А. Г. Больных СМАРАГДОВЫЕ ЗВЕЗДЫ Как легко и счастливо кончаются все сказки! "И стали они жить-поживать да добра наживать..." Главное -- благополучно одолеть супостата, остальное приложится само собой. Александр только тяжело вздыхал, вспоминая многочисленные хэппи-энды. Бусурманы разгромлены, десятки изрубленных, окровавленных трупов валяются на склонах Железной горы, Желтый Колокол разбит... Что дальше? А дальше для него начались главные заботы, много более трудные. Как им выбраться из этих диких краев и куда идти? Что делать дальше? С тоской вспоминал он свою тесную, постылую квартиру. Сейчас она представлялась Александру верхом комфорта и покоя, поистине райским оазисом, увы, далеким и недоступным. Конечно, Древолюб не оставит их своим попечением, но ведь нельзя же постоянно полагаться на него. Да и что может предложить леший? Жизнь даже в самых уютных деревьях Александра решительно не устраивала. Добраться бы только до таинственного _Drachengrotte_. Ведь это ворота в его мир! Жаль, что сил осталось не так много... Господи, да как он мог так подумать?! Бежать, бегство... Позор! Ведь теперь он отвечает не только за себя. Однако пробираться вместе с Ратибором через город аримаспов, через земли грифонов не стоит и пытаться. Это не самый простой способ самоубийства. Александр встрепенулся. Ему померещилось, что лежащий в беспамятстве Ратибор застонал. Нет, просто показалось... Он подбросил в костер охапку сырых тощих прутьев. Те глухо защелкали, зашипели, хилое пламя заметалось, грозя погаснуть. Вдруг бесшумная черная тень на мгновение закрыла огонь, мягкий порыв ветра ударил в лицо. Александр невольно отшатнулся, инстинктивно хватаясь за саблю. -- Спокойнее, -- произнес знакомый голос. Александр прикрыл ладонью слезящиеся глаза. -- Ты мог бы появиться и не столь эффектно. Что случилось бы, не задержи я вовремя руку? Древолюб оправил пощипанный, слипшийся от грязи и крови мех. -- Ты напрасно беспокоишься. -- Раз на раз не приходится, -- убежденно ответил Александр. -- Случается всякое, и лучше быть готовым ко всяким неожиданностям. -- Это верно, -- согласился леший и угрюмо замолчал. Он сидел, обхватив плечи когтистыми лапами, словно ему было холодно. В глазах Древолюба мелькали злые красные искры. Или это просто отражался в них огонь костра? Филин сидел рядом, распустив крылья и тяжело дыша. Кажется, он тоже непрочь был погреться. Александр вообще заметил, что повадки у Зорковида не слишком приличествуют птичьему племени. Смотрелся крылатый конь не блестяще. Перья взъерошены, припадает на правую лапу... Да, полярные совы дрались отчаянно. -- Держи, -- Древолюб протянул Александру маленький сверточек. Из тряпицы высовывались метелочки пряно пахнущих трав. -- Что это? -- Снадобья. Они помогут унять боль, принесут сон. -- Ему? -- Александр кивнул на лежащего в забытьи Ратибора. -- Ему тоже, -- согласился несколько странным тоном леший. -- Но кто знает, может они пригодятся и тебе. Твоя дорога не окончена и впереди долгий и опасный путь. Многое может случиться, как ты сам сказал. Александр пристально посмотрел ему в глаза. Леший шумно вздохнул и отвернулся. -- Ты бросаешь меня? -- Фраза прозвучала очень жестко. -- Мы встретимся и не раз, -- в голосе лешего отчетливо прозвучало смущение. -- Ты выбрал самый подходящий момент. Леший раздраженно ударил кулаком по земле. -- Что поделаешь! Когда б на то была моя воля, мы ни за что не расстались бы. Но ты не знаешь причин, которые вынуждают меня поступить именно так. Я долго помогал тебе, потому что это было необходимо для дела... -- А сейчас дело сделано, -- перебил Александр. -- Да! -- со внезапно вспыхнувшим раздражением огрызнулся Древолюб. -- Да и тысячу раз да! Ты сам недавно стол на вершине Железной горы и все отлично видел сам, поэтому нет нужды рассказывать тебе что-либо. Дело сделано, однако это не самое трудное и не самое опасное из сотни подобных дел. И всюду нужна моя помощь. Ведь не ты же полетишь навстречу железноголовым! Я могу многое, но не все. Например я не могу разорваться на тысячу кусков и находиться в тысяче мест одновременно. Александр кивнул. -- Я понимаю. Я все превосходно понимаю. Мавр сделал свое дело, мавр может уходить. -- При чем тут мавры? -- удивился Древолюб. -- Как раз они нам не опасны. -- Это я так. Леший тоже вздохнул. -- Значит ты еще не повзрослел, и я сильно ошибался в тебе. Я не принадлежу себе, и потому не могу сопровождать тебя повсюду. Я помогу тебе вырваться отсюда, но дальше... У тебя своя голова есть. Александр побагровел. -- Извини. -- Ничего, -- кивнул леший. -- Тебе еще предстоит полностью осознать свой долг. -- Значит я понял его не полностью?! -- взвился Александр. -- Да, -- жестко ответил Древолюб. -- Хорошо, -- невесело усмехнулся Александр. -- Пусть будет, что будет. А пока извини, я устал и хочу спать. Он невежливо повернулся спиной к лешему, закутался в плащ и пододвинулся поближе к огню, который приятно грел спину. Избитые плечи и натруженные руки ломило, сильно болела раненая нога, но Александр заснул сразу, заснул тяжелым сном без сновидений. Хмурое утро не принесло облегчения. С моря дул холодный пронизывающий ветер, небо затянули плотные серые тучи, сеял мелкий дождь. Одежда отсырела и неприятно липла к телу. Единственное, что обрадовало Александра -- отпустила изматывающая боль в ноге. Все-таки он был несправедлив к лешему, тот оказался искусным лекарем. Ратибор тоже чувствовал себя значительно лучше. Он сказал, что Древолюб всю ночь ухаживал за ним и улетел куда-то лишь под утро, настрого приказав дождаться его. Сейчас юноша сидел у полупогасшего костра и рассеянно ощупывал золотое солнце на щите. Александр отчетливо услышал тонкие звенящие звуки, словно кто-то трогал струны гуслей. Вдруг лицо Ратибора напряглось и закаменело. -- Кто здесь? -- Никого, кроме меня, -- ответил Александр. -- Нет, я чувствую. -- Тебе просто кажется. Ратибор пожал плечами. -- Ты напрасно не веришь. -- Нет, я хорошо... -- Александр на секунду запнулся, -- ...вижу, что здесь никого, кроме нас с тобой нет. -- Леший еще не вернулся. -- Нет. Он не сказал, куда отправляется? -- с тревогой спросил Александр. -- Нет. Но твердо пообещал, что вскоре вернется. Значит не сейчас. Подождем. Но вырвалось невольно другое: -- Не сомневаюсь! Александр встал, с хрустом потянулся. И вздрогнул от неожиданности. Куда-то пропали развалины железной кумирни, исчезли десятки трупов, вынудившие их вчера перебраться сюда, в долину. -- Не может быть, -- охнул Александр. -- Леший поработал, -- объяснил Ратибор. Каким-то шестым чувством он угадал, о чем говорит Александр. -- Древолюб сказал, что не может сразу сделать эти земли добрыми, но попытается хотя бы удалить пропитавшее их зло. Трава вытянет заморозивший землю яд, потом траву сожгут вместе с черными соками, и земля очистится. Не сразу, конечно. Пал придется пускать раза три, не меньше. Но с каждым пожаром все меньше зла будет оставаться в этих горах. -- Дай-то бог, -- вздохнул Александр. Ратибор вновь начал трогать золоченые узоры, и Александру показалось, что тонкий солнечный луч прорвался сквозь серую хмарь и осветил худое землистое лицо юноши, пересеченное черной повязкой. Какая-то неведомая могучая сила вливалась в Ратибора. Сила, которой у Александра не будет никогда. Может на это намекал леший? Бесшумно как всегда появился филин. Он опустился Александру на плечо, и тот вздрогнул от неожиданности. В клюве филин держал небольшую золотую пластину. Александр подставил ладонь, и пластинка легла в нее. На пластинке был выгравирован тонкий филигранный узор. Приглядевшись, Александр различил оскаленную тигриную морду в витой рамке. На обратной стороне пластинки были выбиты странные значки -- нечто среднее между арабской вязью и китайскими иероглифами. -- Что это? Александр совсем не рассчитывал услышать ответ и спросил сам себя. -- Тамга. Он круто подвернулся, раненая нога подломился, и Александр рухнул на землю. Древолюб кинулся его поднимать. -- Прости, я не подумал, что так напугаю тебя. -- Надо быть осторожнее, -- недовольно бросил Александр. -- Ладно, -- кротко ответил леший. -- Зачем она мне? -- О, это большая ценность. Любой аримасп, увидев ее, будет исполнять твои приказания. -- Вот уж с кем я не хочу видеться. -- Но придется. Александр покачал тамгу на ладони. -- Так-таки любой? -- Почти всякий, -- серьезно подтвердил леший. -- Эта тамга -- "Золотой тигр" -- дает тебе права властителя области. Всего отчеканено только десять таких пластинок. Ты волен в жизни и смерти любого аримаспа, можешь приказывать десяти тысячам воинов, входить во дворец уважаемого тирана. Вот что может золотой тигр. -- Но это не самая могущественная тамга? Леший кивнул. -- Нет, но мало кто повелевает обладателю золотого тигра. Есть еще три "Золотых дракона". "Исполнять, ибо повелеваю я сам!" -- означает этот знак. Существует единственный "Алмазный единорог". "Воля неба выше воли тирана!" Но никто не знает, где он находится. Уважаемый тиран дорого дал бы за него. Он осыплет грудами золота того, кто вернет утерянного алмазного единорога. -- Очень интересно. -- Самая низшая -- "Бронзовый медведь", его девиз "Выполнить и доложить". Следующий -- "Бронзовый барс", "Подчинись подножию власти". "Серебряный сокол" уже много выше, "Повиноваться неукоснительно и быстро!" "Серебряный лев" -- "Рука владыки направляет тебя". Твой "Золотой тигр" -- "Моими устами приказывает закон". Ну, а дальше -- дракон и единорог. -- Зачем мне все это? -- Я ведь обещал помочь тебе, -- ответил леший. -- В пяти верстах отсюда стоит большой караван аримаспов. Они возьмут тебя с собой. Но не спеши показывать тамгу, это твой последний талисман. -- Идти с аримаспами?! -- Да. И туда, куда двинутся они. -- Хорошо, -- сдался Александр. -- Но даже пять верст для меня сейчас слишком много. -- Кони ждут вас. Последние сомнения Александра разрушил Ратибор. -- Я согласен, -- сказал он. Александр уже успел оценить хватку и деловитость аримаспов. Их город внушал почтение соседям, даже буйные степняки не рисковали бесчинствовать на землях аримаспов, казавшихся мирными торговцами. Караван был огромен, куда там Хасану с его верблюдом. Александр не стал даже пытаться сосчитать мулов с поклажей. Караван расположился на отдых в леске у подножия гор, и Древолюб вывел всадников прямо к нему. -- Дальше сам не плошай! -- крикнул он, вскакивая на филина. -- Прощай, -- без особого удовольствия ответил Александр. -- До свидания, -- поправил леший. Филин мощно забил крыльями и пропал за вершиной холма. Александр чуть тронул поводья и направил Грома к стоянке. Буян аккуратно шагал за ним. Это был послушный крепкий гнедой конь кроткого нрава удивительно не соответствовавший своему имени. Он был настолько спокоен и невозмутим, что Александр сразу перестал опасаться за Ратибора. Вскоре их заметили, в лагере поднялась небольшая суматоха, потом несколько всадников ринулись им навстречу. -- Мир! -- немного торопливо крикнул Александр, поднимая правую руку. -- Мы идем к вам с миром. Всадники остановили крепких, но невысоких мохнатых лошадок. Да, как и обещал леший, судьба столкнула Александра с аримаспами. Однако они ничем не напоминали городских жителей. Сухие, дочерна загорелые лица; вместо пестрых шелковых халатов -- простые холщовые; вместо украшений -- кольчуги и шлемы. Высокий воин со шрамом на правой щеке подъехал поближе. -- Кто вы? -- гортанно спросил он. -- Путники, попавшие в беду, -- ответил Александр. Воин прищурил единственный глаз. -- Вы мало похожи на путников. -- Это долгий рассказ, -- уклончиво ответил Александр. -- Мы просим вашей защиты и помощи. Воин привстал на стременах и через плечо Александра внимательно поглядел на Ратибора. -- Хорошо, -- кивнул он. -- Я отведу вас к старшине каравана. Пусть он решает, как поступить с вами. Старшина каравана Айзия оказался толстеньким улыбчивым человечком. Ничто не могло его огорчить. Его разговор с Александром получился коротким. -- Помочь вам? -- Айзия хихикнул, точно эта мысль привела его в восторг. -- Отчего же, можно. Вопрос лишь в том, сколько вы мне заплатите. -- Заплатите? -- растерялся Александр. -- Конечно. Ведь как я вижу, у вас нет ни пищи, ни одежды подходящей, ничего. Кто же путешествует по Дикой Степи налегке? -- Айзия снова рассмеялся. -- Ваше легкомыслие выглядит просто подозрительным, не иначе вы что-то скрываете. Но я не задаю лишних вопросов. Меня интересует одно -- сколько вы заплатите. -- У меня нет денег, -- был вынужден признаться Александр. -- Ну-у... Тогда мы с вами не договоримся. -- Но я воин. Я помогу охранять караван. -- Александр помнил наказ Древолюба: без крайней нужды не показывать тамгу. -- Ты? Охранять? -- На сей раз Айзия расхохотался взахлеб. Отсмеявшись, он еще раз презрительно оглядел измученного Александра. -- Любой из моих воинов опрокинет тебя одной рукой. -- Пусть попробуют. Айзия трижды хлопнул в ладоши. -- Так и будет. Подбежал тот самый воин, который встречал их. -- Это начальник стражи Гелайм, -- сказал Айзия. -- Этот витязь, -- он кивнул в сторону Александра, -- хочет поступить ко мне на службу стражником. Испытай его. Гелайм даже оторопел от такой наглости. Потом просто махнул рукой. -- Не торопись, -- сказал ему Александр. -- Попробуй, на что я способен. Гелайм поморщился. -- Я не хочу брать на душу грех убийства. Глупость не порок. -- Дурак, надо полагать, я? -- осведомился Александр. -- Во всяком случае один из нас, -- обтекаемо ответил Гелайм. -- Это оскорбление, -- Александр внушительно брякнул ножнами. Начальник стражи недовольно посмотрел на старшину каравана. -- Зачем ты втравил меня в эту историю? Можно подумать, тебе скучно, и ты ищешь развлечений. Айзия радостно ответил: -- Он сам хочет. -- Ну, если сам... -- Гелайм развел руками. Александр изящным движением выхватил саблю. Все еще недовольный, Гелайм достал свою, резко взмахнул ею, пробуя силу. Сабля описала свистящий круг. Александр спокойно ждал. Гелайм шагнул вперед и сделал осторожный выпад. Александр играючи отбил его. Еще выпад. Новая защита. Гелайм отступил на шаг и глянул на Александра с некоторым интересом. Новое нападение было отбито с такой же легкостью. Теперь начальник стражи принялся за дело всерьез. Два стремительных жалящих удара, перевод -- и ничего... А потом Александр сам нанес удар. Сабли со скрежетом столкнулись, и в руках у Гелайма остался один эфес, лезвия как не бывало. Он оторопело уставился на обломок, невольно попятился. Айзия хрюкнул от удовольствия. Стражник кинул Гелайму новую саблю. Но Александр, которому надоел этот спектакль, разрубил ее первым же ударом. -- Хватит! -- повелительно крикнул Айзия, видя, что Гелайм намерен еще раз сменить оружие. -- Достаточно. Начальник стражи почтительно поклонился и одарил Александра таким ненавидящим взглядом, что тот сразу понял: нажил себе смертельного врага. Поражение могут простить, унижение -- никогда. Гелайм сообразил, что над ним просто издевались, щадили его. Такое не забывают. -- У тебя хорошее оружие, -- почмокал губами Айзия. -- Можно посмотреть? Александр качнул головой. -- Не стоит. Она не любит чужих рук. -- Колдовство? -- уважительно спросил Айзия. -- Немного. -- Ну, раз нельзя, значит нельзя, -- согласился старшина каравана. -- Мы понимаем толк в оружии. Может продашь ее? -- Нет. -- Я заплачу хорошо, очень хорошо. За такую саблю не жалко и десяти тысяч золотых солидов. Теперь усмехнулся Александр. -- Она будет бессильна в любых руках, кроме моих. Кузнец сделал меня хозяином этой сабли. Глаз Айзии сверкнул. -- Да, в землях Рутении встречается много непонятного колдовства. Однако не хочешь -- как хочешь. Я не настаиваю. -- Александр поспешно решил, что отныне не будет отстегивать ножны даже на ночь. -- Я беру тебя стражником. Только постарайся помириться с Гелаймом. -- Я постараюсь, -- послушно склонил голову Александр. -- Мои условия просты: я кормлю тебя и доставляю куда нужно. Все. -- Я согласен. -- Тогда иди, отдыхай. На рассвете мы выступаем. Устроив поудобнее Ратибора, Александр лег сам. И уже засыпая вспомнил: он ведь не спросил, куда направляется караван. Впрочем, леший, советуя ему присоединиться к аримаспам, это, наверное, знал. До сих пор Древолюб не давал плохих советов. Успокоенный этой мыслью, Александр заснул. Караван медленно шел по восточным склонам Рифейских гор на северо-восток. Уверенность -- уверенностью, но испытывать понапрасну судьбу Айзия не хотел и предпочитал держаться подальше от Бусурманских степей. Александр так до конца и не смог разобраться в сложных взаимоотношениях аримаспов с остальным миром. Что-то тонкое, неуловимые нюансы все время ускользали, и он ощущал недоброе в этой тайне. Да и самом караване многое оставалось для Александра непонятным. Кто же направлял его путь? Пухлый улыбчивый Айзия? Или сумрачный Гелайм? Был еще третий претендент на главенство -- Манайя. Колдун Манайя. При первой встрече с ним на Александра дохнуло сыростью и холодом, как из глубокого погреба. Манайя, подобно начальнику стражи, с первого взгляда невзлюбил Александра. Во всяком случае тому привелось пару раз слышать, как он перепирался с Айзией, требуя изгнать пришельцев. Но старшина каравана твердо стоял на своем. Вообще странный это был караван. Порой Александру казалось, что они плывут в жаркую Африку к голым дикарям и везут им топоры и бусы. Во всяком случае аримаспы говорили о предстоящей торговле именно в таких тонах. Они глубоко презирали глупых ойков -- так называлось племя, с которым они намеревались торговать. Но для чего тогда такая сильная охрана? Ни ситец, ни то, что на него можно выменять, не требуют такого внимания. Да и сам Айзия меньше всего походил на торговца бусами. Такие не получают тамгу с серебряным соколом. Жирненький старшина каравана был для Александра ожившей иллюстрацией к слову "меняла". Крохотная лавочка, звон золотых монет, блеск драгоценных камней -- в такой обстановке Айзия выглядел как дома. Да и тамга была бы там к месту. Но вдруг временами Айзия начинал говорить языком царедворца-фаворита, жестко и требовательно. И тогда хмурый Гелайм и таинственный Манайя, скрипя зубами, подчинялись. Хотя, конечно, не тамга была тому причиной. Что Манайе какая-то пластинка? Колдун всего лишь раз показал свои возможности, но этого было достаточно. Орда степняков (все-таки напоролись) решила, что караван может послужить хорошей добычей. Всадники в грязных тулупах, размахивая кривыми саблями, с истошными воплями бросились на аримаспов. Стражники Гелайма показали отменную выучку и завидное хладнокровие. Без шума и толкотни мулы были отогнаны в лощину между холмами, которую тут же перегородили забором из рогаток. Стражники подняли тяжелые арбалеты и приготовились встретить грабителей ливнем смертоносных стрел, как вдруг вмешался Манайя. До сих пор он с брезгливой миной следил за приготовлениями людей Гелайма, но теперь решил начать действовать сам. Может быть, он хотел избежать малейшего риска, неизбежного при рукопашной схватке. Колдун вышел навстречу несущейся орде, снял с пояса замшевый мешочек и подбросил в воздух три горсти сине-серого порошка. Перед ним повисло полупрозрачное облачко. Колеблемое слабым ветерком, оно поплыло навстречу бусурманам, медленно опускаясь. Вот всадники подлетели к тому месту, где оно легло на траву... И неожиданно передние лошади с жалобным ржанием кувырком покатились по земле, подминая всадников. Раздались пронзительные крики испуга и боли. Никто из упавших не встал. И прежде чем бешено мчавшиеся степняки сумели остановить разгоряченных коней, больше половины отряда остались лежать на земле... Бусурманы замялись. Они гарцевали возле рокового места, не рискуя двигаться вперед. А когда Манайя сам пошел к ним, они не выдержали, развернули коней и умчались прочь. Александра очень заинтересовало, что же произошло. Как, впрочем, и Гелайма. Жуткое зрелище предстало перед ними. Там, где колдовской порошок упал на траву, она превратилась в железную. Из земли торчали окровавленные ножи и наконечники копий. Александр неосторожно дотронулся до холодно поблескивающей травинки и раскроил себе палец как бритвой. Немудрено, что никто из упавших в эту траву не поднялся. Железная трава уложила степняков куда лучше копий и стрел. Все кругом было залито кровью. -- Вот так, -- торжествующе усмехнулся Манайя, заметив растерянность стражников. Гелайм недобро ощерился. Похоже, начальник стражи ненавидел всех и вся. -- Ты сильный человек, но не всемогущий. -- Как видишь, мне не требуется оружие. -- Однако вряд ли ты сможешь словом одолеть саблю. Похоже, перед Александром разыгрывали действие старого спектакля. Аримаспы стояли друг против друга, как взъерошенные петухи, готовые ринуться в драку. Первым не выдержал Гелайм. Он проворчал нечто нечленораздельное, повернулся и зашагал к каравану. Когда Александр рассказал об этом Ратибору, тот долго молчал. -- Мне кажется, -- наконец медленно произнес он, -- что более всего нам следует опасаться именно Айзии. -- Айзии? -- Александр презрительно махнул рукой. -- Вот уж не подумал бы. -- Эти двое нам ясны и понятны. Самое большое, на что способен Гелайм -- ударить мечом в спину. Это опасно, но не более того. Манайя обладает колдовской мощью, но не более. Любой силе можно противопоставить такую же силу. Но на что способен Айзия, я не вижу. Александр с сожалением покачал головой. Страшный день не прошел для Ратибора бесследно. кажется, он немного повредился рассудком. -- Все-таки я полагаю, что ты ошибаешься. Ратибор упрямо тряхнул кудрями. -- Эти двое для меня прозрачны, как веницейское стекло. Злоба и зависть -- вот что такое Гелайм. Самовлюбленность -- вот что такое Манайя. Но старшину каравана закрывает от моего взора непроницаемая пелена тумана. -- Да, конечно, -- торопливо согласился Александр. -- Между прочим, -- Ратибор лукаво усмехнулся, -- ты для меня тоже прозрачен. Я вижу тебя почти насквозь. Ведь и ты совсем не тот, за кого выдаешь себя. Вообще у меня странное ощущение -- собралась компания лжецов и каждый пытается перехитрить соседа. Тебе это пока удается. Александр густо покраснел, искренне радуясь, что Ратибор этого не видит. Караван медленно тащился вдоль гряды пологих холмов, поросших густой жесткой травой. Ее серо-зеленые острые стебли перекатывались плавными волнами под порывами холодного ветра. Иногда он приносил обрывки рокота далекого прибоя, тогда людям начинало казаться, будто они плывут по странному холодному морю, и они невольно ежились, настолько острым было впечатление. Мерещилось даже, что в лицо бьют горсти брызг... Холмы сначала шли на север, а теперь повернули почти точно на восток. Сухая каменистая равнина справа сменилась цепью небольших болот. Появились первые чахлые елки, словно поседевшие от суровых испытаний, настолько они обросли разлохмаченными космами сероватого мха. Когда Александр спросил у Айзии, много ли еще осталось до цели, старшина каравана не очень вежливо ответил: -- Разве должен хозяин давать отчет работнику? Если ты чем-либо недоволен -- скажи. Может тебя плохо кормят? -- Благодарю, отлично. Выполняются все условия договора, -- сказал Александр. Действительно, что-что, а еда была просто царская, особенно после странствий по лесным дебрям. Только немного слишком жирная и слишком приторная. Впрочем, аримаспы все готовили так. -- Так в чем же дело? -- Но... -- Нанимая стражника, хозяин покупает его жизнь, -- приторная вежливость Айзии улетела прочь, как шляпа, унесенная ветром. -- Покупает его службу и преданность, но отнюдь не любопытство. Так зачем лишние вопросы? -- Ты прав, хозяин, -- почтительно ответил Александр. -- Но тогда и ты запомни: ты купил только мою жизнь. _Не_больше!_ Оставив озадаченного Айзию размышлять над этими словами, смысла которых он и сам не знал, Александр тронул Грома и поскакал в хвост каравана к Ратибору. Вскоре начались леса. Аримаспы предпочитали обходить дикие места. Они были купцами цивилизованными, не первопроходцами. И все-таки шли... В караване воцарилась нервозность и напряженное ожидание каких-то неприятностей. По приказу Гелайма стражники постоянно держали наготове арбалеты и разумеется принялись стрелять в малейшее шевеление ветвей, по любой движущейся тени. Не счесть было белок и бурундуков, разорванных тяжелыми стрелами. Однако на недоуменный вопрос Александра Гелайм ответил: -- Лучше убить пять белок, чем пропустить хоть одного разбойника. Тогда в разговор вступил Ратибор. -- Ты ошибаешься. От неожиданности Гелайм рванул поводья так, что конь с жалобным ржанием поднялся на дыбы. -- Что ты этим хочешь сказать? -- Лес недоволен твоими людьми и с трудом удерживается от возмездия. -- Даже если это и так, откуда тебе сие известно? -- недобро спросил Гелайм. -- Просто знаю -- и все. Начальник стражи подозрительно уставился на Александра, тот безмолвно пожал плечами в знак того, что и сам недоумевает. -- Помалкивай, пророк! -- грубо крикнул аримасп. -- Нам нет дела до леса, мы не вмешиваемся в его жизнь. Наш караван идет своей дорогой. -- Какой же? -- лукаво спросил Александр. Гелайм в ответ ухмыльнулся и поднял левую руку. На среднем пальце блеснул массивный золотой перстень со странным красно-зеленым переливчатым камнем. В лучах солнца он играл одним цветом, попадая в тень сразу менял окраску. Александру все время казалось, что вместе с ним меняется и обличье Гелайма. Иногда ему мерещилось, что рядом с ним едут два совершенно разных человека: хитромудрый коварный аримасп и беспощадный лютый воин. Но мгновенно видение таяло, и Александру оставалось лишь гадать: пригрезилось ему, или он видел этих двоих наяву. Путешествие по лесу казалось бы монотонным, если бы не угнетающий страх, постоянно витавший над караваном. все постоянно озирались, поминутно хватались за оружие, хотя по мнению Александра единственной опасностью для аримаспов было: в панике перебить самих себя. Сначала он посмеивался над ними, но постепенно это настроение передалось и ему. Однажды вечером он метким броском ножа пригвоздил к дереву балахон Манайи, имевшего неосторожность подойти сзади. Постепенно лес становился все глуше. Ели, вначале стройные и ярко-зеленые, как-то погрузнели, раздались вширь, хвоя приобрела густой малахитовый оттенок, слегка припорошенный белесоватым налетом, похожим на пепел. Все чаще полосы белого хрупкого мха протягивались поперек дороги. Да и сама дорога напрочь потеряла право называться так. Теперь караван двигался по обычной звериной тропе. Вскоре им пришлось убедиться,что иногда беспочвенные опасения тоже сбываются. Ехавший во главе каравана Гелайм резко осадил коня, разорвав ему рот удилами. Жестом он подозвал к себе охрану. Когда встревоженный Александр подъехал, то увидел дорогу истинного хозяина местных лесов. Их тропа пересекалась с другой, испещренной следами размером с большую сковороду. Кому они принадлежали? Никто не захотел проверять. Следы походили на медвежьи, но ведь не бывает медведей размером со слона... Кони тревожно фыркали, мотали головами, и всадникам приходилось напрягать все силы, чтобы удержать их на месте. Гелайм внимательно прислушался. Однако из чащи не доносилось ни звука, только в воздухе витал густой звериный дух. -- Кто это? -- тревожно спросил Гелайм у Александра. -- Ты должен знать зверей, обитающих в вашей стране. Александр еще раз внимательно осмотрел следы. -- Если бы они были вдвое меньше, я сказал бы, что это медведь. Но кому принадлежат эти лапы, я не знаю. Начальник стражи нервно оглянулся и положил ладонь на меч. -- Не надо, -- остановил его Александр. -- Не делай новых глупостей. Даже на медведя ходят с рогатиной, а меч... Он погубит лишь тебя самого. Против же этого чудища, мне кажется, оружие вообще бесполезно. -- Я не боюсь опасностей,-- заносчиво возразил Гелайм. -- Вот именно. С минуту аримасп внимательно смотрел на Александра, потом заскрипел зубами и сжал рукоять меча. Однако грозный предостерегающий рев заставил его испуганно вскинуться. Тут же его конь тревожно захрапел, поднялся на дыбы и поскакал назад. Все старания Гелайма остановить его были напрасны. Дальнейшее запомнилось Александру неотчетливо. Всегда невозмутимый Гром опасливо запрядал ушами. Мулы точно взбесились, в одно мгновение стройная цепочка каравана превратилась в охваченное паникой стадо. Они ринулись наутек как раз в тот момент, когда из-за деревьев, словно ожившая гора, выкатился хозяин тропы. Это был все-таки медведь, однако даже всадник верхом на коне не достал бы головой его холки. И шерсть была необычного, светло-серого цвета. Увидев караван, медведь вновь зарычал. Все, кого не парализовал страх, бросились спасаться бегством. Александр увидел, что Ратибор замешкался, и медведь уже совсем рядом с ним. Пришлось отчаянно пришпорить Грома, но конь тонко заржал, дико брыкнул задом, и Александр мешком вылетел на землю. Но времени на лежание судьба не отпустила, Александр вскочил и, не мешкая, кинулся на выручку Ратибору. Медведь подобрался совершенно вплотную, однако Ратибор не чувствовал опасности. Его лицо оставалось совершенно спокойным. Александр дико закричал, надеясь отвлечь внимание зверя на себя, но тот сунулся носом в щеку Ратибора. Юноша хладнокровно оттолкнул огромные желтоватые клыки, и медведь не возмутился, только растерянно заморгал. Александр хлестнул себя по щеке, отгоняя морок. Ратибор потрепал медведя по уху, и тот хрюкнул точно поросенок. Александр остановился, как вкопанный. Что делать? Спасать вроде некого, только раздразнишь чудовище. Оставить все как есть? Но медведь он и есть медведь, кто знает, что взбредет ему в башку в следующий миг. Все сомнения разрешил сам зверь. Он фыркнул, невнимательно повернулся к Александру задницей и спокойно затрусил по своим делам. Только теперь Александр заметил бьющуюся от напряжения жилку на виске Ратибора и понял, что тот совсем не так спокоен, как показалось вначале. Здесь силы оставили Александра, и он опустился на землю, слыша замирающий звон струн-лучей щита Ратибора. И еще запомнились белые лица аримаспов. Река была настолько широка, что противоположный берег терялся в голубоватой дымке. -- Ну, вот мы и пришли, -- Айзия удовлетворенно потер руки. Александр, оглядев пустынные болотистые берега, с ехидством заметил: -- Для этого безусловно следовало проделать столь долгий путь. Стоящий рядом Гелайм криво усмехнулся. По знаку Айзии слуги принялись сноровисто разгружать мулов. На топкой глинистой лужайке выросла большая куча тюков и свертков. Айзия что-то посчитал, загибая пальцы, и удовлетворенно сказал: -- Быстро управились. Манайя, вызывай. Колдун откинул черный капюшон, поскреб лысую макушку. -- Кого? Айзия весело подмигнул. -- Обоих. -- Ты твердо уверен, что мы получим от марг-кока то, что нам нужно? -- Я уверен, что получим. А уж от кого именно -- мне не столь важно. -- Я не уверен, что ярл легко выпустит из рук хоть что-либо. Брать он может, но вот отдавать... Айзия холодно заметил: -- Вызывай! Александр слушал и ничего не мог понять. Айзия, заметив его внимание, недовольно хрюкнул, однако возражать не стал. Но зато Ратибор предупредил Александра: -- Теперь остерегайся. Ты услышал то, чего слышать тебе не положено, и одноглазый затаил недоброе. Он не из тех, кто забывает или прощает хоть малость. Александр мрачно усмехнулся. -- Помаленьку ты становишься настоящим провидцем. Но предсказания твои уж очень невеселы. Ратибор долго молчал, потом глухо произнес: -- Каждому свое. Я вижу будущее, но изменить его так, как хотелось бы, не могу. Есть силы и силы. Александр не понял, о чем он говорит, смутился и отошел. Когда Александр проснулся, первое, что он увидел -- десять больших берестяных лодок, вытащенных на берег. Его рука невольно метнулась к сабле: до сих пор все неожиданности сулили лишь опасные испытания. Однако он одернул себя -- откуда в глубине диких лесов могут взяться степняки? Ведь не променяют же они своих коней на утлые лодчонки. Приглядевшись повнимательней, он окончательно убедился в ошибке. Новоприбывшие только на первый небрежный взгляд напоминали степняков. Они были выше и плотнее, их кожа не знала жаркого степного солнца и буйного ветра и была значительно светлее. Меховые парки и штаны тоже совершенно не подходили для путешествий по степям. Напевный протяжный говор не имел нечего общего с хриплым карканьем бусурман. -- Кто это? -- спросил Александр Айзию. -- Наши хозяева, -- ухмыльнулся аримасп. -- Собирайся, мы отправляемся вместе с ними. -- На этих посудинках? Мне абсолютно не хочется купаться, вода слишком холодна. -- Что поделаешь, -- Айзия развел руками. -- Мне они тоже не внушают доверия, но выбирать не приходится. В селение ойков можно попасть не иначе как по реке. И хозяева требуют, чтобы все купцы плыли только на их лодках. Ни один чужак не имеет права показываться на Великой Реке, его немедленно топят. -- Единственный глаз Айзии странно сверкнул. -- Как им это удается -- неведомо. -- Но для чего такие предосторожности? -- не понял Александр. -- Если они могут потопить любой корабль, чего же боятся? Буквально кожей он ощутил, что над ним смеются, и резко обернулся. За спиной стоял предводитель лесных людей. -- Глупый ойка, ты плывешь и не знаешь куда? Александр предпочел сделать вид, что не замечает презрения. -- Нет. -- Ты ничего не сказал ему? -- обратился предводитель к Айзии. -- Конечно нет. С какой стати я буду рассказывать простому стражнику куда и зачем идет караван? Вполне достаточно, что это знаю я, старшина каравана. -- Тогда скажу я, Тайша, мюты-кок, малый князь. Александр проглотил едва не вылетевший смешок. Тоже мне, князь. Кикимора лесная скорее за благородного сойдет. Однако он почтительно склонил голову, что явно произвело впечатление на Тайшу, не избалованного знаками внимания. -- Достопочтенный Айзия направляет свой путь в грозный Ит-Самарг, город могучего и славного марг-кока Эрьты, крепость Изумрудной горы. Александру сразу все стало ясно. Как бы ты ни был могуч, если живешь рядом с изумрудными копями, лучше действительно скрывать, где они расположены. Однажды найдется гость достаточно сильный, чтобы одолеть тебя. Тень неудовольствия проскользнула по лицу Айзии, но он и слова не проронил. -- Конечно, такой город следует надежно охранять. -- Мы не боимся никого, -- Тайша уловил нотку ехидства, -- но почтенные предки завещали нам старательно хранить древние обычаи. Лишь десять человек имеют право ехать с нами. И они сядут в лодки только после того как мои воины завяжут им глаза. У Александра кровь вскипела. -- Нет! Тайша равнодушно ответил: -- Тогда ты останешься здесь с остальными. А если будешь упрямствовать, твои кости обгложут речные раки. -- Действительно, тебе лучше остаться, -- вмешался Айзия, которому явно не хотелось посвящать Александра в свои тайны. -- Не соглашайся, -- вмешался вдруг Ратибор. -- Наша дорога идет через Ит-Самарг. -- Это ты тоже увидел? -- недружелюбно огрызнулся Александр, которому начало надоедать постоянное вмешательство Ратибора. -- Да, увидел, -- спокойно ответил юноша. И Александр ощутил, что его раздражение угасает под волнами доброжелательного спокойствия и уверенности, исходящими от Ратибора. -- Я передумал, уважаемый мюты-кок, -- смиренно промолвил Александр. -- Я согласен, чтобы мне завязали глаза. Айзия весь скривился. Но вспомнил о поединке с Гелаймом и возражать не посмел. -- Поторопись, старшина, -- бросил Тайша, -- поклажу мы уже собрали. Назови девять человек, мы отплываем. Аримасп с шумом втянул воздух сквозь зубы и подозвал Манайю и семерых стражников, после чего приказал Гелайму тщательно охранять лагерь до их возвращения. Айзия воздел руки и напомнил, что оставляет много дорогих товаров, до которых наверняка найдутся охотники в здешних диких лесах. При этих словах уже Тайша недовольно поморщился. Когда Айзия увидел, что Александр ведет с собой Ратибора, он холодно осведомился: -- Ты не умеешь считать до десяти? Александр упрямо набычился. -- Он едет вместе со мной. Айзия вздохнул. -- Зачем ты мучаешь его? Ведь дорога трудна и для здорового воина, а уж для слепца подавно. -- Аримасп говорил намеренно громко, чтобы Ратибор слышал его. -- Я не говорю о подстерегающих нас опасностях. Что случится, если, не приведи Молох, лодка опрокинется? Имя кровавого бога резануло слух, и рука невольно потянулась положить крестное знамение, но ведь требовалось не подать виду, что аримасп разоблачил себя. Теперь Александр вполне отчетливо представил, что за попутчиков подсунул ему леший. -- Мне почему-то кажется, что, несмотря на все опасности дороги, Ратибору с нами будет гораздо спокойнее, чем здесь. Пусть Айзия считает, что недовольство Александра вызвано только опасениями за юношу. Аримасп поджал пухлые губы. -- Должен тебе напомнить, что старшиной каравана являюсь все-таки именно я. И потому только я имею право распоряжаться здесь. Если ты недоволен, я могу в любое мгновение отказаться от твоих услуг. Ведь это я нанял тебя, а не наоборот! Александр понял, что сумел нажить себе еще одного врага. Раздражение заставило аримаспа забыть даже о знаке власти. Хорошо хоть Айзия не догадывается об истинных чувствах Александра. Но его горячность уже сыграла недобрую службу, и витязь постарался смягчить резкость ситуации. -- Безусловно ты прав, достопочтенный Айзия. Но я прошу тебя войти в мое положение. Этот юноша дорог мне, я обязан заботиться о нем. Я просто не могу позволить себе хотя бы на миг упустить Ратибора из виду. Ведь если с ним что-либо случится, я не прощу себе этого до конца жизни. Поэтому и только поэтому я прошу тебя позволить ему ехать с нами. Но Айзия уже закусил удила. -- Нет! -- отрезал он. -- Ты едешь, он остается! -- Я прошу... -- Нет! Александр глубоко вздохнул, чтобы успокоиться и по возможности ровным голосом сказал: -- Я не хотел вынуждать тебя, Айзия, и до последнего надеялся, что ты прислушаешься к моим словам, ведь я не просил ничего особенного. Не получилось. Что ж, это не моя вина. Ты не пожелал разговаривать по-доброму. Тогда подчиняйся. Ибо _моими_устами_ повелевает закон! Александр поднял над головой золотую тамгу с изображением рычащего тигра. Айзия побледнел и попятился. Гелайм схватился за горло, точно подавился чем-то. Лишь Манайя остался спокоен. На мгновение воцарилась тишина. Кажется Древолюб немножко поколдовал, когда уговаривал Айзию взять Александра с собой. Во всяком случае Айзия ожидал увидеть самое большое серебряную тамгу с соколом, но уж никак не золотую... Полусогнувшись, дрожащим от сдерживаемой ярости голосом, Айзия почтительно произнес: -- Повинуюсь, мой господин. Будут ли еще какие приказания? -- Нет, -- сухо ответил Александр. -- Пусть все идет как намечено. Еле заметным жестом Айзия отправил одного из стражников прочь, униженно поклонился и предложил: -- Не угодно ли будет господину пройти в лодку? -- Я уже сказал: не следует привлекать лишнего внимания. -- Как будет угодно господину. И Александр понял, что Айзия постарается при первой же возможности воткнуть ему нож в спину. Берестяные лодчонки не внушали Александру ни малейшего доверия, и он взошел борт "корабля" с величайшей опаской. Действительно, утлое суденышко под ногами так и заходило. Александр увидел враз посерьезневшие лица ойков и поспешно рухнул на дно лодки, едва не проломив его. -- Медведь, -- укоризненно бросил ему один из воинов. Александр хотел было оскорбиться, но приходилось признать, что сие прозвище он вполне заслужил. Двое ойков осторожно, под руки, привели Ратибора. Александр без удовольствия увидел, что Айзия, Манайя и шестеро стражников тоже рассаживаются по лодкам. Он заметил также и таинственные знаки, которые Айзия подавал Гелайму. Начальник стражи понимающе кивал. Затевалось что-то недоброе, но что? Ойки чистой белой тряпочкой завязали ему глаза, и мир пропал. Александру оставалось лишь по слуху попытаться сориентироваться, куда его везут. Немного помогло солнце -- оно светило прямо в лицо, и Александр определил, что они плывут на юг. Гребцы сменяли друг друга, и лодки не останавливались даже для ночлега. На коротких привалах снимать повязки не разрешали... На следующий день они свернули в один из притоков Великой реки. Александр определил это, когда мерный плеск волн сменился журчанием быстрого потока. И лишь на третий день они прибыли в Ит-Самарг. Какой именно из притоков Большой реки выбрали ойки для своего городища -- оставалось только гадать. Река была гораздо уже, хотя и ее Александр не стал бы пытаться переплыть. То, что он принял за шум течения, оказалось клокотанием воды на каменных зубьях, поднимающихся над поверхностью воды. Деревья подступали к самым береговым обрывам, и потому городище открывалось совершенно внезапно. Один небольшой просвет в зеленой зубчатой стене -- и только. Не зная о его существовании можно было легко проскочить мимо. Ит-Самарг стоял на высоком обрывистом берегу. Склоны холма были специально обкопаны и вздымались совершенно отвесно. Они были настолько круты, что и белка не сумела бы вскарабкаться по ним, а потому ров не окружал крепостной стены. Лишь в одном месте холм был чуть менее пологим, по нему петлями поднималась узкая тропинка... и упиралась в глухую стену. Ни ворот, ни даже крошечной калитки -- ничего. Зато со стены было куда как удобно швырять камни в поднимающихся по тропинке. И лететь любому сорвавшемуся вниз пришлось бы никак не меньше саженей сорока. А внизу известняковые плиты. Стена состояла из толстенных пихтовых кряжей, почернелых от времени, и поднималась над обрывом еще саженей на пять. Башен Александр не увидел, да и не нужны они были практически неприступному городищу. Лишь три сторожевые вышки вздымались над частоколом. Александр, задрав голову, с нескрываемым восторгом разглядывал город. Он был построен весьма просто, но удачное положение и естественная сила укреплений позволяли отбить любой приступ. Единственное, что могло помочь осаде -- голод. Маленькие размеры столицы великого и могучего марг-кока явно не позволяли держать в ней стада, как то обычно практиковалось в Европе. Александр прошелся по берегу, с наслаждением разминая затекшие руки и ноги, попрыгал, с неудовольствием отметив, что три дня сидения на месте сказались -- суставы громко трещат. И гораздо сильнее обычного ноет укус мантикоры. Подошел Ратибор. -- Остерегайся предательства, -- тихо сказал он. Александра это взорвало. -- Хватит тебе каркать. Тоже мне, Кассандра нашлась. -- Ты сам упомянул Кассандру, -- обиженно бросил Ратибор. Александр так и замер с раскрытым ртом. Действительно, ведь все пророчества Кассандры исполнялись, хотя глупцы упрямо ей не верили. Вспомнились собственные подозрения. И чтобы скрыть замешательство, он крикнул Тайше: -- Когда мы пойдем в город?! Малый князь холодно посмотрел на него. -- Сразу видно, что ты здесь впервые. -- То есть? -- Любой чужеземец, ступивший за стену Ит-Самарга, будет убит немедленно. Второй раз Александр остался стоять с открытым ртом. Разбить лагерь аримаспам пришлось невдалеке от городка. Точнее ойки поселили их в заброшенном старом городище, расположенном у подножия холма. Вросшие в землю полузасыпанные землянки, таинственная деревянная фигура с неразличимыми уже чертами лица, седые от старости ели. Жутковато там было. А если добавить подступавшее к самым землянкам непроходимое болото, которое уже затопило несколько срубов... Сам Александр ни за что не рискнул бы поселиться здесь. Он так и сказал Айзии. Старшина каравана согласно закивал. -- Я тоже. Но ведь не мы выбираем. Эти лесные дикари не разрешают строить здесь никаких жилищ. Впрочем, торг долгим не будет. Отмучаемся дня за три-четыре, и скорее назад. Кроме того здесь находится единственное место, где можно причалить. Александру показалось, что аримасп вкладывает в эти слова особый смысл. Действительно, небольшая песчаная пролысинка, зажатая между скалистыми кручами с одной стороны и непроходимыми дебрями с другой не оставляла никакого выбора. Оставалось лишь пожалеть, что этот песчаный островок был так мал. -- И что же ойки будут нам продавать? -- Не торопись, увидишь. Вечером, когда уже стемнело, на площадке перед истуканом развели большой костер. Однако и он не рассеивал темноту, а скорее наоборот, сгущал ее. Угрюмые ели шевелили мохнатыми лапами, примериваясь, как ловчее схватить тебя. И аримаспы, и Александр чувствовали себя неуютно. Лишь двое -- Ратибор и Манайя -- не ощущали волн ужаса, лившихся из темноты. -- Кажется любезные хозяева забыли про нас, -- чуть дрогнувшим голосом сказал Александр, только чтобы прогнать вязкую тишину. Даже звона комаров, обычных болотных жителей, не было слышно. -- Напрасно ты так плохо о нас думаешь, -- раздалось у него над самым ухом. Хватаясь за сердце, Александр вскочил. Но это оказался всего лишь Тайша. Как он сумел бесшумно подкрасться к костру? Не на крыльях же прилетел? -- Не пугай моих людей, уважаемый, -- взвинченно сказал Манайя, сам изрядно перепугавшись. -- Каждый раз, когда я уезжаю от вас, я недосчитываю двоих-троих стражников. -- Зачем ты набираешь таких пугливых? Это уже не стражники. -- Они не приучены бороться с колдовством. -- Тогда им нечего делать в наших краях. -- Я учел это. Тайша прищурился. -- Погибшие виноваты сами. Нельзя желать запретного. И если твой колдун... -- Я тоже не жалею их, -- согласился Айзия. -- Но я не желаю больше попусту терять людей, запомни это. Смерть от страха... Это лишнее. Александр метнул в него злобный взгляд. Тайша искренне расхохотался. -- Таких тоже не жалко, согласись, купец. Айзия приятно улыбнулся и промолчал. -- Впрочем... -- Тайша вдруг стал серьезным. -- Выразите почтение! Большой князь Эрьта! Айзия торопливо встал и сдержанно поклонился. Александр на всякий случай сделал то же, хотя остальные стражники не торопились выражать почтение владыке лесного края. Эрьта возник так же внезапно, как и малый князь. Если бы Тайша не предупредил, Александр ни за что не угадал бы в дряхлом старике хозяина города. Не слишком новые и не слишком опрятные шкуры не внушали почтения. Единственное, что отличало марг-кока от остальных ойков -- массивное золотое ожерелья со вправленными искрящимися зелеными камнями. -- Приветствую тебя, марг-кок, -- единственный глаз Айзии хитро блеснул. -- И я рад видеть тебя купец, -- безразлично ответил Эрьта, усаживаясь возле костра. -- Процветает ли твой город? -- Как и твоя торговля. Разговор явно не клеился. Александр чувствовал, что неприязнь была обоюдной, но что-то все-таки связывало этих людей, не давало им порвать друг с другом. -- Принес ли ты что я просил? -- осведомился аримасп. -- Да. -- Покажи. Тайша сунул руку за пазуху и достал небольшой кожаный мешочек. Развязал его и высыпал содержимое на ладонь. Сдавленный крик вырвался у Александра. В тусклом свете костра сверкала и переливалась кучка зеленых камней. Еще никогда не приводилось Александру видеть такого количества крупных нешлифованных изумрудов. Александр как-то сумел убедить себя, что камни в ожерелье марг-кока хризопразы, но теперь сразу поверил, что даже огромный, размером с кулак, камень густого травяного оттенка тоже изумруд. Большой князь остался явно доволен произведенным впечатлением. -- И не боится князь ходить один с таким сокровищем? -- спросил Александр. Эрьта повернулся к нему и долго смотрел прямо в глаза. Александра пробрала жуть, так черен и пуст был взгляд марг-кока. Не глаза, а два бездонных колодца, кричи -- даже эхо не ответит. Айзия непонятно хрюкнул. Услышанное не то развеселило, не то наоборот разозлило его. Эрьта криво усмехнулся и вместо ответа вскинул свободную руку, тотчас две длинные стрелы впились в землю у ног Александра. Он опасливо посмотрел на их дрожащие перья и поспешно сказал: -- Большой князь предусмотрителен. С такой охраной действительно ничего не страшно. Однако Эрьта уже забыл про него и повернулся к Айзии. -- А ты принес свой товар, купец? -- Да, марг-кок. -- Покажи и ты. Айзия засуетился, схватил дорожную суму и достал четыре небольших мешочка. Протянул их большому князю. Тот, не глядя, кивнул Тайше. -- Мюты-кок, попробуй. Тайша взял мешочки, наугад выбрал один, развязал и принюхался. По скуластому лицу поползла блаженная улыбка. Он поднял растопыренные пальцы, к которым прилипли белые крупинки. Сунул пальцы в рот и сладко зачмокал. Улыбка стала еще шире. -- Хорошее зелье, одноглазый не обманул... -- заплетающимся языком пролепетал Тайша. -- Как и договаривались, четыре меры за одну, -- торопливо вставил Айзия. Марг-кок снисходительно кивнул. -- Но я готов заплатить еще, заплатить много больше, если ты предложишь мне крупные камни. Я смогу дать тебе шесть мер порошка за меру камней, -- вкрадчиво зажурчал аримасп. Эрьта с досадой глянул на него, как на докучливого комара. -- Почему ты так торопишься умереть, одноглазый? Айзия подавился собственными словами. Не было для аримаспа худшего оскорбления, чем кличка "одноглазый". Он уже дернулся было, чтобы ответить резкостью на резкость, однако взгляд его невольно уперся в длинные стрелы, торчащие из земли, и он вежливо промолвил: -- Пойми меня правильно, уважаемый князь. Дорога длинна и опасна, расходы растут не по дням, а по часам, одна охрана чего стоит... Торговля становится невыгодной. Сейчас все больше появляется крупных изумрудов из заморских краев с острова Ланка, и мне все труднее убеждать людей покупать твои. Я даже не знаю, сумею ли в следующий раз снарядить караван и прибыть сюда. -- Это твои заботы, купец, -- неприязненно ответил марг-кок. -- Уже несколько твоих людей жизнями заплатили за жадность и чрезмерное любопытство. Запомни, то же самое случится и с тобой. Лишь милостью моей ты жив до сих пор. Есть два сокровища нашего народа, которые может осквернить прикосновение одного взгляда чужеземца, это небесные изумруды и серебряная гора Йомаля. Если ты хоть раз еще заговоришь об этом, моя милость оставит тебя. -- Я запомню это, князь, -- враждебно ответил Айзия, упорно забывая титул "большой". -- Вот и хорошо. Марг-кок поднялся и бесшумно растаял в темноте. -- Старый дурак, -- бросил ему вслед раздосадованный Айзия, ничуть не смущаясь присутствием мюты-кока. -- Не понимает своей же выгоды. -- Какое нам до него дело, -- остановил старшину каравана Манайя. -- Помни о нашем плане. Айзия украдкой посмотрел на Александра, тот сделал вид, что дремлет и ничего не слышит. Успокоенный аримасп обратился к Тайше: -- Уважаемый мюты-кок, приготовил ли ты то, о чем мы договаривались? Слабым голосом, будто в полусне, Тайша ответил: -- Приготовил, достопочтенный. Александр для вида громко всхрапнул, но продолжал внимательно следить за происходящим сквозь полуприкрытые ресницы. -- Давай, -- жестко потребовал Айзия. Тайша протянул ему грязную тряпицу. Айзия торопливо схватил ее, развернул и выругался. Там оказалась горсть обычных мелких изумрудов. -- Ты вздумал обманывать меня, проклятый дикарь?! -- рявкнул аримасп. -- Нет, достопочтенный, -- хитро улыбнулся Тайша. Заволокшая глаза бессмысленная муть мгновенно растаяла, и они хитро блеснули. -- Плати сначала. Аримасп нетерпеливо швырнул ему три мешочка с зельем. Мюты-кок ловко поймал их, покачал на ладони, взвешивая, и довольно улыбнулся. -- Хорошо. А теперь плати за звезду. -- Да я просто прикажу схватить тебя и обыскать! -- взревел Айзия. Александр не узнавал обычно спокойного и улыбчивого старшину каравана. -- И ничего не найдешь, -- отрезал Тайша. -- Плати! Айзия, крайне недовольный, кинул ему еще пять мешочков. -- Держи. Здесь лежит сладкий сон по меньшей мере на полгода, -- горестно сказал аримасп. -- Отлично. -- Тайша жадно потер руки. -- А теперь отвали камень, на котором сидишь. Айзия подскочил, словно ужаленный змеей. Поспешно откатил плоский белый кусок известняка и поднял из грязи кусок мягкой кожи. -- Неужели _он_? -- шопотом спросил аримасп у Тайши. -- Убедись сам. По поляне пробежала волна чистого зеленого света. Александру показалось, что в руках Айзии загорелся маленький криптоновый лазер... Тьфу! Какой здесь может быть лазер?! Вспыхнуло крошечное изумрудное солнце. Но это длилось всего одно мгновение, Айзия торопливо укрыл сияние полой куртки. -- Неужели ты не мог достать побольше? Тайша угрюмо ответил: -- Марг-кок уже сказал: цена священному сокровищу нашего народа -- головы нечестивцев. Моя и твоя. -- Почему вы так носитесь с этими камнями? Да, редкие изумруды, крупные. Но ведь это всего лишь камни, не больше, -- недоуменно заметил Манайя. -- В далекие предвечные времена единый Вседержитель создал небо и землю, чтобы не пропал во тьме род человеческий. Однако Враг сущего пожелал разрушить благое творение, не по нраву пришлось ему рождение жизни. Он начал разрушать землю и жечь небо. Увидел это Вседержитель и восстал на Врага. Страшной была битва. Враг пал, но успел сотворить многие и многие злы. Переменилось лицо земли. Пожар, зажженый Врагом в небесах, ушел в ее глубины. И оторвалось небо от земли, начали они расходиться, обнажая безвременное Ничто. Тогда Вседержитель скрепил небо и землю прочными гвоздями. Ты видишь сверкание их высоко над собой. Это звезды. Ты видишь их сверкание глубоко под собой. Это изумруды. Бойся нарушить эти скрепы, ибо тогда черный мрак проглотит всех. Похищая изумруды, ты обламываешь гвозди, скрепляющие небо с землей. Страшись, ибо становясь пособников Врага, ты приуготавливаешь свою же погибель. Мюты-кок декламировал нараспев, закрыв глаза. Казалось, он спит.. И внезапно Александра осенило, он понял, что за порошок вручил аримасп князьям. Легкий, но драгоценный товар. Опиум! Или какой-то другой наркотик? Впрочем, на Айзию предание не произвело ни малейшего впечатления. Он вкрадчиво спросил: -- Но ведь ты знаешь, где найти крупные изумруды? -- Конечно знаю, -- тихо ответил Тайша. -- Но наш закон... -- Вздор! -- Перебил его Айзия. -- Законы пишутся людьми, а не богами. Вот если бы ты стал марг-коком, неужели ты не нашел бы способа обойти этот закон? Блаженная улыбка поползла по лицу Тайши. -- Конечно... Но каменные кошки не отдадут свои глаза. -- Каменные кошки? -- насторожился Айзия. -- Ты только что говорил, что это небесные гвозди. -- Их тебе не получить. Они горячи настолько, что железо плавится как воск при одном прикосновении к ним. А этот камень совсем другое... Я взял его у сторожей гробницы Йомаля. -- И ты знаешь туда дорогу? -- змеей вполз в разговор Манайя. До сих пор он помалкивал. На него-то рассказ Тайши произвел заметное впечатление. Колдуну явно не хотелось связываться с огнем подземным и небесным. Зато серебряная гора... Это совсем другое. Да и каменные кошки не так уж страшны. -- Конечно. -- Отведи нас туда, и ты не пожалеешь, -- льстиво посулил Айзия. -- Тебе уже говорил марг-кок, -- вяло пробормотал Тайша. -- Ответа марг-кока мы еще не слышали, -- вкрадчиво заметил Манайя. -- Нам отвечал Эрьта... -- Ты ядовит, как болотная гадюка, -- ответил мюты-кок. -- Но если вы выполните свое обещание, я выполню свое. -- Подожди совсем немного, достопочтенный, -- сказал Айзия. -- Кто знает, что может случиться завтра? Тайша довольно хрюкнул. Но только Александр заметил, с какой ненавистью смотрит Манайя на старшину каравана. Затевалось что-то совершенно непонятное. Впервые Александр подумал, что аримаспы далеко не столь едины, как ему казалось вначале. Александр проснулся потому, что кто-то позвал его. Тревожно вскинувшись, он чуть повлажневшей ладонью пододвинул к себе саблю и прислушался. Тихо. Но ведь он отчетливо слышал свое имя. Наверное все-таки померещилось. Сказывается напряжение минувших дней. Александр перевел дух, закутался поплотнее в плащ и заворочался, устраиваясь поудобнее, чтобы уснуть. И вновь услышал свое имя. Оно прозвучало так ясно, словно говоривший стоял буквально в двух шагах от Александра. Аримаспы спали, никто кроме него не слышал таинственного голоса. Караванщики мирно храпели вокруг полупогасших костров, Ратибор тоже спокойно посапывал носом, хотя рука его вцепилась в край щита. Ночной морок? Александр закрыл было глаза, но сон улетел. Он вздохнул и сел, плотно обхватив колени. Сейчас придется долго мучиться, прежде чем он снова сумеет задремать. Но какая-то неведомая пружина начала стремительно раскручиваться внутри, заставляя действовать. Александр вскочил и скользящим неслышным шагом двинулся туда, куда звал его таинственный голос. Путь оказался недалеким. Вскоре Александр заметил мятущиеся красные сполохи. Осторожность прежде всего, и он припал к земле, на всякий случай обнажил оружие. Сабля сразу предупреждающе зазвенела -- рядом была серьезная опасность. Багровые отсветы задрожали, заметались, словно кто-то принялся раздувать костер. Александр различил наполовину вросший в землю бревенчатый сруб высотой по плечи. Костер был разведен внутри него. Вокруг огня метались безликие черные силуэты. Александр до рези в глазах пытался разглядеть, кто же именно занялся черной волшбой. Наконец пламя костра затрещало и поднялось к небу широким парусом, осветив людей. С немалым удивлением различил Александр Манайю и Гелайма. Он был готов увидеть здесь старшину каравана, но никак не начальника стражи. Хотя... Ему вспомнились плохо скрытая неприязнь Айзии к Гелайму, волшебный перстень, случайные оговорки... Почему бы и нет? Третьим... Третьим был их любезный хозяин мюты-кок Эрьта. Александр почувствовал, как у него неприятно засосало под ложечкой. Если эти вороны сговорятся, то ничего хорошего ждать не придется. Они способны на любую подлость. Он остро пожалел, что нет сейчас с ним Зорковида. Вот когда пригодились бы волшебные глаза филина. Рассмотреть, чем заняты заговорщики, услышать, о чем они говорят. В том, что затевается недоброе дело, Александр не усомнился ни на секунду. Он отлично помнил недавнее предательство Эрьты, продавшего святыню своего народа. Но какое именно? И не собираются ли Манайя с Гелаймом обделать свои делишки за спиной Айзии? Чтобы отвратить беду, следует знать, с какой стороны она подкрадывается. Поэтому приходилось рисковать. Если его обнаружат -- не миновать очередной схватки. А силы к нему пока что не вернулись, да и нога продолжала тупо мозжить. Если в бою на Железной горе его поддерживала какая-то неведомая сила, то нынче ему не выстоять против десяти врагов. Но на его счастье сруб стоял в заболоченой низине, и с холма Александру было довольно неплохо видно происходящее, благо с каждым мгновением костер разгорался все ярче. Его пламя приобрело странный зеленоватый оттенок, и начинало казаться, что сруб постепенно погружается в толщу воды. У дальней стены стоял массивный каменный стол. Странно было видеть его здесь, в селении ойков. Он естественнее смотрелся бы в лаборатории алхимика, потому что на нем громоздились причудливые колбы и реторты со всякими "красными львами" и "зеркалами Венеры". Посреди стола находилось большое металлическое блюдо, наполненное, как решил вначале Александр, стеклянной пылью. Она искрилась и переливалась, разбрасывая многочисленные зайчики. -- Мюты-кок, принес ли, что я приказал? -- в сыром ночном воздухе голос Манайи походил на змеиное шипение. Малый князь кивнул. -- Они здесь, целая корзина. -- Тогда давай. Однако Эрьта совсем не собирался безропотно подчиняться аримаспу. -- Не торопись, -- остановил он Манайю. -- Мы еще не договорились о цене. -- Ты сошел с ума. -- аримасп вытянул шею, словно собирался клюнуть князя своим крючковатым носом. -- Неужели ты собираешься торговаться? -- Конечно, -- спокойно ответил Эрьта. Неуловимым движением Гелайм вдруг очутился за спиной князька, и в его руке сверкнуло лезвие ножа. Манайя, однако, остановил его слабым жестом. Гелайм недовольно сморщился и убрал нож. -- Неужели ты пролагаешь, что мы не справимся без тебя? -- Конечно, -- самодовольно ответил Эрьта. -- Малое дело вы сможете сделать, но больших дел без моей помощи вам не одолеть. -- Каких больших дел? -- ощерился Манайя. -- Что ты знаешь об этом? Гелайм вновь насторожился, ожидая знака. Александр подумал не пора ли вмешаться. Ведь глупый князек рискует головой, и кто знает, как поступят ойки, если аримаспы в запале прикончат его. Не обойдутся ли они с непрошенными гостями так же жестоко. Погибать за чужие аппетиты Александру не хотелось. Но уж очень жалок и низок был Эрьта. Александр решил все-таки не спешить. -- Что тебе известно? -- подхватил Гелайм. Эрьта оглянулся и подскочил, как заяц. Но справился с первым испугом и глумливо усмехнулся. -- Немного, но достаточно. -- Говори же! -- поторопил Манайя. -- Первое большое дело известно. Любой пришедший в наши леса пытается разыскать серебряную гору и золотую статую безносого Йомаля. Ваши стражники тоже не раз искали ее, хотя находили лишь свою смерть. Вы сами все время оставались в стороне. Но сейчас, мне кажется, вы потеряли терпение... -- А ты знаешь, где она? -- не обращая внимания на насмешки, спросил Манайя, и голос его стал приторно-сладким. -- Кости многих смельчаков таскают по чащобам россомахи, -- туманно ответил Эрьта. -- Но тебе известно по каким именно чащобам? -- Болотные духи и остроголовые людоеды-менквы расскажут тебе больше. Было заметно, что Манайя вне себя о злости, однако сдерживается. Похоже, Эрьта нужен ему позарез, если он терпит такие оскорбления. -- И второе наше дело? -- небрежно начал колдун. -- Второе ваше дело -- черная корона, -- твердо закончил малый князь. Манайя даже подпрыгнул от неожиданности. На превосходно владеющего собой аримаспа это было столь непохоже, что Александр прыснул в кулак. К счастью, возбужденные аримаспы ничего не услышали. -- Ты видел корону великого короля?! -- вскричал Гелайм. Эрьта бросил короткий взгляд через плечо, словно впервые заметил его. Недовольно поморщился, не скрывая презрения к тайному убийце. -- Нет, не видел! -- неприязненно отрубил он. -- Говори, чего ты хочешь! -- грубо завопил Манайя. -- Говори, и мы выполним любое твое желание! Уважаемый тиран достаточно богат и силен. Только скажи! -- Зачем же вы тогда ищете корону? -- не понял Эрьта. -- Тебе она все равно не поможет. К востоку от Рифейских гор это всего лишь железный обруч. Зато в наших землях... -- торопливо выпалил Гелайм. -- Ее цена очень велика. -- Мы понимаем, -- подтвердил Манайя. -- Но ведь не настолько, чтобы торг длился бесконечно. Князь задумался, потом решительно тряхнул головой. -- Будь, что будет. Я помогу вам, но и вы поможете мне. -- Мы согласны! -- хором выкрикнули аримаспы. -- Я проведу вас к безносому Йомалю, и вы поможете мне доставить бога в мою крепость. Пальцы Манайи алчно скрючились, подобно когтям стервятника. -- Мы поможем тебе, -- внезапно охрипшим голосом заверил он. -- Не думайте, что это будет просто. Йомаль силен. Я знаю, где он стоит, но ведь я обращаюсь за помощью к вам. Постарайтесь представить, что вас ждет. И поймите, что украсть золотого бога вам не удастся. Его гнев ужасен. Он сотрет в порошок любого, кто посмеет покуситься на его богатства. Но мало того, что вы принесете Йомаля сюда, вы замените ему глаза. -- То есть? -- Манайя был поражен. Эрьта оскалился, точно волк. -- Вы вставите ему новые глаза. Ваши ядовитые камни! -- Зачем тебе это, князь? -- Я хочу, чтобы Йомаль видел только то, что я хочу ему показать; слышал только то, что я ему скажу. Я хочу, чтобы Йомаль повиновался моим приказам! Я хочу стать марг-коком лесного края! И помочь в этом может только Йомаль. -- Ты просишь очень много, -- остановил разбушевавшегося князя Манайя. -- Ничуть, -- возразил Эрьта. -- Вы желаете с помощью короны Эрьма-ойки стать повелителями своей земли. Я намерен с помощью Йомаля стать повелителем своей земли. Мена совершенно справедливая. И когда я получу то, что желаю, я отдам вам железную корону. -- Но серебряная гора! -- взвыл Манайя. -- Не все сразу. Когда Йомаль не будет больше ее охранять... В следующий раз.. -- Ты пугаешь нас гневом Йомаля и нас же просишь надругаться над ним, -- недоверчиво заметил Гелайм. -- Не мне же совершить кощунство, -- с обезоруживающей простотой ответил Эрьта. -- Забудьте о желании украсть безносого бога. Небесный огонь поразит вас. Оказывайте ему всяческое почтение, умоляйте переменить обиталище, призывайте на помощь обиженному народу -- вот тогда он снизойдет к вам. Иначе -- расплата, немедленная и страшная. -- А может наоборот, сначала мы получим корону? -- вкрадчиво спросил Манайя. -- Нет. Потому что лишь заполучив бога, я смогу помочь вам. До тех пор я бессилен. Корона хорошо спрятана. -- Ладно, -- согласился наконец Манайя. -- Мы поможем тебе. -- Вот и отлично. А сейчас займемся небесными искрами. -- Начнем, -- кивнул Манайя. Он подошел к столу, запустил ладонь в искрящийся порошок, и лишь тогда Александр понял, что это не стекло. Нет, на блюде лежали мириады крошечных изумрудиков. Он видел мену изумрудов, слышал легенды о богатствах лесного края, но чтобы изумруды, пусть даже мелкие, меряли фунтами... Решительно, он попал в сказку! Манайя высыпал изумрудную пыль в большую реторту. Потом туда же полились разноцветные жидкости из бутылей. Адская смесь в реторте забурлила. Даже Александру было слышно, как она клокочет. С шумом лопались большие пузыри, из горлышка повалил тяжелый зеленоватый дым, сразу ложившийся на землю. Манайя сопровождал это плавными пассами и певучими заклинаниями на незнакомом языке. Наконец кипение прекратилось, и колдун вытряхнул на ладонь скользкий слизистый комок. Изумруды склеились в противную жирную массу. -- Подавай сюда то, что принес! -- властно приказал Манайя Эрьте. -- Всех сразу? -- испугался князек. Аримасп угрюмо усмехнулся. -- Зачем? Давай по одной. Мюты-кок с видимой опаской поднял с земли круглую плетеную корзину и поставил на каменный стол. Потянулся было к крышке, но отпрянул. Гелайм грубо подтолкнул его. -- Давай-давай... Эрьта подобрал сухую ветку и осторожно приоткрыл крышку корзины. И вновь Александр с трудом удержался от испуганного крика. В узкой щели показалась черная граненая головка. А немного погодя, грациозно извиваясь, на стол выскользнула здоровенная гадюка. Князек торопливо захлопнул корзину. Манайя ловко ухватил змею сразу позади головы и поднял перед собой. Гадина неистово забила хвостом, зашипела, стараясь вырваться. Чешуйчатое тело оплело руку аримаспа, но тот крепко держал змею. Александр представил, сколько их еще осталось сидеть в корзине и вздрогнул. Неприятный озноб пробежал по спине. Но что задумал Манайя? Колдун поднес гадючью голову к самому своему лицу и впился пристальным взглядом своего единственного глаза в немигающие змеиные глаза. Гадюка слабо трепыхнулась и бессильно обмякла. Аримасп произнес еще несколько заклинаний и бросил змею на стол. Она вытянулась, словно кусок каната. Тогда Манайя пододвинул слизистый комок прямо под нос змее. Она покорно открыла пасть... Александр отчетливо увидел, как на концах длинных, слегка изогнутых зубов появились дрожащие прозрачные капли. До него долетел резкий пряный запах яда. Глазки гадюки загорелись тусклым огнем, и она дважды ударила зубами зеленую слизь. И в тот же самый миг эта слизь превратилась в крупный сверкающий кристалл! -- Вот правый глаз для твоего Йомаля! -- крикнул Манайя князьку. Тот, весь дрожа, попятился. -- Ты великий колдун, -- слабо пробормотал Эрьта. Похоже он не слишком верил в колдовскую силу аримаспа, но когда убедился, то был поражен до глубины души. Только Гелайм хранил ледяное спокойствие. Только легкая тень проскользнула по его сумрачному лицу. И Александр ощутил глубину его ненависти и к жалкому ойке, и к колдуну, с которым пока приходилось считаться. Манайя тем временем быстро швырнул вялую гадюку в костер. -- Получай! -- он сунул изумруд в руки князьку. Но Эрьта уронил его, словно аримасп передал ему раскаленный уголь. Манайя снова засмеялся. -- Не бойся, он тебя не укусит, пока я не прикажу. Эрьта двумя пальцами поднял камень и начал его внимательно разглядывать. -- Что?! -- продолжал издеваться Манайя. -- В ваших лесах не встречаются такие крупные камни? Только я могу сотворить их своим искусством. Они больше ваших хваленых небесных изумрудов. -- Ты великий колдун, -- тихо повторил князек. -- Однако Йомаль сильнее тебя. Не произноси похвальбы слишком громко, иначе ты рассердишь его. -- Это ты будь осторожен, -- пригрозил колдун. -- Камень напоен змеиным ядом, в него переселилась змеиная душа. Душа любого, кто поцарапается таким изумрудом, умрет в страшных мучениях. Но это именно то, что требуется тебе. Йомаль будет смотреть на мир змеиными глазами. -- Да, -- кивнул Эрьта. Манайя снова принялся за работу. Так появился на свет второй, третий, четвертый ядовитые изумруды...Они почти не отличались от естественных, только в окраске присутствовал слабый серый оттенок, словно на камнях лежал налет пыли. Или это просто шутки дрожащего света костра? Александр понял, что ничего интересного он больше не увидит, и осторожно подался назад. Когда он вернулся в свой шалаш, никто не шевельнулся, все спали по-прежнему крепко. Однако аримаспы занимались не только изумрудами. Александру привелось видеть и другое волховство. На следующее утро во время умывания Ратибор сказал ему: -- Посмотри, не спрятано ли что в том месте, где мы причалили. Александр, с повизгиванием растиравший грудь холодной водой, ответил не сразу. -- А что мы можем там найти? -- Не знаю, но аримаспы затеяли что-то недоброе. -- По-моему тебе просто мерещится, -- отмахнулся Александр. -- Они негодяи, это очевидно. Но нельзя видеть коварство буквально в каждом шаге. Такая подозрительность до добра не доведет. Ратибор поднял голову и прислушался. Александр вздрогнул. Когда юноша снимал черную повязку, прикрывавшую глазницы, он избегал смотреть на изуродованное лицо. -- Я отчетливо вижу спрятанное, -- недовольно проворчал слепой. -- И я вижу больше. Из-за этой вещи прольется много крови. -- Тогда скажи, что я должен искать, -- немного насмешливо предложил Александр. -- Огонь. -- Огонь, зарытый в песок? -- Да. Уверенность Ратибора заронила сомнение в душу Александра, но упрямства ради он не сдавался. -- Все равно не верю. Даже если там и спрятано черное колдовство, совсем необязательно должна пролиться кровь. Мы забрались в такую глушь, что на много верст окрест нет никого, ойков и аримаспов. Ведь не ойки начнут резню, в том сомнения нет. Аримаспов же слишком мало, да и не питают они склонности к воинским забавам. Порой меня смех разбирает, когда я гляжу на упражнения стражников Гелайма. На вид они грозны, но витязю нужно еще многое, кроме умения слаженно двигаться. Сражения не выигрывают, танцуя в хороводе. Я разгоню их всех без труда, если они и посмеют затеять что-либо. -- И самого Гелайма? -- резко спросил Ратибор. Александр замялся. -- Его... Не знаю... Мне часто кажется, что это не тот человек, которым кажется. -- Человек? -- Да. Не знаю, чем объяснить мое предчувствие, но я думаю, что он не аримасп. Ратибор кивнул. -- Здесь ты прав. Я не могу отчетливо рассмотреть, кто скрывается под этой маской, но это страшный человек. Я уже предупреждал тебя и сейчас могу только повторить -- будь настороже. -- Можешь не беспокоиться, -- самоуверенно ответил Александр. -- Я слежу за ним. И как только он замыслит хоть малейшую каверзу, ему не поздоровится. -- Не хвались, на рать едучи, -- скептически ответил Ратибор. -- Все-таки пойди и посмотри, что мог спрятать Манайя. Что искать? Непонятно. Как в детской присказке: пойди туда, не знаю куда; принеси то, не знаю что. Вдобавок ко всем неприятностям от сырости снова разболелась нога. Александр еще раз лениво осмотрел песчаную косу. Берестяные челны так и лежали до сих пор там, где ойки бросили их сразу после приезда. Единственный дозорный мужественно боролся со сном. Бессонная ночь и румяное утреннее солнышко сломили его сопротивление, дрема одолела, и дозорный начал посвистывать носом. Он мутными глазами глянул на Александра, но не смог вымолвить ни слова, хотя чужеземцам было настрого запрещено подходить к лодкам. А может он здраво рассудил, что никакой беглец не пустится наутек даже без рубахи. И все-таки, что искать? Что это такое: огонь, зарытый в песок? Единственным предметом, резко выделявшимся на бархатистом белом песке, была увитая нитями высохшей тины гнилая коряга. Ее что ли осматривать? После встречи с медведем Александр начал немного верить в сверхъестественные возможности Ратибора, лишь упрямство не давало ему признать это открыто. Он кое-как доковылял до коряги. Постоял возле нее, присел на корточки со вздохом. И от неожиданности шмякнулся на холодный сырой песок. Неужели это и есть та самая страшная угроза? Под разлапистыми корнями в тени притаилась небольшая железная ладунка. Или лампадка. Александр так и не научился толком разбираться в этих мелочах. Он поднял железный дырчатый шарик. Внутри лежал уголек размером с ноготь большого пальца, над ним вился язычок темно-малинового огня. И все! Пожав плечами, Александр отправился к Ратибору. Тот буквально шарахнулся от лампадки. -- Что ты принес?! -- Сам види... -- Александр поспешно прикусил язык. -- То, что нашел на берегу. Ратибор двумя пальцами, словно боялся обжечься, поднес лампадку к самой повязке. Александр невольно вздрогнул. -- Это огонь, -- уверенно сказал слепой. -- Да, -- сдавленно подтвердил Александр. -- Колдовской огонь. -- Почему ты так думаешь? -- Скорее позови сюда большого князя. -- Зачем? -- Пусть готовится встречать гостей. -- Но... -- Не теряй времени понапрасну! Это маяк. Он притягивает к себе зло. -- Маяк? Такой крошечный огонек? Его не видно даже на расстоянии вытянутой руки. -- Поспеши! Марг-кок пришел в сопровождении Тайши и нескольких воинов. Выслушав Ратибора, он с упреком сказал мюты-коку: -- Это была твоя идея -- привести чужеземцев сюда. Я всегда говорил, что нельзя доверять людям степей. У них пустая душа. Тайша огрызнулся: -- Все было хорошо, пока сюда приезжали только одноглазые. Они торговали, не думая больше ни о чем. Но стоило появиться бородатым -- и начались неприятности. -- Полегче! -- остановил его Александр. -- Зачем же тогда бородатые предупреждают нас? -- рассудительно спросил Эрьта. -- Коварная уловка, смысл которой мы пока не знаем, -- быстро ответил Тайша. -- Если это колдовство, давайте попытаемся разогнать злые чары, погасим огонь, -- предложил один из воинов. -- Не думаю, что это получится, -- прошептал Ратибор, но так тихо, что услышал его один Александр. Воин вытряхнул уголек на землю. Он покатился по влажному песку, но крошечный малиновый язычок упрямо не хотел исчезать. Воин с насмешливой улыбкой наступил на уголек, но тотчас с жутким воплем боли и ужаса рухнул навзничь. Обхватил ногу обеими ладонями, он с воем катался по песку, орошая его своей кровью. В считаные мгновения уголек прожег меховой сапог и ступню до самой кости. Эрьта метнул испуганный взгляд на Александра, и тот понял, что марг-кок подумал: а не принять ли предложение малого князя и во избежание всяких неприятностей не отправить ли пришельцев за облака? Александр зачерпнул сложенными ладонями воды и вылил на уголек. Резкое шипение, крутящееся облачко пара -- и только. Уголь продолжал тлеть. И вдруг Александра осенило. -- Я знаю, как погасить адское пламя. Ойки недоверчиво воззрились на него. -- Не верь ему, великий, -- жарко зашептал Тайша. -- Это такой же колдун, как тот, кто принес уголь. Если он начнет колдовать -- не жди добра. Не позволяй ему. Александр так глянул на него, что мюты-кок прикусил язык. -- Я погашу его своей саблей. -- Впервые слышу, чтобы огонь тушили саблей, -- с сомнением протянул Эрьта. -- Может, ты боишься? -- чуть насмешливо спросил Александр. -- Малый князь дал тебе недурной совет. Если ты трус... Эрьта вспыхнул. -- Принесите его оружие! -- приказал он, не слушая причитаний Тайши. Мюты-кок заскрипел зубами, и Александр подумал, что скоро ему придется записывать своих врагов на пергамен, иначе всех не упомнишь... Непонятно лишь одно -- почему мюты-кок так боится, что огонь погаснет? Или он и здесь сговорился с аримаспами? Есть ли мера его предательству? Получив саблю, Александр примерился и ударил. Лезвие свистнуло и со внезапным звоном отлетело в сторону. Александру показалось, что он ударил по гранитной стене. И это та сабля, которая рубила миланские доспехи, как гнилую холстину! Силой удара уголь глубоко вдавило в песок, однако огонек все так же кружился в воздухе. Александр не на шутку испугался. -- Что за чертовщина... Эрьта выхватил из-за пояса кинжал и тоже ударил по угольку, но стальное лезвие вдруг растаяло, словно восковое. -- Черные силы... -- кивнул марг-кок. -- Кто же их призвал сюда? -- Бородатые, -- поспешно пискнул Тайша. -- Зачем они показали нам его? Ведь тогда они должны прятать свое колдовство как можно дальше, -- не согласился Эрьта. -- Это действительно адское пламя, -- глухо сказал Ратибор. -- Я вижу, как чья-то рука достает его прямо из жерла вулкана и вкладывает в железный орех. Другие руки несут его... И эти руки совсем рядом! -- он махнул в сторону шалашей аримаспов. -- Зачем? -- тревожно спросил марг-кок. -- Тот, кто достал адский огонь, чует его запах за многие версты. И легко может найти его. -- Беда, -- запричитал Эрьта. -- Тайны твоего города больше не существует. Враг знает, как плыть в Ит-Самарг. -- Ну, это мы еще посмотрим, -- злобно процедило сквозь зубы Александр. -- Будь мы в нашей земле, ключевая вода мигом залила бы проклятый огонь. Но и здесь у меня хватит сил справиться с кознями врагов! Помоги мне, мать сыра земля, -- прошептал он железному шарику на рукояти сабли. И крест-накрест полоснул уголь. Тот подпрыгнул, словно живой, задергался, забился. И распался надвое. Огонек оторвался от него и, трепыхаясь как бабочка, начал подниматься толчками. На песке расплывалось вонючее черное пятно, словно кто-то капнул дегтя. -- Вот и все, -- спокойно подвел итог Александр. -- Можно больше не тревожиться. -- Поздно, -- хрипло произнес Эрьта, поднимая руку. -- Смотрите! Они уже здесь. Из-за крутой речной излучины выползал нос корабля, украшенный оскаленной головой дракона. -- Нурманны... -- Тайша зажал рот ладонью. Похоже, он тоже не ждал таких гостей. В последовавшей суматохе, когда все толкались и суетились, Александра и Ратибора вместе с переполошенными ойками занесло в городок. Никто уже не сообразил, что нарушен закон. Настолько страшен был враг, что мелочи ушли на второй план. Поднявшись вместе с ойками к заборолу, Александр посмотрел вниз. На голубой ленте реки резко выделялись хищные острые корпуса двух драккаров. Плавно и слаженно взмахивали весла, и корабли быстро шли к песчаному мыску. Александр невольно залюбовался их зловещей грацией, они походили на двух гигантских акул, нивесть как залетевших в мирные воды. Словно не замечая поднятого переполоха, драккары плавно подошли к берегу, острые форштевни с хрустом глубоко врезались в песок. Темные фигуры, поднимая фонтаны серебристых брызг, горохом посыпались в воду и с дикими криками ринулись на берег. Александр подумал, что если сейчас варяги пойдут на штурм городка, то захватят его без труда. Беспечальное житье ойков превратило их в липовых воинов. Бестолково крича, они метались по стене, размахивая копьями и луками. Однако внимание варягов привлекла более легкая пожива. Они бросились к шалашам аримаспов, полагая, что город все равно никуда не денется. Невысокое мнение Александра о стражниках Гелайма быстро подтвердилось. Варяги даже не обнажили мечей, они прогнали аримаспов ударами ножен. Хотя стражников было немного... Словно перья полетели еловые лапы шалашей, несколько испуганных вскриков... Однако сам Гелайм не думал сдаваться. Ударами кулаков он опрокинул двоих грабителей и что-то гортанно крикнул. С драккара прозвучал ответный крик. Варяги остановились. Команда повторилась. Налетчики в сердцах покидали захваченное добро наземь и побрели назад к кораблям. В воду спрыгнул высокий воин в золоченом шлеме и красном плаще. Гелайм бросился ему навстречу. Последовал короткий разговор. -- Ну, что теперь скажешь, князь? -- обратился Александр к стоящему рядом Эрьте. Марг-кок пустыми глазами посмотрел на него, замотал головой, пытаясь отогнать наваждение, и прошипел: -- Они заплатят за предательство. Но и ты пришел вместе с ними, так что я тебе тоже не верю. Впрочем, с тобой мы еще разберемся позднее. -- Он вздохнул. -- Если бы только здесь были наши костяные богатыри... Ни один из дерзких не ушел бы с этого берега. По знаку марг-кока к нему подбежали пятеро лучников. Александр с уважением оценил большие тяжелые луки, укрепленные костяными пластинами. Длинные стрелы с острыми гранеными наконечниками предназначались как раз для борьбы с латниками. -- Посмотрим, поможет ли им черное колдовство, -- скривил рот Эрьта. Солнце посеребрило наконечники стрел. Громко щелкнули тетивы, и пять стрел с басовитым шипением взвились в воздух. Александр припал к частоколу, жадно следя за их полетом. Один из варягов и один аримасп упали. Фигурки внизу заметались, забегали. -- Вот так, -- с мрачным удовлетворением произнес Эрьта. Все-таки ойки не знали даже самых основ воинского искусства, с огорчением констатировал Александр. Им следовало использовать период замешательства и растерянности, постараться перестрелять как можно больше врагов. И благоприятная возможность была утеряна. Пока ойки радовались первому успеху, варяги и аримаспы попрятались за деревьями, бросив на песке два трупа. -- Долгой осады мы не выдержим, -- грустно сказал марг-кок. -- Они застали нас врасплох, и у нас нет ни воинов, ни припасов. -- Значит надо постараться договориться с ними, -- немедленно выскочил Тайша. -- Откупиться. Дать им изумрудов. Они уйдут, не будут долго сидеть здесь. А кроме того, князь, не забывай -- у нас в руках двое слуг одноглазых. -- Он кивком указал в сторону Александра. -- Ты глуп, -- ответил Эрьта. -- Неужели ты полагаешь, что одноглазые ценят их дороже клочка гнилой шкуры? Тайша на мгновение растерялся, но быстро опомнился. -- Можно попробовать, мы ведь ничего не теряем. Главное -- не опоздать начать переговоры, пока они не успели разозлиться по-настоящему. -- Ты глупец, -- повторил Александр слова марг-кока, -- если полагаешь, что можно откупиться от варягов. Покажи им свою слабость на один только миг, они тотчас обберут тебя дочиста, а впридачу еще и голову прихватят. Единственное, что нам остается сейчас -- сражаться до конца. Город хорошо укреплен, его вполне может отстоять и горстка воинов. А варяги действительно не задержатся надолго в этих глухих землях. Если у них не получится взять город с налета, я полагаю, что они отступят. Дней шесть-семь, вряд ли больше. Только бы они не узнали, как нас мало. -- Бородатый говорит дело, -- согласился Эрьта. -- Мы ночью пошлем гонца верх по реке, вызовем косатых богатырей... А там посмотрим, чья возьмет. -- Великий князь мудр, -- поспешил поклониться Тайша. -- Смотрите! -- крикнул один из воинов. Из-за деревьев показалась пухлая фигурка Айзии. Аримасп отчаянно размахивал руками над головой, стараясь привлечь внимание. -- Предатель, -- процедил сквозь зубы Эрьта. -- Сейчас ты получишь свою награду. Он сам взял лук, наложил стрелу с плоским наконечником, способную снести голову не хуже топора, и прицелился. Александр затаил дыхание. Гулко щелкнула тетива, стрела запела... Но тотчас с драккара в воздух плеснула, как показалось Александру, струя жидкого красного огня. Светящаяся полоса, окруженная легкой дымкой, перехватила стрелу, сверкнула яркая вспышка, и на землю полетела горстка пепла. -- Проклятье,-- вырвалось у Александра. -- Что это?! Но у марг-кока бешенство превозмогло растерянность. С быстротой молнии он схватил колчан, и одна за другой четыре стрелы полетели в Айзию. Однако тот же таинственный красный луч перехватил их. Айзия сначала бросился наутек, но потом, видя, что у него есть надежный защитник, приободрился. Он снова замахал зеленой веткой, показывая, что хочет говорить. -- Пусть идет, -- устало сказал марг-кок. Сопя и озираясь, аримасп вскарабкался на гору. Остановившись у подножия частокола, он крикнул: -- Зачем вы стреляете? -- Благодари своих черных богов, предатель, за то, что они спасли твою жизнь колдовством, -- раздраженно ответил Эрьта. -- Но не надейся скрыться от расплаты. Возмездие настигнет тебя, скройся ты даже под землю. -- Почему предатель? -- обиженно надулся аримасп. -- Что вообще происходит? Пришли наши друзья, а вы начали стрелять. Убили двоих! -- Друзья?! -- взревел Эрьта. -- Конечно. Это корабли Ингвара-путешественника. Ярл остановится здесь дня на три и поплывет дальше. Эрьта ненавидяще посмотрел на Александра. -- Это все ты! Ты!.. -- Он захрипел. -- Ты говорил, что идут враги, что нам грозит опасность... Я... Он замахнулся на Александра, но тот перехватил руку марг-кока. Князь напрягся, жилы на лбу вздулись, но сила принуждена была уступить силе. Он с шумом выдохнул воздух и обмяк. -- На твоем месте я не спешил бы верить первому же слову этого проходимца, -- сказал Александр. -- Однако ты ему служишь, -- пробурчал Эрьта. -- Я вынужден, -- немного виновато ответил Александр. Марг-кок выглянул из-за частокола. -- Чего ты хочешь? -- Продолжения торговли. Я предполагаю пробыть здесь еще три дня и уплыть назад с полными тюками. -- Негодяй, -- прошипел Эрьта, и крикнул: -- Ты предлагаешь нам выйти из города?! -- Конечно. А как же иначе? Эрьта с рычанием схватил медвежью рогатину и метнул ее в аримаспа. Айзию словно ветром сдуло. Кувырком скатившись к подножию холма, он с обидой завопил: -- Зачем тебе моя смерть?! Если ты не веришь викингам, они перейдут на ночь на другой берег, здесь останется только сам ярл в двумя воинами. -- А может он говорит правду? -- вмешался Тайша. Эрьта недоверчиво посмотрел на мюты-кока. -- Ярл принесет тебе богатые дары! -- заверил Айзия. Эрьта растерянно закрутил головой, эти двое словно сговорились. Наконец марг-кок сдался. -- Ладно, пусть ночуют на том берегу. -- И тихо добавил: -- Все равно пока я не могу вышвырнуть их. Но подождем... К величайшему удивлению Александра варяги безропотно выполнили требования марг-кока. Не было ни шума, ни возмущения, ни пререканий. Айзия пошушукался с высоким воином в золоченом шлеме, очевидно это и был Ингвар-путешественник, после чего варяги, опасливо поглядывая на дубовый частокол, столкнули драккары в воду и поплыли на другой берег. Лишь самый зоркий глаз смог бы различить крошечные черные пятнышки судов. С ярлом остались двое воинов. Только после этого со стены по приказу марг-кока были сброшены веревочные лестницы, и он рискнул спуститься. Но перед этим Эрьта отдал остающимся в крепости ойкам несколько приказаний, расслышать которые Александру не удалось. Однако он не сомневался, что охотники, попадающие белке в глаз, будут внимательно следить за встречей и при малейшем намеке на коварство всадят в ярла вершковую стрелу. Александр пошел вместе с Эрьтой. Приторно улыбаясь, Айзия истово кланялся в пояс и трещал без умолку. Аримасп старался уверить, что он здесь не при чем, что его неправильно поняли, что это досадное недоразумение, что все образуется, что Ингвар не сердится, что, что, что... Эрьта лишь досадливо морщился, он не привык к обильным словоизлияниям, и болтовня Айзии ему быстро надоела. Ингвар почему-то с первого взгляда вызвал симпатию у Александра, хотя он был врагом. Может потому, что чем-то ярл неуловимо напоминал его самого. Высокий, стройный, белокурый, с правильными тонкими чертами лица ярл был красив, но его холодные голубые глаза обдавали таким холодом, что сразу становилось понятно: это ярл. Повелитель. Зато спутники Ингвара вызвали у Александра невольное содрогание, марг-кок тоже почувствовал себя неуверенно, разглядев их получше. Во всяком случае он постоянно оглядывался на крепость, как бы ища поддержки у оставшихся там лучников. Один из них, именем Лютинг, напомнил Александру мифических титанов. Саженный рост, неохватная грудь походит на два сложенных щита, руки как молодые дубы. Нарочно или нет, но Лютинг, передавая марг-коку суму с дарами, взял в руки кинжал и, улыбаясь, точно шутя, скрутил синеватое лезвие штопором. Но больше всего Александра поразили его глаза -- слегка выпуклые, блестящие и пустые, как у новорожденного младенца. Даже тень разума нельзя было увидеть в них. Перехватив озабоченный взгляд Александра, ярл криво усмехнулся. -- Ты прав, -- немного хрипловато пробасил он. -- Добрый Лютинг обойден милостью богов. Они не дали ему испить меда мудрости. Однако бессмертные асы щедро одарили его иным. В битвах нет равного Лютингу. Если же он придет в ярость... Не завидую тому, кто встретит его в такую минуту. -- Берсерк? -- коротко переспросил Александр. -- Да, -- кивнул ярл. Второй спутник Ингвара стоял неподвижно, как статуя. В отличии от великанов, облаченных в кожаные куртки и штаны, высокие сапоги, он носил длинный черный балахон наподобие рясы, скрывавший всю фигуру до пят. Большой капюшон покрывал голову, и Александр смог различить только молочно-белую кожу и прядь пронзительно рыжих волос. От безмолвной черной фигуры буквально веяло холодным ужасом, и Александру сразу вспомнился ледяной крак. Что-то их определенно связывало. Похожие чувства испытывали и все остальные: аримаспы явно сторонились таинственного незнакомца, даже Ингвар заметно нервничал, то и дело опасливо поглядывая на него. -- Кто это? -- облизнув губы, спросил Эрьта. -- Торгейр, -- словно имя могло что-то объяснить, ответил Ингвар. Марг-коку пришлось сделать вид, что он удовлетворен ответом. -- Прошу извинить нас за причиненное беспокойство, князь, -- неприязненно сказал Ингвар. -- Прими наши дары и позволь отдохнуть пару дней на твоей земле. Потом мы двинемся дальше. -- Куда? -- Куда глаза глядят. Я хочу достичь пределов земного диска. -- Увидев, как округлились глаза слушающих, Ингвар звонко рассмеялся. -- Да-да. Ведь хочется узнать, где кончается земля, разгадать вековую загадку. Бьярни Карлсефни и Лейф Эрикссон не достигли ее пределов на западе. Так может мне на востоке повезет чуточку больше? -- Ты начал трудное дело, ярл, -- заметил Александр. -- Трудное и крайне опасное. -- С такими попутчиками я могу спуститься в Хель. Если же ты присоединишься ко мне, я буду только рад. Истинного воителя видно сразу, драные шкуры не скроют его. Зачем тебе волочься вместе с караваном торгашей? Разве это занятие для настоящего мужчины? Пошли с нами. Скальды воспоют наши подвиги и самую нашу смерть прославят так, что мы на века останемся в памяти людской. Пухлое лицо Айзии побледнело. -- Нет! -- взвизгнул он. -- Я не отпущу его! Мне нужны воины. Я нанял его и хорошо плачу золотом! -- Вот уж не знал, -- иронически заметил Александр. -- Мы же договаривались! -- горестно возопил аримасп. -- Десять золотых солидов в месяц! Александр даже онемел от такой бесстыдной лжи. -- Слово воина закон, -- согласился ярл. -- Обещания следует выполнять. Давай подарки для князя, -- кивнул он Лютингу. Два чеканных золотых кубка, алый плащ, расшитый золотом и кривая арабская сабля помогли марг-коку сменить гнев на милость. Он согласился, чтобы викинги остались на его земле и даже пообещал снабдить их свежим мясом. Но Александр заметил, что один из ойков тенью скользнул в чащу, и понял, что большой князь все-таки не до конца доверяет опасным гостям и отправил гонца к загадочным костяным богатырям. А вечером Ратибор отозвал Александра в сторону и предупредил: -- Будь настороже. -- Ты полагаешь, варяги попытаются напасть? Слабая улыбка тронула губы слепого. -- Нет. Их можешь не бояться. Следи за змеей, пригревшейся рядом. -- Аримаспы? -- Они. Оказалось, Ратибор слышал довольно злую перепалку между Айзией и Манайей. Старшина каравана упрекал колдуна, что он стал слишком самонадеянным. Если бы Айзия знал, кого именно собирается вызвать Манайя, он никогда не позволил бы сделать это. Уверен ли колдун, что сумеет справиться с Торгейром, если придет нужда? Проклятый северный волшебник уже показал свою силу, когда спас жизнь Айзии. Вообще похоже, что Манайя запряг в повозку голодных тигров. Не знаешь заранее -- пойдут ли они в упряжи или бросятся на тебя. Манайя вяло отбивался, говоря, что любой огонь можно погасить. Айзия вспылил, заорал, что сейчас опасности подкарауливают его и справа и слева, так еще кто-то над головой подвешивает острый меч. Если случится непредвиденное, он сначала прикажет отрезать голову Манайе. Колдун зевнул и сказал, что здесь он не согласен со старшиной каравана. Оба источника опасности он держит под надежным присмотром. Несмотря на действительно грозное могущество, они не посвящены в сокровенные тайны, и потому Манайя их ничуть не боится. Судя по его спокойному голосу итак и было. Но если ему отрезать голову, тогда остальным и вправду придется несладко. -- Вторая опасность это Гелайм? -- сумрачно спросил Александр. -- Он. Человек с двумя лицами. Вечером Александр сказался больным и отправился спать пораньше, не желая сидеть допоздна у костра. Айзия приторным голоском пожелал ему поскорее оправиться от недомогания, но было ясно, что он не верит Александру и что-то подозревает. Еще он добавил, что скоро придет пора трогаться в обратный путь и надлежит отдохнуть получше. Александр послушно кивнул и спустя некоторое время ужом выскользнул из шалаша. Подкравшись к костру, вокруг которого сидели аримаспы и варяги, он устроился поудобнее и принялся слушать и смотреть. Ингвар был сумрачен и не старался прятать свое раздражение. Лютинг откровенно обжирался, вознаграждая себя за время полупоста в плавании. Загадочный Торгейр сидел молча и неподвижно. Айзия же напротив, был радостен и говорлив. -- Такая возможность выпадает единственный раз в жизни. Единственный! Да и то на памяти целого поколения! Ингвар звучно зевнул и с размаха швырнул обглоданную кость прямо в костер. Искры взвились дрожащим столбом, пламя недовольно зашипело. Но на Айзию это не произвело никакого впечатления -- он продолжал радостно улыбаться. -- Мне здесь не нравится, -- буркнул ярл. -- Дурак Торгейр. Куда он завел корабль? Его следовало бы лишить звания кендтмана! Что нам делать в глухих лесах? Я не верю, что именно здесь идет дорога к земному пределу. -- Зачем он тебе? -- ласково зажурчал Айзия. Все это неощутимо и непонятно. Ведь я предлагаю тебе реальное дело, настоящую выгоду. -- Вздор, -- нетерпеливо отрезал Ингвар. -- Вздор. Что можно найти в здешних болотах? Только не говори мне о несметных сокровищах. Я не мальчик и давно не верю в сказки. Еще добавь, что вход в сокровищницу Свартальвсхейма находится поблизости. Аримасп поднял обе руки ладошками вперед. -- Я не говорил этого, почтенный ярл, и не собираюсь. Разве я упомянул хоть раз о подземном царстве гномов? Я говорил о серебряном боге биармов. -- Еще лучше. Ты предлагаешь мне ограбить хозяев? Это не та слава, которую я хочу оставить после себя. Я жажду увидеть волны мирового океана, низвергающиеся в бездну безвременья, а ты предлагаешь мне стать воришкой! Побереги свою многомудрую голову, одноглазый. Айзия неподдельно удивился. -- Но ведь это сокровище поможет тебе стать конунгом! Ты мечом перепишешь свою историю. -- Все золото мира легче пушинки в Валгалле, -- отозвался Ингвар. -- Но разве не прославлен в веках не только мужеством, но и великой хитростью Хастинг, князь данов? -- И своей любовью к золоту тоже. Аримасп лукаво усмехнулся. -- То сокровище, которое я предлагаю тебе, последует за тобой даже в Валгаллу. Оно пребудет с тобою всюду. Ведь никто до сих пор не сумел отыскать серебряную гору бога Йомаля. Скальды сложат множество прекрасных песен об отважном ярле. Тысячелетия спустя потомки будут с почтением произносить имя Ингвара-путешественника. Однако Ингвар упрямо не соглашался. -- Наши саги говорят, что Торер-собака ограбил безносого бога Йомаля, и теперь нет смысла ходить к серебряной горе. Этот подвиг не принес ему, однако, ни счастья, ни славы. -- Пустое, ярл, -- бесцеремонно вмешался Гелайм. -- Стоит ли обращать внимание на слова. Они всего лишь... слова. Сказки глупых старух. После правителей остаются иные памятники. Следует только исполнить свой долг. Ярл пристально посмотрел на него и тихо сказал: -- А если это не сказки? Если действительно дорога туда трикрат проклята? -- Неужели прославленный ярл испугался? -- вкрадчиво прошептал Айзия. Ингвар вспыхнул. -- Ты первый, кто посмел бросить мне такое обвинение. И я думаю, ты останешься последним. Аримасп в панике шарахнулся назад, запутался в подстеленном войлоке и кувыркнулся, вызвав общий смех. Хотя, как показалось Александру, именно на такой исход он и рассчитывал, ведь теперь Ингвар позабыл о своем гневе. -- Значит, ты решительно отказываешься? -- неодобрительно сказал Гелайм. -- Да. -- Но ведь там может быть и нечто более важное, чем серебро. Неужели ты даже из любопытства не хочешь взглянуть на то, чего пока никто не видел? -- упрекнул ярла начальник стражи. -- Нет, -- ответил Ингвар. Гелайм вдруг резко выпрямился, расправил плечи, и перед Александром вновь возник воин. -- А если я... -- однако он опомнился, поспешно ссутулился и сдавленно пробормотал: -- Нет. Конечно нет... Этого не может быть... Ингвар с нескрываемым удивлением следил за ним, настолько разительны были стремительные перемены в облике Гелайма. -- Мы должны сжечь капища поганого бога, -- вдруг глухо, как из сырого погреба, прорычал Торгейр. Александр едва не вскрикнул от неожиданности, впервые услышав его голос. Но Ингвар закусил удила. -- Я уже сказал свое решение. Тебе бы только все жечь, сын огня. -- Да, я хочу сжечь Йомаля во славу бессмертных асов. Горе тому, кто встанет на моем пути. -- Не думай запугать меня, -- огрызнулся Ингвар. -- Уж кто-кто, а ты, Торгейр, превосходно знаешь, что угрозами от меня никогда ничего не добиться. Через два дня мы отплываем назад к Кронийскому океану и далее до самого Гинугагапа! Даже Лютинга слегка напугало это богохульство. -- А серебро... -- начал было Айзия. -- Серебро пусть ищут глупцы. Хотя теперь я понял, зачем наши корабли приплыли сюда, -- ядовито бросил он Торгейру. Мелькнула багровая вспышка, и кто-то невидимый раскидал в стороны горящие головни. Ингвар вскочил с проклятием. -- После этого я даже разговаривать с тобой не буду! Айзия беспомощно закрутил головой. Похоже, он крепко рассчитывал на помощь людей Ингвара в походе к серебряной горе. В том, что целью аримаспа было серебро и только серебро, Александр не сомневался ни мгновения. И тут из темноты бесплотной черной тенью возник Манайя. Он двигался настолько бесшумно, что никто и не заметил, как он исчезал. Колдун сделал какой-то знак Айзии. Тот пожал плечами. Колдун настаивал, и старшина каравана сдался. Он состроил умильную физиономию и снова обратился к Ингвару. -- Решение доблестного ярла непоколебимо, и никто не собирается оспаривать его. Каждый вправе сам выбирать собственную дорогу. И пусть достопочтенный ярл поймет правильно, я больше не пытаюсь уговаривать его, а лишь хочу показать, от чего он так опрометчиво отказался. Ингвар недовольно поморщился. Глаз Айзии хитро сверкнул, старшина каравана поднял левую руку и щелкнул пальцами. Манайя достал из-под плаща что-то и вложил эту вещь в ладонь хозяину. -- Смотри! В дрожащем свете костра тускло заблестел золотой браслет. Зрение Александра вдруг многократно обострилось, и он отчетливо увидел филигранной работы золотую змею, кусающую собственный хвост. Мастер не пожалел времени и труда -- можно было различить буквально каждую чешуйку. -- Что это? -- вежливо, но безучастно спросил Ингвар. -- Старинное украшение. Такие иногда находят в северных могильниках. Ему более тысячи лет. Торгейр неожиданно встал и направился к своему шалашу. У Александра замерло сердце. Он боялся, что кормчий заметит его. Быть уличенным в подслушивании и подсматривании всегда неприятно, а сейчас... Однако Торгейр о чем-то задумался и шел точно слепой. Ингвар проводил его изумленным взглядом. Александр усмехнулся. Похоже, аримаспы уломают-таки несговорчивого ярла. Слишком многим хочется попасть к серебряной горе. Айзия, Гелайм, Тайша, да и как обнаружилось -- Торгейр. Правда, у каждого свои причины, иногда прямо противоположные, но они могут на время объединиться. Тем более что разные причины могут и сплотить -- никто не перебежит дорогу соседу. -- А кроме того я еще не заплатил виру за погибшего по моей вине воина. -- Айзия был сама любезность. -- Возьми этот браслет, доблестный ярл. Он стоит очень дорого, и я надеюсь, что глядя на него ты будешь изредка вспоминать меня. Ингвар насторожился. Он чуял какое-то коварство, но не мог определить, где именно таится опасность. -- Хорошо, давай, -- протянул он руку. Глаза змеи в свете костра блеснули мрачным серо-зеленым огнем. Александр сразу узнал те самые отравленные изумруды. Он хотел было крикнуть, предупредить ярла... Но ведь это значило открыть, что ты подслушивал. Браслет обвил широкое запястье Ингвара. Айзия и Манайя даже подались вперед, напряженно следя за ярлом. Вдруг золотая змея шевельнулась. Александр прикусил кулак, чтобы не вскрикнуть. Тоненькое желтое тельце скользнул по рукаву куртки, зеленые глазки торжествующе сверкнули, когда змея юркнула под воротник. Ингвар вскочил с испуганным воплем. Никакое мужество не поможет, если ядовитая гадина лезет тебе под рубаху. Александр различил граненую головку, которая грациозным движением коснулась шеи Ингвара. Ярл замер с поднятыми руками, словно окаменев. А змейка, как ни в чем не бывало, спустилась обратно на запястье и там замерла, превратившись в тот же филигранный браслет. Александр думал, что Лютинг вступится за своего ярла, но берсерк оглушительно храпел, развалившись возле костра. Наконец Ингвар шевельнулся. Сначала его движения были неловкими, замедленными. Он сел рядом с Айзией и молча протянул ладони к огню. Вдруг лицо его побагровело, пальцы рук хищно скрючились. -- Так вы говорите, там много серебра? -- прохрипел он. -- Много, очень много, -- подтвердил Айзия. -- Это хорошо. Мы пойдем туда... -- Ингвар беспокойно тряхнул головой. -- Но я не хочу бесполезно блуждать по лесам и болотам. Вы знаете дорогу к серебряной горе? -- У нас есть надежный проводник, -- успокоил Айзия. -- Отлично. Через два дня мы отправляемся в путь. Однако меня интересует одно: как мы будем делить серебро? Все стало совершенно ясно. Александр тихонько вздохнул и пополз обратно к шалашу. надо постараться во чтобы то ни стало тоже попасть в отряд. Иначе неизвестно, каких бед натворит околдованный ярл. В поход к серебряной горе не рискнул отправить большой отряд ни Айзия, ни Ингвар. Сам Айзия наотрез отказался идти, предоставив Гелайму высокую честь возглавить аримаспов. Гелайм взял с собой четверых стражников и Александра, хотя тот совсем не рвался в эту авантюру. Как Ратибор не убеждал его, что необходимо идти, Александр упрямо продолжал честить Ингвара сумасшедшим авантюристом, роющим собственную могилу. Сдался он только после неожиданного предложения Гелайма, все-таки захотелось узнать, что там затевается. Зато варяги отправились все -- Ингвар, Торгейр, Лютинг и трое воинов. Двенадцатым был Тайша. По словам Тайши сначала нужно было подняться на лодках вверх по течению, но закон ойков запрещал любым иноземцам плавать по реке. Каждый, осмелившийся сделать это, должен умереть. Выход из затруднения предложил хитроумный Торгейр. Тайша говорил, что в двадцати верстах по реке находилась старая могила какого-то бородатого. Ингвар сказал доверчивому марг-коку, что дед его деда пропал без вести в здешних лесах. И вот теперь Ингвар хочет навестить могилу, а вдруг он найдет там уважаемые кости почтенного предка. Эту просьбу с таким жаром поддержал Гелайм, что едва не испортил все дело. Эрьта заподозрил неладное и заколебался: разрешить или нет. Однако в конце концов он уважил сыновнюю почтительность Ингвара. Это варяга, не верящего ни в бога, ни в черта, ни в кошачий чох! Сопровождать пришельцев вызвался Тайша, которому марг-кок доверял. Торгейр убеждал, что главное -- покинуть становище, а дальше он позаботится обо всем. Его поддерживал Айзия, без устали поторапливавший с отправлением. Старшину каравана даже не занимал вопрос, как они объяснят долгое отсутствие. Ведь до серебряной горы добираться пришлось бы неделю, а могила находилась всего в одном дне пути от Ит-Самарга. Но отвечать не Айзии, он остается в становище, а другим, и потому -- быстрее, быстрее, быстрее... Вновь Александр подивился безропотности, с которой гордый ярл выслушивал нахальные требования аримаспа. В чем тут дело? Какое колдовство помогло им захватить власть над Ингваром? Только ядовитый изумруд, или еще что-то? Наконец сборы завершились, и отряд на двух лодках отправился в путь. Александр попал в одну лодку с аримаспами и мюты-коком. Конечно, никто не собирался навещать могилу, хотя Гелайм и заикнулся было об этом. Едва Ит-Самарг скрылся из виду, как лодки направились к берегу. Торгейр, с одобрения Ингвара, приказал дожидаться ночи. -- Напрасно, -- сказал Тайша. -- Наши охотники попадают белке в глаз, они заметят лодку, несмотря на темноту. -- Помалкивай, -- оборвал причитания Торгейр.-- Тебе неведомы пути сильных. Он взял полусгнивший кусок дерева, валяющийся на берегу, поднес к самому лицу в сложенных ладонях, и вдруг гнилушка засветилась. Александр едва не вскрикнул от удивления, когда она загорелась ровным голубым светом, но вспомнил таинственный красный луч и сдержался. Видимо Торгейр владел всеми секретами огня. Колдун полюбовался на свою работу и пристроил гнилушку на носу лодки. Подул. От деревяшки повалили клубы густого черного дыма. Вскоре лодка варягов совершенно скрылась из виду. Вместо нее на речной глади шевелилось и медленно расползалось черное облако, похожее на холм. -- Теперь видно что-нибудь? -- глухо донесся голос Торгейра. -- Н-нет, -- неуверенно ответил Тайша. -- Пройдем мы под таким прикрытием мимо вашей стражи? -- Н-наверное. -- В следующий раз не распускай язык, иначе тебя настигнет жестокая кара! Гелайм следил за действиями колдуна с величайшим неодобрением. -- Мы ведь задохнемся в этом дыму, -- шепнул он Александру. -- Надеюсь, что нет. -- Мне кажется, одного Торгейра следует опасаться больше, чем всех викингов вместе взятых. -- Но ведь у вас есть собственный колдун. Почему Манайя не захотел отправиться с нами? Гелайм с отвращением поморщился. -- Манайя... Это специалист по заговорам и нашептываниям. Боевая магия ему не по зубам. Если не удается отвести глаза, он предпочитает вместо боя отсидеться в кустах. Ладно, отчаливаем! Черная шапка полностью скрыла обе лодки. По приказу Гелайма весла были обмотаны тряпками, и ничто не выдало их охотникам. К удивлению Александра дым отнюдь не мешал дышать, его вообще не чувствовалось. Он скорее напоминал черный туман. Один Тайша продолжал плаксиво причитать: -- Заметят... Определенно заметят... Так в колебаниях и спорах шло время. Когда лодки причалили в месте, указанном мюты-коком, он радовался как ребенок. -- Напрасно мы связались с таким трусом, -- вздыхал Ингвар. -- Хотя другого проводника все равно нет... Дальше их дорога шла через лес. Ни аримаспам, ни варягам это не понравилось, лес они не любили в равной мере. Однако Тайша бил себя в грудь и клялся, что другого пути просто нет. Резонно заключив, что прикончить его за измену всегда успеется, Ингвар и Гелайм согласились подчиниться. Дорога оказалась довольно трудной. Густой хвойный лес рос, казалось, прямо из болота. Нога то и дело уходила по колено в глубокий мох, под которым жадно чавкала холодная черная вода. Упругие ветки с колючей жесткой хвоей безжалостно хлестали по лицу, норовя выбить глаза. Высохшие до каменной твердости сучья упрямо цеплялись за одежду. Не успело солнце подняться к полудню, как все смертельно устали и взмокли, аж пар валил столбом. Александру с его больной ногой приходилось особенно туго. -- Такое впечатление, что сам лес старается не пропустить нас. Ты посмотри -- деревья словно живые. Они следят за нами, так и норовят ударить в спину, -- пожаловался Гелайм Александру во время короткого привала. -- Я привык сражаться, но что толку рубить гнилой пень?! Я начинаю бояться этого леса. Уж лучше бы здесь водились драконы, -- с нервным смешком добавил он. И словно отвечая ему, между деревьями прогремело злобное рычание. Оно не походило на обыкновенный звериный рев, подало голос огромное, бессмысленно-жестокое, кровожадное чудище, чуждое этому миру. -- П-пожалуйста, -- плохо повинующимися губами сказал Ингвар. -- Накаркал. Если тебе захотелось подвигов, тебе здесь готовы помочь. Александр прислушался. Снова ему померещился грозный предостерегающий рев. Только звучал он не за деревьями, а прямо в голове. Александр опасливо оглянулся. Незадачливые кладоискатели зябко ежились и хватались за оружие. На лицах проступила растерянность и обреченность. Они понимали, что со зверем, который так ревет, справиться будет непросто. Один Торгейр был насмешливо спокоен, его как будто не касалось происходящее. Но, странное дело, Александр вдруг успокоился. Улетели прочь внутренняя напряженность и безотчетная тревога. Он ощутил, что ему лично ничто не грозит, если только он не совершит какого-нибудь опрометчивого поступка. Какого? Ответ пришел сразу. Он просто больше вообще ничего не будет делать. Просто последует за Гелаймом -- и только. Гелайм долго стоял, прислушиваясь. Потом со внезапной ожесточенностью рявкнул: -- Чего ждем?! Нужно двигаться дальше! Если нам суждено встретить чудовищ, то встречи не миновать. Серебряная гора, безносый Йомаль и несметные сокровища ждут нас! -- Правильно, -- подтвердил Торгейр. Тайша двинулся первым. Он угадывал дорогу по одному ему ведомым приметам. Здесь неожиданно и непривычно среди лесной чащобы возникал замшелый гранитный валун. Там -- по-особенному искривленное дерево указывало дорогу подрезанной веткой. Сейчас мюты-кок напоминал трусливую собачонку, ведущую охотника по медвежьему следу. Юлит, жмется к ногам и, понукаемая нетерпеливым хозяином, все-таки ползет вперед. Тайша старался держаться поближе к Торгейру, видя в нем самую надежную опору. Изощренное чувство опасности, рожденное непомерной трусостью, не подвело мюты-кока. Именно Торгейр спас его. Смеркалось. Лес стал еще гуще, приходилось буквально протискиваться между деревьями. И вот, когда Тайша наклонился, чтобы проскользнуть под покосившимся стволом, внезапно со злобным хрипом и кашлем прямо на спину ему рухнул темный комок. Шедший следом Гелайм от неожиданности шарахнулся в сторону, споткнулся о корень и упал. Темный ком, крепко придавивший Тайшу к земле, оказался громадной рысью. Она с размаха ударила лапой бросившегося на выручку варяга, превратив его лицо в кровавую кашу. Воин со стоном рухнул замертво. Рысь встопорщила усы, обнажив прямо-таки тигриные клыки, и угрожающе зарычала. Александр хотел броситься на помощь, но между ними было еще шесть человек. Прорваться мимо них по узкой тропке было просто немыслимо. Но шедший третьим Торгейр не растерялся и не испугался. Он стремительным движением схватил рысь за загривок и отшвырнул в сторону, словно это был нашкодивший котенок, а не дикая кошка в половину человеческого роста. Рысь ошеломленно взвыла, потом с характерным кашляющим звуком припала на передние лапы... Мелькнула ослепительная красная вспышка, истошный визг, шипение, запах паленой шерсти... Там, где только что сидел зверь осталась лишь выжженная проплешина диаметром около сажени. -- Вот и все, -- с мрачным удовлетворением сказал Торгейр. -- Путешествие становится интересным, -- хмыкнул исцарапанный Гелайм, выбравшись наконец из груды валежника. -- Уж куда, -- тихо подтвердил Ингвар. Он внимательно осмотрел покалеченного рысью воина. Когти располосовали лицо и вырвали глаза. Вони ослеп. Однако он терпеливо молчал, только иногда стирал струящуюся по лицу кровь. Ингвар посмотрел на Торгейра, на остальных воинов. Те поочередно кивнули. Ярл вытащил меч и недрогнувшей рукой воткнул его раненому выше ключицы, разрезая сонную артерию. Через пару минут раненый был мертв. Глядя на побелевших аримаспов, ярл угрюмо объяснил: -- Он сам не захотел бы такой жизни. Быстрая смерть гораздо лучше долгой муки. И он стал бы обузой для нас. -- Проводник цел? -- деловито осведомился Торгейр. Гелайм подошел к Тайше, поднял его за шиворот, встряхнул. Князек открыл глаза. -- Жив, -- брезгливо констатировал аримасп. -- Все это отлично, -- сказал Ингвар, вытирая меч, -- но если так и дальше пойдет, до серебряной горы вряд ли кто доберется. -- Марг-кок предупреждал вас, что чужому туда дорога закрыта, -- пробормотал Тайша. Торгейр поиграл желваками на скулах. -- Не хотел я раньше времени обнаруживать свою истинную силу, да видно придется. -- Истинную силу? -- насмешливо переспросил Гелайм. Вместо ответа Торгейр шире раскрыл глаза. Они побагровели и засветились, словно в глазницах у него оказались пышущие жаром угли. Торгейр протянул вперед обе руки и выкрикнул что-то на незнакомом никому языке. Река пламени изверглась из его глаз. Легким движением ладоней он направил поток огня на зеленую стену перед собой. Деревья затрещали, почернели и рассыпались мелким серым пеплом. Завала, преграждавшего им дорогу, не существовало. Но колдун не успокоился. Он завопил нечленораздельно, красное пламя побелело, огненая река разлилась еще шире, к небу поднялись крутящиеся дымные столбы... -- Так будет со всяким, кто посмеет встать на моей дороге, -- завизжал Торгейр. -- Кто ты? -- дрожащим голосом спросил Гелайм. -- Кто? -- наслаждаясь произведенным впечатлением, повторил Торгейр. -- Я внук бога огня Локи, повелителя пламени Муспелла. Всякий огонь послушен мне, я могу приказывать и повелевать! -- Да, с таким попутчиком нам никто не страшен, -- согласился Гелайм. Но Александр уловил в его словах не слишком прикрытую ненависть. Заметил ее и Торгейр, потому что клочок мха под ногами начальника стражи вдруг занялся чадящим пламенем. Аримасп вздрогнул, но не сдвинулся с места. -- Веди нас дальше! -- приказал Торгейр мюты-коку. -- О великий, -- моментально изогнулся тот, -- нам лучше остановиться здесь на ночь. Впереди болото, на другом берегу которого и стоит серебряная гора. Пытаться ночью пересечь болото не следует пытаться даже внуку бога. -- Хорошо, отдыхаем, -- распорядился Торгейр. Как-то незаметно он начал распоряжаться вместо Ингвара и Гелайма. Ни тот, ни другой не протестовали, но Александр не сомневался, что они не побоятся адского пламени. Почему же они не возражают? Переправа через болото отняла у них еще день. Да и вряд ли они вообще сумели бы добраться до противоположного берега, если бы не Торгейр. Скорее просто сгинули бы в бездонных трясинах. Но во внука Локи вселился бес упрямства. Он бросил вызов Йомалю и всем богам, живым и мертвым, лесу, болоту и всему миру. Злобно щерясь, Торгейр выплеснул из глазниц настоящее море пламени. Едкий вонючий пар затянул все вокруг, рев огня перекрыл другие звуки. Когда Александр рискнул приоткрыть глаза, через болото пролегла... дорога! Толстая корка спекшейся грязи слабо дымилась и потрескивала, остывая, но ее жар ощущался даже сквозь толстую кожу сапог. При виде такого чуда Тайша упал на колени и молитвенно простер руки к Торгейру. -- Великий! Позволь мне установить твою статую в городе и молиться ей. Ты велик и могуч. Ты сильнее всех наших богов. Торгейр горделиво вскинул голову. -- Мы еще поговорим об этом, когда я растопчу вашего Йомаля. -- Так будет! -- восторженно подхватил Тайша. Гелайм стоял за спиной Торгейра, и тот не видел, что аримасп машинально ощупывал висящий на поясе кинжал. Александр подумал, что если сами боги неуязвимы для человеческого оружия, то их потомки вряд ли обладают этим волшебным качеством, и должны быть очень и очень осторожны. От предательства не спасет умение рождать пламя. А Торгейр, несмотря на бахвальство, заметно осунулся и устал. Ингвар деловито попробовал ногой грязевую корку. -- Держит, -- весело сообщил он. На седьмой день болота, наконец, кончились. Больше не колыхался под ногами ненадежный торфяной ковер, грозящий в любую минуту порваться, не чавкала противная вязкая жижа, плюющаяся струйками гнилой воды. Вконец измученные люди вышли на пологий каменистый склон. -- Вот оно, -- еле прохрипел Тайша. -- Что "оно"? -- брюзгливо переспросил Ингвар. -- Это место. -- Серебряная гора? -- немного оживился ярл. -- Да. Ингвар приставил ладонь ко лбу и осмотрелся. Цепь невысоких пологих гор, густо поросших хмурым ельником. Кое-где зеленый полог разрывают светло-серые каменные клыки, изглоданные ветром и временем. Когда отряд начал подниматься в гору, под ногами противно захрустели каменные осколки, до отвращения напоминающие старые кости. Унылая картина невольно заставляла думать о давно минувших временах. Казалось, пролетевшие над этими горами бесчисленные века вдруг обратились в камень и рухнули на землю, тяжко придавив ее. Александр кожей ощущал странное напряжение, витающее в воздухе. Остальные, похоже, испытывали нечто подобное, потому что даже бесстрашный Лютинг начал испуганно озираться и срывающимся голосом сказал: -- Найти серебряную гору, похоже, будет довольно просто. Но вот я совершенно не понимаю, как мы сможем серебро отсюда унести. Ведь если мы налегке едва пробрались, то с грузом мы просто утонем. Хотя было заметно, что все это его не волнует. Он хотел сказать что-нибудь, чтобы только разбить пугающую тишину. -- Я не узнаю тебя, -- насмешливо бросил Торгейр. -- Ты ли это? В двух шагах от добычи начинаешь вдруг сомневаться и колебаться. Сейчас и смешно и глупо отступать. Лютинг обиделся. -- Я не боюсь никого и ничего. Я готов сразиться с любым из живущих на земле и в Хель. Я готов вызвать на хольмганг даже тебя. Но я не смею поднимать меч на вечность, перед которой отступают сами боги. Зябко ежившийся Тайша сказал: -- Нам лучше не задерживаться. Там, где болота встречаются с горами, рискованно оставаться слишком долго. Нужно двигаться, ведь демоны болот и горные духи в своей вечной борьбе могут нечаянно ударить и по нам. Словно отвечая ему, из глубины болот долетел протяжный заунывный вой. -- Вот видите! -- панически завопил перепуганный до синевы мюты-кок. -- Болотный дух учуял нас! Он идет сюда! Он съест наши души, выбросив неприкаянные тела бесконечно слоняться над гнилыми топями. -- Успокойся! -- рявкнул Гелайм, хватаясь за рукоять меча. -- Если он посмеет явиться сюда, мы встретим его! И Александр в который раз удивился воинственности начальника стражи. Нрав аримаспов был ему превосходно известен. Убийство для них всегда было делом привычным и обычным, однако аримаспу в качестве оружия больше подходила чаша с ядом, а не меч. Вновь вспомнился необычный перстень Гелайма. Конец замешательству положил Ингвар. Ярл неожиданно крикнул так, что в ушах зазвенело: -- Успокойтесь!! -- Такая сила прозвучала в его голосе, что все невольно умолкли. -- Нельзя терять голову в диких местах, это может кончиться только одним -- бесславной и бессмысленной гибелью. Веди! -- приказал он Тайше. Люди торопливо выстроились длинной цепочкой. Тайша встал во главе ее, Торгейр за ним, и они быстрым шагом двинулись по еле заметной тропинке. Она почти заросла травой, но была все-таки заметна. -- Не нравится мне это, -- шепнул Александр оказавшемуся рядом Гелайму. -- Если здесь действительно нет людей, откуда тропа? Гелайм согласно кивнул. -- Я тоже ни на мгновение не верю этому проходимцу, и когда он сделает свое дело, то получит сполна. А пока... Будем бдительны. -- И он проверил, свободно ли вынимается меч из ножен. Отряд вошел в ложбину между горушками. Александр бросил короткий взгляд назад. Над болотом шевелилась, точно живая, пелена голубого тумана. Если бы отряд задержался, переходя болото, еще хоть немного, им пришлось бы столкнуться с нею. А он инстинктивно чувствовал, что ничего хорошего из такая встреча не сулит. Вряд ли Торгейр будет выручить их каждый раз. Александр быстро сбился со счета, отмечая многочисленные повороты в горном лабиринте. Но для Тайши путь был хорошо знаком, он вел отряд уверенно, не колеблясь ни секунды. Тусклое, медно-красное солнце неторопливо карабкалось по белесому небу. Даже светило выглядело усталым и постаревшим в этих мрачных местах. С неба лилось не благодатное тепло, а вязкая предгрозовая духота. Так проходил час за часом. Александр взмок и устал. С его больной ногой трудно было поспевать за несущимся почти бегом мюты-коком. Вдруг тихий, но отчетливый стон раздался впереди. Тайша остановился так внезапно, что шедший следом Торгейр налетел на него и сбил князя с ног. -- В чем дело? -- подбежавший Ингвар грубо встряхнул мюты-кока. Тот едва сумел разлепить посиневшие губы. -- Мертвые говорят... -- Что за чушь?! -- возмутился Ингвар. -- Не собираешься ли ты сказать, что вход в Хель находится именно здесь? -- Нет, -- отчаянно затряс головой Тайша. -- Но я не пойду дальше. Нас предупредили, чтобы мы не смели кощунствовать. -- Чепуха! Ты сам привел нас сюда и теперь идешь на попятную? Не выйдет! Мы пойдем вперед и все вместе. Тебе не удастся поплясать на наших костях! -- Никогда не угадаешь, как встретят тебя мертвые. Иногда они пропускают всех. Иногда честно предупреждают, что дорога к Серебряной горе закрыта, тогда смерть ждет ослушников. Иногда... -- Подождите, -- неожиданно вмешался Лютинг. -- Это уже работа для меня, если кто-то становится у нас на дороге. Я поговорю с ним, и мы двинемся дальше. -- Не дразни их, -- моляще прошептал Тайша. Но Лютинг не удостоил мюты-кока ответом. Он выхватил меч и громко ударил им по щиту. Раз, другой, третий. Потом берсерк хрипло зарычал, на губах у него запузырилась пена, побелевшие глаза выкатились из орбит. Александр ужаснулся, как быстро Лютинг пришел в неистовство. -- За мной! -- голосом, в котором не осталось ничего человеческого, проревел Лютинг, бросаясь вниз по лощине. Двое воинов нерешительно переглянулись, но Ингвар жестом послал их вслед за Лютингом. Торгейр проводил их угрюмым взглядом и заметил вполголоса, ни к кому не обращаясь: -- Не думаю, что нам придется с ними свидеться. И словно в ответ прозвучал протяжный жалобный стон. Раздирающий душу звук пролетел по лощине и замер вдали. Люди невольно схватились за оружие. Потом где-то совсем рядом, за ближайшей горой, вспыхнул тусклый багровый свет, на мгновение оторочивший вершину горы дрожащей малиновой каймой. Резкие черные тени пробежали по земле. Стон повторился. -- Кажется все, -- хладнокровно заметил Гелайм. -- Кто теперь пойдет первым? Вопрос был совсем не лишним, потому что Тайша, истерически всхлипывая, сидел на земле и кулаками размазывал слезы по грязным щекам. Стало совершенно ясно, что никакими угрозами, никакими побоями, не заставить его сдвинуться с места. Искатели сокровищ заметно растерялись, даже всегда невозмутимый ярл. -- Кто пойдет и посмотрит, что там случилось? -- спросил Ингвар, давая этим понять, что сам он туда не собирается. Гелайм и Торгейр отвели глаза, на остальных надежды было мало. Александр, повинуясь какому-то смутному предчувствию, неожиданно шагнул вперед. -- Я. -- Ты? -- удивился Торгейр. -- Слабый смертный бросает вызов духам... Ты смелый человек. -- Но сам колдун даже не шевельнулся. Прихрамывая, Александр двинулся по тропинке. Ему очень хотелось на всякий случай обнажить саблю, однако он заставил себя не подчиниться секундному порыву. Интуиция говорила, что самое безопасное -- не размахивать оружием. Тропинка плавно повернула вправо по склону и деревья скрыли замерший в ожидании отряд. Александр вдруг ощутил, что на лице выступили крупные капли пота. Узкая лощина плавно раздалась, образовав небольшую долину, спрятанную между поросшими седыми елями горушками, что-то вроде большого амфитеатра. Посреди долины Александр увидел невысокий земляной холм. Он резко выделялся на фоне окружающей зелени, ведь ни единая травинка не смогла закрепиться на его крутых боках. Померещилось Александру, или он действительно различил на склонах крошечные сверкающие искорки? У подножия холма из травы поднимались две большие глыбы красного гранита. Стояла такая тишина, что кровь гудела в ушах. Александр хотел было повернуться, чтобы пойти и сообщить попутчикам, что дорога свободна, как вдруг замер. Только сейчас он увидел небольшой черный круг, похожий на кострище. Трава в нем сгорела до тла. Круг был резким, словно очерченый циркулем. Росший в шаге от него куст можжевельника даже не пожелтел от таинственного огня, бушевавшего здесь недавно. Но не это поразило Александра. В самом центре пепелища он увидел скрученную и почерневшую железную полосу -- все, что осталось от тяжелого меча Лютинга. Холодок пробежал по спине. Александр лихорадочно закрутил головой, пытаясь увидеть, откуда же прилетела молния, поразившая берсерка. В том, что это сотворил огонь земной, а не небесный, Александр был совершенно уверен. Но склоны долины оставались так же тихи и неподвижны. Александр сделал нерешительный шаг вперед. Затем другой... Едва уловимое шевеление в траве заставило его испуганно шарахнуться в сторону. Больная нога подвернулась и он, взмахнув руками, упал навзничь. Рука сама метнулась к сабле, и тут же раздалось угрожающее звериное рычание. Он поспешно отпустил рукоять, словно схватился за раскаленное железо. Рычание повторилось, но больше в нем не было зловещих нот. Собравшись с духом, Александр приподнял голову, отвел в сторону высокую травяную щетку и обмер... Вместо камней у подножия холма сидели две огромные кошки. Золотистый мех искрился и переливался, как роскошная золотая парча, а огромные изумрудные глаза смотрели прямо на него. Сглотнув ставшую горячей и вязкой слюну, Александр поднялся. В горле у кошек что-то заклокотало. Они не угрожали, они только предупреждали. Большие, сильные, уверенные в себе. Александр поднял руки высоко над головой, показывая, что намерения у него самые мирные, и шагнул вперед. Кошки, осторожно принюхиваясь, пошли ему навстречу. Теперь Александр сумел разглядеть их во своей красе. Это были две рыси. Не удивительно -- кому еще хозяйничать в тайге. Но какие рыси! Ростом по крайней мере втрое превышая обычную, они скорее напоминали ископаемых саблезубых тигров, если бы не типично рысьи пятнышки и элегантные кисточки на ушах. Стелясь по траве, они медленно приближались. Александру жутко захотелось рвануть отсюда со всех ног, однако он заставил себя остаться на месте. В пяти шагах от него рыси остановились. Правая негромко и хрипло мяукнула. Потянулась. Мышцы так и заструились под шелковистой шкурой. Александр невольно залюбовался. -- Кто ты? Прошло какое-то время, прежде чем он понял, что именно ему задан вопрос. -- Кто ты? -- Путник, -- немного уклончиво ответил он, с некоторым изумлением отмечая, что говорящие каменные кошки уже не кажутся ему диковиной. -- И куда же ты идешь, путник? -- с явной насмешкой поинтересовалась правая рысь. -- Я сопровождаю купцов. -- Таких же, как те? -- рысь с явным презрением кивнула в сторону пепелища. -- Не все люди одинаковы, -- дипломатично сказал Александр. Левая рысь, похоже не одобрявшая многословия, шумно зевнула. Однако выглядело это крайне внушительно, много убедительнее длинного спича. -- Что привело разных людей к обиталищу бога Йомаля? -- Рысь выразительно провела когтистой лапой по земле, выворотив изрядный ком земли. -- Этого я не знаю. -- И зря. Разных людей мы встречаем по-разному, -- рысь выразительно провела когтистой лапой по земле, выворотив изрядный ком травы. -- Я не хочу причинять вам никакого вреда, -- постарался увильнуть от ответа Александр. -- Это мы видим, иначе ты давно лежал бы рядом с теми... Легкий порыв ветра прошелестел над головой, и в одно мгновение серая дымка затянула все вокруг. Послышался тот самый пронзительный жалобный плач-стон. У Александра внутри все сжалось. Правая рысь, заметив его испуг, довольно встопорщила баки. -- Не бойся. Тебя мы не тронем, если только ты не попытаешься подойти ближе к обиталищу Йомаля. Вернись и скажи остальным, что им нечего здесь делать. Мы не пропустим никого к обиталищу бога. Когда-то давно трое безумцев ограбили его, после этого нас вызвали сторожить сон Йомаля. Кости многих любителей серебра лежат в этой долине. Скажи им, что местные вороны проголодались и охотно расклюют их мертвые тела. -- Хорошо, -- вздохнул Александр. -- Но не думаю, что это остановит их, особенно одного, -- он вспомнил Торгейра. -- Тогда постарайся сам не входить в долину. Второй раз мы тебя не пощадим, -- процедила рысь сквозь зубы. -- И поблагодари Древолюба. Если бы не его просьбы, мы не стали бы с тобой разговаривать. -- Обязательно, -- кивнул Александр. Левая рысь вдруг припала к земле и рявкнула так, что его обдало горячим дыханием и капельками слюны. Александр вдруг обнаружил, что ноги сами довольно проворно несут его назад по тропинке. Внезапное ощущение опасности заставило его упасть ничком. Вовремя! Прямо над головой, настолько низко, что его обдало жаром, а волосы затрещали, пролетела струя жидкого красного огня. Торгейр! Александр совершенно правильно не доверял ему. С ядовитым шипением пламя поползло по земле, выбрасывая клубы едкого коричневого дыма. Прогремел грозный рык, однако в ответ Торгейр снова изверг реку пламени. Александр поплотнее приник к земле, ожидая, что вмешается неведомая сила, уничтожившая Лютинга, но, похоже, захваченные врасплох стражи не смогли ничего сделать. Их рев перешел в жалобный визг, внезапно оборвавшийся. Александр застонал и в сердцах ударил кулаком по земле. Именно он виноват во всем. Он оказался предателем. Пока шли беспечные разговоры, Торгейр подкрался незаметно и нанес удар. Теперь, пожалуй, ему больше не приходится рассчитывать на благосклонность хозяев долины. Торгейр еще дважды выпустил пламя, и Александр уже начал опасаться, что погибнет от руки прежнего союзника, как неожиданно рев огня стих. Александр полежал еще немного, потом поднялся, опасливо оглядываясь, готовый в любой момент кинуться обратно наземь. Сквозь струящуюся пелену дыма он различил вновь окаменевших, почернелых рысей. Показались настороженные Торгейр и Гелайм. Аримасп предусмотрительно держался за спиной внука Локи, наполовину выдвинув меч из ножен. Торгейр непрестанно вертел головой, очевидно опасаясь какого-либо подвоха. Увидев Александра, он вздрогнул и остановился. -- А, это ты... Не ожидал. -- Зачем ты это сделал? Усмешка тронула бледные синеватые губы Торгейра. -- Нужно было очистить дорогу к серебряной горе. -- Но ведь это подлость! Глаза Торгейра налились зловещей краснотой. -- Не забывайся! Александр махнул рукой. -- С тобой бесполезно спорить. Но я уверен, что вы все равно ничего не получите. Не только каменные кошки охраняют гору, но еще и какое-то колдовство. Во всяком случае я абсолютно уверен, что Лютинга сожгли не они. И тот, кто это сделал, сейчас наверняка следит за нами. Так что опасайся, Торгейр. Торгейр прищурился. -- Лютинг погиб? Очень жаль, -- но в его голосе не было сожаления. -- Что же касается огня, то я его не боюсь! Зато Гелайм держался совсем другого мнения. -- Говорил же я тебе: не спеши. Следовало подождать немного, пока все выяснится и только тогда нападать. -- Ты был и останешься трусом-торгашом, -- презрительно процедил Торгейр. -- Мы с тобой говорим на разных языках. -- Да, конечно, -- согласился Гелайм, сжимая кулаки. Торгейр этого не видел. Он призывно свистнул, появился Ингвар, волочивший за шиворот мюты-кока. За ярлом, откровенно труся, шли воины-аримаспы. -- Путь свободен! -- крикнул Торгейр. Ингвар встряхнул Тайшу так, что у того лязгнули зубы. -- Ну, собака, говори, куда идти дальше! -- Мы пришли, -- еле пролепетал Тайша. -- Где серебряная гора? -- Вот она, -- вытянул руку мюты-кок. -- Этот холмик? -- поразился ярл. -- Не шути со мной! -- Это именно она,-- подтвердил Александр. -- Ведь стерегут ее, а не что-то иное. -- Да если бы я знал, то не двинулся бы с места. Либо врали Карли с Гюнстейном, либо врешь ты. Не может эта кочка быть серебряной горой! Просто куча навоза. -- Подожди. ярл, -- остановил его Торгейр. -- Следует разобраться получше. Я не думаю, что здесь все так просто. -- А если это она, что проку? -- взгрустнул Ингвар. -- Разве можно прославиться, найдя груду хлама? Я представлял ее себе совсем иной. -- Что поделаешь, -- философски заметил Торгейр. -- Иногда великое издали, вблизи становится ничтожным. Сожженная трава скрипела и хрустела под ногами, когда они шли к серебряной горе. Едкий пепел забивал ноздри, заставлял чихать. Проходя между закопченными каменными глыбами, Александр и Торгейр как по команде переглянулись. А если каменные кошки вновь оживут? Наяву серебряная гора оказалась и вовсе невзрачной. Просто куча слежавшейся комковатой земли. -- Может, отрубим ему голову? -- предложил Гелайм, с омерзением глядя на Тайшу. -- Клянусь... Клянусь, я привел вас на место... -- Но где серебро? -- зевнул Ингвар. -- Вот он, -- сказал Александр, приглядевшись. Кончиком сабли он подцепил сверкающую точку и выковырнул из земли золотую монету. Но не стал подбирать ее. Монета покатилась под ноги Ингвару. Ярл невольно отступил, с подозрением разглядывая желтый кружок. Потом хмыкнул. -- Арабский дирхем, -- сказал Гелайм. -- Я же говорил, -- проныл Тайша. -- Каждая искорка -- это монета, -- вздохнул Александр. -- Это действительно серебряная гора, если не золотая. Полагаю, монет в ней гораздо больше, чем земли. -- Проклятье! -- крикнул Ингвар. -- Я рвался к неведомому чуду, а мне подсовывают деньжата! Пусть Хель проглотит и гору и ее дрянного бога! И без того сумрачное небо потемнело. Теперь лишь с большим трудом можно было различить, что происходит в десяти шагах. -- Кажется начинается сильная буря, -- голос Гелайма заметно дрогнул. -- Может уйдем отсюда? -- Где серебряный бог? -- упрямо спросил Ингвар. -- Он внутри, -- У Тайши был вид приговоренного к смертной казни, которому уже ничто не страшно. -- Что ж, будем копать, -- холодно сказал ярл. В темноте что-то громыхнуло. Все вздрогнули. -- Лучше уйти, Йомаль сердится, -- обреченно попросил Тайша. -- Вы оскорбили его стражей, сейчас хотите осквернить могилу. Он не простит. Гелайм подцепил мечом еще одну монету и вскрикнул. -- Имперский солид! -- Он повернулся к мюты-коку. -- Там, внутри, только бог?! -- Не знаю, -- равнодушно ответил князек. Вершины окрестных гор озарились дрожащим малиновым огнем, похожим на зарницы. Вновь прозвучал уже хорошо знакомый стон. Александру стало не по себе. -- Может не будем позволять себе слишком много? -- небрежно спросил он. -- Хозяева недовольны. -- Вздор, -- недовольно прошипел Торгейр. -- Они хотят посостязаться со мной?! Они получат то, чего добиваются! Великий Локи! Помоги своему внуку, не оставь его в беде! Влей всесокрушающий огонь Муспелла в мои жилы! Он откинул капюшон, и рыжие космы поднялись дыбом. Глаза колдуна засверкали, как две чаши с расплавленным железом. Торгейр поднял руки и целый огненый водопад вылетел из его зрачков. С воем пламя ударило по вершинам гор, сметая деревья и обломки скал. В считаные мгновения вокруг долины забушевали сотни пожаров. Торжествующий гул вырвавшегося на свободу огня перекрыл все звуки, вновь стало светло. -- Так-то, -- с мрачным удовлетворением проворчал Торгейр. -- Копай, собака! -- набросился он на Тайшу. -- Я посмотрю на вашего проклятого истукана Йомаля, посмевшего бросить вызов бессмертным асам. Двигаясь как во сне, Тайша подошел к холму, достал свой нож, воткнул его в землю. Сверкнули несколько монет. Тайша поднял их, пальцами очистил от грязи... И пронзительно завизжал, затряс рукой. Но монеты словно приклеились к его ладони. Даже в багровом свете пожаров стало видно, что мюты-кок смертельно побледнел, на губах у него выступила пена. Крича, он рухнул на землю. Страшная судорога свела его тело, завязала немыслимым узлом, точно у него не осталось костей. С ужасом Александр увидел, что кожа Тайши маслянисто заблестела, а потом приобрела странн6ый матовый оттенок. Пораженный ужасной догадкой, он обратной стороной еламани слегка ударил Тайшу по руке. Раздался тихий звон. -- Вот вам еще один серебряный бог, -- указал Александр. Все, онемев, глядели на металлическую статую, еще недавно бывшую человеком. Наконец Ингвар выдавил: -- Теперь я понимаю, почему дорога сюда забыта. Гелайм тоже хотел что-то сказать, но промолчал. -- Еще кто-нибудь хочет серебра? -- спросил Торгейр, на которого превращение тоже произвело впечатление. -- Нет? Тогда давайте уносить ноги. Однако когда они проходили мимо закопченных гранитных глыб, он вдруг остановился. Присмотрелся, протер камень рукавом плаща. Блеснула пронзительная зелень. -- Изумруды! -- громко сказал он. -- Пусть их, -- нервно ответил Ингвар. -- Идем. -- Идем, -- поддержал ярла Гелайм. -- Своя шкура дороже любых камней. -- Аримасп отказывается от драгоценностей? -- насмешливо спросил колдун. И прежде чем Александр успел помешать, ударом меча Торгейр выломил изумруд, служивший глазом каменной рыси из гранита. По камню заструилась кровь. -- Бежим! -- в панике крикнул Ингвар. Лишнего приглашения не потребовалось никому. Люди в панике бросились по тропинке, лишь Торгейр не двинулся с места. Когда запыхавшийся отряд перевел дух, появился мрачно улыбающийся колдун. Он торжествующе потряс сумкой, которая сочилась кровью. -- Четыре камня, каждый весом не менее фунта. -- Зачем ты это сделал? -- спросил ярл. -- Не мог же я уйти отсюда просто так. Если легенда о серебряном боге оказалась ложью, то по крайней мере каменные звери узнали силу северных богов! Эти камни мне не нужны, я отдам их Айзии, пусть радуется. Он же искал большие изумруды, он их получит. Не так ли, Гелайм? -- Так. Именно поэтому ты и погубишь всех нас, -- медленно ответил аримасп. -- Точнее, уже погубил. Подтверждая его слова ударил гром и длинная белая молния расколола темное небо. Обратный путь больше походил на беспорядочное бегство наголову разгромленной армии. Потеряв половину солдат, бросив обозы, жалкие остатки войска опрометью мчались, спасая головы. По крайней мере Александру казалось, что обратный путь к болоту они пролетели словно на крыльях. Лишь на краю трясины бежавший первым Гелайм остановился. -- Мне кажется, что сейчас лучше ненадолго остановиться. Лишняя спешка вредна. Нервно оглядываясь, Александр спросил: -- А ты не боишься небесного огня? -- Боюсь, -- серьезно ответил аримасп. -- Но гораздо больше я боюсь идти ночью по болоту. Смотрите, ведь уже смеркается. Действительно, в суматохе никто и не заметил, что день уже клонится к вечеру. Небо стало темно-фиолетовым, почти черным. Только далеко впереди тускло светилась узкая красная полоска заката. Александр поднял голову и не увидел на небе ни единой звезды, лишь узкий серебристый серп луны. Звезд же ни одной! -- Что это? -- как он ни старался, голос невольно дал петуха. Гелайм тоже посмотрел вверх, и зубы его громко лязгнули. -- Мы пропали. -- Почему? -- холодно осведомился Торгейр. -- Я не верил легенде о звездах-изумрудах, -- просипел Гелайм, -- однако теперь я буду более внимательно слушать старые предания. Если только посчастливится благополучно выпутаться из этой истории. Ты оскорбил небесные изумруды, вырвав глаза каменным кошкам. Теперь за это против нас восстанут земля и небо. -- Тем больше будет нам чести, -- возразил Ингвар. -- Выступить против воли чужих богов и выстоять в неравной схватке... -- Он зажмурился. -- Если мое имя встанет рядом с именем прославленного Сигмунда, я буду считать, что умер не напрасно. Ведь такая слава стоит любых земных сокровищ! -- Я не согласен! -- огрызнулся Гелайм. -- Слово "вечность" не производит на меня впечатления. Это пристойно воину, но не правителю -- погибнуть с честью. К тому же я не нашел того, за чем я отправился в этот пустынный край. -- Я тоже не собираюсь погибать раньше времени, -- прищурился Торгейр. -- Что ж, будем вместе думать, как выкрутиться, -- подвел итог Ингвар. -- Пока нам не угрожает ничто, -- успокоил Александр. -- Вы собрались сражаться с несуществующим противником. Ответом ему был отдаленный рокот, похожий на приглушенный раскат грома. Земля ощутимо качнулась под ногами, с вершины соседнего холма сорвались несколько камней. -- Берегись! -- взвизгнул Гелайм. Александр подумал, что сходит с ума. Соседние холмы вдруг задвигались, зашевелились, как живые. С грохотом покатились тяжелые валуны. Случись это в горах -- им бы не сдобровать. Но здесь камни не набрали большой скорости и почти сразу увязли во влажной почве, не причинив никому вреда. Но ведь холмы двигались! Перепуганные кладоискатели сбились в кучу, прижимаясь друг к другу. Только Торгейр держался поодаль. Трясущийся Гелайм прошептал: -- Мне кажется, я догадываюсь, что это... -- Что? -- насмешливо бросил Торгейр. -- Земляные мыши. -- Мыши?! -- взвыл Ингвар. -- Могучие воины испугались мышей?! Да я вгоню вас всех на десять локтей под землю. Почва буквально вырвалась из-под ног, и они попадали на землю. -- Земляная мышь... Маммут... -- бормотал Гелайм. -- Маммут... -- охнул Александр. -- Вот кого мы разбудили! В подтверждение безумной догадки он услышал тяжелые шаги, потрясавшие землю. Двое аримаспов не выдержали и с пронзительными воплями кинулись бежать неведомо куда. Темнота проглотила их. Как ни был испуган Александр, он решил, что не двинется с места. Мчаться непроглядной ночью по болоту казалось ему верхом неблагоразумия. И действительно, вскоре прозвучал громкий всплеск, словно гигантская рыба на мгновение выскочила из воды. Сверлящий истерический визг ударил по ушам -- и все смолкло. Выбивая зубами дробь, Гелайм трясущейся рукой достал меч. -- Я понимаю, что это бессмысленно, но все-таки предпочитаю погибнуть сражаясь. Кто со мной? Александр, чувствуя, как руки делаются ватно-мягкими, тоже обнажил оружие. -- Не спеши. Зачем бежать? Если зверь придет сюда -- будем драться. Но стоит ли рыскать впотьмах, чтобы найти собственную погибель? Однако совершенно неожиданно сдали нервы у Торгейра. Он сорвался с места и, размахивая руками, побежал в темноту, навстречу невидимой опасности, дико крича: -- Иди же!.. Иди сюда!.. Я жду тебя!.. Я убью тебя!.. Потом тьму рассекла струя жидкого красного огня. Она ударила в большой рыжий камень. Раздался трубный рев, в котором не было испуга, только ярость и боль. Противно запахло паленой шерстью. Пламя разбилось на тысячу искр, фонтанами взлетело вверх. В неверных отсветах Александр различил судорожно дергающуюся черную фигурку. Рев стал еще яростнее. И, откликаясь на призыв, разом затрубили еще несколько мамонтов. Казалось, сама ночь сошла с ума. Земля грохотала и содрогалась в корчах, поднимались столбы зеленого и белого пламени. В воздухе с противным шипением летали раскаленные камни. Несколько раз их засыпало ворохами земли. Плясали на ветру рыжие языки огня,так похожие на космы Торгейра. -- Я не хочу умирать просто так... -- услышал вдруг Александр, -- Безвестно и бесполезно... Под чужой личиной... Что скажут обо мне? Я не имею права пропадать без вести... Он оглянулся. Это бормотал Гелайм. Перехватив недоуменный взгляд Александра, аримасп осекся. Но его перекосившееся лицо ясно дало понять, что он не простит невольному свидетелю своей слабости. И в самую трудную минуту настоящим предводителем показал себя Ингвар. Когда растерянность и паника грозили погубить отряд, он переборол испуг и громко и спокойно сказал: -- Я полагаю, нам не следует ждать Торгейра. Если он уцелеет, догонит нас сам. Если же нет... Тем более ждать его нет нужды. Бороться с подземными тварями бесполезно, они слишком велики и совершенно неуязвимы. Я никогда не пытался одолеть элефанта в рукопашной, а маммут, мне кажется, превосходит его ростом и свирепостью. И я считаю, самое разумное сейчас -- отступить. -- Но куда?! -- отчаянно выкрикнул Александр. -- В болото. -- Мы утонем там! -- Нет. Я же не предлагаю немедленно попытаться пересечь все болото. Мы просто отойдем от берега локтей на восемьдесят и спокойно будем дожидаться рассвета. Эти твари за нами не полезут. А если рискнут -- им же хуже, они много тяжелее нас и завязнут на первом же шагу. -- Разумно, -- согласился опомнившийся Гелайм. -- А мы не забредем куда не следует? -- поинтересовался Александр. -- Не думаю, -- ответил Ингвар. -- Мы ведь втыкали вешки, да и Торгейр постарался немного подсушить тропу. Главное -- не заходить слишком далеко. Я предлагаю больше не терять времени на пустую болтовню. Так они и поступили. Нельзя сказать, что это была самая приятная ночь в жизни Александра. Протухшая холодная вода по колено, заросшая скользкой тиной коряга и растрескавшаяся грязевая корка вряд ли смогут заменить постель. Но, слушая долетающие с берега звуки, он не раз благодарил судьбу и хладнокровие Ингвара за то, что они предоставили ему это неуютное убежище. Рассвет казался бесконечно далеким. Промерзшая до костей троица не могла дождаться восхода. И когда блеклые солнечные лучи осветили берег, вздох облегчения вырвался разом у всех троих. Запустение и разгром царили на месте временного лагеря. Изменилось все, даже рельеф. Там, где вчера были холмы, сегодня чернели овраги. Огромные кучи земли и глины громоздились возле самой воды, куда ни падал взор -- всюду виднелись чудовищные борозды, как будто титан перепахал своим плугом весь берег. Тут и там валялись огромные камни. Легкий дымок курился над пепельными проплешинами, выжжеными огнем Торгейра. -- Какой ужас, -- пробормотал Александр. В отличии от Ингвара и Гелайма он не стеснялся своих чувств. -- Жаль, что Торгейр погиб, -- меланхолично отозвался Гелайм. -- Без него обратный путь станет много труднее и дольше. -- Да, без его пламени нам придется солоно, -- не стал спорить Александр. -- Смотрите! -- крикнул вдруг Ингвар. Ворох глины прямо перед ними зашевелился, раздался и оттуда вынырнула всклокоченная и грязная голова Торгейра. Внук Локи поднялся, пошатываясь, и принялся отряхивать налипшую на хламиду землю. Сейчас он не казался ни могучим, ни грозным. Наоборот, Торгейр выглядел жалким и беспомощным, как старый бродяга. Но, как различил Александр, сумка с небесными смарагдами по-прежнему висела у него на боку. Кончив чиститься, Торгейр злобно погрозил кулаком полускрытым утренним туманом холмам и выкрикнул какое-то проклятие. Лучше бы он этого не делал. В то же мгновение холмы задвигались и ожили. Словно сорванная могучей рукой улетела прочь полоса тумана, и показалось диковинные животные. Александр ожидал увидеть мамонтов, но никак не этих чудищ. Ростом они не уступали слону, но походили скорее на носорогов, однако каких... Морды их увенчивали две пары рогов, сидящих бок о бок. На самом конце -- гладкие, поблескивающие, длиной более локтя, похожие на пики боевой колесницы. На лбу в стороны торчала вторая пара маленьких кривых рожек. Все четыре рога срослись основаниями, получалось, что зверь носит на голове прочнейший костяной щит. Светло-серая толстая шкура плотно облегала массивное тело. Торгейр, на свою беду, не испугался их. Бешенство помутило его рассудок. Он приплясывал на куче рыхлой земли, изрыгая проклятия. Звери глухо заревели. Они опустили морды, и перед Торгейром вытянулась линия смертоносных рогов. Они рыли землю тяжелыми копытами, хвосты поднялись вверх и дергались, точно палки с кисточками на концах. Еще несколько мгновений -- и грозная лавина двинулась на Торгейра. Чудища роняли хлопья горячей пены и судорожно хрипели. Колдун растерялся, или после безумной ночи огненая сила изменила ему. Лишь жалкая красная строчка метнулась навстречу атакующим зверям, безвредно ударилась о костяной лоб и погасла. -- Боже мой, -- вырвалось у Александра, и он зажмурился. Послышался хрусткий удар, сорванный вскрик, что-то плеснуло рядом. -- Помогите! -- неожиданно завизжали совсем недалеко. Александр открыл глаза. В десяти локтях от него, посреди озерца черной вязкой воды барахтался Торгейр, взбивая фонтанчики ряски. -- Помогите... -- прохрипел он. Очнувшись от столбняка, Ингвар бросился к нему, но сразу погрузился в трясину по пояс, и Александр с Гелаймом едва вытянули его обратно. Торгейр тем временем уже почти выбился из сил. Гелайм лихорадочно сорвал с себя плащ, несколькими взмахами меча раскроил его на полосы, быстро связал их в грубую, но прочную веревку и кинул ее Торгейру. -- Держи! Тот уже погрузился в воду по горло, лишь голова и правая рука оставались на поверхности. Но внук Локи все-таки исхитрился как-то ухватить веревку. Гелайм потянул. Тщетно. Трясина вздохнула, и голова Торгейра ушла глубже, только перекошенное ужасом лицо еще виднелось над водой. -- Помогите! Ингвар и Александр тоже ухватились за веревку, дружно рванули, материя затрещала, но выдержала. Они потянули сильнее, напрягаясь из последних сил так, что казалось: мускулы вот-вот разорвутся. И болото сдалось. С чавканьем и хлюпаньем оно выпустило жертву. Вскоре перепачканный и мокрый Торгейр лежал рядом с ними, судорожно дыша. -- Нужно уходить поскорее, -- неожиданно сказал Ингвар. -- Я полагаю, что болото не станет дольше нас терпеть. Александр оглянулся. Тропа, по которой они прошли вчера через топи, начала медленно растворяться. А на берегу... Никого не было. Чудовищные звери пропали. Только шесть огромных глыб светло-серого известняка нивесть откуда взялись среди перепаханной глины. -- А как с ним? -- он кивнул в сторону Торгейра. -- Поможем. Они подхватили измученного колдуна на руки и побрели по прогибающейся грязевой корке. Трясина буквально хватала их за ноги, заставляя временами переходить на неуклюжую рысь. Наконец они вылетели на опушку леса и без сил повалились в густую траву, запаленно дыша. И тотчас позади тяжко громыхнуло. Над болотом заплясали мириады прозрачных голубоватых огней, в воздухе резко запахло грозовой свежестью. -- Нас предостерегают, чтобы мы не вздумали возвращаться туда, -- невесело усмехнулся Ингвар. -- Будь я проклят, если собираюсь сделать это, -- в тон ему ответил Гелайм. Александр перевернулся на спину, раскинул руки и с наслаждением потянулся. -- Больше всего меня удивляет та мягкость, которую проявили к нам. Я думаю, если у хозяев этой земли было бы намерение погубить нас, ни один бы не сумел вырваться. -- Не торопись, -- проворчал Ингвар. -- Мы еще не взошли на борт "Морского коня". Впереди глухой лес и неделя пути. А нас осталось только четверо. -- Смотри, напророчишь, -- предупредил Гелайм. -- Обязательно стрясется что-нибудь. Лежавший до того неподвижно Торгейр пошевелился. Все трое умолкли, с интересом глядя на него. Торгейр застонал и сел. Склеенные тиной рыжие волосы торчали подобно иглам дикобраза. Когда он повернулся лицом к ним, они невольно отшатнулись. Глаза колдуна налились кровью и выкатились из орбит. Александр уже хорошо знал, что за этим следует огненый удар. Но гораздо страшнее было ясно читаемое во взгляде колдуна безумие. Торгейр не выдержал испытания. На сей раз их выручил Гелайм. Оказалось, что на шее у аримаспа висит маленький кожаный мешочек с белым порошком. Гелайм размешал его в затхлой болотной воде и поднес Торгейру. Тот выпил и сразу впал в забытье. Александру вспомнились переданные ойкам тюки. Что ж, аримаспы верны себе. Но сейчас наркотик спас их, можно не опасаться, что обезумевший внук Локи сожжет их. Склад с провизией, который они соорудили, уходя в болото, оказался цел. Александру начало казаться, что удача, наконец, соизволила-таки повернуться к ним лицом. Та же самая мысль проступила и на лицах его спутников. Несмотря на глодавшее их желание поскорее унести ноги из негостеприимных краев, они целый день оставались на месте, отдыхая и отъедаясь. Правда Гелайм озабоченно предупредило, что белого снадобья может не хватить, если они задержатся еще на день-другой. Ведь им придется каждое утро поить Торгейра сонным зельем, чтобы он не вышел из полудремы и не натворил бед. Поэтому на следующее утро они двинулись к лесу... и тут же начались неприятности. Оказалось, что просека, выжженая Торгейром, уже успела зарости кустами шиповника и можжевельника. Их колючие ветки переплелись, образуя непроходимую стену. Исколотые в кровь, исцарапанные и злые, они были вынуждены сдаться и повернуть в лес. Скорость, с которой двигался небольшой отряд, внушала тревогу. Приходилось продираться сквозь сквозь завалы сушняка, обходить глубокие овраги, на дне которых журчали невидимые под пологом ветвей ручьи. Неясные серые тени появлялись у них на пути, и глухое предостерегающее рычание заставляло испуганных людей хвататься за оружие. Вконец измученные и издерганные, они уже начали отчаиваться. Вновь Гелайм начал тревожно бормотать во сне, что не может погибать под чужим именем. Больная нога Александра вспухла и покраснела, он почти не мог ступать на нее. Волочь Торгейра приходилось Ингвару и Гелайму. Если бы не железный ярл, они наверняка погибли бы. Он осунулся, воспаленные глаза обвели черные круги, однако он продолжал подгонять Александра и Торгейра. Но вот наступил день, когда и у него не осталось сил. Александр давно перестал считать, сколько они блуждают по лесным чащобам. Он помнил только, что утром Ингвар подошел как обычно к носилкам из жердей, на которых лежал Торгейр, взялся было за ручки, но тут же с проклятием бросил. -- Все. Больше не могу... -- простонал ярл. Отощавший и заросший клочковатой бородой Гелайм, в глазу которого тоже начал разгораться огонек безумия, не поднимая головы, сказал: -- Либо мы пытаемся тащить его дальше, либо... Пришло время решать. -- Либо что? -- вскинулся Александр. -- Мы должны дать себе отчет, чего хотим, -- голос аримаспа внезапно окреп. -- Желаем ли мы добраться до реки, где нас ждем корабль, пусть и не все. Либо хотим лечь рядом костьми. -- То есть ты предлагаешь бросить его? -- в упор спросил Ингвар. -- Я предлагаю решить, чего мы хотим, -- Аримасп не опустил взгляда. -- Что мы считаем более выгодным. -- Не знаю, что и сказать, -- Александр почесал в затылке. -- Мне кажется, что здесь не все так просто. Торгейр оскорбил чужую землю, и она ему отомстила. Может быть за нами продолжают следить и только дожидаются, чтобы мы совершили какой-то опрометчивый поступок. Вот тогда, мол, с нами и расквитаются за все зло, принесенное нами. -- Тогда наши жизни не будут стоить и ломаного гроша, -- вздохнул Ингвар. -- Ты полагаешь, что сейчас они стоят дороже? -- съехидничал Гелайм. -- Все-таки немного больше, -- ответил Александр. -- Но здешние хозяева желают отомстить. -- Ты предлагаешь помочь им? -- спросил Гелайм. -- Не знаю. -- Все это пустые слова, -- сказал аримасп. -- Я могу предложить только одно. Торгейр приплыл вместе с Ингваром, пусть сам ярл и решает судьбу своего человека. Если он решит все-таки нести безумца -- что ж... Я тоже понесу его дальше, не говоря ни слова. Хотя, признаться честно, плохо представляю, что он будет делать в Ит-Самарге. Мне становится страшно при мысли, что сумасшествие окончательно завладеет им. -- В этом весь аримасп, -- скривился Ингвар. -- Разжевал, разложил по полочкам, объяснил почему нельзя решить иначе, но само решение за него должен принять ты. Сам он останется в стороне, чистенький и невинный. -- Мне кажется, я не заслужил таких упреков, -- обиделся Гелайм. -- Не надо спорить, -- вмешался Александр. -- В одном он прав: решать следует сегодня. Завтра все решится уже без нас. Ингвар задумался, потом криво улыбнулся. -- Хорошо. Мы поступим так, что у каждого из нас будет возможность гордиться собственным благородством. Сейчас каждый возьмет по еловой лапке и бросит ее под мой плащ. Если лапки будут с иголками -- значит бросивший хочет нести Торгейра. Если иголки будут сорваны... Мы решим, как поступить. Однако они не успели ничего сделать. Хриплый каркающий смех заставил их вскочить, позабыв про усталость. Торгейр, приподнявшись на локтях, судорожно смеялся, глядя на них. -- Хотите избавиться от меня? На лбу Гелайма выступила испарина. Александр почувствовал внезапное облегчение. Аримасп ударил сильно и точно. Александр совсем не был уверен, какую именно ветку он бросит, приведись решать. Правильно говорят: на миру и смерть красна. А в зарослях, где кроме волков твое мужество не оценит никто... В том, что Гелайм нашел их слабое место, сомнений не оставалось -- Ингвар тоже залился краской. -- Ладно, я помогу вам, -- прокаркал Торгейр. -- Напрасно вы так боялись меня. Потомок богов не может погибнуть столь глупо. И сейчас я сам прошу вас, слышите, сам. Сложите костер побольше и сожгите меня. -- Но... -- попытался было вставить хоть слово в горячечную скороговорку Ингвар. -- Не бойся убить меня, ярл. Не забывай, ведь я внук бога огня. Как раз огонь мне и не страшен. Я только потеряю измученную и больную телесную оболочку, чтобы улететь к берегам родных фиордов. Там я воскресну заново, сильным и здоровым. Я уже сжигал себя семнадцать раз. Как видишь жив. -- Однако... -- промямлил Александр. -- Поторопитесь! -- рявкнул Торгейр. -- Иначе я действительно рассвирепею! Тогда вам придется плохо. Черный косматый столб дыма был виден очень долго. Еще три дня он преследовал их, подобно неукротимой фурии. Ингвар недовольно поморщился и с укоризной поглядел на замотанную левую руку. По белой тряпице расползалось влажное красное пятно. Он и сам не заметил, когда напоролся на сук при возвращении, но сухое дерево проткнуло руку не хуже стилета. Рану жгло, словно кто-то засунул под повязку пригоршню горячих углей. Однако недостойно викинга проявлять женскую слабость да еще перед презираемыми одноглазыми. Поэтому Ингвар заставил себя зевнуть и лениво поворошил угли в костре. На душе было муторно. Поход к серебряной горе закончился оглушительным провалом. Пропал без вести Лютинг (Ингвар упрямо отказывался верить, что он погиб), сгинул в огне погребального костра Торгейр. Чего доброго мрачные леса Биармии станут кладбищем для всех. Но что гораздо тяжелее -- он ни на шаг не приблизился к краю земного диска, теперь это стало очевидным. Приходится возвращаться... Цель так же далека, как в начале путешествия. Александр едва не рассмеялся при виде удрученного ярла. Его мысли настолько отчетливо проступали на простодушном лице, что из Ингвара никогда не получился бы дипломат. -- Спокойной ночи, -- пожелал Александр, вставая. Ингвар молча кивнул. -- Наконец-то убрался, -- прошипел Айзия, когда Александр скрылся в своем шалаше. -- Чем он тебе досадил? -- недовольно буркнул Ингвар. По лицу аримаспа поползла масляная ухмылка. -- Тем, что всегда появляется не вовремя. -- Как сказать... -- Это определенно. -- Айзия поспешил сменить тему разговора. -- Поправляется ли почтенный ярл? Варяг в ответ только яростно рявкнул. Айзия сочувственно поцокал языком, а потом вкрадчиво спросил: -- Удачен ли был поход к серебряной горе? -- Можно подумать, что Гелайм ничего не сказал тебе. -- Рассказ Гелайма -- одно дело, твой -- другое. -- Ты не веришь собственному начальнику стражи? -- Я не верю никогда и никому. -- Это точно! -- хмыкнул ярл. Айзия нервно потер руки. -- Я не верю, что вы не принесли от серебряной горы никаких сокровищ! -- Хорошо, что мы сумели принести оттуда свои головы! -- огрызнулся Ингвар. -- Да и то неизвестно... Эрьта явно не поверил рассказанной сказке о гибели лодок. И чем все кончится -- пока я не берусь предугадать. -- Значит, твое дело оказывается полностью убыточным? -- Мне не пристало заниматься низменными подсчетами, -- гордо ответил Ингвар. -- Я ищу славы! -- Но ее ты тоже не нашел. -- К сожалению... -- Но бывает разная слава. Помимо славы открывателя земель существует и военная. -- Вряд ли я сумею добавить хоть что-то к ней. Мое имя и так гремит по всему побережью. Ядовитая усмешка тронула губы аримаспа. -- Покорители диких племен известны не меньше знаменитых путешественников. Ингвар долго молчал, потом так посмотрел на аримаспа, что того отшатнуло. -- Ты предлагаешь мне напасть на хозяев? -- Какое тебе до них дело? -- развел руками Айзия. -- Ведь ты отправился в поход за добычей и неважно, как ты ее получишь. Рабы ценятся дорого. Помоги мне захватить их, и я заплачу тебе золотом. -- Это противно моей чести! -- Она не стоит и гнутого медяка. А я плачу полновесными золотыми солидами. Ингвар стукнул кулаком по колену. -- Но мы сейчас так далеко, что любой может пропасть без вести... Даже старшина каравана. Тем более, что с тобой остались, кажется, всего три человека? Аримасп зашипел, как рассерженная кошка и хлопнул в ладоши. Тотчас рядом с ним вырос Манайя. Ингвар выхватил меч и бросился на аримаспов, но Манайя поднял на вытянутой руке большой изумруд и торопливо прочитал заклинание. Из камня вылетел темно-зеленый луч и ударил Ингвару прямо в глаза. Одновременно из-за воротника выглянула золотая змейка и укусила ярла в шею. Он вскрикнул от внезапной жгучей боли и выронил меч. -- Слышишь ли ты меня? -- спросил Айзия окаменевшего викинга. -- Слышу, -- покорно ответил Ингвар. Манайя снова хлестнул его зеленым лучом, как плетью. -- Готов ли ты повиноваться мне? -- Готов. Айзия усмехнулся. -- Тогда завтра ты поступишь так... Аримаспы начали собираться в дорогу. Эрьта, вежливости ради, уговаривал их остаться, но Айзия только отмахивался от него. Поклажа уже была погружена в лодки, когда к Александру подошел Ратибор. -- Я чую недоброе, -- прошептал он. -- Брось ты... Мы уезжаем и через день и думать забудем про стойбище, серебряную гору и Торгейра. -- Будь настороже. -- Хорошо, -- загнав недовольство поглубже, терпеливо произнес Александр. -- Я буду внимательно следить за аримаспами. -- Нет. Смотри за Ингваром. -- На тебя, братец, не напасешься. То ты указываешь на одноглазых, то на варяга... Определись поточнее, кто же из них наш враг. Ратибор провел дрожащей рукой по лбу. -- Опасны все. Но меняется ситуация, меняются враги. Я вижу, что ярлу подменили душу. Теперь это не Ингвар, это зло в теле Ингвара. Ты просто слеп, если не видишь происшедших в нем перемен. Вспомни получше путешествие. -- Ладно, -- сдался Александр. Тревога Ратибора передалась ему, но не настолько, чтобы начать всерьез подозревать ярла. Александр потрогал ладонью саблю, и та в ответ тихонько звякнула. Но ведь это означало, что рядом опасность! Погрузка закончилась, все собрались на берегу возле лодок: и ойки, и варяги, и аримаспы. Хотя теперь гостей можно было пересчитать по пальцам. -- Вяжите их! -- вдруг пронзительно крикнул Ингвар. -- Хватайте! Из леса выскочили варяги и кинулись на ничего не подозревавших ойков. Когда только люди Ингвара успели переправиться через реку? Ведь драккаров не было видно. Александр выхватил саблю и приготовился защищаться. Варяги принялись хватать ойков и сноровисто вязать сыромятными ремнями. Деловито, без лишней жестокости, но так, что жертва не могла шевельнуться. -- Что ты делаешь, ярл?! -- крикнул Александр. Но Ингвар не обратил на него ни малейшего внимания. Он сам ударил марг-кока по голове рукоятью меча. Эрьта без звука рухнул на песок. -- Остановитесь! -- Александр бросился на варягов, опрокинул двоих, третьего зарубил. -- Не мешай! -- рявкнул Ингвар. -- Иначе тебе придется плохо! Но Александр, не отвечая, кинулся на него. Змеей свистнул кожаный аркан, петля прочно охватила плечи, и Александр свалился наземь. -- Вяжите рабов покрепче, -- деловито распорядился Ингвар. Рабов?! Кровь ударила в голову Александру. Он вскочил и словно гнилую веревку разорвал прочный аркан. -- Беги! -- услышал он хриплый голос голос Эрьты. Залитый кровью марг-кок приподнялся на локте и протягивал дрожащую руку. -- Спасайся! Беги в лес и найди сенг-ира, наших костяных богатырей. Пусть они покарают предателей, не заботься о нас. По знаку Ингвара пять варягов бросились на Александра. Тот зарычал от бешенства и одним взмахом сабли снес две головы. Остальные отшатнулись. Однако, видя, что на него двинулись еще человек десять, Александр почел более разумным отступить. Сильно припадая на больную ногу, он побежал к лесу. Варяги преследовали его не слишком рьяно -- три трупа говорили сами за себя. На опушке Александр обернулся и погрозил саблей Ингвару. -- Мы еще встретимся, Иуда! Ты пожалеешь о своем предательстве! В первое мгновение Александру показалось, что на него напала рысь. Что-то тяжелое и шумно сопящее рухнуло ему на плечи и опрокинуло на землю. Он растерялся. Стальные клещи захватили горло и сдавили так, что перед глазами поплыли радужные круги. Александр захрипел. Но именно попытка задушить его оказалась для нападающего роковой. Александр очнулся и нанес страшный удар локтями назад. Ему показалось, что он ударил по каменной стене -- такая резкая боль пронизала локти. Но все-таки руки противника соскользнули, в кровь расцарапав Александру горло. Он вскочил, одновременно выхватывая саблю, и замер. Перед ним стояли те самые костяные богатыри, которых так часто поминал Эрьта. Разгадка оказалась до обидного простой. Александр ожидал увидеть неведомое чудо, но...Перед ним стояли обычные люди в блестящих панцирях, похожих на полированую кость. Кожаные шлемы с приклепаными железными пластинами защищали головы. Единственное отличие от привычного Александру вооружения -- отсутствие щитов. И оно понятно -- зачем щит в лесных дебрях, только мешается. Сброшенный Александром воин ворочался на земле и хрипел. Двое других вскинули луки, целясь ему прямо в грудь. -- Стойте! -- отчаянно вскрикнул Александр. Как ни странно, они послушались. -- Говори, бородатый, -- приказал один из сенг-ира. -- Марг-кок попросил меня найти в лесу костяных богатырей и привести их на выручку. Он сказал, что Пайпын поможет... -- Что ты плетешь, бородатый? -- раздраженно спросил воин. -- Какая выручка? Зачем ты пришел в наши леса? -- Меня прислал Эрьта. -- Вот оно что, -- усмехнулся воин. -- Старикашка опять вспомнил о нас. Лучше бы он подумал своей дырявой головой чуть раньше, когда выгонял нас из города. Пайпын это я. Оказалось, что нравы лесного края более чем своеобразны. Александр и раньше удивлялся полному отсутствию воинов в Ит-Самарге, но думал, что это просто случайное стечение обстоятельств. Они отправились в поход. Нет, все шло именно так, как и должно. Ойки отличались миролюбием и совсем не стремились что-либо делить с помощью оружия. Тайга велика, зверя много, зачем ссориться? Но появлялись люди со скверным характером, которых хлебом не корми... Они становились бродячими "рыцарями". Александр невольно усмехнулся такой аналогии. Во всяком случае другого перевода для слова "сенг-ира" он найти на смог. Чаще всего богатыри не могли ужиться в городках и уходили сами. Или же их прогоняли. Они селились в небольших деревушках группами по десять-двадцать человек и жили довольно свободно, не утруждая себя лишней работой. Городки кормили их, за это богатыри обязаны были отражать набеги разбойников, подобные нынешнему. Чтобы не терять боевых навыков и от чрезмерной склочности время от времени сенг-ира затевали небольшие междоусобицы. Что, кстати, совсем не прибавляло им любви ойков. После этого Александр рассказал, что стряслось в Ит-Самарге. Выслушав его, Пайпын заметно помрачнел. -- Сколько людей у нурманнов? -- На двух драккарах, я полагаю, около шести десятков. -- А нас всего двадцать пять. И еще бородатых поддерживает сильный колдун. Наш шаман уехал далеко... -- Как раз его нам опасаться не следует, -- успокоил Александр. -- Торгейр погиб при возвращении от серебряной горы. Воин вспыхнул. -- Они нашли серебряную гору?! -- Да, -- кратко ответил Александр, успев сообразить, что не следует хвалиться собственным участием в походе к капищу бога Йомаля. -- Тогда решено. Мы нападем этой же ночью. -- Ночью? -- удивился Александр. -- Но ведь нападать на спящего врага неблагородно. Пайпын злобно потряс кулаком. -- Я не могу выслушивать призывы к благородству от бородатых! Напасть на безоружных, схватить их, продать в рабство, очевидно и является истинным благородством? На это Александр не смог возразить ничего. -- Только постарайтесь не перебить под горячую руку купцов. Они-то ни в чем не виноваты и сами пострадали от разбойников. -- Купцы, -- воина всего передернуло. -- От них исходит самое главное зло. Словно ползучая зараза они проникают в самую малую щель, чтобы ограбить и обобрать. Сладкими словами они туманят разум, и человек в их руках делается мягче воска. А следом за купцом приходит воин! Нет, купцы еще большее зло, чем разбойники. Они подобны ядовитым змеям и жалят исподтишка. Александр подумал, что Древолюб с большой радостью обнял бы этого противника купечества. Но вслух сказал лишь: -- Пощадите невиновных. -- Невиновных? Пощадим, -- зловеще посулил Пайпын. На бордовом от вечерней зари небосклоне Александр увидел знакомый белый крест. Как перед битвой с бусурманами. Небо благословляло их, но крови прольется много... Варяги проявили совершенно непонятное Александру легкомыслие. Конечно, они разгромили стойбище ойков, все оставшиеся в живых были связаны и валялись на берегу, словно овцы, ожидающие ножа мясника. Но ведь не был же Ингвар настолько глуп, чтобы полагать, будто разбил единственную рать лесного края. Сначала Александр заподозрил ловушку. Однако чем дольше он вглядывался в безмятежно спящий лагерь, тем все вернее убеждался -- на варягов накатило всеобщее безумие. Догорали костры, возле которых сонно копошились темные фигуры. При желании их можно было перестрелять из луков, как куропаток. По берегу, пошатываясь, слонялись двое или трое часовых, которые меньше всего были озабочены охраной лагеря. Они лишь старались сами не уснуть. Пайпын недоуменно поглядел на Александра. Вместо ответа тот лишь пожал плечами. Пайпын прошипел, обращаясь к своим воинам: -- Начинайте! Только тихо, чтобы было слышно, как комар летит! Александр немного нерешительно повторил: -- Убивать спящих нет чести. Пайпын пригрозил: -- Если попробуешь их разбудить, то ляжешь рядом. -- Нет-нет, -- поспешно заверил Александр, -- я не собираюсь делать это. -- Мы идем не за честью. Иначе одолеть разбойников, полонивших наше племя невозможно. Или ты хочешь поговорить о чести с работорговцами? Александр смешался. -- Нет. -- Тогда помалкивай, -- нелюбезно предложил воин. Он прислушался в последний раз. Тихо. Только где-то вдалеке заунывно ухает сова. -- Вперед! -- скомандовал он. -- Пусть радужно отливающие головные кожи украсят стены жилищ доблестных сенг-ира. Что означали эти слова, выяснилось позднее. Воины неслышными тенями скользнули в ночь. Александр из-за своей больной ноги немного отстал и увидел первые действия ойков со стороны. Беспечные часовые в мгновение ока были повергнуты на землю. Стремительный взмах ножа -- и черная кровь беззвучно пузырится на холодном песке. А потом началось убийство. Прямые короткие мечи поднимались и опускались, поражая спящих варягов. Если бы дела пошли так, как наметил Пайпын, никому из пришельцев не увидеть бы рассвета. Но кто-то немного поторопился, у кого-то не хватило выдержки... Дикий вопль переполошил безмятежно спящий лагерь. Морские разбойники спали чутко и в один миг все оказались на ногах. Тут Александр невольно восхитился самообладанием и обученностью варягов. Считаные мгновения длилась растерянность, и в свете костров засверкали мечи, зазвенела сталь. Теперь бой шел на равных. Напору и умению сенг-ира варяги противопоставили упорство и умение. И те, и другие всю жизнь проводили в походах и боях. Но если для костяных богатырей стычки часто принимали характер своеобразных рыцарских турниров, то для варягов убийство стало профессией. Александр, до сих пор нарочно не вмешивавшийся в схватку, приметил, что варяги начали медленно, но верно одолевать. Особенно отличался Лютинг. Его башнеподобную фигуру Александр увидел сразу. Берсерк раскидывал нападающих словно малых детей. Александр заковылял на помощь ойкам. На него напали сразу двое. Отбив щитом удар одного, Александр стремительным выпадом в живот проткнул другого. Если бы на варяге была кольчуга, удар оказался бы напрасным, но для вскочившего с постели человека он стал смертельным. Расправа со вторым противником не заняла много времени. Но здесь Александра заметил Лютинг. -- Вот ты где, предатель! -- взревел берсерк. Меч в его руках заходил словно молот кузнеца, от страшных ударов не спасали костяные доспехи. Берсерк крушил и своих, и чужих, стремясь добраться до Александра. Тот почувствовал, как его подхватывает и несет жаркая волна. Опомнился он столкнувшись лицом к лицу с Лютингом. -- Берегись! -- зарычал берсерк. -- Сейчас ты заплатишь за измену! -- Мерзавец! -- ответил Александр. -- Это твой час настал! Меч берсерка, ударившись о саблю Александра, высек сноп искр. И Александр сразу ощутил звериную силу противника. При каждом ударе саблю отбрасывало, словно на нее падало тяжелое бревно. Не спасало ни умение, ни ловкость. А кроме того больная нога... Не очень попрыгаешь. Александр начал медленно отступать. Заметив это, берсерк еще усилил напор. Александр понял, что долго ему не продержаться. Но за спиной Лютинга возник неясный силуэт. Человек согнулся втрое и припал к земле, стараясь остаться незамеченным. Улучив момент, он кошачьим прыжком бросился на спину берсерка, взмахнул рукой и вонзил нож между лопаток, спрыгнул и кинулся наутек. Лютинг взревел как раненый медведь, мощным ударом опрокинул Александра навзничь, высоко поднял меч, готовясь нанести последний удар. Александр закрыл глаза... И ничего не случилось. Он осторожно приоткрыл правый глаз. Лютинг с перекошенным от боли лицом стоял неподвижно, из груди у него торчали две стрелы. Три смертельные раны не мог вынести даже исполин-берсерк. Он рухнул, словно подрубленное дерево. Гибель Лютинга сломила сопротивление варягов. Они были застигнуты врасплох, почти половина отряда погибла прежде чем начался бой. Варяги принуждены были сражаться без доспехов, каждый удар противника становился для них роковым. Такого испытания они не выдержали. Последняя ожесточенная схватка разгорелась возле драккаров. Ведь их вытащили на песок! Столкнуть на воду варяги сумели только один. Второй был подожжен, и пламя быстро охватило его, вынудив варягов спасаться вплавь. Воспользовавшись тем, что ойки собрались вокруг пылающего драккара, второй корабль, на котором не хватало половины весел, неуклюже, словно прихрамывая, отошел от берега и скрылся в темноте. Тщетно пытался Александр разгадать, куда ушел драккар. -- Чего смотришь, -- хлопнул его по плечу подошедший Пайпын. -- Они бежали и больше не вернутся. -- Я как раз считаю наоборот, утром они обязательно будут здесь. Варяги не признают поражение так просто. Прикажи своим богатырям держаться на чеку, как бы не случилось худа. Пайпын захохотал. -- У тебя просто помутилось в голове после хорошего удара. Впредь тебе наука -- не пытайся руками вырвать дерево. Я убил великана и спас тебя. Сейчас я уничтожу его душу, и он больше не возродится, тебе никто не будет мстить. Не бойся, -- насмешливо закончил сенг-ира. Слабые лучи утреннего солнца с трудом пробивались сквозь плотные черные тучи. Открывшаяся картина наполнила душу Александра омерзением и ужасом. Ойки старательно собирали трупы врагов и снимали с них скальпы! Теперь разъяснилось непонятное упоминание "радужно отливающей головной кожи". К нему подошел, позевывая, Пайпын. -- Вот видишь, ничего не произошло. Держи, -- он протянул Александру окровавленную тряпку. Тот шарахнулся в сторону, узнав скальп. -- Спасибо, не надо, -- запинаясь, выдавил он. -- Напрасно, -- посожалел сенг-ира. -- Это головная кожа того великана. Носи ее с собой, и его душа будет вечно мучиться. -- Нет-нет, -- энергично затряс головой Александр. -- У нас нет такого обычая. Мы хороним даже врагов. -- Вот потому вас так часто и бьют, -- поучительно сказал Пайпын. -- Ладно, с этим мы как-нибудь разберемся потом. Вы освободили пленных? -- Конечно. -- Одноглазые были связаны? -- Как и твой слепой друг. -- Странно, я ожидал... Постой! -- вскинулся Александр. -- Мне послышался какой-то шум на реке. Варяги возвращаются! Пайпын тоже насторожился. Но сквозь густой туман, клубящийся над зеркальной гладью реки ничего не было видно. На песке валялись мокрые черные головешки, плавно покачивался перевернутый шлем -- все, что осталось от сгоревшего драккара. Обугленная драконья голова слепо таращилась на них. -- У тебя душа зайца, -- с презрением бросил Пайпын. -- Нет, совершенно точно. Я слышу плеск весел! Пайпын прислушался, и по его лицу пробежала тень сомнения. -- Это тебе кажется... -- промямлил он. Стена тумана поднималась шагах в тридцати от берега, поэтому рассмотреть, что происходит на реке не мог никто. И когда из колеблющейся белесой пелены высунулся черный дракон, Александр невольно охнул. Мерно взмахивая крыльями, чудовище направлялось к берегу. Вода кипела и бурлила, раздаваясь под его мощным телом. Потребовалось какое-то время, чтобы справиться с замешательством и понять, что это возвращается драккар. -- Ну что?! -- рявкнул Александр на Пайпына. -- Убедился? Тот растерянно хлопал глазами. Потом опомнился и засвистел, собирая своих воинов. На сей раз Ингвар хорошо подготовился к бою. Хотя ойки встретили корабль градом стрел, они бессильно тыкались в поднятые щиты. Драккар осторожно подошел к мысу и варяги начали спрыгивать в воду. Вскоре на песке стоял ощетинившийся копьями отряд. Еще несколько стрел звякнули о шлемы варягов, но ойки убедились, что это бесполезно и перестали тратить стрелы. Пайпын собрал свой отряд на опушке леса. К нему присоединился Эрьта, возглавивший уцелевших мужчин городка. Увы, Ит-Самарга больше не существовало -- на вершине холма курились дымком дотлевающие бревна. Ойки хотели отомстить, но Александр не принимал их в расчет. Под ударом бронированой фаланги их строй мгновенно рассыплется, а те, кто останется в живых -- разбегутся. Варягов все-таки слишком много. Ножи славно поработали ночью, однако один викинг стоит в схватке пятерых ойков. С некоторым облегчением Александр заметил золоченый шлем Ингвара. Он не мог объяснить внезапно возникшей симпатии к ярлу. Ведь были же все основания ненавидеть предводителя варягов, но... Александра не оставляло ощущение, будто все совершенное Ингваром, тот делал под внушением чуждой ему черной силы. А сейчас он увидит скальпированные трупы... Они валяются здесь же... Александр достал саблю и, не оглядываясь, через плечо, спросил Пайпына: -- Готовы? -- Да, -- хрипло ответил тот. Шеренга викингов раздалась, и ярл вышел вперед, поднимая над головой белый щит. Но было заметно, что он держится настороже, готовый в любой момент отразить предательскую стрелу. -- Они хотят с нами разговаривать, -- с некоторым удивлением сказал Пайпын. -- Давай, послушаем, -- предложил Александр. -- А что, если они замыслили коварство? -- спросил Эрьта. -- Я теперь не поверю бородатому ни на миг. -- Следите за ними повнимательней, -- сказал Александр. -- Кто пойдет со мной? Пайпын тряхнул головой. -- Идем. Вместе врага упустили, вместе разбираться будем. Александр дернул щекой, своей вины он не видел. Это скорее было упущением сенг-ира. Хмурый, почерневший Ингвар приветствовал их взмахом руки. -- Рад видеть тебя во здравии, витязь. -- Ты сделал все, чтобы наша встреча не состоялась, -- не смог удержаться Александр. -- Не будем вспоминать то, что было, -- поморщился Ингвар. Было заметно, что разговор ему неприятен. -- Лучше поговорим о том, что будет. -- И что же будет? -- вмешался Пайпын. Ингвар метнул в него ненавидящий взгляд, скрипнул зубами, но сдержался. -- Мы хотели бы похоронить наших убитых как положено. -- Только лишь? -- Александр испытующе посмотрел на него, но ярл не отвел глаза, он смотрел прямо и твердо. -- Да. Мы похороним их и уйдем, как собирались, на север -- к Кронийскому океану. -- Хорошо, -- согласился Александр. -- Только спрашивать разрешение тебе придется у хозяев разоренного тобою города. И что они ответят -- не знаю. -- Мы не против, -- немного напыщенно согласился Пайпын. -- Битва окончена, поводов для вражды не осталось. Наши костяные богатыри непобедимы, запомни это, бородатый. А ведь мы не обратились к остроголовым людоедам-менквам, ни к речным духам. Мы победили вас малыми силами, так не заставляйте нас вызывать большие! Похвальбы казались совершенно неуместными, и Александр прошипел ему: -- Заткнись, дурак! Однако поздно! Ингвар, и без того взбешенный поражением, а сейчас униженный и оскорбленный каким-то грязным дикарем, взорвался: -- Не забывайся! Если я говорю с тобой мирно, это признак вежливости, а не слабости. Наши мечи скажут тебе об этом лучше меня! Пайпын уже открыл рот, чтобы тоже ответить колкостью, но Александр наступил ему на ногу, и сенг-ира прикусил язык. -- Как ты сам предложил, не будем говорить о прошлом. Мы согласны. Только не удивляйся... В конце концов вы сами напали на хозяев. Щека у Ингвара дернулась. Александр различил, как из-за высокого кольчужного воротника высунулась тонкая золотая проволочка. Нет! Это снова промелькнула золотая змейка с отравленными изумрудами вместо глаз. Граненая головка покрутилась, принюхиваясь, и приникла к шее ярла. Глаза Ингвара заволокло туманом, лицо перекосилось. Перед Александром стоял совершенно другой человек. -- Собака! -- зарычал ярл. -- Ты предал нас и дорого заплатишь за это! Свистнул выхваченный из ножен меч. Александр лишь с величайшим трудом парировал внезапный удар. Пайпын бросился ему на помощь, но Ингвар просто пнул его, опрокинув на песок. -- Опомнись, -- еле сумел вымолвить Александр, отражая сыплющийся на него град ударов. -- Не начинай нового кровопролития. Но Ингвар не отвечал. Краем глаза Александр заметил, что строй варягов скорым шагом приближается к ним. Приходилось уже думать о спасении, а не о победе. С другой стороны, громко вопя и потрясая оружием, катилась толпа ойков. Еще немного -- и они столкнутся. Но вдруг Ингвар окаменел. Мощным ударом Александр вышиб меч у ярла, едва не вывихнув ему кисть. Смертельного удара он не нанес. Послышался прозрачный золотистый звон, словно враз заиграли десятки арф. Музыка крепла, становилась все громче. Замерли пораженные варяги, приумолкли удивленные ойки. Александр узнал музыку щита-гуслей. На что рассчитывал Ратибор? Неужели он надеется остановить битву? Оказалось, он думал совсем о другом. Стремительная золотая молния упала на песок у ног Ингвара -- та самая змейка-браслет, которая околдовала его. Она билась и корчилась, словно ее жег невидимый огонь. Крошечный смерчик метался по берегу, поднимая столбы песка. Александр поднял бесформенный кусочек золота, в котором с трудом угадывался прежний филигранный браслет. Изумрудные глаза превратились в два уголька. Едва он тронул угли пальцами, те рассыпались мелкой пылью. Ингвар шевельнулся. Александр поднял было саблю, однако ярл не собирался нападать. Он очумело завертел головой, словно стряхивая остатки ночного кошмара, и протер глаза: -- Что со мной? Где я? Александр вздохнул. Черное колдовство пропало, но сейчас предстояло рассказать одураченному ярлу, что натворила его дружина. Он не заметил расстроенных Айзию и Манайю, притаившихся в тени деревьев. Такой поворот событий их явно не устраивал. Чем хороши неприятности, так это тем, что однажды они все-таки кончаются, и тогда можно за веселым пиром напрочь забыть о черных днях. Во всяком случае сейчас ойки думали именно так. Едва мрачный черный силуэт драккара растаял в золотисто-голубом сверкании дня, марг-кок объявил о большом празднике. Еще дымились обугленные развалины селения, еще речные волны не смыли запекшуюся на песке кровь, еще не успела высохнуть земля на свежих могилах, как были разведены огромные костры, в которых жарились целые олени, заклокотала вода в больших котлах... Над временным становищем витали соблазнительные запахи. Александру это казалось довольно странным. Невесел был и Ратибор. Он долго прислушивался к тихому плеску весел уходящего драккара и угрюмо сказал: -- Мне очень хотелось бы ошибиться, но я вижу, как мы вновь встречаемся с этими вояками. И опять при встрече льется кровь, много крови. -- Значит, напрасно мы их отпустили? -- Может и так. Много лучше для нас было бы, когда б они остались все лежать здесь, или сгинули безвестно на обратном пути. Еще не поздно попросить Эрьту, пусть их костяные богатыри займутся ушедшими... -- Ты соображаешь, что говоришь? -- возмутился Александр. -- Предлагаешь нанести предательский удар в спину! -- Сожженное селение, убитые женщины и дети -- вот цена твоего благородства. Или чистоплюйства. -- Ратибор вздохнул. -- Тем более, что Пайпын охотно сделал бы все сам. Твоя совесть могла бы спокойно спать! И еще запомни: именно знакомство с Пайпыном дорого обойдется нам. Александр нервно рассмеялся. -- Сегодня ты уж слишком мрачен, Ратибор. Могильным холодом веет от твоих предсказаний. Мы ведь победили, а ты продолжаешь предрекать несчастья. -- Иные победы победителю обходятся куда дороже, чем проигравшему битву. Ты совершенно забыл об исчезнувшем Торгейре. Неужто ты надеешься, что внук бога огня забудет о своем поражении? Он будет мстить тем, кого считает виновниками своего позора. И воскреснув, он окажется много сильнее, чем вчера. Ты еще не разобрался до конца, кто из них что успел натворить. И еще. С кем же ты сражался ночью? Ведь Лютинг погиб возле серебряной горы, откуда он появился вновь? Да так, что никто из варягов не заметил его? Только ты один да Пайпын. И наши друзья-аримаспы... -- Но ведь их самих едва не перебили варяги! -- воскликнул Александр, предпочтя обойти скользкий вопрос о ночном призраке. -- Ты видел их связанными -- и только. Не знаю уж, кто из троих самый опасный. Манайя... Колдун, сотворивший черные изумруды. Не им ли ты обязан всеми неприятностями с варягами? Ингвар-путешественник хороший человек, однако его душой овладел какой-то демон, подтолкнув на черные дела. Айзия тоже не столь прост, как кажется. Старшина каравана... и личный шпион уважаемого тирана. А может и еще кого. Не даром он поминал Молоха... Сорвалось с языка словечко, не поймаешь. Тебе известно, что он задумал, к чему стремится? Золотые щупальца расползлись далеко и прочно схватили многих неосторожных. Я не берусь предсказать, что выкинет завтра Айзия во славу уважаемого тирана и для собственной выгоды. Вспомни, чем он торгует! И просто ли ради одной прибыли тащит аримасп в далекие земли отраву? -- Здесь ты прав, -- проворчал Александр. -- Про Гелайма я скажу одно: он не тот, кем видится простым смертным. -- Ты его видишь другим? -- Да. -- Кем же именно? -- Черный воин... -- Что это значит? -- Не могу различить. Александр озабоченно потер подбородок. -- Это как-то привычнее, чем иметь дело с колдунами. -- Надо еще разобраться, под чью дуду он пляшет, чью волю выполняет. -- Что ж, буду настороже. Предупрежден -- значит вооружен. Им хотелось еще поговорить о многом, но появился один из слуг марг-кока. Усердно кланяясь и пересыпая речь многочисленными похвалами великим и непобедимым витязям, он сообщил, что большой князь Эрьта и старшина каравана Айзия наипочтительнейше просят могучих воинов удостоить своим присутствием пир. Эрьта на радостях закатил такое праздненство, словно пытался затмить древних царей. Даже привыкшие к роскоши аримаспы от удивления пораскрывали рты при виде огромного количества золотой и серебряной утвари. Александр же, впервые столкнувшись с подобным, не сумел оценить стараний марг-кока. Просто подивился: и где все это раньше прятали? Прямо на берегу был поставлен длинный дощатый стол, застланный златотканными скатертями. Прямо на роскошную парчу ставились горячие бронзовые котлы. Александр с некоторым ужасом смотрел на горы снеди, а прислужники подносили новые и новые блюда. Больше всего было мяса: лосятины, медвежатины, оленины, зайчатины. Стол просел под тяжестью двух диких кабанов, зажаренных целиком на вертелах и уложенных на двух золотых блюдах размером с дверь. Глухари, тетерева, рябчики, гуси и утки просто терялись рядом с ними. Дымящиеся горки зерна и каких-то кореньев служили приправами. Александр только пожалел, что нет хлеба. Но когда на стол рухнули бадейки с икрой, посыпались печеные и вареные сомы, щуки, форели и вообще незнакомые ему рыбы, он окончательно перестал чему-либо удивляться. Но с вином вышла определенная промашка. Чего ойки не имели -- того не имели. Лишь мутная, противно пахнущая бурда пенилась в золотых кубках. Александр с неудовольствием увидел, что сидеть ему придется рядом с Гелаймом. Он предпочел бы держаться подальше от аримаспов даже на пиру. Или особенно на пиру -- смотри, чтобы он не сыпанул тебе чего-нибудь в еду. Эрьта открыл пир многословной цветистой речью. Он еще раз проклял врагов, восславил героев, погоревал о павших, особо отметил помощь бородатого... Александра при этих словах передернуло, однако он успокоился, когда услышал, что в награду за труды большой князь жалует его двумя сороками отборных соболей. Когда искрящиеся на солнце шкурки были вынесены для обозрения, Айзия шумно сглотнул и проворчал: -- Царский подарок. Отборные меха. И Александр понял, что несмотря на золотую тамгу с головой тигра, обратное путешествие не будет спокойным. Пир продолжался. Лица раскраснелись, разговоры стали громкими и бессвязными. Мутная жижа имела приличную крепость и три-четыре кубка могли свалить с ног любого здоровяка. А уж человека непривычного -- и подавно. Прислужники подливали питье, не скупясь. Александру приходилось напрягать все силы, чтобы не потерять голову окончательно. Он отметил, что Гелайм пил мало, больше выплескивал напиток наземь и мрачнел с каждой минутой. Он то и дело брал свой кубок и разглядывал его, словно пытался найти какие-то письмена. Александр тоже взял стоящее перед ним блюдо и усмехнулся. Конечно, сделать такую вещь ойкам было не под силу, зато они легко смогли изуродовать творение великих мастеров. Как сюда попало блюдо из древней Эллады? Можно было лишь гадать об этом. Искусный чеканщик изобразил на нем сцену кормления змея. На высоком каменном пьедестале стоит большой сосуд, из которого выглядывает огромная змея. Перед нею преклонила колени молодая женщина, почтительно протягивающая змее чашу. Фигуры казались живыми -- еще немного, и они сойдут с матового серебра, задвигаются, заговорят... Но... Но поверх филигранной чеканки была нацарапана фигура мужчины, как бы сидящего на пьедестале. Голову мужчины украшала шутовская трехрогая корона, точно такую же надел Эрьта. Женщина поклонялась этому чучелу. Александр сплюнул от омерзения. Кощунство! И еще раз посмотрел на змею. Это простое совпадение или знак судьбы? А Гелайм все-таки захмелел. Видя отвращение, которое вызвали у Александра варварски испорченные вещи, он подсунулся прямо к уху и жарко прошептал: -- Интересно, как попали к этим мерзавцам сокровища императорского дворца? Только наследники великого Рима имеют право обладать ими, а не вонючие оборванцы! Александр обжег его презрительным взглядом. Гелайм отшатнулся, по лицу поползла пьяная гримаса. -- Да, мерзавцы! -- вызывающе повторил он. -- Сердце обливается кровью, когда смотришь на обломки величия павших Цезарей. -- Придержи язык, если не хочешь потерять его вместе с головой, -- одернул его Александр. Но Гелайм только тряхнул кудрями и рассмеялся противным, дребезжащим смехом. Он еще раз хлебнул из кубка, поднялся, зашатался и, чтобы не упасть, схватился за стол, уронив кубок на землю. -- Скажи мне, князь, -- дерзко обратился он к Эрьте, -- откуда у тебя так много прекрасных, изумительныой красоты вещей? -- Он взмахнул рукой и снова чуть не упал. -- Неужели ваш край богат не только мехами, но и золотом? И он грузно шлепнулся обратно на скамью. Марг-кок к этому времени тоже был изрядно на взводе, иначе он обязательно обратил бы внимание на выходку аримаспа, однако хмель помешал. Эрьта громко икнул и заплетающимся языком сообщил: -- Эт-то из кургана каменной бабы. -- Какой бабы? -- насторожился Гелайм. Эрьта, поминутно запинаясь, рассказал, что в далекие-предалекие времена предки ойков жили свободно в диких лесах, охотились за зверя, ловили рыбу и были счастливы. Однако появились злые люди, скверные, много хуже нурманнов. Сначала они покорили соседние племена васинабронков и меренс, заставили их платить дань своему повелителю Канугу. Непокорных злые люди убивали сразу. Васинабронки и меренс попытались сопротивляться -- напрасно. Пришельцы умели хорошо сражаться, имели вдосталь железного оружия. И они очень походили на бородатых, Эрьта неприязненно глянул на Александра. Что могли противопоставить им лесные племена? Костяные стрелы? После этого злые люди пришли в землю ойков. Марг-кок рассказывал, не замечая, как буквально почернел Гелайм. Кулаки аримаспа сжимались и разжимались. Александр на всякий случай придвинул поближе массивный золотой ковш, прикидывая, как сподручнее будет хватить Гелайма по голове. Ойки не смогли отразить пришельцев, им тоже пришлось платить дань. Так прошло десять или двадцать лет. Но что-то случилось, и злые люди перестали приезжать за ясаком. До ойков долетели слухи, что правитель злых людей Кануг умер, и в его державе воцарился хаос. Злые люди решили получше спрятать могилу Кануга и пришли в здешние леса. Они насыпали над могилой высокий курган и поставили каменную бабу. Гелайм скрежетал зубами и лихорадочно крутил перстень с александритом. Шаманы ойков прочитали заклинания на кургане и огнем изгнали из него зло, а потом раскопали могилу. Ту, самую, до которой так и не добрался Ингвар.В ней оказалось много красивых и полезных вещей, которые князья забрали себе. Чтобы новые злые люди не позарились на них, держат эти сокровища не в городке, а в лесу. Только самые доверенные ойки знают потайное место. В благодарность Йомалю, который избавил свой народ от страшной напасти, ойки насыпали серебряную гору, перемешав землю с бесчисленными кружочками серебра и золота из могилы. Йомаль строго стережет свою гору, охраняя ее от всяких посягательств. Каждый год ойки насыпают гору выше и выше, приносят Йомалю жертвы. Сейчас в горе лежит целая дружина серебряных людей. Громкий стон вырвался из груди Гелайма. -- А что сделали с мертвым королем?! Эрьта не заметил оговорки аримаспа. -- Бросили гнилые кости воронам, но и те побрезговали. Гелайм дернулся, Александр подхватил ковш, но аримасп неимоверным усилием воли заставил себя сесть на место. -- Кроме золота там ничего не было? -- Всякую ерунду, -- отмахнулся марг-кок. -- Железки, разные тряпки. -- И сохранилось что-нибудь? -- голос аримаспа предательски задрожал. Александра удивляло явное пренебрежение Гелайма к неисчислимым сокровищам могильника и его интерес к неведомым железкам. Раньше он считал аримаспа (или кто он там на самом деле?) обычным охотником за сокровищами, хотя вспоминались упорные разговоры о железной короне. В чем же дело?! -- Все выкинули, -- равнодушно ответил марг-кок. Гелайм снова застонал. Лицо его побелело, на лбу выступили крупные, как горошины, капли пота. -- Все? -- убито переспросил он. Даже до пьяненького марг-кока дошло, что происходит нечто не вполне обычное. Но хмель подсказал ему неправильный ответ. -- Не огорчайся. Сохранилась какая-то железная загогулина, ее не смогли перековать в полезную вещь, не поддалась. Бросили и сейчас валяется где-то в моем доме. -- Он хлопнул в ладоши. -- Принесите ее, если уцелела! Прислужник покорно убежал. Спустя малое время на стол перед Гелаймом лег смятый и перекрученный железный обруч с приклепанными грубыми лепестками, совершенно потерявший первоначальную форму. Можно было лишь гадать, как он выглядел раньше. Но Гелайм, видимо, знал, потому что вцепился в железку с ревом дикого зверя. -- Я дарю тебе эту безделицу, -- хлюпнул носом Эрьта, на которого произвели впечатление чувства Гелайма. -- Сегодня радостный день, и я хочу, чтобы он стал праздником для всех. Пир зашумел вновь. Но Гелайм больше не пил. Он сидел точно на иголках, озираясь, скрюченными от жадности руками держал свою драгоценность. Александр гадал, что бы это могло значить. Он перехватил ехидную ухмылку Айзии, которой старшина каравана одарил своего начальника стражи. В который раз Александр встал перед диким клубком, распутать который не мог. Он задумался и не заметил... Тихий щелчок пальцами -- и Манайя подсыпал ему в кубок того самого белого порошка. А потом золотая посуда закружилась, засверкала таким ослепительным блеском, что Александр невольно закрыл глаза... Сначала Александру показалось, что он плывет на корабле -- изнурительная качка буквально выворачивала его наизнанку. Он с трудом сдерживал стоящий в горле комок. Странно, почему не слышно свиста ветра и плеска волн. Потом Александр обнаружил, что лежит вовсе не на корабельной палубе, а висит вниз головой, точно белье на заборе, на чем-то трясущемся, как корабль в шторм. Александр попытался приподнять голову, однако вновь накатила волна пряного запаха и унесла с собой все... Постепенно до него дошло, что его небрежно бросили животом поперек седла, и он мчится во весь опор таким довольно неудобным образом. Александр попытался шевельнуть руками и охнул -- руки были накрепко связаны, ноги тоже были скручены. Это озадачило Александра. Он твердо помнил, что недавно сидел на пиру у марг-кока... Что же произошло? Опять напали какие-то враги, и он попал в плен? Или стряслось еще нечто ужасное? Пожар, землетрясение, в крайнем случае потоп... Эти мысли заставили его бедную голову буквально взорваться, словно раскаленный докрасна камень, на который плеснули холодной воды. Очнулся он потому, что скачка прекратилась. Александр осторожно приоткрыл глаза. Он по-прежнему висел, уткнувшись носом в конский бок. Судя по чеканному стремени, везли его на собственном коне. Ситуация вконец запуталась. Александр с трудом приподнял голову и натолкнулся на торжествующий взгляд Айзии. -- Очнулся, голубок? -- ласково прожурчал аримасп. Александр разлепил запекшиеся губы. -- Что случилось? Айзия даже хрюкнул от удовольствия. -- Случилось то, что на праздничном пиру у большого князя ты изрядно перепил и начал буянить. Нам пришлось тебя связать, потому что ты слишком уж разбушевался, начал махать саблей и грозил всех изрубить в капусту. Так что не обесудь, пришлось принять меры. Айзия подошел поближе и грубо дернул Александра за связанные руки. Тот мешком рухнул на землю, едва не свернув себе шею. -- Что ты делаешь? -- зло спросил он аримаспа. -- Пить меньше надо, -- аримасп назидательно поднял грязный палец. -- Как ты думаешь, насколько затянулось твое похмелье? Александр растерянно закрутил головой. Он лежал на сухом хрустком мху. Где-то впереди синели невысокие холмы, поросшие чахлыми деревцами. По небу ползли неприветливые серые тучи, в воздухе отчетливо попахивало болотной гнилью. Картина настолько отличалась от глухой тайги в окрестностях Ит-Самарга, что Александр зажмурился, надеясь, что наваждение рассеется. Глядя на него, Айзия весело рассмеялся. -- Дошло? -- Сколько дней прошло? -- в ужасе застонал Александр. -- Неделя, -- внушительно произнес аримасп. -- Не может быть! -- Очень даже может. Ты в конце концов бревном укатился под стол, и мы оставили тебя лежать там до утра. Утром ... Что ты принялся вытворять наутро, я тебе уже сказал. Ты и вправду ничего не помнишь? -- Александр заметил тень опасения в глазу аримаспа. -- Нет. -- Как тебя везли в лодке, как прощались с ойками, как взвалили тебя на твоего же коня, пересекли Дикий Лес, добрались до Рифейских гор и двинулись дальше... Ничего не вспоминаешь? -- Совсем ничего, -- убито подтвердил Александр. Злая радость проступила на лице аримаспа. -- Но теперь ты пришел в себя? -- Да. Развяжите меня. -- Мы не будем спешить с этим. Кто знает, может на тебя накатит снова. Уж больно трудно пришлось нам тогда. Ничего, потерпи еще немного -- денька два-три. Александр рывком сел, хотя со связанными за спиной руками сделать это было непросто, и еще раз осмотрелся. Судя по долетающим звукам, караван расположился на отдых невдалеке, возможно за соседним холмом. Но почему-то Айзия предпочел сбросить его именно здесь. Что задумал лукавый старшина каравана? В одно мгновение Александру вспомнились все ненавидящие взгляды, которыми часто одаривали его аримаспы. Подумалось невольно, что сейчас Айзия расквитается за прошлое. Александр постарался скрыть, что он не на шутку перепугался, потянулся и лениво зевнул. -- Ладно. Еще день -- так еще день. После целой недели это уже не страшно. Я только прошу посадить меня на коня нормально. -- Это я тебе обещаю, -- осклабился Айзия. -- Такую малую услугу мы тебе окажем. -- К стати, -- перебил его Александр, -- а где Ратибор? -- Можешь не беспокоиться, _с_нами_, -- Айзия старательно выделил эти слова. -- Ему ничто не грозит, он под надежной охраной. -- Фраза прозвучала достаточно двусмысленно, но Айзия этого не заметил. -- Хотя не для всех этот поход кончится благополучно... Послышался дробный конский топот, из-за пригорка на взмыленном коне выскочил Гелайм. -- Там... -- задыхаясь, промолвил он, -- там... -- Что?! -- взвился Айзия. -- Приближается большой отряд, мне кажется, это бусурманы. -- Вот как, -- Айзия задумался, уставившись в небо. Конь начальника стражи нетерпеливо танцевал на месте. -- Что делать? -- прервал затянувшееся молчание старшины каравана Гелайм. -- У меня осталось слишком мало людей, и нам не отбить нападения. Особенно если он останется связанным, -- Гелайм мотнул головой в сторону Александра. -- Он останется связанным, -- огрызнулся Айзия. -- Передай Манайе, чтобы он постарался удержать степняков подольше, хотя бы один день. Я сам поеду к ним договариваться. Однако Гелайм не торопился выполнять приказ. -- Освободи его, -- вдруг потребовал он у Айзии. У того челюсть отвисла. -- Ты в своем уме? -- Зато ты потерял его, -- ответил начальник стражи. Александр ничего не мог понять. Он точно знал, что Гелайм ненавидит его ничуть не меньше, чем Айзия. Так почему вдруг начальник стражи вступается за своего врага? Айзия медлил. -- Ну! -- прикрикнул Гелайм, кладя ладонь на рукоять сабли. Айзия достал нож и с видимой неохотой перерезал веревки на руках и ногах Александра. -- Ты еще пожалеешь об этом, -- посулил он начальнику стражи. -- Это мы посмотрим, -- презрительно бросил тот, разворачивая коня. -- Да-да, посмотрим. Причем именно он заставит тебя пожалеть о своей опрометчивости, -- криво ухмыльнулся Айзия. Однако Гелайм не ответил, он сразу послал коня в галоп, только клочья мха взлетели из-под копыт. -- Вставай, чего расселся, -- недовольно пробурчал Айзия Александру. Озадаченный, тот послушно поднялся. Как то удалось Манайе -- неведомо, только бусурманы даже близко не показались возле стоянки каравана. Облегченно вздохнув -- одной заботой меньше -- Александр кинулся разыскивать Ратибора. У него отлегла на сердце, когда он увидел юношу. Объятия получились жаркими. Александр немедленно принялся выспрашивать юношу, что же случилось за эти дни. Конечно, сообщить все, что интересовало Александра, Ратибор не мог. Например, он остался в неведении, что творилось на пиру и сразу после него. Однако Ратибор подтвердил, что Александр действительно провалялся в беспамятстве целую неделю, не приходя в сознание. Его кормили, поили и обихаживали полусонного. Александру оставалось только одно -- пожать плечами. Тайна упрямо не давалась. Невнятное предчувствие опасности подсказало ему не ходить к кострам аримаспов, они с Ратибором расположились чуть поодаль. И когда вдруг появился Манайя, Александр демонстративно пододвинул к себе ножны, показывая, что не верит колдуну ни на грош. Даже чуть выдвинул саблю, чтобы легче было выхватить ее. Манайя предпочел не заметить враждебного жеста. Его лунообразная физиономия расплылась еще шире, когда он подсел к костру. -- Наше странствие по диким чащобам подходит к концу, -- аримасп не скрывало своей радости. -- Больше не нужно вздрагивать при каждом шорохе, никто не бросится на тебя из-за дерева. Дня через три-четыре мы выйдем на большой торговый тракт, а там... -- Аримасп зажмурился, как сытый кот, -- скоро начнутся земли уважаемого тирана. -- Однако какая нужда привела тебя к моему костру, почтенный? -- неприветливо спросил Александр. -- Это верно, нужда, -- устало согласился колдун. -- Чем дальше от опасностей, тем больше забот. -- Темен смысл твоих слов, почтенный. Манайя воровато оглянулся, убедился, что их никто не подслушивает, и полушопотом спросил: -- Чем занят Гелайм? Что он тебе говорил? -- Не мое это дело, следить за начальником стражи, -- уклончиво возразил Александр. -- Да и как понять твои слова? Ты ему не веришь? Манайя рыдающе вздохнул. -- Мы боимся, что наш поход к ойкам станет последним. Ведь покойный Торгейр осквернил их святилище, вырвав глаза каменным кошкам. Ойки не простят нам этого, если мы не вернем изумруды на место. Марг-кок уже сказал, чтобы мы больше не смели показываться в Ит-Самарге. Но Айзия надеется, что он сменит гнев на милость, если мы вернем похищенное сокровище. Ведь ты же знаешь, что глазами статуи служили не простые камни, а небесные смарагды. Они стоят больших денег, но никто ради единичной выгодной сделки не станет рушить налаженную торговлю. -- Почему ты спрашиваешь об этом у меня? -- Выяснить все, касательно смарагдов мне поручил Айзия. Кроме тебя и Гелайма из похода к серебряной горе больше никто не вернулся. -- Ты полагаешь, что их похитил Гелайм? -- Да. Александр вспомнил, что начальник стражи действительно перехватил кожаную сумку Торгейра. Но вот лежали там смарагды или нет? В этом не было ни малейшей уверенности. И вообще, стоит ли вмешиваться в дела аримаспов, которые Александра совершенно не касаются? С недавних пор он начал серьезно жалеть, что послушался Древолюба и связался с этими сомнительными торговцами. А здесь еще человек с двумя лицами Гелайм. Кто же он такой? И он заступался за Александра... Единственное, что Александр решил для себя совершенно определенно -- помогать Манайе не следует ни при каких обстоятельствах. Чем больше у него хлопот, тем лучше для Александра. И он решительно ответил: -- Я ничего не знаю и ничего не видел. Но вполне допускаю, что Гелайм мог их похитить, однако утверждать это категорически не рискну. -- Жаль, -- вздохнул Манайя. -- Мы очень рассчитывали на твою помощь. -- Сожалею, что не оправдал ваших надежд, -- лицемерно посокрушался Александр. Он заметил, что Ратибор сидит, завернувшись в плащ, и внимательно прислушивается к разговору. -- Какое еще у тебя дело ко мне? -- поинтересовался Александр, видя, что Манайя не намерен уходить. -- Не к тебе, а к твоему попутчику. Если бы Александр не сидел, он определенно рухнул бы наземь от неожиданности. -- К Ратибору?! -- Да. -- Можешь не утруждать себя, -- вмешался Ратибор. -- Ведь ты заранее знаешь мой ответ. -- Но ведь я и спросить-то ничего не успел, -- заюлил Манайя. -- Я превосходно знаю, что тебя интересует. -- Тогда почему ты отказываешься? -- У нашей земли своя дорога. Александр растерянно хлопал глазами, ничего не понимая. Сейчас он казался себе слепым, которого не слишком заботливо ведут по лесу, где он то и дело налетает лбом на деревья. Аримасп картинно воздел руки к небу. -- Это безумие! Это просто безумие! Почему ты отталкиваешь руку друга? Сейчас вашей земле со всех сторон грозит множество напастей. Бусурманы, варяги, турский султан и немчины... Не пересчитать всех, имя им легион! Разве не следует в судьбоносный момент слить воедино силу меча и силу золота? -- Этот сплав не будет обладать ни крепостью булата, ни блеском монет. Ничего хорошего из твоей затеи не получится. -- И все-таки трижды подумай, прежде чем отвергнуть помощь, предложенную вовремя. Ваша земля лежит в самой середине мира, в его сердце, и судьба Рутении определяет судьбы всего мира. Нет ничего важнее для Поднебесной, чем спокойствие и процветание этой земли. Все металлы и камни лежат в ней, она столь велика и обильна... -- Вот именно! -- отрезал Ратибор. Манайя звучно захлопнул рот и умолк. Потом грузно встал. -- Ты еще пожалеешь об этом, щенок! -- бросил он, уходя. Александр немного подождал, потом осторожно заметил: -- Мне кажется, что тебе не следовало отталкивать его так резко. Можно было поиграть, поводить его за нос. -- Ты хоть понимаешь, о чем идет речь? -- Примерно догадываюсь. -- Примерно... -- Ратибор сплюнул в огонь. -- Этот негодяй хочет купить мечи наших витязей. Он знает, что после возвращения в Словенск Великий, друзья отца придут ко мне. Одноглазый хотел, чтобы я уговорил их пойти на службу к аримаспам. Тогда-де они отведут все опасности от нашей земли. И сами будут сосать нашу кровь! Пауки! Александр не согласился: -- В том, чтобы обмануть врага, нет бесчестья. Ты сам утверждал, что с хитрецом нужно сражаться его же оружием. Нельзя с ядовитой змеей драться так же, как с благородным львом. -- Я знаю, -- досадливо ответил Ратибор. -- Неужели ты не понимаешь, почему они так возятся со мной? Очень им нужен слепой и беспомощный. Они надеются, что в благодарность я помогу им договориться с витязями. Из темноты неслышно возник Гелайм. -- Поистине, сегодня вечер гостей, -- весело воскликнул Александр. Всех так и тянет к нашему костру. -- Кого это "всех"? -- насторожился Гелайм. -- Например Манайю. -- Проклятая змея! -- вспыхнул начальник стражи. -- Что он искал? Александр ядовито ухмыльнулся. -- То же самое, что и ты. Но только тебе повезло чуть больше, чем колдуну? -- Ты о чем? -- встревожился Гелайм. -- О небесных смарагдах! Гелайм резко бросил руку к мечу, но Александр предостерегающе показал полуобнаженную саблю. Аримасп криво усмехнулся и сдержал порыв. -- Ты прав, эти четыре камня у меня. Однако они мне не так уж и нужны. Я искал не их! -- Но все-таки прихватил с собой. -- А почему бы и нет? Если что-то само валится тебе в руки, лишь дурак разожмет пальцы. -- Мне нет дела до ваших интриг, -- тряхнул головой Александр. -- Но ты попросту ограбил ойков. Ведь для них смарагды священны. -- Грязные дикари, -- с нескрываемым отвращением бросил Гелайм.-- Они могут поклоняться и раскрашенному пню, не то что камням. -- Но этим же камням поклоняются и аримаспы. -- Аримаспы -- да. Я -- нет. Александр прищурился. -- Кто ты? Гелайм поднял левую руку, любуясь игрой пламени на своем перстне. -- Кто я? Твой друг. Ты помнишь, как Айзия хотел убить тебя? Я помешал, потому что рыцари обязаны помогать друг другу. Я не могу допустить, чтобы какой-то поганый торгаш поднял лапу на воина. Тем более, что наши страны всегда хранили дружбу. -- Господи, сколько у нас друзей вдруг отыскалось, -- вскользь заметил Ратибор. -- Вы полагаете, что я ввязался в этот поход ради камней?! Ничуть. Держите! -- Гелайм рванул завязки сумки и выхватил оттуда два громадных искристых смарагда. Пламя костра, коснувшись камней, исторгло из них пронзительные зеленые лучи, ударившие в небо. -- Лови! -- Гелайм кинул камни Александру, и тот машинально прижал их к груди, укрыв плащом. -- Тогда ради чего ты рисковал головой? -- спросил Александр. -- Вернуться из такого путешествия куда труднее, чем погибнуть. -- Мне требовалось только это! -- Гелайм торжествующе поднял над головой железный обруч, подаренный ему марг-коком. Аримасп немало потрудился, выправляя его, и теперь стало ясно видно, что это грубая железная корона. -- Я похитил камни, собираясь выменять на них эту корону, однако она досталась мне просто так. Жалкие глупцы! Они не подозревали, какое сокровище держат в собачьей конуре. Безропотно отдать корону власти, -- он расхохотался. -- Сокровище? -- недоверчиво переспросил Александр. -- Конечно! Ты же слышал рассказ на пиру. Эта корона принадлежала покойному владетелю полумира кенигу Эрманариху. Тот, кто завладеет этой короной, сможет восстановить империю Эрманариха в прежних границах и владеть ею. -- Но Тайша знал о ней, -- вставил Александр. -- Это новость... -- Гелайм посерьезнел. -- Интересно, кто мог рассказать ему? Уж не наши ли друзья-викинги? Точнее, Торгейр... -- Вполне вероятно. Эрьта действительно ничего не подозревал. Но при чем здесь ты? Корону царей может носить только царь, -- спокойно произнес Ратибор. Распаленный Гелайм вскочил, потрясая в воздухе короной. Он потерял всякую осторожность и кричал в полный голос. -- При чем?! Я прямой потомок и наследник Эрманариха! -- Это уж слишком, -- Александр не смог удержать смеха. Гелайм побагровел и надулся. Потом стремительно сорвал перстень с пальца и отшвырнул его прочь. Прозвучал звонкий удар огромного бронзового гонга, мигнуло синее пламя -- и перед Александром стоял высокий белокурый гигант со всклокоченными волосами и бородой. Он был одет в кожаный костюм со следами ржавчины от доспехов и высокие сапоги. На куртку были нашиты золотые бляшки с изображением орла, на боку висел короткий прямой меч, а шею обвивала золотая гривна -- тот же орел с распростертыми крыльями. -- Да ты знаешь, кто я?! -- взревел гигант. -- Я рекс вандалов Гелимер! Подобно тому, как сам обманный камень каждую минуту меняет цвет, так и перстень с александритом помогает его владельцу скрыть свою истинную внешность. Только так я мог попасть в караван к одноглазым чудовищам и достичь своей цели. Я получил то, чего вожделел! Сейчас я предлагаю вам, воинам Рутении присоединиться ко мне в борьбе за восстановление великого трона! -- Твой трон? Что нам до него, -- возразил Александр. -- В нашей стране служит немало ваших соотечественников. Многие из них достигли великой чести. Например Элиас фон Рюйтцен, дядя короля лангобардов Ортнета. Александр уже открыл рот, чтобы ответить Гелимеру, но здесь из темноты долетел истошный вопль Манайи: -- Вот он! Хватайте его! Стражники-аримаспы ринулись на своего бывшего начальника, сбросившего обманную личину. Однако схватить Гелайма-Гелимера оказалось совсем непросто. Разъяренный гигант расшвырял стражников, точно котят. Он даже не достал меча, но те из аримаспов, кому достался удар могучего кулака по голове, уже не вставали. Манайя что-то лихорадочно забормотал. Колдун выбежал в круг света, обрисованный котором и начал делать судорожные пассы руками. Гелимер в ответ издевательски захохотал. -- Не трудись, почтенный! У меня есть то, что делает твое колдовство безвредным. В небо вновь ударил прозрачный зеленый столб. Александр понял, что Гелимер неспроста отдал ему только два смарагда. Не столь уж бесхитростен был рекс вандалов. Тем временем Гелимер решил, что достаточно испытывал судьбу и огромными прыжками ринулся в сторону лагеря. Немедленно оттуда донеслись возбужденные крики, звон стали, потом -- громкий стук копыт. И все стихло. Огорченный и взбешенный Манайя, бормоча проклятия, поплелся в лагерь. На прощанье он погрозил кулаком не то ночному небу, не то Александру. -- Что ты на все это скажешь? -- спросил Александр, когда суматоха, вызванная бегством Гелимера, немного утихла. -- Это серьезный противник, -- грустно ответил Ратибор, -- и нам следовало бы остановить его раньше. Ведь ты не хочешь, чтобы он действительно восстановил империю Эрманариха? Не собираешься стать подданным кенига Гелимера? -- Конечно нет. -- Значит придется драться с ним, как я и предсказывал. -- Надеюсь, ты не предлагаешь немедленно броситься в погоню? -- вспылил Александр, уязвленный напоминанием о собственной недальновидности. -- Следовало бы. Чем раньше мы его остановим, тем лучше. Александр только фыркнул. -- Давай спать, -- предложил Ратибор. -- Давай. Утро вечера мудренее. Александр вдруг заметил красную искру в траве. Подозревая недоброе (с аримаспов станется и ядовитую змею подбросить), он выхватил саблю. Но это оказался выброшенный Гелимером перстень. Александр подобрал его. Рекс в запале обронил очень ценную вещь, не следует так запросто разбрасываться волшебными перстнями. Утром Айзия призвал Александра к себе. Старшина каравана делал вид, что решительно ничего не произошло. Ведь все случившееся пошло исключительно на пользу Айзии, и он был вполне доволен. Но Александра сразу встревожили гости аримаспа. В шатре старшины каравана сидели двое степняков. Александра невольно передернуло, когда он увидел полосатые халаты и отороченные мехом шапки. Сразу заныли старые раны, там, где его тела касалось раскаленное железо. Но приходилось притворяться, что ты ничего не помнишь и не знаешь. Когда Александр уходил, Ратибор сумрачно предостерег: -- Не сомневаюсь, что и этот будет предлагать тебе свою любовь, точно ты продажная девка. Но не могу угадать, что он сможет добавить к уже сказанному Манайей. -- Что все они вдруг так резко зауважали нас? -- вяло удивился Александр. -- При странствиях по Диким землям мы им были не особо нужны. А сейчас караван вступает на землю Рутении. Они готовы ковром лечь нам под ноги, только чтобы заполучить мечи наших витязей. -- Это такая большая сила? -- Конечно. Византийские кесари и северные конунги, дикие степные ханы и кичливые крестоносные магистры склонялись перед ней. Под сенью креста святого Георгия-Победоносца наши витязи отбили все нашествия. Манайя сказал правду -- наша земля суть опора мира и его сердце. Чинские богдыханы в ослеплении суетного тщеславия называют свои империю Поднебесной. Но ведь это всего лишь задворки Великой Рутении! Настали трудные времена, рознь и свара раскололи единую державу. Князья начали усобицы, от зависти готовы жить в пустом амбаре, лишь бы сосед вообще под кустом ночевал. За мешок золота мать родную продадут. Нет единого правителя, нет единой веры. Каждый своего идола вытесал, ему молится. Всякая тварь и осмелела, норовит по кусочку со своей стороны отщипнуть. А ранее без позволения Государей Росских пискнуть не смели... -- Невесело. -- Куда как. Дожили -- что наши богатыри по чужим землям разбрелись. Неспроста Гелимер напомнил, рекс лангобардов Ортнет везде похваляется, что он племянник самого Элиаса фон Рюйтцена, -- Ратибора передернуло. -- Кто это? -- Отступник, -- коротко ответил Ратибор, явно не желая много распространяться на эту тему. -- Ладно. Пойду, раз зовут. Однако на всякий случай Александр отдал Ратибору смарагды, полученные от Гелайма-Гелимера. У тебя, мол, сохраннее будут. Не куда-нибудь иду -- во дворец. Только невеселой получилась шутка. Айзия встретил его приторными улыбками и несчетными поклонами. Но сидевший подле него Манайя был молчалив и угрюм, как голодный сыч. Да и раскосых глазах степняков Александр прочел только ненависть и злобу. На всякий случай он как можно незаметнее дотронулся до ножен, проверяя, свободно ли ходит сабля. Айзия или действительно ничего не заметил, или предпочел сделать вид, что ничего не замечает. -- Проходи, проходи, -- суетился он. -- Садись. Александр сдержанно кивнул и присел на ковер, напрягшись, как тетива лука. Айзия почти незаметно перемигнулся со степняками и, притворно сокрушаясь, сказал: -- Как мы все недоглядели! Пригрели змею на груди! Хорошо еще ужалить не успела. -- Увы, -- согласился Александр так, что осталось непонятным, по какому именно поводу он сожалеет. -- Кто мог знать, что Гелимер таит столь черные мысли. -- Однако наше путешествие не закончено. Нам предстоит заглянуть в становище наших друзей, потом мы посетим горы Хинда и уже через южные границы вернемся в пределы Рутении. -- Мне ты об этом ничего не говорил, -- встревожился Александр. -- Я намеревался сопровождать караван до Дикого Леса, не далее. -- Ай-яй-яй, -- запричитал старшина каравана, -- неужели я забыл предупредить тебя об этом? Но я надеюсь, что доблестный витязь не бросит нас на полдороге? После бегства Гелимера и после приключений в землях ойков у нас на счету каждый меч. -- Александр хотел вставить, что никто не волок Айзию на аркане в эти земли, никто не вынуждал следовать за Ингваром и Торгейром, но промолчал. -- Мы просим тебя остаться и хорошо заплатим. Очень хорошо. Александр качнул головой. -- Мне не нужны деньги. -- Тысяча имперских золотых солидов! -- Нет. -- Еще бы, -- завистливо вздохнул Манайя. -- Два сорока черных соболей. -- Я сделаю тебя начальником стражи, -- продолжал уговаривать Айзия. -- Я должен показать Ратибора лекарям. Айзия всплеснул руками. -- Вот именно! Тогда тебе просто обязательно нужно ехать с нами. Кто лучше восточных мудрецов умеет врачевать раны? -- Нет! -- отрезал Александр. -- Что ж, очень жаль, -- вздохнул Айзия. -- Значит наши пути разойдутся. Мы выполнили повеление золотой тамги, взяли тебя с собой. Сейчас ты всего в двух днях езды от караванной дороги, где всегда можно найти помощь и отдых. Наш долг исполнен и завтра мы поворачиваем на юг. А тебе надлежит двигаться по-прежнему на запад. Жаль. Выпьем на прощание. И он протянул Александру чашу, полную ароматного рубинового вина. Тот взял чашу, поднес к губам... И почувствовал неприятный пряный запах. Почему-то вспомнился пир, после которого он так долго путешествовал в путах. И если бы не Гелимер, в котором заговорил рыцарский дух... -- Пей же, пей, -- поторопил Айзия. Александр уловил напряженное внимание, с которым все следили за ним, и резко поставил чашу, расплескав вино. -- Извини, но для меня одно пиршество уже закончилось очень печально. Говорят, я оказался крайне буен. Не хочу тревожить тебя и твоих уважаемых гостей, вдруг снова опьянею и разойдусь. -- Ты обижаешь хозяина, -- нетерпеливо заметил Манайя. Такая настойчивость окончательно убедила Александра, что пить не следует, и он твердо ответил: -- Нет. Айзия на мгновение растерялся, но тут же, осененный новой идеей, ласково зажурчал: -- Я ничуть не сержусь на тебя, витязь. Действительно, если слаба голова, лучше воздерживаться от хмельного. Но в воздаяние твоих многочисленных заслуг я просто обязан поднести хоть какой-то подарок. Смотри! Он пошарил за спиной и протянул Александру два браслета, украшенных густо-зелеными, почти черными, изумрудами. Александр повертел их, рассматривая. -- Отличная работа, -- не смог не похвалить он. -- О да, их сделали древние мастера. Примерь их. -- Но ведь они больше похожи на женские украшения, -- удивился Александр. -- Ничуть. Мы носим такие же, -- Айзия поднял руку, показывая. Александр надел браслеты, они пришлись впору. -- Смарагдов есть двенадцать сортов. Знатнейший из них скифский, названный так по имени народа, у коего их покупают, -- улыбнулся Манайя. -- Сейчас у тебя на руках два конских табуна, никак не меньше. -- Я благодарен вам, -- кивнул Александр. Вдруг Айзия торжествующе осклабился и громко приказал: -- Слуги мои, держите его! Рука Александра сама рванулась к сабле, однако неодолимая сила отбросила ее назад. Изящные золотые безделушки превратились в массивные бронзовые кольца, позеленевшие от старости. Кольца соединяла толстая палка. Александр оказался закованным в кандалы! Он вспомнил превращения, происходившие с Ингваром под влиянием отравленных изумрудов и застонал сквозь зубы. Попасться так глупо! Как он мог не узнать характерный отблеск колдовских камней и угодить в ту же ловушку! Манайя довольно ухмыльнулся. -- Ты угадал. На сей раз ты попался крепко! Уж теперь мы не упустим зверя из капкана. Проклятье! Как раз перед тем, как идти сюда, он отдал небесные смарагды Ратибору. Ведь только они разрушают чары отравленных камней. И что самое скверное -- Ратибор тоже может попасться в лапы этих же негодяев. Айзия, видя его помертвевшее лицо, истолковал страх Александра по-своему. -- Бойся, трепещи. Мы отдадим тебя бусурманам. Не даром же пресветлый тэйн пообещал заплатить за тебя золотом вес к весу! Он разыскивает людей, погубивших Ослепительного, чтобы содрать с них кожу. Один из степняков махнул рукой и каркнул: -- Нет. Великий тэйн передумал. Он милостив и просто отдает этого человека брату Ослепительного. Если почтенный вождь будет добр и отпустит своего врага, то пресветлый тэйн не станет вмешиваться. Айзия весело заржал. -- Я полагаю, Светозарный не только не покарает наглеца, но и наградит его. Как не полюбить человека, подарившего тебе несметные отцовские табуны. Ведь у Ослепительного не было сыновей. -- Я тоже так думаю, -- ухмыльнулся степняк. -- Светозарный не пожалеет расплавленного золота, чтобы залить ему глотку. Александр слушал их болтовню, прикидывая, сможет ли как-то освободиться. Однако степняки не были расположены терять время в пустых беседах. Они поднялись и подошли к Александру. -- Вставай! Он пружинисто взвился в воздух, ударив одного из них локтем в лицо. С пронзительным воплем степняк отлетел прочь. Кровь из разбитого носа окатила аримаспов. Но второй бусурман клещом вцепился в плечо Александра, одновременно содрав у него с пояса саблю. Александр сумел стряхнуть и его. Перепуганный Айзия, прикрываясь подушкой, заверещал: -- Это не я! Не я! Александр рванулся к выходу из шатра, но увидел, как Манайя делает руками пассы, и одновременно почувствовал, что кандалы начинают нагреваться. Тогда он бросился на колдуна. Тот поднял руки, пытаясь прикрыться, но удар тяжелой бронзы раскроил ему голову. -- Получи, сволочь! Вдруг что-то черное заволокло глаза, и свет померк. Когда Александр пришел в себя, кругом было темно. Уже ночь или все еще ночь? Он предположил, что "уже". Ныли скрученные руки и ноги. Что-то слишком часто в последнее время доблестный витязь играет роль беспомощного тюка. Надо тщательнее выбирать себе друзей. Но снова, как раскаленная игла, его пронзила мысль: "Как там Ратибор?" Александр прислушался. Сквозь комариный зуд, заполнивший уши, долетели слова: -- Напрасно теряем время... -- Тумен-таркан приказал ждать. Ведь ты не собираешься проявить неповиновение. -- Конечно нет. Но чего мы ждем? -- Когда поймают второго. -- Разве он удрал? -- Да. -- Проклятье. Как он сумел? Ведь слепой же. -- Слепой. Как бы не так! Снес головы троим не хуже тебя зрячего. -- Но ведь... -- Не знаю, какие злые духи ему помогали, только заколдованная сабля пропала из шатра золоченого одноглазого болвана, хотя стража не отходила ни на миг. Никто не видел похитителя. А когда пришли его брать... Те, кому посчастливилось уцелеть, надолго запомнят этот день. -- Светозарный грозил, что разыщет мальчишку и тогда... Ведь его отец прикончил Ослепительного. Послышался смешок. -- Светозарному придется немного подождать. Я боюсь, у него зубы выпадут раньше, чем предоставится такая возможность. -- Ладно, будет языком молоть. Пойди, проверь, как там этот. Если и он испарится, тогда тумен-таркан с нас кожу сдерет вместо него. Александр не мог ничего видеть -- его сунули носом в траву, а перекатиться на спину он не мог. Послышались грузные шаги. Кто-то потыкал его острым сапогом под ребра. -- Лежит спокойненько, никуда не делся. -- Ладно, посматривай. Услышанное порадовало, озадачило и напугало Александра одновременно. С одной стороны стало ясно, что Ратибор каким-то совершенно фантастическим образом избежал опасности. Он вырвался из лагеря аримаспов и сейчас далеко. Более того, перепуганные бусурманы даже не попытались его преследовать. Болтовня стражников заставляла предположить, что Ратибор прозрел. Но ведь это невозможно даже в сказке! Конечно, Александр попал в мир, где многие старые представления разлетелись в дым, однако практически все колдовство, которое он до сих пор видел, в общем укладывалось в рамки так называемого здравого смысла. Никто не пытался останавливать солнце, ходить по воде, аки по суху... И не было живой и мертвой воды, чтобы срастить воедино разрубленное на куски тело и оживить его, иначе сегодня Гремислав был бы с ними. А может он просто пока далеко не все узнал об этом странном мире? От столь тяжких раздумий у Александра разболелась голова, и он предпочел снова впасть в забытье. Последующие пять дней запомнились ему надолго. Если первое путешествие поперек седла он совершил в бессознательном состоянии, то на сей раз он видел и ощущал на своей шкуре все. Да и обращались с ним степняки не слишком почтительно. Светозарный должен получить его живым, это степняки помнили хорошо. Но ведь тумен-таркан не получил никаких приказаний относительно обращения с пленником. Полумертвый ведь он тоже все-таки слегка живой... А потому кормили Александра довольно экономно и нечасто, били не до смерти, и вышибли только два зуба. Словом, действительность могла повергнуть в уныние и более стойкую натуру. Тем более, что каждый вечер тумен-таркан как бы случайно усаживался неподалеку от пленника и начинал красочно расписывать, какие у пресветлого тэйна великолепные палачи, как они умеют развязывать самые молчаливые языки. Они не чета простым неграмотным воинам. Если верить рассказам, ожидало Александра действительно нечто необычайное. Он вспоминал некую ночь в степи и вновь жалел, что ввязался в дикую авантюру. Хватит ли у него терпения умереть достойно? Кочевники спешили.Они стремились поскорее покинуть неприветливые и чужие для них леса и выбраться в родную степь. В тот вечер тумен-таркан с особенным удовольствием сообщил Александру, что завтра они выходят из леса, на опушке их поджидают две тысячи воинов его тумена. Почетная охрана важного пленника. Больше всего Александру хотелось получить хоть маленький ножичек на одну минуту. Смерть от собственной руки представлялась просто счастьем. Нет смысла показывать стойкость и мужество кровожадным бусурманам. Они не поймут и не оценят. Хотя бы кандалы сняли... Но тумен-таркан был предусмотрителен и не допускал ни малейшего послабления пленнику. Сначала Александр подумал, будто это ему мерещится спросонья: кто-то схватил его его за руку и волочет потихоньку в кусты. Потом понял, что все происходит наяву. Поднял голову и хотел было сказать, что он думает о поганых бусурманах, но вовремя прикусил язык. Его сторожа мирно спали у костра, близость Дикой Степи расслабляюще подействовала на них. Может тумен-таркан решил расправиться с ним, не дожидаясь прибытия в ставку Блистательного? Вряд ли он стал бы это делать тайком. Безумная мысль мелькнула вдруг в измученной голове. А что, если это друзья? Вдруг кто-то пытается его спасти? Невероятно, но вдруг... Что он теряет? Александр начал осторожно отталкиваться ногами, моля бога только об одном -- чтобы не звякнули кандалы. Нельзя сказать, чтобы ползание было приятным занятием. Сучья и камни рвали не только рубаху, но и тело, однако вспыхнувшая надежда помогала Александру переносить это. И когда над ним склонилось бородатое голубоглазое лицо, он облегченно вздохнул и обмяк. Свои. -- Сомлел, -- сочувственно произнес густой бас. -- Нет, -- с трудом пошевелил запекшимися губами Александр. -- Просто устал. Те, кого он увидел, больше всего напоминали разбойников. Драные и грязные зипуны, ветхие разбитые сапоги. Однако на каждом человеке Александр заметил кольчугу. Оружие было исправным и ухоженным. -- Эк его заковали, ровно татя, -- промолвил невысокий широкоплечий здоровяк, носивший золотую гривну. -- Можно ли сбить кандалы? -- Может уйдем подальше, воевода? -- Не расплатившись со злодеями? -- спросил воевода. -- Многовато их. -- Однако и нас немало. Пока шли эти разговоры, умельцы уже переломили бронзовые палки кандалов и вырвали кольца браслетов. Только сами браслеты остались в виде нежеланного украшения на руках и ногах Александра. -- Носи на здоровье, пока не придем в город. Там кузнец снимет, -- хлопнули его по плечу и поставили на ноги пред светлы очи воеводы. -- Кто вы? -- первым делом спросил Александр. -- Смотри-ка, -- поразился воевода, -- ни благодарности, ни привета. Сразу спрашивает. Неужто и в самом деле немного тронулся? Александр густо покраснел. -- Извини. Конечно я должен был первым делом поблагодарить за то, что вырвали меня из лап поганых. -- Ничего, сочтемся позже, -- ухмыльнулся в дремучую бороду воевода. -- Мы дружина Словенска Великого, собираем ясак среди дружественных племен иноверцев. Сюда пришли по просьбе твоего слепого друга. -- Он жив?! -- вырвалось у Александра. -- Тихо ты! -- воевода тут же запечатал ему рот мясистой ладонью. -- Чего орешь? Забыл, что бусурманы совсем рядом? -- Это я немного не в себе, -- понурился Александр. -- Оно и видно. Жив Ратибор, живее некуда. Гонится сейчас за вашим старым приятелем Гелимером. -- Так... -- Про то мне не ведомо, -- пожал плечами воевода. -- Дел колдовских я не касаюсь. Да и вообще оно опасно -- становиться поперек дороги витязям. Нам он рассказал, что тебя схватили бусурманы и волокут к себе на расправу. Сказал, где их можно перехватить. И вот мы здесь. -- Спасибо. -- Не нам, -- покачал головой воевода. -- Родной земли оберегателям. -- Хватит болтать, Ядрей, -- бросил один из дружинников. -- Надо или уходить, или нападать. Но не сидеть пнями. -- Ну, что? Разочтемся с твоими обидчиками? -- предложил Ядрей. -- Дайте саблю, -- попросил Александр. Схватка была короткой и жаркой. Дружинники Ядрея оказались не чета добродушным простоватым ойкам. Весь отряд степняков был вырезан в считаные мгновения, не ушел ни один. Тумен-таркан был схвачен живым и сейчас, скрученный, стоял, злобно поводя налитыми кровью глазами. Время от времени он сплевывал кровь из разбитых губ. -- Вот мы и снова встретились, -- приветствовал его Александр. -- Напрасно я не вырвал твое сердце, -- огрызнулся тумен-таркан. -- Здесь ты действительно дал маху, -- согласился Александр. -- Но долго жалеть о своей ошибке ты не будешь и исправить ничего не сможешь. -- Вы не посмеете поднять руку на военачальника пресветлого тэйна. Весь ваш край зальется кровью, -- ощерился тумен-таркан. В глазах его не было страха, только дикая ненависть. -- С ним надо кончать, -- буркнул Ядрей. Александр еще раз посмотрел на тумен-таркана, вырвал из рук дружинника бердыш и одним ударом снес молодую елочку на уровне плеч. Получился столб толщиной в руку. -- Вот его награда, -- холодно бросил он, где-то в глубине души удивляясь на один миг (не дольше) собственной жестокости. -- Посадите его на кол! -- Каждому зачтется! -- непримиримо ответил степняк. Александр уже совсем не удивился, когда в лагере Ядрея его приветствовал ласковым ржанием Гром. Он потрепал коня по шее и спросил воеводу: -- А мое оружие Ратибор не оставил? -- Нет. -- Куда он поехал? -- Прямо на закат, догонять немчина. -- Еще раз благодарю тебя, Ядрей, за помощь. После того, как мы догоним Гелимера, мы обязательно придем в Словенск. -- Удачи! Постарайся больше не попадаться никому! -- ядовито напутствовал его Ядрей. Александр вместо ответа махнул рукой и пришпорил коня. Екатеринбург январь 1990 г.