А. Г. Больных

ЖЕЛЕЗНЫЙ ЗАМОК

КОНЕЦ И НАЧАЛО

Наверное, именно такие чувства испытывает человек, внезапно
обнаруживший, что по собственной оплошности забрел в зыбучие
пески. Каждый шаг дается с величайшим трудом, только неимоверные
усилия помогают вытаскивать ноги из трясины. Однако самое ужасное
в другом. Каждая пядь, отвоеванная у зыбуна, не только не обещает
спасения, а напротив, она все очевиднее приближает тебя к
бездонный трясине, сулящей верную и мучительную гибель.

Во всяком случае, Хани ощущал нечто подобное.
Следовало радоваться, ведь пала крепость Хозяина Тумана,
еще одно прибежище черных сил уничтожено, но... но...
Удивительным образом победы оборачивались поражениями, тем
более сокрушительными, чем полнее была победа. В отчаяние
приводили потери, понесенные _после_ каждой такой "победы".
Не во время сражения, а именно после него, когда от неприятеля
уже осталась только груда мертвых тел. Сначала была потеряна
принцесса, там, в Радужном ущелье, где нашла свой конец армия
Морского Короля. Теперь, когда был убит его хозяин и
покровитель, Хани потерял брата. И кто может предсказать, чем
обернется для него новая "победа"? Ведь череда врагов кажется
бесконечной. Каждый следующий, вырастающий на месте
поверженного, оказывается во много раз сильнее и опаснее. Стоит
ли теперь вспоминать Десятикрылого? Это ужасное создание,
державшее в трепете Акантон, казалось теперь не опаснее
ласкового котенка по сравнению со страшилищами, которых
привелось встретить позднее. И чья мрачная тень вырастает
теперь за буйными языками пламени, скачущими по развалинам
Ледяного Замка? А в том, что предстоит новая схватка, Хани не
сомневался ни единого мгновения.

Он невольно задумывался, в чем причина столь бесплодных побед,
почему именно тогда, когда зло кажется безвозвратно поверженным,
оно вдруг торжествует в тебе самом? Может, именно в этих словах и
кроется ключ к загадке? Борешься со внешним злом, не победив его
окончательно внутри себя? А природа не терпит пустоты, и сразу,
как только исчезает какое-то внешнее зло, в образовавшуюся
пустоту устремляется ближайшее к ней. То самое, что до поры, до
времени тихонько дремало внутри тебя. И как только ему
подворачивается случай вырваться наружу, оно сразу оказывается
сильнее тебя.

Но ведь тогда получается, что борьба со злом бессмысленна. Она
напрасна, потому что зло неистребимо в принципе. Более того,
борьба становится опасной, потому что следующей жертвой
оказываешься ты сам, причем предательский удар наносится
исподтишка, в спину. Он оказывается беспощадно метким, потому что
наносится по самому слабому месту, зачастую просто
неотразим. Ведь ни Ториль, ни Чани не смогли его выдержать.

Хани со стоном схватился за голову. Что же делать? Есть ли выход
из этого заколдованного круга? Странно. Раньше он никогда не
задавался такими вопросами. Может, эта минутная слабость тоже
есть признак начавшего поднимать свою ядовитую голову зла? Нет.
Он не поддастся! Или все-таки правы жители закрытого королевства,
когда говорят: "Завтра -- это только другое название для сегодня"? И
любая новость есть зло? Вне зависимости от того, хороша новость
сама по две или плоха. Зло уже потому, что зто _новость_?
Неужели из боязни "как бы хуже не вышло" следует стоять на месте?

От подобных вопросов можно было сойти с ума. Впереди
открывалась такая мрачная пропасть, что не хотелось жить.

Хани отбросил прочь меч, словно тот обжигал руку. Ему хотелось
зажмуриться и бежать прочь, как можно дальше, чтобы только уйти
от этого проклятого места, где он потерял брата.

-- Грустишь?

Хани вздрогнул, когда ему на плечо опустилась медвежья лапа. Нет,
это была всего лишь рука Дъярва.

-- Гони прочь дурные мысли! Все отлично! Сегодня мы победили,
выжгли гнездо колдунов, поработивших страну. Завтра взойдет новое
солнце, разгонит извечную пелену тумана, которым колдуны хотели
задушить нас, золотом засверкает восход! Давненько мы не видали
его в наших краях. Нет поводов для печали. А если они даже
отыщутся -- все равно не думай о них сегодня. Будет новый день
для новых забот, сегодня не должно быть печальных лиц. Мы
победили и будем праздновать победу!

Дъярв, словно тростинку, закрутил в руках тускло отсвечивающую
тяжелую секиру.

-- Тебе легко говорить, -- скривился Хани, -- а я потерял брата.

Дъярв на мгновение осунулся и помрачнел, глубоко спрятанные под
густыми бровями глаза полыхнули такой лютой ненавистью, что Хани
буквально ошпарило.

-- Да, мне легко, -- прорычал Дъярв. -- Я сегодня не потерял
никого. Мне некого терять. Всю мою семью уничтожили десять лет
назад. Всех! И потому мне очень легко и радостно сегодня...

-- Прости, я не знал...

-- Ничего. То, что вы совершили, делает ненужными любые
извинения.

Хани поразился, до чего складно и витиевато может говорить этот
дикарь. Или он вовсе не дикарь? Не раз за время странствий Хани
убеждался, как обманчива может быть внешность. В Дъярве
угадывалась огромная внутренняя сила, невольно заставляющая
робеть. Однако с ней странным образом смешивалась потрясающая
наивность. Хани мог поклясться, что Дъярв ничуть не напоминает
изображения свирепых владык Тъерквинга, но все-таки было в нем
нечто...

Подошла Рюби. Она тоже казалась не слишком веселой, хотя и не
печалилась, подобно Хани. Она была деловита и озабоченна.

-- Плохие новости.

-- Ничуть не сомневался, -- буркнул Хани.

Дъярв недовольно рыкнул:

-- Оставьте ваши дела. Сейчас мы будем праздновать.

-- Если у нас найдется время, -- сухо заметила Рюби.

-- Что бы вы ни думали, вам придется считаться с теми, кто
штурмовал замок. Они желают отпраздновать победу.

-- Потому что не умеют заглянуть в завтра, -- вздохнул Хани.

-- На это есть мы, -- каким-то странным тоном заметил Дъярв.

-- И все-таки... -- попыталась настоять на своем Рюби.

-- Оставим заботы, -- с нажимом повторил Дъярв. -- Пока нам
ничто непосредственно не грозит, а как поступать дальше -- мы
успеем решить.

-- Если нам не помешают ульфхеднары.

Дъярв откровенно расхохотался.

-- Вот уж о ком я беспокоюсь меньше всего.

-- Почему? -- с неподдельным любопытством спросила Рюби.

-- Сейчас они удирают опрометью, позабыв обо всем на свете.

-- Откуда ты знаешь? -- прищурилась она.

-- У каждого народа есть свои тайны, -- уклонился от ответа
Дъярв. -- И даже всесильные Радужники плохо представляют, что
творится в холодных краях. Как, впрочем, и мы ничего не знаем
о суровых ущельях Туманных гор. -- Он склонил голову. --
А пока идем праздновать. -- Это прозвучало как приказ. --
Поговорим вечером, когда нам никто не помешает.

Этот вечер напомнил Хани недавнее прошлое, когда их навестил
чудовищный медведь. Такой же небольшой костерок, такая же
неторопливая беседа. И такое же ощущение витающей в воздухе
смертельной опасности.

-- Армия Хозяина Тумана сейчас бежит к вечным льдам, чтобы
поскорее убраться с острова. Для них эта крепость была много
больше, чем просто цитаделью. Она служила основой их колдовского
влияния на всю страну. Мы выбили краеугольный камень, и
непрочная конструкция рухнула сама. Я не сомневаюсь, что наша
земля вскоре полностью очистится от черного колдовства,
принесенного сюда захватчиками, -- рассудительно говорил Дъярв.
-- Враг сейчас слаб и не примет боя.

Рюби устало улыбнулась.

-- Надеюсь, ты расскажешь нам, какое волшебство позволяет тебе
знать все это.

-- Стоит ли? -- лениво потянулся Дъярв. В такие минуты Хани
считал его настоящим дикарем, грубым и невоспитанным. -- Не
всегда лишнее знание приносит пользу.

-- Ты чего-то опасаешься?

-- Да.

-- Скажи, чего именно.

-- Это даст ответ и на предыдущий вопрос.

-- Такое недоверие между союзниками довольно странно.

Хани только крутил головой, следя за диалогом, превратившимся в
поединок. Реплики, стремительные, как удар меча, сыпались одна за
другой.

-- Я еще не решил, союзники ли мы.

-- Сразу после победы...

Прежние опасения вспыхнули в Хани с новой силой, и он решительно
прервал словесное фехтование:

-- Мы недавно тоже одержали победу, которая стала тяжким
поражением, именно потому, что после битвы все перессорились.
Как вы сейчас.

Дъярв непонимающе поглядел на него.

-- Когда мы разбили Морского Короля? -- уточнила Рюби.

-- Да. Ушли Жемчужники, изменилась Ториль. Так что подумайте,
прежде чем превратить размолвку в раскол.

Дъярв на мгновение нахмурился и тряхнул головой.

-- Ты прав. Не знаю, что на меня накатило, но я справлюсь с этим.
Ты хочешь знать обо мне все? Но я могу сказать только то, что
знаю сам. Не удивляйтесь. Многие ли могут похвастаться, что знают
о себе все? Я -- нет.

-- Ладно, -- примирительно сказала Рюби. -- Не можешь -- так и
не надо,

Дъярв взял у Хани меч и внимательно его осмотрел, ласково
поглаживая пальцами лезвие, ощупал камни на рукояти, что-то
неслышно прошептал. Хани отметил, что Рюби зто не слишком
понравилось.

Дъярв закатал левый рукав и неожиданно резанул мечом по руке.
Лезвие на миг окрасилось кровью, черной в тусклом свете
костра, а потом...

Кровь стремительно исчезла, словно лезвие меча всосало ее. И тут
же оно засветилось прозрачным зеленоватым светом, но в
изумрудном сиянии пролетали снопики золотых искр. Семь
прозрачных камней на рукояти загорелись всеми цветами радуги, а
центральный стал ярко-зеленым. В небо ударил пронзительный луч,
световое копье.

Рюби удовлетворенно кивнула.

-- Именно так.

-- Это только один, -- развел руками Дъярв и вернул меч
хозяину.

-- Мы найдем остальные, мы их уже почти нашли.

-- И сумеем зажечь?

-- Конечно. Иначе не следовало начинать дело.

Рюби решительно обнажила свой меч и тоже разрезала себе
руку. Хани вскрикнул.

Лезвие этого меча стало нежно-розовым, подобно утренней заре.
Розовое свечение окаймлял ореол золотых язычков. Центральный
камень рукояти загорелся красным.

-- Огонь и земля, -- сказал Дъярв.

-- Огонь и земля, -- подтвердила Рюби.

-- Но где еще две стихии?

-- Один меч унес его брат. А четвертый мы обязательно найдем.

-- Какой?

-- Воздух.

-- Хорошо бы скорее.

Рюби улыбнулась.

-- Потерпи немного.

* * *

Началось это давно. Так давно, что ни один человек не мог видеть
этого, потому что люди еще не появились на Земле. Да и сама
Земля еще не стала такой, какой мы видим ее сегодня. Она
неслась в пустоте без времени, летела из ниоткуда в никуда. Не
было ни света, ни тьмы, ни тверди земной, ни вод морских, ни
небес. Приказом свыше повелено было разделиться основным
естествам, ибо не могли они соседствовать вечно, проникая друг в
друга, смешиваясь друг с другом, уничтожая друг друга.

Первыми разделились свет и тьма. Именно это разделение положило
начало бытия, начало жизни и смерти, начало радости и горя. Все
последующие рождения были вторичны, и суть возникшего
определялась тем, куда оно попало при рождении -- в царство
света либо во владения мрака. Вечна смена дня и ночи, так
же вечна борьба света и мрака. Ничто не вправе сказать о себе:
я есмь свет, ибо, повернувшись другой стороной, обнаружит тень.
Не существует света без мрака, ибо иначе как различать их?
Лишь познав мрак, можешь сказать: сие свет.

Когда пришло живое, оно так и разделилось. Орк Великий,
многорукие чудища облюбовали холодные морские глубины, лелея во
тьме свою злобу и мечтая захватить сушу. Однако непомерная
гордыня и алчность в их сердцах соседствовала с великим страхом.
Солнце внушало им такой ужас, что лишь на короткий момент они
могли преодолеть испуг, после чего подлая натура гнала их
обратно в черные глубины.

В те же времена, либо еще раньше, были рождены и Радужники.
Пламень земных недр в них смешался с солнечным огнем, когда
раскаленная кровь земли поднималась, чтобы застыть твердым
камнем. Соединение двух пламеней создало тех, кто не приемлет
мрак, ненавидит его, вечно сражается с ним. Крепки и
несокрушимы вместилища светлых сил -- адаманты, лалы, яхонты,
смарагды. Но Радужники все-таки могут пасть в борьбе с мраком
-- для жизни им потребен свет. Чтобы лучше использовать его,
чтобы вернее рассеять мрак, чтобы сделать землю прекраснее, свет
был поделен на цвета: красный и синий, желтый и зеленый,
оранжевый и фиолетовый, голубой и прочие, глазом не видимые, но
оттого ничуть не менее яркие и прекрасные.

Молодая кровь земли бурлила. В мгновение ока превыше облаков
небесных возносились горные хребты, однако снег не мог
увенчать их вершины -- столь горячи они были. Мутные морские
валы с грохотом обрушивались на берега, чтобы стереть их в
порошок, залить, затопить, уничтожить твердь, обратить ее в
море. Ядовитые плевки мрака превратились в чудовищ, подобных
Хозяину Тумана, таких, как лохматая птица. Они пришли раньше
человека, и потому ненавидели его. Кому радостно терять власть?

Самым лютым из творений мрака стал Безымянный Ужас. Так назвали
его потому, что за много тысяч лет он так ни разу и не показался
на глаза человеку, хотя с его черными делами человек сталкивался
буквально на каждом шагу. Сам он не грабил города, не сжигал
деревни, предоставляя это своим слугам. Безымянный отравлял души,
делая наиболее опасным врагом человека самого человека. Ведь
тот родился в царстве света, за одно это Безымянный ненавидел его
смертельно. Однако он решил, что мало просто уничтожить людей,
следует сделать их слугами мрака. Он заставил людей увлечься
войной...

Поняв это, Радужники и их союзники попытались помочь человеку;
живая природа, деревья и трава, звери и птицы всегда ненавидели
мрак и были помощниками в борьбе против него. Поэтому именно в
союзе человека с природой лежит залог победы света. Безымянный
сначала не придал значения зтому союзу, он слишком презирал
"бессмысленных тварей", чтобы видеть в них противников. Лишь
когда темные силы были разгромлены почти на всей земле, он
спохватился. В руках Безымянного остались лишь небольшие клочки
суши. В растерянности он принялся укреплять свои владения, именно
тогда был воздвигнут Железный Замок, гнездо мрака и ужаса. Во
всех владениях Безымянного старательно вырубались леса,
истреблялись звери и птицы. Человека лишали его союзников,
после чего он легко становился добычей Безымянного. Наглядный
пример -- ульфхеднары. Безымянный пытался найти союзников. Но
как он презирал появившихся позже, точно так же Орк Великий
презирал его самого. Рожденные одновременно со мраком занялись
своими собственными сварами и не обращали внимания на призывы
Безымянного. Пришлось ему обратиться к родившимся недавно...
Так появились Хозяин Тумана, Морской Король и прочие...

* * *

Но здесь Хани прервал рассказ Рюби.

-- Что-то здесь не так. Ведь если Железный Замок существует
столь давно, мы обязательно знали бы о нем. Почему ни в
хрониках Золотого королевства, ни в легендах о нем не говорится
ни слова?

Рюби улыбнулась самыми уголками губ.

-- Ответ на этот вопрос мы сами ищем давно и безуспешно.
Железный Замок существует и не существует одновременно. Он
стоит и давно разрушен.

Дъярв озадаченно поцокал языком.

-- Как-то слишком мудрено.

Рюби пожала плечами.

-- Все, что я знала, я сказала. Замок существует, потому что
многие из нас в нем побывали, хотя и не видели самого
Безымянного. Но когда мы попытались специально отыскать его, то
нашли лишь замшелые развалины, поросшие бурьяном.

-- Можно подумать, что он существует только по желанию хозяина и
пропадает, когда к нему приближаются чужие, -- предположил Хани.

-- Может, и так, -- устало ответила Рюби.

Дъярв громко хмыкнул.

-- Уж не владеет ли Безымянный тайной времени? Берет свой замок
и переносит его то в прошлое, то в будущее. Он есть и его нет.
Он здесь и не здесь. Он стоит и разрушен одновременно.

В глазах Рюби мелькнула искра интереса.

-- Это объяснило бы многое.

-- А что ты можешь возразить? Всесокрушающее время -- само
порождение мрака. Почему оно не может стать союзником
Безымянного?

Хани осталось только в очередной раз удивиться
проницательности Дъярва.

-- По слухам, только в Найклосте кое-что знают о тайнах
времени, -- осторожно возразила Рюби. -- Лоста не зря зовут
вечным и неизменным. Я хотела бы обратиться к ним за помощью.

-- Вспомни, как нас встретили, -- возразил Хани.

-- Увы, Лост не понимает, кто его настоящий враг.

-- Больше того. Вспомни бронзовый крестик, найденный неподалеку
от Ледяного Замка, -- заметил Хани. -- Что, если он прямо
примкнул к нашим врагам?

-- Возможно и такое. Но я все-таки не думаю, что Лост связался с
темными силами. Он слишком высокомерен для союза с кем-либо.
Флоунинг Благородный видит равных себе только в королях
Анталанандура, но те давно мертвы. Хотя... Хотя следует
разобраться в этой запутанной истории получше, и поточнее
выяснить, что у него на уме.

-- То есть мы снова отправляемся в Найклост? -- спросил Хани.

-- Да.

-- А как же мой брат? Будем ли мы искать его? И что с Железным
Замком?

-- Мы обязательно разрушим Железный Замок, но для этого я хочу
повидать Лоста. А твоего брата мы найдем, я надеюсь.

-- Значит нам потребуется армия, -- сделал практический вывод
Дъярв. -- опуститесь с небес на землю. Я никогда не слышал о
Найклосте, однако, если ваши слова справедливы, десять тысяч
мечей очень облегчат переговоры с Лостом.

-- Тем более, что поговаривают, будто один из мечей находится у
него, -- заметила Рюби. -- А мы снова утеряли синий меч,
впрочем, нам доподлинно известно, кто им владеет.

-- И то хорошо, -- вздохнул Дъярв. -- Значит, будем собирать
армию.

-- А мне придется повидать еще одного нашего союзника. Мы должны
собрать все силы для решающего удара, -- добавила Рюби.

-- Это кого же? -- подозрительно спросил Дъярв.

-- Соболя. Ведь мы должны выступить воедино с природой. Иначе
мрак в который раз воспользуется нашей разобщенностью.

ЯД

Морской Король спешил. Стоило ли задерживаться рядом с
потерявшим разум от страха Хозяином Тумана? Король решил, что
это неразумно. Для него война не кончилась. Проиграно еще
одно сражение, однако король не терял надежды. Пусть Хозяин
Тумана не смог противостоять врагу, остается ведь...
Двухголовый. Мороз пробирает по коже при одной мысли об этом
монстре, а что делать? Морской Король всегда предпочитал
держаться как можно дальше от него, предоставляя
сомнительное удовольствие общения с ним Хозяину Тумана. Но
сейчас выбора не оставалось -- либо сдаться победителям, либо
бежать.

Он торопливо спустился по витой лестнице в стене башни
и замер у низенькой дверцы, прислушиваясь. Бой уже кипел во
дворе замка, до короля долетали хриплые крики и лязг оружия.
Сверху все отчетливей тянуло гарью -- крепость пылала. Морской
Король осторожно приоткрыл дверь и выглянул наружу, готовый при
первой опасности захлопнуть массивную створку и задвинуть
толстый засов. Однако его не замечали. Бой шел возле стен
крепости -- там северяне добивали остатки гарнизона Ледяных. Их
нельзя было поразить мечом или кинжалом, просто проткнув
насквозь, это не причиняло чудищам особого вреда. Но зато их
можно было уничтожать, разбивая на куски молотом, что и делали
одетые в звериные шкуры силачи. Каждый из Ледяных без труда
справился бы с тремя, пятью противниками, однако сейчас те имели
превосходство не менее двадцати на одного, и никакая сила не
могла спасти остатки войск Хозяина Тумана. Тем более, Морской
Король отметил порядок и организованность, царившие среди
северян. Они не нападали навалом, гурьбой. Те, кого Хозяин
Тумана высокомерно считал грязным сбродом, оказались умелыми,
обученными воинами. Потомки северных мореходов, внуки
покорителей Анталанандура не растеряли навыков и смелости
предков за годы владычества колдуна. Даже айзеншвертбеваффнеты
падали под ударами людей. И оружие северяне подобрали себе
подходящее случаю -- тяжелые боевые топоры и молоты. В сражении
с людьми они были бы не столь полезны, как здесь. Хрупкий лед не
выдерживал ударов и дробился в пыль.

Узнать бы, кто их надоумил, мелькнула мысль. Морской Король в
бешенстве заскрипел зубами. Кто предводитель этого сброда? Кто
рассеял колдовское облако вокруг замка? Кто так точно выбрал
момент для нападения? Кто собрал армию и так умело управляет
ею? Король охотно разорвал бы его на куски собственными
руками. Однако приходилось думать о другом -- как спастись.

Пробиться через двор к распахнутым воротам крепости сейчас вряд
ли возможно. Взбешенные северяне убивали всякого, кто выбирался
из центральной башни. Впрочем, и оставаться на месте тоже не
имело смысла. Рано или поздно победители начнут обыскивать
башню, обнаружат ход в стене, и тогда... Что произойдет
"тогда", Морской Король даже не хотел представлять. К тому же
огонь в любом случае выкурит его из убежища, как крысу из норы.

Морской король лихорадочно зашарил по поясу, надеясь найти хоть
какое-то оружие. Увы. Он давно уже отвык от меча, вообще
считал, что королю оружие не нужно, если у него есть
армия. Теперь не было армии... Приходилось положиться на
хитрость..

Тусклые глазки короля раз за разом обшаривали двор. Кто из диких
варваров окажется чувствительным к его колдовству? Пока ни один
не думал о золоте, но ведь так не бывает.

Король злобно оскалился и ощупал золотой перстень-паука. Он
вырвется. Он обязательно вырвется!

Вдруг чистый пронзительный звук больно ударил по ушам, едва не
заставив короля закричать -- словно разбился огромный
хрустальный колокол. Одновременно вспышка странного
жемчужно-серого цвета залила крепостной двор, отпечатав на
стенах изломанные тени. Несколько людей с криками рухнули на
землю, закрывая глаза ладонями, таким сильным оказался
световой удар. Сначала Морской Король не мог понять, что
произошло, но потом вспомнил. Кто-то разбил зеркальный
шар, заменявший Ледяному сердце, и свет холодной звезды,
заточенный в нем, вырвался на свободу. Неосторожный жестоко
поплатился за свою оплошность. Король довольно хмыкнул. Что ж,
можно использовать и это, если придется.

Однако пора действовать, дальнейшее ожидание ни к чему хорошему
не приведет. Король решительно повернул перстень на среднем
пальце левой руки и произнес заклинание. Зашелестела золотистая
полупрозрачная сеть, вылетевшая на крепостной двор. Король
лихорадочно облизал губы. Захватит кого-нибудь или нет? Сеть
упала на группу варваров, но напрасно петли старались связать
кого-либо, никто не думал о богатстве и наживе. Король тяжело
вздохнул и снова повернул перстень. Он не рассчитывал на удачу с
первого раза, но втайне надеялся.

Снова взметнулась в воздух еле заметная сеть, и король хищно
оскалился. Он увидел, что рослый дикарь, обшаривавший тело
поверженного стражника, свалился, опутанный ею. Повинуясь
магическим пассам, сеть начала подтаскивать дикаря к королю.
Никто из сражавшихся не обратил внимания на происшествие.

Король торопливо захлопнул дверь, он не хотел, чтобы ему
помешали, и пристально оглядел дикаря. Рваные засаленные шкуры,
грязные волосы клочьями падают на низкий лоб.

-- Как тебя зовут? -- спросил король, с трудом вспоминая язык
северян.

Но пленный молчал, он напрягал все силы, чтобы порвать
связывающие его путы. Морской Король как бы случайно показал
ему золотой перстень и с удовлетворением заметил жадный
блеск в глазах дикаря. Несмотря на отчаянное положение, в
котором он оказался, варвар не смог скрыть обуявшей его
жадности.

-- Хочешь получить перстень? -- спросил король.

-- Да, -- прорычал дикарь.

-- Он будет твоим, если ты поможешь мне.

Дикарь тряхнул грязными космами.

-- Он и так будет моим, когда тебя убьют. Неужели ты надеешься
спастись?

-- Именно.

-- Ты глуп.

-- Это ты глуп. Если я погибну, перстень захватит тот, кто убьет
меня. А освобождать тебя я не намерен, так что ты его не получишь
ни в коем случае.

Дикарь заметно расстроился.

-- Тогда освободи меня.

-- Чтобы ты меня прикончил? -- усмехнулся король.

Пленник задумался, потом спросил:

-- Чего ты хочешь?

-- Очень немного. Спастись из этой западни и добраться до
ледяного города, где спрятано мое золото.

Морской Король читал в душе этого глупца, как в открытой книге.
Дикарь надеялся убить короля, как только освободится, и захватить
перстень. Но стоило королю упомянуть о сокровищах, как блеск
золота ослепил алчного варвара. Жадность -- один из самых
сильных пороков. Ясно, что, получив вожделенное золото, дикарь
постарается избавиться от спутника, но ведь король не собирался
дарить сокровища этому дураку!

-- Хорошо, -- согласился дикарь. -- Я помогу тебе. Освободи
меня.

-- Не сейчас, -- остановил его Морской Король. Спокойствие
трудно ему давалось, время работало против него. -- Мне нужно
кое-что выяснить. Как тебя зовут?

-- Стегг.

-- Стегг, -- повторил король. -- Я сразу приметил тебя. Судя по
всему, ты не простой воин.

-- Да! -- с жаром подхватил дикарь. -- Мои предки служили в
Северном легионе. Один из них был даже легатом!

-- Вот как? -- деланно удивился король.

-- Да!

-- Почему же тогда ты сражаешься рядом с простыми воинами?

Стегг огрызнулся:

-- В этом повинен дурак, живущий в замке! Мы предлагали ему свою
службу, однако он отказался. Мы страшно отомстим ему! Он заплатит
за свою слепоту!

Морской Король подумал, что дикарь, скорее всего, прав. Нельзя
полагаться только на свою армию, если собираешься прочно
обосноваться в покоренной стране. Следует привлечь народ на
свою сторону или полностью уничтожить его.

-- Кто командует вами?

-- Дъярв.

-- Кто это?

-- Сын нашего вождя.

-- И только?

Стегг насупился.

-- Этого достаточно.

Морской Король презрительно усмехнулся.

-- Разве что у вас. В других местах требуют чуть больше.

Стегг побагровел.

-- Именно. Я тоже это доказывал, но меня не послушали. Почему
славные воины, настоящие герои, известные множеством побед,
должны уступить первенство какому-то дерзкому наглецу? В конце
концов, мой род ничуть не менее древний! -- Стегг не заметил, как
хищно сверкнули почти угасшие глаза Морского Короля при виде
возбуждения, охватившего его. -- У меня гораздо больше
причин ненавидеть Дъярва, чем у тебя!

Но здесь Стегг прикусил язык, сообразив, что сболтнул лишнее.
Поздно. Морской Король обрадованно подхватил:

-- Так давай выступим вместе! Враг моего врага -- мой друг!
Объединившись, мы будем так сильны, что легко одолеем самозванца.
Справедливость восторжествует.

Стегг на мгновение заколебался. Но, видимо, ядовитые семена упали
на благодатную почву. Очень легко обмануть того, кто жаждет быть
обманутым.

-- Что я должен сделать?

Морской Король хищно прищурился.

-- Совсем немного. Помоги мне выйти из замка, больше не
требуется ничего. За стенами уже я начну помогать тебе.

-- Я согласен, -- буркнул Стегг, -- поспешим.

Морской Король слабым жестом убрал магическую сеть, связывавшую
дикаря. Стегг поднялся, повел затекшими плечами, разминая суставы.
Он недобро посмотрел на Морского Короля, того на мгновение
пробрал озноб. Вряд ли кто-то будет испытывать теплые чувства к
человеку, его связавшему. Но приходилось доверяться варвару.

Стегг швырнул королю драный меховой плащ. Как ни была грязна
засаленная королевская мантия, плащ был еще грязнее. Королю
пришлось преодолеть брезгливость, чтобы надеть его. На всякий
случай король закутался с головой. Стегг мрачно насупился.

-- Не очень, но ладно. Идем.

Они выскользнули во двор. Морской Король быстро огляделся.
Повсюду на каменных плитах валялись трупы, в большинстве это
были северяне. Победа досталась им недешево. Король обрадовался.
Чем больше ослабнут дикари, тем легче ему будет осуществить свой
план. Украдкой, чтобы не заметил Стегг, Морской Король подобрал
окровавленный кинжал, резонно рассудив, что еще все может
случиться.

Варвары настолько увлеклись грабежом замка, что никто не
обратил внимания на двух человек, пробиравшихся к воротам.
Собственно, они не столько грабили замок, сколько старались
разнести его по камешку. За годы владычества мрачного колдуна
накопилась такая ненависть, что люди уже не могли спокойно
рассуждать. Ими овладела одна мысль -- отомстить. Отомстить
любой ценой.

Пару раз их окликали, и тогда Морской Король испуганно
вздрагивал, крепче сжимая рукоять кинжала. Лишившись слуг и
армии, он чувствовал себя беспомощным, как новорожденный
младенец. Однако Стегг отвечал спрашивавшим что-то на своем
грубом варварском наречии, и те, удовлетворенные, отходили. Когда
беглецы миновали сорванные с петель, расщепленные ворота, король
едва не закричал от радости. Избавление было совсем рядом. Стоило
только догнать ушедшую в поход армию Эвигезайса. Думать о том,
признает ли его лейтенант-фельдмаршал, не хотелось.

По крутым склонам ледяной горы король буквально летел, как на
крыльях. Разозленный Стегг едва поспевал за ним, недовольно
бурча. Правда, радость Морского Короля изрядно поблекла, когда он
увидел характерные сугробы по краям дороги. Была у них странная
особенность -- синеватые тени походили на лежащих волков, чутко
приподнявших остроконечные уши. Да, тени! Впервые за много лет
над Ледяным Замком сияло солнце!

Морской Король еще раз поглядел на сугробы. Он превосходно знал,
что это такое. По приказу Хозяина Тумана Сноу Девил как-то
продемонстрировал свое умение, и король ни минуты не
сомневался, что сейчас вьюжные чудовища пристально следят за
происходящим. Вот только чьим приказам будут теперь подчиняться
снежные бестии? В том, что Хозяин Тумана погиб, Морской Король
не сомневался ни на йоту. Столько обреченной безнадежности было
в голосе колдуна во время их последней встречи, что сразу
становилось ясно -- он не хочет жить.

Солнце уже начало клониться к горизонту, его лучи постепенно
набирали закатный багрянец. Морскому Королю показалось, что
бескрайнюю снежную равнину залило кровью. Дурное или доброе
предзнаменование?

Стегг нетерпеливо тряхнул его за плечо.

-- Что дальше?

-- Дальше? -- рассеянно переспросил король, не
отрывая взгляда от клочковатого столба дыма, поднимающегося над
замком.

-- Да. Я выполнил свое обещание, вывел тебя из замка, теперь
пора расплачиваться.

Морской Король кивнул.

-- Хорошо. Подойди поближе.

А когда Стегг приблизился, король трижды вонзил ему в
живот кинжал.

-- Получи, пес! -- крикнул он.

Стегг раскрыл было рот, но лишь кровавая пена запузырилась у него
на губах, голос отказал дикарю. Морской Король с торжествующей
ухмылкой следил за тем, как бледнеет его лицо, тускнеют глаза.
Он буквально наслаждался агонией. Это удивило даже самого
короля, раньше он не замечал за собой ничего подобного.

Король презрительно оттолкнул ногой труп и быстро зашагал по
дороге. Впрочем, далеко уйти не удалось. Вместе с сумерками
началась метель, а что такое метель в Сумеречном Краю, король
знал превосходно, Ему совсем не улыбалось встретиться с
разбушевавшимися волками, и он предпочел вернуться к замку,
намереваясь переждать непогоду под его стенами. Ведь победители
не допустят, чтобы волки хозяйничали рядом с ними... Король
заскрипел зубами -- ему приходилось искать защиты у злейших
врагов!

Его предположение оказалось совершенно правильным. Рюби не дала
метели разойтись всерьез, хотя король заметил проскользнувшие
волчьи тени. Однако видел он и другое, гораздо более важное для
себя. Ссору. Уничтожение короны с Ледяной Звездой. Уход Чани
вместе с волками. Король довольно потер сухие ладони. Поражение
оборачивалось таким успехом, о котором он и мечтать не смел. И
король побежал следом за Чани.

Первым его учуял, разумеется, Сноу Девил. Огромный волк тревожно
вскинул лобастую голову и предостерегающе рыкнул. Взвинченный,
раздраженный Чани сначала не обратил внимания на призыв
добровольного сторожа. Тогда Сноу Девил повелительно сверкнул
глазами, и волки выстроились полукругом перед Морским
Королем. Тот сразу понял -- никакие старые встречи не спасут
его. Мало ли что было раньше. Сейчас у волков новый владыка,
и ради него они с величайшей охотой перегрызут глотку королю. И он
отчаянно завопил:

-- Повелитель!

Чани вскинул мутные глаза, словно еще не отойдя после тяжелого,
полного кошмаров сна, и непонимающе уставился на короля.

-- Ты? -- тупо спросил он.

-- Я, -- поспешно подтвердил король, опасливо поглядывая на
волков, которые приближались мелкими шажками.

Лицо Чани перекосила гримаса ненависти.

-- После всего ты рискуешь показаться мне на глаза!

Уловив ненависть в его словах, волки ободренно зарычали. Королю
показалось -- еще мгновение, и стая ринется на него. Но
Сноу Девил предпочитал томить свою жертву мучительным ожиданием.
Волки приближались все так же медленно.

-- Останови их! -- против желания голос Морского Короля
прозвучал жалобно.

У Чани дернулась щека, однако он все-таки приказал волкам
остановиться.

-- Ты, вероятно, желаешь сообщить мне что-то крайне важное?
Иначе ты не стал бы рисковать своей драгоценной жизнью.

Король истово закивал.

-- Очень, очень важное.

-- Что же? -- холодно полюбопытствовал Чани. -- Поторопись. Мои
волки изнывают от нетерпения, им хочется разорвать тебя. Да и
мне, признаться откровенно, хочется того же самого.

Морской Король в бессильной злобе стиснул рукоять бесполезного
кинжала. Сейчас его не спасет _это_ оружие. Вот если бы у
него был хоть один из волшебных мечей! Но все они принадлежат
врагам. У короля осталось только одно оружие, хотя самое
опасное и ядовитое -- ложь и лесть. Король заставил себя
заискивающе улыбнуться.

-- Не совершай опрометчивых поступков. Иногда можно найти друга
совсем не там, где ожидаешь, и встретить врага там, где раньше
были одни друзья.

-- Ты намекаешь на себя? -- угрюмо спросил Чани.

-- На себя тоже.

Снова то ли усмешка, то ли гримаса исказила лицо Чани.

-- Кто же ты теперь? Очевидно, друг?

-- Да, друг.

-- И что заставило тебя так измениться? То, что мы во второй раз
уничтожили твою армию?

Морской Король позволил себе слегка улыбнуться.

-- Ничуть.

-- Значит, произошло еще что-то, чего я не знаю?

-- Да.

-- Настолько важное?

-- Гораздо важнее, чем ты можешь себе представить, -- с жаром
подхватил король. -- Произошли события, которым суждено
переменить ход истории.

Чани недоверчиво прищурился.

-- Не слишком ли?

-- Отзови волков, повелитель. Рассказ будет долгим.

Молнии сверкнули во взоре Чани, и король успел их заметить. А
радость, охватившая недавнего врага, так и струилась...

-- Убирайтесь! -- жестко приказал Чани волкам. Те помедлили
было, но Чани так свирепо замахнулся, что стая
покорно отошла прочь, униженно поджав хвосты. -- Говори, --
нетерпеливо приказал Чани.

-- Я готов, повелитель, -- король почтительно склонил голову. --
Первое событие из наиважнейших произошло на болотах. Ты,
повелитель, вероятно, уже и не помнишь, что случилось тогда
возле статуи Вираджая Золотого? Там...

-- Постой! -- перебил его Чани. -- Откуда ты знаешь, что
произошло на болотах? Ведь стоял такой туман... И я готов
поклясться, что рядом не было ни единой души. Разве что
Грифон... Однако не думаю, что он видел хоть немного.

Морской Король снисходительно улыбнулся.

-- Тебе предстоит еще многое узнать, повелитель. Древнее
королевство Анталанандур ушло навсегда, однако искусство его
магов и волшебников не могло исчезнуть бесследно. Конечно,
многое утрачено безвозвратно, но кое-что сохранилось. Те, кто
сталкивался с магами прошлых лет, унесли частичку их мудрости.

Чани удивленно поднял брови.

-- Ты видел волшебников Анталанандура? Ты так стар?

-- Раньше тебя это не удивляло, -- вздохнул король. -- Ты
принимал это как должное. Да, я жил во времена великих королей
и видел их, -- многозначительно добавил он.

-- Сколько тебе лет?

-- Взращенному мною Десятикрылому -- четыре тысячи. А я старше.
За такой срок многому можно научиться.

-- Например?

-- Например, видеть скрытое от других. Использовать Небесное
Зеркало.

Чани весь подался вперед.

-- Что?

-- Смотри сам, -- вместо ответа предложил Морской Король.

На бледно-фиолетовом небе уже проступили первые звезды. Морской
Король поднял голову и стал пристально всматриваться в небосклон.
Он глядел так долго, что Чани уже начал терять терпение. Наконец
король поднял обе руки вверх и протянул их, сложив ладони, к
выбранной им звезде. Он не произносил ни слова, однако Чани
угадывал его беззвучный приказ. Звезда судорожно заметалась, от
нее начали растекаться волны серебристо-белого света.
Казалось, ее хлещут невидимые бичи, зажатые в ладонях
короля. Вспышки следовали одна за другой все чаще, серебристые
волны догоняли друг друга, сливаясь воедино. Постепенно звезду
окружил широкий ореол, расползавшийся по всему небу. Чани едва
не вскрикнул от страха, когда все сумеречное небо стало
матово-серебристым. По нему поползли разноцветные пятна.
Чани понял, что смотрит в огромную зеркальную чашу, повисшую над
головой.

-- Вот оно, Небесное Зеркало, -- удовлетворенно сказал Морской
Король.

-- Но я вижу только нас самих, -- Чани сумел кое-как
разобраться в хаосе движущихся цветных пятен.

-- Стоит его немного наклонить, и ты увидишь происходящее в
тысяче лиг отсюда.

Король плавно повел руками, и зеркальная чаша задрожала.

Теперь в ней отражалась слегка присыпанная снегом дорога. По
дороге двигалась бесчисленная армия -- всадники на медведях,
дикари с огромными топорами, Ледяные... Чани узнал войско,
покинувшее недавно Ледяной Замок.

Зеркало снова шевельнулось.

Перед глазами Чани выросла мощная цитадель. Ее стены отливали
странной тусклой синевой, словно железные. И Морской Король
подтвердил эту догадку, почтительно, с придыханием произнеся:

-- Железный Замок.

Чани вдруг подумалось, что многовато у Морского Короля
повелителей. А ведь не столь давно он казался сказочно сильным
властелином.

Потом в Зеркале замелькали леса, горы, дороги, города, море...
Наконец Зеркало остановило свой взор на одинокой фигурке,
бредущей по заснеженной равнине.

-- Принцесса! -- узнал Чани.

-- Она, -- подтвердил король.

Чани тяжело вздохнул и со внезапной робостью попросил:

-- Покажи... -- он не договорил.

-- С удовольствием, повелитель, -- кивнул король, легко
догадавшийся, что Чани хочет видеть брата.

Зеркало показало троих человек... ничего больше Чани не успел
различить. Мелькнула ослепительная алая молния, ударившая прямо в
середину зеркальной чаши. В то же мгновение с оглушительным
треском зеркало разлетелось на тысячу осколков, а струя
окутанного дымом пламени, отразившись от него, ударила в землю
неподалеку, разбрызгивая горячие капли. Так силен был жар
этого пламени, что даже скованная многовековой стужей земля
задымилась.

Король отпрянул подальше от рдеющего пятна.

-- Ты видишь, с кем вы рискнули связаться? Рожденные в
раскаленных недрах земли Радужники таят в себе мощь дикого
огня, хотя не часто рискуют ее обнаружить. В любое мгновение
она может испепелить вас всех!

-- Вижу, -- подавленно отозвался Чани. Потом он поднял голову,
чтобы найти ту самую звезду, но не увидел ее. -- Куда она
пропала? -- невольно вырвалось у него.

-- Кто? -- не понял Морской Король.

-- Звезда.

-- Ах, ты об этом, повелитель, -- досадливо махнул рукой
король. -- Пустое. Я заставил серебро звезды растечься по
небесному своду, ведь нам требовалось зеркало. И теперь
звезда больше не существует.

-- Потому что Зеркало разбилось?

-- Да. Обычно мы всегда так поступаем. Разбить Зеркало куда
проще, чем собрать тончайшую пленку обратно в звезду. Осколки
Зеркала падают на землю... Именно так образовались серебряные
залежи Атинъярхана. Хозяин Тумана любил пользоваться Небесным
Зеркалом.

Чани подавленно молчал. Потом требовательно спросил:

-- Что еще ты помнишь со времен великих королей?

Морской Король склонился, чтобы скрыть проступившую на губах
злобную усмешку, и сдавленно произнес:

-- Я помню их самих.

-- Немного.

-- Вполне достаточно, чтобы признать наследника трона.

Чани, старательно подавляя рвущийся возглас торжества,
переспросил:

-- И кто же он?

Морской Король, не разгибаясь, ответил:

-- Люди за много веков разрухи и упадка забыли своих
властителей. Но время не властно над королевской кровью, и
сходство с Вираджаем Золотым говорит само за себя. Вернувшемуся
в свои владения принцу надлежит возвратить королевству его
истинный облик, а короне -- прежние величие и блеск. Народ
придавлен тяжестью свирепого рабства самозванных владык, принц
обязан возвратить народу свободу. В сердцах своих люди
продолжают хранить верность истинным повелителям, как прибежище
от всех бед и символ неугасающей надежды. Принц должен явить
себя народу, и тогда новым светом воссияет слава древней
короны, вновь собравшей под собою державу.

-- Но ведь прошло столько лет...

-- Не имеет значения. И миллиона лет недостаточно, чтобы
развеялось колдовство имени правящей династии.

Чани выпрямился и горделиво вскинул голову.

-- Значит ли это, что я должен искать принца, чтобы присягнуть
ему?

Морской Король медленно опустился на колени.

-- Ты прав, повелитель. Подданные должны присягать
вернувшемуся властелину. Но нам нет нужды искать принца, он
здесь.

Хотя Чани давно догадался, к чему ведет король, он все-таки
предпочел уточнить:

-- Ты подразумеваешь себя?

-- Повелитель изволит шутить над преданнейшим из своих слуг. --
Морской Король едва не сгорел от унижения и бешенства, однако
голос его оставался неизменно ровным и спокойным. -- Если я и
подразумевал себя, то лишь в том смысле, что мне надлежит
первому присягать принцу. Впрочем, если повелителю так
угодно, я произнесу слова, которых он достоин: я присягаю тебе.

Чани высокомерно кмвнул.

-- Я согласен принять твою верность и службу.

-- Если ваше высочество позволит, я испросил бы милостивого
разрешения присягнуть, как положено благородным вассалам
короны.

У Чани вспыхнуло подозрение.

-- Меч?

-- Я не прошу его, -- поспешно успокоил король. -- Я хочу всего
лишь поцеловать лезвие королевского меча.

Чани, по-прежнему недоверчиво, достал из ножен свой гладиус -- и
поразился. Его лезвие больше не испускало ярких синих молний.
Оно едва светилось, словно гнилушка.

-- Хоть это и волшебный меч, -- тихо произнес король, -- но это
не королевский меч.

-- Не может быть.

-- Королям Анталанандура принадлежал Черный Меч, -- прошипел
Морской Король. -- Именно мечом было создано великое
королевство, мечом оно и удерживается! Когда неизвестные
злоумышленники похитили Черный Меч, начался закат Золотого
королевства. О, это только название -- Золотое. На самом деле
сталью правили короли-воины. Только им подчинялся полностью
Черный Меч, в их деснице он показывал свое истинное могущество.

-- Почему же он не сделал этого, когда я владел им? --
подозрительно спросил Чани.

-- Потому что ты, повелитель, еще не король. Лишь после того,
как ты наденешь венец правителей Анталанандура... А ведь тогда
тебе не принесли присягу даже как наследнику престола! Хотя ты
должен был все равно ощутить тень его силы.

-- Да, ты прав, -- вынужден был признать Чани.

Король подполз на коленях к нему и осторожно приложился губами к
лезвию меча. На мгновение он ощутил болезненный укол и
поклялся в душе самой страшной клятвой, что жутко
отомстит самовлюбленному мальчишке. Вслух же он произнес
другое:

-- Клянусь землей и водой, огнем и небом, жизнью и смертью в
верности высокому престолу Золотого королевства и его наследнику.

-- Встань, я принял твою присягу, -- разрешил Чани.

Король поднялся и вновь почтительно поклонился.

ВЫБОР КОРОНЫ

Как-то так получилось, что командование отрядом взял на себя
Дъярв. Хани отчаянно смущался и краснел, когда к нему обращались
за советами. Никто не мог, да и не собирался отрицать его заслуг
при штурме Ледяного Замка и Башни Ветров, за мужество в поединке
с черным колдуном северяне преподнесли ему золоченый шлем,
украшенный изумрудами -- под цвет волшебного меча, но...
Видимо, есть мужество и мужество... Для солдата и военачальника они
различны. Рюби совершенно не претендовала на
главенство, да самолюбивые северяне ни за что на свете и не
допустят, чтобы во главе армии стала девушка. Вот Дъярв и
начал распоряжаться. Конечно, если бы здесь был Чани... Но после
ссоры из-за волшебной короны он ушел вместе с волками. Принцесса
пропала неведомо куда, хотя вроде бы она собиралась поддержать
Чани, на самом деле он ушел один.

Дъярв решил сначала заглянуть в деревню, чтобы посоветоваться со
старейшинами. Рассказ Рюби убедил его, что следует
разыскать гнездо Безымянного Зла и уничтожить его, чтобы принести
мир и покой стране. Но для этого требовались большие силы.
Победоносный штурм крепости обошелся слишком дорого, из отряда
северян уцелела едва половина, вдобавок среди них оказалось
много раненых. Все-таки крепость не зря считалась неприступной;
останься в ней весь гарнизон, взять ее не удалось бы ни
за что.

Прежде всего Дъярв распорядился с великими почестями похоронить
всех погибших, вместе с ними в могилы ушли иззубренные топоры и
мечи -- знаки их доблести. Только после этого, тщательно
перевязав всех раненых, отряд двинулся в обратный путь. Никому
не хотелось задерживаться в местах, где и камни, и лед,
казалось, пропитались злом насквозь. Кроме того, нельзя было
исключить возможность возвращения ушедшей армии, новый бой стал
бы для отряда последним.

Двигаться приходилось медленно, чтобы не тревожить раненых. Дъярв
предпочел сойти с дороги, а нести носилки по заснеженной тундре
было очень сложно. Тут еще начала меняться погода. Почти сразу
после гибели Хозяина Тумана тучи, годами закрывавшие небо,
помаленьку рассеялись, выглянуло солнце. Его золотые лучи
преобразили угрюмую равнину. То здесь, то там на пригорках стаял
снег, выглянул бледный мох, сквозь который проклюнулись
нежно-зеленые стрелки неведомой травы. Она росла прямо на глазах.
Северяне, привыкшие к неизменной мрачности заснеженных полей,
растерянно хлопали глазами, видя такое чудо. Ведь многие из них с
самого рождения не видали ничего подобного. Не меньше
поразился и Хани. Лишь Рюби сохранила спокойствие. Может быть,
она догадывалась о предстоящих переменах, может, просто лучше
владела собой, может, просто видывала и не такое... Однако
шагать по размякшему снегу оказалось нелегко. Вдобавок
молочно-белая кожа не привыкших к солнцу северян начала
покрываться волдырями... Да, перемены не всегда случаются
к лучшему, меланхолически заметил Дъярв, ощупывая сгоревшую на
солнце щеку.

Он хотел как можно скорее попасть в свое селение. Весть о победе
и грядущем избавлении от сил зла опередила их, да и трудно было
не догадаться об исходе битвы, когда вдруг появилось солнце. Но
тут Рюби проявила характер. Она настояла, чтобы раненых
действительно отправили по домам, зато Хани, Дъярв и она
в сопровождении десятка воинов двинулись к вмерзшему в
лед городу. Дъярва всего передернуло при воспоминании о
гробнице короля. Хани, как выяснилось, вообще не подозревал о
существовании мертвого города, а когда узнал -- тоже не захотел
туда идти. Но Рюби настояла.

Побережье ничуть не изменилось -- те же безжизненные черные
скалы, те же исполинские ледяные горы, рассеченные узкими
трещинами. Казалось, они и не уходили отсюда, лишь отвернулись
на мгновение. Но снег уже успел замести вороха битого льда на
месте расколотых пещер-домов. Они превратились в высокие рыхлые
сугробы; лишь видевший айсберги на их месте смог бы
заметить это отличие.

На жителей деревни сообщение, что айсберги -- это дома,
произвело впечатление. Дъярв покрутил головой и шепотом
заметил:

-- Не хотел бы я жить здесь.

-- Но ведь именно здесь жили твои предки, -- возразила Рюби.

-- Что из того? Может, потому они и погибли, что цеплялись за
черное место.

-- Соседство Хозяина Тумана не лучше, -- усмехнулась Рюби.

Дъярв помотал головой.

-- Ошибаешься. Хуже, гораздо хуже... Там было простое зло. Мы к
нему привыкли, мы с ним боролись... А здесь пахнет могилой.

Рюби очень серьезно подтвердила:

-- Ты прав. Это и есть большая могила.

-- Тогда зачем мы сюда пришли?

-- Чтобы превратить могилу в живой город.

-- Так не бывает, -- неуверенно возразил Хани. -- Вряд ли мы
найдем здесь хоть одного человека... Разве что мертвого
короля.

Услышав эти слова, Дъярв мрачно насупился.

-- Что я говорил! Нам следует убираться отсюда.

-- Не спеши, -- жестко оборвала его Рюби. -- Мы пришли сюда
именно для того, чтобы второй раз встретиться с ожившим
скелетом. Ибо это совершенно необходимо для подготовки похода
на Железный Замок. Здесь мы найдем ключ к решению одной из
загадок. И здесь начнется возрождение славы твоего народа,
Дъярв.

-- Ты говоришь так, будто обращаешься к королю, -- криво
усмехнулся бородатый гигант.

-- Кто знает...

-- Больше на роль владыки подходил тот мальчишка, а я... Я не
рвусь к золотой короне и никогда не променяю вольную жизнь на
плен в разукрашенной клетке. Во время набегов я повидал
достаточно каменных мешков, чтобы заточить себя в таком же.

-- Еще раз говорю: не спеши.

Дъярв пожал плечами и не стал больше возражать. Для Хани так и
осталось непонятным, о чем они спорили.

Рюби пристально вглядывалась в голубые мутноватые глыбы льда,
пытаясь обнаружить внутри них нечто, ведомое лишь ей одной.
Однако прошло много времени, прежде чем она уверенно указала на
особенно крупный айсберг, настоящую гору, и решительно
произнесла:

-- Здесь!

Дъярв настороженно следил за нею. Хани на всякий случай
обнажил меч, как всегда в минуты опасности лезвие
загорелось чистым изумрудным светом. Северяне, стоящие за
спиной Дъярва, попятились в испуге. Рюби тоже достала меч. К
зеленому свечению примешалось красное, придав окружающим
айсбергам совершенно фантастический вид. Два меча
полностью затмили неяркий рассеянный солнечный свет. Красные и
зеленые тени смешались пестрой мозаикой, образовав сложный
узор, который, как заметил Хани, больше не изменялся, как бы ни
перемещались искрящиеся мечи. Сотни тоненьких лучиков,
многократно отразившись от ледяных стен, сплелись в дрожащую
разноцветную сеть, повисшую над ледяным городом.

-- Два меча, конечно, мало, -- озабоченно заметила Рюби, -- но я
думаю, что мы справимся с силой, которую я сейчас выпущу на волю.
Иначе все наши дальнейшие усилия... Их просто не будет.

Она еще раз озабоченно оглядела цветные узоры в воздухе, словно
в последний раз проверяла оружие перед смертельным поединком, и
начала читать заклинания. К удивлению Хани, она воспользовалась
не звонким языком цветов, а хриплыми каркающими звуками,
призывающими черное колдовство.

Все вокруг неуловимо переменилось. Что-то заструилось и
потекло, точно воздух над раскаленной солнцем каменной плитой.

Сначала воцарилась глубокая тишина, и шум крови в ушах
казался громовыми ударами. Потом над ледяным городом прокатился
протяжный, исполненный невыразимой муки стон. Невесть откуда
появились мириады птиц, похожих на чаек, но с крючковатыми
хищными клювами. Суматошно хлопая крыльями, они закружились
над головами, скрипуче стеная. Некоторые попробовали
спуститься пониже, то ли чтобы рассмотреть людей, то ли чтобы
напасть на них, однако не сумели. Прикасаясь к световым нитям,
птицы вскрикивали, возникало облачко золотого огня, и лишь
горстка невесомого праха разлеталась в стороны.

-- Говорят, что чайки -- это души погибших моряков, -- глухо
пробормотал Дъярв. -- Интересно было бы узнать, чьи души
оделись в _эти_ перышки?

-- Не мешай! -- раздраженно отозвалась Рюби, продолжая читать
заклинания.

Птичьи крики заглушил громовой раскат, все ледяные горы разом
покрылись сетью трещин, начали рассыпаться. Хани дернулся -- он
вдруг подумал, что сейчас их засыплет грудой битого льда, и
лишь сотни лет спустя кто-нибудь откопает замерзшие тела. Но
раскрошенный лед, вместо того, чтобы падать вниз, начал
подниматься вверх. С шипением и свистом вырастали гейзеры
ледяной пыли. Потом все вокруг затянула неистовая метель,
ослепив и оглушив людей.

Все кончилось так же внезапно, как и началось. Снова сквозь
клочковатые тучи, ползущие по низкому светло-голубому небу,
проглянуло неяркое солнце. И люди дружно вскрикнули.

Мгновение назад они стояли в заснеженном ледяном каньоне,
а сейчас... Сейчас они
оказались на городской площади! Ее брусчатка была вытерта и
выкрошена. Дома, обступившие площадь, время тоже не пощадило.
Камни были источены и изглоданы, оконные проемы зияли
черной пустотой. Хани подметил, что дома соответствовали по
размерам ледяным глыбам, их скрывавшим. Раньше он не слишком
верил словам, что внутри каждого айсберга стоит дом, а теперь
убедился воочию.

-- Как ты сделала это? -- выдавил Дъярв, когда сумел справиться
с изумлением.

-- После гибели Хозяина Тумана сломать наложенное им заклятье
было не слишком трудно, -- слегка пренебрежительно ответила
Рюби. -- Тем более, что владыка этого города мертв второй раз.

-- Второй? -- не понял Дъярв.

-- Да.

-- И что это за город? -- продолжал допытываться он.

-- Бывшая столица бывшего королевства Скъельдингов. Когда-то
полмира трепетало при одном упоминании ее имени, а нынче
оно не сохранилось даже в легендах.

-- Ты не знаешь, как назывался город? -- недоверчиво приподнял
брови Хани.

-- Да, -- спокойно подтвердила Рюби. -- Но скоро мы увидим
того, кто зто знает, хотя он вряд ли скажет. Так что придется
новым хозяевам дать городу имя.

-- Новым хозяевам? -- Дъярв закрутил головой, точно собирался
найти этих самых хозяев.

Рюби улыбнулась самыми уголками губ.

-- Этот город принадлежал вашему народу и будет принадлежать
только вам. Думать о названии придется именно тебе.

-- Мне? -- По лицу Дъярва отчетливо читалось, что ни о чем
подобном он не мечтал и думать и что думать для него --
занятие не вполне привычное.

-- Конечно, -- подтвердила Рюби. -- Ведь никто больше не
собирается вмешиваться в вашу жизнь. -- Однако Хани подметил,
что, говоря это, Рюби тревожно оглядывается, словно боится
появления неведомого врага.

Вдруг гнилостное дыхание прокатилось по улице, будто
распахнули сырой погреб.

-- Ошибаешься, -- прошелестел далекий голос, похожий на эхо.

-- Король! -- догадался Хани.

Невидимка рассмеялся.

-- Это я, Скъельд Кровавый. Вы слишком рано вздумали
предъявлять свои права на владения Скъельдингов! Ты полагала,
убив меня второй раз, навсегда избавиться от наследника
династии? Как бы не так! Ты права, я не скажу, как назывался
город, ибо он умер вместе со мной, и не следует тревожить
мертвый прах. Если вы хотите завладеть городом, вам придется
еще раз сразиться со мной, убить меня в третий, четвертый,
десятый раз! Иначе я снова встану на вашем пути.

-- А вот здесь ошибаешься ты, -- Рюби не стала скрывать
насмешку. -- Ты больше не восстанешь из бездны, тебя
породившей. Я не буду предлагать тебе убраться, потому что ты
должен исчезнуть навсегда. Ты обречен и сейчас погибнешь в
третий и последний раз. Получше запомни этот мир перед
бесконечным мраком!

Призрак снова засмеялся, но больше в его голосе не слышалось
уверенности.

-- Ты напрасно стараешься запугать меня.

-- Никто не собирается заниматься подобной ерундой, --
отрезала Рюби. -- Хозяин Тумана мертв, его чары рассеялись
навсегда. Скоро сгниет и тот, кто его направлял. Но ты
последуешь за бывшим хозяином немедленно.

Снова зашуршал ветер, захлопали невидимые крылья, и тут же
раздался крик отчаяния, ярости и боли.

-- Не пытайся вырваться из сети, -- скучно произнесла Рюби. --
Лучше прими какое-нибудь подходящее обличье, чтобы мы смогли
прикончить тебя. Не тяни время попусту.

Только сейчас Хани обратил внимание, что ледяная метель вовсе
не уничтожила световую сеть над площадью и цветной узор на
брусчатке.

-- Выходи, негодяй! -- крикнул он, поднимая меч.

Словно сгусток тьмы рухнул на камни мостовой.

-- Вот человек, который нужен мне! -- взревел призрак.

Хани отступил на шаг. Он был готов сражаться с мертвецом в
любом обличьи, но не в виде черной кляксы. Что с нею делать?

Постепенно бесформенное черное пятно вытянулось вверх. Теперь
оно напоминало силуэт человека, закутанного в длинную, до пят
мантию. Над чернотой зажглось бледное желтое кольцо.

-- Ты готов, мальчишка? -- издевательски спросил призрак. --
Сейчас я убью тебя!

Отросток темноты стремительно бросился Хани в лицо. Он ощутил
обжигающее ледяное прикосновение, по щеке заструилась кровь.
Хани отступил еще на шаг.

-- Мне даже не потребуется оружие! -- завыл призрак, распуская
черные щупальца.

Внезапно Чани разозлился. Как эта бесплотная мгла смеет пугать
его?!

-- Лжешь, собака! -- крикнул он, взмахивая мечом.

Свечение меча налилось пронзительной яркостью. Как только эта
зелень коснулась облака мрака, раздался ответный вопль.

-- Проклятье! Огонь!

-- Ты угадал, -- вставила Рюби. -- Огонь, который испепелит
тебя.

Однако призрак нелегко было смутить. После мгновенного
замешательства он снова перешел в наступление. Замелькали
черные щупальца, Хани пришлось напрячь все силы, все внимание,
чтобы отразить нападение. Постепенно он успокоился и сам пошел
вперед. Теперь уже призрак с трудом отбивал его выпады.
Несколько раз световой меч прорезал мятущуюся тьму, но, увы!
Безрезультатно. Каждый раз мертвый король громко вскрикивал,
однако удары его не ослабевали. Поединок затягивался, и Хани
начал уставать. Еще несколько ударов ледяных бичей обожгли
тело.

Краем глаза Хани увидел побледневшее лицо Рюби. Дела явно шли
не так, как она намечала. Дъярв не выдержал и обрушил на
призрак сильнейший удар секиры, но та безвредно просвистела
сквозь мрак и с лязгом ударилась о камни. Прозвучал
издевательский смех.

-- Не суйся, глупец! Тобой я займусь позже.

Хани понял, что должен совершить нечто необычное, иначе
бесплотная тень убьет его, а потом та же участь постигнет
остальных. Что делать? Пот заливал глаза, дышать становилось
все труднее. Хани почувствовал, как наливаются свинцом руки и
ноги.

В отчаянии он стиснул зубы и яростнее замахал мечом. Однако
черный силуэт легко ускользал от ставших неточными ударов.
Хани вспомнил, как принцесса с помощью Золотого Факела
разогнала тучи в Радужном ущелье во время последней битвы с
Морским Королем. Ему страстно захотелось, чтобы такой же факел
оказался сейчас у него в руке. Именно жаркий факел, а не
источающее снопы пронзительного, но холодного света лезвие.

Неожиданно острая боль пронизала ему грудь. Хани подумал, что
он ранен, но тотчас боль сменилась ощущением покоя и странного
тепла, струящегося изнутри. Он продолжал механически сражаться
с призраком и увидел, как по его правой руке заструился поток
алого огня. Меч тоже переменил цвет, загоревшись багрянцем. Не
ожидавший такого превращения призрак не сумел увернуться, ведь
он полагал, что этот удар будет таким же безвредным, как
множество предыдущих.

Однако удар оказался роковым для него. Одетое трепещущим
пламенем лезвие расчленило надвое зловещий сгусток мрака.
Истошный вопль, короткая вспышка, удушливый смрад -- и все
кончилось.

Тяжело дыша, Хани бессмысленными круглыми глазами уставился на
валяющийся перед ним на старой брусчатке тусклый медный обруч
-- так обернулась призрачная корона. Потом он поднял
измученное лицо, криво улыбнулся и упокоенно произнес:

-- Все.

Рюби подошла к нему и положила ладонь на лоб. Хани ощутил, как
в него вливается энергия взамен потраченной, уходит прочь
изнурительная усталость, затихает рвущая боль в ранах. Он
благодарно улыбнулся.

- Ты испугался за других? -- спросила она.

Хани молча кивнул.

-- Тогда понятно.

Что именно она поняла -- для Хани так и осталось загадкой.
Зато он видел, как перепугались бесстрашные северяне, как
побледнел Дъярв, не побоявшийся напасть на призрака.

-- Ты великий колдун, -- прошептал он.

-- Нет, -- слабо улыбнулся Хани. -- Просто я очень испугался.

Великан тряхнул белыми лохмами.

-- Врешь. Возьми корону, это твоя добыча.

Хани нагнулся и подобрал медный обруч. Он пульсировал и
переливался в руках, точно живой. Хани протянул его Дъярву.

-- Это ты вождь северной армии. Возьми знак власти.

Дъярв решился было взять корону, но со страхом отдернул руку.

-- Она раскалена, словно побывала в горниле!

Хани удивленно посмотрел на обруч. Сам он ощущал еле
различимое тепло. Хани повернулся к Рюби, та лишь отрицательно
качнула головой. Тогда Хани повнимательней пригляделся к
обручу. Теперь он подметил, что корона принимает множество
разный форм. В одно мгновение Хани показалось, будто он держит
платиновый обруч, увенчанный девятью черепами. В следующий миг
он готов был поклясться, что корона откована из голубого
булата, и ее украшают изображения кораблей с распущенными
парусами. Но все это было неправильно, требовалось иное. Ни
один из образов короны не устраивал его. Так же он отверг
замковые башни, лезвия мечей и многое другое. Лишь теперь Хани
понял, что борьба с призраком не закончилась, и начался второй
этап поединка, может быть, даже более важный, чем первый. И уж
наверняка -- более сложный. Хани представил, что держит в
руках вылепленное из мягкой глины кольцо, и постарался придать
ему ту форму, которая казалась наиболее изящной, красивой...

Когда Хани открыл глаза, то обнаружил, что лежит навзничь на
камнях. Шатаясь, он поднялся и протянул корону Дъярву.

-- Возьми.

Тот опустился на колени, принимая бесценный дар. Теперь корона
имела вил золотого обруча, украшенного земляничными листьями.
Между ними, совсем как настоящие ягоды, пламенели рубины.
Дъярв поцеловал корону и возложил себе на голову.

-- Поздравляю владыку северного края. -- Голос Хани был так
слаб, что Дъярв вначале принял его за шелест ветра.

-- Поздравляю владыку северного края, -- почтительно повторила
Рюби.

Только теперь Дъярв поверил в реальность происшедшего и
улыбнулся. Державшиеся поодаль воины разразились
приветственными криками, стуча топорищами и камни.

Хани понял, что не может пошевелить и пальцем и сейчас
обязательно рухнет. Поняла это и Рюби, потому что поспешно
подхватила его и прошептала на ухо:

-- Ты великий колдун, хотя и жестокий человек.

У Хани уже не осталось сил удивляться, он только вяло покачал
головой.

-- Ты жесток, -- повторила Рюби безжалостно. -- Дъярв не
хватался бы за корону, если бы знал, какую участь ты уготовал
ее владельцу.

-- Какую? -- тупо переспросил Хани.

-- Ты отверг короля-воителя, морехода. К счастью, ты отверг и
долю короля-убийцы. Но ты предписал Дъярву заняться
восстановлением разрушенной земля. Король-хлебопашец. Это
важно и нужно, однако... Дъярв сроду ничем подобным не
занимался.

Хани устало закрыл глаза и вытер со лба горячий пот.

-- Это именно то, что я хотел.

-- Лишь этим выбором ты окончательно изгнал тень Безымянного
из северных краев, -- добавила она.

-- Вот именно.

Только после этого Хани позволил себе потерять сознание.

ПРИСЯГА ЛЕДЯНЫХ

Странное вышло путешествие. Морской Король с превеликим
удовольствием немедленно покончил бы с Чани, но... Король
превосходно знал, что представляют из себя снежные вихри,
несущиеся вместе с ними вдоль дороги. Поземка все время
сопровождала их, и король не сомневался, что зоркие волчьи
глаза внимательно следят за каждым движением, а чуткие уши
ловят каждое слово. Он не хотел навлечь на себя гнев стаи
снежных бестий, возглавляемой Сноу Девилом, злобу и
мстительность вожака король превосходно знал и не сомневался,
что тот будет защищать нового хозяина.

Впрочем, сам Чани ничуть не доверял королю, хотя и получил от
него клятву верности, и бдительно следил за ним. Слишком
давним и слишком упорным врагом был король, такие в один день
не меняются. Чани не скрывал свои чувства, и его отношения с
Морским Королем оставляли желать много лучшего. Однако он тоже
решил использовать короля в своих целях, хотя еще не
представлял, как это сделать.

Они без приключений пересекли замерзший пролив, хотя все время
отчаянно спорили, довольно бессвязно и бессмысленно. Чани то
загорался желанием немедленно повернуть назад, чтобы покарать
отступников, а прежде всего -- собственного брата. В такие
минуты его лицо перекашивалось, он скрежетал зубами и потрясал
мечом. Королю приходилось успокаивать его, говорить, что
следует подготовиться получше, что нетерпение скверный
советчик, что чувства не могут служить основой управления
королевством. Он ловко ввертывал в разговор фразы о
государственной мудрости, королевском величии, славном
наследии, и Чани постепенно все больше и больше уверялся в
историческом предназначении -- восстановить мощь и блеск
Золотого королевства. Куда ему было тягаться с наторевшим в
искусстве интриги и лести Морским Королем. Думая, что
настаивает на своем, Чани послушно делал то, чего желал
король. Хотя была и другая сторона монеты. Поверив в свое
королевское происхождение, Чани стал нестерпимо надменным и
грубым, словно в него действительно вселился дух кого-то из
ушедших королей.

А то вдруг Чани решал мчаться на болота, скрывшие под собой
развалины "его" столицы -- Джайнангалы. Он намеревался
отыскать там корону и скипетр, говорил, что для него это самое
важное. Король тяжко вздыхал и принимался доказывать, что
истинное величие и слава никак не связаны с блестящими
побрякушками. Сила и только сила заставляет уважать себя,
поэтому совершенно необходимо догнать ушедшую армию
Эвигезайса, а не заниматься пустяками. Вот если бы в короне
были заключены магические силы, подобные сокрытым в мече...
Ведь еще лучше найти Черный Меч... При этих словах Чани
подозрительно косился на Морского Короля и невольно клал
ладонь на рукоять меча, чтобы удостовериться в его
сохранности. Подозрения Чани сразу передавались его жутким
телохранителям. Снежный вихрь превращался в огромного волка,
который неприветливо скалил зубы, и Морской Король проклинал
те минуты, когда Чани затеял опасный разговор.

-- Кого мы так лихорадочно догоняем? -- спросил Чани во время
одного из редких и недлинных привалов.

-- Того, кто поможет тебе победить мятежников, -- вкрадчиво
прожурчал Морской Король.

-- Ледяные?

-- Да.

-- Смогут ли? -- Чани презрительно скривил губы. -- До сих пор
все сражения кончались удивительно одинаково. Тех, с кем мы
дрались, мы жестоко били. Нужна ли мне помощь вечно битых
неудачников? Конечно, если я встану во главе этой банды, то
исход сражения будет иным. Но плоха та армия, вся сила которой
заключена в одном человеке.

Морской Король предостерегающе поднял руку.

-- Не спеши. Вспомни получше свой последний бой с Ледяными.
Сумел ты одолеть их или принужден был отступить?

Однако Чани закусил удила, и его нелегко было смутить.

-- Отпустил их потому, что не имел времени и возможности
возиться с пленными. Я бы и тебе предложил вспомнить ту же
битву, если ты в ней участвовал. Я не сомневаюсь, что бежавший
трус переврал все на свете.

-- Но все-таки... Ведь вы так и не смогли справиться с
айзеншвертбеваффнетами.

Чани слегка смутился.

-- С кем?

- Ледяными, которые имеют меч вместо руки.

-- Ну и что?

- Невелика доблесть -- разогнать кучку вооруженных лишь бичами
надсмотрщиков. Что будет, когда придется столкнуться с армией,
опрометчиво отправленной Хозяином Тумана в карательный поход?

Чани вновь презрительно поморщился.

-- Я всегда был убежден, что это шайка палачей, но никак не
воинов. Однако мне начинает казаться, будто ты решил запугать
меня...

Морской Король поспешно возразил:

-- Ничуть. Ведь теперь они на твоей стороне.

А про себя добавил: придет день, и я вырву твои глаза, чтобы
раскаленными угольями набить глазницы. Ты видел позор Морского
Короля. Такое не прощают!

-- Так кто эти... и сколько их?

-- Айзеншвертбеваффнеты? О, если бы они были со мной в
Радужном ущелье... Хозяин Тумана создал солдат, которые
предназначены исключительно и единственно для битвы. Они
больше ничего не умеют и не желают уметь, как только убивать.
_Таких_ Ледяных ты раньше не встречал. Они неуязвимы ни
для оружия, ни для магии. Хозяин Тумана поставил во главе
войска своего командующего -- лейтенант-фельдмаршала
Эвигезайса.

-- Странные имена. Совершенно нечеловеческие.

-- Еще бы. Ведь они не люди.

-- Но ты не сказал сколько их.

-- Я не знаю этого. Поверь, я не пытаюсь обмануть тебя, просто
Хозяин Тумана никого не посвящал в свои тайны. Это его армия,
и только он знал об армии все. Когда мы нагоним ее, ты
получишь все сведения, какие пожелаешь.

Чани недовольно кивнул.

-- Ты прав. Главное -- привести к присяге армию. Остальное
добудет меч. У меня остается, правда, одно сомнение. Могу ли я
доверять присяге тех, с кем я еще недавно воевал? И присягнут
ли они, впервые видя меня?

-- О, пусть это тебя не волнует. Ведь я тоже еще неделю назад
не думал присягать тебе.

Чани громко хмыкнул.

-- Я это запомню.

-- Ты понял меня совершенно неправильно, -- обиделся Морской
Король. -- Мы ведь не знали, что выступаем против наследника
трона. Отдаленного, но зато прямого потомка королей... Если
они до сих пор не присоединились к нам, то виной этому не злая
воля, а только неведение. Явись им в полном блеске своего
величия -- и они станут твоими.

-- Хватит, -- оборвал словоизлияния Чани. -- А те, кто на
медведях?

Морской король радостно осклабился.

-- Хозяин Тумана был неплохим колдуном. Если бы его сила духа
равнялась силе магии...

-- Молчать! -- рявкнул Чани, хватаясь за меч. -- Ты опять за
свое?!

-- Нет-нет, повелитель. Я хочу сказать, что он властвовал не
только над мертвыми льдами. Хозяину Тумана удалось завладеть и
душами людей. Он создал ульфхеднаров.

Чани с омерзением сплюнул.

-- Не хочется поганить язык такими словами. Звучит преотвратно
и означает наверняка что-нибудь мерзкое.

Морской Король качнул головой.

-- Совсем нет. Всего лишь человека-медведя.

-- Бывают и такие? -- почти не удивился Чани.

-- Разумеется. -- Для Морского Короля это казалось совершенно
естественным. -- В каждом человеке сидит дикий зверь, нужно
лишь уметь выпустить его на свободу. Не сомневаюсь, что в тебе
может обнаружиться... лев. Ну, а в ком-то -- волк или медведь.
Хозяин Тумана умел видеть суть людей и подбирал себе войско
именно так. А потом пара заклинаний -- и готов всадник на
медведе.

-- Что-то я тебя плохо понимаю. Человек-медведь или человек на
медведе? Это ведь очень разные вещи.

-- Ульфхеднар и проще, и сложнее, чем может показаться на
первый взгляд. Это и то, и другое одновременно. Хозяин Тумана
освобождал зверя от человеческой оболочки, выпускал его на
свободу, и зверь повиновался ему. Но ведь не пропадать же
бездушному человеческому телу... Жизнь-то у него не отняли.
Те, кто сидит на медведях, вовсе не люди, хотя глаза говорят
иное. Это ходячий труп. Их душа в это время рычит и скалит
клыки, а тела... Упыри... Или как их еще можно назвать, не
представляю... Словом, нежить. Именно потому медведь и всадник
составляют единое целое. Именно медведь и всадник, в таком
порядке.

Чани задумался.

-- Хороших союзников ты мне предлагаешь. Вечный холод,
воплощенный в бессмертных убийцах, и выпущенные на свободу
низость и злоба людские... Но ведь мне придется властвовать
над людьми, а не над этими чудищами.

-- Здесь ты совершенно неправ, повелитель. Истинный владыка
обязан подчинить себе не только мир живых, но и мир мертвых.

-- Король кладбища, -- вырвалось у Чани.

-- Да, -- жестко ответил Морской Король, - и кладбища тоже.
Привыкай к этому. Добродетели короля не совсем такие же, как у
простого человека. Это кажется странным смерду, однако не
должно вызывать удивления у повелителя.

-- Мне, видимо, придется привыкать ко многим новым для меня
вещам, -- не совсем понятно отозвался Чани. -- Впрочем, это
немного погодя. А сейчас мне хотелось бы знать, как скоро мы
догоним... всех, о ком ты говорил.

-- Я полагаю, завтра. Но для этого придется хорошенько
поработать ногами. Наша, -- Морской Король выделил это слово,
-- армия не совсем обычная. Она почти не знает усталости, и
догнать ее будет не просто.

-- Вот именно, -- кивнул Чани, от которого не укрылась
некоторая двусмысленность фразы.

Действительно, на следующий день, где-то около полудня Чани
различил вдалеке, на самом горизонте, черную шевелящуюся
полоску. Когда он сказал об этом королю, тот обрадовался.

-- Отлично! Значит нам не придется больше бить ноги. А то я
уже всерьез начал опасаться, что погоня затянется. Сейчас мы
остановим их.

-- Ты намерен докричаться до них?

-- Конечно, нет. -- Король сделал вид, будто не замечает
оскорбительного тона. -- Останавливать их будешь ты.

-- Я?!

-- Конечно.

-- Но как?

-- С помощью твоего меча.

-- Ты что-то путаешь. Никогда не слышал, чтобы мечом можно
было сигналить.

-- Обычным -- нет, но ведь у тебя магический. Он легко
загорается, словно факел. -- Морской Король предпочел не
уточнять, на чье приближение меч реагировал подобным образом.

-- Верно, -- согласился Чани.

-- Вот ты и пошли луч прямо туда, однако не мешкай, иначе
армия скроется. Или поднимется туман, и нам придется еще
бежать и бежать.

Досадуя на свою недогадливость, Чани вынул меч из ножен.
Действительно, как только он повернулся к Морскому Королю,
лезвие вспыхнуло глубоким сине-зеленым светом, напоминающим
морской вал, пронизанный солнечными лучами. Чани вспомнил, что
во время ссоры с братом меч еле светился, и был поражен.
Однако, следуя разумному совету короля, он повернул оружие
острием в сторону уходящей армии. Меч загудел и, как
показалось Чани, стал удлиняться. Тонкий синий луч протянулся
вдаль. Чани постарался как можно точнее направить его на
полоску-армию, но на таком расстоянии это было крайне сложно.
Тогда он, не мудрствуя лукаво, принялся полосовать
крест-накрест пространство лучом.

Морской Король немного озадаченно следил за ним и наконец
сказал:

-- Я полагаю, хватит. Неизвестно, что ты там натворил. Давай,
двинемся потихоньку. Наверное, мы встретим их на полдороге.

Он оказался провидцем. Уже очень скоро они различили мчавшуюся
им навстречу группу всадников на медведях. Чани не представлял
себе, что эти неуклюжие, неповоротливые с виду звери могут
мчаться с такой скоростью. И еще Чани показалось, что
ульфхеднары совершенно не собираются присягать ему, скорее
нападут.

На всякий случай он взял меч наизготовку, тут же заполыхало
синее пламя. Завидев это сияние, медведи разом взревели.
Морской Король, до этого странно задумчивый, словно прикидывал
-- а не лучше ли отдать Чани на растерзание зверям, поспешил
выйти вперед с поднятой правой рукой.

-- Остановись, Драуг, -- повелительно произнес он.

Головной всадник с силой дернул за повод, его медведь поднялся
на дыбы, потом неуклюже рухнул на четвереньки.

-- Это ты, король? -- голос ульфхеднара был глухим и хриплым.

-- Я, -- подтвердил Морской Король. -- Но я веду с собой
нового повелителя.

Чани с любопытством разглядывал странных воинов. Когда он
наблюдал выход армии из Ледяного Замка, то смотреть
приходилось издалека, затаившись, теперь представилась
возможность познакомиться с людьми-медведями вплотную.
Действительно, в этих парах главенствовали медведи. Звери
смотрелись как на подбор: рослые, крепкие, свирепые. Встав на
задние лапы, любой из них оказался бы вдвое выше самого
рослого человека. Их лапы толщиной походили на хорошие
деревья, а когти и клыки... Лучше и не сравнивать ни с чем.
Всадники тоже поражали ростом и силой, но что обращало на себя
внимание в первую очередь -- лица. Тупые, злобные, с низкими
лбами. Грязная до невозможности кожа, иссеченная шрамами и
морщинами, все-таки казалась белой. Рыжие космы, выбивающиеся
из-под грубо склепанных четырехгранных шлемов, были засалены и
свалялись клочьями. Глубоко запавшие глаза были слепы! Их
подернули плотные бельма. Чани даже решил, что всадники ничего
не видят. Зато маленькие глазки медведей горели разумом и
неугасимой кровожадностью.

-- Повелителя? -- удивился Драуг, покачивая внушительной
секирой. Остальные ульфхеднары, как хорошо вымуштрованные
солдаты, держались позади и в разговор не вмешивались. -- Вот
Эвигезайс удивится. Они так-то с трудом выносит чьи-либо
приказы!

-- Придержи язык! -- резко приказал король. -- Если не хочешь
потерять его вместе с головой.

-- У меня один повелитель-- Хозяин Тумана, -- упрямо возразил
Драуг. -- Даже твои приказы для меня мало что значат.

-- Хозяин Тумана мертв! Я убил его! -- не выдержал Чани.

Драуг, наконец, соизволил обратить на него свое внимание.

-- Ты убил Хозяина Тумана? Наглая ложь, сопляк. Что он погиб,
я хорошо знаю. Но что ты... Ложь! Хотя, постой... Что это?! --
он указал на меч.

-- Оружие, покончившее с Хозяином Тумана, -- гордо ответил
Чани.

-- Так вот из-за кого у меня ослепла половина отряда! -- взвыл
Драуг, поднимая топор. -- Сейчас ты мне за это заплатишь!

Двое всадников тронули медведей и встали рядом с предводителем.

-- Постой... -- попытался вмешаться Морской Король.

-- Заткнись, -- не повернув головы, бросил Драуг.

Чани не испугался предстоящей схватки. Напротив, он ощутил
какую-то злую радость.

-- Волки, ко мне! -- звонко приказал он. -- Корона и слава!

И тотчас снежная стая, скаля зубы и предупреждающе рыча,
полукругом встала перед ним. Драуг придержал медведя. Он не
испугался, это было сразу понятно, но его смутила
неожиданность. Драуг неловко завертел головой, отыскивая
вожака. Наконец его слепые глаза остановились на Сноу Девиле.

-- Ты служишь ему?

-- Да, -- коротко ответил волк.

-- Почему?

-- Он надел корону.

-- А хозяин?

-- Наш хозяин здесь, и мы будем сражаться за него.

-- Может, и мне присоединиться к вам?

-- Да.

Драуг замялся в нерешительности. Потом тяжелая секира
зазвенела по камням, ульфхеднар широким жестом швырнул ее к
ногам Чани, грузно слез с медведя и сделал было шаг вперед, но
Сноу Вайпер предостерегающе рыкнул. Сноу Девил и Сноу Уитч
тоже оскалились. Драуг замер с поднятой ногой. Потом покорно
опустился на колени. Много позже, старательно вспоминая этот
день, Чани так и не мог сказать уверенно, а не медведь ли
первым склонил голову.

-- Во тьме и в холоде, в страданиях и во мраке, -- забормотал
Драуг непослушным языком, и весь отряд, как один человек
повторял слова страшной клятвы. Чани она совершенно не
понравилась, но Морской Король предостерег:

-- У каждого народа свои обычаи. Они клянутся тебе в верности,
чего же больше?

Однако Чани заметил, что король не мог скрыть глубокого
разочарования. Может, он все-таки надеялся, что дикари
бросятся на юношу? Он кивком показал Сноу Девилу на короля, а
Сноу Вайперу -- на Драуга. Волки понимающе оскалились,
улыбаться они не умели.

-- Полдела сделано, -- сказал Морской Король. - Теперь черед
Эвигезайса.

И Чани, и король полагали, что уговорить Эвигезайса будет
гораздо труднее, чем Драуга. Вышло же все наоборот.
Лейтенант-фельдмаршал безразлично поглядел на Чани. Тому
пришлось собрать в кулак всю волю, чтобы не задрожать.
Эвигезайс неприветливо пробурчал:

-- Я готов принести присягу, если только он докажет,
что действительно является наследником королей. Я не верю
детским штучкам вроде разноцветных лучиков.

Чани насупился.

-- А что убедит тебя?

Ледяной, наконец, снизошел до ответа ему. До сих пор он
обращался исключительно к Морскому королю.

-- Ты должен сам знать это. Не мне говорить потомку королей,
что составляло тайну владык Золотого королевства.

И в словах его, и в тоне сквозили неприкрытое презрение и
издевка. Чани рассвирепел так, что не заметил ехидной усмешки
Морского Короля. Сначала он стал в тупик перед неожиданной
задачей, но потом решил, что заниматься ею должны другие.

-- Значит, ты отказываешься? -- угрожающе спросил он.

-- Ничуть, -- по-прежнему бесстрастно ответил Ледяной. -- Я
знаю, что Хозяина Тумана больше нет, что должен появиться
новый король. И мы сейчас идем как раз к тому, кто заменит
повелителя на время. Я буду там ожидать прихода настоящего
короля.

-- Волки, ко мне! -- приказал Чани. Тотчас рядом с ним выросли
угрюмые телохранители. Когда Эвигезайс увидел их, на
мертвенном лице промелькнуло мимолетное удивление, и Чани
успел заметить его.

-- Вы с ним? -- Эвигезайс повторил вопрос Драуга.

-- Да! Он надел корону!

-- Куда же она делась?

-- Исчезла, -- объяснил Сноу Девил.

-- Но... -- начал было Эвигезайс, однако Морской Король
оборвал его:

-- Этого достаточно.

-- Ладно, -- сдался Эвигезайс. -- Я согласен. Но как только мы
придем в Железный Замок, им с... хозяином... придется
выяснить, кто же именно будет править.

-- Ты говоришь о живой статуе?

-- Это лишь одно доказательство. Я говорю об ином.

Чани мрачно слушал этот диалог. Они разговаривали так
бесцеремонно, словно его здесь не было. И когда вялый спор
закончился, разъяренный Чани пригрозил:

-- Зато, если я докажу, что я настоящий король, ты очень
дорого заплатишь за свою сегодняшнюю дерзость. Тебя казнят в
тот же день.

-- Это как? -- презрительно усмехнулся Эвигезайс. -- Мне не
страшно никакое оружие. Я не боюсь жары и света.

-- Ты ведь говорил, что в Железном Замке отменные кузнечные
мастерские? -- вместо ответа спросил Чани Морского Короля. Тот
молча кивнул. -- Вот и отлично. Мы проверим, устоишь ли ты
перед кузнечным молотом, -- посулил Чани лейтенант-фельдмаршалу.
Тот окончательно смутился, зато волки обрадованно завыли.
Похоже, они недолюбливали Ледяных. Казалось бы, родственные
создания мрака и холода -- а не выносили друг друга на дух.

Ледяные тоже присягнули Чани. Хоть он и не верил в крепость
этой клятвы, ежеминутно подозревая их в обмане, но все-таки
воспарил на седьмое небо от счастья. Начинали сбываться самые
дерзкие мечты. Он король, у него своя армия... И он
рассчитается с мятежниками, оскорбившими его.

Впрочем, долго блаженствовать ему не пришлось. Приехал мрачный
Драуг. Чани заметил, что ульфхеднары крайне неохотно слезали с
медведей и предпочитали, где только можно, не ходить, а
ездить. Чани твердо решил, что у себя во дворце он этот обычай
поломает, в присутствии короля никто не имеет права сидеть.

Вожак человеко-медведей долго рычал что-то непонятное, прежде
чем обратиться к Чани.

-- Повелитель...

-- В чем дело?

-- Когда вы догоняли нас... Волшебный луч... поразил многих
воинов. Сейчас они ослепли и не могут двигаться. Если
повелитель будет милостив и соизволит вылечить их... Мы не
можем...

Чани обернулся к Морскому Королю.

-- Что посоветуешь?

Тот пожал плечами.

-- Не знаю. Велика сила волшебного меча, и мне неизвестны
секреты его магии. Я ничего не могу сделать.

Чани обнажил меч. Тот послушно вспыхнул синим огнем. Медведь
Драуга оскалил желтые клыки и недовольно зарычал. Снежные
волки теснее сомкнулись вокруг Чани и тоже зарычали в ответ.
Чани задумчиво поглядел на пламенеющее лезвие и спросил Драуга:

-- Много их, слепых?

-- Около трехсот.

-- А всего вас?

-- Две тысячи.

-- Маловато.

-- Значит, поможешь нам?

Чани вскинул голову.

-- Помогать? Вздор. Убейте их.

-- Как убить? -- опешил Драуг.

-- Это не мое дело, как, -- брезгливо ответил Чани. -- Выбирай
сам. Армия должна выступить в поход немедленно, и следует
избавиться от обузы. Я надеюсь, что они умрут без лишних
мучений.

-- Вот решение подлинного владыки, -- поддакнул Морской Король.

-- Да, я так решил! -- гордо повторил Чани.

И тотчас дико вскрикнул. В глаза ударил пронзительный свет,
лицо обожгло огнем. чани зажмурился, но беспощадный свет
проникал сквозь опущенные веки. Чани закрыл лицо руками,
выронив меч, однако не было спасения от немыслимого света.

Сколько это длилось -- он не мог сказать: мгновение или
вечность? Когда Чани вновь увидел мир, все вокруг было
затянуто розовой пленкой, перед глазами плясали радужные
пятна, в ушах звенело.

-- Что это было? -- спросил Чани, но его никто не услышал, так
слаб стал его голос. -- Что случилось?!

К нему подошла темная фигура.

-- Что с тобой? -- Чани узнал голос Морского Короля.

-- Этот огонь...

-- Никакого огня, повелитель.

-- Ты ничего не видел?

-- Нет.

-- Но я едва не ослеп.

Морской Король помолчал и сказал:

-- Действительно. У тебя из глаз течет кровь.

Чани поспешно вытер лицо, и рука стала липкой. Он так и не
смог разглядеть, в чем выпачкал руку, хотя догадывался, что
это кровь.

-- Опять колдовство?

Морской Король торжествующе ответил:

-- Ты сам не себе испробовал то, что обрушил на ульфхеднаров
-- огонь волшебного меча.

-- Почему же раньше он не поражал меня?

-- Потому что лишь сейчас ты окончательно порвал со
злокозненным светом и бесповоротно перешл на сторону мрака.
Раньше на тебе лежала тень, зато теперь ты сам можешь омрачить
любую жизнь. Ты наш!

-- Молчать! -- рявкнул Чани, разом позабыв про боль и слепоту.
-- Ты забываешься, дерзкий раб! Я прикажу содрать с тебя кожу
и набить ее соломой! Никто не смеет судить мои поступки!

Он так рассвирепел, что зрение вернулось к нему. Первое, что он
увидел, была ухмыляющаяся физиономия Морского Короля. Не помня
себя, Чани влепил ему оглушительную затрещину, король
покатился по земле.

-- Запомни это! -- крикнул Чани. -- А ты чего ждешь?! --
Обрушился он на Драуга. -- Почему не исполнен мой приказ?!
Тебя прикончат вместе со слепцами. Запомните, с этого дня я
начал командовать армией, и за любое ослушание кара будет
только одна -- смерть! Смерть, невзирая на прежние заслуги и
положение. Волки, за мной!

Он подобрал меч и удивился. Синий пламень угас. Лишь слабый,
еле различимый ореол окружал клинок.

Однако последствия светового удара сказывались еще долго. Весь
день Чани двигался, слегка покачиваясь, смотрел на мир сквозь
туман, плохо слышал и, когда к нему обращались, частенько
отвечал невпопад. Впрочем, о трех сотнях трупов он не
вспоминал.

Располагаясь на ночь, Чани приказал волкам сторожить себя,
очень внимательно сторожить. Он окончательно перестал верить
окружающим. Ему постоянно мерещилось, что Морской Король
намеревается подсыпать ему яду в питье, Эвигезайс караулит
подходящий момент, чтобы пустить в ход свою ужасную руку-меч,
а Драуг норовит натравить своих медведей. Только к волкам Чани
ощущал безотчетное доверие.

Предосторожность оказалась нелишней. Он проснулся от злобного
рева, диких воплей, ужасного грохота. Невдалеке по земле
каталась странная темная куча. Чани отбросил в сторону меховой
плащ, которым укрывался, выхватил меч и завопил:

-- Огня сюда! Скорее огня!

Сноу Вайпер сопровождал его слова заунывным трубным воем,
подняв на ноги весь лагерь.

Когда подбежали Ледяные с факелами, полуодетый Морской Король
и встревоженный злой Драуг, все уже закончилось. Истерзанное,
залитое кровью тело с перекушенным горлом валялось рядом. Сноу
Девил и Сноу Уитч довольно облизывали окровавленные морды,
остальные волки, ощетинившись, тесно сомкнулись вокруг Чани.

-- Драуг! -- гаркнул Чани. -- Кто это?!

Вождь ульфхеднаров осмотрел мертвеца.

-- Один из моих воинов, -- угрюмо подтвердил он.

-- Как негодяй посмел посягнуть на мою жизнь?

-- Но...

-- Отвечать!

Побледневший Драуг попятился.

-- Я не...

-- Этот мерзавец признался перед смертью,что хотел украсть мой
меч, -- голос Чани дрожал от сдерживаемой ярости. -- К
сожалению, он не успел сказать, кто приказал ему сделать это.
Но я догадываюсь, -- он метнул ненавидящий взгляд в Драуга. --
И когда я дознаюсь, пусть виновный не надеется на пощаду,
казнь будет долгой и жестокой.

-- М-может... -- Морской Король даже начал заикаться, таким
Чани его до сих не видел.

-- Молчать! Ты тоже не чист от подозрений! А сейчас...
Ульфхеднары, не разглядевшие предателя, виноваты передо мной.
Все, до единого! Ужасной и непрощаемой виной! А потому мы
повелеваем: казнить каждого десятого, здесь и немедля.

-- Но... -- попытался вставить словечко Драуг.

Чани топнул ногой.

-- Ма-алчать! Исполнять! Или ты будешь первым!

Спокойно глядевший на этот приступ бешенства Эвигезайс вдруг
подошел к Чани и преклонил колени.

-- Повелитель! Дозволь Ледяным исполнить твое распоряжение.
Людишки ненадежны и подвержены колебаниям и гнилой жалости.
Лишь мы, Ледяные, не ведаем этих слабостей. Мы беспрекословно,
точно и в срок исполним твой приказ.

Чани подозрительно покосился на него.

-- Давно ли ты стал таким покорным?

-- Сейчас, -- прямо признался лейтенант-фельдмаршал. -- Когда
убедился, что ты безжалостен, как настоящий король.

-- Дерзишь?!

-- Скорее, льщу, -- Эвигезайс улыбнулся, но эта улыбка
оказалась страшнее оскаленной медвежьей пасти.

Чани уже успел немного успокоиться. Он посмотрел с опаской на
меч, ожидая новой вспышки, но тот молчал.

-- Не бойся, -- проскрипел Морской Король тонким фальцетом,
как старый, заржавленный флюгер. -- Меч горит, только когда
совершается переход от света к мраку. Ты уже совершил его.
Теперь этот меч может лишь убить тебя, никакого другого вреда
он причинить не в силах.

Угрюмо засопев, Чани с лязгом вогнал меч в ножны. Утешил,
нечего сказать. Щека у него дергалась. Он приказал:

-- Эвигезайс, займись казнью. Волки, сопровождайте меня всюду
и непрерывно. Если кто-то приблизится на пять шагов без моего
соизволения -- убейте его.

-- Так и поступали владыки Золотого королевства, -- восторженно
пролепетал Морской король так, чтобы Чани услышал его.

-- Отдыхать, -- распорядился Чани. -- Казнь изменников -- не
спектакль бродячих актеров, чтобы глазеть на него. Нам
предстоит далекий путь, следует получше отдохнуть, чтобы не
поддаться усталости во время далекого марша. Чего тебе? --
спросил он у Морского Короля, видя, что тот не спешит уходить.

-- Я бы посоветовал повелителю выбросить свой меч, -- тихо, но
твердо произнес король.

-- Только что ты сказал, что он не сможет принести мне вреда.

-- Кроме как убить.

-- Убить против моей воли?

-- Да.

Чани опустил голову на грудь, потом исподлобья глянул на
короля.

-- Я его выброшу, а ты подберешь?

Король даже замахал руками.

-- Я близко к нему подойду, не то что в руки брать. Для меня
он так же опасен, как и для тебя!

-- Все равно не верю.

-- Тогда пореже обнажай его. Твоя жизнь слишком дорога нам,
чтобы позволить тебе рисковать ею.

Чани промолчал.

ДРУЗЬЯ И ВРАГИ

После гибели мертвого короля и коронации Дъярва сложилось
немного странное положение. Дъярв получил золотой венец, все
признали его законным наследником правителей Тъерквинга. Вроде
бы причинам для беспокойства возникнуть неоткуда -- вожди
племен дружно присягнули новому королю, поклялись в вечной
верности, приводили свои дружины, чтобы влить в создаваемую
армию... Но... Но только полз откуда-то ядовитый слушок, будто
правление нового короля не будет долгим, ведь он избрал себе
такую странную корону. Всегда князья Тъерквинга считали
себя повелителями моря, на море они искали могущества и
богатства, море кормило их и поило, корабль был символом
княжеской власти, количеством кораблей измерялось могущество
властителя. А что сделал Дъярв? Он отверг корону с парусами,
такую понятную и приятную северянам, и выбрал диковинные
растения символом своей власти. Уж не собрался ли он
превратить вольных мореходов в крепостных землепашцев?
Перспектива сменить меч и щит на плуг и серп заставляла
трепетать даже самого мужественного. И вообще непонятно, кто
настоящий правитель северного королевства. Ведь получил корону
Дъярв из рук неизвестного пришельца, вовсе мальчишки. Что-то
здесь неладно. Конечно, замок Хозяина Тумана разрушен до
основания, сам колдун убит, его чары развеяны без следа, над
заснеженными просторами севера вновь сияет солнце... Однако
край так долго находился под властью темных сил, что люди
давно научились распознавать козни мрака, в какие бы пестрые
одежды он ни рядился. Ведь если мальчишка дал королю корону,
значит он запросто может приказывать ему. Пусть король
докажет, что он действительно король, не только по титулу, не
только из-за короны, а на самом деле, король по сути.

Кто это говорил, где, когда -- установить было невозможно.
"Говорят, слышал" -- единственное, чего удавалось
добиться от людей. Дъярв начал злиться, он даже собрался
казнить парочку тех, кто "слышал". С трудом Хани
отговорил его от этой глупости. Начинать правление с казней --
дурной признак; как начнешь, так и пойдет. Крайне нехотя
согласился Дъярв с этими доводами и занялся обучением армии,
что тоже не добавило ему популярности. Превратить дикую
своенравную вольницу в послушное дисциплинированное войско --
задача трудная и неблагодарная, поэтому Дъярв ходил мрачный,
как туча.

Чем занималась Рюби -- оставалось тайной для всех. Сразу после
рассвета она пропадала и возвращалась, только когда начинало
смеркаться. За нею тоже волочился шлейф неодобрительного
шепотка:"колдунья"... Но, в отличие от Дъярва, Рюби не
обращала внимания на слухи, ей было некогда.

Хани... Хани не занимался ничем, он просто ждал.

Поэтому он с облегчением узнал, что старейшины просят Дъярва
принять их. Все развлечение. Дъярв теперь жил во дворце -- он
заставил людей переселиться в появившийся из-под льда город,
хотя не всем перемена места пришлась по вкусу. Дело оказалось
неприятным. Объявилась старая напасть -- с севера вновь пришла
орда Волосатых, и сейчас она стоит лагерем в десяти лигах от
города. К чему может привести появление дикого племени --
представить нетрудно, в памяти были свежи воспоминания о
набегах диких тварей, не знающих закона и порядка.

Разъяренный Дъярв поклялся, что разгонит пришельцев в
одиночку, без помощи изменников и трусов. Он хотел немедленно
идти к становищу Волосатых, но поддался на уговоры Рюби и Хани
и согласился подождать до утра. Однако он непреклонно заявил,
что никого из воинов не возьмет. Трусы, опозорившие имя
свободного народа, превратившиеся в шайку сварливых сплетниц,
могут оставаться в городе. Вожди ушли от нового короля в
большом смущении.

К удивлению Хани, Рюби поддержала желание Дъярва выступить против
Волосатых одному. Причем она старательно подчеркивала: идти
навстречу, а не в бой. Она добавила, что Волосатые
действительно причинили людям много вреда, но нельзя
утверждать, кто пострадал сильнее.

Утро выдалось пасмурным, рваные серые тучи, пронизывающий
ветер, жесткая снежная крупа, больно секущая лицо. Казалось,
вернулись безрадостные времена Хозяина Тумана. И такой же
серый, безрадостный пейзаж вокруг...

-- Долго еще придется ждать возрождения этого края, --
вздохнула Рюби. -- Даже не верится, что когда-то город
окружали фруктовые сады.

-- Ты шутишь? -- Дъярв даже остановился.

-- Ничуть.

-- Но я не помню, чтобы даже в сказках говорилось о садах.

-- Недаром тебе выбрали такую необычную корону. Значит именно
тебе предстоит эти сады возродить.

Дъярв потрогал золотой венец и хмыкнул.

-- Ее выбрал не я, -- поспешно вставил Хани. -- Все
происходило помимо моей воли. Видимо, выбиравший знал лучше.

-- Лучше, чем я сам? -- скептически переспросил Дъярв.

-- Да. Например, я до сих пор не уверен, что сам выбрал свою
дорогу, -- грустно кивнул Хани. -- Мне частенько кажется, что
кто-то ведет меня против соей воли...

Вдруг резкий пронзительный свист прервал их разговор. Хани
вздрогнул. Дъярв закрутил головой, высматривая, кто это
свистит. Только Рюби осталась спокойной.

-- Нас заметили? -- настороженно спросил Дъярв.

-- Да.

-- Это... они?

-- Волосатые, -- спокойно подтвердила Рюби. -- Говорить они не
умеют.

-- Интересный народец, -- проворчал Дъярв.

-- Сам увидишь, интересный ли.

-- Я слышал великое множество самых жутких рассказов о них.
Например, что они злобные людоеды, кровожадные враги и
губители... Однако старинные сказки говорят, что Волосатые --
смешные уродцы и шуты. Все их набеги ограничиваются грабежом
амбаров, хотя это сильно досаждает людям. Самое странное --
никто до сих пор не видел ни единого Волосатого, ни живым, ни
мертвым. Живым -- потому что они скрытны и осторожны, а
мертвым -- потому что, погибнув, они исчезают, растворяются в
земле.

Рюби ошеломленно замотала головой.

-- Ну и россказней наросло вокруг них.

Однако Хани не был настроен так благодушно, его изрядно
тревожили переливчатые свисты, и он, опаски ради, взялся за
меч. Тем более, что до них долетел протяжный жалобный стон.

-- Узнаешь? -- спросил Хани.

-- Конечно, -- кивнула Рюби. -- Старый знакомый. Непонятно
только, что он здесь делает. Я думала, что после странствий в
колдовских туманах он убрался подальше от неприветливых
северных краев.

- Мя-а-а-у!!! -- раздалось так громко, что невольно захотелось
зажать уши.

-- Какой это кошке хвост прищемили? -- поинтересовался Дъярв,
ничуть не испуганный таинственными звуками. Опасаться
неведомых угроз он считал просто ниже своего достоинства,
особенно, когда речь шла об угрозах лично ему, а не войску.

-- Тебе предстоит много интересных знакомств, -- развеселилась
Рюби. -- Я тебе даже слегка завидую, потому что не могу
познакомиться с Грифоном заново.

-- Гри-ифон? Но ведь это сказки! -- возмутился Дъярв.

Но тут мелькнул первый Волосатый.

Сначала Хани решил, что шевельнулся вереск на склоне дальнего
холма. Потом ему показалось, что тени от редких облачков бегут
по моховым кочкам. И лишь когда Рюби крикнула: "Вот
они!" -- Хани понял -- появились таинственные и неуловимые
Волосатые.

Они двигались стремительно и совершенно бесшумно, точно
гонимые ветром шарики перекати-поля. Даже внешне Волосатые
походили на перекати-поле -- серо-зеленые шерстистые комочки
размером с крупную собаку. Заметить их было трудно, услышать -
- просто невозможно. Если бы не Рюби, Волосатые промчались бы
мимо необнаруженными. Однако она подняла руку и оглушительно
свистнула. Хани никак не ожидал от нее такой... прыти.

Лохматые комочки изменили направление и подкатились поближе.

Теперь Хани увидел, что у них на макушке -- нельзя было
сказать "на голове", потому что голова отсутствовала
-- сверкают два крупных зеленых глаза, лучащихся любопытством.
Кругленькое тельце закутано в толстую шерстяную шубу. Мех был
невообразимо длинным -- отдельные пряди развевались локтей на
тридцать-сорок. Двигались Волосатые тоже необычно, ногами, или
лапами, им служили прядки покороче, заплетенные наподобие
косичек.

Когда десятка два странных созданий нерешительно замерли,
сбившись кучкой и тревожно пересвистываясь, Дъярв расхохотался.

-- Это и есть кошмарные, свирепые людоеды? Стадо пятнистых
овец!

Рюби как нельзя серьезнее подтвердила:

-- Да, это они.

-- Не верю! Не может быть!

-- Проверь сам, так ли они безобидны, - предложила Рюби. Хани
уловил в ее словах затаенную насмешку, но Дъярв принял их за
чистую монету.

Он шагнул навстречу Волосатым. Те подались немного назад,
выстроившись полукругом, в центре которого оказался Дъярв.
Один из Волосатых протянул шерстяную прядку и потрогал Дъярва
за шею. Тот подскочил от неожиданности, стремительно выхватил
из-за пояса отточенную, как бритва, секиру и срезал дерзкую
прядь.

Волосатые засвистели, словно переполошенная птичья стая.

-- Чем-то они похожи на Болотничка. И на Хватайлу, --
неуверенно предположил Хани.

-- Кое-чем, -- согласилась Рюби.

Теперь в воздух взвился уже добрый десяток пушистых арканов.
Дъярв был проворен, как дикая кошка. Ему удалось с помощью
кинжала и секиры освободиться от всех волосяных щупалец.
Пестрые клочья шести плыли по воздуху, словно диковинная
метель, свистели Волосатые, хрипел Дъярв... Хани кинулся было
помочь ему, однако Рюби остановила.

-- Не спеши. Ты думаешь ему что-то угрожает? Ничуть. Пусть
Дъярв получше познакомится со своими будущими подданными. Ведь
это ему придется жить рядом с Волосатыми, а не нам.

Тем временем суматоха утихла. Дъярв успел отрубить еще
несколько щупалец, но численный перевес противника сказался, и
теперь Дъярв лежал спутанный по рукам и ногам, свирепо
проклиная Рюби и Хани за измену.

А двое Волосатых старательно, до последней шерстинки собрали
срезанные лохмы, сбили в плотный клубок, что-то с ним
сделали... И пожалуйста! Рядом с ними появилось новое
существо, созданное прямо на глазах изумленных зрителей.
Впрочем, все они были так похожи друг на друга, что Хани
моментально потерял новорожденного из вида.

-- Ладно, позабавились -- и хватит, -- решительно сказала
Рюби. насмеявшись вдосталь над потешным поединком. Она
свистнула еще раз, теперь уже не призывно, а повелительно. В
ответ прозвучал нерешительный писк. Но Рюби настаивала, и
шерстяные арканы нехотя распустились.

Дъярв вскочил, багровый от смущения и злости. Однако у него
хватило ума больше не пускать в ход оружие, даже не пытаться
взяться за него.

-- Глупые шутки! -- крикнул он Рюби.

А та продолжала пересвистываться с Волосатыми. Хани удивленно
подумал: еще один язык, сколько же всего она знает? Наконец
Рюби произнесла:

-- Не сердись. Может, я действительно избрала не лучший способ
знакомства, зато они рассказали много интересного и полезного.
Например, что пойман лазутчик врага.

-- Уж не Грифон ли, -- сразу догадался Хани.

-- Мья-а-у! -- прозвучало за холмами.

-- Сейчас его приведут, -- перевела Рюби свист Волосатых.

Торжественная процессия Волосатых построилась вокруг большого,
аккуратно увязанного тюка, внутри которого что-то слабо
трепыхалось. Когда Волосатые ослабили хватку, из тюка вылетел
помятый и сконфуженный Грифон. Убедившись, что не только он
пострадал от хитроумной ловушки, Дъярв немного отмяк. Даже
чуть улыбнулся, глядя, как озабоченно Грифон стал приводить в
порядок перышки.

-- Привет, -- поздоровалась с ним Рюби.

Но, занятый туалетом, Грифон ответил не сразу. Только наведя
лоск, он жалобно проворчал:

-- Ну нельзя же так... Ведь я животное исключительно редкое,
просто уникальное. Реликт, -- немного подумав, добавил он. --
Меня нужно всячески беречь, холить и лелеять. А тут всякий
норовит за хвост... Мя-ау...

Волосатый неодобрительно свистнул, и Грифон сразу обозлилися.

-- Сам ты лазутчик и подсыл! Лечу себе, понимаете ли, лечу в
Киттигазуитолнитурн... Между прочим, вы там никогда не бывали?
Прелестное местечко, такие айсберги красивые... То есть что я
говорю! Мерзкая дыра! Лед кругом, один лед, ничего живого.
Ужас! И встречаю какого-то глупого великана. Он немедленно
начинает швыряться камнями. А со мной так нельзя. Я страшен в
гневе, ух как страшен! -- Грифон распалился, вздыбил шерсть на
загривке. -- Никто не догонит, если я рассвирепею. Крылышко
помял... Только успел себя в порядок привести -- налетели,
схватили, связали. Кошмар!

-- Так сам говорил, что ты животное редкое, -- невинно
произнес Хани. -- Вот и постарались сберечь тебя от великана.

-- Правильно сделали, -- не стал спорить Грифон. -- А то бы
я... Ух!

-- Что за великан? -- спросил Дъярв. В отличие от остальных,
он был предельно серьезен.

-- Там, с камнями, -- неопределенно ответил Грифон, но Хани и
Рюби догадались.

-- Каменные Глаза! -- хором воскликнули они.

-- Этого только не хватало, -- насупился Дъярв.

Волосатые возбужденно засвистели наперебой, и Рюби, не
дослушав, торопливо сказала:

-- Да, это он.

-- Не успели избавиться от одной напасти, как тут же лезет
другая. Потом, смотришь, выползает третья... И так до
бесконечности, -- вздохнул Хани.

Волосатые опять засвистели, и Рюби перевела:

-- Они поймали лазутчика темных сил, когда тот о чем-то
договаривался со злым великаном. Великан ушел, а крылатого
схватили, сначала собирались убить, но решили подарить людям в
залог своей дружбы.

-- Что я, вещь какая, чтобы меня дарить! -- моментально
вспылил Грифон. -- И не каким-то клубкам шерсти...

-- Может, отдать его обратно? -- задумался Хани. -- В конце
концов, на что нам эта крылатая кошка? Летучих мышей ловить,
что ли?

Грифон аж зашелся от ярости, словно воду плеснули на
раскаленную плиту.

-- Ах, так... Да я... Да мы... Да они... Да дракон...

-- Вот-вот, -- поощрил Хани. -- Позови Восьмикрылого, если
сумеешь добудиться. Он мне очень нужен. Только не затягивай.

Грифон вконец разобиделся и отвернулся.

Рюби слушала тревожный посвист Волосатых, и глаза ее
округлялись от изумления.

-- В чем дело? -- встревожился Хани.

-- Не знаю, что и сказать... -- замялась Рюби. -- Дело
касается Дъярва...

-- Меня? -- вяло удивился Дъярв. -- Что им от меня надо?

-- Они угадали в тебе нового правителя этого края.

Дъярв горделиво приосанился.

-- Это так!

-- И они хотели бы договориться с тобой о дани.

Дъярв покачал головой.

-- Никогда не слышал от наших вождей, чтобы Волосатые платили
нам дань. Ведь с них взять-то нечего.

Рюби странно улыбнулась.

-- Они хотят узнать, согласен ли _ты_ платить им дань.

Дъярв поперхнулся.

-- Я?!

-- Именно ты.

Какое-то время Хани всерьез опасался, что Дъярва хватит удар.

-- И чего они хотят? -- зловеще процедил северянин, справившись с
удивлением.

-- Ножницы.

На бедного Дъярва было жалко смотреть, он вплотную приблизился
к помешательству.

-- Ножницы?

Уловив знакомое слово, Волосатые зачирикали так, словно в стаю
воробьев прыгнула кошка.

-- Овечьи ножницы, -- подтвердила Рюби.

-- Да я их мечом побрею! -- взревел Дъярв.

-- Это тоже можно, -- согласилась Рюби. -- Хотя они
предпочитают все-таки ножницы. Меч и даже бритва не так хороши.

-- Похоже, я спятил, -- перестал спорить Дъярв.

-- Успокойся, -- Рюби взяла его за руку. -- Все очень просто.
Конечно, про дань сказано немного смело, речь идет не о дани.
Ты не знал, что ваши старейшины готовили для Волосатых ножницы
м клали их в уговоренных местах. Может, как жертву богам,
может, просто по обычаю, но эти странные создания полагают,
что им платили дань за их дивную красоту.

Дъярв без сил опустился на землю. Грифон, внимательно
слушавший, сдавленно фыркнул.

-- Для Волосатых это крайне важно, -- продолжала Рюби. --
Сегодня ты видел, как родился новый Волосатый. Для них
единственный способ размножения -- настричь шерсти и скатать
новое существо. Поэтому они относятся к дани крайне серьезно.

Тут не выдержали все. Вдоволь насмеявшись, Дъярв согласился:

-- Пообещай им, что дань они будут получать исправно. Новый
король заверяет их в неизменном уважении. Как я вижу, это
довольно безобидные создания, так почему бы не помочь им?

-- А как же я? -- захныкал Грифон. -- Безобразие! Такое редкое
животное поставили на грань вымирания, меня так мало осталось,
а они ловить и хватать... Нельзя же так!

-- Кстати, редкое животное, а зачем Каменные Глаза гонялся за
тобой? -- поинтересовался Хани. -- После нашей встречи я не
ожидал от него такой прыти. Хотя... Мне становится жалко его,
когда я представляю эту безумную слепую жизнь. Конечно,
гранитные валуны вместо глаз -- это неожиданно, но я и врагу
не пожелал бы подобного.

-- Так пойди и помоги бедняге, -- сварливо откликнулся Грифон.
-- Живо перья повыщиплет.

-- А что, если действительно попытаться помочь? -- как бы сама
себя спросила Рюби. -- Ведь не одним оружием завоевывают мир.
Какое глупое сочетание: завоевать мир.

Грифон расправил крылья.

-- Ну, если вы решили сойти с ума, делайте это без меня, я
полетел.

Он уже оторвался от земли, но Хани стремительно ухватил его за
кисточку на кончике хвоста.

-- Стой, приятель! Если помочь великану действительно означает
сойти с ума, ты займешься этим вместе с нами. У меня есть
план, и ты нам пригодишься.

Как ни шумел Грифон, как ни трепыхался, Хани был безжалостен,
и Грифону пришлось капитулировать.

-- Ну хорошо, я согласен, -- заявил он, всем своим видом
показывая, что ничуть не согласен и менее всего думает о
безропотной покорности. -- Придется мне помочь вам, коль скоро
вы никак не можете обойтись без меня. Однако! -- Голос его
взмыл на патетические высоты. -- Запомните, что в случае
любого происшествия со мной на вашу совесть черным пятном
ляжет ответственность за то, что вы не сберегли доверившееся
вам редкое, уникальное животное.

-- Я не могу, -- простонал Хани. -- Он меня уморит. Если меня
все-таки хватит удар, прошу вас отомстить этому редкостному,
уникальному животному.

-- Обязательно, -- успокоила Рюби.

-- Стой! -- гаркнул вдруг Хани, и Грифон замер, испуганно
прижав хохолок, точно нашкодивший кот уши.

Отыскать великана оказалось нетрудно. Стоило лишь добраться до
равнины, усыпанной гранитными валунами, и подождать немного --
а там великан вскоре появится сам. Дъярв, впрочем, отказался
идти, заявив, что у него хватает других забот. И добавил, что
совершенно не понимает, зачем нужно связываться с этим
чудовищем. Грифон торопливо поддакнул, но на все возражения
Хани кратко и энергично отвечал:

-- Сначала сделаем, а потом сами увидите, зачем.

Когда вдали показались вересковые поля, Хани приказал Грифону:

-- Лети и найди великана.

Грифон недовольно огрызнулся:

-- Куда спешить?! Он сам разыщет нас гораздо раньше, чем мы
его. Очень может статься, что нас уже видят и слышат.

И действительно, тяжелая гранитная глыба, наполовину утонувшая
в глине, беспокойно заворочалась. Моховое веко поднялось, и
все ощутили тяжелый, давящий взгляд каменного глаза. Хани
зябко поежился, он все-таки не был до конца уверен, что ему
удастся задуманное предприятие. На всякий случай Хани подался
ближе к Волосатым. Те лопотали нечто невнятное, однако вполне
мирно. Видимо, они совершенно не опасались предстоящей встречи
с чудищем. А оно не заставило себя ждать. Послышались знакомые
тяжелые шаги, шумное сопение. Неприятный холодок пробежал по
спине -- Хани хорошо запомнил, чем кончилась предыдущая
встреча. Но ведь она случилась немыслимо давно, в прошлую
эпоху, -- успокаивал себя Хани, с тех пор он сильно
переменился, и не след бояться безглазого великана.

Рычание и вой прогремели совсем рядом. И вот, круша молодые
сосны, появился сам Каменные Глаза. Хищно скалясь, великан
взбежал на пригорок и замер. Не зная, в чем дело, можно было
решить, что он пытается рассмотреть, где прячутся люди, даже
Хани поддался наваждению. Но когда безглазая морда великана
повернулась к нему, он уже опомнился.

Гранитный валун повернулся еще раз, и наконец великан заметил
их. Он завопил громче прежнего. Рюби с брезгливой гримаской
прикрыла уши.

-- Как только он не оглохнет от собственных воплей? --
пробормотала она.

Великан с таким грохотом обрушил свою палицу на землю, что сам
еле устоял на ногах. Череп-шлем свалился, и засаленные грязные
волосы топорщились в стороны подобно проволоке. Он внушал не
столько страх, сколько омерзение. Впрочем, Хани уловил в
бешеных завываниях нотку неуверенности. Несмотря на
обуревавшую его злобу, великан явно не спешил нападать.

Поняв это, Грифон осмелел. Он растопырил крылья и воинственно
запрыгал, как драчливый петушок-подросток.

-- Пустите! Пустите меня! Сейчас я его победю... То есть
побежу... Или побегу?.. -- закончил он тихо.

И в самом деле побежал, потому что великан, доведя себя до
исступления, наконец собрался с духом и двинулся в атаку.
Грузно топоча, он помчался вниз по склону. Дубина, описывая
круги в воздухе, зловеще свистела. Грифон тотчас сжался в
комочек и юркнул за спину Хани.

-- Вот теперь ваш черед, -- кивнул Хани Волосатым.

Они разделились на две группы и с тихим щебетом покатились
навстречу великану. Их зеленые глазки поблескивали лукавством.
Похоже, новая затея пришлась им по вкусу.

Великан не мог знать о готовящейся западне, да и не видел
крошечных существ, ведь его каменные глаза различали далеко не
все... И когда он с разбега влетел в расставленные Волосатыми
сети, то на глупом лице проступило несказанное удивление. Он
полетел кувырком, так толком и не поняв, в чем дело. А
Волосатые, подскочив к поверженному гиганту, с привычной
сноровкой спеленали его своими прядками, да так здорово, что
как ни бился великан, он не мог освободиться от волосяных
арканов.

-- Пошли, поговорим с ним, -- предложил Хани.

Рюби дернула плечом.

-- Зачем? Я не думаю, что это порождение зла станет
разговаривать с нами.

-- Легко ты отказываешься от родственников.

-- Родственников?! -- Рюби оторопело замерла, широко
раскрытыми глазами уставившись на Хани. -- Что ты мелешь?

-- У меня была возможность познакомиться с ним поближе.

Но Рюби уже справилась с удивлением.

-- Это произошло, когда ты пропал...

-- Да, -- дернув щекой, ответил Хани. Было заметно, что
вспоминать прошедшее ему неприятно. -- Мир камня невообразимо
обширен. Вспомни Жемчужников.

-- Ну и что?

-- Ведь кроме драгоценных камней есть масса простых.

-- Кроме благородных, -- поправила его Рюби.

-- Не от тебя я ожидал услышать это слово.

-- Ты прав, -- Рюби покраснела.

-- Многие камни подревнее _благородных_, -- Хани старательно
подчеркнул голосом привязавшееся словечко. -- Гранит,
например, старше алмаза.

По лицу Рюби пробежала еле заметная тень.

-- Ты сам не знаешь, что говоришь. Мы никогда не отрекались от
родства. Но нам известно, что в граните заключена сила,
способная погубить весь мир. И кому она будет служить...

-- Ты ошибаешься, -- жестко возразил Хани. -- В нем заключена
_сила_. Но какая... Сие зависит от тех, кому она будет
служить. Вы не смогли обуздать эту силу и поторопились назвать
ее злой. Ведь непонятное всегда пугает. Странно лишь, как
могли отважные и рассудительные Радужники поддаться на
чужемерзкую уловку.

Рюби стала совсем пунцовой.

-- Что ты собираешься делать? -- еле выговорила она.

-- Превратить врага в союзника. Всем вместе это под силу.

Когда они подошли к великану, тот прекратил вырываться и
только скрежетал зубами, нечленораздельно рыча. Зеленоватая
пена хлопьями летела изо рта.

Хани внимательно поглядел на него и протянул вперед меч,
послушно загоревшийся изумрудным огнем. Дрожащие отсветы
пробежали по лицу великана, он забился, закричал, точно его
осыпали горячими угольями. Однако напрасно Хани старался
уловить хоть каплю добрых чувств, он натыкался на глухую стену
ненависти и страха. Более того, постепенно начало бледнеть
сияние меча. Словно жаркое марево окружило голову великана,
закрутился волнами белесый мутный воздух.

Рюби испуганно вскрикнула. Померещилось Хани или она
действительно произнесла: "Обесцвет!" -- он не мог
сказать с уверенностью, зато сразу вспомнилось, что он делал,
впервые столкнувшись с этим колдовским туманом. Он рванул
левый рукав и полоснул мечом по старому шраму. На сей раз
туман не порозовел, как тогда. По зеленому лучу пробежали
золотистые волны. Когда они коснулись окружавшего голову
великана марева, оно вдруг вспыхнуло прозрачным золотым огнем.
Великан забился сильнее, но арканы Волосатых выдержали и новый
натиск. Прошло несколько томительных мгновений, прежде чем он
успокоился. По знаку Хани Волосатые распустили силки, однако
великан лежал неподвижно, его лицо под слоем грязи казалось
пепельно-белым.

-- Иди сюда! -- позвал Хани Рюби.

Она приблизилась, опасливо поглядывая на великана.

-- Ты освободил его? -- в голосе Рюби смешивались недоверие и
восторг.

-- Да. В конце концов это оказалось не труднее, чем помочь
тебе. Но сейчас ему нужна твоя помощь.

-- В чем?

-- Только ты можешь вернуть ему глаза.

-- Я?!

-- Конечно. Ведь камни не подчиняются мне. Я могу лишь
расколоть его каменный глаз, а ты сумеешь разрушить чары,
опутавшие его. Он не родился безглазым, мы обязаны помочь ему
обрести прежний облик.

Рюби растерянно развела руками.

-- Но...

-- Я не буду мешать тебе. -- Хани отвернулся и зашагал прочь.
Волосатые пушистыми шариками катились следом.

Поздно вечером Рюби вернулась к костру, возле которого грелись
Грифон и Хани. Она буквально шаталась от усталости. В ответ на
немой вопрос она кивнула и коротко бросила:

-- Получилось.

Хани облегченно вздохнул.

-- Теперь, когда придет время, та самая грозная сила, которая
так пугала вас, выступит на нашей стороне.

-- Ты заставил меня совершить это лишь в расчете на ответную
услугу?! -- вспыхнула Рюби.

-- Конечно, нет. Если ты, оказывая помощь другим, создаешь
себе поддержку, что в том дурного? Я не ставил целью привлечь
великана в союзники, а лишь пытался восстановить разрушенное
много лет назад. И это не в последний раз, ведь ты говорила,
что некогда человек жил в мире и гармонии с природой. Так
почему не попробовать восстановить эту гармонию? Почему ты
сразу усматриваешь в этом корыстный замысел? Или, помогая
Соболенку, ты тоже думала о последующих выгодах?

-- Нет, -- Рюби пристыженно опустила голову.

-- Мы все движемся к единой цели, хотя и разными путями.

-- Но все они сойдутся возле Железного Замка, -- пообещала
Рюби.

-- Вероятно, -- не стал спорить Хани.

ОПЯТЬ ЧЕРНЫЙ МЕЧ

Дъярв приказал выступать на рассвете. По мнению Хани, можно было
вполне обойтись без таких красивых жестов. Все равно пересечь
льды за один день не удалось бы, и потому не было никакой
необходимости вскакивать в такую рань. Однако Дъярв еще не
полностью освоился в роли повелителя и несколько злоупотреблял
окриками и приказами. Впрочем, справлялся он неплохо, и Хани
не стал спорить, хотя и проворчал, что все это слишком походит
на театральное представление.

Новоявленный владыка с нескрываемой гордостью обозревал лагерь,
разбитый под стенами Фаггена. Конечно, во времена расцвета
Анталанандура или Тъерквинга такая армия показалась бы не более
чем мелким отрядом. Рюби, непонятно улыбаясь, заметила, что когда-то
в Анталанандуре легионов было больше, чем сейчас воинов у
Дъярва. Тот вознамерился было оскорбиться, но вид марширующих
полков утешил его сердце. Дъярв только фыркнул, как
рассерженный кот, и сказал, что сейчас разбойников в стране
почти не осталось, а потому нет необходимости собирать
миллионную армию.

-- Примерно то же самое говорил в свое время Морской Король,
-- возразил Хани. -- А кто сейчас может сказать, куда он
пропал?

-- Не спеши, -- остановила его Рюби. -- Я бы не утверждала так
уверенно, что мы больше не встретим этого злодея на своем пути.

-- Если встретим -- тем хуже для него, -- самодовольно бросил
Дъярв. Вообще, с того дня, как Хани отдал ему корону, Дъярв
сильно переменился. Сутулые плечи распрямились, голова
горделиво задралась к небу. Он даже просто ходить перестал, теперь
только _шествовал_. Дъярв примеривал на себя облик короля,
как человек примеривает чужое, не для него сшитое платье.
Однако Хани заметил, что северянин стал много реже поминать
свои кровавые подвиги, теперь это явно не доставляло ему
прежнего удовольствия. Может, именно на это намекала Рюби,
когда Хани выбирал облик короны?

Как только нежаркое солнце поднялось над бескрайней
ледовой равниной -- бывшим морем, затрубили трубы, и отряд за
отрядом начали выходить из города. Воины строились четкими рядами
на прибрежном льду. Рассвет окрасил шлемы в розовый цвет,
замерцали, заискрились поднятые лезвия копий. Когда армия
собралась, вновь хрипло взревели трубы, и перед строем появился
Дъярв. Поверх доспехов он надел красный плащ, расшитый золотыми
узорами, на голове вместо шлема поблескивала корона.
Хани и Рюби шли в трех шагах позади. Дъярв с
нескрываемой гордостью оглядел армию.

-- Солдаты! -- рявкнул он и вдруг умолк, словно забыл напрочь, о
чем собирался говорить. После долгого молчания он неожиданно
тихо продолжил: -- Мы выступаем в поход, и назад вернутся
немногие. Я предупреждаю сразу. Если кто-то ослаб душой, если
кто-то усомнился -- пусть уходит сейчас. Я не скажу ему ни
слова, потому что знаю -- нельзя требовать от человека
больше, чем он сам может дать. Уходите сейчас, потому что
дрогнувший в трудный момент погубит не только себя, но и
других. Не нужно считаться обидами и тешить самолюбие. Гораздо
ужасней, если чья-то маленькая слабость в решающем бою
принесет роковые последствия. Пусть останутся только те,
кто готов погибнуть. Но погибнуть не ради славы и золота, как
то бывало прежде. Я не знаю, будет ли вообще кому рассказать о
нашем походе, если случится худшее... -- Дъярв говорил
вполголоса, но его слова разлетались, подобно громовым
раскатам. -- Мы будем сражаться ради наших и чужих детей, ради
их солнца и их счастья. Помните это.

Он пристально поглядел на воинов. Рюби подошла ближе и
добавила:

-- Нас немного, но к нам придет помощь. Радужники всегда
сражались со мраком, и в решающий момент дружина Дайамонда
встанет рядом с вами. -- Она грустно улыбнулась. -- Хотя нас
еще меньше. Нам предстоит сразиться не только с безымянным
ужасом старых преданий, безликим повелителем Хозяина Тумана.
Нам придется драться со многими порождениями мрака...
Близится час решающей битвы, и вся нечисть будет стараться
погубить нас.

Дъярв еще подождал немного и закончил:

-- Мы выступаем через час.

Из окна своей комнаты Хани следил за армией. Как хотелось бы ему,
чтобы ни один воин не дрогнул. Увы... То здесь, то там согнутые
фигурки торопливыми шажками покидали строй и сначала медленно,
а потом все быстрее и быстрее бежали к городу.

-- Зачем ты это сделал? -- спросил Хани Дъярва.

Тот продолжал смотреть в окно, дергая щекой.

-- Я не думал, что так много людей рискнет бросить нас, -- еле
выдавил он наконец. -- Да, я подверг их жестокому испытанию, но не
более жестокому, чем предстоящие. Их будет вечно жечь огонь
позора, однако это менее ужасно, чем всем рисковать поражением.
Нам предстоит тяжелая борьба, и прежде всего каждому -- с самим
собой, -- с внезапно вспыхнувшей злостью Дъярв поглядел на Хани.
-- Не так давно ты предпочел действовать, не спрашивая меня.
Подожди, -- остановил он встрепенувшегося было Хани. -- Я знаю,
что и тебе этот поступок дался нелегко... Ты добр до
беспощадности. Хоть и звучит странно, это так. И не думай, что
твоя борьба закончилась. Я не пророк, но, клянусь могилами
предков, тебе предстоят испытания гораздо более трудные, чем
оставшиеся позади.

Хани смутился. Вместо него ответила Рюби:

-- Зато тебя нельзя упрекнуть в доброте. Чувствуется,
заговорила-таки кровь Скъельдингов!

-- А я и не притворялся добряком, -- угрюмо сказал Дъярв. -- Я
таков, каков я есть, нравлюсь я вам или нет. И я не просил
навязывать мне _эту_ корону. Ты превосходно знаешь, что,
приняв ее из рук мертвого короля, я принял на себя и его
проклятие. Думаешь, я не подозревал об этом? В легендах и
преданиях северного народа много говорится о нем. А вы не
знакомы с ними... Слишком долго мы жили рядом с Хозяином
Тумана и его слугами. Я уже знаю, что, надев эту корону, я
обречен либо разрушить проклятие Скъельдингов, либо
обречь себя на вечные муки. Вот корона с черепами позволяла мне
передать проклятие дальше, присовокупив к нему собственные
грехи. Я сделал страшный выбор, хотя и не совсем по своей воле.

Рюби не спешила с ответом.

-- Нет, именно по своей воле, -- наконец тихо промолвила она. --
Ведь никто не вынуждал тебя вести отряд на крепость Хозяина
Тумана. Ты сделал свой выбор еще тогда. Однако ничто не дает
тебе права быть жестоким. Твоя судьба еще не определена
окончательно, и каждый твой поступок, каждое твое слово могут
повлиять на исход...

-- Хотелось бы верить... -- вздохнул Дъярв.

-- Ты не веришь в нашу победу? -- вдруг в упор спросил Хани.

-- Не слишком.

-- И все-таки ведешь войска? Как это связать с твоими же
словами?

-- Я не колеблюсь, -- отрезал Дъярв. -- Я иду за смертью.

-- И напрасно. -- Рюби взяла его за руку, Дъярв вздрогнул. -- Я
не говорила раньше, чтобы не рождать напрасных надежд, но
помощь будет серьезнее, чем ты предполагаешь. Но и противники
будут много сильнее, чем ты обещал. Мы вмешиваемся в извечную
борьбу света и тьмы. Против нас могут встать те, кто пришел в
мир гораздо раньше Безымянного, и сражаться с ними будет очень
сложно.

-- Но ведь у нас есть два волшебных меча, -- вставил Хани. -- Две
стихии будут помогать нам.

-- Надеюсь, -- коротко ответила Рюби.

Дъярв встрепенулся и почти весело оборвал их:

-- Хватит спорить. Если мы промедлим еще немного, то останемся
совершенно без армии. Неизвестность и ожидание способны
поколебать самого стойкого, они пожирают мужество, как огонь
сухую солому. Без надежды на спасение, однако с верой в победу
-- вперед!

По приказу Дъярва во главе армии двигался отряд тяжеловооруженной
пехоты. Щиты и шлемы были склепаны грубо, но вполне прочно, а
тяжелые секиры и длинные копья выглядели очень внушительно. Дъярв
сказал, что этот отряд должен отражать любые внезапные нападения,
чтобы позволить основным силам развернуться для боя. Хани
порывался присоединиться к авангарду, но Дъярв остановил его,
сказав, что не может подвергать ненужной опасности одного из
носителей волшебных мечей.

-- А те, кто идет...

-- Это война, -- жестко ответил Дъярв. -- И на войне кто-нибудь
обязательно погибает. Долг полководца -- обеспечить победу.
Если я буду думать о том, чтобы сохранить жизнь всем, мы
обязательно все и погибнем. Я стараюсь сохранить в целости
армию. Странно, что вы, повидав так много сражений, еще не
поняли этой простой истины.

-- Не думаю, что и посреди армии мы будем в большей
безопасности, -- усмехнулась Рюби.

Дъярв свысока глянул на нее.

-- Я принял ответственность на себя, и буду поступать так, как
считаю нужным. Опасностей же, действительно, хватит на всех.

Армия была вооружена не столько хорошо, сколько разнообразно.
Дъярв недовольно морщился, когда отряды маршировали мимо него.
Единственное, что утешало -- в армии осталось более
десяти тысяч воинов.

Замыкали шествие олени, волокущие тяжело груженные сани с
припасами. Соболенок выполнил обещание, и его слуги сопровождали
армию людей.

Как только берега Фаггена растаяли в туманной дымке, надо льдом,
сковавшим пролив, засвистел ветер, закрутились вихри поземки.
Лучи солнца с трудом пробивались сквозь сизую пелену, ощутимо
похолодало.

-- Мне кажется, нам следует быть настороже, -- тревожно сказал
Хани Дъярву. Ему пришлось почти кричать, чтобы перекрыть
заунывный вой вьюги.

-- Почему?

-- На нас могут напасть под прикрытием этой завесы. Ведь если
пурга разыграется по-настоящему, никто ничего не увидит и на
расстоянии вытянутой руки. Враг сможет воткнуть в тебя копье
раньше, чем ты узнаешь о его приближении.

-- Ты полагаешь, что вьюга -- дело черных рук?

-- Ничуть не удивлюсь, если это именно так.

Дъярв снисходительно похлопал Хани по плечу.

-- Не беспокойся. Я предусмотрел и это. Армия готова вступить в
бой в любой миг, хотя я уверен, что вражеские копья -- не самая
опасная из опасностей. С ней-то мы справимся. Что же до
остального... Я думаю, колдунья могла бы попробовать остановить
бурю. Мне это не удастся.

Хани помчался к Рюби. Та лишь покачала головой, выслушав его
предложение.

-- Дъярв меняется на глазах. Гораздо быстрее, чем можно было
предположить, и гораздо быстрее, чем хотелось бы. Я предпочитаю
иметь дело с военачальником свободного народа, а не с королем...
Впрочем... Я не властна над погодой. Принцесса справилась бы
здесь лучше меня. Хотя попытаюсь.

Она взмахнула мечом. Красный луч рассек крутящуюся муть. Раз,
другой, третий... Никакого результата. Вьюга завывала все
сильнее, снежная крупа все больнее хлестала по лицам.

-- Не выходит, -- без особого сожаления сказала Рюби.

-- Ты говоришь об этом так спокойно.

-- Да. Я совершенно согласна с Дъярвом. Главная опасность -- не
мечи и копья.

Как бы подтверждая ее слова, лед под ногам дрогнул, словно по
морю прокатилась высокая волна. Хани облизал губы.

-- Вот-вот, -- подтвердила Рюби. -- Именно об этом я и говорила.

-- Не останавливаться, -- долетел сорванный голос Дъярва. -- Не
останавливаться! Двигаться Вперед!

Люди напряженно вслушивались в стенания вьюги, пока судороги не
начинали прокатываться по окаменевшим лицам. Ладони закостенели
на рукоятях мечей и топоров. Но ни малейший звук, намекающий на
приближение врага, не долетал до них. Звон мечей, лязг брони,
тяжелые шаги -- ничто не примешивалось к шуму пурги. И все-таки
даже самый толстокожий теперь явственно ощущал, что за ним следят
чьи-то недобрые глаза, что где-то совсем рядом затаился враг.

В таком напряжении прошел весь день. Постоянное ожидание
опасности утомило людей куда больше, чем переход. Как и
предсказывал Хани, пересечь пролив за один день не удалось,
пришлось заночевать на льду. Армия двигалась гораздо медленнее,
чем небольшая группа путников, и Хани начал всерьез опасаться,
что переход затянется. Провести на льду вторую ночь, в пургу,
без костров...

К счастью, утро оказалось более приветливым, чем вечер.
Хани проснулся с тяжелой головой и ломотой во всех суставах, но
прозрачное голубое небо и сверкающее солнце подняли его
настроение. Бескрайняя белая равнина искрилась мириадами блесток
так, что невольно выступали слезы и хотелось зажмуриться. Это
встревожило Дъярва, по его словам, от этого сверкания
вполне можно ослепнуть. Но во время сборов предусмотрели
и такую возможность. Каждый воин имел кожаную повязку с узкими
щелями для глаз, почти не пропускавшими света. Нашлась
повязка и для Хани.

Надевая ее, Хани кисло сказал:

-- Мне кажется, мы идем на поводу у врага. Кому-то очень хочется
ослепить нас. Так или иначе -- ему это удалось.

-- Удалось ли? -- ухмыльнулся Дъярв.

-- Отчасти.

Вновь мягкая волна прокатилась по ледяной равнине. Хани мог
поклясться, что не почувствовал ни единого дуновения даже самого
слабого ветерка, но его обдало пронизывающим холодом.

-- Что это? -- встревожился он, хватаясь за меч.

-- Не знаю и не собираюсь выяснять, -- закаменев лицом, ответил
Дъярв. -- Приказываю армии выступать немедленно!

Авангард уже успел отойти на порядочное расстояние, когда
снялись с места главные силы. Однако, не сделав и пяти шагов,
Хани закричал:

-- Кто это?!

Дъярв и Рюби оглянулись. Хани вытянул руку, показывая на
черное пятно неподалеку. Сквозь узкие щели повязок различить
что-либо удавалось с огромным трудом. Хани скорее
догадался, чем увидел, что это человек. Зато Дъярв не стал
гадать.

-- Лучники! -- оглушительно рявкнул он.

Тут же щелкнули тетивы, и десяток стрел с пением взмыл в
воздух. Облачко черного дыма окутало незнакомца, и
люди со страхом и изумлением увидели, что стрелы отскакивают
от этого облачка.

-- Может, не стоит? -- нерешительно промямлил Хани. Он не мог
справиться с внезапной робостью, которая временами накатывала на
него.

-- Я не думаю, что это друг, -- отрезал Дъярв. -- И у нас нет
лишнего времени разбираться.

Лучники выпустили еще несколько стрел -- с тем же результатом.
Подчиняясь новому приказу, армия двинулась дальше. Хани и Рюби
посторонились, пропуская воинов. Рюби долго вглядывалась в
размытый силуэт и наконец сказала:

-- Сдается мне, я догадалась.

-- Какое это имеет значение? -- пренебрежительно бросил Дъярв.

-- Я думаю, кое-какое имеет.

-- Быстрее, быстрее! -- прикрикнул Дъярв на солдат и снова
обернулся к Рюби. -- Я не знаю, кто это, и, признаться честно, не
стремлюсь узнать. Но я твердо уверен: этот человек не желает нам
добра.

-- Подожди! -- перебил Хани. -- Неужели зто она? -- со страхом
обратился он к Рюби.

-- Да.

-- Снова на нашем пути?

-- И снова с Черным Мечом.

-- Но ведь ужасное оружие сгинуло в море!

-- Значит тот, кто обитает в холодных глубинах, поднял этот
кошмар.

Дъярв слушал их, плохо понимая, о чем идет речь. Единственное,
что он понял -- Рюби поддерживает его.

-- Может, попытаемся прикончить его? -- предложил Дъярв.

-- Не его. Это принцесса Тан-Хореза, -- ответила Рюби.

-- Понятно... Не удивительно, что человек, родившийся в
прибежище колдунов и волшебников, связался с черными силами.
Пожалуй, вы правы, лучше оставить ее в покое. Хотя... --
протянул Дъярв, поглядывая на стоящую неподвижно Ториль, --
может, и следует сразиться с принцессой ради нее самой.

Рюби вздрогнула.

-- Но не убивать.

-- Конечно.

По приказу Дъярва десять солдат устремились к принцессе. Хани
помнил силу золотого дракона на рукояти меча и не ожидал от
схватки ничего хорошего. Действительно, все солдаты остались
лежать на окровавленном снегу.

Новый жест Дъярва -- и еще десять солдат бросаются на Ториль. Ее
невысокая щуплая фигурка в развевающемся плаще мелькает между
статными северянами стремительной тенью, сверкают мечи... И Хани
видит, как принцесса начинает приближаться к ним, высоко подняв
отливающий чернью меч, на рукояти которого лихорадочно
пульсируют две красные точки -- глаза золотого дракона. Они
хорошо различимы даже в ярком солнечном свете, в безумном
сверкании снега и льда, настолько велика ненависть, владеющая
принцессой.

Дъярв нервно ощупал корону, как бы сожалея, что на голове у него
нет шлема.

-- Если не остановить ее, она уложит здесь половину
моей армии. -- Он легко вскинул тяжелую секиру и крутнул ее,
воздух так и загудел. -- Что ж, придется заняться этим самому.

-- Подожди, -- остановила его Рюби. -- Ты не сможешь одолеть
ее, пока у нее в руках Черный Меч.

Дъярв грустно улыбнулся.

-- Предполагаю. Но армия должна двигаться дальше. Пока колдунья
занята схваткой, она не сможет вызвать черные силы.
Иначе стал бы я понапрасну губить людей. Я постараюсь отвлекать
ее как можно дольше и сделать так, чтобы она вообще позабыла про
колдовство. А вы.., Вы сумеете в случае... неприятности
справиться и без меня.

Ториль уже подошла так близко, что Хани смог увидеть ее лицо. Оно
было совершенно белым и неподвижным, как у мраморной статуи.
Хани был совершенно уверен, что принцесса сейчас ничего не
видит и не слышит. Более того, юноша догадался, что не
принцесса управляет мечом, а само адское оружие тащит ее.
Оно вырвалось из повиновения и завладело хозяйкой. Произошло
то, о чем предостерегал Дайамонд, что могло случиться и с его
братом, не потеряй тот меч столь быстро. Не каждому по плечу
владеть таким оружием, Ториль не справилась, не помогла ей и
вся ее магия.

Дъярв вскинул секиру на плечо и сделал было шаг навстречу,
однако его остановил окрик Рюби:

-- Назад! Хани!

Хани понял, что требуется от него. Он обнажил меч, тотчас все
вокруг окрасилось в глубокие изумрудные тона -- так засияло
лезвие. Рюби тоже вынула меч из ножен, и рядом запылал факел
алого пламени.

Рюби громко произнесла какое-то заклинание, Хани уловил
отдельные знакомые слова. Световые лучи, испускаемые мечами,
сплелись в цветную сеть, нависшую над принцессой.

Впервые лицо Ториль отразило какие-то чувства. Злобная ухмылка,
более похожая на гримасу, исказила его. Она тоже произнесла
непонятное заклятье на языке черных магов. Золотой
дракон испустил пронзительный вопль, и Черный Меч завертелся
с бешеной быстротой, образовав прозрачный мерцающий круг. Когда
красно-зеленая сеть коснулась этого диска, раздался протяжный
металлический звон, и сеть подбросило вверх. На лице Ториль
промелькнуло удивление, похоже, она надеялась на другой исход.
Хотя сеть и не связала ее, меч не смог разрубить цветные петли.

Снова качнулся лед, причем на сей раз толчок был настолько
силен, что Хани не устоял на ногах и упал, выронив меч. В тот
же миг разрушилась волшебная сеть, сплетенная магическим
искусством Рюби. Ториль сделала два шага вперед, встав
лицом к лицу с Дъярвом. Северянин следил за поединком магий
расширившимися от удивления глазами и сейчас, оказавшись на
волосок от смерти, не заколебался ни на мгновение.

Тяжелая секира, которую Хани еле поднимал обеими руками,
перышком взлетела вверх и начала опускаться на голову принцессы.

Хани захотелось зажмуриться, чтобы не видеть того, что произойдет
дальше. В равной степени он не желал смерти ни Ториль, ни Дъярва.
Но проклятые веки не хотели повиноваться, и приходилось смотреть.

Секира плавно, как во сне, пошла вниз. Ториль попыталась
вскинуть жаждущий крови меч. Наверное, она действовала быстро,
очень быстро, ведь недаром от ее руки пали двадцать отменных
бойцов. Однако в этот день Дъярв был непобедим. Секира ловко
обошла меч и... плашмя ударила принцессу в бок. Неимоверным
усилием Дъярв сумел отвернуть свой удар, как потом
выяснилось -- напрасно. Даже прямой удар лезвием не причинил бы
Ториль вреда, а этот -- подавно. Но звериная сила Дъярва
сказалась -- принцессу отбросило в сторону, она без чувств
распласталась на льду. Меч вылетел из ее ладони и врезался в
лед, ударил фонтан брызг.

Опомнившийся Хани поднялся и подобрал свой меч. Рюби поспешно
выкрикнула заклинание, восстанавливая разорванную магическую
сеть. Вовремя! Лед, раздробленный Черным Мечом, треснул, мелкие
осколки ушли куда-то вниз, открыв мрачную полынью, курящуюся
паром. Из полыньи вдруг высунулась блестящая черная голова с
белыми пятнами, похожая на акулью. Когда распахнулась пасть,
усаженная зубами, похожими на колья, это сходство еще усилилось.
Зато глаза чудовища были не акульи. В них светились те же самые
жестокость и беспощадность, но легко читался и холодный
расчетливый ум -- качество, отсутствующее акул.

-- Орк Великий... -- прошептала Рюби.

Чудовище грациозно повернулось, внимательно глянуло на нее,
зевнуло, еще раз показав ужасную пасть, и неожиданно произнесло:

-- Рад видеть тебя.

Голос Орка был высоким, почти писклявым.

-- Зачем ты поднялся из черных глубин? -- требовательно спросила
Рюби.

Орк немного помедлил и ответил вопросом:

-- Куда вы идете?

-- Разве я не вольна в своих делах? -- тоже вопросом ответила
Рюби.

-- Разумеется, -- первым сдался Орк.

Тем временем Дъярв тихонько подобрался к оглушенной ударом Ториль
и крепко, но бережно связал принцессу ее же плащом. Теперь она
не могла и шевельнуться.

-- Ты не ответил мне, -- настаивала Рюби. -- Мы не тревожили
морские глубины, зачем ты поднялся на поверхность? Ужели Орк
Великий нанялся в сторожевые псы?

-- Не нанялся, -- огрызнулся Орк. -- Двухголовый попросил меня.

-- Ах, вот оно что, -- в голосе Рюби послышалось облегчение. --
Теперь ясно. А то я подумала, что ты достаешь со дна Черный Меч и
отдаешь принцессе Тан-Хореза только потому, что испугался ее. Да
еще помогаешь ей своею злобой.

Орк отрывисто ухнул.

-- Это так. С моей помощью Черный Меч становится впятеро,
вдесятеро сильнее. Никто не умеет так ненавидеть, как я.

-- Однако ранее людские дела тебя не касались. Ты родился,
когда разделились свет и тьма -- что тебе до забот краткоживущих?
К тому же в этом мире и так слишком много ненависти, чтобы
умножать ее.

-- Мы с Двухголовым ровесники, -- стремительно возразил Орк.

-- Он живет на земле.

-- Он живет в тени.

-- Каждый сам за себя! Тем более в тени. К тому же в твои
владения краткоживущие не вторгнутся никогда.

-- Это не имеет значения, -- рыкнул Орк.

-- Ты намерен сразиться со мной? -- деланно удивилась Рюби.

Орк снова распахнул пасть, так он улыбался.

-- Я повторю твой же вопрос: что тебе до делишек краткоживущих?

-- Могу ответить. Морской Король посягнул на Радужное ущелье.

Хани не верил собственным ушам, с какой холодной безжалостностью
были произнесены эти слова.

-- Не знал, что Радужники так мстительны, -- проворчал Орк.

-- Еще раз спрашиваю: ты намерен помешать мне?

Орк не торопился с ответом. Он внимательно оглядел Хани и Рюби,
полюбовался на висящую в воздухе красно-зеленую сеть, посмотрел
на лежащую принцессу.

-- А что произойдет, если я попытаюсь?

Рюби недобро улыбнулась.

-- Как ты полагаешь, для чего я собираю волшебные мечи?

Впервые Орк смутился. Он невнятно пробормотал:

-- Ты не посмеешь освободить четыре стихии. Ведь тогда придется
плохо не только живущим в тени, но и вам, и защищаемым тобою
краткоживущим.

-- Ты забыл добавить, что в первую очередь будет плохо все-таки
вам и именно вам. Мы постараемся остановить буйство стихий
раньше, чем они нанесут серьезный вред миру.

Теперь Орк задумался надолго.

-- Может, ты и права, -- произнес он нерешительно, -- хотя меня
ты не убедила.

-- Тогда это сделаю я! -- неожиданно взревел Дъярв. Не
замеченный никем, он оставил валяться на льду свою любимую
секиру и подобрал Черный Меч. Глаза золотого дракона окрасились
в цвет крови, и таким же мрачным пламенем горели глаза Дъярва.
-- Жалкая рыба! Твое время истекло, теперь мир принадлежит
нам, в нем не осталось места для подобных тебе тварей! Дурак!
Можешь продолжать прятаться в холодных глубинах, можешь
воспарить над океаном, мы достанем тебя повсюду!

Дъярв подбежал к самому краю полыньи и с плеча рубанул Орка. Меч
заревел так, что заложило уши. Черное лезвие рассекло блестящую
кожу, кровь потоком хлынула из глубокой раны.

Все оторопели. Рюби была ошеломлена ничуть не меньше Орка. А
Дъярв, используя общее замешательство, исступленно наносил удар
за ударом, что-то нечленораздельно вопя, словно бешеный. У него
на губах даже запузырилась пена.

Наконец Орк опомнился и с плеском погрузился в воду. В полынье
расплывались маслянистые красные пятна. Дъярв с проклятьем
отшвырнул дымящийся меч.

-- Он получил свое!

И тогда волшебная сеть рухнула вниз, опутав его по рукам и ногам
Пораженный Дъярв закричал:

-- Что вы делаете?!

-- Видимо, сеть решила, что ты сейчас опаснее Орка, -- ответила
Рюби.

Вновь плеснула вода, и появилась иссеченная морда Орка.

-- Напрасно, -- произнес он. -- Я мог бы утопить вас всех, но не
буду делать этого. Я подготовлю вам более тяжкое испытание:
заставлю вас сражаться друг с другом...

Теперь к Черному Мечу двинулся Хани. Орк, заметив зто, поспешил
нырнуть. Рюби развела руками.

-- Ничего не понимаю... Кажется, собственное творение оказалось
сильнее Орка...

ЖЕЛЕЗНЫЙ ЗАМОК

Дорога проходила по местности настолько унылой, что с трудом
верилось -- недалеко отсюда раскинулись дремучие леса, владения
Соболенка. Ни самого чахлого деревца, ни кустика -- одна ломкая
коричнево-желтая трава покрывала глинистые холмы. Глубокие ямы и
овраги заполняла ржавая маслянистая вода. Временами она
вскипала, наверх поднимались пузыри, вспыхивающие коптящим
пламенем, и все гнилое озерцо принималось бурлить и клокотать,
словно какие-то неизвестные твари, живущие в нем, затеяли
смертельную схватку. Но кто мог жить в этой отравленной воде?

Безжизненная пустыня наступала на лес. Его окружала полоса
сухостоя, завалы мертвых деревьев. Землю в этой полосе покрывал
толстый слой гниющих сучьев, листьев, хвои. Вязкий ковер
испускал одуряющий тошнотворный запах тлена и раэложения.

Впрочем, спутники Чани этого не замечали. Во всяком случае, Чани
не видел и тени неудовольствия на лицах Морского Короля,
Эвигезайса, Драуга. Скорее наоборот -- чем ближе армия
подходила к своей цели, тем веселее становился Морской Король.
Эвигезайс оставался равнодушен ко всему на свете. Драуг и
его ульфхеднары если от чего и страдали, то лишь от непривычно
теплого климата, хотя, на взгляд Чани, было прохладно.

Такое поведение подданных постоянно роняло искры сомнения в душу
новоявленного принца, однако они оставались по-прежнему
покорными и беспрекословными исполнителями его распоряжений.
Даже высокомерный Эвигезайс в ответ на приказы Чани слегка
кивал -- величайший знак почтения, ведь с Морским Королем он
обращался как с нашкодившим мальчишкой. А кроме того, рядом с
Чани находились свирепые, нерассуждающие, неукротимые
телохранители -- Снежные Волки. В их преданности не усомнился бы
никто, и на всех привалах Чани только им доверял охранять свой
сон.

Когда впереди, на грязной рыжей земле возникла черная полоса,
Морской Король удовлетворенно вздохнул.

-- Добрались...

-- Куда? -- надменно спросил Чани, нервно подрагивающими пальцами
гладя рукоять меча.

Король на мгновение задумался и насмешливо ответил:

-- Здесь начинаются владения местоблюстителя вашего престола,
светлый принц; с этого дня можно не бояться никаких
опасностей и нападений. В этих землях царит твердый порядок и
тишину не нарушает ничто.

Чани подумалось, что тишина сродни кладбищенской, но высказывать
это он не стал.

-- Кто же мешает неприятелю пересечь границы владений...
местоблюстителя? -- Он сделал паузу перед тем, как произнести
это слово. -- И как его зовут? Кто он или что?

Морской Король ухмыльнулся.

-- Повелитель вскоре сам увидит пограничную стражу
Северо-Восточной провинции и тогда рассудит -- хватит ли у
кого-нибудь отваги решиться вступить с нею в схватку. Пусть
повелитель не удивляется ничему. Эта провинция была опорой
могущества Золотого королевства. Именно в ней находятся железные
руды, плавильные печи, оружейные мастерские, так что нет ничего
удивительного в том, что здесь многое отковано из железа...

Таинственная черная полоса оказалась дорогой. Никогда ранее Чани
не приводилось видеть подобного. Она в равной мере не
походила ни на мощенные истертыми плитами королевские дороги, ни
на избитые до каменной твердости бесчисленными повозками и
ногами путников грунтовые дороги севера, ни на еле заметные
проселки. Гладкая, широкая, залитая твердой черной массой,
напоминающей застывшую смолу. Шагать по такой дороге было одно
удовольствие, однако Чани дорога странным образом напомнила
след гигантского слизняка, этакого чудища, размерами с хороший
дом.

-- Если на то будет соизволение повелителя, -- вкрадчиво заметил
Морской Король, -- то после восстановления законной власти и
порядка в королевстве было бы недурно протянуть такие дороги
во все пределы страны. Полезно облегчить путешествия подданных и
управление державой.

-- Мы согласны, -- величаво кивнул Чани.

Лишь позднее он понял, что именно в этот момент невольно
вырвавшимся "мы" он окончательно определил для себя дальнейший
путь. Только сейчас он твердо уверовал в свое королевское
происхождение, только сейчас решил, что действительно призван
судьбой восстановить Золотое королевство. Это же заметил и
Морской король, потому что скрипнул зубами и отвернулся, не в
силах другим способом скрыть владеющую им ненависть...

Когда армия вышла на дорогу, Чани вместе с волками стал во
главе колонны. Ведь Морской Король сказал, что больше не
встретится никаких опасностей, и властелину надлежит вести
_свою_ армию по _своей_ земле.

Когда они поравнялись с невысокими холмами, прозвучало
приглушенное хриплое рычание, как бы предостерегающее: ни шагу
дальше. Шерсть на загривках волков встала дыбом, глаза зажглись
яростным желтым огнем. Они зарычали в ответ не менее грозно и
вызывающе: попробуй, тронь! Чани просто не обратил внимания на
эти звуки, как не заметил бы комариного зудения. Он просто
поехал дальше.

Вдруг словно две исполинские глыбы глины оторвались от склонов
холмов, это два огромных зверя выпрыгнули на черную полосу и
преградили путь. Чани недоуменно поглядел на них. В другое время
он обязательно испугался бы, но сейчас...

Ранее ему не приводилось видеть столь кошмарных созданий.
Даже в самых невероятных россказнях не долетало и намека на
существование подобных страшилищ. Они напоминали рысь -- такие
же массивные, коренастые, с короткими хвостами и толстыми
лапами, но рысь размерами с хорошую лошадь. Темно-коричневая
шерсть с желтыми подпалинами тоже не походила на рысью пятнистую
шкурку. Но ужаснее всего были головы чудовищ, словно отлитые из
синеватого железа. Длинные сверкающие клыки не помещались в
пасти, когда зверь закрывал ее, и выдавались на пол-локтя ниже
челюсти. Разевая пасть, звери чуть запрокидывали голову, и
саблевидные клыки торчали прямо вперед.

Чани растерянно глядел на чудовищ. Волки стремительно выскочили
вперед, прикрывая его, и явно намеревались завязать драку.
Чани неохотно обнажил меч и собрался было приказать отряду
ульфхеднаров убить зверей -- против их тяжелых секир вряд ли
устояли бы даже железные головы, -- как его остановил Морской
Король.

-- Не спеши, повелитель, -- сказал он, подойдя к Чани. -- Не следует
начинать бой.

-- Почему? -- с нескрываемым неудовольствием спросил Чани. -- По
какому праву они становятся на моей дороге? А ты, как мне
помнится, говорил, что больше мы не встретим опасностей.

-- Их и нет. Это твои верные слуги.

-- Слуги?

-- Да. Они и есть та самая пограничная стража, которая будет
верно охранять твои границы. Железноголовые тигры неустрашимы и
неподкупны.

-- Почему же мои слуги преграждают мне путь?

-- Потому что они, как и все мы раньше, еще не знают, что ты их
владыка.

-- Тогда поторопись объяснить им это, -- жестко приказал Чани и
отвернулся, словно тигры больше не существовали.

Морской Король замялся.

-- Осмелюсь потревожить повелителя...

-- Чего тебе?

-- Дело в том, что железноголовые тигры, разбуженные пришельцами,
не заснут вновь, пока... Им нужна свежая человеческая кровь.

Чани посмотрел сквозь Морского Короля.

-- Хорошо. А при чем тут я?

-- Нужно твое повеление, кого бросить им в жертву.

Чани зевнул и тихо, с таким спокойствием, что короля бросило в
дрожь, сказал:

-- Если я начну решать, кому из моих слуг умереть, у меня не
останется времени на более серьезные дела. Для этого у короля
имеются министры. А если министр не в состоянии решить кому
надлежит умереть, то он обязан это сделать сам.

Морской Король покачнулся. Ему вдруг подумалось: не ошибся ли
он, предоставив такую власть Чани? Король ни на мгновение не
допускал возможности, что Чани и есть Чанганна Ослепительный,
однако юноша вел себя так, что невольно зарождались сомнения. А
что может получиться из союза короля Анталанандура с
Двухголовым... Они установят порядок, в котором не найдется самой
крохотной щелочки для Морского Короля.

Король поспешно подозвал Драуга. После короткого
препирательства были выбраны две жертвы, их связали и кинули
тиграм. Те не стали медлить... Насытившись кровью, тигры пропали
столь же внезапно, как и появились. Исчезли, растворились,
слились с глинистыми холмами.

Морской Король заметил восторг и любопытство, с которыми Чани
следил за кровавой расправой, болезненные и зловещие. Король
порадовался этим изменениям, ведь он жаждал их, но в то же время
ужаснулся, поняв, какой кошмар выпустил на свободу.
Действительно, общение с Черным Мечом не прошло для Чани
бесследно. Эта тяжесть оказалась ему не по силам, меч открыл
самое худшее, что таилось в его душе, и превращения еще не
закончились.

Повинуясь взмаху руки Чани, армия двинулась дальше. Кровавые лужи
на дороге он просто перешагнул.

Впереди показалась темная громада горного массива, резко
выделявшаяся на фоне рыжей глины. Дорога ныряла в расселину
между скал, немного петляла по неширокому ущелью и выходила в
котловину. Там, на холме, виднелись высокие зубчатые
стены и еще более высокие четырехугольные башни. Над стенами
колыхалось багровое зарево, словно двор крепости заполняла
груда раскаленных углей. Было заметно, как вверх струятся потоки
горячего воздуха, смешанного с дымом, временами долетал неясный
гул и грохот сотен тяжелых молотов.

Морской Король почувствовал, как у него перехватило горло. Он
откашлялся и сипло возвестил:

-- Железный Замок.

Чани, уловив в его голосе страх и почтительность, недовольно
спросил:

-- Здесь и живет местоблюститель?

-- Да.

-- Ты произносишь эти слова так, словно сообщаешь пленнику, где его
ожидает победитель, -- зловеще процедил Чани.

Морской Король растерялся. Раньше он как-то не задумывался об этом.
Для него главным было вырваться из горящего замка Хозяина
Тумана и добраться до Железного Замка, а сейчас он столкнулся
с тяжелой проблемой, ошибка в решении которой означала смерть.
Король только два раза видел Двухголового и из этих встреч вынес
твердую уверенность, что с трудом избежал гибели. В лучшие-то
времена... А сейчас он ведет к правителю человека, претендующего
на королевскую власть. И в то же время никуда не денешься -- без
Чани им не справиться. Благодаря обману, Морскому Королю удалось
расколоть ряды противников, теперь нельзя допустить их объединения. И
так нехорошо, и этак плохо.

Король вздохнул.

В конце концов, похоже, что меньшее зло -- все-таки идти в замок.

Армия подошла к узкой дорожке, взбегавшей на холм, на котором
стояла крепость...

Сначала Чани совершенно серьезно опасался, что в Железном Замке
не только крепостная стена откована из железа, но и вообще все,
включая мебель и посуду. К счастью, его опасения не сбылись.
Здания крепости были сложены из гранитных глыб, стулья оказались
самыми нормальными -- деревянными. Поэтому растерянность и
робость довольно быстро уступили место недовольству и
раздражению.

Жизнь в замке оказалась не такой легкой, как ему представлялось
вначале. Многочисленные печи и кузни щедро извергали клубы
желтого удушливого дыма, от которого першило в горле и текли
слезы. Если бы жилая часть замка и мастерские не располагались в
разных частях крепости, жить в Железном Замке было бы просто
невозможно. Как заметил Чани, только Эвигезайс не реагировал на
ядовитый дым. Морской Король постоянно кашлял, а Драуг и
вовсе увел своих ульфхеднаров из замка в долину.

Еще больше Чани раздражала ненужная, по его мнению, и просто
глупая скрытность местоблюстителя. Вот уже три дня они
находились в замке, а хозяин так и не счел нужным показаться.
Посчастливилось увидеть его лишь Морскому Королю, но, как
заметил Чани, свидание не доставило тому ни малейшего
удовольствия. Король вернулся обозленный
и напуганный. Когда Чани попытался узнать что-либо,
он так свирепо огрызнулся, что юноша удивился --
давненько Морской Король не позволял себе разговаривать с ним подобным
тоном. И куда только делась подчеркнутая подобострастность.
Впрочем, король быстро опомнился и вновь принялся
уверять в своей покорности наследнику трона.

-- Дела вообще обстоят гораздо хуже, чем я предполагал вначале, --
хмуро пояснил король. -- Оказывается, у нас нет сил, чтобы
отразить нападение противника.

-- Но ведь мы привели такую сильную армию, -- немного
неуверенно возразил Чани. -- Да и местоблюститель...
Проклятье! -- внезапно рассвирепел он. -- Почему он
скрывается? Кто, в конце концов, король?! Мне начинает
казаться, что ты можешь и на самом деле готов предать меня
этому невидимке!

-- Ты напрасно обижаешь своего преданного слугу, -- Морской
Король поклонился. -- Местоблюститель не показывается тебе лишь
потому, что облик его слишком необычен и... -- он замялся, --
нечеловечен. Однако он предан тебе в той же мере, что и я.
Единственное, чем он сейчас озабочен -- как можно скорее
отразить наступление бунтовщиков, угрожающих покою и
безопасности принца. Ведь пока они живы, ты, повелитель, не
сможешь стать настоящим королем.

Чани скрипнул зубами.

-- Я уничтожу их!

-- Среди них твой брат, -- вкрадчиво заметил Морской Король.

-- У меня нет братьев! -- взревел Чани. -- Есть только
верноподданные и бунтовщики!

-- Но... -- заикнулся было король.

-- Молчать! Я беспощадно уничтожу всякого, кто выступит против
моей власти.

-- Вот слова истинного владыки, -- быстро произнес король как
бы для себя, но так, чтобы услышал и Чани.

-- Мы желаем видеть нашего верноподданного немедленно! -- в
запале потребовал Чани. -- Если хозяин Железного Замка не появится
передо мной, пусть пеняет на себя.

Морской Король от удивления чуть не проглотил язык, до сих пор
он ни от кого не слышал таких непочтительных высказываний о
Двухголовом. Конечно, Чани позволяет себе подобное лишь по
незнанию, он никогда не видел Двухголового, не имеет
представления о реальной мощи колдуна. Но не достанется ли и
королю за то, что он слушает дерзкие речи?

А Чани лишь подлил масла в огонь.

-- Немедленно веди меня к нему!

Король втянул голову в плечи. Он оказался меж двух огней. Мысли
лихорадочно перескакивали с одного на другое. Король сам вырыл
себе яму. В отчаянии он ухватился за последнюю соломинку.

-- Я не советовал бы повелителю слишком торопиться.

Чани непонимающе поглядел на него.

-- Почему?

-- Повелитель благополучно избежал опасностей и добрался до
подвластных ему краев. Однако требуется известное время, чтобы
восстановить блеск и величие короны. Так может не стоит из-за
нетерпеливости ронять свой авторитет? Лучше показаться перед
подданными во всем блеске.

Чани задумался.

-- Может, ты и прав, -- нерешительно произнес он. -- Не знаю.

Морской Король облегченно вздохнул.

-- Повелитель еще так молод, -- льстиво зажурчал он. -- Зачастую он
не обращает внимания на то, что считает пустяками. На самом же
деле это многоважнейшие вещи, от которых зависит величие власти.

Чани скривился.

-- На что ты намекаешь?

-- Ведь я уже сказал, что у нас не так много сил, как
хотелось бы.

-- Очевидно, это способствует усилению блеска короны, -- ядовито
заметил Чани.

-- Конечно, нет, -- хладнокровно ответил король. -- Но повелитель
может многократно увеличить мощь наших войск.

Чани обрадованно потер руки.

-- Как?

-- Это долго и трудно, -- уклончиво ответил король.

-- Не томи, говори.

Морской Король прикрыл глаза, чтобы злорадство не выплеснулось
наружу.

-- Это трудная и опасная процедура. Придется разбудить в себе
память предков, великих королей. Тогда ты вспомнишь страшные
заклинания, стирающие в прах горы и осушающие моря. Тяжек путь к
вершинам могущества. Вспомни короля Манданну Великолепного, не
сумевшего удержать врученный ему скипетр. Рискованная
задача. Ты даже можешь погибнуть.

Чани нетерпеливым и надменным жестом оборвал его.

-- Не твоя забота! Говори, что мне нужно делать!

-- Сначала следует пробудить твою дремлющую память. А потом...
потом освободить скрытые в ней силы, -- голос короля дрогнул.

-- Так идем!

-- Повелитель высказал свою волю, -- Морской Король поклонился.
Но Чани заметил, что его приказ не доставил королю ни малейшего
удовольствия. Он с трудом справлялся с испугом.

Коридоры и туннели Железного Замка выглядели так, словно в нем
никто не жил. Чани сразу это показалось странным, однако сейчас,
когда он шел по замку, а не сидел в своей золоченой клетке
роскошных покоев, запустение особенно бросалось в глаза.
Толстый слой пыли покрывал резные украшения на стенах. Пол
устилал ковер из мусора. Иногда встречались непонятные следы;
единственное, что мог сказать о них Чани -- они не принадлежали
человеку. Какие-то когтистые лапы, не то птичьи, не то звериные;
прерывистые зигзагообразные линии, словно здесь проползла
змея... Но и следы были припорошены пылью.

Морской Король привел Чани в большой квадратный зал. В центре
зала на возвышении стоял каменный трон. Перед троном была
установлена статуя неведомого существа, которое походило на
человека с птичьими лапами и широкими кожистыми крыльями.
Искусная работа неведомого мастера невольно восхитила Чани,
однако с некоторым смущением он подумал, что именно таким нелюдям
принадлежит замок. В зале витала невидимая, но тяжко давящая
аура зла. По периметру зала в двух шагах от стен стояли ряды
квадратных колонн. Чани показалось, что от них исходят волны
мрака, подобные тем, что он видел на Келатрионазверне. А может,
именно из камней острова подземной ночи были высечены стены зала?

Чтобы побороть испуг, он преувеличенно громко спросил короля:

-- Кто это? -- И показал на статую.

Худое лицо короля накрыла мимолетная тень.

-- Это тот, кто передал свое могущество владыкам Золотого
королевства. Лишь с его помощью можно управлять колдовскими
силами.

Чани сумел справиться с волнением и нетерпеливо
поинтересовался:

-- Как это сделать?

-- Ты должен надеть на себя статую, -- пролепетал король.

Чани выпучил глаза.

-- Ты рехнулся?

-- Нет. Я говорю сущую правду. Если окажется, что ты не потомок
королей, статуя не совпадет по размерам с твоим магическим
ореолом. Тогда холодный камень высосет твою душу, и ты умрешь.

Разумом Чани сознавал, что обязан сейчас испугаться. Однако им
овладело чувство, слишком часто посещавшее его в последнее время --
холодная злость.

-- Читай нужные заклинания, колдун, -- грубо приказал он королю.

Король поклонился, с неудовольствием отметив, что
ему приходится делать это слишком часто. Впрочем,
наступит день, когда он припомнит все, и мальчишка стаканом
крови заплатит за каждый поклон. Протянув руки к уродливому
каменному идолу, король принялся скрипучим голосом
произносить слова, смысла которых не понимал. Двухголовый
недавно заставил его выучить заклинание, наотрез отказавшись
объяснить его суть. Сказать по правде, Морской Король не
слишком к зтому и стремился, ему хватало своего маленького
колдовства, он не собирался погружаться в бездонную пропасть,
полную мрака и отчаяния.

Чани ощутил, как его охватывает странное оцепенение, по жилам
разливается холод. Все окружающее подернула полупрозрачная
синеватая дымка. На гладком черном полу проступили невидимые до
того золотые змеи. Они скручивались в кольца, медленно
распрямлялись, и подчиняясь их завораживающему танцу, Чани
оторвался от пола и поплыл куда-то... Из неведомых далей возник
блестящий голубой кристалл, размером в рост человека. Мягко
покачивая, магические волны несли Чани прямо к кристаллу. Он
хотел поднять руки, чтобы оттолкнуть нестерпимо сверкающий
камень, однако руки отказались повиноваться. Сладкая
завораживающая музыка зазвучала в зале, когда Чани коснулся
кристалла. Он ничего не почувствовал, его тело просочилось
внутрь камня, как если бы тот был сделан из воздуха. Чани
увидел, что находится в заполненной голубыми сполохами комнатке.
Мириады крошечных иголок одновременно вонзились в него.
Чани вскрикнул, рванулся, но страшная боль в левой руке
остановила его. Какие-то невидимые клещи впились в предплечье,
едва не сломав кости. Чани испугался, что так и останется
внутри этой темницы, однако набежала новая волна, качнула
его... И он оказался на свободе так же неожиданно, как и попал
в заточение.

Если недавно Чани стоял рядом с королем возле входа в зал, то
сейчас обнаружил, что находится между диковинным изваянием и
троном. Нестерпимо ныла рука. Закатав рукав, Чани увидел
багровую опухоль, быстро растекающуюся по предплечью. А на
левой руке статуи появилось влажное кровавое пятно. На том же
самом месте!

Морской Король глядел на него со смесью страха, удивления и
недоверия на лице. Было ясно, что он сам не ожидал подобного
исхода.

-- Что случилось? -- хрипло спросил Чани.

Морской Король помотал головой, как бы отгоняя наваждение.

-- Ты прошел испытание, -- странным тоном ответил он.

-- Можно подумать, ты в этом сомневался, -- раздраженно сказал
Чани. Рука болела все сильней.

-- Ни на мгновение не усомнился, повелитель.

Чани по-хозяйски расположился на троне. В тот же миг безжизненные
глаза статуи засветились красным, и она склонилась перед троном!
Король и Чани одновременно вскрикнули. Статуя замерла в поклоне,
сложив ладони перед грудью.

Внезапная догадка озарила Чани, и он, чуть дрогнувшим голосом,
так велико было напряжение, овладевшее им, приказал:

-- Встань.

Статуя покорно выпрямилась.

Морской Король побелел, губы его затряслись. Постукивая
зубами, он произнес:

-- Значит, ты действительно потомок великих королей. Они изготовили
эту статую по своей колдовской ауре, и любой самозванец,
попытавшийся пройти сквозь камень, навсегда остался бы в нем.
Статуя выпила бы его душу, как я говорил. Ты выдержал
испытание... Это значит, что теперь мы можем начать работать с
колдовскими силами...

-- Только сейчас?

Морской Король снисходительно улыбнулся, хотя внутри у него все
дрожало.

-- Конечно. Ведь если ты сумел оживить статую, то сумеешь оживить
и войско.

-- Уж не замурованных ли в столбах гадюк?

И вновь Чани поразился впечатлению, которое оказали его слова на
Морского Короля, тот перепугался до полусмерти.

-- Пусть повелитель не говорит так небрежно о таинственных силах.
Неуважение может быть наказано.

-- Наказать меня? -- скривился Чани.

-- Даже тебя... Существуют силы, с которыми в этом мире не
может справиться никто и ничто.

-- Хорошо, начинай, -- оборвал неприятный разговор Чани.

-- Мне придется усыпить тебя.

-- Зачем?

-- Чтобы освободить тех, кто затаился в твоей памяти с
древнейших времен... Ведь испытание статуей началось с того
же, только на сей раз сон будет глубже и продолжительней.

Чани молча кивнул.

Вновь золотые змеи начали безумную пляску. Однако сейчас не
плавные голубые волны подхватили Чани, а взбаламученная черная
жижа, словно взбесилось гнилое болото. Трясина затягивала его,
вонючая грязь залепляла рот и нос, заклеивала глаза. Чани бился,
задыхаясь, пытался кричать. Бесполезно. Ослепительный белый свет
вспыхнул в мозгу. Он понял, что умирает. И все пропало.

Чани шел по бескрайней черной равнине, над которой колыхались
слои такого же черного тумана. Там не было ни верха, ни низа,
вообще никаких направлений. Чани не мог решить, куда он попал,
что это за неопределенное нечто, не имеющее границ во времени и
пространстве.

Впереди обрисовался некий сгусток, уплотнение тумана, более
светлая область. Чани пошел (поплыл?) туда. Однако, оказавшись
рядом, пожалел, что сделал это. Сгусток оказался ужасным
чудовищем -- нечто вроде вставшей на задние лапы крысы с тяжелым,
подобным исполинскому топору, клювом. Вместо передних лап у
чудища были слизистые щупальца, усеянные роговыми крючьями. Когда
Чани неосторожно коснулся твари, ее глаза открылись, она
зашевелилась. Чани решил, что химера кинется на него, но тварь
не уделила ему и капли внимания. Мягкими скачками она умчалась
прочь и скрылась в сером ничто.

А Чани, сам того не желая, двинулся дальше. Чуть поодаль туман
сгущался и уплотнялся, образуя новую жуткую фигуру...

Морской Король со злорадной ухмылкой следил, как Чани извивается
и корчится, сидя на троне. Каменный страж цепко держал юношу, не
давая ему упасть. Лицо Чани стало бледно-зеленым, на губах
пузырилась пена.

-- Отлично сработано, -- прошелестел сзади свистящий голос,
подобный змеиному шипению.

Морской Король сжался в комочек и втянул голову в плечи.

-- Я старался, повелитель.

-- Это хорошо, что ты помнишь, кто я. -- Послышался ехидный смешок.
-- А то я уж подумал, что ты действительно решил признать
мальчишку своим королем.

-- Как можно...

-- То-то. Пусть спит. Нас будут охранять орды его сонников,
вырвавшиеся в бытие из кошмаров. Благо каждый из них захватил с
собой и частицу его жизни.

-- Как нам быть с его мечом?

Невидимка хмыкнул.

-- Никак. Достаточно того, что синий меч не получат те. Хотя,
разумеется, недурно было бы попробовать пустить его в дело. Но
ведь ни тебе, ни мне это не с руки. Может, потом я разбужу
мальчишку, если удастся полностью завладеть его сознанием... Не
знаю. Пока я еще не решил.

-- Мы разобьем врагов! -- с деланым знтузиазмом воскликнул Морской
Король.

-- Должны, -- невесело согласился невидимка. -- Я не собираюсь
гибнуть так же бесславно и бессмысленно, как Хозяин Тумана. Вы
оба дураки. Вы позволили людишкам набрать такую силу, что теперь
понадобится вся моя мощь, чтобы сокрушить их.

-- Ты совершишь это!

Но про себя Морской Король подумал: что ему делать, если рухнет и
эта, последняя цитадель черных сил, куда бежать? Найдется ли
хоть один безопасный уголок во всем мире?

ВОЗВРАЩЕНИЕ ПРИНЦЕССЫ

-- Решительно не понимаю поведения Орка, -- задумчиво сказала
Рюби, устраиваясь поближе к костру. -- Не мог он, просто не
должен был сдаваться так просто -- что ему два-три удара мечом.
Вряд ли он эти удары вообще заметил, ведь уже сейчас, день
спустя, от них не осталось и следа. Тем не менее, Орк предпочел
скрыться. Что он задумал? Страх Орку неведом значит, здесь
какое-то новое коварство. Много дала бы, чтобы узнать, какое
именно.

Хани вольготно растянулся на меховом плаще и сонно
жмурился на огонь, точно сытый кот, пригревшийся на
коленях у хозяина. Путешествовать с целой армией ему начинало
нравиться. Можно не заботиться о ночлеге -- за тебя и костер
разведут, и ужин приготовят. Можно не вздрагивать при каждом
шорохе -- бдительные караулы охраняют лагерь, поэтому никто не
подберется и не нападет исподтишка. Вот и сейчас Хани наслаждался
покоем. Безжалостный Дъярв после встречи с Орком гнал
армию форсированным маршем, не давая ни малейшего отдыха, пока
они не покинули лед пролива. Он опасался мести Орка, ведь
чудовищу морских глубин ничего не стоило взломать лед и
отправить на дно все войско. Были и другие поводы для опасений.
После гибели Хозяина Тумана солнце разогнало казавшуюся
вечной завесу серых туч и впервые за много лет хорошенько
прогрело землю Торедда. Лед не только красиво искрился в его
лучах, но и начал довольно быстро таять. Ближе к берегу они
встретили целые озера талой воды, плескавшиеся поверх
ноздреватого ледяного щита.

Как только завершилась сумасшедшая гонка по застывшему морю,
Дъярв дал армии двухдневную передышку. Он намеревался привести в
порядок свои полки и дождаться таинственной помощи, которую
обещал Соболенок. Однако помощь пока задерживалась, и армия
просто отдыхала.

Хани перевернулся на живот и зевнул.

-- Нужно угадать, против кого Орк решил выступить, -- ни с
того, ни с сего заметил он.

Но Рюби отнеслась к его словам вполне серьезно.

-- Ты полагаешь, он мог замыслить недоброе против Безымянного?

-- А почему бы и нет? Как я понял, никто из живущих в тени не
питает ни малейшей любви друг к другу, точнее, враг к врагу. При
их лютой ненависти ко всему, что не "я", они просто обязаны
стараться уничтожить один другого. Поэтому я ничуть не
удивлюсь, если узнаю, что Орк решил нашими руками избавиться от
Безымянного.

Подошедший Дъярв внимательно слушал их разговор, стоя немного
поодаль. Он поплотнее запахнул плащ и зябко потер руки.

-- Вроде бы и не холодно, а я постоянно мерзну.

-- Не стоило хватать Черный Меч, -- ответила Рюби. -- Почему вы,
люди, никак не хотите понять, что он сделан не для вас?

-- Но принцесса когда-то говорила, что только с его помощью
можно одолеть Десятикрылого, -- заметил Хани. -- Вот тебе и
первая причина.

Рюби грустно кивнула.

-- Конечно. Можно, например, разбивать яйца подковой. Хотя
для этого ли ее делали? Ведь она вообще предназначена не для
человека.

-- Черный Меч и подкова... странное сравнение, -- улыбнулся
Хани.

-- В свое время мастера тени изготовили много подобных вещей.
Оборотное Зеркало, Черный Меч, Зерцало Времени, Ледяная Звезда...
Ничего хорошего столкновение с ними ни одному человеку не
принесет. Вспомните: любой, кто брал Черный Меч, кончал плохо.
Вот и сейчас я сильно опасаюсь, что опрометчивый поступок
Дъярва не доведет до добра. Ведь Чани подпал под влияние
меча... Где он сейчас? Да и принцесса...

Хани при упоминании о брате мрачно насупился. Он до сих пор
считал себя виноватым во всем случившемся с Чани. Именно он не
смог предостеречь и удержать брата. Дъярв тоже помрачнел.

-- Не заботься обо мне. Я способен постоять за себя в любом бою и
не только мечом, -- неприветливо ответил он Рюби. -- Сейчас я как
раз хотел поговорить о принцессе. Она никак не может очнуться.
Да, я вынужден был ударить ее, но удар был не слишком силен. Наш
знахарь осмотрел ее, не сломана ни одна косточка, и тем не менее,
она третий день не приходит в сознание. Здесь наверняка кроется
какое-то колдовство. Надо помочь ей.

-- Она сражалась против нас, -- холодно возразила Рюби. --
Орк помогал ей своею мощью. Недаром двадцать человек сложили
головы прежде, чем ты сумел одолеть ее. Сколько раз мы дрались
с нею?

-- Я полагаю, мы все-таки должны попытаться, -- уперся Дъярв.

-- Я тоже так думаю, -- поддержал его Хани.

-- Хорошо, я попробую, -- нехотя сдалась она.

-- У тебя наверняка получится, -- с энтузиазмом подхватил
Хани. -- Я ведь помню, как ты вылечила моего брата. Если
Черный Меч заморозил принцессу, ты сумеешь отогреть ее.

-- Если бы так.

-- Обязательно, -- попросил Дъярв. -- Ведь она такая...

Что именно он хотел сказать и какая принцесса, так и осталось
неизвестным, потому что конец фразы утонул в смущенном кашле.

-- Распорядись, -- предложила Рюби.

Когда привели Ториль, Хани пробрал озноб, таким чужим казалось ее
лицо. Нос заострился, щеки ввалились, под глазами легли землистые
тени, сами глаза словно кто-то подменил кусочками тусклого
черного камня. На лице принцессы лежала печать неимоверной
усталости, будто его припорошила белая пыль. И оно казалось
окаменевшим. Ториль не замечала окружающего, не слышала
голосов, не чувствовала прикосновений.

Хани боязливо позвал принцессу, однако Ториль стояла,
неестественно выпрямившись, и смотрела куда-то вверх.

-- Что с ней? -- шепотом спросил Дъярв.

-- Она приняла на себя ношу, которая ей не по плечу, и надорвалась.
Черный Меч уродует душу гораздо сильнее, чем может показаться на
первый взгляд. Ты полагаешь, он учит только ненавидеть? Если бы...

   Добро и жалость? Все равно
   О них забудь ты поскорей.
   И помни только лишь одно:
   Убей. Убей! Убей!! Убей!!!

Меч пьет душу, как прокаленный песок пьет воду. Когда от
человека остается пустая оболочка, тень наполняет ее, и человек
рождается заново, но уже совсем другим, точнее, он
становится _нечеловеком_. Я не знаю, как назвать родившееся
существо. Живой мертвый? Или еще как-то?.. Меч выпил всю душу
Ториль, но тень, к счастью, еще не накрыла ее.

-- И можно вернуть ей душу? -- робко спросил Дъярв.

-- Говорят, можно. Но я никогда ничего подобного не делала.

Рюби трижды повернула кольцо с рубином, ее окутал розовый
ореол. Потом она прочитала заклинание, в воздухе вспыхнуло
знакомое огненное кольцо, именно с его помощью Рюби когда-то
вылечила руку Хани. На этот раз она сделала кольцо гораздо
более широким. В алых языках пламени мельтешили мириады золотых
искр, их было так много, что рябило в глазах.

Повинуясь жестам Рюби, огненное кольцо поднялось над головой
Ториль. Хани поразился -- он не увидел тени принцессы. Вместо
силуэта человеческой фигуры на земле лежало бесформенное пятно.
Кольцо начало было медленно опускаться, однако какая-то сила
препятствовала его движению. Хани вспомнил черную тень, облаком
окутывавшую Ториль во время боя. Может, это она?

Пламя резко затрещало, словно в костер бросили охапку сырых
сучьев, и они принялись отчаянно стрелять. В воздухе
запахло чесноком, да так сильно, что у Хани от этого запаха
помутилось в голове. Он побледнел и зашатался.

Внезапно Хани показалось, что тьма сгустилась и на миг закрыла
Ториль, а потом кусок мрака оторвался и улетел прочь.

Хани вскрикнул.

Звук его голоса нарушил что-то в хрупком равновесии магических
сил. Огненное кольцо разрушилось, вверх взмыл розовый столб. Он
окутал Ториль, розовое перемешалось с черным, образовав
неприятную муть. Она шнуром обвилась вокруг светящегося столба,
раздался протяжный стон... и все кончилось.

Бледная Рюби укоризненно посмотрела на Хани.

-- Ты все испортил!

-- Я?!

-- Ты!

-- Как?

-- Тебе следовало промолчать. Ты вплел свой глупый крик в
заклинание, и оно подействовало не так, как должно было. Я
вообще не догадываюсь, что стряслось.

Принцесса по-прежнему стояла неподвижно, вяло опустив руки. Дъярв
превозмог страх и подошел к ней, поднял ее руку. Рука была
негнущейся, как палка.

-- Не спорьте, -- обратился он к Рюби. -- Лучше попробуй еще
раз.

-- Ладно, -- согласилась Рюби, которую смягчил покаянный вид
Хани.

Она проделала все заново. Теперь уже ничто не помешало
огненному кольцу пройти вдоль всего тела принцессы, с головы
до ног. Однако никакого действия это не произвело. Глаза
принцессы оставались все так же темны и пусты. Измученная Рюби
махнула рукой, и розовое свечение погасло.

-- Бесполезно, -- устало сказала она.

-- Неужели ее невозможно вылечить? -- огорчился Дъярв.

-- Можно. Но зто должен сделать кто-то другой.

-- Почему?

-- Мой огонь может сжечь черное колдовство. Он уже уничтожил тень,
окружавшую принцессу, теперь она свободна. Однако огонь не может
вернуть унесенную мраком душу.

-- Твое колдовство так слабо? -- Дъярв не смог скрыть
разочарования.

-- Оно не слабое, оно другое.

-- Может, мы можем как-нибудь помочь? -- спросил Хани.

-- Может быть.

-- Ты как-то странно это говоришь.

-- Потому что далеко не каждому по силам сжечь часть своей души,
чтобы заполнить пустоту...

-- Готов попытаться, -- предложил Дьярв. -- Я не боюсь. Только
объясните, что нужно делать.

Рюби улыбнулась.

-- Если ты спрашиваешь, что следует делать, значит ты помочь ей не
сможешь. Знание само должно появиться в тебе, без чужой
подсказки. Если твоя душа не готова к самопожертвованию, убедить
ее нельзя. Ты вполне искренне будешь говорить, что не боишься.
Да, зто так. Но не в смелости дело.

-- Ты жестока, -- помрачнел Дъярв.

-- Правда не может быть жестокой. Она либо есть, либо ее нет.

Проснулся Хани от диких воплей и звона оружия. Вскочил,
спросонья хватаясь за меч, наткнулся на перепуганного Дъярва.
Они столкнулись, Хани кувырком полетел на землю. Дъярв в запале
едва не наградил его добрым ударом своей секиры, лишь в
последний момент северянин отвел в сторону оружие, и тяжелое
лезвие с хрустом врезалось в землю.

-- В чем дело? -- спросил Хани, поднимаясь.

-- Никто ничего не знает, -- ответил Дъярв. -- Кричат о каких-то
колдунах и ночных призраках. Но никто не видел нападавших.

-- Куда смотрела охрана?

-- Либо спит, либо мертва.

Дъярв выдрал секиру из земли и через мгновение пропал в ночной
мгле. Хани обнажил меч. Лезвие светилось неяркой зеленью.
Опасность была рядом, но вряд ли им грозило что-то серьезное.
Хани тоже бросился на поиски врага.

Не сделав и трех шагов, он увидел бездыханное тело. Воин
лежал, схватившись за горло. Хани нагнулся, чтобы рассмотреть
тело повнимательней, и отпрянул, преисполненный страха и
отвращения. На лице покойника, багровом и распухшем, лежала
печать невыразимого ужаса. Черный язык вывалился, глаза
остекленели и выкатились из орбит.

-- Яд, -- охнул Хани. Ему еще ни разу не приводилось
сталкиваться с действием отравы, но угадал он безошибочно.
Мерзкий холодок пробежал по спине, заставив волосы на голове
зашевелиться. Хани, не дрогнув, встретил бы сверкающий меч или
свистящую стрелу, но черное ядовитое жало внушало необоримый
ужас.

А вон еще один труп, еще один... И все такие же распухшие,
зловонная пена пузырится в разинутых ртах.

Хани шарахнулся к костру, едва не влетев прямо в тлеющие
угли. Мелькнули несколько неясных теней.

-- Не подходи! -- крикнул Хани.

Но эти двое не обратили на него ни малейшего внимания. Первым
был один из воинов Дъярва. Он неловко отмахивался
длинным мечом от нападающего. Его движения были слабыми и
неверными, словно северянин был пьян. В слабом свете
догорающего костра Хани едва сумел разглядеть кошмарное
создание. Сначала он принял неприятеля за принцессу -- такой
маленькой изящной фигурки больше не было ни у кого. Однако,
приглядевшись внимательней, убедился в ошибке. Ночной
призрак походил на человека -- и не был им. Так напоминает
хозяина его тень. Вроде бы все на месте, но нет лица, руки
мельтешат то здесь, то там...

Тень! Эта догадка молнией пронзила Хани. Вот кем был призрак!

Северянин из последних сил отражал удары врага. Руки тени
стремительно удлинялись, и не то растопыренная пятерня, не то
когтистая лапа тянулась к горлу человека. Несколько раз секира
отбрасывала лапу назад, не причиняя ей, однако, вреда. Но один
удар запоздал, и рука-лапа вцепилась прямо в лицо человека.
Истошный вопль, больше всего похожий на звериный вой, ударил по
нервам. Воин рухнул навзничь.

Тень немного помедлила и повернулась к Хани. Тот облизнул
пересохшие губы и взмахнул мечом. Костер за спиной вдруг
загорелся ярче. Хани различил, что тень вовсе не черная, как ей
полагается. Бесформенная переливающаяся масса складывалась из
бесчисленных черных и белых пятнышек, которые каждое мгновение
менялись местами, сливались в крупные гранулы и тут же
рассыпались.

Тень шагнула к Хани, тот невольно попятился. Нога подвернулась, и
он упал, едва не рухнув на угли. Хани успел подумать, что ему
пришел конец, но на пути тени вырос Дъярв. Он кошкой выпрыгнул
из темноты, подскочил к огню и левой рукой выхватил из костра
пылающую головню.

Тень замерла в нерешительности, и Дъярв напал на чудовище первым.
Лезвие смертоносной секиры пересекло тень сверху донизу, Хани
отчетливо видел это. Однако тень не шелохнулась, а ведь человека
такой удар разрубил бы надвое... Метнулась ядовитая лапа, но
Дъярв ловко отбил выпад головней. И лапа загорелась тусклым
синеватым пламенем!

Тень заметалась, заверещала, но огонь разгорался все сильнее. В
воздухе поплыл неприятный запах чеснока, повалил густой белый
дым, стелющийся по земле. Судорожно дергаясь, тень бросилась
наутек. Однако пламя стремительно пожирало ее, и через
несколько мгновений только странный белый налет на земле
напоминал о случившемся. Дъярв поскреб этот налет пальцем,
осторожно лизнул, сморщился и принялся плеваться.

-- Яд! -- проворчал он.

Хани лежал, не в силах шевельнуть рукой. Дъярв брезгливо вытер
палец о траву.

-- Огонь! Больше огня! Они боятся пламени!

-- Откуда они взялись? -- спросил Хани, сумев наконец
подняться.

-- Какое-то черное колдовство. Стража на своих местах и не спит.
Они клянутся, что в лагерь не могла проскользнуть и мышь. Значит,
измена подкралась изнутри.

-- Смотри! -- вскрикнул Хани, когда из темноты появилась еще
одна темная фигура и направилась к ним.

Дъярв молниеносно швырнул головню. Она затрещала и вспыхнула на
лету, рассыпая сотни искр. Короткий проблеск обрисовал бледное
лицо.

-- Принцесса! -- не поверил своим глазам Дъярв.

Хани, повинуясь безотчетному наитию, поднял меч, свечение
которого становилось все ярче. Плавным движением он очертил
острием меча круг, зеленый луч коснулся головы Ториль. Принцесса
вздрогнула и остановилась. Хани страстно захотелось, чтобы его
меч вновь обрел силу, сокрушившую мертвого короля. И
действительно -- золотая змейка пробежала по зеленому лучу и
коснулась лица Ториль. Принцесса вскрикнула и обеими руками
закрыла лицо, потом упала ничком.

-- Ты убил ее, -- в бешенстве прошипел Дъярв.

-- Нет, -- устало ответил Хани. -- Мне... холодно... --
И ледяная темнота проглотила его.

Когда Хани очнулся, то обнаружил, что лежит у костра, закутанный
в меховые плащи. Дъярв и Ториль о чем-то мирно беседуют, а Рюби
помешивает в кипящем котелке.

-- Очнулся? -- не скрывая радости, спросила она. -- Тогда выпей.

Клокочущее снадобье показалось Хани расплавленным свинцом, так
оно обожгло все жилочки, каждый мускул измученного тела. Он с
трудом удержался от крика. Рюби, укоризненно качая головой,
выговаривала ему, как напроказившему ребенку.

-- Второй раз ты берешься не за свое дело. Я ведь вполне могла и
не успеть.

-- Что с принцессой?

-- Все в порядке.

Услышав, что говорят о ней, Ториль церемонно поклонилась.

-- Я благодарна тебе за спасение. Ты разрушил колдовство,
наведенное Орком Великим, и помог мне вырваться из лап мрака. Я
полагаю, мой отец по достоинству оценит твой подвиг, титул
принца лишь в малой степени вознаградит тебя за страдания.

Хани поглядел на ее измученное, похудевшее лицо и улыбнулся. Зато
Рюби неожиданно сухо ответила:

-- Не думаю, что король сможет наградить его щедрее, чем сделал
это он сам. Человек, так щедро расходующий силы души ради
других -- выше земных наград. Присмотрись.

Ториль тоже помрачнела.

-- Может, ты и права. Не ради него, а ради самих себя, чтобы не
потерять уважение людей, мы с отцом наградим его.

-- Я тоже благодарен тебе, -- вмешался Дъярв.

Хани широко раскрытыми глазами уставился на него, однако так и
не понял, что хотел сказать вождь северян. И не понял, чему
смеялась Рюби.

БИТВА

Армия двинулась было на юг, к горным крепостям Найклоста, но
поход оказался недолгим. На третий день с тревожным клекотом
прилетел один из коршунов. Он кружился над головой Рюби,
суматошно хлопал крыльями, словно пытался что-то сказать. Дъярв,
поглядев на его старания, вытянул руку в прочной кожаной
перчатке, и птица уселась прямо к нему на кисть. Коршун вытянул
шею, едва не касаясь лица Дъярва, торопливо защелкал
клювом и вновь заклекотал. Но Дъярв лишь пожимал плечами, речь
птицы оставалась непонятной ему. Зато подошедшая Рюби, когда
выслушала крылатого разведчика, заметно встревожилась.

-- Помяни нечисть -- она тут как тут.

-- О ком ты? -- поинтересовался Дъярв.

-- О Лосте, вечном и неизменном в семнадцатом воплощении,
Флоунинге благородном. -- Обычно спокойная и уравновешенная Рюби
не скрывала раздражения.

-- Но ведь мы сами ищем его.

-- Ищем. Однако если он движется нам навстречу с целой армией,
то беседа может получиться совсем иной, чем нам хотелось бы.

-- Интересная новость, -- присвистнул Хани.

Дъярв ненадолго задумался.

-- Не знаю, что на уме у Лоста, не берусь даже пытаться угадать.
Но придется на всякий случай изготовиться к сражению, ведь проще
сдвинуть горы, чем жителей Найклоста выманить из их теснин.
Однако ведь вышли же... Да еще целой армией. Даже если Лост задумал
напасть на кого-то другого, и то я не уверен, что ему не
захочется опробовать свои силы в деле. Его армия несколько
веков просидела в крепостях, он наверняка пожелает дать ей
маленький урок. Впрочем, я подозреваю, что он идет
навстречу именно нам. Но я не мальчишка, которого можно застать
врасплох. Если Лост желает иметь сражение, он его получит.

Хани этот воинственный настрой показался не слишком оправданным,
и он счел нужным возразить:

-- Не следует спешить. Ведь мы своими приготовлениями вполне можем
сами подтолкнуть Лоста к нападению, хотя сейчас он такого
намерения не имеет. Может, он ищет не противников, а союзников.

-- Хотела бы я, чтобы зто было так, -- недоверчиво качнула
головой Рюби. -- Я очень сильно опасаюсь, что Лост ищет
встречи именно с нами. И армию прихватил с собой не для того, чтобы
устроить парад в нашу честь.

-- Все ясно, -- подвел итог Дъярв. -- Будем готовиться к бою.

-- Однако я хочу, чтобы мне позволили вначале поговорить с
ними, -- торопливо вставил Хани.

-- Конечно, -- усмехнулся Дъярв. -- Ведь я не собираюсь нападать
первым.

А когда на следующий день коршуны сообщили, что армия Лоста,
вначале шедшая на северо-восток, круто повернула и теперь
движется наперерез им, отпали последние сомнения относительно
намерений Лоста. Следовало ждать битвы, совершенно не нужной ни
северянам, ни Найклосту. Настойчивость Хани, упорно
добивавшегося разрешения попытаться кончить дело миром, вызывала
лишь презрительные усмешки Дъярва. Хани понемногу начал
сомневаться: а не мираж ли корона Дъярва, не носит ли он на
самом деле связку черепов? Но стараниями Рюби, которую Дъярв
заметно побаивался, такое разрешение Хани получил. "Когда враг
найдется, и если он не нападет немедленно", -- уточнил Дъярв.

Хани не мог надивиться переменам в своих спутниках. Раньше Дъярв
смахивал на бесшабашного предводителя разбойничьей ватаги, а
сейчас обернулся предусмотрительным и осторожным полководцем, не
потеряв при этом отчаянной смелости. Полководцем расчетливым,
умным и одновременно холодным и безжалостным. Когда Хани, не
выдержав обстоятельных прикидок, какая часть армии потребна для
отвлечения бронированной кавалерии Лоста и сколько из них в
живых останется, попробовал возмутиться, Дъярв жестко оборвал
его:

-- Если я буду думать о каждом человеке, то наверняка проиграю
сражение. Для полководца нет понятия "человек", есть только
"воин". Начни думать о своих солдатах как о людях, и придется
для большей безопасности просто сдать их всех в плен.
Поговаривают, что иногда пленным сохраняют жизнь. Говорят, --
сквозь зубы процедил, точно выплюнул, он. -- А у воина нет права
на жизнь. У него нет многих прав обычного человека. Зато взамен
отобранных появляются новые права, например -- убивать. Не
только право, но и обязанность. И право умереть по приказу
своего командира, во имя и на благо Родины.

Хани выдержал его холодный взгляд, не опустив глаз, и упрямо
поджал губы. Подумал и возразил:

-- Может, ты сочтешь меня трусом. Не знаю. Я докажу, что я не
трус. Но я также докажу тебе, что сила оружия не есть высшая
сила.

Теперь настал черед Дъярва задуматься.

-- Как знать, -- сказал он после долгой паузы. -- Не
уверен. Сопротивляться злу без оружия... Красиво. Особенно
это понравится именно злодеям. А мне предстоят лишние хлопоты,
ведь потребуется уберечь тебя, -- он сожалеюще поглядел на Хани. --
Право распоряжаться чужими жизнями -- тяжелый груз, не каждому он
по плечу. И обязанностей у полководца куда больше, чем у
простого воина. Единственное, в чем мне хотелось бы тебя
заверить: если ты считаешь, что предстоящее радует меня --
ты жестоко ошибаешься. Это тяжкий долг, и я обязан выполнить
его наилучшим образом. Я предпочел бы строить, а не разрушать,
но обстоятельства решили за меня.

Как сообщили добровольные воздушные разведчики, до подхода армии
Лоста оставалось еще три дня, и эти три дня Дъярв использовал
наилучшим образом. Он тщательно выбрал место будущего
сражения. Дъярв ни на миг не поверил в миролюбие Флоунинга и
собирался по-своему решить проблему Найклоста, решить раз и
навсегда. Главной ударной силой армии Закрытого королевства была
тяжелая рыцарская конница, поэтому Дъярв нашел поле, поросшее
частым можжевельником. Вроде бы и открытое, оно, тем не менее,
не позволяло раскатиться бронированной массе, чтобы набрать
сокрушающую силу для удара. Справа расположение армии северян
прикрывало болото. Дъярв лично проверил, можно ли пробраться
через него, и вернулся мокрый до нитки, весь перепачканный
вонючей тиной, но довольный до невозможности. Его веселью не
помешало сообщение, что дозор вновь заметил таинственную тень,
кружащую над лагерем.

-- Ерунда, -- пренебрежительно отмахнулся он. -- Во-первых, нам не
от кого прятаться. А во-вторых -- пусть смотрит получше, все
равно я обману их.

-- Как? -- неосторожно спросил Хани.

Дъярв мгновенно посерьезнел и обжег его подозрительным взглядом.

-- А вот этого я не скажу. Если мои замыслы станут известны моей
шапке, я немедленно сожгу ее. Тайна, известная двоим, уже не
тайна.

Хани пришлось удовольствоваться тем, что знали и другие -- то есть
ничем.

Густой лес, в который упиралось левое крыло северной армии,
вызвал раздраженное ворчание Дъярва. Северяне недолюбливали
темные чащобы, им постоянно казалось, что из-за ближайшего
дерева на них вот-вот навалится неведомая нечисть. Их леса,
редкие и продутые колючими вьюгами, ничуть не походили на
дремучие заросли елей. Но... Дъярву требовался именно такой
лес, продраться сквозь который не сумеют ни конный, ни пеший, и
он смирил свои чувства.

Отдав приказ армии отдыхать и готовиться, сам Дъярв с вечера
пропал. Ни Рюби, ни Хани так и не узнали, где он был и что делал.
На все вопросы Дъярв только разводил руками и поднимал очи горе.
Однако лицо его осунулось, воспаленные глаза были обведены
черными тенями. Похоже, он всю ночь провел без сна.

-- Сегодня мы увидим врага, -- угрюмо сообщил он. -- Зто будет
тяжелый день для всех нас.

Когда поднявшееся над темно-зеленой стеной леса солнце своими
первыми лучами осветило поле, Хани решил, что у него начались
видения. Ему померещилось, будто на поле вырос за ночь диковинный
лес, острые прутья встали стеной.

Подбежал Дъярв.

-- Началось! -- бросил он со злой радостью.

-- Что началось?

-- Ты ослеп? Не видишь, они пришли.

Только теперь Хани уразумел, что видит не молодые деревца, а
бесчисленные копья в руках вражеских воинов. Он невольно
потянулся к мечу, с которым не расставался ни днем, ни ночью.

Дъярв улыбнулся, однако его улыбка больше напоминала волчий
оскал.

-- Их вдвое больше, чем нас. Но мы поборемся.

По его приказу северяне построились в три линии. В центре Дъярв
расположил свою гвардию, закованную в железо с головы до ног.
Воинам был дан строжайший приказ: самим боя не начинать, ждать
наступления противника. А сам Дъярв неожиданно отказался от
излюбленной привычки и бросился в первую линию. Более того, он
даже не надел шлем, предпочтя корону.

Солнце поднялось выше, залив ярким светом равнину, и теперь Хани
разглядел получше, кто стоит против них. Кавалеристы в
сверкающих полированных панцирях и глухих шлемах грузно сидели
на огромных конях, покрытых попонами из железной сетки. Хани
ожидал, что над стальным клином будут развеваться разноцветные
флажки, что щиты рыцарей будут украшены разнообразными гербами,
но рыцарская кавалерия Найклоста выглядела иначе. Все рыцари
имели черные щиты с маленьким белым крестом в правом верхнем
углу, длинные тяжелые копья украшали одинаковые черные вымпелы.
Такое сочетание черного цвета и сверкающей стали выглядело
особенно зловеще.

Там, где лес переходил в густой кустарник, куда пускать кавалерию
было совершенно бессмысленно, стояла пехота. Та же сверкающая
сталь, те же черные щиты. Чуть поодаль, на невысоком холме,
развевалось знамя самого Лоста -- большое черное полотнище с
золотым крестом в углу. Вокруг знамени ровными рядами стояла
гвардия.

-- Главное -- выдержать первый удар рыцарской кавалерии, --
озабоченно сказал Дъярв стоящим рядом Хани и Рюби. -- Они
постараются опрокинуть наше правое крыло и зайти с тыла. Но если
они увязнут в сече, стоя на месте -- они погибли.

-- Ты уверен, что твои люди выдержат? -- спросила Рюби.

-- Нет, -- прямо ответил Дъярв. -- Именно поэтому я прошу тебя
держать Черный Меч под рукой. Не хочется, но следует быть
готовым пустить его в ход.

-- Это скверно кончится для посмевшего обнажить страшное оружие.

-- Я приму эту тяжесть на себя, -- мрачно ответил Дъярв.

-- С Черным Мечом уже не справились двое.

-- Ты могла заметить, что я даже близко не подходил к повозке, где
он хранится. Для меня меч совсем не так важен, как может
казаться. Это всего лишь оружие, способное принести победу над
врагом. Но не более!

Рюби невольно оглянулась на свой шатер, куда приказала перенести
меч, потом кивнула.

-- Будь по-твоему. Но помни о том, что для тебя самого он опаснее,
чем для врагов.

-- Становится тепло, -- Хани мотнул подбородком в сторону солнца,
которое действительно начало припекать.

-- И отлично. -- Дъярв довольно потер ладони. -- Чем жарче, тем
лучше. Эти глупцы в своих доспехах будут чувствовать себя,
как морковь в кастрюле, поставленной на огонь. Я буду
ждать до тех пор, пока они не сварятся.

А солнце разошлось вовсю. Северяне, расположившиеся на опушке,
чувствовали себя гораздо вольготней, чем армия Лоста,
оказавшаяся на самом солнцепеке. Но по каким-то причинам Лост
тоже не торопился начинать. Тяжелое молчание повисло в воздухе.

С холма вдруг взлетело туманное облачко и стремительно понеслось
вперед. Оно закрутилось прямо над головами, долетел противный
тонкий писк, показавшийся Хани знакомым.

-- Туманный нетопырь?! -- поразилась Рюби. -- Откуда?

-- Еще одно творение Хозяина Тумана, -- недовольно проворчал Дъярв.
-- Это многое объясняет и рассеивает последние сомнения, если они
у кого-либо и остались.

Нетопырь едва не цеплял крыльями наконечники копий, однако Дъярв
запретил стрелять в него. Наконец мерзкая тварь улетела. Снова
потянулись томительные минуты.

-- Скучная битва, -- процедил Дъярв. -- Неужели я ошибся во
Флоунинге, и он окажется самым обыкновенным трусом? Это было бы
крайне огорчительно. Особенно, если учесть, что придется каждую
минуту помнить о его армии, висящей у нас на пятках.

Хрипло взревели вражеские трубы, под знаменем Лоста началось
непонятное движение. Все невольно покрепче сжали оружие, ожидая
нападения, но с холма поскакали только два всадника.

-- Вот видишь, -- обрадовался Хани, -- они желают договориться
по-хорошему.

-- Очень сомневаюсь, -- скривился Дъярв, -- хотя не стану
мешать твоим переговорам.

По его приказу ряды гвардейцев расступились, пропуская посланцев.
Каждый из них держал за лезвие обнаженный меч. При виде оружия
гвардейцы Дъярва предостерегающе подняли тяжелые секиры.
На лице старшего посланника проступила презрительная усмешка.

-- Хвала вечности, в Найклосте нет новостей, -- хором произнесли
посланцы.

-- Сомнительно, -- мотнул головой Дъярв. -- Какое "нет", если вы
покинули пределы Закрытого королевства.

-- Не мне решать сие. Мой повелитель, Лост вечный и неизменный в
семнадцатом воплощении Флоунинг благородный, послал меня,
старшего герольда Найклоста, к предводителю бунтовщиков. С кем
мне говорить?

-- Со мной, -- сухо ответил Дъярв, не выказывая раздражения
дерзкими речами герольда.

-- Моими устами говорит первый маршал Нетцльбек, а его устами
говорит сам Лост. Если вы намерены сражаться -- сражайтесь.
Если у вас не хватает оружия -- Лост посылает вам эти мечи,
чтобы вы обрели хоть каплю смелости. -- Посланники одновременно
слаженным движением швырнули мечи, и те воткнулись в землю перед
Дъярвом. -- Если вы хотите мира -- покоритесь и убирайтесь с
дороги Лоста, вечного и неизменного.

Гвардейцы Дъярва возмущенно зашумели, они были готовы броситься
на наглеца и зарубить его, однако сам Дъярв остался совершенно
невозмутим, даже скучающе улыбнулся и ответил герольду ровным,
спокойным голосом:

-- У нас хватает своих мечей, так что можете забрать эти обратно.
Наши мечи, пожалуй, посильнее.

Он кивнул Хани, и тот, поняв, что от него требуется, немедленно
извлек свой меч из ножен. Лезвие полыхнуло пронзительной
зеленью, но посланники не смутились.

-- Напрасно вы пытаетесь запугать нас колдовскими штучками. В
распоряжении Лоста имеется много волшебных предметов, однако он
не считает нужным пускать их в ход по пустякам. Так что лучше и
вам не хвастаться зря.

-- Я постараюсь сам решить, что для меня лучше, -- Дъярв едва не
зевнул, показывая, что этот разговор ему наскучил донельзя.

-- Так что мне передать моему повелителю, Лосту вечному и
неизменному? -- немного помедлив, спросил герольд.

-- Что еще до заката ко всем своим многочисленным титулам он
добавит еще один. "Последний", -- равнодушно произнес Дъярв.

Кровь бросилась герольду в лицо.

-- Ты оскорбляешь моего повелителя.

-- Тебе была оказана великая честь, с тобой соизволил
разговаривать наследник короны Скъельдингов, -- отвернувшись в
сторону, сказал Дъярв. -- Когда тебя приволокут скрученным к
моим ногам, не забудь напомнить об этом, и тебе сохранят жизнь.
Что же касается твоего самозванного повелителя, пусть он лучше
бежит, пока не поздно. Я милостив и даю слово, что его не будут
преследовать и разыскивать.

Герольд посмотрел на Дъярва выкатившимися глазами, потом
рванул поводья, заставив коня повернуться на месте, и поскакал
назад. Он проделал это так внезапно, что его спутник лишь с
опозданием бросился вдогонку.

-- Вот теперь они обязательно атакуют нас, -- усмехнулся Дъярв. --
Если он точно передаст Лосту все сказанное, атакуют немедленно.

-- Ты хотел этого? -- спросил Хани.

-- Да.

С холма долетел рев труб.

Как и предсказывал Дъярв, Лост начал сражение ударом тяжелой
кавалерии. По сигналу колыхнулась колючая линия копий, они
склонились вперед. Сначала медленно, а потом все быстрее, с
каждым мигом набирая скорость, покатилась стальная стена. Хани
почудилось, что начинается землетрясение и земля готова
проглотить его -- так она дрогнула под копытами тысяч огромных
коней. Казалось, нет силы, способной противостоять удару
железного молота.

Но северяне были закаленными воинами, ведь они свою жизнь
проводили в стычках со слугами Хозяина Тумана и в набегах на
южные берега. Они сомкнули большие прямоугольные щиты в сплошную
стену, выставили длинные копья, уперев их тупые концы в землю.

Хани с замиранием сердца следил, как сверкающая железная лавина
накатывается на северян, и невольно вскрикнул, когда
столкнулись эти две силы. Ему показалось, что страшный грохот
потряс все окрест, словно огромная волна обрушилась на гранитную
скалу. Именно так грохотало море, когда Десятикрылый пытался
сокрушить Наговорный Камень. Точно сотни маленьких, но
смертоносных молний, засверкали мечи, с жалобным ржанием и визгом
опрокинулись несколько коней, однако человеческих голосов не было
слышно в общем ужасающем гуле. Да и самих людей невозможно было
различить в мельтешении схватки. Лишь когда человек, обливаясь
кровью, пытаясь слабеющими руками зажать страшные раны, неверными
шагами отбегал прочь, чтобы тут же рухнуть в луже дымящейся
крови, только тогда становилось видно отдельного человека.
Смерть делала его заметным.

Побледнев, Хани повернулся к Дъярву, но того, похоже, беспокоило
совершенно иное.

-- Не выдержат, -- зло прошипел он.

И действительно, под напором конной лавины правое крыло армии
северян начало постепенно отодвигаться назад. Воины не
отступали, они умирали на месте, однако сверкающие мечи
истачивали ряды северян, как бурный прибой точит хрупкий
камень. Сначала клокочущие волны выгрызают в кажущейся
несокрушимой стене глубокие язвы, потом по утесам расползаются
змеящиеся трещины, и в одночасье, совершенно внезапно для
стороннего наблюдателя, огромный камень рассыпается ворохом
мелкого щебня, тут же поглощенного бурлящей пеной прибоя.

Именно это произошло с правым флангом. От него осталось лишь
несколько островков, где еще кипел бой. Дъярв хотел было двинуть
на помощь центр, но в этот момент вторая железная громада
атаковала его армию. Лост был опытным полководцем, он сразу
понял, что надо связать боем свежие силы северян, не дать им
оказать помощь дрогнувшему участку.

Однако в центре рыцари Найклоста не добились заметного успеха,
прежде всего потому, что им пришлось подниматься по склону
холма, и стальная волна потеряла разбег. Кроме того, Дъярв
собрал в центре самых сильных, лучше вооруженных воинов. Резко
щелкали огромные луки, гудели тетивы, свистели длинные стрелы
-- это лучники, расставленные на самой вершине холма, встретили
атакующих смертоносным ливнем. Первые ряды рыцарей были
буквально скошены, и следовавшие за ними проскакали по еще
трепещущим в агонии телам. Проскакали, чтобы напороться на
воткнутые в землю тяжелые копья.

Затрещали разбиваемые мощными ударами доспехи и шлемы, и сразу
стало ясно, что здесь атака Лоста захлебнулась. Рыцари были
вынуждены принять совершенно невыгодный для них бой на месте, к
тому же северяне стояли выше их, а бить сверху вниз куда
удобней. Но и здесь кровь лилась рекою. Рыцари умели драться, и
каждая смерть оплачивалась очень дорого.

Дъярв, видя это, позволил себе улыбнуться.

-- Если так пойдет и дальше, битва не затянется.

Хани попытался улыбнуться в ответ, но понял, что мускулы лица не
повинуются ему и вместо улыбки получается кривая гримаса. Тогда
он просто махнул рукой. '

Рыцарское войско потеряло свой парадный блеск. Сверкающие
доспехи под ударами мечей и секир покрылись трещинами и
вмятинами, белые плащи разорваны и окрасились
кровью. Срезанные страусиные перья были безжалостно втоптаны в
грязь. Впрочем, мужества рыцари не потеряли и натиска не ослабили.

Дъярв уже собрался отправить на правый фланг свою гвардию, когда
увидел, что Лост готовит для атаки собственный резерв.
Дъярв выругался.

-- Сейчас они ударят по нам с двух сторон!

-- Ты же собирался победить! -- вырвалось у Хани.

-- Да. И если мы отразим нападение справа -- мы _уже_ победили.
Эти меня не пугают, -- он пренебрежительно махнул рукой в
сторону холма, на котором развевалось знамя Лоста. -- Главная
опасность -- справа.

Хани до половины обнажил меч, внимательно поглядел на бегущие по
лезвию зеленые искры и резко вдвинул его обратно в ножны.
Помрачнев, словно грозовая туча, он сказал:

-- Дай мне Черный Меч и еще сотни две-три воинов. После этого
можешь не беспокоиться.

Дъярв испытующе глянул на него и чуть опустил уголки рта.

-- Хорошо. Если ты сделаешь то, что обещаешь, я отблагодарю
тебя. Если нет... Упрекать будет некому и некого. Помни, что
ты сам втолковывал мне недавно -- от этого похода зависит
судьба мира. Мы должны искоренить черные силы и их сообщников,
как вольных, так и невольных. От тебя зависит исход сегодняшней
битвы и всего похода. Поторопись. Ты должен успеть построить
воинов.

Рюби только тяжело вздохнула, услышав приказ, но спорить не стала.
Ведь на самого Дъярва недолгое знакомство с Черным Мечом на льду
пролива не оказало видимого действия. Может, и на сей раз обойдется?

Когда Хани вырвал из ножен Меч Ненависти, ему показалось, что
черные тучи в одно мгновение затянули все небо, а в
наступившем мраке блеснули тусклые красные молнии -- это
кровожадно загорелись глаза золотого дракона.

Конечно, если бы полководцу Лоста, командовавшему левым флангом,
удалось собрать всех рыцарей, он смел бы небольшой отряд, который
привел Хани. Но его отряд разделился на три части. Одни
продолжали драться с упрямыми северянами, другие почему-то
повернули в болото. Хани не стал разбираться, почему, только
порадовался случившемуся. Лишь треть из уцелевших приготовилась
атаковать его.

Сам Хани со страхом понял, что помаленьку Черный Меч начинает
брать верх над ним. Его глаза затянула багровая дымка, из груди
вырвался звериный рев, от которого шарахнулись в стороны даже
его собственные воины, неустрашимые северяне, привыкшие
сражаться с Ледяными и ульфхеднарами. Видимо, поистине ужасен
был вид человека с Черным Мечом. Это испугало Хани гораздо
больше, чем мчащаяся на него конная армада.

Хани описал мечом круг и почувствовал, как по жилам пробежал
огонь. Золотой дракон затянул зловещую песню на незнакомом
языке, Хани сразу понял, что должен подчиниться заданному
песней ритму. Он тоже заорал что-то невнятное и, размахивая
мечом, бросился навстречу рыцарям. Он рубил, колол и крошил
направо и налево с тем же красным огнем в глазах, что и у
золотого дракона, ничего не различая и не чувствуя. Ответные
удары Хани отбивал с быстротой и свирепостью молнии. В одно
мгновение строй атакующих был расколот надвое. Теперь уже воины
Лоста разбегались от него, словно встретили земное воплощение
смерти. Нет, они не были трусами. Но после того, как
обезумевший Хани прикончил нескольких магистров и
гроссмейстера, разрубив его надвое вместе с конем, они как-то
невольно начали уклоняться от встречи со свистящей и поющей
смертью. Зато приободрились северяне и с удвоенной яростью
бросились на врага, хотя по-прежнему избегали приближаться к
своему предводителю.

Видя, что судьба сражения заколебалась и весы начали клониться на
сторону северян, Лост бросил на кон свою последнюю карту. Он сам
повел в атаку свой резерв в обход левого крыла сражающихся на
холме. Лост намеревался выйти им в тыл, не встречаясь с
поразившим его войска ужасом.

Дъярв, не мешкая, двинул навстречу свой резерв. И уже должны были
столкнуться эти две рати, как вдруг загремели торжествующие
крики северян в центре. Они увидели, что в глубоком тылу армии
Лоста полыхнуло радужное сияние, словно кто-то просыпал на
землю груду драгоценных камней. Из леса выходила и строилась в
боевой порядок еще одна армия -- Радужники.

Смущенные этим криком рыцари невольно придержали коней, и удар
получился совсем слабым. Более того, оказалось, что они не
наступают, а только обороняются, обороняются стойко, упорно,
но... Это было совсем не то, чего желал Лост. А здесь еще
остатки правого крыла северян наконец окончательно сломили
своего противника и тоже начали охватывать рыцарей, завершая
окружение.

Постепенно битва стала превращаться в резню. Рыцари не сдавались,
а северяне, взбешенные ужасающими потерями, не брали
пленных. Остатки рыцарей выстроились огромным кругом и
отбивались с яростью ищущих смерти. Не обреченных, а именно
возжаждавших умереть.

Солнце клонилось к закату. Его лучи, пробиваясь сквозь
облако пыли, приобрели угрюмый красный оттенок. Казалось, земля
насквозь пропиталась пролитой кровью, и та начала заливать небо.

К Дъярву примчался грязный, окровавленный вестник.

-- Там... Там... Он сошел с ума...

-- Кто? -- нетерпеливо спросил Дъярв.

-- Он начал убивать своих.

-- Это следовало предвидеть, -- вставила Ториль. -- Видимо, нет
человека, способного справиться с Черным Мечом. Если над
Дайамондом меч не сумел возобладать, то сегодня он нашел себе
очередную жертву.

-- Его нужно спасать, -- встрепенулась Рюби.

-- Вот и займись этим, пока он не перебил всю нашу армию. -- Видя,
что Рюби собирается возразить, Дъярв жестко оборвал ее: -- Не
время об этом! Сегодня погибли многие тысячи людей, и я не могу
думать об одном. Сейчас я должен выиграть бой, он еще не
кончился. Выиграть любой ценой. Исполняй!

Рюби послушно кивнула, в душе кляня себя. Не обошлось!

Лост предпринял последнюю отчаянную попытку переломить ход уже
проигранной битвы. Огромные серые нетопыри обрушились на
северян. Видимо, раньше Лост не хотел пускать в ход магию,
рассчитывая на обычных воинов. Оказавшись на краю пропасти, он
цеплялся за соломинку. Нетопыри не были обучены сражаться,
они могли только следить за неприятелем, поэтому Лост не
использовал их ранее. Но сейчас под рукой не оставалось больше
ничего.

Под двойным натиском -- с неба и с земли -- на одном из участков
кольцо окружения дрогнуло, и нескольким десяткам рыцарей удалось
вырваться. Но Дъярв уже не выпускал руль из своих рук. Кольцо
немедленно замкнули. Лучники с яростью обрушились на птиц, и
вскоре все кончилось.

Лишь сгустившиеся сумерки прекратили бой. Но где-то
дрожало прозрачное белесое зарево, словно там мертвецы вышли из
могил и свет загробного мира освещает их путь. Это горел Меч
Ненависти...

Хани уже не различал ничего вокруг. Перед ним мелькали неясные
силуэты, которые нужно было уничтожать. Ведь недаром ужасные
клыкастые морды то и дело высовывались из темноты, норовя
броситься на него. Враги окружили его со всех сторон, пощады
ждать не приходилось, следовало убивать и убивать.

Багровое пламя вспыхнуло прямо перед ним, из пламени возник новый
опасный противник. Алая мантия, алый капюшон скрывает лицо, в
руке блистает огненный трезубец... Золотой дракон столкнулся с
огнем. Что-то загремело, полетели снопы белых искр. Хани понял,
что настал решающий миг. Если он одолеет порождение адского
пламени -- все кончится благополучно, либо он ляжет, здесь и
сейчас. Хани стиснул зубы и бросился на противника.

Сколько они сражались -- сказать трудно. Атака и защита были
достойны друг друга, однако враг был свеж и полон сил, а
Хани изрядно устал. Золотой дракон прибавлял ему ненависти, но
не мог заставить утомленную руку двигаться быстрее. Уже два или
три раза Хани пропустил выпад, хотя огненное лезвие только
опаляло его лицо и не наносило рокового удара. Противник либо
издевался над Хани, либо собирался взять его в плен, чтобы
подвергнуть неслыханным пыткам.

Хани окончательно потерял голос, он уже только хрипел, напрасно
пытаясь достать противника мечом. Мелькнула мысль -- скоро он
просто рухнет, совершенно обессилев.

И Хани из последних сил швырнул свой меч в неуловимого
противника, надеясь хотя бы так поразить его. Черный Меч
рассечет любые доспехи. И сам Хани прыгнул следом -- грудью на
огненные зубцы.

Но как только золотой дракон вырвался на свободу, ветвистые
алые молнии раскололи небо, и багровая пелена упала с глаз
Хани. Он увидел, что сражался не с огненным призраком, а с
Рюби.

Единственное, что успел сделать Хани -- крикнуть:

-- Не-ет!

И упал без памяти.

ГИБЕЛЬ ЛОСТА

Битва завершилась полной победой северян и Радужников. Следовало
бы радоваться, однако Хани не мог без содрогания глядеть на
заваленное окровавленными телами поле. Его не оставляло чувство,
что этого ужаса можно было избежать. Но у Дъярва не нашлось и
тени намерения кончить дело миром. По-своему Дъярв был,
конечно, прав, не следует оставлять опасность за спиной, хотя
цели можно достигнуть несколькими путями, и далеко не
обязательно самый короткий путь -- самый лучший.

Зато сам Дъярв ходил чрезвычайно довольный.

-- Здесь легла практически вся армия Найклоста, -- с
удовлетворением заметил он, когда ему сообщили, что найдено тело
третьего маршала.

-- Кроме самого Лоста, -- возразил Дайамонд, и в его голосе Хани
явственно различил неудовольствие, чему неприятно поразился. Он
ожидал, что князь Радужников будет снисходительней.

-- Неприятная новость, -- согласился Дъярв. -- Она означает новые
хлопоты и новые волнения, я не берусь угадать, какие именно.
Самое скверное -- вместе с ним пропал один из так нужных нам мечей.

Дайамонд поджал губы.

-- Это действительно плохо. Но ведь у нас есть два меча стихий,
а вдобавок еще и Черный, -- он со значением поглядел на Дъярва.

Тот надтреснуто рассмеялся.

-- Напрасно ты подозреваешь меня в чем-то. Я никогда не рвался
владеть этим мечом, скажу больше -- был просто счастлив в те дни,
когда не знал о его существовании. Я вообще предпочитаю
секиру, а потому сейчас, получив его, с радостью
отбрасываю прочь. Может, это не моя заслуга, может, выбор
сделан не мною, -- Дъярв коснулся короны, -- однако он именно
таков, и я не оспариваю его. Я не собираюсь следовать путем
Тейста Безумного.

Дайамонд уважительно кивнул.

-- Если это так, то ты гораздо сильнее, чем я думал, и станешь
действительно великим королем. Где же Черный Меч?

-- Валяется там же, где и раньше -- в шатре Рюби.

Легка на помине, подлетела клокочущая гневом Рюби и с ходу
обрушилась на Дъярва:

-- Как ты смел?.. Как ты мог?..

-- В чем дело? -- холодно спросил Дъярв, но в уголках глаз у него
мелькнула лукавинка.

-- Почему ты не сказал, что придут Радужники?

-- Потому что не считал нужным, -- неожиданно грубо отрезал Дъярв,
в одно мгновение став высокомерно неприступным. -- Командующий не
обязан посвящать воинов в свои замыслы, он просто
должен скрывать их. Я уже говорил, что когда моя шапка узнает
мои мысли, я сожгу ее.

Рюби покраснела так, что казалось, кровь вот-вот проступит
сквозь кожу. Хани немного испугался, но вмешался Дайамонд,
успокоительно и твердо сказав:

-- Так было необходимо.

Рюби надулась и... смолчала.

-- Что будем делать? -- спросил Хани.

-- Догнать и уничтожить, -- деловито отозвался Дъярв.

-- Опять кровь?

-- Если получится избежать кровопролития, мы сделаем все для этого,
-- вместо Дъярва ответил Дайамонд. -- Однако подчас такое миролюбие
оборачивается против тебя же. Некогда мы упустили Морского
Короля, и в итоге получили массу неприятностей, пролилось много
лишней крови. Только потому, что в свое время мы оказались
излишне благодушны.

-- Хани прав, -- вмешалась в спор Рюби. -- Не следует уподобляться
нашим врагам. Если мы будем действовать подобно им, в конце
концов займем их место, превратившись точно в таких же злодеев.
Примеров того известно множество.

Погода между тем помаленьку портилась. Еще недавно ярко
светило солнце, на голубом небе не было видно ни единого
облачка, стояло полное затишье. Теперь же засвистел
ветерок, откуда-то из-за леса показались длинные растрепанные
хвосты облаков. Казалось, небо потемнело, а солнце начало
тускнеть, приобретая тревожную красноту.

А вскоре легкомысленное посвистывание сменилось ровным негромким
гулом. Белые облака посерели и стали чернеть.

-- Не к добру это, -- поглядев на небо, сказал Дайамонд. -- Я
начинаю думать, что тут замешано колдовство.

-- Не может Меч Воздуха быть обращен на злое дело, -- уверенно
возразила Рюби.

-- Я тоже так надеюсь, -- в голосе Дайамонда уверенности не
слышалось.

Конец спорам подвел Дъярв.

-- Если сейчас начнется буря, половина раненых погибнет, --
морщась, сообщил он. -- Мы не успели собрать всех, тем более --
перевязать. Не знаю и не желаю знать, колдовство это или
собирается обычная гроза. Вы все время хвалитесь, что силы
природы повинуются вам, так остановите ее! Уговорами или
силой, руками или волшебством, но остановите грозу!

Рюби взмахом руки подозвала Хани.

-- Мне понадобится твоя помощь.

Недоумевающий, озадаченный Хани приблизился.

-- Я готов, хотя и не знаю, чем могу быть полезен. Колдун из
меня еще хуже, чем воин. Вы все почему-то упорно видите во мне
неизвестного мне самому человека, гораздо более сильного, чем я.

-- А что если заблуждаешься именно ты? И мы видим того, кем ты на
самом деле являешься? -- улыбнулся Дайамонд, окончательно смутив
Хани.

-- Сейчас мы не только разгоним тучи, но и обнаружим скрывшегося
Лоста, если действительно ветер вызвало его колдовство. Жажда
мести губила и более предусмотрительных, -- жестко произнесла
Рюби. -- Он не подозревает, что колдуна найти гораздо проще,
чем обычного человека, мечтающего спрятаться.

Рюби подняла над головой обнаженный меч, который немедленно
загорелся ровным багрянцем. Это не было болезненное алое
пульсирование, как в минуты опасности, когда сияние меча сжигало
вражеские чары. Нет, от меча исходила чистая ровная аура. С
каждым порывом ветра свечение становилось все ярче, точно струи
воздуха раздували необычный костер. Свечение образовало шар,
охвативший Рюби, потом шар превратился в столб, который
уперся в тучи.

Хани, давно привыкший подчиняться внутреннему голосу, повторил
все ее действия, и рядом с красным столбом вырос зеленый.
Теперь стало видно, какой силы ветер дует наверху. Облака так и
мелькали вокруг столбов, но те стояли несокрушимо, точно
были сложены из тяжелых каменных глыб, а не состояли из
неощутимого, невесомого света.

Хани страстно захотелось прекратить бурю, найти того, кто вызвал
ужасающий ветер. Однако его желание совсем не торопилось
исполняться. Напротив, серые тучи стали угольно-черными, рваные
лохмотья превратились в единое полотнище, раскинувшееся по небу
от края до края. В мрачной черноте засверкали прерывистые зигзаги
молний, в непроглядном мраке они казались иссиня-белыми. И вот
случилось то, чего и следовало ждать -- одна молния ударила в
зеленый столб. Хани запоздало испугался, но в тот миг ощутил
лишь недолгую ломоту во всех суставах, перед глазами закружились
мириады разноцветных огоньков. Когда он опомнился, то увидел,
что меч светится гораздо ярче. Хани изо всех сил сжал рукоять и
поглядел на Рюби. Та стояла спокойно, ее меч рдел, словно
раскаленное железо.

Оба меча притянули к себе, казалось, все молнии. Целый огненный
водопад низвергался с неба, мечи сияли так, что невозможно было
смотреть на них. Хани озадаченно размышлял, в чем дело, для него
затея Рюби выглядела абсолютно бесполезной. Ответ не заставил
себя долго ждать. Острие меча Рюби вдруг набухло и
превратилось в алый шар, который, немного помедлив, оторвался
от меча и неторопливо, покачиваясь, поплыл навстречу ветру. Затем
светящийся шар сорвался с меча Хани и, разбрызгивая изумрудные
искры, поплыл следом. Один, другой... пятый... Целая цепь красных
и зеленых сфер уплывала в темноту навстречу ветру.

-- Следите! -- торжествующе крикнула Рюби. -- Летящие огни
приведут нас туда, где родилась эта буря. Будьте наготове:
когда Лост поймет, что его обнаружили, он наверняка пустит в
ход новое колдовство.

-- Вперед! -- крикнул Дайамонд. -- Ты возьмешь свой меч? --
обратился он к Дъярву.

-- Конечно нет, -- ответил тот, потряхивая секирой. -- У меня
есть оружие, которое я не намерен менять. К чему мне колдовские
штучки?

-- Хватит болтать, -- невежливо оборвала их Рюби. -- У нас мало
времени.

Если раньше Хани не ощущал силы ветра, то сейчас, когда
светящиеся шары повели их, ветер стал им серьезно мешать. Он
превратился в упругую, неподатливую стену, на которую
надо было налегать всем телом. Но стена пружиняще
сопротивлялась... Воздух приобрел плотность песка, и приходилось
закрывать нос и рот, иначе можно было задохнуться. Ветер норовил
поднять в воздух, разорвать на кусочки... Хани понял, что долго
он этой отчаянной борьбы не выдержит.

Однако вскоре впереди замелькали белые вспышки, подобные далеким
зарницам. На фоне безумной свистопляски молний под аккомпанемент
рева бури они выглядели совсем тусклыми. Но тем не менее, именно
они привлекли внимание Хани, потому что с первой же вспышкой
начал ослабевать неистовый напор ветра.

Идти теперь стало гораздо легче; если судить по быстро
приближающимся вспышкам, цель была недалека. Тучи редели так же
стремительно, как перед этим сгущались. В их разрывах уже
проглядывало голубое небо, деревья перестали гнуться, и лишь
ветви продолжали подрагивать. А потом, немного неожиданно для
себя, Хани обнаружил, что стоит совсем недалеко от холма, на
котором вчера развевался черный штандарт Лоста.

Рюби остановилась и внимательно огляделась. Дайамонд, Дъярв и
Хани тесной группой стояли в трех шагах позади нее.

На самой вершине холма росла группа молодых березок. Сейчас все
они были переломлены на высоте человеческого роста, сломанные
вершины уткнулись в землю. Если бы виной тому был ветер, все
вершины смотрели бы в одну сторону, однако пеньки
образовали круг, словно безумный дровосек старательно свалил
березки вершинами к центру его. Недобрая усмешка тронула губы Рюби.

-- Выходи! -- крикнула она, ее слова отдались в ушах громовым
раскатом.

Ответом было молчание.

-- Выходи, -- нетерпеливо повторила Рюби. -- Недостойно правителя
королевства прятаться подобно затравленной крысе. А то мы можем и
выкурить тебя, словно крысу, -- угрожающе прибавила она.

Затрещали раздвигаемые ветки, и из рощицы вышел человек. Его
одежда была изодрана и перепачкана, однако он сохранил величавую
осанку. Клочья плаща волочились по грязи, золотые кресты
потускнели. Лост был в полном латном доспехе, лишь потерял
шлем. Сухое желтоватое лицо обрамляли длинные седые волосы,
глаза пылали ненавистью. В руках Лост сжимал... Хани оторопел. В
правой руке Лоста находился точно такой же гладиус, как у
самого Хани и Рюби, только его лезвие светилось бледно-голубым
светом, а центральный камень навершия остался темным.
Исподлобья Лост посмотрел на Рюби, тяжело вздохнул.

-- Чем я обязан вашему нападению? -- его голос оказался глубоким и
звучным, но говорил он со странным акцентом, смягчая согласные.

-- Не время лицемерить, Флоунинг, -- устало ответила Рюби.

Лост вздернул голову, точно его ударили в подбородок.

-- Какое дело Радужникам до Закрытого королевства?

-- Общение с Морским Королем и Хозяином Тумана окончательно
испортило тебя, Флоунинг. -- Было заметно, что Рюби едва
удерживается, чтобы не взорваться. -- Когда мы с тобой
виделись в последний раз, ты говорил несколько иначе, но я
вижу, что мрак заполз в твое сердце. Ты пошел опасной дорогой,
Лост, и напрасно удивляешься, что конец оказался именно
таким. Мне не жалко тебя, однако я скорблю о тысячах погибших
по твоей вине. Пусть это были люди, сражавшиеся против нас.

Лицо Лоста передернулось.

-- Оригинальный способ выражать сожаление -- перебить тех, о ком
скорбишь.

Рюби терпеливо, как маленькому ребенку, объяснила:

-- Ты напрасно пытаешься разозлить меня. Я ведь желаю одного:
понять, что подтолкнуло тебя совершить самоубийственный выбор.
Ведь ты погубил не одного себя, но и свое королевство.

Хани поразился, насколько она спокойно говорит, хотя огонь,
клокочущий внутри, заметить было совсем не трудно. Дайамонд
следил за разговором со скучающим видом, как будто все
происходящее его решительно не касалось.

-- Я только старался сохранить все неизменным, -- процедил Лост.

-- И для этого ты договорился с Морским Королем? -- ехидно спросила
Рюби. -- Иначе откуда взялись в твоей армии туманные нетопыри?

-- Именно! -- горячо воскликнул Лост. -- Ты забыла девиз Закрытого
королевства. В Найклосте нет новостей. Морской Король был вечно,
и попытка уничтожить его означала попытку принести новость.
Только для сохранения существующей незыблемости я и
выступил в поход.

-- Странно у тебя получается, -- качнула головой Рюби. -- Значит,
если зло вечно, то его надлежит бережно сохранять?

-- Конечно, -- убежденно ответил Лост. -- Зло так же вечно, как
и добро. Невозможно сохранить одно, уничтожив другое. Если ты
истребишь зло, то его место займет прежнее добро, и ты будешь
вынуждена вступить в борьбу с тем, что еще вчера защищала.
Невозможно представить палку без одного конца.
Ты отрезаешь конец, но концом становится бывшая
середина. И так до бесконечности, пока не исчезнет вся палка.
Ведь это означает полное стирание понятий добра и зла, света и
тьмы, смешение их обратно в первозданный хаос. Или ты
добиваешься именно такого исхода? Стоит ли сегодня ломать
копья, чтобы назавтра вступить в бой с самим собой? Когда-то мы
если не были союзниками, то уж во всяком случае не могли и
подумать, что вступим в сражение. А что сейчас? Наши армии
схватились насмерть. -- В голосе Лоста не было
раскаяния, лишь сожаление, причем Хани не понял, о чем Лост
сожалеет: что вступил в сражение или что проиграл его.

-- Спорить с тобой совершенно бесполезно, -- вздохнула Рюби. -- Мрак
уже настолько сгустился в твоем сердце, что ты окончательно
перестал различать черное и белое, свет и тьму. А ведь когда-то
тебя вполне заслуженно звали Флоунинг Благородный.

-- Я был и остался им. Не в твоих силах лишить меня титула.

Хани надоело бессмысленное препирательство, он подошел к Лосту
и решительно потребовал:

-- Отдай меч.

Того аж подбросило. Маска высокомерного спокойствия сползла,
уступив место дикой ненависти.

-- Попробуй, -- прошипел Лост, отступая на шаг.

-- Неужели ты так и не понял, что не сможешь обратить могущество
этого меча во зло? -- спросила Рюби. -- Все твои старания оказались
напрасны, и не пытайся больше, иначе меч обрушится на тебя же.

-- Это не Черный Меч! -- истерически крикнул Лост. -- Я умру,
но не отдам его. Что же касается магии, то не думайте, будто у
меня в запасе только это жалкое оружие. Ты не подозреваешь об
истинной мощи повелителей Найклоста. Не вынуждайте меня
прибегнуть к крайним мерам, последствия будут ужасны.

-- Может, лучше убить его? -- предложил Дъярв. -- Мне надоели
угрозы проигравшего. Следует помнить, что и загнанная в угол
крыса способна кусаться. Самый подходящий способ избавиться от
нее -- прикончить.

-- Дурак! -- каркнул Лост. -- Ведь следующим на пути установления
всеобщего добра вполне можешь оказаться ты сам. Или вы возьметесь
за Тан-Хорез?

Дъярв побагровел, а Рюби смолчала.

-- Прекратите, -- вмешался Хани. -- Вчера и так было пролито
слишком много крови, хватит смертей. Это не принесет удачи
никому. Лучше отдай меч, -- он протянул руку.

То, что произошло, оказалось совершенно неожиданным для них. Лост
взмахнул рукой, весьма недвусмысленно намереваясь снести Хани
голову. Тот дернулся было, чтобы обнажить меч, однако
непонятная сила помешала ему, остановив руку. Хани весь
напрягся, но так и не смог разорвать невидимые путы. Он пытался
сделать одно, а непослушные руки вытворяли совершенно другое.

Когда Хани протянул руку ладонью вверх, все подумали, что он
сошел с ума. Впрочем, он тоже так подумал. Сейчас Лост убьет
его, тем более, что меч засветился прозрачным голубым светом,
точно готовился обрушить заключенную в нем мощь на дерзкого.
Хани окутало неяркое золотистое сияние. Когда меч Лоста
коснулся его, мелькнула ярчайшая вспышка, люди зажмурились.
Потом прозвучали посвист ветра, далекие раскаты грома, словно
опять начиналась гроза... И меч пропал из руки Лоста.

Сияющий голубой сгусток, похожий на шаровую молнию, взмыл в
воздух и нырнул в золотую сферу, разбрасывая фонтаны искр. Все
стихло. Хани оторопело уставился на собственную руку, сжимающую
гладиус.

-- Э-э... -- только и сумел выдавить он.

Первой опомнилась Рюби.

-- Я же говорила, что эти мечи не способны творить зло, --
сказала она почерневшему от бешенства Лосту. Флоунинг, тяжело
дыша, сжал кулаки и хрипло ответил:

-- Решать, что есть добро и что есть зло, будете, разумеется,
вы. Никогда не сомневался в справедливости Радужников. Скрепя
сердце, вы взваливаете на себя неблагодарную задачу судить и
карать отступников. Скорбя и проливая слезы, вы уничтожаете
зло; не ожидая благодарности, пытаетесь облагодетельствовать
глупых... Пусть будет по-вашему. Но мы еще встретимся.

Он рванул лохмотья плаща, материя затрещала. Плюнул в сторону
Хани, круто повернулся и широкими шагами двинулся прочь,
только грязь комьями полетела из-под каблуков.

Дъярв достал кинжал и уже поднял руку, готовясь метнуть его в
спину Лоста, но Хани остановил его.

-- Не надо.

-- Почему? Это враг, лютый враг, который останется врагом до
последнего своего вздоха и при каждом удобном случае будет
стремиться отомстить. Неслыханная глупость -- оставлять
такого в живых. Да и опасно...

-- И все-таки нет. Мы отобрали его оружие, теперь он
безвреден.

-- Сомневаюсь, -- проворчал Дъярв.

-- Возьми, -- Хани протянул ему голубой меч.

Северянин недоверчиво улыбнулся, взял меч и покачал его на
ладони. Потом прикрыл глаза, вслушиваясь в какие-то голоса,
говорившие с ним одним, и решительно вернул меч Хани.

-- Нет. Это оружие не для меня.

-- Ты предпочитаешь Черный Меч?

-- Я уже устал повторять и друзьям, и врагам, что не рвусь обладать
Мечом Ненависти. Я больше ни разу не возьму его в руки. Что же до
этого меча... Я его не чувствую, хотя мне показали его мощь. А
если она мне неподвластна, то зачем мне сам меч? К тому же он
слишком легковесен, -- Дъярв презрительно хмыкнул. -- Я предпочитаю
мужское оружие. -- Он подкинул и ловко поймал за рукоять увесистую
секиру.

-- Тогда отдадим его принцессе, -- предложил Хани. -- У меня уже есть
подобный меч, второй мне не нужен.

-- Точно так же, как и мне. Струи воздуха -- не моя стихия. Вот
если бы я получил меч, повелевающий морскими волнами, -- мечтательно
произнес Дъярв.

-- Идем, -- вмешался молчавший до сих пор Дайамонд.

Никто не подозревал, что случится вскоре.

Когда они вернулись в лагерь, Дъярв поспешил последовать доброму
совету и направился к палатке Ториль, чтобы отдать ей голубой
меч. Принцесса лежала по-прежнему бледная и неподвижная, ее глаза
были все такими же тусклыми и безжизненными. Когда
Дъярв, закашлявшись от смущения, положил меч рядом с ее
исхудавшей рукой, какая-то искорка промелькнула в ее взоре,
бескровные губы чуть шевельнулись. Дъярв обрадовался было, но в
следующее мгновение принцесса опять впала в забытье. Огорченный
Дъярв вышел из палатки.

И остановился, как вкопанный. Что-то было не так, что-то
неуловимо переменилось в окружающем мире. Но что?

Прибежал встревоженный Хани. Его движения были неловкими и
скованными, будто ему приходилось преодолевать сопротивление
липкой, вязкой массы.

-- Как она? -- поспешно спросил Хани и, не дожидаясь ответа,
крикнул: -- Проклятый Лост заколдовал весь мир!

Дъярв вскинул голову, настороженно оглядываясь. Только после
слов Хани он понял, что изменилось. Все окружающее подернула
странная дымка. Дъярв машинально попытался смахнуть невидимые
слезы, но это было бесполезно. До них долетел рокот
далекого прибоя, где-то грохотали огромные волны.

-- Что это? -- испуганно спросил Дъярв. Язык отказывался
повиноваться ему.

Неустрашимый северянин ощутил робость, потому что не
понимал природы неведомой силы. Он не страшился обычной магии
-- молний, грома, а оружие просто презирал. Здесь пришлось
столкнуться с чем-то иным. Он словно погрузился на дно реки со
странной студенистой водой, которая залепляла горло и
заклеивала глаза.

Прошагал встревоженный Дайамонд. С трудом переставляя ноги,
он пытался бежать куда-то.

Дымка полностью закрыла от них горизонт. Скрежеща зубами от
напряжения, Хани поднял руку и указал на тлеющий неподалеку
костерок. Его пламя, недавно весело трещавшее на ветру, теперь
колыхалось плавно и лениво, точно непонятная дрема, свалившаяся
на Хани и Дъярва, возобладала и над огнем. Еще два-три
неспешных взблеска -- и огонь застыл. Хани с ужасом увидел, как
оторвавшийся лоскуток пламени повис в воздухе.

Тогда он задрожал, его до костей пробрал озноб. Почему-то
померещилось, что надвигается зима, и вокруг царит лютый
холод. Взглянув на Дъярва, Хани понял, что и того колотит
дрожь. Однако трава оставалась такой же зеленой, не пожухла и
не съежилась от мороза, не было заметно инея и снега...

А невидимая река, в которую они нырнули, застыла. Липкая вода
стала каменно-тяжелой, в ней кружились сотни острых льдинок,
больно коловших кожу и раздиравших легкие. Поверхность реки
подернулась тонкой корочкой, и в тот же миг небо пропало. Его
закрыл мутный серый полог. На какое-то время лед стронулся,
промелькнули яркие звезды... Хани тупо удивился, откуда они
взялись среди бела дня, но тут же панцирь льда сковал реку.
Купол стал темно-серым, почернел. Хани ощутил, что задыхается,
ему не хватало воздуха...

Пробуждение оказалось долгим и мучительным. Хани бесчисленное
множество раз выныривал из липкого омута, но его вновь затягивало
обратно. Однако он сумел проломить ледяную корку и вынырнул к
свету и воздуху. Первое, что он увидел, было встревоженное лицо
Рюби.

-- Что случилось? -- заплетающимся языком спросил Хани.

-- Лост пытался заморозить время, -- глухо ответила Рюби.

Только сейчас немного пришедший в себя Хани обратил внимание, как
осунулось ее лицо, какие землистые круги обвели глаза.

-- Разве это возможно -- остановить время?

-- Мы тоже полагали, что невозможно, однако ошиблись. Кое в чем
жители Найклоста опередили даже нас, Радужников. Зто знак.
Недаром они так ценили мертвый покой. Может,
именно это стремление и помогло им найти необходимое
средство, чтобы растянуть день на тысячу лет.

-- Но ведь у них ничего не получилось? -- попытался улыбнуться
Хани, но натолкнулся на печальный взгляд Рюби и прикусил язык.

-- Лост просчитался в одном. Он не предполагал, что для Радужников
время может оказаться иным, чем для людей. Если бы здесь
находились только люди -- все кончилось бы общей гибелью,
а для нас замедление времени не так страшно, как для
краткоживущих. Что мне лишняя тысяча лет? С великим трудом,
однако мы раскололи лед застывшего времени.

И Рюби заплакала навзрыд. Хани неловко обнял ее, гладя по
плечам, попытался утешить. Наконец Рюби справилась с собой и с
трудом выдавила:

-- Дайамонд погиб.

-- Как?! -- Хани искренне считал Радужников бессмертными, он забыл
давнюю битву в ущелье, и это известие поразило его, как гром
среди ясного неба.

-- Растопить лед можно было только магическим огнем. Ты помнишь
каменное пламя? Дайамонд зажег его. Но жар был так велик, что
сгорел и его алмаз. Я пыталась остановить Дайамонда, но он
утверждал, что иначе никак нельзя, что он знает, чем это может
кончиться...

Хани крепче обнял ее, не сказав ни слова.

О Лосте больше не вспоминали.

ОПЯТЬ ДРАКОН

Недаром предсказывали, что последний поход будет тяжелее всех
предыдущих, вместе взятых. Хани казалось, что они ни на шаг не
приблизились к своей цели, зато успели потерять столько друзей...
Чани, Ториль, Дайамонд...

Видя его переживания, Дъярв укоризненно выговаривал:

-- Нельзя так распускаться. Вы начали великую борьбу, и сейчас
поздно изображать сожаление и раскаяние. Если ты скажешь, что не
представлял, какой трудной и кровавой она окажется, я перестану
уважать тебя. Это будет значить, что либо ты глуп, либо
легкомыслен. Вы замахнулись на то, чтобы избавить весь мир -- весь
мир! -- от зла, и на полпути вдруг решили, что это можно сделать
без крови. На что вы надеялись?

Хани покраснел так, что уши запылали двумя факелами.

-- Мы... я... -- невнятно промямлил он.

-- Вы не представляли, что это выглядит так отвратительно, --
жестко закончил Дъярв.

-- Пожалуй, да, -- согласился Хани.

Дъярв уже собрался и по этому поводу произнести какое-то
поучение, однако его решительно оборвала Рюби.

-- Прекрати! Разве ты не заметил, что он идет иной
дорогой, чем мы?!

Теперь настала очередь Дъярва смущаться и мямлить.

-- Конечно... Но только...

-- Вот и помалкивай. Ты должен понимать: лишь потому, что он
избрал _свой_ путь, у тебя есть возможность следовать _твоим_.

-- Наверное...

Но Рюби безжалостно добила Дъярва, издевательски повторив его
собственное:

-- Не заставляй думать о себе хуже, чем до сегодняшнего дня. Ведь
тогда мне придется перестать уважать тебя.

Дъярв попытался трепыхнуться.

-- Однако меч...

-- ...можно пускать в ход только тогда, когда возникает
необходимость расчистить основной путь. При всей кажущейся силе
не меч главное оружие.

Дъярв слегка воспрянул.

-- Кажущейся? Не слишком ли сильно сказано? Наша победа была
одержана кажущейся силой?!

Однако Рюби не смутилась.

-- Вы много лет пытались вернуть корону Скъельда. И преуспели в
этом? Да и битву тебе не мешает припомнить получше. Все ли решил
меч?

Дъярв опять смешался и поторопился убраться -- к великому
облегчению Хани, которому спор не доставлял ни малейшего
удовольствия.

На ночь по распоряжению Дъярва армия отошла от места побоища. Он
опасался, что великое множество мертвых тел может
вызвать вспышку морового поветрия, и считал необходимым принять
кое-какие предосторожности.

Ночь прошла спокойно, зато рассвет принес новый сюрприз.

Широкое поле, которое едва можно было окинуть взглядом,
неузнаваемо переменилось. Исчезли груды трупов, непонятная сила
вырвала с корнем все кусты и деревья. Хани не верил собственным
глазам. Всего за одну ночь поле покрылось плотной черной
коркой, слегка напоминающей старый ноздреватый мед. Корка
оставляла на руках дурно пахнущие пятна.

-- Что это? -- растерянно спросил Хани.

-- Я ничего не понимаю, -- добавила Рюби. -- Полагаю, это новая
чужемерзкая выдумка Безымянного. Правда, не слишком понятно, с
какой целью он предпринял это. Может, просто опоздал? Надеялся,
что мы останемся здесь, и сейчас лежали бы мы...

-- Неужели непонятно?

Все вздрогнули. Хотя Дъярв был на две головы выше Хани, шире в
плечах, но искусством подкрадываться совершенно бесшумно он
владел в совершенстве.

-- Что за шутки?! -- возмутилась Рюби.

-- Вы не видели еще адских созданий?

-- Каких? Кто? Ты кого встретил? -- заговорили все наперебой.

Дъярв поднял руку, останавливая беспорядочный гомон.

-- Видел. Лучше никому с ними не сталкиваться.

Однако поглядеть захотели все. Дъярв смело зашагал прямо по
черной корке. Хотя каблуки слегка прилипали, идти по ней
было значительно легче, чем путаться в высокой траве, еще вчера
покрывавшей поле. Буквально за ближайшим пригорком они увидели
странного зверя. Он походил на исполинскую черную черепаху,
втянувшую голову и лапы под панцирь и превратившуюся в холмик.
Но на панцире "черепахи" не было характерных пластинок, он
был совершенно однородным, матово-черным. Лишь изредка по
нему пробегали тусклые голубые блики, словно внутри "черепахи"
вспыхивал огонек. Зверь тихонько гудел и казался вполне
мирным и безобидным.

-- Это и есть грозный противник? -- развеселился Хани.

-- Хорошо смеяться, не зная, кто перед тобой, -- огрызнулся
Дъярв. -- Посмотри повнимательней, и ты увидишь нескольких
таких же смелых и глупых. Они тоже решили, что зверь достоин
лишь насмешек.

Дъярв протянул руку, и Хани машинально посмотрел в ту сторону.
Он увидел шесть невысоких черных столбов, похожих на обгорелые
толстые пни.

-- Т-ты хочешь сказать, что это были люди? -- немного запнувшись,
спросил он, отгоняя прочь невольно мелькнувшие кошмарные видения.

-- Да.

-- Как это произошло? -- спокойно спросила Рюби. На нее,
кажется, не подействовало ничто.

... когда на рассвете Дъярв обнаружил черную корку, он не стал
задаваться лишними вопросами, а сразу отправился искать
виновника. "Черепаха" и не пряталась. Но едва самый
неосторожный ткнул ее мечом, она стремительно превратилась в
широкое полотнище, облепившее беднягу со всех сторон. Вязкая
черная масса быстро задушила его, как он ни старался вырваться.

-- Вы не пытались помочь? -- вознегодовал Хани.

-- Что толку. Пока тварь душила его, она не обращала внимания на
все наши попытки отвлечь ее. Зато потом выяснилось, что она
катится со скоростью верховой лошади и преследует выбранную
жертву со свирепостью и настойчивостью раненого тигра.

-- А оружие? -- Этот вопрос задала Рюби.

-- Ты пробовала когда-нибудь рубить мечом воду?

-- Нет. Это бессмысленно.

-- То же самое и здесь. Меч легко погружается в нее, как в
расплавленную смолу, и если у тебя хватит силы выдернуть его, то
и вреда твари ты причинишь не больше, чем той же смоле. А
несколько копий так и остались где-то внутри нее.

Рюби задумчиво погладила подбородок.

-- Лапы, глаза?

Дъярв развел руками.

-- Она отращивает лапы там, где пожелает, и сколько хочет. Три
или восемь... Глаза тоже возникают в любом месте.

-- Как же мы будем с ними бороться?

-- Не знаю, -- вздохнул Дъярв. -- Их можно одолеть
магией, но колдовать я не умею. Вчера нужно было разгромить
вражескую армию -- я это сделал. Теперь настал ваш черед.
Хорошо одно -- противник нам попался отменно глупый.

-- Глупый? -- встрепенулась Рюби.

Голубые глаза Дъярва весело блеснули.

-- Повторяю: отменно глупый. Если бы эти твари выступили против
нас одновременно с натиском Лоста, исход сражения оказался бы
иным. К счастью, наши враги не могут договориться между собой,
каждый подозревает каждого, измена и предательство караулят
любого, они не доверяют даже самим себе. Вот и получается, что
они тычут в нас растопыренной пятерней, хотя могут ударить
крепко сжатым кулаком. Каждый сам за себя. Это нам на руку,
лишь бы такой разнобой тянулся подольше. Пока противник
разобщен, мы будем без труда бить его.

-- Даже этих, -- Хани кивнул в сторону продолжающей гудеть
"черепахи".

-- Даже их. Ведь нам предоставили время осмотреться, перевести
дух. Не сомневаюсь, что вы найдете средство для борьбы и с новым
противником.

-- Надо подумать, -- согласилась Рюби.

-- А что, если попробовать огонь? -- предложил Хани.

-- Это идея, -- обрадовался Дъярв.

Хани добавил:

-- Следует попробовать и волшебный огонь, и обычный.

По приказу Дъярва принесли факелы, но их пламя не оказало
никакого видимого действия, возможно, потому, что их кидали
издали -- слишком свеж был в памяти печальный опыт близкого
знакомства. Факелы, кувыркаясь, прочерчивали в воздухе дымящиеся
кривые, стукались о спину "черепахи" и скатывались наземь. Там,
где их пламя касалось черной корки, она размягчалась и
превращалась в густую жидкость, неприятный запах усиливался,
черная лужа начинала пузыриться и с чавканьем глотала факел. А
потом застывала, и ничто не напоминало о попытках расшевелить
непонятное чудище. Правда, "черепаха" однажды действительно
подхватила факел лапой, выросшей прямо из вершины холмика (или
макушки зверя? -- Хани не мог решить), подержала и безразлично
уронила.

-- Может, просто не обращать на них внимания? -- предположил
Хани. -- Не трогать их, они не тронут тебя.

-- Не получится, -- уныло ответил Дъярв. -- Этих тварей около двух
десятков, и они преграждают нам путь к Железному Замку. Пытаться
обойти -- мешают болота, единственная дорога -- через это поле.
Мы пробовали прокрасться тихонько, -- он махнул рукой. -- Лучше
не вспоминать...

-- Интересно получается, -- улыбку Рюби никто не рискнул бы
назвать веселой. -- Значит, не обойти, не уничтожить?

-- Примерно так, -- кивнул Дъярв.

-- А наши мечи? -- неуверенно предположил Хани.

-- Я опасаюсь, что они только раздразнят чудовищ, -- возразила
Рюби. -- Во всяком случае прежде, чем начать пробовать, я
посоветовала бы остальным отойти подальше. Хватит бесполезных
жертв.

Словно догадавшись, что говорят о ней, "черепаха" загудела
сильнее, на более высоких, звенящих нотах.

-- Так она ведет себя, когда собирается напасть, -- с опаской
предупредил Дъярв.

Поверхность "черепахи" начала пульсировать, стало видно, что с
каждым толчком чудовище распухает все больше.

-- Уходить! -- закричал Дъярв. -- Всем быстро уходить!

Его воинов не нужно было приглашать лишний раз, они бросились
врассыпную. Мечи и копья не страшили северян, но быть утопленным
в жидкой смоле... Такая жуткая смерть испугала бы любого.

А "черепаха" тем временем бесшумно заскользила к напряженно
следившим за ней людям. Она вытягивала лапы (или щупальца?) и
подтягивалась с их помощью, да так быстро и ловко, что оторопь
брала. Повелительный жест Дъярва заставил Хани и Рюби отпрянуть в
разные стороны. "Черепаха" закрутилась на месте, не в силах
выбрать, за кем из троих ей гнаться. К ужасу Хани, поколебавшись,
она направилась следом за Рюби. Не помня себя, он
обнажил меч. Зеленый факел, повинуясь его мысленному приказу,
превратился в тонкий жгут -- Хани уже довольно умело управлял
магическим огнем. Этим жгутом он полоснул "черепаху", надеясь,
что такое обращение придется ей не по вкусу.

Действительно, "черепаха" содрогнулась, когда зеленое пламя
коснулось ее панциря. На черном фоне появилось красное
пятнышко, окруженное прозрачным синеватым дымком. Однако, как ни
старался Хани, ему не удалось нанести "черепахе" ни единой раны.
Даже его волшебный меч не мог ничего сделать несокрушимой липкой
массе. Зато ему удалось другое. "Черепаха", разозленная огневыми
укусами, прекратила преследовать Рюби и двинулась в сторону
Хани. Настал его черед припустить во все лопатки.

Напрасно Дъярв и Рюби старались отвлечь ее внимание, теперь
"черепаха" не замечала даже ударов огненного меча Рюби.

Хани подметил, что "черепаха" во время погони за Рюби
оставляла за собой мокрый след, быстро застывающий новым слоем
черной массы. Видимо, именно так и образовалась странная корка
на поле боя. Он предположил, что, выделяя эту слизь, "черепаха"
должна похудеть. А в том, что маленькая тварь спокойно лежит на
месте, не пытаясь двигаться, они уже убедились. Следовало
заставить чудовище хорошенько поползать... Скверным оказалось
одно -- двигался зверь слишком быстро.

Хани мчался так, что закололо в боку. Он вылетел на траву, с
треском продрался сквозь колючие кусты можжевельника и
остановился, запаленно дыша. Пока все происходило именно так,
как он и предполагал. Если по твердой корке "черепаха" ползла
быстрее, чем бежал человек, то по траве она еле
двигалась. Влажно поблескивающий черный ком моментально
оброс шевелящейся бахромой подобранных сучьев и веток, сухой
травы. Тварь приклеивалась к каждому кустику, к каждой кочке и
быстро теряла вес. А позади нее тянулась влажная полоса,
застывающая прямо на глазах.

-- Видите?! -- почти весело крикнул Хани Дъярву. -- А вы не
догадались.

Дъярв сначала густо покраснел, потом побледнел от досады.
Погибшие оставались на его совести.

Вскоре "черепаха" уменьшилась втрое и отказалась от попыток
схватить беглеца. Она остановилась, гудение почти стихло.

-- Все это замечательно, -- сказала Рюби, когда они собрались
на безопасном удалении от чудовища. -- Но что дальше? Ведь
уничтожить ее мы не смогли, а дорогу она нам преграждает
по-прежнему.

-- К тому же каждая такая попытка увеличивает вымощенное
пространство, а на твердой поверхности я не рискну
состязаться с ней в беге, -- добавил Дъярв.

Этими словами он окончательно приглушил вспыхнувшую было у Хани
надежду. А последний гвоздь вколотила Рюби.

-- Не хочу проверять это сама и другим не советую... Но
подозреваю: если рассечь эту тварь надвое, то получишь
двоих... -- морщась, как от зубной боли, произнесла она.

Решили просто отодвинуть лагерь еще дальше от злосчастного
поля, выставить часовых, чтобы вовремя предупредили о приближении
чудовищ, и подождать, пока разведчики найдут проход через болота.

Но прилетевшие коршуны принесли неутешительное известие.
Оказалось, что "черепахи" прикрывают все подходы к Железному
Замку, расположившись кольцом вокруг него. Видимо, они служили
Безымянному пограничной стражей. Внутри этого незримого круга
раскинулась целая сеть черных дорог, по которым катили все те же
поблескивающие холмики-черепахи.

В тяжелом бездействии прошли три дня. Хани ворчал, что Морской
Король давно добрался до Железного Замка.

На это Дъярв ответил:

-- Если все они соберутся в одном месте, нам не придется гоняться
за каждым в отдельности. Всех разом и накроем.

А четвертый день принес совсем неожиданную встречу...

Все попытки нащупать хоть какую-то брешь в охране Безымянного
пока кончались провалом. "Черепахи" караулили бдительно.
Разочарование не взяло верх только из-за неукротимой энергии
Дъярва и его холодной ненависти. Он поклялся расквитаться с
Морским Королем и Безымянным, чего бы это ему ни стоило. Армия
подчинялась своему вождю и пока не роптала.

Выход из тупика нашел тот, о ком почти забыли.

В тот знаменательный день Хани сначала подумал, что
причиной переполоха послужила новая выходка "черепах". Однако
Дъярв строил армию так, словно враг приближался с тыла. Когда
Хани спросил его, в чем дело, Дъярв коротко бросил:

-- Дракон.

-- Какой? -- Хани рот открыл от удивления.

-- Тот самый. Явился сюда, проклятый. Видимо, собирается напасть
на нас, благо мы застряли на месте.

-- Постой! -- дернул его за рукав Хани. -- Какой дракон? Откуда
он взялся?

-- Можно подумать, ты с ним ни разу не сталкивался. Десятикрылый.
Верный слуга Морского Короля и прочей нечисти. Однако нам не
привыкать.

-- Вот кто нам поможет! -- искренне обрадовался Хани. -- Зови скорей
Рюби!

-- Ты спятил? -- сочувственно спросил Дъярв. -- С чего он вдруг
будет помогать нам?

-- Потому что с некоторых пор он сильно изменился.

Убедить Дъярва было нелегко, но все-таки Хани вырвал у него
согласие повременить с нападением на дракона, пока Рюби и Хани
не переговорят с Восьмикрылым. Пришлось вкратце рассказать о
событиях, предшествовавших походу на север. Дъярв рассказу не
слишком поверил, однако бодро заключил:

-- Если сходить с ума, так всем вместе... Нужно использовать
малейшую возможность привлечь на свою сторону такого союзника.

Хани показались странноватыми такие стремительные изменения, но
он не стал разбираться в причинах.

Бронированная морда Восьмикрылого утопала в облаках вонючего
сернистого дыма, но имела такое добродушное выражение, что даже
Дъярв счел необходимым вежливо поклониться. Хани и Рюби вообще
приветствовали дракона, как старого знакомого. Дракон в ответ
выдохнул из ноздрей длинные струи горячего пара с клочками огня и
гулко поздоровался. Хани невольно поморщился: так сильно завоняло
серой. Увы, хотя норов дракона изменился, изменить свою природу
он не мог.

-- Как жизнь? -- спросила Рюби.

-- Скверно, -- дракон вздохнул так, что едва не сбил ветром с ног
всех троих.

-- Это почему? Выспаться не дали? -- съехидничала Рюби.

-- Какое выспаться... -- Новый вздох поднял целые тучи пепла. --
Мотаюсь, как проклятый, ищу... все попусту...

-- Опять Грифон пропал, -- догадался Хани.

Дракон молча кивнул.

-- Но ведь мы освободили его, когда он попался в плен к Волосатым!
-- воскликнула Рюби. -- Это было так недавно. Он улетел куда-то...

-- Вот именно -- куда-то, -- дракон сокрушенно покачал головой.
-- Он у меня такой рассеянный, такой неосторожный. Ведь
непременно попадет в неприятную историю. Просто ума не приложу,
как с ним быть. Хорошо еще, свет не без добрых людей, выручают
недотепу. Но вляпается так вот однажды -- и пропало... -- Дракон
еще раз глубоко вздохнул, Хани едва успел поймать упорхнувший
уже плащ.

-- Ну что ж, -- преувеличенно бодро сказал Хани, покрепче завязывая
тесемки плаща, -- нам не привыкать. Только бы он не попался в сети
к Безымянному.

-- А зто кто такой? -- заинтересованно спросил дракон.

-- Хозяин Железного Замка.

-- Почему же он Безымянный? -- удивился дракон. -- Мне всегда
казалось, что у него есть имя.

-- Но его никто не знает, -- возразила Рюби.

Дракон пожал передними крыльями.

-- Не знает, так не знает. Я не спорю.

-- Если ты знаешь -- скажи, -- предложил молчавший до сих пор Дъярв.
Он не скрывал, что не верит дракону, и дракон отплатил ему той же
монетой -- сделал вид, что не слышит.

Пришлось Рюби повторить вопрос, но разобиженный дракон предпочел
уклониться:

-- Не хочу портить вам впечатления. Когда вы увидите этого...
хозяина, вас ждет приятный сюрприз. Но приготовьтесь заранее
ничему не удивляться.

-- Вот и помогай тебе после такого, -- не преминул ввернуть Дъярв.

Дракон вместо ответа обдал его таким густым и вонючим дымом, что
Дъярв долго чихал и кашлял. Дракон пристально разглядывал
Дъярва, а потом неожиданно спросил:

-- Вы ему верите?

-- Да, -- твердо ответил Хани.

Дъярв побагровел.

-- Я спрашиваю потому, что он брал Черный Меч. Рискованное занятие
для человека.

-- Что поделать. Мы не просили проклятого Орка вытаскивать его на
свет из подводных глубин.

-- Значит, сейчас этот меч у вас?

-- Да.

-- Вы играете с огнем.

-- Знаем, -- согласилась Рюби. -- Но выбора у нас нет. Он уже
понадобился однажды, может пригодиться и во второй раз.

Дракон с сомнением покачал огромной башкой.

-- Ведь у вас есть четыре меча стихий, зачем же вам Меч Ненависти?
Разноцветные мечи гораздо сильнее его, да и риска никакого.

-- Если бы четыре, -- поморщился Хани. -- Увы, только три. Синий
меч пропал.

-- Опять?

-- Мой брат...

-- Он не с вами?

-- К сожалению.

-- Тогда конечно, -- понимающе кивнул дракон. Помолчал. И
неожиданно предложил: -- А что, если мы попробуем уничтожить
Черный Меч? До сих пор он не принес удачи никому из своих хозяев.
Я не верю, что с его помощью можно добиться хоть чего-то доброго
вне зависимости от намерений. Разве что погубить себя же.

Хани кивнул.

-- Я тоже не верю, однако предпочел бы пока сохранить его.

-- Подожди, -- перебила его Рюби. -- Ты полагаешь, что сможешь
уничтожить Черный Меч? -- спросила она дракона.

-- Говорят, что огонь дракона способен расплавить даже его, --
дракон выдохнул струю пламени -- там, где она коснулась земли,
трава затлела. -- Это живой огонь, такой же, в каком был откован
меч. Вот мне и хотелось проверить, действительно ли это так, или
сказки лгут?

-- Драконьи сказки? -- лукаво усмехнулась Рюби.

-- Ты полагаешь, что у драконов не может быть сказок? -- обиделся
Восьмикрылый.

-- Конечно, могут, -- поспешила успокоить Рюби.

Снова заговорил Дъярв. Он проглотил обиду и был предельно вежлив.

-- Не согласился бы ты помочь нам в другом, коль скоро драконий
пламень обладает такой ужасной силой.

Дракон прикрыл левый глаз и оставшимся посмотрел на Дъярва.

-- В чем дело?

Дъярв коротко рассказал, в чем. Дракон ненадолго задумался, а
потом расхохотался так, что пришлось спасаться от летящих снопов
искр.

-- Ну Двухголовый... Ну мерзавец... Не ожидал, что он сумеет
приручить жидкий камень. Не думал... Недооценивали мы его, ох
как промахнулись. Широко шагает, пора остановить молодца, а то
неизвестно, куда шагнет.

-- Двухголовый? -- встрепенулся Хани. -- Кто зто?

-- Так, к слову пришлось, -- успокоил дракон. -- Значит, вам дорогу
преградили жидкие камни? -- уточнил он у Дъярва.

-- Может, их так и зовут, не спрашивал.

-- И ты просишь сжечь их?

-- Да.

Дракон посерьезнел.

-- Хозяин Железного Замка пробился к жерлу древнего вулкана.
Оттуда он качает золото, погубившее Анталанандур, оттуда же он
вывел и обитателей раскаленных глубин. Действительно, чтобы
сжечь их, требуется необычный огонь, но вот именно здесь я не
уверен, что сумею помочь. Расплавить все это, превратить в такую
же огненную лаву, из которой они вышли, для меня не трудно.
Однако пройдет время, лава остынет, и жидкие камни возродятся
вновь. Ведь вы не сможете пройти по огню, -- дракон фыркнул. --
При этом я выжгу и опустошу всю округу, погублю ее куда вернее,
чем они. А ведь именно этого и добивается Железный Замок. Так
стоит ли помогать врагу?

-- Но как тогда нам добраться до Железного Замка? -- спросил Дъярв.
-- Крыльев у нас нет.

-- Могу дать вам совет, -- ухмыльнулся дракон. -- Там, где бессилен
огонь, попытайтесь использовать холод.

-- Черный туман? -- быстро сообразила Рюби. -- Но Хозяин Тумана унес
с собой вое секреты туманов, да и страшновато использовать
подобное колдовство.

-- Однако Черный Меч вы захватили с собой.

-- Только по необходимости.

-- Здесь тоже необходимость.

Хани вдруг выпрямился и подошел вплотную к дракону.

-- Говори, -- тихо произнес он, но в его голосе прозвучала такая
сила, что дракон дернулся, попятился и отвернулся. Однако
взгляд Хани приковал его к месту. -- Говори!

-- Вот какой ты стал... -- Даже пламя из пасти дракона покорно
свернулось кольцом у ног Хани. -- Ты очень вырос. Но помни, что
доброта -- обоюдоострый меч и может поранить насмерть. Что же
касается совета, он прост. Нужно вызвать снежный пожар. Тогда
жидкие камни застынут навсегда, обратившись в обычные.

-- Меня пугают твои советы, -- заметила вскользь Рюби.

-- Ничего другого сказать не могу, -- ответил дракон. -- Кроме того,
я предсказываю, что зто поможет вам вернуть одного из ушедших,
ведь недаром дракону дано видеть будущее.

-- Кого? -- спросил Хани.

-- Не могу сказать точнее.

-- А что такое снежный пожар? -- поинтересовался Дъярв.

Вместо дракона ответила Рюби:

-- Огонь, несущий холод вместо жара, ты наверняка видел его
зеленое пламя в небесах своей родины. И вместо пепла на землю
будет сыпаться снег.

Дъярв побледнел.

-- Еще неизвестно, что лучше, -- его голос дрогнул. -- Спалить этот
край огнем обычным или обрушить на него огонь снежный.

-- Боюсь, Восьмикрылый прав, -- Рюби совсем сникла. -- Выбора у
нас действительно нет.

-- Я останусь с вами на всякий случай, -- пообещал дракон. --
Если холод начнет брать верх, постараюсь помочь. Что-что, а
высвободить ему навстречу огонь подземный я сумею,
предосторожность никогда и никому не повредила. Но не
удивляйтесь, если вы меня не увидите. Не люблю быть в центре
внимания. -- Он кокетливо полыхнул дымом. -- Однако помните -- я
рядом.

СНЕЖНЫЙ ПОЖАР

-- Никогда раньше не каталась верхом на тигре, -- с мрачной
веселостью произнесла Рюби, -- и не скажу, что иду на это с
легким сердцем.

-- Давай-давай, не тяни, -- Хани старался спрятать охватившие его
недобрые предчувствия за показной веселостью.

Дъярв смолчал, но всем видом постарался показать, что не одобряет
опасную затею, и будь его воля, все пошло бы совершенно иначе.
Однако, коль скоро от него ничто не зависит, он умывает руки.

Рюби подняла сложенные ладони над головой.

Воцарилась полная тишина. Хани ни за что не поверил бы, что в
зеленом, полном жизни лесу способно установиться такое безмолвие.
Пропали птичьи голоса, смолк шелест листвы, утихло
посвистывание ветра в кронах. Небо стало прозрачно-голубым, ни
единого облачка, только высоко-высоко, в недоступной
дали невозмутимо сверкает золотой шар солнца.

Хани вытер крупные капли пота, выступившие на лбу. Не успев снять
тяжелую меховую одежду, он чувствовал себя, как в хорошо
протопленной печи.

Постепенно небо начало бледнеть, приобретая неопределенный
белесый оттенок, теряя звонкую прозрачность, солнце
скрылось в сгущающейся дымке, словно растворилось. Только душная
жара подтверждала, что сейчас полдень.

И вот мутный небосклон прорезал чистый зеленый луч. Хани бросил
невольный взгляд на свой меч -- нет, он благополучно покоился в
ножнах.

-- Мне это не нравится, -- прошептал Дъярв ему на ухо. --
Надвигается какая-то непонятная опасность... Я не против
колдовства, хотя никогда не доверял волшебникам до конца, а
сейчас не верю вообще. Мне кажется, она шутит с силами, о
могуществе которых имеет весьма отдаленное представление.

Следом за зеленой точно такая же яркая синяя вспышка озарила
небо, за нею последовали красная, желтая, фиолетовая...

Хани понял, что дрожит он отнюдь не от страха и возбуждения, а от
холода. Странная дрожь, идущая откуда-то изнутри, и странный
холод, отдающий в суставы, но не трогающий кожу... Он открыл рот,
чтобы ответить Дъярву, но задохнулся -- воздух стал обжигающе
холодным. Бросив взгляд на северянина, Хани с изумлением
отметил, что его борода, усы и брови покрылись пушистым белым
инеем.

В сплошной тишине прогремел звонкий удар, заставив их
вздрогнуть от неожиданности. Один, другой, третий... А вскоре
эти удары слились в сплошной треск.

-- Деревья, -- прохрипел Дъярв. -- Деревья не выдерживают
мороза и начинают трескаться. -- Он закашлялся. -- Воздух
стал каким-то тяжелым. Мне кажется, еще немного, и он тоже
замерзнет, подобно воде.

-- Меня словно колют ледяными иголками, -- пожаловался Хани.

А в небе, прямо над ними, развернулась волшебная картина.
Отдельные сполохи цветного огня превратились в настоящие
огненные реки, разлившиеся по небосклону; немыслимая яркость
и чистота красок завораживала и пугала. Бессмысленно пытаться
описать буйство цветов. Разворачивались и сворачивались
ярчайшие полотнища, вздымались искрящиеся фонтаны, рушились
многоструйные водопады. Невольно хотелось любоваться неземными
картинами вечно, но глаза начинало нестерпимо резать, слезы
сыпались градом, тут же замерзая на щеках, склеивая ресницы.

Легкое покалывание морозца сменилось свирепыми ударами бичей с
вплетенными бронзовыми колючками. Хани ничуть не удивился бы,
выяснив, что его лицо разодрано до кости. Однако он уже не мог
открыть глаза, пытаясь укрыться от слепящего света, заполнившего
весь мир. В горле першило и скребло, при каждом выдохе ледяные
когти, казалось, уносили с собой кровоточащие клочья легких.

Вдруг Дъярв громко вскрикнул, в его возгласе смешались удивление
и боль.

-- Смотри!

Хани ладонью смахнул лед с бровей и ресниц.

К ним медленными шагами приближалась Ториль. Она шла, неуверенно
покачиваясь, а в руке сверкал голубой меч, доставшийся им от
Лоста.

Угрожающая тишина сменилась ревом и свистом гигантского костра,
словно невидимые мехи закачивали воздух в невиданное
горнило. Слышал все это Хани или ему только мерещилось? На этот
вопрос он так и не смог ответить. В мире магии настолько тесно
переплетались явь и видения, реальность и миражи, что только сами
волшебники могли различать их.

В воздухе замелькали мириады светящихся искр, словно летевших из
чудовищной топки. Огневой вихрь скрыл все вокруг. Искры
опускались к земле, на лету превращаясь в сухие колючие
снежинки, которые вскоре посыпались, как из рога изобилия. Всю
землю укрыл белый ковер... Это и был снежный пожар,
разжечь который призывал Восьмикрылый. Хани подумал было, что
дракон по злобе и коварству способен отомстить таким образом за
давнее поражение... Но мысли тоже застыли и шевелились вяло и
неохотно. Потом Хани вспомнил, что дракон все-таки помогал
им... А еще немного погодя все пропало -- убийственное
сверкание обернулось чернотой, и мрак рухнул на него, погребая
под собой.

Когда Хани очнулся, то с немалым удивлением обнаружил, что не
лежит на земле, как следовало бы ожидать после обморока, а
продолжает стоять. Безумный холод сменился легким бодрящим
морозцем, но и тот не собирался долго удерживаться. Снег
покрывал землю слоем в два пальца толщиной и кое-где уже начал
подтаивать, оставляя после себя слой грязи и холодные лужи.

Но когда Хани, стряхнув рукавицу, провел ладонью по лицу, она
окрасилась красным. Хани выплюнул на снег сгусток
темно-багровой запекшейся крови и наконец поверил, что все
происшедшее ему не пригрезилось.

Сколько длился ледовый кошмар -- пять мгновений или пять веков --
Хани так и не узнал. Признаться честно, и не стремился узнать.
Однако он был совершенно убежден, что продлись снежный пожар
еще немного -- от всех людей остались бы только ледяные мумии.
Почерневшее лицо Дъярва, его окровавленные потрескавшиеся губы
подтверждали это более чем наглядно.

Хани еще раз сплюнул кровь и спросил, не узнавая собственного
голоса:

-- Кто это сделал?

Дъярв похлопал воспаленными глазами и невпопад ответил:

-- Правы оказались те, кто не желал связываться... Неизвестно,
что хуже. Во всяком случае, адским тварям не поздоровится.

Сейчас Хани увидел, что чудеса не закончились. Громада
серых облаков, очертаниями напоминающая исполинский замок,
лежала на земле, там, где "черепахи" вымостили необъятную
площадь. Внутри замка ясно различалось множество крутящихся
смерчей, сверкание разноцветных молний, словно хозяева облачной
крепости вдруг решили устроить праздничный фейерверк.
Пронизанная огнем туча отчасти напомнила Хани грозное появление
дракона над Акантоном; Хани был убежден, что Восьмикрылый и
здесь приложил лапу.

Под стенами облачного он увидел Ториль. Принцесса указывала
сияющим голубым мечом на клокочущую тучу, с лезвия
срывались небольшие туманные вихорьки и летели туда, где
боролись стихии. Однако маленькие и безобидные колечки тумана
на лету превращались в воющие смерчи, со свистом и ревом они
вламывались в бурлящую тучу, мелькала новая вспышка молнии и
раздавался раскат грома...

Хани обрадовался. Принцесса окончательно пробудилась к
жизни. Ее лицо больше не казалось гипсовой маской, в глазах
снова сиял разум. Но Хани помнил, какой была принцесса на льду
пролива, и опять закопошился ядовитый червячок сомнения. Не
завладеет ли мрак ею вновь? Хани не был твердо уверен, что ему
удалось совершенно освободить принцессу, ведь он не волшебник!

К принцессе подошел Дъярв и дотронулся до ее руки, Ториль
пронзительно вскрикнула и дернулась. Хани решил помочь ей, но
обнаружил, что не в состоянии сделать и одного шага.

-- Не спеши, -- прошелестел в ушах тихий голос Рюби, отчетливо
доносящийся сквозь раскаты грома. -- Сейчас ты там лишний, твое
вмешательство может лишь повредить.

Хани попытался ответить, что намеревался лишь помочь, но язык
тоже отказался повиноваться. Словно читая в его мозгу недоуменный
вопрос, Рюби добавила:

-- Иногда и доброта приносит вред. Все хорошо вовремя и на своем
месте. Самое полезное, что ты можешь сделать сейчас -- отойти в
сторону и промолчать.

Теперь можно было возобновить поход к Железному Замку, уже не
опасаясь "черепах". Холод, который обрушили на них Рюби
и дракон, превратил ужасные создания в неподвижные черные
валуны. Единственное, чем они теперь были интересны -- при ударе
отзывались глухим коротким звуком, более похожим на удар по
дереву, чем по камню.

Позже Хани спросил у Рюби, что же все-таки произошло. Она очень
неохотно (кто любит признаваться в собственных просчетах?)
сказала, что действительно был момент, когда силы мрака
едва не взяли верх. Она распахнула ворота мировому холоду, однако
переоценила свои возможности и не смогла удержать их. Ворота стали
открываться шире и шире, их затея могла скверно кончиться не
только для "черепах", но и для всего края, не приди на помощь
Ториль и дракон.

Что произошло в ее душе? Может, полыхающий холод выстудил
последние крошки зла, еще державшие принцессу в своих объятиях.
Дъярв вставил, что никогда не верил в людей без души. Нежить
способна так существовать, а человек -- ни за что, черная ли,
светлая -- но душа у него имеется обязательно. Нечто неведомое
подтолкнуло Ториль, и она взяла голубой меч, который поднес ей
Дъярв, все-таки недаром она училась у лучших магов Тан-Хореза.
Вызванный ею ураган в одночасье захлопнул магические двери.

Для Хани самым главным было то, что принцесса опять была с ними.

ЗВЕРИ И ЗВЕРИ

Громадные сугробы замели угрюмые ели едва ли не наполовину.
Хани, неосторожно сошедший с дороги, тотчас провалился в снег
по самые плечи, только с великим трудом общими усилиями удалось
выдрать его из сугроба. Мелкий сухой снег струился, как вода,
и как вода, не давал ни малейшей опоры.

-- Ну и холодина, -- дрожа, заметил Хани и вытряхнул снежную
крупу из-за воротника.

-- Особенно, если учесть, что сейчас середина осени, -- мрачно
вставил Дъярв. -- То, что привычно в наших краях, совершенно
неуместно здесь. Нет, не стоило вызывать холод. Вот что
натворили...

Хани пропустил мимо ушей его жалобы и живо спросил:

-- Ты бывал на юге?

-- Конечно, -- простодушно ответил Дъярв. -- Любой из наших мужчин
хоть раз плавал в набег на южные богатые города, иначе он не
имел бы права называться мужчиной и воином.

Хани покачал головой. Миролюбие Дъярва оказывалось все более и
более призрачным. Он уже всерьез начал сомневаться, а будет ли
Дъярв хоть когда-то строить? Не обманом ли окажется дарованная ему
корона? Ведь получится очень скверно, если люди, обманутые
ложной надеждой, пойдут за новым королем...

-- Неважно, -- поспешила вмешаться Рюби, чтобы погасить
назревающую ссору. Скверные отношения Акантона и северных
пиратов не были секретом ни для кого. -- Главное, что здесь
действительно не должен лежать снег. Будь жив Хозяин Тумана, я
приписала бы зто его козням, но ведь он давно мертв, лишь
дымящаяся полынья осталась на месте его замка.

-- А ваш снежный пожар? -- неприязненно спросил Дъярв.

-- Ты же видел, что даже там, где он бушевал сильнее всего,
снега выпало совсем немного. Здесь вмешалось нечто иное.

-- Может, колдовство Железного Замка? -- спросила Ториль.

-- Не думаю, -- неуверенно возразила Рюби. -- Каждому из
колдунов ближе всего один род магии. Если Хозяин Тумана любил
стужу и снег, владел искусством вызывать их, то вряд ли сыщется
еще один такой же умелец. Да и колдовство Железного Замка
больше тяготеет к огню и железу, чем к холоду. В такой
противоположной магии колдуны, как правило, мало что могут.

Издевательский зловещий хохот прокатился между деревьями, даже
снег взвихрился и закружился прозрачными сияющими облаками. Все
вздрогнули.

-- Кто это? -- Хани вопросительно глянул на Рюби.

Но та пожала плечами.

-- Все тайны черного колдовства не известны никому, даже тем,
кто пользуется темными силами. Они не подозревают, каких тварей
выпускают в мир.

-- Не нравится мне этот смешок, -- угрюмо заметил Дъярв. --
Человек так смеяться не может. Впрочем, -- он сорвал с плеча
секиру и лихо закрутил ею, только воздух загудел, -- вот ответ
на многие вопросы. Один раз умереть придется каждому, дважды --
никому. Бояться некого и нечего.

Ториль восхищенно взглянула на него.

Дъярв махнул рукой замершим в отдалении воинам.

-- Идите сюда. -- Затем обернулся к своим спутникам. --
Полагаю, пора нам перебраться в середину колонны.

-- Не думаю, что эту опасность можно зарубить топором, --
улыбнулась Рюби, но посторонилась, пропуская гвардейцев Дъярва.

Армия двинулась дальше. В угрюмом лесу царила недобрая тишина,
нарушаемая только скрипом снега под тысячами подошв и тяжелым
дыханием людей. Желание говорить пропало само собой.

-- Мне кажется, -- проворчал Дъярв, -- что никто из нас не выйдет из
колдовского леса. Мы с каждым шагом проваливаемся не в снег, а в
прошлое. Дойдя до проклятого места, мы окажемся на много
тысячелетий позади собственного рождения.

Рюби, рассеянно слушавшая его ворчание, просияла.

-- Ты, кажется, разгадал предложенную нам загадку.

Дъярв пожал плечами.

-- Как же? -- полюбопытствовала Ториль.

-- Это все козни Найклоста, -- уверенно объяснила Рюби. -- Мы
разбили армию Лоста, убили его самого, хотя и носил он титул
вечного и неизменного, однако не сумели полностью преодолеть его
колдовство. На месте битвы окаменевшее время было расколото
молниями Радужников, но волны колдовства раскатились слишком
далеко. Дъярв прав, мы действительно угодили в прошлое. Как ни
странно, у нас под ногами прошлогодний снег.

-- Прошлогодний или прошлого тысячелетия? -- уточнила Ториль.

-- Не имеет значения, -- отмахнулась Рюби. -- Это, кстати,
объясняет, почему мы не знаем ничего о Железном Замке, кроме
неясных слухов и преданий. Он был уничтожен до нашего
рождения! И понятно, что до нас долетели приглушенные, искаженные
отзвуки далеких событий.

-- Значит ли это, что мы можем не вернуться домой? -- немного нервно
спросил Хани.

-- Не знаю, -- спокойно ответила Рюби. -- Возможно, колдовство
рассеется само, ведь Лост мертв. Возможно, оно пропадет после
уничтожения Железного Замка, а возможно, и нет...

Снова прозвучал тот же издевательский хохот. Ториль невольно
прижалась к Дъярву, ища защиты. Северянин настороженно
оглядывался, готовый отразить нападение. На сей раз предчувствие
его не подвело. Послышались тяжелые шаги, треск ломающихся
деревьев.

-- Если бы мы сейчас находились в тропическом лесу, я сказала бы,
что нам следует поостеречься приближающегося стада слонов, --
Ториль лихорадочно облизнула пересохшие губы.

-- Для слонов здесь малоподходящее место, -- меланхолично и
серьезно отозвался Дъярв. -- Зато сам лес кажется мне... странным.
Я отчетливо вижу следы злых сил. Вы невнимательны, если не
заметили их.

Действительно, лес заметно переменился. В основном вокруг
по-прежнему стояли приземистые темно-зеленые ели, под снеговым
покровом казавшиеся почти черными. Изредка попадались корявые
почернелые березы. Но сейчас к ним примешались диковинные
хвойные деревья, не ель, не сосна, а что-то невообразимое.

-- Странный лес и странные шаги, -- рассеянно закончил Дъярв.

-- Может, это опять тот медведь? -- вспомнила недавнее
происшествие Ториль.

Ответить никто не успел. Поразительно легко, с негромким треском
деревья-коротышки разлетелись в стороны, и появилось чудовище.
Хани, полагавший, что уж теперь, после многих странствий и самых
неожиданных приключений и боев с порождениями мрака, его не
испугать ничем, невольно попятился и остановился, лишь
натолкнувшись спиной на Рюби. Дъярв стоял оцепенело, глаза его
выкатились, широко раскрытый рот судорожно глотал воздух.

-- Чимисет... -- долетел до Хани сдавленный шепот.

Неясный серый силуэт обрел очертания, и Хани различил зверя, не
уступающего ростом слону, но похожего на гиену. Уродливая голова
составляла почти четверть длины чудовища. Огромные челюсти с
неровно торчащими зубами запросто могли перекусить человека
надвое. Толстые передние лапы были длиннее задних, от этого
зверь походил на медведя, поднявшегося на дыбы. Жесткая
пятнистая шерсть дыбом стояла на загривке, зато задняя половина
туловища была почти безволосой. Большие круглые уши по бокам
головы нервно шевелились, чутко ловя каждый звук.

Глаза чудовища при виде людей засветились мертвенным
бледно-фиолетовым светом, как гнилушки. Громоподобный тоскливый
вой, в котором смешались гнев, тоска и жалоба обрушился на них.
Хани ощутил, как его ноги становятся ватными. Ториль рухнула
ничком.

-- Зверь из прошлого! -- тонким голосом вскрикнула Рюби.

Чимисет странной раскачивающейся и вихляющей походкой двинулся к
ним. Нижняя челюсть у него отвисла, и даже на расстоянии десяти
шагов Хани обдало смрадное дыхание чудовища. В горле зверя
что-то негромко клокотало.

Хани привычным движением вырвал меч из ножен, успокоительно
блеснула знакомая зеленая молния. За спиной прозвучало сдавленное
проклятье. Хани, опасаясь нападения сзади, скосил глаза. Дъярв,
оскалившись от напряжения, обеими руками запихивал Черный Меч в
ножны, золотой дракон дергался и бился, стремясь на свободу.

-- Он сам, -- прохрипел Дъярв. -- Мне его не удержать...

-- Не выпускай! -- крикнула Рюби, выхватывая свой меч.

Однако чимисета не испугало и красное пламя, веером
развернувшееся у него перед мордой, он лишь довольно хрюкнул.

-- Нам не совладать с чудищем, -- быстро сказала Рюби. -- Вот когда
аукнулись делишки Лоста. Дурак пытался остановить время, но в
результате смешал прошлое и настоящее. Чудища давно
минувших эпох сторожили его владения.

-- А где Восьмикрылый? -- возмутился Хани. -- Ведь он обещал помогать!

-- Похоже, это препятствие он считает пустяком, -- криво
улыбнулся Дъярв. -- Думает, что справимся сами.

Зверь зарычал и взмахнул лапой. Хани стремительно ударил его
мечом, однако лезвие, разрубавшее лучшую сталь, словно
картон, отскочило от шкуры чимисета, а его длинные когти
царапнули Хани по щеке и плечу. Стой зверь хоть на локоть
ближе -- удар оказался бы смертельным. Несколько воинов,
совладав с первым испугом, кинулись на него с разных сторон,
однако чимисет с хриплым рычанием расшвырял их, покалечив.

Но его удалось задержать, и Ториль успели оттащить подальше.
Дъярв избавился от едва не предавшего его Черного Меча и
прибежал, сжимая голубой. Он одолжил его у потерявшей сознание
Ториль.

Зверь вновь негромко рыкнул, и Хани показалось, что чудовище
ехидно ухмыляется, что он различает знакомую гримасу Хозяина
Тумана.

-- Бежать? -- вполголоса торопливо спросил Дъярв. --
Бессмысленно, бесполезно и позорно. Лучше я умру здесь.

Но чимисет почему-то остановился. Лишь теперь Хани заметил, что
сияние трех мечей сплелось в многоцветный пестрый шнур, и чимисет
явно сторонится его. Когда он сказал об этом, Дъярв кисло
усмехнулся.

-- Если он неуязвим для меча, то для света...

В это мгновение зверь с быстротой молнии проскользнул мимо них и
набросился на группу воинов. Раздались отчаянные крики, звон
мечей... а потом хруст ломающихся костей... Приторно-удушливо
запахло свежей кровью. Когда чимисет повернул к ним измазанную
морду, Хани стошнило.

-- И все-таки давайте попробуем, -- устало предложила Рюби. --
Дайамонд знал, как бороться с выходцами из мертвых эпох, я могу
лишь предполагать, но попытаться следует.

Они втроем попробовали слаженно взмахнуть мечами, чтобы цветной
шнур хлестнул чимисета. Однако синхронности не получилось, и
зверь легко уклонился от неуклюже мотнувшегося огненного шнура.
В его фиолетовых глазах возникли красные точки, а рычание
становилось все злее.

Сколько времени продолжалась опасная игра -- не
известно, в бою один миг часто растягивается на целую эпоху.
Хани успел заметить -- там, где цветной шнур касается
деревьев-папоротников, они мгновенно истаивают зеленым дымком.
Он хотел было поделиться своим открытием, недаром ведь зверь
так избегал огненного луча, но не успел.

Чимисету опротивела игра в пятнашки, он бросился в атаку.
Троица за это время заметно устала и начала действовать
вразнобой. Цветная плетенка распалась на три отдельных луча --
зеленый, красный и бледно-голубой. Хищник, не обращая на них ни
малейшего внимания, ударил Хани плечом так, что тот отлетел в
сторону. Рюби отскочила сама, но Дъярв замешкался. Зверь
опрокинул его наземь, выбил из руки меч, и теперь северянин
отчаянно старался отвести прочь огромные челюсти,
норовящие вцепиться ему в горло. Только исполинская сила
Дъярва позволяла ему кое-как удерживать морду чимисета, но зверь
одолевал. Еще немного...

Хани с гневным криком ударил зверя мечом по спине, и вновь
лезвие отскочило. Хищник просто не заметил его стараний.

Но в тот момент, когда смерть Дъярва уже казалась предрешенной,
чудовище неожиданно опрокинулось на спину с диким воем, едва не
раздавив Хани. Чимисет катался по земле, беспорядочно молотя
огромными лапами. Его когти оставляли глубокие борозды, попадись
кто под них -- не уцелеть.

Помятый, полуоглушенный, но не растерявшийся Дъярв успел отбежать,
не забыв подобрать свой меч. Именно он, а не замешкавшийся Хани
или Рюби, крикнул:

-- Давайте! Быстрее, пока его отвлекают!

Только позднее Хани привел в порядок хаотические воспоминания.
Крошечный черный зверек впился когтями в морду чимисета и
выцарапывал тому глаза. Его маленькие коготки оказались сильнее
волшебных мечей -- на безобразной морде хищника выступила кровь.
Но вспомнилось это позднее.

А сейчас они вновь ударили мечами, и разноцветный луч полоснул
чимисета по боку. Прогремел такой жуткий рев, что рухнуло
несколько деревьев. На примятой рыжей траве, среди комьев рыжей
глины, перемешанных со снегом, валялся исполинский череп. И все.

Трясущимися руками Хани вытер пот со лба и неожиданно для
самого себя сел, ноги не держали его. Криво усмехнувшись, он
сказал:

-- Теперь я вижу, чью шкуру таскал великан Каменные Глаза.
Удивляюсь тому, что он сумел-таки одолеть неуязвимое чудовище.

Рюби машинально ответила:

-- Он пришел из времен еще более дальних, так что сам был страшен
зверю, а не наоборот.

-- Кто же такой этот чимисет? -- спросил Хани Дъярва. -- Если
тварь пришла из прошлого, откуда ты ее знаешь?

Дъярв неохотно пояснил:

-- В наших преданиях говорится, что в глубинах холодных пустынь,
там, где лес переходит в тундру, живет страшный зверь, похожий на
медведя, но только гораздо сильнее и крупнее. Он охотится на
северных оленей, но человеку лучше не попадаться ему на пути.
Никакое убежище не может спасти от чимисета. Он проламывает
заборы, пробивает стены. Не пытается даже перескочить через них --
просто проходит насквозь.

-- Откуда же он мог взяться? -- спросил Хани. -- Ведь Рюби говорит,
что такие звери вымерли миллионы лет назад.

-- Я читала о них в наших летописях, -- добавила Ториль. -- Но
там говорится, что они не все вымерли.

-- Все равно это загадка, -- спокойно ответила Рюби. -- И не на
все загадки имеются ответы.

-- Поменьше бы таких... загадочек, -- Хани покосился на череп
чудовища.

Но здесь они спохватились.

-- Кто же помог нам? -- спросил Хани, отдышавшись.

-- Вот он, -- указал Дъярв, досадливо морщась. Похоже, зверь
помял его довольно сильно, хотя раньше, в горячке схватки,
Дъярв этого не замечал.

Поодаль, презрительно щуря яркие зеленые глаза и придерживая
лапкой дергающийся хвост, старательно чистил выпачканную глиной
роскошную черную шубку изящный зверек.

-- Соболенок?! -- воскликнула Рюби.

-- Маленький, а смелый, -- удивился Дъярв.

Соболенок, услыхав его слова, негодующе фыркнул.

-- Все равно не понимаю, -- помотал головой Хани. -- Как он смог
совершить то, что не сумели волшебные мечи?

-- Очень просто, -- пожала плечами Рюби. -- Ведь он повелитель всех
зверей и птиц. Было бы странно, если бы ему не покорился хоть
кто-то, пусть даже такой огромный и свирепый.

-- Значит, он может справиться и с Орком Великим? -- уточнил Хани.

-- Вот здесь ты ошибаешься. Орк Великий -- порождение мрака, он
не принадлежит ни к живым, ни к мертвым. Значит, и Соболенок не
властен над ним.

-- Жа-аль, -- разочарованно протянул Хани.

Соболенок тем временем кончил туалет и стремительно взлетел на
плечо к Рюби. Он сунулся мордочкой к самому ее уху и, кажется,
что-то сказал ей. Когда Хани пожелал принять участие в беседе,
Рюби встретила его неприветливым взмахом руки и таким взглядом,
что желание моментально испарилось. Он лишь проворчал обиженно:

-- Не очень-то и нужно было...

Однако, уходя, неласково глянул на Соболенка.

Разговор не затянулся слишком долго. Соболенок бесшумной черной
змейкой скользнул прочь и скрылся в ветвях раскидистых елей,
зато Рюби вернулась заметно помрачневшей. К этому времени
Ториль уже пришла в себя и тоже смогла принять участие в
совещании. Ей простили вполне понятную слабость -- слишком
долго принцесса находилась на грани жизни и смерти, нельзя было
пока требовать от нее прежнего самообладания.

-- Мы совершенно напрасно спешили, -- недовольно сообщила Рюби. --
Нам придется сделать остановку, которая грозит изрядно
затянуться.

-- Зачем? -- не понял Дъярв. -- Ведь мы даже не вступили на земли
Безымянного, что может задержать нас здесь?

-- А вот это? -- Хани кивнул в сторону уродливого черепа. Он начал
догадываться, о чем пойдет речь.

-- Теперь мы будем настороже, -- немного хвастливо ответил Дъярв. --
Мы позволили себе беспечность после битвы, больше это не
повторится. Никакому чудовищу теперь не застать нас врасплох, мы
сразу примем нужные меры.

-- А если встретится кто-нибудь еще более опасный? -- спросила
Рюби.

-- Значит, ты предлагаешь прежде, чем двигаться дальше, заняться
очисткой леса? -- спросила Ториль.

-- Да.

-- Стоило так бежать... -- недовольно проворчал Дъярв.

-- Ведь ты сам не захочешь, чтобы в решающий момент в битве под
стенами Железного Замка тебе в спину ударил кто-нибудь, -- заметил
Хани. -- Битву с Лостом ты оправдывал именно так.

-- Ты прав, -- согласился Дъярв.

-- Из-за этого не стоит беспокоиться, -- подчеркнуто равнодушно
заметила принцесса. -- Ведь в самом Железном Замке таятся силы,
куда более могущественные, чем те, что могут встретиться в лесу.
Причина иная. Трудами Лоста из прошлого вызваны силы, враждебные
всему живому. Они могут утянуть за собой в прошлое весь мир. Вот
почему мы должны излечить гниющую язву как можно скорее, не дав
ей разрастись слишком сильно. Сейчас никто не может предсказать,
насколько затянется осада Железного Замка. Сил у Безымянного
предостаточно, он начеку, в отличие от Хозяина Тумана, и застрять
мы можем надолго.

-- Не хотелось бы, -- в тон ей отозвался Хани.

Ториль негодующе покосилась на него, но согласилась:

-- Не хочется. Однако сие зависит не только и даже не столько
от нас.

-- И еще не все, -- добавила Рюби. -- Если вы помните, я говорила,
что черные силы можно одолеть лишь в союзе с природой. Вот с
этим самым лесом. -- Дъярв состроил непонимающую гримасу. --
Поэтому, если мы хотим получить помощь, то сами должны оказать
ее.

-- Торгуются? -- неодобрительно выпятил бороду Дъярв. -- Ты -- мне, я
-- тебе. Не люблю такого.

-- Просто если мы не поможем сегодня, завтра некому будет помогать
нам, -- вздохнула Рюби.

Действительно, в заснеженном лесу встречались очень странные
обитатели. Хани только вздрагивал при виде какого-нибудь
особенно омерзительного чудища. Сам лес тоже переменился.
Хорошо, что морозы сковали льдом многочисленные болотины,
иначе пройти было бы просто невозможно -- везде под ногами
похрустывал лед. Стволы деревьев заросли бледно-зеленой
гнилью...

Но по сравнению с Большим Болотом промерзший лес был полон жизни.
Хани убедился в этом, когда одна из кочек вдруг вывернулась
из-под ног, и он кувырком полетел в сугроб. Зато "кочка"
превратилась в нечто вроде расплющенного крокодила,
зелено-коричневого, с кожей, покрытой прыщами. Зубы у твари
тоже оказались крокодильи. Она так лязгнула ими, что Хани без
чужой помощи стрелой вылетел из сугроба.

Хорошо еще, эти странные и противные твари были малоподвижны
и вялы -- холод плохо действовал на ящеров, и световой бич
исправно отправлял одного за другим чудовищ в небытие. Рюби
объяснила, что силы первоэлементов стремятся восстановить
натуральный порядок. Вызванные из миллионолетней дали
чужемерзким колдовством жуткие твари непрочно
держатся в настоящем, достаточно небольшого толчка -- и они
проваливаются обратно в свое мрачное прошлое. Но следует
прилагать усилия нескольких первоэлементов, соберись они все --
вообще не возникло бы никаких проблем.

Довелось им встретиться и со знакомой парочкой. В одно прекрасное
утро встревоженный часовой сообщил, что к лагерю бежит "невесть
что".

"Невесть что" оказалось знакомой птичкой. Она по-прежнему
напоминала растрепанный клубок ниток, была все такой же злобной
и глупой. Непонятно, как сумел пардус заманить ее в лесные
чащобы, он предпочел умолчать об этом. Привычной развалистой
трусцой, старательно обходя сугробы, пардус бежал вроде бы по
своим делам, а за ним, с пыхтением и топотом, громко щелкая
клювом, неслась взбешенная птица.

-- Даже жалко зто чудо отправлять обратно, -- усмехнулся Хани. --
Может, оставим ее здесь? Уж больно забавна.

-- Особенно клювик, -- серьезно добавила принцесса.

Впрочем, все сомнения разрешила сама птица. Большая группа
вооруженных людей ничуть не смутила ее, она моментально пришла в
неистовство, заквохтала, как огромная курица, растопырила крылья
и помчалась прямо на них, разбрасывая комья грязного снега.

Когда растаяло зеленое облачко, Хани, ни к кому не обращаясь,
заметил:

-- А все-таки жаль.

Пардус внимательно проследил за последними мгновениями своего
старого врага, громко и протяжно зевнул и горделивой походкой
удалился, так и не счев необходимым выразить признательность.

-- Наглец, -- с деланным неодобрением отозвался о нем Дъярв,
которому красивый зверь явно понравился.

Впрочем, заманивали непотребных тварей и другие подданные
Соболенка. То сорока притащит за собой бестолкового летучего
ящера, растерянно хлопающего кожистыми крыльями; то юркая белка,
помахивая пушистым хвостом перед самыми ядовитыми клыками,
приведет осатаневшую змею. Совсем смешно стало, когда огромный
медведь, деловито урча, пригнал целое стадо забавных хвостатых
черепах. Их спины покрывал выпуклый прочный панцирь, костяной
щиток закрывал узкую голову. Зато хвост... Длинный гибкий хвост
охватывали костяные кольца, и завершался он тяжелым костяным
набалдашником с торчащими в разные стороны шипами. Не хвост, а
настоящая булава. Однако и эти живые крепости не устояли перед
волшебным лучом.

-- Как все перемешалось, -- шептала Рюби. -- Сколько эпох...

-- Меня гораздо больше беспокоит эпоха настоящая, -- деловито
возразил Дъярв. -- Мы уже потеряли три недели. За это время
Безымянный мог хорошо укрепить замок.

-- Зато теперь у нас за спиной не осталось врагов, -- повторила
Рюби. -- И кроме того, обратите внимание -- начало теплеть.

Действительно, по мере того, как исчезали твари из прошлого, снег
тоже начал таять. Наступала неожиданная весна посреди осени.

-- Надо успеть убраться, пока мы не завязли в болотах, -- ворчал
Дъярв.

Но, к его величайшему неудовольствию, пришлось провести в лесу
еще две недели.

ДВУХГОЛОВЫЙ

Морской Король прямо-таки влетел в комнату Чани, словно за ним
гналась стая разъяренных собак. С треском захлопнув дверь, он
постоял, тяжело переводя дыхание, потом трясущейся рукой вытер
влажные щеки. Никогда до сих пор Чани не видел его таким
взволнованным. Вообще король был крайне скуп на проявления
каких-либо чувств, а уж так потерять голову... Чани мог вспомнить
лишь схватку в Радужном ущелье, там король действительно перепугался
изрядно. Но ведь тогда король полагал, что приближается его
конец. Какова же причина волнения на сей раз?

Чани спросил, постаравшись напустить в голос как можно больше
мороза:

-- В чем дело?

Королю понадобилось некоторое время, чтобы справиться с
волнением, только потом он сумел выдавить:

-- Хозяин замка просит прийти к нему.

-- Хозяин замка? -- Чани надменно вздернул голову. -- С каких
пор у замка объявился еще один хозяин? Я полагал, что все,
находящееся на этой земле, принадлежит повелителю Золотого
королевства. В том числе и Железный Замок.

Морской Король уставился на него выпученными глазами и шумно
сглотнул.

-- Конечно, -- вымолвил он после короткой заминки. -- Повелитель
совершенно прав. Но я нижайше прошу его, -- глаза Морского
Короля моргнули, -- соизволить проследовать в зал, где
находится... местоблюститель.

-- Почему я должен идти к своему подданному, а не наоборот? --
капризно спросил Чани.

-- Повелитель сразу все поймет, как только придет туда. Дела
чрезвычайной важности требуют присутствия... местоблюстителя в
этом зале неотлучно. Собственно, это не совсем зал...

-- А что? -- заинтересовался Чани.

-- Сегодня мой повелитель сам увидит основу мощи Железного Замка.

-- Так идем! -- Чани бросился к двери.

Морской Король ненавидяще поглядел ему вслед. Когда, когда же
наконец настанет счастливый миг расплаты? Он сам перережет горло
юному наглецу!

Хотя король и единым словом не обмолвился, куда следует идти,
Чани, ведомый таинственным инстинктом, безошибочно выбирал путь
по сложному лабиринту залов и переходов замка. Ему чудилось
временами, что он слышит тихий голос, подсказывающий, куда именно
следует поворачивать.

Наконец они остановились перед массивными дверями,
вырезанными из кости неведомого зверя. Створки украшал
сложный золотой узор из переплетенных змей. Змеи, змеи и
только змеи. Гибкие тела, изломанные в диких извивах бешеных
плясок, вытянутые в стремительном полете смертельного
броска, свившиеся в исступленной страсти любовной игры. Больше
всего Чани поразило то, что бессмысленные и тупые змеиные морды
обрели человеческую выразительность. Они смеялись, разевая
украшенные длинными ядовитыми зубами пасти, мрачно хмурились,
извергая пламя из узких щелей-глаз, ехидно усмехались...

Чани вдруг стало неуютно. Он всем телом ощутил поток злобы,
дикой неукротимой злобы, хлещущий из-за двери, подобно
водопаду. Дремота холода разлилась по суставам, руки отяжелели
и не хотели подниматься. У него вдруг пропало всякое желание
входить в эту дверь, да к тому же меч в ножнах тревожно
зазвенел, предупреждая, что где-то совсем рядом находится
смертельная опасность.

Чани оглянулся. Морской Король грязным ворохом старых тряпок
скорчился на полированной мозаике пола. А под ногами тоже
извивались черные и золотые змеи... Гнев охватил Чани,
пересиливая робость. Его пытаются запугать? Жестоко пожалеет
рискнувший это сделать!

Чани скрипнул зубами и, переломив себя, заставил непослушную руку
подняться и толкнуть дверь.

-- Стой, -- сипло пискнул Морской Король. -- Остановись.

Чани, не оборачиваясь, сквозь зубы процедил:

-- В чем дело?

-- Не прикасайся к двери.

-- Почему?

-- Она заколдована, и каждый, кто дотронется до нее, умрет в
мучениях. Золотые змеи убьют его.

Чани совсем взбесился.

-- Так что, я должен ждать, пока некто соизволит впустить меня?!
Точно мелкого побродяжку, покорно дожидающегося под дверью
кухонных объедков?! Не бывать тому!!!

Он зарычал и выхватил из ножен меч, сияющий прозрачной синевой.
Может, это тени заиграли на рельефных украшениях, а
может, действительно змеи тревожно зашевелились и
предостерегающе зашипели?

Чани не стал разбираться. Он поднял меч над головой, сжав рукоять
обеими руками, и нанес сокрушительный удар по двери. Она
дрогнула и закричала, как раненный зверь, из нее брызнула
горячая красная кровь. Но Чани, весь во власти неистового
бешенства, наотмашь рубил головы золотым змеям. Куски
раскаленного металла, костяное крошево летали по залу, как
метель. При каждом ударе все ярче вспыхивал синий свет...

Морской Король, дрожа от ужаса, стоял поодаль, сжавшись в комочек.
Он успел подумать, что снова дела принимают скверный оборот.
Король явно недооценил мальчишку, крупно недооценил, но ведь не
может юнец противостоять тысячелетнему злу...

Видимо, эту дверь делал не столь могущественный волшебник, как
Хозяин Тумана, здесь не потребовались усилия трех мечей, она
уступила напору одного. Или, может, слишком велика была злоба
Чани? Может, именно она превозмогла заклятье, наложенное на
дверь? Черная душа сожгла черную магию?

Дверь с треском распахнулась, и Чани с разбега влетел в новый
зал, размахивая мечом. Если бы он видел свое лицо в тот момент,
он ужаснулся бы. Но зато ни на миг не испугался сидящий на троне.

Чани попал в большой белый зал без окон. Стены излучали
приглушенный свет, и поскольку он лился со всех сторон, ни один
предмет не отбрасывал тени. Чани ощутил себя нагим в этом
холодном, пронизывающем свете, а когда увидел трон, стоящий у
дальней стены, то невольно задрожал.

Трон тоже выглядел клубком свившихся змей. Чани ожидал
подобного и не слишком удивился. Гораздо больше поразил
его сидящий на троне. Высокий статный воин в черных доспехах;
Чани сразу понял, что он на две головы выше его самого. Доспехи
украшала насечка в виде все тех же неизменных золотых змей, на
плечи воина был наброшен широкий желто-коричневый шарф из
лакированной кожи. Поразило Чани то, что голова воина
смещена к правому плечу, словно он был горбат.

Воин поднял голову и взглянул на юношу. Те же пустые черные
провалы глазниц, как и у Ледяных! И тот же смертельный,
пронизывающий до костей холод. Но злоба вновь помогла преодолеть
скованность.

-- Кто ты? -- с вызовом спросил Чани.

От звуков его голоса вокруг трона вспыхнуло огненное кольцо.
Пламя поднялось в рост человека, обдав Чани жаром. Ощущение
было особенно острым после только что испытанного мороза, даже
волосы затрещали. Чани был принужден слегка отступить.

-- Я смотрю, ты достойный враг, -- невпопад прошелестел знакомый
голос. -- Твоя ненависть так велика, что разбудила Охранительный Огонь.

-- Как смеешь ты не отвечать на вопросы повелителя Поднебесной?! --
не помня себя, завопил Чани.

Пламя загудело еще яростней. Однако он не отступил, а напротив,
сделал шаг вперед и взмахнул мечом.

Воин покачал головой.

-- Не тот меч. Представляю, как сейчас ревел бы золотой дракон
на Черном Мече. Вот единственное оружие, достойное тебя. Брось
эту детскую игрушку, она не защитит, реши я вдруг
нанести удар.

Пламя вокруг трона превратилось в стаю красно-желтых кобр,
танцующих на хвостах, раздувая капюшоны. Одна из огненных змей
метнулась к Чани, но тот легким движением меча срезал ей голову.
Отрубленная голова покатилась по полу, пятная белый мрамор
жирными следами копоти.

-- Как видишь, я не столь беспомощен, -- с вызовом бросил Чани.
-- Не ошибись!

-- Положительно, ты мне нравишься, -- воин рассмеялся шипящим
смехом. -- Ты смел и дерзок... Я полагаю, ты достоин того,
чтобы тебе помогли стать королем не только по названию, но и на
деле. Как ты думаешь?

Чани с ужасом увидел, что кожаный шарф вдруг зашевелился и начал
разматываться. Через мгновение рядом с человеческой головой
раскачивалась змеиная! Тот, кого он принимал за человека, на
самом деле оказался двухголовым чудовищем! Правая голова --
человеческая, левая -- змеиная. Змеиная голова росла на его левом
плече, как показалось Чани -- прямо из сердца.

Змея, раскачиваясь, подалась вперед, ее зеленые глаза пристально
уставились на юношу. Чани встретился с ней взглядом, и тотчас
ядовитый змеиный взор, подобно жалу, вонзился ему в душу. Чани
беспомощно трепыхнулся, однако ни сила, ни злость не помогли
ему. Змеиный взгляд полностью лишил его воли, сковал гораздо
вернее, чем кандалами.

Двухголовый развалился на троне. Человеческое лицо довольно
ухмылялось.

-- Настоящий маленький змееныш, не правда ли?

Змеиная голова утвердительно кивнула и прошипела:

-- Мне он тоже понравился. Мы должны помочь ему. А где старый
дурак?

-- Эй, кто там?! -- крикнула человеческая голова.

Униженно кланяясь, подбежал Морской Король.

-- Что угодно?

-- Ты, вроде бы, пытался его убить? -- зевнув, спросил
Двухголовый.

-- Как можно, -- вполне искренне возмутился Морской Король. -- Разве
я мог хотя бы помыслить посягнуть на драгоценную особу нашего
повелителя?

-- Повелителя? -- прошипела змея. -- Ах, да... Конечно. На жизнь
повелителя ты посягнуть не смеешь, куда тебе...

Если бы Двухголовый мог заглянуть в опущенное лицо Морского
Короля он не говорил бы столь уверенно. Зато отреагировали
огненные змеи. С громким шипением они раздули капюшоны и тревожно
заметались.

-- Ненавидишь меня? -- деланно удивился Двухголовый. -- Не
удивительно. Вот если бы наоборот, я действительно поразился
бы. Но все же расскажи, что там у вас произошло.

Морской Король сокрушенно вздохнул.

-- Глупый Драуг попытался завладеть волшебным мечом. К сожалению,
я спал и не успел вовремя остановить безумца.

-- Но мне известно, что Драуг до сих пор жив, -- прошипела змея.

-- Почему?

-- Повелитель решил, что ему нужны рабы, -- сказала человеческая голова.

-- Правильно -- согласилась змея. -- И если раб ненавидит своего
господина, так и должно быть. Пусть ненавидят, лишь бы
боялись. Любовь раба слишком ненадежна, чтобы на нее
полагаться, доверять можно лишь страху! Что ты думаешь о нем?
Стоит ли ему помогать?

Слова шелестели в ушах Чани. Он слышал их, однако не мог уловить
смысл. О чем говорит Двухголовый?

-- Мне кажется, только он сможет остановить врага, -- твердо
ответил Морской Король. -- Ни ульфхеднары Драуга, ни
айзеншвертбеваффнеты Эвигезайса на такое не способны. Против
нас стоит страшная сила.

-- Куда страшнее, чем ты полагаешь, -- невесело усмехнулся
Двухголовый. -- Они прикончили твоего старого приятеля.

-- Кого? -- встревожился король.

-- Орка Великого.

Морской Король охнул и схватился за сердце.

-- Не может быть!

Глаза змеи полыхнули красным.

-- Может. Еще как может.

А человеческая голова добавила:

-- Ты ведь знаешь, что мне в любой момент известно, что именно
происходит... точнее, происходило с Орком. Как, впрочем, точно
так же он знал все обо мне. Орк оказался круглым дураком и
бесславно погиб, нам следует сделать из этого выводы, чтобы не
последовать в самом коротком времени за ним. И я не собираюсь
безропотно ждать конца, подобно Хозяину Тумана.

В зале повисло тяжелое молчание. Потом Морской Король выпрямился
и, бесстрастно глядя на Двухголового, медленно спросил:

-- Значит ли все это, что ты считаешь свою борьбу безнадежной и
только прикидываешь, как подороже продать свою шкуру?

-- Да как ты смееш-шь?! -- Змея рванулась с такой силой, что
Двухголовый едва не слетел с трона.

-- Не до вежливости, если над головой висит топор, -- огрызнулся
король. Как уже не раз случалось, в минуты опасности он
приобретал необычайную решимость и энергию.

-- Для меня самого неожиданность, что изначальное зло может быть
побеждено, -- нехотя признался Двухголовый. -- Я полагал его
неистребимым, и уж тем более неподвластным этим червякам, вся
история которых короче одного моего дня. Оказалось, я ошибался.
Тебя разбили некстати вмешавшиеся Радужники. Хозяин Тумана
допустил непростительную оплошность, выведя из цитадели все
войска. Орка погубила непомерная самонадеянность. Я знаю обо
всем этом, значит я избегу всего этого. Скверно, что на службу
себе червяки поставили первоэлементы. Зачатки добра, -- его
лицо перекосилось, -- которые нам неподвластны. Именно поэтому
мы не сможем обернуть против наших врагов синий меч, как бы ни
старались. Он не послужит делу зла. Иное, что мы можем не
допустить его соединения с тремя остальными. Если
против нас объединятся все четыре стихии -- Земля, Вода, Огонь
и Воздух -- нам не сдобровать.

-- Так уничтожим его! -- воскликнул порывисто Морской Король.

-- Неужели ты полагаешь, что я не пытался этого сделать? --
вопросом на вопрос ответил Двухголовый. -- Не раз. Но даже пламени
моих печей зто не удалось.

-- Значит, нам конец, -- удивительно спокойно подвел итог
Морской Король. -- Мы напрасно вообще допустили появление людей
на планете. Следовало сразу смести их с лица земли.

-- И властвовать над мертвой пустыней, -- усмехнулся Двухголовый. --
Мне не по душе такая власть. Да и ты сам, кажется, обрел смысл
жизни лишь в борьбе с ними.

-- Неверного раба уничтожают, -- упрямо стоял на своем Морской
Король. -- Мы могли бы вывести другую расу, более послушную и
более слабую.

-- А что скажешь ты? -- обратилась человеческая голова к
змеиной.

Та внимательно посмотрела в пустые глаза человеческой, потом
глянула на Морского Короля. Он щерился, как загнанная в угол
крыса.

-- Их следует натравить друг на друга, -- прошипела змея. -- Одного
мы оторвали. Если нам удастся разъединить остальных, останется
лишь собрать плоды.

-- Это легче сказать, чем сделать, -- заметил Морской Король.
-- К тому же они научились избавляться от нашего влияния.
Вспомни дракона, теперь он стал самым лютым моим врагом.

Змея презрительно свистнула.

-- Можно использовать все грехи. Зависть, злобу, честолюбие,
жадность. До сих пор мы пытались играть на одной струне. Ударим
сразу по всем! Но кроме того будем готовить и армию. Следует
предусмотреть невозможное.

-- Будет ли Эвигезайс подчиняться нашим приказам? -- спросил
король.

-- Куда он денется? -- ответил Двухголовый. -- Да, Хозяин
Тумана погиб. Но это означает, что Эвигезайс лишается почвы под
ногами, он со своей бандой может превратиться в обычную
разбойничью шайку. А лейтенант-фельдмаршал зтого ох как не
желает. Честолюбие не чуждо и ледяным истуканам.

-- Но я советую... -- прошипела змея. -- Я советую... Передать
мальчишке железные тени. В его руках первоэлемент будет работать,
не то, что в наших. Вместе они составят грозную силу.

-- Которую мальчишка повернет против нас же, -- ехидно закончил
Морской Король.

-- До такой степени его самонадеянность не выросла, -- возразила
змея.

-- На это не требуется много времени.

-- Хватит! -- подвел итог Двухголовый, затянувшийся спор надоел
ему. -- Решено! В конце концов у меня хватит сил, чтобы
справиться со злом, рожденным мною же. Я дам ему железные
тени. -- Он помедлил. -- Но в последний момент. До того мы
испробуем другие средства.

-- А я испробую свои, -- прошептал Морской Король.

Змея вновь перевела безвекие глаза на Чани.

-- Проснись!

Чани встрепенулся.

-- Я готов принять помощь верных слуг. -- заявил он. -- Щедро
вознагражден будет тот, кто споспешествует укреплению моего
трона.

Двухголовый легко спрыгнул с трона и дуновением погасил
пляску огненных кобр.

-- Идем со мной. Сейчас я покажу тебе твоих новых солдат.
Однако, чтобы они безоговорочно повиновались тебе, нужна твоя
помощь.

-- Идем, -- согласился Чани.

Вновь Чани шагал по коридорам и лестницам Железного Замка, но
теперь его вел сам Двухголовый. Они спускались все ниже и ниже.
Переходы вели, казалось, к самому сердцу земли. С каждой
лестницей в воздухе все резче пахло гарью, он становился все
горячее. Свет укрепленных на стенах факелов тускнел и не
рассеивал мрак, а сгущал.

Чани не заметил, как кончились выложенные тесаным камнем
коридоры и началась горная расселина, слегка подправленная
древними мастерами. Под ногами теперь хрустел щебень, и черные
силуэты летучих мышей метались над головой, задевая крыльями
факелы. В темноте впереди начали мелькать красные проблески,
оттуда накатывали волны жара, однако Двухголовый ничего не
замечал и не чувствовал. Он широко шагал, увлекая за собой
Чани и Морского Короля, хотя тому явно не хотелось спускаться в
пылающие недра.

Наконец они попали в большую круглую пещеру, освещенную зловещим
багровым светом, льющимся из широкой шахты в самом ее центре. Над
шахтой вздымались языки пламени, курился дым. Двухголовый
превратил подземный грот в мастерскую, и самым удивительным
здесь были диковинные механизмы и приспособления.

В огромных каменных чашах клокотало жидкое железо, разбрасывая
желтые капли, подобные солнечным брызгам. Тяжелые молоты с
грохотом ударяли по малиновым глыбам раскаленного железа,
превращая их в странное оружие, именно оружие --в этом Чани не усомнился
ни на мгновение. Однако еще поразительнее были управлявшие механизмами
слуги Двухголового. Чани воспринял бы как должное, встреть он
возле машин мифических троллей, гоблинов, черных альвов...
Сначала ему показалось, что таинственные мастера -- простые люди.
Потом Чани решил, что это железные люди. Но когда пламя в шахте
вспыхнуло особенно ярко, Чани убедился, что и это впечатление
оказалось ошибочным. Мастера действительно были сделаны из
железа, однако он различил не людей, а только их силуэты!
Они имели две руки, две ноги, но были плоскими, всего в палец
толщиной.

Двухголовый откровенно наслаждался смятением Чани.

-- Нравятся? -- спросил он самодовольно.

-- К-конечно, -- неуверенно ответил Чани. -- Кто это?

-- Мои тени.

-- Тени?!

-- Разумеется. Присмотрись повнимательней -- сам в этом
убедишься. -- Двухголовый повернулся в профиль, чтобы
Чани мог сравнить. Действительно, железные силуэты совпадали с
его профилем до мелочей.

-- Чудеса, -- Чани не смог скрыть удивления.

Двухголовый кивнул.

-- Это верные, послушные слуги, покорные только мне. Однако они
могут превратиться в воинов.

-- Зачем ты говоришь мне зто?

Двухголовый умолк, словно в последний раз взвешивал все перед
решительным шагом, после которого возврата не будет.

-- Хочу дать тебе таких солдат, чтобы ты отвоевал свое
королевство.

-- Почему? -- Чани с подозрением поглядел на Двухголового. --
Ведь, имея их, это королевство можешь захватить и ты.

Дремавшая до сих пор змея вдруг вставила:

-- Не мог бы. Ты повелитель, у тебя такой могущественный меч...
-- И она снова шарфом обвила плечи Двухголового.

Чани с сомнением поглядел на меч. Он и верил, и не верил,
окончательно запутавшись в многоречивых объяснениях Морского
Короля, собственных подозрениях и множестве непонятных
происшествий.

-- Что мне надо делать? -- спросил он наконец.

-- То, что сделал бы ты, захотев увидеть свою тень.

Двухголовый разрезал ему палец и нацедил в золотую чашу немного
крови, чтобы оживить тени. Колдун объяснил, что только живая
кровь может заставить двигаться мертвое железо, причем тень будет
подчиняться тому, чья кровь влита в кипящий металл. Здесь
опасно перестараться: если взять слишком много крови, то тени
станут совершенно самостоятельны...

По знаку хозяина Железного Замка его тени подкатили каменную
чашу. Снова лицо Чани обдало жаром, но на сей раз он только
рассмеялся. Двухголовый сам бросил в чашу сосуд с кровью. Золото
должно было придать гибкость суставам железных теней и
покорность воле хозяина, как этот мягкий металл покорен рукам
кузнеца.

Жарко плеснуло расплавленное железо, проглотив драгоценную
добавку. Чани померещилось, что в зто мгновение он услыхал
адский хохот, а может, это просто взревело пламя в шахте?
Красно-золотые огни заплясали над чашей.

-- Теперь поспеши! -- крикнул Двухголовый. -- Иначе твоя кровь
сгорит в железе, унеся с собой колдовскую силу!

Его слуги схватили Чани, подняли на постамент посреди огромного
каменного блюда и быстро вылили в это блюдо жидкий металл.
Кольцо огня окружило Чани, он вскрикнул от боли, когда одежда
начала тлеть.

Двухголовый поднял повыше над собой странный золотой факел. Он
напомнил Чани факел принцессы, только вместо рубиновой звездочки
его венчал сделанный из прозрачного синего камня знак Ледяной
Звезды. Двухголовый побежал вокруг блюд; повинуясь его
выкрикам, факел вспыхивал горячечным блеском. И там, куда
падала тень Чани, металл застывал.

Железные слуги раскололи каменное блюдо и слили остатки огненной
массы в зев шахты. Чани увидел, что на земле остались лежать
тринадцать его силуэтов, пока еще малиновых от жара.

-- Это все? -- с гневом спросил он Двухголового. Волдыри на
опаленных губах лопнули, кровь заструилась по подбородку. --
Негодяй! Ты обещал мне армию, где она?

Двухголовый на миг остолбенел, потом спохватился.

-- Если ты в силах вытерпеть еще, мы повторим всю процедуру
сначала и будем повторять до тех пор, пока ты сам не решишь, что
получил достаточно солдат.

Чани трясущейся рукой вытер подбородок, посмотрел на
окровавленную ладонь.

-- У нас есть время, или битва должна начаться со дня на день?

Вновь Двухголовый оторопел.

-- Вообще-то можно не спешить... -- промямлил он, что было совсем
на него непохоже. -- Вряд ли они появятся здесь раньше, чем через
пару месяцев. Путь к Железному Замку долог и труден.

-- Хорошо, -- решил Чани. -- Тогда я отдохну, а дня через два
мы продолжим.

Он с любопытством посмотрел на железные тени. По мере того, как
металл остывал, они начинали шевелиться и даже пытались встать.
Чани злорадно усмехнулся.

-- Как только они смогут ходить, пришли ко мне двух, -- приказал он
Двухголовому. -- Я проверю, насколько ты правдив!

ПЕРВЫЕ СХВАТКИ

Ториль остановилась так резко, что не успевший отреагировать Хани
налетел на нее и едва не сбил с ног. Принцесса подняла руку,
предлагая прислушаться повнимательней. Однако, как ни старался
Хани, ничего уловить не сумел.

-- Вы слышите? -- настаивала Ториль.

Хани лишь пожал плечами, а Дъярв состроил недоуменную гримасу.

-- Все тихо, -- буркнул он, -- тебе мерещится.

-- Не думаю.

Рюби даже прищурилась от напряжения, вслушиваясь в тишину.

-- Не знаю, -- промолвила она неуверенно, -- мне кажется, что я
слышу что-то, но что именно... Никак не пойму... Или мне
мерещится...

-- И тебе? -- обрадовалась Ториль.

-- И мне. В зависимости от того, что слышишь ты.

Хани решительно не понимал, что они обсуждают, ведь он не слышал
абсолютно ничего. Конец спору и колебаниям положил Дъярв.

-- Зачем гадать, пойдем и посмотрим, -- предложил он. -- Мы
сейчас двигаемся по вражеской земле. Если это неприятель, его
следует уничтожить, если друг -- нужно привлечь его на помощь.
Вряд ли это слишком далеко, раз вы слышите голоса. Мы и так
уже потеряли достаточно времени, лишние полдня ничего не
решают. -- И неожиданно скомандовал: -- Стой!

Колонна послушно замерла. Воины были откровенно рады
незапланированному отдыху. Дъярв гнал армию без передышки, и его
решение остановиться оказалось довольно неожиданным. Впрочем,
Хани давно заметил, что вождь северян, постоянно ставя под
сомнение слова Рюби, слепо доверял Ториль. Если та сказала, что
поблизости кто-то находится, значит надо проверить. Однако Хани
промолчал. Он-то ведь ничего не слышал.

Произошла короткая перепалка -- брать с собой воинов или нет.
Здесь неожиданно уперся Дъярв, не без оснований утверждая, что на
встречу с неизвестным лучше идти во всеоружии, и лишний меч
вполне может оказаться не лишним. Любой непонятный звук может
быть источником опасности... Хани был с ним полностью согласен,
но снова промолчал.

В конце концов Дъярв настоял на своем, и они отправились на
разведку в сопровождении десятка воинов. Ториль отыскала
заброшенную дорогу, поросшую кустарником, что и повлияло на
решение. Дорога вполне могла вести к развалинам, а развалины --
излюбленное место всякой нечисти. Вскоре порыв ветра донес до
них таинственные звуки, заставив усомниться в принятых
предосторожностях. Невнятное бормотание, тяжелые вздохи, жалобное
всхлипывание -- вряд ли там был кто-то страшный и
опасный. Скорее, здесь требовалась помощь.

Путаясь в цепком можжевельнике, то и дело попадая в заросли
крапивы, вымахавшей в рост человека, отряд медленно двигался по
старой дороге. Дъярв недовольно брюзжал, досадуя неведомо на
что, однако Хани, твердо решив, что придется кого-то спасать, не
считал задержку напрасной.

-- Ты не знаешь, кто это? -- обратился он к Рюби.

Та прислушалась еще и недоуменно развела руками.

-- Нет. Что-то знакомое слышится, но уж больно это странно.
Какие-то диковинные голоса, распознать которые я не в силах,
хотя твердо знаю, что однажды их уже слышала.

В этот момент все отчетливо услышали заливистый радостный смех с
подвизгиванием, совершенно неуместный звук заставил их
невольно схватиться за оружие. И лишь когда схлынуло напряжение,
Дъярв сам нервно рассмеялся.

-- Вояки! Если вы шарахаетесь от смеха, то что будет, когда вы
услышите звон мечей?!

Хани примирительно заметил:

-- Но ведь и тебя... встревожил этот смех. По правде сказать, мне
чудится в нем что-то зловещее. Прислушайтесь, смех-то
сквозь слезы.

Как бы подтверждая его слова, долетел протяжный тяжелый стон.
Его ни за что нельзя было счесть признаком безудержного
веселья, стон был преисполнен боли. Дъярв сразу посерьезнел.

-- Ты прав. Теперь дело нравится мне гораздо меньше. Я
предпочел бы оказаться глупцом, но не обманутым полководцем. Ведь
если нас ожидают неведомые колдовские силы, то десятка воинов
может не хватить.

-- Надеюсь, ты не считаешь всерьез, что мы сбежим при первых
звуках схватки, -- немного обиженно заметила Ториль. -- И не
будешь отрицать, что мы тоже кое-что смыслим в колдовстве.

-- Но смех... -- Дъярв осекся на полуслове, перехватив яростный
взгляд принцессы. А Хани в очередной раз поразился той власти,
которую Ториль приобрела над ним.

Так или иначе, дальше маленький отряд двигался с утроенной
осторожностью. Перемежающиеся припадки истерического хохота и
душераздирающие стоны заставляли вздрагивать.

Наконец впереди между плотно обступившими дорогу елями показался
просвет. По знаку Дъярва отряд остановился. Таинственные
всхлипывания доносились именно с обнаружившейся поляны. Да и
дорога стала слегка ухоженной, во всяком случае более утоптанной.
В зарослях крапивы и лопухов появились проплешины.

-- А сейчас, я думаю, следует осторожненько выяснить, что же там
творится. -- Дъярв вопросительно глянул на спутников, однако никто
не собирался возражать. Два человека, получив повелительный
кивок, приготовили оружие и, пригнувшись к самой земле,
неслышными тенями скользнули на поляну, прячась под деревьями.

Хани облизал внезапно пересохшие губы. Тишина. Время тянулось
томительно медленно. Хани неосознанно ждал диких воплей, звона
оружия, шума схватки... Но когда после долгой паузы долетел
безумный хохот, у него чуть глаза не выскочили на лоб.

-- Что это?! -- вырвалось невольно.

-- Это значит, что мы ждем напрасно, -- сухо ответила Ториль. --
Они не вернутся.

-- Вы знаете какое-нибудь охранительное заклинание? --
обратился к девушкам Дъярв.

-- Прежде необходимо узнать, от кого оберегаться, -- в сердцах
бросила Рюби. -- Основа любого колдовства -- знание, иначе
заклинания не имеют никакой силы.

-- Вот так всегда, -- с деланным недовольством вздохнул Хани. --
Волшебники много говорят, но как доходит до настоящего дела,
работать приходится нам, простым людям.

Довольно странное зрелище предстало перед ними, когда они
аккуратно подобрались к самой прогалине. Поляну кто-то
старательно вымостил каменными плитами. Площадь посреди леса?
Бред... По площади были разбросаны большие серые валуны.
Приглядевшись, можно было различить, что это грубо высеченные из
ноздреватого известняка статуи. Однако неведомый скульптор,
похоже, люто ненавидел человечество. Не лица, а чудовищные
маски. Разверстые огромные рты, искривленные дикими усмешками;
изломанные, скрюченные тела, корчащиеся в непристойных
позах. Это слишком походило на надругательство над людьми.

Рюби, увидев статуи, сразу помрачнела, и Хани понял, что она
заподозрила неладное.

-- В чем дело? -- одними губами спросил он,

-- Это еще один страж проклятых земель, -- тоже почти беззвучно
ответила она.

Вдруг Дъярв резко дернулся, словно хотел опрометью броситься
вперед, но в последний момент удержался. Он молча протянул руку.
И Хани был вынужден зажать себе рот ладонью, чтобы не
вскрикнуть -- в двух самых ближних статуях он угадал -- не узнал,
а угадал -- отправленных на разведку воинов.

-- Что это? -- зябко поежилась Ториль. -- Я чувствую присутствие
злой воли, но не могу определить источник.

-- Вот он, -- Дъярв указал на высящийся посреди прогалины столб.

Хани сразу вспомнил памятник посреди Большого Болота на месте
бывшей столицы Анталанандура. Но как окружающие статуи были
злобными карикатурами на людей, так и высящееся на гранитном
постаменте изваяние оказалось пародией на памятник Вираджаю
Золотому. Не воин, а грязный шут корчил издевательскую гримасу,
размахивая погремушкой вместо меча. Уродливая лысая голова,
прищуренные раскосые глазенки, маленькие бородка и усы -- все
внушало неодолимое омерзение. Призрачная черная вуаль окутывала
статую, мешая разглядеть ее в деталях, та же вуаль создавала
впечатление, что статуя двигается.

-- Какой ужас, -- сипло произнесла принцесса.

-- Действительно, -- согласился Хани, -- лучше уйдем. Не стоит
связываться с проклятым уродом. Он стоит вдалеке от дорог, и
пусть себе стоит, это тоже зло, но его можно искоренить чуть
позднее. Пока достаточно просто не заходить сюда, чтобы не
попасть под действие чар статуи.

-- Мне кажется, я поняла, в чем дело, -- кивнула Рюби.

Сумрачный Дъярв, заметно расстроенный напрасной гибелью воинов,
неприязненно спросил:

-- Даже? Поделись.

-- Силы мрака постарались извратить самую радость, отравив ее
черным злорадством. Может мрак вообще старался подменить ее
каким-нибудь черным суррогатом. Посмотрите на лицо изваяния --
такую смесь злобы, ненависти, торжества не измыслить нормальному
человеку. Если люди отдаются во власть таких чувств -- они
обречены. Злорадство иссушает, пьет жизненную силу, как песок
пустыни -- воду.

Будто услышав ее, каменный урод на столбе медленно повернулся.
Слепые глаза обшаривали окружающую площадь стену леса в поисках
новых жертв, но отряд был надежно укрыт за деревьями. Как и
обещал Соболенок, лес помогал им, деревья нарочно еще гуще
переплели ветви, не пропуская холодный липкий взгляд лысого
истукана. И все-таки Хани с великим трудом удержался, чтобы не
поддаться смеху. Он понимал, что, однажды начав, будет смеяться и
смеяться... Пока не упадет без сил и не превратится в такую же
статую.

-- Идем отсюда, -- буркнул Дъярв.

Они уже повернулись было, как с противоположного конца площади
долетел протяжный стон, перешедший в плачущий смешок.

Хани схватился за голову.

-- Опять...

-- В чем дело? -- вскинулся Дъярв. -- Кто это?

-- Старый знакомый, -- скривилась Ториль. -- Разумеется, снова
попался, и снова нам его выручать. Интересно, есть ли хоть одна
западня, в которой он еще не побывал?

-- Кто? -- не понял Дъярв.

-- Ты уже видел его один раз, -- ответила Рюби. -- Животное
редкое, можно сказать, уникальное....

-- Ах, этот. С крыльями.

-- Он самый, -- подтвердил Хани. -- Что будем делать?

-- Нужно как-то разбить статую, но как именно -- ума не
приложу, -- ответила Ториль. -- Подойти ближе она просто не
даст, а издали... У нас нет Золотого Факела? -- она
вопросительно глянула на Рюби.

Та послушно подняла правую руку, с ладони сорвалась красная
молния. Она полетела в статую, однако завязла в черной вуали,
рассыпавшись угольками. Каменный урод сразу оставил в покое
Грифона и повернулся к новой цели. Он беспокойно крутил
головой, пытаясь отыскать того, кто потревожил его. Дурацкая
ухмылка проступила на каменном лице, статуя вытянула вверх
скрюченный указательный палец правой руки.

-- Болван, -- раздраженно прошептала Ториль.

-- Он и есть. И рассмешить пытается, как идиотов. Но все равно
не понятно, как с ним справиться.

Дъярв молча махнул рукой, еще два воина бегом бросились через
площадь. Истукан встрепенулся и поочередно указал на них пальцем.
Тут же припадок смеха свалил обоих наземь, они катались по
каменным плитам, истерически взвизгивая и всхлипывая. Судороги
колотили их так, что Хани всерьез испугался, а не сломают ли
они себе шеи. Не тратя времени на пустые упреки, Хани
решительно вышел из-за дерева. Ему показалось, что он услышал
испуганный возглас Рюби. Или не показалось?

Истукан повернулся к нему, поднимая палец. Хани ощутил, как
слепые глаза торопливо ощупывают его. Это было смешно, и Хани
едва не рассмеялся, но вовремя спохватился. Стоит поддаться
на одно мгновение -- и он тоже будет корчиться на земле, как
те двое бедолаг. Хани стиснул зубы так, что они
захрустели, и неторопливо зашагал через площадь. Истукан
задергался. Вероятно, впервые за много веков его колдовство не
подействовало, жертва не обращала внимания на ухмылки и
ужимки. Урод судорожно затряс погремушкой, каменное лицо
исказила жалкая гримаса.

Хани упрямо двигался вперед, на всякий случай опустив глаза. Он
аккуратно огибал источенные временем и дождями глыбы известняка.
Сжав кулаки так, что ногти впились в ладони, он считал про
себя: "Один... Два... Три..." Многих погубил лысый шут, слишком
многих.

Опомнился Хани, лишь когда его пылающий лоб коснулся холодного
влажного гранита. Он подошел к самому подножию столба. Сверху
доносился жалобный скулеж, каменный уродец чувствовал, что
приближается его конец, и молил о пощаде. Но Хани не позволил
себе поддаться ложной жалости. Он обнажил меч, и зеленая
молния, словно воск, рассекла толстый гранитный столб -- ведь
теперь магическая вуаль не прикрывала его, Хани прошел внутрь
завесы.

Он едва увернулся от сыплющихся камней, только чтобы оказаться
лицом к лицу с изваянием шута. Каким-то чудом статуя
благополучно соскользнула с разрушенного пьедестала. Хани снова
взмахнул мечом, но уродец присел, закрывая глаза ладонями. И
Хани отвел удар. Даже смертельный враг, если он сдавался,
заслуживал пощады.

Хани обернулся, разыскивая взглядом Грифона, однако тут же
холодные каменные пальцы сомкнулись у него на шее. Хани
рванулся было, но хватка статуи оказалась мертвой. Холодные
ладони все сильнее стискивали его горло, он захрипел, перед
глазами беспорядочно замелькали разноцветные огни. Вдруг
смертельная хватка ослабла, и ладони противника разжались.

Хани со стоном опустился на колени. Прошло много времени, прежде
чем он отдышался и смог различить, что происходит вокруг.

-- Ни одно доброе дело не остается безнаказанным, -- мрачно
пошутила Ториль, убирая сияющий бирюзой меч в ножны. Именно она
не растерялась и разрубила на куски облапившего Хани уродца. -- Ты
хотел быть добреньким до конца и получил за это достойную
награду.

Хани потер помятое горло.

-- Ты спасла мне жизнь, спасибо. Однако не будем спорить,
правильно ли я поступаю, нам не найти общего языка. Те двое
остались живы? -- обратился он к Дъярву.

-- К счастью.

-- Тогда давайте поищем Грифона, он должен быть где-то рядом.

Искать Грифона долго не пришлось. Жалобно постанывая, он сам
выполз навстречу, беспомощно волоча крылья по земле. Едва
увидав спасителей, Грифон принялся плакаться:

-- Лечу себе, понимаете ли, лечу, никого не трогаю. Хотел побывать
в Эрегрундсгрененхильфорне. Вы там никогда не были? Прелестный
уголок, птички райскими голосами поют, пчелки жужжат. А цветы!
Нигде в мире таких нет. Недаром осы их так любят, только
прилетишь -- зажалят до смерти. Ужасная дыра. Остановился на
минуту -- и вот, посмеялся.

-- Долго смеялся? -- серьезно уточнил Хани.

-- Дня три, не больше.

-- Грифон, сами понимаете, не человек, -- пояснила Ториль. --
Лишь это спасло его от колдовства мерзкого урода.

-- Вы на что намекаете? -- сразу оскорбился Грифон. -- Что я,
хуже вас, что ли?

-- Ничуть, -- улыбнулась Рюби. -- Просто ты совершенно другой.

-- Правильно, -- с воодушевлением подхватил Грифон. -- Я другой. Я
просто ужас какой другой. Животное наиредчайшее, реликтовое,
подлежащее всяческому охранению и сбережению.

-- Вот мы и начнем тебя беречь, -- посулила Ториль. -- Позовем
дракона и отдадим ему. Пусть воспитывает и охраняет.

Куда девалась усталость Грифона! При этих словах он птичкой
порхнул вверх, уже из-за деревьев донесся его обиженный тенорок:

-- Не позволю! Не допущу! Я такой редкий! Такой уникальный...

Ториль поджала губы.

-- Мне он начинает надоедать.

-- Не спеши, -- остановила ее Рюби. -- Никто не знает, что может
случиться завтра. Во всяком случае, именно благодаря ему, мы пробили
брешь в обороне проклятых земель. Будь у нас немного больше
времени, я охотно поискала бы и остальные ловушки,
расставленные Железным Замком. Ты говорила, что он изуродовал
природу, чтобы отвратить человека от нее. Как видишь, самому
человеку тоже досталось, не сомневаюсь, что на других дорогах
тоже выставлены похожие глупые пародии. Не веселье, а горе,
удивление, гнев... А представляете, как выглядит _такая_
храбрость? Нам обязательно придется заняться поиском и
уничтожением остальных творений мрака.

-- Вот мы и добрались, -- в голосе Рюби смешались облегчение и
волнение.

Перед ними расстилались унылые глинистые холмы, и совсем рядом
прямо из ничего возникала гладкая черная дорога.

-- Владения Железного Замка, -- кивнула Ториль. -- Именно
сейчас мы вступаем на землю, до предела отравленную злом. Нам
следует быть начеку, позабыть про покой и отдых. Отныне можно
каждое мгновение ожидать появления врага, он будет прятаться за
каждым камнем, скрываться под каждой травинкой. Все, что мы
встретили до сих пор -- только жалкое подобие ожидающих впереди
опасностей.

-- Не слишком ли? -- недоверчиво переспросил Дъярв.

-- К сожалению, нет, -- ответила Рюби. -- Я была бы рада опровергнуть
это, однако не могу.

И все-таки принятых предосторожностей не хватило. Как только
первые воины ступили на черную полосу дороги, невесть откуда
возникли страшные чудовища, похожие на огромных кошек, но только
ростом с добрую лошадь. Словно тростинки, лопнули под
ударами толстых лап копья, которыми северяне пытались остановить
хищников, и в мгновение ока десять человек были растерзаны. Воины
в панике шарахнулись назад, а кошмарные твари остановились
посреди дороги, хрипло рыча. Они ясно показывали, что не дадут
пройти никому. Свистнули несколько стрел и с тихим звяканьем
отскочили от синеватых морд.

-- Они железные, что ли? -- медленно спросил Дъярв.

-- Совершенно верно, -- кивнула Рюби. -- Железные тигры.

Как бы отвечая ей, один из тигров запрокинул голову,
демонстрируя огромные клыки, не помещающиеся в пасти, и
протяжно завыл. Тотчас отозвался еще один зверь где-то справа.

-- Нас предупреждают, -- с веселой злостью сообщил Дъярв. -- Это вам
не каменный болван и не неуклюжие "черепахи". Теперь перед нами
настоящий противник. Непонятно только, почему они не пытаются
напасть на нас? Лень сделать три шага?

-- Все просто, -- пожала плечами Ториль. -- Они стерегут
отведенную им границу, а что творится за нею, тигров совершенно
не интересует.

-- И хорошо, -- сказал Хани, -- иначе нам сейчас пришлось бы солоно.

-- Глупый враг -- половина победы, -- презрительно скривилась Ториль.

-- Ты ошибаешься, -- возразила Рюби. -- Враг хитер и коварен. Однако
злоба еще не опутала своими сетями весь мир, эти адские создания
могут жить и двигаться только там, где властвует зло. Недаром
Безымянный так старается покончить с лесом. Получись это у
него -- мы столкнулись бы с железными тиграми гораздо раньше.
Но они отлично знают границы дозволенного, ведь покинув свою
территорию, тигры сразу превратятся в простые куски железа.

-- Значит, надо их выманить сюда, -- не долго думая, предложил Хани.

-- Как? -- в лоб спросил Дъярв.

-- Если бы это было так просто, -- вздохнула Рюби.

Дъярв все-таки решил попытаться найти выход из затруднения.
Большой отряд воинов начал окружать одного из тигров, но
чудовище двигалось так стремительно, что глаз не успевал следить
за его прыжками. Еще несколько человек напрасно пали в короткой
стычке, завершившейся таким же паническим бегством, как
первая. Тигры снова не преследовали бегущих, они только
предупреждающе рычали и показывали ужасные клыки. Потом один из
них с ревом бросился на разорванные тела...

Хани едва не стошнило. Он поспешил отвернуться. Ториль, не
потеряв спокойствия, невозмутимо заметила:

-- Положение хуже, чем вам кажется.

-- Это почему? -- раздраженно спросил Дъярв. Он опять допустил
промах и потому был не в духе.

-- Взгляни наверх.

В хмуром небе описывали медленные круги две черные точки.

-- Нетопыри? -- уже зная ответ, спросил Хани.

-- Да. Не пройдет и дня, как в Железном Замке, будут знать, где
искать нас. Эти твари быстро нашли себе нового хозяина. Гораздо
быстрее, чем я думала.

-- Может, мы еще встретим нашего старого врага, -- насмешливо
возразила Рюби. -- Я не думаю, что Морской Король сдался.

-- А смогут коршуны расправиться с нетопырями? -- с надеждой
поинтересовался Дъярв.

-- Нет, -- развеяла его мечты Рюби. -- Птицы не станут связываться
с облачками колдовского тумана.

-- Значит, мы должны поскорее прорваться мимо тигров. Две линии
стражи мы уже преодолели, третья не должна нас задержать, --
сказал Хани.

-- Хотелось бы. Но как? -- Ториль не скрывала своего пессимизма. --
Железноголовые тигры питаются человеческой кровью. Они
набираются новых сил, прикончив очередную жертву. Понимаешь? В
бою чудовища не устанут, а наоборот, будут крепнуть.

-- Значит, надо их обмануть.

-- Как?

-- Пока не знаю.

За ночь план был выработан. Действовать решили немедленно.

Хани и Дъярв сгибались под тяжестью огромного котла. Они решили
пойти сами, чтобы не рисковать лишний раз жизнями своих воинов.
Рюби и Ториль хором убеждали, что нужно убрать только
пятерку, которая сторожила дорогу, другие не придут им на
помощь, каждый охраняет свой участок.

-- Все равно это означает шутить со смертью, -- кисло произнес на
прощание Дъярв.

-- Мало ли ты это делал, -- упрекнула его Ториль.

Дъярв многозначительно поднял брови.

Когда невдалеке прозвучало хриплое ворчание, сердце Хани
замерло, а потом заколотилось вдвое чаще. Он готов был
выпустить ношу, но Дъярв фыркнул на него пострашнее тигра.
Впрочем, и самого Дъярва била крупная дрожь, только
величайшим напряжением воли он сдерживался. Во всяком
случае, едва они ощутили под ногами гладкую поверхность
дороги, Дъярв сразу прошептал:

-- Ставим.

Они аккуратно опустили котел, потом Дъярв торопливо достал
из-под куртки железную флягу, отвинтил крышку и опрокинул флягу в
котел.

Рычание приближалось.

-- Быстрее, -- пискнул Хани. Не то, чтобы он испугался, за время
подобного путешествия притерпишься к постоянной опасности.
Однако никто не жаждал человеческой крови столь сильно, как эти
тигры.

Дъярв хотел что-то ответить, но тут сдали нервы и у него, он
выронил флягу, та с бульканьем ухнула в котел. Не сговариваясь,
оба повернулись и со всех ног пустились прочь, слыша за спиной
голодный рев тигров.

До утра так никто и не уснул. Хотя все охотно верили, что тигры
не выйдут за пределы назначенной им границы, пойти
проверить, удалась ли хитрость, не решался никто. Кроме того,
требовалось некоторое время, чтобы снадобье подействовало. Так,
во всяком случае, думала Ториль, которой и принадлежал
хитроумный план.

Едва зажглась немощная заря, вся армия была на ногах,
напряженно ожидая, что рассеется утренний туман. Вот
показалась чахлая высокая трава, уныло качающиеся метелки. Затем
стала видна дорога, опрокинутый котел, валяющийся в большой
луже...

-- Получилось! -- радостно завопил Хани и закружился в диком
танце. -- Получилось!

Прямо на дороге и рядом с нею лежали пять больших железных
болванок, покрытых коричневой коростой ржавчины, рядом с ними
белели рассыпанные кости.

Снадобье Ториль подействовало сильнее, чем предполагала
принцесса. В котел с водой намешали изрядное количество красной
глины и влили свежей крови для запаха (добровольцы отыскались,
каждый дал понемногу). Принцесса резонно предположила, что тигры
не будут слишком придирчиво разбираться, что именно им
поднесли. А железо не переносит воздействия воды...

КОНЕЦ ЛЮДЕЙ-МЕДВЕДЕЙ

Как немного ранее вид Железного Замка разочаровал Чани, точно
так же остались недовольны и другие. Они ожидали увидеть могучую
цитадель, что-то похожее на пограничные крепости Найклоста, со
стенами, уходящими под самые облака, а вместо этого перед ними
предстала невзрачная крепостца. Когда Хани высказал это, Ториль
довольно ехидно уточнила: он действительно предпочел бы увидеть
огромный замок, штурм которого стоил бы жизни многим тысячам
воинов? Хани не нашелся, что ответить, и смущенно пробормотал,
что его неправильно поняли.

Если границы владений Безымянного определить было
нетрудно, и приграничные дороги были отменно обустроены --
постарались "черепахи" на совесть, -- то ближние подступы к замку
оказались едва проходимыми. Свои резоны в этом имелись -- каждый
правитель стремится максимально обезопасить свое жилище,
особенно если у него есть причины полагать, что он не пользуется
горячей любовью. К неприступности замковых стен добавлялась
естественная сила местности, всякая попытка штурма становилась
тяжелейшим испытанием для нападающих.

Железный Замок надежно спрятался от посторонних глаз в глухом и
диком горном ущелье. Чтобы добраться до него, пришлось бы пройти
по меньшей мере две лиги вверх по засыпанной обломками скал
тропинке, которую, похоже, не только не пытались привести в
порядок, а скорее, постарались превратить в нечто, почти не
отличающееся от каменистой осыпи. По дну ущелья петляла
мелкая, но очень быстрая речушка с совершенно ледяной водой,
один вид которой заставлял зубы лязгать. Склоны гор по обеим
сторонам ущелья оказались настолько круты, что ни человеку, ни
даже горному козлу не по силам было их одолеть. Единственный
путь -- та самая почти непроходимая тропинка. Пустое бесплодное
ущелье несколько раз круто изламывалось, что крайне облегчало
засады. Да и вообще, кому придет в голову искать резиденцию
правителя в столь глухих местах? Может, именно на это
рассчитывал безвестный строитель Железного Замка?

По приказу Соболенка его подданные продолжали помогать Дъярву,
коршуны исправно сообщали обо всем, что может встретиться на
пути. Поэтому встреча с ульфхеднарами, затаившимися в горле
ущелья, не стала неожиданной, разве что для самих нападавших.

Дъярв, когда ему донесли о первой засаде, тяжело вздохнул. От
войска, вышедшего из Фаггена, осталась едва половина. Он
порастерял воинственный пыл и жаждал одного -- скорее завершить
поход. Предложение Ториль "напасть и разгромить" вызвало у него
приступ зубной боли. Хани тоже решительно выступил против,
сказав, что следует постараться уладить дело миром, приберегая
оружие напоследок.

-- Меч -- последний довод короля? -- насмешливо спросила принцесса.

-- Да, -- мягко ответил Хани. -- И, к сожалению, слишком
решительный, чтобы после него можно было что-то исправить. Ведь
не оружием мы проложили себе дорогу сюда. Я предпочитаю с
живыми существами разговаривать иначе, чем с движущимися
камнями и железом.

-- С ульфхеднарами?!

-- И с ними.

Ториль повернулась к Дъярву.

-- Ты тоже так думаешь?

Дъярв кивнул.

-- Ведь это мои подданные, я никогда не забывал этого. Плох
король, начинающий войну с собственным народом.

-- Хотела бы я поглядеть, как ты будешь управлять свирепыми
медведями и их не менее свирепыми всадниками, -- мечтательно
промолвила Ториль. -- Ты всерьез надеешься одолеть чары
Безымянного?

-- Конечно. Если мы собираемся победить его самого, то
совладать с его колдовством просто обязаны.

-- Что же ты собираешься противопоставить ему? Никто на свете не
преуспел так в чужемерзком искусстве.

-- Зло не может быть всемогущим, -- твердо возразил Хани. -- Именно
в том, что оно зло, кроется источник его гибели.

Ториль усмехнулась.

-- На это тебе ответят клыки медведей и секиры всадников.

Молчавшая до сих пор Рюби задумчиво произнесла:

-- Действительно, если мы не одолеем людей-медведей, нам лучше
не подходить близко к Железному Замку, здесь ты права. Однако
состязаться в черном искусстве с Безымянным мы не собираемся.
Следует противопоставить злу добро, смерти -- жизнь.

Ториль развела руками.

-- Я не могу помешать вам совершить самоубийство, мне остается
лишь присоединиться к вам. Сходить с ума нужно только всем
вместе.

-- Нет, -- быстро и резко возразил Дъярв. -- Именно потому, что ты
не веришь в победу без помощи оружия, тебе лучше оставаться в
лагере. Ты можешь все испортить. Говорю это не для того, чтобы
обидеть тебя, ты уже много раз выручала нас, но сейчас я прошу
тебя остаться. Прошу.

-- Вы намерены идти вдвоем? -- вскинулась Ториль.

-- Да, -- подтвердил Хани. -- Ведь мы не собираемся обнажать мечи,
тогда не имеет значения: двое нас или две тысячи. -- Он
усмехнулся. -- Зато и рискуют погибнуть всего двое сумасшедших.

Хани твердо решил помочь Дъярву, однако внутри все-таки
неприятно посасывало. Все-таки непривычное дело -- вдвоем идти
навстречу целой армии врагов. Ну, если не армии, так
большому отряду. Дъярв держался веселей, он даже небрежно
посвистывал. Хотя, может быть, так он пытался скрыть свое
волнение.

Хани только заметил:

-- Мрачновато здесь.

Дъярв оглядел пурпурно-красные глинистые откосы и молча кивнул.
Густой вереск, ковром покрывающий красноватый гранит, создавал
впечатление, что долина была залита кровью.

Ущелье круто повернуло вправо, и они натолкнулись на ожидаемую
засаду. Собственно, засады, как таковой, не было. Сразу за
поворотом ульфхеднары выстроились поперек тропы и ждали.

-- Пришли, -- удивительно спокойно произнес Дъярв.

Медведи оказались как на подбор -- один крупнее другого. Когда
вожак разинул пасть, Хани решил, что в такой глотке можно
поместиться целиком. Желтоватые клыки длиною поллоктя не
уступали тигриным и без труда сокрушили бы человеческие кости.
Медведь глухо заворчал, ему вторило невнятное бормотание
наездника.

Сначала Хани показалось, что всадники похожи на Дъярва и его
воинов. Такие же грубые черты лица, всклокоченные рыжие
волосы, только вместо одежды -- засаленные звериные шкуры, даже
оружие они предпочитали одинаковое -- тяжелые секиры на длинных
рукоятях. Но вдруг словно полоска тумана простерлась между ним
и ульфхеднаром. Хани увидел, что лицо всадника
переменилось -- теперь его тонкие, мелкие, почти женские черты
напоминали облик Дъярва не больше, чем изящный серебряный
столовый ножик -- кое-как откованный абордажный тесак.

Хани мотнул головой, и наваждение рассеялось, вместе с ним
пропала и мгновенная оторопь встречи. Медленно, вперевалку
медведи начали приближаться. Если бы у Хани оставалось побольше
времени, он обязательно удивился бы -- почему Дъярв стоит
неподвижно, скрестив руки на груди, не пытается ни сражаться, ни
бежать. Его словно поразил столбняк. Настолько непривычным было
поведение всегда энергичного и деятельного короля, что Хани
определенно поразился бы, если бы... Но приходилось не думать, а
действовать.

Первый медведь неожиданно замер на месте, словно натолкнулся на
невидимую стену. Он яростно зарычал, поднял правую лапу, однако
та остановилась, налетев на что-то невидимое.
Медведь налег на таинственную преграду плечом -- напрасные
усилия. Чудовище отступило и с разбега ударило всей тушей по
волшебному барьеру. Бесполезно. Зверь закипел бешенством, его
лохматые бока судорожно вздымались, горячая слюна кипела в
разинутой пасти.

Хани почти успокоился, глядя, как попусту злобствует медведь,
не в силах одолеть разделяющие их пять шагов. Налюбовавшись
вдоволь, Хани начал припоминать, как он справился с
наваждением, одолевшим принцессу; он не сомневался, что злые
чары, владеющие ульфхеднаром, имеют ту же самую природу. Хани
вытянул руки, однако золотистое облако не появилось. Он немного
удивился, ведь и в мыслях у него не было сражаться с
ульфхеднарами, он искренне собирался помочь им.

Хани прикусил губу и пристальным взглядом впился в медведя. На
того взгляд подействовал иначе, чем рассчитывал юноша -- медведь
окончательно взбесился. Он поднялся на дыбы, сбросив всадника
наземь, раскинул передние лапы, словно намеревался обнять
Хани. Однако в очередной раз прозрачная стена оказалась
сильнее. Раздался напряженный смешок. Хани подскочил и
обернулся. Смеялся Дъярв.

-- В чем дело? -- вскипел Хани.

-- Ты становишься чрезмерно... осторожным.

-- Не понял.

-- Ты захотел получше отгородиться от ульфхеднаров.

-- Предположим.

-- Смотри, какую стену построил. Полагаю, ее не проломить
крепостному тарану. Твой меч обладает многими неожиданными
свойствами, из которых не последнее -- способность читать
потаенные уголки души.

-- Ты на что намекаешь? -- взвился уязвленный Хани.

-- Не подпуская ульфхеднаров к себе, ты точно так же закрываешь
дорогу и своей магии к ним.

Хани с опаской поглядел на беснующегося медведя.

-- Не хотелось бы столкнуться с ним нос к носу.

-- Мне тоже, -- вздохнул Дъярв. -- Однако что делать...

-- Ты предлагаешь убрать барьер? -- спросил Хани, только сейчас
обратив внимание, что он по-прежнему отстраняет ладонями
медведей.

-- У нас нет выхода.

-- Но положить голову в пасть...

-- А зачем мы сюда шли? -- Дъярв заговорил неожиданно грустно. -- Там
действительно могут оказаться мои друзья. Ведь все они --
люди, по несчастью подпавшие под влияние черных сил. Это их
беда, а не вина.

Хани замер в нерешительности. Снова перед ним поплыла мерцающая
вуаль, превратив медведей в грустных красивых людей. Хани
ясно видел их белесые слепые глаза, закаменевшие, ничего не
выражающие лица. Это пугало гораздо больше, чем бешенство
медведей.

Решившись, Хани рывком опустил руки. Очевидно, стена пропала,
потому что не ожидавший этого медведь грузно рухнул на
четвереньки, не удержался и кувырком полетел с тропинки в речку.
Звонкий всплеск -- и захлебнувший вой показал, что холодная
ванна пришлась ему не по вкусу.

Маленькое происшествие дало Хани несколько драгоценных
мгновений, чтобы успеть вновь поднять ладони. Золотые змейки
обвились вокруг его рук, проворно слетели в воздух и поплыли к
оцепеневшим ульфхеднарам. Те стояли неподвижно, ожидая, что
предпримет их вождь. Тем временем медведь кое-как выкарабкался
из ручья, наездник вскочил на него, взмахнул секирой...
Вот-вот он обрушит лезвие на голову Хани...

-- Драуг, стой! -- Хани сначала не узнал звенящий от радости голос
Дъярва.

Медведь повернул морду к нему. Оранжевые глаза горели под низким
покатым лбом, как два огня, в них отчетливо читался разум.

-- Что тебе? -- Хани мог бы поклясться, что эти слова долетели из
разверстой медвежьей пасти.

-- Остановись, пока ты не успел зайти слишком далеко по пути
служения мраку, -- вежливо, но твердо сказал Дъярв.

Ответом был лютый звериный рев, но Дъярв бесстрашно шагнул
вперед, закрывая собою Хани. А потом вслед золотым в воздухе
поплыли серебряные змейки. Хани отчетливо ощутил давление
чужой воли, она не хотела пропускать светящиеся
змейки, однако противодействие оказалось запоздалым и слабым.
Словно костер вспыхнул в горном ущелье, его стены
заколебались и поплыли, точно воск на горячей плите. Как в
кошмарном сне, слились воедино человеческие лица и медвежьи
морды. Земля дрогнула под ногами, лица обдало жаркой волной,
волосы затрещали, запахло паленым... И все закончилось, так и
не начавшись.

Хани затряс головой и потер виски, прогоняя наваждение. Многовато
видений промелькнуло перед ним за последнее время, он даже начал
опасаться за свой рассудок. Почему-то над головой Дъярва повис
лучистый серебряный венец, медведи куда-то пропали, зато там,
где они стояли, на земле распростерлись человеческие тела. Дъярв
повернулся к Хани, на лице у него проступила тревога.

-- А что... -- начал было он, но спохватился и добавил уже иным
тоном: -- Вот и все.. Больше нет людей-медведей.

-- Кто же остался?

-- Просто люди. Не звери, не воплощение доброты... Разделенные
мраком две половины слились воедино. Теперь перед нами обычные
люди, со всеми их достоинствами и недостатками.

-- А эти обычные люди, пусть даже и с массой достоинств, не
бросятся на нас, когда очнутся? -- опасливо спросил Хани. --
Ведь их так много...

Дъярв устало улыбнулся.

-- Не знаю. Но главное мы с тобой сделали. В крайнем случае просто
убежим. Безымянный лишился хороших воинов. Он, скорее всего,
предполагал, что с ними будут сражаться обычным оружием или
магическим, но сражаться. Тогда ульфхеднары показали бы, на что
способны. Мы обманули Безымянного, доказали, что есть сила выше
оружия.

-- Осторожнее! -- крикнул Хани.

Все-таки в Дъярве оставалось еще много от дикаря. Он не
стал выяснять и расспрашивать: что, как, откуда. Самое малое
промедление погубило бы его, он просто метнулся в сторону. Лезвие
секиры Драуга врезалось в землю, он едва удержался на ногах и
взревел, словно медведь.

Шлем слетел с головы вожака ульфхеднаров, обнажив то, что не было
ни звериной, ни человеческой головой. Вытянутые, покрытые серой
шерстью челюсти и белые щеки, высокий человеческий лоб и круглые
медвежьи уши... В отличие от своих воинов Драуг так и не стал
человеком, два его естества не слились, а смешались, образовав
нечто кошмарное.

Следующий удар Дъярв принял на свой щит. Завязался страшный бой,
который, понятно, мог завершиться только смертью одного из
противников. Пылающая ярость, неукротимый гнев, жгучая зависть,
всепожирающая жажда мести подталкивали Драуга и Дъярва к
смертельному исходу. Они не состязались в искусстве владения
секирой и щитом, а просто наносили друг другу удар за
ударом, подобно молотобойцам в кузне. Трещали щиты, глухо бухали
секиры, тяжелое дыхание постепенно переходило в хрип.

Хани заметил, что удары Драуга начали ослабевать, а движения
руки со щитом стали менее уверенными. Драуг сгорбился,
чудовищная голова подалась вперед, на губах запузырилась
пена. Хани решил, что он постепенно превращается обратно в
медведя.

Поединок закончился внезапно. Драуг отбежал на три шага
назад, отбросил прочь щит и с отчаянным воем запустил в Дъярва
секирой. Тот едва успел присесть, лезвие прошло над самым его
шлемом. Драуг опустился на четвереньки, и теперь стали
отчетливо видны длинные черные когти на человеческих пальцах.
Человеко-медведь (или медведе-человек?) не стал отступать, он
бросился в ноги Дъярву, явно намереваясь свалить его и впиться
клыками в горло. Однако Дъярв не смутился, он
встретил атаку страшным ударом. Сверкающее лезвие секиры
опустилось прямо на лоб медведе-человека.

Потом Дъярв долго сидел на земле, переводя дыхание. И когда Хани
поглядел ему в глаза, то едва не вскрикнул -- такое отчаяние он
прочитал в них.

-- Ты все еще здесь? -- с неприкрытой ненавистью просипел Дъярв,
словно впервые увидел Хани.

-- Да... -- растерянно помямлил тот.

-- Прочь.

-- Но ведь...

-- Прочь! -- взревел Дъярв, и его рука начала слепо шарить по земле
в поисках топора.

-- Но...

-- Я сам разберусь с остальными. -- Дъярв, скрежеща зубами,
отдернул руку, уже коснувшуюся рукояти секиры. -- Это мой
народ, и незачем чужестранцу смотреть и слушать. Все кончится
благополучно. Ты помог мне, когда в этом была необходимость, но
сейчас ты мешаешь. Уходи. Прошу тебя, уходи немедленно.

Сбитый с толку, Хани поплелся обратно в лагерь.

-- Проклятье! Почему они не дерутся?! Когда они начнут драться?!
-- Морской Король в ярости метался по парапету крепостной стены.

Чани, не скрывая презрительной усмешки, глядел на него.

-- Это, кажется, те, кого вы создали вместе с Хозяином Тумана?

-- Да.

-- Так чего вы хотите? Хозяин Тумана был отъявленным трусом,
поэтому ждать от его созданий отваги не приходится. Вот когда в
бой пойдут мои тени... Я сотру бунтовщиков в порошок.

Морской Король скрежетнул зубами. Если бы взгляд мог испепелить,
от Чани осталось бы одно воспоминание. Но приходилось мириться.
Сладко предвкушение мести, лишь оно скрашивало жизнь короля, хотя
оно же и отравляло ее.

-- Подожди, -- остановил Морской Король поток насмешек. --
Слабость ульфхеднаров заключалось в том, что они наполовину
оставались людьми.

Чани вспыхнул.

-- Нет! Скорее ты можешь погоревать о своем родстве с ними! Они
такие же презренные холопы, как и ты. Я -- король!

Морской Король уже открыл рот, чтобы ответить новой колкостью,
однако не успел. Колеблющаяся черная тень накрыла Чани, на
мгновение скрыв его от короля, тому показалось, что из
сгустившегося мрака выступил знакомый силуэт. Рассерженный змей
поднялся, подобно пружине, и угрожающе раскачивался...

Король растерянно заморгал и протер глаза. Иллюзия рассеялась.
Перед ним стоял Чани. Стыдясь своего испуга, король судорожно
сглотнул ставшую вязкой слюну и поспешил отвернуться.

-- Не-ет, -- невольно вырвалось у него при виде бесславного конца
Драуга.

-- Измена, -- прошипел Чани, и король опять содрогнулся -- настолько
голос юноши стал похож на леденящее пришептывание Двухголового.
Морской Король старательно отгонял все чаще возникающую мысль: а
не создал ли он собственными руками преемника Двухголовому? Ведь
если это так, то королю же и не сдобровать.

-- Ничего, -- бодрясь, заверил он Чани. -- Им предстоит столкнуться
с Эвигезайсом, а уж тот не станет терять время на пустую
болтовню. Его не испугать теплым ветерком.

-- Посмотрим, -- вроде бы безразлично процедил Чани. -- Посмотрим и
тогда решим, как поступить с тем, кто привел изменников в
цитадель.

-- Т-ты мне не доверяешь? -- голос Морского Короля снова
предательски дрогнул, когда он заметил хищно скрюченные пальцы
Чани. Они жадно сгибались и разгибались, точно душили попавшуюся
жертву. Руки начали жить своей жизнью, подчиняясь уже не воле
хозяина, а его внутренним порывам, тайным желаниям. И они
оказались куда страшнее мертвенно-неподвижного лица.

-- Я был бы проклятым дураком, если бы хоть на единый миг допустил
самую возможность кому-то доверять! Верить... -- Чани произнес это
слово, как последнее ругательство. -- Оставим глупую веру грудным
детям. Повелитель должен не верить, а знать, если он хочет
сохранить жизнь и корону.

-- Корону?

-- Разумеется. Грош цена королевской голове без короны. Не так
ли? -- Хани в упор уставился на Морского Короля, тот не
нашелся, что ответить, и втянул голову в плечи.

Однако Чани уже потерял всякий интерес к беседе. Опершись на
парапет, он разглядывал пламенеющие склоны долины.

-- Только бы они промедлили...

Морской Король вдруг обнаружил, что и его руки перестали
слушаться хозяина, они нащупывали рукоять заткнутого за пояс
кинжала. Не в силах противиться искушению, он влажной ладонью
стиснул оружие и уже начал примеряться, как поточнее ударить в
обтянутую плащом спину... Но второй раз мелькнула узкая тень
змеиного тела, пристальный, завораживающий взгляд гадюки вынудил
короля окаменеть. Изо всех сил он пытался порвать невидимую сеть,
опутавшую его. Напрасно -- змеиные чары оказались сильнее. А
Чани, похоже, не замечал безмолвного поединка, разыгравшегося у
него за спиной.

Наконец он отрешился от тягостных мыслей и тихо повторил:

-- Если бы они не спешили...

-- Кто? -- обрадованно пискнул Морской Король, его оковы неожиданно
пропали.

-- _Эти_, -- Чани презрительно мотнул головой в сторону
долины. -- Передай Эвигезайсу, чтобы он был наготове. Ночью мы
нанесем удар, от которого бунтовщики не оправятся.

Однако наступившая ночь сложилась иначе, все планы Чани рухнули.
Вечером завязалась новая битва, и передышка так и осталась
несбывшейся мечтой.

Хани предполагал нечто подобное. Не стала вторая атака
неожиданностью и для Дъярва. Единственное, чего он не предвидел
-- айзеншвертбеваффнеты двинулись сразу следом за ульфхеднарами.

Когда дозорные сообщили об этом, Дъярв только хлопнул кулаком о
колено. И спросил скорее с досадой, чем с тревогой:

-- Ну не дураки ли?

-- Ты о ком? -- подозрительно уточнил Хани.

-- О тех, кто в замке, -- вместо Дъярва ответила Ториль. -- Они
снова намереваются бить растопыренными пальцами, вместо того,
чтобы собрать силы для одного мощного удара. Маршалы Великого
Лоста подобных глупостей себе не позволяли.

-- Все равно не понятно, -- настаивал Хани. -- Они так
стремились собрать все силы в замке -- и покидают его при первой
же возможности. Это похоже на безумие.

-- Я тоже так думаю, -- согласился Дъярв. -- Но если враг совершает
одну глупость за другой, стоит ли жаловаться на это? Может, лучше
использовать благоприятный случай к своей пользе, чем
морочить голову, пытаясь угадать причины?

-- Действительно, -- поддержала его Ториль, -- что толку в
пустых размышлениях?

Крики и звон мечей возвестили, что Ледяные уже схватились
с передовыми отрядами северян. Дъярв помчался к бывшим
ульфхеднарам. Он строго оглядел понуро сутулящихся великанов.

-- Вы сознаете свою вину?!

В ответ раздалось нестройное бормотание и перешептывание. Дъярв
недовольно рыкнул:

-- Почтенный Хвис разрешил мне командовать любой дружиной Вольного
Народа. Ужели на вас лежит такая густая тень, что вы осмелитесь
отречься от нашего родства?! -- Он бешеными глазами впился в
ближайшего дикаря. -- Вот ты! Посмеешь ли ты сказать, что не
принадлежишь к гордому племени?!

О своей коронации и восстановлении Фаггена Дъярв благоразумно
умолчал.

Бывший ульфхеднар невольно попятился под его натиском.

-- Да, я из свободных...

-- Но ты сражался против меня! Против своего вождя! Назначенного
советом старейшин! Это тяжкий грех! Нет прощения совершившим
такое отступничество!

Ториль с любопытством следила за разыгранным спектаклем. Она
шепнула на ухо Хани:

-- Из него вышел бы неплохой актер.

Ошарашенный Хани только и сумел спросить:

-- Ты думаешь, что он притворяется?

-- Конечно.

А Дъярв тем временем продолжал витийствовать:

-- Только кровью можно искупить ваше ужасное и непрощаемое
преступление. Если вы совершите неслыханные
подвиги в бою против порождений мрака, я обещаю склонить внимание
совета старейшин к вашим просьбам...

Но здесь разглагольствования Дъярва прервали самым бесцеремонным
образом -- мимо пробежал, обливаясь кровью, человек с
рассеченной головой. Хани понял, что Ледяные сломили
сопротивление дозоров и скоро будут здесь. Он подскочил к
Дъярву и схватил его за руку.

-- Не время произносить речи! Нужно остановить Ледяных.

Дъярв сразу понял, что немного переборщил, и скомандовал:

-- Вперед, отважные воины!

С ревом, живо напомнившим Хани медвежье рычание, новые союзники
помчались навстречу жидкому ручейку беглецов. Дъярв превосходно
сориентировался, что нужно делать. Тяжелые секиры и боевые
молоты бывших ульфхеднаров дробили лед на мелкие куски. А
специально выделенные воины собирали выпавшие шарики ледяного
серебра, чтобы не допустить оживления Ледяных. Прежде, чем
противник успел сообразить, что происходит, с ним было
покончено. Это была катастрофа для осажденных. Два считавшихся
непобедимыми отряда исчезли, как капли воды на раскаленной
плите.

-- Он великий полководец, -- восхитилась Ториль.

-- Конечно, -- согласился Хани. -- Однако самый трудный бой у
Дъярва впереди.

Чувство тревоги так и не оставило его, хотя день завершился новой
блестящей победой.

ОСАДА

Первое впечатление оказалось обманчивым. Чем дольше Хани
рассматривал Железный Замок, тем отчетливее понимал,
что штурм -- дело крайне трудное. Дъярв придерживался
того же мнения; едва увидав замок, он сказал, что
предпочитает взять его долгой осадой. Он кисло морщился,
обозревая высокие стены, отливающие мрачной темной синевой. До
сих пор ему не приводилось сталкиваться с такими мощными
крепостями. Замок Хозяина Тумана, лишенный своей
магической защиты, казался теперь не более чем жалкой хижиной,
крытой гнилой соломой, если сравнивать с Железным Замком.
Единственное, на что можно было надеяться -- Безымянный
повторил глупость Хозяина Тумана, и сейчас крепость -- не более
чем пустой орех, хотя и с железной скорлупой.

Гранитный холм, на котором стоял замок, рассекала глубокая
трещина, и потому сам замок тоже состоял из двух частей,
соединенных легким деревянным мостом, который в случае
необходимости легко можно было сжечь. Правая, меньшая крепость,
похоже, служила хозяевам замка мастерской. За ее стенами
виднелось несколько толстых труб, сложенных из буро-красного
кирпича. Над ними постоянно клубились высокие столбы
черного дыма. Стены малой крепости прикрывали три башни.

Другая крепость была значительно больше. За первым рядом стен с
семью башнями поднимались еще более внушительные вторые стены,
а в самом центре высилась массивная четырехугольная
башня-донжон.

-- Вот оно, гнездилище мрака, -- долго сдерживаемая ярость вдруг
прорвалась в голосе Рюби. -- Давно я мечтала увидеть его,
столкнуться вот так, лицом к лицу с самим мраком, а не с его
прислужниками.

-- Ну и что, удовлетворена? -- Ториль не сочла нужным скрыть
иронию.

Вдруг на стенах замка кто-то закопошился. Дъярв первым понял
смысл этого движения.

-- Берегись! -- завопил он.

Прозрачные полоски дыма метнулись вверх со стен и плавно
изогнулись, превратившись в пушистые серые арки. Как раз на том
месте, где они только что стояли, расплескались кольца жидкого
бесцветного огня. Этот огонь был настолько жарок, что в десяти
шагах от него вереск сох и желтел, чтобы немного погодя заняться
коптящим пламенем. Кто-то из воинов плеснул водой на этот
дьявольский пожар, но вода не оказала никакого действия на
колдовской огонь. Хани даже показалось, что она лишь разожгла его
еще сильнее и языки пламени стали выше и жарче. Спустя какое-то
время катапульты замка дали второй залп, и новая порция огненных
шаров вынудила армию северян попятиться к самому выходу из
ущелья.

Большого вреда огонь не принес, однако заставил северян
держаться подальше и внушил уважение к могуществу
хозяев Железного Замка. Враг показал, что держится начеку и
намерен сражаться не на жизнь, а на смерть.

Немного удивляло, почему Безымянный не прибег к сложной
магии, но причин не стали доискиваться, а приняли зто
как данное. И как уже случалось не раз в бою с обычным
противником, к Дъярву пришли почти невероятные спокойствие и
зоркость. Огонь и сталь не пугали его, а наоборот, придавали
дополнительные уверенность и смелость. Он терялся лишь
сталкиваясь с колдовством, да и то потому, что не знал,
что можно противопоставить магии.

Вот и сейчас он все успел оценить и рассчитать.

-- Ключ к замку -- малая крепость, -- сказал он, когда немного
запыхавшийся Хани подошел к нему.

-- Разве? -- принцесса скептически улыбнулась. -- Я совершенно
уверена, что Безымянный сидит в донжоне; чтобы покончить с ним,
придется штурмовать большую крепость.

-- Чтобы покончить с ним, действительно придется в конце концов
брать большую крепость, -- не стал спорить Дъярв. -- Однако я
полагаю, что если малая крепость будет нашей, то большая не
продержится и трех дней. Вы не обратили внимания, все катапульты
установлены в малой крепости, из большой не выпустили ни единого
снаряда. А когда мы захватим эти машины, то, уверяю вас, сумеем
использовать их как надо. Кроме того, я считаю, что и мастерские
по изготовлению огненного зелья находятся именно в малой
крепости. -- Он усмехнулся. -- Дайте время, и я превращу эту
крысиную нору в огненное море. -- И Дъярв погрозил кулаком
темной громаде донжона, на вершине которого что-то
поблескивало.

-- Пожалуй, ты прав, -- после некоторой паузы согласилась Ториль. --
Я не подумала об этом. При таком штурме мы обойдемся минимальными
усилиями.

Однако здесь решил вмешаться Хани.

-- Мне кажется... -- неуверенно начал он, -- что и малую крепость
взять будет очень сложно.

Дъярв кивнул.

-- Не спорю. Но тут нам должна помочь магия. Если нечисть так
охотно прибегает к колдовству, то я не вижу, почему бы и нам не
использовать силы, которые мы имеем. -- Он выжидательно поглядел
на Рюби.

Та согласилась с заметной неохотой.

-- Конечно. Но следует помнить, что призывать на помощь эти силы
следует только при крайней необходимости. Их вмешательство
может дорого обойтись этому миру, и вред вполне может оказаться
более серьезным, чем сиюминутная, мгновенная польза.

-- Но справиться с колдунами можно только колдовством! -- нервно
выкрикнула Ториль. -- Я это знаю превосходно!

-- Благо наследница трона Тан-Хореза сама не чурается колдовства,
-- прошептал себе под нос Хани. -- Действительно, кому знать, как
не ей...

И потянулись один за другим очень похожие дни. Теперь Хани в
полной мере оценил справедливость поговорки: завтра -- это только
другое название для сегодня.

Армия расположилась в горном ущелье, надежно закупорив ловушку, в
которой оказались осажденные, и не двигалась с места. Дъярв
отправил часть воинов в лес, готовить лестницы и строить
катапульты, но и это не нарушало монотонности стояния на месте.
Сначала Дъярв, правда, постоянно опасался внезапного
нападения, вылазки, а пуще того -- что на помощь осажденным
придут какие-то таинственные силы. Поэтому он не спал по ночам,
проверяя, задремали ли дозорные, и всячески не давал покоя себе
и другим. Однако шло время, а осажденные не подавали
признаков жизни. Порой казалось, что Железный Замок вымер. Но
охотников проверить такое предположение почему-то не находилось.

Рюби поначалу тоже держалась настороже, ее больше страшила
возможность какого-либо колдовства. Ведь они находились так
близко к источнику всяческих чужемерзких коварств, что ей
приходилось каждое утро и каждый вечер произносить заклинания,
долженствующие охранить от воздействия черных сил. Хани
казалось, что она пытается накрыть Железный Замок огромным
прозрачным колпаком. Но и эти старания были напрасны -- ни
единого шевеления.

Ториль в открытую посмеивалась над их усилиями. Не потому, что
думала, будто Железный Замок безвреден. Наоборот, она не раз
предупреждала, что не стоит и пытаться угадать, когда и где
будет нанесен удар. Принцесса даже предложила штурмовать
замок, сказав, что в двух стычках погиб весь гарнизон, и
теперь там остались одни дворники, чтобы подметать дорожки. Но
каждый мог легко видеть, что стража на стенах замка
многочисленна, и катапульты исправно плюются огнем, так что это
предложение никто не воспринял всерьез. Однако так и оставалось
загадкой -- зачем все-таки перед началом осады из крепости были
высланы такие большие отряды?

Если не разгадку, то вполне разумное объяснение предложил
Дъярв.

-- Они предвидели осаду и заранее избавлялись от лишних ртов.

-- Но ведь они уменьшили свои силы... -- растерялся Хани.

-- Может быть, -- вздохнула принцесса. -- Однако при обороне
такой крепости это не имеет решающего значения. Оставшихся
воинов, как видишь, вполне достаточно.

-- Есть еще одно предположение, -- вскользь заметил Дъярв. --
Безымянный постарался нашими руками уничтожить тех, кому не
доверял. Не забывайте, мы дрались с Ледяными и ульфхеднарами, а
ведь это остатки армии Хозяина Тумана. Хотя они и были
союзниками, отнюдь не ясно, насколько они доверяли друг
другу. Слишком густа тень, лежащая на Железном Замке, и нет
ничего удивительного в попытке воткнуть нож в спину ближнему
своему.

Хани покачал головой.

-- Конечно, нам бы следовало радоваться, глядя на раздоры в стане
врага, но я как-то...

-- Значит, не стоило браться за меч, -- грубо отрезала Ториль. --
Либо жалость, либо война!

-- Вот я и начал уже сожалеть об этом, -- серьезно ответил Хани. --
Никогда не стремился стать воином, об этом мечтал мой...
брат, -- добавил он после заминки. -- Я всего лишь хотел узнать
побольше о дальних странах, мечтал путешествовать. Если
разобраться, то меч я взял против своей воли, а после всего
случившегося уже совсем не уверен, что меч -- лучшее оружие.

-- Так брось его, -- насмешливо посоветовала принцесса.

-- Я обязательно это сделаю. Сражаться можно не только оружием.

К сожалению, его правота подтвердилась очень скоро.

Осенний ветреный день выдался на редкость ясным и солнечным.
Более того, несмотря на сильный ветер, было настолько тепло, что в
лагере разморило практически всех, в том числе и часовых. Даже
Дъярв позабыл свою обычную нервозную бдительность, он потягивался
и жмурился, словно огромный кот, выбирающий укромное местечко на
солнцепеке, чтобы безмятежно подремать. Рюби настолько
обрадовалась яркому солнцу, что тоже забыла о своих неизменных
доселе предосторожностях. Монотонность и однообразие усыпляют.
Наконец-то распогодилось после колдовской зимы, после затяжных
моросящих дождей; тут нужно иметь незаурядное самообладание,
чтобы не поддаться расслабляющим чарам тепла. Таких людей в
армии Дъярва не нашлось. Никто не заметил, как с вершины
донжона порхнуло невзрачное серое облачко, еле различимая тень,
и, подхваченное ветром, понеслось, быстро рассеиваясь.

От приятной дремоты Хани пробудили растерянные крики. Он резво
вскочил, пристыженный -- спать днем, да еще рядом с вражеской
крепостью было верхом позора. Хорошо еще, что он не стоял в
дозоре.

Рука сама дернулась к мечу и отпрянула, словно натолкнулась на
раскаленное железо. Крики стали громче. Неужели осажденные
решились-таки на вылазку? Хани помчался к горловине ущелья.

Странное предчувствие охватило его, неожиданно заставив не
слишком торопиться. Умом он понимал, что следует бежать изо
всех сил как можно быстрее, что его помощь может понадобиться
уже сейчас. Однако ноги отказывались повиноваться. Хани
буквально кожей ощутил приближение смертельной опасности.
Опасности странной и неотвратимой, Хани раньше никогда не
сталкивался ни с чем подобным. Вероятно, он уже хорошо узнал
повадки врага, потому что обратил внимание на сущую мелочь --
странное похрустывание под сапогами. Почему? Откуда? Ведь они
привыкли ругать размокшую скользкую глину, похожую на
раскисший кусок мыла. И потому Хани, как ни хотелось ему
опрометью бежать на выручку, задержался, чтобы
получше рассмотреть странные черные крупинки, рассыпанные
вокруг. Несколько раз он порывался поднять их, чтобы
разобраться, в чем дело, но опасение останавливало руку. Какую
опасность таили в себе напоминающие просяные
зернышки матово-черные крупинки? Хани не знал, но он был твердо
уверен -- враг улучил момент и застиг-таки их врасплох,
применив какое-то новое колдовство.

Из-за скалы вылетела растрепанная Ториль и шарахнулась от него
так, словно увидела привидение.

-- Ты жив?

Вот теперь Хани перепугался по-настоящему. Внутри у него что-то
словно ухнуло вниз.

-- Что случилось?

-- Ты ничего не знаешь? -- вопросом на вопрос ответила она.

-- Совершенно ничего. Слышал какие-то непонятные крики, шум. А в
чем дело? Я тут заметил какой-то странный песок...

Хани собрался было показать его принцессе и уже нагнулся, чтобы
подобрать несколько песчинок, но девушка, побледнев, с такой
силой пнула его по руке, что едва не раздробила кисть.

-- В чем дело? -- взвыл от боли и злости Хани.

-- Нельзя прикасаться!

-- Вот к этим зернышкам?

-- Да, к ним.

-- В чем все-таки дело?!

-- Идем, тебе все объяснит Рюби. -- Красивое лицо принцессы
исказила злая гримаса. -- Это новая колдовская штучка. Проклятые
твари! Нормальному человеку такого никогда не измыслить!

Когда они прибежали в лагерь, то увидели растерянного и
взбешенного Дъярва и такую же растерянную Рюби. Дъярв,
удостоверившись, что Хани цел и невредим, с чувством выругался.
На недоуменный вопрос Хани ему ответили, что из Железного Замка
выпустили целую тучу странных колдовских семян. Да-да, первое
впечатление Хани оказалось совершенно справедливым -- это были
именно семена. Но, в отличие от семян обычных растений, они не
прорастали, упав не землю, а лежали, дожидаясь своего часа. Зато
как только рассеянный человек касался их рукой, или они попадали
на открытую кожу... Выяснилось, что семена усажены мириадами
крошечных колючек, разглядеть которые очень непросто. Хани,
например, их и не заметил. Эти колючки впиваются в тело, и в то
мгновение, когда они коснутся живой крови, семя начинает
прорастать. Вообще Безымянный питал явное пристрастие к железу,
пьющему человеческую кровь. Семя пускало корешки, стремительно
разраставшиеся по жилам. Спустя некоторое время все тело человека
оказывалось пронизано железной плетенкой. Тот, кому железный
корень проникал в сердце, мог еще считать себя счастливчиком. Он
умирал сразу и без мучений, зато остальным приходилось много
хуже. Образовавшийся железный скелет не позволял человеку и
шевельнуться, он был обречен умереть от удушья, так как железная
сетка не позволяла даже вздохнуть.

Неожиданность нападения и дьявольское коварство противника стоили
жизни очень многим воинам. Дъярву пришлось изрядно потрудиться,
чтобы удержать свою армию от бегства.

-- Как теперь избавиться от рассыпанных вокруг колдовских семян?
-- спросил Хани.

Однако этот простой вопрос поверг Рюби в замешательство. Она
только развела руками.

-- Не знаю. Наверное, придется ждать дождя, который смоет эти
семена в реку, и вода унесет их куда-нибудь подальше.

-- Интересно... -- протянула Ториль. По ее лицу ясно читалось, что
ни малейшей радости это предложение у нее не вызвало. -- Значит,
нам теперь суждено постоянно дрожать от страха, как бы кто не
подцепил зернышко?

-- Такой человек обречен, -- поколебавшись, ответила Рюби. -- Я не
властна над колдовством подобного рода. Что я могу -- то могу.
Справиться с колдовским льдом или туманом, порождениями мрака,
холода и сырости мне по силам. Но я не могу развеять чары
колдовского огня. То, что Безымянный готовит в своих подземных
кузнях, так же смертельно опасно для меня, как и для простого
человека.

Лицо Хани вытянулось.

-- Не может быть!

-- Увы...

-- Конечно, -- со странной смесью злорадства и сожаления подхватила
Ториль. -- Просто ты не давал себе труда подумать об этом. Что
случится с самым красивым рубином, если по нему ударить железным
молотом?

-- Замолчи! -- истерически выкрикнул Хани.

Принцесса презрительно выпятила нижнюю губу, но все-таки больше
не произнесла ни слова.

-- Хотим мы того или нет, но пока нам придется быть очень
и очень осторожными. Я постараюсь направить ветры так, чтобы не
повторилось сегодняшнее нападение, но, напомню, я не всесильна,
-- закончила Рюби. -- Сегодня нам дали хороший урок. Мы стали
забываться, вообразили себя непобедимыми и неуязвимыми. Что ж,
хорошо еще, что Безымянный нанес слабый удар.

С этим трудно было спорить.

А на следующий день последовал новый сюрприз. Хани как раз в это
время находился в дозоре. Дъярв решил для большей верности, что
кто-нибудь из них четверых должен постоянно наблюдать за
крепостью, не спускать с нее глаз.

Хани увидел, как по извилистой тропинке с холма начали спускаться
две фигурки. Сердце его забилось сильнее, потому что он угадал,
кто это. Хотел было броситься навстречу брату, но спохватился.
Ведь Чани пообещал убить любого...

Действительно, к ним пожаловал сам король Чанганна Ослепительный.
Так его представил страшный спутник -- Сноу Девил.

-- Чего ты хочешь? -- неприветливо спросил Дъярв, покрепче сжимая
свою любимую секиру. Он не доверял ни на грош снежному волку и
ожидал подвоха в любое мгновение.

-- Я пришел предложить вам обмен, -- процедил сквозь зубы Чани,
всем своим видом показывая, как ему противно общаться с таким
сбродом.

-- Интересно, какой? -- вперед вышла Ториль, незаметно оттерев
Дъярва. Если Чани хотел оскорбить их, то нашла коса на камень,
ведь надменности принцессе было не занимать. Она холодно глядела
куда-то поверх головы Чани и говорила так, словно обращалась к
провинившемуся слуге. Вежливо и снисходительно, но обращая
все слова в пустоту, а не к собеседнику. Перед ней не было
человека, перед ней стоял неисправный механизм, который
надлежало отремонтировать, однако проявлять какие-то чувства по
этому поводу было бы просто глупо.

Чани побледнел и вздрогнул. Уловив перемену в настроении хозяина,
Сноу Девил грозно зарычал и сделал шаг вперед, но тут же рядом с
Ториль встали Дъярв и Хани. Северянин устрашающе покачал огромной
секирой. Но снежный волк испугался не оружия. Когда Сноу Девил
встретился глазами с Хани, чудовищный зверь вдруг тоненько
заскулил и поджал хвост, как побитая собачонка.

-- Я жду, -- скучающе произнесла Ториль.

Чани осклабился в неприятной улыбке. Было заметно, как он
борется с нарастающим раздражением.

-- У вас, как мне известно, остался Черный Меч.

-- Предположим, -- сухо ответила принцесса.

-- И как мне известно, -- повторил Чани, -- вы не хотите им
пользоваться. Боитесь его. У меня есть оружие, которое необходимо
вам. Ведь вы желаете получить Меч Воды, не так ли?

-- Предположим, -- Ториль уже собиралась повернуться, но Чани
поспешно крикнул:

-- Так отдайте мне Черный Меч, а я верну вам синий!

-- Зачем?

Чани оторопел.

-- Ну... Мне хотелось бы...

-- Вот именно. Этого хочется тебе. Так зачем мы будем делать то,
чего хочет наш враг? Это было бы крайне непредусмотрительно, да и
просто глупо, в конце концов.

-- Враг? -- Хани вконец растерялся.

-- Разумеется. -- И тут же Ториль сквозь зубы прошептала
Дъярву: -- Уведи мальчишку, он мне все испортит.

Действительно, Хани больше брата был обижен и раздосадован
тоном, которым разговаривала принцесса. Он уже собрался защитить
Чани, когда твердая рука Дъярва удержала его.

-- Остынь.

-- Но ведь это мой брат... -- со слезами прошептал Хани.

-- Все равно остынь. Сейчас ты ему не поможешь ничем.

Тем временем принцесса издевательски вежливо поклонилась.

-- Если у тебя больше нет ко мне никаких дел...

Совершенно потерявший голову от бешенства Чани визгливо крикнул:

-- Ты мне за это заплатишь!

-- Когда тебе будет угодно.

Сноу Девил опять сделал было шаг вперед, но Ториль обнажила
сверкнувший голубым меч, и волк, хорошо запомнивший стычку в
лесу, поспешно отскочил. Еще раз попробовать на своей шкуре силу
волшебного меча он не хотел.

Чани резко повернулся на каблуках и бегом бросился назад, в
замок.

Подождав, пока он удалится, Ториль довольно сказала:

-- Я добилась того, чего хотела. Они уже сегодня выйдут из
крепости, чтобы наказать нас. Давайте готовиться к бою!

Она оказалась неправа, но если бы решал оскорбленный Чани, все
могло сложиться по-иному.

ПАУКИ

При осаде крепости главное -- не количество воинов, не их оружие.
Главное -- терпение. Много раз после первых вылазок из Железного
Замка Хани предлагал начать штурм. Если они успешно отбили все
нападения, стоит ли медлить? Ведь враги могут еще больше
укрепить замок, и штурм будет стоить гораздо дороже. Наоборот,
лучше поторопиться, ведь победа так близка, она совсем рядом,
стоит лишь протянуть руку. Но каждый раз Дъярв останавливал его,
напоминая, что Безымянный показал еще далеко не все, что имеет,
и не следует попусту тревожить черные силы. "Не буди лихо, пока
тихо". Пусть он растратит силы в бесплодных стычках, ведь
северяне всегда могут пополнить армию, а осажденные -- нет. Но
Хани давно перестал доверять и показной простоте Дъярва, и его
жестокой мудрости. Король и есть король, хотя он получил
корону сеятеля. Язык правитель использует, только чтобы надежнее
скрывать свои мысли. И все-таки ясно было одно -- немедленно
штурмовать Железный Замок Дъярв не собирается.

Каждое утро Хани подходил к рву, вглядывался в серо-синие стены,
бугристые швы, соединяющие несокрушимые стальные плиты. Замок
тоже вел себя неправильно. Со стен не летели стрелы, катапульты
не швырялись камнями, ни единая тень не мелькала над парапетом.
Но Хани твердо знал, что множество недобрых глаз внимательно
следит за ним, и стоит ему сделать хоть один опрометчивый шаг,
как в считанные мгновения тревога всколыхнет молчаливую громаду
замка. И тогда -- берегись!

Сейчас следовало опасаться только рассеянных в великом множестве
железных семян. Безымянный не поскупился в свое время. Однако
мысли Хани были заняты совершенно другим. Где-то в замке
находился его брат. Наверняка он страдает в самом глубоком и
мрачном подземелье. Хани помнил темницы Морского Короля, и
представлять, что может преподнести Безымянный, просто
страшился...

А в это время в тронном зале Чани раздраженно выговаривал
Морскому Королю:

-- Я не понимаю, чего мы ждем. Ведь помощь к нам не придет,
неоткуда. В то же время мятежники усиливаются с каждым днем,
настанет час -- и они возьмут замок голыми руками. Чем это
грозит тебе, ты знаешь лучше меня. -- При этих словах Морской
Король поежился. Что тогда произойдет, он представлял
великолепно. -- Колдовство Двухголового оказалось слишком
слабым. Видимо, он негодящий колдунишка. -- Морской Король
снова поежился. -- Наемников перебили, в чем я не сомневался и
о чем не жалею ничуть. Разве можно ждать чего-либо от людишек,
сражающихся за деньги?!

-- И что же ты предлагаешь? -- осведомился Морской Король.

Чани так глянул на него, что король поспешно прибавил:

-- Повелитель.

Чани удовлетворенно улыбнулся.

-- Настало время мне самому выступить против мятежников. Они
покорно склонятся перед истинным владыкой страны. Промедление
смерти подобно. Однако я хочу переговорить с Двухголовым.
Позови его.

Он совершенно не замечал странного выражения, с которым Морской
Король смотрел на него. Однако когда стало ясно, что тот не
спешит выполнять распоряжение, Чани гневно топнул ногой.

-- Поспеши! Иначе ты пожалеешь!

Король втянул голову в плечи и униженно поклонился, но про себя
поклялся, что не будет такой пытки, которую он не испробует на
дерзком мальчишке. Подумать только, год назад у него дрожали
колени при одном упоминании о Морском Короле, а сейчас он
запросто распоряжается, словно король нанялся к нему в лакеи.
Нет, расплата будет ужасной! Однако пришлось пробормотать со
всевозможной почтительностью:

-- Сейчас приглашу.

К величайшему удивлению короля Двухголового ничуть не возмутила
нахальная выходка Чани. Он весело рассмеялся, а змея так и
осталась равнодушно лежать, обвившись вокруг его шеи, что тоже
было признаком хорошего настроения.

-- Положительно он мне нравится! Я пойду, поговорю с ним. У
мальчишки отменные задатки, интересно, чего он потребует от
меня?

Чани встретил Двухголового неприветливо.

-- Почему так мало изготовлено железных теней? Они, конечно,
хорошие бойцы, но ведь даже самый умелый и сильный не сможет
сражаться в одиночку с тысячей. Мне срочно нужны новые. Я решил
сам выступить против негодяев и уничтожить их. Я распну их на
крестах!

Эти слова были произнесены с такой ненавистью, что Морской Король
невольно попятился. Ему померещилось, что на троне
возник настоящий Чанганна Ослепительный. Но Двухголовый только
сладко улыбнулся.

-- Совершенно верно, справедливое требование. И ты получишь новых
бойцов, но только... Это очень сложное колдовство, оно требует
большого умения и отнимает много сил, я пока не готов повторить
его. Однако настанет день -- и я сам явлюсь к тебе.

Глаза Чани полыхнули бешенством.

-- Это не то! Воины нужны мне сейчас, а не когда звезды соизволят
изъявить свое благорасположение.

Двухголовый развел руками.

-- Увы... Я всегда рад услужить тебе, но есть вещи свыше моих
сил. Поверь, я не меньше тебя жажду разгромить проклятую банду и
много дал бы, чтобы это произошло завтра же. Но...
Что я могу -- то могу, а чего не могу -- увы...

Чани нетерпеливо вскочил.

-- Проклятье! И все-таки мое решение твердо, потеряно и так
слишком много времени. Завтра я покину замок и вступлю в бой!
Я возьму с собой своих телохранителей-волков и те железные
тени, которые ты успел изготовить. Полагаю, этого хватит, чтобы
дать дерзким отменный урок, который они запомнят надолго. Я
заставлю их держаться подальше от крепости. Если бы только у
нас был Черный Меч... -- с тоской протянул Чани. -- Вообще я
начинаю подозревать, что неспроста ты не советовал мне обменять
мечи. -- Он злобно оскалился, глядя на Двухголового. Змея на
плечах у того беспокойно зашевелилась. Но сам Двухголовый лишь
лучезарно улыбнулся. Похоже, его радовали изменения,
происходящие в Чани с каждым днем.

-- Может, не стоит так торопиться?

-- Нет! -- отрубил Чани. -- Я так решил!

Потом он надолго задумался, не замечая нетерпеливого
переступания с ноги на ногу Морского Короля, не обращая
внимания не недобрый прищур Двухголового. Наконец он
встрепенулся, но в его взоре король прочитал безумие.

-- Я несколько дней провел в библиотеке замка, --
неожиданно спокойно начал Чани, -- прочитал и просмотрел много
книг. Особенно меня интересовали фолианты, повествующие об
истории Тъерквинга. Те, что в черной коже... Это ведь
человеческая? -- внезапно спросил он. Вопрос застал Двухголового
врасплох, и у него вырвалось:

-- Да.

Морской Король на всякий случай отошел подальше к двери.
Последнее время он делал так всегда, когда разговор между Чани и
Двухголовым переходил на колдовство.

-- Я так и думал, -- с мрачным удовлетворением констатировал Чани.
-- У них не может быть иного переплета. В этих книгах говорится о
дикарях, подобных собаке и волку. Воин, надевший волчью
голову, становится бешеным волком, не так ли?

-- Да. И ты мог видеть подобное среди ульфхеднаров Драуга, --
подтвердил Двухголовый. -- Хотя там были медведи, а не волки.

-- О воинах неистовых, не знающих усталости, не ведающих
жалости, -- не слыша его, продолжал Чани.

-- Именно так называли их, -- согласился Двухголовый.

-- Коих именуют _ульфхеднар_.

-- Ты прав.

Чани стремительно соскочил с трона, подбежал вплотную к
Двухголовому, схватил его обеими руками за плечи и горячо
зашептал прямо в лицо:

-- Мне мало простых железных теней! Они недостаточно свирепы и
внушают мало ужаса! Что если... Если я сам надену волчью
голову, а ты сотворишь такую железную тень?! Тень
человека-волка?!

Морской Король чуть не упал, да и Двухголовый поразился донельзя.
Змея со свистом взвилась вверх, ее глаза засветились красным,
раздвоенный язык так и заходил.

-- Я никогда не слышал о подобном, -- наконец собрался с мыслями
Двухголовый.

-- Что из того? Если возможно сделать простую железную тень, то
вряд ли сложнее волкоголовую. Представь, каких воинов мы получим!

-- Н-не уверен, -- нерешительно промямлил Двухголовый. -- Железные
тени вообще плохо повинуются хозяевам, ведь в них нельзя
добавлять слишком много крови. И к тому же характер тени -- тень
характера хозяина. С ульфхеднарами мало кому удалось сговориться.
Это безумцы, признающие только свои желания и прихоти.
Представляю, как поведет себя его тень, не исключено, что
сначала она взбунтуется против хозяина, и лишь потом, если
дойдет дело, обрушится на противника. Наше отчаянное положение
вполне может превратиться в безнадежное. Мало врагов снаружи,
так появятся еще и внутри крепости. Причем враги беспощадные и
неуязвимые. Нет, я против такого опыта.

-- Но ведь ты сам сказал, что наше положение отчаянное, --
прищурился Чани. -- Так что ты теряешь, рискнув? Зато выиграть
можно все. А потом мы пойдем дальше, -- воодушевленно продолжал
Чани. -- Представляешь себе железные тени драконов?! Это будет
всесокрушающее оружие. Мы запросто разделаемся с придурком
Десятикрылым.

Змея тревожно прошипела:

-- Это все непрос-с-сто.

Но Чани уже не слушал и не слышал никого и ничего.

-- Я иду готовиться к вылазке! За мной! -- приказал он, и ледяной
вихрь пролетел по залу. Огромные сугробы вдоль стен начали
куриться снежной пылью, и вскоре белые волки, сдержанно рыча,
пошли за Чани.

Двухголовый только покачал головой вслед ему.

-- Сюрприз за сюрпризом. Мне начинает казаться, что мрак слишком
сильно укоренился в нем, в мальчишке не осталось ничего от
человека. Я начинаю терять контроль над ним; если
превращения и дальше пойдут с такой скоростью, то мы наживем
врага пострашнее Радужников.

Морской Король сумел совладать с окостеневшим языком и сипло
спросил:

-- Но ведь ты этого добивался?

-- Добивался, -- хмыкнул Двухголовый. -- Однако не забывай, что
всегда найдется сила, более древняя и более могучая, чем ты. Я
начинаю думать, что Первоначальный Мрак сам сожрал его душу и
вселился в него. Так что ни мне, ни Орку...

Морской Король зябко потер ладони.

-- Тогда следует прикончить его поскорее.

-- Обяз-зательно, -- свистнула змея.

-- Решено, -- согласился Двухголовый. -- Как только он вернется
в замок, мы расправимся с ним.

-- А волки? -- вдруг вспомнил Морской Король. -- Ведь они не отходят
от мальчишки ни на шаг, стерегут его лучше всякой охраны.

-- Это уже моя забота, -- осклабился Двухголовый. -- Там, где
бессильно железо, очень полезным становится яд.

Морской Король обрадованно поддакнул:

-- Великолепно.

Двухголовый через плечо глянул на него.

-- Думаешь, я не понимаю, почему ты так обрадовался? Ты ведь
боишься, что мальчишка займет твое место. К тому же сейчас ты
бездомный изгнанник, король без королевства, колдун без магии...
Никому не нужный, -- с жесткой усмешкой уточнил Двухголовый. --
Ты надеешься, что тебе вернут утраченное, и постоянно
опасаешься, что тебя выгонят? Хочешь убрать конкурента, пока не
поздно?

Морской Король побагровел.

-- Я не боюсь этого. Сопляк не может и половины того, что могу я!

-- Может быть, -- неопределенно произнес Двухголовый и широкими
шагами направился к двери.

Морской Король в бессильной злобе так стиснул кулаки, что ногти
впились в ладони и брызнула кровь.

-- Мы еще посмотрим, -- пригрозил он захлопнувшейся двери, ощупав
на пальце золотой перстень с пауком. -- Мы еще посмотрим, так
ли я беспомощен, как тебе кажется!

Когда массивный подвесной мост начал медленно опускаться, это
никого особенно не удивило, вылазки ждали. Тут же хрипло
затрубили рога в лагере северян, воины начали торопливо
готовиться к бою, благо зто не требовало большого времени.

-- Интересно, что нам предложат на сей раз? -- почти весело спросил
Дъярв.

Ториль, со дня прошлого боя державшаяся поблизости от него,
спокойно ответила:

-- Железный Замок, как и крепость Хозяина Тумана, подобен гнилому
ореху. Скорлупа у него твердая, но внутри пустота. Я не думаю,
что у Безымянного осталось много воинов. А во время этой вылазки
и количество оставшихся изрядно поуменьшится.

-- На вашем месте я отнесся бы посерьезнее к предстоящему бою,
-- хмуро сказал Хани. -- Неистощимо колдовское могущество
Безымянного, нет предела его кровожадности. Новая схватка -- новая
кровь.

-- Сомневаюсь, -- с вызовом ответила Ториль. -- В них не слишком
много крови.

Она указала на выходящие из ворот странные фигуры.

Сначала Хани принял их за закованных с головы до ног в железо
латников. Серьезный противник, однако после боев с Ледяными,
после сражений с выходцами из минувших эпох вряд ли латники
могли смутить их. Присмотревшись внимательней, он различил, что
двигаются воины врага какими-то странными толчками, словно
диковинные железные марионетки, плохо гнущиеся в суставах. Число
их было невелико.

Разглядев, с кем придется иметь дело, Дъярв отбросил свою
грозную секиру и презрительно махнул рукой.

-- Видимо, совсем плохи дела у хозяев замка, если они сумели
набрать только горсть паралитиков. Сражаться с ними? Да мы
пойдем и свяжем их.

Впрочем, несмотря на самоуверенные обещания, он тщательно, как
обычно, проверил строй своих воинов. Дъярв не терпел ни малейшего
непорядка, двое или трое, чье снаряжение оказалось не в полной
исправности, были немедленно изгнаны -- в бою никто не должен
подвергать себя ненужному риску. А после боя их ждали
неприятности...

Враг развернулся редкой цепочкой, следом из ворот замка вылетели
огромные пепельно-серые волки. В мгновение ока Дъярв
посерьезнел.

-- С этими мне не хотелось бы сражаться, -- сказал он Рюби. -- Я не
умею драться с призраками ледяных пустынь, которых не берет
обычное оружие, и не хочу напрасно рисковать людьми. Вы сможете
сделать что-нибудь со снежными дьяволами? Ведь ты колдунья и
твои спутники тоже...

Рюби согласно кивнула.

-- Давно пора покончить с кошмарами вьюг, они и так слишком
зажились. После того, как разбита Ледяная Звезда, вряд ли это
окажется слишком сложно.

Сначала Дъярв хотел отвести часть армии обратно в лагерь, он
действительно решил поначалу, что противник не стоит большого
внимания. Но теперь ему пришлось отказаться от своих намерений.

Волки вихрем пронеслись через подъемный мост и встали, как
вкопанные. Противник явно не собирался нападать первым. Он
чего-то ждал...

-- Зачем они тянут время? -- с какой-то детской обидой пожаловался
Дъярв принцессе. -- Если они рассчитывают, что мы первыми
потеряем терпение и бросимся на них, очертя голову -- напрасно.
Я не двинусь с места. Чего они могут ждать?

-- Не знаю, -- голос принцессы звенел от сдерживаемого напряжения.
-- Они дают нам лишнее время, чтобы мы смогли получше
подготовиться к встрече дорогих гостей.

Она посмотрела на Рюби, та понимающе кивнула. Обе девушки отошли
в сторону, о чем-то недолго пошептались и начали было петь
заклинания, но истошный крик Хани помешал им.

-- В чем дело? -- обратилась к нему Рюби.

-- Там... Там... -- растерянно лепетал он, не в силах произнести ни
слова. Он только показывал на замковые ворота трясущейся
рукой.

Встревоженный Дъярв приставил ладонь козырьком ко лбу, стараясь
получше разглядеть, какую грозную опасность увидал Хани. Но
ничего, кроме щуплой фигурки совсем не воинственного вида, он не
заметил.

-- Действительно, в чем дело? -- недовольно спросил он.

-- Это мой брат, -- убито объяснил Хани.

-- Бра-ат, -- протянул Дъярв и подозрительно прищурился.

-- А кроме того, обладатель четвертого меча, -- добавила Рюби. --
Синий меч, Меч Воды, который нужен, чтобы окончательно
разделаться с Безымянным.

-- Ясно, -- кивнул Дъярв. -- Значит, надо постараться взять его живым,

-- Обязательно, -- с жаром подхватил Хани. -- Ведь он сражался
рядом с нами у Ледяного Замка.

-- Это война, и я не могу обещать твердо, -- покачал головой
Дъярв. -- Кто возьмется предсказать, как развернется битва?

Протяжный волчий вой зазвучал над полем. Еще не так давно у
Хани кровь застывала в жилах от его угрожающих заунывных звуков.
Однако он сильно изменился с той ночи, когда впервые столкнулся со
снежными волками. Он лишь дернул плечом, как бы отгоняя
назойливую муху.

-- Это они напрасно, -- заметила Рюби. -- В такую отличную погоду,
когда на небе ни облачка, волки потеряют больше половины своей
силы.

-- Значит, в замке что-то произошло, о чем мы пока не
догадываемся, коль скоро они решились на безнадежную битву, --
ответил Дъярв и поспешил к своим воинам. Несмотря на всеми
признаный авторитет полководца, он по-прежнему предпочитал
сражаться среди своих воинов.

Хани различил, как его брат сделал повелительный жест рукой, и
странные латники двинулись вперед мерным шагом. От их поступи
задрожала земля, словно приближалась огромная армия.

Ториль вдруг растерянно произнесла:

-- Присмотритесь повнимательней. Или мне что-то мерещится, или они
похожи на бумажные фигурки. У них нет толщины.

Хани напряг зрение и убедился, что она права. Необычные воины
больше всего напоминали вырезанные из жести силуэты.

-- Дъярв немного поспешил, когда сказал, что схватка будет
недолгой, -- согласилась Рюби. -- С творениями черного
колдовства так просто не справишься.

Хани не стал их выслушивать. Он выхватил свой меч, мгновенно
загоревшийся пронзительной зеленью и помчался туда, где уже
звенело оружие.

Первая же стычка показала, каким страшным противником оказались
железные тени. Если Ледяного еще можно было
раздробить молотом, то от железных силуэтов мечи, копья и топоры
отскакивали с беспомощным звоном. Не успели Хани с Дъярвом как
следует подготовиться, а передовой отряд был уже рассеян и
разбросан. Железные тени прошли почти без заминки, оставив
позади себя несколько неподвижных тел.

Опешивший было Дъярв почти сразу взял себя в руки и с криками
и бранью начал выравнивать поколебавшиеся было ряды. Что он
замыслил, Хани не догадывался. Однако он уже достаточно узнал
Дъярва, чтобы понимать -- тот совсем не собирается попусту
губить людей. Он наверняка замыслил какую-то хитрость.

Однако к величайшему удивлению Хани ничего не происходило.
Второй отряд северян, бросившийся наперерез редкой шеренге, был
рассеян с такой же легкостью, точно горсть сухих листьев развеял
сильный ветер. Нельзя сказать, что северяне безропотно
отступали. Еще несколько человек погибли в напрасной борьбе.
Кто-то кинулся швырять арканы, но прочнейшие кожаные петли,
способные выдержать бешеный напор разъяренного быка, тут же
падали, разрезанные острыми краями непонятных железных силуэтов.
Те даже не утруждали себя попытками увернуться от арканов,
скорее наоборот, сами охотно подставлялись, чтобы потом слегка
дернуть плечами и...

Над полем боя прокатился заунывно-торжествующий волчий вой. Если
Хани давно перестал робеть при его звуках, то на лицах северян
проступило некоторое смущение. Не то, чтобы они испугались, но
ощутили какую-то неловкость.

Тем временем вся армия Дъярва построилась в новый боевой
порядок. Все-таки дети вечных льдов и угрюмых туманов не
боялись смерти. Они сознавали, что исход борьбы неясен, битва
складывалась не в их пользу, однако отступать не собирались.

Хани, повинуясь безотчетному порыву, неожиданно для
себя выбежал вперед и оказался один перед наступающими
чудовищами. Так, по крайней мере, он думал, пока не заметил
рядом с собой Дъярва.

-- Зачем ты здесь? Уходи, -- решительно сказал Хани. -- Ты вождь. Ты
не имеешь права рисковать собой. Ты должен командовать, а не
сражаться.

-- Именно потому, что я вождь, я и нахожусь здесь, -- возразил
Дъярв. -- Я не имею права посылать воинов на убой, если не
докажу, что чудищ можно победить.

-- Я рассчитываю на свой волшебный меч, -- ответил Хани. -- На что
надеешься ты? Колдовские создания можно одолеть только с
помощью магии.

-- Не будем препираться, лучше приготовься к бою, -- оборвал
его Дъярв.

-- Постой, постой...

По какой-то причине железные тени остановились, не дойдя до них
шагов двадцати. Теперь Хани и Дъярв могли рассмотреть их получше.
Нельзя сказать, что результат осмотра их обрадовал. Драться с
таким противником... Как? Однако вскоре все мысли вылетели из
головы Хани, оставив звенящую пустоту. Закутанный в плащ
предводитель вражеского отряда подошел к своим солдатам. По пятам
за ним следовали снежные волки.

-- Вот с кем мне приходиться сражаться, -- раздался
пронзительный скрипучий голос, показавшийся Хани знакомым. Он
как-то не желал верить в то, что сам угадал, но пришлось
убедиться, что наитие его не подвело.

-- Кто ты? -- спросил Дъярв. -- И по какому праву выступаешь против
законного повелителя страны?

Ответом стал безумный хохот. Корона Дъярва запылала желтым
пламенем. Отсмеявшись, незнакомец отбросил капюшон с лица, и
Хани вскрикнул. Нельзя было сказать, что поразило его больше:
то, что он встретил Чани, или происшедшие в брате перемены.
Минуло всего несколько дней, а тот постарел на тысячу лет.

-- Да-да, милый братец. Ты не ошибся, это именно я. Не ожидал
встретить? -- Чани говорил торопливо, захлебывался словами, словно
спешил высказать мучившие его мысли. Спрашивал и не ждал ответа.
-- Я тоже, признаться откровенно, не надеялся на встречу с
тобой. Ведь ты всегда проявлял застенчивость в бою... А среди
зтого грязного сброда... Как ты решился? Ведь твоя трусость
известна всем и каждому, а измена требует хотя бы минимальной
смелости. Ничего. Я всех вас награжу по заслугам, никто не уйдет
обиженным. Я рассажу вас на кольях! Только так правитель
Золотого королевства может пожаловать восставших рабов.

-- Он спятил, -- шепнул Дъярв Хани.

-- Что с тобой? -- спросил тот брата.

Воспаленные красные глаза Чани растерянно мигнули, но тут же он
опомнился.

-- Я оказываю вам неслыханную честь, сам отправился покарать
изменников. Впрочем, если вы сейчас сложите оружие и вернете
Черный Меч, я еще могу вас помиловать.

-- Брось все это, иди к нам, -- спокойно предложил Хани.

В ответ вновь послышался дикий хохот.

-- Хочешь обмануть? Не выйдет. Я раздавлю вас, как мух.
Впрочем... -- Чани злорадно осклабился, -- я предлагаю вам
сразиться всего лишь с одним из моих воинов. Тогда вы поймете
всю тщетность своих усилий и наверняка покоритесь мне.

Хани пристально посмотрел ему в лицо, однако Чани не смутился и
не опустил глаз.

-- Я согласен, -- сказал Дъярв.

Чани взмахнул рукой, и железная тень направилась к ним.
Тяжелая секира со свистом обрушилась на голову адского создания
и с резким звоном отскочила. На лезвии появилась большая
зазубрина, а железная тень только чуть-чуть пошатнулась, зато
ее ответный удар едва не поверг Дъярва наземь. Лишь с огромным
трудом он отвел удар щитом.

Чани обидно засмеялся.

Тогда Хани вытянул вперед свой волшебный меч. Его лезвие
выбросило фонтан зеленых искр, их действие на железную тень
было подобно действию струи пламени. В одно мгновение тень
раскалилась докрасна, но даже это не заставило ее отступить.
Напротив, Хани едва успел увернуться от взмаха пышущей жаром
руки, ему даже опалило брови.

Кто знает, чем кончилось бы странное сражение, если бы не Дъярв.
Он понял, что разогретое железо теряет свою прочность,
подскочил к тени, вокруг которой уже дымилась земля, и нанес
несколько ударов, которые распластали тень на куски. Но при
этом его знаменитая секира была безнадежно испорчена --
выщербилась, покрылась окалиной.

Чани болезненно вскрикнул; хотя его не коснулось ничье оружие,
его лоб окрасился кровью.

-- Вы справились с одним?! Хорошо! Убейте, если сможете, всех! --
завизжал он. -- Воины, вперед!

Морской Король смотрел на все это с крепостной стены.

-- М-да, это против ожидания, -- пробормотал он себе под нос,
когда Дъярв поверг железную тень. -- Не представлял, что такое
возможно. Впрочем, это решительно ничего не меняет.
Двухголовый начал оказывать мальчишке слишком много внимания.

И король взялся за свой перстень.

Когда послышался полузабытый протяжный звон и мелькнули
полупрозрачные золотистые нити, Хани впервые испугался. Мало
того, что ему приходится драться с железными тенями, так еще
увертывайся от невидимых сетей Морского Короля. Однако в
следующий миг он понял, что его движениям не мешает ничто, да и
Дъярв не ощущает никаких неудобств. Зато железные тени судорожно
дергаются, не в силах разорвать магические тенета. Дъярв не
стал доискиваться причин странного происшествия и уточнять, что
за добрый волшебник помог им.

-- Схватить их! -- крикнул он своим воинам. -- Пока они не могут
двигаться, забейте их в колодки!

Северяне с грозными криками бросились на неподвижных врагов.

-- Измена! -- завопил Чани и выхватил меч. Он не собирался
спасаться бегством, он рвался в бой. -- Волки, за мной! Корона и
слава!

Стая ответила ему протяжным воем, однако нападать не торопилась.

-- И вы?! -- бесновался Чани. -- Всюду измена! Но я отомщу всем вам!

-- Не спеши, повелитель, -- проворчал Сноу Девил. -- Если мы не
справимся с колдунами, нам отсюда не выбраться. Бессмысленно
кидаться на мальчишку, не он здесь главный. Лучше зажги свой меч
и помоги нам. Вместе мы либо победим, либо умрем.

Только сейчас все обратили внимание, что меч Чани не горит
привычным синим огнем. Это был простой, неуклюжий гладиус.

Хани услышал за спиной шаги, и едва не напал на подошедшего,
удержавшись в последнюю секунду. Ториль и Рюби встали рядом с
ним, их мечи пронзительно сверкали красным и голубым.

-- Зачем вы здесь? -- недовольно бросил Хани. -- Мы справимся одни.

-- Нет. Как раз одни вы не справитесь, -- резко возразила Рюби.
-- Нужно избавить мир от порождений мрака и холода, а это
возможно, если против них выступят все четыре стихии. Три меча
не справятся.

Но четвертый меч оставался в руках Чани.

-- Твой меч последний, следи за нами внимательно и не пропусти
момент! -- крикнула Рюби так ничего и не понявшему Хани.

Волки, скаля клыки, уже подступили вплотную. Их белесая, словно
седая, шерсть встала дыбом, прозрачные янтарные глаза светились
жестокостью и злобой.

Рюби описала в воздухе круг своим мечом, стена алого пламени
обрушилась на волков. Они явно этого не ждали, потому что не
смогли ни увернуться, ни сбежать. Хани ожидал рычания, визга,
запаха паленой шерсти -- ничего этого не было. Только гул
пламени и страшное шипение, словно кто-то сунул факел вглубь
сугроба. Волки пропали, теперь перед ним колебалась
стена влажного горячего пара.

Ториль взмахнула своим мечом. От него разлетелась прозрачная
голубая волна, и в уши ударил посвист сотни ветров, дующих
одновременно. Облако пара начало быстро сгущаться, сжимаясь в
белый косматый шар.

-- Давай! -- крикнула Рюби, и Хани послушно махнул своим мечом,
хотя по-прежнему не понимал, что происходит.

Далекий грозный рокот, толчок в ноги -- он решил, что
начинается землетрясение. Белая снежная туча,
подхваченная колдовскими ветрами, нехотя, рывками двинулась к
нему. Хани рванулся было бежать, но сдержался. Туча окутала
его, скрыв весь мир за шевелящимся белым полотном, и...
втянулась в меч.

Хани остолбенел, глядя на погасшее лезвие, покрытое каплями воды.
Из оцепенения его вырвал болезненный вскрик и залп ругани. Он
обернулся.

Оказалось, что Чани бросился на Ториль. Он сбил ее с ног и
собрался уже прикончить, как подоспел Дъярв. Отразив неловкий
удар Чани треснувшим полуразбитым щитом, северянин ловко оглушил
противника ударом обуха секиры. Потом подхватил меч, сразу
полыхнувший синевой.

Повинуясь неслышному приказу, капли сорвались с меча Хани и
пропали в синем огне, загоревшемся от этого еще ярче.

-- Вот и все, -- удовлетворенно сказала Рюби. -- Из воды вышли,
туда же и вернулись.

Хани же думал о своем.

-- Спасибо, -- тихо шепнул он. Как ни странно, Дъярв превосходно
расслышал.

-- Не убивать же дурака, -- проворчал он.

СМЕРТЬ ЧАНИ

Дъярв, еще не отошедший от возбуждения, радостно кричал:

-- Сейчас мы можем просто войти в замок! Ведь там не осталось ни
единого защитника. Жалкие глупцы, им пристало пасти свиней, а не
командовать армиями. Сами, собственными руками поднесли нам
победу, которая улетела было от нас.

-- Это и странно, -- попыталась охладить его пыл Рюби. -- Ты-то не
знаешь, но я превосходно помню финал сражения в Радужном ущелье.
Нам помог наш заклятый враг -- Морской Король. Почему? Зачем?
Какая хитрость кроется в столь странном поступке? Пока мы не
найдем ответа на все эти вопросы, мы постоянно рискуем нарваться
на какую-либо каверзу, которая завершится для нас очень плохо.
Я не верю в благодеяния, оказанные врагами.

Ториль, сидящая рядом с Дъярвом, неуверенно предположила:

-- А что, если он немного переменился?

-- И это говоришь ты? -- поразилась Рюби. -- Ты, которая столько
воевала с ним? Тан-Хорез в исконной вражде с Морским Королем, но
именно принцесса Тан-Хореза верит в его перерождение?

-- Ты становишься жестокой, -- упрекнул ее Хани.

Рюби остановилась и смущенно закончила:

-- Извини, я была излишне резка.

Хани тяжело вздохнул, было заметно, что ему трудно говорить.

-- Мы допускаем возможность обращения света в тень. К сожалению,
нам не раз приходилось убеждаться в неслыханной легкости такого
перехода. Чтобы удержаться на светлой половине мира, надо
постоянно следить за собой, прикладывать усилия, бороться с самим
собой. Ведь стоит ненадолго, совсем чуть-чуть ослабить внимание,
как тотчас начинается скольжение в тень и далее в непроглядный
мрак. Здесь не требуется усилий, следует просто подождать.

Дъярв пожал плечами, ему подобные разговоры были совершенно
непонятны. Он был практиком и отвлеченные рассуждения считал
чем-то необязательным. Зато Ториль покраснела.

-- Но ведь возможен и обратный переход, -- подхватила она начатую
Хани мысль. -- Не надо смотреть на вещи исключительно с мрачной
стороны.

-- Верно, -- тихо пробормотал Хани. -- Но как добиться этого
перехода?

-- Так же, как и раньше, -- не вдумываясь в смысл разговора,
посоветовал Дъярв.

Хани радостно хлопнул себя по лбу, обозвал дураком и вскочил,
чтобы немедленно бежать за братом, но Рюби остановила его.

-- Успеешь. Это, конечно, крайне важно, но лучше немного подождать.
Принеси сюда захваченный у него меч. Может статься, он
понадобится именно для того, чтобы помочь твоему брату.

Хани снова увял.

-- Ладно, -- неприязненно буркнул он. Для него любая отсрочка
казалась почти преступлением.

Когда все четыре меча легли рядом, Хани заметил, что в них
появились кое-какие отличия. Или, может, они существовали
раньше, просто он не обращал внимания? Полированная сталь лезвий
засветилась молочно-белым светом, совсем не отражая пламени
костра. Семь камней на рукоятях расцветились радугой, а
центральные камни наверший тоже остались матово-белыми. Потом
сквозь свечение лезвий, как бы выплывая из тумана, показались
малиново-золотые узоры.

На первом мече это были три дубовых листика, на втором --
взвихренные языки пламени, на третьем -- пенящийся морской вал, на
четвертом -- кучерявое облако. Немного погодя, вокруг рисунков
показался круглый венок, сплетенный из странных угловатых букв.
Глаз улавливал что-то знакомое в их начертании, но
требовалось усилие, чтобы угадать, какие именно это буквы.
Вдобавок они совершенно не складывались в слова. Опять
неведомый язык...

Когда Хани сказал об этом, Рюби развела руками.

-- Говорят, что лишь тот, кто прочитает заклинание, написанное
на мечах, сможет придать им полную силу.

-- Но ведь они уже неплохо поработали сегодня, -- возразил Дъярв. --
Мне, например, очень понравился вот этот.

Он протянул руку и схватил меч с изображением волны. В тот же миг
большой камень на рукояти стал синим, а лезвие превратилось в
ярчайший аквамариновый факел, скрыв узоры.

-- Разве это не колдовство? -- спросила Ториль, беря Меч Воздуха,
который послушно засветился голубым. -- Как же они уничтожили
волков?

-- Довольно просто. Волки были порождены мраком и холодом, зимними
метелями и льдом. Сначала я обрушила на них силу огня, попросту
растопив стаю. Обычному огню это не по силам, но волшебный смог.
После чего ветер поднял и понес образовавшиеся облака, земля
связала и очистила воду, а море поглотило ее.

-- Ничего себе "просто", -- проворчал Дъярв.

Рюби покачала головой.

-- Да, просто. Хоть это и колдовство, но совсем не то, на которое
способны мечи. Малая магия, лежащая на поверхности, не должна
ослеплять нас, ведь ими можно пользоваться и как обычными
короткими мечами. Но кто посмеет утверждать, что они сделаны
для этого? В руках невежды -- это оружие, не слишком сильное и
удобное, другой может использовать их как волшебное оружие, но
лишь глубоко проникший в тайны природы способен подчинить себе
силы стихий. Ведь эти мечи напрямую связаны с четырьмя
первоэлементами и способны вызывать силы стихий, но
только когда они собраны все вместе. Поодиночке каждый из них
слабее не в четыре, а в четырежды четыре по четыре раза. Нужно
прочитать письмена, вплавленные в сталь клинков.

-- Кто же их отковал? -- уважительно спросил Дъярв, откровенно
любуясь своим мечом.

-- Не знаю, -- честно ответила Рюби. -- По преданиям они
существуют вечно, со дня рождения из света четырех стихий.

-- И даже Радужники до сих пор не смогли раскрыть их секрет? -- не
поверила Ториль. -- А у нас на островах считают, что вам известно
о магии все. Даже неожиданно слышать, что у вас тоже есть
предания, а не знания.

-- Тебя завораживает древность нашего рода, -- улыбнулась Рюби. --
Да, мы живем миллионы лет, ну и что? Тайны останутся всегда и
для всех. Более того, чем древнее род, тем больше тайн...

-- Все равно непонятно, -- не соглашалась Ториль. -- Сначала ты
говоришь, что использовала силу огня, а потом, не переводя
дыхания, заявляешь, что меч не может повелевать огнем. Здесь
что-то не так.

-- Только на первый взгляд. Если ты будешь размахивать в воздухе
горящей веткой, то не посмееешь же сказать, что подчинила себе
огонь. Пока мы в состоянии только взять зажженную молнией ветку
и отогнать ею дикого зверя. А до тайн огня нам куда как далеко.

-- Но ведь есть еще какая-то причина, по которой могучие
Радужники не могут справиться с мечами, -- предположил Хани.

Рюби погрустнела.

-- Потому что Радужники -- порождение только двух стихий: огня и
земли, камня и света. А чтобы повелевать четырьмя, нужно
сродниться со всеми.

-- И кто способен на это? -- спросил Дъярв.

-- Не знаю. Но хочу вам показать одну вещь. Возьмите каждый свой
меч.

Хани поднял меч с изображением дубовых листьев, он засветился
зеленым. Однако стоило Рюби дотронуться до своего, как все три
остальных погасли. Хани даже вскрикнул от неожиданности.

-- Вот так, -- спокойно произнесла Рюби. -- Но стоит бросить хоть
один...

Дъярв, хитро улыбнувшись, положил свой меч на землю, и сразу
вспыхнули три факела: красный, зеленый и голубой.

-- Чудеса, -- поразилась Ториль.

-- Почему же тогда они горели, когда мы сражались... Ну, в общем,
в бою? -- не очень внятно спросил Хани.

-- Потому что рядом находились прислужники мрака.

-- Мрака?! -- покраснел до слез Хани.

-- Да.

Хани смешался и не нашел, что ответить.

Когда привели связанного Чани, брат смог получше разглядеть его.
Сейчас, в спокойной обстановке, перемены в облике Чани бросались
в глаза еще резче, чем в горячке боя. Лицо его осунулось и
постарело, пожелтевшую кожу избороздили многочисленные
морщины. Черные волосы припорошила седина, нос заострился и стал
похож на клюв хищной птицы.

-- Что с тобой случилось? -- невольно вырвалось у Хани.

-- Со мной? Ничего, -- высокомерно ответил Чани. -- Это вам
следовало бы позаботиться о своих презренных шкурах, ибо всех
вас постигнет суровая кара. И очень скоро.

-- Нет, каков, -- добродушно удивился Дъярв. -- Сам связан, а
туда же -- грозить.

-- Тебя распнут, грязный раб, -- четко выговорил Чани.

Дъярв вспыхнул, огромные кулаки сами сжались, но Ториль положила
ему руку на плечо, и гигант успокоился.

-- Мы должны попытаться что-то сделать, -- шепнул Хани Рюби,
однако брат услышал его.

-- Самое лучшее, что вы можете сделать, и единственное, что вам
остается -- это преклонить колена и покориться истинному владыке,
прямому и единственному наследнику трона Золотого королевства.
Не перечьте, иначе мой верный вассал, Двухголовый, сокрушит
вас, и даже не в моей власти будет спасти дерзких от страшной
казни.

-- Двухголовый? А кто это? -- спросила Рюби.

-- Наместник Железного Замка, -- ответил Чани. -- Поторопитесь!

Не отвечая, Хани поднялся и воздел над головой меч. Он надеялся
повторить то, что совершил, освобождая Ториль от власти черных
сил. Сейчас он считал себя гораздо сильнее и твердо рассчитывал
на успех. Когда кольцо зеленого огня опоясало Чани, тот
вскрикнул и начал бешено извиваться, словно ощущал нестерпимую
боль. Однако время шло, а в глазах Чани по-прежнему читалась
ненависть пополам с безумием. Хани напрягся, золотая змейка
спрыгнула с острия меча на кольцо... И оно с треском рассыпалось
в пыль.

Чани злобно захохотал.

-- Ничего у тебя не выйдет, дорогой братец. Ты слишком слаб,
чтобы тягаться со мной. Убирайся в вонючую нору, из которой ты
выполз вместе со своей жалкой магией. Мальчишка! Не суйся в
дела мужчин.

Хани дрожащей рукой вытер крупные капли пота со лба.

-- Не получается, -- сокрушенно признался он.

-- Потому что мрак уже начал овладевать им, -- объяснила Рюби.
-- Мы лишь видим человека, на самом деле его здесь уже нет.
Перед нами сгусток мрака в человеческом обличье.

-- Нет! -- протестующе крикнул Хани. -- Не верю и не поверю! Я не
допущу этого. Я никому не отдам брата и сделаю все, чтобы он
вернулся!

Никто не успел пошевелиться, как он схватил все четыре меча и
обвел вокруг брата четыре разноцветных кольца. Радужные пламена
совершенно скрыли Чани из вида, долетал только истошный визг.
Скрипя зубами от напряжения, Хани послал целое облако золотых
молний на помощь огню. Разноцветные кольца затрещали, выбрасывая
снопы искр, резко запахло грозовой свежестью. Внутри облака огня
происходила какая-то непонятная борьба. Хани, изнемогая,
опустился на колени, но сумел отправить еще одно золотое облако
на помощь первому.

Огонь забушевал сильнее, его языки взвились к самому небу. А
потом как-то враз все стихло. На земле остался выжженный до
черноты круг, в нем стоял Чани. Его одежда дымилась, словно он
побывал внутри пылающей печи. В воздухе реял мельчайший пепел, он
противно скрипел на зубах и заставлял глаза слезиться.

Лицо Чани исказила гримаса боли.

-- Мерзавец, -- прошипел он. -- Ты хотел погубить меня? Не
вышло!

Мощным рывком он освободил руки, полуобгоревшие веревки лопнули.
Плюнув в сторону брата, Чани бегом бросился прочь. Никто не успел
остановить его.

Хани сидел на земле, устало свесив голову на грудь.

-- Я очень старался, но не смог.

Рюби, поднявшая было руку, чтобы утешающе похлопать его по
плечу, вдруг настороженно замерла. Золотистое свечение над
головой Хани стало отчетливей, оно образовало подобие короны.
Но на сей раз оно стало таким отчетливым и близким, что,
казалось, корону можно взять в руки.

-- Ты сделал все, что мог, -- попыталась успокоить его Ториль. --
Однако приходит день, когда каждый из нас сталкивается с
непосильной задачей. Ты совершил больше, чем может человек, но
иногда этого тоже мало. Поверь, все мы согласны сделать
все для освобождения Чани...

Испуганные крики, звон оружия прервали ее. Через мгновение все
четверо стояли с мечами наготове.

-- Что это? -- тревожно спросил Дъярв. -- Кто мог напасть на нас?

Долго ждать ответа не пришлось. Словно демон мщения, перед ними
вновь появился Чани, только теперь в его руке блистал Черный Меч.
Глазки золотого дракона кровожадно пылали, он выл от радости.
Чани хрипло выкрикивал какие-то проклятия, на губах у него
выступила зеленоватая пена. Ничего не видя, слепой от злости, он
накинулся на Дъярва. Меч в его руках обратился в топор и молот,
чтобы рубить и дробить... Дъярву понадобились все его искусство
и вся его сила, чтобы отразить неистовый натиск. Однако в конце
концов ему пришлось позорно бежать.

Тогда навстречу брату пошел Хани.

Когда он увидел причину переполоха, то спрятал меч и теперь стоял
перед братом безоружный, скрестив руки на груди. Рюби
зажмурилась, она подумала, что Чани убьет брата первым же ударом.
Однако вопль негодования подсказал ей, что случилось нечто иное.
Она приоткрыла глаза.

Чани поднял меч высоко над головой и снова обрушил его на брата.
Но, едва коснувшись золотого сияния вокруг головы Хани, меч ушел
в сторону и глубоко вонзился в землю. Весь перекосившись, Чани
вырвал его из земли и попытался нанести новый удар. Но и теперь
меч отказался повиноваться ему. Было видно, как Чани старается
сдвинуть руку, однако напрасно... Черный Меч рычал и бился, как
раненный зверь, и тоже не мог сдвинуться ни на пядь. Лицо Чани
побагровело, потом посинело, глаза выкатились, он скрежетал
зубами...

Хани с жалостливой улыбкой смотрел на него, не шевелясь.

Чани снова зарычал, на губах у него опять появилась пена, теперь
уже черно-красная. И меч, замерший в воздухе, начал подаваться.
Сначала еле заметно, а потом все быстрее он пошел вниз, однако
опять не смог пробить золотистый ореол... И тогда произошло
страшное. Меч вывернулся из руки Чани, взвился ввысь и, подобно
атакующему добычу коршуну, метнулся к хозяину, пронзив его
насквозь.

Рюби вскрикнула, Ториль закрыла лицо руками... Но Хани не
двинулся с места.

Чани не упал, он так и остался стоять. Лицо его потемнело, и
через миг перед остолбеневшими от горя и ужаса людьми стояла
каменная статуя. Меч со звоном выпал из бескровной раны.

Хани осторожно, точно слепой, подошел к статуе, дотронулся до
нее. Посмотрел в черное небо и пошел прочь, не проронив ни
слова. Рюби до крови закусила руку, чтобы удержать новый крик
ужаса, ведь его волосы на глазах стали совершенно седыми.

ШТУРМ

Наконец все было готово. Как съехидничала Ториль, пришита
последняя пуговица на куртке последнего солдата. Чего ждать еще?
Подготовлены штурмовые лестницы, построены катапульты, запасены
стрелы для баллист.

-- Завтра? -- Хотя Дъярв и старался выглядеть как можно более
уверенно, голос его все-таки дрогнул, выдавая владеющее им
напряжение. Вождь северян отнюдь не был преисполнен радужных
надежд, скорее наоборот -- он изо всех сил боролся с дурными
предчувствиями.

-- Да, -- подтвердила Рюби. -- Больше ждать нет смысла. Скоро
наступит настоящая зима, а не вызванная черной магией, и
тогда нам придется худо, много хуже, чем осажденным. Кроме того я
получила кое-какие известия. Нам помогут. Но эта помощь может
быть оказана только в ближайшие дни, и мы не можем позволить себе
тратить время попусту, сейчас оно для нас куда дороже золота.

-- Откуда же придет сия таинственная помощь? -- с явным
неодобрением спросила Ториль. -- Может, загадочно пропавшие
Радужники решили снова объявиться? Это было бы интересно.

-- Может, и так, -- спокойно ответила Рюби.

Хани, слушая их перепалку, досадливо морщился.

-- Неужели вы не можете иначе? Нельзя ссориться перед самым боем.
Это значит заведомо обречь себя на поражение. Неужели вы не
можете справиться с каким-то Черным Мечом? Я определенно вижу его
зловещую тень. Как тогда вы намерены сражаться с Безымянным?

Ториль глянула на него исподлобья и сбивчиво пробормотала:

-- Наверное, ты прав. Давайте лучше готовиться к штурму.

Дъярв пошел проверять свое изрядно поредевшее воинство. Северяне
готовили штурмовые лестницы. С заунывным скрипом катились
неуклюжие, похожие на бегемотов баллисты, оставляя за собой
глубокие колеи в размокшей глине. По приказу Дъярва были
изготовлены большие передвижные щиты, чтобы укрывать воинов от
стрел и копий, летящих со стен крепости.

С грустью глядя на воинственную суматоху, охватившую лагерь, Рюби
глухо сказала:

-- Разве после всего, что изобрели сами люди, еще требуется
колдовство, чтобы убивать друг друга?

Хани от этого вопроса вздрогнул, словно его коснулось
раскаленное железо. Сам-то он сейчас всегда ходил без оружия,
даже его волшебный меч оставался в палатке. Он сухо ответил:

-- Мне не требуется убивать никого. Ни огнем, ни железом, ни
колдовством. Я провижу страшные дни, когда магический огонь
станет не более чем праздничным фейерверком. Людям предстоит
гибнуть миллионами по приказу одного безумца. Он сможет выпустить
гораздо более ужасный ядовитый пламень, утверждая, будто
совершает сие на благо человечества. По крайней мере тех, кто
выживет. От нас зависит, свершится ли зто. От нашей победы...
Но в любом случае я не прикоснусь к мечу.

-- Даже... -- начала было Ториль, однако умолкла, когда тяжелая
рука Дъярва легла ей на плечо.

-- Не нам судить, -- шепнул принцессе гигант. Потом, нахмурившись,
добавил: -- А нам придется поработать мечами. В том числе и за
него...

Штурм начался не совсем так, как предполагал Дъярв.

Холодный утренний туман еще плыл слоями над вершинами окрестных
скал, и бледный месяц никак не желал таять в розовом свете
зари. Вдруг земля дрогнула, да так, что люди попадали.
Прогрохотало несколько камнепадов, долетел гул большого обвала.

-- Что это? -- встревожился Дъярв. Он приподнял шлем, чтобы
забрало не мешало получше рассмотреть, что происходит. --
Землетрясение? Это вовсе лишнее.

Рюби мотнула головой.

-- Нет. Это и есть та самая обещанная помощь. Подождем немного.

-- Именно зтого я делать не собираюсь. Лучше всего ударить без
промедления. Туман укроет наших воинов, под его защитой они
беспрепятственно подойдут к самым стенам. И главное -- не дать
противнику опомниться.

-- Знаю. Но все-таки лучше подождать.

Дъярв пожал плечами в знак полного недоумения, но подчинился и
пошел к воинам ожидать сигнала. Северяне нетерпеливо
переминались с ноги на ногу, готовые в любой миг броситься
вперед. Но сигнала все не было.

Опять содрогнулась земля и глухо загрохотало впереди, там, где
шевелились в мареве тумана грузные очертания Железного Замка. А
потом там вспыхнуло мутное багровое свечение. Туман начал быстро
таять под воздействием огня.

Когда наконец гранитная скала и высящаяся на ней крепость
предстали перед взорами изумленных людей, то всеобщее удивление
возросло еще больше. Огромный утес дергался и шевелился,
словно кто-то пинал его. Несокрушимый гранит дрожал и
трясся, точно студень. На стенах метались черные силуэты --
внутри обеих крепостей бушевали пожары, вздымались языки
красно-желтого пламени. Зубчатые стены дрожали и
трескались, выпавшие камни градом летели вниз и мячиками
прыгали по склонам.

Передние ряды воинов невольно попятились. Не из страха быть
раздавленными -- обломки стен застревали в вязкой глине, едва
слетев на дно ущелья. В людях проснулся страх перед
сверхъестественным. Во время похода им не раз привелось видеть
схватки магий, но силы, вовлеченные в битву сегодня, во много раз
превосходили виденные раньше.

Постепенно стало ясно, что в замке не просто полыхает пожар,
там происходит безумная борьба двух разноцветных пламен --
красного и желтого. Пронзительно-светлое, желтое пламя
наступало, а мрачное багровое с черными прожилками отчаянно
отбивалось. Долетали свист огня, крики, рев и вой диковинных
зверей. Иногда языки пламени приобретали причудливую форму, и
тогда людям казалось, что они видят поединок двух великанов.
Желтый походил на горного гномма, но ростом в двести локтей.
Растрепанные соломенные лохмы торчали из-под круглого шлема,
воинственно топорщилась кудлатая борода. Гном-исполин был
одет в золотую кольчугу, в руках держал маленький круглый щит и
боевой молот. Ему противостоял медно-красный одноглазый циклоп
в кирасе, с огромной секирой в волосатой лапе. И еще казалось,
что гном не столько стремится поразить своего врага,
сколько старается ударить молотом по башням и стенам замка,
циклоп же, наоборот, пытался убить противника. Когда молот
гнома ударял по стене, железные плиты отлетали, словно
шелуха, камень лопался, и трещина рассекала стену до самого
основания. Если же циклоп наносил ответный удар, языки желтого
пламени на мгновение опадали, и гном становился меньше
ростом. Но в следующий миг желтый огонь вновь вспыхивал с
прежней силой.

-- Ты разожгла каменный пожар? -- с волнением спросила принцесса
Рюби.

-- Да, -- коротко ответила та.

-- Золотой Факел для подобного слабоват.

-- Конечно. Ведь Факел тоже был изготовлен в мастерских
Каменного царства и уже оттуда попал к волшебникам Тан-Хореза.
Только мы, рожденные из камня, полностью владеем его силой,
только нам он подчинен целиком.

Впервые Хани не видел насмешки и заносчивости на лице Ториль. На
нем проступили восхищение и страх.

-- Ты великая волшебница.

Но Рюби не обрадовала эта победа над вечной соперницей. Она
тяжело вздохнула и опустила глаза.

-- Мы прокладываем путь тому, что предсказал... мальчик.

-- Зато перекрываем дорогу куда большему злу.

-- Может быть...

Ториль пораженно смотрела на нее и не находила, что ответить.

Но вот вершина донжона осветилась ярчайшей бело-голубой вспышкой.
Будто голубое копье ударило в грудь гнома, он зашатался и
отступил на два шага. Циклоп усилил натиск.

Встревоженная Рюби беззвучно зашевелила губами, и гранитная
скала задрожала еще сильней. Стало заметно, что теперь циклоп не
столько сражается, сколько отчаянно пытается удержаться на
ногах. Земля ускользала у него из-под башмаков, а вновь
отправленное хозяином замка голубое копье безвредно улетело в
небо. Гном на какое-то время оставил в покое стены замка и
набросился на циклопа, нанося удар за ударом. Багровое пламя
начало слабеть, никнуть, постепенно желтый цвет стал поглощать
красный.

Люди ощутили новый, особенно сильный подземный удар. И та
часть скалы, на которой стояла малая крепость, с оглушительным
треском разлетелась на куски. На мгновение ее окутал шар
прозрачного желтого огня. Гном-исполин разинул клыкастый рот в
торжествующем крике -- на месте малой крепости осталась лишь
груда обломков и щебня. Этот же удар опрокинул навзничь
багрового циклопа. Гном проворно подскочил к поверженному
врагу и принялся наносить ему удар за ударом своим ужасным
молотом. Каждый раз, когда молот опускался, желтое пламя
вспыхивало и разворачивалось широким парусом. Перекошенный,
полуразрушенный донжон безмолвствовал.

Вдруг ослепительный красный свет залил все вокруг. В небо,
крутясь, устремился черный дымный столб... Багровое свечение
пропало. Теперь только чистое, солнечно-желтое пламя колыхалось
над закопченными стенами Железного Замка. Точнее, над тем, что
от него осталось.

-- Вот и все, -- устало произнесла Рюби, вытирая со лба крупные
капли пота.

-- Что это было? -- спросила Ториль.

-- Ты помнишь, о чем мы говорили не так давно? Другим оказывая
помощь, себе поддержку создаешь.

-- Значит, -- прищурился Хани, -- сейчас нам помог помилованный
великан?

-- Да. Именно ему подвластны гранитные скалы.

-- Почему же он не разрушил до основания зто гнездо мрака? --
недовольно поинтересовалась Ториль.

-- Потому что любое могущество имеет свои пределы. Он слишком
далеко отсюда, чтобы все видеть и знать, а потому опасается
разрушить лишнее.

Тем временем желтое пламя погасло так же внезапно, как и красное.
Только серые струи дыма поднимались над почернелыми каменными
глыбами. Теперь-то наступило время Дъярва. По его знаку с дикими
криками северяне пошли на приступ. Впереди бежали бывшие
ульфхеднары. Она рвались искупить свою вину.

-- Идем, -- вздохнул Хани.

Ворваться в замок не составляло труда. Его стены зияли
многочисленными проломами, недавно неприступные крутые склоны
горы избороздили многочисленные трещины, а груда щебня на месте
малой крепости оказалась удобнее любой дороги. Кроме того,
огненный смерч, долго круживший по двору замка, изрядно уменьшил
количество его защитников, и теперь они помышляли скорее о том,
как спасти свои жизни, чем об обороне развалин. Во всяком
случае, когда передовые отряды северян вошли во двор крепости,
их встретили разрозненные кучки перепуганных солдат.

В отличие от них хозяина замка страшные разрушения не сломили.
Едва ступив на закопченные, оплавленные плиты двора, Хани ощутил
присутствие злой воли, стало труднее дышать. Может, от едкого дыма,
сочившегося буквально из каждой щели, а может, потому, что и
камни, и железо, и сам воздух здесь испускали волны лютой
ненависти. Под ее воздействием руки сами опускались, ноги
наливались свинцом, на спине выступала испарина. Подстегиваемые
этой же ненавистью, остатки защитников замка кое-как сплотились
и ринулись в бой.

Откуда злые силы привели этих смуглолицых дикарей? Они были одеты
в пятнистые леопардовые шкуры, их тела защищали доспехи из
твердого дерева, упруго пружинящего под ударами мечей и топоров.
Они отменно владели кривыми саблями, которые унесли немало жизней
северян.

Дъярв, захваченный азартом битвы, запел какую-то воинственную
песню, которую тут же подхватили его воины. Под ударами тяжелой
секиры вождя дикари падали, как снопы, он никак не желал
признать другое оружие, хоть и владел теперь вожделенным синим
мечом. Рядом с ним дралась Ториль. Глаза принцессы полыхали
яростным огнем, испускающий голубые молнии меч так и мелькал в
изящной, но твердой руке. Зато Хани, как и намеревался, не
обнажил оружия. Он стоял, скрестив руки на груди, и просто
следил за боем. Когда один из дикарей подскочил к нему, Хани не
удостоил его даже поворотом головы. Истошно визжа, дикарь
замахнулся саблей, однако она увязла в золотистом ореоле,
окружающем Хани. Дикарь оторопело уставился на юношу. Заминка
стала для него роковой, его тут же уложил один из северян.

Какое-то время защитники замка держались вполне достойно, потом
начало сказываться численное превосходство нападающих. То один,
то другой дикарь бросал саблю и опускался на колени, поэтому
армия Дъярва довольно быстро добралась до второй стены.

Именно здесь разыгралась недавно яростная схватка между
огненными циклопом и гномом, камни еще отдавали жаром.
Растрескавшаяся внутренняя стена рухнула в ров, засыпав его --
два препятствия взаимно уничтожились. Путь к башне-донжону
оказался открыт. Главной опасностью неожиданно стали раскаленные
камни.

Когда отряд остановился у подножия покосившейся башни, Дъярв
позвал Хани и Рюби.

-- Что делать? Мы не можем попасть внутрь!

Действительно, башня не имела нормального входа. Лишь высоко
над головами они увидели небольшой балкончик. На него когда-то
был перекинут легкий деревянный мостик с внутренней стены. Но
сейчас от дерева не осталось даже пепла, да и самой стены тоже
больше не существовало.

-- Пусть принесут лестницы, -- предложил Хани. -- Если для штурма
внешних стен они не понадобились, пусть послужат здесь.

-- Мы потеряем время, -- недовольно огрызнулся Дъярв. -- Нельзя
давать разбитому противнику передышку. Пусть колдуньи придумают
что-нибудь.

В боевом запале он превращался в отпетого грубияна. Сейчас,
распаленный, забрызганный кровью, сжимая в руке зазубренную
секиру, он был страшен. Но на Рюби его вид не подействовал, она
покачала головой.

-- Нет. Хватит колдовства.

-- Но... -- заикнулся было Дъярв.

-- Нет! -- решительно отрезала Рюби.

-- Не спорь, -- остановила раскипятившегося вождя принцесса. --
Неразумно затевать свару в разгар боя. Это может повредить
гораздо больше, чем потеря времени. А кроме того, магические силы
тоже не беспредельны, их следует беречь для решительной схватки с
Безымянным. Вот там без них не обойтись никак.

Дъярв рыкнул что-то невнятное, но очень злое, и приказал нести
лестницы.

Откуда вынырнули эти дьявольские исчадья? Из каких потаенных
убежищ и щелей? Никто не заметил. Но задержка действительно
дорого обошлась северянам.

Скрюченные темные фигуры, сверкая мечами, ринулись на них. Хани
не сразу понял, что это скопище разнообразных теней. Тут были
железные, ядовитые и еще невесть какие. Прежде чем кто-либо
успел шевельнуться, они судорожными прыжками пересекли двор и
набросились на северян. Тени смело налетали на выставленные
острия мечей, отбрасывали в сторону щиты, не обращали внимания
на удары топоров. Их раны не кровоточили и не мешали теням,
исступленно рвавшимся вцепиться в горло противнику. Казалось,
что мечи и не нужны им, твари с гораздо большей охотой
царапались и кусались, благо их слюна была страшнее змеиного
яда.

Вот теперь Дъярву пришлось отбросить любимую секиру и обнажить
волшебный меч, другого способа справиться с беснующимися тварями
не было. Даже Хани принужден-таки был достать меч из ножен, когда
на него бросилась бледно-зеленая тень, брызжущая гадючьим ядом.

Первые мгновения замешательства принесли самые большие потери.
Железо и яд сделали свое черное дело. Но и этих противников
оказалось не так много, у страха глаза велики. Смятение прошло,
и сонмы нечисти, навалившиеся на людей, по ближайшему
рассмотрению превратились в не столь большую кучку, рассеянную
без особого труда.

Довольная, раскрасневшаяся Ториль сказала:

-- Похоже, огонь потрепал их сильнее, чем мы предполагали
вначале. Победа не далась бы нам так легко, если
бы они не потеряли большую часть армии еще до боя.

Дъярв кивнул.

-- Это точно.

Рюби чуть улыбнулась.

-- А ты говорил, что придется поработать мечами за кого-то. Стоило
ли взваливать на себя чужую ношу? Или лучше было обойтись своей?

Дъярв смутился и крайне неохотно признался:

-- Я был неправ. Извини.

Один только Хани с каждой минутой мрачнел все больше. Он поспешно
спрятал меч в ножны, словно тот жег ему руку. Дъярв недоуменно
спросил у него:

-- Почему ты не рад? Ведь мы победили.

-- Посмотри вокруг.

Дъярв оглянулся.

-- Да, мы перебили их всех.

-- Вот именно.

-- Может, ты и прав, -- после паузы ответил Дъярв. -- Даже
скорее всего ты прав. Но не все согласны с тобой. Да и мне
самому еще понадобится время, чтобы осознать это.

Принесли лестницы.

Рюби сразу сказала, что в башню они должны идти вчетвером. Брать
с собой воинов она наотрез отказалась, справедливо заметив, что
в царстве магии простым людям делать нечего, они станут
напрасными жертвами. Дъярв поморщился, однако спорить не стал.

Когда перед ними возникла тяжелая дубовая дверь, окованная
железными полосами, закрывающая вход в донжон, Дъярв
немного насмешливо заметил:

-- Не слишком надежная защита для царства магии.

Рюби не выдержала и еле заметно, самым уголком губ, усмехнулась.

-- Действительно.

ПОСЛЕДНЯЯ СХВАТКА

Подземелья Железного Замка невольно внушали ужас. Если бы они
были темными, низкими, сырыми -- полбеды. По крайней мере, начало
подземного лабиринта состояло из отлично ухоженных тоннелей, их
стены были выложены гладким серым камнем, скудный свет лился из
забранных частой решеткой проемов в потолке, откуда-то тянул
горячий сухой ветер.

С натугой Дъярв откатил массивный стальной щит, прикрывающий вход
в тоннель.

-- Вот оно, логово Безымянного, -- сказала Рюби, и ее голос
предательски дрогнул. Впервые Хани уловил следы страха в ее
словах.

-- Такое впечатление, что там царит смерть, -- согласилась
Ториль. -- Хотя нет, не смерть... Я не знаю, как сказать.
Скорее безжизненность. Смерть -- это гибель живого, а в этих
подземельях жизнь, похоже, не появлялась вовсе, Такой была
земля до рождения человека.

-- И мне не хочется лезть в эту крысиную нору, -- признался Дъярв.
-- Однако, если это необходимо и неизбежно, покончим с этим
поскорее. И так же поскорее забудем.

Он уже намеревался шагнуть в тоннель, но Хани остановил его.

-- Не торопись. Ведь нам нужно не просто разыскать Безымянного и
прикончить его, но и сделать так, чтобы ему подобные больше не
появлялись на свет.

-- Ты говоришь о Черном Мече? -- сразу сообразила Рюби.

-- О нем тоже.

-- Он мирно лежит в лагере.

-- А должен упокоиться в огненных пещерах замка, где был
откован.

-- В последнее время я долго размышляла над этим и пришла к
неутешительному выводу. Его удастся уничтожить не раньше, чем
ненависть пропадет из человеческих душ.

-- Но здесь ее больше, чем достаточно, -- вздохнул Дъярв. -- Из
тоннеля так и несет злом. Его стены... спрессованная ненависть.

-- Похоже, -- согласилась Рюби.

-- Унылое место, -- зябко повела плечами Ториль.

-- Хватит разговоров, -- подвел итог Дъярв. -- раскудахтались, как
болтливые старухи. Пока мы стоим и разглагольствуем, враг уходит.
Я очень опасаюсь, что Безымянный сумеет выбраться из замка
каким-нибудь потайным ходом, тогда все наши старания и
жертвы пропадут попусту. Ведь мы пришли сюда совсем не затем,
чтобы разорить еще одно логово врага. Делайте то, что
намеревались! Идем!

Он отстранил Хани и решительно шагнул в тоннель. Ториль без
колебаний последовала за ним, оставив Хани и Рюби в некотором
замешательстве.

Система тоннелей под Железным Замком оказалась сложной и
запутанной. Похоже было, что все самое главное находится
именно под землей, а не наверху. Мимо мелькали десятки боковых
ответвлений и ходов. Однообразные круглые отверстия озарялись
дрожащими багровыми вспышками, тогда из них долетали глухие
удары и лязг железа, попахивало серой. Иногда появлялось
призрачное синеватое свечение, из таких отверстий веяло стужей,
зачастую их обрамляли гроздья сосулек и бахрома инея. Часто в
глубине катакомб сверкали зеленые отблески молний. Один из
тоннелей, когда четверка проходила мимо, обдал их фонтаном
такого едкого оранжевого дыма, что вынудил спасаться
бегством. И прошло немало времени, прежде чем утихло жжение в
горле и слезы перестали сыпаться градом.

Да, хоть и был велик Железный Замок, он вряд ли составлял хотя бы
четверть всех переходов, тоннелей, залов и пещер подземного
лабиринта. Хотя никто не знал плана катакомб, дорога отыскивалась
сама собой. Путь указывало все возрастающее давление зла. Идти
следовало туда, куда не хотелось, где каждый шаг давался труднее
всего, где дышалось тяжелее.

-- Интересно, что там происходит? -- Хани кивнул в сторону одного
из боковых тоннелей.

-- Сходи, проверь, -- посоветовала Ториль.

-- Не хочется.

-- Мы вовремя вмешались, -- мрачно отозвалась Рюби. -- Масштабы
работ Безымянного превосходят всякое воображение. Хорошо
еще, не опоздали... Через несколько лет тягаться с ним стало бы
совершенно бессмысленно.

-- Не задерживайтесь, -- оборвал их шагавший первым Дъярв.

По мере того, как тоннели опускались все глубже, тускло-желтый
цвет потолочных светильников сменился мрачным
пыльно-оранжевым. Воздух стал заметно суше, и теперь совершенно
явственно ощущался поток тепла, струящийся снизу. Они прибавили
шагу... И словно нырнули в густую, вязкую черную тушь.
Непроглядная темень рухнула на них и проглотила всех четверых.

-- Что зто? -- встревожился Дъярв.

Ответом ему была тишина. Потом издали долетело замирающее
слабое эхо -- кто-то смеялся.

-- Может, я ошибаюсь, -- нерешительно предположила Ториль, -- но
мне кажется, что мы снова попали во владения Подземной Ночи.

-- Мы далеко от Келатрионазверна, -- против воли голос
Хани звучал очень жалобно.

-- Там находятся лишь одни из ворот. А как длинны подземные
переходы -- сказать нельзя. Может, они опоясывают весь мир, --
ответила принцесса.

-- Тогда мы заблудимся. Бессмысленно даже думать отыскать дорогу в
таком мраке. Особенно, если грозит опасность прогуляться вокруг
всей планеты, -- удивительно спокойно заметила Рюби, даже с
оттенком иронии. -- По крайней мере, я не знаю, как справиться с
этой тьмой.

-- Договаривай, -- язвительно бросила Ториль. -- Мрак тебе
вреден. Ведь Радужники рождены из солнечного света.

При этих словах Хани показалось, что ему прижали раскаленное
железо прямо к сердцу. Он вспомнил лениво шевелящиеся черные
струйки, такие легкие и невесомые с виду, но душащие не хуже
виселичной петли. За себя он не боялся, но представил, как они
хватают Рюби, волокут по мрачным катакомбам...

Хани пронзительно вскрикнул. Теперь эхо уже более отчетливо
донесло отзвуки мерзкого хохота, не осталось никаких сомнений
-- Безымянный совсем рядом, он следит за ними.

И вдруг Хани осенило.

-- Достаньте мечи! -- крикнул он.

-- Зачем? -- не понял Дъярв.

-- Не спрашивай, доставай!

-- Все равно проку не будет! -- вздохнула Рюби.

-- Исполняйте! -- повелительно рявкнул Хани, и все трое послушно
повиновались.

Неприятеля рядом не было, но, к несказанному удивлению Рюби,
вспыхнули все четыре меча: красный, синий, зеленый, голубой.
Хани напряженно ожидал какого-нибудь чуда, почему-то он был
твердо уверен, что чудо произойдет. Зато остальные ахнули от
внезапной перемены, случившейся на их глазах. Свечение мечей
превратилось в четыре вьющихся огненных шнура, они сплелись в
пеструю косу. Так уже случалось, зато потом... Яркий солнечный
свет заполнил черный тоннель. Словно потолок раздался, пропуская
в глубины земли дневной свет.

Уже не злорадный смех, а жалобный визг сопровождал чудесное
превращение. Но слышалась в этом визге и странная нотка, так
кричит хищник, подкравшийся к беспомощной жертве, а вместо нее
обнаруживший смертельного врага, такого же сильного и
беспощадного, как он сам. Ужас, разочарование, злоба и вызов
слышались в этом крике.

Стало видно, как под воздействием света корчатся и истаивают
черные лоскутки мрака, рассыпаются мельчайшей пылью. Подземная
Ночь торопилась убраться в свои расселины и норы, но
безжалостный свет настигал ее повсюду, уничтожая, где только
захватил.

-- Теперь мы, похоже, в относительной безопасности, -- немного
смущенно сказал Хани, не замечая страха, с которым спутники
смотрят на него. Ведь они-то видели, кто был источником света!
Призрачное золотистое облачко, реявшее вокруг Хани,
превратилось в ослепительное сияние, однако он об этом не
подозревал и потому был изрядно удивлен тоном, которым Дъярв
произнес:

-- Если так, идем дальше.

Вскоре тоннель сменился естественными пещерами. Древний
выкрошившийся камень покрывала плотная зеленая корка,
припудренная черной пылью. Ториль, неосторожно зацепившая кучку
праха, долго чихала, пыль оказалась едкой, как перец.

Прошло еще сколько-то времени, и Дъярв остановился, брезгливо
зажав нос. Он прогнусил:

-- Ну и вонища! Если бы мы не находились в подземелье, я сказал
бы, что мы попали прямо на бойню.

Собственно, он первым осмелился заговорить о том, что давно
испытывали все четверо. Мерзкий, отвратительный запах, словно
впереди лежали сотни полуразложившихся тел. Тлен, зловоние,
гной... И как только Дъярв сказал это, Ториль отвернулась и
закрыла лицо. Ее стошнило. Хани пришлось до крови закусить губу,
чтобы не последовать показанному примеру.

-- По всему, мы подобрались к цели вплотную, -- сказала Рюби.

-- Представляю, как воняет там, -- еще больше сморщился Дъярв.

-- Сверх ожидания, но мы, кажется, отыскали источник
могущества Безымянного, -- помедлив, произнесла Рюби. -- Я не
предполагала, что мы выйдем к золотым шахтам Джайнангалы. Видимо,
когда погас свет, вмешалась неведомая нам магия. Может, это
произошло по воле Безымянного, может, появились силы более
древние.

-- Золотая шахта? Та, где погиб последний король Анталанандура? --
с ужасом и восторгом спросила Ториль.

-- Да. Основа богатства и проклятье Анталанандура.

Путь и в самом деле оказался недолгим. Они очутились в огромном
сводчатом гроте, потолок которого, усеянный острыми
сталактитами, с трудом угадывался в клубах знакомого оранжевого
дыма. Посреди грота они увидели выложенный гранитными плитами
колодец диаметром в десять шагов. От него исходил такой жар, что
подойти к шахте было невозможно, а уж запах... Если бы они
немного не притерпелись за время блужданий по лабиринту, то,
скорее всего, просто свалились бы замертво. Над жерлом шахты
плясали странные прозрачные языки золотого огня, поднимались
клубы дыма. Пол грота избороздили трещины, сквозь которые
просвечивала огненно-красная лава. Их приходилось обходить, ведь
неосторожный, наступив на такую трещинку, просто зажарился бы.
Время от времени сталактиты с шуршанием и треском рушились
вниз, пол колебался и вздрагивал, как живой.

-- Похоже на вулкан, который вот-вот взорвется, -- поразительно
спокойно сказал Хани.

-- Смотрите, -- прошептал Дъярв, вытягивая руку.

У дальней стены грота стояли несколько огромных каменных блюд,
около пяти шагов в поперечнике, но всего в локоть глубиной,
которые издали вообще можно было принять за плоские жернова.
Пол вокруг них усеивали человеческие кости, белые черепа слепо
таращились пустыми глазницами.

-- Это он! -- зло сказала Рюби.

В клубах дыма показалась уродливая фигура высокого горбуна, он
катил большую чашу на колесах к одному из блюд. Когда горбун
опрокинул чашу, струя жидкого металла хлынула в блюдо,
разбрызгивая огненные капли. Потом колдун проделал то же со
вторым блюдом, с третьим...

-- Хватайте его! -- завопил обрадованно Хани, и они припустили
бегом. Но крик всполошил горбуна, он скособочился, чтобы
увидеть, кто кричал, и заторопился к каменному столбу, на
котором красовалось знакомое до омерзения изваяние Ледяной
Звезды.

Четверка не успела пробежать и половины расстояния, отделяющего
их от горбуна, как тот коснулся звезды, и волна ярчайшего
голубого света прокатилась по гроту. Одновременно повеяло
ледяным ветром, стремительно пролетели снежные вихри... Однако
когда голубой свет натолкнулся на золотой ореол, окружающий
Хани, то рассеялся без следа.

Горбун торжествующе воздел над головой когтистые лапы и злорадно
выпалил:

-- Опоздали!

Теперь, наконец, они разглядели противника во всей его красе.

-- Ну и чудище, -- только и смогла вымолвить Ториль.

-- Двухголовый... -- пораженно прошептал Дъярв.

Противники стояли в пятнадцати шагах друг от друга (или враг от
врага?). Змеиная голова вытянула свою длинную шею и
прошепелявила:

-- Вы опоздали. Уходите отс-сюда скорее. Иначе, когда встанут
золотые тени, они растерзают вас. Вы проиграли, хотя и победили.

-- Напрасно ты так думаешь, -- уверенно возразила Рюби. -- Мы вполне
можем уничтожить тебя самого, а твои тени -- и подавно. Ты ведь не
неуязвим.

Змеиная и человеческая головы одновременно осклабились и хором сказали:

-- Попробуй! Если только не дорожишь жизнью.

-- Не слушайте этот вздор, -- вмешался Дъярв. -- Пусть побеседует с
моим мечом.

В три прыжка он подлетел к Двухголовому и ударил его мечом.
Взвился факел синего огня... Двухголовый даже не шевельнулся,
чтобы парировать удар. Зато Дъярв, крича от боли, отшатнулся,
едва не выронив меч. Его левая щека была рассечена, кровь залила
лицо.

-- Так будет с каждым, кто поднимет руку на меня, --
торжествующе прошипел Двухголовый.

-- Как же это? -- растерялся Хани.

Змея точно подслушала его тихий шепот.

-- Очень просто, глупец. Неужели вы так ничего и не поняли? Меня
невозможно победить, как невозможно победить самого себя. Я -- это
вы, вы -- это я. Ведь я человек... Стой!!

Последний вопль был адресован Рюби. Пока Двухголовый, любуясь
собой, разглагольствовал и красовался, как петух на заборе, она с
помощью меча бросила по шару алого пламени в каждое блюдо. Уже
начавшее застывать золото, подернувшееся морщинистой корочкой,
снова закипело, забурлило, плюясь огнем.

-- Что ты натворила?!

Рюби усмехнулась.

-- Уничтожила твои тени, только и всего. Ведь ты сам предлагал
проделать это, не правда ли?

Двухголовый едва не лопнул от злости.

-- Подземная Ночь погубит тебя!

-- Приглядись повнимательней, -- насмешливо посоветовала Ториль.

Двухголовый прикусил язык. Но опять поднялась змеиная голова,
холодно глянула стеклянными глазами, сунулась к самому уху
Двухголового и что-то прошипела торопливо. Двухголовый вновь
приободрился.

Теперь настал черед Ториль. Она подняла свой меч, и вокруг
Двухголового на полу возникло кольцо бешено вертящихся смерчиков.
Они казались совсем маленькими и нестрашными, но, когда
волшебник попытался шагнуть сквозь магическое кольцо, его
опрокинуло наземь, едва не переломав ноги. По-прежнему серьезная
и сосредоточенная принцесса вызвала еще один смерч, покрупнее.
Завывая и приплясывая, он двинулся к столбу с Ледяной Звездой.

-- Не смей! -- взвизгнул Двухголовый, крупные капли пота
выступили у него на лбу.

Медленно, зигзагами смерч подполз к столбу и обвился вокруг
него. Рюби послала огненный шар прямо внутрь смерча. Там
разворачивалась плохо понятная Хани и Дъярву борьба. Что-то
гремело, мелькали короткие вспышки... Потом сквозь сероватые
струи смерча проглянуло малиновое пламя.

-- Не-ет... -- пролепетал Двухголовый и дернулся было туда,
однако безжалостные смерчики-сторожа подняли его в воздух,
закрутили и швырнули обратно на камень.

А закончилась борьба магий на удивление просто и тихо. Смерч
рассосался, огонь погас, и на месте столба осталась только груда
закопченных камней. Ледяная Звезда пропала бесследно. Тогда
Ториль позволила себе чуть заметно улыбнуться. Она опять
взмахнула мечом, и кольцо смерчей-сторожей исчезло.

Двухголовый, постанывая, приподнялся на локте. Змеиная шея
теперь болталась, подобно тряпке, из пасти змеи сочилась
оранжевая кровь.

-- Вы надеетесь на победу? -- злобно спросил он. -- Вы уже
торжествуете? Полагаете, что удача рядом? Зря. Убить меня
нельзя. Я уйду во мрак на тысячу лет, на пять тысяч... Мне не
привыкать ждать, но вернусь сильнее, чем теперь. Ведь пока жив
хоть один человек, жив и я. А вот вы за это время ослабеете,
выродитесь. -- Он обратился к Рюби. -- Объясни этим глупцам...
Ты-то должна знать.

-- Я знаю и знаю _все_, -- подчеркнула она.

Двухголовый уже справился с приступом слабости и теперь сидел.

-- Вот и расскажи _все_.

-- Но ведь ты потерял армию, потерял слуг, потерял замок. И не
надейся, что мы оставим в целости шахту.

-- Не надеюсь. Однако мы с тобой знакомы очень давно; сколько
попыток погубить меня закончились гибелью безумцев?

-- Много, -- согласилась Рюби. -- Но сейчас перед тобой четыре меча.
Два уже сделали свое дело, два пока дожидаются своего часа.

-- Я не вижу главного меча, пятого.

-- Черного?

-- Да.

-- Его стережет Восьмикрылый.

Лицо Двухголового перекосилось.

-- Если бы Хозяин Тумана послушал меня... Я никогда не доверял
пестрым игрушкам. Творения человеческого ума не признают мрака.
Но Хозяин Тумана обращался с драконом, как с игрушкой, за что и
поплатился.

-- Как поплатишься и ты.

-- Нет! Протри глаза! Разве ты не замечаешь: их сердцами завладел
ужас, немота сковала языки, паралич разбил суставы. Не родился
еще такой человек!..

Рюби повернулась к ничего не понимающим людям.

-- Раньше я этого не говорила, не могла говорить... Приходилось
даже прибегать ко лжи, чтобы не лишить вас смелости. Иначе вы не
пошли бы со мной до конца, утеряв веру в победу. Он говорит
правду... Дело в том, что Двухголовый -- это Человек, его темная и
светлая половины, разделенные когда-то, а потом сращенные вместе.
Не путайте с ульфхеднарами, то были просто люди, а это
Человек. Или даже Человечество. Внутри каждого из нас уживаются
свет и тьма, а в Двухголовом зто разделение видно и снаружи. Он
заставляет схватиться ваши собственные темную и светлую стороны.
Вы пытаетесь нанести удар змеиной голове -- ваша темная половина
поворачивает оружие против вашей же светлой. Вы целите в
человеческую голову -- против вас восстает ваша же светлая
половина.

Двухголовый сумел встать, и змеиная голова мало-помалу начала
приходить в себя после удара о камни.

-- Да! -- торжествующе подхватил колдун. -- Чтобы победить
меня, следует победить самого себя! А этого не случится никогда и
ни за что!

-- Он слишком самоуверен, -- зло прошептал Дъярв, точно не он пару
минут назад пытался уничтожить Двухголового.

Однако того, что случилось вскоре, не предвидел и Двухголовый.

Никто не обращал внимания на странный скрежет и шорох сыплющихся
камешков. Увлеченные спором, они не слышали жалобного
бормотания:

-- ...нет, ты определенно меня обманываешь. Зачем нам лезть в
такую вонючую дыру? Я недавно вырвался на свободу и не желаю
снова попасть в заточение. Что-то здесь не так...

Увесистый булыжник рухнул едва не на голову Хани. Тот в последний
момент успел увернуться, но камень пребольно отдавил ему пальцы
на правой ноге. А следом за камнями из дыры на потолке выпорхнула
птица. Она изящно спланировала на пол в паре шагов от
Двухголового и закрутила головой, присматриваясь. Видимо,
результаты осмотра совсем не устроили Каменного Дятла, потому что
он принялся знакомо причитать:

-- Опять обманули... Послушались мы твоего приятеля -- и куда
попали? Чтобы я еще хоть раз в жизни согласился иметь дело с
драконами. Они все прожженные обманщики и закоренелые лжецы. Да ни
за что! А еще восемь крыльев отрастил! Стыдно...

В отверстии на потолке кто-то ворочался и сопел, оттуда сыпалась
щебенка, но пока не появился никто.

-- Откуда ты? -- спросил пораженный Хани Дятла. Тот посмотрел на
него правым глазом и промолчал.

-- Цыпа... -- растерялась Ториль. Дятел посмотрел на нее левым
глазом и вновь гордо отмолчался.

-- М-мяу... -- долетел придушенный писк из узкого лаза. -- Я
застря-ал.

-- Грифон? -- остолбенела Рюби. -- А его-то как сюда занесло? И
зачем?

-- Кар-раул! -- обрадованно взвыл Грифон, расслышав, что
говорят о нем. -- Спасите меня скорее! Все на помощь
реликтовому животному.

-- Редкостный недотепа, -- проворчал Хани себе под нос, однако стал
прикидывать, как ему добраться до продолбленной Каменным Дятлом
дыры.

Про Двухголового пока все забыли. Зато он очень внимательно
прислушивался к бессвязному диалогу. И, видимо, сообразив что-то,
начал потихоньку продвигаться к месту, где мог появиться Грифон.
Но на его, Двухголового, беду на пути у него оказался Каменный
Дятел. Обычно робкая птица на сей раз проявила характер.
Тяжелый, отливающий металлом клюв ударил с быстротой молнии, и
Двухголовый жалобно вскрикнул, шарахнувшись назад, его парчовое
одеяние было разрезано сверху донизу, словно бритвой. Судя по
всему, Каменный Дятел не испытывал душевных терзаний и не
занимался глубокими философскими проблемами. Он только орудовал
клювом. А злой колдун почти лишился своей магической силы...

Наконец после долгих вздохов и стенаний из дыры показались задние
лапы, хвост... И с шумом выпал перепачканный, ободранный Грифон.

-- А вот и я! -- радостно сообщил он, увидев вокруг знакомые
лица. -- Лечу себе, понимаете ли, лечу... Куда глаза глядят. И
вдруг -- Восьмикрылый. Хватает меня за лапу. Но тут я ему, как
полагается, запищал... То есть задал, -- спохватился Грифон. --
А он предложил лететь к Железному Замку на помощь. Без тебя,
мол, ни за что не справятся, ты единственная надежда. Вот я и
прилетел.

-- В каком деле ты собрался помогать? -- поинтересовалась Ториль.

-- В деле побеждения... или побеждания? Ну, словом, победения
Двухголового, -- объяснил Грифон.

Каменный Дятел покачал головой.

-- Что-то ты путаешься. Где он?

-- Кто? -- не понял Грифон.

-- Меч.

-- За-абыл.

-- И так всегда, -- вздохнул Дятел и порхнул к дыре.

-- Но ведь я же застря-ал, -- вслед ему захныкал Грифон.

Двухголовый первым догадался, что к чему, он тигриным прыжком
ринулся к Грифону. Сбитый с толку Дъярв твердо знал одно: в
любом случае следует помешать чудовищу -- и кинулся ему
навстречу. Они столкнулись, и змеиная голова впилась зубами в
разрезанную щеку. Дъярв зарычал от боли и мощным ударом отбросил
Двухголового.

-- Берегись, -- пискнул сверху Каменный Дятел.

Грифон и Дъярв шарахнулись в разные стороны, и на камни со звоном
упал Черный Меч. Обрадованно закричав, Двухголовый бросился к
нему, но теперь на его пути вырос Хани.

-- И ты намерен пасть от собственной руки? -- ухмыльнулся
Двухголовый.

Не отвечая, Хани взмахнул мечом.

И змеиная голова отлетела прочь!

Двухголовый завопил от боли, а сам Хани немного побледнел.

-- Ты напрасно бахвалился, -- упрекнул он бывшего Двухголового. -- В
тебе осталось слишком мало света, чтобы уповать на двойственность
людей.

Лишь теперь колдун различил золотую ауру, окружающую Хани.
Но, цепляясь за соломинку, он произнес:

-- Ты прав. Сейчас я живу за счет самого плохого, что есть в
человеке. Пока существует символ, -- он кивнул в сторону Черного
Меча, -- буду существовать я. Посмотрим, кто посмеет подобрать
его, зная, что злое оружие увлечет его за собой. Может,
принцесса?

Ториль невольно отшатнулась. Двухголовый усмехнулся. Подстегнутый
издевательской усмешкой, Дъярв схватил в левую руку меч и
ринулся к шахте. Его обдало нестерпимым жаром, волосы
затрещали, задымилась одежда. Однако он сумел приблизиться на
пять шагов к пылающему зеву и кинул туда Черный Меч.

Двухголовый взвыл. Но тут Хани снес ему и вторую голову.

-- Смотрите! -- истерически крикнула Ториль.

Дъярв от жара и миазмов, испускаемых шахтой, потерял сознание и
упал на самом краю огненной пропасти. Более того, бесчувственное
тело, содрогаясь в конвульсиях, сползало туда. Ториль рванулась
было следом, однако нестерпимый жар вынудил ее отступить. Даже
Рюби растерялась.

-- Сделай что-нибудь! -- крикнула она Хани.

Но помощь пришла, откуда ее не ждали. Жалобно поскуливающий
Грифон вдруг взмахнул крыльями и с воплем: "Кар-раул! Спасайте,
кто может!" -- кинулся прямо в огонь. Он стрелой пролетел над
Дъярвом, крепкими когтями ухватил его за куртку и оттащил
подальше от золотой шахты.

Никто не обратил внимания на сущую мелочь -- в этот миг погасли
все мечи.

Хани хлопал Грифона по дымящимся бокам, поливал подгорелую
шерстку из фляжки, всячески хвалил и ласкал зверя. Рюби и Ториль
старались привести в чувство лежащего мешком Дъярва. Наконец тот
приподнял голову, обвел окружающее мутным взором и задал
стандартный вопрос:

-- Где я?

-- Там, где быть не следует, -- ответил забытый всеми Каменный
Дятел. Он висел вниз головой на потолке и внимательно
следил за происходящим.

-- Это почему? -- спросила Рюби.

-- Может, я сильно ошибаюсь, но здесь что-то не так. Мне
показалось, что следом за Черным Мечом в золотую шахту полетел и
Меч Воды.

Побледневшая Рюби торопливо схватилась за ножны на поясе Дъярва.
Они были пусты!

-- Бежим! -- крикнула она. -- Бежим отсюда скорее!

В золотой шахте что-то ухнуло, зашипело. Оранжевый дым повалил
гуще, но теперь к нему примешивались струи пара и летели фонтаны
кипятка.

-- Кар-раул! -- обрадованно возопил Грифон. -- Пожар! Горим!

РАДУГА СЧАСТЬЯ

Полотнища странного прозрачного пламени трепетали над неряшливой
грудой камней, в которой совершенно невозможно было угадать
очертания горделивых башен замка. Огонь то вздымался к самому
небу, слабо трепеща, то прижимался к земле, хотя не чувствовалось
ни малейшего ветерка. Иногда развалины выплевывали клубы густого
черного дыма, которые поднимались, образуя лохматые кольца.
Морской Король поймал себя на том, что глупо улыбается, хотя было
ему вовсе не до смеха.

Он стоял на самом краю крутого обрыва, не обращая внимания на
сыплющиеся из-под ног мелкие камешки. Как он попал сюда? Он
бежал, не помня себя от гнева и страха. Словно во сне, король
выбрался из замка перед самым штурмом, ошеломленный и
растерянный. Он привык считать Двухголового земным
воплощением зла, силой непредставимой и неодолимой, а на
проверку колдун оказался тем же эфемерным мыльным пузырем,
что и Хозяин Тумана. Морской Король заскрипел зубами, посылая
бессильные проклятья копошащимся внизу людям. Если бы он не
страшился, то сейчас же бросился бы душить их собственными
руками. Но... Ему оставалось лишь бессильно злобствовать.
Морской Король не хотел второй раз попадаться людям.

Одна назойливая мысль не давала покоя королю: неужели силы
мрака, которым он служил всю жизнь, действительно обречены?
Уходят один за другим Фрозен, Хозяин Тумана, Эвигезайс,
Двухголовый... Не может того быть, чтобы людишки одолели, не
может и не должно. Ведь подземелья Железного Замка темны и
глубоки, они уходят в бездонные огненные глубины, где обитает
зло. Пусть сегодня краткоживущие взяли верх, завтра зло
возродится еще более сильным. Они поборются!

Морской Король начал громко произносить слова заклинания. Зловеще
гремели в тишине слова Черного языка, но короля волновало другое
-- откликнется ли тот, кого он вызывал. И король обрадованно
заплясал, ощутив, как шевельнулось вдалеке жуткое существо,
созданное мраком. Король радостно захохотал и погрозил кулаком
долине.

И замер раскоряченной статуей.

Потому что увидел, как бешеное пламя объяло скалу, на которой
недавно стоял Железный Замок. Густой желтый цвет огня постепенно
перешел в красный. Замелькали белые проблески, огненный шар
выплевывал черные стрелы дыма, от ужасающего жара занялся вереск
на склонах ущелья. Клочья дыма прекратили разбегаться в стороны и
собрались в большой ком, который принялся расти вверх, пробив
тучи. Король зажал себе рот, чтобы не закричать. Черно-красный
столб рассеял пелену туч, и проблески огня совершенно затмили
солнце. А потом вершина столба растеклась, образовав подобие
шляпки гриба...

-- Проклятье... -- застонал король. -- Почему Хозяин Тумана меня не
послушался, когда я советовал ему убить каменного великана?!
Ведь он сродни Радужникам! Такому нельзя верить ни на миг!
Камень всегда таит в себе измену.

Довольно странный вывод... Но Морской Король не помнил себя от
злобы. Великан Каменные Глаза, взорвавший подвластную ему
гранитную гору, совершил то, что король полагал невозможным --
надолго, если не навсегда, похоронил золотую шахту.

Король дернул перстень-паука, и тот слетел с пальца, словно бы и
не прирос к нему намертво. Короля прошиб холодный пот. Это
могло значить только одно -- кольцо потеряло свою волшебную
силу. Гибель золотой шахты повлекла за собой уничтожение
последних остатков могущества Морского Короля. Трясущимися
пальцами он поспешно надел кольцо обратно, пролепетал
заклинание... и облегченно вздохнул. Раздалось знакомое
гудение, промелькнула невесомая золотая сеть. Но король
подметил, что произошло зто после ощутимой заминки и летела
сеть немного медленно. Все-таки кольцо стало слабее, хотя
страхи короля во многом оказались беспочвенны.

А вскоре явился и тот, кого звал король. Отвратительно пища,
перед ним бил крыльями огромный туманный нетопырь. Удушающее
зловоние, испускаемое этим сгустком мрака и пыли, показалось
Морскому Королю райским благоуханием. Нетопырь,
повинуясь приказу, подхватил короля когтистыми лапами и
поднялся в воздух. Он описал широкий круг над долиной и
тревожно запищал, спрашивая, куда лететь. Морской Король на
мгновение замялся. Он хотел убраться как можно дальше от
места очередного поражения, просто бежать от опасности
подальше... Но настало время подумать о будущем. Колебания не
затянулись.

-- Келатрионазверн! -- радостно выкрикнул король.

Там, во владениях Подземной Ночи, он переждет смутное время,
соберется с силами, найдет союзников. И кто знает, может, в
запутанных лабиринтах пещер отыщет дорогу к золотым жилам?
Нетопырь сделал еще один круг и, словно выпущенная из гигантского
лука стрела, помчался прочь.

Рюби, Ториль, Хани и Дъярв смотрели на дымящуюся яму, в глубине
которой клокотала жидкая ярко-алая масса. Их лица зарумянились,
и временами Хани казалось, что вот-вот они изжарятся заживо. Но
непонятная сила задерживала всех, принуждая смотреть на огонь.

-- Ужасно, -- сорванным голосом вымолвил Дъярв. -- Никогда не
подумал бы, что существуют в мире силы, способные расплавить
огромную каменную гору, словно комочек воска. Ужасно.

-- А ведь ты все время жил рядом с этой силой, -- усмехнулся
Хани.

-- Великан Каменные Глаза, -- догадалась Ториль. Она судорожно
передернула плечами и прижалась к Дъярву, словно искала у него
защиты.

Дъярв побагровел от смущения.

-- Мы... Я...

-- Не беспокойся, -- сказал Хани. -- Больше он не будет вредить
Свободному Народу и уйдет в горные глубины. Он сильно изменился
со времени нашей последней встречи. Ты напрасно не пошел с нами,
когда мы вместе с Волосатыми искали его.

-- Только этого мне не хватало, -- буркнул Дъярв. -- У меня своих
забот было выше головы.

-- А будет еще больше. Ведь нам предстоит восстанавливать
Тъерквинг, -- добавила Ториль.

-- Нам? -- удивился Хани. -- Да, конечно... Но придется,
видимо, снова искать великана. Без его помощи трудно будет
заново отстроить города. Ведь ему подчиняется гранит, способный
не только разрушать, но и созидать.

-- Спасибо, -- чрезмерно вежливо поклонился Дъярв. -- Постараюсь
обойтись без него.

Рюби со странным выражением смотрела на них, потом глухим,
сдавленным голосом произнесла:

-- Все отлично. Зло побеждено и вырвано с корнем, начинается новая
жизнь.

Глядя на нее, помрачнел и Хани.

-- Я отдал бы все на свете, чтобы только вернуть брата.

-- Брата? -- переспросила принцесса. -- Слишком уж он не похож на
тебя. И не только лицом.

-- Действительно, немного странно, -- согласился Дъярв. -- Я мало
знал Чани, но мне всегда казалось сомнительным ваше родство.
Какой-то он был... замороженный.

-- Не говори так! -- выкрикнул Хани. -- Родители никогда не
делали между нами никакого различия и любили нас одинаково. Не
вздумай рассказать вздорную историю о подброшенном младенце в
парче и золоте. Он был моим братом! Плохой ли, хороший ли...
Нет, я не то говорю. Он всегда был хорошим.

-- Только напрасно он вообразил себя принцем, -- вздохнула
Ториль. -- Черный Меч умело находит слабину в сердцах и здесь
тоже быстро нащупал уязвимую струну. Какой из него Чанганна
Ослепительный?

-- Однако он был до странности похож на изваяние древнего короля,
которое мы видели на Большом Болоте, -- принялся защищать брата
Хани. -- Так что не известно, совершенно ли беспочвенны его
претензии.

-- Тогда выходит, что он тебе не брат, -- усмехнулась
принцесса. -- Или ты всерьез начнешь утверждать, что среди
ваших предков были короли Анталанандура?

-- Конечно, нет, -- уныло согласился Хани. -- Полная глупость. Но
все-таки, кто из вас объяснит такое поразительное сходство?

-- Случайность? -- неуверенно предположил Дъярв.

-- Не думаю, -- Рюби была предельно серьезна. -- Что-то здесь
кроется, но разгадку мы, похоже, не узнаем никогда...

Но Хани уловил недоговоренность в ее словах и нервно воскликнул:

-- Ты о чем-то умалчиваешь! Не хочешь ли ты сказать, что мой брат
был не только орудием, но и созданием темных сил?!

-- Не знаю... -- Рюби опустила голову. -- Исключить полностью такую
возможность я не могу. Ведь все происходящее -- не более чем
мелкий эпизод в вечной борьбе света и мрака. Для вас это великая
война, грандиозные битвы, крушение целых царств, однако подобное
происходило сотни раз в прошлом и будет происходить тысячи раз в
будущем. Миру предстоит увидеть битвы гораздо более страшные.
Миллионы людей будут сгорать в адских кострах, по сравнению с
которыми сегодняшний пожар -- жалкий костерок
рядом с извержением вулкана.

-- Ах, как коротка и быстротечна человеческая жизнь, -- язвительно
вставила Ториль. -- С высоты каменных тысячелетий она выглядит
такой крошечной и никчемной...

-- Напрасно ты пытаешься завязать спор, -- Рюби снисходительно
улыбнулась. -- Неужели мы для того сожгли это гнездо черных сил,
чтобы на еще не остывшем пепелище немедленно начать ссориться
самим. Враг хитер. Он в каждом умеет найти ульфхеднара. Не
давайте медведю взять верх над человеком. А что до вздорных
обвинений... -- Ториль вспыхнула, но Дъярв крепко сжал ей руку, и
она сникла. -- Перед лицом бесконечности одинаково малы и сто лет,
и миллион. И наша жизнь может стать такой же короткой... Борьба
света и тьмы идет не только в нашем мире, есть сотни планет...

Ториль угрюмо поглядела на нее.

-- Но ведь тогда следует...

Рюби кивнула.

-- Ты права. И чтобы принять вывод из этих слов, нужно больше
мужества, чем для сражения.

Дъярв морщил лоб, стараясь понять, о чем идет речь. Зато Хани не
требовалось ничего растолковывать; услышав последнюю фразу, он
помрачнел еще больше.

-- Значит ли это, что наша борьба бесполезна?

-- Конечно, нет! -- хором воскликнули Ториль и Рюби.

-- Но вы утверждаете, что борьба бесконечна!

-- Верно. Но бесконечная -- не значит бессмысленная, -- объяснила
Рюби. -- Я не буду рассказывать тебе, что и как. Ты обязан
додуматься сам. Только тогда ты сможешь держать груз,
возложенный на твои плечи, иначе ты рискуешь повторить путь
брата.

-- Я постараюсь понять, -- без воодушевления пообещал Хани. --
Но почему ты так уверена, что со мной это не произойдет? Вдруг
я переменюсь прямо здесь и прямо сейчас?

-- Ты уже не раз и не два доказывал, что сильно отличаешься от
брата, -- возразила Рюби.

-- Это очень просто проверить, -- перебила ее Ториль.

Все удивленно посмотрели на нее.

-- Как? -- не скрывая недоверия, спросила Рюби.

-- Откуда тебе знать о преданиях и колдовстве людей, --
снисходительно, но с чувством превосходства ответила Ториль. --
Вы, Радужники, слишком увлечены собственными делами, слишком
поглощены своими заботами, чтобы замечать то, что полагается
видеть краткоживущим. -- Она сделала нетерпеливый жест, отметая
возражения Рюби. -- Это именно так. Может, ты и не говоришь об
этом, но в глубине души... Иначе ты давно поняла бы, что нужно
использовать волшебные мечи.

-- Для чего?

-- Чтобы выявить то самое различие между людьми.

Рюби неподдельно изумилась.

-- Никогда не слышала ни о чем подобном.

-- Я тоже, -- встрял Хани. -- Хотя мы с братом прочитали немало
старинных рукописей.

-- Значит, они были недостаточно старинными, -- отрезала Ториль.
-- У нас во дворце хранятся глиняные таблички с выдавленными
иероглифами. Сколько им лет -- не знает никто. И там
рассказывается о некоторых свойствах первоэлементов. Если
пожелаешь -- можешь ознакомиться...

Висеть в когтях туманного нетопыря было не слишком удобно, но
Морской Король смирился с временным неудобством: когда спасаешь
шкуру, становится не до мелочей. Через плечо он поглядел на
клубящийся позади огненный столб. Там вырвалась на свободу
сила, которую и Хозяин Тумана, и Двухголовый мечтали поставить
себе на службу, да так и не сумели. В бешеном круговороте
смешались воедино все стихии -- земля, вода, огонь, воздух...

Морской Король злобно осклабился. Еще один должник. Многим
придется мстить, но у него есть время. И тут он вскрикнул.

Белая вершина исполинского гриба, пронизанного золотыми искрами,
вдруг стала угольно-черной. В одно мгновение неистовое пламя
словно пожрало само себя, истощилось, выгорело, оставив зияющую
пустоту. Подобно черным молниям, странные полосы мрака испещрили
небо. И один такой сгусток темноты ударил королю прямо в грудь.

Когда он очнулся, то немало удивился, обнаружив, что ничего
страшного не произошло. Туманный нетопырь по-прежнему мерно бил
крыльями и тихо попискивал. Хотя его неровный дергающийся полет
вызывал у _Морского_ Короля приступы _морской_ болезни,
других неприятностей ожидать не приходилось, ведь они успели
отлететь достаточно далеко он места взрыва.

Но здесь он ощутил ледяной укол прямо в сердце. Король невольно
дернулся, обнаружив, что у него на поясе висит меч. Золотая
рукоять в виде дракона!

Король лихорадочно ощупал оружие. Все правильно, никакой ошибки.
Меч Ненависти вновь вернулся к нему.

Король истерически рассмеялся. Значит, борьба начинается заново!
Зло не собирается покидать этот мир. Кто-то из оставшихся
позволил себе черные мысли, затаил недобрые намерения. Меч
послушно откликнулся! Воистину, пока живет на свете хоть один
человек, он будет ненавидеть и завидовать. Сейчас нужно найти,
кому вручить этот меч. Морской Король не собирался больше
рисковать сам. Раз меч возвратился, значит отыщется желающий
получить его.

Битва проиграна, война продолжается.

Морской Король умен. Он не позволит себе ни слабости, как Хозяин
Тумана, ни высокомерной глупости, как Двухголовый. Недаром он
пережил всех друзей. Теперь осталось пережить врагов...

Ториль воткнула в землю треугольником оставшиеся мечи: красный,
зеленый, голубой. Потом она принялась читать заклинания, да сразу
на нескольких языках, так, по крайней мере, показалось Хани.
Напевный язык цветов, хриплое карканье Черного языка и многое,
многое другое... Он на всякий случай отошел подальше -- мало ли
что может стрястись. Пример стоит прямо перед глазами -- еще
пышут жаром развалины Железного Замка.

Но ничего ужасного не случилось. Заклинания разогнали шевелящиеся
тучи, в небе проглянуло солнце. И тут же вспыхнули три огня.
Пронизанные множеством золотистых звездочек, вверх поднялись
цветные фонтаны. Хани замер, пораженный их красотой.

Ториль прочитала еще несколько заклинаний, и фонтаны изогнулись,
превратились в арки. Они начали перемешиваться, и вскоре нельзя
было различить отдельные цвета в пестрой мозаике. Хани не
догадывался в чем дело, пока арки не превратились в радугу,
раскинувшуюся над дорогой, на которой они стояли.

Дъярв задрал голову и оценивающе поцокал языком.

-- Отлично. Не предлагаешь ли ты нам по древнему поверью пройти
под радугой, чтобы найти свое счастье?

Ториль весело рассмеялась.

-- Вот именно.

-- Но это глупо, -- немного обиделся Хани. -- Я не слышал, чтобы
хоть раз это кому-либо удалось.

-- Правильно, -- серьезно ответила Ториль. -- Не каждому дано пройти
под радугой. Счастье -- вещь очень редкая, мало кто может
похвастаться, что нашел его.

-- Но ведь радуга неполная, -- указала Рюби. -- Нет синего меча, нет
и синего с фиолетовым цветов. Значит и счастье будет неполным.

-- Тоже верно. Синий меч пропал в жерле золотого вулкана, взорвав
его. Но даже будь он здесь, все равно радуга не стала бы полной.
Не бывает полного и совершенного счастья, не бывает в принципе.

-- Тогда испробуй на себе неполное.

-- Не стану. Кроме того, есть еще одно возражение. Человек может
пройти под радугой, волшебнику сие не дано. Или он перестанет
быть волшебником, потому что его магическая сила перейдет на
радугу.

Дъярв решительно тряхнул головой.

-- Чему бывать -- того не миновать. Если я обречен стать счастливым
-- мне не удастся спрятаться и на виселице. Пройдусь.

Но когда он приблизился к волшебной арке, та стремительно
побледнела и отодвинулась шагов на двадцать. Дъярв замер. Потом
менее решительно, но все-таки сделал еще три шага. Радуга отплыла
дальше, в ней погас оранжевый цвет. Ее уже только с большим
трудом можно было различить в сиянии дня. Дъярв метнул
неприветливый взгляд на Ториль и, сконфуженный, вернулся назад.

-- Видимо, это счастье не по мне, -- с деланной веселостью процедил
он. -- Недостоин.

-- Зачем оно тебе, король? -- серьезно возразила принцесса. --
Тебе предстоят великие труды по восстановлению державы. Впереди
походы и сражения, строительство городов. Тебя ждут любовь и
преданность подданных. Что тебе до счастья, принесенного
колдовством? Исполненный долг есть счастье правителя.

Насупившийся Дъярв слабо улыбнулся.

-- Посмотрим. Значит, нам придется искать счастье вместе,
принцесса.

Хани весело предложил:

-- Давайте я попробую.

Но Рюби остановила его:

-- Подожди.

И прежде чем все успели опомниться, она стремительно пробежала
под радугой.

-- Что ты наделала, -- ахнул юноша.

Ториль была права -- радуга изменилась, теперь она стала
полной, в нее вернулись недостающие цвета.

Бледная Ториль прошептала:

-- Но ведь ты стала... человеком.

Рюби устало и счастливо улыбнулась.

-- Может, это и есть то, к чему я стремилась. Ну, что же
медлишь? -- подтолкнула она Хани.

Он долго смотрел девушке в глаза, а потом качнул головой.

-- Нет. За эти мгновения мне открылось слишком много, чтобы я
позволил себе искать счастья... Черный Меч вырвался на свободу,
он у Морского Короля, и моя дорога не кончилась. Чтобы догнать
его, нужно пройти _мимо_ радуги. В борьбе счастья нет, а
мой долг -- борьба.

-- Наш долг, -- поправила Рюби.

-- Наш, -- согласился Хани. -- А радуга последует за нами, и
настанет день, когда мы пройдем-таки под нею.

Дъярв прищурился, потому что золотистый ореол вокруг головы Хани
стал просто ослепительным, и в ответ ему так же ярко сияла радуга
на чистом голубом небе.

Свердловск-Екатеринбург,
1989-1992 г.