, вероятно, поймали бы снова: так всегда бывает с преступниками
во Вселенной. И, может быть, я снова бежал  бы,  -  он  пожал  плечами.  -
Может, в следующий раз меня уже не поймали бы... Я не был я, но  теперь  у
меня есть причина оставаться свободным. Меня не должны поймать снова. Есть
причина.
     - Какая, Батчер?
     - Потому, что я - есмь, - мягко сказал он, а вы - суть.

                                    5

     - Вы закончили свой словарь? - спросил Брасс.
     - Закончила, еще вчера.  Стихотворение,  -  она  закрыла  блокнот.  -
Сегодня мы уже должны быть на кончике Языка  Дракона.  Батчер  сказал  мне
сегодня утром, что кайрибийский корабль будет сопровождать  нас  несколько
дней. Брасс, у вас есть какая-нибудь идея насчет того, что они...
     Из динамика оглушительно проревел голос Джебела:
     - Подготовить "Тарик" к немедленной обороне! Повторяю, к  немедленной
обороне!
     - Что, черт возьми, происходит? - спросила Ридра.  Общий  зал  вокруг
них  уже  кипел  в  бурной  деятельности.  -  Брасс,  соберите  экипаж   и
отправляйтесь с ним к выходу.
     - К тому, от которого отчаливают корабли-пауки?
     - Да, - Ридра встала.
     - Мы вмешаемся, капитан?
     - Если потребуется, - Ридра поспешила через зал.

     Она отыскала Батчера у выхода. Боевые  расчеты  "Тарика"  спешили  по
коридорам.
     - Что происходит? Напали кайрибианцы?
     Он покачал головой.
     - Захватчик в двенадцати градусах от Галактического Центра.
     - Так близко к Администрации Союза?
     - Да. И если "Тарик" не нападет первым, он погиб. Их  корабль  больше
"Тарика", и "Тарик направляется прямо на них.
     - Джебел хочет атаковать?
     - Да.
     - Тогда вперед!
     - Вы хотите идти со мной?
     - Я ведь понимаю кое-что в стратегии, вспомните.
     - "Тарик" в опасности, - сказал Батчер. - Будет большое сражение,  вы
таких еще не видели.
     - Тем больше оснований использовать мой талант. Разве у вас на  борту
полный экипаж?
     -  Да.  Но  мы   используем   навигаторов   и   чувствовавтелей   для
дистанционного управления.
     - Возьмите мой экипаж - возможно,  нам  потребуется  на  ходу  менять
стратегию. Лишние люди всегда пригодятся. Джебел отправится с вами?
     - Нет.
     Из-за угла показался помощник в  сопровождении  Брасса,  навигаторов,
разобщенных и взвода. Батчер перевел взгляд с них на Ридру.
     - Хорошо. Идемте.
     Она поцеловала его в плечо, потому что не смогла дотянуться до  щеки.
Батчер открыл выход:
     - Отряд, сюда.
     Аллегра, ставя ногу на лестницу, вцепилась в рукав Ридры:
     - Мы будем сражаться,  капитан?  -  на  ее  веснушчатом  лице  играла
возбужденная улыбка.
     - Есть такой шанс. Испугались?
     - Да, - сказала Аллегра, по-прежнему улыбаясь,  и  нырнула  в  темный
тоннель, Ридра и Батчер последовали за ней.
     - У них не будет недоразумений с  оборудованием,  если  они  случайно
выйдут на зоны слежения "Тарика"? - спросила Ридра.
     - Корабль-паук на десять футов короче "Рембо". В секторе  разобщенных
немного тесновато, но в целом конструкция аналогичная.
     В голове Ридры пронеслось на языке басков: "Мы проверили  аппаратуру.
Все в порядке".
     - Единственное отличие - капитанская каюта, - продолжал Батчер.  -  В
ней находится управление системой огня... Мы собираемся совершать ошибки?
     - Сейчас думать некогда, - ответила Ридра. -  Мы  будем,  как  черти,
драться за "Тарик". Но я должна иметь возможность вовремя убраться оттуда.
Мне  во  что  бы  то  ни  стало  необходимо  вернуться   в   штаб-квартиру
Администрации Союза.
     - Джебел хотел бы знать, будут  ли  кайрибианцы  сражаться  на  нашей
стороне. Они по-прежнему парят в секторе Т.
     - Они вероятно, ограничатся наблюдением, если их  непосредственно  не
атакуют.  Тогда  они  сумеют  позаботиться  о  себе.  Но   вряд   ли   они
присоединятся к нам.
     - Плохо, - сказал Батчер. - Нам очень, очень нужна помощь.

     - Стратегия-Мастерская! Стратегия-Мастерская! - донесся  из  динамика
голос Джебела. - Повторяю, стратегия-Мастерская!
     Там, где в ее каюте висели  языковые  карты,  по  стене  распростерся
экран внешнего обзора. Там, где у нее находился стол, тут размещался пульт
управления бомбосбрасывателями и вибропушками.
     - Страшное, нецивилизованное оружие, - заметила Ридра,  усаживаясь  в
надувное кресло. - Но дьявольски эффективное, если умело с ним обращаться.
     - Что? - Батчер устраивался рядом с ней.
     - Я неудачно процитировала хозяина арсенала в Армседже.
     Батчер кивнул.
     - Проверьте свой экипаж. А я проверю готовность систем корабля.
     Она включила интерком.
     - Брасс, вы на месте?
     - Да.
     - Глаз, Ухо, Нос?
     - Здесь очень пыльно, капитан. Когда они в  последний  раз  подметали
кладбище?
     - Пыль нам не помешает. Как приборы?
     - О, все в порядке.
     - Навигаторы?
     - Мы на месте. Молли учит Калли дзю-до. Но я вызову их, если надо.
     - Будьте внимательны.
     Батчер наклонился, взъерошил ей волосы и рассмеялся.
     - Они мне нравятся, - сказала Ридра. - Надеюсь, не подведут. Но  один
из них - предатель. Он дважды пытался меня убрать. Я не должна давать  ему
третий шанс... Но, в то же время, кажется, только так и можно его поймать.
     Снова ожил встроенный динамик - Джебел отдавал распоряжения:
     - Плотники собираются в  двадцати  трех  градусах  от  Галактического
центра. Пильщики - у выхода К. Ножовки должны  быть  готовы  у  выхода  Р.
Квершлаги - у выхода Т.
     Эжекторы с щелканьем открылись. Каюта погрузилась в  полумрак,  а  на
экране  вспыхнули  звезды  и   туманности.   Контрольный   щит   осветился
разноцветными огоньками. Начались переговоры кораблей-пауков с "Тариком".
     - Хорошее предстоит дело! Ты его видишь, Ихосафат?
     - Он прямо передо мной. Какой большой!
     - Будем надеяться, что он нас еще не видит...
     - Сверла, пилы и токарные  станки,  проверьте,  все  ли  ваши  детали
смазаны, остры ли ваши лезвия?..
     - Это нам, - сказал  Батчер.  Руки  его  замелькали  над  контрольным
пультом.
     - Что это за три шарика от пинг-понга, закутанные в комариную сеть?
     - Джебел говорит, что это кайрибианский корабль.
     - Он не меньше нашего...
     - Электроинструменты начинают операцию. Ручные ее закончат...
     - Ноль, - прошептал Батчер.
     Ридра почувствовала толчок ускорителей, звезды на экране закружились,
и через несколько секунд они уже парили  в  открытом  космосе.  На  экране
четко вырисовался корабль захватчиков - огромный силуэт с тупым носом.
     - Какой отвратительный! - сказала Ридра.
     - "Тарик" выглядит почти также, только немного  поменьше...  Если  мы
прорвемся к штаб-квартире, то нам необычайно повезет. Нет  ли  возможности
привлечь  кайрибианский  корабль?  Джебел  будет  атаковать  захватчика  и
постарается разрушить по максимуму. А потом атаку начнут они, и если мы не
получим помощи, то... - и Ридра во тьме услышала удар кулака в ладонь.
     - А разве нельзя сбросить на них большую и  нецивилизованную  атомную
бомбу?
     - У них есть дефлекторы, которые взорвут ее еще на борту "Тарика".
     - Понятно... Хорошо, что я взяла с собой экипаж. Мы можем  попытаться
уйти в штаб-квартиру...
     - Если они пропустят нас, - угрюмо сказал Батчер. - Ну, так как там с
вашей стратегией?
     - Еще не знаю - ведь атака пока не началась. У меня есть метод, но за
частое его использование приходится дорого расплачиваться, - она вспомнила
свое болезненное состояние после случая с Джефри Кордом.
     Пока Джебел отдавал распоряжения, экипажи болтали с "Тариком" и между
собой, а корабли-пауки все дальше улетали в ночь.
     Все началось так неожиданно, что Ридра чуть не пропустила.  Пять  шил
скользнули в сотне ярдов от  захватчика.  Они  одновременно  полоснули  по
эжекторам  выходов,  и  красные  сполохи  забегали   по   черному   борту.
Потребовалось всего четыре с половиной секунды, чтобы оставшиеся  двадцать
семь эжекторов раскрылись первые защитные крейсеры открыли огонь. Но Ридра
уже переключилась на Вавилон-17.
     В своем замедленном времени она  увидела,  что  "Тарик"  нуждается  в
немедленной помощи. И слово о помощи уже содержало ответ о источнике  этой
помощи.
     - Меняем стратегию, Батчер. Следуйте за мной с десятью кораблями. Мой
экипаж начинает! - как медленно английские слова слетают с языка! И  столь
же медленный ответ Батчера:
     - Киппи, посадите пилы на хвост и отставьте их там!
     А  Ридра  уже  успела  схватить  микрофон  и  продиктовать  в   рубку
траекторию.
     Брасс швырнул их под прямым углом к течению, и  через  мгновение  она
увидела за кормой "пилы". Крутой поворот - и они оказались в тылу  первого
слоя крейсеров захватчика.
     - Поджарь их, Батчер!
     Рука Батчера легла на пульт.
     - Гнать их к "Тарику"?
     - Черт возьми, огонь!
     Батчер выстрелил, и "пилы" последовали его примеру.
     Через десять секунд стало ясно, что Ридра была права. "Тарик" парил в
сторону К, а впереди маячил несуразный корабль кайрибианцев,  неуклюжий  и
какой-то растрепанный. Кайрибийцы поддерживали Союз, и, по  крайней  мере,
один из захватчиков знал это, потому что  выстрелил  в  дикое  сооружение,
висевшее в небе. Ридра видела, как  орудия  захватчика  кашлянули  зеленым
пламенем,  но  оно  уже  не  достигло  кайрибийанцев.  Крейсер  захватчика
превратился в дым, сразу же  потемневший  и  рассеявшийся.  Та  же  участь
постигла и второй крейсер, третий, еще и еще...
     - Прочь отсюда, Брасс! - и они резко свернули вверх и вправо.
     - Что это?.. - начал Батчер.
     - Тепловой  луч.  Кайрибиане  не  используют  его,  пока  на  них  не
нападают. И поэтому мы организовали нападение,  -  она  уже  снова  думала
по-английски, ожидая головокружения и  тошноты,  но  возбуждение  отгоняло
болезнь.
     - Батчер! - это Джебел. - Что вы делаете?
     - Подействовало, не так ли?
     - Да. Но вы оставили дыру в нашей защите в десять миль длиной!
     - Скажите ему, что мы заткнем ее через минуту, как  только  подставим
кайрибианцам другую группу, - вмешалась Ридра. Джебел,  очевидно,  услышал
ее.
     - А что мы будем делать в эти шестьдесят секунд, юная леди?
     - Драться как черти!
     Следующая партия неприятельских крейсеров  исчезла  в  тепловом  луче
кайрибианцев. Динамик прокричал:
     - Эй, Батчер, они вас окружают!
     - Они поняли, в чем дело.
     - Батчер, шестеро у тебя на хвосте. Сбрось их побыстрее.
     - Я могу легко уйти от них, Капитан, - послышался голос Брасса. - Они
же в луче своего корабля-матки. А я могу действовать в полной свободе.
     - Надо повторить маневр еще раз, и тогда преимущество будет на  нашей
стороне!
     - Попробуем разорвать эту цепь, - Батчер придвинул к себе микрофон. -
Пилы рассеиваются и тормозят крейсер сзади!
     - Исполняем. Держитесь, парни!
     - Эй, Батчер, один не поддается!
     Вмешался Джебел:
     - Спасибо за возврат моих пил, но к вам кто-то приклеился и рвется  в
рукопашную.
     Ридра вопросительно взглянула на Батчера.
     - Герои, - прохрипел он с отвращением. - Они попытаются сблизиться  с
нами и взять на абордаж...
     - Это с моими-то парнями! Брасс,  поворачивайте  и  тараньте  их  или
подойдите как можно ближе, чтобы они подумали, что мы спятили.
     - Можно сломать ребра...
     Корабль  подпрыгнул,  и  Ридра  почувствовала,  как  привязные  ремни
впиваются в тело. Юношеский голос в интеркоме:
     - Внимание!
     Крейсер захватчика на экране скользнул в сторону.
     - Подходящая возможность, если они попытаются  схватиться,  -  сказал
Батчер. - Они не знают, что у нас на борту полный экипаж. У них  самих  не
больше двух...
     - Внимание, Капитан!
     Крейсер захватчика заполнил экран.  Послышался  звон  брони.  Батчер,
расстегивая ремни, улыбнулся:
     - Теперь - рукопашная! А вы куда?
     - С вами!
     - У вас есть вибропистолет? - он прилепил к поясу кобуру.
     - Конечно, - она откинула полу своей накидки. - А вот это  ванадиевая
проволока шести дюймов длины. Страшная вещь...
     - Идем! - он передвинул рычаг гравиполя вниз. Поле  стабилизировалось
для схватки на одном "же".
     - Зачем это?
     Они уже были в коридоре.
     - Сражаться в скафандрах  неудобно.  А  поле  сохранит  вокруг  обоих
кораблей пригодную для дыхания атмосферу примерно на  двадцать  футов  над
поверхностью, да и немного тепла - тоже... более или менее...
     - Насколько менее? - она вслед за ним скользнула в лифт.
     - Примерно десять градусов ниже нуля.
     Теперь на нем не было даже брюк, в которых он был на кладбище. Только
кобура с вибропистолетом.
     - Думаю, мы не пробудем здесь долго, и вам не понадобится костюм...
     - Гарантирую вам, что те, кто окажется здесь, умрут через  минуту,  и
вовсе не от перепада давления, голос его звучал глухо - они  скользнули  в
тесный проход. - Если не знаете,  что  делать,  стойте  в  стороне,  -  он
наклонился и потерся о ее щеку своей щекой. - Но вы и я - мы знаем.
     Ловким движением он откинул люк.  Их  обдало  холодом,  но  Ридра  не
обратила внимания - ускоренный метаболизм, который сопровождал Вавилон-17,
окружал ее щитом физической нечувствительности.
     Что-то просвистело головами. Ридра и Батчер одновременно  пригнулись.
Разорвалась граната, и  вспышка  осветила  напряженное  лицо  Батчера.  Он
прижался к порогу и прыгнул в темноту.
     Ридра  последовала  за  ним,  поддерживаемая  эффектом   Вавилона-17.
Какая-то тень метнулась за десятифутовый корпус шлюпки-аутригера, и  Ридра
выстрелила;  медленные  движения   противника   позволили   ей   тщательно
прицелиться. Она не стала смотреть на результат выстрела, а  поспешила  за
Батчером.
     Вражеский  корабль  затмевал  свет  звезд.  Яркая  спираль  Галактики
подсвечивала его  сбоку,  нанося  на  корпус  угольно-черные  тени.  Ридра
прыгнула на обшивку крейсера захватчиков. На мгновение стало холоднее. Она
опустилась на  колени,  прячась  за  посадочными  кронштейнами  от  второй
гранаты. Противник еще не знал, что Ридра и Батчер на обшивке. Это хорошо.
Она выстрелила. Со стороны Батчера тоже сверкнула вспышка.
     В темноте, внизу двигались какие-то фигуры. И тут виброзалп ударил  в
броню в метре от головы Ридры. Стреляли из их собственного корабля, и  она
потратила почти четверть секунды на мысль о том, что шпион,  которого  она
боялась, присоединился к захватчикам... Да нет, просто тактика  захватчика
заключалась в том, чтобы, не покидая свой корабль, расстрелять их в  люке.
Это им не удалось, и они предприняли вылазку.  Кажется,  они  прячутся  за
ограждением люка. Ридра  выстрелила,  целясь  чуть  выше  обреза  створок.
Батчер из своего укрытия тоже открыл огонь.
     Обод люка раскалился и начал светиться от непрерывных залпов,  и  тут
откуда-то снизу раздался знакомый голос:
     - Все в порядке, Батчер! Мы взяли их, Капитан!
     Ридра увидела Брасса, который уже включил освещение люка  и  стоял  в
его  свете  у  корпуса.  Из  своего  убежища  вышел  Батчер  с   опущенным
пистолетом.
     Подсветка снизу еще больше  искажала  дьявольскую  внешность  Брасса,
придавая ему кровожадность. В добавок, в каждой лапе его  вяло  шевелилось
по темной фигуре.
     - Этот - действительно мой, - он потряс правой лапой.  -  Он  пытался
пробраться обратно в корабль, потому я и наступил ему на голову,  -  пилот
бросил безжизненное тело на плиты броневой защиты.  -  Не  знаю,  как  вы,
парни, а я замерз. А вообще-то я вышел сюда из-за Чертенка. Он послал меня
передать, что как только вы  закончите,  он  подаст  вам  горячий  кофе  и
добавит в него хорошую порцию  ирландского  виски.  Или  вы  предпочитаете
горячий ром с маслом? Пошли, пошли. Мы победили!
     В лифте мозг Ридры  начал  возвращаться  к  английскому,  и  ее  стал
пробирать озноб. Иней на волосах Батчера  начал  таять  и  превращаться  в
крупные капли.
     - Эй, - сказала она, когда они вышли в  коридор.  -  Если  вы  здесь,
Брасс, то кто же сидит у приборов?
     - Киппи. Мы снова в луче "Тарика".
     - Ром, - сказал Батчер. - Не горячий и без масла - просто ром.
     - Человек, любезный моему сердцу! -  кивнул  Брасс.  Одной  рукой  он
обнял Батчера, другой - Ридру. Вроде-бы дружеский жест, но она поняла, что
он поддерживает - почти несет - их.
     Корабль дернулся и зазвенел. Брасс взглянул на потолок.
     - Расцепились, - он привел их в капитанскую каюту и подвел к креслам.
Когда они почти упали в них, он сказал в интерком: - Эй, дьявол, иди  сюда
и прихвати выпивку! Они заслужили ее!
     - Брасс! - она схватила его  за  руку,  когда  он  повернулся,  чтобы
выйти. - Можете вы доставить нас отсюда в штаб-квартиру Администрации?
     Он почесал за ухом.
     - Мы на самом кончике Языка. И я знаю  эту  часть  Зажима  только  по
карте. Но чувствователи  говорят  мне,  что  мы  в  самом  начале  течения
Наталь-бета. Оно проходит через Зажим.  По  нему  мы  можем  добраться  до
Атлас-ран, а оттуда - до дверей Администрации. Восемнадцать-двадцать часов
полета.
     - Тогда летим! - она посмотрела на Батчера. Он не возражал.
     - Хорошая мысль, -  сказал  Брасс.  -  П'очти  п'оловина  "Тарика"...
лишились тел.
     - Захватчики победили?
     - Нет. Кайрибианнцы, наконец, поняли,  что  происходит,  и  поджарили
большой корабль. Ну, схватка и кончилась. Но еще до этого "Тарик"  получил
в корпусе дыру, достаточную, чтобы пропустить трех "пауков". Киппи  сказал
мне, что все оставшиеся в живых заперты в целой частикорабля, но у них нет
топлива.
     - А что с Джебелом? - спросил Батчер.
     - Мертв, - ответил Брасс.
     Чертенок просунул свою белую голову в дверь.
     - А вот и я.
     Брасс взял бутылку и стаканы. Щелкнул и ожил стенной динамик:
     - Батчер, мы видели, как вы схватились с крейсером захватчиков. Как у
вас дела?
     Батчер наклонился вперед и взял микрофон.
     - Батчер жив, шеф.
     - Мало кому еще так повезло... Капитан Вонг, я надеюсь, вы  посвятите
мне элегию?
     - Джебел! - она села рядом с Батчером. - Мы немедленно отправляемся в
штаб-квартиру Администрации за помощью.
     - Как вам будет угодно, капитан. У нас тут немного тесно.
     - Мы отправляемся.
     Брасс был уже у двери.
     - Помощник, парни в порядке?
     - Бодры и здоровы. Капитан, вы никому не разрешали проносить на  борт
шутиху?
     - Что-то не припомню.
     - Это все, что я хотел знать. Ратт, ко мне!..
     Ридра рассмеялась.
     - Навигаторы?
     - Готовы, - ответил Рон.
     Где-то на заднем плане пробивался голос Молли:
     - Вилитака, кулала, милале милее...
     - Перестаньте, - сказала Ридра, - мы стартуем!
     - Молли учит нас стихотворению на суахили, - объяснил Рон.
     - О!.. Чувствователи?
     - Ап-чхи! Я всегда говорил, Капитан, что  нужно  держать  кладбище  в
чистоте.  Однажды  и  вам  оно  может  понадобиться.   Джебел   этого   не
учитывает... Но мы готовы.
     - Пусть помощник пошлет вниз одного из парней со шваброй, Брасс.
     - Все уже убрано, Капитан.
     С мягким урчанием включились стасисгенераторы.  Ридра  откинулась  на
спинку кресла и, впервые за долгое время, расслабилась.
     - Я не думала, что мы выберемся отсюда! - она повернулась к  Батчеру,
который жадно смотрел на нее.  -  Вы  знаете,  я  нервная,  как  кошка,  и
чувствую себя не очень хорошо... О, дьявол, этот старт!.. - болезненность,
которую она так долго отгоняла от себя, начала овладевать ее  телом.  -  Я
чувствую себя так, как будто меня раздирают на кусочки! Знаете,  когда  во
всем сомневаешься, когда кажется, что чувства обманывают  тебя...  -  даже
дыхание причиняло ей боль.
     - Я есмь, - мягко сказал он. - А вы суть.
     - Не позволяйте мне сомневаться в этом, Батчер! Я и  об  этом  начала
задумываться... В моем экипаже есть шпион. Я ведь говорила  вам  об  этом?
Может, это Брасс, и он швырнет нас в другую Новую? - болезненность  начала
переходить в истерику. Она выхватила бутылку из рук Батчера.  -  Не  пейте
это! Д... д... дьявол - он может отравить нас! -  она  медленно  встала  с
кресла. Все было охвачено красным туманом. - Или один из  мертвых!  Как...
как я мо... могу... сражаться с призраком? - она боролась  с  тошнотой.  С
болью пришел страх. Она уже не могла ясно разглядеть лицо Батчера. -  У...
убить... убить нас! - прошептала она. - Ни вы... ни я...
     Батчер медленно проговорил:
     - Если вы будете с опасности, посмотрите в мой мозг и используйте то,
что вам понадобится.
     Но в ее мозгу бесконечно крутилась только одна картина: однажды  она,
Муэлс и Фобо ввязались в драку на Танторе. Она получила удар в  челюсть  и
отлетела назад. И тут кто-то схватил зеркало с прилавка и швырнул  в  нее.
Ее собственное испуганное лицо с  криком  летело  на  нее  и  ударилось  о
протянутые руки... И когда она посмотрела в лицо Батчера,  сквозь  боль  и
Вавилон-17, это снова случилось с нею...

                         ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. БАТЧЕР

                          Чтоб наконец в самом себе проснуться,
                          он повернуться захотел внутри себя.
                          Но провода вцепились мертвой хваткой
                          в глаза. Дробя суставы, языком
                          давясь, он начал просыпаться.
                          Мы проснемся, когда сумеем повернуться до конца.
                          Пронзенный током, выгнут позвоночник -
                          он законтачен крепко с потолком.
                          Еще чуть-чуть... В созвездии разрядов,
                          из цепи вырывая позвонки
                          и к полюсу стремительно взлетая,
                          двойник врезается со звоном в потолок.
                          Цепь разомкнулась. Слезы высыхают,
                          шипя, на том, что прежде было сердцем
                          и вырвано отныне из груди -
                          из груды опаленного металла.
                          Вот медленно с тяжелым стуком на пол
                          легли осколки ребер, плеч и бедер.
                          Они проснулись.
                          Мы проснемся,
                          когда сумеем повернуться до конца
                          Захлебываясь кровью, из утробы
                          своей он вырвался на мокрый пол,
                          рождаясь.
                                                     М.Х. "Темный двойник"

                                    1

     - Мы только что миновали зажим,  Ка'итан.  П'о  этому  п'оводу  можем
вып'ить?
     Голос Ридры:
     - Нет.
     - Как вы себя чувствуете? Мне кажется уже все в п'орядке.
     Голос Ридры:
     - Голова цела. Руки-ноги на месте.
     - Ха? Эй, Б'атчер, п'о-моему она разучилась говорить?
     Голос Батчера:
     - Нет.
     - Оба вы кажетесь чертовски веселыми!  Не  п'рислать  ли  п'омощника,
что'ы он взглянул на вас?
     Голос Батчера:
     - Нет.
     - Отлично. Мы вошли в спокойную  область  и  я  могу  выключиться  на
несколько часов. Что скажете?
     Голос Батчера:
     - А что сказать?
     - Хотя бы "спасибо". Вы же знаете, что я парю здесь на хвосте.
     Голос Ридры:
     - Спасибо.
     - Приходите в себя. Оставляю вас одних. Да,  простите,  если  прервал
что-нибудь.

                                    2

     Батчер, я не знала! Я не могла знать!
     И эхом в их мозгах пронесся крик: Не могла... Не могла. Этот свет...
     Я говорила Брассу, говорила ему, что вы должны говорить на языке  без
слова "я", и сказала, что  не  знаю  такого  языка;  но  один  такой  был,
совершенно ясно - Вавилон-17!..
     Конгруэнтные синапсы гармонично двигались, до тех пор пока не  возник
образ, и она вывела его из себя, увидела его...
     ...Отбывая заключение в одиночной камере на Титане, он шпорой царапал
на зеленой  стене  поверх  непристойностей,  написанных  за  два  столетия
заключенными, карту, которую обнаружат после его побега и  которая  уведет
преследователей в противоположном направлении; она  видела  его  камеру  -
четыре фута пространства - где он был три  месяца,  пока  его  собственные
шесть с половиной футов не были истощены от голода до сто одного  фунта  и
где он медленно умерал в цепях голода.
     На тройной веревке из слов она выбралась из тюрьмы: голод,  лестница,
столб; умерать, отличить, брать; цепи, изменения, шанс...
     Он взял свой выигрыш у кассира и был уже готов двинуться к выходу  по
опустевшему ковру "Казино Космика",  когда  черный  крупье  преградил  ему
путь, со странной улыбкой глядя на его мешок, туго набитый купюрами.
     - Не хотите ли  попытаться  еще,  сэр?  Могу  предложить  такое,  что
наверняка заинтересует игрока вашего класса. - Его проводили  к  магнитной
трехмерной шахматной доске с глазированными керамическими фигурками.
     - Вы играете против нашего компьютера. При каждой  потерянной  фигуре
ставите тысячу кредитов. Если выигрываете фигуру,  получаете  столько  же.
Шах дает или отнимает у  вас  пять  тысяч.  Мат  дает  выигравшему  тысячу
ставок...
     Это была игра, чтобы выравнять его чрезмерный выигрыш.
     - Пойду домой и возьму деньги, - обратился он к крупье.
     Тот улыбнулся и ответил:
     - Дом настаивает, чтобы вы играли.
     Она следила, очарованная, как  Батчер  пожал  плечами,  повернулся  к
доске и... в семь ходов дал компьютеру "детский мат". Они молча выдали ему
миллион кредитов - и трижды пытались убить его, пока он добрался до выхода
из казино. Им это не удалось, но этот спорт был даже лучше игры.
     Наблюдая за его действиями и реакциями в этой ситуации, ее мозг бился
внитри него, изгибаясь от боли или удовольствия, которые испытывал он,  от
чуждых эмоций, ибо они были лишены "я"  -  невыразительные,  механические,
соблазнительные, мифические. _Б_а_т_ч_е_р_...
     Она пыталась прервать безудержное кружение.
     "...если вы все время понимали Вавилон-17, - бушевало в ее  мозгу,  -
почему вы использовал и его для игры, для ограбления банка, а  днем  позже
вы утратили все и даже не сделали попытки вернуть что-нибудь себе?"
     - Себе? Там не было "я".
     Она снова вошла в его мысли и повела его за собой по извивам памяти.
     - Свет... вы делаете! Вы делаете! - кричал он в ужасе.
     - Батчер, - спросила она, более привыкшая к  эмоциональным  водопадам
слов, чем он, - на что похож мой мозг в вашем мозгу?
     -  Яркое,  яркое  движение!  -  вопил  он  в  аналитической  точности
Вавилона-17, грубый как  камень,  чтобы  выразить  многочисленные  образы,
рисунки, их сочетание, и смещение, и разделение...
     - Это значит быть поэтом, -  объяснила  она,  моментально  приводя  в
порядок мысленные течения. - Но поэт по-гречески значит _с_о_з_д_а_т_е_л_ь
или _с_т_р_о_и_т_е_л_ь_.
     - Вот он! Этот рисунок. Ахххх! - такой яркий-яркий!
     - Такая простая семантическая связь? - она была удивлена.
     - Но греки были поэтами три тысячи лет  назад,  а  вы  -  современный
поэт. Вы соединяете слова на больших расстояниях,  и  их  праздник  слепит
меня! Ваши мысли сплошной огонь, даже тени я не могу схватить. Они  звучат
как нежная мелодия, которая потрясает меня.
     - Это потому, что вас  никто  и  ничто  не  потрясало  раньше.  Но  я
польщена.
     -  Вы  так  велики  внутри  меня!  Я  вижу  рисунок:   преступное   и
артистическое сознание встречаются в одном мозгу с языком,  как  с  нитью,
между ними...
     - Да, я начала думать о чем-то вроде...
     - Летят мысли, имена Бодлер... Аххх!.. и Вийон.
     - Это древние французские по...
     - Слишком ярко! Слишком ярко! "Я" во мне недостаточно  сильно,  чтобы
выдержать это. Ридра, когда я смотрю на ночь и звезды, то это  всего  лишь
пассивный акт, но вы придаете всему такую окраску  -  даже  звезды  у  вас
окружены еще более яркими радугами!
     - То, что вы воспринимаете, меняет вас, Батчер. Но это вам надо.
     - Я должен... свет! В вас я вижу зеркало, в нем смешиваются  картины,
они вращаются и меняются!
     - Мои стихи! - это было замешательство от внезапной наготы.
     Определения "я" точные и величественные.
     Она подумала:
     - Вы зажигаете мои слова  значениями,  которые  только  мелькают  для
меня. Что меня окружает? Что такое я, окруженный вами?
     Она видела его, совершающего  грабеж,  убийство,  наносящего  увечья,
поскольку  семантическая  важность  различия  _м_о_й_  и  _т_в_о_й_   была
разрушена в столкновении синапсов.
     - Батчер,  я  слышала,  как  оно  звучало  в  ваших  мускулах  -  это
одиночество, которое заставило вас убедить Джебела  извлечь  наш  "Рембо",
просто чтобы иметь кого-нибудь рядом с вами, кто мог бы говорить на  вашем
аналитическом языке. По такой же причине вы старались  спасти  ребенка,  -
шептала она.
     Образы замкнулись в ее мозгу.
     Длинная трава шелестела у плотины. Луна Аленно освещала дивный вечер.
Плейнмобиль гудел, подрагивая мощным мотором.  В  нетерпении  он  коснулся
рулевого колеса концом левой шпоры. Лилл извивалась около него, смеясь.
     - Вы знаете, Батчер, если бы мистер Биг  узнал,  что  вы  направились
сюда со мной в такую романтическую  ночь,  он  был  бы  очень  сердит.  Вы
действительно хотите взять меня с собой в  Париж,  когда  закончите  здесь
свои дела?
     Невыразимая теплота смешивалась в нем с нетерпение. Ее влажное  плечо
под его рукой, ее губы красны. Она собрала свои волосы  цвета  шампанского
высоко над ухом. Ее тело возле него  переливалось  волнующими  движениями,
когда она поворачивала к нему лицо.
     - Если вы обманите меня насчет Парижа, я скажу мистеру Бигу. Если  бы
я была умной девушкой, я подождала бы, пока вы возьмете меня туда,  прежде
чем позволить нам... подружиться, - дыхание ее благоухало в знойной  ночи.
Он положил ей на плечо вторую руку.  -  Батчер,  заберите  меня  из  этого
горячего мертвого мира. Болота, пещеры, дождь!  Мистер  Биг  пугает  меня,
Батчер! Возьмите меня от него в Париж!  Только  не  надо  притворяться.  Я
очень хочу уйти с вами, - она едва слышно хихикнула. -  Я  думаю,  я...  я
вовсе не умная, после всего...
     Он прижался ртом к ее губам - и сломал ей шею резким  ударом  ладони.
Она упала, глаза по-прежнему были открыты. Гиподермическая ампула, которую
она собиралась вонзить ему в  плечо,  выпала  из  ее  руки,  покатилась  и
замерла у педали газа. Он отнес девушку на плотину и  вернулся,  до  бедер
вымазанный тиной. Усевшись он нащупал кнопку рации.
     - Все кончено, мистер Биг.
     -  Хорошо.  Я  все  слышал.  Утром  можете  получить  деньги.   Очень
опрометчиво было с ее стороны пытаться мешать мне  из-за  этих  пятидесяти
тысяч.
     Плейнмобиль двинулся, теплый  ветерок  высушил  тину  на  его  руках,
высокая трава расступалась со свистом перед лыжами.
     - Батчер!..
     - Но это мое, Рида.
     - Я знаю. Но я...
     - И я собирался добраться до мистера Бига двумя неделями позже.
     - Куда вы обещали взять его?
     - В игровые пещеры Миноса... И однажды я затаился...
     ...Хотя это его тело, прижалось к земле  под  зеленым  светом  Крета,
дыша широко открытым ртом, чтоб не выдать себя никаким другим звуком,  это
было ее ожидание, ее страх, подавляемый в себе. Грузчик  в  своем  красном
комбинезоне остановился и вытер пот носовым платком. Бестрый  шаг  вперед,
хлопок по плечу. Грузчик, удивленный, обернулся, и сильные руки сжались на
его горле, шпора вспорола  ему  живот,  и  внутренности  расплескались  по
платформе, а затем бежать под оглушительный вой тревожной сирены,  прыгать
через мешки с песком,  сорвать  цепь  и  швырнуть  ее  в  изумленное  лицо
охранника, который обернулся и стоял с нелепо растопыренными руками...
     - Проломил вход и убежал, - сказал он ей. - Маскировка подействовала,
и охранники не смогли выследить меня в лавовых полях...
     - Откройтесь мне, Батчер. Откройте мне все про побег.
     - Это больно, поможет ли? Я не знаю...
     - Но в вашем мозгу нет  слов.  Только  Вавилон-17,  как  мозговй  шум
компьютера, занятого чисто синаптическим анализом.
     - Да, теперь вы начинаете понимать...
     ...он дрожал  в  ревущих  пещерах  Диса,  где  был  замурован  девять
месяцев, ел пищу любимого пса Лонни, потом самого  Лонни  замерз,  пытаясь
преодолеть горы льда, пока внезапно планетоид не вышел из тени Циклопа,  и
сверкающая Церера загорелась в небе, так что через сорок минут талая  вода
в пещере доходила ему до пояса. Когда он, наконец, вытащил свои  прыжковые
сани, вода была горячей, а он - скользким  от  пота.  Он  на  максимальной
скорости прошел  две  мили  до  полосы  сумерек,  установив  автопилот  за
мгновение до того, как, оглушенный жарой, потерял сознание. Это  случилось
за десять минут до наступления Божественных сумерек.
     - Потерянного во тьме вашей утраченной памяти  я  должна  найти  вас,
Батчер. Кем вы были до Нуэва-нуэва Йорка?
     И он с нежностью повернулся к ней.
     - Вы испуганы, Ридра? Как раньше...
     - Нет, не как раньше. Вы научили меня кое-чему, и  это  изменило  всю
картину моего мира, изменило меня. Я думаю, что боялась раньше потому, что
не могла делать то, что делали вы, Батчер. - Белое пламя стало  голубым  и
дрожащим. - Но я боялась, потому что могла делать все это  по  собственным
причинал, а не по вашему отсутствия причин, потому что я есмь, а вы  суть.
Я много больше теперь, чем раньше  думала  о  себе,  Батчер,  и  не  знаю,
благодарить ли вас или проклинать за то, что вы показали мне.
     А что-то внутри кричало,  заикалось  и  стихало.  Она  повернулась  в
молчании взятом у него,  и  в  этом  молчании  повисло  ожидание,  что  он
заговорит сам, впервые.
     - Посмотрите на себя, Ридра.
     Отраженная в нем, она увидела в себе растущий свет,  тьму  без  слов,
только шум - нарастающий! И выкрикнула имя и форму. Сломанные пластины  на
корабле!
     - Батчер, эти ленты могли быть сделаны на моей консоли только в  моем
присутствии! Конечно!..
     - Ридра, мы сможем контролировать их, если сможем их назвать!
     - Как, сейчас? Мы сначала должны назвать себя. А вы  не  знаете,  кто
вы!
     - Ваши слова, Ридра. Сможем ли мы как-нибудь использовать ваши слова,
чтобы узнать - кто я?
     - Не мои слова, Батчер. Но, может быть, ваши, может Вавилон-17.
     - Нет...
     - Я есмь, - прошептала она, - верьте мне, Батчер, а вы - суть.

                                    3

     - Штаб-квартира,  капитан.  Взгляните  через  чувственный  шлем.  Эти
радиосети очень похожи  на  фейерверк,  а  разобщенные  сказали,  что  они
пахнут, как яичница с ветчиной. Эй, спасибо, что вымели пыль. Когда я  был
жив, у меня была склонность к сенной лихорадке...
     Голос Риды:
     - Экипаж высыживается с Капитаном и Батчером. Экипаж берет их с собой
к генералу Форестеру, вместе, и не позволит, чтобы их разлучили.
     Голос Батчера:
     - В каюте капитана  на  столе  лежит  катушка  с  записью  грамматики
Вавилона-17. Помощник отправит катушку, причем немедленно, доктору Маркусу
Т'мварба  на  Землю  специальной  почтой.  Затем  он  предупредит  доктора
Т'мварбу по стелларофону, что катушка послано, в какое время и  какого  ее
содержание.
     - Брасс, помошник! Здесь что-то неладно! - голос Рона перекрыл сигнал
Капитана. - Вы  слышали,  что  они  когда-нибудь  так  разговаривали?  Эй,
Капитан Вонг, в чем дело?...

                       ЧАСТЬ ПЯТАЯ. МАРКУС Т'МВАРБА

                 Старея, я становлюсь, как Ноябрь.
                 Беспомощным грузом годов к настоящему.
                 Погруженный в кристальные мечты
                 я прохожу под застывшей белой линией деревьев,
                 и сухие листья рассыпаются в прах от моих тихих шагов.
                 Этот звук вызывает во мне слово "страх".
                 Он и ветра дыханье - вот все, что я слышу сейчас.
                 И я воздух холодный пытаю:
                 "Есть ли слово что даст мне свободу?"
                 "Изменение" - ветер шепнул, и добавило солнце: "Запомни".
                                                            М.Х. "Электра"

                                    1

     Катушка с записью,  строгий  приказ  генерала  Форестера  -  и  через
тридцать  секунк  разъяренный  доктор  Т'мварба  достиг  кабинета  Даниэля
Д.Эпплби.
     Эпплби возился с плоским ящиком, когда шум снаружи  заставил  поднять
его голову.
     - Майкл, - сказал он в интерком. - Что это?
     - Какой-то сумасшедший, утверждающий, что он психиатр.
     - Я не сумасшедший! - громко сказал доктор Т'мварба.  -  Но  я  знаю,
сколько  требуется  времени   для   доставки   пакета   из   штаб-квартиры
Администрации Союза на Землю! Он должен был достигнуть моей  двери  еще  с
утренней почтой, а это значит,  что  его  задержали,  и  это  сделали  вы.
Впустите меня.
     Дверь распахнулась, и он вошел.
     Майкл сзади вытягивал шею.
     - Дан, прошу прощения. Я позову...
     Доктор Т'мвамба указал на стол и сказал:
     - Это мое. Отдайте.
     - Не беспокойтесь, Майкл, - сказал таможенник, и дверь  закрылась.  -
Добрый день, доктор Т'мвамба. Присядьте пожалуйста. Это адресовано вам, не
так ли? И не удивляйтесь, что я знаю вас. Я руковожу отделом  безопасности
и интеграции психоиндексов, и у нас все  в  отделе  знают  ваши  блестящие
работы по дифференциации шизоидов. Рад с вами познакомиться.
     - Почему я не могу получить свой пакет?
     - Одну минутку, я узнаю, - пока он брал  со  стола  листок,  Т'мвамба
схватил коробку с записью и сунул в карман.
     - Теперь вы можете объяснить.
     Чиновник раскрыл бумагу.
     - Не исключено, - он читал, прижимая колено  к  столу,  чтобы  скрать
нарастающую злость, - что вы получите... гм, сможете получить ленту,  если
сегодня же вечером вылетите в штаб-квартиру Администрации  на  "Полуночном
Ястребе" и захватите ленту с собой. Ваш билет заказан, искренне  благодарю
за сотрудничество. Генерал К.Дж.Форестер".
     - Зачем?
     - Здесь не сказано. Боюсь, доктор, что пока вы не дадите согласия,  я
не смогу выдать вам посылку. И мы будем вынуждены отослать ее назад.
     - У вас есть хоть малейшее представление о том, чего они хотят?
     Чиновник пожал плечами:
     - От кого посылка?
     - Вероятно, от Ридры Вонг.
     - Вонг? - чиновник встал. - Поэтесса Ридра Вонг? Вы  тоже  знакомы  с
ней?
     - Я ее консультант по психиатрии с двенадцати лет. А кто вы?
     - Я Даниэл Д.Эпплби. Если бы  я  знал,  что  вы  друг  Ридры,  я  сам
навестил бы вас, - он едва удерживался, чтобы не впасть в фамильярность. -
Если вы отправляетесь на "Ястребе" то у вас будет масса времени до отлета.
А я сегодня рано заканчиваю работу. Я хочу сходить в одно место...  ну,  в
транспортный город. Почему вы сразу не сказали, что знали ее раньше? Я иду
в одно хорошее местечко. Неплохая еда и хорошая выпивка... Вы  следите  за
борьбой? Большинство людей считает ее незаконной,  но  посмотрим,  что  вы
скажете, когда ее увидите! Сегодня вечером сражаются Рубин и  Питон.  Если
только вы решитесь последовать за мной, я уверен, вы будете  очарованы.  Я
успею доставить вас на "Ястреб" вовремя.
     - Думаю, что мне знакомо это место.
     - Спуск в подвал, где под  потолком  висит  большой  шар,  в  котором
происходят схватки, верно?.. - в возбуждении он  наклонился  вперед.  -  В
сущности, впервые меня привела туда Ридра.
     Доктор Т'мварба заулыбался.
     Таможенник ударил ладонью по столу.
     - Мы отлично проведем время! Просто отлично, - он прищюрил  глаза.  -
Даже можем взять одну из этих...  -  он  трижды  щелкнул  пальцами,  -  из
сектора Разобщенных? Это, вообще-то, тоже  незаконно,  но  давайте  сходим
туда вечером...
     - Идемте, - засмеялся доктор. - Ужин и выпивка - лучшая мысль за весь
день! Я умираю с голода и уже четыре месяца не видел хорошей схватки.

     - Никогда не бывал здесь раньше, - сказал таможенник, когда они вышли
из монорельса. - Хотел сделать заказ, но мне сказали, что это ни  к  чему:
просто приходите и все - мы открыты до шести.
     Они пересекли улицу и миновали газетный киоск, у которого потрепанные
и  небритые  грузчики  просматривали  бюллетень  предстоящей  борьбы.  Три
звездоплавателя в зеленых мундирах брели по тротуару, взявшись за руки.
     - Вы знаете, - говорил таможенник, - я долго боролся с  собой  -  мне
хотелось  это  сделать  с  самого  первого  вечера.  Но  все  странное   и
непривычное не годилось для нашего отдела. И  тогда  я  сказал  себе,  что
сделаю что-нибудь простенькое, что можно прикрыть мундиром на службе.  Вот
мы и пришли.
     Он  распахнул  двери  "Пластиплазм  Плюс"  (Приложения,   Надписи   и
Исправления Тела).
     - Вы знаете, я всегда хотел спросить у какого-нибудь специалиста: нет
ли в таком стремлении чего-нибудь патологичного?
     - Вовсе нет.
     Девушка с голубыми глазами, губами, волосами и крыльями сказала:
     - Входите. Не желаете ли сначала ознакомиться с нашим каталогом?
     - О, я отлично знаю, что мне нужно! - заверил ее таможенник. - Сюда?
     - Совершенно верно.
     - Психологически очень важно, - сказал доктор Т'мварба, - чувствовать
власть над своим телом, знать, что вы можете изменить его, сменить  форму.
Шестимесячная диета или программа наращивания мышц  может  дать  такое  же
чувство удовлетворения. То же самое делают с вами новый  нос,  подбородок,
чешуя или перья.
     Они оказались в комнате с операционными столами.
     - Чем могу быть полезен? - с улыбкой спросил косметохирург-полинезиец
в голубом халате. - Ложитесь сюда.
     - Я только жду, - отказался доктор Т'мварба.
     - По вашему каталогу номер 5463, - заявил таможенник. -  Я  хочу  это
сюда, - и он шлепнул левой рукой по своему правому предплечью.
     - О, да! Мне это тоже  нравится.  Минутку,  -  хирург  открыл  крышку
стола. Сверкнули инструменты.
     Он отошел к дальней стенке, где за  стеклянными  дверями  холодильной
установки виднелись покрытые инеем пластиковые формы.  Вернулся  хирург  с
подносом, полным различных деталей. Единственной различимой  деталью  была
передняя  половинка  миниатюрного  дракона   с   бриллиантовыми   глазами,
сверкающими чешуйками и светящимися крыльями - в длину он был чуть  меньше
двух дюймов.
     - Мы подсоединим его к вашей нервной системе, и вы сможете  заставить
его  свистеть,  шипеть,  хлопать  крыльями  и  пускать  искры,  хотя   для
ассимиляции может  потребоваться  несколько  дней.  Не  удивляйтесь,  если
вначале он будет только рычать - причина все та же, как  и  при  пересадке
обычных органов... Снимите, пожалуйста, куртку.
     Таможенник начал раздеваться.
     - Мы  блокируем  чувствительность  вашего  плеча...  Вот  так  -  это
нисколько не больно,  верно?  О,  это  местный  наркоз  -  мы  должны  все
проделать  чисто.  Теперь  сделаем  продольный  разрез...  если  вам   это
неприятно, лучше не смотрите, разговаривайте со своим другом.  Это  займет
всего  несколько  минут...  О,  не  обращайте  внимания,  это  всего  лишь
некоторая  активизация   резервов   вашего   организма   для   быстрейшего
приживления... Еще разок... Отлично. Это  ваш  плечевой  сустав.  Я  знаю:
странно видеть собственную руку без него. Сейчас на его место мы  поставим
прозрачную пластиплазмовую клетку. Действует  почти  также,  как  плечевой
сустав, соединяясь с теми же мускулами. Смотрите: здесь желобки для  ваших
артерий... Подвигайте подбородком, пожалуйста...  Если  хотите  наблюдать,
смотрите в зеркало... Теперь завернем края... Повязка  должна  сохраняться
несколько дней, пока клетка не срастется с телом. Если  не  будете  делать
резких движений, все пойдет  нормально...  А  теперь  я  присоединю  этого
зверька к вашим нервам. Будет больно...
     - Ммммм! - таможенник привстал.
     -  Сидите,  сидите!  Все  в  порядке...  Вот  этим  маленьким  ключом
открывается клетка. Вы научите его выходить и проделывать  разные  фокусы,
но не будьте нетерпеливым - на это потребуется некоторое время... А сейчас
я возвращаю чувствительность вашей руке... - хирург соединил  электроды  и
таможенник присвистнул.
     - Да, немного жжет. Так будет примерно с час. Если появится  краснота
или воспаление, пожалуйста, сразу же придите  к  нам.  Все,  что  проходит
через эту дверь, тщательно стерилизуется, но раз в  пять  лет  обязательно
кто-нибудь да пронесет инфекцию... Можете надеть куртку...
     Когда они шли по улице, таможенник бережно придерживал плечо.
     - Вы знаете, они клянутся, что не будет никакой разницы, -  его  лицо
скривилось. - У меня немеют пальцы. Как вы думаете,  он  не  повредил  мне
нерв?
     - Сомневаюсь, - сказал Т'мварба. -  Вы  поменьше  вертитесь,  сползет
повязка. Пойдемте поедим.
     Таможенник ощупывал плечо.
     - Странно получить здесь дыру в три дюйма и  по-прежнему  действовать
рукой.

     - Итак, - сказал доктор Т'мварба,  склоняясь  над  кружкой.  -  Ридра
вначале привела вас в Транспортный город?
     - Да. Она набирала экипаж для правительственной экспедиции. Я  должен
был только одобрить индексы. Но в тот вечер кое-что случилось.
     - Что же именно?
     - Я видел самых диких, самых странных людей в своей жизни. Они думают
по-другому, действуют по-другому и даже любят по-другому. И они  заставили
меня смеяться и сердиться,  и  чувствовать  себя  безмерно  счастливым,  и
бесконечно грустным, и даже слегка влюбленным, -  он  взглянул  сферу  под
сводом. - И больше они уже не казались мне дикими и странными.
     - У вас установились отношения в тот вечер?
     - Наверное, слишком самонадеянно было бы назвать ее по имени... Но  я
чувствую, что она... она - мой друг. Я  -  одинокий  человек...  в  городе
одиноких людей, и если находишь  место,  где...  где  тебя  принимают,  то
приходишь туда снова и снова, чтобы все повторилось.
     - И повторялось?
     Дэниэл Д.Эпплби посмотрел вниз и начал расстегивать куртку.
     - Давайте поедим, - он бросил куртку на спинку стула и  посмотрел  на
клетку с драконом в своем плече. - Вы приходите  снова  и  снова...  -  он
неуверенно взял куртку в руки, подержал несколько мгновений  и  решительно
бросил назад на  спинку  стула.  -  Доктор  Т'мварба,  вы  хоть  чуть-чуть
догадываетесь, зачем нас просят явиться в штаб-квартиру Администрации?
     - Я уверен, что это касается Ридры и этой катушки с записью.
     - Вы сказали, что вы ее врач. Надеюсь, этот вызов не связан  с  вашей
профессией. Будет ужасно, если с ней  что-нибудь  случилось.  Я  этого  не
переживу. Она так много сказала мне за один вечер,  и  так  просто,  -  он
засмеялся и провел пальцами по краю клетки. Дракон внутри зашевелился. - И
при этом она почти не смотрела на меня, даже не замечала.
     - Надеюсь, с ней все в порядке, - сказал доктор Т'мварба. - Ей  лучше
быть в порядке.

                                    2

     Перед посадкой "Полуночного ястреба" он попросил капитана связать его
с контрольной службой полетов.
     - Я хочу знать когда прибыл "Рембо".
     - Минутку, сэр... Он вообще не  прибыл.  По  крайней  мере  последние
шесть месяцев о нем ничего не слышно. Потребуется некоторое  время,  чтобы
проверить полные списки...
     - Не надо. Прошло всего несколько дней. Вы уверены, что капитан Ридра
Вонг не швартовалась недавно?
     - Вонг? Она прибыла вчера, но не на "Рэмбо". Это был  боевой  корабль
без  опознавательных  знаков.  Произошла  некоторая  путаница,   поскольку
серийный номер с его двигателя был стерт... Возможно, он был украден...
     - Капитан Вонг чувствовала себя хорошо, когда сошла в порту?
     - Она, по-видимому, передала командование... - голос замолчал.
     - Ну?
     - Простите, сэр. Эти сведения не подлежат  разглашению.  Я  не  сразу
заметил пометку... Я не могу вам дать дальнейшие разъяснения. Их разрешено
давать только официальным лицам.
     - Я доктор Маркус Т'мварба, - сказал доктор, сомневаясь,  подействует
ли это.
     -  О,  здесь  есть  запись,  касающаяся  вас,  доктор.  Но  в  списке
допущенных вас нет.
     - Так что же мне делать?
     - Есть распоряжение немедленно направить вас к генералу Форестеру.

     Час спустя он уже входил в кабинет генерала.
     - Что случилось с Ридрой?
     - Где запись?
     - Если Ридра хотела, чтобы именно я получил ее, то  у  нее  были  для
этого какие-то причины. Если бы она хотела отдать ее вам,  она  бы  так  и
сделала. Поверьте, вам не получить запись, пока я ее сам не отдам.
     - Я ожидал от вас большего желания сотрудничать, доктор.
     - Я хочу сотрудничать. Я здесь, генерал Форестер, по  вашему  вызову.
Но пока я не буду точно знать,  что  происходит,  вы  ничего  от  меня  не
добьетесь.
     - Сугубо гражданское отношение, - сказал генерал, подходя к столу.  -
В последнее время с этим все чаще и чаще приходится сталкиваться. Не знаю,
нравится ли мне это, - звездоплаватель  в  зеленом  мундире  сел  на  край
стола, задумчиво ощупывая звезды на воротнике. - За долгое время мисс Вонг
была первым человеком, которому я не смог сказать: сделай то, сделай это и
будь проклят, если спросишь о последствиях. В первый раз, когда я  говорил
с ней о Вавилоне-17, я ожидал, что просто передам ей записки, а она вернет
мне текст уже на английском. Она же спокойно сказала мне: нет,  вы  должны
рассказать мне все. Вначале это вызвало во мне раздражение - мне уже много
лет никто не говорил: ты должен, - его руки  опустились,  как  бы  защищая
себя. (Защищая? Это Ридра научила меня истолковывать движения? -  удивился
на мгновение Т'мварба.) Так легко оказаться запертым в своем кусочке мира.
Когда голос прорывает этот мир  -  это  важно.  Ридра  Вонг...  -  генерал
замолчал, и выражение его лица заставило доктора Т'мварбу похолодеть.
     - Что с ней, генерал? Она больна?
     - Не знаю, - ответил генерал. -  В  соседнем  помещении  находятся...
женщина и мужчина. Я не могу сказать вам, является ли эта  женщина  Ридрой
Вонг. Это, определенно не тот  человек,  с  которым  я  однажды  на  Земле
говорил о Вавилоне-17.
     Но Т'мварба уже распахивал дверь.
     Двое посмотрели на него. Мужчина был массивно-грациозен, с  янтарными
волосами. Каторжник, как понял доктор по клейму на плече. Женщина...
     Доктор уперся кулаками в бока.
     - Отлично, и что же тебе сказать?
     Она сказала:
     - Нет понимания.
     Частота дыхания, манера складывать руки, наклон плеч - детали,  смысл
и важность которых  она  тысячи  раз  демонстрировала  ему:  он  понял  их
чрезвычайную важность. На мгновение он захотел,  чтобы  Ридра  никогда  не
учила его, потому что все эти детали исчезли, и отсутствие  их  было  хуже
шрамов и уродств. Он начал голосом, который обычно  предназначался  только
для нее, которым он ругал и хвалил ее:
     - Я хотел сказать: если это шутка, сердечко мое, то я тебя  отшлепаю,
-  но  закончил  голосом  для  чужих,  голосом  для  продавцов.   Т'мварба
почувствовал себя неуверенно. - Если вы не Ридра Вонг, тогда кто же?
     Она сказала:
     - Нет понимания вопроса. Генерал  Форестер,  этот  человек  -  доктор
Маркус Т'мварба?
     - Да, это он.
     - Послушайте, - доктор Т'мварба повернулся к генералу,  -  я  уверен,
что вы сверяли отпечатки пальцев, уровень метаболизма,  сетчатку  глаза  и
другие методы идентификации...
     - Это тело Ридры Вонг, доктор.
     - Ладно. Гипноз, экспериментальное  внушение,  пересадка  коры...  Вы
знаете другие способы пересадки мозга в чужое тело?
     - Да. Семнадцать. Но у Ридры  нет  признаков  ни  одного  из  них,  -
генерал сделал шаг к двери. - Она ясно дала понять, что хочет поговорить с
вами наедине. Я буду поблизости, - и он закрыл дверь.
     Женщина мигнула и сказала:
     - Сообщение от Ридры Вонг, дословная передача без понимания смысла, -
внезапно ее лицо приобрело знакомое выражение и оживленность. Сцепив руки,
она слегка наклонилась вперед. - Моки, я рада, что ты здесь,  я  долго  не
продержусь... Слушай: Вавилон-17 более или менее  подобен  оноффу,  алголу
или фортрану.  Я  действительно  обладаю  даром  телепатии,  но  научилась
держать это свойство под контролем. Я... мы приняли меры по поводу попыток
диверсий с Вавилоном-17. Но мы пленники, и если ты хочешь освободить  нас,
забудь обо мне. Используй то, что в конце записи. И обязательно узнай, кто
он такой! - она указала на Батчера.
     Окаменелость вернулась на ее лицо. Это  изменение  заставило  доктора
затаить дыхание. Он потряс головой и рванулся в кабинет генерала.
     - Кто этот уголовник? - спросил он.
     - Мы как раз это устанавливаем. Надеюсь, рапорт скоро будет лежать на
моем столе... А вот и он, - генерал повернулся к  вспыхнувшему  экрану.  -
Так... Не скажете ли мне, что такое онофф, алгол, фортран?
     -  Для  уверенности  подслушивали  в  замочную  скважину,  -  хмыкнул
Т'мварба и сел в надувное  кресло  у  стола.  -  Это  древние,  двадцатого
столетия, языки, которые использовались для программирования компьютеров и
использовались только для работы с машинами. Онофф - простейший из них. Он
все сводил к комбинации двух слов: да и нет,  или  к  двоичной  нумерации.
Остальные посложнее.
     Генерал кивнул, заканчивая расшифровку сообщения.
     - Этот парень прибыл с Ридрой  на  украденном  корабле-пауке.  Экипаж
крайне огорчился и запротестовал,  когда  мы  попытались  развести  их  по
разным помещениям, - он пожал плечами. - Это что-то психическое, и  мы  не
стали настаивать - оставили их вместе.
     - А где экипаж? Не может ли он помочь нам?
     - Экипаж? Это  все  равно,  что  говорить  с  героями  ваших  детских
кошмаров. Транспортнники... Кто говорит с подобными людьми?
     - Ридра это  умела,  -  сказал  доктор  Т'мварба.  -  И  я  хотел  бы
попробовать.
     - Как хотите. Мы держим их в штаб-квартире, - он  снова  взглянул  на
сообщение. - Странно. Здесь перечисление событий его  жизни  за  последние
пять лет. Начал  с  мелкого  воровства,  тюремное  заключение,  постепенно
перешел к более крупным делам. Ограбление банка... - генерал покусал  губу
и добавил с некоторым уважением. - Он провел два года в  тюремных  пещерах
Титана, бежал. Да, этот парень кое-чего стоит! Исчез  в  Зажиме  Спецелли,
где либо погиб, либо завербовался на теневой корабль... Но вот что странно
- перед декабрем шестьдесят первого похоже, что он вообще не  существовал.
Обычно его называют Батчер...
     Вдруг генерал лихорадочно стал рыться в ящике своего стола.  Наконец,
он извлек оттуда папку и положил перед собой.
     - Крето, Земля, Минос, Каллисто,  -  читал  он,  -  Алеппо,  Олимпия,
Парадиз, Дис! - он стукнул кулаком по столу.
     - Что это? Маршрут Батчера до того как он попал на Титан?
     - Похоже, что так. Но кроме того, именно в  этих  местах  происходили
диверсии, которые начались с декабря шестьдесят первого! Мы только недавно
связали их с Вавилоном-17. Мы работали над последним "несчастным случаем",
а потом подняли материалы о предыдущих  и  везде  обнаружили  сообщения  о
радиоперехватах. Как вы думаете, мисс Вонг привезла нам диверсанта?
     - Возможно, только это не Ридра.
     - Ну что ж, я думал, что вы так и скажете.
     - По аналогичным причинам я уверен, что этот мужчина не Батчер.
     - Тогда кто же?
     - Пока не знаю. Но его личность во что  бы  то  ни  стало  необходимо
установить, - он встал. - Где я смогу увидеться с экипажем Ридры?

                                    3

     - Хорошенькое место! - сказал Калли, когда  они  вышли  из  лифта  на
верхнем этаже башни Союза.
     - Хорошее, - согласилась Молли.
     Официант в белом фраке подошел к ним  по  ковру  из  виверры,  искоса
взглянул на Брасса и спросил:
     - Они с вами, доктор Т'мварба?
     - Да. Для нас заказана ниша у окна. Принесите все прямо туда.
     Официант кивнул и отвел доктора и членов  экипажа  Ридры  к  высокому
арочному окну, выходящему на площадь Союза. Несколько человек  обернулись,
провожая их взглядами.
     - Штаб-квартира Администрации Союза может быть очень приятным местом,
- сказал доктор Т'мварба с улыбкой.
     - Если есть деньги, - добавил Рон. Он  откинул  голову,  рассматривая
сине-черный потолок, огоньки  там  складывались  в  созвездия,  видимые  с
Риммика. -  Я  читал  о  таких  местах,  но  никогда  не  думал,  что  сам
когда-нибудь сюда попаду.
     - Да, я хотел бы привести сюда парней, - проворчал помощник. -  А  то
они думают, что лучше приема у барона ничего не бывает.
     В алькове официант отодвинул для Молли кресло.
     - Барон Вер Дорко с Военного Двора?
     - Да, - сказал Калли. - Жареный барашек, отличные вина,  великолепные
фазаны! И никто их не попробовал, - он покачал головой.
     -  Одна  из  досадных  привычек  аристократии,  -  со  смехом  сказал
Т'мварба. - Но аристократов  осталось  немного,  большинству  хватает  ума
отбросить свои титулы.
     - Последний хозяин оружия в Амседже, - сказал помощник.
     - Я читал сообщение о его смерти. Ридра была там?
     - Мы все были. Дикий был вечер!
     - Но что же там произошло?
     Брасс покачал головой.
     - Ну... Капитан отправился раньше...
     Когда  он  кончил  рассказывать  о  происшествии,   доктор   Т'мварба
откинулся в кресло.
     - В газетах этого не было, - сказал он. - А что это за ТВ-55?
     Брасс пожал плечами, но тут послышался щелчок, и в ухе  доктора  ожил
микрофон связи с разобщенными.
     -  Это  человеческое  существо,  которое  с  рождения  находится  под
контролем,  -  сказал  Глаз.  -  Я  был  с  капитаном  Вонг,  когда  барон
демонстрировал его.
     Доктор Т'мварба кивнул.
     - Можете вы еще что-нибудь рассказать?
     Помощник,  пытавшийся  устроиться  в  кресле  поудобней,  теперь  лег
животом на край стола.
     - Зачем?
     Остальные молча ждали. Помощник продолжал:
     - Зачем мы рассказываем ему это? Он отправится  назад  и  выдаст  все
военным.
     - Верно, - сказал Т'мварба. - Я расскажу им  все,  что  может  помочь
Ридре.
     Рон резко отставил от себя стакан.
     - Военные не могут относиться к нам хорошо, док, - объяснил он.
     - Они не повели бы нас в такой ресторан, - Калли заткнул салфетку  за
цирконовое ожерелье, которое надел ради такого случая.  Официант  поставил
на стол блюдо с жареным картофелем и шницелями.
     Молли удивленно разглядывала длинный красный стручок.
     - Кетчуп, - объяснил доктор Т'мварба.
     - О! - сказала Молли и отложила его.
     - Сюда следовало бы привести Чертенка, - помощник откинулся на спинку
кресла и взглянул на доктора. - Он мастер готовить пищу из  суррогатов,  а
здесь настоящая еда. После этого,  готов  поклясться,  он  выбежал  бы  из
камбуза, как будто его там укусили.
     Брасс спросил:
     - Что случилось с Капитаном?
     - Не знаю. Но если вы расскажите мне все, что знаете,  у  меня  будет
больше возможностей что-либо предпринять.
     - А мы не хотим, чтобы вы что-нибудь делали для нее. На  корабле  был
шпион. Мы все знаем об этом. Он дважды пытался уничтожить корабль.  Думаю,
что именно он отвечает за то, что произошло с Капитаном и с Батчером.
     - Мы все так думаем, - подтвердил помощник.
     - Этого вы и не хотели говорить военным?
     Брас кивнул.
     - Если бы не Батчер, - снова щелкнул микрофон, - мы  бы  вернулись  в
нормальное пространство в центре Новой. Батчер убедил Джебела выловить нас
и взять на борт.
     - Так, - доктор Т'мварба обвел сидящих  за  столом.  -  Один  из  вас
шпион?
     - Может, это кто-то из парней, - сказал помощник. - Он не обязательно
находится за этим столом.
     - Если так, - сказал доктор Т'мварба, - то все равно я буду  говорить
с вами. Генерал Форестер ничего не добился. Но Ридра нуждается  в  помощи.
Это очень просто.
     Брасс прервал затянувшееся молчание.
     - В схватке с захватчиками я потерял корабль,  весь  взвод  парней  и
половину офицеров. Я хорошо  дрался  и  был  хорошим  пилотом  для  любого
капитана-транспортника, хотя та схватка с захватчиками могла сделать  меня
человеком, приносящим несчастья. Капитан Вонг не из нашего мира. Но откуда
бы она ни пришла, она просто сказала: "Мне понравилась  ваша  работа  и  я
нанимаю вас". Я ей благодарен.
     - Она так много знает, - сказал Калли. - И  это  самый  увлекательный
полет, в котором я когда-либо участвовал. Она проламывалась сквозь миры  и
брала нас с собой. Когда в последний раз меня приглашали на обед к барону?
А на следующий день я обедал с пиратами. И вот я здесь. Я хочу ей помочь.
     - Калли слишком прислушивается к своему животу, - прервал его Рон.  -
Капитан Вонг заставляет думать, док. Она заставила меня думать о  Молли  и
Калли. Вы знаете, она была в тройке с Муэлом Араплайдом - тем парнем,  что
написал "Имперскую Звезду"? Должно быть, знаете, раз вы  ее  доктор...  Во
всяком случае, начинаешь думать, что, может быть, люди, живущие  в  других
мирах, как сказал Калли, люди, которые пишут книги и делают оружие  -  эти
люди реальны. Если вы верите в них, вам легче поверить и в  себя.  И  если
тот, кто сделал это с вами,  нуждается  в  помощи,  то  вы  не  раздумывая
бросаетесь на помощь.
     - Доктор, - сказала Молли. - Я была мертва. Она оживила меня.  Что  я
должна сделать?

     - Вы должны рассказать мне все, что знаете о Батчере.
     - О Батчере? - спросил Брасс. Остальные тоже были поражены. -  Почему
о нем? Да мы и не  знаем  ничего,  только  то,  что  он  был  в  дружеских
отношениях с Капитаном.
     - Вы три недели были с ним на одном корабле. Расскажите все,  что  вы
видели.
     Они молча переглянулись.
     - Есть ли хоть какие-нибудь сведения о том, откуда он?
     - Титан, - сказал Калли. - Знак на руке.
     - Нет. До Титана. По крайней мере, на пять лет раньше?..  Проблема  в
том, что этого не знает и сам Батчер.
     Они опять ошеломленно переглянулись. Брасс сказал:
     - Его язык. Ридра мне говорила,  что  изначально  Батчер  говорил  на
языке, в котором нет слова "я".
     Вновь щелкнул микрофон Лишенных Тела:
     - Она научила  его  говорить  "я"  и  "вы".  Они  гуляли  вечером  по
кладбищу, а мы парили над ними...
     - "Я", - сказал Т'мварба.  -  В  этом  что-то  есть.  Интересно.  Мне
казалось, что я знаю о Ридре все. Но оказывается, я знаю так мало...
     Снова ожил микрофон.
     - Вы знаете о говорящем скворце?
     Т'мварба изумился.
     - Разумеется. Я же был там.
     Послышался смех.
     - Но она никогда не говорила вам, чего она испугалась.
     - Это была истерика, вызванная предыдущим потрясением...
     Привидение засмеялось вновь.
     - Червяк, доктор Т'мварба! Она вовсе не боялась птицы. Она испугалась
телепатического впечатления об огромном земляном черве, ползущем  на  нее,
испугалась картины, которую воображала птица.
     - Она сказала это вам... И никогда  не  говорила  мне,  -  с  горечью
произнес доктор.
     - Миры, - повторил призрак. - Миры существуют у вас пред  глазами,  а
вы их не замечаете. Эта комната может быть полна фантомами, но вы этого не
увидите. Даже экипаж не знает того, что мы сейчас вам сказали. Но  капитан
Вонг никогда не пользоавалась микрофонами. Она нашла способ  разговаривать
с нами без приборов. Она прорвалась сквозь миры и соединилась  с  нами.  И
оба мира стали от этого богаче.
     - Но все же кто-то в мире - моем или  вашем  -  должен  мне  сказать,
откуда пришел Батчер... - вдруг он засмеялся. Все удивленно уставились  на
него. - Червь! "Где-то в раю теперь червь, червь..." - это из  ее  раннего
стихотворения. А мне никогда не приходило в голову.

                                    4

     - Мне полагается радоваться? - поинтересовался доктор Т'мварба.
     - Вам полагается быть заинтересованным, - ответил генерал Форестер.
     - Вы посмотрели на гиперстатическую карту и обнаружили, что, несмотря
на  то,  что  все  диверсии  за  последние  годы  происходили  в   обычном
пространстве, все они лежат на крейсерской дистанции от  Зажима  Спецелли,
на расстоянии одного прыжка. Вы также обнаружили, что пока Батчер  был  на
Титане, диверсий не было. Иными словами, вы установили высокую вероятность
того, что именно Батчер отвечает за все это. Но мне не хочется радоваться.
     - Почему?
     - Потому, что он слишком важная персона.
     - Важная?
     - Да, важная... для Ридры. Экипаж сказал мне об этом.
     - Он? - затем пришло понимание. - _О_н_? О нет... не может быть. Нет.
Грабежи, диверсии, убийства... Я хочу сказать, что он...
     - Вы не знаете, кто он, - доктор встал с  кресла.  -  Вы  дадите  мне
возможность проверить одну идею? Она должна сработать.
     - Я все еще не понимаю чего вы хотите.
     Доктор Т'мварба вздохнул.
     - Прежде всего я хочу поместить Ридру, Батчера и нас с вами  в  самую
глубокую,  самую  недоступную,  самую  охраняемую  темницу   штаб-квартиры
Администрации.
     - Но у нас нет темн...
     - Не обманывайте меня, - спокойно сказал Т'мварба.  -  Вспомните,  вы
ведь ведете войну.
     Генерал нахмурился.
     - Зачем вся эта секретность?
     - Потому что этот парень многого стоит. Если бы рядом  со  мной  были
все Вооруженные Силы Союза, я был бы спокойнее. Тогда я бы знал, что у нас
есть шанс.

     Ридру посадили в одном углу тюремной камеры, Батчера - в другом.  Оба
были привязаны  пластиковыми  ремнями  к  наглухо  привинченным  к  стенам
сиденьям.  Доктор  Т'мварба  следил  за  тем,  как  из  камеры  выкатывают
оборудование.
     - Никаких темниц, никаких пыточных камер, а, генерал? -  он  взглянул
на кровавое пятно, которое стирали с пола у его ног, и покачал головой.  -
Было бы хорошо, если бы камеру промыли кислотой и продезинфицировали...
     - У вас есть все необходимое, доктор? - спросил генерал,  не  обращая
внимани на его замечания. - Если вы  изменили  свои  намерения,  то  через
пятнадцать минут здесь будет множество специалистов.
     -  Здесь  мало  места,  -  сказал  Т'мварба.  -  Я   получил   девять
специалистов в компактном виде, он положил руку на компьютер.
     - Вы говорили,  -  сказал  генерал,  -  что  необходима  максимальная
безопасность. Я могу собрать здесь двести пятьдесят мастеров айкидо.
     - У меня черный пояс по айкидо,  генерал,  и  думаю,  что  вдвоем  мы
справимся.
     Генерал поднял брови.
     - Я сам занимаюсь каратэ, айкидо я никогда не понимал. А у вас черный
пояс?
     - И у Ридры тоже. Я не знаю,  что  может  Батчер,  поэтому  предпочел
крепко привязать их.
     - Хорошо, - генерал  дотронулся  до  дверного  косяка.  Металлическая
плита медленно опустилась. - В нашем  распоряжении  пять  минут.  -  Плита
коснулась пола, и щель между ней и порогом исчезла. - Края сварены.  Мы  в
центре двенадцати слоев защиты, причем  все  они  непреодолимы.  Никто  не
знает даже расположения этого места, включая и меня.
     - После лабиринтов, через которые мы прошли, я тоже не знаю, - сказал
Т'мварба.
     - На случай, если кто-нибудь захочет  засечь  нас,  мы  автоматически
перемещаемся каждые пятнадцать секунд... Он не вырвется отсюда, -  генерал
указал на Батчера.
     - Я скорее хотел бы быть уверенным, что никто не ворвется сюда.
     - Начинайте.
     - У Батчера амнезия, если верить докторам на Титане. Это значит,  что
его сознание занимает только часть его мозга, а все,  что  происходило  до
шестьдесят первого года, блокировано. Вот эта штука, - он надел на  голову
Батчера  металлический  шлем,  -  создаст  серию  "неприятностей"  в   его
сознании, и оно будет вынуждено прорваться из изоляции в  остальную  часть
мозга.
     - А что если между этим участком коры и мозгом просто нет связи?
     - Если будет в полной мере неприятно, то установятся новые связи.
     - При той жизни, которую он вел, -  заметил  генерал,  -  мне  трудно
представить себе, что ему может быть неприятно.
     - Онофф, алгол, фортран, - сказал доктор Т'мварба, -  обычно  создают
ситуацию "змея в мозге". Однако с мозгом,  который  не  знает  слова  "я",
тактика страха не подействует.
     - Тогда что же?
     - Онофф, алгол и фортран. С помощью парикмахера  и  того  факта,  что
сегодня среда.
     - Доктор Т'мварба, я не изучал ваш психоиндекс...
     - Я знаю, что делаю. Ни один из этих языков для компьютера  не  знает
слова "я". Это делает невозможным такие предложения, как "Я не могу решить
эту проблему", или "Я не понимаю", или "Я не хочу  напрасно  тратить  свое
время". Генерал, в маленьком городке на испанской  стороне  Пиренеев  есть
лишь один цирюльник. Цирюльник бреет всех  мужчин  в  городе,  которые  не
бреются сами. Кто же бреет цирюльника?
     Генерал нахмурился.
     - Вы  не  верите  мне?  Но,  генерал,  я  всегда  говорю  правду.  За
исключением среды. По средам любое мое утверждение - ложь.
     - Но сегодня среда! - воскликнул генерал, начиная выходить из себя.
     - Как убедительно! Ну, ну, генерал, успокойтесь, а то у вас  посинело
лицо.
     - Я абсолютно спокоен!
     - Ну, ну... Отвечайте только да или нет: прекратите ли вы  бить  свою
жену?
     - Будь я проклят, если смогу ответить на такой вопрос!..
     - Ну, ладно. Пока вы думаете о жене и о среде, скажите, кто же  бреет
цирюльника?
     Генерал резко рассмеялся.
     - Парадоксы! Вы хотите начинить его парадоксами, чтобы он  боролся  с
ними?
     - Если так поступить с  компьютером,  то  он  просто  перегорит,  как
только столкнется с парадоксом, если только его  не  запрограммировали  на
отключение.
     - Предположим, что он решится на разобщение?
     - Разве это меня остановит, - доктор указал на другую машину. - И для
этого у меня есть средство.
     - Но как вы узнаете,  какие  парадоксы  ему  подсунуть?  Те,  что  вы
сказали мне...
     - Их - нет. Помимо всего прочего они существуют только в английском и
еще   нескольких   аналитических   языках.    Парадоксы    существуют    в
лингвистической манифестации языка, которым они выражены. В  парадоксе  об
испанском цирюльнике слово "все" и заключает в себе  противоречие.  То  же
самое и в других парадоксах. Лента, которую послала  мне  Ридра,  содержит
грамматику и словарь Вавилона-17. Удивительно! Это наиболее  аналитический
из всех существующих языков.  Но  это  одновременно  означает  и  огромное
количество парадоксов, поистине изумительных парадоксов!  Ридра  заполнила
конец ленты наиболее остроумными из них. Мозг, ограниченный  Вавилоном-17,
эти парадоксы сожгут или...
     - Или заставят установить связи с другими частями мозга! Понимаю. Ну,
начинайте!
     - А я уже начал две минуты назад.
     Генерал посмотрел на Батчера.
     - Но я ничего не вижу.
     - И еще минуту ничего не увидите, -  доктор  манипулировал  какими-то
рычагами и переключателями. - Система парадоксов, которую я вбиваю  ему  в
мозг, сначала должна прорваться через внешнюю оболочку его коры.
     Внезапно рот Батчера открылся, обнажив зубы.
     - Начинается, - сказал доктор.
     - А что происходит с мисс Вонг?
     Лицо Ридры тоже было искажено.
     - Я надеялся, что этого не случится, - вздохнул  доктор  Т'мварба.  -
Но... Они в телепатическом контакте.
     Стул Батчера затрещал. Ремень, крепивший его голову к спинке,  ослаб,
и великан ударился затылком о металл.
     Ридра закричала от боли. Ее испуганные глаза открылись  и  уставились
на доктора.
     - О, Моки, как больно!
     Один из ремней, удерживавших руки Батчера, лопнул со звоном.  Взлетел
огромный кулак.
     Доктор Т'мварба поспешно нажал какую-то кнопку. Белый  свет  сменился
желтым, Батчер расслабился.
     - Он лишился... - начал было генерал, но остановился - Батчер  тяжело
дышал.
     - Выпусти меня отсюда, Моки, - донесся голос Ридры.
     Доктор Т'мварба нажал другую кнопку, и ремни, стягивающие ее  тело  с
треском раскрылись. Ридра вскочила и побежала к Батчеру.
     - Его тоже?
     Она кивнула.
     Доктор снова нажал кнопку и  Батчер  упал  на  руки  Ридры.  Под  его
тяжестью она опустилась на пол и начала делать ему массаж.
     Генерал Форестер держал их под прицелом своего вибропистолета.
     - Итак, кто же он и откуда?
     Батчер снова начал заваливаться, но успел ухватиться руками за спинку
стула, удержался и тяжело приподнялся.
     - Най... - начал он. - Я... я... Найлз Вер Дорко, - голос его утратил
жесткость. Он стал немного выше и  был  окрашен  легким  аристократическим
акцентом. - Армседж. Я родился в Армседже... И я... я убил своего отца!
     Дверная пластина скользнула  в  сторону.  Завоняло  дымом  и  горячим
металлом.
     - Что это там за запах? - спросил генерал Форестер. - Этого не  может
быть!
     - Я предполагал, - уверенно сказал доктор Т'мварба,  -  что  половина
защитных слоев этой камеры будет прорвана. Еще несколько минут - и  у  нас
вообще бы не было шансов.
     Послышался  шум,  и  перепачканный   сажей   астронавт   остановился,
пошатываясь, у двери.
     - Генерал Форестер, с вами все в  порядке?  Внешняя  стена  взорвана,
каким-то образом вскрыты радиозамки  на  двойных  дверях!  И  керамические
стены пробиты почти до середины! Похоже на лазер...
     Генерал заметно побледнел.
     - Кто пытался пробиться сюда?
     Батчер стал на ноги, держась за плечо Ридры.
     - Несколько наиболее остроумных моделей моего  отца,  включая  ТВ-55.
Здесь, в штаб-квартире Администрации, их должно быть  не  менее  шести,  и
довольно высокоэффективных. Но теперь о них можно не беспокоиться.
     - Я успокоюсь только тогда, - размеренно сказал генерал Форрестер,  -
когда мне все объяснят.

     - Нет, мой отец не был предателем, генерал. Он просто  хотел  сделать
меня наиболее эффективным секретным агентом Союза.  Но  оружие  -  это  не
инструмент, а скорее знание, как его использовать. И  у  захватчиков  есть
это знание. Это Вавилон-17.
     - Хорошо. Вы можете  быть  Найлзом  Вер  Дорко.  Но  это  еще  больше
запутывает дело.
     - Я не хочу, чтобы он много говорил,  -  сказал  доктор  Т'мварба.  -
Потрясения, испытанные нервной системой...
     - Я в порядке, доктор. У меня сильный организм. Мои рефлексы  намного
превосходят нормальные, и теперь я контролирую  свою  нервную  систему  до
мизинца на ноге. Мой отец все делал основательно.
     Генерал Форестер положил ноги на стол.
     - Лучше пусть говорит. Ибо, если через пять минут я все не пойму,  то
всех вас кое-куда отправлю.
     - Мой отец только начал работу над усовершенствованным шпионом, когда
ему пришла  в  голову  эта  мысль.  Он  придал  мне  наиболее  совершенную
человеческую форму,  какую  только  мог  создать.  Затем  послал  меня  на
территорию захватчиков, надеясь, что там я сам внесу максимум смятения.  И
я причинил им немало вреда, прежде чем они схватили меня... Отец продолжал
совершенствовать своих шпионов, и вскоре они намного превосходили меня. Я,
например, не продержусь против ТВ-55  более  пяти  минут.  Но  из-за...  я
думаю, это семейная гордость...  Он  хотел  сохранить  контроль  над  всей
операцией в своей семье. Каждый  шпион  Армседжа  может  получать  команды
заранее установленным кодом. В мой  спинной  мозг  вживлен  гиперстасисный
трансмиттер, больше частью электропластиплазмовый. И я  сохранял  контроль
над всеми шпионами, независимо от их сложности. В течение  нескольких  лет
тысячи шпионов внедрялись на территорию захватчиков. До того, ка я попал в
плен мы составляли внушительную силу.
     - Но почему вас не  убили?  -  спросил  генерал.  -  Или  они  решили
обратить всю эту армию шпионов против нас?
     - Они открыли, что я -  оружие  Союза.  Но  в  определенных  условиях
гиперстасисный  трансмиттер  уничтожается  в  моем  теле.  Потом,  проавда
требуется не менее трех недель, чтобы вырастить новый.  И  они  так  и  не
узнали, что я контролирую  остальных.  Но  они  испробовали  на  мне  свое
секретное оружие - Вавилон-17. Они вызвали у меня амнезию,  оставили  безо
всяких коммуникативных способностей, кроме  Вавилона-17,  потом  позволили
мне бежать из Нуэва-нуэва Йорка обратно на территорию Союза. Я не  получил
никаких инструкций относительно диверсий. Власть, которой я обладал, связь
с остальными шпионами, пробуждалась очень медленно и довольно  болезненно.
И вся моя жизнь стала преступлением, маскирующим диверсии. Как и почему  -
этого я не знаю.
     - Думаю, я могу объяснить это, генерал, - сказала Ридра. - Вы  можете
запрограммировать компьютер так, чтобы он делал ошибки, и вы сделаете это,
не  перепутывая  связи,  а  манипулируя  языком,  на  котором  вы  научили
компьютер  думать.  Отсутствие  "я"  предотвращало  всякую  самокритику  и
самосохранение. В сущности, оно прерывало любую осведомленность о символах
и символических процессах - а именно таким образом мы различаем реальность
и отображение реальности...
     -  Шимпанзе,   -   прервал   ее   доктор   Т'мварба,   -   достаточно
координированы, чтобы научиться водить автомобиль, и  достаточно  разумны,
чтобы различить красный и зеленый цвет. Но,  научившись,  они  все  же  не
станут свободными, потому  что  когда  горит  зеленый  свет,  они  поведут
автомобиль  прямо  на  кирпичную  стену,  а  когда  корит   красный,   они
остановятся посреди перекрестка, даже если на них  в  следующее  мгновение
налетит грузовик. У них  нет  символических  процессов.  Для  них  красный
значит "стой", зеленый - "иди".  То,  что  это  не  сами  действия,  а  их
символы, они не знают.
     - Итак, - продолжала Ридра, - Вавилон-17 - это язык,  содержащий  для
Батчера долговременную программу превращения в преступника  и  диверсанта.
Если вы лишите кого-нибудь памяти и оставите его в чужой стране,  сохранив
ему только названия инструментов и узлов машин, не  удивляйтесь,  если  он
станет механиком. Манипулируя его словарем, вы легко можете превратить его
в моряка или  художника.  Вавилон-17  -  это  точный  аналитический  язык,
который снабжает вас техническими знаниями в любой ситуации, в которой  вы
окажетесь.
     - Вы хотите сказать, что этот  язык  даже  вас  мог  обратить  против
Союза? - спросил генерал.
     - Начнем с того, -  сказала  Ридра,  -  что  слово,  обозначающее  на
Вавилоне-17 слово "Союз", может быть переведено на  английский  как  "тот,
который захватывает". Теперь понимаете? И все  программы  подчинены  этому
слову.  Когда  мыслишь  на  Вавилоне-17,  становится  совершенно  логичным
постараться уничтожить собственный корабль, а потом при помощи самогипноза
заблокировать этот факт, чтобы не суметь раскрыть собственные  действия  и
остановить себя.
     - Вот ваш шпион! - воскликнул доктор Т'мварба.
     Ридра кивнула.
     -   Вавилон-17   программирует   действия   личности,   усиливая   их
самогипнозом,  при  этом  все,  что  продумано  на  этом  языке,   кажется
правильным,  поскольку  на  других  языках  оно  выражено  очень  грубо  и
неуклюже. Запрограммированная личность, во-первых, должна стремиться любой
ценой уничтожить Союз, а, во-вторых, оставаться скрытой от остальной части
сознания. Это и произошло с нами.
     - Но почему Вавилон-17 не полностью подчинил вас?  -  спросил  доктор
Т'мварба.
     - Он не рассчитан на мой талант, Моки, -  ответила  Ридра.  -  Я  уже
анализировала эту проблему на Вавилоне-17. Все очень просто.  Человеческая
нервная система производит радиошумы. Но, чтобы  уловить  эти  шумы  нужна
антенна с  поверхностью  во  много  тысяч  квадратных  миль.  В  сущности,
единственное  устройство,  способное  на  это,  нервная  система   другого
человека. Лишь несколько человек, подобных мне, лучше других  контролируют
ее. Я контролирую испускаемые мной радиошумы, и  мне  не  составило  труда
просто несколько исказить их.
     - И что же я должен делать со шпионами, которых вы скрываете в  своих
головах? Подвергнуть вас лоботомии?
     - Нет, - сказала Ридра. - Исправляя свой компьютер, вы  же  не  рвете
половину его проводов. Вы исправляете язык, вводите отсутствующие элементы
и компенсируете двусмысленности.
     - Мы ввели главные отсутствующие элементы, - сказал Батчер. - Еще  на
кладбище "Тарика". Мы на пути к остальным людям.
     Генерал медленно встал.
     - Что-то чересчур все просто, - он покачал головой. -  Т'мварба,  где
лента?
     - У меня в кармане, где  и  пролежала  все  время,  -  сказал  доктор
Т'мварба, доставая катушку с записью.
     - Я отправлю это  криптографам,  мы  все  тщательно  проверим,  -  он
подошел к двери. - Ах, да, я вынужден вас запереть...
     Он вышел, и трое оставшихся посмотрели друг на друга.

                                    5

     - ...Да, конечно,  я  должен  был  предвидеть,  что  тот,  кто  сумел
наполовину проникнуть в нашу наиболее  защищенную  камеру  и  саботировать
военные операции  в  целом  рукаве  Галактики,  сможет  сбежать  из  моего
запертого кабинета... Я думаю... Я знаю,  что  вас  не  беспокоит,  что  я
думаю, но они... Нет, мне не приходило в голову, что они похитят  корабль.
Да, я... Нет. Конечно, я не уверен... Да, это один из самых больших  наших
боевых звездолетов. Но они улетели... Нет, они не нападали  на  наши...  У
меня нет никаких сведений, кроме оставленной ими записки... Да, конечно, я
ее вам прочту... Именно это я и хочу все время сделать...

                                    6

     Ридра вышла в рубку боевого корабля "Хронос". Когда она  опустила  на
пол свой чемоданчик, Батчер оторвался от контрольного пульта.
     - Как дела внизу?
     - Есть какие-нибудь проблемы с новым оборудованием? - спросила Ридра.
     Парень из взвода навострил уши.
     - Не знаю, Капитан. Это наша судьба, все время бежать.
     - Мы должны вернуться в Зажим и передать корабль Джебелу и его  людям
на "Тарике". Брасс говорит, что он сможет это  сделать,  если  вы,  парни,
будете хорошо справляться со своими обязанностями.
     - Мы постараемся. Но поступает так много приказов.  Сейчас  я  должен
бежать вниз.
     - Пойдешь вниз через минутку,  -  сказала  Ридра.  -  Предположим,  я
сделаю тебя квипукмайокуном?
     - Кем-кем?
     -  Это  человек,   который   читает   все   поступающие   приказы   и
интерпретирует их. Твои далекие предки были индейцами, верно?
     - Да. Семинолы.
     Ридра пожала плечами.
     - Квипукмайокуна  -  это  на  языке  майя.  Немного  отличается.  Они
отдавали приказы, завязывая узелки на веревке, мы  используем  перфокарты.
Беги и хорошо следи за полетом.
     Рэт дотронулся до лба и убежал.
     - Как вы думаете, что генерал сделает с  вашей  запиской?  -  спросил
Батчер.
     - Это уже не важно. Она сгладит впечатление в верхах. Они поразмыслят
над ней и над теми возможностями, которые она перед ними открывает,  а  мы
тем временем будем делать свое дело. У нас есть исправленный Вавилон-17  -
назовем его Вавилон-18 - это наиболее могущественное мыслимое оружие.
     - Плюс моя армия убийц, - сказал Батчер.  -  Думаю,  мы  справимся  в
шесть месяцев. И твое  счастье,  что  эти  припадки  болезни  не  ускорили
метаболизм.  Мне  это  кажется  несколько  странным.  Ты  должна  была  бы
погибнуть, не успев овладеть Вавилоном-17. Так было рассчитано.
     - Им не повезло, потому что они напали именно на меня... Что  ж,  как
только мы кончим с Джебелом, оставим на  столе  командующего  захватчиками
Мейлоу в Нуэва-нуэва Йорке записку. "Эту войну следует закончить  в  шесть
месяцев", - процитировала она. - Лучшее предложение  из  всех,  когда-либо
написанных мной. Но сейчас нам предстоит как следует поработать.
     - У нас есть инструмент, которого больше нет  ни  у  кого,  -  сказал
Батчер. Он подошел и сел рядом с ней. -  А  с  хорошим  инструментом  дело
пойдет гораздо легче. А что мы будем делать потом?
     - Думаю, я напишу поэму. А, может, роман. Мне есть что сказать.
     -  Но  я  все  еще  преступник.  Покрывать  плохие  дела  хорошими  -
лингвистическая ошибка, которая уже не раз причиняла  неприятности  людям.
Особенно,  если  хорошие  дела  еще  в   будущем.   Я   по-прежнему   несу
ответственность за множество убийств.
     -  Весь  механизм  суда,   предназначенный   для   устрашения,   тоже
лингвистическая ошибка. Если тебя это так беспокоит, возвращайся,  отдайся
им в руки, пусть судят... Но лучше бы ты занялся своим делом. И пусть этим
делом буду я.
     - Конечно. Но кто сказал, что твой суд будет легче?
     Ридра засмеялась. Она остановилась перед  ним,  взяла  его  за  руки,
положила их на свое смеющееся лицо.
     - Но я же буду и твоим защитником! А ты уже должен  знать,  что  даже
без Вавилона-17 я сумею уговорить кого угодно.