Джон БРАННЕР

                           НЕБЕСНОЕ СВЯТИЛИЩЕ

                                    1

     Смахнув одной рукой пылинку со своей безупречной пурпурной  униформы,
поправив другой рукой фуражку с кантом, Викор быстрым  шагом  завернул  за
угол коридора  для  пассажиров  первого  класса  и  едва  не  сбил  с  ног
Каподистро Ференца.
     С опозданием Викор узнал его. С опозданием он отступил на шаг назад и
скрестил руки перед собой, склонил голову в знак  почтения.  Все  существо
его кипело от негодования, но именно так должен был  вести  себя  майко  в
присутствии кэтродина - тем более, что этот кэтродин был офицером и привык
к мгновенному повиновению со стороны подчиненных рас.
     - Ха! - воскликнул Ференц и со свистом взмахнул  в  воздухе  тростью,
служившей частью его костюма. - Куда это ты идешь, неуклюжий олух?
     - Экраны стали фиолетовыми, благородный господин, - сказал Викор. - Я
должен сообщить благородным пассажирам, что мы вот-вот прорвемся обратно в
нормальное пространство.
     - Хм. Ты этого, надо полагать, не ждал, а?
     Викор с усилием глотнул и заставил себя держать голову опущенной.  Он
видел только начищенные до блеска ботинки  Ференца,  штанины  его  брюк  и
кончик трости, которой тот постукивал по ботинку.
     - Я глуп, благородный господин, - выдавил из себя Викор. - Но я этого
ожидал. Я проработал стюардом на маршруте уже тридцать рейсов.
     - В таком случае ты уже должен был  четко  изучить  свои  обязанности
так, чтобы выполнять их не торопясь, а не выскакивать из-за  угла,  словно
как минимум мчишься спасать чью-то жизнь.
     Ференц перехватил трость посередине и резко  прошел  мимо  Викора  по
направлению к салону внешнего обзора.
     Викор  поднял  голову  и  посмотрел  вслед  высокому  кэтродину,  чьи
напомаженные волосы правильными волнами ниспадали из-под фуражки.
     Настанет день...
     Викор большим напряжением воли успокоил себя и  вытер  лицо  изнанкой
длинных, до локтей, белых перчаток. Пожалуй, хорошо, что  Ференц  не  стал
его расспрашивать в подробностях. Викор опаздывал,  почти  на  три  минуты
опаздывал, и он оказался бы в  затруднении,  если  бы  пришлось  объяснить
причину опоздания любому кэтродину.
     Он  расправил  плечи,  чтобы  форменная  куртка  легла  поудобнее   и
направился вдоль по коридору, обе стороны которого пестрели дверями  кают.
Каюта номер один была, разумеется, пуста - она принадлежала Ференцу. Викор
начал с каюты номер два, располагавшейся по противоположной стороне.
     - Это стюард, господин. Экраны  стали  фиолетовыми.  Если  вы  хотите
наблюдать прорыв, вам следует пройти в салон обзора.
     Вторую каюту занимал Лигмер,  археолог,  склонный  поспорить  молодой
человек из Кэтродинского  Университета.  Кэтродины  и  их  соперники  паги
придерживались совершенно отличных друг от друга мнений по поводу Станции,
соглашаясь только в одном: кто  бы  ее  ни  построил,  нынешние  владельцы
занимают ее не по праву.
     Из третьей каюты его поблагодарили неуверенным девичьим голоском. Это
была  миссис  Икида  с  Лубаррии.  Она  направлялась  на  Станцию,   чтобы
присоединиться  к  своему  мужу.  Обычно  Викор   был   подобострастен   и
подчеркнуто вежлив с лубаррийцами на этом маршруте, особенно в присутствии
кэтродинов. Но миссис Икида предоставила ему для этого мало возможностей -
большую часть времени она пряталась в своей каюте, а  когда  появлялась  в
обеденном салоне, то никогда не поднимала покрасневших,  опухших  от  слез
глаз.
     Она вышла из каюты, когда Викор еще не успел отойти, и он  бросил  на
нее оценивающий взгляд. Как видно, близость Станции развеяла тучи ее горя.
Глаза женщины блестели, походка была грациозно ритмичной. Вкусы  Викора  в
отношении женщин отличались  сильным  национализмом,  но  эта  длинноногая
блондинка с Лубаррии затронула его чувства.
     Он постучал в четвертую каюту, сделав себе мысленный выговор.
     Из-за двери, как он и ожидал, донесся резкий и пронзительный звериный
вопль, прерванный приказом. Акцент человека, отдавшего приказ, Викор так и
не смог распознать. Это был Ланг, успокаивавший маленькую пушистую  черную
зверюшку, с которой он не расставался  ни  на  миг,  приносил  ее  даже  в
обеденный салон и кормил с собственной тарелки.
     Ланг был главной загадкой этого рейса. Он  был  слишком  приветлив  -
даже, можно сказать, доступен для общения - для пассажира  первого  класса
на борту принадлежащего кэтродинам лайнера. Значит, сам  он  наверняка  не
был кэтродином. Но он не принадлежал и к пагской  стороне  Станции;  среди
них не было никого, кроме самих паг, элчмидов и,  разумеется,  глейсов.  В
том направлении в радиусе ста  парсеков  было  только  четыре  звезды,  из
которых четвертая была пульсирующей  переменной  и  периодически  выжигала
свои планеты дотла.
     Следовательно, он прибыл откуда-то со стороны  кэтродинов.  Откуда-то
очень издалека, поскольку Викор при помощи самых внимательных и осторожных
косвенных расспросов так и не смог выяснить, откуда именно.
     И это несомненно вдохновляло. Сердце Викора забилось  быстрее,  когда
он понял, что это значит. Он не удержался и поделился  своим  открытием  с
другими членами команды. Конечно, новость разнеслась мгновенно,  и  теперь
даже офицеры испытывали к Лангу почтение.
     Теоретически возможно переходить с корабля на  корабль,  с  рейса  на
рейс и облететь большинство известных планет в галактике за несколько лет.
Но  было  принято,  что  никто  не  удаляется  от  своего  родного  солнца
настолько, чтобы потерять его  из  виду.  Это  не  считалось  естественным
законом или чем-нибудь в таком роде, но факт был неоднократно подтвержден:
никто не испытывал желания углубляться дальше, как только видел,  что  его
родное солнце превращается в искорку на пределе видимости.
     Что делало Ланга  практически  уникальным  случаем.  Викор  установил
наверняка, что тот не происходит ни из одной из звездных систем, видимых с
Кэтродина, Майкоса, Лубаррии или со Станции. Совершить такое  путешествие!
Это извиняло  даже  его  любимца-зверька,  который  раздражал  всех  своим
тявканьем.
     Пятую каюту занимал священник Дардано - толстый и не слишком приятный
человек, но, скорее всего, не лучше и не хуже остальных  своих  собратьев.
Он был священником государственной  религии  Кэтродина.  На  Кэтродине  ее
больше не придерживались, но несколько столетий назад ее насильно ввели на
Лубаррии, и сейчас она имела там своих приверженцев. Викор подозревал, что
миссис Икида входит в их  число.  Он  видел,  что  священнику  удалось  по
меньшей пере один раз вовлечь ее  в  разговор,  тогда  как  все  остальные
потерпели неудачу.
     И шестая каюта: офицер с Пагра, которая возвращалась из посольства на
Кэтродине. Она настояла, чтобы  ей  дали  каюту  непосредственно  напротив
Ференца. Вот и все. Викор развернулся на каблуках  и  направился  в  салон
внешнего обзора, зайдя по дороге в каюту казначея, где сообщил  тому,  что
все пассажиры  первого  класса  предупреждены  о  переходе.  Казначей  был
бывалым служакой; он совершил больше сотни  рейсов,  и  теперь  фиолетовый
цвет экранов вызывал у  него  только  вздох  разочарования  от  того,  что
пришлось прервать игру в кости с приятелями.
     К тому времени, как Викор добрался до салона, все уже были там,  даже
офицер с Пагра, которая сидела в одиночестве в самом дальнем от  обзорного
иллюминатора углу. На ней была туника, украшенная драгоценными  камнями  и
сапоги  выше  колен.   Она   похлопывала   по   золотой   рукояти   своего
церемониального меча. Ногти ее поблескивали металлом.
     Священник, Дардано, расположил свое рыхлое тело  в  мягком  кресле  и
подоткнул свое желтое с белым одеяние так старательно,  словно  упаковывал
ценную реликвию для перевозки в  удаленный  храм.  Закончив  свою  сложную
задачу, он окинул взглядом собравшихся  и  озарил  улыбкой  миссис  Икиду,
показав отличные зубы.
     Она сидела,  подавшись  вперед,  и  смотрела  на  синеву  в  обзорном
иллюминаторе. Губы ее шевелились, словно  она  беззвучно  молилась,  чтобы
переход был уже позади, и на экранах и в иллюминаторе  появилась  Станция.
На ней была простая лубаррийская одежда  из  полосы  ткани  темно-красного
цвета и сандалии.
     Единственным   человеком   кроме   нее,   который   был    взволнован
приближающимся переходом, был археолог Лигмер. Спокойствие давалось ему  с
большим трудом. Его  тонкие  пальцы  барабанили  по  подлокотнику  кресла,
взгляд беспокойно блуждал по сторонам.
     Ланг составлял с ним полнейший контраст. Он полностью  владел  собой.
Он механически поглаживал шерсть лежащего на его  коленях  зверька,  но  в
остальном был совершенно неподвижен и даже безразличен.
     Ференц, забавляясь, переводил взгляд с Лигмера на Ланга.
     - Явно видно, кто из вас двоих видел все это прежде, -  сказал  он  и
усмехнулся Лангу.
     Сияющие серые глаза Ланга чуть расширились. Он дернул правым  плечом,
отбрасывая назад просторную блузу.
     - Вы ошибаетесь, офицер Ференц, - мягко сказал он. - Я до сих пор  не
видел эту, как ее называют, Станцию.
     - Оборот речи. Подразумевая тех, кто ничему не удивляется, мы говорим
"они видели все это прежде".
     Лигмер, запоздало сообразив, что замечание  Ференца  касалось  и  его
тоже, покраснел и свирепо уставился на офицера.
     - Сложно делать вид, что Станция не производит на  тебя  впечатления.
Но  близкое  рассмотрение  и  даже  незначительное  проникновение   в   ее
потрясающие тайны открывает, что она еще более удивительна и  впечатляюща,
чем о ней принято думать.
     Он положил ногу на ногу, скрестил руки и стал  неотрывно  смотреть  в
обзорный иллюминатор, где теперь все было оранжевым.
     - Благородные дамы и господа, - сдержанно произнес Викор.  -  Переход
будет завершен через несколько секунд.
     До сих пор Ференц не знал, что Викор находится  в  салоне.  Он  узнал
голос стюарда, повернул голову, поднял бровь, пытаясь  сообразить,  откуда
он раздался. Прежде чем он  завершил  движение,  в  обзорном  иллюминаторе
появилась Станция.
     Действительно ли Лигмер думал  то,  что  говорил,  или  просто  хотел
оправдаться, факт оставался фактом: он был прав. Викор видел  это  зрелище
больше тридцати раз, но оно по-прежнему  вызывало  у  него  мурашки  вдоль
позвоночника и сухость во рту.
     Станция! Кто создал ее? Лигмер и его коллеги пытались найти ответ  на
этот вопрос, но до сих пор не смогли. Как давно? Тот же результат. С какой
целью? Снова нет ответа. Но вполне вероятно, что  Станция  предназначалась
для того, для чего служила и сейчас.
     Диаметр ее  измерялся  в  милях.  Огромный  искусственный  планетоид,
окруженный грузовыми кораблями,  лайнерами  и  даже  легкими  прогулочными
суденышками.  Драгоценность,  сияющая  в  пустоте  тысячами  граней,   как
бриллиант, вышедший из рук искусного  ювелира.  Приз,  к  которому  многие
стремились, а кое-кто и получил.
     Корабль прилетел со стороны звездного рукава, где  правила  Федерация
Кэтродинов. Кэтродин, Майкос  и  Лубаррия  были  тремя  входившими  в  нее
планетами. По другую сторону Станции располагались звезды Пагского Союза -
Пагр и Элчмида. Посредине меж двух групп находилась Станция, а также  люди
Глея.
     Глейсы никогда не заявляли, что это они  построили  станцию.  Но  они
нашли ее первыми, и использовали ее  очень  хорошо.  Обеим  сторонам  -  и
пагам,  и  кэтродинам,  -  нужен  был  Глей  с  его  богатым   текстильным
производством, высокопроизводительной добычей редких полезных  ископаемых,
развитой промышленностью. Но обеим сторонам еще больше нужна была Станция.
А глейсы ей владели.
     Тупик. Две группы, обладающие большой властью, должны  были  униженно
склоняться под диктатом глейсов. Поэтому  подчиненные  расы  обоих  союзов
смотрели на глейсов как на  чудотворцев.  В  силу  всех  названных  причин
Станция была средоточием больших потенциальных  неприятностей  и  насилия,
чем любое другое место во всем потревоженном Рукаве.
     Это знал каждый. Теперь все было лишь вопросом времени.

                                    2

     В салоне наблюдений долго царила тишина. Наконец ее  нарушила  миссис
Икида, которая вздохнула так глубоко и громко, что этот звук, несмотря  на
мягкую обивку стен, казалось, разбудил в комнате эхо. Ференц искоса глянул
на нее и фыркнул. Викору было очевидно, о чем думает кэтродин:  не  стоило
проявлять столько стараний ради какой-то лубаррийки,  женщины  подчиненной
расы.
     Но так потребовали глейсы, а поскольку глейсы были хозяевами Станции,
их требование выполнили.
     Икида,  муж  этой  женщины,  был  членом  экипажа  военного   корабля
кэтродинов, который схватился с пагским военным крейсером где-то далеко  в
рукаве галактики. Икиду подобрал в открытом космосе, дрейфующего  в  одном
скафандре, грузовик глейсов. Сейчас лубарриец  был  предметом  длинного  и
запутанного спора между пагами, которые заявляли свои права на  него,  как
на военнопленного, и кэтродинами,  которые  в  действительности  не  очень
беспокоились судьбой какого-то там лубаррийца, но не могли позволить пагам
установить такой прецедент. Официально, разумеется, лубаррийцы - равно как
и майко, народ Викора, - находились под "защитой" кэтродинов.
     Огромная сфера  Станции  приближалась,  заполняя  собой  иллюминатор.
Викор отвел взгляд от миссис Икиды и посмотрел на других пассажиров.
     - Вы правы, Лигмер, - вежливо и негромко сказал Ланг. - Я вполне могу
представить, как такое потрясающее  творение  по  мере  знакомства  с  ним
впечатляет все сильней и сильней. У вас... мм... непосредственный  интерес
к Станции?
     - Это моя специальность, - кратко сказал Лигмер. - С  археологической
точки зрения это самый увлекательный предмет на сотни парсеков вокруг.
     - Археология!
     Неожиданное саркастическое восклицание прозвучало со стороны  высокой
женщины-офицера с Пагра, из дальнего угла салона.
     - Какое прекрасное, респектабельное название для  профессии,  которая
старается угодить и нашим, и вашим!
     Лигмер вытянул шею, ошеломленно разглядывая присутствующих. Когда  он
понял, кто это сказал, он пожал плечами и развел  руками,  словно  говоря:
"Чего еще от них ожидать?"
     Но Ференц поднялся на ноги с заметной напряженностью.
     - Позвольте напомнить вам, мадам, - сказал он,  -  что  этот  человек
принадлежит к моей расе. Отзываясь  столь  невежливо  об  одном  из  наших
ученых, вы порочите расу кэтродинов.
     - Ученых! - голос офицера с Пагра  был  полон  презрения.  -  Платные
агитаторы, которые проводят жизнь в  попытках  воздвигнуть  гору  лжи  для
доказательства, что Станцию построили кэтродинские ничтожества.
     Лицо Ференца потемнело, на него словно набежали грозовые  тучи.  Рука
его легла на длинный церемониальный нож у него за поясом.
     Викор раздумывал, нужно ли рвануться к рукоятке тревоги и держать ее,
пока в салон не прибегут кэтродинские офицеры из команды корабля. Но  тут,
к счастью, положение спас Ланг. Он спросил таким  нейтральным  тоном,  что
никто не мог счесть это выпадом в свой адрес:
     - Значит, неизвестно даже, кто построил Станцию?
     Напряжение несколько спало. И Ференц, и офицер с Пагра  явно  думали:
"Ну, если жалкий лопух даже этого не знает!.."
     - Мы гораздо увереннее можем ответить на вопрос, кто ее не  построил,
чем кто построил, - поторопился объяснить Лигмер.
     На лбу у него выступила испарина. Хотя он был  спорщиком  по  натуре,
ему  удавалось  сохранять  хладнокровие  и  никогда  не   оскорбляться   в
язвительных дискуссиях, которые он вел от самого Кэтродина со  священником
и Ференцем.
     - Какова история Станции, в таком случае? - продолжал расспросы Ланг.
     Лигмер пожал плечами.
     - Ну, она существовала здесь еще до того,  как  расы  Рукава  открыли
космические полеты. Это  мы  знаем  наверняка.  Станция  столь  огромна  и
сложна, что никто не верит, будто  это  всего  лишь  промежуточный  пункт,
полустанок, хотя мы ее так и называем. Должно быть,  это  либо  гигантский
межзвездный корабль, способный взять на борт население целой планеты, либо
что-то вроде постоянной торговой базы иной расы,  что  населяла  Галактику
еще до возникновения человечества.
     Ланг кивнул.
     - Значит, ее возраст невозможно определить, - предположил он.
     -  Практически  невозможно.  Станция  самообновляется.  Энергию   она
черпает от ближайших  звезд  и  преобразует  ее  непосредственно  в  любое
необходимое вещество. Точно известно, что Станция находилась  здесь  более
тысячи лет к тому моменту, как глейсы вышли за  пределы  своей  системы  и
добрались до нее. Ее наблюдали в телескопы - как с Глея, так и с  Майкоса,
- на протяжении как раз такого периода времени.
     Офицер с Пагра встала с легким звяканьем, которое означало,  что  она
слегка выдвинула меч из ножен и забыла вернуть его обратно.  Как  женщина,
она   была   великолепна.   Под   красновато-коричневой   кожей    мускулы
перекатывались, словно волны в маслянистой воде. Стройные ноги и шея  были
так длинны, что она почти задевала потолок бритой головой.
     - Вы чужак, - сказала она Лангу тоном, который среди  пагов  считался
дружелюбным. - Предупреждаю вас ради вашего блага: никогда не верьте тому,
что говорит кэтродин. Больше половины шансов за то, что он лжет.
     - Если бы мы не приближались к нейтральной зоне,  мадам,  -  процедил
Ференц сквозь стиснутые зубы, - я с величайшим удовольствием  затолкал  бы
ваши слова обратно вам в глотку.
     Пага усмехнулась, показав передние зубы, заточенные как острые клыки.
     - Если бы ты сумел это сделать, кэтродин, я бы доставила  тебе  такое
удовольствие. Но ни ты, ни кто-либо другой из твоей ничтожной расы на  это
не способен. Продолжая наш разговор, чужак, -  она  обратила  свою  хищную
улыбку на Ланга, - я должна сказать, что это  вовсе  не  была  иная  раса.
Более десяти тысяч лет назад на Пагре обитали наши древние предки,  и  они
вполне могли построить Станцию.  Майко  не  могли  этого  сделать,  -  она
огляделась и кивнула подбородком в сторону Викора, который скромно стоял у
стены, - как вы сами поймете, если присмотритесь к этому представителю  их
расы. Они годятся на то,  чтобы  быть  рабочими  и  слугами,  так  же  как
лубаррийцы,  или  элчмиды,  или,  к  примеру,  глейсы.  Единственное,  что
достойно уважения в глейсах: они достаточно честны, чтобы признать, что не
могли сами построить Станцию.
     У Викора безумно зачесалась правая нога. Она так и чесалась  взлететь
вверх и опуститься тяжелым ботинком  прямехонько  на  симпатичную  задницу
паги,  которая  стояла,  опершись  на  спинку  кресла  Ланга,  и  излагала
официальные лозунги своей расы. В таком положении ее сапоги выше  колен  и
туника оставляли уязвимой данную часть тела.
     Но паги могут осыпать его оскорблениями до судного дня,  ему  на  это
глубоко наплевать. Паги помыкают элчмидами. А Викор и все майко  подлинную
ненависть испытывали только к кэтродинам; паги - всего лишь эпизод.
     - Ну вот, - продолжала пага. - Исключите этих всех и руководствуйтесь
вполне очевидными фактами. Исключите их, и кто останется? Древняя  пагская
раса! - Она триумфально выпрямилась. - Понятно?
     Каким-то потрясающим образом - Викор не понял, каким именно,  -  Ланг
умудрился послать Ференцу усмешку, выражающую полнейшее презрение  к  этой
пагской галиматье, но так, что пага ее не заметила. Возникла пауза.  Затем
Ланг снова спросил Лигмера:
     - Как это звучит с археологической точки зрения?
     -  Ха!  -  воскликнула  пага.  -  Заставьте  кэтродинского  археолога
признать истину, даже если ткнуть его в нее носом! Как же!
     Лигмер глянул на нее.
     - Я надеюсь, мадам, что в ближайшие дни кому-нибудь удастся объяснить
вам, что такое научный метод. Именно его  я  твердо  придерживаюсь.  Таким
образом, я могу сказать, что существует такая возможность...
     Ференц чуть не взорвался. Лигмер послал ему умоляющий взгляд.
     - Возможность! - подчеркнул он. - Точнее нельзя сказать,  потому  что
власти Пагра не разрешают кэтродинским ученым исследовать реликты...
     - И абсолютно  правильно!  Это  только  предлог  для  полномасштабных
шпионских действий, - заявила офицер с Пагра.
     - Прошу вас! - воскликнул Лигмер. -  Я  пытаюсь  объяснить  положение
вещей нашему многоуважаемому спутнику.
     Ланг моргнул и замахал рукой.
     - Многоуважаемому? - пробормотал он. - Неужто?
     - О, да, - сказал Ференц. -  Разумеется.  Вы  ведь  путешествуете  за
пределами видимости, не так ли? Старший помощник сказал, что так.
     - За пределами видимости?
     - Ну да. Отсюда ведь не видно вашего родного солнца, верно?
     Ланг рассмеялся.
     - Ну, собственно говоря, так оно и есть. Я уже довольно долго его  не
видел. Но я не нахожу в ничего этом особенного.
     - Это делает вас  уникальным  среди  пассажиров  нашего  корабля.  За
восемнадцать сотен рейсов, которые он совершил, никогда на  его  борту  не
было человека, находившегося за пределами видимости.
     - Вы хотите сказать...  -  пробормотал  Ланг  и  погладил  по  спинке
зверька с черной шерстью, который  уснул  у  него  на  коленях.  -  Ладно,
неважно. Вы любезно объясняли мне...
     - Ах, да. - Лигмер наморщил лоб, пытаясь собраться  с  мыслями.  -  Я
говорил, что на Паге есть реликты, которые указывают на существование  там
десять тысяч лет назад цивилизации, знакомой с полетами в  космос.  Однако
непонятно, почему эта цивилизация  -  если  она  была  способна  построить
Станцию, как утверждают паги, - затем деградировала  до  пред-космического
уровня. А это произошло, ибо к тому  времени  как  пагские  корабли  вновь
добрались до Станции, глейсы владели ей уже двадцать с лишним  лет,  и  им
удалось активировать практически все ее механизмы.
     - То, что  послужило  причиной  нашего  низвержения  с  былых  высот,
прекрасно известно по нашим легендам и обычаям, -  сказала  пага.  -  Нами
тогда руководили растленные мужчины, которые не в силах были удержать  то,
что оказалось в  их  власти.  Только  когда  женщины  установили  подлинно
жесткое правление, стало возможным  совладать  с  яростным  духом  пагской
расы.
     - А кэтродины? - мягко спросил Ланг. - У них есть легенды?
     - У любой расы Рукава есть  легенды  о  богах,  путешествующих  среди
звезд, -  пожал  плечами  Лигмер.  -  Именно  поэтому  достойные  уважения
археологи не придают значения заявлениям о том, что найдено  окончательное
решение загадки.
     - Благородные дамы и господа! - сказал Викор, громко откашлявшись.  -
Пожалуйста, вернитесь в  свои  каюты  на  время,  необходимое  нам,  чтобы
уравнять нашу скорость со скоростью Станции. После  уравнивания  скоростей
высадка может произойти так скоро, как вы пожелаете.
     Миссис Икида вскочила с  места  и  заторопилась  в  каюту.  Священник
Дардано, который тоже не принимал участия в дискуссии и все  время  хранил
на  лице  презрительное  выражение  (происхождение  Станции,   разумеется,
объяснялось  в  мифологии  его  культа,  каковое  объяснение  сомнению  не
подлежало), последовал за ней - несколько медленнее из-за своего веса.
     Пага долго оставалась застывшей на месте после  упрека,  высказанного
Лигмером  в  адрес  археологов  ее  расы.  Наконец  она  медленно  подняла
костистый кулак, свирепо глядя Лигмеру в  лицо.  На  ее  собственном  лице
застыл звериный оскал.
     Ференц вскочил на ноги и бросился к ней. Он был высоким человеком,  и
все же уступал ей в росте на несколько дюймов.
     - Берегитесь, - предупредил он. - Отвечать вам придется передо мной.
     Бледный как мел Лигмер безуспешно пытался что-то сказать, когда вновь
прозвучал бархатный голос Ланга.
     - Прошу вас! - произнес он. - Примите мои извинения и простите  меня.
В конце концов я  -  невежественный  чужак,  которому  неизвестны  здешние
деликатные вопросы. Разумеется, я не заслужил прощения, но тем не менее, я
умоляю вас простить...
     Озадаченные, пага и Ференц оба  повернулись  к  нему.  Он  улыбнулся,
встал, слегка поклонился, держа своего пушистого черного любимца на  сгибе
локтя. Как-то  само  собой  остальные  последовали  за  ним  к  двери.  Он
поклонился и сделал  жест  рукой,  приглашая  их  пройти  первыми.  Так  и
произошло.
     Когда они вышли в коридор, Ланг на миг  замер  в  нерешительности.  В
глазах его  блеснуло  неуловимое  выражение.  Прежде  чем  последовать  за
остальными, он повернулся и обратился к Викору.
     - Стюард! Будет ли им позволено решить этот  спор  силой,  когда  они
окажутся на Станции?
     - Нет, многоуважаемый господин, - сказал  Викор.  -  Мир  на  Станции
сохраняется всеми возможными средствами. Ну,  я  не  могу  с  уверенностью
заявить, что они не могут снять на пару часов зал  для  борьбы.  Но  вести
дуэль при помощи оружия им не разрешат. Если бы глейсы позволяли  подобные
вещи, что паги, что кэтродины не выживали бы на Станции дольше одного-двух
дней. Они ненавидят друг  друга  так,  что  готовы  перегрызть  противнику
глотку. Оскорбить противника им легче, чем вдохнуть или выдохнуть. Если бы
им разрешали ссоры и резню, результатом был бы кромешный хаос.
     - Значит, глейсы поддерживают порядок  среди  них?  Нелегкая  задача,
насколько я могу судить.
     - Да, многоуважаемый господин. Так и есть.
     Викор испытывал глубокое уважение к глейсам. То же самое  чувствовали
представители всех трех подчиненных рас Рукава.
     - Честно говоря, - добавил он после паузы, - я бы скорее поверил, что
это они построили Станцию. Раз им по силам поддерживать ее нейтралитет,  я
бы не стал утверждать, что они не были способны и на все остальное.

                                    3

     Поддерживать  Станцию  нейтральной  в  столь   напряженной   ситуации
означало искуснейше балансировать на грани. Это  можно  было  бы  сравнить
разве что с виртуозностью пилота, пытающегося посадить корабль вручную  на
планету  без  атмосферы.  Должны  были  существовать   нерушимые   законы;
одновременно должны были существовать  средства  сделать  законы  гибкими,
когда в этом случалась необходимость.
     Капитан Рейдж служила  на  Станции  дольше,  чем  все  остальные,  за
исключением полудюжины таких же старожилов из числа персонала.  Она  стала
непревзойденным   знатоком   основных   методов,   включая   использование
неофициальных каналов информации.  Как  всегда,  она  руководила  высадкой
пассажиров новоприбывшего  корабля.  Однако  обычный  для  нее  тщательный
осмотр на этот раз был  еще  внимательнее.  Она  не  смогла  бы  ответить,
почему. Просто  в  атмосфере  ощущалась  некая  напряженность,  как  будто
назревала гроза.
     Станция была нейтральна во всех смыслах - в медицинском настолько же,
насколько  в  политическом,  например.  Поэтому  высадка  не   осложнялась
карантинной инспекцией, и таможенный досмотр был поверхностным.  Это  была
вина  паг  или  кэтродинов  -  так  рассуждали  глейсы  -  если   какой-то
нелегальный товар поступал на одну или с  одной  из  их  планет.  То,  что
происходило на Станции, их не касалось.
     Таким образом, вскоре после того, как корабль  причаливал,  пассажиры
могли свободно смешаться с прочим населением Станции,  которое  составляло
миллион с лишним. Половина его была штатом глейсов,  остальные  находились
на Станции транзитом. Работой капитана Рейдж было знать о них всех.
     Один за другим пассажиры спускались из корабля по воронке  с  нулевой
гравитацией и, моргая ль слепящего света, оказывались в  главном  приемном
зале. Они изумленно взирали на  ряд  дверей  системы  лифтов,  на  длинные
цепочки кресел  на  горизонтальных  транспортерах,  на  сталь,  пластик  и
минералоподобные материалы интерьера самого фантастического искусственного
сооружения, какое они только могли когда-либо узреть.
     У  пассажиров  были  свои  вопросы.  Их  интересовали  жилье,   время
пересадки на другие корабли, отдых, буфет, местное время, необходимые вещи
и излишества. Штат регистраторш - невысоких темноглазых девушек с  Глея  в
простых комбинезонах  цвета  ржавчины  -  снабжал  их  картами,  денежными
сертификатами, билетами, справками.  Незаметно  стоя  в  стороне,  капитан
Рейдж наблюдала за ними со спокойным лицом.  Руки  ее  были  спрятаны  под
широкими, свободно ниспадающими рукавами платья. Казалось, только ее глаза
движутся - но пальцы  капитана  тоже  были  заняты.  Она  делала  заметки,
касаясь сенсорных клавиш крошечного записывающего устройства, скрытого под
рукавами.
     Первой регистрацию прошла женщина-лубаррийка. Рейдж  получила  на  ее
счет  специальные  инструкции.  Лубаррийка  была  совершенно  определенным
фактором в сложной стратегии выигрышей и потерь, которую  вели  глейсы  на
Станции.  В  настоящий  момент   паги   ломали   голову   над   некоторыми
неприятностями, в которые их ввергли глейсы - им,  так  сказать,  дали  по
рукам за попытку  вмешаться  в  управление  Станцией.  Соответственно,  со
скрупулезной нейтральностью, глейсы решили причинить такие  же  неудобства
кэтродинам, заставив их привезти на Станцию  эту  миссис  Икиду  в  первом
классе   кэтродинского   корабля   -   почти   неслыханное   событие   для
представительницы подчиненной расы!
     Через некоторое время снова придется устроить  блошиный  укус  пагам.
Рейдж вздохнула. Настанет  день,  когда  она  сможет  уйти  в  отставку  и
заняться воспитанием детей, что ожидали ее возвращения в  банке  зародышей
на Глее. Их поместили туда еще  до  ее  первого  назначения  на  службу  в
космосе. Но им придется ждать еще несколько лет, несколько долгих лет.
     Тем временем она  видела  много  общего  между  воспитанием  детей  и
поддержанием мира между двумя вспыльчивыми "расами господ" Рукава.
     Среди пассажиров был священник,  кэтродин  из  церкви  Лубаррии.  Его
звали Дардано - Рейдж не нужно было заглядывать в свои бумаги,  чтобы  это
выяснить. Он прибыл заменить капеллана Станции,  который  умер  в  прошлом
месяце. Кому-то придется пойти и провести с ним тихую беседу,  прежде  чем
он приступит к своим обязанностям.  Но  это  только  в  том  случае,  если
выяснится, что он больше кэтродин, чем священник.
     Два офицера: пага, возвращающаяся из поездки в пагское посольство  на
Кэтродине, и кэтродин, который раньше состоял в штате Станции,  но  сейчас
его объявленной целью было проведение отпуска  -  почти  наверняка  шпион.
Потенциальные противники демонстративно постарались избегать друг друга  и
даже направились к регистрационным бюро в разных концах зала.
     Кэтродинский археолог был здесь прежде - юным студентом. И  чужак,  о
котором не было известно почти ничего, кроме имени  -  Ланг.  С  маленьким
любимцем-зверьком неизвестном  породы,  таких  Рейдж  не  видела  даже  на
картинках.
     Она сохраняла каменную неподвижность лица,  но  как  же  ей  хотелось
проявить свои чувства! Не было ничего явного, что могло бы подтвердить  ее
предчувствия - самые обычные пассажиры, если не считать  чужака  Ланга.  И
однако...
     Возможно, Викор сможет кое-что прояснить. Решительным движением Рейдж
выключила устройство записи и наблюдала, как последние  пассажиры  первого
класса направляются в свое  временное  пристанище.  Стюардов  отпустят  не
раньше, чем через час. В главном  зале  еще  будут  разгружать  пассажиров
четвертого класса и возвращать к жизни. Проследить за этим тоже входило  в
ее работу. Она, бесшумно ступая обутыми в сандалии ногами,  отправилась  к
помещениям для оживления.

     По той же причине Викор находился  в  бешеном  нетерпении,  занимаясь
рутинной процедурой уборки, всегда необходимой после причаливания корабля.
Обычно ему удавалось сосредоточиться на том, что он делает.  На  этот  раз
его безмерно раздражала  необходимость  убрать  в  каютах,  проследить  за
выгрузкой багажа, отчитаться перед казначеем, подождать, пока тот осмотрит
каюты, забрать у него денежный сертификат...
     Наконец он оказался в своей собственной  каюте,  сбросил  униформу  и
торопливо принял вид майко-служащего лайнера. Теоретически на  Станции  он
был свободен от господства кэтродинов. Однако на практике любой  из  легко
узнаваемых  по  черным  курчавым   волосам   майко,   что   попытался   бы
воспользоваться этой привилегией, обнаружил бы,  что  взят  на  заметку  и
сполна получит за свое вызывающее поведение по  возвращении  в  юрисдикцию
кэтродинов.
     Поэтому Викор с отвращением надел тускло-коричневую рубашку  и  такие
же брюки, обнаружив - как всегда - что после красивой  пурпурной  униформы
видеть себя в зеркале в такой одежде весьма огорчительно.
     Затем  он  поспешил  покинуть  корабль.  По  пути   Викор   подмигнул
хорошенькой регистраторше-глейсе, отложившей в сторону свои папки, помахал
рукой лубаррийскому инженеру с расположившегося рядом корабля,  с  должным
почтением  приветствовал  офицера   из   штата   глейсов,   нехотя   отдал
обязательный поклон кэтродинской гранд-даме в  инвалидном  устройстве  для
ходьбы. Устройство представляло собой пару механических искусственных ног,
сконструированных  для  восстановления  тонуса  мышц,  которыми  давно  не
пользовались. Много таких старых женщин - и мужчин  тоже  -  прибывали  на
Станцию в  тщетной  надежде  найти  секрет  вечной  молодости  в  обширных
хранилищах знания главного банка памяти. Шарлатаны отлично  наживались  на
подобных  людях;  но  только  глейсам  были  доподлинно  известны  секреты
Станции.
     С некоторыми они расставались. За определенную плату, конечно.
     Викору пришлось прогуляться через весь приемный зал, вычисляя  точный
момент, когда нужно подойти к  лифту.  Ему  нужно  было  сесть  в  заранее
оговоренную кабину лифта, и быть в нем единственным пассажиром.  Внезапное
появление группы смеющихся  детей  -  экскурсия  с  Глея  -  вынудило  его
задержаться перед автоматом со сладким мясом, делая вид, будто он выбирает
между прелестями кристаллических чепчиков и чик-чириков в меду.
     Наконец Викор рискнул. Он скользнул в кабину и бросил взгляд  на  ряд
кнопок.  Система  лифтов  была  так  же  сложна,  как  система  подземного
транспорта большого города на развитой планете. Однако структура  ее  была
однородна, поскольку опиралась на геодезию искусственного  гравитационного
поля. Только в некоторых местах имелись небольшие отклонения. Это был один
из секретов, которые глейсы доверили некоторым людям.  К  числу  последних
принадлежал и Викор.
     Все было действительно просто. Нужно было только  нажать  две  кнопки
одновременно.
     Викор никогда не мог решить, куда именно доставлял его лифт  в  таких
случаях. Сначала он предположил, что попадает в скрытый  промежуток  между
двумя этажами. Но он попробовал выяснить это пошел как-то на этаж  выше  и
спустился по обыкновенной лестнице, а потом снова  поднялся.  Это  убедило
его, что между уровнями  нет  места  для  дополнительного  тайного  этажа.
Значит, лифт вез его в какое-то совершенно другое место.
     Когда-нибудь после беседы с капитаном  Рейдж  он  останется  на  этом
этаже и попытается выйти оттуда пешком, выяснив раз и навсегда,  где  это.
Но не сейчас.  Ему  нужно  было  слишком  многое  извлечь  из  данной  ему
привилегии, чтобы рисковать ею.
     Кабина остановилась и дверь скользнула вбок, открывая узкий и  темный
коридор, знакомый ему по прошлым посещениям. Коридор уходил в обе  стороны
на двадцать шагов, освещаемый тускло-оранжевым светом неоновой  трубки,  и
по обе стороны упирался в  перпендикулярный  проход,  разветвляясь  буквой
"Т". Викор никогда не ходил ни в  одном  из  этих  направлений.  Ему  было
позволено лишь пересечь тот  коридор,  куда  его  доставлял  лифт,  нажать
кнопку на двери напротив и предстать перед капитаном Рейдж. Все.
     В последнее время он испытывал все большее искушение свернуть направо
или налево и хотя бы бросить взгляд вдоль проходов, которых он никогда  до
того не видел. Теперь он снова, еще неохотнее пообещал себе: "В  следующий
раз!"
     Палец его лег на кнопку двери кабинета,  и  дверь  с  мягким  рокотом
скользнула в сторону по желобкам.
     Викор всегда чуть побаивался Рейдж. Она была невысокой женщиной,  как
и все люди ее расы, и едва доставала Викору до локтя.  Ее  лицо  с  нежной
кожей  и  большими  овальными  темными  глазами  в  обрамлении   тщательно
причесанных черных волос выглядело молодым. Но  каким-то  образом  -  быть
может, тому  причиной  было  ее  абсолютное  спокойствие  -  ей  удавалось
выглядеть хозяйкой в любых мыслимых ситуациях.
     Капитан Рейдж сидела в низеньком округлом кресле,  просматривая  узор
мелькающих символов, проецируемых ее персональным записывающим устройством
на гладкую переборку кремового цвета справа от двери. Викор бросил  взгляд
на символы и отвернулся; он прекрасно знал, что пытаться  расшифровать  их
будет пустой тратой времени. Это  был  код,  который  глейсы  переняли  из
записей банка памяти Станции, и никто иной не получил доступа к ключу.
     - Приветствую тебя, Викор, - сказала Рейдж, не отводя  своих  темных,
цвета терна, глаз от меняющегося, мерцающего рисунка на стене.  -  Подожди
еще на пару секунд... Все!
     Она  выключила  крошечный  ослепительный  луч  проектора   и   убрала
записывающее устройство под рукав. Полуулыбка озарила ее лицо.
     - Садись, пожалуйста. Я рада снова видеть тебя.
     - И я счастлив видеть вас, капитан Рейдж.
     Викор прочувственно произнес эти слова -  точнее,  не  смог  сдержать
переполняющих его чувств. Для него  Рейдж  была  чудесной,  восхитительной
личностью; он сказал бы то же самое практически о любом из глейсов,  и  по
сути так и сказал Лангу перед причаливанием, но Рейдж была для него совсем
уж особенной.
     Тень чего-то неясного пробежала по  гладкому,  без  единой  морщинки,
лицу Рейдж.
     - Сообщения при тебе? - спросила она после краткой паузы.
     Викор кивнул. Крошечная катушка с микрофильмами была спрятана у  него
в левом ботинке. Он вынул ее и передал Рейдж.
     - Благодарю. Мы еще увидимся до вашего отлета; возможно, будет ответ.
     - Я... У  меня  еще  одно  сообщение,  которое  группа  поручила  мне
передать лично, - отважился заговорить Викор; Рейдж кивнула.  -  Я  должен
передать, как высоко угнетенное большинство майко  ценит  помощь,  которую
они получают от глейсов. Это так вдохновляет - сознавать,  что  люди  Глея
нам сочувствуют. И мы восхищаемся достижениями вашего народа,  оставшегося
независимым и от паг, и от кэтродинов.
     Викор сжал руки так,  что  пальцы  заболели  от  напряжения.  Ему  не
поручали передать никакого устного сообщения; подпольная группа, в которой
он действовал как курьер,  никогда  не  передавала  ничего,  кроме  как  в
закодированном виде. И, если бы  кэтродины  узнали,  что  глейсы  украдкой
помогают подчиненным расам под прикрытием своего знаменитого нейтралитета,
то, возможно, даже ненасытное желание заполучить Станцию не удержало бы их
от войны.
     Но, упрямо сказал себе Викор, это именно то,  что  чувствует  группа.
Или должна чувствовать.
     Во всяком случае, это то, что чувствует он.
     И это был единственным способ высказать свои чувства Рейдж. Он должен
был  как-то  их  выразить,  потому  что  испытывал  к   этому   неодолимое
стремление, но не мог выйти из роли безличного курьера. Он ждал ее  ответа
в  состоянии  неизвестности  и  беспокойства,  доведенном  до  предела,  и
облегченно вздохнул, когда она изящно склонила голову и улыбнулась.
     - Спасибо, Викор, - сказала она. - Это было приятно услышать.
     Затем она оживилась.
     - А теперь, пожалуйста, расскажи о ваших пассажирах.

                                    4

     Рослая офицер-пага выкрикнула  последнее  звонкое  оскорбление  через
весь приемный зал,  развернулась,  прошуршав  своим  коротким  платьем,  и
направилась к креслам на транспортере. Чем скорее она попадет к своим, тем
лучше для нее.
     Ференц, отмахнувшись от глейсских регистраторш,  предлагающих  карты,
денежные сертификаты и прочие нужные вещи,  наблюдал  за  пагой,  прищурив
глаза. Он представлял себе ее мужчину. Паг должен был  быть  на  ярд  выше
Ференца, вдвое мускулистее обычного человека, с гладкими щеками и лишенным
волос черепом, с длинными белыми зубами, которые  он  постоянно  скалит  в
бессмысленной ухмылке. Если на нем и будет какая-то одежда, то  это  будет
блуза из металлических нитей, которую даже сильный паг-мужчина  не  сможет
порвать. Не исключено, что у него будет перепачкан подол одежды. Паг будет
неразговорчив; на Пагре  редко  учат  детей  мужского  пола  разговаривать
по-настоящему.
     Нарисовав себе эту картину, Ференц почувствовал, как заживают ссадины
в душе. Офицер с Пагра, вероятно, была права, когда сказала, что ни он, ни
любой другой кэтродин не смогут вынудить ее подчиниться. Еще бы! Если в ее
представления о занятии любовью входит забраться в клетку с самцом  своего
вида и для начала быть избитой до полусмерти...
     И все-таки он безумно желал бы заставить ее проглотить оскорбление.
     Он развернулся на каблуках и  протянул  длинную  руку  -  длинную  по
кэтродинским стандартам; пагские стандарты были абсолютно иными. Рука  его
легла на плечо Лигмера, археолога, который был  погружен  в  изготовленные
глейсами карты.
     - Послушайте, молодой человек,  -  резко  сказал  Ференц.  -  Мне  не
понравилось ваше отношение к некоторым вопросам, тогда на  корабле.  Лучше
будет, если вы отложите в сторонку ваш строго научный  подход,  когда  вас
слышат паги. Не знаю, как много вы, археологи,  уже  разболтали,  но  если
ваше легкомысленное отношение типично, то это нанесет сильный ущерб нашему
престижу.
     Лигмер  глуповато   заморгал,   глядя   на   него.   Потом   перестал
рассматривать карты и отодвинулся, чтобы Ференцу пришлось  убрать  руку  с
его плеча. Он произнес с достоинством:
     - Офицер Ференц, национальная гордость должна основываться на истине,
на проверенных фактах. Неужели вы хотите, чтобы мы  скатились  на  уровень
паг и несли пустопорожнюю  чушь  насчет  "яростного  духа  кэтродинов"?  Я
думаю, нет!
     Ференц заколебался. Он попал в трудное положение. Ухватившись за свое
преимущество, Лигмер продолжал:
     -  Разумеется,  нет!  Пусть   они   выдвигают   свои   необоснованные
требования. Их заявления никого не впечатляют, кроме них самих. Вы  можете
быть уверены, что мы, и я в том числе, не опустимся до такой чепухи.
     - Ладно! - проворчал Ференц. - Но помните о том,  что  я  сказал.  Не
забывайтесь.
     - Конечно. К счастью, паги не все так плохи, как  та,  с  которой  мы
коротали время в полете. Некоторые из них  вполне  уравновешенны.  Я  буду
работать совместно с  женщиной  из  пагского  археологического  института,
которая  состоит  в  чем-то  вроде  подпольного  движения  и  отказывается
участвовать в их националистической пропаганде.
     - Не слишком правдоподобно звучит,  -  резко  ответил  Ференц.  -  Не
позволяйте им обмануть вас, заставить считать их  разумными  существами  -
разумно мыслить они не способны, это уж точно.
     Лигмер покраснел, повернулся и отошел от стойки регистрации.  Ференц,
проводив его суровым взглядом,  наконец  позволил  регистраторше  оформить
бумаги, дающие основание для его пребывания на Станции.
     Краем  глаза  он  увидел,  что  чужак,  Ланг,  подошел   к   Лигмеру.
Любопытство  заставило  его,  направляясь  к  лифтам,  пройти   на   таком
расстоянии от них, чтобы расслышать разговор. Говорил в основном Ланг.
     - ...выразить свое восхищение вашим подходом, - сказал он.
     Лигмер улыбнулся и сделал протестующий жест.
     - Нет-нет, в самом деле, - настаивал Ланг.  -  Как  вам  известно,  я
много путешествовал,  и  если  я  встречаю  людей,  которые  не  позволяют
предрассудкам руководить своими мыслями, я высоко их ценю.
     Ференц нахмурился и прошел к своему лифту. Он сделал заметку в  одном
из уголков своего мозга, что будет совсем не вредно проследить за  Лангом.
Что касается Лигмера, Ференц решил,  что  археолог  недостаточно  стоек  и
вполне может подпасть под влияние  паг.  А  замечание  Ланга  -  человека,
который вышел за пределы видимости родного солнца и  потому  автоматически
воспринимается  как  значительная  личность  -  вполне   могло   усугубить
ситуацию.
     Его внимания требовал еще один вопрос. Этот священник, Дардано,  куда
он делся? Ференц окинул взглядом ряд лифтов  и  увидел  толстяка,  ждущего
перед дверью прибытия вагона. Ференц направился к нему и властно  окликнул
священника:
     - Дардано!
     Священник заморгал  и  начертил  пальцем  ритуальный  знак  на  своем
одеянии. Ференц проигнорировал жест; вера Дардано утратила свой статус  на
родной планете.
     - Да, сын мой?
     - Офицер Ференц, если не возражаете. Дардано,  я  не  должен  был  бы
говорить это вам, но лучше я скажу - если никто не сделал этого  до  меня.
Известно ли вам, что эта лубаррийка Икида - женщина, которая  прилетела  с
нами  -  представляет  собой  преднамеренное  оскорбление  кэтродинам?  Вы
слышали, по какой причине ее затребовали сюда?
     Священник кивнул, немного нервно.
     - Да. Мне показалось странным, что она путешествует вместе с нами,  и
я навел справки.
     - И тем не менее вы вовлекали ее в разговоры.  Кому-нибудь  могло  бы
даже показаться, что вы пытаетесь соблазнить ее. Вряд ли,  конечно,  можно
ожидать проявлений хорошего вкуса с вашей стороны, поскольку вы  постоянно
живете  и  работаете  среди  лубаррийцев.  Но  вам  следовало  быть  более
сдержанным, учитывая, что прежде всего ваш долг - перед кэтродинами.
     Дардано задохнулся.
     - Я... Мое поведение было сдержанным! По крайней мере, я так  считал.
В конце концов, она принадлежит к моей вере, а мой долг -  укреплять  веру
повсюду, где только можно. Я не пытался  предъявить  свои  права  на  нее,
учитывая сложившиеся обстоятельства. Напротив, я счел необходимым выразить
свое неодобрение ситуации, и этот способ  показался  мне  -  ну,  наиболее
очевидным.
     - Права на нее?
     - Ну да. Я не велел ей явиться в мою каюту, и не посетил ее сам.
     - Но разве она не летела сюда к мужу?..
     Внезапно Ференц все вспомнил и оборвал  себя.  Ну  конечно  же.  Вера
Дардано включала некоторое количество  странных  обычаев,  злоупотребление
которыми привело к ее отмене на Кэтродине. Например, запрещался брак между
родителями   детей;   все   семьи   были   перекрестными,   и    считалось
антиобщественным иметь больше одного ребенка от того же  самого  партнера.
Однако, постоянный  партнер  был  необходим  с  точки  зрения  финансов  и
поддержания  дома.  Своеобразная  система,  перевернутая  по  отношению  к
порядкам, общепринятым на остальных планетах Рукава - и,  как  выяснилось,
на более далеких планетах галактики тоже.
     - Ах да, - сказал Ференц. - Конечно же. Я забыл. Что ж,  от  человека
ваших убеждений большего самоограничения потребовать трудно. Хорошо.
     Он повернулся и уже собрался уйти, как вдруг  заметил  миссис  Икиду.
Под руководством улыбающейся симпатичной девушки-глейсы она взбиралась  на
кресло транспортера. Глаза ее сверкали волнением.
     Священник за спиной Ференца громко  вздохнул  с  облегчением.  Ференц
демонстративно сплюнул, выражая общее неодобрение  и  отвращение.  Он  был
недоволен глейсами, которые унижали кэтродинов, как  в  случае  с  Икидой;
Дардано и его чувственной,  потворствующей  низменным  желаниям  религией;
Лигмером за недостаток патриотизма; и, наконец, самим собой - за  то,  что
не сумел заставить себя уважать пагу-офицера.
     Ладно, у него хватает дел, которые нужно делать  -  кроме  того,  что
строить вид, будто он проводит здесь отпуск. Ференц обнаружил, что  нужная
ему кабина лифта прибыла и стоит  в  ожидании,  и  шагнул  внутрь.  Окинув
взглядом приемный зал в последний раз,  он  увидел,  что  Ланг  продолжает
беседовать с Лигмером, поглаживая своего зверька, но взгляд его  устремлен
на Ференца.

     - Ваш... ээ... соотечественник, похоже, не одобрил ваших замечаний, -
сказал Ланг.
     Лигмер покачал головой.
     - Ференц - это  пример  того,  от  чего  нам,  кэтродинам,  лучше  бы
избавиться, - сказал он. - Боюсь, однако, что этот  тип  личности  слишком
распространен, хотя - добавил он с похвальной лояльностью по  отношению  к
родной планете, - у нас положение куда лучше, чем  на  Пагре.  Я  полагаю,
люди вроде Ференца были на своем месте, когда Кэтродин расширял  владения.
Это они распространили нашу империю на Майкос и Лубаррию. Но мне  кажется,
что их безусловное презрение ко всему не кэтродинскому несколько устарело.
     Рукой с зажатыми в ней бумагами археолог обвел  внушительный  зал,  в
котором они находились.
     - Оно стало устаревшим, как только  была  обнаружена  Станция.  Когда
стало очевидно, что кэтродины вовсе не превосходят остальных, ибо  это  на
самом деле, эта Станция невообразимо далеко обогнала  в  развитии  все  до
селе известное нам.
     - Весьма впечатляет, - согласился Ланг, осмотревшись.
     - На Пагре, разумеется, отреагировали как обычно. Они заявили  -  как
вы слышали от путешествовавшей с нами паги - что, поскольку все пагское, с
их  точки  зрения,  превосходит  любое  другое,   следовательно,   Станцию
построили паги. Потрясающая логика! Такова их официальная пропаганда. Но к
счастью некоторые из них достаточно умны, чтобы не  обращать  внимание  на
подобную чушь.
     - Вы уже были здесь прежде, я полагаю? - поинтересовался Ланг.  -  Вы
хорошо знаете Станцию?
     - Никто не знает Станцию хорошо. Кроме,  конечно,  самих  глейсов,  -
ответил Лигмер уныло. - О, они вполне рассудительны и готовы  сотрудничать
во многих аспектах; единственное ограничение, которое  они  накладывают  -
чтобы археологи вроде меня не слишком углублялись в  технические  вопросы.
Заметьте, это само по себе  связывает  нам  руки,  поскольку  значительная
часть скрытой истории Станции связана с техникой -  например,  с  главными
банками памяти. В банках имеются знания,  которые  сами  глейсы  не  могут
использовать - и те, которые они не осмеливаются использовать,  не  говоря
уж о том, чтобы открыть к ним свободный доступ. Я думаю, их нельзя в  этом
винить. Они знают, что, получив  свободу  действий,  и  паги  и  кэтродины
попытались бы захватить Станцию себе.
     -  Да,  это  я  уже  понял,  -  нахмурился  Ланг,  и  посадил  своего
любимца-зверька к себе на плечо.
     - Кто это у вас? - спросил Лигмер. - Я никогда прежде таких не видел.
     - Эти ручные существа очень  распространены  на  планетах  в  глубине
галактики, за пределами Рукава. - Ланг с усмешкой потерся щекой  о  шерсть
зверька. - Я зову его Санни. Он скрашивает мое одиночество.
     Лигмеру  страшно  хотелось  задать  самый   важный   вопрос:   откуда
собственно прибыл Ланг? Но как-то у него не получилось подобрать слова,  а
потом снова заговорил Ланг.
     - Как они управляют Станцией? Глейсы, я имею в виду.
     - Их штат здесь составляет около полумиллиона. Управление Станцией  -
это по существу индустрия планетарного масштаба. Они координируют торговлю
предметами роскоши между соперничающими империями, у которых иначе не было
бы шанса торговать мирно. Они выступают посредниками, примиряя  стороны  в
таких случаях, как с этим Икидой, чья жена прибыла  на  Станцию  вместе  с
нами. Они  помогают  поддерживать  дипломатические  отношения  ниже  точки
закипания. Еще они обеспечивают - и это самая незначительная из их функций
- курортный режим для людей, желающих совершить путешествие  в  космос.  И
они содержат прекрасную больницу, где лечат при  помощи  методов,  которые
либо открыли сами, либо обнаружили в архивах Станции.
     - Они занимают Станцию целиком? - моргнул Ланг.
     - Не совсем. Они сдают в аренду сектора - под своим наблюдением - нам
и пагам, где мы можем в большей или меньшей степени делать,  что  захотим.
Некоторых раздражает, что глейсы настояли на том, чтобы сдавать  в  аренду
сектора также и подчиненным расам, которые с  их  точки  зрения  считаются
завоеванными, и не вечно  будут  низшими.  Но  естественно,  поскольку  их
родные планеты и рейсы  космических  кораблей  находятся  под  юрисдикцией
других, у майко, лубаррийцев и  элчмидов  не  слишком  много  возможностей
наслаждаться  этим  теоретическим  преимуществом  здесь,  на  Станции.   Я
полагаю, что  глейсы  поступают  так  потому,  что  только  факт  владения
Станцией предохраняет их от попадания  под  власть  одной  или  другой  из
империй Рукава.
     Ланг посмотрел через весь зал, на лифты. Ференц  как  раз  садился  в
кабину. На губах Ланга заиграла усмешка.
     - Знаете, - сказал он, - мне по  душе  то,  что  я  слышал  про  этих
глейсов. Спасибо, что вы потратили время на разговор со мной. Надеюсь,  мы
еще встретимся за время нашего пребывания здесь.
     - Разумеется. Если вы захотите узнать что-нибудь о Станции, свяжитесь
со мной, - предложил Лигмер. - Я не могу гарантировать, что отвечу на  все
ваши вопросы, но я постараюсь.

                                    5

     Рейдж явно стремилась что-то выяснить. Поначалу Викор был просто рад,
что на этот раз может провести в ее обществе больше времени, чем обычно, и
не задумался над  причинами.  Но  спокойный  разговор  продолжался,  Рейдж
задавала ему один пытливый вопрос за другим, а ее тонкие  пальцы  набирали
кодовые комбинации на записывающем устройстве.
     Викор предупредил ее, что может быть взрыв, если Ференц  и  офицер  с
Пагра встретятся во  время  их  пребывания  на  Станции.  Он  описал  свое
впечатление - не слишком глубокое - о  священнике  Дардано.  Доложил,  что
прибытие миссис Икиды на Станцию должным образом раздразнило  кэтродинские
власти. Но постепенно он начал осознавать, что все это неважно.
     Все это была рутина. Паги и кэтродины всегда готовы были  взорваться,
как ртуть под молотком или фосфор на наждачной бумаге. Но  все  это  Рейдж
было известно, и она давно принимала это в расчет. Такова была ее работа.
     Если возник новый фактор, значит, это произошло в результате  чего-то
необычного. Устраним все банально; и остается только чужак - Ланг.
     Но Викор почти ничего не мог рассказать о Ланге, кроме того, что  тот
настолько владеет собой, что его невозмутимость  временами  бывает  просто
оскорбительной. Он не сказал этого Рейдж открыто; он и сам не  подозревал,
что пришел к такому выводу, пока она не выудила это из  него  настойчивыми
вопросами. Затем Викор рассказал, как Ланг снял напряжение, когда Ференц и
пага оскорбляли друг друга в наблюдательном салоне. И тут он сообразил то,
что раньше упускал из виду.
     Во время беседы ему нравилось все время смотреть на Рейдж. Он получал
удовольствие,  замечая  едва  уловимые  реакции,   которые   его   научило
распознавать    долгое    знакомство:    удовлетворение,    озадаченность,
раздражение. Все чувства были лишь чуть заметными отражениями  в  туманном
зеркале ее лица. Утонченность манер глейсов была для  него  притягательна.
Его собственной расе, майко, следовало многому научиться от глейсов.  Хотя
бы для того, чтобы успешнее скрывать мысли от своих господ кэтродинов. И в
силу причин более важных, чем вежливость - ради выживания.
     Викор даже пытался подражать  ее  ледяному  спокойствию.  Но  у  него
ничего не вышло, и он оставил такие попытки. Чтобы достигнуть  этого  всей
жизни не хватит.
     Более  того,  такое  поведение  требовало  глубокой  и   непрестанной
сосредоточенности. Но оно давало результаты, вне всякого  сомнения.  Когда
Викор впервые встретил Рейдж, он был немало удивлен. Он решил, что ей  лет
двадцать: таким гладким, без морщин, было ее лицо,  такими  грациозными  и
легкими были ее движения. Постепенно он понял, что ее опыт  и  способности
невозможно было приобрести в столь  юном  возрасте,  и  что  ее  настоящий
возраст должен быть по меньшей мере вдвое большим. Юным обликом  она  была
обязана сверхъестественному спокойствию, которое люди ее расы поддерживали
с самого детства. Благодаря своей уравновешенности и  хладнокровию  глейсы
способны были поддерживать равновесие между пагами и кэтродинами.
     Ланг, Ланг, Ланг. Сеть ее вопросов расплеталась  и  сплеталась  вновь
сотню раз, но всегда близ центра ее поисков был Ланг. В уме  Викора  зрела
решимость:  раз  Рейдж  хочет  знать  больше  о  Ланге,  он  доставит   ей
информацию, если только сможет.
     Наконец  Рейдж  закрыла  записывающее  устройство,  положила  его  на
широкий подлокотник кресла и широко улыбнулась.
     - Спасибо тебе, Викор, - сказала она. - Ты,  как  всегда,  очень  мне
помог.
     - Помог, но недостаточно, - возразил Викор. - Я рассказал  вам  очень
мало из того, что вам следовало бы знать.
     Тень реакции, которая, как он научился угадывать, означала удивление,
пробежала по лицу Рейдж. Женщина пыталась сделать вид, что он не прав - но
у нее не получилось, потому что Викор говорил правду.
     Наконец она пожала плечами.
     - Но я не могу требовать большего. Я ведь даже не  знаю  толком,  что
ищу. В любом случае спасибо. Мы еще увидимся до отбытия твоего корабля,  я
передам сообщение для твоей группы.
     Она поднялась на ноги и грациозно склонилась в  официальном  поклоне.
Викор попытался поклониться с такой же грацией, прекрасно сознавая, что по
сравнению с ней он чудовищно неуклюж. Он толком не понял, как  оказался  в
коридоре. Дверь лифта напротив была темной - значит, кабина находилась  на
каком-то другом этаже. Неудивительно, поскольку сюда,  на  потайной  этаж,
лифт возил посетителей нечасто.
     Викор протянул было руку нажать на кнопку, но внезапно  отдернул  ее.
Его охватило волнение. Сколько ему понадобится  времени,  чтобы  пробежать
двадцать шагов до развилки коридора?  Три  секунды?  И  тогда  он  наконец
сможет заглянуть за пределы...
     На этот раз он не стал ждать долго, чтобы не  возникли  сомнения.  Он
решился и бесшумно скользнул влево по коридору. На углу он замер и вытянул
шею, заглядывая за острый угол переборки.
     Разочарование было горьким. Он  увидел  всего  лишь  уходящий  в  обе
стороны еще один коридор, похожий на тот, который был ему знаком -  узкий,
тускло освещенный  оранжевыми  неоновыми  лампами,  с  выходящими  в  него
простыми дверями.
     И снова в двадцати шагах по обе стороны были развилки.
     Огорченный, Викор собрался возвращаться  к  лифту.  Но  не  успел  он
шевельнуться, как послышались тихие шаги -  легкие,  чуть  шаркающие  шаги
женщины или мужчины в обуви с мягкими подошвами. Викор вжался  в  стену  и
снова вытянул шею, чтобы заглянуть за угол.
     Мимо развилки коридора, на которую он смотрел, прошел Ланг.
     Это не мог быть никто, кроме Ланга. Сотня  других  людей  на  Станции
могла иметь его  рост,  его  телосложение,  его  одежду.  Но  кто  еще  из
пребывающих здесь мог нести на плече зверька с черной шерстью?
     Викор надолго застыл в изумлении. Ланг  уже  исчез,  а  он  продолжал
спорить сам с собой. Если Ланг впервые на Станции, как он попал так быстро
на потайной уровень,  куда  глейсы  пускают  очень  немногих?  По  ошибке?
Случайно? Или он что-то знал  заранее?  Шансы  случайного  попадания  сюда
казались очень сомнительными.
     Следует ли ему вернуться и уведомить Рейдж, что он только  что  видел
Ланга? Если он это сделает, ему придется признаться, что  он  злоупотребил
ее доверием, выйдя за пределы дозволенной ему территории.  Спор  Викора  с
самим собой длился лишь  несколько  десятых  секунды  и  закончился  таким
образом, который его удивил.  Он  быстрым  шагом  направился  к  развилке,
которую миновал Ланг, и дойдя до угла, повернул вслед за чужаком.
     Но Ланга он не увидел. Коридор был  пуст.  Только  слабое  гудение  в
воздухе, на пределе  слышимости,  красноватый  свет  и  стены  с  дверями,
расположенными через неравные промежутки.
     Чувствуя  странную  растерянность,  Викор  остановился.  Он  набрался
храбрости  для  долгого  преследования  по  запретной  территории.  Теперь
преследовать было некого, и он вполне мог повернуть  назад.  Коридоры  все
были похожи друг на друга, и он вряд ли бы выяснил что-то новое, продолжая
поиски, только рисковал не найти обратной дороги к лифту, который доставит
его обратно на общедоступные этажи.
     Но Ланг наверняка зашел  в  одну  из  этих  комнат.  Мысль  ошеломила
Викора. Наверняка! Потому что этот  коридор  заканчивался  тупиком  вместо
обычной развилки.
     Викор стал осторожно красться вперед.  В  этом  участке  коридора  от
поворота  до  тупика  было  пять  дверей  -  две  слева,  три  справа.  Он
прислушался под первой дверью. Ничего. Дверь напротив: тоже ничего. Но  за
третьей  дверью  он  услышал  подозрительный  звук,  то   восходящий,   то
нисходящий, чистого тембра, как звук  тростниковой  свирели.  В  нем  было
что-то музыкальное,  но  для  музыки  он  был  слишком  ритмичным,  словно
метроном находился за стенкой. Кроме того, за время полетов на  корабле  и
здесь, на Станции, Викор познакомился с музыкой всех рас Рукава,  и  узнал
бы музыку любой планеты.
     Могла ли  это  быть  музыка  родины  Ланга?  Мысль  заставила  Викора
замереть на месте, но он тут же отбросил ее. Мало-правдоподобным казалось,
чтобы Ланг спустя несколько часов после прибытия забрался сюда только  для
того, чтобы потихоньку развлечься музыкой.
     Викор перешел к другой  двери.  Снова  тишина.  За  четвертой  дверью
оказался источник вибрации, которую он скорее ощущал, чем слышал с момента
появления в этом коридоре. Там  находились  какие-то  машины  -  вероятно,
что-то очень тяжелое и точно отлаженное, что вращалось на большой скорости
и заставляло гудеть воздух.
     Из-за последней двери снова не  доносилось  ни  звука.  Викор  поднял
голову и шагнул назад, но тут дверь неожиданно скользнула вбок и  на  него
удивленно уставился глейсский офицер в форме. Сердце Викора упало.
     - Что вы здесь делаете? - спросил офицер.  Непохоже  было,  чтобы  он
очень разгневался. - Что вообще  здесь  может  делать  майко?  Ваш  сектор
находится на противоположной стороне Станции, молодой человек!
     Мысли Викора  прояснились.  Неужели  вся  тайна  была  не  более  чем
недоразумением? Неужели этот тайный, изолированный  этаж  был  всего  лишь
глейсским сектором Станции, доступ куда был окутан тайной  только  потому,
что глейсы не желали, чтобы посторонние совали нос в их личную жизнь?  Это
казалось правдоподобным. И, если так, то  он  совершил  не  такой  сильный
проступок, как боялся. Викор снова воспрянул духом.
     - Благородный господин, - сказал он скромно, - я доставлял  сообщение
многоуважаемой капитану Рейдж. Ожидая лифт, я увидел в коридоре пассажира,
который прибыл вместе со мной на корабле. Он утверждал, что никогда раньше
не был на Станции. Но как он мог попасть сюда, не зная ваших секретов?
     Офицер задумался. Он был несколько выше Рейдж, но все равно настолько
же ниже Викора, насколько Викор был ниже пагских офицеров. В  глейсе  было
что-то почти кукольное.
     - А поскольку Рейдж интересовалась этим чужаком,  -  продолжал  Викор
свой рассказ после паузы, - я подумал, что должен пойти следом за ним.  Но
он скрылся в одной из кают этого коридора. Больше ему деться было  некуда.
Если он здесь  по  праву  и  по  приглашению,  я  приношу  самые  глубокие
извинения, но я хотел принести пользу...
     - В одной из этих кают? Из этих пяти? - Офицер показал рукой. - Тогда
мы можем очень быстро прояснить вопрос.
     Он быстро заглянул в каюту, соседствующую с той, откуда он сам вышел.
Тотчас он снова захлопнул дверь.
     - Никого.
     Он заглянул в следующую.
     - И тут никого.
     Викор наблюдал с растущей тревогой, как  офицер  удостоверяется,  что
все пять кают пусты. Ни в одной из них  не  было  второго  выхода.  Офицер
вернулся к Викору, улыбаясь и качая головой.
     - Не вижу, как ваша история может быть правдой,  молодой  человек,  -
сказал он. - Нам лучше пойти к капитану Рейдж.
     Он сделал Викору знак идти впереди  него,  и  Викор  повиновался.  Он
совсем упал духом. Рискнуть своими привилегиями и  ничего  не  получить  в
результате! Он и без  того  был  достаточно  подавлен  и  обескуражен,  но
почувствовал себя еще хуже, когда  ему  пришлось  стоять  перед  капитаном
Рейдж, опустив голову, чувствуя на себе непроницаемую  улыбку  женщины,  и
подтвердить все, что доложил его спутник.
     - Верно, Индль, - сказала она наконец. - Викор  был  здесь  по  моему
требованию, и меня действительно очень интересует этот чужак, Ланг. -  Она
перевела взгляд на Викора. - Так что в действительности сделал Ланг?
     Викор рассказал.
     - Ты увидел его, когда он прошел мимо развилки  этого  коридора,  где
находится моя каюта и лифт?
     Викор прикусил губу и покачал головой.
     - У меня... у меня был приступ любопытства, - признался он, чувствуя,
как краска проступает на его щеках.
     - Что ж, я могу его удовлетворить, - просто сказала Рейдж. - Это  наш
приватный сектор Станции. Мы предпочитаем  быть  здесь  одни,  поэтому  не
афишируем его  существования.  На  общедоступных  картах  он  не  показан,
замаскирован искажением пропорций. Мне следовало  рассказать  это  тебе  с
самого начала.
     - И вы просто-напросто пригласили сюда Ланга, надо полагать? - мрачно
спросил Викор.
     - Нет, - ответила Рейдж, качая головой, и лицо ее выразило удивление.
- Нет, никто бы этого не сделал. Если Ланг на самом деле был здесь...
     - Был! - воскликнул Викор.
     - Значит, он не новичок на Станции, и солгал нам.  Индль,  мы  должны
выяснить, почему!

                                    6

     Официально  Ференц  был  в  отпуске.  Он  не  был  женат  и  не  имел
иждивенцев.  Ранг  его  был  достаточно  высок,  чтобы  убедить  сторонних
наблюдателей, что у него хватит денег полететь на Станцию. Более того,  он
уже был здесь в составе постоянного штата, который кэтродины  содержали  в
своем секторе Станции для  разбирательства  торговых  споров,  репатриации
пленников и прочих вопросов, которые традиционно решались  на  нейтральной
территории Станции.
     Таким образом, логично было, что он по прибытии  сразу  направился  в
кэтродинский сектор  вместо  того,  чтобы  направиться  по  туристическому
обзорному маршруту.
     Разумеется, у него при себе не было багажа. Багаж к этому моменту уже
должен быть доставлен прямо с корабля, что было само  собой  разумеющимся.
Ференц знал номер каюты, куда отправили багаж. В любое место на Станции из
любого другого можно было попасть в течение часа. Так что, если не считать
физического  соседства  друг  с  другом,  находящимся  на   Станции   было
совершенно безразлично, где их разместят.
     Ференц почти не обращал внимания, какой путь выбирал. Во время своего
предыдущего пребывания здесь он ознакомился со всей Станцией. А сейчас его
мысли были слишком заняты другими вопросами.
     Наконец, спустившись на десять этажей и проехав транспортером еще  по
двум, он оказался в кэтродинском секторе. Покинув  транспортер,  он  почти
тотчас же ощутил разницу между здешней обстановкой и спокойствием приемной
территории, где  управляли  глейсы.  Здесь  сам  воздух  казался  плотным,
заряженным электричеством, подталкивающим к действию.
     Ференц зашагал быстрее. Он  прошел  несколько  коридоров,  заходя  на
контрольные пункты для  предъявления  документов.  Через  три  минуты  его
принял главный  маршал  Теммис,  возглавляющий  штат  кэтродинов  -  лысый
мужчина, который уже начинал увядать телесно,  но  все  еще  начальственно
прямо держал блестящую голую голову над пухлым двойным подбородком.
     - Садитесь, Ференц. Рад вас снова видеть,  -  нахмурившись,  произнес
Теммис. - Вы прибыли на одном корабле с этой лубаррийкой, Икидой?
     - Да. Я почти ожидал увидеть вас в секторе пленников, сэр.
     - Чтобы глейсы удостоверились, что затронули нас за больное место?  -
Теммис коротко, хрипло рассмеялся. - Я поручил это дело младшему  офицеру.
На  самом  деле  это,  конечно,  полковник,  которого  замаскировали   под
двадцатилетнего юнца.
     Ференц понимающе и уважительно  ухмыльнулся.  Такие  штучки  он  умел
ценить.
     -  Разумеется,  я  не  отрицаю,  что  все  это  мероприятие  довольно
болезненно, - продолжал Теммис. - Но оно  с  самого  начала  планировалось
глейсами, как блошиный укус, и было бы недостойным  чесать  этот  укус  на
публике. У нас есть дела куда поважнее.
     - Я так  и  предположил,  сэр,  когда  получил  назначение.  Если  вы
позволите мне высказаться, я  должен  сообщить,  что  уже  встретил  более
опасные вещи, чем случай с этой лубаррийкой.
     - Как так?
     Теммис откинулся на спинку обширного кресла.
     Ференц сначала упомянул Дардано, но Теммис покачал головой.
     - Оставьте его. Это специальный выбор. У него будет своя  работа.  На
Станции есть пара тысяч лубаррийцев, которые так или  иначе  вышли  из-под
нашей власти в результате пособничества глейсов. Они не решаются вернуться
на родину, потому что очень хорошо знают,  что  их  там  ожидает.  Дардано
должен будет уведомлять нас о том, что происходит в их среде, и он с  этим
прекрасно справится. Его не заботит ничего, кроме персонального  комфорта,
а в этом он целиком зависит от нас.
     - Мне не вполне понятно, почему  выбрали  именно  его,  -  напряженно
ответил Ференц. - Но, разумеется, я повинуюсь вашему выбору, сэр. Но более
опасен, чем Дардано, археолог Лигмер. Похоже, что ум его  полон  подрывных
идей. И он сказал,  что  работает  здесь  в  непосредственном  контакте  с
пагами.
     - Да, здесь я склонен согласиться с вами. - Теммис  соединил  кончики
пальцев и принялся их разглядывать. - Однако  это  часть  более  обширного
плана, и не мне подвергать  выбор  сотрудников,  осуществленный  Верховным
Командованием.
     - Как вам наверняка известно, детальное изучение  Станции  -  главная
цель нашего нахождения здесь. Большая  часть  Станции  неизвестна  никому,
кроме глейсов. Мы успешно выполнили программу  измерений,  предназначенную
выяснить точность распространяемых глейсами карт. Именно здесь  начинается
ваша миссия.
     - Думаю, мне не нужно напоминать вам, что все это строго секретно.
     - Существо вопроса заключается в следующем.  Карты  искусно  и  почти
неуловимо искажены. Существуют огромные участки Станции, которые на них не
отражены. Возможно, это всего лишь  служебные  территории:  гравитационные
трубопроводы, вентиляционные шахты, отопление, освещение, электроэнергия и
так далее. А, может, и нет. Мы должны это осторожно разведать.
     - Нет сомнения, что паги тоже это подозревают. К счастью для нас, они
официально заявили, что знают о Станции больше, чем глейсы  -  разумеется,
часть их пропаганды. Мы надеемся, что этот гандикап даст нам  существенное
преимущество в подготовке точных планов Станции. А это будет бесценным при
смене позиций.
     Уже много лет Ференц не слышал этих слов: "смена позиций"! Они были в
ходу, когда он еще был кадетом. Велик день, когда кэтродины будут  владеть
Станцией вместо неумелых глейсов! Но энтузиазм  юности  уступил  взрослому
цинизму. Теперь Ференц редко думал о том, что  день  смены  позиций  может
наступить при его жизни. Услышать эти слова из уст начальника  штата  было
для него потрясением.
     Он едва посмел спросить:
     - Значит, смена позиций уже близка?
     - О ней никогда не забывали, - рявкнул Теммис. - Лишь  откладывали  в
силу некоторых административных затруднений.
     - Это великолепно, сэр. Разумеется, я никогда не переставал верить...
     - Тогда прекратите вести себя так, словно  это  для  вас  новость,  -
сказал Теммис с железобетонной иронией.
     Ференц прикусил губу, сознавая, что допустил серьезную ошибку.
     - Хорошо, - продолжил Теммис после паузы. Он взял документ со стола и
критически пробежал его глазами. - Я займусь  тем,  что  вы  рассказали  о
Лигмере, но  сомневаюсь,  что  удастся  что-нибудь  сделать.  Можете  быть
уверены, впрочем,  что  его  отзовут  немедленно,  если  он  действительно
попадет под влияние паг. Теперь о других пассажирах вашего корабля. Что вы
скажете об этой паге-офицере?
     - Типичная сука,  -  сказал  Ференц  с  чуть  большим  чувством,  чем
намеревался.
     Лысина Теммиса включала в себя и брови, но он умудрился вместо  одной
из бровей вопросительно приподнять  то  место,  где  она  должна  была  бы
находиться.
     - Вы говорите так, словно ей удалось вас достать, - заметил он.
     -  Боюсь,  что  не  могу  этого  отрицать,  сэр.  Ее  наглость   была
беспрецедентна. Я намерен просить разрешения выяснить нашу с ней ссору  во
время моего пребывания здесь.
     - Не разрешаю. Я вполне понимаю ваши чувства, офицер  Ференц,  но  не
упускайте из вида тот  факт,  что  пагские  женщины  все-таки  женщины.  А
драться с женщинами не очень-то почетно. Более того, в ваше задание входит
завязать личное знакомство на дружеской основе с кем-нибудь из них.
     - Что? - Ференц подался вперед, разинув рот. - Вы... вы шутите, сэр?!
     - Ференц, похоже с вами что-то случилось с тех пор, как вы находились
здесь в составе кэтродинского штата. Раньше я знал вас как уравновешенного
человека, на которого можно положиться  во  всех  отношениях.  Теперь  вы,
похоже, деградировали до уровня фанатика, провалившегося  на  экзаменах  в
кадетское училище. Как по-вашему, я часто шучу столь серьезными вещами?
     - Нет, сэр, - обреченно произнес Ференц.
     Теммис устремил на него каменный взор.
     -  Значит,  я  вполне  серьезен?  Если  бы  вы  на   миг   задумались
хладнокровно, то не сделали бы такого  идиотского  замечания!  -  Он  взял
запечатанный пакет с тележки  около  стола.  -  Держите.  Здесь  подробные
инструкции для вас. Ступайте  и  прочтите  их  внимательно.  У  вас  кроме
униформы есть гражданская одежда, я полагаю? -  добавил  он  через  минуту
размышления.
     - Так точно, сэр.
     - В таком случае, чтобы я больше не видел вас в форме до отбытия. Это
не согласуется с тем образом, который вы должны вокруг  себя  создать.  Вы
здесь для того, чтобы навестить нескольких старых друзей из  кэтродинского
штата, что вы и сделаете. Через несколько дней вы потеряете к ним интерес,
потому что - как вы скажете тем, кто  вас  об  этом  вдруг  спросит  -  вы
найдете нас более жесткими и не такими приятными  людьми,  какими  мы  вам
помнились. Вы окунетесь в развлечения.  Но  будьте  крайне  осторожны!  Мы
полагаем - собственно говоря, мы в этом уверены, - что  полдюжины  пагских
женщин  здесь  на  Станции  делают  уступки  глейсам,  и  даже   майко   и
лубаррийцам. Поскольку они как обычно неуступчивы по отношению к элчмидам,
этому должен быть скрытый мотив. Мы должны  знать,  что  это  за  мотив  и
вообще к чему они стремятся. С точки зрения морали было бы плохо, если  бы
кто-то из постоянного штата связался с пагской  женщиной.  Поэтому  данная
задача возлагается на вас. Вы достаточно высоки и  по  пагским  меркам  не
будете выглядеть  в  их  глазах  комичным;  вы  достаточно  сильны,  чтобы
выбраться из трудной ситуации, если в ней окажетесь - что весьма  вероятно
- и, что важнее всего, у  вас  великолепный  послужной  список,  -  Взгляд
Теммиса  впился  в  Ференца,  словно  булавка,  прикалывающая  бабочку.  -
Отправляйтесь и постарайтесь подтвердить свою репутацию.
     Ференц взял левой рукой запечатанный пакет с приказами  и  вскочил  с
места.
     - Слушаюсь, сэр, - ответил он и отдал честь Теммису.
     Салют наверняка привел бы  в  восторг  преподавателя  его  кадетского
училища.
     - Силы небесные, куда это вы? - заорал Теммис. - Я что, отпустил вас?
Сядьте. Быстро! Я хочу знать все об этом пассажире, который прибыл с вами,
о Ланге.
     - Он путешествует за пределами видимости  родного  солнца,  -  сказал
Ференц, покрывшись потом от усилий сдержать свою ярость (он злился  больше
на себя самого, чем на Теммиса). - Откуда именно  он  прибыл,  я  не  смог
выяснить, несмотря на то, что настойчиво расспрашивал как его самого  -  и
косвенно, и напрямую - так и членов экипажа, которые  могли  бы  дать  мне
хоть какой-то намек.
     - Очень прискорбно, Ференц. Как  долго  тянулся  рейс?  Десять  дней?
Двенадцать? И вам не удалось установить его родину?
     - Он весьма  искусен  в  словесной  маскировке,  -  сказал  Ференц  с
внезапным упрямством. - У  меня  не  было  возможностей  припереть  его  к
стенке. При наших разговорах всегда присутствовал кто-то третий, а  умение
Ланга незаметно уклониться от нежелательных тем наводит  на  мысль  о  его
серьезном знакомстве с соответствующими специальными дисциплинами.  Однако
мне удалось  установить,  что  он  прибыл  из  областей  галактики,  более
удаленных от нас, чем Этра.
     -  Этра  находится  от  нас  в  пределах  видимости,  так  что   ваше
умозаключение тривиально.
     Теммис повернулся на стуле и уставился на карту на  стене  справа  от
него. Карта изображала Рукав - выступающую область галактики, состоящую из
девяти звезд, разбросанных на протяжении примерно двадцати восьми световых
лет. Там, где оканчивалась цепочка звезд Рукава, дальше была лишь  пустота
- до самого соседнего скопления,  расположенного  чересчур  далеко,  чтобы
люди могли туда добраться. Этра  отстояла  от  корня  Рукава  на  тридцать
звездных систем вглубь галактики - считая по рейсам космических  кораблей.
Это уже было дальше, чем когда-либо  путешествовали  люди  рас  Рукава.  К
чему? В пределах Рукава хватало проблем на целую вечность, не  то  что  на
человеческую жизнь.
     - Есть еще кое-что, - нахмурился Теммис. - Путешествовать -  поистине
дорогое занятие. Что он использует в качестве денег?  Я  полагаю,  что  он
провел некоторое время на Кэтродине, прежде чем сесть на ваш корабль.  Мне
кажется, что прибытие человека из-за  пределов  видимости  заслуживало  бы
упоминания хотя бы в одном бюллетене новостей.
     - Он не афиширует тот факт,  что  путешествует  настолько  далеко  от
родины.
     - Однако даже вы это поняли, - заметил Теммис с тяжеловесной иронией.
- Можно было и предположить, что репортеры тоже пронюхают.  Собирается  ли
он странствовать и дальше, после того, как посетит Станцию? Отправится  ли
он на Глей, или на пагские планеты?
     - Он не высказывал никаких намерений путешествовать дальше, -  сказал
Ференц. - Его интересовала только Станция. Он слышал разговоры о  ней  еще
на Этре и захотел посмотреть собственными глазами. Я  не  думаю,  что  его
пустят на Пагр, даже если он этого сильно возжелает.
     - Это уж точно.  Ладно,  Ференц,  вы  были  здесь  достаточно  долго.
Отправляйтесь поздороваться с вашими бывшими коллегами,  но  сделайте  это
побыстрее. Затем идите в свою  каюту  и  выучите  инструкции  назубок.  Вы
свободны.
     Но первое, что сделал Ференц, добравшись  до  своей  каюты,  было  не
чтение инструкций. Первым делом он от души обложил самыми черными  словами
всех пагов, мужчин и женщин, на Станции и  на  Пагре,  и  вообще  везде  и
всегда.
     Ему немного полегчало.

                                    7

     Викору часто приходило в голову, что  Станция  во  многих  отношениях
похожа на живой организм. Например, она была практически  самоуправляемой,
самовосстанавливающейся, самопрограммирующейся. Она существовала  сама  по
себе никто не знает сколько тысяч лет, прежде чем первые  исследователи  с
Глея прибыли сюда на медлительных кораблях с ионной тягой. Они  тогда  еще
не разработали сверхсветовые двигатели.  Преимущества  глейсы  получили  в
основном благодаря случаю. Они находились всего в половине светового  года
от Станции. Хотя паги и кэтродины выслали свои первые экспедиции в  космос
примерно в то же самое время, что и глейсы, им пришлось ждать  изобретения
гипердвигателя, чтобы добраться так далеко вглубь Рукава.
     Станция  напоминала  живое  существо  еще   и   тем,   что   обладала
своеобразным метаболизмом, в котором  роль  кровяных  телец  играли  люди.
Время  от  времени  инъекция  извне  -  новый   кэтродинский   генерал   с
агрессивными замашками, новая  громогласная  пага  -  угрожала  нарушением
хрупкого равновесия, что приводило к чему-то вроде лихорадки.  А  глейсам,
этим белым кровяным тельцам системы,  приходилось  устранять  нарушение  в
организме Станции.
     Что-то едва уловимое в поведении Рейдж натолкнуло  Викора  на  мысль,
что сейчас происходит как раз один из таких случаев.
     А Ланг выглядел так,  словно  собирался  сыграть  в  этом  деле  роль
инородного тела.
     Обычно Викор, доставив сообщение Рейдж, с  удовольствием  отправлялся
посетить вольных майко в майкосском секторе  Станции.  У  него  оставалось
несколько чудесных дней, прежде чем он должен был возвращаться на  корабль
к вновь приступать к исполнению своих рутинных служебных обязанностей.  Он
всегда бывал ужасно огорчен, когда ему выпадало дежурить  от  прибытия  до
отправки корабля - а это бывало раз в каждые четыре рейса.
     Но сегодня все было совсем иначе. Он  не  стремился  оказаться  среди
друзей-майко, среди этих странных людей, не принадлежащих полностью  ни  к
одному миру. Родиной своей они продолжали считать Майкос, но не могли туда
вернуться, навечно прикованные к Станции, ибо преступили закон  кэтродинов
и смогут вернуться на родину не раньше, чем Майкос будет  свободен.  Здесь
они находились под покровительством глейсов, хотя и этого иной раз  бывало
недостаточно. Куда ни кинь, они были обречены.
     Эти люди всегда наполовину стыдились, наполовину жаждали  контакта  с
майко, прибывающими  на  Станцию  извне  -  членами  экипажей  космических
кораблей,  слугами  кэтродинов,  или,  что   очень   редко,   каким-нибудь
популярным артистом,  талант  которого  временно  служил  ему  защитой  от
давления кэтродинов, и которого привозили на  Станцию  развлекать  господ.
Живущие на Станции майко жаждали контакта, потому что  постоянно  страдали
тоской по родине, как бы ни пытались они это скрыть под  видом  беспечного
превосходства. Стыдились же они потому, что достигли  личной  безопасности
за счет потери возможности участвовать в борьбе с угнетателями на  родине.
Такая же ситуация была в лубаррийском и элчмидском  секторах;  между  ними
существовало что-то вроде родства, братства обреченных душ.
     Но Викор знал, что они стараются возместить свой эгоизм всегда, пусть
только  представляется  такой  случай.  Собственно  говоря,  именно  через
находящиеся на Станции свободные колонии подчиненных рас сообщались друг с
другом и координировали свои действия революционные  движения  Лубаррии  и
Майкоса.
     Кроме Викора существовали и другие курьеры. Так что у  него  не  было
особых задач теперь, до того самого  момента,  когда  Рейдж  передаст  ему
ответ на доставленные им сообщения. Он мог пойти  и  отдохнуть  со  своими
друзьями. И все же, когда Рейдж и Индль  его  отпустили,  Викор  медлил  с
походом к друзьям.
     В конце концов голод привел его  в  ресторан  в  секторе  майко.  Там
синтезаторы - они тоже работали с тех самых пор, как Станцию  покинули  ее
неведомые строители - были настроены на вкусы местных посетителей. С точки
зрения времени Викор выбрал удачный момент: на местных  часах  время  было
позднее, и в ресторане не было никого из знакомых.
     Он взял свой заказ  в  раздаточной,  предъявил  денежный  сертификат,
чтобы в нем пробили соответствующую сумму, и направился через весь  зал  к
столику в нише, где он не будет бросаться в глаза.  Низкий  потолок  зала,
выкрашенный в светло-синий цвет показался ему давящим, сверкающие белизной
столики выглядели холодно-безличными. Приземистые кресла и стульчики  были
расставлены  неаккуратно,  что  вызвало  у  него  прилив   неопределенного
раздражения. Он был  в  состоянии  духа,  неподходящем  для  пребывания  в
обществе, и прекрасно это понимал.
     Викор был примерно  на  середине  трапезы,  когда,  подняв  глаза  от
тарелки,  обнаружил  перед  собой  юношу   в   тускло-коричневой   одежде,
предписанной майко. Тот сидел напротив и пристально разглядывал Викора.  В
руке у  него  была  кружка  со  спиртным,  глаза  под  кустистыми  бровями
сверкали.
     Викор его не знал и вознамерился было проигнорировать.
     Не  тут-то  было.   Минуту   спустя   незнакомец   огляделся,   чтобы
удостовериться, что поблизости никого нет, и таинственно кашлянул.
     - Вас зовут Викор? - спросил он.
     - Да. И я сел в этом углу, чтобы побыть в одиночестве.
     Незнакомец нахмурился.
     - Побудете один позже, если захотите. Но прямо сейчас у меня  есть  к
вам некоторые вопросы, и я хочу, чтобы вы на них ответили.
     Викор  резко  вздернул  голову  и  проглотил  остаток  еды,  что  еще
пребывала у него во рту.
     - Вы... -  начал  было  он,  но  осекся.  Его  непрошеный  собеседник
отставил  кружку  и  сложил  руки  особым  образом,  который  не  выглядел
нарочитым, но имел совершенно определенное значение.
     - Мое имя Ларвик, - дружелюбно произнес незнакомец, когда увидел, что
Викор прочел знак. - Мы с вами до  сих  пор  не  встречались,  потому  что
работаем в разных ветвях движения. Но получилось так, что мы  нуждаемся  в
определенной информации и в совете, а вы можете нам помочь и,  к  счастью,
уже являетесь членом движения.
     - Что именно вы хотите знать? - спросил Викор.
     Он подозревал, что революционной движение в кэтродинской  империи  на
самом деле куда обширнее, чем та его часть, с которой он знаком. Однако он
не имел ни малейшего представления, чем занимаются другие ветви.
     - Не сейчас. - Ларвик взял свою кружку и махнул ей в сторону  тарелки
Викора. - Доешьте. Мы лучше поговорим с вами наедине и в другом месте.
     Он больше не произнес ни  слова,  только  следил  своими  сверкающими
глазами, как Викор ест.
     Наконец Викор обнаружил, что не может  больше  затолкать  в  себя  ни
куска. Он отодвинул тарелку и встал.
     - Я готов, - сказал он.
     - Хорошо, - пробормотал Ларвик и допил то, что оставалось  в  кружке,
прежде чем тоже встать. - Пожалуйста, к лифтам.
     Викор подозревал, в место какого рода они направятся,  еще  до  того,
как оказался в вагоне с Ларвиком и увидел,  как  тот  нажимает  кнопки  на
селекторе, повернувшись к Викору  спиной,  чтобы  тот  не  заметил  точную
комбинацию. Значит, есть еще другие лифты, кроме того, которым он попадает
в офис Рейдж из приемного зала, которые отправляются  в  особенные  места,
если набрать нужную комбинацию. Куда же они попадут на сей раз?
     Как оказалось, недалеко. Наверняка в  пределах  сектора  майко,  если
только кабина по дороге подчинялась обычным физическим законам.  Мгновение
они ждали, пока дверь откроется, затем оказались в комнате, из которой  не
было другого выхода. Комната была квадратной, больше  напоминала  коробку.
Ее стены от пола и почти до потолка  были  заставлены  грубо  сколоченными
ящиками.  Сам  пол   был   покрыт   какими-то   крошечными   обрывками   -
темно-коричневыми, высохшими, похожими на опавшие листья.
     Едва заметное колющее  ощущение  озадачило  Викора,  как  только  они
вошли. Затем он догадался, что это такое - статическое поле, чтобы пыль не
проникала в кабину лифта.
     Ларвик подождал, пока кабина не была вызвана на какой-то другой этаж,
и быстро повернулся к Викору.
     - Садитесь, - сказал он, и сам уселся на единственную мебель, которая
здесь была - на один из ящиков.
     Викор последовал его  примеру,  продолжая  принюхиваться.  В  воздухе
стоял какой-то едкий запах, который Викор не мог  распознать,  но  который
был весьма специфичным.
     - Узнаете? - после паузы спросил Ларвик. Викор покачал головой, и тот
пожал плечами. - Ладно, потом скажу. Наверное, я должен вам рассказать.  А
пока я хочу получить от вас необходимую нам информацию.  Мы  хотим  знать,
кто такой этот Ланг.
     Снова Ланг! Если бы  Верховное  Бюро  Пагра,  каждая  из  входящих  в
которое паг способна запросто  разделаться  с  тремя  пагскими  мужчинами,
прежде чем наконец сдаться и позволить четвертому ублажить ее, явилось  бы
в полном составе сюда, на Станцию, это вызвало бы меньше беспорядков,  чем
прибытие этого одного чужака! Викор ответил вопросом на вопрос.
     - Я расскажу вам все, что знаю - хотя это немного - но сначала, прошу
вас, ответьте: что в нем такого особенного? Глейсы, с которыми я  работаю,
хотели о нем знать; все хотят о нем знать!
     Ларвик задумчиво прикусил нижнюю губу.
     - Вот, значит, как? -  сказал  он.  -  На  Станции  о  нем  уже  идут
разговоры, но мы приписали это тому факту, что он из-за пределов видимости
и потому посетитель особый. По крайней мере,  мы  надеялись,  что  причина
ажиотажа только в этом. Иначе ситуация может оказаться крайне неприятной.
     - А именно?
     Ларвик мгновение колебался.
     - Ладно, - сказал он наконец. - Мне все равно придется вам сказать.
     Он нагнулся над соседним ящиком и откинул крышку. Под  ней  оказалась
масса плотно уложенных коротеньких коричневых  веточек,  покрытых  мелкими
иголочками. Едкий запах сразу усилился.
     Ларвик  очень  бережно  вынул  одну  веточку  и  протянул  ее  Викору
осмотреть.
     - Не знаете, что это такое, а? - спросил он.
     Викор покачал головой.
     - Дурманная трава, - сказал Ларвик кратко. - Наш предмет торговли.
     - Ах вот оно что! - Викор вскочил с места. Лицо его побелело. - Я  не
знаю, какими еще грязными делами вы  занимаетесь,  но  если  речь  идет  о
дурманной траве - я к этому непричастен! Выпустите меня отсюда немедленно.
     Ларвик остался сидеть спокойно.
     - Что вы вообще знаете о дурманной траве? - сказал он. - Вы  ее  даже
распознать-то не смогли.
     - Я достаточно насмотрелся на  ее  эффект,  чтобы  испытывать  к  ней
отвращение, - резко сказал Викор. - Эти несчастные безумцы, которых иногда
встречаешь в элчмидском секторе, которые убежали от своих пагских  хозяев,
но оставались в зависимости от  дурманной  травы,  и  быстро  умирают,  не
получая свое дозы.
     - Теперь нет, - ровно произнес Ларвик. - Мы обеспечиваем их дурманной
травой, из милосердия. Это они в самом начале достали  для  нас  семена  и
провезли их на Станцию - кстати, рискуя жизнью.
     - Но... но ради чего, будь она проклята?! - взорвался Викор. -  Зачем
вам пачкать об нее руки?
     - Паги используют дурманную траву для усмирения  элчмидов,  -  сказал
Ларвик. - Это самое мощное из известных нам опьяняющих  и  галлюциногенных
средств. Оно вызывает  чудовищную  зависимость.  Пристрастившиеся  к  нему
способны  на  все,  чтобы  получить  инъекцию,  когда   им   действительно
невтерпеж, - он сделал паузу. - Кэтродины серьезно  обеспокоены  тем,  что
число потребляющих дурманную траву среди них растет.  Это  очень  выгодный
бизнес, Викор. И он помогает нам перекладывать деньги  кэтродинов  в  свои
карманы.
     Викор медленно расслабился.
     - Мне это не по душе, - сказал он неохотно, -  но...  согласен,  идея
неплохая. Мне бы больше понравилось, если бы элчмиды  продавали  дурманную
траву пагам. Как бы они ни были плохи, кэтродины ничего подобного  с  нами
не делали.
     - Зато они поступили так с лубаррийцами, - сказал Ларвик. - Вы видели
толстобрюхого капеллана, которого им привезли? Заразить  лубаррийцев  этой
фальшивой верой было почти столь же преступно, как  элчмидов  -  дурманной
травой.
     - Ладно, ваша взяла, - с отвращением произнес Викор.  -  Да,  так  вы
хотели знать про Ланга.
     Он не смог добавить ничего к тому, что рассказывал Рейдж. У него даже
не  появилось  новой  теории,  объясняющей  присутствие  Ланга  в  секторе
глейсов. Вся история в целом оставила Ларвика в полном недоумении.
     - Может, он в таком случае действительно тот, за кого себя выдает,  -
задумчиво сказал Ларвик. - Или нет, не может этого быть -  для  чужака  он
знает Станцию слишком хорошо. Или... Видите ли, я  боялся,  что  он  может
оказаться  кэтродинской  приманкой  -  настоящий   чужак,   которого   они
подкупили, или хорошо подготовленный поддельный, в задачу которого  входит
предстать любопытным туристом, сующим везде свой нос и  сорящим  деньгами.
Такой тип был  бы  для  нас  большим  искушением  -  предложить  ему  укол
дурманной травы, а потом выдоить из него все его денежки. Посадить его  на
отбывающий корабль, и кто останется в дураках,  когда  нехватка  очередной
дозы его прикончит? Кэтродины, во всяком случае,  работают  именно  так...
Офицер Ференц, который прибыл на вашем корабле, несомненно  шпион,  но  он
замешан в высокую кэтродино-пагскую политику, и не станет заниматься такой
мелочью, как выяснение источника наркотиков.
     - А глейсы об это знают? - спросил Викор.
     - Знают ли глейсы? - переспросил Ларвик тоном глубочайшего изумления.
Он поднялся с  ящика  и  потянулся,  разминая  затекшее  тело.  -  А  где,
по-вашему, мы выращиваем траву? Они отдали нам  весь  гидропонный  огород.
Еще бы они не знали! Да они в сущности толкнули нас на это.
     - Ах, вот как... Если бы они возражали,  Ланг  мог  бы  оказаться  их
приманкой, но раз они не против... - Викор нахмурился. - Кто же...

                                    8

     Пауза была долгой. Наконец Ларвик подошел к двери лифта  и  нажал  на
кнопку вызова.
     - Как бы  мне  хотелось  приучить  Дардано  к  дурманной  траве...  -
произнес он мечтательно в  ожидании  прибытия  кабины.  -  Но  я  не  могу
рисковать.  Если  кэтродины  обнаружат,  что  источник  их   неприятностей
находится здесь, на Станции, глейсам скорее всего придется отречься от нас
и заявить, что они ничего не знали. Может  быть,  удастся  провернуть  это
косвенно, пригласив его в элчмидский сектор. Никто не удивится, встретив у
них дурманную траву - половина несчастных только ею и живет...
     Он оборвал себя, поскольку прибыл лифт.
     - Вы, разумеется, понимаете, что все это строго секретно?
     Викор сухо ответил:
     - Я проделал больше тридцати рейсов, как курьер,  и  до  сих  пор  не
попался.
     - Хорошо, хорошо, - дружелюбно  сказал  Ларвик.  -  Я  не  хотел  вас
обидеть, всего лишь напомнил.
     Он пропустил Викора в кабину лифта и закрыл дверь.
     - Кстати, - сказал он, когда кабина начала подниматься, - что  бы  вы
ни узнали о Ланге, мы хотим знать это наравне с Рейдж.
     - Я сделаю, что смогу, - пообещал Викор. Но,  говоря  эти  слова,  он
понимал, что выполнить обещание будет очень трудно.
     Существовало множество мелких проблем,  которые  усложняли  жизнь  на
Станции. Время, например. Глейсы установили сутки, более-менее  приемлемые
для всех рас, и не делили их на  "утро",  "день",  "вечер"  и  "ночь".  Им
приходилось работать круглосуточно, по сменам.
     С обычным небрежением к удобству всех остальных пагский штат  настоял
на том, чтобы пользоваться  своим  собственным  Среднепланетным  Временем,
которое совпадало с глейсским Временем Станции примерно раз в триста дней.
И каким-то необъяснимым образом (никто не  мог  понять,  почему)  все  три
подчиненные расы - майко, лубаррийцы  и  элчмиды  -  выбрали  каждая  свой
отрезок станционных суток в качестве "ночи".
     Сейчас по времени сектора майко было  около  полуночи.  В  элчмидском
секторе наркоманы с налитыми кровью глазами тянулись трясущимися руками  к
экстракту  дурманной  травы  -  единственное,  что  позволит  им  пережить
наступающий день. А в секторе лубаррийцев только-только "смеркалось".
     В довершение хаоса, кэтродины в большинстве своем владели  искусством
краткого сна, и обходились тремя часами забвения в сутки,  урывая  краткие
промежутки для сна то тут,  то  там.  Что  касается  туристов,  у  которых
хватало денег проводить время на Станции,  они  не  обращали  внимания  на
время и веселились до тех пор, пока не падали с ног.
     Нейтральность и терпимость, сказал себе Викор в  приливе  неожиданной
усталости, имеют свои плюсы. Но иногда они вносят беспорядок.
     Не будучи кэтродином, Викор нуждался  в  регулярном  сне.  В  секторе
майко начинало темнеть - самым натуральным образом;  освещение  потолка  и
стен повсюду тускнело, и останется тусклым  на  протяжении  восьми  часов.
Расставшись с Ларвиком, Викор обнаружил, что неудержимо зевает, и медленно
поплелся к себе в каюту, опустив голову в глубоком раздумье.
     Ланг...  Ларвик  сказал,  что  известие  о  чужаке,  прибывшем  из-за
пределов видимости, уже облетело Станцию. Любопытства  такого  рода  можно
было ожидать от туристов в зонах отдыха Станции, которые проводили время в
праздности, пьянках и прочих развлечениях.  Однако  Викору  казалось,  что
Ланг не захочет к ним присоединиться. И он не  сомневался  в  способностях
Ланга избежать этого, не показавшись невежливым.
     И все  равно  придется  заглянуть  "утром"  в  туристскую  зону.  Как
человек, впервые попавший на Станцию (так ли это  на  самом  деле?),  Ланг
несомненно захочет посетить хотя бы ее. Более того, это была действительно
нейтральная часть Станции - никто не имел там власти, даже глейсы. Для них
это был бездонный колодец денег - пагских  денег,  кэтродинских  денег,  и
даже глейсских.

     Под  самой  обшивкой:  машинерия.  Невероятные  устройства,   которые
преобразовывали случайное излучение в энергию в формах, которые можно было
использовать - в том числе в материю. Там же размещались причалы, приемные
залы и все такое прочее.
     Далее: жилые помещения и офисы различных штатов, всевозможные службы.
     И в центре - или, точнее, окружая центр, как  скорлупа  -  туристская
зона.
     Викор нервно спустился через Золотой люк.  Сегодня  ближе  к  сектору
майко находился Платиновый люк, но никто из майко не смел  воспользоваться
больше чем Радиевым. На  Викоре  была  обычная  тускло-коричневая  одежда,
чтобы его не приняли за богатого посетителя.
     Сотни радужно переливающихся желтых  пузырьков  поднимались  по  люку
вверх и лопались о его подошвы. Для чего строители  Станции  предназначали
эту область? Только лишь для отдыха  первоначальных  пассажиров  огромного
корабля? В этом случае их путешествие, должно быть, было долгим. Или же их
очень трудно было развлечь.
     Вокруг него пульсировала музыка. Одна из прозвучавших нот,  казалось,
заставила резонировать весь его скелет. Она смешала его мысли и  наполнила
глаза слезами. Викор на минуту прижался к стенке  люка,  приходя  в  себя.
Двое подростков, мальчик и девочка, пронеслись мимо него  вниз  головой  с
воплями и смехом. Они были глейсами и, надо полагать, уже дважды  побывали
на Станции. Каждый глейсский ребенок  должен  был  знать  все  о  Станции,
думать о ней, видеть сны о ней, жить Станцией во  всех  ее  проявлениях  -
дабы железная хватка глейсов, которой они держали Станцию, не ослабла.
     Неверно. Нужно исправить.  Не  железная  хватка,  скорее  сила  вроде
гравитации: позволяющая двигаться, но не оставляющая возможности побега.
     Люк расширился, и падение завершилось в ароматном пурпурном тумане  и
пении бронзовых гонгов. Викор почувствовал, как его сандалии на  несколько
дюймов погрузились в твердый, но податливый пол.  Он  удержал  равновесие,
разведя руки в стороны как канатоходец, и осмотрелся.
     Сегодня Золотой люк вел на Равнины.  Открывшийся  перед  ним  простор
казался бескрайним: сине-зеленое пространство под синим, как небо, куполом
потолка. Это был самый спокойный участок туристской зоны.
     Глейсские ребята ухватились за проплывающий  мимо  планер,  и  теперь
висели в тридцати футах над землей, держась правыми руками, а левыми бурно
жестикулируя и заливаясь смехом. Викор проследил  их  взгляд  и  обнаружил
трио кэтродинов среднего возраста - две женщины в ярко-алом  и  мужчина  в
запачканном землей белом - которые  спали  лежа  на  спине,  с  разинутыми
ртами.  Вокруг  них  валялись  пустые  бутылки,  рядом  стояли  тарелки  с
остатками еды.
     Пока Викор с отвращением смотрел на них - "господа отдыхают" -  земля
разомкнулась, поглотила  мусор  и  сомкнулась  вновь.  Мальчик  и  девочка
наверху рассмеялись напоследок и направили планер прочь. Через год-два они
станут такими же серьезными, как Рейдж. Пока  они  смеялись  вволю,  чтобы
никогда не забыть, как это делается.  Секрет  успехов  глейсов  заключался
отчасти в том, что они всегда хранили смех в себе.
     Викор тряхнул головой и направился через Равнины. Вскоре он  добрался
до Океана и нырнул.
     -  Иди  сюда!  -  окликнула  его  полуженщина-полурыба,  чьи  полные,
обнаженные и весьма привлекательные груди  блестели,  как  перламутр.  Она
выглядывала из кораллового  грота.  Волосы  ее  были  выкрашены  оранжевой
краской под цвет коралла.
     Викор выпустил струйку пузырьков, выдыхая воздух из легких, и глубоко
вдохнул. Новичкам всегда было страшно дышать в  Океане.  Но  это  была  не
вода,  а  синтетическая  органическая  жидкость,  содержащая  чуть  больше
кислорода, чем воздух Майкоса - столько  же,  сколько  обычный  воздух  на
Станции. Викор бывал здесь прежде, раз десять, если не больше.
     Он мягко ответил, слыша, как звук отдается вибрацией в ушах:
     - Я недостаточно богат, чтобы быть вашим клиентом.
     Полуженщина разочарованно вздохнула.  Она  была  лубаррийкой.  Глейсы
отдали большую  часть  службы  развлечений  людям  из  числа  "свободного"
населения Станции,  происходящим  с  подчиненных  планет.  Хороший  способ
одновременно дать им занятие и  использовать  их,  если  смотреть  на  это
цинично; если же взглянуть на проблему внимательнее, такое решение вопроса
давало этим людям смысл существования.
     - Кроме того, - продолжал Викор, - я тут кое-кого ищу. Вы слышали про
чужака по имени Ланг, который прибыл из-за пределов видимости?
     - Я слышала, что он на  Станции,  -  сказала  полуженщина,  устраивая
поудобнее свой рыбий хвост. - Но я его не видела, и  не  надеюсь,  что  он
посетит мой скучный уголок. - Она развернулась и исчезла в гроте,  добавив
на прощание: - В любом случае, новичкам обычно требуется  день-два,  чтобы
набраться храбрости нырнуть в Океан.
     В ее словах был  смысл.  Викор  осмотрелся  в  поисках  какого-нибудь
возвышения, и обнаружил высокую насыпь из блестящих раковин. Он  взобрался
на нее и, балансируя на самой верхушке, высунул голову и плечи из Океана.
     Рядом с Океаном располагались Горы. Возможно, за  ними  на  этот  раз
следовали Пещеры. Трудно было сказать наверняка,  какая  часть  туристской
карусели  с  какой  соседствовала  в  данный  момент  -  они  перемещались
медленно, но за день-два это становилось заметным.
     По другую сторону находился Город,  который  был  наиболее  вероятным
местом для поисков. В любое время больше половины посетителей и  свободных
от дежурства штатных работников, если они вообще были в  туристской  зоне,
пребывали именно в Городе. Но это значит, что Викору, прежде  чем  идти  в
Город, придется экипироваться.
     Викор нырнул обратно в Океан и пошагал сквозь вязкую  жидкость,  пока
наконец не выбрался на берег недалеко от границ Города. Здесь, разумеется,
людей было больше. К примеру, вот  эта  экскурсия  глейсских  детишек,  не
старше десяти лет, которых учили дышать Океаном - большинство было слишком
перепугано, чтобы повторить урок, хоть они видели своими глазами, что  это
безопасно.  Сорок  с  лишним  паг  из  штата  Пагра,  которые  преспокойно
занимались   гимнастикой   под   восхищенными   взглядами   -   их   нагие
красно-коричневые тела маслянисто блестели, мускулы  мягко  перекатывались
под кожей, когда они по очереди поднимали  друг  друга  одной  рукой  выше
головы.   Богатая   кэтродинская   семья,   затеявшая   спор,   какую   из
достопримечательностей посетить сейчас: сын-подросток хотел отправиться  в
Пещеры, его мать намеревалась отдохнуть  на  Равнинах,  а  ее  муж,  храня
верность семье и отчизне, пытался не смотреть на обнаженных паг, но у него
это плохо получалось.
     Здесь было множество торговых киосков и стеллажей - одни под тентами,
другие под  открытым  небом  -  предлагающих  всевозможные  товары.  Викор
остановился у лавки, торгующей одеждой,  и  выбрал  синюю  хламиду,  чтобы
скрыть свою одежду, и синюю маску со  свирепыми  красными  глазами,  чтобы
скрыть лицо. Подавая продавцу свой денежный сертификат, чтобы  тот  пробил
нужную сумму, он спросил:
     - Вы не видели этого чужака из-за пределов видимости?
     - Который, вроде бы,  прибыл  вчера?  -  торговец  костюмами  покачал
головой в фантастической короне из перьев и игрушек. - Нет, не видел.
     Викор поблагодарил его и прошел  дальше.  Окраина  Города,  выходящая
сейчас к Океану,  была  заполнена  кафе,  дискотеками  и  площадками,  где
проходили   представления   акробатов.    Группа    лубаррийцев,    дающих
представление, так здорово работала, что Викор остановился  посмотреть  на
них. Здесь он тоже  спросил  про  Ланга.  Никто  не  видел  чужака.  Викор
отправился дальше.
     Он услышал позади отдаленный гром. В Горах, которые сейчас находились
на противоположной стороне Океана, набирала силу гроза. Обернувшись, Викор
увидел молнии - раскаленные добела иглы - между вершинами гор.
     Наконец он добрался до парка, который  располагался  почти  в  центре
Города. Поиски Ланга оставались безуспешными.  Все  знали,  что  чужак  на
Станции, все считали, что легко узнают его  либо  по  описанию  внешности,
либо по черному ручному зверьку, которого он носит с собой. И никто его не
видел.
     Викор устало опустился на скамейку  под  огромным  кустом,  усыпанным
розовыми и белыми цветами с приятным запахом. Его  лицо  под  маской  было
хмурым.
     Затем  его  вывело  из  задумчивости  неожиданное  происшествие.   Он
услышал, что с другой стороны куста разговаривает  некто,  чей  голос  ему
знаком, с кем-то совершенно незнакомым. Но именно  второй  голос  заставил
его вздрогнуть и очень осторожно раздвинуть ветки, чтобы посмотреть.
     Невероятно,  но  факт.  Викор  почувствовал  себя  так,  словно   его
привычный мир перевернулся вверх тормашками. Патриот из патриотов, строгий
приверженец кэтродинских националистических  принципов  Каподистро  Ференц
собственной персоной сидел и разговаривал с ПАГОЙ!

                                    9

     Потрясенный,  Викор  отпустил   ветки,   и   они   скрыли   от   него
головокружительное зрелище. Не было никаких сомнений в том, что это Ференц
- хотя сейчас он был совсем по-другому одет: в золотые сапоги  из  дорогой
парчовой ткани, брюки цвета ржавчины и шелковую блузу из красных и зеленых
нитей, которая меняла цвет, когда он поворачивался. Прическа у  него  тоже
была другая. Но это был не кто иной, как Ференц.
     Пага, с которой он беседовал, была гражданской особой. Голова  ее  не
обриты, как это делают военные. Меньше среднего роста  -  примерно  такого
же, как сам Ференц, и одетая в строгую блузу и неизменные пагские рейтузы.
На лацканах ее блузы  красовались  серебряные  знаки,  которые,  вероятно,
обозначали ее официальный статус. Только один из  ее  передних  зубов  был
подпилен.
     Напрягая слух, Викор уловил обрывки разговора.
     - ...видеть вещи  по-другому  из  вне,  -  говорил  Ференц.  -  Когда
постоянно приходится защищать  свое  достоинство,  легко  принять  подход,
который  одобрен  свыше,  и  трудно  заметить,  что  он  не  соответствует
действительности.
     Пага рассмеялась. У нее было низкое контральто.
     - Собственно говоря, - сказала  она,  -  это  справедливо  для  обеих
сторон. Мы не всегда будем решать споры, стараясь перекричать друг  друга.
Нам лучше...
     Порыв музыки с ближайшей танцплощадки заглушил ее слова. Викор  ждал,
но танец, который играли, был долгим и энергичным, и потребуется не меньше
нескольких минут, прежде чем он еще что-то услышит.
     Он не знал, злиться  ли  ему  на  Ференца  за  его  двуличность,  или
радоваться, что тот, кого он принял за типичного кэтродинского  догматика,
оказался вполне сносным человеком.
     Викор осторожно посмотрел по сторонам. Он был уверен, что даже  после
ежедневных свиданий на корабле, Ференц не узнает его в  этой  сине-красной
маске.  Кэтродины  вообще  редко  обращали  внимание   на   представителей
подчиненных рас, так что даже не могли сказать, кого  именно  из  них  они
видели в конкретном случае. Он мог обойти куст, сесть на скамейку напротив
офицера и паги и свободно наблюдать за ними. Но ему вряд ли удастся  сесть
так, чтобы слышать разговор. Конечно, они вроде бы не понижают голоса...
     Он решил один раз обойти вокруг, чтобы решить, сесть ли ему на виду и
заказать выпивку, чтобы  оправдать  свое  присутствие,  или  вернуться  на
прежнее место. Он встал и направился  в  обход  куста  на  противоположную
сторону тропинки. Кусты были густыми,  выше  его  роста,  с  темно-зеленой
листвой.
     Викор только взялся за ветку, чтобы выйти к  выбранной  им  скамейке,
как вдруг еще одна знакомая фигура появилась в поле его  зрения  с  другой
стороны и неуверенно выбралась на открытое место.
     Археолог Лигмер с толстой папкой, полной бумаг, и прозрачным пакетом,
набитым фотографиями.
     Как только он показался из-за  кустов,  пага,  которая  беседовала  с
Ференцем, с улыбкой поднялась ему  навстречу.  Ее  лицо  было  удивительно
приятным для женщины, происхождение которой принадлежало к огромным грубым
пагам, и единственный подпиленный зуб посреди  ее  улыбки  вносил  странно
дисгармонирующую ноту. Викор, скользнув к скамье напротив  и  усевшись  на
нее, грустно подумал о миниатюрной красоте Рейдж.
     - Я... Я вижу, вы знакомы, - осторожно сказал Лигмер.
     Ференц нахмурился. К нему вернулись его обычные манеры.
     - Мы немного поговорили, - грубовато ответил он.
     - Я здесь недолго, - добавила пага. - Я  ожидала,  что  ты  появишься
раньше, Лигмер.
     - Да. Ну... мм...  прошу  прощения,  меня  задержали.  Никак  не  мог
добраться до  того  документа,  который  мне  хотелось  заполучить.  -  От
неожиданности Лигмер все еще запинался. - Нет, не  уходите,  -  сказал  он
Ференцу. - Если вы, конечно...
     Ференц одним глотком допил свое спиртное и встал на ноги. Он отер рот
тыльной стороной ладони.
     - У вас есть совместное дело, я полагаю, - отрывисто сказал он. -  Не
буду вам мешать.
     Он натянуто поклонился и отправился  восвояси.  Лигмер  провожал  его
взглядом, пока тот не скрылся за густым кустом.
     -  Чтоб  меня  разорвало!   -   воскликнул   он   наконец   в   явном
замешательстве. - Ничего не понимаю.
     - Чего именно ты не понимаешь? -  спросила  пага,  садясь  обратно  и
вытягивая длинные ноги. - Он показался мне довольно  приятным  типом,  как
для вашего военного.
     - Все не так просто, Узри, - ответствовал Лигмер; он наконец пришел в
себя и уселся рядом с ней. - Я летел на одном корабле с этим офицером.  Он
вел себя как законченный твердолобый ортодокс,  со  всеми  этими  готовыми
клише, которые соскакивают с его зубов по любому поводу.  Обнаружить,  что
он по собственному почину разговаривает с пагой, и разговаривает вежливо -
немыслимо!
     Викор,  напрягая  слух,  расслышал  все.  При  последних  словах   он
автоматически кивнул, соглашаясь.
     На лице Узри отразилось такое же глубокое замешательство, как на лице
Лигмера.
     - Тогда... тогда, надо полагать, у него были причины так себя  вести,
- резко сказала она. - Возможно ты своим появлением помешал  осуществлению
какого-то глубоко законспирированного плана. Ладно, неважно.  У  нас  есть
свои дела.
     Она нагнулась и достала из-под скамейки папку с документами, такую же
толстую, как папка Лигмера, вынула из нее несколько  бумаг,  разложила  на
столе и выжидающе посмотрела на археолога.
     В этот момент Викор осознал,  что  он  больше  не  один.  Исполненный
уверенности и самообладания, на  другом  конце  скамейки  сидел,  спокойно
поглаживал шерстку своего любимца и наблюдал за происходящим не кто  иной,
как Ланг.
     - Добрый день, -  произнес  Ланг,  доброжелательно  улыбнувшись,  как
только увидел, что Викор узнал его. - Мне кажется, вы  -  стюард,  который
обслуживал нас в пути от Кэтродина, не так ли?
     Значит, маска в  результате  оказалась  бесполезной.  Глупо  было  бы
отрицать истину. Викор кивнул и остался сидеть, будто оглушенный.
     - Позвольте мне в таком случае угостить вас чем-нибудь освежающим,  -
предложил  Ланг.  -  Вы  прекрасно  выполняли   свои   обязанности.   Ваши
кэтродинские космические рейсы - одни из лучших, которыми  мне  доводилось
путешествовать.
     Он подал знак  официанту,  нажав  кнопку  на  подлокотнике  скамейки,
прежде чем Викор успел принять предложение или отказаться, и продолжал:
     - Вы тоже  наблюдали  за  этим  небольшим  эпизодом  на  той  стороне
площадки?
     Викор бросил взгляд на  Лигмера  и  Узри.  Археолог  и  пага,  улыбка
которой открывала подпиленный зуб, склонились над фотографией и изучали ее
при помощи увеличительного стекла. Он снова утвердительно кивнул.
     - Странно, не правда ли? - настойчиво развивал тему Ланг.  -  У  меня
сложилось впечатление, что офицер Ференц скорее бы умер, чем позволил себе
быть застигнутым за дружеской беседой с пагой - тем более с пагой, которая
дурно влияет на молодого археолога, чьи взгляды он так незыблемо порицал.
     Викор наконец обрел дар речи.
     - Многоуважаемый господин, не только вы или я находим  это  странным.
Лигмер тоже был потрясен.
     - И не без причин, мне кажется.
     Ланг заметил,  что  вызванный  им  официант  ждет  заказа,  и  сделал
вопрошающий жест в сторону Викора.
     - Многоуважаемый господин, вы ничем мне не обязаны,  -  запротестовал
Викор. - Я выполнял свою работу, не более...
     - Но и не менее. Многие люди делают гораздо меньше,  чем  обязаны.  -
Ланг щелкнул пальцами. - Два бокала хорошего вина, официант.
     Официант кивнул и исчез.  В  этот  момент  Лигмер  поднял  голову  от
фотографии, узнал Ланга, встал и поспешил к нему.
     - Не присоединитесь ли к нам?  -  предложил  он.  -  Я  надеялся  еще
увидеться с вами и ответить - или хотя бы попытаться ответить  -  на  ваши
вопросы. Сейчас для этого выдалась  прекрасная  возможность,  поскольку  я
одновременно смогу вас представить моей ученой коллеге  с  Пагра,  госпоже
археологу Узри.
     - Я только что пригласил нашего стюарда  выпить  со  мной,  -  сказал
Ланг, поднимаясь с места и сажая пушистого зверька себе на плечо.
     Выражение неудовольствия  мелькнуло  и  исчезло  на  лице  Лигмера  с
быстротой летней молнии.
     - Он может тоже пойти, если захочет, - сказал он.
     Археолог бросил на Викора резкий взгляд, и тот  покорно  снял  маску.
Возможно, вежливость не позволила Лигмеру сделать  замечание  Викору,  что
тот воспользовался маскировкой, чтобы затесаться среди господ. Или возымел
действие тот факт, что они были в  туристской  зоне,  где  не  действовали
обычные правила. Хотя никогда еще это не останавливало кэтродина, если  он
желал сделать выговор низшему.
     Почему-то у Викора сложилось убеждение, что подлинной  причиной  было
присутствие Ланга.
     Он последовал за чужаком и Лигмером на приличествующем расстоянии,  и
сел на табурет не слишком близко к столу, но и не так, чтобы это выглядело
демонстративно далеко. Он молча принял от  официанта  бокал  вина  и  весь
обратился в зрение и слух.
     - Из-за пределов водимости, вот как? - переспросила Узри. На нее  это
явно  произвело  впечатление.  -  Здесь,  в  Рукаве,  это   редкость.   Вы
собираетесь после Станции направиться на пагские планеты?
     Ланг позволил своему зверьку  спуститься  с  его  плеча  по  груди  и
устроиться на коленях.
     - Возможно, да, - сказал он. - А, возможно, и нет, - он улыбнулся.  -
Боюсь, что так далеко меня завлекла Станция, а не слава вашей империи.
     - Ха! - коротко рассмеялась Узри. - И совершенно справедливо. Станция
- это чудо, одно из самых невероятных мест галактики. И чем  глубже  вы  с
ней знакомитесь, тем больше она вас восхищает.
     - То же самое говорил мне наш друг Лигмер на борту  корабля,  -  Ланг
бросил взгляд на  кэтродина.  -  Он  говорил,  что  возникновение  Станции
окутано тайной, но существует версия  о  том,  что  ее  построили  древние
путешественники с Пагра...
     - Это скорее всего пропаганда, - напрямик сказал Лигмер.
     - Предубежденность! - воскликнула Узри  с  внезапной  горячностью.  -
Нельзя недооценивать свидетельства, которые  говорят  о  существовании  на
Пагре древней цивилизации, знакомой с полетами в космос...
     - И которых не видел никто, кроме паг, - прервал ее  Лигмер.  -  Если
они, конечно, вообще существуют.
     - Ах, что касается... Вот они, - резко  ответила  Узри  и  вынула  из
папки с документами фотографию, которую протянула Лигмеру. - Я этого  тебе
еще не показывала, хотя принесла специально, чтобы продемонстрировать.
     Лигмер махнул рукой.
     - Фотографии можно подделать, - сказал он. - Я не хочу  сказать,  что
не доверяю тебе, Узри. Но ваши органы  официальной  пропаганды  наговорили
столько чуши за последние несколько веков, что вы не можете ожидать, чтобы
мы приняли такой важный факт на веру.
     - Можно взглянуть? - спросил Ланг, одновременно вынимая фотографию из
руки Узри и кладя перед собой на стол.
     Викор, глядя через его плечо, увидел только размытые пятна.
     - Корабль, - сказал Ланг. - Окаменевший. Я прав?
     Он повернулся к Узри, которая удовлетворенно кивнула.
     - Не столько окаменевший, сколько забальзамированный, - сказала  она.
- Он  пролежал  там  по  меньшей  мере  десять  тысяч  лет.  Насколько  мы
восстановили   случившееся,    это    была    авария    экспериментального
антигравитационного двигателя. Во время испытательного  полета  низко  над
землей или во время посадки корабль  произвел  слишком  сильный  нажим  на
поверхность земли. В результате выплеснулась магма, возможно  даже  возник
вулкан, и расплавленный поток похоронил его.
     - И как вам удалось получить эту фотографию? - спросил Лигмер.  Голос
его дрожал от сарказма в начале фразы; но закончил он ее другим тоном.
     - Первоначальные  элементы  корпуса  сейчас  в  высокой  концентрации
присутствуют в окаменевшей лаве, - ответила Узри. - Мы  получили  картину,
сделав около сотни снимков. Для этого поверхность  камня  отполировали  до
блеска, а затем направили на него  луч  яркого  света  под  нужным  углом.
Естественная неоднородность  камня  мешает  контурам  очертиться  в  одном
снимке. Имея сотню снимков, мы усреднили погрешности и получили достаточно
четкую  картину.  У  меня   есть   другие   снимки,   и   копия   доклада,
опубликованного группой,  которая  проделала  эту  работу.  Кроме  обычной
пропаганды в нем содержатся вполне добросовестные научные материалы.
     Она посмотрела на Ланга.
     - Каково? - вызывающе спросила она.
     - Я полагаю, -  мягко  сказал  Ланг  после  паузы,  -  что  вы  верно
интерпретируете картину, но ваши  дальнейшие  умозаключения  неправомочны.
Корабль на Пагре,  учитывая  существование  Станции  здесь,  значит  -  по
крайней мере, для меня, - что кто-то прибыл со Станции на Пагр. И,  скорее
всего, побывал также на Глее, на Кэтродине, на Элчмиде, на Лубаррии и - он
краем глаза глянул на Викора, - на Майкосе.

                                    10

     Викор почти  ожидал  урагана  негодующих  контр-аргументов  от  обоих
археологов. Они действительно на мгновение уставились друг на друга, и  на
лицах их отразилась готовность перейти к подобным действиям.
     Но ничего не произошло. Они медленно расслабились, и Лигмер заговорил
первым - почти извиняясь.
     - Собственно говоря, - произнес он,  -  это  действительно  очевидный
ответ, не правда ли? Однако есть и возражения. Подобную  теорию  выдвигали
несколько раз на  протяжении  последних  веков,  еще  со  времен  открытия
Станции, и каждый раз она встречалась с непреодолимыми препятствиями. - Он
бросил на Узри быстрый взгляд. - И я не думаю, что ее  когда-либо  всерьез
рассматривали на Пагре.
     - Вот  как?  -  сухо  сказала  Узри.  -  Я  надеюсь,  что  здесь  нет
подслушивающих устройств, поскольку то, что я собираюсь сказать, в  высшей
степени противозаконно и может мне стоить моего положения и права посещать
Станцию. Но дело в том, что я половину того времени, что занимаюсь наукой,
провела, обсуждая "за" и "против" теории, которая  носит  у  нас  название
теории Брингера. Основное возражение - если оставить в  стороне  имперскую
гордость - заключается в том, что никто не обнаружил свидетельств  полетов
в космос в доисторические времена нигде, кроме как на Пагре. Если  бы  они
были, никто бы не стал их скрывать, верно? Еще тот факт, что  люди  разных
планет Рукава настолько отличаются друг от друга физически. Их цивилизации
тоже достаточно различны, и даже их способы мышления разнятся. Еще  против
теории Брингера говорит тот факт, что общество,  построенное  по  принципу
господства мужчин, на всех остальных планетах Рукава совпадает с тем,  что
по традиции считается политикой, господствовавшей на Пагре до установления
нынешнего порядка.
     Ланг кивнул.
     - Так какова ныне принятая теория  происхождения  человека  здесь,  в
Рукаве?
     Лигмер и Узри снова переглянулись.
     - Смотря на какой планете, - ворчливо произнес Лигмер. - На Кэтродине
не  существует  общепринятой  теории.  Некоторые   придерживаются   теории
Брингера, как ее называет Узри, но таких немного.  Поскольку  люди  весьма
широко распространены в галактике, существует мнение, что  на  кислородных
планетах с  океанами  и  соответствующим  климатом  человек  статистически
наиболее вероятно возникающее разумное существо.
     Ланг покачал головой и ничего не сказал.  Лигмер,  однако,  воспринял
это как пренебрежительный комментарий, и горячо продолжил:
     - А вот на Пагре считают, что человек сначала возник здесь, и  отсюда
распространился по всей галактике!
     - А на Лубаррии продолжают говорить то, что говорили  всего  сто  лет
назад на Кэтродине, - отрезала Узри. - Что  человек  был  создан  согласно
некоему мистическому двойственному принципу - его породили  мужчины-звезды
и женщины-планеты, или наоборот - что отражено в его собственной сущности.
Должна сказать, что жрецы этого культа  ведут  себя  так,  как  будто  ими
руководит единственный принцип - сексуальный...
     - Нет ни одного кэтродина,  кроме  умственно  неполноценных,  которые
сегодня верят в этот бред! - перебил ее Лигмер.
     Они уже почти кричали  друг  на  друга.  Ланг  кашлянул,  и  спорщики
пристыженно умолкли.
     -  Ну,  с  моей  точки  зрения,  из  этих  двух  якобы  непреодолимых
возражений  теории  Брингера  одно  не  так  уж   трудно   преодолеть,   -
рассудительно произнес Ланг. - Возьмем тот факт, что свидетельства древних
космических полетов найдены только на Пагре. Пагр находится ближе всего  к
концу Рукава, верно? Не  предполагает  ли  это,  что  Пагр  мог  оказаться
последней планетой, на которой Станция побывала - а  она  по  этой  теории
вовсе не станция, а межзвездный корабль - последней планетой,  на  которой
высадили колонистов. Естественно, там сохранились  реликты  -  именно  там
остались  корабли,  которые  больше  не  были  нужны.  Скорее  всего,   их
выпотрошили и оставили разрушаться.
     - Можно посмотреть на это и так, - неохотно согласилась Узри.
     Лигмер подтвердил свое согласие кивком.
     - Кстати, что говорят о происхождении человека  на  Майкосе?  -  Ланг
обернулся к Викору, который сидел, уставившись в свой бокал.
     - Нам не дозволено строить такие предположения, - пробормотал  Викор.
- Нам запрещено иметь университеты, обсерватории, лаборатории, школы  выше
технических колледжей, в которых обучают простым механическим действиям  -
да, в сущности,  любые  центры,  где  люди  могли  бы  заняться  подобными
проблемами.
     Он  выдержал  взгляд  Лигмера,  упрямо  не  опуская  глаз,  и   снова
погрузился в молчание.
     - Но если бы вас попросили высказать ваше собственное мнение? - мягко
настаивал Ланг.
     Лигмер  нахмурился.  С  его  точки  зрения,  уделять  чересчур  много
внимания подчиненным расам было опасно. Однако  Ланг  чужак;  это  не  так
страшно, как если бы он сам поступал подобным образом.
     - Хорошо, я отвечу, - сказал Викор. - Я бы сказал, что человек где-то
возник - однажды. Я не верю, что он возник на всех этих разных планетах  -
не только в Рукаве, но и во всей галактике - благодаря чистому совпадению.
Возьмем, например, способность давать потомство.
     В глубине души Викор удивлялся сам себе, что затронул такую скользкую
тему. Тем не менее он продолжал.
     -  Нам  известно,  что  люди  разных  рас   способны   иметь   вполне
жизнеспособных детей. На Лубаррии, где многие жрецы - это кэтродины, и где
фальшивая религия кэтродинов заставляет  женщин  всегда  уступать  жрецам,
когда они того пожелают, на Лубаррии очень много  детей  смешанной  крови.
Прямо здесь, на Станции, есть кэтродино-лубаррийцы в лубаррийском секторе.
Кэтродины их не  принимают,  лубаррийцам  не  нравится  их  преувеличенное
самомнение, поэтому они стараются остаться здесь, на Станции.
     То же самое между элчмидами и пагами. Я слышал, что когда  у  вас  на
планете, госпожа археолог Узри, - он глянул паге прямо в лицо, - не  могут
утихомирить  какого-нибудь  мужчину,  его  выпускают  в  толпу  элчмидских
женщин. В результате тоже частенько появляются смешанные дети.  Только  их
убивают сразу после рождения.
     - Примерно так, - беспристрастно ответила Узри. - Ты  довольно  умен,
парень.
     - Слишком умен, я бы  сказал,  -  рявкнул  Лигмер.  -  У  майко  есть
очевидные  причины  рассуждать  о  подобных  вещах.  В  результате   можно
заключить, что все расы имеют одно  происхождение,  и  Майкос  и  Лубаррия
неоправданно подвергаются угнетению.
     В воздухе повисло внезапное напряжение. Узри это почувствовала,  Ланг
это почувствовал, даже  маленький  зверек  по  имени  Санни  вопросительно
поднял  голову  и  зашевелил   носом,   принюхиваясь.   Викор   тоже   это
почувствовал. Но слишком поздно. Потому что к этому моменту уже прозвучали
роковые слова, которые теперь эхом отдавались в его мыслях. Он сказал - на
самом деле сказал в лицо кэтродину в присутствии паги:
     - Но так и есть! Чудовищному угнетению,  которому  нет  ни  малейшего
оправдания!
     Наступила долгая и страшная тишина. Или, вернее, молчание, потому что
никто из них не произносил ни слова,  хотя  отовсюду  доносились  звуки  -
музыка  с  танцплощадки,  обрывки  разговора  из-за  кустов,  даже  слабые
отголоски грозы, бушевавшей в Горах.
     ИЗГНАННИК! ИЗГНАННИК! Слово это будто  ударами  молота  отдавалось  в
мозгу Викора. Он посмотрел на застывшее лицо  Узри,  на  побагровевшее  от
негодования лицо Лигмера, на насмешливую  полуулыбку  Ланга.  Внезапно  он
почувствовал необъяснимую злость на Ланга. Викор никогда не ожидал от себя
такого дикого поступка. Поставить крест на своей жизни, на  своей  свободе
перемещаться  между  Станцией  и  домом,  на  своей   работе   курьера   в
революционном движении Майкоса - и все из-за минутной потери контроля  над
собой! Каким-то образом в этом был повинен Ланг. Он  чувствовал  это  всем
существом, он это ЗНАЛ - и в то же время понимал, что ничто сказанное  или
сделанное Лангом не может толком объяснить его идиотский промах.
     Викор встал с места с неуверенным достоинством,  поставил  на  столик
свой недопитый бокал вина, бросил на Ланга взгляд, в  котором  читались  и
боль, и обида, и уязвленная гордость, и медленно зашагал прочь.

     - Н-да, - сказала Узри, помолчав еще немного. - А вот  я  бы  его  не
отпустила. Если бы элчмид заявил мне что-либо подобное, я  бы  выбила  ему
все зубы и отправила его на корм мужчинам.
     - Ничего, это ему даром не пройдет, - сказал Лигмер сквозь  стиснутые
зубы. - Здесь на Станции с ним ничего нельзя поделать, он  укроется  среди
майко, и глейсы не позволят нам до него добраться. Но он больше никогда не
сможет покинуть Станцию - разве что ему захочется совершить  самоубийство.
Я отдам необходимые распоряжения казначею его корабля на случай,  если  он
решит явиться на корабль, сделав вид, что ничего не случилось.
     Он повернулся к Лангу и привстал в полупоклоне.
     - Должен поблагодарить вас, досточтимый сэр, - сказал он. - Я не  мог
понять, к чему вы клоните, когда вы настаивали на том, чтобы  он  высказал
свое мнение. Теперь я вижу, что вы хитроумно спровоцировали его  высказать
подрывные  идеи.  Это  услуга,  за  которую  мы,  кэтродины,  вам   весьма
благодарны.
     - Вам не за что меня благодарить, - сказал Ланг,  и  взгляд  его  был
тверд и бесстрастен.  -  Я  нейтрален.  В  настоящий  момент  я  гражданин
Станции, и ваши национальные проблемы меня не касаются.
     Он поднял бокал и осушил его. Когда стекло  вновь  соприкоснулось  со
столом, его манеры совершенно переменились.
     - Я бродил по тому, что вы называете туристским центром, - сказал он.
- Весьма впечатляет.
     - И в нем чертовски трудно  разобраться,  -  резко  сказала  Узри.  -
Постоянно меняется. Вчера я спустилась  через  Радиевый  люк  и  попала  в
Город; сегодня мне пришлось пройти сквозь Пещеры  и  часть  Океана,  чтобы
добраться сюда. Океан ладно, эта сверхъестественная  жидкость,  которая  в
нем вместо воды, выветривается как только выходишь  обратно  на  сушу.  Но
путь через пещеры был довольно неприятен.
     - Почему? - спросил Ланг, подняв бровь. - Я их еще не осматривал.
     - Осмотрите, если вы нормальный человек,  -  Узри  засмеялась:  нечто
среднее между смехом и ворчанием. - А  даже  если  и  нет.  По  не-пагским
стандартам, я имею в виду. Другие расы считают нас исключением, потому что
мы не уступаем мужчине, пока он не докажет, что достоин  женщины,  победив
ее в схватке один на один. Но все это вопрос подхода. Поэтому нам  незачем
посещать Пещеры для развлечения, как это делают другие.
     - Так это... скажем так: место экзотических развлечений?
     - В основном  да.  Одним  из  доказательств,  которые  приводят  наши
историко-генетики в пользу того, что расы других планет представляют собой
деградировавших  потомков  древней  пагской  расы,  служит  то,   что   мы
предпочитаем партнеров собственной расы. Паг и  пага.  В  здешних  Пещерах
большинство  посетителей  ищет  контакта  с  представителями   иных   рас.
Кэтродины желают глейсов, элчмиды крутятся вокруг лубаррийцев...  тьфу!  -
Она состроила гримасу отвращения. - Полная деградация!
     - Ваши мужчины берут элчмидских женщин, как вы сами недавно признали,
- резко заметил Ланг. - Значит, ваши мужчины принадлежат к деградировавшей
расе, а женщины нет?
     Прежде чем Узри смогла найти ответ, он  снова  нагнулся  над  столом,
чтобы приглядеться к снимку  корабля,  забальзамированного  в  окаменевшей
лаве на Пагре.
     - Сколько останков кораблей нашли на Пагре? - спросил он.
     Узри заколебалась, как будто  собиралась  говорить  о  чем-то  совсем
другом, и нахмурила лоб. Но у Ланга был столь убедительный  вид  человека,
который начисто забыл, о чем говорилось прежде,  что  пага  отказалась  от
своих намерений и ответила на его последний вопрос.
     - Мы нашли пятнадцать. Все  располагаются  в  слоях  примерно  одного
времени, и на том участке, откуда по независимым оценкам наших  археологов
пагская раса распространилась по планете.
     - Пятнадцать. - Ланг полез в карман и вынул  подготовленную  глейсами
карту Станции, которой его  снабдили  по  прибытии.  -  На  Станции  всего
шестнадцать стыковочных узлов для кораблей,  -  сказал  он.  -  Не  считая
четырех  маленьких,  в  треть  мощности   основных.   Достаточно   близкое
совпадение, госпожа археолог Узри. Все данные в вашем распоряжении, можете
выводить свои умозаключения.
     Он вновь посадил своего любимца-зверька  на  плечо,  встал  и  кивком
попрощался с ними, прежде чем скрыться за кустами.
     - Кто он такой? - изумленно спросила Узри, когда он ушел.
     Лигмер покачал головой.
     - Исключительно богатый турист - по официальной версии, - сказал  он.
- Путешествует по галактике. Услышал слухи про Станцию, прибыл посмотреть,
насколько они правдивы, после чего отправится восвояси.
     - Туманно, - вынесла заключение Узри. - Это опасный человек,  Лигмер.
У меня создалось впечатление, что, хотя он раньше не бывал на Станции,  он
знает о ней - и о нас - больше, чем мы узнали за столько лет ее изучения.
     Она вдруг задрожала, чего трудно было ожидать от паги, и дрожь прошла
по всему ее сильному телу под черной блузой.
     - Он мне не нравится! - свирепо сказала она.  -  Он  мне  оч-чень  не
нравится!

                                    11

     Неся в руке маску, Викор шел с опущенной головой. Ему  казалось,  что
он идет так много веков. Эхо сказанных им слов продолжало звучать у него в
голове, биться о грани сознания, как волны, подтачивающие скалистый берег.
Мозг его пульсировал в такт бешеному биению сердца, дыхание было тяжелым и
прерывистым.
     Губы его шевелились в  бессмысленном  повторении  самообвинения:  "Ты
должно быть сошел с ума Ты должно быть сошел с ума Ты должно быть сошел  с
ума..."
     В конце концов он  уселся  на  каменистом  склоне  у  отрогов  Гор  и
устремил взор на Город. Но это был невидящий  взгляд.  Перед  его  глазами
были совершенно другие картины -  его  планета,  Майкос;  его  народ;  его
прошлое, которое было и  его  будущим,  и  которое  он  перечеркнул  одной
неосторожной фразой.
     С этим ничего нельзя было поделать. Он не мог  пойти  к  кэтродинским
властям и молить о прощении - твердолобые  кэтродины  никогда  не  простят
такого. Он сначала будет страдать, потом умрет. Умирать Викор не хотел.
     Он хотел жить. А жить ему отныне предстояло на Станции.
     Возможно - он ухватился за спасительную надежду -  возможно,  он  еще
пригодится. Может быть, он станет, как Ларвик, агентом, сеющим недуг среди
надменных кэтродинов - хоть  его  и  отталкивала  дурно  пахнущая  природа
деятельности Ларвика.
     В порыве горя  он  вспомнил  Майкос.  Вспомнил  тусклый  промышленный
город,  где   он   родился   и   вырос;   людей,   которые   одевались   в
тускло-коричневые цвета и должны были ступать в грязь,  освобождая  дорогу
наглым кэтродинским чиновникам,  но  умудрялись  все  же  сохранить  искру
независимости; вспомнил лицо своего отца и гордость, отразившуюся на  нем,
когда он узнал, что сын работает  курьером  для  революционного  движения,
которому он сам отдал много лет жизни...
     Викор обнаружил, что думает о Майкосе, как об очень  тусклом  мире  -
тусклом не по природе, а потому что господство кэтродинов отбрасывало тень
на самые светлые дни.
     Он больше не увидит родину.
     Леденящая  безысходность  того,  что  случилось,  наконец  заморозила
острую боль в его душе, осталось лишь легкое  саднящее  чувство.  Он  стал
спорить с самим  собой,  что  же  ему  предпринять.  Стоит  ли  рисковать,
возвращаясь на корабль, чтобы забрать  свои  пожитки?  Он  решил,  что  не
стоит. Лигмер был так разгневан, что он,  скорее  всего,  уже  предупредил
кэтродинские власти. Так что стоит Викору на мгновение выйти из-под охраны
глейсов, его схватят и упрячут за решетку.
     Группа кэтродинских юнцов вынырнула из  Океана  неподалеку  от  него,
смеясь и  возбужденно  переговариваясь.  Они  тотчас  принялись  играть  в
пятнашки на склонах.  Их  веселость  казалась  ему  издевательской,  и  по
контрасту его несчастье  выглядело  еще  непоправимее.  Викору  захотелось
иметь возможность прокричать им, что он страдает - но если бы даже он  это
сделал, они бы не поняли.  Они  бы  оскалили  зубы  в  своих  кэтродинских
ухмылках и заявили, что так ему и  надо  -  если  бы  вообще  снизошли  до
разговора с представителем низшей расы.
     Однако был человек, с которым он мог поделиться своим горем,  который
его поймет - и которому в любом  случае  придется  все  рассказать.  Викор
встал и побрел к люку, ведущему из туристской  зоны,  склонив  голову  еще
ниже, чем обычно, под бременем обуревающих горестных мыслей.

     Словно во сне он  нашел  дорогу  к  знакомому  коридору,  освещенному
красновато-оранжевым  светом,  куда  можно  было  попасть,   только   зная
секретный код. Он нажал на кнопку на двери небольшого офиса и вошел.
     Викор думал: "Конечно, ее может здесь и не  быть,  она  может  сейчас
работать в одном из приемных залов или где-нибудь еще..." До него не сразу
дошло, что он видит. С запозданием он принялся бормотать извинения.
     Необычный мягкий пластик красного цвета, который  всегда  имел  форму
двух кресел и, похоже, служил единственной мебелью в каюте Рейдж, лежал на
полу  в  виде  толстого  матраса.  Обычно   пустые   переборки   выглядели
по-другому: слева от  входа  была  оставлена  открытой  дверца  шкафа,  за
которой  виднелись  одежда  и  обувь;  напротив  нее  за  похожей  дверцей
открылось взгляду собрание печатных книг и книг на магнитных лентах.  Были
и другие перемены.
     Викор не сразу все это осознал, поскольку каюта была  так  же  тускло
освещена, как и коридор. Обычное освещение  было  приглушено  до  бледного
сумеречного полусвета. В  этих  сумерках  он  увидел  Рейдж,  которую  его
внезапный визит вырвал из сна и которая смотрела на  него,  сонно  моргая.
Она лежала под блестящим  шелковым  покрывалом  на  матрасе  из  пластика,
который на этот раз играл роль кровати.
     Мгновением позже она уже собралась с мыслями и тотчас прервала  поток
сбивчивых извинений Викора.
     - Неважно, Викор - раз ты пришел, значит у тебя были на  то  причины.
Ты выглядишь таким несчастным! Что стряслось?
     Она села, изящным жестом закутавшись в покрывало, так что Викор  лишь
мельком увидел обнаженное  плечо  и  соблазнительные  очертания  груди,  и
включила яркий свет. Рейдж выглядела крошечной и хрупкой,  как  фарфоровая
статуэтка. Ее босые ступни выглядывали из-под покрывала,  завершая  образ.
Викор облизал пересохшие губы.
     - Я поступил, как идиот, - сказал он. - Не думаю, что вся вина падает
на меня, но...
     Она жестом указала ему сесть на  пластиковый  матрас,  и  он  неловко
повиновался, стараясь не смотреть на нее слишком  пристально.  Отрывистыми
нескладными фразами он изложил, что произошло, и почему он никогда  больше
не будет свободным человеком. Рейдж слушала его молча, чуть склонив голову
набок.
     - Вот и все, - горько завершил Викор свой рассказ. - Меня подтолкнули
к тому, чтобы  я  перечеркнул  всю  свою  жизнь  одной  дурацкой  вспышкой
раздражения!
     - Бедняга, - сказала Рейдж, положив  маленькую  нежную  руку  ему  на
плечо.
     Ее прикосновение подействовало, как выключатель. Викор опустил голову
и почувствовал, как мышцы его живота судорожно  сократились  в  первом  из
длинной серии всхлипываний.
     Он лишь смутно сознавал, что Рейдж грациозно  встала  и  перемещается
где-то на краю его  затуманенного  слезами  поля  зрения.  Когда  он  смог
поднять голову и снова обрести способность ясно видеть, Рейдж стояла рядом
с ним, завязывая пояс простого платья длиной до  пола.  Лицо  ее  выражало
больше чувств, чем он когда-либо видел.
     - Вставай, - мягко сказала она, и, коснувшись  его  плеча,  заставила
Викора подняться на ноги.
     Затем она наклонилась к мягкому пластику на полу,  проделала  что-то,
за чем Викор не уследил, и матрас разделился на две части. Из каждой части
Рейдж образовала привычное ему по прежним визитам кресло и усадила  Викора
в ближайшее из них.
     - Это поможет, - сказала она, повернувшись  чтобы  открыть  еще  одну
скрытую дверцу в переборке и достать из шкафчика красивой формы  кувшинчик
и две небольшие кружки.
     Рейдж налила ему и себе, и передала кружку  Викору.  Викор  судорожно
глотнул и обнаружил, что напиток мягок на вкус, но обжигающ внутри.  Через
несколько мгновений по телу его разлилось приятное тепло.
     Тем временем Рейдж опустилась во второе кресло, лицом к нему,  изящно
положила ногу на ногу и расправила подол белого платья.
     - Ты еще очень молод, Викор, верно? - спросила она.
     Тот апатично кивнул.
     - Мне почти двадцать, - нерешительно ответил он.
     - И какова до сих пор была твоя жизнь?
     Он пожал плечами.
     - Довольно обычна. Я хорошо учился в школе, и в пятнадцать  лет  меня
выбрали для обучения на мелкого служащего. Потом  более-менее  случайно  я
получил назначение в космопорт, расположенный рядом с моим домом. Потом  я
стал учеником  казначея  и  наконец  получил  место  стюарда  на  рейсовых
лайнерах. Оказалось, что за мной наблюдали. Когда прежний курьер  заболел,
меня попросили передать сообщение на Станцию. В следующем рейсе  меня  уже
назначили постоянным курьером.
     - И это все? Нет, конечно. Тебя  ждут  дома  родители,  друзья  -  и,
наверное, девушка?
     Викор покачал  головой.  Разумеется,  у  него  не  было  девушки!  Он
подумал, не сказать ли, почему нет, но вспомнил, что  Рейдж  вдвое  старше
его, и решил промолчать.
     Но хотя бы намекнуть на причину он мог. Он неуклюже сказал:
     - Девушка должна была бы быть такой, чтобы я мог...  мог  работать  с
ней вместе и восхищаться ей как...  ну,  вы  понимаете.  Это  единственное
утешение, о котором я мог подумать, когда все случилось сегодня.
     Рейдж сделала крошечный глоток из кружки и задумчиво кивнула.
     - Жизнь на Станции  не  так  плоха,  Викор.  Я  провела  здесь  почти
половину своей жизни, бывая на родине только раз в году.  Ты  знаешь,  что
для  нас,  глейсов,  Станция  -  это  гораздо   большее,   нежели   просто
собственность и предмет гордости, как Майкос для  кэтродинов  или  Элчмида
для паг. Станция для нас означает  надежду,  а  еще  защиту  -  защиту  от
порабощения другими расами. Но кроме того она означает работу.  Работу  на
протяжении всех  дней,  всех  ночей,  всей  жизни,  работу  без  ошибок  и
промахов.
     Вначале это было для меня таким страшным напряжением, что я думала  -
не выдержу. Потом мероприятие, за которое  я  отвечала  -  часть  большого
плана - осуществилось успешно, и я начала видеть смысл  своего  пребывания
здесь, видеть плоды своей собственной работы и что она значит  для  других
людей. Ты, наверное, тоже испытывал такие чувства по поводу  своей  работы
для революционеров на  Майкосе.  Чувство  первых  настоящих  достижений  в
жизни?
     Викор кивнул. Именно это он и чувствовал.
     - Вскоре наступит день, - задумчиво продолжала Рейдж, протянув руку и
поглаживая гладкий бок изящного  кувшинчика,  -  это  случится  лет  через
пять-шесть - когда я дам начало новой жизни. Я  вернусь  на  Глей,  выберу
мужа и смогу родить детей, которые меня ждут - ждут с тех самых  пор,  как
меня назначили работать здесь.
     Она задумчиво посмотрела вниз, на свою изящную фигуру, словно пытаясь
представить, как будет выглядеть, когда заведет семью.
     - С одной стороны я  буду  счастливее  тебя.  У  меня  будут  опорные
пункты, на которых строить свою жизнь. Но с другой стороны ты  счастливее,
чем буду я. В моей  жизни  не  будет  сюрпризов.  Мне  не  придется  вновь
испытать   то   головокружительное   чувство,   когда   катастрофа   вдруг
оборачивается неожиданной удачей...
     Она умолкла, погрузившись в задумчивое молчание.
     - Но у тебя, Викор, - сказала она после паузы, - все еще  впереди.  Я
наблюдала за тобой с тех самых пор, как ты стал моим курьером. Ты не  стал
жителем Станции,  как  поступили  многие  майко  до  тебя,  руководствуясь
эгоистическими соображениями. С чисто материальной точки зрения  жизнь  на
Станции куда лучше той, на которую ты можешь надеяться дома. Но  для  тебя
это неважно, ведь так?
     - Лучше бы я оказался заперт на родной планете, и никогда  больше  не
увидел Станцию, никогда не полетел на космическом  корабле,  -  с  усилием
произнес Викор, - но смог продолжать работать ради того, во что верю.
     - Ты сможешь делать это здесь, - сказала Рейдж. -  Какие  возможности
ты видишь для себя теперь?
     - У меня не было времени над этим задуматься, -  сказал  Викор.  -  Я
думаю, что мог бы... - он заколебался, но вспомнил, что говорил Ларвик  об
отношении глейсов к этому вопросу, - мог бы участвовать в  распространении
дурманной травы среди кэтродинов. Или хотя бы пойти работать в  туристскую
зону и провести жизнь, выкачивая деньги из праздных богачей...
     - Или стать сотрудником штата Станции. Может быть, когда-нибудь  даже
отправиться на Глей, если захочешь.
     Викор не поверил своим ушам.
     - Я... Это было бы чудесно! - проговорил он, запинаясь.  -  Я  всегда
хотел побывать на Глее. Я так восхищаюсь глейсами за все, что  вы  сделали
для нас...
     - Я  догадалась,  -  едва  приметно  улыбнулась  Рейдж.  -  Последнее
сообщение, которое ты доставил устно... в нем было  много  твоего  личного
отношения. О, мы далеко не ангелы, Викор! Например, это дело  с  дурманной
травой. Ты не должен считать, что мы  поддерживаем  его  потому,  что  это
поможет вашей планете избавиться от  ига  кэтродинов.  Мы  поступаем  так,
потому что в наши собственные интересы входит ослабить и Кэтродин, и Пагр.
Мы используем каждый шанс усмирить кэтродинов или паг, чтобы напомнить им,
что глейсы не принимают приказов ни от кого. Иногда мы вынуждены применять
жестокие методы, которых мы стыдимся, только  для  того,  чтобы  сохранить
свободу.
     Она развела руками.
     - Но настанет день, Викор, настанет день! У  нас  тоже  есть  амбиции
касательно будущего - как вы надеетесь, что  Майкос  будет  свободен,  как
кэтродины и паги стремятся захватить Станцию. Возможно, я пристрастна,  но
мне кажется, что наша надежда лучше стремлений прочих  рас  Рукава.  Может
быть, ты тоже разделишь наши убеждения. И, если да, ты сможешь снова стать
счастливым.

                                    12

     -  Нет.  Боюсь,  что  нет,  -  ответила  Рейдж  и  сопроводила  отказ
извиняющейся полуулыбкой.
     - Но почему нет? - настаивал Лигмер, наклонившись вперед так, что его
правая  рука  легла  на  стол,  за  которым  сидела  Рейдж;  дело  было  в
официальном административном блоке.
     Это была общедоступная часть  территории  глейсов  -  насколько  было
известно посторонним, она полностью совпадала с такими же территориями паг
и кэтродинов.  Точнее  сказать,  насколько  было  известно  БОЛЬШЕЙ  ЧАСТИ
посторонних. Было ли это результатом утечки информации, или всего лишь  их
собственными выводами из общеизвестной информации, похоже  было,  что  эти
двое посторонних - Лигмер и его коллега с Пагра, Узри, - проникли в тайну,
охраняющую существование потайного глейсского сектора на Станции.
     Рейдж вернула лицу серьезное и строгое выражение.
     - Вы должны  признать,  Лигмер,  -  сказала  она  чопорно,  -  что  и
кэтродины, и паги зарекомендовали себя на Станции  не  с  лучшей  стороны.
Представители обеих ваших рас неоднократно  пытались  заполучить  контроль
над Станцией в свои  руки.  Согласна,  приятно  видеть,  что  вы  способны
сотрудничать, а не только быть противниками. Но я почти не сомневаюсь, что
если вам предоставить доступ к информации,  которую  вы  хотите  получить,
каждый из вас тотчас же начнет размышлять над тем, как ее  можно  обратить
на пользу его собственной расе и во вред всем остальным.
     Она изложила все это  поучающим  тоном,  и,  когда  договорила,  была
крайне удивлена выражением удовлетворения на лице Узри.
     - Это по крайней мере кое о чем нам говорит, -  сказала  пага.  -  Мы
были правы в  своих  догадках.  Если  бы  мы  ошибались,  вы  бы  радостно
позволили нам продолжать и  погрузиться  в  поиски  сведений,  которых  мы
наверняка не найдем, потому что их нет. В любом  случае  ваша  официальная
информация не полна, капитан Рейдж, и вы не можете этого отрицать.
     - Все наши поступки продиктованы необходимостью сохранять нейтралитет
Станции, - сухо ответила Рейдж.
     - В том числе и предоставление убежища ренегатам,  -  мрачно  заметил
Лигмер. - Насколько нейтральны такие действия?
     Рейдж выглядела крайне озадаченной.
     - Вы прекрасно знаете, о чем я! - рявкнул Лигмер. - Вчерашний  случай
с майко  -  стюардом  с  одного  из  наших  лайнеров.  Вы  слишком  хорошо
информированы, чтобы не знать об  этом.  Он  нанес  публичное  оскорбление
Кэтродину, утверждая, что мы несправедливо угнетаем Майкос.
     - В таком случае, - прервала его Рейдж, - мы рады будем  предоставить
ему убежище здесь, на Станции. Как  вам  отлично  известно,  Лигмер,  наша
административная власть на Станции - это единственное,  что  предотвращает
захват нашей  планеты  одной  из  ваших  империй.  Мы  не  можем  отказать
представителям ваших так называемых "подчиненных" рас в  свободе,  которая
дана нам самим.
     Лигмер принялся  негодующе  возражать.  Рейдж,  не  обращая  на  него
внимания, опустила взгляд на бланк запроса, который  лежал  перед  ней  на
столе. Запрос попал к ней несколько  часов  назад,  а  вслед  за  ним  два
археолога появились лично, требуя предпринять действия по запросу.
     Они  требовали  доступа  к  секции  иллюстрированных  записей  банков
памяти,  этих  гигантских  электронных  хранилищ,   спрятанных   в   самой
сердцевине Станции и защищенных всем ее  корпусом  от  межзвездного  шума,
который мог бы исказить сложные комплексы сигналов.  Однако  некоторые  из
них не использовались в течение тысячелетий, а к другим  глейсы  подобрали
ключ только  с  большим  трудом  и  не  исключали,  что  расшифровка  была
неточной. Одна единственная  частица  космического  излучения,  обладающая
высокой энергий, могла  нарушить  баланс  в  тысяче  важных  электрических
контуров, наведя на информацию помехи или даже полностью исказив ее смысл.
     А у археологов на уме был весьма конкретный объект.
     - Заметь, - сказала Узри, - вполне очевидно, почему они  боятся  дать
нам доступ к подобной информации. Если подтвердится теория  Брингера,  это
будет означать, что все расы Рукава  произошли  от  создателей  Станции  и
имеют на нее равные права. Это еще как отличается от монополии на Станцию,
которой глейсы обладают сейчас.
     Она  обращалась  к  Лигмеру,  поглядывая  на  Рейдж   искоса,   чтобы
убедиться, что ее слова достигли цели.
     - Госпожа археолог Узри, конечно,  ошибается,  -  сказала  Рейдж,  не
поднимая головы. - И в этом вопросе и в предыдущем. Я  на  самом  деле  не
знаю, существует ли подобная информация. Если она существует, и  если  она
послужит  подтверждением  теории   Брингера,   это   ничуть   не   изменит
существующее положение. Я повторяю: и Кэтродин, и Пагр пытались  захватить
единоличный контроль над Станцией. Мы хотя бы  позволяем  людям  всех  рас
свободно прибывать на Станцию и покидать ее, а также жить здесь в  мире  и
спокойствии. Мы не можем распространить такую ситуацию за пределы Станции,
но если бы смогли, то так бы и поступили.
     Лигмер с отвращением фыркнул.
     -  Ну  ладно!  -  резко  сказал  он.  -  Тогда  ответьте,  почему  вы
отказываете нам в доступе к главным банкам памяти,  когда  нами  руководит
чисто профессиональное стремление к знаниям - и при этом даете  разрешение
человеку, который даже не является гражданином ни одной из планет Рукава!
     Повисло  долгое  молчание.  Наконец  Рейдж  сказала  с   непритворным
удивлением:
     - О чем вы говорите? Я не знаю никакого подобного случая!
     - Нет? - саркастически переспросила Узри. - А  как  тогда  случилось,
что вчера мы видели  этого  чужака  Ланга  выходящим  из  помещений  банка
памяти?
     Рейдж покачала головой.
     - Мне об этом ничего не  известно.  Я  расследую  этот  вопрос,  если
желаете. Возможно, кто-то из работников нашего штата  согласился  показать
ему залы банка памяти,  поскольку  он  необычный  посетитель.  Но  я  могу
сказать со всей уверенностью, что никто не допустил бы его  к  информации,
которая не предназначена для общего пользования.
     Лигмер поднялся на ноги.
     - В вас, глейсах, есть что-то неприятное, - сказал  он.  -  За  вашим
фасадом справедливости и беспристрастия кроются довольно подлые штучки.
     Узри последовала его примеру и встала.  Она  казалась  великаншей  по
сравнению с кукольной фигуркой Рейдж, которая продолжала сидеть.
     - И я так думаю! - сказала пага, вздернув верхнюю губу, так что  стал
виден заточенный зуб. - Как,  например,  по-вашему,  мои  соотечественники
могут отказаться от своей веры в то, что Станцию построила древняя пагская
раса, если вы не даете возможности провести научную экспертизу фактов?
     Рейдж бесстрастно нажала кнопку на столе и открыла дверь.
     - Можете идти, - сказала она.
     Они хмуро повиновались.
     Когда археологи покинули офис, Рейдж некоторое время сидела, глядя  в
пространство. Разумеется, вполне возможно, что  Ланг  посетил  залы  банка
памяти с гидом. Не исключено также, что Лигмер и  Узри  попросту  выдумали
историю - хоть это и маловероятно.
     Но почему-то она была уверена, что они не  лгали.  Она  помнила,  что
Викор утверждал, будто видел Ланга еще в одном месте, где того  не  должно
было быть и в помине. Вздохнув,  она  связалась  с  Индлем  по  внутренней
связи.
     - Индль, вы помните этого юного майко, Викора, который  видел  чужака
из-за пределов видимости в нашем секторе?
     - Конечно, - ответил Индль.
     - Мне только что  доложили,  что  Ланга  также  видели  выходящим  из
помещений банка памяти. Кто-нибудь давал ему разрешение на это посещение?
     - Нет! - уверенно сказал Индль. - Никто не мог дать такое  разрешение
без моего ведома. Я отвечаю за всех посетителей этой секции. Вы  считаете,
что данная информация соответствует истине?
     - Уверена на девяносто девять  процентов.  -  Рейдж  замялась.  -  Не
можете ли вы все-таки проверить? Быть может, кто-то из наших  сотрудников,
дежуривших в тот момент, тоже видел его?
     - Сомневаюсь. Они бы доложили. А я об этом слышу впервые.  Хорошо,  я
проверю и дам вам знать, если что-то выясню.
     Он прервал связь. Голос  его  звучал  озабоченно,  и  Рейдж  невесело
улыбнулась этому. Неудивительно, при сложившихся обстоятельствах.
     Для случайного посетителя Ланг вызвал уже слишком много беспокойства.
Викор считал именно его виновным в своем приступе гнева, который стоил ему
возможности вернуться на родину. Затем эпизод в потайном секторе  глейсов.
Разговор, который пересказал  Викор:  о  различных  теориях  происхождения
Станции. И еще...
     Рейдж прервала себя.  Если  не  считать  необъясненного  вторжения  в
сектор глейсов, свидетелем которого был один Викор,  остальное  ничего  не
доказывало. Возможно, она руководствовалась лишь своей интуицией,  которая
проснулась еще когда корабль Викора только прибыл на  Станцию.  И  все  ее
подозрения питались только домыслами. Кто знает?
     Совместный  визит  паги  и  кэтродина  был   гораздо   более   важным
происшествием. Над  этим  стоило  поработать.  Давно  было  известно,  что
обоюдное недоверие двух рас мало помалу уступает место ворчливому уважению
друг к другу, переходящему в восхищение. Тенденция  эта  усиливалась  тем,
что обе расы не терпели глейсов столь же сильно, как презирали друг друга.
     Также было доподлинно  известно,  что  появляются  паги  вроде  Узри,
которые хотят, чтобы бессмысленная официальная пропаганда Пагра  сменилась
научно обоснованными взглядами. Все это было объяснимо.
     Что было необъяснимо, так это  история,  которую  Викор  рассказал  о
кэтродинском офицере  по  имени  Ференц.  На  корабле  он  казался  Викору
типичным твердолобым приверженцем официальной доктрины, столь нетерпимым к
пагам,  что  он  чуть  было  не   подрался   с   пагой-офицером,   которая
путешествовала на том же корабле.
     Однако он завязал знакомство с Узри в Городе, явно  отбросив  прежнюю
враждебность к пагам, и разговаривал с ней вполне дружелюбно.
     Этому могло быть два объяснения. Первое: по пути с  Кэтродина  Ференц
притворялся. Конечно, чисто теоретически  со  времени  его  пребывания  на
Станции в составе кэтродинского штата его  убеждения  вполне  могли  стать
либеральными. Рейдж  не  встречалась  с  ним,  когда  он  был  сотрудником
кэтродинского  штата  -  он  был  рядовым  работником,  занятым   рутинной
административной деятельностью. Но глейсы кропотливо собирали все  обрывки
информации о сотрудниках штатов других рас на Станции.  По  старому  досье
Ференца она сделала вывод, что его превращение  в  либерала  маловероятно,
если не исключено вовсе.
     Оставалось  другое:   коренное   изменение   кэтродинской   политики.
Вероятно, они запланировали новый, более гибкий подход.  Искренне?  Или  в
качестве прикрытия для  чего-то  иного?  Аналогия  с  пагами  подсказывала
второй вариант. Паги и кэтродины отродясь ладили не  лучше,  чем  кошки  с
собаками. Кроме того, раз Ференца прислали на Станцию (Рейдж ни на  минуту
не поверила, что он  действительно  в  отпуске)  в  результате  подлинного
изменения кэтродинской политики, он должен был быть  либералом:  смягчение
взглядов  наверху  привело  бы  к  использованию   более   свободомыслящих
исполнителей. Но в таком случае Ференцу не надо было бы  маскировать  свои
либеральные взгляды столь ортодоксальным поведением на корабле.
     Рейдж вздохнула. Постоянная  необходимость  разбираться  в  двуличных
хитросплетениях политики была неотъемлемой частью ее работы на Станции, но
иногда становилась просто нестерпимой. Тогда Рейдж вдруг обнаруживала, что
с нетерпением ждет дня, когда вернется на Глей и родит детей, ожидающих ее
возвращения в банке зародышей.
     Значит, кэтродины преследуют какую-то  цель,  достаточно  важную  для
них, чтобы оставить расовую гордость и быть вежливыми с  пагами  во  время
расследования. Они должны быть при этом достаточно уверены в  себе,  чтобы
позволить пагам - в лице Узри и других -  строить  догадки  касательно  их
поведения. Рейдж снова перечитала запрос Лигмера на  получение  данных  из
банков памяти. Археолог  хотел  провести  сравнительный  анализ  принципов
конструкции  Станции  и  космических  кораблей,   которые   были   найдены
окаменевшими в потоках лавы на Пагре.
     На первый взгляд, весьма невинно. Но может оказаться смертельным.
     Тщательно проведенный анализ принципов  конструкции  Станции  сделает
явным по крайней мере одно: карты, публикуемые глейсами и  предназначенные
якобы  точно   представлять   Станцию,   содержат   намеренно   искаженную
информацию. Это даст намек на существование до сих пор скрытых  помещений,
принадлежащих глейсам. Эти помещения образовывали обширную  сеть,  которая
охватывала всю Станцию - над, под, вокруг и внутри  секторов  других  рас,
позволяя глейсам находиться в курсе всех событий и всегда быть начеку.
     Разумеется, это не обязательно окажется фатальным. Знание, что  такая
сеть существует, еще не дает ключа к специальным кодам, необходимым, чтобы
попасть в эти скрытые помещения посредством лифтов. Но  это  знание  может
привести к выяснению более глубинной информации, которую  глейсы  отчаянно
пытались сохранить в тайне хотя бы до той поры, пока паги и  кэтродины  не
перестанут грызться друг с другом за власть в Рукаве.
     Трудно предугадать, как они  поступят,  когда  узнают,  что  в  самом
сердце Станции, еще глубже,  чем  банки  памяти,  продолжали  существовать
невероятные, потрясающие двигатели, чья  ныне  дремлющая  энергия  некогда
несла Станцию от звезды к звезде через всю Галактику.

                                    13

     - Лигмер! Мне нужно с вами поговорить!
     Услышав скрипучий голос Ференца, археолог остановился и обернулся. Он
возвращался в каюту в кэтродинской секции, которая принадлежала ему на все
время его пребывания на Станции. Он был преисполнен гнева по поводу отказа
Рейдж в его  просьбе,  что  казался  ему  совершенно  необоснованным.  Ему
казалось, что их с Узри совместное  заявление  должно  было  гарантировать
согласие глейсов.
     Все еще в гражданской одежде, которая глупо смотрелась на его фигуре,
привычной более к военной выправке, Ференц подошел  к  Лигмеру.  Лицо  его
выражало решимость. Он кивнул на дверь каюты, рядом с которой  остановился
Лигмер.
     - Ваша?
     - Ээ... нет. Следующая.
     - Хорошо.
     Ференц обогнал археолога и распахнул перед ним дверь, жестом указывая
ему войти. Как только Лигмер переступил порог, Ференц последовал за ним  и
закрыл за собой дверь.
     Он сел на стул, оставив Лигмеру кровать, и хмуро уставился на него.
     - Я полагаю, вы думаете обо мне весьма неприятные вещи, -  сказал  он
после паузы. Похоже было, что слова давались ему с большим трудом.
     - Почему? - возразил Лигмер.
     - Не морочьте мне голову. Потому что после всего,  что  я  говорил  -
вполне искренне - по дороге на  Станцию,  вы  застали  меня  за  дружеским
разговором с пагой. Так?
     - Это действительно показалось мне странным, -  осторожно  согласился
Лигмер. - Но теперь я думаю, что у вас были на то причины.
     - Еще бы! Проклятье! Ну так вот, чтобы  вы  знали,  как  себя  вести,
когда рядом с вами эта пага - а она всегда с вами рядом! Я, например, могу
выдержать присутствие паги  лишь  несколько  минут,  какие  бы  усилия  не
прилагал, - итак, чтобы вы знали, как себя  вести,  я  получил  разрешение
главного маршала Теммиса пояснить вам причины моего поведения.
     - О, - невыразительно пробормотал Лигмер.
     По его лицу было видно - он убежден в том, что  уже  успел  совершить
какую-нибудь ужасную ошибку.
     - Когда я прибыл на Станцию, то сказал Теммису, что считаю неразумным
позволять вам так много времени проводить в компании паги. Но он  ответил,
что ваше назначение было одобрено Верховным Командованием, так  что  я  не
мог настаивать. Однако после того, что случилось,  я  должен  предупредить
вас, чтобы вы вели себя должным образом. Вам ведь известно, как  поступают
с теми, кто не сумел сохранить тайну?
     Лигмер проглотил слюну и кивнул.
     - Но мне известно не так уж много секретов,  -  осмелился  произнести
он.
     - Сейчас вам предстоит услышать один из них, - угрюмо сказал  Ференц,
и изложил Лигмеру все то, с  чем  его  ознакомил  Теммис  по  прибытии  на
Станцию. Факты эти в числе  прочего  объясняли  его  собственное  странное
поведение.
     По мере того, как Ференц рассказывал, его слова проливали свет на то,
что раньше было непонятно Лигмеру. В конце концов  он  начал  сопровождать
слова Ференца  энергичными  кивками,  а  когда  тот  наконец  договорил  и
замолчал, археолог довольно произнес:
     - Так вот почему!
     - Что именно?
     Первым  чувством  Ференца  после  окончания  длинного  рассказа  было
облегчение. Слова Лигмера возбудили его острый интерес.
     - Вот почему капитан Рейдж отказалась удовлетворить  запрос,  который
мы представили вместе с госпожой археологом Узри.
     Лигмер пошарил в карманах и нашел копию запроса. Ференц почти  вырвал
листок у него из руки.
     - Не вижу связи, - сказал он после паузы.
     Похоже было, что ему неприятно в этом признаваться.
     - Ну... может  быть,  в  таком  случае  я  ошибаюсь.  Но  мы  с  Узри
специально составили запрос так, чтобы он выглядел безвредным. У  нас  был
разговор об этих останках космических кораблей, которые они якобы нашли на
Пагре - кстати сказать, похоже, что это действительно так...
     - Это трудно проглотить, - пробурчал Ференц. - Продолжайте.
     -   Ну,   нам   удалось   вычленить   два   совершенно   определенных
конструктивных принципа, лежащих в основе этих  окаменевших  кораблей.  Не
буду углубляться в детали, поскольку это скорее  технические  вопросы,  но
суть заключается в развитии принципа, который изобрел мой  университетский
преподаватель для классификации типов инженерных  разработок.  Этом  может
оказаться ключом к окончательному устранению пагской пропаганды по  поводу
Станции. А может и не оказаться. Мы этого теперь не  узнаем,  если  только
глейсы не переменят свою точку зрения. Рейдж безоговорочно отказала нам. И
теперь мне кажется, что этому причиной тот факт, что  тщательное  изучение
принципов  конструкции  структуры  Станции  немедленно  выявит  искажения,
которые глейсы преднамеренно ввели в карты.
     Ференц хлопнул себя по бедру.
     - Может, вы рассуждаете верно, - сказал он. - У вас не такая  каша  в
голове, как мне сначала показалось. Приходит ли вам на ум какая-нибудь еще
причина, в силу которой Рейдж могла бы отказать вам?
     - Нет. Разве  что  она  сделала  это  из  чистейшего  упрямства,  так
сказать, из принципа.
     - Непохоже. Глейсы всегда поступают хладнокровно,  они  не  позволяют
себе импульсивных поступков. Говоря  об  импульсивных  поступках:  во  имя
Галактики, что с вами стряслось, что вы  позволили  этому  стюарду  Викору
уйти после того, как он нанес оскорбление Кэтродину?
     Лигмер покраснел до кончиков ушей. Похоже, ему придется разбираться с
этой историей до конца своих дней. Он это уже чувствовал.
     - Это случилось в туристской зоне, я ничего не мог поделать, - только
и смог сказать он в свое оправдание. - Я тотчас доложил о случившемся, но,
насколько мне известно, он не посмел показаться на корабле.
     - Мы его до сих пор не поймали, проклятье! Все из-за  этих  скользких
глейсов... Ладно, нет смысла портить нервы такими пустяками.
     Факсимильный аппарат  на  полочке  рядом  с  койкой  предупредительно
звякнул. Лигмер что-то пробурчал и вынул листок сообщения. Он пробежал его
глазами и передал Ференцу, лишившись дара речи от гнева.
     Ниже кодового номера каюты Лигмера Ференц прочел:
     "Наши расследования не подтвердили, чтобы  кто-либо  пригласил  Ланга
посетить залы банка памяти. Следовательно, я должна допустить, что госпожа
археолог Узри и вы ошиблись."
     Подписано было: "Рейдж, капитан".
     Ференц нахмурился и вернул Лигмеру листок.
     - Это значит... Что это значит? - потребовал ответа он.
     Лигмер кратко пересказал, ответом чему служит это сообщение.
     - Но проклятье! - взорвался он в конце объяснения. - Мы не  ошиблись!
Мы обследовали люки, ведущие в  туристскую  зону,  -  проверяли  некоторые
детали конструкции каждого, чтобы решить, стоит ли  его  включать  в  этот
запрос  для  Рейдж.  Вы  знаете,  что  входы  в  помещения  банка   памяти
расположены  в  туристской  зоне.  Есть  даже  такое   мнение,   что   все
вспомогательные устройства туристской зоны - планеры, уборщики и прочие  -
непосредственно управляются из  какой-то  части  банка.  Обычно  помещения
банка памяти закрыты от взоров. Но иногда входы в  них  можно  увидеть  из
люка, если они оказываются в  соответствующем  взаимном  расположении.  Мы
находились у Платинового люка как раз в такой момент, и оба  видела  Ланга
ясно и отчетливо. Возможно, мы могли бы принять за него  кого-то  другого,
но кто еще носит на плече зверька с черной шерстью, которого можно спутать
с этим его тявкающим любимцем?
     - Чем он занимался? - Ференц был мрачен.
     - Всего лишь выходил. Я не знаю, как он открыл  дверь.  Я  бывал  там
несколько раз, когда был  студентом,  и,  насколько  мне  известно,  входы
всегда заперты.
     - Тогда, возможно, он просто шел мимо?
     - Нет! Дверь в тот момент была открыта, и как раз закрывалась за ним.
     - Теммис должен об этом знать, - внезапно решил Ференц. - Мы не можем
позволить, чтобы Рейдж сошло с рук то, что она назвала  вас  лжецом.  Даже
если она одновременно обвинила и Узри.

     Лысый начальник штата кэтродинов выслушал их,  кивая  в  существенных
пунктах их повествования. Когда они закончили, он хлопнул рукой  по  столу
со звуком пистолетного выстрела.
     - Я хочу знать все об этом Ланге, - скрипуче сказал  он.  -  Полагаю,
что мы должны установить за ним наблюдение. Он явно не тот, за  кого  себя
выдает. И он несомненно интересует глейсов,  раз  они  его  покрывают.  Вы
говорите, что разговаривали с ним после прибытия на Станцию? - его  острый
взгляд впился в Лигмера.
     - Да. Как уже  сказал  офицер  Ференц,  я  и  госпожа  археолог  Узри
обсуждали с  ним  теорию  происхождения  Станции.  Госпожа  археолог  Узри
сказала  потом  интересную  вещь.  Она  сказала,  что  у   нее   сложилось
впечатление, будто он знает о Станции куда  больше,  чем  мы,  которые  ее
изучали, хотя и не бывал здесь ранее.
     - Хм-м! Я бы не побился об заклад, полагаясь на  утверждение  паги  -
но, как вы и сказали, весьма интересно, что она сделала такое замечание.
     Теммис нажал на клавишу, и подтянутый ординарец в форме показался  на
пороге кабинета.
     - Узнайте либо в регистратуре глейсов,  либо  в  их  административных
службах, где остановился этот чужак  из-за  пределов  видимости,  Ланг,  -
отдал приказ Теммис. - И, если это возможно, выясните, где он находится  в
настоящий момент.
     Они в молчании прождали те  несколько  минут,  которые  потребовались
ординарцу, чтобы исполнить  поручение.  Когда  он  вернулся,  у  него  был
озадаченный вид.
     - Они говорят, сэр, - сказал он Теммису, - что ему предоставили каюту
Гл-1420 - это в секции глейсов, рядом с туристской  зоной.  Они  и  раньше
помещали там  посетителей,  прибывших  не  из  Рукава,  если  такие  здесь
появлялись.
     -  Ага!  -  сказал   Теммис   и   бросил   на   Ференца   и   Лигмера
многозначительный взгляд. - Это неспроста. В секции глейсов!
     - Но, сэр, - упорно продолжал ординарец, - он туда  не  заходил!  Его
багаж стоит в том самом виде, как прибыл из  секции  доставки;  туалетными
принадлежностями никто не  пользовался;  счетчик  воды  не  показывает  ее
расхода, и печать на двери нетронута!
     - Не может быть! - рявкнул Теммис.
     Ординарец поперхнулся. У него сделался очень несчастный вид.
     - Так точно, сэр! Но это то, что они мне сказали.
     - Хорошо. Вы свободны, - сказал Теммис и нахмурил лоб.
     Когда  ординарец  вышел,  он  нажал  кнопку  вызова  на  интеркоме  и
заговорил с офицером.
     - Полковник! Сколько ваших  людей  сейчас  свободны  от  дежурства  и
находятся в пределах сектора?
     - Тридцать пять человек, сэр, -  отрапортовал  полковник.  -  Я  могу
вызвать остальных, если нужно.
     - Тридцати пяти будет достаточно. Я хочу,  чтобы  провели  тщательный
розыск  во  всех  доступных  частях  Станции.  Необходимо  выяснить,   где
находится этот чужак из-за пределов видимости.
     - Ланг? Слушаюсь, сэр. Тотчас будет исполнено. Что они должны делать,
если обнаружат его?
     - Разбейте их на пары.  Если  увидят  Ланга,  пусть  один  продолжает
следить за ним, а второй немедленно доложит мне.
     - Есть, сэр, - сказал полковник и прервал связь.
     Он вызвал Теммиса по интеркому больше, чем через  час,  и  его  голос
звучал уныло.
     - Мы обыскали все, - констатировал он. - Люди из числа обслуживающего
персонала, на которых можно положиться, проверили туристскую зону, секторы
майко и лубаррийцев, публичные офисы в секторе глейсов  и  те  участки  их
скрытого сектора, куда смогли проникнуть, а  также  ту  часть  элчмидского
сектора, которую можно было обследовать, не  входя  в  прямой  конфликт  с
пагами. Никто не видел и следа Ланга уже в течение нескольких часов.
     Теммис  медленно  кивнул,  ничего  не  ответив.  Полковник  несколько
мгновений нетерпеливо ждал, затем спросил:
     - Дальнейшие приказания, сэр?
     - Продолжайте патрулирование, пока он не объявится, - сказал Теммис и
отключил связь.
     Он поднял взгляд на остальных.
     - Ну, это означает, что  он  может  находиться  на...  -  он  загибал
пальцы, считая, - ...на пагской территории, что весьма мало правдоподобно,
и можно исключить; в дальнем углу  Пещер,  проводя  время  с  какой-нибудь
девицей, что, судя по нему, представляется столь же  мало  правдоподобным;
или - и это кажется вероятнее всего в свете того, что вы мне рассказали  -
в некоей части глейсского сектора, запретной для посещений представителями
других рас.
     Он опустил руки на стол и сложил их вместе.
     - В любом случае, - мягко сказал он, глядя поверх голов  остальных  и
даже словно бы сквозь переборку каюты, - у меня  появилось  очень  сильное
желание поговорить с этим Лангом. Это же надо - не  зайти  в  свою  каюту!
Отсутствовать в каком бы то ни было из  явных  мест  Станции!  Это  что-то
значит, и я полон решимости выяснить, что именно.

                                    14

     - Ознакомься со Станцией, - сказала ему Рейдж. - Ты должен  знать  не
только доки, приемные залы, административные помещения, сектор  майко,  ты
должен знать всю Станцию целиком.
     Викор подавленно пытался выполнить  задание  Рейдж.  Она  выдала  ему
денежный  сертификат  для  покрытия  его  нужд  в  ближайшем  будущем,   и
посоветовала ему пойти и потратить деньги в туристской зоне - одновременно
как следует изучить ее и попытаться улучшить свое настроение.
     Но сейчас все казалось ему бессмысленным.
     Он опять побродил по городу, увидел пару знакомых майко со Станции  и
обменялся с ними несколькими фразами. Ему не пришлось  упоминать,  что  он
стал одним из них - новость уже была им известна.  Они  поздравили  его  с
одной стороны, и посочувствовали с другой.
     Сейчас Викор стоял у входа в Пещеры - единственную  часть  туристской
зоны, где он прежде не бывал. И осознание того  факта,  что  он  находится
здесь, сделало то, что до сих пор ничему не  удавалось  сделать:  проникло
сквозь его апатию. О Пещерах ходили слухи, большинству  из  которых  Викор
верил. А он получил достаточно строгое  воспитание,  чтобы  стыдиться  уже
того только, что его здесь увидят.
     "Такие вещи хороши только для распущенных типов,  вроде  кэтродинов".
Сколько раз он слышал на  родине,  как  уверенные  в  своей  правоте  люди
повторяют эти слова?
     Поэтому даже сейчас, когда он  стал  изгнанником,  эмигрантом,  Викор
замер в нерешительности перед входом и поглядел вверх. Пещеры  не  уходили
под  Горы,  как  можно  было  ожидать.  Они  существовали  сами  по  себе,
независимо, как Равнины или  Океан.  Иногда  они  соседствовали  с  одними
площадками туристской зоны, иногда с другими. Как все в  туристской  зоне,
Пещеры медленно и величественно обращались по кругу.
     Викор напряг  зрение,  пытаясь  разглядеть,  что  происходит  по  обе
стороны Пещер, но не смог. Перед  ним  располагался  темно-синий  пылающий
вход - ведущее вверх, постепенно сужающееся отверстие в стене из какого-то
зеленовато-синего, слегка светящегося жесткого материала, словно покрытого
высохшими органическими осадками. Свет выхватывал то тут, то там крошечные
мерцающие пятнышки, которые неожиданно вспыхивали, когда Викор поворачивал
голову.
     Держась за руки, мимо него прошли два глейса в масках, одетые в яркие
выходные одежды, и исчезли в синевато-зеленом мраке. Из входа донеслись до
Викора странные звуки - резкий вскрик;  невнятное  бульканье,  словно  шум
воды, льющейся в пустую посудину; серия глухих ударов.
     Викор робко шагнул вперед и почувствовал под ногами  что-то  твердое,
но податливое - утоптанный песок. Песок тотчас набился ему в  сандалии,  и
Викор раздраженно вытряхнул его.
     Затем он наконец распрямил плечи и набрался храбрости пойти прямо.
     Ко входу вел короткий проход, довольно узкий и с низким потолком, так
что в одном месте Викору даже пришлось нагнуть  голову,  чтобы  не  задеть
выступ, который светился жутковатым бирюзовым светом. Он  чувствовал,  что
спускается вниз, хотя на глаз это было определить трудно.
     Миновав выступ, Викор оказался на более широком  участке.  Прозрачный
ручей струился по одной из стен, стекая в обширный бассейн.  Дно  бассейна
тоже слегка мерцало. В бассейне сидела лубаррийская девушка, закутанная  с
головы до ног в плотное покрывало. Она зачерпывала  пригоршню  воды  одной
рукой и выливала ее в подставленную пригоршней другую руку, а потом меняла
руки местами. Многие обитатели мирка Пещер были лубаррийцами - это занятие
подходило им из-за их чувственной религии,  которую  они  унаследовали  от
кэтродинов. На Майкосе эта религия не укоренилась, так что  Викор  не  мог
сказать, имеют ли действия девушки какое-нибудь особое значение.  Судя  по
тому, как сосредоточенно она исполняла ритуал, он предположил, что да.
     Викор направился дальше, и оказался в длинном проходе, где в одной из
стен через каждые несколько ярдов встречались ниши. Некоторые из них  были
задернуты красными занавесями. Проходя мимо,  он  слышал  из-за  занавесей
приглушенные голоса и звуки. В одной из  ниш  лежал  молодой  элчмид.  Его
невидящие глаза были устремлены в потолок, кулаки сжимались и разжимались,
рот был полуоткрыт, и струйка светящейся слюны вытекала из уголка  рта.  В
Пещерах  вообще  было  много  элчмидов,   деградировавших   в   результате
пристрастия к дурманной траве. Викор вздрогнул и поспешил миновать  юношу.
Тот казался практически его ровесником, даже немного младше.
     Проход раздвоился. После  минутного  колебания  Викор  выбрал  правое
ответвление, потому что ему показалось, будто оттуда доносится музыка. Как
только он свернул туда, неожиданно раздался  визгливый  крик,  за  которым
последовал взрыв смеха. Девушка-элчмидка, одетая в скудную  полоску  ткани
вокруг бедер и почти прозрачное покрывало, которое развевалось  у  нее  за
плечами, со смехом ворвалась в коридор, чуть не сбив Викора с ног.
     За ней бежал  соотечественник  Викора,  майко,  что-то  выкрикивая  и
размахивая полупустой  бутылкой  ярко-малинового  напитка.  Когда  девушка
замедлила бег, уворачиваясь от столкновения с бывшим стюардом, он  схватил
ее, испустил торжествующий вопль и потащил по коридору обратно.
     Викор последовал за ними на расстоянии, и, оказавшись в результате  в
просторном помещении, обрадовался, что там  идет  пиршество  и  танцы  под
музыку небольшого оркестра. Глейсы, лубаррийцы, элчмиды, майко и даже  два
кэтродина с опухшими глазами сидели вокруг  огромного  стола,  освещенного
горящими фитилями, воткнутыми в горлышки бутылок. Ему  замахали  руками  и
завопили, чтобы он присоединялся.
     Викор  собирался  так  и  поступить.  Но  тут  он  увидел  среди  них
элчмидскую девушку в фантастическом одеянии из  красных  и  белых  оборок,
сидящую рядом с майко средних лет, который тщательно  выпаривал  дурманную
траву над огоньком фитиля. Она уже держала в руке острый  стеклянный  шип,
при помощи которого делалась инъекция смолянистой наркотической  жидкости.
Девушка лихорадочно умоляла майко поторопиться.
     Викор быстро  отвел  глаза  и  поспешил  пройти  мимо.  Ему  пришлось
увернуться от сидящей за столом лубаррийской  девушки,  которая  встала  и
протянула руки, чтобы схватить его, когда он проходил рядом.  Он  чуть  не
упал, споткнувшись о распростертое  тело  еще  одного  кэтродина,  который
лежал у подножия оркестровой  сцены.  В  руке  у  лежащего  была  бутылка,
содержимое ее выплескивалось ему на грудь, поднимающуюся и опускающуюся  в
такт дыханию. Он блаженно улыбался.
     Викор снова оказался в коротком  проходе,  в  конце  которого  шумела
вода. На сей раз это оказался сверкающий ручей, что пересекал  коридор,  и
Викор влез в воду  по  щиколотки  раньше,  чем  успел  сообразить.  Что-то
схватило его за ногу. Он завопил от неожиданности и глянул вниз.
     Это была девушка - снова лубаррийка - она сидела, укрывшись  в  нише,
из которой вытекал ручей. Одета она была в нечто бесформенное из  жесткого
пластика, который скрипел при каждом ее движении.
     - Иди ко мне, - позвала она со смехом, блеснув  белыми  зубами.  -  В
теплой струящейся воде этим так приятно заниматься!
     Викор пробормотал что-то невнятное, высвободил ногу и  пошел  дальше,
хлюпая сандалиями. Девушка возмущенно крикнула ему вслед  и  разочарованно
вздохнула.
     Похоже было, что вся эта территория пронизана сетью бассейнов, ручьев
и крошечных водопадов. Викор пересек множество водяных  преград,  и  везде
были девушки. Кое-где звуки подсказывали, что в  нише  находится  не  один
человек. Но в таких случаях  что-то  вроде  облака  непроницаемой  черноты
образовывало заслоняющую их преграду.
     Кто-то шел Викору навстречу  -  толстый  человек,  у  которого  звуки
одышки перемежались смехом.  Смех  почему-то  показался  Викору  знакомым.
Викор ступил в сторону и скрылся в нише, так как не желал встречаться ни с
кем, кого знал. Он напряженно ждал.
     Встречный прохожий оказался человеком средних лет в маске.  Он  вышел
на середину открытого пространства, остановился, широко расставив ноги,  и
не  спеша  осмотрелся.  Затем  он  восторженным  жестом  раскинул  руки  и
вскричал:
     - Но ведь это сущий рай!
     Полдюжины девушек, сначала не  заметивших  его  появления,  одетые  в
блестки, шнурки и кисточки, или вовсе раздетые, обратили на него  взоры  и
принялись взывать к нему, уговаривая обратить на них внимание.  Хихикая  и
повизгивая, он принялся осуществлять обход.
     Викор закрыл глаза и прислонился спиной к стене ниши, где  стоял.  Он
не мог не узнать голос; это был  Дардано,  священник,  который  прибыл  на
Станцию, чтобы стать новым  капелланом  местных  "свободных"  лубаррийцев.
Конечно,  Пещеры  были  для  него  самым  подходящим  местом.  Чувственная
религия, проповедником которой он был, явно  имела  какое-то  отношение  к
воде в своих ритуалах.
     Викор осторожно осматривался, пытаясь выяснить, есть ли у  него  шанс
ускользнуть отсюда  незамеченным.  Вдруг  в  том  самом  коридоре,  откуда
появился Дардано, послышались  тяжелые  шаги.  Через  пару  мгновений  два
мускулистых кэтродина в униформе, каждый с мощным фонарем в руке, вышли на
открытое место. Яркие лучи их фонарей походили на мечи.
     Дардано вякнул, как испуганное животное. Один из кэтродинов шагнул  к
нему и взял священника за руку.
     - Вы не видели здесь чужака по имени Ланг, прибывшего из-за  пределов
видимости? - потребовал  ответа  кэтродин,  смерив  Дардано  презрительным
взглядом.
     - Нет! Клянусь жизнью, не видел!
     - Хорошо, - с нажимом сказал вопрошавший и отпустил священника.
     Потом снова взмахнул фонарем. Ниша укрыла вжавшегося в стенку Викора.
Они не заметили его в глубокой тени и направились дальше.
     Дардано сел на камень и вытер  лицо  огромным  носовым  платком.  Для
этого ему пришлось сдвинуть маску на  лоб,  а  потом  он  снова  торопливо
опустил ее на место.
     Если Дардано собирается много времени  проводить  здесь,  в  Пещерах,
Ларвику ничего не будет стоить, чтобы приучить его к дурманной траве.  Это
случится само собой.
     Воспользовавшись тем,  что  священник  сидит  к  нему  спиной,  Викор
выскользнул из укрытия и направился в тоннель. Этот проход был попеременно
то освещен, то темен. В одном из темных  участков  крылся  поворот.  Викор
едва успел в последний момент увернуться и не врезаться в стенку. При этом
он на  кого-то  налетел  и  вскрикнул  от  неожиданности,  ухватившись  за
маленькое теплое плечо встречного, чтобы не упасть.
     Та, с кем  он  столкнулся,  ступила  на  освещенное  место,  и  Викор
уставился на нее, не веря своим глазам. На нее. Это была Рейдж,  одетая  в
просторное развевающееся желтое платье выше колен,  украшенное  блестками,
на ногах - плетеные из ремешков  открытые  сандалии.  Ее  обнаженные  ноги
напряглись, так что под кожей вырисовались мышцы.
     - Викор! - воскликнула она удивленно. - Ты что, бежишь от кого-то?
     - Н-не совсем, - ответил Викор.
     Глядя на нее, он был полон самых  чудовищных  подозрений.  Роскошная,
сверкающая ткань платья, которое, похоже, было  ее  единственной  одеждой,
придавала ей чувственный вид, настолько далекий от ее обычного  серьезного
спокойствия, что Викор едва верил своим глазам.
     - Эти кэтродины  столкнулись  с  тобой?  -  продолжала  расспрашивать
Рейдж.
     - Я... мне удалось от  них  скрыться,  -  ответил  Викор.  -  Но  они
допросили Дардано.
     - Он здесь? Ну еще бы! Этот тип думает о своих телесных  потребностях
ежедневно и ежечасно. - Рейдж негромко мелодично рассмеялась. - Ну  и  что
ты думаешь о Пещерах, Викор, увидев их впервые?
     - Грязь и мерзость, - сказал Викор, глядя в пол.
     Рейдж внимательно посмотрела на него.
     - Да-а, - протянула она и умолкла. После паузы последовало:
     - Пойдем, я выведу тебя наружу.
     Она протянула ему руку и повернулась. Викор машинально взял ее ладонь
и только через несколько секунд осознал, что случилось то, о чем он  часто
мечтал,  и  на  что  никогда  не  смел  надеяться.  Была  ли  потрясающая,
непогрешимая женщина, которой он так долго восхищался, на самом деле таким
же слабым человеческим существом, как эти... женщины здесь, в Пещерах?..
     Он отверг это предположение и покорно последовал за ней  наружу.  Они
выбрались очень  быстро,  и  оказались  на  полоске  берега  близ  Океана,
неподалеку от Гор. Здесь Рейдж остановилась и повернулась к нему.  Она  не
отняла руки, как будто забыла о ней.
     - Хорошо, что ты скрылся от этих кэтродинов, - сказала  она.  -  Хотя
они и охотились не за тобой. Они прочесывают Станцию в поисках Ланга, и не
могут его найти. Но что еще более странно, мы и сами не знаем, где он.
     - Вы... ВЫ не знаете? - спросил Викор, разинув рот.
     Она кивнула и пожала плечами. Бриз со стороны Океана играл  блестками
ее платья. Внезапно глаза ее расширились, и она  высвободила  руку,  чтобы
указать Викору на что-то позади него. Он вздрогнул и обернулся.
     И увидел Ланга, которого столько людей искали по всей  Станции  и  не
могли найти. Ланг спокойно выходил на берег, а  у  его  ног  игриво  бежал
зверек с черной шерстью.

                                    15

     С Рейдж  произошла  магическая  перемена.  В  одно  мгновение  к  ней
вернулись официальные манеры. Желтое нарядное  платье,  которое  придавало
Рейдж легкомысленный  вид,  потеряло  всю  праздничность,  превратилось  в
нейтральную одежду. Она сделала шаг вперед и позвала внятно и властно:
     - Ланг!
     Чужак,  прибывший  из-за  пределов  видимости,  неторопливо  повернул
голову, дабы выяснить, кто  это  его  так  бесцеремонно  зовет.  Затем  он
склонился в поклоне, опустил правую руку, чтобы зверек  мог  вскарабкаться
ему на плечо, и стал подниматься к стоящей на берегу паре.
     Он остановился от них шагах в пяти и лениво осмотрел, сначала  кивнул
Викору, и лишь затем обратил взгляд на Рейдж. Зверек по имени Санни,  сидя
у него на плече, забавно скопировал движения хозяина, проделав то же самое
со своей обзорной точки.
     Викор заметил, что  между  ними  существует  даже  какое-то  странное
сходство. Лицо Ланга с мужественным, но узким остроугольным подбородком  и
глубоко  посаженными  глазами  под  песочного  цвета  бровями   ничем   не
напоминало мордочки его зверька. Общим у  них  было  то,  что  оба  ни  на
мгновение не теряли внимания и интереса к окружающему миру.
     - Я - капитан Рейдж, - сказала женщина, когда молчание затянулось.  -
Я возглавляю не-глейсское отделение штата  администрации.  Соответственно,
пока вы пребываете на Станции, вы попадаете в круг моей ответственности.
     - До сих пор я вполне  мог  позаботиться  о  себе  самостоятельно,  -
сказал Ланг со всей серьезностью. -  Настолько,  что  даже  взял  на  себя
ответственность за еще одну жизнь. - Он поднял руку  и  почесал  Санни  за
остроконечным ухом. - По поводу меня можете  не  испытывать  не  малейшего
беспокойства.
     - Боюсь, что не могу, - прямо  сказала  Рейдж.  -  С  момента  вашего
прибытия вы оказались причиной - зная или  не  зная  об  этом  -  причиной
достаточного количества неприятностей. Более  того,  поступили  доклады  о
вашем пребывании в местах, которые не  дозволено  посещать  никому,  кроме
постоянных сотрудников штата глейсов. - Она решительно шагнула  вперед.  -
Прошу вас, пройдемте со мной ко мне в офис.
     Мгновение Викор, поглощенный наблюдением, думал, что  ей  удастся,  и
Ланг последует за ней безоговорочно.
     Ланг озадаченно посмотрел на нее и едва-едва покачал  головой.  Мышцы
на шее Рейдж едва заметно напряглись.
     - Вы отказываетесь? - спросила она.
     - Можно сказать, что таковы были мои намерения, - согласился Ланг.
     - Так, допустим, - не сдавалась Рейдж. - Но рано или поздно  вам  все
равно придется оказаться там. Разве что вы  предпочтете  ответить  на  мои
вопросы здесь, в неофициальной обстановке.
     - Я отвечу на все вопросы, на которые смогу, - задумчиво сказал Ланг.
- Почему бы и нет?
     Он осмотрелся, нашел удобный камень и, прежде чем сесть на  выбранное
место, снял Санни с плеча и опустил на землю.
     - Спрашивайте, - предложил он, сделав широкий жест рукой.
     - Где вы были с момента  прибытия  на  Станцию?  -  голос  Рейдж  был
безличным, словно лед.
     Из-под  ворота  платья  она  вынула  свое  записывающее   устройство,
которое, оказывается, висело на цепочке, казавшейся просто украшением.  Ее
пальчики повисли  над  клавиатурой.  Она  приготовилась  записывать  ответ
Ланга.
     - Я здесь чужак, - сказал Ланг. - Мне неизвестно, как вы называете те
места, которые я осмотрел.
     - Вы правда чужак? - пробормотал Викор, как будто сам себе.
     Санни уселся на землю и восторженно замахал передними лапами.
     Ланг предпочел ответить на вопрос Викора, и улыбнулся ему.
     - Да, юноша, - ответил он.  -  Я  здесь  чужой.  Что  заставляет  вас
думать, будто я бывал на Станции?
     Викор  колебался.  Он  глянул  на  Рейдж  и  получил  в  ответ  почти
неуловимый кивок.
     - Потому что я собственными глазами видел вас в  той  части  Станции,
куда вы не могли попасть случайно, - сказал он.
     -  Верно.  Я  нигде  не  был  случайно.  Я  проводил  систематическое
исследование, чтобы увидеть на Станции как можно больше за возможно  более
короткое время.
     - И что вы думаете о том, что увидели? - спросила Рейдж.
     Лицо Ланга на миг потемнело, словно его пересекло грозовое облако. Он
сказал с внезапной силой:
     - Это ОТВРАТИТЕЛЬНО.
     Викор был ошеломлен. Он бросил взгляд  на  Рейдж,  чтобы  увидеть  ее
реакцию. Она сохранила свое обычное спокойствие, но в голосе ее была  тень
неприятного удивления, когда она спросила:
     - Почему?
     - Я совершенно не увидел... счастья, - неожиданно ответил Ланг.
     - Совсем?
     - Замкнутость на себя, эгоизм, жажда власти, стремление удовлетворить
свои   потребности,   постоянные   конфликты,   отсутствие   безопасности,
отсутствие надежд... вот что я нашел на Станции. И я не обнаружил  никаких
попыток исправить положение. Я не нашел никого, кто бы искал решение. Я не
нашел никого, кто делал бы добро,  и  чьи  побуждения  при  этом  были  бы
совершенно лишены эгоизма.
     Он говорил с растущей горячностью, и последние его  слова  прозвучали
по-настоящему страстно.
     - Вы не правы! - набросился на него Викор. - Усилия глейсов  достойны
восхищения!
     Ланг откинулся назад и задержал взгляд на Викоре. Он забросил ногу за
ногу и похлопал себя по щиколотке.  Санни,  уставший  играть,  подбежал  и
потерся пушистым боком о ногу хозяина.
     - Неужели? -  мягко  сказал  Ланг.  -  Паги  обуздывают  своих  рабов
элчмидов, прививая им склонность к дурманной траве.  Глейсы,  которыми  вы
восхищаетесь,  обуздывают  своих  потенциальных   соперников   кэтродинов,
заставляя майко прививать им ту же самую склонность к дурманной траве. Что
это сулит в плане надежд на будущее? Что будет завтра?
     - Глейсы, - говоря,  он  постепенно  переводил  взгляд  на  Рейдж,  -
необоснованно отказывают остальным в  доступе  к  банкам  памяти  Станции.
Разве это  знание  составляет  вашу  собственность?  По  какому  праву  вы
присвоили его себе? Только потому, что вы,  подобно  пагам  и  кэтродинам,
считаете себя по природе выше остальных? Очень похоже на то!
     Викор смотрел на него во все глаза. Как  удалось  этому  человеку  за
столь малое  время  узнать  так  много?  Казалось  невероятным,  чтобы  он
действительно был в такой степени чужаком,  как  утверждал.  Викор  горячо
заговорил.
     - Разве паги и кэтродины не приложат все усилия, чтобы  обратить  эти
знания себе, и только себе, на пользу? Если вам  так  много  известно,  вы
должны знать, что они непрестанно ищут  шанса  ударить  друг  друга  из-за
угла!
     - Но кто вам сказал, что эти знания, эта информация из банков  памяти
послужит в качестве ножа? - язвительно спросил  Ланг.  -  Более  того,  не
кажется ли вам неправильным - вам, как представителю подчиненной  расы,  -
что отдельные люди используются как пешки в  политической  игре?  Возьмите
эту бедную женщину, миссис Икиду, которая прибыла сюда на одном корабле  с
нами. Разве вам понравилось видеть, как ее использовали в качестве орудия,
чтобы досадить кэтродинам?
     - Любой способ уязвить самомнение кэтродинов кажется мне  хорошим,  -
дерзко ответил Викор.
     - Я боялся, что вы так ответите, - заметил Ланг, и умолк.
     - Вы посторонний, - сказала наконец Рейдж. Она выпустила из рук  свое
записывающее устройство, и оно повисло  на  цепочке,  выделяясь  на  яркой
ткани ее платья. - Мне кажется, что вы не вправе нас судить.
     Ланг со вздохом кивнул.
     - У меня есть единственное  право  -  право  свободного  индивида,  -
сказал он. - Но я намерен использовать  хотя  бы  это  право.  Жестокость,
бесправие, несправедливость всех видов процветают преимущественно там, где
индивиды молчат, вместо того, чтобы высказать осуждение.
     Он подтолкнул Санни пальцем ноги. В ответ зверек взбежал по ней и его
груди и устроился на своем обычном месте у хозяина на плече.
     - Более того, - сказал Ланг больше себе, чем слушателям,  -  я  много
путешествовал  и  посетил  очень  много  миров.  Я  видел,  во  что  можно
превратить человеческое общество, и  во  что  его  превращают.  Здесь,  на
планетах Рукава, вы сделали плохо все, что только можно сделать плохо.
     - Но мы старались, как могли, - сказала Рейдж.
     Похоже было, что тирада Ланга ее глубоко задела.
     - Значит, вы готовы к тому, что вас будут судить по  достигнутому,  -
сказал Ланг.
     Он встал и очень медленно направился вдоль берега Океана.
     Викор хотел было броситься вдогонку и задержать его, но Рейдж  жестом
остановила его.
     - Пусть идет, - спокойно сказала она.
     - Но... после того, как он отказался повиноваться  вам?  После  того,
как он доказал, что знает так много опасных вещей?
     - Он чужак, и испытывает не более чем  абстрактный  интерес  к  нашим
местным проблемам в  Рукаве.  -  Рейдж  пожала  плечами.  -  Я  не  думаю,
например, что он расскажет кэтродинам, кто ответственен за нынешнюю  волну
пристрастия к дурманной траве, которая их столь тревожит. Нет,  мы  должны
позволить ему уйти.
     Викор подавленно опустился на камень, который все  еще  хранил  тепло
тела Ланга.
     - Вы... вы согласны с тем, что он говорил? - осмелился спросить он. -
В частности, с его оценкой действий глейсов?
     В его голосе звучала надежда,  словно  он  ожидал  со  стороны  Рейдж
категорического отрицания. Но она его разочаровала.
     - Возможно, он прав, - признала она. - В конце концов, он побывал  во
многих мирах и действительно много видел. Быть может, он видел достаточно,
чтобы иметь право судить нас. Я только надеюсь, ради Глея, что  он  судил,
не будучи знакомым со всеми фактами. Однако он открыл так много  за  столь
короткое время, что, боюсь, в этом утешении мне отказано.
     Викор,  не  отрываясь,  смотрел  на  возвращающегося  обратно  Ланга.
Внезапно он сорвался с места и взмахнул рукой, указывая.
     Когда Ланг проходил мимо одного из отверстий в камне, которое вело  в
Пещеры,  оттуда  крадучись  выбрались  два  человека   в   военной   форме
кэтродинов. Похоже, это была та самая пара,  которая  недавно  допрашивала
Дардано в Пещерах.
     Один из них сбросил Санни на землю и набросил что-то вроде  мешка  на
голову и плечи Ланга.  Второй  рванулся  вперед  и  обхватил  руками  ноги
чужака. Прежде чем Викор успел крикнуть, они уже тащили его прочь.  Прошло
лишь несколько секунд. Санни, тявкая,  бросился  бежать  и  скрылся  среди
камней.
     - Вот то, - очень мягко сказала Рейдж, - чего я боялась больше всего.
Мы не можем этого допустить, Викор. Но в равной мере мы  не  можем  ничего
поделать, чтобы это предотвратить.
     - Что вы собираетесь делать? - спросил Викор побелевшими губами.
     Рейдж пожала плечами и спрятала записывающее  устройство  обратно  за
ворот платья.
     - То, что будет в наших силах, - ответила она. - Как всегда.

                                    16

     Хорошо, что Ференц предупредил его о пропасти, над краем  которой  он
ходил и к которой пытался подойти поближе, подумал  Лигмер.  Его  удивило,
что никто не поставил его в известность о сделанном кэтродинами открытии -
об их новом знании касательно структуры Станции -  еще  до  того,  как  он
отправился с Кэтродина на Станцию.
     Он, сам того  не  сознавая,  мог  бы  легко  разболтать  какую-нибудь
информацию, которая навела бы паг на тот же след!
     Разумеется, знание, которым он теперь обладал, представляло в  то  же
время огромное неудобство. Он никогда не  придавал  значения  несдержанным
заявлениям паг по поводу происхождения  Станции,  и  всегда  приветствовал
самостоятельную точку зрения редких ученых вроде Узри,  которые  вроде  бы
искренне стремились освободиться от  предрассудков  и  подвергнуть  объект
беспристрастному изучению. Его огорчало то, что именно эта тенденция среди
паг, которую он  приветствовал,  могла  привести  к  потере  существенного
преимущества его расы над соперниками.
     Лигмеру не нравился агрессивный национализм Ференца,  однако  он  сам
причислял себя к глубоким патриотам. Свидетельством тому  была,  например,
его сильная реакция на заявление этого майко, Викора, о том, что кэтродины
несправедливо угнетают Майкос. Теперь Лигмер  обнаружил,  что  разрывается
между патриотизмом и научными интересами. Конфликт сделал его  напряженным
и раздражительным.
     - Что с тобой стряслось, Лигмер, во имя космоса? -  взорвалась  Узри,
хлопнув стопку листов на стол, за которым они сидели.
     Это было, как обычно, в Городе, поскольку ни Узри не могла  появиться
на территории кэтродинов, ни Лигмер  -  в  секторе  паг.  Туристская  зона
служила единственным нейтральным  местом,  где  они  могли  встречаться  и
обсуждать научные вопросы.
     Чувствуя нарастающий в душе гнев и приветствуя его, как  освобождение
от напряжения, Лигмер рявкнул в ответ:
     - Что ты хочешь этим сказать? Что стряслось  со  МНОЙ?!  Это  у  ТЕБЯ
сегодня приступ бессмысленного упрямства!
     - Во имя всего!.. Послушай, я всего лишь пытаюсь очистить этот вопрос
от всех предрассудков и выработать подлинно научный подход. Я  говорю  то,
что очевидно любому идиоту с половиной мозга и  одним  глазом.  Мы  должны
принять в качестве отправной точки, что глейсы скрывают от нас сведения  о
конструкции Станции! И единственно,  как  мы  можем  из  них  выудить  эти
сведения, так только косвенным  образом.  Если  ты  будешь  противиться  и
дальше, мне придется сделать вывод, что Рейдж отказала  нам  в  доступе  к
банкам памяти, потому что ты ее об этом попросил!
     - Чушь! - отрезал Лигмер. - Ерунда. Ты сама слышала, почему  она  нам
отказала. Меня это так же разозлило, как и тебя.
     - Ну тогда перестань вести себя так, как будто это  я  виновата,  что
нам отказали!
     Они сердито уставились  друг  на  друга.  Но  оба  больше  ничего  не
произнесли в течение нескольких минут.  Пока  они  молчали,  из-за  густых
кустов показался человек и выбрался на их поляну. Это был  Ференц.  Вид  у
него был напряженным.
     - О, Лигмер! - сказал он с  явным  облегчением.  -  Хорошо,  что  мне
удалось вас найти. Здравствуйте, Узри. Не возражаете, если я скажу Лигмеру
пару слов наедине?
     Очевидно было, что Ференцу нелегко далось вежливое обращение к паге.
     - Честно говоря, - сказала Узри тоном глубокого отвращения, перебирая
лежащие перед ней документы и протягивая руку за папкой, чтобы их сложить,
- честно говоря, я не дам даже куска кометного хвоста  за  то,  чтобы  его
когда-нибудь вообще увидеть. Прошу вас!
     Ференц нахмурился и с упреком посмотрел на Лигмера.
     - Вы чем-то огорчены, - сказал он Узри.
     Пага коротко рассмеялась.
     - Ничего такого, чего бы я не ожидала заранее, - резко ответила  она.
-  Было  бы  слишком  надеяться,  чтобы  кэтродин  мог  смотреть  на  вещи
непредвзято дольше, чем день или два подряд.
     - Ну смотри... - начал было Лигмер.
     Ференц свирепым взглядом заткнул ему рот,  набрал  в  грудь  побольше
воздуха и попытался задобрить пагу:
     - Мне очень жаль, Узри... не расскажете ли вы мне, что случилось?
     - Зачем? - ответила Узри, но все-таки положила документы  обратно  на
стол. - Ладно. Может, вы действительно сможете помочь. То, что  случилось,
достаточно несложно описать. Дело в том...
     В кустах послышался смех, грузный топот и громкие  женские  голоса  с
пагским акцентом. Узри замолкла. Ференц обернулся туда,  откуда  доносился
шум. Он услышал, как Лигмер вздохнул, и  вздох  его  превратился  в  стон.
Сердце его упало.
     На  поляне  показались  две  мускулистых  паги.  Обе  были  одеты   в
гражданскую одежду, похожую на костюм Узри, но у одной была обрита голова,
указывая, что  она  принадлежит  к  военной  касте.  Появление  этой  паги
особенно встревожило Ференца, поскольку это была та самая  пага-офицер,  с
которой он ссорился по пути на Станцию. Судя по одежде, она сейчас была  в
отпуске.
     Пага-офицер выбежала на поляну, держась за руки с подругой. В  другой
руке у нее был большой кувшин с дымящимся напитком. Над  верхней  губой  у
нее была лиловая полоска, похожая на усы, - след от напитка.
     - Вот так встреча! - сказала она, и улыбка приподняла ее верхнюю губу
с лиловыми усами, обнажив зловеще заточенные зубы.
     Пага выдернула свою руку из руки спутницы, обвела Ференца взглядом  с
головы до ног и тряхнула головой.
     Лигмер потихоньку поменял положение ног под столом,  чтобы  в  случае
необходимости иметь возможность быстро вскочить.
     Пага-офицер наконец завершила свой презрительный осмотр и глянула  на
Узри.
     - Этот слишком громкий кэтродин тебе мешает, дорогая? - спросила она.
     - Нет, офицер Тоэр, - был ответ. - Для одного из них  он  ведет  себя
вполне сносно.
     - Неужели! - нарочито удивилась Тоэр. -  Кто  бы  мог  подумать!  Это
очень отличается от его поведения  по  пути  на  Станцию.  Не  так  ли?  -
закончила она неожиданно ядовито, взмахнув кулаком в воздухе  перед  самым
лицом Ференца, и уставив на него палец жестом обвинения.
     Ференц рефлекторно отшатнулся, и Тоэр иронически усмехнулась.
     - Вот вам цена! Все вы храбрые среди своих, на борту своего дурацкого
корабля. Но когда вы не на своей  территории,  то  шарахаетесь  от  каждой
тени!
     Она обернулась к Узри так резко, что из кувшина выплеснулось  немного
напитка, и лиловые  капли  медленно  поползли  по  стенке  кувшина.  Через
несколько мгновений капли добежали до края донышка и стали срываться вниз,
образуя на земле маленькие лиловые пятнышки;  они  постепенно  таяли,  как
медузы на жарком солнце.
     - Послушали бы вы этого твердолобого на корабле!  -  сказала  она.  -
Если верить его  словам,  паги  недостойны  существовать  с  ним  в  одной
Вселенной, не говоря уже о Рукаве! С тех пор он стал куда снисходительнее,
а?
     Узри воззрилась на Ференца.
     - Ты уверена, что говоришь именно о нем? - спросила она у Тоэр.
     - Он настолько переменился?  -  Тоэр  свирепо  ухмыльнулась.  -  Нет,
дорогуша, это именно он. Он кое-что мне пообещал, что забывается не скоро.
И я не забыла. А ты, трепло? - рявкнула она внезапно на Ференца. - Похоже,
что вот ты как раз об этом забыл!
     Ференц облизал губы.
     - Не помню, что сказали вы, - парировал он. - Никогда не видел  паги,
которая бы сказала нечто. Но я прекрасно помню, что сказал я. Если  хотите
услышать это снова, я могу повторить.
     На миг пага-офицер застыла от удивления. Потом она издала вопль дикой
ярости и швырнула кувшин, который был у нее в руке, прямо в лицо  Ференцу.
За кувшином последовала она сама - свирепый ураган рук и ног.
     Тоэр швырнула кувшин с такой силой, что он сломал бы кэтродину нос  и
мог выбить передние зубы. Но от  кувшина  Ференц  сумел  увернуться.  Зато
выплеснувшийся из него напиток лиловой струей  залил  ему  лицо,  попал  в
глаза, отчего они наполнились слезами. Поэтому сначала Ференц  мог  только
слепо отмахиваться от напавшей на него бешеной фурии.
     Лигмер привстал с места, но почувствовал, что на его руке  сомкнулась
чья-то железная хватка. Он глянул вниз, пытаясь освободиться,  и  встретил
твердый взгляд Узри.
     - Нет, - с нажимом сказала она и качнула головой.
     Спутница Тоэр, которая за все это время ничего не произнесла, на  миг
отвела взгляд от дерущихся, чтобы одобрительно кивнуть Узри, и разразилась
воплями, поддерживая подругу. Тоэр удалось заломить Ференцу правую руку за
спину и теперь, стоя коленями у него на спине, она  пыталась  сломать  эту
руку.
     На лице Ференца смешались пот, лиловый напиток, слезы из опухших глаз
и пыль. Он выглядел, как первобытный воин в боевой раскраске, и  вел  себя
тоже похожим образом. Он попытался высвободить правую  руку  -  не  вышло.
Тогда он потянулся другой рукой схватить Тоэр за ноги.
     Выпятив подбородок от боли и напряжения, он сильно ухватился за палец
ноги Тоэр и резко дернул его в сторону.
     Тоэр от боли на миг  ослабила  хватку.  Ференц  воспользовался  этим,
чтобы откатиться и вскочить на ноги. Тяжело  дыша,  Тоэр  последовала  его
примеру. Они оба приняли боевую стойку на полусогнутых ногах, лицом друг к
другу на расстоянии нескольких шагов. Каждый не мог решать,  атаковать  ли
самому или ждать нападения.
     - Хорошо. На этом и остановитесь.
     Холодный голос прозвучал громко,  на  всю  поляну.  Все  осмотрелись,
чтобы увидеть, откуда он раздался. На выходе каждой из ведущих  на  поляну
аллей стояли вооруженные глейсы. Ростом они были Тоэр по локоть,  но  зато
вооружены парализаторами, которые были неотвратимо направлены на людей  на
поляне. Глейсов было не меньше дюжины.
     Их начальник вышел вперед и сердито оглядел двух противников.
     - Офицер Индль, - представился он. - Что случилось на этот раз?
     - Вам все равно не понять, - ответила Тоэр.
     У нее был такой вид, словно она с удовольствием  бы  схватила  его  и
зашвырнула в кусты. Она вполне могла бы проделать это одной рукой.
     - Это дело чести.  Честь  -  это  нечто  такое,  с  чем  вы,  глейсы,
незнакомы.
     - У нас есть лучшие способы блюсти свою честь, чем валять друг  друга
в грязи, как дикие животные, - парировал Индль. - Ладно. Даю вам несколько
минут, чтобы покинуть туристскую  зону  и  разойтись  по  своим  секторам.
Живее, вы оба!
     - Черта с два я уйду, - сказал Ференц. - Почему это меня  вышвыривают
с нейтральной территории, если какая-то пага, у которой мышц  больше,  чем
ума, бросила в меня кувшином...
     Лицо Тоэр исказилось в зверином оскале,  и  она  опять  бросилась  на
него. Индль взмахнул рукой, и раздался негромкий хлопок парализатора.
     Крошечные капсулы, которыми он стрелял, были мощным  оружием.  Ференц
едва успел принять защитную  стойку,  а  Тоэр  уже  валилась  на  землю  с
распростертыми руками, полностью лишенная способности двигаться.
     - Хорошо, это уладит дело, - сказал Индль. - Вы были вместе с ней?  -
спросил он у спутницы Тоэр. Та кивнула. - Значит, вы сможете доставить  ее
в ваш сектор.
     - Я тоже ухожу, - произнесла Узри, поднимаясь  с  места.  -  Все  это
отвратительно. Я помогу ее нести, - добавила она, нагибаясь, чтобы поднять
Тоэр.
     - Если вы еще раз будете  замечены  в  происшествии  такого  рода,  -
сказал Индль Ференцу, - то вас  парализуют  и  доставят  прямиком  на  ваш
корабль. И больше никогда не пустят на Станцию. Ясно? -  Он  повернулся  к
Узри. - То же самое относится к этой забияке, которую вам придется  нести.
Скажите ей это, когда очнется!
     Он жестом собрал своих людей, и они скрылись в кустах. Ференц остался
глядеть им вслед, потирая руку, которую Тоэр чуть не  вырвала  у  него  из
плеча.
     - С вами все в порядке? - глупо спросил Лигмер. - Я хотел вам помочь,
но Узри не выпускала меня из-за стола. Я не мог вырваться.
     - А, от вас было больше помех, чем помощи, - резко сказал  Ференц.  -
Очень жаль, что вмешались глейсы. Мне ужасно хотелось проучить эту пагу  с
тех самых пор, как мы прибыли на Станцию. Проклятье... Неважно. По крайней
мере, теперь она постарается не попадаться мне на глаза.
     Он достал из кармана платок,  вытер  грязь  с  лица  и  посмотрел  на
Лигмера.
     - Теперь, когда это кончилось, я наконец могу  вам  сказать  то,  для
чего пришел. Ланга нашли. Он сейчас находится под арестом в нашем секторе.
Поскольку вы сказали, что он знает о происхождении Станции больше, чем мог
бы знать чужак, Теммис приказал мне доставить вас, чтобы вы участвовали  в
допросе. Собирайте бумаги и пойдемте, да побыстрее, вы.

                                    17

     После того, как Викор с Рейдж расстались, она Рейдж заспешила обратно
в административный  сектор  глейсов,  чтобы  посовещаться  с  коллегами  и
предпринять необходимые меры  по  поводу  нагло  захваченного  кэтродинами
Ланга. Викор тем временем медленно вернулся в сектор майко.
     И обнаружил там хаос.
     Первые признаки  беспорядков  он  встретил,  когда  шел  по  длинному
коридору, который вел от Серебряного люка - сейчас  именно  этот  люк  был
кратчайшим путем из туристской зоны в сектор майко.
     На полу коридора была кровь.
     Кровавые следы были частично присыпаны пылью, поэтому  Викор  сначала
поскользнулся и лишь потом разглядел, что пол мокрый. Он опустился на одно
колено и потрогал пол пальцем. Кончик пальца окрасился кровью.
     Викор неуверенно осмотрелся. В коридоре не было никакого  движения  и
стояла тишина. Он поднялся на ноги и пошел дальше.
     Легчайший шорох пластика по металлу привлек его  внимание,  когда  он
проходил мимо одной из дверей  в  противоположной  стене  коридора.  Викор
вздрогнул, но не успел обернуться, как ему набросили  мешок  на  голову  и
прижали  руки  к  бокам.  Он  испытал  ужасное   чувство,   очень   сильно
напоминавшее падение в бездну, когда узнал метод кэтродинов,  который  они
использовали, чтобы захватить Ланга. Неужели они решили схватить и Викора,
чтобы заставить его расплатиться за неосторожные слова?
     - Отпустите его, это один из наших.
     Знакомый голос Ларвика, который произнес  эту  фразу,  принес  Викору
огромное облегчение. Он почувствовал, как с  него  снимают  мешок.  Ларвик
стоял перед ним напряженно-выжидательный, с серьезным лицом.
     - Пока ты там развлекался с Пещерах, у нас  тут  были  беспорядки,  -
едко сказал он.
     -  Что?  -  ошарашенно  спросил  Викор.   Затем   догадался   поднять
испачканный палец и показать Ларвику.
     - Вот именно. Кровавые беспорядки, - кратко подтвердил тот.
     Викор огляделся, чтобы выяснить, кто еще здесь. Справа от него стояла
девушка решительного вида, держа в руках мешок, еще недавно обволакивающий
его голову. Слева стоял мужчина, которого Викор знал с виду, но никогда  с
ним не разговаривал.
     - Так что случилось?
     Ответила девушка.
     - В нашем секторе появились кэтродины и стали совать нос, куда их  не
звали. Мы решили, что  они  ищут  Ларвика  и  вообще  тех,  кто  связан  с
торговлей дурманной травой...
     - Они искали Ланга, - перебил Викор. - Более того, они  его  нашли  и
схватили. Несколько минут назад, около Пещер.
     - Мы уже узнали, кого они ищут, - рявкнул Ларвик. - Не  в  том  дело.
Важно то, что они явились в наш сектор с таким видом, будто им принадлежит
и Станция, и мы сами. А когда им указали  на  дверь,  они  и  не  подумали
подчиниться. Так что мы выкинули их вон, и по  ходу  дела  одного  из  них
сильно покалечили. Это его кровь у тебя на руке.
     - Мы ждали, что они вернутся, - сказала девушка. - Поэтому и накинули
тебе мешок на голову - на случай, если ты окажешься кэтродином или глейсом
из штата Станции, который решил вмешаться.
     - Ну, он им не оказался, -  вмешался  в  разговор  мужчина,  которого
Викор знал только с виду. -  И  уже  прошло  чертовски  много  времени.  Я
считаю, что хватит нам тут прятаться по углам, ожидая их. Пора  переходить
к  действиям  и  ворваться  в  кэтродинский  сектор.  Посмотрим,  как   ИМ
понравится, когда к ним вломятся в дом.
     Ларвик глянул на хронометр на стене.
     - Действительно они ушли очень давно, - согласился он.
     У него в правой руке был обрезок металлической трубы, и он  задумчиво
похлопывал им по левой ладони, размышляя над ситуацией.
     - Хорошо, - сказал он наконец и опустил  руки.  -  Я  бы  с  радостью
пощекотал этой палочкой под носом у напыщенного дурака Теммиса. Но  мы  не
можем пойти туда вчетвером. Викор!  Обойди  блок  A  и  собери  всех,  кто
способен стоять на ногах. Я обойду блок B, а вы двое займитесь блоками C и
D. Пусть все отправляются на место общего сбора. И поторапливайтесь!

     Внезапная радость переполнила сердце Викора, когда он шел по  Станции
вместе с собранным отрядом майко. Шагать плечом к плечу  с  людьми  своего
народа, связанными общей целью, это  неимоверно  вдохновляло.  Их  поступь
вдруг стала  уверенной,  как  будто  они  твердо  верили  -  а  не  только
утверждали вслух - что  равны  людям  всех  других  рас,  в  том  числе  и
господам-кэтродинам. Кто-то смело затянул песню, которая была запрещена на
Майкосе с тех самых пор, как армада  кэтродинских  кораблей  спустилась  с
неба и извергла армии, которые сделали захватчиков правителями  на  родной
планете Викора.
     Отряд прошел через туристскую зону,  которая  была  кратчайшим  путем
между их сектором и сектором кэтродинов. Когда  они  шагали  через  Город,
майко, которые работали официантами в кафе, платными партнерами для танцев
на танцплощадках, развлекали посетителей в кабаре, эти майко окликали их:
     - Что происходит?
     - Идемте с нами! - был ответ.
     Спрашивавшие решались не сразу, но решались. Так что к тому  времени,
как отряд добрался до входа в сектор  кэтродинов,  он  увеличился  еще  на
двести человек.
     Обычно на выходе из  люка,  ведущего  из  туристской  зоны  в  сектор
кэтродинов, стояла стража. Сейчас охранников не было. Когда Ларвик и Викор
во главе отряда вошли на кэтродинскую территорию, они обнаружили странную,
необычную тишину.
     Сперва осторожно, затем  с  растущей  уверенностью  они  продвигались
вглубь сектора. В конце  концов  они  стали  просто  распахивать  двери  и
заглядывать  в  каюты.  Те  каюты,  которые  не   оказывались   складскими
помещениями, все были пусты. Не было ни следа их обитателей.
     -  Они,  наверное,  услышали,  что  мы  идем!  -  вскричал  кто-то  и
рассмеялся хрипло и радостно.
     Услышав этот смех, Викор осознал, насколько глубок  был  страх  перед
кэтродинами, который люди прятали под чувством сплоченности,  возникшем  в
отряде.
     - Не расслабляйтесь! - крикнул Ларвик, не оборачиваясь. -  Это  может
быть ловушка!
     Он распахнул очередную дверь и отпрыгнул в сторону на случай, если за
ней кто-то прячется. Ничего не произошло. Ларвик осторожно шагнул внутрь и
изумленно вскрикнул.
     Викор последовал за ним. Осев верхней половиной  туловища  на  крышку
стола, за столом находился кэтродинский офицер. Он  впал  в  беспамятство,
причем так внезапно, что ручка, которой он в  этот  момент  что-то  писал,
прочертила неровную линию от хвостика последней  написанной  им  буквы  до
того места, где теперь лежала его безвольная рука.
     Из коридора послышался крик. Кто-то обнаружил других  кэтродинов,  на
этот раз двоих. Оба тоже были без  сознания.  По  мере  продвижения  отряд
находил их еще, и еще, и еще.
     - Похоже, что их всех вывели из строя! -  сказал  Ларвик,  когда  они
наткнулись на пятидесятое или около того по счету бесчувственное  тело.  -
Эй, ты!
     Он похлопал кэтродина по щекам, приподнял ему веко. Никакой реакции.
     - Может быть, газовая атака, или что-то в этом  роде,  -  предположил
Викор.
     Ларвик кивнул.
     - Похоже. Хотел бы я знать, сколько это продлится, и кто это сделал.
     - Может, если мы направимся в  самый  центр  -  например,  в  кабинет
Теммиса, - то найдем разгадку.
     Викор облизал губы.
     - Хорошая идея.
     Ларвик вернулся в коридор и выкрикнул:
     - Есть тут кто-то, кто раньше работал в этом секторе? Мы хотим  найти
кабинет Теммиса.
     - Я могу вам сказать, где он располагался раньше, - ответила  женщина
с горящими глазами, ее лицо было обезображено длинным кривым шрамом.  -  Я
была там - один раз.
     Она протолкалась вперед и быстро пошла вперед. Идущий за  ней  Ларвик
даже счел, что слишком быстро, и  лицо  его  стало  озабоченным.  Но,  как
оказалось, опасности не было.
     Ибо даже в самом центре сектора они нашли только бессознательные тела
мужчин и женщин. Слуги-майко и клерки-лубаррийцы были в столь же  глубоком
беспамятстве, как и их хозяева.
     - Вот каюта Теммиса, - сказала наконец женщина со шрамом.
     Она открыла дверь и скользнула туда. Главный  маршал  кэтродинов  был
там. Одна его рука лежала на панели интеркома, вторая безвольно свисала  с
подлокотника.
     Женщина со шрамом вздернула подбородок и, прицелившись, плюнула ему в
лицо.
     - Единственно, что плохо, - сказала она после паузы, - это что он  не
почувствовал. Но у него еще все впереди.
     Она повернулась и вышла из комнаты.
     Когда она ушла, Викор, Ларвик и двое-трое  других,  последовавших  за
ними, осмотрелись.
     - Ты знаешь этих остальных здесь? - спросил Ларвик Викора.
     - Как ни странно, знаю. Вот этот, - указал Викор, -  офицер,  который
прибыл на одном корабле со мной,  по  имени  Каподистро  Ференц.  Этот,  -
следующий жест, - археолог Лигмер, который тоже летел с нами. Его, - снова
движение руки, - я видел  недавно  в  Пещерах.  Это  один  из  кэтродинов,
арестовавших Ланга.
     - Кого же, по-твоему, не хватает? - спросил Ларвик.
     Нахмурившись, он обошел комнату. Теммис, Лигмер, Ференц и  безымянный
кэтродин образовали не  вполне  правильный  квадрат.  В  центре  квадрата,
обращенный к столу Теммиса, стоял пустой стул.
     - Ланга, - ответил Викор.
     - Похоже на то. Тогда, как ты думаешь, не он ли погрузил в  сон  всех
кэтродинов? Кто он такой - маг?
     - Может быть, это какой-нибудь фокус глейсов, который они  держали  в
секрете, - предположил Викор. - Когда на  Станции  постоянно  находятся  и
паги, и кэтродины,  у  них  должен  был  быть  наготове  метод  подавления
беспорядков или разрешения опасной ситуации вроде этой, так  чтобы  им  не
пришлось драться самим.
     - Что-то, что предусмотрели еще создатели Станции, но  только  глейсы
выяснили, как оно работает, - кивнул  Ларвик.  -  Да,  похоже  на  правду.
Единственное, что непонятно: почему здесь нет ни одного глейса? Можно было
ожидать, что они воспользуются своим преимуществом.
     - Не исключено, что  действие  этого  средства  вот-вот  кончится.  И
кэтродины будут вне себя от ярости, что упустили Ланга.
     - Возможно. Ладно, нам лучше попытаться воспользоваться тем временем,
которое у нас осталось. Это бесценная возможность досадить кэтродинам!  Мы
можем вытащить их архивы и сжечь их,  перепортить  их  запасы  пищи...  Ну
конечно же! Викор, что если мы подсыплем дурманной травы во все их  запасы
пищи? Заразить одним махом весь их  персонал!  Если  они  пристрастятся  к
дурманной траве, все их самодовольство...
     Упреждающие возгласы и звук шагов  в  коридоре  прервали  его.  Затем
последовали звуки падения  тяжелых  тел.  Все  бросились  к  двери,  чтобы
понять, что происходит.
     Во  главе  отряда  вооруженных  глейсов,  чьи  парализаторы  дымились
оттого, что  из  них  только  что  много  стреляли,  по  коридору  мчалась
разъяренная Рейдж. Она увидела Ларвика и Викора и бросилась к ним.
     - Не знаю, где вы взяли столько парализующих зарядов,  чтобы  вывести
из строя весь кэтродинский штат, - рявкнула она. - Но каковы  бы  ни  были
ваши планы, им конец, ясно? Нам пришлось усыпить большую часть майко тоже.
У моих людей достаточно  забот,  не  хватало  им  только  таскать  вас  по
коридорам, как мешки с мусором...
     - Но... это не мы их усыпили! - прервал ее Викор, не веря своим ушам.
- Разве это сделали не вы? Мы думали, что это был какой-то глейсский трюк,
чтобы отнять у кэтродинов Ланга!
     - А его что, здесь нет?
     Рейдж изумилась ничуть не меньше Викора.  Некоторое  время  они  тупо
глядели друг на друга.
     Ларвик глубоко вдохнул.
     - Посмотрите на кабинет Теммиса, - предложил он и шагнул  в  сторону,
чтобы Рейдж могла войти. - Когда мы вошли сюда, этот стул был пуст.
     Рейдж бросилась внутрь и осмотрелась.
     - Да, здесь наверняка был Ланг, - сказала она. - Видите отпечатки лап
зверька рядом с этим стулом? Именно такой величины, как у его любимца.
     Она развернулась и снова обратилась к ним.
     - Викор, ты ведь не станешь мне лгать. Это правда?  Вы  действительно
нашли все так, как сейчас: Ланг исчез, кэтродины без сознания? Или это  вы
забрали Ланга?
     - Это правда, - ответил Викор, который все еще не пришел в себя. - Мы
думали, что его забрали вы!
     - Нет! Мы были готовы вступить в вооруженную стычку,  если  придется.
Но когда мы вошли в сектор, то обнаружили, что вы нас опередили.
     Она окликнула военного в коридоре.
     - Ступайте к капитану Индлю! Объявляется чрезвычайное  положение  для
всего персонала. Мы должны найти  этого  Ланга  и  арестовать  его.  Иначе
неизвестно, какие еще несчастья могут произойти!

                                    18

     Вооруженный  глейс  кивнул  и  поспешил   выполнить   приказ.   Рейдж
повернулась обратно к Ларвику и Викору.
     - Теперь уберите своих майко с территории кэтродинов. И побыстрее!
     Ларвик упрямо уставился на нее.
     - Пропустить уникальную возможность на них отыграться? Ни за  что  на
свете, Рейдж.
     Словно по волшебству в руке Рейдж возник парализатор.
     - Если вы так хотите, мы осуществим это более медленным  способом.  Я
уже вызвала рабочую бригаду, которая оттащит ваших  парализованных  друзей
обратно в сектор майко. Мы отвечаем за происходящее на Станции, и намерены
отвечать и впредь. Это нейтральная территория.  Каково  бы  ни  было  наше
личное мнение  о  том,  кто  прав,  кто  виноват  в  вопросах,  касающихся
угнетенных рас, в делах Станции мы руководствуемся не им. Действуйте!
     Взгляд Ларвика предательски  заметался  в  поисках  чего-нибудь,  чем
можно было бы выбить парализатор из руки Рейдж.  Он  где-то  оставил  свою
металлическую  трубу,  когда  обнаружилось,  что  со  стороны   кэтродинов
сопротивления не будет. Рейдж, привыкшая  читать  мельчайшие  изменения  в
выражении лиц своих сдержанных  соотечественников,  каменно-неподвижных  в
сравнении с лицами представителей других рас Рукава, поняла, что он ищет и
спустила курок раньше,  чем  майко  шевельнулся.  Капсула  с  парализантом
впилась в грудь Ларвика, он тотчас покачнулся и свалился на месте.
     Рейдж испытующе оглядела Викора, и спрятала оружие.
     - Мне очень жаль, что пришлось так поступить, - тихо произнесла  она.
- Но... ну ты ведь знаешь нашу  позицию  в  столкновениях  между  майко  и
кэтродинами:  мы  всегда  на  стороне  побежденных.   Просто   Станция   -
неподходящее место для выяснения отношений.
     Викор кивнул и проглотил комок в горле.
     - Думаю, вы не можете поступать иначе, - нехотя согласился он.  -  Но
как было бы здорово использовать этот шанс!
     - У вас все равно почти не было времени, - сказала Рейдж.  Взгляд  ее
был устремлен ему за спину, в кабинет Теммиса. - Что бы ни вывело из строя
кэтродинов, его действие уже начинает проходить. Смотри!
     Викор проследил ее взгляд. Ференц зашевелился. Он поднял  голову,  не
открывая глаз, и провел рукой по лицу, словно у него кружилась голова.
     - Хорошо, что мы уже почти очистили сектор  от  майко,  -  вполголоса
сказала Рейдж. - Унеси отсюда Ларвика. Передай его одной из наших  рабочих
групп, пусть доставят его домой.
     Викор   без   промедления   повиновался.   Он   подхватил   на   руки
бесчувственное тело Ларвика  и,  пошатываясь  под  тяжестью,  двинулся  по
коридору, неся его будто огромного младенца. Тем временем  Рейдж  вошла  в
кабинет и огляделась. Ференц явно проявил  большую  сопротивляемость,  чем
остальные. Пока он был единственным, кто зашевелился.
     Он открыл глаза и обнаружил, что смотрит на пустой стул. В  мгновение
ока он полностью очнулся.
     - Куда он делся, во имя Галактики! - рявкнул он и вскочил на ноги.
     Тут он увидел Теммиса, Лигмера, четвертого кэтродина - и Рейдж.
     - Это ваши штучки, Рейдж? - яростно набросился он. - Куда делся Ланг?
     - Успокойтесь, Ференц, и  расскажите  мне,  что  произошло.  О  вашем
похищении Ланга поговорим позже. В настоящий момент он  исчез,  и  я  хочу
знать, что погрузило вас всех в сон. Мы тут ни при чем - хотя я бы  хотела
иметь в своем распоряжении такое средство, чтобы разбираться с вами.
     Ее мгновенный ответ и  встречный  вопрос  убедили  Ференца,  что  она
говорит правду. Он снова опустился на стул с выражением усталости на  лице
и заговорил, глядя на Теммиса.
     - Вы отказали в удовлетворении  запроса  археологам,  Лигмеру  и  его
пагской подруге  Узри.  Тут  все  и  началось.  -  Имя  паги-археолога  он
произнес, презрительно  вздернув  верхнюю  губу.  -  Однако  вы  позволили
посетить банк памяти Лангу, без всяких на то причин.
     - Мы не давали ему никакого разрешения. Я так Лигмеру и ответила.
     - Я видел ваше сообщение. Я ему не поверил.  Я  и  сейчас  верю  лишь
наполовину. Но если  я  должен  поверить,  что  он  погрузил  в  сон  весь
кэтродинский сектор, сидя здесь на стуле, чтобы иметь возможность сбежать,
тогда я готов поверить чему угодно. Единственное, чего мы от него  хотели,
это выяснить, какими особыми знаниями или  особым  статусом  он  обладает.
Яснее ясного, что он не тот обыкновенный  богатый  турист,  за  кого  себя
выдает.
     - И?
     - И ничего. Через несколько минут после того, как  мы  доставили  его
сюда и усадили на стул, открылась дверь,  и  это  его  проклятое  животное
метнулось к нему. Он наклонился и подобрал его. Потом послышалось какое-то
странное гудение. Теммис как раз  спрашивал,  кто,  черт  побери,  впустил
животное в сектор. Брегер, вот этот, он был одним из  тех,  кто  арестовал
Ланга, сказал, что оставил зверька около Пещер.
     - Я присутствовала при том, как они это проделали.  Пришлось  поднять
людей по тревоге, и  мы  явились  сюда  с  парализаторами,  чтобы  с  вами
разобраться. Мы не намерены спустить вам это  с  рук,  Ференц.  Хорошо  бы
Теммис очнулся, чтобы я могла высказать ему все, что о нем думаю.
     Ференц помрачнел.
     - Вы, глейсы, чересчур самодовольны, - проворчал он. - Скоро настанет
час, когда мы разберемся, чье мнение стоит дороже.
     - Не тратьте времени на угрозы, - нетерпеливо сказала  Рейдж.  -  Что
было после того, как послышалось гудение?
     Раздражение Ференца уступило место недоумению.
     - Я хотел подойти к двери и посмотреть, как зверьку Ланга удалось  ее
открыть, - медленно произнес он. - Но я даже со стула не встал.  Больше  я
ничего не помню. Нет даже подсознательного  ощущения,  что  прошло  время,
которое всегда бывает, когда спишь. Я очнулся и увидел вас  здесь,  вот  и
все.
     Еще один человек вошел в кабинет  как  раз  вовремя,  чтобы  услышать
последние несколько  фраз.  Рейдж  обменялась  с  ним  кивками,  а  Ференц
развернул свой стул, чтобы увидеть, кто это. Это оказался Индль.
     - Я бы не поверил, если бы не видел собственными  глазами,  -  сказал
Индль в ответ на едва заметное вопросительное выражение лица Рейдж. - Пара
человек только начали приходить в себя. Они ничего не помнят.
     - Вы, надо полагать, не получили ни намека на то, где находится Ланг?
     - Если только ему не предоставили убежище паги... С их стороны  будут
неприятности, Рейдж. Они не пустили наши поисковые партии, и нам  пришлось
прокладывать себе дорогу парализаторами. Мы обследовали часть  их  сектора
просто из принципа. Но у нас не было  ресурсов,  чтобы  закончить  работу,
поэтому я вывел людей из пагского сектора и только  поставил  дозорных  на
случай, если разъяренные паги ворвутся к нам, как майко к кэтродинам.
     Рейдж попыталась остановить его взглядом, но беда уже случилась.
     - Что вы сказали? - рявкнул Ференц, вскакивая с места. - Майко к  нам
вторглись? Что произошло?
     - Ничего, - бесстрастно ответила Рейдж. - Мы  все  остановили,  и  вы
можете нас поблагодарить. Среди них шли разговоры о том, чтобы ворваться в
ваш сектор, поскольку ваши люди в поисках  Ланга  вели  себя  не  особенно
тактично на территории майко. Это еще один вопрос, по  поводу  которого  я
должна сделать выговор Теммису.
     - Эту путаницу придется расхлебывать не один год, - сказал  Индль.  -
По-моему, мы еще не знаем и половины всего. Элчмиды прослышали о том,  что
мы стреляем в паг, и  в  результате  половина  элчмидского  обслуживающего
персонала пагского  сектора  просто  ушла  оттуда.  Они  попросили  нас  о
предоставлении убежища, и нам пришлось его предоставить. Но они почти  все
приверженцы дурманной травы.
     - Скорее не почти все, а именно все,  -  сказала  Рейдж.  -  Паги  не
настолько верят своим  слугам,  чтобы  позволить  элчмидам,  свободным  от
пагубного пристрастия, работать на Станции.
     - Великолепно! - горько добавила она после паузы.  -  Если  это  хоть
как-то утешит вас,  Ференц,  должна  признаться,  что  ненавижу  паг  куда
больше, чем кэтродинов - за то, что они приучают своих  слуг  к  ядовитому
зелью.
     - У вас самих рыльце в пушку,  -  буркнул  Ференц.  -  Вы  позволяете
открыто продавать дурманную траву на  Станции,  и  даже  пара  человек  из
нашего штата, не говоря  уж  о  тех,  кто  прибыл  сюда  провести  отпуск,
пристрастились к ней. Из-за вас, между прочим!
     - Если бы у вас, кэтродинов, действительно была такая  сильная  воля,
как вы утверждаете, этого бы не  случилось!  -  рявкнула  в  ответ  Рейдж.
Похоже, ее терпение истощилось.
     - Хотел бы я, чтобы Ланг никогда не появлялся на  Станции,  -  сказал
Индль. - Намеренно или нет, но  он  за  несколько  дней  натворил  столько
беспорядков, сколько не смогла бы устроить целая армия диверсантов.
     - А он и есть армия диверсантов, - уверенно сказала Рейдж. - Я больше
не верю, что он делает это  все  случайно,  непреднамеренно.  Он  работает
согласно плану, и в этот план входит  причинить  нам  максимум  неудобств,
трудностей и неприятностей за минимальный промежуток времени. Хотела бы  я
его обнаружить, ох, как хочу!
     Ференц неожиданно разразился хохотом.
     - Есть вещи, за которые я хотел бы свернуть Лангу шею!  -  воскликнул
он. - Но с таким же удовольствием я бы упал ему на хвост - посмотреть, как
могущественные глейсы носятся  вокруг,  как  мошки!  Я  начал  удивляться,
почему  мы  так  долго  терпели  вашу   власть.   Если   один-единственный
решительный человек, пусть и не вполне обычный, смог добиться так многого,
почему, во имя Галактики, мы вас до сих пор не раскусили?
     - Поскольку в вас нет ни решительности, ни ничего необычного, - резко
сказала Рейдж. - Пойдемте, Индль, выясним масштабы неприятностей.
     Они вышли за пределы кэтродинского  сектора.  По  пути  их  никто  не
потревожил. Тут и там стояли группы вооруженных глейсов - по три человека,
каждый из которых смотрел в свою сторону - они внимательно следили за тем,
чтобы кэтродины не внесли свою лепту в беспорядки, как это сделали паги на
своей стороне Станции.
     Но на выходе из сектора кэтродинов Рейдж заметила, что в тени кроется
какой-то человек, и протянула руку, чтобы остановить Индля.
     - Берегитесь, - пробормотала она и добавила громче:  -  Эй,  вы  там,
выходите!
     Это был Викор. Он осторожно выбрался на свет, тараща глаза  и  тяжело
дыша. На лбу у него вздулась синяя полоса, на подбородке был след засохшей
крови, как будто он прокусил губу.
     - Будьте внимательны, Рейдж, - шепнул он, и умолк, чтобы  отдышаться.
-  На  Станции  творится  ад!  Все  просто  спятили.  Каждый   кого-нибудь
преследует и проклинает!
     - Кто тебя ударил? - изумленно спросила Рейдж.
     - Ларвик, сукин сын!  Многие  майко,  которые  пришли  в  себя  после
парализаторов, хотели вернуться сюда и  разнести  кэтродинский  сектор  на
куски - неважно, будут глейсы пытаться нас остановить, или нет. Я  пытался
заставить их внять голосу рассудка, но Ларвик обозвал меня  предателем,  и
они вышвырнули меня из сектора. Он сказал, что сломает мне челюсть, если я
попробую вернуться. А паги...
     - Про паг мы знаем, - кратко сказал Индль.
     - Вы слышали объявление по радио?
     Индль и Рейдж переглянулись.
     - Может, мы говорим о другом. На всякий случай расскажи, - велел он.
     - Ну, они выпустили на свободу своих мужчин в элчмидском секторе!
     - ЧТО?! - одновременно вскричали Индль и Рейдж.
     - Да! Они так сильно разгневались на то, что их  элчмидская  прислуга
подняла мятеж и попросила убежища, что открыли клетки  и  выпустили  своих
мужчин на элчмидов. Человек пятьдесят, не меньше! Они убивали и насиловали
всех на своем пути, а капсулы с парализантом на них не действуют,  как  на
обычных людей. Два выстрела подряд отключают их на несколько минут, но они
приходят в себя слишком быстро!
     - Ох уж эти паги! - процедила Рейдж сквозь зубы.
     Она повернулась и направилась к лифту.
     - Это не все!! - крикнул Викор.
     Рейдж сделала знак, чтобы он последовал за ней, если хочет, чтобы она
выслушала что-то еще.
     - Лубаррийцы! - сказал он. - Они линчевали своего капеллана, Дардано.
Сказала, что сыты по горло священниками, которые используют свой  сан  как
предлог переспать со всеми женщинами, до которых только смогут дотянуться.
     - Они его УБИЛИ? - потребовал ответа Индль.
     - Бросили в шахту лифта, не дожидаясь, пока прибудет кабина.
     В этот момент пришел лифт, вызванный Рейдж.  Входя  в  кабину,  Индль
заметно дрожал. Викор присоединился к ним, и в кабине стало тесно.
     - Станция разваливается на части у нас на глазах,  -  сказала  Рейдж,
нажимая кнопки кода административного блока глейсов.
     Кабина тронулась. Индль начал что-то  говорить  в  ответ,  как  вдруг
незаметный динамик на потолке кабины - динамики центрального вещания  были
размещены на Станции повсюду - ожил с негромким щелчком.
     -  Приготовьтесь  покинуть  Станцию!  -  раздался   чуть   искаженный
динамиками голос. - Всем приготовиться покинуть Станцию!  В  течение  часа
местного времени все должны покинуть Станцию!
     Это был голос Ланга.

                                    19

     Естественным предположением было бы: "Так вот он где!"  Дело  в  том,
что система центрального  вещания  управлялась  из  помещения  в  секторе,
который глейсы выбрали для своих административных помещений, когда  делили
Станцию - выбрали именно по той причине,  что  там  располагалась  большая
часть наиболее существенных служб.
     В свете того, что Ланг уже наделал, реакция  глейсов  и  Викора  была
столь же естественной:
     - Может, ему ни к чему находиться там физически!
     Индль высказал это первым, Рейдж - почти одновременно с ним.
     Но все равно, как только лифт остановился на этаже глейсов, все  трое
бросились бежать. Они не тратили энергию на то, чтобы  обратить  внимание,
что сектор глейсов будто вымер - как сектор кэтродинов в тот момент, когда
туда ворвались жаждущие мести майко.
     Они испытали настоящее потрясение, обнаружив, что Ланг в  самом  деле
находится там. Он удобно устроился в кресле перед главной панелью связи, с
Санни на коленях. Когда они ворвались в  комнату,  зверек  бросил  на  них
любопытный взгляд.
     Несколько минут они в молчании смотрели друг  на  друга.  Затем  Ланг
пошевелился. Он развернул кресло, чтобы сидеть лицом к  ним,  и  заговорил
почти приветливо:
     - Я подумал, что это самый быстрый способ вызвать вас сюда, -  сказал
он.
     - Чего  вы  добиваетесь,  Ланг?  -  спросила  Рейдж.  Она  сжимала  и
разжимала кулаки, словно пыталась совладать с непреодолимым гневом.  -  Вы
хоть понимаете, что  сделали  со  Станцией?  Вы  слышали,  что  лубаррийцы
линчевали своего капеллана? Что паги выпустили своих мужчин  в  элчмидском
секторе? Что майко намерены разорвать кэтродинов на куски? Зачем  вам  это
все понадобилось?
     Она закончила чуть ли не со слезами, умоляя  дать  хоть  какое-нибудь
рациональное объяснение. Ланг задумчиво смерил ее взглядом.
     - Я положил этому конец, - сказал он.
     - Вы... что?
     -   Я   прекратил   беспорядки.   Только    некоторые    глейсы    из
административного персонала сейчас на  ногах.  И  несколько  кэтродинов  в
своем секторе, которые уже  вышли  из  комы.  Мне  понадобилось  некоторое
время, чтобы осуществить настройку на разные типы индивидов. Труднее всего
было справиться с  пагскими  мужчинами,  потому  что  они  практически  не
пользуются рассудком.
     - Вы... - начал было Индль, но запнулся, потому что у него  пересохло
в горле.
     Вместо него вперед шагнул Викор  с  побледневшим  лицом,  на  котором
резко выделялась глубокая царапина. Именно он задал самые важные вопросы:
     - Кто вы такой, Ланг? И что вам здесь нужно?
     - Я принадлежу к народу, который создал Станцию, - ответил Ланг. -  И
я прибыл сюда забрать то, что принадлежит нам по праву.

     Он  умолк,  но  слова  его  продолжали  отдаваться  эхом   в   мыслях
слушателей, пульсируя подобно тому, как шумит кровь в ушах,  когда  голова
превращается в гудящий барабан от лихорадки.
     - Но... - слабо произнесла Рейдж после долгого молчания.
     Ланг оборвал ее с внезапной серьезностью.
     -  Никаких  "но".  Я  прибыл  сюда,  готовый  смотреть,   слушать   и
исследовать, без предубеждения. Я прибыл, готовый провести здесь  время  в
роли обычного туриста, заинтересовавшегося  одним  из  величайших  местных
чудес. Я проделал очень долгий путь.  Иногда  мне  удавалось  пользоваться
регулярными рейсами, иногда приходилось  покупать  космический  корабль  и
лететь в одиночку, пересекая промежуток  между  трассами.  Я  следовал  по
пути, который проделала Станция, когда она еще была сама собой, прежде чем
превратиться в Станцию. Когда она еще была одним из величайших межзвездных
кораблей, которые когда-либо были построены.
     Рейдж медленно кивала.
     - Но... значит, правда то, что вы никогда прежде не видели Станцию, -
сказала она.
     - Чистая правда. Но я видел чертежи и снимки, читал описания. У  моей
планеты долгая история, самая долгая в Галактике, потому что именно с моей
планеты человек начал свой путь на другие миры.
     Викор внезапно задрожал, как будто комната, в которой они находились,
вдруг распахнулась и открыла им вселенную звезд во всем ее великолепии.
     - Это чудо! - сказала Рейдж с внезапным  порывистым  вздохом,  и  все
трое как один склонили головы, соглашаясь.
     - И все же, - сказал Индль,  словно  сам  себе,  -  хотя  это  звучит
хорошо...
     Он снова резко поднял голову и упрямо уставился на Ланга.
     - Доказательства! - потребовал он.
     - Я уже их предоставил. Как, по-вашему,  может  кто-то  знать  тайны,
которые хранит Станция, если он не принадлежит к построившему ее народу? Я
прекратил беспорядки таким же образом, как остановил  кэтродинов,  которые
пытались помешать мне покинуть их  сектор;  таким  же  образом  я  не  даю
кому-бы то ни было проникнуть сюда после вас.
     - Что?
     Рейдж развернулась и бросилась к двери, которую Викор закрыл за ними.
Она толчком откатила в сторону скользящую панель, и задохнулась.  На  полу
рядом с дверью лежал без сознания один глейс, дальше в коридоре - второй.
     - Эти средства предназначались для того, чтобы сокращать путешествия,
которые были утомительно длинны даже при скоростях  во  много  раз  больше
скорости света, - кратко сказал Ланг. - Способ замедления  индивидуального
времени. Существуют ритмы нервной  и  гормональной  систем  тела,  которые
можно изменить  радикальным  образом.  Несложная  вещь,  но  иногда  очень
полезная.
     - Но как вам все это удалось? - прошептала Рейдж. - Как вы  попали  в
наш потайной сектор столь легко? Как вы вошли в залы банка памяти,  и  вас
не остановила охрана? Как вы ушли от преследования, не покидая Станции?
     В ответ Ланг поднял зверька, сидящего у него на коленях.
     - Мой ключ, - просто сказал он.
     - Что?
     Все непонимающе уставились на него.
     -  Очень  просто.  Санни  был  специально  выведен,   чтобы   служить
биохимическим аналогом этого корабля. Он - живой радиоприемник. В его мозг
посредством обучения встроен ввод компьютера. Пока он здесь, все,  что  он
видит, слышит и чувствует, воспринимается  также  главным  банком  памяти.
Разумеется, банки памяти - нечто гораздо  большее,  чем  просто  хранилище
информации. Секции, которые вы ошибочно посчитали  запорченными,  содержат
основную программу управления полетом корабля.
     - Значит... эта информация все еще хранится там? Она не запорчена, мы
просто ее не поняли? - спросила Рейдж.
     - Она почти вся в порядке. Я проверил. Но один  действительно  важный
контур на самом деле поврежден. Именно из-за него мне  пришлось  проделать
весь этот путь, чтобы вернуть корабль.
     Видите ли, когда этот корабль был отправлен, он очень быстро  покинул
тогдашние пределы распространения человеческих колоний. Мы встретили  лишь
несколько других дышащих кислородом рас - а надеялись на встречу  с  иными
разумными, с которыми могли бы  сотрудничать.  Мы  чувствовали,  что  наши
собственные взгляды становятся предвзяты, предсказуемы, реакционны - одним
словом, скучны. И мы  боялись,  что  эта  скука  может  оказаться  началом
упадка, разложения, смерти.
     Нам нужен был новый стимул - любой ценой. Мы  не  могли  найти  чужой
разум, который бы нам его обеспечил. Таким образом, мы  решили  обеспечить
возможно большее разнообразие среди  человеческой  расы  как  таковой.  Мы
посадили людей на  корабли  вроде  этого,  загрузили  огромные  стерильные
холодильники спермой и яйцеклетками, средствами  получения  пищи  -  всем,
кроме сведений о  том,  чего  человек  достиг  к  этому  моменту.  Корабли
отправились с целью рассеять человеческую расу на всех планетах, где  были
пригодный для дыхания воздух и пригодная для питья вода.
     Таких миров были ТЫСЯЧИ! На некоторых их них была жизнь, но  ни  один
не породил разум, который мы искали...
     Это было давно. Это было десять тысяч  лет  назад.  Корабли  вышли  к
своим целям, выгружая груз тут  и  там.  Они  двигались  вперед,  одни  по
прямой,  другие  кругами.  Когда  они  выгружали  все  до  последнего,  то
возвращались домой по той же траектории, по которой двигались вперед.  Они
автоматически делали записи, чтобы мы дома могли знать, что  происходят  с
нашими новыми двоюродными братьями.
     Он пожал плечами.
     - Но этот корабль не вернулся. Виноват  был  поврежденный  контур,  в
котором содержалась действительно важная информация.
     - Ну и... нашли вы ответ на вопрос? - спросила Рейдж.
     Викор услышал, что ее голос  дрожит,  а,  бросив  на  нее  взгляд,  с
удивлением заметил сбегающую по щеке слезу.
     - Нет. Новые человечества вели себя точно так же, как обычно вел себя
человек. С большим энтузиазмом, ибо забыли, что все это уже  проделано  не
единожды, а миллион раз. Но по сути - как обычно.
     На панели связи вспыхнул огонек срочного вызова. Ланг,  задумчивый  и
спокойный, ответил на вызов. В каюте раздался гневный рев Теммиса.
     - Что это за ересь по поводу эвакуации Станции? -  завопил  он.  -  В
течение часа? По какому праву вы?..
     - Начинайте приготовления, если вы еще этого не  сделали.  Через  два
часа будет уже поздно. Если вы хотите еще когда-нибудь увидеть свою родную
планету, главный маршал Теммис, торопитесь.
     Он прервал связь. Когда  огонек  вспыхнул  снова,  Ланг  оставил  его
гореть.
     - Так вы всерьез? - спросил Индль.
     - Вы не можете этого сделать! - взорвался Викор. - Куда нам деться  -
мне и другим в моем положении? Мы изгнанники! Мы оскорбили  кэтродинов,  и
если мы покажемся на любой планете, где они правят, то поплатимся жизнью.
     Ланг обратил на него долгий сочувственный взгляд.
     - Боюсь, что это тот случай,  когда  глейсам  придется  держать  свои
обещания, - сказал он. - Рейдж, вы ведь сдержите слово? Я считаю,  что  вы
обязаны так поступить. В конце концов,  "свободные"  майко,  лубаррийцы  и
элчмиды отдали себя под вашу защиту. Вы должны предоставить им убежище  на
Глее.
     Хаотические мысли, которые бешено проносились в их умах, были чуть ли
не написаны большими буквами у них на лицах.
     Рейдж: "Значит, у меня будут дети, будет семья и будущее, о котором я
мечтала, и раньше, чем я надеялась...  только,  скорее  всего,  ничего  не
будет. Когда Станция исчезнет, жизнь на Глее станет ужасной".
     Индль: "Мы рискуем не только тем, что с исчезновением Станции паги  и
кэтродины ввяжутся в смертельную драку за власть над  Глеем.  Есть  еще  и
психологический  результат.   В   течение   веков   наше   общество   было
сосредоточено вокруг Станции. Она стала для нас смыслом существования".
     Викор: "Я мечтал увидеть Глей. Но я хотел видеть гордый,  независимый
Глей, которым можно восхищаться. Вместо того..."
     - В любом случае за час эвакуацию  провести  невозможно,  -  в  конце
концов сказал Индль.
     - Пусть не за час. Ее можно провести за два, и это придется  сделать.
При необходимости ваши люди должны будут парализовать тех, кто не  захочет
отправляться,  и  перенести  их  на  корабли  в  таком  виде.  Я  проверил
вместимость находящихся сейчас на Станции кораблей. Они способны  вместить
больше  человек,  чем  было  предусмотрено  изначально   -   больше,   чем
вместимость кораблей, которые принесли жизнь на ваши миры  и  остались  на
Пагре, окончательно опустев. Они остались ждать  автоматического  приказа,
чтобы отбыть в обратный путь. Но приказ не пришел.
     - Значит, это из-за вашей ошибки Станция  осталась  здесь,  и  мы  ее
обнаружили, - горько сказал Индль. - А вы подумали, что произойдет,  когда
вы ее заберете? Или это маловажно, как, например, смерть священника?
     - Вы, глейсы, должны сделать на Глее то, что сделали  на  Станции,  -
сказал Ланг. - Начните с группой людей всех рас. Лучше всего будет забрать
всех, кто  эвакуируется  со  Станции,  прямо  на  Глей  -  включая  паг  и
кэтродинов.
     Его маска бесстрастия на миг слетела, и подлинная жалость сверкнула в
его глазах, как блеск на лезвии меча. Санни вздрогнул, словно от  боли,  и
захныкал.
     - Вы - лишь немногие среди миллионов и миллионов, -  сказал  Ланг.  -
Мне очень жаль. Люди моей  планеты  заняты  великим  поиском.  Времени  не
хватает,  даже  если  оно  исчисляется  тысячелетиями.  Мы   видели,   как
высыпается песок времени, песчинка за песчинкой, и наше отчаяние росло  по
мере того, как рос риск нашей психологической деградации.  Здесь  вы  тоже
можете наблюдать первые намеки: человек из-за  пределов  видимости  -  это
чудо, хотя  космические  корабли  людей  связали  между  собой  почти  все
звездные системы галактики! Есть все возможности путешествовать, почему же
нет любопытных, которые к этому стремятся? Неужели потому, что мы утратили
надежду, слишком долго охотясь за единственной целью и не найдя ее?
     Как  бы  то  ни  было,  кости  брошены.  Этот  поиск  подведет   итог
существованию человека. Если он потерпит  неудачу,  неудачу  потерпит  все
человечество. Наша судьба будет решена.
     - Но тогда, - недоуменно произнесла Рейдж, - если вся Галактика  была
исследована, и ответ не был найден, для чего вы забираете у нас Станцию?
     Тотчас же она прижала ладонь к губам, словно, задав вопрос, она  сама
нашла на него ответ, но не смела в него поверить.
     Поглаживая  Санни  по  голове,  Ланг  подтвердил  ее  догадку   столь
небрежно, словно ссылался на самоочевидный факт.
     - Есть другие галактики...

                                    20

     Понадобилось довольно много времени,  чтобы  тот  факт,  что  Станцию
необходимо покинуть, дошел до всех. Дежурные команды кораблей,  к  которым
информация о происходящем на Станции попала  через  десятые  руки,  быстро
пришли к выводу, что произошла катастрофа либо в атомном реакторе, либо  в
системе искусственной гравитации.
     Поэтому при виде армии глейсов, ведущих и несущих тех, кто  не  хотел
покидать Станцию, многие из которых были  ранены  в  результате  последних
беспорядков, они не тратили времени на вопросы. Самая  серьезная  проблема
заключалась в том, чтобы не дать пагам и кэтродинам захватить корабли друг
друга, а также удостовериться, что никто из представителей подчиненных рас
не попал на пагский корабль, а майко и  лубаррийцы  держатся  подальше  от
кэтродинских кораблей. Но с этим разобрались.  Впечатление  контролируемой
паники было  создано  так  убедительно,  что  даже  самые  бурные  страсти
недавних беспорядков поглотило стремление поскорее покинуть Станцию.
     Викор с радостью убрался с дороги.  Он  до  начала  основного  потока
поднялся на борт глейсского корабля, явился к казначею, сказал, что у него
есть опыт работы стюардом,  и  получил  назначение  помочь  в  организации
эвакуируемых. Одним из тех, кого он проводил в каюту, был Ларвик. Ни  один
из них не упомянул о царапине на лбу Викора.
     Провожая лубаррийцев, элчмидов, майко и глейсов  в  свободные  каюты,
освобожденные для этой цели  служебные  помещения,  пустые  склады,  Викор
постепенно проникся чувством нового вдохновения.
     "Но я ведь строю новый мир!" - думал он.
     Он чувствовал себя почти так же, как когда его пригласили работать  в
революционном движении на Майкосе. Но только новый  мир,  в  строительстве
которого он участвовал сейчас, был совсем другим. Это не был новый Майкос.
Это должен был быть новый Глей, нейтральный  мир,  планета,  люди  которой
действовали уверенно и быстро, чтобы  спасти  мужчин  и  женщин  всех  рас
Рукава он внезапной катастрофы.
     Не было сомнений, что  исчезновение  Станции  будет  интерпретировано
сотней различных, не согласующихся между собой образов. Пока  будет  не  в
интересах Глея открыть истину. Пусть люди думают, что это  был  несчастный
случай - катастрофа, в которой глейсы самоотверженно спасли всех.
     Работая без  поддержки  остальных,  больше  стараясь  сохранить  свое
положение, чем приблизиться к идеалу,  глейсы  никогда  не  могли  сделать
Станцию по-настоящему нейтральной зоной. Ненависть, страхи и предрассудки,
которые процветали на планетах Рукава, в миниатюре отражались и здесь.
     Теперь, работая вместе с остальными, с теми, кто неожиданно  оказался
вынужден спасаться на Глее,  вместо  того,  чтобы  противостоять  глейсам,
глейсы, возможно, смогут достичь того, что они лишь наполовину сделали  на
Станции.
     А, возможно, и  нет.  Быть  может,  чудовищная  война  потрясет  миры
Рукава, если Пагр и Кэтродин обвинят глейсов - не исключено,  что  и  друг
друга тоже - в потере Станции, которой так долго стремились завладеть.
     Но даже это не было столь уж  важным.  Мысли  Викора  были  настолько
полны неограниченных  концепций,  вызванных  в  его  воображении  простыми
словами Ланга, что его временно не волновали судьбы  нескольких  миллионов
людей немногих отдельных планет.
     ЕСТЬ ДРУГИЕ ГАЛАКТИКИ.
     Факт. Но до сих пор этот факт не имел такого глубокого смысла.

     Все было сделано. Викор и два стюарда-глейса ждали у  шлюза  корабля,
напряженно  высматривая,  не  появится  ли  кто-то  еще.  Они  знали,  что
поисковые партии еще обшаривают корабль,  чтобы  удостовериться  дважды  и
трижды, что никого не пропустили, что никто не остался.
     Кроме Ланга. Но они не думали о Ланге как об исключении. Те, кто  мог
бы задать конкретный вопрос, например, Теммис, которому  Ланг  ответил  на
его возмущенный вызов, были парализованы, и очнутся не раньше, чем оставят
Станцию далеко позади.
     И пока Станция в свою очередь не оставит позади их.
     Послышались  торопливые  шаги  одной  из  групп,  которые  обыскивали
корабль. Викор вдруг осознал, что после разговора с Лангом он стал  думать
о Станции не как о станции, а как о корабле. Люди торопились  оказаться  в
безопасности. Во главе группы была Рейдж. Она на бегу окликнула стюардов.
     - Готовьтесь к старту! - приказала она. - Времени осталось немного!
     Приказ передали дальше в корабль.
     Рейдж устало остановилась в шлюзе, пока стюарды-глейсы закрывали люк.
Она утомленно провела рукой по лицу.
     - Так много произошло за такое короткое время,  -  отрывисто  сказала
она Викору.
     Викор проглотил комок в горле и пробормотал  что-то  неразборчивое  в
ответ. Глейсы закончили закрывать люк и ушли внутрь корабля.
     - Слушай! - сказала Рейдж, склонив голову набок. - Это звук,  который
я надеялась никогда не услышать.
     Ошеломленный Викор  прислушался  и  действительно  уловил.  На  самом
пределе слышимости он различил  ритмичное  биение,  словно  где-то  далеко
волны бились о берег. Он облизал губы.
     - Что это?
     - Двигатели! - сказала Рейдж. - Мы знали, что  они  здесь,  и  готовы
заработать. Но мы ни разу не осмелились их проверить, не  осмелились  даже
признать, что они есть. Они  находятся  в  самом  сердце  корабля,  глубже
банков памяти. Он сказал, что собирается их прогреть.
     - Вы... еще раз его видели?
     - Да. Он вышел сказать нашей поисковой партии, чтобы  мы  не  тратили
время. Он каким-то образом узнал, что на Станции не осталось никого, кроме
нас.
     - И...
     - И самого Ланга, конечно. Я спросила его, что  он  будет  делать  на
обратном пути, и как долго продлится полет. Он сказал,  что  полет  займет
годы. Он сказал, что заснет, и будет рад  отдохнуть.  Надо  полагать,  что
когда его видели выходящим из помещений  банка  памяти,  он  уже  исправил
поврежденный контур. Уже несколько дней все было готово.
     - Я бы хотел видеть, как Станция отправится в путь,  -  сказал  Викор
почти неслышно.
     Рейдж кивнула.
     - Хорошо.
     Она  взяла  его  в  наблюдательный  салон  корабля.  Помещение   было
заполнено распростертыми телами, среди которых двигались врач и медсестра,
занимаясь ранами, полученными во время беспорядков. Но  небольшой  участок
пола  непосредственно  перед  обзорным  иллюминатором  был  свободен.  Они
пробрались туда и остановились, наблюдая.
     Все корабли,  которые  находились  в  доках  Станции,  стартовали  по
очереди. Викор и Рейдж смотрели, как  один  за  другим  корабли  ныряют  в
гиперпространство, сопровождая нырок вспышкой излучения.
     Викор робко протянул ладонь, ища руку Рейдж. Она взяла его  ладонь  в
свою, и тихо заговорила, не отводя глаз от иллюминатора.
     - Не надейся, что я помогу тебе, Викор. Ты же знаешь, что тебе  нужна
не я. Я просто воплощала для тебя то, что тебе было так важно и ценно.  Но
уже это кончилось.
     Он отпустил ее руку. Она говорила правду. Теперь, когда Викор нашел в
себе силы признать ее правоту, он почувствовал уверенность,  которая  была
для него новым и приятным чувством.
     - Станция стартовала, - сказала Рейдж после паузы.
     Под   действием   своих   колоссальных   двигателей   Станция   снова
превратилась в корабль. Она  стала  менять  цвет,  сделавшись  попеременно
красной, желтой, зеленой, и далее вверх по спектру. Синий... фиолетовый...
ослепительно сверкающей фиолетовый...
     А затем - чернота,  испещренная  золотыми  блестками  звезд.  Корабль
отбыл.